Россия
в Первой мировой войне 1914-1918 годов

Институт общественной мысли

Российский гуманитарный научный фонд
Целевой конкурс 2012 года «Россия в Первой мировой войне 1914-1918 годов»
Проект № 12-31-10024
ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА В ОЦЕНКЕ СОВРЕМЕННИКОВ: ВЛАСТЬ И РОССИЙСКОЕ ОБЩЕСТВО 1914-1918
Редакционный совет серии:
А. П. Ненароков (руководитель проекта) В. В. Журавлев А. В. Репников
К. А. Соловьев (ученый секретарь проекта)
A. К. Сорокин
B. В. Шелохаев

Россия
в Первой мировой войне 1914-1918 годов
Первая мировая война в оценке современников
власть
и российское общество 1914-1918
В четырех томах

Россия
в Первой мировой войне 1914-1918 годов
Первая мировая война
в оценке современников:
власть
и российское общество 1914-1918
Том 2
Консерваторы: великие разочарования и великие уроки
Ответственный редактор А. В. Репников
РОССПЭН
Москва
2014

УДК 94(47)“1914/1918” ББК 63.3(2)524 П26
Издание подготовлено и осуществлено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ). Проект № 12-31-10024
Составители:
А. В. Репников, А. А. Иванов
Первая мировая война в оценке современников: власть и российП26 ское общество. 1914-1918 : в 4 т. - М. : Политическая энциклопедия, 2014. - (Россия в Первой мировой войне 1914-1918 годов).
18ВЫ 978-5-8243-1866-1
Т. 2: Консерваторы: великие разочарования и великие уроки / отв. ред. А. В. Репников ; [сост., предисл. и коммент. А. В. Репникова, А. А. Иванова]. - 652 с.
18ВК 978-5-8243-1870-8
В данном серийном сборнике РГНФ, посвященном представителям консервативного течения русской общественной мысли, собраны материалы, всесторонне показывающие отношение правых и националистов к Первой мировой войне, к вызванным ею кризисным процессам в российском обществе, государственной политике России, союзникам по Антанте, Германии и немцам. В том вошли наиболее яркие и резонансные выступления в Государственной Думе и Государственном совете, статьи и фрагменты текстов брошюр лидеров и идеологов консервативного лагеря, материалы монархических совещаний, передовицы известных правых газет и журналов.
УДК 94(47)“1914/1918” ББК 63.3(2)524
¡БВЫ 978-5-8243-1870-8 (т. 2) © Репников А. В., Иванов А. А.,
18ВЫ 978-5-8243-1866-1 составление, предисловие,
комментарии, 2014 © Политическая энциклопедия, 2014

СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие 11
1914 год
Восторгов И. И. «На нас напали» 35
Скрынченко Д. В. Долг каждого 37
Речь князя Д. П. Голицына-Муравлина в Государственном совете 26 июля 1914 г. .. 38
Речь П. Н. Балашева в Государственной думе 26 июля 1914 г. 39
Речь Н. Е. Маркова в Государственной думе 26 июля 1914 г. 39
Передовица «Вестника Союза русского народа» 40
Скрынченко Д. В. Вот так культура! 42
Аноним. Германия и «казенка» 43
Скрынченко Д. В. О немцах в России 45
Скрынченко Д. В. Что дает уже война? 47
Голицын-МуравлинД. П. Немцам 48
Скрынченко Д. В. Война и «украинцы» 49
Пасхалов К. Н. Торжество русских идеалов 50
Иловайский Д. И. Великая освободительная война и задачи внешней политики 55
Сикорский И. А. Современная всесветная война 1914 года.
Причины войны и устранение их 63
Архиепископ Никон (Рождественский). Уготовим себя к подвигу! 78
Архиепископ Никон (Рождественский). Выступление гордыни и подвиг любви 79
1915 год
Восторгов И. И. Год великих разочарований и великих уроков 84
Меньшиков М. О. Должны победить 89
Меньшиков М. О. Немецкая душа 94
Меньшиков М. О. Души народов 100
Речь князя Д. П. Голицына-Мурав л ина в Государственном совете
27 января 1915 г. 105
Речь князя Д. П. Голицына-Муравлина в Государственном совете
30 января 1915 г. 106
Речь князя А. Н. Лобанова-Ростовского в Государственном совете
27 января 1915 г. 107
Речь С. В. Левашева в Государственной думе 27 января 1915 г. 108

алЕЙЗВ 8
Речь А. И. Савенко в Государственной думе 27 января 1915 г 114
Речь Н. Е. Маркова в Государственной думе 28 января 1915 г. 115
Речь В. М. Пуришкевича в Государственной думе 28 января 1915 г. 120
Глинка С. К. Неудавшаяся интрига 122
Меньшиков М. О. Обглоданные гусеницей 125
Доклад Постоянному Совету Объединенных Дворянских Обществ
Товарища Председателя А. И. Мосолова 130
Аноним. Искариоты 135
Передовица «Вестника Союза русского народа» 136
Ходатайство Главного Совета Союза русского народа 139
Передовица «Вестника Союза русского народа» 141
Речь князя Д. П. Голицына-Муравлина в Государственном совете
19 июля 1915 г 142
Меньшиков М. О. Вечно женственное и вечно мужественное 145
Аноним. Деятельность Главного Совета Союза русского народа 149
Речь П. Н. Дурново в Государственном совете 19 июля 1915 г 159
Борьба с немецким засильем. Речь члена Государственной думы А. Н. Хвостова
в заседании 3 августа 1915 г. 161
Итоги первого боевого года: в тылах и на фронте. Доклад В. М. Пуришкевича
в Русском Собрании 4 сентября 1915 г. 172
Снежков В. Н. Открытое письмо членам Государственной думы 178
Меньшиков М. О. Музей войны 184
Иловайский Д. И. Передовица «Кремля Иловайского» 186
Ухтубужский П. (Облеухов Н. Д.). Где надо искать германофилов? 197
Ухтпубужский П. (Облеухов Н.Д.). Ю. С. Карцов о Болгарии
(По поводу недавних докладов) 200
Меньшиков М. О. Накопление и удар 202
Ухтубужский П. (Облеухов Н.Д.). Очередные задачи монархизма 208
Совещание монархистов 21-23 ноября 1915 года в Петрограде.
Постановления и краткий отчет 211
Труды Всероссийского монархического совещания в г. Нижнем Новгороде
уполномоченных правых организаций с 26 по 29 ноября 1915 г 231
Архиепископ Никон (Рождественский). Берегитесь смуты!
Доброе слово православному русскому народу 243
Дневник П. Ф. Булацеля (из публикации в журнале «Российский гражданин») ... 246
Ковалевский П. И. Немцы (Психологический очерк) 249
Сыромятников С. Н. (Сигма). Из русско-германских отношений 264
1916 	год
Дневник П. Ф. Булацеля (из публикации в журнале «Российский гражданин») ... 270 Восторгов И. И. Пожалейте беженцев из Польши! 299

iLSfeu.
Пуригикевич В. М. Чего хочет Вильгельм II от России и Англии
в великой битве народов 300
Восторгов Я. Я. Преступление пред христианством 319
Речь графа А. А. Бобринского в Государственном совете 9 февраля 1916 г. 321
Ухтубужский П. (Облеухов Н.Д.). Поход против монархистов 321
Речь С. В. Левашева в Государственной думе 10 февраля 1916 г. 325
Речь В. В. Шульгина в Государственной думе 10 февраля 1916 г. 334
Речь Н. Е. Маркова в Государственной думе 11 февраля 1916 г. 341
Реплика С. В. Левашева в Государственной думе 11 февраля 1916 г. 350
Речь В. М. Пуришкевича в Государственной думе 12 февраля 1916 г. 352
Речь Н. Е. Маркова в Государственной думе 15 февраля 1916 г. 364
Речь Н. Е. Маркова в Государственной думе 19 февраля 1916 г. 367
Речь Н. Е. Маркова в Государственной думе 29 февраля 1916 г. 374
Речь Г. Г. Замысловского в Государственной думе 4 марта 1916 г 384
Ухтубужский П. (Облеухов Н. Д.). Еще о нашем мнимом германофильстве 389
БодискоД. М. Мысли консерватора 391
Ухтубужский П. (Облеухов Н. Д.). Русские интересы в вопросе
об англо-русских отношениях 394
Иловайский Д. И. Передовица «Кремля Иловайского» 399
БодискоД. М. Мысли консерватора 414
Кельцев С. А. Отечество в опасности 416
Меньшиков М. О. Служба героев 420
Кельцев С. А. Преступная работа «на оборону» 425
Речь И. Г. ГЦегловитова в Государственном совете 1 ноября 1916 г 429
Речь М. М. Бородкина в Государственном совете 1 ноября 1916 г. 430
Речь П. Н. Балашева в Государственной думе 1 ноября 1916 г. 431
Речь С. В. Левашева в Государственной думе 1 ноября 1916 г. 433
Речь В. В. Шульгина в Государственной думе 3 ноября 1916 г 437
Речь Н. Е. Маркова в Государственной думе 3 ноября 1916 г. 440
Речь Н. Е. Маркова в Государственной думе 4 ноября 1916 г. 449
Речь В. М. Пуришкевича в Государственной думе 19 ноября 1916 г. 451
Речь Н. Е. Маркова в Государственной думе 22 ноября 1916 г. 469
Речь Н. А. Маклакова 26 ноября 1916 г. в заседании Государственного совета 483
Дневник П. Ф. Булацеля (из публикации в журнале «Российский гражданин») ... 490
Иловайский Д. И. Передовица «Кремля Иловайского» 497
Речь Г. Г. Замысловского в Государственной думе 16 декабря 1916 г. 505
Дебольский Н. Г. Начало национальностей в русском и немецком освещении 506
1917 	год
Дневник П. Ф. Булацеля (из публикации в журнале «Российский гражданин») ... 525
Речь С. В. Левашева в Государственной думе 15 февраля 1917 г 527
Меньшиков М. О. Жалеть ли прошлого? 538

Меньшиков М. О. Речи к народу 542
Передовица «Грозы» 26 марта 1917 г. 546
Передовица «Грозы» 2 апреля 1917 г. 549
Передовица «Грозы» 7 мая 1917 г. 553
Речь В. В. Шульгина на частном совещании членов Государственной думы
3 июня 1917 г 555
Передовица «Грозы» 18 июня 1917 г. 557
Речь В. М. Пуришкевича на частном совещании членов Государственной думы 18 июля 1917 г. 559
Примечания 565
Комментарии 568
Краткие сведения об авторах 631
Именной указатель 637
Указатель литературы, источников, периодических изданий 645

ПРЕДИСЛОВИЕ
Накануне Первой мировой войны правый лагерь находился в состоянии кризиса. Крупнейшая монархическая организация Российской империи - Союз русского народа (СРН), представлявшая в 1905-1907 гг. внушительную политическую силу и бывшая самой многочисленной из всех политических партий, уже с конца 1907 - начала 1908 г. стала терять свои позиции и вскоре распалась на три самостоятельные организации - Русский народный союз им. Михаила Архангела (РНСМ А) под руководством В. М. Пуришкевича, СРН под руководством H. Е. Маркова и Всероссийский Дубровинский Союз русского народа (ВДСРН) под председательством А. И. Дубровина. Русское собрание (PC), бывшее интеллектуальным центром правомонархического лагеря, превратилось к 1912 г. в клуб сторонников СРН и РНСМА, утратив былую политическую активность1. Переживали упадок московские правые организации - Русский монархический союз (РМС) под руководством С. А. Кельцева, Союз русских людей (СРЛ) под председательством А. И. Соболевского и др. Такое положение было вызвано как борьбой за лидерство внутри монархических организаций, так и действиями власти, сократившей поддержку правых, в которых после подавления революции 1905-1907 гг. она уже не нуждалась, предпочитая иметь дело с представителями более умеренных политических сил. Не лучше обстояло дело в умеренном сегменте правого лагеря - у русских националистов, представленных Всероссийским национальным союзом (ВНС), столичным и региональными национальными клубами, а также родственными им по духу организациями и внепартийными публицистами. Возникнув в 1908 г. и окончательно оформившись во всероссийскую политическую партию к 1910 г., ВНС не смог стать массовой партийной структурой. Накануне войны в ВНС стали проявляться две линии: одна - на сближение с крайне правыми (П. Н. Балашев, Ф. Н. Безак и др.), вторая - на сближение с октябристами (В. В. Шульгин, А. И. Савенко, В. А. Бобринский и др.).
Процессы, происходившие накануне Первой мировой войны в лагере правых и националистов, в полной мере сказались на их объединениях в представительных учреждениях Российской империи2. В результате расколов фракция правых в IV Государственной думе (председатель А. Н. Хвостов, с 1913 г. - С. В. Левашев) не представляла всего монархического лагеря, а выражала позицию его умеренной части, признававшей полезной законодательную работу в представительном учреждении (преимущественно членов и сторонников СРН и РНСМА). Думская фракция правых, насчитывавшая накануне

войны 64 человека, оказалась в изоляции. Даже союзники правых - националисты (88 человек под председательством П. Н. Балашева) - вскоре большинством голосов постановили, что работа в Думе должна вестись совместно с октябристами3.
В Государственном совете накануне войны консервативные силы были представлены двумя объединениями - правой группой (лидер П. Н. Дурново) и группой правого центра (лидер А. Б. Нейдгардт). Первая из них стояла на самодержавно-монархических позициях и была близка фракции правых Государственной думы, а вторая - думской фракции националистов и умеренно-правых и, несмотря на наличие в ней отдельных правых монархистов, в целом была группой консервативно-либеральной. Если небольшую группу нейдгартовцев (19 чел.) отличали единство и сплоченность, то правая группа Государственного совета (68 чел.) не была идеологически монолитной, являя собой довольно аморфное объединение: в ее рядах находились представители как либеральных консерваторов, так и крайне правых4.
В своих внешнеполитических предпочтениях большинство консерваторов расходилось накануне войны с официальным курсом, который, по их мнению, вовлекал Россию в не выгодный для нее союз с Англией и Францией, толкая к конфликту с политически и династически близкой Германией, бывшей еще и экономическим партнером. В 1908 г. Ю. С. Карцов утверждал: «С конца XVIII столетия, опасаясь усиления и соперничества России на море, Англия перестает быть другом России и становится ее врагом... исторический враг России - Англия»5. Выступая 13 января 1912 г. в Главной палате РНСМА с докладом «Россия, Англия и Германия», Карцов предупреждал, что «Англия, видя для себя опасность ввиду все усиливающегося торгового и морского могущества Германии, ищет сближения с Россией, чтобы тем самым ослабить свою соперницу. Но государственные интересы России... требуют союза не с Англией, а с Германией, ибо война России с Германией привела бы к печальным результатам, ослабила бы не только Россию, - но даже и всю континентальную Европу, и мало того, - чрезмерно усилила бы господство Англии»6. Предостерегая от союза с Англией, Карцов призывал избегать и чрезмерной ориентации на Германию, усиливающей натиск на Восток (под натиском автор понимал не только непосредственное давление на Россию и славянские народы, но и проникновение немецкого влияния в Малую Азию и на Ближний Восток).
Англофобия русских консерваторов, о которой много говорили их политические оппоненты, была связана не только с тем, что в Англии они видели геополитического соперника, но и с неприятием политического строя Великобритании и даже с деятельностью английского масонства, в которой русские монархисты видели угрозу «престолу и алтарю». Одним из тех, кто подробно рассматривал в своих работах соперничество России и Англии, был А. Е. Вандам (Едрихин), писавший: «Пора бы задыхающимся в своем концентрационном лагере белым народам понять, что единственным разумным

13jfeu
выходом balance of power in Europe* была бы коалиция сухопутных держав против утонченного, но более опасного, чем наполеоновский, деспотизма Англии»7. В качестве союзников России по коалиции Вандам видел Германию и Францию.
В работе «Государственная оборона России» первый председатель СРЛ князь А. Г. Щербатов прогнозировал, что «при первой возможности Германия будет вынуждена в силу обстоятельств утвердить свои мирные торговые завоевания вооруженной силой и что ее нападению подвергнется страна, наименее подготовленная к самообороне»8. России же, считал он, предстоит готовиться к войне не с одной державой, а с союзом держав. И вместе с тем добавлял: России в предстоящей мировой борьбе предстоит освоиться с мыслью, что у нее нет и быть не может надежных союзников.
Неизбежность «большой войны» прогнозировал в 1913 г. К. Н. Пасхалов, отмечавший, что «для России создалось теперь такое положение, что столкновение ее с Австрией является неизбежным. Хочет или не хочет она войны, а таковая будет, если только Россия не откажется добровольно от своего мирового значения и сама не станет членом славянской федерации под скипетром Габсбургов, чего, конечно, предположить нельзя... Удастся ли русскому колоссу устоять на ногах или же он рухнет и, рассыпавшись на составные части, послужит образованию новых государственных организмов, это зависит всецело от мудрости и искусства его государственных людей»9.
Столкновение с Германией беспокоило Л. А. Тихомирова, записавшего в дневнике 16 июля 1914 г.: «Я не верил в европейскую войну, п[аче] ч[аяния] слишком верил в малодушие нашей политики. Но нынешние известия очень грозны. Если правда, то от России требуют заявление нейтралитета, что также оскорбительная провокация, которой, пожалуй, не выдержат и наши бронированные лбы»10. При этом Тихомиров полагал, что Россия не готова к войне с Германией, а потому спасти ее могут лишь просчеты со стороны противника.
Близкий РНСМА писатель И. А. Родионов считал войну «судьбоносной ошибкой Императорского Правительства, т. к. не Германия, а Англия являлась действительным историческим врагом России. С Германией же, соединяя ее технику со своим сырьем, Россия могла бы составить непобедимый союз, которому никто в мире не был бы опасен. Он говаривал, что немец - хороший товарищ и, в противоположность австрийцу, надежный союзник. Только ему надо сперва рога обломать, чтобы тевтонская спесь всего не испортила»11.
Таким образом, предпочитая союз войне с Германией, большинство русских консерваторов не питали иллюзий на счет планов последней, признавая, что немцы готовят свою армию «не только для смотров и парадов» (А. С. Вязигин)12. Поэтому у правых вызывало опасение то обстоятельство, что русская армия к войне не готова, «не имеет ни гранат, ни пуль, ни прицелов, ни повозок и обречена на безусловное поражение»13. В связи с этим незадолго
Баланс сил в Европе (англ.).

лУЙб_Л
до войны председатель Главной палаты РНСМА В. М. Пуришкевич заявлял в Думе: «Нам необходимо поставить армию на должную высоту, чтобы военному министру не задержали отпуск кредитов на военные надобности <...> необходимо увеличить количество пулеметных команд при наших частях, ибо у нас их гораздо меньше, чем в Германии»14.
Желая избежать военного конфликта с Германией, правые выступали противниками активной политики России на Балканах и призывали МИД не ввязываться «в те дела, которые <...> могут привести к европейскому пожару и заставить нас втянуться в авантюру, о которую разлетится, может быть, наша слава, наше могущество вконец» (В. М. Пуришкевич)15. Лидер СРН H. Е. Марков впоследствии так комментировал предвоенную позицию монархистов: «Бросаться в войну, не подготовившись к победе, лишь для того чтобы не сомневались в благородстве наших чувств, было простительно Дон-Кихоту, но ведь Дон-Кихоты потому и вывелись, что слишком часто пытались защитить угнетенных, не справляясь со своими действительными возможностями победить подчас воображаемых угнетателей»16.
Наиболее трезвое и точное обоснование катастрофичности для России столкновения с Германией дал накануне войны лидер правой группы Государственного совета П. Н. Дурново. В феврале 1914 г. он представил на имя императора «Записку». Содержание этого документа хорошо отражено в заголовках разделов «Записки», видимо, данных ей уже при публикации в советской России: 1. Будущая англо-германская война превратится в вооруженное столкновение между двумя группами держав; 2. Трудно уловить какие-либо реальные выгоды, полученные Россией в результате сближения с Англией; 3. Основные группировки в грядущей войне; 4. Главная тяжесть войны выпадет на долю России; 5. Жизненные интересы Германии и России нигде не сталкиваются; 6. В области экономических интересов русские пользы и нужды не противоречат германским; 7. Даже победа над Германией сулит России крайне неблагоприятные перспективы; 8. Борьба между Россией и Германией глубоко нежелательна для обеих сторон как сводящаяся к ослаблению монархического начала; 9. Россия будет ввергнута в беспросветную анархию, исход которой трудно предвидеть; 10. Германии в случае поражения предстоит пережить не меньшие социальные потрясения, чем России; И. Мирному сожительству культурных наций более всего угрожает стремление Англии удержать ускользающее от нее господство над морями.
Четко обозначив расстановку сил, Дурново предупреждал, что военный конфликт, который неминуемо разразится из-за соперничества Англии и Германии, перерастет в мировой в случае вовлечения в него России на стороне Британии, а это приведет к тому, что русской армии придется выступить в роли оттягивающего пластыря: «Главная тяжесть войны, несомненно, выпадет на нашу долю, так как Англия к принятию широкого участия в континентальной войне едва ли способна, а Франция, бедная людским материалом, при тех колоссальных потерях, которыми будет сопровождаться война при современных условиях военной техники, вероятно, будет придерживаться строго

15 8&1и
оборонительной тактики. Роль тарана, пробивающего самую толщу немецкой обороны, достанется нам, а между тем сколько факторов будет против нас и сколько на них нам придется потратить сил и внимания»17. Предвидя ряд вызванных войной осложнений, Дурново констатировал: «Готовы ли мы к столь упорной борьбе, которой, несомненно, окажется будущая война европейских народов? На этот вопрос приходится, не обинуясь, ответить отрицательно»18. Правый политик указывал, что союз между Англией и Россией не открывает перед последней никаких выгод, но сулит внешнеполитические проблемы. Анализируя притязания Российской империи и возможности их достижения, Дурново приходил к заключению, что «жизненные интересы России и Германии нигде не сталкиваются и дают полное основание для мирного сожительства двух государств»19. Поэтому, считал он, ни труднодостижимая победа над Германией, ни тем более поражение от нее не сулили России никаких благ - ни во внутреннеполитической ситуации (ослабление монархического начала, рост либеральных и революционных настроений), ни в экономике (развал народного хозяйства и большие долги по займам), ни во внешней политике (естественное желание союзников по Антанте ослабить Россию, когда в ней уже не будет нужды).
Вывод из «Записки» следовал такой: «С Англией нам не по пути, она должна быть предоставлена своей судьбе, и ссориться из-за нее с Германией нам не приходится. Тройственное согласие - комбинация искусственная, не имеющая под собой почвы интересов, и будущее принадлежит не ей, а несравненно более жизненному тесному сближению России, Германии, примиренной с последней Франции и связанной с Россией строго оборонительным союзом Японией»20.
Вместе с тем Дурново указывал и на слабость российского либерализма, который в случае кризиса, вызванного грядущей войной, не сможет сдержать революционного выступления масс. Если самодержавной власти хватит воли твердо пресечь оппозиционные выступления, то при отсутствии у оппозиции серьезных корней в населении «этим дело и кончится». Но если правительственная власть пойдет на уступки и попробует войти в соглашение с оппозицией (что в итоге и произошло), то она лишь ослабит себя к моменту выступления социалистических элементов. «Хотя это и звучит парадоксально, - писал Дурново, - но соглашение с оппозицией в России, безусловно, ослабляет правительство. Дело в том, что наша оппозиция не хочет считаться с тем, что никакой реальной силы она не представляет. Русская оппозиция сплошь интеллигентна, и в этом ее слабость, так как между интеллигенцией и народом у нас глубокая пропасть взаимного непонимания и недоверия»21.
Дурново предрекал: «Начнется с того, что все неудачи будут приписаны правительству. В законодательных учреждениях начнется яростная кампания против него, как результат которой в стране начнутся революционные выступления. Эти последние сразу же выдвинут социалистические лозунги, единственные которые могут поднять и сгруппировать широкие слои населения, сначала черный передел, а засим и общий раздел всех ценностей и имуществ.

16
Побежденная армия, лишившаяся к тому же за время войны наиболее надежного кадрового своего состава, охваченная в большей части стихийно общим крестьянским стремлением к земле, окажется слишком деморализованною, чтобы послужить оплотом законности и порядка. Законодательные учреждения и лишенные действительного авторитета в глазах народа оппозиционноинтеллигентные партии будут не в силах сдержать расходившиеся народные волны, ими же поднятые, и Россия будет ввергнута в беспросветную анархию, исход которой не поддается даже предвидению»22.
Стремление избежать войны во что бы то ни стало определяло внешнеполитическую позицию не только Дурново, но и большинства правых. Это нашло свое выражение еще весной 1909 г., когда правая группа Государственного совета выразила недовольство дипломатией А. П. Извольского, которая вмешивала Россию в австро-сербские дела. Либерально-оппозиционные круги тогда были вынуждены с недоумением признать «полное отсутствие у правых славянофильских тенденций»23. Как замечает А. В. Шевцов, «не претендуя, в отличие от либералов и славянофилов, на создание славянской федерации и завоевание новых земель, крайне правые хотели навести порядок в собственном доме»24. И это вполне объяснимо, т. к. свойственный либералам и националистам панславизм толкал Россию к военному противостоянию с Османской, Австро-Венгерской и Германской империями, ибо других способов собрать славян, распределенных на пространствах, принадлежащих или контролируемых этими государствами, не существовало.
Печатный орган СРН в январе 1912 г. писал: «Войны никто не желает, и все ее боятся. Боится ее и Германия, которую разъедает социализм. И сорок лет она не воевала, несмотря на упорные вызовы Англии. Почему же мы должны защищаться от врага, который нам не угрожал, даже во время Японской войны <...> и должны лезть в пасть гидре революции [т. е. Франции]25». Н. Е. Марков развивал эту мысль: «Лучше вместо большой дружбы с Англией иметь маленький союз с Германией <...> с Германией мы не воевали <...> со времени Елизаветы Петровны. У нас нет причин для войны; нужна война между Францией и Германией; нужна война между Англией и Германией, да, но между Россией и Германией не нужна ни для России, ни для Германии, это очевидно»26. Обращаясь к либералам, Марков интересовался: «Не втягиваемся ли мы в войну ради каких-то целей, нам не известных, только потому, что мы с Францией и Англией идем войной против Германии и Австрии»27. Ю. С. Карцов вспоминал, что незадолго до войны, на одном из вечеров, устроенных министром иностранных дел С. Д. Сазоновым, Марков «попробовал было заикнуться о союзе с Германией», но глава МИДа «прервал его категорическим заявлением: “Союз с Германией в предположения русского правительства не входит”»28. Пасхалов отмечал враждебность европейских (в т. ч. и славянских) стран к России, которая «занимает совершенно отличное положение и под их мерку не укладывается», считая, что России не нужны союзы «ни с Германией, ни с Англией, Францией, ни даже... с Черногорией, которая теперь, кажется, тоже не оправдывает особого доверия»29.

17_3feu
Впрочем, были среди консервативной элиты и убежденные германофилы. Но и они обосновывали свою позицию не столько симпатиями к Германии, сколько русскими и общеевропейскими интересами. Характерно в этом отношении высказывание члена РНСМА Ф. В. Винберга, сделанное им вскоре после окончания мировой войны: «В Германии желала войны преисполненная надменности и самомнения военная партия <...> Люди этого склада мыслей восторженно и многозначительно распевали свою традиционную песню “Deutschland, Deutschland über alles, über alles in der Welt”*. Они забывали, к сожалению, или, вернее, не понимали, что эта прекрасная, вдохновенная песня только тогда может быть спета с полным успехом и в полной гармонии, когда для ее исполнения соединяться два хора, два объединенных и дружных народа, германский и русский; и тогда они ее будут петь с некоторым изменением или, вернее, с прибавлением нескольких слов. Будет тогда звучать эта песня следующим образом: “Rußland, Deutschland über alles, über alles in der Welt!”** И тогда, под вдохновляющие аккорды этой песни, оба народа найдут свое настоящее призвание и обретут всечеловеческое, великодушное и благостное стремление к “миру всего мира”, о котором неустанно, но до сих пор несбыточно, молится Христианская Церковь»30.
Проблема заключалась в том, что, в отличие от русских правых, необходимость мирного сосуществования России и Германии была к 1914 г. совершенно не очевидной для влиятельных немецких кругов, стремившихся к развязыванию военного конфликта. На это обращал внимание член РНСМА Г. А. Шечков, предупреждавший, что прогерманская ориентация правых лидеров обернется пустой тратой времени и усилий, поскольку Германия определенно готовится к войне с Россией.
Таким образом, взгляды правых накануне войны существенно разошлись с внешнеполитическим курсом правительства. Чувствуя возможность скорой войны с Германией, правые советовали не ссориться с ней, а искать пути мирного разрешения растущих противоречий. Во-первых, из-за недостаточной подготовленности России к войне, относительной слабости ее вооруженных сил и оборонительных укреплений. Во-вторых, предвидя трагические последствия, к которым приведет война во всех сферах русской жизни. В-третьих, видя в Германии наиболее близкое по духу царской России европейское монархическое государство. Но, хотя правые всеми силами стремились предотвратить войну с Германией и убедить правительство сменить внешнеполитическую ориентацию, возможность войны ими не отрицалась. В связи с этим представители консервативного лагеря требовали от власти увеличения военного бюджета, военных средств до такой степени, «чтобы миролюбие наше не было истолковано как наша слабость» (Н. Е. Марков)31. Они желали, чтобы кабинет
«Германия, Германия превыше всего, превыше всего на свете» (нем.) - первая строка из «Песни немцев» (1841).
** «Россия-иЧермания превыше всего, превыше всего на свете» (нем.).

^ 18
министров в целом и военный министр в частности не считались при обсуждении вопроса о необходимости увеличения боевых сил с тем, как посмотрят на это в той же Германии. «С этой точки зрения просто преступно считаться с воззрениями Запада, как бы они ни косились на каждый шаг по увеличению наших военных сил, как бы ни видели себе вызова <...> Мы хотим мира, но хотим мира не во что бы то ни стало», - подчеркивал В. М. Пуришкевич32. Правые также сознавали, что «Большая программа» по перевооружению и усилению армии и флота требовала несколько лет для ее полного воплощения и всеми силами стремились если не предотвратить, то хотя бы оттянуть войну до того момента, когда русская армия получит явные преимущества перед армией потенциального противника. «Мы говорили, - объяснял уже в годы войны Марков, - попробуйте не ссориться, но в то же время говорили: вооружайтесь до зубов»33.
Объявление Германией войны России нанесло серьезный удар по предвоенным взглядам русских консерваторов, заставив их менять риторику. Заняв с первых же дней войны патриотическую позицию, они провозгласили лозунг «война до победного конца». Как бы оправдываясь за свою предвоенную «прогерманскую» внешнеполитическую ориентацию, они широко использовали хорошо отработанный ими ранее пропагандистский прием по формированию образа врага русского народа, которым в силу исторического момента оказывались немцы, наделяемые теперь исключительно такими чертами, как надменность, жестокость, вероломство, варварство, алчность и т. п. Поэтому, подчеркивали правые, война не может быть завершена до полной и решительной победы славянства над германизмом. Другое дело, что в правом лагере не было единства насчет того, что считать полной победой и преждевременным миром. Для одних было очевидно, что война должна продолжаться до полного торжества антигерманской коалиции, другие отмечали, что достаточным является ведение войны «до тех пор, пока наши упорные, храбрые и сильные враги - германцы признают себя сломленными и согласятся на выгодный и почетный для России мир»34.
Однако, несмотря на явно выраженную патриотическую позицию правых и антигерманский пафос их выступлений в годы войны, либеральный лагерь создал миф о «германофильстве» монархистов, используя в качестве «доказательства» довоенную «прогерманскую» ориентацию большинства консервативных лидеров, и обвинил их в стремлении к сепаратному миру. Очевидно, что цель этих обвинений была сугубо политической - использовался любой повод, который мог послужить дискредитации политического противника.
Хотя накануне 1914 г. правые выступали критиками внешнеполитического курса правительства, с первых же дней войны они выказали полное доверие власти. Консервативный лагерь поддержал призыв к «священному единению», предполагавший прекращение партийной борьбы в стране до окончательной победы над внешним врагом. Условием внутреннего мира правые выдвигали отказ либеральных и левых сил от каких-либо реформаторских проектов, непосредственно не связанных с военными нуждами страны, поскольку если

19_3^
Государственная дума начнет во время войны рассматривать вопросы о реформах, то непременно рухнет то шаткое единение, которое было выражено всеми (кроме крайне левых) политическими силами страны в 1914 г. Другим условием политического перемирия с либералами выдвигалось требование полного отказа на время войны от критики действий правительства и армейского командования.
Практически сразу же консервативным лагерем была сформулирована внешнеполитическая программа требований к войне. Ее лейтмотивом было полное уничтожение германского империализма и милитаризма. Отмечалось, что Россия обязана воспользоваться моментом для достижения своих исторических задач как внешне-, так и внутриполитических. На суд общества была представлена «уточненная» и дополненная версия правительственной декларации, требовавшая превращения Германской империи в прежний союз немецких государств с низведением Пруссии «на ее прежнее скромное место», с восстановлением независимости всех германских областей и государств, «проглоченных» ею ранее; присоединения к России Галиции, Буковины и Закарпатской Украины, находившейся под властью Австро-Венгрии; освобождения славянских народов от «тевтонского ига» с последующим вовлечением их в орбиту влияния Российской империи; получения Россией проливов, составляющих выход к Черному морю, с соответствующими участками суши на европейском и азиатском берегах (Константинополь, Адрианополь и соответствующие области с Галлиполи, а также область, прилегающая к Мраморному морю в Малой Азии); присоединения Армении с Трапезундом и северной половиной Персии к России; совместного с союзниками владения и управления Святой землей (Палестина). Правые настоятельно рекомендовали правительству следовать примеру союзников, прежде всего Англии, «которые при всей необходимости отражать врага, при всей необходимости вести войну до конца, тем не менее мудро и разумно берегут свои войска, дабы к моменту заключения мира не быть окончательно обессиленными»35. Как отмечалось в жандармском отчете о настроениях политических партий, правых беспокоил риск того, что в войне, ведущейся преимущественно русскими силами, «победа достанется англичанам»36. В связи с этим член правой группы Государственного совета А. А. Римский-Корсаков указывал правительству: «Необходимо использовать все силы союзников, не упуская из виду, что гнет Англии в итоге так же недопустим, как и немецкий»37. Опасаясь, что российская дипломатия может «дать слабину» на мирном конгрессе, когда речь зайдет о компенсациях для России, и уступить давлению стран-союзниц, Пуришкевич в 1916 г. учредил «Общество русской государственной карты», имевшее целью выработку основных условий, на которых Россия могла бы заключить мир с Германией, «осуществляющий ее исторические, национальные, государственные и славянские задачи»38. Общество, для участия в котором были приглашены эксперты из разных областей, должно было «нарисовать русскому народу будущую карту России и обосновать исторически, географи¬

жЯЙб 20
чески и этнографически ее возможные границы, дабы в момент заключения нами мира русский народ понимал бы, чего он имеет право требовать»39.
Разразившаяся вопреки желанию правых война толкнула их к сближению во взглядах с представителями либерального лагеря, в т. ч. и с конституционными демократами (за исключением отношения к Англии), тоже «бредивших Константинопольским призом». Но во внутриполитических установках между ними лежала пропасть. Либералы рассматривали войну как «освободительную», которая должна привести к свободе как внешней, так и внутренней40. Консервативный лагерь мечтал отвлечь народ от революционной борьбы посредством вызванного войной патриотического подъема и стабилизировать внутреннее положение в стране ее победоносным окончанием. Доведение войны до половины без достижения окончательной победы над врагом или преждевременное заключение мира были для большинства правых невозможны.
Несмотря на обвинения правых в «германофильстве»41, звучавшие со стороны их политических оппонентов, большинство представителей консервативного лагеря не рассматривали возможность сепаратного мира, а те немногие, кто по мере затягивания войны и усугубления кризиса в стране стал склоняться в пользу такого варианта, руководствовались отнюдь не интересами Германии, а национальными интересами России в том виде, как они ими понимались. Чувство долга перед Отечеством и монархией вынуждало правых действовать согласно воле самодержца. Большинство членов монархических партий и союзов приняли нежелательную для них войну с пониманием необходимости выполнить долг перед царем и Родиной до конца. Можно с уверенностью констатировать, что победа России над Германией была для русских консерваторов куда желательнее заключения позорного мира. Вне зависимости от того, на чьей стороне пришлось бы вступить в мировую войну, конечная цель у русских правых была бы одна - победа России.
Относительно внутренней политики консервативный лагерь сформулировал ряд требований, вызванных к жизни войной. Ключевым из них было утверждение, что все вопросы, не имеющие прямого касательства к войне, должны быть отложены ради внутреннего мира до победы. А. А. Бобринский так сформулировал это: «В переживаемую нами тревожную годину России нужны не слова, а дело. “Все для войны, все для успеха” - вот тот лозунг, который мы готовы неизменно повторять при каждом случае, доколе не закончится международная борьба»42. Поэтому программа правых в годы войны практически не касалась вопросов социального и политического устройства общества. Основными положениями являлись борьба с «немецким засильем», дороговизной и политическими требованиями либерального лагеря. В рамках этой программы правые предлагали принять меры, общий смысл которых состоял в том, чтобы «перекрыть» программу Прогрессивного блока, созданного либеральной оппозицией в августе 1915 г.; подорвать влияние либеральной буржуазии и левых партий, ослабить рост недовольства среди населения. Целью программы было сохранение «вековых устоев» русского общества, исторически сложившейся российской государственности с неограничен¬

21 З&и,
ной самодержавной властью и победоносное завершение войны, призванное укрепить существующей строй и содействовать разрешению накопившихся социально-экономических и политических противоречий. Остальным вопросам уделялось гораздо меньшее внимание.
Среди программных установок русских правых, ставших непосредственным откликом на войну, было требование борьбы с «немецким засильем», которое виделось главным образом в трех областях русской жизни: землевладения, торгово-промышленной и банковской. Такая политика, как казалось правым, позволяла одновременно достигнуть нескольких целей: отбиться от обвинений в «германофильстве», продолжавших звучать из либерального лагеря; смягчить остроту аграрного вопроса за счет земель немецких колонистов; поддержать отечественных промышленников и предпринимателей путем административного удаления немцев-конкурентов; поднять патриотические чувства в русском народе43. «Народ тяготеет к земле, а не к ограничению власти Государя, - писал в письме к Маркову А. С. Вязигин. - Удовлетворение этой тяги Царем должно быть первым и очередным делом, ибо искалеченные, потерявшие трудоспособность люди должны быть обеспечены не 2 руб. 50 коп. годовой пенсии, а по старинке - раздачей неотчужденной земли, отобранной у немецких колонистов, вознаграждение коих по мирному договору должно быть возложено на немцев. Иначе вся ненависть будет направлена на помещиков»44.
Требования правых в вопросе борьбы с «немецким засильем» были сведены к следующему: совершенное упразднение немецких колоний на всей территории Российской империи с отчуждением земель подданных враждебных России стран, лиц, имеющих двойное подданство (русское и одного из враждебных государств), и всех немцев-колонистов с русским подданством, уклоняющихся от выполнения воинского долга; создание из отчужденного имущества земельного фонда для наделения на льготных условиях отличившихся на войне солдат и офицеров; отчуждение всех видов недвижимости, принадлежащей германским и австро-венгерским подданным (предприятий, фабрик, магазинов, банков, частных пансионов), в пользу государства; недопущение иностранных подданных к управлению предприятиями, работающими на государственную оборону; передача всех страховых обществ, принадлежащих немцам, в монопольное владение государству; ликвидация немецких образовательных учреждений45.
Правыми предлагалась борьба с протестантизмом (лютеранством и баптизмом) и различными протестантскими сектами (прежде всего с сектантамименнонитами, уклоняющимися от воинской повинности) как носителями германской идеологии. «У всех этих хищных германцев, - резюмировал позицию правых Н. Е. Марков, - надо вырвать зубы, надо отнять у них возможность пожирать русское достояние. И не следует заботиться вопросом: справедливо это или не справедливо; по германцам надо ударить одним мощным взмахом русского законодательства»46. Требования правых так и не переросли в осуществленные проекты, но даже если их программа в данном вопросе и была бы

АлЙг8__22_
реализована в полном объеме, она не смогла бы удовлетворить потребности всего крестьянства.
Хотя правые рассуждали о необходимости мер против германских и австрийских подданных, в народе их лозунги борьбы с «немецким засильем» зачастую воспринимались как призыв к борьбе с русскими немцами. Втянувшись в антигерманскую кампанию и желая получить с нее определенные дивиденды, правые упустили из виду важный момент. «Откуда, - писал Ю. С. Карцов, - взялась она, повальная ненависть к немцам, сверху и донизу охватившая русское общество? В основе ее лежало стремление революционное и антидинастическое. Царь наш не русский, не Романов, а немец Гольштейн-Готторп, царица гессенская принцесса или, как ее в интеллигентских кругах называли, на русские хлеба севшая гессенская муха. Но государь и государыня не допускали, [что] движение направлено против них»47. Не допускало этого, за редким исключением, и большинство правых, хотя своей риторикой они невольно способствовали росту антидинастических настроений.
Экономическая программа правых в годы войны была весьма скромной. Ее основополагающим постулатом стал лозунг борьбы с дороговизной, вызванный тяготами войны. Подразумевалось не столько повышение цен, необходимое государству для продолжения военных действий, сколько злоупотребления, спекуляция, сокрытие товара и проч. Основными виновниками спекуляций и повышения цен на предметы первой необходимости правыми выставлялись евреи. Вина возлагалась и на прежних министров финансов С. Ю. Витте и В. Н. Коковцова, разрушивших, по мнению монархистов, финансовую систему страны накануне военных потрясений. Для борьбы с растущей дороговизной правые предлагали ряд мер, призванных обуздать банковских спекулянтов и захват ими промышленных предприятий, настаивали на усилении государственного участия в финансовой и экономической сферах страны, требовали установления предельной нормы торгово-промышленной прибыли до окончания войны и призывали к введению уголовной ответственности по законам военного времени для лиц, виновных в злонамеренном сокрытии товаров первой необходимости48. В рамках борьбы с дороговизной признавалось необходимым установление казенной монополии на торговлю всеми предметами первой необходимости, в особенности хлебом. Продовольственный вопрос признавался первоочередным, поскольку, как констатировали правые, «программа сытого обывательского желудка - это залог спокойствия <...> залог победы»49. Не последнюю роль в борьбе с банками и синдикатами играло стремление крупного капитала перехватить политическую власть в стране, изменив существующее законодательство в свою пользу. «По Москве, - говорил Марков на Особом совещании по обороне 5 февраля 1917 г., - ходят разжиревшие либеральные купцы, которые требуют политической свободы, стремясь принести вред государственным интересам. Москва нажила на войне миллиарды, а оказалась неспособной покрыть миллионный займ». Указывая на кадета М. В. Челнокова, владельца заводов, бывшего с начала войны главноуполномоченным Всероссийского союза городов, Марков заключал, что

