Автор: Ульрих К. Хайнрих Э.
Теги: история страны антикоммунистическая агрессия гдр информационные сообщения
Год: 1983
Текст
Э. Хайнрих
К. Ульрих
Вражда с первого дня
Три десятилетия
провокаций
против ГДР
МОСКВА
«ПРОГРЕСС»
1983
Eberhard Heinrich
Klaus Ullrich
Befehdet seit dem ersten Tag
Uber drei Jahrzehnte Attentate
gegen die DDR
Перевод с немецкого В. И. Соввы
Редактор Н. В. Пархоменко
Редакция литературы по
международным отношениям
©Dietz Verlag Berlin 1981
©Перевод на русский язык издательство «Прогресс», 1982
ОТ АВТОРОВ
Предлагаемая читателю книга рассказывает
о трудном периоде в истории нашей страны.
Авторы ознакомились с тысячами
информационных сообщений и отобрали сотни из них,
чтобы воссоздать картину непрекращающейся
антикоммунистической агрессии. Наряду с
материалами прессы ГДР и ФРГ при написании
книги были использованы следующие
публикации: «Бесчеловечность как система», Берлин,
1957г.; «Кто расколол Германию», документы,
изданные ЦК СЕПГ, Берлин, 1957г., «30 лет
ГДР и провал империалистических прогнозов,
планов и пророчеств», документы,
опубликованные Институтом международной политики
и экономики; Альберт Норден,
«Фальсификаторы», Берлин, 1959г.; Ганс Теллер, «"Холодная
война" против ГДР», Берлин, 1979г. Прежде
чем изложить соответствующие факты,
проблемы и аргументы, мы считаем необходимым
сказать следующее.
Обстановка в мире, в которой
осуществлялась и продолжает осуществляться эта
агрессия, значительно изменилась за прошедшие
три десятилетия. Последовательно
направленная на сохранение и обеспечение мира
политика Социалистической единой партии Германии,
Германской Демократической Республики,
являясь составной частью политики
социалистического содружества, привела к тому, что
3
сейчас значительно ограничены как объем,
так и перспективы агрессии. Это прежде всего
относится ко времени после VIII (1971 г.)
съезда СЕПГ. Однако угроза агрессии
продолжает существовать, равно как сохраняется и
антикоммунизм, что обусловливает
необходимость исследования этого явления.
ВВЕДЕНИЕ
Черные сверкающие лимузины медленно
движутся вдоль фасадов празднично
украшенных домов. Люди, заполонившие тротуары,
с любопытством заглядывают внутрь
автомашин, благо верх каждой откинут назад.
Веймар — город, занимающий в истории
духовной жизни Германии столь значительное
место,— сегодня переживает большой день.
Это, пожалуй, один из первых радостных дней
после суровой продолжительной войны и
тяжелых послевоенных лет. Колонна
автомашин притормаживает, любопытные
вытягивают шеи. Мелодично звучит аккордеон,
слышен гомон голосов. Парень держит высоко
над головой древко с синим полотнищем, на
котором изображено восходящее солнце —
символ Союза свободной немецкой молодежи
(ССНМ).
Томас Манн в большой плоской белой кепке
стоит молча, пока длится церемония
приветствия у входа в веймарскую гостиницу
«Элефант». На лице писателя заметно
удовлетворение, он приветливо улыбается
окружившим его людям. Жители старого,
помолодевшего сегодня, Веймара прощаются с почетным
гостем. Фотожурналисты запечатлели эту
сцену: весь левый край снимка занимает знамя,
крупным планом даны поющие девушки, в
5
центре — Томас Манн, он смотрит несколько
удивленно и растроганно.
Это произошло 31 июля 1949 года, в теплый
воскресный день, превращенный в
торжественный праздник. Ведь Томас Манн создал для
города литературный памятник, написав десять
лет тому назад в далекой Америке роман
«Лотта в Веймаре».
Двухсотлетие со дня рождения великого
Гёте побудило Томаса Манна побывать в
Веймаре. Это решение вызвало протесты со стороны
его близких друзей. Его просили не ездить
в советскую оккупационную зону. Томас Манн
ответил: «Я не знаю никаких зон!»— и
поехал.
В начале своей поездки во Франкфурте-на-
Майне он посетил памятные места, связанные
с жизнью Гёте. И там он не прореагировал
на «предостережения». Из города Байрейт
отправился на север. Его сопровождали
Иоганнес Р. Бехер и Клаус Гизи.
В Плауэне была первая остановка после
пересечения границы. В ресторане после
обеда взволнованный директор появился с
«Книгой жалоб и предложений», положил ее
на стол с просьбой об автографе. Томас Манн
с улыбкой полистал книгу, читая жалобы
посетителей, сетовавших на жидкий бульон
или недожаренный шницель. Достав авторучку,
он на чистой странице сделал запись:
«Основательно подумав, я не нашел ничего, на что
мог бы пожаловаться. Прошу прощения. Томас
Манн».
Из Плауэна дорога ведет в Веймар. Первое
сердечное приветствие на автостраде. После
отдыха в гостинице — осмотр города, поездка
6
к садовому домику Гёте. Во время поездки
с импровизированным приветствием выступила
хоровая группа из ССНМ. Не без умысла
ребята выбрали песню, кончавшуюся словами:
«Тот друг, кто вместе с нами хочет спасти
Родину».
Несколько позже журналисты просят
Томаса Манна поделиться впечатлениями, дать
интервью. Один из вопросов: «Может ли
немецкий народ участвовать в устранении
опасности войны? Если может, то каким
образом?» Вопрос, который многих волнует.
Ответ Томаса Манна: «Немецкий народ
может способствовать устранению опасности
войны тем, что он из своего ужасного опыта
вынесет убеждение в необходимости направить
все свои силы на благо мира».
Ответ настолько эмоционально
воспринимается присутствующими, что они сначала
аплодируют, а затем записывают его.
В фойе отеля «Августа» скапливается
множество телеграмм на имя гостя. В одной
из них, отправленной коллективом
Ростокской верфи «Нептун», говорится: «Вашей
искренней, мужественной позицией, Вашим
выступлением за единую демократическую
Германию Вы покорили сердца немецких
рабочих!»
Прежде чем покинуть Веймар, Томас Манн
обращается ко всем со словами благодарности
и заверяет, что в других местах его редко
принимали так сердечно, как здесь. Он
выражает надежду, что в этой стране не будет забыт
его призыв обратить «свои силы на благо
мира».
2 августа 1949 года, во вторник, Томас Манн
7
выехал из города, через Эрфурт прибыл в
Эйзенах, где в его честь был устроен прием.
Затем он посетил крепость Вартбург. К вечеру
он распрощался с друзьями: «Дни моего
пребывания в Тюрингии были наполнены
событиями. Они были также наполнены
любовью. Поэтому я говорю вам не прощайте,
а до свидания!»
В то время как Томас Манн по дороге
домой пересекал границу, офицер народной
полиции на погранзаставе Шлагбрюгге,
расположенной на 355 километров севернее,
выписывал отпускное удостоверение одному
из пограничников: имя и фамилия — Герхард
Хоферт, начало отпуска — 3 августа 1949 года.
Офицер знал, с каким нетерпением Хоферт
ждал отпуска, предвкушая встречу с женой
и в особенности со своим сыном, двухлетним
Гельмутом. Жизненный путь Герхарда Хоферта
был нелегким, его друзья хорошо знали, что
значит для него семья.
Мать Герхарда Хоферта умерла рано.
Вскоре пришло известие, что погиб отец.
Подростком Герхард был призван в
фашистскую армию, в принудительном порядке
отправлен на фронт для участия в
«оборонительных боях». Там Герхард Хоферт принял
решение, зная, что оно может стоить ему
жизни: он сбежал к своим деду и бабушке,
утопил в озере солдатскую форму и спрятался
в рыбачьей лодке. Его искали патрули полевой
жандармерии, но не нашли.
После войны он работал слесарем в городке
Фюрстенберг, познакомился с коммунистами,
начал изучать марксизм-ленинизм. Бургомистр
Рунге, к которому он обратился, поручился
8
за Хоферта, поддержал его просьбу о приеме
в Социалистическую единую партию Германии.
В клубе «Унтер-ден-Линден» городка
Фюрстенберг Г. Хоферт был принят в ряды
коммунистов.
В марте 1949 года он, говоря словами
Томаса Манна, обратил «свои силы на благо
мира», взял в руки винтовку, чтобы защищать
мир. Ничто другое Г. Хоферт ненавидел
сильнее, чем войну, свою солдатскую форму,
которую он зашвырнул в озеро. Однако он
понимал, что мир можно сохранить, надежно
его защищая. Он прибыл на погранзаставу
Шлагбрюгге, где границу между западной и
восточной зонами тогда часто нарушал враг.
Как показало проведенное в те дни
расследование, из национализированных
юнкерских поместий было похищено и переправлено
через границу имущество на сумму 30 млн.
марок. Крестьянам, получившим эту землю,
было нелегко.
В районе Шлагбрюгге в то время был
известен нарушитель границы, приходивший
«с той стороны», по имени Михельс. Вечерами
он обычно являлся «оттуда», подсаживался
к крестьянам — посетителям деревенских
пивных, предлагал английские сигареты, советовал
не сдавать урожай государству, а продавать
продукты на черном рынке, науськивал на
сотрудников народной полиции, охранявших
границу.
3 августа, когда Хоферт собрался ехать в
отпуск к семье, пришло донесение, что
Михельс снова идет через границу. «Этому
нужно положить конец,— сказал Хоферт,— я
пойду с вами». Герхард Хоферт отправился
9
в пограничный обход и встретил неизвестного,
который по описанию был похож на Михельса.
Нарушитель крикнул ему: «Идем со мной
через границу, бросай «пушку»!» Хоферт
схватил нарушителя, который, как выяснилось
потом, оказался Михельсом. Михельс выхватил
из кармана оружие и выстрелил в Хоферта.
Смертельно раненный, тот упал.
ДИАЛОГ ПО ПРОШЕСТВИИ
МНОГИХ ЛЕТ
Со времени событий, описанных в начале
книги, прошло более трех десятилетий. Это
большой отрезок времени, если сопоставить
его с продолжительностью человеческой
жизни. В текущем столетии — периоде
мировых войн и попыток истребления народов,—
несмотря на рост средней продолжительности
жизни, предельный возраст человека для
миллионов людей оказался весьма невысоким.
Но даже для тех, кто привык исходить из
более продолжительных категорий времени
и мыслить в исторических масштабах, даже
для них несколько десятилетий не являются
незначительной величиной, так как речь идет
о времени, оставившем после себя глубокий
след.
В наши дни, говоря о времени, нередко
высказывают противоположные суждения:
время бежит, время останавливается, время
приходит, время настигает и т. д. Время
наделяют хорошими и плохими свойствами: оно
великое, но может быть разрушительным, оно
служит людям и вместе с тем повелевает
ими, время обязывает и все решает. Некоторые
полагают, что время излечивает любые раны,
другие, напротив, видят в нем вечного судью,
неподкупного и непреклонного. Во всяком
случае, ясно одно: перед временем надо
суметь выстоять.
11
Уже само понятие времени неоднозначно.
Гораздо больше вопросов ставит перед нами
время, наполненное событиями. Даже если не
проявлять склонности к литературным
преувеличениям, когда время персонифицируется
и его особенностями объясняют все
происходящее, влияние времени остается фактором,
с которым считается каждый, от которого
никому не уйти.
Вопросы, обращенные ко времени, всегда
оправданны, они необходимы и желательны
для тех, кто полагает, что может и должен
содействовать поиску ответов на них. Авторы,
чувствовавшие обязанность рассказать о
пережитом и услышанном в один из самых
удивительных и необычных периодов времени,
вполне отдавали себе отчет в отношении
вопросов, возникающих в ходе повествования.
В свою очередь они не уклонялись от вопросов,
обращенных к ним. Вопросы были различного
характера и исходили от людей разного
возраста и происхождения, и спрашивающие никоим
образом не были несведущими людьми. Они
хотели, получая ответ на свои вопросы,
удостовериться в том, что они уже знают.
ВОПРОСЫ,
ОБРАЩЕННЫЕ КО ВРЕМЕНИ
Вопрос: Визит писателя и убийство на
границе — это разные явления. Где же здесь
взаимосвязь, кроме совпадения событий во
времени?
Ответ: Взаимосвязь имеется. И в том, и в
другом случае речь идет об одних и тех же
людях, которые открыто или исподтишка
травили писателя и убили пограничника.
Мышление и политика тех, кто организовал
яростную кампанию против Томаса Манна,
направляли и руку убийцы, прервавшую в
местечке Шлагбрюгге жизнь молодого
пограничника.
Вопрос: Почему же на Западе дело
дошло до яростной кампании против Томаса
Манна? Ведь писатель побывал и во
Франкфурте-на-Майне, причем до того, как он
посетил Веймар.
Ответ: Правильно, Томас Манн побывал
во Франкфурте-на-Майне, но, когда он
объявил, что поедет также и в Веймар, начался
дикий шум. Кое-кто хотел во что бы то ни
стало воспрепятствовать поездке «за
рубеж», «на Восток». И когда он не отказался
от своего желания ехать, Томаса Манна
начали открыто называть изменником, подобно
тому как нацисты называли его «врагом
народа».
Вопрос: Но кому же не понравился этот
13
визит в Веймар? Ведь в наши дни тогдашний
шум по этому поводу представляется весьма
искусственным.
Ответ: Может быть. Но в то время Томас
Манн был среди живущих немецких
писателей самым крупным, его признавали во всем
мире, он был своего рода символом,
пользовался авторитетом гуманиста,
зарекомендовавшего и утвердившего себя в этом
качестве тем, что занимал бескомпромиссную
позицию в отношении фашизма. И вот этот
человек во время своего первого посещения
послевоенной Германии поехал также и в
Веймар. К коммунистам!
В то время, когда делались яростные
попытки снова разжечь «священную
ненависть» к коммунистам, предать их анафеме,
Томас Манн поехал в восточную зону, от
которой правящие круги Запада не только
отмежевались, но и отгородились. Они
сделали это вполне определенно: путем раскола
страны и создания сепаратного государства
на западе Германии.
Вопрос: Но разве речь шла не только о
юбилее Гете — двухсотлетии со дня его
рождения?
Ответ: Слово «только» хорошо звучит!
Немецкие бюргеры давно превратили Гёте
в национальную реликвию, в символ
немецкого духа, который бюргерство якобы
олицетворяло. Причем делалось это путем
намеренной фальсификации
гуманистической позиции и прогрессивного идейного
наследия крупнейшего немецкого писателя.
И вот во Франкфурте-на-Майне в 1949 году
Гёте снова должен был стать рекламной
14
фигурой для буржуазии. Его 200-летие
удобно было использовать для маскировки той
политики, которая расколола Германию и
создала сепаратное государство в западных
зонах,— политики, которая была призвана
гарантировать восстановление старых
общественных порядков и не допустить к
власти гуманистические и прогрессивные силы
немецкого народа.
Вопрос: А что устраивалось в Веймаре?
Почему празднование юбилея Гёте
проводилось в двух местах?
Ответ: Власть имущие на западе
Германии тогда категорически отвергали любую
связь, любое соприкосновение с «советской
зоной». В то время и речи не могло быть о
национальных связях, о которых так охотно
разглагольствуют сейчас в ФРГ. Наоборот,
ненависть к изменениям в общественном
строе на востоке Германии, где после
освобождения от фашизма немцы под
руководством рабочего класса начали строить новую
жизнь, находила свое выражение в
безудержной брани и всевозможных нападках. В
празднествах в Веймаре осмысливание
творческого наследия Гёте было частью
антифашистского демократического обновления —
ведь воинствующий гуманизм Гёте побудил
многих к сопротивлению нацизму. Рабочий
класс, его революционная партия, все
простые люди своей приверженностью
творчеству Гёте продемонстрировали одновременно
свое отношение к национальной культуре.
Таким образом, празднование юбилея имело
и политическую цель: ведь идеи Гёте
вдохновляли на защиту справедливых национальных
15
интересов, на борьбу против раскола и
возрождающейся реакции.
Вопрос: А как связать с этим убийство
Хоферта?
Ответ: Хоферт и его товарищи
отстаивали новые, молодые всходы гуманизма на
немецкой земле, которая еще вчера несла
фашистскую отраву и вдруг снова оказалась
перед угрозой реакционной инфекции. Из
истории Германии до и после освобождения
предельно ясно следующее: для
обеспечения существования гуманистической
культуры необходима политическая власть,
находящаяся в полном единстве с национальной
культурой и готовая ее защищать.
Враждебная кампания по отношению к Томасу Манну
и убийство Герхарда Хоферта представляли
собой, несмотря на то что они
осуществлялись различными средствами, покушение на
гуманистическую культуру, которую
олицетворял великий писатель и ценой своей жизни
защищал пограничник-антифашист.
Вопрос: Это значит, что визит Томаса
Манна и убийство на границе следует
рассматривать через призму тогдашних
взаимоотношений между «Востоком» и «Западом».
Что лежало в основе конфликта, раскол
страны или что-то другое?
Ответ: Ключевым после войны был
вопрос — какой должна быть Германия. Вокруг
него и разгорелся спор: идти вперед к
новому, создаваемому на других общественных
основах немецкому государству, или
вернуться к дофашистскому капитализму? Таким
образом, дискуссия велась по вопросу:
революция или реставрация? Конечно, ни
16
один человек тогда не давал таких
определений.
Вопрос: Как так? Во всех наших изданиях
на эту тему говорится о едином
революционном процессе после 1945 года, в ходе
которого были произведены антифашистские
демократические преобразования,
заложены основы социализма и позднее начато
строительство развитого социалистического
общества.
Ответ: Конечно, все это так. Но не менее
верно и то, что в 1945—1949 годах
происходившее так не называлось. Были тому разные
причины. Представим себе обстановку того
времени: еще совсем недавно нацисты
изображали захват власти Гитлером как
«национальную революцию». Естественно,
их господство, основанное на терроре, не
было ни национальным, ни революционным,
но они всегда спекулировали на
псевдореволюционной фразе и национальном пафосе.
Когда же их господство подходило к концу,
они стали угрожать «большевистской
революцией», чтобы запугать буржуазные и
мелкобуржуазные круги в Европе и
Германии. Им удалось своей
антикоммунистической пропагандой ввести в заблуждение
народ.
Несмотря на жертвы, понесенные
коммунистами и другими антифашистами,
участвовавшими в движении Сопротивления, до
1945 года, как известно, не удалось
совершить революцию, революцию против фашизма
за прекращение войны.
С мая 1945 года власть в оккупированной
Германии находилась в руках четырех дер-
17
жав-победительниц. Три из них были
настроены против революции. Одно только
упоминание слова «революция» вызывало у них
аллергию. При всем этом они вместе с
четвертой державой-победительницей,
Советским Союзом, заключили Потсдамское
соглашение, основополагающие статьи которого в
случае их соблюдения и выполнения должны
были оказать революционизирующее
воздействие. Но так как в Потсдамском
соглашении термин «революция» по
понятным соображениям не фигурировал, в
первые послевоенные годы никто не говорил о
революции, даже если она практически
осуществлялась. Говорили о реформах и
демократическом обновлении. Кстати, и те,
кто выступал за реставрацию и осуществлял
ее, не называли вещи своими именами, здесь
наиболее распространенным было
упоминание о демократии.
Вопрос: Таким образом, разговоры о
демократии были лишь ширмой — у одних
для реставрации, у других для революции?
Ответ: Уже сам характер политических
преобразований отвечает на этот вопрос:
социалистическая революция имеет целью
создание условий для действительного
господства народа, капиталистическая
реставрация пытается предотвратить это, она
направлена на достижение
противоположного результата.
Вопрос: Тем труднее понять тот факт,
что правительства империалистических
государств подписали соглашение, имеющее
фактически и юридически
антиимпериалистическое содержание.
18
Ответ: Разные причины определили это.
Но главным является следующее: война с
фашистской Германией была
антифашистской, освободительной войной, за
движением Сопротивления фашистскому
порабощению стояли народы всей Европы. Это
наложило свой отпечаток на Потсдамское
соглашение, как, впрочем, и на другие соглашения
антигитлеровской коалиции. Фашизм
разоблачил себя как форму господства самой
реакционной, шовинистической и
агрессивной части крупной буржуазии. В ходе войны
откровенно проявились захватническая,
хищническая сущность монополий,
беспардонность помещиков и промышленников,
кровожадность военной клики. Причины
фашистских преступлений, вытекавшие из
общественного устройства Германии, тогда
были настолько обнажены, что никто из
желавших реставрации не считал
возможным открыто выступить против требований
Советского Союза. А ведь он, как известно,
понес самые большие жертвы в войне и
требовал гарантий того, что агрессивный
германский империализм никогда не сможет
возродиться.
Вопрос: Мероприятия, предусмотренные
в Потсдамском соглашении, должны были
создать такие гарантии общественного
устройства?
Ответ: Да, несомненно. Соглашение, к
примеру, требовало устранения чрезмерной
концентрации капитала в экономике,
полного искоренения милитаризма и нацизма,
обязательства провести последовательную
демократизацию общественной и культур-
19
ной жизни. По логике вещей было очевидно,
что эти цели, конечно, нельзя осуществить,
опираясь на прежние политические силы в
Германии, которые ранее выступали как
пособники крупного капитала в
промышленности и сельском хозяйстве и не только не
мешали распространению фашизма, но и
активно этому содействовали.
Вопрос: Можно ли сказать так:
Потсдамское соглашение не только требовало
изменения общественной структуры Германии, но
и предоставляло демократическим,
революционным силам немецкого народа возможность
последовательно и по существу изменить
положение дел?
Ответ: Да, это абсолютно верно. И
поэтому немецкие революционеры,
прогрессивные силы одобрили Потсдамское
соглашение и стали действовать в соответствии с его
статьями. В известном призыве
Коммунистической партии Германии от 11 июня 1945
года требования общественных
преобразований, создания последовательно
антиимпериалистической, демократической и
миролюбивой Германии были объявлены
политической необходимостью, и тем самым была
сформулирована боевая программа для всех
немцев, которые хотели обновления
Германии.
Вопрос: Но с этим ведь не могли
согласиться те, кто не хотел коренных изменений?
Ответ: Да, конечно. Все консервативные
силы в Германии и других
капиталистических странах выступали против Потсдамского
соглашения с той же настойчивостью, с какой
революционеры отстаивали его. Еще не
20
высохли чернила на подписях под
документом, как его уже начали саботировать.
Обербургомистр Кёльна, впоследствии
первый канцлер ФРГ Аденауэр, выразил свое
отношение к соглашению весьма
определенно. В интервью, переданном
западногерманской радиостанцией «Норд Вестдойчер
Рундфунк» 11 июня 1953 года, он заявил: «У меня
свой кошмар — это Потсдам». И чтобы
никто не понял его превратно, чтобы никто не
подумал, что канцлер имеет в виду
пресловутый старый «дух Потсдама», синоним
прусско-немецкого милитаризма, Аденауэр
добавил, что его кошмаром является
Потсдамское соглашение, означающее, по его
словам, «крушение Германии» и «рабство для
немецкого народа» (цитируется по газете
«Нойес Дойчланд» от 13 июня 1953 года).
Вопрос: Это свидетельствует об
ослеплении ненавистью. Но разве в действительности
Германия не рухнула как политическое
понятие, обозначающее единое государство?
Ответ: Но не в итоге Потсдама! Это
произошло не как следствие Потсдамского
соглашения. Прежняя Германская империя
помещиков, крупных промышленников и
милитаристов рухнула в результате полного
военного поражения в мае 1945 года.
Потсдам был не концом пути, а шансом для
того, чтобы начать все сначала. Потсдам не
«скрепил печатями» и раскол страны, как
позднее часто пытались утверждать. В
Потсдамском соглашении, наоборот,
неоднократно зафиксировано положение, что
Германию следует рассматривать как единое
целое и что в обозримом будущем должны
21
быть созданы немецкие центральные органы
управления, например в сфере экономики и
финансов. Раскол Германии был
осуществлен вопреки Потсдаму. Это было сделано
теми, кто воспринял Потсдамское
соглашение как «кошмар», потому что оно давало
прогрессивным силам возможность для
преобразования общественного строя во
всей Германии.
Вопрос: Но в этом принимали участие и
державы, подписавшие соглашение?
Ответ: Конечно. Руководящие круги США,
Великобритании и Франции (которая хотя не
являлась государством — сигнатарием
Потсдамского соглашения, но как четвертая
держава-победительница была включена в число
союзников на равных правах) очень скоро
стали по-другому оценивать уроки истории.
На первый план теперь выступали классовые
интересы, которые все больше довлели над
прежними взаимоотношениями периода
войны, над необходимостью учитывать интересы
Советского Союза и боровшихся в рядах
Сопротивления. Своей речью в Фултоне
Черчилль дал сигнал, а США при президенте
Трумэне с готовностью возглавили формирование
нового антисоветского блока. Началась
«холодная война».
Вопрос: Получившая печальную
известность речь бывшего английского премьера в
Фултоне была произнесена в марте 1946 года.
Черчилль, который во время войны направлял
в адрес Сталина такие хорошие послания,
вернулся к своей прежней роли лидера
воинствующих антикоммунистов. Что же означала
«холодная война» для послевоенной Германии?
22
Ответ: Для Германии она означала отход от
Потсдамского соглашения и все более частое
нарушение устных договоренностей. На смену
совместным действиям пришли взаимные
обвинения. Возник далеко не «священный
союз» между победителями и побежденными,
между антикоммунистическими кругами
западных держав и реакционными элементами в
Германии.
Вопрос: Вы говорите о «победителях» и
«побежденных». Разве не все немцы были в
положении побежденных?
Ответ: Нет, это не так, даже если
буржуазная пропаганда все время пытается доказать
обратное. Это неверно по сути дела, даже если
внешняя сторона вопроса и определенные
понятия способствуют созданию подобного
впечатления. Ведь, объективно говоря, немцев
освободили. Была разгромлена и побеждена
фашистская диктатура в Германии. Оккупация
страны державами-победительницами должна
была гарантировать недопущение
возрождения фашизма и поддерживать антифашистские
и демократические силы немецкого народа. С
полным основанием мы празднуем день 8 Мая
как день освобождения и чествуем
победителей. Буржуазия на Западе никогда не была
в состоянии воспринять разгром фашизма как
освобождение. Только тогда, когда
империалистические державы-победительницы
заключили с немецкой буржуазией союз против
народа, когда победители стали оккупантами и в
целях создания антикоммунистического
альянса заключили союз с побежденными, наступило
некоторое «примирение между ними». Однако
обе стороны хотели подстраховаться на всякий
23
случай. США, Англия, Франция и западные
немцы пошли затем на обособление западных
зон, чтобы в итоге создать государство,
полностью связанное с лагерем империализма.
Немецкие капиталисты и иностранные оккупанты
действовали в соответствии с девизом,
сформулированным одним из ведущих тогда
политиков ХДС, первым президентом бундестага
Кёлером: «Лучше иметь полностью в руках
половину Германии, чем делить с кем-то всю
Германию».
Вопрос: Это важное признание. Мы уже
говорили о противоположности позиций.
Сторонники реставрации прежних порядков были
уверены в том, что в борьбе за единство страны
они бы проиграли и не смогли справиться со
стремлением народа к социальным
преобразованиям. Если бы часть страны,
оккупированная империалистическими державами, не была
превращена в сепаратное и самостоятельное
образование, революционный процесс
антифашистско-демократического обновления мог
бы успешно развиваться во всей
Германии.
Ответ: Правильно. На территории между
нижним течением Эльбы и Рейном не была
решена эта неотложная, актуальная историческая
задача. Кстати, такая возможность была
упущена в нынешнем столетии уже во второй раз. В
1918 году буржуазия смогла удержать власть
в Германии; в 1945 году ей снова удалось
сделать это, но только в части страны, ценой
потери единства Германии. Чтобы спасти власть
монополий, избежать наказания за преступления
фашизма, собрать силы для реванша, немецкая
крупная буржуазия пошла на раскол страны.
24
Противоречия между бывшими союзниками по
антигитлеровской коалиции были использованы
для спасения немецкого капитализма. Имеются
совершенно однозначные доказательства и
свидетельства на этот счет.
Вопрос: Позднее с Запада раздавались, как
правило, призывы к «единству». Были ли
высказывания противоположного плана?
Ответ: Такие высказывания были. Приведем
только некоторые: еще в октябре 1945 года
Аденауэр заявил в интервью агентству АП:
«Наилучшим решением было бы создание на
основе трех западных зон федеративного
государства и...— как он сказал далее,—
возможно более тесная экономическая
интеграция его с Францией и Бельгией».
Представьте себе следующее: во время
войны американцы и англичане неоднократно
предлагали планы полного расчленения
Германии. Советский Союз постоянно выступал
против этого, в том числе и в Потсдаме, и даже
добился там подтверждения принципа единства
страны. Но не прошло и двух месяцев после
Потсдамской конференции, как немецкие
буржуазные политики предложили расчленение
Германии. Мотив такого поведения ясен. В
начале 1946 года корреспондент американской
газеты «Чикаго трибюн» Хол Фауст после бесед
с рядом предпринимателей в Западной
Германии отметил следующее: «Среди немецких
промышленников и финансистов в английской
зоне оккупации сильны настроения в пользу
немедленного слияния с британской империей.
Они заявляют, что предпочли бы статус
доминиона, так как это обеспечило бы защиту их
шахт и заводов от коммунистов».
25
Спастись и удержаться у власти любой
ценой — вот чего хотела буржуазия не только в
английской зоне оккупации Германии. Тем
временем ей удалось призвать на помощь своих
классовых союзников и в других
империалистических центрах. «Официальные лица в
Вашингтоне полагают,— писал в 1947 году журнал
«Ньюсуик»,— что сохранение нынешнего
статуса четырех держав может повлечь за собой
распространение коммунизма во всей
Германии. Этому следовало бы предпочесть спасение
части Германии для западных держав. Уже
разрабатываются проекты образования в
Западной Германии сепаратного правительства».
Что касается «проектов», то это намеренно
мягко сказано. К этому времени поезд уже
был переведен на тот путь, по которому он
мог двигаться только вправо, к окончательному
расколу страны.
Вопрос: Но что же произошло, если Запад
впал в пессимизм и начал действовать с
большей спешкой?
Ответ: Произошло то, что, если мыслить
категориями мировой политики, изменилось
соотношение политических сил. После победы
в войне повсюду укрепились позиции
прогрессивных сил. В целом ряде стран они взяли
власть в свои руки или были близки к этому. И в
послевоенной Германии многое пришло в
движение. Конкретно это выглядело следующим
образом: прогрессивно настроенные немцы,
прежде всего рабочий класс, стали принимать
активное участие в политических делах.
Наиболее успешно использовались возможности,
вытекающие из освобождения от нацизма, в
советской зоне оккупации Германии.
26
Лозунг о строительстве нового общества
там быстро и последовательно превращался в
действительность: создание нового
административного аппарата, образование
антифашистско-демократических партий, опубликование
программы КПГ, призывающей всех
содействовать созданию новой Германии, соглашение
о единстве действий КПГ и СДПГ, образование
единых профсоюзов. Создались центры
политического влияния, которые имели достаточно
сил для того, чтобы приступить к большим
общественным преобразованиям: земельной
реформе, национализации собственности
концернов, реформе школьного образования,
юстиции. Хотя говорилось о реформах, но в
действительности речь шла о самых значительных
революционных преобразованиях в истории
Германии. Социалистическая единая партия
Германии, образованная в результате
объединения КПГ и СДПГ, сплотила и мобилизовала
значительные народные силы, которые могли
успешно осуществлять коренные
общественные преобразования в восточной зоне. Этот
процесс оказывал влияние и на жизнь в
западных зонах.
Вопрос: Историография ФРГ, как правило,
об этом ничего не сообщает. Она делает вид,
что на Западе такие устремления, как в
советской зоне, якобы никогда не отмечались.
Утверждается также, что народ будто бы всегда
отрицательно относился к «посягательству» на
капиталистическую собственность.
Ответ: Факты свидетельствуют о другом. В
1946 году в Саксонии в ходе народного
референдума 77,6% опрошенных высказались за
национализацию предприятий, принадлежавших
27
нацистским и военным преступникам, и
военных концернов. В Гессене проводилось
специальное голосование по статье конституции
земли, предусматривавшей национализацию
тяжелой промышленности, транспорта и банков.
Итог: 71,9% гессенских избирателей
высказались в пользу этого.
Вопрос: 77% здесь, 72% там
убедительно доказывают, что в то время примерно
одинаковое число немцев на «Востоке» и на
«Западе» были за национализацию крупной
промышленности. А как обстояло дело в других
вопросах?
Ответ: Таким же было отношение и к
земельной реформе. В статьях конституции и в
законах земель Западной Германии также
отразилось стремление к национализации поместий
юнкеров, как это было сделано в советской
зоне оккупации. Не было существенной разницы в
воле избирателей, однако она по-разному была
принята во внимание. На Востоке желание
народа было немедленно претворено в жизнь,
на Западе национализация была «отложена».
Этот термин использован в постановлении
главы военной администрации США в связи с
голосованием по статье гессенской
конституции, предусматривавшей национализацию. С
помощью подобных приказов была сорвана и
земельная реформа. Еще более
бесцеремонно обошлись с объединением рабочих
партий.
На Западе большинство членов СДПГ
хотели объединиться со своими соратниками из
братской КПГ, как это произошло в восточной
зоне. Но если на Востоке объединение было
разрешено и стало одним из самых значитель-
28
ных и важных событий, то на Западе запретили
это делать и всеми средствами препятствовали
такому объединению. «Слияние СДПГ с КПГ не
отвечает курсу политики военной
администрации»,— говорилось в обосновании приказа
западных военных комендатур, который
запрещал «все собрания, имевшие целью такое
слияние».
Запрет и раскол — вот основные средства,
с помощью которых реакция пыталась
защититься от натиска революции. Немецкая
буржуазия, ослабленная в военном, политическом
и моральном отношении поражением во
второй мировой войне, без колебаний прибегла к
бронированному кулаку иностранных
оккупантов, для того чтобы парализовать
внутриполитического противника. Таким образом, и речи
не было о свободе и свободном выборе при
решении вопроса о реставрации капитализма и
образовании сепаратного государства под
названием Федеративная Республика Германии.
Кстати, это чувствовал и Томас Манн, когда он в
1949 году своим посещением Франкфурта-на-
Майне и Веймара хотел показать свою
приверженность демократии, миру и гуманизму. В
своем письме от 27 августа 1949 года он
упоминает о «неблагоприятном положении в мире»,
которое «на руку плохим элементам в
Германии» (тем, кто был связан с нацистскими
преступлениями). Он, Т. Манн, решился на эту
поездку не в последнюю очередь из-за «тайной
надежды» на то, что его визит, «возможно,
окажет хотя бы небольшую помощь находящимся
в затруднительном положении хорошим
людям в Германии».
Вопрос: В какой степени это удалось ему?
29
Не отступил ли он, столкнувшись с
политическими реальностями?
Ответ: Празднование юбилея Гёте во
Франкфурте-на-Майне едва ли смогло скрыть
противоречие с реальностью реставрации в
западных зонах. Это было мероприятие для элиты
в среде, постоянно отравленной глубоко
негуманным в своей сущности антикоммунизмом,
который Томас Манн именовал величайшей
глупостью нашей эпохи.
Он не мог не увидеть, насколько другой
была обстановка в Веймаре. Говоря о
пребывании здесь, он нашел слова, отражающие его
глубокое впечатление. Томас Манн оставил
несколько строк, которые достойно оценивают
заслуги основателей новой Германии и
показывают историческую значимость их
деятельности: «... я вглядывался в лица, выражавшие
добрую волю и одухотворенность, лица людей,
ежедневно работающих по 18 часов и
жертвующих собой ради того, чтобы осуществить то, что
представляется им справедливым, и создать у
себя такие общественные условия, которые,
как они надеются, должны воспрепятствовать
возврату к войне и варварству».
Томас Манн смотрел на них и испытывал
радостное волнение. Но он ничего не мог
изменить в том, что другие, глядя в эти лица,
испытывали ненависть. Они целились в эти лица и
стреляли в них, словом и оружием, всем, что
было в их распоряжении. Они хотели
уничтожить эти лица и при этом не брезговали
ничем.
Вопрос: Визит писателя и убийство на
границе произошли ведь до образования
Германской Демократической Республики?
30
Ответ: Это были дни, полные драматизма.
1949 год был особенным годом. В том году
произошли решающие изменения, которые
назревали давно. Они настолько глубоко
определили ход дальнейших событий, что
отсчет времени на немецкой земле ведется
именно с этого периода. И кто бы ни пытался
вести другое летоисчисление, он не может
пройти мимо октября 1949 года.
