Автор: Кондрашин В.В.
Теги: историческая наука историография история исторические науки история ссср
ISBN: 978-5-8243-1532-5
Год: 2011
Текст
УДК 930(082.1)
ББК 63
С56
Современная российско-украинская историография голо-
С56 да 1932-1933 гг. в СССР / науч. ред. В. В. Кондрашин. — М.:
Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН) ; Фонд
«Президентский центр Б. Н. Ельцина», 2011. — 471 с. — (Исто-
рия сталинизма).
ISBN 978-5-8243-1532-5
В книге представлены современные взгляды российских и украин-
ских историков на трагедию 1932-1933 гг. в СССР. Ее авторы — веду-
щие и начинающие исследователи из России, Украины и Канады. В ис-
ториографических обзорах проанализированы основные публикации
по рассматриваемой проблеме, вышедшие в России и Украине в по-
следние десятилетия. В центре внимания исследователей такие клю-
чевые аспекты проблемы как причины, региональные и национальные
особенности, масштабы, демографические последствия голода 1932—
1933 гг. в России и Украине.
Книга рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся со-
ветской историей России и Украины.
УДК 930(082.1)
ББК 63
ISBN 978-5-8243-1532-5
© Кондрашин В. В., 2011
© Российская политическая
энциклопедия, 2011
i'll
г
СЛОВО НАУЧНОГО РЕДАКТОРА
В. Кондрашин гч.
В этой книге собраны статьи российских и украинских истори-
ков, посвященные великой трагедии XX в. — голоду 1932-1933 гг. в
СССР. Основное внимание фокусируется на обстоятельствах траге-
дии в регионах современной России и Украины, в силу разных при-
чин оказавшихся тогда в эпицентре голодного бедствия.
Тема голода 1932-1933 гг. давно уже вышла за рамки чисто на-
учной дискуссии и стала предметом «большой политики» между
Украиной и Россией, а также других государств. Об этом свидетель-
ствует факт ее обсуждения в ООН и европейскими организациями
(ПАСЕ).
В этой ситуации чрезвычайно важным является научное осмысле-
ние проблемы на основе разнообразных и достоверных источников,
знание подлинных причин, масштаба и последствий этой ужасной
трагедии народов России и Украины, а также других народов, прожи-
вавших в начале 1930-х гг. на территории СССР.
По нашему глубокому убеждению, трагедия 1932-1933 гг. — это
общая беда, общая история народов бывшего СССР, в том числе Рос-
сии и Украины, и ее опыт должен содействовать не ухудшению их
взаимоотношений, а наоборот, укреплению, развитию сотрудниче-
ства во всех сферах, включая научную. Одним из путей достижения
этой цели является публичный диалог ученых России и Украины по
наиболее острым вопросам отечественной истории, к числу которых
относится трагедия 1932-1933 гг., оставившая глубокую и трудно за-
живающую рану в сердцах украинцев и россиян, так же как и других
народов бывшего СССР.
Не секрет, что до настоящего времени существуют разные подхо-
ды к освещению этой темы в России и Украине. Они основываются
на своих аргументах и источниках. У каждого своя правда. И чтобы
лучше понять друг друга, выявить точки соприкосновения и разли-
чия, самый лучший путь — это предоставить слово специалистам,
5
вынести на суд широкой общественности их вйдение проблемы.
Подобная работа уже ведется и в России, и в Украине, о чем много
написано в этой книге. Но эта работа, к сожалению, известна лишь
узкому кругу исследователей. И это ненормально, особенно учиты-
вая общественно-политическую значимость темы, ее актуальность в
контексте современных российско-украинских отношений. Именно
поэтому в предлагаемой читателю книге предпринимается одна из
попыток восполнить указанный пробел и донести до широкой обще-
ственности информацию о новейших исследованиях российских и
украинских историков голода 1932-1933 гг. в России и Украине.
Главная цель данной публикации — обобщить накопленный рос-
сийскими и украинскими историками опыт исследования рассматри-
ваемой проблемы в последние десятилетия, сделать его доступным
для российского и украинского читателя.
В книге помещены статьи ведущих российских и украинских
ученых, в последние десятилетия активно занимающихся изучени-
ем голода 1932-1933 гг. в СССР на общесоюзном и региональном
уровне.
Среди авторов с украинской стороны — выдающийся исследо-
ватель трагедии 1932-1933 гг. в Украине, наиболее авторитетный в
научном мире специалист по данной теме, С. В. Кульчицкий и его
ученик, участник фундаментальных документальных публикаций
по истории «сталинского» голода в УССР В. Ю. Васильев — один из
наиболее успешных современных украинских исследователей про-
блемы, в том числе в региональном аспекте. В книге помещена также
статья А. Т. Капустин, которая была самой активной участницей — с
украинской стороны — международного проекта РГНФ — НАНУ
«Современная российско-украинская историография голода 1932—
1933 гг. в СССР». Особое место в книге занимает статья канадского
исследователя украинской трагедии Р. Сербина — главного редак-
тора журнала «Голодомор» (Монреаль), посвященная осмыслению
проблемы голода на Украине в контексте идей Рафаэля Лемкина,
разработавшего основные положения конвенции ОНН по вопросам
геноцида.
Читатели смогут получить полное представление об аргумен-
тации концепции Голодомора как геноцида украинского наро-
да в 1932-1933 гг., которую поддерживают авторы данной книги
С. В. Кульчицкий, Р. Сербин и А. Т. Капустин.
Российские исследователи представлены в книге в большинст-
ве своем региональными историками, поскольку именно в регионах
в последнее время велась наиболее активная работа по изучению
6
коллективизации и голода 1932 1933 гг. в СССР. Они не разделяют
точку зрения украинских коллег о Голодоморе 1932-1933 гг. как ге-
ноциде украинского народа и приводят на этот счет свои аргументы.
О том, кто из участников дискуссии более убедителен, судить вам,
уважаемые читатели. Но главное, на наш взгляд, заключается в самом
факте появления этой публикации, которая является одним из свиде-
тельств взаимного стремления российских и украинских историков к
научному диалогу, сотрудничеству, человеческой дружбе. По нашему
глубокому убеждению, в этом залог успеха и совместного продвиже-
ния к истинному осмыслению великой трагедии 1932-1933 гг. наро-
дов России и Украины.
РАЗДЕЛ 1
ВЗГЛЯД ИЗ РОССИИ И УКРАИНЫ
НА ИСТОРИОГРАФИЮ ПРОБЛЕМЫ
Голод 1932-1933 гг. в современной российской
и зарубежной историографии: взгляд из России
В. Кондрашин
Тема голода 1932-1933 гг. на сегодняшний день имеет богатую ис-
ториографию. Первыми ее разработчиками стали западные ученые
и публицисты. С подачи эмигрантских кругов украинской диаспо-
ры США и Канады в литературу прочно вошел миф об искусствен-
ном характере голода 1932-1933 гг. в СССР. Причем основания для
такого заключения, на первый взгляд, были убедительными. Тайна
катастрофы и ее самая видимая часть заключаются в бесспорном
факте: в 1932-1933 гг. чудовищный голод со всеми его ужасными
проявлениями поразил самые хлебные регионы СССР, его житни-
цы, никогда ранее не переживавшие ничего подобного. Так, напри-
мер, из двадцати районов Кубани, включенных Северо-Кавказским
крайкомом ВКП(б) в феврале 1933 г. в список голодающих террито-
рий, почти все были районами, где ежегодно собирались богатейшие
урожаи1. В прежние неурожайные годы российские крестьяне обыч-
но бежали на Юг, особенно на Кубань. То же самое можно сказать и
об Украине, оказавшейся в 1932-1933 гг. в аналогичной ситуации.
Происходили невиданные вещи! Летом 1932 г. соседняя Белорус-
сия была заполнена голодающими сельскими жителями с Украины!
Изумленные белорусские рабочие писали в «Правду» и высшему
1 См.: Осколков Е. Н. Голод 1932-1933 гг. в зерновых районах Северо-
Кавказского края // Голодомор 1932-1933 рр. в УкраТш: причини i насл1дки.
М^жнародна наукова конференщя. Кшв, 9-10 вересня 1993 р. Матер1али.
Ки'1в, 1995. С. 116.
руководству страны, что они не помнят, чтобы когда бы то ни было
«Белоруссия кормила Украину»!1
Исходя из этих фактов, а также на основании воспоминаний оче-
видцев, как правило, представителей украинской диаспоры, а также
свидетельств иностранных журналистов, работавших в СССР в на-
чале 1930-х гг., в западной литературе появилась гипотеза об искус-
ственном голоде, организованном и осуществленном Сталиным и его
приспешниками с целью подавить украинский национализм. Так, на-
пример, почвой для нее стали мнения работавших в СССР журнали-
стов Малколма Маггериджа, Вильяма X. Чемберлина, наблюдавших
голод и уехавших из страны с твердым убеждением, что голод был
«спланированным» и «умышленным». Кроме того, к этому же за-
ключению пришли некоторые иностранные дипломаты, в частности,
посол Италии Градениго, проезжавший через Украину летом 1933 г.2
Более важными для понимания проблемы были свидетельства кре-
стьян, непосредственно соприкоснувшихся с трагедией.
На «организованный» характер голода указывали многочислен-
ные украинские эмигранты, как, например, Анна Бондаренко, быв-
шая колхозница Шахтинского района Северо-Кавказского края.
«Советское правительство было хорошее, но плохо то, что оно соз-
дало голод», — вспоминала она ходившие между ее односельчанами
разговоры3.
Наиболее полно и аргументированно гипотеза об «искусственно
организованном голоде» оказалась изложена в трудах Роберта Кон-
квеста4. С началом в СССР эпохи гласности, сопровождавшейся
развязанной сверху резко критической кампанией по развенчанию
«мифов советской истории», работы Конквестастали активно публи-
1 См.: Голод 1932-1933 годов на Украине: Свидетельствуют архивные до-
кументы // Под знаменем ленинизма. 1990. 8 апреля. С. 69.
2 Muggeridge М. Chronicles of Wasted Time. London, 1972. P. 257; Chamber-
lin. Russia's Iron Age. Boston, 1934. P. 88-89; Italian Diplomatic and Consular
Dispatches // Investigation of the Ukranian Famine 1932-1933: Report to Con-
gress. Washington, 1988. P. 424.
3 Cm.: Dalrymple D. G. The Soviet Famine of 1932-1934 // Soviet Stu-
dies XV. January 1964. P. 269; Кондрашин В. В. Голод 1932-1933 годов в де-
ревне Поволжья. Дисс. канд. ист наук. М., 1991. С. 112; Execution by Hunger:
The Hidden Holocaust. New York, 1985. P. 151.
4 Conquest R. The Harvest of Sorrow: Soviet Collectivisation and the terror-
famine. New York; Oxford. Oxford University Press, 1986; он же. Жатва скорби.
Советская коллективизация и террор голодом. Пер. с анг. И. Коэн и Н. Май /
Под ред. М. Хейфеца. Лондон, 1988.
9
коваться как в изданиях демократической ориентации, так и в акаде-
мических журналах, в том числе на Украине1.
В своей монографии «Жатва скорби. Советская коллективизация
и террор голодом» Конквест коснулся и событий 1932-1932 гг. за пре-
делами Советской Украины: на Северном Кавказе и в Поволжье. В ча-
стности, применительно к Поволжью, он указал, что голод разразился
в районах, «частично населенных русскими и украинцами, но больше
всего поражены были им немецкие поселения», «главной мишенью
террора голодом» стала Республика немцев Поволжья2. Конквест за-
тронул вопрос о величине демографических потерь советской деревни
во время голода и отметил, что «для Центральной и Нижней Волги [...]
потери пропорционально были также велики, как и для Украины»3. Он
привел высказывания на этот счет ряда западных журналистов, нахо-
дившихся в СССР в 1930-е гг.4 Говоря о голоде в Республике немцев
Поволжья, Конквест априорно утверждал о 140 тыс. немцев, умерших
там от голода. Он полагал, что уровень смертности в республике «не
был таким высоким как на Кубани» благодаря посылкам, получен-
ным, голодающими немцами из Германии и, «возможно, по другим
причинам»5. Общее число жертв голода 1932-1933 гг. в в советской
деревне Конквест определил в 7 млн человек. Из них на Украине, по
его мнению, от голода погибло 5 млн человек, на Северном Кавказе —
1 млн человек, в «других местах» — 1 млн человек6.
Другим западным ученым, сыгравшим немалую роль в создании
концепции об антиукраинской направленности голода 1932-1933 гг.,
стал Джеймс Мейс7 Он активно выступал с идеей геноцида народа
Украины голодомором. По его мнению, первопричину трагедии сле-
дует искать в национальной политике Кремля. Мейс считал, голод
1 Conquest R. Жатва скорби. Советская коллективизация и террор го-
лодом // Новый мир. 1989. № 10. С. 179-200; он же. Жатва скорби: реестр
голода // Вопросы истории. 1990. № 1, 4. С. 86, 93, 96; № 1. С. 137-160; он
же. Жнива скорботи: Радяньска колектив1зац1я i голодомор / Пер. з англ. К.:
Либ1дь, 1993.
2 Конквест Р Жатва скорби. Советская коллективизация и террор голо-
дом. Лондон, 1988. С. 409-410.
3 Там же. С. 441.
4 Конквест Р. Жатва скорби. Советская коллективизация и террор голо-
дом. Лондон, 1988. С. 442.
5 Там же. С. 411.
6 Там же. С. 445.
7 Масе J. Е. Is the Ukranian Genocide a Myth? // La morte della terra. La
grande «carestia» in Ucraina nell 1932-1933. Viela, Roma, 2004. P. 407-415.
10
1932-1933 гг. на Украине — это осуществленная на практике ста-
линистами политика геноцида, целью которой было уничтожении
украинской государственности. В то же время, он утверждал, что
сталинский террор на Украине был нацелен не против людей опре-
деленной национальности или рода занятий, а против граждан Укра-
инского государства, которое возникло во время распада Российской
империи и пережило свою собственную гибель, возродившись в виде
Советского государства1.
В конце 1990-х — начале 2000-х гг. идеи Конквеста — Мейса по-
лучили поддержку и дальнейшее развитие в трудах современных
украинских исследователей. Среди них прежде всего следует выде-
лить публикации С. В. Кульчицкого, В. И. Марочко, Ю. И. Шапова-
ла, Р. И. Пирога и других авторов2. Из их зарубежных сторонников
следует назвать итальянского историка А. Грациози3 и французского
историка Н. Верта4.
Трагедия 1932-1933 гг. приобрела политический подтекст и ста-
ла использоваться некоторыми политиками Украины и явно анти-
российскими силами ряда западных государств в конъюнктурных
политических целях. Антироссийские силы в Украине и на Западе
пытались предъявлять претензии России, которая, как правопреем-
ник СССР, должна была, по их мнению, взять на себя ответствен-
ность за политику сталинского режима в Украине в 1930-е гг. В этом
случае Украина гипотетически могла рассчитывать на материальную
компенсацию от России за организованный руководством СССР на
Украине геноцид голодом в 1932-1933 гг. Попытки провести данную
(, резолюцию в ООН и закончились неудачей5.
< Ярким примером антироссийской направленности стала при-
। уроченная к 60-летней годовщине голода международная научная
1 Родина. 2007. № 8. С. 84-85.
2 См. список основных работ С. В. Кульчицкого, В. И. Марочко, Ю. И. Ша-
повала, Р. И. Пирога и других авторов: Б1бл1ограф1я про голодомор 1932—
1933 рр. // Голод 1932-1933 роюв в Украпп: причини та насл!дки. Ки1в, 2003.
С. 873-880.
3 См.: Грациози А. Великая крестьянская война в СССР. Большевики и
крестьяне. 191-1933. М., 2008. С. 66-90.
4 О своей поддержке концепции геноцида голодомором Украины Н. Верт
заявил в своем выступлении на состоявшейся в Киеве 25-27 ноября 2009 г.
международная конференция «Национальные истории и историческая па-
мять. Взгляды из России, Украины и Франции».
5 Кульчицкий С. Почему он нас уничтожал? Киев, 2007. Данный текст
вместе с фотографией О. Павловской напечатан на обороте обложки книги.
И
конференция в Киеве в сентябре 1993 г. В выступлениях на конфе-
ренции президента Украины Л. Кравчука и лидеров Руха прозву-
чали призывы предъявить России счет за якобы организованный
ею в 1933 г. голод в Украине, аналогичный предъявленному Герма-
нии после разгрома нацистов счета за Холокост. На конференции
говорилось о голоде, «организованном чужим народом», о необхо-
димости обладания Украиной ядерным оружием как гарантии про-
тив повторения 1933 г., о снятии проблемы Севастополя и Крыма
в двусторонних отношениях как компенсации за 1933 г. Однако в
опубликованных материалах конференции эти идеи не получили
отражения1.
Позиция российских ученых, принимавших участие в работе кон-
ференции, была изложена в специальном письме в редакцию журнала
«Отечественная история»2. Бывший тогда заместителем директо-
ра Института российской истории РАН В. П. Дмитренко не принял
предложение И. Е. Зеленина, участвовавшего в работе киевской кон-
ференции, о публикации на страницах журнала всех вышеназванных
обстоятельств под предлогом того, что журнал займет одностороннюю
позицию, не опубликовав и украинскую версию событий. В. П. Дмит-
ренко руководствовался также стремлением не обострять отношения
с украинскими коллегами, понимая, что они попали под «идеологи-
ческий пресс» политического руководства Украины.
16 18 октября 2003 г. в Италии (Виченца) была проведена круп-
ная международная конференция с целью «научно подтвердить»
теорию геноцида Украины в 1932-1933 гг. со стороны сталинского
руководства3 В ее работе приняли участие ведущие специалисты в
области изучения голода 1932-1933 гг. из Италии, Украины, России,
США, Канады и других стран. На конференции были представлены
все существующие точки зрения по данной проблеме, в том числе
сторонников и противников теории «геноцида голодом» Украины
(А. Грациози, Н. А. Ивницкого и т. д.). По итогам дискуссии была
принята резолюция, включавшая и пункт о распространении голода
в 1932-1933 гг. за пределы Украины, на территорию России и Ка-
1 Голодомор 1932-1933 рр. в Укра'шк причини i наслщки. М1жнародна
наукова конференщя. Киш, 9-10 вересня 1993 р.
2 Зеленин И. Е., Ивницкий Н. А., Кондрашин В. В., Осколков Е. Н. О голоде
1932-1933 гг. и его оценке на Украине // Отечественная история. 1994. № 6.
С. 256-262.
;| La morte della terra. La grande «carestia» in Ucraina nell 1932-33. Viela,
Roma, 2004.
12
захстана. Антиукраинская версия трагедии 1932-1933 гг. в Украине
не была поддержана российской делегацией в составе крупнейшего
российского исследователя коллективизации Н. А. Ивницкого и ав-
тора настоящего раздела книги.
Еще одной попыткой украинской стороны, предпринятой с це-
лью обосновать теорию геноцида Украины голодом в 1932-1933 гг.
со стороны руководства СССР, стало научное заседание Российско-
украинской комиссией историков, организованное Институтом все-
общей истории РАН и Институтом истории Украины Национальной
Академии Наук Украины 29 марта 2004 г. в Москве. Заседание было
посвящено обсуждению темы «Голод в Украине 1932-33 гг.: Причи-
ны и последствия». Оно проводилось в рамках семинаров россий-
ских и украинских ученых, а также по инициативе МИДа России,
который обратился к Российской Академии Наук за разъяснением
относительно обстоятельств голода 1932-1933 гг. в Украине. В за-
седании участвовали ведущие российские историки, специалисты в
области изучения Советской России сталинского периода из Инсти-
тута российской истории РАН, Института Всеобщей истории РАН,
МГУ им. М. В. Ломоносова, МПГУ: А. О. Чубарьян, В. П. Данилов,
Е. И. Пивовар, А. А. Данилов, А. В. Шубин, В. С. Лельчук, В. Б. Жи-
ромская, О. М. Вербицкая, Н. А. Араловец и другие. С украинской
стороны в заседании участвовали С. В. Кульчицкий, В. И. Марочко,
Г. Г. Ефименко.
С основными докладами на конференции выступили С. В. Куль-
чицкий и В. П. Данилов. Доклад С. В. Кульчицкого назывался «Был
ли голод 1932-1933 гг. геноцидом?» В. П. Данилов выступил на тему
«Голод 1932-1933 гг. — кем и как он был организован?». Затем состоя-
лась свободная дискуссия участников заседания. В результате откры-
того и эмоционального обмена мнениями российские историки не
поддержали версию украинских коллег о геноциде голодом в Украи-
не в 1932 1933 гг. со стороны сталинского режима. Российские уча-
стники пришли к заключению, что в научном плане следует говорить
о недальновидной, безнравственной и в ряде моментов преступной
политике Сталина, ответственного за голод в СССР в 1932-1933 гг.,
причем не только на Украине, но и в российских регионах1.
Кульминацией политизации всенародной трагедии стал
принятый 28 ноября 2006 г. Верховной Радой Украины Закон
1 Кондрашин В. В. Был ли голод 1932-33 годов на Украине геноцидом ук-
раинского народа? // Государство и общество. Проблемы социально-полити-
ческого и экономического развития России. Пенза, 2004. С. 53-54.
13
«О голодоморе 1932-1933 гг. в Украине», которым определяется,
что эта трагедия является геноцидом украинского народа* 1. При
этом буквально «пляской на костях» можно назвать так называе-
мую «научную конференцию», организованную накануне принятия
вышеназванного закона. Она проходила не только под антироссий-
скими, но и антисемитскими лозунгами в Киеве 24 ноября 2006 г. в
Межрегиональной академии управления персоналом. «Карательные
органы еврейско-большевистского режима» — так была обозначена
тема конференции2. И это в Украине, где еврейский вопрос в XX в.
был не из последних в области межнациональных отношений! Хотя
упомянутая «научная» конференция не отражает истинного харак-
тера академической жизни в Украине, но она весьма показательна в
плане политизации рассматриваемой проблемы.
Вызывает сожаление использование в Украине в последние годы
недостойных с точки зрения научной этики приемов аргументации
своей позиции. Речь идет о так называемых фотодокументах голо-
дающих, которые, как показывают экспертные оценки, являются
фотографиями голодающих крестьян Поволжья во время голода
1921-1922 гг.3
Своеобразным промежуточным итогом российско-украинской
дискуссии по проблеме голода 1932-1933 гг. стал организованный
журналом «Родина» И мая 2007 г. «круглый стол» на тему «Голод на
1Чс, д. -/м*
1 Родина. 2007. № 8. С. 83. ,
2 Сврейсько-бьпьшовицький переворот 1917 року як передумова черво-
ного терору та украшських голодомор!в: Матер!али IV М1жнар. наук. конф.
Кшв, 25 листоп. 2005 р. К.: МАУП, 2006; Програма М1жнародного форуму з
голодомору в УкраТю: каральш органи Сврейсько-бщьшовицького режиму.
Ки!в, 24 листопада 2006 р. М1жрегюнальна Академ1я управлшия персоналом,
М1жнародна Кадрова Академ!я, Конфедеращя недержавних вищих заклад!в
осв1ти Укра!ш.
3 См., напр.: Письмо заместителя директора Российского государствен-
ного архива кинофотодокументов (РГАКФД) Т. А. Алексеева руководителю
Федерального архивного агентства В. П. Козлову от 22 июля 2008 г. (№ 431),
в котором указывалось: «В соответствии с Вашим запросом № 3/1326-К-ДСП
от 21.07.2008 г. сообщаем, что в архиве проведен сравнительный анализ фото-
документов РГАКФД и фотодокументов с сайта Госкомархива Украины по
теме “Голодомор” В фонде РГАКФД выявлено 2 фотодокумента 1-го и 2-го
размеров (архивные №№ 101448 и 2-4017) идентичные фотодокументу с сайта
Госкомархива из раздела “Документальные выставки. Голодомор 1932-1933 гг.
на Черкащине” В РГАКФД данные фотодокументы датированы 1921 годом.
Место съемки Поволжье». Приложение: ксерокопии с фотодокументов на 2 л.
14
Украине и в других республиках СССР. 1932-1933 гг. Организаторы
и вдохновители». В его работе приняли участие наиболее авторитет-
ные исследователи данной темы из России и Украины1.
В своих выступлениях на «круглом столе» украинские ученые
С. В. Кульчицкий и Ю. И. Шаповал попытались в очередной раз
обосновать ранее выдвинутую Конквестом — Мейсом, поддержан-
ную ими и ставшую законом Украины теорию «геноцида голодом»,
доказать антиукраинский характер голода 1932-1933 гг. в СССР.
В частности, С. В. Кульчицкий заявил, что в Украине ученые «при-
знают голодомор геноцидом, то есть преднамеренным, отлично спла-
нированным и тщательно замаскированным убийством миллионов
людей, предпринятым в политических интересах одного человека —
Сталина». На эту тему историк написал специальную монографию
с характерным названием: «Почему он [имеется в виду И. В. Ста-
лин. — В. К.] нас [украинцев. — В. К.] уничтожал?»2 С. В. Кульчицкий
утверждал, что «террор голодом был нацелен не просто на крестьян
как представителей социальной группы, а именно на украинских кре-
стьян — основу нации». Анализируя причины трагедии, Кульчицкий
указывал, что голодомор 1932-1933 гг. в Украине имел своей главной
целью «удержать в Советском Союзе расположенную на границе с
Европой национальную республику», «которая могла воспользовать-
ся катастрофическими последствиями подхлестывания экономики,
чтобы выйти из СССР». По его мнению, трагедия стала возможной
«вследствие принудительного насаждения искусственного, взятого из
головы социально-экономического строя в многонациональной стра-
не». Кроме того, ее причиной «было стремление сталинской команды
отвести от себя вину за экономические провалы в “социалистическом
строительстве”, которые привели к голоду во всей стране». Кульчиц-
кий писал, что «голодомор — это чисто советское народоубийство».
Он разделил трагедию 1932-1933 гг. на «голодомор» в Украине и го-
лод в остальных регионах СССР, основываясь на несопоставимом, по
его мнению, количестве жертв (например, 3 млн в Украине и 300 тыс.
в Поволжье при приблизительно равной по размерам территории)3.
Точку зрения С. В. Кульчицкого на круглом столе развивал
другой украинский исследователь — Ю. И. Шаповал, заявивший,
что «антиукраинская направленность сталинского режима» была
обусловлена «недоверием Сталина ко всей парторганизации УССР»
1 Голод по-большевистски: организаторы и вдохновители // Родина.
2007. № 8. С. 82-89; № 9. С. 80-86.
2 Кульчицкий С. Почему он нас уничтожал? Киев, 2007.
3 Родина. 2007. № 8. С. 83-85.
15
и выразилась в прекращении «украинизации» и в более жесткой ми-
грационной политике1.
Участники круглого стола с российской стороны в очередной раз
не поддержали изложенную украинскими учеными концепцию го-
лода 1932-1933 гг. в СССР. В то же время наиболее авторитетные
российские и украинские историки единодушны в том, что память
о трагедии 1932-1933 гг. должна не разъединять, а объединять брат-
ские народы. Поэтому необходимо продолжение научного диалога по
спорным вопросам данной темы2.
Об этом же шла речь в официальном послании президента Россий-
ской Федерации Д. А. Медведева президенту Украины В. А. Ющенко
от 18 ноября 2008 г. В нем констатировалось, что в Украине траги-
ческие события начала 1930-х гг. используются «для достижения
сиюминутных конъюнктурных политических целей», «чтобы мак-
симально разобщить» народы России и Украины, «объединенные
многовековыми историческими, культурными и духовными связями,
особыми чувствами дружбы и взаимного доверия». Президент Рос-
сии Д. А. Медведев призвал президента Украины В. А. Ющенко, от-
казаться от «опасного перекоса» в освещении этого вопроса, потому
что он неизбежно ведет к «умалению трагедии других пострадавших
народов бывшего СССР». По его мнению, первым шагом в этом на-
правлении могла бы стать работа экспертов по «формированию со-
вместных подходов в отношении этих событий».
Тем не менее до настоящего времени* сохраняется охарактеризо-
ванное выше принципиальное различие в концептуальных оценках
причин голода 1932-1933 гг. в Украине и других регионах бывшего
Советского Союза. Об этом свидетельствуют прошедшие в 2007-
2009 гг. в России, Украине и других странах научные конференции,
посвященные рассматриваемой проблеме3. Среди них, на наш взгляд,
в первую очередь следует выделить дискуссии российских и украинс-
ких историков, состоявшиеся в рамках научных семинаров в Москве,
организованных Центром украинистики и белорустики историческо-
го факультета МГУ им. М. В. Ломоносова и Института Европы РАН
под руководством М. В. Дмитриева4.
1 Родина. № 9. С. 80-81.
2 Там же. С. 81.
* Раздел написан до президентских выборов в Украине 2010 г. (прим,
ред.)
3 См. хронику важнейших научных мероприятиях по рассматриваемой
проблеме в данной книге.
4 Там же. См. сайт «Центра украинистики и белорустики исторического
факультета МГУ им. М. В. Ломоносова».
16
Следует также особо отметить проведенную в Москве 17 ноября
2008 г. по инициативе Фонда «Историческая память» международ-
ную конференцию «Историческая и политическая проблема мас-
сового голода в СССР 30-х годов», на который была представлена
выставка фотодокументов и подлинников документов из централь-
ных архивов России на тему голода 1932 1933 гг. в СССР, выявлен-
ных в рамках научного проекта Федерального архивного агентства
РФ «Голод в СССР. 1929-1934 гг.»1
Важным событием в многолетней российско-украинской поле-
мике по рассматриваемой проблеме стала международная научная
конференция, прошедшая в марте 2009 г. в Мельбурнском универси-
тете в Австралии2. Она была посвящена истории голода в различных
странах мира в XX в. В ее работе приняли участие ученые из ведущих
научных центров и университетов Австралии, Англии, Германии,
Италии, Ирландии, США, Канады, Китая, Украины. Автор настоя-
щей статьи представлял на конференции Россию. Организатором
конференции был один из самых авторитетных специалистов в мире
по проблеме голода 1932-1933 гг. в СССР профессор Мельбурнского
университета Стивен Уиткрофт.
Заключительным мероприятием конференции стал круглый
стол, где прошла дискуссия по поводу концепции украинских ис-
ториков о голодоморе 1932-1933 гг. как геноциде народа Украины
со стороны сталинского руководства СССР. В присутствии предста-
вителей украинской и русской общин Австралии состоялся острый
обмен мнениями по указанной проблеме между сторонниками и
противниками данной концепции. Идею «геноцида голодомором»
защищали С. В. Кульчицкий (Институт истории Украинской Ака-
демии Наук) и Р. Сербин (Университет Монреаля, Канада). Их оп-
понентами выступили автор настоящей статьи и Стивен Уиткрофт
(Мельбурн, Австралия).
В частности, нами в ходе дискуссии обосновывалась - с помощью
слайдов рассекреченных документов из Архива Президента Россий-
ской Федерации — собственная позиция по проблеме голода 1932-
1933 гг. Эти документы были рассекречены и введены в научный
1 О данном проекте Федерального архивного агентства см. статью
В. В. Кондрашина в этой книге.
2 См.: Кондрашин В. В. Международная конференция в Австралии по
проблеме голода в мировой истории XX в. // Государственная власть и кре-
стьянство в конце XIX — начале XXI века: сборник статей. Коломна: Коло-
менский государственный педагогический институт, 2009. С. 397-402.
17
оборот в рамках программы Федерального архивного агентства РФ
по подготовке к изданию серии документальных сборников «Голод в
СССР. 1929 1934 гг.»1
Стивен Уиткрофт проинформировал участников дискуссии и ау-
диторию о реальных жертвах голода в Украине (3-3,5 млн человек,
а не 10 млн, как утверждал президент Украины В. Ющенко). Кро-
ме того, Уиткрофт опроверг высказывания украинских историков
о неадекватном поведении одного из авторов концепции «геноцида
голодомором» Украины Роберта Конквеста (Стэнфорд, США) в свя-
зи с его фактическим отказом от этой концепции после знакомства
с монографией Р. Дэвиса и С. Уиткрофта «Голодные годы в СССР.
1931-1933». В письме авторам книги Р. Конквест заявил, что Сталин
специально не устраивал голод, хотя и ничего не сделал для предот-
вращения трагедии2. С. Уиткрофт рассказал о своих контактах с Кон-
квестом, который вполне осознанно изменил свою позицию после
прочтения вышеупомянутой книги.
Хотя участники дискуссии и остались при своем мнении, нали-
цо был несомненный прогресс, выразившийся в общем стремлении
продолжать дискуссию в разных формах, в том числе на уровне со-
вместных публикаций в ведущих национальных научных изданиях.
Причем инициатива исходила не только от российской стороны, но
и украинской, включая представителей зарубежной украинской ди-
аспоры. В частности, Р. Сербин предложил опубликовать в журнале
«Изучение голодомора» (Монреаль, Канада) статьи российских, ук-
раинских и других специалистов по данной теме3. Также он согласил-
ся на предложение автора настоящей статьи продолжить дискуссию в
рамках очередной сессии Американской ассоциации славистов в Бос-
тоне (США, Гарвардский университет). В ноябре 2009 г. эти предло-
жения были реализованы4.
Следует подчеркнуть, что украинскими исследователями проде-
лана большая работа по восстановлению реальной картины голода
1 См. специальную статью в монографии.
2 Там же. Р. 441.
3 См.: Serbin R. Holodomor — the Ukranian Genocide // Holodomor studies.
Vol. l.№ 2. Universitedu Quebec a Monreal, Canada, 2009. P. 4-9; Kulchytsky St.
Investigating the Holodomor // Ibid. P. 10-15; Kondrashin V. Hunger of 1932—
1933 — a Tragedy of the Peoples of the USSR // Ibid. P. 16—21; Wheatcroft S.
Causation and Responsibility in the Holodomor Tragedy. // Ibid. P. 22-28
4 15 ноября 2009 г. на 41 сессии Американской ассоциации славистов в
Бостоне (США) состоялась дискуссия о голоде 1932 — 1933 гг. в СССР с уча-
стием Р. Сербина, В. Кондрашина, Н. Тарховой, М. фон Хагена.
18
в Украине в 1932-1933 гг.1 Заслуживают высокой оценки изданные
в академических традициях документальные сборники на эту тему, в
которых на основе достоверных документов показано, как это было2.
Несомненным достижением украинских исследователей стало также
издание работ, содержащих свидетельства о трагедии переживших ее
очевидцев3.
На наш взгляд, самым слабым местом концепции Конквеста —
Мейса и их последователей является источниковая база. На это очень
аргументированно указал прекрасный знаток советской истории
Штефан Мерль4. Кроме того, он дал свою интерпретацию событий
1932-1933 гг. в СССР. По его мнению, голод был скорее результа-
том стечения обстоятельств, чем преднамеренной акцией власти. Он
явился следствием неудачной экономической политики, просчетов
в установлении квот обязательных зернопоставок, игнорирования
региональных различий. Критикуя позицию Конквеста, Мерль зада-
вался резонным вопросом: зачем коммунистическому правительству
специально организовывать голод, который коснется не только его
1 См. напр.: Голод 1932-1933 роюв в Укранв: причини та наслщки.
Ки!в: «Наукова думка», 2003; Голодомор в УкраЫ 1932-1933 рр.: Б1бл1огр.
покажч. / Упоряд.: Л. М. Бур’ян, I. Е. Р1кун; Редкол.: О. Ф. Ботушаньска
(в1дп. ред.), С. В. Кульчицкий (наук, ред.), В. Мотика; Ред.: М. Л. Денесенко,
I. С. Шелестович; ОДНБ im. М. Горького, 1н-т icTopii Украпй НАН Украшг
О., 2008.
2 См. напр.: Коллектив1защя i голод на Украшг 1929-1933. Сб. документе
i матер1ал1в. Ки!в, 1992; Командири великого голоду: По!зки В. Молотова !
Кагановича в Украшу та на Швшчний Кавказ 1932-1933 рр. / За ред. В. Ва-
сильева, Ю. Шаповала. Кшв; Генеза, 2001; Голодомор 1932-1933 роюв в Ук-
paiHi: документа i матер!али / Упоряд. Р. Я. Пирй; НАН Украши. 1н-т icTopii
Украши. К., 2007; Голод та голодомор на Подъчл! 1920-1940 рр. Зб1рник до-
кументе та матер!ал1в / Автори-упорядники: Р. Ю. Подкур, В. Ю. Васильев,
П. М. Кравченко, В. П. Лабица, I. П. Мельничук, В. I. Петренко.Вшниця: ДП
«ДКФ», 2007; Розсекречена пам'ять: Голодомор 1932-1933 роюв в Украш! в
документах ГПУ — НКВД. Кшв: Видавничий д1м «Стилос», 2007; Голодомор
1932-1933 роюв в Украш!: злочин влади — трагед!я народу: док. i матер!али.
К., 2008.
3 См. напр.: 33-й: голод: Народна Книга — Мемориал / Упоряд.: Л. Б. Ко-
валенко, В. А. Маняк. К.: Рад. письменник, 1991.
4 Merl S. «Entfachte Stalin die Hugersnot von 1932-1933 zur Ausloschung
des ukrainischen Nationalismus?» Jahrbiicher fur Geschichte Osteuropas. 1989.
Bd. 37. S. 569-590; он же. Голод 1932-1933 годов геноцид украинцев для осу-
ществления политики руссификации? // Отечественная история. 1995. № 1.
С. 49-61.
19
врагов, но и союзников — беднейших крестьян, колхозников-ударни-
ков, бывших красных партизан и т. д.1
Наряду с Мерлем, гипотеза Конквеста об искусственно организо-
ванном голоде в Украине была подвергнута критике и другими запад-
ными учеными2. Так, например, известный английский историк Алек
Ноув выразил несогласие с Конквестом; он пришел к выводу, что это
был скорее «сокрушительный удар» по крестьянам, среди которых
было много украинцев, чем по украинцам, среди которых было много
крестьян3.
В ряду критиков Конквеста следует выделить Марка Таугера, впав-
шего в другую крайность. Если Конквест утверждает тезис о предна-
меренном характере голода, отсутствии для него объективных причин,
кроме субъективных антиукраинских устремлений сталинского режи-
ма, то Таугер заявляет, что голод произошел из-за «нехватки зерна»,
вызванной не столько неудачной экономической политикой, сколько
плохими погодными условиями и нерадивыми советскими чиновни-
ками, «плохо информированными» и недостаточно гибкими4.
Подобная оценка Таугера размеров урожая 1932 г. вызвала кри-
тику со стороны ряда авторитетных исследователей. По их мнению,
хотя урожай 1932 г. и не был впечатляющим, его вполне могло бы
хватить, чтобы население дожило до следующего урожая. Кроме
того, они утверждают, что голод был использован Сталиным, чтобы
преподать урок крестьянам, сопротивляющимся коллективизации.
Сталинскому режиму необходимо было выбить из головы крестья-
нина мысль о том, что зерно, которое он вырастил, — его собствен-
ность. Его надо было заставить работать в колхозе. А непокорных
единоличников следовало загнать туда бесповоротно. В этом же ряду
признается наличие у сталинистов мотива подавления — с помощью
голода — украинского национализма, социальной базой которого яв-
лялось крестьянство5.
1 Merl S. Entfachte Stalin. S. 575-*576.
2 См. напр.: Getty A. «Starving the Ukraine». A review of The Harvest of Sor-
row // London Review of Books. 22 Janiary 1987. № 7.
3 Nove A. An Economic History of the USSR. New York. 1989. P. 170.
4 Cm.: Tauger M. B. The 1932 Harvest and the Famine of 1933 // Slavic Re-
view. Spring 1991. Vol. 50. № 1. P. 70-89; Таугер M. Б. Урожай 1932 года и го-
лод 1933 года // Голод 1932-1933 годов. М., 1995. С. 14-42; он же. Урожай
1932 года и голод 1933 года // Судьбы российского крестьянства. М., 1996.
С. 29-332; он же. Голод, голодомор, геноцид? Киев: «Дов1ра», 2008 г.
5 См.: Масе J. Е. The Famine of 1933: A Survey of Sources // Famine in
Ukraine 1932-1933. Edmonton: Canadian Institute of Ukrainian Studies, Uni-
20
Критики Конквеста справедливо обвиняют его и других предста-
вителей «украинской школы искусственно организованного голода»
в излишней политизации, использовании ими при анализе событий
1932-1933 гг. риторики холодной войны, следовании настроениям ан-
тисоветских эмигрантских кругов* 1.
Западные исследователи, воспринявшие идею «организованного
голода», разделились в истолковании самого этого понятия. Что зна-
чит «умышленный», «преднамеренный», «организованный» голод?
Имелся ли у Советского правительства детальный план, выработан-
ный заранее, по которому оно «управляло голодом», или голод стал
результатом политики и был использован сталинским режимом в
собственных целях? «В голоде не было ничего случайного, непред-
виденного, стихийного. Все было решено, предусмотрено и тщатель-
но спланировано», — писал Петро Долина, сам переживший голод в
Украине и опросивший в лагере для перемещенных лиц в Западной
Германии в 1946-1947 гг. других свидетелей2. Его сторонники утвер-
ждают, что «политическое решение» развязать голод было принято в
«далекой столице» за «банкетными столами» и во время официальных
заседаний до начала хлебозаготовительной кампании 1932 г.3 В ка-
честве доказательства они приводят ряд постановлений Советского
правительства, принятых в период с июля 1932 г. по январь 1933 г.,
ограничивающих свободу передвижения крестьян в голодающих
versity of Alberta, 1986. Р. 50; он же. The Man-Made Famine of 1933 in the So-
viet Ukraine: What Happened and Why? // Famine in Ukraine, 1932-1933.
Edmonton, 1986. P. 7-80; Dalrymple D. G. The Soviet Famine of 1932-1934 //
Soviet Studies. January 1964. Vol. XV P. 250-284; Lewin M. Taking Grain: Soviet
Policies of Agricultural Procurements Befor the War // The Making of the So-
viet System. New York, 1985. P. 174; Mace J. E. The american press and Ukrainian
famine // Genocide watch. New-Haven; L., 1992. P. 117-132; Morison D.J. The
soviet pesantry’s expenditure in Socialisted trade, 1928-1934 // Soviet studies.
Glasgow. 1989. Vol. 41. № 2. P. 175-195; Graziozi A. The Great Soviet Peasant
War. Bolsheviks and Peasants, 1917-1933. Ukrainian Research Institute Harvard
University, 1996 и др.
1 Getty. P. 7; Merl. Entfachte Stalin. S. 570-571.
2 Famine as Political Weapon // The Black Deeds of the Kremlin: A White
Book / S. O. Pidhainy (ed.). Detroit, 1955. P. 112-113.
3 Это выражение принадлежит Виктору Кравченко, эмигрантскому ав-
тору, который в 1933 г., будучи молодым партийным активистом, принимал
участие в сборе урожая в Днепропетровском районе. Оно является фигурой
речи, эмоционально передающей основную мысль автора. См.: I Chose Free-
dom: The Personal and Political Life of a Soviet Official. New York, 1946. P. 118.
21
районах. Сделано это было для того, чтобы держать крестьянина «за-
пертым в его деревне»1. Этот мотив был понятен каждому крестьяни-
ну в голодающих районах.
Подобные оценки до настоящего времени не получили докумен-
тального подтверждения. Исследователи не обнаружили еще ни одно-
го постановления Советского правительства и ЦК партии, в которых
содержался бы приказ уничтожить, организовав голод, определенное
число украинских или других крестьян2. Это намерение сталинского
руководства не было подтверждено и в итоговом отчете Междуна-
родной комиссии по расследованию голода на Украине 1932-1933 гг.
Изучив всю совокупность представленных ей архивных документов,
свидетельств очевидцев, мнений ученых, комиссия пришла к выво-
ду, что она «не в состоянии подтвердить наличие преднамеренного
плана организации голода на Украине с целью обеспечения успеха
политики Москвы»3.
В связи с этим вызывают серьезную критику попытки некоторых
у край неких ученых подвести источниковую базу под свою концепцию
с помощью двусмысленного толкования ряда документов. Например,
ведущий украинский специалист по данной теме С. В. Кульчицкий и
другие его коллеги в качестве одного из главных документов, подтвер-
ждающих их позицию, приводят письмо И. В. Сталина Л. М. Кагано-
вичу от 12 августа 1932 г. В нем Сталин пишет: «Самое главное сейчас
Украина... Если не возьмемся теперь же за выправление положения
на Украине, Украину можем потерять». Во всех украинских изданиях
опущены первые два пункта письма4. И не случайно, поскольку в них
шла речь действительно о «главном», в первую очередь волновавшем
Сталина, — только что введенном в действие написанном им «зако-
не о пяти колосках» (Декрет об охране общественной собственности
от 7 августа 1932 г.). Сталин отметил, что декрет оказался «хорош»
и своевременен. Именно механизм его применения, судя по письму,
1 См.: Famine as Political Weapbn, 30-33, 42; Conquest. The Harvest of Sor-
row. P. 220-227, 237-238.
2 Зеленин И. E. «Революция сверху»: завершение и трагические последст-
вия // Вопросы истории. 1994. № 10. С. 38.
3 Международная комиссия по расследованию голода на Украине 1932-
1933 годов. Итоговый отчет 1990 год. (Перевод с английского). Киев, 1992.
С. 57; Итоговый отчет международной комиссии по расследованию голода
1932-1933 гг. на Украине // Голод 1932-1933 годов. М., 1995. С. 11.
4 См., например, Голодомор 1932-1933 роюв в Укра'пп: документи i ма-
тер!али / Упоряд. Р. Я. Пирш; НАН Украшг. 1н-т icTopin УкраЧш. К.: Вид. д!м
«Киево-Могилянська академ!я», 2007. С. 285-286.
22
больше всего волновал вождя. Во втором пункте письма говорилось
об использовании хлебофуражных культур и тепловозах, о чем он и
собирался говорить с Л. М. Кагановичем по приезде в Москву. И лишь
далее речь шла об Украине. Но в этой части письма нет ни слова о
каких-либо драконовских мерах, тем более «геноциде голодомором».
При внимательном чтении не трудно заметить, что Сталин больше
всего был озабочен ситуацией на границе с враждебной СССР Поль-
шей. И на это он указал в конце письма («хозяйственное и полити-
ческое укрепление Украины, в первую очередь — ее приграничных
районов»). На наш взгляд, это письмо — свидетельство стремления
Сталина укрепить госаппарат на Украине и саму экономику респуб-
лики. Если бы речь шла о репрессиях, наверное, Сталин не планиро-
вал бы переводить украинских руководителей в Москву, на высокие
посты в центральном аппарате и не указывал на необходимость на-
правления в УССР новых ресурсов («денег не жалеть...»).
Среди западных специалистов, занимающихся проблемой коллек-
тивизации и голода 1932-1933 гг. в советской деревне, следует особо
выделить четырех ученых: Роберта Дэвиса, Майкла Левина, Стивена
Уиткрофта, Линн Виола и Шейлу Фицпатрик*. Так, например, Вио-
ла и Фицпатрик объединяет общий методологический подход: взгляд
на проблему в рамках социальной истории, как бы снизу, через анализ
крестьянского положения в годы коллективизации, восприятия кол-
лективизации, изменения сущностных черт крестьянского мира в ре-
зультате сталинской политики1 2. Голод 1932-1933 гг. выступает у них
1 Lewin М. Russia / USSR / Russia: The drive and drift of superstate. N.Y.,
1995; он же. Режимы и исторические процессы в России XX в. // Куда идет
Россия?.. Социальная трансформация постсоветского пространства. Между-
народный симпозиум 12-14 января 1996 г. М., 1996. С. 4-11; Максудов С. Де-
мограф!чш втрати населения УкраГп в 1930-1938 рр. // Укр. icT. журн. 1991.
№ 1. С. 121-127; «Медынское дело» в Красной армии или рассказ о том, как
проводилась раскулачивание в провинциальном городке Медынь в январе
1930 года // The Stalin-Era Research and Archives Project. University of Toron-
to. Centre for Russian and East European Studies, Munk Centre for International
Studies. Working paper. 2000. №. 6.
2 Viola L. The Campaign to Eliminate the Kulak as a Class, Winter 1929-
1930: A Reevaluation of the Legislation // Slavic Review. Fall 1986. Vol. 45. № 3.
P. 503-524; она же. The Best Sons of the Fatherland: Workers in the Vanguard
of Soviet Collectivization. New York, 1987; она же. Guide to Document Series //
A Researcher's Guide to Sources on Soviet Social History in the 1930s. New York,
Armonk. 1990; она же. Peasant Rebels under Stalin. Collectivization and the
Culture of Peasant Resistance. Oxford University Press, N.Y., Oxford, 1996; Fitz-
patrick Sh. Stalin's Peasants. Resistanceand Survival in the Russian Village After
23
как результат противостояния крестьянства и государства в годы кол-
лективизации. В то же время Фицпатрик, возлагая ответственность за
трагедию на сталинское руководство и ссылаясь на авторитетнейше-
го специалиста в области изучения голода — нобелевского лауреата
Амартиа Сена, справедливо указывает, что голод 1932-1933 гг. являлся
«скорее нормой, чем исключением в современной истории голода»* 1.
Работы Стивена Уиткрофта в соавторстве с другим замечательным
исследователем России — Робертом Дэвисом, основанные на досто-
верных и солидных источниках, дают взвешенную оценку состоянию
сельского хозяйства СССР в 1931 1933 гг. Особую ценность пред-
ставляют материалы Уиткфорта о хлебофуражных балансах СССР в
начале 1930-х гг., а также о демографических потерях советской де-
ревни во время голода 1932-1933 гг.2 На данный момент Уиткрофт
является наиболее авторитетным специалистом по данным аспектам
темы среди российских и зарубежных исследователей.
Выдающимся событием в историографии проблемы стала пуб-
ликация в 2004 г. вышеназванной совместной монографии Р. Дэвиса
и С. Уиткофта, посвященной анализу ситуации в сельском хозяйст-
ве СССР в 1931-1933 гг.3 В ней Дэвис и Уиткрофт дали глубокий
Collectivization. New York, Oxford University Press, 1994; она же. Сталинские
крестьяне. Социальная история Советской России в 30-е годы: деревня /
Пер. с англ. М., 2001 и др.
1 Фицпатрик Ш. Сталинские крестьяне. С. 84.
2 Wheatcroft S. G. More light on the scale of repression and excess mortality
in the Soviet Union in the 1930s // Stalinist Terror: new perspectives / J. A. Get-
ty and R. T. Manning (eds.). Cambridge University Press, 1993. P. 280, 290;
он же. The Scale and Nature of German and Soviet Repression and Mass Kill-
ings. P. 1930 — 145 // Europe-Asia Studies. 1996. Vol. 48. №. 8. P. 1319-1353; он
же. Soviet Industrialization Project Series. № 11: The significance of climatic and
weather change on Soviet agriculture (with particular reference to the 1920s and
1930s). Birmingham; он же. More Light on the Scale of Repression and Excess
Mortality in the Soviet Unitm in the 1930s. // Stalinist Terror: New Perspectives /
J. A. Getty and R. T. Manning (eds.). New York. 1993; он же и Дэвис Р. У Кризис
в советском сельском хозяйстве (1931-1933 гг.): Доклад и его обсуждение на
теоретическом семинаре «Современные концепции аграрного развития» //
Отечественная история. 1998. № 6. С. 95-109; Davies R. IV. The Socialist Of-
fensive: the Collectivization of Soviet Agriculture, 1929-1930. Cambridge, MA.,
1980; The economic transformation of the Soviet Union. 1913-1945 / R. W Da-
vies, M. Harrison and S. G. Wheatcroft (eds.). Cambridge. University Press, 1994.
P. 74-76 и др.
3 Davies R. W., Wheatcroft S. G. The years of hunger: soviet agriculture,
1931-1933. Palgrave Macmillan, 2004.
24
и всесторонний анализ кризисного состояния сельского хозяйства
СССР в результате сталинской коллективизации и связанной с ней
пролитики хлебозаготовок и других госпоставок сельхозпродукции
маломощными колхозами и единоличными хозяйствами. Аграрная
политика сталинизма разрушила сельскохозяйственное производст-
во и в конечном итоге привела к голоду. В то же время авторы указы-
вают на непреднамеренный характер данной политики, показывают
меры правительства по выходу из голодного кризиса. Они привели
35 партийно-правительственных постановлений о предоставлении
продовольственной помощи голодающим регионам СССР. Первое из
них датировано 7 февраля, а последнее 20 июля 1933 г. Совокупный
объем помощи составил 320 тыс. т зерна, из них в УССР и на Кубань
было направлено 264,7 тыс., а все другие регионы вместе взятые, —
55,3 тыс. т1. Данные факты убедительно опровергают теорию геноци-
да голодом Украины.
Несомненным вкладом в изучении проблемы является публикация
польским ученым Робертом Куснежом польских дипломатических
документов и документов разведки Польши о голоде на Украине в
1932-1933 гг. Они свидетельствуют, что именно польские дипломаты
оказались наиболее полно осведомлены о реальной ситуации в совет-
ской деревне в рассматриваемый период, по сравнению с их западны-
ми коллегами из Великобритании, Германии и Италии2.
Наряду с западными исследователями, проблему голода 1932—
1933 гг. и коллективизации советской деревни освещали в своих
работах ученые из Японии и Южной Кореи3. Среди японских ис-
следователей следует особо отметить Хироси Окуду, написавшего
прекрасную монографию о положении поволжской деревни в годы
сталинской революции сверху, автор которой не поддерживает тео-
рию «геноцида голодом»4.
1 Davies R. W., Wheatcroft S. G. The years of hunger: soviet agriculture...
P. 481-484.
2 Cm.: Pomor w «rajubolszewickim». G16d na Ukrainie w latach 1932-1933
w swietle polskich dokumentow dyplomatycznych i dokumentow wywiadu / Opr.
Robert Kusnierz. Torun: Wydawnictwo «Adam Marszatek», 2008.
3 Ким Чан Чжин. Государственная власть и кооперативное движение в
России (СССР). 1905-1930. М„ 1996.
4 Okuda Н. A History of Soviet Economic Policy: Market and Promysly
1921-1932, Tokyo: University Press, 1979; он же. The Making of Soviet Collec-
tive Farms: the End of the Russian Peasant Community. Iwanami-shoten, 1990; он
же. Revolution on the Volga: the Soviet Countryside under Stalinist Rule 1932—
1934. Tokyo: University Press, 1996; он же. From Nomadism to Collective Farm//
25
Характеризуя работы иностранных специалистов, нельзя обойти
внимание публикации ученых русского зарубежья. Среди них мы
выделяем фундаментальный труд эмигранта, известного русского
экономиста С. Н. Прокоповича «Народное хозяйство СССР». В нем
отмечалось, что в 1932-1933 гг. «вся черноземная Россия пережи-
ла тяжелый голод со всеми его демографическими последствиями».
Причины голода автор связал с «принудительной коллективизаци-
ей крестьянских хозяйств и обложением их высоким натуральным
налогом»* 1. В данной работе были приведены факты о положении на
Нижней Волге накануне и во время голода из опубликованных на
Западе воспоминаний иностранцев, находившихся в СССР в нача-
ле 1930-х гг.
Современные российские исследователи в целом положительно
оценивают вклад зарубежных коллег в изучение советской коллек-
тивизации и голода 1932-1933 гг., указывая при этом на необходи-
мость более пристального внимания к региональным аспектам и
источникам2. В то же время они не приемлют политизации пробле-
мы и выступают против утверждений украинских и ряда западных
ученых об антиукраинской направленности голода 1932-1933 гг. в
СССР, и тем более против его определения как «геноцида».
Российские исследователи сформулировали свои подходы к
данной проблеме, которые основаны прежде всего на достоверной
Источниковой базе, а также на результатах совместной работы над
международными проектами по истории коллективизации, осущест-
вленными в 1990-е — начале 2000-х гг. под руководством выдающего-
Historical Origins of Contemporary States (Gendai Kokka no Rekishiteki Gen-
ryu) / H. Okuda (ed.). Tokyo University Press, 1983; он же. Grain Procument
Crisis: 1927/28 Soviet Agricultural Year //Journal of Economics (Keizaigaku
Ronshu). University of Tokyo. Vol. 67. № 1, 4. Все выше перечисленные публи-
кации изданы на японском языке.
1 Прокопович С.Н. Народное хозяйство СССР. Т. 1. Нью-Йорк, 1952.
С. 219-221.
2 См.: Баранов Е. Ю. Причины и последствия голода 1932-1933 гг. в
СССР: дискуссии российских и зарубежных ученых //Третьи Уральские ис-
торико-педагогические чтения. Екатеринбург, 1999. С. 95-100; Булкина Л. В.
Сравнительная англо-американская и отечественная историография про-
блем преобразования сельского хозяйства в 20-30 гг. в Среднем Поволжье.
(К постановке проблемы) // XXVI Огаревские чтения. Тезисы докладов на-
учной конференции. В 3 тт. Саранск, 1993. С. 13; Меньковский В. И. История
и историография: Советский Союз 1930-х годов в трудах англо-американ-
ских историков и политологов. Минск, 2007 и др.
26
ся историка-аграрника В. П. Данилова1. Кроме того, ими проделана
значительная работа по изучению голода 1932-1933 гг. в российских
регионах, в том числе в Поволжье, на Дону, Кубани, Урале, Централь-
ном черноземном районе.
Как известно, в отечественной исторической литературе в совет-
ский период (начиная с 1930-х гг. и до середины 1980-х гг.) голод
1932-1933 гг. замалчивался, эта тема была для исследователей запрет-
ной, принадлежала к числу так называемых «белых пятен» советской
истории. В работах историков-аграрников, занимавшихся истори-
ей коллективизации, доминировал стереотип сталинской оценки
влияния коллективизации, социально-экономической политики
Советского государства на материальное положение крестьянства в
1932-1933 гг. Согласно этой оценке, высказанной И. В. Сталиным на
январском 1933 г. объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) и фев-
ральско-мартовском того же года Первом Всесоюзном съезде кол-
хозников-ударников, в 1933 г. крестьяне «навсегда забыли о нищете,
голоде и разорении» и «уверенно шли к зажиточной жизни»2.
В условиях запрета на исследование трагедии 1932-1933 гг. совет-
ские историки, затрагивая события данных лет в своих публикациях,
были вынуждены замалчивать факт голода или в лучшем случае го-
ворить о хлебозаготовительных трудностях 1931-1932 гг. в основных
зерновых районах страны. Эти трудности они объясняли объектив-
ными причинами: погодными условиями, сложностями организаци-
онно-хозяйственного становления колхозов, саботажем кулачества.
«Саботаж кулачества» рассматривался в большинстве работ со-
ветских историков-аграрников данного периода как главная причина
трудностей колхозного строительства в основных зерновых районах
страны в 1932-1933 гг. Так, например, С. П. Трапезников писал:
1 Самым осязаемым подтверждением успеха стали совместные публика-
ции российских и зарубежных исследователей, кульминацией которых, на
наш взгляд, является пятитомная серия «Трагедия советской деревни: кол-
лективизация и раскулачивание». См.: Трагедия советской деревни. Коллек-
тивизация и раскулачивание. 1927-1939. Документы и материалы. В 5 тт.
Т. 1. Май 1927 — ноябрь 1929 / Под ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Вио-
ла. М., 1999; Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачива-
ние. 1927-1939. Документы и материалы. В 5 тт. Т. 2. Ноябрь 1929 — декабрь
1930 / Под ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виола. М., 2000; Трагедия совет-
ской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927-1939. Документы и
материалы. В 5 тт. Т. 3. Конец 1930-1933 / Под ред. В. Данилова, Р. Маннинг,
Л. Виола. М., 2001 и др.
2 Ленин и Сталин о труде. М., 1941. С. 547, 548, 555.
27
«Подавляющее большинство колхозов Северо-Кавказского, Ниж-
не-Волжского и Средне-Волжского краев в 1932 г. из-за кулацкого
саботажа, воровства и хищения хлеба было лишено возможности
оплатить выработанные колхозниками трудодни»1. Он отмечал, что
«путем вредительства, уничтожения производительных сил, срыва
государственных заданий, разложения трудовой дисциплины классо-
вый враг и его агентура брали ставку на разрушение молодого только
что возникшего колхозного строя»2.
Тема голода 1932-1933 гг. в годы, предшествовавшие эпохе глас-
ности в СССР, могла затрагиваться в исторической литературе лишь
в одном единственном контексте — в плане идеологической борьбы
с так называемыми «буржуазными фальсификаторами» истории со-
ветской деревни. Так, в 1939 г. в Большой Советской Энциклопедии,
в статье, посвященной Республике немцев Поволжья, было сказано,
что «исключительные успехи Н[емцев] Щоволжья] АССР являются
блестящим опровержением гнусной клеветы фашистов о якобы ца-
рящем в республике голоде»3.
В связи с пятидесятилетием печальной даты, привлекшей внима-
ние общественности Канады и США, — голода 1932-1933 гг. на Ук-
раине, в советской исторической литературе появились публикации,
касающиеся этой запретной темы. В них говорилось об эффективно-
сти помощи, предоставленной в эти годы Советским государством
недородным районам Украины. Сам факт голода на Украине отри-
цался, а разговоры о нем на Западе расценивались как «очередная
антисоветская пропагандистская кампания»4.
Несмотря на замалчивание обществоведами трагедии 1932—
1933 гг., советская историческая литература по проблеме коллективи-
зации, выходившая в 1930-е — первой половине 1980-х гг., содержит
сведения, непосредственно касающиеся голода и, как следствие,
представляющие значимость для исследователей.
По принятой в советской историографии периодизации истории
колхозного строя в СССР, 1932-1933 гг. относятся к периоду завер-
шения сплошной коллективизации крестьянских хозяйств и начала
1 Трапезников С.П. Ленинизм и аграрно-крестьянский вопрос. Т. 2. М.,
1974. С. 389.
2 Он же. Коллективизация крестьянских хозяйств и организационно-хо-
зяйственное укрепление колхозов — 1927-1934 гг. Автореф. дисс. докт. ист.
наук. М., 1951. С. 23.
3 См.: Большая Советская Энциклопедия. Т. 41. М., 1939. С. 593-604.
4 См., напр.: Социально-экономическое развитие деревни Среднего По-
волжья в период социализма. Казань, 1986. С. 6-10.
28
организационно-хозяйственного укрепления колхозов. На эту тему
опубликованы многочисленные статьи, монографии, коллективные
труды, характеризующие ход коллективизации, колхозное производ-
ство, общественно-политическую жизнь советской деревни. Приведен-
ная в них информация о размерах посевных площадей, урожайности,
валовых сборах и заготовках сельскохозяйственных культур, числен-
ности скота, деятельности в сельской местности партийных, советских
органов, политотделов МТС и других фактах заслуживают доверия1.
Обращение к этим данным позволяет полнее осветить ряд аспектов
интересующей нас проблемы, например, уточнить состояние сельско-
го хозяйства страны и региона в конце 1920-х — начале 1930-х гг. Это
имеет важное значение для ответа на вопрос о причинах голода 1932—
1933 гг. в советской деревне, в том числе в конкретных регионах.
Большой интерес для исследователей, занимающихся проблемами
коллективизации и голода 1932-1933 гг., представляют вышедшие
на закате «хрущевской оттепели» «Очерки истории коллективи-
зации сельского хозяйства в союзных республиках» под редакцией
В. П. Данилова. В них впервые достаточно критически было сказано
о хлебозаготовках 1932 г. и непосредственной ответственности Ста-
лина и его ближайшего окружения за принудительный характер их
проведения2.
Для специалистов, занимающихся темой голода 1932-1933 гг., так-
же представляет интерес подготовленный в секторе истории совет-
ского крестьянства и сельского хозяйства СССР Института истории
СССР АН СССР изданный в 1970 г. краткий очерк истории советско-
го крестьянства. В нем отмечалось, что выданный в 1932 г. за работу в
колхозах хлеб «не мог покрыть потребности крестьянского хозяйства».
Данное заключение основывалось на результатах расчетов хлебного
баланса колхозной семьи по хозяйственным итогам 1932 г.3
1 См., напр.: Очерки истории коллективизации сельского хозяйства в
союзных республиках. М., 1963; Зеленин И. Е. Политотделы МТС (1933-
1934 гг.) // Исторические записки. М., 1965. Т. 76. С. 42-62; Мошков Ю. А.
Зерновая проблема в годы сплошной коллективизации сельского хозяйства
СССР (1929 — 1932 гг.). М., 1966; Каревский Ф. А. Коллективизация сель-
ского хозяйства в Среднем Поволжье (1927-1937 гг.). Куйбышев, 1970; Ив-
ницкий Н. А. Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса
(1929-1932 гг.). М„ 1971 и др.
2 Очерки истории коллективизации сельского хозяйства в союзных рес-
публиках. М„ 1963. С. 41, 45, 54-56.
3 Советское крестьянство. Краткий очерк истории (1917-1969). М., 1970.
С. 276.
29
О голоде 1932-1933 гг. на Украине и в Поволжье в период суще-
ствования запрета на эту тему осмелились заговорить в своих произ-
ведениях писатели М. Алексеев и И. Стаднюк1. Михаил Николаевич
Алексеев, лично переживший 1933 г. в Поволжье, правдиво отобра-
зил эту трагедию в своих автобиографических произведениях.
На рубеже 1980-х-1990-х гг. начинается новый, современный этап в
развитии аграрной историографии России. Российские историки пыта-
ются найти ключ к объяснению причин нынешнего кризисного состоя-
ния аграрного сектора экономики страны и в целом всего российского
общества.
Решающим фактором активизации исследований в данном на-
правлении явилась политика гласности и демократизации общест-
венно-политической жизни страны. Ликвидация идеологического
диктата государственной власти и «архивная революция» создали
исследователям благоприятные условия для творческой работы.
Поэтому 1990-е гг. стали временем бурного всплеска интереса ис-
следователей к аграрной истории СССР. В центральных и местных
изданиях публикуются десятки статей, выходят монографии и сбор-
ники документов, непосредственно посвященные или затрагивающие
данную тему.
С началом в СССР эпохи гласности исследователи получили воз-
можность обратиться и к истории голода 1932-1933 гг. Эта тема сразу
же привлекла внимание ученых. В периодической печати появились
многочисленные статьи об этой трагической странице советской ис-
тории2.
На уровне высшего партийно-государственного руководства
страны факт голода 1932-1933 гг. в советской деревне впервые был
признан в докладе генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горба-
чева на мартовском 1989 г. пленуме ЦК партии. Причинами голо-
да в докладе были названы результаты насильственных методов и
форсированных‘темпов сплошной коллективизации, волюнтари-
1 Алексеев М. Хлеб — имя существительное // Звезда. 1964. № 1. С. 37;
он же. Сеятель и хранитель // Наш современник. 1972. № 9. С. 96; он же. Дра-
чуны. М., 1982; Стаднюк И. Люди не ангелы. М„ 1975.
2 См., напр.: Щербак Ю. Царь — Голод // Собеседник. 1988. № 49; Дячен-
ко С. Страшный месяц пухкутень // Огонек. 1989. № 27. С. 23-25; Кресть-
янский архив // Сельская жизнь. 1989. 16, 23 февраля, 2 марта, 6 июля, 22,
30 августа; Заворотный С., Положевец П. Операция «голод» // Комсомоль-
ская правда. 1990. 3 февраля; Голод рукотворный: К 60-летию народной тра-
гедии // Независимая газета. 1993. 29 апреля и др.
30
стического вмешательства в процессы производства, обмена и рас-
пределения, а также засуха1.
В исторической литературе эпохи перестройки впервые на факт
голода 1932-1933 гг. в зерновых районах СССР было указано в вы-
шедшем в 1986 г. под редакцией И. Е. Зеленина втором томе «Исто-
рии советского крестьянства»2.
Тема голода 1932-1933 гг. была затронута в ряде статей ведущих
российских историков-аграрников: В. П. Данилова, И. Е. Зеленина,
Н. А. Ивницкого. В их работах названы основные регионы СССР, по-
раженные голодом в 1932-1933 гг. Историки определили основные
причины голода как следствия сталинской политики коллективиза-
ции и хлебозаготовок 1931-1932 гг.3 В последующие годы именно
эти исследователи задавали тон в российской науке. Их публикации
стали эталоном для любого российского специалиста4. Особо следует
1 Горбачев М. С. Об аграрной политике КПСС в современных услови-
ях. Доклад Генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачева 15 марта
1989 г. // Материалы пленума Центрального Комитета КПСС. 15-16 марта
1989. С. 41.
2 История советского крестьянства. Т 2. М., 1986. С. 256, 265.
3 См.: Данилов В. П. У колхозного начала // Советская Россия. 1987.
11 октября; он же. Октябрь и аграрная политика партии // Коммунист. 1987.
№ 16. С. 35-36; он же. Дискуссия в западной прессе о голоде 1932-1933 гг.
о «демографической катастрофе» 30-40-х гг. в СССР // Вопросы истории.
1988. № 3. С. 116-121; он же. Коллективизация: как это было // Правда. 1988.
16 сентября; он же. Коллективизация сельского хозяйства в СССР // Ис-
тория СССР. 1990. № 5. С. 7-30; Документы свидетельствуют: Из истории
деревни накануне и в ходе коллективизации. 1927-1932 гг. М., 1989. С. 45;
Зеленин И. Е. О некоторых «белых пятнах» завершающего этапа сплошной
коллективизации // История СССР. 1989. № 2. С. 3-19; он же. Осуществле-
ние политики «ликвидации кулачества как класса» // История СССР. 1990.
№ 6. С. 31-49; Ивницкий Н. А. Коллективизация сельского хозяйства СССР:
опыт, уроки, выводы. М., 1988; он же. Даешь коллективизацию // Молодой
коммунист. 1988. № 4. С. 84-86; он же. Горькие уроки // Молодой комму-
нист. 1989. № 11. С. 68-69 и др.
4 См.: Данилов В. П., Маннинг Р, Виола Л. Редакторское вводное слово //
Трагедия советской деревни. Т. 1. С. 7-12; Данилов В. П. Введение. Истоки
и начало деревенской трагедии // Там же. С. 13-67; Зеленин И. Е. Политот-
делы МТС — продолжение политики «чрезвычайщины» (1933-1934 гг.) //
Отечественная история. 1992. № 6. С. 42-61; он же. Коллективизация и еди-
ноличник (1933-й — первая половина 1935 г.) // Отечественная история.
1993. № 3. С. 35-55; он же. Был ли «колхозный неонэп» // Отечественная
история. 1994. №2. С. 105-121; он же. «Революция сверху»: завершение
31
отметить фундаментальные монографии Н. А. Ивницкого, общепри-
знанного в научном мире авторитета в области советской коллективи-
зации1. Кроме названных исследователей, на наш взгляд, необходимо
упомянуть и других, без знания работ которых невозможен объектив-
и трагические последствия // Вопросы истории. 1994. № 10. С. 18-42; он же,
Ивницкий Н. А., Кондрашин В. В., Осколков Е. Н. О голоде 1932-1933 гг. и его
оценке на Украине // Отечественная история. 1994. № 6. С. 256-262; он же.
И. В. Сталин и личное подсобное хозяйство крестьянина-колхозника: тео-
рия, политика, практика // Дискуссионные вопросы российской истории.
Материалы третьей научно-практической конференции «Дискуссионные
проблемы российской истории в вузовском и школьном курсах». Арзамас,
1998. С. 228-230; он же. «Закон о пяти колосках»: разработка и осуществле-
ние // Вопросы истории. 1998. № 1. С. 114-123; он же. Введение. Кульмина-
ция крестьянской трагедии. Трагедия советской деревни. Коллективизация
и раскулачивание. 1927-1939. Документы и материалы. В 5 тт. Т. 3. Конец
1930-1933 / Под ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виола. М., 2001. С. 7-47;
Ивницкий Н. А. Раскулачивание и депортация крестьян в начале 30-х годов //
Новые страницы истории Отечества: Межвузовский сборник научных тру-
дов. Пенза, 1992. С. 149-163; он же. Голод 1932-1933 гг.: Кто виноват? //Лек-
ции по отечественной истории. М., 1992. С. 18-46; он же. Коллективизация
и раскулачивание (начало 30-х годов): Учебное пособие для вузов и школ.
М., 1999; он же. Коллективизация и раскулачивание (начало 30-х годов). М.,
1994; он же. Голод 1932-1933 годов: кто виноват? // Голод 1932-1933 годов.
М., 1995. С. 43-66; он же. Коллективизация и раскулачивание в начале 30-х
годов. По материалам Политбюро ЦК ВКП(б) и ОГПУ // Кооперативный
план: иллюзии и действительность. Сб. статей. М„ 1995; он же. Коллективи-
зация и раскулачивание в начале 30-х годов. По материалам Политбюро ЦК
ВКП(б) и ОГПУ // Судьбы российского крестьянства. М., 1996. С. 249-297;
он же. Голод 1932-1933 годов: кто виноват? // Судьбы российского кресть-
янства. М., 1996. С. 333-363; он же. Репрессивная политика советской вла-
сти в деревне (1928-1933 гг.). М., 2000; он же. Раскулачивание и депортация
зажиточной части деревни. (Конец 20-х — начало 30-х годов) // Зажиточное
крестьянство России в исторической ретроспективе (Землевладение, земле-
пользование, производство, менталитет). XXVII сессия симпозиума по аг-
рарной истории Восточной Европы. Тезисы докладов и сообщений. Вологда,
12-16 сентября 2000 г. М., 2000. С. 178-81; он же. Введение. Развертывание
сплошной коллективизации.Трагедия советской деревни. Коллективизация
и раскулачивание. 1927-1939. Документы и материалы. В 5 тт. Т. 2. Ноябрь
1929 — декабрь 1930 / Под ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виола. М., 2000.
С. 7-29 и др.
1 См.: Ивницкий Н. А. Коллективизация и раскулачивание (начало
30-х годов). М.: Интерпракс. 1994; он же. Голод 1932-1933 годов в СССР. М.,
Собрание, 2009 и др.
32
ный анализ истории советской коллективизации и голода 1932-1933 гг.
Это М. А. Вылцан, Е. А. Осокина, Э. Н. Щагин и другие1.
Важное значение для активизации исследования темы голода
1932-1933 гг. имела встреча историков-аграрников и публицистов,
посвященная проблеме коллективизации, состоявшаяся 24 октября
1988 г. в редакции журнала «История СССР». На ней был обозначен
круг первоочередных проблем (причины, масштабы, последствия го-
лода) и определена основная задача дальнейшей исследовательской
работы — изучение конкретно-исторического материала путем при-
влечения широкого круга источников2.
1 См., напр.: Анфимов А. М., Вылцан М. А. Российский кулак: реальная
фигура или идеологический миф? // Новые страницы истории Отечества.
Межвузовский сборник научных трудов. Пенза, 1992. С. 143-149; Булки-
на Л. В. Социальная история крестьянства периода коллективизации сель-
ского хозяйства в СССР (1927-1933 гг.) // Автореф. дисс... канд. ист. наук.
Саранск, 2000; Гинцберг Л. И. Массовый голод в сочетании с экспортом
хлеба в начале 30-х годов. По материалам «особых папок» Политбюро ЦК
ВКП(б) // Вопросы истории. 1999. № 10; Голод 1933 года / Публ. Гончарен-
ко О. И., Чингенкова А. П. // Советские архивы. 1990. № 6. С. 45-46; Голод
1932-1933 годов: Сб. статей / Отв. ред., вступит, статья Ю. Н. Афанасьева.
М., 1995; Коновко А. Мор // Русский архив. 1992. Вып. 2. С. 209-248; Му-
хин Ю. А был ли голод в СССР // Завтра. 1994. № 49. С. 3; Непеин Н. Не-
известный голод // Отечество. Краеведческий альманах. М., 1994. Вып. 5.
С. 227-244; Осокина Е. А. Иерархия потребления. О жизни людей в усло-
виях сталинского снабжения. 1928 — 1935 гг. М., 1993; она же. За фасадом
«сталинского изобилия»: Распределение и рынок в снабжении населения в
годы индустриализации. 1917-1941. М., 1997; она же. Распределение и ры-
нок в снабжении населения СССР в годы первых пятилеток, 1928-1941 //
Автореф. дисс...докт. ист. наук. М.,1998; Стреляный А. И. Без патронов. Ста-
линская поспешность // Судьбы российского крестьянства. М., 1996. С. 493-
525; Хандурина Е. В. Первая колхозная весна: производственный аспект (по
сводкам уполномоченных Наркомзема СССР, Колхозцентра, ОГПУ) //
Формы сельскохозяйственного производства и государственное регулирова-
ние. XXIV сессия симпозиума по аграрной истории Восточной Европы. М.,
1995. С. 234-242; Хубова Д. Н. Черные доски: TABULA RASA. Голод 1932—
1933 годов в устных свидетельствах // Голод 1932-1933 годов: Сб. статей. М.,
1995. С. 67-88; Щагин Э. М. Альтернативы «революции сверху» в советской
деревне конца 20-х годов: суждения и реальность // Власть и общество Рос-
сии. XX век: Сб. научных трудов. М. — Тамбов, 1999. С. 280-289; он же. До-
кументы истории «революции сверху» // Власть и общество России. XX век:
Сб. научных трудов. М. — Тамбов, 1999. С. 318-333 и др.
2 Коллективизация: истоки, сущность, последствия. Беседа за круглым
столом // История СССР. 1989. № 3. С. 51-55.
33
В конце 1980-х — начале 1990-х гг. российские историки начи-
нают активно разрабатывать демографический аспект проблемы.
В. П. Данилов был первым исследователем, который специально
заострил внимание на данном аспекте и призвал ученых заняться
объективным подсчетом числа жертв голода 1932-1933 гг. Причем
подтолкнула его на это уже упомянутая нами монография Конквеста
«Жатва скорби». Кроме того, В. П. Данилов стал первым российским
историком, указавшим, что голод 1932-1933 гг. может быть охаракте-
ризован как организованный, поскольку ни уровень сельскохозяйст-
венного производства, ни погодные условия не были его причиной.
По его мнению, этот голод явился «самым страшным преступлением
Сталина, той катастрофой, последствия которой сказывались во всей
последующей истории советской деревни»1.
В 1990-е гг. демографический аспект проблемы стал одним из
наиболее активно разрабатываемых В России, в том числе на регио-
нальном уровне. Российские ученые сумели проанализировать мате-
риалы всех довоенных переписей (включая «расстрелянную 1937 г.»)
и официальную статистику естественного и механического движения
населения в 1930-е гг. В результате появились серьезные публикации
на эту тему, в которых — вслед за В. П. Даниловым, — были подверг-
нуты сомнению утверждения о столь высоком числе жертв голода
1932-1933 гг., содержащиеся в ряде работ западных исследователей.
В первую очередь речь шла о Конквесте2.
1 Данилов В. П. Дискуссия в западной прессе о голоде 1932-1933 гг. и «де-
мографической катастрофе» 30-40-х гг. в СССР // Вопросы истории. 1988.
№ 3. С. 121.
2 Андреев Е. М„ Дарский Л. Е., Харькова Т. Л. Население Советского Сою-
за, 1922-1991. М., 1993; Араловец Н. А. Основные направления в изучении по-
терь населения 30-х годов в отечественной историографии // Историческая
демография: новые подходы, методы, источники. Тезисы VIII Всероссий-
ской конференции по исторической демографии. Екатеринбург, 13-14 мая
1992 г. М., 1992. С. 81-83; она же. Потери населения России и СССР в конце
20-х — 30-е годы в историографии // Население России в 1920-1950-е годы;
численность, потери, миграции. М., 1994. С. 68-81; она же. Потери населе-
ния советского общества в 1930-е годы: Проблемы, источники, методы изу-
чения в отечественной историографии // Отечественная история. 1995. № 1.
С. 137-141; Винокуров Г. Ф. К вопросу сокращения сельского населения на
рубеже 20-30-х гг. (переписка писателя Ф. В. Гладкова как исторический
источник) // Новые страницы истории Отечества: Межвузовский сборник
научных трудов. Пенза, 1992. С. 128-143; Жиромская В. Б. Всесоюзные пере-
писи населения 1926, 1937,1939 годов: История подготовки и проведения //
34
1990-е гг. стали периодом активного осмысления российскими
историками не только темы коллективизации и голода 1932-1933 гг.
как таковых, но и всей аграрной политики Советского государства
в период его существования. События начала 1930-х гг., в том чис-
ле «сталинский» голод, рассматривались в общем контексте взаи-
моотношений коммунистов и крестьянства. Исследователями были
сделаны выводы об антикрестьянской политике советского прави-
тельства, целью которой была эксплуатация деревни, выкачивание
из нее ресурсов ради индустриализации страны. Крестьяне оказа-
лись людьми «второго сорта», «сырым материалом» для строитель-
ства социалистического строя. Ценой огромных жертв, страшных
лишений они обеспечили Советской России рывок в индустриальное
общество. Поэтому голод 1932-1933 гг. стал закономерным явлени-
ем в этой цепи событий. Историки указали на преступный характер
сталинской политики раскулачивания, которая не могла быть оправ-
дана никакими сиюминутными соображениями. Ее последствия, так
же как и результаты насильственной коллективизации в целом, нега-
тивно сказались на всей последующей истории советского общества
и привели его к гибели* 1.
История СССР. 1990. № 4. С. 84-104; Киселев И. Н. Естественное движение
населения в 1930-х годах // Население России в 1920-1950-е годы: чис-
ленность, потери, миграции. М., 1994. С. 51, 60, 65, 67; Население России в
XX веке. В 3 тт. Т. I. М., 2000; Осокина Е. А. Жертвы голода 1933 года: сколько
их было? (Анализ демографической статистики ЦГАНХ СССР) // История
СССР. 1991. № 5. С. 18-26; она же. Демографические процессы и централи-
зованное распределение продовольствия в 1933 г. // Россия и США на рубе-
же XI-XX вв. М., 1992; она же. The Victims of the Famine of 1933: How Many?
(An Analysis of Demographic Statistics of the Central State Archive of the Na-
tional Economy of the USSR // Russian Studies in History. Fall 1992. Vol. 31;
Цаплин В. В. Статистика жертв сталинизма в 30-е годы // Вопросы истории.
1989. №4. С. 175-181 и др.
1 Анисков В. Т. О перманентной «революции сверху» и социальном наси-
лии над крестьянством // Особенности российского земледелия и пробле-
мы расселения: Материалы XXVI сессии симпозиума по аграрной истории
Восточной Европы. Тамбов, 2000. С. 317-320; Бурдуков П. Стратегия голода
и земельный вопрос. М., 1995; Вербицкая О. М. Российское крестьянство: от
Сталина к Хрущеву. Середина 40-х — начало 60-х годов. М., 1992; она же. Со-
ветские аграрные преобразования и их уроки // Реформы и реформаторы в
истории России: Сборник статей. М., 1996. С. \74-i75; ВылцанМ. А. Послед-
ние единоличники. Источниковая база, историография // Судьбы россий-
ского крестьянства. М., 1996. С. 364-386: он же. Репрессии против крестьян
в 30-е годы // Власть и общество в СССР: политика репрессий (20-40-е гг.):
35
Одним из самых крупных (если не важнейшим) достижений рос-
сийской историографии последнего десятилетия XX в. стала публи-
кация документов по истории России ушедшего столетия и особенно
советского периода. «Предоставить слово документу» — так можно
назвать это направление в современной российской исторической
науке. Само выражение «предоставить слово документу» имеет
давнюю историю, но применительно к аграрной тематике можно
сказать, что его авторство принадлежит крупнейшему российскому
историку-аграрнику В. В. Кабанову. Автор настоящей статьи в на-
чале 1990-х гг. присутствовал на его выступлении на ученом совете
Института российской истории РАН, где заслушивалась информа-
ция В. П. Данилова о ходе работы над международными проектами
«Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД», «Крестьянская
революция в России» и «Трагедия советской деревни». В. В. Ка-
банов высоко оценил идею и предварительные результаты работы
участников проектов и назвал ее работой в рамках очень своевре-
менного и ценного для науки направления — «предоставить слово
документу».
В успехе нового направления решающую роль сыграла так назы-
ваемая «архивная революция» — рассекречивание огромного масси-
Сб. статей. М., 1999. С. 236-265; Голоса крестьян. Сельская Россия XX в.
крестьянских мемуарах. М., 1996; Кирьянова Е. А. К вопросу о выработке ос-
нов аграрной политики советского государства в 1934 году // Дискуссион-
ные вопросы российской истории: Материалы третьей научно-практической
конференции «Дискуссионные проблемы российской истории в вузовском и
школьном курсах». Арзамас, 1998. С. 247-250; Кознова И. Е. Аграрная модер-
низация в России и социальная память крестьян // Реформаторские идеи в
социальном развитии России. М., 1998. С. 212-232; онаже. XX век в социаль-
ной памяти российского крестьянства. М., 2000; Наухацкий В. В. Аграрные
отношения: теория, историческая практика, перспективы развития. М., 1993;
он же. Аграрные реформы в России: 1861-1993 гг: Курс лекций. Зерноград,
1993; он же. Аграрные реформы в России как фактор модернизации: итоги,
содержание, последствия // Российская историческая политология. Ростов-
на-Дону, 1997; Никольский С. А. Коллективизация и деколлективизация: срав-
нительный анализ процессов, последствий, перспектив // Крестьяноведение.
Теория. История. Современность. Ежегодник. М., 1997. С. 223-239; Нико-
нов Н. А. Спираль многовековой драмы: аграрная наука и политика России
(XVIII-XX вв.). М., 1995; Попов В. П. Государственный террор в Советской
России, 1923-1953 гг. // Отечественные архивы. 1992. № 2. С. 20-31; он же.
Хлеб под большевиками // Новый мир. 1997. № 8. С. 175-190; Хлевнюк О. В.
Политбюро. Механизмы политической власти в 30-е годы. М., 1996 и др.
36
ва архивных документов, ранее не доступных для исследователей1.
В 1990-е годы в России увидело свет немало документальных сбор-
ников, посвященных и затрагивающих историю коллективизации и
голода 1932-1933 гг.2 Главная их ценность состояла в том, что они
содержали документы, публикация которых в советские годы была
невозможна по идеологическим соображениям3.
Крупнейшим достижением российской науки в 1990-е — начале
2000-х гг. стала, на наш взгляд, публикация серии документальных
сборников, посвященных истории коллективизации и жизни совет-
ской деревни в 1930-е гг., под общим названием «Трагедия советской
деревни: коллективизация и раскулачивание. 1927-1939». Эта пуб-
ликация была осуществлена совместными усилиями российских и
зарубежных историков. Руководителями большого коллектива ис-
следователей стали ведущие специалисты по данной теме: В. П. Да-
1 В конце 1980-х — начале 1990-х гг. в российских архивах было прак-
тически ликвидировано секретное хранение материалов дореволюционно-
го периода. Государственный архивный фонд удвоился — к 93 миллионам
дел прибавилось еще 100 миллионов в результате передачи на государст-
венное хранение в центре и на местах бывших архивов КПСС и КГБ (См.:
Кондрашин В. В. Плюсы и минусы современного исторического краеведе-
ния в России // Отечественная культура и развитие краеведения: Тезисы
докладов Всероссийской научной конференции. 26-27 июня 2000 г. Пенза,
2000. С. 87).
2 Документы и материалы по аграрной истории России (Х-ХХ вв ).
Вып. 2. (XX в.) / Под ред. В. М. Долгова. Саратов, 1996. С. 145-151; Обще-
ство и власть: 1930-е годы. Повествование в документах / Отв. ред. А. К. Со-
колов. М., 1990; Письма И. В. Сталина В. М. Молотову 1925-1936 гг.
Сб. документов. / Сост. Л. Кошелева, В. Лельчук, В. Наумов, О. Нау-
мов, Л. Роговая, О. Хлевнюк. М., 1995; Рязанская деревня в 1929-1930 гг.:
Хроника головокружения. Документы и материалы / Отв. ред. и сост.
Л. Виола, С. В. Журавлев и др. М., 1998; Самарское Поволжье в XX веке. Доку-
менты и материалы. Издательство Самарского научного центра РАН; 2000 г.;
Спецпереселенцы в Западной Сибири. 1930-1945: Сб. документов. / Отв.
ред. В. П. Данилов, С. А. Красильников. Новосибирск, 1992-1996. Вып. 1-4;
Черный перелом. Сб. документов о голоде 1931-1933 гг. / Сост. Ю. В. Астанков.
Самара, 1992 и др.
3 О документальных публикациях по истории коллективизации в со-
ветский период см.: Данилов В. П., Кондрашин В. В. Перечень сборников до-
кументов и материалов по истории коллективизации сельского хозяйства
СССР, опубликованных с 1957 г. по 1998 г. // Трагедия советской деревни.
Т. 1. М„ 1999. С. 765-767.
37
нилов, Р. Маннинг, Л. Виола’. В этих сборниках документов были
опубликованы уникальные, ранее не доступные исследователям ма-
териалы, касающиеся причин, хода и последствии коллективизации ,
представлен широкий комплекс документов из центральных и мест-
.ных архивов, позволяющих восстановить целостную картину основ-
ных аспектов коллективизации и голода 1932-1933 гг. Особый интерес
представляют документы Центрального архива Федеральной службы
безопасности РФ (ЦА ФСБ), содержащие уникальную информацию о
реакции советской деревни на аграрную политику государства в годы
коллективизации. В сборниках введены в научный оборот документы,
раскрывающие подлинный механизм принятия на самом верху власт-
ной пирамиды решений по реформированию деревни, показана персо-
нальная роль в этом Сталина и его ближайшего окружения. Названные
публикации знакомят читателя с большим массивом материалов, исхо-
дящих непосредственно из крестьянской среды, что позволяет лучше
понять крестьянское восприятие государственной аграрной политики.
Третий том серии посвящен периоду 1931-1933 гг. и содержит доку-
менты, глубоко и всесторонне раскрывающие обстоятельства голода,
характеризующего его как результат насильственной коллективиза-
ции и неразрывно связанных с ней принудительных хлебозаготовок3
Успешное сотрудничество российских и зарубежных ученых в
области изучения истории коллективизации и голода 1932-1933 гг.
1 О данных проектах и изданиях см. подробнее: Мякиньков С. И. Презента-
ция международных научных проектов по истории российского крестьянст-
ва XX века // Крестьяноведение. Теория. История. Современность. Ученые
записки. 1999. М., 1999. С. 299-306.; Slavic Revew. Spring 1993. Vol. 52. № 1;
Тархова H. С. История крестьянства в российских документальных публика-
циях за последние 15 лет // History of Russian Peasantry in 20th Century. 2004.
Vol. 2. Tokyo. P. 118-138; она же. История российского крестьянства в серий-
ных документальных публикациях 1990-2000-х гг. // Новый исторический
вестник. 2006. № 1 (14). М. С. 60-71; Кананерова Е. Н. Международные науч-
ные проекты по аграрной истории России (конец XIX — начало XXI вв.) //
Автореф. дисс... канд. ист. н. Пенза, 2007.
2 См.; Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание.
1927-1939. Документы и материалы. В 5 тт. Т. 1. Май 1927-ноябрь1929 / Под
ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виола (Данный состав ответственные редак-
торы остается прежним и в последующих томах серии. — В. К.). М„ 1999; Т. 2.
Ноябрь 1929 - декабрь 1930. М„ 2000; Т. 3. Конец 1930-1933. М„ 2001; Т 4.
1934-1936. М„ 2002; Т. 5. 1937-1939. Кн. 1.1937. М„ 2004.
3 Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание.
1927-1939. Документы и материалы. В 5 тт. Т. 3. Конец 1930-1933.
38
не ограничивается этим примером. В 1990-е гг. вышли и другие за-
мечательные издания на эту тему, среди которых особо следует вы-
делить сборники документов, посвященные «великому перелому» на
Рязанской земле и Красной армии в период коллективизации1.
В контексте интересующей нас проблемы заслуживают внима-
ния материалы теоретического семинара «Современные концепции
аграрного развития», организованного под эгидой Института рос-
сийской истории РАН и «Интерцентра» Московской высшей школы
социально-экономических наук (МВШСН), руководителем которо-
го является В. П. Данилов, где учеными-аграрниками, в том числе
зарубежными, на протяжении 1990-х гг. рассматривались важнейшие
проблемы крестьяноведения, непосредственно относящиеся к исто-
рии аграрных преобразований в России в XX в.2 Кроме того, про-
1 См.: Коллективизация и Рязанский округ. 1929-1930 гг. Рязанская де-
ревня в 1929-1930 гг.: Хроника головокружения. Документы и материалы.
М., 1998. С. XXXIII-XLV; Коллективизация и крестьянское сопротивле-
ние на Украине (ноябрь 1929 — март 1930 гг.) / Отв. ред. и сост. В. Васильев,
Л. Виола. Винница, 1997; Красная армия и коллективизация деревни в СССР
(1928-1933 гг.) / Отв. за исслед. Ф. Беттанин. Сост. А. Романо, Н. Тархова.
Неаполь, 1996 (на русском и итальянском языках); Сталинизм в российской
провинции / Отв. ред. Р. Манниг и др. Смоленск, 2000 и др.
2 См.: Скотт Дж. С. Моральная экономика крестьянства. Восстание и
выживание в Юго-Восточной Азии. Нью-Хэвн; Лондон: Изд-во Йельского
ун-та, 1976 [Реферат] // Отечественная история. 1992. №5. С. 5-17; Ша-
нин Т. Определяя крестьянство. Oxford Basil Blackwell, [Реферат] // Там же.
1993. № 2. С. 7-16; Вульф Э. Р. Ф. Крестьяне Нью-Джерси: Энглвуд Клифе,
1966 [Реферат] // Там же. 1993. № 6. С. 82-94; Мандра А. Конец крестьянст-
ва. Продолжение размышлений о конце крестьянства: Двадцать лет спустя.
Париж, 1984 [Реферат] // Там же. 1994. № 2. С. 33-42; Левин М. Российские
крестьяне и советская власть. Исследование коллективизации. Нью-Йорк;
Лондон, 1975 [Реферат] // Там же. 1994. № 4-5. С. 48-59; Редфилд Р. Малое
сообщество. Крестьянское общество и культура. Изд-во Чикагского ун-та,
1960 [Реферат] // Там же. 1994. № 6. С. 7-18; Мерль Ш. Аграрный рынок и
новая политика. Зарождение государственного управления сельским хозяй-
ством в Советском Союзе. 1925-1928 гг. Вена, 1981 [Реферат] // Там же.
1995. № 3. С. 104-116; Сиви Р. И. Голод в крестьянских обществах. Гринвуд
пресс, 1986 [Реферат] // Там же. 1995. № 4. С. 5-14; Хантер Г., Ширмер Я. М.
Аграрная политика необольшевизма и альтернатива. (Гл. 6 из кн.. Yunter Н.,
SzyrmerJ. М. Faulty Foundations. Soviet Economic Policies. 1928-1940. Princen-
ton, 1992 [Реферат] //Там же. 1995. № 6. С. 145-165; Вебер О. Из мужиков во
французы. Модернизация французской деревни. 1870-1914. Сэнфорд; Кали-
форния, 1976 [Реферат] //Там же. 1997. № 2. С. 140-148; Воглер И. Миф осе-
39
блемы аграрной истории обсуждались на проходившем в МВШСН
ежегодном международном симпозиуме «Куда идет Россия?», исто-
рическую секцию которого возглавлял В. П. Данилов* 1. Важнейшим
событием для российских специалистов, занимающихся проблемой
голода 1932-1933 гг. стало заседание семинара «Современные концеп-
ции аграрного развития», посвященного обсуждению доклада Стивена
Уиткрофта и Роберта Дэвиса «Кризис в советском сельском хозяйстве
(1931-1933 гг.)». Участники семинара пришли к выводу, что причины
голода следует рассматривать в комплексе политических, социально-
экономических и природно-климатических факторов2.
В 1990-е гг. и в последующий период были сделаны первые зна-
чительные шаги в исследовании голода 1932-1933 гг. в отдельных
регионах бывшего СССР. Появились статьи и монографии, посвя-
щенные трагедии 1932-1933 гг. на Украине, Северном Кавказе, в Бе-
лоруссии, Казахстане и других регионах3.
К истории голода обратились исследователи Республики Казах-
стан. В своих публикациях они доказывают, что в начале 1930-х гг.
Казахская АССР пережила подлинную трагедию. Бездумная насиль-
мейной ферме: Господство агробизнеса в сельском хозяйстве Соединенных
Штатов. Боулдер; Колорадо, 1981 [Реферат] //Там же. 1998. № 1. С. 11-131;
Уиткрофт С Г., Дэвис Р. У. Кризис в советском сельском хозяйстве (1931 —
1933 гт.) [Доклад] // Там же. 1998. № 6. С. 95-109; О семинаре см. подробнее:
Бабашкин В. В. Современные концепции аграрного развития: семинар про-
должается // Крестьяноведение. Теория. История. Современность: Ученые
записки. 1999. М„ 1999. С. 280-288.
1 См.: Куда идет Россия? Альтернативы общественного развития. М,
1994; Куда идет Россия?... Социальная трансформация постсоветского про-
странства. М., 1996; Куда идет Россия?.. Общее и особенное в современном
развитии. М., 1997;’Куда идет Россия?.. Кризис институциональных систем:
Век, десятилетие, год. М„ 1999; Куда идет Россия?.. Власть, общество, лич-
ность. М., 2000.
2 См.: Отечественная история. 1998. № 6. С. 95-109.
3 См., цапр.: Алексеенко И., Ларкин В. Председатель комиссии. Штрихи
к политическому портрету Л. Кагановича // Советская Кубань. 23 ноября
1988; Кульчицкий С. В. Некоторые проблемы истории сплошной коллективи-
зации на Украине // История СССР. 1989. № 5. С. 33; он же. Демографиче-
ские последствия голода 1933 г. на Украине //Тезисы докладов и сообщений
VII Всесоюзной конференции по исторической демографии. Часть 1. Донецк,
1-16 мая 1991 г. М., 1991. С. 38-39; Абылхожин Ж. Б., Козыбаев М. К., Тати-
мов М. Б. Казахстанская трагедия // Вопросы истории. 1989. № 7. С. 55-71;
Осколков Е. Н. Голод 1932/1933. Хлебозаготовки и голод 1932/1933 г. в Севе-
ро-Кавказском крае. Ростов-на-Дону, 1991 и др.
40
ственная коллективизация, политика принудительного оседания
кочевого населения, чрезмерные госпоставки разорили казахских
скотоводов и земледельцев, вызвали их откочевки в Китай и соседние
регионы РСФСР, а также массовую смертность от голода жителей
республики. В то же время большинство казахских ученых не пош-
ло по пути своих украинских коллег, они рассматривают трагедию
1932-1933 гг. в русле подходов российских исследователей как об-
щую трагедию народов СССР1.
На общесоюзный характер голода 1932-1933 гг. указывают и ра-
боты исследователей Республики Беларусь, которые отмечают, что в
первой половине 1930-х гг. голод охватил преимущественно южные
районы Белоруссии. В частности, в граничивших с Украиной Ельском
и Наровлянском районах к середине июня 1933 г. от голода умерло
130 человек, опухло 230. Белорусскими учеными приводятся также
сведения о голоде в центральных районах республики — Пуховичском
и Минском. Изучив документы Национального архива Республики
Беларусь и проанализировав собранные воспоминания, они пришли
к выводу, что в массовом сознании белорусских крестьян сложилось
устойчивое представление о том, что голод возник не из-за погоды, а
по вине государства. По их подсчетам, «только в одном Наровлянском
районе за 1932-1933 гг. от голода умерло до 1000 человек»2.
Применительно к изучению темы в российских регионах пионером
можно считать замечательного ростовского историка Е. Н. Осколко-
ва. На материалах местных архивов он первым дал всестороннюю
характеристику ситуации на Дону и Кубани в 1932-1933 гг., показал
насильственный характер хлебозаготовок и весь ужас наступившего
в регионе голода3.
1 Абылхожин Ж. Б., Козыбаев М.К., Татимов М. Б. Казахстанская тра-
гедия; Голод в Казахской степи: / Письма тревоги и боли / Сост. С. Абди-
райымов и др. Алма-Ама: Казак университет, 1991; Михайлов В. Ф. Хроника
Великого Джута: Документальная повесть. Алма-Ата, 1990; Хасанаев М. Н.
К вопросу о судебных преследованиях трудового крестьянства в годы го-
лода 1931-1933 гг. // Коллективизация сельского хозяйства в республиках
Средней Азии и Казахстане. Алма-Ата, 1990. С. 192-197; История Казахста-
на XX века. Сборник. / Сост. М. Грибанова, А. Н. Ипмагамбетова. Алматы,
2005 и др.
2 С сообщением о голоде в Республики Беларусь выступил на «круглом
столе» в журнале «Родина» зав. отделом Национального архива Республики
Беларусь Виталий Скалабан (Родина. 2007. № 9. С. 84).
3 См.: Осколков Е. Н. Хлебозаготовки и голод 1932-1933 гг. в Северо-Кав-
казском крае // Донской юридический институт: Ученые записки. Памяти
41
Автор данной статьи искренне благодарен Е. Н. Осколкову за его
согласие быть официальным оппонентом на защите его кандидатской
диссертации, посвященной голоду 1932-1933 гг. в Поволжье. Евге-
ний Николаевич Осколков всегда оставался порядочным человеком и
принципиальным ученым. Об этом свидетельствует его выступление
на состоявшейся в сентябре 1993 г. в Киеве вышеупомянутой между-
народной конференции, приуроченной к 60-летию голода. В услови-
ях антикоммунистических и антироссийских настроений, царивших
на конференции, Е. Н. Осколков не побоялся специально заострить
внимание участников конференции на факте массовых репрессий в
период хлебозаготовок в отношении рядовых коммунистов. Он ука-
зал на необходимость учета и их в общем мартирологе жертв голода
1932-1933 гг. и сталинских репрессий.
В 1990-е - начале 2000-х гг. в российских регионах, судя по опубли-
кованной литературе, наиболее интенсивно тема голода 1932-1933 гг.
изучалась в Поволжье, ЦЧО, Сибири и на Урале. Региональные иссле-
дователи однозначно связывали наступление голода в 1932-1933 гг.
в зерновых районах страны со сталинской коллективизацией и госу-
дарственной политикой хлебозаготовок. В начале 1990-х гг. ими были
произведены первые расчеты демографических потерь во время дан-
ного голода по отдельным регионам страны* 1.
Тема голода 1932-1933 гг. в Поволжье впервые была затронута в
публикациях одного из самых авторитетных историков-аграрников
последних десятилетий И. Е. Зеленина. В них он охарактеризовал ход
хлебозаготовительной кампании 1932 г. на Нижней Волге и работу
там в декабре 1932 г. комиссии ЦК ВКП(б) по вопросам хлебозагото-
вок, возглавлявшейся секретарем ЦК партии П. Постышевым. По его
мнению, действия Постышева на Нижней Волге носили «несколько
иной характер по сравнению с тем, что осуществляли Каганович и
Молотов на Северном Кавказе и Украине». И. Е. Зеленин считает, что
крестьяне Нижней Волги в меньшей степени пострадали от голода,
чем сельское население Украины, Северного Кавказа и центральных
районов Казахстана2.
Е. Н. Осколкова (К 75-летию со дня рождения). Т. 16. Сб. трудов проф. Ос-
колкова Е. Н., воспоминаний, статей его учеников и коллег. Ростов-на-Дону,
2001. С. 6-95.
1 См., напр.: Тезисы докладов и сообщений VII Всесоюзной конференции
по исторической демографии. Часть 1. Донецк, 14-16 мая 1991 г. М., 1991.
С. 38-39, 45-46,51-52.
2 Зеленин И. Е. О некоторых «белых пятнах» завершающего этапа сплош-
ной коллективизации. С. 16-17.
42
На состоявшейся 15-16 ноября 1989 г. в Москве Всесоюзной на-
учно-практической конференции, посвященной проблеме советских
немцев, было впервые публично заявлено, что немецкое население
Поволжья тяжело пострадало «от принудительной коллективизации,
изъятия зерна и последовавшего голода»1.
На работы региональных исследователей несомненное пози-
тивное влияние оказывали результаты международных проектов
по аграрной истории России первой половины XX в. В. П. Данило-
ва2. Прежде всего участие в проектах способствовало творческому
росту их непосредственных участников, в том числе из российских
регионов, занимающихся проблемой голода. Так, например, автор на-
стоящей статьи благодаря участию в международных проектах смог
активно работать и над проблемой голода 1932-1933 гг. в Поволжье.
На региональных материалах нами подтверждены основные концеп-
туальные идеи проектов «Трагедия советской деревни». В частности,
рассматриваемый голод был организованным голодом. Он явился
результатом сталинской политики насильственной коллективиза-
ции и неразрывно связанных с ней принудительных хлебозаготовок.
Именно сталинская аграрная политика, а не природные катаклизмы,
вызвали в стране глубокий кризис сельского хозяйства и массовый
голод населения в зерновых районах страны, включая Украину3.
1 Советские немцы: история и современность // Материалы Всесоюзной
научно-практической конференции. Москва, 15-16 ноября 1989 г. М., 1990.
С. 37.
2 См.: Кондрашин В. В. Влияние международных проектов по аграрной
истории России XX века на развитие региональной историографии // Мате-
риалы международной научно-практической конференции «Моя Малая Ро-
дина». Выпуск 4. Степановка — Пенза, 2007. С. 28-41.
3 См. напр.: Кондрашин В. В. Голодомор 1932-1933 рр. в Укражс причини
i наслщки. М1жнародна наукова конференщя. Киш, 9-10 вересня 1993 р. Ма-
тер!али. Киш, 1995. С. 123-132; он же. Документы архивов бюро ЗАГС как
источник по истории поволжской деревни // Актуальные проблемы архео-
графии, источниковедения и историографии: Материалы к Всероссийской
научной конференция, посвященной 50-летию Победы в Великой Отечест-
венной войне. Вологда, 1995. С. 68-72; он же. Голод в крестьянском ментали-
тете // Менталитет и аграрное развитие России. Материалы международной
конференции. М., 1995. С. 115-123, 378-380; он же. Голод 1932-1933 гг. в
Поволжье // Вопросы крестьяноведения. Вып. 3. Саратов, 1996. С. 92-99; он
же. Голод 1932-1933 годов в российской деревне. Учебное пособие. Пенза,
2003; он же. Трагедия 1932-1933 гг. в поволжской деревне в памяти народ-
ной // Записки краеведов. Сборник материалов. Вып. 2. Ч. 2. Пенза, 2004.
С. 83-100; он же. Голод 1932-1933 гг. в Поволжье в современной российской
43
Мы считаем, что голод 1932-1933 гг. — это общая трагедия всех
народов СССР. И она должна не разделять, а объединять народы* 1.
В 2002 г. совместно с американским историком, профессором Д. Пен-
нер нами издана монография о голоде 1932-1933 гг. в деревнях По-
волжья, Дона и Кубани. В ней на основе широкого использования
разнообразного комплекса источников показано, почему и как про-
изошла эта трагедия. Проблема рассматривается в контексте миро-
вой истории борьбы с голодом2.
Больших творческих успехов добилась Н. С. Тархова — одна из
главных археографов документальных изданий международных
и зарубежной историографии // Крестьянство и власть Среднего Повол-
жья. Материалы VII межрегиональной научно-практической конференции
историков-аграрников Среднего Поволжья. Саранск: НИИ гуманитарных
наук при Правительстве РМ, 2006. С. 342-347; он же. Голод 1932-1933 гг. в
российской деревне в свидетельствах очевидцев // Крестьяноведение: Тео-
рия. История. Современность. Ученые записки. 2005. Вып. 5. М.: МВШСЭН,
2006. С. 183-197; он же. Голод 1932-933 годов: трагедия российской деревни.
М.: РОССПЭН, 2008 и др.
1 См. на эту тему: Известия. 24 ноября 2006. № 218; Аргументы и фак-
ты. 2006. № 47; Страна-Ru. 15 ноября 2006. 14:30; ГРТП. «Проблемы, со-
бытия, люди». Эфир 24 ноября 2006 г. (отв. за выпуск Е. Л. Ковачич). См.
напр.: Кондрашин В. В. Был ли голод 1932-33 годов в Украине геноцидом
украинского народа? // Проблемы социально-политической и экономиче-
ской истории России. Сб. научных статей. Пенза: Информационно-изда-
тельский центр ПГУ, 2004. С. 53-64; он же. Голод 1932-1933 гг. в России и
Украине: трагедия советской деревни // XX век и сельская Россия. Россий-
ские и японские исследователи в проекте «История российского крестьян-
ства в XX веке». CIRJE Research Report Series. CIRJE-R-2. Токио, 2005.
С. 234-264; он же. La carestia del 1932-1933 in Russia e in Ucraina: anali-
si comparativa (cause, dati.'conseguenze) // La morte della terra. La grande
«carestia» in Ucraina nell 1932-1933. Viela, Roma, 2004. P. 45-72 (на италь-
янском языке); он же. Голодомор 1932-1933 гг. в России и на Украине:
причины, масштабы, последствия // Аграрное развитие и продовольст-
венная безопасность России в XVIII-XX веках. Сб статей. Оренбург, 2006.
С. 232-238; он же. Голод 1932-1933 годов в России и Украине: трагедия
советской деревни // История российского крестьянства XX века. Сб. ста-
тей. / Под ред. X. Окуды. Токио, 2006. С. 481-510 (на японском языке); он
же. Голод 1932-1933 гг. в России и Украине: сравнительный анализ (при-
чины, масштабы, последствия) // Общество и власть. XX век / Отв. ред.
и сост. В. А. Юрченков; НИИ гуманитарных наук при Правительстве РМ.
Саранск, 2006. С. 112-125.
2 Кондрашин В., Пеннер Д. Голод: 1932-1933 годов в советской деревне
(на материалах Поволжья, Дона и Кубани). Самара — Пенза, 2002.
44
проектов В. П. Данилова, посвященных истории коллективизации.
В частности, осуществив глубокий и всесторонний анализ докумен-
тальных материалов сборников серии «Трагедия советской деревни»
и «Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД», Н. С. Тархо-
ва подготовила докторскую диссертацию на тему: «Красная армия
и коллективизация советской деревни». В ней впервые в историог-
рафии выдвинуто положение о том, что в целом Красная армия (за
исключением отдельных случаев) оказалась изолирована властью от
участия в коллективизации, поскольку по своему составу она была
крестьянской. Ее активное использование в крестьянской стране про-
тив крестьянства могло иметь для власти непредсказуемые последс-
твия. Именно поэтому семьи красноармейцев были выведены из-под
удара репрессий: они получили специальные льготы от государства и
т.п. Благодаря исследованиям Н. С. Тарховой, выполненным в русле
традиций международных проектов, стали более ясны причины ус-
пешного проведения в СССР сталинской коллективизации и выхода
режима из голодного кризиса. Во многом этот успех был обусловлен
тем обстоятельством, что насилие над крестьянством осуществляли
прежде всего органы ОГПУ, а не части Красной армии, укомплекто-
ванные в большинстве своем выходцами из крестьянской среды1.
Особого внимания заслуживают работы С. А. Красильникова, так-
же добившегося больших успехов в своей творческой деятельности
благодаря участию в проектах В. П. Данилова. В ходе работы над эти-
ми проектами он - - совместно с Даниловым — подготовил к печати
серию документальных сборников о спецпереселенцах в Западной
Сибири, а затем в 2003 г. выпустил в свет обобщающую монографию
о крестьянской ссылке в 1930-е гг., в которой на основе достоверных
источников был рассмотрен весь комплекс проблем спецпереселен-
цев в Западной Сибири, в том числе их тяжелейшего положения во
время голода начала 1930-х гг.2
К числу единомышленников и продолжателей идей междуна-
родных проектов следует отнести и такого крупнейшего историка-
аграрника как Г. Е. Корнилова. Он является учеником профессора
И. Е. Зеленина — одного из самых авторитетных участников между-
народных проектов, сподвижника В. П. Данилова. По его инициативе
на базе Оренбургского государственного педагогического универси-
1 Тархова Н. С. Армия и крестьянство: Красная Армия и коллективиза-
ция советской деревни. 1928-1933 гг. М.; СПб., 2006.
2 Красильников С. Серп и Молох. Крестьянская ссылка в Западной Си-
бири в 1930-е годы. М., 2003.
45
тета ежегодно проводятся крупные международные конференции на
тему: «Аграрное развитие и продовольственная политика России в
XVIII-XX веках: история и современность», в которых принимают
участие ведущие историки-аграрники из регионов, в том числе участ-
ники международных проектов1. Именно благодаря его усилиям тема
голода 1932-1933 гг. получила всестороннее освещение в Уральском
регионе2. Прежде всего историки Урала первыми стали подходить к
ней комплексно, рассматривать ее как часть более общей проблемы —
продовольственной безопасности региона и страны в XX в. В связи с
этим заслуживают самой высокой оценки подготовленные уральски-
ми историками библиографический указатель и сборник документов
«Продовольственная безопасность Урала в XX веке» (под редакцией
Г. Е. Корнилова и В. В. Маслакова) и другие издания на эту тему3.
1 См., напр.: Аграрное развитие и продовольственная безопасность Рос-
сии в XVIII-XX веках: сб. статей / Гл. ред. Г. Е. Корнилов. Оренбург, 2006;
Аграрное развитие и продовольственная политика России в XVIII-XX ве-
ках: проблемы источников и историографии. Сб. статей / Гл. ред. Г. Е. Кор-
нилов. Оренбург, 2007; Аграрное развитие и продовольственная политика
России в XVIII-XX веках: проблемы источников и историографии. Секция
№ 3. История и современность / Гл. ред. Г. Е. Корнилов. Оренбург, 2007.
2 См.: Алексеева Л. В. Сельскохозяйственное производство Уральской
области в годы первой пятилетки (1928-1932 гг. // Дисс... канд. ист. наук.
Курган, 1998; Базаров А. А. Кулак и агрогулаг: [Коллективизация на Урале].
Челябинск, 1991. Ч. 1; Боже В., Непеин Н. Жатва смерти (Голод в Челябин-
ской губернии в 1921-1922 гг.): Материалы в помощь учителю. Челябинск,
1994; Давлетшин Р. А. «Великий перелом» и трагедия крестьянства Баш-
кортостана. Уфа, 1993; Денисевич М. Н. Индивидуальные хозяйства на
Урале (1930-1985 гг.). Екатеринбург, 1991. С. 37-62; Еремин А. С. Коллекти-
визация крестьянских хозяйств на Среднем Урале (Ирбитский феномен) //
Дисс... канд. ист. наук. Екатеринбург, 1997; Плотников И. Е. «Ликвидация
кулачества как класса» на Урале // Крестьянское хозяйство: История и со-
временность: Материалы к Всероссийской научной конференции. Вологда,
октябрь 1992 г. Вологда, 1992. Часть 2. С. 38-40; он же. О темпах и формах
коллективизации на Урале // Отечественная история. 1994. № 3. С. 77-91;
Пушкарев Н. Г. Коллективизация сельского хозяйства и ликвидация кула-
чества (на материалах Шадринского округа) // Земля Курганская: прошлое
и настоящее. Курган, 1992. Вып. 4. С. 27—32; Раскулаченные спецпереселен-
цы на Урале. 1930-1936. Сб. документов / Сост. Т. И. Славко, А. Э. Бедель.
Екатеринбург, 1993; Социальный портрет лишенца (на материалах Урала).
Сб. документов / Сост. В. Байда. Екатеринбург, 1996 и др.
3 См.: Продовольственная безопасность Урала в XX веке. 1900-1984 гг.
Документы и материалы. В 2 тт. / Под ред. Г. Е. Корнилова, В. В. Маслакова.
46
Кроме того, следует особо выделить публикации ученика Г. Е. Кор-
нилова — Е. Ю. Баранова об аграрном производстве и продовольст-
венном обеспечении населения Уральской области в 1928-1933 гг., в
которых дается всесторонняя характеристика тяжелейшей ситуации
в уральской деревне в начале 1930-х гг.* 1
Из исследований, посвященных голоду 1932-1933 гг. в других ре-
гионах России заслуживают особого внимания работы воронежского
историка П. В. Загоровского тамбовского С. А. Есикова. На основе
глубокого анализа многочисленных архивных документов ими убе-
дительно показаны причины и социально-экономические последст-
вия этого голода в Центрально-Черноземном районе2.
Т. 2. Екатеринбург, 2000. С. 16-141; Аграрное развитие и продовольствен-
ное обеспечение населения Урала в 1928 — 1934 гг.: Сборник документов и
материалов. Т. 1 / Отв. ред и сост. Г. Е. Корнилов. Оренбург: Оренбургское
литературное агентство, 2005.
1 См.: Баранов Е. Ю. Документы Уралобкома ВКП(б) и облисполкома
как источник по голоду 1932-1933 гг. на Урале // Историческая наука и ис-
торическое образование на рубеже XX-XXI столетий: Четвертые всерос-
сийские историко-педагогические чтения. Екатеринбург, 2000. С. 335-338;
он же. Типология исторических документов по голоду 1932-1933 гг. на Ура-
ле // Третьи Татищевские чтения. Екатеринбург, 2000. С. 127-129; он же.
Сельскохозяйственная статистика как источник изучения голода на Урале
в 1932-1933 гг. // Урал на пороге третьего тысячелетия. Тезисы докладов
и сообщений Всероссийской научной конференции. Екатеринбург, 2000.
С. 134-137; он же. Источники по голоду 1932-1933 гг. на Урале // Урал ин-
дустриальный: Бакунинские чтения. Материалы 4-й региональной научнй
конференции. Екатеринбург, 2001. С. 230-232; он же. Производство зерно-
вой продукции в Уральской области в 1928-1933 гг. (по сводным статистиче-
ским материалам Уральского управления народнохозяйственного учета) //
Многокультурное измерение исторического образования: теория и практи-
ка: Пятые всероссийские историко-педагогические чтения.Екатеринбург,
2001.С. 17-20; он же. Заготовки зерновой продукции в Уральской области в
1930-1933 гг. // Научно-теоретические основы непрерывного исторического
образования: Шестые всероссийские историко-педагогические чтения. Ека-
теринбург, 2002. С. 53-58; он же. Аграрное производство и продовольствен-
ное обеспечение населения Уральской области в 1928-1933 гг. // Автореф.
дисс... канд. ист. наук. Екатеринбург, 2002; Баранов Е. Ю., Корнилов Г. Е., Ла-
бузов В. А. Аграрное развитие и продовольственное обеспечение населения
Урала. 1928-1934 гг. М., 2009 и др.
2 См.. Есиков С. А., Кузнецова Э.Н. Голод 1932-1933 гг. в Тамбовском крае.
Тамбов, 1992 и др.; Загоровский П. В. Социально-экономические последствия
голода в Центральном Черноземье в первой половине 1930-х гг. Воронеж,
1998; он же. Коллективизация сельского хозяйства в Центральном Черно-
47
Активнуюработу по изучению истории коллективизации и голо-
да 1932-1933 гг. проводили в последние десятилетия и продолжа-
ют вести в настоящее время историки Поволжья* 1. Они составили
карту голода, то есть наиболее пораженных в 1932-1933 гг. районов
Среднего и Нижнего Поволжья, уделили внимание анализу регио-
нальной специфики коллективизации. Так, например, в работах
Т. Ф. Ефериной, О. И. Марискина, Т. Д. Надькина и других истори-
ков Республики Мордовия показаны особенности коллективизации
и голода в этой части Среднего Поволжья2. Причем наиболее плодо-
земье. Документы и материалы // Воронежский вестник архивиста. 2004.
Вып. 1. Воронеж. С. 69-103.
1 См.: Балакин Д. Б., Кондрашин В. В. Карта голода 1932-1933 гг. в Повол-
жье и на Южном Урале // Историческая демография: новые подходы, мето-
ды, источники: Тезисы VIII Всероссийской конференции по исторической
демографии. Екатеринбург, 13-14 мая 1992 г. М., 1992. С. 78-79; Герман А. А. Не-
мецкая автономия на Волге. 1918-1941. Часть II. Автономная республика 1924-
1941. Саратов, 1994; Полубояров М. Зачеркнутая строка, или организованный
голод // Волга. 1991. № 4. С. 127-137; Ренское А. В. Пензенская деревня в
1926-1933 гг. // Исторические записки: Межвузовский сборник научных
трудов. Пенза, 2000. С. 290-299; Савельев С. И. Раскулачивание: истоки, цели,
методы, следствия (на материалах Нижне-Волжского края АССР немцев По-
волжья) // Аграрный вопрос в России при формировании рынка. Саратов,
1993. С. 143-155; он же. Социально-классовая политика ВКП(б) и обще-
ственно-политические процессы в деревне второй половины 20-х — начала
30-х гг. (на материалах Нижнего Поволжья) //Автореф. дис... канд. ист. наук.
Саратов, 1994; он же. Общественно-политические настроения крестьянства
накануне коллективизации и раскулачивания // Вопросы крестьяноведения.
Вып. 3. Саратов, 1996. С. 86-92; Ташпеков Г. А. Деревенская частушка 30-х го-
дов XX века. Опыт классификации // Вопросы крестьяноведения. Вып. 3.
Саратов, 1996. С. 115-126; он же. Деревенская частушка 30-х годов XX века.
Опыт классификации // Дискуссии по истории Отечества. Сборник статей.
Симферополь, 1997. С. 139-149 и др.
2 См.: Еферина Т. В. Крестьянская община в период коллективизации (по
материалам ЦГА РМ) // Проблемы истории Мордовского края. Саранск,
1993; Еферина Т. В., Марискин О. И., Надькин Т.Д. Налоговая политика и кре-
стьянское хозяйство в 1920 — начале 30-х годов. Саранск, 1991; Коломиец К. А.
Репрессивная политика Советского государства в деревне в 1930-е гг. // Ав-
тореф. дисс... канд. ист. наук. Пенза, 2005; Надькин Т.Д. Борьба крестьянства
Мордовии против насильственной коллективизации с осени 1929 до весны
1932 гг. (По материалам ЦГА РМ) // Вестник Мордовского университета.
1994. № 1; он же. Сплошная коллективизация и раскулачивание крестьян-
ских хозяйств в Мордовии (осень 1929-1932 гг.) // Автореф. дис... канд. ист.
наук. Саранск, 1996; он же. Кровавое лето 1931-го года // Странник. 1996.
48
творно в этом направлении работают Т. Д. Надькин и Н. Е. Кауно-
ва, успешно защитившие диссертации о голоде в начале 1930-х гг. в
Средне-Волжском крае* 1.
Положению в Татарии в начале 1930-х гг. посвящен специальный
сборник документов, составленный казанскими историками А. Г. Га-
лимовой и Р. Н. Гибадулиной2.
Серьезным исследователем истории голода 1932- 1933 гг. в Респуб-
лике немцев Поволжья является саратовский историк А. А. Герман.
Он аргументировано утверждает, что этот голод «привел к крупной
гуманитарной катастрофе» в АССР НП. По мнению А. А. Германа,
главная причина голода коренилась «в крайней неэффективности
экономической системы советского социализма, в презрении боль-
№ 3; он же. Коллективизация крестьянских хозяйств в Мордовии в 1931-
1932 гг. Второй отлив из колхозов // Экономика Мордовии: история и со-
временность. Саранск, 1997 Вып. ИЗ. С. 100-112; он же. Раскулачивание и
депортация крестьянских хозяйств в 1931-1933 гг. // Гуманитарные науки
и образование: проблемы и перспективы. Материалы I Сафаргалиевских
чтений. Сб. ст. Саранск, 1997. С. 153-156; он же. Первый этап коллективи-
зации крестьянских хозяйств в Мордовии. // Актуальные вопросы истории
и этнологии: Сб. науч. ст. Саранск, 1998. Вып. 1. С. 37-50; он же. Формы
противодействия крестьян Мордовии политике Советского государства в
деревне в 1929-1932 гг. // Актуальные вопросы истории и этнологии: Сб.
науч. ст. Саранск, 1998. Вып. 1. С. 144-147; он же. Хлебозаготовки и го-
лод начала 30-х гг. в деревне Мордовии // Актуальные вопросы истории
и этнологии: Сб. ст. Саранск, 1999. Вып. 2. С. 45-49; он же. Налогообло-
жение «кулацких хозяйств» в первой половине 30-х годов (по материалам
Мордовии) // Актуальные вопросы истории и этнологии: Сб. ст. Саранск,
2001. Вып. 3. С. 44-49; он же. Коллективизация и раскулачивание в Мордо-
вии в начале 30-х годов: Программа курса по выбору. Саранск, 2001; он же.
Надькин Т Д. Сталинская аграрная революция и крестьянство (на мате-
риалах Мордовии). Саранск, 2006 и др.; Филатов Л. Г. Коллективизация в
Мордовии: Проблемы, особенности, время завершения // На перекрестке
мнений. Саранск, 1990. С. 188-199 и др.
1 См.: Каунова Н. Е. Голод в начале 1930-х гг. в Средне-Волжском крае //
Автореф. дисс... канд. ист. наук. Самара, 2005; Надькин Т.Д. Сталинская аг-
рарная революция и крестьянство (на материалах Мордовии). Саранск, 2006;
он же. Аграрная политика Советского государства и крестьянство в конце
1920-х-начале 1950-х гг. (по материалам Мордовии) // Автореф. дисс...
д. и. н. Саранск, 2007.
2 См.: «Альметьевское» дело. Трагические страницы из истории кресть-
янства Альметьевского района (конец 20-х — начало 30-х гг.): Сб. документов
и материалов / Сост. А. Г. Галямова, Р. Н. Гибадулина. Казань, 1999.
49
шевистской власти к интересам и судьбам конкретных «маленьких»
людей». Он считает, что основная «беда» сторонников теории «гено-
цида» в том, что они абсолютизируют историю своих народов (укра-
инцев, немцев), исследуют ее в отрыве от исторического контекста,
не стремясь проводить объективный сравнительный анализ их поло-
жения с положением других народов СССР, в том числе и русского.
А. А. Герман выступает против абсолютизации национального фак-
тора в политике сталинского режима и указывает, что в основе его
отношения ко всем народам СССР лежал «пресловутый классовый
подход и коммунистические доктринальные установки»1.
Тема голода 1932-1933 гг. в Поволжье получила отражение и в
краеведческой литературе. Среди опубликованных работ краеведов
следует выделить публикации М. С. Полубоярова, в которых исполь-
зованы оригинальные источники, еще не получившие на тот момент
широкого распространения в научной литературе (документы архи-
вов ЗАГС, воспоминания очевидцев)2.
Историки Сибири, обращаясь к проблеме коллективизации и
голода, основное внимание сконцентрировали на двух аспектах: по-
литике раскулачивания и демографических потерях сибирской де-
ревни в начале 1930-х гг.3 Здесь особенно выделяются публикации
1 См.: Герман А. А. Немецкая автономия на Волге. 1918-1941. Часть II.
Автономная республика 1924-1941. Саратов, 1994; Родина. 2007. № 9. С. 83.
2 См.: Мошнин Н. И., Полубояров М. С. История Малосердобинского рай-
она. Пенза, 1989. С. 77-88; Полубояров М. Зачеркнутая строка, или организо-
ванный голод// Волга. 1991. № 4. С. 127-137.
3 См.: БелковецЛ. Л. «Большой террор» и судьбы немецкой деревни в Си-
бири (конец 1920-х — 1930-е годы). М., 1995. С. 164-169; Гущин Н. Я. Кол-
лективизация в Сибири (некоторые проблемы и уроки) // Развитие форм
социалистической собственности в сибирской деревне: исторический опыт
и современность. Новосибирск, 1991. С. 92-94; он же. Население Сибири в
XX веке: основные тенденции и катаклизмы в развитии. Новосибирск, 1995.
С. 24-25; он же. Раскулачивание в Сибири (1928-1934 гг.): методы, этапы,
социально-экономические и демографические последствия. Новосибирск,
1996. С. 133-135; Исупов В. А. Демографическая сфера в эпоху сталиниз-
ма // Актуальные проблемы истории советской Сибири. Новосибирск, 1990.
С. 182-184; он же. Демографические последствия голода 1932-1933 гг. в За-
падной Сибири //Демографическое развитие Сибири, 30-80-е гг. (Истори-
ческий опыт и современные проблемы): Сб. научных трудов. Новосибирск,
1991. С. 1 — 19; он же. Городское население Сибири: От катастрофы к возро-
ждению (конец 30-х — конец 50-х гг.). Новосибирск, 1991. С. 81-83; он же.
Смертность населения Западной Сибири (1932-1933 гг.) // Тезисы докладов
и сообщений VII Всесоюзной конференции по исторической демографии.
50
Н. Я. Гущина и В. А. Исупова, содержащие взвешенные оценки де-
мографических последствий коллективизации и голода в Западной
Сибири, основанные на глубокой проработке источников.
В последние десятилетия появились интересные исследования о
жизни крестьянства Европейского Севера России в годы коллективи-
зации. Однако историки ограничили круг своих интересов проблема-
ми коллективизации как таковой, не уделяя специального внимания
продовольственному обеспечению деревни. Тем не менее следует от-
метить, что они добились значительных успехов в изучении государ-
ственных повинностей деревни в 1930-е гг., негативно сказывавшихся
на материальном положении колхозников и единоличников* 1
Совсем иная ситуация сложилась в Северо-Кавказском регионе.
До настоящего времени на тему голода наиболее полными остаются
работы уже упомянутого нами выше Е. Н. Осколкова и Д. Пеннер2.
Кроме того, в научный оборот введены и прокомментированы полу-
Донецк, 14-16 мая 1991 г. Часть I. С. 45-46; Политика раскрестьянивания
в Сибири. Вып. 1. Этапы и методы ликвидации крестьянского хозяйства.
1930-1940: Хроникально-документальный сб. / Отв. ред. В. А. Ильиных,
О. В. Кавцевич). Новосибирск, 2000; Российская газета. 6 декабря 2006.
№ 274. С. 9 и др.
1 См.. Безнин М. А., Димони Т. М., Изюмова Л. В. Повинности российского
крестьянства в 193-1960-х годах. Вологда, 2001; Глумная М. Н. Единоличное
крестьянское хозяйство на Европейском Севере России в 1933-1937 гг. //
Автореф. дис... канд. ист. наук. М., 1994; Доброноженко Г. Ф. Коллективи-
зация на Севере. 1929-1932. Сыктывкар, 1994; Из истории раскулачивания
в Карелии, 1930-1931 гг.: Документы и материалы / Науч. ред. Н. А. Ив-
ницкий, В. Г. Макуров. Сост. Л. И. Драздович, А. Ю. Жуков, В. Г. Макуров,
О. А. Никитина, А. Т. Филатова. Петрозаводск, 1991; Изюмова Л. В. По-
винности колхозного крестьянства на Европейском Севере России в конце
1930-х - 1950-е гг. // Автореф. дисс... канд. ист. наук. Вологда, 2001; Ники-
тина О. А. «Ликвидация кулачества как класса» в Карелии // Крестьянское
хозяйство: История и современность. Материалы к Всероссийской научной
конференции. Вологда, октябрь 1992 г. Вологда, 1992. Часть 2. С. 42-44; она
же. Коллективизация и раскулачивание в Карелии // Автореф. дисс... канд.
ист. наук. М., 1993; она же. Коллективизация и раскулачивание в Карелии
(1929-1932 годы). Петрозаводск, 1997 и др.
2 Осколков Е. Н. Голод 1932/1933. Хлебозаготовки и голод 1932/1933 г.
в Северо-Кавказском крае; он же. Голод 1932-1933 гг. в зерновых районах
Северо-Кавказского края // Голодомор 1932-1933 рр. в Украши причини
i наслщки. М1жнародна наукова конференщя. С. 115-119; Penner D. A. R.
Stalin and the Ital’ianka of 1932-1933 in The Don region // Cahiers du Monde
russe. Janvier-juinl998. Vol. 39 (1-2). P. 2768; она же. The «Agrarian Strike»
51
чившие большой общественный резонанс письма М. А. Шолохова
Сталину о хлебозаготовках 1932 г. и голоде 1933 г.* 1
Заметным явлением в историографии проблемы стали публика-
ции И. Е. Зеленина, А. В. Шубина, О. В. Хлевнюка. Так, например,
И. Е. Зелениным опубликована монография, в которой он попы-
тался подвести итог изучения истории коллективизации на основе
анализа материалов документальных серий международных проек-
тов В. П. Данилова «Трагедия советской деревни» и «Советская де-
ревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД». Обращаясь к проблеме голода
1932-1933 гг„ он называет его «великим голодом», «организованным
голодом» и заключает, что этот голод не был обусловлен какими-ли-
бо природными катаклизмами. По его оценке, картина общекресть-
янской трагедии во всех переживших голод регионах, была, по сути,
идентична. «И если уж характеризовать голодомор 1932-1933 гг.
как «целенаправленный геноцид украинского крестьянства», на чем
настаивают некоторые историки Украины, — заключает И. Е. Зеле-
нин, — то надо иметь в виду, что это был геноцид в равной мере и
российского крестьянства — Дона и Кубани, Поволжья, Центрально-
го Черноземья, Урала, и особенно скотоводов и земледельцев Казах-
стана — крестьянства всех регионов и республик СССР»2.
Серьезным аналитическим анализом проблемы отличаются пуб-
ликации А. В. Шубина. Он аргументировано указывает, что голод
1932-1933 гг. есть «результат выбора сталинской группы, который мы
должны правильно оценить». И этот выбор был обусловлен конкрет-
но-исторической обстановкой, в которой оказался СССР на рубеже
1920-х — 1930-х гг. Она стала результатом избранной сталинским ру-
ководством стратегии и тактики индустриализации, в которой нуж-
далась Советская Россия. А. В. Шубин справедливо заключает: «Либо
of 1932-1933 // Kennan Institute for Advanced Russian Studies. Occasional pa-
per. Vol. 269. P. 1-53 и др.
1 Шолохов M. «Я видел такое, чего нельзя забыть до смерти» (Публика-
ция Ю. Мурина) // Родина. 1992. № 11-12. С. 51-57; Шолохов М. «Я видел
такое, чего нельзя забыть до смерти» (Публикация 10. Мурина) // Судьбы
российского крестьянства. М„ 1996. С. 535-557; Шолохов и Сталин: Пе-
реписка начала 30-х годов / Вступ. ст. Ю. Г. Мурина // Вопросы истории.
1994. № 3. С. 3-24; «Я видел такое, чего нельзя забыть до смерти» / Публ. Ю.
Мурина письма М. А. Шолохова Сталину о хлебозаготовках 1932 и голоде
1933 гг. // Родина. 1992. № 11/12. С. 51-57 и др.
2 Зеленин И. Е. Сталинская «революция сверху» после «великого перело-
ма». 1930-1939: политика, осуществление, результаты. М., 2006. С. 120.
52
сколько-нибудь успешное завершение индустриального рывка, либо
нехватка ресурсов и полный экономический распад, гигантская не-
завершенка, памятник бессмысленному распылению труда. И, конеч-
но, крах Сталина. Для того чтобы закончить рывок, достроить хоть
что-то, Сталину нужны были еще ресурсы, и он безжалостно забрал
их у крестьян. Вопреки распространенному мифу не найдено доказа-
тельств, что Сталин “устроил” голод, чтобы замучить побольше наро-
ду. Думаю, и не будет найдено». Он выступает против выдвигаемых
украинскими учеными цифр жертв голода на Украине и считает, что
на Украине непосредственно от голода погибли 1-2 млн человек, а в
других регионах (Поволжье, Северный Кавказ, Сибирь, Казахстан)
потери могут исчисляться сотнями тысяч людей в каждом. По его
мнению, количество жертв голода 1932-1933 гг. в СССР находится в
«коридоре» 2-3 млн человек1.
Большой резонанс среди научной общественности получила мо-
нография выдающегося исследователя сталинского периода истории
СССР О. В. Хлевнюка «Хозяин. Сталин и утверждение сталинской
диктатуры» (М.: РОССПЭН, 2010). Специальную главу автор посвя-
тил голоду 1932-1933 гг. Основываясь на достоверных источниках
и опубликованной литературе, О. В. Хлевнюк делает убедительный
вывод концептуальной значимости: «Большой голод 1930-х годов
стал важнейшим этапом утверждения сталинской социально-эконо-
мической системы и диктатуры»2.
Подводя итог историографическому обзору, следует обратить
внимание на следующие положения. Российские историки продела-
ли большую исследовательскую работу по изучению обстоятельств
трагедии 1932-1933 гг. Главная их заслуга, на наш взгляд, состоит
во введении в научный оборот огромного комплекса источников
по данной теме, а также ее осмысление в контексте исторического
развития России в XX в. Кроме того, исследователи убедительно
доказали крестьянское неприятие коллективизации, которая встре-
чала их активное противодействие в силу антикрестьянского харак-
тера этой политики. Российские ученые оказались единодушными
в признании факта насильственного характера коллективизации
и хлебозаготовок и их трагических последствий для деревни. При
этом они по-разному понимают мотивы, которыми руководствовал-
1 Шубин А. 10 мифов Советской страны. М., 2007. С. 194, 201; Родина.
2007 № 8. С. 88-89.
2 Хлевнюк О. В. Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры.
М, 2010. С. 175.
53
ся сталинский режим, и по-разному относятся к понятию «руко-
творный», «организованный» голод1.
Например, В. П. Попов полагает, что «рукотворный голод» был
частью «общей политики государства применительно ко всему кре-
стьянству (шире — к народу в целом), а не только к кулачеству», то
есть имел откровенно антинародный характер2. Само понятие «руко-
творный голод» он обосновывает следующим образом: «О том, что
голод носил рукотворный характер, а не был связан исключительно
с засухой 1932 г., свидетельствуют следующие факты. Государствен-
ные заготовки хлеба в стране в 1932 г. составили 1181,1 млн пудов
(83 процента от уровня заготовок в 1931 г.), а в 1933 г. выросли до
1444,5 млн пудов. Таким образом, государство располагало запасами,
необходимыми для прокорма голодного населения. Вместо этого за
1931-1932 гг. было экспортировано около 70 млн пудов зерна»3.
На наш взгляд, понятия «рукотворный», «организованный» го-
лод могут быть использованы при оценке трагедии в том смысле, что
голод наступил в результате деятельности людей, политиков, а не в
связи с природными катаклизмами. То есть голод явился прямым
результатом политики коллективизации и хлебозаготовок, которую
проводили конкретные властные органы под руководством ЦК пар-
тии, советского правительства и лично Сталина4. В то же время во-
прос о правомерности данной терминологии остается открытым.
О значении голода 1932-1933 гг. для судеб советского крестьян-
ства и страны в целом шла речь на состоявшейся в Москве в Рос-
сийской академии наук в июне 1994 г. международной конференции
«Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв.)». В своем
выступлении автор настоящей статьи выдвинул тезис о том, что го-
лод 1932-1933 гг. может рассматриваться как переломный момент
в тысячелетней истории крестьянской России. Организованный в
угоду форсированным темпам индустриальной модернизации стра-
ны, он «нанес смертельный удар крестьянству», после которого его
1 См. подробнее: Отечественная история. 1994. № 6. С. 95-109.
, 2 См.: Попов В. Хлеб под большевиками// Новый мир. 1997. № 8. С. 182.
3 Там же.
4 См., напр.: Зеленин И. Е. Введение (Кульминация крестьянской траге-
дии) //Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Т. 3.
С. 34; Кондрашин В. В. Организованный голод 1932-1933 гг. в Поволжье //
Крестьяне и власть. Тезисы докладов и сообщений научной конференции
7-8 апреля 1995 г. Тамбов, 1995. С. 101-102; он же. Голод 1932-1933 гг. в По-
волжье // Вопросы крестьяноведения. Вып. 3. Саратов, 1996. С. 92-99.
54
«возрождение» как класса было вряд ли возможно1. Обратного пути
в крестьянскую Россию, с ее господством мелкого единоличного, на-
турально-потребительского хозяйства, уже не существовало. Тради-
ционное крестьянское общество было разрушено коллективизацией
и голодом. Поэтому после событий 1932-1933 гг. это была другая
страна и «другое» крестьянство2.
С нашей позицией не согласился И. Е. Зеленин, который утвер-
ждал, что голод 1932-1933 гг. коснулся лишь четверти всего сельско-
го населения СССР, сосредоточенного в основных зерновых районах
и поэтому не мог иметь столь серьезных последствий. Кроме того, в
1933-1935 гг. сталинское руководство пошло на компромисс с кол-
хозниками и единоличниками, разрешив им развивать личное под-
собное хозяйство. Поэтому, по его мнению, «конец крестьянства» в
России так и не наступил, и задача его «возрождения» оставалась
актуальной в последующие годы, в том числе в период хрущевских
реформ3.
Как показал анализ опубликованной российскими историками
литературы по рассматриваемой теме, большинство из них объясня-
ют мотивы сталинской политики коллективизации и хлебозаготовок,
приведшей к голодной трагедии, потребностями индустриальной
модернизации страны, необходимостью срочного решения зерновой
проблемы подавления крестьянского сопротивления государствен-
ной политики. На региональном уровне эти выводы конкретизирова-
ны на основании местных материалов.
Мы можем констатировать факт совпадения оценок основных
событий 1932-1933 гг. в советской деревне, содержащихся в рабо-
тах российских и зарубежных исследователей, основанных на досто-
верной Источниковой базе. Он свидетельствует о плодотворности и
целесообразности научного сотрудничества ученых разных стран в
области изучения трагедии 1932-1933 гг. как на общесоюзном, так и
региональном уровнях.
В то же время, на наш взгляд, недостаточно убедительной остается
позиция исследователей, истолковывающих всенародную трагедию
1932-1933 гг. в рамках концепции геноцида голодомором, выпячи-
1 См.: Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв.). Материа-
лы международной конференции. М., 1996. С. 120.
2 Там же. С. 379-380.
3 Там же. С. 399-400; Зеленин И. Е. Введение (Кульминация крестьян-
ской трагедии) // Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскула-
чивание. Т. 3. С. 31.
55
вающих национальный фактор в сталинской аграрной политике. Все
же в основе трагедии лежали политические и социально-экономи-
ческие факторы, связанные с осуществлением сталинского вариан-
та индустриальной модернизации СССР. Об этом свидетельствуют
многочисленные публикации отечественных и зарубежных исследо-
вателей, опирающихся на конкретно-исторический материал.
Наряду с несомненными достижениями российских и зарубежных
исследователей голода 1932-1933 гг. в СССР налицо ряд нерешен-
ных проблем. Так, недостаточно изученным, на наш взгляд, является
вопрос о влиянии международной обстановки на аграрную политику
Сталина, в том числе во время голодного кризиса начала 1930-х гг.1
Нуждаются в более детальном освещении и региональные осо-
бенности голода2. Обобщающими работами на тему коллективиза-
ции и голода в отдельных регионах, содержащими их глубокий и
всесторонний анализ особенно не богата российская региональная
историография3. Остается открытым вопрос о количестве жертв го-
лода 1932-1933 гг. в целом по СССР и в особенности в региональ-
ном разрезе.
Великая трагедия бывших народов СССР должна не разъединять
их, а объединять как общая история и общая беда, уроки которой сле-
дует помнить и учитывать в условиях не простого и противоречивого
государственного развития России и Украины.
1 В фундаментальном пятитомном изданйи «Трагедия советской дерев-
ни. Коллективизация и раскулачивание» использованы документы всех цен-
тральных архивов страны — за исключением Архива внешней политики РФ.
2 На этот аспект, как наименее изученный в контексте проблемы, ука-
зал О. В. Хлевнюк в ходе дискуссии на российско-украинском коллоквиуме
«Украинское национальное движение 1920-х годов и голод 1932-1933 гг. в
современных исследованиях», состоявшемся в Московской библиотеке укра-
инской литературы 12 декабря 2009 г. В этой дискуссии участвовали россий-
ские и украинские историки: О. В. Хлевнюк, Н. А. Ивницкий, В. Ю. Василь-
ев, В. В. Кондрашин, Н. Л. Рогалина и др.
3 Из ряда таких работ, на наш взгляд, выделяются лишь вышеупомяну-
тые исследования Е. Н. Осколкова (Ростов-на-Дону) и П. В. Загоровского
(Воронеж).
Новые документы из российских архивов
о голоде 1932-1933 гг. в СССР
В. Кондрашин
I
По инициативе Федерального архивного агентства РФ с 2007 г.