23_ЭБ&и
самым эффективным способом борьбы с теми, кто наживается на войне, является виселица50.
Правые настаивали на решительной борьбе правительства с подорожанием предметов «тепла и пищи», вплоть до объявления в стране военного положения и применения военных законов. «Нельзя безнаказанно жить при условиях военного времени, но не по законам военного времени, - писал Г. А. Шечков Вязигину. - Мы все живем в осажденной стране <...> Все ропщут не на войну, а на безнаказанность хищников, предателей, на безвластье. Введите полевые законы, и население благословит вас как спасителей. Но, увы, это невыгодно предателям. Это нелиберально, неконституционно»51. Правые были убеждены, что справиться с дороговизной и спекуляцией под силу только царскому правительству. Либералам они не верили, считая, что те никогда не пойдут на борьбу с экономическими преступлениями, поскольку в них замешана та же либеральная буржуазия. Выход для успешной борьбы с растущей дороговизной виделся один: установление правительственной экономической диктатуры.
Для поднятия боевого духа армии правые требовали от правительства немедленно провести закон, который бы после ее окончания гарантировал государственные пенсии всем раненым, лишившимся трудоспособности, семьям погибших воинов и георгиевским кавалерам, а также предоставлял единовременное пособие солдатам-крестьянам, хозяйства которых пришли в полный упадок в результате войны. Поскольку предложенные меры требовали значительного финансирования, проводить их в жизнь предлагалось за счет взысканной с побежденного врага контрибуции52.
Правые требовали от властей, чтобы помощь беженцам оказывалась как можно лучше. Особо подчеркивалось, что речь идет о русских беженцах, т. к. различные «национальные инородческие организации» уже пользуются широкой государственной финансовой поддержкой. Монархические организации требовали от правительства «восстановить в деле помощи беженцам нарушенную справедливость» и принять меры, чтобы «правильным и планомерным возвращением русского населения западного края на родные места после изгнания неприятеля быстро и прочно вновь утвердить разрушенную там врагом русскую государственность»53.
«Рабочий вопрос» в условиях резкого падения благосостояния рабочих и их радикализации, также обращал на себя внимание консервативного лагеря. Правые не раз говорили о необходимости увеличения заработной платы в соответствии с прогрессирующей инфляцией, об улучшении условий труда, оговариваясь, что добиваться этого можно только «мирными» средствами, отвергая тактику забастовок и перевода экономических требований в политическое русло. Отношение к забастовкам стало еще более суровым, т. к. любая забастовка в условиях войны трактовалась правыми как государственное преступление, поскольку если простаивает завод, то войска недополучают оружие. Кроме того, подчеркивали правые, рабочие - такие же военнообязанные, как и другие подданные, но только «одного солдата оторвали от семьи, отправив

24
в окопы без всякого жалованья», другого же, знающего ремесло, «избавили от возможности каждый день получать пулю в лоб», оставили в кругу семьи и выплачивают деньги. Правые считали, что бастующие рабочие, не желающие добросовестно исполнять свой долг в тылу, должны отправляться исполнять
ДОЛГ В ОКОПЫ54.
Не раз в годы войны правые обращали внимание на вопросы, касающиеся свободы слова, военной цензуры и политики, проводимой оппозиционными органами печати. Они выступали защитниками военной цензуры и противниками широкого осведомления армии обо всех негативных сторонах жизни общества и государства. Такие вопросы, как свобода печати, полагали они, могут подниматься лишь в послевоенное время, когда первоочередной задачей перестанет быть борьба с внешним врагом. Признавая обилие негативных событий в тылу и на фронте, консерваторы не считали нужным, чтобы подобные новости сообщались мирному населению и солдатам. Чтобы не подрывать боевой дух армии и не революционизировать ее, на фронт не должны поступать сведения о проблемах тыла. Свое внимание правые обращали и на необходимость осуществления специального контроля над кинофильмами, особенно зарубежными (путем цензуры и специальных высоких налогов на иностранные киноленты), т. к. «кинематографы <...> обратили в орудие революционного пропагандирования народа»55. Протестовали они и против показа народу документальных съемок ужасов войны. «Покажите нашему народу <...> - писала “Курская быль”, - красоту и величие подвигов наших воинов <...> покажите чудеса техники <...> покажите работу наших санитаров на поле боя и жизнь наших воинов на позициях; дайте ряд снимков, сделанных во время посещения городов нашим Державным Вождем и членами Его семьи; покажите великую самоотверженную работу наших Августейших Сестер милосердия...»56
Расценивая действия либеральной оппозиции как «войну», развязанную против самодержавия, правые выступали за усиление правительственного вмешательства в данную сферу. Но, несмотря на то что позиция консерваторов в вопросе о допустимых пределах свободы слова в годы войны во многом смыкалась с позицией правительства, отношение к военной цензуре было двойственным: с одной стороны, они считали ее необходимой и даже высказывались за ее усиление, но с другой - находили ее несовершенной и даже «прогермански настроенной», если дело касалось санкций в отношении черносотенных изданий.
Среди правительственных инициатив, активно поддержанных правыми в годы войны, стало введение «сухого закона». В первые дни войны они с удовлетворением отмечали положительное действие царского закона, запрещавшего продажу крепких спиртных напитков. Однако уже осенью 1914 г. в монархических газетах появились статьи, полные негодования по поводу потребления народом денатурированного спирта, «киндер-бальзама», политуры, «ханжи» и других подобных «напитков»57. Выход из сложившейся ситуации виделся правым в том, чтобы довести производство денатурата до полной не-

25_ЭБ&и
возможности его употребления как напитка; в вводе строгих условий отпуска спирта; ужесточении наказания за продажу вредных спиртосодержащих смесей вплоть до каторги; признании пьяного состояния отягчающим, а не смягчающим вину обстоятельством при совершении правонарушений; во введении суровой кары за тайное винокурение58.
Война также заставила правых внести коррективы в их позицию по национальному вопросу. Отношение к еврейству нисколько не изменилось, однако в силу обстоятельств «еврейский вопрос» был потеснен в риторике правых «немецким вопросом». В целом же в годы войны правые сохраняли антисемитскую риторику, рассматривая евреев исключительно как спекулянтов, мародеров, германских шпионов, проводников революционных идей, людей, не способных (или не желающих) защищать Россию и жаждущих ее поражения. Исходя из этого, правые продолжали проводить юдофобскую политику, не допуская и мысли о возможном равноправии евреев и отмене черты оседлости, на которых настаивал Прогрессивный блок. Между тем в результате захвата немцами территорий, входивших в черту оседлости, евреи (беженцы и выселенцы) стали массово продвигаться вглубь России, что де-факто привело к ликвидации черты оседлости и заставило правых разрабатывать вопросы, касающиеся правил проживания еврейского населения в новых условиях. Один из таких проектов предлагал сосредоточить евреев-беженцев в среднеазиатских и кавказских городах, а не высылать их во внутренние российские губернии59.
Неоднократно в годы войны правые касались положения Великого княжества Финляндского, жители которого были освобождены от воинской повинности. Финнов предлагалось лишить всех привилегий и ввести для них такие же повинности, как и для русского народа60. Однако правительство, опасаясь проявления недовольства со стороны финнов и, как его следствия, возможного вмешательства в финляндские дела соседней Швеции, несмотря на объявленный нейтралитет, поддерживающей Германию, эти предложения не поддержало.
Другой проблемой был вопрос о будущем Польши. До 1915 г. правые всячески подчеркивали, что разрешение польской проблемы - «вопрос второстепенный», но после того, как Германия, оккупировав Польшу, объявила о создании из польских областей независимого государства, тон изменился. Не допуская в принципе разрешения национальных вопросов в условиях войны, правые заявляли, что польский вопрос следует обсуждать только после победы, когда станет ясен вклад поляков в борьбу с Германией. Но после того, как император повелел Совету министров разработать законопроекты о предоставлении Польше по завершении войны «права свободного строения своей национальной, культурной и хозяйственной жизни на началах автономии под державным скипетром государей российских и при сохранении единой государственности»61, взгляд правых на польский вопрос стал значительно мягче. Избегая конкретных обещаний, кроме заверений в том, что единство польского народа будет восстановлено в границах Российской империи, правые наме-

х/сеЖ 26
кали полякам, что если они и дальше верно будут служить интересам России, то их ждет «благодарность русского народа», однако, в чем эта благодарность будет выражаться, осторожно умалчивали.
Часто обращались правые и к т. н. украинской проблеме, подразумевая под ней стремление Германии и Австро-Венгрии при помощи местных националистов-сепаратистов («мазепинцы») отколоть от Российской империи малороссийские земли. При этом консервативный лагерь особо подчеркивал, что «мазепинство», является «политическим движением, всецело созданным, субсидируемым и руководимым Австро-Германией»62. В целом политика правых в национальном вопросе сводилась к лозунгу великой единой и неделимой России, поэтому они всячески старались оттянуть решение данного вопроса, не соглашаясь ни на какие уступки до окончания войны.
Попытки консервативного лагеря «перекрыть» программу Прогрессивного блока и ослабить рост недовольства среди населения за счет перечисленных ранее предложений и призывов оказались неудачными. Традиционно свойственная консерваторам политика скромных, но достижимых без радикальной ломки политического строя и сложившихся институтов мер, нацеленных на постепенное улучшение народной жизни, в условиях системного кризиса, левой и либеральной пропаганды, сулившей более радикальное и эффективное решение наболевших вопросов, оказалась малопривлекательной и неконкурентоспособной.
Вместе с тем война внесла изменения не только в программные установки, но и оказала большое влияние на деятельность и численность правых, сокращение которой было катастрофичным. Если в период своего могущества общая численность всех правых организаций составляла около 400-450 тыс. чел.63, то к 1916 г. она сократилась примерно до 45 тыс. чел. (без учета численности Отечественного патриотического союза)64. Что касается ВНС, то немногочисленная и до войны эта структура к ее концу была представлена преимущественно депутатами-националистами в Государственной думе, разделенными к тому же на три фракции (националисты и умеренно-правые, прогрессивные националисты, центр).
Деятельность правых партий и союзов в годы Первой мировой войны можно условно разделить на три этапа: начальный, характеризовавшийся политическим затишьем (июль 1914 - август 1915 г.); период активизации (август 1915 - ноябрь 1916 г.) и период краха (ноябрь 1916 - февраль 1917 г.). В условиях краткосрочного примирения большинства политических сил («священное единение») правые партии и союзы заметно сократили масштабы своей работы, а возглавляемый Пуришкевичем РНСМА и вовсе приостановил свою деятельность на время войны (продолжал функционировать только его руководящий орган - Главная палата). Массовая мобилизация на фронт привела к существенному сокращению численности правых и закрытию целого ряда региональных отделов. Позиционировавшие себя патриотами, многие члены правых партий и союзов посчитали, что театр военных действий важнее политических баталий. Освобожденные от обязательного призыва нередко

27_а^
уходили на войну добровольцами, так, например, поступили практически все члены молодежной монархической организации «Двуглавый орел», лидер которой - В. С. Голубев - заслужил Георгиевский крест и пал смертью храбрых. Другие подвизались в санитарных отрядах, также оставив на время политическую деятельность. Вожди правых организаций не стали исключением. Лидер РНСМА Пуришкевич вместе с женой и сыновьями работал на передовой, организовав санитарный поезд и питательные пункты, признанные по общему мнению одними из лучших в России65. Сын А. И. Дубровина Николай Дубровин служил в годы войны лейтенантом на флоте.
СРН открыл на свои средства лазарет, в котором обязанности сиделок и сестер милосердия исполняли жены и дочери членов Союзов. Дочь лидера СРН Маркова трудилась сестрой милосердия на фронте, став жертвой отравления газами66. Лидеры ВНС В. В. Шульгин и В. А. Бобринский, сменив сюртуки на офицерские мундиры, отправились на фронт. Все правые организации занимались сбором средств на патриотические цели. Стесненные в материальном плане региональные отделы брали на себя обязательства по содержанию определенного количества коек в госпиталях.
Но т. к. правые не сумели создать собственных развитых общественных структур, которые могли бы сравниться по возможностям и влиянию с либеральными земскими и городскими союзами, а также военно-промышленными комитетами, сумевшими привлечь для своей деятельности большие государственные субсидии и капиталы сочувствовавшей им буржуазии, их вклад в дело обороны страны выглядел более чем скромно. А активная борьба правых со злоупотреблениями, в которых они уличали общественные организации, воспринималась общественным сознанием как «козни» черносотенцев, направленные на дискредитацию делавших «настоящую работу» либералов.
Превращение крупных общественных организаций, созданных в годы войны для помощи правительству в обеспечении всем необходимым фронта и тыла (Земский и Городской союзы, позже объединившиеся в Земгор, военнопромышленные комитеты), в политизированные союзы либеральной оппозиции, не могло не волновать правых. Монархический лагерь обращал внимание власти на то, что данные организации, осуществляющие свою деятельность преимущественно за счет казенных субсидий, во-первых, не справляются с взятыми на себя обязательствами; во-вторых, усилившись благодаря государственному финансированию, ведут антиправительственную пропаганду; в-третьих, нецелесообразно используют полученные от власти средства, а порой и сознательно наживаются на выполнении военных заказов. Правые выражали сожаление, что правительство из-за неспособности казенных заводов полностью обеспечить потребности фронта вынуждено прибегать к помощи частных предприятий, платя за это дорогую для России цену, и не без сарказма отмечали, что для России было бы гораздо лучше, если было бы меньше подобного общественного патриотизма и больше казенных заводов67. В связи с этим правые постоянно требовали от правительства, щедро субсидировавшего

28
общественные организации, установить над ними строжайший государственный контроль.
Кроме того, равно как и в отношении ВПК, правым доводилось замечать за земскими и городскими союзами явное выпячивание своих заслуг в ущерб общегосударственному делу и, более того, желание убедить общественность, что именно они, а не государство снабжают фронт и тыл всем необходимым. Бороться с этими явлениями правые предлагали массовой отправкой т. н. земгусаров на фронт и проведением усиленной ревизии их деятельности с обязательной широкой публикацией ее результатов. Однако добиться этого им удалось лишь частично. Видный член правой группы Государственного совета князь А. А. Ширинский-Шихматов возглавил ревизию для борьбы со злоупотреблениями при освобождении от воинской повинности, которая была назначена на конец февраля 1917 г. Но работа ревизии началась за несколько дней до революции, после которой деятельность ее была прекращена.
Ошибочно считать, что правые были против любой общественной инициативы. Они никогда не требовали запрета ВПК и других организаций, а лишь настаивали на жестком государственном контроле над их деятельностью. Их пугал не тот факт, что общество стремится помочь нуждам войны, а то, в каких целях это делается и насколько эффективна будет такая помощь. «Работа общества нужна, без содействия общественных сил на местах правительство не может продуктивно работать, но одно дело - привлекать эти общественные силы к живому сотрудничеству с собою, и совершенно другое дело - самоупразднение правительственной власти и передоверие своих обязанностей и полномочий в руки первых встречных “спасателей” России», - писала черносотенная «Курская быль»68.
Двойственным было и отношение правых к правительственной власти. Несмотря на то что представители оппозиционного лагеря постоянно пытались представить монархистов в качестве «лакеев» правительства, терявшего общественную поддержку, дело обстояло иначе. Отношение к правительству во многом зависело от конкретных лиц, занимавших ключевые министерские посты, и от изменения общественно-политического положения в стране. Защищая власть в годы войны от критики либеральной оппозиции, правые не являлись силой, слепо следующей правительственному курсу, и позволяли себе критиковать отдельных членов кабинета и некоторые направления его деятельности. Более того, на частных совещаниях и в письмах они нередко выражали свое недовольство излишне либеральным, по их мнению, курсом власти, сомневались в адекватности принимаемых правительством мер и «награждали» не вызывавших у них поддержки министров нелестными эпитетами. «Посмотрите, как власть презренно себя держит, - писал осенью 1915 г. в частном письме к Н. Ф. Бурдукову Н. А. Маклаков. - Ни туда, ни сюда. Разрабатывают законопроект о предварительной цензуре и отрекаются, когда поднимается шум; созывают Думу и распускают; берут на себя устройство судьбы беженцев, учреждая даже новую должность директора департамента, и передают вслед за сим все это дело земскому и городскому союзу; борются

29_&&л
против программы “желтого блока” и в то же время разрешают соединенный общеземский и общегородской съезд, который - что должно быть понятно всякому дураку - собирается только с политическими видами <...> Страшно, что, по-видимому, одно правительство и по сей день стоит в испуге разиня рот перед скоморохами новой революции <...> Бедная Россия, у которой императорское правительство ведет себя как школьники, не знающие букваря и боящиеся строгого учителя. И учитель их - улица... Что за стыд»69.
В годы войны правительство не оправдало ожидания консервативного лагеря, оказавшегося хотя и в умеренной, но оппозиции власти, стремившейся вынудить уйти в отставку неугодных министров и заставить правительство отказаться от лавирования между интересами либеральной буржуазии и правыми кругами в пользу последних. В отличие от Прогрессивного блока, стремившегося при помощи массированной критической кампании подтвердить негодность существовавшего правительства, правые желали сотрудничества с властью, чтобы помочь ей найти средства для выхода из кризиса. Как и либералы, правые требовали сильной власти, но при формальном сходстве подход к решению этого вопроса у них был принципиально иным. Либеральные круги высказывались за сильную власть в руках «популярного» человека; правые - за вождя, исповедующего консервативные взгляды. Вместе с тем, добиваясь в годы войны от верховной власти формирования кабинета из правых деятелей, консерваторы, получая назначения на ключевые государственные посты (А. Н. Хвостов, Н. Д. Голицын), упустили предоставленные им шансы переломить ситуацию в свою пользу. В итоге получился замкнутый круг, выхода из которого консерваторы не нашли.
Крайне негативным было отношение правых к сформировавшемуся во второй половине 1915 г. Прогрессивному блоку, в котором они видели виновника рухнувшего «внутреннего мира». Свою позицию они аргументировали тем, что Прогрессивный блок объединяет лишь представителей либерального лагеря, которые таким образом противопоставили себя правительству и правым. Попытки создать альтернативный монархический «Черный блок» успехом не увенчались70. Центробежные силы оказались в консервативном лагере сильнее центростремительных, что проявилось в отказе думских националистов и группы правого центра в Государственном совете вступить в блок с правыми. Националисты в 1915 г. раскололись, что привело к выходу из рядов фракции т. н. прогрессивных националистов (лидеры В. В. Шульгин, В. А. Бобринский), примкнувших к либеральной оппозиции. Серьезные внутренние противоречия были и в парламентских группах собственно правых, выступавших в поддержку объединения консервативных сил, что в 1915 г. едва не вылилось в раскол правой группы Государственного совета, а в ноябре-декабре 1916 г. привело к распаду думскую фракцию правых и переходу большинства ее членов в новообразованную фракцию независимых правых, допускавшую «свободную» критику власти (лидер Б. А. Голицын). В Государственном совете правая группа хоть и смогла преодолеть кризис и даже численно усилилась за счет назначенных в январе 1917 г. новых членов, также пребывала в состоя-

30
нии кризиса, что проявилось в сложности избрания ее последнего председателя, которым накануне революции в качестве компромиссной фигуры стал А. Ф. Трепов.
Консервативные круги не оставляли попыток консолидации монархического лагеря вплоть до крушения монархии. В 1915 г. правыми было проведено три монархических совещания (в Саратове, Нижнем Новгороде и Петрограде), на которых помимо прочего поднимались вопросы о необходимости консолидации. В ходе совещаний произошло сближение ранее враждовавших лидеров ВДСРН и СРН - Дубровина и Маркова, однако с резкой критикой монархических съездов выступил лидер РНСМА Пуришкевич, примкнувший вскоре в своей риторике к оппозиционному лагерю. Не способствовало единению и возникновение в 1915 г. новой монархической организации - Отечественного патриотического союза (лидер В. Г. Орлов), допускавшего прием в свои ряды евреев, что вызвало общее его бойкотирование со стороны других черносотенных союзов.
Итогом монархических совещаний, призванных объединить разрозненные силы, стало создание двух параллельных структур, претендующих на лидерство во всероссийском правом движении, - Совета монархических съездов, в состав которого преимущественно вошли лидеры правых объединений законодательных учреждений, и Президиума монархического движения во главе с А. И. Дубровиным и его сторонниками. Предполагалось, что все разногласия будут устранены в ходе всероссийского монархического съезда, который планировалось провести в начале 1917 г., однако Февральская революция перечеркнула эти планы.
Не были востребованы властью и проекты правых по выходу страны из кризиса, вызванного войной. В ноябре 1916 г. князем Н. Д. Голицыным от своего имени императору была передана «Записка», составленная членами кружка Римского-Корсакова71. В «Записке» предлагался ряд мер, призванных, по мнению ее автора, спасти монархию: 1) назначение на высшие государственные и командные должности верных самодержавию, единомышленных и энергичных лиц; 2) немедленный роспуск Думы без указания срока нового ее созыва, но с упоминанием предстоящего «коренного изменения» законов и положений о выборах в законодательные учреждения; 3) введение военного положения в Петрограде и Москве; 4) концентрация в обеих столицах надежных войск, вооруженных пулеметами; 5) немедленное закрытие всех органов левой печати с одновременным усилением правых газет; 6) милитаризация всех предприятий, работающих на оборону, с подчинением всех их работников законам военного времени; 7) назначение правительственных комиссаров во все главные и местные комитеты союзов земств и городов; 8) предоставление права генерал-губернаторам и губернаторам отстранять от должности «чины всех рангов», замешанные в антиправительственной деятельности; 9) усиление Государственного совета правыми элементами и прекращение назначения в него лиц, поддерживающих Прогрессивный блок72.

3_1^_Э£й11а
По утверждению Н. А. Маклакова, текст этой записки был составлен членом Главного совета СРН М. Я. Говорухо-Отроком. 8 января 1917 г. Маклаковым была передана императору вторая «Записка», полученная им от ГоворухоОтрока как дополнение к первому документу. В ней отмечалось, что компромиссные решения в отношении Государственной думы не принесут успокоения, поскольку государственный строй, утвердившийся в стране с введением основ парламентаризма, является «нетерпимым». Из сложившейся ситуации автор записки видел два выхода: либо остановить решительными мерами поступательное движение России в сторону демократической республики, либо «спокойно ждать государственной катастрофы»73.
Еще две «Записки» сходного содержания были составлены РимскимКорсаковым и М. Я. Говорухо-Отроком в середине января 1917 г. Свой проект выхода самодержавия из кризиса путем изменения Основных законов предложил лидер астраханских монархистов Н. Н. ТихановичСавицкий. Интересовался возможностью пересмотра Основных законов член РНСМА Г. А. Шечков74. В «Записке» Римского-Корсакова, переданной А. Д. Протопопову 15 января 1917 г., помимо перечисленных предложений предлагались меры, которые должны были быть воплощены в жизнь отдельными ведомствами: организация сильной правой печати и государственного влияния на оппозиционные издания; усиление цензуры; массовое издание брошюр монархического содержания для простого народа; назначение «драконовских наказаний» за клевету в печати; ослабление земских и городских союзов и привлечение в строй всех «земгусаров»; использование в полной мере военного положения; введение военного закона о конфискации имущества изменников и лиц, «возбуждающих смуты»; широкое награждение верноподданных, особенно из низов; реформа полиции и др. «Записка» также содержала рекомендации для Св. Синода, министерств земледелия, финансов, путей сообщения, народного просвещения и военного. Особое внимание обращалось на необходимость немедленного пресечения властью заигрывания высших военных чинов с общественностью75. Главный смысл требований, выдвинутых кружком Римского-Корсакова, заключался во введении в стране режима военной диктатуры, призванной оградить страну от революции, роспуск Государственной думы и изменение Основных законов в плане восстановления прав самодержца, утраченных им в результате предшествующих реформ.
Однако ни император, ни председатель Совета министров, ни председатель Государственного совета следовать предложенному правыми курсу не собирались, полагаясь не на репрессивные меры, а на победу в войне. Пойти в сложившихся условиях (политический кризис, общественное недовольство, давление союзников) на государственный переворот и установление диктатуры власть едва ли могла. Осуществить это можно было только в ответ на реальную попытку дворцового переворота или революции; в противном случае нанесение превентивного удара не встретило бы общественной поддержки,

ибо общественное мнение уже было сформировано не в пользу существующей власти.
Накануне февральских событий 1917 г. правые потерпели поражение. Они и сами признавали это. Трагедия русского консерватизма во многом заключалась в том, что правым удавалось справедливо критиковать своих политических противников, находить слабые места в их программах, прогнозировать разрушительные для монархии последствия, к которым вели действия оппозиционного лагеря, но сами они не смогли предложить действенные рецепты для выхода страны из системного кризиса и спасения монархии от краха. Сложившаяся патовая ситуация могла бы разрешиться в результате блистательной военной победы, но вместо этого последовала революция и крушение монархии.
* * *
В том, предлагаемый читательскому вниманию, вошли материалы всесторонне показывающие отношение правых к Первой мировой войне и кризисным процессам, которые были ею вызваны. Важно отметить, что концепция данного издания заключается в том, чтобы познакомить читателя не с внутренней документацией правых организаций, частной перепиской их членов, записками, поданными в высшие сферы, личными дневниками и воспоминаниями, а исключительно с публичными выступлениями представителей русского консервативного лагеря в Государственной думе и Государственной совете, на страницах печати, с трибун общественных организаций, совещаний и съездов, сделанными в годы мировой войны и оказывавшими непосредственное влияние на современное им общество.
Публикации расположены по хронологическому принципу от 1914 до 1917 г. После Февральской революции правые сошли с политической сцены - их организации были запрещены, а органы печати закрыты. Удержаться «на плаву» удалось только поддержавшим революционные изменения Шульгину и Пуришкевичу (оба представлены в разделе, посвященном 1917 году). В 1918 г., когда шла Гражданская война, уцелевшим монархистам было уже не до оценок последствий мировой войны.
Большую ценность представляют материалы монархических совещаний, на которых поднимались вопросы, связанные с реакцией общества на мировую войну (борьба с «внутренними немцами», правительственный кризис, связь войны с активизацией оппозиционных настроений и возможные действия по нейтрализации оппозиции самодержавию). Это фрагменты из материалов Совещания монархистов 21-23 ноября 1915 г. в Петрограде и Трудов Всероссийского монархического совещания в Нижнем Новгороде уполномоченных правых организаций с 26 по 29 ноября 1915 г. Участниками этих совещаний стали практически все заметные лидеры русских правых организаций.
Обширный блок материалов включает подборку наиболее интересных и содержательных речей, произнесенных по ключевым вопросам, связанным с войной, в Государственной думе и Государственном совете лидерами фракции

33_Эё5&л
правых, националистов, правой группы: П. Н. Дурново, И. Г. Щегловитовым, Н. А. Маклаковым, Д. П. Голицыным, Н. Е. Марковым, В. М. Пуришкевичем, С. В. Левашевым, Г. Г. Замысловским, А. Н. Хвостовым, П. Н. Балашевым, В. В. Шульгиным, А. И. Савенко и др.
В том также вошли наиболее значимые фрагменты из публицистического дневника члена Союза русского народа и Русского собрания П. Ф. Булацеля за 1915-1917 гг., публиковавшиеся в «Российском гражданине» и, за исключением небольших фрагментов, никогда не переиздававшиеся. Впервые широкому кругу читателей предоставлена возможность ознакомиться со статьями историка Д. И. Иловайского из издаваемой им газеты «Кремль». Представляют интерес статьи правых публицистов Д. М. Бодиско, С. К. Глинки-Янчевского, Н. Д. Облеухова (П. Ухтубужского). Статьи лидера Русского монархического союза С. А. Кельцева за 1916 г., опубликованные в московском журнале «Коренник», расширяют представление о взглядах русских правых в период Первой мировой войны. Ценным документом является открытое письмо депутата фракции правых IV Государственной думы В. Н. Снежкова, адресованное членам Прогрессивного блока, в котором приводятся аргументы против политического разделения и последствия партийной вражды (1915). Отражение внутриполитического кризиса присутствует в передовицах журнала «Вестник Союза русского народа» за 1914-1915 гг.
В томе использованы материалы не только центральных, но и провинциальных органов консервативной печати, среди которых особо отметим газету «Киев». Публикуемые передовицы газеты «Гроза» за 1917 г. впервые вводятся в научный оборот и представляют ценный материал о взглядах ультраправого крыла на вопрос о мире в условиях победившей революции.
Война заставила консерваторов-теоретиков обратиться к осмыслению проблем нации, народа, геополитики, свидетельством чему является работа Н. Г. Дебольского «Начало национальностей в русском и немецком освещении». Обширная аналитическая работа К. Н. Пасхалова «Торжество русских идеалов» (1914) посвящена целям и задачам России в войне. Впервые (с сокращениями) переиздается доклад В. М. Пуришкевича в Русском Собрании 4 сентября 1915 г. «Итоги первого боевого года: в тылах и на фронте» (1915) и его брошюра «Чего хочет Вильгельм II от России и Англии в великой битве народов» (1916).
Статьи публицистов правого лагеря Д. В. Скрынченко, М. О. Меньшикова и др. посвящены в первую очередь геополитическим вопросам и возможному послевоенному внешнеполитическому устройству России и Европы. Особо выделим антинемецкое пропагандистское издание «Наши враги» (Пг., 1915), из которого в том вошли статьи П. И. Ковалевского «Немцы (Психологический очерк)» и С. Н. Сыромятникова «Из русско-германских отношений», которые переиздаются впервые. Небольшая по объему брошюра И. А. Сикорского «Современная всесветная война 1914 года. Причины войны и устранение их» (Киев, 1914) ранее никогда не переиздавалась и содержит геополитический

34
очерк событий, вызвавших военное столкновение России, Германии, Англии, и оценку перспектив и последствий этой войны для трех государств.
Религиозный взгляд на события войны отражен в статьях ныне канонизированного протоиерея Иоанна Восторгова, а также во включенных в настоящий том избранных местах из публицистических «Дневников» члена правой группы Государственного совета архиепископа Никона (Рождественского).
При подготовке к публикации тексты были приведены в соответствие с нормами современного русского языка, явные описки исправлены без оговорок. Сохранены сделанные авторами выделения отдельных слов и фраз.
Составители выражают признательность петербургскому исследователю Н. П. Ильину за подготовку к публикации текста работы Н. Г. Дебольского и воронежскому исследователю В. Б. Колмакову за подготовку к публикации текстов статей Д. В. Скрынченко.
Иванов А. А., доктор исторических наук Репников А. В., доктор исторических наук

1914 	год
Восторгов И. И.
«НА НАС НАПАЛИ»
Т Т а нас напали»; «я обнажил мой меч и вложу его назад только с честью»,
X X «идите теперь в храмы»...
Так, к величайшему изумлению мира, заявил верховный вождь воинствующего германизма своим подданным после того, как сам спешно и первый объявил войну России и послал вызов Франции.
Эти слова будут увековечены историей как редкий, прямо непревзойденный образец и пример обмана и лицемерия.
Кого хочет обмануть наш враг? Кто ему поверит? Неужели его комедиантство в течение стольких десятилетий, которым он занимался на удивление мира, теперь нужно увенчать еще и столь возмутительною неправдой?
Итак, забыт милитаризм, угнетавший столько лет весь мир, всецело и начатый, и поддерживавшийся только Германией. Забыто знаменитое кощунство о «немецком евангелии забронированного кулака», на которое, похваляясь пред целым миром, ссылался нынешний германский император и которое «возвестить» он посылал своего брата на Восток.
Не это ли, - нет, не евангелие, не благовестие, а мрачное зловестие он теперь поставил себе и своему народу как правило поведения?
Итак, далее, забыты постоянные угрозы, постоянное бряцание оружием, забыто то, что страна философов обращена в страну казарм, поэзия заменена юнкерством, а наука вся обращена к одной цели - выделывать орудия истребления людей.
Итак, забыто то невыносимое иго, под которым стонут народы Европы, иго беспрерывных вооружений Германии и открытых, напряженных в течение десятилетий приготовлений к войне ее на два фронта - с Россией и Францией, с нескрываемым намерением вызвать европейский пожар; забыт и тот гипноз страха, который сумел постоянными воинственными угрозами и грубыми окриками внушить всем народам германский император!
Нет! Он не обманет Бога, в храмы Которого он теперь лицемерно посылает свой народ! Он не обманет истории, пред которой лицемерно жалуется, будто «на него напали!». Он не обманет и своего народа, у которого в глубине души,

36
в тайниках совести, несомненно, должна оставаться мысль, что война германизма, - со стороны Австрии и Германии одинаково, - по существу, есть война хищническая, рассчитанная на слабость других народов, на их внутренние замешательства, рассчитанная на разбойничье отобрание чужого достояния.
И не обманет германский император России, не сумеет он сковать страхом русского воина, не запугает у нас никого! Эти похвальбы его в течение десятилетий, эти воинственные угрозы, эти выходки и грубые вызовы всем надоели, и за парадами, за бряцанием саблею, очень может быть, как это и часто бывает, скрывается такая слабость, что мир удивится, когда она обнаружится неожиданно, и будет с изумлением спрашивать себя: «Неужели эту трость надломленную, с виду внушительную, а внутри изгнившую мы принимали за силу?».
Нет, германский император не сможет лишить нас нашего утешения - сознания, что не мы вероломно готовили и объявили войну, что не мы являемся нападающею стороной, не мы являемся причиной европейской войны, не мы ищем приобретений и расширения и без того обширной державы нашей, не лишит нас счастья сознания права и правды, спокойствия духа пред лицом Бога, истории и внутреннего суда нашей совести!
Русский народ! Стань в силе своей! Внимая спокойному и правдивому манифесту Державного Вождя твоего, отгони всякие тени уныния и страха, протяни могучую руку к мечу для защиты твоей родины, твоего будущего, для защиты всего славянства, - и не о языческой «чести» своей помышляй, как германский вождь, а о славе Божией, о торжестве правды, об отражении насилия. В родные храмы твои ты можешь явиться и предстать перед Богом в спокойном духе, повторяя слова Царского манифеста, навеянные духом православия, этого тысячелетнего воспитателя русской народной души: «С глубокою верою в правоту Нашего дела и смиренным упованием на Всемогущий Промысл».
Враг хотел похитить у нас это слово: «на нас напали». Но Богу ведомы мысли и дела человеческие. Он ведает правду, Он правду видит, хотя, может быть, не скоро скажет: будем же терпеливо ожидать гласа Божия, не ускоряя, не торопя событий, не падая духом, - спокойно, как подобает великому народу. За германскими страхами и угрозами может оказаться не действительная сила, а пустое место, - ничего, кроме слов.
На нашей же стороне найдутся и сила, и воодушевление, и патриотизм, и - что, безмерно важнее - найдется и есть то, что могущественнее всякой человеческой силы, во что заповедала нам верить вся наша священная древность:
«Не в силе Бог, а в правде».

37_Э&и
Скрынченко Д. В.
ДОЛГ КАЖДОГО
В переживаемые ныне тяжелые дни на населении лежит священный долг всеми средствами прийти на помощь правительству. Военных нужд так много, что нам, обывателям, трудно предусмотреть все то, что надо сделать. А потому надо делать то, что указывают люди сведущие, в согласии с желанием властей. Киевское общество, прежде всего, должно позаботиться об облегчении участи больных и раненых воинов. Городская дума наша в этом отношении вынесла нужное постановление, ассигнуя деньги на врачебно-санитарный отряд. Долг населения прийти на помощь своими жертвами сюда, придерживаясь и расширяя ту организацию помощи, которую, прежде всего, имеет выставить город. Мало этого: мы не сомневаемся, что по примеру казенных и общественных учреждений и частные лица откроют по своим квартирам лазареты и будут ухаживать за больными; целые улицы могут быть отведены для приема раненых, так что врачам не трудно будет обходить больных. Конечно, я только бросаю мысль в известном направлении, чтобы показать, куда может идти общественная помощь.
Для собираемой колоссальной нашей армии потребуется много белья. Попечительница Киевской общины Красного Креста, отзывчивая Е. С. Трепова, обратилась с призывом к киевлянам с приглашением принять участие в шитье белья. Нельзя сомневаться, что этот призыв найдет всюду широкий отклик. Можно надеяться, что в данном отношении особенно пригодились бы учащиеся в женских учебных заведениях; таковых и теперь много живет в Киеве, а когда начнутся учебные занятия, девушек, могущих оказать помощь армии, будет еще больше.
Кстати сказать, труд женщин и девушек потребуется для ухода за больными и ранеными в качестве сестер милосердия. Это такой священный и благородный долг, что нельзя сомневаться в самой широкой отзывчивости для него русской женщины: война, конечно, как никогда, будет ужасна, жертв ее будет неисчислимо много, поэтому надо готовить и огромную армию сестер. И скорей, Бога ради, скорей!
Отметив прекрасный порыв нашей городской думы в деле помощи армии, мы должны, с чувством глубокой радости, указать, что и киевский биржевой комитет уже откликнулся на зов отечества, сформировав при бирже комитет для сбора пожертвований на нужды военного времени и собрав по подписке свыше 156 тысяч рублей.
Сердце преисполнено радости от сознания, что всколыхнулась вся страна, что в защиту Русской земли становятся все верные подданные нашего державного Вождя, что Россия, как говорится в Высочайшем манифесте, «поднялась как один человек, чтобы отразить дерзкий натиск врага».
Конечно, нечего и говорить о том, что те, которые занимаются спекуляциями на несчастий государства, которые спешат уже вздуть цены на пред¬

меты первой необходимости, и особенно те органы печати, которые зашибают копейку на спекуляции дутыми и фальшивыми известиями, поселяя излишнюю тревогу в населении, заслуживают только общественного презрения и негодования.
РЕЧЬ КНЯЗЯ Д. П. ГОЛИЦЫНА-МУРАВЛИНА В ГОСУДАРСТВЕННОМ СОВЕТЕ 26 ИЮЛЯ 1914 г.
Сегодня, в сиянии Помазания Господня и в средоточии молитвы всей Русской земли, Великий Государь обратился к нам со словом, которое озарило не только для нас, но и для всей России переживаемые нами исторические дни. Для всех нас, всю свою душу сложивших в служении Самодержцу и Родине, наступил миг наивысшего вдохновения, наивысшего напряжения души. Мы знаем, мы чувствуем, что вся Русь, единая и нераздельная, чувствует то, что чувствуем мы; Царево слово прозвучало, и в этом слове прозвучала вся Русь. Солнце единого вдохновения озаряет все наши сердца. Мы все видели, господа, как отнесся народ к вести о войне: многие из нас к нынешнему заседанию поспешили с разных концов России, и мы видели, как поднялась народная душа. Слово Царево прозвучало, и русский народ готов.
Мы волнуемся, но волнуемся потому, что нас охватило вдохновение. Да ведают все, что Россия с непоколебимым спокойствием взирает на грядущие события. Не злобой всколыхнулась вся Святая Русь, не жажда захватов и разрушения обуревает ее; мы встали на защиту родного очага и на защиту родных братьев; мы вызваны на бой обезумевшим врагом; мы, в единении с могущественными, благородными союзниками, ведем войну против злого духа войны, против духа злобы и гордыни.
Все население России объединено; великое обрусение по существо завершено стихийным велением всех. Мы, потомки участников Ледового побоища, с радостью видим около себя тех, которые с гордостью вспоминают о Грюнвальдском бое, и тех, которые ныне еще раз доказывают, что у Государя Императора прекрасные верноподданные немецкого языка. Все, все объединились, все население, без различия народности и исповедания, все объединены. Царево слово прозвучало и мы все - вместе. Необъятна и неисчерпаема Русь. Сила ее беспредельна, когда творческим вдохновением охвачена она, когда она великая единая дружина Великого Венценосного Вождя, она едина, теперь у нас одно стремление, одна душа. Царево слово прозвучало, и мы все объединены.
Мы, члены Государственного Совета, с чувством спокойной гордости и молитвы снаряжающие на войну своих сыновей и младших родственников, призваны ныне исполнить свой должностной долг перед Отечеством, облег¬

39_Э£йи
чив Правительству все способы достижения всеобщего русского торжества. Мы этот долг выполним, радуясь тому, что наше решение будет единогласное. Да поможет Бог Российскому Правительству в его службе Царю и Родине. «Велик Бог земли Русской», - сказал Государь Император. «Велик Государь земли Русской», - добавим мы, ибо он душою своею объединяет всех нас, и мы все слагаем свои души у Его Престола. Родина, великая, многострадальная, дорогая Родина, творившая у себя дома крестовую борьбу и спасшая западный мир от восточных нашествий, Родина сумеет спасти современное человечество от того врага, который только в разрушении видит свою силу. Все верноподданные нашего Государя, отражая врага, проложат путь к великому духовному строительству правды и добра. Победа будет наша с Царем и за Царя. Может быть, путь к победе окажется затруднительным, но этот путь будет пройден до конца. Так возвестило Царево слово, так и будет!
РЕЧЬ П. Н. БАЛАШЕВА В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ 26 ИЮЛЯ 1914 г.
Гг. члены Государственной Думы. На часах истории пробила великая минута, и в это тяжелое, в это славное время Россия призвана исправить некоторые свои исторические ошибки, ошибки XVIII столетия, ошибки 1815,1848 и 1870 гг. Всюду, по всей необъятной шири поднялась та волна, тот порыв духовный, та непреоборимая психическая сила, которая является верным залогом окончательного торжества правого и справедливого дела. Поклянемтесь же все, всеми силами, забывши все, кроме великой цели, которою мы задались, что мы будем бороться до той минуты, пока эта вечная угроза правде, справедливости и миру, этот воинственный натиск воинственного германизма не будет сначала сломлен, а затем окончательно уничтожен. {Бурные рукоплескания справа, в центре, и слева.) В полном беззаветном единении с нашим Самодержцем пройдем сквозь строй всех испытаний, какие бы они ни были, и достигнем великой святой цели. {Бурные рукоплескания справа, в центре и на отдельных местах слева.)
РЕЧЬ Н. Е. МАРКОВА В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ 26 ИЮЛЯ 1914 г.
Гг. члены Государственной Думы. Мы только что с упоением выслушали голоса, патриотические голоса народностей, населяющих Россию; мы не слышали только представителей одного народа, это именно русского народа, и в этом нет ничего удивительного, ибо когда война в России, то, конечно, объяснять свое поведение русскому народу не приходится, и не для этого вышел

^ 40
я, чтобы быть представителем русского народа, - все вы являетесь его представителями. {Голоса: браво.) Я вышел для того, чтобы рассказать вам, как в одном из городов России, в Курске, часть русского народа провожала свою армию, ту часть армии, которая находится в Курске. Было более 20 000 людей, среди которых, я думаю, не было ни одного, который не отправил бы в армию или брата, или сына, или мужа; было много женщин; они шли проводить полки, идущие на войну, они шли проводить тех своих родных по духу и по крови, которые, быть может, никогда не вернутся и сложат свои головы на защиту дорогого отечества. Я был среди них несколько часов: народ благословлял войска иконами, и я не слышал ни одного слова, ни одного упрека по поводу того: зачем война? Весь народ, как один, и я оттеняю, среди них было много фабричных, слесарей железной дороги, всех тех, кого именуют пролетариатом, и ни один голос не возвышался против войны, ни один голос не упрекал никого: зачем война; все говорили только об одном, все думали только об одном: Господи, пусть будет победа. Только о победе думает русский народ на всем пространстве великой матушки - России, это единственная мысль, которая занимает в это время, и никакие мысли, никакие торги, никакие условия не ставятся народом своей великой армии и своему могущественному флоту. Весь народ ждет и молится о победе, молится о даровании победы православному русскому воинству и только. Вот, гг., ввиду этого, если мы - представители русского народа в его полной совокупности, то мне кажется, что мы исполним крик нашей души, мы исполним свой святой долг, если мы обратимся к высшим представителям нашей доблестной русской армии, нашего доблестного русского флота - к военному и морскому министрам и попросим их передать войскам и флоту те чувства, которые мы все здесь разделяем. Я, гг., здесь провозглашаю ура нашему великому войску и ура нашему флоту! (Справа, в центре и слева рукоплескания. Члены Государственной Думы, стоя, приветствуют продолжительными и бурными рукоплесканиями военного министра Сухомлинова и морского министра Григоровича; клики: ура.)
ПЕРЕДОВИЦА «ВЕСТНИКА СОЮЗА РУССКОГО НАРОДА»
Наш Царь подъял вместе со своим народом великое бремя войны.
Нет в целом мире государя более миролюбивого, чем наш Царь. Это знает не только всякий русский, но и все народы мира.
Надменность и алчность Германии и Австрии от этого, всем светом признанного, миролюбия становились с каждым днем все нестерпимее. Миролюбие Русского Царя они принимали за слабость и боязливость России и начали открыто издеваться над русскою государственностью, над русским народом, над его святою верою. Вспомним хотя бы последние возмутительные процессы в Мармарош-Сигете и во Львове.