вопрос: Понимали ли это тогда или нет?
Ответ: Конечно, в наши дни многое видно
гораздо яснее, чем прежде. Но особенный
характер событий люди в то время понимали
вполне. На немецкой земле никогда ранее
не было такого государства, которое было
провозглашено 7 октября 1949 года в
Берлине. Его главной опорой стали рабочие и
крестьяне.
Столяр по профессии и испытанный
коммунист стал президентом. Представление
Томаса Манна о мире как необходимом
условии жизни вошло в документ об
образовании этого государства. Из Москвы, от
руководства Советского государства,
потерявшего в борьбе с немецким фашизмом 20
миллионов жизней, пришла поздравительная
телеграмма, в которой говорилось, что
образование ГДР — поворотный пункт в
истории Европы.
Действительно, создание нового немецкого
государства означало победу тех слоев народа,
которые ранее подвергались угнетению и,
по мнению деятелей, представлявших старую
Германию, должны были и впредь оставаться
угнетенными и бесправными.
Вопрос: В соответственном духе были,
31
наверное, выдержаны и отклики из других
стран?
Ответ: Естественно, отклики были иные —
не поздравления, а резко отрицательная
реакция в сочетании с угрозами и пророчествами
о том, сколько времени продержится
немецкое рабоче-крестьянское государство. За
новорожденным не признавался ни малейший
шанс выжить.
Вопрос: Ни малейший шанс? Трудно
представить себе, что облеченные ответственностью
политические деятели могли так ошибаться.
Ответ: Это связано с тем, что буржуазия
не в состоянии реалистически оценивать
ситуацию, когда наступает время ее ухода
с исторической сцены. Даже если она
наблюдала такую смену в других странах и часто
в целях пропаганды называла это «захватом
власти коммунистами», буржуазия считает
невозможным подобное в собственной стране
и, если изменения все же происходят, надеется,
что это легко поправимо. Сегодня
небезынтересно вспомнить о том, как политики и
идеологи буржуазии комментировали
рождение ГДР и что они ей пророчили. Из
многочисленных высказываний приведем лишь
некоторые.
7 октября 1949 года издававшийся в
Западном Берлине «Телеграф» (одна из ведущих
газет того времени) заявил, что ГДР не что
иное, как «фикция в безвоздушном
пространстве». Тогдашний председатель СДПГ д-р Курт
Шумахер внес свою лепту: «С успехом можно
оспаривать, что новое восточное государство
вообще является государством» (газета «Дер
Тагесшпигель», 9 октября 1949 года).
32
12 октября 1949 года министр ФРГ, деятель
ХДС Якоб Кайзер, выступил в роли оракула
в газете «Ди Вельт» с заявлением о том, что
он не видит никаких перспектив для
возникшего государственного образования в
восточной зоне. Несколько дней спустя он сказал,
что восточное государство потерпит крушение
и без саботажа. Якоб Кайзер не случайно
упомянул об этом — в первые годы
существования республики он был главным
организатором саботажа.
По словам деятеля СДПГ Курта Маттика,
«восточнее Эльбы не будет цветущих городов,
пока на Эльбе стоят большевики».
В хоре пророчивших катастрофу орган
промышленных кругов ФРГ газета
«Рурнахрихтен» называла даже сроки крушения
республики. Она писала: «Так называемая ГДР,
чье экономическое существование
основывается на развалинах, вряд ли доживет до 1950
года, не говоря уже о том, что она не
переживет его». В приведенном прогнозе ГДР
отводилось существовать не более трех, в крайнем
случае — двенадцать месяцев.
Вопрос: Почему вы произнесли слово
«небезынтересно»? Три десятилетия спустя
процитированные мнения звучат смешно.
Ответ: Эти суждения имеют и другую,
весьма серьезную сторону. Конечно, они были
основаны на недальновидности. Они
доказывают ставшую уже закономерностью
неспособность буржуазии и ее пособников из числа
социал-демократов ориентироваться в
историческом процессе. Кроме того, в этих
высказываниях проявляется полная слепота
эксплуататорских классов в том, что касается потенциаль-
33
ных возможностей рабочих и крестьян,
познавших свободу, способности коммунистов
руководить революционным движением,
возможностей социализма развиваться по восходящей
линии. Процитированные слова одновременно
свидетельствуют о жестокой, беспощадной
вражде и контрреволюционных намерениях
империалистов по отношению к молодой
немецкой народной республике. Они не
только пророчили крах ГДР, они хотели ускорить
его.
Вопрос: Что же они могли сделать?
Ответ: Конкретно речь пойдет об этом
далее. На Западе, во всяком случае, были
полны решимости не ограничиваться прогнозами,
а сделать кое-что для того, чтобы они
оправдались. С одной стороны, во все горло
кричали: «ГДР, несомненно, рухнет», с другой —
сильными ударами пытались «помочь» ей в
этом.
С территории западных зон
предпринимались неоднократные попытки путем прямого
нажима либо замаскированных акций
затормозить процесс революционных преобразований
в восточной зоне, помешать восстановлению
и дезорганизовать его. Теперь, после
образования ФРГ и ГДР, когда оба основных
политических движения взяли в свои руки
государственную власть, эти попытки, конечно, не
прекратились. Наоборот, начался новый этап активности
контрреволюции.
Борьба старого строя с новым была главным
мотивом при образовании ФРГ. Враждебность
к ГДР была возведена в ранг политики
государства, созданного на месте западных
оккупационных зон Германии. Отныне она опреде-
34
ляла все основные акции боннского
правительства и всех политических сил этого
государства.
Только небольшая часть этой деятельности
носила открытый характер. В основном же
борьба проходила под покровом темноты.
Речь шла о жизни и смерти в буквальном
смысле слова.
Вопрос: Кто же сделал достоянием
гласности то, что происходило в темноте?
Ответ: Многое из того, что
предпринималось и предпринимается против ГДР, не
осталось в тайне, большинство из запланированных
преступлений были раскрыты и
предотвращены. Наша страна и ее граждане обязаны этим
министерству государственной безопасности
ГДР, которое молодая рабоче-крестьянская
республика создала для своей защиты в начале
1950 года. Вместе со всеми демократическими
силами, другими органами вооруженной
защиты государства, опираясь на большинство
населения, сотрудники органов
государственной безопасности за тридцать лет навязанной
им борьбы нанесли врагу целый ряд
поражений.
Кроме того, некоторые деятели на Западе,
действовавшие против нас, со временем
развязали языки и начали хвастаться своими
«подвигами». Таким образом, из этого
источника можно почерпнуть то, что представляет
неизменный интерес.
Тайная война сопровождала нас на пути от
развалин до нынешних высот. Она нанесла
нам ущерб, причем весьма серьезный. Но она
не сломила и не задержала нас. Все то, что
было, не должно быть забыто. Наши противни-
35
ки не отказались от борьбы, она с
неослабевающей силой продолжается и сегодня. По-
прежнему те, у кого мы отняли власть,
ненавидят нас. Располагая немалыми средствами,
они продолжают нам вредить. Знание того,
что было, умение предвидеть то, что может
быть, имеет само по себе большое значение,
является предпосылкой победы.
УБИЙСТВО ПОД АПЛОДИСМЕНТЫ
В районе Эйзенаха линия границы имеет
извилистый характер, напоминая о том, что
раньше здесь находились княжества, которые
были поделены и в конечном счете
раздроблены на многочисленные островки,
оказавшиеся в руках наследников бывших сиятельных
владельцев. Каждый акр земли приносил
высокие проценты и обеспечивал покрытие
расходов на жизнь и развлечения. А через несколько
столетий извилистая линия границы бывших
княжеств, проходящая по сильно
пересеченной местности, стала границей между зонами,
позднее — между обоими германскими
государствами. Границей, которую очень
трудно охранять, особенно тем, кто защищает
землю, освобожденную от эксплуатации.
У поселка Герстунген поезда пересекают
границу неоднократно, неподалеку через
границу следуют автомашины и пешеходы.
Однако некоторые из них избегают легальных
путей. Со временем появились группы
бандитов, профессионально подготовленных к тому,
чтобы преследовать, запугивать и, в случае
необходимости, убивать пограничников.
Во второй половине дня 2 марта 1951 года
два человека в форме, крадучись, вошли в
дом № 43 приграничного местечка Оберзуль
(ФРГ). Здесь жил некий Эйзенберг, о котором
было известно, что он занимается спекуляцией.
37
Все, что требовалось, он добывал главным
образом в магазинах армии США. Эйзенберг
открыл посетителям дверь и впустил их в дом.
Позднее свидетели подтвердят, что эти
визитеры уже побывали у Эйзенберга в первой
половине дня, а один из них нес в руке блок
сигарет «Кэмэл».
Как только стемнело, оба посетителя
покинули дом Эйзенберга и направились к
расположенной неподалеку границе. В это время на
границе несли патрульную службу вахмистры
Вернер Шмидт и Гейнц Янелло. На них напали
сзади, оглушили, после чего доставили в
Оберзуль. Позднее было установлено, что
пограничников зверски убили в доме № 43.
Расследование показало:
— из оружия Вернера Шмидта и Гейнца
Янелло, находившегося при них, не было
сделано ни одного выстрела;
— врачи, обследовавшие труп Шмидта,
пришли к заключению, что его сначала
оглушили ударом по голове, а затем убили
выстрелом в грудь, произведенным с близкого
расстояния;
— вскрытие трупа Гейнца Янелло показало,
что он был убит двумя выстрелами в спину.
3 марта американская комендатура
передала народной полиции трупы обоих
вахмистров и их оружие. Американская радиостанция
сообщила, что Шмидт и Янелло были убиты в
ходе «перестрелки», состоявшейся на
территории ФРГ. В передаче не было указано место
действия, не были названы свидетели или
участники этой «перестрелки».
Все это случилось 9 дней спустя после
убийства вахмистра Герберта Либса. Ему, старшему
38
сыну в семье сельскохозяйственного рабочего,
в которой было 7 детей, исполнился 21 год.
Герберт Либс добровольно вступил в ряды
народной полиции. 21 февраля 1951 года он
вместе со своим напарником нес патрульную
службу на границе, как вдруг с запада к ним на
большой скорости приблизился джип. От
неожиданности оба на мгновение остановились, затем
бросились на землю. Герберт Либс был
тяжело ранен очередью из автомата. Его напарник
поспешил за помощью. Когда он вернулся, оба
бандита были заняты тем, что старались
перетащить через границу истекающего кровью
вахмистра. Это должно было создать
впечатление, что он был ранен при нарушении границы.
Подоспевшая погрангруппа вынудила бандитов
обратиться в бегство. Либса доставили в
больницу, но все старания врачей были напрасны —
через несколько часов он скончался.
Вернер Шмидт, Гейнц Янелло, Герберт
Либс — и этого никто не оспаривал — были
убиты преступниками, проживающими на
территории ФРГ. В западногерманском уголовном
кодексе этому преступлению посвящен
следующий параграф: «Убийцей является тот, кто
убивает человека преднамеренно, либо для
удовлетворения полового влечения, либо из
корыстных и других низменных побуждений».
Этот параграф по логике вещей обязывает
к преследованию убийцы во всех без
исключения случаях. Однако нет никаких признаков
того, что органы юстиции ФРГ предприняли
попытку установить, кто убил Вернера Шмидта,
Гейнца Янелло и Герберта Либса.
30 декабря 1952 года вахмистр народной
полиции Гельмут Юст (19 лет) вышел из отделе-
39
ния полиции, находящегося на севере Берлина,
с тем чтобы подменить своего товарища,
несшего службу на мосту Бембрюкке. В
соответствии со служебным распорядком Юст был
свободен в тот день, но один из его друзей
попросил подменить его, и Юст согласился.
Путь Юста удалось восстановить вплоть до
деталей. Он шел по улице Бемштрассе и перед
домом № 87 начал переходить с правой
стороны улицы на левую. Ему осталось пройти лишь
несколько шагов — вахмистр был застрелен в
упор из пистолета калибра 7,65 мм.
День накануне Нового года был выбран для
преступления не без умысла: из Западного
Берлина слышался треск праздничных петард,
можно было, таким образом, надеяться, что
никто не обратит внимания на выстрелы.
Только некоторое время спустя жители улицы
Бемштрассе обнаружили мертвого вахмистра, В
полутора метрах от него валялась пустая
патронная гильза. Убийцы даже не сочли нужным
устранить эту улику.
Убийство, которое произошло в центре
Берлина, вызвало всеобщее возмущение.
Народная полиция начала расследование и
обратилась к полиции Западного Берлина с просьбой
о содействии. Однако вместо согласия
последовал ответ: Юста, должно быть, убил кто-то
из его сослуживцев.
23 года спустя повторилась аналогичная
ситуация: вместо содействия — ложь, а затем —
правонарушения.
Существо дела: некий Вернер Вайнхольд,
имевший несколько судимостей (54 угона
автомашин, наезд на человека), был призван на
военную службу, дезертировал с похищенным
40
оружием и боеприпасами, угнал одну за другой
три автомашины и нелегально покинул ГДР,
чтобы избежать наказания. При этом он убил
двух пограничников ГДР — Юргена Ланге и
Клауса-Петера Зайделя.
ГДР обратилась к властям ФРГ с просьбой
о выдаче преступника. В правовом
обосновании, составленном профессором, доктором
юридических наук Эрихом Буххольцом
(деканом правового факультета Берлинского
университета имени Гумбольдта) и прокурором
Генеральной прокуратуры ГДР Гюнтером
Виландом, говорилось: «Во всех государствах
мира (исключая фашистские диктатуры, грубо
попирающие права человека) арест может быть
произведен исключительно при наличии
определенных законных предпосылок для того,
чтобы:
— выдать соответствующее лицо
другому государству для продолжения уголовного
преследования или отбытия уголовного
наказания или
— поручить суду данного государства
незамедлительно рассмотреть обвинение,
предъявленное соответствующему лицу.
По делу Вайнхольда генеральный прокурор
ГДР направил через дипломатические каналы,
обычно используемые при выдаче
преступников, федеральному министру юстиции ФРГ
ходатайство о выдаче, и обвиняемый на
следующий день был взят под стражу в г. Марл (ФРГ)»
(журнал «Нойе юстиц» 1977, № 1, с. 22).
Почему арестовали Вайнхольда, сначала не
было ясно.
Несколько недель спустя генеральный
прокурор в г. Хамм (ФРГ) обратился с письмом к
41
генеральному прокурору ГДР, в котором
сообщалось следующее: «Непосредственно
после того, как деяния и местонахождение
Вайнхольда стали известными, прокуратура г. Эссен
возбудила дело о расследовании. По этому
делу суд г. Марл 22 декабря 1975 г. принял
решение о взятии Вайнхольда под стражу в связи с
обвинением в убийстве двух пограничников и
кражи при отягчающих обстоятельствах трех
автомашин» (там же, с. 23).
Генеральный прокурор ГДР повторно
обратился к западногерманской стороне с
ходатайством о выдаче. Из г. Хамм пришел еще один
отказ со ссылкой на начатое
расследование.
Возникает вопрос: по какому праву либо
в соответствии с каким правом Вайнхольду
было предъявлено обвинение в г. Марл?
Ведь Марл находится на территории ФРГ,
а преступление произошло на территории
ГДР.
В статье 6 Договора об основах отношений
между ГДР и ФРГ от 21 декабря 1972 года
однозначно говорится: «Германская
Демократическая Республика и Федеративная Республика
Германии исходят из принципа, что суверенная
власть каждого из обоих государств
ограничивается его государственной территорией. Они
уважают независимость и самостоятельность
каждого из обоих государств в его внутренних
и внешних делах».
Однако кое-кто в ФРГ не соблюдает
договор. Это, в частности, можно сказать о старшем
прокуроре Ретемайере, служащем в т. н.
«центральном бюро» в Зальцгиттере, которому
официально поручено «ведение расследований
42
дел граждан ГДР». Вот как комментировал
Ретемайер дело Вайнхольда в июне 1976 года:
«Каждый гражданин ГДР, имеющий намерение
бежать в ФРГ, имеет право снабдить себя
оружием и, если ему воспрепятствуют в свободе
передвижения, использовать это оружие»
(«Нойе юстиц», 1977, № 1, с. 26).
В какой малой степени принципы договора
между ГДР и ФРГ рассматриваются
западногерманской стороной как действующее право,
подтверждается заявлением старшего
прокурора Линденберга из г. Эссен: «Как правило,
суды второй инстанции придерживаются той
точки зрения, что все меры органов ГДР,
препятствующие свободе передвижения граждан,
носят противоправный характер. Таким
образом, лицо, совершающее бегство из ГДР, в
принципе имеет право на необходимую
оборону по отношению к органам ГДР,
задерживающим его. Мы отстаиваем ту точку зрения, что
такое право на необходимую оборону, однако,
ограничивается в том случае, когда лицо,
совершающее бегство из ГДР, само допустило
неправомерные действия» (газета «Берлинер
цайтунг» от 11 июня 1976 года).
Несколько слов по поводу тезиса о
«необходимой обороне». Этот тезис охотно
используют в ФРГ вместе с легендой о «свободе
передвижения». Уже много лет во враждебной
кампании против ГДР цитируется абзац,
вырванный из Пакта о гражданских и
политических правах от 16 декабря 1966 г., согласно
которому будто бы любому лицу в любое время
гарантируется право выезда из любой страны.
Даже эксперт по вопросам права из ФРГ Г.
Роггеман констатировал, что «не существует дейст-
43
вующего в международно-правом отношении
права на свободу эмиграции». Кроме того, в
ФРГ постоянно умалчивают о третьем абзаце
этого Пакта, в котором говорится, что право
«покидать любую страну, в том числе
собственную», существует конкретно лишь в рамках
законов соответствующей страны, принятых «в
целях защиты национальной свободы,
общественного порядка, здоровья или морали либо
прав и свобод других лиц». Таким образом,
тезис о «необходимой обороне» не обоснован.
Теперь по вопросу о выдаче преступников.
В декабре 1972 года ГДР выдала ФРГ
оберфельдфебеля бундесвера Ганса-Юргена
Райнгардта, совершившего убийство на
западногерманской территории и затем бежавшего в
ГДР. В связи с его выдачей процитируем обоих
вышеназванных западногерманских экспертов
по вопросам права: «Практика, имевшая место
в связи с делом оберфельдфебеля бундесвера
Райнгардта и получившая полное одобрение со
стороны ФРГ, наиболее эффективно
способствует разоблачению и предупреждению
преступлений, направленных против жизни людей,
а также попыток уйти от ответственности путем
бегства через государственную границу. ГДР
постоянно исходит из того, что такое
сотрудничество в разоблачении и предупреждении
преступлений, направленных против жизни
людей, делает законом международной жизни
содержание и дух Договора об основах
отношений между ГДР и ФРГ от 21 декабря 1972
года, а также Заключительного акта
Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе
(Хельсинки) от 1 августа 1975 года,
способствует укреплению безопасности и мира в Ев-
44
poпe и дальнейшей нормализации отношений
между ФРГ и ГДР.
В связи с тем, что еще до заключения
Договора об основах отношений между ГДР и ФРГ
была обоснована практика выдачи
преступников, а затем статья 7 этого Договора прямо
обязала оба государства развивать
сотрудничество в области правовых отношений, действия
юстиции ФРГ, отклоняющиеся от уже имевшей
место и оправдавшей себя практики,
представляют собой нарушение договорных и
международно-правовых норм» («Нойе юстиц», 1977,
№ 1, с. 24).
В заключение процитируем еще одного
эксперта из ФРГ по поводу нелепого тезиса о том,
что право ФРГ «действует в границах Германии
1937 года». В своей статье «О проблематике
международного уголовного права» Г. Дам
пишет: «Уголовное преследование не является
делом всех и каждого. Напротив, для
вынесения решения о наказании требуется
отправная точка, правоотношение, связывающее
наказывающего с наказуемым. В том случае, если
нет других норм международного права,
государство может осуществлять уголовное
преследование лишь тех лиц, рассмотрение тех
дел, которые имеют к нему большее
отношение, чем к другим государствам, а именно: если
преступление было совершено на его
территории, если преступник является гражданином
данного государства либо имеет с ним другие
связи или если совершенное преступление
нарушает право данного государства или права
его граждан» (там же, № 16, с. 545).
Правовое положение, таким образом,
является однозначным.
45
Несмотря на это, суд в декабре 1976 года
оправдал Вайнхольда. Однако сцена в суде
после оглашения приговора была столь
неприличной — оправданный Вайнхольд попрощался с
судьей рукопожатием, публика ликовала, в зале
суда появились цветы,— что федеральный суд
был вынужден отменить приговор из-за
«недостаточного выяснения обстоятельств дела»
и назначить новое судебное
разбирательство.
Второй судебный процесс готовился более
тщательно, видимо прежде всего с целью
избежать дальнейшего пересмотра дела, однако
запрос генерального прокурора ГДР о выдаче
преступника снова был отклонен.
В ходе процесса приглашенные эксперты
подтвердили все выводы, представленные
следственными органами ГДР. На
соответствующий вопрос председательствующего
профессор Карл Зеллнер (Боннский
университет) ответил, что в итоге проведенного
расследования он пришел к тем же выводам,
что и органы ГДР.
Но и в ходе второго процесса политический
нажим и антикоммунистический настрой
оказались сильнее: был вынесен приговор,
предусматривавший 5 с половиной лет тюремного
заключения, т. е. на 2 года меньше, чем требовал
прокурор, кроме того, преступник был
освобожден из-под стражи. Двадцать три года,
почти четверть века, разделяют убийство
Гельмута Юста и убийство Клауса-Петера
Зайделя и Юргена Ланге. За это время
произошли крупные политические изменения.
Многое пришло в нормальное состояние, но
убийство людей, которые защищают границу ГДР,
46
по-прежнему воспринимается с восторгом и
характеризуется как своего рода
«освободительная борьба». И это происходит не только на
страницах реакционных газет, но и в зале
судебного заседания.
Подполковник Эдмунд Ауэ, офицер
пограничных войск ГДР, сделал записи,
рассказывающие о последних минутах жизни своего
товарища Руди Арнштадта, убитого 14 августа
1962 года. Руди Арнштадт — бывший
литейщик, 36 лет, командир роты пограничных
войск.
Эдмунд Ауэ пишет в своем очерке
«Выстрелы на границе»: «Опытный пограничник,
командир патруля Эберсбах, наблюдая за тем, что
происходило на другой стороне, в нескольких
метрах от линии границы, испытывал
беспокойство: там, сразу же за контрольной
полосой, была заметна «деловая» активность. Судя
по всему, убийцы подогревали себя алкоголем
перед очередным преступлением.
Пожалуй, прошло около получаса, когда от
группы стоящих людей отделился капитан
пограничных войск ФРГ и поспешил к линии
границы. Остальные отбросили в сторону пустые
бутылки из-под шнапса и привели свои
автоматы в боевую готовность, намереваясь
прикрыть действия офицера.
Эберсбах осторожно передвинул свой
автомат в более выгодное положение и
прицелился. Капитан пограничных войск
ФРГ подходил к границе все ближе и
ближе, пересек контрольную полосу и
оказался на территории ГДР совсем близко от
места, где находился пограничник ГДР
капитан Арнштадт.
47
Арнштадт вышел из укрытия и
потребовал от нарушителя немедленно покинуть
территорию республики. Но в этот момент
через границу хлынул смертоносный
пулевой ливень и Руди Арнштадт упал.
Нарушитель обратился в бегство.
Это преступление было совершено в
считанные секунды. И в эти секунды
Эберсбах понял, что произошло убийство, убит
его капитан! Ярость овладела им, нарастая
и грозя затмить сознание. Точно
прицелившись в убийц, он начал медленно сжимать
пальцем спусковой крючок своего
автомата. Эберсбах знал себя и свое оружие и
был уверен в том, что не промахнется.
Но еще до того, как автоматная очередь
принесла бы отмщение, он как бы услышал
последний приказ своего мертвого
командира: не стреляй через границу, подумай
о последствиях! Не одна война в
прошлом начиналась с провокационного
выстрела!»
Провокация по отношению к тем, кто
защищает границу ГДР,— постоянное
явление в ФРГ. Часто при инсценировках
таких провокаций на месте происшествия
заблаговременно появлялись операторы
кино и телевидения. Все это делается в
надежде запечатлеть момент, когда
вызов мог бы привести к катастрофическим
последствиям.
15 июня 1976 года двое
военнослужащих пограничных войск ФРГ проникли на
территорию ГДР, имея при себе оружие
и боеприпасы. Они были арестованы и
позднее выдворены из страны. В своем
48
интервью телевидению ГДР оба признали,
что вступили на территорию ГДР
намеренно.
Вопрос: «Когда и где вы были
задержаны? Можете ли вы показать это место
на карте?»
Военнослужащий пограничных войск
ФРГ Гюнтер Боле: «Примерно на
расстоянии 150—200 метров от границы на
территории ГДР».
Вопрос: «Это означает, что вы
намеренно пересекли границу ГДР, с тем чтобы
разведать пограничные оборонительные
сооружения?»
Гюнтер Боле: «Да» (цитируется по
газете «Нойес Дойчланд» от 17 июня
1976 года).
Провокации на границах ГДР с Западным
Берлином и ФРГ организуются
по-разному. В июле 1964 года несколько
западноберлинских студентов пытались найти
новые источники финансирования
«строительства тоннеля», с тем чтобы сделать
«проницаемой» границу с ГДР, режим
охраны которой был установлен 13
августа 1961 года. Акция была приурочена к
началу переговоров между сенатом
Западного Берлина и правительством ГДР о
выработке соглашения по пропускам в
столицу ГДР.
Студенты нашли людей, готовых
финансировать акцию, и заверили их в том, что
«самые высокие власти» гарантируют им
содействие, исключающее любую
опасность. В октябре 1964 года
западногерманская газета «Франкфуртер рундшау» писа-
49
ла: «Полицей-президиум заявил, что, хотя
ему и известны все детали данного
предприятия, он «по политическим причинам»
ничего сообщить не может».
Это «предприятие» превратилось в
убийство!
5 октября 1964 года, за двое суток до
празднования 15-й годовщины ГДР в столице
республики, унтер-офицер Эгон Шульц
обнаружил близ Штрелитцерштрассе тоннель.
Через несколько секунд после этого он был
убит. На месте преступления были найдены
пистолет и противогазы западногерманского
производства.
Полицей-президиум Западного Берлина
подтвердил, что он был информирован о
тоннеле.
За два года до убийства Эгона Шульца
погиб пограничник Рейнгольд Хун на
охранявшемся им участке Иерусалемерштрассе,
рядом с высотным домом, который был построен
западноберлинским концерном Шпрингера в
непосредственной близости от границы. 18
июня 1962 года в 18 часов 50 минут он обнаружил
вход в подземный тоннель. Когда Рейнгольд
Хун вместе с другими пограничниками начали
обследовать тоннель, на них было совершено
нападение. Рейнгольд Хун упал, сраженный
пулями.
Утром последнего для Рейнгольде Хуне дня
он и его товарищи по подразделению были
отмечены как победители в соревновании,
посвященном памяти Петере Гёринге.
Пограничник Петер Гёринг погиб за 26 дней до
убийстве Рейнгольда Хуна.
Не следующий день после гибели Петера
50
Гёринга министр внутренних дел ГДР направил
письмо бургомистру Западного Берлина, в
котором говорилось: «Чрезвычайно серьезное
событие вновь побуждает меня обратиться к
Вам. 23 мая 1962 года около 17 часов на
участке Шарнхорстштрассе с
западноберлинской стороны были обстреляны пограничники
ГДР. При этом был убит один пограничник,
находившийся при исполнении своих служебных
обязанностей, другой пограничник получил
тяжелые ранения. Полностью установлено, что
стрелял западноберлинский полицейский из
числа тех, кто для прикрытия насильственного
нарушения государственной границы ГДР
открыл огонь по находившимся на этом участке
пограничникам ГДР» (цитируется по газете
«Нойес Дойчланд» от 26 мая 1962 года).
От имени правления Союза писателей ГДР
с письмом выступили Анна Зегерс,
Максимилиан Шеер и другие видные писатели: «С
возмущением и отвращением мы, писатели
ГДР, узнали о предательском обстреле
западноберлинскими полицейскими пограничников
ГДР. Мы скорбим по поводу кончины Петера
Гёринга, отдавшего молодую жизнь, но
исполнившего свой долг».
Во время похорон Петера Гёринга все
радиостанции ГДР объявили минуту
молчания.
На непросматриваемом участке между
больницей и рядами памятников старого
кладбища неизвестный человек попытался
прорваться через границу. Когда патруль
потребовал от нарушителя остановиться, с другой
стороны границы, проходящей здесь по
судоходному каналу Шпандау, раздались выстрелы.
51
Начальник штаба подразделения пограничных
войск ГДР Гюнтер Драйзиг заявил позднее:
«По всей вероятности, нарушителя границы
на той стороне ждали. Никогда прежде на этом
участке на западногерманской стороне не
наблюдалось такой концентрации полицейских
из состава полицейского резерва» (цитируется
по газете «Нойес Дойчланд» от 26 мая 1962
года).
Убийца не наказан и по сей день!
Специалисты по вопросам уголовного права
в один голос утверждают, что убийство
относится к числу тех преступлений, которые во
все века, среди всех народов и во всех
цивилизованных обществах считались и считаются
наиболее тяжелыми.
Известный итальянский специалист по
судебной медицине Чезаре Ломброзо,
которого один из его учеников назвал «гениальным
создателем антропологии преступления»,
подробно рассмотрел в своих трудах историю
уголовного законодательства и установил, что
уже в библии за совершение убийства
полагалась смертная казнь и проводилось лишь
различие между преднамеренным и
непреднамеренным убийством.
Бельгийский специалист по уголовному
праву Пауль Гисбрехт в своей книге
«Физиологическая динамика убийства» констатировал:
«С юридической точки зрения проводится
различие между преднамеренным и
непреднамеренным убийством. Психолог, напротив,
отмечает, что подготовка преступления не
обязательно должна происходить сознательно,
но что преступление может быть совершено
в результате «взрыва инстинктов». Отдельные
52
формы преступления должны, таким образом,
рассматриваться более широко и объясняться
с учетом различных физических состояний
преступника. Психолог должен учитывать, что
совершивший деяние не всегда ясно отдает
себе отчет в намерении убить».
Почему мы цитируем все
вышеизложенное? Для того чтобы опровергнуть
утверждения, что убийства на границе были действиями,
совершенными в состоянии аффекта, что свою
роль сыграл «взрыв инстинктов», и пусть
психологи обоснуют, где следует искать причины
намерения совершить убийство.
Убийства на границе были подготовлены
заблаговременно, и преступники, услугами
которых воспользовались, были необходимым
образом «подготовлены» путем истерического
взвинчивания.
Гисбрехт рекомендует при анализе убийства
добросовестно исследовать типы преступников,
мотивы преступления и инстинкты. Убийства
на границе с ГДР хладнокровно планировались
за письменным столом, и поэтому нет
необходимости анализировать их.
Вспомним, что при оправдании преступника
Вайнхольда раздались крики одобрения, как
будто все происходило не в зале суда, а на
ринге во время матча
боксеров-профессионалов. И это делалось не из симпатии к
Вайнхольду, которого никто из ликовавших лично не
знал, а из симпатии к убийству двух
пограничников ГДР, к провокации, направленной против
республики.
Что касается ГДР, то она понесла
безвозвратные потери. Были приняты меры с тем,
чтобы семьи погибших получили необходимую
53
помощь. Имена молодых героев, отдавших
жизнь за родину, были присвоены коллективам
трудящихся, школам и улицам. Эти имена не
будут преданы забвению! Одна из старейших
улиц Берлина называется теперь Райнхольд-
Хун-штрассе. Ранее ее именовали
Шютценштрассе (Стрелковая улица).
ВОПРОСЫ,
ОБРАЩЕННЫЕ КО ВРЕМЕНИ
Вопрос: За убийствами на границе,
совершенными до основания республики,
последовали другие убийства. Сомневаться в этом не
приходится, таковы непреложные факты. Однако
вы ведь изображаете все последующие случаи
как действия, направленные против
государственного строя ГДР, против социализма. Но
разве на других границах нет инцидентов
со смертельным исходом для несущих там
службу чиновников, солдат пограничной
охраны, полицейских и других лиц, занятых на
границе? Не происходит ли подобное даже
на границах, где по обе стороны господствует
капиталистический строй?
Ответ: Конечно, это так. Однако имеются
некоторые существенные различия. И именно
они делают из достойных сожаления
«инцидентов со смертельным исходом» совершенно
однозначные политические убийства. Начнем
с того, что здесь отсутствует все, что считается
нормальным при подобных инцидентах на
других границах.
Вопрос: Что можно считать нормальным,
если вообще такое выражение уместно в
данном случае?
Ответ: Нормальным, к примеру, является
такое положение, когда государство, с чьей
территории нарушается граница, официально
55
высказывает свое сожаление по поводу
происшедшего, приносит свои извинения в адрес
соответствующего государства, заверяет его в
том, что инцидент будет тщательно
расследован, преступники будут установлены и
наказаны. Хотя этим и не вернешь жизнь погибшему,
перечисленное важно, так как государство,
с территории которого действовал убийца,
тем самым показывает, что оно не одобряет
его действия и не имеет к ним никакого
отношения.
Ничего подобного не было во всех случаях
убийств на границе ГДР, когда с территории
ФРГ открывался огонь по пограничным
патрулям ГДР или когда оттуда забрасывались
вооруженные нарушители, которые после
совершения преступления возвращались на
западногерманскую землю. Во всех случаях
власти ФРГ либо вообще отрицали факт
происшествия, либо объявляли о своей
некомпетентности. Не проявлялось и готовности к
сотрудничеству при выяснении обстоятельств дела
и при организации поиска преступников — от
этого западногерманская сторона или
отказывалась совсем, или устранялась от
деятельного участия. Если бы речь шла об инцидентах,
которые иногда случаются на любых границах
из-за безответственных действий
отдельных граждан, вопреки пограничному режиму,
то для ФРГ не было никакого повода для
такого, мягко говоря, ненормального
поведения.
Вопрос: Власти ФРГ, ее политические
деятели и пропагандисты большое значение
придают тому, чтобы она считалась правовым
государством. Как можно сочетать статус
56
правового государства с отказом от
преследования преступников, совершивших убийство,
с терпимым отношением к убийству и даже
подстрекательством к нему?
Ответ: Конечно, все это не сочетается
друг с другом. Однако поведение властей
ФРГ не является столь необычным, как
кажется. За ним стоит многолетняя недобрая
традиция.
Вопрос: Что вы имеете в виду?
Ответ: Противоречие между формальной
законностью и реальным классовым
характером юстиции при капитализме. Некоторые
утверждают, что это противоречие будто бы
давно преодолено, другие считают его вообще
лишь теоретической конструкцией. Однако,
к сожалению, речь идет не о спорном вопросе
теории, а о практике. Буржуазное государство
с самого начала было для бедных и
эксплуатируемых, для угнетенных и протестующих
государством бесправия. И оно осталось
таким вплоть до сегодняшнего дня, несмотря
на то что его приукрасили с помощью
юридической косметики. Многократно
подтверждался тот факт, что буржуазная законность
непременно попиралась тогда, когда речь
заходила о самом важном и главном —
сохранении частной собственности. Буржуазное
государство было и продолжает оставаться
правовым государством для имущих,
государством против неимущих. Хотя это нигде
не записано, в буржуазном государстве
действует двоякий подход: в отношении левых
надо действовать «по всей строгости закона»
и «против левых все средства хороши».
Вопрос: Разрешается даже убийство?
57
Ответ: К убийству относятся терпимо,
разрешают его и даже приказывают совершить
его. Речь идет о таких разновидностях убийства,
как лишение жизни по приговору суда,
убийство из-за угла и даже массовое убийство. Тех,
кто по воле буржуазного государства убивал
левых, нередко окружали почестями, во всяком
случае, они почти всегда оставались
безнаказанными либо, если никак нельзя было
избежать процесса, их судили, как правило, мягкие
судьи. Об этом многое могли бы рассказать
революционеры всего мира, особенно деятели
из среды рабочего класса, коммунисты, в том
числе немецкие.
Вопрос: Известно, что в прошлом многие
коммунисты отдали свои жизни в борьбе за
свободу. Немецких коммунистов даже
называли «мертвые, которые находятся в отпуске»,
не так ли?