осуществляется международный научный проект «Голод в СССР.
1932-1934 гг.». Его целью является подготовка к печати сборника до-
кументов по теме проекта, в работе над которым принимают участие
государственные архивы России, Казахстана и Белоруссии^
К настоящему времени выявлены новые документы из Архива
Президента Российской Федерации, Центрального архива Феде-
ральной службы безопасности РФ, Архива внешней политики МИД
РФ, Российского государственного архива социально-политической
истории, Российского государственного архива экономики, Государ-
ственного архива Российской Федерации, позволяющие получить
более четкое представление о причинах, масштабах и последствиях
голода 1932-1933 гг. в СССР. Наиболее важные из них, использо-
ванные в данной статье, были опубликованы в различных изданиях,
размещены на выставках и сайтах, организованных Федеральным ар-
хивным агентством России, МИД РФ и другими учреждениями1 2.
1 См.: Козлов В. П. Предисловие // Голод в СССР. 1932-1934 гг. М.. Фе-
деральное архивное агентство, 2009. С. 6-8.
2 Предварительные результаты проекта см.: Голод в СССР. 1932-1934.
М.: Федеральное архивное агентство, 2009; «...Наша деревня опустошена
до последнего семенного зернышка». Из дневника литературного критика
К. Л. Зелинского и информационных сводок ОГПУ о голоде в СССР. 1933 г.
Публикацию подготовили 3. К. Водопьянова, В. В. Кондрашин // Отечест-
венные архивы. 2009. № 1. С. 87-95; «Говорить о голоде считалось чуть ли не
контрреволюцией». Документы российских архивов о голоде 1932-1933 гг. в
СССР. Публикацию подготовили В. В. Кондрашин, Е. А. Тюрина //Отечест-
венные архивы. 2009. № 2. С. 94-127; Официальный сайт МИД РФ http://
www.mid.ru/ns-arch.nsf/iddpubl. «Сводный перечень документов ГА РФ,
РГАЭ, РГАСПИ, ЦА ФСБ России по теме «Голод в СССР. 1930-1934 гг.»;
Официальный сайт Международного фонда «Демократия».
57
В настоящей статье нами предпринимается попытка изложить
версию основных обстоятельств великой трагедии народов СССР в
начале 1930-х гг., основанную на предварительном анализе этих но-
вых документах. Кроме того, нами используются и другие источники
по указанной теме.
Известные нам документы убедительно свидетельствуют, что го-
лод в СССР в начале 1930-х гг. явился результатом комплекса причин
объективного и субъективного характера. Главной из них была аграр-
ная политика сталинского руководства СССР, проводившаяся в конце
1920-х — начале 1930-х гг. Ее целью было превращение сельского хо-
зяйства в основной источник ресурсов для форсированной индустриа-
лизации страны, которая началась в СССР в конце 1920-х гг. Стране
нужны были средства на закупки за рубежом оборудования для флаг-
манов первой пятилетки, растущие города нуждались в больших объ-
емах продовольствия1. Они могли быть получены за счет внутренних
ресурсов и финансовой помощи СССР со стороны западных стран.
Но Запад отказал СССР в необходимых кредитах на эти цели, или
они были незначительными с точки зрения его потребностей. Поэто-
му главным источником ресурсов для индустриализации страны стало
сельское хозяйство.
Именно для обеспечения индустриализации необходимыми ре-
сурсами и начала осуществляться в СССР в конце 1920-х — начале
1930-х гг. новая аграрная политика. Ее целью было добиться резкого
1 См. об этом речь И. В. Сталина 19 ноября 1928 г. на ноябрьском объе-
диненном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) «Об индустриализации страны и о
правом уклоне в ВКП(б)» (Сталин И. В. Соч. Т. 11. М., 1949. С. 252-253,258-
259). О значении экспорта хлеба для нужд индустриализации весьма красно-
речиво свидетельствует письмо И. В. Сталина В. М. Молотову от 24 августа
1930 г., в котором говорилось: «Надо бы поднять (теперь же) норму ежеднев-
ного вывоза до 3-4 миллионов] пудов минимум. Иначе рискуем остаться
без наших новых металлургических и машиностроительных (Автозавод, Че-
лябзавод и пр.) заводов. Найдутся мудрецы, которые предложат подождать
с вывозом, пока цены на хлеб на международном] рынке не подымутся “до
высшей точки’’ Таких мудрецов немало в Наркомторге. Этих мудрецов надо
гнать в шею, ибо они тянут нас в капкан. Чтобы ждать, надо иметь валютн[ые]
резервы. А у нас их нет. Чтобы ждать, надо иметь обеспеченные позиции на
международном] хлебн[ом] рынке. А у нас нет уже там давно никаких пози-
ций, — мы их только завоевываем теперь, пользуясь специфически благопри-
ятными для нас условиями, создавшимися в данный момент. Словом, нужно
бешено форсировать вывоз хлеба» (Письма И. В. Сталина В. М. Молотову.
1925-1936 гг. Сб. документов. М., 1995. С. 203-204).
58
повышения товарности сельскохозяйственного производства за счет
изменения его организационных форм. Ошибки этой политики и при-
вели в конечном итоге к голоду 1932-1933 гг. Основным ее содержа-
нием было насильственное насаждение колхозов в зерновых районах
СССР, создание крупных государственных хозяйств — совхозов при
одновременной ликвидации мелкого крестьянского производства
как неэффективного и низкотоварного, не способного удовлетворить
потребности строящейся промышленности и растущего городского
населения в условиях индустриализации.
Для подобных действий у сталинского руководства имелись и
объективные причины. К концу 1920-х гг. сельское хозяйство СССР
оказалось в состоянии стагнации, в стране возник серьезный продо-
вольственный кризис, была введена карточная система для город-
ского населения. Чрезвычайные меры заготовок продовольствия,
особенно хлеба, в 1927-1929 гг. не дали должных результатов1. Выхо-
дом из этой ситуации стал курс на сплошную коллективизацию сель-
ского хозяйства СССР в 1930 г.
По замыслу сталинского руководства, она должна была обеспечить
рост сельскохозяйственного производства, а самое главное — увели-
чить его товарность. Последнее обстоятельство имело первостепен-
ное значение с точки зрения политики индустриализации: в 1930 г.
был запланирован экспорт в Западную Европу огромного количества
советского зерна (более 5 млн т)2. Политика зернового экспорта была
оптимальной с точки зрения имеющихся у СССР возможностей по-
лучения валюты для нужд индустриализации. В то же время она
потребовала форсированного сбора и своевременного вывоза за гра-
ницу огромных объемов зерна. В краткие сроки получить его можно
было лишь используя ресурсы создаваемого для этой цели колхозно-
совхозного строя. В противном случае СССР ожидало невыполнение
экспортных контрактов и, как следствие, срыв плана индустриализа-
ции. Отсюда сплошная коллективизация в начале 1930 г. и нажим на
деревню со всеми вытекающими последствиями.
1 См. выступление на эту тему на апрельском 1929 г. объединенном пле-
нуме ЦК и ЦКК ВКП(б) председателя СНК СССР А. И. Рыкова (Как лома-
ли нэп... Т. 4. Объединенный пленум ЦК и ЦКК ВКП(б) 16-23 апреля 1929 г.
С. 328,335,345-346,354.
2 См. выступление наркома внешней и внутренней торговли СССР
А. И. Микояна на ноябрьском пленуме ЦК ВКП(б) И ноября 1929 г. (Как
ломали нэп. Стенограммы пленумов ЦК ВКП(б) 1928-1929 гг. Т. 5. Пленум
ЦК ВКП(б) 10-17 ноября 1929 г. М, 2000. С. 79-81).
59
В 1930-1932 гг. СССР удалось заключить с западноевропейскими
партнерами контракты на поставку в Западную Европу значитель-
ных объемов советской пшеницы и других зерновых культур. Взамен
он получил оборудование для своих заводов. Основными потреби-
телями советского зерна были Англия, Италия, Германия, Бельгия
и другие страны. В начале 1930-х гг. западноевропейские потреби-
тели получили из СССР свыше 12 млнт зерна1. Это сотрудничест-
во осуществлялось на фоне голода, от которого страдали миллионы
советских крестьян, ставших жертвами «голодного экспорта» и ста-
линской индустриализации. Данный факт был хорошо известен ши-
рокой европейской общественности, несмотря на его замалчивание в
СССР2. Но он не повлиял существенным образом на отношение веду-
щих европейских стран и США к Советскому Союзу. Более того, эти
отношения укреплялись. Документы свидетельствуют, что в 1931 г.
СССР готов был отказаться от «голодного экспорта» при условии по-
лучения от западных стран кредитов3. Но этого не произошло.
Связь зернового экспорта, коллективизации и голода 1932—
1933 гг. очевидна и не вызывает сомнений. Его эпицентрами оказа-
лись главные житницы СССР, традиционно являвшиеся основными
поставщиками зерна на экспорт и для удовлетворения нужд населе-
ния промышленных центров. В 1930-1932 гг. основной вывоз хлеба
пришелся на четыре региона СССР — Украину, Северный Кавказ, По-
волжье и Центральный Черноземный район4 * * * В. В 1932-1933 гг. именно
они станут зонами массового смертного голода. Необходимость обес-
печить обязательства по экспорту обусловила особо репрессивный и
разрушительный для сельскохозяйственного производства характер
1 См.: Социалистическое строительство в СССР. Статистический еже-
годник. М., 1936. С. 687
2 Архив внешней политики РФ. Ф. 5. Оп. 13. П. 93. Д. 47. Л. 72; Ф. 054.
Оп. 10. П. 441. Д. 121. Л. 50-50(об.).
3 Об этом, например, шла речь в директивах Политбюро ЦК ВКП(б) для
советской делегации на международную конференцию по зерну от 15 марта
1931 г. (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 9. Л. 167-168).
4 Например, в сентябре 1930 г. из 1,6 млн т зерна, запланированного на
экспорт, с Украины предусматривалось взять 875 тыс. т зерна (55 %), Се-
верного Кавказа — 525 тыс. т (33 %). Остальное зерно «раскладывалось» на
Нижнюю Волгу, ЦЧО и Крым (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 9. Л. 24, 26-27).
В октябре 1930 г. из 1,5 млн т экспортного зерна Украина дала 810 тыс. т, Се-
верный Кавказ — 280 тыс. т, Нижняя Волга — 175 тыс. т, ЦЧО — 140 тыс. т
(РГАЭ. Ф. 8043. Оп. И. Д. 12). Аналогичная ситуация сложилась и в 1931 г.
(ГАРФ. Ф. Р-5674. Оп. Зс. Д. 18. Л. 304-307).
60
коллективизации и хлебозаготовок на этих территориях. Таким обра-
зом, экономическая специализация районов предопределила масшта-
бы трагедии 1932-1933 гг. в конкретных регионах СССР: более всего
пострадали зерновые районы, основные житницы страны, ставшие
главными поставщиками хлеба на экспорт.
Сталинское руководство СССР, разумеется, не стремилось к ор-
ганизации голода, но проводившаяся им политика насильственной
коллективизации и принудительных хлебозаготовок, ошибки этой
политики стали его причиной. Прежде всего явно непродуманной с
точки зрения негативных последствий была утвердившаяся в СССР с
началом коллективизации система планирования обязательных поста-
вок государству сельскохозяйственной продукции. Эта система была
нацелена на максимальное изъятие зерна и продовольствия из дерев-
ни, без должного учета реальных возможностей сельского хозяйства.
С началом коллективизации планы хлебозаготовок оказались уве-
личены более чем в два раза. Например, в 1930 г. они были просто
гигантскими: 24 000 тыс. т, против И 200 тыс. т в 1928 г. Планы хле-
бозаготовок росли и в последующие годы. Они устанавливались на
основе формального показателя роста посевных площадей в СССР в
годы коллективизации. При планировании не учитывались негатив-
ные последствия коллективизации: разрушение животноводческой
отрасли (сокращение поголовья скота, особенно рабочего и молочно-
го), резкое неприятие подавляющим большинством крестьян новых
форм сельскохозяйственного производства, поскольку государство
забирало в счет заготовок фактически всю произведенную ими про-
дукцию. Кроме того, из-за насильственной коллективизации в 1930—
1932 гг. основные зерновые регионы СССР покинуло не менее 7 млн
самых активных крестьян, которые ушли в город, пополнив там ряды
заводских рабочих. Все это привело к резкому снижению уровня аг-
ротехники в сельском хозяйстве СССР, особенно в колхозах, ставших
к 1931 г. главным его сектором.
В результате в 1930-1932 гг. произошло резкое падение урожай-
ности зерновых культур и сокращение животноводческой продукции
(мяса, молока). Например, за годы коллективизации животноводство
лишилось половины поголовья и примерно столько же готовой сел-
хозпродукции1.
Негативное влияние на планирование хлебозаготовок и их вы-
полнение оказала созданная сталинским руководством в годы кол-
1 См.: Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание.
Т. 2. М„ 2001. С. 35.
61
лективизации бюрократическая система управления сельским хо-
зяйством1. Многочисленные центральные ведомства новой «колхоз-
но-совхозной экономики» (Наркомзем, Наркомснаб, Наркомсовзоз,
Колхозцентр и др.) и региональные руководители безоговорочно вы-
полняли политику партийного руководства по выкачиванию из села
всех ресурсов, зачастую выступая инициаторами более жестких мер.
В условиях установления сталинской диктатуры, разгрома правой
оппозиции в стране уже не было политических сил, способных скор-
ректировать эту политику, свести к минимуму ошибки.
Одной из таких ошибок стал фактический провал к концу 1931 г.
крупных государственных сельскохозяйственных предприятий —
совхозов, активно насаждаемых в зерновых районах СССР. По
замыслу сталинского руководства совхозы должны были стать об-
разцовыми высокотоварными хозяйствами. При этом они матери-
ально поддерживались государством. Но в 1931 г. совхозы сорвали
все государственные планы, превратившись в «нахлебников». Не-
довыполненный совхозами план заготовок сельхозпродукции (10 %
годового плана) был переложен на колхозы, что еще сильнее усугу-
било их положение2.
Негативно система планирования хлебозаготовок в 1930-1932 гг.
отразилась и на частном секторе аграрной экономики. Чтобы выну-
дить единоличников вступать в колхозы им устанавливались явно
завышенные планы, которые не выполнялись, вызывая противодей-
ствие со стороны последних3. В результате колхозный сектор получал
от государства дополнительный план хлебосдачи единоличников, что
еще больше подрывало его продовольственные ресурсы.
Ярким показателем несовершенства сталинской бюрократиче-
ской системы в области планирования хлебозаготовок является факт
отсутствия у руководства страны точных данных о реальных объемах
урожаев зерновых культур4. Органы статистики в угоду деланиям
1 См. письмо И. В. Сталина Л. М. Кагановичу от 17 июля 1932 г. В нем
вождь писал: «4) Вообще должен сказать, что НКЗем, как хозяйственный
наркомат, не выдержал экзамена. Местные работники издеваются над НКЗе-
мом, как совершенно несостоятельным с точки зрения хозяйственного руко-
водства (Сталин и Каганович. Переписка. 1931-1936 гг. М., 2001. С. 232).
2 См.: Отечественные архивы. 2009. № 2. С. 97.
3 В этом плане характерной является докладная записка секретаря ОК
ВКП(б) ЦЧО И. М. Варейкиса на имя И. В. Сталина от 28 ноября 1932 г.
(Архив Президента РФ. Ф. 3. On. 40. Д. 84. Л. 74).
4 Об этом прямо указывалось в объяснительной записке начальни-
ка ЦУНХУ СССР В. В. Осинского И. В. Сталину от 7 ноября 1932 года
62
Центра завышали данные об урожайности и товарности зернового
производства, что привело к установлению в 1931-1932 гг. завышен-
ных планов хлебозаготовок.
Такая позиция органов статистики и всей бюрократической систе-
мы управления сельским хозяйством СССР основывалась наантикре-
стьянском настрое Сталина и его ближайшего окружения, считавших
главной причиной трудностей с заготовками продовольствия в стране
не низкий уровень производительности сельского хозяйства, а «ку-
лацкий саботаж», нежелание крестьян сдавать государству хлеб по
установленным им ценам. Отсюда вытекала и вся антикрестьянская
аграрная политика сталинизма, имевшая своей целью заставить кре-
стьян работать на государство в колхозах на положении крепостных.
В действительности же «кулацкого саботажа» не существовало.
Валовые сборы зерновых в СССР в рассматриваемый период были
значительно ниже биологической урожайности (на корню) в силу
общего снижения уровня агротехники из-за издержек коллективи-
зации (гибель рабочего скота, отток сельского населения в города,
слабая организация труда в колхозах и совхозах и т. д.)* 1. Но данный
факт учитывался сталинским руководством СССР в самую послед-
нюю очередь.
В 1930-1932 гг. издержки планирования и управления сельским
хозяйством СССР с лихвой компенсировались административно-ре-
прессивным ресурсом государства. Ставка сталинского руководства
на насилие над крестьянством стала государственной политикой,
главным методом решения проблемы изъятия из деревни продоволь-
ственных ресурсов для нужд индустриализации. Из Центра и лич-
но от Сталина шли грозные директивы в регионы о необходимости
выполнения плана любой ценой2. Большинство попыток местных
властей добиться его уменьшения решительно пресекались. Центр
сокращал планы хлебозаготовок лишь тогда, когда выяснялось, что
они невыполнимы в полном объеме и в установленный срок. Так
было на Украине, Северном Кавказе, в Поволжье в 1932 г.
Следует отметить, что объективным фактором, повлиявшим на
снижение урожая зерновых культур и наступление голода, были не
совсем благоприятные природно-климатические условия, особенно
«О размерах валового сбора хлебов и записке т. Яковлева» (АП РФ. Ф. 3.
Оп. 40. Д. 83).
1 См.: Таугер М. Б. Урожай 1932 года и голод 1933 года // Голод 1932—
1933 годов. М„ 1995. С. 14-42.
2 См.: Отечественные архивы. 2009. № 2. С. 98-99.
63
засуха в 1931 г. и проливные дожди летом 1932 г. Они придали хлебо-
заготовкам особую напряженность, поскольку сократилось количест-
во зерна для внутреннего потребления, особенно в деревне. Львиная
его доля ушла в счет выполнения экспортных планов, а также снаб-
жения растущего городского населения (в 1931-1932 гг. оно увели-
чилось на 4 млн человек).
Голод в СССР усиливался по мере проведения сталинской аграр-
ной политики (насильственная коллективизация и принудительные
хлебозаготовки), разрушавшей сельское хозяйство страны. Уже в
1929-1930 гг. в сельской местности крестьяне начинают умирать от
голода1. Причиной голода стали последствия принудительных хле-
бозаготовок 1929 г., создавших дефицит продовольствия на селе. По-
этому началом «сталинского» голода, на наш взгляд, следует считать
не 1932 г., когда он очень ярко проявился в УССР, а 1929 г. И умирать
от голода крестьяне сначала стали на территории РСФСР. В даль-
нейшем ситуация ухудшалась. В 1932 г. в зерновых районах СССР
нарастает массовый смертный голод (Украина, Северный Кавказ,
Поволжье и др.).
В начале 1932 г. сталинское руководство осознает существова-
ние в стране глубокого кризиса сельского хозяйства и факт голода и
предпринимает меры по их ослаблению. Голодающим регионам пре-
доставляются значительные зерновые и продовольственные ссуды
на проведение весенней посевной кампании, за границей закупается
элитное семенное зерно, племенной скот2. Весной 1932 г. объявляет-
ся право свободной торговли хлебом для колхозов и единоличных
хозяйств, выполнивших планы хлебозаготовок, устраняются адми-
нистративные препятствия для развития в деревне личных подсоб-
ных хозяйств и т. д. Но все эти меры так называемого «неонэпа» были
запоздалыми и не дали должного результата.
Три года насильственной коллективизации привели сельское хо-
зяйство СССР в состояние глубочайшего кризиса: у крестьян не ос-
талось хлеба для «свободной торговли» (все ушло в хлебозаготовки),
было подорвано их доверие к колхозам; животноводство было разру-
шено, для проведения качественных сельхозработ не хватало тягло-
вой силы. К началу уборочной кампании 1932 г. голодные крестьяне
1 Российский государственный архив экономики (РГАЭ). Ф. 8043.
Оп. 11. Д. 16. Л. 37-37 (об.); Центральный архив Федеральной службы безо-
пасности РФ (ЦА ФСБ РФ). Ф. 2. Оп. 9. Д. 546. Л. 302.
2 См.: Голод в СССР. 1930-1934 гг. М.: Федеральное архивное агентство,
2009. Док. №22-51.
64
не только не имели возможности трудиться в колхозах, но и не хоте-
ли. Наученные горьким опытом прежних лет, когда в счет хлебозаго-
товок и других госпоставок ушел заработанный на трудодни хлеб, они
уже не доверяли государству. Именно поэтому массовым явлением
в советской деревне летом 1932 г. становится воровство колхозного
урожая, а также крайне некачественная его уборка с целью оставить
в деревне как можно больше хлеба. Апатия и нежелание крестьян
добросовестно работать возрастали по мере доведения до села новых
планов хлебозаготовок, которые напоминали предыдущие, обрекшие
их на голод.
Столкнувшись на практике с фактическим сопротивлением кре-
стьянства государственной аграрной политике, сталинское руково-
дство берет курс на развертывание против него массовых репрессий.
Необходимо было заставить крестьян убрать урожай и сдать его госу-
дарству в установленных размерах. Этого требовали и объективные
причины: необходимость продовольственного обеспечения городов,
где кризис со снабжением населения хлебом и другими продуктами
из года в год нарастал, а в 1932 г. приобрел форму массовых волнений
рабочих на почве голода1.
На выбор руководством СССР во второй половине 1932 г. админи-
стративно-репрессивного ресурса в качестве основной меры выхода
из кризиса повлияла и неблагоприятная международная обстановка:
осложнение отношений СССР с Японией на Дальнем Востоке, при-
ход к власти в Германии нацистов. В этих условиях власти необходи-
мо было продемонстрировать «твердость» и «силу», сохранить СССР
лицо на международной арене в качестве динамично развивающейся
державы, способной противостоять угрозам извне, выполнять заклю-
ченные экономические контракты с западными партнерами2.
В результате во второй половине 1932 г. в Советском Союзе разво-
рачиваются беспрецедентные массовые репрессии против крестьянст-
ва. В наиболее проблемные и важные с точки зрения роли в зерновом
производстве страны районы (Украину, Северный Кавказ, Нижнюю
1 Например, в апреле-мае 1932 г. забастовки рабочих на предприяти-
ях в Вичугском, Лежневском, Пучежском и Тейковском районах Иванов-
ской промышленной области (Государственный архив Ивановской области.
Ф. П-327. Оп. 4. Д. 514. Л. 18-27), а также волнения населения г. Борисова
(БССР) на почве продовольственных трудностей (Государственный архив
Минской области. Ф. 164П. On. 1. Д. 132. Л. 388-392).
2 См. об этом подробнее: Кондрашин В. В. Голод 1932-1933 годов: траге-
дия российской деревни. М„ 2008. С. 168-170.
65
Волгу) Центр направляет специальные чрезвычайные комиссии по
хлебозаготовкам (во главе с В. М. Молотовым, Л. М. Кагановичем,
П. П. Постышевым). В качестве основного инструмента своей работы
они используют массовые аресты «саботажников» из числа крестьян
и местного актива, заслоны и кордоны селений с целью не допустить
вывоза хлеба, «черные доски» (запрет на торговлю и натуральные
штрафы в невыполнявших планы селениях) и т. д. Действия регио-
нального руководства и эмиссаров Центра внимательно контролиро-
вались и корректировались лично Сталиным1.
Подобная ситуация свидетельствовала о провале сталинской
политики коллективизации. Вместо роста сельскохозяйственной
продукции, произошло ее сокращение. На начало 1933 г. размеры
продовольственных запасов СССР составляли всего 342 млн пудов,
почти в три раза меньше, по сравнению с 1931 г. (1011 млн пудов)2.
По рассекреченным данным Комитета резервов при СТО СССР на
начало 1933 г. неприкосновенный фонд продхлебов был полностью
израсходован. Именно поэтому в первой половине 1933 г. голод в
СССР приобрел огромные масштабы.
Итогом хлебозаготовительной кампании 1932 г. стал массовый
смертный голод в основных зерновых регионах СССР (Украине, на
Северном Кавказе, в Поволжье, в Центральном Черноземном районе,
на Южном Урале, в Западной Сибири), а также в Казахстане, входя-
щем в состав Российской Федерации на правах автономии.
Выявленные в рамках проекта документы показывают, что мас-
штабы жертв голода являются пропорциональными удельному весу
регионов в хлебозаготовках. Больше умирали там, где больше произ-
водилось хлеба и соответственно больше изымалось в счет госпоста-
вок. Об этом убедительно свидетельствуют материалы всесоюзных
переписей населения СССР 1926 и 1937 гг., а также текущей демо-
графической статистики государственных органов учета населения
СССР3. В общей сложности в эпицентре смертного голода оказалось
1 Кондрашин В. В. Голод 1932-1933 годов: трагедия российской деревни.
М„ 2008. С. 141-171, 237-248.
2 См.: Отечественные архивы. 2009. № 2. С. 96.
3 Данные Всесоюзных переписей населения 1926 и 1937 гг. показыва-
ют, что как минимум четыре региона тогдашней РСФСР — Саратовская об-
ласть, АССР Немцев Поволжья, Азово-Черноморский край, Челябинская
область — пострадали не меньше, чем Украина. Сравнительный анализ ма-
териалов переписей следующим образом фиксирует сокращение сельского
населения в районах СССР, пораженных голодом в начале 1930-х годов: в
Казахстане — на 30, 9%, в Поволжье — на 23, на Украине — на 20,5, на Север-
ном Кавказе — на 20,4 % (Зеленин И. Е. Сталинская «революция сверху» по-
66
более 50 млн человек. Особая ситуация сложилась в Казахстане, где
наряду с голодом в зерновых районах от хлебозаготовок, массовая
смертность населения произошла в скотоводческих районах из-за не-
продуманной политики коллективизации.
В 1932-1933 гг. в разной степени голодало все население СССР,
в том числе городское. Жертвами голода стало не менее 7 млн чело-
век. Подавляющая их часть оказалась сосредоточена в двух регионах
СССР — Украине (3-3,5 млн человек) и РСФСР (4 млн человек)* 1.
Голод не имел национальной окраски. Его интенсивность и масштабы
определялись фактом экономической специализации регионов (см.
таблицы 1-2).
Таблица 1
Убыль сельского населения в регионах РСФСР во время инка голода (1933 г.)
по данным Центрального управления народно-хозяйственного учета СССР
(ЦУНХУ СССР) на 8 февраля 1936 г.
По исчислениям По сель- хозналоге- вому учету 1935 г. По разработке естест- венного движения на- селения. Среднегодовое население за 1934 г.
на 1 января 1933 г. на 1 января 1935 г. в старых границах В новых границах (ориентиро- вочный расчет)
РСФСР
1. Северный край -2278,0 -2045,6 2045,8 1965,9 1965,9
2. Карельская АССР 260,7 261,0 249,2 256,5 256,5
3. Ленинградская обл. 2932,9 2842,3 2706,6 3173,5 2846,5
4. Западная обл. 4627,0 3838,6 3836,3 5128,8 3906,8
5. Калининская обл. 2878,1 2738,2 2752,4 2784,5
6. Московская обл. 5453,4 5754,5 5515,8 6677,2 5441,8
7. Ивановская про- мышленная обл. 3164,5 3126,1 3164,4 3128,9 3128,9
8. Кировский край 2885,3 2876,9 2839,6 — 2746,9
9. Горьковский край 4092,7 4137,5 4117,0 6835,6 4088,7
10. Башкирская АССР 2579,9 2475,1 2486,5 2508,4 2508,4
11. Татарская АССР 2409,9 2437,8 2406,1 2408,3 2408,3
12. Свердловская обл. 2408,2 1753,9 1831,1 1869,2 1869,2
13. Челябинская обл. 1689,9 1429,0 1436,5 1792,7 1361,9
14. Куйбышевский край 5327,5 4439,8 4391,2 5477,6 4542,3
15. Оренбургская обл. 1359,3 1040,1 1069,1 935,4
еле «великого перелома». 1930-1939: политика, осуществление, результаты.
М„ 2006. С. 120).
1 См.: Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 885.
67
Окончание табл. 1
По исчислениям По сель- хозналоге- вому учету 1935 г. По разработке естест- венного движения на- селения. Среднегодовое население за 1934 г.
на 1 января 1933 г. на 1 января 1935 г. в старых границах в новых границах (ориентиро- вочный расчет)
16. Курская обл. 4825,8 Нет све- дений 3992,2 4221,5 4221,5
17. Воронежская обл. 6111,3 5477,6 5574,7 5499,3 5499,3
18. Саратовский край 2281,3 1589,3 1583,3 1556,2 1556,2
19. Сталинградский край 1837,2 1506,9 1518,8 1520,7 1520,7
20. Азово-Черномор- ский край 4223,7 Нет све- дений 3362,1 3295,8 3295,8
21. Северо-Кавказ- ский край 3136,4 Нет све- дений 2829,4 2843,5 2843,5
22. Крымская АССР 410,5 448,8 462,0 442,0 442,2
23. Омская обл. 1805,7 1786,2 1756,8 1680,6
24. Западно-Сибир- ский край 4667,2 4725,1 4799,7 6132,1 4569,1
25. Красноярский край 1311,6 Нет све- дений 1218,7 - 1233,0
26. Восточно-Сибир- ский край 1672,2 Нет све- дений 1333,9 1976,6 1345,3
Источник-. РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 329. Д. 49. Л. 3-4.
Таблица 2
Убыль сельского населения в регионах Украины во время пика голода (в 1933 г.),
по данным Центрального управления народно-хозяйственного учета СССР
(ЦУНХУ СССР) на 8 февраля 1936 г.
f По исчислениям По сель- хознало- говому учету 1935 г. По разработке] естеств[енного] движения насе- ления. Ср[едне] год[овое] нас[еле- ние] за 1934 г.
на 1 января 1933 г. на 1 января 1935 г.
УССР 24742,7 23007,9 18809,9 19347,7
1. Винницкая обл. 4407,5 4164,7 3511,7 3595,9
2. Днепропетровская обл. 2844,7 2662,1 2240,9 2375,4
68
Окончание табл. 2
Ч ' — По исчислениям По сель- хознало- говому учету 1935 г. По разработке] естеств[енного] движения насе- ления. Ср[едне] год[овое] населе- ние] за 1934 г.
на 1 января 1933 г. на 1 января 1935 г.
3. Донецкая обл. 1876,4 1699,5 1625,7 1682,0
4. Киевская обл. 5142 4704,9 3683,4 3700,6
5. Одесская обл. 2359,9 2281,4 1835,0 1957,1
6. Харьковская обл. 4877,4 4413,7 3344,0 3461,0
7 Черниговская обл. 2682,3 2581,0 2099,2 2125,4
8. Молдавская АССР 551,5 503,0 470,0 450,3
Источник. РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 329. Д. 49. Л. 3 4.
Приведенные в таблицах цифры свидетельствуют о пропорцио-
нальных демографических потерях (убыли сельского населения) на
Украине и в основных зерновых регионах РСФСР во время пика го-
лода в 1933 г.
За период с 1 января 1933 г. по 1 января 1935 г. численность сель-
ского населения сократилась в областях УССР:
В Харьковской области на 29 %
Киевской области — на 28%
Черниговской области — на 21 %
Винницкой области — на 18,5%
Молдавской АССР (входила на правах ав1гономйй“в УССР) -21 на
18%
Одесской области — на 17 %
Днепропетровской области — на 16,5 %
Донецкой области — на 10,4 %
Сокращение сельского населения за тот же период в основных
зерновых регионах РСФСР:
Саратовский край - 32 % '
Оренбургская область — 30 %
Свердловская область — 22,4 %
Сталинградский край — 18 %
Куйбышевский край — 15 %
Курская область — 13 %
Воронежская область — 11 %
Северо-Кавказский край — 10 %
Увеличение голодной смертности в 1933 г. в СССР в значитель-
ной мере произошло в результате действий сталинского руководства
по борьбе со стихийной миграцией. Речь идет о печально известной
директиве ЦК ВКП(б) и СНК СССР о предотвращении массового вы-
езда голодающих крестьян от 22 января 1933 г., согласно которой сле-
довало остановить массовый выезд крестьян «за хлебом» из УССР и
Северо-Кавказского края. Целью директивы было стремление не до-
пустить массового исхода сельского населения из зон голода в города,
которые также голодали, сохранив таким образом колхозный строй.
Подобные меры во время массового голода практиковались и в дру-
гих государствах. Они существенно повлияли на увеличение числа
погибших от голода крестьян, оказавшихся в зонах блокады. В этой
связи не соответствуют действительности утверждение украинских
историков о том, что блокада была установлена только против Украи-
ны и Кубани с их украинским населением.
Во-первых, вышеупомянутая директива касалась не только Ук-
раины и Кубани, но и Дона, а также национальных автономий Северо-
Кавказского края. Во-вторых, 16 февраля она была распространена и
на Нижне-Волжский край (в настоящее время это территория Астра-
ханской, Волгоградской, Саратовской областей, Республики Калмы-
кии). Вот документ — решение Политбюро ЦК ВКП(б) от 16 февраля
1933 г.: «Обязать ОГПУ распространить на Нижнюю Волгу постанов-
ление СНК и ЦК ВКП(б) от 22 января 1933 г. о самовольном выезде
крестьян из пределов своей области, задержке их и принудительном
возврате на старые места жительства»1. И это решение выполнялось.
Местные активисты и органы ОГПУ вылавливали и возвращали на
свои места и украинских, и русских крестьян. Об этом можно судить,
хотя бы по «Директивному распоряжению начальника Орловского
оперсектора ОГПУ ЦЧО» от 1 апреля 1933 г. В нем указывается: «...за
последнее время усилились выезды крестьян из Украины, СКК, НВК
[Нижне-Волжский край. — В. А".] <...> выявленные беглецы подлежат
немедленному задержанию и водворению обратно на родину <...>,
вагоны с бежавшими с Украины, СКК, НВК направляйте с конвоем
на ст. Орел линпост ТО ОГПУ, откуда <...>по месту назначения»2.
Таким образом, знаменитая директива от 22 января 1933 г. каса-
лась не только украинских крестьян и кубанцев, но и крестьян других
регионов России.
1 Опубликовано в: Трагедия советской деревни. Коллективизация и раску-
лачивание. Т 3. М., 2001. С. 644.
2 ГА Орловской области. Ф. Р-1847. On. 1. Д. 3. Л. 2.
70
Усугубила ситуацию и политика замалчивания голода: сталинское
руководство стремилось «сохранить лицо». Предлагаемая междуна-
родная помощь со стороны европейских общественных организаций
была не только отвергнута, но и стала поводом к циничной пропаган-
дистской кампании «успехов коллективизации», направленной про-
тив зарубежной прессы, писавшей о голоде в СССР1.
Несмотря на очевидную вину сталинского руководства в трагедии
1932-1933 гг., его действия все же нельзя квалифицировать как «ге-
ноцид» — осознанное стремление уничтожить часть населения или
народ с помощью голода. На этот счет отсутствуют прямые и досто-
верные источники. Более того, имеющиеся документы свидетельст-
вуют о том, что сталинское руководство предпринимало серьезные
меры по выходу регионов из голодного кризиса.
В 1933 г. наиболее пострадавшие от голода регионы СССР полу-
чили зерновые и продовольственные ссуды, значительно превышаю-
щие уровень 1932 г. (РСФСР — 990 тыс. т зерна, УССР — 501 тыс. т)2.
В апреле 1933 г. по решению Политбюро ЦК ВКП(б) был приоста-
новлен экспорт зерна из СССР, сэкономленное зерно было направле-
но на внутренние нужды. Кроме того, были приняты чрезвычайные
меры по организационно-хозяйственному укреплению колхозов с
помощью политотделов МТС, развитию огородничества и личных
подсобных хозяйств колхозников и городских жителей. В 1933 г.
изменилась система планирования хлебозаготовок: сверху устанав-
ливались фиксированные нормы сдачи зерна. Эти меры позволили
выйти из голода и успешно провести основные сельскохозяйствен-
ные кампании 1933 г.
Голод 1932-1933 гг. — это общая трагедия народов бывшего СССР,
и память о ней должна объединять их, а не разделять.
С
н
Гх 1
ад
1 См. об этом подробнее: Кондрашин В. В. Голод 1932-1933 годов: траге-
дия российской деревни. С. 249-265.
2 Кондрашин В. В. Голод 1932-1933 годов: трагедия российской деревни.
С. 243.
, J
'•'{Jit
Украинская историография постсоветского периода ,
проблемы голода 1932-1933 гг.
А. Капустин ’*
I
Эпоха перестройки и гласности сняла табу, и советские истори-
ки начали интенсивно изучать голод 1933 г. В украинском обществе
тема голода переросла в тему Голодомора-геноцида и получила мощ-
ный резонанс1.
Исследование истории Голодомора 1932-1933 гг. в современ-
ной Украине идет под знаком возвращения к исторической правде.
В советский период иные исторические события, как правило, рас-
сматривались сквозь идеологическое преломление в одномерном
ракурсе — реакционном/прогрессивном, изучались одни, «прият-
ные» власти темы и фальсифицировались или замалчивались дру-
гие. Современная направляющая тенденция в гуманитарной сфере
познания характеризуется сменой научных парадигм. Историки
критически анализируют методологические подходы предыдущего
времени. Однако историографическое переосмысление резонансных
общественно-политических тем, в частности, голода 1932-1933 гг. не
происходит в силу ее отсутствия, а вернее — в силу советского идео-
логического табу на обращение к этой проблеме.
В декабре 1987 г. первым секретарем ЦК КПУ В. В. Щербицким
впервые на официальном уровне был признан факт голода 1932-
1933 гг. в Украине. С этого времени перед историками открылись
возможности для исследовательской работы по теме голода 1932-
1933 гг. в Украине. Одним из первых начал публиковать свои иссле-
дования о голоде научный сотрудник Института истории АН СССР
(теперь Институт истории Украины НАНУ) С. В. Кульчицкий.2
1 Кулъчицький С. В. Голод 1932-1933 рр, в Укра/ш як геноцид. К., 2005.
С. 28-29.
2 Он же. До ощнки становища в ситьському господарств! УСРР у 1931-
1933 рр. // Украшський юторичний журнал (далее — У1Ж). 1989. № 3.
С. 15-27; Кулъчицький С. Трагед1я голоду. К.: Т-во «Знания» УРСР, 1987;
72
История голода 1932-1933 гг. на Украине до времени «огоньков-
ского» откровения конца 1980-х гг. была представлена устной трога-
тельной и страстной историей народной трагедии, бережно и не без
опаски передаваемой современниками переживших народную тра-
гедию, родственниками и односельчанами потомкам, как память о
растревоженных ранах души с вечными вопросами: «Почему так зло-
веще и изысканно были изъяты съестные припасы? Почему власти
позволили умирать народу?» и боязнью: «Не дай Бог пережить кому-
либо подобное» — с одной стороны, а с другой — страхом перед той
же властью, которая ассоциировалась с сельским активистом, проку-
рором, уполномоченным, огэпэушником и проч., и которая не допус-
кала, чтобы кто-либо был ею, советской властью, недоволен. Поэтому
не стоило рисковать собственным благополучием и свободой, и, что
не менее важно, — своих близких.
22 апреля 1990 г. в моем родном украинском селе Зарудье Кре-
менчугского района Полтавской области на сельском кладбище на
символической могиле жертв Голодомора был открыт памятник и от-
служена панихида по безвинно замученным голодом односельчанам.
На стеле символическая надпись: «Мученикам 1933-го от потомков,
которым возвращено право на память». Специально обращаю внима-
ние читателей: «возвращено»'."
Подобные акты проявления гражданской совести живых и воз-
дания долга памяти погибшим от голода односельчанам массово
происходили во многих селах Украины. Это был слишком долго
ожидаемый — несколькими поколениями — глоток свободы. Память
получила гласную востребованность. Пережившие голодный ад заго-
ворили... В первую очередь — местная пресса.
Печатные органы начала 1990-х гг. тогда еще райкомов, райис-
полкомов, обкомов и облисполкомов публиковали воспоминания
очевидцев (газеты «Перемога», «Зоря Полтавщини», «Кременчуцька
зоря» на укр. яз.). Воспоминания очевидцев, переживших голод,
воспроизводили историки, журналисты, писатели, публицисты. Это
были страстные, эмоциональные, горестные слова.
Составлялись списки погибших от голода. По его жертвам служи-
ли молебны в церквях. К этой акции спонтанно, по велению совести
подключались простые граждане, без чьей-либо указки сверху. Ведь
почти каждая украинская семья потеряла отцов, матерей, братьев,
сестер, мужей, сыновей, дочерей, соседей, друзей. Массово гибли
односельчане. Тогда, в начале 1990 гг., еще были живы люди, физи-
Кульчицький С. Демограф1чн1 наслщки голоду 1933 р. на Украш! // 1нфор-
мащйний бюлетень 1нстнтуту icTopii АН УРСР. Вип. 1. 1988. С. 32-39.
73
ческий возраст которых позволял им осмысленно изложить суть на-
циональной трагедии. Власть уходящего СССР не в состоянии была
воспроизвести в государственных масштабах память народную в ранг
документального источника.
Больнее всего для свидетелей-очевидцев были воспоминания
о мучительной агонии умиравших, о нечеловеческой жестокости
сельских активистов, производивших «трусы» во время подворных
обходов. Вспоминались и стремления некоторых должностных лиц
уменьшить голодные страдания людей (организовывались горячие
ежедневные обеды для работающих в колхозе, горячие завтраки для
школьников, скудное обеспечение сирот в патронатах). Люди вспо-
минали попытки односельчан спастись от голода — поездки в пригра-
ничные «картофельные» районы Украины, стремление пробраться
через заградительные отряды в Россию (особенно из пограничных
областей). Вспоминали так называемые похороны умерших: массо-
вые вывозы трупов в кладбищенские ямы.
Весьма важное наблюдение из этого народного летописания: зачас-
тую тему голода очевидцы неразрывно связывали с репрессиями в их
селах: раскулачивание, выселение из села, ссылка, лагерь или расстрел;
вспоминали насильственную коллективизацию. Люди сравнивали,
анализировали сельскую повседневность до голода и после. После —
певучее от природы украинское село смолкло, перестало петь.
«Народные» демографические исследования показывали, что
больше всего страдали и гибли дети, люди пожилого возраста; на-
родная статистика свидетельствовала, что женщин, возможно, удер-
живал материнский инстинкт, смертность среди них была на много
меньше, чем среди мужчин.
Что касается причин голода, свидетели называли отсутствие ка-
кой-либо пищи как следствие принудительного подворного ее «вы-
метания». Из тех, кто был виновен в голоде, чаще всего называли
имена Сталина и Кагановича.
Это была первая массовая волна народного летописания трагедии
планетарного масштаба. Общество вправе знать и помнить злодеяния
советского политического режима против своих граждан.
На время оставим «народную микроисторию» о голоде 1932—
1933 гг. Предоставим слово профессионалам. Спонтанная народная
мемуаристика голода сделала явной потребность в общественно-по-
литической, научной оценке этой резонансной проблемы.
26 января 1990 г. ЦК компартии Украины принимает постанов-
ление «О голоде 1932-1933 годов на Украине и публикации свя-
занных с ним архивных документов». Этот документ предлагал
обществу оценку голоду, называл причину трагедии, ставил задачу
74
перед исследователями: «Более полувека эта тема умалчивалась
отечественной историографией...!? основе возникновения продо-
вольственных затруднений, а затем и голода 1932-1933 гг. на Ук-
раине, как и в некоторых регионах СССР, лежит отход тогдашнего
руководства страны и республики от ленинских принципов коо-
перирования крестьянства. Насильственные методы коллективи-
зации, массовое «раскулачивание», низкая культура земледелия,
слабая техническая база колхозов и другие причины привели к сни-
жению валового сбора зерна.
Архивные материалы раскрывают, что непосредственной причи-
ной голода в начале 1930-х годов в республике стала принудительная,
с массовым применением репрессий, губительная для крестьянства
хлебозаготовительная политика1.
В постановляющей части говорилось: «Признать, что голод 1932—
1933 годов стал настоящей трагедией народа, следствием зловещего
курса Сталина и его ближайшего окружения (Молотов, Каганович)
относительно крестьянства». В постановлении осуждалась бесприн-
ципная политика «тогдашнего руководства республики (Косиор,
Чубарь) при проведении хлебозаготовок. И в будущем решительно
отмежевываться от насильственных, репрессивных методов решения
проблем общественного развития»2.
Постановление обязало Институт истории партии при ЦК ком-
партии Украины издать сборник научных статей и архивных до-
кументов о голоде 1932-1933 гг. на Украине. 248 документов этого
сборника составляли несколько больших тематических групп:
- официальные документы партийно-советского руководства,
раскрывающие концепцию насильственных хлебозаготовок в укра-
инском селе;
- документы о нарастании продовольственных затруднений, ши-
рокомасштабного голода, массовой смертности;
- документы, отражающие общественно-политические настроения
крестьянства, части низового актива, массовый выход из колхозов.
Во вступительной статье сборника за подписью «редколлегия»
отмечалось: «Совокупность материалов не дает основания для вы-
вода о том, что эта трагедия была наперед спланированной антиук-
раинской акцией голодом-этноцидом»3. Во вступлении говорилось
и о «репетиции» голода 1932-1933 гг. в 1931 г.: «Выполнение плана
1 Голод 1932-1933 роюв на Украшг очима шториюв, мовою документов /
Кер. кол., упоряд. Р. Я. Пирй. К., Полпвидав Украши, 1990. С. 3.
2 Там же. С. 4.
3 Там же. С. 8.
75
хлебозаготовок 1931 г. затянулось, создало продовольственные труд-
ности, а затем вызвало голод во многих районах республики. Только
присланная (полученная) помощь и приход лета отодвинули в 1932 г.
его дальнейшее углубление. Однако необходимые выводы сделаны
не были. Новый, уже губительный голод стоял на пороге»1.
В разделе «Глазами историков» голод 1932-1933 гг. представлен
как народная трагедия в контексте сталинских социальных злодея-
ний: раскулачивание, насильственная коллективизация. Кризис в
сельском хозяйстве объяснялся «неудачными сталинскими социаль-
ными экспериментами»2.
«Уже первые публикации, подготовленные как на общесоюзном,
так и на республиканском уровне, — писал тогда доктор исторических
наук, профессор М. И. Панчук, — дают возможность сделать вывод,
что голод 1933 г. — злодеяние Сталина и его окружения»3 И тут же
оговаривался: «Однако этот вывод — далеко не вся правда. Да и она
не может быть без осмысления: что, как и почему делало в той экстре-
мальной ситуации партийно-советское руководство Украины»4.
Украинское руководство, — утверждалось авторами сборника, —
действовало в угоду Сталину; позиция их была пассивной, трусли-
вой5. В то же время авторы не предприняли попытки критического
подхода к советскому политическому режиму, его основам, альтер-
нативам его дальнейшего развития, и ответить на вопрос: была ли
возможность избежать трагедии — голода? Говорилось о ленинском,
уважительном отношения к трудящимся крестьянам, в фарватере ко-
торого до второй половины 1920-х гг. находилась вся политика ком-
мунистической партии. Эта политика характеризовалась широким
применением «экономических форм и методов влияния на сельское
хозяйство и социалистическую жизнь села»6.
1 Голод 1932-1933 роюв на Укра'шг очима юториюв, мовою докуменпв /
Кер. кол., упоряд. Р. Я. Пир!г. К., Пол!твидав Украши, 1990. С. 8.
2 Дгброва С. С. Сталшська колектив!зац!я: погляд кр!зь час // Голод
1932-1933 рок1в на Украш!: очима !сторик!в, мовою докуменпв / Кер. кол.,
упоряд. Р. Я. Пирц'. К., Полп видав Украши, 1990. С. 33.
3 ПанчукМ. I. Злочин Сталшата його оточення. // Голод 1932-1933 роюв
на Украш!: очима юториюв, мовою докуменпв / Кер. кол., упоряд. Р. Я. Пир!г.
К., Пол!твидав Украши. С. 35.
4 Там же.
5 Там же.
6 Hi6poea С. С. Сталшська колектив!защя: погляд кр!зь час. // Голод
1932-1933 роюв на Украш!: очима !сторик!в, мовою докуменпв / Кер. кол.,
упоряд. Р. Я. Пир!г. К., Полпвидав Украши, 1990. С. 15.
76
В подобных оценках ощущался дефицит источников, сказывались
и стереотипы советского историографического мышления. Необхо-
димо также заметить, что первое серьезное исследование истории
голода осуществлялось в СССР и в рамках конкретно-исторических
исследований, проводимых Институтом истории партии при ЦК
Компартии Украины — филиалом Института марксизма-ленинизма
при ЦК КПСС в 1990 г.
Примечательно то, что в издании уделено внимание зарубежной
историографии голода 1932-1933 гг.1. Приводимые в сборнике ци-
таты из зарубежных исследований пестрят термином «Голодомор»,
участниками первого советского проекта эта трагедия осмысливается
как «голод», злодеяние Сталина.
Интересными представляются воспоминания-раздумья профес-
сора С. Кульчицкого об обстоятельствах возможного выхода книги
и появлении (столь важного для ее подготовки и издания) партий-
но-правительственного постановления: «Я не знаю, почему первый
секретарь ЦК КПУ Владимир Ивашко на заседании Политбюро ЦК
26 января 1990 г. пошел против течения и дал “зеленый свет” появле-
нию книги “Голод 1932-1933 годов на Украине: глазами историков,
языком документов” Могло быть два объяснения. Он сказал тогда,
родился во время голода, и родители рассказывали ему, как тяже-
ло было его спасать. Возможно, однако, что руководители КПУ уже
приняли решение пуститься в свободное плавание, и при помощи
информации о голоде отойти от Москвы на безопасное расстояние.
Исходя из дальнейших действий Ивашко, более достоверно первое
объяснение»2.
На страницах этой книги профессор Кульчицкий размышляет о
человеческих потерях в 1932-1933 гг. на Украине: «Смертность от
голода в 1933 г. составляет 3238 тыс., а с поправкой на неточность в
расчете естественного и особенно механического движения — от 3 до
3,5 млн человек. Располагая данными о ежегодных количествах ро-
ждений и смертей, легко подсчитать, что полные потери, учитывая
нерожденных, составляют для 1933 г. 4107 тыс., а с учетом неточ-
ностей в подсчетах — до 4,5 млн человек. Учет голода 1932 г. повы-
шает общее количество потерь до 4649 тыс., а с учетом неточностей
1 Савельев В. Л. Трагедия украинского народа в освещении зарубежной
историографии. // Голод 1932-1933 роюв на УкраУю: очима гсториюв, мо-
вою докуменпв / Кер. кол., упоряд. Р. Я. Ilnpir. К., ПолУтвидав Укра'ши, 1990.
С. 85-109.
2 Кульчицкий С. Причины голода 1933 года в Украине по страницам од-
ной подзабытой книги // «День». 13 февраля 2007.
77
при подсчете - до 5 млн человек»1. «Документальные материалы о
голоде 1932-1933 годов на Украине имеют большую политическую
и научную значимость. Их публикация поможет правдиво осве-
тить одну из болевых проблем нашего прошлого», — отмечалось в
постановлении ЦК Компартии Украины от 26.01.1990 г. «О голоде
1932-1933 годов на Украине и публикации связанных с ним архив-
ных материалов»2.
К проблеме демографических потерь профессор Кульчицкий бу-
дет обращаться и в последующие годы, привлекая новые источники и
методики исследования. В 2003 г. к 70-летию Голодомора на Украине
ученый заявит: «Оценивать потери, исходя из анализа статистических
данных, возможно лишь в двух параметрах: или от 3 до 3,5 млн чело-
век, или от 4 до 4,5 млн человек. Невозможно утверждать, что количе-
ство людей, погибших от голода в украинском селе, была менее 3 млн
человек. В то же время нельзя говорить о том, что погибших было
больше, чем 4,5 млн человек»3. Динамика миграционных процессов
определяется в первую очередь реакцией крестьянства на действия
советской власти по социальному преобразованию украинского села
(самораскулачивание и уход на стройки социалистической индуст-
риализации), а также стремлением властей заполнить демографиче-
ские «пустоты» в украинском селе за счет депортаций крестьян из
других регионов СССР в Украину. При подсчете иной составляющей
демографической катастрофы — в том числе и нерожденных, т. е. учи-
тывая косвенные потери населения к общей картине потерь — автор
показывает цифру в 4649 тыс. человек4.
Терминология
Социальный катаклизм 1932-1933 гг. и его последствия — мас-
штабные человеческие потери определяется как «голод» (в том числе и
в известном постановлении ЦК компартии Украины от 26.01.1990 г.).
Новые исследования, основанные на рассекреченных документах, об-
ращение широкой общественности, в том числе и научной, к народ-
ной памяти — живым свидетелям трагедии 1932-1933 гг. — все это
1 Кулъчицький С. В. Трапчна статистика голоду // Голод 1932-1933 на
У краше очима 1сторик1в, мовою документе. К., 1990. С. 77-78.
2 Голод 1932-1933 на Укра'шс очима 1сторик1в, мовою документе. К.,
1990. С. 4.
3 Кульчицкий С. Демографические последствия голодомора 1933 года в
Украине. К., 2003. С. 52-53.
4 Там же. С. 56.
78
повлияло на эволюцию определения социального катаклизма 1932-
1933 гг.: от термина «голод» к термину «Голодомор».
В декабре 1987 г. В. Щербицкий в речи, посвященной юбилею
советской Украины впервые официально признал факт голода. Пре-
зидент независимого украинского государства Л. Кравчук, выступая
9 сентября 1993 г. на международной научной конференции, назвал
голод 1932-1933 гг. спланированной акцией и геноцидом против соб-
ственного народа. В 65-ю годовщину Голодомора президент Украины
Л. Кучма Указом от 26 ноября 1998 г. установил День чествования
памяти жертв Голодомора в четвертую субботу ноября. В День памя-
ти жертв Голодомора и политических репрессий (2002 г.) Л. Кучма,
обращаясь к гражданам Украины, признал, что это был целенаправ-
ленный, тщательно спланированный геноцид украинского народа.
Под влиянием украинской и зарубежной общественности в Вер-
ховной Раде Украины 12 февраля 2003 г. состоялись парламентские
слушания относительно чествования памяти жертв Голодомора. Ви-
це-премьер Д. Табачник использовал понятие «геноцид», ссылаясь
на резолюцию Генеральной Ассамблеи ООН от И декабря 1946 г.
и Конвенцию ООН «О предотвращении преступления геноцида
и наказания за него» от 9 декабря 1948 г., заявил, что все призна-
ки преступления имеются в наличии в документации о Голодоморе
1932-1933 гг. на Украине.
28 ноября 2006 г. Верховная Рада приняла Закон Украины «Про
Голодомор 1932-1933 рок! в в Украш!» (укр. яз.), в котором Голодомор
1932-1933 гг. признавался геноцидом. Статья 1 гласит: «Голодомор
1932-1933 гг. в Украине является геноцидом украинского народа».
Почти два десятилетия тема голода-Голодомора-геноцида 1932—
1933 гг. актуальна в украинском обществе. Подготовлены и изданы
сотни публикаций: свидетельства очевидцев, исследования истори-
ков-профессионалов, этой проблеме посвящены различного рода
конференции — научные и научно-практические, региональные, все-
украинские и международные. Весомое научное и общественно-поли-
тическое значение имеет подвижническая деятельность Ассоциации
исследователей голодоморов на Украине. Создателями ассоциации
является семья журналистов и писателей — Лидия Коваленко-Ма-
няк и Владимир Маняк. В июне 1992 г. в Киеве свидетели голодной
трагедии собрались на учредительный съезд и образовали Ассоциа-
цию «Голод-33». Поворотным определяющим моментом в работе
Ассоциации стало активное участие в ее деятельности ученых-про-
фессионалов: историков, демографов, политологов (С. Кульчицко-
го, В. Марочко, А. Веселовой, Р. Пириг, А. Капустин, С. Дровозюк,
79
Д. Мейса, О. Ганжи и др.). Интерес Ассоциации к теме Голодомора
не ограничивался хронологически 1933 г., в этой связи организацию
на ее очередном съезде в 1995 г. переименовали в «Ассоциацию ис-
следователей голодоморов XX века в Украине». После безвременного
ухода из жизни Лидии Коваленко-Маняк и Владимира Маняк Ассо-
циацию возглавляли народный депутат Украины Левко Лукьяненко,
и историк Василь Марочко. За неполные пятнадцать лет деятельно-
сти Ассоциация проделала колоссальную работу: собраны и опубли-
кованы тысячи свидетельств трагедии голода 1932-1933 гг.; членами
ее первичных организаций на местах, силами местных жителей и вла-
стей открыты памятники и памятные знаки на местах захоронений
погибших от голодной смерти, члены Ассоциации стали активными
участниками научных и научно-практических конференций, автора-
ми научных работ по этой тематике.
Знаковым итоговым рубежом в освещении истории голода 1932-
1933 гг. стал выход библиографического указателя литературы по
этой проблеме. Усилиями сотрудников Одесской государственной
научной библиотеки им. М. Горького при участии Института истории
Украины НАН Украины, Фонда украиноведческих исследований Ав-
стралии и финансовой поддержке Марьяна Коця был подготовлен и
издан научно-библиографический указатель «Голодомор в Украине
1932-1933 гг.»1 Это уникальное издание включает 6384 наименова-
ний публикаций за период 1932-2000 гг.
Известная украинская исследовательница истории голода в со-
ветской Украине, сотрудница Института истории Украины НАНУ
Александра Веселова по поводу выхода этого нужного издания от-
мечала: «Выход в свет фундаментального указателя по проблеме
Великого голода в Украине является чрезвычайно назревшим злобо-
дневным событием и имеет большое научное значение, прежде всего
для дальнейшего исследования украинского голода. Известно, что
переосмысление пройденного исторического пути, знание правди-
вой истории открывает народу возможность возвратиться к своим
духовным источникам. Даже самая страшная правда, но правда о го-
лоде-геноциде необходима не только людям, пережившим его, но и
молодежи — ей строить будущее»2.
1 Голодомор в Украш! 1932-1933 рр.: Б!бл!огр. покажч. / Упоряд.
Л. М. Бур'ян, I. 6. Р1кун. Редкол.: О. Ф. Ботушанська, С. В. Кульчицький
(в1дп. ред.), В. Матика; Ред. М. Л. Десенко, I. С. Шелестович; ОДНБ !м.
М. Горького, [нститут icTopii Украши НАН Украши, Фундац1я украшознав-
чих студш Австралп. Одеса - Льв!в, 2001.
2 Веселова О. Украшська Голгофа у першому в Украш! б!блюграф!чному
виданн! // Проблеми icTopii Украши: факти, судження, пошуки. М!жв!дом-
80
Выход в 1992 г. сборника документов «Коллективизация и голод
на Украине. 1929-1933» (на укр. яз.), авторский коллектив которого
составили историки, источниковеды, археографы, был важным эта-
пом в процессе формирования фундамента историографии голода
1932-1933 гг. в Украине. В предисловии авторы определяют причину
этой трагедии: «Мы привыкли говорить о голоде в хронологических
рамках 1932-1933 гг. Однако хронология голода более сложна. До-
кументы свидетельствуют, что нужно отдельно выделять голодание
1931 г., голод 1932 г. и голодомор 1933 г. В каждом году существовали
свои факторы, влиявшие на масштабы голода. Однако самая главная
и постоянная причина углублявшейся дестабилизации на селе — это
сталинская политика военно-коммунистического штурма, сопровож-
давшаяся безвозвратным изъятием огромных объемов сельскохозяй-
ственной продукции»* 1.
Авторы сборника — посредством анализа документов, сопостав-
лений косвенных и прямых свидетельств обстоятельств сельской
украинской повседневности и поведения советской политической
верхушки, управленцев в Центре и на местах — указывают на послед-
ствия, которые, в свою очередь, породила сама трагедия украинского
села: это детская беспризорность, нараставшая на протяжении 1931 —
1933 гг. «Дети оставались без присмотра, когда умирали родители,
хотя, как правило, костлявая рука голода касалась детского орга-
низма раньше. Значительнее оставалась беспризорность при живых
родителях. Не в силах смотреть на то, как угасает дитя, родители уво-
зили его в ближайший город и там оставляли — в учреждениях, боль-
ницах, на вокзалах, просто на улице. Десятки тысяч подброшенных
детей создали серьезную проблему, решением которой по инициати-
ве П. П. Постышева занялось политбюро ЦК КП(б)У. Государство
выделяло определенные средства с целью скорейшего создания дет-
ских приютов. Частично решение этой проблемы перекладывали на
колхозы, где организовывали патронаж. Милиции вменялось в обя-
занность своевременно подбирать беспризорных детей»2.
чий зб!рник наукових праць. Вип. 9. Кшв: 1нститут icTopi'i Укра'жи НАН Ук-
ра!ни, 2003. С. 435.
1 Колектив!защя i голод на Украшь 1929-1933. Зб1рник докуменпв
i матер!ал1в. / Уклад. Г. М. Михайличенко, 6. П. Шаталша. Ред. колепя
С. В. Кульчицький. (вщпов. ред.) i ш. К.: Наукова думка, 1992.
2 Колектив1защя i голод на УкраГш. 1929-1933. Зб1рник документов
i матер1ал1в. / Уклад. Г. М. Михайличенко, 6. П. Шаталша. Ред. колепя:
С. В. Кульчицький. (в1дпов. ред.) i ш. К.: Наукова думка, 1992. С. 12-13.
81
Одним из последствий Голодомора авторы указывают на исчез-
новение огромного количества сельских населенных пунктов. Были
места, где вымирало население даже больших сел. В таких случаях
организовывалось переселение, в т. ч. из других регионов СССР: Рос-
сии, Белоруссии*. Авторы, анализируя методы хлебозаготовок зимы
1932/1933 гг., приходят к выводу: нормой стало то, чего раньше не на-
блюдалось — конфискация не хлеба, а каких бы то ни было продуктов
(картофель, мясо, сало и пр.). Такого рода “конфискация” была осоз-
нанно направлена на медленное физическое уничтожение крестьян» 1 2.
Из-за огромного количества затронутых судеб украинцев — совре-
менников трагедии и их потомков тема Голодомора прочной болью
вошла в украинскую повседневность. Она стала частью и обычной
повседневности, и общественно-политической сферы. Впечатляет
огромный пласт литературы о Голодоморе (мемуаров, исторических
исследований и пр.), изданной на спонсорские и личные средства
авторов. Вместе с количественным ростом написанных страниц об
истории Голодомора 1932 1933 гг. показательно развитие истори-
ческой оценки этого явления. Профессор С. Кульчицкий называет
тему Голодомора в своей профессиональной деятельности как опре-
деляющую для переоценки его собственных взглядов на резонансные
общественно-политические проблемы, в частности советской эпохи.
В интервью газете «День» (№ 207, 10.11.2005) он отмечал: «Моя соб-
ственная переоценка ценностей произошла как раз под влиянием ис-
следования истории Голодомора. В 1991 году я со своими младшими
коллегами издал книгу “Сталинизм в Украине”
Само ее название свидетельствует, что я еще цеплялся за такой
популярный и теперь на Западе термин “сталинизм”, спасая им идею
социального равенства. Мол, во всем виноват Сталин. Только позже
пришло понимание, что миллионы потерянных жизней являются
следствием внедрения в жизнь ленинской идеи “государственной
коммуны” Если коммунистическую идею персонифицировать, то ее
следует назвать ленинизмом, если учитывать партиность — то боль-
шевизмом.
“Цена большого перелома” — так я назвал вторую свою книгу
1991 года издания. Название происходит от размышлений Н. Хру-
щева о цене коллективизации в жизни советских людей. Они тогда
1 Колектив1зац1я i голод на Украш!. 1929-1933. Зб!рник докуменпв
i матер!ал1в. / Уклад. Г. М. Михайличенко, 6. П. Шаталша. Ред. колепя:
С. В. Кульчицький. (вщпов. ред.) i ш. К.: Наукова думка, 1992. С. 13.
2 Там же.
82
меня поразили, потому что это говорил вождь КПСС. На 432 стра-
ницах книги — сотни документов, которые составляют вместе рель-
ефную картину Голодомора. Оказала ли она влияние на тех людей
моего поколения, которые нуждаются в переоценке ценностей? Со-
мневаюсь в этом».
Размышления историка над динамикой собственных убеждений,
в данном случае — о Голодоморе 1932-1933 гг. и последовавшей по-
сле внимательного прочтения исторических документов переоценке
ценностей весьма актуальны для определенной категории людей —
представителей старшего поколения украинского общества. С. Куль-
чицкий выражает надежду: «Возможно, реальная картина Голодомора
будет способствовать болезненной переоценке ценностей. Осознание
того, что ты стал таким, какой ты есть, благодаря манипуляциям вла-
сти — неприятно, я это признаю. Но еще неприятнее — оставаться
таким до своего смертного часа! Как можно быть сталинской марио-
неткой через полстолетия после смерти Сталина?»* 1
Сегодня мы вправе надеяться, что поистине титанические уси-
лия российских ученых-историков, источниковедов, архивистов, по-
ставивших задачу опубликовать ранее засекреченные исторические
документы, будут способствовать утверждению общечеловеческих
ценностей, созданию правового государства, а также развитию демо-
кратии на постсоветском пространстве.
Приоритетное место в обновлении общественно-политического
сознания граждан заняли «властители их умов — писатели, шести-
десятники». Писатель Владимир Маняк и его супруга Лидия Кова-
ленко-Маняк, журналистка, возложили на себя огромную миссию:
возродить историческую память народа о Голодоморе 1932-1933 гг.
Они обратились к выжившим свидетелям народной трагедии - от-
кликнуться на зов памяти, оставить для истории, для потомков свое
видение причин, хода и последствий Голодомора 1932-1933 гг. «Че-
тыре года назад [в 1987 г. — А. К.], — вспоминала Л. Коваленко-Ма-
няк, — мы вдвоем с мужем, писателем Владимиром Маняком, начали
собирать свидетельства очевидцев голода. Обратились к людям через
газеты “ЛНературна Украша” и “Сдльсью eicTi” (мы искренне благо-
дарны им за помощь), и началась у нас дома странная жизнь. У нас
постоянно гостили незнакомые люди, бесконечно магнитофон кру-
тился, телефон и почта работали с чрезвычайной нагрузкой, люди
1 Колектив!защя i голод на Украш!. 1929-1933. Зб!рник докуменпв
i матер!ал!в. / Уклад. Г. М. Михайличенко, 6. П. Шаталша. Ред. колепя:
С. В. Кульчицький. (в!дпов. ред.) i iH. К.: Наукова думка, 1992. С.13.
83
спешили поведать страшную правду, угнетавшую их душу всю жизнь.
Каким близким был для этого народа тот далекий 33-й год, как он им
болел!.. Книга-Мемориал составлена почти целиком из свидетельств
очевидцев. Последних очевидцев — ибо после них никто уже не по-
ведает миру, как это было...»1 В 1991 г. в издательстве «Радянський
письменник» (Киев) вышла «Народная книга-мемориал 33-й: Го-
лод». В предисловии В. Маняк написал: «Книга-Мемориал — первая
попытка в украинской книгоиздательской практике собрать свиде-
тельства тысяч людей, уцелевших и выживших в повальном Голодо-
море, а теперь своими словами поведавших, как это было, по-своему
пронзительно раскрывших причины и последствия самого большого
злодеяния сталинизма. Впервые убиенные голодом наши соотечест-
венники собраны вместе в десятки поименных списков...
Много упущено времени не по нашей вине, многое утеряно, но
мы не опоздали окончательно. Мы увидели еще живых участников
коллективизации, приобщили к соучастию в Книге-Мемориале, и их
свидетельства — бесценны»2. После первой народной книги-мемо-
риала появится множество других3, но эта книга останется символом
свечи, зажженой в темноте советского бесправия и дефицита исто-
рической правды. Эта книга всколыхнула общество, призвала народ
переосмыслить свою историю, сказать правду, вселила надежду на
1 Духовна руша. Л1д!я Коваленко // 33-й: голод. Народна книга — ме-
мор!ал. К.: Радянський письменник, 1991. С. 18.
2 Маняк В. Голод: чому i як? // 33-й: голод. Народна книга — мемор!ал /
П1дг. Л. Коваленко i В. Маняк. К.: Радянський письменник, 1991. С. 9.
3 Воля О. Мор. Книга буття Украши. Видання християнського видавниц-
тва «Дорога правди» — Канада-Украша, 1993; Ящук П. 3 портрета темряви.
Документальна вторична розповщь. Piene: Свланкова зоря, 1997.; Портрет
темряви. Свщчення, документа i матер!али у 2-х кн. / Упоряд. П. Ящук. У
2 тт. Киш — Нью-Йорк: видавництво М. П. Коць, 1999; Чорш жнива. Голод
1932-1933 рок1в у Валювському та Коломацькому районах Харювщини: До-
кумента, спогади, списки померлих // Упоряд. Т. Пол1щук. К.-Х.-Нью-Йорк;
Ф1ладельф1я: Видавництво М. П. Коць, 1997; Голодовка: 1932-1933 рр. на Пе-
реяславщинс Свщчення / Упоряд. Ю. В. Авраменко, В. М. Гнатюк. Переяслав-
Хмельницький, Кшв-Нью-Йорк: Видавництво М. П. Коць, 2000; Hi могили, hi
хресного знаку: Голодомори 1932-1933 i 1946-1947 роюв у Чорнухинському
ройош Полтавщини: Документи i матер!али. Свщчення / Упоряд. М. Булда.
Чорнухи-Ки1в: Гнститут icTopii Украши НАН Украши, 2004; Трапчш сторшки
мос1 ВНчизни / Записи пров!в В. Горяник. Кобеляки: видавництво Кобеляки,
2005; Столиця вщчаю: Голодомор 1932-1933 рр. на Харьгавщиш вустами оче-
видщв. Свщчення, коментар! / Упоряд. Т. Пол>щук. Харюв; Нью-Йорк-Льв1в:
Видавництво М. П. Коць; видання часопису «Березгль», 2006.
84
создание гражданского общества и правового государства, призвала
к общественному покаянию.
Выслушав тысячи свидетелей, В. Маняк утвердительно скажет:
«Кто прошел непредвзятой мыслью страницами “Книги-Мемориа-
ла”, без колебаний и сомнений скажет: “на украинское село в тридцать
третьем году обрушился геноцид" Недоедали в ту пору во многих
краях, но так смертельно, так тяжело голодал только украинский
крестьянин. Возможно, начало спланированного голода <...> следует
искать в истории свободолюбивого народа, в его независимой натуре
и не всегда покорной жизнедеятельности. Одно лишь воспоминание
об этом вызывало особую, личную неприязнь, чтобы не сказать вра-
ждебность, Сталина к Украине и ее людям. Природное свободолюбие
для диктатора сродни наказанию господнему»1.
Одной из причин Голодомора В. Маняк называет нарушение
правовых норм, законности, в угоду нуждам политики: еще в 1928 г.,
с момента учреждения «чрезвычайщины» и практических методов
осуществления хлебозаготовок во время сталинской поездки в Си-
бирь: «Сталин предметно показал, что нарушение законности в от-
ношении крестьянина не только не будет наказываться, но и будет
поощряться сверху»2.
Для исчисления демографических потерь В. Маняк использу-
ет методики демографов-любителей, инженера-химика М. Д. Ов-
чарука, определившего среднегодовой прирост населения после
империалистической и Гражданской войны в 675 тыс. человек на про-
тяжении десятилетия. В 1931 г. население Украины составляло 44 млн
725 тыс. человек. Расчеты Маняка показывают, что дефицит населения
с 1931 г. по январь 1933 г. составлял 12 млн 800 тыс., это умершие из го-
лода, раскулаченные, высланные на Север, те, кому удалось перебрать-
ся в другие регионы СССР. По подсчетам Василия Лобка, жертвами
украинского Голодомора 1932-1933 гг. теоретически могло быть 7 млн
200 тыс. человек. В. Маняк замечает: эти данные никак не претендуют
на абсолютность. По мнению писателя, при подсчетах важно учиты-
вать: спасительные побеги детей и взрослых, кому удавалось преодо-
леть заградительные кордоны и перебраться в Белоруссию, в Курск,
на Дон и пр., погибших на этом пути вдоль железных дорог; крестьян,
погибших в тюрьмах, попадавших туда за попытку «нечестным» путем
1 Маняк В. Повернута народов! icropiio, a icTOpii — правду // Народна
книга — мемор!ал / Шдг. Л. Коваленко i В. Маняк. К.: Радянський письмен-
ник, 1991. С. 579-580.
2 Там же. С. 573.
85
найти хоть какое-нибудь пропитание; крестьян, погибших на улицах
городов в поисках хлеба, и пр.1 Составительница мемориальной кни-
ги журналистка Л. Коваленко размышляет о моральных потерях как
следствии чудовищной трагедии: «Голодомор оставил после себя на
Украине не только миллионы безымянных погребений, не только за-
планированную и зверски осуществленную Сталиным “стопроцент-
ную коллективизацию”, но и страшную духовную руину»2.
И как итог: «Мораль, традиции, талант народа, его песни, вера его
и его надежды — все это было отброшено новыми реалиями как не-
нужное, анахронизм, пережиток. Страшное пепелище лежало там, где
еще недавно цвел сад духовной жизни украинского народа»3.
Тема Голодомора 1932-1933 гг. в работах ученых касалась преиму-
щественно регионов. Задокументированные свидетельства очевидцев
Голодомора 1932-1933 гг. в различных регионах Украины, наряду с
открывшимися для исследователей историческими источниками как
в центральных, так и местных архивах, способствовали активному ос-
мыслению причин, развития и последствий Голодомора 1932-1933 гг.
на региональном уровне. Результаты этих исследований запечатлены
как в материалах научных конференций4, так и в отдельных истори-
ческих исследованиях5.
1 Маняк В. Повернути народов! !стор!ю, a кторп — правду // Народна
книга-мемор!ал / ГПдг. Л. Коваленко i В. Маняк. К.: Радянський письменник,
1991. С. 579-580.
2 Коваленко Л. Духовна руша // 33-й: голод. Народна книга — мемор!ал.
К.: Радянський письменник, 1991. С. 18.
3 Там же. Духовна руша... С. 18.
4 Голодомор, як зас!б полничного терору: матер!али конференцн, Вшни-
ця, 29.XI.2002 р. / Гол. ред. кол С. Д. Гальчак. Вшниця: Книга-Вега, 2004.;
Голодомор 1932-1933 рр. на Креманчуччиш: Матер!али наук, конференцн /
Кременчуцьке м!ське товариство «Мемор!ал» 1м. В. Стуса; Кременчуцький
краезнавчий музей та in. / Л. У. бвселевський, Г. Т. Капустян. Кременчук,
1993; Голод 1932-1933 роюв на Хмельниччиш: причини, наслщки, уроки:
матер!али республ1кансько!' науково-практично! конференцн. 20 жовтня
1993 р. Хмельницький. 1993; Голод — геноцид 1932-1933 роюв на територн
Миколашщини: погляди кториюв, очевидщв, архивш матер!али (до 70-р!ччя
трагедп). Миколаш: видавництво МДГУ !м. П. Могили, 2003.; Голодомор
1932-1933 рр.: факти, спогади, документа. Матер!али круглого столу «Ук-
рашський голокост i Полтавщина: кторична память» // Полтавський
краезнавчий музей. Зб!рник наукових статей. Маловщом! сторшки icropii,
музеезнавство, охорона пам’яток. Полтава: Дивосв!т, 2005. С. 67-154;
5 Голод-геноцид 1932-1933 роюв на територн МиколаЧвщини: погля-
ди кториюв, очевидщв, архивш матер!али (до 70-р!ччя трагедп). МиколаТв:
86
Исследователи указывали на общее и особенное этой трагедии в
различных регионах Украины. В частности, в кандидатской диссерта-
ции «Голодомор на Подолье 1932-1933 гг.» Маркова С. В. отмечено,
что в этом регионе, в западной приграничной полосе Подолья, Голо-
домор имел место, но не приобрел огромных масштабов; тут не зафик-
сированы факты людоедства, но было большое количество опухших
от голода и умерших крестьян. Автор диссертации приходит к выводу,
что на Подолье от голода погибло 800 тыс. человек, и голода можно
было избежать; он был следствием социально-экономической полити-
ки сталинского тоталитарного режима, что привело к экономическому,
демографическому и национальному упадку украинского села* 1.
Хроника Голодомора 1932-1933 гг. самой большой области Ук-
раины — Харьковской, занимавшей 16,6 % ее территории, отображе-
на в исследованиях Елизаветы Яценко. Особенность исследуемого
явления на территории области заключалась в оперативности выпол-
нения распоряжений Центра, так как. Харьков в этот период был сто-
лицей Украины, что и способствовало скорейшему осуществлению
социально-экономических преобразований, в том числе и в аграрном
секторе экономики (в этой связи коллективизация и была завершена
в 1931 г.)2.
Яценко пишет о 30-тысячной армии активистов, навалившейся на
крестьянские усадьбы якобы в поисках огромного количества при-
прятанного зерна3. Она приходит к выводу, что крестьяне оказывали
сопротивление политике чрезвычайных мер (терористические акты
и пр.). Среди них были не только имущие крестьяне, но и середня-
ки. Значительное распространение приобрели «женские бунты»
видавництво МД ГУ 1м. П. Могили, 2003; Голодомор 1932-1933 рр. факти,
спогади, документи. Матер1али круглого столу «Украшський голокост i Пол-
тавщина: кторична память» Полтавський краезнавчий музей. Зб!рник нау-
кових статей. Маловщом! сторшки icTopi'i, музеезнавство, охорона памяток.
Полтава: ДивосвП, 2005. С. 67-154; Яценко С. Ю. Голодомор 1932-1933 роюв
на Харювщиш. Дис... к. i. н. Харювський державний аеронам!чний ушвер-
ситет 1м. Жуковського. Харшв, 1999; Маркова С. В. Голодомор на Подпил
1932-1933 рр. Дис... к. i. н. Чершвецький нацюнальний ушверситет iM. Юр1я
Федьковича. Чершвщ, 2001.
1 Маркова С. В. Голодомор на Подпил 1932-1933 рр. Дис... к. i. н.,
Чершвецький нацюнальний ушверситет iM. Юр1я Федьковича. Чершвщ,
2001.
2 Яценко С. Голодомор 1932-1933 рр. на Харювщиш: причини, перебщ
наслщки // Столиця вщчаю... С. 346, 352.
3 Там же. С. 348.
87
(Богодуховский, Валковский, Дергачевский и другие районы). Од-
нако «при помощи изощренного репрессивного аппарата советская
власть смогла сломать сопротивление крестьян, которое в 1930 г. име-
ло шансы перерасти в крестьянское восстание», — заключает Е. Яцен-
ко1. Сопротивление в 1932-1933 гг. было скорее жестом отчаяния.
Сопротивление осуществлялось в двух основных формах: пассивной
(критика мероприятий советской власти, ее осуждение) и активной
(саботаж хлебозаготовок, укрывание хлеба, террористические акты,
массовые выступления крестьянства с целью возврата изъятого госу-
дарством хлеба). Однако, поскольку значительная часть крестьян уже
не имела сил и средств противостоять сталинскому режиму, сопротив-
ление крестьян не приобрело такого масштаба и размаха, как в годы
Гражданской войны2. Причины Голодомора на Харьковщине Яцен-
ко видит в следующем: насильственная сплошная коллективизация,
ликвидация лучших инициативных хозяйств в ходе раскулачивания,
дезорганизация и упадок сельскохозяйственного производства в ре-
зультате коллективизации; чрезмерные планы хлебозаготовок 1932—
1933 гг., преступные методы изъятия хлеба в условиях масштабных
репрессий в отношении крестьян. Не исключает автор и факта де-
национализации (перемены в национальной политике, в частности
сворачивание украинизации, борьба с так называемым украинским
«буржуазным национализмом»), — политика, осуществление кото-
рой началось с 1930 г. Яценко считает эту политику одной из основ-
ных причин Голодомора в области3. Анализ источников утверждает,
что по Харьковской области в границах 1932-1933 гг. более всего
пострадали от Голодомора районы современной Полтавской области.
На Полтавщине смертность от голода составляла от 25 % до 50-8%,
т. е., около 1 млн человек. Человеческие потери по всей Харьковской
области составили около 2 млн человек4.
Картину пика Голодомора в украинских регионах фиксируют ав-
торы региональных исследований — это май 1933 г.5
1 Яценко €. Голодомор 1932-1933 рр. на Харювщиш: причини, перебщ
наслщки // Столица вщчаю... С. 349, 352, 353.
2 Там же. С. 360.
3 Там же. С. 361-362.
4 Там же. С. 379, 380, 381.
5 Рибак!. В. Наростання явищ голодомору у под!льських селах за повщом-
леннями мюцевих партшних та державних оргаюв // Голод 1932-1933 рок! в
на Хмельниччинг причини, наслщки, уроки: матер!али республжансько!'
конференцп 20 жовтня 1993 р. Хмельницький, 1993. С. 18.
88
Сопротивление
Малоизученной проблемой в исследовании голода 1932-1933 гг.
в украинском селе остается реакция крестьянства на произвол со-
ветской власти в деревне. Историки В. Ю. Васильев и Ю. А. Хоптяр
утверждают, что «в период хлебозаготовительной кампании конца
1931 года у подольского крестьянства были изъяты не только хлеб, но
и продовольственные запасы»*. Ослабленные физически крестьяне,
осознавали трагизм своего положения и пытались оказывать сопро-
тивление. Исследователи указывают на пассивные формы: побеги из
сел в индустриальные центры, выход из колхозов, изъятие колхозного
посевного зерна и колхозного скота, направление ходоков в Харьков,
Москву, Ленинград с официальными полномочиями получить хлеб.
Летними ночами крестьяне, спасая себя и своих родных от голодной
смерти, украдкой заходили на поля и срезали колосья еще незрелых
хлебов. С начала жатвы появились так называемые «несуны» — несу-
щие зерно домой в карманах1 2.
На сопротивление, пусть даже прикрытое, реагировала каратель-
но-репрессивная система управления советским обществом. За срыв
хозяйственно-политических кампаний увольняли с работы предсе-
дателей сельских советов. Масштабы этих репрессий, в частности в
Хмельницкой области, показывает историк В. Г. Осинский Он отмеча-
ет чрезвычайную перегруженность исправительных учреждений3.
Тема голода 1933 г. изучалась советскими историками с нарастаю-
щей интенсивностью, в украинском обществе она перерастала в тему
Голодомора-геноцида.
Динамику аргументации: голод-голодомор-геноцид можно про-
следить по работам С. Кульчицкого, В. Марочко, А. Веселовой и др.
Исследование С. В. Кульчицкого «Голод 1932-1933 рр. в Укра!ш як
геноцид» (на укр.яз.)4 — это рассуждение историка о сути общест-
венно-политических перемен, наступивших после распада СССР,
«государства-коммуны», на смену которому пришло не социальное
государство западноевропейского образца, а государство периода
первоначального накопления капитала. В такой ситуации обществу
1 Васильев В. Ю., Хоптяр Ю. А. Селянство Подгчля у голодомор! 1932-
1933 рр. // Голод 1932-1933 рр. на Хмельниччиш... С. 20.
2 Там же. С. 21.
3 Остський В. Г. П!д грифом «таемно»: документа Державного apxiey
Хмельницько! облает! про голод 1932-1933 роюв // Голод 1932-1933 роюв
на Хмельниччиш... С. 54.
4 Кульчицький С. В. Голод 1932-1933 рр. в Украш! як геноцид. К.: 2005.
89
сложно принять на веру утверждение историков о том, что «советский
строй в ленинско-сталинское время мог быть построен только железом
и кровью. Великой кровью». Все это мы должны иметь в виду, когда
пытаемся переубедить общество в том, что террор голодом был таким
же орудием «социалистического строительства», как и все формы тер-
рора»1. С. Кульчицкий разграничил понятия «голод» и «Голодомор»:
«В первой половине 1932 г. в Украине разразился голод с десятками
тысяч смертных случаев и даже фактами каннибализма — как след-
ствие хлебозаготовок из урожая 1931 г. Однако Голодомора не было.
Голодомор есть следствие абсолютной конфискации хлеба из уро-
жая 1932 г., после чего началось изъятие всех иных продовольствен-
ных припасов. Смертельные случаи от Голодомора начались поздней
осенью 1932 года и достигли апогея в июне 1933 г.»2 Несмотря на то
что XX съезд осудил политический террор 1937-1938 гг., утверждает
историк, не было признано, что террор голодом в 1932-1933 гг. осу-
ществлялся партийными комитетами, комсомолом, профсоюзами, ко-
митетами незаможных селян: «Как можно было признать, что Сталину
удалось использовать систему власти, которую все называли “народо-
властием”, для истребления народа, то есть геноцида»3.
В 1991 г. вышла книга С. Кульчицкого «Цена “великого перелома”»
(на укр. яз.). Автор осуществил детальный анализ социально-эконо-
мической политики Кремля, политики, вызвавшей экономический
кризис, нарушившей политическое равновесие в стране, обобщил
свои наработки за годы исследований в условиях «архивной» рево-
люции. Его вывод: «Голод и геноцид на селе были запрограммиро-
ванные заранее»4. Кульчицкий объясняет, почему Сталин применил
террор голодом против Украины в определенный период — период
максимальной глубины экономического кризиса. «Упущением моно-
графии, — как заметил сам автор, спустя 15 лет, — было отсутствие
анализа национальной политики Кремля. Без такого анализа вывод
о геноциде зависал в воздухе»5. Позже автор приходит к выводу,
что «обоснование Голодомора как геноцида требует равного внима-
ния и к социально-экономической, и к национальной политике»6.
1 Кульчицький С. В. Голод 1932-1933 рр. в Украш! як геноцид. К.: 2005.
С. 15.
2 Там же. С. 19.
3 Тамже. С. 31.
4 Там же. С. 302. Г;
5 Там же. С. 39.
6 Там же. *
90
Профессор Кульчицкий, утверждая тезис голода-геноцида, указывает
на специфику политического устройства СССР как многонациональ-
ного государства. Политическое руководство Советского Союза стре-
милось к тому, чтобы Украина превратилась из страны в республику,
наделенную якобы большими конституционными полномочиями, но
в действительности целиком подчиненную центру1. Выгодное геогра-
фическое расположение национальной республики Украина вызыва-
ло обоснованное беспокойство у руководителей СССР. Опасность
агрессии как следствие заговора на Украине или кризиса в центре,
или совпадения этих двух факторов была весьма реальной. «В начале
30-х годов такой кризис, — считает автор, — в центре и на периферии
уже назрел. Сталин, действующий на упреждение, ликвидировал уг-
розу для своей власти при помощи террора голодом, направленного
против украинского крестьянства и индивидуального террора в среде
украинской интеллигенции»2.
Кремль строил Советское государство именно в такой форме,
чтобы «справиться с украинским освободительным движением не
только с помощью силы, но и демагогии. Ведь в Кремле всегда ощу-
щали потенциальную опасность такой формы государственности...
Террором 1933 и 1937 гг. кремлевские политики надолго отодвинули
угрозу распада Советского Союза. Но в период системного кризиса
советского коммунизма эта опасность не только опять проявилась, но
и реализовалась. Сталинский террор против граждан Украины или
украинцев, которые могли бы стать гражданами Украины (речь идет
о Кубани), продолжался в течение многих десятилетий. На переломе
1980-1990-х гг. инициаторами направленного против Кремля движе-
ния оказались не украинцы, а граждане Российской Федерации»3.
Автор ссылается на Римский устав Международного криминаль-
ного суда (2003 г.), квалифицирующий преступления против человеч-
ности (humanity) как действия, связанные с осознанным нападением
на гражданское население (в форме убийства, уничтожения, порабо-
щения, депортаций, заключений и т. д.).
По мнению профессора С. Кульчицкого все признаки преступле-
ния наличествуют в событиях 1932-1933 гг.4 А если исходить из того,
что украинский народ не просто этнос, но и политическая нация,
а Украина — не территория, где живут украинцы, а страна, «то мы
1 Кулъчицький С. В. Голод 1932-1933 рр. в Укршш як геноцид... С. 92.
2 Там же. С. 93.
3 Там же.
4 Там же. С. 95.
91
должны признать геноцидом террор голодом, примененным против
украинцев УССР и на Кубани под видом хлебозаготовок»1.
В качестве доказательства характера голода 1932 1933 гг. на Украи-
не как геноцида профессор С. Кульчицкий использует документы, ис-
ходившие от высшего политического руководства ВКП(б) и Украины.
Динамику организации геноцида профессор Кульчицкий представляет
в такой последовательности. Прежде всего Сталину необходимо было
определить врага. Поэтому естественное нежелание крестьян работать
в колхозах задаром квалифицировалось как «кулацкий саботаж». Не-
желание партийно-советских работников выбивать хлеб у голодающих
крестьян рассматривалось как «предательство». Меры борьбы с такого
рода «вредителями» фиксирует «Директива ЦК КП(б)У секретарям
обкомов партии» от 13 декабря 1932 г.
В этом документе предлагалось немедленно исключать из партии
«наиболее злостных элементов», высылать их на север, подвергать
длительным срокам заключения, расстреливать2. Эта директива была
ответом украинского партийного руководства на отношение местных
руководителей к инструкциям чрезвычайных хлебозаготовительных
комиссий — Молотова на Украине и Кагановича на Кубани. «Принятые
к исполнению инструкции были продиктованы Сталиным и сводились
к террору голодом», - утверждает историк3. Далее С. Кульчицкий ссы-
лается на решения бюро Северокавказского райкома ВКП(б) «О ходе
хлебозаготовок и сева в районах Кубани». Десять кубанских районов
были занесены на «черную доску»: за короткое время оттуда вывезли
все зерно и почти все продовольствие. 18 ноября 1932 г. под нажимом
Молотова было принято постановление ЦК КП(б)У, а 20 ноября — по-
становление СНК УССР, почти идентичные по содержанию и одина-
ковые названием: «О мерах по усилению хлебозаготовок». Главным
пунктом украинских и кубанского постановлений было введение
натуральных штрафов. Колхозам, колхозникам и единоличникам,
задолжавшим хлеб государству, устанавливали дополнительное зада-
ние по мясозаготовкам в размере 15-месячной нормы и по заготовкам
картофеля в размере годовой или двухгодовой нормы. 27 ноября Ста-
лин, выступая на объединенном заседании ПБЦК и президиума ЦКК
ВКП(б), заявил, что Украина и Кубань укрывают зерно в ямах, саботи-
руют хлебозаготовки и угрожают голодом рабочему классу4.
1 Кульчицький С. В. Голод 1932-1933 рр. в Украш! як геноцид... С. 92.
2 Там же.
3 Там же.
4 Там же. Трагедия советской деревни... Т. 3. С. 559.
92
Сталинскую телеграмму от 1 января 1933 г., направленную украин-
скому руководству, автор концепции голода как геноцида профессор
Кульчицкий характеризует как «весь Тридцать третий год»1. Теле-
грамма жестоко предупреждала о необходимости сдавать хлеб, иначе
в ход пойдут обыски с последующей ответственностью «укрывателей
зерна», предусмотренной постановлением ЦИК и СНК СССР от 7 ав-
густа 1932 г. К тому же, у всех тех крестьян, «у кого не будет найден
хлеб — конфискуют другие продовольственные продукты длительного
хранения»2. Автор обращает внимание, что «забирали не только зерно,
мясо с салом и картофель, как предписывали партийно-правительст-
венные постановления. Забирали свеклу, горох, фасоль, пшено, лук,
фруктовую сушку и все другое, чем крестьяне запасались до следую-
щего урожая. Под руководством уполномоченных по хлебозаготовкам,
чекистов и милиционеров обыски в каждом селе проводили члены ко-
митетов незаможных селян»3. С. Кульчицкий, ссылаясь на сведения
органов ГПУ и НКВД, указывает, что за период с 1 декабря 1932 г. по
25 января 1933 г. ими было выявлено 14 956 ям и 1980 других тайников,
где было спрятано 1,7 млн пудов хлеба4. «Под прикрытием легенды, —
утверждает ученый, — о подземных «пшеничных городах» в украин-
ских и кубанских селах была осуществлена мерзкая акция изъятия
хлеба и всего незернового продовольствия, не имеющая ничего общего
с хлебозаготовками»5. Крестьянам, как одной из активных украинских
общественных групп, был преподан сталинский урок, главной целью
которого было вызвать страх и принудить к смирению, сделать из кре-
стьян покорное орудие в руках кремлевских политиков.
Таким образом, профессор С. Кульчицкий утверждает, что опре-
деляющим моментом для признании голода 1932-1933 гг. в Украи-
не геноцидом стал национальный аспект. Целью террора голодом
на Украине (и Кубани, в основном населенной украинцами) было
стремление высшего политического руководства Советского Союза
не допустить осуществления ее конституционного права на выход из
СССР. В Кремле понимали, что навязанный Украине советский образ
жизни — со всеми нарушениями прав человека — никак не восприни-
мался складывавшейся столетиями свободолюбивой национальной
натурой украинцев.
1 Кульчицъкий С. Голод 1932-1933 рр. в Украш! як геноцид... С. 97.
2 Там же. С. 98.
3 Там же. С. 98.
4 Там же.
5 Там же.
93
Прежним политическим режимам, угнетавшим украинцев, не уда-
лось сломить их бунтарский дух, их вековое стремление возродить
свою государственность. Советское руководство неслыханным тер-
рором, репрессиями, насилием и другими мерами, попранием гра-
жданских прав и свобод вселяло в людей страх на подсознательном
уровне, ломало историческую память поколений. В результате уда-
лось - на определенное время — затормозить естественный процесс
становления украинской государственности.
Профессор Н. А. Якименко в изданной в 1993 г. монографии «Ук-
раинское село: 70 лет перестройки» (на укр. яз.) определяет голод
1933 г. как «геноцид». Он ссылается на Декларацию ООН о преду-
преждении и наказании геноцида, принятой Генеральной Ассамблеей
ООН 9 ноября 1948 г., ратифицированной СССР в 1954 г. Заметим,
что Сталин ее ратифицировать не захотел! По мнению Якименко, то,
что «происходило на Украине в 30-х годах, полностью или частич-
но подпадает практически под каждый пункт Декларации ООН» и
прежде всего — под пункт «в»: «умышленное создание для этой груп-
пы условий жизни, преследующих цель полного или частичного ее
физического уничтожения». Для крестьян Украины действительно
были созданы такие условия жизни, которые способствовали их «фи-
зическому уничтожению», — убежден профессор Якименко1.
Значительную часть главы, посвященной голоду 1932-1933 гг.,
автор уделяет проблеме нарушения прав человека. Противозаконные
действия в условиях тоталитарного государства инициировались
сверху, с жестокой последовательностью выстраивался механизм
строжайшего исполнения этих указаний на местах. Репрессивные
методы хлебозаготовок были узаконены уже упоминавшимся по-
становлением СНК УССР от 20 ноября 1932 г. «О методах усиления
хлебозаготовок». Якименко раскрывает роль «буксирных бригад» в
силовом изъятии не только хлеба, но и съестных припасов у голодаю-
щих крестьян. В эти бригады входили, как правило, член правления
местного колхоза или депутат, два-три комсомольца, один комму-
нист и местный учитель2. На микроисторическом уровне профессор
Якименко показывает настроения украинского крестьянства, иллю-
стрируя свои выводы многочисленными письмами, отправленными
в центр различными слоями сельского населения: крестьянами, ме-
стным руководством, студентами — выходцами из крестьян, журна-
1 Якименко М. А. Украшське село: 70 л!т перебудови. Полтава., 1993.
С. 67, 68.
2 Там же. С. 67, 68.
94
листами. В этих письмах говорилось о катастрофическом положении
с продовольствием, о голодании, об опухших от голода людях и мас-
совых голодных смертях. Авторы писем возмущены, они разочаро-
ваны характером власти. «Вместо провозглашенного Октябрем “Вся
власть Советам!...” — бесконтрольное, дикое своеволие уполномочен-
ных активистов “буксирных бригад”1.
В подтверждение умышленного характера изъятия продовольст-
вия в украинских селах Якименко цитирует выдержки из крестьян-
ских писем, свидетельствующие, что на железнодорожных станциях
лежали горы невостребованного зерна, которое гнило под дождем2.
Отражением настроений украинского крестьянства периода Голо-
домора был народный фольклор, представленный автором в четверо-
стишьях, песнях, присказках и пр. Народ сравнивал жизнь при царе и
при коммунистах, при которых исчезло продовольствие:
«Був пар i цариця, , Були хл!б i паляниця, ,ж' :,п,! ”
А настали Комушсти /.'.Ид .го| I не стало чого 1сти». Или трйИпишье про ГПУ: «Батько в cosi, Мати в соз1, > • ?Ч !•'»
) Д1ти ходять по дорозг Коли Уде ГПУ, ДНидралав кропиву». и)( л’Г1')Л 1 id’
А также о страданиях всего народа: 1.1 >
«Kociope, Kociope, Яке тепер у нас горе, - .’1
Нема хл!ба, нема сала. z ? -Г '.-/л
УкраУна б!дна стала»3
Автор показывает и позицию властей, которые не признавали факт
голода, а лишь констатировали «отдельные факты трудностей с продо-
вольственным снабжением, или «ошибки» местного начальства»4.
Голодомор рождал тысячи сирот и беспризорников. Гибли роди-
тели. Дети оставались беспризорными. Родители, пытаясь спасти
детей, сознательно оставляли их на улицах городов, у интернатов,
1 Якименко М. А. Украшське село: 70 лИ перебудови. Полтава., 1993.
С. 55.
2 Там же. С. 59.
3 Там же. С. 58-59.
4 Там же. С. 59.
95
детоприемников, патронатов. Эта часть драматической истории ук-
раинского Голодомора нашла отражение на страницах книги Н. Яки-
менко. Автор приводит цифру: 6694 бездомных детей было подобрано
лишь в одном Харькове на протяжении марта — мая 1933 г.1 Голод, по
мнению автора, был использован для «изъятия тех жалких драгоцен-
ностей, остававшихся у крестьян после революции». За золото или
серебро в магазинах Торгсина можно было купить неограниченное
количество продуктов2.
Одним из первых в украинской историографии профессор Н. Яки-
менко поднял вопрос о карательно-репрессивной системе на местах:
о деятельности кустовых народных судов. На основе анализа источ-
ников — следственных дел автор раскрывает содержание и масшта-
бы репрессий против тех, кто не мог должным образом организовать
сдачу несуществующего хлеба. Историк анализирует особенности и
методы работы следователей, выбивавших признания у обвиняемых,
показывает суровость приговоров, которые никак не соответствовали
степени социальной опасности того или иного преступления, абсурд-
ность этих приговоров: председателям колхозов за невыполнение
плана хлебозаготовок — до 10 лет тюремного заключения, а за убий-
ство с целью грабежа — 4-5 лет3.
Н. Якименко исследует различные аспекты этой проблемы, в
частности вопрос «ответственности» и вины: «Наряду со Стали-
ным, Молотовым и Кагановичем перед судом человеческой памяти
должны стать Косиор, Постышев и Чубарь». «Именно они, — пишет
историк, — с благословения Сталина <...> в 1933 г. организовали
страшный погром тех органов, которые имели хоть какое-либо отно-
шение к сельскому хозяйству. Руководители компартии объявили,
что за тяжелое положение украинского села отвечают Наркомзем,
где органы ОГПУ раскрыли “вредителей” 11 марта 1933 г. Коллегия
ОГПУ СССР списком “рассмотрела” дело 75 служащих наркоматов
земледелия и совхозов Украины, Белоруссии и Северного Кавказа.
На следующий день в газетах появилось сообщение о приговоре и его
исполнении: 35 человек расстреляно, 12 получили по 10 лет, а 18 —
по 8 лет лагерей. Власть заметала следы преступлений, ликвидируя
людей, хорошо знавших настоящих виновников трагедии. Среди рас-
стрелянных — известные специалисты сельского хозяйства Ф. М. Ко-
нар, М. М. Вольф, О. В. Маньковский и др.»
1 Якименко М. А. Украшське село: 70 лгг перебудови. С. 62. .•л
2 Там же. С. 65.
3 Там же. С. 70-73.
96
Испытанным методом одурманивания масс советским руко-
водством профессор Якименко называет ложь. Среди виновных:
«активные участники контрреволюционных вредительских орга-
низаций, бывшие активные белогвардейцы и петлюровцы, члены
колхозов, МТС, совхозов и других органов государственного аппа-
рата»1. На массе фактического материала Н. Якименко показывает
«настоящий погром, произведенный в сельскохозяйственных вузах
Украины: Харькова, Полтавы. Их преподаватели были объявлены
«вредителями», «агентами иностранных разведок». Этим сталинское
руководство пыталось отвлечь внимание народа от настоящих ви-
новников Голодомора. «К сожалению, — констатирует ученый, — в
значительной степени руководителям ЦК ВКП(б) удалось достичь
поставленной цели». Даже сегодня встречаются люди, которые, по-
зволяют манипулировать своим сознанием представителям давно
ушедшей эпохи, а именно - заявлять, что причиной голода было не-
желание колхозников работать2.
Юрий Брязгунов утверждает, что Голодомор зафиксирован в мес-
тах компактного расселения украинцев в РСФСР: «именно в уездах
и волостях Центрального Черноземья, Кубани, где веками проживали
потомки украинских переселенцев, зафиксированы факты массового
голода»3. Весьма сложной была ситуация в южных районах ЦЧО —
Россошанском, Ольховатском и некоторых других, где компактно
проживали потомки украинских казаков, переселившихся на эти, еще
свободные в XVI-XVIII вв., земли. Автор анализирует динамику хле-
бозаготовок. Так, в 1932 г. Россошанский район обязали сдать 12 850 т
зерна, что было в 1,8 раза больше задания предыдущего года. В Оль-
ховатском районе подсчитали, что даже при условии сдачи государ-
ству зерна, полученного колхозниками за мизерные трудодни район
на сможет найти еще 3124 т зерна в качестве обязательных поставок4.
Брязгунов ссылается на работу профессора Загоровского5, который
1 Якименко М. А. Украшське село: 70 л!т перебудови. С. 77-79.
2 Там же. С. 79.
3 Брязгунов Ю. Голод 1930-х роюв у Центральному Чорнозем’! та на Ку-
бан!: антиукрашське спрямування // Три голодомори в Укра'!н1 в XX ст.: по-
гляд 1з сьогодення. Матер!али м!жнародно!' науково! конференц!! 2.11.2002 р.
Ки1в: Украшська видавнича Стлка, 2003, С. 126.
4 Там же. С. 129.
5 Загоровский П. В. Социально-экономические последствия голода в Цен-
тральном Черноземье в первой половине 1930-х годов. Воронеж: Воронеж-
ский государственный педагогический университет, 1998. С. 36.
97
обращает внимание, что в 1933 г. особенно пострадали именно юго-за-
падные районы ЦЧО, где проживали этнические украинцы1.
Исследователи В. Сергийчук2 и Г. Ефименко3 научно обосновы-
вают человеконенавистический характер планов и действий больше-
вистской власти на украинских землях, ее стремление побороть так
называемый «уклон к украинскому национализму», о чем Сталин го-
ворил на XVII съезде ВКП(б). Ю. Брязгунов приводит цифры, харак-
теризующие долю украинцев в составе населения: на Кубани — 90 %,
на Воронежских землях — 60 %4. Г. Ефименко утверждает, что именно
в этих районах крестьяне-украинцы были в основном зажиточными,
и с недоверием относились к советской коллективизации, нередко ее
саботировали5.
Известно, что 15 декабря 1932 г. выходит Директива ЦК ВКП(б)
и СНК СССР о прекращении украинизации. Г. Ефименко обращает
внимание на содержание постановления ЦК ВКП(б) от 14 декабря
«О заготовках на Украине, Северном Кавказе и Западной области»,
где, в частности, отмечалось: «...легкомысленная, не исходящая из
культурных интерессов населения неболыпевисткая “украинизация”
почти половины районов Северного Кавказа при полном отсутствии
контроля за украинизацией школы и печати со стороны краевых ор-
ганов, дала легальную форму врагам советской власти для органи-
зации сопротивления...»6 Г. Ефименко считает, что если политику
коренизации в УССР резко остановить было невозможно из-за ее
международного аспекта, то за пределами административных границ
Украины сделать это было значительно легче.
Коллективизация была главной целью власти. Для ее проведе-
ния и борьбы с крестьянством большевики нуждались в поддержке
национально ориентированных сторонников, значительную часть
которых составляли украинцы. После Голодомора крестьянство пе-
рестало оказывать сопротивление советской системе и не представ-
1 Брязгунов Ю. Указ. соч. С. 129-130.
2 Сергшчук В. «УкраУшзащя» Poci'i. ПолБичне ошуканство украшщв
бшыповицькою владою в 1923-1932 роках. К.: Украшська Видавнича Сшлка,
2000. С. 36
3 бфгменко Г. Нацюнально-культурна полБика ВКП(б) щодо Радянсько!
Украши (1932-1938). Кшв, 2001. С. 29-30.
4 Брязгунов Ю. Указ. соч. С. 136.
5 Ефшенко Г. Нацюнально-культурна полиика ВКП(б) щодо Радянсько!
Украши. С. 29-30.
6 Там же. С. 130-131.
98
ляло опасности для тоталитарного режима. Ефименко утверждает,
что постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 14 декабря 1932 г.,
где было сказано, что ошибки в реализации политики украинизации
стали причиной провала хлебозаготовок, имело открыто антиукра-
инскую направленность. Автор склонен усматривать в действиях
высшего политического руководства страны по отношению к украин-
скому населению Северного Кавказа и других регионов компактного
проживания украинцев политику этногеноцида1.
Ю. Брязгунов приходит к выводу, что «этноцид был направлен
против более динамичной, трудолюбивой, интеллектуально расчет-
ливой, а значит — более конкурентноспособной и зажиточной нации,
цивилизованность, которой угрожала “аморальному” и “варварско-
му” (позже названному) “единому сообществу — советский народ”»2.
Профессор Ю. Шаповал среди причин голода называет ошибоч-
ные «военно-коммунистические», авторитарные административные
методы руководства аграрным сектором, «которые и послужили при-
чиной катастрофического состояния на селе»3.
Позиция Кремля в отношении хлебозаготовок на Украине была
весьма жесткой. В качестве доказательств профессор Шаповал при-
водит выступления Молотова и Кагановича на III конференции
КП(б)У (6-9.07.1932), где украинские большевики, по мнению
автора, упустили последний шанс поправить ситуацию на продо-
вольственном рынке, а значит, и не допустить миллионные жертвы
безневинных украинцев. Молотов и Каганович, считает Шаповал,
обострили ситуацию на Украине. «Эти выступления, по сути, засви-
детельствовали однозначно жесткую позицию в отношении укра-
инского крестьянства»4. Что касается позиции автора в отношении
признания голода «геноцидом». Профессор Шаповал отмечает:
«...продолжается дискуссия о том, что действительно голод имел
характер геноцида в отношении украинского народа, но примеча-
тельна одна деталь: голод не затронул соседние с Украиной области
России. А потерпевшие от голодания украинские крестьяне (те, ко-
1 Ефименко Г. Нацюнально-культурна полБика ВКП(б) щодо Радянсько!
Укршни. С. 20,22, 24-26.
2 Брязгунов Ю. Голод 1930-х роюв у Центральному Чорнозем’!' та на Ку-
банк антиукрашське спрямування... С. 138.
3 Онже. Голод 1932-1933 роюв: Кремль i пол!тичне кер!вництво УРСР//
Три голодомори в Укра!ш в XX ст.: погляд !з сьогодення... К., 2003. С. 20.
4 Брязгунов Ю. Голод 1932-1933 роюв: Кремль i полггичне кер!вництво
УРСР... С. 28.
99
торым удалось пробраться сквозь установленные границы) ходили
туда менять и покупать хлеб»1 2.
Энтосоциальный аспект Голодомора 1932-1933 гг. раскрывает
исследование, проведенное по заказу Государственного комитета
телевидения и радиовещания Украины в соответствии с программой
выпуска социально значимых издании21.
Авторы фундаментального академического издания «Голод 1932-
1933 годов на Украине: причины и последствия» (на укр.яз.), изучив
массу документов, исходивших от большевистско-партийных совет-
ских органов, а также свидетельства непосредственных очевидцев
пережитой трагедии, пришли к заключению, что голод 1932-1933 гг.
был спланирован советским политическим режимом против укра-
инского населения и имел все признаки геноцида. Так, Л. Гриневич
отмечает: «Непостижимая для человеческого разума бездеятельность
власти в условиях голодомора на фоне инициированной “сверху” ин-
формационной блокады этой трагедии повергла в шоковое состоя-
ние украинское общество, породив в его части твердое убеждение в
том, что людомор 1933 г. — это не просто “ошибка” в “хозяйственных
расчетах”, а целенаправленная акция коммунистической власти про-
тив украинцев, закономерное последствие колониального статуса
Украины»3.
Пятый раздел посвящен террору голодом, его экономическим и
этносоциальным аспектам. Это издание — итог работы большого кол-
лектива ученых: как сотрудников Института истории НАНУ, так и
ведущих специалистов по этой проблематике. Выход этой работы не-
мыслим без учета огромной к тому времени (2003 г.) историографии
проблемы: исторической, правовой, мемуарной, документальной ли-
тературы, вышедшей в предшествовавшие 15 лет. В этой работе про-
анализирована довольно солидная источниковая база. В документах,
исходящих от Сталина и его окружения, содержится информация о
причинах голода 1932-1933 гг. на Украине. Эти документы позволя-
ют по-новому оценить персональную ответственность Сталина и его
соратников, определяют круг «заинтересованных лиц», политические
1 Брязгунов Ю Голод 1930-х рок!в у Центральному Чорнозем’1 та на Ку-
бан!: антиукрашське спрямування... С. 30.
2 Смерти смерть подолали. Голодомор в Укра!ш 1932-1933 рр. К., 2003.
С. 39-49.
3 Голод 1932-1933 рок! в в Украши причини та наслщки. К.: Наукова дум-
ка, 2003. С. 429.
100
решения которых привели к Голодомору в украинских селах (эти ре-
шения принимались без обсуждения на Политбюро, т. е. практически
индивидуально), показывают капитулянскую позицию украинских
большевиков — Косиора, Чубаря, Петровского1.
Авторы разграничивают понятия «голод», «мор», «Голодомор».
Так, голод 1933 г. — следствие широкомасштабных экономических
экспериментов большевиков, а «массовую смертность людей — мор
(особенно смертность так называемого нетрудоспособного населе-
ния) обусловили правительственные решения, инструкции, приказы,
действия»2. Хлебозаготовки приобрели формы массового каратель-
но-репрессивного оттенка после приезда на Украину «группы инк-
визиторов» с Молотовым во главе. Осенью и в начале зимы 1932 г.
вышли постановления, исполнение которых создало предпосылки
для массового физического уничтожения больших групп людей3.
Уже до 20 ноября 1932 г. СНК УССР издал постановление «О мерах
по усилению хлебозаготовок», согласно которому местные власти
были обязаны выполнить плановые задания до 12 января 1933 г., а до
15 января 1933 г. — создать семенные фонды. Так что инициатором
массового изъятия хлеба в колхозах и единоличных хозяйствах крес-
тьян формально было правительство Украины.
Авторы книги доказывают, что одним из механизмов организа-
ции Голодомора стало решение ЦК КП(б)У о занесении должников
на «черную доску» от 18 ноября 1932 г. Уже 6 декабря 1932 г. вышло
совместное постановление ЦК КП(б)У и СНК УССР «О занесении
на “черную доску" сел, злостно саботирующих хлебозаготовки»,
жертвами которых стали жители с. Вербка Павлогорадского рай-
она, с. Гавриловка Межевского района Днепропетровской области,
с. Лютенки Гадячского района, с. Каменные Потоки Кременчугского
района Харьковской области; с. Свято-Троицкое Троицкого района,
с. Пески Баштанского района Одесской области. Авторы раскрыва-
ют формы и механизмы организации Голодомора, среди них и «то-
варные репрессии» — лишение крестьян продовольствия. Этот метод
практиковался также против отдельных хозяйств колхозников и
единоличников даже в селах и колхозах, выполнивших плановые
задания. Другим механизмом Голодомора стала политика изоляции
1 Голод 1932-1933 роюв в Украпп: причини танаслщки. К.: Наукова дум-
ка, 2003. С. 42-44.
2 Там же. С. 445.
3 Там же.
101
голодающих крестьян от остального населения. 27 декабря 1932 г.
был учрежден единый паспортный режим по всей территории СССР.
9 апреля 1933 г. СНК УССР и ЦК КП(б)У издали постановление
«О временных правилах трудового распорядка в колхозах», запре-
щавших колхозникам оставлять работу без разрешения правления1.
Заградительные отряды войск НКВД проверяли багаж у крестьян, не
допуская провоз хлеба весом более 10 кг.
СНК СССР и ЦК ВКП(б) постановлением от 2 декабря 1932 г.,
за подписью Сталина и Молотова, запрещали крестьянам «свобод-
ную торговлю своим хлебом» в колхозах и районах, не выполнивших
хлебозаготовительных заданий. Запрещалось торговать картофелем,
но разрешалось изымать его у колхозников, незаконно получившим
картошку на трудодни.
Авторы коллективного труда приходят к выводу о том, что «кара-
тельно-репрессивные методы хлебозаготовок, в начале направленные
только лишь против “кулаков”, в период массовой коллективизации
приобрели иные формы и масштабы. Тоталитарный режим прибег к
массовому усмирению населения, насаждая законы о лишении сел и
колхозов, даже целых районов, продуктов питания. Осуществление
этих законов придало государственной политике того времени харак-
тер геноцида против крестьян. Последовательное и сознательное вне-
дрение этой политики в жизнь имело своим следствием голодомор
1932-1933 гг.»2
Авторы раскрывают экономический механизм Голодомора, при-
водят динамику — в абсолютных цифрах — о валовом сборе основных
зерновых культур по секторам и в процентах - о количестве заготов-
ленного хлеба3.
Массовую смертность сельского населения в 1933 г. обусловили
три хлебозаготовительные кампании, сопровождавшиеся макси-
мально возможным изъятием хлеба у основных производителей.
Усилили трагедию дополнительные факторы: сплошная коллекти-
визация, раскулачивание, паспортизация населения, плановый на-
бор рабочей силы на селе для новостроек, система оплаты труда в
колхозах на трудодни.
Исследуется также тема «торгсина» и его роль в изъятии ценностей
у голодающих крестьян. Авторы констатируют, что «в 1932-1933 гг.
1 Голод 1932-1933 роюв в Украпп: причини та наслщки. К.: Наукова дум-
ка, 2003. 447.
2 Там же.
3 Там же. С. 450.
102
выкачка у крестьян хлеба и золота происходила одновременно. Госу-
дарство, насильственно лишив крестьян хлеба, предложило покупать
его за валюту и золото посредством системы торгсинов. Хлебозаго-
товки и золотозаготовки происходили по принципу разнарядки и
осуществлялись с небывалым цинизмом и наглостью»1.
Исследование раскрывает также механизм массового заселения
опустошенных от голода украинских сел переселенцами из ЦЧО,
Белоруссии, Горьковской, Ивановской, Западной областей. Так, на
9 декабря 1933 г. на Украину прибыло 238 поездов, доставивших
16 310 хозяйств колхозников, всего 83 604 человек2.
В подготовленной профессором Кульчицким главе, посвященной
демографической ситуации на Украине, отмечается, что «прямые по-
тери населения от голода 1933 г. в границах УССР были в пределах от
4 до 4,5 млн человек, к тому же последняя цифра является более веро-
ятной»3. Ученый вместе с тем предостерегает от искушения излишних
эмоций: «Не обоснованы утверждения о том, что количество людей,
погибших от голода в украинском селе, было меньше 3 млн человек.
Так же лишь не знакомые с современными демографическими иссле-
дованиями могут говорить, что тех, кто погиб в 1933 г., было больше
4,5 млн. Называя цифры от 7 до 10 млн и более, мы, если не списывать
на эмоции, демонстрируем, что не желаем считаться с наукой»4.
Авторы фундаментального исследования отмечают, что у зна-
чительной части украинского общества «безграмотные и зловещие
действия в отношении украинского села ассоциировались именно
с Москвой, поэтому вполне логично, что на Украине начали расти
симпатии к политическим противникам большевизма, прежде всего
к украинскому освободительному движению. А это уже действитель-
но было небезопасно для режима. И Москва принимает, возможно,
единственно правильное для себя решение: связывает проблему
унификации идеологической жизни в СССР и провал хлебозагото-
вительной кампании в Украине и производит таким образом резкий
поворот в национальной политике. В постановлении ЦК ВКП(б) от
14 декабря 1932 г. подчеркивалось, что именно ошибки в политике
украинизации стали одной из причин неудовлетворительного прове-
дения хлебозаготовок5.
1 Голод 1932-1933 роюв в Украшк причини та нас.шдки. С. 446.
2 Там же. С. 470.
3 Там же. С. 503.
4 Там же.
5 Там же. С. 687.
103
Появляются полемические исследования. Дискутируя с запад-
ными историками Р. Дэвисом и С. Уитрофтом, отстаивающими кон-
цепцию «природно-климатического» фактора голода, украинский
историк Г. Васильчук отмечает, что «тезис о заболевании растений»,
сказавшемся на урожае, выглядит циничным в условиях рукотворно-
го голода. Причиной кризиса были коллективизация, хлебозаготов-
ки, карательно-репрессивные методы, политика раскулачивания, но
не «болезни растений»1.
Учебники k
'Х.'Г г
Школьные и вузовские учебники истории Украины, изданные в
постсоветское время, впервые уделяли внимание причинам, механиз-
мам и последствиям Голодомора 1932-1933 гг. на Украине. Авторы
этих учебников указывают на нереальные планы хлебозаготовок в
1932 г. — 356 млн пудов2, на «органические изъяны самого принципа
продразверстки, на основе чего строились отношения между городом
и селом»3, обращают внимание на жестокость действий на Украине
хлебозаготовительной комиссии во главе с Молотовым, наделенным
чрезвычайными полномочиями. Под эгидой этой комиссии было «до-
полнительно» заготовлено — с 1 ноября 1932 г. по 1 февраля 1933 г. —
105 млн пудов зерна. Общее количество изъятого хлеба составляло
261 млн пудов. В результате к началу 1933 г. практически во всех рай-
онах Украины не осталось запасов продовольствия!!! В соответствии
с постановлениями ЦК КП(б)У (18 октября 1932 г.) и СНК УССР
(20 ноября 1932 г.) «О мерах по усилению хлебозаготовок» «партия
санкционировала проведение массовых обысков с немедленной кон-
фискацией имеющихся запасов». В постановлениях говорилось о
применении штрафов натурой — мясом и картофелем. Это означало
«террор голодом»4. Во время подворных обходов конфисковывались
все имевшиеся запасы еды: сухари, картофель, сало, соления, сухо-
фрукты и т. д. «Забирали все продовольствие, припасенное кресть-
’ Васильчук Г. М. Колектив1защя та пол!тика розкуркулення в Украш!
(юнець 20-х — половина 30-х роюв): концепцп сучасно! захщно!' icTOpior-
рафп // Науков! пращ вторичного факультету Запор1эького державного
ушверситету. Запор1жжя: ЗНУ, 2006. Вип. XX. С. 40.
2 1стор!я Украши. Нове бачення. У 2 тт. Т. 2. К.: Укра'ша, 1996. С. 231.
3 Там же. С. 232.
4 Там же.
104
янами до нового урожая, и те оставались без еды, приговоренные к
голодной смерти»1.
Гибель от голода началась уже в первый месяц действий молотов-
ской комиссии. Начиная с весны 1933 г. она стала массовой.
Автор этой главы профессор Кульчицкий квалифицирует голод
как геноцид, имевший социальную окраску: «...геноцид целил своим
острием не в украинцев как таковых, а в сельское население»2. «Ви-
зитной карточкой» геноцида ученый считает натуральные штрафы:
«В Поволжье их почти не было. Иная картина — на Северном Кавка-
зе. По данным переписи 1926 г., здесь проживало более 3 млн укра-
инцев, в том числе на Кубани более 900 тыс. (62 % всего населения),
на Дону — до 500 тыс. (44 %), в Армавирском округе — более 300 тыс.
(33 %). Методы геноцида в виде заготовок здесь не отличались от ук-
раинских... Прямые и косвенные потери населения Северного Кавка-
за от голода достигают миллионов»3.
Впервые концепция национальной истории 20 века была пред-
ставлена в учебниках для общеобразовательных школ. Первым та-
ким учебником стал учебник профессора Ф. Г. Турченко «Новейшая
история Украины»4. Попытка представить национально-государст-
венную концепцию истории Украины была воспринята далеко неод-
нозначно. Оценки учебнику давались резко полярные. Объяснялось
это тем, что книга профессора Турченко охватывала наиболее дра-
матический период в истории украинской нации. Это революция
и Гражданская война; двадцатилетие «социалистического строи-
тельства» с его насильственной коллективизацией, непосильной
индустриализацией; инспирированным властью Голодомором
1932-1933 гг., забравшего более 7 млн человеческих жизней и на-
несшего непоправимый удар по украинской нации. Это также Вто-
рая мировая война, в которой погибло более 5 млн украинцев — на
фронте, в коммунистическом подполье, партизанском движении и
Украинской Армии5.
1 1стор1я Украши. Нове бачення. У 2 тт. Т. 2. К.: Укра!на, 1996. С. 233.
2 Там же. С. 235.
3 Там же.
4 Турченко Ф.Г. Новейшая история Украины. Часть первая. (1917—
1945 гг.). К., 1994.
5 Терно С. О. Проблеми наш! в сучасних украшських тдручниках
icTopii // Науков! пращ шторичного факультету Запор1зького державного
ушверситету. Запор1жжя: ЗНУ, 2006. Вип. XX. С. 465.
105
В подготовленной д. и. н. В. И. Марочко энциклопедической ста-
тье «Голодомор 1932-1933 гг. в УССР» (на укр. яз.) содержится оп-
ределение Голодомора:«геноцид украинского народа тоталитарным
коммунистическим режимом во время утверждения социалистиче-
ского сектора экономики в СССР, подчинения общества партийно-
государственным органам власти и установления в стране личной
диктатуры И. Сталина»1.
Таким образом, огромный пласт украинской историографии голо-
да 1932-1933 гг. постсоветского периода признает факт организован-
ного голода-геноцида со стороны тоталитарного советского режима
против украинского народа, выделяя в этой трагедии прежде всего
национальный аспект. >
1 Голодомор 1932-1933 роюв в УСРР // Еициклодедм jcropii Укрцши.
Т. 2. Ки'1в: Наукова думка, 2004. С.145-146. i.‘4
РАЗДЕЛ 2
ОБЩИЙ И РЕГИОНАЛЬНЫЙ ПОДХОДЫ ,„j4. (
К ИСТОРИИ ВЕЛИКОЙ ТРАГЕДИИ
НАРОДОВ РОССИИ И УКРАИНЫ ,
Украинский Голодомор как геноцид
и р. . X
С. Кульчицкий
f;
Несколько вступительных замечаний ,. (
Получив предложение ответственного редактора книги1 подгото-
вить раздел о голоде 1932-1933 гг. в Украине, я долго раздумывал,
как донести свое понимание этой проблемы до российского читателя.
Верховная Рада Украины в ноябре 2006 г. приняла закон, в котором
Голодомор квалифицируется как геноцид. С этого времени трагиче-
ская страница общего прошлого стала разъединять правительства и
народы обеих стран. Украинское общество тоже разделилось на два
противоборствующих лагеря. Люди не хотят слышать аргументов
противоположной стороны, каждая убеждена, что доводы оппонен-
тов несостоятельны.
Не думаю, что меня можно упрекнуть в политической предубе-
жденности. Вывод о том, что украинский голод был геноцидом, я
сделал задолго до обретения независимости Украиной и Россией2.
Моя первая монография о голоде была итогом четырехлетней ра-
боты в тех архивах, к которым историков не допускали. Запретная
тогда тема голода была навязана руководством компартии Украины
именно мне по той причине, что я работал в отделе Института исто-
рии АН УССР, который специализировался на межвоенном периоде
’ Имеется в виду научный редактор книги В. В. Кондрашин.
2 Кульчицький С. В. Цша «великого перелому». К., 1991. С. 302. Рукопись
подписана к печати летом 1990 г.
107
1921-1940 гг. Цековцы полагали, что ученые АН УССР могут найти
аргументы, которые опровергнут выводы образованной в Конгрессе
США комиссии по расследованию украинского голода 1932-1933 гг.
Их поручение свидетельствовало о том, что третье поколение пар-
тийно-советских руководителей плохо ориентировалось в недавнем
прошлом собственной страны.
Чтобы войти в проблему по-настоящему, четырех лет работы
оказалось недостаточно. Мой вывод о геноциде, как и заключения
Р. Конквеста и Дж. Мейса, подкреплялся в большей степени пока-
заниями выживших очевидцев, чем документами. Однако с осени
1986 г. утекло много воды, и теперь украинская трагедия получила
свою документальную базу.
Не буду прямо затрагивать тему о геноциде, она принадлежит пра-
воведам. Свою задачу вижу в том, чтобы читатель задумался над при-
веденными в этом разделе аргументами и подошел к теме с позиции
науки.
У многих из тех, кто читал мои работы, сложилось впечатление,
что я каменной стеной отделяю украинский Голодомор от общесоюз-
ного голода. Такой вывод упрощает то, что произошло в действитель-
ности. Голод в УССР довольно долго не отличался от общесоюзного
и только в последние месяцы 1932 г. на ограниченном пространстве
(а именно в селах, занесенных на «черную доску») обрел свой новый
устрашающий облик. В январе 1933 г. на «черную доску», фигурально
выражаясь, была поставлена вся Украина. В республике продолжали
действовать причины, которые обусловили общесоюзный голод, но
появилась новая репрессивная составляющая — конфискация всего
нехлебного продовольствия у тех, кого государство обвиняло в сабо-
таже хлебозаготовок. Эту конфискацию за несколько недель провели
чекисты под предлогом хлебозаготовительной кампании при полной
блокаде сельской местности — информационной и физической. Сель-
ское население внезапно оказалось в ситуации глубокого голодания.
Со второй декады февраля государство начало предоставлять селу
широко разрекламированную продовольственную помощь. Помога-
ли, однако, не всем и не везде, так что погибли миллионы. Информа-
ционная блокада по инерции продержалась до декабря 1987 г., ибо
никто из советских руководителей не отваживался приоткрыть этот
«ящик Пандоры».
Такова, в нескольких словах, схема украинского Голодомора.
Он стал следствием определенного стечения обстоятельств места и
времени, обусловленных социально-экономической и национальной
108
политикой Кремля. Я хочу доказать, что причиной общесоюзного го-
лода был курс на строительство коммунизма методом проб и оши-
бок. Хочу показать также, что перерастание голода в Голодомор стало
следствием тщательно законспирированных преступных действий
немногочисленного сталинского окружения. Мы поймем мотивы
Сталина, анализируя совокупность происходивших событий, но не
обнаружим документов, прямо их подтверждающих, ибо диктатору
не нужно было объяснять свои действия подчиненным. Однако под-
чиненные нуждались в инструкциях, и поэтому мы сможем задоку-
ментировать механизм террористической акции, следствием которой
стало умышленное убийство голодом миллионов крестьян.
В украинском обществе есть люди, которые обвиняют в организа-
ции Голодомора Россию. В таких случаях всегда вспоминаю фильм
с участием прославленного Алексея Баталова, сюжет которого объ-
ясняется названием: «Чисто английское убийство». Смерть в мил-
лионных масштабах от голода 1932-1933 гг. была закономерным
следствием эксперимента по созданию методами насилия и пропаган-
ды «идеального» социально-экономического строя, контуры которо-
го родились в головах небольшой группы революционеров. Убийство
голодом на Украине оказалось возможным вследствие колоссальной
концентрации политической власти, необходимой для превращения
преобладавших в стране мелких собственников в пролетариев. Соз-
данная В. И. Лениным партия оказалась игрушкой в руках диктато-
ра. Чтобы удержаться у власти в ситуации им же спровоцированного
кризиса, Сталин не остановился перед масштабными репрессиями, в
том числе самой страшной — террором голодом. Так что украинский
Голодомор — это чисто советское убийство.
В российском обществе сложилось ошибочное мнение о том,
что репрессии коммунистического режима не имели национальной
составляющей. «Пролетарские интернационалисты», а именно та-
ковыми считали себя вожди большевистской партии, старались не
выявлять негативного отношения к народам. Они поднимали на щит
классовую борьбу, изображая насилие над эксплуататорскими клас-
сами как магистральный путь к «светлому будущему» — коммунизму.
Но коммунистический строй насаждался в многонациональной стра-
не, и сопротивление этому курсу Кремля в национальных регионах
варьировалось в широких пределах. Преодолевая его, руководители
большевиков использовали сильные, порой страшные методы, но
всегда маскировали репрессивную составляющую в национальной
политике лексикой классовой борьбы.
109
Рождение государства-коммуны
Возвратившись из эмиграции в революционный Петроград,
вождь большевиков В. И. Ленин выступил перед участниками Все-
российского совещания советов рабочих и солдатских депутатов.
Десять тезисов, которые содержались в докладе, большевистская га-
зета «Правда» напечатала 20 апреля 1917 г. «Апрельские тезисы» —
один из ключевых документов в вековой истории КПСС. В отличие
от точных рекомендаций в деле борьбы за власть, план действий
после установления диктатуры пролетариата формулировался в те-
зисах завуалированно — как краткий перечень задач. Таких задач
оказалось четыре, и все были связаны с коммунистическим строи-
тельством. Речь шла о переименовании партии большевиков из соци-
ал-демократической в коммунистическую; принятии партией новой,
коммунистической программы; построении государства-коммуны;
объединении иностранных партий с подобной программой в Комму-
нистический интернационал1. Означало ли это, что цепь причинно-
следственных связей, которая завершилась Голодомором, вела свое
начало от российской революции 1917 г.? С таким выводом спешить
не следует.
Советская историография изображала коммунистические преоб-
разования как требования масс, которые проявились в народной ре-
волюции и были реализованы большевиками. Чтобы обосновать это
утверждение, российская революция была разделена на две — Фев-
ральскую буржуазно-демократическую и Октябрьскую пролетарскую.
От Октябрьской революции начинался отсчет коммунистических пре-
образований. Нужно различать, однако, приход большевиков к власти
и начало реализации ими ленинского тезиса о построении «государ-
ства-коммуны». Несмотря на то что этот тезис был сформулирован в
апреле 1917 г. как цель, которую большевики намеревались воплощать
в жизнь после прихода к власти, он не был связан с российской рево-
люцией. Можно сказать даже больше: идею государства-коммуны от-
деляла от российской революции целая пропасть.
Политические партии в этой революции были представлены двумя
блоками — либеральным и социалистическим. Термин «социализм»
надо понимать в его первичном значении, которое не имеет ничего
общего с дальнейшими модификациями: ленинской (социализм как
первая фаза коммунизма) и гитлеровской (национал-социализм). Ли-
беральный блок, во главе которого стояла партия кадетов, был менее
’ Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 31. С. 116. t - >Я‘?г шт
110
радикальным, а социалистический (главным образом меньшевики и
эсеры) — более радикальным. Оба блока в революции образовыва-
ли единый демократический лагерь и соглашались с тем, что страну
нужно вести к Учредительному собранию. Однако наряду с полити-
ческими партиями сформировался еще один участник революцион-
ных действий — лагерь народных низов в виде советов. В отличие от
партий, советы требовали немедленной экспроприации помещиков
и буржуазии. Шла речь не только о ликвидации институтов власти
и перераспределении собственности, как во всех известных истори-
кам революциях, но и об уничтожении общественных классов. Экс-
тремистские требования советов были следствием присущей России
острой социальной конфронтации, умноженной на бремя изнури-
тельной мировой войны.
Подавляющее большинство представленного в советах рабочего
класса (в том числе и в украинских губерниях) поддерживало пар-
тию меньшевиков, которая разделяла тезис европейской социал-де-
мократии о необходимости согласования интересов труда и капитала
путем переговоров. Среди крестьянско-солдатских представителей в
советах особым влиянием пользовались эсеры, которые тоже желали
выйти из революции на основании законов, принятых легитимным
путем, т. е. через Учредительные собрание. Эти партии пользовались
влиянием в советском лагере — анархическом и деструктивном. Они
рассматривали советы как временные организации, призванные вос-
препятствовать мобилизации контрреволюционных сил.
В. И. Ленин выдвинул в «Апрельских тезисах» лозунг «Вся власть —
Советам!» Его стратегия заключалась в том, чтобы завладеть советами
изнутри, сбросить Временное правительство и поставить на его место
собственное правительство в советской оболочке. Завоевание боль-
шинства в советах для партии Ленина было реальной задачей. Док-
тринальный экстремизм большевиков, которые стояли за ликвидацию
частной собственности на средства производства, частично совпадал
со стихийным экстремизмом советов, которые требовали экспроприа-
ции собственности помещиков и буржуазии. На практике лозунг «Вся
власть — Советам!» означал установление однопартийной диктатуры.
Большевики должны были изгнать из советов представителей других
партий. Сливаясь с большевистской партией и становясь властью на
всех уровнях государственного руководства и местного самоуправле-
ния, советы теряли политическое значение, но формально оставались
самостоятельной организационной структурой.
В первые месяцы революции успехи большевиков были невелики.
Выступая под собственными лозунгами, они не обрели популярности
111
среди радикальных слоев населения, которые шли за советами. Поэто-
му в августе 1917 г. Ленин временно отказался от собственных и взял
на вооружение советские лозунги. Вместо лозунга превращения вой-
ны империалистической в войну гражданскую большевики поддержа-
ли всенародное требование о заключении сепаратного мира. Вместо
требования преобразовать помещичьи имения в советские хозяйства
(совхозы) они поддержали крестьянский лозунг «черного передела».
Советские лозунги отделяла от коммунистических целая про-
пасть. В «Манифесте Коммунистической партии», который стал
своеобразной Библией для В. И. Ленина и его сторонников, К. Маркс
и Ф. Энгельс высказывались предельно четко: «Коммунисты могут
выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной соб-
ственности»1. Однако участники российской революции не думали
уничтожать частную собственность как таковую. Крестьяне, которые
составляли большинство населения страны и численно преобладали
в солдатских советах, стремились преумножить свою собственность
за счет помещичьей. Рабочие тоже желали, говоря современным язы-
ком, приватизировать предприятия, на которых работали. Октябрь-
ский переворот, приведший к власти большевиков, осуществлялся
под советскими, а не под коммунистическими лозунгами.
Политический режим, который установился после октябрьского
переворота в Петрограде и за несколько месяцев распространился
на большую часть бывшей Российской империи, был продуктом ле-
нинского гения. Он представлял собой симбиоз диктатуры больше-
вистской партии, которую ее пропагандисты позиционировали как
«диктатуру пролетариата», с вполне реальной и рассредоточенной
по всей народной толще властью советских органов. Благодаря со-
ветам большевистская партия приобретала государственный статус.
В обоих своих компонентах — исполкомах советов и партийных ко-
митетах советская власть была реальной, но разной по характеру:
управленческой — в советах и диктаторской — в парткомах. Все су-
ществующие в стране организационные структуры имели вертикаль-
ное строение и руководствовались в своей деятельности принципом
демократического централизма, который предполагал подчинение
нижестоящих ячеек вышестоящим. Таким образом, сплетенные ме-
жду собой партийная и советская вертикали обладали колоссаль-
ной властью в каждом иерархическом звене, но это была власть по
доверенности. Диктаторская власть в полном объеме концентриро-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии. М„ 1965.
С. 48.
112
валась на острие построенной большевиками пирамиды — в Полит-
бюро ЦК РКП(б)-ВКП(б). Материальным выражением диктатуры
партии большевиков были органы государственной безопасности.
Формально они являлись составной частью советских органов вла-
сти, но реально сливались с партийными органами, подчиняясь во
всех иерархических звеньях только самим себе, и лишь в своем выс-
шем звене — Политбюро.
Советскую власть не зря называли рабоче-крестьянской. Ведь со-
ветские органы власти не только избирались рабочими и крестьянами,
они состояли из них же. Пропагандисты всячески подчеркивали на-
родный характер власти, которую называли советской. Но советские
органы власти представляли собой лишь один сегмент политическо-
го режима. Сплетенный из двух вертикалей, диктаторский режим не
зависел от избирателей и власти были вполне свободны в своих дей-
ствиях. Общаясь с населением, они использовали средства насилия,
пропаганды и воспитания. Обусловленное государственным терро-
ром отсутствие контрпропаганды существенным образом повышало
эффективность пропагандистского и воспитательного воздействия
на общество. Руководители партии большевиков уже весной 1918 г.
оказались в состоянии поставить в повестку дня коммунистические
лозунги, от которых отреклись в августе 1917 г.
Марксизм имел немало принципиальных отличий от учения, ко-
торое называли в СССР марксизмом-ленинизмом. Главнейшим, на-
верное, было то, что К. Маркс считал коммунистическое общество
закономерным продуктом объективного естественноисторическо-
го развития человечества. В его работах мы не найдем выражения
«коммунистическое строительство». В. И. Ленин, однако, считал, что
ждать вызревания коммунизма не следует. Строительство коммуниз-
ма он рассматривал как главную обязанность пролетарской (но толь-
ко своей) партии после ее прихода к власти.
Вожди большевиков, начиная с Ленина, не случайно хотели об-
лачить коммунистический эксперимент в оболочку народной рево-
люции 1917 г. Это позволяло представить эксперимент собственного
изобретения как выражение устремлений народных масс. Больше-
вики выглядели в этом случае партией, призванной реализовать эти
устремления.
Немало современников Ленина поверили в то, что большевики
хотят ввести строй, основанный на принципе «от каждого - - по спо-
собностям, каждому — по потребностям». Они старались убедить
ленинскую партию в утопичности такого замысла. Но большевист-
ские пропагандисты с удвоенной энергией доказывали реальность
ИЗ
идеи построения общества, в котором люди будут пользоваться ма-
териальными и духовными благами по потребностям. Поэтому суть
коммунизма в сознании нескольких поколений советских людей
неразрывно связалась с принципом «каждому — по потребностям».
В действительности же суть коммунизма определялась отношения-
ми собственности, а не распределения. Вслед за К. Марксом запад-
ноевропейские марксисты отождествляли коммунизм с обществом
отдаленного будущего, в котором государство отмирает. Ленин же
требовал немедленно создавать государство-коммуну. С этой целью
большевики должны были под видом национализации (обращения в
собственность нации) или обобществления (обращения в собствен-
ность общества) передать все средства производства в собственность
советскому государству. Учитывая специфику советской власти, это
означало передачу средств производства в собственность государст-
венной партии, а еще точнее — в частную собственность ее вождей.
Преобразование обретенной в ноябре 1917 г. власти в диктатуру
и распространение диктатуры в форме «триумфального шествия Со-
ветской власти» на основную часть бывшей империи было закончено
к весне 1918 г. Весной вышли в свет брошюра Н. И. Бухарина «Про-
грамма коммунистов (большевиков)» и статья В. И. Ленина «Оче-
редные задачи Советской власти». В брошюре, которая появилась
как раз тогда, когда партия меняла свое название, были нарисованы
заманчивые картины будущего коммунистического строя. В статье
Ленина коммунистические преобразования провозглашались очеред-
ными задачами советской власти. Речь шла о превращении крупного
производства в общенародную (т. е. государственную) собственность,
о фактическом огосударствлении мелкого производства, ликвидации
товарно-денежных отношений и создании на руинах рыночной эко-
номики централизованного планового хозяйства.
Всю грандиозность преобразований большевистская верхушка
хорошо понимала. На Всероссийском съезде советов народного хо-
зяйства в мае 1918 г. Ленин охарактеризовал их в таких выражениях:
«Нам надо совершенно по-новому организовать самые глубокие ос-
новы человеческой жизни сотен миллионов людей»1. Порядок цифр
доказывает, что вождь мирового пролетариата, как его уже называли
в советских газетах, мыслил планетарными масштабами. Их отголо-
сок мы видим и в Конституции УССР, утвержденной III Всеукраин-
ским съездом советов в марте 1919 г.: «Украинская Социалистическая
Советская Республика заявляет о своей твердой решимости войти
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 378.
114
в состав Единой Международной Социалистической Советской Рес-
публики, как только создадутся условия для ее возникновения»1.
Главным пунктом коммунистических преобразований было из-
менение социальной природы многомиллионного крестьянства. Его
можно было осуществить только путем сплошной коллективизации
сельского хозяйства. В постсоветской историографии делается ак-
цент на том, что программа преобразования преимущественно аграр-
ной страны в индустриальную требовала мобилизации крестьянских
средств, которая могла быть проведена только в коллективизирован-
ной деревне. Упускается, однако, более существенное обстоятельст-
во: крестьянину-собственнику не было места в государстве-коммуне.
Руководителям партии требовалась индустриально развитая страна,
способная вооружить Красную армию совершенным оружием. Но
прежде всего им требовалась послушная страна, каждый гражданин
которой должен был находиться в зависимости от власти.
В программе партии подчеркивалось, что РКП(б) рассматривает
«устройство советских хозяйств и поддержку обществ, а равно това-
риществ для общественной обработки земли вплоть до сельскохозяй-
ственных коммун как единственный путь к абсолютно необходимому
повышению производительности земледельческого труда»2. Однако
тезис о производительности труда был маскировкой. Крупные сель-
скохозяйственные предприятия в форме совхозов и коммун решали
проблему налаживания нетоварной смычки сельской экономики с
национализированными «командными высотами» экономики. Ставя
на повестку дня вопрос об изменении социального статуса тех, кого
большевики пренебрежительно называли «мелкой буржуазией» —
мелких производителей и земледельцев, Ленин подчеркивал: «Глав-
ный вопрос революции заключается теперь в борьбе против этих двух
последних классов. Чтобы освободиться от них, необходимо приме-
нять другие методы, чем в борьбе против крупных землевладельцев и
капиталистов»3. Итак, требовалось найти другие методы, но все-таки
«освободиться от них».
Чтобы освободиться от крестьян-собственников, в конце 1918 г.
Совнарком подготовил декрет, характер и цель которого раскры-
вались в самом названии: «О социалистическом землеустройстве и
1 1стор1я Радянсько! Конституцп в декретах i постановах Радянського
уряду. 1917-1936. К., 1937. С. 114.
1 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов
ЦК. Т. 2. М„ 1983. С. 86-87.
3 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 44. С. 41.
115
о мероприятиях по переходу к социалистическому земледелию».
В тексте декрета содержалась знаменательная фраза: «На все виды
единоличного землепользования следует смотреть как на преходя-
щие и отживающие»1. Для его апробации в Москве был созван Все-
российский съезд земельных отделов, комитетов бедноты и коммун.
Советские чиновники одобрили декрет, после чего он был принят
Всероссийским съездом советов и опубликован 14 февраля 1919 г.
Месяцем позднее была утверждена вторая партийная программа, в
которой предусматривались только две формы хозяйствования на
селе — совхозы и коммуны.
Восстановление советской власти на Украине совпало во време-
ни с этим радикальным поворотом. Республика, где еще сохранялось
помещичье землевладение, была обречена превратиться в испыта-
тельный полигон по созданию в сельском хозяйстве крупного про-
изводства. Нарком земледелия УССР В. Н. Мещеряков заявил, что
Украине нет оснований с самого начала повторять путь, пройденный
Великороссией: распределять всю землю и делить, а потом на пус-
том месте создавать коммуны и совхозы. Правительство УССР уже с
марта 1919 г. начало превращать часть помещичьих имений в совхозы
или коммуны.