41 Зд&ч
Подготовившись к войне, немцы искали всяких поводов для войны с Россией. Но Русский Самодержец всякий раз смягчал столкновения, неисчерпаемым миролюбием Своим делал войну невозможною и сохранял мир в Европе.
Тогда австрийцы через иудеев и продажных русских крамольников подняли забастовки по России и одновременно с этим напали на Сербию, а немцы стали стягивать свои войска на французскую и русскую границы. Угроза внезапного нападения австрийцев и немцев на Россию была слишком очевидна, и Государь Император был вынужден объявить мобилизацию нашей армии, предварив Германию, что этою мобилизацией дружественное отношение России к Германии не будет нарушено. Тогда Германия немедленно вторглась через нейтральную Бельгию во Францию, не успевшую даже объявить мобилизацию своих войск, и объявила войну России.
Что же нужно от нас немцам и австрийцам?
Земли им нужно, а взять негде, кроме как у нас. В России, считая необъятную нашу Сибирь и Среднюю Азию, приходится на душу земли чуть ли не в десять раз больше, чем в Германии.
Давно задумали немцы отобрать у нас Привислинский и Прибалтийский края, а австрийцы - Приднепровский, чуть не до Киева. Но сильна Россия верою в Бога и любовью к Царю-Самодержцу, и не решались немцы и австрияки напасть на нас. Вот и начали они через жидов сеять смуту в народе русском, подбивая рабочих к забастовкам.
Жиды захватили три четверти всех наших газет, пробрались своим влиянием в школы, опутали вместе с продажными русскими предателями множество недоучек-учителей народных школ и сделали их послушным орудием разрушения крепкой вековечной ткани народного самосознания. Правительство дремало до смуты 1905 года и вздремнуло бы опять и после провала этой позорной смуты, если бы не патриотические царелюбивые союзы с Союзом Русского Народа во главе. Понятно, что этого нам жиды никогда не простят; понятно, что ненависть к нам жидов не имеет пределов и вся жидовская и жидовствующая печать всеми мерами и способами замалчивала и, когда нельзя замолчать, извращала, высмеивала и умаляла значение и деятельность союза и русскую монархическую идею вообще.
Немцы поверили жидовской печати и переучли, с одной стороны, силу и влияние «прогрессивного» т. е. жидовского движения в России, а с другой стороны, не оценили по достоинству силу и значение русского национального сознания, выражаемого Союзом Русского Народа и единомышленных ему союзов.
А после того, как скандально прогремел позорный и ярко крамольный «всероссийский съезд народных учителей», а вскоре затем начались другие такие же съезды и, наконец, забастовки рабочих, немцы и австрияки решили, что Россия созрела для новой смуты, что смута эта уже начинается, и решили далее не откладывать нападения на «разваливающуюся» Россию.

жл?йЗБ 42
Вот причины как самой войны, так и выбранного для нее немцами времени.
Нападение на братскую Сербию, а вслед затем и на Россию было так грубо и нагло, что все без различия партий (кроме ничтожнейшей кучки оголтелых социал-ослов) русские люди дрогнули от негодования, и из края в край великого русского царства поднялась могучая волна любви к Царю и Родине. Жиды съежились, притихли и ждут.
Немцы втихомолку давно и упорно готовились к нападению на Россию. Мобилизация у них началась гораздо раньше, чем у нас, и уже кончилась. У нас она идет блестяще, но не могла еще пройти вся. Поэтому в начале войны очень возможны и вероятны успехи немцев; мы будем вынуждены поначалу отступать от немецкой границы. И вот жиды ждут, что эти временные и незначительные неудачи наших войск вызовут в России новые волнения и новую смуту, которую жиды постараются разжечь.
Но Союз Русского Народа бдительно следит за внутренними врагами Царя и Отечества, и каждый союзник в эту грозную годину исполнит свой долг гражданина, как повелевает ему данная им Царю-Самодержцу присяга!
Скрынченко Д. В.
ВОТ ТАК КУЛЬТУРА!..
Газеты полны ужасов тех зверств, которые учиняются немцами над русскими, бельгийцами и др. Если нельзя было читать без негодования о немецких издевательствах над тысячами русских, наполнивших немецкие курорты и наполнявших тем самым немецкие карманы, то что же сказать о тех ужасах, которым подвергается население занятых немцами российских областей?
Читая о немецких зверствах, многие из нас в тайнике души могли еще думать: а может быть, эти сведения не верны или преувеличены? разве можно допустить, чтобы в высокой степени культурная нация, давшая миру гениев мысли, опозорила себя актами, которым место в пустынях Африки? Но теперь, когда опубликовано сфотографированное объявление начальника прусского отряда Прейскера жителям г. Калиша от 4 авг. (по новому стилю) 1914 г., когда в Киеве есть уже очевидцы, повествующие о немецких зверствах, сомнения в последних уже ни у кого не может быть.
- Напрасно вы думали иное о немцах, - сказал нам посетивший редакцию один чех, - в настоящее время немцы проделывают то же самое, что и в борьбе с французами: и тогда они тысячами расстреливали французов без всякого основания; у них было одно основание: запугать всех тех, по земле которых проходят немецкие войска...
Но ведь подобного варварства мы не видели даже от язычников-японцев; наоборот, насколько известно, к русским пленным и в Порт-Артуре, и на по¬

43 З&у,
лях Манчжурии, и в самой Японии оказывалось возможное внимание и доброжелательство. Мы не можем забыть того, как японцы водрузили в Манчжурии кресты над братскими могилами русских воинов...
А теперь?..
Теперь слышен сплошной крик негодования против немецких зверств: настала пора европейскому человечеству раздавить немецкую голову, чтобы она не могла снова воскреснуть и насмехаться над великой человеческой правдой и культурой. Надо уничтожить немецкую сверхчеловеческую мораль, полную животного эгоизма. При одной мысли об этой морали невольно сжимаются кулаки...
Еще несколько подобных же дней с немецкими варварствами, и негодование против немцев разольется по лицу всей земли. И тогда придет конец разжиревшим сверхчеловекам и их пещерной морали.
Аноним
ГЕРМАНИЯ И «КАЗЕНКА»
Германия - и «казенка»! Судьба не напрасно соединила их так прочно. Лишь только объявили мобилизацию перед войной с Германией, - в тот же день объявили войну и «казенке». Закрыли не только «монополию», но и винные и пивные лавки, т. е. пошли в поход и против союзников «монополии».
Конечно, не 20 июля Германия стала нашим врагом, также не в этот день мы прозрели и сказали себе: другой наш враг - водка! Десятки лет «нибелунги» заставляли большую часть нашего бюджета отдавать на вооружения и быть под вечным страхом войны. Это «вооруженное» ожидание обратилось почти в привычку, и оттого раздавались даже речи о «добрососедских отношениях», хотя наш сосед желал, в сущности, одного: дождаться минуты, когда можно, по возможности безопасно, схватить Россию за горло и придушить.
И вот, когда запылал давно приготовленный немцами костер, на котором они предполагали сжечь великую славянскую страну, - сразу открылись наши глаза. Россия вела множество войн в Европе. 1812 год столкнул нас с французами; в том же девятнадцатом веке мы три раза вели войну с Турцией. В руках Наполеона было «сердце» России, наша Москва. Под Карсом, при Плевне и на Шипке русская кровь текла ручьями. Но ненависти к врагам у нас не было, в них мы видели достойных уважения противников.
Совсем не то теперь. С первого дня войны начался не честный поединок, а германская вакханалия обманов, предательства и зверской жестокости. И отвлеченный вопрос о борьбе славянства с германцами сразу стал живым и для каждого ощутительным. Но зарвавшиеся насильники в своем стремлении уничтожить врага посягнули на самые священные права человечества и подняли против себя возмущенные народы. Крушение германизма на много веков

44
останется в истории примером страшного воздаяния за надругательство над правдою и человечностью, примером праведного суда Божия. Мы все верим, что этих врагов мы одолеем.
Но останется другой, еще более страшный враг. Связанный и поваленный, он позволил собраться со всех концов страны миллионам наших запасных, с мужественным спокойствием ушедшим на поле битвы. Освобожденные от этого врага, остальные, не взявшие меч, готовы на всякие жертвы, чтобы облегчить подвиг защитников родины. Вся Россия обратилась в один огромный храм, полный молитвенного настроения. Но если сегодня снимут путы с поверженного врага, - завтра, как светлое видение, исчезнет эта очаровавшая нас новая жизнь. Водочные потоки смоют все чистое и светлое, и морем прольются между нами и пошедшими жизнь свою положить за нас.
Если бы мгновенно не переродилась Россия, когда, как по волшебству, наглухо закрылись «казенки», - у Германии был бы несравненно более сильный союзник, чем Австрия, и имя этого союзника - водка!
Сколько бы жертв ни пало в эту великую войну за освобождение народов, - они ничто в сравнении с опустошением от водочного потока. Вырождение, бедность и одичание - его постоянные спутники. Но мы так к этому привыкли, что стали слепы и глухи перед работою этого бича народного, и только острили по поводу своего «пьяного бюджета» и «мерзавчиков», обращавших миллионы хороших людей - в мерзавцев. В глазах других народов «русский» и «водка» стали чем-то неразлучным, и, конечно, император Вильгельм сильно рассчитывал на этого своего союзника.
Теперь и на «казенку» открылись глаза. Говорят: хоть на время необходимо остановить наше разливное море. «Запасные в казармах - это вчерашние мастеровые, рабочие, торговцы, еще не свыкшиеся с новою обстановкою. Что будет, если опять откроют гостеприимные казенки и пивные? Будут ли так работать «при водке» на заводах, обслуживающих нашу армию, как теперь трезвые, трудолюбивые и сознающие свой долг? Да, это, конечно, тревожные вопросы, и о них стоит подумать. Но это только часть одного огромного вопроса: победит ли Россия другого своего исконного врага - пьянство? Что это жестокий враг, мы и раньше знали, но когда только из-за трех недель «водки в изгнании» стали пустеть тюрьмы, попряталось или пропало насилие, замолкло отвратительное сквернословие, висевшее в воздухе, водворился мир в семьях и очнулись и вернулись к жизни «бывшие» люди, - только тогда, изумленные, мы оценили весь ужас «пьяного бытия» и радость воскресения народного.
В самом деле - «от ней все качества»! Торжественно поднялась на войну с одним врагом Россия и победила его. Теперь так же торжественно, в сознании святости дела, поднимается она и на другого врага. Дай ей Бог и тут полной победы!
Германцы убивают и мучат женщин и детей, - и это нас больше всего возмущает, и нет конца нашему негодованию. Но сколько миллионов женщин и детей обречено на ужаснейшие мучения другим нашим врагом - пьянством!

45 Эё&х
Море слез пролили они, оскорбляемые, избиваемые, голодные, осиротелые, - но эти слезы не могли остановить пьяного моря.
Три недели изменили всю нашу жизнь и указали верный путь к возрождению и богатству народному! «Суд Божий», тяжелая война, еще до победы над одним врагом, над германцами, дает нам в руки победу над другим - водкой. Неужели мы отступим или заключим постыдный мир?
Скрынченко Д. В.
О 	НЕМЦАХ В РОССИИ
Конечно, Петр I был великий Государь, великий хотя бы тем уже, что «прорубил нам окно в Европу», но в переживаемые исторические дни, когда волейневолей приходится заняться переоценкой многих исторических ценностей, нельзя не сознаться, что на его царствовании лежит много исторических теней. Самая большая тень - это то, что великий русский Государь слишком широким сделал окно в Европу, а правильнее, не столько в Европу, а в неметчину: со времени Петра 1-го Россия сделалась какой-то колонией для немцев; колония эта тем более опасна и неприятна была русским, что она основалась не где-либо под Тетюшами или Чебоксарами, а в самой столице, причем ею были захвачены в полон самые верхи русской жизни. Все те жестокости, которые воцарились с тех пор в России, все эти ужасные «ледяные домики», все эти наглые глумления немцев над «подлым русским языком», все эти грабежи русской казны и народа в немецкие «доимочные приказы», отчаянные крики таких русских людей, как Ермолов, который, иронизируя, просил даже «произвести его в немцы», - все это особенно понятным становится теперь, когда пред изумленным миром открылась вся подлая суть немецкого народа, его пещерная нравственность и неимоверное хамство.
И вот стыдно становится за нас самих: кому же собственно мы так долго кланялись? В чьи бесстыжие очи засматривались, рассчитывая постигнуть там откровения культуры? Не приняли ли мы один внешний блеск культуры - эту своего рода мишуру прогресса - за действительное человеческое сокровище? В прошлом году летом, путешествуя по городам Германии, я с глубоким вздохом думал: какая же культура, какая сила и могущество!.. Горе той стране, на спину которой обрушится немецкий кулак... К величайшему смущению этот кулак обрушился на нас, но к нашей великой утехе - он обрушился нам не в спину, а встречен тоже приподнятым нашим кулаком: мы оказались готовыми к гигантской борьбе.
Отсюда начинается новая страница в нашей жизни: мы уже не будем униженно кланяться пред немцем. Все горе нашей мягкой и добродушной милой страны в том и заключалось, что мы позволили немцам взобраться к нам на спину, впустили их к своим сокровенным тайникам, а теперь вот и не знаем,

л*ЙВ_46
как избавиться от них. Уже давно мучит русских людей последний вопрос, мучился им и незабвенный Петр Аркадьевич Столыпин, но только настоящая война открыла нам глаза на немецкую опасность и, Бог даст, поможет нам освободиться от тяжкого немецкого ига и вместе с собою освободить другие народы.
Российских немцев можно разделить на четыре группы: петербургские немцы, прибалтийские, немцы-помещики Юго-западного края и немецкие колонисты. Чтобы нагляднее видна была опасность от немцев, начнем говорить о самой, по-видимому, безобидной их группе - колонистах.
Как известно, колонистов насадила у нас Екатерина II. В данном случае продолжалось преклонение перед немцами. Новые «культуртрегеры» разбросаны были по разным частям государства - Волынской, Херсонской, Екатеринославской, Саратовской и др. губерниям. Правительство исходило из тех соображений, что эти культуртрегеры принесут пользу России, обучая ее земледельческое население лучшим приемам обработки земли. Но вышло совсем иное: прошло уже более 100 лет, а немцы-колонисты и доселе остались чуждыми окружающему их русскому населению; они не только не обрусели, но отлично сохранили свой язык и старую привязанность к «фатерланду». В данном случае наблюдается явление, совершенно противоположное тому, какое существует в Прибалтийском крае; в последнем, как известно, селились многие русские люди, особенно из старообрядцев, причем вот что любопытно: многие из русских там совершенно онемечились; в городе Риге, как нам говорили, есть довольно неожиданные фамилии фон-Сидоровых и Петровых, ставших самыми заправскими немцами. Смешно и грустно в то же время; славянская мягкотелость уступила немецкой настойчивости, уступила притом не в немецком государстве, а в своем собственном!.. А колонист какой-нибудь саратовской Сарепты вполне сохранил немецкий облик и, как не раз сообщалось в печати, заработанные денежки аккуратно переправляет в Германию... В благодушнейшей России подобная нелепость вполне возможна!
Но возможно и большее: по сообщению печати, немецкие колонисты нашего Западного края явились в настоящей войне лучшими разведчиками и шпионами для наступающих немецких войск. В Привислинском крае делалось, напр., следующее: как-то неожиданно проявилось множество ветряных мельниц там, где их раньше никогда не бывало, мельницы эти всегда поворачивали свои крылья в ту сторону, где двигались наши войска: для пролетающих вверху аэропланов эти повороты мельничных крыльев служили лучшим средством рекогносцировки... Конечно, русский офицер скоро понял роль этих мельниц, и, вероятно, не один немецкий «сверхчеловек» очутился на виселице. Но важен сам по себе факт: прожив много лет в России и высасывая из русской почвы жизненные соки, немец знает только свой фатерланд и своего кайзера.
Об опасности немецких колонистов не раз уже говорила правая и националистическая русская печать, но на нее мало обращалось внимание: немцы-де корректный народ, честный труженик, и только «черная сотня» зря бьет тре-

47_9&и
вогу и занимается «сеянием розни»... Насколько честны немецкие колонисты, показала нам московская печать, указавшая на проделки немецких колонистов с мельницами; левая наша печать, узнавая об этих сообщениях, не хочет признать ложности своей позиции по отношению к немцам, и поэтому какаянибудь «Киевская мысль» позволяет себе печатать, что в настоящей войне немцы ни при чем, что во всем виноват кайзер, а немецкий народ... о, он со слезами на глазах узнал о войне!..
Скрынченко Д. В.
ЧТО ДАЕТ УЖЕ ВОЙНА?
На многое откроет нам глаза нынешняя война. Конечно, только после войны можно будет свободно говорить о выяснившихся нуждах государственности; но уже и теперь следует отметить одно явление, которое представляется особенно выяснившимся в период войны; это - вопрос о государственном языке. По существу говоря, такого вопроса не должно бы быть у государства, насчитывающего много веков своего существования, но в нашей стране, при удивительно добродушном и терпимом народе, подобные вопросы не только возможны, но и далеко не поверхностно будоражат общественную толщу.
Австрийская военная действительность дает нам поразительные факты, прямо отвечающие на вопрос, должен ли быть для всех обязательный государственный язык. По сообщению одной австрийской газеты, недавно в одном из венских госпиталей случилось, что умиравший от ран австрийской солдат славянского происхождения не мог передать никому своей последней воли, так как присутствующие не понимали его языка и не могли записать произнесенных им слов. Страшно представить себе положение умирающего солдата: умереть за страну, которая даже не понимает его языка и которая не научила его своему языку...
Но если ужасен личный драматизм, то тем более ужасно и преступно такое положение государства, когда исполнители его велений - военные и гражданские чиновники - будут чувствовать себя в разных областях как в оазисах Африки; военные операции требуют стремительных действий, и смешно представить себе, напр., в России командующего армией, окруженного штатом переводчиков для ориентирования даже в собственной стране. Еще недалеко то время, когда верхом мудрости и интеллигентности было требовать в печати и в Думе, чтобы преподавание в школе велось на «материнском языке»; даже для малороссов и белоруссов стали требовать обучения на их «мове», т. е. на домашнем просторечии... Десятки лет нашей школы ясно показали, что обучение на государственном языке детей малороссов и белоруссов не составляет труда ни для учителей, ни для детей, и тем не менее верхом прогрессивности было - до хрипоты кричать в печати о необходимости обучения на род¬

^ 48
ной «мове». Кому нужно было такое обучение? Не кучке ли типов, которые под невинной вывеской «культурного самоопределения» прививали народу изменнические, мазепинские традиции? Конечно, те, которые на удивление всему миру на съезде учителей в Петрограде записывались в секции «инородцев», те отлично знают, кому и в каких целях нужен мазепинский жаргон и «украинська мова», как знают свои задачи те щирые украинцы из киевского клуба «Родина», которые свой призыв к «украинскому громадянству» жертвовать на образование лазарета для раненых напечатали только на «украинской мове»: как будто члены этого клуба не понимают и не знают русского языка!.. Курьез, да и только. Кстати отметим, что украинский клуб доселе, вопреки своему заявлению, не удосужился создать лазарет для раненых: или сознательных мазепинцев в Киеве так мало, что они не могут выполнить своего обещания, или... как понять эту странную медлительность?
Нечего и говорить о том, что агенты русского государства - военные и гражданские чиновники - не обязаны знать языков существующих в нем народов, в противном случае государство будет поставлено в такие невыносимые условия, которые могут потрясти государственную целость. Пусть говорят, пишут, печатают на своих языках разные народы страны, но это вовсе не значит, что они не должны знать государственного языка, или, во всяком случае, это не значит, что они в отношении своего языка будут поставлены в такое положение, при котором им не нужно будет знание государственного языка.
Война, как справедливо говорят, есть экзамен для государства. И вот этот экзамен с исчерпывающей обстоятельностью уже показал, что если чем-либо, то именно обязательным для всех языком в школе и во всех учреждениях государство не может, не в праве поступиться.
НЕМЦАМ
Голицын-Муравлин Д. П.
Как стыдно вспоминать, что мы вас уважали, Твердя, что Шиллера и Гете вы сыны!
Мы восхваляли вас, с доверьем руку жали, Считали, что у вас учиться мы должны. Внезапно сорвано притворное обличье...
Куда девалося немецкое приличье,
Едва услышали мы первый звук войны!?
Вы разгромили все, чем, мнилось, были живы. Немецкой честности не видно и следа.
В течение веков вы только были лживы... Теперь, старинные сжигая города,
Детей казня и жен позоря, перестали

49_9&и
Вы нас обманывать, быть честными устали. Дней откровенности настала череда.
И вам победы нет! К решительному бою Без чести подходя, - победы не найти.
Вы уничтожены безжалостно собою На вами избранном позорнейшем пути. Грядущее для вас навеки безотрадно.
Все прошлое свое сожгли вы беспощадно И славе молвили последнее - «прости».
Скрыпченко Д. В.
ВОЙНА И «УКРАИНЦЫ»
Какою злобою проникнуты по отношению к русским и русской культуре гг. не только бывшие закордонные, но и российские «украинцы», это читатели «Киева» видели хотя бы в том факте, что, напр., недавно принятый в русское подданство австрийский подданный, «украинец», врач по профессии, возражая «Киеву», даже в переживаемое исключительное время не имел силы побороть свое нерасположение к русским и не назвал себя русским или хотя бы малороссом; назвать себя малороссом, а тем более именем русского г. Л. не захотел, а «украинцем», очевидно, побоялся, и потому назвал себя «славянином»... Конечно, читать в чужой душе никто не в праве, но изображать собою ничего не понимающих и безразлично относящихся к подобным явлениям российской действительности едва ли будет с чьей-либо стороны нужно и тем более похвально. Как бы ни играть в «корректность» и не закрывать глаза на русских «украинцев», как бы ни идти с завязанными глазами навстречу всему тому, что пишет о мазепинской лояльности в России «Украинская жизнь», нельзя же, в самом деле, остаться равнодушным к факту, о котором сообщило само же Телеграфное Агентство: мазепипец Мелиневский был у Талаат-бея, прося, чтобы Турция помогла образованию самостийной Украины и освобождению ее от русского господства.
Факт этот получает тем большее значение, если мы обратим внимание, кто такое этот г. Меленевский. Оказывается, этот господин - крупная величина среди украинцев: вместе с известным и у нас в Киеве Грушевским, кстати сказать, профессором университета, г. Мелиневский основал дом имени Шевченко во Львове, занимался разработкой «украинской мовы», 21 февраля 1913 г. сжег во Львове портрет Русского Царя, требовал немедленного объявления войны России и т. п. И вот такой-то тип был, как сообщает «Колокол», сотрудником киевской газеты «Рада»...
Но, конечно, наши российские украинцы - лояльны, а если кто-либо посмеет сомневаться в этом, тот лжец, «черносотенец», «человеконенавистник»

луй£ 50
и пр. Мало этого: украинцы - эти российские шуты гороховые - стали чувствовать себя настолько развязно, что делают уже указания русской печати о том, какой образ правления нужно ввести для них в Галичине и даже во всей Малороссии: «в аннексированных от Австрии областях вместо скорее колониальной политики английского типа с полным сохранением всех местных особенностей и навыков управления»... Господа Меленевские из Австрии призывают на нас орды Турции, а наши российские украинцы, прищурившись одним глазком в сторону лояльности, другим жадно следят за закордонными Мелиневскими и пока что закидывают у нас словечки насчет «колониальной политики английского типа» и насчет сохранения в Галичине австрийских приемов и «навыков управления»... При этом с пресерьезным видом ссылаются на воззвание Верховного Главнокомандующего, как будто оно имеет хоть какое-либо отношение к мазепинцам!..
На чем основаны эти странные надежды, мы не знаем, но определенно знаем настроение действительно русского общества по отношению к мазепинству: последнее должно теперь безвозвратно умереть, а если оно не захочет умереть, то его надо беспощадно задушить. И, думается мне, его заглушат, прежде всего, сами малороссы, потому что они - чисто русские люди и ничего общего с «украинством» не имеют.
Пасхалов К. Я.
ТОРЖЕСТВО РУССКИХ ИДЕАЛОВ
I
Бесспорно, что война величайшее бедствие, тягчайшее испытание, ниспосылаемое человечеству. Она вырывает из жизни сотни тысяч, а при настоящих ее небывало громадных размерах и миллионы человеческих существований, и притом самый цвет населения; она разоряет государства и состояния частных лиц, опустошает целые области и в несколько часов превращает их в пустыню, а города - в груды развалин. Но в то же время она представляет столь много поучительного, дает такой яркий и обильный материал для оценки тех воздействий, под влиянием которых сложились положительные или отрицательные качества враждующих народностей, какой в мирное время находится, так сказать, в скрытом состоянии.
До сих пор Россия не только что во мнении Европы, но и среди нашего «прогрессивного» общественного слоя считалась страной отсталой, варварской; государственный строй ее - устаревшим, не отвечающим потребностям прогресса, господствующая религия ее народа - диким суеверием. Исходя из таких воззрений нас начали усердно превращать из варваров в европейцев, из «рабов» в «граждан», беспощадно сокрушая все традиции нашего исторически сложившегося самобытного государственного Самодержавного строя, низ¬

51 З&ь.
водя наш духовный идеал - Православие на один уровень со всяким иным, даже не христианским культом. Уступки, которые сделало правительство, далеко не удовлетворили прогрессивных новаторов и вызвали состояние постоянного столкновения общественных вожаков с представителями правительства. Учрежденная Самодержавной Властью Государственная Дума для разработки мероприятий для удовлетворения нужд государства, при помощи «достойнейших, доверием народа облеченных людей», меньше всего думала об исполнении этой своей обязанности, а вся поглощена была стремлением к расширению своих прав за счет Самодержавия, до осуществления конституции со всеми ее атрибутами по западноевропейскому образцу.
Несомненно, что развитие народа, его характер и нравственные качества образуются под влиянием государственного и духовного идеалов, на него действующих. Чем выше эти идеалы, тем добродетельнее и нравственнее должен быть и народ, живущий под их влиянием, тем сильнее должно быть их действие. Для наших общественных мудрецов высший государственный идеал выражался в порядках, установившихся по ту сторону нашей западной границы, естественно, поэтому, что они влекли к ним нашу государственную жизнь. Наш государственный Самодержавный строй определялся ими как тюрьма, в которой задыхаются («дышать нечем») народы, наш народ - грубая, невежественная масса, не способная к труду и лишенная всякой предприимчивости, окончательно пропившаяся и прогнившая; наше духовенство - проводник духовных начал в население - сословие полуграмотное, озабоченное преимущественно сбором за духовные требы.
Но вот столкнулись два мира: русский и западноевропейский - в борьбе на жизнь и смерть. И что же оказалось?
Полнейшее, очевиднейшее и неоспоримое торжество наших, русских, государственных и духовных начал, под воздействием которых сложился нравственный облик русского человека. Настоящая война дала случай проявиться неизмеримой силе Самодержавной Власти во всем ее благотворном значении для народа.
Народ еще вчера по слабости человеческой, поощряемой ошибочною финансовою, а вернее, и общею внутреннею политикой, пьяный, сегодня по одному слову Самодержца стал трезвейшим из всех. На всем необъятном пространстве Русского Государства все подчинилось Царскому велению с радостью и готовностью. И это мгновенное отрезвление, которому в большой степени мы обязаны нашими военными успехами, могло произойти только по способу «быть по сему».
Попробуйте, проведите-ка полное запрещение продажи и потребления водки «конституционным» способом. Да ни за что в мире! Ведь если у пьяного зелья много противников, то, пожалуй, не менее и защитников и притом очень влиятельных, материально заинтересованных в винокурении, а следовательно, и в потреблении. Да, наконец, если бы после огромной проволочки и бесконечных словопрений в комиссиях и общих собраниях наших «палат» и удалось восторжествовать поборникам трезвости, то, вероятно, только в виде

52
какого-нибудь компромиссного мероприятия, практически безрезультатного. А по воле Самодержавца - как ножом отрезало и, что всего важнее, в самый потребный момент.
Дельцы, которые из всех сил стараются сокрушить наш самобытный государственный Самодержавный строй, уподобляли Россию тюрьме, в которой задыхаются народы. Опять же возгоревшаяся нынешняя война доказала всю ложность такого утверждения. Ведь если бы народы, подвластные Самодержавной власти Русского Царя, чувствовали себя как арестанты, то германское нашествие предоставляло им прекрасный случай избавления от тюремного заключения. Однако, ни одна народность, даже из тех, среди которых интеллигенция их старалась посеять злобу и ненависть к России, не выказала стремления от нее оторваться, что весьма доказательно свидетельствует, что если кому и было «нечем дышать», если кого и давил режим, который для его ошельмования окрестили «бюрократически-полицейским», «приказным строем», то никак не народы, а разве только тех честолюбцев и интриганов, которым для достижения их личных стремлений нужна была ссылка на народ. И вот, когда наступило событие, в котором должно было с особою ясностью выразиться отношение народов к «режиму», под воздействием которого протекло их существование, т. е. к Самодержавию, то оказалось, что жилось им должно быть не плохо, если все не только с готовностью, но и с энтузиазмом ринулись по манию Самодержавца на защиту государства «полицейского» режима.
Когда, при вспыхнувшей войне, вся масса населения проявила горячие чувства привязанности к своему русскому отечеству и стихийно увлекла за собою все даже архиоппозиционные общественные слои, органы поборников конституционализма не преминули определить это движение формулой: «Общество выказало полное доверие правительству, а потому имеет право ожидать, что и правительство заплатит ему тем же». Тут для достоверности необходима поправка. Не общество, а народ, все народы России поверили своему Самодержавному Царю, поверили Его правоте и все единодушно двинулись на защиту Царя и Родины. Именно Царя. Это не фраза, а сущность отношений к Царю Русского Народа, носящего Царя в сердце своем неотделимо от представления о родине и всего дорогого, с ней связанного.
Несмотря на все старания конституционной и революционной пропаганды искоренить преданность населения его историческому государственному идеалу, ей это, очевидно, не удалось. Временно помраченный народоправскими соблазнами, он вспыхнул в русских сердцах ярким пламенем и выразился в восторженно-бурном проявлении всеобщего обожания к Царю, как выразителю этого идеала. Фальшиво-настроенные струны всяких искусственноинтрижных оппозиций и забастовок полопались с треском, когда наступил момент действительной и страшной опасности и вся Россия - вся, все племена и возрасты, вся армия образованной молодежи и простых рабочих [цензурный пропуск], все разом сбросило либеральные кандалы и восприяло снова русскую душу и русский здравый смысл.

53 ЭБйУа
«Полицейский режим». Этою презрительною кличкою окрестили невежественные политические недоноски наше величавое Самодержавие, представляющее совершеннейший идеал государственного устройства. Злоупотребления чиновников они смешали с достоинством правящей идеи, чем и доказали печальное убожество своего политического развития. Дальше взяток какого-нибудь квартального надзирателя, злоупотреблений чинуша их политическая прозорливость не простиралась, и они наивно полагали, что это зло присуще Самодержавию, как будто в республиках и конституциях с самым отменным «народным представительством» не грабят обывателя еще много почище наших приказных строк.
Теперь, когда с такою поразительною яркостью выразилась вся благодетельная сила, все величие Самодержавия, его тесное сродство со всеми фибрами народной души, его способность моментально исправлять тяжкие ошибки государственной жизни и залечивать казалось бы неизлечимые многолетние язвы, когда все это запечатлено непреложными фактами и сознано всеми слоями населения, будем надеяться, что это сознание не удастся снова помрачить сознательным и, что еще печальнее, бессознательным разрушителям русского государственного идеала.
II
Религия, несомненно, составляет ту духовную пищу, под влиянием которой складывается нравственное существо народа. И вот теперь, когда среди тяжких испытаний военных ужасов должны были проявиться результаты двух различных религиозных воздействий на состязающиеся народы, мы видим, к чему привело лютеранство немцев и как отразилось Православие на духовном существе русского народа. С одной стороны, немцы со всей их культурой и техникой превратились сверху донизу в алчных разбойников, для которых нет ничего святого, никакой нравственной узды, никаких условностей, выработанных человечеством, для спокойного сожительства, Германия хочет, Германии нужно, - и к черту все обязательства, договоры, подписи и другие условности. Она обратилась из государства в огромное разбойное становище с атаманом вместо императора во главе. Ложь, клевета, невероятная зверская жестокость при удачах, невероятно злобная мстительность не только на людях, но и на неодушевленных предметах при поражениях. И все это не случайное проявление злой воли, но систематически возведенное в принцип поведение. И это одобряется их духовными пастырями, как на днях еще один из них заявил публично.
Теперь сравните с этим одичанием наше воистину христолюбивое воинство, эту вооруженную часть русского народа, призванного ныне на тяжкий подвиг защиты родины от разбойно-грабительского покушения германоавстрийских бандитов. Лев на поле битвы - русский воин превращается в добродушнейшего товарища к побежденному противнику, делящегося с ним последним сухарем, последним огрызком сахара. Ни одного случая жестокости, или надругательства, или бесцельного истребления неприятельского имуще¬

;j£SК 54
ства. Вот и решите: чья же культура духовная выше: лютеранская, преобладающая у наших врагов, или Православная, преобладающая у нас? Кажется, двух решений этот вопрос не допускает.
Итак, наиболее поучительное, что может извлечь каждый здравомыслящий человек из свирепствующей ныне военной бури - это очевидное, несомненное превосходство русских духовных и государственных начал пред западноевропейскими. А между тем наша младенчески несмышленая интеллигенция стремится заменить их лучшими, заимствуя их из источников, совершенно чуждых всему русскому государственному складу, и мечась от высочайшего религиозного идеала Православия, столь сродного душе народной, и в толстовство, и в пашковство, и в баптизм, и к братцам Чуриковым и комп, и т. д.
Не портить наши высокие исторические идеалы бессмысленным и рабским подражанием иноземным порядкам, образовавшимся при других исторических и характерных условиях, а надлежит развивать их, совершенствовать. Не ослаблять надо было силу Самодержавия, вся благотворность которого так ярко проявляется в критические минуты, переживаемые государством, а укреплять его соответствующими его духу учреждениями, которые не заслоняли бы от него мнимым большинством, как результатом партийных интриг, возможность выбора решений истинно полезных для государства. Обратите внимание на то, в каком соответствии находилось всегда состояние России с проявлением в ней самодержавной идеи. Каждый раз, когда проявление это ослабевало по каким бы то ни было причинам, появлялись всяческие нестроения и смуты и наоборот, как только что Самодержавие проявлялось во всем своем значении и силе, так государство процветало и укреплялось. Достаточно вспомнить и сравнить Россию 1881 года с тою, которую в 1894 г. оставил Великий Родитель ныне благополучно царствующего Императора, незабвенный Русский Царь Александр III даже после своего краткого царствования.
Насколько идеал Самодержавного Царя пустил глубокие корни в народных сердцах и сознании, можно было видеть в том восторженном обожании, с которым народ встречал своего Монарха в Москве, которая как будто посылает в Г. Думу самых непримиримых противников этого государственного принципа. Отсюда видно, что между народными чувствами и выборным шарлатанством нет ничего общего.
Итак, бережно хранить и развивать следует всем русским деятелям наши высокие идеалы: духовный - Православие и государственный - Самодержавие, а не искать их замены в рабском поклонении чуждым богам и порядкам. Le mieux est l’ennemi du bien - от добра добра не ищут.
И теперь только лишенный всякой способности рассуждения или намеренно слепой может не сознавать, какое великое, неоцененное добро имеем мы в основах нашей государственной и духовной жизни.

55_Э&1и.
Иловайский Д. И.
ВЕЛИКАЯ ОСВОБОДИТЕЛЬНАЯ ВОЙНА И ЗАДАЧИ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ
<...> Редкий из органов нашей печати не говорит теперь о своем предвидении настоящих мировых событий, и как-то неловко присоединяться к этому хору. Но читатели моего «Кремля» знают, как много и настойчиво он говорил о неизбежной борьбе славянства с германизмом, и потому ревниво отмечал в политике и экономике всякий шаг, ведущий к усилению сего последнего и к нашей невыгоде. Чтобы не быть голословным, приведу из № 48-50 (12 октября 1912 года, стр. 5) следующие слова: «Немцы, бывшие сто лет назад раздробленными и слабейшими нас, за это столетие при нашей же помощи объединились, чрезвычайно усилились, высоко подняли свою культуру и свой национализм. А между тем в будущем, и даже недалеком, Славяно-Русскому миру предстоит неизбежное и страшное с ними столкновение, несмотря на пресловутую традиционную дружбу, а может быть, именно вследствие сей мнимой дружбы; ибо, в конце концов, оно способно поставить нас в такое критическое положение, из которого возможен только один исход: война».
Война разразилась даже ранее, чем я ожидал. Господь удостоил меня дожить до настоящего момента и быть свидетелем таких событий, перед которыми бледнеет все, что представляет всемирная история за последние два или три столетия. На моих глазах неоднократно менялась карта всего Старого света, а главным образом, владелицы Земного шара, Европы. Германия объединилась и сложилась в могучую империю с помощью России. Италия освободилась от иноземного гнета и объединилась с помощью Франции. Настал черед южному и западному славянству, стонавшему под игом немцев, турок и мадьяр. Тут выступила великая Россия в своей роли освободительницы, и турецкое иго наполовину уничтожено. Затем, при ее же содействии неожиданно и чудесно сложился Балканский союз, и освободил от этого ига почти весь полуостров. Но Ближневосточный вопрос еще ждет своего окончательного решения; в руках турок остался Царьград с небольшой частью Фракии и проливы. Исконные враги славян, немцы, своими интригами оторвали болгар и разрушили Балканский союз; а своим явным вмешательством отрезали сербский народ от Адриатического моря и попытались создать враждебное ему Албанское княжество. Затем во всем своем безобразии выступили на сцену вековые притязания немцев держать под своею пятою все славянство, на сей раз не исключая и своей благодетельницы, т. е. самой России. Недоставало пока явного повода, и его судьба не замедлила послать в виде убийства австрийского эрцгерцога-наследника. Запылала великая, небывалая по своим размерам и страшному кровопролитию, мировая борьба на суше и на море Австро-Германо-Турецкого союза с коалицией России, Франции Англии, Бельгии, Сербо-Черногории и Японии.