Ответ: Да, это так. Приведенные слова
относятся ко времени первого немецкого
буржуазного «правового» государства —
Веймарской республики. Кое-кто склонен
расхваливать эту республику и в наши дни как
государство, которое имело «самую
свободную конституцию в мире». Возможно, иные
и имели свободу, но коммунисты в период
действия этой конституции много лет были
вне закона. Неоднократно Коммунистическая
партия Германии подвергалась запрету, ее
членов преследовали буквально на каждом
шагу. Было позволено даже выступать с
призывом «Смерть коммунистам!», а если их затем
убивали, преступники отделывались легким
наказанием либо вообще их оправдывали.
Поэтому и возникло наполненное ужасом,
58
отражающее реальность представление о
«мертвых, находящихся в отпуске», ведь в
«самой свободной» буржуазной республике
были уничтожены тысячи коммунистов.
Вопрос: Значит, буржуазное правовое
государство оказалось несостоятельным?
Ответ: Если имеется в виду противоречие
между текстом конституции и тем, как ее
принципы претворяются на практике, то на ваш
вопрос можно ответить утвердительно. Одно
только добавление: нет ни одного буржуазного
государства, в котором не существовало бы
этого противоречия. Какой бы прекрасной ни
была конституция (а веймарская конституция
действительно была не самой плохой),
реальное положение в капиталистическом обществе
в конечном счете определяет не то, что
записано в документе, а денежный мешок. В этом
плане буржуазное правовое государство
Веймарская республика не только не оказалось
несостоятельным, но, напротив, было
деятельным, и как раз настолько, насколько это
требовалось буржуазии. Когда же потребности
правящего класса изменились и буржуазия пришла
к выводу о необходимости установления
откровенной диктатуры, она действовала
решительно — веймарская конституция была отброшена
в сторону, как изношенная перчатка.
Вопрос: Буржуазная республика обошлась
с пролетарскими революционерами более
жестоко, чем монархический строй в конце
прошлого века. Монархия преследовала,
сажала в тюрьмы, притесняла революционных
рабочих, высылала их за пределы страны,
запрещала их партию, однако так далеко, как
это сделали ее «чистые» буржуазные пре-
59
емники, не заходила. Чем это можно
объяснить?
Ответ: По сравнению с прошлым столетием
в этом веке рабочий класс стал более сильным,
вырос количественно, расширилась сфера
распространения социалистических идей,
возросли революционные потенции.
Капиталистический строй в своем развитии миновал
высшую точку. Стадия империализма, на которую
он вышел в ряде стран, является не только
последней стадией капитализма, но и кануном
пролетарской революции. И эта революция
со времен 1917 года больше не является лишь
теорией, она качественно переросла
Парижскую Коммуну, Советы рабочих депутатов в
русской буржуазно-демократической
революции 1905 года,— она стала реальностью.
Реальностью непрерывно растущей,
расширяющейся! И здесь мы находим ответ на заданный
вопрос: боязнь, что кончается время
капитализма, делает буржуазию еще более
безрассудной в своих поступках, еще более жестокой.
Не только по отношению к другим народам,
но и к собственному народу. Если в начальной
стадии капитализма буржуазия еще находится
в контакте с трудящимися массами своей
страны, то сейчас, в конечной стадии своего
существования, как класс она пребывает в
состоянии беспрерывной войны с собственным
народом.
Этот процесс не всегда происходил и
происходит в такой резкой форме, как в Германии
в период 1918—1945 гг. Бывают периоды,
когда борьба ведется другими методами,
используются умелая манипуляция
общественным мнением, подкуп рабочего класса и так
60
называемая законность. Но во всех случаях
наличествует страх власть имущих, они ни на
секунду не выпускают из виду своего
«могильщика», даже когда объявляют его «социальным
партнером». Наглядным примером этому
стала практика тотальной слежки за каждым
жителем ФРГ, его связями внутри и вне страны,
его личными, профессиональными и
политическими интересами путем сбора
всевозможных данных и их обработки с помощью
ЭВМ.
Таким образом, речь идет прежде всего
о том, что давно уже нет ни временного, ни
относительного совпадения жизненных
интересов нации с интересами буржуазии. Власть
буржуазии над народом поэтому все более
отчетливо становится властью против народа,
даже если гигантский пропагандистский
аппарат пытается всеми способами затушевать
это обстоятельство.
Вопрос: И вы исчисляете эту фазу с 1918
года?
Ответ: Нет, здесь не установишь точную
хронологию. Ноябрь 1918 года был лишь
своеобразным перерывом в этом процессе.
Начиная с этого времени, точнее, после
поспешных выборов в Веймарское национальное
собрание 1919 года, установилось господство
немецкой крупной буржуазии, не носящее, как
ранее, монархическую окраску, а принявшее
форму буржуазной республики. Конечно,
промышленные и банковские магнаты
совместно с крупными землевладельцами и ранее,
при Вильгельме II, имели решающее влияние.
И естественно, с переходом к империализму,
и особенно в период первой мировой войны,
61
методы господства над народом все яснее и
определеннее трансформировались в
господство, направленное против народа.
События вокруг образования именуемой
иногда в наши дни «первой республики»,
основанной на буржуазном парламентаризме,
Веймарской республики, и последующие
события имеют особое значение для наших
вопросов, обращенных ко времени. Ведь
«наиболее свободная» буржуазная республика
начала свой путь с предательства революции,
которой она обязана своим существованием.
В этих целях были использованы вожди правой
социал-демократии, действовавшие с
внутренней убежденностью, ибо они, как и
собственники капитала, боялись «требований толпы»,
«анархии как следствия революции». Поэтому
для них не было более важного дела, чем
разоружение революционеров и их выдача в
руки реакционной военной клики.
Вопрос: Разоружение или выдача
революционеров?
Ответ: Было и то, и другое. Сначала под
лозунгом «спокойствие и порядок» у
вооруженных рабочих и революционных солдат
выманили оружие, а затем «повстанцы»,
«спартаковцы», «зачинщики», как их тогда
называли, были выданы на «отстрел»
палачам.
Вопрос: В буржуазной историографии
говорится весьма расплывчато о «кровавых
вихрях революции». Вы говорите лишь о
страданиях и потерях со стороны левых. Разве
среди правых не было жертв?
Ответ: Кроме отречения императора,
лишения княжеского титула нескольких чело-
62
век, которые получили финансовую
компенсацию, ухода кое-кого с занимаемых
должностей и потери отдельными офицерами
эполет, жертв не было и жизни никто из
правых, за редким исключением, не лишился.
Жертвы были исключительно со стороны
левых.
С момента подавления Ноябрьской
революции в январских боях 1919 года кровавый
след ведет от подлого убийства вождей
пролетариата — Розы Люксембург и Карла
Либкнехта — к убийству тысяч
революционных рабочих и солдат в боях 1919—1923 годов.
В период разгула белого террора громилы,
служившие или добровольно помогавшие
«самой свободной республике», могли
безнаказанно зверски убить любого, у кого нашли
листовку, оружие, членский билет КПГ, или
того, на кого поступил донос.
Именно тогда немецкий рабочий класс и
его авангард — коммунисты потеряли много
крови. Но никто из убийц — ни «народный
уполномоченный» и министр по делам
рейхсвера Носке (который позднее хвалился своей
ролью «кровавой собаки» при подавлении
революции), ни другие палачи — командиры
частей рейхсвера, главари т. н.
«свободного корпуса», ни полицейские ищейки —
никогда не были привлечены к
ответственности за массовое уничтожение немецких
рабочих.
Вопрос: Если это было первым крупным
пролитием крови немецких коммунистов,
то второе имело место уже в условиях
господства фашистского террора?
Ответ: Да, именно так. Но не следует
63
думать, что период 1923—1933 годов, т. е.
время относительной стабилизации
капитализма, был более благоприятным для
коммунистов. Отнюдь нет. В годы, предшествовавшие
1933 году, не было ни одного месяца, когда
на территории германской империи не
нападали на коммунистов и не убивали их, не
стреляли в демонстрантов, силой не разгоняли
собрания, не подавляли с кровавым исходом
забастовки. «Золотые» двадцатые годы стали
«золотым» временем для разбушевавшихся
садистов и громил из полиции, рейхсвера,
нацистской партии и других
правоэкстремистских объединений. При этом угрозы и
террористические акты официального и
неофициального насилия были направлены не только
против коммунистов. Подобное испытали на
себе социал-демократы, прогрессивные
буржуазные политики, представители левой
интеллигенции, хотя и не в таком объеме, как члены
КПГ.
В 1933 году в практику фашистов вошли
убийства крупного масштаба. Началось с того,
что все, кто попал в черные списки нацистов —
коммунисты, социал-демократы, профсоюзные
работники, левые журналисты,— были
посажены в застенки. Теперь уже совершенно
официально речь шла об уничтожении
марксистов, «неисправимых» демократов, евреев,
представителей «неполноценных» рас, о
кровавом безумии, которое было вынуждено
вытерпеть наше поколение. Общеизвестно,
чем это кончилось — массовыми убийствами,
тюрьмами и концлагерями повсюду в
собственной стране и на оккупированных
территориях.
64
Вопрос: И вы ставите убийства
пограничников ГДР в тот же ряд? Здесь имеются, однако,
существенные различия в масштабе
преступления.
Ответ: К сравнению масштабов мы еще
вернемся. Но в принципе следует ответить
однозначным «да» на Ваш вопрос. Ведь речь
идет об убийствах по политическим мотивам,
которые совершались в силу одного и того же
мировоззрения, по заданию одних и тех же
политических сил и с тем же намерением, как
это было всегда ранее в отношении
коммунистов и прогрессивных демократов. Кстати,
насколько удалось установить, ряд преступлений
был совершен лицами, которые еще в
нацистский период числились наемными убийцами и
после 1945—1949 гг. были завербованы
западногерманскими властями на службу в
пограничные войска, разведывательные организации
ФРГ и Западного Берлина или вступили в один
из многочисленных антикоммунистических
«союзов борьбы».
Вопрос: Но с какой целью совершались
убийства на границе и к чему они могли
привести?
Ответ: Следует видеть различие между
вопросами «с какой целью?» и «к чему они
могли привести?». Речь идет о разных вещах.
Вопрос о последствиях убийств на границе
одновременно является ответом на ранее
поставленный вопрос об их масштабах. С какой
целью совершались убийства? В принципе с
той же, что и ранее: ставилась задача
уничтожить активных революционеров, ослабить
партию революции, запугать попутчиков и
потенциальных союзников, внушить страх
65
населению с тем, чтобы оно не шло за
коммунистами. Погибшие молодые пограничники
в глазах профессиональных антикоммунистов
были «виновны» вдвойне. Во-первых, потому,
что они были коммунистами, олицетворяли
собой притягательную силу революционной
партии рабочего класса, в то время как
пропагандисты из ФРГ пытались внушить всему миру,
что Социалистическая единая партия Германии
не имеет никакой опоры в народе и существует
лишь благодаря «русским штыкам».
Во-вторых, потому, что пограничники с
оружием в руках защищали границу, новый
общественный строй на немецкой земле, строй,
который, по мнению врага, вовсе не должен
существовать.
Вопрос: Разве после 1945 года коммунистов
убивали только на границе?
Ответ: Нет, террористы совершали
убийства членов СЕПГ в самых различных местах
республики. Существовали даже планы
убийства ведущих политических деятелей ГДР,
группы борьбы, дислоцированные на Западе,
заготовили списки лиц, подлежащих
уничтожению. Но вскоре подобная деятельность
стала опасным делом, и поэтому основные
акции против ГДР сконцентрировались на
границе.
Вопрос: Несколько убийств на границе не
могли ведь каким-либо образом ослабить
СЕПГ?
Ответ: Жизнь каждого человека дорога.
Тяжело было терять товарищей по партии,
которые после 1945 года погибли на границе
и в других местах. Они пожертвовали жизнью
ради нашей социалистической революции, и
66
мы чтим их память. Конечно, противнику не
удалось добиться своей цели! Ведь и прежде он
не смог с помощью террора ликвидировать
коммунистов или заставить их сдаться. Но было
бы непростительной ошибкой на основании
количества совершенных убийств делать вывод,
что империалисты хотели ограничить их число.
Речь идет о совершенно другом: у них
становилось все меньше сил и возможностей творить
преступления. И с каждым годом сфера их
возможностей сужалась.
Тем самым мы затронули вопрос о том,
что обстановка изменилась не в пользу
капитализма. Антифашисты, коммунисты ГДР говорят
о происшедшем изменении весьма четко и
образно: «Мы теперь не голые среди волков».
Эти слова перекликаются с названием книги
о концлагере Бухенвальд писателя Бруно Апица
«Голый среди волков», книги, которую нельзя
читать без содрогания. В ней рассказывается
о жизни и гибели антифашистов, о высоком
гуманизме их борьбы и бесчеловечности
фашистов, проявленной в концлагере,
располагавшемся на возвышенности вблизи Веймара,
города, где творил Гёте. Книга выдержала
более 40 изданий в ГДР и широко известна
за рубежом.
Не быть голыми среди волков — это значит,
что сегодня немецкий рабочий класс не только
обладает властью, но и знает, как употребить
ее для защиты своего государства. Мы уже
упоминали о специальных органах охраны
государства. В наши дни, как и до сих пор,
они весьма успешно выполняют свои функции.
Именно поэтому удалось своевременно
сорвать планы новых убийств. Их число сокра-
67
тилось, так как эффективные меры по
обеспечению безопасности границ имели и
предупредительное воздействие. Провалились также и
все попытки вбить клин в отношения между
партией и народом. Оказались тщетными
надежды на то, что в ГДР начнется по заранее
разработанному плану антикоммунистический
террор, который в конечном счете перерастет
в гражданскую войну. Последнее дало бы
ФРГ повод для вмешательства, а затем и для
поглощения ГДР. В наши дни каждый понимает,
что могло произойти в итоге — началась бы
война, третья мировая война. Нельзя себе даже
представить, какие жертвы в конечном счете
понесли бы наш народ, народы Европы, все
человечество.
Вопрос: Следует ли полагать, что убийства
на границе были не просто
антикоммунистическими акциями, а действиями, направленными
против международного мира?
Ответ: Было ли каждое убийство
скоординировано с другими преступлениями, установить
не представляется возможным. Вероятно,
нет. Но целая серия убийств явно была
совершена во взаимосвязи с акциями,
направленными против ГДР, и акциями, вредными для
интересов мира в целом.
Вопрос: Можно ли это подтвердить более
конкретно?
Ответ: К примеру, в 1951—1952 гг. и затем
в 1962 г. отмечалось заметное увеличение
числа преступлений на границе. Их первая волна,
если можно так выразиться, совершенно явно
совпадает с начавшимся тогда обострением
обстановки и увеличением направленных
против ГДР подрывных акций.
68
Вопрос: Была ли особая причина для
активизации подрывной деятельности против ГДР
именно в то время?
Ответ: Да. В конце 1950 — начале 1951 гг.
центры, руководившие «холодной войной»,
вынуждены были признать, что немецкое
государство рабочих и крестьян продолжает
существовать, отметив первую годовщину со
времени его провозглашения. Пришлось также
смириться с тем, что ГДР не только выжила, но
и далека от того, чтобы, как предсказывали
на Западе, «сама по себе развалиться». Как
раз в то время ГДР сообщила о досрочном
выполнении (за полтора года!) своего
двухлетнего плана восстановления и развития
народного хозяйства. Республика приступила к
реализации первого пятилетнего плана. Началось
создание собственной тяжелой
промышленности, в городе металлургов Бранденбурге была
выплавлена первая сталь. СЕПГ укрепила свои
ряды. Несмотря на постоянные происки
западной стороны, блок демократических партий
не распался, на выборах в парламент в октябре
1950 года он выступил с общим списком и
добился значительной победы.
Государственная власть упрочилась, она стала более
активной и деятельной.
Говоря кратко, развитие пошло ло иному
пути, чем ожидали реакционные круги. Их
раздражение только усиливалось оттого, что
вопреки ожиданиям краха режима в восточной
зоне Германии, которому отводилось
решающее значение при реализации
стратегического плана международного
империализма по «отбрасыванию» социализма, не
произошло.
69
Вопрос: Итак, речь шла не только о ФРГ,
когда велась подрывная деятельность против
ГДР.
Ответ: Нет, заговор носил
интернациональный характер. Американец Джеймс Бёрнхэм
охарактеризовал ударное направление
стратегии «холодной войны» в книге того же
названия, вышедшей в США: «Наименее
защищенной территорией внутри мировой империи
коммунизма в настоящее время является
Восточная Германия. Кроме того, она широко
и разносторонне связана с Западом. Имеется
много возможностей для того, чтобы,
применяя различные акции, побудить коммунистов
уйти из Восточной Германии, что не
представляется чем-то невероятным. С одной
стороны, это могли бы быть традиционные
дипломатические и экономические меры, с
другой стороны, эти акции приняли бы
невиданную прежде форму сопротивления. И если
завтра мы обретем Восточную Германию, то
послезавтра сможем в полную силу начать
осуществлять разложение Польши и
Чехословакии».
Вопрос: Империалисты считали, что ГДР —
самое слабое звено, где только стоит
применить лом, и из социалистического дома один
за другим выпадут кирпичи. И они не думали,
что могут потерпеть неудачу?
Ответ: Прошло много времени, пока они
были вынуждены признать это. Им пришлось
испытать поражение за поражением, пока они
хоть чему-то научились и смогли реально
оценить новое соотношение сил. Однако от
иллюзий они не отказались до сих пор.
Империалисты никак не могут примириться с тем, что даже
70
самыми изощренными способами с
социализмом не совладать.
В то время они сделали лишь один вывод:
надо удвоить усилия с тем, чтобы, как писал
в своей книге Бёрнхэм, «обрести Восточную
Германию». Кстати, эту формулировку
следовало бы отметить премией: более безобидную
упаковку для смертельно действующего яда
нельзя придумать. Слово «обрести» вызывает
позитивные ассоциации — обрести сердечную
привязанность в человеческих отношениях,
дружбу, симпатию и т. д. И все же здесь слово
«обрести» явно употреблено в смысле
«поглотить». Под «традиционными дипломатическими
и экономическими мерами» подразумевалось
все: от максимально широкой
дипломатической изоляции и экономической блокады до
активной мобилизации всех политических и
экономических возможностей нанести ущерб
ГДР. Кроме того, ставилась задача
подогревать недовольство среди населения, сеять
хаос.
По представлению Запада, Германская
Демократическая Республика должна
превратиться в ничто — ведь тезис, который мы уже
цитировали, требовал создать такие условия
в «зоне», которые полностью
дискредитировали бы коммунизм и коммунистов,
заставили бы их отказаться от своих целей и
отступить.
Вопрос: И в число использовавшихся
средств входили также участившиеся случаи
убийства на границе в 1951—1952 гг.?
Ответ: Да, они относились к тому, что
Бёрнхэм завуалированно называл «невиданной
прежде формой сопротивления».
71
В этой связи следует сказать, что боннское
правительство после образования ГДР
сформулировало политическую и «правовую»
позицию, в соответствии с которой ФРГ —
единственное законное немецкое государство,
несущее ответственность за всех немцев, и
только оно компетентно выступать от имени
всего немецкого народа. Напротив, ГДР не
имеет никакой государственной легитимации,
поэтому ее нельзя признавать и вести с ней
переговоры, она должна быть устранена. В
силу «незаконного образования» Германская
Демократическая Республика не может иметь
ни своей суверенной территории, ни границ,
которые полагается уважать. В соответствии с
этими теориями все, что предпринималось
против ГДР и ее границ, считалось
правомерным. Убийство молодых немцев, которые
«продались» и стали защищать «незаконную
границу» ГДР, казалось творцам агрессивной
политики Бонна наиболее подходящим
средством для того, чтобы дать «соотечественникам
на Востоке» сигнал к сопротивлению.
Одновременно эти убийства, хотя они были
организованы на Западе и осуществлялись с западной
территории, представлялись как «акции
сопротивления братьев на Востоке» и
использовались как предлог для продолжения подрывной
деятельности против ГДР.
Вопрос: Итак, это означает, что вследствие
безответственной практики и основанных на
далеких от реальности концепциях, мир в эти
годы нередко висел, как говорится, на волоске.
Он был сохранен, в частности, благодаря
дисциплине и рассудительности наших
пограничников, проявленных в тяжелых условиях. Если
72
бы не их железная выдержка, то каждый
выстрел мог бы иметь самые страшные
последствия.
Ответ: Правильно. Последствия не
заставили бы себя ждать. Ведь тогда полным ходом
шла ремилитаризация ФРГ. Целью
перевооружения было не что иное, как намерение
организовать новый поход на Восток, против
социализма. На Западе считали, что с «зоной», которая
тогда не имела армии, относительно легко
справиться, в то время как в ФРГ была
воссоздана «ударная группа войск». Бывшие
гитлеровские генералы вновь могли показывать свои
амбиции — это ясно видно из беседы
генералов Блюментритта, Мантейфеля и Гансена с
американскими журналистами, состоявшейся
14 января 1951 года. В частности, было
заявлено: «Одна только оборона — это не серьезно.
Защита Европы может быть осуществлена
только путем наступательной войны... В
политике в отношении России мы всегда
должны выступать в соответствии с ростом нашей
собственной силы: в 1951 году —
умеренно, в 1952-м — мы можем продемонстрировать
большую твердость, а в 1953-м — мы можем
себе позволить действовать напористо и
смело».
Вопрос: В 1953 году они попытались
«действовать напористо и смело», однако довольно
скоро вынуждены были от этого отказаться.
Инсценированная в ГДР попытка
контрреволюционного путча, которая, видимо, должна была
дать сигнал к «отбрасыванию русских»,
позорно провалилась. Не стало ли это по крайней
мере уроком, который бы дал пищу для
размышления?
73
Ответ: Поражение в 1953 году имело
прежде всего то последствие, что правительство
ФРГ выдвинуло и осуществило требование о
дополнительном вооружении и активизировало
проведение политики «с позиции силы». Как и
прежде, канцлер Аденауэр неизменно твердил
в своих речах: «Только в том случае, если
Запад будет силен, возникнут реальные
исходные условия для того, чтобы освободить не
только советскую зону, но и всю Европу
восточнее железного занавеса». Конец 50-х годов был
лихорадочно использован для подготовки
Запада, как говорил тогдашний военный министр
ФРГ Штраус, «к своего рода гражданской
войне», для того чтобы «немедленно выполнить
любую миссию» (генерал Хойзингер), если бы
удалось вызвать в ГДР «взрыв» (газета
«Мюнхнер меркур»). Все эти высказывания
иллюстрируют позицию Запада, они относятся к 1961
году, когда мы опередили врагов социализма
и 13 августа 1961 года устранили самый опасный
фактор подрыва республики — открытую
границу ГДР с Западным Берлином.
Осуществленные по согласованию со всеми странами
Варшавского Договора меры по обеспечению
границы между ГДР и ФРГ были расценены
как сооружение «антифашистского защитного
вала».
Вопрос: Итак, новое крупное поражение,
и все же в 1962 году последовали новые
убийства на границе. Как это следует
понимать?
Ответ: Характер этих убийств был иным,
убивали без зазрения совести с целью
доказать, что охрана границы неэффективна. Речь
шла о попытке силой нарушить неприкосновен-
74
ность границы, поставить под сомнение
суверенитет ГДР и ее способность обеспечить
надежную защиту страны и тем самым свести на нет
пользу от мер, предпринятых 13 августа 1961
года. Но и это намерение потерпело крах
благодаря бдительности, активности и
самоотверженности наших товарищей —
пограничников, охраняющих жизнь и защищающих
мир.
ПОПЫТКИ УДУШЕНИЯ
На площадке перед мартеновской печью
собрались люди. У них потные, но сияющие
лица. Сегодня здесь много гостей.
Произносятся речи, которые тут же переводятся с
русского на немецкий язык. Накрыт (пусть скромно!)
банкетный стол, который через несколько
минут стал пуст, как осеннее поле,— руки
рабочих и гостей одинаково проворны у
банкетного стола: ведь война кончилась
лишь четыре года назад и многие продукты
еще редкость. Поводом для праздника стал
пуск в эксплуатацию на заводе в Грёдице
первой мартеновской печи. Ораторы говорят
о том, что печь сможет выплавлять
ежемесячно 2 тыс. тонн стали, которую затем будут
перерабатывать на поставленном из
Советского Союза прокатном стане.
Пожалуй, к этому времени в мире имелось
немало сталелитейных заводов, для которых
выплавка 2 тыс. тонн стали не столь уж
большое событие. Но в Грёдице 21 ноября 1949
года такой успех служит поводом для
произнесения речей, а на следующий день — в печати
под крупными заголовками появляются
сообщения о данном событии. 30 лет спустя
для производства 2 тыс. тонн стали заводу
в Грёдице потребуется лишь несколько дней.
Однако в этот серый зимний день собравшиеся
по случаю пуска мартеновской печи испытыва-
76
ют чувства, сравнимые с радостью по поводу
спуска на воду большого корабля.
В Грёдице еще не знают, что в Берлине
только что был подготовлен документ,
публикация которого на следующий день также
станет сенсацией. Сущность этого документа
можно выразить в одной цифре: произошла
кража на сумму 97 278 899 рейхсмарок! Даже
не посвященному в финансовые тонкости
человеку ясно, что пропала сумма, на которую
можно было бы приобрести тысячи тонн стали,
многомесячную продукцию таких
мартеновских печей, как та, которую только что
торжественно пустили в эксплуатацию в Грёдице.
В начале документа констатируется:
«Премьер-министр Германской Демократической
Республики передал ведомству информации
для опубликования следующее
официальное сообщение Центральной комиссии
государственного контроля: «Вследствие
недостаточной бдительности ряду агентов
монополистического капитала удалось
проникнуть в правительственный аппарат и некоторые
учреждения, ведающие экономикой земли
Саксония-Ангальт, и при помощи преступных
манипуляций использовать в целях нанесения
ущерба народной собственности
недостаточную демократическую сознательность
некоторых облеченных ответственностью
руководящих работников».
Сообщению предшествовали события,
происшедшие в компании «Дойче континентале
газ-гезельшафт» (ДКГГ), правление которой
было расположено в Дессау.
В соответствии с положениями
Потсдамского соглашения, предписывающего ликвидацию
77
чрезмерной концентрации экономической
мощи, особенно в виде картелей, синдикатов,
трестов и других монополистических
объединений, и согласно приказу 124, компания ДКГГ
была ограничена в правах на имущество и
затем передана под управление властей
тогдашней земли Саксония. Тем самым в
приказном и законодательном порядке было
определено, что только правительство земли
Саксония-Ангальт обладает правом распоряжения
компанией ДКГГ. Однако прежним хозяевам
концерна удалось подкупить некоторых членов
правительства этой земли и даже толкнуть
их на предательство. Это в свою очередь дало
возможность нелегально существовавшему
«наблюдательному совету» ДКГГ создать летом
1947 года в г. Хаген (ФРГ) фирму с таким
же названием —«Дойче континентале газ-
гезельшафт», общество с ограниченной
ответственностью,— к которой и «перешла»
большая часть собственности бывшей
монополистической компании в Дессау. Из сейфов
правления в Дессау были сперва похищены акции
номинальной стоимостью 12 926 300 рейхсмарок,
а затем присвоены другие активы балансовой
стоимостью 13 132 000 рейхсмарок. Весной
1948 года со счета ДКГГ Дессау на счет
созданного «специального бюро» ДКГГ в Николасзее
(американский сектор Берлина) была
переведена сумма 230 456 рейхсмарок.
Летом 1948 года был похищен еще один
пакет акций ДКГГ, который был продан в
Западном Берлине благодаря
посредничеству бургомистра города и управляющего
городской промышленной палатой.
Большое число хранившихся в Дессау и
78
попавших под национализацию патентов и
технологических описаний было продано
швейцарской фирме Эшер (Цюрих). В порядке
компенсации она поставила дефицитные
продукты.
В тот момент, когда готовилась новая
трансакция —«перевод» на сумму в 44 000 000
рейхсмарок в ФРГ,— государственные
контрольные органы ГДР раскрыли этот
грандиозный обман. В числе обвиняемых,
представших перед судом и ожидавших приговора,
находились министр и заместитель министра
правительства земли Саксония-Ангальт. Как
выяснилось, заместитель министра ранее
занимался в одном из специальных лагерей на
Западе подготовкой агентов и «налаживанием
контактов», которые он позднее использовал
для подготовки ограбления компании.
Взломы сейфов, нападения на банки,
ограбления вызывали сенсацию прежде всего из-за
суммы похищенных денег. Однако в истории
криминалистики вряд ли можно найти более
крупное ограбление, чем похищение свыше
97 млн. рейхсмарок!
Но это ограбление не было единственным.
Через год после вызвавшего сенсацию
сообщения контрольной комиссии она представила
другой, аналогичный документ. На этот раз
речь шла о компании «Бернбургер содаверке».
Как и прежде, ограбление ГДР использовалось
с целью помешать ее экономической
консолидации, но методы в этом случае были
другие.
Для того чтобы понять методы,
примененные в деле, получившем условное
наименование «Сольвей, г. Бернбург», заглянем в исто-
79
рию этого промышленного предприятия.
Бельгийский химик Эрнест Сольвей открыл в 1860
году совершенно новый и к тому же наиболее
дешевый способ производства соды, что
явилось своего рода революцией в этой области.
Сольвей был не только химиком, но и опытным
дельцом, который сумел ловко использовать
свое монопольное положение на рынке сбыта
и в течение буквально нескольких лет покрыть
Европу сетью своих предприятий. Когда
началась первая мировая война, он получал
большие барыши от производства соды в военных
целях в США, Франции, Австро-Венгрии,
России, Испании и Германии. Характерно
следующее: Сольвей получал прибыли от стран,
воюющих по обе стороны фронта!
Однако в итоге мировой войны он потерял
два своих крупнейших завода: Великая
Октябрьская революция положила конец
эксплуатации рабочих на предприятиях этой фирмы в
Донбассе. Сольвей столкнулся и с трудностями
другого рода: немецкий химический концерн
БАСФ разработал на своем предприятии в
г. Оппау технологию, которая обещала стать
более прибыльной, чем метод Сольвея. Глава
бельгийского концерна был вынужден
договориться с немецкими монополиями, чтобы
избежать дальнейшего ухудшения своего
положения. Концерн БАСФ проявил
солидарность; новая технология была применена
в ограниченном объеме, и прибыли Сольвея
не сократились. Однако в этих кругах ничего
не делается бесплатно: Сольвей был вынужден
уступить концерну «ИГ Фарбен» значительную
часть акций компании «Бернбургер содаверке».
По разным причинам эту финансовую опера-
80
цию пытались сохранить в тайне, однако над
ней нависла угроза разоблачения, когда
рейхстаг Веймарской республики назначил в 1928
году специальный комитет, который должен
был расследовать связи фирмы «Сольвей,
г. Бернбург» с другими концернами и
установить, чем объясняются высокие цены на соду.
Центральная комиссия государственного
контроля ГДР в ходе своего расследования
ознакомилась с письмами и документами тех
лет. Из них вытекало, что рейхстаг был введен
в заблуждение. Таким образом, тесные
связующие нити между концернами «Сольвей» и
«ИГ Фарбен» остались необнаруженными. В
то время был открыт еще более дешевый
и эффективный способ производства соды, и
патент продан двум мелким предприятиям.
Вышеназванным концернам удалось купить
за 1,5 млн. рейхсмарок этот патент и положить
его под сукно. Тем самым получение прибылей
от изготовления соды было обеспечено.
Когда в 1945 году встал вопрос о том, в
чьей собственности находятся содовые заводы
в Бернбурге (по Потсдамскому соглашению
права иностранных собственников не
затрагивались), связи между концернами снова были
скрыты.
В целях предосторожности, однако, вскоре
начали принимать меры по переводу
собственности концерна «Сольвей» на Запад. Патенты,
документы, акции — все это под предлогом,
что предприятие принадлежит иностранной
фирме, упаковывалось и отправлялось якобы
в адрес головного предприятия в Брюсселе.
Среди отправленных документов, кстати,
находилось описание нового способа производства
81
соды, который скрывался. В действительности
же ни один из документов не попал в Брюссель,
ибо хозяева находились в здании концерна
«ИГ Фарбен» в западных зонах оккупации
Германии.
Затем структура производства подверглась
«изменениям». Изготовлявшийся до этого
времени на заводе в г. Вестерегельн (ГДР)
ксиламон (широко известное в мире средство
защиты древесины) был вдруг снят с
производства, его выпуск был начат на одном из
предприятий ФРГ. Инженерам и химикам ГДР —
специалистам в этой области — было
предложено «содействовать» этому, им также
намекнули, что на расположенных в ФРГ
предприятиях решаются интересные проблемы,
которые, несомненно, заинтересуют каждого.
Директорам фирмы «Сольвей» в
Бернбурге было, кроме того, поручено воздействовать
и на квалифицированных рабочих. В городе и
его окрестностях распространялись слухи о
том, какой «социальной заботой»
западногерманский концерн окружает своих работников.
Невзирая на хорошее состояние финансов
предприятия, производство соды становилось
все более убыточным, что давало повод
дирекции требовать от правительства земли
Саксония-Ангальт все новые и новые кредиты.
Фирма всячески демонстрировала «заботу»
о трудящихся: ремонтировался жилой фонд
предприятия, детей направляли в лагеря
отдыха в ФРГ, распределялись посылки с кофе
и шоколадом, незаконно выплачивались
пенсии. Казалось, что фирма «Сольвей»
убедительно опровергла лозунг «Сначала будем лучше
работать, потом будем лучше питаться». При-
82
чем сделала это в соответствии с требованиями
тех, кто ставил улучшение питания условием
для более эффективного труда. Ко всему
этому добавились и другие меры,
направленные на сокращение производства.
Руководители концерна были убеждены в том, что ГДР
не суждено долго жить.
В Западном Берлине было организовано
акционерное общество, именовавшееся «Ост-
дойче АГмбХ (с ограниченной
ответственностью) по торговле промышленной продукцией
и химикалиями», которому сбывалась большая
часть соды. Народным предприятиям ГДР,
которым требовалась продукция завода в
Бернбурге, предлагалось покупать ее в
Западном Берлине. ГДР срочно была нужна
бернбургская сода, так как сода является сырьем и
для производства стекла. В стране в то время
еще во многие тысячи оконных рам вместо
стекла были вставлены куски картона. Редко
можно было встретить стеклянные витрины
магазинов.
Все эти махинации в конечном счете были
возможны потому, что между правлением
концерна (в Западном Берлине) и заводом
в Бернбурге (ГДР) благодаря открытой границе
существовала непрерывная связь. Граница
была открытой настолько, что в Западный
Берлин вывозились овощи, которые выращивались
на землях завода в Бернбурге!
За несколько лет до этого, в 1945 году,
был предрешен вопрос о будущей
деятельности руководящего состава концерна «Цейс» в
г. Йена (ГДР). Вошедшие в Тюрингию на
основании Ялтинского соглашения американские
оккупационные войска предложили свое «содей-
83
ствие» при демонтаже производства. О
«деталях» позаботились 280 экспертов из США,
которые представляли 17 американских фирм
и техническую разведку. Помешать этому
могли только организованные действия
трудящихся.
В Народном доме в Йене проходило
собрание с участием 22 коммунистов,
обсуждавших опубликованную 11 июля 1945 года
программу действий КПГ. Участники собрания
были арестованы, а позднее приговорены к
6 неделям тюремного заключения и
денежному штрафу на сумму 660 рейхсмарок. Все это
делалось под лозунгом: «Нам в Германии не
нужны антифашисты, не нужны коммунисты,
у нас есть сильная армия, мы искоренили в
Германии любые политические проявления».
На совместном совещании представителей
армии США и дирекции концерна «Цейс»,
когда решалась судьба фирмы, американский
полковник Земпке цинично заявил: «Мы берем
идеи». Оборудование было вывезено до того,
как в город вступили советские войска.
23—25 июля 1945 года руководство «Цейса»
вместе с 80 научными
высококвалифицированными работниками покинули Йену, к ним
присоединились 40 работников стекольного
завода «Шотт».
Впрочем, военные оккупационные власти
США выписали квитанции за конфискованное
и увезенное имущество — в целом на сумму
18 527 931 рейхсмарка. Позднее США на
основании этих квитанций выплатили даже
компенсацию на сумму 8 млн. марок, но уже
созданному в ФРГ новому предприятию «Цейс».
Другой пример. За день до вывода амери-
84
ханских войск из Тюрингии в непосредственной
близости от газового завода в г. Гера «по
неизвестным причинам» взорвался поезд,
груженный боеприпасами. В результате взрыва
был разрушен этот завод.
Деятельность по подрыву экономики ГДР
продолжалась. В ход были пущены новые
методы, целью которых было показать, что «из
затеи с ГДР ничего не выйдет». В августе 1949 г.