Украинское крестьянство ответило на это восстанием. Красная ар-
мия, которая тогда создавалась из повстанческих отрядов, возникших
в ходе борьбы с немецко-австрийскими оккупантами, потеряла бое-
способность. На подавление крестьянских восстаний были брошены
отряды интернационалистов, сформированные для оказания помощи
советской Венгрии. В результате честолюбивые мечты «вождей ми-
рового пролетариата» В. И. Ленина и Л. Д. Троцкого войти в Европу
не реализовались. Более того, Красная армия потерпела поражение в
Донбассе, войска А. И. Деникина летом 1919 г. молниеносно оккупи-
ровали Украину и двинулись на Москву.
Большевикам удалось справиться с белогвардейской угрозой, и
осенью 1919 г. три армии Троцкого снова вступили на Украину. Ле-
нин учел урок противостояния с крестьянством, и в резолюции «О
Советской власти на Украине», которую приняла в декабре 1919 г.
VIII Всероссийская конференция РКП(б), аграрная политика боль-
шевиков обрела принципиально иной вид, нежели тот, который
предполагался партийной программой. Партконференция утвердила
такие задачи земельной политики в УССР:
1 См.: Кульчицький С. Комушзм в Укра'шг перше десятир!ччя (1919-
1928). К, 1996. С. 126.
116
1) полная ликвидация восстанавливаемого Деникиным поме-
щичьего землевладения с передачей земель безземельным и малозе-
мельным крестьянам;
2) советские хозяйства строить только в строго необходимых раз-
мерах, сообразуясь с жизненными интересами окружающего кресть-
янства;
3) в деле объединения крестьян в коммуны, артели и т. п. строго
проводить политику партии, которая не допускает в этом отношении
никакого принуждения, предоставляя это исключительно свободно-
му решению самих крестьян и строго карая за всякие попытки внести
в это дело начало принуждения1.
Таким образом, отказ от «черного передела», провозглашенного
Декретом о земле на II Всероссийском съезде советов, был списан
на инициативу местной власти. Не в силах разобраться в хитро-
сплетениях аграрной политики Кремля, крестьяне после поражения
деникинцев приветствовали большевиков, одновременно называя
коммунистов грабителями.
Крестьянскую реакцию на идею коллективизации в Украине Ле-
нин учел, определяя перспективы аграрной политики для всей стра-
ны. В декабре 1920 г. на VIII Всероссийском съезде советов он заявил:
«Надо опираться на единоличного крестьянина, он таков и в ближай-
шее время иным не будет, и мечтать о переходе к социализму и кол-
лективизации не приходится»2.
К чему вел вынужденный отказ большевиков от коллективизации
сельского хозяйства? Приходится повторить, что коллективизация
пропагандировалась не с целью повышения производительности
крестьянского труда (хотя это был единственный аргумент больше-
вистских пропагандистов), а для того, чтобы объединить частновла-
дельческую сельскую экономику с национализированной городской.
Коммунистический штурм не мог не задеть села даже тогда, когда
власть отказалась от насаждения совхозов и коммун. Оставляя про-
изводителей сельскохозяйственной продукции экономически неза-
висимыми (тогда появился термин «единоличники»), государство
все-таки должно было получить продовольствие — чтобы накормить
армию и рабочих национализированных предприятий.
В нормальных условиях товаропроизводители города и села об-
щались между собой через рынок. Уровень цен на промышленную и
сельскохозяйственную продукцию определялся соотношением меж-
1 Лепин В. И. Поли. собр. соч. Т. 39. С. 337
2 Там же. Т. 42. С. 181.
117
ду спросом и предложением. Но государство-коммуна самим своим
существованием разрушало рынок и создавало острую потребность в
централизованном регулировании отношений между городом и селом.
Проблема заключалась в том, что в городе вместо бесчисленного ко-
личества товаропроизводителей появился только один, который даже
не желал называть свою продукцию товаром, т. е. выходить с ней на
рынок. Спрос государства на сельскохозяйственную продукцию рез-
ко возрос, ведь оно создавало миллионную армию, чтобы обеспечить
победу в Гражданской войне и при случае — предоставить «интерна-
циональную помощь» единомышленникам в Европе, которые рекру-
тировались Коминтерном с невиданной скоростью. С другой стороны,
национализация предприятий стала причиной глубокой хозяйствен-
ной разрухи, и город почти ничего не мог предложить селу в порядке
натурального продуктообмена. Оставалось одно: реквизировать кре-
стьянскую продукцию, ввести продовольственную разверстку.
9 мая 1918 г. был опубликован декрет ВЦИК «О предоставлении
народному комиссариату продовольствия чрезвычайных полномо-
чий в борьбе с сельской буржуазией, которая скрывает хлебные запа-
сы и спекулирует ими». Объявлялось, что крестьяне обязаны сдавать
имеющиеся у них запасы хлеба по государственным расценкам. Ры-
ночная торговля хлебом запрещалась как спекулятивная. 21 ноября
1918 г. Совнарком РСФСР принял декрет «Об организации снабже-
ния населения всеми продуктами и предметами личного потребления
и домашнего хозяйства». Декрет возлагал на государство — в лице
наркомпрода — обязанности по заготовке и распределению среди на-
селения всего того, что оно приобретало через запрещенную теперь
торговлю. Заготовители начали накладывать на крестьян обязатель-
ные задания, исходя из имеющихся нужд, после чего распределяли
их по уездам, волостям и селам. Наконец, И января 1919 г. появился
декрет о хлебной и фуражной разверстке. В Украине, которая сохра-
няла формальную независимость, коммунистическое распределение
и продразверстка были внедрены одним декретом ВУЦИК «Об об-
щегосударственном учете и распределении продуктов и предметов
домашнего хозяйства» от 12 апреля 1919 г.
Когда крестьяне убеждались, что государство забирает себе все
то, что они намеревались продать на рынке, то теряли интерес к ра-
боте. Посевные площади, особенно под технические культуры, резко
сокращались. Полученная после раздела помещичьих имений земля
оставалась необработанной.
И снова выходило так, что наибольшее сопротивление продраз-
верстке оказывало украинское крестьянство. Весной 1920 г., когда
118
шла радикальная аграрная реформа (в духе «черного передела»),
оно поддержало советскую власть. В связи с этим потерпели не-
удачу расчеты С. В. Петлюры поднять всеукраинское крестьянское
восстание после захвата Киева войсками Ю. Пилсудского. Однако
уже осенью этого года возмущенные продразверсткой крестьянские
массы начали борьбу с частями Красной армии, которые принима-
ли непосредственное участие в реквизициях. «Кулацкий бандитизм»,
как называли большевистские агитаторы новую вспышку Граждан-
ской войны после ликвидации польского и врангелевского фронтов,
широкой волной разлился по всей Украине. Чтобы удержать ее под
своим контролем, Кремлю пришлось держать в республике миллион-
ную армию, которая состояла из красноармейцев, мобилизованных в
других регионах.
VIII Всероссийский съезд советов в декабре 1920 г. утвердил раз-
работанный Государственной комиссией по вопросам электрифика-
ции России (ГОЭЛРО) план восстановления и развития основных
отраслей народного хозяйства. Выступая на съезде, В. И. Ленин вы-
разил надежду, что продразверстка 1921 г. даст государству не меньше
300 млн пудов хлеба, и при этом заметил: «Без такого фонда невоз-
можно восстановить промышленность страны, невозможно думать о
возрождении транспорта, невозможно даже подходить к великим за-
дачам электрификации России»1. Вождь большевиков, следователь-
но, собирался выполнять рассчитанный на 10-20 лет план ГОЭЛРО
с помощью реквизиций продукции села. Можно ли было принудить
крестьян согласиться на реквизиции, если перед тем государство не
было в состоянии загнать их в коллективные хозяйства?
Снова Ленин рассчитывал на насилие. По его поручению прави-
тельство разработало законопроект «О мерах укрепления и развития
крестьянского сельского хозяйства» и внесло его в ЦИК РСФСР для
рассмотрения на VIII съезде советов. Предполагалось дополнить раз-
верстку крестьянской продукции разверсткой посева. Считалось, что
двойная разверстка даст возможность предотвратить ожидаемое ка-
тастрофическое сокращение посевов в 1921 г. В своем выступлении
на съезде 24 декабря 1920 г. Ленин так охарактеризовал разработан-
ный документ: «Сущность законопроекта в том, чтобы сейчас прийти
к практическим мерам помощи крестьянскому единоличному хозяй-
ству, которое преобладает, такой помощи, которая заключалась бы не
только в поощрении, но и в принуждении»2.
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 42. С. 149-150.
2 Там же. С. 179.
119
23 декабря 1920 г. законопроект стал законом. Трудно сказать, за-
думывались ли делегаты съезда над тем, что, облагая каждый кресть-
янский двор государственными «уроками» на посев, они возвращают
крестьянина в такое положение, которое существовало до 1861 г. Курс
на коммунистическое строительство подталкивал партию к фактиче-
скому введению крепостничества.
Реализация этого закона могла бы закончиться для советской
власти катастрофой. В. И. Ленин своевременно понял это и отменил
разверстку. Крестьяне получили возможность свободного выхода на
рынок после уплаты государству определенного налога. В первой
половине 1921 г. правительство перешло к новой экономической по-
литике, которая позволила в короткие сроки покончить с хозяйствен-
ной разрухой.
Не желая пятнать доктрину и основанную на ней программу
РКП(б), Ленин в марте 1921 г., т. е. уже после перехода к нэпу назвал
коммунистические преобразования 1918-1920 гг. «военным комму-
низмом». Осуждение «коммунистического штурма» он подменил ут-
верждением о том, что политика военного коммунизма была вызвана
условиями Гражданской войны и иностранной военной интервенции.
Во всех советских энциклопедиях военный коммунизм стали трак-
товать как систему чрезвычайных социально-экономических меро-
приятий временного характера и не более того. Завоеванием первого
коммунистического штурма оказались только «командные высоты»
народного хозяйства. Экономический фундамент советской власти
остался недостроенным.
® Возвращение к продразверстке
Цель навязанных стране социально-экономических преобразо-
ваний состояла в установлении контроля над обществом со стороны
коммунистической партии, которая слилась с государством в единое
целое. Для установления такого контроля требовалось поставить ка-
ждого гражданина не только в политическую, но и в экономическую
зависимость от государства. В 1919 г. Н. И. Бухарин сформулировал
эту цель одной фразой: «Политическая диктатура рабочего класса
должна неизбежно быть и его экономической диктатурой»1.
Однако в условиях нэпа советское государство вынуждено было
поддерживать рыночное равновесие между городом и деревней.
Десятки миллионов крестьян-собственников свободно распоряжа-
1 Бухарин Н. И. Избранные произведения. М., 1988. С. 20. !'
120
лись своей продукцией после уплаты налога, что было естественно
в нормальном обществе, но неестественно в советском. Нэпманы,
которые появились после прекращения коммунистического штур-
ма, не представляли реальной угрозы для власти. Такой угрозой
оказалось крестьянство — уже в силу того, что оно существовало и
производило столь необходимую для города продукцию за рамками
государства-коммуны.
В 1921-1922 гг. В. И. Ленин убеждал партию, что нэп — лишь
временное отступление от взятого в 1918 г. курса. В брошюре
«О продовольственном налоге» (апрель 1921 г.) он рекомендовал
воспользоваться этим отступлением для развития в деревне кресть-
янской кооперации. Вождь был уверен, что поставки деревенской
продукции городу через каналы кооперативного капитализма более
выгодны, чем развитие индивидуальной торговли. «Политика коопе-
ративная, — писал он, — в случае успеха, даст нам подъем мелкого
хозяйства и облегчение его перехода, в неопределенный срок, к круп-
ному производству на началах добровольного объединения»1. Вовле-
чение сельских производителей в коммунистическую экономику он
связывал, как того требовала им же написанная программа РКП(б)
1919 г., с развитием в деревне совхозов и коммун. Памятуя остро нега-
тивную реакцию украинских крестьян, которых в 1919 г. попытались
загнать в совхозы и коммуны, он не ставил задачу создать крупное
сельскохозяйственное производство в обозримом будущем. «Неопре-
деленный срок» — вот ключевые слова, которыми Ленин пользовал-
ся, когда заходила речь о крупном производстве в деревне.
Все изменилось, когда смертельная болезнь отстранила основа-
теля РКП(б) и Советского государства от активной политической
деятельности. Высказывая свою последнюю волю в письмах и стать-
ях, продиктованных с конца декабря 1922 г. до начала марта 1923 г.,
Ленин остановился и на аграрно-крестьянском вопросе. В статье
«О кооперации» он обосновал кооперативный план — своеобразную
альтернативу пропагандируемой ранее идее коллективизации сель-
ского хозяйства. Теперь он считал, что рост кооперации адекватен
росту социализма. Кооперация могла существовать только в услови-
ях рынка. Поэтому такое сенсационное утверждение было сущест-
венным отступлением от коммунистической доктрины. Ленин всегда
оставался прагматиком, приспосабливая главную идею марксизма об
уничтожении частной собственности к реалиям собственной страны.
Столкнувшись с непреодолимой силой крестьянского сопротивления,
' Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 43. С. 227.
121
он — после штурма 1918-1920 гг. — провозгласил новую экономиче-
скую политику и обозначил в качестве ближайшей перспективы не
коммунизм, а его первую фазу — социализм (в марксистской трак-
товке). В статье «О кооперации» Ленин отождествил кооперацию од-
новременно и с рынком, и с социализмом, после чего заявил: «Теперь
мы вправе сказать, что простой рост кооперации для нас тожестве-
нен <...> с ростом социализма, и вместе с этим мы вынуждены при-
знать коренную перемену всей точки зрения нашей на социализм»1.
С момента публикации брошюры «О продовольственном налоге» в
понимании родоначальником большевизма коммунистической пер-
спективы произошла разительная трансформация.
Сколько бы большевики ни твердили, что будущая кооперация
будет добровольной, невозможно было поверить в то, что крестья-
нин-собственник способен отказаться от своего хозяйства без дав-
ления извне. В кооперативы же он охотно шел с дореволюционных
времен. Поэтому Ленин не случайно попросил стенографистку выде-
лить в статье курсивом ключевые слова: кооперация делает переход к
новым порядкам «возможно более простым, легким и доступным для
крестьянина»2.
Изменение точки зрения на кооперацию дало возможность Ленину
прогнозировать длительность преобразований в сельском хозяйстве, а
не прятаться за выражением «неопределенный срок». «Чтобы достиг-
нуть через нэп участия в кооперации поголовно всего населения, — под-
черкивал теперь Ленин, — вот для этого требуется целая историческая
эпоха. Мы можем пройти на хороший конец эту эпоху в одно-два деся-
тилетия»3. Другими словами, создание «строя цивилизованных коопе-
раторов» намечалось в рамках выполнения плана ГОЭЛРО.
Кооперативный социализм остался нереализованной альтернати-
вой заложенной в программе РКП(б) схеме стратегических действий.
Поэтому о нем трудно сказать что-то определенное. Даже его сущест-
вование в качестве идеи приходится доказывать путем тщательного
сопоставления неодинаковых в разное время подходов руководи-
телей РКП(б) к нэпу и кооперации4. Но в свете того, как разверты-
вались события в партии и государстве после Ленина, концепция
кооперативного социализма вызывает значительный интерес.
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 45. С. 376.
( 2 Там же. С. 370.
3 Там же. С. 372.
4 См., например: Кульчицький С. В. Концепщя «кооперативного
сощал!зму» // Украшський юторичний журнал. 1995. № 2. С. 3-17.
122
После того как В. И. Ленин покинул в декабре 1922 г. свой каби-
нет в Кремле, на вершине властной пирамиды развернулась острая
борьба за единоличную власть. Природа установленной в СССР
диктатуры была олигархической, каждый из членов Политбюро ЦК
РКП(б) имел равные с другими властные полномочия. Борьба внут-
ри партийного руководства развернулась как на персональном, так и
на доктринальном уровне. Олигархи должны были ответить на глав-
ный вопрос: что делать с крестьянством? Продиктованные вождем
документы (в том числе и политического свойства) предписывали
его преемникам изменить структуру власти, приспосабливая ее к
экономическому фундаменту общества. Но к этому склонялись лишь
трое из семи членов Политбюро ЦК РКП(б): Н. И. Бухарин, А. И. Ры-
ков и М. П. Томский. Четверо других (Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев,
И. В. Сталин и Л. Д. Троцкий) были настроены приспособить обще-
ство к установленной большевиками диктатуре. После шестилетней
борьбы победил тот из этой семерки, который в силу своих функцио-
нальных обязанностей имел возможность формировать персональ-
ный состав руководящего партийно-советского аппарата.
И. В. Сталин уже с 1925 г. взял курс на создание в деревне кол-
лективных хозяйств, основанных на отчуждении крестьянской соб-
ственности, — полном (в коммунах), промежуточном (в артелях) или
начальном (в товариществах по совместной обработке земли). По его
настоянию в директивы XV съезда ВКП(б) по разработке перспек-
тивного плана было внесено задание провести до конца первой пя-
тилетки коллективизацию 20 % крестьянских посевов. Генеральный
секретарь ЦК отнюдь не возражал против образования коллектив-
ных хозяйств совсем иного рода — кооперативов, в которых не нару-
шалось право собственности крестьян на их средства производства
и произведенную продукцию. Но кооперирование села шло вразрез
с коммунистической доктриной. Поэтому те в партии, кто вслед за
Сталиным готовились покончить с нэпом и возобновить комму-
нистический штурм, считали кооперативное движение всего лишь
подготовкой к той коллективизации, которая была предусмотрена
программой РКП(б) 1919 г. В ответ на заявления Н. И. Бухарина о
том, что партия забывает ленинский кооперативный план, Сталин
в беседе со студентами партийных учебных заведений в мае 1928 г.
сказал: «Иногда колхозное движение противопоставляется коопе-
ративному движению, полагая, очевидно, что колхозы — это одно, а
кооперация — другое. Это, конечно, неправильно. Некоторые доходят
даже до того, что колхозы противопоставляют кооперативному плану
Ленина. Нечего и говорить, что такое противопоставление не имеет
123
ничего общего с истиной. На самом деле колхозы есть вид коопера-
ции, наиболее яркий вид производственной кооперации»1.
Следует отметить, что сам Ленин облегчил возможность фальси-
фикации своей политической воли. Критически осмысленный опыт
штурма 1918 1920 гг. мог бы заставить большевиков задуматься над
перспективами развития страны. Но маскировочный покров при-
думанного вождем понятия «военный коммунизм» не позволил им
понять, что коммунистическая доктрина утопична по самой своей
природе. А в статье «О кооперации» Ленин пропагандировал эконо-
мические и политические выгоды курса партии на кооперирование
крестьянских хозяйств, ни словом не обмолвившись о коллективиза-
ции и колхозах. Об изменении его отношения к лозунгу коллективи-
зации можно было только догадываться, а члены партии привыкли к
четким идеологическим установкам.
На встрече с иностранными рабочими делегациями, которые съе-
хались в Москву накануне 10-й годовщины Октябрьской револю-
ции, Сталина спросили: «Как думаете вы осуществить коллективизм
в крестьянском вопросе?» Тот ответил так: «по линии организации
индивидуальных крестьянских хозяйств в кооперацию; по линии
организации крестьянских хозяйств, главным образом бедняцкого
типа, в производственные товарищества». Тут же он признал нужным
опровергнуть то, о чем его не спрашивали: «до всеохватывающей
коллективизации дело еще не пришло и не скоро придет»2. Понятие
«всеохватывающая коллективизация» было неологизмом и раскры-
вало планы Сталина относительно села накануне второго коммуни-
стического штурма.
Первый практический шаг к тому, что генсек назвал «всеохва-
тывающей коллективизацией», был сделан уже через несколько
недель. В политическом отчете ЦК, с которым Сталин выступил в
декабре 1927 г. на XV съезде ВКП(б), отмечалось, что темпы эконо-
мического развития на селе нельзя признать удовлетворительными.
Сталин поставил перед делегатами вопрос: «Где выход для сель-
ского хозяйства? Может быть, в замедлении темпа развития нашей
промышленности вообще, нашей национализированной промыш-
ленности в частности?» И сам сформулировал «очевидный» ответ:
«Выход в переходе мелких и распыленных крестьянских хозяйств в
крупные и объединенные хозяйства на основе общественной обра-
1 Сталин И. В. Сочинения. Т. 11. С. 90.
2 Там же. С. 221,222, 225.
124
ботки земли, в переходе на коллективную обработку земли на базе
новой, высшей техники»1.
Установив контроль над командными высотами экономики, со-
ветское правительство взяло на себя бремя продовольственного
снабжения занятой в них рабочей силы. Так городское население
попало в зависимость от государства, а государство — от крестьян.
Кризис снабжения, обусловленный нежеланием крестьян продавать
хлеб государству в 1927-1929 гг. по низким ценам, отразился на ма-
териальном положении рабочего класса. Рабочие видели причину
кризиса в нежелании крестьян считаться с их интересами. Мощный
пропагандистский аппарат именно так интерпретировал трудности с
хлебозаготовками, которые на самом деле были вызваны форсирова-
нием темпов индустриализации за счет выпуска в обращение необес-
печенных товарами денег.
Политики «разделяй и властвуй» Кремль придерживался и в
деревне. После завершения уравнительного раздела земли (на Ук-
раине — в 1923 г.) понятие «кулак» перестало использоваться в за-
конодательстве и пропаганде. Теперь же оно возникло снова. Зимой
1927-1928 гг. на хлебозаготовки были мобилизованы ответственные
работники партийно-советского аппарата. ЦК ВКП(б) потребовал
арестовывать «спекулянтов, кулаков и других дезорганизаторов рын-
ка и политики цен, немедленно отдавать их под суд, не обременять
судебные процессы лишними формальностями»2.
Когда новый вождь партии, как и все другие члены Политбюро
ЦК ВКП(б), выехал в январе 1928 г. в сельскую глубинку, то не стал
терять времени. В выступлениях перед партработниками Сибири
он рекомендовал «потребовать от кулаков немедленной сдачи всех
излишков хлеба по государственным ценам, а в случае отказа — ис-
пользовать чрезвычайные меры и конфисковывать излишки». При
изъятии «излишков» четверть конфискованного хлеба следовало
распределять среди бедноты и малоимущих середняков по низким
государственным ценам или в порядке долгосрочного кредита3. Это
обеспечивало государству раскол деревни и возможность заручиться
содействием бедноты при хлебозаготовках.
Понятно, что уже на следующий год после таких хлебозаготовок
крестьяне резко ограничили бы свои посевные площади. Об этом
1 Сталин И. В. Сочинения. Т. 10. С. 305.
2 Документы свидетельствуют. Из истории деревни накануне и в ходе
коллективизации 1927-1932 гг. М., 1989. С. 21.
3 Сталин И. В. Сочинения. Т. 11. С. 4.
125
свидетельствовал опыт продразверстки 1918-1920 гг. Поэтому Ста-
лин заявил сибирякам, что партия намерена в ближайшие 3-4 года
провести частичную коллективизацию сельского хозяйства, а вслед
за частичной — осуществить сплошную коллективизацию1. Что надо
сеять и в каких количествах — все это за крестьянина теперь должен
был решать председатель колхоза, целиком зависимый от районного
начальства.
Слом нэпа завершился зимними хлебозаготовками 1928-1929 гг.
Искусственно созданный форсированными темпами индустриа-
лизации продовольственный дефицит резко обострил проблему
заготовок. Партия сползала на скользкий путь нового коммунисти-
ческого штурма.
В апреле 1929 г. Сталин выступил на объединенном пленуме ЦК
и ЦКК ВКП(б) с речью, в которой уделил внимание обоснованию
изобретенного им «уральско-сибирского метода» хлебозаготовок.
«Нужно организовать хлебозаготовки. Нужно мобилизовать бедняц-
ко-середняцкие массы против кулачества и организовать их обще-
ственную поддержку мероприятиям Советской власти по усилению
хлебозаготовок»2. Излагая преимущества этого метода перед руково-
дителями партии, Сталин подчеркивал: «...во-первых, мы изымаем
хлебные излишки состоятельных слоев деревни, облегчая этим снаб-
жение страны; во-вторых, мы мобилизуем на этом деле бедняцко-се-
редняцкие массы против кулачества, просвещаем их политически и
организуем из них свою мощную многомиллионную политическую
армию в деревне»3.
Первое из названных здесь направлений новой политики в дерев-
не было тактическим: государство реквизировало готовую сельско-
хозяйственную продукцию. Второе направление — стратегическим:
на селе создавалось социальное напряжение, нужное для проведения
сплошной коллективизации. Коллективизация, в свою очередь, была
необходимой, чтобы наладить постоянное производство сельскохо-
зяйственной продукции на условиях государства.
Практическая реализация «уральско-сибирского метода» развер-
нулась, когда вызревал урожай 1929 г. Тогда сложилась та система
хлебозаготовок, которая просуществовала до конца 1932 г. Чтобы разо-
браться в обстоятельствах — объективных и субъективных, — которые
привели к голоду 1932-1933 гг. в СССР, надо эту систему изучить.
1 Сталин И. В. Сочинения. Т. 11. С. 5-8.
2 Там же. Т. 12. С. 88.
3 Там же. С.88-89.
126
28 июня 1929 г. ВЦИК и СНК РСФСР приняли постановление
«О расширении прав местных советов по содействию выполнению
общегосударственных задач и планов». 3 июля оно было продубли-
ровано ВУЦИК и СНК УССР. Этими постановлениями вводились
обязательные плановые задания по сдаче хлеба с разверсткой по
каждому селу на основе самообложения. Если хозяин уклонялся от
поставки зерна государству по заданию сельского схода, сельсоветам
разрешалось штрафовать его в пределах пятикратного размера стои-
мости хлеба, который подлежал сдаче. Если штрафы не вносились,
имущество должников продавалось с торгов в этом же селе. Группо-
вое сопротивление разверстке или групповое уклонение от продажи
хлеба после штрафных санкций влекли за собой обвинение по ст. 57
и 58 Уголовного кодекса УССР, которые предусматривали конфи-
скацию имущества и депортацию осужденных в отдаленные регионы
СССР. Четверть поступлений от штрафных санкций или продажи
имущества с торгов перечислялись в фонды кооперирования и кол-
лективизации бедноты1.
Слом нэпа сопровождался деградацией товарно-денежных отно-
шений. Подобно Ленину, который в декабре 1920 г. подготовил серию
декретов, направленных на ликвидацию денег, Сталин стремился ус-
тановить непосредственную (а не опосредованную деньгами) произ-
водственную связь между городом и деревней. Начиная свертывание
новой экономической политики в декабре 1927 г., он добился вклю-
чения в резолюцию XV съезда ВКП(б) положения о том, что товаро-
оборот по мере успехов в строительстве социализма преобразуется
в продуктообмен, а торговый аппарат заменяется аппаратом «социа-
листического распределения продуктов»2. С 1929 г. сеть государст-
венной торговли начала превращаться в распределитель, где могли
получить хлеб и прочее продовольствие лишь те, кому государство
выдавало карточки. Свободная торговля хлебом была запрещена, так
как она отрицательно влияла на хлебозаготовки. Предназначенные
для сельского потребителя промтовары передавались в фонды «ото-
варивания» хлебозаготовок на основе контрактации.
Контрактационный договор заключался между государством и
коллективами (прежде всего торговой кооперацией) или единолич-
ными хозяйствами. Он содержал обязательства для крестьян по-
ставлять государству определенное количество продовольствия или
1 BicTi ВУЦВК (Харьков), 1929. 14 июля.
2 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов
ЦК. Т. 4. М„ 1970. С. 43.
127
сырья. Встречные обязательства государства по снабжению промто-
варами выполнялись в пределах имеющихся товарных фондов. Това-
ров для деревни не хватало, и государство ограничивалось выплатой
обесцененных рублей. Контрактационный договор превращался при
этих условиях в обычную разверстку, т. е. реквизицию.
Процесс заключения контрактационных договоров уполномо-
ченный наркомзема СССР М. Юхновский описывал таким образом:
«Контрактация и метод доведения [заданий. — С. ТС.] до хозяйства в
своем практическом применении в некоторых селах вылились в бюро-
кратическую сухую форму администрирования. Крестьяне называют
ее разверсткой. Контрактация осуществляется таким образом: округ
дает контрольную цифру району, район с некоторым приложением
(страхует себя) дает контрольную цифру сельсовету. Сельсовет цифру
района с дополнением (страхует себя), которое иногда повышается на
50%, разбрасывает по крестьянским дворам»1. Это описание необхо-
димо уточнить. Речь шла не о «некоторых селах», а об обычной практи-
ке во всех регионах. К тому же, если урожай оказывался большим, чем
ожидалось, определенное в контрактационном договоре количество
продукции соответствующим образом корректировалось.
В постановлении ЦК ВКП(б) от 26 августа 1929 г. «Об основ-
ных итогах и очередных задачах в области контрактации зерновых
посевов» победа над рынком, которая казалась руководителям го-
сударственной партии совсем близкой, была ознаменована терми-
нологической революцией. Товары теперь назывались продуктами.
Контрактационный договор рассматривался как «средство организа-
ции планового продуктообмена между городом и деревней»2.
С «кулаками» государство не вступало в договорные отношения.
Им давали твердые задания (отсюда название — твердое датчики) на
основе экспертных оценок каждого конкретного хозяйства (отсюда
название — экспертники). Экспертизу осуществлял сельсовет вместе
с бедняцкой частью деревни, т. е. «общественность». В своем письме
окружным и районным парткомам от 29 октября 1929 г. генеральный
секретарь ЦК КП(б)У С. В. Косиор разъяснял, на какую часть каждой
деревни должно распространяться внимание «общественности» — от 7
до 10 % хозяйств3. Это тоже была разверстка, но не хлеба, а хозяйств.
1 См.: Кулъчицький С. В. Цша «великого перелому». С. 85-86.
Коллективизация сельского хозяйства. Важнейшие постановления
Коммунистической партии и Советского правительства. 1927-1935. М.,
1987. С. 196-197.
3 Голод 1932-1933 роюв в Украшк причини та наслЦки. К., 2003. С. 348.
128
Те, кто был причислен к «зажиточно-кулацкой верхушке села», сразу
ощутили на себе колоссальное давление тандема: низовых государст-
венных чиновников и маргинализированных прослоек деревни. При
таких условиях, как и рассчитывали в Кремле, крестьяне-собственни-
ки не могли эффективно противодействовать политике сплошной кол-
лективизации, которая уже ставилась на повестку дня.
На бедняцкую часть села контрактационный договор не распро-
странялся, ибо эти хозяйства не имели для государства экономиче-
ского значения. Зато они имели большое практическое значение:
обусловленные контрактационными обязательствами реквизиции
осуществлялись с помощью комитетов незаможных крестьян (ком-
незамов).
Расплывчатость критериев, которыми очерчивалась «эксплуата-
торская верхушка» села, была изобретением конструкторов колхоз-
ного строя. Они могли объявить кулаком каждого более или менее
зажиточного крестьянина. Если же против коллективизации высту-
пали незаможники, они репрессировались как «подкулачники».
«Великий перелом»
Тема «великого перелома» в историографии хорошо разработана.
В этом разделе мы остановимся лишь на двух ее аспектах, первый из
которых имеет отношение к общесоюзному голоду, а второй — к ук-
раинскому Голодомору.
Те ученые, которые устанавливают первопричину общесоюзного
голода, обращаются к событиям ноября 1929 г., а именно: публикация
в газете «Правда» статьи И. В. Сталина «Великий перелом» и решение
пленума ЦК ВКП(б) о переходе к форсированной коллективизации
сельского хозяйства. Но разрушение традиционного уклада деревен-
ской жизни путем насильственной коллективизации можно считать
причиной голода лишь до определенной степени. Первопричиной
была попытка (только попытка!) перехода государства от рыночных
к внерыночным формам экономических отношений между городом и
деревней. На практике это проявилось в (а) подавлении свободного
рынка; (б) переходе к приобретению сельскохозяйственной продукции
(для снабжения городского населения и армии либо на экспорт) путем
ее принудительного изъятия. Выше уже было выяснено, как продраз-
верстка возникала: зимой 1927-1928 гг. — в форме чрезвычайных мер,
а следующей зимой — путем превращения чрезвычайщины в норму.
Переход к внерыночным отношениям был назван попыткой не
случайно. Попытку не довели до упразднения товарно-денежных
129
отношений. Причину голода, который стал наиболее острой формой
проявления кризиса, как и причину самого кризиса, надо усматри-
вать в стремлении государственной власти построить адекватный
себе экономический фундамент путем воплощения в жизнь програм-
мы РКП(б) 1919 г. При помощи насилия, пропаганды и воспитания
вождям партии удалось реализовать изначально утопическую соци-
ально-экономическую модель, которая удерживалась в силовом поле
диктатуры семь десятилетий. Однако они не достигли полной победы
над рынком. Если начинать отсчет с момента введения чрезвычайных
мер, то борьба с рынком на уничтожение велась в течение пяти лет и
завершилась компромиссом. Крестьянство согласилось — после всех
мыслимых и немыслимых форм насилия над собой — добросовестно
трудиться в колхозах, а власть смирилась с автономным существо-
ванием колхозного строя в государстве-коммуне. Отмена продраз-
верстки в январе 1933 г. не была случайностью. Сталин отказался от
попытки реализовать коммунистическую утопию в полном объеме
под влиянием голода 1932-1933 гг.
Сформулированные выше тезисы достаточно абстрактны, а пото-
му могут ускользнуть от внимания читателя. Но их следовало привес-
ти до анализа фактического материала, чтобы упредить его укладку в
привычные цепи причинно-следственных связей. Мы слишком при-
выкли воспринимать «строительство социализма» как реализацию
последовательного ряда заданий, каждое из которых предопределя-
лось имеющимся у партии мудрым планом и тщательно обдумыва-
лось на съездах или пленумах ЦК. Когда В. И. Ленин задним числом
превратил свой коммунистический штурм в «военный коммунизм»,
о программе РКП(б) 1919 г. напрочь забыли как пропагандисты,
так и ученые. В годы горбачевской перестройки о ней вдруг вспом-
нил Е X. Попов, но лишь как о теме для публицистического очерка1.
Надо понимать, что у руководства партии все-таки существовал план
действий — отнюдь не мудрый, а утопический, и этим планом была
программа РКП(б). Отделять ленинизм от сталинизма можно лишь
в том смысле, что Ленин в осуществлении своей программы остано-
вился на полпути, а Сталин продолжил строительство коммунизма
с того места, где предшественник сделал остановку. Ленин отступил
под влиянием охватившего страну кризиса, внешним выражением
1 В 1996 Г. X. Попов переработал свою первую статью, существенно
расширив ее проблематику. См.: Программа, которой руководствовался
Сталин // Попов Г. X. Теория и практика социализма в XX веке. М., 2006.
С. 15-29.
130
которого стал голод 1921 г. Тяжкая засуха и предшествовавшая ей
череда войн помогли ему замаскировать угрозу, которую несла с со-
бой реализация программы РКП(б). Сталин же, когда продолжил
реализацию партийной программы, уперся в голод 1932-1933 гг.
Почему «великий перелом» следует датировать не решениями но-
ябрьского (1929 г.) пленума ЦК ВКП(б), а введением чрезвычайных
законов по хлебозаготовкам? Историки имеют уникальную возмож-
ность сопоставить два различных по характеру коммунистических
штурма — ленинский и сталинский. Разделенные семью годами нэпа,
они проходили в разных условиях, но имели общую подоплеку —
продразверстку. Коренной недостаток конфискационного изъятия
продукции у свободных производителей состоял в том, что в сле-
дующем производственном цикле выпуск продукции снижался до
уровня, обеспечивавшего лишь собственные потребности. Но госу-
дарство-коммуна обязано было кормить зависимое от него городское
население, и поэтому оно снова прибегало к конфискации произве-
денного для крестьянских нужд продовольствия с помощью рабочих
отрядов. Таким образом формировались предпосылки голода -ив
деревне, которую грабили, и в недоедающем городе. Так возникало
противостояние между городом и деревней, ибо пропагандисты убе-
ждали горожан в том, что кулаки-саботажники стремятся «костлявой
рукой голода» задушить пролетарскую революцию. Так рождалось
противостояние в деревне, поскольку технология продразверстки
базировалась на самообложении. Установив три имущественные
группы и снабдив их классовыми ярлыками, государство изымало
продукцию, руководствуясь принципом: с бедноты — ничего, у се-
редняков - умеренно, с кулаков — много. На втором-третьем году
продразверстки, когда она порождала неизбежный продовольствен-
ный кризис, советская власть уже не разделяла производителей по
классовому принципу: брали тот хлеб, который находили, в любом
крестьянском подворье.
Отметим, что в УССР продразверстка проходила с особыми труд-
ностями. Чтобы преодолеть их, Кремль решился в 1920 г. на исключи-
тельную меру: создал здесь крестьянскую организацию, наделенную
одно время политико-административными полномочиями, — коми-
теты незаможных селян. Именно комнезамы были использованы как
орудие изъятия продовольствия у своих односельчан при Голодомо-
ре, после чего немедленно распущены.
Социально-экономическая модель, замешанная на взаимной не-
нависти противопоставляемых друг другу слоев населения, была не-
устойчивой и даже опасной для самой власти. Поэтому руководители
131
партии искали пути и способы завершить начатые в 1918 г. преобра-
зования путем интегрирования свободных производителей деревни в
государство-коммуну. В период первого и второго штурмов для этого
были избраны различные пути.
После прихода к власти большевики не отважились поставить
вопрос о превращении крупных сельскохозяйственных имений в
совхозы. Крестьянство требовало осуществить «черный передел» и
получило практически всю помещичью землю. В 1919 г. укрепившая-
ся у власти партия сделала робкие поползновения к организации в
только что завоеванной Украине совхозов и коммун, после чего не-
медленно потеряла эту республику. Наученный горьким опытом,
В. И. Ленин отказался от идеи осуществить коллективизацию во всей
стране и сделал, как мы видели, попытку ограничить свободу произ-
водителей хлеба установлением обязательных заданий на посев и об-
работку полей. Дальнейшие его действия в аграрном вопросе свелись
к прагматичной капитуляции перед крестьянством. И. В. Сталин ре-
шил иначе: крестьянство должно капитулировать перед партией. На-
детая на сельского производителя смирительная рубашка колхозов
даст государству, как он рассчитывал, свободу действий в определе-
нии нормы изъятия продовольствия из деревни.
Практический переход к сплошной коллективизации состоялся в
январе 1930 г. ЦК ВКП(б) 5 января принял постановление «О темпе
коллективизации и мерах помощи государства колхозному строи-
тельству», которое устанавливало очередность регионов в проведе-
нии сплошной коллективизации. Украина должна была завершить
коллективизацию осенью 1931-го или весной 1932 г.
30 января ЦК ВКП(б) принял секретное постановление «О ме-
роприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной
коллективизации». К первой категории таких хозяйств был отнесен
«кулацкий актив», который подлежал немедленной ликвидации пу-
тем заключения в концлагеря или расстрела. Вторая категория пре-
дусматривала депортацию в отдаленные регионы страны. Те, кто
подпадал под третью категорию, расселялись за пределами колхоз-
ных земельных массивов в «кулацких» выселках.
На Украине активное участие в раскулачивании принимали ком-
незамы. К началу весны 1930 г. создаются 7762 группы содействия
коллективизации1. Операцию, которая продолжалась с 18 февраля до
10 марта и охватила 29 округов УССР, осуществляли чекисты. Было
выселено 19 531 хозяйство общей численностью 92 970 человек.
1 Кульчицький С. В. Цша «великого перелому». С. 80.
132
До 1 апреля планировалось завершить подготовительную работу по
выселению 15 тыс. человек из 11 пограничных округов («контррево-
люционный и антисоветский элемент и кулачество»). На это же вре-
мя планировалось выселение дополнительной тысячи семей из пяти
восточных и южных округов1.
Комиссия под руководством Я. А. Яковлева склонялась к тому, что-
бы основной формой колхоза была признана сельскохозяйственная ар-
тель. «Каждый дальнейший шаг в сторону обобществления по пути к
коммуне, — говорилось в присланном в Политбюро ЦК ВКП(б) проек-
те постановления о переходе к сплошной коллективизации, — должен
опираться на непосредственный опыт крестьян-колхозников, на рост в
них убеждения в прочности, выгодности и преимуществе коллектив-
ных форм ведения хозяйства». Вследствие этого комиссия настаивала
на «сохранении в данных условиях частной собственности крестьяни-
на на мелкий инвентарь, мелкий скот, молочные коровы и т. п., где они
обслуживают потребительские нужды крестьянской семьи»2.
Сталин передал проект постановления секретарю ЦК ВКП(б)
В. М. Молотову. Тот счел его неудачным, «кое-где с фальшивыми
нотами». «Фальшивой нотой» Молотов назвал обоснование причин
образования артелей вместо коммун3. Сталин согласился с ним, и из
окончательной редакции постановления ЦК ВКП(б), которая уви-
дела свет 5 января 1930 г., слова о праве крестьян иметь в частной
собственности мелкий инвентарь и молочных коров были изъяты.
Наркомзему СССР поручалось в кратчайший срок разработать При-
мерный устав сельскохозяйственной артели «как переходной к ком-
муне формы колхоза»4.
Через месяц, 6 февраля, наркомзем СССР и Колхозцентр опуб-
ликовали Примерный устав. Тезис о переходности сильно повлиял
на него. Принципиальная для крестьян разница между артелью и
коммуной в нем была напрочь стерта. Заявление о возможности ве-
дения подсобного хозяйства оказалось пустопорожней декларацией,
так как устав не регламентировал размеров приусадебного участка и
прав колхозника содержать коров, мелкий скот.
1 Трагедия советской деревни. Т. 2. М., 2000. С. 336-342.
2 Там же. С. 63.
3 Ивницкий Н. А. Коллективизация и раскулачивание (начало 30-х го-
дов). По материалам Политбюро ЦК ВКП(б) и ОГПУ // Судьбы российско-
го крестьянства. М., 1996. С. 43-44.
4 Коллективизация сельского хозяйства. Важнейшие постановления
Коммунистической партии и Советского правительства. 1927-1935. С. 259.
133
Качественный перелом в коллективизации произошел в феврале
1930 г., когда развертывалась чекистская операция по раскулачива-
нию. В это время по всей Украине, за исключением Полесья, коллек-
тивизированная земля стала большей, чем земля в распоряжении
единоличников. Крестьяне шли в колхоз под административно-че-
кистским давлением. Давление порождало сопротивление — неорга-
низованное, но повсеместное. Во всех регионах крестьяне одинаково
реагировали на непосильные задания по хлебозаготовкам, раскула-
чивание, обобществление коров и мелкого скота, разрушение храмов.
Участились случаи вооруженного сопротивления. Ситуация в стране
стала напоминать военную.
С 7 февраля члены Политбюро ЦК ВКП(б) начали получать
оперативные сводки ОГПУ1. 26 февраля в ЦК ВКП(б) пришла па-
ническая телеграмма из Харькова. Секретарь ЦК КП(б)У П. П. Л юб-
ченко и «всеукраинский староста» Г. И. Петровский сообщали о
фактах «грубого извращения партийных директив» на местах, ко-
торые вызвали «крестьянское движение» против коллективизации.
Терминологию телеграммы (извращения, головотяпство местных
работников) Сталин использовал в своей знаменитой статье «Голо-
вокружение от успехов». В следующие несколько дней аналогичные
телеграммы с сообщениями об антиколхозном движении пришли из
Алма-Аты, Воронежа и Рязани. 28 февраля в протокол заседания
Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта было внесено такое решение:
«а) поручить комиссии в составе тт. Сырцова, Сталина, Молото-
ва, Калинина, Рыкова, Микояна, Ворошилова, Яковлева и Юркина
окончательно решить вопрос об уставе колхозов на основе обмена
мнений. Созыв за т. Рыковым. Срок работы — 24 часа с тем, чтобы
устав 2 марта был опубликован в печати; б) поручить т. Сталину в
тот же день выступить со статьей в газетах»2.
В новой редакции Примерного устава была сделана фундамен-
тальная уступка: колхозникам разрешалось держать корову, мелкий
скот и птицу, иметь приусадебный участок. В этом же номере (от
2 марта) газеты «Правда» была опубликована статья Сталина «Го-
ловокружение от успехов». Генсек заявлял без всяких оговорок, что
«артель является основным звеном колхозного движения». В резкой
форме говорилось о недопустимости усиления «колхозного движе-
ния» средствами администрирования.
1 Судьбы российского крестьянства. С. 269.
2 Трагедия советской деревни. Т. 2. С. 270.
134
Вслед за этими документами ЦК ВКП(б) принял 10 марта поста-
новление «О борьбе с искривлениями партийной линии в колхозном
движении». Уже в самом названии содержались две большие лжи:
местные органы власти не были виновны в «искривлениях»; не су-
ществовало «движения», в колхоз крестьян затягивали силой. Поста-
новление рассылалось секретарям парткомов до районного уровня,
а также полпредам ГПУ, прокурорам, членам республиканских сов-
наркомов. Политбюро ЦК ВКП(б) предложило президиумам ЦИК
союзных республик выслушивать жалобы по религиозным делам и
«исправлять допущенные искривления и перегибы»1.
Местные власти возмущенно реагировали на несправедливые
обвинения в «искривлениях», и Сталин вынужден был допустить
несвойственный ему уровень откровенности, чтобы объяснить си-
туацию. В закрытом письме «О задачах колхозного движения в
связи с борьбой с искривлениями партийной линии» от 2 апреля
1930 г., которое адресовалось низовым партийным организациям,
говорилось: «Поступившие в феврале мес. в Центральный Комитет
сведения о массовых выступлениях крестьян в ЦЧО, на Украине,
в Казахстане, Сибири, Московской обл. вскрыли положение, кото-
рое нельзя назвать иначе, как угрожающим. Если бы не были тогда
незамедлительно приняты меры против искривлений партлинии,
мы имели бы теперь широкую волну повстанческих крестьянских
выступлений, добрая половина наших “низовых” работников была
бы перебита крестьянами, был бы сорван сев, было бы подорвано
колхозное строительство и было бы поставлено под угрозу наше
внутреннее и внешнее положение. Этим было вызвано вмешатель-
ство ЦК, изменение Устава с/х артели и опубликование по специ-
альному постановлению ЦК статьи т. Сталина “Головокружение от
успехов”»2 3.
Насколько соответствовала действительности изображенная в
закрытом письме ЦК ВКП(б) апокалипсическая картина? В заклю-
чительном выступлении на февральско-мартовском (1937 г.) пле-
нуме ЦК ВКП(б), которым датируется начало Большого террора,
Сталин упомянул события первых месяцев 1930 г. и подтвердил всю
их серьезность: «Это был один из опаснейших периодов в жизни на-
шеи партии» .
1 Трагедия советской деревни. Т. 2. С. 305.
2 Документы свидетельствуют. Из истории деревни накануне и в ходе
коллективизации. 1927-1932 гг. С. 390.
3 Правда (Москва). 1937 1 апреля.
135
Анализируя материалы ОГПУ, историки уже оценили ситуацию,
которая сложилась после 26 февраля 1930 г. Зная все, что случилось
позже, вплоть до Голодомора, можно согласиться со сталинской оцен-
кой событий, которые заставили Кремль прекратить на полгода по-
литику сплошной коллективизации.
По данными, опубликованным Линн Виола, в 1930 г. в УССР было
зарегистрировано случаев 4098 крестьянских волнений, в Централь-
ной черноземной области — 1373, на Северном Кавказе — 1061, на
Нижней Волге — 1003’. Итак, в УССР произошло больше волнений,
чем в трех других регионах товарного земледелия, вместе взятых. По
данным Терри Мартина, на пограничном украинском Правобережье в
мартовских волнениях 1930 г. приняли участие до 100 тыс. крестьян1 2.
По данным Людмилы Гриневич, во время волнений активно распро-
странялись прокламации повстанцев с призывами к восстановлению
УНР3. Отсюда следует весьма важный вывод: порядок регионов в
сталинском перечне, который содержался в закрытом письме с апо-
калипсическим содержанием, не обнаруживал, а скрывал угрозу,
шедшую от УССР, — крупнейшей национальной республики распо-
ложенной на границе с Европой. Сталин явно сознавал эту угрозу, ко-
торая удваивалась активным участием украинцев Северного Кавказа
в компании украинизации почти половины районов края, имевшим
общую границу с УССР. Тем не менее откровенность генсека в оцен-
ке социальных последствий форсированной коллективизации не со-
провождалась такой же откровенностью в оценке ее последствий для
населения Украины.
В закрытом письме ЦК ВКП(б) от 2 апреля 1930 г. содержится
упоминание о санкционировании Центральным комитетом публика-
ции статьи Сталина «Головокружение от успехов». Оно убедитель-
но свидетельствует о степени влиянии генсека в партии и обществе
в начале 1930-х гг. Тогда он добился контроля над партийно-совет-
ской номенклатурой во всех властных вертикалях, которые сходи-
лись в Политбюро ЦК ВКП(б). Однако его влияние на партию и тем
1 Viola L. Peasant rebels under Stalin. Collectivisation and the Culture of
Peasant Resistance. New York, Oxford , 1996. P. 138 -1.39.
2 Martin T. The 1932-1933 Ukrainian Terror: New Documentation on Sur-
veillance and the Thought Process of Stalin // Famine — Genocide in Ukraine.
1932-1933. Western archives, testimonies and new research. Toronto, 2003.
P. 104.
3 Гриневич Л. В. Виявлення нашонально! щентичносп украшського се-
лянства в роки колектив!зацп // Голод 1932-1933 роюв в Украш!: причини
танаслщки. С. 421-425.
136
более на общество было ограниченным. Провал коммунистического
штурма мог стоить Сталину должности генерального секретаря ЦК.
Безоговорочным диктатором в партии и стране Сталин стал только
после двух победоносных для него войн — с собственным народом и
гитлеровской Германией.
Взятый партией курс на форсированную коллективизацию, за-
маскированный под организацию коммун, был назван в закрытом
письме ЦК ВКП(б) искривлением партийной линии. Мы знаем, что
всем колхозникам после 2 марта 1930 г. было разрешено выйти из
колхозов, и практически все крестьяне-собственники этим разреше-
нием воспользовались. Известно, однако, что в директивном письме
«О коллективизации», которое ЦК ВКП(б) разослало партийным
комитетам 24 сентября 1930 г., была поставлена задача «добиться ре-
шающих сдвигов в деле организации нового мощного подъема колхоз-
ного движения»1. После этого в стране была организована повторная
кампания «ликвидации кулачества как класса», причем в роли кула-
ков выступили уже другие крестьяне. Колхозники были освобожде-
ны от налогов, тогда как единоличники обременялись неподъемными
повинностями. Новая волна раскулачивания в сочетании с резким
изменением порядка взимания налогов и распределения льгот в крат-
чайшие сроки загнала в колхозы основную массу крестьянства. К ок-
тябрю 1931 г. в УССР было коллективизировано 72 % крестьянской
пахотной земли2. Итак, через полгода после опубликования сталин-
ской статьи «Головокружение от успехов» форсированная коллекти-
визация более не считалась искривлением партийной линии.
Колхозный строй в период сталинской продразверстки
Историки нередко смотрят на прошлое с позиций привычной для
них реальности. Эта понятная всем особенность имеет свое научное
название (презентизм) и существенно искажает образ прошлого.
Примером такого искажения является представление о тождествен-
ности природы советских колхозов в годы становления колхозного
строя (1930-1932) и в последующие десятилетия.
К сожалению, постсоветская историография сосредоточилась ис-
ключительно на голоде 1932-1933 гг. и обошла вниманием родствен-
ную с ним проблему сплошной коллективизации. Поэтому остался
1 История Коммунистической партии Советского Союза. Т. 1. Кн. 2. М„
1971. С. 158.
2 1стор1я колектив!зацп смьського господарства УРСР. Т. 2. К., 1965.
С. 554-555.
137
незамеченным первый этап сталинской политики коммунистическо-
го строительства, который был отмечен вызреванием глубокого со-
циально-экономического кризиса. Причиной кризиса и связанного
с ним голода, как уже указывалось, была продразверстка. Суть дела
состояла в том, что Сталин всенародно объявил артель «основным
звеном колхозного движения», приложил много усилий для орга-
низационно-хозяйственного укрепления артелей, но построил от-
ношения между городом и селом таким образом, будто бы в деревне
господствовали коммуны.
Колхоз в форме артели можно считать «двуликим Янусом».
С одной стороны (общественное хозяйство), он представлял собой
элемент плановой, т. е. директивной экономики, а с другой (приуса-
дебное хозяйство) — экономики рыночной. Артельная форма колхо-
за неотделима от товарно-денежных отношений и рынка. Рыночный
элемент колхозного строя был фактором, смягчающим диспропорции
плановой советской экономики. Он сигнализировал плановикам, где
и когда следует принять меры, чтобы избежать трудностей с реализа-
цией продукции или, наоборот, преодолеть дефицит.
Руководители партии предоставили рабочим свободный выбор мес-
та работы без всяких усилий с их стороны вследствие простого пони-
мания органических недостатков милитаризации трудового процесса.
Слава Богу, опыт первого штурма оказался достаточно убедительным.
Крестьянин же отвоевал себе приусадебный участок после жестокой
борьбы. Эти два инородных для коммунистической экономики эле-
мента сделали возможным ее продолжительное существование. Она
всегда оставалась неживой, неэффективной, но давала возможность
Кремлю использовать ее колоссальный мобилизационный ресурс,
которым советская экономика обладала в силу самой своей природы.
Длительность ее существования объяснялась, с одной стороны, нали-
чием колоссального человеческого потенциала и неисчерпаемых при-
родных ресурсов, а с другой — силовым полем диктатуры, в котором
находилась экономика. Но все это относится к периоду продолжитель-
ностью почти в шесть десятилетий, который начался после прекраще-
ния второго коммунистического штурма и связанного с ним голода
1932-1933 гг. Здесь же мы говорим о коллизии трехлетнего сталинско-
го штурма и пытаемся понять, почему Сталин, как и Ленин в 1921 г.,
вынужден был отказаться от попыток целиком встроить крестьянское
хозяйство в директивную экономику.
Всегда следует исследовать то, что осуществилось, в том числе и в
истории советской коллективизации. Однако коммунистическая ре-
волюция не была связана с историческим процессом, подвластным
138
объективным закономерностям. Это означает, что историю коллекти-
визации надо изучать с учетом первичных идеологических конструк-
ций, родившихся в головах вождей. Исследователи советской эпохи
должны обращать внимание также и на то, что не осуществилось. Та-
кой подход к анализу исторического процесса непривычен, но необ-
ходим для понимания того, что произошло в действительности.
Чтобы успокоить крестьян, Сталин в статье «Головокружение
от успехов» заявил, что именно артель является «основным звеном
колхозного движения». Через несколько месяцев, в июне 1930 г. он
повторил этот тезис в отчетном докладе ЦК ВКП(б) XVI съезду
партии, но добавил: «в данный момент»1. Завтра, по его мнению, все
могло измениться. Эта позиция генсека нашла отражение в резо-
люции съезда «О колхозном движении и подъеме сельского хозяй-
ства», в которой подчеркивалось, что на данной стадии [развития
государства] основной формой колхоза является артель, но допус-
калось, что «колхозное движение может подниматься к высшей
форме — к коммуне»2. Допущение основывалось на том, что артель
не может существовать в обществе, лишенном товарно-денежных
отношений. Тогда никто из членов большевистского руководства
или видных советских экономистов не мог себе представить, что за-
висимость между крестьянской артелью и рынком могла бы стать
обратной: рынок сохранится, поскольку будет существовать артель.
В 1931 г. Н. А. Вознесенский опубликовал книгу, в которой предла-
гал разработать теорию трудовых единиц (тредов), «готовясь к тому
времени, когда червонцы заменятся трудоднями». Непосредствен-
ный социалистический учет и контроль при помощи тредов Возне-
сенский считал делом сегодняшнего дня3.
Эту общую для начала 1930-х гг. убежденность вождей и ученых
можно проиллюстрировать заявлением Сталина о нэпе, которое со-
держалось в политическом отчете ЦК ВКП(б) XVI съезду партии.
В стенографическом отчете заявление было напечатано в такой ре-
дакции: «Переходя в наступление по всему фронту, мы еще не от-
меняем нэпа, ибо частная торговля и капиталистические элементы
еще остаются, товарооборот и денежное хозяйство еще остаются»4.
1 Сталин И. В. Сочинения. Т. 12. С. 286.
2 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций i пленумов
ЦК. Т. 4. М„ 1970. С. 450.
3 Вознесенский Н. А. Хозрасчет и планирование на современном эта-
пе. Детское Село, 1931. С. 12,16.
4 XVI съезд ВКП(б). Стенографический отчет. М.-Л., 1930. С. 37.
139
Историки не обратили внимания на специфическую лексику этого
заявления. Но сам вождь, готовя свои «Сочинения» к печати в 1949 г.,
внимание обратил и отредактировал этот тезис таким образом: «Мы
еще не отменяем нэпа, ибо частная торговля и капиталистические
элементы еще остаются, "свободный” товарооборот еще остается»1.
Внесенные изменения потребовались, чтобы замаскировать пози-
цию Сталина в отношении товарооборота и денежного хозяйства в
1930-1931 гг. Редактируя текст, он изъял упоминание о денежном хо-
зяйстве и снабдил слово «товарооборот» ироническим (в кавычках)
прилагательным «свободный», т. е. такой, который не контролирует-
ся государством, а регулируется законом спроса и предложения.
Бывший семинарист, И. Сталин иногда употреблял заимствован-
ные из Библии выражения. Наиболее растиражированным оказалось
выражение «первая заповедь». Оно адресовалось крестьянам и озна-
чало, что колхоз должен сначала рассчитаться с государством и лишь
потом распределить между своими работниками остаток произведен-
ной продукции.
На бумаге все выглядело хорошо. В разъяснении наркома зем-
леделия СССР Я. А. Яковлева и главы Колхозцентра Т. А. Юркина
относительно внедрения в жизнь Примерного устава сельскохозяй-
ственной артели были определены нормы сдачи (в форме продажи по
предельно низким ценам) зерновой продукции заготовительным го-
сударственным органам. В хлебопроизводящих регионах, в том числе
на Украине, надо было сдавать от четверти до трети валового сбора,
исходя из расчета среднего урожая, а в хлебопотребляющих регио-
нах — не более одной восьмой части валового сбора. «Вся остальная
масса валового сбора как в зерновых, так и в незерновых районах —
указывалось в разъяснении, — остается в полном распоряжении кол-
хозов»2.
Разъяснение Яковлева и Юркина было одобрено Политбюро ЦК
ВКП(б) 12 апреля 1930 г. На следующий день оно появилось в офи-
циальном издании3 и было растиражировано всеми газетами. Итак,
крестьяне приступали к посевной кампании после всех катаклизмов
января-марта 1930 г. вполне спокойно. Кто-то работал в колхозе,
кто-то — в собственном хозяйстве. После авторитетного разъяснения
генсека о том, что вступление в колхоз — дело добровольное, после
1 Сталин И. В. Сочинения. Т. 12. С. 307.
2 Трагедия советской деревни. Т. 2. С. 383-384.
3 Собрание законов и распоряжений Рабоче-крестьянского правительс-
тва СССР. 1930. № 24. Ст. 256.
140
его уверений в том, что за колхозниками остается полноценное при-
усадебное хозяйство, после обязательства государства ограничить
«первую заповедь» вполне конкретными объемами крестьяне рабо-
тали с полной отдачей. К тому же погодные условия 1930 г. оказались
чрезвычайно благоприятными для хорошего урожая.
В июне 1930 г. Укрзерноцентр сделал такой расчет хлебного ба-
ланса на основе предстоящего урожая (в млн пудов)1:
- валовой сбор — 1355;
- потребление сельского населения (из расчета 16 пудов на едока,
при наличии 23,5 млн потребителей) — 376;
- посевной, фуражный и страховой фонды, вместе — 515;
- резервный фонд — 35; ,а
- хлебозаготовительный план — от 425 до 430.
Хлебозаготовительный план для Украины установили в объ-
еме 440 млн пудов, но в сентябре увеличили до 490 млн пудов.
ЦК КП(б)У в октябре добился уменьшения плана до 472 млн, но
хлебозаготовки шли с большими напряжением. 27 января 1931 г.
Политбюро ЦК ВКП(б) констатировало задолженность в объеме
34 млн пудов. Сталин уменьшил задолженность до 25 млн пудов и обя-
зал ЦК КП(б)У объявить февраль месяцем ударных заготовок, чтобы
целиком выполнить план. Из крестьян продолжали выбивать задол-
женность по прошлогоднему урожаю, когда начался весенний сев.
В начале мая 1931 г. новый глава советского правительства В. М. Мо-
лотов вызвал в Москву С. В. Косиора и сообщил, что план по урожаю
1930 г. возвращается к прежнему показателю — 490 млн пудов2. Это
была обычная для Сталина тактика «подхлестывания»: когда план ка-
зался недосягаемым, его увеличивали, чтобы мобилизовать исполни-
телей на выполнения предыдущего, менее напряженного.
До конца мая 1931 г. государство заготовило в Украине 477 млн
пудов хлеба урожая 1930 г. С каждого гектара посевов было получено
по 4,7 ц зерна — рекордный показатель товарности за все дореволю-
ционные и пореволюционные годы3.
В 1931 г. Укрколхозцентр определил виды на урожай в разме-
ре 845 млн пудов - на 510 млн пудов меньше, чем в предыдущем
году. Тем не менее, план хлебозаготовок был установлен в объеме
1 Слинько 1.I. Сощалютична перебудова i техшчна реконструкщя сшьсь-
кого господарства Украши. К., 1961. С. 281-282.
2 Голод 1932-1933'poKiв в Украпп: причини та наслщки. С. 394-395.
3 Слинько I.1. Соц1ал1стична перебудова i техшчна реконструкщя смьсь-
кого господарства Украши. С. 282.
141
510 млн пудов1. Логика заготовителей была примитивной: выпол-
нили в первый раз, когда нажали, выполните и во второй раз. На
XVI съезде ВКП(б) Сталин заявил, что благодаря созданию колхоз-
ного строя в стране успешно решается зерновая проблема2.
Как складывались отношения государства и крестьян, города и де-
ревни в годы сталинского штурма? Во время нэпа государство хлеб
покупало. Когда заготовительные цены становились для крестьян
невыгодными вследствие инфляции, они прекращали вывоз хлеба на
рынок, и в стране вспыхивали хлебозаготовительные кризисы. По-
кончить с последними Сталин планировал насаждением в деревне
крупного производства — государственного (совхозы) и огосударст-
вленного (колхозы). В январе 1928 г. он заявил сибирским партработ-
никам: «Нужно покрыть все районы нашей страны, без исключения,
колхозами (и совхозами), способными заменить как сдатчика хлеба
государству не только кулаков, но и индивидуальных крестьян»3.
За три с половиной года государство коренным образом изменило
социальный облик деревни. Теперь крестьяне должны были не про-
давать, а сдавать хлеб, да еще и в произвольном количестве. Теперь
государство могло и доказало это, собирая хлеб урожая 1930 г., при-
сваивать столько колхозной продукции, сколько считало нужным.
Хлебозаготовки становились делом сугубо техническим: зерно прямо
с колхозных полей вывозилось машинами МТС на элеваторы.
Однако конструкторы колхозного строя не учли человеческий
фактор. Если государство присваивало всю продукцию, которая
выращивалась в общественном хозяйстве, то колхозникам не было
резона работать на полях с полной отдачей сил. Государство будто
подталкивало крестьян к тому, чтобы они уделяли максимум внима-
ния приусадебному хозяйству, которое только и могло гарантирован-
но накормить их.
Сельскохозяйственные кампании 1931г. проводились под влияни-
ем изнурительных хлебозаготовок из урожая 1930 г. Как колхозники
работали, хорошо видно из докладной записки секретно-политиче-
ского отдела ОГПУ «О подготовке к уборке урожая хлебов», под-
готовленной 5 июня 1931 г. для руководителей партии. Чекисты
предупреждали о возможности срыва кампании и угрозе потери
значительной части урожая. «Негласной проверкой состояния убо-
1 Бабко Ю., Бортничук М. Трети Всеукрашська конференщя КП(б)У. К.,
1968. С. 81.
2 Сталин И. В. Вопросы ленинизма. М., 1952. С. 511.
3 Он же. Сочинения. Т. 11. С. 7.
142
рочного инвентаря в колхозах Украины установлено, — отмечалось в
разделе о готовности МТС к жатве, — что имеющиеся машины и ин-
вентарь вследствие бесхозяйственного его хранения большей своей
части пришел в негодность или требует капитального ремонта». При-
веденные во всех разделах докладной записки факты подтверждали
вывод, сделанный в самом начале, — о срыве уборочной кампании.
Украина не являлась исключением, критическим положение было во
всех регионах1.
Заготовки из урожая 1931 г. так же затягивались, как и в предыду-
щем году. 23 декабря 1931 г. Политбюро ЦК ВКП(б) рассмотрело — в
присутствии Г. И. Петровского и В. П. Затонского — вопрос о состо-
янии хлебозаготовок и констатировало, что на начало декабря Укра-
ина выполнила установленный план только на 74 %. Было принято
решение послать в Харьков В. М. Молотова — «на помощь ЦК КП(б)У
для усиления хлебозаготовок»2.
Молотов приехал и оставался в Харькове до начала 1932 г., возглав-
ляя борьбу на «хлебном фронте». В сущности, он руководил чрезвы-
чайной хлебозаготовительной комиссией, в состав которой входили
члены и кандидаты в члены Политбюро ЦК КП(б)У, руководители
республиканских ведомств. Кремль впервые и именно на Украине
применил метод «непосредственного» руководства хлебозаготовка-
ми. Через 10 месяцев такие «чрезвычайки» во главе с кремлевски-
ми фигурантами снова появились в УССР, на Северном Кавказе и в
Поволжье, что имело тяжелые последствия для сельского населения.
Они инициировали тот самый общесоюзный голод 1932-1933 гг., ко-
торый на Украине и Кубани после дополнительных действий Кремля
в ноябре 1932 — январе 1933 гг. перерос в Голодомор.
Учитывая, что Украина стала полигоном для апробирования ме-
тода «непосредственного» руководства хлебозаготовками, следует
специально остановиться на визите Молотова в Харьков в декабре
1932 — январе 1933 гг. Документов за его подписью, в которых регла-
ментировались бы изобретенные им приемы изъятия хлеба, в архивах
нет. Однако сохранились и даже опубликованы отчеты о действиях
местных руководителей, которые — согласно его инструкциям — объ-
явили январь 1932 г. «ударным» месяцем хлебозаготовок. Остано-
вимся на телеграмме секретаря Зиновьевского (теперь — Кировоград)
горкома КП(б)У Д. А. Михеенко, доставленной Молотову в Харьков
1 января 1932 г. Михеенко докладывал, что запланированные к осу-
1 Трагедия советской деревни. Т. 3. М., 2001. С. 137-140.
2 Там же. С. 217, 218.
143
ществлению в «ударном» месяце мероприятия «основываются на
постановлении ЦК КП(б)У от 29 декабря и директивах тов. Моло-
това, представленных на собрании районного актива»1. В упомяну-
том постановлении ЦК КП(б)У, которое принималось на заседании
Политбюро ЦК в присутствии Молотова, детально расписывались
организация хлебозаготовительной работы и задачи по изъятию хле-
ба по декадам (на первую декаду) и пятидневкам (на две следующие
декады). Приемы изъятия зерна в постановлении не прописывались.
То, о чем шла речь в телеграмме Михеенко, очевидно, относилось к
устным указаниям главы СНК СССР.
В частности, в телеграмме указывалось, что каждый сельсовет в
сфере действий Зиновьевского комитета КП(б)У не позднее 1 янва-
ря получит одноразовое задание по культурам и пятидневкам, исходя
из заданий, установленных ЦК КП(б)У, а каждый уполномоченный
горпарткома в течение трех часов после получения такого задания
разверстает указанный объем зерновых между колхозами. Все упол-
номоченные должны были оставаться в деревне до полного выпол-
нения годового плана. У колхозов, которые не выполнили план,
изымался посевной фонд. Уполномоченные горпарткома и секретари
партячеек должны были возглавить работу по мобилизации «разба-
заренного, раскраденного в колхозах хлеба, учитывая, что это необхо-
димо как для выполнения годового плана хлебозаготовок, так и для
обеспечения посевматом весеннего сева»2.
Достаточно показательна лексика этой телеграммы, которая шла от
Молотова и была характерна для 1930—1932 гг. Любые найденные в
крестьянских усадьбах запасы зерна были «разбазаренными» или «раз-
ворованными» по той простой причине, что хлеб на трудодни не вы-
давался до выполнения хлебозаготовительного плана, а план не имел
шансов быть выполненным, так как был резиновым. «Разбазаренный»
хлеб колхозники получали по нелегитимными решениям правлений, а
«разворованный» присваивали по собственной инициативе: колхозни-
ки — в артели, единоличники — в своем собственном хозяйстве.
Такая лексика ярко демонстрировала извращенную логику Ста-
лина и его команды, которые считали, что все произведенное в колхо-
зе или в хозяйстве единоличника принадлежит государству и только
государству. Когда крестьянин был намерен воспользоваться собст-
венноручно выращенной продукцией хотя бы для того, чтобы про-
кормить семью, его объявляли вором.
1 Трагедия советской деревни. Т. 3. М., 2001. С. 239.
2 Там же. С. 240.
144
Этот вывод кажется парадоксальным на фоне хорошо известных
усилий советской власти по организационно-хозяйственному ук-
реплению колхозов. Например, в январе 1931 г. в Москве работало
Всесоюзное совещание по организации труда в колхозах, которое
уделило достаточно внимания правильному нормированию сельско-
хозяйственных работ и разработало систему сдельных расценок ка-
ждой единицы работы в трудоднях. VI Всесоюзный съезд советов в
марте 1931 г. принял постановление «О колхозном строительстве», в
котором трудодень объявлялся единым мерилом количественных и
качественных результатов работы в общественном хозяйстве. Съезд
обязал руководителей колхозов обеспечить повсеместное внедрение
сдельных расценок. Распределять продукты, подчеркивалось в поста-
новлении, следует по принципу «кто больше и лучше работает, тот
больше получает, кто не работает, тот ничего не получает»1
На бумаге вырисовывалась стройная и эффективная система оп-
латы труда в колхозах. Однако все эти резолюции и постановления
находились в остром разногласии с постановлениями ЦК ВКП(б).
Анализируя постановления по организации посевной и уборочной
кампаний, по уходу за посевами, мы снова и снова замечаем одну сен-
сационно важную деталь: ЦК ВКП(б) не делал различий между кол-
хозами и совхозами. Выращенная в колхозах продукция считалась
такой же собственностью государства, как и продукция совхозов. Но
между рабочими совхозов (хотя это были те же самые крестьяне) и
колхозниками существовало одно существенное отличие: первые по-
лучали заработную плату, а вторые — нет. Из этого следовало, что в
Кремле считали продукцию, которую крестьяне получали с «подарен-
ного» им в марте 1930 г. приусадебного участка, достаточной матери-
альной компенсацией за работу в общественном хозяйстве колхозов.
Такой подход означал, что «колхозно-кооперативная» форма соб-
ственности явочным порядком превращалась в государственную
собственность. При этом государство не выплачивало колхозникам
заработную плату!
Как к этому относились колхозники? Судить об этом можно
по многим письмам, адресованным «всеукраинскому старосте»
Г. И. Петровскому. Например, члены артели «Незаможник» села
Тишковка Гайсинского района на Уманщине в письме от 25 нояб-
ря 1931 г. рассказали, что уполномоченный из района распорядил-
ся вместо хлеба, которого уже не было, — государство все забрало,
1 Очерки истории коллективизации сельского хазяйства в союзных рес-
публиках. М., 1963. С. 196.
145
забирать и картофель, оставляя на семью для пропитания не больше
2 пудов. «Он заявил, — жаловались колхозники, — что мужику дашь
5 пуд картошки и 5 пуд хлеба, так он удовлетворится этим и никому
ничего не скажет». Но крестьяне заявили главе ВУЦИК, что остав-
ляют за собой право искать выход, лишь бы не погибнуть голодной
смертью: «Лучше пусть погибнет тот, кто принуждает гибнуть от го-
лода работающего человек»»1
В «ударном» январе 1932 г. Молотов «выбивал» из Украины весь
имеющийся хлеб, не заботясь о завтрашнем дне. Разрушая колхоз-
ную экономику, сталинская продразверстка провоцировала кри-
зис во всем народном хозяйстве. В осторожно сформулированном
постановлении ЦК КП(б)У от 28 марта 1932 г. «Об итогах работы
колхозов в 1931 г. и о дальнейших задачах организационно-хозяйст-
венного укрепления колхозов» указывалось: «В ряде районов в связи
с хлебозаготовками были допущены перегибы по отношению к самым
добросовестным хозяйствам, когда они фактически перекрывали по-
следствия бесхозяйственности плохо организованных артелей»2. Речь
шла, конечно, не о «ряде районов». Когда заготовители забирали хлеб
«под метлу», то реквизировалась продукция во всех районах и кол-
хозах - неважно, хорошо или плохо работающих. Местной власти
приходилось время от времени изменять план в сторону увеличения
для тех колхозов, где еще оставались какие-то запасы хлеба. Так же
действовал ЦК КП(б)У по отношению к районам. По свидетельству
П. П. Любченко, во время заготовок из урожая 1930 г. ЦК КП(б)У
дважды менял планы по 61 району и один раз — по 91 району3.
На хлебозаготовительных кампаниях существенным образом от-
разился управленческий хаос, созданный административно-терри-
ториальной реформой, а точнее — упразднением округов в сентябре
1930 г. В непосредственном управлении республиканских ведомств
оказались 503 административные единицы: Молдавская АССР, 18 го-
родов центрального подчинения и 484 сельских района. Руководить
из одного центра таким количеством объектов оказалось практиче-
ски невозможным, и в феврале 1932 г. были образованы области. На
февральском (1933 г.) пленуме ЦК КП(б)У Г. И. Петровский расска-
зывал: «Об элементарных вещах, которые надо было сообщить в ЦК
или в другой советский орган, неделями и целыми месяцами мы не
1 Колектив1защя i голод на Укра'шг 1929-1933. Зб1рник документе i ма-
тер!ал1в. К., 1992. С. 366.
2 Партактив1ст (Харюв), 1932. № 9. С. 2.
3 Кульчицький С. В. Цша «великого перелому». С. 230-231.
146
могли узнать в районе. Наши организованные области далеко не ис-
правно работают. В прошлом году в поездке по Донецкой области я
видел, как областные организации не охватили еще район по руко-
водству, не наладили это дело так, чтобы деревня ощутила руководя-
щую роль партии»1.
С конкретными результатами воплощения в жизнь директив
Молотова относительно хлебозаготовок, которые упоминались в
телеграмме Д. А. Михеенко, можно ознакомиться, пользуясь отче-
том заместителя наркома земледелия СССР А. В. Гриневича. Тот
обследовал ход сева в Зиновьевском районе. В докладной записке
Я. А. Яковлеву он сообщал, что район коллективизирован на 98 %.
С 1 января до мая 1932 г. оттуда выехали 28,3 тыс. крестьян, в том
числе все квалифицированные трактористы (всего в районе прожи-
вало до 100 тыс. человек). Те, кто остался, большей частью голодали,
хлеб у колхозников закончился уже в марте, были случаи опухания
от голода. Конское поголовье за год уменьшилось наполовину, вы-
жившие лошади были крайне измождены и не пригодны к работе2.
А. В. Гриневич не упоминал о голодных муках людей, его интере-
совали исключительно экономические показатели. Но из детальной
докладной записки проистекало, что осуществленная зимой 1931 —
1932 гг. конфискация всего хлеба имела долговременные экономиче-
ские последствия, крайне неблагоприятные для самого государства.
Недальновидная политика Кремля подрывала производительные
силы села.
Эту недальновидность видели и колхозники, которых заставляли
голодать. В те дни, когда Гриневич обследовал Зиновьевский район,
колхозник Давиденко из Знаменского района размышлял в письме,
адресованном Сталину: «Сказать бы — недород, засуха, когда же нет,
урожай был хороший, и когда забирали, то говорили, что Советская
власть не даст погибнуть колхознику... В связи с чем это хлеба нет,
или, может, этот хлеб отправили в засушливые районы, или, может,
для рабочих нашего Союза, или делают запас для войны, или, мо-
жет, отвезли за границу и набрали тракторов, а теперь с тракторами
голодными сидят»3. Разница между размышлениями украинского
колхозника и заместителя союзного наркома заключалась только в
одном: первый думал о людях, а второй — о производстве.
1 Голод 1932-1933 роюв в УкраМ: причини та наслщки. С. 3-89.
2 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 363-365.
3 Голод 1932-1933 роюв на Украш!: очима Кториюв, мовою доку-
менпв. К., 1990. С. 153.
147
Мы знаем, что в первой половине 1932 г. еще не было общесоюзно-
го голода. Голод тогда начинался только в двух регионах — Казахста-
не и УССР. В Казахстане опосредованно, а в УССР непосредственно
он был следствием хлебозаготовок. Это дает нам возможность поста-
вить два фундаментальных вопроса. Во-первых, почему заготовки
из урожая 1931 г. стали непосредственной причиной голода только
в УССР? Во-вторых, почему эти хлебозаготовки вызвали голод, хотя
были менее масштабными, чем заготовки из урожая 1930 г.? Чтобы
ответить на эти вопросы, попробуем проанализировать итоги загото-
вок в основных хлебопроизводящих регионах урожаев 1930 и 1931 гг.
(см. табл. 1).
Таблица 1
Итоги заготовок в основных хлебопроизводящих регионах урожаев
1930 и 1931 гг. (в млн пудов)
Регионы 1930 г. факти- чески 1931 г. план 1931 г. факти- чески 1931 г. % выполне- ния плана 1931 г. в сравнении с 1930 г. в %
УССР 463,8 510 440,4 86,3 94,9
Северный Кавказ 137,9 200 197,3 98,7 143,1
Нижняя Волга 97,5 88 84,7 96,3 86,9
Средняя Волга 85,6 78 75,5 96,8 88,2
ЦЧО 121,3 150 144,5 96,4 119,2
Источник. Командира великого голоду. По1здки В. Молотова i Л. Кагано-
вича в Украшу та на ГПвшчний Кавказ. 1932-1933 гг. К., 2000. С. 222-223.
План по урожаю 1931 г. был для Украины более напряженным,
чем для других регионов. Как уже указывалось, в начале лета 1930 г.
Укрзерноцентр определил виды на урожай в объеме 1355 млн пудов,
а годом позднее — 845 млн пудов. Тем не менее план 1931 г. для УССР
сталинское правительство увеличило, а не уменьшило. Тем временем
в Поволжье, где погодные условия также оказались менее благопри-
ятными, план заготовок был откорректирован в сторону уменьше-
ния. Чем можно объяснить разное отношение кремлевских вельмож
к УССР и Поволжью? Мотивы принятия решений в 1932 г. были, на-
верное, такими же, как в засуху 1921 г. То, что происходило в 1932 г.,
скрывалось, тогда как в 1921 г. открытым текстом говорили о снабже-
нии хлебом из голодающей Украины «красных столиц» и Поволжья.
Для утаивания мотивов в 1932 г. имелись достаточные возможности.
148
Мы никогда не узнаем, какими критериями руководствовались те,
кто утверждал контрольные цифры в региональном разрезе. Можно
лишь догадываться, принимая во внимание репрессивный характер
хлебозаготовок, что в Кремле считали нужным взять максимум имен-
но с Украины и Северного Кавказа, который тоже получил чрезвы-
чайно напряженный план. Погодные условия Украины оказались в
1931 г. не такими благоприятными, как на Северном Кавказе. По-
этому государству не удалось выкачать из Украины столько зерна,
сколько выкачали в 1930 г. Вместе с тем на Северном Кавказе было
изъято в полтора раза больше хлеба, чем в предыдущем году.
УССР и Северный Кавказ были регионами наиболее товарно-
го земледелия. К тому же они почти монопольно производили хлеб
экспортных кондиций. Можно утверждать, что именно поэтому Сов-
нарком СССР определил совокупный объем этих двух регионов в за-
готовках из урожая 1931 г. в 710 млн пудов, что представляло почти
половину объема общесоюзного плана (1486 млн пудов)1. Это утвер-
ждение в равной мере не имеет документальных доказательств, как и
предположение об антиукраинской направленности хлебозаготовок.
Вероятно, рациональное зерно присутствует в обоих этих тезисах
Возмущенные тем, что государство не оставляло им хлеба, кресть-
яне в 1931 г. работали хуже, чем раньше. Имея дело с колхозниками, а
не с крестьянами-собственниками, сталинское руководство считало,
что ему удастся изъять из сельского хозяйства нужное количество
зерна. Вопрос о том, чем наполнить колхозный трудодень, его мало
беспокоил.
Планы заготовок росли, урожаи уменьшались, изъятие хлеба в
колхозах и совхозах становилось для государства не менее труд-
ным, чем у крестьян-собственников, во время продразверстки 1918—
1920 гг. Чтобы получить хлеб, Кремль прибегнул зимой 1931-1932 гг.
на Украине к помощи чрезвычайной комиссии.
Голод в первой половине 1932 г. ' -1
Итак, в первой половине 1932 г. голод на Украине распростра-
нился вследствие совокупного действия двух причин: во-первых,
исключительной напряженности хлебозаготовительного плана и
жесткого взыскания «задолженности», и, во-вторых, а также со-
кращения производства зерна. Последний фактор был обусловлен
1 Командири великого голоду. Поездки В. Молотова i Л. Кагановича в Ук-
ра'1'ну та на П1вшчний Кавказ. 1932-1933 гг. К., 2000. С. 222.
149
падением трудовой активности крестьян из-за нежелания государ-
ства оплачивать их работу.
Когда начался голод, крестьяне в поисках пищи бросились в дру-
гие регионы. 18 июня 1932 г. в переписке с Кагановичем отдыхавший
на курорте Сталин раздраженно заметил: «Несколько десятков тысяч
украинских колхозников все еще разъезжают по всей европейской
части СССР и разлагают нам колхозы своими жалобами и нытьем»1.
До середины июля, как отмечалось в справке секретно-политическо-
го отдела ОГПУ, из отдельных сельских районов Украины в поисках
продовольствия выехала половина населения; по данным ОГПУ, два-
дцать один район покинули 116 тыс. человек2. Эта ориентировочная
цифра в пересчете на все количество сельских районов (484) дает
почти 3 млн беженцев. Итак, не несколько десятков тысяч...
В этой же докладной записке сообщалось, что беженцы из Украи-
ны в больших количествах осели в ЦЧО, Ленинградской и Западной
областях, Белоруссии, Северо-Кавказском крае и других регионах.
«Они, — подчеркивали чекисты, — деморализующе действуют на
колхозников разговорами: “Мы поели лошадей и собак, вам то же
придется испытать. У нас был урожай неплохой, но мы раньше вас
коллективизировались, и нас взяли в оборот”»3.
Украинский голод произвел весьма тяжелое впечатление на
сельское население соседних регионов. В августе 1932 г., когда в
партийных организациях Северо-Кавказского края шла разверстка
продиктованного из Кремля хлебозаготовительного плана по рай-
онам и станицам, пример прошлогодней разверстки в Украине стоял
у всех перед глазами. Запечатленная в сводке секретно-политическо-
го отдела ОГПУ прямая речь представителей низового партийного и
советского аппарата подтверждает это со всей убедительностью. Вот
несколько примеров.
Председатель колхоза в Белоглинском районе член ВКП(б)
И. Е. Корочев: «Надо сейчас по-большевистски заявить и разобла-
чить неверную политику в отношении хлебозаготовок райкома пар-
тии, иначе мы будем иметь такое положение, как на Украине».
Партийцы в селе Красная Поляна того же района на заседании
бюро партколлектива 10 августа заявили: «Если мы выполним план,
то в колхозе не хватит всего собственного урожая. Райорганизации
об этом знают, но все же доведением плана хотят создать положение,
как на Украине».
1 Сталин и Каганович. Переписка 1931-1936 гг. М., 2001. С. 179.
2 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 420.
3 Там же. С. 427.
150
И августа на пленуме Краснополянского сельсовета красный
партизан, бригадир К. Лукашев сказал: «План большой, его никто не
выполнит. Обидно, что у нас хотят сделать то, что было на Украине.
Колхозники уже сейчас питаются плохо, что же будет дальше». Член
правления коммуны и член сельсовета М. Перевозников поддержал
его: «Преподанный план никогда не выполним. Нужно прежде рас-
пределить хлеб колхозникам и коммунарам, а остальное отдать го-
сударству, иначе у нас будет то, что на Украине» (речь поддержана
бурными аплодисментами всего пленума).
Перешивайло, член ВКП(б), председатель колхоза им. Калинина
в Брюховецком районе: «План невыполним, и очутимся в таком по-
ложении, как Украина».
В Сальском районе правление колхоза «Искра социализма», бо-
ясь говорить о размерах плана колхозникам, намеревалось вывезти
три подводы зерна на элеватор под предлогом его перемола на мель-
нице. Этот маневр не удался: группа колхозников, узнав о действи-
тельном назначении зерна, задержала подводы, причем некоторые
колхозники кричали: «На Украине в прошлом году хлеб забрали и
колхозы дохли с голода, если в этом году у нас вывезут хлеб, то с нами
случится то же!»
В колхозе «Верный путь» Петровского района некоторые члены
правления и бывшие партизаны заявили: «Хлеба вывозить мы не да-
дим, пусть сажают в ГПУ, пусть судят, но Украину у себя не допус-
тим»1.
20 августа 1932 г. секретарь Северо-Кавказского крайкома ВКП(б)
Б. П. Шеболдаев обратился к Сталину с просьбой снизить спущен-
ный из центра план хлебозаготовок. Свою просьбу он мотивировал
недовольством колхозников: «...почти везде крестьяне открыто выра-
жают опасения, что “в крае будет то же, что и на Украине”»2. Сталин
просьбу проигнорировал, но она все же была высказана. А вот руко-
водители УССР, на печальный пример которой ссылался Шеболдаев,
не нашли в себе мужества противоречить высшей партийной инстан-
ции зимой и весной 1932 г. Более того, они даже боялись сообщать
Сталину о трагических последствиях деятельности Молотова на Ук-
раине. 26 апреля 1932 г. С. В. Косиор сообщал Сталину: «У нас есть
отдельные случаи и даже отдельные села голодающие, однако это
только результат местного головотяпства, перегибов, особенно в от-
1 См.: Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Документы и ма-
териалы. Т. 3. Кн. 2 (1932-1934). М„ 2005. С. 195-198, 201.
2 Ивницкий Н. А. Голод 1932-1933 годов в СССР. М., 2009. С. 136.
151
ношении колхозов. Всякие разговоры о “голоде” на Украине нужно
категорически отбросить»1.
Голодала вся Украина. Тем не менее во время распределения про-
довольственной помощи, остро необходимой для спасения людей от
смерти, ЦК КП(б)У выделил четыре области — Киевскую, Винниц-
кую, Днепропетровскую и Харьковскую, а в них — 33 района. В свою
очередь, в аппарате ЦК количество районов с массовой смертностью,
нуждавшихся в особом внимании, сократили до И. Это были Бук-
ский, Тетиевский, Богуславский и Ракитнянский районы Киевской
обл., Уманский, Плисковский, Бабанский и Оратовский Винницкой
обл., Долинский и Новопражский в Днепропетровской обл. и Гло-
бинский Харьковской обл.2
Рукотворный голод выворачивал наизнанку мировоззрение вос-
питанного советской школой молодого поколения. В адресован-
ном С. В. Косиору письме (от 18 июня 1932 г.) 20-летнего студента
и комсомольца Г. Ткаченко говорилось: «Вы не представляете себе,
что сейчас творится на Белоцерковщине, Уманщине, Киевщине и т п.
Большие площади незасеянной земли, а урожайность посеянного не
больше 25-30 % относительно той, что была в 1925-1928 гг. В кол-
хозах, в которых было лошадей 100-150, теперь только 40-50, да и
то такие, что падают. Люди ужасно голодают. Я просто не понимаю,
и когда бы мне кто-нибудь авторитетный доказывал хоть где-то в
1927-1928 гг. о том, что при Советской власти могут умирать на ра-
боте с голоду, я не поверил бы и высмеял бы, а то и совсем выгнал бы
его, считая идиотом, контрреволюционером и как угодно»3.
Описывая положение, которое сложилось на Украине, в упо-
мянутом выше письме к Сталину от 26 апреля, Косиор старался
высказываться оптимистически, но все-таки вспомнил — комму-
нистическим новоязом — о главной угрозе для власти: «...отсутст-
вие хлеба, голод являются темой, в отношении которой кулак и его
агентура развивают бешеную кампанию, пускаясь на все возмож-
ные провокации». Преуменьшив разрушительные последствия хле-
бозаготовок, он свел их к неожиданному, как заявил, «прорыву» в
Киевской области, в частности в бывшем Белоцерковском округе,
и Винницкой области, в частности в бывшем Уманском округе, а по-
1 Голод 1932-1933 роюв на Украшс очима юториюв, мовою доку-
менпв. С. 148.
2 Командири великого голоду. С. 226-227.
3 Голод 1932-1933 роюв на Украли: очима шториюв, мовою докуменпв.
С. 184.
152
том осторожно заметил: «По рассказам побывавших там товарищей,
в этих районах подавленное, а местами очень острое настроение»1.
Безусловно, в районах упомянутых Косиором двух бывших окру-
гов, где лично побывал Молотов, положение было ужасающим. Час-
тичная потеря управления периферией после ликвидации округов
сыграла в данном случае благотворную роль: разрушительные по-
следствия реализации молотовских директив проявились далеко не
всюду. Но голод распространялся на всю территорию Украины под
влиянием непрерывной работы хлебозаготовителей. Вместе с голо-
дом ширились «острые настроения».
Сообщения об антисоветских настроениях шли в Кремль
отовсюду. В письмах звучали и угрозы. Вот несколько коротких
сообщений.
«У крестьян такое впечатление складывается, что страшно даже го-
ворить: когда б только что, так сразу повернули бы винтовки против.
Сообщает Вам Тарасюк Иван — ученик школы ФЗО, станция Долин-
ская. Сейчас я работаю в ГПУ по выявлению антисоветских событий»2.
«Дорогой товарищ Сталин, — писали студенты Днепропетровского хи-
мико-технологического техникума, — на это надо обратить особое вни-
мание, так как люд в селе поднимет прямо забастовку, пойдет против
Советской власти, и еще немного так побудет без хлеба, голодный, то
будут просто идти и разрушать колхозы, разбирать свое собственное
имущество и работать индивидуально, как и раньше работали. Все это
принуждают делать нищета, убожество, голод, от которого они теперь
пухнут»3. В подготовленной для ЦК ВКП(б) 6 июля 1932 г. подборке
неопубликованной корреспонденции, которую получала газета «Извес-
тия ЦИК СССР и ВЦИК», ужасает апокалипсическим предчувствием
Голодомора письмо без подписи из Москвы: «Голод на Украине — это
результат неумелой нашей политики. Ежедневно мы кричим о наших
успехах, тогда как вокзалы переполняются беженцами голодающих
республик. Целыми семьями побираются по городам. И этот ужас при
всем желании не скроешь. По слухам, на Украине засеяно меньше чем
на 50 %, а это значит, что опять придется голодать»4.
За период от 1 января по 15 июля 1932 г. секретно-политиче-
ский отдел ОГПУ зарегистрировал в Украине лишь 923 массовых
1 Голод 1932-1933 роюв на Украш!: очима кториюв, мовою доку-
менпв. С. 150.
2 Там же. С. 152.
3 Там же. С. 158.
4 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 407. :
153
выступления против власти, причем сделал вывод, что эта республика
занимает первое место среди регионов СССР по антисоветским про-
явлениям1. Чем объяснить, что крестьянство, в том числе украинское
крестьянство, так слабо реагировало теперь на невероятно тяжелую
ситуацию, в которую оно попало благодаря действиям власти? Мас-
штабы антисоветской активности были несоизмеримо меньше, чем
в первом квартале 1930 г., тогда как действия власти, которая орга-
низовала массовый голод, неизмеримо более тяжкими для крестьян.
Причина лежит на поверхности: за два года Кремль изъял из села лю-
дей, которые могли организовать борьбу с государством. Протестный
потенциал села нарастал, но не находил выхода. И все же «острые на-
строения» становились все более опасными для Москвы.
На Украине подобные настроения как проявление социально-
го протеста нередко трансформировались в протест национальный.
В 2009 г. Федеральное архивное агентство РФ издало большую под-
борку ксерокопий документов о голоде в СССР. Впечатляет при-
клеенная 24 июня 1932 г. возле сельсовета листовка, адресованная
жителям колхоза «Красный пахарь» (Горловский район): «Гражда-
не, объединяйтесь, индивидуальные с колхозниками рука об руку, и
сбрасывайте с себя гнет красной узурпатовщины, ибо иначе Вы по-
гибнете. Да здравствует свободная украинская демократическая рес-
публика»2.
В публикациях о голоде 1932-1933 гг. в СССР — а их количество
постоянно растет — чаще всего отсутствует региональная составляю-
щая: авторы сосредоточиваются на исследовании лишь собственного
региона. Отсутствие сравнительного анализа не позволяет сделать
необходимые обобщения. А в литературе о Голодоморе на Украине
отсутствует хронологическая составляющая: голод первой половины
1932 г. объединяется с голодом второй половины того же года, а по-
следний накладывается на голод первой половины 1933 г. Люди уми-
рали на Украине от искусственного, спровоцированного действиями
властей голода в течение всех этих двух лет. Но исследователь дол-
жен определить грань, которая отделяет смерть от голода, от убийст-
ва голодом. В первом случае голод был достаточно неприятным для
Кремля побочным следствием его политики, и по мере возможности
власть принимала меры для спасения голодающих. Во втором случае,
т. е. за этой гранью, голод специально организовывался с расчетом
лишить жизни определенное количество людей. В отличие от вполне
1 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 421.
2 Голод в СССР. 1930-1934. М„ 2009. С. 161.
154
точных контрольных цифр по отстрелу «врагов Советской власти»,
число людей, которое подлежало убийству голодом, было неопреде-
ленным и могло регулироваться мероприятиями по спасению голо-
дающих. К тому же спасение голодающих становилось в этом случае
убедительным доказательством непричастности власти к убийству
голодом — наиболее отвратительному, а потому и замаскированному
способу борьбы с «врагами Советской власти».
Голод первой половины 1932 г. на Украине был явно нежелатель-
ным для власти явлением. 18 марта Политбюро ЦК КП(б)У передало
на прокорм колхозников Зиновьевского района 1000 пудов хлеба и
Молдавской АССР — 1000 т кукурузы. Объемы помощи были ми-
зерные, уверения С. В. Косиора об отсутствии у руководителей рес-
публики собственных продовольственных ресурсов не расходились
с правдой. В постановлении относительно Зиновьевска содержалась
такая фраза: «Предложить обкому командировать специальных това-
рищей для организации этой помощи, не предавая широкой огласке»1.
Оттертые от реальной власти союзными ведомствами, украинские
руководители боялись, что другие голодающие районы воспользуют-
ся прецедентом и бросятся к ним за помощью.
Союзные ведомства впервые согласились выделить помощь го-
лодающим только 19 апреля. Тогда из их резервов на территории
Украины было выделено 3 тыс. т проса2. Оказалось, однако, что зна-
чительных резервов нет и в союзных ведомствах, а тратить неприкос-
новенный фонд на текущие нужды, пусть даже на спасение крестьян
от голодной смерти, Сталин не желал. Использовались только запасы,
предназначенные для экспорта. В конце апреля и начале мая 1932 г.
наркомат внешней торговли СССР получил распоряжение возвратить
из портов 15 тыс. т кукурузы и 2 тыс. т пшеницы, чтобы передать их
Украине. Одновременно в Китае, Персии и Канаде для потребностей
Комитета заготовок было закуплено 9,5 млн пудов зерна. Это дало воз-
можность прекратить вывоз хлеба из Украины в Закавказье и перебро-
сить 4 млн пудов зерна из ЦЧО в УССР3. В конце мая по поручению
Политбюро ЦК ВКП(б) к оказанию помощи присоединились тресты
и объединения союзных ведомств (большей частью расположенные на
территории самой Украины), после чего голодающие начали получать
сушеную рыбу, крупы, тюльку и другие продукты.
1 Голод 1932 1933 рок!в на Украшт. очима кториюв, мовою доку-
менпв. С. 134.
2 Там же. С. 146.
3 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 362-363, 365. .
155
15 июня Сталин обратился к Кагановичу: «По-моему, Украи-
не дано больше, чем следует. Дать еще хлеб незачем и неоткуда»1.
23 июня Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение прекратить завоз
хлеба на Украину2. Подходил новый урожай, и Кремль начал гото-
виться к очередной заготовительной кампании.
Дебаты вокруг политики «подхлестывания»
С началом 1932 г. наступила, как говорили советские пропаган-
дисты, «третья колхозная весна» — время, когда следовало думать о
новой посевной кампании. На Украине, которая первой в европей-
ской части СССР стала голодать, мало кто заботился о севе. Здесь
продолжалась хлебозаготовительная кампания.
6 марта ЦК КП(б)У после согласования с ЦК ВКП(б) объявил
о прекращении хлебозаготовок. Все усилия партийных организаций
были сосредоточены на сборе посевного материала. Десятки тысяч
мобилизованных в городе заготовителей возвратились на постоянное
место работы3. Они стали ненужными, так как в счет хлебозаготовок
уже вывезли все имеющиеся фонды: посевной, продовольственный
и фуражный. Теперь крестьяне, чтобы не умереть с голоду, должны
были сами заботиться о севе.
1932-й был четвертым годом первой пятилетки и третьим годом
коммунистического штурма. В начале 1933 г., уже отказываясь от
штурмовых методов в охваченной голодом стране, Сталин нашел
для штурма выразительное определение - «подхлестывание». Суть
«подхлестывания» в городах состояла в установлении нереально
высоких темпов индустриализации с наказанием тех, кто оказы-
вался позади. В деревне эта политика реализовалась в виде изъятия
максимально возможного количества зерна с последующим возвра-
щением части изъятого, чтобы обеспечить сев посевным материа-
лом и уменьшить масштабы смертности от голода. Политика была
ужасающей, в духе раннего средневековья, но генсек на январском
(1933 г.) объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) характеризо-
вал ее спокойно и даже поэтично: «партия как бы подхлестывала
страну, ускоряя ее бег вперед». Необходимость «подхлестывания»
он оправдывал столетней отсталостью, которая угрожала стране
1 Сталин и Каганович. Переписка. 1931-1936. С. 169.
2 Голод 1932-1933 рок!в на Укра'ши: очима 1сторик1в, мовою документа.
С. 190.
3 Там же. С. 123.
156
«смертельной опасностью» вследствие якобы неминуемой интер-
венции соседних государств1. Подобную аргументацию некоторые
историки используют и сегодня.
На самом деле, однако, как показала вторая пятилетка (1933—
1937 гг.), именно отказ от форсирования капитального строитель-
ства в промышленности и от продразверстки в деревне благотворно
отразились на экономическом положении страны. Курс на «подхле-
стывание» имел под собой другую почву — доктринальную: пар-
тийно-советское руководство в Кремле стремилось реализовать с
буквальной точностью программу РКП(б) 1919 г.
Однако после двух лет штурма у большинства партийных руко-
водителей, которые объединились вокруг Сталина, начала вызревать
мысль о необходимости коррекции избранного курса, в том числе в
отношении крестьянства. Можно предположить, что такая коррек-
ция произошла уже в ходе работы XVII конференции ВКП(б), ко-
торая работала с 30 января до 4 февраля 1932 г. В выступлениях на
конференции заведующий агитпропом ЦК ВКП(б) А. И. Стецкий
и секретарь Северо-Кавказского крайкома Б. П. Шеболдаев назы-
вали деньги и торговлю «пережитками старого общества». Однако в
докладе главы Госплана СССР В. В. Куйбышева и, соответственно,
в резолюции конференции высказывалось убеждение в том, что на
современном этапе невозможно заменить торговлю прямым продук-
тообменом2.
Вызревание мысли о необходимости сосуществования с рыноч-
ными отношениями на протяжении определенного времени мож-
но проследить по изменению подходов сталинского правительства
к созданию колхозных животноводческих ферм в 1931 ив 1932 гг.
В 1931 г. в Кремле украинским руководителям поручили организо-
вать на селе специализированные животноводческие фермы. Июнь-
ский (1931 г.) пленум ЦК КП(б)У дал указание довести на совхозных
фермах стадо коров до 251 тыс., а в колхозных — до 150 тыс.3 И снова
поражает непонимание различия между совхозами и колхозами со
стороны партийных руководителей государства. Молочные фермы в
колхозах могли создаваться только за счет обобществления крестьян-
ского продуктивного скота. Еще можно было надеяться (в Кремле —
1 Сталин И. В. Сочинения. Т. 13. С. 183.
2 XVII конференция ВКП(б). Стенографический отчет. М., 1932. С. 180,
193, 211.
3 Комушстична пария Украши в резолюшях i ршеннях з’!зд1в, конфе-
ренцш i пленулйв ЦК. Т. 1. К., 1976. С. 734-735.
157
надеялись!), что колхозники будут выращивать хлеб для государства
в обмен на разрешение вести хозяйство на приусадебном участке. Но
на что надеялись, забирая у крестьян последнюю корову?
Стараясь выполнить поставленную задачу до конца 1931 г., мест-
ные начальники снова, как в начале 1930 г., начали принудительно
обобществлять крупный рогатый скот. Это привело к взрыву в де-
ревне. В протестных акциях на переднем плане оказались колхоз-
ницы, которым нечем было кормить своих детей. Сталин понял, что
надо снова отступить. 26 марта 1932 г. ЦК ВКП(б) постановлением
«О принудительном обобществлении скота» осудил практику обоб-
ществления коров, уже в который раз переложив ответственность
на местных работников. В постановлении провозглашалось: «Задача
партии состоит в том, чтобы у каждого колхозника были своя корова,
мелкий скот, птица. Дальнейшее расширение и развитие колхозных
ферм должно идти лишь путем выращивания фермами молодня-
ка или покупки ими скота»1. Документ обязывал правления колхо-
зов оказывать содействие колхозникам в покупке и выращивании
молодняка для личных нужд. Иными словами, это постановление
утверждало право колхозов продавать своим членам средства произ-
водства (в данном случае — молочных коров) и, соответственно, по-
купать у колхозников скот. Тем самым государство признавало факт
отчуждения членов артели от средств производства в общественном
хозяйстве.
Право купли-продажи фактически означало: а) признание госу-
дарством автономного положения колхозного строя в системе ко-
мандной экономики; б) признание невозможности существования
колхозного производства в нетоварной форме. Однако эта правовая
квалификация реально существующих производственных отно-
шений не осознавалась законодателем. Для Сталина эпизод с по-
пыткой организации колхозных животноводческих ферм остался
только конкретным фактом повседневной жизни, не больше. В ян-
варе 1933 г. он упоминал о нем в таких выражениях: «У Советской
власти было в недавнем прошлом маленькое недоразумение с кол-
хозницами. Дело шло о корове. Но теперь дело с коровой устроено,
и недоразумение отпало»2.
Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 6 мая 1932 г. «О пла-
не хлебозаготовок из урожая 1932 г. и развертывании колхозной
торговли хлебом» тоже следует рассматривать как теоретически
1 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 298.
2 Сталин И. В. Сочинения. Т. 13. С. 252.
158
неосмысленную уступку крестьянству, сделанную под влиянием кон-
кретных обстоятельств. Это постановление обещало «по окончании
выполнения настоящего хлебозаготовительного плана и образования
семенных фондов, т. е. с 15 января 1933 г., предоставить колхозам и
колхозникам полную возможность беспрепятственной продажи из-
лишков своего хлеба по своему усмотрению как на базарах и рынках,
так и в своих колхозных лавках»1. 10 мая СНК СССР и ЦК ВКП(б)
приняли идентичное постановление по мясу: «О плане скотозагото-
вок и о мясной торговле колхозников и единоличных трудящихся
крестьян». По названию мы видим, что участниками колхозной тор-
говли могли быть и единоличники. Подобно тому, как большевики
переименовали остатки неэкспроприированной частной собственно-
сти в «личную» собственность, свободная торговля по ценам спроса и
предложения была переименована в колхозную торговлю.
Реального значения оба постановления не имели, так как явля-
лись нормативными документами отсроченного действия. Это было
обещание государства только лишь в будущем, в январе 1933 г., отме-
нить запрет на свободу торговли. Вызревал урожай 1932 г., и государ-
ство обещало после добросовестного выполнения «первой заповеди»
разрешить производителям сельскохозяйственной продукции выйти
на свободный рынок.
Отказ от попыток загнать крестьян в коммуны в 1930 г. и обещание
разрешить свободную торговлю в 1932 г. представляли собой отступ-
ления тактического характера. Стратегической целью руководителей
ВКП(б) оставалось создание нетоварной экономики. Сталин до кон-
ца жизни хранил верность той модели государства-коммуны, которая
была описана в программе РКП(б) 1919 г. В своей последней работе
«Экономические проблемы социализма в СССР» (сентябрь 1952 г.)
он писал: «Чтобы поднять колхозную собственность до уровня обще-
народной, нужно выключить излишки колхозного производства из
системы товарного обращения и включить их в систему продуктооб-
мена между государственной промышленностью и колхозами»2. А в
1932 г., сразу после выхода в свет постановлений о колхозной торгов-
ле, он начал готовить зловещий «закон о пяти колосках».
В недатированном письме с курорта (позднее 20 и раньше 24 июля
1932 г.), которое Сталин адресовал в Кремль Кагановичу и Моло-
1 Собрание законов и распоряжений Рабоче-крестьянского правительст-
ва СССР. 1932. № 31. Ст. 190.
2 Сталин И. В. Экономические проблемы социализма в СССР. М.,
1952. С. 93.
159
тову, мы находим теоретическую интерпретацию этого закона. Она
проясняет тот план интегрирования создаваемого колхозного строя
в планово-директивную экономику, который действовал с зимы
1929-1930 гг. (начало нового коммунистического штурма) до зимы
1932-1933 гг. (начало украинского Голодомора). Аргументацию
Сталина следует привести со всеми выделениями, сделанными его
рукой: «Капитализм не мог бы разбить феодализм, он не развился
бы и не окреп, если бы не объявил принцип частной собственности
основой капит(алистического) общества, если бы он не сделал част-
ную собственность священной собственностью, нарушение интересов
которой строжайше карается и для защиты которой он создал свое
собственное государство. Социализм не сможет добить и похоронить
капиталистические и индивидуально-рваческие привычки, навыки,
традиции (служащие основой воровства), расшатывающие основы
нового общества, если он не объявит общественную собственность
(кооперативную, колхозную, государственную) священной и непри-
косновенной^.
Следует сказать несколько слов о конкретной ситуации, в кото-
рой рождались эти теоретические постулаты. Ситуацию определяло
положение на Украине — по той простой причине, что в первой поло-
вине 1932 г„ как уже говорилось выше, вызванный хлебозаготовками
голод имел место только на Украине. В письме Молотову и Сталину
от 10 июня 1932 г. глава украинского правительства В. Я. Чубарь пре-
дупреждал: «Чтобы обеспечить себя на зиму лучше, чем в истекшем
году, начнется массовое хищение хлеба. То, что наблюдается сейчас, —
вырывание посаженного картофеля, свекловичных высадок, лука и
т. д. — будет воспроизведено в гораздо больших размерах в период со-
зревания озимых хлебов, поскольку фондов питания из отпущенных
ресурсов позже, чем до 1 июля, не хватит». Ему вторил глава ВУЦИК
Г. И. Петровский в письме, написанном в тот самый день: Помощь
нужно оказать еще и потому, что от голода крестьяне будут снимать
недозревший хлеб, и его много может зря погибнуть»1 2. Оба письма
были отправлены в Кремль после поездки украинских руководите-
лей в сельскую глубинку.
Сталин сделал только один вывод: урожай 1932 г. надо спасать
для государства от воров при помощи невероятно суровых мер. Он
знал, что причиной «краж» был очень сильный стимул — голод. Он
не сомневался в истинности того, о чем писали Чубарь и Петровский,
1 Сталин и Каганович. Переписка, 1931-1936. С. 240-241.
2 Командири великого голоду. С. 209, 214.
160
его собственные свидетельства на эту тему будут приведены позд-
нее. Но знакомство с реальной ситуацией на Украине принудило его
сделать только один вывод: о необходимости взять на испуг голодав-
ших крестьян невероятно жестокими наказаниями. 7 августа 1932 г.
ЦИК и СНК СССР приняли постановление «Об охране имущества
государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении
общественной (социалистической) собственности». Мерой судебно-
го преследования за «разворовывание» колхозного и кооперативно-
го имущества избиралась, говоря языком большевистской Фемиды,
высшая мера социальной защиты (расстрел с конфискацией имуще-
ства). При «смягчающих обстоятельствах» расстрел заменялся лише-
нием свободы на срок не менее 10 лет1.
Это постановление «Правда» публиковала дважды — 8 и 9 августа.
Под эти публикации редакция газеты вместе с местным партийно-
советским аппаратом организовала в Украине грандиозный рейд по
борьбе с кражами зерна, в котором с 7 по 17 августа приняли участие
100 тыс. «ударников прессы». Но напрасно корреспондент «Правды»
по Днепропетровской области призывал: надо искать, ведь есть «под-
земный пшеничный город»2. Рейд не дал результатов.
Возвращаясь к анализу сугубо теоретических вопросов, которые
легли в основу сталинского штурма, нужно обратить внимание на
то, чем он отличался от штурма ленинского. Этот последний был
направлен в первую очередь против капиталистической собственно-
сти. Действуя при полной поддержке широких масс населения, Ленин
экспроприировал крупных собственников — помещиков и буржуа-
зию, но потерпел неудачу, когда взялся за коллективизацию сельского
хозяйства. У сталинского штурма, если взять его аграрно-крестьян-
ский аспект, была одна цель: ликвидировать крестьянина-собствен-
ника. Сталин не стоял за ценой в попытках отделить многомил-
лионное крестьянство от рынка. Речь шла не об «экспроприации
экспроприаторов», к которой призывали на начальном этапе своей
деятельности К. Маркс и Ф. Энгельс, а об изменении силовыми сред-
ствами социальной природы крестьянства. Чтобы оно избавилось от
«индивидуально-рваческих привычек, навыков и традиций», нужны
были сильные средства наподобие «закона о пяти колосках».
Чем был коммунизм для Сталина и его команды? Аргументируя
необходимость принятия «закона о пяти колосках», генсек беспокоил-
ся о защите общественной собственности, объединяя в этом понятии
1 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 453-454.
2 Кульчицъкий С. В. Цша «великого перелому». С. 212.
161
кооперативную, колхозную и государственную формы собственности.
Он был прав, когда ставил знак равенства между государственной и
колхозно-кооперативной собственностью. Реальным собственником
всех средств производства было не общество, а небольшая группа
людей на вершине власти, которая выступала от имени государства
и общества. Преодолеть сопротивление общества и сосредоточить в
своих руках все материальные и человеческие ресурсы страны — та-
кова была конечная цель бюрократической революции сверху.
Однако не все партийные руководители слепо надеялись на то,
что можно силой переломить природу крестьянина. С беспокойством
наблюдая за тем, как страна сползает в трясину кризиса, они готовы
были притормозить процесс ликвидации товарно-денежных отно-
шений и рынка. В этом случае логично было бы отказаться от прод-
разверстки и предоставить крестьянству, уже ставшему колхозным,
какую-то свободу действий на рынке после выполнения обязательств
перед государством. Иными словами, они хотели повторить в другой
форме тот поворот в экономической политике, который проделал Ле-
нин в 1921 г.
Первым с таким предложением выступил глава Центральной
контрольной комиссии ВКП(б) и нарком Рабоче-крестьянской ин-
спекции СССР Я. Э. Рудзутак. В январе 1932 г. в адресованной Цен-
тральному комитету записке он настаивал на том, чтобы колхозы
знали о своих обязательствах перед государством уже в начале хозяй-
ственного года. Крестьяне имели бы все основания бороться за хоро-
ший урожай, если бы были уверены в том, что произведенная сверх
плана продукция останется у них^.
Политбюро ЦК ВКП(б) рассмотрело записку Я. Э. Рудзутака
11 января. По предложению А. И. Микояна, который в любых во-
просах шел за Сталиным, было принято постановление, которым ЦК
национальных республик, крайкомы и обкомы ВКП(б) обязывались
«по выполнении установленного для области (края, республики) го-
дового плана хлебозаготовок продолжать заготовки сверх плана»1 2.
Такое же по смыслу предложение, которые содержалось в запис-
ке Рудзутака, сделал С. В. Косиор в шифровке Сталину 15 марта
1932 г. Украинский генсек начал с утверждения о том, что хлеб, ко-
торого домогалось государство, в деревне есть: «В колхозных амба-
рах хлеба нет, все распределено легально и нелегально колхозникам.
Под влияниям нажима на хлебозаготовки и допущенных местами
1 Ивницкий Н. А. Голод 1932 -1933 годов в СССР. С. 115.
2 Там же. С. 116.
162
перегибов, а также под влиянием кулацкой агитации, что будто бы
заберется весь хлеб, колхозник и индивидуальник весь хлеб при-
прятали». В этой тираде все извращено, но не следует забывать, что
она адресовалась Сталину. Далее Косиор писал: «Необходимо объ-
явить от имени союзных организаций о порядке хлебозаготовок из
будущего урожая, исходя из того, что чем большего урожая добьет-
ся колхоз и колхозник, тем больший фонд должен быть выделен и
распределен на личное потребление». Чтобы реализовать подобное
предложение, существовал только один путь: определить хлебоза-
готовительный план как неизменную, заранее известную величину
налогового характера, т. е. не менять правила игры во время самой
игры. Обосновывая свое предложение, Косиор добавил: «...необхо-
димо предотвратить на будущее время ту вреднейшую уравниловку,
которая допущена в этом году в практике хлебозаготовок, когда ис-
правный, хорошо работавший колхоз получал несколько добавок к
первоначальному плану, когда в хороших, добросовестных колхозах
значительная часть хлеба, предназначавшаяся на личное потребле-
ние, была изъята по хлебозаготовкам, а те, кто работал плохо, кто
утаивал, отделался выполнением только 50-60 % плана, и фонды
личного потребления в таких колхозах сплошь да рядом были выше
добросовестных колхозов»1.
Что интересно: при рассмотрении этой записки предложение
С. В. Косиора было одобрено на следующий день после ее поступле-
ния. Политбюро ЦК приняло решение: «Считать нецелесообразным
издание постановления центральных органов СССР о государствен-
ной доле в будущем урожае, так как такое объявление, говорящее о
том, что от У3 - */4 урожая будет отдано государству, — уже сделано
раньше»2.
Решение Политбюро ЦК было логичным. Как уже говорилось, по-
становление о государственной доле урожая обрело силу закона еще
в апреле 1930 г. Другое дело, что принятый тогда закон ограничивал
государственную долю урожая довольно-таки неопределенно — от
четверти до трети валового сбора. К тому же государство не считало
эту долю налогом, в равной мере обязательным для производителя и
самого себя. Налог во все времена представлял собой фиксированное
отчисление — в зависимости от стоимости продукции или имущест-
ва, которые находились в частной собственности плательщика. Ста-
лин же считал, что колхозная собственность отделена от колхозников
1 Голод в СССР. 1930-1934. С. 120-121.
2 Там же. С. 122.
163
и является формой общественной собственности, которой государст-
во может распоряжаться от имени общества по своему усмотрению.
В Кремле знали, что разверстка разрушительно действует на
производство, но надеялись с помощью насилия преодолеть «инди-
видуально-рваческие привычки, навыки и традиции» крестьянст-
ва. Сталин считал, что такой характер экономических отношений
с крестьянством имеет свои недостатки, но списывал их на неква-
лифицированную, по принципу уравниловки, разверстку хлебоза-
готовительного плана по районам и колхозам. «В результате этого
механически-уравниловского отношения к делу, — писал он Л. М. Ка-
гановичу в Кремль 18 июня 1932 г., — получилась вопиющая несооб-
разность, в силу которой на Украине, несмотря на неплохой урожай,
ряд урожайных районов оказался в состоянии разорения и голода»'
(курсив Сталина. — С. К.). Таким образом, корень зла генсек видел не
в самой разверстке, а в методах ее применения. Ему казалось, что эти
методы можно усовершенствовать, после чего продолжить в деревне
силовую политику «подхлестывания».
Подведем итоги. При планировании сельскохозяйственных кам-
паний, начиная с посевной, в 1932 г. можно было бы отказаться от
чрезвычайно высоких показателей продразверстки в сельском хо-
зяйстве. В этом случае удалось бы упредить тяжелый экономический
кризис. Однако Сталин сделал уступку здравому смыслу, лишь сняв
с повестки дня задачу немедленной ликвидации товарно-денежных
отношений и рынка. В своей практической политике он, как и преж-
де, делал ставку на насилие, после чего экономический кризис, в том
числе и голод, стал неизбежным.
Вторая хлебозаготовительная комиссия В. М. Молотова
В 1930 и даже в 1931 гг. государству удавалось получать из села
нужное количество хлеба с помощью разверстки. Сталин рассчиты-
вал таким же методом реквизировать урожай 1932 г. Были ли эти рас-
четы обоснованными?
В основных зернопроизводящих регионах СССР все три года
(1930-1932) оказались урожайными. Но с каждым годом колхозы и
единоличники относились к сельскохозяйственным кампаниям все
более незаинтересованно, так как знали, что государство будет бо-
роться с «уравниловкой» в разверстке простым способом: наклады-
вать дополнительные обязательства на тех, кто уже выполнил план.
1 Сталин и Каганович. Переписка. 1931-1936 гг. С. 179.
164
План хлебозаготовок разверстывался по регионам, районам и
деревням, исходя из урожайности на корню. Но уже в 1931 г. поте-
ри урожая в Украине были колоссальными. С. В. Косиор оценивал
их в пределах от 120 до 150 млн пудов, А. Г. Шлихтер — в 150 млн,
Н. А. Скрыпник — до 200 млн пудов1. Трудно сказать, кто из них был
ближе к истине, однако эти цифры дают представление о масштабах
потерь — до половины годового продовольственного фонда сель-
ского населения. Но потери урожая 1932 г. были гораздо большими.
Какими именно — не знает никто, украинские руководители не от-
важились оценить их. Иллюстрировать потери могут только отдель-
ные примеры.
Вот что писала газета «Bicri ВУЦВК» от 27 июля 1932 г.: «В Ни-
колаевском зерносовхозе им. Косиора поля, где прошли комбайны,
густо покрыты зерном. Обмолот никчемный, 50 % урожая идет в по-
лову. Треугольник совхоза, зная обо всех этих фактах, никаких мер
не предпринимает, чтобы предотвратить огромные потери». Кор-
респондент газеты «Правда» 19 августа 1932 г. сообщал из Одесской
области: «Урожай выше среднего и больший, чем в прошлом году.
Особенно уродила озимая пшеница. Тем не менее косовица еще не
закончена. 10 % пшеницы стоит на корню, и зерно осыпается. Заскир-
довано и обмолочено вместе едва 25 % от скошенного. Три четверти
урожая лежит под открытым небом». В письме из колхоза «Новая
жизнь» Артемовского района, который газета «BicTi ВУЦВК» напе-
чатала 4 января 1933 г., так описывалось положение хозяйства, где за
год сменилось семь глав правления: «Во время уборочной кампании
и обмолота воцарились полнейший кавардак и беспорядок. Бригады
распались, в поле выходил, кто хотел, работа организована не была.
Планов не имели. Работали с прохладцей, хлеб осыпался, пропашных
не собирали совсем. Днем и ночью с поля возили на глазах у всех,
растягивали колхозный хлеб. Учета не было. Какой был урожай, по
сей день не известно».
Последняя из приведенных здесь корреспонденций была напеча-
тана, вероятно, с единственной целью: доказать, что в голоде, кото-
рый охватил Украину, виноваты сами колхозники. И если результаты
второго года продразверстки ощутили на себе только крестьяне (осо-
бенно тяжело — украинские крестьяне), то ее третий год стал ката-
строфическим для всей страны. Сталин напрасно надеялся на то,
что «закон о пяти колосках» спасет урожай 1932 г. Перед перспек-
тивой голодной смерти крестьяне не обращали внимания на кары,
1 История Украины. Научно-популярные очерки. М., 2008. С. 643.
165
которыми угрожало государство. Они стремились получить и при-
прятать на черный день продукцию, выращенную на колхозных
полях их собственными руками. Но причиной наибольших потерь
урожая 1932 г. было не это «разворовывание», а естественное неже-
лание крестьян работать без всякого материального вознаграждения.
Такое нежелание власть интерпретировала как саботаж.
Тем временем сталинское правительство очень надеялось на уро-
жай, чтобы в условиях Великой депрессии улучшить катастрофи-
ческую динамику советского платежного баланса. В 1930 г. удалось
продать за границу 298 млн пудов зерновых, а в 1931 г. экспорт зерна
достиг максимальной величины за весь пореволюционный период:
316 млн пудов. Но коммерческие результаты экспорта были неудов-
летворительными. Из-за экономического кризиса 1929-1933 гг. цены
на оборудование снизились не так сильно, как на сельскохозяйст-
венную продукцию. Чтобы выручить средства для оплаты импорта,
приходилось продавать в 2-3 раза больше сырья. Экспорт зерновых,
однако, сократился — до 107,9 млн пудов в 1932 г.1 Советский Союз
не признавал дореволюционных долгов и мог рассчитывать только на
краткосрочный вексельный кредит. Сокращение экспорта угрожало
невыплатой по кредиту и перспективами отказа иностранных банков
кредитовать импорт, конфискацией по судебным искам экспортного
груза в портах и всей советской собственности за границей. Отчаян-
ное состояние платежного баланса стало одним из проявлений над-
вигавшейся экономической катастрофы.
Для обеспечения экспортных нужд Совнарком СССР был спосо-
бен пойти на то, чтобы «вытрясти» из колхозов весь хлеб, — и убеди-
тельно доказывал эту способность в 1930-1931 гг. Резкое уменьшение
хлебного экспорта в 1932 г. объяснялось не желанием властей ос-
тавить хлеб в стране, а отсутствием этого хлеба. Кризис заставил
правительство сократить расходы на «священных коров» бюджета —
промышленность и армию. 14 июня 1932 г. Каганович писал Сталину,
что в Москве усиленно работают над поиском источников увеличе-
ния валютной выручки и сокращения дефицита2. Речь шла, между
прочим, о продаже бесценных произведений мирового искусства и
уникальных предметов антиквариата.
Дефицит хлеба заставил государство уменьшить нормы централи-
зованного снабжения в городах и на новостройках. В четвертом квар-
тале 1932 г. на централизованном снабжении в Украине находилось
1 Кульчицький С. В. Цша «великого перелому». С. 313.
2 Сталин и Каганович. Переписка 1931-1936 гг. С. 166-167.
166
7160 тыс. человек. Чтобы обеспечить соответствие между расходом
хлеба и наличными ресурсами, Политбюро ЦК КП(б)У 29 ноября
признало необходимым уменьшить норму хлеба служащим и ижди-
венцам рабочих и служащих по особому и первому спискам с 400 г в
день до 300 г; совсем снять со снабжения кустарей; уменьшить фонд
общественного питания на 15 %; добавлять к муке ячмень и кукурузу
и т. д.1 2 Это привело к резкому ухудшению настроений среди город-
ского населения, которое фиксировалось органами государственной
безопасности. На партсобрании железнодорожной станции Мелито-
поля машинисты Кузнецов и Николаенко заявили: «Мы в корне не
согласны с политикой партии в вопросе об отношении к крестьян-
ству. У крестьян забирают хлеб и скот, они голодают, и им нечем нас
2
кормить» .
Естественное нежелание крестьян работать в колхозах без мате-
риального вознаграждения Сталин назвал саботажем. Он считал этот
«саботаж» тем более опасным, что ряд деятелей российского Совнар-
кома (А. П. Смирнов, В. Н. Толмачев, Н. Б. Эйсмонт) под влиянием
обострявшегося кризиса начали рассматривать генеральную линию
ЦК ВКП(б) в ее сталинском исполнении как угрожающую для пар-
тии и страны.
27 ноября 1932 г. Сталин созвал объединенное заседание Полит-
бюро ЦК и президиума ЦКК ВКП(б), на котором поставил вопрос о
группе А. П. Смирнова. Не признавая собственной ответственности за
провал хлебозаготовок, он назвал две причины неудач: 1) проникнове-
ние в колхозы и совхозы антисоветских элементов с целью организа-
ции вредительства и саботажа; 2) неправильный подход значительной
части сельских коммунистов к колхозам и совхозам. «Неправильный
подход» заключался, по его мнению, в идеализации этих форм хозяйст-
вования — социалистических по своей природе. Проблема заключалась
в «большевизации» колхозов и совхозов. «Было бы глупо, — заявил
генсек, — если бы коммунисты, исходя из того, что колхозы являются
социалистической формой хозяйства, не ответили на удар этих отдель-
ных колхозников и колхозов сокрушительным ударом»3.
Сталинский «сокрушительный удар» уже готовился, когда выс-
ший партийный синклит в составе членов Политбюро ЦК и прези-
диума ЦКК ВКП(б) услышал это выражение от генсека. Репрессии
1 Кульчицький С. Голодомор 1932-1933 гг. як геноцид: трудногщ усв!дом-
лення. К., 2007. С. 260.
2 Там же. С. 261.
3 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 559.
167
в отношении «саботажников» осуществлялись силами чрезвычай-
ных хлебозаготовительных комиссий. Две первые были образованы
решением Политбюро ЦК ВКП(б) от 22 октября 1932 г.: комиссия во
главе с В. М. Молотовым (в комиссию вошли также глава правления
Госбанка СССР М. И. Калманович, начальник всесоюзного объеди-
нения «Заготзерно» С. А. Саркисов и др.) — для работы в УССР и
комиссия под председательством Л. М. Кагановича — для работы в
Северо-Кавказском крае Российской Федерации. Третья комиссия —
для работы в Поволжье — во главе с секретарем ЦК ВКП(б) П. П. По-
стышевым была образована несколько позднее.
В 2007 г. Российский государственный архив социально-полити-
ческой истории и Гуверовский институт войны, революции и мира
опубликовали откорректированную стенограмму (разосланную пар-
тийному активу) и подлинную, отражавшую то, что в действитель-
ности было сказано на объединенном заседании Политбюро ЦК и
президиума ЦКК ВКП(б) 27 ноября. Сравнение обоих вариантов
текстов телеграмм дает представление о том, что именно Сталин же-
лал сказать партии, и о чем он предпочитал умолчать. Как следует из
текста, разосланного парткомам, Сталин объявлял лишь о намерении
власти нанести «сокрушительный удар» по «отдельным колхозникам
и колхозам». Направление удара было неопределенным. Но, судя по
подлинному тексту документа, Сталин был более откровенен. В сво-
ей речи он назвал регионы, в которых действовали чрезвычайные
хлебозаготовительные комиссии, а также конкретных врагов — бело-
гвардейцев и петлюровцев1.
Чрезвычайные комиссии представляли собой орган диктаторской
власти Кремля, создаваемый в конкретном регионе на определенное
время. В «выбивании» хлеба они пользовались местными — пар-
тийным, советским и чекистским — аппаратами. Обязательные к
выполнению распоряжения обнародовались от лица местных ор-
ганов власти. Борьбе с «саботажем» хлебозаготовок придавалась
широкая огласка с помощью средств массовой информации: радио,
газет, киножурналов. Особой популярностью пользовались сюжеты
об обнаружении в колхозах «черных амбаров» — скрытых от госу-
дарственного учета запасов хлеба, а также о нахождении на кресть-
янских подворьях ям с укрытым хлебом. Так власть вбивала клин
между производителями хлеба в деревне и уже голодавшими потре-
бителями хлеба в городе.
1 Стенограммы заседаний Политбюро ЦКРКП(б)-ВКП(б) 1923-1938 гг.
Т. 3. 1928-1938 гг. М„ 2007. С. 589, 657, 658.
1 168
По указанию Молотова в протоколе заседания Политбюро ЦК
КП(б)У от 1-5 ноября 1932 г. появилась директива относительно
усиления помощи хлебозаготовителям со стороны органов юстиции.
Судебные органы обязывались вне очереди рассматривать дела по
хлебозаготовкам, как правило, на выездных сессиях на местах, при-
говоры выносились весьма суровые. Административным органам
предписывалось немедленно внедрять в жизнь меры принуждения в
отношении должников. Центральная и местная печать должны были
широко освещать судебные процессы*.
Это решение понадобилось Молотову, чтобы создать условия для
использования «драконовского» (по выражению Сталина) постанов-
ления ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. 5 ноября Молотов и
новый секретарь ЦК КП(б)У М. М. Хатаевич прислали секретарям
обкомов КП(б)У телеграмму такого содержания: «В сообщениях
областных органов ОГПУ имеется много сведений о расхищении,
преступном разбазаривании и сокрытии колхозного хлеба при уча-
стии и под руководством правлений колхозов и в том числе некото-
рых правленцев-коммунистов, являющихся на самом деле кулацкой
агентурой, разлагающей колхозы. Несмотря на это, ЦК КП(б)У не
известно, что предпринимается обкомами для борьбы с этими явле-
ниями. Отмечая недопустимое бездействие судов и прокуратуры и
пассивность печати в отношении соответствующих конкретных фак-
тов, ЦК КП(б)У категорически требует от обкомов немедленных и
решительных мер борьбы с этими явлениями с обязательным и бы-
стрым проведением судебных репрессий и беспощадной расправы с
преступными элементами в правлениях колхозов на основе извест-
ного декрета об охране общественной собственности, с освещением
этих фактов в печати, вынесением осуждающих эти факты решений
колхозных собраний»1 2.
21 ноября В. М. Молотов, В. Я. Чубарь, В. А. Строганов и М. И. Кал-
манович обратились к Сталину с просьбой на период хлебозагото-
вок предоставить ЦК КП(б)У — в лице спецкомиссии (генеральный
секретарь ЦК, глава ГПУ УССР и представитель Центральной кон-
трольной комиссии) — право окончательного решения вопросов о
применении смертной казни. Спецкомиссия ЦК КП(б)У должна
была один раз в десять дней отчитываться перед ЦК ВКП(б) о своих
вердиктах по таким делам3. Разрешение было получено.
1 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 528-529.
2 Командири великого голоду. С. 236.
3 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 548.
169
Важным аспектом деятельности молотовской комиссии стал дав-
но уже испытанный путь экспроприации хозяйств. Единоличники,
которые не выполняли обязательств по хлебозаготовкам, лишались
движимого имущества, посевов, приусадебных участков, надворных
построек. Почти сразу это репрессивное мероприятие было распро-
странено на колхозников, а потом усовершенствовано: все раскула-
ченные депортировались в отдаленные местности СССР на поселение
или в концлагеря.
Уполномоченные ЦК КП(б)У по хлебозаготовкам писали отчеты
о своей работе. Глава ЦКК КП(б)У и нарком РКИ УССР В. П. За-
тонский в своем отчете сообщал: «Мне рассказывали из практики
Одесской области, в частности, Новой Украинки и Знаменки (то же
передавал товарищ, приехавший ко мне из Никополя), что выселе-
нием на север не так уже огорчались. Никто не дезертировал, многие
шли с гармошкой, а были даже случаи “добровольчества”, когда со-
седи обращались с просьбой включить их в партию переселенцев»1.
Затонский писал об этом с удивлением, не понимая такого поведе-
ния крестьян. А объяснение простое: крестьяне отдавали предпочте-
ние депортации перед голодной смертью. В декабре 1932 г. секретарь
Краснопольського райкома партии (Харьковская обл.) докладывал
в ЦК КП(б)У: «Нарсуд почти ежедневно разбирает хлебные дела на
местах. После суда в с. Краснополье середняк Бессараб Алексей Ва-
сильевич сказал: «Пусть судят и везут отсюда, так хоть с голоду не
умрешь, а дома, если останемся, все равно умрем»2.
Хлебозаготовки из урожая 1932 г. продолжались в Украине до
начала февраля 1933 г. Рассмотрим их результаты по крестьянскому
сектору в областном разрезе (см. табл. 2).
Таблица 2
Хлебозаготовки на Украине: 1932 г. — начало февраля 1933 г. (в тыс. т)
Северная группа областей План Фактически %
Винницкая 430,8 437,0 101,4
Киевская 224,4 225,8 100,6
Черниговская 144,1 128,6 89,2
Харьковская 728,9 636,6 87,3
1 Голод 1932-1933 роюв на УкраУш: очима юториюв, мовою доку-
менБв. С. 341.
2 Кульчицький С. В. Цша «великого перелому». С. 289.
170
Окончание табл. 2
Южная группа областей План Фактически %
Днепропетровская 1138,4 844,4 74,2
Одесская 1141,7 891,0 78,0
Донецкая 411,2 350,6 85,3
Молдавская АССР 55,7 55,2 99,2
УССР в целом 4 275,3 3 569,2 83,5
Источник: Кульчицький С. В. Цша «великого перелому». С. 303.
Общий объем заготовок из урожая 1932 г. составил в УССР
4 171,7 тыс. т (колхозы — 74,3 %, единоличники — 11,3 %, вместе кре-
стьянский сектор — 85,6 %, совхозы — 14,4 %). Объем заготовок из
урожая 1931 г. равнялся 7 047,1 тыс. т.
Без надежных данных о потерях невозможно определить удель-
ный вес заготовок в собранном урожае. Понятно, однако, что с по-
мощью чрезвычайной комиссии зимой 1932-1933 гг. было изъято
практически все имевшееся зерно. Тем не менее объем хлебозаготовок
оказался почти наполовину меньше, чем в предыдущем году. Катаст-
рофический провал заготовок в УССР и других зернопроизводящих
регионах заставил в конце концов Сталина серьезно задуматься над
вопросом о целесообразности разверстки.
Данные о количестве заготовленного хлеба из урожая 1932 г. в об-
ластном разрезе до и после появления чрезвычайной комиссии не-
сопоставимы: в октябре 1932 г. из районов соседних областей была
образована седьмая в республике область — Черниговская. Поэтому
сравним данные по двум указанным выше группам областей — север-
ной и южной. Итак, хронология хлебозаготовок в крестьянском сек-
торе выглядела таким образом (см. табл. 3).
Таблица 3
Хронология хлебозаготовок в крестьянском секторе (в млн пудов)
Северная группа областей Южная группа областей УССР в целом
Окончательный (сокра- щенный) план хлебозаготовок 95,5 171,7 267,2
Заготовлено на 1 ноября 1932 г. 51,7 84,4 136,1
Заготовлено на 1 февраля 1933 г. 86,8 136,3 223,1
171
Окончание табл. 3
Северная группа областей Южная группа областей УССР в целом
Прирост заготовок за три месяца 35,1 51,9 87,0
Выполнение окончательно- го плана хлебозаготовок (в %)
На 1 ноября 1932 г. 54,1 49,2 50,9
На 1 февраля 1933 г. 90,9 79,4 83,5
Источник: Кулъчицький С. В. Цша «великого перелому». С. 304.
Из таблицы видно, что уменьшенный план УССР выполнила до
приезда Молотова только наполовину. За три следующих месяца из
украинской деревни удалось выжать только 87 млн пудов зерна, а с
учетом совхозов — 105 млн. Первоначальный план по крестьянскому
сектору составлял 356 млн пудов. Трижды уменьшенный план был
выполнен на 83,5 %. Рассмотрим ход зимних заготовок по секторам
(см. табл. 4).
Таблица 4
Ход зимних заготовок по секторам (в млн пудов)
На 1.XI. 1932 г. На 1. П.1933 г. Прирост заготовок
млн пудов в % до 1.XI.1932 г.
Колхозы 120 194 73 60,8
Единоличники 16 29 14 87,6
Всего крестьянский сектор 136 223 87 63,9
Совхозы 20 38 18 88,2
Динамика заготовок в УССР из урожая 1932 г. 156 261 105 67,0
Динамика заготовок в УССР из урожая 1931 г (соответственно на 1.XI.31 г. ина 1.11.1932 г.) 334 440 106 31,7
Источник: Кулъчицький С. В. Цша «великого перелому». С. 305.
Приведенные данные свидетельствуют, что заготовители осо-
бенно свирепствовали среди единоличников, заставив их за три ме-
сяца почти удвоить количество сданного зерна. Они ободрали, как
липку, и совхозы, которые резко сократили свои штаты и оставили
безработных без хлеба. В целом за зиму в республике было изъято
105 млн пудов. За следующие три месяца (февраль-апрель 1933 г.)
172
возвратилось 34 млн пудов — в виде продовольственной, семенной
и фуражной ссуд — для обеспечения новой посевной кампании.
Итак, чистое изъятие равнялось 71 млн пудов. Если разложить этот
хлеб на 25 млн человек сельского населения, которое проживало в
республике в начале 1933 г., то на каждого придется немногим ме-
нее трех пудов.
Хлебозаготовки из урожая 1931 г. послужили непосредственной
причиной голода в первой половине 1932 г. Тогда количество хлеба,
выкачанного в зимние месяцы, составляло меньше трети от объема,
заготовленного летом и осенью. В зимние месяцы 1932-1933 гг. из
деревни было изъято почти такое же количество хлеба, что и зимой
1931-1932 гг. Но теперь это количество составляло две трети от
объема, заготовленного в нормальное время. То, что удалось выжать
из украинской деревни такое же количество «зимнего» зерна, что и
в предыдущую зиму, можно объяснить лишь одним: заготовители
очень постарались...
Осенью 1932 г. в украинском селе после очередных, небольших по
объему заготовок (они на 178 млн пудов, или более чем вдвое, уступа-
ли заготовкам предыдущего года) уже не было хлеба. Если бы каждый
крестьянин имел по 16 пудов хлеба до нового урожая (вспомним про-
вокационные сообщения газет о подземных «пшеничных городах»!),
то конфискация трех пудов осталась бы практически незамеченной1.
Если бы в распоряжении крестьянина имелся даже вдвое меньший
запас хлеба (нужно принять во внимание постоянную деградацию
сельского хозяйства под влиянием продразверстки), т. е. восемь пу-
дов на душу, то конфискация трех пудов не привела бы к голоданию.
Ведь в крестьянском дворе были запасы длительного хранения в виде
мяса (живым весом), сала, картофеля, лука и всего того, что выращи-
валось на приусадебном участке. Как же нам трактовать приведенные
в таблицах данные о хлебозаготовках? Что на самом деле случилось
в украинском селе? В чем заключался «сокрушительный удар», на
который Сталин намекал 27 ноября 1932 г. на совместном заседании
Политбюро ЦК и президиума ЦКК ВКП(б)?
До сих пор речь шла о социально-экономических последствиях
двух коммунистических штурмов. У руководителей партии, которая
1 В балансовых расчетах Укрзерноцентра за 1930 г. потребление сельского
населения принималось равным, как мы уже видели, 16 пудам на едока в год.
Согласно дореволюционному словарю,считалось достаточным для «продо-
вольствия души» 14 пудов в год (что составляло 600 г в день). См.: Брокгауз
и Эфрон. Т. IX. С. 103-104.
173
строила государство-коммуну, были успехи и неудачи. Самой круп-
ной из неудач была продразверстка, которая углубляла (в 1921 г.)
или вызывала (в 1932 г.) голод. Голод 1932—1933 гг. имел различную
степень глубины в разных регионах, но эта разница была количест-
венной, а не качественной. Теперь пришло время разобраться в том,
что же отличает общесоюзный голод от украинского Голодомора.
Смерть — всегда смерть. Но следует различать смерть из-за отсутст-
вия пищи, которое (отсутствие) было следствием ошибочных дейст-
вий власти, не имевшей специального намерения убивать людей, от
убийства голодом.
Здесь надо сделать небольшое отступление и вернуться к теме
сложностей осознания реальной сути Голодомора. С одной стороны,
существует эмоциональная интерпретация событий, которая оттор-
гается серьезными учеными. Неизмеримо большее количество жертв
Голодомора, а этим он отличался от общесоюзного голода, не добав-
ляет убедительности аргументам, основанным на эмоциях. Тем более
что реальное число жертв голода часто преувеличивается. С другой
стороны, многие отрицают принципиальное отличие Голодомора от
общесоюзного голода. Такое отрицание имеет место в мировой исто-
риографии вследствие двух причин. Во-первых, общесоюзный голод
был фоном и первой стадией Голодомора. Разобраться в этих перехо-
дах не так легко. Во-вторых, чекистская карательная акция, которая
имела своим следствием Голодомор, была тщательно замаскирована
и осуществлялась под прикрытием хлебозаготовок, хотя не имела с
ними ничего общего.
Суть отступления состоит в просьбе к читателям внимательно
присмотреться к «документальным обломкам» чекистской акции,
которые должны были сохраниться и действительно сохранились.
Все они уже находятся в научном обороте, следует лишь сложить от-
дельные элементы пазла. Во всяком случае, не следует замалчивать
факты, как это постоянно происходит.
Первое, что необходимо сделать, характеризуя сталинский «со-
крушительный удар», это назвать поименно организаторов убийства
голодом миллионов украинских крестьян. Их можно сосчитать по
пальцам одной руки. Все другие должностные лица использовались
«втемную», они слепо выполняли инструкции и не знали адского за-
мысла кремлевских небожителей.
В. М. Молотов прибыл на Украину 29 октября и находился в Харь-
кове до 6 ноября. Потом он выехал в Москву, чтобы принять участие в
торжествах по случаю 15-й годовщины Октябрьской революции, воз-
вратился в Харьков 17 ноября и оставался на Украине до 23 ноября.
174
Именно в тот день, когда Сталин объявлял о намерении нанести
«сокрушительный удар» по саботажникам в колхозах, генсек сделал
два ответственных кадровых назначения в системе ОГПУ. Полно-
мочный представитель ОГПУ по Средней Азии Е. Г. Евдокимов был
назначен полпредом по Северо-Кавказскому краю, а заместитель
председателя ОГПУ В. А. Балицкий — особоуполномоченным ОГПУ
по УССР. Оба уже работали раньше в регионах назначения: Евдоки-
мов — в 1924-1929 гг., а Балицкий — в 1919-1931 гг. 1 декабря Балиц-
кого кооптировали в члены Политбюро ЦК КП(б)У?
Л. М. Каганович появился в Ростове-на-Дону 1 ноября и продол-
жительное время находился в Северо-Кавказском крае. Вместе с Ев-
докимовым он занялся хлебозаготовками в Кубанском округе.
10 декабря на Политбюро ЦК ВКП(б) были вызваны руково-
дители КП(б)У, Северо-Кавказского крайкома и Западного обко-
ма ВКП(б). Сталин в резкой форме раскритиковал за либерализм
и мягкотелость в борьбе с саботажниками. Особенно досталось
С. В. Косиору и Н. А. Скрыпнику (последнему — «за связь с нацио-
налистическими элементами»). Через пять дней появилось поста-
новление ЦК ВКП(б) и СНК СССР, посвященное хлебозаготовкам
в Украине. Этим постановлением Кагановичу и Постышеву поруча-
лось «немедленно выехать на Украину на помощь ЦК КП(б)У и Сов-
наркому Украины, засесть в решающих областях Украины в качестве
особоуполномоченных ЦК ВКП(б) и Совнаркома Союза ССР, разде-
лив труд с Косиором, Чубарем и Хатаевичем»1 2.
Таким образом, для осуществления задуманной акции в двух ук-
раинских регионах Сталин подобрал команду из ближайших своих
сотрудников — Молотова, Кагановича, Постышева. В команду вошли
также два высокопоставленных чекиста — Балицкий и Евдокимов.
Генсек стремился не оставлять следов даже в памяти людей. За ис-
ключением Молотова и Кагановича, которым он безгранично доверял,
организаторы Голодомора стали жертвами репрессий: Балицкий — в
1937, Постышев — в 1939, Евдокимов — в 1940 г. Ответственность
Евдокимова и Постышева не всплыла на поверхность, и они были
официально реабилитированы. Балицкий имел за собой другие пре-
ступления и реабилитации не подлежал. Молотов и Каганович после
смерти Сталина вместе с другими членами высшего партийного ру-
ководства сами организовывали процесс реабилитации.