56
По особой милости Божией, император Вильгельм II с самого начала войны сделал громадный и непоправимый промах в нашу пользу. Он решил прежде всего молниеносным ударом разгромить Францию, быстро ворвавшись в нее чрез нейтральную Бельгию, а уже затем всеми силами ударить на Россию, предоставив ей пока заняться борьбою с Австро-Венгрией и с частью германских сил. Известны плачевные для него последствия ошибочного расчета. Бельгия оказала отчаянное сопротивление и недели на две задержала вторжение во Францию; Англия объявила войну Германии за нарушение бельгийского нейтралитета. За Англией с тем же объявлением войны выступила Япония. Таким образом, неожиданно на нашей стороне получилась могущественная коалиция. Меж тем Россия успела не только мобилизовать, но и сосредоточить свои войска, после чего повела сокрушительное наступление на Австро-Венгрию. В особенности жестокое разочарование постигло кайзера в его расчетах на внутренние русские смуты и даже на революцию, которая старательно подготовлялась германскими агентами и германским золотом помощью наших внутренних отщепенцев. Забастовочное движение рабочих у нас уже принимало весьма широкие размеры и, казалось, оправдывало германские расчеты. И вдруг, с момента объявления нам войны Германией, картина быстро изменилась: война не только объединила все классы населения, все партии; но и вызвала в русском народе такой подъем духа, который увлек за собой и наших инородцев. Очевидно, при всей великолепной организации германского шпионства в России, в Германии и не подозревали, до какой степени немцы у нас нелюбимы и война с ними популярна. Тут сказались и все величие русского народа, и вся сила русской государственности. Без всякой рисовки, просто и одушевленно выступил народ в решительную борьбу с извечным врагом, не страшась никаких жертв и готовый по призыву своего Царя сражаться до последнего человека. При таких условиях мы можем вполне надеяться, что с Божьей помощью в конец одолеем врага, хотя он долго готовился к настоящей войне и развил такую боеспособность, выставил такие огромные силы, которые даже превзошли наши ожидания.
Кроме боеспособности и численности, германцы ярко обнаружили в это войне и нечто иное, то, чего никак не ожидали от германской культуры, гордившейся именами великих поэтов, мыслителей и ученых. Они обнаружили не только полное пренебрежение всякими международными трактатами и традициями, но и наглое попрание всех нравственных христианских начал. Страшная жестокость, грабительство, бессмысленное разрушение памятников искусства и целых городов, всевозможные насилия над мирными жителями, над женщинами, над стариками и детьми, всяческие обманы и колоссальная ложь, избиение или уродование раненых и пленных, употребление разрывных и отравленных пуль, - вот чем отличись немецкие вооруженные орды, соперничающие в разрушительной деятельности с вандалами, гуннами, татаро-монголами и другими средневековыми варварами. Для большего подобия татаро-монголам им не достает только обозначать свои пути пирамидами из человеческих черепов. При сем начальники их не только не удерживают

57_Э&*
нижних чинов, а еще и поджигают их и служат им примером. Сознаемся, что многим из нас, русских интеллигентов, прискорбно было разочароваться и потерять то уважение, которое обычно ученики питают к своим учителям.
Откуда такая страшная перемена?
Только теперь становится ясно, что она не явилась внезапно, что она подготовлялась издавна, а именно со времени победоносных войн, завершенных объединением Германии и вызвавших крайнее национальное самомнение. Последующие затем замечательные успехи промышленности, техники, создание огромного флота, широкое распространение торговли и колонизации, а главное, сознание необычайной военной мощи - все это так возгордило и вскружило головы немцам, что они совсем зазнались, вообразили себя народом избранным, первым на Земном шаре и предназначенным к мировому господству; а потому стали свысока, пренебрежительно относиться к другим народам, и в особенности к славянам, давно уже обрекая их на роль удобрения для вящего произрастания германской нации. В этом развитии крайнего самомнения немалая доля участия принадлежит бывшему Санкт-Петербургу с его постоянной угодливостью и уступчивостью перед Берлином. И вот, когда южное славянство, покровительствуемое Россией, вдруг предъявило свои права на самобытное национальное существование, а погромом Турции обнаружило таившиеся в нем силы и произвело освободительное брожение среди славянства среднеевропейского, немецкие правительства Германии и Австрии впали в великое раздражение, чувствуя, что приходит конец их господству над славянами и Drang’y nach Osten, т. е. немецкому захвату земель и рынков в Юго-восточной и Восточной Европе. А потому война была не только решена, но получила ожесточенный характер; причем вскрылась и дала себе полный разгул немецкая натура, в основе своей грубая и хищная.
Итак, главный источник настоящей великой войны - это ненасытные национальные стремления и аппетиты немцев, в отчаянную борьбу с которыми пришлось вступить их соседям. Известно, что антинациональные органы нашей печати стараются внушить читающей публике, будто державы Тройственного Согласия специально ведут борьбу с германским милитаризмом, который-де заставил всю Европу тратить громадные суммы на вооружение. Сие втирание очков имеет успех, и другие органы печати повторяют песню о милитаризме, не вникая в ту истину, что германский милитаризм, наоборот, вызван и поддерживается именно крайним национализмом и стремлением к мировому господству. Поэтому германскому национализму мы должны противопоставить развитие русского национализма и славянской идеи. Точно так же Англия и Франция борются теперь за свои национальные интересы, а не за какую-то отвлеченную идею антимилитаризма. Не правда ли, какая курьезная проповедь: реальному немецкому национализму противопоставить отвлеченную идею антимилитаризма! Да, вооруженные такой идей, мы наверное были бы побиты.
Чтобы обеспечить в будущем свои интересы и возможно долгое спокойствие, члены противонемецкой коалиции, разумеется, уже должны наметить

лзЕЙЗВ 58
те целесообразные условия, которые они, если Бог дарует им победу, могли бы предъявить при общем заключении мира. Не следует, конечно, делить шкуру неубитого медведя; но ничто не мешает кому-либо высказывать свои р1а с^бепа. Берем на себя смелость вкратце, в общих чертах, проектировать или примерно бросить взгляд на сии условия, т. е. изложить их в том виде, в каком они представляются нашему разумению и каком, во всяком случае, должны являться нам в перспективе.
Прежде всего предстоит, конечно, сократить и обезвредить Германскую империю, которая до того вознеслась, что другим державам нельзя было шагу ступить без нарушения ее вездесущих интересов и без ее позволения; причем австрийские интересы составляли только часть германских. В особенности страдало от них славянство. Какая-либо крошечная Черногория не смела удержать за собою отвоеванный у турок старый сербский Скадр (Скутари) и принуждена была отдать его сочиненному Австро-Германией Албанскому княжеству. Облагодетельствовавшая Германию Россия уже не могла вести никакой войны на Ближнем или Дальнем Востоке, не заплатив дорого Берлину за его нейтралитет, как это было в Японскую войну с торговым договором. Всякий шаг России в пользу единоплеменных народностей вызывал негодование и противодействие, открытое в Вене, скрытое в Берлине. Франция и Испания не смели страивать свои дела в Африке (Марокко) без вмешательства того же Берлина. У Англии он готовился отнять господство на морях и чрез Малую Азию перебить пути к Персидскому заливу. И т. д., и т. д. А настоящая затеянная им война во всем блеске показала, до каких чудовищных размеров дошли притязания немцев, политические, экономические и земельные. Чтобы сократить их, следует упразднить здание Германской империи, и воротить Пруссию к ее приблизительно прежнему образу. Познанская провинция вместе с южной Силезией пусть отойдут к имеющей образоваться автономной Польше. Эльзас и вся Лотарингия будут возвращены Франции. От Дании зависит потребовать себе возвращения северного Шлезвига. Бавария, Виртемберг, Саксония и разные герцогства возвращают себе прежнюю самостоятельность. Восстанавливается и Ганноверское королевство со своей наследственной династией. Вместе с их самостоятельностью может быть возобновлен Германский союз в прежнем своем виде.
Особого внимания и вознаграждения заслуживает героическая, разоренная Бельгия. Она должна быть значительно усилена, чтобы при будущих покушениях оказать более действительное сопротивление. А потому к ней следует присоединить Люксембург и еще такой кусок Прирейнской Германии, который Бельгия в состоянии органически себе усвоить. Англия будет искать себе вознаграждения в колониях, а также в обеспечении своих интересов на Ближнем Востоке, в виде создания Египетско-арабского калифата под своим протекторатом. Что касается колоний, то я бы не стал слишком усердно отбирать их у Германии. Надобно иметь в виду ее земельную тесноту и даже поощрять ее колонизацию, но только не на восток и юг Европы, а в Африку, Азию и Океанию. Англия терпит не меньшую тесноту; но она не беспокоила конти¬

59 ^
нентальные европейские страны излишком своего населения, а сбывала его за моря и океаны, где создала обширные англо-саксонские владения. Так пусть поступает и Германия. Между прочим, самое подходящее для нее - заставить поделиться Голландию своими обширными владениями в юго-востоке Азии.
Разумеется, по отношению к Германии дело не может ограничиться приведенными сейчас переменами, земельными и государственными. Придется потребовать громадную контрибуцию, вчетверо или впятеро больше той, которую она взяла с Франции в 1871 году. Тут придется предъявить ей не только военные издержки членов коалиции, но и длинный счет разрушенных городов и памятников искусства, сожженных сел, истребления мирных жителей, гнусных над ними насилий и грабежей, между прочим в виде варварских контрибуций. Затем идут в счет попрание всякого международного права, в том числе постановлений Гаагской конференции, жестокое обращение с ранеными и пленными, в особенности употребление пуль дум-дум и т. д. Часть контрибуции пойдет, конечно, на вознаграждение наиболее пострадавших стран, т. е. Бельгии, Сербии и Польши. Разумеется, союзники не повторят того, что сделали мы с Турцией в 1878 году под давлением держав, ее заступниц, вследствие чего она и до сих пор с нами не расплатилась. Союзники, подобно немцам после Франко-прусской войны, будут очищать германскую территорию только по мере выполнения наложенных не нее обязательств.
По моему крайнему разумению следует наказать немцев и еще одним условием мира: выдачею их военного флота, всего или большей его части, это зависит от решения союзных держав. Причем Англия и Франция, имея собственные огромные и превосходные флоты, едва ли нуждаются в немецких военных кораблях. Для Англии и Франции важно сократить достигшую до опасных для них размеров морскую силу немцев. Но эта выдача имела бы большую важность для России, сразу возвратив ей почетное место среди морских держав. Разумеется, немцы могут портить или уничтожать свои корабли, обреченные на выдачу; но в таких случаях они должны будут заплатить достойную стоимость на основании заранее сделанной оценки.
Более трудным представляется вопрос о том, как поступить с АвстроВенгрией и чего потребовать от нее при заключении мира?
Во-первых, Русь Галицкая, Угорская и Буковинская присоединяются или, точнее, воссоединяются с Россией; чем довершается собирание всех ветвей русского племени в единое целое. Затем сербы получают соплеменные им балканские области Боснию, Герцеговину, Далмацию (пожалуй, и бывшую Воеводину) и, кроме того, северную часть Албании со Скутари. Как поделят их между собою королевство Сербское и Черногорское, это подлежит их взаимному соглашению.
Другая, католическая ветвь сербского племени, хорваты, пока недостаточно обнаружили свое стремление к восстановлению бывшего самобытным королевства. Но, несомненно, они мечтают освободиться от мадьярского ига. Если сия мечта осуществится, они вместе со словинцами могли бы составить одно королевство. А еще лучше, если бы сие королевство соединилось с Сербией

х/£& 60
или Черногорией на тех же правах, на которых Венгрия связана с Австрией, т. е. имея общего короля, общую армию и внешнюю политику. Вторая, после сербско-хорватской, группа чешско-моравская, в случае ее освобождения от австрийского ига, точно так же могла бы восстановить свое древнее королевство. В состав его могли бы войти и словаки на таких правах, которые позволили бы им сохранить свой язык и другие племенные особенности. Что касается западной и польской Галиции, то, конечно, самое подходящее было бы воссоединение ее с Варшавским и Познанским краями (с присоединением той части Силезии, которая клином вдается между ними) и образование самостоятельного государственного организма, в его этнографических пределах. Довольно сложную задачу представляет вопрос: в какую связь надлежит поставить этот организм с Русской империей, без пожертвования какими бы то ни было русскими интересами? Если Польша окажется под скипетром русского императора, то это должна быть только личная уния. Необходимо провести строгую таможенную черту, чтобы более развитая польско-немецкая промышленность никоим образом не подрывала русскую. Кроме того, нельзя гражданам и уроженцам Польши давать права русского гражданства, права служить, торговать, приобретать недвижимость и т. д., т. е. отнимать хлеб у русских и оттеснять их от каких-либо мест, занятий и предприятий, как это происходило до сих пор и как это в особенности резко бросается в глаза в ненормальных отношениях автономной Финляндии к империи.
Возникает, конечно, вопрос, в каких отношениях вообще восстановленные или нововоссозданные или невоссозданные славянские государства должны стать к своей освободительнице? Самою естественною связью их должен быть военно-политический союз с Российской империей во главе, т. е. подобный союзу Германских государств, только никак не таможенный союз, пока русская промышленность не развилась до уровня западноевропейского. Прибавлю также, что ни Италия, ни Румыния не принимают никакого участия в расчленении Габсбургских владений, если до конца уклонятся от войны с Австро-Германией и останутся при своем благоприятном для нее нейтралитете.
Одновременно и в тесной связи с немецким вопросом, вследствие нападения на нас Турции, судьба заставляет членов Тройственного согласия приступить и к решению великого Ближневосточного вопроса. Предыдущая война Балканского союза с турками очень сократила этот вопрос. Остается только окончательно удалить их с Балканского полуострова, т. е. отобрать у них Царьград и остальную юго-восточную часть Фракии вместе с проливами. Кроме того, нашею задачею является и освобождение от них сопредельных с нами армянских областей в Малой Азии. Тут повторю то же, что сейчас сказал о Польше: устройте какую угодно армянскую автономию под русским протекторатом, но с непременною таможенною чертою, без права наводнять своим населением соседние имперские владения, захватывать в свои руки русскую торговлю и наши естественные богатства.

61 З&и
Трудно определить те условия, на которых мы могли бы занять Константинополь. Прежде всего, это зависит от нашего соглашения с союзными державами и от тех целей, которые преследует наше собственное правительство. Поэтому мы пока воздержимся от положительного заключения по сему предмету. Тут желание очистить многовековую святыню от мусульманского налета и отслужить торжественную православную обедню в храме св. Софии должно быть согласовано со средствами и нуждами самой России, чтобы такая обедня не обошлась ей слишком дорого. Да еще нужно принять все меры, чтобы мусульманский фанатизм не взорвал православную святыню, при благосклонном участии полухристиан, полуязычников немцев.
Относительно проливов в русской печати, а следовательно, и в публике, существуют довольно неопределенные и сумбурные представления. До настоящего времени оба пролива находились в руках одной империи (прежде Византийской, потом Оттоманской), которая владела странами, к ним прилегающими: с севера Балканским полуостровом, с юга Малоазиатским. Предположим, что мы займем проливы, а равно и лежащее между ними Мраморное море, на что же будет опираться это занятие? Если вместе с Царьградом удержим за собой прилегающую часть Фракии, владение северными берегами до некоторой степени может быть обеспечено. А чем обеспечите его с юга? Неужели завоевывать для этого и прилегающую часть Малой Азии? Во всяком случае, пришлось бы не только укрепиться, но и держать там целую армию. Все это потребовало бы страшных, непосильных расходов, и все-таки в случае войны не обеспечивало бы нас от прорыва укрепленной линии заграждением проливов с какой-либо, особенно с южной, стороны. Вот почему я всегда проповедовал иметь в своих руках только ключ к Черному морю, т. е. Босфор, чтобы в случае нужды мы могли запереть двери и охранять безопасность нашего юга от нападений неприятельского флота. В настоящее время даже и эта дверь недостаточно гарантирует такую безопасность; ибо на Черном море, которое должно быть Русским озером, мы допустили существование военного флота у Румынии, на будущий нейтралитет которой никак нельзя положиться; она может соединиться с Австро-Германией, получить от нее по Дунаю помощь мониторами, миноносцами, подводными лодками и т. д. и стать на пути наших сообщений с Босфором. Имейте в виду, что с румынами могут соединиться и турки, за которыми останется южный берег Черного моря, а также и весьма ненадежные болгары. Если бы, освободив Болгарию, мы хотя бы временно поставили ее под русский протекторат так, чтобы там не могло возникнуть враждебного России правительства, то положение данного вопроса было бы несколько иное; между прочим, возможно было бы Болгарии отдать северное побережье Дарданелл. Теперь же, пока там властвует австрогерманский агент Фердинанд Кобург со своими клевретами, никакого общего дела у нас с Болгарией быть не может. Да, все это заставляет очень и очень подумать над вопросом о проливах прежде, чем предъявить свои требования в окончательной форме.

жйЙВ 62
Что касается Румынии, то, благодаря ее немецкой династии, имеющей большие капиталы в германских банках, конечно, она держит нейтралитет, благоприятный Австро-Германии. Странно было бы вознаграждать ее чем-либо за сей нейтралитет. И тем более, что покойный король Карл Гогенцоллерн, несомненно, участвовал в планах Вильгельма II и Франца-Иосифа о завоевании Юго-западной России, причем Румынии обещалась не только Бессарабия, но и соседняя полоса русского юга. Для России вполне естественным представляется следующий обмен: возвратить себе устья Дуная с небольшой полосой Добруджи (м. пр. ради непосредственного соседства с Болгарией), а румынам отдать часть Буковины и Трансильвании. Как ни Румыния, ни Болгария не заслуживают никакого вознаграждения за свой благосклонный немцам нейтралитет, так не заслуживает его и Греция. Последняя не спешит ни занять южную часть Албании, ни отвоевать у турок оставшиеся в их руках острова архипелага; не спешит, благодаря германофильству своего короля и давлению на него супруги, т. е. сестры кайзера, который неутомимо бомбардирует своими просьбами и требованиями все правительства, имеющие родственные связи с Германией. В числе их находится и голландская королева Вильгельмина; сама происходя из довольно онемеченной фамилии, она к тому же получила себе в супруги одного из бесчисленных германских принцев. Отсюда и явился дружественный немцам нейтралитет Голландии. Кайзер не оставил в покое даже шведского короля, с угрозами настаивая на том, чтобы последний примкнул к Австро-турко-германскому союзу и шел отвоевывать от России Финляндию. Шведская династия, хотя и французского происхождения (маршал Бернадот), однако, благодаря германским бракам, успела до некоторой степени онемечиться; почему кайзер и надеется втянуть ее в сферу своей гегемонии. Бедный король был принужден искать защиты своему нейтралитету в образовании Скандинавской лиги; для чего все три монарха недавно имели съезд в Мальме.
Возвращаясь к воссоединению с нами, освобожденной от австрийского ига Галицкой Руси приходится напомнить нашему обществу, что эту Русь мы получаем в самом жалком, исковерканном виде. Собственно русское преданное нам население составляет угнетенное и обнищавшее крестьянство. Вместе с ним в состав Российской империи войдут такие враждебные нам элементы, как галицкие поляки, евреи и мазепинцы. Поляки составляют класс по преимуществу землевладельческий и чиновничий, привыкший властвовать над русским населением. Еврейство, пользуясь там полным равноправием, кроме ростовщичества захватило в свои руки значительную часть землевладения и поработило крестьянство еще более, чем в других частях бывшей Речи Посполитой. А как еврейство помогает теперь австрийским и мадьярским властям свирепствовать над русскими крестьянами в Прикарпатье и, по его доносам, вешать их за сочувствие России, кошмарные сведения о том сообщали правые газеты, в особенности «Прикарпатская Русь», «Киев» и «Земщина». Чтобы несколько обезвредить для России галицкое еврейство, для него должна быть во всей строгости сохранена черта оседлости, т. е. галицкая черта, а

63 З&у,
не западнорусская. Наконец, чтобы устранить важное препятствие для духовного единения с нами Галицкой и Угорской Руси, необходимо, с согласия ее духовенства, отменить межеумочную церковную унию и восстановить там православие. Известно, что значительная часть русского населения за свое стремление к православию подверглась жестокому гонению, напомнившему первые века христианства. Надобно воспользоваться моментом и покончить с унией. Иначе может потом повториться то упорное сопротивление, которое проявилось в Холмщине в 1875 году; так как ее не коснулся акт 1839 г. об отмене унии, и тем упущено было драгоценное время. Этим упущением ловко воспользовались враги православия и русской народности. Несомненно, они постараются использовать повторение его и в данном случае.
Остается еще подлежащим европейскому решению вопрос величайшей важности для всего христианского мира: освобождение Гроба Господня и Святой земли из рук мусульманских. Неужели и теперь они не будут освобождены?
Сикорский И. А.
СОВРЕМЕННАЯ ВСЕСВЕТНАЯ ВОЙНА 1914 ГОДА. ПРИЧИНЫ ВОЙНЫ И УСТРАНЕНИЕ ИХ
I
Мы переживаем величайшую войну, когда-либо бывшую, - войну богатую событиями и еще более богатую причинами и мотивами, смысл и значение которых лишь постепенно раскрываются. Это война против войны; это борьба с атавистическим возвратом людского одичания, которое было предсказано Г. Спенсером (Ке-ЬагЬапзаПоп); это решительная схватка с новейшим милитаризмом, который стремится сковать свободу, чтобы грубо управлять всем миром; это, наконец, протестующий взрыв лучшей части человечества, которое одушевлено великой идеей - установить мир на земле, прибегнув для этого даже к силе оружия, если мирным путем успех не достижим. Прогрессивное человечество твердо решилось добиться цепи соединенными силами многих держав, не останавливаясь даже пред перспективой пожертвовать еще раз миллионами человеческих жизней и миллиардами золота, только бы положить предел насилию и грабежу, убивающему прогресс самой жизни человеческих обществ.
Уже произнесены открыто суровые слова правды: Берлин признан центром преступного милитаризма, Австро-Венгрия не обинуясь названа зачинщицей политической смуты, внесенной в человечество по почину Берлина, среди глубокого мира. Такой приговор вышел из уст представителей миротворческих государств и сказан со всей строгостью и серьезностью исторического засвидетельствования, удостоверенного документами. Борьба с деморализующей и опасной деятельностью Берлина, беспрерывно нарушавшего установившееся

64
политическое равновесие, и постоянная немецкая угроза малым державам объединила, наконец, великие державы Россию, Англию и Францию в союз, скрепленный ежедневным контактом правительств для обмена мыслей и основанного на нем единообразного действия. Важнейшую задачу союза составляет поддержание всеобщего мира на началах чести и достоинства с охранением независимости слабых народов и государств.
Такова внешняя сторона событий, внутренняя - лежит в другой плоскости, но является важнейшей.
Как развился милитаризм в Германии? Отчего зависят беспрерывные вооружения немцев и воинственные угрозы соседям?
Это вопрос не одной теоретической любознательности, но глубокий вопрос, богатый содержанием, значением и последствиями.
В ряду европейских народов немцы составляют нацию, которая не имеет у себя запасных земель, свободных территорий и колоний. Все другие народы (испанцы, португальцы, бельгийцы, голландцы, англичане, французы, русские, итальянцы, датчане и пр.) владеют подобными землями, составляющими как бы запасной фонд, могущий обеспечить будущность расы на долгие времена и века. Стремление иметь такие запасы вытекает из естественного природного действия расового начала. Немцы составляют заметное исключение, давая пример загадочного и непонятного, с первого взгляда, недочета самых элементарных расовых инстинктов, как забота о будущем. Между тем немцев нельзя не отнести к расам здоровым и одаренным. Правда, со второй половины 19-го столетия, особенно после семидесятых годов, когда контрибуциями неожиданно добыты большие средства, немцы рьяно принялись за приобретение колоний и морских станций в разных частях света и за создание коммерческого и военного флота. Они принялись за это дело несколько поспешно и торопливо под влиянием одаренных правителей и государственных людей, особенно императора Вильгельма II, которого сами немцы не без причины назвали ласкательным наименованием Der Plötzliche (внезапный, скоропалительный). Император желал в течение одной человеческой жизни совершить то, что достигается столетиями. До того же времени история не знает подобной деятельности у немецкой нации. В своих колониях немцы сделали некоторые улучшения, напр. провели железные дороги, просеки и т. д., и в будущем это могло бы послужить целям транзита, а немцам дать доходы от колоний, но пока все колониальное дело стоит слабо и требует на себя затрат. Далеко не то, что у других держав!
Наиболее запасливыми народами представляются англичане и русские. Англичане начиная с 18-го, а русские с 16-го века проявили наиболее деятельную жизнь по обеспечению будущности расы - англичане на море и океанах, русские укреплением своих сухопутных границ и завоеванием Сибири. Колоссальная территория Сибири почти не заселена (теперь в ней около 20 миллионов жителей, десять лет назад было около И миллионов), а способна она прокормить сотни миллионов людей своими богатствами на поверхности и теми, которые содержатся в недрах земли (Атлас Азиатск[ой]

65_£&л
России - офиц[иальное] изд. Петроград, 1914). Эти богатства издавна привлекали в Сибирь смелых искателей. Уже в 15 веке за Урал стали стремиться сильные духом и независимые люди, не переносившие стеснений на родной земле, и эти люди направлялись на поиски, руководимые тем же инстинктом, который ежегодно в наши дни ведет тысячи ходоков и десятки тысяч переселенцев в далекую Сибирь, оказавшуюся привольным местом для приложения сил и труда человека, притом обладающую благотворным климатом; это все были люди, стремившиеся поискать «землицы» в Сибири, чтобы «царю подарить». Здравый расовый инстинкт верно направлял народную жизнь России уже в столь отдаленные времена. Три пункта оказались излюбленным местом колонизации древней Руси:
1) финские поселения северо-восточной России;
2) так наз. Поле, т. е. широкие степные пространства на юге нынешней Европейской России (южнее Тамбова), занятые издавна кочевниками;
3) обширные пространства Сибири.
С незапамятных времен колонизуемые финские поселения стали родиной возникновения русского народа, произошедшего из кровного объединения славян и финнов, причем финны усвоили свободно славянскую речь, нравы, обычаи, религию и пр. Поле и Сибирь явились уже очень рано будущими запасными территориями созидавшейся расы, требовавшими не столько войн и завоеваний, сколько мирного тяжелого труда, в котором закалялась душа и тело тружеников. Подобным же тяжелым трудом с упорством и риском англичане разыскивали, распознавали и скопляли свои морские запасные земли в разных отдаленных странах и умели первые оценить неоценимую Австралию. В этом отношении оба народа сходны: англичане стали обладателями колоссальных территорий на море (островных), русские - на суше. В квадратных верстах (верста - несколько более километра) главнейшие державы имеют:
англичане владеют 26 миллионами квадратных верст территории;
русские владеют 20 миллионами (точнее 19 948 900);
французы владеют 10 миллионами;
немцы владеют 3 миллионами (точнее 2 810 000) или около 475 000 кв. верст без колоний, т. е. около полумиллиона верст.
Почему Германия является страной без колоний и территориальных запасов, - будет пояснено ниже. Следовательно, как показывают приведенные цифры, менее полумиллиона квадратных верст составляют все территориальное обеспечение этой страны при 26 милл. верст у англичан, 20 - у России, 10 - у Франции. Эти цифры знаменательны и многое разъясняют.
На своей обширной территории Россия обладает всеми необходимыми продуктами для удовлетворения первых потребностей: хлебом, мясом, шерстью, лесом, железом, драгоценными металлами, нефтью, каменным углем и в последнее время и в будущем даже хлопком - всем в такой мере, что может быть обеспеченной и почти независимой от иностранного ввоза. Германия представляет совершенную противоположность России, особенно в вопросе расовой предусмотрительности и заботе о будущем немецкой расы.

aS& 66
Немцы представляют собою расу, бесспорно, одаренную и сильную, хорошо приспособленную к жизни. Чем же объяснить замечающуюся у них слабость, даже как бы отсутствие забот о будущем своей расы, выражающееся в отсутствии запасных земель и территорий?
На самом деле немцы не лишены инстинкта расовых территориальных сбережений и накоплений, но всегда совершали это своеобразным способом. По словам профессоров Киевского университета, сказанным в их всеподданнейшем адресе, немцы издревле утвердили свою власть на костях славянских от Эльбы до Дуная и Вислы, от Балтийского моря до Альп и Карпат и ныне свой алчный взор устремляют на Балканы, где лишь недавно взошла заря свободной славянской жизни и куда на смену мусульманской неволи они вознамерились внести немецкое иго. Таков немецкий прием, таковы расовые запасы, накопляемые немцами! Первоначально, основав свою власть на костях славян Поморских, Полабских, Польских и других, они продолжали тот же путь насильственной колонизации смежных славян. Доныне еще остаются в земле кости померанских гренадеров, о которых так часто любят вспоминать с гордостью государственные люди Германии, но самих Померанцев, бывших Поморян, то есть славян, живших по берегу Балтийского поморья, уже нет, существуют только исторические звуки. Еще есть и доныне Мазурские озера, но Мазуров уже почти нет. Верхние и Нижние Лужичане (Lausitz) еще влачат бедственное существование, постепенно исчезая, и щедрый Бисмарк предлагал им в свое время один миллион марок, чтобы вместо своих школ они завели немецкие. Сильные духом чехи удержались, но более слабые словаки постепенно онемечиваются и омадьяряваются или постепенно вымирают под гнетом немцев. Через Богемию немцы проложили перешеек из немецкого населения, чтобы разделить страну на две части, и вот-вот узкий мостик сделается разделительной чертой в центре родственного населения. Таким путем много славян онемечено и омадьярено; теперь нередко даже славянские школы не разрешаются. Славяне в Австрии, как это в наши дни произошло с босняками, герцоговинцами и австрийскими сербами, взяты немцами в тиски, и сербское население повсюду просеяно немецким. Забыты вещие слова Гладстона: «Руки прочь» (Hands off), сказанные тридцать лет назад по поводу отдачи Боснии и Герцоговины в администрацию Австрии, и эти провинции присоединены потом к Австрии, и только теперь меч русского народа и слова Верховного Главнокомандующего, обращенные к девяти народам Австрии, напомнили горькую действительность и возможность избавления от немецкой неволи. Всем памятен недавний суд в Мармароше-Сигете над русскими в Австрии...
Немцы в течение всей истории и доныне старались обессиливать и истреблять славян в конец, овладевая затем их имуществом и территорией и имея о славянах оскорбительное и глубоко неправильное мнение, как о низшей расе, назначенной служить подстилкой и пищей немецкому народу. Действия немцев соответствовали этим грубым понятиям, которым не чужды государственные люди и даже некоторые ученые Германии. Такова жалкая и невежественная идеология, которой отдавались немцы в отношении славян и которою

67
руководились их государственные люди и правители, особенно в Германии и Австрии. То же замечалось отчасти и по отношению к другим (не славянским) народам. Это обычный немецкий прием! Таким приемом император Вильгельм несколько лет тому назад хотел овладеть у французов частью принадлежащего им Марокко, у бельгийцев он стремится теперь отнять их высококультурную страну, подобно тому как Австрия отняла у Турции Боснию и Герцоговину, у сербов завоеванный ими доступ к Адриатическому морю, который она заменила дорого стоящим путем чрез Австро-Венгрию. Объявление войны Сербии в июле настоящего года было беззастенчивым предлогом для ограбления и покорения этой маленькой геройской страны... Приводить дальнейшие примеры значило бы повторять всю историю германо-славянских отношений. Имя этим отношениям: отнятие сильным у слабого.
В отношении славян обычный прием немцев был во все времена - чужеядное питание на соседнем или смежном славянском населении и эксплуатация этого населения - с конечной целью онемечения или уничтожения. Такая тактика практиковалась с отдаленных веков на западных славянах - полабских, поморских, на кошубах, мазурах, лужичанах, поляках, чехах, словаках, словинцах, сербах и проч. В последнее время тот же прием применен немцами к южным и восточным славянам. Освобожденные Россией от турецкого бесправия, восточные славяне были постоянно угрожаемы подпасть под ярмо немецкого гнета.
При такой вековой практике немцев практика эта обратилась в систему: паразитное кормление на славянском теле стало наследственным пороком, которого не стыдились даже лучшие люди, признавая славян созданными для подобной служебной роли. Все так называемое честное маклерство Бисмарка на Берлинском конгрессе в 1879 г. было возмутительным обиранием славян с передачей Боснии и Герцоговины в управление Австрии на тридцать лет и с лишением России всех плодов ее освободительных побед над турками, достигнутых на пользу балканских славян. Берлинский конгресс вызвал глубокое разочарование Императора Александра III и подорвал веру его в столь выгодно ценившееся дотоле прямодушие немцев, положив начало тому прозрению от ослепления, которое привело Императора Александра III к выходу из бывшего в ту пору Тройственного Союза (Россия, Германия, Австрия) и к заключению двойственного союза с Францией, послужившего началом Тройственного Согласия, ныне действующего (Россия, Франция Англия).
Пред нынешней войной император Вильгельм II имел неосторожность, или иное чувство, сказать, что русских надобно отодвинуть в Азию, за Урал, а всю Европейскую Россию присоединить частью к Германии, частью к Австрии. Таким образом, замыслы против славян перешли постепенно от западных и южных славян к России.
Вот та система, которой держатся немцы по отношению к славянам и к России, как главнейшей славянской державе. Теперь хищные планы немецкого паразитизма раскрыты вполне! Немцы исторически привыкли брать насилием благоустроенные страны: Чехию, Польшу, Сербию, Ломбардо-Вене¬

лЕйЗВ 68
цианское королевство, Шлезвиг-Гольштейн, Бельгию, культурнейшие оазисы Франции. Такова вся история немцев! Тех далеких поисков и трудовых приобретений, какие делались другими народами во внеевропейских странах, немцы не делали, колоний и колониальных владений не приобрели, земельных запасов и территорий издавна не заготовили.
Теперь немцы должны понять, если вдумаются, что некоторая психологическая непредусмотрительность их предков привела их расу к настоящему положению, отличному от судьбы других современных народов. Но те пути, которыми немцы пользовались и, видимо, думают пользоваться впредь, слишком архаичны для наших времен, и современное нравственное развитие человечества делает эти пути недопустимыми. Насилием Германии, проявленным на днях над Бельгией, возмутился весь мир. Крылатые слова Гладстона, сказанные тридцать лет назад по адресу Австрии, «руки прочь» стали с того времени афоризмом в устах народов и повсюду и во всех случаях повторяются. Спокойное заявление славянского Венценосца в начале минувшего июля, что Россия не может остаться равнодушной к судьбе Сербии, возымело в наши дни великую силу. Все народы Европы стали культурны; рабство уничтожено; насилие стало в глазах всех презренным действием; оно заставляет кровь кипеть в жилах всех, кто о нем слышит; милитаризм начал становиться анахронизмом, а идея всеобщего мира и самая охрана мира стали величайшей заслугой перед человечеством; пользоваться примирительными конгрессами становится культурной необходимостью и тем новым словом прогресса, которого достигло человечество. В Гааге уже построен Дворец Мира, ждущий своих заседаний и конгрессов. Быть может, настоящая война, вызванная немцами, убедит народы, что конгресс лучше войны, какое бы решение он ни изрек. Быть может, и самая зачинщица настоящей международной смуты - Австрия вместе с первой нарушительницей мира Германией убедятся, в первую очередь, в новой, хотя давно известной истине об опасности и риске всякой, даже успешной войны. Современные правительства России, Франции и Англии всемерно стремились сохранить мир, испробовав для этого все средства - до примирительного решения заинтересованных и третьих держав включительно, чтобы удовлетворить самые придирчивые требования Австрии. Все было напрасно пред силой и проявлениями милитаризма и пред непримиримостью императора Вильгельма, который хотел войны и искал ее, притворно скрывая свои намерения и выставляя Австрию вперед.
Германия проявила в лице императора Вильгельма вековые инстинкты немецкой расы и демонстрировала эти инстинкты такими проявлениями, которые в течение короткого времени сделали самое имя немцев синонимом чего-то архаического, дикого, неслыханного, о чем уже забыло вспоминать современное человечество. Будем ждать, что немцы первые убедятся в том, что сила оружия есть то крайнее средство, которого лучше избегать, чем к нему прибегать.

69 Э&сл
II
По-видимому, Германия, подобно всем народам земли, старалась в последнее время искать новые территории и новые свободные места для своего возрастающего и уже не вмещающегося дома населения. За это говорит и ежегодное возрастание эмиграции из Германии в Америку, и настойчивые попытки императора Вильгельма найти новые земли для овладения ими по примеру других народов, а также и его попытки воспользоваться всяким представляющимся случаем для приобретения земель от других наций, как показывает попытка императора воспользоваться частью Марокко, едва не приведшая к войне между Германией и Францией, что было предупреждено вмешательством Англии и России в пользу Франции (несколько лет тому назад). Но все стремления германского Императора к приобретениям не оказались вполне удачными и, быть может, всего более потому, что Германия поздно принялась за поиски, долго замешкавшись на традиционных славянских территориях, заветных кормильцах всех немцев. Но немцы переоценили славянское терпение. Оно действительно велико, но и оно имеет свои пределы. Почти беспредельным оказалось терпение поляков, у которых в Познани брались в казну благоустроеннейшие имения по справедливой оценке для нужд якобы казны, причем не допускался никакой протест ни против самого факта, ни против «справедливой» оценки. Немало поляков было обезземелено этим путем в Познани!
Поздно принявшись за поиски новых стран и свободных территорий, немцы по этой причине не имели особенно удачных шансов, так как все уже раньше было пересмотрено и забраковано другими, а хорошее взято, и Германии пришлось поневоле удовольствоваться землями, большей частью неудобными для колонизации.
Территории, занятые германцами в царствование нынешнего императора, имеют много недостатков. Это все, что осталось свободным от других искателей или что охотно уступлено прежними державами-владельцами (Камерун, территории на восточном и западном берегах Африки, Архипелаг Бисмарка, Архипелаг Самоа, Марианские и Сешильские острова, Киао-Чау, взятый при случае у Китая в долгосрочную аренду (99 лет) - почти задаром. Большая часть германских владений неудобны для жизни европейцев то по своему тропическому местоположению, то по эпидемическим, неустранимым болезням (сонная болезнь и пр.). Хороши только те места, где устроены угольные станции, но этого рода пункты необходимы и полезны для держав, владеющих колониальными землями и большим коммерческим и военным флотом. Германия же в действительности бедна колониями и землями для эмиграции, и весь избыток немецкого населения направляется пока в Америку, в Соединенные Штаты, а не в германские неудобные поселения. Но этой беде нельзя помочь захватом чужих благоустроенных участков земли, например губерний и областей Европейской России или провинций горемычной Сербии, хотя немецкая рука готовилась было протянуться по тому и другому направлениям. Будем надеяться, что немецкие ученые и экономисты укажут и помимо военного за¬

70
хвата выход, который не видится Императору Вильгельму, и это будет честнее и безопаснее любой войны и надежнее всех приемов захватного права, уже намеченного к применению в Сербии, Бельгии и, может быть, России.
Для придания силы своему привычному захватному праву Германия доводит милитаризм до крайних пределов, побуждая тем и другие народы подвергать себя тяжкому милитаристическому режиму или уступать германским угрозам и требованиям в делах тарифов и таможенного обмена. Но такая политика Германии равносильна обращению благородного государственного начала защиты отечества в низкое ремесло государственного грабежа. Зло такого извращения государственности уже сознано человечеством, и три великие державы Тройственного Согласия стремятся придать этому сознанию силу международного права. Приступая к объявлению России войны, Германия решилась заменить силу попираемого ею права - силою оружия. Она стала этим в полное противоречие с державами Тройственного Согласия. Таким образом, два принципа: старый и новый - сила и право столкнулись впервые на полном ходу. Но в этот важнейший исторический момент Австрия и Германия даже не догадывались о совершавшейся в человечестве умственной эволюции и о том воодушевлении и всеобщем энтузиазме, с которым пароды земли готовились встретить провозвестников новых идей всеобщего мира и борьбы с милитаризмом. Это одушевление было порывом высокого идейного движения в человечестве, движения, ускользнувшего от понимания и оценки двух отсталых немецких держав. Австрия, по традиционный немецкой повадке и совету Берлина, объявила Сербии уничтожающий ультиматум и готовилась ее раздавить и аннексировать. То же самое и в это время Германия вознамерилась сделать с Бельгией или Францией и Россией. Немцы были уверены в уступке пред угрозами. Но здесь впервые немцев постигло разочарование. Россия, после долгих времен терпения и уступок немцам, заявила, что не останется равнодушной к славянам. Россия действительно не могла оставаться равнодушной к судьбе славян, выведенных ею из турецкой неволи на свет самостоятельного бытия и ныне угрожаемых немецкой неволей. Впервые это новое начало - защиты маленьких славянских народов великой славянской державой твердо сказано Россией, которая в течение двух столетий фактически уже исполняла свою миссию защиты слабых христиан востока. Все народы Европы встретили решение России с величайшим энтузиазмом. В самой России весть о войне, объявленной Германией, вызвала единодушный отклик сочувствия правительству во всех классах, сословиях и народностях России. Всеми учитывался благоприятно и благожелательно самый факт борьбы с немецким милитаризмом и политическим самоуправством. Настроение в самой России было единодушно, и расчеты немцев на революцию, которой они притом содействовали, пали в прах. Во всей прогрессивной Европе маленькие славянские народы поставлены в один ряд с другими маленькими народами Европы, достойными участливого и покровительственного к себе отношения. Всеобщий мир и самое сохранение мира стало общим лозунгом момента у лучшей части человечества, при всеобщем единодушном убеждении, что немцы

в Германии и Австрии являются творцами милитаризма и авторами политического самоуправства. Такое убеждение не было плодом расового увлечения или воинственного настроения минуты, но явилось глубоко продуманным актом исторического сознания народов. Немцы вскоре подтвердили всю правоту такого общенародного вердикта над ними. Первым шагом их было арестовать и бросить по тюрьмам мирных гостей Германии - русских больных в курортах, путешественников, туристов, профессоров, Членов Думы и Государственного Совета, министров, обыкновенных смертных - всех без разбора - под тем предлогом, что эти лица могут быть шпионами и способны повредить военным приготовлениям. Нечего и говорить уже о невероятных затруднениях, причиненных русским Высоким Путешественникам. Свои военные действия немцы начали разбрасыванием плавучих мин, на которые натыкались военные и коммерческие суда всех стран и где правый и виноватый равно отвечали перед неразборчивым судьею, подобно тем жителям большого города, которые становятся жертвою безумца, стреляющего из окон дома на многолюдную улицу. Английский министр с обычной британской сдержанностью назвал этот прием немцев новым способом ведения войны. Вскоре последовали другие проявления воюющего тевтонства, столь же новые, неслыханные. Они расстреливали мирных жителей только для устрашения населения. Эти жестокости указывают на совершенную растерянность и управляемых и правителей. Узнав это, весь мир ужаснулся, и тайна немецкого милитаризма открылась! Всего не надо говорить: все всё знают, напомним нечто. Английский министр так говорит о разорении Лувена в Бельгии - под свежим впечатлением полученного известия.
«Может ли быть, - сказал министр, - более красноречивое доказательство неслыханной жестокости, безбрежного цинизма души, чем этот акт уничтожения зданий, существующих с XV века?
В Лувене, как известно из газет, - говорит далее Черчилль, - тевтоны снесли редчайший памятник религиозной мысли - собор, построенный в конце средних веков, сожгли знаменитейшую библиотеку, хранившую множество огромной ценности исторических реликвий. Нет более яркого выражения немецкого хамства и пошлости, чем это преступление против человеческой культуры. Уничтожением Лувена, его старины, его сокровищ, говоривших о далеком прошлом, немцы доказали лишь свое грубо буйвольское отношение к цивилизации. Этой грубостью отдают их угрозы расправиться с Ван-Эйком, Рембрандтом, Рубенсом в Брюссельском музее, если им не будет уплачена требуемая ими контрибуция.
Своим отношением к Лувену, - продолжает Черчилль, - немцы доказали, что в течение последних сорока лет их интеллигентность подверглась процессу выветривания. И выветривание достигло блестящих успехов. Оно дошло до того, что личная духовность немца осталась в виде легко испаряемого налета. Ведь если бы она осела в душе, не могло бы никоим образом случиться то, что случилось в Лувене. Рука не поднялась бы на мировые ценности, сохранившиеся из глубин исторических. Она остановилась бы ощущением