по указанию из Бонна была запрещена
поставка в ГДР 30 тыс. тонн марганцевой руды. 16
августа 1950 года было официально сообщено,
что впредь в «восточную зону» не будут
поставляться цветные металлы и подшипники.
На пограничном пункте Гельмштадт были
конфискованы 10 тонн рессорной стали,
предназначенной для народного предприятия
«Мариенхютте». Западногерманской фирме
«Глазер», получившей заказ на эту сталь, было
сообщено, что подобные сделки более
недопустимы. Партия режущего инструмента,
заказанная машиностроительным заводом
Нордхаузен у гамбургской специализированной
фирмы «Вильгельм Фетте», была конфискована
на пограничном пункте Эльрих и отправлена
обратно.
50 тонн рессор, предназначавшихся для
вагоностроительной промышленности ГДР,
благополучно пересекли границу. Однако
отсутствовала необходимая для монтажа
документация. На телеграммы сперва ответа не
поступало, позже пришло лаконичное
сообщение: «Нам не разрешают».
Много лет спустя глава разведывательной
службы ФРГ Гелен в своих мемуарах хвастал
тем, что в итоге его стараний ГДР получила
85
только половину закупленного оборудования,
предназначенного для фабрик. Другая
половина «исчезла» благодаря активности его агентов.
Республике наносился не только
материальный ущерб: акты саботажа приводили и к
гибели людей. 9 сентября 1949 года агенты взорвали
цех № 2 по производству нитроселитры на
заводе взрывчатых веществ в Гашвитце. Под
обломками погибло 2 человека, ущерб
составил полмиллиона марок, производство было
на два месяца прервано. 17 декабря 1949 года
в 10 час. 30 мин. утра произошел взрыв на том
же заводе. Погибло 3 человека.
Работники народной полиции и органов
государственной безопасности развертывали
все более эффективную борьбу с саботажем.
Нередко ставкой в этой борьбе была их жизнь.
16 октября 1949 года в перестрелке с группой
саботажников погиб комиссар народной
полиции Герман Грумини, бок о бок с ним сражался
и погиб старший советник народной полиции
Герберт Гофман. 20 октября этого же года
десятки тысяч жителей Котбуса проводили в
последний путь старшего вахмистра полиции
Гейнца Зуккеля и комиссара полиции Мартина
Лемана — отца шестерых детей. Они стали
жертвами преступления. 21 мая 1953 года умер
вследствие тяжелого ранения, полученного при
нападении из-за угла, инструктор райкома СЕПГ
Кведлинбурга Курт Диллге. В некрологе
говорилось: «В день смерти нашего дорогого
товарища мы призываем тружеников города и
села повысить бдительность, еще более
решительно вести борьбу против врагов немецкого
народа, чтобы они не могли помешать нашим
большим успехам в борьбе за мир и в
строительстве социализма».
ПЕРЕДАТЧИК «БЕРОМЮНСТЕР»
МОЛЧИТ
Перед стойками КПП, где проверяются
паспорта и ставятся отметки в визах, утром
23 апреля 1966 года собралось много
народа. С каждой электричкой из Западного
Берлина на вокзал Фридрихштрассе к пограничному
переходу прибывают толпы людей. В окошечки
КПП протягивают паспорта граждане самых
разных стран. В руках пограничника —
потертый заграничный паспорт гражданина ФРГ,
выданный на имя Клауса Раубана, с его
собственноручной подписью под фотографией и
всеми необходимыми печатями. Клаус Раубан,
человек среднего роста, брюнет, в очках,
принимая паспорт, небрежно бросает «спасибо»
и выходит из зала. Примерно через час он
уже стоит у двери квартиры, на которой
прикреплена табличка с именем Клауса-Дитера
Юнге. Юнге открывает дверь, видит перед
собой незнакомого человека и нисколько не
радуется тому, что посетитель передает ему
привет от Лоренца. Юнге и Лоренц когда-то
были дружны, вместе работали в авиакомпании
«Интерфлюг» до того дня, когда Лоренц
нелегально покинул ГДР. После этого Юнге не
имел от него никаких вестей, пока несколько
недель назад не пожаловал некий г-н Байер и
передал ему привет от Лоренца.
Юнге нерешительно предлагает
незнакомцу войти в дом.
87
— С кем имею честь?
— Раубан, Клаус Раубан.
Но незваный гость не ограничивается
передачей привета. Показав фотографию, на
которой он и Лоренц запечатлены безмятежно
отдыхающими на пляже, Раубан переходит к
цели визита. Известно, что брат Юнге служит
в армии ГДР, он летчик, пилотирует
истребитель «МиГ». Этот «МиГ» он должен угнать в
ФРГ. Ему следует передать, что будут созданы
все необходимые условия для обеспечения его
«перелета».
Клаус-Дитер Юнге озадачен этим
предложением, он пытается объяснить, насколько
опасно такое намерение. Но Раубан его не
слушает. Он диктует адреса явок и сообщает
о деталях. В адрес Юнге поступит письмо от
Гизелы. Распечатав конверт, листок письма
следует подержать над нагретой конфоркой
электропечи. Под действием тепла проявится
скрытый текст — описание того, как найти
потайной «почтовый ящик», в котором будет все
необходимое: точный маршрут полета,
радиочастоты, на которых надо установить связь с
аэродромом приземления после бегства.
Юнге все еще сопротивляется, он даже
позволяет себе сказать, что отвергает
предложение. Тогда Раубан переходит на жесткий
тон: Юнге следовало бы представлять себе,
что его карьера пилота закончится, если в
авиакомпании узнают, кого он принимал
сегодня у себя дома. Для этого будет достаточно
одного короткого письма.
Юнге склоняется к тому, чтобы согласиться,
Раубан, уверенный, что операция обеспечена,
уходит из квартиры Юнге, возвращается на
88
вокзал Фридрихштрассе и оттуда едет в
Западный Берлин. Там он докладывает, что следует
ожидать перелета истребителя «МиГ». Через
несколько дней ему дают новое задание: 30
мая в 12 часов дня он должен быть в
западноберлинском зоопарке и ждать там у
вольеры. Он так и поступает. Кто-то вкладывает
ему в руку конверт с письмом на имя Юнге,
который он должен бросить в один из почтовых
ящиков столицы ГДР. Ему остается только
одно: обозначить на конверте имя отправителя.
Раубан едет к вокзалу Фридрихштрассе. У него
в кармане паспорт, выданный на имя Баудана
и заверенный печатями. Раубан-Баудан
проходит через пограничный контроль и
направляется к будке телефона-автомата, где находит
в телефонном справочнике Гизелу. Он пишет
на конверте имя и фамилию отправителя и
идет к ближайшему почтовому ящику. В тот
момент, когда он бросает в ящик письмо, его
арестовывают.
Когда Раубан предстал в августе 1966 года
перед Верховным судом ГДР,
председательствующий на процессе Вальтер Циглер
предоставил слово эксперту, майору д-ру Тони
Неллесу.
Процитируем заключение эксперта: «Из
закрытого документа командования
бундесвера, текстом которого располагают власти ГДР,
следует, что в качестве главного метода
избраны подпольная борьба и засылка в тыл
противника специально подготовленных агентов и
оперативных групп. В документе также
говорится, что тайная война, доведенная
кризисной ситуацией до стадии применения оружия,
носит характер гражданской войны, причем
89
нападающий применяет методы подпольной
и партизанской борьбы».
Как полагают на Западе, первоочередной
целью является обеспечение материалами,
позволяющими правильно оценить обстановку.
Эта общая задача соответственно отражена
в «директивных установках», которые
Федеральная разведывательная служба ФРГ и ЦРУ
США давали своим агентам. К примеру,
шпионам поручалось сообщать о воинских частях
следующее: «Боевое назначение части, номер
и почтовый адрес, численность личного
состава, составление личностной характеристики
командира и членов штаба (в том числе
негативные данные)... Аэродромы —
местоположение и удаление от ближайшего населенного
пункта (предпочтительно: до ближайшего
города с обозначением направления по компасу
и расстояния по прямой линии)».
В статье, опубликованной в официальном
органе бундесвера, журнале «Веркунде»,
автор, полковник Форверк, сравнивает тайную
войну с айсбергом, две трети которого
находятся под водой и невидимы для глаза.
Первая фаза этой войны, начинающаяся еще
в мирное время, по его мнению, включает в
себя «разведку, шпионаж, клевету, пропаганду,
вербовку наемников, организацию разного
рода акций, внедрение во все сферы своих
агентов, создание подпольных организаций».
(Эрих Форверк. Войска защиты родины,
«Веркунде», 1966, № 4.)
Бригадный генерал Канштайн, многие годы
представлявший ФРГ в центральной группе
войск НАТО в Европе, продолжает эту тему.
Он так характеризует «теорию кризисов» (она
90
называется также «теорией периодов
напряженности»): «Периоды напряженности
поддаются регулированию, так как поводы для
них можно находить, а конфликтные ситуации
можно создавать, в результате чего образуется
возможность:
а) психологически оправдать военный
конфликт в глазах общественного мнения;
б) путем создания политической
конфликтной ситуации побудить противника пойти на
уступки». (Рабан барон фон Канштайн. Мысли
о картине современной войны,
«Вервиссеншафтлихе рундшау», 1965, № 9.)
Во время секретного инструктажа агенты
Федеральной разведывательной службы ФРГ
и ЦРУ США получают задание в период
напряженности сообщать радиограммами обо
всех признаках кризисной ситуации.
В своем обобщении эксперт майор д-р
Т. Неллес приходит к выводу, что
планировался также и «угон истребителя «МиГ-21»
ВВС ГДР с электронными системами и
ракетным вооружением на борту. Имелось в виду,
что НАТО обеспечит военное прикрытие
операции даже при риске спровоцировать
серьезный инцидент в воздушном
пространстве ГДР».
Однако планы противника провалились.
Пилот авиакомпании «Интерфлюг» Юнге не
стал вербовать своего брата, а обратился в
органы госбезопасности республики, что
привело к аресту Раубана-Баудана. Следствием
было установлено, что его настоящее имя —
Гюнтер Лаудан. Электроинженер по
профессии, уроженец Потсдама, он в свое время
нелегально покинул ГДР. В Западной Германии
91
столкнулся с денежными затруднениями и был
завербован разведывательной службой,
которая установила с ним контакт еще в лагере
для «беженцев» и обещала содействие, если
он в свою очередь будет готов оказать «кое-
какую услугу».
Сравнение с айсбергом, использованное
полковником бундесвера, в известном смысле
уместно: ситуация порой была довольно
опасной, так как курс корабля пролегал через
айсберги. Даже посвященным было нелегко
распознать степень грозившей опасности, не
говоря уже о непосвященных, которые не верили
в эту опасность и принимали за пропаганду
все предупреждения о ней. В
действительности многие годы бушевала тайная война,
пожалуй беспрецедентная во всей мировой
истории.
Методы ведения этой войны вначале были
довольно грубыми и примитивными, ее
организаторы часто действовали, как говорится,
напролом.
В начале 1948 года представитель
американской военной администрации в Западном
Берлине по вопросам печати Дон Трэвис выдал
некоему д-ру Фриденау лицензию, в которой
ему разрешалось создать «следственный
комитет», разместившийся на первых порах в
скромной двухкомнатной квартире в
западноберлинском районе Лихтерфельде-Вест,
Троппауэрштрассе, 4. О создании этого комитета
американцы сообщили в печати, однако никто
не обратил на это внимания.
Сообщение вызвало бы известный интерес
в г. Бельциг, если бы его жители узнали, что
под фамилией «д-р Фриденау» скрывается
92
адвокат и нотариус Хорст Эрдман, контора
которого находится в данном городе по улице
Фельдштрассе, 13, и на чье имя районная
сберкасса открыла лицевой счет под номером 6122.
Хотя в городе о нем ходили разные слухи,
никто толком ничего не знал. Известно было
одно — Эрдман обещал смягчить возможный
приговор суда тем клиентам, которые были
готовы оплатить гонорар натурой.
Действительно, у этого адвоката были нечистые на руку
друзья в управлении юстиции тогдашней земли
Бранденбург, которым он выделял долю от
своих неправедных доходов. Гораздо позднее
выяснилось, что этот «доктор» никогда не был
доктором, что в период нацизма его ни разу
не арестовывали (вопреки его россказням на
этот счет, распространявшимся в надежде на
получение выгод).
Вначале речь шла лишь о том, что Эрдман
открыл свою контору и в Западном Берлине.
Ему в этой связи официально был задан вопрос.
Вот что он ответил под присягой: «Настоящим
заявляю, что проживаю в г. Бельциг, ул.
Фельдштрассе, 13 (земля Бранденбург). Там
находится моя квартира, где я прописан в
установленном полицией порядке. Ни в одном из западных
секторов Берлина я не располагаю открытым
после 8 мая 1945 года банковским или
почтовым счетом ни на свое имя, ни на имя
родственников. Я не имею там конторских помещений
для осуществления своей основной или
побочной деятельности и не пользуюсь в этих целях
помещениями, принадлежащими третьим
лицам. Правильность сообщенных сведений я
подтверждаю официально. Мне известно, что
дача ложного показания влечет за собой нака-
93
зание в административном порядке, в том
числе лишение права выступать в качестве
адвоката и нотариуса».
Эта писанина представляет собой ложное
заявление — к тому времени, когда Эрдман
ставил под ним свою подпись, он давно уже
состоял в штате у разведслужбы. Это легко
доказать: еще до того, как Эрдман принес
«присягу», он был вынужден предстать в
качестве обвиняемого перед западногерманским
судом, который вменил ему в вину только то,
что он официально не зарегистрировал
учрежденный «следственный комитет». Суд не
причинил Эрдману особого вреда: тот, кто стоял за
ним, сделал все необходимое для его защиты
и даже позаботился о приглашении
тогдашнего председателя западноберлинской судебной
палаты д-ра Мессова в качестве эксперта.
Мессов подтвердил, что «следственный
комитет» по своему характеру действительно
представляет собой объединение. В итоге сенатор
по вопросам юстиции магистрата Западного
Берлина без промедления признал, что
«следственный комитет» обладает статусом
«объединения».
Эрдман-Фриденау мог приступить к
«расследованиям». Уже тогда его контора была
одной из многих организаций в Западном
Берлине, ведущих тайную войну против
ГДР.
Некий Райнер, прежде издатель
малопопулярного молодежного журнала, в начале 1948
года открыл т. н. «службу поиска» в своей
квартире в Западном Берлине по улице
Хеманштрассе. Эта «служба» якобы отыскивала
бывших нацистских преступников, что привлекло
94
«Чемодан»
со взрывчаткой,
предназначенной
для подрыва
железнодорожного
моста в районе
Эркнер (Берлин)
Так выглядел
шпионский тоннель,
прорытый
по заданию
американской
спецслужбы под
территорией ГДР
в окрестностях
Берлина
Фотокопия
поддельной
продовольственной
карточки ГДР
Куртка
пограничника
ГДР
Клауса-Петера
Зайделя,
прострелянная
пулями,
сделанными
в ФРГ
Почетный караул
у могилы
служащего
народной
полиции ГДР
Гельмута Юста,
зверски убитого
на границе
Унтер-офицер
пограничных
войск ГДР
Петер Геринг
23 мая 1962 года
погиб от пули,
выпущенной
из оружия
западногерманской
полиции
Микроавтобус
с тайником
для нелегальной
перевозки
людей через
государственную
границу ГДР
Вид автобуса
изнутри
Фотокопия
сфабрикованного
западными
спецслужбами
письма
внешнеторгового
объединения
ГДР «Химия»
Орудия взлома,
которые использовались
при похищении
произведений искусства
Поддельные
документы
«торговца людьми»
Райнера Шуберта
Фосфорная смесь
для поджога,
которой
пользовались
западные агенты
к ней интерес международной
общественности. В конце ноября 1948 года «служба» была
переименована в «группу борьбы против
бесчеловечности».
Огромную виллу в районе Николасзее по
улице Эрнста Ринга, в которой Гильденбрандт
с 1 августа 1949 года устроил свою резиденцию,
снял один американец, уплативший арендную
плату за полгода вперед. Сам Гильденбрандт
не делал секрета из того, что за его
американскими знакомыми стоит «ведомство». Имелась
в виду организация, известная под
сокращенным названием Си-ай-си.
«Следственный комитет» вскоре стал
называться «Следственным комитетом свободных
юристов». Были добавлены два слова, которые
только вводили в заблуждение о подлинных
целях этого комитета.
Заблуждался на этот счет и мужчина,
который только что был выписан из
туберкулезной больницы и, сияя от счастья, строил планы
на будущее. Когда он прощался с другими
пациентами, одна женщина попросила его о
любезности: дело о наследстве никак не двигается
с места, к тому же оно рассматривается в
Западном Берлине, а, находясь в больнице, руки у
нее связаны. Мужчина обещал посодействовать
решению вопроса. Хотя он в ту минуту и не
представлял себе, как он сможет выстоять
против адвокатов и других претендентов на
наследство, он сделал вид, что для него это не
является проблемой. Дома он был с радостью
встречен и забыл о просьбе. Но однажды за
чашкой утреннего кофе он услышал по радио
о деятельности «Следственного комитета
свободных юристов», который даже в сложных
101
случаях оказывает бесплатную помощь;
бывший пациент отправился в путь. Нельзя сказать,
что сделал он это без доли скептицизма, так
как еще в больнице слышал о том, что комитет
вербует агентов для выполнения грязных
поручений. Однако этот человек был скептиком и
в другом плане: кто знает, соответствует ли
действительности все то, что говорят о
комитете? Он чувствовал себя достаточно сильным,
чтобы противостоять вербовке. Итак, он поехал
в Западный Берлин, в районе Целендорф
отыскал улицу Лимаштрассе.
О том, что было потом, Вилли Керстен
сообщил три года спустя следующее: «Когда
я отказался отдать свой паспорт, за мной
выросла фигура полицейского. Я почувствовал, что
попал в ловушку. Мой паспорт отобрали, и
меня вместе с какой-то запиской и
опознавательным номером отправили в комнату, где
находились еще несколько человек... Мест для
сидения было меньше, чем присутствующих
людей, на столах были разложены различные
провокационные издания, некоторые из них в
целях маскировки имели обложки с названиями
популярных журналов ГДР. Общее впечатление
было настолько подавляющим, что я понял:
помощи ждать не приходится. Напрасно я
пытался уйти — мне грубо заявили, что паспорта
я не получу.
Вскоре меня вызвали к некоему г-ну
Вестфалю. Уже через несколько минут беседы мне
стало ясно, что дело, по которому я пришел,
его вовсе не интересовало. Внезапно он задал
вопрос, согласен ли я «работать» на
«Следственный комитет свободных юристов», на что
я решительно ответил «нет». Вестфаль продол-
102
жал настаивать, и тогда я сослался на болезнь,
не позволяющую мне заниматься работой,
связанной с нагрузкой и нервным
напряжением. Он попытался успокоить меня тем, что
от меня ждут лишь периодической
информации об отдельных «юридических фактах».
Когда я продолжал отказываться, этот «юрист»
сбросил маску. «Тот, кто говорит у нас «а»,—
подчеркнул Вестфаль,— должен будет сказать
и «б». Вы знаете, что ожидает вас по другую
сторону границы?» Ловушка таким образом
захлопнулась, и мне пришлось согласиться.
Вестфаль тотчас же завел на меня дело и дал
мне псевдоним «Зигфрид Рамен». Кроме того,
он сообщил явку для передачи письменных
сообщений. Меня обязали каждый месяц
бывать в Западном Берлине для отчета. Было
также сказано, что при получении открытки со
словами «поездка в отпуск» мне надлежит
тотчас прибыть в Западный Берлин. Мне была
вручена инструкция для проведения шпионской
работы: отпечатанный на ротаторе листок, на
обеих сторонах которого содержался перечень
объектов, представляющих интерес для
разведки. Особым спросом пользовалась
информация о народных предприятиях и их
положении, численности занятых на них рабочих,
хозяйственном, партийном и государственном
аппарате, народной полиции,
машинотракторных станциях и т. п.
Вскоре я получил первую открытку с
вызовом. После того как я назвал свой псевдоним,
меня отвели в подвал здания «Следственного
комитета свободных юристов», где были
оборудованы небольшие кабины для беседы
с агентурой. В порядке «поощрения» мне после
103
беседы вручили пакет, в котором были мясо,
колбаса и крупа. В следующий мой приход с
отчетом со мной беседовал уже другой агент,
некий Крабе, который, по его словам, был
уроженцем Тюрингии и бежал из ГДР. Он сказал
мне, что в ближайшее время ожидается
распространение чумки среди свиного поголовья
и мне дается задание сообщать о степени
распространения этой эпидемии и ущербе от
нее».
Несколько позднее Вилли Керстен был
направлен в один из промышленных центров,
где якобы ожидались «волнения». Страх, что
его разоблачат как агента, не остался без
последствий для здоровья В. Керстена.
Повторно заболев туберкулезом, он надеялся, что
его «поймут» и ввиду болезни «освободят» от
обязанностей шпиона. В ответ же он получил
отказ, причем в грубой издевательской форме.
Даже в больницу ему присылали «поручения».
На пределе своих сил В. Керстен поступил так,
как ему следовало бы сделать в самом
начале,— он обратился в органы государственной
безопасности.
Несколько лет назад далекий от симпатий
к ГДР гамбургский журнал «Шпигель» (1971,
№ 17, с. 169) рассказал об аналогичном случае.
Люди Гелена с помощью шантажа побудили
гражданина ГДР Е. X., 1925 года рождения,
директора школы, заняться шпионской
деятельностью.
«Четыре года назад,— сообщил в середине
пятидесятых годов Е. X.,— один из моих коллег
сказал, что он намерен уйти на Запад. Перед
уходом он захотел познакомить меня с двумя
своими друзьями. На встречу с ними мы поеха-
104
ли в Западный Берлин. Кафе, где нас ожидали,
называлось «Цыганский подвальчик». Друзья
моего коллеги вели себя при первой встрече
весьма любезно. О политике разговор вообще
не шел. Счет оплатили они, попросив меня,
однако, расписаться на нем. Когда я выразил
удивление, они заметили, что затраты им
компенсирует ведомство, которое занимается
военнослужащими, бежавшими из ГДР.
Имелось в виду бюро «по обслуживанию
посетителей из восточной зоны». Через несколько
недель мой коллега уехал из ГДР. При отъезде
ему пришлось оставить ценности и некоторые
документы, которыми он очень дорожил.
Вскоре он написал мне и попросил привезти их
в Западный Берлин. Я поехал туда и снова
встретил тех двух знакомых. На этот раз они
открыли карты и предложили мне работать
на разведывательную службу. Мой бывший
коллега, как я узнал, уже работал там. Я
попросил время на раздумье. Однако по
возвращении в ГДР я не стал отвечать. Вскоре получил
две открытки и письмо, содержавшие
завуалированные угрозы. Я решился вновь встретиться
с ними. Мне было прямо заявлено: «Либо
вы согласитесь, либо мы скомпрометируем
вас в глазах восточных властей». Я дал
согласие».
В этой же статье приводится заявление
вербовщика агентов Вернера Моха: «В
разговорах с прохожими у кинотеатров я спрашивал
их, не хотят ли они иметь дополнительный
заработок. Соглашавшихся я приводил к
Штайнборну, как правило в кафе «Ригер»,
расположенное в западноберлинском районе
Кройцберг. Таким образом я завербовал 35
105
человек. За «работу» я вначале получал 5—10
марок, затем 50 марок в неделю».
Все сведения, поступающие от агентов,
накапливались, регистрировались,
анализировались. Приведем некоторые из них.
Агент Зепп Кунц (псевдоним Альберт
Зайферт) передал план капиталовложений
строительного треста «Берлинер фольксбау»,
содержавший сведения — от
запланированного поступления оборудования до сроков
поставки.
Агент Олаф Хартман получил задание быть
в курсе вопросов, связанных с производством
нового типа радиоламп на заводе «Берлинер
функверк», и сообщать о том, когда, в каких
количествах и кому они поставляются.
Некий Ганс Бальзер (псевдоним Барт) сумел
устроиться на работу в министерство сельского
и лесного хозяйства ГДР. От него регулярно
поступали данные о численности поголовья
скота и производстве важнейших продуктов
питания.
«Неважно, мы сможем использовать все»,—
так ответили агенту Дитмару Петцу (псевдоним
Эрих Фингер), владельцу небольшой
транспортной фирмы, когда он спросил, какие
документы ему следует похитить на тех
предприятиях, где он бывает.
Вербовщики в Западном Берлине трудились
неустанно, не брезговали никакими
средствами. 17-летняя жительница этого города
познакомилась в кафе с неким Вальтером Бахтайлем,
который принудил ее к шпионской
деятельности против ГДР. Испытывая страх, она взяла
с собой 14-летнего сводного брата. Оба были
арестованы на месте преступления.
106
Клаус Дитер Георгес, инженер одного из
больших заводов в предместье Берлина,
надеялся на то, что «Следственный комитет
свободных юристов» поможет ему получить
деньги, находившиеся на счету его матери в
западноберлинском банке. Ему помочь
обещали, однако при следующей встрече его
вынудили стать шпионом, а позднее даже совершить
акт саботажа.
Герхард Линке, строитель из Берлина, как-
то услышал, что концерн, в котором он ранее
работал, будет выплачивать всем своим
бывшим сотрудникам нечто вроде компенсации.
Он захотел узнать об этом из «первоисточника»
и в итоге, не получив ни пфеннига, попал в
картотеку агентуры. «Если вы откажетесь от
сотрудничества, то мы соответствующим
образом информируем ваше нынешнее
начальство»,— сказали ему при прощании.
Гейнц Колов, рабочий одного из
дрезденских предприятий, посетил Западный Берлин,
прочитал там в газете объявление
«Следственного комитета свободных юристов» и поехал
в Целендорф по указанному адресу. Перед
этим он участвовал в уличной драке и
опасался, что у него будут неприятности на работе.
Его завербовали, и он, получив псевдоним
Рейнгольд Гронвальд, вернулся в Дрезден.
Через некоторое время он попытался
отказаться выполнять поручения, но его спросили,
что он будет делать, если на предприятии, на
котором он работает, узнают некоторые
интересные подробности о Рейнгольде
Гронвальде.
Бучик из «Группы борьбы» пользовался
другим методом: он давал объявления в
107
газетах. На допросе в суде ГДР Бучик по этому
поводу показал следующее: «Я получил от
Вольфа (кличка агента Вагнера) указание
давать фиктивные объявления о желании
вступить в брак в следующие газеты ГДР:
«Берлинер цайтунг», «Вохенпост», «Зексише
цайтунг», «Лейпцигер фольксцайтунг», «Тюрин-
гер ландесцайтунг», «Фольксвахт». При этом
я не должен был называть свою настоящую
фамилию, а использовал переданный мне
фальшивый паспорт на имя Рихарда Ройнера.
Во время беседы с Байтцем (он же Таль) он
подробно рассказал мне о цели подачи
брачных объявлений:
— вербовать агентов для шпионской и
другой нелегальной деятельности на
территории ГДР;
— подыскивать места для проживания и
размещения на ночлег связников (курьеров)
«групп»;
— организовывать т. н. «почтовые
ящики», где курьеры могли бы получать
шпионские донесения проживающих в ГДР
агентов.
Я получил от Байтца около 30 ответов от
женщин, желающих вступить в брак, с заданием
вступить с ними в переписку, организовывать
встречи и по возможности передавать
информацию об этих связях «Группе борьбы».
Руководство этой организацией, особенно агент
Байтц, было довольно тем, как развивается
моя переписка с женщинами: мне удалось
войти в доверие и получить сведения об их
жилищных и других условиях».
Бучик получил 300 ответов на свои
объявления, установил контакты с 36 женщинами,
108
четырех он смог завербовать для шпионской
работы.
Другой случай: одному агенту,
проживавшему в Лейпциге, поручили приехать в
Западный Берлин вместе со своим приятелем,
работником районного совета. Отчет о совместной
поездке читается как бульварный роман. В
баре «Бадеване» работника райсовета
познакомили с привлекательной дамой, которая
ввела его в значительные расходы. В итоге он
оказался в затруднительном финансовом
положении, выпутаться из которого ему
«любезно» помогли. Ответная услуга с его
стороны: он принял на себя обязательство делать
фотокопии всех документов и материалов,
попадающих в его руки, и переправлять
пленки в Западный Берлин.
Между тем организацию шпионажа против
ГДР взяла на себя Федеральная
разведывательная служба ФРГ во главе с бывшим
гитлеровским генералом Геленом, который в середине
50-х годов доложил своему руководству (он
пишет об этом в опубликованных мемуарах),
что «ГДР покрывается все более густой сетью
шпионажа».
Альбрехт Харизиус и Юлиус Мадер,
исследователи шпионской деятельности против
социалистических стран, в вышедшей в 1978
году книге «Это уже не секретно»
проанализировали деятельность 100 разоблаченных
и осужденных в период 1954—1958 годов
шпионов и пришли к выводу: три
основные цели определяли засылку шпионов в
ГДР:
— расширение объема деятельности
(покрытие шпионской сетью всей территории
109
ГДР, использование такого числа агентов,
которое позволяло бы обеспечить взаимную
перепроверку информации, поступающей в
центр);
— повышение ее качества (охват всех
сторон общественной жизни, по возможности
проникновение в самый верхний эшелон
власти ГДР);
— обеспечение непрерывности ведения
шпионажа и решение актуальных задач (в том
числе своевременность поступления
информации и оперативная передача ее по
инстанции).
Говоря о глобальном шпионаже против ГДР,
следует сказать о том, как разветвленная сеть с
ячейками, становившимися все более мелкими,
рвалась, теряла куски и наконец была
разорвана в клочья. Тысячи добросовестных,
беззаветно преданных своему делу коммунистов
распутывали нить за нитью в петле, которую враги
надеялись в нужный момент легко затянуть.
Коммунисты при этом опирались на помощь и
содействие сотен тысяч граждан республики,
людей, которым были дороги мир и жизнь
молодой республики, не желавших
равнодушно взирать на происки легионеров тайной
войны.
Мартин Каушман был одним из многих, на
чью долю выпали нелегкие испытания. Жизнь
его похожа на жизнь многих мужчин,
родившихся в 1920 году: гимназия, мелкобуржуазная
семья, где поклонялись Гитлеру, полагая, что
при нем «все станет лучше», родители
советовали сыну выучиться на офицера. Скоро сын
надел мундир и стал мечтать о военной
карьере, но иллюзии привели его в возрасте 24 лет
110
в советский плен. Постепенно он разобрался
кое в чем, в лагере для военнопленных начал
работать, понял, что трудом он может помочь
восстановить частицу ущерба, причиненного
нашествием гитлеровской армии. После
освобождения из плена он поехал в Киль (ФРГ) к
родителям, но не смог там жить и без
колебаний последовал приглашению своей невесты
из Гентина (ГДР) переехать к ее родителям и
работать в их садоводческом хозяйстве.
Мартин Каушман стал садовником, но мечты о
более красивой жизни остались.
Эти мечты получили новое подкрепление
после того, как в 1958 году в почтовом ящике
он обнаружил письмо из Западного Берлина.
В качестве отправителя на письме был
обозначен товарищ Каушмана по военной службе,
врач по профессии. Каушман, недолго думая,
упаковал чемодан и отправился в Западный
Берлин. За бокалом мозельского бывшие
приятели вспоминали о временах, о которых
Каушман после своей жизни в Гентине уже почти
ничего и не помнил. В конце встречи хозяин
завел разговор о «чести немецкого офицера»,
опороченной Гитлером, но оставшейся, по его
словам, у тех, кто сохранил хоть капельку
мужества. Друзья расстались поздно,
уговорившись встретиться еще раз. После этого
Каушман неоднократно ездил в Западный Берлин и
не удивился, когда однажды за стол пивной, где
они сидели с приятелем, подсел третий,
любезно улыбаясь, заплатил за угощение и при
расставании сказал: «Мой дорогой, главное —
быть человеком, ведь вы не собираетесь с
вашим опытом коротать свой век в
садоводческом хозяйстве. Никто не будет ставить вам
111
в вину, что вы пару лет провели в советской
зоне. Вы должны что-то сделать, чтобы снова
войти в контакт с жизнью».
Любезно улыбавшийся и оплативший счет
незнакомец представился как Бергер из
Федеральной разведывательной службы ФРГ. «Все
у нас,— сказал он далее,— честные люди,
офицеры, как вы и я, для вас должно быть
честью быть на переднем крае».
Каушман не хотел показаться трусом и
согласился. Его зарегистрировали как агента
№ 572, а позднее «присвоили» № 190. Он
получил специальное задание — выявить
советские ракетные и радарные части в районе
Магдебурга.
Это было не легким поручением, тем более
что у него возникли и семейные проблемы.
Своей жене Каушман доверился, но тесть с
тещей не должны были ничего знать. Ему
пришлось прибегать ко все новым и новым уловкам,
для того чтобы уезжать из дома в
«командировки» и околачиваться вблизи
расположения советских войск.
Задания ему передавались по радио. Бергер
требовал все более подробных донесений,
действовал грубо и беззастенчиво. В конце
концов жена Каушмана убедила мужа
прекратить шпионскую деятельность, и на следующее
утро он направился в окружное управление
госбезопасности. Там его внимательно
выслушали и предложили продолжить работу на
Бергера, но уже с другой целью.
Таким образом, агент № 190 продолжал
писать донесение за донесением
симпатическими чернилами на специально обработанной
112
бумаге. Информацию, которую ему
поставляли, противник, конечно, мог проверить, но она
побуждала его к ответным действиям, и, коль
скоро эти действия имели место, их можно
было считать выигранными ходами ГДР в
шахматной игре на доске тайной войны. В этой
незримой дуэли Мартин Каушман играл
порученную ему роль 11 лет. Ему по-прежнему
приходилось кружить вокруг расположения
советских войск, зная, что за ним могут
наблюдать люди с Запада. Нельзя было ничего
рассказывать семье.
Однажды утром Каушман получил
шифрованную радиограмму следующего
содержания: «№ 190, на автостраде Мариенборн —
Берлин у километровой отметки X, в 5 метрах
в восточном направлении, заложен тайник для
Вас, который следует вскрыть». Из этого
тайника Каушман извлек радиопередатчик,
который на следующий день был передан
сотрудникам госбезопасности.
В один из январских дней 1970 года в
газетах ГДР была опубликована статья под
заголовком «Агент № 190 больше не отвечает». Это
была незашифрованная и размноженная
большим тиражом информация для Бергера,
сообщавшая, что он 11 лет сотрудничал с
Министерством государственной безопасности
ГДР.
Но самый сильный удар по организаторам
шпионажа был нанесен, как они сами признали,
13 августа 1961 года. Один из экспертов
Федеральной разведывательной службы писал в
кёльнском журнале «Капитал»: «До сооруже-
113
ния стены (так на Западе именуют
государственную границу между ГДР и Западным
Берлином.— Прим. перев.) наша задача была
более легкой. Западный Берлин был базой,
опорным пунктом всех секретных служб,
неприступным островом в тылу противника.
История шпионажа не знает более подходящей
базы. Вербовка проводилась по соседству: в ГДР.
Вербовать было технически так же легко, как
заключать деловые сделки. Единственной
трудностью было найти подходящих людей и
заманить их в Западный Берлин. Руководство
агентурой и ее материальное обеспечение
осуществлялось через Западный Берлин.
Встречи происходили напрямую, такие опасности,
как радиосвязь, курьеры, «почтовые ящики»,
устранялись. И все это не требовало больших
расходов» (1968, № 8, с. 67—68). Затем автор
приходит к выводу: «После 13 августа 1961 года
добрые старые времена миновали, сменилась
и конъюнктура при вербовке агентуры. Самым
тяжелым поражением для Федеральной
разведывательной службы с момента ее
существования было строительство стены в Берлине.
Одним ударом большинство источников
информации были закрыты».
Когда появилось данное признание,
западные спецслужбы уже приняли необходимые
меры для продолжения тайной войны против
ГДР. Момент опубликования статьи почти
совпал с днем, когда в Гамбурге Федеральной
разведывательной службой была завербована
некая Сигурд Вебер, которая после солидной
подготовки в качестве туристки была заслана
в ГДР. Такая маскировка была вызвана тем,
что в ГДР тогда были приняты правила, поз-
114
воляющие свободный проезд туристов и лиц,
следующих транзитом. Сигурд Вебер
собирала информацию о военных объектах,
передвижении и вооружении войск.
Однако «добрые старые времена»
миновали. Сигурд Вебер вскоре была арестована
и, представ перед судом, призналась во всем.
15 февраля 1979 года военный трибунал
Берлина приговорил ее к многолетнему
тюремному заключению.