1 Шаповал Ю., Золотарьов В. Всеволод Балицький: особа, час, оточен-
ня. К., 2002. С. 188, 388.
2 Голод 1932-1933 роюв на Украшс очима кториюв, мовою доку-
менте. С. 295.
175
Теперь пришло время «склеить» обрывки документальных сви-
детельств, которые показывают, как перечисленные лица наносили
«сокрушительный удар»...
Плоды новогодней телеграммы Сталина
Голодомор был инициирован двумя постановлениями республи-
канских органов власти под одинаковым названием — «О мерах по
усилению хлебозаготовок»: Политбюро ЦК КП(б)У от 18 ноября1
и СНК УССР от 20 ноября 1932 г.2 Постановление Политбюро ЦК
КП(б)У за подписью С. В. Косиора адресовалось представителям
власти и не публиковалось, пока не попало в корпус документов,
опубликованных по постановлению ЦК Компартии Украины «О го-
лоде 1932-1933 годов на Украине и публикации связанных с ним ар-
хивных материалов» от 26 января 1990 г. Постановление СНК УССР
было подписано В. Я. Чубарем и опубликовано на следующий день в
газете «BicTi ВУЦВК». Совпадение названий не случайно: меры по
усилению хлебозаготовок в правительственное постановление были
вписаны из партийного постановления. Но последнее принималось
не в Харькове и не тем человеком, который его подписал. Набор мер
был обсужден в Кремле перед второй поездкой Молотова на Украину
в качестве главы чрезвычайной комиссии. Текст постановления был
отработан непосредственно Молотовым, а содержание его было дове-
дено до сведения ведущих работников КП(б)У на харьковском акти-
ве. В материалах чрезвычайных комиссий, опубликованных в 2001 г.
В. Ю. Васильевым и Ю. И. Шаповалом, приведен текст телеграммы
Молотова Сталину от 20 ноября3:
«Пришлось два дня пробыть в Харькове.
1) Разработали новые практические указания ЦК по хлебозаго-
товкам, которые высланы ЦК ВКП(б).
2) Собирали отборный харьковский актив для разъяснения задач
в связи с хлебозаготовками, так как у немалой части украинских ра-
ботников есть оппортунистические колебания в этом вопросе».
Здесь важны тончайшие нюансы: 1) постановление Политбюро
ЦК КП(б)У готовил Молотов (конечно, Косиор присутствовал при
этом); 2) датированное еще 18-м ноября постановление перед рас-
сылкой ушло в Кремль на согласование; 3) предложенные в Кремле
1 Голод 1932-1933 роюв на Украши очима кториюв, мовою докуменпв.
С.250-260
2 Колектив1зац1я i голод на Украши 1929-1933. С. 548-549.
3 Командири великого голоду. С. 239. <
176
мероприятия по усилению хлебозаготовок не вызвали энтузиазма у
«отборного» харьковского актива.
В партийном и правительственном постановлениях выдвига-
лось требование полностью выполнить план заготовок до 1 января
и образовать семенные фонды до 15 января 1933 г. Запрещалось ис-
пользовать семенные фонды колхозов по прямому назначению в том
случае, если эти колхозы не выполнили план заготовок. Собственно,
на все зерно в фондах налагался арест. Цель этой экстраординарной
меры раскрывалась в следующем пункте: предоставить райисполко-
мам право включать в фонды хлебозаготовок все натуральные фонды
колхозов. Артели-должники, которые выдавали натуральные авансы
в счет трудодней или для общественного питания сверх установлен-
ных норм (15 % от фактического обмолота), должны были немедлен-
но организовать возвращение «незаконно розданного хлеба» с тем,
чтобы сдать его в счет выполнения плана. Райисполкомам предписы-
валось организовать изъятие у колхозов, единоличников и рабочих
совхозов зерна, которое было разворовано во время косовицы, об-
молота и перевозки. Этот зловещий пункт означал, что государство
санкционирует массовые обыски с немедленной конфискацией имев-
шихся запасов хлеба, так как определить, какое именно зерно являет-
ся «украденное», было невозможно.
Пункт об обысках был лишь первой конструктивной особенностью
мер по усилению хлебозаготовок, которые со временем трансформи-
ровались в чекистскую акцию, вызвавшую Голодомор. Второй такой
особенностью был пункт о натуральных штрафах, который числился
в правительственном постановлении девятым: «К колхозам, которые
допустили разворовывание колхозного хлеба и злостно срывают план
хлебозаготовок, применить натуральные штрафы порядком дополни-
тельного задания по мясозаготовкам в размере 15-месячной нормы
сдачи данным колхозом мяса как обобществленного скота, так и скота
колхозников. Райисполкомы применяют эти штрафы с предваритель-
ного разрешения в каждом отдельном случае облисполкома».
Партийное постановление дублировало этот пункт правительст-
венного документа, но дополняло его таким образом: «В колхозах,
неудовлетворительно выполняющих план хлебозаготовок, в отноше-
нии колхозников, имеющих посевы зерна на приусадебных землях,
полностью засчитать все полученное ими с приусадебных земель
зерно в счет натуральной выдачи по трудодням с изъятием излишне
выданного хлеба на выполнение плана хлебозаготовок».
И, наконец, в постановлении ЦК КП(б)У содержался еще один
важный пункт, которого не было в значительно более коротком пра-
177
вительственном документе: единоличников, которые не выполняли
хлебосдачу (по контрактации или по «самообязательству»), разреша-
лось штрафовать установлением дополнительных заданий не только
по мясозаготовкам (в размере 15-месячной нормы), но и по картофе-
лю (в размере годовой нормы).
Таким образом, появившиеся по воле Сталина партийно-прави-
тельственные постановления республиканского уровня устанавлива-
ли ответственность колхозников за невыполнение колхозами плана
по хлебозаготовкам. Должники должны были отвечать продукцией,
выращенной в приусадебном хозяйстве. Единоличники отвечали за
несдачу зерна скотом в живом весе или мясом (салом), а также кар-
тофелем. Выявление продовольственных запасов, образованных в
приусадебном хозяйстве колхозника или в хозяйстве единоличника,
могло осуществляться только обыском. Итак, по имеющимся доку-
ментам, визитными карточками украинского Голодомора были нату-
ральные штрафы, т. е. конфискация продукции, запасенной к новому
урожаю, а также обыски, в ходе которых эта продукция подлежала
конфискации.
В постановлении ЦК КП(б)У содержалась (все-таки XX сто-
летие!) стыдливая ремарка: не допускать применения массовых
обысков у колхозников и единоличников. Детальнее эта тема раскры-
валась в распоряжении наркомата юстиции УССР от 25 ноября, кото-
рое адресовалось прокуратурам. Наркомюст давал прокурорам такую
установку: «По вопросу возвращения незаконно розданного хлеба и
изъятию у отдельных колхозников и единоличников разворованного
хлеба — объясняется:
а) в этой работе надо обязательно опираться на лучших колхоз-
ников-ударников, употребляя все меры к тому, чтобы без массовых
обысков и администрирования на основе самопроверки достичь эф-
фекта как относительно количества выявленного и возвращенного
хлеба, так и в выявлении фактических срывщиков из руководства
колхозами, а также бездельников и рвачей, которые, хотя не имеют
трудодней, но имеют запасы хлеба;
б) надо широко поставить и использовать агентурные возможно-
сти с тем, чтобы более всего предотвратить излишние действия, кото-
рые не дают никаких результатов»1.
«Массовые обыски», «излишние действия»... Эта инструкция ци-
тируется здесь с единственной целью: показать, что республиканская
власть воспринимала разработанные в Кремле меры по усилению
1 Колектив1защя i голод на Украйн. 1929-1933. С. 550.
хлебозаготовок в их первоначальном смысле. Представителям рес-
публиканской власти даже в кошмарном сне не могло присниться,
что «меры по усилению хлебозаготовок» послужат лишь маскиров-
кой для акции по изъятию у украинского крестьянства всех продо-
вольственных запасов в ходе сплошных подворных обысков.
Один из наиболее авторитетных специалистов по крестьянскому
вопросу Н. А. Ивницкий опубликовал в 2009 г. книгу «Голод 1932—
1933 годов в СССР». ОН исследовал эту трагедию на материале семи
регионов, в том числе по УССР. Достаточно подробно проанализиро-
вано и постановление Политбюро ЦК КП(б)У от 18 ноября 1932 г. —
«совершенно исключительное по своим мерам воздействия на колхозы
и крестьян»1. В частности, изложены пункты, в которых шла речь о
натуральных штрафах в виде мяса и картофеля в случае отсутствия у
«должников» хлеба. Очевидно, именно эти пункты следовало бы на-
звать «совершенно исключительными по своим мерам воздействия».
Однако автор не развивает тему, и натуральные штрафы фигурируют у
него только как понятие, содержавшееся в постановлении Политбюро
ЦК КП(б)У. Да и авторство постановления с пунктами о натуральных
штрафах Ивницкий приписывает Политбюро ЦК КП(б)У, добавляя
лишь, что оно составлялось «с участием Молотова».
В связи с этим необходимо сделать два замечания. Во-первых,
какими были полномочия главы советского правительства, когда он
приехал с мандатом Сталина в Харьков как председатель чрезвы-
чайной хлебозаготовительной комиссии? Неужели эти полномочия
заключались только в том, чтобы присутствовать и наблюдать? Во-
вторых, в 2001 г. киевское издательство «Генеза» опубликовало на
языке оригинала (т. е. на русском) сенсационные материалы чрез-
вычайных комиссий Молотова в УССР и Кагановича на Северном
Кавказе и в УССР. В книге «Командиры Большого голода» изложена
история постановления Политбюро ЦК КП(б)У от 18 ноября 1932 г.,
из которой явствует, кому именно принадлежит авторское право на
этот документ.
Следующим важнейшим документом, который вскрывает меха-
низм Голодомора, является новогодняя телеграмма И. В. Сталина,
адресованная — через партийно-правительственные органы УССР —
украинскому крестьянству. Телеграмма была впервые опубликована
в 1990 г., однако не привлекла внимания исследователей. Должен от-
метить, что до 2003 г. я тоже не придавал этой телеграмме того значе-
ния, которое она заслуживает.
1 Ивницкий Н. А. Голод 1932-1933 годов в СССР. С. 157-158.
179
Аналогичным по форме документом может служить написанное
В. И. Лениным 28 декабря 1919 г. «Письмо к рабочим и крестьянам
Украины по поводу побед над Деникиным». Но форма и содержание
ленинского письма находятся в гармоничном единстве, как его ни
оценивать. А вот короткая телеграмма Сталина вызывает недоуме-
ние: чего, собственно, добивался генеральный секретарь ЦК ВКП(б)?
Зачем ему надо было угрожать украинскому крестьянству примене-
нием «закона о пяти колосках» в связи с невыполнением плана хле-
бозаготовок? В конце концов такие планы не часто выполнялись в
полном объеме хотя бы потому, что были «резиновыми».
Недоумение вызывает и дата сталинской телеграммы — 1 января
1933 г. Сталину в это время было известно, что в УССР нет под-
земных «пшеничных городов». За первую декаду декабря 1932 г.
Балицкий и его чекисты выявили в республике путем подворных
обысков 7 тыс. ям и 100 «черных амбаров», в которых находилось
700 тыс. пудов зерна. Информация об этой операции была широко
растиражирована в прессе, чтобы все горожане, которым прави-
тельство урезало норму снабжения хлебом по карточкам либо во-
все сняло их с централизованного снабжения, убедились в том, что
украинские кулаки-саботажники пытаются костлявой рукой голода
задушить эпохальные завоевания государства диктатуры пролета-
риата. Поскольку чекисты обыскивали крестьянские подворья ква-
лифицированно, по результатам их деятельности можно сделать
два вывода: во-первых, крестьяне действительно пытались утаить
от хлебозаготовителей какие-то запасы, чтобы не умереть с голоду;
во-вторых, эти запасы в силу их ничтожности не имели государст-
венного значения1.
Такие выводы вполне подтверждаются результатами обысков, ко-
торые чекисты организовали уже в январе 1933 г. по всей территории
Украины. За период с 1 декабря по 25 января было найдено 14 956 ям,
621 «черный амбар» и 1359 других тайных хранилищ, из которых изъ-
ято 1718,5 тыс. пудов хлеба2. Это значит, что за две последних декады
декабря и две с половиной декады января ГПУ УССР обнаружило
мизерный миллион пудов зерна. Чтобы цифра дошла до миллиона,
чекисты включили в нее зерно, изъятое у городских спекулянтов и
при повторном обмолоте соломы.
1 Кульчицъкий С. Голодомор 1932-1933 рр. як геноцид: трудноиц усвЬ
домлення. С. 280.
2 Там же. С. 299.
180
Коль скоро у крестьян Украины не оказалось припрятанного от
государства хлеба из урожая 1932 г., то в чем заключался смысл ста-
линской телеграммы? Вот ее текст1:
«Сообщается постановление ЦК от 1 января 1933 г.:
Предложить ЦК КП(б)У и СНК УССР широко оповестить через
сельсоветы колхозы, колхозников и трудящихся единоличников, что:
а) те из них, которые добровольно сдают государству ранее расхи-
щенный и скрытый хлеб, не будут подвергаться репрессиям;
б) в отношении колхозников, колхозов и единоличников, упорно
продолжающих скрывать расхищенный и скрытый от учета хлеб, бу-
дут применяться строжайшие меры воздействия, предусмотренные
постановлением ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. (об охране
имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и
укрепление общественной социалистической собственности)».
Суть телеграммы очевидна при сопоставлении первого и второго
пунктов. В первом предупреждалось, что хлеб надо сдавать, а угрозы
второго адресовались тем, кто это предупреждение проигнорировал.
Но как можно было определить, к кому следовало применить угрозы?
Только обыском. Телеграмма была сигналом к обыскам, возможность
иной интерпретации равняется нулю.
Обкомы КП(б)У, которые немедленно получили текст сталин-
ской телеграммы, уже от себя и в тех же самых выражениях переда-
ли эти два взаимосвязанных пункта нижестоящим органам власти.
Эти документы найдены в архивах и теперь также опубликованы.
Нижестоящие органы власти, вплоть до упомянутых в сталинской
телеграмме сельсоветов, приняли полученную инструкцию к испол-
нению. Украину накрыла волна обысков.
К зимним обыскам советская деревня давно привыкла. Так про-
ходили хлебозаготовки в зимы 1930 1931 и 1931-1932 гг. С легкой
руки Кагановича сначала на Северном Кавказе (с 1 ноября 1932 г.)2,
а потом и в УССР (с 6 декабря 1932 г.)3 была возрождена забытая
со времен Гражданской войны практика «черной доски». На «черную
доску» ставились станицы и деревни, которые находились в хвосте
длинного списка должников по хлебозаготовкам. Опубликованный в
газетах статус «черной доски» изобиловал смешными карательными
мерами, наподобие изъятия из деревенских лавок имевшегося в них
1 Голод 1932-1933 роюв на Украшг очима 1сторик1в, мовою документов.
С. 308.
2 Командири великого голоду. С. 43.
3 Кулъчицький С. В. Цша «великого перелому». С. 283-284.
181
запаса промтоваров. Кто в такое время мог думать о промтоварах?
Но уже вводилось законодательство о натуральных штрафах, и оно
было немедленно применено к должникам-«чернодосочникам». Что
же забирали на крестьянском подворье те, кто приходил с обыском,
неужели только предписанные партийно-правительственными по-
становлениями мясо и картофель? И кто приходил на эти подворья?
Надо вспомнить, как проходила трехлетняя сталинская прод-
разверстка: доведенные до каждой деревни контрольные задания
распределялись по дворам методом самообложения, т. е. на сходах.
С каждым годом продразверстки в сельских обществах разрушалась
традиционная крестьянская солидарность. Вместо нее советская
власть насаждала столь необходимое для себя «классовое» противо-
стояние. Из бедноты, которая начинала голодать первой, чекисты Ба-
лицкого формировали бригады активистов, которые получали свой
«навар» с каждого выявленного при обысках пуда хлеба. Нечего и го-
ворить, что после введения натуральных штрафов конфискованные
продукты — не обязательно только мясо и картофель — оказывались
в распоряжении голодных активистов.
Перелистывая страницы доклада комиссии по расследованию ук-
раинского голода 1932-1933 гг. Конгрессу США, немецкий специа-
лист по аграрной истории России Ш. Мерль обнаружил, что в УССР
зерно изымали преимущественно местные активисты украинской на-
циональности. Поэтому он сделал такой вывод: «И этот факт, с сожа-
лением констатированный в докладе Конгрессу, трудно согласовать с
тезисом о геноциде»1.
Ш. Мерль не проследил длинную цепочку действий — от Кремля
до сельских активистов в УССР. Он не понял, что в это время речь
шла о других продуктах питания, а не о выращенном в 1932 г. урожае,
который либо погиб вследствие абсолютной незаинтересованности
производителей в его сохранении, либо был изъят государством. Если
бы он установил эти факты, то его вывод, возможно, был бы иным.
Новогоднюю сталинскую телеграмму нельзя считать единствен-
ным документальным подтверждением изъятия у крестьян всего
продовольствия, запасенного до нового урожая. Она свидетельствует
о том, что Сталин сделал необычный шаг, который может быть ин-
терпретирован только как сигнал к обыскам крестьянских усадеб во
всеукраинском масштабе. Но существовало законодательство о нату-
ральных штрафах. Существуют записанные в разное время свидетель-
1 Мерлъ Ш. Голод 1932 -1933 годов — геноцид украинцев для осуществле-
ния политики русификации?// Отечественная история. 1995. № 1. С. 6.
182
ства людей, которые выжили во время Голодомора - многие тысячи
свидетельств. В один голос они заявляют, что во время обысков у
«должников» забирали все съестное. Во многих случаях оставляли
только корову, поскольку действовало постановление ЦК ВКП(б)
«О принудительном обобществлении скота» от 26 марта 1932 г. Вот
небольшая подборка таких свидетельств1.
Федор Капуста, 1900 г. рождения, с. Горбы на Полтавщине: «Были
организованы бригады в каждом селе, где был сельсовет — и ходили
эти бригады к колхозникам и индивидуальникам и забирали все под-
ряд, что ни есть. Что нашли — горсть пшена — забирали, что нашли —
горсть тыквенных семечек — забирали. И в погребах, где капуста была,
свекла квашеная, картошка была — и там забирали все дочиста».
Дмитрий Корниенко, 1918 г. рождения, хутор в Понорницком рай-
оне на Черниговщине: «Маму нашу засудили в начале 1933 г. на 8
лет тюрьмы. Сестра моя 27-го года рождения и мы остались еще вро-
де бы в своих стенах, и поэтому покойная бабушка решила взять нас
под опеку, так как не было кому. Я припоминаю такой эпизод. Зашла
бригада, которая так называлась — по выкачке хлебозаготовки. Ну
и покойная бабушка принесла нам, возможно, она одолжила у своих
сыновей, пол стакана пшена сварить нам кашу на вечер. То была по-
слеобеденная пора. И они нашли тот стакан с тем пшеном. Их было
где-то, может быть, пятеро, главным образом чужие, заметил только
двух наших в той бригаде. То один только как нашел: — Ага, пшено.
И спрашивает у остальных: У кого торба с пшеном, чтобы высыпать
то из стакана. И оставил нам тот стакан пустым. Когда они оставили
наше помещение, то мы были абсолютно без всякой еды».
Григорий Мороз, 1920 г. рождения, с. Николаевка Буринского
района на Сумщине: «Брали, что попало. Особенно такие были эти
активисты, что даже женщины, которые были между ними, то в печи
что-то там сваренное, то переворачивали. Как бы ненарочно. Пере-
вернет, чтобы то вылилось, и тогда:
-Ну, чем ты живешь? чч чг
-Нет ничего.
-Ну, чем ты живешь?
-Ну, так, как-то живу.
-Чего же ты не сдох?»
Галина Белоус, 1927 г. рождения, с. Брагиновка Петропавловского
района на Днепропетровщине: «Те, которые приходили с крючками
1 Кульчицький С. Голод 1932-1933 рр. в Украш! як геноцид: мовою доку-
менпв, очима св1дк1В. К., 2008. С. 204-208.
183
забирать, то все даже выискивали, сени кололи крючками, такими боль-
шими и лазали даже на печь и в тех куклах, куда мама бросала кусочки
хлеба, или там зернышки какие-нибудь, то забирали и высыпали».
Конфискация наличных продовольственных запасов применя-
лась как карательная мера и ранее. В адресованном в Кремль письме
комсомольца Пастушенко (с. Полонистое Бабанского района Вин-
ницкой обл.) от 10 февраля 1932 г. (дата поступления письма из сек-
ретариата Сталина в ВУЦИК) сообщалось, что у крестьян забрали
все: «...ни картошки, ни фасоли, ни вики, ни чечевицы, ни гороха, ни
гречки, ни проса, ни ячменя, ни овса, ни сои — все до фунта. И свек-
лу, и капусту квашеную забрали, и забирают курей»1. Существуют
документы и о том, что конфискация всего продовольствия имела
место и в других регионах — и в 1933 г., и в предыдущие годы. Од-
нако только в УССР и только в январе 1933 г. (вот в чем значение
сталинской новогодней телеграммы!) эта карательная акция осуще-
ствлялась почти повсеместно. Она не коснулась лишь колхозов по-
граничной полосы и глухих местностей Полесья, а также колхозов,
которые выполнили план хлебозаготовок (по состоянию на октябрь
1932 г. из наличных в статистической выборке 23 270 колхозов годо-
вой план выполнили 1403)2.
Нельзя утверждать, что обыски с конфискацией всего съестного
коснулись каждого крестьянского двора. Контроль Кремля над вы-
полнением директив не был таким уж вездесущим. Но после январ-
ской акции чекистов на Украине практически прекратилаь торговля
продовольствием на базарах. Осталась только услужливо продви-
нутая государством в сельские районы сеть магазинов Всесоюзного
объединения «Торговля с иностранцами». Торгсины продавали всем
желающим любое продовольствие за валюту и лом бытовых драго-
ценных металлов.
Изъятие продуктов питания под прикрытием хлебозаготовок
было лишь частью осуществленных Кремлем карательных мер. Соз-
дание несовместимых с физическим существованием условий для
украинского крестьянства становилось эффективным лишь тогда,
когда лишение еды совмещалось с блокадой голодающих и запретом
на информацию о голоде. Запрещение информации не имело доку-
ментального подтверждения, но общеизвестно, что советское прави-
тельство отрицало факт голода в СССР до 25 декабря 1987 г.
1 Колектив1зац1я i голод на Укра'шг 1929-1933. Зб1рник документ! в i ма-
TepiaaiB. С. 45.
2 Кульчицький С. В. Цша «великого перелому». С. 258-259.
184
Факт блокады голодающих подтверждается документально. 22 ян-
варя 1933 г. ЦК ВКП(б) и СНК СССР разослали в соседние с ук-
раинскими регионы шифровку такого содержания: «До ЦК ВКП(б)
и Совнаркома дошли сведения, что на Кубани и Украине начался
массовый выезд крестьян “за хлебом” в ЦЧО, на Волгу, Москов-
скую обл., Западную область, Белоруссию. ЦК ВКП и Совнарком
СССР не сомневается, что этот выезд крестьян, как и выезд из Украи-
ны в прошлом году, организован врагами Советской власти, эсерами
и агентами Польши с целью агитации “через крестьян” в северных
районах СССР против колхозов и вообще против Советской вла-
сти»1. Этот выразительный документ редактор третьего тома доку-
ментального сборника «Трагедия советской деревни» И. Е. Зеленин
сопроводил такой ремаркой: «Сталин написал его собственноручно
(автограф сохранился), и только в машинописном экземпляре под
ним появилась подпись В. М. Молотова»2.
Конфискация всего продовольствия практически немедленно
превращала давно голодавших, кипящих возмущением крестьян в
инертную массу. Секретарь Сталиндорфского райкома информи-
ровал Днепропетровский обком КП(б)У: «...отчаяние колхозников
дошло до крайнего предела: люди перестали просить помощь, лежат
в холодных неотапливаемых избах и ждут смерти»3.
Как долго продолжалась чекистская акция по изъятию всего про-
довольствия? Логично допустить, что она завершилась с началом
масштабной продовольственной помощи голодающему крестьянству.
В сборнике документов, изданном Федеральным архивным агентст-
вом РФ методом цветного ксерокопирования, приводится датирован-
ный 8 февраля 1933 г. протокол заседания Политбюро ЦК ВКП(б) об
отпуске 300 тыс. пудов ржи в распоряжение Северо-Кавказского край-
кома и крайисполкома «на продовольственные нужды рабочих совхо-
зов, МТС, а также актива (партийного и беспартийного) нуждающихся
колхозов». С той же формулировкой было решено отпустить Днепро-
петровскому обкому и облисполкому и Одесскому обкому и облис-
полкому по 200 тыс. пудов ржи. Под этим решением стоит сталинский
автограф4. После того, как «уничтожающий удар» был нанесен и сде-
лал невозможным социальный взрыв, лексика Сталина изменилась.
Саботажники превратились в «беспартийный актив колхозов». -
1 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 635.
2 Там же. С. 32.
3 Голодомор 1932 1933 роюв в Украпп. Документи i матер!али. К., 2007.
С. 699.
4 Голод в СССР. 1930 1934. С. 244.
185
Продовольственная помощь государства была лишена элемен-
тов благотворительности. Правительственные постановления пре-
дусматривали организацию общественного питания во время работ
непосредственно на полевых станах. Выдача семян колхозам с госу-
дарственных элеваторов производилась исключительно в протрав-
ленном виде. Не связанная с посевной кампанией продовольственная
помощь оказывалась только дошкольным и учебным заведениям, а
также семьям, кормильцы которых находились на службе в армии.
После того как П. П. Постышев и В. А. Балицкий проинспектирова-
ли наиболее пострадавшую от голода Киевскую область, появилось
постановление ЦК КП(б)У о ходе подготовки к весеннему севу от
31 марта 1933 г. Центральным в нем был девятый пункт: «Предло-
жить Киевскому обкому провести следующие мероприятия в деле
организации продовольственной помощи нуждающимся колхозни-
кам и единоличникам: а) прекратить совершенно питание за счет
продпомощи трудоспособных колхозников или единоличников, хоть
и нуждающихся; б) разделить всех госпитализированных на больных
и выздоравливающих, значительно улучшить питание последних с
тем, чтобы как можно скорее выпустить их на работу»1.
Британский специалист по истории СССР Роберт Дэвис и его ав-
стралийский ученик, профессор Стивен Уиткрофт в книге «Годы го-
лода. Советское сельское хозяйство в 1931-1933 гг.» обобщили — по
архивным данным — весь объем государственной помощи деревне в
период с февраля по июль 1933 г. Всего по 15 постановлениям Ук-
раине было выделено 176,2 тыс. т, или И млн пудов продовольствен-
ной помощи. Семенная помощь была оказана в размере 298,7 тыс. т,
фуражная — 82,8 тыс. т. По данным этих ученых, УССР и Северный
Кавказ получили в пять раз больше хлеба, чем все другие голодаю-
щие регионы вместе взятые2.
За три месяца зимних заготовок (ноябрь 1932 -январь 1933) в се-
верной группе областей (Винницкая, Киевская, Харьковская и Чер-
ниговская) было заготовлено 35,1 млн пудов зерна, а в южной груп-
пе (Днепропетровская, Одесская, Донецкая и Молдавская АССР) --
51,9 млн пудов3 Государственная помощь Украине в пересчете на
традиционную меру веса составила 34,9 млн пудов. Государство изъ-
1 Голод 1932-1933 роюв на Украш!: очима кториюв, мовою доку-
мент. С. 473,
2 Davies R. W., Wheatcroft St. The Years of Hunger. Soviet Agriculture, 1931 —
1933. Palgrave Macmillan, 2004. P. 418-484.
3 Кульчицький С. В. Цша «великого перелому». С. 303-304.
186
яло из украинского села всего лишь полсотни миллиона пудов хле-
ба ценой гибели миллионов крестьян. Следовательно, дело было не
только и не столько в хлебе, хотя именно на хлебе строилась вся про-
пагандистская кампания вокруг саботажа украинскими крестьянами
государственной политики хлебозаготовок. Миллионы погибли, ибо
были лишены всякой еды. Последовавшая за этой террористической
акцией продовольственная помощь оказалась сугубо избирательной
и нацеленной на обеспечение весеннего сева.
Колхозы во второй пятилетке
В январе 1933 г. И. В. Сталин объявил об отказе от непомерной
продовольственной разверстки и заменил ее фиксированными по-
ставками хлеба. Государство отныне ограничивалось натуральным
налогом с колхозов и единоличных хозяйств, т. е. опосредованно при-
знало право собственности крестьян на произведенную продукцию.
После выплаты налога колхозники могли свободно распоряжаться
продукцией, произведенной в общественном и приусадебном хозяй-
ствах. Это означало, что колхозы заняли автономную нишу в дирек-
тивной экономике.
Две акции Кремля — «сокрушительный удар» по украинскому
крестьянству и выход продукции колхозников и единоличников на
свободный рынок произошли одновременно. Мы не знаем, как раз-
вивались бы события, если бы в знаменателе вдруг оказалась только
одна из этих акций. Но они состоялись одновременно, и их невозмож-
но рассматривать изолированно, как это до сих пор делалось.
Рассматривая обе акции Кремля как два аспекта единой политики,
можно понять подтекст секретной инструкции Сталина и Молотова
от 8 мая 1933 г., адресованной партийным и советским руководите-
лям, органам государственной безопасности, судам и прокуратуре.
Она давно известна, так как экземпляр инструкции оказался в захва-
ченном Вермахтом Смоленском архиве. Впервые она была опублико-
вана в февральско-мартовском номере журнала «Социалистический
вестник» за 1955 г. «Теперь задача состоит в том, — говорилось в ин-
струкции, — чтобы пойти навстречу растущей тяге единоличных тру-
дящихся крестьян в колхозы и помочь им войти в колхоз, где только
и могут они уберечь себя от опасности обнищания и голода»1.
Слово «голод» является ключевым. Сталинское государство в
это время доказало, что не остановится перед организацией голода:
1 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 746-747.
187
в украинских и кубанских селах весной 1933 г. люди умирали еже-
месячно сотнями тысяч. Собственно, уже в начале мая ситуация в
советской деревне перестала быть политически опасной. Террори-
зированные голодом крестьяне видели единственный путь к спасе-
нию в том самом государстве, которое так жестоко обошлось с ними.
Учитывая ситуацию, Сталин и Молотов рекомендовали представи-
телям советской власти прекратить применение на селе «массовых
выселений и острых форм репрессий».
Подтекст инструкции вытекал из того, что репрессии для Кремля
были не самоцелью, а методом реализации программы РКП(б) 1919 г.
Сталин уничтожал голодом миллионы крестьян, лишь бы только
продвинуться как можно дальше в коммунистическом строительст-
ве. Когда это было сделано, на передний план вышла другая задача:
заставить умиравшее от голода крестьянство эффективно работать в
колхозах. С этой целью впервые в мирных условиях были созданные
партийные органы, которые взяли на себя непосредственное управ-
ление производством — политотделы МТС и совхозов.
Даже не задумываясь о связи между вынужденной коррекцией
планов коммунистического строительства и карательной акцией
против украинского крестьянства, великий украинский мыслитель
XX в. И. Лысяк-Рудницкий сделал правильные выводы. В статье,
впервые опубликованной в 1956 г. издававшимся в Париже поль-
ским журналом «Культура», он писал: «Массовое сопротивление
украинского крестьянства коллективизации угрожало срывом ам-
бициозных хозяйственных планов Сталина. Этим можно объяснить
особую злость и мстительность Сталина по отношению к Украине.
С этим совпадали и чувства обиды у российских чиновников, воз-
мущенных украинской наглостью. Сталин и возглавлявшаяся им
российская советская бюрократия решили “научить хохлов уму-ра-
зуму”». Жертвы, которые понесла Украина вследствие сталинской
политики, были ужасные1.
Слова «научить хохлов уму-разуму» парадоксально совпадают
с выражением С. В. Косиора «научить колхозников уму-разуму» в
письме к Сталину от 15 марта 1933 г. (историкам это письмо известно
только с 1990 г.). Украинский генсек жаловался всесоюзному на низ-
кие темпы посевной кампании в таких выражениях: «То, что голод
не научил еще очень многих колхозников уму-разуму, показывает
неудовлетворительная подготовка к севу как раз в наиболее небла-
1 Лысяк-Рудницкий И. Между историей и политикой. М., Спб., 2007.
С. 568-569.
188
гополучных районах»1. Ничего странного в таком совпадении нет.
Террористическая политика «воспитания убийством» вызвала оди-
наковые ассоциации у людей разных исторических эпох.
Утопию невозможно было реализовать в полном объеме даже при
помощи насилия — в силу того, что она все-таки оставалась утопией.
Сталин не сразу убедился в том, что колхозный строй не способен
существовать даже в силовом поле диктатуры в том виде, как он сло-
жился в 1930-1932 гг. Как создатели государства-коммуны, так и кре-
стьяне-собственники вынуждены были отступить от первоначально
заявленных позиций. Персонифицированное Сталиным государство
отказалось от непомерной продовольственной разверстки, которая
обрекала крестьян на рабский труд в принудительно созданных кол-
хозах. Крестьяне отказались от бойкота общественного хозяйства
колхоза и смирились с обязательными, но твердо фиксированными
поставками зерна.
Своеобразный консенсус между государством и крестьянством
был закреплен в Примерном уставе сельскохозяйственной артели,
который был принят в феврале 1935 г. на Всесоюзном съезде кол-
хозников-ударников. Устав ограничивал (четвертью или половиной
гектара, в зависимости от местных условий) размеры приусадебных
участков. Мотивы такого ограничения откровенно объяснил в высту-
плении на съезде глава колхоза им. Куйбышева Путивльского рай-
она Черниговской области С. Орехов: «Ясно, товарищи, что размер
усадьбы надо сократить, ее надо сделать такой, чтобы не препятство-
вала колхознику ходить на работу»2.
После Голодомора украинским крестьянам пришлось принять те
правила игры, которые привыкшие к хозяйствованию в общине рус-
ские колхозники приняли сразу. Чтобы упредить угрозу голода, ко-
торая постоянно висела над ними после образования колхозов, они
добровольно обязались тяжко работать в общественном хозяйстве.
Отвергнув рабский труд в коммуне, они все-таки согласились на кре-
постную работу в артели.
Этот излом в ментальности, который произошел одномоментно,
в силу того, что был спровоцирован Голодомором, хорошо иллюст-
рируется рассказом председателя колхоза им. Постышева (Днепро-
петровская обл.) Ефима Косых о борьбе его односельчан за урожай
1 Голод 1932-1933 роюв на Укршш: очима (сториюв, мовою доку-
менте. С. 443.
2 См.: Вылцан М. А. Завершающий этап создания колхозного строя.
1935-1937. М„ 1978. С. 28.
189
1933 г.: «Мы повесили на своих домах замки. Мы перевели правление
колхоза, сельсовет, ячейку [партийную ячейку. — С. /С.] и коопера-
цию в борозду. Мы всем селом — от мала до велика — вышли таскать
пырей, травить мышей и сусликов. И пошло дело, которому мы сами
удивлялись. Одну стогектарку пололи два раза, и три, и даже пять.
И вот из супесчаных наших участков, из убогих наших гектаров мы
взяли по 15 ц яровой и озимой пшеницы, по 17 ц сортового овса, по
13 ц кукурузы и по 15 — ячменя. На трудодень получили свыше пуда
зерна и 3 рубля 90 коп. деньгами»1.
Жатва 1933 г. сопровождались в Украине огромными потерями.
Причиной их было уже не столько нежелание колхозников добро-
совестно работать, как в прошлые годы, сколько физическая неспо-
собность к работе. Во многих районах, которые пострадали особенно
сильно, ощущался заметный дефицит рабочих рук. Его преодолевали
путем создания мобильных бригад из колхозников менее пострадав-
ших районов, а также отказом на определенное время от очередного
набора в территориальные части Красной армии. Серьезную помощь
во время жатвы оказали красноармейцы, рабочие крупных промыш-
ленных предприятий и студенческая молодежь. Говоря в 1934 г. о
недостатках прошлогодней кампании, С. В. Косиор напомнил, что по-
тери зерна, по наиболее скромным подсчетам, достигали нескольких
сотен миллионов пудов, и лишь хороший урожай «в определенной
мере заделал все прорехи в жатве»2.
В предыдущие годы при неплохих урожаях потери тоже были ко-
лоссальными. Реальный урожай 1932 г. вообще не известен. Ситуа-
ция 1933 г. оказалась иной для государства вследствие перехода от
разверстки к закупкам. В 1930-1932 гг. оно забирало в деревне все,
что только могли найти, но с каждым годом находили все меньше.
А вот план хлебозаготовок из урожая 1933 г. УССР выполнила уже
в начале ноября. Колоссальные потери не повлияли на государст-
венный план, ведь обязательные поставки исчислялись из урожая на
корню. Пострадало обессиленное от голода крестьянство.
Хотя колхозное крестьянство отвоевало себе автономные пози-
ции в командной экономике, оно вынуждено было отдавать государ-
ству слишком большую часть произведенного продукта. Сопоставим
схожие по погодным условиям 1933 и 1936 гг. При урожае зерновых
на корню в 1 419 млн пудов и поставках государству в 317 млн пудов
товарность зерновых в 1933 г. формально равнялась 22,3 %. Это — на
1 См.: Калинин М. И. Выполняем заветы Ленина. М., 1934. С. 68.
2 Комушст. Кшв. 17 июня 1934.
190
уровне второй половины 1920-х гг., приблизительно две трети до-
революционной товарности. Однако в 1933 г., как и в предыдущие,
наблюдались огромные потери выращенной продукции. Чтобы опре-
делить реальный уровень товарности зерновых, необходимо учесть
эти потери. Если предположить, что была потеряна треть урожая
(эта цифра взята на основе оценок партийно-советских руководи-
телей и, независимо от них, иностранных экспертов того времени),
то удельный вес зерна, поступившего в закрома государства, увели-
чится до 33,5 %. Такой уровень товарности не уступал дореволюци-
онному. В 1936 г. биологический урожай составлял 221 млн ц, или
1 381 млн пудов. Государство заготовило 545 млн пудов, т. е. боль-
ше, чем за любой предыдущий год, включая период продразверстки
1930-1932 гг. Удельный вес хлебозаготовок в биологическом урожае
составил 39,5 %. «Амбарный» урожай всегда меньше, поэтому дейст-
вительная товарность превышала 40 %. Более точную цифру назвать
нельзя, не зная размеров потерь от поля до амбара. Известно, однако,
что после нормализации положения в сельском хозяйстве потери со-
кратились до минимума, и реальная товарность не намного превыша-
ла 40-процентную отметку1
Сопоставление 1933 и 1936 гг. свидетельствует о том, что государ-
ство обратило в свою пользу всю экономию, полученную в сельском
хозяйстве благодаря преодолению потерь. Однако после отказа от
продразверстки в жизненном уровне колхозного крестьянства тоже
произошли положительные изменения. Колхозы начали расширять
свои подсобные отрасли: садоводство, огородничество, птицеводство,
пчеловодство, прудовое хозяйство. В связи с этим активизировалось
участие трудоспособных членов семей в общественном хозяйстве.
В 1937 г. каждый колхозный двор в степной зоне Украины получил
на трудодни в среднем по 149 пудов хлеба. Это была существенная
прибавка к продукции, которая производилась на полугектарном
приусадебном участке. За 1934-1937 гг. колхозники приобрели пол-
тора миллиона коров и телок. На 100 хозяйств колхозников в 1937 г.
приходилось 118 голов крупного рогатого скота2.
Демографические последствия Голодомора 1
Демографические последствия общесоюзного голода и каратель-
ной акции сталинских чекистов были столь ужасны, что их не удалось
1 Кульчицький С. Голодомор 1932-1933 гг. як геноцид: трудноиц усвщом-
лення. С. 360-361.
2 История Украинской СССР. Т. 7. К., 1984. С. 422-423.
191
надежно спрятать за железным занавесом. В мире стали распростра-
няться слухи о гибели в СССР миллионов людей. Чтобы прекратить
их, Сталин взял на себя функцию монопольного информатора по во-
просам смертности, рождаемости и общей численности населения.
Выступая на XVII съезде ВКП(б) в январе 1934 г., он сделал ударение
на росте численности населения СССР: с 160,5 млн человек в конце
1930 г. до 168 млн в конце 1933 г.1 Последняя цифра была суммой
двух величин: опубликованной статистическими органами оценки
численности населения на начало 1933 г. (165,7 млн) и годового ес-
тественного прироста, который в начале 30-х гг. составлял пример-
но 2,5 млн человек. Сообщая эти данные, Сталин давал понять, что в
СССР не было потерь населения от голода.
Липовая сталинская цифра численности населения использо-
валась только в пропагандистских изданиях. Демографы не публи-
ковали официальных данных о численности населения на начало
каждого года, как делали это раньше. «Не уйти от впечатления, — пи-
сал Александр Бабенышев (Максудов), — что руководители страны
и даже демографы не имели в 1930-37 реального представления о
последствиях проводимых социальных мероприятий. Они не могли
не догадываться, что голод и массовая смертность в деревне меняют
демографическую картину, но как и насколько — не ведали»2.
Неизвестно, кто предупредил Сталина о политических угро-
зах, которые несла с собой будущая перепись населения. Но дата
предупреждения легко определяется. 27 июня 1936 г. ЦИК и СНК
СССР запретили аборты (запрет сохранялся до ноября 1955 г.). На
Украине число рождений возросло с 766 тыс. в 1935 г. до 1214 тыс.
в 1937 г.3 Тем не менее до переписи оставалось мало времени, и за-
прет абортов существенным образом не отразился на совокупной
численности населения.
Перепись прошла в ночь на 6 января 1937 г. Начальнику Централь-
ного управления народнохозяйственного учета УССР И. Кравалю и
другим руководителям переписной кампании были присвоены высо-
кие правительственные награды. В газетах и журналах начали пуб-
ликоваться первые выборочные данные переписи. Все оборвалось,
когда союзные республики передали в Москву сведения о суммарном
1 Сталин И. В. Сочинения. Т. 13. С. 332.
2 Максудов. Потери населения СССР. Бенсон, Вермонт, 1989. С. 272.
3 Рудницький О. П. Демограф1чш наслщки голоду 1932-1933 гг. в Ук-
ршнсьюй РСР // 1стор1я народного господарства та економ1чно! думки Ук-
рашсько! РСР. Вип. 24. К., 1990. С. 25.
192
количестве переписанного населения. В частности, численность на-
селения УССР в 1937 г. оказалась меньшей, чем по переписи 1926 г.
Сопоставление двух переписей по десяти наиболее многочислен-
ным народам СССР убедительно показывало катастрофу, которую
пережили украинцы и казахи. Если численность населения в 1926 г.
взять за 100 %, то в 1937 г. соответствующий показатель равнялся: у
армян — 125,5; татар — 125,2; азербайджанцев — 125; русских — 120,7;
грузин — 115,3; узбеков — 115,0; белорусов — 102,9; евреев — 101,6 %.
А вот численность украинцев сократилась до 84,7 %; казахов — до
72,3 %*. Главной причиной уменьшения численности украинцев и ка-
захов был голод. Рост численности русского населения объяснялся
не высоким естественным приростом, а отказом от политики корени-
зации за пределами республик с соответствующими титульными на-
циями. Другими словами, украинцы и белорусы, которые постоянно
проживали за пределами своих республик, во время переписи 1937 г.
часто регистрировались как русские.
Демографические потери от Голодомора на протяжении десяти-
летий являются предметом яростных дискуссий1 2. Автор этого разде-
ла договорился в 1990 г. о подготовке совместной статьи с ведущими
специалистами в области советской демографической статистики —
руководителем Центра советских и восточноевропейских исследова-
ний при Мельбурнском университете С. Уиткрофтом и профессором
Гарвардского университета А. Бабенышевым (известным в мире под
псевдонимом Максудов). Расчеты оказались достаточно сложными,
а главное, коллеги усомнились в качестве некоторых статистических
данных. Моя оценка прямых потерь от голода 1933 г. в УССР состави-
ла 3 238 тыс., а с поправкой на неизбежные неточности статистики ес-
тественного и особенно механического движения населения — от 3 до
3,5 млн человек. Полные потери, с учетом сверхнормативной смерт-
ности в 1932 г. (144 тыс.) и падения рождаемости под влиянием голо-
да в 1932-1934 гг., составляют 4649 тыс., а с поправкой на неточность
расчета — 4, млн человек (максимум). В приведенных здесь данных,
которые были впервые опубликованы в 1990 г.3, использованы пока-
затели, рассчитанные Максудовым (их расчет требовал специальных
знаний, которыми не обладают историки). Техника расчетов и итого-
1 Всесоюзная перепись населения 1937 г. Краткие итоги. М„ 1991. С. 97.
2 Обзор этих дискуссий см.: Кулъчицький С. Голодомор 1932 -1933 рр. як
геноцид: трудноиц устидомлення. С. 362-415.
3 Кулъчицький С. В. Трапчна статистика голоду // Голод 1932-1933 рок!в
на Укра!ш: очима юториюв, мовою докуменпв. С. 66-85.
193
вые цифры потерь (у каждого автора — свои) были опубликованы в
совместной статье в 1991 г.1
Продолжая заниматься этой проблемой, С. Уиткрофт убедился в
достаточной надежности советской демографической статистики и
частично смог ввести свои поправки, чтобы повысить ее надежность,
после чего опубликовал (в 2001 г.) свои расчеты потерь по УССР и
СССР в приложении к сборнику документов «Трагедия советской
деревни»2. Его окончательный вывод таков: «По одной лишь Украине
можно было бы говорить о 3-3,5 млн дополнительных смертей, а по
СССР в целом, видимо, о 6-7 млн»3.
Принципиально иная методика расчетов (методом передвиже-
ния возрастной структуры народонаселения), которую применил
директор Института демографии и социальных исследований НАН
Украины С. И. Пирожков, дает возможность определить прямые и
косвенные потери от голода, включая снижение рождаемости в по-
казателях естественного движения населения, и репрессии, включая
депортации по социальному или национальному признакам — в по-
казателях механического движения населения. В 1998 г. эти потери
определялись им за период 1929-1938 гг. в 4,8 млн человек4.
По просьбе Украинского института национальной памяти ученые
Института демографии и социальных исследований в 2008 г. заново
проделали расчеты потерь от Голодомора. По их данным совокупные
демографические потери в 1932-1933 гг. составляют 4,5 млн человек.
Из этого количества 3,4 млн относится к превышению нормального
уровня смертности, которое было вызвано голодом, а 1,1 млн — к сни-
жению нормального уровня рождаемости по этой же причине5.
i'r < > • *
1 Кульчицький С., Максудов. Втрати населения Укра1ни вщ голоду
1933 р. // Украшський юторичний журнал. Киев. 1991. № 2.
2 Уиткрофт С. О демографических свидетельствах трагедии советской
деревни // Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 866-887.
3 Там же. С. 885.
4 Пирожков С. Смертшсть населения Укра!ни та демограф!чш втрати в ек-
стремальшй ситуацн // Голод 1946-1947 роюв в Украшс причини i наслщки.
М1жнародна наукова конференщя. Ки!в, 27 травня 1997 р. Матер!али. К.,
Нью-Йорк, 1998.
5 Демограф1чна катастрофа в Укра!ш внаслщок Голодомору 1932-1933
роюв: складов!, масштаби, наслщки. Науково-аналпична доповщь. К.,
2008. С. 84.
Осмысление проблемы голода на Украине в свете
конвенции ООН по вопросам геноцида и анализа
Рафаэля Лемкина*
D ,, , ’«Г •
Р. Сербин
Д'-
Два исторических события оказались в центре последних дискус-
сий российских и украинских ученых и политиков. Наиболее жаркие
споры разгорелись вокруг темы германо-советской войны* 1 1941-
1945 гг. и вопроса участия в этой войне украинцев. Резкие разногла-
сия, и политические, и научные, сопровождали обсуждение проблемы
судьбы украинского народа во время так называемого сталинского
«экспорта революции», или, если выразиться точнее, вопроса о том,
был ли голод 1932-1933 гг. целенаправленной политикой. Рассмот-
рение проблемы геноцида украинского народа приобрело сильную
политическую окраску Кроме того, выяснилось, что рамки самого
вопроса не до конца определены. Тем не менее, чтобы комплексно
рассматривать проблему украинского геноцида, необходимо иметь:
а) авторитетное, полное и приемлемое определение слова «геноцид»,
б) систему понятий, применимую к изучению исторического опыта
Украины, и с) корпус документов, который позволяет достоверно
воссоздать исторические реалии того времени, что необходимо для
подтверждения тезиса о геноциде.
Единственным приемлемым определением термина «геноцид»
является определение, принятое Генеральной Ассамблеей Орга-
низации Объединенных Наций в 1948 г. и позже повторенное в
Римском Статуте (1998 г.). На основе этих принципов был создан
Международный уголовный Суд (2002 г.) и ряд других правовых
институтов, которые судят и наказывают виновников геноцида.
Что касается геноцида против украинцев, именно Рафаэль Лемкин,
* Перевод с английского А. К. Дятловой.
1 Термин «германо-советская война» введен автором. Под ним подразу-
мевается война против фашистской Германии, или, как более привычное для
нас понятие, Великая Отечественная война (прим. пер.).
195
создатель Конвенции по вопросам геноцида, в 1953 г. предложил
проведение самого всестороннего анализа. Изучение международ-
ного права по вопросам геноцида и источники в виде обширнейшего
корпуса советских и других документов, ныне доступных исследо-
вателям, позволяют расширить это положение Лемкина. Поэтапное
рассмотрение этих трех аспектов позволит нам ответить на вопрос,
виновен ли сталинский коммунистический режим в геноциде укра-
инского населения.
Определение ООН термина «геноцид»
9 декабря 1948 г. Генеральная Ассамблея Организации Объе-
диненных Наций приняла «Конвенцию о предупреждении пре-
ступлений геноцида и наказании за него»1. После ратификации
различными странами документ вступил в силу 12 января 1951 г.
В 1954 г. Конвенция была ратифицирована СССР (и отдельно,
Украинской ССР), и сегодня главные положения этого докумен-
та — составная часть Уголовных кодексов России и Украины2. Де-
вятнадцать статей данной Конвенция посвящены главным образом
проблеме предотвращения геноцида и наказания за преступления.
Преамбула и первые две статьи являются самыми важными для
нашего обсуждения. В Преамбуле признается, что «на протяжении
всей истории геноцид приносил большие потери человечеству», и
первая статья гласит, что «геноцид, независимо от того, совершается
ли он в мирное или военное время, является преступлением, кото-
рое нарушает нормы международного права». Данное определение
является существенным, поскольку преступление, которое украин-
цы называют «голодомором», должно быть изучено, несмотря на то,
что события происходили до принятия Конвенции ООН, а преступ-
ник не был вовлечен ни в какую войну с внешним врагом.
Определение термина геноцид содержится в «Статье II», где ска-
зано следующее:
«В настоящей Конвенции под геноцидом понимаются следующие
действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или
частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или ре-
лигиозную группу как таковую:
а) убийство членов такой группы;
1 http://www.hrweb.org/legal/genocide.html.
2 Уголовный кодекс РФ, Глава 34, Статья 34 (http://www.zakonrt.info/
uk/357/; http://www.yablonsky.com.ua/cryminal 21.htm#_Toc528383953/).
196
б) причинение серьезных телесных повреждений или умственно-
го расстройства членам такой группы;
в) предумышленное создание для какой-либо группы таких жиз-
ненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физи-
ческое уничтожение ее;
г) меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде
такой группы;
д) насильственная передача детей из одной человеческой группы
в другую».
Данное определение нуждается в некотором разъяснении и объ-
яснении на тему того, как оно может быть применено к украинской
трагедии.
Первое. Ключевой составляющей при рассмотрении термина гено-
цид является понятие «намерение»: чтобы доказать, что геноцид имел
место, необходимо показать, что преступник действовал с умыслом.
В то же самое время нужно отметить, что в Конвенции не рассматри-
вается такое понятие как мотив, который заставил преступника со-
вершить подобные действия. И если знание мотивов может привести
к пониманию причин совершения преступления, то его доказательст-
во не требует выяснения этих мотивов. Другими словами, причина,
которая заставила коммунистический режим уничтожить миллионы
украинцев, не имеет особого значения при рассмотрении проблемы
геноцида украинского народа.
Второе. В качестве возможных жертв геноцида в указанной кон-
венции рассматриваются только национальные, этнические, рели-
гиозные группы. Так как социальные группы не включены в данное
понятие, то следует рассматривать проблему украинского крестьян-
ства как целого народа, т. е. как национальной и этнической группы,
а не только как крестьянства (т. е. социальной группы). Слова «на-
циональная» и «этническая» ошибочно используются некоторыми
авторами в качестве синонимов, поскольку в Восточной Европе тер-
мин «национальный» часто употребляется в значении «этнический».
Фактически авторы Конвенции сформулировали определения более
кратко. «Национальный» используется здесь в значении принадлеж-
ности той или иной группы людей к определенному политическому
или административному образованию, формирующих политическую
или гражданскую общность (государство), независимо от их этниче-
ской принадлежности, религии или расы. Слово «этнический» проис-
ходит от этнос (ethnos): группа людей с общей культурой и чувством
принадлежности к одному и тому же сообществу.
197
Третье. В Конвенции не говорится о полном уничтожении кон-
кретной группы как единственном условии для установления факта
геноцида — уничтожение значительной части той или иной группы
людей также можно квалифицировать как геноцид. Чтобы признать
Сталина виновным в геноциде, нет необходимости доказывать тот
факт, что он хотел убить всех украинцев.
Четвертое. Выражение «как таковую»1 относится к существитель-
ному «группа», а не к прилагательным «национальный», «этнический»,
«расовый» и «религиозный». Геноцид направлен на уничтожение опре-
деленной группы, а не ее отдельных участников. Выражение «как тако-
вую» нельзя понимать как рассмотрение проблемы «мотива», который
обычно тесно связывается с таким понятием как «ненависть» (т. е. при-
чина ненависти и уничтожения людей состоит в их принадлежностью
к национальной, этнической, религиозной или расовой группе). Если
мы принимаем возникновение ненависти как мотива как неизбежное,
тогда в пятом пункте определения геноцида (ст. II, пункт «д») указан-
ной Конвенции не было бы никакого смысла: почему тот, кто проводит
политику геноцида, насильственно переводит детей из презираемой
им группы в свою собственную? Цель геноцида — физическое сокра-
щение группы населения или же принудительное переселение всей
группы или ее части.
Пятое. Только в трех из пяти актов геноцида, обозначенных в Кон-
венции, говорится о физическом уничтожении, полном или частич-
ном. В четвертом пункте говорится о предотвращении деторождения;
в пятом — о насильственном перемещении представителей одной
группы в другую. В этих двух случаях жертвам не нанесен никакой
физический вред, а дети, насильственно переведенные в другую груп-
пу, могут даже извлечь выгоду из этого. Цель политики геноцида в
последних двух случаях заключается не в полном уничтожении всей
группы, а лишь в сокращении ее численности.
Наконец, нужно также учесть, что каждое требование признания
факта геноцида должно быть проанализировано и рассмотрено от-
дельно. Признание факта геноцида против одной группы не зависит
от признания или непризнания преступления против другой груп-
пы. Каждый пример геноцида должен быть исследован отдельно с
должным обоснованием и соответствующей документальной базой.
Признание или непризнание факта геноцида украинского населения
не зависит от признания или непризнания факта казахского или рос-
сийского геноцида.
1 См. определение термина геноцид, данное в Конвенции ООН (прим,
пер.).
198
Осмысление понятия украинского геноцида
Первым ученым, который создал теоретическую основу того, что
мы теперь называем «голодомор», был Рафаэль Лемкин. Рафаэль
родился в семье польских евреев, живших сельским хозяйством,
в деревне Безводне (Bezwodne) около древнего русского города
Волковыск (Wolkowysk) (Гродненская губерния). После Первой
мировой войны эта область стала частью Польши, и Рафаэль по-
ступил в Университет Яна Казимира во Львове, где в 1926 г. полу-
чил степень доктора права1. Во время учебы Лемкин был потрясен
армянской резней 1915 г., о которой общественность узнала из-за
убийства одного из его исполнителей в 1921 г. Не существовало
никакого международного права, рассматривающего преступления
против групп людей, и Лемкин решил работать над созданием по-
добного корпуса законов. В течение 1930-х гг. он выступал с док-
ладами на международных конференциях по теме преступлений
— варварства и вандализма, как он это называл, и в юридических
кругах заработал прочную репутацию эксперта международного
права и творческого мыслителя. Немецкое вторжение в Польшу
1939 г. вынудило Лемкина сбежать за границу, в конечном счете он
обосновался в США. В 1944 г. он издал монографию, посвященную
нацистской оккупации Европы. Книга стала оригинальной рабо-
той по вопросам геноцида. В ней Лемкин привел документальные
подтверждения нацистских злодеяний по всей Европе и предложил
термин геноцид для их описания2.
Лемкин ввел новый термин, соединив древнегреческое слово
genos (род, племя) и латинское caedo (убиваю). Неологизм вклю-
чал такие составные понятия как тираноубийство, мужеубийство и
детоубийство3. Лемкин считал, что конечная цель политики гено-
цида — уничтожение конкретной группы людей. Ио это не подразу-
мевало полного физического уничтожения всех ее представителей.
Автор определял геноцид как: «скоординированный план действий,
направленных на уничтожение основ жизни национальной группы
с целью ее истребления. Целью такого плана был бы распад поли-
тических и социальных учреждений, ущемление национальных
чувств, уничтожение культуры, языка, религии и экономической
1 TsDIAU m.Lviv. F. 26. Sp. 459. Ark. 252 253zv; F. 26. Sp. 1353. Ark. 684.
2 Lemkin R. Axis Rule in Occupied Europe: Laws of Occupation, Analysis of
Government, Proposals for Redress. Washington, D.C.: Carnegie Endowment for
International Peace, 1944.
3 tyrannicide, homicide and infanticide (англ.) (прим. nep.).
199
базы национальной группы, а также отсутствие личной безопас-
ности, свободы, достоинства, безопасности здоровья и даже жизни
людей, принадлежащих такой группе»1.
Упоминание Лемкиным «политических учреждений» и «культу-
ры» свидетельствует о том, что он использовал выражение «нацио-
нальные группы» и в политическом, и в этническом смысле. Позже в
Конвенции ООН эти группы были представлены как две отдельные
и обособленные — «национальные» и «этнические». Фактически оп-
ределение Лемкиным различных категорий людей — потенциальных
жертв геноцида было намного более широким и включало определен-
ные социальные и политические группы. Упоминание в Конвенции
только четырех групп было итогом переговоров между делегатами из
различных стран, входящих в редакционный комитет ООН.
Лемкину потребовалось четыре года, чтобы убедить делегатов Ге-
неральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций принять
закон о наказании за преступления геноцида. Заключительный текст
Конвенции ООН по вопросам геноцида не полностью отражал взгля-
ды Лемкина, но содержал его главные идеи. В сентябре 1953 г., спустя
пять лет после принятия Конвенции и двадцать — после большого
украинского голода2, Лемкин был приглашен в качестве главного
докладчика на юбилейную встречу, проводимую Украинским об-
ществом Нью-Йорка при Манхэттенском Центре3 В своей речи он
представил первую общую теоретическую основу для анализа «со-
ветской политики геноцида по отношению к Украине», как он ее на-
зывал4. На страницах его доклада есть пометки карандашом, которые
указывают, что он начал свою лекцию со следующего предложения:
«То, о чем я собираюсь говорить, является, возможно, классическим
1 Lemkin R. Axis Rule in Occupied Europe. P. xi, 80.
2 Термин автора (прим. nep.).
3 Ukrainians March in Protest Parade. 10 000 Here Mark Anniversary of
the 1933 Famine-Clergy Join in the Procession // The New York Times. 21 Sep-
tember 1953; Over 15 000 N.Y. Ukrainian Americans March in Protest Parade
Marking Anniversary of Soviet Fostered 1932-1933 Famine in Ukraine // The
Ukrainian Weekly. 26 September 1953.
1 Рукопись находится в Нью-Йоркской публичной библиотеке. Текст был
опубликован во многих академических журналах. К 50-й годовщине смерти
Лемкина Международный благотворительный фонд «Украина 3000» издал
юбилейную серию его работ, где его доклады были переведены на 28 языках.
См.: Lemkin R. Soviet Genocide in Ukraine. Article in 28 language. Kyiv, 2009.
Все цитаты из текста Лемкина взяты из этого выпуска. Рядом с цитатами
указаны номера страниц, на которых они найдены.
200
примером советского геноцида, его самого долгого и самого широкого
эксперимента по русификации — уничтожение украинского народа»
(С. 31). Хорошо осведомленный о советской правовой системе, пре-
красно знающий советскую действительность, Лемкин показал глу-
бокое понимание действия самого механизма украинской трагедии.
В соответствии с принципами Конвенции ООН, Лемкин полагал, что
украинская катастрофа была «не только случаем массового убийст-
ва», но и «геноцидом, уничтожением не отдельных людей, а культуры
и страны в целом» (С. 36).
Новизна подхода Лемкина состоит в его осмыслении украинского
геноцида как преступления в отношении страны в целом, а не только
против крестьянства как одной из ее составляющих. «Первый удар»,
как утверждает Лемкин, «был нацелен на интеллигенцию, мозг на-
ции, чтобы парализовать всех остальных» (С. 32). В результате боль-
шое количество украинских «учителей, писателей, художников,
мыслителей, политических лидеров были ликвидированы, заключе-
ны в тюрьму или высланы» (С. 32). Стоит отметить, что под словом
«интеллигенция» Лемкин подразумевал элиту вообще.
Лемкин отмечает: «Продолжением подобной политики в от-
ношении интеллигенции стало начало активных действий против
церквей, священников и иерархии, “души Украины”» (С. 32). При-
мечательно, что юрист говорит и об украинской Православной Ав-
токефальной церкви с Митрополитом Липкивским и 10-тысячном
духовенстве, уничтоженном перед Второй мировой войной; и укра-
инской Католической церкви, ликвидированной после войны, во
главе которой находился Митрополит Слипый. Лемкин полагал,
что украинская Католическая церковь была уничтожена только по-
тому, что была украинской. «Доказательством того, что главной за-
дачей была именно русификация Украины, служит тот факт, что до
уничтожения церкви ей было предложено стать частью Московско-
го патриаршества — политического орудия Кремля» (С. 32). Далее
Лемкин утверждал, что «эти нападки на сердце Украины имели свое
продолжение в виде своеобразных атак на мозг нации, поскольку
выходцы из семей священников и составляли интеллектуальную
элиту страны» (С. 33). Интересно отметить, что при анализе про-
цесса уничтожения интеллигенции и церкви Лемкин не ограничи-
вается кратким перечислением отдельных событий, а рассматривает
их в историческом контексте.
После рассмотрения темы судьбы интеллигенции и церкви Лем-
кин обращается к проблеме крестьян-единоличников: «Третий пункт
советского плана был посвящен крестьянам-единоличникам — боль-
201
шой группе свободных крестьян, которые были носителями тради-
ций, фольклора, национального языка и литературы, национального
духа Украины» (С. 33). Примечательно, что автор изображает глав-
ную жертву голода, зажиточных крестьян на Украине, не с точки зре-
ния экономики, а как основных носителей тех качеств и характерных
черт, благодаря которым и возникает этнос. Независимые крестьяне
были главной (но не последней) жертвой основного (но не единст-
венного) орудия геноцида — искусственного голода, и «это оружие,
которое применялось против этого слоя, было, возможно, самым
ужасным из всех — голодная смерть» (С. 33). Лемкин сознательно
отклонял то, что сегодня известно как «пезантизм»1 или социально-
экономическая интерпретация голода. Он раскритиковал «попытку
рассмотрения проблемы советской жестокости как экономической
политики [курсив мой. — Р С.], связанной с коллективизацией па-
хотных земель, и уничтожении кулаков, крестьян-единоличников».
(С. 33-34). «Урожай в том году [1932 г.] был вполне достаточным,
чтобы накормить людей и домашний скот Украины» (С. 34). Он
утверждал, что «кулаков на Украине было немного», что в государ-
ственных зернохранилищах был хлеб, и что так необходимый на ро-
дине урожай экспортировался «для создания хорошей репутации за
границей» (С. 34). В подтверждение своей мысли Лемкин цитирует
Станислава Косиора, главу коммунистической партии Украины, ко-
торый говорил, что «украинский национализм — наша главная опас-
ность»2, и приходит к заключению, что для того, чтобы «уничтожить
[украинский] национализм, чтобы установить ужасающую единооб-
разность советского государства, украинское крестьянство было при-
несено в жертву» (С. 34).
Четвертым шагом был геноцид украинского населения не путем
физического уничтожения, а смешения этносов. Оно подразумевало
«поселение среди украинцев представителей других народов и рас-
селение украинцев по всей территории Восточной Европы». Целью
было уничтожение украинского этноса в пределах Украинской Со-
ветской Республики: «...таким образом, этническое единство было
бы разрушено, а национальности смешаны» (С. 34). В результате
проводимой политики, «голода и депортаций численность населения
1 Термин автора, под которым он, видимо, подразумевает «крестьяно-
ведческий подход» (прим. Дятловой А. К., Кондрашина В. В.).
2 Фраза в речи Косиора: «В настоящий момент главная опасность
на Украине исходит от местного украинского национализма в сговоре с
империалистическим интересом» // Известия. 2 декабря 1933. С. 5.
202
Украины сократилась» по абсолютным показателям (С. 35). По
мнению Лемкина, «все это были основные шаги в систематическом
разрушении украинской нации, в ее последовательном вхождении в
состав новой советской страны» (С. 35).
Очевидец холокоста и голодомора, Лемкин не мог не сравнить на-
цизм и коммунистическую политику геноцида. Он посчитал нужным
отметить, что «никаких попыток полного уничтожения [украинцев]
предпринято не было, в отличие от того, что делали немцы в отноше-
нии евреев» (С. 32). Он говорил: «[Украинская] нация слишком мно-
гочисленна, чтобы быть истребленной полностью. В то же время, ее
лидерские позиции, религиозная, интеллектуальная, политическая
роль оказались значительно меньше и, соответственно, легче могли
быть устранены, и таким образом, именно на эту группу и обруши-
лась вся мощь Советов с его хорошо известными инструментами мас-
сового убийства, депортациями и принудительным трудом, ссылками
и голодом» (С. 32). Уничтожение украинской элиты, таким образом,
рассматривается как основная составная часть политики геноцида, а
не как нечто побочное.
В анализе Лемкина есть один недостаток: в нем не уделено вни-
мания судьбе более чем 8 млн этнических украинцев, которые в
1920-х гг. жили в РСФСР. По переписи 1937 г. была зарегистриро-
вана только половина этого живущего в данном регионе населения.
Причиной подобного значительного сокращения численности этни-
ческих украинцев был голод и ассимиляция. Согласно Конвенции
ООН, сокращение численности населения можно считать геноцидом
вне зависимости от его причины. По аналогии с холокостом, когда
политика геноцида евреев проводилось во время нахождения у вла-
сти Гитлера, геноцид украинцев имел место при Сталине.
Документальные доказательства геноцида украинского
населения
Идеи Лемкина о политике геноцида, проводимой сталинским ком-
мунистическим режимом по отношению к украинцам, подтверждены
недавно рассекреченными документами советских архивов. Лемкин
был прав, утверждая, что Сталин не намеревался уничтожить всех ук-
раинцев — ни как граждан УССР, ни как целого этноса, проживающего
и на территории Украины, и по всему Советскому Союзу. Принести в
жертву около 30 млн человек, что составляло пятую часть населения
Советского Союза, было бы полным безумием. Сталин намеревался
лишь сократить численность украинского населения, запугать укра-
инскую элиту и превратить выжившее население в винтики его новой
203
плановой экономики и растущего военно-промышленного комплек-
са. Лемкин правильно понял его план, говоря о том, что Сталин вы-
полнял его, действуя по нескольким фронтам.
Осенью 1929 г. ГПУ начало новую атаку на украинскую элиту.
Было арестовано 700 человек, главным образом националистически
настроенных представителей украинской интеллигенции, привер-
женцев идеи независимости Украины. Всеволод Балицкий, гла-
ва ГПУ Украины, объединил арестованных в мнимую группу под
названием «Союз Освобождения Украины» (СОУ). В состав заго-
ворщиков во главе с академиком Сергеем Ефремовым включили
бывших представителей уже не существующей Украинской Цен-
тральной Рады: премьер-министра, двух министров и шесть депу-
татов. В группу были включены также два академика, пятнадцать
преподавателей, трое писателей, пять редакторов и священник ук-
раинской православной церкви. Среди приписываемых группе пре-
ступлений было создание небольших организаций «в деревнях и
селах» для пропаганды идеи отделения Украины от СССР1. В марте
1930 г. Балицкий сообщил в Москву, что в ряде деревень происхо-
дят волнения под лозунгами СОУ, что кулаки поют «Ще не вмерла
Украина», что крестьяне поют за здравие академика Ефремова2. На
показательном процессе, проходившем в оперном театре Харькова
в течение марта и апреля, были преданы советскому «правосудию»
45 из предполагаемых лидеров СОУ. Это было началом серии судеб-
ных дел, организованных ГПУ, целью которых было устрашение ук-
раинской национальной элиты. Кроме того, нельзя было допустить,
чтобы она примкнула к крестьянству в борьбе против безжалостной
политики Сталина. Большая часть обвиняемых была осуждена на
различные сроки, позже они погибли в Гулаге.
В январе 1930 г. Украинская Автокефальная Православная Цер-
ковь была вынуждена созвать «срочный собор» и объявить о своей
ликвидации3. В отличие от этого, Русской Православной Церкви,
которая также подвергалась гонению, было разрешено продолжить
свое существование в течение всего советского периода, а во вре-
1 Politychnyi terror i teoryzm v Ukraini X1X -XX st. Istorychni narysy. Kyiv,
Naukova dumka, 2002. P. 278-281, 404-407
2 Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Т. 3. Кн. 1. 1930-1931.
М.: РОССПЭН, 2003. С. 221-222.
3 Масе J. Е. Communism and the Dilemmas of National Liberation: Nation-
al Communism in Soviet Ukraine 1918-1933. Cambridge, Mass.: HURI, 1983.
P. 264-280.
204
мя войны позволено выбрать патриарха. Украинская Православная
Перковь была уничтожена не из-за того, что была православной, а
потому, что была украинской. Одновременно под давлением власти
оказались Национальная академия наук Украины и другие украин-
ские учреждения. В этот решающий момент украинские крестьяне
были лишены своих лидеров, тех, кого Лемкин позже назвал «Ду-
шой» и «Мозгом» страны.
Репрессии против украинской национальной элиты продолжались
в ходе всего периода «сталинского экспорта революции». Преследо-
вания осуществлялись постепенно, распространяясь и на тех, кто тре-
бовал независимости Украины, и на националистически настроенных
граждан, и на просоветских украинцев, и даже на украинских коммуни-
стов, которые позже разочаровались в советском режиме, разрушавшем
их страну. В январе-феврале 1930 г. ГПУ арестовало 46 функционеров,
нанятых различными украинскими комиссариатами и отделениями, и
обвинило их в том, что те являлись членами организации, целью ко-
торой было разрушение советской экономики. Организация предпо-
ложительно работала в тесном сотрудничестве с кулаками и СОУ, и
выполняла их заказы1. В июне 1930 г. ее участников судил Верховный
суд Украинской ССР, они были приговорены к 2-10 годам лишения
свободы. В течение второй половины 1930 г. ГПУ раскрыло много ре-
альных и воображаемых «контрреволюционных заговоров» кулаков и
офицеров, пытаясь предотвратить попытку «общеукраинского военно-
го восстания». Аресты членов «партизанских организаций», возглав-
ляемых «кулаками», которые склонялись к идеям СОУ, продолжались
в 1931 г. Осенью 1930 г. ГПУ сфабриковало дело «Украинского Нацио-
нального Центра» (УНЦ), в состав которого входили выдающиеся ис-
торики, академик Михаил Грушевский и Матвей Яворский, и бывшие
члены нелегальных украинских политических партий. Аресты и суды
над членами этой организации длились в течение всего 1931 г. В янва-
ре 1931 г. ГПУ уничтожило «Левое крыло штаба повстанческой армии
освобождения Украины»; двенадцать «главарей» были приговорены
к смерти, также были казнены и многие из его «участников»2. Позже
главный военный заговор был «раскрыт» среди офицеров Украинской
Военной Организации (УВО); 328 из них были осуждены на смерть
1 Rozsekrechena pamiat'. Holodomor 1932-1933 rokiv v Ukraini v dokumen-
takh GPU-NKVD. Kyiv: Stylos, 2007. P. 74-81.
2 Чистка Красной армии на Украине проводилась в ответ на недовольст-
во солдат коллективизацией и высылкой их семей. См.: Politychnyi terror I
teroryzm v Ukraini. P. 410.
205
или длительные сроки заключения, целый офицерский корпус на
Украине был полностью уничтожен. Уже в декабре 1930 г. в докладе
ГПУ говорилось: «Кулаки постоянно пытаются оказать воздействие на
солдат Красной Армии» и даже на членов ГПУ; их влияние «замечено
особенно в тех частях, которые размещены в регионах, где шел их при-
зыв». Так как воинские части все еще пополнялись из местной среды,
возникала опасная связь между армией и крестьянами, недовольными
проводимой политикой.
Производя чистку украинской национальной элиты, наводя страх
на украинскую городскую интеллигенцию, бросая крестьян на про-
извол судьбы, коммунисты запускают процессы, которые лишили бы
сельскую местность ее лидеров — так называемых куркулей (кулаков).
В декабре 1929 г. Сталин объявил, что продукция колхозов и совхозов
может теперь заменить продукцию кулаков и заявил о смене «полити-
ки ограничения кулацкой эксплуатации политикой уничтожения кула-
чества как класса»'. 23 января 1930 г. Украинское Политбюро приняло
резолюцию о ликвидации кулачества и создании комиссии во главе со
Станиславом Косиором, генеральным секретарем КП(б)У, в состав
которой входили В. Балицкий, глава украинского ГПУ и П. Посты-
шев, человек Сталина в Харькове1 2. 30 января 1930 г. Политбюро ЦК
ВКП(б) приняло секретную резолюцию по раскулачиванию и депор-
тации3. Кулаки были разделены на три группы. Представителей пер-
вой ждала смерть либо ссылка в концлагерь. Отнесенные ко второй
группе подлежали переселению в отдаленные уголки СССР. Только
кулаки из третьей группы переселялись в свои же регионы, но лишь на
земли низшего качества. Кулакам не разрешалось вступать в колхозы.
Критерии, по которым эти группы различались, были нечеткими, что
давало простор действий для ГПУ и местных властей. Сопротивление
коллективизации и другие проявления «менталитета кулака» были
вполне достаточными для того, чтобы даже обедневшему крестьянину
быть зачисленным в кулаки, и именно страх попасть в этот разряд за-
ставлял крестьян вступать в колхозы.
Зимой 1930 г. было раскулачено более чем 90 тыс. украинских
хозяйств. Это процесс продолжался в течение всего периода коллек-
тивизации, и в 1934 г. Станислав Косиор доложил о том, что на Ук-
1 Сталин И. В. Сочинения. М., 1955. Т. 12. С. 474.
2 Vasil’ev V., Viola L. Kollektyvizatsiia i selians’kyi opir na Ukraini (lysto-
pad-1929 - berezen' 1930 гг.). P. 76.
3 Трагедия российской деревни. T. 2. C. 126-130. ,
206
раине раскулачены уже 200 тыс. хозяйств. Из расчета состава семьи
в 5 человек общее число раскулаченных составило один миллион че-
ловек. Таким образом, Украина потеряла сотни тысяч своих лучших
крестьян. Это означало, что крестьяне, составлявшие более чем три
четверти населения республики и представлявшие собой «главную
армию национального движения»1, потеряли своих лидеров в борь-
бе с репрессивным режимом. Во время первой волны раскулачива-
ния — зимой и весной 1930 г. — более чем 115 000 мужчин, женщин
и детей были высланы из Украины. Следующая часть была выслана
год спустя и процесс продолжался, пока в конечном счете несколько
сотен тысяч украинцев не были сосланы на север России и в Сибирь.
Депортация была организована по военному образцу, с помощью воо-
руженных отрядов ГПУ и курсантов милиции. Большое количество
депортируемых, в некоторых случаях до 50 %, погибло в неотапливае-
мых товарных поездах и пунктах назначения, пребывание в которых
было губительным для здоровья и жизни. В результате депортации за
пределы Украины из страны были удалены наиболее националисти-
чески настроенные элементы, что ослабило способность республики
сопротивляться очередному этапу русификации. Проблему унич-
тожения сельской элиты необходимо рассматривать в неразрывной
связи с процессом истребления городской элиты. Вместе они фор-
мировали единую украинскую однонациональную общность — цель
сталинского геноцида.
Сталинский проект коллективизации подготовил почву для мас-
сового голода. Непосредственной экономической целью коллек-
тивного сельского хозяйства, как объяснял сам генсек студентам
Института Красной профессуры в своей лекции от 28 мая 1928 г.,
было увеличение производства экспортного хлеба, необходимо-
го для индустриализации2. Сталин уверял своих слушателей, что
крупные хозяйства смогут достичь этой цели быстрее, чем мелкие.
В поддержку своих слов он показал, что имения помещиков дово-
енной царской России и социализированные советские хозяйства
(совхозы и колхозы) могли дать 47 % своего продукта государству,
в то время как средние и бедные крестьяне — до и после войны —
1 Сталин И. В. К национальному вопросу в Югославии. Речь в
югославской комиссии ИККИ 30 марта 1925 г. // Сочинения. Т. 7. М.,
1954. С. 71.
2 Правда. 2 июня 1928 г. Цит. по: Сталин И. В. Сочинения. Т. 12. М.,
1955.
207
продавали только одну восьмую часть своей продукции за пределы
деревни. Генсек пришел к заключению, что мелкие хозяйства долж-
ны быть объединены в крупные коллективы, что позволит увели-
чить долю экспортного зерна1. Однако Сталин не учел тот факт, что
в колхозах — в отличие от личных крупных хозяйств — будет боль-
ше работников, которых также нужно кормить; а также, что кресть-
янский инстинкт собственника и противостояние коллективизации
негативным образом скажутся на производстве сельхозпродукции.
Если бы в этих условиях государство настояло на увеличении запа-
сов, то в счет экспортного хлеба фактически оказалось бы включе-
но зерно, необходимое для выживания крестьянина. Разрабатывая
планы раскулачивания и коллективизации, Сталин не мог не пони-
мать потенциальную опасность масштабного голода.
В данной работе мы не будем рассматривать, как начался голод
на Украине, и какой вред он нанес украинскому населению — эти
факты хорошо известны и широко описаны в научной и популярной
литературе. Наше исследование в большей степени посвящено тому,
как сами виновники и жертвы чудовищного преступления воспри-
няли эту катастрофу. В сообщении ГПУ мая 1934 г. содержится ин-
формация, которую группе колхозников передал один из партийных
активистов, наделенный особыми полномочиями проводить линию
Сталина в Шахновском районе Харьковской области. Рассержен-
ный чиновник, некий Прокопенко, сетовал: «Голод на Украине был
создан для того, чтобы сократить количество украинцев, заселить
на их места людей из других частей СССР и таким образом убить
всякую мысль о независимости»2. Не владея терминологией, Про-
копенко обвинял коммунистический режим Сталина в геноциде - в
преднамеренном истреблении украинцев как национально-этниче-
ской группы.
Сохранившаяся переписка крупных советских чинов подтвер-
дждает слова Прокопенко. 26 апреля 1932 г. Косиор информирует
Сталина о голоде на Украине, скрывая масштабы трагедии3. 10 июня
Георгий Петровский, глава украинского государства [ЦИК УССР] и
Влас Чубарь, глава украинского правительства [СНК УССР] также
1 Важно иметь в виду, что Сталин говорил об «экспортном» зерне, а не
зерне вообще.
2 Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Т. 3. Кн. 2. 1932-1934.
М.: РОССПЭН, 2005. С. 572.
3 Holod 1932-1933 rokiv па Ukraini: ochyma istorykiv, movoiu dokumentiv.
Kyiv, 1990. S. 148.
208
пишут в Кремль, сообщая Молотову и Сталину об ужасном состоя-
нии украинской деревни. Чубарь отмечал, что уже в декабре и янва-
ре имели место случаи голода — как среди крестьян-единоличников,
так и среди колхозников, и что к «марту-апрелю в каждой деревне
были десятки и сотни плохо питающихся, голодающих, пухнущих от
голода людей, людей, умирающих от голода; появились дети и сиро-
ты, оставленные своими родителями». Чубарь обратил внимание на
крестьян, раскулаченных в 1930 г., но не высланных из своих облас-
тей, которые теперь не получали никакой поддержки от своих одно-
сельчан — середняков и бедняков. Стоит упомянуть еще два примера:
«Выросло число петлюровцев и других антисоветских элементов.
Намного увеличилось количество мелких и крупных краж, что ухуд-
шает и без того непростую ситуацию»1.
Еще более важным для нашего понимания ситуации является пись-
мо Петровского. Он только что посетил множество деревень и повсюду
видел множество людей, главным образом бедняков и середняков, ко-
торые умирали от голода, питаясь различными суррогатами. Крестья-
не ругали, упрекали его, задавали щекотливые вопросы: «...почему вы
создали этот искусственный голод, [...] почему вы забрали посевной
материал — этого не было даже при старом режиме, почему украинцам
теперь необходимо за хлебом [...] ездить в незерновые районы страны?»
Указывая на то, что сбор урожая зерна закончился уже шесть недель
назад, и голод только усилится, Петровский спрашивал: «разве помощь
украинской деревне не должна быть предоставлена в размере двух или,
по крайней мере, полутора миллиона пудов зерна?» Если помощь не
будет получена, предупреждал он, голод заставит крестьян убирать не-
дозревшее зерно, большая часть которого погибнет. Петровский нари-
совал также безрадостную картину предстоящего урожая. Так как хлеб
лучшего качества, который крестьяне сохраняли для посева, был изъят
в счет государственного плана, «для посева в основном использовали
семена более плохого качества», и «норма высева семян на гектар ока-
залась меньше». Наконец, Петровский обратил внимание на массовое
бегстве украинских крестьян. Они вынуждены искать пропитание за
пределами республики, на «станции Дно Центрально-Черноземной
области, в Белоруссии, и на Северном Кавказе»2, где хлеб был более
1 Все цитаты и ссылки на эти два письма взяты из кн.. Командири
Великого голоду. По!'здки В. Молотова i Л. Кагановича в Украшу та на
твшчний Кавказ 1932-1933 рр. К.: Генеза, 2001. С. 206-215.
2 В Псковской области. Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД.
Т. 3. Кн. 2. С. 137.
209
доступным и по более низким ценам. Так как массовое бегство блоки-
ровало работу транспортной системы, Петровский предложил кресть-
янам организовать специальные группы по закупке зерна. Но он знал,
что наркомат транспорта резко сократил продажу билетов на поезда
крестьянам. Сбитые с толку крестьяне спрашивали Петровского: «По-
чему им запрещают поездки для закупки зерна?»
Двое украинских партийных функционеров написали Сталину,
чтобы предупредить его о серьезной экономической ситуации на Ук-
раине, попросить о срочной помощи голодающему населению и об
уменьшении плана заготовок хлеба следующего урожая. Оба жало-
вались на злоупотребления во время уборки урожая и на голод, кото-
рый заставлял отчаявшихся крестьян воровать или отдавал их в руки
кулаков и петлюровцев. Если эти два украинца искренне верили в то,
что своими предупреждениями о беспорядках в украинской деревне
и просьбами о сострадании они могут смягчить позицию Москвы, то
они ошибались. Реакция Сталина, Кагановича и Молотова была пря-
мо противоположной. Исполняя обязанности генсека, пока Сталин
был в отпуске в Сочи, Каганович прочитал эти письма и 12 июня по-
слал их Сталину со своими собственными критическими коммента-
риями. Сталин ответил жестко. Он осудил ложную «самокритику»
и фальшивую справедливость двух украинских лидеров, заинтере-
сованных только в получении «дополнительных миллионов пудов
зерна из Москвы» и «сокращении плана хлебозаготовок». Сталин
посчитал обе просьбы недопустимыми: украинцы должны мобилизо-
вать свои собственные ресурсы, поскольку «Украине уже было дано
больше, чем она должна была получить»1. В письме двум своим при-
спешникам Сталин признал голод, но возложил ответственность за
него на неумелое местное руководство2.
Сталин был хорошо осведомлен об украинских делах, и главным
образом в ответ на возникшую ситуацию и в ожидании новых про-
блем в республике он издает печально известный закон, который впо-
следствии крестьяне назвали «законом о пяти колосках». В письмах
от 20 июля Кагановичу и Молотову генсек жалуется на широко рас-
пространенное воровство среди «раскулаченных» и других и предла-
гает издать закон в трех частях для того, чтобы: а) сравнять фрахт
железной дороги, собственность колхоза и совместную собственность
с государственной собственностью; б) осуждать за воровство любого
из этих видов собственности «минимумом на десять лет, а, как прави-
1 Переписка Сталина и Кагановича. 1931-1936. М., 2001. С. 169.
2 Там же. С. 179.
210
ло, на смерть»; в) отменить право на амнистию за эти преступления1.
Несколько дней спустя в повторном письме Сталин дал идеоло-
гическое обоснование этому закону: как капитализм не смог бы
одержать победу без идеи «частная собственность — священная
собственность», так и социализм не сможет полностью победить
капитализм, «если не объявит, что общественная собственность
(принадлежащая кооперативам, колхозам или государству) являет-
ся священной и неприкосновенной»2. Сталин вернулся к этой теме
26 июля при разработке трех разделов будущего закона и цинично
заявил: «мы должны действовать на основании закона («крестьянин
любит законность») и не просто в соответствии с практикой ОГПУ,
хотя ясно, что роль ОГПУ здесь не только не уменьшится, но, на-
против, увеличится (отделы ОГПУ будут работать “на основании
закона”, а не “своевольно”)»3.
7 августа 1932 г. был издан единый партийно-государственный
декрет «О защите собственности государственных предприятий,
колхозов и кооперативов, и о консолидации общественной (социа-
листической) собственности». Декрет стал главным юридическим
документом, который испольовала советская власть, чтобы осудить
миллионы крестьян, умирающих от голода. Закон повторил слова
Сталина, что вся общественная собственность является «священной
и неприкосновенной» и тот, кто пытается овладеть общественной
собственностью, должен считаться “врагом народа”»4. Вся собствен-
ность колхоза, независимо от того, где она находится (на поле или
в хранилище) по данному закону приравнивалась к одной из форм
государственной собственности, за кражу которой вора приговари-
вали к смертной казни либо к 10 годам заключения — при наличии
смягчающих обстоятельств. Желание выйти из колхоза приравни-
валось к государственной измене и грозило тремя — пятью годами
концентрационных лагерей. Амнистии по этим преступлениям не
предусматривалось.
Декрет о государственной собственности действовал по всему Со-
ветскому Союзу, но его особая роль в отношении Украины была под-
черкнута в письме Сталина Кагановичу, посланном всего четыре дня
спустя после обнародования закона. Сталин приказал составить «ди-
рективу Центрального комитета для партии, судебной системы, и ка-
1 Переписка Сталина и Кагановича. С. 235.
2 Там же. С. 241.
3 Там же. С. 246.
4 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 453-454.
211
рательных органов по ключевым аспектам этого закона и методам их
выполнения». Он считал решение данной проблемы «неотложным»,
потому что закон был «хорош» и должен «скоро оказать свое воздей-
ствие». Генсек рассмотрел и украинскую проблему. Данный отрывок
ярко иллюстрирует его отношение:
«На данный момент самая важная проблема — Украина. Украин-
ские дела резко ухудшились. Относительно партии дела обстоят пло-
хо. Существует слух о том, что в двух областях Украины (кажется,
Киевской и Днепропетровских областях) приблизительно 50 район-
ных партийных комитетов высказались против плана хлебозаготовок,
считая его нереалистичным. Говорят, что ситуация в других районных
партийных комитетах не лучше. Что это напоминает? Это не партия,
а парламент, карикатура парламента. Вместо того чтобы вести за со-
бой районы, Косиор продолжал лавировать между директивами ЦК
ВКП (б) и требованиями районных партийных комитетов — и в итоге
оказался в затруднительном положении. [...] Неважно обстоят дела с
советами. Чубарь не лидер. Неважно обстоят дела с ГПУ. Редене не
способен вести борьбу против контрреволюции в такой большой и
своеобразной республике как Украина [выделено курсивом и под-
черкнуто и выделено курсивом в оригинале. — Р. С.]»1.
Сталина боялся украинского сепаратизма, идеи, которая преследо-
вала многих российских империалистов: «Если мы не сможем сразу
решить проблемы на Украине, мы можем ее потерять». Он напомнил
Кагановичу, что Пилсудский не дремлет, и что его агенты гораздо
сильнее, чем это себе представляют руководители ГПУ и коммуни-
стической партии Украины. Сталин выразил презрение всей КП(б)У,
которая состояла из 500 000 членов («ха-ха» — смеялся Сталин), при
этом в нее также входили и агенты Пилсудсткого и «довольно много
(да много!) гнилых элементов, тайных и явных петлюровцев». Помня
негативную реакцию Украины на кровавые законы о собственности,
Сталин предупреждал: «Нынешняя ситуация ухудшается, эти элемен-
ты не потратят времени впустую, подрывая основы партии изнутри (и
снаружи), ведя борьбу против партии». Данная ситуация на Украине
не может и дальше продолжаться без изменений, а поскольку «ук-
раинское руководство не видит всей сложности ситуации»; Сталин
предложил заменить Косиора Кагановичем и Реденса — Балицким.
Несколько месяцев спустя Чубаря могли так же заменить. Таким об-
разом, Сталин намеревался превратить Украину «как можно быстрее
в настоящую крепость СССР, в по-настоящему образцовую республи-
1 Переписка Сталина и Кагановича. С. 273-275.
212
ку». Сталин считал задачу срочной и призывал к незамедлительному
принятию мер, потому что без «этих мер (по экономическому и поли-
тическому укреплению Украины, прежде всего границ районов и т. д.),
я повторяюсь, мы можем потерять Украину»1.
«Закон о пяти колосках» предоставил коммунистическому режи-
му необходимую правовую основу для того, чтобы довести украин-
ское крестьянство до состояния голода. Обмен Сталина письмами с
Кагановичем выявил ту обстановку, в которой проводилась политика,
результатом которой был мучительный, смертельный голод. Чтобы
достичь главной цели — сохранение высокого уровня хлебозаготовок,
необходимо было решить все внутренние и внешние проблемы любой
ценой. Угроза со стороны агентов Пилсудского и Петлюры, якобы
свободно передвигающихся по всей Украине и Кубанскому региону,
где ими оказались пронизаны сверху донизу советская партийная и
государственная машины, был ни чем иным как всего лишь мифом,
при думанным Сталиным. Генсек хорошо знал, что к лету 1932 г. не
представляющая никакой угрозы польская сеть и несколько коллабо-
рационистов были окружены ГПУ, которое также арестовало реаль-
ных и мнимых приверженцев убитого Петлюры. Советско-польский
договор о ненападении, подписанный 25 июля 1932 г., был вполне
достаточным доказательством улучшения отношений между двумя
соседями2. Пилсудский и Петлюра были нужны советской пропаган-
де лишь в качестве пугала. И в дальнейшем эта традиция оставалась
весьма популярной. Но если серьезной угрозы со стороны поляков
или старых украинских националистов не существовало, то в услови-
ях ожидаемого голода (а Сталин предвидел эту возможность, когда
писал: «настоящая ситуация ухудшается». — Р. С.) восстание могло
вспыхнуть в любой момент в результате объединения испуганных
кадров КП(б)У среднего звена с погибающим от голода крестьян-
ством. Чтобы предотвратить это, необходимо было провести чистку
КП(б)У и поставить ее под строгий контроль Москвы.
Еще два других аспекта ярко показывают специфику украинского
геноцида. В отличие от голода 1921-1922 гг., когда крестьяне бежа-
1 12 августа Сталин отправил сообщение Кагановичу, в котором просил
сохранить в тайне план относительно Украины, изложенный в предыдущем
письме. См.: Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 276. Чтобы укрепить реше-
ние Косиора, в январе 1933 г. Сталин назначил более решительного Посты-
шева своим заместителем; Балицкий сменил Реденса в феврале 1933 г.
2 Snyder Т. Sketches from a Secret War. New Haven, Yale University Press.
P. 104.
213
ли из РСФСР на Украину в поисках еды, в 1932-1933 гг. все было
наоборот: крестьяне из Украины и особенно из Кубанской области
попытались спасти свои жизни, выменивая еду в России. 22 января
1933 г. специальная директива, выпущенная от имени Молотова и
Сталина, запретила подобные выезды и приказала ОГПУ перехва-
тывать крестьян из Украины и Кубани, пытающихся перебраться в
другие регионы СССР. В ответ на эту директиву в течение первых
трех месяцев после начала операций ГПУ арестовало 258 401 чело-
век, 230 633 из которых было отослано обратно, в голодающие дерев-
ни1. Очевидно, что блокада украинских земель была направлена на
то, чтобы усугубить голод на Украине и Кубани.
Другой антиукраинской мерой стал партийный и государствен-
ный декрет, в котором украинизация была объявлена фактором, за-
труднившим ход хлебозаготовок и облегчившим проникновение в
партийные и государственные структуры петлюровцев и других бур-
жуазных националистов. 14 декабря 1932 г. процесс украинизации
был резко прекращен на территории Северного Кавказа, а на следую-
щий день — на остальной части РСФСР2. Как следствие, этническим
украинцам было запрещено использовать родной язык в школах,
средствах массовой информации и местных органах власти. Голод и
антиукраинское законодательство стали факторами сокращения чис-
ленности зарегистрированного украинского населения в СССР за
пределами Украинской ССР с 8 000 000, согласно переписи 1926 г.,
до приблизительно половины этого количества — по переписи 1937 г.
Это также следует считать геноцидом украинского этноса.
XII съезд КП(б)У в январе 1934 г. стал поводом для анализа по-
лученных результатов начиная с XI съезда (май 1930 г.). Постышев
радостно заявил о том, что 1933 г. был «годом разгрома национали-
стической контрреволюции, ее обличения» и уничтожения «нацио-
налистической группировки во главе со Скрыпником». Поскольку
классовая борьба усиливалась, «националистические элементы стали
особенно активными в 1931-1932 гг. и с каждым днем пропитывали
новые области социалистического строительства». Резкие изменения
произошли после принятия резолюции от 14 декабря 1932 г. и кри-
тики украинской партии со стороны Центра 24 января 1933 г. После
этого, как отметил Постышев, «когда они сказали: бейте национали-
стического контрреволюционера, бейте негодяя, бейте его сильнее, не
1 Famine in the USSR 1929-1934. New Documentary Evidence. P. 83. DVD,
2009.
2 Трагедия советской деревни. T. 3. С. 575-577.
214
бойтесь, — и активисты, члены партии, молодые коммунисты подхва-
тили эту идею по-большевистски»1.
На том же самом форуме Балицкий представил «разгром украин-
ского контрреволюционного подполья в 1933 г.» как одновременное
действие ГПУ по двум направлениям: «а) атака на антисоциалисти-
ческие группы в сельской местности, в которой активно действова-
ли кулацко-петлюровские элементы, организовавшие здесь саботаж
и подрывную деятельность»; и б) окончательный разгром центров
руководства, прежде всего так называемой Всеукраинской Военной
Организации, которая проводила «повстанческую, шпионскую, ди-
версионную работу и сельскохозяйственный саботаж». ГПУ также
раскрыло блок украинских националистических партий, которых
Балицкий представил как органы «международной контрреволюции,
прежде всего немецкого и польского фашизма»2. Балицкий упомянул
и о своей роли в уничтожении Скрынника, доведении наркома про-
свещения до самоубийства 7 июля 1933 г.: ГПУ в том году провело
чистку наркомата Скрыпника, в ходе которой было уволено «200 слу-
жащих центрального отделения и снято 90 % областных и районных
начальников»3.
Советские документы ясно показывают, что коммунистический
режим Сталина намеревался физически уничтожить значительную
часть украинского населения и превратить остальных в группу по-
слушных винтиков, лишенных национального самосознания. Рабо-
та Лемкина привлекает наше внимание к тому факту, что политика
уничтожения украинской нации осуществлялась разными спосо-
бами. Огромное количество жертв спровоцированного голода было
лишь одним из компонентов геноцида, поскольку его цель состояла
в том, чтобы уменьшить и изменить оставшуюся украинскую общ-
ность как национальное (политическое) и этническое (культурное)
образование. Парадигма Лемкина предполагает расширение границ
украинской общности на весь Советский Союз [т. е. территории про-
живания украинцев] и характеристику украинского народа как эт-
нической группы. Уничтожение украинцев, которые стали жертвами
1 Postyshev Р. «Bor’ba KP(b)U za zdijsnennia lenins’koi natsional’noi poli-
tyky na Ukraini» // Chervonyi shliakh. 1934. № 2-3 (http://www.archives.gov.
ua/Sections/Famine/Postyshev.php).
2 Балицкий В. Выше большевистскую бдительность в борьбе с классовым
врагом // http://www.archives.gov.ua/Sections/Famine/Balytsky.php.
3 Shapoval Yu., Zolotariov V. Vsevolod Balytsky: osoba, chas, otochennia. Kyiv,
2002. P. 221.
215
репрессий Сталина на Кубани и в других частях РСФСР, было частью
геноцида украинского населения, и эта проблема должна рассматри-
ваться в исторической науке.
Мы начали наше рассмотрение проблемы украинского геноцида с
утверждения, что дебаты между украинскими и российскими истори-
ками по проблеме голода 1932-1933 гг. и войны 1941-1945 гг. поли-
тически связаны. То, что объединяет эти споры — борьба за передел
постсоветского пространства. Российские историки настаивают на
единстве исторического прошлого двух славянских стран, в то время
как украинские историки подчеркивают отличительные особенно-
сти украинского опыта. По крайней мере некоторые российские ис-
торики готовы пойти на многое, чтобы поддержать это утверждение.
Последние заявления Виктора Данилова и Ивана Зеленина показы-
вают, как исторические суждения могут быть подчинены политиче-
ским соображениям. Выдающиеся российские историки настаивают:
«Если рассматривать голодомор 1932-1933 гг. как «целенаправлен-
ный геноцид украинского крестьянства, то мы должны принять во
внимание, что это был в равной мере геноцид российского крестьяни-
на на Дону, Кубани, и Волжских областях, Центрально-Черноземных
районах и на Урале...»1 Они готовы поддерживать идею украинского
геноцида как составную часть общей политики геноцида, позволяя
таким образом поддерживать концепцию «общей истории». Украин-
ские историки, которые настаивают на украинском геноциде, отлича-
ются от их российских коллег тем, что они не пытаются навязать свое
представление о том, как русские должны интерпретировать свою
собственную историю.
'll Г .,Г<"
f I.
‘•Я’ * -KFrAi,/
i -Gi‘l
1 Данилов В. П., Зеленин И. Е. Организованный голод. К 70-летию
общекрестьянской трагедии // Отечественная история. 2004. № 5. С. 109.
:>V
Голодовки и голод в Винницкой области: . , ,
20-40-е гг. XX столетия: попытка сравнитедьиде'о анализа
В. Васильев *'
Ч . (
Несмотря на многочисленные публикации последних лет о голо-
де 1932-1933 гг. и 1946-1947 гг. в Винницкой области, много про-
блем остаются не исследованными1. С одной стороны, это вызвано
природой и масштабами голодомора 1932-1933 гг., а также голода
1946-1947 гг. как сложных и комплексных общественных явлений.
С другой, в изучении голода превалируют исследовательские подхо-
ды, трактовки явления как следствия политики правящей коммуни-
стической партии.
На мой взгляд, такие подходы, в целом логичные и объектив-
но появившиеся в ходе развития профессиональной исторической
мысли, все же сужают фокус научного анализа. Часто исследователи
пишут о голоде исключительно в русле взаимоотношений лидеров
компартии и крестьянства, не фиксируя внимания на значении эко-
номических, климатических и других факторов. В результате появля-
ются реконструкции исторических событий, в которых доминируют
идеологические предпочтения авторов или морализаторские оценки,
а логичность их выводов и убедительность приводимого фактическо-
го материала оставляют желать лучшего.
Задачей данной статьи является попытка сравнительного анализа
голодовок и голода, которые периодически случались на территории
Винницкой области на протяжении 20-40-х гг. XX в. При этом вни-
мание обращается на действие различных факторов, которые порож-
дали голодовки и голод. Их комбинации обусловливали различные
варианты развития событий.
1 Предварительный историографический анализ научной литературы
осуществил винницкий историк и архивист В. И. Петренко. См.: Петрен-
ко В. 1. Быьшовицька влада та украшське селянство у 20-30-х рр. XX ст.: при-
чини, технологи, наследии Голодомору-геноциду (за матер!алами Под^лля).
Вшниця, 2008. С. 20-31.
217
В 1920-1930-х гг. Винницкая область занимала большую часть
Подолья — одного из регионов Правобережной Украины, находя-
щегося на юго-западе от реки Днепр. Название «Подолье» появля-
ется в старинных славянских летописях во второй половине XIV в.,
обозначая земли в междуречье Южного Буга и Днестра1. В 1793 г. в
результате раздела Речи Посполитой между Пруссией, Австрией и
Российской империей эта территория под названием «Подольская
губерния» была инкорпорирована в состав России.
Площадь губернии составляла более 40 тыс. кв. км.2 Согласно пе-
реписи 1897 г., в Подольской губернии проживало около 3 млн чело-
век. По плотности населения она занимала второе место в империи
после Московской губернии. На севере Подолье соседствовало с Во-
лынской, на северо-востоке — с Киевской, на юге — с Херсонской, на
юго-западе — с Бессарабской губерниями.
Подолье являлось одним из сельскохозяйственных регионов Ук-
раины, В 1897 г. здесь было 7027 поселений, из них 17 — города и
120 — местечки (городки). Численность городского населения рав-
нялась примерно 40 тыс. человек, большинство из которых были ев-
реями, украинцами, русскими. Украинцы составляли 81 % населения
региона, занимались по преимуществу выращиванием озимой и яро-
вой пшеницы, ячменя, ржи, сахарной свеклы, технических культур,
животноводством. Местная промышленность была связана с перера-
боткой сельскохозяйственной продукции3.
В период Украинской революции (1917-1921 гг.) территория
стала ареной ожесточенных столкновений вооруженных сил раз-
личных государственных образований. Значительное количество
населения поддерживало идею независимой украинской государст-
венности, которую представляла Украинская Народная Республи-
ка. После захвата губернии Красной армией в 1920 г. ее западные
границы стали государственной границей с Польшей и Румынией,
что имело большое значение для советских лидеров по соображени-
ям безопасности.
К 1921 г. экономика губернии была разрушена, резко сократились
посевные площади, уменьшилось поголовье рабочего и домашне-
го скота. Большинство населения враждебно относилось к Красной
1 Сборник сведений о Подольской губернии. Вып. 1. Каменец-Подоль-
ский, 1880. С. 1-3.
2 Нариси icTopii Подьпля. Хмельницький, 1990. С. 115.
3 Энциклопедический словарь. Издатели: Ф. А. Брокгауз, И. А. Эфрон.
Санкт-Петербург, 1898. С. 96-98.
218
армии и советской власти, устав от войн и насилия. Местные орга-
ны власти создавались армейскими политработниками, а также на-
значенными на должности приезжими, большинство которых были
из левобережной Украины. Даже в июле 1922 г. на VIII Подольской
губернской конференции КП(б)У говорилось об отсутствии органов
власти в волостях и селах губернии. В 1924 г. из 4606 коммунистов
губернии только 25 % были местными жителями1.
Элитные части Красной армии, сформированные в России: три
стрелковые дивизии, — 24-я Самаро-Ульяновская Железная, 6-я и
12-я, кавалерийский корпус Г. И. Котовского, другие армейские под-
разделения контролировали территорию губернии. Совместно с ор-
ганами ЧК-ГПУ — советской политической полиции они боролись
против крестьян, составлявших основу многочисленных вооружен-
ных отрядов, боровшихся против советской власти. Ее предста-
вители называли вооруженное противостояние «политическим
бандитизмом». Социальной основой советской власти в губернии
стали комитеты незаможных селян (подобные комитетам бедноты
в России, которые ликвидировали в 1920 г.). В марте 1923 г. на тер-
ритории губернии было 1883 таких комитета численностью около
100 тыс. человек2.
Сразу после прихода Красной армии в губернии была организова-
на заготовка зерна в форме продовольственной разверстки. Ее размер
в 1921/1922 сельскохозяйственном году составил 288 тыс. т зерна3.
Изъяв с помощью реквизиций значительное количество зерна, ком-
мунистическое руководство расценивало губернию как неистощимый
источник снабжения продовольствием голодающих губерний России,
куда оно вывозилось4. В 1922/1923 г. так называемый «продналог» в
размере 272 тыс. т зерна вновь собирали методом реквизиций. К нему
добавилась «добровольная», а по сути, принудительная сдача продо-
вольствия для голодающих России и юга Украины5.
1 Нариси icTOpi’i Вшницько! обласно!' партшноТ оргашзацп. Одеса, 1980.
С. 110; Государственный архив Винницкой области (далее — ГАВО). Ф. П-1.
On. 1а. Д. 23. Л. 29; Д. 6. Л. 58.
2 ГАВО. Ф. П-1. On. 1а. Д. 56. Л. 50.
3 Петренко В. I. Бьтыповицька влада та украшське селянство у 20-30-х рр.
XX ст., причини, технологи, наслщки Голодомору-геноциду. В., 2008. С. 63.
4 Голод та голодомор на Под1лл11920-1940 рр. Зб1рник документа та ма-
тер!ал1в. В1нниця, 2007. С. 39-40.
5 VasU’iev V. Vinnitsa Oblast // Central-Local Relations in the Stalinist State,
1928-1941 / Ed. E. A. Rees. Hampshire, 2002. P. 168.
219
В условиях продолжительных жарких и засушливых летних пе-
риодов 1920 г. и 1921 г., когда температура воздуха поднималась до
35-38 градусов1, в губернии начался голод, причем не только среди
беженцев и централизованно привезенных сюда голодающих из По-
волжья и южных губерний Украины, но и местных жителей. В августе
1922 г. в 80 населенных пунктах Подолья начали работать комитеты
Американской администрации помощи «АРА», хотя губерния не
была признана властью пострадавшей от голода2. Масштабы голода,
человеческие потери до сих пор не известны, но ясно, что голод в По-
дольской губернии спровоцировал вывоз продовольствия в Россию и
южные губернии Украины.
Нэп с его отказом от продразверстки и других элементов так на-
зываемого «военного коммунизма» начался на Подолье в начале
1923 г. Переход к продналогу с его якобы фиксированной суммой
сдачи денег или сельскохозяйственной продукции государству каж-
дым крестьянским хозяйством не означал, что подольские крестьяне
меньше стали отдавать государству сельскохозяйственной продук-
ции. Неоднократно повышаемый для губернии налог в 1923/1924
сельскохозяйственном году составил 208 тыс. т. По оценкам местных
властей, валовый сбор урожая достиг 1 млн 392 тыс. т зерновых куль-
тур и 1 млн 216 тыс. т картофеля, а излишков зерна у крестьянских
хозяйств после выполнения продналога осталось 192 тыс. т. Этого
было крайне мало для развития крестьянского хозяйства, которое не
могло восстановиться после предыдущих лет войн и разверстки. Для
выполнения продналога тысячи крестьянских хозяйств вынуждены
были распродавать имущество и скот.
В мае 1924 г. X Подольская губернская конференция КП(б)У
обратилась к центральным властям с просьбой предоставить насе-
лению экономическую помощь и снизить налог, чтобы восстановить
разрушенное крестьянское хозяйство. В 1924/1925 г. налог был
снижен до 144 тыс. т3. Но сельское хозяйство губернии, особенно
южных районов, поразила сильная засуха, вызванная продолжи-
тельным периодом высокой температуры в середине лета 1924 г. и
1 Гальчак С. Подшля: природа, людина — еволющя, юторичний розви-
ток (юпматичний фактор в вторичному антропо-соцюгенезто). Кам'янець-
Подыьський, 2006. С. 191.
2 Голод та голодомор на ПодылГ.. С. 56. 2
3 Vasil’iev V. Vinnitsa Oblast... С. 169.
220
аномально теплой зимой, сменившейся затяжной холодной весной
1925 г.1 От неблагоприятных климатических условий пострадало
18 % посевных площадей озимых культур, значительные площади
оказались незасеянными2.
Весной 1925 г. население Подолья оказалось перед угрозой но-
вого голода. Интересными, на мой взгляд, были оценки, звучавшие
на официальных мероприятиях того времени. На 5-м съезде советов
Подольской губернии (15 апреля 1925 г.) приводились такие цифры:
население губернии оценивалось в 3,4 млн человек, насчитывалось
756 тыс. крестьянских хозяйств. На хозяйство приходилось 3,31 га
земли, на едока — 0,8 га. Это было меньше, чем в среднем по Украине
(на едока — 1,05 га). Из общего количества хозяйств 85 % засевали до
2,74 га и только 15 % имели более значительные по площади посевы.
Малоземелье сопровождалось тем, что 62 % хозяйств не имели рабо-
чего скота, а 52 % — рабочего инвентаря3
Председатель Подольского губисполкома Новиков откровенно
заявил на съезде, что 60 % крестьянских хозяйств не имеют средств
для обработки полей, т. е. являются бедняцкими, 39 % — более или
менее середняцкими, «имеющими кое-какую скотину» (это уже счи-
талось признаком благосостояния/зажиточности), и только 1 % — за-
житочными хозяйствами.
Обратим внимание, что Новиков, пусть даже в рамках официаль-
ных марксистско-классовых интерпретаций крестьянства, считал,
что 99 % крестьян не имеют средств для развития хозяйства. Какими
же были действия центральной власти?
При неблагоприятных климатических условиях в 1924/1925 сель-
скохозяйственном году валовой сбор зерновых и картофеля составил
2 млн 48 тыс. т, т. е. оказался на более чем 500 тыс. т ниже предыдуще-
го года. А уменьшение продналога составляло 64 тыс. т зерна. Однако
власть смогла изъять у крестьян всего 48 тыс. т, причем Новиков зая-
вил, что вывозить это зерно было нельзя — при таком валовом сборе
недоставало 160 тыс. т4.
Показательно, что «широким жестом» правительства УССР ока-
залась долгосрочная ссуда бедняцким хозяйствам в сумме 112 тыс.
1 Галъчак С. Под1лля... С. 194.
2 Голод та голодомор на Подылы. С. 101.
3 Там же. С. 96.
4 Там же. С. 97.
221
рублей и 2400 т зерновых культур, что было совершенно недостаточ-
но для сельского хозяйства губернии1.
Крестьянин из Могилев-Подольского округа губернии В. По-
терлевич заявил на 5-м губернском съезде советов, что Новиков
говорил в докладе о двух видах бандитизма существовавшего в то
время — конокрадстве и поджогах2. Но ничего не сказал «о третьем
бандитизме, который породило Правительство». Этот крестьянин
дал очень убедительную оценку действий власти: «Этим бандитиз-
мом является голод. Голод полностью происходит от власти. Власть
знала, что у нас была засуха. Власть знала, что в нашем районе был
неурожай, но, когда настало время платить налог, то нам сказали:
“Плати, а если не заплатишь, то пойдешь в тюрьму” Поэтому мы
вынуждены были тогда продать свой хлеб по 50 коп. за пуд. Мы
вынуждены были тогда продать свой хлеб кулакам, которые име-
ли деньги, сейчас ни денег, и не имеем, что кушать. Сейчас власть
говорит, что она повернулась к нам лицом, дает нам хлеб и гово-
рит: “Заплати нам по 4 руб. за пуд", как раз в 8 раз больше, чем мы
брали, а этих 8 пудов нам хватило бы до нового хлеба. Говорят нам,
что тут вышла ошибка. Так нельзя говорить власти, на которую мы
возложили всю свою надежду. Вы нами правите, наша жизнь от вас
зависит, а вы говорите, что вы ошиблись»3.
Думаю, что дело было не в официально звучавших со сторо-
ны представителей власти признаниях ошибочности курса на вы-
качивание зерна и других продовольственных культур. В основе
политического курса лежало абсолютное равнодушие к людям и
пренебрежение к жизни крестьянства. При этом органы власти
различного уровня четко знали состояние сельского хозяйства По-
дольской губернии, о чем свидетельствует справка о средней уро-
жайности зерновых и технических культур в Винницком округе,
подготовленная в конце 1925 — начале 1926 г. (в июне 1925 г. на
Украине ликвидировали губернии, Подольскую губернию разде-
лили на Винницкий, Каменец-Подольский, Могилев-Подольский,
Проскуровский, Тульчинский и Шепетовский округа). Документ
свидетельствует, что средняя урожайность зерновых и технических
культур с гектара была ниже уровня начала XX в. (см. табл.1).
1 Голод та голодомор на Подглль.. С. 98.
2 Чекистские органы утверждали, что к началу 1925 г. «политический
бандитизм» на территории губернии, как и всей Украины, ликвидировали.
3 Голод та голодомор на Подглль.. С. 106 107.
222
Таблица 1
Средняя урожайность зерновых н технических культур в 1907-1925 гт.
в Винницком округе (в центнерах на га)
Пятилетки Зерновые (пшеница, ячмень, овес, просо, гречка) Технические культуры
горох картофель кукуруза
1907-1911 гг. 9,61 9,35 94,53 10,52
1912-1916 гг. 10,05 9,35 79,92 12,12
1917-1921 гг. 7,6 5,99 59,17 74,37
1921-1925 гг. 7,5 8,76 73,78 —
Источники: Подсчитано по данным из докладной записки Винницкого
окружкома КП(б)У в ЦК КП(б)У от 2 января 1926 г. См.: Там же. С. 148.
Данные переведены из пудов и десятин в центнеры и гектары.
1926-1927 гг. оказались периодом, когда на территории бывшей
Подольской губернии не случалось голода. С лета 1928 г. ситуация
с продовольствием вновь обострилась. После перехода руководства
компартии во главе с И. Сталиным ко второму коммунистическому
штурму (сталинской революции сверху) вновь усилилось экономи-
ческое давление государства на крестьянское хозяйство Подолья.
Выполняя директивы центральных органов власти, местные партий-
но-советские органы вернулись к методам реквизиций зерна во вре-
мя хлебозаготовительных кампаний.
Начавшаяся в СССР в конце 1929 г. первая волна массовой на-
сильственной коллективизации сельского хозяйства привела к тому,
что в округах Подолья доля коллективизированных крестьянских
хозяйств составила к 10 марта 1930 г. 72,6 %’ их общей численности.
Крестьянство ответило нарастающим сопротивлением, пик которо-
го пришелся на первые месяцы 1930 г. За первые три месяца 1930 г.
ГПУ УССР зарегистрировало 3129 крестьянских выступлений про-
тив коллективизации, в которых приняло участие 950 620 человек.
Центральную власть, в частности Сталина, особенно встревожили
события в пограничных округах Винниччины. В Тульчинском, Моги-
лев-Подольском и Винницком округах крестьянские волнения охва-
тили 343 сельсовета, прошло 81 вооруженное выступление, в 73 селах
на короткое время была ликвидирована советская власть. Эти высту-
пления подавлял председатель ГПУ УССР В. Балицкий, который
1 Vasil’iev V. Vinnitsa Oblast... С. 171.
223
на бронепоезде, в сопровождении кавалерийских отрядов, разгонял
восставших крестьян'.
Необходимо отметить, что нарастание политического и экономи-
ческого давления государства на подольское крестьянство, проходило
при крайне неблагоприятных климатических условиях для сельско-
го хозяйства региона. Две зимы — 1927/1928 гг. и 1928/1929 гг. были
аномально холодными, малоснежными1, в результате чего погибло
значительное количество посевных площадей озимых культур, осо-
бенно в южных районах Подолья. При разрушении хлебного рынка
это грозило повторением голодовки населения. Отдельные группы
сельского населения и жителей местечек ощутили нехватку продо-
вольствия, но от широкомасштабного голода спасли благоприятные
климатические условия 1930 г., когда озимые дали 100 % всхожесть2.
Однако вторая волна массовой насильственной коллективиза-
ции, осуществлявшаяся по инициативе руководства ВКП(б) с конца
1930 г., ввергла сельское хозяйство Подолья в глубочайший эконо-
мический кризис. Для усиления контроля над ситуацией на местах
коммунистические руководители Украины с июня 1930 г. осуществи-
ли переход на районную систему управления, в результате чего ко-
личество коммунистов в сельских районах к июлю 1931 г. выросло
на 30 %3 Но подавить активное и пассивное сопротивление кресть-
янства колхозной системе не удавалось. В феврале 1932 г. была соз-
дана Винницкая область в составе 69 районов4, руководство которых
должно было контролировать ситуацию на местах. К этому времени
почти каждое второе крестьянское хозяйство в области было в колхо-
1 Васильев В., Виола Л. Коллективизация и крестьянское сопротивление
на Украине (ноябрь 1929 - март 1930 гг.). Винница, 1997 С. 43-69.
2 Гальчак С. Подыля... С. 195.
3 Центральный государственный архив общественных объединений Ук-
раины (далее — ЦГАООУ). Ф. 1. Оп. 20. Д. 4370. Л. 20.
4 Количество которых постоянно изменялось. Например, в октябре
1932 г. в Киевскую область отошли 7 районов: Бабанский, Монастирищев-
ский, Оратовский, Плисковский, Погребищанский, Уманский, Христинов-
ский. В начале 1935 г. в Винницкой области было 65 районов. В сентябре
1937 г. часть районов вошла в состав сформированной Каменец-Подоль-
ской и Житомирской областей. В то время Монастырищенский, Оратов-
ский, Плисковский, Погребищенский районы вошли в состав Винницкой
области. Количество районов изменялось с течением времени: в 1938 г. их
было 42, в 1946 г. - 44, в 1960 г. — 32, в 1965 — 19, в 1979 - 25, с 1990 -
27 районов. См.: Реабштоваш icTopicKi: У двадцяти семи томах. Вшницька
область. Кн. 1. В1нниця, 2006. С. 11.
224
зах. Единоличников, отказывавшихся вступать в колхозы, облагали
огромными налогами и штрафами.
Для оценок процессов в сельском хозяйстве области целесооб-
разно использовать сохранившиеся информационные сообщения
Винницкого областного управления ГПУ УССР, которые постоянно
направлялись в обком партии, прежде всего, для первых секретарей
обкома Н. Алексеева, азатем (с октября 1932 г.) — В. Чернявского. Ра-
зумеется, чекистские документы - субъективны, но преимуществен-
но в политических оценках. В экономической сфере они отличаются
достаточной объективностью, что связано с желанием партийного
руководства иметь независимый от низовых звеньев управленческих
структур информационный канал.
Чекисты докладывали, что в 1931 г. изъятие зерна во время вы-
полнения плана хлебозаготовок составляло в районах около 30-40 %
валового сбора урожая зерновых культур. Следует отметить, что ва-
ловой сбор исчислялся не на основе пробных обмолотов, а по фак-
тическому поступлению зерна в хранилища. Валовой сбор с урожая
1931 г. в районах, вошедших в Винницкую область, так же, как и
средняя урожайность с гектара, до сих пор не известны. Однако из-
вестно, что огромный хлебозаготовительный план 1931 г. в 807 623 т
был выполнен после начала весеннего сева 1932 г.1 Отсутствие зерна
в крестьянских хозяйствах привело к массовому падежу лошадей, ра-
бочего скота. В области продолжалась коллективизация, охватившая
весной 1932 г. более 50 % крестьянских хозяйств. Это еще больше
обострило проблемы обеспеченности зерном и животноводства.
В результате хлебозаготовок население начало голодать, особен-
но напряженной была ситуация в городах и местечках Подолья. Ма-
териалы ГПУ свидетельствуют о резком возрастании смертности от
голода во всех районах области. Одновременно чекисты трактовали
недовольство и возмущение населения властью как следствие того,
что Винницкая область «в отношении засоренности к. р. [контрре-
волюционными. — В. В.] элементами всех оттенков занимает одно
из первых мест на Украине». В конце марта 1932 г. была проведена
операция «по очистке погранполосы от контрреволюционного и ан-
тисоветского элемента», в ходе которой в области арестовали более
5 тыс. человек2.
1 Подсчитано с учетом данных: ГАВО. Ф. П-136. Оп. 3. Д. 14. Л. 107;
Д. 14а. Л. 118.
2 Петренко В. I. Б1льшовицька влада... С. 267-268. Чистка пограничних
Районов проводилась в соответствии с решениями декабрьского (1931 г.)
225
Весенний сев 1932 г. голодающие колхозники и единоличники
провели на коровах, значительные площади оказались незасеянны-
ми, несмотря на то, что сеяли еще во второй половине июня 1932 г.
Весна с ее благоприятными климатическими условиями для сева
оказалась короткой, после нее наступило жаркое лето с высокими
температурами и незначительным количеством осадков* 1. В таких ус-
ловиях погибли значительные площади посевов сахарной свеклы, со-
ставлявшей вторую по распространенности (после озимой пшеницы)
сельскохозяйственную культуру в области2.
Объективную оценку средней урожайности зерновых и валовому
сбору с урожая 1932 г. дать сложно. Оценки урожайности начались
в конце июня 1932 г. на основе пробных обмолотов и на протяжении
августа-октября снижались. В 1933 г. облуправление ГПУ назвало
цифру для 1932 г. в 6,9 ц с га в Винницком районе3. Видимо, такая
или чуть меньшая средняя урожайность была характерна для цен-
тральных и северных районов области, а в южных она была традици-
онно меньше. Из архивных материалов наркомата земледелия УССР,
управления народнохозяйственного учета при Госплане УССР нам
известно, что оценки средней урожайности с га для Украины появи-
лись позже, в документы вносились исправления, что свидетельст-
вует о фальсификациях4. Для проверки данных облуправления ГПУ
необходимо тщательно изучить материалы годовых отчетов колхозов
области за 1932 г., проведя сравнительный анализ.
Такой же сложной и недостаточно изученной является проблема
оценок валового сбора урожая 1932 г. в области. Помимо того что
весной 1932 г. незасеянными остались значительные площади, физи-
чески ослабленные крестьяне отказывались собирать урожай на кол-
хозных полях, повсеместно собирая зерно для себя, чтобы не умереть
от голода. В таких условиях потери при уборке урожая признавались
государственными органами как значительные.
пленума ЦК ВКП(б), для реализации которых политбюро ЦК КП(б)У 8 ян-
варя 1931 г. определилоб! пограничный район Украины, где намечалось про-
вести аресты и депортации. В Винницкой области 15 пограничных районов
должны были стать «опорными» для власти в политическом и стратегиче-
ском отношении. См.: ЦГАООУ. Ф. 1. Оп.16. Д. 8. Л. 135.
1 Гальчак С. Подиля... С. 195.
2 ГАВО. Ф. П-136. Оп. 3. Д. 87. Л. 45. В Винницкой области производи-
лось 30-40 % сахара от всего объема его производства в СССР.
3 ГАВО. Ф. П-136. Оп. 3. Д. 87. Л. 40.
4 См.: Центральный государственный архив высших органов власти и
управления Украины. Ф. 318. On. 1. Д. 4, 6,10, 12, 377.
226
Обращает на себя внимание факт, что руководители области зна-
ли о свирепствовавшем голоде, неоднократно сообщали о нем секре-
тарям ЦК КП(б)У и руководителям СНК УССР. В таких условиях
окончательный план хлебозаготовок для области утвердили в конце
июля 1932 г. в размере 665 тыс. т1. Начиная с августа 1932 г., обла-
стное управление ГПУ постоянно информировало обком партии о
выполнении плана хлебозаготовок. Чекисты сообщали, что при со-
кращении посевных площадей и уменьшении средней урожайности
планы хлебозаготовок для большинства районов области увеличи-
лись. В 1932 г. изъятие хлеба составляло в среднем более 30%, доходя
в отдельных районах до 50%, а в некоторых селах до 60%2. Отмечалось,
что хлебозаготовки достигли такого масштаба, что после изъятия зер-
на у крестьянских хозяйств, с учетом необходимости выделить зерно
на посев, фураж, кормление домашнего скота, оставалось 300 -400 г
на едока в год3.
15 августа 1932 г. Винницкий обком партии сообщил секретарю
ЦК КП(б)У П. Любченко о том, что планы хлебозаготовок преду-
сматривали изъятие по области 3,19 ц с га по колхозам и 3,43 ц с га по
единоличникам4. Это означало, что при средней урожайности в 6,9 ц
с га (оценки областного ГПУ по Винницкому району) у колхозников
и единоличников оставалось до урожая 1933 г. от 347 до 371 кг зер-
на с га5. Это было меньше, чем по оценкам ГПУ.
В сентябре-октябре 1932 г. облуправление ГПУ зафиксирова-
ло, что в Бердичевском, Вороновицком, Немировском, Чудновском
и Каменец-Подольском районах колхозы остались без продоволь-
ственных, фуражных и посевных ресурсов. Во многих районах ру-
ководящие работники выражали недовольство слишком высокими
планами хлебозаготовок. Резко проявляли недовольство руководи-
тели колхозов и сельсоветов. На пленумах РПК и РИКов сельские
руководители отказывались от принятия планов, заявляя, что они
невыполнимы, приведут к развалу колхозов, а также выступлениям
«волыночного характера»6. Настроение сельского актива было по-
давленным, наблюдались отдельные случаи бегства сельских активи-
1 Петренко В. I. Бьчыиовицька влада... С. 270.
2 ГАВО. Ф. П-136. Оп. 3. Д. 14. Л. 107.
3 Там же. Л. 108. -O.HJ
4 Там же. Л. 96.
5 Разумеется, это касалось не на каждого крестьянского хозяйства.
6 РПК — районные партийные комитеты. РИК — районный исполни-
тельный комитет. «Волынки» — отказы крестьян от работы в колхозах.
227
стов из сел1. По сообщениям ГПУ, на 20 октября 1932 г. годовой план
хлебозаготовок был выполнен областью на 51,1 %2, что было больше,
чем в среднем по Украине.
Какими в таких условиях были действия центральных властей?
Эта проблема неоднократно становилась предметом научного ана-
лиза, но, по-прежнему, привлекает внимание ученых, поскольку ин-
терпретации мотивов принятия решений и последующих действий
существенно разнятся. В случае с Винницкой областью обратим вни-
мание на несколько аспектов деятельности партийно-государствен-
ных структур в конце 1932 — начале 1933 г.
Направленные на Украину и Северный Кавказ комиссии во главе
с ближайшими соратниками Сталина — председателем СНК СССР
В. Молотовым и секретарем ЦК ВКП(б) Л. Кагановичем применяли
террористические методы осуществления хлебозаготовок, не останав-
ливаясь перед репрессиями против низовых звеньев аппарата управле-
ния. 3 ноября 1932 г. в Виннице секретарь ЦК КП(б)У П. Любченко на
совещании секретарей райкомов КП(б)У, директоров МТС, уполномо-
ченных обкома и ЦК КП(б)У по хлебозаготовкам заявил, что сложи-
лось угрожающее положение с хлебозаготовками, поэтому на заседании
политбюро ЦК КП(б)У с участием В. Молотова 29-30 октября 1932 г.
пришли к единому мнению (конечно, под давлением главы правитель-
ства СССР В. Молотова), что «в этом году за паскудную нашу работу
надо расплачиваться определенным количеством хлеба»3.
Обратим внимание на слово «расплачиваться», которое в данном
негативном интонационном контексте означало наказание за плохую
работу. Необходимо понимать, что сдачей хлеба «наказывалось», ко-
нечно, не только руководство Украины, партийно-государственные
структуры республики разного уровня, а прежде всего ее народ, уми-
равший от голода.
Тема наказания постоянно звучала в официальных выступлени-
ях В. Молотова и Л. Кагановича, которые в конце 1932 г. -- январе
1933 г. угрожали областным и районным работникам (по словам
Сталина, «саботажникам с партбилетом в кармане») и колхозникам,
якобы имевшим «мелкобуржуазную психологию» репрессиями со
стороны государства4.
----------------- Ф
1 ГАВО. Ф. П-136. Оп. 3. Д. 14. Л. 119,122-123. I
2 Там же. Л. 297.
3 Там же. Оп. 6. Д. 56. Л. 5.
4 См.: Командири великого голоду: По!'здки В. Молотова i Л. Кагановича
в Украшу тана Швшчний Кавказ. 1932-1933 рр. К., 2001. С. 81-145.
228
И это были не просто угрозы. 18 ноября 1932 г. В. Молотов отре-
дактировал решение Политбюро ЦК КП(б)У, в котором поручалось
генеральному секретарю ЦК КП(б)У С. Косиору и председателю
ГПУ УССР разработать оперативный план ликвидации «основных
кулаческих и петлюровских контрреволюционных гнезд». В городах
должны были быт арестованы «идеологи и организаторы кулацкого
саботажа» хлебозаготовок, а в колхозах — «злостные счетоводы и бух-
галтера». Предусматривались «самые суровые наказания» по делам о
терактах, поджогам, расхищении государственной и общественной
собственности'.
19 ноября 1932 г. Редене провел совещание начальников облотде-
лов ГПУ, на котором рассматривались меры по выполнению данно-
го решения. Операция началась в конце ноября и продолжалась до
февраля 1933 г. За это время было арестовано 37 797 человек, рас-
смотрено более 12 тыс. дел, вследствие чего приговорено к расстрелу
719 человек, отправке в концлагеря — 8003, высылке — 2533 человек1 2.
Конечно, аресты людей во время хлебозаготовок были до и после этой
операции. Но она стала одним из пиков государственного террора в
Украине во время голодомора 1932-1933 гг.
Отмечу, что в целом число арестованных и осужденных на Украи-
не в 1932-1933 гг. не намного меньше количества репрессированных
в период «большого террора» 1937-1938 гг.3 По-моему, это свидетель-
ствует о специфике политики руководства компартии в 1932-1933 гг.
на Украине. В условиях широкомасштабного голодомора сотни ты-
сяч людей были арестованы, и сотни, если не тысячи, расстреляны.
Данные об арестах в Винницкой области отрывочные и непол-
ные4. Проблему еще предстоит исследовать. Однако хорошо известны
другие стороны политики Кремля. Как и во всей Украине, в ноябре
1932 г. в Винницкой области на «черную доску» занесли районы, кол-
хозы и единоличников, которые «срывали хлебозаготовки». После
1 Это решение неоднократно публиковалось. Обращает внимание, что за-
пись решения сохранялась в «особой папке» Политбюро ЦК КП(б)У, то есть
имела высший гриф секретности. См.: ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 16. Д. 9. Л. 59-60.
2 Розсекречена пам’ять: Голодомор 1932-1933 рою в в Украш! в докумен-
тах ГПУ-НКВД. К., 2008. С. 39, 321.
3 Ниюльський В. М. Репресивна д!яльшсть оргашв державно! безпе-
ки СРСР в УкраУш (кшець 1920-х — 1950-ti рр.). 1сторико-статистичне
Дослщження. Донецьк, 2003. С. 119.
4 Винницкий облотдел ГПУ в ноябре-декабре 1932 г. ликвидировал 121
«контрреволюционную группу» в составе 548 человек // ГАВО. Ф. П-136.
On. 1. Д. 27. Л. 42.
229
первого решения областных властей в их числе оказались 6 районов,
единоличники, проживавшие на территории 39 сел, 31 колхоз1. Затем
их количество возросло. Мы знаем, что данная мера предусматрива-
ла запрещение в данных местностях торговли, вывоз всех товаров из
магазинов, все натуральные фонды колхозов перечислялись в фонд
хлебозаготовок, применялись натуральные штрафы в размере 15-ме-
сячной нормы сдачи мяса.
Повсеместно — по распоряжению В. Молотова от 20 ноября
1932 г. — на территории Украины запрещалась продажа в сельской
местности спичек, соли, керосина2. После подобных решений наУ-
краине резко усилились конфискации не только зерна, но и всего
продовольствия, еще остававшегося в колхозах и крестьянских хо-
зяйствах. Путем массового насилия и репрессий руководство Вин-
ницкой области выполнило план хлебозаготовок к концу декабря
1932 г. В соответствии с существовавшими ритуалами, руково-
дители области, желая отличиться, опубликовали в газете «Ком-
мунист» (орган ЦК КП(б)У) «Рапорт Винниччины об окончании
плана хлебозаготовок». 29 декабря 1932 г. Политбюро ЦК КП(б)У
в присутствии Л. Кагановича признало рапорт преждевременным и
неправильным, а публикацию его в газете без ведома ЦК — ошибоч-
ным. Винницким руководителям было указано: «Рапортовать буде-
те иметь право после выполнения плана по семссуде, по культурам,
а также совхозам»3. Таким образом, заготовки зерна и конфискации
продовольствия продолжались.
Хлебозаготовки в Украине с урожая 1932 г. остановили только
6 февраля 1933 г., когда голодомор приобрел ужасающие масштабы,
количество умерших исчислялось миллионами4. Через месяц в Вин-
ницкой области, как и по всему СССР, появились политотделы МТС,
созданные по решению объединенного (январь 1933 г.) пленума ЦК
и ЦКК ВКП(б). Главными задачами политотделов являлась «очистка
колхозов от классово враждебных элементов», борьба против «сабо-
тажников с партбилетом в кармане» и организационно-хозяйствен-
ное укрепление колхозов. Для работы в них были направлены сотни
политруков из Красной армии. Их заместителями стали сотрудни-
ки ГПУ В стране появилась параллельная с райкомами и обкомами
структура власти.
1 Подсчитано по: Петренко В. I. Бшьшовицька влада... С. 272-273.
2 Командири великого голоду... С. 108-109.
3 ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 16. Д. 9. Л. 86-87.
4 Командири великого голоду... С. 139. 1’
230
Документы политотделов еще недостаточно введены в научный
оборот, между тем, они дают хорошую возможность воссоздать ре-
альную картину событий 1933 г. Прибыв в область, политотдельцы
в своих донесениях на имя начальника политсектора Винницкого
областного земельного управления Л. Паперного сообщали, что в се-
лах до 50 % колхозников опухли от голода, вымирают целые улицы,
а местные партработники действуют преимущественно методами
административного произвола и издевательства над крестьянами.
Такая обстановка способствовала массовому пассивному сопротив-
лению крестьян властям и усилению эмиграционных настроений.
В этом имел возможность убедиться председатель ВУЦИК УССР
Г. Петровский, который в марте 1933 г. побывал, в области. Он по-
советовал В. Чернявскому напрямую сообщить Сталину о сложив-
шейся ситуации. Однако С. Косиор отсоветовал предпринимать
подобные действия1.
Как раз в эти дни политотдельцы начали организовывать весен-
ний сев в колхозах силами голодающих крестьян. Столкнувшись с
сопротивлением, они начали чистку, в результате которой за год из-
гнали из колхозов, по неполным данным, 13 847 человек, в том числе
больше половины председателей колхозов2. В. Чернявский в марте
1933 г. в письме на имя С. Косиора предлагал часть «вычищенных»
и колхозов использовать на общественных работах (дорожное строи-
тельство, торфоразработки, карьеры), а «явных врагов народа, прово-
каторов, диверсантов в потенции, петлюровско-фашистских агентов
и кулаков следует немедленно изъять из области и выселить на север,
применяя те же методы, что практиковались на Северном Кавказе»3.
Дело было в том, что со второй половины февраля 1933 г. колхоз-
ники начали получать помощь в виде общественного питания или
мизерной доли зерна, выделенной колхозу в качестве продоволь-
ственной помощи, а единоличников никто не спасал. Необходимо
понимать, что жизнь колхозников заботила власть только из-за не-
обходимости провести сев. Под вопросом оказалась судьба исклю-
ченных из партии во время чистки компартии. В Винницкой области
из 33 тыс. коммунистов из партии были исключены 8745 человек, то
есть 26,5 %4. Многие из этих людей потеряли работу, а значит, ока-
1 Голод 1932-1933 роюв на Украши очима кториюв, мовою докуменпв.
Кшв, 1990. С. 57-59.
2 Подсчитано автором. См.: ГАВО. Ф. П-137. On. 1. Д. 59. Л. 72-73.
3 ГАВО. Ф. П-136. Оп. 6. Д. 228. Л. 21.
4 Там же. Ф. П-137. On. 1. Д. 59. Л. 39.
231
зались на пороге голодной смерти. Существовали другие группы на-
селения, которые голодали так же сильно, как крестьяне. Например,
в сельской местности без продовольствия оказались учителя, врачи,
ветеринары, другие категории сельской интеллигенции.
В феврале 1933 г. в Украину начало поступать зерно, которое заво-
зилось в Украину из других частей СССР. Советские лидеры решили
оказать республике помощь после того, как в ноябре 1932 г. — январе
1933 г. у крестьян изъяли не только зерно, но и все съестные припа-
сы. Показательно, что с 1 февраля до конца марта 1933 г. Винницкая
область заготовила 146 т зерна (хотя хлебозаготовки остановили
6 февраля 1933 г.), которое ей оставили, добавив 290 т для питания
населения. Оказывались другие виды продовольственной помощи.
Повторим, что помощь оказывалась только работавшим в поле на ве-
сеннем севе. Остальных голодавших оставили умирать.
17 марта 1933 г. Политбюро ЦК КП(б)У разрешило свободную
продажу хлеба на Украине. По просьбе В. Чернявского, на заседании
Политбюро ЦК КП(б)У 27 марта 1933 г. Винницкой области было
принято решение о дополнительном выделениии 30-40 тракторов,
предоставлении кредита в 500 тыс. руб. и разрешался дополнитель-
ный завоз промышленных товаров. Было принято решение также о
погашении задолженности со стороны хозяйственных организаций
колхозам и обращении к Политбюро ЦК ВКП(б) за дополнитель-
ной семенной ссудой. 17 апреля Винницкая область получила 150 т
зерна для сева'.
Климатические условия 1933 оказались благоприятными для
роста сельскохозяйственных культур, что позволило собрать один
из лучших урожаев за все 1930-е гг. Мы не имеем пока оценок вало-
вого сбора и суммы государственных заготовок зерна в Винницкой
области. Для Украины валовый сбор зерновых оценивался наркома-
том земледелия СССР в 22 млн 264 тыс. т1 2, что было на 70 % больше,
чем в 1932 г. Общий размер государственных заготовок зерна соста-
вил 5 млн 890 тыс. 900 т, или 26 % от валового сбора. Для сравнения
укажем, что в 1931 г. хлебозаготовки в Украине дошли до 41,3 %, а в
1932 г. - 46 % валового сбора зерновых3. Поскольку в 1933 г. в рес-
публике оставили приблизительно 16 млн 373 тыс. т зерна4, голод
постепенно отступал.
1 ЦГАООУ Ф. 1. Он. 16. Д. 9. Л. 158-159,180,183, 199, 296, 36.
2 Это биологический урожай.
3 Командири великого голоду... С. 12, 64.
4 ЦГАООУ. Ф. 1. On. 1. Д. 436. Л. 124.
232
С конца января по май 1934 г. руководители УССР неоднократ-
но обращались к Сталину с просьбами предоставить республике
продовольственную помощь. 5 мая 1934 г. С. Косиор и П. Любченко
аргументировали подобные просьбы тем, что Украина не только вы-
полнила планы сдачи государству продовольственных культур, но и
перевыполнила их на 280 тыс. т1. Продовольствие выделялось, одна-
ко и в 1934 г. население Украины очутилось на пороге голода.
Ситуация повторилась в конце 1934 — начале 1935 гг., когда план
хлебопоставок для УССР был выполнен в ноябре 1934 г., но заго-
товки зерна продолжались. Сильная засуха лета 1934 г. резко сни-
зила урожайность сельскохозяйственных культур. В таких условиях
большинство колхозов Винницкой области в октябре-ноябре 1934 г.
выдали на трудодень мизерное количество зерна. Политбюро ЦК
ВКП(б) неоднократно принимало решения о предоставлении про-
довольственной помощи различным областям Украины. Оттуда по-
ступали сообщения об опухании людей от голода. Фиксировались
отдельные случаи каннибализма2. Реальность в украинском селе в
первой половине 1935 г. вовсе не походила на «зажиточную и счаст-
ливую жизнь», как это называли Сталин и советская пропаганда. Ук-
раина очень тяжело выходила из голода 1932-1933 гг.
Новый голод случился через год после окончания Второй миро-
вой войны. Сельское хозяйство, разрушенное немецкой и румынской
оккупацией, после возвращения советской власти вновь оказалось
под прессом огромных государственных заготовок продовольствия.
К этому добавились неблагоприятные климатические условия. Лето
1946 г. оказалось сухим и жарким, после чего последовала аномально
бесснежная зима 1946—1947 г. В районе Винницы в эту зиму выпало
всего 53 % осадков от нормы3.
В феврале 1946 г. из Винницкой области вывезли 17 100 т зерна
в Финляндию и Румынию. Планировался вывоз значительного ко-
личества зерна в другие регионы СССР4. Колхозы области в счет
госзаготовок сдавали посевные фонды. О ситуации с питанием кол-
хозников можно судить по такому факту: когда в Виннице открыли
1 ЦГАООУ. Оп. 16. Д. И. Л. 10, 34-35, 52, 65, 72, 83, 131, 149; Оп. 20.
Д. 6526. Л. 1.
2 Васильев В., Подкур Р. Невщомий голод 1934-1935 рр. на Подьчл! //
Тези доповщей i повщомлення дев’ятнадцято! Вшницько!' обласно! 1сторико-
краезнавчо! конференцп. Вшниця, 1999. С. 53-54.
3 Гальчак С. Подыля... С. 196.
4 ГАВО. Ф. П-136. Оп. 13. Д. 87. Л. 19.
233
два коммерческих магазина для торговли хлебом, там выстраивались
огромные очереди не только из горожан, но и крестьян из близлежа- г
щих районов1.
Урожай в области 1946 г. по самым оптимистическим оценкам
не превышал 7-7,5 ц зерновых с га. Объем госзаготовок зерновых в
области с урожая 1946 г. нам пока не известен, но документы свиде-
тельствуют, что к концу года начался голод. Были сняты с центра-
лизованного снабжения хлебом по карточкам сотни тысяч людей2.
14 декабря 1946 г. первый секретарь Винницкого обкома КП(б)У
М. Стахурский сообщил первому секретарю ЦК КП(б)У Н. Хрущеву
о голоде в 11 районах области, просил оказать помощь продовольст-
венным зерном3.
Полученная помощь была незначительной, ее не хватало для обес-
печения питанием двухмиллионную область. На 20 апреля 1947 г. в
области было открыто 503 пункта, в которых получали еду — по ми-
нимуму — 30 729 человек4. Больных дистрофией вследствие голода в
области, по официальным данным, насчитывалось около 160 тыс. че-
ловек, в том числе детей до 14 лет около 70 тыс. Количество умерших
в области от голода в 1947 г. не известно (проблема не исследована),
но счет идет на тысячи5.
Что обращает на себя внимание при сравнительном анализе
голода и голодомора, периодически вспыхивавших на террито-
рии Винницкой области на протяжении 1920-х — 1940-х гг.? Этот
регион — один из самых аграрных на Украине — пережил нехват-
ку продовольствия и голодовки в конце 1922 — начале 1923 гг., в
1925-1926 гг., в 1928-1929 гг., в 1934-1935 гг. Ужасающими по
своим последствиям стали два голода: голодомор 1932-1933 гг. и
голод 1946—1947 гг. Голодовки вызывались комплексом факторов,
среди них - климатические условия: преддверием каждой являлась
засуха или малоснежная морозная зима, которые снижали урожай-
ность зерновых культур. Ощущались последствия Первой мировой
войны, низкой уровень культуры земледелия, аграрная перенасе-
ленность региона и целый ряд других факторов. Все это привело к
тому, что средняя урожайность зерновых с гектара на Украине и, в
частности в Винницкой области, до 1938 г. была ниже уровня нача-
1 ГАВО. Ф. П-136. Оп. 13. Д. 87. Л. 14-15.