72
какого-то внутреннего сопротивления. Но вот такого ощущения сопротивления у немцев не оказалось, а это вернейший признак духовного, интеллектуального вырожденства, которому сопутствовало медленное, но верное озверение. Мудрость веков смотрела на тевтонов из зал библиотеки Лувена, как они насмеялись над нею, подобно тем, кто украшает свою голову перьями и набрасывается с гиканьем на попавшегося белого, чтобы изготовить из него вкусное жаркое.
Есть ли такой язык, - заканчивает Черчилль, - который бы убедил каннибалов в негуманности их поступка? Упрек во имя человеколюбия неисправимому людоеду - это сентиментальность. Война с Германией все больше делается войной с народом, который с противною животною сытостью переступает законы Божеские и человеческие. Немецкая пошлость, для которой идеалом служит стакан пива, дошла до пределов своих в Лувене. И эта оргия мерзостного хамства наложит на немецкое имя черное пятно, которое веками будет сохранено. Европа не забудет немцам Лувена долго-долго!»
Вслед за разрушением Лувена последовало подобное же проявление дикости в отношении реймского собора во Франции.
Газеты полны описаниями реймской катастрофы. Уцелели только несколько стен. Раненые помещены в ратуше, госпитальные здания по большей части были разрушены, Огонь германской артиллерии умышленно был направлен на эти здания. В несчастный город было брошено 590 гранат, он весь пылал в разных местах. Когда началась бомбардировка, архиепископ с прочим духовенством собрались пред алтарем и непрерывно молились в то время, как кругом разрывались бомбы. Они продолжали молиться и тогда, когда уже горели башни. Только, когда рухнули крыша и башни, обедня прекратилась, и архиепископ со священниками покинули собор.
Германская батарея у Ножана, прицеливаясь в собор, зажгла леса, возвышавшиеся по левую сторону собора. Горящие леса рухнули, проломили крышу и зажгли на полу солому, которую немцы натаскали, устраивая лазарет. Вскоре все объято было пламенем. Французы пытались спасти что-нибудь, но удалось только вынести раненых немецких солдат. Обезумевшие от ужаса и гнева граждане хотели с ними покончить, но тут выступил архиепископ со словами: «Если вы убьете их, то совершите еще большее преступление, чем те». Половину раненых пришлось разместить в музее.
Эрве пишет в своей «Guerre Sociale»: «Они разрушили Лувен, Санлис, соборы в Мехельне и Реймсе. Когда мы будем у Кельна, ни одна из наших пушек не посягнет на Кельнский собор, на это восьмое чудо света. В Мюнхене, Дрездене и Берлине мы поставим почетный караул перед всеми библиотеками и музеями. Это будет французская месть».
Каким благородным контрастом звучат эти слова и действия французов со словами и поступками немцев! Эти два мира, две эпохи, два человечества - культурное и одичалое, прогрессивное и опустившееся в бездну протекших времен. Но разве все немцы таковы, разве в Германии нет профессоров, нет ученых? Есть много профессоров, это страна ученых, как говорят. И действительно, немецкие ученые дали несколько недель назад теплый и симпатичный

отзыв о русских, об их характерах и гостеприимстве (во время солнечного затмения 8-го августа), но получили за это выговор от императора Вильгельма. Истинные ученые и истинная наука есть в Германии, но беда в том, что рядом с наукою есть у немцев юнкерство, есть аграрии, есть вековечная дикость, еще не истребленная в конец веками культуры. Сравните поведение борющихся на войне идейных и идеальных французов, сравните с немцами незлобливых и великодушных русских, и вы увидите действительно два мира. Теперь весь свет это видит и знает и уже успел убедиться на примерах. Теперь это записано в анналах всего мира! Современная война не просто война, но и живой показ двух нравственных миров - показ, приведший к созданию единогласного приговора целого света. Никогда милитаризм и его творцы и защитники не выставили себя на вид так наглядно, как в настоящее время. Никогда человечество не имело случая присмотреться ближе к олицетворенному чудовищу милитаризма и оценить несказанные блага мира, как теперь. Заслуга миротворческих держав пред человечеством никогда не будет забыта! Ими ярко поставлен вопрос пред очами мира, и все предметы, вещи и люди названы не обинуясь собственными именами. Если миротворные державы достигнут предусмотренной ими цели, Европа увидит у себя желательный для всех порядок, право и мир!
III
Что должны сделать миротворческие державы для установления прочного мира? - Можно указать следующие меры
1
Первым условием прочного мира должно быть уничтожение милитаризма, так как существующие размеры вооружений превышают силы народов в экономическом и санитарном отношениях. Милитаризм поддерживается Германией, которая после своих военных успехов в 1866 и 1870-м годах установила свою гегемонию в немецких государствах и во всей Европе и стала затем увеличивать из года в год свои вооружения для укрепления своего внешнего могущества и политического влияния. Делавшиеся попытки к ограничению вооружений (со стороны Англии и России) не привели к благоприятным результатам. Германия осталась при своем! Настоящая война имеет одной из своих задач уменьшение количества вооруженных сил Германии. Какими путями может быть достигнута цель - это специальная забота Тройственного Согласия.
2
Другим условием прочного мира должно быть расчленение Австрии на естественные составные части, каковыми могли бы быть Венгрия, Чехия, Великая

лУйЗЕ 74
Сербия, Румыния и пр. Австрия, как несоизмеримый и непримиримый конгломерат народов, возникла искусственно и в настоящее время служит поддержкой немецкого ига, распространяемого из Германии чрез посредство Австрии на различные народы, чуждые германскому корню. Расчленение Австрии на части и выделение из состава ее различных (не немецких) народов явилось бы важным освободительным актом для этих народов и положило бы конец тому внутреннему брожению и взаимной борьбе частей, которая обессиливает и лишает достоинства нынешнюю Австрию и, кроме того, делает ее пассивным орудием в руках Германии. После неудачной войны 1866 года Австрия из единой монархии стала двуединой, а после неудач нынешней войны может обратиться в триединую, на что сама монархия уже давно дала Чехии обещание, не исполненное, впрочем, до сего дня, но самый вопрос политического раздробления монархии ею самой предрешен. Перераспределение австрийских народностей на этнические группы становится неизбежным и неудержимым. Могущее возникнуть при этом образование небольших автономных провинций или самостоятельных государств могло бы дать в центре Европы серию промежуточных или буферных стран, которые были бы вообще благоприятны в смысле противодействия милитаристическому германизму, если независимость их была бы гарантирована великими державами, как это сделано для Швейцарии, Бельгии, Голландии. Некоторые из народов, напр. австрийские сербы, должны были бы при этом отойти к Сербии, трансильванцы к Румынии, тирольцы к Италии, русские к России, поляки к этнографической Польше и т. д. и, наконец, - немцы к Пруссии, или Германии, или Баварии. Этим перераспределением австрийские народы были бы, большей частью, освобождены от одностороннего, притом насильственного служения немецкой идее, немецким интересам и немецкому милитаризму. Передача во власть Германии части австро-немецких провинций послужила бы этнографической компенсацией немцам за те неизбежные утраты на море и суше, какие они могут понести в войне с державами Тройственного Согласия и их союзниками. Настоящая война, сказал нынешний английский министр Черчилль, должна создать новую карту Европы, которая будет построена на национальных началах, на освобождении народов, на обеспечении их независимости и которая освободит Европу от невыносимого гнета вооружений. Такие изменения будут истинным коррективом против основного германского порока - гнета по отношению к малым народам и конечного их истребления. Вместе с тем это может послужить началом того коллективного обсуждения и разрешения политических вопросов, которое заменит войну конгрессом и обратит государства Европы в нечто напоминающее Европейские Соединенные Штаты.
По вопросу о расчленении Австрии, профессором К. Я. Гротом («Карпатско-Дунайские земли» и пр.) высказано мнение, что главенство в двуединой монархии надлежит отдать Венгрии пред Австрией, в виду высших государственных способностей мадьяр. Но это было бы только половинчатым решением дела и, сверх того, без пользы и вопреки всякой естественности пере¬

75_Э&*
мещало бы славян от одной зависимости к другой. Между тем польза славян, международная политика и самая политика мира лучше обеспечиваются полным разделением чуждых национальностей для самобытной жизни. И такое полное распадение Австрии уже давно идет к своему естественному концу, и лишь одна Германия пытается дать умирающей Австрии наклон к германизму. Но наклон этот столь же противоестествен, как и наклон к мадьярам, предлагаемый К. Гротом.
Знаменитый немецкий психолог Вундт в своем докладе о современной войне (который и напечатан отдельным изданием) высказывается за миллионные и миллиардные контрибуции с побежденного врага. Вундт полагает, кроме того, что результатом войны должна быть передача Англией в пользу Германии части обширных английских колониальных владений. От Франции Вундт предлагает потребовать срытия крепостей и разоружения. От России, по его мнению, должна быть взята Польша в пользу Австрии, Прибалтийский Край в пользу Германии и пр. Для обеспечения прочного мира, по мнению Вундта, должна быть образована среднеевропейская федерация из Германии и Австрии, миссией которых должно быть охранение мира в Европе и распространение культурных благ. По поводу этих пожеланий должно заметить, что всякому народу дорога территория, на которой он увидел жизнь и где получил впечатления детства, также дороги материальные богатства его страны, еще более дорога национальная душа с родным языком, религией и историческими воспоминаниями. Все это каждый народ называет своим отечеством, дорожит им и отстаивает отечество и его целость, как собственную жизнь. Чтобы принудить англичан, русских и французов отдать другим то, о чем говорит немецкий психолог, для этого требуется победа на войне, как того пожелала сама Германия, избрав этот именно путь. От побежденного все можно получить! Но войну необходимо довести до конца. И это уже обещано народам, каков бы ни был этот конец.
3
Умиротворение Европы и ее политическое переустройство делают не только желательной, но даже неизбежной союзную или согласную функцию держав Тройственного Согласия. Только такой ареопаг может иметь нравственное право на гегемонию как в Европе, так и за ее пределами, во всем свете. Однако же высокая миссия умиротворения человечества не может быть обязательной, но также не может быть присваиваема захватным правом, а будет принимаема на себя добровольно, как общественный долг великими державами Тройственного Согласия, и будет встречена человечеством с тою оценкою и признательностью, с какою принимается людьми все великое. А те, кто по своему высокому развитию способны исполнить эту спасительную всемирночеловеческую миссию, - те, подобно Гладстонам и Франклинам, найдут свои имена, записанными на самых блестящих страницах всемирной истории. Не одно только теоретическое понимание идеи всеобщего мира, но самое осуществление идеи на деле - это величайшая задача нашего века, это та новая

л1$Ж 76
благая весть, которая даже в наши дни доступна разумению только лучшей части людей, однако же скоро, вероятно, она войдет в общее обращение и сознание всех. Такое новое сознание уже созидается! Оно проявляется в умах и действиях армий миротворческих держав (русской, французской и английской). Армии эти уже дышат новым воздухом. Они одушевлены тем благородным энтузиазмом и силой, которыми живут и самые защитники идеи мира, т. е. правительства трех миротворческих держав. Французские и английские солдаты нуждаются не в побуждении к битве, а в сдерживании от слишком пылкого исполнения воинского долга, а их отношение к раненым и пленным противникам исполнено великодушия и благородства. Русские армии проявляют те же возвышенные чувства. Русские солдаты далеко повели свою сдержанность и сипу воли, они даже совершенно отказались от употребления спиртных напитков и разбивают захваченные у неприятеля бутылки дорогого вина и просверливают бочки с пивом, ставшие их добычей, подобно солдатам Китченера, которые в битвах в Египте с войсками Махди были свидетелями того, как спиртные напитки, отобранные у своевольных маркитантов, выливались на глазах всех в жадную почву нильских песков. Приостановка правительством на время войны продажи питей с отказом от винного дохода в 800 миллионов в год и заменой этого дохода другими поступлениями - не может не вызвать удивления перед богатствами России и свободой ее бюджета. Русские солдаты от генерала до рядового нижнего чина воодушевлены великой исторической идеей, которую осуществляют. Они творят великое дело в полном сознании его мировой важности, подобно членам миллионных ассоциаций, которые совершают свой подвиг не по дисциплине и приказу, а свободною волею. Таково настроение в армиях: русской, французской и английской, судя по их действиям и свидетельству наблюдателей. Оттого в армиях таких идейно-убежденных бойцов существует строгая дисциплина и нет тех жестокостей, излишеств и бесполезного вандализма, какой наблюдается в немецких, особенно - прусской, армиях. Это различие имеет особую нравственную ценность, является знаком культуры духа, не слабеющей даже в дни испытаний и тяжких трудов.
В каких формах выльются действия и самая организация того согласия миротворческих держав, которые теперь стоят в главе исторического, прогрессивного движения?
Это должно быть непрекращающимся, непрерывным учреждением, вероятный тип которого уже дан Тройственным Согласием держав. Иностранные министры этих держав (министерства иностранных дел), а в данную минуту и главные штабы армий находятся в постоянном контакте, как это выражено в употребленном сейчас изящно точном термине, сказанном впервые, кажется, английским министром иностранных дел. В этом согласии, кроме принципов, нет ничего личного или предрешенного, но оставлена полная свобода действия тому, кто действует и кто ответствен за результат. Это напоминает взаимные отношения известных русских адмиралов Нахимова и Корнилова, которые, в сущности, действовали не как начальник и подчиненный, но как два боевых

77_Э^
товарища, стоящих у руля великого дела защиты отечества. Отношения этих адмиралов и самый характер этого двойственного согласия хорошо передается таким разговором, заимствованным из их биографий:
- Я вчера отменил распоряжение вашего превосходительства и приказал поступить так и так...
- Покорно благодарю вас, ваше превосходительство, - был ответ.
Будущее покажет подробности новой свободной организации, во главе которой стали правительства Англии, Франции и России, где согласие придает всему разумность, подвижность и силу и в высшей степени обеспечивает достижение целей.
Одаренность народов Тройственного Согласия обещает успешность всякой коллективной работы, принимая во внимание свойственный французам идеализм, тонкость мысли и проницательность, свойственную англичанам здравую практическую оценку степени достижимости и зрелости задуманного дела и присущую русским уступчивость и честность. Всем трем товарищеским народам свойственна внутренняя правда, искренность и честь, о чем было торжественно засвидетельствовано их правительствами и что также выяснилось из практики их стройной совместной работы, в течение нескольких лет существования Согласия. Все три союзных народа отличаются каждый расовою одаренностью, обладают хорошо развитою национальной литературой, и все три выработали у себя психологически тонкий язык, который является истинным орудием точной мысли (язык Шекспира, язык лексикона Литтре, язык Пушкина).
Все три народа, кроме того, материально обеспечены как естественными богатствами своих стран, так и значительными запасными территориями, обещающими ту же обеспеченность и в будущем. Своевременное приобретение таких территорий свидетельствует об уме, здравой расовой проницательности и давней предусмотрительности. Всеми указанными особенностями три великих союзных народа отличаются от других народов земли, а в особенности от немцев. Эта своего рода нравственная гегемония и связанный с нею факт великодержавности налагает на великие державы долг охраны всеобщего мира и поддержания малых пародов, которые, даже будучи слабы числом, могут быть сильны духом, подобно древним грекам, и потому они ценны для прогресса человечества и достойны поддержки и охраны, как все ценное в природе. Наиболее важно и существенно участие в тройственной группе английского народа. Народ этот своими учреждениями, своей свободой, своим парламентаризмом и своим искусством управлять общественными силами и обществом послужил живым образцом, которому охотно подражают все народы мира. Советы и указания такого сочлена могут быть высоко полезны при устройстве судьбы освобожденных от австрийского ига народностей и племен.
Великая проблема всеобщего мира находится в твердых, умелых и сильных руках!

ллйЙЁ 78
Архиепископ Никои (Рождественский)
УГОТОВИМ СЕБЯ К ПОДВИГУ!
Все мысли, все сердца русского народа теперь сосредоточены на том великом испытании, какое было благоугодно Господу ниспослать нам для нашего вразумления, для нашего наказания, для нашего очищения от всех тех духовных нечистот, какими пропиталась духовно-нравственная атмосфера нашей жизни. Последние годы мы жили как бы окруженные каким-то ядовитым туманом: чтобы рассеять, разогнать этот туман, Господь и попускает нам скорбь велию - эту ужасную общеевропейскую войну И верится, что она сделает свое дело, что туман рассеется, и над Русской землей снова засияет яркое солнце Божией правды, Божия благословения и православного смирения, как это было встарь!
Газета «Вечернее время» запросила меня, что я думаю о современных событиях, о смысле войны и пр. Я ответил кратко: «Совершается суд Божий над народами земли».
«Немцы согрешили гордынею - грехом сатаны. Много согрешили и мы пред Богом. Но грянул гром, и мы ограждаем себя крестным знамением. В народе заметно заговорила совесть. Он вспомнил Бога. Те нравственные начала, которые глубоко заложены в основу народной души родною Церковью, несмотря на сильный на них натиск со стороны темных сил, еще живы, еще могут вспыхнуть ярким пламенем и очистить народ от греха. И вот Бог посылает народу великий крестоносный подвиг: полагать душу свою за страждущих братий по вере и по крови. Подвиг очистит и обновит народ. Это - общий нравственный закон».
«Народ чувством сердца понимает это и, с преданностью в волю Божию, возлагает на свои плечи тяжелый крест. Дал бы Бог, чтобы поняли наши передовые люди великий смысл грядущего подвига! В помощи Божией мы не сомневаемся: славянские народы, доселе порабощенные тевтонам, будут освобождены от тяжкого нравственного ига. Сице верую, сице уповаю!».
Моя мысль, откровенно говорю, сосредоточивается не столько на ходе внешних событий, сколько на проявлении внутренних настроений в разных слоях народной массы. Все дело теперь в том, чтобы народ оглянулся на себя, на свои немощи, на свои грехи и постарался исправиться, покаявшись пред Богом. И не один простой народ, нравственно опустившийся, но и его верхние слои, начиная с средних классов. Бога забыли, от Церкви отвращаются, заветы предков осмеивают. А в верхних слоях господствует практическое язычество... И вот, наблюдая из тишины своей кельи, с отрадою я замечаю, что как будто есть некоторый поворот к лучшему, есть признаки некоторого отрезвления, просветления. И слава Богу. И сказать ли?.. Если бы Богу было благоугодно ввести нас в больший подвиг временным над нами успехом врага, то и на сие мы должны быть готовы: да будет воля Твоя, Господи милосердый! Но не по¬

79_3&и
пусти нас впасть в уныние и сотвори со искушением и скорое избытие. Так бывало в нашей истории, в достопамятных 1612 и 1812. Тут приложим физический закон: чем сильнее пламень, тем лучше закаляется сталь: чем бедственнее, до степени, Богу ведомой, всенародное испытание, тем более очищается народная душа. Бог лучше нас ведает, какое врачество потребно для нашего очищения и духовного обновления. Наше дело предать себя Богу, внимать Его гласу в грядущих событиях, каяться, просить помилования и идти в выполнении того великого подвига, на какой Он зовет нас. Предавая себя всецело воле Господней, веровать должно, что непреложно слово Христово: елика аще песо просите от Отца во имя Мое, даст вам. Просите и приимете. (Иоан. 16, 23, 24). А совесть наша свидетельствует, что просим у Господа не худого: просим мира всему миру, просим Его помощи в борьбе с врагами Его Церкви святой, просим нашим братьям свободы от гонений за веру православную, за любовь к родному своему народу. Мы просим у Бога милости, но тогда и сами должны широко оказывать милость нуждающимся в милости. Таков у Господа закон: просишь прощения? Прежде сам прости. Просишь милости? Прежде сам помилуй, смилуйся, окажи милость. Сжалься над теми, которые изранены, изуродованы на поле брани: помоги, чем можешь, святому делу забот о раненых воинах. Смилуйся над их беспомощными семьями: сколько вдов и сирот теперь будет оплакивать своих отцов и мужей, душу свою положивших на поле брани! Сколько матерей, оставленных воинами без пропитания, может быть, без приюта! О, поистине, различен милования образ, по слову святого Златоуста, и широка заповедь сия!
И сие широкое поле благотворения открывается пред нами милостию Божией, дабы мы сами заслужили сию милость, Самому Богу подражая в милосердии. Блажени милостивии, яко ти помилованы будут. И - суд без милости не сотворгиему милости!
Архиепископ Никон (Рождественский)
ВЫСТУПЛЕНИЕ ГОРДЫНИ И ПОДВИГ ЛЮБВИ
Притча Христова говорит, что хозяин сеял пшеницу, а среди пшеницы появились и плевелы. Слуги предлагали ему выполоть плевелы, но он не позволил, жалея пшеницу, которую легко было вырвать с плевелами.
Господь щадит и грешников ради праведных и готов был пощадить преступные города Содом и Гоморру, если бы там нашлось хотя десять праведников. Пока грех порабощает себе отдельные личности, пока он не становится характерною чертою целого народа, дотоле Господь терпит грешникам, дотоле не губит их со беззакониями их. Но когда грех становится стихией народной

80
жизни, когда им заражаются, ему порабощаются, им хвалятся, как каким-то достоинством, как национальной добродетелью, уже не только отдельные лица, но и массы народные, тогда - наступает час суда Божия и изливается на народ пламенный фиал гнева Божия.
И прежде всего над таким народом исполняется древнее изречение: кого Бог хочет наказать, у того отнимает ум. Он теряет способность здраво рассуждать, он смотрит на все в те очки, какие подставляет ему его национальный порок, он все явления окружающей его жизни видит, оценивает, старается истолковать и использовать как средство служения обуревающей его страсти. И ему кажется, что он думает и действует разумно, законно, что лучше нельзя и действовать. А со стороны изумляешься его ослеплению, его помешательству на своей страсти.
Пример такого всенародного греха у нас пред глазами. Народы германского племени помешались на идее всемирного господства, и вот, в наши дни, весь мир возмущен их гордынею, и нет уголка на земле, где эта гордыня не заставляла бы по крайней мере говорить о себе, а десять держав, великих и малых, уже составили союз, чтобы смирить буйного помешанного тевтона, и к сим державам, возмущенным высокомерием немцев, шлют свое сочувствие, а может быть, в потребную минуту и примкнут содействием многие не только христианские, но и языческие народы: так всем стала ненавистна гордыня немецкого народа, обуянного сатанинским грехом!
И вот мы являемся свидетелями поразительного явления. Мы как будто переживаем события, предсказанные в апокалипсическом откровении: так все необычно, так все неожиданно и непредвиденно!
С одной стороны два государя, один, считающий себя преемником преданий благородного рыцарства, честности, лучших заветов средневекового западноевропейского христианства; другой, носящий титул «апостолического величества», величающий себя «христианнейшим» среди христианских государей, - два государя и их - в сущности один, с ними единомышленный народ немецкий, гордящийся своею наукою, своим просвещением, считающей себя носителем культуры и цивилизации, - государи, как представители сего народа, и народ, как исполнитель их воли, объединились ненавистью к разрозненным, ими же угнетаемым народам только за то, что эти народы не принадлежат к их роду-племени, исповедуют христианскую веру не в том виде, как исповедуют они, хотят говорить на родном языке, не хотят, да и не могут, превратиться в немцев... Но за этими народцами стоит великий их старший брат, исполин - народ русский, и вот вся сила злобы, ненависти, обрушивается на этого могучего заступника угнетенных народностей, и начинается война... Страшная, едва ли в летописях мира бывалая война.
Много и мы, русские, согрешили пред Богом. Быть может, мы как мытари времен Христовых, и поделом заслужили Божие наказание: в нашей истории, подобно истории древнего избранного народа Божия, так часто проявлялись судьбы промысла Божия, то наказующего, то милующего, что самая история народа неразрывно сплетается с судьбами Церкви Божией на земле. И народ

81 ЭвйУл
наш привык смотреть на все бедствия очами веры: то нашествие татар, то - поляков и литовцев, то - французов, а теперь - немцев - все это народ принимает, как Божие наказание за народные грехи: за уклонение от заветов отцов, от заветов матери-Церкви, за пьянство, нравственную распущенность; и, сознавая это, народ кается, подобно ниневитянам, подобно евреям лучших времен их исторической жизни; и Господь внемлет всенародному покаянию и, по ходатайству родных нам не только по вере, но и по крови угодников Своих, милует нас и паки возвращает нам Свое благоволение, и Русь паки обновляется и народ паки служит Богу отцев своих. Но есть грех, так сказать, трудно поддающийся покаянию, как в личной, так особенно в государственной жизни: это - «грех к смерти», грех сатаны, грех гордыни. Наш Русский народ - дети православия, а основная стихия православной жизни есть смирение. Русскому народу чужда национальная гордыня: для русского человека и немец, и француз, и всякий другой иностранец, даже и некрещеный еврей, татарин, и даже - язычник - все люди, все по образу Божию созданы, и обижать их без крайней нужды, когда они не обижают, не следует - грешно, не по-божьи. Вот почему даже с пленными врагами - турками и японцами - наши русские люди всегда обходились миролюбиво, сохраняя достоинство христианина, и это миролюбивое настроение русской души не только проявлялось, например, в добрых отношениях русского солдата к врагу во время перемирия или в отношении к пленным, когда солдат делился с пленным последним куском своего хлеба, но и в тех крайностях, с которыми нельзя мириться, когда, например, наши интеллигенты брали пленных французов в гувернеры к своим детям или наши дамы подносили цветы пленным туркам: это уже уродство какое-то! Мы знаем и помним, - ибо этому учить нас мать наша Церковь православная, - что всякая гордость есть грех, - мы радуемся, мы счастливы, мы благодарим Бога, что мы - русские, но не гордимся этим: это - милость Божия, за которую мы и благодарим Господа. Внимая судьбам Божиим, проявляемым в истории нашей Руси православной, мы с благоговением и смирением видим, что Господь зовет наш народ и ныне на святое дело - не только освободить наших братьев славян от духовного порабощения немцам, от пленения их неправославною культурой Запада, от вытравления в них тех начал, какие заложены были нашими первоучителями Кириллом и Мефодием равноапостольными, - но и самому Западу показать, если только он захочет познать, сокровище православной духовной культуры нашей, всю красоту ее, всю ее животворность для человеческого духа. Все это задачи будущего, может быть, очень и очень не близкого, и ко всему этому мы должны еще готовиться и готовиться, не покладая рук: до гордости ли нам? До того ли, чтобы мерить себя и высоко о себе мудрствовать? Помог бы Бог, хотя в некоей малой мере, выполнить поставленную нам промыслом Божиим задачу.
В целых народах, в их жизни и истории, повторяются законы духовной жизни отдельных лиц. Известно, что святые Божии, чем выше поднимались по степеням духовной жизни, чем более приближались к Богу, тем более смирялись, считали себя как бы полными нулями в среде людей, и за то Бог из¬

82
бирал их орудиями Своей Божественной жизнедеятельности в человечестве и даже облекал их силою свыше творить чудеса. Прилагая этот закон к жизни народов, можно сказать: чем более наш народ будет смиряться, всецело вручая себя Богу, сознавая, что без Божией помощи, без Божия благословения он не может исполнить возложенного на него промыслом Божиим дела, тем скорее придет к нему эта помощь Божия. Такие великие праведники, как покойный отец Иоанн Кронштадтский, совершая своею молитвою чудо исцеления, всячески гнали от себя самую тень мысли, будто они тут «при чем-то»: все - Бог, все Его сила благодатная да вера тех, кто просил их молитв. А они - они ничто, только свидетели сей чудотворящей веры, привлекающей силу Божию. Не то же ли бывает и с народами - исполнителями судеб Божиих? Когда Моисей воздевал руки в своей пламенной молитве во время битвы евреев с амаликитянами в пустыне, тогда евреи брали верх; когда же опускал руки, то брали верх амиликитяне. Поднятие рук - символ крепкой, все побеждающей веры, возносящей к Богу ум и сердце молящегося пророка и низводящей от Бога чудотворящую силу Божию, поражающую врагов. Подобно Моисею и святая Церковь ныне непрестанно воздевает свои руки, простирает к Богу свои горячие молитвы в то время, когда русский народ, в лице своих воинств, выступает против нового Амалика, в гордыне своей возносящегося превыше облак небесных и беспощадно, зверски истребляющего беззащитных жителей и даже детей, имевших несчастие быть застигнутыми в своих местах пребывания. Сердце обливается кровью, когда читаешь об этих зверствах. Справедливо говорит один публицист: «Ничем иным, кроме поразительного безбожия и потери совести (без Бога - какая уж совесть!) нельзя объяснить чудовищных случаев насилия, проявленного немцами над несчастными нашими соотечественниками, среди мира захваченными ими в плен. Исчерпаны все виды издевательства, брани, побоев, лишения свободы, томления голодом, оплеваний, истязаний. Исчерпано воровство, ложь, клевета, ограбление церквей и икон, изнасилование женщин и, наконец, самое циническое человекоубийство. Все заповеди христианской веры растоптаны немцами и осмеяны».
Не перечислишь всех видов зверства, каким подвергали немцы русских людей, случайно оказавшихся в их владениях во время объявления войны. Тем хуже для них. Бог все видит, и воздаст каждому по делам его. А так как в преступлениях сих повинен не один человек, а, как это видно из сообщений очевидцев, весь немецкий народ, наущаемый своим кайзером, то и ответит Богу весь немецкий народ. Мне отмщение, Аз воздам, глаголет нелицеприятный Судия! И чем глубже падает он в гордыне своей, тем выше должен стать наш народ, носитель Божией правды в душе своей, тем дальше должен он поставить себя от сих извергов рода человеческого, открещиваясь, по своему русскому обычаю, от всякого подражания немцам-безбожникам. И чем выше станет он, наш родной народ, в нравственном подвиге, тем скорее привлечет к себе благословение и благоволение Божие, тем скорее Господь простит ему грехи его и совершит чрез него дело Свое, как чрез избранное орудие Свое. Выступление немцев - дело гордыни сатанинской; наш подвиг есть подвиг

83_Э&и
любви в защиту православия, в защиту братьев по крови, в защиту родной земли, которой грозит нашествие, воистину, безбожных тевтонов, потерявших образ человеческий.
Предоставляя все дело, всю судьбу русского народа и народов славянских, суду Божию, будем крепко вопиять к Богу: Господи Сил! С нами буди! Иного бо разве Тебе помощника в скорбех не имамы: Господи Сил, помилуй нас! Суди, Господи обидящие нас и братьев наших, побори борющие нас! Примми оружие и щит и восстани в помощь нашу! Не помяни беззаконий наших, но призри на нас милостивым оком ради Прчистые Матери Твоея и всех святых Твоих, наипаче же присных нам по плоти угодников Твоих. Аминь.

1915 	год
Восторгов И. И.
ГОД ВЕЛИКИХ РАЗОЧАРОВАНИЙ И ВЕЛИКИХ УРОКОВ
Если бы в настоящее время, когда мы еще стоим, так сказать, на грани года старого и нового, нам задали вопрос о том, как можно охарактеризовать и назвать минувший год, то мы, не обинуясь, сказали бы, что имя ему приличнее всего такое: год великих разочарований и великих уроков. И то, и другое принесла мировая война, свидетелями которой и участниками, в той или другой степени, все мы являемся.
Тяжкие, но вместе спасительные разочарования переживает русский народ, и особенно та часть его, от которой, естественно, зависит руководство жизнью народа, - разумеем образованную часть общества, от которой зависит и так называемое всесильное «общественное мнение». Оно, действительно, всесильно, и не подчиниться ему способны только люди особого закала, особо сильного характера, люди самостоятельного ума, люди мужественные - и всегда за свое мужество страдающие. Тем большее значение имеет постигшее это образованное общество сильное разочарование.
Долго наше общество слепо преклонялось пред внешней европейской культурой; оно не видело в ней ни пятна, ни порока, оно клеймило всякого, кто осмелился бы в этой культуре указать недостатки, именем отсталого, обскуранта, невежды. Слово предупредительной и благожелательной любви, с которым обращалась Церковь к этим идолопоклонникам культуры, - слово апостола: «Вся испытующе, добрая держите», все испытывайте, а держитесь только доброго (1 Сол. V, 21), они отвергали с негодованием. Они находили в христианстве недостатки, они в православии видели тьму и кривду, они во всякой религии открывали изъяны и противоречия, - но только не в европейской культуре: к ней они относились буквально с благоговением религиозным, ибо в сущности они верши в культуру, и вера эта была их религией. И утверждали все с непоколебимым убеждением, что не Церковь, не религия, не христианство, а именно европейская культура способна дать духовные основы жизни - право, общественность, просвещение, культура может облагородить душу и

сердце, преобразовать жизнь народов, ввести начала любви, именуемой поновому альтруизмом и гуманностью, мир, братство, равенство, свободу...
И вот, теперь война показала обратную сторону такой чисто внешней культуры, когда она освобождена от культа - от христианского и правого богопочтения. Немцы обратили ее в орудие такой жестокости, так циничнооткровенно объявили, что в войне не должно быть ничего христианского (это буквально слова Вальдерзее, немецкого генерала), ничего жалостливого, так на деле показали, что они не считаются, а смеются и издеваются над всяким правом, верят только в грубую физическую силу человека, тысячекратно увеличенную машинами, орудиями, культурными изобретениями различных способов истребления людей, - и притом все это проявили так неожиданно и столь решительно, что у всех идолопоклонников европейской культуры, можно сказать, остановились глаза, и сердце перестало биться от изумления. И все увидели, что одна культура внешняя без культа, без богопочтения, без духовной религиозной основы есть та же звериная философия, та же животность, как и грубая бескультурность, с тою только разницею, что последняя прямее, искреннее, как чуждая лицемерия, двойственности и громких фраз, прикрывающих обман и вводящих в заблуждение доверчивых людей.
Долго русское образованное общество верило в так называемую автономную нравственность, отрешенную от религии. Из стран немецких заимствовало оно фразу о «категорическом императиве», о том, что «кто может, тот и должен»; долго оно верило в долг нравственный, независимый в своем содержании от религии, а освещаемый только сознанием культурного человека и его миросозерцанием; долго оно повторяло мысль о том, что догматические истины, вероисповедания и Церкви только разделяют людей, а нравственный истины, будто бы общие для всех, напротив, соединяют людей между собою. Долго оно жило убеждением, что нам нет никакого дела до того, кто как верует и даже верует ли: довольно-де быть честным, нравственным, любящим, и в этом - все для человека и для общежития человеческого.
И вот теперь увидели эту автономную нравственность в лице полчищ средней Европы, в лице народа, давшего и философию о долге и «категорическом императиве», и ту «чувствительность речей», ту сентиментальность, вечно повторяющую слова о любви, по которой люди вдумчивые и опытные всегда безошибочно узнают людей в действительности жестоких и злых. Увидели мы прославленную гуманность и альтруизм, о котором раскричали немцы на весь мир, желая подменить понятием альтруизма и гуманности вековечное учение евангелия о любви, покоящейся на вере в Бога-Любовь, Себя истощившего непреложно в подвиге любви и далее до Креста снисшедшего. В противовес этой Вечной, Несказанной и Бесконечной Любви немецкая мысль, после слащавого пиетизма и философии Канта о долге, создала уродливое и отталкивающее ницшеанство, которое было прямым, естественным, логическим выводом всей безрелигиозной культуры, как человекообожания и человекопоклонения, то есть сначала сокрытого, а потом совершенно открытого язычества, живущего неистребимо и в немецкой мысли, и в немецкой жизни.

86
И - да будет снисхождение слову нашему - таким же прорывом язычества в христианство был и тот протестантизм, пред которым столько веков преклонялось русское общество, почитая его особо высшею и одухотворенною формою христианства, истинным евангелизмом, истинною духовною религией. Исторически связанный с возрождением наук и искусств, на почве восстановления древнего языческого мира в области наук, искусств, литературы, воззрений государственных, религиозных и нравственных, чрез тех деятелей его, которые были предтечами и немецкого лютеранства (Эразм и Рейхлин), - протестантизм посему исторически же стоит в прямой связи с язычеством, прикрыв языческие основы жизни христианскими именами.
Теперь на полях брани протестантство на половине тысячелетия своей жизни явило лицо свое. Культурный и образованный пастор оказался, как воспитатель народа и благовестник в слове, мысли и жизни начал евангелия, бесконечно ниже скромного православного священника, а православные славяне - русские и сербы - оказались по духу своему, по преданности христианским началам жизни, по мягкости любящего сердца бесконечно выше протестантов-немцев, которые явились не только в фактах и проявлениях воли, но, что неожиданнее всего для многих русских почитателей протестантства, - и в принципе и направлении мысли - настоящими зверями. Не забудьте, что протестантство дало анабаптизм и его дочь - демократию, дало английский деизм, деизм же, перешедший на континент Европы, родил атеизм, столь пышно расцветший в той же Германии; атеизм породил безбожную и наглую критику евангелия и христианства, - и тоже в Германии, в Тюбингене и Берлине свившую прочное себе гнездо. Атеизм потом, в связи с демократией на религиозной почве, породил демократию на почве политической и социальной, т. е. демократию либеральную и социальную. Социализм же в своем развитии непременно впадет и уже теперь впадает в противоположную крайность индивидуализма в общественном строе, т. е. в анархизм. Так, атеизм в религиозной области, уже открыто объявленный социализмом (слова Бебеля-немца), и анархизм в области социальной (объявленный Максом Штирнером) - вот крайние выводы протестантизма. Не забудьте, что все наши, русские секты, выродившиеся из протестантства, - баптизм, евангелизм (пашковщина), адвентизм - естественно носят на себе роковую печать протестантства и являются только этапами разрушения духовной жизни народов. А уж как наше образованное общество боялось осудить сектантство! И теперь нет-нет и выступят в их защиту наши прогрессивные газеты...
Разве все это не есть перечень тех кумиров, которым последовательно поклонялось наше русское образованное общество, и даже до сего дня? И разве во всем этом не приходится теперь горько, но дай Бог - спасительно разочароваться?
Вот они, свободные политические учреждения Европы, воспитавшие, однако, нового мирового зверя, антихриста, не только Вильгельма, но целый немецкий народ! Вот они плоды учения о том, что сущность жизни, по воззрению исторического материализма, составляют только экономические ин¬

87_АЬь
тересы и отношения, причем идеи религиозные, нравственные и правовые являются будто бы только изменяемой, временной идеологической надстройкой над экономическим фундаментом. Вот плоды воззрения на нравственность, не как на вечные и неизменные нормы поведения человека, ответственного пред Богом, а как не «соответствия всеобщему» (Лассаль) и на условное согласие с большинством, которое и есть собственно творец права и правды. Именно экономические интересы Германии, - а экономические нужды ведь не имеют абсолютной меры, а зависят от потребностей человека, которые бесконечно разнообразятся, развиваются и вообще не знают предела, - экономические интересы и толкнули Германию на настоящую мировую войну, обратив жадные взоры немецкого народа на чужие земли, на чужие моря, на чужие торговые рынки...
Долго наше образованное общество повторяло слова и призывы к пролетариям всех стран, отвергая этим национальные и вероисповедные деления среди людей, государственные и патриотические основы, поставляя идеалом своим учение немецкой социал-демократии с ее проповедью о «рабочем государстве», о социал-демократической республике. И вот теперь оказалось, что национальные и государственные устои живут, а пресловутая «борьба классов» совершенно исчезла из мысли и слова европейцев. Патриотизм оказался по-прежнему благороднейшею движущей силой народов. Государства оказались надежнейшими организациями жизни. Что же немецкая социалдемократия, вытравлявшая у наших рабочих патриотизм и национальное самосознание? Она что говорит и что делает в Германии? Народы должны были уничтожиться все, кроме немцев, которые только себя объявили именно народом избранным, призванным владеть всеми прочими народами, которым лучше всего иметь один исход - исчезнуть с лица земли: все это теперь проповедуют кто же? Немецкие социал-демократы!
Да, много разочарований принес минувший год за одно только полугодие войны!
Есть слово древнего мудреца: «Били меня, мне не было больно, толкали меня, я не чувствовал! Когда проснусь, опять буду искать того же» (Притч. XXIII, 35). Неужели и мы, неужели все русское общество будет так же нечувствительно и глухо к тем тяжким разочарованиям, которые оно пережило, и не сделает их для себя спасительными? Иначе говоря, неужели мы не извлечем для себя из всего этого надлежащих, памятных, вразумительных и отражающихся в жизни уроков? А уроки эти так внятны всем и так видимы!
Не отвергая культуры, и притом европейской культуры, - будем, однако, помнить то, что сказал о ней один великий ученый: культура Европы стоит и утверждается на двух ногах, одна из них - христианство, другая - наука. Если же мы забываем христианство, то одна внешняя культура, как бы она ни казалась привлекательною, по признанию нашего фанатически-убежденного западника (А. Герцена), - для русского человека, переезжающего в Европу, ищущего там «святых чудес цивилизации», видима только своим верхним этажом здания, филигранным, ажурным, прекрасным, привлекательным, но для него,

AjrááB 88
однако, скрыта на отдалении нижняя часть здания, представляющая собой... грязный хлев! Посему научимся дорожить и набожностью нашего народа, и его преданностью святому православию. Сатана преобразуется во образ ангела светла, говорит апостол (2 Кор. XI, 14); поэтому научимся и осторожности, свойственной людям зрелого ума и возраста, и не станем, свое время презирая, преклоняться до самозабвения пред всем, что носит на себе имя и печать европейской культурности. Научимся уважать и свою культуру, выросшую на тысячелетнем историческом подвиге жизни русского народа, воспитанного и воспитываемого в укладе православной Церкви. Научимся ценить и свое православие, и православную Церковь, ибо, как мы видели, православие, как сила, созидающая дух, нравственно воспитывающая и обновляющая жизнь, оказалась теперь пред лицом великого испытания безмерно выше, чем всякие новые формы христианства, далеко отошедшие и удалившиеся от истинной веры, как ее передали нам Христос и апостолы.
Уразумеем и то, что национальность, как условие жизни, есть Богом указанный путь, среда, средство для духовного развития народов, - и теперь, когда смерть за родину во всех видах и каждый момент предстоит нашим воинам, - почтим патриотизм, над которым еще столь недавно так открыто издавались в нашем образованном обществе.
Придет, даст Бог, победа над врагом полная и окончательная; с ней придет мир достойный и прочный. Начнется прерванное мирное течение жизни нашего отечества, во многих отношениях потребуется устроить ее на новых началах. Ах, как тягостно сознавать и видеть, что у многих уже теперь восстают недостойные счеты, назревают какие-то требования особых прав, и это только за исполнение долга, который в сущности является уделом всех детей родины в настоящие минуты; в числе таковых мечтаний и требований представляются такие ожидания и надежды, что можно подумать, будто мы приносим жертвы кровью, напрягаем все духовные и материальные средства и силы, затем придем к победе... только ради расчленения России и унижения православной Церкви...
Ясны впереди основы нашей жизни, как они указаны уроками войны: усилить надо религиозную жизнь, поднять внешне и внутренно православную Церковь, поддержать сильную государственную власть, ибо без этого условия невозможно было бы и наше единение во время войны, и всенародная трезвость, явившаяся как бы чудесно, по манию Царя; поддержать надо русскую народность, ибо если она сильна, то в ней сильны и прочие племена, живущие в России, и наоборот: могучий орел на своих крыльях гораздо более способен взнести ввысь другие народности, чем орел слабый и подстреленный... Русский народ теперь этою тяжкою войною повторяет свой прежний подвиг освобождения рабствующих племен: не ясно ли, что нам ожидать для них в будущем? Им - равнение по России есть великое благо, а возвышение над нею было бы, конечно, глубокою несправедливостью... И апостол глаголет о милосердии: «Не требуется, чтобы другим было облегчение, а вам тяжесть» (2 Кор. VIII, 13).