26 апреля 1956 года западноберлинская
газета «Дер курир» опубликовала сообщение
корреспондентов агентства Франс Пресс
Хюбнера и Витсиноса. Они были приглашены
властями ГДР осмотреть «интересное
сооружение» недалеко от аэропорта Шенефельд.
«В местечке Альт-Глинике нас уже ожидали
представители Советской Армии и народной
полиции ГДР. Офицер полиции
предупреждает нас, что спуск под землю мы
предпринимаем на свой страх и риск. Ни советские
военнослужащие, ни полиция ГДР, так было
заявлено нам, не в состоянии нас защитить,
если возникнут какие-либо инциденты в
той части тоннеля, которая проходит под
территорией американского сектора
Западного Берлина.
Мы, не задумываясь, подписываем
протокол уведомления. Затем спускаемся в шахту.
Нас сопровождают несколько советских
военнослужащих. Пройдя примерно 300
метров, мы выходим к границе между
секторами, которая здесь проходит под землей.
Советские представители останавливаются.
Впереди — зияющая чернота тоннеля. Все
наше «вооружение» состоит из электриче-
115
ского фонарика и плоскогубцев. Нам сказали,
что путь преграждает колючая проволока. Мы
ползком перебираемся через вал из
мешков с песком. Теперь мы находимся уже в
американском секторе. Примерно через
50 метров мы наталкиваемся на картонный
щит, прикрепленный к заграждению из
колючей проволоки. На щите надпись
по-английски: «Собственность Соединенных Штатов
Америки. Не входить». Эта же надпись
повторяется на русском языке. За проволочным
заграждением мы видим участок тоннеля
длиной примерно 30 метров,
оканчивающийся массивным валом, сооруженным,
вероятно, из мешков с песком.
Фонариком мы освещаем мешки с
песком. В этот момент замечаем там головы
двух людей, прячущихся в укрытии. Слышно,
как застрекотала кинокамера — нас
снимают. Но прежде, чем перелезть через
колючую проволоку, мы хотели бы точно знать,
кого мы там встретим. На немецком и
английском языке кричим, что мы — журналисты
из Западного Берлина. Никакого ответа.
Только иногда мы замечаем движение двух
голов. Непрерывно стрекочет кинокамера.
Видимо, каждое наше движение фиксируется
на пленке. Мы еще раз повторяем, что мы
из Западного Берлина, но ответа не
получаем.
Проходит минут 20, и мы поворачиваем
обратно. На восточной стороне нам дают
фотоаппарат и предлагают сделать
фотографии тоннеля. Нам обещают проявить пленку
и отдать снимки. Хотя ни один из нас не умеет
фотографировать, мы соглашаемся попробо-
116
вать и возвращаемся к проволочному
заграждению. Внезапно в тоннеле гаснет свет,
и мы оказываемся в полной темноте. Но
каждый раз, когда включается вспышка
фотоаппарата, отчетливо видны головы тех
таинственных личностей, которые не
заинтересованы в знакомстве с нами... В этих
условиях мы не рискуем разрезать проволоку и
проникнуть в глубь тоннеля».
Этот шпионский тоннель был обнаружен
22 апреля 1956 года. На глубине пяти метров
американцы вырыли штольню длиной 300
метров, стальная оболочка которой была
специально изолирована от проникновения
влаги (свидетельство того, что сооружение
планировали использовать на протяжении
длительного времени). Установка для
подслушивания, подключенная к телефонной
сети ГДР, напоминала современную АТС. В
высокие шкафы — высота штольни доходила
до 1,9 метра — были вмонтированы
усилители, подключавшиеся к каждой паре проводов
подсоединения.
Раскрытие тайны этого дорогостоящего
шпионского сооружения сначала
приписывалось советским техникам, случайно
наткнувшимся на тоннель в ходе очередной
проверки. 14 лет спустя появилась
возможность сообщить о том, как обстояло дело в
действительности: советский разведчик
Джордж Блейк, в то время руководивший
специальным отделом контрразведки
английской Интеллидженс сервис, участвуя в
работе строго секретного совещания, узнал
о проекте тоннеля, сообщил об этом в Москву
через своего связника, еще до того, как был
117
сделан первый удар лопатой. Таким образом,
операция была взята под наблюдение до
того, как она началась. Десятки тысяч людей
побывали в Альт-Глинике и осмотрели
тоннель. На официальный протест с советской
стороны комендатура американского
сектора ответила, что об этом доложено в
Вашингтон и поэтому обсуждение данного дела
является «ненужным и нежелательным».
Два года спустя это шпионское
сооружение, стоившее не менее 12 млн. марок, к
неудовольствию строителей тоннеля, еще
раз стало предметом обсуждения.
Крестьянин Ноак, которому принадлежал участок
земли над тоннелем, возбудил в
западноберлинском суде дело о возмещении ущерба
(у него внезапно погибли 150 фруктовых
деревьев, высаженных в апреле 1955 года).
После подготовки, длившейся целый год,
процесс наконец был открыт в январе 1958
года. Судебное заседание, на которое
свидетели допущены не были, длилось ровно 150
секунд. Решение суда: жалоба отклоняется,
судебные издержки возлагаются на истца.
Крестьянин Ноак стал жертвой шпионской
войны против ГДР, будучи полностью
непричастным к ней.
Организаторы шпионажа по обыкновению
присваивали своим агентам клички. При этом
они проявляли изобретательность и
обнаруживали даже чувство юмора. Некоему Хорсту
Яну из города Аспарга (ФРГ) они дали кличку
«Беромюнстер», т. е. название небольшого
швейцарского поселка, насчитывающего
всего 1,5 тыс. жителей, в котором расположена
крупная радиостанция, отмеченная на шка-
118
лах многих приемников. Очевидно, смысл
состоял в том, что агент будет работать так
же надежно и бесперебойно, как этот
радиопередатчик длинноволнового диапазона.
Однако агент, носивший это имя, был скоро
выведен из строя. После совершенных им
поездок в ГДР в качестве посетителя
выставок и создателя шпионских «почтовых
ящиков» он был арестован и приговорен к
многолетнему тюремному заключению.
ВОПРОСЫ,
ОБРАЩЕННЫЕ КО ВРЕМЕНИ
Вопрос: Перед наблюдателем событий того
времени проходят имена и символы периода
«холодной войны». Федеральная
разведывательная служба ФРГ, американская разведка,
бундесвер, НАТО, «Следственный комитет
свободных юристов», «Группа борьбы с
бесчеловечностью», генерал Гелен, агенты, шпионаж,
вербовщики, «Бюро обслуживания», лагерь для
беженцев и переселенцев. Не слишком ли
много?
Ответ: Речь идет лишь о минимуме. Если
попытаться назвать имена людей и названия
организаций, которые участвовали в «холодной
войне» против ГДР, то их перечень напоминал
бы адресную книгу политических деятелей и
учреждений ФРГ и Западного Берлина, не
говоря уже о других империалистических
государствах.
Вопрос: Не является ли это
пропагандистским преувеличением?
Ответ: К сожалению, нет. Кроме
коммунистов и некоторых прогрессивных организаций
и лиц, выступавших за строящиеся на разумной
основе отношения с ГДР (именно поэтому их
преследовали, а организации находились под
запретом много лет), в ФРГ и Западном
Берлине все учреждения, организации и
политические деятели занимали враждебную позицию и
120
участвовали в подрывных акциях, направленных
против ГДР.
Вопрос: Означает ли это, что все или почти
все люди «на Западе» были против нас?
Ответ: Нет, это не так. Многие люди в ФРГ,
в том числе сторонники правящих партий,
сомневались в правильности официальной
политики. Они в какой-то степени выступали против
реставрации старых порядков, и прежде всего
против ремилитаризации страны. Они не
одобряли одностороннее ориентирование ФРГ на
Запад, равно как и кампанию антисоветизма.
Многие из них считали нехорошим делом
сеяние вражды против ГДР. Но прежде всего эти
люди хотели мира.
Именно из-за подобных настроений и была
поднята новая волна антикоммунизма.
Тогдашний министр обороны ФРГ говорил об
«отражении» наступления с Востока, а кое-кто
пытался проповедовать глупейший, глубоко
антигуманный лозунг «лучше умереть, чем стать
красным». Без зазрения совести буржуазная
пропаганда повторяла старые выдумки
реакционеров о социализме, Советском Союзе и
коммунистах. На государственные посты
назначались бывшие нацисты, так как их считали
«испытанными антикоммунистами». Чтобы
лишить любую альтернативную политику
малейшего шанса, Бонн требовал от политических
деятелей, чиновников, даже от профсоюзных
деятелей, т. е. от всех, кто имеет возможность
оказывать влияние на массы, четкой
антисоветской позиции, воинствующего
антикоммунизма, абсолютной враждебности по отношению
к ГДР. Такое поведение предписывалось
сверху. В случае отказа выполнять предписанное
121
церемонились недолго. Эти люди впредь
считались в ФРГ «кончеными».
Административный нажим в сочетании с непрекращающейся
клеветнической кампанией создал такое
положение, при котором в официальной сфере
и широких слоях общества ФРГ не стало почти
ни одного человека, который бы осмелился не
участвовать в той или иной форме в
антикоммунистической истерии. Может, в частном
порядке эти люди думали по-иному, но личное
мнение в ФРГ не могло, как и в период
нацизма, влиять на общественную жизнь и никоим
образом не предохраняло этих людей от
участия в преступлениях государства. Мы уже не
говорим о том, что такая частная позиция не
меняла абсолютно ничего в существе дела.
Вопрос: В наши дни политические деятели
ФРГ так говорят о ГДР, что создается
впечатление, будто бы Бонн никогда не делал чего-либо
плохого по отношению к ГДР, в то время как
ГДР якобы постоянно противилась мирному
разумному сотрудничеству с ФРГ. В 1979 году
боннский канцлер даже заявил в бундестаге,
что нелепо подозревать ФРГ в намерении
«лишить ГДР ее государственности». Цитирую
дословно: «Мы давно признали существование
второго немецкого государства». Как
следует оценивать это и другие подобные
высказывания?
Ответ: Это признание было сделано давно.
Боннский канцлер не так уж наивен, как можно
предположить на основании речей, обычно
сотрясающих воздух в парламенте. Ведь более
двух десятилетий целью политики ФРГ и Запад-
122
ного Берлина было намерение «лишить ГДР ее
государственности» или, точнее говоря,
использовать все средства для того, чтобы поставить
ГДР на колени и ликвидировать ее. Но так как
это не удалось, так как соотношение сил
изменилось в нашу пользу, Бонну пришлось отойти
от явно враждебной политики, от курса на
открытую конфронтацию. Конечно, сегодня
никто не желает слушать о том, что было время,
когда хотели поглотить ГДР. Сознаться в этом
означало бы признать крах такой политики. Но
если сегодня на Западе многие ведут себя так,
будто разрядка, переговоры, уважение
суверенитета ГДР всегда были содержанием их
политики, не существовало постыдных планов, не
применялись преступные методы, то это, мягко
говоря, не соответствует действительности.
Вопрос: Вы говорите «постыдно»,
«преступно», но не была ли борьба друг с другом
неизбежной и не являлась ли она совершенно
«нормальным» политическим спором? Ведь всегда в
итоге столкновения к власти приходят
различные классы. Так же было и в обоих германских
государствах, где господствуют
противоположные общественные системы. ГДР в свою
очередь тоже не цветами приветствовала развитие
ФРГ.
Ответ: Конечно, нет. Мы вовсе не
принадлежим к числу тех, кто игнорирует
противоречия между системами и отрицает
неизбежность политической борьбы. Но об этом речь
сейчас не идет. Различие, о котором мы
говорим, состоит в следующем: ГДР никогда не
требовала присоединения к ней ФРГ. Она никогда
123
не претендовала на право исключительного
представительства «всей Германии». ГДР
никогда не пыталась предписывать третьим
государствам, как им следует строить свои отношения с
ФРГ. Мы никогда не выступали с намерением
взять под свое покровительство «всех немцев».
Мы не издавали законов, согласно которым
граждане ФРГ подчинялись бы нашей
юрисдикции. Мы никогда не оспаривали у других их
право гражданства и не претендовали на их
территорию. Короче говоря, наше сопротивление
реставрации капитализма, созданию
сепаратного империалистического государства,
ремилитаризации, отпор враждебной ГДР
контрреволюционной политике — все это никогда не
приводило к аннексионизму по отношению к ФРГ.
Мы не запачкали руки индивидуальным
террором и коллективным вредительством. За
наши политические цели мы боролись
политическими средствами, и мы отстояли наше
право на самоопределение.
Вопрос: Разве ФРГ в своей политике не
ссылалась на право на самоопределение для
немецкого народа?
Ответ: Это давно известный прием
империалистической политики. Заявляют одно, а
делают другое, не говоря уже о том, что
буржуазия признает только собственное право на
самоопределение. Для достижения своих
политических целей ФРГ и Западный Берлин
широко использовали угрозы и нажим, бойкот и
шантаж, террор и саботаж, обман, грабеж,
убийства и даже планировали военную
оккупацию ГДР.
Не следует забывать, что со времени письма
нашего первого премьер-министра Отто Гро-
124
теволя от мая 1950 года ГДР неоднократно
направляла в Бонн предложения о переговорах
по политическому и мирному урегулированию
отношений, которые до конца 60-х годов грубо
отклонялись правительством ФРГ. Почему?
Потому что было намерение не переговоры
вести с ГДР, а поглотить ее. Для проведения
этой аннексионистской политики ФРГ и
Западный Берлин создали официальные,
полуофициальные и частные учреждения, издали
законы и инструкции, разработали теории и так
называемые правовые точки зрения.
Враждебность к ГДР стала в ФРГ первой гражданской
обязанностью. И это не пропагандистские
преувеличения, а политическая реальность тех
лет.
Кстати, позиция Бонна и в последние годы
не является такой уж безупречной, для нее не
характерны честный поворот к новым
отношениям и изменение абсолютно неверной
позиции. Даже в наши дни влиятельные
политические круги ФРГ и Западного Берлина не
свободны от реваншизма. Несмотря на изменения,
приведшие в начале 70-х годов к заключению
договора об основах отношений между ГДР и
ФРГ, политическая позиция этих кругов имеет
все оттенки — от двусмысленного до
враждебного. Кроме того, весь арсенал средств,
созданных для ведения «холодной войны»,
продолжает существовать и работать, если можно
употребить такое хорошее слово, как
«работать», применительно к весьма грязному
занятию.
Вопрос: Вначале Вы говорили о том, что
перечень названных Вами организаций,
занимающихся подрывной деятельностью против
125
ГДР, является минимальным. По какому
признаку Вы отбирали организации?
Ответ: Перечислены были лишь те, которые
имеют непосредственное отношение к
секретной службе.
Вопрос: Обычно средний гражданин
воспринимает термин «секретная служба» лишь
как синоним обозначения организации,
занимающейся шпионажем. А шпионаж
представляется ему как санкционированный
государством поиск и сбор закрытой информации о
другой стороне. Конечно, все это несколько
окутано тайной и, видимо, не всегда осуществляется
в деликатной форме, но особенно необычными
и угрожающими такие действия среднему
гражданину не кажутся. Очевидно, с
подобными наивными представлениями следовало бы
распроститься?
Ответ: Несомненно. Разведки
империалистических государств давно уже вышли за
пределы обычного шпионажа, хотя он и остается
важной составной частью их деятельности. Но
не следует относиться к «чистому» шпионажу
как к своего рода благородному делу.
Империалистические разведки, действующие
прежде всего против социализма и национально-
освободительного движения, используют в
настоящее время все формы подрывной
деятельности. Перечень акций включает в себя
все — от мелкого воровства до убийства
ведущих политиков, от обычного взлома до
фабрикации слухов и поводов для начала военных
конфликтов. В последние годы не раз в печати
появлялись сообщения, разоблачающие
спецслужбы США. Международная общественность
как бы заглянула в бездну пропасти. Один
126
только пример. ЦРУ планировало,
организовало и финансировало более 30 покушений на
Фиделя Кастро. Не случайно, конечно, на
Западе поспешили положить конец «постыдной
мании разоблачения». Спецслужбы США лишь
продолжают в больших объемах то, что ранее
делала нацистская разведка. А секретная
служба ФРГ целиком была основана и пущена в
ход коллегами, работавшими при
фашизме.
Вопрос: В этом плане наиболее известна
пресловутая организация генерала Гелена?
Ответ: Безусловно, глава о Гелене — одна
из наиболее интересных и ярких страниц в
истории развития шпионажа и секретной службы.
В гитлеровский период Рейнхард Гелен служил
в штабе главного командования вермахта,
руководил отделом по изучению иностранных
армий Востока. В его компетенцию входила
вербовка предателей, прежде всего на территории
СССР, которых позднее использовали как
шпионов или переправляли в военизированные
формирования, выполнявшие роль пособников
оккупантов. По окончании войны Гелен со
всеми документами и штатом сотрудников отдал
себя в распоряжение американцев.
Американцы пошли на это и, как только началась
«холодная война», предоставили Гелену возможность
создать суперконцерн шпионажа, агентурной и
террористической деятельности. В пригороде
Мюнхена — Пуллахе — для штаб-квартиры
организации Гелена было отведено 150 тыс. м2
территории, огороженной забором из колючей
проволоки и строго охраняемой.
Организация Гелена создала в ФРГ,
Западном Берлине и многих европейских государст-
127
вах тесную сеть резидентур, нелегальных,
полулегальных и легальных опорных пунктов,
мнимых фирм и организаций прикрытия.
Геленом руководили неудержимая ненависть к
социализму и необузданное тщеславие главы
«наиболее организованной секретной службы».
И действительно, длительное время его
организация была инициатором многих подрывных
акций против социалистического строя,
особенно против ГДР, а также других европейских
стран народной демократии. Вся добытая
людьми Гелена информация «с Востока» с
интересом воспринималась Аденауэром. С 1
января 1966 года шпионская организация
гитлеровского генерала стала официально служить
боннскому правительству. Это было сделано с
целью наладить координацию деятельности
всех спецслужб ФРГ.
Вопрос: Разве в ФРГ имеется несколько
спецслужб?
Ответ: Официально числятся три —
Федеральное разведывательное управление,
созданное на базе прежней «организации
Гелена», военная контрразведка бундесвера и
ведомство по защите конституции ФРГ. В
последнее время гигантским центром слежки стало
Федеральное ведомство уголовного розыска.
Вопрос: И все они продолжают работать в
духе антикоммунизма?
Ответ: Вне всякого сомнения. Конечно, все
три официальные секретные службы
периодически вынуждены проводить «перестройку» и
«модернизацию». Каждая из них не раз
испытывала тяжелые поражения, нанесенные
органами безопасности социалистических
государств, в том числе и ГДР. Иногда они по этой
128
причине публично устраивали между собой
свары. Генерал Гелен из Федерального
разведывательного управления и г-н Ноллау,
тогдашний глава ведомства по защите конституции
ФРГ, даже нарушили неписаный закон,
согласно которому разведчики не должны писать
мемуары. В своих опубликованных книгах
каждый из них пытается представить себя в роли
героя, успешно боровшегося с ГДР, в то время
как «другой», к сожалению, все провалил.
Вопрос: В самых различных примерах,
которые вы привели, поражает наглость, с
которой спецслужбы использовали открытую
границу и личные связи между людьми. Не
существует ли сейчас опасность, что некоторые
люди забудут об этом опыте, после того как
официальные отношения между двумя
немецкими государствами нормализовались?
Ответ: Несомненно, опыт 50-х и 60-х
годов — это серьезный урок для нас. Мы
прекрасно знаем, что скрывается под такими
фразами буржуазной пропаганды, как
«человеческие контакты», «свобода передвижения
людей», «свободный обмен мнениями и
информацией». Ведь мы достаточно долго
испытывали на себе эту «свободу». Каждый имел
возможность во времена открытой границы за 20
пфеннигов поехать из социализма в
капитализм. Но для многих экскурсия в капитализм
обернулась преступлением, так как
спецслужбы готовы были идти по пятам каждого и
любым способом заманить его в свои сети.
Человеческие контакты! О чем говорить, если даже
объявления в брачной газете, туризм и все
виды личных контактов использовались с целью
организации антикоммунистических акций. Мы
129
тысячу раз были правы, когда пресекли
возможность устраивать массовый шантаж и
вводить людей в искушение, и тем самым
покончили с преступной игрой на доверии людей, на
их неопытности и слабостях.
Сегодня мы весьма внимательно
прислушиваемся к тому, как из уст, исторгавших в
течение десятилетий проклятия, ненависть к
социалистическому немецкому государству и
его гражданам, исходят медоточивые призывы
к человеческим контактам и «свободе
передвижения». Никто из облеченных
ответственностью лиц в ГДР не забывает об опыте «холодной
войны». Они хорошо знают, что и в настоящее
время наших граждан нужно защищать от
ловцов душ и растлителей умов, действующих по
заданию западногерманских спецслужб.
ПОКУШЕНИЯ
«День был туманным, и невдалеке от
станции Предель мы вдруг услышали, как что-то
взорвалось. На пассажиров посыпались осколки
оконных стекол и куски обшивки дверей.
Возникла паника, были слышны крики женщин и
детей».
Мы процитировали выдержку из протокола
допроса железнодорожного служащего ГДР,
описывавшего аварию, в которую попал его
поезд.
«Настил пола в кабине локомотива уцелел.
Машинист и его помощник получили ранения.
Много раненых было и среди пассажиров...
Взрывная волна отбросила меня на 5-6 метров
в глубь вагона... С ранением правой ступни
мне пришлось пролежать в гипсе 6 недель».
Аварии на железной дороге случаются
повсеместно в мире. Во всех странах
исследователи и конструкторы работают над тем, как
сократить число таких аварий и защитить жизнь
железнодорожников и пассажиров. Во всех
странах имеются и законы, строго карающие
за покушения на безопасность движения
транспорта.
Не потребовалось много времени, чтобы
установить причину аварии в районе станции
Предель: взрыв мины.
В 1953 году в обоих германских
государствах подобное преступление каралось по од-
131
ной и той же статье старого уголовного
кодекса. Статья № 315 гласила, что тот, кто
«нарушает безопасность эксплуатации железной или
подвесной дороги, судоходства или
воздушного флота нанесением ущерба, разрушением
или устранением сооружений или средств
передвижения, установкой препятствия,
посторонними знаками или сигналами либо
другими подобными действиями, карается
тюремным заключением сроком до 10 лет. В особо
тяжелых случаях наказание предусматривает
тюремное заключение сроком не менее 5 лет,
либо пожизненное тюремное заключение,
либо смертную казнь».
Разве установка мины на рельсах вблизи
станции Предель не «особо тяжелый случай»?
Никто и не пытался оспаривать это. Было
установлено взрывное устройство с целью
подвергнуть опасности жизнь едущих в
поезде.
Агент Гейнц Телль, который подложил
мину, считался «специалистом» по транспортным
путям ГДР. До покушения в районе станции
Предель он уже нарушал железнодорожное
движение по маршруту Магдебург—Дессау,
взорвав аналогичное устройство, в итоге чего
локомотив сошел с рельсов и было ранено
несколько железнодорожников.
Другой пример. На сортировочной станции
Вустермарк был завербован некий Гейнц Войте,
ему было дано задание разрушать подвижной
состав. С середины декабря 1953 года до
середины января 1954 года он организовал серию
аварий, в результате чего сгорело 12
вагонов, груженных медикаментами, мясом,
спичками.
132
«Я действовал сознательно; под вагоны,
спускаемые с горки, я не подкладывал
тормозные колодки, блокировал колеса первого
стоящего вагона, для того чтобы усилить ущерб от
столкновения»,— рассказал о своем методе
арестованный агент.
Вернер Гросс, шпион, работавший в
Дрездене, вечером 6 октября 1952 года применил
другой метод. Он не перевел до конца стрелку
№11 на переезде товарной станции
Дрезден — Нойштадт. Несколько вагонов сошли с
рельсов, был нанесен значительный
материальный ущерб.
Агент Бурянек, работавший в Берлине на
народном предприятии «Секура», начал с
«мелких» дел. Во время Всемирного фестиваля
молодежи в Берлине в 1951 году он через
отверстия в днище своего автомобиля
выбрасывал на улицу, где демонстрировала
молодежь, бомбочки с дурнопахнущим газом,
«ежи» для прокола покрышек автобусов с
иностранными делегациями и фосфорные
пакеты для устройства пожаров.
«Шпигель» в 1971 году в серии репортажей
о деятельности Федеральной
разведывательной службы подтвердил, что вышеназванные
«методы борьбы» пользовались наибольшей
популярностью: «В 1950 году доцент
философии Эрнст Тиллих, ярый антикоммунист,
вытеснил прежнего шефа «Группы борьбы с
бесчеловечностью» Гильдебрандта и на все
важные посты в этой организации поставил бывших
сотрудников уголовной полиции. Он не хотел
ограничивать деятельность ведением
политической пропаганды, отдал приказ об
организации актов саботажа. Группы подосланных
133
людей с помощью фосфорных смесей сожгли
транспаранты СЕПГ, повредили мост через
Финов-канал, взрывали рельсы.
Но хозяева Бурянека в Западном Берлине
не довольствовались уничтожением
транспарантов. Бурянеку поручили заниматься
железнодорожными мостами. Он считал, что
наиболее подходящий мост находится в районе
пригорода Берлина — Эркнере. Его подрыв вывел
бы из строя важную железнодорожную линию,
связывающую столицу ГДР с Польшей и
Советским Союзом. Непосредственно из агентурного
центра в Западном Берлине он выехал в лес под
Эркнером и отыскал наиболее удобное место
для организации диверсии. На 21 февраля
1952 года был намечен взрыв моста. Бурянек
рассчитывал так установить взрыватель, чтобы
он сработал как раз в тот момент, когда по
мосту проходил бы поезд. Но руководство
«Группы борьбы против бесчеловечности»
изменило план и приняло решение подорвать
мост в районе Берлин — Шпиндлерсфельде.
Диверсионный акт планировалось совершить
в ночь с 29 февраля на 1 марта. Бурянеку было
дано указание передать вечером 29 февраля
банде «3 Бастиана» чемодан со взрывчаткой
и проинструктировать диверсантов, что он и
сделал. При попытке установить чемодан со
взрывчаткой на мосту преступники были
обнаружены народной полицией и пытались
спастись бегством. Один из бандитов в перестрелке
был ранен.
Агент Бенковитц действовал более
продуманно. Сначала он сфотографировал мост,
который намеревался взрывать. Заготовил он и
тормозную колодку, которой хотел остано-
134
вить поезд перед взрывом. У Бенковитца не
было никаких сдерживающих начал. «Я пустил
бы под откос и поезд с детьми»,— заявил он
на процессе в Верховном суде ГДР. Его
ненависть к коммунизму была патологической, и он
не остановился бы перед любым массовым
убийством, чтобы навредить молодому
рабоче-крестьянскому государству.
Курт Байтц из «Группы борьбы с
бесчеловечностью» намеревался взорвать установку
по добыче бурого угля открытым способом в
Эспенхайне. Шахтеры смогли своевременно
предотвратить взрыв.
Группа агентов в канун праздника 1 Мая
залила кислоту в двигатели грузовиков
комбината имени Отто Гротеволя в Белене, чтобы
рабочие, едущие на демонстрацию, взлетели
в воздух.
В Западном Берлине работали над самыми
эффективными средствами для проведения
таких акций. Из письма шпионской организации,
действовавшей в земле Берлин —
Бранденбург, отправленного в марте 1952 года в штаб-
квартиру «Группы борьбы»: «Следует
продумать, нельзя ли разработать средство, по виду
напоминающее прессованный уголь, но
содержащее взрывчатое вещество. Замаскированное
под уголь, его можно было бы широко
применять при диверсиях. Учитывая то, что
локомотивы восточной зоны работают на
брикетированном угле, с помощью такого вещества их
можно было бы выводить из строя».
Агент Лемке получил задание взорвать
мачту линии высоковольтной передачи,
соединяющей электростанцию Чорневитц с заводом
азотных удобрений в Пистеритце. Взрывчатку
135
ему прислали в консервных банках с этикеткой
«томатная паста».
Поджоги и убийства, саботаж и
провокации — все это продолжалось несколько лет.
Позднее стратеги тайной войны высказались
за то, чтобы вывести с переднего края ударные
отряды своих экстремистов. В конечном счете
их эффективность оказалась ограниченной, и,
кроме того, слишком часто агенты
проваливались, иногда даже не приступив к выполнению
заданий. Испытывая животный страх, они при
аресте рассказывали все, что знали, и тем
самым показывали, что тайная война тех дней
представляла собой серию кровавых
преступлений.
О таких изменениях в мышлении и стратегии
антикоммунистов, конечно, не объявлялось в
коммюнике. Для этого был использован
«обходный» маневр. 11 сентября 1955 года
западногерманский журнал «Штерн» вышел с
сенсационным репортажем, в котором
говорилось: «10 тыс. марок нам предложили
заинтересованные круги за то, чтобы этот репортаж
никогда не был опубликован». «Ради правды
и справедливости» журнал «Штерн» не пошел
на это. Читатели увидели давно известную всем
компетентным органам поделку,
изготовленную в шпионских центрах Западного Берлина.
Вот что говорилось в репортаже: «Два
берлинских подростка — из справедливой ненависти
к коммунистам готовые на все — получили от
одного агента весной этого года задание
поджечь зажигательными шашками угольные
запасы электростанции в Веймаре. Кроме того, они
должны были сфотографировать плотину на
реке Заале и выяснить, где лучше подложить
136
взрывчатку, для того чтобы ее разрушить.
Прежде чем загорелся угольный склад в
Веймаре, оба парня были схвачены службой
государственной безопасности советской зоны.
Двое политических беженцев, прибывших
из советской зоны, были посланы в Дрезден.
Их в изобилии снабдили продовольственными
карточками на жиры и мясо, талонами на уголь
и бензин с тем, чтобы раздачей этих карточек
они дезорганизовали снабжение в советской
зоне...
Мы протестуем против того, что под
обязывающим названием «Группа борьбы с
бесчеловечностью»... скрывается американская
секретная служба».
Западногерманская газета «Моргенпост»
15 апреля 1955 г. сообщила следующее: «Ранее
не было такой опасности, как сейчас, что
Западный Берлин станет местом сборища воров и
других уголовников».
За день до этого другая газета, «Курир»,
констатировала, что население Западного
Берлина «давно пресытилось сомнительными
делами ищеек, шпиков и доносчиков, которые
могут иметь очень серьезные последствия».
Западногерманская газета «Франкфуртер
альгемайне» попыталась сформулировать эту
же мысль иначе: «Если правда все, что
приписывают «Группе борьбы с бесчеловечностью»,
то это не способствует созданию условий для
сближения людей в Германии».
Тем не менее важно следующее: созданные
в первые годы после войны шпионские
организации потеряли авторитет и их обвиняли в том,
что они наносят «вред делу». Престиж ГДР
повышался постоянно, она устанавливала все
137
новые и новые международные связи,
расширяла свою внешнюю торговлю, увеличивала
выпуск промышленной продукции и укрепляла
свой экономический потенциал. Подрывные
акции становились неэффективны. Поэтому
от помощи террористов пришлось отказаться,
и их даже осудили.
30 июня 1963 года был заключен в
следственную тюрьму ГДР 22-летний Герберт Кюн.
21 февраля 1964 года он предстал перед
Верховным судом ГДР по обвинению в
организации ряда акций против республики.
Кюн пользовался международной
известностью как опытный террорист, специалист по
организации взрывов. Удалось установить его
связь с одним из бывших эсэсовцев: некий
Вагнер ввел Кюна в организацию
французских фашистов, объединявшую
находившихся в подполье правых экстремистов. Здесь
Кюн приобрел известный опыт,
произведя взрыв в парижском кинотеатре
«Панорама», в котором демонстрировались советские
фильмы.
После того как ОАС потерпела поражение,
Кюн нашел себе новое поле деятельности. Он
получил необходимые рекомендации и
заключил контракт с неким Бюнгером из Кёльна.
Бюнгер обязался поставлять взрывчатку для
операций Кюна в ГДР, объекты должна была
указывать спецслужба генерала Гелена.
19 октября 1962 года раздались взрывы на
итальянских вокзалах Вероны и Триеста. Погиб
один итальянец, 30 человек были ранены. Это
было делом рук Кюна. 27 апреля 1963 года
были совершены налеты на вокзалы Милана и
Генуи. В результате—10 тяжелораненых и
138
нанесен значительный ущерб от пожаров. В
числе диверсантов был Кюн.
Кюна неоднократно арестовывали в ФРГ.
У него были найдены пистолет и набор
бикфордовых шнуров. Однако его незамедлительно
выпускали на свободу, его деяния обходили
молчанием, хотя Федеральное ведомство по
защите конституции получало как устную, так
и письменную информацию о созданной К га-
ном праворадикальной подпольной
организации в ФРГ, ее связях, а также о
запланированных диверсия в ГДР. Это ведомство ничего не
сделало для того, чтобы положить конец
деятельности Кюна. Скорее наоборот. Кюн
совместно с членами одной западноберлинской
банды организовал засылку в ГДР воздушных
шаров с подрывной литературой. При этом им
оказывала поддержку западноберлинская
полиция, сотрудники которой сами пытались
перебрасывать листовки через пограничные
сооружения и обеспечивали бандитам огневое
прикрытие.
К операциям в ГДР Кюн тщательно
готовился. Сперва он посетил своего дядю и передал
ему список необходимых предметов, в
котором значились карманные часы, батарейки и
т. д. Кюн планировал «политические»
диверсии: пусть думают, что акции осуществляют
граждане ГДР. Для этого на место
преступления доставлялись материалы, сделанные только
в ГДР. Затем Кюн выбрал подходящие объекты:
Красную ратушу, Дом центрального совета
ССНМ и Министерство внешней торговли.
Операция была назначена на 17 июня 1963 года.
15 и 16 июня Кюн провез в столицу ГДР 5
килограммов взрывчатки, 7 детонаторов и 5 взрыва-
139
телей. В квартире дяди он приступил к монтажу
устройств.
Детонаторы были установлены на 3 часа
утра. В последний момент он изменил свой
план: вместо Дома центрального совета ССНМ
он наметил здание суда на Литтенштрассе
(это, по его мнению, должно было выглядеть
как протест против правопорядка ГДР). Две
бомбы удалось своевременно обнаружить и
обезвредить, третья взорвалась в
Министерстве внешней торговли и причинила
значительный ущерб. На следующее утро Кюн осмотрел
место происшествия и сообщил в газеты
Западного Берлина о результатах диверсии и
реакции на нее граждан ГДР.
Затем он разработал новый план. Его выбор
пал на особый день: 7 октября — День
провозглашения ГДР. Однако к этому времени он уже
был в тюремной камере.
Из информации, переданной шпионом,
люди Гелена узнали об одной гамбургской фирме,
которая подписала ряд контрактов с
судостроительной промышленностью ГДР,
портовыми хозяйствами и другими объектами.
Некоторое время спустя владелец этой фирмы
некто Латински заключил с организацией
Гелена соглашение совсем другого рода и
приступил к исполнению своих обязанностей.
Он поставлял народному предприятию
«Газелан» счетчики, которые отправлялись в
опломбированном виде. Их монтировали на
строящемся с помощью ГДР венгерском
заводе «Донау-цемент». Когда завод был пущен
в эксплуатацию, обнаружилось, что цифры на
счетчиках показывают неправильно. На
теплоэлектроцентрали городского района Митте в
140
Берлине были установлены 8 счетчиков,
поставленных Латински. Вскоре 7 из них вышли из
строя. Их вскрыли и обнаружили, что была
намеренно нарушена регулировка ротора.
В Ростокском международном порту были
смонтированы поставленные Латински
погрузочные шланги. Один из конструкторов порта
в Ростоке, Фриц Ламмерт, писал по этому пово-
ду:«Поставленные фирмой Латински шланги
были намеренно настолько плохо
сконструированы, что нашим инженерам и слесарям
пришлось несколько месяцев работать
сверхурочно для того, чтобы их можно было
использовать».
Латински вредил ГДР сравнительно долго,
но ему все-таки пришлось предстать перед
Верховным судом республики. На суде он
признался: «Я виноват, но я не думал, что мне
придется отвечать перед судом ГДР. Я считал,
что нужно делать все, чтобы задержать
развитие ГДР и вызвать крах ее экономики».
ВОПРОСЫ,
ОБРАЩЕННЫЕ КО ВРЕМЕНИ
Вопрос: В показаниях Латински мы снова
встречаемся с предположением, надеждой,
вернее, с иллюзорным расчетом на то, что
ГДР потерпит крушение. Что это?
Неспособность буржуазии понять исторические
процессы или преступная безответственность, с
которой она гонится за призраками?