2 Голод в Украш!. 1946-1947 Документ! та матер!али. К., 1996. С. 72-79.
3 ГАВО. Ф. П-136. Оп. 13. Д. 87. Л. 82.
4 Там же. Д. 121. Л. 65-67.
5 Голод в Украш!. 1946-1947... С. 247.
234
ла XX в. Такой же низкой она оказалась после окончания Второй
мировой войны.
Однако был главный, постоянно действовавший фактор, который
в тех условиях обусловливал периодические голодовки населения:
политика изъятия сельскохозяйственной продукции из области в
интересах всего СССР. Образно говоря, Винницкая область в составе
СССР в 20-40-х гг. XX в. была «внутренней сельскохозяйственной
колонией», интересы населения которой игнорировались, а комму-
нистическое государство проводило крайне жестокую и античеловеч-
ную политику. Сравнительный анализ голодовок и голода позволил
зафиксировать огромные размеры государственных заготовок зерна,
другой сельскохозяйственной продукции, что не давало развивать-
ся сельскому хозяйству и оставляло население без продовольст-
вия. Особое место в истории голодовок и голода занимают события
1932-1933 гг., когда политика индустриализации и коллективизации
привела к широкомасштабному, вызванному действиями коммуни-
стических лидеров, голодомору на Украине. В голодоморе выделяет-
ся период ноября, декабря 1932 — января 1933 г., когда ближайшие
соратники Сталина В. Молотов и Л. Каганович — на Украине и Се-
верном Кавказе инициировали применение специфических репрес-
сивных мер против умиравшего от голода населения. Уверен, что
репрессивные операции, в ходе которых сотни тысяч были арестова-
ны, тысячи расстреляны, имели целью не только создание крупных
централизованных запасов продовольствия в СССР, продолжение
экспортно-импортных операций, преодоление сопротивления обще-
ства колхозной системе и хлебозаготовкам.
Самым важным для Сталина и его группы было удержать власть
в условиях глубочайшего социально-экономического кризиса, спро-
воцированного их действиями. Поэтому избирались стратегии,
показывавшие, что государство в лице его высших политических
руководителей имеет право и возможности делать все, что считает
нужным, его интересы выше человеческой жизни: если не будешь по-
корным, тебя могут уничтожить. В указанные выше три месяца это
демонстрировалось не только украинским крестьянам, но и другим
группам общества, особенно управленцам и интеллигенции.
Сталин реально оценивал опасность социального взрыва на Украи-
не, поэтому предпринял превентивные действия «наказания» обще-
ства и управленцев. Он правил резолюции пленумов ЦК КП(б)У по
вопросам национальной политики, через П. Постышева контролиро-
вал функционирование управленческих структур. Более 500 тыс. че-
ловек на Украине в 1932-1933 гг. прошли через политические чистки,
235
направлявшиеся Сталиным. Присланные из разных регионов СССР,
а также из Красной армии коммунисты заняли руководящие посты в
управленческих структурах УССР, установили контроль над ситуа-
цией на местах1.
Если мы посмотрим на СССР как на многонациональное государ-
ство, то придем к выводу, что на институциональном уровне действия
Сталина и его группы в конце 1932 — начале 1933 гг. были направлены
на уничтожение остатков украинской советской государственности.
УССР превращалась в союзную республику, руководство которой
имело крайне ограниченные управленческие функции. Одновремен-
но СССР превращался в империю с всевластным имперским цен-
тром в Кремле. Еще больше власти сосредоточилось в Политбюро
ЦК ВКП(б), а в центре этой властной структуры — Сталин, который
превратился не только в диктатора, а в тирана, терроризировавшего
всю страну.
j г.ЦГТ ii;
•лэ ‘//Л.н г hi на
.кин- .элНн к."п.. ц{‘Л|И...
р. ! j. лш<у. j! !:
А ’ ' • ‘.Ч Л1,.-' Й
,цнн л.|-.хаЕ'Я
н< ।
1 См.: Командири великого голоду... С. 142-145.
И. В. Сталин и голод 1932-1933 гг. в УССР:
проблема ответственности Центра и республиканского
руководства
В. Кондрашин
Голод 1932-1933 гг. в УССР - одна из актуальных проблем в со-
временной историографии. Она чрезвычайно политизирована и дав-
но уже вышла за рамки чисто научной дискуссии1. Наиболее острым
ее аспектом является роль И. В. Сталина и Центра в организации го-
лода на Украине. Ряд украинских и зарубежных исследователей уже
многие годы защищают тезис о спланированном Сталиным «геноци-
де-голодоморе» украинского народа как превентивной меры против
возникшей угрозы выхода Советской Украины из состава СССР. Кро-
ме того, по их мнению, осуществление геноцида с помощью орга-
низованного голода помогло Сталину подорвать социальную базу
украинского национализма, каковой являлось крестьянство2.
Критики этой концепции справедливо, на наш взгляд, указыва-
ют на главный ее недостаток — отсутствие достоверных документов,
указывающих на наличие у Сталина вышеназванных мотивов в отно-
шении Украины. В то же время они не отрицают его ответственности
за голод 1932-1933 гг. в СССР, включая Украину, как руководителя
государства и инициатора осуществленного в начале 1930-х гг. вари-
анта индустриальной модернизации страны.
Несмотря на огромный объем введенной в научный оборот ин-
формации о роли Сталина в трагедии 1932-1933 гг. в УССР, прежде
всего украинскими историками и их зарубежными коллегами, до сих
пор отсутствуют публикации, характеризующие проблему взаимо-
1 См. публикации на эту тему: Сабов А. Голодная правда // Российская
газета. 2006. 6 декабря; Лория Е. «Люди у нас такие голодные, что даже едят
Дохлую конину» // Известия. 2006. 24 ноября; Итатова Е. «Экспорт на кос-
тях» // Новая газета. 2008. 2-4 июня; Кондрашин В. «Не Россия убивала Ук-
раину. Вождь — свой народ» // Известия. 2008. 22 октября.
2 Кульчицкий С. Почему он нас уничтожал? Киев, 2007.
237
отношения Центра и республиканского руководства в 1931-1933 гг.
по вопросам сельского хозяйства, а также определяющие долю их пер-
сональной ответственности за наступление в УССР в 1932-1933 гг.
массового смертного голода.
Одной из попыток восполнить данный пробел и является настоя-
щая статья. Она не претендует на завершенность в исследовании про-
блемы, но содержит выводы концептуального значения, полученные
в результате анализа автором комплекса архивных и опубликован-
ных источников, выявленных в рамках работы над международным
проектом Федерального архивного агентства РФ «Голод в СССР.
1929-1934 гг.»1.
На наш взгляд, единственно верный путь понимания истоков и
последствий великой трагедии народов СССР, в том числе Украины,
1932-1933 гг. — это изучение всего доступного исследователям ком-
плекса источников на эту тему. По этому пути уже почти два деся-
тилетия идут российские ученые и многие из их зарубежных коллег.
В частности, под руководством выдающегося российского истори-
ка-аграрника В. П. Данилова осуществлена публикация документов
по истории голода 1932-1933 гг. в рамках международных проектов
«Трагедия советской деревни: коллективизация и раскулачивание» и
«Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД»2. Мы поддержи-
ваем основные выводы В. П. Данилова и его коллег (Н. А. Ивницко-
го и И. Е. Зеленина), полученные в результате этой работы: голод
1932-1933 гг. — общая трагедия народов СССР, его главная причи-
на — ошибки и преступные действия сталинского руководства в годы
коллективизации.
В то же время имеющиеся в распоряжении исследователей архив-
ные документы и свидетельства очевидцев дают все основания для
вывода о существовании региональных особенностей коллективиза-
ции и голода 1932-1933 гг. в СССР, в том числе связанных с взаимо-
отношениями Сталина и региональных руководителей накануне и во
время кульминации трагедии.
1 См. информацию о проекте в статье В. В. Кондрашина в первом разделе
монографии.
2 См.: Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание.
1927-1939. Документы и материалы. В 5 тт. Т. 3. Конец 1930-1933 / Под
ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виола. М.: РОССПЭН, 2001; Советская
деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918-1939. Документы и материа-
лы. В 4 тт. Т. 3. 1930-1934 гг. Кн. 1. 1930-1931 гг. / Под ред. А. Береловича,
В. Данилова. М.: РОССПЭН, 2003. Т. 3. 1930-1934 гг. Кн. 2. 1932-1934 гг.
М.: РОССПЭН, 2005.
238
Попытаемся обосновать этот тезис на материалах Украины и вы-
делить региональные особенности причин и характера наступившего
в 1932-1933 гг. голода.
Огромный комплекс изученных нами архивных источников в
рамках вышеназванного проекта Федерального архивного агентства
РФ, а также других опубликованных документов показал, что Украи-
на имела существенные региональные особенности. Прежде всего
это была главная житница СССР, где выращивалось самое большое
количество зерновых хлебов, в том числе элитных сортов пшеницы
и ржи, предназначенных на экспорт. Именно данное обстоятельство
сыграло, на наш взгляд, главную роль в форсированном создании на
территории Украины колхозов и совхозов в 1929-1931 гг. Удельный
вес УССР в хлебозаготовках 1929-1932 гг. по СССР составлял бо-
лее одной трети, а по экспорту зерновых культур — 25 %. Украина,
наряду с Северным Кавказом и Нижней Волгой, являлась главным
поставщиком хлеба для промышленных центров страны и зерново-
го экспорта1.
Документы свидетельствуют, что до начала 1932 г. между Центром,
И. В. Сталиным и руководством Украины, прежде всего генеральным
секретарем ЦК КП(б)У С. В. Косиором существовало полное едино-
душие в вопросах управления сельским хозяйством, в том числе ка-
сательно хлебозаготовок.
Показательным в этом плане является выступление Косиора на
октябрьском 1931 г. пленуме ЦК ВКП(б) по вопросам хлебозаго-
товок. В отличие от своих коллег из других регионов СССР, высту-
павших на пленуме с просьбами о снижении плана, он рапортовал
Сталину о готовности Украины выполнить установленный ей план
хлебосдачи. В частности он заявлял, что план хлебосдачи государст-
ву УССР в 510 млн пудов — «безусловно реальный и выполнимый
без всяких особых жертв со стороны колхозного крестьянства и на-
шей украинской деревни вообще». «Еще придется очень и очень мно-
го поработать для того, чтобы этот большой план выполнить... В ряде
мест придется хлеб отбирать, у тех, кто уже получил...», — констати-
ровал он2. И действительно план был выполнен, но в начале 1932 г.
Украина, как известно, оказалась ввергнута в смертный голод3.
1 Государственный архив Российской Федерации (далее — ГА РФ).
Ф. Р-5674. Оп. Зс. Д. 18. Л. 304-307.
2 См.: Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 198-205.
3 См.: Голодомор 1932-1933 роюв в Украш!: злочин влади — трагед!я на-
роду: док. i матер!али. К., 2008. С. 37-40.
239
Но эта тема не возникала в переписке Центра и республиканского
руководства Украины, вплоть до конца апреля 1932 г. А до этого вре-
мени, как видно из изученных нами документов, Центр и украинские
руководители рутинно обсуждали проблемы сева, уборки урожая
и т. д. Из журнала записей лиц, принятых И. В. Сталиным, следует,
что как только наступала весна, то первые лица Украины посещали
Сталина, чтобы решать с ним проблему посевной (семена и т. д.)1.
В мае — июне 1931 г. на первый план выходила уборка урожая. Про-
блема, которая больше всего волновала Сталина при его встречах с
украинскими руководителями — это вопросы невыполнения плана
сева, плохая подготовка посевов к уборке и пр.2 Обычно к Сталину
на прием ездили генеральный секретарь ЦК КП(б)У С. В. Косиор и
председатель СНК УССР В. Я. Чубарь. Все вопросы, как правило, об-
суждались в присутствии секретарей ЦК ВКП(б) Л. М. Кагановича,
П. П. Постышева, В. М. Молотова. Осенью 1931 г. Центр волновал во-
прос об экспорте зерна, о чем шли специальные директивы в УССР3.
Воктябре 1931 г., судя по документам, Центр столкнулся с больши-
ми проблемами в хлебозаготовках и этот вопрос становится одним из
основных в его переписке с руководством Украины и во время встреч
Косиора и Чубаря со Сталиным зимой 1931-1932 г.4 Весной 1932 г.
в качестве важнейшей проблемы возникает проблема с дефицитом
семян на Украине, о чем начинается активная переписка Косиора со
Сталиным5 В ее ходе Косиор пытается объяснить создавшееся поло-
жение последствиями хлебозаготовок, в счет которых были сданы и
семенные фонды колхозов. Чтобы не допустить повторения подоб-
ной ситуации впредь, он предложил Сталину в шифротелеграмме от
15 марта 1932 г. изменить саму систему планирования хлебозаготовок
и в целях стимулирования интереса колхозников к добросовестному
севу и уборке урожая заранее, на законодательном уровне определить
нормы сдачи зерна6.
1 См.. На приеме у Сталина. Тетради (журналы) записей лиц, принятых
И. В. Сталиным (1924-1953 гг.). Справочник / Научный редактор А. А. Чер-
нобаев. М., 2008. С. 32-33, 43.
2 Российский государственный архив социально-политической истории
(далее - РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 167. Д. 31. Л. 105.
3 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 167. Д. 32. Л. 103,139.
4 Архив Президента Российской Федерации (далее — АП РФ), Ф. 3.
Оп. 40. Д. 79. Л. 180; Д. 80. Л. 36-37; См.. На приеме у Сталина. С. 53, 58.
5 АП РФ. Ф. 3. Оп. 40. Д. 80. Л. 61-61 (об.).
6 Там же. Л. 61 (об.).
240
Предложение не было поддержано Сталиным, который при-
слушался к отрицательной экспертной оценке по этому вопросу
заместителя председателя Комитета заготовок при СТО СССР
М. А. Чернова1. Из решения Политбюро ЦК ВКП(б) от 16 марта
1932 г., рассмотревшего предложение Косиора по хлебозаготовкам,
хорошо видно стремление Центра сохранить прежний подход, чтобы
иметь возможность изымать из деревни любое количествозерна для
государственных нужд2.
Проблема дефицита семян весной 1932 г. впервые за годы коллек-
тивизации заставила руководство Украины поставить перед Центром
вопрос о предоставлении республики семенной помощи (ссуд). Од-
новременно особую остроту приобрела проблема продовольствен-
ного обеспечения промышленных объектов и городов УССР, а также
голода в сельских районах республики.
И здесь, на наш взгляд, за весь предшествующий период выяв-
ляется разная оценка ситуации в Украине Центра и республикан-
ского руководства. Судя по всему, Сталин в апреле 1932 г. получает
информацию о крайне сложном положении в сельском хозяйстве
УССР и начинает ее проверять3. Реакцией на озабоченность вождя
стало письмо Косиора Сталину от 26 апреля 1932 г., в котором тот
попытался дезавуировать факт наступившего в республике голода и
доказать вождю, что ситуация в деревне находится под контролем, и
оснований для серьезного беспокойства нет: «У нас есть отдельные
случаи и даже отдельные села голодающие, однако это только резуль-
тат местного головотяпства, перегибов, особенно в отношении кол-
хозов. Всякие разговоры о “голоде” на Украине нужно категорически
отбросить»4.
Реакция Сталина на подобные суждения Косиора была быстрой и
однозначной. Он не поверил ему и потребовал более трезвой оценки
реального положения в украинской деревне, особенно в связи с на-
чинающейся посевной кампанией5. Но ни о каких репрессиях против
крестьянства и республиканского руководства речь не шла. Сталин
был озабочен главным: необходимостью провести своевременно и ка-
чественно посевную кампанию. Поэтому, критикуя Косиора, Центр
одновременно предпринимал конкретные шаги по укреплению
1 АП РФ. Ф. 3. Оп. 40. Д. 80. Л. 59.
2 Там же. Л. 58. пк
3 Там же. Оп. 61. Д. 794. Л. 28-34.
4 Там же. Л. 1
5 Там же. Л. 18.
241
сельскохозяйственного производства на Украине. Прежде всего
Сталин направил туда своих эмиссаров — чтобы прояснить ситуа-
цию и оказать помощь республиканскому руководству. Комиссия
Центра была весьма представительной, что свидетельствует о дейст-
вительной озабоченности вождя положением в сельском хозяйстве
УССР: это председатель Совнаркома В. М. Молотов, нарком снабже-
ния СССР А. И. Микоян, нарком земледелия СССР Я. А. Яковлев.
В коллективной телеграмме в ЦК ВКП(б) от 26 мая 1932 г. они под-
твердили уже известную Центру информацию о неблагополучной
ситуации в республике по вине местной власти: «Положение хуже,
чем предполагали. Главное, что до последнего времени руководящие
органы не знали действительного положения в деревне»1. Далее они
предложили оказать Украине немедленную помощь семенами, про-
довольствием, техникой, чтобы успешно провести посевную кампа-
нию2. И Сталин поддержал эти предложения, о чем свидетельствуют
принятые в период с 28 мая по 10 июля 1932 г. многочисленные по-
становления ЦК ВКП(б) и СНК СССР о предоставлении Украине
семенных ссуд, продовольствия, сельскохозяйственной техники.
Всего республика получила от Центра помощи в виде зерновых ссуд
в размере 9 млн 232 тыс. пудов3.
Реакцией республиканского руководства Украины на действия
центральной власти по наведению порядка в сельском хозяйстве
республики стали письма председателя СНК УССР В. Я. Чубаря и
председателя ВУЦИК Г. И. Петровского на имя Сталина и Молото-
ва от 10 июня 1932 г., в которых они фактически «покаялись» перед
Центром за допущенные ошибки («Ваши упреки в том, что мы, ук-
раинцы, не знаем, что делается на селе, и что мы не занимались, как
следует, селом, целиком и полностью справедливы»)4.
При этом сложилась странная ситуация — почти двухмесячное
«молчание» Косиора — первого руководящего лица УССР. За него
перед Москвой «отдувались» его подчиненные! Подобное поведение,
на наш взгляд, было связано с нервным потрясением Косиора, тяжело
переживавшего случившийся провал в развитии сельского хозяйства
1 РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 138. Л. 124.
2 Там же.
3 Там же. Ф. 17. Оп.З. Д. 881. Л. 10; Д. 886. Л. 13-14; Д. 878. Л. 13; Оп. 162.
Д. 12. Л. 30, 31, 35, 36, 37, 83, 84,108-109, 115-117, 171, 17-178, 180-181;
Оп. 167. Д. 34. Л. 209; ГА РФ. Ф. А-2306. Оп. 70. Д. 5287. Л. 71-73; Трагедия
советской деревни. Т. 3. С. 362-363, 367-368, 374-375.
4 РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 139. Л. 144-153; 162-165;
242
УССР, в котором его вина была очевидной. Именно он «подстегивал»
коллективизацию на Украине, рьяно проводил хлебозаготовки, стре-
мился первым в СССР построить в республике «социализм».
Как уже отмечалось, в письмах Чубаря и Петровского призна-
валась вина республиканского руководства за кризисное состояние
украинской деревни, а также впервые на официальном уровне при-
знавался и сам факт голода. Но полностью виновными себя они не
считали, оправдываясь тем, что выполняли политику Центра с целью
сохранить «взятые темпы социалистического строительства, а также
учитывая напряженное состояние международного положения»1.
Подобная позиция вызвала резкое недовольство Сталина, кото-
рый сразу почувствовал упрек в свой адрес как главного «архитекто-
ра» генеральной линии партии. Поэтому его ответ на письма Чубаря
и Петровского, изложенный в письмах Кагановичу от 15 и 18 июня
1932 г., выдержан в резких тонах. Например, в письме от 15 июня
1932 г. вождь называет Петровского «святошей», «отдавшей себя в
жертву «директиве ЦК ВКП», а Чубаря — разводящим «самокрити-
ку» ради сокращения плана хлебозаготовок и получения помощи из
Центра2. А в письме Кагановичу от 18 июня он указал, что Центр ни-
когда не давал задания руководству Украины разваливать сельское
хозяйство, рассматривать его как второстепенный объект. Увлечение
«гигантами промышленности» — не оправдание, а признак собствен-
ных ошибок. И Центр здесь не при чем. Сталин особо подчеркнул в
письме, что главная причина кризиса сельской экономики Украи-
ны — это «уравниловка» при планировании хлебозаготовок в 1931 г.,
ответственность за которую несет в первую очередь руководство
УССР. Именно она (уравниловка) и поставила ряд районов Украины
в «состояние разорения и голода»3. Таким образом, Сталин в данном
письме собственноручно признал факт голода в Украине и возложил
ответственность за него на республиканское руководство.
Здесь же он с нескрываемым раздражением говорил об украин-
ских крестьянах, которые вместо засева колхозных полей выданны-
ми государством семенными ссудами, десятками тысяч ринулись
в Европейскую часть СССР, и «своими жалобами и нытьем» стали
разлагать там колхозы4. На наш взгляд, именно с этого времени у
Сталина меняется отношение к советскому крестьянству, в том числе
1 РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 139. Л. 162
2 Там же. Ф. 81. Оп. 3. Д. 99. Л. 62
3 Сталин и Каганович. Переписка. 1931-1936 гг. М., 2001. С. 179.
4 Там же.
243
украинскому, которое ведет себя не так, как ему бы хотелось. Вместо
благодарности за предоставленную помощь селу семенами и продо-
вольствием, тракторами и Красной армией колхозники бросают ра-
боту, волынят с выполнением норм, расхищают урожай.
Но происходило это не в силу «крестьянского эгоизма», как думал
Сталин, а вследствие желания крестьян любой ценой избежать нового
голода, поскольку сталинские колхозы на протяжении 1929-1931 гг.
уже научили их горькому опыту работы «за палочки». Именно поэто-
му крестьяне начинают свою борьбу с властью за выращенный хлеб
методами «оружия слабых» (воровства, бегства на заработки, «волы-
нок» и т. д.)1. Ответом Сталина на подобное поведение крестьянства
становится ужесточение административно-репрессивного нажима на
деревню в ходе начавшейся хлебозаготовительной кампании 1932 г.
В этой ситуации особую озабоченность Сталина вызывало «мол-
чание» Косиора, его явное нежелание идти на прямой контакт с ним.
Причем Каганович в письме вождю от 16 июня 1932 г. писал, что это
«молчание» опасно в условиях предстоящей на Украине уборочной
кампании, которая, по его словам, «будет особенно нелегкой»2. Опас-
ность, по оценке Кагановича, заключалась в реальной угрозе «преж-
девременной, стихийной и неорганизованной уборке и расхищения
хлеба с полей»3.
Наконец, 22 июня 1932 г. Косиор приезжает в Москву и встречается
в ЦК ВКП(б) с Кагановичем. На следующий день в письме к Сталину
Каганович сообщает, что, хотя Косиор и признал свою вину, но, «ка-
жется, он не ощущает всей серьезности их ошибок в руководстве»4.
После состоявшегося 1 июля 1932 г. совещания по вопросам хле-
бозаготовок, показавшего, по словам Кагановича, «раскиселивание
и оболотчение украинской организации», выразившихся в ее сомне-
ниях по поводу реальности нового плана хлебозаготовок для УССР,
Сталин в письме Молотову и Кагановичу от 2 июля 1932 г. предло-
жил снять со своих постов Чубаря и Косира. Он прямо заявил, что
в противном случае, они своим «преступно-легкомысленным отно-
шением к делу — загубят вконец Украину». «Руководить нынешней
Украиной не по плечу этим товарищам», — заключил генсек5.
1 См. об этом подробнее: Кондрашин В. В. Голод 1932 1933 годов: траге-
дия российской деревни. М., 2008.
2 Сталин и Каганович. Переписка. 1931-1936 гг. С. 173.
3 Там же.
4 Там же. С. 189.
5 Там же. С. 210.
244
И здесь, судя по документам, происходит кардинальная перемена
в поведении Косиора. На наш взгляд, страх потерять свой пост, а воз-
можно, и жизнь, превращает его в рьяного исполнителя воли Сталина
на Украине, он становится проводником сталинской политики хлебо-
заготовок, проводимой без учета объективных обстоятельств.
6 июля 1932 г. Каганович и Молотов сообщают Сталину о том,
что при обсуждении вместе с членами Политбюро ЦК КП(б)У плана
хлебозаготовок для УССР Косиор «защищал позицию выполнения
плана». При этом все другие украинские участники совещания вы-
сказались «за снижение плана»1.
Сталин, видимо, поначалу не поверил в искренность Косиора и
вплоть до середины августа 1932 г. в письмах Кагановичу и Моло-
тову настаивал на своем прежнем решении, предлагая на должность
партийного руководителя Украины вместо Косиора Л. М. Каганови-
ча2. В то же время в Центре понимали, что обозначившийся в начале
1932 г. кризис сельского хозяйства Украины продолжал нарастать, об
этом свидетельствовали факты: массовое расхищение колхозниками и
единоличниками созревающего урожая, а также их несанкционирован-
ное бегство крестьян из сельской местности в города, в другие регионы
СССР. Из переписки Сталина с Молотовым и Кагановичем хорошо
видно, что в этой ситуации вождь был больше всего озабочен вопросом
политической стабильности в приграничных районах СССР, прежде
всего с Польшей. Именно общая граница УССР с Польской Респуб-
ликой являлась, по его мнению, главной причиной угрозы интересам
СССР в случае усугубления экономического кризиса на Украине3.
В качестве мер по преодолению этого кризиса Сталин поставил
цель: сделать приоритетным социально-экономическое развитие
Украины во второй пятилетке. Именно об этом он писал, например,
в письме Молотову и Кагановичу от 20 июля 1932 г.: «начать это
дело с Украины и лишь после этого перейти к Северному Кавказу»4.
В других письмах, от 24 и 25 июля 1932 г., Сталин предлагает при
сохранении общей установки «на безусловное исполнение плана
хлебозаготовок по СССР» сделать исключение «для особо постра-
давших районов Украины» и в конце августа сократить им план на
30-40 млн пудов5.
1 Сталин и Каганович. Переписка. 1931-1936 гг. С. 219.
2 Там же. С. 225.
3 Там же. С. 241-242.
4 Там же. С. 234.
5 Там же. С. 241-242.
245
В августе 1932 г. недовольство Сталина вызывает поступавшая с
Украины информация о массовых фактах несогласия местного пар-
тийного актива с планом хлебозаготовок по УССР. Для вождя она
выглядит странной с точки зрения имеющейся у него информации о
«хороших видах на урожай» 1932 г. по сравнению с 1931 г.1 Поэтому
в письме Кагановичу от И августа 1932 г. Сталин требует принять
срочные меры по «наведению порядка» в партийной организации Ук-
раины. При этом он открыто заявляет о потенциальной угрозе для
СССР со стороны Польши в случае дальнейшего ухудшения поло-
жения на Украине и предлагает начать срочное «хозяйственное и по-
литическое укрепление её приграничных районов. Для этого следует
«денег не жалеть...»2 Тогда же Сталин предлагает ЦК ВКП(б) «ввиду
тяжелого положения на Украине» срочно привлечь Красную армию
к «уборочной и прополочной работе»3.
Выполняя указания вождя, Каганович занимался «делами укра-
инскими» и 16 августа 1932 г. в письме Сталину посоветовал не спе-
шить с заменой Косиора, а лишь «его взять» и крепко «помять» ему
«бока», а затем дать для Украины не много «свежей крови», то есть
укрепить ее партийный аппарат4.
В конечном итоге так и происходит. Косиор сохраняет свой пост.
19 августа 1932 г. он встречается с Кагановичем, а 31 августа 1932 г.
один на один, без свидетелей — с И. В. Сталиным5. По документам
видно, что Каганович и Сталин проинформировали украинского ли-
дера о снижении плана хлебозаготовок для УССР на 40 млн пудов6.
О чем еще шла речь при личной встрече Косиора и Сталина, источ-
ники молчат. Но судя по ходу дальнейших событий можно предпо-
ложить, что Косиор дал вождю твердое обещание впредь держать его
в курсе всех дел, советоваться с ним обо всех деталях, а самое глав-
ное — приложить все силы для выполнения установленного Центром
Украине плана хлебозаготовок.
Осень и первые зимние месяцы 1932/33 г. — время хлебозаготови-
тельного беспредела в Украине, хорошо описанного в историографии,
завершившееся трагедией 1933 г.7 Не подвергая сомнению главную
1 Сталин и Каганович. Переписка. 1931-1936 гг. С. 245.
2 Там же. С. 273-274.
3 Там же. С. 281.
4 Там же. С. 284-285.
5 См.: На приеме у Сталина. С. 70.
6 Сталин и Каганович. Переписка. 1931-1936 гг. С. 289, 297.
7 См.: Командири великого голоду: По1зки В. Молотова i Кагановича в
Украшу та на П1вшчний Кавказ 1932-1933 рр. / За ред. В. Васильева, Ю. Ша-
246
ответственность Центра и лично Сталина за наступивший голод, хо-
телось бы расставить ряд акцентов в вопросе о доле этой ответствен-
ности, т. е. Центра и Сталина и партийного руководства Украины.
Для нас является очевидным факт недоверия Сталина украинским
коммунистам и лично Косиору после вышеописанных событий пер-
вой половины 1932 г. Поэтому выполнение плана хлебозаготовок на
Украине было поставлено под жесткий контроль Центра с помощью
уже апробированных ранее чрезвычайных эмиссаров и комиссий ЦК
ВКП(б). Как известно, главными эмиссарами Сталина на Украине в
период хлебозаготовительной кампании 1932 г. были В М. Молотов,
Л. М. Каганович, П. П. Постышев, М. М. Хатаевич и М. А. Чернов.
В архиве Президента Российской Федерации отложились их
докладные записки и письма Сталину, позволяющие понять дейст-
вия Центра и республиканского руководства накануне и в период
кульминации трагедии (конец 1932 г. — первая половина 1933 г.).
Документы свидетельствуют, что эмиссары Сталина искренне ста-
рались разобраться в ситуации и найти оптимальный выход с точки
зрения решения главной задачи — выполнения плана хлебозагото-
вок. Так, например, 8 октября 1932 г. М. А. Чернов в письме Сталину
указал на причину срыва хлебозаготовок на Украине: переключе-
ние усилий местной власти с хлебозаготовительной кампании на
озимый сев* 1.
Важнейшим документом является письмо Сталину М. М. Хатае-
вича — другого эмиссара Москвы в УССР от 22 октября 1932 г. На ос-
нове всестороннего изучения ситуации Хатаевич приходит к выводу,
что Украина не может выполнить намеченные показатели по плану
хлебозаготовок и предлагает снизить этот план еще на 70 млн пудов2.
Характерны подчеркнутые Сталиным фразы письма Хатаевича: «Ни
чем иным, как только демобилизацией и величайшей размагниченно-
стью, царящей в значительной части районного и сельского актива,
можно объяснить столь неслыханно низкий ход заготовок»3. Таким
образом, для вождя основная причина трудностей в хлебозаготовках
заключалась в их «саботаже», что полностью отвечало его убеждени-
ям в существовании в деревне «врагов народа».
Казалось бы, что Сталин, узнал наконец о нереальности пла-
на хлебозаготовок по Украине и должен был как-то отреагировать
повала. Ки!'в: Генеза, 2001; Голодомор 1932-1933 роюв в УкраТнс документа i
матер!али / Упоряд. Р. Я. Пирк. К.: НАН Украши. 1н-т icTopii Украши, 2007.
1 АП РФ. Ф. 3. Оп. 40. Д. 82. Л. 110.
2 Там же. Л. 139.
3 Там же. Л. 137.
247
на этот факт. Но здесь снова возникает Косиор со своим вйдением
ситуации и как бы в пику присланным для присмотра над ним ста-
линским эмиссарам, прежде всего Хатаевичу, 23 октября 1932 г. он
пишет Сталину письмо, в котором критикует Хатаевича и заявляет:
«Просить о скидке нам, безусловно, придется», но «спешить с этим
не следует», чтобы «не подорвать план»1. При этом Косиор сообща-
ет Сталину противоречащие действительности факты о настроениях
украинских крестьян, попавших под жесточайший пресс хлебозаго-
товок. «Настроения в массе колхозов также неплохие. Прошлогодние
воспоминания сглаживаются», — заявляет он2. Очевидно, что Косиор
говорит Сталину именно то, что тот желал услышать.
Но, судя по всему, Сталин уже не верил Косиору, поскольку 23 ок-
тября 1932 г. на Украину направляется чрезвычайная комиссия по
хлебозаготовкам во главе с В. М. Молотовым, и она, с одной сторо-
ны, подтверждает необходимость снижения плана хлебозаготовок, а
с другой — активизирует работу украинской партийной организации
по его безусловному выполнению3.
Сталин пристально следит за ходом хлебозаготовительной кампа-
нии на Украине и всячески ее подстегивает. В этом плане показатель-
на написанная его рукой на шифротелеграмме Кагановича от 4 ноября
1932 г. из Кубани резолюция о передаче сведений о репрессиях, раз-
вернутых в СКК против «саботажа хлебозаготовок» в «ЦК КП(б)У и
секретарям обкомов Украины»4.
8 ноября 1932 г., по предложению Молотова, Сталин иницииру-
ет решение «о приостановке отгрузки товаров для деревенских об-
ластей Украины»5. При этом руководство УССР предупреждается
о возможности применения в республике «репрессий, аналогичных
на Северном Кавказе»6. Данный факт позволяет заключить, что мас-
совые репрессии против советского крестьянства в ходе хлебозаго-
товительной кампании 1932 г. начались не с Украины, а с Северного
Кавказа, чей «опыт» был потом использован именно в УССР прибыв-
шим с Кубани Кагановичем.
13 ноября 1932 г. Политбюро ЦК ВКП(б) отменило свое решение
о посылке в Украину 50-70 ответственных работников из Москвы
’ АП РФ. Ф. 3. Оп. 40. Д. 82. Л. 132
2 Там же. Л. 135.
3 Там же. Л. 86-90, 115, 131 .-/.гэ
4 Там же. Д. 83. Л. 53-54.
5 Там же. Д. 82. Л. 119.
6 Там же. Л. 120-121.
248
для ускорения хлебозаготовок1. Судя по всему, такое решение было
ответом па желание украинского руководства самостоятельно, свои-
ми силами решить указанную проблему2.
Если опираться на достоверные архивные источники, то можно за-
ключить, что именно республиканское руководство Украины совме-
стно с комиссией Молотова инициировали в УССР в конце ноября
1932 г. применение самых жестких мер против «саботажников» хле-
бозаготовок. В частности, решение Политбюро ЦК ВКП(б) от 22 но-
ября 1932 г. о создании на Украине специальной комиссии в составе
Косиора, Реденса (ОГПУ), Киселева (ЦКК) с правом «окончатель-
ного решения вопросов о приговорах к высшей мере наказания» за
«саботаж» хлебозаготовок было принято на основании полученной
из Харькова 21 ноября 1932 г. телеграммы Молотова, Чубаря, Стро-
ганова, Калмановича о целесообразности подобной меры3.
4 декабря 1932 г. Косиор уже отчитывался Сталину об арестах за
«саботаж»4, а 8 декабря 1932 г. в письме вождю о причинах падения
темпов хлебозаготовок с уверенностью заявлял, что «настоящая ра-
бота по организации строгой проверки действительного урожая и
ресурсов колхозов только начинается», и она будет усилена, «невзи-
рая на большие трудности»5. Но этот «оптимизм» Косиора, видимо,
опять не убедил Сталина, потому что 19 декабря 1932 г. решением
ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О хлебозаготовках на Украине» в помощь
ЦК КП(б)У направляются Каганович и Постышев, сумевшие благо-
даря применению чрезвычайных мер добиться выполнения плана
хлебозаготовок на Северном Кавказе и Нижней Волге6.
По приезде на Украину Каганович инициирует отмену всех по-
становлений ЦК КП(б)У о каких-либо семенных и других зерновых
фондах в колхозах. Все зерно под метелку выгребается у крестьян7
Более мягкую позицию занимает П. П. Постышев. В шифроте-
леграмме Сталину с Украины от 26 декабря 1932 г. он предлагает
выполнять план хлебозаготовок заменой одних культур другими
(ячменя и овса подсолнухом)8. Но Сталин выступает против этой ра-
1 АП РФ. Ф. 3. Оп. 40. Д. 82. Л. 124.
2 Там же.
3 Там же. Л. 140.
4 Там же. Д. 84. Л. 129.
5 Тамже. Д. 82. Л. 147, 154.
6 Там же. Д. 85. Л. 47, 48.
7 Там же. Л. 58, 59.
8 Там же. Л. 86.
249
зумной меры, считая, что это означало бы новое сокращение дважды
сокращенного плана заготовок зерновых и дало бы новый толчок «к
обману партии и государства»1. На наш взгляд, именно в этом ответе
Сталина в полной мере проявился его антиукраинский настрой, не-
доверие к украинским коммунистам и крестьянству, в очередной раз
якобы решивших его «обмануть».
Важнейшим документом, проясняющим степень ответственно-
сти Центра и регионального руководства Украины за наступивший в
1933 г. массовый голод, является письмо М. М. Хатаевича Сталину от
27 декабря 1932 г. В нем автор повторяет уже известные вождю при-
чины «хлебозаготовительных трудностей на Украине», связанные с
недостатками в управленческой деятельности местной власти («без-
заботность», «благодушие», «излишнее увлечение общественным
питанием» и т. д.). Но далее он констатирует принципиальный факт:
хлеб весь собран, если продолжать хлебозаготовки, значит, пойти на
выявление так называемого «припрятанного и разворованного хлеба».
А это потребует «колоссального нажима и огромной организаторской
работы»2. Таким образом, перед Сталиным был поставлен вопрос: на-
чинать ли на Украине — для выполнения в очередной раз сниженного
плана хлебозаготовок — кампанию по конфискации у крестьян всех
имеющихся у них продовольственных запасов или нет?
И он дал на него положительный ответ. 1 января 1933 г. Политбю-
ро ЦК ВКП(б) приняло (опросом) постановление «О ходе хлебоза-
готовок на Украине», в котором предложило оповестить украинских
крестьян о необходимости «добровольной сдачи государству ранее
расхищенного и скрытого хлеба». В случаи выполнения ими данного
требования власти они освобождались от репрессий3. Одновременно
Украине в очередной раз был уменьшен план хлебозаготовок, и к на-
чалу января 1933 г. он составил 260 млн пудов (вместо 350 млн пудов
первоначально)4.
С 1 февраля 1933 г. Политбюро ЦК ВКП(б) разрешило колхозам
Украины, выполнившим план хлебозаготовок, продавать и покупать
хлеб на рынке, в республику возобновлялись поставки промышлен-
ных товаров с целью стимулирования данных операций5. Тогда же по
указанию Сталина освобождаются от своих постов первые секретари
1 АП РФ. Ф. 3. Оп. 40. Д. 85. Л. 87.
2 Там же. Д. 82. Л. 93- 94.
3 Там же. Л. 117.
4 Там же. Л. 149.
5 Там же. Д. 86. Л. 35.
250
наиболее отставших в выполнении плана хлебозаготовок областей
Украины (Одесской, Днепропетровской, Харьковской). На их место
вождь назначает успешно показавших себя в ходе хлебозаготовок в
УССР своих эмиссаров Постышева, Хатаевича, Разумова1. 6 февраля
1933 г. решением Политбюро ЦК ВКП(б) хлебозаготовительная кам-
пания на Украине объявляется завершенной2.
Изложенные нами факты показывают, что эта кампания прошла
под руководством Центра и при активном участии в ней украинского
руководства, и ответственность за ее последствия они должны нести
вместе.
Знал ли Сталин, что такая хлебозаготовительная политика закон-
чится голодной трагедией? На наш взгляд, конечно, знал, но все же не
предполагал ее реальные масштабы. Скорее всего вождь был уверен,
что «хитрые крестьяне» припрятали хлеб, «своровали» его много и по-
этому уж точно не умрут с голода. Для таких выводов, на наш взгляд,
у Сталина был важный аргумент: действительно несколько лучший
урожай зерновых в 1932 г. на корню (биологический), по сравнению с
1931 г. И если его не удалось собрать полностью, и при этом план хле-
бозаготовок для Украины был снижен почти в два раза, то немалая
его часть должна была остаться у крестьян. На наш взгляд, Сталин
вполне мог именно так рассуждать, принимая решение об усилении
репрессий против украинского крестьянства.
Но подобная его «иллюзия» оказалась развеяна сразу же после
завершения хлебозаготовительной кампании. И развеяна она была
надежными исполнителями вождя, утвердившимися в руковод-
стве Украины в ходе хлебозаготовок 1932 г. Судя по всему, Центр,
в том числе Сталин, стал получать информацию о голоде в УССР
от только что назначенных им новых первых секретарей. И реак-
ция генсека была вполне адекватной, поскольку он сразу же стал
предпринимать определенные шаги по ослаблению голода. Так, на-
пример, 7 февраля 1933 г. Политбюро ЦК ВКП(б) были приняты
решения об отпуске зерна на продовольственные нужды Днепро-
петровской и Одесской областей, видимо, потому, что сигналы об
их тяжелом положении поступили в Москву от вновь назначенного
областного руководства.
Данное предположение, на наш взгляд, подтверждается перепис-
кой между Хатаевичем и Сталиным. М. М. Хатаевич, занявший пост
первого секретаря Днепропетровского обкома КП(б)У, разобрав-
1 Там же. АП РФ. Ф. 3. Оп. 40. Д. 86. Л. 47.
2 Там же. Л. 71.
251
шись с ситуацией в области, в письме Сталину от 20 февраля 1933 г.
заметил: «...положение здесь оказалось много тяжелее, чем я пред-
полагал». Он выразил сомнение в целесообразности продолжения
политики репрессий к районным руководителям, не обеспечивших
выполнение плана хлебозаготовок, указав, что до его назначения в
области репрессии «были в избытке» и «применялись без толка»1.
20 февраля 1933 г. выходит постановление Политбюро ЦК ВКП(б)
«О семенной и продовольственной помощи колхозам и совхозам Ук-
раины»2. В начале марта 1933 г. Днепропетровская область уже полу-
чила 1 млн пудов продовольственной ссуды, 700 млн пудов из этой
ссуды было распределено по районам3.
Видимо, именно Хатаевич в полный голос и без недомолвок пер-
вым сообщил Сталину о реальных масштабах голода, поразивше-
го Украину. 12 марта 1933 г. в письме вождю и Косиору он писал:
«Я буквально завален ежедневными сообщениями и материалами
о случаях голодных смертей, опуханий и заболеваний от голода...
Последние дни все чаще поступают сообщения о трупоедстве и лю-
доедстве»4.
На наш взгляд, только к весне 1933 г. Сталин наконец стал осоз-
навать подлинные масштабы трагедии. При этом на решения Центра
о сроках выделения Украине продовольственной помощи не могла не
повлиять позиция ее партийного лидера С. В. Косиора.
К сожалению, так же, как и в 1932 г., он до последнего не желал
признавать глубины голодной катастрофы и занимал перед Центром
в вопросе предоставления Украине помощи недостаточно активную
позицию. Об этом убедительно свидетельствует его реакция на пись-
мо Хатаевича Сталину от 12 марта 1933 г. Судя по всему, именно в
связи с данным письмом Косиор был вынужден написать 15 марта
1933 г. письмо Сталину, где также признал факт голода на Украине.
Но как он это сделал?! Он сообщил вождю, что действительно «из
всех областей поступают сообщения о тяжелом продовольственном
положении и с требованием помощи». Но далее Косиор делает стран-
ный вывод: «Имеющиеся в ЦК КП(б)У сведения, как от обкомов, так
и по линии ГПУ, о размерах голодовок крайне противоречивы. Это
объясняется тем, что достаточно серьезной и трезвой оценки положе-
ния без замалчивания и замазывания, как равно и без преувеличений
1 АП РФ. Ф. 3. Оп. 61. Д. 794. Л. 58-67.
2 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 14. Л. 64. П. 81/46. Л. 74.
3 АП РФ. Ф. 3. Оп. 61. Д. 794. Л. 70.
4 Там же. Л. 68-72.
252
и паники, в областях, как правило, еще нет»1. Видимо, чтобы «уесть»
Хатаевича и выставить его перед Сталиным в неприглядном виде, он
указывает в письме, что «Днепропетровск слишком уж афиширует и
выпячивает свое тяжелое положение»2. И если Хатаевич просил Ста-
лина о немедленной помощи Украине, то Косиор предлагал не спе-
шить с ней до начала весенней посевной кампании и просил Центр
«немедленно» дать 300 тыс. пудов только для Киевской области3.
Следует напомнить, что до письма Хатаевича Сталину Косиор
дважды лично встречался с вождем (15 и 16 февраля 1933 г.) и имел
все возможности, чтобы рассказать ему о реальных масштабах начав-
шегося на Украине голода4.
Дальнейшая переписка с вождем показывает, что Косиор больше
всего был озабочен сохранением своей репутации и имиджа руково-
дителя, контролирующего ситуацию. Например, в письме Сталину от
26 апреля 1933 г. он всю вину за провал хлебозаготовок возложил на
наркомзем Украины, который, по его словам, «вредительски управ-
лял сельским хозяйством, преувеличивал посевные площади, рост
колхозов, и тем самым ввел в заблуждение руководство республики
при планировании хлебозаготовок»5.
В этом же письме Косиор в условиях гибели от голода в УССР
миллионов крестьян цинично заявил о «большом повороте в настрое-
ниях колхозной массы в сторону желания лучше работать»6. Сталину
так понравились эти «оценки» Косиора, что на его письме он написал
резолюцию: заготовить 50 экземпляров данного письма для раздачи
участникам предстоящего в Москве совещания7
Из комплекса изученных нами документов ясно видно, что Центр
и лично Сталин — по мере осознания глубины голодной катастрофы
в Украине — предпринимали определенные меры по ее ослаблению в
рамках имеющихся у государства запасов зерновых и других ресур-
сов. Конечно, эти меры были неадекватными потребностям голодаю-
щего населения и запоздалыми с точки зрения спасения голодных
людей. Помощь поступала к началу посевной и уборочной кампаний,
предназначалась в первую очередь тем, кто работал в поле, не охваты-
1 АП РФ. Ф. 3. Оп. 61. Д. 794. Л. 73.
2 Там же. Л. 74.
3 Там же. Л. 86.
4 См.: На приеме у Сталина. С. 89.
5 АП РФ. Ф. 3. Оп. 40. Д. 87. Л. 52, 54.
6 Там же. Л. 641.
7 АП РФ. Ф. 3. Оп. 40. Д. 87. Л. 52.
253
вала значительные слои нетрудоспособных сельских жителей. Не мо-
жет быть оправдания и циничной кампании сталинского руководства
по замалчиванию голода, отказа от международной помощи1.
В то же время его действия, на наш взгляд, не могут быть ква-
лифицированы как геноцид украинского народа и других народов
СССР. Прежде всего этому противоречит факт выделения Украине в
первой половине 1932 г. значительных семенных и продовольственных
ссуд, тяглового скота, тракторов, позволивших ей успешно провести
посевную и уборочную кампании и выйти из голодного кризиса,
Так, например, по нашим подсчетам, основанным на анализе ис-
точников, опубликованных в третьем томе сборника документов
«Трагедия советской деревни: коллективизация и раскулачивание»
(т. 3), в 1933 г. Украина получила в общей сложности 501 тыс. т зерна
в виде ссуд — в 3,4 раза больше, чем в 1932 г. Российские регионы (без
Казахстана) соответственно получили 990 тыс. т — лишь в 1,5 раза
больше, чем в 1932 г. (650 тыс. т). Откуда взялось зерно для Украи-
ны? На наш взгляд, в том числе и за счет прекращения весной 1933 г.
хлебного экспорта из СССР, который снизился в 5 раз (с 1800 тыс. т в
1932 г. до 354 тыс. т в 1933 г.).
Много ли получила Украина в 1933 г. продовольственных и семен-
ных ссуд из Центра? Почти столько же, сколько в 1922 г. вся Советская
Россия от всех международных организаций, участвовавших в оказании
помощи голодающим России (568 тыс. т). Имеются документы, прямо
говорящие, что в 1933 г. Сталин нередко санкционировал направление
Украине зерна в ущерб российским регионам. Вот лишь один факт.
27 июня 1933 г. в 23 час. 10 мин. секретарь Днепропетровского обкома
КП(б)У Хатаевич направил Сталину шифротелеграмму следующего
содержания: «Продолжающиеся последние 10 дней беспрерывные до-
жди сильно оттянули вызревание хлебов и уборку урожая. В колхо-
зах ряда районов полностью съеден, доедается весь отпущенный нами
хлеб, сильно обострилось продовольственное положение, что в послед-
ние дни перед уборкой особенно опасно. Очень прошу, если возможно,
дать нам еще 50 тысяч пудов продссуды». На документе имеется резо-
люция И. Сталина: «Надо дать»2. В то же время на просьбу начальника
политотдела Новоузенской МТС Нижне-Волжского края Зеленова о
продовольственной помощи колхозам зоны МТС, поступившую в ЦК
3 июля 1933 г., последовал отказ3.
1 См.: Кондрашин В. В. Голод 1932-1933 гг.: трагедия российской деревни.
2 РГАСПИ. Ф. 558. Оп. И. Д. 64. Л. 35.
3 Там же. Ф. 17. Оп. 167. Д. 38. Л. 96.
254
Противоречит концепции «геноцида голодомором» постанов-
ление Политбюро ЦК ВКП(б) от 1 июня 1933 г. «О распределении
тракторов производства июня — июля и половины августа 1933 г.»,
согласно которому из 12 100 тракторов, запланированных к постав-
ке в регионы СССР, Украина должна была получить 5500, Северный
Кавказ — 2500, Нижняя Волга — 1800, ЦЧО — 1250, Средняя Азия —
550, ЗСФСР — 150, Крым — 200, Южный Казахстан — 150 тракто-
ров. Таким образом, российские регионы, вместе взятые, получали
5700 тракторов (47 %), а одна Украина — 5500 (45,4 %/.
В этом же ключе следует рассматривать и решение Политбюро ЦК
ВКП(б) от 20 декабря 1933 г. о закупке 16 тыс. рабочих лошадей для
Украины в БССР и Западной области. Учитывая реальную ситуацию
в СССР в 1933 г., в том числе распространение голода на территорию
Белоруссии и Западной области, где люди также умирали от голода,
можно увидеть, что Украина — по сравнению с другими регионами
страны — получила несомненные преимущества1 2.
И наконец совершенно «проукраински» выглядят даже решения
Политбюро ЦК от 23 декабря 1933 г. и от 20 января 1934 г. о развер-
тывании индивидуального огородничества, крайне необходимого
в условиях начавшегося в СССР в 1930-е гг. перманентного голода.
«Идя навстречу желаниям рабочих — обзавестись небольшими ого-
родами для работы на них собственным трудом в свободное время от
работы на производстве», ЦК ВКП(б) постановил разрешить в 1934 г.
1,5 млн рабочих заняться собственными индивидуальными огорода-
ми. Из них «украинская доля» рабочих-огородников в общей массе
рабочих СССР, допущенных к занятию огородничеством, составила
500 тыс. человек, или 33,3 %3!
Таким образом, перераспределение в пользу Украины в 1933 г. пе-
речисленных выше материальных ресурсов и другие меры по укре-
плению ее экономики не вписываются в такое понимание действий
власти, которое допускало бы политику «геноцида» в отношении ка-
кого-либо народа.
Исходя из вышеизложенного, можно заключить, что голод 1932—
1933 гг. на Украине — это несомненная вина Сталина и его ближай-
шего окружения, поскольку именно они инициировали и провели
принудительные хлебозаготовки 1932 г., вызвавшие голод. В то же
время очевидна и значительная ответственность за трагедию респуб-
1 РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 3. Д. 923. Л. 17, 41.
2 Там же. Д. 936. Л 12.
3 Там же. Д. 937. Л. 8, 68-69.
255
ликанского руководства УССР и прежде всего С. В. Косиора как пар-
тийного лидера украинских коммунистов.
Украинское руководство компартии виновато в том, что слишком
ретиво и самонадеянно осуществляло на Украине коллективизацию
и неразрывно связанные с ней хлебозаготовки, нередко переоценивая
свои силы и скрывая от Центра свои провалы. На наш взгляд, имен-
но его желание сохранить лицо, самостоятельно выправить ситуацию
привело к определенной дезинформации Центра и запоздалости его
реакции на возникший в УССР кризис сельского хозяйства, особенно
это касалось вопроса о предоставлении Украине зерновых и продо-
вольственных ссуд.
При всех издержках и преступных действиях сталинского руко-
водства СССР и его исполнителей на Украине в лице руководства
украинской партийной организации, голод 1932-1933 гг. на Украине,
так же как и в СССР в целом — это не геноцид, а скорее результат
несовершенства созданной в годы коллективизации бюрократиче-
ской системы управления экономикой, издержек сталинского курса
на форсированную индустриализацию в опоре на административно-
репрессивный ресурс государства.
• Л/.
.Ц'1 -г*-
ф-
ц •''>1!
•'-н Нх
-d
Голод 1932-1933 гг. в Российской Федерации (РСФСР)
В. Кондрашйн'
с'
Одной из актуальных и дискуссионных проблем новейшей исто-
рии России является голод 1932-1933 гг. В последние годы эта тема
вышла за рамки чисто научной дискуссии и приобрела обществен-
но-политическое звучание как в России, так и за ее пределами. Ее
политизация навязана российской и мировой общественности дей-
ствующей президентской администрацией Украины* и рядом укра-
инских и зарубежных историков и политиков, которые доказывают
тезис об исключительном характере голода 1932-1933 гг. на терри-
тории Украины, квалифицируют его как «голодомор», «геноцид»
украинского народа* 1. При этом украинские коллеги заявляют, что в
российских регионах (за исключением Кубани и Казахстана) в 1932—
1933 гг. голод был гораздо слабее, чем на Украине. На этом основании
они заключают, что в СССР в 1932-1933 гг. было как бы два голода.
Один, настоящий голод («геноцид», «голодомор»), сопровождавший-
ся всеми его ужасами, — на территории Украины, второй, «просто
голод» без его крайних проявлений, — в российских регионах. Глав-
ную причину такого различия украинские исследователи находят в
якобы существовавшем у сталинского руководства СССР намерения
не допустить выхода из состава СССР Советской Украины. Отсюда
и организация «геноцида украинского народа» с помощью «голодо-
мора». В российских де регионах подобной угрозы не существовало,
поэтому сталинисты действовали там «мягче», забирали у кресть-
ян в ходе хлебозаготовок только хлеб, оставляя им другие съестные
припасы, в отличие от украинских сел, где у крестьян отбирали все
* Статья написана до избрания В. Януковича на пост президента Украи-
ны (17 января 2010 г.) (прим, ред.)
1 28 ноября 2006 г. Верховная Рада Украины приняла президентский за-
кон о «Голодоморе», который признал «Голодомор 1932-1933 гг.» актом ге-
ноцида украинского народа.
257
продовольствие1. Именно поэтому и оказались несопоставимыми по
масштабам жертвы голода на Украине и в России.
Мы категорически не согласны с подобной интерпретацией обстоя-
тельств голода 1932-1933 гг., поскольку она противоречит реальным
фактам и направлена на раскол бывших братских народов СССР —
России, Украины и других государств, для которых голод — это общая
трагедия2. И в настоящей статье мы попытаемся доказать это.
В центре внимания статьи — голод 1932-1933 гг. в российских ре-
гионах, на территории бывшей Российской Советской Федеративной
Социалистической Республики (РСФСР), его причины, региональ-
ные особенности, демографические последствия. Основу Источнико-
вой базы исследования оставляют архивные материалы, выявленные
автором в ходе работы над международным проектом Федерального
архивного агентства РФ «Голод в СССР. 1929-1934 гг.», а также изу-
ченные в предшествующие годы в рамках работы над кандидатской
диссертацией и международным проектом РАН «Трагедия советской
деревни: коллективизация и раскулачивание».
Мы не будем специально и подробно останавливаться на историо-
графии проблемы. Отметим лишь, что она обширна и представлена
трудами историков не только России и Украины, но и многих других
стран3. В литературе определились две принципиальные позиции
по теме голода 1932-1933 гг. в СССР. Первая — это уже упомянутая
концепция «голодомора», «геноцида украинского народа». Вторая,
разделяемая автором настоящей статьи, это утверждение, что данный
голод стал закономерным результатом антикрестьянской политики
сталинского режима (насильственной коллективизации и принуди-
тельных хлебозаготовок), разрушившей сельское хозяйство страны.
Эта политика проводилась в рамках курса на форсированную ин-
дустриализацию за счет мобилизации внутренних ресурсов, прежде
всего деревни. Сталинское руководство СССР не хотело голода, но
организовало его своими ошибками (например, в области планиро-
вания хлебозаготовок), а в ряде случаев и преступными действиями
(борьба с миграцией голодающих, замалчивание голода, отказ от ме-
ждународной помощи). Итогом стала гибель миллионов крестьян, в
1 См. об этом подробнее: Кульчицкий С. В. «Почему он нас уничтожал».
Киев, 2007.
2 См. об этом официальное послание Президента Российской Федерации
Д. А. Медведева президенту Украины В. А. Ющенко от 18 ноября 2008 г.
3 См.: Кондрашин В. В. Голод 1932-1933 годов: трагедия российской де-
ревни. С. 474-486.
258
основном в зерновым регионах СССР, ставших главным источников
для индустриализации, а также в Казахстане, где коллективизация
разрушила животноводческое хозяйство республики1.
На наш взгляд, наибольший вклад в подлинно научное осмысле-
ние великой трагедии народов бывшего СССР внесли такие ученые
как В. П. Данилов, И. Е. Зеленин, Н. А. Ивницкий, Е. Н. Осколков,
Р. Девис, Ст. Уиткрофт и др. В украинской историографии голода,
несмотря на ее очевидную политизацию, несомненным достижением
является публикация архивных документов, показывающих масшта-
бы голода 1932-1933 гг. на Украине, его ужасы и демографические
последствия2.
Не претендуя на бесспорность и окончательный характер сужде-
ний, остановимся на ключевых аспектах проблемы применительно к
ситуации в российских регионах. Прежде всего проведенный нами
анализ архивных источников и других материалов позволяет пере-
смотреть хронологические рамки трагедии. Как известно, ее началь-
ным рубежом украинские и другие исследователи считают 1932 г.,
время наступления смертного голода на Украине, начала массовых
репрессий против крестьянства на почве принудительных хлебозаго-
товок во второй половине 1932 — в начале 1933 гг. Но в действитель-
ности об историю голода следует вести не с 1932 г., а с 1929 г., когда
на территории СССР вследствие принудительных хлебозаготовок
и уже фактически начавшейся сплошной коллективизации в сель-
ской местности крестьяне стали умирать от голода. Надо отметить,
что и предшествующие годы, нэпа, не были «крестьянским раем».
Серьезные продовольственные трудности и даже голод сельское на-
селение переживало в 1924-1925 гг.3 Ситуация повторилась зимой —
весной 1928 г. — как результат проведенных в СССР, впервые после
Гражданской войны, хлебозаготовок из урожая 1927 г. с помощью
административного принуждения и даже в ряде случаев — прямых
репрессий против крестьянства4. И если принудительные хлебоза-
готовки 1927/1928 гг. были спонтанной реакцией власти на хлебо-
заготовительный кризис, то в дальнейшем политика насилия над
крестьянством становится осознанной, а с 1929 г., в условиях свер-
1 См., напр.: Зеленин И. Е. Сталинская «революция сверху» после «вели-
кого перелома». 1930-1939: политика, осуществление, результаты. М., 2006.
2 Там же. С. 20-35.
3 См. об этом подробнее: Поляков В. О. Голод 1924-1925 гт. в Поволжье.
Волгоград, 2009.
4 См. об этом подробнее в: Трагедия советской деревни. Т. 1.
259
шившейся победы сталинистов во внутрипартийной борьбе за власть
в СССР, она утверждается окончательно. Поэтому с 1929 г. голод ста-
новится «сталинским» как закономерный результат аграрной поли-
тики утвердившегося у власти сталинского руководства страны.
Смертный голод начинается с территории РСФСР. Именно в
российских регионах крестьяне первыми начинают умирать от голо-
да, вызванного политикой сталинского режима. В других регионах
СССР также наблюдались серьезные продовольственные трудности,
но факты голодных смертей не регистрировались. Весной 1929 г. в
письмах крестьян льноводческих губерний РСФСР в «Крестьянскую
газету» указывалось: «завоза хлеба нет», «в кооперации нет хлеба»,
«есть случаи голодной смерти», «есть заболевания от недоедания»,
«нас пугает призрак голодной смерти», «беднота голодает, продает
последнее»1.
Голод нарастал по мере разрушения сельского хозяйства СССР
в результате реализации сталинской аграрной политики, особенно
строй ситуация была в зерновых районах, включая Украину, кото-
рые стали главным источником получения средств для нужд инду-
стриализации (зернового экспорта, снабжения флагманов пятилетки
и растущего городского населения). Кульминацией кризиса стал
1933 г., породивший массовый смертный голод на Украине и россий-
ских регионах.
Фактором дальнейшего углубления продовольственного кризиса
в стране выступают хлебозаготовки 1929 г. План дается в 700 млн пу-
дов, на 11,2 млн пудов больше, чем в 1928 г. Причем И. В. Сталин пря-
мо указывает В. М. Молотову: «Если с хлебом выиграем, — выиграем
во всем, и в области внутренней, и в области внешней политики»2.
При этом усиливается административный нажим на крестьянство
(«никаких уступок»).
1929 г. — неблагоприятный в климатическом отношении сельскохо-
зяйственный год, обусловивший, так же, как и в 1928 г., гибель посевов
в зерновых районах СССР, но в еще больших масштабах — на терри-
тории РСФСР. Вследствие этого хлебозаготовки в зерновых районах
СССР проходили очень напряженно, особенно в российских регионах
(Сибири, Поволжье, на Урале, в КАССР). Невзирая на недород, они
выполняются с помощью административного принуждения и насилия
1 Центральный архив Федеральной службы безопасности РФ (далее —
ЦА ФСБ РФ), ф. 2. Оп. 7. Д. 543. Л. 86-100.
2 Письма И. В. Сталина В. М. Молотову. 1925-1936 гг. Сборник докумен-
тов. М„ 1995. С. 156.
260
над крестьянством. В хлебозаготовительную кампанию 1929 г. именно
в российских регионах создаются первые чрезвычайные комиссии по
хлебозаготовкам, которые впоследствии станут главным орудием ста-
линистов в борьбе за хлеб (особенно в 1932 г.).
Всего из урожая 1929 г. было заготовлено 943,8 млн пудов хлеба
(на 243,8 млн пудов больше, чем планировалось). Российские регио-
ны обеспечили 64 % заготовленного хлеба, остальная часть пришлась
на Украину (32,5 %)*. По официальным данным, нормы изъятия
составили в Центральном Черноземной районе (ЦЧО) 21,5%,
Нижне-Волжском крае (НВК) — 25,9 %, Северо-Кавказском крае
(СКК) — 32,3 %, Средне-Волжском крае (СВК) — 16,3 %, Казахста-
не (КАССР) — 26,4 %, на Украине (УССР) — 22,1 %. Но это средние
показатели. В действительности все было по другому. Например, в
Пугачевском районе СВК в счет хлебозаготовок ушло 84 % урожая1 2.
В Оренбургском округе того же края планы хлебозаготовок превы-
сили валовой сбор зерна3. В большинстве регионов в счет заготовок
сдавали и часть семенных фондов.
1930 г. — это время усиления продовольственных затруднений
и начала массового голода в отдельных регионах СССР, особенно в
РСФСР. Голод наступает в результате выполнения плана хлебозаго-
товок и на их фоне. Об этом свидетельствуют многочисленные доку-
менты, прежде всего сводки ОГПУ и донесения в Москву местного
партийного руководства. Например, в январе 1930 г. на территории
Нижней и Средней Волги фиксируются факты опуханий от голода
крестьян, употребления в пищу суррогатов, бегства из села учителей,
непосещения школ учениками по причине голода и т. д.4
Голод усиливается весной 1930 г. В сельской местности РСФСР
люди продолжают умирать от голода. В то же время на территории
Украины, где продовольственный кризис также обостряется, подоб-
ных фактов не отмечено.
В рассматриваемый период в Сызранском округе Средне-Волж-
ской области регистрируются 9 случаев смерти от голода5. По дан-
ным ОГПУ, подобные факты имеют место и Самарском округе СВК6.
1 Российский государственный архив экономики (далее — РГАЭ).
Ф. 7486. Оп. 18. Д. 117. Л. 34.
2 РГАЭ. Ф. 7446. Оп. 18. Д. 109. Л. 13.
3 Там же. Л. 101.
4 ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 8. Д. 778. Л. 394 398.
5 Там же. Д. 824. Л. 69-71.
6 Там же. Л. 436-454.
261
Одновременно в городах Поволжья резко обостряется проблема со
снабжением населения хлебом (выстраиваются огромные очереди
за хлебом). Цена пуда ржаной муки на рынке достигает 12-15 руб.
В крае снимается со снабжения часть учителей, врачей, служащих.
На территории Центрально-Черноземной области, так же, как и в
Поволжье, фиксируются случаи опуханий крестьян от голода, упот-
ребления в пищу суррогатов, распродажи скота с целью покупки хле-
ба и т. д. «В результате употребления в пищу суррогатов и недоедания
отмечен ряд случаев заболеваний и смертных исходов», — отмечалось
в сводке ОГПУ1.
Не менее тяжело ситуация складывается в Северо-Кавказском
крае. Факты опуханий от голода и смертельных случаев по этой при-
чине имеют место в Кубанском, Сальском и Ставропольском округах.
Голодом поражены неурожайные и потребляющие районы (ското-
водческие и горные)2. Например, в декабре 1930 г. особенно сильным
голод становится в Рутульском районе ДАССР3.
Голод распространяется и на Сибирь и Дальний Восток, где кре-
стьяне растаскивают скотомогильники, пухнут от голода. Так же, как
и в других регионах, на указанной территории фиксируются единич-
ные факты голодных смертей4. В сентябре 1930 г. продовольственные
трудности обостряются в Восточно-Сибирском крае.
Особенно сильным голод был в Казахстане, автономной респуб-
лике РСФСР. В одной из сводок ОГПУ указывалось: «...продовольст-
венные трудности охватили новые районы и местами носят характер
массового голода». При этом приводятся первые конкретные цифры
голодающих: 109 809 человек. Весной 1930 г. в КАССР активизиру-
ются массовые переселения казахов-кочевников5. В августе 1930 г.
начинается массовая перекочевка казахов в Средне-Волжский край.
В сентябре 1930 г. обостряется голод в Актюбинском округе КАССР,
где регистрируется голодная смертность6. Как свидетельствуют до-
кументы, в общей массе голодающих крестьян большинство состав-
ляла беднота.
1930 г. — время ухудшения продовольственного положения и го-
родского населения РСФСР. Уже начиная с осени 1929 г., в городах
1 ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 8. Д. 852. Л. 296-302. '
2 Там же. Д. 787. Л. 978-989. ,Ф
3 РГАЭ. Ф. 7446. Оп. 18. Д. 109. Л. 23.
4 ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 9. Д. 546. Л. 302-303.
5 Там же. Оп. 8. Д. 744. Л. 103-105.
6 Там же. Оп. 8. Д. 747. Л. 843-843 (об.). А :
262
снижаются хлебные нормы снабжения по карточкам. Особенно за-
метным это снижение было в Ивановской промышленной области1.
Ситуация усугублялась бурным, стихийным в своей массе прирос-
том городского населения РСФСР за счет сельского (в 1929-1930 гг.
население российских городов увеличилось на 2883,5 тыс. человек).
Таким образом, в результате хлебозаготовок 1929 г. ситуация с продо-
вольствием в стране не улучшается, а ухудшается. Сталинский голод
в СССР начинается с территории Российской Федерации.
Реакцией Центра на возникшие продовольственные трудности и го-
лод стало выделение зерновым районам РСФСР продовольственных
и семенных ссуд на проведение посевной из созданного по инициати-
ве И. В. Сталина «неприкосновенного фонда». Их получили Средне-
Волжский край, Северо-Кавказский край, Сибирь и Казахстан2.
1930 г. — начало в СССР сталинской сплошной коллективизации
на основе политики раскулачивания. Основной ее удар пришелся по
зерновым районам страны, в том числе в РСФСР ими стали Север-
ный Кавказ, Поволжье, ЦЧО, Северный Казахстан, Западная Си-
бирь. Целью коллективизации было прежде всего резкое повышение
товарности зернового производства для нужд экспорта и растущего
городского населения в эпицентрах индустриализации. Для обеспе-
чения этих нужд были резко повышены планы хлебозаготовок в кол-
лективизированных зерновых районах СССР.
Так, например, союзный план заготовок хлеба вырос, по сравне-
нию с 1928 годом, в 2,1 раза (с 674,4 млн пудов до 1,397 млн пудов).
Основная доля заготовок пришлась на зерновые районы, в том числе
РСФСР (см. табл. 1).
н
Таблица 1
Фактические заготовки хлеба в зерновых районах СССР
нз урожаев 1929-1930 гг. (в млн пудов)
1929/30 гг. 1930/31 гг. Увеличение заготовок в 1930/31 гг. по сравне- нию с 1929/30 гг. в %%
Северо-Кавказский край 103,3 128,8 20
УССР 303,9 436,7 30
Нижне-Волжский край 68,5 84,9 20
1 Государственный архив Ивановской области (далее — ГАИО). Ф. 1276.
Оп.З. Д. 7. Л. 52.
2 Российский государственный архив социально-политической истории
(далее - РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 162. Д. 8. Л. 161,163-164.
263
Окончание табл. 1
1929/30 гг. 1930/31 гг. Увеличение заготовок в 1930/31 гг. по сравне- нию с 1929/30 гг. в %%
Центрально-Черноземная область 106,0 114,1 7
Средне-Волжский край 46,6 72,3 35%
Татарская АССР 15,7 16,4 4,3%
Казахская АССР (КАССР) 37,8 40,7 7,2%
Уральская область 42,4 74,0 43%
Башкирская АССР 15,3 35,6 57%
В целом по СССР 943,8 1307,1 28%
Источник: АП РФ. Ф. 3. Оп. 40. Д. 80. Л. 84-85.
Хлебозаготовки 1930 г. были перевыполнены с помощью «встреч-
ных планов» (установленных Центром дополнительно, сверх уже
выполненных регионом). В результате в СССР было заготовлено
1307,1 млн пудов зерна, из них доля регионов РСФСР составила
62 %, УССР - 35 %*.
После сдачи хлебозаготовок продовольственное положение дерев-
ни сильно ухудшилось. Но голод не случился благодаря хорошему
урожаю 1930 г. и наличию на крестьянских подворьях значительного
количества молочного и другого скота, которое активно использова-
лось в этот период для пропитания. Кроме того, выходом для многих
крестьян стал массовый исход из деревни в города на заработки. Наи-
более заметным отток из деревни был в сельских районах Северного
Кавказа, Нижней и Средней Волги. Только по официальной стати-
стике в 1931 г. исход сельского населения из российских регионов
составил 3338,6 тыс. человек, на 455 тыс. человек больше, чем в пред-
шествующем году* 2.
На наш взгляд, не вызывает сомнений связь между принудитель-
ными хлебозаготовками 1930 г. в российских регионах и зерновым
экспортом, осуществлявшимся в СССР в интересах индустриализа-
ции. В 1932-1933 гг. эпицентры голода будут сосредоточены именно
в экспортных зернопроизводящих районах РСФСР.
Как известно, сам экспорт зерна был возобновлен из СССР в
1930 г. с началом насильственной коллективизации. Его объемы
из урожая 1930 г. были определены в количестве 5146,6 тыс. т, или
' РГАЭ. Ф. 7446. Оп. 18. Д. 103. Л. 85.
2 Там же. Ф. 1562. Оп. 20. Д. 26. Л. 18.
264
321,6 млн пудов1 Основной вывоз хлеба пришелся на сентябрь -- ок-
тябрь 1930 г. (3730 тыс. т). Доля экспортного зерна в фактических
хлебозаготовках 1930/31 гг. составила в РСФСР 17 % (83,4 млн пу-
дов), в УССР — 24 % (105,3 млн пудов). Как и указывал наркомом
снабжения СССР А. И. Микоян, львиная доля экспорта зерна (70 %)
пришлась на два региона СССР — УССР и Северо-Кавказский край,
остальное — на Нижнюю Волгу и ЦЧО. Например, в сентябре 1930 г.
из 1600 тыс. т зерна, запланированного на экспорт, с Украины преду-
сматривалось взять 875 тыс. т (55 %), Северного Кавказа — 525 тыс. т
(33 %). Остальное зерно раскладывалось на Нижнюю Волгу, ЦЧО
и Крым2. В октябре 1930 г. из 1500 тыс. т экспортного зерна Украи-
на дала 810 тыс. т, Северный Кавказ — 280 тыс. т, Нижняя Волга —
175 тыс. т, ЦЧО — 140 тыс. т3.
Аналогичная ситуация повторилась и в 1931 г. Из урожая 1931 г. за
границу планировалось направить 3750 тыс. т пшеницы. Постановле-
нием СТО СССР от 17 августа 1931 г. задания по зерновому экспорту
были распределены следующим образом: Украина — 1350 тыс. т, Се-
верный Кавказ — 1100 тыс., Нижняя Волга — 830 тыс., Средняя Вол-
га - - 300 тыс. т4. В 1932 1933 гг. именно Украина, Северный Кавказ и
Нижняя Волга станут зонами массового смертного голода. В 1930 г.
им суждено было оказаться основными зонами сплошной коллекти-
визации, поскольку именно там традиционно выращивались пшени-
ца и рожь на экспорт.
По нашему мнению, именно необходимость обеспечить экспорт-
ные задания придала хлебозаготовительной кампании 1931 г. особый,
принудительный характер. О связи зернового экспорта, хлебозагото-
вок и, как следствия, голода свидетельствуют следующие данные (см.
табл. 2).
Таблица 2
План зернового экспорта и хлебозаготовки 1931/1932 г. (в млн пудов)
Регионы СССР План экспорта зерна Фактические заготовки зерна Доля зерна на экспорт в хлебозаготовках в %
УССР (Украина) 84,4 415,4 20
Северо-Кавказский край 68,7 161,5 42,5
1 РГАЭ. Ф. 8043. On. 11. Д. 28а. Л. 10.
2 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 9. Л. 24, 26-27.
3 РГАЭ. Ф. 8043. Оп. И. Д. 12. Л. 123.
4 Там же. Д. 20. Л. 92-95.
265
Окончание табл. 3
Регионы СССР План экспорта зерна Фактические заготовки зерна Доля зерна на экспорт в хлебозаготовках в %
Нижне-Волжский край 51,9 73,0 71
Средие-Волжский край 18,7 68,1 27
Источник: ГА РФ. Ф.Р. 5674. Оп. 3. Д. 18. Л. 304 307.
Приведенные в таблице цифры показывают, что в основных зерно-
вых регионах РСФСР в ходе хлебозаготовительной кампании 1931 г.
на экспорт ушла почти половина заготовленного зерна (47 %).
1931 г. был решающим в углублении кризиса сельского хозяйства
в СССР, поскольку сталинское руководство, не считаясь с засухой в
основных зерновых районах, ради получения средств для нужд ин-
дустриализации пошло на установление беспрецедентных в истории
СССР планов хлебозаготовок в регионах. Первоначальный план
составлял 1612 млн пудов, на 305 млн пудов больше, чем было заго-
товлено в СССР из урожая 1930 г., в 2,4 раза больше, чем заготавли-
валось до начала коллективизации.
Летом 1931 г. продолжает ухудшаться ситуация с обеспечением
продовольствием городов РСФСР, наблюдаются перебои с поступле-
нием хлеба на Урале, в Западной Сибири. Осенью 1931 г. резко обост-
ряется проблема снабжения мясом Москвы, Ленинграда, уральских
промышленных центров1.
В этих условиях сталинский режим берет курс на безусловное
выполнение плана хлебозаготовок. Но поразившая зерновые районы
РСФСР засуха 1931 г. и настойчивые просьбы с мест региональных
руководителей вынудили Центр пойти на снижение первоначаль-
но установленных плановых показателей. Однако и окончатель-
ные планы оказались чрезвычайно напряженными, а фактический
объем хлебозаготовок превзошел уровень самого благоприятного в
климатическом отношении урожайного 1930 г., составив 1371,4 млн
пудов. При этом только официальная норма изъятия урожая в счет
хлебозаготовок в 1931 г. составила в среднем по СССР 30 %, а с уче-
том уточненного урожая ЦУНХУ СССР (683,7 млн ц вместо офи-
циальных 779,9 млн ц) — 32 %2. По регионам она была следующей:
1 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 167. Д. 31. Л. 225.
2 АП РФ. Ф. 3. Оп. 40. Д. 80. Л. 89-102.
266
УССР - 41,3%, СКК - 34,2%, НВК - 41,0%, СВК - 38,6 %,
КАССР - 39,5 %>.
Таблица 3
План и фактическое выполнение хлебозаготовок в СССР из урожая 1931 г.
(в млн пудов)
Регионы Заготовки 1930 г. Окончательный план 1931 г. Фактические заготовки
СССР 1307,1 1482,0 1371,4
НВК 84,9 88,0 73,0
СВК 72,3 78,0 68,1
СКК 128,8 200,0 161,5
Урал 74,0 55 44,4
КАССР 40,7 55 40,4
ЦЧО 114,1 150,0 136,4
ТатАССР 16,4 34,0 32,7
БашАССР 35,6 30,0 27,7
УССР 436,7 430,0 415,4
Источник: АП РФ. Ф. 3. Оп. 40. Д. 80. Л. 84-85; РГАЭ. Ф. 8043. Оп. 11.
Д. 18. Л. 190, 200-201.
Результатом хлебозаготовок 1931 г. стало еще большее углубление
общего продовольственного кризиса в стране и усиление смертного
голода в зерновых районах РСФСР и Казахской АССР. Обычно в ли-
тературе о смертном голоде начала 1932 г. говорится применительно
к Украине, где действительно он таковым и был. Но при этом неко-
торые украинские историки, обосновывая концепцию «геноцида-
голодомора», утверждают, что в 1932 г. голода не было в российских
регионах, что он случился там только в 1933 г. как следствие хлебо-
заготовок и по своей интенсивности равнялся «украинскому голоду
1932 г.», который, в свою очередь, в 1933 г. в Украине стал «геноци-
дом- голодомором»1 2.
На наш взгляд, подобный подход неверен, поскольку опроверга-
ется архивными документами, которые фиксируют смертный голод
в 1932 г. на территории РСФСР. Так, например, в сводке крестьян-
ских жалоб «на перегибы в хлебозаготовках, поведших к изъятию
семенного материала и продовольственного хлеба», составленной по
1 АПРФ. Ф.З. Оп. 40.Д. 80.Л. 107-108.
2 См.: Кульчицкий С. В. «Почему он нас уничтожал». С. 125; Голод по-
большевистски: организаторы и вдохновители // Родина. 2007. № 8. С. 82-
89; № 9. С. 80-86.
267
материалам секретариата ПредЦИК Союза ССР и ВЦИК 2 февраля
1932 г., указывалось, что в Западной Сибири крестьяне «питаются
всякими травами, от которых начинают болеть и помирать»1.
В Северо-Кавказском крае наиболее сильный голод был отмечен
в пяти районах края: Лабинском, Миллеровском, Краснодарском,
Тарасовском и Махотевском. В этих районах были зафиксированы
факты смертей от голода, опуханий, употребления в пищу падали и
суррогатов .
В Нижне-Волжском крае голодало, пухло с голода, употребляло в
пищу павших животных и разные суррогаты сельское население два-
дцати районов, преимущественно северной части края. Там были за-
фиксированы факты голодных смертей. На территории Республики
немцев Поволжья (АССРНП) в январе 1932 г. произошли волнения
голодных колхозников на почве продовольственных затруднений. Го-
лод поразил и другие регионы края3.
Голодная смертность, опухание от голода, употребление в пищу
суррогатов получили широкое распространение и на территории
Средне-Волжского края4.
Тяжелейшая ситуация сложилась в Казахстане, где сельское насе-
ление умирало от голода; чтобы спастись, казахи уходили в соседние
регионы РСФСР, и Китай, стихийные откочевки становились все бо-
лее массовыми. Причина — все та же: последствия насильственной кол-
лективизации, проведенной в КАССР в крайне сжатые сроки со всеми
ее негативными проявлениями. К началу осени 1931 г. в республике
насчитывалось 78 районов (из 122), где коллективизацией было охва-
чено от 70 до 100 % хозяйств5. Бездумная политика обобществления
скота в животноводческих колхозах и перевода кочевого населения на
оседлый образ жизни, завышенные планы скотозаготовок — все это
стало причиной разрушения животноводческой отрасли республики.
К февралю 1932 г. 87 % хозяйств колхозников и 51,8 % единоличников
полностью лишились своего скота6. Не менее негативными были по-
следствия хлебозаготовок в зерновых районах Казахстана.
1 РГАСПИ. Ф. 631. Оп. 5. Д. 71. Л. 1-22.
2 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 330.
3 Там же. С. 328. Государственный архив новейшей истории Саратовской
области. Ф. 1. On. 1. Д. 2086. Л. 16-19, 27-32, 37-38, 43.
4 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 327
5 См.: Жалнин Н. Очередные задачи колхозного движения в Казахста-
не // Народное хозяйство Казахстана. 1931. № 8-9. С. 92.
6 Звонарев А. Г. О коллективизации аула // Болыпеви к Казахстана. 1931.
№ 5. С. 72.
268
Документы фиксируют массовый голод также в сельских районах
Татарии, Башкирии, Урала, Сибири, Дальнего Востока. Серьезные
продовольственные трудности ощущались в ЦЧО, Северном крае,
Нижегородском крае, а также -- в той или иной мере — и в других
регионах1.
Весна 1932 г. — это время обострения продовольственных затруд-
нений в городах РСФСР. Его показателем стали массовые забастовки
в апреле 1932 г. на почве перебоев со снабжением хлеба на текстиль-
ных предприятиях Вичугского, Лежневского, Пучежского и Тей-
ковского районов Ивановской Промышленной области2. Подобные
факты недовольства рабочих продовольственным обеспечением на-
блюдались и в других местах.
Для борьбы с голодом в зерновых районах СССР — так же, как и
в 1931 году — по распоряжению Центра выдавались семенные и про-
довольственные ссуды. Российские регионы получили на проведение
весенней посевной кампании 1932 г. 40,6 млн пудов. Это позволило
засеять поля и вырастить урожай, превосходящий по своим размерам
урожай 1931 г. По официальным данным на июль 1932 г., урожая —
согласно прогнозам — должны были собрать на 300-380 млн пудов
больше, в 1931 г.3 Причем для таких российских регионов как Сред-
няя Волга и ЦЧО виды на урожай были «выше среднего»4. Этот был
вполне нормальный урожай, ничто не предвещало голода.
Но убрать выращенный урожай не удалось. Как минимум одна
его треть осталась неубранной из-за крайне некачественной уборки
вследствие отсутствия тягла (за 1931 г. поголовье лошадей в СССР
сократилось на 10 %, крупного рогатого скота — на 11,3 %) и недобро-
совестной работы крестьян. Важнейшим фактором некачественной
уборки урожая стало крестьянское сопротивление хлебозаготов-
кам в форме массового воровства зерна с полей в ходе уборки, его
использования на авансирование и общественное питание. Подоб-
ное поведение крестьян было закономерным следствием опыта двух
предшествующих хлебозаготовительных кампаний, прошедших по
«принципу продразверстки» и ставших причиной голода в дерев-
не. Кроме того, крестьянское сопротивление хлебозаготовкам было
спровоцировано сложившейся системой планирования по принципу
1 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 322, 326, 340, 341, 342-347, РГАЭ.
Ф. 8043. Оп. И. Д. 52. Л. 235-236; Д. 58. Л. 53-56; Российский государствен-
ный военный архив (РГВА). Ф. 9. Оп. 36. Д. 338. Л. 63 (об.)-64.
2 ГАИО. Ф. П. 327. Оп. 4. Д. 514. Л. 18-27.
3 РГАСПИ. Ф. 558. Оп. И. Д. 44. Л. И.
4 Сталин и Каганович. Переписка. 1931-1936 гг. М., 2001. С. 217.
269
«уравниловки» и «встречных планов» для выполнивших их колхозов
и районов. Учитывая недостаток тягла и отток в города значительной
массы трудоспособного населения, выполнить намеченные планы
было нереально. Поэтому реакция деревни на хлебозаготовитель-
ную политику власти является вполне объяснимой и закономерной.
Налицо был глубокий кризис сельского хозяйства СССР по вине
сталинского руководства, развязавшего авантюрную сплошную кол-
лективизацию.
О глубине кризиса можно судить по зафиксированным органа-
ми ОГПУ высказываниям российских крестьян накануне уборочной
кампании 1932 г. Чекисты фиксируют их крайне пессимистичное на-
строение, ожидание катастрофы, страшного голода как результата
развала сельского хозяйства и грядущих хлебозаготовок: «нет скота,
рабочих рук, мало засеяли», «зачем работать, если все равно отберут».
Крестьяне сомневаются в самой возможности убрать урожай: «неко-
му работать, остались одни калеки», «много пропало лошадей, и люди
разбежались», «половина хлеба погибнет на полях», «урожай пропадет
из-за отсутствия четкой работы в колхозах», «уборка пройдет плохо,
так как все выкачали, голод, нет хлеба, люди голодные»1. Колхозника-
ми и единоличниками овладевает идея о необходимости любой ценой
сохранить хлеб в деревне: «Нужно копать ямы и прятать хлеб».
Власть отреагировала крайне жестко, меры административно-ре-
прессивного принуждения крестьян к выполнению планов хлебозаго-
товок и уборке урожая были несопоставимы по масштабам и глубине
с предшествующими годами. Результатом стала трагедия 1933 г.
Планы хлебозаготовок 1932 г., так же, как и в 1931 г., первоначаль-
но были нацелены на максимальное увеличение показателей. В де-
кабре 1931 г. план был определен в 1800 млн пудов, на 429 млн пудов
больше, чем было заготовлено из урожая 1931 г. Но в дальнейшем
плановые задания были сокращены и в региональном разрезе оказа-
лись следующими (см. табл. 4).
Таблица 4
Планы хлебозаготовок в СССР из урожая 1932 г. (в млн пудов)
Регионы Заготовки 1931 г. Первоначальный план 1932 г. Окончательный план 1932 г.
НВК 73,0 79,0 80,0
СВК 68,1 74,0 72,0
1 РГВА. Ф. 9. Оп. 36. Д. 258. Л. 447-448; Д. 338. Л. 63 (об.)-64; Д. 391.
Л. 7-9; Д. 411. Л. 67; Д. 426. Л. 54-57, 167-170.
270
Окончание табл. 4
Регионы Заготовки 1931 г. Первоначальный план 1932 г. Окончательный план 1932 г.
СКК 161,5 140,0 112,4
Урал 44,4 49,0 62,5
КАССР 40,4 39,0 43,0
ЦЧО 136,4 118,0 127,0
ТатАССР 32,7 24,0 27,0
Баш АС СР 27,7 27,0 27,0
УССР 415,4 364,4 260,0
Источник: АП РФ. Ф. 3. Оп. 40. Д. 80. Л. 84-85, 149.
Но и эти планы были неподъемными для находящегося в глубо-
ком кризисе сельского хозяйства страны, для не желавшего задаром
работать на государство советского крестьянства. Тем не менее ста-
линское руководство сделало все, что было в его силах, чтобы заста-
вить крестьян выполнять его. Обстоятельства хлебозаготовительной
кампании 1932 г. достаточно подробно описаны в историографии*.
Поэтому отметим лишь ряд принципиальных моментов.
Действовал примерно однотипный механизм репрессий против
крестьянства. Чрезвычайные комиссии Политбюро ЦК 1932 г. по
хлебозаготовкам были созданы почти одновременно не только на
Украине, но и на Кубани и в Поволжье1 2. «Черные доски» для не вы-
полнивших план хлебозаготовок районов были введены не только в
Украине, но и в Северо-Кавказском крае и Поволжье3. Конфискация
всего продовольствия у крестьян за невыполнение плана хлебозаго-
товок осуществлялась в 1932-1933 гг. не только на Украине, но и в
российских регионах. Произвол местных властей в отношении сель-
ских тружеников в период хлебозаготовок в РСФСР был не менее
жестким, чем на Украине, о чем можно судить хотя бы по письмам
М. А. Шолохова И. В. Сталину о ситуации в Вешенском районе4.
В 1933 г. в РСФСР случился голод, один из самых страшных в ис-
тории России. В зерновых районах и КАССР он был отмечен всеми,
присущими голоду, ужасами. Например, в 1933 г. факты людоедства
и трупоедства были зафиксированы в селах Саратовской области:
1 См. напр.: Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 483-634; Кондрашин В. В.
Голод 1932-1933 годов: трагедия российской деревни. С. 94-171.
2 ЦАФСБРФ. Ф. 2. Оп. 11.Д.880.Л. 7-9.
3 См,: Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 598-601.
* См.: Кондрашин В. В. Указ. соч. С. 148-150.
271
Новая Ивановка, Симоновка Калининского района, Ивлевка Аткар-
ского района, Залетовка Петровского района, Огаревка, Бурасы Но-
вобурасского района, Ново-Репное Ершовского района, Калмантай
Вольского района, Шумейка Энгельского района, Семеновка Мокро-
усовского района, в селе Козловка Пензенской области, в таких селах
Волгоградской области как Савинка Палласовского района, Косты-
рево Камышинского района, Серино, Моисеево Котовского района,
Мачеха Киквидзенского района, Етеревка Михайловского района,
Отрог Фроловского района, в селе Кануевка Безенчукского района
Самарской области1. Подобных примеров можно привести немало и
по другим регионам, прежде всего Северо-Кавказскому краю и Ка-
захской АССР2.
Украинские исследователи провели очень большую и заслуживаю-
щую высокой оценки работу по сбору и публикации воспоминаний
свидетелей голода 1932-1933 гг. на Украине3. Но эту ценнейшую и
имеющую большое нравственное значение информацию они исполь-
зуют как важнейший аргумент в пользу концепции «голодомора-ге-
ноцида украинского народа». Более того, воспоминания очевидцев
предполагается приобщить к общему массиву документов для «суда
над организаторами голодомора», который планируется в Украине4,
а также направить их в зарубежные организации.
В этой связи представляется целесообразным привести в настоя-
щей статье отрывки из воспоминаний российских крестьян о голоде
1932-1933 гг. в Поволжье, записанных автором в ходе его работы
над кандидатской диссертацией «Голод 1932-1933 гг. в деревне
1 Кондрашин В. В. Голод 1932-1933 годов: трагедия российской деревни.
С. 174; С. Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 677; Государственный архив
социально-политической истории Самарской области. Ф. 1141. Оп. 14. Д. 8.
Л. 5; Государственный архив Волгоградской области. Ф. Р-5883. Оп. 3. Д. 16.
Л. 117. Аграрное развитие и продовольственное обеспечение населения Ура-
ла в 1928 — 1934 гг.: Сборник документов и материалов. Т. 1. Оренбург, 2005.
С. 205.
2 Трагедия советской деревни. Т. С. 664-665; Голод в СССР. 1930-1934.
М.: Федеральное архивное агентство, 2009. С. 267-269, 422.
3 См., напр.: 33-й: голод: Народна Книга-меморшал / Упоряд. Л. Б. Кова-
ленко, В. А. Маняк. Ки!в, 1991.
4 Украинский суд общей юрисдикции может провести судебный про-
цесс над организаторами Голодомора 1932-33 годов в Украине после того, как
Генпрокуратура расследует соответствующее уголовное дело. Такое мнение
высказал исполнитель обязанностей главы Службы безопасности Валентин
Наливайченко // Украина. 2009. 3 декабря.
272
Поволжья»1. Вот лишь некоторые из воспоминаний на эту тему жи-
телей Саратовской области:
К. В. Филиппова: «Ракушки из Хопра съели, лес ободрали, гни-
лую картошку съели, мышей, кошек, собак. Дохлую конину, обли-
тую карболкой, отмачивали и ели. Люди падали, как инкубаторские
цыплаки. Мы однажды с отцом купили холодец, а он оказался из че-
ловечьего мяса. Моя бабушка год пролежала без движения. А когда
зернеца принесли маленький ломтик, она его прижала к губам и от-
вернулась. Повернули голову-то, а бабушка мертвая. Только на щеке
слезу видно было. Дождалась, значит, хлебушка».
А. А. Краснова: «У поварихи умерли дети и муж, а она не плака-
ла, только через два года пошла на кладбище и заплакала... Все зава-
лено мертвыми было, сил нет могилы рыть. К сельсовету привезут
и бросят...»
В. Н. Крутяков: «В 1933 г. служил в Красной Армии. Прислала
письмо мать сыну. Писала: “Как вы служите? Хоть досыта хлеба ешь-
те. А вот у нас...” Командир узнал, доложил политруку Шилова по-
садили за распространение клеветы. Послали запрос в Ивановский
сельсовет. Подтвердилось. Его выпустили, но предупредили, чтобы
помалкивал об этом. Рассказывали <...> среди двора двойня лежала.
Один на груди у матери, другой за платье держится».
П. Н. Кузнецова: «Мертвые валялись на улице. Хоронить некому.
Была общая могила. Туда мы ходим молиться...»
А. В. Пугачева: «Мы работали в поле и ночевали там, а некоторые
ездили домой. Они приедут, а мы спрашиваем: сколько там в деревне
гробов, пять, десять?»
И. А. Горохов: «Деревня была не описать, заброшена. Ни ауканья,
ни петух не кричит... Заросшая бурьяном. Люди на ходу умирали.
В соседях смотрим, их нет. Пришли, они лежат...»
И. Н. Юдина: «Люди самих себя ели... Мальчишка, полтора года,
пальцы свои съел. Умер».
А. А. Алексеевская: «Два гроба было в сельсовете, катали их как
скот. С метр могилы. Кресты ставили, а люди их растаскивали, то-
питься нечем...»2
Думается, что приведенные отрывки из воспоминаний сара-
товских крестьян, подкрепленные многочисленными архивными
1 См.: Кондрашин В. В. Голод 1932-1933 гг. в деревне Поволжья // Авто-
реф. дисс... канд. ист. наук. М., 1992.
2 См.: Кондрашин В. В. Голод 1932-1933 годов: трагедия российской де-
ревни. С. 488-514; Известия. 2008. 22 октября.
273
документами, убедительное доказывают несостоятельность предло-
женной рядом украинских исследователей концепции о «голодомо-
ре» на Украине и просто «голоде» в России. Чтобы убедиться в этом,
достаточно сравнить их с опубликованными воспоминаниями укра-
инских крестьян.
Как уже отмечалось, в начале 1930-х гг. серьезные продовольствен-
ные трудности и голод переживало и городское население РСФСР.
В 1933 г. ситуация в российских городах еще больше ухудшилась, как
и в сельской местности. В ряде городов наблюдались случаи голод-
ных обмороков на производстве, смертей иждивенцев и многочис-
ленных стихийных мигрантов (особенно казахов в СВК и Западной
Сибири)1.
Реакция сталинского режима на голодную катастрофу была явно
запоздалой, недостаточно эффективной, а на начальной стадии траге-
дии — просто преступной. Прежде всего Центр попытался установить
жесткий контроль над стихийной миграцией сельского населения пу-
тем блокады эпицентров голода, и не только Украины и Кубани, как
принято считать в историографии, но и других российских регионов.
Речь идет о печально известной директиве ЦК ВКП(б) и СНК
СССР от 22 января 1933 г., установившей блокаду УССР и Северо-
Кавказского края2. Согласно этой директиве, местные органы власти
должны были с помощью специальных кордонов остановить массо-
вый выезд крестьян «за хлебом» в другие районы страны. Украинские
историки и некоторые политики постоянно акцентируют внимание
на этой директиве, утверждая, что именно блокада Украины доказы-
вает факт «геноцида голодомором»3.
Но 16 февраля 1933 г. решением Политбюро ЦК ВКП(б) действие
этой директивы было распространено и на Нижне-Волжский край
(в настоящее время это территория Астраханской, Волгоградской,
Саратовской областей, Республики Калмыкии). Документ гласил:
«Обязать ОГПУ распространить на Нижнюю Волгу постановление
СНК и ЦК ВКП(б) от 22 января 1933 г. о самовольном выезде кресть-
ян из пределов своей области, задержке их и принудительном возвра-
те на старые места жительства»4.
Документальные источники свидетельствуют, что решение Цен-
тра о блокаде эпицентров голода в СССР выполнялась не только на
1 См.: Отечественные архивы. 2009. № 1. С. 87-94.
2 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 634-635.
3 См.: Кульчицкий С. В. «Почему он нас уничтожал». С. 100.
4 Опубликовано в: Трагедия советской деревни. Коллективизация и рас-
кулачивание. Т. 3. М., 2001. С. 644.
274
территории Украины, но и в России, где органы ОГПУ и местные ак-
тивисты вылавливали и возвращали на свои места как украинских,
так и русских крестьян. Об этом можно судить, хотя бы по «Дирек-
тивному распоряжению начальника Орловского оперсектора ОГПУ
ЦЧО» от 1 апреля 1933 г. В нем указывалось: «за последнее время
усилились выезды крестьян из Украины, СКК, НВК <...> выявлен-
ные беглецы подлежат немедленному задержанию и водворению об-
ратно на родину <...>, вагоны с бежавшими с Украины, СКК, НВК
направляйте с конвоем на ст. Орел, линпост ТО ОГПУ, откуда <...>
по месту назначения»1.
На наш взгляд, концепция «геноцида голодомором» выглядит не-
убедительно также с точки зрения поведения центральных властей
в 1933 г. Несмотря на преступную политику замалчивания голода
и отказа от международной помощи голодающим в СССР2, Кремль
предпринял серьезные меры по ослаблению голода. Прежде всего в
эпицентры голода, хотя и с опозданием и в явно недостаточном ко-
личестве, были направлены зерновые ссуды. По нашим подсчетам,
основанным на анализе источников, опубликованных в третьем томе
сборника документов «Трагедия советской деревни: коллективизация
и раскулачивание», в 1933 г. российские регионы получили в общей
сложности — в виде ссуд — 990 тыс. т зерна, в 1,5 раза больше, чем в
1932 г. (650 тыс. т), Украина (УССР) соответственно — 501 тыс. т, это
в 7,5 раз больше, чем в 1932 г. (65,6 тыс. т).
Для выхода из голодного кризиса, наряду с выделением зерновых
ссуд, в первой половине 1933 г. сталинским руководством были при-
няты меры по организационно-хозяйственному укреплению колхозов
с помощью политотделов МТС, развитию огородничества и личных
подсобных хозяйств колхозников и городских жителей. Кроме того,
в 1933 г. изменилась система планирования хлебозаготовок: сверху
устанавливались фиксированные нормы сдачи зерна. Эти действия
были нацелены прежде всего на сохранение колхозно-совхозного
строя. Они позволили провести основные сельскохозяйственные ра-
боты, собрать урожай и ослабить голод. Но полностью ликвидировать
его так и не удалось. В начале 1934 г. голод снова поразил левобереж-
ные районы Поволжья и Южный Урал, регионы, пережившие силь-
ную засуху 1933 г.3
1 Государственный архив Орловской области. Ф. Р-1847. On. 1. Д. 3. Л. 2.
2 См.: Кондрашин В. В. Указ. соч. С. 249 -265.
3 См.: Кондрашин В. В. Указ. соч. С. 299; ЦА ФСБ РФ. Ф. 3. On. 1. Д. 747.
Л. 337-338.
275
Каковы были жертвы голода 1932-1933 гг. в РСФСР? Комплекс
выявленных нами источников позволяет сделать утверждать, что
больше всего от голода пострадали районы товарного зернового про-
изводства, где сильнее всего сказались последствия коллективизации
и хлебозаготовок. Интенсивность голода там была такой же, как и в
УССР. Это подтверждается анализом официальной статистики заре-
гистрированной смертности в 1933 г. в российских регионах. Данные
статистики опровергают позицию ряда украинских ученых, утверж-
дающих, что факт «геноцида голодомором» на Украине доказывается
более низкой смертностью от голода в сопоставимых по территории
районах РСФСР, в частности в Поволжье1. Сравним помесячные дан-
ные о смертности в сельских районах УССР и Нижне-Волжского края,
зарегистрированные органами ЗАГС в 1933 г. (см. табл. 5).
Таблица 5
Зарегистрированная органами ЗАГС смертность сельского населения
Нижне-Волжского края в 1932-1933 гг. в сравнении с данными ЗАГС по УССР
УССР Нижне-Волжский край
1932 г. 1933 г В 1933 г. в%к 1932 г. 1932 г. 1933 г. В 1933 г. в % к 1932 г.
Январь 31691 43901 138 3408 5390 158
Февраль 35404 60632 171 3416 6892 202
Март 43100 135767 315 3616 12750 352
Апрель 46617 174202 373 3483 18955 544
Май 50401 253155 502 3502 30170 861
Июнь 55293 361195 653 4070 31635 777
Июль 52818 278789 528 5289 28753 544
Август 47939 103319 215 4768 15555 326
Сентябрь 43265 65649 152 4766 9059 190
Октябрь 47083 42820 91 4201 6832 163
Ноябрь 38716 28167 73 3659 4738 129
Декабрь 34801 34421 99 3771 4875 129
В среднем за год 527134 1582017 300 47949 175604 366
Источник: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 329. Д. 17. Л. 19, 56, 136; Кулъчицький С.
Демограф1чш наслщки голодомору 1933 р. в У краше Ефименко Г. Всесоюзний
перепис 1937 р. в Украпй: документа та матер(али. КиТв, 2003. С. 46.
Из таблицы хорошо видно, что и в НВК, и в УССР разгар голода
пришелся на весну и начало лето 1933 г., когда смертность в сельских
районах достигла пика. В среднем за 1933 г. уровень зарегистриро-
1 См.: Кульчицкий С. В. «Почему он нас уничтожал». С. 85-87.
276
ванной смертности вырос на Нижней Волге, по сравнению с 1932 г., в
3,6 раза, а в УССР соответственно в 3 раза.
На этом основании можно утверждать, что масштаб бедствия в эпи-
центрах голода — и в Поволжье, и на Украине — в 1933 г. был примерно
одинаковым. Разными были лишь количественные показатели, связан-
ные с плотностью сельского населения УССР, НВК и СВК. В частно-
сти, численность сельского населения Украины в 2,3 раза превосходила
численность сельского населения в Поволжье. Но демографические
процессы развивались примерно по одному и тому же сценарию.
Данный вывод подтверждается и сравнительным анализом ма-
териалов всесоюзных переписей 1926 и 1937 гг., зафиксировавших
факт примерно равной — в процентном отношении к общей массе
населения — убыли сельского населения в УССР и Поволжье: соот-
ветственно 79,6 % и 79,8 % (см. табл. 6 и 7).
Таблица 6
Убыль сельского населения в бывших районах Нижне-Волжского и
Средне-Волжского краев между переписями 1926 и 1937 гг. (человек)
Бывшие районы Нижне-Волжского и Средне-Волжского краев
Сельское насе- ление по перепи- си 1926 г. Сельское населе- ние по переписи 1937 г. 1937 г. в % к 1926 г.
Куйбышевская область 3704388 2950886 79,7
Мордовская АССР 1212565 1102955 91,0
Оренбургская область 1280852 1196649 93,4
Саратовская область 2032247 1209330 59,5
Немцев Поволжья АССР 495875 366802 74,0
Сталинградская область 1685255 1375596 81,6
Всего по НВК и СВК 10411182 8202218 79,8
Источник: Всесоюзная перепись населения СССР 1937 г. Краткие итоги.
М„ 1991. С. 48-59.
Таблица 7
Убыль сельского населения в УССР между переписями 1926 и 1937 гг. (человек)
УССР
Сельское населе- ние по переписи 1926 г. Сельское населе- ние по переписи 1937 г. 1937 г. в % к 1926 г.
Винницкая область 3829831 3456669 90,3
Киевская область 4748237 3786939 79,8
Черниговская область 2444022 2194462 89,8
Харьковская область 4747282 3469456 73,1
Донецкая область 2032386 1392845 68,5
Днепропетровская область 2916426 2152859 73,8
277
Окончание табл. 7
УССР
Сельское населе- ние по переписи 1926 г. Сельское населе- ние по переписи 1937 г. 1937 г. в % к 1926 г.
Одесская область 2455291 1899485 77,4
Молдавская АССР 489638 473127 96,6
Всего по УССР 23663113 18825842 79,6
Источник. Всесоюзная перепись населения СССР 1937 г. Краткие итоги.
М„ 1991. С. 48-59.
Данные всесоюзных переписей населения 1926 и 1937 гг. пока-
зывают, что как минимум четыре региона РСФСР — Саратовская
область, АССР Немцев Поволжья, Азово-Черноморский край, Че-
лябинская область пострадали не меньше Украины. Сравнительный
анализ материалов переписей фиксирует следующие темпы сокра-
щения сельского населения в районах СССР, пораженных голодом в
начале 1930-х гг.: в Казахстане — на 30,9 %, в Поволжье — на 23 %, на
Украине — на 20,5 %, на Северном Кавказе — на 20,4 %1.
Известная специалистам текущая демографическая статисти-
ка (данные сельскохозяйственного учета и ЗАГСов) также свиде-
тельствует о сопоставимой убыли сельского населения на Украине
и в основных зерновых регионах РСФСР во время пика голода в
1933 г. Так, например, за период с 1 января 1933 г. по 1 января 1935 г.
численность сельского населения в областях УССР сократилась: в
Харьковской области — на 29 %, Киевской — на 28 %, Чернигов-
ской — на 21 %, Винницкой — на 18,5 %, Молдавской АССР (вхо-
дила на правах автономии в УССР) — на 18 %, Одесской — на 17 %,
Днепропетровской — на 16,5 %, Донецкой — на 10,4 %. За тот же
период в основных зерновых регионах РСФСР численность насе-
ления сократилась соответственно: в Саратовском крае — на 32 %,
Оренбургской области — на 30 %, Свердловской — на 22,4 %, в Азо-
во-Черноморском крае — на 22 %, Сталинградском крае — на 18 %,
Куйбышевском крае — на 15 %, Курской области — на 13 %, Воро-
нежской — на И %, в Северо-Кавказский крае — на 10 %2.
Сопоставимыми являются и количественные показатели демогра-
фических потерь в пик голода, в 1933 г., в зерновых районах РСФСР
и на Украине. Так, например, по данным ЦУНХУ СССР, в период с
1 января 1933 г. и по 1 января 1935 г. общая убыль сельского насе-
1 Зеленин И. Е. Сталинская «революция сверху» после «великого перело-
ма». 1930-1939: Политика, осуществление, результаты. М., 2006. С. 120.
2 РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 329. Д. 49. Л. 3-4.
ления составила в РСФСР 7,631 тыс. человек (76,6 млн человек — в
1933 г., 68,7 млн — в 1935 г.). Но из них 5554,8 тыс. человек (73 %)
пришлось на основные зерновые районы без Казахстана (Северный
Кавказ, Поволжье, ЦЧО, Урал)1.
На Украине в период с 1 января 1933 г. и по 1 января 1935 г. общая
убыль сельского населения составила примерно столько же, что и в вы-
шеназванных зерновых районах России, — 5,395 тыс. человек. Из них
украинские исследователи относят к прямым жертвам голода не менее
3 млн человек2. Учитывая, что с 1933 г. в РСФСР действовали жесткие
методы по борьбе со стихийной миграцией, особенно в Нижне-Волж-
ском крае, российские исследователи из цифры общей убыли сельско-
го населения в 7631 тыс. человек могут выделить непосредственные
жертвы голода, и они будут такими же значительными, как на Украине.
Поэтому необходима дальнейшая работа в этом направлении.
Следует напомнить, что в сельской местности Украины числен-
ность населения на 1 января 1933 г., по данным ЦУНХУ СССР, со-
ставляла 24,7 млн человек, а в зерновых регионах РСФСР, на которую
пришлась львиная доля убыли сельского населения, соответственно
33,2 млн человек. Как видим, цифры вполне сопоставимы.
Отсюда, на наш взгляд, можно сделать вывод концептуального
значения, число жертв голода 1932-1933 гг. в конкретных регионах
СССР, в том числе в России и на Украине, оказалось прямо про-
порционально объемам изъятого там зерна в счет хлебозаготовок и
экспорта. Голод ударил по основным житницам СССР, в которых и
наступил массовый смертный голод со всеми его ужасами. Больше
всего умирали и страдали от голода в тех регионах России и Украины,
где выращивался товарный хлеб. На общем фоне выделяется ситуа-
ция в Казахской АССР. Но и там, в зерновых районах действовало это
правило, хотя главная трагедия произошла в скотоводческих районах
из-за преступной политики коллективизации, разрушившей тради-
ционный уклад жизни казахов-скотоводов.
На данный момент считается, по мнению авторитетного рос-
сийского демографа В. Б. Жиромской, от голода в начале 1930-х гг.
за пределами Украины на территории РСФСР (без учета Казахста-
на) погибло не менее 2,5 млн человек3, а вместе с Казахстаном — по-
рядка 4-5 млн человек. При этом не учитываются потери населения
РСФСР от голодного 1934 г.4 Проблема окончательных расчетов
1 РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 329. Д. 49. Л. 161-162.
2 См.: Кулъчикций С. В. Указ. соч. С. 86, 158-162. ..'у
3 Российская газета. 2006. 6 декабря. № 274.
4 ЦА ФСБ России. Ф. 3. On. 1. Д. 747. Л. 337-338.
279
наиболее вероятных жертв великого голода в России остается откры-
той и должна решаться на основе глубокого и всестороннего анализа
всего комплекса источников, доступных исследователям.
В РСФСР в 1933 г., в период кульминации трагедии, голод в рав-
ной степени коснулся всех проживавших в его эпицентрах народов.
Мы не согласны с утверждениями некоторых украинских историков
и публицистов о том, что за пределами УССР самый сильный голод
был прежде всего в украинских селениях, что, по их мнению, является
еще одним доказательством факта «геноцида украинского народа»1.
Нами проведен сравнительный анализ динамики смертности и
рождаемости в 1933 г. внутри различных этнических групп в Нижне-
Волжском и Средне-Волжском краях (русских, немцев (жители Рес-
публики немцев Поволжья — АССРНП), украинцев, мордвы, татар и
др.). Его результаты представлены ниже (см. табл. 5 и 6).
Таблица 5
Смертность населения в сельских районах в Нижне-Волжском
н Средне-Волжском краев в 1932—1933 гг. по национальным группам,
зарегистрированная органами ЗАГС
Национальные группы Зарегистрированное число смертей
1932 г. 1933 г. Рост смертности в 1933 г. в % В 1933 г. в % к 1932 г.
Русские 116478 241562 207 207
Украинцы 8520 17080 200 200
Немцы 16754 38661 231 231
Мордва 21554 33214 154 154
Татары 5228 10062 192 192
Чуваши 4360 8037 184 184
Казахи 2524 1496 59,3 59,3
Источник: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 329. Д. 21. Л. 58,59,60 (об.), 61,62-62 (об.),
63, 64-64 (об.); ГА РФ. Коллекция документов.
Таблица 6
Рождаемость населения в сельских районах в Нижне-Волжском
и Средне-Волжском краев в 1932-1933 гг. по национальным группам,
зарегистрированная органами ЗАГС
Национальные группы Зарегистрированное число рождений
1932 г. 1933 г. Уровень рождаемости в 1933 г. в % к 1932 г.
Русские 239859 179087 74,7
Украинцы 14189 10254 72,3
1 См.: Сергийчук В. Почему они не хотят нас видеть или История на
службе имперской политики // День. 5 декабря 2008. № 222. С. 8.; Кульчиц-
кий С. В. Указ. соч. С. 85-87. .
280
Окончание табл. 6
Национальные группы Зарегистрированное число рождений
1932 г. 1933 г. Уровень рождаемости в 1933 г. в % к 1932 г.
Немцы 15797 11230 71,1
Мордва 44406 33240 75
Татары 13939 12273 88
Чуваши 9537 6641 70
Казахи 2372 1462 62
Другие 10959 12139 111
Источник: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 329. Д. 21. Л. 58, 59, 60об„ 61, 62-62 (об.),
63, 64-64 (об.); ГА РФ. Коллекция документов.
Представленные в таблицах данные свидетельствуют, что в на-
ибольшей степени были поражены голодом селения немецких, рус-
ских и украинских крестьян, расположенных в районах зернового
производства. В меньшей степени пострадали от голода другие на-
роды, проживавшие в незерновых районах. Так, например, в 1933 г.
зарегистрированная смертность в немецких селах, по сравнению с
1932 г., выросла в 2,3 раза, в русских — в 2,1 раза, в украинских — в
2 раза, а рождаемость соответственно упала в немецких в 1,4 раза, в
русских — 1,3 раза, в украинских — в 1,4 раза. В общей массе умерших
доля русских крестьян составляла около 70 %, немецких— 11 %,укра-
инских — 5 %. Но данный показатель не говорит об исключительнос-
ти потерь русских на фоне общей трагедии. Просто их было больше,
чем других этносов в силу сложившейся в регионе демографической
ситуации. Этот вывод подтверждается и материалами ЦЧО, изучен-
ными К. С. Дроздовым. По его данным, в1933 г. в эпицентре голода
в ЦЧО оказались пшеничные районы с преобладающим украинским
населением1. Различная интенсивность голода у крестьян разных на-
циональностей объяснялась не этническим фактором, а экономичес-
ким и географическим.
Таким образом, исходя из вышеизложенного, можно заключить,
что голод в РСФСР в начале 1930-х гг., кульминацией которого стал
1933 г., был не меньшей трагедией для проживавших там народов,
чем в Украине. Это была общая трагедия народов бывшего СССР, и
общая память о ней должна не разъединять, а объединять нас.
1 Об этом К. С. Дроздов (научный сотрудник ГА РФ, аспирант МГУ
им. М. В. Ломоносова) сообщил в своих выступлениях на международных
конференциях в Москве и Харькове в ноябре 2008 г.
Il-
I
.J
i
Голод 1933 года в южных украинизированных районах
Центрально-Черноземной области РСФСР:
спланированный Москвой этногеноцид украинского
народа или закономерный итог сталинской политики?
( К. Дроздов •!> .<
.'f
Взгляд на проблему голода 1932-1933 гг. и ее научная трактовка
в кругах российских ученых и их украинских коллег во многом яв-
ляются диаметрально противоположными. Однако суть разногласий
в конечном итоге сводится к одному: считать ли голод/голодомор
спланированным геноцидом украинского населения, который был
проведен сталинским руководством в отношении наиболее динамич-
но развивающейся нации, или же это трагедия не одних только укра-
инцев, но всего советского крестьянства. При этом следует обратить
внимание на одно обстоятельство. Независимо друг от друга иссле-
дователи — как российские, так и украинские — отмечают в своих ра-
ботах наличие взаимосвязи между кризисом хлебозаготовительной
кампании 1932/1933 гг. в зерновых районах СССР и кардинальным
изменением принципов национальной политики, в первую очередь
в отношении Украины и украинцев РСФСР, где была свернута по-
литика украинизации партийно-советского аппарата, администра-
тивно-судебных органов и культурно-просветительных учреждений,
проводившаяся с 1923 г. В связи с этим в рамках развернувшейся рос-
сийско-украинской дискуссии особенно актуальной становится ис-
тория Центрального Черноземья начала 1930-х гг. С одной стороны,
здесь, как и на Украине, вплоть до конца 1932 г. активно проводилась
политика украинизации в отношении украинского национального
меньшинства, проживавшего компактной массой в южных районах
ЦЧО, а с другой, именно южные, «украинские» районы области ока-
зались сильнее всего пострадали от голода весной — летом 1933 г.
В данной статье мы попытаемся ответить на три важнейших
вопроса:
1) Являлся ли голод 1933 г. в южных районах ЦЧО геноцидом
украинского народа, проживавшего за пределами УССР, геноцидом,
282
который был спланирован сталинским руководством в Москве, или
же он был обусловлен зерновой специализацией данных территорий,
темпами и масштабами коллективизации крестьянских хозяйств,
объемом хлебозаготовок, которые были спущены областным центром
для этих районов?
2) Затронул ли голод в южных районах ЦЧО русское население,
или он был направлен исключительно против украинцев, носил из-
бирательный характер по этническому признаку?
3) Как повлиял кризис хлебозаготовительной кампании 1932/
1933 гг. на свертывание политики украинизации, проводившейся в
южных районах ЦЧО, существовала ли здесь объективная законо-
мерность, или же это было простое совпадение событий, никоим об-
разом не связанных между собой?
По-видимому, первыми, кто ввел в научный оборот материалы,
касающиеся голода в южных районах ЦЧО, были белгородские
архивисты Ю. И. Гончаренко и А. П. Чиченков. В конце 1990 г. в
журнале «Советские архивы» они опубликовали ранее секретные
документы из фондов белгородских архивов, в которых отразилась
трагедия крестьян Черноземья, испытавших голод весной-летом
1933 г.1 А через два года вышла в свет статья этих же авторов под
названием «Под прессом “великого перелома”», в которой они вос-
создали картину настроений крестьянства, показали негативное
отношение крестьян к хлебозаготовкам, кратко описали ход кол-
лективизации и раскулачивания, а также привели страшные сви-
детельства массовой гибели колхозников от голода на территории
современной Белгородской области2.
Публикацию исторических источников, в которых отразились тра-
гические события, связанные с голодом в Центральном Черноземье,
продолжили тамбовские ученые. В 1992 г. С. А. Есиков и Э. Н. Кузне-
цов опубликовали небольшой сборник архивных материалов «Голод
1932-1933 гг. в Тамбовском крае»3.
В кандидатской диссертации воронежского исследователя
О. Н. Мигущенко «Социально-экономические и политические отно-
шения в деревне Центрально-Черноземной области (1928-1934 гг.)»
1 См.: Голод 1933 года / Публ.: Ю. И. Гончаренко, А. П. Чиченков // Со-
ветские архивы. 1990. № 6. С. 45-52.
2 Гончаренко Ю. И., Чиченков А. П. Под прессом «великого перелома» //
Русская провинция. Записки краеведов. Воронеж, 1992. С. 180-207.
3 Есиков С. А., Кузнецова Э. Н. Голод 1932-1933 гг. в Тамбовском крае.
Тамбов, 1992.
283
также затрагивалась проблема голода в ЦЧО: «В 1931-1932 гг. ЦЧО
оказалась в зоне голода. Хотя голод был слабее, чем в соседней Ук-
раине, тем не менее отмечались случаи употребления вместо хлеба
суррогатов, людоедства и опуханий от голода»1.
В середине 1990-х гг. в Москве и Воронеже вышли в свет работы
П. В. Загоровского, посвященные истории социально-экономическо-
го и политического развития ЦЧО, а также специальное исследова-
ние о голоде 1933-1934 г. в Центральном Черноземье. Эти работы,
пожалуй, до сих пор являются самыми подробными исследованиями
этой проблемы2. По мнению воронежского историка, «голод охватил
всю территорию области, но в наибольшей мере он поразил южные и
юго-западные районы, где тысячи людей умирали от недоедания»3.
Также он отмечает тот факт, что крестьяне южных районов оказа-
лись в особенно трудном положении, поскольку масштабы хлебоза-
готовок здесь возросли. «Именно голод, повлекший за собой всплеск
смертности сельского населения, явился итоговым показателем ус-
тановления господства партийно-государственного руководства над
подавляющим большинством жителей региона. К 1933 г. оконча-
тельно прекратилось сопротивление центрально-черноземного кре-
стьянства государственному насилию. Земледельческое население
оказалось вынуждено принять колхозный строй, внеэкономическое
принуждение к труду, конфискационные хлебозаготовки. Множест-
венность голодных смертей и появление случаев каннибализма стали
свидетельствами полной зависимости крестьянства от действий ме-
стных и центральных властей»4, — к такому выводу приходит Заго-
ровский. К сожалению, в своих работах он не стал останавливаться на
причинах того, почему от голода в ЦЧО наиболее сильно пострадали
именно южные районы.
1 Мигущенко О. Н. Социально-экономические и политические отноше-
ния в деревне Центрально-Черноземной области (1928-1934). /Автореф.
дисс... канд. ист. наук. Воронеж, 1994. С. 23.
2 См.: Загоровский П. В. Социально-политическая история Центрально-
черноземной области, 1928-1934. Воронеж: изд. ВГУ, 1995; он же. История
Центрально-Черноземной области (1928-1934): Источники и исследования.
М.: изд. РУДН, 1997; он же. Социально-экономические последствия голода в
Центральном Черноземье в первой половине 1930-х годов. Воронеж, 1998.
3 Загоровский П. Социально-политическая история Центрально-Черно-
земной области, 1928-1934. Воронеж: изд. ВГУ, 1995. С. 85.
4 Он же. Социально-экономические последствия голода в Центральном
Черноземье в первой половине 1930-х годов. Воронеж, 1998. С. 6.
284
Зато это сделали за него наши украинские коллеги. Причем, они
не стали проводить какой-либо детальный разбор социально-эконо-
мической ситуации, которая сложилась в Центрально-Черноземной
области к этому времени, а просто, оперируя фактами из его иссле-
дований, сделали вывод о том, что причина голода в южных районах
ЦЧО заключается в том, что здесь проживали колхозники-украин-
цы, в отношении которых Москва проводила запланированный ге-
ноцид, его орудием и стал голод/голодомор. Среди них, например,
киевский исследователь Юрий Брязгунов. В своей статье «Голод
1930-х гг. в Центральном Черноземье и на Кубани: антиукраинское
устремление»1 он приводит многочисленные факты гибели от голо-
да колхозников-украинцев на Белгородщине, Курщине и Воронеж-
щине и нисколько не сомневается в том, что и здесь, в соседней с
УССР русской области, Москвой был организован геноцид «наших
единокровных братьев-украинцев». В этой работе автор также дает
свою оценку политики украинизации в ЦЧО, анализирует причины
свертывания ее в конце 1932 г. По мнению Ю. Брязгунова, украи-
низация необходима была большевистскому руководству страны
прежде всего для того, чтобы получить необходимую поддержку
при проведении коллективизации и в борьбе с крестьянством опе-
реться на местных активистов. После голодомора крестьянство уже
не представляло какой-либо опасности для сталинского режима,
и поэтому украинизация была прекращена сначала на территории
РСФСР, а затем и на Украине. Украинизация, как считает Брязгунов,
не достигла своих целей, так как коллективизация здесь проходила
с большими трудностями, и заигрывание с местным крестьянством
посредством открытия украинских школ, техникумов, украинских
газет, перевода делопроизводства на национальный язык не ввело
в обман основную массу населения этого края. Поэтому-то и поя-
вились печально знаменитые директивы ЦК ВКП(б) и Совнаркома
СССР от 14 и 15 декабря за подписями Сталина и Молотова о пре-
кращении украинизации, которые являются документальным свиде-
тельством сознательного, продуманного и осуществленного по плану
геноцида против миллионов украинцев не только лишь в УССР, но и
на территории РСФСР2.
1 Брязгунов Ю. Голод 1930-х роюв у Центральному Чорнозем'1 та на Ку-
бан!: антиукрашське спрямування. // Три голодомори в Украш! в XX ст.:
погляд !з сьогодення. Ки1в, 2003. С. 136-138.
2 Там же. С. 136-137.
285
Так почему же от голода 1933 г. в ЦЧО пострадали именно юж-
ные «украинские» районы? Чтобы ответить на данный вопрос, нам
придется обратиться к статистико-экономической характеристике
данного региона, подробно рассмотреть хозяйственную специали-
зацию Центрально-Черноземной области и то, как здесь проходил
процесс коллективизации крестьянских хозяйств и хлебозаготовок
1932/1933 гг.
Особенностью ЦЧО являлось то, что она находилась на стыке
зон зерновых культур: с юго-востока и юга, с Нижней Волги, Север-
ного Кавказа и Украины на ЦЧО — яровая пшеница; прилегающие
к области с запада северо-восточные округа Украины и юго-восточ-
ные районы Западной области — гречиха, а с севера и северо-восто-
ка — рожь, овес и просо. Отсюда следует, что восток и юго-восток
области были по преимуществу зерновыми экстенсивными района-
ми с развитием мясного животноводства (крупного рогатого ско-
та), в то время как запад области считался районом интенсивных
промышленных культур (картофель, сахарная свекла) и молочного
крупного рогатого скота и свиноводства. Картофель выращивали
главным образом в северной половине области. Севернее линии
Суджа, Обоянь, Щигры, Касторное, Гремячье, Давыдовка, Верхняя
Хава, Добринка, Покрово-Марфино, Рассказово, Кирсанов доля
картофеля в посевах превышала 8 %, достигая в некоторых районах
20 % (Дмитровский — 17,72 %, Новоусманский — 22,90 %). Конопля
перекрывала картофельные районы на северо-западе области, там
ею засевалось свыше 3 % посевной площади против 1,6 % в среднем
по области (Кромской — 7,05 %). В отличие от северных, северо-за-
падных и северо-восточных районов ЦЧО, которые можно опреде-
лить как картофельно-конопляные, юго-восточные, юго-западные
и южные районы области являлись зерновыми и свеклосахарными.
На юго-западе, южнее линии Красная Яруга, Ракитное, Томаровка,
Прохоровка, Великомихайловка, Чернянка, Буденный, Ольховат-
ка, Кантемировка в озимом клину значительное место занимала
озимая пшеница — 5 % и выше: в Алексеевском районе — 11,93 %,
Вейделевском — 12,16 %, притом, что среднеобластной процент был
равен 1,6 %. Посевы яровой пшеницы располагались на юго-восто-
ке, занимая весь бывший Россошанский округ, восток, юго-восток
бывшего Острогожского и юго-запад бывшего Борисоглебского
округов. Здесь под нее отходило свыше 10 % посевной площади, а
в некоторых районах свыше 45 %: Кантемировский — 45,83 %, Ми-
хайловский — 48,34 %. Центральные же районы области можно оп-
ределить как зерново-птицеводно-картофельные. Зерно и продукты
286
птицеводства по товарности здесь были почти равны (зерно - - 29 %,
птицеводство — 28 %)!.
Такая сельскохозяйственная специализация районов Централь-
но-Черноземной области определилась еще в конце XIX — нача-
ле XX в. Так, например, в бывшей Воронежской губернии посевы
пшеницы и ячменя были сосредоточены почти исключительно на
юге и юго-востоке. На Богучарский, Валуйский, Острогожский,
Бирючанский и Павловский уезды приходилось 83,5 % всей по-
севной площади этих культур в губернии. Вот как описывает «Ста-
тистико-экономический словарь Воронежской губернии (период
дореволюционный)» резкое увеличение посевных площадей под
пшеницу, ставшее заметным явлением в Воронежской губернии на-
чала XX столетия. «Яровая пшеница играет значительную роль в
полеводном хозяйстве губернии, после ржи ей принадлежит второе
место, а еще 30 лет тому назад вторым хлебом был овес, который
пшеница оттеснила далеко назад: в 1886 г. под пшеницей было 17 %
всей посевной площади, в 1896 г. площадь посевов достигла 400 ты-
сяч десятин, в 1907 г. приблизилась она к 450 тысяч десятин и в %
отношении выражалась 17,5 %, около 1908 г. происходит какой-то
перелом, после которого вместо годичного приращения площади
посева в 5 тысяч десятин, средний прирост уже выражается 30 ты-
сячами десятин, каковой и остается вплоть до самой войны, за все
последнее пятилетие (1911-1915) достигая внушительной циф-
ры — почти 600 тысяч десятин в 1912 г., и площадь посевов на долю
пшеницы приходилась 22 % <...> бурное увлечение пшеничной
культурой захватило ранее неподвижные с.-х. круги, новые группы,
целые уезды»1 2. Воронежский, Землянский, Задонский и Нижне-
девицкий уезды Воронежской губернии почти не знали яровой пше-
ницы, в Коротоякском уезде ею засевалось только лишь около 2 % от
всей посевной площади. Наиболее «пшеничными» были остальные
5 уездов на юге и юго-востоке губернии. В приведенной ниже таб-
лице представлены данные о площадях посевов яровой пшеницы в
уездах Воронежской губернии по Всероссийской переписи 1916 г.:
1 Центрально-Черноземная область. Справочная книга / Под общей ред.
В. Алексеева, А. Л. Швера, Н. Комарова. Воронеж: Изд. «Коммуна», 1931.
С. 402-403.
2 Статистико-экономический словарь Воронежской губернии (период
дореволюционный) / Под ред. инж. Ф. К. Рындина, генерального секретаря
ассоциации по экономическому изучению Воронежской губернии. Воронеж:
Гос. Изд., Вор. отд., 1921. С. 478.
287
Таблица 1
Площадь посевов яровой пшеницы в уездах Воронежской губернии на 1916 г.
Уезд Площадь яровой пше- ницы в десятинах В % ко всей посевной площади
Бирючанский 46016 24,6
Богучарский 169560 43,2
Валуйский 82127 38,4
Острогожский / 108700 34,4
Павловский 31311 22,5
Бобровский 20909 6,6
Воронежский *• 312 0,2
Задонский 43 0
Землянский 510 0,3
Нижнедевицкий 56 0
Коротоякский 1971 1,3
Новохоперский 18837 9,4
Главное место в грузообороте железных дорог Воронежской гу-
бернии до революции занимали продукты сельского хозяйства, в
особенности хлебные грузы. В 1908-1914 гг. наибольший грузообо-
рот среди зерновых принадлежал пшенице, а затем шли рожь и овес.
Кроме того, пшеничной муке принадлежало 75 % грузооборота всего
объема муки и крупы1.
Такое же положение с увеличением посевных площадей под яро-
вую и озимую пшеницу было характерно и для конца 1920-х — начала
1930-х гг. «В зерновых культурах при стабильности ржаных посевов
происходит неуклонное нарастание посевов пшеницы, как яровой,
так и особенно озимой»2. Накануне коллективизации сельского хо-
зяйства озимая пшеница была распространена в южных и юго-за-
падных районах ЦЧО (Новый Оскол, Короча, Шебекино, Белгород,
Грайворон, Суджа). Здесь ее доля доходила до 10-15 % от посевной
площади и выше. Сеяли ее и в юго-восточных районах (Лосево, Пав-
ловск, Таловая, Бутурлиновка, Калач), но значительно меньше. Яро-
вую пшеницу сеяли преимущественно на юге и юго-востоке, т. е. в
районах наименьшего распространения ржи. В этих местах доля яро-
вой пшеницы во второй половине 1920-х гг. поднимался до 20-22 %
посевной площади. При этом средний по области процент равнялся
4,5 %3. Вот как распределялись в Центральном Черноземье посевы
пшеницы (вместе яровая и озимая), ржи, картофеля и технических
1 Статистико-экономический словарь Воронежской губернии. С. 6-61.
2 Центрально-Черноземная область. Справочная книга... С. 316.
3 Там же. С. 319-320.
288
культур (подсолнечник, конопля и сахарная свекла) в процентном
отношении по данным переписи 1926 г. (см. табл. 2).
Таблица 2
Процентное соотношение посевов пшеницы, ржи, картофеля и технических
культур по округам ЦЧО (по данным 1926 г.)
Округ Пшеница (яровая и озимая), % Рожь, % Технические культу- ры (подсолнечник, конопля,сахарная свекла), % Карто- фель, %
Белгородский 17 29 8,5 3,4
Борисоглебский 8 42 4,9 1,6
Воронежский 0,9 44 5 3,6
Елецкий 1,7 46 1,3 6,6
Козловский — 46 1,2 5,5
Курский 2,4 41 4 4
Льговский 4,2 38 10,6 3,4
Орловский — 46 4 5,7
Острогожский 34 21 1,3 1,5
Россошанский 40 23 6 1,2
Тамбовский — 46 1,7 3,1
К моменту образования Центрально-Черноземной области
(1928 г.) местное украинское население было сосредоточено пре-
имущественно в пяти округах: Россошанском — 78,1 % всего на-
селения округа, Острогожском — 49, 9 %, Белгородском — 36 %,
Льговском — 14,76 % и Борисоглебском - 12,3%. Основным заня-
тием украинцев, проживавших в ЦЧО, было земледелие. Если срав-
нить эти цифры с данными, приведенными в табл. 2, то мы увидим,
что распределение украинского населения в ЦЧО кореллируется с
самой большой долей посевов пшеницы по области, иными словами,
в первой четверти XX в. украинцы Центрального Черноземья оказа-
лись здесь главными производителями этой зерновой культуры. Как
следует из доклада Воронежского губисполкома в Отдел Нацио-
нальностей ВЦИКа, в котором сообщалось о работе среди украин-
ского национального меньшинства Воронежской губернии в 1927 г.,
«украинское население в экономическом отношении не является
отсталым, наоборот, сравнение основных экономических факторов
русских и украинских районов дает благоприятное положение для
украинцев». В то время как в трех северных русских уездах — Воро-
нежском, Нижнедевицком, Усманском доминировала рожь, в трех
южных украинских уездах - Россошанском, Богучарском и Валуй-
ском преобладала пшеница. Из наиболее распространенной в губер-
289
нии технической культуры — подсолнечника площади посевов его
в украинских районах более чем в три раза превышали площадь по-
севов подсолнечника в северных уездах. В другом докладе, на этот
раз уполномоченного по делам нацменьшинств при Воронежском
губисполкоме, указывалось следующее: «...По своей земельной пло-
щади, посеву, живому и мертвому инвентарю, животноводству вооб-
ще и птицеводству данный район — Богучарского, Россошанского,
Валуйского и Острогожского уездов, а отчасти Бобровского и Ново-
хоперского уездов — является значительно экономически мощней
остальной части губернии»1.
На протяжении всей первой четверти XX столетия, как до рево-
люции, так и в первое десятилетие советской власти, южные районы
Центрального Черноземья, где в основном проживали украинцы, были
прежде всего зерновыми и товарными — в отличие от северо-западных
и центральных районов, где наибольшее распространение среди сель-
скохозяйственных культур получили картофель, конопля, корнеплоды,
а среди зерновых — рожь и овес. Пшеница же возделывалась в южных
и юго-восточных районах. Уже в ходе начавшейся в ЦЧО коллективи-
зации сельского хозяйства посевные площади под озимой пшеницей
резко увеличились: с 182,7 тыс. га в 1928 г. до 601, 2 тыс. га в 1932 г.2
А теперь посмотрим, как происходил процесс коллективизации в
Центральном Черноземье в целом и отдельно: на юге и на севере об-
ласти. 1929 г. вошел в историю СССР как год «великого перелома» в
деле начавшейся коллективизации крестьянских хозяйств и социа-
листического преобразования сельского хозяйства страны. Бурное
колхозное строительство охватило также и Центрально-Чернозем-
ную область. «ЦЧО представляет одну из богатейших сельскохозяй-
ственных областей. Здесь есть возможность перейти немедленно к
широкой реконструкции сельского хозяйства на основах реоргани-
зации коллективного производства, развития интенсивного трудоем-
кого сельского хозяйства, используя агрономические достижения и
научные завоевания, которые широко применяет Германия и другие
страны. При правильной организации сельскохозяйственного труда,
на основе коллективизации крестьянских хозяйств, машинизации
и тракторизации, сельскохозяйственной мелиорации и агротехни-
ческих мероприятий и землеустроительства мы в ближайшее пя-
1 ГА РФ. Ф. Р-1235. Оп. 122. Д. 55. Л. 361 (об.)-362,505.
2 Шарова П. Н. Коллективизация сельского хозяйства в Центрально-Чер-
ноземной области (1928 1932 гг.). М.: Издательство Академии наук СССР,
1963. С. 237.
290
тилетие в состоянии достигнуть в ЦЧО повышения общей валовой
продукции сельского хозяйства не менее чем на 50-60 %»1, — писал
в одной из свои работ первый секретарь Центрально-Черноземного
обкома ВКП(б) И. М. Варейкис. По его мнению, тормозом для ве-
дения более интенсивного хозяйства и его развития являлись более
двух миллионов мелких и мельчайших индивидуальных крестьянс-
ких хозяйств. «Крестьянское хозяйство не в состоянии обеспечить
расширенное воспроизводство в тех пределах, какие предъявляет к
сельскому хозяйству социалистическая индустрия, развивающаяся
под знаком высоких темпов. Проблема реконструкции сельского хо-
зяйства, переделки мелкого карликового хозяйства в крупное, кол-
лективное стала экономической необходимостью»2.
В августе 1929 г. Центрально-Черноземный облисполком напра-
вил в адрес ВЦИКа докладную записку «О состоянии работы по ук-
раинизации в ЦЧО», в которой, между прочим, сообщалось о том, как
проходит коллективизация крестьянских хозяйств в южных районах
области, подлежащих украинизации. В ней, в частности, говори-
лось следующее: «Процесс коллективизации сельского хозяйства в
районах с украинским населением по темпу нисколько не отстает от
районов с русским населением, причем в некоторых местностях темп
коллективизации в украинских селах опережает процесс коллекти-
визации у русских <...> удельный же вес всех этих округов [имеются
в виду Россошанский, Острогожский, Белгородский, Льговский и
Борисоглебский округа, в которых проходила украинизация. — К.Д.]
в развитии сельского хозяйства ЦЧО как с точки зрения зерновой,
так и технических культур, заставляет уделять им особое внимание,
как наиболее важным и мощным...»3
В конце 1929 — начале 1930 г. сталинское руководство берет курс
на проведение сплошной коллективизации и ликвидацию кулачества
как класса. В первую очередь необходимо было обеспечить коллек-
тивизацию в основных зерновых районах. Центрально-Черноземная
область вместе с Украиной, Сибирью, Уралом и Казахстаном была от-
несена ко второй группе территорий, на которых завершить сплошную
коллективизацию сельского хозяйства предполагалось осенью 1931 г.
или весной 1932 г. 26-27 января 1930 г. в Воронеже состоялся очеред-
ной пленум обкома ВКП(б), на котором Варейкис сообщил предвари-
1 Варейкис И. В борьбе за генеральную линию на практике. Воронеж:
Изд. «Коммуна», 1931. С.56.
2 Там же. С. 57.
3 ГА РФ. Ф. Р-1235. Оп. 123. Д. 199. Л. 92.
291
тельные данные о коллективизации по округам и призвал окружные
партийные организации завершить сплошную коллективизацию и ли-
квидацию кулачества как класса в ЦЧО уже в первой половине 1930 г.
В итоге борьба за сплошную коллективизацию на первом ее этапе
(зима —начало весны 1930 г.) привела к тому, что произошел массовый
выход крестьян из колхозов, а также многочисленные их выступления
против колхозов. Позже в статье «О перегибах и наших ошибках» Ва-
рейкис оправдывался тем, что согласно решению обкома, лишь перед
частью округов, наиболее подготовленных и идущих впереди в кол-
хозном строительстве, ставилась задача перехода к сплошной коллек-
тивизации. Имелись в виду, например, такие округа как Льговский,
Россошанский, Острогожский, Борисоглебский. Тем не менее на 1 мая
1930 г., по словам того же Варейкиса, «колхозное движение дало боль-
шие успехи в целом по области», «более значительные успехи мы име-
ем в южных округах и сравнительно менее значительные в северной
части области (Орловский, Елецкий и Козловский округа)»1.
Наступившее кратковременное затишье, когда, как писал И. Е. Зе-
ленин, «низы» добровольно не хотели возвращаться в колхозы, и тем
более создавать новые, а растерявшиеся «верхи» на местах не реша-
лись начинать новое наступление на крестьян, сохранялось вплоть до
осени 1930 г.2 А затем Сталин и его ближайшие соратники направ-
ляют местным руководителям директивы, предписывавшие возобно-
вить сплошную коллективизацию.
В результате в сентябре 1930 г. на заседании бюро обкома ВКП(б)
принимается постановление «О мероприятиях развертывании кол-
лективизации ЦЧО», в котором были установлены темпы коллек-
тивизации на предстоящий год по трем группам районов. К первой
группе были отнесены районы южной полосы ЦЧО, проценты кол-
лективизации для них составляли 50-70 %. Из 31 района, которые
были отнесены к первой группе, 25 являлись районами полной или
частичной украинизации. Вторую группу районов, в которой процент
коллективизации равнялся 40-50 %, составляли 50 районов средней
полосы ЦЧО, среди них было еще 28 украинских районов. (Наконец
все остальные районы ЦЧО были отнесены к районам северной поло-
сы, и процент коллективизации в них намечался в 30-40 %3.)
1 Варейкис И. Указ. Соч. С. 88-89.
2 Зелент И. Е. Сталинская «революция сверху» после «великого перело-
ма». 1930-1939: политика, осуществление, результаты. М.: Наука, 2006. С. 9.
•* Центр документации новейшей истории Белгородской области
(ЦДНИ БО). Ф. 48. Оп. 4. Д. 122. Л. 22-23.
292
Перед партийным руководством ЦЧО декабрьский (1930 г.)
объединенный пленум ЦК и ЦКК ВКП (б) поставил задачу кол-
лективизировать половину крестьянских хозяйств к весне 1931 г.
В середине февраля 1931 г. Варейкис писал: «Иногда в одном селе
есть 3-4 карликовых колхоза, в среднем по 12-14 крестьянских хо-
зяйств. Это не колхозы, а “укрупненные единоличники”. Необходи-
мо этого “укрупненного единоличника” превратить действительно
в колхоз путем слияния, путем вербовки новых колхозников. Вер-
бовке новых колхозников, увеличению состава существующих
колхозов, особенно в северной части ЦЧО, в районах бывшего Там-
бовского округа, части Белгородского, Борисоглебского, Усманско-
го, Козловского, Елецкого, Орловского, Курского, и созданию тем
самым более работоспособных, более крупных, более продуктив-
ных колхозов необходимо уделить большее внимание. На юге этого
нет. Там крестьянин уже на деле перешел к сплошной коллективи-
зации и у него нет стремления замыкаться в “карликовые колхозы”
Больше того, у него появляется стремление укрупнить колхоз, что-
бы легче было использовать совместно машины, государственный
кредит, чтобы уменьшить процент на основной капитал и т. д. Иное
положение там, где еще нет настоящего перехода к сплошной кол-
лективизации. Программа коллективизации половины хозяйств
ЦЧО означает переход в основном к сплошной коллективизации и
всех северных районов области»1 2. После весенней посевной кампа-
нии Варейкис продолжал критиковать руководство ряда северных
районов области (районы бывшего Тамбовского, Усманского, Елец-
кого, Козловского и Орловского округов), в которых «колхозное
движение идет значительно медленнее и выполнение всех сельско-
хозяйственных кампаний прошло также значительно хуже, нежели
в той части области, в которой партийные организации на практи-
ке перестроили свою политику применительно к новой политике
партии, политике перехода от ограничения развития капиталисти-
ческих элементов в деревне (т. е. кулака) к политике ликвидации
о О
кулачества как класса, на основе сплошной коллективизации» .
В результате на юге области к 1 мая 1931 г. в Ровеньском районе
было коллективизировано 99,8 % крестьянских хозяйств, в Подго-
ренском — 98,8 %, в Ольховатском — 97,3 %, в Кантемировском —
95,7 %, в Россошанском — 92,5 %3.
1 Варейкис И. Указ. соч. С. 187-188.
2 Там же. С. 209-210.
3 Шарова П. Н. Указ. соч. С. 283.
293
Спустя еще пять месяцев, в октябре 1931 г. отдел нацменьшинств
Центрально черноземного облисполкома в своем отчетном докладе
в адрес отдела национальностей ВЦИКа будет оперировать более
точными данными о ходе коллективизации и выполнения планов
хлебозаготовок текущего года по всем «украинским» районам ЦЧО.