89
В жизни же родины признаем и оценим превыше всего ее духовные, религиозные основы; не станем переоценивать, ценить выше, чем должно, условия земные, материальные, экономические: такая неправильная, повышенная оценка приводит неизбежно к социализму, к отрицанию государства, патриотизма - и к отрицанию значимости религии. Но будем помнить, что кто уважает и любит свою религию, свой народ, свое государство, только тот и может быть истинно-веротерпимым в области веры и чуждым национальной исключительности и племенной ненависти в сфере жизни государственной. Что же касается облегчения условий внешней, земной жизни, то они - не в даровании политических реформ, при которых, как показывает наблюдение над немецким народом, уживается животная грубость, прикрытая внешним лоском культурности, уживается животная злоба, жадность, звериная жестокость и презрение ко всем людям чужого племени, а в истинном попечении о духовных и житейских нуждах тех, кто является особенно обездоленным. Таковы, конечно, русские крестьяне, мещане и рабочие, принесшие больше всего количественно жертв в настоящую войну и являющиеся наиболее нуждающимися духовно и материально. Будем уповать, что эти величайшие их жертвы будут искуплены.
Почтить умерших славною смертью героев, мучеников за родину, молить им прощения грехов и милости у Бога и дать лучшие условия мирной жизни живым - и прежде всего возвысить их духовно - вот о каких ближайших задачах будущего мы помышляем, мы молим Бога на пороге нового года для нашего отечества, для православного русского народа.
Да приидет победа и мир; да приидет возвещенное Господом Иисусом в евангельском чтении новолетия лето Господне приятно и день избавления!
Благослови венец нового лета благости Твоея Господи!
Меньшиков М. О.
ДОЛЖНЫ ПОБЕДИТЬ
Первая мысль в новом году, первый порыв сердца - да здравствует наша великая армия, завоевывающая народу жизнь и честь! Да ниспошлет Господь благословение на мученический подвиг наших сыновей и братьев! На долю их выпало перевернуть еще одну тяжкую страницу истории и вписать на ней новые бессмертные слова. Новые и вечно старые, пока народ растет под солнцем. И в 1914 году - уж не знаю, каком от сотворения мира, - народ русский боролся и побеждал. Страшную борьбу эту он перенес и на следующий год с надеждой победить. Мало сказать: с надеждой - с глубочайшей уверенностью победить, если, конечно, нас не оставит милость Божия и не случится чего-нибудь нежданного-негаданного, вроде татарского обвала семьсот лет назад. Но теперь таких слишком крупных неожиданностей ждать уже трудно. Человечество довольно плотно связано паром и электричеством, все основные

AjtfoË 90
процессы в нем наперечет известны, все действующие силы учтены, и, собственно, ничего трагического врасплох произойти не может.
Последняя, чисто разбойничья попытка использовать неожиданное, схватив соседей за горло, обнаруживает довольно жалкий неуспех. Конечно, ни одна из держав, обороняющихся от тевтонов, венгров и турок, не может сказать, что она вполне подготовилась к наглому нападению, но курьезно, что и сама нападающая сторона к нему оказалась не совсем готовой. Разве немцы думали, что война затянется на полгода и долее? Разве они воображали, что война потребует сверхсильного от них напряжения и столь непомерных вообще жертв? Истощение снарядов и необходимость вытаскивать из арсеналов старый чугунный хлам не говорит ли о неожиданности, наказавшей самих немцев? И если приходится отбирать у обывателей дверные ручки из меди, задвижки и т. п., то не свидетельствует ли это о жестоком промахе зачинщиков теперешней войны?
Менее роковые недочеты допустимы во всех армиях, однако нельзя же не видеть, что недочеты эти - исключение; правило же таково, что гигантские армии движутся и сражаются с поразительною для таких человеческих масс обдуманностью. В общем, практика войны не посрамила ее теории, что касается мобилизации, сосредоточения, развертывания «вооруженных народов», их снабжения и управления, их связи и основных стратегических начал.
Кое-что новое выяснилось со стороны артиллерии, авиации, броневых автомобилей и т. п., но войска всех народов необычайно быстро привыкают к условиям нового оружия и легко приспособляются к новому бою. Согласно гегелевской кривой прогресса, война в своих новшествах начинает возвращаться как будто к древним приемам - к осаде защищенных позиций, к броневой обороне, к штыковому бою и т. п. Сражение иногда оканчивается теперь, как в глубокой древности, faute de combattants, за истощением бойцов и оружия. При всей новизне средств и способов борьбы остается вечно незыблемым основной двигатель войны - военное одушевление, желание воевать, героический почин. При наличии этого условия победа является вопросом времени.
Побывавшие на передовых позициях говорят, что похожая на ад кромешный война идет правильно, все равно как летняя страда. При всех случайностях летней погоды, при зное и грозах, при крайней необходимости спешить необъятная вначале задача постепенно суживается, день за днем отрабатывается определенное количество работы, и, глядишь, в должный срок поля убраны. То же и на войне. Великая косьба и жатва жизней идут, и в конце концов одна воюющая сторона должна будет признать себя разбитой. Если вдали от полей битв, в вечно философствующем столичном обществе могут являться сомнения и колебания, то все возвращающиеся с передовых окопов в один голос утверждают, что дух нашей благородной армии превосходен и уверенность ее в победе - полная. Встретим же новый год горячим приветом армии, в которую переселилась как бы вся душа нации, вся ее исполинская сила.
Может быть, впервые за долгие годы отрезвленный и тем облагороженный народ с наступлением нового года чувствует действительное обновление - и в

91
своей крови, и в своей судьбе. Не иначе как предчувствием великого будущего объясняется этот чудесный подъем духа и неукротимое стремление сломить врага. Для России начинается как бы новая молодость народная, новый героический период истории, новый век побед и одолений. Не стыдно было бы, конечно, мечтать и о военных победах, которые в нашей истории правило, а не исключение, но при всей отваге смиренный народ русский, народ-богоносец, мне кажется, искренно не мечтает о завоеваниях, довольствуясь, как океан, лишь желанием определить свои берега. Взять лишь свое или ничье и не трогать чужого - вот наш народный идеал, и только крайняя необходимость самозащиты заставляла нас нападать, только явное тяготение к нам соседних территорий побуждало присоединить их. Как было не присоединять Петру Великому устьев Невы, бывших издревле русскими и остававшихся русскими даже под шведским владычеством? Как было Екатерине не присоединить Западной Руси, Белой и Малой? Как теперь не присоединить Червонной Руси? Разве все это «завоевание»? Это лишь возвращение своего. Можно ли было не присоединить Южной России, если еще до основания Русского государства Черное море называлось Русским морем? Можно ли было не присоединить грузинских царств, в течение столетий взывавших о защите и подчинении их нам, совершенно как теперь взывают о том же Армения и изнуренные анархией ближайшие персидские провинции?
Необыкновенно легкое завоевание Заволжья, Приуралья, Сибири и Средней Азии разве не объясняется тем, что погибавшие от разбойной смуты варварские племена этих пустынь сами стремились пожить под какой ни на есть государственностью, хотя бы и чуждой им, но обеспечивающей жизнь, имущество и право. Еще при Алексее Михайловиче монгольский царь Алтынхан присягал Русскому царству от всей необъятной Монголии, и до чего Россия была равнодушна к захватам, доказывает то, что у нас даже позабыли об этом присоединении, запамятовали в буквальном смысле этого слова, причем уже проведенная граница с Китаем в Урянхайском крае затерялась, затерялись и едва были отысканы в копиях самые документы о присоединении царя Алтына. Не жаждой завоеваний, а стихийной необходимостью остановиться наконец на определенном рубеже вызвано было наше движение до Тихого океана. Когда это движение в лице отважных казаков перекинулось в Новый Свет, то обнаружилось просто болезненное нежелание России расширяться. Оно разрешилось отдачей Соединенным Штатам колоссальных богатств Аляски за медный грош. А ведь при малейшей настойчивости своего правительства Россия могла бы в свое время захватить всю Канаду и весь западный берег Америки просто как res nullius. Испания нам даже предлагала Калифорнию с ее неисчислимыми богатствами, и мы отказались, как отказались от приобретения Сандвичевых островов, просивших протектората Кореи и Тибета. Отказались даже от тех архипелагов, которые были открыты нашими моряками. Даже в самой Европе издревле открытый нашими поморами Шпицберген мы почему-то бросили, «забыли» о нем. Уже завоеванный русской кровью роскошный персидский берег с провинциями, которые те¬

л/с<Ж 92
перь для нас были бы необыкновенно важны, мы вернули назад, как вернули Австрии Тарнопольский округ, Пруссии - Восточную Пруссию и Торн и т. п. Проводя после победоносных войн границы с Швецией и Турцией, мы охотно поддавались великодушным ошибкам, благодаря которым потеряли незамерзающий Варангер-Фиорд на севере и дивный зачорохский край у Батума.
В числе искренних пожеланий на Новый год должно стоять вместе с окончанием победоносной войны то, чтобы Россия хотя бы на этот раз преодолела свое отвращение к военным приобретениям и сумела добыть жизненно необходимые для себя границы. Если вспомнить, что Карпаты еще князь Владимир считал своими, а к царьградским воротам еще Олег прибивал свой щит, то какие же это будут «завоевания»? Или можно ли назвать завоеванием «спасение погибающего» армянского народа, единственного христианского народа, томящегося в плену у магометан? Весьма возможно, что, спасая Червонную Русь, Польшу и Армению, придется не слишком церемониться с кривизной этнографической границы. И в политике, как в частном быту, принудительное отчуждение допускается высшими интересами государственного существования. Нам совершенно не нужны Дарданеллы как турецко-греческий угол земли, но они для нас безусловно необходимы как выход из нашей империи на незамерзающий океан.
Нужно ли подсказывать России, чего она еще может пожелать в наступающем году? О, как мы все это чувствуем без лишних слов! Мир на земле, конечно, не напрасно сопоставляется со славою Божией в небесах. «Благоволение в человецех» - это и цель, и средство земного счастья. Но ради этой священной цели нужно беречь войну, дабы закончить ее блистательно, со всею полнотою результатов. Наступающий год для России должен быть великим, даже величайшим в ее истории, но это требует продолжения богатырских жертв и усилий. Многое говорит за то, что большинство великой работы уже сделано и осталось, в сущности, лишь добить врага. Но эта часть операции должна быть сделана с хирургической тщательностью. Война, выражаясь шахматным языком, уже вступила в период Endspiel. Идет, в сущности, конец партии. В каком бы углу Доски ни был сделан мат, под Берлином или под Варшавой, - это не меняет дела. Важно, чтобы неприятельская армия оказалась непоправимо разбитой, не выдерживающей дальнейшего преследования. Нашествие, остановленное ео ipso, ожидает участь быть отброшенным, как это уже и совершается на нашем австрийском и турецком фронтах. Первое и, так сказать, соборное, вселенское пожелание России - это чтобы Господь послал силы докончить великий подвиг нашему Верховному Главнокомандующему, которому отечество уже и теперь обязано глубокой и горячей благодарностью.
Не хочется даже желать чего-нибудь, кроме победы. Не хочется загадывать о будущем. «Там видно будет», а пока необходимо это, зато в безмерной степени. Впрочем, при условии победы даже и мирное наше будущее представляется не иначе как рядом побед. Со всякими затруднениями справимся, все одолеем, если вынесем из пламени войны то высокое одушевление, при котором все доступно. Победоносная война упрочит наше мировое положение и заста¬

93_3&iu
вит уважать благожелательную волю России при меньших ее жертвах. Ведь и этой войны не было бы, если бы нас достаточно боялись. Нужно - и при наших средствах возможно - довести свое могущество до степени авторитета, покоряющего одним желанием: Roma locuta, causa finita. Укрощение тевтонов и османов, равносильное разгрому двух разбойных гнезд, угнетавших преимущественно славянство, позволит сократить вооружения, а это сразу вольет в труд народный тот капитал, который так необходим для молодой культуры. Вполне справедливо будет, если побежденные враги возместят хоть часть великих жертв, предпринятых для борьбы с ними. Это не будет грабеж чужого, а лишь возвращение своего. Успокоенная за свои границы, великая славянская держава рассчитывает, сколько от нее зависит, жить в глубоком мире со всеми народами, кроме желающих промышлять разбоем. С такими соседями мир и впредь не будет возможен, и Россия, как одна из крупнейших представительниц человечества, не откажется от долга защищать цивилизацию. В сердечном согласии с другими племенами-старейшинами в человеческой семье Россия будет осуществлять давнюю свою мечту о всеобщем мире.
Таков, мне кажется, желанный лозунг внешней политики. Что касается внутренней, то, несомненно, победоносная война внесет и в эту область жизни самое благодатное воздействие. Война пробудила душу народную, примирила распри, объединила разнородные элементы и еще раз показала народу, какое это великое благо - государственность, если она достигает своих задач. В годину тяжких бедствий хороши мы были бы, если бы у нас не было непререкаемой и священной Верховной власти или если бы она была ослаблена до тени своего значения, как мечтают наши демократы обеих партий этого имени (конституционные демократы и социал-демократы). Хороши мы были бы, если бы у нас не было хоть и далеко не совершенной, но все же организованной исполнительной власти.
Хороши мы были бы без многовековой армии и совсем без флота, а главное, без воспитывающей народ государственной дисциплины, заставляющей радостно идти на подвиг и восторженно - как этот юноша Боткин - умирать за родину. Сколько погибло этих милых юношей-героев, которых мы еще недавно видели детьми! И кто мог предполагать, что в наше «растленное время», когда национальная школа действительно поколеблена, поколеблена даже семья, все-таки действует какая-то сверхчувственная, мало замечаемая государственная дисциплина, которая восстановляет дух народный и внушает, как и встарь, высокое благородство?
Победоносная война создаст те моральные ценности, которые растрачиваются в мирное время слишком нерасчетливо. Она еще раз укрепит устои государственности: «Во искушеньях долгой кары, перетерпев судьбы удары, окрепнет Русь». И уже крепнет, и это прекрасное приобретение войдет в жизнь как неожиданный результат войны, но благодатный. Победа создаст наилучшую базу для всех внутренних преобразований - не столько для идей, в которых нет недостатка, сколько для осуществления их. Будем откровенны и сознаемся, что главный наш внутренний враг - это общественная вялость, недостаток

94
того темперамента, который побуждает англичанина или американца от слов переходить тотчас же к делу. Мы же от прекрасных слов переходим к другим хорошим словам, к третьим, к бесчисленному их количеству, которое никак нельзя назвать прекрасным. В трясине слов, обсуждений и пререканий самые живые, неотложные вопросы пребывают десятки лет, часто погибают в ней или выходят полузадушенными. Неужели это свойство нашего национального характера? Однако в глубине своей народ более работает, нежели рассуждает, и работает иногда превосходно. Я думаю, вялость реформ, какая-то сковывающая дух робость в решениях - они значительно зависят от несчастных войн за последнее полстолетие. Военные неудачи, как тень, продолжаются на десятилетия мира. Поколения, воспитанные в бесславные годы, не могут быть столь же решительными, как поколения в века побед. Не будь Полтавы и Гангута, может быть, не было бы петровских реформ. Не будь блистательных суворовских и кутузовских побед, не было бы и «золотого века» нашей дворянской культуры. Не из пустого тщеславия мы «должны победить», а ради последующего величия России и расцвета гения народного на всех его путях. Поэтому и первая, и последняя наша мысль при встрече Нового года - да ниспошлет нам Господь победу. Тогда молодая победоносная Россия под овеянными славою знаменами великой армии непременно вступит на новую дорогу счастья, еще не слыханного у нас и небывалого.
НЕМЕЦКАЯ ДУША
Меньшиков М. О.
Zwei Seelen, ach! In meiner Brust, Die eine will von der andern trennen...
Фауст. 4. 1
Немцы прокричали на весь мир о бесчисленных своих совершенствах, и простодушные соседи им поверили. В числе совершенств особенно воспеваются немцами их Treue (верность), их Treueherzigkeit (прямодушие) и т. д. Но великая нынешняя война сделала настоящее вскрытие немецкой души, и там оказались такие извращения, перед которыми всему свету приходится руками развести. Один путешественник, прибывший в Яффы, рассказывает, например, что германские офицеры, состоящие на службе у турок, носят в настоящее время на левом рукаве перевязь с надписью на арабском языке: «Нет Бога, кроме Бога, и Магомет - пророк Его». Надо знать, что весь обряд принятия магометанства заключается в публичном произнесении этой формулы. Благодаря этому в Турции укореняется мнение, что все немцы приняли ислам. Конечно, турки ошибаются. Немецкие офицеры делают только вид, что приняли ислам, как в России немецкие подданные делают только вид, что призна¬

95_3feu
ют и русское подданство. Если немцы вообще допускают двойное подданство, то есть двойную присягу, двойную верность власти, то почему не допустить двойной веры в Бога и двойной морали? Вы скажете, что это психологически невозможно. Ведь душа-то у человека одна, и она должна же знать, что она действительно любит и чему поклоняется. Казалось бы, так, но природа, как видно, выше логики. Что душевное раздвоение, в основе которого лежит измена, весьма свойственно натуре немцев, это показывают и их история, и их народная поэзия. У меня нет ни места, ни времени, чтобы проследить с читателями почти двухтысячелетнюю историю немцев и их поэзию, но напомню некоторые основные факты.
Первый факт: покорившись Риму, древние тевтоны не остались верными ему, как галлы или иберийцы, они при первом же удобном случае изменили ему. Наводнившие Рим германские выходцы в стенах Вечного города явились такими же предателями, как Арминий в Тевтобургском лесу. Этот народный герой, от которого немцы ведут свою историю, втерся в доверие римлян, служил на римской службе, выслужил не только гражданство, но и дворянство (звание всадника) и затем самым гнусным образом изменил Риму. Насколько измена была в нравах германцев, показывает то, что сам Арминий погиб от измены.
Второй факт: приняв римское католичество, северные тевтоны почти через тысячу лет изменили ему. Лютеранство с его отрицанием церковной иерархии и Священного Предания есть, конечно, грубая измена древней апостольской Церкви. Признав право произвольного толкования Священного Писания и оправдание одной верой, без добрых дел, немцы разрешили себе анархию сект и ересей и навсегда уволили себя от религиозно-обязательной нравственности. Отвергнув папские индульгенции, Лютер в принципе justificatio sola fide дал общую индульгенцию всем лютеранам: зачем быть добродетельными, если крестными страданиями Христа и Его смертью человечество искуплено от всех грехов? Если прибавить к этому отрицание пяти таинств из семи, отрицание пресуществления хлеба и вина, отрицание святых, мощей, икон, обрядов и пр., то, конечно, у лютеранства ничего общего с католичеством не осталось. Но религиозная измена пошла дальше: тюбингенская школа дошла до отрицания божественности Христа, а целый ряд немецких богословов дошли до отрицания Христа даже как исторической личности. По их мнению, Христос - миф, не более. Разве не прав немецкий философ Гартман, доказывающий, что христианство «саморазлагается» в Германии? Он прибавляет к этому, что христианство вытесняется высшей религией - «германством» (Germanenthum).
Третий факт в истории - непрерывная измена немцами государственности. Что такое была средневековая Германия, как не постоянной изменой то одному государственному принципу, то другому? Феодализм германский был как бы двойным подданством; вассал преклонял колено и целовал ногу сюзерену, но очень часто поднимал против него оружие, и это не казалось нарушением права. Имперский принцип в Германии все время боролся с партикуляризмом, и, несмотря на немецкую «Treue», вся династическая и народная история

лУЙВ 96
Германии наполнена сплошной изменой. Если набирать фактов из этой области, то их хватило бы на целый том. Выборный германский император очень напоминал выборного польского короля, а немецкая феодальная анархия с «кулачным правом» очень напоминала республиканскую тиранию над народом польских панов. Если же говорить о настоящем отношении немцев к государственности, то не забудьте, что самая многочисленная партия в теперешнем немецком парламенте и в стране - социалисты. Нужно ли добавлять, что социализм мало похож на «верность» государственности и общественности, а больше похож на коренную измену им? Необходимость заставляет социалистов сражаться в армии, но историки увидят, что как Наполеон, осаждаемый двунадесятью языками, повел их на Россию, так, может быть, и Вильгельм, осаждаемый социалистами, повел их на все четыре стороны света, лишь бы не оставлять в Германии. Ведь хваленая германская государственность перед этой войной действительно очутилась накануне саморазгрома.
Перейдем к германской поэзии. Что такое национальная «Илиада» германцев - «Песнь о нибелунгах», как не сплошное предательство и душегубство?
Обманом король бургундский Гунтер женится на Брунгильде, но и обманщик Зигфрид падает жертвой предательства Гагена. Задумав погубить Зигфрида Нидерландского, вассал бургундский Гаген распускает ложный слух о войне с датчанами, идет к жене Зигфрида Кримгильде проститься. Та просит оберегать Зигфрида в сражении. Зигфрид, правда, неуязвим, он когдато выкупался в крови дракона, но лист дерева упал ему между плеч и туда можно было поразить его. Гаген просит Кримгильду нашить мужу шелковый крестик на уязвимое место, и затем, когда Зигфрид однажды наклонился к источнику, чтобы напиться, взявшийся оберегать его Гаген нанес ему смертельную рану именно в то место, которое было обозначено крестиком. Не правда ли, ловкий, чисто немецкий удар? Хотя Зигфрид воевал именно за бургундов, но Гаген, вассал бургундский, гордился убийством Зигфрида. Почему? Да просто потому, что Зигфрид, видите ли, владел золотом карликов-нибелунгов. Не ради каких-либо высоких целей, а лишь из-за золота, которое хотелось добыть бургундам, и возникла эта полная невероятных злодейств борьба. Что-то не человеческое, а прямо звериное представляет собою массовое избиение бургундов, завлеченных Кримгильдой в засаду во дворце Аттилы. Здесь вместе с кровожадной яростью намешано столько невероятной подлости, сколько, наверное, не найдется ни в одном арийском эпосе. Кримгильда и Гаген, германская женщина и германский мужчина, соперничают в предательстве, жадности и жестокости. Великолепная поэма немецких побоищ из-за чужого добра оканчивается так: Кримгильда велит отрубить голову Гунтеру (своему родному брату, заметьте) и, держа ее за волосы, приносит заключенному в тюрьме Гагену, обещая ему жизнь, если он укажет, где он спрятал клад нибелунгов на дне Рейна. Но Гагену чужое золото дороже жизни. «Никто не знает, - говорит он, - кроме меня и Бога, где спрятано сокровище, и ты, чертовка жадная, никогда его не получишь». Кримгильда собственноручно отрубает Гагену голову, а Гильдебранд за то, что она обманула Дидриха, убивает ее на месте.

97 Я&и
Немецкие поэты и философы старались, конечно, разукрасить, елико возможно, цикл песен, или «авантюр», нибелунгов. Они старались облагородить его, придать ему глубочайший смысл, а Вагнер своей стихийной «древнегерманской» музыкой навязал немецкую поэму всему свету. Но сколько ни фальсифицируйте разбойный смысл поэмы, он останется чисто разбойным. Этот смысл глубоко символичен и для нашего времени, лучше всего характеризуя подлинную душу немецкого народа, душу предательскую и жадную до чужого добра. Ведь и нынешняя война ведется все из-за того же золота нибелунгов, из-за достатка мирных земледельческих соседей, который не дает покоя немецкой алчности. Надо заметить, что, несмотря на примесь волшебства, немецкая «Илиада» сложилась уже в XII веке, когда немцы были давно христианами. Герои поэмы в промежутках между злодействами исправно ходят к обедне и т. п.
Вы скажете: мало ли что в древности было, да прошло! Нельзя же по старинным мифам, по народному варварскому эпосу судить о теперешнем немецком народном характере. Что вышло бы, если о русском народном характере мы стали бы судить по подвигам Ильи Муромца, Микулы Селяниновича, Святогора или по «Слову о полку Игореве»? Я ответил бы на это: да ничего худого для нас из этого не вышло бы. Обнаружилось бы только то, что наши богатыри, созданные народным воображением, были истинные джентльмены в сравнении с немецкими героями «Нибелунгов». Из всех русских богатырей плутоват был несколько один Алеша Попович, за что и подвергся порицанию своих товарищей. Русские богатыри проливали кровь свою не за чужое золото, неведомо где зарытое, а за свободу родной земли, за честь родной веры, за славу родного престола - буквально за то же самое, за что сражаются наши чудные бойцы и теперь на высотах армянских и карпатских гор, за Вислой и в прусских лесах и болотах. И русская древняя женщина, например Ярославна, кажется светлым ангелом в сравнении с Кримгильдой. Народный наш характер каким был в эпоху Ильи и Микулы, таким и остался. Таким точно остался и характер немцев со времен нибелунгов. Но если вам угодно свидетельство поновее, чем немецкая «Илиада», обратимся к новой германской литературе.
Немецкий сверхчеловек
Возьмем самый яркий немецкий тип, зарисованный гениальнейшей немецкой кистью. Согласитесь, что таким типом является Фауст из трагедии Гете. Если бы Гете сочинил своего доктора Фауста вполне самостоятельно, можно бы еще подумать, что его герой не вполне характерен для немца. Но Гете не сочинял своей темы, а только разработал ее. Фауст, по-видимому, историческое лицо, это ученый-колдун, о котором легенды слагаются в самом начале XVI века и записаны многими писателями, включая Лютера. Некий Фауст, по-видимому, действительно учился в Краковском университете. Он заключил договор с чертом, дал ему расписку, написанную своей кровью, вел весе¬

лую, разгульную жизнь в сопровождении черта, сопутствовавшего ему в виде собаки, а затем, через двадцать четыре года кутежей и распутства, провалился в ад. Немецкие писатели разукрасили и эту фабулу всевозможным глубокомыслием, но везде у них остается одна черта: ученый немец, много лет изучавший теологию, изменил ей, продал душу дьяволу за золото, за молодость, за возможность «пожить в свое удовольствие». Следует думать, что Гете, вложивший весь свой гений и свыше полстолетия труда в обработку своей трагедии, вернее других понял характер Фауста и вместил в него наиболее немецкой жизненности. Рассмотрите же беспристрастно эту ультрагерманскую душу - много ли в ней действительно благородства? В ней, прежде всего, нет и тени основной черты благородства - благодарности к Создателю, а вместо нее вечное всем недовольство, почти сатанинское. Вот как характеризует Фауста Мефистофель (в разговоре с Господом): «Не веселы ему все радости земные. Как сумасшедший, он рассудком слаб. Всегда куда-то вдаль стремится, всегда в желанья погружен: то с неба звезд желает он, то хочет высшим счастьем насладиться и все не может удовлетвориться».
Характеристика дьявольская, но очень верная. Что же означает собой это вечное недовольство? На простом языке это называется жадностью, ненасытной алчностью ко всему. Нынешним немцам, казалось бы, все Бог дал - и независимость, и могущество, и ученость, и глупых соседей, оседлав которых можно было ездить на них целые столетия, и возможность при скромных силах задавать тон всей подсолнечной. Так нет, хотя бы запродав душу черту, немцы потребовали мирового господства, чужих империй, чужих богатств. Казалось бы, чем же несчастен Фауст? «Я, - говорит он, - философию постиг, я стал юристом, стал врачом! Увы! С усердьем и трудом - и в богословие проник, и не умней я под конец, чем прежде: жалкий я глупец! Магистр и доктор я - уж вот тому пошел десятый год... И вижу все ж, что не дано нам знанья». Вы думаете, в этом-то и состоит его трагедия? Вовсе нет. Его мучает сознание - чисто мещанское, - что труда убито было на науку много, а выгоды получилось мало. Учился до старости, говорит Фауст, но «зато я радостей не знаю... Я благ земных не испытал, я почестей людских не знал» (привожу эти строки в переводе Холодковского - в самом же подлиннике Фауст выражается гораздо грубее: “Auch hab ich weder Geld, noch Ehr und Herrlichkeit der Welt”). Ученая жизнь Фаусту, уже старику, вдруг кажется «собачьей жизнью», ибо не дает богатства, денег, почета, власти. И с чисто немецкой «верностью» Фауст сразу изменяет и философии, и богословию, и юриспруденции, и медицине. Он обращается к магии и вызывает дьявола.
Читая великолепные монологи Фауста, вы, конечно, должны помнить, что автор их не заурядный немец, а «олимпиец» Гете, которому ничего не стоило чисто свиную психологию молодящегося старичка прикрыть гирляндами самого тонкого ума и чувства. В пошлой же немецкой обыденщине такая измена всему великому в пользу чувственного цинического счастья совершается гораздо проще. «Ах, - вздыхает красиво Фауст, - две души живут в больной груди моей, друг другу чуждые, и жаждут разделенья». Две души, двойное под¬

99_ЭЙЗи
данство, двойная вера... Но какая же душа одолевает? Неизменно низкая - вот в чем центр немецкой трагедии. Поломавшись немного перед Мефистофелем, Фауст быстро подписывает условие и, видимо, страшно рад. «Порвалась, - говорит он, - нить мышленья, к науке я исполнен отвращенья. Пойдем потушим жар страстей в восторгах чувственных телесных». Мефистофель намекает, что Фаусту доступны не только телесные радости, но и всякие другие: «Преград вам нет тогда ни в чем». Но благородный Фауст повторяет, что он хочет «броситься в вихрь гибельных страстей», пережить любовь и ненависть, радость и горе.
Куда же прежде всего направляется пытливость преображенного Фауста? В винный погреб Ауэрбаха, в толпу гуляк. Затем начинается обольщение Маргариты и целый ряд злодейств, связанных с величайшей низостью. История гетевского Фауста слишком общеизвестна, чтобы о ней говорить, но посмотрите, как беспечен, сделав гнусное дело, обольститель: «Мне весело, береза зеленеет, позеленела даже и сосна» (см. «Вальпургиеву ночь»). Фауст, видите ли, философствует, поэтизирует, наслаждается горной природой Граца в то время, как бедная Гретхен доведена до сумасшедшего отчаяния всем, что случилось. О, конечно, когда Фауст узнает о том, что Маргарита уже в тюрьме, он красиво горюет, он пытается даже при помощи черта спасти ее, но только «пытается». Проникнув в тюрьму, он все-таки не имеет храбрости остаться с Маргаритой. Он бежит вместе с Мефистофелем, чтобы не запутаться в грязную историю, и его провожает голос безумной, погубленной им девушки: «Генрих! Генрих!»
Вот, мне кажется, истинно немецкий герой, самый крупный из героев германской литературы. Правда, чувствуя отвратительный эгоизм своего Фауста, Гете написал вторую часть трагедии, которая может быть названа «оправданием Фауста». Оправдание вышло очень слабое, неудобочитаемое. Попытка в конце концов надуть черта, не выполнить договор с ним очень характерна для немецкого гения. Пресытившись эгоизмом, любовью к прекрасным женщинам и красоте, Фауст будто бы познал наконец, в чем цель жизни: сделаться инженером, осушать болота, проводить плотины и т. п. Дожив до глубокой старости и ослепнув, Фауст будто бы страшно счастлив тем, что целый край благодаря его постройкам возродился и народ находит применение силам своим в честном труде. Не говоря о психологической фальши, оцените это чисто немецкое филистерское культуртрегерское благочестие. Оно свойственно, между прочим, и бобрам. Те ведь тоже строят, как возрожденный Фауст, плотины и устраивают для себя и детишек всевозможный комфорт, но они не объясняют это сверхфилософскими соображениями. Как видите, даже гетевского таланта не хватило, чтобы оправдать нравственно мелкий и жестокий характер немецкого сверхчеловека.
Сравните Фауста с Гамлетом или Дон Кихотом. Вы сразу почувствуете различие в национальных характерах этих типов. Сомневающийся и безвольный датский принц - насколько он все-таки благороднее немецкого доктора! Вы чувствуете у Гамлета действительно страдающую человеческую душу, ищу¬

^ 100
щую высшей опоры. Вы видите, что над сердцем Гамлета тяготеет нравственная власть, власть долга, и что этот долг рано или поздно будет выполнен. Как ни карикатурен образ испанского гидальго, помешанного на рыцарских идеалах, до чего, однако, и этот образ выше Фауста, до чего он трогателен и величав! Дон Кихот не только хочет быть рыцарем, он уже есть рыцарь с головы до ног, благороднейший и честнейший. Сервантес едва ли со злой целью осмеял великий характер Дон Кихота, но последний остается великим, тогда как Гете старался оправдать и возвеличить низкий характер Фауста, и он остался низким. Захваченные в культурный плен немцами, мы слишком привыкли глядеть их глазами и повторять их слова. Они твердят о немецкой честности, о немецкой верности, о немецкой рыцарственности - и мы им простодушно верим. Но вот что говорит о немецкой рыцарственности весьма популярный немецкий рыцарь - миннезингер Тангейзер: «Проел и перезаложил свое имение, так как дорого стоили красивые женщины, хорошее вино, вкусные закуски и два раза в неделю баня». Разве через семь столетий это не точный портрет нынешних немецких офицеров, дорвавшихся до богатых бельгийских замков или польских помещичьих усадеб?
Как в древности нашествие германских варваров на Италию было вызвано слухами о хорошем вине, виноградниках, садах, виллах и богатствах римлян, которые можно было разграбить, так и нынешнее нашествие тех же варваров объясняется буквально той же причиной. Им хочется обворовать культурную часть света и пожить, что называется, «вовсю» на чужие миллиарды. Для нас это трудно понятно, ибо у нас одна душа, одна совесть, одна вера в Бога - у немцев же во всех отношениях «двойное подданство». Сегодня, отрицая Богородицу и святых, немец немножко еще молится Христу, а завтра он пришпиливает к рукаву надпись: «Нет Бога, кроме Бога, и Магомет - пророк Его». Послезавтра же вместе с Фаустом подумает о дьяволе и о том, нельзя ли при его помощи ограбить мир.
Меньшиков М. О.
ДУШИ НАРОДОВ
Высокий одноглазый старик с длинной бородой, в широкополой шляпе и в полосатом плаще. В руках у него копье. На обоих плечах у него сидит по ворону, а у ног лежат два волка. Фигура зловещая, не правда ли? Таково классическое изображение «аль-федра», отца немецких богов, самого светлого из асов - Одина.
Давно сказано, что человек создает богов своих по своему образу и подобию. Каков истинный образ древнего, беспримесного тевтона, вы видите на этом, так сказать, фамильном портрете. Древнее echt немецкое воображение вместило в идею своего божества все лучшее, что могло придумать, и вот что

101 Эё&л
оно придумало. Два ворона, Хугин и Мунин, ежедневно облетающие мир и докладывающие Одину обо всем, - прообраз наброшенного на весь мир будущего германского шпионажа. Два волка, Гери и Фреки (то есть Алчный и Жадный), поедают всю пищу, которая приносится Одину в жертву, - прообраз ненасытимой ничем и свирепой жадности этой волкоподобной расы. Копье Гунгнир, всегда попадающее в цель и наводящее неодолимый страх на всех, на кого оно направлено, - прообраз того милого отношения к соседям, которого так усиленно добивается потомство тевтонов. На пальце Одина волшебное кольцо Драупнир, каждую девятую ночь отделяющее от себя восемь таких же колец, - прообраз богатства, которое не требует труда, а само накапливается, как проценты ростовщика. Единственной пищей Одина служит вино, хотя старик, по-видимому, и не страдает от последствий алкоголизма. Вы спросите: а в чем же заключается прообраз немецкой быстро прогрессирующей культуры? Если хотите - в восьминогом коне Слейпнире, на котором летает Один. Конь не только грамотен, но даже на зубах у него начертаны руны. Запомните: руны, начертанные на зубах.
О древнерусском Перуне не осталось определенных указаний. Из шести (или семи) наших богов, перечисленных у Нестора, о Перуне сказано немного: «Постави кумиры... Перуна древяна, а главу его сребряну, а ус злат». Это достаточно для паспортных примет, но не для характеристики божественного духа, приписываемого кумиру. <...>
По народному преданию, записанному в летописях, Перун был вооружен луком, стрелами, палицей и даже плетью. Не надо забывать, что Перун был, подобно Юпитеру Громовержцу, божеством грозным, «попирающим». Светлым же и благодетельным богом считался Дажбог. Как символизировали наши предки это светлое божество - к глубокому сожалению, не осталось преданий. Известно только, что Дажбог был сыном Неба (Сварога) и олицетворял собою Солнце и что русские люди были внуками его, то есть прямым потомством Солнца (см. «Слово о полку Игореве»). Следовательно, если противопоставлять кого-либо из наших богов Одину, то не Перуна, а скорее Дажбога.
«Разве это серьезно? - спросит читатель. - Какой-то древний бред, какието воображаемые боги. Можно ли извлечь какой-нибудь толк из сравнения одной нелепости с другой?» Простите, отвечу я, древние религии вовсе не нелепость, а нечто такое, во что вложена была вся душа древних, все их познания, все нравственные идеалы. Правда, древние религии дошли до нас в крайне одичавшем состоянии, так что даже распознать трудно, какая мысль скрывается в том или ином, иногда нелепом, часто глубоко поэтическом мифе. Древние религии только потому уступили место новым, что сильно обветшали, выродились, и мы имеем перед собою лишь искаженные временем иероглифы, ключ к которым часто затерян. Но даже если счесть древние верования бессмысленным бредом, то спросите-ка психиатра, вздор это или не вздор. Он скажет вам, что бред - драгоценный материал, заслуживающий изучения, что существуют разные типы и разновидности бредовых состояний, и по ним не меньше, чем по поступкам, можно доискаться, какой именно душевной болез¬

aJSÖB 102
нью пациент страдает. А это, в свою очередь, даст руководство к пониманию его характера в здоровом виде. Я напомнил читателю древнегерманского Одина, чтобы еще раз отметить некоторые вечные черты германской расы, черты, не смытые христианской культурой и в последнее время как будто даже прорезавшиеся с древней силой.
Ничто не умирает. Не умирают души людей и явлений. Не думайте, что умерли древние боги... они живут гораздо ближе к нам, чем мы думаем, они живут в нас самих. Это наши страсти, это племенные свойства, созданные вместе с нашей природой. Идолы богов разрушены, имена их исчезли или послужили материалом для поэтического творчества, самое же существо богов осталось. Тот же попирающий Гнев, та же Жадность, то же Великодушие, та же Красота, та же Любовь. Не где-то в Греции, а под черепом вашим помещается Олимп, управляющий судьбою вашей, и хотите вы этого или нет, сознательно или бессознательно вы до сих пор служите древним богам - мрачным или светлым, смотря по преобладанию в вас темного или светозарного начала. Если бы мы могли расшифровать древние мифологии, как пытались многие ученые начиная с Бэкона («О мудрости древних»), то, может быть, подошли бы к тем величественным представлениям, полным высокого благородства, какие запечатлены в системах Платона, Пифагора, Сенеки, Марка Аврелия и которые служат достойными Пропилеями для христианских истин. Мы, к сожалению, живем в эпоху, когда разрушен не только храм веры, но и прекрасные преддверия к нему. Следует согласиться с Гартманом: христианство действительно разлагается в Германии, да и не в одной Германии. В последней оно заменяется высшей будто бы религией - «германством», но если присмотреться к этому германству, то в нем невольно почувствуешь силуэт одноглазого бога с двумя воронами на плечах и двумя волками у ног...
Вот что пишет мне один петербургский родитель, по-видимому, мне известный, но подписи которого я решительно разобрать не в силах. Так как эта варварская черта - писать и даже подписываться неразборчиво - заслуживает наказания, то я выбрасываю из письма имена и фамилии, оставляя общую суть дела. «Сын мой, - пишет родитель, - сейчас еще в немецком училище... И с каждым днем я прихожу в больший и больший ужас от того, что там происходит. Сын мой и я лично много раз говорили с инспектором... Что он себе позволяет, не поддается описанию. Сын мой получает в ответ: “Русский дурак”, я получаю в ответ: “Не ваше дело”. Чье же, однако, дело, как не родителей, реагировать на такие, например, фразы инспектора: “Здесь Германия; русских идиотов, которые не желают смириться, выгоняют”. В последний раз я получил такой ответ (по-немецки): “Ваш сын должен дать честное слово... ну да впрочем, ведь русское честное слово ничего не значит, это не немецкое Ehrenwort”. Русских учеников этот инспектор ругает: “русский дурак”, “тупой варвар”, не позволяет им говорить по-русски, а его помощник... заявляет, что, “пока нас бьют, он не может быть в хорошем настроении, но когда будет нами взят Петербург, то есть будущий Вильгельмсбург, тогда я несколько успокоюсь”. Тот же помощник инспектора ругает французских учителей

юз Зв&ч
перед учениками: “Luder” (сволочь). Когда англичане потопили “Блюхера”, он придрался к двум англичанам из класса моего сына и оставил их ни за что ни про что на два воскресенья. А директор... заявляет, что он не допустит, чтобы в стенах германского училища раздавался “грубый русский язык в разговоре с немецкими учителями”. Инспектор ругается площадными словами, чуть не бьет русских мальчиков, а ему говори “das ruhmvolle Deutschland” на уроках географии...»
Надо укрепляться
Мне жаль, что неразборчивость подписи моего корреспондента не дает мне права довериться его письму и, возложив на него законную ответственность, напечатать имена действующих лиц. Что психологически такое немецкое училище в Петрограде допустимо, об этом и говорить нечего. Психология чисто тевтонская, и возмутительна не столько она, сколько дряблость того Перуна, который оказывает гостеприимство Одину. К чему в Петрограде немецкая колония с целым рядом школ? Еще возмутительнее, однако, сам папенька, пишущий мне приведенные строки. Как же это так: его сына педагоги-немцы ругают «русским дураком», «русским идиотом», при его сыне оскорбляют Россию, а папенька только тем и ограничивается, что пишет в газеты. Да зачем же вы, русский человек, держите вашего сына в немецкой школе? Разве в Петрограде, который пока еще не Вильгельмсбург, не существует русских училищ и гимназий? И почему вы не привлечете оскорбителей вашего сына к судебной ответственности? Это было бы куда внушительнее, чем обращаться к печати, да еще подписываясь так, что разобрать нельзя.
Ах, этот славянский Перун с железными будто бы ногами, деревянным телом, серебряной головой и золотыми усами! Должно быть, это существо было и в старые времена очень добродушное и бесхарактерное, похожее на того идола, которого видел во сне вавилонский царь. Правда, у того ноги были отчасти железные, отчасти глиняные, а у нашего Перуна - сплошь железные, символ неодолимой мощи народной. Может быть, это и спасет нас от участи, предсказанной Даниилом Вавилону. Но все-таки какая опасная идея сочетать в божестве своем золото, серебро, железо и... дерево! Не предрешило ли это историческую слабость наших средних классов, их легкую воспламеняемость и податливость ко всем стихиям и в то же время деревянную инертность в отстаивании своего национального «я»? Благодаря невольной измене средних своих классов все славянские племена уступали давлению чужих культур, в особенности немецкой. Жестокий и хищный Один со своими воронами и волками сделал много захватов в царстве Перуна, и немножко бы побольше твердости последнему не повредило.
Вы скажете: каждое время имеет своих богов, и превыше всякого язычества сияет свет откровения, принесенного Христом. Я же думаю, что во всякое время остаются те же боги, то есть те же племенные характеры, те же

104
основные страсти, но над всеми ними действительно должен торжествовать свет Христов. И Один, и Перун, и весь пандемониум, заложенный в наших нервах, неистребимы, пока живо человечество, но... народные страсти должны быть обузданы. Они должны быть воспитаны в ином, единочеловеческом идеале. В силу разных причин на Западе, и особенно в Германии, идет открытое восстановление язычества. Укрощенный древний зверь разнуздывается, и находится наука, находится философия, восторженно приветствующая этот процесс. Ницше, откровенно признававший себя врагом христианства и антихристом, не начинает, а заканчивает этот процесс. Вполне планомерно, и в теории совести, и в практике ее в самом сердце Европы идет восстановление древних демонов. Как же мы, независимое христианство, должны отвечать на это?
Наши забытые боги, как и немецкие, не умерли, но они слишком скромны, чтобы мечтать о древней власти. Наши низменные страсти, наш народный характер, кажется, искренно подчинились Христу и вовсе не намерены выходить из возможного для них повиновения. Мало того, мы искренно верим, что дисциплинирующее и воспитывающее влияние христианской морали должно продолжаться и впредь. Зверь не только должен быть укрощен в человеке, но и очеловечен, и не только очеловечен, но и обожествлен, насколько это допустимо в земных условиях. Сказано: «Будьте совершенны, как Отец ваш небесный». Дан закон непрестанного совершенствования, облагорожения, восхождения из греховности в праведность, из праведности в святость. Мы, русские, не забываем этого вселенского идеала и признаем всевысочайшую власть единого мирового Бога. Против немецкого одичания мы должны и можем выставить свою нравственную культуру. Если титанический взрыв дьяволизма, проявляемый германской расой, действительно угрожает всей будущности человеческого рода, то мы и наши союзники от лица именно человеческого рода должны противостать этому дьяволизму и обуздать его. Очень много писалось и у нас, и за границей о сравнительной мягкости славянской расы, о незлобивости ее и простодушии.
Все это сделалось уже общим мнением; вежливые немцы, вроде Бисмарка, объясняют это «женственностью» славянской расы, а грубые немцы - первобытностью ее. Мне же кажется, что это не женственность и не первобытность, а просто более высокая человечность, более высокий уровень духа человеческого в сравнении с германским. Как Перун или, во всяком случае, Дажбог были гораздо выше одноглазого старика с его воронами и волками, так и славянорусская душа народная гораздо выше германской, ибо она мягче и человечнее. Отстаивать эту высоту, поднимать ее всемерно мы будем и впредь, предоставив немцам развивать свое «германство» в каком им угодно направлении. Они тянут к дьяволу, мы - к Христову терпению и милосердию, и посмотрим, кто победит.