Ответ: Плохо и то, и другое! Немцам уже
пришлось заплатить за это дорогую цену в
прошлом, и сейчас наша жизнь находится под
угрозой из-за того, что буржуазия до сих пор
не хочет примириться с существованием
социализма на немецкой земле. Кроме того,
когда раздавались взрывы, нам было не до
смеха. Хотя ущерб от покушений и не являлся
главной статьей в списке потерь, он был
достаточно ощутимым.
Вопрос: Конечно, все это так. Но меня
интересует вопрос, почему эти люди так долго
находились в плену иллюзий о крушении ГДР?
Ответ: Эта специфическая буржуазная
иллюзия питается смесью из слепой веры в
собственные силы, неверия в социализм и
переоценки собственных возможностей. Кроме
того, это не только иллюзия, но и
преднамеренная пропаганда. Конечно же, буржуазия твердо
уверена в необходимости капиталистического
строя. По ее мнению, без свободного предпри-
142
нимательства, без неограниченного господства
частной собственности невозможно движение
вперед. Буржуазия вообще отрицает наличие
у рабочих и крестьян способностей управлять
государством. Она считает, что только
господство буржуазии гарантирует порядок и
свободу. Все остальное ей представляется хаосом,
катастрофой.
И конечно же, власть рабочих и крестьян
она воспринимает как крушение всех видов
буржуазного порядка. Она никогда не уходит
без борьбы и не может спокойно взирать на
укрепление и развитие другого строя.
Каждая страна, строящая социализм,
доказывает в очередной раз, что буржуазия
исчерпала свои потенции и перестала быть
необходимой.
В то время, о котором мы говорим, в
конкретном случае с ГДР, ко всем этим
факторам добавлялись обстоятельства, вольно или
невольно способствовавшие укреплению
иллюзии, что подрывная работа может иметь какие-
то шансы на успех. Руководители банков
и концернов ФРГ лучше, чем кто-либо
другой, знали, какие неимоверные трудности,
особенно экономического порядка, нам после
войны предстоит преодолеть. И им казалось,
что они знают, как можно, действуя из
западных зон, позднее с территории ФРГ, сделать
эти трудности непреодолимыми.
Вопрос: Но не были ли последствия войны
одинаково тяжелы для Германии? Например,
в ФРГ часто пишут о «нулевом времени»,
дне денежной реформы, когда все стали
одинаково бедными и должны были начинать все
сначала.
143
Ответ: Это сказка, перепев на
западногерманский лад американской легенды о том,
как «мойщик посуды стал миллионером».
На деле же ни первое, ни второе не
соответствует действительности: не было ни «равенства
в бедности» в начале образования ФРГ, ни
«одинакового уровня разрушений и
последствий войны» как исходных точек развития обоих
германских государств.
Территория, на которой позднее была
образована ГДР, в ходе войны гораздо больше
пострадала, чем территория между Эльбой
и Рейном. И это было не случайно. Фашисты
оказывали на восточном фронте более
яростное сопротивление, чем на западном, и даже
тогда, когда восточный фронт проходил по
немецкой земле. До самого конца фашисты
надеялись договориться с западными
державами за счет Советского Союза. В последние
дни войны вдруг стали более интенсивными
бомбардировки авиации западных
союзников на Востоке и в районе Средней
Германии. «Вдруг»— это значит после
Ялтинской конференции, когда были определены
линии границ будущих зон оккупации и
империалисты Запада стали изо всех сил
стараться, чтобы большевики не заполучили бы
слишком много и к тому же в целости и
сохранности.
Легенда об «одинаковом исходном
положении» обоих государств также является
вымыслом, ложью предназначенной прежде
всего для граждан. ФРГ. В день денежной
реформы не было произведено, как
утверждается, уравнивание всех. Реформа, наоборот,
углубила пропасть между имущими и неиму-
144
щими. В итоге ее проведения сбережения
трудящихся пропали, так как при обмене
денег они получили сумму в размере 45 марок
и больше ничего. А ценности хозяев средств
производства, включая гигантские прибыли,
полученные от войны, реформой затронуты
не были. Эти капиталы позднее были
использованы как основа для создания т. н.
«экономического чуда».
Вопрос: Какие же факты говорят о
различиях в стартовых условиях обоих
государств?
Ответ: Оставив в стороне вопрос о размере
территории, численности населения, запасах
сырья, отметим следующее: промышленность
западных зон была разрушена лишь на 20%,
у нас же — на 45%. Кроме того, само
распределение промышленных предприятий по
территории было неравномерным. Так,
например, 92,7% металлургической
промышленности находилось на Западе, на территории
будущей ГДР — всего 7,3%; по литейному
производству соотношение было 8 к 2. В довоенном
производстве Германии на нашу территорию
приходилось лишь 3% чугуна, 2% каменного
угля и 7% стали. Но в то же время на
территории ГДР было размещено 32% предприятий
машиностроения, целиком зависящих от
вышеназванных видов сырья. Особенно
заметно неравное исходное положение в
металлургии. К моменту своего образования ГДР
располагала всего 4 устаревшими доменными
печами (в ФРГ к этому времени была 121
современная доменная печь). В такой ситуации
определенные круги в ФРГ могли
надеяться на крах, который, по их представлениям,
145
наступил бы скорее, если бы этому немного
посодействовать «извне». Такое содействие
началось сразу же после образования ГДР,
сперва были полностью прекращены поставки
стали из ФРГ — в объеме 335 тысяч тонн
(кстати, незадолго до этого был подписан договор
о поставках).
Вопрос: 335 тысяч тонн — это не так уж
много. В настоящее время мы производим
стали около 7 млн. тонн. Разве прекращение
поставок стали могло помешать нашим планам?
Ответ: Сегодня трудно себе представить,
что это значило для нас тогда. Если мерить
современными масштабами, то действительно
речь шла о небольшом объеме. Однако он
превышал годовое производство стали,
которое мы смогли обеспечить в 1948 году. Кроме
того, это был трудный период восстановления
народного хозяйства после войны. Всем
странам нужна была сталь. На мировом рынке ее
приобрести было почти невозможно. Помимо
этого, наши связи с мировым рынком были
тогда очень слабыми, так как вследствие
враждебной позиции Бонна другие
капиталистические страны тоже прибегали к бойкоту.
Это было частью капиталистической политики
эмбарго. Если бы Советский Союз не помог
нам, мы действительно очутились бы в очень
тяжелом положении. Даже для СССР такое
относительно небольшое количество стали
не было тогда пустяком. Вследствие огромных
разрушений, причиненных войной, он
испытывал огромные потребности в металле.
Решение об эмбарго было направлено и
против СССР, точнее, главным образом против
СССР.
146
Вопрос: Что такое, собственно говоря,
эмбарго?
Ответ: Так именовались торговые
ограничения, введенные капиталистическими
государствами по настоянию США против СССР и
других стран народной демократии. Были
составлены списки тех сырьевых товаров,
полуфабрикатов и готовой продукции, вывоз
которых в эти страны запрещался.
Утверждалось, что речь идет о «стратегических товарах»,
в действительности же в списках значилась та
продукция, которая была крайне необходима
для восстановления народного хозяйства и
снабжения населения. Империалисты
использовали тот неимоверный ущерб, который
был нанесен развязанной фашистами
войной, особенно Советскому Союзу,
пытаясь бойкотом торговли «поставить на
колени» главную цитадель социализма и
повернуть вспять развитие событий в тех
странах, где произошли революционные
изменения.
Вопрос: Как известно, это им не удалось.
Но все ли знают сегодня о том, чего это стоило,
чтобы «это им не удалось»?
Ответ: Нам кажется, что данный вопрос
должен быть изучен и освещен более
предметно. Ведь речь шла об упорной и яростной
борьбе, которую пришлось вести за
строительство нового общества, за то, чтобы выжить.
Потребовались мужество и стойкость, равные
испытаниям во время революций. При
социализме, обществе, свободном от
эксплуатации, проявились могучая творческая сила,
изобретательность, талант,
самоотверженность, неиссякаемая инициатива людей. В
147
конце концов была одержана победа над
врагом, который, проводя стратегию
«отбрасывания социализма», опирался на огромные
ресурсы и в итоге потерпел поражение.
Вопрос: Даже после того, как преступления
были раскрыты и виновные предстали перед
судом, в ФРГ было заметно стремление
окружить их ореолом славы, как будто речь шла
о праведном деле, которое, к сожалению,
осуществлялось негодными средствами. Но
разве не были эти акции преступлением
против человечества?
Ответ: Именно так. Вспомним, к примеру,
о том безрассудстве, когда опасности
подвергались целые группы людей, в том числе дети,
с единственной целью «навредить
коммунистам» и «сделать невыносимой жизнь людей
в государстве СЕПГ». Даже т. н. «чистые»
экономические преступления были также
направлены против жизни людей. Только тот, кто сам
видел, как приходилось бороться за каждый
грамм хлеба, каждый грамм сырья, каждую
машину, за каждый рабочий час, может
оценить, к чему в условиях послевоенного
времени вели поджоги животноводческих ферм,
подделка продовольственных карточек,
блокирование транспортных путей. Сколько
людей лишились самого необходимого — к
примеру, зимой 1951 года, когда сотни вагонов
с картофелем в пути сгнили.
Расположенные в Западном Берлине
шпионские центры сочиняли специфические
инструкции по саботажу под кодовыми названиями:
«Перебитый рельс», «Нарушение плана» и т. д.
«Следственный комитет свободных юристов»
только в одном 1954 году направил в «зону»
148
2,5 млн. экземпляров подобных инструкций.
В том же году «Комитет» хвалился тем, что
заслал в ГДР 100 млн. экземпляров
контрреволюционных изданий.
Вопрос: Разве никто в ФРГ не был
привлечен к ответственности за организацию
подобных преступлений?
Ответ: Здесь мы сталкиваемся с той же
моралью, что и в случаях убийств на границе.
В отношении коммунистов разрешено все,
не прощают только неудачу. Вы думаете, что
от взрывчатых устройств, зажигательных
смесей и ампул с ядом отказались потому, что
их применение нарушало нравственные и
правовые нормы? О нет! Отказались потому,
что бандиты, которых посылали на задание,
не могли добиться успеха, потому, что
организации типа «Группы борьбы с
бесчеловечностью» и «Следственного комитета свободных
юристов» действовали недостаточно
эффективно, потому, что бандиты часто попадали в руки
органов безопасности ГДР.
А самое главное, соотношение сил в мире
претерпело дальнейшие изменения в пользу
социализма. Перестала существовать атомная
монополия США, империализм потерпел
поражение в Корее, провалилась попытка
контрреволюционного путча в ГДР 17 июня 1953
года, все более неэффективной становилась
дипломатия канонерок, направленная против
освободительного движения. Сообщество
социалистических государств не позволило
«отбросить» себя средствами нажима и
шантажа. Некоторые из наиболее
дискредитировавших себя террористических групп были
дезавуированы. Не для того, чтобы прекратить под-
149
рывную деятельность, а для того, чтобы
впредь работать лучше, «с поправкой на
время», не так шумно и не так заметно. Теперь
ареной борьбы против коммунизма
становилась пропаганда. Объявлялось, что социализм
«обречен на неудачу», «недостаточно
демократичен», «не гуманен» и т. д.
ФАЛЬСИФИКАТОРЫ
В 1896 году французская общественность
вновь услышала о судебном процессе,
который к этому времени был уже почти забыт.
Офицер французской секретной службы
Пикар, расследуя одно дело о шпионаже,
обнаружил, что обвинение, предъявленное
капитану Дрейфусу, еврею по
национальности, не подтверждается. Он был «изумлен
обилием несущественного», включенного в
дело Дрейфуса, и «его мнение, что Дрейфус
был обвинен, не будучи виновным,
превратилось в уверенность». Он обратился к своему
начальству, включая военного министра, с
вопросом об аннулировании обвинения в
измене родине и приговора к пожизненной
ссылке. Однако начальство «вскоре
выступило с утверждением, что оно располагает
новыми доказательствами виновности
Дрейфуса, не высказав, однако, своего отношения
к доказательствам, приводимым Пикаром»—
так сообщал тогда военный атташе
императорской Германии в Париже Макс фон
Шварцкоппен. Пикар вскоре был переведен на
службу в Африку.
В качестве нового документа обвинения
было названо письмо, которое якобы
отправил тогдашний военный атташе Италии в
Париже Паниццарди своему немецкому
коллеге. В этом письме Паниццарди будто бы
151
писал, что он опасается выступления в
итальянском парламенте с запросом по делу
Дрейфуса и что на соответствующие вопросы
он постоянно отвечает, что «никогда не
поддерживал каких-либо отношений с евреем».
«Если Вас спросят, отвечайте также, ибо никто
не должен узнать, что же с ним произошло
на самом деле».
Этого документа было достаточно для
того, чтобы Дрейфус остался в заключении
на Чертовом острове. 13 августа 1898 года
капитан Кюне из штаба министра обороны
подержал над лампой письмо Паниццарди и
обнаружил, что часть письма, где были
подпись и слова привета, содержала на
просвет тонкие, перекрещивающиеся линии, в то
время как там, где был текст, проявлялись
другие, красные линии. Таким образом, не
требовалось особого труда, чтобы доказать
фальсификацию.
Со времени процесса над Дрейфусом
подложные письма являются классическим
средством политической реакции. Не было
недостатка в таких письмах и в тайной войне
против ГДР.
Утром 28 января 1955 года в министерство
внешней торговли Швеции поступило письмо,
отправителем которого значилось
Министерство внешней и внутригерманской торговли
ГДР. Письмо было передано в
соответствующий отдел, где его прочли и удивились. В
этом письме министра правительства
королевства Швеции ставили в известность о том,
что ГДР расторгла соглашение о торговле
со Швецией, которое было подписано
незадолго до того, 11 декабря 1954 года.
152
Процитируем выдержку из письма:
«Парижские соглашения вынуждают нас
перевести нашу промышленность на
производство средств вооружения с тем, чтобы
защитить наши социальные завоевания.
Согласованные в соответствии с соглашением
о товарообороте поставки текстильных
изделий, автомашин, продукции точной механики
и оптики, машин всех видов не могут быть
выполнены, т. к. эта продукция в ближайшее
время будет нужна для удовлетворения
потребностей внутри страны и стран народной
демократии. Обращаем Ваше внимание на то,
что мы не заинтересованы в импорте такой
сельскохозяйственной продукции, как сыр,
сливочное масло, яйца и рыба, а нуждаемся в
железе, стали и железной руде для развития
нашей военной промышленности.
Надеюсь, что Вы с пониманием
отнесетесь к положению, в котором мы находимся.
Остаемся с наилучшими пожеланиями и
прочее».
Удивленные шведские чиновники
считали, что подпись заместителя министра ГДР
Хюттенрауха под этим письмом не
отличалась от подписи под прежними письмами,
поэтому вряд ли речь могла идти об ошибке
либо подделке. Тем не менее решили
сделать запрос в Берлин. Оттуда пришел ответ,
что никто и не думает разрывать соглашение
и что письмо о его расторжении никто не
посылал.
Эксперты установили, что речь шла о
весьма искусной подделке. Какую цель она
преследовала, понятно каждому: хотели
испортить только что установленные официальные
153
отношения между ГДР и Швецией и дать
повод для обвинения республики в том, что
она отдает предпочтение вооружению.
Точное число таких фальшивок, видимо,
никогда не удастся установить, ибо многие
получатели принимали их за подлинные
письма и по понятным соображениям
никогда не признавались потом, что попались на
удочку фальсификаторов. Однако целый ряд
подобных документов был предан огласке.
В декабре 1954 года министерство
экономики Турции получило письмо от
внешнеторгового объединения ГДР: «Намеченное
сооружение завода по ремонту автомобилей мы,
к сожалению, должны отложить до 1956—
1957 годов из-за затруднений с валютой и
сырьем. По той же причине мы не сможем
в ближайшее время выполнить обещание о
поставках автомашин производства завода
ИФА».
Министерство экономики КНДР получило
3 декабря 1954 года следующее сообщение:
«Ввиду трудного положения с валютой и
сырьем мы, к сожалению, вынуждены
выслать вам счет за револьверный токарный
станок типа ДРС-63, посланный ранее вашей
молодой строящейся республике в качестве
подарка».
Объединение «Индустриимпорт София»
получило следующее письмо: «На ваше
письмо от 14 октября 1954 года мы, к сожалению,
должны ответить, что из-за валютных и иных
затруднений в промышленности нашей
страны мы не сможем реализовать заключенные
с вами договоры об импорте
хлопчатобумажных и других тканей».
154
Все письма были подложными.
Хотя во многих случаях не представляло
труда обнаружить подлог (фальсификаторы,
возможно, даже предвидели это), тем не менее
определенная цель все же достигалась:
подрывалось доверие к ГДР как партнеру. Некоторые
фирмы задумывались над тем, не предпочесть
ли связям с ГДР отношения с другими
странами.
Однако таких было немного.
Стокгольмская фирма «Сукаб» направила
внешнеторговому объединению по компенсационным
сделкам ГДР 5 февраля 1955 года следующее
письмо: «В вашем письме от 13 ноября 1954 года вы
говорите о письмах на поддельных бланках
внешнеторговых объединений ГДР,
содержащих ложную информацию о якобы
ограниченных экспортных возможностях ГДР. Вы просили
нас сообщать вам о подобных письмах,
попадающих в наши руки. Направляем вам сегодня
фотокопию одного письма, которое мы
получили из министерства иностранных дел вашей
страны. Так как его содержание и подписи под
ним, по всей вероятности, являются
подложными, мы считаем вопрос исчерпанным,
посылая Вам прилагаемую копию. С уважением...
и т. д.»
С помощью подложных писем
предпринимались попытки нарушить ритм экспортных
поставок и тем самым поставить под угрозу
срыва выполнение плана. Так, предприятие
«Электромоторенверк» на поддельном бланке
внешнеторгового объединения по экспорту
капитального оборудования получило указание
остановить производство моторов,
приспособленных к работе в тропических условиях.
155
Народное предприятие «Генри Пельс» в
Эрфурте получило информацию следующего
содержания: «Наш голландский партнер по
экспорту вследствие затруднения с расчетами
отказался от обязательств по договорам о
поставке металлургических ножниц. Так как мы
в настоящее время не уверены, сможем ли мы
подыскать для реализации этого заказа
нового партнера, просим остановить изготовление
ножниц с тем, чтобы обеспечить выполнение
других, более важных заказов».
Но фальсификаторы не ограничивались
попытками создать трудности для ГДР в
международной сфере. Им хотелось создать хаос и
внутри страны.
В первые годы этой цели пытались добиться
подделкой продовольственных карточек.
Бывший агент, некий Хике, после перехода в ГДР
показал, что «Герд Байтц на одном рабочем
совещании предложил организовать печатание
поддельных продовольственных карточек ГДР
с тем, чтобы рассылать их функционерам
первичных организаций СЕПГ и других массовых
организаций, а также активистам. Байтц пытался
тем самым подкупить этих людей, подорвать
их авторитет в глазах населения и нарушить
нормальное снабжение населения».
Некая Аннелизе Гляйбе, которую
завербовала «Группа борьбы», добровольно явилась
в органы госбезопасности ГДР. На
пресс-конференции в 1955 году она заявила следующее:
«Поддельные продовольственные карточки
мне присылал Паульсен. Каждый раз речь шла
о неимоверно большом количестве карточек.
Однажды, когда он передавал мне 50 листов
талонов на мясо и жиры, он сказал: «Мы напе-
156
чатаем поддельные карточки на 50 тонн
продовольствия. На Востоке удивятся, когда их
запасов не хватит для того, чтобы отоварить
карточки. Им придется изменить свои планы. Если все
пойдет гладко, только эта акция нанесет
Востоку ущерб на сумму свыше миллиона марок».
Сегодня некоторые из терминов нуждаются
в пояснении. В то время каждый гражданин
ГДР получал продовольственные карточки,
обеспечивавшие его питанием в зависимости
от выполняемой работы. Их можно было
отоварить в определенном магазине, и в зависимости
от количества прикрепленных карточек
кооперативные магазины и частные торговцы
получали товары.
Граждане, которые выезжали на
определенный срок в командировку, отпуск и т. п., могли
обменять часть своих карточек на путевые
талоны, которые принимались в любом магазине.
Если кто-либо предъявлял в магазин слишком
большое количество путевых талонов,
снабжение в течение нескольких дней могло быть
дезорганизовано. Кроме того, если эти талоны
предъявлялись на определенный ассортимент
продуктов, то без особых усилий можно было
добиться того, что эти продукты исчезли из
магазинов. Логическим следствием этого было
недовольство населения и дезорганизация
торговли.
Христиан Буш, агент «Группы борьбы»,
признался в том, что он получил и распределил
следующее количество поддельных
продовольственных карточек: 5750 талонов на жиры
по 10 г (57,5 кг), 5750 талонов на мясо по 50 г
(287,5 кг), 100 талонов на уголь по 200 кг
каждый, 100 талонов на бензин по 5 л каждый.
157
Нетрудно себе представить, какой хаос мог
возникнуть из-за того, что сотни агентов
постоянно «распространяли» такое количество
продовольственных карточек.
Позднее перешли к другим
фальсификациям.
25 апреля 1953 года по телеграфу были
отправлены шесть денежных переводов на
общую сумму 365 тысяч марок в следующие
адреса: Берлинская городская контора банка,
отделение Немецкого экономического банка
в г. Эберсвальд и отделение Немецкого
экономического банка в г. Кенигсвустерхаузен. Так,
в телеграмме, полученной в Эберсвальде,
говорилось: «По поручению Министерства
финансов зачислите на счет сталеплавильного
завода в Финове 120 тысяч марок и на счет
краностроительного завода «Абус»— 50 тысяч
марок». Бухгалтеры указанных заводов были
предупреждены (они получили ранее тоже
поддельный циркуляр Министерства финансов
ГДР) о том, что переводимые суммы следует
использовать на выплату премиальных и на
организацию досуга трудящихся.
План был продуман во всех деталях. В
случае его осуществления:
— предприятия выплатили бы более
высокие премии, чем прежде;
— если бы подделку обнаружили уже на
предприятиях, то пришлось бы проверить все
другие переводы, предназначавшиеся для
выдачи премиальных. При этом нельзя
было бы избежать задержек с выплатой
премий;
— только в г. Эберсвальде денежное
обращение за сутки увеличилось бы на 170 тысяч
158
марок. Торговля не была бы в состоянии
справиться с этим увеличением;
— нарушилось бы обращение наличных
денег, что породило бы недоверие к
банковской системе и валюте страны.
Эмиссионный банк ГДР 15 апреля изменил
коды денежных переводов по соображениям
безопасности. Фальсификаторы этого не знали,
и акция провалилась, не успев начаться.
Это говорит о том, что все подделки были
возможны лишь потому, что стратеги тайной
войны получали информацию о необходимых
фактах от своих шпионов. Одним словом, все
фронты этой войны были тесно связаны друг
с другом.
«Штерн» в своем репортаже подтверждает
эту практику: «В качестве особого акта
сопротивления придумали следующее: на
поддельных бланках министерств и органов управления
советской зоны отправлялись указания
некоторым предприятиям, требовавшие
немедленного прекращения выпуска определенных
видов продукции. Одновременно также на
поддельных бланках соответствующих
предприятий их клиентам сообщалось, что сделанные
заказы не могут быть выполнены из-за
технических трудностей».
Это было в середине 50-х годов. Пятнадцать
лет спустя ГДР уже была признана в
дипломатическом отношении многими странами и вела
торговлю со всем миром — фальсификации
подобного рода, однако, не прекратились. В
начале июля 1969 года средства массовой
информации ФРГ распустили слух о том, что
ГДР тайно поддерживает торговые отношения
с Родезией. Датская пароходная компания
159
«А. X. Бассе» заявила, что зафрахтованное ею
судно «Гудвин» погрузило в Замбии и Малави
табак для ГДР, который никакого отношения
к Родезии не имеет, что видно из фрахтовых
документов. Кроме того, в договоре «между
пароходной компанией и собственником груза
было зафиксировано положение, что
перевозимый товар не должен быть родезийского
происхождения».
Еще в 1896 году Золя обвинил инспираторов
«дела» Дрейфуса в том, что в своей кампании
беспардонной клеветы они воспользовались
услугами бульварной печати. Это еще в
большей степени относится и к стратегам 30-летней
тайной войны против ГДР, тем более что
использование прессы здесь продолжалось
десятилетиями.
Объемы настоящей книги не позволяют нам
даже в масштабе 1 к 1000 рассмотреть все виды
лжи и клеветы. Этот период включает в себя
более 10 тысяч дней, и не было почти ни одного
дня без лжи, фальсификации и провокации по
отношению к ГДР.
5 июля 1949 года в западноберлинской
газете «Тагесшпигель» появилась статья о
«движении ирреденты». Словарь иностранных слов
переводит термин «ирредентизм» как
«носящее националистическую и шовинистскую
окраску движение национальных меньшинств с
целью воссоединения со своей родиной». В
статье говорилось: «Ирредента предполагает
наличие страны — родины, в данном случае
Федеративной Республики Германии. И от нее
в первую очередь должно исходить движение
ирреденты... Тактика может быть различной.
Все то, что рекомендуется восточногерманской
160
ирреденте, должно увязываться с интересами
родины — западногерманского государства».
В печати ГДР началась атака на деятелей
культуры ГДР. Подлая клевета была высказана
в адрес Анны Зегерс. Шпрингеровская газета
«Ди вельт» 29 июля 1953 года писала, что
«первая писательница СЕПГ» якобы страдает
алкоголизмом.
7 февраля 1954 года газета «Вельт ам
зоннтаг» вышла с крупным заголовком
«Беспорядки на предприятиях Восточной Германии.
Арестовано 160 человек». 48 часов спустя ведомство
печати при Совете Министров ГДР предложило
корреспонденту агентства Рейтер и главному
редактору западноберлинского бюро газеты
«Ди вельт» совершить поездку по ГДР и
ознакомиться с реальной действительностью. Оба
приняли приглашение и на следующий день
отправились в поездку, причем ее маршрут,
выбранный ими самими, проходил через завод
«Лейна» имени В. Ульбрихта, который был под
особым обстрелом западной пропаганды. Там
корреспондентам были предоставлены все
возможности для откровенного разговора с
рабочими и служащими.
После бесед и осмотра предприятия оба
журналиста единодушно отметили, что
опубликованные в газетах Западной Германии и
Западного Берлина сведения о ГДР лишены всякого
основания, и обещали объективно рассказать
на страницах печати о своих впечатлениях от
поездки.
В мае того же года западноберлинская
газета «Таг» опубликовала новую «сенсацию» под
заголовком «Призрак голода бродит по
советской зоне. Нет картофеля, в государствен-
161
ных и кооперативных магазинах нельзя купить
мяса, не хватает жиров».
15 июля того же года Эрнест Д. Солтер
писал в газете «Нойе цайтунг» (издававшейся
для американских военнослужащих на
немецком языке) о сельском хозяйстве ГДР
следующее: «На ферме 12 молочных коров и 12 телят.
Все они больны туберкулезом, поэтому их не
принимают на мясо. Превращение
самостоятельных крестьян в наемных рабочих и их
принудительное переселение в села привело
к небывалому снижению уровня
сельскохозяйственного производства. Поля сплошь
покрыты сорняками. Состояние дел
показывает, что прежнее помещичье хозяйство в
Мекленбурге намного превосходило по своим
показателям нынешнее, основанное на
принуждении сельское хозяйство СЕПГ».
Вот некоторые заголовки из газет середины
августа 1954 года: «Западноберлинский врач
попал под огонь, открытый народной
полицией», «Кровавое нападение в районе
Драйлинден». 14 августа западноберлинская газета
«Дер абенд» сообщила: «Западноберлинский
адвокат д-р Конрад Деббеке из Ванзее сегодня
в 2 часа ночи умер от пулевых ран в
потсдамской больнице».
В действительности же д-р Деббеке
(которого в Западном Берлине несколько месяцев
до этого события лишили права вождения
автомашины по причине нервного заболевания
и нарушения кровообращения) не выполнил
предписания поста народной полиции
остановить машину и поехал прямо на
полицейского, который буквально в последний момент
отпрыгнул в сторону. Полицейский был вынуж-
162
ден открыть огонь по скатам автомашины,
которая в конечном счете остановилась. При
этом д-р Деббеке получил ранение. Он
попытался при аресте откупиться, предложив
полицейскому деньги. Ему сделали перевязку
и направили в больницу Потсдама. Там его
навестила жена, удостоверившаяся в том,
что он жив и находится вне опасности.
В принадлежащей концерну Шпрингера
газете «Ди вельт» 29 сентября 1954 года была
опубликована клеветническая статья в адрес
бургомистра Дрездена Вайдауэра. Его
обвинили в том, что он не проявляет никакой
заинтересованности в судьбе картин Дрезденской
галереи. Ему приписывали высказывание, что
«не стоит из-за размалеванного полотна
ссориться с русскими». Вся эта инсинуация
публиковалась под громким заголовком
«Сикстинская мадонна продана русским».
В июле 1959 года журнал «Шпигель»
опубликовал заметку об офицере ГДР, который
после драматического побега с трудом
добрался до Западного Берлина. «Беглец» не владел
элементарной терминологией Национальной
народной армии ГДР: рассказывал о «главной
штаб-квартире», цитировал слова «верховного
главнокомандующего» и т. п. Таинственный
офицер показывал также фотографию какого-
то несуществующего «генерала».
Единственная цель всей этой выдумки состояла в том,
чтобы изобразить армию ГДР как «агрессивную
силу».
В середине 1961 года в ФРГ
распространилась эпидемия полиомиелита. Министерство
здравоохранения ГДР предложило помощь
в виде поставок вакцины для прививок. Вслед
163
за этим в бюллетене «Остшпигель» появилось
утверждение: «Завод медицинских препаратов
в Дрездене не может выпускать прививочные
средства, так как ему не хватает сырья. Кроме
того, у самой ГДР недостаточно вакцины для
своих нужд».
В действительности же ГДР имела
достаточные запасы средств для прививок, как в жидком
виде, так и в виде драже.
Кроме того, завод медицинских препаратов
в Дрездене никогда не выпускал прививочные
средства.
В дни перед рождеством 1964 года стали
распространяться странные сообщения об
авиакатастрофе под Магдебургом. «Загадка
падения самолета под Магдебургом»,—
писала западноберлинская газета «Шпандауэр
Фольксблатт» 23 декабря. На самом деле не
было никакой загадки, потому что не было
авиакатастрофы.
Иногда можно было прочитать и такое:
«Расчеты Бонна на неурожай в ГДР не
оправдались. Правительство ФРГ надеялось на то,
что Ульбрихт ввиду плохого урожая будет
склонен пойти на политический компромисс,
для того чтобы получить от ФРГ
экономическую помощь». («Шпигель», 5 ноября
1965 г.)
В сентябре 1967 года западноберлинская
газета «Нахтдепеше» сообщила следующее:
«Власти ГДР прекратили выплату пенсии
писателю Арнольду Цвейгу. Об этом стало
известно из письма писателя своим друзьям —
одной супружеской паре, живущей в Израиле.
Писатель сообщил также, что пенсию
перестали платить после того, как он не разрешил ис-
164
пользовать свое имя в идеологическрй
кампании против Израиля».
Два дня спустя за дело взялся король
прессы Аксель Шпрингер. Его газета «Морген-
пост» писала: «Арнольд Цвейг, живущий в
«зоне» писатель с международной
известностью, совершил драматический акт разрыва
с режимом СЕПГ. В наполненном страстью
письме в адрес союза писателей Израиля он
написал следующее: «Жизнь в Германской
Демократической Республике является адом...
пусть они меня расстреляют, если посмеют».
Последовательный и мужественный выход
80-летнего брата Стефана Цвейга из когорты
литераторов, поддерживающих Ульбрихта,
означает, по мнению политических
наблюдателей, беспрецедентный позор для режима
СЕПГ перед международной культурой».
Предоставим слово Арнольду Цвейгу
(который никогда не был братом Стефана Цвейга,
что известно даже людям малообразованным):
«Еще никогда, даже в коричневом рейхе г-на
Геббельса, обо мне не распространяли такую
махровую ложь. Каждое слово, каждый знак
препинания являются выдумкой. В течение
многих лет я неоднократно заявлял, что
нигде не чувствовал себя так хорошо, как в
ГДР».
Через 24 часа газета «Моргенпост» дала
задний ход: «В нашем вчерашнем номере
допущена ошибка, о которой мы сожалеем.
Само собой разумеется, что Арнольд Цвейг
и Стефан Цвейг не являются братьями...
Израильский посол в ФРГ высказался по поводу
событий вокруг Арнольда Цвейга...
сдержанно».
165
Нередко в качестве «оружия»
использовались и фотографии, как это, к примеру, было
в западногерманской газете «Франкфуртер
альгемайне цайтунг» от 10 сентября 1974 года.
На снимке была изображена деревня на севере
ГДР, в Мекленбурге, на переднем плане —
стадо гусей, погоняемое стариком. Текст под
фотографией гласил: «Если однажды мир
погибнет, то здесь это заметят через сто лет,—
так шутили прежде. Тот факт, что сейчас в
Мекленбурге социализм, его жители, конечно,
чувствуют уже 25 лет. Путешествующий по
Мекленбургу приходит к выводу, что он
совершает поездку в прошлое. Кажется, что время
остановилось 30 или 40 лет назад. Конечно же,
и здесь имеется прогресс, и СЕПГ неустанно о
нем трубит. Но не все, что рекламируется
как прогресс, воспринимается как таковой
самими мекленбуржцами. Кто знает, не
чуствовал бы себя этот старик лучше, если бы вместо
этого стада гусей и приусадебного садика он
имел бы в своей собственности поле и луг,
которые сейчас принадлежат
сельскохозяйственному производственному кооперативу?»
Что все это значит? Прежде всего, откуда
газета знает, что этот старик раньше имел
поле и луг? И далее: жители этого района
ощущают социализм, а время остановилось
30 или 40 лет назад? Как согласовать это друг
с другом? Главная цель: сказать хотя бы еще
одно плохое слово в адрес ГДР.
В 1976 году корреспондент Вальтрауд
Рафаэль посетила новые детские ясли в Торгау
и сфотографировала там группу детей в
полосатых махровых халатиках. Агентство
Центральбильд (ГДР) распространило эту фотографию
166
22 ноября 1976 года с подписью:
«Фотокорреспонденту не удалось уговорить малышек
сделать для съемки веселые лица. Но,
плескаясь в бассейне яслей, они обычно веселятся
вовсю. Для того чтобы детишки не
простужались, работники яслей сшили для них теплые
халатики». Фотография была послана на
конкурс в Амстердам, и фотокорреспондент
получил грамоту и медаль за лучший снимок.
В июньском издании
антикоммунистического бюллетеня «Голос мучеников» эта же
фотография была опубликована под заголовком:
«Дети в одежде уголовников. Фотография,
тайно привезенная из концлагеря в Советском
Союзе. Эти дети родились в лагере и будут
находиться там до тех пор, пока не будут
освобождены их родители». Как говорится,
комментарии излишни.
Поездку в Москву председателя Совета
Министров ГДР Вилли Штофа в 1976 году
газета «Ди вельт» от 13 декабря
комментировала так: «Неожиданный визит В. Штофа в
Москву и пленум ЦК СЕПГ, на котором
обсуждалось в качестве главного вопроса
экономическое положение, характеризуют внутренние
трудности, с которыми пытается справиться
режим СЕПГ».
Западная пресса часто ссылалась на
несуществующих «дипломатов государств
восточного блока». Например, 5 сентября 1977 года
в газете «Ди вельт» говорилось: «По оценке
дипломатов ряда государств восточного блока,
руководство СЕПГ имеет дело только с
первыми признаками внутреннего кризиса,
который..., возможно, станет наиболее тяжелым
для ГДР».
167
Большое распространение получила также
фальсификация Документов, фабрикуются
фальшивые документы, которые выдаются за
подлинные.
Так, в декабре 1965 года журнал «Шпигель»
опубликовал под броскими заголовками
«Записки Пеньковского», которые якобы
передал на Запад один «перебежчик». 28 декабря
1977 года западногерманское агентство ДПА
разъяснило: «В качестве примера того, как
ЦРУ подбрасывает пропагандистский материал,
газета «Таймс» назвала публикацию «Записок
Пеньковского». Позднее выяснилось, что
никаких «записок» не существовало.
ВОПРОСЫ,
ОБРАЩЕННЫЕ КО ВРЕМЕНИ
Вопрос: Рассказ о фальсификациях
впечатляет, хотя Вы сказали, что это не составляет
и сотой доли содеянного. Почему же Вы тогда
упомянули еще и дело Дрейфуса?