«Вся сумма мероприятий по украинизации аппарата и приближении
его к национальной трудящейся массе ЦЧО, наряду с правильным
проведением политики партии и власти, обеспечили в основном за-
вершение коллективизации и ликвидацию на этой основе кулачес-
тва как класса в национальных районах, которые по выполнению
хозяйственно-политических кампаний идут впереди областных по-
казателей», — говорилось в этом документе1. Из 26 районов полной
украинизации 20 районов имели показатели по коллективизации
выше областных; по хлебозаготовкам — 18 районов, по осеннему
севу — 14 районов и по зяби — 12 районов. Кроме того, в период ве-
сеннего сева большая часть национальных районов брала на буксир
отстающие в деле коллективизации северные районы, для чего из
южных «украинских» районов туда посылались лучшие колхозни-
ки. Районы частичной украинизации по темпам коллективизации,
хлебозаготовкам и осеннему севу также шли впереди областных по-
казателей. Как выглядели показатели коллективизации крестьянс-
ких хозяйств и выполнения планов хлебозаготовок по состоянию
на октябрь 1931 г. в районах, где проходила украинизация, можно
увидеть из нижеследующих таблиц.
Таблица 3
Показатели коллективизации крестьянских хозяйств и выполнения
государственных хлебозаготовок в районах полной украинизации на октябрь 1931 г.
Район Коллективизация на 10.Х. 1931 г. (в %) Хлебозаготовки на 20.x.1931 г. (в %)
Алексеевский 71 69
Богучарский 92,9 43
Буденновский 74,2 89
Борисоглебский 63,6 52
Бутурлиновский 84,6 87
Вейделевский 81,9 73
В. Михайловский 81 85
Волоконовский 68,7 72
Воробьевский 73,8 55
Глушковский 68,2 51
1 ГА РФ. Ф. Р. 1235. Оп. 125. Д. 192. Л. 18.
294
Окончание табл. 3
Район Коллективизация на 10.Х. 1931 г. (в %) Хлебозаготовки на 20.Х. 1931 г. (в %)
Грайворонский 75,8 62
Калачевский 98,3 44
Каменский 69,5 71
Кантемировский 96 115
Михайловский 83,8 72
Никитовский 64,2 59
Н-Калит вянский 85,9 93
Ольховатский 94,2 54
Острогожский 68,3 61
Павловский 93,2 104
Петропавловский 79 64
Подгоренский 91,8 90
Ракитянский 74,5 43
Ровеньский 98,5 87
Россошанский 86,9 79
Черня некий 86,6 71
Таблица 4
Показатели коллективизации крестьянских хозяйств и выполнения
арственных хлебозаготовок в районах частичной украинизации на октябрь 1931 г.
Район Коллективизация на 10.Х 1931 год (в %) Хлебозаготовки на 20.Х 1931 г. (в %)
Белгородский 66,3 59
Беловский 54,6 86
Бобровский 56 84
Б. Троицкий 67,5 58
Борисоглебский 71,8 77
Валуйский 69 92
В. Карачанский 75,4 64
В. Мамонский 88,3 89
В. Лопанский 74,4 65
Воронцовский 62,5 80
Кореневский 60,6 82
Коротоякский 66,6 71
Корочанскин 71,6 72
Лискинский 65,4 88
Лосевский 70,1 69
Н.-Оскольский 70,3 97
Новохоперский 56,6 47
295
Окончание табл. 4
Район Коллективизация на 10.Х 1931 год (в %) Хлебозаготовки на 20.Х 1931 г. (в %)
Лесковский 83,3 66
Прохорове кий 80,4 54
Репьевский 73,6 41
Скоро днянский 82,9 46
Старооскольский 75,5 64
Суджанский 60 57
Томаровекий 68,6 59
Уразовский 66,3 86
Шебекинский 65,2 37
Е. Коленовский 64,3 65
Таловский 76,6 87
«Таким образом, тот большой сдвиг, который имеется в области
по коренизации аппарата и проведения практических вопросов на-
циональной политики, обеспечил вовлечение широких трудящихся
масс нацменьшинств на конкретных участках социалистического
строительства, выдвинул национальные районы в передовые веду-
щие районы области по реконструкции сельского хозяйства на базе
сплошной коллективизации и ликвидации на этой основе кулачества
как класса», — говорилось в заключение в отчетном докладе1.
Как видим, районами сплошной коллективизации в 1930/1931 гг.
в Центрально-Черноземной области стали прежде всего южные
районы полной и частичной украинизации. В отличие от северных
районов ЦЧО, в южных, «украинских» районах уже к осени 1931 г.
сплошная коллективизация крестьянских хозяйств была завершена,
здесь организовали крупные колхозы, которые должны были стать
основными поставщиками зерна, прежде всего пшеницы, государст-
ву. В отчете обкома ВКП(б) ЦЧО на III областной партконференции,
проходившей 23-27 января 1932 г., говорилось о том, что на 1 янва-
ря 1932 г. в ЦЧО было коллективизировано 70,2 % хозяйств, совхо-
зы увеличили посевную площадь почти в 2 раза, колхозы в 3,3 раза,
удельный вес единоличников сократился наполовину. «Таким обра-
зом, социалистический сектор в сельском хозяйстве ЦЧО получил
абсолютное преобладание и является основным производителем и
поставщиком продукции полеводства для страны»2.
1 ГА РФ. Ф. Р. 1235. Оп. 125. Д. 192. Л. 21.
2 Российский государственный архив социально-политической истории
(РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 21. Д. 700. Л. 28.
296
Теперь мы вплотную подходим к рассмотрению проблемы кри-
зиса хлебозаготовок 1932 г., о которой в последнее десятилетие
довольно подробно писали как отечественные исследователи, так
и украинские историки. Нам предстоит проанализировать, каким
образом проходила хлебозаготовительная кампания в Центрально-
черноземной области, имела ли она особенности, характерные для
южных и северных районов, и почему «ведущие передовые районы»,
каковыми были южные «украинские» районы в 1931 г., буквально
через год оказались в числе наиболее сильно пораженных голодом.
С самого начала сплошной коллективизации в области, по словам
первого секретаря обкома ВКП(б) Варейкиса, «важнейшей задачей,
если не сказать основной, для ЦЧО было проведение хлебозагото-
вок»1. Необходимо отметить, что, несмотря на то, что в 1930-1932 гг.
посевные площади по всей стране увеличивались, урожайность и ва-
ловый сбор зерновых культур в СССР заметно упали. И в этом смысле
ЦЧО не была исключением. За два года (1931-1932) урожаи в облас-
ти сократились на 17 %. Так, например, в Никитовском районе (район
полной украинизации) урожайность яровой пшеницы сократилась в
2,2 раза, а озимой — в 2,7 раза. В целом за пять лет (1927-1931) уро-
жайность в Центрально-Черноземной области сократилась почти на
25 % — с 62 пудов с гектара в 1927 г. до 47,6 пудов в 1931 г.2 В то же
самое время масштаб хлебозаготовок возрастал из года в год, заго-
товки зерна все отчетливее принимали конфискационный характер.
В своем отчетном докладе на III областной партийной конференции,
которая состоялась в Воронеже в январе 1932 г., первый секретарь
Центрально-Черноземного обкома ВКП(б) И. М. Варейкис привел
следующие цифры, показывающие рост хлебозаготовок. Так, по его
словам, заготовки зерновых культур составили в 1928 г. 682 тыс. т,
в 1929 г. — 1821 тыс. т, в 1930 г. — 2 млн т, в 1931 г. — 2459 тыс. т3.
(В своей статье «Хлебозаготовки 1932-1933 годов и голод 1933 г.»
1 Варейкис И. Указ. соч. С. 119.
2 См.: Загоровский П. В. Социально-экономические последствия голода
в Центральном Черноземье в первой половине 1930-х годов. Воронеж, 1998.
С. 25; он же. Социально-политическая история Центрально-Черноземной
области, 1928-1934. Воронеж, 1995. С. 82; Ивницкий Н. А. Хлебозаготовки
1932-1933 годов и голод 1933 года // Голод-геноцид 1933 року в Украшг
юторико-полколопчний аналгз сощально-демограф!чних та морально-
психолопчних наслщюв: М1жнар. наук.-теорет. конф., Кшв, 28 листопа-
да, 1998 р.: Матер1али/ Редкол.: С. Кульчицький (в!дп. ред.) та in. Кшв-
Нью-Йорк: Вид-во М. П. Коць, 2000. С. 86.
3 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 21. Д. 699. Л. 30
297
Н. А. Ивницкий указывает на то, что заготовки зерна в ЦЧО за пе-
риод 1929-1932 гг. увеличились на 28,75 %: они составляли (без сов-
хозов и возврата семенной ссуды) в 1929/1930 гг. 106 млн пудов, в
1930/1931 гг. — 114,1 млн пудов, в 1931/1932 гг. — 136,4 млн пудов1.)
Однако сплошная коллективизация и раскулачивание зажиточ-
ных крестьян привели к спаду объемов сельскохозяйственного произ-
водства. В начале 1930-х гг. колхозы, в том числе в ЦЧО, выращивали
зерна меньше, чем ранее на той же территории единоличники.
Интересно отметить, что уже план хлебозаготовок 1931/1932 гг.
область не смогла выполнить вовремя, поэтому многие районы по-
лучили после выполнения своего плана еще и встречные планы. На
20 января 1932 г. он был выполнен на 96 %. «При наличии значитель-
ного числа районов, выполнивших свой план, районов, которые этот
план перевыполняют, районов, которые уже перекрыли план встреч-
ными планами, мы имеем еще, к сожалению, целую группу районов,
которые значительно отстают, хотя не имеют к тому никаких объек-
тивных причин. Эти районы должны сделать все для того, чтобы в
течение января план хлебозаготовок был во что бы то ни стало вы-
полнен»2, - призывал, обращаясь к делегатам областной парткон-
ференции, Варейкис. Как пишет С. А. Есиков, план хлебозаготовок
1931 г. силами уполномоченных и местных активистов, организовав-
ших «хлебозаготовительные штурмы», с помощью принуждения и
репрессий был выполнен. Но в ходе хлебозаготовительной кампании
колхозы и единоличники сдали государству не только товарное, но и
значительную часть продовольственного зерна3. Итогом всего этого
стали серьезные продовольственные трудности уже весной 1932 г.
Но даже и выращенный урожай колхозники не всегда могли во-
время и без потерь убрать. Например, в южных районах области из-за
потерь урожая ощущался сильный недостаток кормов, как следст-
вие — падеж скота. Здесь в 268 колхозах пало 2283 лошади. Всего же
в ЦЧО с 1 января 1930 г. по 1 января 1933 г. количество лошадей со-
кратилось на 29 %, а коров — на 23 %4. Забегая вперед, отметим сле-
дующий факт. 14 января 1933 г. на заседании секретариата обкома
ВКП(б) ЦЧО было принято решение выделить из кредитов на весен-
1 Ивницкий Н. А. Указ. соч. С.87.
2 Там же. С. 30.
3 Есиков С. А. Коллективизация в Центральном Черноземье: предпо-
сылки и осуществление (1929-1933). Тэйбор: Изд-bq Тамб. гос. техн, ун-та,
2005. С. 101. )
4 Там же. С. 102.
298
ний сев 400 000 руб. на закупку рабочего скота для южных районов
ЦЧО1. В постановлении перечислены двадцать девять районов, за ис-
ключением четырех, все они являлись «украинскими» районами.
Кроме того, трактора, поступавшие в МТС, которые обслужива-
ли в первую очередь крупные колхозы и совхозы, образованные на
юге области, оказывались зачастую совершенно непригодными для
сельскохозяйственных работ. Как следовало из спецсправки сек-
ретно-политического отдела ОГПУ о состоянии тракторного парка
по МТС Центрально-Черноземной области от 16 сентября 1931 г.,
особенно много тракторов старого завоза скопилось в Никифоров-
ской, Волоконовской, Старооскольской, Уразовской и в ряде других
МТС, где количество изношенных тракторов доходит до 70-80 %
всего тракторного парка. Так, по Волоконовской и в ряде других
МТС восстановительный ремонт тракторов в ряде случаев превы-
шал стоимость покупки нового трактора. В результате себестоимость
вспашки дошла здесь до 12 руб. за 1 га, при средней расценке 7-9 руб.
«В связи с этим создается тяжелое положение в группе районов юж-
ной и центральной полосы области, где при недостатке живого тягла,
высокого процента выхода из строя тракторов часть посевных пло-
щадей может остаться неосвоенной», «выбывшие из строя трактора
поставят в затруднительное положение как область в целом, так и
особенно районы южной части»2. Понятно, что за год, к осени 1932 г.,
ситуация с тракторным парком в МТС южных «украинских» рай-
онов измениться кардинальным образом не могла.
А теперь еще один любопытный факт, обнаруженный нами при
тщательном изучении планов хлебозаготовок. Несмотря на то что в
целом по Центрально-Черноземной области план государственных
хлебозаготовок для колхозов и единоличников (без совхозов и гарн-
цевого сбора) на 1932 г. уменьшился на 1 307 342 ц по сравнению с
предыдущим годом (в 1931 г. он составлял 20 993 742 ц, в 1932 году —
19 686 400), хлебозаготовки в южных «украинских» районах возросли!
Так, из 52 районов, где проводилась украинизация, хлебозаготови-
тельные планы на этот год возросли в 27 районах. (В Вейделевском
районе план хлебозаготовок уменьшился столь незначительно, что
его можно считать таким же, как и в 1931 г.3).
1 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 21. Д. 736. Л. 19. ; '
2 Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918-1939. Доку-
менты и материалы. В 4 тт. Т. 3. 1930-1934 гг. Кн. 1. 1930-1931 гг. / Под ред.
А. Береловича, В. Данилова. М.: РОССПЭН, 2003. С. 768-770.
3 ЦДНИБО. Ф. 4. On. 1. Д. 46. Л. 30-38.
299
Таблица 5
Увеличение плана хлебозаготовок в южных украинских районах ЦЧО в 1932 г.
(в сравнении с предыдущим годом)
Район Планы хлебозаготовок 1931 г. (в центнерах) Планы хлебозаготовок 1932 г. (в центнерах)
Алексеевский 90 710 95 900
Белгородский 71 522 81 600
Беловский 78 294 86 600
Богучарский 58 900 124 400
Бутурлиновский 10 1848 120 500
Буденновский 80 930 91 800
Валуйский 32 763 60 000
Воронцовский 33 270 52 000
В. Мамонский 45 600 100 000
В. Михайловский 79 099 80 600
В. Карачанский 67 115 68 300
Кантемировский 66 775 130 000
Каменский 98 340 100 000
Калачеевский 108 617 150 000
Лосевский 29 913 46 000
Михайловский 63 553 117 300
Н.-Калитвянский 40 687 86 700
Н.-Оскольский 107 501 117 300
Ольховатский 63 635 155 000
Подгоренский 61 114 102 000
Петропавловский 78 944 132 600
Павловский 60 508 102 000
Ровеньской 68 435 100 000
Россошанский 76 240 128 500
Таловский 140 030 150 000
Уразове кий 41 751 60 000
Чернянский 116706 134 600
Что касается остальных 103 районов области, которые можно
назвать «русскими» центральными и северными районами, то в 75
из них хлебозаготовки 1932 г. были уменьшены по сравнению с пре-
дыдущим годом. И только в 25 районах планы заготовок были уве-
личены. (В трех районах области — Моршанском, Мордовском и
Н. Усманском планы заготовок увеличились столь незначительно,
что можно считать их такими же, как и в 1931 г.). Причем, 2 района из
этого числа — Токаревский и Бобровский относились к южной поло-
300
се районов ЦЧО, т. е. по своей зерновой специализации были сходны
с южными «украинскими» районами.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что из южных районов в
областной центр посыпались сообщения о том, что собрать требуемое
количество зерна не удается, что утвержденные планы оказались за-
вышенными. Так, из Ольховатского района областному руководству
докладывали, что в случае сдачи всего хлеба, даже того, который по-
лагался колхозникам на трудодни, план окажется недовыполненным
на 3124 т. Чем же можно объяснить такое увеличение планов хлебо-
заготовок для южных «украинских» районов по сравнению с север-
ными «русскими» районами, где эти планы уменьшились? На наш
взгляд, разгадка заключается в том, что именно южные «украинские»
районы слыли к этому времени основными поставщиками товарного
хлеба — пшеницы, которая шла на экспорт, а также в соседние про-
мышленные районы страны. Не случайно, что в 20 из 27 украинских
районов, в которых были увеличены хлебозаготовки, пшеница была
главной зерновой культурой. Да и вообще, среди 32 южных районов
области, где она засевалась, не было ни одного чисто русского рай-
она1. Это были всеё районы полной или частичной украинизации,
где, как правило, основным населением были украинцы. Необходимо
также отметить, что в июльском постановлении ЦК ВКП(б) «Об ор-
ганизации хлебозаготовок в кампанию 1932 г.» было указано, что при
хлебосдаче не допускается замена пшеницы рожью или какой-либо
другой культурой2.
«Сразу же после объявления планов хлебозаготовок сталинское
руководство взяло курс на их безоговорочное выполнение, всячески
подстегивая в этом местные власти. Главной проблемой, с которой
столкнулся Центр, стало несогласие региональных руководителей с
размерами спущенных регионам планов. В той или иной форме они
•пытались донести эту мысль до сознания высшего руководства стра-
ны, и при этом речь не шла о каких-то поблажках. Просто на местах
были очевидны те издержки коллективизации и предшествующих
хлебозаготовок, которые не позволяли надеяться на выполнение
явно завышенных хлебозаготовительных планов. Поэтому начало
хлебозаготовительной кампании ознаменовалось потоком просьб с
1 См.: Центрально-Черноземная область. Справочная книга... Города и
районы ЦЧО (Приложение к «Справочной книге»). С. 22-132.
2 Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание.
1927-1939: Документы и материалы. В 5 тт. Т. 3. Конец 1930-1933 / Под ред)
В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виола. М.: РОССПЭН, 2001. С. 415.
301
мест в ЦК о снижении этих планов»1, — пишет известный российский
исследователь проблемы голода 1933 г. В. В. Кондрашин. Летом-
осенью в южные зерновые районы ЦЧО были направлены сотни
уполномоченных из областного и районных центров, которые стали
подчистую вывозить хлеб из колхозов и у единоличников. Несдача
его рассматривалась как саботаж.
По мнению Кондрашина, само объявление планов хлебозагото-
вок 1932 г. сразу же вызвало трещину во взаимоотношениях кресть-
янства и партии. «Местные власти, столкнувшись с непоколебимой
позицией Центра в отношении спущенных им планов хлебозагото-
вок, были вынуждены использовать все доступные им средства, что-
бы добиться их выполнения. И доминирующим из них стало прямое
насилие над крестьянством»2. А чтобы подстегнуть темпы хлебоза-
готовок, ЦК ВКП(б) пошел на беспрецедентную меру, объявив о
том, что в текущем году не будет оказывать колхозам никакой помо-
щи семенами при проведении озимого и ярового сева. Об этом было
заявлено в совместном постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) от
23 сентября 1932 г.
Темпы хлебозаготовок в 1932 г. по Центрально-Черноземной об-
ласти, как это показали летние месяцы, значительно отставали от
показателей предыдущего года. 9 сентября 1932 г. на заседании бюро
обкома ВКП(б) ЦЧО рассматривался вопрос о снятии с работы в
Никитовском районе прокурора Лушкаева, народного судьи Прока-
зина и начальника милиции Камагурова. Их обвиняли в том, что они
«в своей практической работе не вели борьбы за выполнение плана
хлебозаготовок», а наоборот, «прокурор и нарсудья подали доклад-
ную записку о «невозможности» выполнения кулацко-зажиточной
частью твердых заданий по хлебу и по посеву, ввиду их якобы нере-
альности и вместо решительной борьбы за хлеб настаивали на даче
директивы партийным ячейкам о пересмотре всех твердых заданий
по району». Обком одобрил решение Никитовского райкома ВКП(б)
и обязал его усилить работу с проявлениями правого оппортунизма
как главной опасностью на данном этапе3. Через три недели, 28 сен-
тября на заседании бюро обкома партии рассматривался вопрос
о неудовлетворительных темпах выполнения плана хлебозаготовок
1 Кондрашин В. В. Голод 193-1933 годов: трагедия российской дерев-
ни. М.: РОССПЭН; Фонд Первого президента России Б. Н. Ельцина, 2008.
С. 117.
2 Кондрашин В. В. Указ. соч. С. 119.
3 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 21. Д. 719. Л.6.
302
в Ольховатском районе, где он был выполнен только на 29 %. По мне-
нию членов бюро, виновниками отставания являются руководители
районных организаций (райколхозсоюза, МТС, РайЗУ), которые
«вместо большевистской мобилизации масс на быстрейшее выпол-
нение планов уборки, хлебозаготовок и осеннего сева занялись по-
вторной проверкой “реальности” планов хлебозаготовок, составляя
ложные (дефицитные) балансы, тем самым возглавили отрицатель-
ные настроения отсталых элементов колхозников, направленные
против полного выполнения плана хлебозаготовок»1. Даже в декабре
во многих районах области местные власти еще не оставляли надеж-
ды на пересмотр и уменьшение планов хлебозаготовок. Так, 9 декабря
на заседании бюро обкома был снят со своего поста секретарь Репь-
евского райкома партии. Как указывалось в постановлении обкома,
в этом районе «до сих пор не прекращены в районном руководстве,
ячейках, сельсоветах и колхозах ни на чем необоснованные разгово-
ры о нереальности планов <....> Все это привело к тому, что кулаче-
ство, не встретив решительного отпора со стороны парторганизаций,
а в некоторых сельсоветах, пользуясь поддержкой отдельных комму-
нистов, организовало открытый саботаж хлебозаготовок, а также рас-
хищение и утаивание в колхозах хлеба от государства»2.
Когда попытки крестьян добиться существенного снижения пла-
нов хлебозаготовок не увенчались успехом, они избрали другой путь
защиты своих интересов: сопротивление вывозу из деревень выра-
щенного их руками хлеба, а также «волынки» — забастовки, или, как
тогда было принято говорить, «итальянки». Они широко применя-
лись крестьянством, в том числе Центрального Черноземья, когда
открытые выступления были уже невозможны из-за активной дея-
тельности репрессивного аппарата правящего режима. «Наряду с
открытыми и массовыми забастовками происходили и другие, на пер-
вый взгляд, незаметные, но оказывавшие крайне негативное влияние
на ход полевых работ, — пишет Кондрашин. — Это скрытые, замед-
ленные забастовки, когда колхозники выходили на работу, но выпол-
няли свои задания спустя рукава, ни шатко ни валко, то есть очень
медленно и небрежно»3. Усиление административного нажима и про-
извола со стороны государства при проведении хлебозаготовок вновь
и вновь подталкивало земледельцев к выводу о том, что нет смысла
убирать урожай, который им все равно не достанется. В связи с этим
1 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 21. Д. 719. Л. 13.
2 Там же. Л. 94 (об.).
3 Кондрашин В. В. Указ соч. С. 129.
303
в колхозах и особенно в совхозах ЦЧО широко распространились
бесхозяйственность и потери при уборке урожая. Так, о масштабах
потерь в зерносовхозах, образованных в большинстве своем в южных
районах области, может свидетельствовать секретная докладная за-
писка председателя областной контрольной комиссии и рабоче-крес-
тьянской инспекции Соколова первому секретарю обкома партии
И. М. Варейкису об обследовании зернового совхоза «Викторополь».
Этот совхоз располагался на юге области в Валуйском, Вейделевском,
Никитовском, Ровеньском и Уразовском районах, занимая площадь
в 448 квадратных километров. В ходе проверки выяснилось, что к
4 декабря 1932 г. 7 % посевов в совхозе были брошены нескошен-
ными, 5 % посевов хотя и скосили, но оставили в поле, 19 % посевов
лежало в скирдах, но все почернело и пришло в негодность. Таким
образом, 31 % всего урожая пропало полностью, его не использовали
даже на корм скоту. На остальной территории совхоза итог уборки
оказался незначительным из-за чрезвычайно низкой урожайности,
составившей для озимой пшеницы 2,1 ц с га, для яровой пшеницы —
1,7 ц с га, а для овса — 1,6 ц с га1. Нет никаких оснований полагать,
что в других совхозах области положение было намного лучше, хотя
здесь земледельцы не устраивали «волынки».
В ноябре 1932 г. годовой план хлебозаготовок по ЦЧО был выпол-
нен только лишь на 78,5 %, причем годовой план по пшенице — всего
на 46,3 %. В закрытом письме от 10 ноября 1932 г. обком ВКП(б) пре-
дупредил все районные и партийные организации, что по отношению
к тем секретарям райкомов и председателям райисполкомов, которые
не добьются в ближайшие дни решающего перелома в темпах хлебо-
заготовок, будут применены самые суровые репрессивные меры, ана-
логичные репрессиям на Северном Кавказе. «Мы имеем массовые
попытки со стороны районных и сельских организаций обмануть
государство, составляя совершенно ложные хлебозаготовительные
балансы и показывая пониженную против действительного урожай-
ность (Данковский, Ольховатский районы). Обком отмечает, что
многие районы пошли на поводу у кулацких элементов и дали себя
обмануть антисоветским и преступным элементам, когда в октябре и
ноябре некоторые райкомы и РИКИ показывают иногда наполови-
ну пониженную урожайность сравнительно с той, которая этими же
районами была показана в июле и августе», — говорилось в закрытом
1 Цит. по: Загоровский П. В. Социально-экономические последствия го-
лода в Центральном Черноземье в первой половине 1930-х годов. Воронеж:
Воронежский госуд. педагогич. ун-т, 1998. С. 29.
304
письме обкома ВКП(б) от 10 ноября 1932 г. Считая, что «годовой план
хлебозаготовок должен быть во что бы то ни стало выполненным в
кратчайшие сроки», обком партии потребовал от комитета товарных
фондов прекратить — в виде предупреждения — завоз товаров в Вей-
делевский, Великомихайловский, Данковский, Лесковский, Расска-
зовский, Раненбургский, Репьевский, Скороднянский, Уразовский и
Шаталовский районы. Кроме того, органы прокуратуры и суда долж-
ны были в десятидневный срок рассмотреть все накопившиеся дела
в отношении злостно не выполняющих плана хлебозаготовок и в ус-
коренном порядке рассмотреть все дела по расхищению колхозного и
государственного имущества, применив к виновным все меры суро-
вого наказания, предусмотренные законом от 7 августа 1932 г.1
13 ноября 1932 г. Великомихайловский райком ВКП(б) принял
решение вывезти все имеющиеся товары из магазинов и сельпо Ма-
логородищенского, Покровомихайловского и Великомихайловского
сельсоветов «за явный саботаж по выполнению плана хлебозагото-
вок». Ввоз сюда каких-либо товаров до полного выполнения плана
хлебозаготовок был категорически запрещен. Кроме того, в трехднев-
ный срок сельские власти Малогородищенского, Бубновского, Вели-
комихайловского и Тростенецкого сельсоветов должны были лишить
единоличников, не выполнивших план по сдаче зерна государству,
как полевых земельных наделов, так и усадебных участков, передав
их земли и усадьбы в пользование колхозов. Кроме того, на предстоя-
щей неделе район должен был заготовить как минимум 5000 ц хлеба2.
Чуть позже, 19 декабря на заседании бюро обкома ВКП(б) ЦЧО было
принято решение «в связи с слабым выполнением плана хлебозагото-
вок и непринятием должных мер к усилению темпов заготовок» пре-
кратить завоз товаров в Ольховатский, Н.-Усманский, Анненский,
Тимский, Беловский и Обоянский районы «впредь до коренного пе-
релома в ходе хлебозаготовок, обеспечивающего полное выполнение
годового плана к установленному сроку»3.
А 28 ноября первый секретарь Центрально-Черноземного обкома
ВКП(б) И. М. Варейкис сообщал в ЦК ВКП(б) следующее: «Хлебоза-
готовки в октябре, и особенно в ноябре, протекают весьма напряжен-
но. Причиной напряжения хлебозаготовок в ЦЧО к концу кампании
послужило значительное снижение урожайности и валовых сборов
по овсу и пшенице <...> Ввиду недостаточной страховки в этом году
1 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 533-536.
2 Голод 1933 года // Советские архивы. 1990. № 6. С. 47.
3 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 21. Д. 719. Л. 107 (об ).
305
мы оказались вынужденными повторить в отношении некоторых кол-
хозов опыт прошлого года и дать им встречные добавочные планы по
хлебозаготовкам сверх уже выполненных [курсив мой. — К. Д.] <...>
Хлебозаготовки продвигаются очень туго и медленно; мне кажется,
что по единоличному сектору, а в некоторых районах и по колхозно-
му план хлебозаготовок мы не выполним <...> Главная задача в дан-
ный момент заключается в том, чтобы обеспечить выполнение плана
и взять по заготовкам все, что можно у колхозов и в единоличном
секторе», — цинично заканчивает свое сообщение Варейкис1.
16 декабря 1932г. состоялся пленум Грайворонского райкома
партии, который констатировал, что партячейки, сельсоветы и за-
готзерно не обеспечили выполнение плана в намеченные районом
сроки. В резолюции пленума говорилось следующее: «Одобрить ре-
шение бюро райкома в части применения к отдельным единоличным
хозяйствам репрессий, занесения на черную доску, лишения права
землепользования как полевой, так и усадебной (землей), неотпуск
товаров единоличным хозяйствам, саботирующим хлебозаготовки»2.
А в конце декабря в Грайворонском районе — по образцу продотря-
дов первых лет советской власти — из активистов сел были созда-
ны штурмовые отряды для выполнения плана хлебозаготовок. Вот
как писала Грайворонская районная газета «За коллективизацию»
о заготовке хлеба штурмовыми бригадами в с. Луговка: «Штурмо-
вики повели упорную борьбу с злостными саботажниками хлебо-
заготовок. Хлеб находили в полове, в ямах. Президиум сельсовета
совместно с активом вынес решение о лишении земельного пайка
злостных несдатчиков хлеба. Когда бригады начали проводить это
решение, то единоличник начал сдавать хлеб. Всего выполнили 10
хозяйств. Были такие факты: Тараник П. Б. должен 3 ц хлеба, когда
к нему были предприняты меры, он сразу сдал 15 пудов хлеба. Кро-
ме того, обещал через день выполнить все задание. Бондарь С. В. в
два часа ночи привез хлеб. За дни штурма заготовлено 291 пуд хле-
ба. Хлеб продолжает поступать. С 24 декабря штурмовые бригады
переброшены в с. Замостье»3.
Характерно, что такого рода деятельность «штурмовиков» в ходе
изъятия у населения хлеба отмечалась не только в Грайворонском,
но и во множестве других районах области. А чем, например, отлича-
1 Цит. по: Загоровский П. В. Указ соч. С. 94.
2 Голод 1933 года // Советские архивы. 1990. № 6. С. 47-48.
3 Там же. С. 48.
306
лись от «штурмовиков» уполномоченные по хлебозаготовкам Шага-
ловского района? В марте 1933 г. на одном из заседаний бюро обкома
ВКП(б) ЦЧО рассматривался вопрос о положении в Шагаловском
районе, где уполномоченные по хлебозаготовкам Манин, Киселев и
др. прибегали к избиениям и другим издевательствам над крестья-
нами, не сдавшими хлеб, при проведении хлебозаготовок в селах
Городище и Острянке. «Обком отмечает, — говорилось в постановле-
нии, — что факты избиения крестьян и издевательств, имевшие место
в селе Острянке и хуторе Дмитриевском Шагаловского района, явля-
ются организованной контрреволюционной провокацией кулацких и
антисоветских элементов с целью дискредитации советской власти и
подрыва колхозного строительства»1.
В декабре в ЦЧО началась подготовка к партийной чистке. Оцен-
ка деятельности и морального состояния партийных ячеек зависела
от того, как они проводят хозяйственно-политические кампании и
прежде всего — хлебозаготовки.
А 25 декабря бюро обкома ВКП(б) ЦЧО принимает постановление
об укреплении судебно-прокурорских органов. К 1 февраля 1933 г.
необходимо было укрепить областной суд и прокуратуру работни-
ками, «которые на деле смогут обеспечить в настоящих условиях
конкретное руководство и проведение генеральной линии партии».
К 1 апреля следовало укрепить районные органы суда и прокуратуры
проверенными партийцами, а также просмотреть состав курсантов
судебно-прокурорских работников на предмет возможности исполь-
зовать их в дальнейшем на судебно-прокурорской работе и кроме
того, дополнительно подобрать партийцев, которые моли бы обеспе-
чить проведение революционной законности на практике. Наконец,
все народные судьи вносились в номенклатуру обкома ВКП(б), рай-
онные прокуроры и народные судьи по уровню оплаты приравнива-
лись к заведующим основными отделами райисполкомов, наряду с
этим предлагалось включить всех народных судей в список снабже-
ния райпартактива2.
В феврале 1933 г. в ЦЧО возникли политотделы в МТС и совхозах
области. 4 февраля этот вопрос рассматривался на заседании секре-
тариата обкома партии. Решено было организовать 45-50 политот-
делов МТС, а также политотделы во всех совхозах зернотреста3. Из
50 районов области, где существовали зерновые совхозы, 26 являлись
1 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 21. Д. 720. Л. 138 (об.)-139. Л '
2 Там же. Д. 719. Л. 117. г-и /
3 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 21. Д. 736. Л. 52 (об.).
307
«украинскими» районами. «Показательно, что в ЦЧО политотделы
были образованы первоначально в наиболее пострадавших от голода
южных районах», — пишет в своей книге П. В. Загоровский. — «Со-
трудники 45 политотделов “двинулись в бой” против обессиленных
голодом и смертями крестьян юга и юго-запада ЦЧО <...> Всю весну
и начало лета 1933 г. они находили и забирали последние крохи кре-
стьянских запасов»1.
Постановлением Совнаркома СССР и ЦК ВКП (б) от 18 фев-
раля 1933 г. Центрально-Черноземной области, в числе других
областей и республик, была разрешена колхозная и единоличная
торговля хлебом. Но к этому времени здесь, прежде всего в южных
«украинских» районах, откуда были подчистую изъяты все запасы
зерна, люди стали опухать и умирать от голода. 19 марта 1933 г. об-
ком партии на своем заседании утвердил текст телеграммы секрета-
рям райкомов ВКП(б) и председателям райисполкомов о колхозной
торговле хлебом. В ней, в частности говорилось следующее: «Обком
и Облисполком уже неоднократно отмечали, что развертывание
колхозной торговли происходит плохо. Торговля в колхозных ларь-
ках, на базарах колхозов и колхозников сельскохозяйственными
продуктами, в том числе и хлебом, которым торговать разрешено,
не развернута. В то же время райкомы и райисполкомы обращаются
в область за хлебом. Обком и Облисполком доводят до сведения,
что никому хлеба не дадут и рекомендуют не обращаться за ним, а
по-настоящему развернуть торговлю, в том числе хлебом, которая
должна служить источником снабжения всех потребителей, не взя-
тых на централизованное снабжение»2.
«Порожденные насильственной коллективизацией широкомас-
штабные заготовки продуктов питания в условиях общего спада
сельскохозяйственного производства к концу 1932 г. окончательно
истощили продовольственные ресурсы центрально-черноземной де-
ревни. В начале 1933 г. по Центрально-Черноземной области начал
быстро распространяться массовый голод»3, — приходит к заключе-
нию Загоровский.
Подводя итоги, следует указать несколько факторов, которые в
совокупности и предопределили трагическую судьбу этих районов
1 Загоровский П. В. Социально-политическая история Центрально-Чер-
ноземной области, 1928-1934. С. 87.
2 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 21.Д. 720.Л. 118 (об.).
3 Загоровский П. В. Социально-экономические последствия голода в Цен-
тральном Черноземье в первой половине 1930-х годов. С. 40.
308
зимой-весной 1933 г. Во-первых, в отличие от северных «русских»
районов ЦЧО, где выращивали в основном рожь, картофель, пень-
ку, южные районы, где проживали украинцы, еще до революции,
начиная с 1900-х гг., стали основными производителями пшеницы,
которая занимала ведущее место в товарообороте региона. К началу
1930-х гг. из 32 южных районов ЦЧО, где она засевалась, не было ни
одного целиком «русского района». Это были районы «украинские»,
подлежавшие полной или частичной украинизации. Кроме того, в
Центрально-Черноземной области именно южные районы считались
экономически наиболее развитыми и мощными. Поэтому с началом
коллективизации крестьянских хозяйств они были включены в груп-
пу районов сплошной коллективизации. В связи с этим вторым фак-
тором, сыгравшим свою негативную роль в предстоящих событиях,
были темпы коллективизации, с самого начала на юге области они
были значительно выше, чем в северных районах. Уже к лету 1931 г.
во многих «украинских» районах доля коллективизированных хо-
зяйств достигала 90 % и боле. А это, в свою очередь, означало, что ос-
новными поставщиками зерна государству в этих районах, начиная
с осени 1931 года, становились колхозы, а не единоличники. (Вейде-
левский, Н.-Калитвянский, Ровеньский, Россошанский, Ольховат-
ский, Богучарский и др., всего 15 районов). И наконец самый важный,
решающий фактор — обязательные хлебозаготовки, которые в 1932 г.
приняли характер насильственных реквизиций, аналогичных пе-
риоду военного коммунизма. Причем, если в 75 из 103 северных и
центральных «русских» районах планы хлебозаготовок в 1932 г.были
уменьшены, то в 27 из 52 южных «украинских» районах эти планы
были значительно увеличены, по сравнению с предыдущим годом.
В такой ситуации катастрофа, подобная голодомору на Украине, ста-
новилась неизбежной и здесь.
* * *
А теперь нам предстоит ответить еще на один вопрос, относящий-
ся к проблеме голода 1933 г.: охватил ли голод одни лишь украинские
села, т. е. был направлен исключительно против украинцев, или же
здесь наравне с украинскими крестьянами голодали и русские? Уме-
стно ли вообще говорить применительно к трагическим событиям го-
лода/голодомора о направленности его против конкретного этноса,
на чем так настаивают современные украинские историки?
Как нам кажется, вполне справедливую оценку этим событиям дал
один из авторитетнейших специалистов аграрной истории России
первой половины XX в. И. Е. Зеленин, который считает, что «если уж
309
характеризовать голодомор 1932-1933 гг. как “целенаправленный ге-
ноцид украинского крестьянства”, на чем настаивают некоторые ис-
торики Украины, то надо иметь в виду, что это был геноцид в равной
мере и российского крестьянства — Дона и Кубани, Поволжья, Цен-
трального Черноземья, Урала и особенно скотоводов и земледельцев
Казахстана — крестьянства всех регионов и республик СССР»1.
Начнем с того, что признаки надвигающегося на зерновые южные
районы ЦЧО голода можно было отчетливо разглядеть уже весной
1930 г. Как следует из справки информационного отдела ОГПУ о
продовольственных затруднениях от 21 мая 1930 г., в Центрально-
черноземной области недостаток хлеба, по преимуществу у бедноты,
ощущался во всех округах. Наиболее острое положение сложилось в
Острогожском округе, где в некоторых районах как, например, Вей-
делевский, 60 % населения сильно нуждалось в хлебе. Аналогичная
ситуация сложилась и в Россошанском округе. Здесь в Воронцовс-
ком районе в продовольственной помощи нуждалось 1152 хозяйства,
из них 200 семей питались суррогатами. В Ровеньском районе в про-
довольственной помощи нуждалось 17784 человек, в с. Ровеньки от
голода опухли 3 семьи2 3. Забегая вперед, скажем, что ровно через три
года, в мае 1933 г., в Ровеньском районе только по одному Лознянско-
му сельсовету число умерших от голода достигнет 157 человек.
В июле 1930 г. голодающие бедняки с. Тростянец Великомихай-
ловского района Староооскольского округа заявляли: «Теперь мы бу-
дем умны, в хлебозаготовку ни фунта не дадим». То же можно было
услышать и в соседних районах Острогожского округа. «Хлеб госу-
дарству вывезли, а сами сидим голодные. С началом хлебозаготовок
хлеб будем прятать» (середняк с. Огашевка Валуйского района). «Мы
голодаем, а во время хлебозаготовок хлеб вывезли. Теперь не будем
вывозить, пусть власть хоть расстреливает нас на месте (середняк
с. Гнилуша Буденовского района)»1.
На наш взгляд, подобная ситуация стала возможной в результате
политики раскулачивания. Наибольшее количество раскулаченных
хозяйств в ЦЧО приходилось именно на южные округа: Россошан-
ский, Острогожский, Старооскольский. «Документы свидетельству-
ют, что самый высокий процент раскулаченных был в южных районах
области, — к такому выводу приходит Загоровский. — Так, в Богучар-
1 Зеленин И. Е. Указ. соч. С. 120.
2 Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Т. 3. 1930-1934 гг.
Кн. 1. 1930-1931 гг. С. 356-357.
3 Там же. С. 409-410.
310
ском районе Россошанского округа только за февраль и март 1930 г.
оказались “ликвидированными” 9,4 % всех крестьянских хозяйств.
В северных частях области масштабы раскулачивания оказались
несколько меньше. Такие различия определялись исторически сло-
жившимися особенностями землепользования. На юге области, по
сравнению с ее севером, крестьянские наделы были в основном более
обширными. Именно поэтому их чаще объявляли кулацкими и унич-
тожали в первую очередь»1. Вот как выглядит картина раскулачен-
ных и восстановленных в правах крестьянских хозяйств по округам
Центрально-Черноземной области за январь — апрель 1930 г., по дан-
ным П. В Загоровского (см. табл. 6).
Таблица 6
Число раскулаченных и восстановленных в правах крестьянских хозяйств
в округах ЦЧО с 15 января по 24 апреля 1930 г.
Округ Число раскулаченных хозяйств Число восстановленных хозяйств
Россошанский 11563 5335
Курский 8949 4453
Острогожский 8604 2585
Тамбовский 7471 2281
Орловский 5873 2202
Старооскольский 5807 3064
Льговский 5731 1609
Усманский 5558 2148
Борисоглебский 5392 1483
Белгородский 5279 2185
Козловский 3229 1379
Елецкий 2766 Данных нет
В свою очередь, это означало, что бедняки в южных округах ока-
зались лишены традиционной помощи со стороны более зажиточных
односельчан на случай голода и первыми ощутили на себе послед-
ствия раскулачивания. В своем исследовании, посвященном пробле-
ме голода 1932-1933 гг., В. В. Кондрашин по этому поводу пишет
следующее: «Коллективизация разрушила одну из традиционных
систем выживания земледельцев во время голода, связанную с суще-
ствованием кулака. Кулак, или, точнее, зажиточный, хозяйственный
хлебороб, был постоянным гарантом для бедняка на случай голода.
1 Загоровский П. В. Социально-политическая история Центрально-Чер-
ноземной области, 1928-1934. С. 71-72.
311
К нему он всегда мог обратиться за помощью, чтобы дотянуть до но-
вого урожая <...> Однако для деревни раскулачивание стало факто-
ром, не только подорвавшим сельскохозяйственное производство, но
и усугубившим положение земледельцев в условиях голода. Главный
результат раскулачивания — то, что в 1932-1933 гг. колхозы не смог-
ли равноценно заменить кулака с точки зрения оказания помощи го-
лодающим казакам и крестьянам»1.
С каждым годом продовольственное положение в южных рай-
онах становилось все тяжелее. Продовольственные запасы населения
Центрального Черноземья за два года — с 1930-го по 1932-й — со-
кратились на 17 %. Уже в феврале 1932 г. из отдаленных районов в
секретных сводках ОГПУ стали поступать сведения о «продзатруд-
нениях». Так, например, в Михайловском районе в коммуне «Завет
Ленина» на трудодень было выдано только по 600 г хлеба. В резуль-
тате многие члены коммуны хлеб съели и, не имея средств для его по-
купки, вынуждены ходить по дворам и просить милостыню. «В связи
с недостатком хлеба в ряде колхозов колхозники питаются суррогат-
ным хлебом, с примесью картофеля, капусты, бурака, жмыха и т. п. На
почве употребления в пищу суррогатов хлеба отмечены отдельные
случаи заболевания семей колхозников. В колхозе с. Ивановского
Ново-Калитвянского района семья колхозника Бойко из-за отсутст-
вия хлеба и других продуктов питания начала употреблять в пищу
мясо павшей лошади. В Колпенском, Михайловском, Вейделевском
и др. районах ряд семей колхозников охвачены продзатруднениями.
Отдельные семьи Рыльского, Вейделевского и др. районов питаются
суррогатами и выезжают покупать хлеб за пределы области. В Ольхо-
ватском районе отмечен один случай опухания на почве недоедания
детей колхозников»2, — сообщалось в очередной спецсправке секрет-
но-политического отдела ОГПУ.
Власти не спешили реагировать на подобного рода информацию.
Поэтому в период весеннего сева 1932 г. ряд южных районов облас-
ти продолжали испытывать затруднения с хлебом. Колхозники с.
Сухарево Валуйского района писали в редакцию «Известий ЦИК
СССР и ВЦИК» следующее: «Прочитав статью в “Известиях” “Голод
и нищета в японской деревне", невольно хочется сказать: “Неужели
центральный орган власти не знает, что творится в селах и деревнях
нашего Союза? Наши крестьяне находятся не в лучших условиях, чем
японские. В селах Сухарево, Тирасполь Валуйского района крестьяне
1 Кондрашин В. В. Указ. соч. С. 203-204.
2 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 322-323.
питаются травами, фруктами, которым не дают созревать, и в зеленом
виде съедают. По селам бродят нищие, голодные дети, брошенные ро-
дителями, валяются на улицах, даже трудно описывать весь тот ужас,
который имеется на селе. Мы, колхозники, работаем без выходных
дней, даже в революционные дни работаем’’»1 2.
Как видим, голод весной 1933 г., который со всей силой обрушился
на южные районы ЦЧО, не был неожиданным явлением для жителей
здешних мест, он постепенно, исподволь подготавливался всем ходом
форсированной колективизиции и хлебозаготовительных кампаний,
начиная уже с весны — лета 1930 г. А через три года, когда государст-
венные хлебозаготовки в южных зерновых районах, по сути, превра-
тились в продразверстку времен Гражданской войны, он перерос из
продзатруднений в настоящий голодомор.
В январе 1933 г. счетовод Лисин колхоза «Труженик» села Сидо-
ровка Великомихайловского района сообщал в письме своему одно-
сельчанину красноармейцу Выблову о голоде в селе: «...Работа стала
плохая, в доме есть нечего, в колхозе ничего нет: ни зерна, нету семян,
а для учителей муки нет и бурака, даже в колхозе не хватает, планы
не выполнили на 100 ц, да и вообще никакого плана не выполнили,
в среднем на трудодень дали по 500 грамм...теперь для выполнения
хлебозаготовки постановили собрать с колхозников девяносто цент-
неров, а его ни у кого нет, у кого был — взяли, а с остальными — не
знаю, что будут делать». Лисин пишет о том, что коров скорее все-
го заберут за семенной фонд, как раньше забрали картошку. «Трусят
кое-кого, с колхоза выкидают, много судят, много просто не поймешь,
что делать. Пол-Сидоровки выехало на заработки, а там рассчитыва-
ют, и теперь едут обратно. Много народа пухлого, и уже три человека
умерло и сотня наготове»^.
В спецсводке полномочного представителя ОГПУ по Центрально-
черноземной области за № 25/2 от 9 марта 1933 г. сообщалось о про-
довольственных затруднениях в отдельных колхозах и единоличных
хозяйствах ЦЧО. «Эти затруднения за последнее время возрастают
преимущественно в южной части области (частично пораженные
в 1932 г. недородом) и выражаются, главным образом, в остром не-
достатке, а в единичных случаях — и в полном отсутствии хлеба.
Недостаток хлеба ощущается и в некоторых колхозах центральной
и северной части области (Дрязгинский, Давыдовский и другие рай-
оны). По неполным, выборочным данным, только в 19 районах ЦЧО
1 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 413.
2 Голод 1933 года // Советские архивы. 1990. № 6. С. 48.
продовольственные затруднения испытывают отдельные группы
колхозников 34 колхозов и часть единоличных хозяйств — 2 сел.
Недостаток хлеба испытывают 303 колхозных и 36 единоличных хо-
зяйств». Среди районов, охваченных в наибольшей степени продо-
вольственными затруднениями, названы Борисовский, Уразовский,
Валуйский и Лосевский. На эти районы приходится 15 из 34 колхо-
зов, испытывающих продзатруднения. (И 289 колхозных хозяйств из
303, названных ранее.) «Помимо недорода в отдельных районах ЦЧО
основными причинами продовольственных затруднений в колхозах и
единоличных хозяйствах области являются: а) значительные потери
при уборке урожая, снизившие размер товарной продукции колхозов
в целом и приведшие к снижению стоимости трудодня колхозника;
б) затяжка с окончательным распределением доходов по ряду кол-
хозов; в) бесхозяйственность правлений, хищения, вредительская
деятельность кулацко-контрреволюционного элемента, снизившая
доход колхозов и колхозников в частности; г) отдельные случаи пе-
регибов (переобложений) по отношению к колхозам при проведении
хлебозаготовительной кампании 1932 г., о чем мы своевременно сиг-
нализировали (см. наши спецсводки № 110, 114, 123, 126, 131, 133,
138, 143, 149 и ряд других). В результате отмеченных выше причин
ряд колхозников при распределении урожая получил низкую норму
продовольственных продуктов и, в частности, хлеба на 1 трудодень»1.
В этой же спецсводке было отмечено также и то, что недостаток про-
довольствия имеет место главным образом в колхозах, не обеспечен-
ных также и посевным материалом. «Вследствие недостатка семян в
этих колхозах правления семфонды частично создают путем сбора
хлеба, уже полученного колхозниками по трудодням. В отдельных
случаях эта работа проводится мерами голого администрирования,
обостряя продовольственные затруднения»2.
Кроме того, здесь же говорилось о том, что кулацко-контрреволю-
ционные элементы распространяют провокационные слухи о якобы
«повсеместной голодовке», особенно о голоде на Кубани и Украине,
волнениях там крестьян и близком восстании, а также интервенции
со стороны капиталистических государств. «...“Государство хочет
поморить колхозников голодной смертью, скоро будет война, тогда
1 Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918-1939. Докумен-
ты и материалы. Т. 3.1930-1934 гг. Кн. 2. 1932-1934 гг. / Под ред. А. Берело-
вича, В. Данилова. М.: РОССПЭН, 2005. С. 319, 321-322.
2 Там же. С. 322.
314
конец жизни всем коммунистам и активистам. В Сибири уже веша-
ют и расстреливают коммунистов и разгоняют колхозников” (Кулак
Ольховатского сельсовета Скороднянекого района.) “Везде голодов-
ка, скоро Советской власти крах. Украину уже отрезали, и во главе
ее стоит какой-то генерал. У нас тоже весной будет война, тогда ком-
мунистам голову посшибаем” (Кулак с. Б.-Спасское Рассказовского
района, арестован.) “На Кубани жить стало невозможно, страшный
голод, идут суды и аресты казаков, тюрьмы все переполнены, не кор-
мят, от голоду пухнут. Кроме того, грабителей в тюрьмах не расстре-
ливают, а делают мертвые уколы. Из тюрем выносят по несколько
десятков гробов — ужас, как над народом издеваются и мучают. Как
только там организовались колхозы, родные поля запустели, на по-
лях растет вместо хлеба бурьян” (Кулак с. Скородное того же райо-
на). Слухи о войне и повстанческом движении на Украине и Кубани
сопровождаются призывами “немедленно бойкотировать сев" и под-
держать интервенцию или восстание внутри страны “дружным вы-
ступлением крестьян против обобравших крестьян коммунистов”
«“Сидим голодные, позабирали хлеб, а теперь требуют семена. Вес-
ной подохнем с голоду, надо семян не давать и землю не сеять” (Ку-
лак д. Переверзевки Беловского района, в группе крестьян.) “Надо
бойкотировать весенний сев, а когда начнется война, дружно восста-
вать против коммунистов” (Кулак с. Семидесятное Гремяченского
района, арестован.)...»1
В этом документе было отмечено, что в ряде сел усилились на-
строения за самовольный отход на производство и новостройки, а
также тенденции к выезду за хлебом в другие области, «как укра-
инцы в 1932 г.» Так, в Волоконовском районе середняк-колхозник
д. Краснянка высказал следующее: «Если государство не даст семян
и продовольствия, сеять не будем, а к весне разбредемся из села, как
украинцы в 1932 г.»2 Высказываемые со стороны некоторых групп
колхозников и единоличников отрицательные настроения носят пов-
станческий и пораженческий характер, такой вывод делается в конце
данной спецсводки.
1 апреля 1933 г. в секретном спецсообщении секретно-полити-
ческий отдел ОГПУ информировал, что в колхозах ЦЧО отдельные
семьи колхозников из-за отсутствия хлеба питаются разными сурро-
гатами и мясом павших животных, «на этой почве имеются случаи
1 Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918 1939. Докумен-
ты и материалы. Т. 3. 1930-1934 гг. Кн. 2. 1932-1934 гг. С. 323.
2 Там же. С. 324.
315
смерти, опухания, заболевания сыпным и брюшным тифом и отдель-
ные случаи людоедства»1. К этому времени случаи голодной смер-
ти были зафиксированы в Борисовском и Валуйском районах. Так,
в райцентре Борисовка имелось до 100 семей, опухших от голода.
В Михайловском сельсовете умерло от голода до 30 человек — де-
тей и взрослых, в Октябрьском сельсовете — 25 человек, в Николь-
ском — до 20 человек. «Отдельные целиком вымершие семьи лежали
замерзшими в своих хатах по нескольку дней, со стороны сельсоветов
мер к их похоронам не принималось. Местные врачи случаи (смерти)
от голода скрывают, выдавая о причинах смерти фиктивные справки.
Врач райбольницы по этому вопросу заявлял: “Мы не пишем спра-
вок о голодной смерти из-за боязни того, что нас, врачей, могут обви-
нить в каком-либо вредительстве...”»2. Тогда же в Валуйском районе
в колхозе им. РККА было отмечено 30 случаев опуханий от голода и
несколько случаев голодной смерти3
27 апреля секретарь Великомихайловского райкома и начальник
политотдела МТС сообщали в обком ВКП(б) Варейкису о край-
не тяжелой ситуации со снабжением населения продуктами пита-
ния, которая сложилась в районе, а также о том, что в районе резко
увеличилось число смертей от голода. «Положение с снабжением
продуктами питания партактива, учителей, агрономов, врачей, ра-
ботников милиции, связи и некоторой части колхозников крайне
тяжелое. Смертные случаи от голода с каждым днем увеличиваются
(за 18 дней апреля по 22 сельсоветам из 26 всего умерло 170 чело-
век, из них около 100 человек от голода). Много случаев смертности
от голода в семьях колхозников, имевших 400 и более трудодней, а
в числе опухших от голода есть семьи членов и кандидатов ВКП(б).
Наличие хлебных запасов в районе, не входящих в семенные фонды,
в отдельных колхозах всего 500 ц зерновых культур, в том числе про-
са 300 ц, этот хлеб мы выдаем в самом жестком количестве в качестве
общественного питания для колхозников, работающих в поле на севе.
Кроме этого, часть его выдана и выдается учителям, но для снабже-
ния голодных детей и других членов семей тех колхозников, которые
работают в поле, у нас нет ничего, и мы ничего не выдаем. В районе
есть опухших от голода около 3000 человек, есть сельсоветы, где на-
считывается опухших от голода до 100 семей и выше <...> Много слу-
чаев, когда колхозники и единоличники уходят из района, бросают
1 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 661.
2 Там же.
3 Там же.
316
своих детей в оставленных ими хатах без средств к существованию,
и они бродят по селам беспризорными, нередки случаи, когда совер-
шенно маленьких детей приносят в Велико-Михайловку и бросают
около учреждений...»1
Тогда же секретарь Теребренской партячейки сообщал начальни-
ку политотдела Краснояружской МТС о голоде в селе: 23 апреля «на
почве голодовки» здесь умерло 4 колхозника и в дальнейшем смерт-
ность будет увеличиваться, так как в селе имеется значительное ко-
личество опухших от голода2.
В мае смертность в южных районах ЦЧО еще больше возросла.
Из Двулученского сельсовета Уразовского района уполномоченный
по весеннему севу писал секретарю райкома партии о том, что здесь
«колхозники умирают десятками в день»: «например, 2 мая умерло
10 человек, 4 мая — 8 человек и много лежат больными»3.
«Случаи умирания жителей Ровеньского района в данный момент
принимают форму увеличения, по одному Лознянскому сельсовету
за время весны умерло 157 человек. В связи с этим зафиксирован слу-
чай съедения людей»4, — сообщал 8 мая уполномоченный ОГПУ по
Ровеньскому району.
Столь же тяжелой была ситуация и в Чернянском районе. «По-
ложение с продовольствием по колхозам Кочегуровского сельсовета
все больше обостряется, — говорилось в сводке райуполномоченно-
го ОГПУ Рыбалова за 20 мая 1933 г. — Колхозники всего сельсовета,
особенно колхоза “Красный пахарь”, едят падаль от павших лошадей.
С 1 по 10 мая на почве недоедания померло 10 человек. Имеется мно-
го случаев опухших от недоедания. Колхозники употребляют в пищу
траву, полову и другой суррогат, в связи с этим по колхозам участи-
лись кражи продуктов из погребов. Настроение колхозников натя-
нутое. Запасов по колхозам осталось: “Заря свободы” — на 10 дней,
“Красное знамя” — на 5 дней, “Герой” — на 10 дней, “Серп и молот” —
на 15 дней, “Ударник” — на 3 дня, “Красный пахарь” — на 2-3 дня».
В соседнем Морквинском сельсовете среди колхозников колхоза
имени Буденного «разговоры идут только о хлебе и голоде»5.
Но, пожалуй, самым критическим было положение в Борисовском
районе. Как писал школьный работник Власов в редакцию газеты
1 Голод 1933 года // Советские архивы. 1990. № 6. С. 49.
2 Там же. С. 49.
3 Там же. С. 50.
4 Там же. С. 50.
5 Там же. С. 50-51.
317
«Правда», «Борисовский район переживает крайне острый продо-
вольственный кризис, возникший в результате неправильных сведе-
ний, посланных районными учреждениями областным организациям,
которые на основе их дали району чрезмерный план хлебозаготовок,
выполнение чего и создало в районе весьма напряженное положение
с продовольствием»1. К этому времени от голода опухло громадное
количество людей, массовым явлением стали нищие, особенно дети.
Среди последних смертность доходила до 70-90 человек в день. «Не-
смотря на такие явления, райорганизации не только не принимают
меры к организации помощи населению, но самым безобразным об-
разом урывают последнее у населения, обрекая его на голод», — такое
заключение дается во внеочередной сводке Центрально-Чернозем-
ной областной контрольной комиссии ВКП(б). Приведем целиком
этот документ, чтобы было ясно, кто зачастую являлся истинным ви-
новником голодомора.
«1) В конце прошлого года Борисовский район, как являющий-
ся лукосеячным, от облорганизаций получил много тонн муки для
выдачи, в порядке стимулирования, посевщикам лука, но местные
организации переключили 81 т этой муки для снабжения служащих
района.
2) Тоже в последний момент, для того же стимулирования кон-
трактного лука, московские организации (Моснарпит и др.) завезли
100 т для выдачи посевщикам, но по распоряжению председателя
райисполкома тов. Ушенко 70 % завезенной зерновой продукции за-
бронировано для использования взамен недостающих семян, львиная
доля из которых передана в закрытый распределитель “Райактив” на
самоснабжение, оставив посевщиков без муки, обратив таковую не по
назначению.
3) Сельхозкомбинат райпотребсоюза со своими МТС и свинар-
ником превращены в подсобное хозяйство для райактива. Молочная
продукция через закрытый распределитель целиком идет на снабже-
ние “главков” Помимо этого, имеющиеся 71 коровы (отобранные у
бедняков и середняков за штрафы) прикреплены по 3-6 голов каждо-
му ответственному работнику и выдаются домашними работницами
последних, а обслуживают этих коров сельхозрабочие МТС.
В целях сокрытия поголовья свиного стада, чтобы не отправлять
его по нарядам в область райпотребсоюзу, произведено распределе-
' Цит. по: Загоровский П. В. Социально-экономические последствия голо-
да в Центральном Черноземье в первой половине 1930-х годов. С. 97.
318
ние его среди ответственных работников, причем свиньи кормятся и
обслуживаются сельхозкомбинатом за его счет.
4) Большая часть муки, отпущенной для снабжения рабочих сель-
хозкомбината, по 2-3 пуда попадает райактиву. В результате теку-
честь рабсилы этого сельхозкомбината доходит до 181 % в месяц.
5) Самоснабжение, возглавляемое председателем райисполкома
и председателем райпотребсоюза, в районе развито до безобразия,
причем, в дело “блата” втянуты буквально все руководители райорга-
низаций, не исключая и тех, кому надлежит бороться с этим. Все эти
безобразия происходят на глазах голодного населения.
6) Лошади сельхозкомбината истощены так, что не в состоянии
пройти одного перегона, наряду с этим на конюшне председателя рай-
потребсоюза т. Михайленко стоят 6 прекрасных лошадей, в том числе
2 верховых, на которых последний раскатывается. В сельскохозяйст-
венном комбинате ни одного члена партии, зато значительный про-
цент кулаков и подкулачников, которыми засорен этот комбинат»1.
К слову, не лишне будет отметить, что план хлебозаготовок 1932 г.
был для Борисовского района, в отличие от большинства других «ук-
раинских» районов, действительно уменьшен по сравнению с пре-
дыдущим годом с 77 626 ц до 70 400 ц. Так что говорить о каком-то
геноциде, который проводила Москва в отношении украинского на-
селения Борисовского района, просто абсурдно. Московские органи-
зации завозили муку для жителей района, а местные власти, причем,
судя по фамилиям, «настоящие украинцы» (Михайленко, Ушенко),
эту самую муку без зазрения совести оставляли себе, обрекая осталь-
ное население на голодную смерть.
К этому времени в Борисовском районе смертность населения от
голода достигла угрожающих масштабов. В донесении полномочного
представительства ОГПУ по ЦЧО от 26 мая сообщалось о том, что за
время зимы - весны 1933 г. только лишь по одному селу Борисовке
умерло от голода более 1000 человек. «В настоящее время смертность
населения не прекращается и ежедневно умирает по 20-30 человек
колхозников и единоличников»2. Спустя две недели в обком партии
поступила информационная сводка из прокуратуры ЦЧО. «Как уже
нами сообщалось ранее в информационной сводке, в Борисовском
районе продовольственные затруднения достигли крайнего обостре-
ния, — говорилось в ней. — 9 июня с. г. райпрокурор сообщил нам,
что к настоящему моменту положение еще больше ухудшилось.
1 Загоровский П. В. Указ. соч. С. 97-98.
2 Там же. С. 99.
319
За апрель месяц умерло от голода 1060 человек, а за май месяц гораз-
до больше. Вымирают иногда целыми семьями, большинство едино-
личники, однако есть и колхозники. В мае месяце отмечено 3 случая
людоедства»1 2. О страшном голоде, который царил по всем селам
Борисовского района, можно узнать также и из письма колхозницы
колхоза им. Буденного Николаевского сельсовета Е. И. Остапенко к
сыну-красноармейцу в г. Ярославль: «У нас так и мрут, сначала опух-
нет, а потом зробится худой, а потом умирает. <...> У нас в колхозе
сейчас все хорошо, все справились, посев кончили, начинают сено
косить, только пахать некому, почти все мужики померли от голода,
лошади престали, так делают все коровами» .
Такое же положение сложилось в Грайворонском, Корочанском,
Вейделевском и ряде других районов на юге ЦЧО. Так, к июню 1933 г.
в Корочанском районе «участились случаи смерти на почве голода,
особенно по Б. Халанскому, Заяченскому, Кр. Бродковскому и Бехте-
евскому сельсоветам, по первым двум смертность доходит до 6-7 че-
ловек в сутки», отмечалось на заседании бюро Корочанского райкома
партии3. А в Вейделевском районе в это же время были зафиксиро-
ваны случаи смерти колхозников на работе в поле. В колхозе «День
урожая» во время прополки кориандра умерло от голода 3 колхоз-
ницы-беднячки. «На почве голода отмечаются факты людоедства»4.
Порой людоедство становилось обыденным явлением. Так, когда к
председателю Монастырщенского колхоза Богучарского района при-
шли крестьяне с просьбой выдать им хлеб, он заявил, что в этом нет
нужды. В Богучарском районе, цинично пояснял он, голода нет, так
как матери еще не едят своих детей5.
Случаи каннибализма были зафиксированы, кроме того, в Грай-
воронском, Великомихайловском районах, в селах Протопоповка и
Зимовеньки Большетроицкого района, Трефиловка Ракитянского
района, Пушкарное Белгородского района, хуторе Вишневый Лознов-
ского сельсовета Ровенского района. «Чаще всего убивали и съедали
своих малолетних детей обезумевшие от голода родители. Случалось,
люди употребляли в пищу трупы умерших от голода детей и других
родственников». Как писал в одном из своих донесений из Харькова
в конце мая 1933 г. итальянский консул С. Градениго, передавая сло-
1 Загоровский П. В. Указ. соч. С. 102.
2 Голод 1933 года // Советские архивы. 1990. № 6. С. 51.
3 Загоровский П. В. Указ. соч. С. 102.
4 Там же. С. 106.
5 Есиков С. А. Указ. соч. С. 116.
320
ва писателя Андреева, прибывшего на Украину из Москвы, «руина
начинается за Курском. Уже в селах под Белгородом население дела-
ет порошок из корней деревьев и трав и таким образом приготовляет
себе “деревянную кашу’’»1.
Косвенную информацию о наиболее пострадавших от голода
районах можно почерпнуть из принятого 5 июня 1933 г. решения
Центрально-Черноземного обкома ВКП(б) о продовольственной
помощи. В документе перечислены 19 самых нуждающихся в такой
помощи районов ЦЧО: Белгородский, Беловский, Больше-Троиц-
кий, Борисовский, Вейделевский, Великомихайловский, Весело-Ло-
панский, Грайворонский, Никитовский, Ракитянский, Ровеньской,
Старооскольский, Уразовский, Чернянский, Шагаловский, Шебе-
кинский, Земетчинский, Ново-Калитвянский и Становлянский. Из
них 16 районов были районами полной или частичной украинизации,
причем в 9 из этих районов главной зерновой культурой была пшени-
ца, а в 7 районах планы хлебозаготовок на 1932/1933 гг. значительно
выросли по сравнению с предшествующим годом.
Эта информация подтверждается и документами ОГПУ. Так,
8 июня полномочное представительство ОГПУ по Центрально-Черно-
земной области направило в Москву донесение о продовольственных
затруднениях, которые имеют место в 29 районах области. «По состоя-
нию на 15 мая с. г., — говорилось в нем, — в этих районах учтено около
9 тыс. голодающих хозяйств, из них опухших от голода — 1830 семей.
По неполным данным, учтено 732 случая голодной смерти и случаев
людоедства». «Наиболее острые продзатруднения продолжают испы-
тывать районы южной части области, в том числе районы, граничащие
с Украиной — Уразовский, Борисовский, Валуйский, Н.-Оскольский,
Ровеньский и другие. Продзатруднения по ряду районов отрицатель-
но сказались на темпах проведения посевных работ, отмечены факты
отказа от полевых работ, уходов с поля, групповых требований хлеба, а
также отказа единоличников от сева. За период март, апрель и первую
половину мая 29 районам, испытывающим продзатруднения, дирек-
тивными организациями отпущено 304,2 т хлеба»2.
В июле месяце группа жителей слободы Рыбинские Буды Обоян-
ского района отправила И. В. Сталину письмо, в котором, в частности,
1 См.: Донесения палшського консула про голод в Украш! /Публ!кап!я
В. Марочка //Найб!льший злочин !мперй: Матер!али науково-практично!
конференцн «Слобожанщина. Голодомор 1932-1933 роюв». Ки!в, 1993.
С. 97, 99.
2 Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Т. 3. Кн. 2. С. 426.
321
были такие строчки: «В нашей слободе бывает мертвых ежедневно
от 3 до 6 человек... Умерших от голода даже не стали хоронить на
кладбищах... Власти на такую обстановку смотрят с едкой усмешкой,
стараясь показать, вот, мол, что мы можем сделать...»1 В это время
смертность сельского населения Центрального Черноземья достигла
своего пика. В целом, по подсчетам Загоровского, с января по июнь
1933 г. смертность сельского населения увеличилась на 262 %. С авгу-
ста, с появлением нового урожая, она начала быстро снижаться2.
В сентябре 1933 г. сотрудник германского посольства в Москве,
эксперт по вопросам сельского хозяйства, сообщал следующее: «При-
мечательно, что границы голода довольно точно совпадают с грани-
цами так называемых районов сельскохозяйственного изобилия.
Именно важнейшие зерновые районы, житницы старой России тяже-
лее всего поражены голодом, тогда как районы на севере и в средней
полосе России, которые всегда были вынуждены жить за счет ввоза
зерна из других районов, в этом году сравнительно неплохо обеспе-
чены. Это парадоксальное явление объясняется не нарушением норм
при распределении прошлогоднего урожая по географическим зо-
нам, а тем фактом, что именно зернопроизводящие районы, имевшие
наилучшие предпосылки для коллективизации, сильнее всего по-
страдали от грубых ошибок колхозной политики»3. И в этом смысле
события, происходившие в 1932-1933 гг. в южных зерновых районах
Центрально-Черноземной области, основным населением которых
были украинцы, на все сто процентов подтверждают справедливость
выводов, сделанных немецким экспертом.
Вместе с тем следует обратить внимание на то, что в ЦЧО голод
вновь повторился зимой-весной 1934 г. Загоровский пишет: «Зимой
1933-34 гг. голод вновь вернулся в Центральное Черноземье. Госу-
дарственные заготовки продолжали истощать рядовых колхозников,
у которых оставалось мало хлеба. Вновь, как и в предыдущем 1933 г.,
от голода наиболее сильно пострадали юго-западные и южные рай-
оны ЦЧО <...> На рубеже 1933-34 гг. голод в Центральном Чернозе-
мье стал настолько сильным, что вновь вызвал к жизни людоедство.
О фактах людоедства в обком ВКП(б) сообщали донесения секрет-
но-политического отдела областного представительства ОГПУ <...>
Нехватка продовольствия в колхозах и совхозах весной и в начале
----------------- j
1 Загоровский П. В. Указ. соч. С. 45.
2 Там же. С. 43.
3 Самое страшное преступление Сталина. Немецкие дипломаты о голоде
на Украине в начале 30-х годов // За рубежом. 1989. № 12 (1497). С. 17-18.
322
лета 1934 г. распространилась повсеместно по Центрально-Черно-
земной области. В мае 1934 г. стали множиться сообщения о боль-
ших продовольственных трудностях и о полном отсутствии хлеба.
О таком положении сообщали из Елань-Коленовского, Кантемиров-
ского, Репьевского (ныне Воронежская область), Медвенского, Щиг-
ровского (ныне Курская область), Лебедянского, Лев-Толстовского
(ныне Липецкая область) и других районов ЦЧО...»1 В связи с этим
воронежский историк предлагает расширить хронологические рамки
голода в Центральном Черноземье. По его мнению, на первую поло-
вину 1933 г. пришелся период наибольшего обострения массового
голода, повлекший за собой резкий всплеск смертности. В целом же
элементы голода последовательно фиксируются на всем протяжении
1930-1934 гг. Думается, что такая точка зрения вполне объективна и
подтверждается документальными материалами того периода.
В донесении секретно-политического отдела полномочного пред-
ставительства ОГПУ по ЦЧО от 4 января 1934 г. секретарю обкома
партии Варейкису сообщалось о том, что в Никитовском районе в
колхозе «Молотова» Подгоренского сельсовета отмечается недос-
таток продуктов питания и 50 % колхозников совершенно не имеют
хлеба, питаясь суррогатами. В связи с чем зарегистрировано несколь-
ко случаев опухания от голода2.
«Вторично прошу ускорить рассмотрение вопроса об оказании се-
менной и продовольственной помощи колхозам массива Красно-По-
лянской МТС <...> Продовольственное положение в ряде колхозов
становится очень тяжелым. Многие семейные колхозники-ударники
уже в январе месяце перешли на один бурак. Нередки случаи сильного
истощения. В ряде колхозов огромная утечка людей в поисках заработ-
ка в города. Семьи остаются без куска хлеба. Без продовольственной
помощи в наших колхозах, хотя и в меньших размерах, может повто-
риться весна 1933 г., когда смертность населения была очень значи-
тельной <...> Колхозная торговля помочь не может. На рынке хлеб до
80 руб. за пуд. Колхозникам купить хлеб, как правило, не за что. День-
гами трудодень почти не оплачивается. Всякие лучшие вещи проданы
еще в прошлом году...»3, — сообщал в докладной записке начальник по-
литотдела Красно-Полянской МТС 30 января 1934 г.
Не позднее 3 апреля в спецсообщении секретно-политического от-
дела ОГПУ указывалось о продзатруднениях в колхозах Павловской
1 Загоровский П. В. Указ. соч. С. 51.
2 Там же. С. 114.
3 Там же. С. 115-116.
323
МТС: «В отдельных колхозах Павловской МТС (ЦЧО) на почве про-
дзатруднений отмечаются отрицательные настроения среди колхоз-
ников и выезды их с семьями в разные города на заработки. Особо
напряженное положение создалось в колхозе “Красный прогресс”,
где лучшие ударники, имеющие от 300-600 трудодней, не обеспече-
ны хлебом, и отдельные из них на почве недоедания опухли. В этом
же колхозе из числящихся 392 трудоспособных мужчин выехало на
заработки 203 человека, причем часть из них (66 семейств) перед вы-
ездом распродали все свое имущество <...> Некоторые колхозники
высказывают намерение произвести захват колхозных амбаров и ра-
зобрать семзерно...»1
25 апреля в сводке сообщений заместителей начальников политот-
делов по работе ОГПУ о продзатруднениях в колхозах упоминается
Корочанская МТС. Здесь в колхозе «Вторая пятилетка» Больше-Ха-
ланского сельсовета имели место случаи опухания и голодной смерти
на почве систематического недоедания2.
В течение апреля - мая 1934 г. в обком ВКП(б) поступило мно-
жество просьб от секретарей райкомов и начальников политотделов
МТС и совхозов об оказании продовольственной помощи колхоз-
никам и рабочим совхозов. (Например, политотдел Сукмановского
совхоза Чернянского района, Репьевский и Никитовский райкомы
партии, политотделы Ладомировской, Кантемировской и Валуйской
МТС и др.) 18 июня 1934 г. на заседании бюро Ольховатского райко-
ма ВКП(б) было принято следующее постановление: «Имея тяжелое
положение половины колхозов в районе на общественное питание,
имеет место в ряде колхозов недоедание и на почве недоедания опу-
хание колхозников и невыход на работу. Стали под угрозой срыва
и непроведения в срок прополочная, сеноуборка, силосование, под-
готовка к уборочной кампании, и происходит уход колхозников из
района <...> Поручить лично, в связи с выездом на пленум, добиться
получения продовольствия колхозам секретарю райкома и начальни-
кам политотделов»3.1934 г. стал завершающим годом в истории голо-
да в Центральном Черноземье в первой половине 1930-х гг.
Российские историки голод 1932-1933 гг. определяют как «ор-
ганизованный голод», «рукотворный голод»: он был организован
сталинским руководством в результате насильственной коллективи-
1 Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Т. 3. Кн. 2. С. 552-553.
2 Там же. С. 563.
3 Цит. по: Загоровский П. В. Указ. соч. С. 136.
424
зации, разрушившей сельскохозяйственное производство, а также с
помощью принудительного вывоза хлеба из деревни в счет государст-
венных заготовок и подавления крестьянского сопротивления. Вме-
сте с тем они отрицают мнение украинских историков о голодоморе
как об этногеноциде украинского народа, который был спланирован
и осуществлен Москвой. В. В. Кондрашин так высказывается по это-
му поводу: «Мы не поддерживаем мнение украинских политиков и
историков о национальном геноциде голодом на Украине в 1932-
1933 гг. и не согласны с их определением “голодомора” как акции,
организованной сталинским режимом с целью “уморения”, унич-
тожения миллионов жителей Украины. В понятие “голодомор” мы
вкладываем другой смысл, который связан с масштабностью траге-
дии. Для нас “голодомор” — это прежде всего массовая гибель людей
на территории бывшего СССР в результате голода. Мы не разделяем
позицию украинской стороны, потому что не найдены документы,
в которых бы говорилось о наличии у сталинского режима замысла
уничтожить украинский народ». И далее: «Голод 1932-1933 гг. — это
не национальный, а интернациональный, советский голод, от которо-
го пострадало все население Советского Союза, и степень этих стра-
даний определялась не национальной принадлежностью, а местом
проживания. В эпицентре голодной катастрофы оказались зерновые
районы СССР, ставшие в начале 1930-х гг. объектами сплошной кол-
лективизации и неразрывно связанных с ней принудительных хлебо-
заготовок по принципу продразверстки»1.
И в этом смысле ситуация, которая складывалась в это время в
Центральном Черноземье, полностью подтверждает справедливость
выводов российского исследователя. Нет ни одного документа, ко-
торый говорил бы о том, что голод здесь носил исключительно «ук-
раинский» характер, что голодали и умирали от голода только лишь
украинцы. Зато все они отмечают другое, что голод 1933 г. охватил
все тогдашнее сельское население, т. е. в равной мере страдали от него
и колхозники, и единоличники, и рабочие совхозов, дети и взрослые,
мужчины и женщины. Киевский историк Брязгунов в своей статье
«Голод в Центральном Черноземье и на Кубани: антиукраинское уст-
ремление» утверждает, что картины голода на всех украинских тер-
риториях в РСФСР были схожи не только между собой, но и с тем,
что происходило на Украине. На этом основании он делает заклю-
чение, что и в Центральном Черноземье Москвой был организован
такой же геноцид «наших единокровных братьев-украинцев», как
1 Кондрашин В. В. Указ. соч. С. 378-379.
325
на территории собственно Украины1. Мы же, вслед за автором кон-
ца 1920-х гг. Б. А. Тутыхиным, который занимался описанием толь-
ко что образованной Центрально-Черноземной области, исходим из
того, что, по существу, южные районы ЦЧО, граничащие с Украиной,
«в отношении природы, хозяйства и даже этнографического соста-
ва населения» ничем заметно не отличаются от соседних районов
УССР. Южная граница не представляет какого-либо резкого рубежа2.
В связи с этим многие социально-экономического характеристики
этих районов РСФСР вполне закономерно должны были иметь опре-
деленную схожесть с развитием соседних районов УССР. К тому же,
если мы вспомним, как проходила здесь хлебозаготовительная кам-
пания 1932/1933 гг., то не будем удивляться, что трагедия голодомо-
ра в ЦЧО фактически ничем не отличалась от той, что происходила в
это же время на Украине.
До сих пор в исторической литературе приводятся разные цифры
умерших от голода в стране. Зеленин и Ивницкий в своих работах о
голоде 1932-1933 гг. называют цифру в 7-8 млн человеческих жиз-
ней по всему Советскому Союзу3. По подсчетам Загоровского, общий
итог прямых жертв от голода в ЦЧО составляет 241 тыс. человече-
ских жизней: непосредственно от голода умерло 195 тыс. человек,
кроме того, резкий рост числа абортов позволяет считать жертвами
голодомора еще 46 тыс. неродившихся детей4.
Наконец, нам необходимо осветить последний вопрос, постав-
ленный в начале данной статьи: в какой мере кризис хлебозаготови-
тельной кампании 1932/1933 гг. повлиял на свертывание политики
украинизации, проводившейся в южных районах ЦЧО, была ли здесь
объективная закономерность или же это было простое совпадение со-
бытий, никоим образом не связанных между собой?
По целому ряду причин в Центральном Черноземье украинское
национальное движение не получило такого широкого развития, как
на территории собственно Советской Украины. Во-первых, среди
1 Брязгунов Ю. Указ. соч. С. 131-132.
2 Тутыхин Б. А. Центрально-Черноземная область. М.: Изд. Ком. у-та,
1929. С. 14.
3 См.: Ивницкий Н. А. Голод 1932-1933 годов: Кто виноват? // Голод
1932-1933 годов: Сборник статей / Под. ред. Ю. Н. Афанасьева. М.: РГГУ,
1995. С. 64; Зеленин И. Е. Указ. соч. С. 119-120.
4 Загоровский П. В. Социально-политическая история Центрально-Чер-
ноземной области, 1928-1934. С. 88.
326
местного украинского населения — потомков казаков («служилых
черкас») слободских полков XVII-XVIII вв. украинская националь-
ная идентичность и украинское национальное самосознание еще
только-только начали проникать в широкие массы. В первой тре-
ти XX столетия здешнее население еще именовало себя «хохлами»,
противопоставляя тем самым себя «украинцам»1. Во-вторых, здесь
чрезвычайно слаба была украинская интеллигенция — главный носи-
тель украинской национальной идеи. Губернии Центрального Черно-
земья, с 1928 г. вошедшие в состав ЦЧО, представляли собой типич-
но аграрный регион, в котором городское население не составляло и
десяти процентов (9,1 %). При этом 96 % украинского населения про-
живало в сельской местности. Поэтому основная тяжесть работ, свя-
занная с распространением украинской культуры и просвещейием на
украинском языке местного населения, ложилась на плечи сельских
учителей. «Национальная интеллигенция, я буду говорить в боль-
шинстве случаев об украинской, еще только нарождается», — сообща-
лось в докладе заведующего центральным украинским бюро Совета
по просвещению национальных меньшинств Наркомпроса РСФСР
П. С. Шафрана, который в апреле 1925 г. побывал с инспекторской
проверкой в Валуйском, Острогожском и Россошанском уездах
Воронежской губернии2. И, наконец, в-третьих, местное партийно-
советское руководство, а также служащие государственных учреж-
дений тех уездов и волостей (районов и сельсоветов), которые под-
лежали украинизации, как правило, были настроены отрицательно
к подобного рода мероприятиям, «национал-коммунистов», сто-
ронников украинизации в губерниях Центрального Черноземья, не
наблюдалось. «Отношение аппарата к украинизации пассивное, а
в целом ряде случаев замаскированно-недоброжелательное», «от-
ношение аппарата, за редким исключением, надо определить как
инертное», «открытых сопротивлений нет <...> но конкретные фак-
ты говорят за то, что отдельные работники, если не протестуют про-
тив украинизации, то и ничего не делают для скорейшего проведения
таковой»3, — именно так характеризуют документы 1920-1930-х гг.
позицию советского чиновничества в отношении политики украи-
низации в Центральном Черноземье.
К началу 1930-х гг. ситуация с украинизацией в ЦЧО, даже не-
смотря на то, что в сфере народного образования были достигнуты
1 ГА РФ. Ф. Р.-1235. Оп. 123. Д. 199. Л. 67, 215 (об.).
2 Там же. Ф. А-296. On. 1. Д. 94. Л. 6.
3 См.: Там же. Ф. Р-1235. Оп. 125. Д. 192. Л. 13, 43 (об.), 87/
327
определенные успехи, кардинальным образом не изменилась. «Игры
с украинизацией», «скачки с препятствиями», «позорная история
волокиты, бюрократизма, извращений» — такие оценки результа-
там процесса украинизации в Центральном Черноземье даются в
документах и периодической печати на протяжении всего данного
периода. В такой ситуации говорить о сколько-нибудь реально су-
ществовавшей опасности украинского национализма и сепаратизма,
исходившей со стороны сторонников и активных участников украи-
низации в ЦЧО, просто не приходится.
Если не угроза украинского национализма, тогда что же, какая
веская причина заставила сталинское руководство поменять с плюса
на минус свое отношение к политике украинизации, проводимой на
территории РСФСР, в том числе в Центрально-Черноземной облас-
ти? На наш взгляд, таких причин было как минимум две. Во-первых,
голод на Украине весной — летом 1932 г., вызвавший массовое бегст-
во украинских крестьян из колхозов и выезд их в соседние регионы —
Центрально-Черноземную область и Северо-Кавказский край, где
они проводили, с точки зрения властей, антиколхозную и антисовет-
скую агитацию, в том числе среди местных крестьян-украинцев ук-
раинизируемых районов. А во-вторых, кризис хлебозаготовительной
кампании 1932/1933 гг. во всех зерновых областях СССР, преодолеть
который высшее партийное руководство страны смогло, только лишь
применив чрезвычайные, репрессивные меры в отношении колхоз-
ного крестьянства, всячески саботирующего, по его мнению, планы
сдачи хлеба государству. В ЦЧО зерновыми районами, и прежде
всего производителями пшеницы, были южные районы полной или
частичной украинизации, в которых борьба за выполнение планов
хлебосдачи государству приобрела наиболее острые формы. Именно
хлебозаготовки, превратившиеся, по сути, в продразверстку времен
Гражданской войны, и стали главной причиной массового голода вес-
ной 1933 г. в зерновых районах области, каковыми в ЦЧО были глав-
ным образом бывшие районы полной или частичной украинизации.
По мнению В. В. Кондрашина, голод летом 1932 г. на Украине сыг-
рал роль дестабилизирующего фактора для соседних регионов, прежде
всего Северо-Кавказского края и ЦЧО. «Хлынувшие туда голодные
украинские крестьяне стимулировали “панические настроения” в ка-
зачьей среде, срывая тем самым уборочную кампанию и хлебозаготов-
ки. Сам факт голода на Украине был шоком для русских крестьян»1.
Документы подтверждают справедливость данного вывода.
1 Кондрашин В. В. Указ. соч. С. 240-241.
328
В марте 1932 г., как сообщает политическая сводка неопубли-
кованных писем «бюро читки» газеты «Известия ЦИК СССР и
ВЦИК», Новооскольский район ЦЧО был наводнен голодающими
крестьянами из Украины. «По всему нашему району каждый день це-
лыми обозами ездят украинские голодающие крестьяне, колхозники
и единоличники, за какой-нибудь кусок хлеба они отдают все свое
барахло, как то: обувь, одежду и все, что есть», — сообщал в своем
письме житель деревни Лобовки Николаевского сельсовета Иван
Литвинов. «Когда их спрашиваешь, почему вы голодаете, — они от-
вечают: “Урожай у нас был хороший, но советская власть до тех пор
“заготовляла” наш хлеб, до тех пор доводила свои планы и задания
до нас, пока не остались без фунта хлеба” Когда их спрашиваешь, а
кто этим виноват, — они отвечают: “Советская власть, которая у нас
забрала хлеб до зерна, обрекая на голод и нищету — хуже, чем при
крепостном праве”
Я сам рабочий, комсомолец с 1928 г. и удивляюсь, может ли это
быть, чтобы Украина голодала при хорошем урожае? У нас тоже есть
колхозы, а хлеба хватает, почему же именно в ЦЧО такое положение?
Я обращаю внимание “Известий” на такое явление, потому что “голо-
дные обозы” всюду, куда приедут, наводят панику и распространяют
враждебные речи против советской власти»1.
В июне в спецсводке ОГПУ по Центрально-Черноземной облас-
ти также сообщалось об украинских крестьянах, они названы «ме-
шочниками», которые ведут агитацию среди колхозников за выход
из колхозов и распускают слухи о ликвидации колхозов на Украи-
не. «Приезжающие с Украины за хлебом мешочники в Щигровский,
Золотухинский и другие районы среди колхозов ведут агитацию за
необходимость выхода из колхозов. В основном мотивировка их за-
ключается в следующем: “Вам из колхозов необходимо немедленно
уходить, так как сегодня мы к вам за хлебом приехали, а завтра вы
куда-нибудь в Сибирь за ним поедете. Колхозы вас до этого доведут
обязательно” Этими же мешочниками усиленно распространяются
слухи о роспуске колхозов на Украине...»2
Еще через месяц, в июле 1932 г., в приложении к спецсправке сек-
ретно-политического отдела ОГПУ «Об антиколхозном движении и
голоде в Белоруссии, Казахстане, на Украине и в отдельных районах
СССР» вновь речь шла об отрицательных влияниях, которые оказы-
вали украинские беженцы на жителей соседних регионов, в том числе
1 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 312.
2 Там же. С. 401.
Центрального Черноземья. «При отсутствии разъяснительной рабо-
ты в массах колхозников на настроение последних крайне отрица-
тельно влияют беженцы из Украины, осевшие в большом количестве
в ЦЧО, Ленобласти, Западной области, БССР, Северо-Кавказском
крае и, в частности, в национальных областях Северо-Кавказско-
го края и других районах. Беженцы деморализующе действуют на
колхозников разговорами: “Мы поели лошадей и собак, вам то же
придется испытать. У нас был урожай неплохой, но мы раньше вас
коллективизировались, и нас взяли в оборот” Массовое нищенство
беженцев, как правило, сопровождается активной антисоветской аги-
тацией, распространением провокационных слухов и т. п. ...»1
Именно массовое бегство украинских крестьян из колхозов вес-
ной-летом 1932 г., по мнению В. В. Кондрашина, в немалой степе-
ни обусловило ужесточение политики сталинского руководства в
деревне в целом, во всех регионах, в том числе на Украине. «Таким
образом, в основе сталинской твердости было стремление укрепить
колхозный строй и сломить крестьянское сопротивление хлебозаго-
товкам как на Украине, так и в других районах»2.
В конце весны — начале лета 1932 г. вновь усилились антиколхоз-
ные выступления сельского населения Центрального Черноземья.
В деревнях постоянно шли разговоры о голоде, о том, что сеять хлеб
бесполезно, так как в любом случае урожай заберут в счет хлебозаго-
товки. Снова увеличились случаи убийств сельских активистов и под-
жогов колхозных построек, наблюдался массовый выход крестьян из
колхозов и разбор ранее обобществленного имущества. «По указанию
обкома ВКП(б) Центрально-Черноземной области, органы безопас-
ности активно включились в борьбу с “антиколхозным движением”. На
29 июня 1932 г., по данным спецсводки постоянного представительства
ОГПУ по ЦЧО, выходами из колхозов было охвачено до 50 районов
региона. В этих районах работали оперативные группы органов безо-
пасности. В 27 районах региона было арестовано 780 человек из числа
так называемого “кулацко-контрреволюционного элемента”...»3, -- пи-
шет в исследовании, посвященном деятельности органов ОГПУ Цент-
рального Черноземья в 1920-1930-е гг., В. И. Михеев.
Как представляется, в такой крайне тяжелой ситуации, когда
зерновые районы СССР не могли выполнить спущенные им планы
1 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 427.
2 Кондрашин В. В. Указ. соч. С. 241.
3 Михеев В. И. Основные направления деятельности органов ГПУ-
ОГПУ Центрального Черноземья в 1922-1934 годах. М., 2003. С. 211.
330
хлебозаготовок, Сталин и его соратники, желая найти виновных в со-
противлении коллективизации и срыве хлебозаготовительной кам-
пании и сделать их ответственными за свои собственные просчеты
и неудачи в ходе колхозного строительства, находят таковых среди
проводников и активных сторонников политики украинизации, как
на Украине, так и в РСФСР. 14 декабря 1932 г. выходит знаменитое
постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О хлебозаготовках на Ук-
раине, Северном Кавказе и в Западной области», подписанное Ста-
линым и Молотовым, в котором, помимо прочего, говорилось, что на
Северном Кавказе [имелась в виду Кубань. — К. Д.] и Украине были
допущены ошибки в проведении украинизации, благодаря чему бур-
жуазно-националистические элементы, петлюровцы и прочие полу-
чили легальное прикрытие для антисоветской работы и организации
сопротивления мероприятиям и заданиям советской власти. В ре-
зультате на Кубани украинизация была прекращена: уже в ближай-
шее время необходимо было перевести делопроизводство советских
и кооперативных органов украинизированных районов, а также все
издающиеся газеты и журналы с украинского языка на русский язык,
как более понятный для кубанцев, а также подготовить и к осени
1933 г. перевести преподавание в школах на русский язык1.
В проекте этого постановления имелся пункт «Особое постанов-
ление», в котором говорилось: «ЦК решительно осуждает выступле-
ния и предложения, исходящие от отдельных украинских товарищей,
об обязательной украинизации целого ряда районов СССР (напри-
мер, в ДВК, Казахстане, Ср. Азии, ЦЧО и т. д.) подобные выступле-
ния могут только быть на руку тем буржуазно-националистическим
элементам, которые, будучи изгнаны из Украины, проникают во
вновь украинизированные районы и ведут там разлагающую работу
[курсив мой. — К. Д.]. Поручить крайкому ДВК, обкому ЦЧО и Ка-
занскому крайкому немедленно приостановить дальнейшую украи-
низацию в районах, перевести все украинизированные газеты, печать
и издание на русский язык и к осени 1933 года подготовить пере-
ход школ и преподавания на русский язык». Проект постановления
подвергался правке Сталина и Кагановича, и в окончательный вари-
ант «Особое постановление» не вошло. Но уже на следующий день,
15 декабря было оформлено отдельным совместным постановлением
СНК СССР и ЦК ВКП(б) под названием «Об украинизации в ДВК,
1 ЦК РКП(б)-ВКП(б) и национальный вопрос. Кн. 1. 1918 1933 гг. /
Сост. Л. С. Гатагова, Л. П. Кошелева, Л. А. Роговая. М.: РОССПЭН, 2005.
С. 696-698.
331
Казахстане, Средней Азии, ЦЧО и других районах СССР»1. Это по-
становление положило конец политике украинизации на территории
РСФСР, в том числе Центрального Черноземья.
Взяв за основу безоговорочное выполнение данной директивы,
Центрально-Черноземный обком ВКП(б) уже 19 декабря на заседа-
нии бюро принимает решение перевести с 1 января 1933 г. на русский
язык все делопроизводство районных и сельских партийных, совет-
ских и хозяйственных учреждений и организаций бывших украини-
зированных районов, немедленно закрыть областную украинскую
газету «Ленинский шлях» и с 1 января перевести все украинские рай-
онные газеты на русский язык2. А 28 декабря бюро обкома выносит
постановление: прекратить с 15 января преподавание украинского
языка, как предмета, во всех без исключения школах 1-й и 2-й ступе-
ней, а украинские отделения и группы в ВУЗах и техникумах пере-
вести на русский язык обучения3.
Таким образом, свертывание украинизации в ЦЧО было, на наш
взгляд, обусловлено прежде всего стремлением сталинского руко-
водства не допустить развала колхозов и срыва хлебозаготовок в
граничащих с Украиной зерновых районах РСФСР, где проживало
многомиллионное украинское нацменьшинство, которое в столь слож-
ной ситуации могло легко стать своеобразной пятой колонной, попав
под влияние голодных крестьян Украины, агитировавших против кол-
хозного строя и советской власти. Чтобы предотвратить эту потенци-
альную угрозу, необходимо было, во-первых, немедленно прекратить
украинизаторскую работу, а во-вторых, запретить свободный проезд в
эти районы крестьян из УССР. В результате, как было показано выше,
14 и 15 декабря 1932 г. Политбюро одобрило два секретных поста-
новления, которые, по сути, полностью изменяли официальную на-
циональную политику, проводившуюся советской властью, начиная с
1923 г. На следующий день, 16 декабря было принято постановление
Политбюро ЦК ВКП(б) «О паспортной системе и разгрузке городов
от лишних элементов», а 22 января 1933 г. Сталин собственноручно
подписал директиву о предотвращении массового выезда голодающих
крестьян из Украины в соседние регионы, в том числе в Централь-
но-Черноземную область. В этой директиве, в частности, говорилось
следующее: «До ЦК В КП и Совнаркома дошли сведения, что на Ку-
бани и Украине начался массовый выезд крестьян “за хлебом" в ЦЧО,
1 ЦК РКП(б)-ВКЩб) и национальный вопрос. Кн. 1. С. 698.
2 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. Д. 719. Л. 106 (об.).
3 Там же. Л. 132.
332
на Волгу, Московскую область, Западную область, Белоруссию.
ЦК ВКП и Совнарком СССР не сомневаются, что этот выезд крестьян,
как и выезд из У краины в прошлом году, организован врагами советской
власти, эсерами и агентами Польши с целью агитации “через крестьян”
в северных районах СССР против колхозов и вообще против советс-
кой власти. В прошлом году партийные, советские и чекистские органы
Украины прозевали эту контрреволюционную затею врагов советской
власти. В этом году не может быть допущено повторение прошлогодней
ошибки». Сталин предписывал «арестовывать пробравшихся на север
“крестьян” и после того, как будут отобраны контрреволюционные эле-
менты, водворять остальных в места их жительства»1. К концу марта
1933 г., как следует из докладной записки ОГПУ на имя Сталина и Мо-
лотова, в ЦЧО было задержано 45 817 человек, выехавших из УССР,
Северо-Кавказского края и других областей. Из них 45 188 человек
было возвращено на прежнее место жительства, а 629 человек были
отобраны для привлечения к уголовной ответственности2.
Вместе с тем не стоит сбрасывать со счетов и тот факт, что Сталин
в кризисной ситуации 1932 г. попытался окончательно «разрешить»
на Украине и в украинизированных районах РСФСР оба вопроса ра-
зом: крестьянский и национальный. Нельзя не согласиться с мнением
известного западного исследователя Андреа Грациози, что «кризис
побудил Сталина прибегнуть к созданной в прежние годы (когда
производилось раскулачивание) модели превентивных репрессий
против определенной группы населения, т. е. репрессий коллектив-
ных, и применить эту модель к многочисленным национальным и со-
цио-национальным группам, которые, по его мнению, представляли
угрозу для режима»3.
Мнение западного ученого вполне разделяют и авторитетные
отечественные исследователи. Так, В. В. Кондрашин считает, что
«нельзя отрицать наличия у сталинского режима сопутствующе-
го мотива в его политике на Украине в 1932-1933 гг. — стремления
воспользоваться ситуацией и нейтрализовать те слои украинской ин-
теллигенции и партийно-советской бюрократии, которые выступали
за сохранение самобытности украинской культуры и образование в
условиях начавшейся унификации национальных культур... Голод
1 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 635.
2 Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Т. 3. Кн. 2. С. 353-354.
3 Грациози А. Великая крестьянская война в СССР. Большевики и кресть-
яне. 1917-1933. М.: РОССПЭН; Фонд Первого президента России Б. Н. Ель-
цина, 2008. С. 78.
333
1932-1933 гг. помог Сталину ликвидировать на Украине, по его мне-
нию, потенциальную, оппозицию его режиму, которая из культурной
могла вырасти в политическую, и опереться при этом на крестьян-
ство»1. А. В. Марчуков, занимающийся исследованием проблемы
украинского национального движения в 1920-1930-е гг. в УССР, ана-
лизируя причины свертывания украинизации на Украине и Кубани,
приходит к выводу, что власти постарались воспользоваться удобной
ситуацией для внесения корректив в проведение национальной поли-
тики: «Заметим, не пересмотреть курс на создание украинской нации
в целом, а именно внести в него коррективы. Скорее в этом постанов-
лении [имеется в виду постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от
14 декабря 1932 г. «О хлебозаготовках на Украине, Северном Кавказе
и в Западной области». — К. Д.] сквозит желание найти виновного в
сопротивлении коллективизации, голоде и трудностях пятилетки и
сделать его ответственным за просчеты и неудачи»2.
Что же касается Центрально-Черноземной области, то, по всей ви-
димости, попытки установить контакты для координации совместных
антиколхозных выступлений здешних крестьян с украинскими пов-
станцами, безусловно, могли иметь место на протяжении всего перио-
да с момента начала проведения насильственной коллективизации и
раскулачивания крестьян. Другое дело, что воплотить их в жизнь в это
время было уже нереально. Органы госбезопасности оперативно по-
давляли любые подобные попытки еще на стадии их замысла. В моно-
графии В. И. Михеева «Основные направления деятельности органов
ГПУ-ОГПУ Центрального Черноземья в 1922-1934 гг.» приводятся
многочисленные свидетельства о такого рода «повстанческих органи-
заций», как они проходят по оперативным материалам.
Так, уже в указании зам. председателя ОГПУ Г. Ягоды постоянному
представительству ОГПУ по ЦЧО от 13 ноября 1929 г. особое внима-
ние обращалось на оперативное обслуживание районов ЦЧО, грани-
чивших с Украиной, Северо-Кавказским и Нижне-Волжским краями3.
В марте 1930 г. в Белгородском округе, где проводилась украинизация,
органами ОГПУ была ликвидирована контрреволюционная организа-
ция, действовавшая в селах Санково, Мечковке, Петровке и Дорогощы
Как сообщалось в оперативной сводке ОГПУ, организация была по-
строена по принципу дореволюционных эсеровских кружков, во гла-
1 Кондрашин В. В. Указ. соч. С. 241-242.
2 Марчуков А. В. Украинское национальное движение: УССР. 1920-
1930-е годы: цели, методы, результаты. М.: Наука, 2006. С. 451-452.
3 Михеев В. И. Указ. соч. С. 173.
334
ве ее стоял бывший офицер и член украинской контрреволюционной
организации «Союз вызволения Украины». По этому делу было аре-
стовано более 20 человек'. В апреле того же года была ликвидирована
повстанческая организация в Песковском районе Борисоглебского ок-
руга, которая, как следовало из имевшихся оперативных материалов,
еще с осени 1929 г. поддерживала связь с казачеством Хоперского ок-
руга. В ее ряды был успешно внедрен сотрудник органов безопасности,
командированный с этой целью из г. Воронежа. В это же время в Там-
бовском округе в ходе оперативной разработки связей повстанцев Там-
бовского округа с украинскими повстанцами чекистами был арестован
видный деятель ликвидируемой на Украине «контрреволюционной»
организации Тодорович, пытавшийся создать на территории округа
новое повстанческое объединение1 2.
По данным ОГПУ, особенностью повстанческой организации,
действовавшей в 1931 г. на территории Белгородского района,
было то, что она являлась филиалом харьковского повстанческого
объединения. Организация строилась путем создания отдельных
повстанческих ячеек в населенных пунктах. В практической дея-
тельности повстанцы пытались приобрести оружие у крестьянства,
разработали план нападения на склады военведа в г. Белгороде3.
В июне-июле 1931 г. ОГПУ осуществляло оперативную разработ-
ку повстанческой организации Чешенко. «Организация возникла
из отдельных повстанческих групп, действовавших в период вы-
селения “кулачества” в приграничных с Украиной Чернянском и
Новооскольском районах Центрально-Черноземной области. В эти
районы в июне 1931 г. приехал член ВКП(б), бывший начальник
пограничной заставы Чешенко. Он стал создавать единую органи-
зацию из разрозненных повстанческих групп (скрывавшихся в ле-
сах) в 11 населенных пунктах. В течение месяца Чешенко удалось
подобрать и провести работу с активом повстанческой организации,
наметить задачи и план открытых действий <...> Оперативными
группами ОГПУ был арестован актив повстанческой организации
в количестве 31 человека, изъято оружие и боеприпасы. Во время
следствия Чешенко показал, что он в процессе своей повстанческой
деятельности для активизации соратников распространял сведения
о прибытии из-за рубежа Махно и своей связи с ним...»4
1 Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Т. 3. Кн. 1. С. 247.
2 Михеев В. И. Указ. соч. С. 193.
3 Там же. С. 209.
4 Там же. С. 207-208.
335
Летом 1932 г. в ходе разработки организации под названием «Союз
освобождения народа», руководимой бывшим эсером Ковалевским,
органами безопасности во время обысков в домах ее членов было изъ-
ято 24 единицы огнестрельного оружия. В вопросе проведения вос-
стания члены организации рассчитывали на поддержку повстанцев
Украины, где, по их мнению, уже шли восстания. Информация о ли-
квидации организации «Союз освобождения народа» докладывалась
руководству ОГПУ1, В том же году ряд повстанческих организаций
и групп в Старо-Юрьевском и Козловском районах уповали на под-
держку якобы мощных повстанческих объединений Северо-Кавказ-
ского края. Это обстоятельство использовали органы безопасности,
внедряя своих сотрудников и агентуру под видом представителей
серьезных повстанческих организаций из других регионов2.
Из специальных сообщений секретно-политического отдела
ОГПУ о ситуации в Центрально-Черноземной области зимой-весной
1933 г. следовало, что политическое настроение крестьянства резко
обострилось в связи с массовым голодом, наиболее сильно охватив-
шим юго-западные районы области. В это время органами безопас-
ности были ликвидированы хорошо организованные повстанческие
группы и ячейки в этих районах (Ракитянском, Беловском и др.), ко-
торые образовались зимой-летом 1933 г. из-за сильных продовольст-
венных затруднений и массового голода. В результате деятельности
оперативных групп, в том числе в приграничных с Украиной и Севе-
ро-Кавказским краем районах ЦЧО, было задержано 1200 участни-
ков крестьянского сопротивления3.
Наконец под непосредственным контролем полпреда ОГПУ по
ЦЧО Дукельского и начальника особого отдела Диаконова отделы
ОГПУ Центрального Черноземья в 1933-1934 гг. проводили опе-
ративные мероприятия по выявлению возможной причастности
польской разведки к организации повстанческого движения в облас-
ти. «Органами госбезопасности было установлено, что спецслужбы
Польши проявляли интерес к политической ситуации в Центрально-
черноземном регионе, особенно в период наивысшего крестьянско-
го сопротивления в 1930 г. Некоторые из приехавших в 1920-е годы
в ЦЧО бывших активных участников белого движения и предста-
вителей казачества определенное время проживали в Польше, где
попадали в поле зрения разведслужб. Данные лица в 1930-1933 гг.
1 Михеев В. И. Указ. соч. С. 213.
2 Там же. С. 215.
3 Там же. С. 225-226.
336
выступали одними из руководителей вооруженных повстанческих
групп в регионе. К 1934 г. все эти группы были ликвидированы со-
трудниками ОГПУ, а их участники арестованы»1.
После прекращения украинизации в декабре 1932 г. широкой
волной по ЦЧО прокатились массовые аресты активных участни-
ков украинизации. А чуть позже, во время Большого террора 1936—
1938 гг. версией об «украинском национализме» в ЦЧО вновь охотно
воспользовались спецслужбы. Воронежское Управление НКВД
сфальсифицировало коллективное дело УНО (Украинской национа-
листической организации), по которому проходило более 20 человек,
обвинявшихся в том, что они якобы занимались подготовкой кадров
для проведения террора против руководителей партии и правитель-
ства и выступали за отторжение вооруженным путем Украины от
СССР и создание «Украинской народной республики» под протек-
торатом фашистской Германии. Одна из террористических групп, по
утверждению чекистов, существовала в Россошанском птицетехни-
куме. В результате сфабрикованного дела многие подследственные
были расстреляны, в их числе — студенты из Россоши2.
Подводя итоги, можно сделать обоснованный вывод о том, что ре-
шение Сталина и его ближайшего окружения прекратить политику ук-
раинизации в РСФСР не было спонтанным, непродуманным шагом.
Наоборот, как было показано выше, налицо некая цепь заимосвязан-
ных и взаимозависимых акций сталинского руководства. Но они были
обусловлены не угрозой украинского национализма, которой и близко
не было в украинизированных районах РСФСР в декабре 1932 г„ по
крайней мере в Центральном Черноземье, а причинами иного порядка.
Постановления партии и правительства должны были окончательно
дискредитировать в глазах советского общества организаторов и ак-
тивных сторонников политики украинизации как одних из главных
виновников провала хлебозаготовительной кампании 1932/1933 гг. в
зерновых районах Украины и России. Нельзя не отметить, что во мно-
гом это была ответная реакция правящего режима на неудовлетвори-
тельный ход хлебозаготовительной кампании на Украине и на Кубани,
превентивный удар, своеобразная игра на опережение против потен-
циального противника, способного оказать поддержку крестьянскому
сопротивлению хлебозаготовкам и колхозному строительству на Ук-
1 Михеев В. И. Указ. соч. С. 227.
2 Ласунский О. Г. Украинский вопрос в воронежском крае. К постано-
ве проблемы // Из истории Воронежского края: Сб. ст. Вып. 10. / Отв. ред.
А. Н. Акиньшин. Воронеж: МОУ ВЭПИ, 2002. С. 191.
337
раине и в украинизированных районах РСФСР. Если предположить,
что все указанные выше «повстанческие организации» были выду-
маны органами госбезопасности и реально не существовали в ЦЧО в
1930-1933 гг., то даже и в таком случае мы не в праве отказать Ста-
лину и его окружению в естественных попытках всячески обезопасить
свой режим в крайне нестабильной ситуации, вызванной кризисом
хлебозаготовок 1932/1933 гг. в зерновых районах страны, голодом на
Украине и массовым выездом украинских крестьян за пределы УССР,
прежде всего в украинизируемые районы Северо-Кавказского края и
ЦЧО. Поэтому, на наш взгляд, прекращение политики украинизации
в сопредельных с Украиной районах РСФСР в контексте общей по-
литической и экономической ситуации конца 1932 г. выглядит вполне
закономерным и объективным шагом со стороны сталинцев.
В заключение нам хотелось бы вспомнить выводы, к которым
пришли члены международной комиссии по расследованию голода
1932-1933 гг. на Украине, итоговый отчет которой был опубликован
в 1990 г. в Торонто, еще до распада Советского Союза. В нем, в част-
ности говорилось, что «большинство членов комиссии не уверено,
что этот голод был намеренно организован с целью уничтожить раз и
навсегда украинскую нацию; однако, по мнению комиссии, советские
власти использовали ситуацию голода, чтобы увенчать свою полити-
ку денационализации», «комиссия уверена, что советские власти не
предпринимали активных действий по организации голода, но успеш-
но поддерживали его, поскольку это помогало заставить крестьян тер-
петь политические решения, которым те отчаянно сопротивлялись».
«Распространение голода не ограничилось Украиной. В 1932-1933 гг.
этим бедствием были охвачены и другие регионы Советского Союза:
в наибольшей степени Казахстан, а также Северный Кавказ, Дон, Ку-
бань, бассейн Волги и некоторые части Западной Сибири»1. Как пред-
ставляется, эту трагическую географию голода (голодомора) 1933 г.
необходимо расширить и включить сюда южные, «украинские», рай-
оны Центрально-Черноземной области, где голод (голодомор) в рав-
ной мере охватил все тогдашнее сельское население независимо от его
национальности. Здесь пострадали от него все: украинские и русские
колхозники и единоличники, украинские и русские рабочие совхозов
и МТС, украинские и русские дети, мужчины и женщины.
1 См.: Итоговый отчет международной комиссии по расследованию голо-
да 1932-1933 годов на Украине (Торонто, 1990 г.) // Голод 1932-1933 годов:
Сб. статей / Под ред. Ю. Н. Афанасьева. М.: РГГУ, 1995. С. 7-8,11.
ч-мЛП.»;
II /К .-I'
•••к.!?!)
Хлебозаготовки 1930-1932 гг. ,, , 1( .
в Центрально-Черноземной области,
С. Есиков '' 1
'.’ЦБ
Руководство СССР стремилось нарастить объемы государствен-
ных закупок сельскохозяйственной продукции, занижая закупочные
цены, что позволяло увеличить экспорт и удешевить централизован-
ное снабжение населения страны. Однако сельское хозяйство было
низкотоварным, а крестьяне не желали продавать по низким ценам
произведенную ими продукцию государственным органам. Учитывая
опыт хлебозаготовительной кампании 1929 г., власти начали поиск,
апробацию и законодательное оформление способов оборота сель-
скохозяйственной продукции, обеспечивающих ее сдачу государству
по установленным ценам, а также вынуждающих крестьян за счет со-
кращения внутрихозяйственного потребления и страховых запасов
увеличить товарный выход произведенной продукции. Кроме того,
власти стремились наладить систему внеэкономического отчуждения
зерна. С 1929 г. торговля собственной продукцией стала относиться к
источникам «нетрудового» дохода и служила основанием для при-
числения хозяйства к категории кулацкого, что означало обложение
его сельскохозяйственным налогом в индивидуальном порядке.
В поиске новых возможностей для увеличения государственных
запасов зерна режим все чаще обращался к внеэкономическим ме-
тодам стимулирования хлебозаготовок. Оно пыталось убедить кре-
стьян в необходимости сдачи зерна, что расценивалось как признак
лояльности к властям, а несдача объявлялась «контрреволюцион-
ным» поведением. При этом местные органы власти очень часто ис-
пользовали в качестве мер «убеждения» угрозы оружием, избиения,
обыски и аресты.
Одновременно с апробацией внеэкономических методов принуж-
дения крестьян осуществлялся переход от коммерческого к налого-
во-податному механизму организации хлебозаготовок. Его базовым
принципом являлось разверстывание заготовительного задания.
В первую очередь принцип разверстки был введен в практику плани-
339
рования. План хлебосдачи в масштабах всей страны стал формиро-
ваться сверху вниз, а не наоборот, а его размеры определялись не на
основе статистически обоснованной оценки возможностей зернового
производства, а исходя из государственной надобности. Разверстан-
ные по регионам и получившие характер заданий, планы заготовок
могли в течение года меняться в сторону увеличения. В основе этой
политики лежало твердое убеждение власти в том, что хлеб в деревне
в необходимом количестве есть.
В начале 1928 г. в практику заготовительной деятельности вошли
порайонные планы хлебосдачи, а затем местные власти перешли к рас-
пределению порайонных заданий между сельсоветами и деревнями;
бывали случаи, когда задания распределялись по дворам. Но в 1928 г.
подворная разверстка была отнесена к разряду «перегибов». Однако
уже весной 1929 г. подобные «перегибы» перешли в ранг официальной
государственной политики. А летом 1929 г. такой новый метод хлебо-
заготовок, получивший наименование «урало-сибирского»1, был зако-
нодательно оформлен и признан основным методом их проведения2 3.
В соответствии с принципами организации хлебосдачи по урало-
сибирскому методу решение о взятии селом обязательств по выполне-
нию разверстанного на него заготовительного задания принималось
на общем собрании жителей, имевших избирательные права, простым
большинством голосов («бедняцко-середняцкое большинство»), по-
сле чего избранная там же комиссия содействия хлебозаготовкам
определяла объемы зерна, обязательные для сдачи зажиточными хо-
зяйствами. При этом разверстываемые на них задания, т. н «твердые»,
должны были равняться всем выявленным в этих хозяйствах «товар-
ным излишкам» и в совокупности составлять большую часть плана.
Оставшаяся часть плана распределялась между остальными кресть-
янами «в порядке самообязательства». Проведенная таким образом
подворная раскладка утверждалась сначала «бедняцко-середняцким
большинством» сельского схода, а затем сельсоветом, приобретая
тем самым официальный статус задания, имевшего «общегосударст-
венное значение». Неисполнение «общегосударственных заданий»
преследовалось по ст. 61 УК РСФСР: от штрафа до тюремного за-
ключения и выселения .
1 См.: Ильиных В. А. Налогово-податное обложение сибирской деревни.
Конец 1920-х — начало 1950-х гг. Новосибирск, 2004. С. 83.
2 См.: Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание.
Документы и материалы. М., 1999. Т. I. С. 659-660.
3 Уголовный кодекс РСФСР. М., 1930. С. 34.
340
В конце 1920-х гг. власти поставили задачу перехода к массовой
контрактации всех видов сельскохозяйственной продукции, включая
и зерновые1. В 1929 г. порядок контрактации претерпел существен-
ные изменения. В соответствии с постановлениями высших органов
власти2 в качестве ее контрагентов могли выступать только коопера-
тивы, колхозы и земельные общества. «Для облегчения борьбы с ку-
лачеством» контрактационные договоры с земельными обществами
должны были утверждаться на общем собрании их членов «бедняцко-
середняцким большинством». Затем обязательства по производству
и сдаче продукции распределялись между всеми дворами, «учитывая
мощность их хозяйств». Проведенная раскладка утверждалась сель-
советом, что давало право преследовать не выполняющие ее хозяйст-
ва по статье 61 УК РСФСР. Вводилась коллективная ответственность
за невыполнение договорных обязательств. Денежную неустойку за
это должно было платить земельное общество в целом.
Заготовительная политика государства в первую очередь была на-
правлена на экономическое удушение зажиточных хозяйств. Однако
заготовки были разорительными не только для кулаков, но и для ос-
тальных крестьян. Неэквивалентность обмена лишала крестьян сти-
мулов к расширению хозяйства.
В 1930 г. параллельно с массовой коллективизацией планирова-
лось осуществить полномасштабный переход к контрактации сель-
скохозяйственного производства. Но из-за развала большинства
созданных зимой и в начале весны этого года колхозов, с которыми
были заключены договоры, выполнить поставленную задачу не уда-
лось. Заметная часть вышедших из колхозов хозяйств оказалась не-
охваченной контрактацией. Поэтому в 1930/1931 гг. в единоличном
секторе продолжал одновременно действовать и урало-сибирский
метод заготовок.
В 1931 г. сталинский режим начал новый штурм единоличной де-
ревни, итогом которого стало нарастание темпов коллективизации.
Массовый характер приобрела контрактация, которая стала базовой
натуральной податью. Заготовки продукции растениеводства в рам-
ках контрактации стали осуществляться по следующей схеме. Все
начиналось с разверстки на регионы, районы, колхозы и сельсоветы
1 См.: КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и плену-
мов ЦК. М., 1984. Т. 4. С. 301,372, 459.
2 См.: Коллективизация сельского хозяйства. Важнейшие постановле-
ния Коммунистической партии и Советского правительства. 1927-1935. М.,
1957. С. 196-198 и др.
341
посевных планов, которые обсуждались и утверждались на общих
собраниях колхозников или на собраниях единоличников, хозяйства
которых относились к категории бедняцких или середняцких. В еди-
ноличном секторе посевные обязательства, взятые на себя группой
посевщиков, распределялись между всеми дворами. Проведенная
раскладка утверждалась сельсоветом.
После принятия посевных заданий и исходя из их размеров упол-
номоченные райколхоз- или райкоопсоюзов приступали к заклю-
чению договоров о контрактации, которые также обсуждались и
принимались на собраниях колхозников и единоличников. Договоры
с личными хозяйствами членов колхозов заключались в индивиду-
альном порядке, но так же, как и в случае с единоличниками, утвер-
ждались сельсоветами. В соответствии с заключенным договором
контрактанты должны были вырастить указанную в нем культуру
с соблюдением обязательных агротехнических приемов и сдать ее
«товарные излишки» государству. В договорах также оговаривались
примерные нормы, место, предельные сроки сдачи продукции, а так-
же ее качество и заготовительная цена1.
В соответствии с действовавшими нормативными актами оконча-
тельные объемы продукции, подлежавшей поставке государству по
контрактации, должны были устанавливаться перед началом убороч-
ных работ после определения урожайности. В действительности же
размер сдачи зависел не от урожая, а от заготовительного задания, ко-
торое устанавливалось Центром и разверстывалось на регионы, рай-
оны, сельсоветы и колхозы. Кроме того, областные и районные власти
могли увеличить доведенное до них задание, чтобы застраховать себя
от его возможного недовыполнения. Разверстанное на сельсовет или
колхоз задание вновь должно было обсуждаться и приниматься на
соответствующих собраниях и утверждаться сельсоветом.
Как видим, сложившаяся в 1930-1931 гг. контрактационная систе-
мазаготовок сельскохозяйственных продуктов включала в себя основ-
ные элементы урало-сибирского метода. Более того, ее центральным
звеном являлись не контрактационные договоры, а разверстываемые
накануне уборки урожая на сельсоветы и колхозы заготовительные
планы. Данная система требовала от местных властей неоднократных
и значительных управленческих усилий. Еще до начала заготовок им
необходимо было провести три хозяйственно-политических кампа-
нии, в ходе которых целые армии уполномоченных должны были до-
биться от колхозников и единоличников сначала принятия посевных
1 См.: Ильиных В. А. Указ. соч. С. 88-89/ ч ?|
342
планов, затем договоров контрактации, и, наконец, годовых загото-
вительных заданий. Но самое трудное оставалось впереди. Крестьян
еще нужно было заставить выполнить планы заготовок.
Практика проведения хлебозаготовок имела большое сходство
с традиционным ритуалом сбора податей. Однако хлебозаготовки
начала 1930-х гг. имели свои особенности. Это было дело новое, не
позволявшее опираться на прежний опыт. Под давлением первого
пятилетнего плана центр был склонен к иррациональным суждени-
ям. Власти были убеждены, что следует максимально повысить пла-
ны хлебозаготовок и экспорт зерна для нужд промышленности. За
годы первой пятилетки они приобрели привычку намечать фантасти-
ческие экономические планы. Но даже если планы промышленного
производства оказывались завышенными, рабочие все равно получа-
ли зарплату. Если же завышались и выжимались планы хлебозагото-
вок, крестьяне рисковали остаться без еды на зиму и без семян для
весеннего сева. Другая отличительная черта хлебозаготовок — враж-
дебное отношение крестьян к коллективизации. Ежегодные посевные
кампании превратились в постоянные схватки между государством
и крестьянством. Подобные завышенные планы хлебозаготовок ста-
вили крестьян в трудное положение и повсеместно рассматривались
как несправедливые и грабительские.
1930 г. оказался чрезвычайно благоприятным для сельского хо-
зяйства в погодном отношении. Такой мягкой весны давно не пере-
живали основные зерновые районы СССР. Именно погодный фактор
стал решающим в получении в 1930 г. повышенного урожая в основ-
ных зернопроизводящих районах страны1.
Следствием грабительских хлебозаготовок осени-зимы 1929 г.
стали продовольственные трудности, обусловленные также раскула-
чиванием, в ходе которого, как правило, изымались продовольствен-
ные запасы у всех крестьян, а также семенной фонд у колхозников.
Весной 1930 г. во многих районах ЦЧО наблюдались т. н. «продоволь-
ственные затруднения», возникшие в результате государственного
насилия. В Острогожском округе до 60 % населения нуждалось в хле-
бе, аналогичная картина наблюдалась в Тамбовском, Россошанском,
Борисоглебском и других округах. В хлеб подмешивали свеклу и
картофель2. В мае повсеместно отмечалось питание суррогатами, бо-
1 См.: Кондрашин В., Пеннер Д. Голод: 1932-1933 годы в советской дерев-
не (на материалах Поволжья, Дона и Кубани). Самара — Пенза, 2002. С.102.
2 Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Документы и мате-
риалы. М., 2003. Т 3. Кн. 1. С. 356.
343
лезни — от желудочных до опухания от голода, отмечались случаи го-
лодных смертей. Вполне естественным в создавшейся ситуации было
поведение крестьянского населения: отказ от работы на колхозных
полях без организации питания, выходы из колхозов с «самовольным
разбором скота» (употребление в пищу). Коллективные требования
со стороны бедноты и маломощных середняков о продовольственной
помощи, сопровождались угрозами: «Если не дадите хлеба, разберем
семенной фонд». На почве продзатруднений в области в период с
25 апреля до 10 мая 1930 г. произошло 12 массовых выступлений, в ко-
торых участвовало 1448 человек1. В хуторе Берестовском Россошан-
ского округа толпа в 300 человек, преимущественно женщин, разбила
склад с семенными материалами, разобрала 300 пудов, были выкри-
ки: «Давай хлеб, долой коммуну!» В с. Холодное Старо-Оскольского
округа толпа в 300 человек подошла к сельсовету и потребовала не-
медленной раздачи семенного запаса. Получив отказ, толпа сломала
замок и разобрала 700 пудов ржи. В с. Андреевка Козловского округа
толпа в 200 человек явилась в сельсовет и потребовала выдачи гаран-
тийной ржи для питания2. Перечень аналогичных примеров можно
продолжать. Главные причины «продзатруднений» — хлебозаготов-
ки и раскулачивание ни в одном документе не отмечались.
С середины лета 1930 г. основной заботой властей в деревне стано-
вятся государственные хлебозаготовки. Напряжение вокруг послед-
них все более нарастало. Вот некоторые крестьянские высказывания:
«Пойдем на восстание, но хлеба власти не дадим» (Козловский округ),
«Если же власть будет вести такую хлебозаготовку, как прошлый год,
то нам <...> придется сделать выступление против хлебозаготовок»
(Там же), «Теперь мы будем умны, в хлебозаготовку ни фунта не да-
дим» (Старо-Оскольский округ) и т. д.3
Крестьянское недовольство хлебозаготовками было расценено че-
кистами как активизация кулацких и антисоветских элементов, что
проявилось в усиленной агитации за оттяжку обмолота, несдачу хле-
ба государству и имущественный террор (поджоги хлебов, дворов,
риг и т. д.). В этой связи органы ОГПУ в ЦЧО провели массовую опе-
рацию, в результате которой в июле — августе 1930 г. ликвидировали
2 «контрреволюционные организации» и 307 «контрреволюционных
группировок»; по ним было арестовано 3387 человек; кроме того, в
1 Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Документы и мате-
риалы. М., 2003. Т. 3. Кн. 1. С. 356.
2 Там же. С. 357.
3 Там же. С. 409. z
344
этот же период арестовали 455 человек «бандитского и социально-
опасного элемента»1.
На 25 августа хлебозаготовительный план в ЦЧО был выполнен
на 42 %2. Слабый темп заготовок объяснялся т. н. демобилизаци-
онными настроениями работников местного партийно-советского
аппарата. В целом ряде районов не был составлен хлебофуражный
баланс, не созданы комиссии содействия хлебозаготовкам, особенно
в южных районах области, где заготовительный план не был доведен
до села, колхоза, двора.
Настроения деревни после пережитого в первой половине 1930 г.
не могли не сказаться на поведении местных органов власти и сель-
ских партийных организаций. Некоторые работники райисполкомов
говорили: «Зачем давать правильность урожая, все равно облиспол-
ком будет добавлять» (Должанский район). Ряд советских работников
отказывались от работы по хлебозаготовкам, заявляя: «Хлебозаготов-
ки могут идти только под нажимом, а нажимать на крестьян нельзя —
с них взять нечего». Некоторые из них прямо говорили: «Голосовать
за план не будем — он невыполним»3. За «шестую пятидневку августа
отмечено 52 случая непринятия планов хлебозаготовок крестьянами
и 9 случаев — пленумами сельсоветов <...> фиксируются случаи от-
каза партийцев работать на хлебозаготовках; «Грабить крестьян не
желаю». Таких случаев в шестую пятидневку зарегистрировано 4»4.
В справках и записках ОГПУ появляются специальные разделы о
«хвостистских и оппортунистических настроениях» сельских комму-
нистов и работников низовых советов.
«Фронт» крестьянского сопротивления государственным заго-
товкам расширялся. Новым явлением стал массовый отказ от кон-
трактации, от ранее заключенных договоров и возвращение взятых
авансов не только со стороны единоличников, но и колхозов. И для
тех, и для других причина отказа от контрактации была одна: «власть
не выполняет своих договорных обязательств»; «Мы охотно кон-
трактовали свой посев, но власть нас обманывает, прошлый год нам
обещали за подсолнух выдать масло, но обещание свое не сдержали»
(Борисоглебский округ)5. Низовой советский аппарат (сельсоветы
и райисполкомы) почти повсеместно принимали крайне слабое уча-
1 Трагедия советской деревни. Т. 2. С. 729—730.
2 Там же. С. 590.
3 Там же. С. 591.
4 Советская деревня... С. 452.
5 Там же. С. 406.
345
стие в проведении кампании по контрактации, а некоторые работ-
ники выступили против нее. В ЦЧО зафиксированы случаи, когда
пленумы сельсоветов выносили постановления против контракта-
ции. В с. Красное Мучкапского района пленум сельсовета совмест-
но с членами ККОВ, местным активом и бедняцкой группой вынес
постановление: «От контрактации отказаться». В с. Поддубровка
Добринского района пленум сельсовета постановил: «Ранее заклю-
ченный договор на контрактацию считать неверным»1. Между тем
для государства очень выгодны были именно контрактационные
договоры. Так, в письме Тамбовского окружкома ВКП(б) от 3 июля
1930 г. «О подготовительных мероприятиях к хлебозаготовительной
кампании 1930—1931 года» подчеркивалось, что «райкомы ВКП(б)
должны немедленно оказать всемерное содействие проводимой ра-
боте по сплошной проверке договоров контрактационных посевов,
обеспечить дисциплину выполнения этих договоров и до 15-го июля
всемерно усилить работу по контрактации для максимального охвата
колхозных и индивидуальных полей»2.
Все сводки и справки о хлебозаготовках, начиная с июля 1930 г.,
включали информацию о том, что заготовляемый в увеличенных объ-
емах хлеб некуда и некому принимать: недоставало государственных
складских помещений, не говоря уже об элеваторах, говорилось о не-
подготовленности «хлебозаготовительного аппарата» и т. д.3 Кресть-
янские амбары были неподходящим местом для хранения насильно
отнятого у крестьян зерна. Поэтому немало зерна портилось и поги-
бало под открытым небом.
Благодаря значительному напряжению сил работников областно-
го масштаба (все члены бюро обкома выезжали на места) и исполь-
зованию ими методов принуждения в хлебозаготовках произошел
сдвиг: августовский план был выполнен на 76,6 %; только за шестую
пятидневку заготовили 80 178 т — 29,4 % месячного задания4. Поло-
жение дел с заготовками, по мнению руководителей области, начало
стабилизироваться. Однако их надежды не оправдались.
В телеграмме Сталину в Сочи от 13 сентября Молотов сообщал,
что Политбюро решило провести совещание с участием руководите-
1 Советская деревня... С. 407.
2 Письмо Тамбовского окружкома ВКП(б) «О подготовительных меро-
приятиях к хлебозаготовительной кампании 1930-31 года». Тамбов, 1930.
С. 5.
3 Советская деревня... С. 403-405.
4 Там же. С. 451.
346
лей регионов, на котором планировалось принять постановление об
увеличении заготовительного плана на 100 млн пудов, предполага-
лось также задать такой темп заготовок, чтобы в конце ноября их в
основном закончить. В ответной телеграмме утром следующего дня
Сталин приветствовал увеличение плана хлебозаготовок1. Совеща-
ние в ЦК ВКП(б) состоялось 14 сентября. Секретарь обкома ВКП(б)
ЦЧО Варейкис, сам ярый сторонник репрессивных методов загото-
вок, пытался объяснить сложившуюся в области ситуацию: «... план
110 млн уже был увеличен. Нам первоначально дали 100 млн, а по-
сле обсуждения здесь нам прибавили еще 10 млн <...> по урожаю у
нас обстоит дело хуже, чем где бы то ни было <...>, надо учитывать,
что у нас целый ряд северных районов: Елецкий, Козловский, Орлов-
ский — вследствие засухи даст нам очень малое количество. Поэтому
я считаю, что нас надо освободить от добавочного количества. Мы в
прошлом году заготовили 110 млн при урожае, который был выше
текущего года на 3 %. В прошлом году мы заготовили 20 % из вало-
вого сбора. В этом году у нас произошло снижение. В прошлом году
урожай [речь идет об урожайности. — С. Е] был 8,82, в этом году —
8,02. Товарность изменилась в сторону уменьшения, несмотря на то,
что площадь выросла. <...> План мы выполним полностью, 110 млн, а
прибавку нам провести будет тяжело»2.
Варейкис получил разъяснения председателя Комитета по за-
готовкам сельскохозяйственных продуктов при СТО М. А. Черно-
ва: «В отношении ЦЧО <...> у нас появился явный просчет в плане
хлебозаготовок, так же, как и в прошлом году, когда был дан план и
прибавляли два раза. Там количество заготовок хлеба в этом году по
старому плану от валового сбора грубо будет составлять 21,2 %, а в
прошлом году был 22 %, то есть товарность оказалась ниже прошлого
года. В чем проморгали? В том, что до июня месяца ЦЧО находилась
в плохом состоянии. С 20 июня пошли дожди <...>, в результате чего
вместо ожидаемого понижения по ЦЧО валовой сбор повысился.
В прошлом году — 70,4 %, в этом году — 70,9 %»3.
Доводы Варейкиса не убедили руководство страны. На следую-
щий день, 15 сентября Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило повы-
шенные показатели ранее установленного плана хлебозаготовок для
ЦЧО на 10 млн пудов (размер «добавки» был третьим по величине —
после Украины и Северного Кавказа). Кроме того, ЦК потребовал от
1 Трагедия советской деревни. Т. 2. С. 612.
2 Там же. С. 619.
3 Там же. С. 622.
347
всех партийных организаций и хлебозаготовительных органов закон-
чить хлебозаготовки к 1 декабря1. Таким образом, план заготовок в
1930/1931гг. оказался на 20,1 % выше плана 1929/1930 гг., и по дан-
ным на 1 октября выполненным лишь на 41,5 %2.
Через несколько дней Центр одобрил ужесточение способов прове-
дения заготовок. Дело в том, что еще в начале заготовительной кампа-
нии 20 июля ВЦИК и СНК РСФСР приняли секретное постановление
«О методах заготовок сельскохозяйственных продуктов на 1930/31 г.»
(возможно, что принятие этого постановления было последней попыт-
кой группы С. И. Сырцова сократить масштабы репрессий и ограбле-
ния деревни3), которое предусматривало необходимость установления
поселенных планов, утверждаемых на бедняцко-середняцких собра-
ниях, по хлебу, картофелю, молоку, льну, пеньке, скоту. Постановление
устанавливало порядок заготовок в обобществленном и единоличном
секторах (основное средство — контрактация), кулацких хозяйствах;
контингент заготовителей и методы заготовок. Однако в самый разгар
заготовок это решение было отменено. Постановлением ВЦИК и СНК
РСФСР от 20 сентября было признано, что «в 1930/31 г. по важней-
шим видам с/х продукции сохраняются в основном методы заготовок
1929/30 г.» Восстанавливалась система заданий кулацким хозяйствам,
состав которых определялся властью по весьма широким признакам.
Главное же состояло в применении норм, согласно которым «невыпол-
нение заданий кулацкими хозяйствами влечет за собой обязательное
привлечение к ответственности...»4 Это означало конфискацию и рас-
продажу имущества, арест и высылку.
Новые решения работники низовых органов власти ЦЧО встре-
тили, по словам чекистов, «хвостистскими, демобилизационными и
кулацкими настроениями». В некоторых селах инициаторами срыва
хлебозаготовок стали партийные ячейки и коммунисты. Немало было
случаев отказа коммунистов выезжать на места — на хлебозаготовки.
Некоторые партийцы противились сдаче хлеба. Так, член ВКП(б) Дро-
нов (Ржаксинский район) на пленуме сельсовета заявил: «Хлеб я не
повезу, в прошлый год я сам сидел голодный». В Алешковском районе
члены сельсовета «излишки не сдавали, а глядя на, них отказалось от
хлебозаготовок и остальное население». В Сеславинском районе упол-
номоченная исполкома член партии Брыкова на партийном собрании
1 Трагедия советской деревни. Т. 2. С. 633.
2 Там же. С. 666.
3 Советская деревня... С. 23.
4 Трагедия советской деревни. Т. 2. С. 636-641.
348
предложила: «Нужно проанализировать вопрос по хлебозаготовкам и
приемлем ли план. Сверху набухают, а ты потом разбирайся ..-»1
Вновь в деревне начался разгул чрезвычайщины: план выполнял-
ся любой ценой. Всего за двадцать дней процент его выполнения в
области поднялся почти на четверть и к 20 октября достиг 65,8 %2.
Повсеместно отмечалось недовольство тяжестью хлебозаготовок,
встречались случаи отказа середняков вывозить хлеб по раскладке,
принятой селами. Власти жестко давили на крестьян. В своем докла-
де чекисты ЦЧО — наряду «со слабым нажимом на кулака» — отме-
чали случаи перегибов, которые с октября стали принимать широкий
размах; в основном это было индивидуальное обложение середняков,
штрафы за невывоз зерна середняками и бедняками, обыски и аресты
середняков и бедняков за невыполнение заданий3.
Действительно, налоговый гнет на зажиточное крестьянство за-
метно вырос. В кампанию 1929/1930 гг. в ЦЧО было обложено в ин-
дивидуальном порядке 56249 хозяйств (2,7 %), из которых каждое
платило в среднем по 160 руб. В 1930/1931 гг. 3659 хозяйств (0,34 %)
платили в индивидуальном порядке в среднем по 546,6 руб. на хозяй-
ство, т. е. на 241,6 % больше4.
В период резкого снижения темпа хлебозаготовок полпредство
ОГПУ по ЦЧО директивой от 10 октября предложило своим опе-
ративным группам «изъять кулацкий и контрреволюционный эле-
мент» в деревне. В результате проведенной операции в области было
«изъято» 2147 человек и ликвидировано 96 «контрреволюционных»
группировок. Кроме того, в течение октября — ноября чекисты аре-
стовали 575 хлебных и мясных спекулянтов. В этот же период 334 че-
ловека, срывавших заготовки, были привлечены народными судами к
уголовной ответственности5
Напряжение в деревне нарастало. При сравнительно небольшом
количестве массовых антисоветских проявлений чекисты подчерки-
вали рост их массовости и агрессивности крестьянских выступлений.
Так, в сентябре 1930 г. было зафиксировано 13 массовых выступлений
(990 участников), в октябре — 15 выступлений (1160 участников), в
ноябре - 9 выступлений (3690 участников)6. Наиболее яркий пример
1 Советская деревня... С. 504.
2 Там же. С. 506.
3 Трагедия советской деревни. Т. 2. С. 730.
4 Там же. С. 698-699.
5 Там же. С. 734, 735.
6 Трагедия советской деревни. Т. 2. С. 732; Советская деревня... С. 527
349
— события в с. Ольховатка Хворостянского района 13 ноября, когда
под руководством двух середняков против хлебозаготовок выступи-
ло более 600 человек, пытавшиеся взять склады. Выступление было
ликвидировано разъяснительными мерами. Однако 17 ноября — но-
вое выступление в том же селе с числом участников 400 человек.
Туда была направлена оперативная группа ОГПУ и бригада обкома
ВКП(б)1. «Менее агрессивное» (термин чекистов), чем в Ольховат-
ке, но тоже массовое выступление на почве перегибов в отношении
бедноты произошло в с. Мордовка Шехманского района; количество
участников — более 3002.
Серьезной чистке подвергся весь заготовительный аппарат об-
ласти, из которого удалили 165 человек «чуждого и антисоветского
элемента»3. В основном это были люди, отличавшиеся мягкостью и
честностью и не вписавшиеся в новую систему.
Путем невероятного напряжения сил деревни и аппарата ЦЧО
вышла на финишную прямую по выполнению хлебозаготовительно-
го плана (на 1 декабря был выполнен на 95,7 %4). 28 ноября Полит-
бюро ЦК ВКП(б) рассмотрело (опросом) вопрос о хлебозаготовках.
В ряде регионов, включая и ЦЧО, отмечался успешный ход заготовок.
Учитывая это обстоятельство, ЦК предложил — в порядке встречных
планов и, опираясь на инициативу передовых колхозов и районов, —
добиться в течение декабря и первой половины января 1931 г. пере-
выполнения планов: по ЦЧО на 7 млн пудов5. Хлебозаготовительная
гонка продолжилась.
Параллельно с хлебозаготовками шли заготовки мяса. Они также
проходили трудно и сопровождались перегибами, когда у крестьян
отбирали последнюю корову или назначали непомерные штрафы.
План августа 1930 г. был выполнен лишь наполовину. Прослышав
о начале мясозаготовок, крестьяне забивали скот. Особенно стра-
дал мелкий скот (свиньи и овцы) и молодняк. Так, в с. Перкино Со-
сновского района, узнав о мясозаготовке (сентябрь), член ВКП(б)
Саяпин зарезал борова. Зная об этом, его односельчане за 10 дней
забили 30 голов скота, заявив: «Коммунисту Саяпину можно, а раз-
ве нам нельзя?»6 ш
1 Советская деревня... С. 528.
2 Трагедия советской деревни. Т. 2. С. 732.
3 Там же. С. 734. ?
4 Там же. С. 736.
5 Там же. С. 724.
6 Советская деревня... С. 457.
350
Рост убоя скота пришелся на октябрь-декабрь, когда план заго-
товок довели до каждого двора. В некоторых селах за одну ночь за-
бивали до 700 голов овец (Дросковский район)1. В с. Нижняя Маза
Верхне-Хавского района за один день зарезали 40 телят и 150 овец2.
По неполным данным за ноябрь по 47 селам 24 районов убито 1055 го-
лов, с 1 по 15 декабря по 49 селам 46 районов — 1254 головы, с 15 по
25 декабря в 43 селах 39 районов — 20823 Среди причин массового
забоя — боязнь насильственной коллективизации, а также резкий
разрыв в ценах на частном рынке и у государственных заготовителей.
В результате на мясных рынках осенью-зимой 1930/1931 гг. наблю-
далось резкое падение цен, а на баранину — на 50 %. Перед властями
возниклапроблема закрытия рынков. В итоге же в деревне области
происходило сокращение поголовья скота.
Одновременно с выполнением заготовительных заданий 1930 г.
необходимо было готовиться к новой посевной кампании. Однако
подготовка шла вяло. До середины января 1931 г. в 71 районе ЦЧО
райисполкомы не приступали к доведению плана весеннего сева до
села и колхоза, в некоторых районах таковые вообще отсутствова-
ли, по отдельным районам (Глушковский, Хлевенский, Сеславин-
ский и др.) контрольные цифры посевных площадей изменялись по
3-4 раза4 5. Широко распространились случаи отказа от посева. Так
с 5 по 10 января 1931 г. только в 4 районах области (Глушковский,
Льговский, Ракшинский и Богучарский), взятых наугад, зафиксиро-
ван 221 случай отказа от посевной. Вот характерные высказывания
крестьян по этому поводу: «Власть обобрала всех, работать в сель-
ском хозяйстве невыгодно, лучше уехать в город», «Лучше пойдем
на заработки, так как сельское хозяйство вести невыгодно», «Лучше
ценится труд на производстве, здесь же власть обобрала налогами
и заготовками»0. Как форму пассивного сопротивления можно рас-
сматривать массовые отказы крестьян от засыпки семенного фонда.
Правда, в некоторых местах и засыпать было нечего: все семенное
зерно сдали в счет заготовки. Так, в Задонском районе было выне-
сено постановление: «Семфонд засыпать по желанию и хранить по
отдельным амбарам», в Дмитриевском районе: «От засыпки сем-
фонда в общий амбар отказаться, каждому в отдельности отсорти-
1 Советская деревня... С. 563.
2 Трагедия советской деревни. Т 2. С. 770.
3 Советская деревня... С. 563.
4 Там же. С. 621; Трагедия советской деревни. Т. 3. М., 2001. С. 69, 71.
5 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 75.
351
ровать семзерно и ссыпать в свой амбар»1. По данным на 10 февраля
1931 г., план засыпки семфонда в области в колхозах был выполнен
на 69,3 %, в индивидуальном секторе — на 39,4 %. Особенно отста-
вали Волынский, Верховский, Рыльский, Фатежский, Кромский и
другие районы2.
Неудовлетворительно шел и ремонт тракторного парка: в январе
1931 г. 102 района еще не приступили к ремонту тракторов, в фев-
рале — 77 районов3. Там же, где занялись ремонтом отмечалось его
низкое качество. Крайне слабо проходило продвижение и реализация
сельскохозяйственных машин. По 104 районам на начало февраля на
селе было реализовано лишь 2449 единиц разного сезонного инвен-
таря и сельхозмашин, что составило всего 5,3 % от общего количества
машин, завезенных в ЦЧО. Были случаи завоза машин и инвентаря
туда, где в них не было нужды, тогда как в других районах ощущался
их острый недостаток4. Между тем практически во всех хозяйствах
не хватало живой тягловой силы. По некоторым подсчетам, недоста-
вало приблизительно 300 тыс. лошадиных сил.
Несмотря на, казалось бы, достаточные запасы хлеба вследст-
вие хорошего урожая 1930 г., начинался 1931 г. голодно. Из многих
районов области поступали тревожные сигналы о серьезных про-
довольственных трудностях. Весной правления многих колхозов
Черноземья отказывались сдавать хлеб государству. Это решение,
как правило, мотивировалось тем, что к этому времени крестьяне
региона были изнурены предыдущими заготовками, а также продо-
вольственными трудностями. Ответ колхозников был категоричен:
«Хлеб не повезем, вы (т. е. государственные заготовительные ор-
ганы) принимаете его за бесценок» (колхоз им. Ворошилова Лис-
кинского района). В марте 1931 г. во время массового выступления
работников Моршанской суконной фабрики, большая часть кото-
рых сохраняла тесную связь с землей, были слышны выкрики: «Вы
(т. е. власти) разорили всех крестьян, сделали их нищими, отбирае-
те последних коров, все у вас стали кулаками»; в Борисоглебском
районе крестьяне говорили: «По селу идут повальные обыски: у се-
редняков и отдельных бедняков отбирают хлеб»5.