РЕЧЬ КНЯЗЯ Д. П. ГОЛИЦЫНА-МУРАВЛИНА В ГОСУДАРСТВЕННОМ СОВЕТЕ 27 ЯНВАРЯ 1915 г.
105_а^
Все пожелания, которые сегодня толпятся у нашего обсуждения, имеют одну общую цель - борьбу с германским засильем, борьбу с тем врагом, который не знает и никогда не знал мирного времени, ибо всегда, постоянно и неуклонно вел работу против нас, до русской собственности жадный и русскому духу враждебный искони. Мы говорим сегодня открыто не потому, что для нас многое сегодня открылось. Ничего нового для нас не открылось, раскрылись только наши уста. Накопившееся в душе ищет исхода и обретает его теперь, в такое время, когда никакие соображения международной учтивости не могут нас заставить признать Германию дружественною державою. Между тем мы в течение многих лет ее таковою называли, когда она определенно шла против нас, на нас налезала, обхватывала нас.
Обсуждаемые пожелания не являются отвлеченным измышлением финансовой Комиссии или отдельных лиц, и если Государственный совет их примет, в чем я не сомневаюсь, то это будет не его пожеланием, нет - это пожелание всей России, и на долю Государственного совета выпадает честь законного изложения того, чего русское чувство желает на основе познавшей себя русской мысли. Русская земля не хочет иноземного влияния. Она государственно живет и дышит только в русских руках. Русская торговля, русская промышленность, русская мысль, русский быт жаждут избавления от немецкого гнета. Нас всех возмущают нападения на беззащитные города, грабежи, гнусные издевательства над мирными жителями. Но разве то, что сему предшествовало в мирное время, не было сплошным, а иногда разбойным, походом на Русь? Разве на всех нивах нашей рабочей и духовной жизни не торжествовали германские колонисты, разве мы не были под обстрелом, разве не грабили нас?
Между тем русское достояние - для русских подданных, для сынов России, а не для врагов Его Императорского Величества и нашей родины, не для ненавистников русского духа. Да будет у нас по отношению к супостату та сила прогонительная, о которой говорится в молитве водоосвящения; та сила прогонительная, которая нам даст возможность очистить нашу родину от губительного налета. Время для применения этой силы теперь наступило. Раньше необходимое было невозможно, потому что был мир. Будет мир и необходимое будет затруднительно. Теперь минута, которая еще живет, и которою мы в своих пожеланиях должны жить.
Много и разносторонне с этого места говорилось о задачах обрусения в толковании того и иного правописания. А разве теперь, когда обстоятельства военного времени так наглядно и выпукло перед нами обрисовывают многое, разве не ясно, что германизация России была таким обдуманным, планомерным и всюду проникающим начинанием, перед которым бледнеют все наши стремления по обрусению окраин? Разве не ясно, что мы, стремясь посылать

алййК Ю6
русскую кровь по всем путям нашего государственного кровообращения, иногда, сами того не замечая, к внешним покровам нашего государственного тела посылали и не русскую, и не российскую кровь, а совершенно другую, и к одним ли только внешним покровам нашего государственного тела? Разве наши внутренние пути не искривлялись под скрытым влиянием германизма, приводя нас к резким, подчас искусственным столкновениям с нашими братьямиполяками, а с другой, едва ли не к дипломатическим переговорам с инородными, не-славянами.
В обсуждаемом нами вопросе избави Бог нас от благодушия, от благодушия за счет русской земли! Это благодушие бездействию власти духовной подобно, а кроме власти духовной, у нас здесь никакого оружия нет. Русским людям надо спокойно сознать, что главная опасность лежит в нас самих, русских людях, что работе по обрусению инородных должна предшествовать работа по самообрусению, по восстановлению России в России, по выпрямлению русских путей, по освобождению русского труда от германских пут, по очищению русской мысли от постороннего налета. В настоящее время, когда воинство Великого Государя Нашего доблестно отражает врага и готовит германизму кару, нам, мирным воинам Его Императорского Величества, не затеряться бы в тумане холодного безразличия. Теми пожеланиями, которые здесь Вам доложены, намечается первый шаг в великом деле, этот первый шаг совершимте определенно и единогласно!
РЕЧЬ КНЯЗЯ Д. П. ГОЛИЦЫНА-МУРАВЛИНА В ГОСУДАРСТВЕННОМ СОВЕТЕ 30 ЯНВАРЯ 1915 г.
Переживаемые обстоятельства неизбежно отражаются на ходе нашей законодательной деятельности, и надо полагать, что мы сегодня на время свою работу приостанавливаем. Вы помните, с какими определенными и мирными мыслями о будущих наших трудах мы разошлись по окончании наших весенних занятий. Три недели спустя мы снова были вместе, объединенные одним горячим чувством, тем чувством любви к Государю и родине, которыми, дышит и живет вся Россия, а с нею нераздельно и Государственный совет. Прошло еще 6 месяцев. Перед нами начерталась великая страница русской истории. Каждая переживаемая нами минута творит вековое будущее. Нет более отдельной жизни, нет отдельного дыхания, все стало всеобщим, все стало всероссийским. В душе каждого из нас родина заняла все место. Для нас вчерашний день - все прошлое Руси, творческое, красивое, многострадальное, по стезе подвигов приведшее нас к переживаемому дню. Для нас завтрашний день - все то необъятное пространство будущего, на котором заготовляется торжественное шествие нашей родины к достижению исторических заветов. Века прошлого, века будущего - все эти столетия сливаются для нас в одну

107_Э^
историческую годину, на пространстве которой русское чувство проснулось во всей мощи своего творчества и многовековое для нас делается сегодняшним.
Богатыри наших былин возродились, нашли себе перевоплощение в нашем победоносном несокрушимом воинстве. Илья Муромец отражает Зигфрида. Если правда, что сказочный мир каждого народа выражает его стихийную сущность, то с радостью отметим, что наша стихия сильнее Нибелунговой, воспевающей предательство и злобу. Мы значительную часть борьбы ведем в своих пределах, но это нас не смущает! Чудское озеро и Куликово поле тоже в наших пределах лежат. Русское оружие привыкло победами своими прославлять родную землю. На пространстве многих веков производится Россиею посев побед. Много раз произведен был у нас посев тех побед, которые затем одерживались нами за рубежом.
Теперь великий посев произведен, предстоит и великая жатва. С высоты Престола на всех нас сияют лучи, в которых чуткая русская душа распознает завет Ярослава Мудрого, Св. Александра Невского, Ивана Калиты и Дмитрия Донского, и эти светлые лучи и сверкание доблести нашего воинства озаряют для нас будущее, которое начертывает победные слова - освобождение всех славян, полное объединение всей Руси, возрождение Ярославова наследия, возвращение Св. Софии в лоно веры Христовой.
Сегодня мы расстаемся друг с другом. Всеми силами души пожелаем, чтобы день возможно скорого нашего, по Высочайшему повелению, схода был днем празднования великого торжества во славу Помазанника Божия, во славу Святой Руси. Этот праздничный день наступит. Победа будет наша - в этом сомнения нет, потому что наш путь к победе - это путь прямой, прямой и честный.
РЕЧЬ КНЯЗЯ А. Н. ЛОБАНОВА-РОСТОВСКОГО В ГОСУДАРСТВЕННОМ СОВЕТЕ 27 ЯНВАРЯ 1915 г.
Позвольте мне поделиться с Вами тем пожеланием, которое я сейчас буду иметь честь Вам изложить. Принимая во внимание: 1) что ввиду изданного в Германии закона, разрешающего двойное подданство, германскими подданными должны быть почитаемы также и те бывшие подданные Германии, которые приняли русское подданство после семидесятых годов; 2) что подданные Германии являются собственниками в пределах России значительного количества недвижимых и движимых имуществ, в том числе торговых и промышленных предприятий; 3) что, как показал опыт, наряду с осуществлением такового права собственности и прикрываясь последним, эти подданные вражеских стран, в особенности Германии, неуклонно, в течение длинного ряда лет служили завоевательным планам состоящей ныне в войне с Россиею германской империи, причем старались всеми силами, не стесняясь в выборе средств, даже самых предосудительных, вредить безопасности Российской

лУЙВ Ю8
Империи, сохраняя враждебную приютившему их русскому народу обособленность, покрыв русскую территорию сетью шпионских организаций и обращая доходы от принадлежащих им имуществ на служение мечтам о германской гегемонии, являющейся угрозою началам права и цивилизации; 4) что поэтому дальнейшее сохранение за подданными Германии прав на имущества, находящиеся в России, было бы равносильно ослаблению мощи последней в трудную переживаемую ею ныне минуту величайшего напряжения духовных и материальных ее сил; 5) что принятые в союзных с Россиею государствах меры секвестра имуществ германских подданных необходимо безотлагательно применить и в России, ибо всякое в этом деле промедление может лишь поддержать противодействие неприятеля геройским усилиям победоносных русской и союзных армий в деле сокрушения упорного, жестокого и вероломного врага, и 6) что кроме германских подданных должны быть ограничены в имущественных правах и подданные Австро-Венгрии, как воюющей с Россиею державы, - я высказываю пожелание, чтобы правительство в ближайшем будущем озаботилось изданием в порядке спешности и безотлагательным применением мер к секвестру всяких товаров и капиталов и вообще движимых и недвижимых имуществ, принадлежащих занимающимся торговлею, промышленностью и земледелием в России подданным Австро-Венгрии, за исключением лиц славянского происхождения, и Германии, а также лицам, перешедшим из германского в русское подданство после издания германского закона о двойном подданстве, хотя бы даже эти лица прекратили свои операции со времени объявления войны, а также и тех случаев, когда окажется, что вышесказанные лица оперируют под личиною обществ, действующих в России, или же прикрылись именем подданных России, союзных или нейтральных государств. Высказывая это пожелание, я надеюсь, что правительство обратит на этот вопрос то внимание, которого он заслуживает.
РЕЧЬ С. В. ЛЕВАШЕВА В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ 27 ЯНВАРЯ 1915 г.
Гг. члены Государственной Думы. В великие исторические дни, переживаемые нами теперь, все наши помыслы, все заботы, все самые добрые пожелания несутся безудержно к болотистым берегам Вислы и ее притокам, с одной стороны, и к лесистым угрюмым вершинам Карпат и седого Татра, с другой, где победоносное наше войско ведет ожесточенную титаническую борьбу за правду и за лучшие идеалы человечества и заслуживает тем нашу полную признательность и наше глубоко благоговейное отношение к нашему славному войску. Там беззаветно храбрые русские чудо-богатыри, то погрязая на топких равнинах в липкой непролазной глине, нередко по пояс или даже по горло в студеной воде, то, наоборот, на заоблачных высотах засыпаемые снежными вьюгами и буранами, сковываемые лютыми морозами на невообразимых кру¬

109
чах и стремнинах, творят наши чудо-богатыри беспримерные чудеса стойкости, отваги и самопожертвования, отстаивают грудью бытие родины и своих единоплеменников и творят кровавое возмездие врагу за попирание им всех человеческих и Божеских законов. Переполнилась чаша народного долготерпения и наступил час кровавого возмездия!
Как ни долготерпелив, как ни миролюбив русский народ, но накопил он слишком много тяжелых обид, изменнических ударов, предательских деяний на счету своих вековечных, исконных врагов. Не забыл он, конечно, низкого предательства Австрии, только что спасенной им перед тем от погибели во время венгерской кампании; пережил после славной победоносной русскотурецкой войны унизительное гешефтмахерство немецкого маклера и позорную конференцию в возвеличившемся под русским покровительством, под русской охраной Берлине. Не забыл он разбойного захвата Боснии и Герцеговины Австрией. Он помнит хорошо затем ту тяжелую многомиллиардную контрибуцию, которую наложила на него Германия при заключении последних торговых договоров под громами японской войны. Не забыл он, наконец, и печальных явлений на Балканах - постоянных распрей, резни, кровопролитных войн между отдельными балканскими народами, вызываемых и постоянно поддерживаемых там интригами Австрии и Германии. Не забыл он также, наконец, происшедшего в самое последнее время обращения Турции, владеющей ключами от имеющих для нас огромное значение проливов, в простую германскую провинцию, в простое вассальное княжество Германии.
У всех в памяти также и те особые обстоятельства, которыми сопровождалось начало настоящей войны. Очевидно, что целый ряд совершенно неожиданных успехов, одержанных австро-германцами только благодаря исключительно русскому миролюбию и русской кротости, окончательно вскружил им голову и вызвал у них безумную, горделивую идею о всемирной гегемонии, о создании всесветной Германской империи с полным подчинением ей или, лучше даже сказать, порабощением ей остальных народов. Хорошо сознавая, что главное препятствие к осуществление их безумных мечтаний представляет прежде всего Россия и славянство, германцы задаются в первую голову задачей сокрушить и сломить могущество русского государства. Тайно вооружаясь и всесторонне готовясь к войне в течение 50 лет, производя всевозможные подкопы под наши самые основные, составлявшие нашу историческую силу устои, внося в нашу страну постоянные междоусобицы, насаждая здесь баптизм и штунду, организуя пресловутое мазепинство, германцы надеются как будто бы на то, что в какой-нибудь момент их войско и боеспособность последнего должно стоять выше, чем у соседних стран. Пользуясь теперь таким удобным для них моментом, они рассчитывают также на то, что неприятельские им страны находятся по их мнению еще в состоянии полного разложения, раздираются партийными распрями и ослабляются внутренним раздором, а следовательно, находятся вообще в положении, наиболее подходящем для разгромления их в этот данный момент.

110
И вот Австро-Германия, совершенно неожиданно для громадного большинства людей, совершенно без всякого основания объявляет нам войну. Но, гг., неизреченная милость Божия к нам и к защищаемому нами правому делу приводить к тому, что все блестящие расчеты наших коварных хитроумных врагов рассыпаются, как вам известно, в прах. Вместо ожидавшегося ими неподготовленного и ослабленного внутренними раздорами и покорно сгибающего свою выю в панике пред немецким всемогуществом неприятеля они встречают в вызванных ими на кровавое состязание странах прежде всего народы, немедленно забывшие все свои внутренние раздоры, тесно сплотившиеся друг с другом для отражения грозящей страшной им опасности попасть в невыносимую немецкую кабалу {шум)...
Председатель. Прошу соблюдать тишину в зале.
Левашев. ...Горящие ярким желанием восстановить нарушенную правду и разбить, наконец, в дребезги угнетающий нас в течение целого полувека занесенный над нами германский бронированный кулак, готовый каждую минуту на нас обрушиться во исполнение любимого немецкого принципа: сила выше права, или право несем мы на остриях наших мечей, как говорили древние германцы. К еще большему разочарованно врага, он встретил многочисленные, хорошо подготовленные, хорошо вооруженные и снаряженные войска, с совершенно одинаковым беззаветным мужеством сражающиеся со всеми неприятелями, с одинаковой страшной беспощадностью сметающие, при первой представившейся возможности, целые полчища как германцев, так турок и австрийцев.
У нас же в России, как вы знаете, гг., война с Германией вызвала прямо необычайный подъем народного духа и необычайное воодушевление. Кроме тех общих причин, о которых я сейчас говорил, наша интеллигенция конечно, никогда не могла забыть того длинного ряда глубоких унижений и тяжелых неудач во внешней политике, которые пришлось перенести России вследствие низких ков и предательского образа действий Германии и Австрии по отношению к всегда благодетельствовавшей им России. История последнего столетия достаточно ясно обнаруживает для каждого образованного человека, что путь к выполнению возложенных на нас вековыми судьбами исторических задач лежит только через Берлин и Вену, и к осуществлению этих задач мы можем приступить только после разгромления Берлина и Вены. Также и в простом нашем народе укоренилось глубокое убеждение в безусловной необходимости войны с немцами. Полуторавековое сожительство его с немцами показало ему воочию чрезвычайно непривлекательные и очень часто прямо отталкивающие национальные особенности их: непомерный, чудовищный эгоизм, тупое высокомерие, презрительную отчужденность от народа-хозяина, с постоянным старанием всячески держать народ-хозяин на самой низкой степени развития и существования, чтобы легче было его эксплуатировать. Затем, конечно, столь широко, особенно за последнее время, развитые немцами старания к захвату громадных земельных пространств в наших пограничных областях и

ЖАи
к систематическому вытеснению оттуда туземцев русских не могли не вооружить очень сильно весь наш народ против немцев.
Наконец, гг., в этом же смысле бесспорно очень большое влияние имел и тот знаменитый гениальный план германского генерального штаба, о котором так много пишут немецкие газеты, а именно принятое им несколько времени тому назад решение - для уничтожения русского могущества организовать на немецкое золото в искони русских землях мазепинство, а всех русских, не пошедших на это, подвергать самому тяжелому, самому варварскому неслыханному гнету, отправляя их тысячами в сырые темные тюрьмы и предавая затем мучительной смерти. Когда вести о зверствах и невообразимых гонениях, которым подвергаются православные в искони русской земле, дошли до нашей русской деревни, то, конечно, они вызвали в ней самое глубокое возмущение и глубокое сознание необходимости обнажать меч на защиту столь богохульно попираемой веры и на защиту мучеников - наших братьев по крови и по религии. Мне самому несколько лет приходилось слышать в нашей местности от крестьян твердое убеждение, что русский православный Царь не может оставить без надлежащего наказания таких тяжелых злодеяний и непременно пойдет войной на басурман. Наконец, гг., первые блестящие подвиги тевтонов, как вы знаете, превзошедших очень скоро исторических гуннов в искусстве полного опустошения огнем и мечом цветущих захваченных ими вероломным образом нейтральных стран, в насилиях над мирным населением, в избиении женщин, детей и старцев, в истязаниях и всяких издевательствах над пленными и ранеными, в осквернении и разрушении христианских храмов и т. д., и т. д. - все это только усилило общее настроение и возбуждение против германцев.
Таким образом, гг., по отношению к войне с немцами царит полное изумительное единение и единодушие во всем русском народе, который по всей справедливости считает эту войну великой отечественной и даже священной по той обстановке, в которой она происходит. Внезапное прекращение обычных прежде в военное время - пьяного разгула, бесчинств, драк и т. п., единственно по указанно свыше, по одному слову с Царского Престола, так подействовало на психику русского народа, что превратило его, ко всеобщему изумлению, не только в глубоко убежденного, но прямо в фанатика-трезвенника, который ставит своей мечтой, считает своим высшим желанием только одно, чтобы этот высокомудрый и достопамятный царский запрет не был снят по окончании войны, а на славу Великому Государю и ко благу России был бы оставлен навсегда, на вечные времена. Для пополнения же тех неисчислимых убытков, которые понесла казна от прекращения продажи водки, по мнению народа, самым простым и верным средством, явилось бы по возможности безотлагательное установление нефтяной монополии; которая сулит правительству всевозможные выгоды и массу прибыли, а затем постепенное введение и других монополий казны, как, напр., чайной, спичечной, зерновой и т. д. Прибыли, которые должны получиться от этих новых источников дохода, должны быть настолько велики, что не только покроют дефицит в обыкновенном бюджете,

но их должно хватить и на главнейшие военные расходы. Это, гг., глубокое убеждение народа, которое я могу засвидетельствовать на основании личных подробных разговоров с его представителями. Весь русский народ самоотверженно несет все беспримерные тяготы этой войны, отдает все свое достояние, жертвует на нее собственною жизнью, и жизнью своих самых близких людей, будучи твердо уверен, что эта война должна привести, наконец, к окончательному разрешению тех проклятых вопросов, которые отчасти по вине наших предков, отчасти по стечению несчастных обстоятельств висят над нашей родиной издавна и не дают ей планомерно развиваться.
Мы, гг., твердо убеждены, что при тех счастливых условиях, в которые поставлены мы в настоящее время, и в особенности при той всепожирающей яркой ненависти, которую сумели вызвать по отношению к себе тевтоны со стороны всех соседей, при этих условиях, приложив, конечно, возможно значительные усилия и готовые к тяжелым жертвам, мы все-таки можем и должны достигнуть разрешения тех исторических задач, которые возложила на нас судьба. Доведение же войны только до половины без достижения решительной и окончательной победы над врагом, преждевременное заключение мира могло бы принести нашей стране единственно самые неисчислимые потери и бедствия в будущем. Поэтому глубокое наше убеждение, что мы должны приложить все наши усилия не останавливаться ни перед какими жертвами с тем, чтобы, одержав решительную, окончательную победу над дерзким врагом, довести его до такого момента, когда он будет вполне согласен на все те условия, которые мы ему поставим. Только в таком случае мы можем рассчитывать на то, что теперешняя крайне тяжелая, по своей ожесточенности прямо беспримерная война принесет те результаты, которые она должна принести.
По-видимому, на основании слов говоривших здесь прежде меня надо прийти к заключению, что и те условия, которые мы считаем как самые минимальные, как самые необходимые при мирных переговорах, представляются приблизительно одинаковыми. Прежде всего, конечно, мы все согласны в том, что мы воюем не против немецкого народа, который, по-видимому, самым бесцеремонным, самым, простите за слово, нахальным образом обманут своими правителями. По поводу моей речи, которую я произнес здесь в апреле месяце прошлого года, я получил из Германии от совершенно частных лиц довольно много писем, в которых высказывался единодушный протест против приписывания немцам каких бы то ни было завоевательных стремлений и указывалось, что все вооружения производятся ими исключительно с одной целью поддержания и обеспечения европейского мира. Таким образом, судя по этим письмам и особенно принимая во внимание их искренний тон, точно также судя по данным вообще немецкой прессы за это время, на самом деле, по-видимому, громадное большинство средних и простых немецких людей не имело никаких воинственных замыслов против нас, и до самого последнего момента держалось печального заблуждения, которое внушили им их правители, что они работают только для поддержания европейского мира. Поэтому, гг., я полагаю, что у нас нет никакого основания настаивать и требо-

дз_а^
вать, чтобы весь немецкий народ был истреблен и сметен с лица земного, но мы должны непременно во что бы то ни стало сокрушить угнетающий Европу, угнетающий весь мир немецкий империализм. Вот главный враг, с которым мы должны сражаться и который мы должны непременно покорить.
История нам показывает, что наиболее пышный расцвет империализма и попытки к осуществлению этой идеи мы замечаем только тогда, когда старый немецкий союз превратился в германскую империю с Пруссией во главе. Поэтому представляется, по-видимому, положительно необходимым, чтобы одним из условий мира было превращение германской империи опять в прежний союз немецких государств и низведение Пруссии на ее прежнее скромное место с восстановлением всех тех областей и государств, которые были Пруссией проглочены, как, напр., Ганновер, Шлезвиг-Гольштейн и т. д. Только в этом случае, по-видимому, будет окончательно исключена возможность всякого возрождения германского империализма и Европа получит возможность всецело отдаться делу своего внутреннего благоустройства, делу своего внутреннего процветания. Вот это первый пункт, гг., с которым, по всей вероятности, все вы согласитесь.
Во-вторых, все русские земли должны немедленно и навсегда слиться с своей матерью Россией. Согласно знаменательным словам Государя Императора в манифесте об объявлении войны: «Отныне не должно быть подъяремной Руси». Русь Червонная, Русь Зеленая, Русь Угорская, должны немедленно слиться на вечные времена с Великой, Малой и Белой Русью в единую великую нераздельную Россию. <...> Остальные славянские народы должны быть непременно освобождены от тевтонского ига и должны получить такое внутреннее устройство, которое обеспечивало бы им дальнейшее плодотворное развитие и процветание, плечо с плечом, рука об руку с Россией на пользу обеим сторонам, а никак не во вред. Затем, гг., как здесь уже неоднократно вам указывалось и как иначе нельзя себе представить: проливы, составляющие выход из Черного моря вместе с соответственными участками суши на европейском и азиатском берегах, должны непременно поступить во владение России. Это есть самая древняя наша историческая задача, которая должна быть абсолютно удовлетворена. Русский щит должен быть прибит к вратам Царьграда, над св. Софией должен заблистать снова православный крест.
Вот, гг., те минимальные задачи, разрешение которых должно быть обязательно достигнуто настоящей войной, оставляя, конечно, в стороне как те наши территориальные приобретения, которые будут последствием завоевания тех или других областей мечом, так и справедливые интересы наших дорогих союзников, которые, конечно, должны быть сполна удовлетворены. <...>

114
РЕЧЬ А. И. САВЕНКО В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ 27 ЯНВАРЯ 1915 г.
Русская национальная фракция горячо приветствует правительство за то мужество, твердость и решительность, с которыми оно, в полном единении с русским обществом, ведет эту великую, не нами начатую войну. Жестоко ошиблись наши враги, когда они строили свои расчеты и надежды на нашем внутреннем разъединении, когда они верили в нашу слабость, проистекающую из внутренних раздоров и из внутренней борьбы. Россия в часы грозного испытания предстала пред своими врагами единая, и Европа услыхала это сегодня.
В дни войны, в дни кровавой борьбы с внешним врагом в России нет партий, нет национальностей, а есть единый, неделимый, грозный гранитный русский монолит. Вся Россия, единая, объединенная патриотическим порывом, с восторгом и одушевлением следит за подвигами русских воинов. Мы шлем им наш горячий братский привет, мы нашими слезами омываем их раны, мы благословляем их на новые ратные подвиги. С чувством глубочайшего удовлетворения мы можем сказать, что русская армия оказалась достойной великого русского народа, но и великий русский народ, развернувший в эти дни изумительную народно-общественную самодеятельность, покрывший всю страну тысячами госпиталей и лазаретов, великий русский народ оказался также достойным великой непобедимой русской армии.
Но мы, гг., в этой великой войне не только единодушны, но мы в то же время трезвы. С чувством глубочайшего благоговения и благодарности мы преклоняемся перед Престолом за ту решительную меру борьбы с народным пьянством. Мы выражаем наше горячее желание и надежду, что энергия, правительства в этой области не ослабеет и после войны. {Рукоплескания.) Единодушные и трезвые, мы представляем собою в государственном целом неодолимую, несокрушимую силу, и мы можем сказать в нашем единодушии и трезвости, что Россия не боится никого, кроме Бога. {Рукоплескания.) Но мы, гг., не едины, мы не одиноки, рядом с нами, плечо о плечо, стоят наши доблестные, славные союзники - Франция, Англия, Бельгия, Сербия и Черногория. Мы с восторгом следим за их подвигами, мы знаем их неограниченную решимость вести войну до конца; мы знаем, что их верность союзу с нами столь же безгранична, как беспредельна их любовь к своему отечеству. {Рукоплескания.) Но, разумеется, и в рядах наших союзников не может возникать никаких сомнений относительно отношений России к союзу, к нашим союзным обязательствам. Враг, если он строит и здесь какие-либо расчеты, жестоко ошибается. Россия исполнит свой союзнический долг до конца, каких бы усилий и жертв это от нас ни потребовало. {Рукоплескания.) Воля страны совершенно ясна: мы будем продолжать кровавую борьбу до победоносного конца.
Неправда, будто у нас в России есть сильные течения в пользу заключения преждевременного мира. Их нет, их быть не может! {Рукоплескания.)

115_Э&и
Отдельные голоса, быть может, где-нибудь говорят о благах благословенного мира, но Россия, любящая свое славное прошлое и достойная своего великого будущего, понимает хорошо, что благословенный мир может быть только после победы. (.Рукоплескания.) Мы все хотим мира, но мы хотим мира после победы, после полной победы над нашими врагами, и мы будем бороться до конца, мы не остановимся ни перед какими жертвами.
Я уполномочен русской национальной фракцией заявить с этой кафедры, что вся наша фракция, как один человек, стоит за то, что войну необходимо продолжать до конца, до победоносного решительного ее исхода. (.Рукоплескания.) Никаких сомнений в исходе войны у нас быть не может. Полгода войны прошло, и мы не побеждены, а это значит, что мы победили. Расчеты врага разрушены. Мало того, наши орлы, наши воины уже стоят на Карпатах. То, что еще недавно казалось столь далекой мечтой, ныне уже стало совершившимся фактом, и мы сегодня имеем возможность восторженно приветствовать наших братьев у Карпат, наших братьев, воссоединенных отныне с нами навеки.
Закончился, гг., великий исторический процесс объединения России. Русь объединилась на всем протяжении этнографической территории русского народа. Но, гг., крепнет наша вера и окрыляется наша надежда, что великому нынешнему царствованию суждено осуществить другую великую, заветную мечту русского народа: суждено осуществить то стремление, которое завещано нам всей нашей сверхтысячелетней историей. Я говорю о проливах, о Царьграде, к которым стремился русский народ, начиная с Олега и Игоря. Турция в последние годы была не государством, а провинцией Германии. Война с Германией должна быть доведена до конца, до полного сокрушения германизма, и тогда Германия должна быть выброшена с берегов Босфора. Проливы и Царьград должны быть наши, и только наши. {Бурныерукоплескания.) Ради этой великой, лучезарной цели стоит жить, стоит бороться, стоит умереть.
Гг., я напоминаю вам слова незабвенного П. А. Столыпина, который в минуты уныния окружавших его единомышленников говорил им: «Мы живем, работаем, боремся и умрем все, но Россия не умрет, Россия будет жить вовеки. Так будем же мы жить, работать, бороться и умирать для России». Да, гг., будем жить для России, для ее великого будущего, будем в эти великие дни испытаний достойны тех великих задач, которые история возложила на наше поколение, будем жить, трудиться, бороться и умирать за Россию, за ее великое, славное и лучезарное будущее. {Рукоплескания.)
РЕЧЬ Н. Е. МАРКОВА В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ 28 ЯНВАРЯ 1915 г.
Гг. члены Государственной Думы. В такое время, как мы переживаем, говорить о бюджете, говорить о реформах, говорить о новых законах положи¬

*¿36 116
тельно невозможно. Россия подверглась нашествию ужасного врага, ужасного не только своей технической силой, не только численностью своих вооруженных людей, ужасного своею решимостью, поголовно от кайзера до последнего социал-демократа, завоевать весь мир. Мы имеем дело с врагом, который не боится правительственными приказами определять количество фунтов хлеба, которое должен кушать германский гражданин, мы имеем дело с врагом, который не боится отбирать медные кастрюли у кухарок, дабы переливать их в снаряды. Гг., эта опасность, перед которой стоит Россия, она столь ужасна, что ни о чем другом в данный момент ни один из нас не может и не должен говорить, как только о том, как помочь нашим доблестным войскам, нашему доблестному флоту, победить, осилить врага, осилить ненавистного зверского тевтона. (Рукоплескания справа.)
Газеты много раз задавались целью определить: да сколько же их, как велика эта несметная, чудовищная сила? В балканскую войну маленький четырехмиллионный сербский народ выставил полумиллионную армию, которая побила своих врагов. Но, если 4 000 000 сербов выставили полумиллионную армию, то стомиллионный австро-германский народ выставит 15 000 000 солдат, и мы имеем перед собой не шесть, не семь миллионов, а 12-15 000 000 тевтонов. К этому надо готовиться, это надо понимать, это надо чувствовать. И нельзя упрекать наши войска в том, что не одерживают пока тех блистательных побед {шум; голоса: как не одерживают побед?)... Не мешайте мне, дайте кончить мысль, иначе это будет провокация... что не одерживают тех блистательных побед над врагом, что не двигаются так быстро к Берлину, как этого хотело бы каждое честное русское сердце. Победы мы, конечно, одерживаем, победы славные, но не окончательные. <...>
В образе тевтонов на нас обрушилось нашествие скопищ рабов ветхозаветной морали, людей, которые живут идеалами за 2000 лет до нашего времени. Мы видим людей, которые говорят: человек - это германец, человечество - это германский народ, все остальные народы - или вьючный скот для германцев или зверье, подлежащее истреблению. «Падающего толкни» - вот философия истинного германизма, которую в свое время недостаточно оценили, а теперь пора вспомнить. Победа Германии - это сплошное разрушение городов, сел, избиение мирных жителей, насилование женщин. Где идут победоносные, как они говорят, немецкие войска, там слышится хруст младенческих костей. Детей малых, и тех разрывают на куски эти звери в образе человеческом! Эти полчища бронированных рабов, посланных темною, злою силою, с каким-то механическим, бесчувственным упорством маршируют, как на параде, против наших доблестных молодецких русских войск; они маршируют и несут колоссальные потери, что-то вроде переселения саранчи, наполняют овраги, реки трупами своих воинов, идут по трупам, лезут вперед к какой-нибудь Варшаве, которую они наметили целью своего завоевания.
Эти полчища, эти злодейские силы ныне уже остановлены: молодецкая грудь русского солдата уже поставила предел нашествию бесчисленных зверских полчищ. Велик Бог земли русской - это говорится издавна. Наши войска

117_&ь
знают свое дело, и не нам, конечно, учить их, как бить врага, они без нас знают и бьются с доблестью, которую будут поминать сотни лет потом. Наше дело, дело мирных людей, оберегать их тыл, их затылок, чтобы сзади не был нанесен предательский удар доблестному воинству русской армии. Мы должны напрячь все наше внимание, всю нашу энергию на то, чтобы помогать семьям воинов, ушедших на войну. Царь, правительство уже много сделали в этом отношении, но надо, чтобы еще больше в этом направлении было сделано, чтобы еще лучше были обеспечены семьи доблестных русских воинов. Надо смотреть, чтобы те предатели, те шпионы, которые под названием немецких колонистов были посланы авангардом германских армий, чтобы они были изъяты с тех мест, где они пытаются вредить успехам русской армии. (Рукоплескания справа.) Надо, чтобы эти люди, люди двойного подданства, которые присягали и кайзеру Вильгельму и Его Императорскому Величеству Императору Николаю II, чтобы они либо перестали быть подданными русского государства, будучи высланы, либо сделались действительно русскими подданными, такими, как все иные, населяющие Россию. Надо, чтобы земля русского народа, которая была куплена за счет германской казны, для того, чтобы там поселить изменников и покусителей на свободу и достояние русского государства, была изъята из владения колонистов и не только в приграничной полосе, но и на всем пространстве Российской империи. {Рукоплескания справа и в центре.) С этим вопросом надо кончить; как внутренних врагов, колонистов надо изгнать, лишить их землевладения и не только землевладения, лишить их всех тех имуществ торговопромышленных, какие они захватили в свои цепкие лапы, благодаря бездействию и попустительству слабых правителей прежних времен. {Рукоплескания справа.)
Гг., зло, проистекающее от этих людей двойного подданства, от этих шпионов, оно громадно, не только потому, что они захватывают материальные блага русского народа - земли и предприятия, оно еще ужаснее потому, что они сеют сознательно отраву в душу русского народа, потому, что они агитируют в пользу германизма, агитируют в пользу всегерманской идеи путем сект штундобаптистов, меннонитов и проч. С этим надо бороться, надо объявить в законодательном порядке, что штундобаптизм есть секта, вредная в государственном отношении, что проникнутые этим лжеучением люди фактически делаются не русскими людьми, не поданными русского государства, а подданными германского кайзера. <...> Бесчисленное множество примеров дает тому именно нынешняя война. Мы видим, как сектанты в России агитируют против войны, в то время когда в Германии они воюют с Россией. Эти сектанты агитируют против всех русских порядков и борются против духовных сил русского государства. <...> Надо бороться с теми учениями пацифизма, якобы миролюбия, которые под сурдинку распространяют разные листки социалистических и других изданий, которые рассылаются по лазаретам, подсовываются в ранцы нашим солдатам, которые распространяются легальными и нелегальными способами, а в особенности через агитацию пленных. Пленные австрийцы и германцы являются готовыми агитаторами в пользу сдачи в плен, в пользу

лУЙБ И8
того, чтобы не воевать, а их свободно распускают по лицу России, им свободно позволяют иметь общение со слабыми людьми. От этого проистекает очень великий вред, и пора русскому правительству обратить внимание на это зло и всячески изолировать пленных, как людей, в большинстве случаев уже потерявших военную доблесть, от нашего населения, от тех запасных, которые, быть может, через несколько дней должны будут идти на войну Нужно, чтобы русский солдат-герой, бьющийся за нашу жизнь, за наше достояние, чтобы он знал, что о нем подумают.
Вчера раздавались здесь приятные для моего уха заявления, и я их поддерживаю: надо отобрать земли у колонистов двойного подданства, т. е. у колонистов, которые завладели русскими землями после 1870 г., когда был издан закон о двойном подданстве в Германии, надо отобрать землю у галицийских иудеев, ибо иудеи не должны владеть русской землей, надо отобрать землю у мазепинцев галицийских и у соколов, которые воюют против русских, надо составить земельный фонд для наделения ветеранов-героев доблестной русской армии. {Рукоплескания справа.) Этот фонд, который будет превышать, наверное, десять, а может быть, 15 000 000 дес. земли, образуется частью путем конфискации, что будет справедливо в отношении тех, кто являются государственными преступниками, частью путем выкупа, дабы не обижать отдельных невиновных лиц. Выкуп земель должен быть произведен <...> за счет контрибуции, взятой с австрийского и германского правительств. Пусть те иностранные правительства, которые давали деньги этим людям для приобретения русских земель, пусть они же дадут им деньги за то, что у них земля была отобрана. Это будет только справедливо.
Дабы не угасить могучий, как гранитный утес, крепкий дух русских воинов, надо быть справедливыми не только к тем, кто вчера взывал к справедливости, не только к инородным национальностям, надо быть справедливыми и к русскому народу. При всех заслугах инородческих национальностей, о которых здесь своевременно напоминалось, надо все же помнить, что главную тяготу понесет на спасение русского государства именно русский народ. Всем инородцам по мере действительных заслуг их, конечно, будет дана награда от России. Но русский народ при этом не должен быть сам обижен, об этом я считаю своевременным сказать. Помогайте, освобождайте, спасайте поляков, славян, армян, мы идем в этом с вами, но не обижайте русского народа, не обделяйте его, не забывайте этого великого молчальника. Если он молчит, не просит, а только бьется с врагом, то это не должно быть поводом к тому, чтобы забыть о насущных святых интересах русского народа. {Рукоплескания справа.) Не давайте укрепиться мысли, что эта ужасная война, которая потрясает до основания все народы, подвластные русскому Царю, что в итоге ее реальные блага достанутся только нерусским. Не давайте укрепляться подобной мысли, ибо это имело бы ужасные последствия. Вспомните, гг., пример Отечественной войны 1812 г., вспомните, какие громадные неисчислимые жертвы принес русский народ на алтарь отечества. И что же? Прошло немного лет, и недоброй памяти Священный Союз трех императоров погубил это ве¬