Ответ: Дело Дрейфуса старое, уже
вошедшее в историю доказательство того, что
находящаяся у власти буржуазия не брезгует ничем,
защищая свои интересы. Это происходит
всегда и везде, принадлежность к какой-либо
национальности не играет роли. С таким же
успехом мы могли бы привести другой пример.
Мы имеем в виду дело с эмсской депешей.
Вопрос: А что это за история?
Ответ: Это дело сыграло видную роль
в развязывании франко-прусской войны 1870—
1871 гг. В напряженной обстановке, возникшей
в результате борьбы за гегемонию на
континенте между Францией и Германией во главе с
Пруссией, канцлер Бисмарк самым
бессовестным образом сократил и переиначил текст
сообщения о встрече своего короля с
французским посланником, которая состоялась в
курортном местечке Бад Эмс, и передал его в
таком виде для опубликования. В итоге
шовинисты в Париже получили повод к войне, а
«патриотические души» немцев пришли в
возбуждение из-за грубых оскорблений,
которые были будто бы нанесены прусско-
169
му королю, да еще во время отдыха на
водах.
Фальсификации широко использовались в
качестве средства осуществления буржуазной
и феодальной власти задолго до того, как
главным противоречием эпохи стало
противоречие между буржуазией и рабочим классом.
Но с этого момента фальсификация как
средство политики стала использоваться не только
чаще, но и приняла массовый характер. История
борьбы между буржуазией и пролетариатом,
между капитализмом и социализмом является
в значительной степени историей фальшивок,
которые пускались в ход эксплуататорами
против эксплуатируемых. Особенно это
относится к периоду после 1917 года, когда
рабочий класс стал одерживать победу за
победой.
Фальсификация как метод борьбы
начинается с ложных «доказательств»,
представленных Штибером на процессе коммунистов в
Кёльне, и кончается самыми новейшими
достижениями индустрии антикоммунистических
фальшивок.
вопрос: А кем был этот Штибер?
Ответ: Агент прусской полиции,
полицейский шпик во время восстания силезских ткачей
в 1846 году, позднее советник полиции и в
конце концов начальник прусской
политической полиции. По поручению своего короля
Штибер инсценировал процесс против 11
членов Союза коммунистов и представил
материал, доказывающий «заговор с целью измены
родине» и «подрывные намерения». В их числе
письма и протокольные материалы из Лондона,
где работали Маркс и Энгельс,— все, конечно,
фальсифицированное, что и было установлено
170
еще во время процесса. Тем не менее
обвиняемые были осуждены.
Вопрос: Когда Вы говорите об увеличении
числа фальшивок, сделанных с целью
дискредитации коммунистов, то не имеете ли в виду
и недоказанные утверждения, обвинения и
высказывания, приписываемые противнику по
политической борьбе?
Ответ: Нет, никоим образом. Речь идет о
самых обычных фальсификациях, т. е. о
фальшивых документах, лжесвидетельствах,
подделанных письмах, паспортах и даже денежных
знаках. Все эти преступления весьма точно
названы в уголовном кодексе любой страны,
причем указаны меры наказания за эти
деяния.
Вопрос: Вы упомянули о подделке
денежных знаков. Это надо понимать как
предположение?
Ответ: Ни в коем случае. Одно из самых
громких дел о подделке денежных знаков в
двадцатые годы (которые были богаты такими
событиями) касалось выпуска фальшивых
червонцев, имевшего целью подорвать
финансовое положение молодой Советской власти.
Речь идет о советской валютной единице того
времени. С 1922 года после денежной
реформы в СССР стала выпускаться банкнота
«червонец», обеспеченная золотом. В старое время
на Руси были золотые монеты «червонцы».
Новый червонец соответствовал десяти старым
золотым рублям, т. е. речь шла о крупной
валютной единице.
Вопрос: И эти червонцы подделывались?
Ответ: Да, но это не было делом рук
обычных преступников, которые встречаются
171
повсеместно. В 1926—1927 гг. была
запланирована и осуществлена подделка большого
количества червонцев и их доставка в
Советский Союз. В заговоре участвовали
влиятельные экономические и военные круги
Великобритании и Германии. Во главе их стояли
нефтяной магнат, миллиардер сэр Генри Детердинг
и генерал Макс Гофман, бывший начальник
генерального штаба германских вооруженных
сил на Востоке. Барон фон Кляйст, член банды
высокопоставленных жуликов, проболтался
о девизе заговорщиков: «Против России
годится любое средство».
Вопрос: А где печатались эти денежные
знаки и как раскрылось дело?
Ответ: Печатались червонцы в Берлине,
Мюнхене и Франкфурте-на-Майне. А дело
получило огласку сразу в двух местах. В
Ленинграде был арестован бывший ротмистр
Шиллер, который въехал в СССР с тремя тысячами
подделанных червонцев и уже успел
распространить их среди контрреволюционеров. След
его был прослежен через Данциг до Берлина,
вплоть до высших кругов аристократической
эмиграции. Непосредственные изготовители
фальшивых денег — немецкие техники и
грузинские белогвардейцы — тоже хотели
получить свою долю и пытались сбыть свою
продукцию местным банкам. Их арестовали.
В Мюнхене и Франкфурте были конфискованы
большие количества готовых и почти готовых
фальшивых червонцев.
Вопрос; Были ли осуждены
преступники?
Ответ: Нет, их оправдали в суде первой
инстанции. Берлинский суд поддержал точку
172
зрения защиты, которая прямо потребовала
от судей; «Заявите в вашем приговоре, что
советское правительство находится вне закона,
и на этом основании оправдайте обвиняемых».
Это произошло в феврале 1930 года. Более
скандального процесса нельзя себе
представить. Но поскольку такое решение вызвало
повсеместные протесты, а главные преступники
спаслись бегством, был назначен новый суд,
который ради проформы вынес несколько
мягких приговоров и в отношении срока
наказания, и в отношении суммы денежного
штрафа.
Вопрос: Дело с фальшивыми червонцами,
видимо, не было единичным случаем?
Ответ: Конечно, нет. Назовем хотя бы
заключение экспертов по делу о фальшивках,
рассматривавшемуся в Берлине в 1929 году.
Некий д-р фон Фосс, работавший в Союзе
промышленников и не питавший симпатий к
СССР, на процессе заявил: «В течение
последних десяти лет в различных учреждениях
появляется очень много документов, якобы
составленных в России. Что касается меня, то
я работаю экспертом по таким документам
с 1920 года. Их число столь велико и они
появляются в столь различных учреждениях,
что можно уже на одном этом основании
прийти к выводу: их готовят многочисленные
центры, занимающиеся фальсификацией, и
разного рода информационные бюро. Должен
заявить, что преобладающее большинство
документов, по которым мне как эксперту
было предложено сделать заключение, я признал
поддельными».
Действительно, Берлин и Мюнхен еще во
173
времена Веймарской республики стяжали себе
печальную славу центров уголовной
деятельности, имеющей выраженную
антикоммунистическую направленность. Власти всегда
оказывали преступным элементам содействие,
использовали их в своих целях и покрывали их
деятельность. В нацистский период
изготовлением фальшивок занялись непосредственно
власти, а после 1945 года Мюнхен и Западный
Берлин снова стали центрами организации в
больших масштабах антикоммунистической
травли, диверсий, шпионажа и подрывных
акций.
Вопрос: Для чего нужны фальшивки,
которые то и дело разоблачаются? Не приносит
ли это вреда больше, чем пользы?
Ответ: Я не хочу оспаривать тот факт, что
разоблачение фальшивок имело и позитивные
последствия: кое-кто задумался над
происходящим, стал скептически относиться к разного
рода вымыслам. Были и люди, которые
отошли от антикоммунистической деятельности.
Однако число тех, на кого оказывают
воздействие фальшивки, кто отравлен ими, пока еще,
несомненно, велико. Стоит только взглянуть
на обычную практику манипулирования
общественным мнением в буржуазной печати.
Фальшивка подчас в течение недель является
главной темой первых полос газет, а
признание того, что она была обманом, в лучшем
случае находит себе место где-то на последних
страницах. Обычно люди не обращают
внимания на такое опровержение, и поэтому даже
в наши дни о Советском Союзе, ГДР и других
социалистических странах распространяются
нелепые выдумки, хотя они и их сочинители
174
уже много лет назад были разоблачены. Ведь
если бы механизм действовал иначе, число
фальшивок — это можно сказать с
уверенностью — сократилось бы, но ведь дело
обстоит как раз наоборот.
Вопрос: Вы хотите сказать, что фальшивки
находят применение?
Ответ: Совершенно верно. Последние
десятилетия текущего века достаточно ясно
показали: буржуазия не может существовать
без антикоммунизма. Он ей необходим, чтобы
удерживаться у власти, необходим, для того
чтобы продлить время своего господства.
Вспомним, к примеру, с какой быстротой
после второй мировой войны, когда авторитет
Советского Союза был высок, как никогда
ранее, был реанимирован старый призрак
красной опасности. Буржуазия сняла лайковые
перчатки и обеими руками стала разрывать
навозную кучу антикоммунизма. То же самое
произошло после Общеевропейского
совещания в Хельсинки, на проведение которого
империализм был вынужден согласиться после
многолетнего воздействия на него со стороны
социалистических государств. Именно на
примере этого совещания многие люди смогли
увидеть, что социализм и мир связаны воедино.
Никто не думает, что поток безудержной
антисоветской и антикоммунистической
клеветы после Хельсинки был случайным явлением.
Нет, речь шла о том, чтобы любой ценой
сохранить жизнеспособность антикоммунизма, в
котором правящие круги капиталистических
государств видят, пожалуй, единственную
гарантию сохранения своего существования.
И поскольку нет господства буржуазии без
175
антикоммунизма, постольку нет и
антикоммунизма без фальсификаций.
Вы спросили, для чего нужны им
фальшивки? Есть ряд аргументов в их пользу. Наиболее
важные можно сформулировать в следующих
пунктах:
во-первых, для того, чтобы попытаться
придать видимость правды, или по крайней
мере правдоподобия, всякого рода негативным
утверждениям о коммунизме и другой
распространяемой лжи и клевете;
во-вторых, для того, чтобы отвлечь
внимание от собственных проблем, особенно от
покушения на социальные и политические
права рабочего класса и от враждебных миру
действий;
в-третьих, для того, чтобы получить повод
для борьбы против коммунистов, для
оправдания гонки вооружений и политики
агрессии.
Вопрос: А как велик ущерб, наносимый
разного рода фальсификациями?
Ответ: Конечно, объем ущерба нельзя
выразить в цифрах. Это можно сделать лишь
в отдельных случаях, как, например, при
подделке денег или использовании подложных
документов для нарушения торговых сделок.
Однако этот ущерб сам по себе велик, так как
в результате молодые социалистические
государства оказывались в крайне сложном
положении. Но морально-политический урон от
фальсификаций антикоммунизма, введение
людей в заблуждение и воздействие на них
с целью побудить действовать вопреки
собственным интересам — все это значительно
превышает убытки материального порядка.
176
Каждая фальсификация, направленная против
коммунизма, может сыграть в нынешней
Европе роль эмсской депеши с той разницей,
конечно, что в итоге современной войны вряд
ли что-либо от Европы останется. Поэтому
подобные фальсификации являются
преступлением в двояком смысле: уголовно-наказуемым
деянием и преступлением против
человечества.
ТОРГОВЛЯ ЛЮДЬМИ
Когда 1 марта 1932 года был похищен
ребенок полковника авиации Чарльза Линдберга,
известного своим перелетом через
Атлантический океан (позднее, 12 мая того же года,
после долгих отчаянных поисков ребенок был
найден мертвым), в Вашингтоне в течение
нескольких недель был принят закон,
предусматривавший смертную казнь за похищение
людей.
Судьба ребенка Линдберга потрясла
американский народ. Миллионы матерей каждое
утро с нетерпением разворачивали газеты,
внимательно слушали последние известия по
радио, надеясь на то, что маленький Линдберг
все же будет найден. Шантаж и убийства уже
тогда были обычными явлениями,
свойственными американскому образу жизни.
Судьба похищенного ребенка вызвала
сочувствие у всех американцев от
тихоокеанского до антлантического побережья страны,
независимо от того, были они бездомными
бродягами или банкирами с Уолл-стрит. Когда
наконец был задержан человек, на которого
падали серьезные подозрения, но чья вина не
была полностью доказана, суд без колебаний
отправил его на электрический стул.
Конечно, все это произошло задолго до
того, как фашисты в концентрационных
лагерях в массовом порядке убивали детей, отправ-
178
ляли их в газовые камеры. Позднее
американские убийцы в военной форме расстреливали
детей из автомата во Вьетнаме. Но и в наше
время преступления против детей вызывают
те же эмоции, что и случившееся полвека назад
убийство ребенка Линдберга. Ведь вследствие
этого в США был принят закон, который
должен был гарантировать детям большую
безопасность.
2 июля 1977 года на автостраде между
Магдебургом и пограничным пунктом
Мариенборн погиб Эмануэль Хольцхауэр — ему было
только 5 месяцев и 20 дней. Его трагическая
судьба является одним из наиболее горьких
событий в летописи тайной войны, которую с
преступной жестокостью ведут организации
по торговле людьми, действующие как
бандитские подразделения.
В данной связи всегда повторяют
утверждение, что в таких случаях речь идет о содействии
человеку, желающему быть свободным.
Следует отметить, что вербовка квалифицированных
специалистов играла с первого дня тайной
войны совершенно особую роль.
Провозглашенный тезис «из затеи с ГДР ничего не должно
получиться» мог иметь шанс на успех лишь в
том случае, если бы республику покинули
знающие эксперты, опытные врачи, научные
работники с результатами научных
исследований, оплаченных ГДР.
Утечка мозгов осуществлялась на разных
уровнях. Фирма по производству охотничьего
оружия «Ваффен — Франкония» (г. Штуттгарт,
ФРГ), к примеру, многие годы в своем
рекламном каталоге специально указывала, что ей
удалось «привлечь специалистов из г. Зуль
179
(ГДР)», которые передали свой богатый опыт.
Хотя вербовка людей велась прежде всего с
целью получения прибыли, но осуществлялась
она и с разрешения властей ФРГ.
В июле 1961 года в Верховном суде ГДР
слушалось дело по обвинению Ганса Адамо и
четырех других лиц в преступной деятельности
по похищению людей.
Адамо после окончания войны работал в
г. Хеттштедт художником и графиком. В 1949
году он поступил учиться в техникум и после
его окончания стал работать архитектором
строительного бюро в г. Дессау.
Из судебного протокола:
Председатель суда: Сколько Вы
зарабатывали?
Адамо: В последнее время я зарабатывал
1300 марок.
Прокурор: Может быть, Вас ущемляли как
личность и Вы бедствовали?
Адамо: Нет, меня не притесняли. Я не
бедствовал.
Вот как ввязался он в тайную войну. В
1952 году он в составе студенческой группы
совершил экскурсию для осмотра новостроек
в Берлине и Потсдаме. В то время в Западном
Берлине проходил т. н. «студенческий съезд».
Адамо пришла в голову идея посетить этот
съезд, он поехал туда, официально
зарегистрировался как делегат. К нему был прикреплен
представитель студенческого объединения
западноберлинской Инженерной школы некий
г-н Гофман. Он на правах «доброго друга»
вручил Адамо несколько книг по
строительству. За их получение нужно было расписаться
на квитанции, и Гофман посоветовал ему «из
180
соображений безопасности» поставить не свою
фамилию, а псевдоним Хенниг. В одну из
встреч Гофман объявил, что он является
сотрудником Федеральной разведывательной
службы ФРГ, и дал Адамо понять, что впредь
он должен под псевдонимом Хенниг
выполнять шпионские задания, в противном
случае о его контактах станет известно властям
ГДР.
Из показаний Адамо на суде: «Я
неоднократно получал задания составлять и
передавать характеристики на ученых, инженеров,
врачей, химиков и других специалистов. Эти
характеристики затем использовались при
вербовке. Первое задание я получил в 1954 году.
Гофман сказал, что, если на основе сообщенных
мной данных удастся заполучить
высококвалифицированных специалистов из ГДР, мне будет
выплачена премия».
Председатель: Таким образом, речь шла
о поштучной оплате?
Адамо: Да.
Председатель: А почему Вы должны были
выполнять подобные задания?
Адамо: Мне пояснили их смысл следующим
образом: с помощью целенаправленной
вербовки специалистов предполагалось подорвать
экономику ГДР и рано или поздно довести дело
до экономического хаоса в республике, что
привело бы к ликвидации политического
режима и облегчило присоединение ГДР к Западной
Германии... Из высказываний Гофмана
вытекало, что весь «свободный мир» заинтересован в
организации вербовки людей в ГДР.
Председатель: А какую роль играл при
этом Западный Берлин?
181
Адамо: В Западном Берлине людей
встречали, и через эту дверь «свободного мира»,
как через шлюз, отправляли на Запад.
Председатель: Так дословно сказал
Гофман?
Адамо: Да, так было сказано, причем было
употреблено именно это выражение —«шлюз
для людей».
Председатель: Какие инструкции Вы
получили относительно содержания
характеристик?
Адамо: Практически интересовало все:
образ мыслей людей, сильные и слабые стороны
их характера.
Председатель: Вы выполняли эти
поручения?
Адамо: Я подготовил около 100
характеристик. Гофман сказал мне, что никакая экономика
долго не выдержит постоянной и
систематической утечки специалистов. В ряды интеллигенции
следует внести бациллу неуверенности. Это
окажет воздействие и на рабочих, среди
которых специалисты пользуются доверием. Если
же затем специалисты покидают страну, это,
безусловно, подрывает доверие людей к
государству.
Председатель: Вы ежедневно встречались
с людьми, на которых писали характеристики,
здоровались с ними по утрам, дружески
прощались после работы?
Адамо (после длительного молчания): Если
однажды повстречаешься с этими людьми из
западногерманской или другой спецслужбы,
остается лишь два пути: либо решительно
порвать с ними, либо смириться с тем, что выхода
нет.
182
Рольф Шуман, представший перед судом
на том же процессе, работая на берлинском
заводе «Электроколе», взялся уговорить двух
специалистов своего предприятия покинуть ГДР
и перейти на работу в компанию
«Нобель-динамит АГ» в ФРГ.
Людвиг Глейх, бывший работник частного
предприятия в г. Радебойль, хозяин которого
нелегально выехал из ГДР и открыл новое дело
в ФРГ, во время поездки к родственникам в
Западную Германию в 1960 году посетил своего
бывшего хозяина и получил от него задание
завербовать для переезда на Запад нескольких
военных специалистов, работавших на
предприятии в Радебойле. Для того чтобы придать
вес своим уговорам, хозяин передал
фотографии частных домов, которые будут строиться
для «всех желающих» в ФРГ.
Нередко завербованных специалистов сразу
(или позднее, когда они сталкивались с
трудностями) привлекали для выполнения
шпионских заданий. Студент Петер Зоннтаг
познакомился в студенческом кафе «Цум ротен
Оксен» с двумя американцами, которые
представились как Ольсен и Марк — работники
американского информационного бюро в ФРГ. Они
дали понять, что могут в случае необходимости
оказать финансовую помощь. Зоннтаг сказал
о своем желании совершить поездку в
Советский Союз. Американцы заверили, что они не
будут мелочны при оплате расходов. Но
американцы посоветовали ему не ездить одному.
Зоннтаг обратился к своему другу Науману,
и они сразу же нашли общий язык. Американцы
предложили им подписать обязательство
хранить молчание по поводу достигнутой догово-
183
ренности, в котором предусматривалась в
случае нарушения уголовная ответственность по
законам США (это на территории ФРГ!). После
этого янки больше не церемонились со
студентами. На одной из конспиративных квартир в
г. Франкфурт-на-Майне оба студента прошли
соответствующую подготовку, и затем им дали
конкретные задания. Особое внимание они
должны были обратить на места расположения
советских ракет и заводы, на которых
производятся эти ракеты. Кое-что американцам было
известно, студенты должны были узнать
дополнительные детали. Зоннтаг и Науман
отправились в поездку, проявили должное
усердие при выполнении полученных заданий,
а 27 сентября 1961 года были задержаны на
пограничном пункте в Черновцах. В их
багаже были найдены пленки, блокноты с
записями, симпатические чернила. Каждый из
них был приговорен к 12 годам лишения
свободы.
После обеспечения безопасности границ
ГДР 13 августа 1961 г. уголовный аспект
деятельности торговцев людьми стал еще более
очевидным. Стали организовываться банды,
члены которых пытались преодолевать
пограничные сооружения самым авантюрным
способом. В первые годы усилия концентрировались
на строительстве подземных тоннелей,
которые проходили под границей между Западным
Берлином и столицей ГДР.
Учитывая, что риск провала постоянно
увеличивался, находилось все меньше и
меньше желающих рыть тоннель за деньги. На
смену им пришли организации по торговле
людьми. Хотя в ведомствах, полицейских участ-
184
ках и контрольных органах ФРГ и Западного
Берлина имелась полная ясность по поводу
уголовно-наказуемого характера деятельности
этих организаций, им было позволено
действовать довольно долго.
Журнал «Штерн», считающийся серьезным
изданием, в своем номере от 15 февраля
1979 года подвел следующий итог на примере
одной из организаций по торговле людьми:
«То, что в 1961 году западноберлинские
студенты начали на примитивной идеологической
основе, быстро превратилось в дело большого
бизнеса. В короткий период времени цена за
доставку одного специалиста на Запад
выросла с 10 тыс. до 30 тыс. марок. Эти суммы
выплачивались и в тех случаях, когда бегство
заканчивалось неудачей из-за дилетантства в
его подготовке. Профессиональные
вербовщики пользовались в период апогея «холодной
войны» поддержкой западноберлинской
полиции и западных спецслужб, которые
предоставляли денежные средства и поддельные
документы. ЦРУ, западногерманская федеральная
разведывательная служба в Пуллахе и
федеральное ведомство по защите конституции в
Кёльне были заинтересованы в том, чтобы и
после возведения стены в Берлине
содействовать бегству на Запад
высококвалифицированных специалистов из ГДР, с тем чтобы
ослаблять республику и получать интересующую
информацию».
Первым важным событием политики
разрядки стало транзитное сообщение, которое
с 3 июня 1972 года дало возможность
миллионам жителей ФРГ и Западного Берлина ездить
через ГДР, не подвергаясь контролю и не
185
испытывая других неудобств.
Запломбированные западногерманской таможенной службой
грузовые автомашины могли без контроля
следовать через ГДР, исключая те случаи, когда
народная полиция республики имела
«обоснованные подозрения», что нарушаются правила
транзитного сообщения.
В это время начала действовать организация
Кая Мирендорфа. Мясник по профессии, сын
содержательницы притона, он тогда работал
управляющим домами в Западном Берлине,
ведал, в частности, жильем для американских
военнослужащих в аристократическом районе
города — Целендорфе. Мирендорф завел
дружбу с сотрудниками военной полиции США
в Западном Берлине, которым для
бесконтрольных поездок между Востоком и Западом
было достаточно военной формы, автомашины
с американским номером и предписаний
военной комендатуры США в Западном Берлине.
В одной из типографий города по заказу
Мирендорфа было напечатано более тысячи
бланков таких предписаний, он также достал
необходимые печати и подделал подписи. И вот
за деньги и бесплатное посещение публичных
домов военнослужащие США стали совершать
рейсы между Западным Берлином и
Гельмштедтом (ФРГ), подбирая на транзитных путях
через ГДР лиц, желающих перебраться на
Запад.
В августе 1973 года органам американской
администрации в Западном Берлине стало
известно об этом, и Мирендорфа вызвали на
допрос. Он не стал упираться и откровенно
назвал тех, кто ездил и за какую плату.
Американцам пришлось выслушать со сто-
186
роны русских и властей ГДР протесты по поводу
«нарушения международного права».
Мирендорф в 1973 г. перенес свою деятельность из
Западного Берлина в ФРГ.
Новые планы Мирендорфа были задуманы
в широком масштабе. В городке Келлингхузен,
расположенном севернее Гамбурга, он
приобрел на имя жены роскошную виллу и
реорганизовал свою организацию по образу и подобию
крупного предприятия. Теперь в его
подчинении находились: начальник оперативного
отдела, руководитель западноберлинской группы,
начальник группы обеспечения и даже отдел
«исследований и создания новых разработок».
В период расцвета «предприятия» у
Мирендорфа были: 7—9 человек руководящего состава,
свыше 100 водителей, 20—30 курьеров,
специалист, занимавшийся устройством тайников в
автомашинах, и свыше 100 автомашин, которые
были специально переоборудованы для тайной
перевозки людей.
Водителей для столь опасного дела
вербовали главным образом в среде уголовников.
Мирендорф говорил: «Я беру
преимущественно тех, кто вышел из тюрьмы; они испытывают
нужду в деньгах и не хнычут, когда
попадаются».
Мирендорф разработал изощренную
систему шантажа, заставлял вывезенных его
организацией лиц немедленно брать банковский
кредит.
Журнал «Штерн» завершил описание
деятельности Мирендорфа так: «Хотя помощь в
организации бегства из ГДР по нашим законам
не является уголовно-наказуемым деянием,
организаторам нелегального перехода людей
187
на Запад приходится во многих случаях
нарушать многие другие законы».
Эти слова имеют значение, поскольку, даже
если не говорить о законах ГДР, действующий
в ФРГ и Западном Берлине уголовный кодекс
содержит целый ряд статей, которые постоянно
нарушали гангстеры типа Мирендорфа.
Вернемся к аргументу, к которому часто
прибегают их адвокаты: создание таких
«шлюзов» якобы является реализацией «права на
свободу передвижения». Здесь стоит только
напомнить третий параграф статьи 12 Пакта
о гражданских и политических правах, который
содержит ссылку на законы соответствующей
страны.
ВОПРОСЫ,
ОБРАЩЕННЫЕ КО ВРЕМЕНИ
Вопрос: Те люди, которых Вы называете
объектами торговли, в других местах
называются «беженцами». Ведь были, наверное, такие,
кто покинул ГДР иным образом, или речь идет
исключительно о торговле людьми?
Ответ: Никто не утверждает и не утверждал
никогда, что республику покидали только при
содействии торговцев людьми. Наряду с
положениями уголовного кодекса, карающими
торговлю людьми, есть и параграф, относящийся
к незаконному пересечению границы,
именуемому бегством.
Вопрос: Правильно ли употребление слова
«беженцы», которое бытует на Западе?
Ответ: Нет, исторически нет. Оно является
слишком тенденциозным и используется в
клеветнических целях. Кроме того, само
понятие с правовой точки зрения взято слишком
широко, и уже поэтому его нельзя считать
правильным.
Вопрос: Почему Вы думаете, что оно взято
слишком широко?
Ответ: Это понятие характеризует
довольно пеструю разнородную группу людей.
Совершенно разные случаи рассматриваются
с одних и тех же позиций, и все вместе
независимо от причин, их вызывающих, ставятся в
вину социализму.
Вопрос: Было бы желательно более подроб-
189
но услышать об этой группе. Какие категории
людей объединяют под общим названием
«беженцы»?
Ответ: Прежде всего следует сказать, что
«беженцы» имеют в ФРГ официальный статус.
Первоначально этот термин употреблялся в
отношении немцев, переселившихся в
соответствии с решениями союзников из бывших
восточных областей Германии, являющихся
ныне западными областями Польши. В ГДР их
называли «переселенцами», в западных
зонах —«изгнанными», выдавая им официальное
«удостоверение беженца» и предоставляя
соответствующие права. Таким образом на
Западе уже самим названием пытались
опорочить всю акцию переселения.
Эти переселенцы вместе с другими лицами,
которые бежали, когда вал войны шел с
Востока на Запад, либо были вынуждены
бежать по приказу фашистов, составили первую
большую группу беженцев в ФРГ.
Во вторую большую группу вошли
активисты нацистской партии, военные преступники,
крупные капиталисты и руководящий персонал
концернов, враги социализма, искавшие
убежища в западных зонах. И они считались и
считаются беженцами, если они прибыли из
бывших восточных областей Германии или из
«восточной зоны». Сразу же после образования
ФРГ в одном из первых законов, принятых в
стране, «беженцы из восточной зоны» были
уравнены в правах с другими «изгнанными».
Третья большая группа состоит из разных
нарушителей законов. Собственно говоря,
здесь мы имеем дело с бегством в
классическом смысле этого понятия, употребляемом в
190
уголовном праве, ибо речь идет об уклонении
от ответственности и наказания за проступки
и преступления.
Конечно, подобное имеется повсюду, и
уголовные законы каждой страны, как известно,
карают за бегство; оно, в частности, является
отягчающим обстоятельством при
определении наказания. Однако в наших условиях
враждебность капиталистической ФРГ к
социалистической ГДР приводила к
всепрощению преступников. Практически идеальные
условия были созданы для людей, нарушавших
законы ГДР, тем, что власти ФРГ отказывались
сотрудничать с органами ГДР и содействовать
в преследовании бежавших преступников и
выдавать их, в том числе убийц (они считали,
что это может быть истолковано как
«признание» политического режима в республике).
Такие преступники могли, особенно когда была
открыта граница, совершив преступления или
чувствуя опасность, незамедлительно убраться
на Запад. Им для этого достаточно было
приобрести билет на поезд городской
надземной дороги. А там их принимали как
«беженцев», предоставляли дополнительные
материальные льготы. Нередко отъявленных
уголовников там чествовали как героев борьбы против
коммунизма.
Еще одну группу «беженцев» составили те,
кто поддался вербовке, кого удалось
подкупом, посулами, обманом или угрозами
побудить покинуть родину, совершить
предательство.
Вопрос: Каким образом удавалось с
помощью угроз вынуждать людей нелегально
покидать республику?
191
Ответ: Когда граница была открыта, это
можно было довольно легко сделать. Мы уже
неоднократно упоминали о том, что легальные
и тайные шпионские организации постоянно
собирали любую информацию о гражданах
ГДР. Конечно, при этом старались узнавать об
уязвимых местах, слабостях характера,
должностных проступках, аморальных
прегрешениях. Шпионов специально ориентировали на то,
чтобы они сообщали о лицах из ГДР буквально
все, каждую, казалось бы, незначительную
деталь, включая индивидуальные особенности,
привычки, симпатии и антипатии. При этом
иногда становились известными какие-либо
компрометирующие факты, в некоторых
случаях их можно было сфабриковать, иногда
информация использовалась для того, чтобы
подтолкнуть интересующего разведку
человека совершить предосудительный поступок.
Во всяком случае, по ту сторону границы
стремились узнать как можно больше о людях
из ГДР с тем, чтобы в подходящий момент
умело воздействовать на объект наблюдения.
Вопрос: Как же действовали вербовщики,
как это конкретно происходило?
Ответ: Методы были различными, но в
конечном итоге все сводилось к одному и
тому же: находившийся под наблюдением
человек однажды вдруг узнавал — письменно,
устно, от знакомого, от незнакомого и т. п.,
в зависимости от того, что обещало
скорейший успех,— что на Западе известно о том
или ином поступке, который его
компрометирует. Конечно, со стороны Запада этому лицу
ничто не угрожает, однако сообщалось, что
этим делом уже занимаются «органы восточ-
192
ной зоны». Чтобы избежать предстоящего
расследования и возможного наказания, выход
один — побег. Известно, на Западе не
преследуют за содеянное в ГДР и «нападкам
коммунистов» там не придают никакого значения.
Кроме того, на Западе этого человека уже ожидает
хорошо оплачиваемая работа.
Подобным образом удалось ввести в
заблуждение целый ряд людей, которые ушли
«на ту сторону». Даже если впоследствии все
это оказывалось обманом, в том числе
утверждения о расследовании дела «органами
восточной зоны» и обещания о предоставлении
хорошо оплачиваемой работы на Западе,
немногие из тех, кто совершил роковой шаг,
смогли найти в себе мужество, чтобы
исправить ошибку.
Были и уважаемые, воспитанные в
буржуазное время профессора, научные работники,
технические специалисты, которые попались
на крючок агентов спецслужб ФРГ и США,
сообщивших им «по секрету» о предстоящем
«аресте».
Использовались даже увлечения людей,
чтобы запятнать их и побудить к бегству. В
лапы спецслужб некоторые попали из-за
коллекционирования марок или монет,
поддавшись бессовестному шантажу.
Деятельность империалистического
противника в этой области — от постоянного давления
до личного террора, шантажа и бессовестного
использования знания подробностей интимной
жизни — заслуживает быть осужденной в
первых строках обвинительного заключения
по делу о позорной практике антикоммунизма.
ПОХИЩЕННЫЙ РЕМБРАНДТ
Время было бурное, и кое-кто не без
успеха использовал неразбериху послевоенного
периода. Некий д-р Крюгер-Рибов выдал
себя за специалиста и обманным путем
пробрался на пост заведующего отделом музыки
Государственной библиотеки ГДР. Вскоре
выяснилось, что он, во-первых, не имеет докторской
степени и, во-вторых, у него другая фамилия.
Обманщика звали просто Крюгер. В любом
государстве мира Крюгера, преступление
которого было доказано, осудили бы. Но прежде
чем дело дошло до суда в столице ГДР, Крюгер
покинул ее, воспользовавшись открытой
границей. Купив за 20 пфеннигов билет, он прибыл
в вагоне городской электрички на «свободный
Запад», где ему сразу же отдали должные
почести как «борцу за свободу». Здесь
действовал принцип: тот, кто, прибыв из ГДР, мог
доказать, что нанес ей ущерб, мог быть уверен
во внимании к себе на страницах печати и
мог рассчитывать на аплодисменты
общественности.
Крюгер не только покинул ГДР, но и с целью
нанесения ей ущерба и личного обогащения
прихватил с собой ценные в историческом
плане автографы выдающихся музыкантов, в том
числе тетради с записями бесед Бетховена.
Налицо было преступление — похищение
194
предметов искусства. Государственная
библиотека ГДР потребовала возвращения
похищенных рукописей и наказания преступника,
однако на эти требования не было дано никакого
ответа.
Позднее, когда Крюгер продолжал
совершать кражи уже в западногерманских
университетах, ему пришлось все же предстать перед
судом. По совету Федеральной
разведывательной службы ФРГ Крюгер попросил у суда
милосердия, объяснив свои действия желанием
спасти ценности искусства от «увоза в Москву».
Крюгер получил полтора года тюремного
заключения, но срок отсиживать ему не
пришлось.
К чести западноберлинской Академии
искусств, следует сказать, что по настоянию
некоторых ее членов рукописи Бетховена в
1961 году были возвращены ГДР.
Преступление Крюгера было не
единственным.
Он шел уже проторенным путем. В 1942
году 1,8 млн. томов Государственной библиотеки
были вывезены из книгохранилищ на Унтер-
ден-Линден в штольни старой калийной шахты
в Гессене. Оттуда в 1946 году они попали в
боковой флигель старого замка ландграфа в
Марбурге. В это собрание входили 2900
старинных книг, выпущенных до 1500 года, 29 700
рукописей, 17 тыс. автографов, философские
произведения XVI века, архивы Гёрдера,
Гегеля, Шопенгауэра, рукописи братьев Гримм,
рукописный вариант произведения Гёте
«Эгмонт», уникальная коллекция
географических карт (250 тыс. отдельных карт и
20 тыс. географических атласов, выпущенных в
195
разные века), рукопись «Песни о Нибелунгах»,
т. н. «Берлинская библия», напечатанная в
типографии Гутенберга, рукописи сказок «Тысяча
и одна ночь», рукопись Вергилия на
пергаменте, рукописные ноты Баха к произведению
«Месса х-моль» и многое другое. До сих пор
ничего из перечисленного не возвращено.
В ФРГ нашли юридическую «отговорку»,
чтобы оправдать невиданное в истории
похищение ценностей, стоивших миллиарды марок.
Поскольку приказом союзнической военной
администрации бывшее государство Пруссия
ликвидировано, бывшая прусская
государственная библиотека потеряла все права на свою
собственность. Закон ФРГ от 1957 года и
решение федерального конституционного суда
1959 года дополнительно позаботились о
«законной основе» вышеназванной акции. «До
воссоединения Германии,— говорилось в
документах,— соответствующие произведения
искусства должны находиться в ведении
специального «фонда».
С международно-правовой точки зрения
существо дела представляется совершенно
однозначным. В течение продолжительного
времени действует международный принцип:
предметы культуры, которые в результате
военных действий либо их последствий были
перемещены с мест их нахождения, подлежат
возврату.
14 мая 1954 года этот принцип в общении
между народами был зафиксирован
юридически в форме протокола к конвенции по защите
культурных ценностей при вооруженных
конфликтах. Это международное соглашение
было ратифицировано также и Федеративной
196
Республикой Германии, однако до сих пор
она его не выполняет.