1 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 73.
2 Советская деревня... С. 622.
3 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 74; Советская деревня. С. 623.
4 Советская деревня. С. 623.
5 Государственный архив общественно политической истории Воронеж-
ской области (ГАОПИВО). Ф. 2. On. 1. Д. 1458. Л. 150; Д. 984. Л. 9.
352
На всем протяжении 1931 г. финансовые органы продолжали
выявлять и довыявлять кулацкие хозяйства. В течение года партий-
ные работники и чекисты ЦЧО провели выборочные проверки «ка-
чественного состава» колхозов. Таким проверкам подверглось 1274
хозяйства в 131 районе области. В составе колхозов были выявлены
«чуждые элементы», в основном кулаки, около 3500 человек — ис-
ключено1. Исключенные из колхозов хозяйства немедленно облага-
лись индивидуальным налогом, если же они не в состоянии были его
уплатить, против них применялись репрессивные меры — вплоть до
выселения в отдаленные районы страны.
Подчеркну, что сам термин «раскулачивание» применительно к
периоду после февраля 1930 г. неправомерен, поскольку кулака в де-
ревне после массовой чистки начала 1930 г. уже не было не только
как класса, но и как социального слоя. Показательным в этом плане
явился тот факт, что в конце 1930 г. ЦИК и правительство сделали
попытку в законе о едином сельскохозяйственном налоге на 1931 г.
по-новому определить признаки кулацких хозяйств. Однако эта по-
пытка не увенчалась успехом. Поэтому постановлением ЦИК и СНК
СССР от 23 декабря 1930 г. местным советам предписывалось уста-
навливать признаки кулацких хозяйств применительно к местным
условиям. Как видим, в 1931 г. раскулачивали и ликвидировали, как
правило, зажиточных крестьян и середняков.
Начавшаяся кампания 1931 г. сразу же показала, что спущенные
сверху планы являлись завышенными и нереальными для выпол-
нения без нанесения ущерба интересам колхозов. Выполнять эти
планы невозможно было без принуждения и насилия. Карательные
органы активно включились в хлебозаготовительную кампанию.
Уже в январе было арестовано 355 крестьян, не успевших до 8 янва-
ря выполнить задание по хлебозаготовкам. В марте и октябре 1931 г.
чекисты провели операции «по изъятию кулацкого элемента», яко-
бы срывавшего государственные хлебозаготовки2. В директивном
письме областных суда и прокуратуры от 3 июля 1931 г. всем ор-
ганам юстиции ЦЧО предписывалось немедленно включиться в
проведение всех мероприятий, связанных с хлебозаготовками: «не-
обходимо мобилизовать весь аппарат суда и прокуратуры на борьбу
за выполнение и перевыполнение плана хлебозаготовок, быстрое
расследование и рассмотрение всех дел, связанных с кампанией,
1 Государственный архив общественно политической истории Воронеж-
ской области (ГАОПИВО). Ф. 2. On. 1. Д. 1476. Л. 12.
2 Там же. Л. 7.
353
проведением жесткой репрессии»; рекомендовалось привлекать к
ответственности не юридического, а фактического главу двора; все
дела по хлебозаготовкам рассматривать в органах суда и прокура-
туры в кратчайшие сроки — 3-5 дней, по наиболее сложным делам
(ст. 58 УК) — до 10 дней1.
Состоявшийся в конце октября пленум ЦК ВКП(б) обсудил
вопрос о хлебозаготовках. В своем выступлении на пленуме секре-
тарь обкома ВКП(б) ЦЧО И. Варейкис, пытаясь оправдать недос-
таточные — с точки зрения руководства страны — темпы заготовок
отметил, что происходит идеализация колхозов, «что думали: раз
колхозы, значит они сами механически повезут хлеб <...> Та-
кое предположение оказалось крупной политической ошибкой»,
«в колхозах мы имеем неоднородные массы, в колхозы объединя-
ются различные слои крестьянства, а многие колхозы к тому же за-
сорены чуждыми элементами»2. В выступлении наркома снабжения
А. Микояна, непосредственно отвечавшего за снабжение населения
продуктами питания, прозвучало: «Вопрос не в нормах, сколько ос-
танется на еду и прочее — главное заключается в том, чтобы сказать
колхозам: в первую очередь выполни государственный план, потом
удовлетворяй свой план»3. Тогда же на пленуме был утвержден
окончательный план хлебозаготовок. По ЦЧО он составил 150 млн
пудов (на 28,7 % больше предыдущего года, третье место по объему
после Украины и Северного Кавказа)4 — самое высокое задание за
советское время.
Не считаясь с тяжелым организационно-хозяйственным состояни-
ем колхозов, усугубившимся недородом, сталинское руководство уста-
новило рекордные планы хлебозаготовок. Загнав крестьян в колхозы,
оно теперь рассчитывало выжать из них как можно больше хлеба.
Планы заготовок должны были выполняться, невзирая ни на ка-
кие причины. Виновных в срыве хлебозаготовок ожидало самое су-
ровое наказание. Об этом прямо было указано в телеграмме Сталина
и Молотова крайкомам и обкомам от 5 декабря 1931 г.: к колхозам,
не выполнившим план хлебозаготовок, предписывалось применять
такие репрессивные меры как досрочное взыскание всех кредитов,
прекращение обслуживания МТС, принудительное изъятие имею-
1 Государственный архив Тамбовской области (ГАТО). Ф. 663. Оп. 18-с.
Д. 487. Л. 8а, 86,8е.
2 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 201-202.
3 Там же. С. 205.
4 Там же. С. 206.
354
щегося зерна, включая семенное, «не останавливаясь перед продажей
государству всех фондов колхозов»1.
Хлеб, оставленный в колхозных деревнях в счет оплаты зара-
ботанных колхозниками трудодней, включал количество зерна,
израсходованного на общественное питание во время полевых ра-
бот. Это означает, что на руки колхозникам выдали из указанно-
го в колхозных отчетах еще меньше зерна или вообще не выдали,
т. к. хлеб уже был съеден в ходе уборочной кампании. Кроме того,
часть этого заработанного на трудодни хлеба вернулась в государ-
ственные закрома в период кампании по засыпке семян под урожай
1932 г. В особенности это касалось единоличников, которых прину-
дительно заставили создать семенные фонды в ущерб продовольст-
венным запасам семьи. В 1931 г. в ходе хлебозаготовок колхозы и
индивидуальные хозяйства сдали государству не только товарное,
но и значительную часть продовольственного зерна. Итогом всего
этого стали серьезные продовольственные трудности. Но план хле-
бозаготовок 1931 г. силами уполномоченных и местных активистов,
организовавших «хлебозаготовительные штурмы», с помощью при-
нуждения и репрессий был выполнен.
В 1932 г. в систему заготовок были внесены изменения. С февра-
ля началась реорганизация заготовительного аппарата. Функции по
контрактации и заготовкам ликвидированной сельскохозяйственной
кооперации передавались государственным объединениям «Загот-
зерно», «Заготскот» и т. д. Общее руководство всеми заготовками воз-
лагались на Комитет по заготовкам сельскохозяйственных продуктов
при СТО. Колхозам давалось разрешение на рыночную реализацию
сельскохозяйственных продуктов, оставшихся после выполнения
государственных заготовительных заданий и создания внутрихозяй-
ственных семенных, фуражных и продовольственных фондов. Было
заявлено о снижении в текущем году плана централизованных хлебо-
и мясозаготовок. Официально осуждалась практика принудительно-
го обобществления принадлежащего колхозникам скота. Новации
вносились и в порядок применения антикрестьянских репрессий.
Сельские власти лишались права проводить по их собственной
инициативе никем не санкционированные аресты. Инструкция ЦК
ВКП(б) и СНК СССР от 8 мая 1932 г. разрешала впредь применять
такую меру как аресты «лишь к активным врагам советской власти»
и только органам прокуратуры, ОГПУ, милиции — исключительно
с санкции прокурора. Председателям райисполкомов, областным и
1 См.: Кондрашин В., Пеннер Д. Указ. соч. С. 116.
355
районным уполномоченным председателям сельсоветов, колхозов.
Секретарям ячеек и другим лицам, «не уполномоченным на это по
закону», их проведение запрещалось1.
Крестьяне остро ощущали надвигавшуюся беду и всеми средст-
вами оттягивали выполнение плана хлебозаготовок. При этом надо
учесть, что в условиях сплошной коллективизации урожаи ста-
ли сокращаться. За два года, с 1930 по 1932 гг. они уменьшились с
7452 тыс. т до 6194 тыс. т, т. е. на 17 %2.
Кампания по засыпке семян под урожай 1932 г. значительно
ухудшила положение сельского населения, т. к. в ходе ее проведе-
ния было изъято значительное количество зерна, предназначенного
на пропитание крестьянских семей и прокорм скота. Постановле-
ние СНК и ЦК ВКП(б) от 16 февраля в связи с приближавшейся
посевной кампанией обязало партийные и советские организации
сосредоточить усилия на создание колхозных семенных фондов.
Для ЦЧО семенной фонд должен был составить 3894 тыс. ц и вы-
полнен к 1 апреля 1932 г.3
Уже весной 1932 г. «продовольственные затруднения» (термино-
логия тех лет) перерастали в голод. Так, в апреле в коммуне «Завет
Ильича» Михайловского района члены коммуны, получившие на
трудодень по 600 г хлеба, все уже съели и, не имея средств, ходили по
дворам, выпрашивая милостыню. В ряде колхозов колхозники пита-
лись «суррогатами с примесью картофеля, капусты, буряков, жмы-
ха и т. д.». Отмечались случаи заболевания семей колхозников из-за
употребления суррогатов, в Ольховатском районе — опухание детей
от недоедания, в с. Ивановском Ново-Калитвинского района — упот-
ребление в пищу мяса падшей лошади. Голодали в Колпянском, Ми-
хайловском, Вейделеевском, Рыльском и других районах4.
Из-за отсутствия кормов в области начался падеж скота: с 1 янва-
ря по 10 февраля по 39 районам в 637 колхозах пало 5348 лошадей,
особенно сильно пострадали села в южных и центральных районах
области, где в 268 колхозах пали 2283 лошади. Всего же в ЦЧО с 1 ян-
варя 1930 г. по 1 января 1933 г. количество лошадей сократилось на
29 %, а коров — на 23 %. Учитывая, что к лету 1930 г. поголовье скота
1 См.: Ильиных В. А. Указ соч. С. 97.
2 См.: Коллективизация сельского хозяйства в Центрально-Чернозем-
ной области (1927-1937 гг). Сб. документов и материалов. Воронеж, 1978.
С. 198.
3 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 322-323.
4 Там же. С. 323.
356
в области уже уменьшилось на одну треть по сравнению с 1929 г., об-
щее количество скота к началу 1933 г. составило не более 63-65%’,
Как и в предыдущем году, начались крестьянские отказы от посе-
вов. В феврале-марте 1932 г. в 58 районах ЦЧО было зафиксировано
1244 случая отказа единоличников от земли и посевов. Документы
той поры отмечали усиливавшееся неорганизованное отходничество
(попросту бегство) из деревни: в январе 1932 г. в 7 районах ушли кре-
стьяне 1150 хозяйств; в феврале-марте в И районах — около 2 тыс.
хозяйств. Колхозники свой протест выражали выходами из колхозов:
с 1 октября 1931 г. по 20 марта 1932 г. из колхозов вышло 36 тыс. хо-
зяйств. На почве хлебозаготовок и продовольственных затруднений
в области с октября 1931 г. по март 1932 г. включительно произош-
ло 18 массовых выступлений (1860 участников). За первый квартал
1932 г. чекисты разоблачили 104 кулацкие и антисоветские группи-
ровки и арестовали 1281 человек, было арестовано 1075 контррево-
люционеров-одиночек1 2.
Вопиющие факты тяжелейшего положения колхозников и цинич-
ного отношения к ним со стороны местных руководителей содержат-
ся во многих документах. Так, в Знаменском сельсовете Щигровского
района по решению председателя и секретаря партийной ячейки на
крестьян незаконно налагались твердые задания, раскулачивались
середняки и бедняки, отбирались хаты. На отдельные середняцкие
хозяйства налагался штраф от 1,5 до 2,4 тыс. руб., что вело к их пол-
ной ликвидации; 64 середняцких хозяйства были оштрафованы на
32 527 руб.; у 27 хозяйств изъяли последних лошадей, коров, мелкий
скот. Осенью 1931 г. райисполком дал распоряжение не засевать при-
усадебные участки колхозников, в результате много земли осталось
незасеянной-3.
Из-за плохой организации доходы колхозников оставались не-
высокими. Оплата труда не всегда определялась трудовым вкладом.
В ряде районов ЦЧО (Тамбовский, Лев-Толстовский, Землянский и
др.) колхозники не знали количества отработанных ими трудодней,
так как их запись не велась. В Тамбовском районе отмечались случаи,
когда за весь период весеннего сева при непрерывной работе у кол-
хозников было записано всего по 2-3 трудодня4. По выработке тру-
1 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 323; Коллективизация сельского
хозяйства в Центрально-Черноземной области. С. 199.
2 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 323-324.
3 Там же. С. 428-429.
1 Государственный архив Воронежской области (ГАВО). Ф. Р-1013.
Оп. 1.Д. 631. Л. 73, 88.
357
додней (102 трудодня в год) ЦЧО находилась на одном из последних
мест в СССР и обгоняла только Закавказье и Московскую область1.
Жизненный уровень колхозников продолжал падать. Было бы не-
верно говорить, что все колхозы были убыточными. Например, колхоз
«Новая жизнь» Мордовского района в 1930 г. имел на трудодень 1 руб.
10 коп., а в 1932 г. — 1 руб. 46 коп.2 Однако в 1932 г. большинство кол-
хозов не могло расплатиться за кредиты, взятые в прошлом году. Когда
пришло время платежей, все средства, полученные за сданный урожай,
ушли на оплату кредитов. В результате колхозники не получили де-
нег, нередко даже оставались должниками государства. Проведенное
в 1933 г. обследование 565 колхозов ЦЧО показало, что 46 % хозяйств
не обеспечивали своему работнику возможности прокормить одного
ребенка даже по официальным нормам (192 кг в год)3.
На практике же из-за несовершенного учета 102 трудодня опла-
чивались редко. Например, в колхозе им. Мичурина, который был
одним из лучших в Козловском районе, за 1931 1932 гг. было учтено
всего 45 тыс. трудодней — при том, что в колхозе состояло 1229 тру-
доспособных крестьян, а всего едоков было 1857. В среднем на одно-
го работника приходилось менее 40 трудодней. В том же колхозе на
один трудодень выдавалось по 5,3 кг хлеба4, это означало, что колхоз
относился к лучшим колхозам ЦЧО, которых было всего 7,6 % от об-
щего числа. В среднем в этом хозяйстве колхозники могли получить
только по 212 кг хлеба в год (официальная норма — 240 кг). Как ви-
дим, колхозники не могли прокормить даже себя. Низкий жизнен-
ный уровень порождал настроения апатии и безнадежности.
Весной 1932 г. на поля вышли ослабленные недоеданием кол-
хозники. Это не могло не отразиться на качестве полевых работ.
Из урожая 1932 г. в соответствии с постановлением СНК СССР и
ЦК ВКП(б) от 6 мая область должна была сдать 2016 тыс. т зерна в
счет хлебозаготовок.
Весной 1932 г. власти попытались изменить ситуацию в деревне
путем принятия т. н. неонэповских актов. Так, 26 марта ЦК ВКП(б)
принял постановление «О принудительном обобществлении скота»,
в котором осуждалась практика принудительного отобрания отбира-
ния у колхозников коров и мелкого скота. Затем, 6 и 10 мая СНК и ЦК
ВКП(б) приняли постановления об уменьшении государственных
1 См.: История крестьянства СССР. Т. 2. С. 266.
2 ГАТО. Ф. Р-2121. Оп. 3. Д. 4. Л. 4.
3 ГАВО. Ф. Р-1233. On. 1. Д. 1390. Л. 15.
4 Наша правда. 1932.11 августа. С. 1.
358
планов хлебозаготовок и скотозаготовок на 1932 г. и предоставлении
права колхозам, колхозникам и единоличникам после выполнения
государственных поставок и образования семенных фондов продажи
своей продукции на рынках. Право беспрепятственной торговли хле-
бом предоставлялось не ранее 15 января 1933 г. и только в том случае,
если в области годовой план хлебозаготовок выполнен досрочно и со-
браны семена для ярового сева.
Эти решения имели тактическое, пропагандистское значение и сра-
зу же вызвали неверие в их реальность в крестьянской среде. Колхоз-
ники задавали недоуменные вопросы: «Чем я буду торговать?», «На
чем я поеду на базар, если у меня нет лошади?» и т. д. (Золотухинский,
Фатежский районы)1. Как обычно, в недостаточной разъяснительной
работе были обвинены местные партийно-советские власти.
Весной 1932 г. по стране прокатились т. н. «волынки» — массовые
отказы от работы в колхозах. В ЦЧО эти голодные волынки в боль-
шинстве своем имели характер массовых сборищ около сельсоветов с
настойчивыми требованиями отпуска продовольствия. С лета волын-
ки начали перерастать в массовые выступления: в июне их было две
по области, в июле — 26.
Наиболее упорным было выступление за выход из колхозов в
селах Крутицком и Акимовском Рыльского района в июле 1932 г.
В течение всего месяца колхозники не приступали к полевым рабо-
там, обобществленное имущество растащили по дворам, требовали
раздела полевого посева. Органы ОГПУ арестовали руководителей.
На следующий день толпа в 150-200 человек подошла к сельсовету
с требованием освободить арестованных. После того как уговоры на
собравшихся не подействовали, применили оружие. Двое крестьян
было убито, двое — ранены. 30 человек арестовали, отмечены фак-
ты телесных наказаний. Всего в связи с антиколхозным движением в
Рыльском доме заключенных находилось около 700 человек2 3. В июне
в 27 районах области чекисты арестовали 780 человек «кулацко-кон-
трреволюционного» элемента0.
В июне 1932 г. в 50 районах ЦЧО более 16 тыс. хозяйств вышли
из колхозов. Выходы сопровождались самовольными разборами
сельскохозяйственного инвентаря, рабочего скота, массовыми во-
лынками, в некоторых из них участвовало до 400 человек. Наиболь-
шую активность в этом плане проявили Томаровский, Дмитровский,
1 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 399.
2 Там же. С. 428-429. ’
3 Там же. С. 403.
359
Золотухинский, Мценский и др. районы1. Массовое распростране-
ние получили слухи о решении правительства распустить колхозы,
были случаи обращения в правления: «Можно ли на основании реше-
ний ЦК и СНК выписаться из колхоза?»2 Летом 1932 г. участились
случаи поджогов колхозного имущества. Присутствовавшие при по-
жарах колхозники в тушении помощи не оказывали, из толпы разда-
вались выкрики: «Пусть горит, это им наука»3.
Крестьяне меньше всего думали о судьбе урожая на колхозных по-
лях. Если они на что-то надеялись, то только на сокращение заданий
обязательной поставки государству производимой ими продукции.
Но эти надежды не оправдались. Поэтому летом 1932 г. с началом
уборочной кампании в колхозах получили повсеместное распростра-
нение небывалое ранее воровство колхозного зерна на корню, в ряде
районов ЦЧО эпидемия воровства достигла таких масштабов, что
колхозники боялись выходить в поле, чтобы не оставлять избы без
присмотра4. Наблюдался также массовый отток из сел трудоспособ-
ного населения на заработки.
Одновременно было принято драконовское законодательство в
отношении крестьян, совершивших хищения колхозной собственно-
сти, при том, что большинство из них шло на это ради спасения себя
и своих семей от голода. Постановление ЦИК и СНК СССР от 7 ав-
густа 1932 г. «Об охране имущества государственных предприятий,
колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалисти-
ческой) собственности», названное в народе «законом о колосках»,
предусматривало «применять меры судебной репрессии за хищение
(воровство) колхозного и кооперативного имущества: высшую меру
социальной защиты — расстрел с конфискацией имущества и с заме-
ной при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не
ниже 10 лет с конфискацией всего имущества». Осужденные по это-
му закону не подлежали амнистии. В сопровождавшей постановление
секретной инструкции ЦК ВКП(б) от 16 сентября подчеркивалось,
что уголовное преследование по нему допускалось и «в отношении
преступлений, совершенных до издания закона, в случаях, когда пре-
ступления имеют общественно-политическое значение»5.
1 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 398.
2 Там же. С. 399.
3 Там же. С. 402.
4 Фицпатрик Ш. Сталинские крестьяне. Социальная история Советской
России в 30-е годы: деревня. М., 2001. С. 88.
5 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 478.
360
Некоторые изменения коснулись контрактационной системы.
В договорах по контрактации ряда продуктов растениеводства ста-
ли заранее предусматриваться фиксированные нормы поставок в
центнерах с гектара. В силу сложностей с организацией собраний
единоличников многие сельсоветы стали брать на себя функции не-
посредственной разверстки заготовительных заданий не только на
«кулацкие», но и на бедняцкие и середняцкие хозяйства. Так, обяза-
тельства по сдаче сельскохозяйственных продуктов для единолични-
ков, относившихся к категории бедняков или середняков, фактически
превращались в «твердые задания».
По закону 7 августа в ЦЧО с 1 января по 1 июня 1933 г. было
осуждено 7982 человек, из которых 6739 (83 %) получили по 10 лет
лишения свободы. К остальным 17 %, на основании ст. 51 УК (уста-
навливала срок лишения свободы менее 10 лет; коллегия НКЮ вес-
ной 1933 г. запретила ее применение районными народными судами,
разрешив только областным судам) были применены более мягкие
меры наказания. За этот же период через кассационную инстанцию
областного суда прошло дел на 8343 человек, осужденных по этому
же закону: для 56 % осужденных приговор был оставлен в силе, от-
менено — для 16%, изменено (переквалифицировано) — для 20 % и
прекращено — в отношении 8 %. Кроме того, в период с 15 февраля
по 15 июня 1933 г. по ст. 162 УК (обычная статья УК о случаях еди-
ничных хищений, совершенных из-за нужды и по несознательности)
в ЦЧО было осуждено 1308 человек^.
Обстоятельства складывались так, что из-за сокращения едино-
личниками посевов, падения интереса у колхозников к труду в об-
щественном хозяйстве, плохой обработки полей, нарушения норм
высева зерна и порядка ухода за посевами урожай в области оказался
ниже, чем ожидалось.
В отличие от 1931 г., постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б)
от 23 сентября 1932 г. были отклонены просьбы и предложения ме-
стных организаций о предоставлении колхозам и совхозам весной и
осенью семенной ссуды, поскольку «урожай настоящего года удов-
летворительный», и «государственные хлебозаготовки для колхозов
сокращены»1 2. 27 ноября 1932 г., в разгар хлебозаготовительной кам-
пании было созвано совместное совещание Политбюро и президиума
ЦКК ВКП(б), на котором Сталин разъяснил, что хлебозаготовитель-
ные трудности объясняются прежде всего «злостным саботажем» со
1 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 767-769.
2 Там же. С. 490.
стороны крестьян, сознательным вредительством, которое надо пре-
одолеть с помощью чрезвычайных (репрессивных) мер. При этом он
исходил из того, что, хотя большинство колхозного крестьянства «яв-
ляется опорой советской власти в деревне», «это еще не значит, что
среди колхозников не может быть отдельных отрядов, идущих про-
тив советской власти, поддерживающих вредителей, поддерживаю-
щих саботаж хлебозаготовок», и «было бы глупо, если коммунисты
<...> не ответили на удар этих отдельных колхозников и колхозов
сокрушительным ударом»1.
Условия хлебозаготовок игнорировали материальный интерес
колхозов, колхозников и единоличников, лишали их стимула к про-
изводству и сдаче хлеба государству. Крестьяне, приученные жизнью
прежде всего удовлетворять минимальные потребности своего хо-
зяйства, обеспечивать в первую очередь его жизнеспособность и про-
изводственные возможности и только излишки выгодно продавать,
не могли понять и принять навязываемую им государством новую
форму экономических отношений. Логика крестьянина противостоя-
ла порядку, в соответствии с которым он, не зная, что ему останется
от урожая, был обязан в первую очередь вывезти хлеб в счет плана
хлебозаготовок.
. О С
1 -t Ч
!КГ.
1 Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 559.
*
I
Ч
Г
J!.
I
j-S r-.b
Голод 1932-1933 гг. в Уральской области
Г. Корнилов ''"
Прежде чем перейти к рассмотрению непосредственно голода на
Урале, следует сказать несколько слов о самом понятии «голод». Боль-
шая часть отечественных и зарубежных историков, говоря о голоде
1932-932 гг. на Украине, Северном Кавказе, в Казахстане, Поволжье,
Западной Сибири, Центрально-Черноземной области, используют
такие определения, как «абсолютный», «массовый». По мнению рос-
сийского историка-демографа В. А. Исупова, латентный голод (хро-
ническое недоедание, белковое и витаминное голодание) охватывал
всю территорию СССР1. Демографы Е. М. Андреев, Л. Е. Дарский,
Т. Л. Харькова считают, что рост смертности в период голода 1933 г.,
наблюдавшийся в СССР повсеместно, был вызван в том числе дли-
тельным недоеданием, некачественным и несбалансированным пита-
нием населения2. Попытаемся определить, какой тип (форма) голода
имел место в Уральской области и каковы его хронологические рамки.
Для этого сначала рассмотрим демографическую ситуацию в регионе.
Отечественные и зарубежные историки и демографы считают,
что данные советской статистики 1930-х гг. не отражали реальные
демографические процессы, происходившие в стране, прежде всего
это касается количества смертей и рождений. Ученые пишут о недо-
учете смертей и рождений в 1930-е гг. в значительной степени в свя-
зи с тем, что советские органы статистики не могли охватить учетом
всю сельскую местность. Е. М. Андреев, Л. Е. Дарский, Т. Л. Харькова
полагают, что в СССР было зарегистрировано только около 30 % от
общего числа умерших от голода. Смерти от голода учитывались не
полностью и на Урале, где индекс смертности, по мнению этих иссле-
1 Исупов В. А. Демографические катастрофы и кризисы в России в пер-
вой половине XX века: Историко-демографические очерки. Новосибирск,
2000. С. 83-84.
2 Андреев Е. М., Дарский Л. Е., Харькова Т. Л. Демографическая история
России: 1927-1959. М„ 1998. С. 81.
363
дователей, был равен 1,33. Низкие показатели учета числа рождений
в 1933 г. и частично в 1934 г. отражают материнскую смертность, а
также высокий недоучет младенческой смертности в период голода.
Определение хронологических рамок голода 1933 г. (весна-лето)
связано с отрицательным значением естественного прироста насе-
ления в этом году, который отмечался и на Урале (Свердловская и
Челябинская область), а также с тем, что «катастрофический подъем
смертности» нигде не начался раньше весны 1933 г. Отрицательный
естественный прирост, как считал начальник ЦУНХУ И. А. Краваль,
мог быть связан с наличием в некоторых областях спецпереселенцев, и
если исключить данные о естественном движении спецпереселенцев,
то естественный прирост будет положительным1. Однако, используя
данные и методику расчетов потерь (сверхсмертности) вследствие
голода Е. М. Андреева, Л. Е. Дарского, Т. Л. Харьковой, мы определя-
ем сверхсмертность вследствие голода на Урале в 80,5 тыс. человек.
С критикой поправок Е. М. Андреева, Л. Е. Дарского и Т. Л. Харь-
ковой выступил С. Уиткрофт. Не отрицая необходимости поправок
данных регистрации смертей и рождений, что естественно для ис-
торико-демографической статистики, связанной с периодом голода,
Уиткрофт считает их поправки смертности завышенными. По его
мнению, определенную часть поправок следует отнести к 1929-1931
и к 1934-1936 гг. Уиткрофт показывает, что резкое снижение коли-
чества родившихся и повышение количества умерших происходило
на разных территориях почти синхронно2. Он приводит аргументы
в пользу того, что снижение числа зарегистрированных рождений в
1933 г. было в большей мере результатом реального снижения уровня
рождаемости, чем нерегистрации детей, умерших на первых месяцах
жизни. Снижение плодовитости в период голода привело к сниже-
нию рождаемости в конце 1933 г., и главным образом в 1934 г.3
С. Уиткрофт считает, что использование данных регистрации
смертей и рождений позволяет изучать демографическую историю
советской деревни4 (см. табл. 1).
1 Андреев Е. М„ Дарский Л. Е., Харькова Т. Л. Указ. соч. С. 79-83; Населе-
ние Советского Союза: 1922-1994 / Е. М. Андреев, Л. Е. Дарский, Т. Л. Харь-
кова. М„ 1993. С. 42, 43, 47.
2 Уиткрофт С. О демографических свидетельствах трагедии советской
деревни в 1931-1933 гг. // Трагедия советской деревни... Т. 3. Приложение 2.
С. 876-877, 883, 885.
1 Андреев Е. М., Дарский Л. Е., Харькова Т. Л. Демографическая история
России... С. 84.
4 Уиткрофт С. О демографических свидетельствах... С. 886.
364
Таблица 1
Количество смертей и рождений в сельской местности Уральской области
в 1928-1934 гг. (в тыс. человек)
Смертей
1928 1929 1930 1931 1932 1933 1934
Уральская обл. 152 166 153 160 121 - -
Свердловская обл. 0 0 0 0 0 85 60
Челябинская обл. 0 0 0 0 0 59 39
Обско-Иртышская обл. 0 0 0 0 0 8 7
Рождений
1928 1929 1930 1931 1932 1933 1934
Уральская обл. 319 305 272 251 198 — —
Свердловская обл. 0 0 0 0 0 78 66
Челябинская обл. 0 0 0 0 0 67 59
Обско-Иртышская обл. 0 0 0 0 0 И 10
Источник: Уиткрофт С. О демографических свидетельствах трагедии со-
ветской деревни в 1931-1933 гг.//Трагедия советской деревни... Т. 3. Прило-
жение 2. С. 877. Окончательные данные, подсчитанные в 1939 г.
По данным С. Уиткрофта, в 1928-1934 гг. в деревнях Уральской
области шло резкое уменьшение рождений. Их количество в 1934 г.
составляло 42,3 % от уровня 1928 г. Ежегодное сокращение количе-
ства рождений являлось следующим: 1929 г. — 4,4 %, 1930 г. — 10,8 %,
1931 г. - 7,7 %, 1932 г. - 21,1 %, 1933 г. - 21,2 %, 1934 г. - 13,5 %. 1932
и 1933 гг. дали наибольшее сокращение рождений. В 1928-1934 гг. от-
мечены колебания в численности смертей, хотя в 1933 г. произошло
резкое увеличение смертности — на 20,4 % по сравнению с предыду-
щим годом, а в следующем году на 30,3 % уменьшилась численность
смертей.
В процентах к предыдущему году — при расчете на основе дан-
ных С. Уиткрофта — количество умерших в области в рассматривае-
мый период явилось следующим: 1929 г. — 109,2%; 1930 г. — 92,3 %;
1931 г. - 10 %; 1932 г. - 75,6 %; 1933 г. - 125,6 %; 1934 г. - 69,7 %.
Прирост населения в области, согласно данным С. Уиткрофта,
в 1929 г. составлял 167 тыс. человек, в 1930 г. — 139 тыс., в 1931 г. —
119 тыс., в 1932 г. — 77 тыс., в 1933 г. — 4 тыс., в 1934 г. — 29 тыс., то
есть в период с 1929 по 1933 гг. происходило линейное снижение при-
роста, причем в 1933 г. он имел отрицательное значение в Свердлов-
ской области (-7 тыс. человек).
На наш взгляд, регистрация статистическими органами дан-
ных по естественному движению (воспроизводству) населения за
365
1933 и 1934 гг. осложнялась еще тем, что в 1934 г. на Урале произош-
ло изменение административно-территориального деления. В январе
1934 г. Уральская область была разделена на три области: Свердлов-
скую, Челябинскую и Обско-Иртышскую. В связи с такими измене-
ниями могли иметь место недочеты в работе органов статистики, так
как данные регистрации за 1933 г. приведены в перерасчете по трем
областям. Е. А. Осокина приводит следующие значения естественно-
го прироста населения Уральской области в 1933 г. (см. табл. 2).
Таблица 2
Естественный прирост населения Уральской области в 1933 г.
Отчетные данные УНХУ (в тыс. человек) Доисчисленные данные ЦУНХУ Госплана СССР (в тыс. человек)
естественный прирост естественный прирост миграция в город
Город Село Всего Город Село Всего
-39,4 4,7 -34,7 -40,1 5,5 -34,6 181,0
Источник. Осокина Е. А. Жертвы голода 1933 года: Сколько их? (Анализ
демографической статистики ЦГАНХ СССР) // История СССР. 1991. № 5.
С. 20-21.
Согласно данным, приведенным в таблице, стественный прирост
населения имел отрицательное значение за счет убыли городского
населения. Е. А. Осокина считает, что основная причина этого явле-
ния — падение рождаемости в городах в результате отрицательного
воздействия последствий изменения экономической политики, глав-
ное из которых — голод. Она пишет, что с 1930 г. значительно увели-
чился приток в города сельского населения, смертность в этой группе
людей, бежавших от голода, была выше, чем у коренного городского
населения, и смерть их фиксировалась городским загсом. Поэтому по-
казатели убыли городского населения являются более высокими1. На
наш взгляд, естественный прирост, рождаемость и смертность являют-
ся наиболее объективными показателями, доказывающими наличие
голода в области. Численность населения городов области увеличива-
лась вследствие притока населения из уральских сел (соответственно
численность населения деревни сокращалась) и других районов стра-
ны, люди также ехали на промышленные стройки, были высланы или
бежали из наиболее пораженных голодом районов. В связи с недостат-
ком продуктов, голодом население покидало и уральские села.
1 Осокина Е. А. Жертвы голода 1933 года: Сколько их? (Анализ демографи-
ческой статистики ЦГАНХ СССР) // История СССР. 1991. № 5. С. 20 21.
366
Младенческая смертность является также относительным показа-
телем голода, так как существенное влияние на нее оказывали эпиде-
мии брюшного и сыпного тифа, оспы, сопровождавшие голод, а также
заболевания органов дыхания (бронхиты, пневмонии). В деревне рос-
ту детской смертности, в том числе младенческой, часто способство-
вало отсутствие или недостаточность медицинского обслуживания.
В. Б. Жиромская считает, что самые ослабленные дети рождались в
деревне весной — из-за истощения, недоедания и витаминного голо-
дания матери в последние месяцы беременности и в первые месяцы
кормления1.
Голод являлся второстепенной причиной эпидемий; основными
причинами распространения таких заболеваний как брюшной и сып-
ной тиф, оспа, частых в области, являлись антисанитария в жилищах
и интенсивные миграции. Голод ослаблял иммунную систему челове-
ческого организма, что делало его восприимчивым к инфекционным
заболеваниям.
В. А. Исупов пишет, что голод 1932-1933 гг. и эпидемии в РСФСР
привели к демографической катастрофе 1933-1934 гг. Демографиче-
ская катастрофа, по его мнению, характеризуется отчетливо выражен-
ными депопуляционными процессами — за счет резкого увеличения
смертности, а при демографическом кризисе происходит значительное
сокращение естественного прироста вплоть до отрицательных вели-
чин вследствие снижения рождаемости2. В 1928-1933 гг., по данным
С. Уиткрофта, в области с разными темпами шло сокращение числа
рождений при одновременных колебаниях в количестве смертей.
Теперь на основе архивных данных ЦУНХУ Госплана СССР рас-
смотрим демографические процессы в Уральской области с 1932 г.,
которым обозначим начало демографического кризиса в области
вследствие резкого сокращения рождений (на 21,1 %), по 1934 г., так
как отечественные и зарубежные исследователи демографической
истории 1930-х гг., такие как В. А. Исупов, В. Б. Жиромская, С. Уит-
крофт, Е. А. Андреев, Л. Е. Дарский, Т. Л. Харькова, В. В. Кондрашин
ограничивают демографические потери вследствие голода, в том чис-
ле и косвенные (снижение рождаемости), периодом 1932-1934 гг.
Голод и сопутствующие ему эпидемии обусловили резкое увели-
чение смертности в 1933 г. Архивные материалы в силу погрешностей
учета преуменьшают данные о числе родившихся и умерших, хотя
1 Жиромская В. Б. Демографическая история России в 1930-е гг. Взгляд в
неизвестное. М., 2001. С. 23.
2 Исупов В. А. Демографические катастрофы и кризисы в России... С. 9.
367
выявленные нами данные ЦУНХУ Госплана СССР выше цифр, при-
водимых С. Уиткрофтом, и данных отчетов о естественном движении
населения УралУНХУ, причем повышенными являются как показате-
ли рождаемости, так и показатели смертности. Но они отчетливо пока-
зывают общие тенденции развития демографической сферы. В 1932 г.
колебания числа умерших не были резкими, чтобы трактовать их как
свидетельство демографической катастрофы (см. рис. 2). Увеличение
количества умерших в летние месяцы (июль-август) 1932 г. в сель-
ской местности до 1231 человек в июле и до 16116 человек в авгу-
сте (максимальные значения количества смертей в уральском селе в
1932 г.) можно объяснить по аналогии с общероссийской ситуацией:
рост числа умерших в РСФСР в июле-августе В. А. Исупов связывает
с обычными сезонными колебаниями, характерными для стран со сла-
боразвитым здравоохранением и неконтролируемой смертностью1.
Сокращение естественного прироста в 2 раза (с 15,1 тыс. человек в
январе до 7,3 тыс. в декабре) в течение 1932 г. происходило не за счет
повышения смертности, а вследствие продолжавшегося спада рож-
даемости: если в январе 1932 г. в области появились на свет 33 тыс.
младенцев, то в июле — 27 тыс., в декабре — 20 тыс.
Полномасштабная катастрофа, характеризуемая скачкообразным
ростом смертности, развернулась в январе-феврале и достигла сво-
его пика в городах уже в апреле-мае, а в деревне — в августе-сен-
тябре 1933 г., когда смертность достигла максимальных значений.
В декабре 1932г. скончалось 12 906 человек, в январе 1933 г. — 17 227,
в феврале - 22 459, в марте — 24 133. Максимальных величин число
смертей достигло в августе 1933 г., когда в Уральской области было
зафиксировано 32,9 тыс. смертей. Следовательно, за семь месяцев - с
декабря 1932 г. по август 1933 г. — количество смертей выросло более
чем в 2,5 раза. Причем число умерших в августе 1933 г. превышало
число умерших в июле 1932 г„ когда смертность имела также макси-
мальное значение в 1932 г., в 1,4 раза.
Это говорит о том, что основным фактором роста смертности вес-
ной — осенью 1933 г. были не сезонные колебания, а голод и эпиде-
мии. Вымирание населения, а не снижение рождаемости — вот что
обусловило отрицательные показатели естественного прироста.
Депопуляция в сельской местности продолжалась с мая по сентябрь.
Что касается городской местности, то естественный прирост населе-
ния в городах имел отрицательное значение в марте-июне 1932 г., ко-
гда происходило линейное ежемесячное сокращение рождаемости при
росте смертности в отдельные месяцы. Но данное обстоятельство не
1 Исупов В. А. Демографические катастрофы и кризисы в России... С. 88.
368
привело к демографической катастрофе в области, т. к. рождаемость
в сельской местности значительно превышала убыль городского насе-
ления (в 3,8 раза). Естественный прирост городского населения имел
отрицательное значение непрерывно с января 1933 г. по июнь 1934 г.
Общий естественный прирост был отрицательным весь 1933 г., когда
убыль населения составила 37,6 тыс. человек, и в первом полугодии
1934 г. (убыль населения — 10,3 тыс. человек). Только в Челябинске в
1933 г., как считает В. Б. Жиромская, число умерших превысило число
родившихся на 7 тыс. человек1. Убыль населения Уральской области в
1933 г. составила примерно 7,2 % убыли населения РСФСР2.
Медленное сокращение числа смертей было зафиксировано с ок-
тября 1933 г. Рождаемость, как более инерционный, чем смертность
элемент процесса воспроизводства населения, сокращалась до апреля
1934 г. И если в апреле 1932 г. в области родилось 22,8 тыс. детей, то в
апреле 1933 г. — 18,6 тыс., а в апреле 1934 г. — 13,1 тыс. Пониженная
рождаемость в конце зимы — весной 1934 г. вызвала рецидив депопу-
ляции. На протяжении трех месяцев (февраль-май) 1934 г. показате-
ли естественного прироста стали отрицательными. И только осенью
1934 г. демографическая ситуация нормализовалась.
Характерно, что в сельской местности Уральской области рост
смертности был более резко выражен, чем в городах. В городских по-
селениях области число умерших за период с декабря 1932 г. по ав-
густ 1933 г. увеличилось в 1,4 раза, тогда как в сельской местности — в
2,2 раза. В действительности демографическая ситуация в деревне
была еще хуже, чем это показывают статистические материалы, так
как случаи смерти в сельской местности фиксировались с большими,
чем в городах, погрешностями. Но в городских поселениях, особенно
крупных, сильнее было падение рождаемости. В итоге в городах де-
популяция обозначилась в целом раньше, чем в деревне: в городских
поселениях — в январе 1933 г., при этом, имея место в марте-июне
1932 г., в сельской местности — в мае 1933 г.), а завершилась позже
(в городах — к июлю 1934 г., в деревне — к октябрю 1933 г. Демогра-
фическая катастрофа в сельской местности происходила на протяже-
нии более короткого времени, чем в городах.
Если рассматривать данные ЦУНХУ Госплана СССР по воспро-
изводству населения в расчете на 1 тыс. жителей (см. рис. 1, 2, 3), то
становится очевидным, что наиболее интенсивной убыль населения
была в городе. Так, максимальная величина убыли городского населе-
1 Жиромская В. Б. Демографическая история России... С. 16.
2 Подсчитано по: РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 20. Д. 41. Л. 25; Исупов В. А. Демо-
графические катастрофы... С. 86.
369
ния в расчете на 1 тыс. человек в мае 1933 г. (-24,4) на 45,1 % превос-
ходила максимальное значение убыли сельского населения в августе
1933 г. (-13,4). Минимальной убыль сельского населения в расчете на
1 тыс. жителей была в марте 1934 г. (-0,7). Убыль городского населе-
ния имела минимальное значение в июне 1934 г. (1,9). Таким образом,
минимальная и максимальная величины убыли населения города пре-
восходили соответствующие показатели для сельской местности. В от-
носительном выражении естественный прирост в сельской местности
за 1933-1934 гг. имел отрицательное значение в мае, июле, сентябре
1933 г. и в марте — мае 1934 г., был равен нулю в июне 1933 г.
о -г
123456789 101112 123456789 101112123456789 101112
1932 1933 1934 Годы
—♦— Рождаемость —— Смертность
РЫс. 4. ДЛнййика рождаемости и смертности населения в городской местно-
. .<>• сТИ Уральской области в 1932-1934 гг.
1932
1933
1934 Годы
♦ Рождаемость Смертность
Рис. 2. Двдамзрса рождаемости и смертности населения в сельской местно-
сти Уральской области в 1932-1934 гг.
370
120
100
80 X К
60 " *J *'*~* й _ д-*_ж / и^*
40 ♦ ~
20 -
0 I 1 ( г I t : i I I I । । ; । ।-।-1—.—,—।—। । ‘|—।-[—]—।—।—।—> , । । । I
1 23 4 5 6 7 8 9 101112 1 2 34 5 67 8 9101112 1 2 3 45 6 7 8 91011 12
1932 __________1933___________________ 1934 Годы
| —♦—Рождаемость ——Смертность |
Рис. 3. Динамика рождаемости и смертности населения Уральской области
в 1932-1934 гг.
Убыль городского населения в расчете на 1 тыс. жителей, как и
в абсолютном выражении, наблюдалась в марте-июне 1932 г., весь
1933 г. и в январе-июне 1934 г. Превалирование доли городского на-
селения в общей убыли населения области объясняется как недоуче-
тами при регистрации количества родившихся и умерших в сельской
местности, так и с с увеличением смертности среди сельских жителей,
прибывших в города на заработки и в поисках продовольствия. Веро-
ятно, даже введение паспортной системы в декабре 1932 г., не смогло
полностью остановить отток населения из деревни. Но для полного
прояснения ситуации необходимо обратиться к документальным ма-
териалам по голоду в Уральской области.
Рассмотрев статистику воспроизводства населения, мы выясни-
ли, что общесоюзная демографическая катастрофа 1933 г. затронула
и Уральскую область. Ее причинами стали голод и сопутствующие
ему эпидемии. Поэтому хронологические рамки голода в Уральской
области мы определяем 1932-1933 гг. — как и в целом по СССР. Хро-
нологическими рамками голода в целом в Уральском регионе
М. Н. Денисевич считает 1930-1934 гг., указывая, что 1931-1933 гг.
стали периодом массового голода. Он приводит факты недостатка
хлеба, воровства колхозного хлеба, сообщения о голоде в отдельных
районах области в 1930 г.1
Однако при определении хронологических рамок голода следует
учитывать по крайней мере два момента. Во-первых, голод прояв-
ляется прежде всего как демографический феномен, влияет на вос-
производство населения. Во-вторых, отдельные локальные случаи
1 Денисевич М. Н. Индивидуальные хозяйства... С. 56-57.
371
голода, «голодных опухании», питание суррогатами не являются до-
казательством голода в регионе.
Е. А. Осокина указывает, что весной 1929 г. появились донесения
ОГПУ о локальном голоде в деревнях Ленинградской области, гу-
берний Центрального района, Смоленской губернии, южных округов
Украины, округов ДВК. По свидетельству ОГПУ локальный голод
начался зимой 1929/1930 гг., усилился весной 1930 г. и продолжался
до нового урожая. Среди неблагополучных районов ОГПУ называло
Башкирию и Казахстан.
От голода в эти годы страдало большей частью бедняцкое населе-
ние1. Как мы уже знаем, в Уральской области голодание населения,
в основном бедняцких слоев, отмечалось весной-летом 1928 г., зи-
мой-весной 1930 г., в 1931 г. начался голод среди спецпереселенцев.
Видимо, М. Н. Денисевич включает голод среди спецпереселенцев в
1931 г. в свою периодизацию «массового голода». Но в архивах нет
сведений о массовой смертности спецпереселенцев на Урале по при-
чине голода.
В федеральных и областных архивах со свободным доступом к
документам отсутствует статистика смертности вследствие голода
на Урале. В региональных архивах Урала сохранились документы,
содержащие сведения о голоде в области в конце 1931 г. Голодали
крестьяне Егоршинского района. Колхозник сельскохозяйственной
артели «Доброволец» Егоршинского района, рабселькор И. М. Боро-
дин не один раз обращался в газету «Колхозный путь», в областные и
районные исполнительные органы (облснаб, Уралколхозсоюз, Егор-
шинский райколхозсоюз) с просьбой оказать продовольственную
помощь. 30 января 1932 г. он писал в газету «Колхозный путь»: «За
январь месяц никому не дали ни фунта (хлеба) теперь больше сидим,
чем работаем, ибо обслуживающие колхоз 27 человек, едим картошку
9 дней. Заводской Рабкооп видя голод дал по два кило тем, кто рабо-
тает на ферме. Молоко расходуем в столовую, детясли, на хлеб выме-
нять не можем <...> колхоз разваливается... Голод стал во весь рост
<...> боремся с голодом уже 5 месяцев, обращаемся к облорганизаци-
ям дайте нам хлеба и хлеба. Укажите, что делать? Куда обратиться?
<...> голод вышибает из-под ног всякую платформу...»2
И. М. Бородин еще несколько раз обращался в газету с аналогич-
ными просьбами об оказании содействия в получении артелью хлеба,
указывал на возможность распада колхоза вследствие ухода колхоз-
1 Осокина Е. А. За фасадом «сталинского изобилия»... С. 64,79.
2 Продовольственная безопасность Урала в XX веке... Т. 2. С. 46-48.
372
ников на поиск обеспечиваемой продовольственным пайком работы и
неудовлетворительного физического состояния членов сельхозартели
п причине недостатка продуктов питания, главным образом хлеба.
В течение 1932 г. голод усиливался. Его сопровождали эпидемии
сыпного и брюшного тифа, натуральной оспы, цинги. Рост заболевае-
мости сыпным тифом по РСФСР, как указывал председатель СНК
РСФСР Д. Е. Сулимов в письме В. М. Молотову в феврале 1933 г.,
начался с октября 1932 г.; в декабре 1932 г.было отмечено уже 18 тыс.
случаев, а январе 1933 г. - - 20 тыс. Уральская область являлась одним
из регионов, за счет которых происходил рост показателей заболе-
ваемости. В октябре 1932 г. в области насчитывалось 1136 больных
сыпным тифом, в ноябре — 1646, в декабре — 2700, в январе 1933 г. —
3000 человек (по данным Д. Е. Сулимова). В Уральской области наи-
более пораженными сыпным тифом населенными пунктами являлись
Свердловск, Магнитогорск, Челябинск, Златоуст, Надеждинск, а так-
же Пермский и Чердынский районы1. Зимой 1933 г. в области про-
должался (см. табл. 3). г.
Таблица 3
Рост числа эпидемических заболеваний (человек)
Январь Февраль 4 дня марта
Сыпной тнф 2843 3842 205
Брюшной тиф 486 604 24
Натуральная оспа 284 261 18
Цинга — 132 22
Всего 3613 4839 269
Источник'. Трагедия советской деревни... Т. 3. С. 663.
Как мы уже говорили, распространению инфекций способствовал
голод, ослабивший иммунитет человеческого организма. Что касает-
ся цинги, то она являлась прямым показателем дефицитного голода-
ния — недостатка в организме витамина С.
В спецсправке секретнополитического отдела ОГПУ за апрель
1933 г. отмечены острые продовольственные затруднения в Челябин-
ском, Усть-Уйском, Троицком, Камышловском, Багарякском, Бродо-
калмакском, Ярковском, Бердюжском, Ольховском, Сухоложском,
Шадринском и других районах Уральской области2. Как видно, ос-
1 Советское руководство. Переписка 1928-1941... С. 199-200.
2 Трагедия советской деревни... Т. 3. С. 662.
373
новными районами, пораженными голодом оставались районы Цен-
трального и Южного Зауралья.
В спецсправке говорилось о трупоедстве в ряде районов области,
употреблении в пищу кошек и собак и распространении заболеваний
на почве голода. В колхозе им. Сталина Михайловского сельсовета
Троицкого района трупы павшего от сапа скота, залитого карболовым
раствором, «растаскивались колхозниками-нацменами и русскими
со скотомогильников и употреблялись в пищу». В сельскохозяйст-
венной артели им. Калинина Камышловского района колхозники
употребляли в пищу павших лошадей, вытащенных из скотомогиль-
ника деревни Луговой. В коммуне им. Ворошилова Усть-Уйского
района коммунар съел павшую «якобы от сибирской язвы» лошадь.
В ряде районов области на почве недоедания были зафиксированы
заболевания желудка, опухания (водянка), отдельные случаи смер-
ти и самоубийств. В колхозе «Красная Армия» Багарякского района
по причине голода заболело 22 человек, их пришлось госпитализи-
ровать. В другом колхозе района от голода умерла одна колхозница.
В колхозе «Крестьянин» Бродокалмакского района из-за недоедания
болеют 34 человека. В Сарашевском и Султаневском сельсоветах
Бердюжского района были отмечены случаи смерти и опухолей от
голода. В селе Сараши несколько семей лежали, опухшие от голода.
В деревне Спициной 23 февраля по причине голода повесился один
колхозник-ударник. В селе Грязновском и деревне Рудянской было
зарегистрировано три самоубийства на почве голода1. В Уральской
области в 1933 г. областной прокуратурой былиотмечены факты кан-
нибализма2. Голод приводил не только к ухудшению физического со-
стояния уральцев, но вызывал нарушения психики.
Итак, в 1932-1933 гг. Уральскую область поразил голод. И если
латентный голод или качественно-количественное голодание, со-
гласно типологии П. А. Сорокина, поразил всю территорию области,
то локальные голодовки, повлекшие смертность населения непосред-
ственно вследствие недостатка или отсутствия пищи, имели место в
сельской местности области.
Таким образом, можно сделать следующие выводы. Уже с начала
первой пятилетки население Уральской области испытывало труд-
ности в обеспечении продовольствием. Прежде всего это касалось
недостатка хлебопродуктов. В конце 1920-х гг. в магазинах области
1 Трагедия советской деревни... Т. 3. С. 662-663.
2 ЦДООСО. Ф. 4. On. 11. Д. 197. Л. 82; ГА РФ. Ф. А-2306. Оп. 70. Д. 9274.
Л. 43-58.
374
стояли очереди за хлебом, на почве его недостатка имели место забас-
товки, наблюдалась текучесть рабочих кадров — все это первоначаль-
но обусловило переход к нормированной выдаче хлеба с июня 1928 г.,
а затем — введение карточек на хлеб и другие продукты. В январе
1931 г. на карточную систему переходит вся страна. Нормированное
распределение продуктов питания создало строгую иерархию снабже-
ния, место человека в которой определялось востребованностью его
на индустриальном производстве. Но карточная система не помогла
преодолеть кризис снабжения продовольствием. Выдача карточек за-
держивалась, без карточек рабочие и члены их семей не могли полу-
чить продукты. К тому же карточки обеспечивались продуктами не
полностью. Тяжелее всего приходилось рабочим неиндустриальных
производств области и их семьям. Членам семей и иждивенцам рабо-
чих отдельных предприятий области не выдавали хлеб по нескольку
дней. Рабочие и их семьи голодали. Система общепита не обеспечива-
ла рабочих полноценным питанием во время рабочего дня. Горожане
были вынуждены покупать продовольственные продукты на рынке,
при этом базарные цены за пять лет выросли почти в двенадцать раз.
ЗРК и ОРСы не обеспечивали продуктами питания весь контингент,
подлежавший снабжению —продуктов на всех не хватало. Централь-
ное руководство в 1933 г. сократило контингенты второго и третьего
списков, а также объемы отпускавшейся продукции, что говорит о
нехватке в стране продовольствия. Обеспечение горожан овощами и
картофелем с 1931 г. осуществлялось в основном за счет подсобных
хозяйств предприятий и организаций. Легализованная в мае 1932 г.
колхозная торговля, разрешение свободной продажи (коммерческой
торговли) хлеба с осени 1933 г. создали для горожан дополнительные
источники получения продовольственных продуктов после снабже-
ния по карточкам. Введение карточной системы снабжения позволи-
ло горожанам избежать голодовки.
Ситуация с обеспечением продовольствием сельского населения
области была гораздо хуже, чем в городе. Изъятие из деревни хлеба
привело к недостатку его у крестьян, которые остались без пропита-
ния. В отличие от горожан, сельское население — за исключением
сельских служащих — не снабжалось продуктами питания. Государ-
ство оказывало продовольственную и семенную помощь жителям
уральского села, но чаще она предоставлялась на период проведения
посевной кампании и только хозяйствам социалистического сектора.
Отсутствие продовольствия в деревне привело к росту оттока кре-
стьян из деревни с целью поиска заработка на промышленном про-
изводстве и стало причиной крестьянских выступлений и хищений
375
продовольственных продуктов. Советское руководство отреагирова-
ло на это административными и репрессивными мерами: введением
в декабре 1932 г. паспортной системы, принятием закона от 7 августа
1932 г., запрещением отходничества в марте 1933 г.
Продовольственная ситуация в деревне резко ухудшилась по-
сле неурожая в 1931 г. Уже в конце 1931 г. в отдельных населенных
пунктах Уральской области были зафиксированы отдельные случаи
голода. В 1932-1933 гг. в области наступил голод. По своим масшта-
бам он уступал абсолютному голоду на Украине, Северном Кавка-
зе, в Поволжье, Казахстане, ЦЧО. Но латентный голод охватил всю
территорию области. Наиболее пораженными голодом территория-
ми являлись районы Южного и Центрального Зауралья. Пик голо-
да в Уральской области пришелся на весну-лето 1933 г., смертность
населения в этот период была наиболее высокой, причем основным
фактором роста смертности был именно голод и сопутствующие
ему эпидемии.
Следует отметить, что одна проблема еще не поднималась в отече-
ственной историографии: это влияние голодовок на детей, рост дет-
ской беспризорности, распространение подростковой преступности.
Связано это, на наш взгляд, с состоянием исторических источников.
Общеизвестно, что властям того времени было запрещено употреблять
термин голод, о голодовках населения не упоминалось на партийных,
комсомольских собраниях, на заседаниях партийных комитетов, не
было информации и в прессе. Тем не менее в архивах — как федераль-
ных, так и местных — можно обнаружить документы, в которых напря-
мую или косвенно говорится о голодовках в той или местности.
Редкие, но крайне интересные документы по данной пробле-
ме обнаружены в Государственном архиве Российской Федерации
(ГА РФ): в фондах А-2306 (Наркомпрос РСФСР), А-393 (Всерос-
сийское общество «Друг детей»), Р-5207 (Комиссия по улучшению
жизни детей при Всероссийском Центральном Исполнительном Ко-
митете), Р-6947 (Комиссия по организации и распоряжению фондом
имени В. И. Ленина помощи беспризорным детям при Президиуме
ВЦИК). Выявленные документы входят в группу делопроизводст-
венной документации, представляют собой отчеты, справки, инфор-
мации, докладные записки. Они достоверны и репрезентативны.
Одним из таких документов является докладная записка о со-
стоянии детской беспризорности и детских домов, подготовленная
в сентябре 1933 г.1 В источнике прямо говорится о неурожае в ряде
1 ГА РФ. Ф. А-2306. Оп. 70. Д. 5302. Л. 7-8 (об.).
376 ;
областей и краев РСФСР, в Казахстане и на Украине. В связи с этим
резко выросла детская беспризорность. Далее в источнике указыва-
ется количество детей, помещенных в детские учреждения за период
с 1 января по 1 августа 1933 г.: по Северному краю их число выросло
с 6000 до 7000 (рост на 16,6 %), по Северному Кавказу — с 14 650 до
43 000 (рост на 195 %), по Уралу —с 16 300 до 21 500 (на 32 %), по
Нижней Волге — с 6000 до 12 000 (в 2 раза), на Средней Волге — с
9600 до 13 500 (на 41 %), в Западно-Сибирском крае с 8209 до 11 269
(на 37 %), в Казахстане летом 1933 г. было 61 000 детей, помещенных
в детские дома.
В документе указывается, что наряду с увеличением количества
детских домов и приемников осуществлялась организация питатель-
ных пунктов для беспризорных. На Средней Волге питательными
пунктами было охвачено 2200 детей, в Центрально-Черноземной об-
ласти — 1200 детей.
На содержание детей, вновь принятых в детские дома, были от-
пущены дополнительные ассигнования, однако их, как отмечается в
документе, недоставало на содержание всех детей. На Северном Кав-
казе детские дома были перегружены на 20 %, по Средней Волге — на
39 %. Сумма, в 20 25 руб. в месяц, ассигнованная на питание детей,
фактически снижалась до 10-12 руб.
Огромная перегрузка детских домов и приемников наблюдалась
в Оренбуржье, куда хлынул поток голодобеженцев из Казахстана.
В детском приемнике города Оренбурга, рассчитанном на 50 чело-
век, находилось в июле 1933 г. 377 человек. Все дети питались за счет
бюджета, рассчитанного на основной контингент.
Из-за наплыва детей в детских учреждениях ощущался острый не-
достаток белья, одежды, обуви, постельных принадлежностей. В до-
кументе отмечается, что в ряде мест, пораженных беспризорностью,
дети раздеты, разуты, не имеют ни кроватей, ни матрацев. В таком
положении находятся детдома на Северном Кавказе, в областях Ка-
захстана, Нижней Волги и в спецпоселках Северного края.
В записке отмечается, что снижения уровня беспризорности не
наблюдается. Более того, в Оренбургском районе идет новый поток
беспризорных из сельских мест, особенно из Илекского, Красно-
волжского, Каширинского, Петровского и Орского районов.
Автор записки предлагает для предотвращения роста сети детских
домов своевременно закреплять детей в деревнях и районных центрах
путем оказания им материальной помощи и организации столовых.
В источнике отмечается, что в Москве и Московской области
не было роста местной беспризорности, однако регион испытывает
377
наплыв беспризорных из других мест. По данным Даниловского
приемника, здесь находились: 14 % детей из Московской области,
39 % — из Украины и 47 % — из других районов страны. Ежеднев-
но Даниловский приемник принимал с улицы 80-90 детей, в июле
1933 г. там находилось более 1000 детей. В силу того, что устроить
всех беспризорных в детские дома не было возможности, предлага-
лось детей патронировать. Однако эта мера не помогала, поскольку
население не шло на устройство детей в свои семьи.
В записке сообщалось о росте правонарушений со стороны не-
совершеннолетних. По Москве за первое полугодие 1932 г. через
комиссии по делам несовершеннолетних прошел 4881 подросток, а
за первое полугодие 1933 г. — 8307. Основными правонарушениями
были кражи. В ряде мест (Кимры, Орехово-Зуево, Ивановская об-
ласть) были выявлены организованные банды несовершеннолетних,
которые терроризировали местное население. Потребовалось вмеша-
тельство органов уголовного розыска. В документе отмечалось, что
подобное наблюдалось и в других крупнейших городах Союза.
Практически в это же время (сентябрь 1933 г.) по линии проку-
ратуры РСФСР - во исполнение постановления (от 7 марта 1933 г.)
производственного совещания при Прокуратуре республики по во-
просу борьбы с детской беспризорностью и преступностьюот крае-
вых и областных прокуроров — поступили доклады из Горьковского,
Нижне-Волжского края, Уральской, Ивановской, Западной областей,
ЦЧО, Казахской, Чувашской, Дагестанской АССР и материалы из
Средне-Волжского, Северо-Кавказского, Северного, Западно-Сибир-
ского краев и Московской области1. В докладе с Урала отмечалось,
что слабо проводится работа по надзору за детскими учреждениями и
Комонесами в районах, недостаточно привлекается общественность в
борьбу с детской беспризорностью. Сообщалось, что облпрокуратура
в декабре 1932 г. и в апреле 1933 г. разослала в районы директивные
письма о надзоре за работой по борьбе с детской беспризорностью и
преступностью и об усилении контроля над работой Комонес* *. Ука-
зывалось на необходимость принять меры для полной ликвидации
детской беспризорности и безнадзорности, для борьбы с хулиган-
ством, нищенством и спекуляцией детей и подростков. Сообщалось
также, что Свердловский горсовет издал обязательное постановле-
ние (так в тексте. — Г. К.), запрещающее детскую торговлю, а также
продажу детям спиртных напитков. По Уральской области в системе
1 ГА РФ. Ф. А-2306. Оп. 70. Д. 5273а. Л. 67-71.
* Комиссия по делам о несовершеннолетних (прим. ред.).
378
облоно имелось 119 детских домов с 13 270 детей, только в 28 дет-
домах имелись мастерские, 35 имели подсобные сельские хозяйства.
В документе говорилось, что детские дома не обспечиваются своевре-
менно продуктами питания и предметами широкого потребления.
В первом квартале 1933 г. ряд работников системы Уралторга и
Облснаба были привлечены к уголовной ответственности (в Ныт-
венском, Курганском, Петуховском, Ирбитском и других районах).
Проверка работы Комонес в районах выявла, что она проводится
неудовлетворительно или полностью отсутствует. Плохая работа
Комонес зафиксирована в Полевском, Березниковском, Магнито-
горском, Калатинском, Камском и других районах. Отмечалось, что
областной отдел народного образования плохо руководит работой
Комиссии. В итоге автор документа — прокурор при УПР Семенов
отмечал, что всем органам необходимо усилить работу по борьбе с
беспризорностью.
Документ «Состояние сети детских домов РСФСР по данным
статистического учета на 1 октября 1933 г. - 1 января 1934 г.» был
подготовлен для Детской комиссии ВЦИК1. До 1932 г. по линии
ЦУНХУ проводились ежегодные январские учеты детских домов.
В 1933-1934 гг. Наркомпрос РСФСР произвел единовременный
учет детских домов по расширенной программе, что позволило уз-
нать не только размеры детского дома, но и описать его состояние.
Громоздкость бланка учета и низкая квалификация работников, не-
дисциплинированность заведующих детдомами и органов народного
образования чрезвычайно затруднили и затянули сдачу отчетов, на
что ушло почти полгода. Тем не менее был собран большой статисти-
ческий материал по 1387 детским домам. Количество детей в детских
домах (вместе со школами-интернатами для «дефективных», с при-
емниками и изоляторами) составляло в 1929/1930 гг. 121,1 тыс., в
1930/1931 гг. — 105,5 тыс. В конце 1933 г. в детских домах находилось
приблизительно 157 тыс. детей (без данных по трем АССР). На 1934 г.
было запроектировано разместить в детских домах 220 тыс. детей.
Описывая движение воспитанников детских домов, источник отмеча-
ет колоссально высокую детскую смертность. По РСФСР умерло за
1933 г. в нормальных детдомах 5,4 % воспитанников (в 7-9 раз выше
показателей детской смертности), а в дошкольных детдомах — 9,7 %
(в 10 раз выше). Наиболее высокие показатели смертности детей
дали Средне-Волжский край (умерло 9 % по всем детдомам и 33 % —
в дошкольных детдомах), Северо-Кавказский край (соответствен-
1 ГА РФ. Ф. А-2306. Оп. 70. Д. 9274. Л. 43-58.
379
но — 11 % и 14 %), в изоляторах края умер каждый третий ребенок.
В дошкольных детских домах ЦЧО умерло 24,9 % воспитанников,
Саратовского края — 20,9 %, Азово-Черноморского края— 16,3 %,
В республике Немцев Поволжья — 18,5 %. Источник отмечает, что
«здесь влияли специфические особенности 1933 г., касавшиеся Ка-
захстана, Средней Волги и Северного Кавказа, но факт скверной по-
становки дела в детдомах отрицать нельзя». Огромное число детей
бежало в 1933 г. из детских домов - примерно 15 000 (около 9 %).
1933 год прошел при чрезвычайно слабом развитии дела передачи
детей в патронаты — 0,6 % от всех воспитанников. В то же время зна-
чительная часть детей была возвращена родным. При этом больше
всего передача родным происходила из детдомов для «дефективных»,
оттуда были возвращены родственникам 17 % умственно-отсталых,
44 % слепых, 34 % глухонемых детей.
Источник позволяет реконструировать возрастной состав вос-
питанников детских домов. В целом по РСФСР в детдомах 24,7 %
соствляли дети до 7 лет, 34 % — 8-11 лет, 28,1 % — 12-14 лет, 11,9 % —
15-17 лет, 1,1 % — 18 лет и старше, 0,2 % — не выяснено.
В источнике имеются данные об обеспеченности детдомов по-
стельным бельем и одеждой. Сведения удручающие: по скромным
нормам обеспечены постельным бельем 34 % детдомов, бельем —
45 %, верхним платьем — 50 %, пальто — 35 %, обувью — 42 %.
Особенно опасным в санитарном отношении был колоссальный не-
докомплект постельного белья в приемниках (лишь 31 % приемни-
ков обеспечены постельными принадлежностями и 39 % — бельем),
почти четверть всех приемников не обеспечивала самым необходи-
мым и половины своих воспитанников. Недоставало кроватей, часть
детей спали на полу, на матрацах, на нарах.
По оценкам специалистов, нормальная средняя стоимость со-
держания одного ребенка в детдоме должна была составлять 600-
800 руб. в год. Фактически бюджет детдомов был гораздо более
тощим: 62 % детских домов расходовали на ребенка менее 500 руб.,
из них почти половина — менее 250 руб. Заметная часть детдомов
расходовала даже менее 150 руб. Авторы обзора считали, что такие
детдома нужно закрыть, поскольку на эти средства при всем жела-
нии и умении экономить нельзя было создать детям сколько-нибудь
сносных условий.
Краткий обзор выявленных документов позволяет заключить, что
в архивах имеются материалы, показывающие, что дети оказались
наиболее пострадавшей от голода категорией населения.
Голод как следствие аграрной политики в сталинскую
эпоху (по материалам Мордовии)
Т. Надькин
В 2007-2008 гг. мы «отмечали» 75-летие «Голода 1932-1933 гг.» —
трагедии многонационального крестьянства Советского Союза, во-
круг которой в последние годы на самых разных уровнях не утихают
многочисленные дискуссии. При этом следует отметить, что сама
проблема голода в крестьянской среде в сталинское время, выходит
далеко за рамки начала 1930-х гг. Ограничиваясь только указанными
выше датами, некоторые историки утверждают, что трудности нача-
ла 1930-х гг. были преходящими, и в последующие годы положение в
аграрной сфере стало выправляться.
Исследование, проведенное на материалах Мордовии, бывшей и
к середине XX в. преимущественно аграрной республикой Средне-
го Поволжья (проект РГНФ «Голодные годы в российской деревне
в советское время: причины и последствия»), показало, что только в
довоенное десятилетие многонациональное крестьянство Мордовии
испытало сильнейший недостаток питания и голод, имевший раз-
ную интенсивность, в конце 1932 — первой половине 1933 г., в конце
1936 — начале 1937 г., в 1938-1939 гг. В годы Великой Отечествен-
ной войны сильнейший голод и сопутствующие ему болезни распро-
странились по районам Мордовии в 1942-1944 гг., а в послевоенный
период — в 1946 — начале 1947 г. В чем же причины обострения про-
довольственной проблемы с начала 1930-х гг., приведшего к много-
численным фактам гибели людей в сельской местности?
На наш взгляд, советскую аграрную политику сталинской эпохи
можно охарактеризовать как комплекс мер по формированию и под-
держанию в нужном режиме функционирования огосударствленно-
го сельскохозяйственного производства в виде колхозно-совхозной
системы, обеспечивающей перекачку материальных и финансовых
ресурсов для развития тяжелой индустрии и прежде всего — военно-
промышленного комплекса. Данная модель, основанная на господстве
партийно-советского государства и фактически полном подчинении
381
ему сельского социума, реализовывалась с различной интенсивно-
стью с конца 1920-х и до начала 1950-х гг. Считаем, что она и стала
тем фактором, который неоднократно приводил советскую колхоз-
ную деревню к голоду.
Коллективизация сельского хозяйства Мордовии растянулась
вплоть до середины 1930-х гг.1 В то же время с 1931 г. по мере рос-
та числа колхозов в Мордовии резко увеличиваются государствен-
ные заготовки зерновых культур, что было обусловлено не ростом их
валовых сборов (1929 г. — 622,9 тыс. т, 1930 г. — 495, 1931 г. — 653,8,
1932 г. — 589,3 тыс. т)2, а повышением контрольных заданий руко-
водством Средневолжского края, основанных на планах централь-
ных органов власти. В 1931-1932 гг. объем хлебозаготовок вырос
по сравнению с 1929-1930 гг. более чем в 2 раза (1929 г. — 9,5 %,
1932 г. — 24,2 %)3. Распределение хлеба на заработанные колхозни-
ками трудодни проходило только после выполнения хлебозаготовок,
натуроплаты МТС, а также засыпки семенного, страхового, фураж-
ного и др. фондов. При этом нередко этот процесс затягивался. На-
пример, распределение доходов из урожая 1932 г. было произведено
только к середине февраля следующего года, что, конечно, сказалось
на обеспечении колхозников хлебом.
В результате хлебозаготовок 1931-1932 гг. крестьянство Мордо-
вии — как колхозное, так и единоличное - осталось практически без
хлеба. Уже с начала коллективизации в сельской местности стали
проявляться первые симптомы надвигающегося социального бедст-
вия (употребление в пищу овса и различных суррогатов, рост инфек-
ционных заболеваний и др.), которое переросло в массовый голод,
поразивший практически все районы Мордовии с конца 1932 г. и
продолжавшийся всю первую половину 1933 г. Свою лепту в обост-
рение ситуации внесла и засуха 1932 г., снизив урожайность полевых
культур и прежде всего — овса и картофеля4. Однако валовой сбор
ржи в указанном году был ненамного ниже благоприятных лет (на-
1 В январе 1931 г. в колхозах состояло 10,3 % хозяйств, в январе 1932 г. —
71,5, в январе 1933 г. — 57,8, в октябре 1934 г. — 63,8, в октябре 1935 г. — 73,4 %
(см.: Надькин Т. Д. Сталинская аграрная революция и крестьянство (на мате-
риалах Мордовии. Саранск, 2006. С. 153).
2 Центральный государственный архив Республики Мордовия (ЦГАРМ).
Ф. Р-147. Оп. 1.Д. 68. Л. 5.
3 С 9,5 % от валового сбора в 1929 г. до 24,2 % в 1932 г. (См.: Надькин Т. Д.
Указ. соч. С. 57).
4 Надькин Т. Д. Указ. соч. С. 57.
382
пример, 1929-го или 1931 г.) и если бы не хлебозаготовки, проводив-
шиеся часто методами военного коммунизма, голода можно было бы
избежать. Более того, погодные условия 1930 г. в Мордовии имели
более негативные последствия, низким оказался урожай основной
зерновой культуры в этот период — ржи, однако голода не было, так
как у крестьян, очевидно, еще оставались свои собственные запасы
продовольствия от предыдущих лет.
Спецдонесения и спецсводки облотдела ОГПУ дают возможность
представить реальную картину обрушившейся практически на все
районы Мордовии трагедии. Например, в Зубово-Полянском районе
колхозники из-за отсутствия хлеба питались суррогатом в виде смеси
из чечевичной муки, мха и просяной мякины. Отмечались случаи, ко-
гда отекшие от голода колхозники были вынуждены выкапывать из
скотомогильников павших лошадей и есть их. В селах района свиреп-
ствовал сыпной тиф1. Подобная ситуация с продовольствием была
отмечена в селах Темниковского, Краснослободского, Атяшевского
и других районов, работники ОГПУ фиксировали массовые отказы
колхозников — из-за отсутствия продовольствия — от выхода летом
1933 г. на работу в поле.
Хронический недостаток продуктов питания и голод, всплеск ин-
фекционных болезней (например, заболеваемость сыпным тифом
выросла в 1933 г. по сравнению с 1930 г. в 15 раз), оказали самое непо-
средственное влияние на снижение в 3,4 раза показателей естествен-
ного прироста сельского населения Мордовии в 1933 г. по сравнению
с 1930 г. (1930 г. — 27 043 человек, 1933 г. —7 868 человек2).
При этом следует отметить, что голод на территории Мордовии
все же не был таким сильным, как в основных зерновых российских
регионах, где коллективизация в основном была завершена уже ле-
том — осенью 1931 г. Об этом свидетельствуют не только хоть и мини-
мальные, но все же положительные показатели прироста населения,
но и факт переселения в область жителей из других, более голодных
регионов.
Результаты исследования функционирования колхозной систе-
мы в последующие годы не позволяют говорить о каком-либо кар-
динальном улучшении ситуации. Например, в 1934-1935 гг. до 30 %
колхозов республики выдали на 1 трудодень в среднем по 2 кг хлеба
(на 1 едока пришлось до 1 ц хлеба)3 Руководство МАССР неодно-
1 ЦГА РМ. Ф. Р.-238. On. 11. Д. 87. Л. 122,161.
2 Надькин Т. Д. Указ. соч. С. 157.
3 Там же. С. 70.
383
кратно обращалось в центр с просьбой об оказании помощи в виде
продовольственной, семенной и фуражной ссуд, которые хоть и вы-
давались, но в минимальных размерах и с условием возврата с 10 %
надбавкой.
Во второй половине 1930-х гг. более или менее благополучными
можно считать лишь 1937-й и предвоенный 1940 г. В 1936, 1938 и
1939 гг. снова фиксировалось падение урожайности зерновых куль-
тур, при этом последние два года — вместе с годами войны — особенно
выделялись руководством Мордовии как приведшие «к серьезному
ослаблению большинства колхозов»1.
Так, неблагоприятные погодные условия 1936 г. вызвали сниже-
ние урожайности зерновых культур до 4,7 ц/га2, а установка на вы-
полнение любой ценой планов государственных поставок зерна снова
привела к голоду зимой 1936/1937 гг., который продолжался до лета
1937 г.
С 1936 г. связан и новый рост смертности на фоне падения рож-
даемости по сравнению с предыдущим годом, прирост сельского на-
селения снизился на треть, увеличилось количество больных сыпным
тифом и дизентерией.
Голод первой половины 1937 г. имел не меньшие масштабы, чем
голод 1932-1933 гг. Сообщения о хроническом недоедании, опухании
от голода направлялись в массовом количестве руководству респуб-
лики из Ковылкинского, Краснослободского, Кочкуровского, Ельни-
ковского, Теньгушевского и других районов. Анализ спецсообщений
показывает, что в тяжелейшем положении оказались и добросовестно
трудившиеся члены колхозов, и единоличники, к которым помощь
приходила в самую последнюю очередь.
В Красную армию в 1937 г. из голодных сел Мордовии потоком
шли родным и близким письма, перехватывавшиеся органами цензу-
ры. Из письма жителя с. Старые Селищи (Большеигнатовский район)
своему родственнику: «У нас в селе зараза и старые и малые умирают
каждый день, скарлатина — пухнет горло и еще новая болезнь, весь
человек пухнет. У Марфы умерла Сима, у Васи умер Виня, Крюков
Гриша умер, просто подряд в каждом селе умирают. Лошади падают,
люди их употребляют в пищу»3. Стремясь избежать голода, колхоз-
ники и единоличники пытались покинуть деревню. Такое желание,
например, фиксировалось во многих письмах в армию. Например,
1 ЦГА РМ. Ф. Р.-238. Оп. 3. Д. 138. Л. 90.
2 Там же. Ф. Р.-662. Оп. 30. Д. 171. Л. 24.
3 Там же. Ф. Р.-238. Оп. 3. Д. 22. Л. 400.
384
выдержка из письма из с. Атюрьева (районный центр): «Тут жизнь
доходит до трубы, нет ни хлеба, ни картошки, и негде купить. Из
нашего села разъехались почти все, дома продали даром, около
200 семей уехали кто куда»1.
Сельские жители прекрасно осознавали, кто является главным
виновником голода. Интересна оценка происходящего сельской ин-
теллигенцией Мордовии. Например, в письме, обнаруженном при
задержании у учителя из д. Мазилуг Торбеевского района И. Ведя-
кина говорилось: «Товарищ Сталин, я учительствую двадцать лет и
не видел за время моей работы столько голоду, как в настоящее вре-
мя. Вот уже две недели сижу без хлеба, и нельзя достать ни за какие
деньги. Это не человеческая жизнь, а собачья, так жить в дальнейшем
невозможно. Многие учителя голодают и бросают работу, уезжают в
Москву за куском хлеба. Колхозники то же самое голодают...
Вы пишете, что колхозы растут и крепнут, а качественно одно
горе. Скотина в колхозах дохнет, ничего нет. Землю убирают плохо,
земля истощала, хлеб родится плохо. Колхозники колхозную жизнь
проклинают: “Круглый год работали, получили 300 г на трудодень’’
Товарищ Сталин, в единоличном хозяйстве лучше было, как Вы не
хвалите. У каждого было свое хозяйство, скотина была. Бывало, ра-
ботают, радуются, а сейчас в колхозах одно ругательство, беспорядок,
и каждый себе тащит <...> Товарищ Сталин, а Вы пишете, что в капи-
талистических странах голод, это неверно, а голод в СССР. Это будет
правильно и верно. Весь хлеб отправили в Испанию, а в МАССР кол-
хозники и служащие помирают»2.
Руководство страны, очевидно, учитывая трагические последствия
голода 1932 1933 гг., пошло на некоторые послабления в отношении
аграрного сектора. Были снижены нормы зернопоставок с колхозов
и единоличников, списывались или отсрочивались на будущие годы
недоимки с колхозов по натуроплате за работы МТС, задолженности
колхозов по возврату семенной, продовольственной и фуражной ссу-
дам. Такая практика продолжала применяться и дальше, так как чаще
всего колхозы были не в состоянии выполнять явно завышенные пла-
ны государственных поставок. Оказанная государством «помощь»
и хороший валовой урожай зерновых, в том числе и в Мордовии в
1937 г. (более 800 тыс. т), помогли остановить голод.
1 Цит. по: Солдаткин А. П. Голод в судьбе советского крестьянства Мор-
довии / А. П. Солдаткин. Крестьянин в миру и на войне: матер. III Меркуш-
кин. науч, чтений. Саранск, 2005. С. 180.
2 Солдаткин А. П. Указ. соч. С. 190-191.
385
Однако начало третьей пятилетки стало новым испытанием для
колхозной деревни. Неурожайные 1938 (4,9 ц/га) и 1939 гг (3 ц/га).
в еще большей степени отразились на колхозной экономике. В ре-
зультате более 2/5 колхозов (до 600 хозяйств1) никаких натуральных
доходов, кроме авансов на трудодень, колхозникам не выдали. Тем не
менее широкого распространения голод в сельской местности не по-
лучил. Очевидно, что колхозников спасло личное подсобное хозяйст-
во, окрепшее в предыдущие годы, а также запасы сделанные во второй
половине 1937 г. Облегчило положение и новая отсрочка платежей,
предоставленная государством колхозам. Однако «дамоклов меч»
продолжал над ними висеть, и как только в 1940 г. был собран более
высокий урожай зерновых культур, колхозная деревня расплатилась
сполна по всем ссудам, «недоимкам» и «задолженностям». Государст-
венные закупки в этом году составили более 40 % от валового сбора.
Итоги экономического (низкая урожайность основных полевых
культур, состояние животноводческой отрасли, потерявшей в годы
коллективизации до 50 % доколхозного поголовья, низкая трудовая
дисциплина в колхозах и др.) и социального развития (периодиче-
ский голод, усиление миграционных процессов и др.) предвоенной
колхозной деревни свидетельствуют о том, что следует с большой ос-
торожностью говорить о ее поступательном и динамичном развитии,
о чем так трубила еще в сталинское время официальная историческая
наука, и что пытаются по-прежнему доказать некоторые современные
исследователи.
В годы Великой Отечественной войны агарный сектор Мордовии
переживал кризис, обусловленный как объективными, так и субъек-
тивными обстоятельствами.
Колоссальный ущерб, нанесенный нашей стране немецко-фаши-
стскими войсками неподъемным бременем лег на плечи всего со-
ветского народа. Тяжелым он был и для тружеников Мордовии. Из
республики были мобилизованы на фронт 241 тыс. человек, из ко-
торых погибло более 130 тыс. человек, из них большая часть — это
деревенские жители. В колхозах и совхозах не хватало рабочих рук
и сельскохозяйственной техники. Посевные площади за годы войны
сократились на 30 %2, валовые сборы зерновых культур — в 3 раза,
поголовье лошадей в колхозах — на 40 %3.
1 Надькин Т.Д. Указ. соч. С. 76.
2 См.: Ломшин В. А. Деревня Мордовии в послевоенные годы / В. А. Лом-
шин, Т. Д. Надькин. Саранск, 2006. С. 85.
3 Там же. С. 87.
386
Во время войны значительно снизился уровень оплаты в колхо-
зах по трудодням. Простые колхозники на один трудодень в сред-
нем получали лишь по 400-500 г зерна1. Прожить на это, особенно
в зимнее время, было невозможно. В данных условиях особое значе-
ние для крестьян приобретало приусадебное хозяйство, которое из
дополнительного источника доходов стало для колхозников основ-
ным. Тяжелейшее положение с продовольствием отразилось и на
естественном движении населения: в 1942 г. смертность превышала
рождаемость в республике почти в 1,2 раза, в 1943 и 1944 гг. — более
чем в 1,4 раза2. Хроническое недоедание и голод вызвали массовое
распространение по районам республики заболеваний алиментар-
ной дистрофией. По данным НКЗ МАССР на 20 июня 1944 г. было
7616 больных дистрофией3.
Победоносное окончание Великой Отечественной войны, несмот-
ря на огромные людские и материальные потери, внушало простым
советским людям гордость за свою социалистическую Родину, опти-
мизм и надежду на скорое улучшение жизни. Однако ухудшение от-
ношений с западными странами и начало «холодной войны» привели
к тому, что приоритетами экономической политики государства стало
восстановление военно-промышленного потенциала —прежде всего
за счет выкачивания ресурсов из деревни, — помощь дружественным
режимам. Интересы же собственного многомиллионного крестьянст-
ва по-прежнему оставались на одном из последних мест.
Политика «закручивания гаек», отказ даже от минимальной «ли-
берализации» сельской жизни самым негативным образом сказался
на развитии сельского хозяйства, тем более что первый послевоен-
ный год отличался чрезвычайно неблагоприятными погодными ус-
ловиями.
Большим бедствием для послевоенной советской деревни стала за-
суха 1946 г., под ударом которой оказалась и территория Мордовской
АССР. Погибли 50,6 тыс. га озимых хлебов, или 18,3 % всего озимого
клина, а остальные посевы оказались настолько изреженными, что
урожай не превысил 20-25 % от обычного4. Валовой сбор зерновых
культур оказался ниже предшествующего года (1945 г. — 217 тыс. т,
1 См.: Мордовия в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.
Саранск, 2005. С. 236.
2 ЦГА РМ. Ф. Р.-662. Оп. 11. Д. 1306. Л. 2; Мордовия. 1941-1945: сб. до-
кументов. Саранск, 1995. С.742.
3 Мордовия.1941-1945 гг.: сб. док. Саранск, 2005. С. 592.
4 ЦГА РМ. Ф. Р.-228. Оп. 3. Д. 138. Л. 92.
387
1946 г. — 125 тыс. т)1. В 1946 г. в 1385 колхозах республики из 1623
(в 85 %) выдача хлеба по трудодням не производилась - - кроме выда-
чи авансов по 50-150 г в счет 15 % отчислений от сданного колхозни-
ками хлеба государству2.
С начала 1946 и до осени 1947 г. на территории Мордовии, как и
во многих других регионах Советского Союза, свирепствовал голод,
причиной которого стала не только засуха, но и политика «продраз-
верстки». В республике без хлеба оказались десятки тысяч человек.
О масштабах послевоенного голода в деревне Мордовии можно су-
дить по сведениям, которые содержатся в материалах заседаний рай-
исполкомов, а также по материалам Министерства здравоохранения,
спецсообщениям министра внутренних дел председателю Совета ми-
нистров МАССР, а также по многочисленным письмам из голодной
деревни в Красную армию3.
Например, по данным зам. министра здравоохранения МАССР, на
20 апреля 1947 г. в 17 районах республики насчитывалось 1903 боль-
ных дистрофией, из которых 167 было госпитализировано4.
Жители русских, мордовских и татарских селений в течение 1946 г.
пытались донести до родственников и односельчан, находившихся в
вооруженных силах, свою боль и надежду на помощь. Так, было вы-
явлено 1105 писем с жалобами на налогообложение органами гос-
безопасности МАССР (сведения за апрель-май 1946 г.), с жалобами
на материально-бытовые условия и продовольственные затруднения
(апрель-август и октябрь 1946 года) — 7358 писем, с жалобами на
плохую работу колхозов и их руководителей (апрель-октябрь) —
1472 писем5. По нашим подсчетам, в архивных делах имеются вы-
держки из писем с жалобами на продовольственные затруднения как
минимум из 25 районов Мордовии6. Кроме того, в письмах из 17 рай-
онов (Ардатовский, Атяшевский, Атюрьевский, Большеигнатовский,
Ельниковский, Зубово-Полянский, Ковылкинский, Козловский,
Краснослободский, Мельцанский, Майданский, Пурдошанский,
Рыбкинский, Саранский, Старошайговский, Торбеевский, Теньгу-
1 Ломшин В. А. Деревня Мордовии в послевоенные годы. С. 30.
2 ЦГА РМ. Ф. Р.-228. Оп. 3. Д. 138. Л. 90.
3 См.: Ломшин В. А. Указ. соч. С. 96-102.
4 ЦГА РМ. Ф. Р-228. Оп. 3. Д. 1190. Л. 23.
5 См.: Ломшин В. А. Указ. соч. С. 46-47.
6 По административно-территориальному делению в МАССР/насчиты
валось 32 района. t
388
шевский) говорится об отсутствии продовольствия, отмечаются кон-
кретные факты голода и заболевания дистрофией.
Судя по архивным документам, голод продолжал гулять по
всем районам республики и в первой половине 1947 г. Тем не ме-
нее благодаря благоприятным погодным условиям зимы — весны
1946/1947 гг. в колхозно-совхозном секторе было собрано зерновых
и бобовых культур в 3,2 раза больше, чем в предыдущем году, но по-
прежнему гораздо меньше (на 36 %) чем в довоенном 1940 г. Как
следствие, относительно улучшилось продовольственное обеспе-
чение рядовых колхозников1. В 1948 г. снова отмечается спад сель-
скохозяйственного производства. Так, валовой сбор зернобобовых
фактически упал до уровня 1945 г., ухудшилось положение с выда-
чей на трудодни хлеба2.
Таким образом, сельское хозяйство республики, подчиняясь про-
водимому во второй половине 1940-х гг. жесткому экономическому
курсу, никак не могло преодолеть кризис производства. Во всех гре-
хах колхозов, в частности в невыполнении планов по расширению по-
севных площадей, спаде трудовой активности, низкой урожайности,
были обвинены колхозники-«паразиты» и единоличники. В первую
очередь пострадали те колхозники и единоличники, кто открыто вы-
ражал недовольство беспорядком и произволом в колхозах, а также
вступали в конфликт с местным руководством. Процесс чистки кол-
хозов и сельских советов, согласно Указу от 2 июня 1948 г., прошел в
«лучших» традициях сталинского режима.
Только после смерти И. Сталина в марте 1953 г. пришло осозна-
ние того, что модель колхозно-совхозной системы, сложившаяся в
1930-е гг. и реанимированная после войны переживал сильнейший
кризис и требовал реформирования. Именно благодаря реализации
сталинской модели крупного огосударствленного хозяйства, значи-
тельная часть сельского населения Среднего Поволжья России про-
жила два десятилетия в условиях хронического недостатка продуктов
питания и неоднократных всплесков смертности от порождаемых го-
лодом болезней. Голод стал спутником модернизированного по-ста-
лински сельского хозяйства. Очевидно, что говорить о какой-либо
этнической направленности голода, это идти наперекор имеющимся
фактам. От голода одинаково умирали русские и украинцы, мордва и
чуваши, татары и марийцы.
1 См.: Ломшин В. А. Деревня Мордовии в послевоенные годы. С. 116.
2 Там же. С. 116.
389
В памяти народной война и первые послевоенные годы оставили
самый неизгладимый след. Практически большинство очевидцев того
времени, проживающие в селах Республики Мордовия в своих вос-
поминаниях указывают на тяжелейшие условия труда, низкую или
совсем отсутствовавшую оплату труда в колхозах, личное подсобное
хозяйство как основной источник доходов, на хроническое недоеда-
ние и голод, бегство населения в другие регионы (например, в Москву
и Московскую область, Ленинград, Ташкент (Узбекистан), Казахстан,
Донбасс (Украина)). По мнению жителей деревень и сел Мордовии,
жизнь стала в колхозах налаживаться лишь после 1953 г.1
X,
Ч * МПТ
У/' ;wlx
‘Г Я?.!!
f. но»;';1
И'Т
1 Рукописный Фонд НИИГН при Правительстве РМ. И-1599,. Л. 2-5;
18-22; 90-95; 100-105, ПО.
(I I
Красная армия в условиях голода в СССР. 1932-1933 гг.
: । -а > i
Н. Тархова
До последнего времени заявленная тема оставалась вне сферы
внимания исследователей1. Не последнюю роль в этом играло су-
ществовавшее на протяжении всего советского периода «табу» на
освещение массового голода в СССР 1932-1933 гг., вошедшего в ис-
торию как Великий голод. Недостаточность внимания к данной теме
объясняется также малоизученностью социальной сферы жизнедея-
тельности армии. С «открытием» архивов в начале 1990-х гг. и после
рассекречивания документов военного ведомства за 1930-е гг. стало
возможным изучать армию в более широком политическом контек-
сте. Публикуемая статья является продолжением начатого автором
исследования места и роли Красной армии в период проведения
политики коллективизации и раскулачивания деревни. Источнико-
вой базой для ее написания стали документы Российского государ-
ственного военного архива (РГВА), опубликованные в сборниках
«Красная армия и коллективизация деревни в СССР (1928-1933)»2
и «Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание.
1927-1939». Т. З.3 На сегодняшний день наши знания о состоянии
1 Основные положения данной статьи были изложены на конференции
AAASS (American Association for the Advancement of Slavic Studies), прохо-
дившей 12-15 ноября 2009 г. в Бостоне. Выступление в Бостоне является ло-
гическим продолжением проводимого автором исследования о месте и роли
Красной армии в период сталинской политики коллективизации и раскула-
чивания в деревне. Основные выводы данного исследования были изложены
на международной конференции «История сталинизма. Итоги и проблемы»,
проходившей в 5-7 декабря 2008 г. в Москве.
2 Красная армия и коллективизация деревни в СССР (1928-1933). Сб.
документов из фондов Российского государственного военного архива /
Сост. А. Романо, Н. Тархова. Napoli, 1996. (Публикация документов на рус-
ском и итальянском языках). Далее — КА и КД.
3 Трагедия советской деревни. Коллективвизация и раскулачивание.
1927-1939. Документы и материалы в 5тт. / Под ред. В. П. Данилова, Р. Ман-
нинг, Л. Виола. Т. 3. Конец 1930-1933 гг. / Отв. сост. В. Данилов, И. Зеленин,
б- Кондрашин, Н. Сидоров. М.: РОССПЭН, 2001. Далее — ТСД.
391
армии и основных направлениях политической работы в ней в 1932-
1933 гг. характеризуются следующими аспектами.
Общая характеристика Красной армии
В 1932 г. общая численность Красной армии составляла более
778 тыс. человек, служивших в кадровых частях, из них на рядовой
состав приходилось более 489 тыс., на младший командный состав —
более 135 тыс. Наибольшее число призываемых в армию служило
в сухопутных силах — более 675 тыс. человек, которые составляли
основу Красной армии; на воздушные и военно-морские силы соот-
ветственно приходилось более 55 тыс. и 44 тыс. человек. Данные по
переменному составу территориальных частей соответственно тако-
вы: по рядовому составу — более 687 тыс. человек, по младшему ко-
мандному составу — более 23 тыс.1
Социальная характеристика сухопутных сил в 1932-1933 гг. пред-
ставляла следующую картину (в процентном отношении). Рядовой
состав в большинстве своем был представлен крестьянами — 63,1 %
(1932) и 56,9 % (1933), рабочие составляли 32,5 % (1932) и 37,2 %
(1933), минимальное число рядовых были служащими служащим —
4,0 % (1932) и 5,1 % (1933), прочие - 0,4 % (1932) и 0,8 % (1933).
Младший командный состав сухопутных сил по своим показателям
незначительно отличался от рядовых. Он также в большинстве своем
был представлен крестьянами — 57,0 % (1932) и 52,2 % (1933), рабо-
чих было 38,1 % (1932) и 42,3 % (1933), служащих - 4,4 % (1932) и
4,9 % (1933), прочих - 0,5 % (1932) и 0,6 % (1933)2.
Политико-моральное состояние армии
Общая стабилизация настроений в армии в 1931 г., согласно свод-
кам Политического управления РККА (ПУ РККА), имела в основе
своей совокупность нескольких причин. Безусловно, важнейшей из
них являлась политическая и агитационная работа с красноармей-
скими массами (через прием в партию и комсомол, собрания, беседы,
политзанятия, низовую печать и т. д.).
Организационная работа
Партийно-комсомольская прослойка в рядовом составе сухопут-
ных сил была минимальной, если говорить о коммунистах, — 9,0 %
1 Статистические данные о Красной армии в 1932-1933 гт. // КА и КД.
С. 406.
2 КАиКД. С. 406.
392
(1932) и 12,9 % (1933), несколько больше было комсомольцев --
27,8 % (1932) и 29,3 % (1933). По младшему командному составу эти
показатели были значительно выше: коммунистов — 39,6 % (1932)
и 44,9 % (1933) и комсомольцев - 37,0 % (1932) и 23,1 % (1933)’.
Значительный рост членов партии среди рядового состава произо-
шел в 1932 г.
Общеармейские показатели партийно-комсомольской прослойки
в рядовом составе, по данным ПУ РККА, составили: члены партии -
20,0 % (на 1 июля 1932 г.) против предшествующих 6,8 % и 10,4 % (на
1 января 1931 г. и 15 января 1932 г.); комсомольцы — 28,2 % (на 15 ян-
варя 1932 г.) против 20,6 % (на 1 января 1931 г.), соответствующие
показатели на 15 января 1932 г. отсутствуют1 2. На 15 июля 1933 г. в
рядовом составе было членов партии 12,9 %, комсомольцев — 33,1 %3.
Среди младшего командного состава партийно-комсомольская
прослойка была изначально выше, ее общеармейские показатели со-
ставляли: члены партии — 48,6 % (на 1 июля 1932 г.) против предше-
ствующих 38,4 % и 41,6 % (на 1 января 1931 г. и 15 января 1932 г.);
комсомольцы — 22,4 % (на 15 января 1932 г.) против 22,1 % (на 1 ян-
варя 1931 г.), соответствующие показатели на 15 января 1932 г. и на
1933 год в опубликованных документах ПУ РККА отсутствуют4.
«Чистка» армейских рядов
Наряду с устным воздействием рядовой состав продолжал подвер-
гаться «чистке». Начатая летом 1928 г. кампания по «изъятию из ар-
мии социально-чуждых элементов» не прекращалась и в последующие
годы. При этом важно отметить, что одновременно с «чисткой» армей-
ских рядов происходила «чистка» и внутри деревенского сообщества.
Таким образом, «просочиться» (через призыв или сборы) в армейские
ряды «социально-чуждым элементам» становилось все труднее. Так, за
первое полугодие 1931 г. было «изъято» 1009 человек, тогда как за пер-
вое полугодие 1932 г. этот показатель составлял только 414 человек5
Однако нарастание продовольственных затруднений в стране повлек-
ло за собой и усиление карательных мероприятий в армии. Так, всего
1 КАиКД. С. 406.
2 Из доклада ПУ РККА «О политико-моральном состоянии и политра-
боте в Красной Армии в 1932 г.» (док. № 66) // Там же. С. 458.
3 Из доклада ПУ РККА «О политико-моральном состоянии Красной Ар-
мии в 1933 г.» (док. № 76) // Там же. С. 512.
4 Из доклада ПУ РККА «О политико-моральном состоянии и политра-
боте в Красной Армии в 1932 г.» (док. № 66) // КА и КД. С. 458.
5 Там же. С. 460.
393
из Красной армии было «изъято» в 1932 г. 3889 человек, а в 1933 г. —
22 308 человек. Из них красноармейцы кадровых частей составляли
соответственно: 1502 и 7143 человек, а младший комсостав — 164 и
1361 человек. Среди «изъятых» большинство составляли «кулаки и
торговцы»: в 1932 г. — 2673 человек, в 1933 г. — 11 103, меньшинство —
«духовенство», соответственно, 97 и 427 человек. Обращает на себя
внимание значительное повышение показателей в группе «прочие»:
если в 1932 г. их было только 43 человека, то в 1933 г. — 24001.
«Чистка» способствовала также борьбе с возникающими в армии
различного рода группировками, именовавшимися как «контррево-
люционными» и объединяющими в себе бойцов и младших команди-
ров, недовольных либо политикой власти, либо условиями службы.
По данным ПУ РККА, за первое полугодие 1932 г. были ликвидиро-
ваны 24 подобных группировки с 104 участниками, однако, по данным
ОГПУ, за этот же период времени число выявленных группировок
было значительно выше — 64 с 303 участниками2. Всего за 1932 год
в армейских частях было «вскрыто» 50 группировок, а за январь —
август 1933 г. (по неполным данным) до 60 группировок с 270 участ-
никами, среди которых были средний начсостав, члены и кандидаты
партии, комсомольцы3. Эти цифры показывают, что карательные
меры были одним из факторов обеспечения спокойствия армии.
Настроения красноармейцев
Другим важнейшим фактором, влияющим на стабилизацию на-
строений в армии, являлось активное вовлечение армии в процесс
социалистического строительства в деревне через систему курсов для
подготовки колхозных кадров и организацию красноармейских кол-
хозов. Демобилизованные красноармейцы, получившие армейскую
политическую закалку, в основной своей массе становились опорой
власти в деревне. Более того, приобретенные ими организационные и
хозяйственные навыки на армейских курсах делали их центральными
фигурами в новых колхозах и совхозах, агитирующими допризывную
молодежь за «новый» курс только одним своим положением. В под-
тверждение тому можно привести данные о колхозной прослойке в
Красной армии. Среди крестьянской части рядового состава красно-
армейцы-колхозники составляли на 1 января 1932 г. 63,4 %, а в конце
1 Статистические данные о Красной армии в 1932-1933 гг. // Там же.
С. 408.
2 Из доклада ПУ РККА «О политико-моральном состоянии и политра-
боте в Красной Армии в 1932 г.» (док. № 66) // КА и КД. С. 460.
3 Из доклада ПУ РККА «О политико-моральном состоянии Красной Ар-
мии в 1933 г.» (док. Ха 76) // Там же. С. 516.
394
1933 г. — 75,3 %. Общеармейские показатели по численности колхоз-
ников были значительно ниже, соответственно 38,0 % и 39,9 %'.
По данным ПУ РККА, на февраль 1932 г. основная масса красноар-
мейцев, в том числе и новое пополнение, «активно поддерживало все
хозяйственно-политические мероприятия партии и Советской вла-
сти»1 2. Однако, при этом политорганы отмечали, что среди красноар-
мейцев-колхозников, недовольных хлебозаготовками, присутствуют
антиколхозные настроения. Суть их, охарактеризованных в политдо-
несениях как «явно кулацкие», сводилась к следующему: «жалуются
на непосильность хлебозаготовительных планов», «считают, что нуж-
но сначала обеспечить хлебом себя, а потом, в последнюю очередь, вы-
полнить обязательства перед государством», «выражают недовольство
на отсутствие возможности продавать излишки своих продуктов на
вольном рынке по коммерческим ценам». Среди примеров подобных
высказываний приводилось и такое: «Колхозы не оправдывают себя. У
единоличников дело поставлено лучше. Единоличники своевременно
убрали хлеб, а у колхозников много хлеба осталось в поле»3.
Весна 1932 г. принесла обострение настроений среди красноармей-
цев. В этот период увеличился поток писем и телеграмм в армию, более
того, сюда стали приходить посылки с образцами «недоброкачествен-
ного хлеба». Недовольство стали высказывать даже представители
командного состава. Все чаще отдельные проявления недовольства пе-
рерастал и в критику политики партии вообще: «социализма наголодном
желудке не построишь», «пятилетний план невыполним и провалива-
ется», «колхозы себя не оправдывают»4. Недовольные высказывания
продолжали фиксироваться и в дальнейшем. Так, в августе 1932 г., в
период уборочной кампании ПУ УВО сообщало в ПУ РККА о кри-
тических настроениях среди красноармейцев-колхозников, которые
высказывают сомнение «в успешном проведении уборочной кампании
из-за нехватки рабочей силы, рабочего скота, причем делаются ссылки
на то, что мало засеяли и т. п.», называя причины: «на селе голодают,
нет хлеба, некоторые колхозники умирают с голоду»5.
и, и ( I
1 КА и КД. С. 512.
2 Из сводки ПУ РККА о политических настроениях красноармейцев от
И февраля 1932 г. (док. Ns 56) //Тамже. С. 412.
3 Из сводки ПУ РККА о политических настроениях красноармейцев от
11 февраля 1932 г. (док. № 56) // КА и КД. С. 414.
4 Из доклада ПУ РККА «О политико-моральном состоянии и политра-
боте в Красной Армии в 1932 г.» (док. Ns 66) // Там же. С. 460.
5 Из сводки ПУ УВО от 2/8 августа 1932 (регистрационный номер
№ С/0438) о настроениях красноармейцев (док. Ns 65) // Там же. С. 454-456.
395
Намного серьезнее обстояло дело с красноармейцами — бывши-
ми единоличниками, которые, по данным ПУ РККА, составляли на
февраль 1932 г. около 40 % всего личного состава армии «по отно-
шению к крестьянской части»1. Политработники отмечали твердое
нежелание единоличников не идти в колхоз, «мотивируя это орга-
низационно-хозяйственными неполадками в них». Среди примеров
высказываний приводились такие: «В колхозах нет обуви, и вообще
ничего не дают. В колхозах обезличка, каждый надеется на “дядю”
Урожай лежит на полях, гниет»; «Колхоз — это насильно согнанные
люди. В колхозах все пропадет... Кулаков выжили, и все передали в
колхозы, а колхозы оставляют хлеб в поле»2. При этом отмечалось,
что среди единоличников «высказывается мнение», что крестьянин
вынужден идти в колхозы, «чтобы избавиться от тяжести налогов и
разного рода заготовок». Вот один из примеров: «Надо скорее бежать
в колхоз, а то ничего в хозяйстве не останется. Хотя это будет не доб-
роволльное вступление, но ничего не поделаешь». «В центре внима-
ния» красноармейцев-единоличников, по мнению политработников,
находились вопросы хлебозаготовок и налогового обложения. Ос-
новной мотив разговоров вокруг этих вопросов сводился к позиции:
«нормы не выполнять»3. Красноармеецы-единоличники получали
наибольшее число писем из деревни с жалобами на действия местных
органов власти и критикой общей политики. Политработники подоб-
ные письма рассматривали как «каналы проникновения кулацких
настроений» в армию. По мере усугубления продовольственных за-
труднений в стране подобные письма стали получать и красноармей-
цы-колхозники, что, в свою очередь, отражалось на их настроении.
Условия и методы работы политорганов позволяли им не только
следить за содержанием переписки армии с деревней, но и контроли-
ровать настроения как рядового, так и командного состава. Благодаря
этому в материалах ПУ РККА имеется систематизированная инфор-
мация о динамике и характере критических проявлений (высказыва-
ний) в армии за 1932-1933 гг. Приведем основные показатели4.
1 Из сводки ПУ РККА о политических настроениях красноармейцев от
И февраля 1932 г. (док. Ns 56) //Там же. С. 418.
2 Там же. С. 414, 416.
3 Из сводки ПУ РККА о политических настроениях красноармейцев от
11 февраля 1932 г. (док. К» 56) // КА и КД. С. 414.
4 Статистические данные о Красной армии в 1932-1933 гг. // Там же.
С. 408, 410. Данные показатели взяты из диаграмм, составленных ПУ РККА
для отчета в ЦК ВКП(б) в 1933 г. Их иллюстративное изображение дано
396
Общее количество отрицательных высказываний: 1932 г. —
313 762, 1933 г. -346 711.
Динамика отрицательных высказываний: IV квартал 1932 г. —
100 % (69 689); I квартал 1933 г. — 128 % (89 774); II квартал 1933 г. —
145 % (101 389); III квартал 1933 г. — 148 % (103 301); IV квартал
1933 г.-75 % (52 247).
Должностностной состав и число высказываний: рядовой состав —
72,0 % (1932 г. — 223 467) и 68,3 % (1933 г. — 230 020); младший ком-
состав — 13,8 % (1932 г. — 42 813) и 14,5% (1933 г. — 48 706); средний
комсостав - 14,2 % (1932 г. - 44 557) и 17,2% (1933 г. - 57 777).
Социальный состав и число высказываний: рабочие — 1932 г.
(62 364) и 1933 г. (89 153); колхозники — 1932 г. (83 802) и 1933 г.
(119 994); служащие — 1932 г. (38 152) и 1933 г. (41 940); кулаки и
единоличники — 1932 г. (125 919) и 1933 г. (85 416).
Характер высказываний: недовольство службой — 1932 г. (119859)
и 1933 г. (136 942); угрозы в адрес начсостава — 1932 г. (6191) и
1933 г. (5574); повстанческие — 1932 г. (5054) и 1933 г. (4148); против
продовольственных и промтоварных затруднений — 1932 г. (51 016)
и 1933 г. (79 194); антиналоговые и против хлебозаготовок — 1932 г.
(28 339) и 1933 г. (31 564); антиколхозные — 1932 г. (42 294) и 1933 г.
(30 369); прочие - 1932 г. (61 009) и 1933 г. (58 920)
Анализ содержания высказываний позволяет говорить о том, что
на настроения красноармейцев и младшего комсостава прежде всего
влияли продовольственные и промтоварные затруднения, которые
влекли за собой усиление «антиколхозных» высказываний и недо-
вольство налогами и хлебозаготовками. Несомненно, политические
настроения влияли на отношение к службе, давая в целом большое
число «отрицательных» высказываний. Обращает на себя внимание
присутствие среди отрицательных высказываний угроз в адрес нач-
состава, а также «повстанческих». Отметим, что в 1933 г. фиксирует-
ся снижение этих показателей, хотя ситуация в стране значительно
ухудшилась в связи с массовым голодом. Объяснение этому следует
искать не только в «чистке» красноармейских рядов, но и в усилении
политико-воспитательной работы с армейскими массами.
Работа с письмами и жалобами красноармейцев
Письма всегда являлись связующим звеном между красноармей-
цем и домом. Информация о переписке дошла до нас в большинстве
своем в виде перлюстраций, включенных в политсводки и донесения.
в кн.: Тархова Н. С. Красная армия и сталинская коллективизация. 1928
1933 гг. М.: РОССПЭН, 2010. (Вклейка).
397
При цитировании писем из деревни указывались как автор, так и
адресат письма, что позволяет определить не только степень родст-
ва корреспондентов, но и место проживания семьи красноармейца.
В большинстве случаев авторами писем в армию были прямые родст-
венники по мужской линии (отец, брат), традиционно выполняющие
столь важную для села социальную функцию как поддержание се-
мейных связей. Однако чрезвычайность событий в деревне заставила
писать в армию и других людей (родственников и соседей). В лице
армии деревня видела прежде всего своего заступника, ведь в ней
служили сыновья и внуки.
События 1928-1930 гг. показали, что действия властей по внедре-
нию насильственных методов управления в традиционный сельский
уклад вызывали однозначную реакцию деревни: она «бросалась» за
советом и помощью к своим сыновьям в армию. При этом крестьяне
не только жаловались, но и просили защиты против действий местных
властей и содействия в борьбе против притеснений. Армия, в свою
очередь, являясь в большинстве своем крестьянской, активно и болез-
ненно реагировала на деревенские жалобы и просьбы: все чаще фикси-
ровались «нездоровые» разговоры и проявления недовольства.
Весной 1932 г. политорганы армии начали сообщать об ухудшении
настроения красноармейцев, что было связано с содержанием прихо-
дящих из дома писем: родные жаловались на отсутствие помощи и
заботы со стороны местных властей (продовольственная помощь не
оказывается, льготы не соблюдаются, денежное пособие не выплачи-
вается). Причем по мере ухудшения ситуации деревня направляла в
армию не только письма, но и телеграммы, чего ранее в политсводках
и донесениях не отмечалось. Так, например, за декабрь 1931 г. в 152
стрелковый полк (Украинский военный округ) поступило 300 пи-
сем и телеграмм1. Ситуация вновь становилась похожей на 1928 год,
когда в части ежедневно приходили сотни писем с жалобами и даже
угрозами, с просьбами заступиться. Учитывая опыт прошлого, поли-
торганы проявили должное внимание к работе с письмами.
Работа с письмами-жалобами красноармейцев в 1932 г. в Украин-
ском военном округе (УВО)
Серьезная ситуация с жалобами красноармейцев на то, что их се-
мьи голодают, сложилась весной 1932 г. на Украине. В архиве имеет-
ся докладная записка командующего войсками УВО И. Э. Якира на
имя К. Е. Ворошилова «О мероприятиях ЦК КП(б)Украины и РВС
1 КА и КД. С. 416, 414.
398
УВО по оказанию продовольственной помощи нуждающимся семь-
ям красноармейцев» от 1 июля 1932 г. Из документа следует, что уже
в апреле 1932 г. «в частях округа была проведена массовая проверка
характера красноармейских жалоб», установившая, «что абсолютное
большинство из поступающих жалоб падает на получение продоволь-
ственной помощи, на несвоевременное получение установленных
правительством льгот и преимуществ, на несоблюдение революци-
онной законности местными органами власти некоторых районов и
пр.»1 Следующим шагом окружного командования стала докладная
записка в ЦК КП(б)Украины и выступление (5 мая) самого коман-
дующего на заседании Оргбюро ЦК КП(б)Украины. В результате
Оргбюро ЦК КП(б)Украины обязало местные органы власти «более
внимательно относится к поступающим красноармейским жалобам,
систематически проверять ход и их движение»2.
Опубликованный 22 мая 1932 г. циркуляр (№ 355-7) Одесского
областного бюро КП(б) Украины показывает, насколько серьезной
была ситуация с питанием семей красноармейцев. Циркуляр, на-
правленный в адрес всех секретарей городских и районных партий-
ных комитетов, начинался со слов: «В обкоме имеются сведения о
чрезвычайно тяжелом положении семей красноармейцев в целом
ряде районов. Обследование в Знаменском и Вылико-Высковском
и Ново-Миргородском районах выявило ряд безобразных случаев.
Особенно безобразно положение в Ново-Миргородском, а также
Знаменском районах. Семьям красноармейцев никакой помощи не
оказывается. Льготы не соблюдаются. Денежное пособие не выплачи-
вается. За многими колхозами имеется затянувшаяся задолженность.
Призванные в лагеря на сборы новобранцы-колхозники механически
лишаются довольствия и какой бы то ни было помощи из колхоза, без
всякого учета состояния, численности, наличия трудоспособных в се-
мье и т. д. Жалобы красноармейцев и обращения частей остаются без
внимания»3. По мнению обкома, «безобразие» заключалось не толь-
ко в конкретных действиях, но и в позиции местных органов власти:
«Директивы ЦК и правительства об особом внимании к семьям крас-
1 Докладная записка И. Э. Якира К. Е. Ворошилову «О мероприятиях
ЦК КП(б)Украины и РВС УВО по оказанию продовольственной помощи
нуждающимся семьям красноармейцев» от 1 июля 1932 г. (док. № 63) //
КА и КД. С. 448.
2 Там же.
3 Циркуляр Одесского областного бюро КП(б) Украины № 355-7 от
22 мая 1932 г. (док. № 61) // КА и КД. С. 440.
399
ноармейцев не выполняются. В ряде сел даже нет учета семей крас-
ноармейцев, действительного положения их не знают. Есть целый
ряд случаев голодания и даже отдельные случаи голодной смерти в
этих семьях»; «Безобразно плохо там, где товарищи не учли особого
положения семей красноармейцев, и никакой заботы о них не про-
явили»1. В циркуляре указывалось, что такое же отношение к семьям
красноармейцев выявлено в Херсонском и Снегуровском районах.
В отношении последних отмечалось: «Обком считает особенно не-
простительным, если такие районы как Херсонский и Снегуровский
допускают семьи красноармейцев до такого тяжелого положения»2.
Обком указывал на центр тяжести в данном вопросе: «Такое состоя-
ние резко отрицательно отражается на настроении красноармейцев в
казарме. Райпаркомы должны придать особое значение этому сугубо
политическому вопросу»3.
Обком обязал все подчиненные ему низовые партийные органы
осуществить следующие мероприятия для семей красноармейцев.
В отношении продовольственной помощи: в первую очередь удовле-
творить семьи красноармейцев продовольствием — «из тех фондов
продовольственной помощи, которые область отпустила наиболее
нуждающимся районам» (пункт 1); оказывать помощь наиболее ну-
ждающимся семьям красноармейцев «из своих внутренних ресурсов,
из продовольственных фондов колхозов, через общественное пита-
ние, детские ясли» (пункт 2); «не лишать продовольственной помо-
щи семьи тех колхозников, которые ушли на терсборы» (пункт 5).
В отношении денежных выплат: организовать «по всем селам вы-
плату денежных пособий всем семьям красноармейцев согласно су-
ществующих законов» (пункт 3); потребовать от колхозов и других
организаций «покрыть красноармейским семьям всю задолженность
им и выплатить за неоплаченные трудодни» (пункт 4). Кроме того,
обком обязал партийные органы «иметь специальное личное наблю-
дение за ходом помощи семьям красноармейцев и выделить ответст-
венных лиц за провидение в жизнь этих указаний» (пункт 6)4.
Отдельно в циркуляре был выделен пункт об установлении связи
с частями для оказания «помощи политаппаратам частей в их рабо-
те по реагированию на отрицательные настроения красноармейцев,
связанных с домашними делами». С этой целью районные партийные
1 КА и КД. С. 440.
2 Там же. С. 442.
3 Там же. С. 440.
4 Там же. С. 440, 442.
400
комитеты Зиновьевщины, Херсонщины, Николаевщины и Перво-
майщины не позже 28 мая должны были командировать своих ответ-
ственных представителей (членов бюро) на лагерные сборы 15-й и
95-й стрелковых дивизий для «проведения бесед с красноармейцами
своих районов»1. О значимости этих указаний говорят предполагае-
мые сроки их выполнения: уже к 1 июня 1932 г. обком требовал доне-
сти о результатах.
Командование УВО также не оставляло без внимания ситуацию
с семьями красноармейцев. Как следует из ранее приведенного док-
лада И. Э. Якира, он в середине июня 1932 г. вновь обратился с хода-
тайством в Политбюро ЦК КП(б)Украины «об отпуске 80 000 пудов
зерновых культур для оказания помощи остро нуждающимся семьям
красноармейцев, проживающих на территории Украины»2. Помощь
была выделена. Отчитываясь перед наркомом Ворошиловым о своих
дальнейших действиях, командующий округом указывал, как было
распределено зерно по областям: Харьковская обл. - 13 100 пудов,
Днепропетровская — 5600 пудов, Киевская — 23 800 пудов, Винниц-
кая — И 750 пудов, Одесская. — 11 000 пудов, Автономная Молдав-
ская ССР — 5000 пудов. Всего, по данным Якира, помощь должны
были получить 117 районов Украины. Наблюдение за своевременным
продвижением и выдачей отпущенного зерна «по прямому назначе-
нию» было возложено на начальников политорганов частей3.
В докладной записке Якир указывал, что количество нуждающих-
ся семей красноармейцев значительно превышает те цифры, которые
были установлены выборочной проверкой, хотя и они были немалы-
ми — 2624 красноармейских семьи по кадровым частям и 4875 семей
по территориальным частям4. Если учесть, что крестьянская семья
состояла как минимум из 4-5 человек, то общее число получивших
помощь до следующего урожая, было не менее 35 тыс. человек, о чем
Якир также сообщал наркому. В заключение Якир рапортовал: «При-
няты все меры к своевременному и правильному распределению той
помощи. Несомненно, что получение этой помощи и своевременная
информация об этом красноармейцев, непосредственно их семьям бу-
1 КА и КД. С. 442.
2 Докладная записка И. Э. Якира К. Е. Ворошилову «О мероприятиях
ЦК КП(б)Украины и РВС УВО по оказанию продовольственной помощи
нуждающимся семьям красноармейцев» от 1 июля 1932 г. (док. Ns 63) //
КА и КД. С. 448.
3 Там же.
4 Там же. С. 450.
401
дет иметь большое значение по укреплению политических настроений
красноармейцев. Надо сказать, что за последнее время (три-четыре
месяца) отрицательные настроения красноармейцев, призванных с
территории Украины, вращаются главным образом вокруг хлебных за-
труднений и тяжелого материального положения их семей»1.
Вокруг проблемы голода в СССР и, в частности на Украине, идут
большие споры и дискуссии. К сожалению, авторы не всегда исполь-
зуют проверенные аргументы, а отдают предпочтение эмоциям. Так,
например, в книге популярного сегодня историка В. В. Бешанова
«Кадры решают все», изданной большим тиражом, дана следующая
характеристика И. Э. Якира: «С ноября 1925 г. Якир командовал
войсками Украинского военного округа. На этом посту обеспечивал
организацию голодомора в Украине, в частности пресекал “органи-
зованное контрреволюционерами и польскими агентами” массовое
бегство крестьян в города и в другие районы страны. Партия сказала:
“Пусть подыхают на родине", посему обреченные на голодную смерть
районы оцеплялись войсками»2 3. Приведенный нами документ харак-
теризует не только ситуацию в армии, но и действия представителей
власти, в том числе И. Э. Якира, показывая его с иной стороны.
Работа с письмами-жалобами красноармейцев в 1933 г. в Средне -
Азиатском военном округе (САВО)
В начале 1933 г. ПУ РККА издало директиву № 006, которая оп-
ределяла центр тяжести в работе политорганов: работа с письмами
красноармейцев должна занять одно из центральных мест в систе-
ме партийно-политической работы. Отметим, что номер директивы
соответствовал второй степени секретности (совершенно секретно).
Это говорило о масштабе явления и значимости организуемой в свя-
зи с этим работы. Из военных округов в ПУ РККА стали поступать
донесения о выполнении директивы. На примере одного из них про-
следим ход и результаты данной кампании0.
Низовые партийные и комсомольские звенья доносили в полит-
управление САВО (ПУ САВО): «За письмами следит каждая пар-
1 Докладная записка И. Э. Якира К. Е. Ворошилову «О мероприятиях
ЦК КП(б)Украины и РВС УВО по оказанию продовольственной помощи
нуждающимся семьям красноармейцев» от 1 июля 1932 г. (док. №63) //
КА и КД. С. 450.
2 Бешанов В. В. Кадры решают все: суровая правда о войне 1941-1945 гг.
М.: ACT; Мн.. Харвест, 2006. С.189.
3 Политдонесение № 43/с ПУ САВО от 19 июня 1933 г. о письмах крас-
ноармейцев (док. № 74) // КА и КД. С. 498-506. <
402
тайная и комсомольская ячейка...», «парторганизации в практике
своей работы добились такого положения, что поступающие письма
отрицательного и положительного характера становятся сейчас же
известными...», «активную роль в изучении писем заняла прокурату-
ра, проводя консультации, беседы, обследования...» и т. д.1
Особенно активная работа была развернута вокруг «отрицатель-
ных» писем; что приводило к определенным успехам. Это, в свою
очередь, позволяло политуправлению округа сообщать в ПУ РККА:
«Положительным в работе следует подчеркнуть то, что партийные
организации научились [подчеркнуто нами. — Н. Г.] отрицательным
письмам противопоставлять не только достижения вообще, а по-
ложительные факты из тех же районов, сел и колхозов, из которых
идут оотрицательные письма»2. Наряду с этим в частях учились и
конкретным действиям. В практику входило командирование пред-
ставителей частей в районы для выяснения истинной ситуации и раз-
решения на местах проблем, на которые жаловались в своих письмах
красноармейцам их родные.
Среди приведенных в донесении ПУ САВО примеров заслужива-
ют внимания действия руководства Объединенной средне-азиатской
военной школы (ОСАВШ) в связи с большим количеством «отрица-
тельных» писем из Казахстана. В них сообщалось «о голодовках, об
исчезновении родственников и т. д.» Более того, курсанты и красно-
армейцы школы были очевидцами голодной смерти казахов, бежав-
ших с территории Казахстана в Ташкентский и другие районы округа.
Бегство из районов проживания было названо в донесении «массовой
откочевкой». Руководство школы, не имея достаточного представле-
ния о действительном положении дел в этом регионе, командирова-
ло в Казахстан своего преподавателя с целью решения вопросов на
местах. Кроме того, школа обязала его установить связь с местными
парторганами и получить в краевом комитете материалы, характери-
зующие ситуацию в Казахстане. Поездка преподавателя позволила
разрешить несколько проблем. В частности, было «детально изучено
материальное положение 20 семей курсантов в районе Кзыл-Орды»,
а также получены соответствующие материалы в крайкоме. Важным
результатом поездки стало направление директивных указаний из
крайкома Казахстана всем партийным организациям об оказании по-
мощи семьям курсантов и красноармейцев3. *
1 КА и КД. С. 498.
2 Политдонесение Ns 43/с ПУ САВО от 19 июня 1933 г. о письмах крас-
ноармейцев (док. № 74) // КА и КД. С. 502.
3 КА и КД. С. 502.
403
ПУ CABO в своем донесении отмечало, что в работе с письмами
активную позицию заняли Центральное бюро красноармейских писем
и органы Военной прокуратуры. Бюро красноармейских писем дейст-
вовало в системе ПУ РККА с 1923 г., через его отделения в армейских
частях красноармеец мог написать письмо или сделать запрос в органы
власти по волнующим его вопросам. В условиях массовых продоволь-
ственных затруднений Бюро стало проявлять настойчивость в получе-
нии ответов с мест на свои запросы. С этой целью Бюро практиковало
дублирование своих запросов: копии запросов посылались не только
прямым адресатам, но и в райкомы, прокурорам и др. органы власти. Не
отставали от Бюро и органы Военной прокуратуры. В политдонесении
указывалось, что части стали практиковать привлечение к судебной
ответственности представителей местных органов «за бюрократизм
и волокиту». При этом отмечалось, что подобная практика «прежде
не наблюдалась». Среди представителей власти, привлеченных к су-
дебной ответственности, были председатели колхозов, зав. городским
собесом г. Ашхабада1 и др. Показателен один из ответов председателя
колхоза, которого собирались привлечь к ответственности, свидетель-
ствующий об истинных масштабах массового голода. На запрос воен-
кома 9 стрелковой дивизии, почему семья красноармейца не получает
помощь (продуктами питания) от колхоза, была получена справка из
правления колхоза. В ней указывалось: «Дана настоящая справка гра-
жданке в том, что она и ее семья ввиду отсутствия в колхозе продуктов
питания получает на прокормление траву, что и удостоверяется»2.
Несмотря на активную работу, развернувшуюся вокруг писем
красноармейцев, ПУ САВО все же констатировало, что «продвиже-
ние и разрешение красноармейских жалоб проходит крайне медлен-
но». При этом указывалось, что этом виноваты не только местные
органы, которые «действительно медлят с ответами», но и сами части:
«...в частях еще не добились непрерывного учета писем, регулярно-
го подведения итогов и анализа влияния писем на настроения»3. Вот
один из примеров такой нерадивости: по 3 стрелковой дивизии из
413 жалоб и заявлений, поступивших с 1 января 1933 г., только на 265
были получены ответы4.
Армия не только получала письма из деревни, она их писала в де-
ревню. К сожалению, обзорные документы с перлюстрацией писем
1 КАиКД. С. 504.
2 Там же.
3 Там же. С. 500.
4 Там же. С. 504.
404
в деревню в архивах встречаются крайне редко. Эта информация
разбросана по политдонесениям и обзорам армейских политорганов
различных уровней, что затрудняет их обнаружение. Известно, что
с началом «нового» курса в деревне политработники стали активно
использовать посылку красноармейцами индивидуальных и коллек-
тивных (земляческих) писем в свои села. Таким образом, письма из
армии становились средством агитации и пропаганды. О значении
этого направления политической работы в армии говорит найден-
ный нами в архиве документ. 24 февраля 1930 г. зам. наркомвоенмо-
ра И. С. Уншлихт направил начальнику ПУ РККА Я. Б. Гамарнику
секретное сообщение: «Из писем красноармейцев в деревню видно,
что практика коллективных писем в деревню о коллективизации
зачастую дает эффект прямо противоположный нами предполагае-
мому. Вслед за такими письмами следуют опровержения со стороны
красноармейцев, заявления, что их заставляют писать так, а не иначе.
Нет ли здесь неумелого подхода к столь сложному и ответственному
вопросу, нет ли здесь моментов администратирования? Достаточно
ли инструктированы наши политработники?»1
В 1932-1933 гг. практика посылки агитационных писем — с уче-
том уроков прошлого — продолжала использоваться, особенно в пе-
риоды посевных и уборочных работ, в том числе и для пропаганды
и разъяснения партийных решений. Например, в период весенне-
го сева 1933 г. в Средне-Азиатском военном округе агитационные
письма, отправляемые главным образом в республики Средней
Азии, имели цель «доведение директив о весеннем севе и сталин-
ской путевки борьбы за урожай до колхоза». Так, из 8 стрелковой
дивизии было послано свыше 2000 индивидуальных и 132 коллек-
тивных писем, из 1 стрелковой дивизии — 1000 писем с разъясне-
ниями решений январского 1933 г. пленума ЦК ВКП(б), из школы
(ОСАВШ) — около 300 писем2. Армейские части предлагали кол-
хозам принять взаимные обязательства «на основе соцсоревнова-
ния», со своей стороны, увязывая их с выполнением задач по боевой
и политической подготовке3. Важно отметить, что на эти письма в
части приходили ответы. Таким образом, вывод в политдонесении
ПУ САВО о том, что «письма превратились в мощное оружие укре-
пления политико-морального состояния частей и болыпевитского
1 РГВА. Ф. 9. Оп. 3. Д. 430. Л. 21 и об. Подлинник.
2 Политдонесение № 43/с ПУ САВО от 19 июня 1933 г. о письмах крас-
ноармейцев (док. № 74) // КА и КД. С. 500.
3 Там же. С. 500, 502.
405
воздействия казармы на колхозы, совхозы, предприятия, соворга-
ны...»1 не был голословным.
Работа с переменным составом территориальных частей
Что такое переменный состав
С середины 1920-х гг. устройство Вооруженных Сил СССР бази-
ровалось на сочетании постоянной кадровой армии с территориаль-
ными частями, организованными по принципу милиционной армии.
Переход Красной армии на новую систему комплектования осущест-
влялся на основании декрета ЦИК и СНК СССР от 8 августа 1923 г.
Первоначально на милиционные начала были переведены только
10 кадровых дивизий. К 1928 г. число территориальных дивизий со-
ставляло уже 41 против 26 кадровых.
Общий срок службы призывника в территориальной части состав-
лял 60 месяцев (5 лет). Из них 40-50 месяцев призывник находился
дома и только 10-15 месяцев (в зависимости от рода войск) — в тер-
риториальной части на сборах (от 2 до 3 месяцев в году). Отсюда и
название красноармейцев, служивших в территориальных частях -
переменный состав. Таким образом, переменники большую часть
времени проводили дома. В связи с этим их настроения не только
отражали ситуацию на местах, но могли оказывать влияние на село.
Напомним, что численность переменного состава территориальных
частей в 193-1933 гг. составляла около 688 тыс. человек, что почти в
1,5 раза превышало численность рядового состава кадровых частей2.
Настроения переменного состава необходимо было учитывать
и потому, что большая часть военных округов в по преимуществу
состояла из территориальных частей. Из 10 военных округов, соз-
данных на территории СССР к 1930 г., только два были полностью
кадровыми (САВО и ОКДВА) и два — полностью территориальны-
ми (ПриВО и СибВО). Остальные шесть округов (БВО, ККА, ЛВО,
МВО, СКВО, УВО) имели в своем составе как кадровые, так и терри-
ториальные дивизии. Например, в 1930 г. в составе МВО числилась
только одна кадровая дивизия против 9 территориальных, в УВО —
4 кадровых и 12 территориальных3. Их соотношение не было посто-
янным и менялось в зависимости от организационных мероприятий,
1 КА и КД. С. 500.
2 Статистические данные о Красной армии в 1932-1933 гг. // КА и КД.
С. 406.
3 См.: Характеристика личного состава РККА (социально-демографиче-
ская). Книга III. М.: Изд. ГУ РККА, 1931. С. 116.
406
проводившихся по военному ведомству. Так, например, в приводимой
нами докладной записке И. Э. Якир пишет о проверке, проводившей-
ся по 10 кадровым и И территориальным дивизиям.
Известно, что в состав УВО в 1933 г. входили следующие стрел-
ковые дивизии. Кадровые-. 2-я Кавказская им. тов. Степина (с дисло-
кацией управления и частей дивизии в г. Овруч), 3-я Крымская им.
ЦИК Крымской АССР (г. Симферополь, Севастополь, Феодосия,
Евпатория), 24-я Самаро-Ульяновская Железная (г. Винница, Хмель-
ник), 44-я Киевская (г. Житомир, Новоград-Волынск), 46-я (г. Коро-
стень, Малин, м. Лутины), 51-я Перекопская им. Московского Совета
РК и КД (г. Одесса, Тирасполь), 96-я Винницкая им. тов. Фабрициуса
(г. Жмеринка, Бар, м. Волковницы); территориальные'. 2-я Туркестан-
ская (г. Белая Церковь, Васильков, Переяславль), 7-я Черниговская
им. М. В. Фрунзе (г. Чернигов, Нежин, Ромны, Конотоп), 15-я Си-
вашская (г. Николаев, Зиновьевск, Херсон), 23-я (г. Харьков, Чугуев,
Ахтырка), 25-я Чапаевская (г. Полтава, Кременчуг), 30-я Иркутская
им. ВЦИК (г. Днепропетровск, Павлоград, Запорожье), 41-я (г. Кри-
вой Рог, Александрия, Никополь), 58-я (г. Черкассы, Золотоноша,
Смела, Первомайск), 75-я (г. Дубны, Пирятин, Прилуки, Мирго-
род), 80-я Донбасса (г. Артемовск, Мариуполь, Славянск, Луганск);
смешанные-. 95-я Первомайская (г. Бирзула, Ананьев, Балта), 99-я
(г. Умань, Могилев-Подольский, Вапнярка), 100-я (г. Бердичев, Фас-
тов, Шепетовка)1.
Настроения переменного состава
Еще ранее в политсводках 1928-1930 гг. отмечалась более актив-
ная позиция переменников по отношению к усиление хлебозагото-
вок, коллективизации и раскулачиванию в деревне. Более того, они
не только выступали с критикой мероприятий власти, но и принима-
ли деятельное участие в крестьянских «волынках». Последнее пред-
ставляло серьезную угрозу, если учесть, что переменники на время
сборов получали доступ к оружию. Таким образом, их настроения
являлись залогом спокойствия не только армии, но и деревни. Уже в
марте 1932 г. в связи с начавшимся массовым голодом политорганы
военных округов доносили об участии переменного состава в кресть-
янских «волынках». На примере опубликованных специальных до-
несений и сводок ПУ УВО в ПУ РККА, имеющих гриф «совершенно
секретно», проследим эту ситуацию.
1 Перечень стрелковых дивизий УВО составлен с использованием дис-
локационных книг Штаба РККА.
407
В донесении от 25/27 марта 1932 г. (№ 100) ПУ УВО сообщало об
участии жен переменников в «бабьих волынках». В частности, жены
переменников, проживающие в селах Янчикрак и Скельки, 18 марта
направились к правлению колхоза и сельсовета с требованием вы-
дать хлеб. После того, как им сообщили, что «кроме картошки колхоз
ничего не имеет», они направились в с. Васильевку, где проходили
10-ти дневные сборы переменного состава (район комплектования
30-й стрелковой дивизии). Хотя начсоставу удалось не допустить
«приближающуюся толпу женщин» до сборов и уговорить их разой-
тись по домам, в донесении было отмечено «ухудшение» в настроени-
ях переменного состава1.
В том же донесении говорилось, что 11 марта крестьяне ряда сел
Немировского района готовились устроить подобную «волынку», ко-
торая, однако, была предупреждена в связи с арестом организаторов.
Там же указывалось, что в Немировском районе (район комплектова-
ния 96 стрелковой дивизии) уже предпринимались 8 попыток «унич-
тожения семенных фондов», при этом отмечалось, что имели место
«массовые случаи отказа от принятий посевных карточек» с целью
«не принимать плана сбора семенных фондов», а также приводились
примеры соответствующей агитации: «Уберите карточки, заберите
землю, сеять не пойдем»2.
Недовольство крестьян выражалось зачастую в массовых походах
к элеваторам и винокуренным заводам, где имелись запасы зерна и ку-
курузы. ПУ УВО сообщало о подобных выступлениях в районе ком-
плектования 288 стрелкового полка 96 стрелковой, дивизии: 18 марта
толпа крестьян (3000 человек), разгромив передвижные кооператив-
ные ларьки и спиртоводочную лавку с криками «Бей, бери кукурузу, мы
голодны, кукуруза гниет и пропадает, у нас хлеб забрали, мы заберем
кукурузу», направилась к заводу «с намерением разобрать кукурузу»3.
В районе комплектования 41-й Криворожской дивизии 29 февраля
1932 г. — в с. Казанка Долинского района толпа в 500 человек (в боль-
шинстве своем женщины) отправилась на элеватор; 1 марта — груп-
па лиц, среди них переменник, «устроивши дебош около кооперации»,
стала призывать «идти на элеватор забирать хлеб», а затем разгроми-
ла склад кукурузы, «растащив 300-400 пудов»; 2 марта — уже около
1500 человек отправились на элеватор, но прибывший туда конный ре-
1 Из спецдонесения № 100 ПУ УВО от 25/27 марта 1932 г. (регистра-
ционный номер № С/00168) «О кулацких и антисоветских выступлениях в
районах комплектования» (док. № 58) // КА и КД. С. 426.
2 КА и КД. С. 428.
3 Там же.
408
зерв милиции «рассеял толпу», арестовали около 30 человек. По дан-
ным политотдела дивизии, было установлено, что в данной «волынке»
принимало участие 5 переменников, причем один из них был аресто-
ван, кроме того, два переменника, проживающие в селе, были осужде-
ны на два года каждый, и еще один «бежал из села неизвестно куда»1.
Несмотря на заявления политорганов, что «настроения основной
массы переменников в общем здоровые», им все же приходилось кон-
статировать существование «отрицательных» настроений среди пе-
ременников: «...значительная часть их резко заявляла, что “у нас нет
хлеба, мы голодаем, и нам не помогают”»2. Среди высказываний были
и такие: «Сейчас на селе все голодают. Если будет война буде, село
будет против нас.»; «Скоро и наши жены пойдут просить хлеба. Вот у
моей жены забрали хлеб, что же она будет делать? Пойдет просить»;
«На селе все забирают и начинают хаты забирать. Если бы были ку-
лаки, то и хлеб бы был, а без кулаков и хлеба нет»3
В июне 1932 г. в связи с массовым призывом новобранцев 1909 г.
рождения на сборы переменного состава ПУ УВО доносило: «За не-
сколько дней сборов по далеко не полным данным, имеющимся в пу-
окре, подано 3000 жалоб, причем большинство из них на отсутствие
хлеба и продовольственные затруднения, отсутствие помощи со сто-
роны колхозов предприятий и т. д.»4 В этой же сводке указывалось,
что общее число явившихся на сборы, по данным девяти территори-
альных дивизий УВО составило 37 737 человек. По мнению ПУ УВО,
«наплыв заявлений, жалоб и недовольств» были вызваны «особен-
ностями», которые «переживает в настоящее время УССР в связи с
продовольственными затруднениями, недочетами в организационно-
хозяйственном состоянии колхозов, имевшими место искривления-
ми и перегибами в хлебомясозаготовках и крупными недочетами в
работе низовых органов власти по оказанию помощи семьям крас-
ноармейцев кадра и переменного состава»5. Одновременно ПУ УВО
1 Из спецдонесения № 101 ПУ УВО от 25/27 марта 1932 г. (регистраци-
онный номер № С/00169) «Об антисоветских выступлениях в районах ком-
плектования» (док. № 59) // Там же. С. 432.
2 КА и КД. С. 434.
3 Там же. С. 428, 434.
4 Из сводки ПУ УВО от 16 июня 1932 г. (регистрационный но-
мер №С/00282) «О сборах новобранцев переменного состава 1909 г.»
(док. № 62) // Там же. С. 444.
5 Из сводки ПУ УВО от 16 июня 1932 г. (регистрационный но-
мер № С/00282) «О сборах новобранцев переменного состава 1909 г.»
(док. № 62) // КА и КД. С. 444.
409
сообщало, что, «в отличие от прошлого года», наблюдается «усиление
отдельных отрицательных настроений среди новобранцев».
Отметим, что слово «отдельные» политорганы применяли всегда
как камуфляж, для маскировки остроты явления. Факты же свиде-
тельствовали, что «усиление» было весьма существенным. В той же
сводке ПУ УВО сообщало, что «усложнилось политическое руково-
дство массами», особенно в тех территориальных частях, «районы
комплектования которых находятся в тяжелом продовольственном
положении»* 1. За «отрицательными» настроениями, доносили из ПУ,
стояли «неверие в успехи индустрилизации страны, коллективиза-
ции села, несогласие с текущими мероприятиями партии, вплоть до
открытых недовольств политикой партии на селе»2.
Недоверие к политике партии вцелом влекли за собой «неверие в
“реальность” осуществления» конкретных мероприятий, в частности,
майских решений ЦК ВКП(б) и СНК о хлебозаготовках в колхозной
торговле и нового закона о сельскохозяйственном налоге. Среди при-
веденных примеров высказываний новобранцев были такие: «Гово-
рят, что растем, а люди умирают с голоду (Криворожская дивизия,
колхозник)»; «Растем, растем и ничего нет (колхозник, середняк)»;
«Строим, строим пятилетку, а на самом деле положение не улучша-
ется (там же)»; «Хлеб забрали, а колхозники сейчас помирают с го-
лоду. Земли не засеяли. Нужно было раньше думать о крестьянине.
Колхозники голодают, а мы кормим буржуазию (имеет в виду экс-
порт, 99 дивизия)»; «Хорошо, что мы строим вторую пятилетку и в
особенности тяжелую индустрию, но беда в том, что крестьянство
плохо живет, и на него никто не обращает внимания (100 дивизия)»;
«Трудностей во 2-й пятилетке будет еще больше, и они нас загонят в
трубу (там же)»3.
Очевидно, что активизация работы с переменным составом ста-
новилась важной общеполитической задачей. С осени 1932 г. внима-
ние политорганов все более сосредоточивается вокруг агитационной
и пропагандистской работы с красноармейцами, в том числе с пере-
менным составом территориальных частей. Только за конец 1932 г.и
1933 г. ПУ РККА подготовило целый ряд соответствующих распоря-
дительных документов, в том числе: 10 сентября 1932 г. — приказ об
улучшении работы ленинских уголков (№ 17); 28 октября 1932 г. —
директива об устранении недостатков в руководстве и проведении по-
' КАиКД. С. 444.
2 Там же. С. 446.
1 Там же.
410
литзанятий с красноармейцами; 15/16 января 1933 г. — директива об
улучшении работы низовых агитаторов; 15 февраля 1933 г. — дирек-
тива о задачах армейских политорганов в связи с проведением зимних
учебных сборов переменного и приписного состава (№ 12); 4 марта
1933 г. — директива о мерах по обеспечению успешного проведения
посевной кампании в сельскохозяйственных предприятиях войско-
вых частей и военной кооперации (№ 40); 30 мая 1933 г. — директива
об улучшении политической агитации в лагерях и на сборах новобран-
цев территориальных частей (№ 80); 20 июля 1933 г. — директива о
проведении единого политдня, посвященного уборке, охране урожая
и своевременной хлебосдаче (№ 117); 20 сентября 1933 г. — дирек-
тива об улучшении подготовки низовых агитаторов из переменного
состава территориальных частей для работы между сборами (№ 165);
19 декабря 1933 г. — директива о повышении уровня политзанятий
с младшим комсоставом и красноармейцами (№ 209); 23 декабря
1933 г. — директива о повышении квалификации и улучшении орга-
низации работы инструкторов пропаганды в войсках (№ 210)1. Отме-
тим, что тональность и значение всей работы с переменным составом
были заданы в январе 1933 г. приказом РВС СССР (№ 015), который
требовал решительного улучшения военно-политической работы с
красноармейцами-переменниками в междусборовый период. Приказ
нацеливал на воспитание «каждого красноармейцами-переменника»
с целью получить в его лице «политически стойкого бойца, отлично
владеющего своим оружием, непримиримого в борьбе с классовым
врагом и его агентурой, передовика-ударника в колхозе, совхозе и на
предприятии»2.
Привлечение переменного состава к работе в колхозах в 1933 г.
5 марта 1933 г. было принято постановление Политбюро ЦК ВКП(б)
об использовании переменников при проведении весеннего сева. Сре-
ди переменников развернулась широкая «партийно-массовая» рабо-
та, а также выявление активистов с целью выдвижения последних на
руководящую работу в колхозах. К работе с переменным составом —
наряду с политработниками — был привлечен и тщательно проинст-
руктированный начальствующий состав. В обязанности командиров
входило не только проведение военных занятий с переменниками и
1 Перечисленные директивы ПУ РККА опубликованы в сб.: Партий-
но-политическая работа в Красной армии. Документы. Июль 1929 г. — май
1941 г. М. 1985.