Ценные произведения искусства годами
находятся в не приспособленном для хранения
старом замке. Д-р Уно Вильерс, главный
хранитель библиотеки королевства Швеции и
председатель комиссии по Нобелевским
премиям в области литературы, посетил
Марбург, после чего заявил: «То, что я увидел,
потрясло и ошеломило меня. По моей оценке,
почти 200 тыс. томов частично или полностью
разрушились от влаги, плесени и грязи».
Пустые полки библиотеки в столице ГДР,
где ранее стояли строго по каталогу ценные
книги, и эти же книги в сырых подвалах —
такое несоответствие нельзя было бы
объяснить, если бы оно не являлось частью похода
против ГДР.
29 января 1977 года Карл Гайст, сторож
музея в потсдамском дворце Сан-Суси, в
7 часов вечера при очередном осмотре
помещений обнаружил, что две двери южной
стороны дворцовой галереи были открыты, а дверь,
ведущая к «малому кабинету», была взломана.
Прибывшая немедленно бригада народной
полиции установила, что взломщики похитили
десять картин и сильно повредили еще три.
Среди похищенных произведений была картина
итальянского художника эпохи Возрождения
Тинторетто «Портрет старика». Общий ущерб
оценивался в миллион марок (речь шла только
о совокупной стоимости картин по каталогу,
подлинный ущерб не поддавался оценке, в
результате хищения падало значение самой
галереи Сан-Суси как хранилища ценностей).
В конце февраля того же года в федераль-
197
ное ведомство уголовного розыска ФРГ
поступило сообщение о том, что в
западногерманском городе Касселе предполагается
распродажа картин, похищенных в Потсдаме. В итоге
проведенной акции в Касселе были арестованы
два человека, в их автомашине было найдено
четыре из десяти картин. Остальные шесть
обнаружили позднее под ковриками другой
автомашины, принадлежавшей преступникам.
Организатором этого преступления был
некий Бернд Вуххольд. Уроженец Тюрингии, в
1951 году он переехал в Кассель, где жили
его родители, выехавшие незадолго до этого
из ГДР. В 1959 году он был призван в бундесвер.
Прослужив два года, Вуххольд бежал в ГДР,
где попросил убежище, и поселился у своих
родственников. В 1969 году он впервые вошел
в конфликт с уголовным кодексом и был
приговорен к 20-месячному лишению свободы,
но вскоре был выпущен. Вуххольд работал
на заводе керамики, позднее — в управлении
строительства и архитектуры города Эрфурт.
В 1974 году он был приговорен к лишению
свободы сроком на 3 года и вслед за этим
выслан из ГДР. Вуххольд хорошо знал музеи ГДР,
так как неоднократно бывал в них по долгу
службы, поэтому ему было нетрудно
организовать кражу картин в Сан-Суси. С этой целью
он нанял двух турецких граждан из Западного
Берлина. Во время процесса над ним во
Франкфурте-на-Майне адвокат Вуххольда в
своем протесте в ответ на заявление ГДР о
возмещении преступником нанесенного
ущерба сослался на следующее:
«1. Пострадавшая сторона является
учреждением «советской зоны». По решению высше-
198
го административного суда ФРГ учреждения
«советской зоны» не пользуются защитой
органов правового государства, каковым
является ФРГ.
2. Федеральный конституционный суд ФРГ
в своем решении по поводу договора об
основах отношений между ФРГ и ГДР
констатировал, что «германская империя продолжает
существовать», ее делами управляет на
законном основании Федеративная Республика
Германии. Картины, о которых идет речь на
процессе, незаконно захвачены «советской
зоной» и незаконно отчуждены от подлинного
их владельца — т.е. ФРГ. Поэтому истец не
правомочен выставлять требование о
возмещении ущерба».
Нельзя не видеть, что эти обоснования
аналогичны аргументам, на основании которых
книги Государственной библиотеки ГДР
задерживаются в Марбурге.
Более того, в ходе судебного
разбирательства Вуххольд заявил о следующем мотиве,
побудившем его совершить кражу: «Я
ненавидел это государство и стремился, где только
можно, нанести ему вред. Как немец, я
глубоко ненавижу режим «зоны»... Я хотел помочь
нашим соотечественникам в «зоне», ценой
шантажа купить им свободу. По плану, который
мы разработали, находясь в Котбусской
тюрьме, предусматривалось похищение из музеев
«зоны» картин и старинного фарфора. Мы
хотели их менять на разрешения о выезде из
ГДР».
Таким образом, тайная война помогала
уголовникам оправдывать свои преступления.
Вуххольд, как было доказано на суде, имел
199
намерение «реализовать» картины и уже вел
переговоры о приобретении ресторана. Но
когда он был схвачен, то встал в позу «идейного
борца». Суд не остался безучастным к его
судьбе. Он отметил, что «мотивы действий
Вуххольда требуют понимания и находят его».
Суд лишил его свободы сроком на два года...
условно. Картины в конце концов были
возвращены ГДР.
ПОДГОТОВКА КО «ДНЮ ИКС»
На листке календаря было 24 марта 1952
года.
Во второй половине дня радиостанции ФРГ
сообщили, что создан «Исследовательский
совет по вопросам воссоединения Германии». В
переданном радиокомментарии отмечалось,
что этот орган имеет важное значение для
подготовки «дня икс».
Математический символ «икс»
употребляется обычно для обозначения неизвестной
величины. Но в тайной войне против ГДР «икс»
был вполне определенным понятием. И хотя
этот символ навсегда остался нереализованным
понятием, то, что должно было произойти в
данный день, тщательно планировалось,
громко провозглашалось и отражено в
многочисленных документах.
Штаб-квартира по подготовке «дня икс»
расположилась в боннском министерстве по
общегерманским вопросам, чей первый
руководитель, Якоб Кайзер, 5 июля 1949 года
заявил в интервью по радио: «Не в столь уж
отдаленном будущем восточная зона снова войдет
в состав общегерманского государства. Наше
министерство должно будет позаботиться об
этом дне».
В «Исследовательский совет по вопросам
воссоединения Германии» вошли все
представленные в бундестаге партии, объединения
201
предпринимателей, профсоюзы и
реваншистские организации всякого рода. В правовом
отношении «Совет» выступал как орган,
подчиненный министерству Кайзера. Он издавал т. н.
«отчеты о деятельности», которые, по сути
дела, были инструкциями о действиях в «день
икс».
В первом отчете, изданном в 1953 году,
главные задачи формулировались так: «1.
Выяснение положения в отдельных отраслях
экономики, уровня развития, мощностей,
организации и действующих принципов ведения
хозяйства. 2. Разработка плана немедленных
действий, т. е. подготовка всех тех мероприятий,
которые могут быть необходимы... в случае
воссоединения».
В этой связи стоит подчеркнуть, что ко
времени осуществления попытки
контрреволюционного путча 17 июня 1953 года органы
безопасности ГДР уже имели копию этого
«плана немедленных действий», констатировал Ганс
Теллер в своей книге «Холодная война» против
ГДР».
В «плане» все было определено до
малейших деталей, какие мероприятия должны быть
осуществлены в случае успеха. Так, например,
Министерство сельского и лесного хозяйства,
Министерство торговли и снабжения,
Министерство пищевой промышленности,
Государственный секретариат заготовок и закупок,
Немецкий крестьянский банк, Объединение
крестьянской взаимопомощи, а также все торговые
объединения, Немецкая Академия сельского
хозяйства и сельскохозяйственные спецшколы
ГДР должны быть подчинены Федеральному
министерству продовольствия, сельского и лес-
202
ного хозяйства ФРГ. После этого первого
административного шага должны были быть
восстановлены старые порядки, реставрирован
капитализм: распущены сельскохозяйственные
производственные кооперативы («как можно
быстрее»), возвращена национализированная
земля прежним владельцам, «изменена роль
государства в экономике» (под этим
подразумевался «перевод» народной промышленности в
частную собственность).
Стратеги «дня икс» отдавали себе отчет в
том, что возврат к капитализму будет означать
и возврат к капиталистическому кризису. Так,
председатель «Совета» Тальгейм открыто
говорил, что «после воссоединения следует
учитывать возможность безработицы в советской
зоне». Провал попытки путча 17 июня 1953 года
не смутил стратегов «дня икс». Бывший
канцлер ФРГ Конрад Аденауэр 1 июля 1953 года
заявил с оптимизмом: «Наши планы на период
после воссоединения готовы. Специальные
комитеты подготовили план немедленных
мероприятий для осуществления
воссоединения».
Три года спустя «Совет» подготовил новый
отчет, из которого было видно, что некоторые
реальности привели к новым формулировкам и
коррективам в планировании. Теперь уже ни
слова не говорилось о земельной реформе или
планировавшемся «возврате к старым
порядкам», имелось в виду лишь преобразовать
народные предприятия таким образом, чтобы они
могли «выступать на свободном рынке».
Намеревались сохранить и машинно-тракторные
станции на селе до тех пор, пока «частная
инициатива крестьян» не приведет к новым реше-
203
ниям. Другими словами, на Западе к тому
времени поняли, что ГДР нельзя проглотить и
«присоединить» за один день.
В 1961 году был опубликован следующий
отчет. Цель осталась прежней, методы же
изменились в связи с явно возросшей силой ГДР.
Теперь уже не ставили задачу немедленного
перевода народных предприятий ГДР в частную
собственность. Это планировалось
осуществить в три этапа. По заключению «Совета»,
роспуск сельскохозяйственных производственных
кооперативов не считался по различным
причинам «немедленно возможным и
одноразовым актом».
В 1965 году появился новый отчет:
«Остается комплексная задача: следует сформировать
на принципах свободы экономику и общество
Средней Германии, с тем чтобы интегрировать
ее с Западной Германией в единое немецкое
хозяйственно-социальное образование...
подготовить экономические и
социально-политические соображения о воссоединении в
соответствии с принципами рыночного хозяйства и
свободной конкуренции».
Конечно, на Западе не ограничивались
только подготовкой планов ко «дню икс». На пресс-
конференции 19 июля 1960 года в Берлине
Вальтер Ульбрихт сказал: «Первая фаза
агрессии выглядит следующим образом: все должно
начаться с фашистских провокаций в ГДР, для
чего в ряды переселенцев, беженцев намечено
заслать фашистов из Западной Германии. Эти
фашисты в определенное время должны
организовать провокации. Одновременно
провокации на границе дадут повод для
проникновения в республику специальных частей бунде-
204
свера. Все это должно произойти молниеносно.
При этом господа провокаторы хотели бы по
возможности избежать встречи с советскими
частями и представить дело таким образом, как
будто все является внутренним делом
немцев».
В ходе пресс-конференции журналисты из
многих стран могли ознакомиться с рядом
убедительных доказательств наличия подобных
планов.
Незадолго до этого в западногерманских
газетах были опубликованы сообщения о
«встречах», состоявшихся между офицерами
армии США и сотрудниками Министерства
государственной безопасности ГДР. Как
отмечалось на пресс-конференции, одна из таких
«встреч» состоялась в г. Карл-Маркс-Штадт, где
американские военнослужащие занимались
подготовкой к гражданской войне. У них был
изъят обширный картографический материал
(только группа, которую возглавлял
американский майор Рэмьюндо, вынуждена была «сдать»
79 карт). До этого у группы английских
офицеров, которую возглавлял начальник миссии
Великобритании бригадный генерал Паккард,
изъяли 122 карты территории ГДР, в том числе
50 карт американского происхождения,
составленных в 1959 году. На картах были нанесены
важные объекты: электростанции,
трансформаторные подстанции, линии высоковольтной
передачи, объекты снабжения, элеваторы,
системы дренажа и канализации. На картах
районов Магдебург, Галле и Коттбус были
обозначены места высадки парашютистов и
посадочные площадки для самолетов.
Несколько ранее достоянием общественно-
205
сти стал план операции «ДЕКО—II», который
был разработан в Бонне в марте 1955 г.
Операция «ДЕКО—II» предусматривала
молниеносное взаимодействие сухопутных, воздушных
и морских сил, подразделений
спецпропаганды, а также военных частей, которые до начала
операции должны проникнуть в Восточный
Берлин и стратегически важные пункты «советской
зоны».
Согласно плану операции «ДЕКО—II»,
заброшенные в Восточный Берлин военные части
в гражданской одежде занимают в
условленный час все государственные и военные
учреждения «советской зоны», телеграфные и
телефонные станции, вокзалы, радиостанции,
крупные издательства, склады, промышленные и
торговые объекты, перекрестки дорог и КПП на
границе.
В условленный час в Берлине приземляются
крупные подразделения воздушно-десантных
войск, которые продвигаются на Запад,
преодолевая сопротивление противника. Они
соединяются с воинскими подразделениями,
передвигающимися из западных секторов в
Восточный Берлин.
После овладения радиостанциями и
редакциями органов печати подразделения
спецпропаганды должны немедленно оповестить
население «советской зоны» о начале операции
«ДЕКО-II» и призвать его к сопротивлению
властям, занятию предприятий и совместной
деятельности с просочившимися
подразделениями по чистке государственных,
общественных и политических учреждений. Следует
выступить с обращением к личному составу
национальной армии «советской зоны», по-
206
лиции и другим вооруженным
формированиям, призывая их прекратить
сопротивление, сдать оружие и до прихода частей
бундесвера не покидать мест своего
расположения.
Уместно упомянуть о том, что подобные
планы разрабатывались еще при Гитлере. В
вышедшей в 1939 году в Лондоне книге Г.
Раушнинга «Беседы с Гитлером» воспроизводится
следующий разговор фюрера с тогдашним
гауляйтером Данцига Форстером: «Когда я начну
войну, Форстер, то в один прекрасный день
введу в Париж войска. Они будут носить
французскую форму и маршировать по улицам
среди белого дня. Все готово до малейших
деталей. Войска пройдут к зданию генерального
штаба, они займут министерства, парламент. У
нас будет достаточно добровольцев, таких
людей, как наши штурмовики, умеющие молчать
и жертвовать собой».
Вспомним, что кое-кто из числа этих
«умеющих жертвовать собой добровольцев» через
десять лет после выхода этой книги
использовался в тайной войне против ГДР. Естественно,
что успеха они не имели.
Более открыто проводились действия на
дипломатическом фронте. 22 сентября 1955
года федеральный канцлер Аденауэр заявил,
что ФРГ будет принимать «систему мер»
против каждого государства, которое выразит
намерение признать в дипломатическом
отношении ГДР. Министр иностранных дел фон
Брентано обосновал «доктрину Хальштейна» тем,
что признание ГДР означает «международно-
правовое признание раскола Германии на два
государства». С этой целью были использованы
207
и возможности НАТО. К союзникам то и дело
обращались, их просили, а в случае
необходимости даже обязывали не поднимать флаг ГДР,
не играть гимн республики, не допускать
участия ученых и спортсменов ГДР в
международных конференциях и встречах. Описанием
акций подобного рода можно было бы заполнить
целую книгу.
ВОЙНА В ЭФИРЕ
Канадский журнал «Маклинс мэгэзин»
опубликовал 8 января 1979 года основанную на
сплошных выдумках корреспонденцию о
спорте в ГДР, но редакторы журнала были так
любезны, что сообщили своим читателям,
откуда была почерпнута дезинформация — из
передач западногерманской радиостанции
«РИАС». Учитывая то обстоятельство, что не
каждый читатель в достаточной степени
наслышан о «РИАС», журнал дополнительно
пояснил: «Речь идет о радиостанции,
находящейся в совместном ведении США и Западной
Германии для осуществления радиопропаганды
на Восточную Германию». Что же,
формулировка краткая, но исчерпывающая.
Еще за пятнадцать лет до этого в
издаваемом в ФРГ журнале «Веркунде» (№ 9, 1964 г.,
с. 484) можно было прочесть, что современная
война ведется не только в трех сферах — в
воздухе, на суше и на воде,— она охватывает
сейчас и четвертую сферу: духовный мир
людей. В этой сфере третья мировая война уже
началась.
Против ГДР она ведется в форме тайной
войны, начавшейся с пуском первой световой
ракеты на границе с республикой. Нигде, ни
на каком фронте сражения не шли с такой
затратой средств, как в радиоэфире. Все это
продолжается и сегодня.
209
Целый ряд радиостанций и три
телевизионные станции, расположенные в ФРГ и Западном
Берлине, ведут психологическую войну
ежедневно от 0.00 до 23 часов 59 минут.
Приведем в качестве примера три летних
дня 1979 года, в течение которых не
происходило каких-либо заметных политических событий:
вторник 24 июля, среду 25 июля и четверг
26 июля.
Конечно, передачи о ГДР к этому времени
строились с учетом того факта, что республика
существует почти 30 лет, что она
пользуется широким международным авторитетом и
является надежным экономическим
партнером.
На Западе отказались от слишком дешевой
пропаганды, пытались демонстрировать
«объективную» позицию, а политические нападки
умело распределяли по отдельным передачам
в течение целого дня.
Радиостанция «Дойчландфунк»
(являющаяся официозом правительства ФРГ) в 4 часа
05 минут утра передала сообщение о росте
числа автодорожных происшествий в
республике. «Многолетняя идиллия романтических
поездок по почти пустым сельским дорогам,—
жаловался комментатор,— является
достоянием прошлого». Но еще несколько лет тому
назад «почти пустынные дороги» были поводом
для злопыхательств этой же радиостанции о
«недостатке» автотранспорта в ГДР. Теперь же
критике подвергалось «безнадежное
отставание инфраструктуры». Конечно, радиостанция
«Дойчландфунк» не интересовалась существом
дела, ей было важно вызвать недовольство тех,
кто ехал в этот день по переполненным авто-
210
дорогам, которые, увы, везде одинаковы в
период отпусков.
В 12 часов 05 минут радиостанция
«Дойчландфунк» прокомментировала спартакиаду
молодежи ГДР. «Нас, молодых, никто не
спрашивает, чего мы хотим»,— говорилось в
репортаже о настроениях молодых людей
республики. Но в связи с тем, что всем хорошо
известно, что спартакиада ежегодно
привлекает внимание сотен тысяч юношей и девушек
республики, было добавлено: «Это был вполне
веселый праздник».
В столице ГДР в упомянутый день находился
министр иностранных дел Франции
Франсуа-Понсе. Этому событию радиостанция
«Зендер Фрайес Берлин» («ЗФБ») отвела пять
комментариев, главной целью которых было
внушить гражданам ГДР мысль, что этот визит
не имеет особого значения. Процитируем
несколько строк из них: «В конфликте между
престижными соображениями,
повелевающими публиковать в печати самый пустяковый
приветственный адрес иностранного гостя, и
пониманием факта, что он (министр)
критически высказывается в адрес ГДР, победителем
оказался престиж». Что же стоит за этой
тирадой на самом деле? Франсуа-Понсе изложил
мнение своего правительства, министр
иностранных дел ГДР Оскар Фишер — мнение
правительства ГДР. Имелись и различные
взгляды (чего никто ни в ГДР, ни во Франции
не скрывал), и это характеризовалось
радиостанцией как критика. О сходстве точек зрения
в комментарии «ЗФБ» ничего не говорилось.
Процитируем слова комментатора этой
радиостанции: «Лишь уступки ГДР в отношениях с
211
Парижем позволят в конечном счете
определить, смогут ли нанести визиты в Восточной
Берлин другие представители западных
государств». Естественно, что в переговорах между
министрами иностранных дел ГДР и Франции
об этом вообще не было и речи, ибо они
говорили от имени только своих правительств.
В 22 часа 20 минут еще одна
западногерманская радиостанция, «Норддойчер рундфунк»,
используя в качестве повода концерт артистов
республики, состоявшийся в
западноберлинской филармонии, разразилась
продолжительной передачей о джазовой музыке в ГДР.
Квинтэссенция комментария заключалась в
том, что о стилях «рок» и «поп» в ГДР мало
известно.
Вечером 25 июля радиостанция «ЗФБ»
рассказала о жалобах населения ГДР,
направляемых в органы власти. Их подача
урегулирована, как известно, специальным законом. Об
этом радиослушатель, конечно, ничего не
услышал. Зато было сообщение следующее:
«Государство, где правит СЕПГ, пытается
использовать жалобы для проведения агитации.
Но граждане уже давно не хотят
беспрекословно воспринимать любое решение
бюрократов».
На третий день, 26 июля, «Дойчландфунк»
утром в 4 часа 05 минут говорила — в который
раз!— о предстоящем повышении цен в ГДР.
В 6 часов 05 минут по «Дойчландфунк»
было передано интервью министра ФРГ
Франке о новых положениях в уголовном кодексе
ГДР, согласно которым, по его словам,
деятельность значительной части населения ГДР
можно считать преступной.
212
В 18 часов 15 минут «РИАС» выступил с
передачей «Между Бахом и битлом» о музыке
в ГДР. Говорилось о выступлении джазового
коллектива оркестра из г. Коттбус, которое
прошло без «скандала». Это следовало
понимать как отрицательную характеристику для
данного ансамбля, но, если бы был «скандал»,
тот же «РИАС» назвал бы его «акцией
сопротивления» молодежи ГДР.
В 21 час 20 минут вторая программа
телевидения ФРГ уделила внимание «положению
церкви» в ГДР. В заключение было сказано:
«Конечно, отношение атеистического
руководства к церкви несколько улучшилось, но
церковь ГДР по-прежнему является мерилом того,
как местные органы относятся к отдельным
верующим, которые часто испытывают нажим
и нужду».
К перечисленным передачам можно
добавить сотни переданных за три дня
тенденциозных упоминаний о ГДР в информационных
программах, радио- и тележурналах и т. д.
Даже в программе о содержании
домашних животных говорилось о «недостатках» в
ГДР!
Три, казалось бы, нормальных дня. Не было
ураганного огня в радиоэфире, но была серия
выстрелов по вполне определенным целям в
ГДР.
Несколько слов о западноберлинской
радиостанции «РИАС». Еще в 1949 году этот
передатчик был назван «самым эффективным
оружием «холодной войны». Напомним, что в
то время «РИАС» не был официально
зарегистрирован как радиостанция. В августе того же
года западноберлинская газета «Тагесшпигель»
213
с ликованием сообщила: «Жители
восточногерманской зоны слушают свободный голос
Берлина по радио».
Вскоре «Группа борьбы с
бесчеловечностью», о которой мы уже говорили в книге,
заняла свое место в программе «РИАС» в
рубрике под названием «Мы предостерегаем».
Многих коммунистов, социал-демократов,
представителей прогрессивных групп
христианства клеймили как «шпионов». Часто в эфир
передавались письма с угрозами,
преследовавшие цель путем шантажа побудить
соответствующих лиц отказаться от общественной
деятельности.
Вот какое письмо получил председатель
сельскохозяйственного производственного
кооператива района Цербст 9 декабря 1953
года: «Наши сотрудники сообщили нам, что Вы,
владелец участка в 20 га, из эгоистических
соображений организовали производственный
кооператив. Мы осуждаем Ваши действия и не
скрываем при этом, что Ваша фамилия
занесена в картотеку лиц, совершивших
предосудительные поступки. Мы поручили нашим
сотрудникам и впредь наблюдать за Вами и
информировать нас. Настоящим мы в
последний раз указываем Вам на то, что своим
поступком Вы порвали с подлинно свободными
немецкими крестьянами. Предостерегаем Вас от
совершения других неправомерных действий,
за которые Вам придется в ближайшем
будущем при воссоединении Германии ответить
в судебном порядке».
Цитата из другого письма от 15 декабря
1952 года, адресованного крестьянину,
проживавшему в районе Заалькрайс: «Мы сове-
214
туем Вам отказаться от должности и выйти из
производственного кооператива».
В то время такие угрозы звучали весьма
серьезно. Под их влиянием некоторые люди
проявляли колебания, воздействие их
усиливалось от того, что угрозы слышали по радио
сотни тысяч сограждан.
«РИАС» сыграл особую роль в подготовке
попытки контрреволюционного путча в ГДР
17 июня 1953 года. Вечером 15 июня и утром
16 июня во всех выпусках новостей
зачитывалось сообщение о том, что «на трех
строительных объектах в Восточном Берлине начались
забастовки протеста против намеченного
правительством повышения норм на 40%».
Вечером 16 июня в 18 часов 30 минут было
передано следующее сообщение: «Делегация
восточноберлинских строительных рабочих
посетила радиостанцию «РИАС» и попросила
нас передать по радио их требования. Делегаты
заявили, что не обратились бы к нам, если бы
Гротеволь или Ульбрихт согласились
встретиться с демонстрантами. Они заявили далее
что, если их требования не будут приняты до
утра 17 июня, работа предприятий в Восточном
Берлине будет остановлена».
Уже через час по «РИАС» начала
передаваться «программа», в которой наряду с
пожеланиями о сохранении прежних норм
выработки содержалось требование «свободных и
тайных выборов».
В 20 часов 30 минут директор радиостанции
«РИАС» заявил: «Сегодня вечером каждый
житель «советской зоны» и Восточного Берлина
может праздновать свою личную победу над
режимом...»
215
Вечером того же дня в столице ГДР
состоялось заседание партийного актива Берлина, на
котором Вальтер Ульбрихт сообщил о решении
Политбюро ЦК СЕПГ внести коррективы в
постановление о повышении норм и принять
другие меры по исправлению допущенных
ошибок.
Однако «РИАС» и те, кто управлял им,
целую ночь ежечасно повторяли сообщение,
призывающее к путчу. Радиостанция
практически превратилась в штаб-квартиру путча.
Расскажем об одном трагическом последствии
этих провокационных призывов.
Утром 17 июня в небольшом городке
Ратенов, расположенном недалеко от Берлина,
контрреволюционные элементы устроили
демонстрацию. «РИАС» перед этим
неоднократно называл фамилию жителя города, которого
следовало «остерегаться», и путчисты приняли
этот сигнал. Речь шла о коммунисте Вильгельме
Хагедорне, 58 лет. Он был человеком
прогрессивных убеждений и всю жизнь боролся
за них, подвергался преследованиям при
фашизме, был в заключении. После
освобождения работал в народной полиции, принимал
участие в чистке учреждений Ратенова от
фашистов, что вызвало новый прилив ненависти
у его старых врагов. Агентура передала в
«РИАС» данные о Хагедорне, и его фамилия
прозвучала в эфире.
В те дни он был одним из руководителей
отдела государственной торговли совета
района Ратенов. Взломав дверь,
контрреволюционеры ворвались в здание, вытащили Хагедорна
на улицу. Дико ревущая толпа путчистов
набросилась на коммуниста, избила его и бросила
216
в канал. В Хагедорна, с трудом державшегося
на воде, бросали камни. Не удовлетворившись
этим, бандиты вытащили коммуниста из воды
и замучили до смерти...
На холмистом кладбище, откуда видны
крыши г. Ратенов, нашел свое последнее
пристанище коммунист Вильгельм Хагедорн. На камне
из темного мрамора под датами его рождения
и гибели как напутствие живущим
выгравированы слова Юлиуса Фучика: «Люди, я любил
вас. Будьте бдительны!»
эпилог
В этой книге мы шли по следам времени, не
придерживаясь хронологического порядка и
не стремясь охватить все. Нашей целью было
рассказать о недавнем прошлом и сделать из
этого некоторые выводы еще до того, как
следы исчезнут.
Германская Демократическая Республика
существует уже более тридцати лет. До этого
времени в истории Германии были лишь
краткие моменты, когда народ становился
хозяином истории и брал власть в свои руки: период
Великой крестьянской войны в Германии,
первые шаги Советов рабочих и солдатских
депутатов в дни ноябрьской революции 1918 года,
Бременская и Баварская республики. Эти
события освещали нам путь вперед, туда, где,
казалось бы, господствовал лишь
непроницаемый мрак. Это были мгновения, которые
вспыхнули ярко, но быстро погасли в итоге
кровавой расправы, учиненной
контрреволюцией.
И вот уже более трех десятилетий на
немецкой земле успешно развивается государство
рабочих и крестьян! Социалистическая, новая
Германия. Об этом мечтало не одно поколение
немцев, миллионы людей надеялись, что так
будет. За это боролись лучшие сыны народа.
Многие пожертвовали ради торжества общего
дела своей жизнью.
218
Жертвы понесли не только немцы, за новую
Германию пролилась кровь не только наших
соотечественников. Миллионы людей всего
мира отдали свою жизнь ради того, чтобы
уничтожить фашизм в Европе, который — не
будем забывать об этом — сумел укрепиться
при активной поддержке и всемерном
поощрении со стороны международного
империализма. Борьба против фашизма унесла 20 млн.
жизней советских людей, погибло немало
поляков, французов, итальянцев, чехов и
словаков, голландцев и бельгийцев, англичан,
американцев и канадцев, венгров и итальянцев. В
Европе нет ни одной страны, которая не
понесла бы потери. Даже из нейтральных стран —
Швейцарии и Швеции — в ряды борцов
вступали люди, которые были готовы отдать свою
жизнь за общее дело. В оккупированных
европейских странах было немало женщин и
мужчин, оказывавших самоотверженную помощь
преследуемым. При разгроме фашизма
пролили кровь и представители других континентов
земли.
Создатели фашистской оси Берлин—Рим—
Токио были готовы перевернуть весь мир,
чтобы удовлетворить свои притязания на
господство. Чтобы разбить фашизм, понадобилось
создать коалицию из коммунистов,
находящихся у власти, и капиталистических правительств,
патриотических народных движений всех
цветов политического спектра, из атеистов и
христиан, белых и небелых, военных и
пацифистов, представителей левого и правого крыла.
В памяти человечества до наших дней
неизгладимы впечатления о том времени.
Рузвельт, президент США и лидер демократи-
219
ческой партии, писал в те дни Сталину, главе
правительства СССР и руководителю советских
коммунистов, в телеграмме по поводу победы
в Сталинградской битве, что эта героическая
борьба и ее решающий результат, который
празднуют сегодня все американцы, останутся
одной из славнейших глав борьбы
объединенных народов против нацизма. Примечательные
слова. Мог ли он предвидеть, что его страна
или, точнее говоря, правящие классы страны
через несколько лет пойдут по пути
последователей фашизма? Но мир с тех пор, когда
народы были объединены в антифашистской
борьбе, уверен в том, что можно предотвратить
смертельную угрозу для человечества.
Представителей нашей страны нередко
спрашивают, в чем истоки проникнутой
подлинным интернационализмом и солидарностью
позиции ГДР на международной арене. Обычно
на это отвечают: новое немецкое государство
само является продуктом солидарности.
Получив в трудный период становления
поддержку, ГДР теперь щедро оказывает ее другим.
Ответ мотивированный. Тем не менее он,
скорее, относится к событиям недавнего
прошлого, когда ГДР прорвала объявленную ей
империалистами блокаду и завоевала широкое,
можно сказать, всемирное дипломатическое
признание. Конечно, все это явилось важным
фактором, воздействовавшим в решающей
степени на нашу страну и сознание ее
людей.
Каждый, кому известна история классовых
боев в Германии и кто не верит глупым
рассказням об «одной крови и совместной
территории», понимал, что старое без сопротивления
220
не согласится с существованием нового, что
борьба не прекратится, она продолжится в
других формах. Так в действительности и
произошло. Однако никто конкретно не мог
предсказать то, что случилось. Мы попытались
рассказать о некоторых событиях.
Более чем за тридцать лет не было
буквально ни одного дня, когда бы не совершались
провокации против Германской
Демократической Республики. Против ГДР использовались
все средства, кроме большой войны. То, что
она не разразилась, не является заслугой
правящих кругов ФРГ и их союзников. Они
хотели войны и постоянно стремились к ней.
Но им пришлось смириться. ГДР и ее друзья,
прежде всего СССР, выбивали, образно говоря,
оружие из их рук: была создана надежная
оборона и об ее укреплении неустанно
заботились; планы и намерения Запада своевременно
разоблачались; народ ГДР стойко противостоял
нападкам и клевете противника и своим
активным участием в строительстве социализма на
немецкой земле внес большой вклад в дело
обеспечения мира на континенте.
Империализму не удалось развязать в
Европе новую большую войну. Тем яростнее
были его попытки вести тайную войну против
социализма, особенно против ГДР, всеми
политическими, экономическими,
идеологическими и психологическими средствами.
День за днем, месяц за месяцем, год за годом.
Враги социализма хотели запугать нас
убийствами, голодом, пытались ввергнуть в хаос с
помощью саботажа, ложью и клеветой
побуждали людей совершать преступления либо
бежать из республики. Они хотели представить
221
социализм как нечто серое, отталкивающее,
жестокое.
Механизм этой коварной игры был
отработан блестяще. Его всегда заблаговременно
смазывали миллионами марок и долларов. Его
постоянно совершенствовали.
И все же результат нельзя никоим
образом признать даже удовлетворительным.
Империалисты нанесли нам ущерб, но своей
цели не добились. Несмотря на крайне
невыгодные исходные позиции, на
тридцатилетнюю тайную войну, социализм не только
выжил, но и стал во много крат сильнее и прочнее.
В некотором отношении мы, как авторы,
оказались в затруднительном положении.
Большинство действующих лиц — враги нашей
республики, преступники, люди без стыда и
совести. О тех, кто защищает нашу страну,
социализм, мир и будущее, говорилось кратко.
Это естественно и не требует долгих
пояснений. Каждый, кто предан нашему делу,
понимает это.
Однако нельзя не сказать о том, что враг,
который свыше 30 лет боролся с нами, и впредь
будет всеми возможными средствами
стремиться нанести нам ущерб. Мы знаем, что,
какие бы формы ни принимала борьба, мы
обязаны выстоять. Этому учит нас опыт.
Прошедшие годы убедили нас в том, что социализм
в состоянии перенести любые испытания.
Время показывает, что стрелка компаса нашей
эпохи показывает направление, которое мы
избрали.
СОДЕРЖАНИЕ
От авторов 3
Введение 5
ДИАЛОГ ПО ПРОШЕСТВИИ МНОГИХ ЛЕТ 11
ВОПРОСЫ, ОБРАЩЕННЫЕ КО ВРЕМЕНИ 13
УБИЙСТВО ПОД АПЛОДИСМЕНТЫ 37
ВОПРОСЫ, ОБРАЩЕННЫЕ КО ВРЕМЕНИ 55
ПОПЫТКИ УДУШЕНИЯ 76
ПЕРЕДАТЧИК «БЕРОМЮНСТЕР» МОЛЧИТ 87
ВОПРОСЫ, ОБРАЩЕННЫЕ КО ВРЕМЕНИ 120
ПОКУШЕНИЯ 131
ВОПРОСЫ, ОБРАЩЕННЫЕ КО ВРЕМЕНИ 142
ФАЛЬСИФИКАТОРЫ 151
ВОПРОСЫ, ОБРАЩЕННЫЕ КО ВРЕМЕНИ 169
ТОРГОВЛЯ ЛЮДЬМИ 178
ВОПРОСЫ, ОБРАЩЕННЫЕ КО ВРЕМЕНИ 189
ПОХИЩЕННЫЙ РЕМБРАНДТ 194
ПОДГОТОВКА КО «ДНЮ ИКС» 201
ВОЙНА В ЭФИРЕ 209
Эпилог 218
Э. Хайнрих, К. Ульрих
ВРАЖДА С ПЕРВОГО ДНЯ
Три десятилетия провокаций против ГДР
ИБ № 12551
Редактор Н. В. ПАРХОМЕНКО
Художник А. В. АЛЕКСЕЕВ
Художественный редактор В. А. ПУЗАНКОВ
Технический редактор Е. В. ДЖИОЕВА
Корректор И. М. ЛЕБЕДЕВА
Сдано в набор 22.03.83. Подписано в печать 13.06.83. Формат 70Х901/32.
Бумага офсетная № 1. Гарнитура журнально-рубленная. Печать офсетная.
Условн. печ. л. 8,19. Усл. кр.-отт. 8,42. Уч.-изд. л. 7,66. Тираж 50 000 экз.
Заказ № 239. Цена 35 коп. Изд. № 36817.
Ордена Трудового Красного Знамени издательство «Прогресс»
Государственного комитета СССР по делам издательств, полиграфии и
книжной торговли.
Москва, 119021, Зубовский бульвар, 17
Можайский полиграфкомбинат Союзполиграфпрома при
Государственном комитете СССР по делам издательств, полиграфии и
книжной торговли.
Можайск, 143200, ул. Мира, 93
ЭБЕРХАРД ХАЙНРИХ-председатель
Союза журналистов ГДР
КЛАУС УЛЬРИХ—член редколлегии газеты
"Нойес Дойчланд"
Убийства, саботаж, фальсификации,
диверсии, шпионаж, война в эфире,
провокации на границе—использовались в
борьбе империализма против Германской
Демократической Республики. Авторы,
известные журналисты из ГДР,
рассказывают о 30-летней тайной войне
против ГДР. Книга написана на основе
материалов печати, документов,
свидетельств очевидцев