2 Из доклада ПУ РККА «О политико-моральном состоянии Красной Ар-
мии в 1933 г.» (док. № 76) // КА и КД. С. 516.
411
«укрепление» кружков боевой подготовки. Им предписывалось кроме
того заняться изучением «классово-политического лица» красноар-
мейцев-переменников и популяризацией решений январского пле-
нума ЦК ВКП(б) и ЦКК, а также речей И. В. Сталина на пленуме и
съезде колхозников-ударников. О роли начсостава в данной кампании
говорят следующие цифры. В марте-апреле 1933 г. в районах комплек-
тования работало свыше 8 тыс. человек старшего и среднего начсоста-
ва и 4 тыс. младшего начсостава1. По военным округам эти показатели
были различными. Так, например, в СКВО было привлечено около
2 тыс. старшего и среднего начсостава и 3,5 тыс. младшего начсостава,
однако в других округах эти цифры были значительно меньше, напри-
мер, в МВО — более 600 человек, в ЛВО — 1482.
В обзоре ПУ РККА, направленном в ЦК ВКП(б) 26 апреля 1933 г.
говорилось: «Подавляющее большинство начсостава с выполнени-
ем возложенных задач справилось. В районах комплектования была
проделана огромная работа, которую нельзя передать в цифровом вы-
ражении. Проведены политзанятия, собрания, беседы, организованы
бригады по подготовке красноармейцев-переменников к севу, помога-
ли организовать ремонт инвентаря и т. д.» При этом отмечалось, что
политические настроения начсостава «вполне здоровые», он показал
себя «политически устойчивым, способным наделе бороться за осуще-
ствление генеральной линии партии» и даже более того: работа «обога-
тила» его как «знанием своего района комплектования, своих бойцов»,
так и «знанием конкретных процессов, которые происходят в деревне,
форм проявления классовой борьбы». Однако в обзоре наряду с «зака-
ляющими» примерами: «Работа <...> открыла нам всю механику клас-
совой борьбы. Я прямо закалился на этой работе — это испытание на
практике», были и другие - «прямо кулацкого характера»: «Перемен-
ники голодные, им есть нечего... Колхозы дело хорошее, но много их
насадили... Если бы меня совсем оставили в колхозе, я бы бежал»3.
В обзоре приводились цифровые показатели по «выявленнным»
из красноармейцев-переменников активистам и «выдвижению»
их на руководящую работу в колхозах. Приведем лишь некоторые
из них. В СКВО (в районе комплектования 9 стрелковой дивизии)
1 Из доклада ПУ РККА «О политико-моральном состоянии Красной Ар-
мии в 1933 г.» (док. № 76) // КА и КД. С. 518.
2 Обзор ПУ РККА для ЦК ВКП(б) от 26 апреля 1933 г. (регистраци-
онный номер № 13712) «О ходе выполнения постановления Политбюро от
5.III.1933 г. “О мероприятиях по использованию переменников при проведе-
нии весеннего сева”» (док. № 72) // Там же. С. 486.
3 КА и КД. С. 488,490.
412
общее количество «выдвинутого» переменного состава составило
1245 человек, среди них были председатели колхозов (15 человек),
члены правления колхозов (31), бригадиры разных производств
(145), старшие конюхи (358), амбарщики (76), трактористы (151), са-
дильщики (235), полеводы (26), а также завхозы, счетоводы, кладов-
щики, звеньевые, учетники и пр. В МВО (в районе комплектования
18 стрелковой дивизии) было выдвинуто около 3 тыс. переменников.
В БВО (в районе комплектования 33 стрелковой дивизии) актив пе-
ременного состава вырос с 180 до 526 человек1.
Проведенная весной 1932 г. кампания способствовала не только
выдвижению активистов из числа красноармейцев-переменников.
Одновременно происходила «чистка» колхозов, «вычищение» из них
кулацких элементов. Отметим, что среди задач, поставленных перед
привлеченным начсоставом, была и такая: «конкретная помощь красно-
армейцам-переменникам в борьбе с остатками кулачества, в очищении
колхозов, в подготовке и проведении весеннего сева, в охране социа-
листической собственности». В цитируемом нами обзоре ПУ РККА
приводились некоторые цифры по ряду частей МВО (в районе ком-
плектования 17 стрелковой дивизии) — около 100 человек по 58 колхо-
зам (49 стрелковый полк), 72 кулака (50 стрелковый полк), 85 кулаков
(17 артиллерийский полк). В обзоре отмечалось, что «начсостав встре-
чал полную поддержку переменников, и в некоторых случаях только
благодаря этому удавалось вычистить кулаков из колхозов»2.
Активная работа с переменным составом проводилась также и в
период уборочной, что позволило ПУ РККА в конце 1933 г. рапор-
товать в ЦК ВКП(б): «Весенний сев и особенно уборочная кампа-
ния текущего года показали небывало возросшую передовую роль
переменника-красноармейца в колхозном строительстве. Здесь со
всей очевидностью сказывается влияние громадной политической
работы, проведенной парторганизациями и начсоставом терчастей с
переменным составом в междусборовый период. 1933 год явился пе-
реломным годом в междусборовой работе»3
«Чистка» переменного состава
Однако не только массовая политико-воспитаттельная рабо-
та способствовала «перелому» в настроениях переменного состава.
В период проведения весенней кампании «чистка» колхозов сопро-
1 КА и КД. С. 488.
2 Там же. С. 486, 488.
3 Из доклада ПУ РККА «О политико-моральном состоянии Красной Ар-
мии в 1933 г.» (док. № 76) // Там же. С. 516.
413
вождалась также «разоблачением кулаков» среди самих красноар-
мейцев-переменников. В обзоре ПУ РККА приводились цифры (по
некоторым округам) выявленных и подлежащих изятию из террито-
риальных частей. Так, например, в ПриВО (район комплектования
Балашевской стрелковой дивизии) было выявлено 12-13% перемен-
ников, в УВО (95 стрелковый полк) — 340 человек, в МВО (Кост-
ромская стрелковая дивизия) — 296 человек1. К сожалению, до сих
пор вопрос о «чистке» и «изъятии» из переменного состава «социаль-
но-чуждого» элемента остается не исследованным. Известно только,
что из переменного состава территориальных частей было «изъято»:
в 1932 г. — 2097 человек, в 1933 г. — 12 129 человек, что значительно
превышает соответствующие показатели по кадровым частям. Эти
цифры говорят об актуальности специального исследования пере-
менного состава территориальных частей как социальной группы,
испытывавшей на себе влияние как деревни, так и армии.
Привлечение армейских частей к полевым работам
Помощь селу — проведение агропоходов, участие частей в посев-
ных кампаниях и уборке урожая всегда расценивалась как неотъем-
лемая часть общей политической работы в армии. После массовой
«чистки» деревни и выселения десятков тысяч крестьянских семей
из мест постоянного проживания ситуация на селе значительно
ухудшилась. Голод 1932-1933 гг. еще более усугубил положение.
Созданные наспех колхозы и совхозы не справлялись с плановы-
ми показателями по заготовкам. В этой связи помощь армейских
частей была не только желательна как шефская, но и крайне необ-
ходима как государственная задача. По данным ПУ РККА, к убор-
ке урожая осенью 1933 г. было привлечено до 140 тыс. кадрового и
переменного состава РККА. Красноармейские бригады работали во
всех важнейших сельскохозяйственных районах страны: на Украи-
не, на Северном Кавказе, в ЦЧО, на Средней и Нижней Волге и др.
Их труд отличался высокой производительностью, они существен-
но перевыполняли нормы по всем видам уборочных работ (на 120,
150 и даже на 200 %)2.
1 Обзор ПУ РККА для ЦК ВКП(б) от 26 апреля 1933 г. (регистраци-
онный номер № 13712) «О ходе выполнения постановления Политбюро от
5.III.1933 г. «О мероприятиях по использованию переменников при проведе-
нии весеннего сева»» (док. № 72) // КА и КД. С. 486, 488.
2 Из доклада ПУ РККА «О политико-моральном состоянии Красной Ар-
мии в 1933 г.» (док. № 76) // Там же. С. 518.
414
Особенное внимание уборке урожая уделялось в УВО и СКВО.
Так, например, в УВО уже в августе в большей части подшефных
колхозов был полностью выполнен на годовой план хлебосдачи1. Вы-
ступая на расширенном заседании РВС СССР в ноябре 1933 г. коман-
дующий войсками УВО И. Э. Якир так характеризовал сложившуюся
ситуацию в округе: «Должен сказать, что Украинский военный округ
начал учебный год в очень тяжелых условиях чисто хозяйственно-
го порядка. Наш Украинский военный округ имеет 1000 подшефных
колхозов. Наши бойцы и коммунисты работали на селе, оказали боль-
шую помощь нашим колхозам. И мы вправе сказать, что эту работу
наши бойцы выполнили отлично. Весь тот опыт, который мы имели
в этом году, говорит нам о том, что в политических настроениях бой-
цов и начсостава нашего Украинского военного округа мы имеем ог-
ромный перелом»2. На этом же заседании помошник командующего
войсками СКВО В. М. Примаков отмечал: «Размеры нашего участия
видны из того, что если в прошлом году войска округа на совхозных
полях отработали 1 300 000 трудодней, то в этом году они отрабо-
тали 2 520 000 трудодней, причем только на одни войсковые части,
т. е. на долю 5-ти дивизий пехоты и 2-х дивизий кавалерии пришлось
1 520 000 трудодней в текущем году»3
Однако, признавая политическое значение этого направления
работы, командующие военными округами неоднократно обращали
внимание военного руководства на тот факт, что отвлечение частей
на полевые работы зачастую отрицательно сказывается на боевой
подготовке войск.
Так, например, В. М. Примаков, выступая на расширенном засе-
дании РВС СССР в ноябре 1933 г., указывал на негативные стороны
этой работы: «Боевая подготовка СКВО в минувшем году и в этом
году в середине работ была сломана, и программа была нарушена
призывом всех частей округа для работ на совхозных полях. На рабо-
те новобранцев это отразилось так, что новобранцы вместо 3 месяцев
работы по боевой подготовке работали только 1,5 месяца, а остальные
1,5 месяца целиком провели на “Гиганте’’, на Белоглинском совхозе
и на других гигантских совхозах края. Так как у нас имеется полная
уверенность в том, что состояние совхозов потребует в будущем году
такого же нашего участия в их работе, потому что от нас потребуют
1 КА и КД. С. 518.
2 Стенографический отчет расширенного заседания РВС СССР 16-
18 ноября 1933 г. // РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 40. Л. 251.
3 Там же. Л. 163.
415
спасать урожай и снова потребуют участия большой массы пехоты в
уборке урожая, — нужно это дело заранее учесть и заранее нам ска-
зать: постройте ваш план с учетом того, что с 15 июля по 15 августа вы
будете работать на совхозных полях»1.
Не только командующие военными округами высказывали недо-
вольство по поводу чрезмерной нагрузки на армейские части в угоду
политическим кампаниям. Нами найден документ — записка К. Е. Во-
рошилова, адресованная И. В. Сталину и В. М. Молотову, написан-
ная на клочке бумаги, подвернувшемся под руку во время заседания
Политбюро. В ней нарком заступается за армию и просит «дорогих
секретарей ВКП(б)» дать «указание о приостановлении подготовки
из красноармейцев работников всевозможных специальностей для
сева». При этом он напоминает: «Известно ли Вам, а должно быть
известно, что Красная Армия за последние 5 лет дала стране не одну
сотню тыс. активных строителей соц. работы в деревне». На обороте
записки имеется ернический ответ одного из вождей: «Ура, Ура, Ура
Красной Армии мое»2.
Подготовка кадров для села и создание красноармейских
колхозов
Подготовка кадров для села
В 1932-1933 гг. Красная армия оставалась кузницей техниче-
ских, руководящих и колхозных кадров для деревни, хотя и не в
таких масштабах, как в 1930 г.3 В конце 1932 - начале 1933 г. осо-
бое внимание уделялось подготовке кадров для колхозов Северного
Кавказа, куда было направлено 4000 человек. В конце 1933 г. армия
«выделила» из своих рядов «еще более мощный отряд технических,
руководящих и колхозных кадров» для колхозов Северного Кавка-
за — 16 ООО человек4.
В деревню направляли не только демобилизованных красноармей-
цев. Для работы в политотделах МТС и совхозах — «опорных пунк-
тах партии в деревне» посылали также отряды из числа армейских
1 КА и КД. С. 163.
2 Подробнее об этом документе и его изображение см.: Тархова Н. С.
Красная армия и сталинская коллективизация. 1928-1933 гг. М: РОССПЭН,
2010. С. 245.
3 Подробнее об этом направлении работы см.: Тархова Н. С. Указ соч.
С. 225-234. (Глава 5, §2).
4 Из доклада ПУ РККА «О политико-моральном состоянии Красной Ар-
мии в 1933 г.» (док. № 76) // КА и КД. С. 518.
416
политработников (зам. начальников политотделов дивизий, военные
комиссары полков и др.), имеющих не менее 10 лет опыта руководя-
щей партийно-политической работы. Причем большинство направ-
ленных на село представляли рабочий класс (59 %)1. Несомненно,
что подготовленный как в политическом, так и в техническом отно-
шении воинский контингент становился надежной опорой власти в
обновленной деревне.
Организация Особого Колхозного корпуса в 1932 г. в Отдельной
Краснознаменной Дальневосточной армии (ОКДВА)
В феврале 1932 г., после своей поездки на Дальний Восток К. Е. Во-
рошилов направил обстоятельное письмо в Политбюро ЦК ВКП(б),
в котором проанализировал ситуацию, связанную с созданием кол-
хозов на Дальнем Востоке. Учитывая значение Дальнего Востока,
нарком указывал, что формирование военных колхозов на террито-
рии ОКДВА является важнейшим оборонным мероприятием. В этой
связи он предлагал организовать в пограничной полосе на террито-
рии Дальнего Востока Особый Колхозный корпус. Создание корпуса
позволило бы содействовать организации на территории Дальнего
Востока системы колхозов, а в итоге — экономическому росту и за-
селению региона.
Создание Особого Колхозного корпуса на территории ОКДВА
было оформлено постановлением ЦК ВКП(б) от 16 марта 1932 г. Чис-
ленность корпуса была определена в 60 тыс. человек. Предполагалось,
что в корпус будут входить три стрелковые и одна кавалерийская диви-
зии. Формирование корпуса должно было проходить в два этапа: пер-
вый — 1932 г. и второй — весна 1933 г. Срок завершения формирования
корпуса был определен: к 1 июня 1933 г.2 В течение 1932-1933 гг. были
сформированы две Колхозных дивизии (1-я и 2-я). В ноябре 1933 г. ко-
мандование корпуса отчитывалось о перевыполнении планов по севу,
сенокосу, хлебозаготовкам. Немалых успехов добились и в сельхозст-
строительстве (свинарники, коровники, конюшни).
Красноармейские колхозы в других регионах СССР
Красноармейские колхозы создавались не только на Дальнем Вос-
токе. Основное внимание было сосредоточено на пограничных регио-
нах — Ленинградской и Западной областях, Карельской АССР. Там,
1 КА и КД. С. 518.
2 Постановление ЦК ВКП(б) «Об организации особого колхозного кор-
пуса ОКДВА» от 16 марта 1932 г. (док. № 109) // ТСД. Т. 3. С. 290-293.
417
в соответствии с постановлением СНК РСФСР от 17 мая 1931 г.1,
было организовано 35 красноармейских колхозов, где поселили
1500 красноармейских семей (примерно 4500 душ).
Общий план переселения на 1932 г. был установлен в 10 253 крас-
ноармейских семей. Согласно плану, утвержденному Наркомземом
СССР по согласованию с ПУ РККА, предполагалось организовать
58 красноармейских колхозов с вселением в них 3475 красноармей-
ских семей. Кроме того, было предусмотрено дополнительнопосе-
лить в красноармейских колхозах, организованных в 1931 г., еще
6778 красноармейских семей.
Всего в 1932 г. было организовано 46 новых красноармейских кол-
хозов и переселено 7407 семей красноармейцев (22 221 душа). План
организации пяти красноармейских колхозов в Казахстане и пяти —
в ЗСФСР (с вселением в 1932 г. 250 красноармейских семей) не
был выполнен. Создание новых красноармейских колхозов в 1933 г.
Наркомземом СССР и ПУ РККА не предусматривалось. В 1933 г.
в пограничных регионах СССР (кроме Дальнего Востока) имелось
ИЗ красноармейских колхозов2.
Красноармейские колхозы на Кубани
В конце декабря 1932 г. Красная армия была привлечена к «особому
заданию» — заселению пустующих кубанских станиц, откуда местное
население было депортировано в связи с невыполнением плана сдачи
хлебозаготовок. Всего на «черную доску» было занесено 15 казачьих
станиц. Так, например, в трех станицах — Полтавской, Медведовской
и Урюпинской проживали в общей сложности 47,5 тыс. человек, а вы-
слано было 45,6 тыс.3 Первой в этом списке была станица Полтавская
(постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 14 декабря 1932 г.)4.
По данным ПУ МВО, до выселения в этой станице было 16 636 жите-
ля и 2 954 хозяйства, после выселения — около 600 хозяйств (2 пересе-
ленческие коммуны и красные партизаны)5.
1 Постановление СНК РСФСР «Об организации красноармейских кол-
хозов» от 17 мая 1931 г. (док. № 38) // Там же. С. 123-124.
2 Подробнее о создании красноармейских колхозов в 1930-1933 гг., в том
числе и в ОКДВА, см.: Тархова Н. С. Указ. соч. С. 236-245. (Глава 5, § 3).
3 Зеленин И. Е. Введение (Кульминация крестьянской трагедии) // ТСД.
Т. 3. М: РОССПЭН, 2001. С. 29.
4 Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 14 декабря 1932 г.
(пункт 7 а), (док. № 226) // ТСД. Т.З. С. 577.
5 Подробнее об участии армии в организации красноармейских колхо-
зов на Кубани в 1932-1933 гг. см.: Тархова Н. С. Указ. соч. С. 245-256. (Гла-
ва 5, § 4).
418
Для руководства НКВМ СССР данное правительственное за-
дание, нередко в документах именовавшееся как «особое задание»,
было неожиданным. Основная масса демобилизованных в 1932 г.
красноармейцев к моменту вербовки (директива РВС СССР от 20 де-
кабря 1932 г.)1 уже была отпущена по домам. Так, к середине декабря
из 313 тыс. человек, подлежащих увольнению из армейских рядов,
осталось только 63 тыс. человек. Причем по ряду округов эти цифры
были крайне незначительными. Так, по ЛВО было проведено почти
стопроцентное увольнение, по ПриВО осталось около 150 человек,
по БВО — около 1000 человек, по МВО — чуть более 4000. Больше
всего красноармейцев оставалось в пограничных войсках — 20 000 че-
ловек2. Такая поспешность в проведении акции свидетельствует о
том, что военное командование не было заранее проинформировано
о намеченных центром действиях. Согласно директиве РВС СССР
от 20 декабря 1932 г., срок окончания отбора, вербовки и отправки
красноармейцев в станицу был определен: к 10 января 1933 г. Но уже
4 января 1933 г. красноармейские собрания обратились к крайиспол-
кому с предложением переименовать станицу Полтавскую в село
Красноармейское3, что и было принято. Переселение красноармей-
цев и их семей в станицу было в основном завершено к 25 февраля
1933 г. В первых числах февраля 1933 г. началось заселение красно-
армейцами другой станицы — Медведовской.
На первых порах в создании колхозов активно участвовали ар-
мейские структуры. Вместе с красноармейцами в станицу приезжа-
ли политработники и комсостав, которые помогали организовать
работу на начальном этапе. Учитывая уровень правительственного
задания, станицу Полтавскую неоднократно посещали сотрудники
1 Директива РВС СССР от 20 декабря 1932 г. о порядке вербовки, от-
бора и отправке красноармейцев в станицу Полтавскую (док. № 67) //
КА и КД. С. 468, 470.
2 РГВА. Ф. 9. Оп. 36. Д. 613. Л. 225.
3 Из газеты N-ского полка «Красноармейская звезда» (№ 2) от 4 янва-
ря 1933 г. (док. № 69) // КА и КД. С. 476. В станице была организована вы-
ездная редакция газеты «Красноармейская звезда» (органа партбюро N-ro
полка), расположившаяся по адресу: ст. Полтавская, ул. Красная, 69. Сре-
ди архивных материалов сохранилось девять номеров этой газеты (№ 1-9)
за январь 1933 г. Лозунги и заголовки передовиц говорят сами за себя:
«В позорной станице создать большевистские урожайные колхозы» (№ 1),
«Станицу Полтавскую переименовать в село Красноармейское» (№ 2), «До
выборов станичного комитета осталось три дня» (№ 3), «Долой обезличку —
бич коллективного хозяйства» (№ 5), «Каждому колхозу — стенгазету, бри-
гаде — ильичевку» и прочие.
419
ПУ РККА. Некоторые части, отправляя добровольцев на Кубань,
снабжали их не только дополнительными продуктами, но и другим,
не менее необходимым в разоренных станицах имуществом, это были
кинопередвижки, радиочемоданы, гармошки, пластинки, балалайки,
мандолины, шашки, домино и, конечно же, книги, вплоть до чистой
бумаги для написания писем. Несмотря на внимание, проявленное со
стороны армейских политторганов к «особому заданию», бытовое и
особенно продовольственное положение семей красноармейцев было
крайне тяжелым.
Весной 1933 г. из военных округов в ПУ РККА стали поступать
донесения о том, что комиссары частей получают много писем от быв-
ших красноармейцев, направленных в колхозы Северного Кавказа, в
частности из станиц Полтавская и Уманская, с жалобами на голод,
недостаток продуктов питания. Обращаясь к бывшим сослуживцам,
они рассказывали о своем желании выйти из колхозов, вернуться в
родные края и даже «обратно в свои части». Однако политуправле-
ния военных округов, сообщая об этих письмах в ПУ РККА, писали,
что «воинские части никакой реальной помощи в продовольствии до
урожая оказать не могут»1.
В октябре 1933 г. в колхозы Северного Кавказа, в том числе и на
Кубань, вновь направились эшелоны с красноармейцами, младши-
ми командирами и их семьями. О масштабе этой кампании можно
судить на примере УВО. Отметим, что в первой кампании зимой
1932/1933 гг., УВО не участвовал. Плановые показатели для УВО
по вербовке в колхозы Северного Кавказа — в период новой кампа-
нии осенью 1933 г. — были определены в 2207 человек, из которых
1300 — рядовые переселенцы, 698 — специалисты, 209 — руководя-
щие работники. По информации ПУ УВО, план вербовки был вы-
полнен и даже перевыполнен на 61 человек. Однако перевыполнение
произошло за счет двух категорий — «специалистов» (185 человек)
и «руководителей» (17 человек), «рядовых» недовербованными ока-
зались 141 человек. Начальник ПУ УВО Г. Д. Хаханьян, обращаясь
к своему партийному руководству — заместителю начальника ПУ
РККА А. С. Булину, просил разрешить заменить недовербованных
141 человек специалистами. Приводимые в докладе сведения, помо-
гают определить место жительства завербованных красноармейцев
до службы в армии. Из общего числа завербованных (1159 человек)
1 Из служебной записки начальника ПУ ЛВО И. Е. Славина начальни-
ку ПУ РККА Я. Б. Гамарнику от 8 апреля 1933 г. (№ 52сс) // РГВА. Ф. 9.
Оп. 36. Д. 613. Л. 303.
420
имели семьи на территории других военных округов: в МВО 515 че-
ловек, в ПриВО — 337 человек, в БВО — 18 человек, в ЛВО — 5 че-
ловек. Из этого следует, что 284 человек были уроженцами Украины.
Первый эшелон из Киева был отправлен 12 октября 1933 г., второй —
20 октября. ПУ УВО докладывало, что «меры обеспечения организо-
ванной отправки приняты»1.
-> -I". Т/
Заключение
В период массового голода в СССР армейские политорганы учли
опыт 1928- 1930 гг., держа под контролем настроения в армии. Они
использовали весь имеющийся с периода Гражданской войны опыт
борьбы за красноармейские массы, когда в центре внимания был «ка-
ждый» боец. Совместная работа политорганов и комнадного состава
Красной армии в районах комплектования территориальных частей
изменила отношение переменников к деятельности колхозов. Рост
уровня политического сознания переменников и выдвижение их на
административные должности в колхозах сделала эту группу воен-
нослужащих опорой власти в деревне. Воздействие армии на село
продолжало осуществляться как через прежние формы (курсы под-
готовки кадров, агропоходы, красноармейские колхозы), так и новые:
общественно-массовые работы (посевные кампании, уборка урожая),
которые в условиях массового голода имели важнейшее государст-
венное значение.
Таким образом, Красная армия, говоря словами наркома К. Е. Во-
рошилова, выполняя «не входящие в круг ее прямых обязанностей»2
1 Из доклада начальника ПУ УВО Г. Д. Хаханьяна зам. начальни-
ка ПУ РККА А. С. Булину от 13 октября 1933 г. (регистрационный номер
№ CI/0078) об отправке красноармейцев из УВО в СКВО (док. №75) //
КА и КД. С. 508.
2 Приведенная цитата взята из подписанного К. Е. Ворошиловым прика-
за РВС СССР № 004 от 3 марта 1933 г. Приказ этот адресовался «только РВС
округов, армий и морей» и начинался словами: «В течение последних лет по
различным поводам, лично и в письменной форме, мною неоднократно от-
давались категорические приказания командующим и РВС округов и морей
о запрещении им без специального в каждом отдельном случае разрешения
РВС СССР привлекать красноармейские части для выполнения поручений,
не входящих в круг их прямых обязанностей (различного рода работы, опера-
ции по изъятию контрреволюционных и кулацких элементов и т. д.). Эти мои
постоянные категорические приказания диктовались теми соображениями,
что Красная Армия как важнейшая часть социалистического государствен-
ного аппарата должна заниматься прежде всего возложенным на нее делом,
421
задачи, внесла свой вклад в победу «нового» курса в деревне. Она, дав
стране сотни тысяч активных строителей социалистического строя в
аграрном секторе, в значительной степени способствовала измене-
нию политического лица деревни. Этот вклад в большинстве своем
имел позитивное значение. Красная армия не только передала про-
фессиональные навыки молодому поколению, но и помогла многим
крестьянам пережить голод, а своим массовым участием в посевных
и уборочных кампаниях защитила безопасность страны.
т. е. боевой подготовкой красноармейцев, начсостава и соединений в целом за
что все мы отвечаем перед партией, перед правительством и перед всеми тру-
дящимися». Подробнее см.: Тархова Н. С. Красная армия и сталинская кол-
лективизация. 1928-1933 гг. — М.: РОССПЭН, 2010. С. 159-160.
>.<л
.ft.'
!.ipip.ity x. .<
,И(," Г
Дискуссия о голоде 1932-1933 гг. в СССР на страницах
украинской газеты «День»*
) ;
ii гр,'’ то.
О самом главном е
Профессор Станислав Кульчицкий и его российский коллега
Виктор Кондрашин: чем был Голодомор 1932-1933 гг.?
Такая всемирного масштаба человеческая трагедия, как «тер-
рор голодом» 1932-1933 гг., который был сознательно организован
сталинским преступным режимом и в результате которого погибли
миллионы и миллионы украинцев, должна быть предметом честно-
го, откровенного, фактически обоснованного разговора. Разговора с
участием прежде всего лучших специалистов, которые в совершен-
стве изучили эту проблему. Однако, к сожалению, в дискуссиях о
Голодоморе превалируют политические соображения, а точнее — по-
литическая заангажированность (возможно, это в какой-то степени
неминуемо, но мы не должны мириться с подобной тенденцией).
Один из наиболее компетентных знатоков этой проблематики,
постоянный автор «Дня» доктор исторических наук профессор
Станислав Кульчицкий 9 и 10 апреля 2008 г. рассказал на наших
страницах о дискуссии с российскими историками, которая каса-
лась природы, причин, масштабов и последствий Великого Голода
1933 г. Российский ученый профессор Виктор Кондрашин прислал
«Дню» ответ на статью Станислава Владиславовича, где изложил
свою точку зрения на проблему сталинского «террора голодом».
Мы знакомим наших читателей с выступлением В. Кондрашина и
одновременно публикуем точку зрения на это выступление профес-
сора Станислава Кульчицкого.
* День. 3 июня 2008. № 96.
423
Был ли голод 1932-1933 в Украине «геноцидом украинского на-
рода»? Ответ С. В. Кульчицкому [В. В. Кондрашина]1. Несколько
слов о конференции, докладах, статье Кульчицкого...
В своем докладе я сосредоточил внимание на аргументах тех мно-
гочисленных российских и западных ученых, кто не согласен с кон-
цепцией украинских историков о голоде 1932-1933 гг. как «геноциде
голодомором народа Украины».
Сам факт моего выступления на эту трагическую тему стал воз-
можен, поскольку на протяжении многих лет я занимаюсь историей
голода 1932-1933 гг. в России. Написал на эту тему множество ра-
бот, опубликованных в Японии, Италии, Швеции, в том числе со-
вместную монографию о голоде 1932-1933 гг. в советской деревне с
американским историком Д. Пеннер. В 1990-е гг. я участвовал в меж-
дународном проекте Института российской истории РАН по публи-
кации документов об истории коллективизации в СССР, был одним
из ответственных составителей третьего тома сборника документов
данной серии, посвященного голоду 1932-1933 гг. (Трагедия совет-
ской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Т. 3. М., 2001).
Моя научная работа по теме голода вызывала интерес у зарубеж-
ных коллег. И мне приходилось выступать с докладами на тему голода
1932-1933 гг. в Поволжье и СССР в США (Бостон), Японии (Токий-
ский университет), Италии (Виченца), Швеции (Стокгольмская шко-
ла экономики) и т. д. Причем научные издания весьма авторитетных
научных центров Японии, Швеции и Италии опубликовали мои ста-
тьи на тему сравнительного анализа голода 1932-1933 гг. в России и
Украине. Поэтому то, что С. В. Кульчицкий оценил меня как исследо-
вателя, не знакомого с трудами украинских историков по теме голода в
Украине, не знающего ситуации в Украине, вызывает удивление.
Хочу внести ясность в мой ответ, давший основание С. В. Куль-
чицкому утверждать о моем «незнании темы». Прежде всего я имел в
виду то, что в России нет специальных, отдельных работ, посвящен-
ных анализу голода 1932-1933 гг. в Украине. И это естественно. По-
скольку историки России изучают голод в российских регионах. Но
это не значит, что я и другие историки России не владеют конкрет-
но-историческим материалом о коллективизации и голоде в Украине,
отраженным в российской, украинской и западной историографии.
1 Публикуется отредактированный редакцией вариант письма В. В. Конд-
рашина в редакцию газеты «День» и ответ на него С. В. Кульчицкого. Далее да-
ется первоначальный вариант, позволяющий увидеть те части письма, которые
были сокращены редакцией, исходя из ее позиции по данному вопросу.
424
Наоборот, в силу повышенного внимания к этой теме в Украине и
насаждающейся там властью точки зрения об исключительном ха-
рактере голода 1932-1933 гг. в Украине, по сравнению с другими
регионами бывшего СССР, российские исследователи особенно при-
стально изучают научную аргументацию украинских коллег.
Украинские коллеги иногда лукавят, когда утверждают, что их
концепция голода 1932-1933 гг. в Украине есть чисто внутреннее
дело Украины и к современной России не имеет никакого отношения.
Но затем они сами же себя и опровергают. Вот лишь один факт, под-
тверждающий сказанное. Это последняя книга о голоде 1932-1933 гг.
в Украине самого С. В. Кульчицкого, одного из ведущих сотрудников
Института истории Национальной академии наук, под характерным
названием «Почему он [имеется в виду И. В. Сталин. — В. А".] нас [т. е.
украинцев. - В. А.] уничтожал?» (Киев, 2007). Надо понимать, что
эта книга, изданная на русском языке, предназначалась для русскоя-
зычной части населения Украины и для россиян. В ней автор наи-
более полно и в доступной форме излагает концепцию «Голодомора
как геноцида» украинского народа. На обложке книги автор счел воз-
можным поместить мнение по данной проблеме (которое он, видимо,
разделяет) зав. кафедрой украинистики Римского университета «Ла
Сапьенца» Оксаны Пахлевской следующего содержания: «Почему
Сталин уничтожал Украину? — один из ключевых вопросов прежде
всего русской истории. Пока россияне не признают Голодомор гено-
цидом, — как это сделали немцы с Холокостом, — их страна никогда
не станет демократической. А растущая дистанция между Россией и
Европой станет пропастью». И как в России должны восприниматься
такие ультимативные заявления? По крайней мере это уже не науч-
ный спор, а чистая политика.
Поэтому сразу же хотелось бы сформулировать главную идею
своей позиции. И я, и многие другие исследователи категорически
против такой предвзятой, политизированной и примитивно идео-
логизированной постановки вопроса и считаем, и пишем в своих ра-
ботах, что трагедия 1932-1933 гг. в СССР должна не разъединять, а
объединять Россию и Украину, украинский и российский народы —
как общая трагедия, уроки которой должны укрепить исторические
узы многовекового общежития народов в сложное время становле-
ния новой государственности как в России, так и в Украине, движе-
ния стран по пути демократии и прогресса. Этой благородной цели,
по моему глубокому убеждению, и обязаны посвятить свое творчест-
во исследователи голода как в России, так и в Украине.
425
В настоящее время в исторической литературе и публицисти-
ке представлены две основные точки зрения относительно голода
1932-1933 гг. в СССР. Первую представляют сторонники концеп-
ции о «голодоморе в Украине» как специфически украинском фе-
номене, как «геноциде народа Украины» со стороны сталинского
режима с целью не допустить выхода из СССР Советской Украи-
ны. Вторую — их противники, рассматривающие этот голод как
результат просчетов сталинской политики форсированной кол-
лективизации, неразрывно связанной с более общей проблемой
индустриальной модернизации СССР, осуществлявшейся в конце
1920-х-1930-е гг. насильственными методами сталинским режимом
в силу его природы и личности Сталина.
Концепция «голодомора-геноцида» не подтверждается документа-
ми, изученными исследователями и введенными в широкий научный
оборот в 1990 е гг. и в начале 2000-х по истории коллективизации в
СССР. Документов вполне достаточно, чтобы понять причины, мас-
штабы и последствия голода 1932-1933 гг. в различных регионах, в
том числе в Украине.
Невозможно подтвердить на документальном уровне, что поли-
тика Сталина и его окружения в 1932-1933 гг. была нацелена на то,
чтобы уничтожить украинский народ или его часть. В огромном ком-
плексе документальных и иных источников на эту тему нет ни одного
прямого подтверждения этому тезису, что делает саму постановку во-
проса о «геноциде», на наш взгляд, просто абсурдной.
Между тем связь индустриализации и голода очевидна, посколь-
ку связана с голодным экспортом. Причем эта особенность советской
индустриализации не является изобретением сталинистов. Напри-
мер, за 1887-1891 гг. с целью получения источников для индустриа-
лизации из России было экспортировано примерно 10 млн т зерна,
результатом чего стал «Царь-голод» 1891-1892 гг. В 1930-1933 гг. из
СССР было вывезено почти 13 млн т зерна, отсюда и масштабы тра-
гедии в зернопроизводящих районах.
Теория «геноцида голодомором» выглядит неубедительно с точки
зрения поведения сталинского режима накануне и во время голода.
Если бы речь шла о геноциде, то ему следовало бы действовать по
логике действий нацистов в еврейских гетто в годы Второй мировой
войны, т. е. довести дело до конца, прекратить доступ продовольст-
вия и других материальных ресурсов в Украину. Между тем этого не
происходило.
По нашим подсчетам, основанным на анализе источников, опуб-
ликованных в третьем томе сборника документов «Трагедия совет-
426
ской деревни: коллективизация и раскулачивание», в 1933 г. Украина
получила в общей сложности 501 тыс. т зерна в виде ссуд, что было
в 7,5 раз больше, чем в 1932 г. (65,6 тыс. т). Российские регионы (без
Казахстана) соответственно получили 990 тыс. т, лишь в 1,5 раза
больше, чем в 1932 г. (650 тыс. т).
Почему именно в Украину в 1933 г. было направлено из Центра
такое огромное количество зерна? Потому что в УССР сложилась
наиболее острая ситуация в зерновых районах, поставившая под уг-
розу срыв посевной кампании, чего сталинское руководство не могло
допустить из-за особой роли республики в зерновом производст-
ве страны. На наш взгляд, перераспределение в пользу Украины в
1933 г. перечисленных материальных ресурсов и другие меры по ук-
реплению ее экономики не вписываются в такое понимание действий
власти, которое допускало бы политику «геноцида» в отношении ка-
кого-либо народа.
Хотя украинские историки и утверждают, что в каждом регионе
были свои причины голода, но документы свидетельствуют о едином
механизме его наступления повсюду: это коллективизация, хлебоза-
готовки, аграрный кризис 1932 г., крестьянское сопротивление, «на-
казание крестьян с помощью голода» во имя укрепления режима и
насаждения колхозного строя. Другого механизма по документам не
просматривается. Причем речь идет не только о зерновых районах, но
и остальных, в том числе о Казахстане, где именно коллективизация
и мясозаготовки подорвали продовольственную базу населения.
Сильный и может быть, действительно самый серьезный аргумент
сторонников концепции «геноцида голодомором» — это демографи-
ческие потери в Украине составившие, по справедливым оценкам
С. В. Кульчицкого, примерно 3-3,5 млн человек. На наш взгляд,
масштабы трагедии в Украине обусловились прежде всего зерновой
специализацией республики, большой плотностью населения, ока-
завшегося в зоне сплошной коллективизации. Они определялись так-
же масштабами крестьянского сопротивления и ответными мерами
центральной и местной властей по его подавлению и недопущению
развала колхозного строя.
Я не отрицаю того, что голод 1932-1933 гг. и общий кризис эконо-
мики Украины дали повод сталинскому режиму осуществить превен-
тивные меры против украинского национального движения, а также,
в перспективе, против его возможной социальной базы (интеллиген-
ции, части госаппарата, крестьянства) при назревании и начале воен-
ного конфликта СССР с его врагами. Но первопричиной трагедии в
Украине, так же, как и в других районах СССР, был все же не нацио-
427
нальный вопрос, а нужды укрепления колхозного строя и политиче-
ского режима в целом, решаемые сталинистами характерными для
них репрессивными методами, связанными с природой победившего
режима и личностью самого Сталина.
За пределами Украины от голода в 1932-1933 гг., по нашему
мнению, погибло от 4 до 5 млн человек, а, может быть и больше.
В настоящее время эта проблема активно изучается российскими
специалистами. Можно ли считать их жертвами «геноцида голодомо-
ром»? По мнению С. В. Кульчицкого, нет. Он считает, что только в Ук-
раине был Голодомор-«геноцид», а в других регионах СССР — просто
голод. И в качестве аргумента утверждает, что в ходе хлебозаготовок
в Украине полностью изымались все имеющиеся у крестьян продо-
вольственные запасы, а в России изымалось лишь зерно, при том, что
остались нетронутыми другие продовольственные запасы. Однако
он не называет конкретных директивных распоряжений Центра на
этот счет и основывается лишь на свидетельствах очевидцев. Его ар-
гументация, что в силу преступного характера сталинского режима
документы подобного рода уничтожались, или приказы отдавались
Сталиным и его подручными устно, для специалистов — историков
сталинской эпохи выглядят по меньшей мере неубедительно. Судя
по выступлению украинских коллег на состоявшейся конференции,
это уже их общая позиция, и ждать от них каких- либо серьезных до-
кументов на данную тему не приходится.
На конференции во время начавшейся полемики в конце работы
секции я обратился к С. В. Кульчицкому с риторическим вопросом:
почему же в России люди умирали от голода, если у них отобрали
только зерно, а другие продукты оставили?! Как понять, что они уми-
рали, если у них в ходе хлебозаготовок отобрали лишь зерно, а ос-
тальное продовольствие оставили?
Обвиняя меня на всю Украину в «незнании поставленной на сес-
сии темы», С. В. Кульчицкий сам допускает непозволительные для
него ошибки (или недомолвки?), вводя в заблуждение своих кол-
лег. В частности, он утверждал на конференции, что только против
Украины и Кубани Сталиным была установлена блокада с целью
запереть голодных людей в зоне голода, запретить им ее покинуть,
отсюда и масштабы жертв, и это — доказательство факта «геноци-
да голодомором». Речь идет о печально известной директиве ЦК
ВКП(б) и СНК СССР о предотвращении массового выезда голо-
дающих крестьян от 22 января 1933 г., согласно которой следовало
остановить массовый выезд крестьян «за хлебом» из УССР и Севе-
ро-Кавказского края.
428
Но почему С. В. Кульчицкий нигде не говорит о том, что эта ди-
ректива касалась не только Украины и Кубани, но и Дона, националь-
ных автономий Северо-Кавказского края? А 16 февраля она была
распространена и на Нижне-Волжский край (в настоящее время это
территория Астраханской, Волгоградской, Саратовской областей,
Республики Калмыкии).
В рамках концепции «геноцида голодомором» Украины прово-
дится и идея о том, что на место миллионов умерших от «геноцида»
украинских крестьян прибыли сотни и сотни тысяч русских крестьян
из РСФСР. Но на самом деле речь шла, согласно постановлению По-
литбюро ЦК ВКП(б) «О переселении колхозников на Украину» от
22 октября 1933 г., о 21 тысяче колхозников из российских регионов и
Белоруссии (См.: Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 809-811). Пере-
селение преследовало чисто хозяйственные цели. При этом в Украину
переселяли не только крестьян из России и Белоруссии, но и в самой
Украине шло переселение крестьян из одной области в другую.
Подводя итог, мне хотелось бы еще раз донести до ваших мно-
гоуважаемых украинских читателей суть подхода российских и
зарубежных ученых, не поддерживающих концепцию «геноцида го-
лодомором» Украины, к проблеме голода 1932-1933 годов в СССР:
1. Данный голод — результат антикрестьянской политики сталин-
ского режима в годы первой пятилетки, ее просчетов и антигуманных,
преступных мер по отношению к крестьянству, приведших к развалу
сельского хозяйства страны и голоду.
2. Голод никто не планировал заранее, но им воспользовался ста-
линский режим, чтобы заставить крестьян работать в колхозах и ут-
вердить избранный им политический курс.
3. Голод имел региональные особенности, определившие его мас-
штабы и последствия. Прежде всего он ударил по зонам сплошной
коллективизации, где власть столкнулась с активным крестьянским
сопротивлением хлебозаготовкам и угрозой окончательного развала
сельского хозяйства.
4. Голод не выбирал народы. Геноцида отдельновзято го украинско-
го народа не было, была общая трагедия украинцев, русских и других
народов нашей страны по вине тогдашнего руководства СССР.
Голод 1932-1933 гг. — трагедия всей советской деревни, в том чис-
ле Украины и России. И эта трагедия должна не разъединять, а объе-
динять народы.
Прошу простить мне излишнюю (может быть) эмоциональность.
Но я старался написать эмоционально языком изученных фактов
и обоснованных ими аргументов, отнюдь не претендуя, конечно, на
429
завершенность и тем более на окончательную истину в этом начав-
шемся (наконец!) публичном и открытом диалоге на такую драмати-
ческую и болезненную для Украины, а теперь и России, тему.
Виктор Кондрашин,
доктор исторических наук, профессор, г. Пенза
'Р
Виктор Кондрашин и все-все-все ° ‘
Все больше убеждаюсь в политической изворотливости руководи-
телей КПСС. В феврале 1956 г. они отважились открыть миру престу-
пления первого генсека, но три десятка лет, вплоть до декабря 1987,
не торопились признаваться в существовании голода 1932-1933 гг.,
о котором знали все-все-все. А все потому, что осознание причин Го-
лодомора под корень рушит имперскую историческую память, кото-
рая внедрялась в сознание населения постсоветского пространства
на протяжении столетий. Советское прошлое — это часть имперской
памяти.
Думаю, что связь между Голодомором и имперским сознанием
понимают все, но не приемлют многие. Вследствие этого возникла
яростная полемика между украинскими и русскими политиками,
общественными деятелями, учеными. Но не надо опасаться, что Ук-
раина выставит России счет за миллионы загубленных жизней, если
мировое сообщество признает Голодомор геноцидом. Подобная идея
выдвигается только безответственными публицистами и полити-
ками, закоснелыми в ненависти к «москалям». Подавляющее боль-
шинство граждан Украины представляет себе и бессмысленность, и
аморальность такой затеи.
В России больше опасаются другого: выявление истинной приро-
ды Голодомора способно катастрофически повлиять на имперскую
историческую память. Поэтому те, кто желает защитить ее, будут глу-
хи к любым аргументам, которые выдвинет украинская сторона. Од-
нако мы обязаны без устали убеждать сограждан и все человечество в
том, что Голодомор был следствием террора голодом, т. е. геноцидом.
Это наш долг перед всеми погибшими в голодных муках, перед их
нерожденными детьми и внуками, перед нами самими.
1, 9 и 10 апреля газета «День» опубликовала текст моего выступле-
ния на встрече российских и украинских историков в Москве. И вот
теперь мой оппонент Виктор Кондрашин, с которым мы с начала
1990 х гг. исследуем тему голода 1932-1933 гг., отвечает мне в этой же
430
газете. Надо бы, пожалуй, прекратить полемику. Стоит ли публико-
вать ответ на ответ? Но статья В. В. Кондрашина весьма показательна.
Ее следует поставить во главу угла, если задаться целью определить
значение голода 1932-1933 гг. в формировании национальной исто-
рической памяти.
Скажу откровенно: в этой теме проф. Кондрашин — мировая ве-
личина, современная Россия не имеет равных ему специалистов.
Именно поэтому аргументы такого специалиста следует внимательно
рассматривать и анализировать.
В. В. Кондрашин относит себя к ученым, которые рассматривают
голод 1932-1933 гг. как результат просчетов сталинской политики
форсированной коллективизации и индустриальной модернизации
СССР. Голод он связывает с вывозом хлеба и не видит в нем изобре-
тения сталинистов, ибо, по его мнению, голод 1891-1892 гг. тоже
является результатом голодного экспорта. Другими словами, сталин-
ская политика в области экономики отождествляется с политикой
С. Ю. Витте и других царских премьеров, которые вывозили хлеб,
чтобы завозить машины. В. В. Кондрашин даже забывает на минуту,
что в 1932-1933 гг. погодные условия благоприятствовали урожаю
(по уверению самого Сталина), а в 1891 г. случилась катастрофиче-
ская засуха.
Вот и все, что мой уважаемый оппонент говорит о собственной
позиции. Все остальное - это критика моей позиции. Но, странное
дело, Виктор Викторович имел возможность много месяцев изучать
мою книгу, опубликованную в «Библиотеке газеты “День”», однако
не сделал по ее тексту ни единого замечания. Говорю об этом потому,
что она составлена из статей, опубликованных в 2005-2007 гг., а по-
тому хорошо известна читателям «Дня».
Дело не только в том, что книга осталась вне критики. В. В. Конд-
рашин не обратил внимания на содержащуюся в ней критику в адрес
тех моих коллег, которые называют Голодомор «украинским Холоко-
стом». Я убежден в том, что трагедии еврейского и украинского наро-
дов имели разную природу. Нацисты преследовали евреев именно за
то, что те были евреями. Но украинцев уничтожали не потому, что они
были этническими украинцами. Кремль сначала лишил украинское
село всяческого продовольствия, а потом принялся спасать тех, кто
сохранял способность трудиться в поле. Голодомор был результатом
террора голодом, а не этнической чистки. В любом случае гибли укра-
инцы, но надо различать эти формы репрессий, чтобы понять приро-
ду Голодомора. По этническому ли признаку или по национальному,
но Голодомор подпадает под действие Конвенции ООН о геноциде.
431
Статьей В. В. Кондрашина российская сторона впервые отреаги-
ровала на наши заявления о причинах качественного отличия обще-
союзного голода 1932-1933 гг. от украинского Голодомора. Поэтому
столь важна эта статья. Речь идет о том, что в двух регионах с пре-
имущественно украинским населением (УССР и Кубань) Кремль
конфисковал все продовольствие, а в других регионах зернового про-
изводства причиной голодных смертей были только хлебозаготовки.
Реакция В. В. Кондрашина на эти утверждения оказалась прогнози-
руемой: предъявите документ! То же самое нам говорили руководя-
щие деятели современной компартии Украины.
Да, мы не имеем отдельных документов об изъятии свеклы, лука,
сушеных фруктов и всего прочего в качестве натурального штрафо-
вания «должников» по хлебозаготовкам. Но мы знаем, что была вве-
дена такая карательная санкция как натуральный штраф, и приняты
партийно-правительственные постановления о натуральном штрафо-
вании картофелем, мясом и салом. Имеется телеграфная инструкция
И. Сталина, которая в замаскированной, но достаточно прозрачной
форме предписывала провести обыски на предмет обнаружения не-
существующих запасов хлеба в крестьянских усадьбах. Наконец есть
сотни и сотни свидетельств об изъятии в ходе этих обысков под ви-
дом хлебозаготовок всех продовольственных запасов. В дополнение
к этому есть инструкция Сталина о блокировании ограбленных сел.
Наконец, есть негласное указание не использовать слово «голод»
(кроме как в «особых папках» партийно-правительственной доку-
ментации). Указание хоть и негласное, но действовало до 25 декабря
1987 г., и попробуйте доказать, что его не было. Перечисленные доку-
менты и свидетельские показания говорят о создании в украинском
селе условий, не совместимых с жизнью.
Проф. Кондрашин пишет, что голод не выбирал народы. Но ведь
голод — это результат политического решения. Александр Твардов-
ский так говорил о человеке, который узурпировал всю власть над
партией и обществом: «Он мог на целые народы обрушить свой дер-
жавный гнев». Стоит ли перечислять эти народы?
Проф. Кондрашин расценивает как непозволительную ошибку то,
что я говорил о блокаде УССР и Кубани, но не упомянул о блокаде
Нижне-Волжского края. Где же ошибка, ведь блокада двух украинских
регионов — это факт? Блокада Нижней Волги тоже является одним из
элементов геноцида. Но это российский регион, и я предлагаю здесь
действовать Виктору Викторовичу. Думаю, что миллионы людей раз-
ных национальностей, на крови которых замешивался бетонный фун-
дамент советского строя, могут считаться жертвами геноцида.
432
Можно было бы остановиться и на других пунктах статьи
В. В. Кондрашина. Но и сказанного достаточно, чтобы читатели убе-
дились, в чем наши позиции совпадают, в чем не совпадают.
2. В. В. Кондрашин категорически против квалификации Голо-
домора как геноцида, и это понятно. Нас разъединяет не понимание
предмета исследований, которому мы оба посвятили значительную
часть жизни, а политическая ситуация. В 2007-2008 гг. мне при-
шлось несколько раз побывать в Москве и общаться с московскими
учеными по проблеме Голодомора. Каждый раз меня упрекали: идете
на поводу у властей, говорите так, как предписывает Закон Украины
о Голодоморе как геноциде.
Могу сказать с некоторым удовлетворением, что причастен к появ-
лению этого закона, ибо вместе с коллегами готовил каждому народ-
ному депутату толстую папку с доказательным материалом накануне
рассмотрения президентского законопроекта. В своей первой книге
о Голодоморе, которая была опубликована до распада Советского
Союза, я тоже говорил о геноциде, не вникая в тонкости этого поли-
тико-юридического понятия. Как же иначе можно квалифицировать
гибель миллионов людей в ходе хорошо организованной и тщательно
замаскированной операции?
Не случайно ставлю двоеточие в названии своей последней моно-
графии «Голодомор 1932-1933 гг. как геноцид: трудности осознания».
Нам действительно трудно осознать свое прошлое, умом понять то,
что с нами произошло. Половина Украины не в состоянии постичь,
как могла «рабоче-крестьянская» власть уничтожать голодом мил-
лионы беззащитных младенцев, женщин, стариков. Но почему-то
все забывают, что индивидуальные расстрелы, о которых всем стало
известно со времени XX съезда КПСС, тоже складывались в милли-
онные числа. Почему-то забывают, как добывали победу военачаль-
ники во главе с генералиссимусом. За ценой не стояли, и загубленные
напрасно жизни бойцов Красной армии тоже складывались в мил-
лионы. Не хочу сказать, что нам навязывается историческая память
русского народа. Речь идет об имперской, насквозь фальсифициро-
ванной памяти.
Наша собственная национальная память тоже не в белых одеждах.
Те, кто ее конструирует и вносит в сознание подрастающего поколе-
ния, — родом из прошлого. А от советского прошлого трудно освобо-
ждаться, знаю это по себе. Попытки создавать новые мифы, на этот
раз националистические, всегда заканчиваются плачевно. Одна из
причин расколотого сознания современного украинского общества —
националистические мифы.
433
В газете «Сегодня» работает политический обозреватель Алек-
сандр Чаленко. В номере от 3 ноября 2007 г. он рассказал о себе: «Мою
маленькую маму, которая родилась в начале войны и сама чудом вы-
жила во время другого голода, 1947 года, еще в детстве приводили в
ужас рассказы родственников о том, как в голод 1933 года умирало их
село, как в одном из соседних сел сестра съела сестру, мать — мало-
летнего сына, а в другом все вымерли вообще, потому что из-за бун-
та против отбора зерна власти позабирали у крестьян все съестные
припасы». Далее, однако, Чаленко не высказывает своего отношения
к этим фактам (вполне правильно подчеркивая вопиющую деталь:
«власти позабирали у крестьян все съестные припасы»), а говорит со-
всем о другом. Он цитирует ответ своего знакомого, с которым вполне
согласен: «Понимаешь, не могу и не хочу я этим заниматься, потому
что эту нашу трагедию националисты под свои мифы и идеологию
“освоили” Они отобрали у нас и присвоили себе нашу память, нашу
беду. Это теперь, как бы их “тема. Их же, на самом деле, не трагедия
моих умерших тогда родственников интересует, им нужен еще один
повод, чтобы “москалей” клеймить».
Позиция Чаленко настолько ясно выражена, что комментировать
ее нет надобности. Но стоит привести еще одно высказывание - Кос-
ти Бондаренко. Весьма популярный в Украине политолог тоже начал с
личного: «Моя семья потеряла как минимум шестерых человек — это
тех, о которых мне известно, — во время голода. Трое братьев и сестер
моего отца умерли в голод. В моем родном селе до сих пор — не только
на кладбищах, но и рядом с домами стоят могилки умерших в 1932 -
1933 годах. Об ужасах той поры мне рассказывали старшие родствен-
ники. У меня есть свои основания ненавидеть тех, кто организовал
Голодомор. У меня есть свои счеты с советской властью. Но!» И далее
К. Бондаренко формулирует удивительный по своей беспомощности
вывод, на котором строится все его отношение к проблеме Голодомо-
ра: «Геноцид — это когда один народ массово, под корень, истребляет
народ другой». Его сознание не может вынести этого ужасающего вы-
вода, ведь он касается украинцев и русских! Весь его жизненный опыт
восстает против этого, и он находит для трагедии украинского народа
такое ужасающее объяснение: «Голод стал следствием желания мест-
ных властей выслужиться перед высоким московским начальством.
И голод организовали сами украинцы, сидящие в Харькове и спускаю-
щие инструкции относительно сбора зерна».
Сразу хотел бы подчеркнуть разницу в знании предмета дискус-
сии между А. Чаленко и К. Бондаренко. В Украине в 1932-1933 гг.
был голод — такой же, как в других регионах СССР, и было нечто
434
другое — Голодомор. Голодомор случился после голода, и вызван он
не «сбором зерна», как полагает К. Бондаренко, а тем, что «позабира-
ли у крестьян все съестные припасы», как информирует А. Чаленко.
Есть разница? Ею как раз и объясняется несравненно более высокая
смертность населения от голода в УССР и на Кубани сравнительно с
другими регионами.
Но вернемся к рассуждениям К. Бондаренко. Читая прессу, он
имел возможность неоднократно встречаться с утверждениями о том,
что русский народ виновен в уничтожении украинцев. Почему же та-
кие утверждения сформировали его мнение о сущности геноцида?
Только потому, что голос экстремистов всегда звучит громко?
3. Существует еще одна причина расколотости исторического соз-
нания украинского общества: мощное информационное воздействие
нашего великого соседа. Не хочу обвинять ни собственников телека-
налов и газет, ни руководителей страны, которые достаточно надежно
контролируют и собственные СМИ, и многие СМИ в нашей стране.
Имперское сознание формировалось веками, именно поэтому люди с
либеральными воззрениями оказались в России не у дел. Имперское
сознание является достаточно массовым.
Россия относится к Украине как к ампутированной насильствен-
ным образом части собственного тела. Это и понятно: русские ис-
торики мировой величины всегда путали общество с государством,
государство — с обществом. События на берегах Днепра за тысячу лет
описывались как часть отечественной истории, поскольку их страной
правили Рюриковичи. 337 лет всех нас подстригали под общий им-
перский ранжир. В результате украинцы стали похожими на русских,
а русские — на украинцев. В конечном счете эта похожесть никому
не мешает. Позвольте, однако, нам быть похожими, но другими. Не
претендуйте на нашу территорию, половина которой была завоевана
для нас империей. Не претендуйте на нас самих, хотя за последнюю
тысячу лет мы растворялись среди вас, а вы — среди нас. Оставьте
нам нашу историческую память, она уникальна, и мы можем гордить-
ся своим прошлым.
Россия велика, у нее колоссальные ресурсы, зачем мы ей? Ничего
хорошего не дадут такие устремления, слишком много крови проли-
лось за независимость Украины, слишком много судеб покалечено
только из-за того, что мы хотели сохранить себя, отделить себя от
других. Давайте уважать наше прошлое и точки зрения каждой сто-
роны на общее прошлое.
Станислав Кульчицкий,
доктор исторических наук
435
Первоначальный вариант письма В. В. Кондрашина
в редакцию газеты «День»*
В своем докладе на конференции я сосредоточил внимание на ар-
гументах тех многочисленных российских и западных ученых, кто не
согласен с концепцией украинских историков о голоде 1932-1933 гг.
как «геноциде голодомором народа Украины».
Сам факт моего выступления на эту трагическую тему стал воз-
можен, поскольку на протяжении многих лет я занимаюсь историей
голода 1932-1933 гг. в России. Написал на эту тему множество ра-
бот, опубликованных в Японии, Италии, Швеции, в том числе со-
вместную монографию о голоде 1932-1933 гг. в советской деревне с
американским историком Д. Пеннер. В 1990-е гг. я участвовал в меж-
дународном проекте Института российской истории РАН по публи-
кации документов об истории коллективизации в СССР, был одним
из ответственных составителей третьего тома сборника документов
данной серии, посвященного голоду 1932-1933 гг.* 1
В конце 1980 — начале 1990-х гг. в ходе работы над кандидатской
диссертацией мною были записаны воспоминания 617 очевидцев голо-
да 1932-1933 гг. в Поволжье и на Южном Урале в 102 селениях.
Моя научная работа по теме голода вызывала интерес у за-
рубежных коллег. И мне приходилось выступать с докладами на
тему голода 1932-1933 гг. в Поволжье и СССР в США (Бостон),
Японии (Токийский университет), Италии (Виченца), Швеции
(Стокгольмская школа экономики) и т. д. Причем научные издания
весьма авторитетных научных центров Японии, Швеции и Италии
опубликовали мои статьи на тему сравнительного анализа голода
1932-1933 гг. в России и Украине2. Поэтому данная мне оценка
* Выделенные курсивом места были опущены редакцией.
1 Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Т. 3.
М., 2001.
2 См. напр.: Кондрашин В. В. Голод 1932-1933 годов в России и Украине:
трагедия советской деревни // История российского крестьянства XX века:
сб. статей. / Под ред. X. Окуды. Токио: Изд-во Токийского ун-та, 2006. С.481 -
510. (На японском языке); La carestia del 1932-1933 in Russia e in Ucraina:
analisi comparativa (cause, dati, conseguenze) //La morte della terra. La grande
«carestia» in Ucraina nell 1932 1933. Viela, Roma, 2004. P. 45-72. (На италь-
янском языке); Hungersn Oden i Russland och Ukraina 1932-1933 // Bonder
och bolsjeviker. Den ryska landsbygdens historia. 1902-1939. (Голод в России и
Украине 1932-1933. Edita, Stockholm: EFI, Ekonomiska Forskningsinstitutet,
2007. P. 140-173). (На шведском языке) и др.
436
С. В. Кульчицким как исследователя, не знакомого с трудами укра-
инских историков по теме голода в Украине, не знающего ситуации
в Украине, вызывает удивление.
Но Бог с ним! Я действительно не могу назвать себя исследова-
телем, специально работающим по теме голода 1932-1933 гг. в Ук-
раине, поскольку рассматриваю его в сравнительно-историческом
контексте с ситуацией в СССР на основе доступных мне сведений
из опубликованных работ российских и зарубежных историков, в
том числе и украинских. Но вот почему С. В. Кульчицкий, утвер-
ждая, что в России не знают ситуацию во время голода 1932-1933 гг.
в Украине, не захотел проинформировать читателей газеты «День»
о выступлении на конференции одного из старейших и авторитет-
нейших исследователей истории коллективизации в СССР, доктора
исторических наук, профессора Н. А. Меницкого, написавшего не-
сколько монографий, где украинские события начала 1930-х гг. пред-
ставлены весьма полно. Он как раз выступил против моего ответа
еще одному участнику конференции с Украины В. И. Марокко, в ко-
тором я признал факт, что в России в настоящее время специально
голод 1932-1933 гг. в Украине не изучают. Н. А. Ивницкий очень под-
робно и аргументировано изложил свою версию ситуации в Украине в
1932-1933 гг., основанную на многолетнем опыте работы в архивах,
не согласившись, так же как и я, с концепцией «голодомора — геноци-
да» украинского народа. Наконец, нельзя не вспомнить монографию
замечательного историка-аграрника И. Е. Зеленина о «Сталинской
революции сверху» (М., 2007), где также события в Украине в 1932-
1933 гг. анализируются, и автор не разделяет вышеназванную кон-
цепцию украинских историков.
Возвращаясь же к моему ответу, давшему основание С. В. Куль-
чицкому утверждать о моем «незнании темы», хочу внести ясность.
Прежде всего я имел в виду то, что в России нет специальных, от-
дельных работ, посвященных анализу голода 1932-1933 гг. в Украине.
И это естественно. Поскольку историки России изучают голод в рос-
сийских регионах, о чем я и говорил в своем докладе на конференции. Но
это не значит, что я и другие историки России не владеют конкрет-
но-историческим материалом о коллективизации и голоде в Украине,
отраженным в российской, украинской и западной историографии.
Наоборот, в силу повышенного внимания к этой теме в Украине и на-
саждающейся там властью точки зрения об исключительном харак-
тере голода 193-1933 гг. в Украине, по сравнению с другими регионами
бывшего СССР, российские исследователи особо пристально изучают
научную аргументацию украинских коллег.
437
Поэтому, на мой взгляд, чтобы читатели разобрались в вопросе,
кто же прав или не прав, в традициях демократической прессы и де-
мократической страны, каковой, безусловно, пока является Украина,
необходимо предоставить слово оппонентам С. В. Кульчицкого по со-
стоявшейся в Москве откомментированной им на страницах газеты
«День» научной конференции. Поскольку С. В. Кульчицкий в своей ин-
формации об этой конференции в вашей газете затронул меня и под-
верг сомнению мою научную репутацию, то самым лучшим вариантом
было ознакомление читателей с моей позицией из первых рук, а не в
пересказе одного из участников конференции.
Итак, какова же была информация, изложенная в моем докладе на
конференции и в ходе полемики?
В своем докладе я отметил, что тема голода 1932-1933 гг. в СССР
на сегодняшний день имеет богатую историографию и обратил вни-
мание на следующие ее основные аспекты.
Первое и самое важное: эта тема давно вышла за рамки чисто на-
учной дискуссии и получила общественно-политическое звучание,
особенно в последние годы в Украине, а в настоящее время начинает
приобретать его и в России. Почему?
По крайне мере для российских историков, как свидетельствует
опубликованная литература, очевидным является факт политической
ангажированности украинских исследователей голода, которые не в
лучших традициях советской историографии следуют официальной
политике власти в этом вопросе.
И украинские коллеги иногда лукавят, когда утверждают о том,
что их концепция голода 1932-1933 гг. в Украине есть чисто внутрен-
не дело Украины и к современной России не имеет никакого отноше-
ния. Но затем они сами же себя и опровергают.
Вот лишь один факт, подтверждающий сказанное. Это последняя
книга о голоде 1932-1933 гг. в Украине самого С. В. Кульчицкого, од-
ного из ведущих сотрудников Института истории Национальной ака-
демии наук, под характерным названием «Почему он [имеется в виду
И. В. Сталин. — В. К] нас [т. е. украинцев. — В. /С] уничтожал?»1 Надо
понимать, что эта книга, изданная на русском языке, предназначалась
для русскоязычной части населения Украины и для россиян. В ней
автор наиболее полно и в доступной форме излагает концепцию «го-
лодомора как геноцида» украинского народа. На обложке книги ав-
тор счет возможным поместить мнение по данной проблеме, которое
он, видимо, разделяет, зав. кафедрой украинистики Римского универ-
1 «Почему он нас уничтожал?» Киев, 2007.
438
ситета «Ла Сапьенца» Оксаны Пахлевской, следующего содержания:
«Почему Сталин уничтожал Украину? — пишет Пахлевская, — один
из ключевых вопросов прежде всего русской истории. Пока россияне
не признают Голодомор геноцидом, — как это сделали немцы с Хо-
локостом, — их страна никогда не станет демократической. А расту-
щая дистанция между Россией и Европой станет пропастью». И как
в России должны восприниматься такие ультимативные заявления?
По крайней мере это уже не научный спор, а чистая политика.
Другой факт, опосредованно связанный с явно упомянутым всуе
Пахлевской Холокостом, свидетельствует о том, куда может привес-
ти логика сторонников концепции «голодомора-геноцида». Это так
называемая «научная конференция», организованная в Киеве 24 нояб-
ря 2006 г. Межрегиональной академией управления персоналом, Ме-
ждународной кадровой академией и другими организациями. Ее тема
звучала так: «Международный форум о голодоморе в Украине: кара-
тельные органы еврейско-большевистского режима». И это в Украине,
где еврейский вопрос в XX в. был не из последних в области межнацио-
нальных отношений! Хочется думать, что упомянутая «научная»
конференция не отражает истинного характера академической жиз-
ни в Украине.
Поэтому сразу же хотелось бы сформулировать главную идею сво-
ей позиции, которую далее попытаюсь аргументировать. Я и многие
другие исследователи категорически против такой предвзятой, по-
литизированной и примитивно идеологизированной постановки во-
проса и считаем, и пишем в своих работах, что трагедия 1932-1933 гг.
в СССР должна не разъединять, а объединять Россию и Украину,
украинский и российский народы как общая трагедия, уроки кото-
рой должны укрепить исторические узы многовекового общежития
народов в сложное время становления новой государственности как
в России, так и в Украине, движения стран по пути демократии и про-
гресса. Этой благородной цели, по моему глубокому убеждению, и
обязаны посвятить свое творчество исследователи голода как в Рос-
сии, так и в Украине.
В настоящее время в исторической литературе и публицистике
представлены две основные точки зрения относительно голода 1932—
1933 гг. в СССР. Первую представляют сторонники концепции о «го-
лодоморе в Украине» как специфически украинском феномене, как
«геноциде народа Украины» со стороны сталинского режима с целью
не допустить выхода из СССР Советской Украины. Вторую — их
противники, рассматривающие этот голод как результат просчетов
сталинской политики форсированной коллективизации, неразрывно
439
связанной с более общей проблемой индустриальной модернизации
СССР, осуществлявшейся в конце 1920-х — 1930-е гг. насильствен-
ными методами сталинским режимом в силу его природы и особен-
ностей личности Сталина.
Первыми проблему голода 1932-1933 гг. в СССР подняли запад-
ные ученые и публицисты. Именно они и создали концепцию о голодо-
море как исключительно украинском феномене, отделив его от голода
в других регионах СССР. В концентрированном виде она оказалась из-
ложена в трудах двух ученых — Роберта Конквеста и Джеймса Мейса.
Среди серьезных исследователей в настоящее время их позиция — с
некоторыми оговорками — поддерживается итальянским историком,
большим знатоком истории России и Украины Андреа Грациози. Она
безоговорочно воспринята учеными Института истории Украины На-
циональной академии наук Украины (НАНУ) и усилена ими положе-
нием о голодоморе как «геноциде» народов Украины.
Каковы системы аргументов сторонников точки зрения о голо-
де 1932-1933 гг. в Украине как «геноциде». На наш взгляд, их две.
Первая — масштабы жертв голода на территории бывшей Советской
Украины (Западная Украины не входила тогда в состав СССР), пре-
восходящие по численности количество жертв в сопоставимых по
размерам территории российских регионах, например, в Поволжье.
Второй аргумент — это коммунистическая идеология правящего в
СССР режима, стремившегося к подавлению национальной само-
бытности народов, их унификации, особый статус в данном контек-
сте Советской Украины.
В какой степени данная аргументация подтверждается досто-
верными источниками? По моему мнению, разделяемому многими
российскими и зарубежными историками, очень и очень слабо. Глав-
ными источниками концепции «геноцида голодомором» являются:
свидетельства очевидцев голода в Украине, публикации западных
журналистов, находившихся в СССР во время голода; решения Мо-
сквы и местных властей по изъятию из УССР продовольственных
ресурсов. Также некоторые исследователи пытаются ее обосновать
логическими построениями по поводу антиукраинской направлен-
ности национальной и всей политики Центра.
Суть дела в том, что прямых документов, указывающих на на-
личие у сталинского режима цели уничтожить украинский народ
с помощью голодомора у авторов этой концепции не имеется. На
этот факт указал не только я в своем выступлении, но и участ-
ник конференции Н. А. Ивницкий, вспомнив о результатах работы
440
«Международной комиссии по расследованию голода на Украине
1932-1933 годов». Изучив всю совокупность представленных архив-
ных документов, свидетельств очевидцев, мнений ученых, эта комис-
сия пришла к выводу, что она «не в состоянии подтвердить наличие
преднамеренного плана организации голода на Украине с целью обес-
печения успеха политики Москвы»1.
В связи с этим вызывают серьезную критику попытки некото-
рых украинских ученых подвести источниковую базу под свою кон-
цепцию с помощью двусмысленного толкования ряда документов.
Например, С. В. Кульчицкий и другие его коллеги в качестве одного
из главных документов, подтверждающих их позицию, приводят
письмо И. В. Сталину Л. М. Кагановичу от 12 августа 1932 г. В нем
Сталин пишет: «Самое главное сейчас Украина... Если не возьмемся
теперь же за выправление положения на Украине, Украину можем
потерять». Во всех украинских изданиях опущены первые два пунк-
та письма2. И не случайно, поскольку в них шла речь действительно
о «главном», в первую очередь волновавшем Сталина: только что
введенном в действие написанном им «законе о пяти колосках» (Дек-
рет об охране общественной собственности от 7 августа 1932 г.).
В письме Сталин отметил, что он оказался «хорош» и своевременен.
Именно механизм применения этого «закона», судя по всему, больше
всего волновал вождя в этом письме. Во втором пункте письма го-
ворилось об использовании хлебофуражных культур и о тепловозах,
о чем он и собирался говорить с Кагановичем по приезде в Москву.
И лишь далее речь шла об Украине. Но в этой части письма ни слова
о каких-то драконовских мерах, тем более «геноциде-голодомором».
Если внимательно прочитать, то видно, что Сталин больше всего
был озабочен ситуацией на границе с враждебной СССР Польшей.
И об этом он указал в конце письма («хозяйственное и политическое
укрепление Украины, в первую очередь — ее приграничных районов»).
На наш взгляд, это письмо — стремление Сталина укрепить госап-
парат на Украине. Если бы речь шла о репрессиях, наверное Сталин
не планировал бы переводить украинских руководителей в Москву, на
высокие посты в центральном аппарате и т. д.
1 См.: Итоговый отчет международной комиссии по расследованию го-
лода 1932-1933 гг. на Украине // Голод 1932-1933 годов. М., 1995. С. 11.
2 См., например, Голодомор 1932-1933 роюв в Укралнй документа i ма-
тер!али / Упоряд. Р. Я. Пирщ НАН Украши. 1н-т icTopii Украши. К.: Вид. д!м
«Киево-Могилянська академ!я», 2007. С. 285-286.
441
Следует отметить, что процитированные В. И. Марочко на кон-
ференции телеграмма и другие постановления о хлебозаготовках ни-
как не доказывают, что у Кремля был план «геноцида».
Таким образом, на наш взгляд и по мнению многих ученых, ис-
точниковая база сторонников концепции «геноцида голодомором» не
доказывает их главного тезиса.
В то же время российские ученые считают, что украинскими ис-
следователями и публицистами проделана огромная и, можно сказать,
самоотверженная работа по восстановлению реальной картины голо-
да в Украине в 1932-1933 гг. Их работы на эту тему хорошо известны
в России! Прежде всего заслуживают высочайшей оценки выполненные
в лучших академических традициях документальные сборники на эту
тему, в которых показано, как это было, на основе достоверных до-
кументов, в том числе ГПУ УССРХ. Также несомненным достижением
украинских и западных исследователей стало издание работ, содер-
жащих свидетельства о трагедии переживших ею очевидцев1 2.
Каковы другие аргументы, которые не позволяют признать офици-
альную точку зрения руководства Украины и ученых Национальной
академии наук Украины о голоде 1932-1933 гг. в СССР как «геноци-
де голодомором народов Украины»?
Концепция «голодомора-геноцида» не подтверждается докумен-
тами по истории коллективизации в СССР, изученными исследо-
вателями и введенными в широкий научный оборот в 1990-е гг. и в
начале 2000-х. Их вполне достаточно, чтобы понять причины, мас-
штабы и последствия голода 1932-1933 гг. в различных его регионах,
в том числе в Украине.
На наш взгляд, невозможно упрекать в незнании проблематики
голода, в том числе и украинского голода, таких общепризнанных ав-
торитетов в области изучения аграрной истории СССР как В. П. Да-
нилов, И. А. Ивницкий, И. Е. Зеленин. Именно они первыми выступили
против концепции «геноцида голодомором» еще в конце 1980-х начале
1990-х гг. Также именно они, а не нынешние создатели этой концепции
первыми в советской историографии стали писать об этой трагедии,
на что указал в своем выступлении на конференции П. А. Ивницкий3.
1 См. напр.: Голодомор 1932-1933 роюв в Украшг документи i ма-
тер!али / Упоряд. Р. Я. llupir; НАН Украпни. 1н-т icTopii Украши. К.: Вид. д!м
«Киево-Могилянська академ!я», 2007.
2 См. напр.: 33-й: голод: Народна Книга-меморшал / Упоряд.: Л. Б. Кова-
ленко, В. А. Маняк. Киш: Рад. письменник, 1991.
3 См. об этом подробнее: Зеленин И. Е. О некоторых «белых пятнах» за-
вершающего этапа сплошной коллективизации // История СССР. 1989. № 2.
С. 3-19.
442
Среди российских историков против тезиса Р. Конквеста о голоде
1932-1933 гг. в СССР впервые в полемическом духе выступил в 1988 г.
выдающийся историк-аграрник В. П. Данилов1, аспирантом и докто-
рантом которого мне посчастливилось быть. В его трудах, а также в
работах его коллег по сектору истории советского крестьянства Ин-
ститута истории СССР АН СССР, а затем Института российской
истории РАН, Н. А. Ивницкого и И. Е. Зеленина определилась альтерна-
тивная точка зрения на проблему голода 1932-1933 гг. в СССР. Суть
ее в следующем: голод 1932-1933 гг. — трагедия всего советского
крестьянства, результат осуществления в СССР сталинской моде-
ли форсированной индустриализации, обусловившей насильственную
коллективизацию и принудительные заготовки сельхозпродукции,
прежде всего хлебозаготовки ради увеличения размеров хлебного экс-
порта и удовлетворения потребностей растущей промышленности.
Эта позиция получила документальное подтверждение в опубли-
кованных многотомных сборниках документов «Трагедия советской
деревни: коллективизация и раскулачивание», «Советская деревня
глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД», вышедших в рамках организованных
В. П. Даниловым международных проектов2. Его участники, в том
числе и я, на основе анализа ранее недоступных для исследователей
документов из центральных и местных архивов, опубликованных в вы-
шеназванных сборниках и не вошедших в них, подготовили многочис-
ленные статьи и монографии по истории коллективизации в СССР, в
том числе голода 1932-1933 гг. В данных сборниках содержится весь-
ма значительный документальный материал о ситуации в Украине в
1930-1933 гг., в том числе из Центрального архива ФСБ РФ. Поэтому
вряд ли можно упрекать российских историков в незнании ситуации в
Украине в рассматриваемый период.
Особенностью проектов В. П. Данилова было участие в них извест-
ных западных ученых — противников концепции Конквеста — Мей-
са. Среди них: Р. Дэвис (Англия), С. Уиткрофт (Австралия), Л. Виола
(Канада), Л. Самуэльсон (Швеция). Во многом благодаря участию
в проектах В. П. Данилова С. Уиткрофт и Р. Дэвис, смогли написать
совместную монографию, посвященную анализу ситуации в сельском
1 Данилове. П. Дискуссия в западной прессе о голоде 1932-1933 гг. о «де-
мографической катастрофе» 30-40-х гг. в СССР // Вопросы истории. 1988.
№3. С. 116 -121.
2 Кондрашин В. В. Влияние международных проектов по аграрной исто-
рии России XX века на развитие региональной историографии // Материалы
международной научно-практической конференции «Моя малая Родина».
Выпуск 4. Степановка — Пенза, 2007. С. 28-41.
443
хозяйстве СССР в 1931-1933 годах, ознакомившись с которой Р. Кон-
квест в письме авторам книги заявил, что Сталин специально не уст-
раивал голод в Украине, хотя и ничего не сделал для предотвращения
трагедии1.
Обращаясь к трудам западных специалистов по истории России,
нельзя игнорировать мнения противников концепции «геноцида голо-
домором», таких как Ш. Мерль (Германия), Ш. Фицпатрик (США),
Р. Таугер (США) и др. Так, например, Ш. Фицпатрик, возлагая ответ-
ственность за трагедию на сталинское руководство и, ссылаясь на ав-
торитетнейшего специалиста в области изучения голода, нобелевского
лауреата Амартиа Сена, справедливо указывает, что голод 1932 —
1933 годов являлся «скорее нормой, чем исключением в современной ис-
тории голода»2.
В 1990-е — начале 2000-х гг. в России появились исследования го-
лода 1932-1933 гг. на региональном уровне, в которых авторы на ло-
кальном материале подтвердили концепцию В. П. Данилова и других
ученых — противников теории «геноцида голодомором». Среди ни, в
первую очеред, можно назвать публикации Е. Ю. Баранова, Г. Е. Кор-
нилова о голоде на Урале, П. В. Загоровского и С. А. Есикова о голоде в
Центрально-Черноземном районе, Т. Д. Надькина о голоде в Республи-
ке Мордовия, Н. Е. Кауновой о голоде в Среднем Поволжье, А. А. Герма-
на о голоде в Республике Немцев Поволжья, Е. Н. Осколкова о голоде на
Северном Кавказе и др.
На основании данных исследований названных выше российских
и зарубежных ученых, а также результатов, полученных в ходе моей
собственной многолетней работы над проблемой, наряду с уже ска-
занным можно привести и другие аргументы против концепции «ге-
ноцида голодомором» украинских историков.
Первый. Невозможно подтвердить на документальном уровне, что
политика Сталина и его окружения в 1932-1933 гг. была нацелена на
то, чтобы уничтожить украинский народ или его часть. В огромном
комплексе документальных и иных источников на эту тему нет ни
одного прямого подтверждения этому тезису, и это делает саму поста-
новку вопроса о «геноциде», на наш взгляд, просто абсурдной.
Между тем зависимость индустриализации и голода очевидна,
поскольку последний связан с голодным экспортом. Причем эта осо-
1 Davies R. W., Wheatcroft St. G. The years of hunger: soviet agriculture,
1931-1933. Palgrave Macmillan, 2004.
2 См.. Сталинские крестьяне. Социальная история Советской России в
30-е годы: деревня. Пер. с англ. М., 2001. С. 84.
444
бенность советской индустриализации не является изобретением ста-
линистов. Например, за 1887-1891 гг. с целью получения источников
для индустриализации из России было экспортировано примерно
10 млн т зерна, результатом чего стал «Царь-голод» 1891-1892 гг.
В 1930-1933 гг. из СССР было вывезено почти 13 млн т зерна, отсю-
да и масштабы трагедии в зернопроизводящих районах.
Второй аргумент. Теория «геноцида голодомором» выглядит не-
убедительно с точки зрения поведения сталинского режима накануне
и во время голода. Если бы речь шла о геноциде, то ему следовало
бы действовать по логике действий нацистов в «еврейских гетто» в
годы Второй мировой войны, т. е. довести дело до конца, прекратить
доступ продовольствия и других материальных ресурсов в Украину.
Между тем этого не происходило.
По нашим подсчетам, основанным на анализе источников, опуб-
ликованных в третьем томе сборника документов «Трагедия совет-
ской деревни: коллективизация и раскулачивание», в 1933 г. Украина
получила в общей сложности 501 тыс. т зерна в виде ссуд, что в 7,5 раз
больше, чем в 1932 г. (65,6 тыс. т). Российские регионы (без Казахста-
на) соответственно получили 990 тыс. т, лишь в 1,5 раза больше, чем
в 1932 г. (650 тыс. т).
Откуда взялось зерно для Украины? На наш взгляд, в том числе
и за счет прекращения весной 1933 г. хлебного экспорта из СССР,
который снизился в 5 раз (с 1800 тыс. т в 1932 г. до 354 тыс. т в
1933 г.).
Много ли получила Украина в 1933 г. продовольственных и се-
менных ссуд из Центра? Почти столько же, сколько в 1922 г. вся Со-
ветская Россия от всех международных организаций, участвовавших
в оказании помощи голодающим в России (568 тыс. т).
Почему именно в Украину в 1933 г. было направлено из Центра
такое огромное количество зерна? Потому что в УССР сложилась
наиболее острая ситуация в зерновых районах, поставившая под уг-
розу срыв посевной кампании, чего сталинское руководство не могло
допустить из-за особой роли республики в зерновом производстве
страны. В 1932 г. ситуация была иной, и основные ссуды получили
зерновые районы СССР, подвергшиеся засухе, где в 1931 г. собрали
крайне низкий урожай. В Украине же в 1931 г. ситуация была более
благоприятной. И именно по этой причине она стала тогда особым
объектом хлебозаготовок, а в 1932 г. ей было предоставлено наимень-
шее количество продовольственной и семенной помощи.
Говоря о ситуации 1932 г. в Украине, необходимо особо подчерк-
нуть, что ответственность за начавшейся голод и несвоевременную
445
реакцию на него Центра несет в немалой степени руководство УССР,
фактически скрывавшее факт массового голода. Об этом красноречи-
во говорит, например, письмо Сталину секретаря ЦК КП(б)У Косиора
от 26 апреля 1932 г. В нем Косиор писал: «У нас есть отдельные слу-
чаи и даже отдельные села голодающие, однако это только результат
местного головотяпства, перегибов, особенно в отношении колхозов.
Всякие разговоры о “голоде" на Украине нужно категорически отбро-
сить. Та серьезная помощь, которая Украине была оказана, дает нам
возможность все такие очаги ликвидировать»1.
Историкам известны документы о том, что Сталин в 1933 г. лич-
но санкционировал отправку зерна в Украину — в ущерб российским
регионам. Вот лишь один факт. 27 июня 1933 г. в 23 час. 10 мин. сек-
ретарь ЦК КП(б)У М. М. Хатаевич направил Сталину шифрограмму
следующего содержания: «Продолжающиеся последние 10 дней беспре-
рывные дожди сильно оттянули вызревание хлебов и уборку урожая.
В колхозах ряда районов полностью съеден, доедается весь отпущен-
ный нами хлеб, сильно обострилось продовольственное положение, что
в последние дни перед уборкой особенно опасно. Очень прошу, если воз-
можно, дать нам еще 50 тысяч пудов продссуды». На документе име-
ется резолюция И. Сталина: «Надо дать»2. В то же время, на просьбу
начальника политотдела Новоузенской МТС Нижне-Волжского края
Зеленова, поступившую в ЦК 3 июля 1933 года, о продовольственной
помощи колхозам зоны МТС был дан отказ3.
Противоречит концепции «геноцида голодомором» и постановле-
ние Политбюро ЦКВКП(б) от 1 июня 1933 г. «Ораспределении трак-
торов производства июня — июля и половины августа 1933 года»,
согласно которому из 12 100 тракторов, запланированных к поставке
в регионы СССР, Украина должна была получить 5500, Северный Кав-
каз — 2500, Нижняя Волга — 1800, ЦЧО — 1250, Средняя Азия — 550,
ЗСФСР — 150, Крым — 200, Южный Казахстан — 150 тракторов. Та-
ким образом, российские регионы, вместе взятые, получали 5700 трак-
торов (47 %), а одна Украина — 5500 (45,4 %)4.
В этом же ключе следует рассматривать и решение Политбюро
ЦК ВКП(б) от 20 декабря 1933 г. о закупке 16 тыс. рабочих лошадей
для Украины в БССР и Западной области. Учитывая реальную ситуа-
1 Голодомор 1932-1933 роюв в Украшг документы i матер!али / Упоряд.
Р. Я. Flnpir; НАН Украши. 1н-т icTopii Укра!ни. К.: Вид. д!м «Киево-Моги-
лянська академ!я», 2007. С. 127-128.
2 РГАСПИ. Ф. 558. On. 11. Д. 64. Л. 35.
3 Там же. Ф. 17. Оп. 167. Д. 38. Л. 96.
4 Там же. Оп. 3. Д. 923. Л. 17, 41.
446
цию в СССР в 1933 г., в том числе распространение голода и на терри-
торию Белоруссии и Западной области, где люди умирали от голода,
можно увидеть, что Украина получила несомненные преимущества в
данной части по сравнению с другими регионами страны1.
И, наконец, «проукраински» выглядят даже решения Политбю-
ро ЦК от 23 декабря 1933 г. и от 20 января 1934 г. о развертывании
индивидуального огородничества, крайне необходимого в условиях на-
чавшегося в СССР в 1930-е гг. перманентного голода. «Идя навстречу
желаниям рабочих — обзавестись небольшими огородами для работы
на них собственным трудом в свободное время от работы на произ-
водстве», ЦК ВКП(б) постановило разрешить в 1934 г. 1,5млн ра-
бочих заняться собственными индивидуальными огородами. Из них
«украинская доля» рабочих-огородников в общей массе рабочих СССР,
допущенных к занятию огородничеством, составила 500 тыс. человек,
или 33,3 %2!
На наш взгляд, перераспределение в пользу Украины в 1933 г. пе-
речисленных материальных ресурсов и другие меры по укреплению
ее экономики не вписываются в такое понимание действий власти,
которое допускало бы политику «геноцида» в отношении какого-ли-
бо народа.
Важным аргументом против концепции «геноцида голодомо-
ром» и особой ситуации в Украине, на наш взгляд, является единый
и одновременный в своей основе механизм наступления голода в
зонах сплошной коллективизации. Установленным фактом являет-
ся распространение голодного бедствия в 1932-1933 гг. за пределы
Украины — на Дон, Кубань, Поволжье, ЦЧО, Южный Урал, Запад-
ную Сибирь, Казахстан. Причем голод начинался не в Украине, и не
в 1932 г. Уже в 1929-1931 гг. серьезно голодал Казахстан, факты го-
лодных смертей на почве коллективизации, хлебозаготовок и других
принудительных изъятий продовольствия наблюдались в этой авто-
номной республике РСФСР и других российских регионах3.
Хотя украинские историки и утверждают, что в каждом регионе
были свои причины голода, но документы свидетельствуют о едином
механизме его наступления повсюду: это коллективизация, хлебоза-
готовки, аграрный кризис 1932 г., крестьянское сопротивление, «на-
казание крестьян с помощью голода» во имя укрепления режима и
1 РГАСПИ. Ф. 558. On. 11. Д. 936. Л 12.
2 Там же. Ф. 17. Оп. 3. Д. 937 Л. 8, 68-69.
3 См: Справка ИНФО ОГПУ о продовольственных затруднениях в НВК,
СВК, ЦЧО, ИПО, ДВК и Башкирии на 19 мая 1930 г. // Советская деревня
глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Т. 3. Кн. 12. С. 354.
447
насаждения колхозного строя. Другого механизма по документам не
просматривается. Причем речь идет не только о зерновых районах, но
и остальных, в том числе о Казахстане, где именно коллективизация
и мясозаготовки подорвали продовольственную базу населения.
Сильный и, может быть, действительно самый серьезный аргумент
сторонников концепции «геноцида голодомором» — это демографи-
ческие потери в Украине, по справедливым оценкам С. В. Кульчицко-
го, примерно 3-3,5 млн человек.
На наш взгляд, масштабы трагедии в Украине обусловлены преж-
де всего зерновой специализацией республики, большой плотностью
населения, оказавшегося в зоне сплошной коллективизации. Также
они определялись масштабами крестьянского сопротивления и от-
ветными мерами центральной и местной власти по его подавлению и
недопущению развала колхозного строя.
Я не отрицаю того, что голод 1932-1933 гг. и общий кризис эконо-
мики Украины стали для сталинского режима поводом осуществить
превентивные меры против украинского национального движения,
а также — в перспективе — против его возможной социальной базы
(интеллигенции, части госаппарата, крестьянства) при назревании и
начале военного конфликта СССР с его врагами. Случилось то же
самое, что и во время голода 1921-1922 гг., когда большевики, вос-
пользовавшись ситуацией, подавили оппозицию среди духовенства
Русской Православной Церкви. Но первопричиной трагедии в Ук-
раине, так же как и в других районах СССР, все же был не националь-
ный вопрос, а нужды укрепления колхозного строя и политического
режима в целом, решаемые сталинистами характерными для них ре-
прессивными методами, связанными с природой победившего режи-
ма и особенностями личности самого Сталина.
Как это ни парадоксально, но концепция «геноцида голодомором»
не убедительна и с точки зрения демографической статистики, при-
знающей, как это было сказано выше, огромные жертвы голода в Ук-
раине, ибо эта статистика свидетельствует о пропорциональных
размерах жертв голода в его эпицентрах, каковыми являлись все зер-
новые районы страны. Сравнительный анализ материалов переписей
1926 и 1937 гг. следующим образом показывает сокращение сельского
населения в районах СССР, пораженных голодом 1932-1933 гг.: в Ка-
захстане — на 30,9 %, в Поволжье — на 23 %, на Украине — на 20,5 %,
на Северном Кавказе — на 20,4%5.
1 Зеленин И. Е. Сталинская «революция сверху» после «великого перело-
ма». 1930-1939: политика, осуществление, результаты. М., 2006. С. 120.
448
Данные переписей показывают, что как минимум четыре региона
тогдашней РСФСР: Саратовская область, АССР Немцев Поволжья,
Азово-Черноморский край, Челябинская область пострадали боль-
ше, чем Украина. Что касается Украины, то, как отмечалось выше,
ее сельское население уменьшилось на 20,4 %. Это страшная цифра,
но нужно отметить, что в целом население Украины уменьшилось
на 1,9 %*. Данный факт позволяет указать на необходимость учета
фактора стихийной миграции из деревни в город в Украине при рас-
четах общего числа жертв голода 1932-1933 годов. Думается, что
миграцию украинского сельского населения поглощала в основном ук-
раинская же индустрия.
По мнению авторитетного российского демографа В. Б. Жиром-
ской, от голода в начале 1930-х гг. за пределами Украины, на терри-
тории РСФСР( без Казахстана) погибло не менее 2,5млн человек2, а
вместе с Казахстаном, входившим в состав Российской Федерации,
порядка 4-5млн человек. При этом не учитываются потери населе-
ния РСФСР в голодном 1934 г., тогда как в УССР ситуация в это время
уже стабилизировалась. Вот лишь один документ, подтверждающий
сказанное: Спецсообщение начальника управления НКВД по Горьков-
скому краю Погребинского заместителю наркома внутренних дел
СССР Прокофьеву о неорганизованном переселении из районов Сред-
ней Волги и Республики немцев Поволжья в Горьковский край на почве
страха перед голодом от 28 июля 1934 г?
Таким образом, за пределами Украины от голода в 1932-1933 гг.,
по нашему мнению, погибло от 4 до 5 млн человек, а может быть, и
больше. В настоящее время эта проблема активно изучается россий-
скими специалистами.
Можно ли считать их жертвами «геноцида голодомором»? По
мнению С. В. Кульчицкого, нет. Он считает, что только в Украине
был Голодомор-«геноцид», а в других регионах СССР — просто го-
лод. И в качестве аргумента утверждает, что в ходе хлебозаготовок
в Украине полностью изымались все имеющиеся у крестьян продо-
вольственные запасы, а в России изымалось лишь зерно, при том, что
остались нетронутыми другие продовольственные запасы. Однако он
не называет конкретных директивных распоряжений Центра на этот
счет и основывается лишь на свидетельствах очевидцев. Его аргумен-
тация о том, что в силу преступного характера сталинского режима
1 Российская газета. 6 декабря 2006. № 274. С. 9.
2 Там же.
3 ЦА ФСБ РФ. Ф. 3. On. 1. Д. 747. Л. 337-338.
449
документы подобного рода уничтожались, или приказы отдавались
Сталиным и его подручными устно, для специалистов — историков
сталинской эпохи выглядят по меньшей мере неубедительно. Судя
по выступлению украинских коллег на состоявшейся конференции,
это уже их общая позиция и ждать от них каких-либо серьезных до-
кументов на данную тему не приходится.
На конференции во время начавшейся полемики в конце работы сек-
ции я обратился к С. В. Кульчицкому с риторическим вопросом, почему
же в России люди умирали с голода, если у них отобрали только зерно,
а другие продукты оставили?! И в качестве примера привел судьбу
писателя М. Алексеева, написавшего знаменитый роман «Драчуны» о
трагедии 1933 г. в селе Монастырском Баландинского района Нижней
Волги. Побывав там, я установил, что, например, в семье одного из жи-
телей этого села (ныне Калининского района Саратовской области)
А. И. Тверскова в 1933 г. от голода умерло 8 человек. Такая же трагедия
произошла в семье крестьянки села Калмантай Вольского района Са-
ратовской области П. И. Губановой. Как понять то, что они умирали,
если у них в ходе хлебозаготовок отобрали лишь зерно, а остальное
продовольствие оставили?
Позицию С. В. Кульчицкого активно поддерживает советник-пос-
ланник посольства Украины в России Л. В. Осаволюк, публично заявив-
ший по российскому телевидению о том, что в 1933 г. в Украине был
голодомор, а в России — голод, потому что в Украине ели людей, а в
России нет.
Такая аргументация ничего, кроме досады и возмущения не вызы-
вает.
В ходе записи воспоминаний очевидцев голода в Поволжье и на Юж-
ном Урале мною установлено, что в 1933 г. факты людоедства и тру-
поедства имели место в таких селах Саратовской облает, как Новая
Ивановка, Симоновка Калининского района, Ивлевка Аткарского рай-
она, Залетовка Петровского района, Огаревка, Бурасы Новобурасского
района, Ново-Репное Ершовского района, Калмантай Вольского рай-
она, Шумейка Энгельского района, Семеновка Мокроусовского района,
в селе Козловка Пензенской области, в таких селах Волгоградской об-
ласти как Савинка Палласовского района, Костырево Камышинского
района, Серино, Моисеево Котовского района, Мачеха Киквидзенского
района, Етеревка Михайловского района, Отрог Фроловского района,
в селе Кануевка Безенчукского района Самарской области.
Эти факты подтверждаются многочисленными архивными доку-
ментами. Вот лишь некоторые из них: «Сообщение прокурора Спас-
ского района Синицина от 13 марта 1933г. о случае людоедства в дер.
450
Анино Приволжского сельсовета Средне-Волжского края (родители
убили и съели своих детей — мальчика 4-х лет и девочку 2-х лет)»1,
«Сообщение Воскресенской районной контрольной комиссии ВКП (б) и
рабоче-крестьянской инспекции Нижне-Волжского края от 15 апреля
1933 г. о случае убийства ребенка и употребления его останков в пищу
матерью»2; «Докладная записка прокуратуры Уральской области о
голоде и факте каннибализма в дер. Усть-Турке Ординскогорайона от
10 июля 1933 г. (убийстве мальчика 4-х лет с целью употребления в
пишу своим отцом)»3.
Убедил ли я господина Осаволюка? Или нет? Следует продолжить
«пляску на костях» и продолжить счет, у кого больше убили детей и
съели трупов?! А как С. В. Кульчицкий объяснит эти факты с точки
зрения его теории о «голодоморе в Украине» и «голоде в России»?
Прошу извинить меня за резкость, но представьте себе, как бы
встретили Л. В. Осаволюка и С. В. Кульчицкого с их подходом к траге-
дии 1932-1933 гг. крестьяне в пензенских селах Малая Сердоба и То-
повка (тогда Нижне-Волжский край, ныне Мало-Сердобинский район
Пензенской области), где еще до всех украинских законов об увековече-
нии памяти жертв голода местные жители установили на сельских
кладбищах на месте захоронений (общих ям) погибших от голодомора
в 1933 г. односельчан православные кресты-памятники?
Обвиняя меня на всю Украину в «незнании поставленной на
сессии темы», С. В. Кульчицкий сам допускает непозволительные для
него ошибки (или недоговорки?), вводя в заблуждение своих коллег
(я не исключаю, что в том числе Л. В. Осаволюка и вас). В частности,
он утверждал на конференции о том, что только против Украины и
Кубани Сталиным была установлена блокада с целью запереть го-
лодных людей в зоне голода, запретить им ее покинуть, отсюда и мас-
штабы жертв и доказательство факта «геноцида голодомором». Речь
идет о печально известной директиве ЦК ВКП(б) и СНК СССР о
предотвращении массового выезда голодающих крестьян от 22 янва-
ря 1933 г., согласно которой следовало остановить массовый выезд
крестьян «за хлебом» из УССР и Северо-Кавказского края.
Но почему С. В. Кульчицкий нигде не говорит о том, что эта ди-
ректива касалась не только Украины и Кубани, но и Дона, националь-
1 СОГАСПИ.Ф.1141. Оп. 14.Д.8.Л.5.
2 ГАВО. Ф. Р-5883. Оп. 3. Д. 16. Л. 117.
3 Аграрное развитие и продовольственное обеспечение населения Ура-
ла в 1928-1934 гг.: Сборник документов и материалов. Т. 1. Оренбург, 2005.
С. 205.
451
ных автономий Северо-Кавказского края? А 16 февраля она была
распространена и на Нижне-Волжский край (в настоящее время это
территория Астраханской, Волгоградской, Саратовской областей,
Республики Калмыкии). Вот документ на эту тему. Решение По-
литбюро ЦК ВКП(б) от 16 февраля 1933 г.: «Обязать ОГПУ распро-
странить на Нижнюю Волгу постановление СНК и ЦК ВКП(б) от
22 января 1933 г. о самовольном выезде крестьян из пределов своей
области, задержке их и принудительном возврате на старые места
жительства»1.
И эта директива выполнялась не только на территории Украины,
но и в России, где на равных основаниях органы ОГПУ и местные
активисты вылавливали и возвращали на свои места и украинских, и
русских крестьян. Об этом можно судить хотя бы по «Директивному
распоряжению начальника Орловского оперсектора ОГПУ ЦЧО» от
1 апреля 1933 г. В нем указывается: «...за последнее время усилились
выезды крестьян из Украины, СКК, НВК [Нижне-Волжский край. —
В. К.] <...> выявленные беглецы подлежат немедленному задержа-
нию и водворению обратно на родину <...>, вагоны с бежавшими с
Украины, СКК, НВК направляйте с конвоем на ст. Орел линпост ТО
ОГПУ, откуда <...> по месту назначения»2.
Таким образом, знаменитая директива от 22 января 1933 г. дейст-
вовала не только в отношении украинских крестьян и кубанцев, но и
крестьян других регионов России.
Не подтверждается документами тезис С. В. Кульчицкого об ис-
ключительном внимании Сталина к Украине в период хлебозаготови-
тельных кампаний в плане выделения ее на общем фоне и применения
к ней особых мер за саботаж хлебозаготовок. Примерно однотипный
механизм репрессий действовал не только против Украины, но и про-
тив Северо-Кавказского края, Нижней и Средней Волги, где возни-
кали проблемы с хлебозаготовками.
Октябрьский 1931 г. Пленум ЦК ВКП(б) о хлебозаготовках касался
всех зерновых районов, а не только Украины. Чрезвычайные комиссии
Политбюро ЦК 1932 г. по хлебозаготовкам были созданы почти одно-
временно не только на Украине, но и на Кубани и в Поволжье. «Черные
доски» для невыполнивших план хлебозаготовок районов были введены
не только в Украине, но и в Северо-Кавказском крае и Поволжье. За
невыполнение плана хлебозаготовок в 1932 1933 гг. у крестьян кон-
1 Опубликовано в: Трагедия советской деревни. Коллективизация и рас-
кулачивание. Т. 3. М., 2001. С. 644.
2 ГА Орловской области. Ф. Р-1847. On. 1. Д. 3. Л. 2.
452
(рисковали все продовольствие не только на Украине, но и в российских
регионах, о чем свидетельствуют не только многочисленные свиде-
тельства очевидцев, но и, например, постановление Староминского
райкома ВКП(б) Северо-Кавказского края по поводу Новодеревенской
станицы.
Произвол местных властей в России в отношении сельских тру-
жеников в период хлебозаготовок был не меньшим, чем на Украине, о
чем можно судить хотя бы по письмам М. А. Шолохова И. В. Сталину
о ситуации в Вешенском районе. Следует помнить, что в российских
регионах происходил и то, чего не было на Украине. Это порки кресть-
ян в колхозах Нижне-Волжского края в период сельскохозяйственной
кампании 1931 г., а также поголовное выселение казачьих станиц на
Кубани за «саботаж хлебозаготовок».
Причем выселения крестьян за саботаж хлебозаготовок, невы-
полнение других государственных заданий в России продолжалось и
в 1933 г. Вот лишь некоторые примеры: «Постановление Политбюро
ЦК ВКП(б) о высылке из Нижне-Волжского края единоличников и ис-
ключенных из колхозов от 20 февраля 1933 г.»1; «Решения Башкирского
обкома ВКП(б) о выселении из Башкирии 1000 семей, саботирующих
засыпку семян и подготовку к весеннему севу, от 5, 11 марта 1933 г.»2 3;
Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) о выселении из Средне-Волж-
ского края не менее 6 тыс. «кулацких хозяйств» и 1 тыс. хозяйств
наиболее «злостных саботажников»2.
В рамках концепции «геноцида голодомором» Украины проводится
и идея о том, что на место миллионов умерших от «геноцида» ук-
раинских крестьян прибыли сотни и сотни тысяч русских крестьян
из РСФСР. Но на самом деле речь шла, согласно постановлению По-
литбюро ЦК ВКП(б), «О переселении колхозников на Украину» от
22 октября 1933 г. 21 тыс. колхозников из российских регионов и Бело-
руссии4. В спецсообщении СПО ОГПУ № 160941 о ходе вербовки и пе-
реселения колхозников в степную полосу Украины от 9 декабря 1933 г.
указывалось, что по состоянию на 23 ноября 1933 г. было отправлено
переселенцев на Украину: 8001 семей (40651 человек). Из них прибыло
к месту назначения и разгружено — 1223 семьи (6269 человек)5.
1 Опубликовано в: Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 706.
2 РГАСПИ. Ф. 17 Оп. 42. Д. 55. Л. 35, 38.
3 Опубликовано: Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 739.
4 Там же. С. 809 810.
5 Опубликовано: Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Т. 3.
Кн. 2. С. 491-492.
453
Переселение преследовало чисто хозяйственные цели. При этом
в Украину переселяли не только крестьян из России и Белоруссии,
но и в самой Украине шло переселение крестьян из одной области в
другую. Вот один из документов на эту тему — решение Политбюро
о внутриукраинском переселении 16 000 колхозников от 9 декабря
1933 г. В нем указывалось об утверждении предложения ЦК КП(б)У,
СНК СССР и Всесоюзного переселенческого комитета о внутриук-
раинском переселении в течение января, февраля и марта месяцев
1934 г. 16 000 колхозных хозяйств из 4 областей Украины. При этом
украинские переселенцы приравнивались в отношении льгот и усло-
вий к переселенцам из РСФСР и БССР с понижением срока осво-
бождения от уплаты налогов до одного года вместо 3-х лет1.
Аналогичные процессы шли и в России, где также заселяли на ме-
сто высланных за саботаж заготовок хлеба и семян единоличников
и колхозников, «красноармейцев» и другие категории переселенцев.
Вот лишь некоторые документы. Шифрограмма Кагановича и Моло-
това в Сталинград, Нижневолжский крайком — Птухе и Озеленскому
от 22 октября 1933 г. об оставлении на Нижней Волге завербованных
для переселения на Северный Кавказ демобилизованных красноар-
мейцев2; Решение Политбюро и СНК СССР от 23-25 декабря 1933 г.
о переселении 300 семей колхозников из Ново-Деревенского района
Московской области в Серафимовичский район Нижней Волги3.
Подводя итог, мне хотелось бы еще раз донести до ваших мно-
гоуважаемых украинских читателей суть подхода российских и
зарубежных ученых, не поддерживающих концепцию «геноцида го-
лодомором» Украины, к проблеме голода 1932-1933 гг. в СССР:
1. Данный голод — результат антикрестьянской политики сталин-
ского режима в годы первой пятилетки, ее просчетов и антигуманных,
преступных мер по отношению к крестьянству, приведших к развалу
сельского хозяйства страны и голоду.
2. Голод никто не планировал заранее, но им воспользовался ста-
линский режим, чтобы заставить крестьян работать в колхозах и ут-
вердить избранный им политический курс.
3. Голод имел региональные особенности, определившие его мас-
штабы и последствия. Прежде всего он ударил по зонам сплошной
коллективизации, где власть столкнулась с активным крестьянским
1 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 936. Л. 12-13. П. 48/23. >
2 Там же. Оп. 167. Д. 40. Л. 59.
3 Там же. Оп. 3. Д. 937. Л. 12. П. 43/24; ГАВО. Ф. Р-З!?. On. 1.
Д. 107. Л. 1.
454
сопротивлением хлебозаготовкам и угрозой окончательного развала
сельского хозяйства.
4. Голод не выбирал народы. Геноцида отдельно взятого укра-
инского народа не было, была общая трагедия украинцев, русских
и других народов нашей страны по вине тогдашнего руководства
СССР.
Голод 1932-1933 гг. — трагедия всей советской деревни, в том чис-
ле Украины и России. И эта трагедия должна не разъединять, а объе-
динять народы.
В заключение хотелось бы сказать о печальном факте — отказе
украинских коллег из Института истории НАНУ участвовать в пред-
ложенном им российской стороной научном проекте «Голод 1932 1933
годов в СССР». Об этом заявил участник конференции В. И. Марочко.
Между тем в этом проекте уже участвуют специалисты из Белорус-
сии и Казахстана. Его суть в публикации документов по истории го-
лода. Мы предложили украинским коллегам отобрать все, на их взгляд,
важные документы, позволяющие аргументировано доказать их кон-
цепцию «геноцида голодомором» в Украине и опубликовать их целиком
в запланированном трехтомнике. Они отказались и предложили осу-
ществить в России публикацию региональных сборников на эту тему.
Сама по себе идея хороша, но почему нельзя наряду с ней принять уча-
стие в создании обобщающего коллективного труда об этой страшной
трагедии Украины, России и других бывших республик СССР? Ведь
только научное сотрудничество, постоянный диалог специалистов
поможет лучше понять друг друга! Предложение российской стороны
остается в силе.
Прошу простить мне излишнюю (может быть) эмоциональность.
Но я старался написать эмоционально языком изученных фактов и
обоснованных ими аргументов, отнюдь не претендуя, конечно, на за-
вершенность и тем более окончательную истину в этом начавшемся
(наконец!) публичном и открытом диалоге на такую драматическую
и болезненную для Украины, а теперь и России тему.
Библиография основных публикаций по теме
«Голод 1932-1933 гг. в СССР»
В. Кондрашин
Публикации украинских историков
Famine in Ukraine 1932-1933 / R. Serbyn, Bohdan Krawchenko
(eds.). Edmonton: CIVS, 1986.
Голод 1932-1933 роюв на Украпп: очима 1сторик1в, мовою доку-
менпв //Кер. кол., упоряд. Р. Я. Пирк. К., Полквидав Украши, 1990.
Кульчицький С. В. Цша «великого перелому». К.: Укра’ша, 1991.
33-й: голод: Народна Книга-меморшал / Упоряд.: Л. Б. Коваленко,
В. А. Маняк. К.: Рад. письменник, 1991.
Колектив!защя i голод на Украш!. 1929-1933. Зб!рник докуменпв
i матер1ал!в. / Уклад.: Г. М. Михайличенко, С. П. Шаталша. Ред. ко-
лепя: С. В. Кульчицький (вщпов. ред.) i ш. К.: Наукова думка, 1992.
Воля О. Мор. Книга буття Украши. Канада-Украша: Вид. христи-
янського видавництва «Дорога правди», 1993.
Голодомор 1932-1933 рр. на Креманчуччинк Матер1али наук. Кон-
ференцп / Кременчуцьке мкьке товариство «Мемор!ал» !м. В. Сту-
са; Кременчуцький краезнавчий музей та in. / Л. У Свселевський,
Г. Т. Капустян. Кременчук, 1993.
Голод 1932-1933 рр. на Хмельниччиш: причини, наслщки, уроки:
Матер1али республшансько! науково-практично! конференцн, 20-х
1993 року. Хмельницький, 1993.
Чорш жнива. Голод 1932-1933 роюв у Валювському та Коло-
мацькому районах Харювщини: Документи, спогади, списки по-
мерлих / Упоряд. Т. Пол1щук. К.-Х.-Нью-Йорк; Ф1ладельф1я: Вид.
М. П. Коць, 1997.
Яценко 6. Ю. Голодомор 1932-1933 роюв на ХарювщинГ Дис. к. i.
н. Харювський державний аеронам!чний ушверситет iM. Жуковсько-
го. Харюв, 1999.
456
Голодовка: 1932-1933 рр. на Переяславщиш: Свщчення / Упоряд.
Ю. В. Авраменко, В. М. Гнатюк. Переяслав-Хмельницький, Кшв —
Нью-Йорк: Вид. М. П. Коць, 2000.
Голодомор в Укра'Уш 1932-1933 рр.: Б1блюгр. покажч. / Упоряд.:
Л. М. Бур’ян, I. е. Р1кун. Редкол.: О. Ф. Ботушанська, С. В. Кульчиць-
кий (вщп. ред.), В. Матика. Ред.: М. Л. Десенко, I. С. Шелестович.
ОДНБ iM. М. Горького, 1нститут icTopii КкраУни НАН УкраУни, Фун-
дащя украУнознавчих студш Австралн. Одеса-ЛьвУв, 2001.
Командири Великого голоду. ПоУздки В. Молотова i Л. Каганови-
ча в Украшу та на швшчний Кавказ 1932-1933 рр. К.: Генеза, 2001.
Маркова С В. Голодомор на Подтлл! 1932-1933 рр. Дис. к. i. н.,
Чершвецький нацюнальний ушверситет 1м. Юр1я Федьковича.
Чершвщ, 2001.
Голод-геноцид 1932-1933 роюв на територп Микола'шщини: по-
гляди Усториюв, очевидщв, архивш матерУали (до 70-р1ччя трагедп).
МиколаУв: вид. МДГУ iM. П. Могили, 2003.
Голодомори в шдрадянсьюй Укра’Уш. Пращ члешв АсощацП
дослгдниюв голодомор!в в Укра’Уш. К.: вид. М. П. Коць, 2003.
Серггйчук В. Як нас морили голодом. КиУв, УкраУнська видавнича
сшлка, 2003.
Hi могили, Hi хресного знаку: Голодомори 1932-1933 i 1946-1947
роюв у Чорнухинському ройош Полтавщини: Документи i матерУали.
Свгдчення / Упорядник Микола Булда. Чорнухи — Кшв: 1нститут
icTopii УкраУни НАН УкраУни, 2004.
ГолОдомор, як зашб полИичного терору: матерУали конференцп’,
Вшниця, 29.XI.2002 р., 26 листопада 2003 р. / С. Д. Гальчак (голова
ред. кол.) Вшниця: Книга — Вега, 2004.
Кулъчицький С. В. Голод 1932-1933 рр. в Укра'Уш як геноцид. К.,
2005.
Соловей Д. Сказати правду. Три пращ про голодомор 1932-1933
роюв. К,-Полтава, 2005.
Вщлуння голодомору-геноциду 1932-1933. Етнокультурш
наслщки голодомору в Укра'Уш. ЛьвУв: НТШ, 2005.
Трапчш сторшки моеУ ВНчизни / Записи npoeie В. Горяник. Кобе-
ляки: вид. Кобеляки, 2005.
Кульчицький С. В. Голод-геноцид 1932-1933 рр. в УкраУни. Ма-
терУали до навчального курсу. К.: 1нститут icTopii УкраУни НАН Ук-
раУни, 2006.
457
Гойченко Д. Сквозь раскулачивание и голодомор. Свидетельство
очевидца. М., Русский путь, 2006.
Столиця вщчаю: Голодомор 1932-1933 рр. на Харыавщиш вус-
тами очевидщв. Свщчення, коментар! / Упоряд. Т. Полщук. Харюв;
Нью-Йорк-Льв!в: Вид. М. П. Коць; вид. часопису «Берез!ль», 2006.
Украшський хл!б на експорт: 1932-1933. К., Мемор!ал, 2006.
Украшський Голокост 1932-1933. Свщчення тих, хто вижив.
Т. 4. К.: Вид. «Киево-Могилянська академ1я», 2007.
Голод та голодомор на Под!лл! 1920-1940 рр. Зб!рник документе
та матер!ал!в. Вшниця: ДП «Державна картограф!чна фабрика»,
2007.
Розсекречена память. Голодомор 1932-1933 роюв в Украпп в до-
кументах ГПУ-НКВД. К.: Ст!лос, 2007.
Листи з Харкова. Голод в Укра'!н! та на ГПвшчному Кавказ! в
повщомленнях !тал!йських дипломапв 1932-1933 роки. Харюв:
Фолю, 2007.
Голодомор 1932-1933 рок!в в Украши документи i матер!али. К.:
ВД «Киево-Могилянська академ!я», 2007.
Веселова О. 3 icTopi! створення i д!яльност! асощацп дослщниюв
Голодомору в Украш! (АДГУ). Ки!в: АДГУ, 2007.
Украшський Голокост 1932-1933. Свщчення тих, хто вижив. Т. 5.
К.: ВД «Киево-Могилянська академ1я», 2008.
Голодомор 1932-1933: запор!зький вим!р Запор1жжя, Просвета,
2008.
Украшський Голокост 1932-1933. Свщчення тих, хто вижив. Т. 6.
К.: ВД «Киево-Могилянська академ!я», 2008.
Голодомор 1932-1933 роюв в Украши злочин влади — трагед1я на-
роду. Документи i матер!али. К.: Генеза, 2008.
Клювак В. В., Куцинда В. I. Голгофа украшського народу. За ма-
тер!алами державного apxiey Льв!всько! облает!. Льв!в, 2008.
Голодомор в Украш! 1932-1933 рок!в за документами Политично-
го apxiey М!н!стерства закордонних справ Федеративно! Республ!ки
Н!меччини / Упоряд. А. I. Кудряченко. К.: Нацюнальний шетитут
стратепчних дослщжень, 2008.
Голодомор 1932-1933 рр. на Чершпвщинг влада та народ. Зб!рник
документе. Чернтв, Чершпвсью обереги, 2008.
Holodomor 1932-1933 / Wybor I орг: J. J. Bruski. Warszawa: Polski
Instytut Spraw Mi^dzynarodowych, 2008.
458
Wielki Gtod na Ukrainie 1932-1933. Warszawa, Kijdw: IPN, 2008.
Обов’язок сущих — вшановувати безвинно уб!енних: слово
кер!вниюв церков та релюйних оргашзацш Чершпвщини про пам’ять
жертв Голодомору 1932-1933 роюв в Укра!н1. Зб!рник матер!ал!в.
Чершпв: Чершпвська облдержадмшщтращя, 2008.
Zakharov Y. Can Holodomor 1932-1933 in Ukraine and Kuban be
classified as genocide? Kharkiv: Prava ludyny, 2008.
Нащональна книга пам’яп жертв Голодомору 1932-1933 роюв в
УкрашГ К.: вид. iM. Олени Телии, 2008.
Kulchytskyi S. Holodomor in Ukraine 1932-1933: interpretation of
fact. K., 2008.
Украинцы Кубани в 1920-е - начале 30-х годов и Голодомор 1932—
1933 гг. // Кубань-Украина. Вопросы историко-культурного взаимо-
действия. Вып. 3. Краснодар: ООО Картина, 2008. С. 287-345.
Врятована пам’ять. Голодомор 1932-1933 рр. на ЛуганщинГ
Свщчення очевидщв. Упорядник 1рина Магрицька. Луганськ: Пром-
друк, 2008.
Pomor w «Raju bolszewickim». Gldd na Ukrainie w latach 1932-1933
w swietle polskich dokumentow dyplomatycznych i dokumentow wywia-
du / R. Kusnierz (opr.). Torun: wyd. Adam Marszalek, 2008.
Старовойтов M. M., Михайличенко В. В. Голодомор на Луганщиш
1932-1933 рр. Документи. Анал1з. КоментарГ Ки1'в: ВД Стилос, 2008.
Hunger by Design. The Great Ukrainian Famine and Its Soviet Con-
text / H. Hryn (ed.). Cambtidge Maas, 2008.
Boriak H. Sources for the Study of the Great Famine in Ukraine. Cam-
bridge-Mass, 2009.
Сидорук А. Голодомор: коли Укра'ша й ceiT визнають правду? К.:
ВЦ «Просвгта», 2009.
Пам’ять народу: геноцид в Украш! голодом 1932-1933 роюв.
Свщчення. Кшв, ВД «Калита», 2009. Кн. 1; Кн. 2 / Упоряд. О. Весе-
лова, О. Ншглев.
Украшський Голокост. 1932-1933. Свщчення тих, хто вижив. Т. 7.
К.: ВД «Киево-Могилянська академ!я», 2010.
Rosefield St. Red Holocaust. London and New York: Rontledge,
2010.
Ковальчук О., Марусик T. Голодомор 1932-1933 рр. в УСРР i
укра'шська д!аспора Швшчно! Америки. Чершвщ: Harni книги,
2010.
459
Публикации российских историков
Аграрное развитие и продовольственное обеспечение населения
Урала в 1928-1934 гг.: Сборник документов и материалов. Т. 1 / Сост.:
Е. Ю. Баранов, Г. Е. Корнилов. Оренбург, 2005.
Араловец Н. А. Потери населения советского общества в 1930-е
годы: Проблемы, источники, методы изучения в отечественной исто-
риографии // Отечественная история. 1995. № 1. С. 137-141.
Балакин Д. Б., Кондрашин В. В. Карта голода 1932-1933 гг. в По-
волжье и на Южном Урале // Историческая демография: новые
подходы, методы, источники. Тезисы VIII Всероссийской конферен-
ции по исторической демографии. Екатеринбург, 13-14 мая 1992 г.
М.,1992. С. 78-79.
Баранов Е. Ю. Типология исторических документов по голоду
1932-1933 гг. на Урале //Третьи Татищевские чтения. Екатеринбург,
2000. С. 127-129.
Он же. Аграрное производство и продовольственное обеспечение
населения Уральской области в 1928-1933 гг. Дисс... канд. ист. наук.
Екатеринбург, 2002.
Баранов Е. Ю., Корнилов Г. Е., Лабузов В. А. Аграрное развитие и
продовольственное обеспечение населения Урала. 1928-1934 гг. М.,
2009.
Кондрашин В., Пеннер Д. Голод: 1932-1933 годы в советской дерев-
не (на материалах Поволжья, Дона и Кубани). Самара Пенза, 2002.
Водопьянова 3. В., Кондрашин В. В. «...Наша деревня опустошена
до последнего семенного зернышка». Из дневников литературного
критика К. Л. Зелинского и информационных сводок ОГПУ о голо-
де в СССР. 1933 г. // Отечественные архивы. Научно-практический
журнал. 2009. № 1. С. 87-95.
Воронков Б. О. Крестьянство Центрального Черноземья и власть
во второй половине 1920-х—первой половине 1930-хгг. Воронеж,
2003.
Герман А. А. Немецкая автономия на Волге. 1918-1941. Ч. П. Авто-
номная республика 1924-1941. Саратов, 1994. С. 121,125.
Гинцберг Л. И. Массовый голод в сочетании с экспортом хлеба в
начале 30-х годов. По материалам «особых папок» Политбюро ЦК
ВКП(б) // Вопросы истории. 1999. № 10.
Голод в СССР. 1930-1934 гг. Сб. документов. М.: Федеральное ар-
хивное агентство, 2009.
460
Голод 1933 года / Публ. О. И. Гончаренко, А. П. Чингенкова. //
Советские архивы. 1990. № 6. С. 45-46.
Голод по-большевистски: организаторы и вдохновители // Роди-
на. 2007 № 8. С. 82-89; № 9. С. 80-86.
Голод 1932-1933 годов: Сб. статей / Отв. ред., вступит, статья
Ю. Н. Афанасьева. М.: Российск. гос. гуманит. ун-т. 1995.
Данилов В. П. Дискуссия в западной прессе о голоде 1932-1933 гг.
о «демографической катастрофе» 30-40-х гг. в СССР // Вопросы ис-
тории. 1988. №3. С. 116-121.
Данилов В. П. Коллективизация сельского хозяйства в СССР //
История СССР. 1990. № 5. С. 7-30.
Документы свидетельствуют: Из истории деревни накануне и
в ходе коллективизации, 1927-1932 гг. / Под ред. В. П. Данилова,
Н. А. Ивницкого. Сост. В. П Данилов, Н. А. Ивницкий, С. А. Иникова,
М. Е. Колесова, Т. Ф. Павлова, Е. А. Тюрина. М., 1989.
Есиков С. А., Кузнецова Э. Н. Голод 1932-1933 гг. в Тамбовском
крае. Тамбов, 1992.
Еферина Т. В., Марискин О. И., Надькин Т.Д. Налоговая политика
и крестьянское хозяйство в 1920 — начале 30-х годов. Саранск: Тип.
«Красный Октябрь», 1997.
Жиромская В. Б. «Голодная правда» // Российская газета. 6 декаб-
ря 2006. № 274. С. 9.
Загоровский П. В. Социально-экономические последствия голода
в Центральном Черноземье в первой половине 1930-х гг. Воронеж,
1998.
Загоровский П. В. Коллективизация сельского хозяйства в Цен-
тральном Черноземье. Документы и материалы // Воронежский
вестник архивиста. Вып. 1. Воронеж, 2004. С. 69-103.
Зеленин И. Е. «Революция сверху»: завершение и трагические по-
следствия // Вопросы истории. 1994. № 10. С. 28-42.
Зеленин И. Е., Ивницкий Н. А., Кондрашин В. В., Осколков Е. Н. О го-
лоде 1932-1933 гг. и его оценке на Украине (письмо в редакцию) //
Отечественная история. 1994. № 6.
Зеленин И. Е. Введение (Кульминация крестьянской трагедии)
Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание.
1927-1939. Документы и материалы. В 5 тт. Т. 3. Конец 1930-1933 /
Под ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виола. М.: РОССПЭН, 2001.
С. 7-47.
461
Зеленин И. Е. Сталинская «революция сверху» после «великого
перелома». 1930-1939: политика, осуществление, результаты. М.:
Наука, 2006.
Зима В. Ф. Антикрестьянская политика и голод 1932-1933 го-
дов // Аграрное развитие и продовольственная безопасность России
в XVIII-XX веках. Сборник статей. Оренбург: издательство ОГПУ,
2006. С. 219-224.
Ивницкий Н. А. Голод 1932-1933 гг.: Кто виноват? // Лекции по
отечественной истории. РГГУ. Ист. колледж. М., 1992. С. 18-46.
Ивницкий И. А. Голод 1932-1933 годов: кто виноват? // Голод
1932-1933 годов. М„ 1995. С. 43-66.
Ивницкий И. А. Голод 1932-1933 годов: кто виноват? // Судьбы
российского крестьянства. М.: РГГУ, 1996. С. 333-363. Ивницкий
И. А. Хлебозаготовки 1932-33 годов и голод 1933 года // Голод-
геноцид 1933 року в Укра'пп: юторико-полгт. анал!з сощал.-демогр.
та морал.-психол.наслщюв. М1жнар. наук.-теорет. конференщя. К!ев,
28 листоп. 1998 р.: Матер1али. К. — Нью-Йорк, 2000. С. 113-114.
Ивницкий И. А. Голод 1932-1933 годов в СССР. М.: Собрание,
2009.
Историческая демография: новые подходы, методы, источники:
Тезисы VIII Всероссийской конференции по исторической демогра-
фии. Екатеринбург, 13-14 мая 1992 г. М., 1992.
Историческая память населения Юга России о голоде 1932-
1933 гг. Материалы научно-практической конференции. Краснодар,
2009.
Исупов В. А. Демографические последствия голода 1932-1933 гг.
в Западной Сибири // Демографическое развитие Сибири, 30-
80-е гг. (Ист. опыт и совр. пробл.): Сб. науч. тр. Новосибирск, 1991.
С. 11-19.
Исупов В. А. Смертность населения Западной Сибири (1932—
1933 гг.) // Тезисы докладов и сообщений VII Всесоюзной конфе-
ренции по исторической демографии. Донецк, 14-16 мая 1991 г. Ч. I.
С. 45-46.
Исупов В. А. Демографические катастрофы и кризисы в России в
первой половине XX века: Историко-демографические очерки. Но-
восибирск, 2000.
Кананерова Е. И. Международные научные проекты по аграрной
истории России (конец XIX — начало XXI вв.). Дисс... канд. ист. н.
Пенза, 2007.
462
Каунова Н. Е. Голод в начале 1930-х гг. в Средне-Волжском крае.
Дисс... канд. ист. н. Самара, 2005.
Кондрашин В. В. Голод 1932-1933 гг. в деревнях Поволжья // Во-
просы истории. 1991. № 6. С. 176-182.
Он же. Голод 1932-1933 годов в деревне Поволжья. Дисс... канд.
ист. н. М., 1991. х
Он же. Голод 1932-1933 гг. в деревнях Поволжья // Голодомор
1932-1933 рр. в Укра'шп причини i наслщки. М1жнародна науко-
ва конференщя. Кшв, 9-10 вересня 1993 р. Матер1али. Кшв, 1995.
С. 123-132.
Кондрашин В. В., Пеннер Д. Голод: 1932-1933 гг. в советской де-
ревне (на материалах Поволжья, Дона и Кубани) Самара-Пенза:
СГУ, ПГПУ, 2002.
Он же. Голод 1932-1933 годов в российской деревне (учебное по-
собие к спецкурсу). Пенза: ПГПУ, 2003.
Он же. La carestia del 1932-33 in Russia e in Ucraina: analisi compar-
ativa (cause, dati, conseguenze) La morte della terra. La grande «carestia»
in Ucraina nell 1932-1933. Viela, Roma, 2004. P. 45-72.
Он же. Голод 1932-1933 гг. в российской деревне в свидетельствах
очевидцев Крестьяноведение: Теория. История. Современность. Уче-
ные записки. 2005. Вып. 5. М.: МВШСЭН, 2006. С. 183-197.
Он же. Голод 1932-1933 годов в России и Украине: трагедия со-
ветской деревни История российского крестьянства XX века: сб.
статей. / Под ред. X. Окуды. Токио: Изд-во Токийского ун-та, 2006.
С. 481-510. (На японском языке).
Он же. Голод 1932-1933 гг. в России и Украине: сравнитель-
ный анализ (причины, масштабы, последствия) Общество и власть
XX век / Отв. ред. и сост. В. А. Юрченков. НИИ гуманитарных наук
при Правительстве РМ. Саранск, 2006. С. 112-125.
Он же. Hungersn Oden i Russland och Ukraina 1932-1933 //Bonder
och boisjeviker. Den ryska landsbygdens historia. 1902-1939. (на швед-
ском языке). Edita, Stockholm: Ekonomiska Forskningsinstitute, 2007.
C. 140-173.
Он же. Голод 1932-1933 годов: Трагедия российской деревни. М.:
РОССПЭН; Фонд Первого Президента России Б. Н. Ельцина, 2008.
Он же. Голод 1932-1933 гг. в России и Украине: трагедия совет-
ской деревни Издание Международной Ассоциации институтов ис-
тории стран СНГ Историческое пространство. Проблемы истории
стран СНГ. 2007. № 2. М.: Наука, 2007. С. 77-109.
463
Онже. Голод 1932-1933 годов//Свободная мысль. М., 2008. № 12
(1595). С. 131-144.
Он же. Слухи о причинах голода 1932-1933 годов в СССР (на
материалах Поволжья и Южного Урала) // Новейшие исследова-
ния историков Поволжья: сборник статей. Пенза: ГУМНИЦ, 2009.
С. 29-36.
Он же. Документы архивов ЗАГС Поволжья и Южного Урала о
голоде 1932-1933 гг. в Нижне-Волжском и Средне-Волжском кра-
ях // Аграрная экономика в контексте российских модернизаций
XIX-XX веков: эволюция и кризисы. Сб. статей / Гл. ред. В. А. Лабу-
зов. Оренбург: Изд-во ГУ «РЦРО», 2009. С. 143-154.
Кондрашин В. В. Hunger in 1932-33. A tragedy of the peoples of the
USSR // Holodomor studies. Universite du Quebec a Monreal, Canada,
2009. P. 23-30.
Кондрашин В. В., Тюрина Е. А. «Говорить о голоде считалось чуть
ли не контрреволюцией». Документы российских архивов о голоде
1932-1933 гг. в СССР // Отечественные архивы. Научно-практиче-
ский журнал. 2009. № 2. С. 9-127.
Кондрашин В. В. Новые документы о голоде 1932-1933 гг. в
СССР // Гуманитарные науки в Сибири. 2010. № 2. С. 60-65.
Красная армия и коллективизация деревни в СССР (1928—
1933 гг.) / Отв. за исслед. Ф. Беттанин. Сост. А. Романо, Н. Тархова.
Неаполь, 1996 (на русском и итальянском языках).
Красильников С. Серп и Молох. Крестьянская ссылка в Западной
Сибири в 1930-е годы. М., 2003.
Менталитет и аграрное развитие России (ХХ-ХХ вв.): Материа-
лы международной конференции 14-15 июня 1994 г. М., 1996. С. 120,
399-400.
Надькин Т.Д. Деревня Мордовии в начале 1930-х годов: коллек-
тивизация, репрессии, голод. Саранск: Мордовский госпединститут,
2004.
Он же. Сталинская аграрная революция и крестьянство (на мате-
риалах Мордовии). Саранск, 2006.
Общество и власть: 1930-е годы. Повествование в документах /
Отв. ред. А. К. Соколов. М.: РОССПЭН, 1998.
Осколков Е. Н. Хлебозаготовки и голод 1932-1933 гг. в Северо-
Кавказском крае // Донской юридический институт: Ученые запис-
ки. Памяти Е. Н. Осколкова (К 75-летию со дня рождения). Т. 16.
Сб. трудов проф. Осколкова Е. Н., воспоминаний, статей его учени-
ков и коллег. Ростов-на-Дону: издательство ДЮИ. 2001. С. 6-95.
464
Осокина Е. А. Жертвы голода 1933 года: сколько их было? (Ана-
лиз демографической статистики ЦГАНХ СССР) // История
СССР. 1991. №5. С. 18-26.
Она же. За фасадом «сталинского изобилия»: Распределение и
рынок в снабжении населения в годы индустриализации. 1917-1941.
М.: РОССПЭН, 1997.
Она же. Золото для индустриализации: Торгсин. М., РОССПЭН,
2009.
Писатель и вождь: Переписка М. А. Шолохова с И. В. Сталиным.
1931-1950 годы: Сб. док. из личного архива И. В. Сталина / Сост.
Ю. Мурин. М.: Раритет, 1997.
Письма И. В. Сталина В. М. Молотову 1925-1936 гг. Сборник до-
кументов / Сост.: Л. Кошелева, В. Лельчук, В. Наумов, О. Наумов,
Л. Роговая, О. Хлевнюк. М„ 1995.
Продовольственная безопасность Урала в XX веке. 1900-1984 гг.
Документы и материалы. В 2 тт. / Под ред. Г. Е. Корнилова, В. В. Мас-
лакова. Т. 2. Екатеринбург, 2000. С. 16-141.
Рогалина Н. Л. Коллективизация: уроки пройденного пути. М.:
Изд-во МГУ, 1989.
«Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стра-
не (1922-1934 гг.) / Ред.-сост. Г. Н. Севастьянов и др. М.: РАН, Ин-т
истории, 2001. Тт. 1-4.
Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918-1939. До-
кументы и материалы. В 4 тт. / Под ред. А. Береловича, В. Данилова.
Т. 3. 1930-1934. Кн. 1. 1930-1931 гг. М.: РОССПЭН, 2003; Т. 3. Кн. 2.
1932-1934. М.: РОССПЭН, 2005.
Сталин и Каганович. Переписка. 1931-1936 гг. / Сост. О. В. Хлев-
нюк и др. М.: РОССПЭН, 2001.
Тархова Н. С. История крестьянства в российских документаль-
ных публикациях за последние 15 лет // History of Russian Peasantry
in 20th Century. Vol. 2. Tokyo, 2004. P. 118-138.
Она же. История российского крестьянства в серийных докумен-
тальных публикациях 1990-2000-х гг. // Новый исторический вест-
ник. М. 2006. № 1 (14). С. 60-71.
Она же. Армия и крестьянство: Красная Армия и коллективиза-
ция советской деревни. 1928-1933 гг. М.; СПб., 2006.
Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачива-
ние. 1927-1939. Документы и материалы. В 5 тт. / Т. 1. Май 1927 —
ноябрь 1929 / Под ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виола. М.:
РОССПЭН, 1999.
465
Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачива-
ние. 1927-1939. Документы и материалы. В 5 тт. Т. 2. Ноябрь 1929 —
декабрь 1930 / Под ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виола. М.:
РОССПЭН, 2000.
Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание.
1927-1939. Документы и материалы. В 5 тт. Т. 3. Конец 1930-1933 /
Под ред. В. Данилова, Р Маннинг, Л. Виола. М.: РОССПЭН, 2001.
Хлевнюк О. В. Политбюро. Механизмы политической власти в
30-е годы. М.: РОССПЭН, 1996.
Хлевнюк О. В. Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктату-
ры. М.: РОССПЭН, 2009.
ХубоваД. Н. Черные доски: TABULA RASA. Голод 1932-1933 го-
дов в устных свидетельствах // Голод 1932-1933 годов. Сб. статей.
М„ 1995. С. 67-88.
Цаплин В. В. Статистика жертв сталинизма в 30-е годы // Вопро-
сы истории. 1989. № 4. С. 178.
Чигирин И. Миф и правда о «сталинском голодоморе». Великие
Луки: авт. издание, 2009.
Шолохов и Сталин: Переписка начала 30-х годов / Вступ. ст.
Ю. Г. Мурина // Вопросы истории. 1994. № 3. С. 3-24.
Шубин А. 10 мифов Советской страны. М.: Яуза, 2007. С. 180-203.
1 Cl
9 / <'-
Н
л
Xi
'I
Я
Хроника важнейших научных мероприятий с участием
российских и украинских историков, посвященных
трагедии 1932-1933 гг. в СССР
В. Кондрашин ''
16-18 октября 2003 г., международный симпозиум «Великий го-
лодомор и геноцид в Украине 1932-33 гг.», Институт исследований
истории религии и общества, г. Виченца, Италия.
29 марта 2004 г., семинар российских и украинских историков
«Голод в Украине 1932-1933 гг.: Причины и последствия», Институт
всеобщей истории РАН, г. Москва.
18-20 августа 2006 г., международная научная конференция «Го-
лодомор в Украине 1932-1933 гг. — трагедия мирового масштаба»,
Центр Всемирного форума украинцев, г. Киев, Украина.
11 мая 2007г., круглый стол в редакции журнала «Родина» на
тему: «Голодна Украине и в других республиках СССР. 1932-1933 гг.
Организаторы и вдохновители».
19 декабря 2007 г., прямой телемост «Москва — Киев» в РИА « Но-
вости», посвященный голоду 1932-1933 гг. в СССР.
3-5апреля 2008 г., российско-украинская конференция «Украина
и Россия: история и образ истории», Институт Европы РАН, г. Моск-
ва, секция о голоде 1932-1933 гг. в Украине.
17 июля 2008 г., видеомост «Москва — Киев» на тему: «Кто кого
морил голодом в 30-е годы?», РИА «Новости», г. Москва, презента-
ция книги В. Кондрашина «Голод 1932-1933 гг.: трагедия российской
деревни» (М.: РОССПЭН, 2008).
25-26 сентября 2008 г., международная научная конференция
«Голодомор 1932-1933 гг. в Украине, причины, демографические по-
467
следствия, правовая оценка», г. Киев, Украина. Организаторы: Ин-
ститут национальной памяти.
77 ноября 2008 г., международная конференция «Историческая и
политическая проблема массового голода в СССР 30-х годов», Мо-
сковский областной архив. Организаторы: Институт политических
исследований РАН, Федеральное архивное агентство РФ, Фонд «Ис-
торическая память».
17-18 ноября 2008 г., международная конференция «Великий го-
лод в Украине: голодомор и его последствия», Гарвардский универси-
тет, г. Бостон, США.
21 ноября 2008 г., международная научно-практическая конфе-
ренция «Голод в СССР 30-х годов: исторические и политические
оценки», г. Харьков (Украина). Организаторы: фонд «Историческая
память», мэрия Харькова, Харьковская областная рада.
22 ноября 2008 г., международный круглый стол «История Украи-
ны: кто и зачем занимается ее фальсификацией?», г. Днепропетровск
(Украина). Организаторы: Партия регионов.
16-19 марта 2009 г., международная научная конференция «Ми-
ровой голод XX века», Мельбурнский университет, Австралия, сек-
ция о голоде 1932-1933 гг. в СССР, публичная дискуссия с участием
С. Уиткрофта, Р. Сербина, С. В. Кульчицкого, В. В. Кондрашина и
представителей украинской диаспоры Мельбурна.
28-30 октября 2009 г., международный симпозиум «Украина
и Россия в XX веке: история и образ истории», Института Европы
РАН, г. Москва, секция о голоде 1932-1933 гг. в СССР. Организато-
ры: Центр украинистики и белорусистики Исторического факульте-
та МГУ им. М. В. Ломоносова, Центр «Украина и Россия» Института
славяноведения РАН, Московская библиотека украинской литерату-
ры при участии Франко-российского центра гуманитарных и общест-
венных наук и при поддержки гранта фонда «Русский мир».
14-15 ноября 2009 г., 41 сессия Американской ассоциации слави-
стов в Бостоне (США), секция о голоде 1932-1933 гг. в СССР, участ-
ники: Р. Сербин, В. Кондрашин, Н. Тархова, М. фон Хаген.
468
25-27ноября 2009 г., международная конференция «Националь-
ные истории и историческая память. Взгляды из России, Украины
и Франции», Институт политических и этнонациональных иссле-
дований Национальной академии наук Украины, г. Киев, Украина,
секция «Голод 1932-1933 гг.: всесоюзное, украинское, международ-
ное измерения».
12 декабря 2009 г., российско-украинский коллоквиум «Украин-
ское национальное движение 1920-х годов и голод 1932-1933 гг. в
современных исследованиях», Московская библиотека украинской
литературы, г. Москва. Организаторы: Центр украинистики и бело-
русистики Исторического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова,
Центр «Украина и Россия» Института славяноведения РАН, центр
украинских исследований Института Европы РАН, при участии
Франко-российского центра гуманитарных и общественных наук и
при поддержки гранта фонда «Русский мир».
V. г,,
(Ы
‘Л
(
3 Л!лС;-!
г
Сведения об авторах
Васильев Валерий Юрьевич, кандидат исторических наук, старший
научный сотрудник отдела региональных проблем истории Украины,
заведующий сектором историко-энциклопедических исследований
Института истории НАН Украины.
Дроздов Константин Сергеевич, аспирант Московского государс-
твенного университета имени М. В. Ломоносова, ведущий специа-
лист ГА РФ.
Есиков Сергей Альбертович, доктор исторических наук, профессор,
заведующий кафедрой истории и теории государства и права Тамбов-
ского государственного технического университета, заслуженный ра-
ботник высшей школы РФ.
Капустпян Анна Тимофеевна, доктор исторических наук, профес-
сор кафедры теории, истории государства и права Кременчугского
национального университета имени М. Остроградского.
Кондрашин Виктор Викторович, доктор исторических наук, про-
фессор, заведующий кафедрой отечественной истории и методики
преподавания истории Пензенского государственного педагогиче-
ского университета имени В. Г. Белинского.
Корнилов Геннадий Егорович, доктор исторических наук, профес-
сор, главный научный сотрудник Института истории и археологии
УрО РАН, заслуженный деятель науки РФ.
Кульчицкий Станислав Васильевич, доктор исторических наук,
профессор, заведующий отделом истории 20-30-х гг. XX в. Инсти-
тута истории НАН Украины, заслуженный деятель науки и техники
Украины, лауреат Государственной премии в области науки и техни-
ки Украины.
Надькин Тимофей Дмитриевич, доктор исторических наук, про-
фессор, заведующий кафедрой отечественной истории и этнологии
Мордовского государственного педагогического института имени
М. Е. Евсевьева.
Содержание
Слово научного редактора 5
Раздел 1. Взгляд из России и Украины на историографию
проблемы
Кондрашин В. Голод 1932-1933 гг.. в современной российской
и зарубежной историографии: взгляд из России 8
Кондрашин В. Новые документы из российских архивов о голоде
1932-1933 гг. в СССР 57
Капустин А. Украинская историография постсоветского периода
проблемы голода 1932-1933 гг. 72
Раздел 2. Общий и региональный подходы к истории
великой трагедии народов России и Украины
Кульчицкий С. Украинский Голодомор как геноцид 107
Сербин Р. Осмысление проблемы голода на Украине в свете
конвенции ООН по вопросам геноцида и анализа
Рафаэля Лемкина 195
Васильев В. Голодовки и голод в Винницкой области: 20-40-е гг.
XX столетия: попытка сравнительного анализа 217
Кондрашин В. И. В. Сталин и голод 1932-1933 гг. в УССР:
проблема ответственности Центра и республиканского
руководства 237
Кондрашин В. Голод 1932-1933 гг. в Российской Федерации
(РСФСР) 257
Дроздов К. Голод 1933 года в южных украинизированных
районах Центрально-Черноземной области РСФСР 282
Есиков С. Хлебозаготовки 1930-1932 гг. в Центрально-
черноземной области 339
Корнилов Г. Голод 1932-1933 гг. в Уральской области 363
Надькин Т. Голод как следствие аграрной политики
в сталинскую эпоху (по материалам Мордовии) 381
Тархова Н. Красная армия в условиях голода в СССР.
1932-1933 гг. 391
Дискуссия о голоде 1932-1933 гг. в СССР на страницах
украинской газеты «День» 423
Библиография основных публикаций по теме
«Голод 1932-1933 гг. в СССР» 456
Хроника важнейших научных мероприятий с участием
российских и украинских историков, посвященных трагедии
1932-1933 гг. в СССР 467
Сведения об авторах.....................................470