Д9_Э&и
ликое дело: русский народ почти не пожал плодов от своих великих подвигов. Не повторяйте этой ужасной ошибки, не повторяйте ошибки, которая была сделана сто лет тому назад, помните о русском народе, заботьтесь не только об инородцах. {Рукоплескания справа.)
Широко через полмира распростер свои могучие крылья двуглавый Российский орел; на воскрыльях его уместилось множество царств, множество княжеств, областей русских и нерусских, но в середине, в сердце двуглавого орла извечно бьется св. Егорий Победоносец. Это великий символ, а символы для того и существуют, чтобы на них смотреть снизу вверх и поучаться. Св. Егорий Победоносец - чудный всадник поражает копьем красного змия. <...> И пока св. Егорий в сердце русского двуглавого орла могучею рукою будет поражать красного змия, до тех пор будет мощно парить двуглавый орел над всем пространством Российской империи. В сердце двуглавого орла извечно бьется св. Егорий Победоносец, а в сердце матушки России бьется Русский Царь, Самодержец, бьется со всеми врагами русского народа. И вот, мы видим дивную, чудную картину, которая умиляет весь мир, не только Россию, мы видим, как наш Царь-победоносец пронзает ужаснейшего из драконов, ужаснейшего из змиев - зеленого змия. {Рукоплескания справа.) Поразить зеленого змия было по силам единому Самодержавному Императору Всероссийскому, никто больше не был властен, не был в силах совершить столь великое деяние. Помните это, люди русские и нерусские! Председатель Совета министров уже говорил, что поражение зеленого змия произошло в самую трудную минуту, в то время, когда государство особенно нуждалось в громадных доходах, именно в такое-то время одним мановением Самодержавной Царской власти была уничтожена торговля казенным вином. Непререкаемой волею Самодержавной власти было повелено изъять из доходов миллиард нечистого дохода, нечистый миллиард был изъят, и в казне остались одни чистые доходы. Русский Царь не побоялся разорить свою казну, и доклад Государственного контролера нам подтвердит: все выдержала русская казна, раз Царь так пожелал, раз Царь так повелел. Разумейте языцы и покоряйтеся. {Рукоплескания справа.)
Я принадлежу к числу тех русских людей, которые говорят открыто и громко: воюйте с германцами, с австрийцами и турками до конца, воюйте до победы, воюйте до того времени, когда Россия будет повелевать этим державам. Бейтесь с ними до последнего их издыхания. Но также я говорю: боритесь с водкой до конца. Змей зеленый поражен, но змееныши еще шевелятся {справа смех и рукоплескания), еще поднимают голову, еще стараются все дело повернуть в свою сторону. Змееныши: пиво и крепкое вино. Добейте змеенышей, иначе не победите окончательно и змея. {Рукоплескания справа.)
Всероссийский Император явил всему миру величие и действенность своей самодержавной власти и ее великую пользу для народа, да не для одного русского народа, но и для всех, ибо ныне и республики, хотя робко и неохотно, а все же пошли по следам этого великого примера. Но этого мало. Мы видим, что, во имя высоких идеалов, во имя высшего блага народного были жестоко нарушены эгоистические интересы казны, и этот пример очищения госу¬

120
дарственных доходов от нечистых примесей, от примесей нечистых доходов, очистил всю Россию - не одна только винная монополия, вся Россия очищена этим деянием. Во всем русском народе прочно и крепко гнездится надежда, уверенность и вера в грядущую окончательную победу над зверским тевтонским врагом. Мы верим в победу, ибо мы, русские, ныне очищены, ибо наша русская сила ныне идет в бой трезвая, идет чистая, а тевтонская сила идет пьяная, нечистая, и нечистая тевтонская сила будет побеждена. Мы все верим в эту силу, скоро иль нескоро она будет, но если мы достигнем того, чтобы Россия осталась чистой от пьянства и после войны, тогда вы увидите, какой колоссальный, какой гигантский рост возвеличит Россию. Вы изумитесь тому широкому светлому пути, по которому пойдет чистый, трезвый, победоносный русский народ. {Рукоплескания справа и на отдельных местах в центре.)
РЕЧЬ В. М. ПУРИШКЕВИЧА В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ 28 ЯНВАРЯ 1915 г.
Гг. члены Государственной Думы. Мне думается, что все мелкое, все житейское, все обыденное, все клонящееся к интересам будничного дня должно быть отброшено. Все наши мысли, все наши чаяния, мечтания, все наше лучшее, все, что есть высокого, нам Богом данного, в сердце нашем должно быть направлено туда, где в настоящее время проливается русская кровь таким обильным потоком для того, чтобы дать счастливые дни будущего для славянских народов и для России в частности. Я не хочу касаться отдельных вопросов бюджета и смет, я считаю это совершенно несвоевременным; зная многие погрешности в деятельности органов правительственной власти, я не считаю возможным, однако, касаться этих погрешностей в настоящее время, ибо, думается, что придет час осуждения, час похвалы и благодарности, а в настоящее время все сердца наши, все наши мысли должны быть не здесь, а там. Чем скорее мы кончим здесь работу, тем больше подкрепим мы в сердцах сражающихся то единодушие, которым сплоченные, мы являемся живой подмогой действующим силам нашим, поддерживаем их мужество и непреклонную волю победить и сокрушить того врага, который стоит у границы России. {Бурные рукоплескания.)
Но я считаю необходимым именно как вопросов дня коснуться двух вещей, того, о чем так часто говорят в том крае, в котором приходится работать, двух вопросов, вопроса немецкой колонизации, которая неразрывно связана с немецким шпионством, и обездоленного положения того населения, преимущественно крестьянского, которое является первой наиболее ужасной жертвой ярости того врага, который, чувствуя себя бессильным победить русскую рать, отыгрывается на мирном населении, разоряя хаты, халупы крестьянского, там польского, народа.

121 ЭЙЗи.
Гг., несомненно, что русская армия не имела бы столько жертв, несомненно, что не одна тысяча, а может быть, и многие тысячи наших солдат и нашего храброго воинства были бы спасены, если бы там в Привислинском крае, на Висле, до настоящего времени по непонятному заблуждению органов правительственной власти не находился бы ряд немецких колоний и ряд немецких поселений. (.Рукоплескания.) Разве допустимо, чтобы там, где дерется русский солдат, русская армия, чтобы там, на границах, в промежутке между русскими и немецкими окопами, находились немцы, которые передают обо всех передвижениях наших войск? Немцы, имея такое могучее орудие разведок, каким являются аэропланы, а в будущем, быть может, явятся цеппелины, имеют живой голос, немцы, которые, живя в России, говорят сносно по-русски, переносят и сообщают все о передвижениях частей наших в лагерь немецкий и тем дают возможность немцам подготовиться против того удара, который мы готовим нашему врагу. Бывают случаи, и они нередки, когда немцы переодеваются русскими солдатами, русскими офицерами, ходят, бегают, шмыгают по месту расположения русских войск, - я знаю, такой случай был в г. Блоне, и знаю целый ряд других случаев, - шмыгают там, затем отправляются обратно, и все то, что намечается, должно пасть, рухнуть только потому, что мы в своем заблуждении, ослеплении - не хочу говорить ничего другого - мы терпим, мы допускаем, чтобы там на границе находились немецкие колонисты, которым место в настоящее время по крайней мере в Туруханском крае. (Голоса: верно; рукоплескания.) Это один вопрос, о котором нам говорят, вопрос больной, вопрос животрепещущий, вопрос, на который должна обратить внимание правительственная власть, как бы ни были сильны противоборствующие течения, которые замечаются не там, гг., а только в петроградских кругах. {Слеварукоплескания и голоса: верно.) Это одно.
Другой вопрос, о котором здесь говорил его высокопревосходительство г. председатель Совета министров. Это вопрос об удовлетворении насущных жизненных нужд разоренного местного населения - поляков. Гг., я изъездил этот край вдоль и поперек, я верю, что правительственная власть примет меры к тому, чтобы обездоленные и сирые получили возможность жить по-человечески. Но когда это будет! Нельзя медлить с этим вопросом, ибо каждый час промедления в этой области может повести к окончательной гибели, главным образом, крестьянского населения. Я был у Люблина, был у Августова, у Сувалок, у Радома, у Келец, у Жирардова; я сейчас работаю на Бзуре и Равке и вижу все одни и те же картины, одно и то же удивительно отзывчивое отношение крестьянина-поляка и помещика к русским войскам и вижу беззаветное желание этого населения помочь русскому солдату; я вижу взаимные отношения русских солдат и казаков к польскому местному населению и поляков к ним. Я знаю и чувствую, что долг высшей справедливости в настоящий тяжелый момент вспомнить об этом населении и придти ему на помощь. {Бурные рукоплескания.)
<...> [Польское] население безропотно идет навстречу всем животрепещущим нуждам русской армии. Русская армия там не встречает ни в чем отказа.

122
Я видел, как в разоряемых усадьбах помещик и его жена подавали штабам дивизий и бригад остатки того, что находилось в их погребах, и все это сегодня, когда вчера они находились в подвалах, ибо наверху разрывались шрапнели. Я, кроме сочувствия русской армии, ничего не видел, и вместе с тем ни ропота, ни криков неодобрения, ни оскорбительного нежелания помогать нам я не видел за все время, а я шесть месяцев нахожусь в этом крае, и должен засвидетельствовать, что благодаря такому участливому отношению местного населения русская армия в значительной степени обязана тому блеску побед, который она одерживает в этом крае. (Рукоплескания; голоса: браво.)
Долг правительственной власти, гг., власти, которая должна быть выражением и символом справедливости, - это не откладывая в долгий ящик и не рассчитывая только на приток общественной благотворительности, широкой рукой помочь этому населению, которое является величайшим нам другом. Я позволю себе думать, что правительство примет это во внимание. Так говорил председатель Совета министров, но об этом нужно не только говорить, не только делать это в будущем, но делать не откладывая; этого повелительно требует долг справедливости и сердца - придти на помощь сейчас, и только тогда мы можем сказать, что отблагодарили тех, которые пришли действительно нам на помощь, что мы в слабой доле ответили им тем дружелюбным приветом, с каким они отнеслись к нам. Может быть, в будущем нас раздерут партийные раздоры, мы разделимся на фракции, столкнемся в мнениях и суждениях, мы, несомненно, останемся теми же, чем были ранее, но мы можем одно сказать: мы можем благодарить Вильгельма, - все, что никогда, казалось, не могло быть среди русской Государственной Думы - это объединение, он именно достиг этого объединения, он добился того, что мы все, объединенные чувством любви к своему отечеству, сознанием лежащего на нас долга перед Государем и родиной, что мы объединенные вступили сюда, чтобы, может быть, потом найти язык более благородных разговоров между собой в дальнейшем будущем и язык, может быть, взаимного понимания. Я кончаю, гг., ибо, повторяю, теперь время не слов, а время дела, и я призываю правительство придти на помощь местному населению, ибо местное население является не в меньшей степени героем, чем та армия, которая одерживает столь блестящие победы в лоне Царства Польского. {Бурныерукоплескания.)
Глинка С. К.
НЕУДАВШАЯСЯ ИНТРИГА
В конце прошлого года один из самых вертлявых сотрудников ожидовевшего «Киевлянина» г. Савенко пустил в ход гнуснейшую клевету, будто ктото из «крайних правых кругов» составил записку, в коей рекомендуется ни более ни менее как... «капитуляция перед Германией»!!

123
Вся жидовская печать тотчас подхватила эту клевету в надежде подорвать в глазах правительства и всего русского общества правые организации. Но дело сорвалось. Интрига не выгорела. Мы сию минуту поставили г. Савенко в упор вопрос - кто автор подобной записки, если не он сам при содействии разных Милюковых ее сфабриковал?
На этот вопрос ответа не последовало. Из беседы же с одним уважаемым членом Государственного Совета, выяснилось, что в правительственных кругах действительно ходила по рукам записка, приписываемая перу видного москвича, но в ней не только не говорится о «капитуляции перед Германией», но как раз наоборот, в записке говорится о безусловной необходимости сокрушить немецкие империи, хотя бы ради этого пришлось воевать «до последнего солдата»...
Достойно внимания, что г. Савенко непреминул воспользоваться мотивами именно этой записки, чтобы вывернуть наизнанку все выводы. В записке говорится, что если Германия и являлась в понимании Европы оплотом монархизма, то разбойное ведение ею войны доказывает, что немцы изменили идее монархизма. Правительство и разбой ничего общего с монархизмом иметь не могут...
Савенко же доказывал, что правые настаивают на капитуляции во имя монархизма!..
Правда, в городе идет слух и о другой записке, приписываемой перу некоего графа. Но едва ли тут есть хоть доля правдоподобия, по крайней мере с кем бы нам ни пришлось говорить, никто этой записки не видал. Во всяком случае, если г. Савенко имел даже в виду эту таинственную записку, то все же он нагло солгал, приписывая ее «правым», автор ее также похож на «правых», как Милюков похож на честных людей.
Таким образом, выступление г. Савенко оказалось неудачным провокаторством, а после отповеди Н. Е. Маркова 2-го иудиной печати (№ 1896 «Земщины»), надо полагать, жидам не придет более охота играть на клевете г. Савенко. Но раз возбужден вопрос о служении Германии, то мы позволим себе спросить иудопокорные партии, - как метко назвал г. Марков единомышленников Милюкова, - что означают их действия, раскрывшиеся в заседании бюджетной комиссии и в брошюре г. Староверова - «Немецкое пленение», на которую ссылался вчера автор статьи «Гасители».
Ведь выясняется, что эти иудопокорные партии задолго до войны действовали уже вполне планомерно в интересах Германии и также точно действуют они и теперь, когда льются потоки русской крови.
Вот неоспоримые факты, которые напомнили нам гг. Марков 2-й, Замысловский и брошюра Староверова.
До войны правые и националисты и в Г. Думе и в печати поддерживали проект Столыпина о воспрещении германским подданным приобретать земли в юго-западных губерниях.
Единомышленники же Милюкова провалили этот проект.
В чьих интересах они действовали - в интересах России или Германии?

лЛс<ЗВ 124
До войны те же правые группы настаивали на усилении нашей обороны, на увеличении числа корпусов, на ускорении перевооружения, на приведении крепостей в боевую готовность.
Против всего этого всегда возражали единомышленники Милюкова и Шингарева. В чьих же интересах они действовали?
Когда министр путей сообщения внес законопроект об усилении подвижного состава железных дорог и все уже понимали, что в воздухе запахло порохом, кто как не иудопокорные партии восстали против проекта.
В чьих интересах были и эти протесты?
Когда г. Марков 2-й указывал на опасность хранения громадных сумм свыше 800 миллионов за границей, кто как не иудопокорные партии не пожелали поддержать г. Маркова 2-го.
А в чьих интересах хранились сотни миллионов в Германии?
На этот вопрос мы теперь лишь находим определенный ответ Государственного контроля, сообщившего в бюджетной комиссии, что 40 000 000 марок, которые держала Финляндия в германских банках - конфискованы... Точно так же были бы конфискованы, конечно, и наши сотни миллионов, если бы новый министр финансов г. Барк не озаботился извлечь их из берлинских банков.
Финляндские сепараторы подкрепили кассу Германии, это теперь является уже фактом несомненным, а кто поддерживал самостоятельность Финляндии - правые или иудопокорные партии?..
Так дело обстояло до войны. Посмотрим теперь, как действуют в настоящее время единомышленники гг. Милюкова и Шингарева. Думские социалдемократы, на которых всегда опираются ка-дэки, преданы суду за подготовление явно изменнического содействия Германии. Им это не удалось, благодаря своевременно принятым администрацией мерам. Но факт подготовлявшейся измены остается фактом.
Разумеется, гг. Милюков и Шингарев отмежевываются от социалдемократов, хотя все они служат одному и тому же Израилю, но от «прогрессивной» профессуры им никак уже не отмежеваться. А эта профессура проявила самые предательские свойства.
Князь Евгений Трубецкой, чтобы остудить стихийный подъем патриотизма, дошел до такой проповеди, что государство является-де союзом не племенным, а лишь территориальным!.. О каком же национальном чувстве, о каком патриотизме может быть речь, если нам должно быть безразлично, кто живет в России, кто владеет землей - немец, жид или русский!.. Какое значение может иметь вера в таком государстве и политические мировоззрения народа.
Дальнейших выводов я и делать не стану - они и сами собой понятны. Но в чьих интересах кн. Трубецкой выступил с такой проповедью и притом во время разгара войны?!
Ну, а что мы видим в Харьковском университете. Не касаюсь уже того покровительства, которое профессора оказывали «коалиционному совету», устраивавшему забастовки пред войной, спрошу лишь гг. Милюкова и

125 Яйяи
Шингарева, что означает действие профессоров, позволявших «коалиционному совету» противодействовать патриотическим манифестациям? В чьих интересах они работали?
Воспользовавшись болезнью Кассо, проректор Палиенко допускал сходки под видом «студенческих совещаний», на которых осуждались патриотические манифестации, а ставленник жидов, не одолевший в 11 лет премудростей университета Ткачов, заверял первокурсников, «что война затеяна-де только правительством»!..
И после того всякие «Речи» смеют бросать правым обвинения в «капитуляции перед Германией!.. Сами иудопокорные партии служат Германии, идут на всякую подлость, лишь бы заглушить разгоревшийся патриотизм и помешать окончательной победе, и имеют наглость кивать на правых...
Остается пожалеть, что до военной власти не дошли проповедь Трубецкого и проделки харьковской профессуры. А их не мешало бы привести в христианскую веру... И всякой низости должен быть предел...
Меньшиков М. О.
ОБГЛОДАННЫЕ ГУСЕНИЦЕЙ
Разгар войны, разгар нашей героической поэмы. Само собой, не всем великая эпоха по плечу. Чувствительная т-те N. утомлена этой «бойней». Бесчувственный философ Ъ., аккуратно проживающий свою огромную пенсию и ухитряющийся еще «отложить» кое-что - зачем? Бог весть, этот погасший в своем эгоизме мудрец возмущен войной, как взрывом человеческого зверства. Чуть плохие вести - маленькая поэтесса X. с глазами, похожими на маринованные сливы, говорит томно: «А не я ли говорила, что войны не надо? Ах, меня не слушали...»
Оставим в стороне слишком чувствительных господ и дам. Они и в мирное время ныли, изнемогали, страдали за все на свете - за ближних, за народ, за человечество, за природу, наконец, за Самого Создателя, Который будто бы пропустил случай создать мир более совершенный, посоветовавшись с этими господами. Оставим их в стороне. Кроме них есть еще, слава Богу, в России люди здоровые и сильные, которые точно воскресли за эту войну. Столько она пробудила в них энергии и желания жить! Столько вдохнула молодости в их нервы. Мне вчера передавали факт, опровергающий решительно все теории баронессы Суттнер и графа Толстого. Блестящий офицер в одном из полков Сибири вдруг с ужасом увидел, что война проходит, а он так и не попадет на войну. Как? С его фамилией - не воевать? Невозможно! Он просит, настаивает, умоляет - все напрасно. Не отпускает начальство, да и все тут: офицер в каждой части теперь ценится на вес золота. Молодой герой решается наконец на дурной поступок. Разрезает себе руку и подает рапорт о том, что его уку¬

126
сила бешеная собака. Ближе Иркутска нет медицинской помощи. Пришлось отпустить его в Иркутск. Там он умоляет отпустить его в Петроград посоветоваться с профессорами. Отпустили. Добравшись до столицы, он пускает в ход все связи и попадает-таки в действующую армию. И в первом же бою убит.
Что же, зато все-таки пожил человек, удовлетворил некую высокую страсть, очевидно, его мучившую. «Мгновение жизни молнии драгоценнее тысячелетия жизни слизняка», - говорил Нена-Сагиб. Не думайте, что молодая жизнь, скошенная ранней смертью, пропала. Куда же она могла вывалиться из объемлющего ее бесконечного мира? Очевидно, она осталась в нем, перейдя в загадочное нечто, из которого когда-то вышла. Была она некогда невидимой и неощутимой - и вновь сделалась таковой, чтобы когда-нибудь проявиться в новой материальной оболочке. Мы совершенно не знаем ни начала вещей, ни начала нас самих, и слишком определенно толковать о вечном уничтожении своем не имеем права. Я думаю, какой-то подсознательной глубиной духа мы твердо верим в свое бессмертие, иначе не решились бы тысячи раз в жизни на безумный риск, и не только на войне и на дуэли.
Один помещик передавал мне, до какой степени спокоен простой народ в эту войну. Необыкновенно интересуются войной и следят за ней не хуже, чем мы в Петрограде. Следят превосходно по дешевой газете и дешевой карте, где лежит Козювка, Могелы, Прасныш, до какого-нибудь Марграбова включительно. То и дело приходят в деревню вести о раненых и убитых, и народ остается спокоен. У одного старика убили 23-летнего сына, чудного парня, единственную опору отцу. Потемнел старик и, может быть, поплакал в сторонке, но с виду совершенно спокоен.
- Жалко, небось, парня? - спрашивает помещик.
- Вестимо, жалко, да что ж поделаешь. Надо держать державу...
Вот каким великим словом обмолвился простой крестьянин. «Надо держать державу». Вот на какой глубине народной залегает государственный инстинкт. Я не знаю, приходило ли это великое слово в голову тем г-дам социалдемократам, которые на днях осуждены на поселение за попытку поднять мятеж и превратить Россию в республику соединенных штатов. Не оторвись они от своего народа так далеко, не прилепись они непременно к заграничной, американской моде, может быть, они почувствовали бы, что от какой-нибудь «державы» все равно не уйдешь. Соединенные Штаты ведь тоже держава, и более «буржуазного» правительства, конечно, нет на свете, как именно в отечестве янки. Нигде на свете «кружок четырехсот», осевший на лучших улицах столицы, не имел бы более громадного, подавляющего влияния на жизнь народную, как в Нью-Йорке. Правда, тамошние миллиардеры почти сплошь выходят из подонков общества, и это утешает демократию. «Сегодня ты на вершине золотой пирамиды, завтра я». Формула ясная, но обманчивая в неизмеримо большей степени, чем лотерейный выигрыш. В действительности выходит так: «Сегодня ты на вершине сверкающей горы алмазов, а завтра я буду сидеть в темном подвале, как сидел вчера, как буду сидеть долгие годы до гробовой доски».

127 ^
Нигде нет большей свободы труда и таланта, как в великой заатлантической республике, но это ничуть не обеспечивает там лентяев и бездарностей. Скорее напротив. «Державы» иного, более древнего, более близкого к природе типа, именно монархические, в состоянии гораздо легче, чем «республиканские штаты», регулировать бедность и богатство, защищая слабое и отставшее большинство подданных от слишком уж прогрессирующих по части кармана. Поглядите, как, воспользовавшись священной формулой свободы, распустились пышно алчные американские тресты! Без всяких заклинаний и талисманов, а лишь простой игрой на повышение и понижение кучка американских банкиров захватывает все материальное богатство нации. В течение двадцати каких-нибудь лет молодой еврейчик, приехавший в занятых у приятеля штанах, «наживает» миллиард долларов, ни более ни менее, то есть нередко даже более миллиарда, ибо есть богатства буквально несметные, неопределимые по величине. Несколько таких господ, всего с полдюжины, держат в руках всю золотую знать Америки, а те - весь гордый своим республиканским равенством и свободой народ. Пробовали некоторые президенты бороться с могущественной олигархией капитала, но ничего не вышло. Америка, конечно, от нас далеко, и мы в точности не знаем, что делается под ногами, по ту сторону земного шара, а между тем такие внимательные и вдумчивые наблюдатели, как Густав Лебон, предсказывают Соединенным Штатам в ближайшем будущем невероятные потрясения (см. «Психологию социализма» этого блестяще талантливого мыслителя).
Правда, борьба с синдикатами и в монархической Европе налаживается очень плохо. При двух наших финансовых графах, С. Ю. Витте и В. Н. Коковцове, синдикаты успели опутать и русскую экономическую жизнь густой и хищной паутиной. Но, я думаю, не может быть той паутины, которая, наброшенная на народы, устояла бы от малейшего прикосновения скипетра царского. Вспомните отмену крепостного права у нас и страшно кровопролитную войну за освобождение негров в Америке. События эти одновременные, и именно на почве уравнения прав между оптиматами и пролетариями. Задолго до рождения на свет осужденных господ эсдеков русская монархия справилась с великим демократическим вопросом, которого не могла разрешить без кровавого бунта заокеанская республика. Сопоставьте также борьбу с пьянством в Америке и в России: там она началась чуть не полвека назад, и все-таки пьяницы без труда путешествуют из трезвого штата в пьяный, как в соседний ресторан, в России же одного Царского слова было достаточно, чтобы совершилось одно из величайших отрезвлений в человечестве. Я отнюдь не спорю, что многое у нас в России плохо и очень многое в Америке превосходно. Я желал бы многих хороших оттуда заимствований, но что касается «державы» как скинии народной силы, то позвольте усомниться в заграничной моде. Вы утверждаете, г-н Петровский, что «с точки зрения рабочего класса и трудовых масс всех народов России наименьшим злом было бы поражение царской монархии и ее войск» (обвинительный акт). Отсюда пропаганда среди войск социалистической революции и военного мятежа. Но есть ли в

128
этой затасканной до рубища затее хоть столько логики, сколько необходимо для элементарного приличия?
Тянут в рабство
Поражение царской монархии имело бы сейчас лишь единственный мыслимый результат - подчинение кайзеровской монархии, не более не менее. Да какое подчинение! Ведь царская наша монархия нас не завоевала, она добровольно избрана нашими предками, она выросла вместе с народом и срослась с ним так, как нервная система срастается с мускульной. Царская монархия одной с нами колыбели, одного стародавнего языка, одной тысячелетней веры, одной судьбы народной, и потому в глазах царской монархии народ не есть какое-то чуждое существо, а свое родное. Что же было бы «для всех народов России», если бы восторжествовала кайзеровская монархия? Кроме абонентов газеты «Речь», которым все равно - кочевать ли в России, или в Америке, или среди любого чужого народа, - «для всех народов России» Германия явилась бы одинаковым завоевателем. Поймите, г-да эсдеки, это ужасное слово! Вникните во всю глубину его трагического значения. «Горе побежденным!» Это не фраза, это вечный стон, повторенный недавно в сумасшедшем манифесте германского императора. Еще не победив никого и находясь даже за сто верст от победы, он уже потрясает перунами, он уже угрожает будущим покоренным народам всеми скорпионами, какие в состоянии придумать воображение дегенерата. Уае ушПэ! О, да! После истребления миллионов русских солдат разрывными пулями, ядовитым дымом, серной кислотой, холерными разводками и т. п. предполагается оставить в живых большинство населения завоеванной Российской империи. Правда, был заявлен в немецкой печати проект одного почтенного немца - обесплодить славянскую расу, то есть оскопить мужчин, но, кажется, проекту этому не было дано дальнейшего движения. Был заявлен проект о поголовном выселении русских народов «куданибудь» - за Урал, что ли, или, еще лучше, в немецкие колонии Африки, дабы освободить территорию нашу для широкой немецкой колонизации. Но и этот проект пока остается под сукном. Всего вероятнее, покоренное немцами население даже не будет изгнано, а (по третьему проекту) будет только обращено в крепостное рабство, как было с населением Римской империи, завоеванной полторы тысячи лет назад предками тех же немцев. Славяне - недурная подстилка для высшей расы, это В1^егуо1к, живое удобрение вроде домашнего скота. По отобрании «у всех народов России» земель, капиталов и всякого лишнего имущества немецкие культуртрегеры получат сто восемьдесят миллионов двуногих батраков и батрачек, рабочую силу, которая будет стоить только хлеба, который съест. Вот и все. Конечно, при малейшем сопротивлении, при малейшем протесте покоренных ждет то же самое, что нефов в немецких колониях Камеруна и Занзибара. Плети, плети, плети, пытки, привязывание к деревьям и сожжение заживо.

129_Э&*
Вы знаете, как «милостиво» старые немецкие феодалы обращались с покоренными крестьянами Римской империи. Если крестьянин позволял себе убить дикую птицу на земле своего господина, то в наказание крестьянину вскрывали живот, вытаскивали кишку, при выходе ее из желудка прибивали ее гвоздем к дереву и затем гоняли крестьянина кругом дерева, пока тот не выматывал себе все внутренности. Это не было обычаем - это входило в уголовный кодекс.
Вот, если говорить правду, какая монархия призывается на смену «царской». Вот для какого строя проповедуется социалистами война не против немцев, а против нашего правительства, воюющего с немцами. О, конечно, г-да немцы в качестве сверхчеловеков не стали бы пачкаться, подобно предкам, вытаскивать кишки у покоренных рабов, но что они спокойно пристреливали бы их или прирезывали бы, как делают даже их сестры милосердия с нашими ранеными, в этом сомневаться нельзя ни на одну минуту.
Конечно, устройство черепной коробки у г-д эсдеков не зависит от них самих и они не виновны в том, что она узковата, однако есть же предел всякой узости, допустимой в отделе человекообразных. Если наше правительство «буржуазно», то неужели немецкое явится менее буржуазным? Неужели наши помещики и чиновники стоят дальше от простого народа, чем немецкие бароны, аграрии и «юнкера»? Мне скажут: эсдеки вовсе не добиваются завоевания России немцами; они желали бы в первую голову «поражения царской монархии и ее войск», но вторым пунктом идет образование свободных республик - немецкой, польской, русской и пр., и третьим их пунктом является слияние всех европейских республик в республиканские соединенные штаты.
Прекрасно. Допустим это. Бумага все терпит, но сама действительность?.. Начав с поражения царской монархии и ее войск, к чему же вы, г-да эсдеки, подвели бы Россию и Германию? Россию сделали бы покоренной страной, Германию - страной покорившей. Так неужели вы думаете, что, разгромив Россию, а стало быть, и Францию, и Англию, Германия вдруг сказала бы им: знаете что, давайте-ка сделаемся все свободными республиками! Мы своего императора-победителя низложим за то, что он вознес Германию на высоту всемирного господства, а вы низлагайте своих монархов за то, что они бились за вашу независимость. Перебив миллионы своих и чужих солдат, истратив миллиарды марок на войну и наконец завоевав Европу, мы, немцы, знаете, что сделаем? Вдруг, к общему изумлению, откажемся от наших завоеваний, ибо этого желают петроградские эсдеки: г-да Петровский, Муранов, Бадаев и компания. Откажемся от всяких приобретений в Польше, в России и во Франции. Пусть каждый народ владеет своим! И хотя история показала, что европейские народы живут как кошка, еж, собака и обезьяна, завязанные в один мешок, и хотя самой волчьей жадностью ко всему чужому отличаемся именно мы, немцы, но... Да здравствует национальное бескорыстие! Долой тысячелетние троны, и сольемтесь вместе в одни «республиканские соединенные штаты»!
Как вы думаете, похоже это на немецкий характер, на психологию завоевателей вообще, а тевтонов в особенности?

Социалисты в числе тяжких доводов против монархии выставляют и этот: помилуйте, можно ли длить такой государственный строй, где народы, управляемые монархами, ведут столь истребительную войну, какова нынешняя? Только республика может обеспечить всесветный мир.
Правда ли? А давно ли те же Соединенные Штаты вели ожесточенную войну с испанцами, по совести говоря, без всякого уважительного повода со стороны испанской монархии, если не считать ее сравнительной слабости? А давно ли лились потоки крови в Мексиканской республике, которая за отсутствием внешнего врага, с которым бы можно было подраться, разделилась на два лагеря, заведших самую жестокую междоусобицу? И кто всего чаще воевал за последнее столетие - монархия ли Европы или республики Южной Америки, которые охотятся друг за другом, как за простой дичью?
Мне кажется, корни народные у нас неизмеримо умнее и государственное тех отдаленных и уродливых веточек народного ствола, которые именуются эсдеками и эсерами. Обглоданные чужими внушениями, как прожорливой гусеницей, эти веточки имеют голый и довольно жалкий вид.
ДОКЛАД ПОСТОЯННОМУ СОВЕТУ ОБЪЕДИНЕННЫХ ДВОРЯНСКИХ ОБЩЕСТВ ТОВАРИЩА ПРЕДСЕДАТЕЛЯ А. И. МОСОЛОВА
Прежде чем коснуться вопроса о «благодетельной мере прекращения продажи крепких напитков и об упорядочении продажи денатурированного спирта», позвольте мне сказать несколько слов о времени, предшествовавшем воспрещению торговли водкою.
Каждому из нас памятно то тяжелое, грустное, скажу, невозможное состояние нашего Отечества, погруженного почти сплошь в пьянство и связанные с ним безобразные проявления. Население деревни, городов сплошь было объято этим пагубным пороком. Всюду мы натыкались на картины полного распада. В городах нельзя было выйти на улицу, чтобы не встретить опьяневших людей, не наслышаться самой отборной брани. В праздничные дни картина значительно изменялась к худшему. Шел пьяный разгул. Полиция в виду массовых бесчинств должна была смотреть сквозь пальцы и пресекала безобразия, выливающиеся в нетерпимую форму драк, скандалов и т. п. Закон слабо вооружал против виновников нарушения общественной тишины и спокойствия. В путешествиях было то же самое; на станциях постоянно попадались опьяневшие, потерявшие человеческий облик люди, не дававшие мирному населению мало-мальски сносного передвижения. Крики, гармоника и та же брань сопровождали путника в дороге. Не лучше было и в деревне. Я уже имел честь докладывать предыдущему Съезду о необходимости борьбы

13^3&и
с хулиганством, этим детищем пьянства и разгула. Местные губернаторы и земства приписывали хулиганство исключительно огульному пьянству.
Всем нам памятны безобразные картины дней мобилизации и войны с Японией, бесчинства, творившиеся призываемыми в ряды нашей армии.
Не стану распространяться по этому поводу дальше, говорить о всей неприглядности русской жизни в эпоху свободной продажи водки, это значило бы стучаться в открытую дверь.
Пагубность порока, угрожающее симптомы разорения деревни подвинули общество на сознании необходимости борьбы с этим злом. В Государственной Думе членом ее Челышевым совместно с сочувствовавшими ему поднялся поход против народного бедствия - зеленого змия. Был, наконец, выработан закон об упорядочении торговли крепкими напитками. Общество зашевелилось, и началось хотя и робкое движение против алкоголизма.
Грянул гром. Россия, не ожидавшая предательского нападения германцев, была вызвана на мировую борьбу. Пришлось Державному Хозяину земли Русской призвать верноподданных к защите достоинства и чести России. Была объявлена мобилизация, а за нею появился Манифест о войне с тевтонами, объявившими войну нашей Родине. Немецкий кайзер брал себе в союзники алкоголь и связанные с ним бесчинства, надеясь, что они не дадут возможности правительству скорой мобилизацией поставить на границу стальную щетину штыков.
Но примеры прошлого, к счастью, не были забыты, и в день мобилизации было объявлено запрещение продажи водки, запрещение, разнившееся с предыдущим в 1904 году. Все власти были поставлены на ноги для борьбы против шинкарства, столь легко и явно нарушавшего аналогичное распоряжение 1904 года.
Продажа водки была фактически воспрещена. Результат столь благой меры тотчас же сказался. Всем памятны дни мобилизации, спокойно с верою в милость Господнюю, встреченные населением необъятной России.
Нигде, может, за единичными исключениями, не было никаких безобразий, а наоборот, всюду являлись картины, достойные быть занесенными в память истории. Вспомнили Бога, всюду на устах была крепкая вера в Его милость, любовь к Батюшке-Царю, горячее желание постоять за Святую Родину. Кроме призываемых в ряды армии потекли добровольцы, явились непресекающиеся жертвы на алтарь Отечества. Шли с достоинством, в полном сознании долга.
Россия переродилась - храмы переполнились молящимися. Началось как бы покаяние за разгульную, безбожную жизнь.
Многие войну объяснили гневом Божиим на народ, начинавший отпадать от веры православной.
Такая дивная картина стала у всех перед глазами.
Боязнь возврата к прошлому - яркая картина начинающегося возрождения России - заставила сельские общества, земские, городские учреждения и сословные собрания в ярких постановлениях ходатайствовать о продлении

запрещения продажи водки не только до конца мобилизации, но до окончания войны.
Государь, осведомленный военным министром о необыкновенном подъеме духа и прекрасно прошедшей мобилизации, получившей слезные прошения своего народа, приказал продлить воспрещение до конца войны.
Взглянем на результаты, достигнутые столь радикально пресеченной вредной торговли.
Хулиганство, этот бич деревни и городов, почти, если не совсем, прекратилось. В городах и селах жители почувствовали себя, как бы освобожденными от кошмара. Стало тихо и безмятежно на всем пространстве земли Русской. Прекратились грабежи, драки и скандалы. Не стало слышно безобразной ругани. На улицах исчезли босяки, и нищие стали редким явлением. Все приоделись, и повсюду стал являться достаток. Благосостояние, несмотря на тяжкий год войны и ниже среднего урожай, стало заметно увеличиваться. Подтверждение этому мы видим в увеличившемся приросте вкладов, достигших к концу 1914 года 84 000 000 избытка в сравнении с 1913 г. Первые две недели 1915 г. дали 26 600 000 руб. В учреждениях мелкого кредита состояние счетов улучшилось. Запрещение продажи водки сохранило в руках менее состоятельных классов очень значительные средства. Если взять для примера хотя одну Московскую губернию, то, по словам «Московского утра», «деревня теперь совсем переродилась и стала искать новой жизни. Мы видим своими глазами воскресение деревни от непробудного пьянства. Только трезвая деревня не будет знать ни холода, ни голода». Московская губерния потребляла 5 591 000 ведер вина и спирта на сумму приблизительно 48 000 000 руб. Вся эта чудовищная сумма теперь останется в кошельке местного населения и может быть употреблена на улучшение хозяйства, поддержание производительности труда и на культурные потребности. Земство отмечает, что за последнее время (6 месяцев) больше чем вдвое уменьшилась горимость деревни; число проступков и преступлений также значительно сократилось, равно как и заболевания. Этот один пример уже много говорит за себя; а если взять картину необъятной России, какие прекрасные перспективы сулят они в будущем.
Труд мастеровых поднялся своею производительностью на 30-50 %, что дало возможность заводам восполнить недовыработку, явившуюся следствием недостатка рабочих, взятых по набору.
Жены и дети вздохнули свободно. Отцы их и мужья вместо того, чтобы нести деньги в монопольку или шинок, стали приносить их домой. Вместо голода и недоедания явилась лучшая пища. Вместо брани и колотушек - отеческое попечение.
Это ли не чудо.
Милостивые государи. Вы изволили прибыть из разных уголков нашего Отечества. Не мне указывать вам на отношение населения к этому вопросу. Каждому из нас известна та радость, то счастье, коему стали причастны жены и дети наших крестьян, мастеровых и вообще рабочего населения. Каждый из

133 ^
нас слыхал молитвенные пожелания добра и благоденствия Батюшке-Царю, ибо запрещение приписывается всецело любвеобильному сердцу Монарха.
Особенно же отрадное чувство получается при беседах с ранеными. Какое честное сознательное отношение к подвигу, совершаемому каждым из чинов нашей доблестной армии. Какая скромность в личной оценке. Какая вера в милость Божию.
Такая армия не может не выйти победительницей, раз идея борьбы ясна, раз силы борцов черпаются в глубоком сознании долга и любви к Родине.
Да будет так.
Но, господа, нельзя закрывать глаза перед надвигающейся угрозой - угрозой, могущей нарушить только что нарисованную мною бледную картину того, что происходит в действительности. Угроза эта явилась не так давно, появилась она главным образом в городах, но оттуда может проникнуть и в села, естественный ход развращающих деревню примеров.
Угроза эта - продажа денатурированного спирта и водки по разрешениям, даваемым Акцизными управлениями.
Как это ни странно, но лично из продолжительного пребывания в провинции за все это время я вынес убеждение, что мера прекращения продажи не встретила сочувствия в некоторых учреждениях. Несмотря на ярко выраженное запрещение продажи, таковая производится под тем или другим видом распространительных облегчений. А враг силен, соблазн велик, и уже сейчас в городах начинают повторяться картины, забываемые и столь желаемые к полному их забвению.
Прежде, до запрещения продажи водки, отпуск денатурированного спирта производился с большими затруднениями. Требовались сведения, для какой надобности испрашивалось разрешение покупки, необходимо было указать число и силу двигателя, количество ламп и т. п. И только после проверки просимое разрешение давалось в виде талонной книжки. Теперь не то. Выдача разрешений или, вернее, книжек упрощена до минимума. Достаточно одного заявления о желании, как просимое дается. Все отбросы населения запасаются этими книжками, и вашему покорному слуге, только что вернувшемуся из Тулы, имелась возможность наблюдать, как перед открытием лавки, ныне продающей исключительно денатурат, скоплялось порядочное количество людей, цель покупки у коих была написана на лицах. Тут же несколько позже можно было встретить опьяневших, просящих милостыни для укрепления платежных сил для новых приобретений. Акцизному управлению не может это не быть известным, но оно, не обращая ни на что внимания, продолжает выдачу разрешений, часто отбираемых вслед полицейскою властью. Терпимо ли подобное отношение - судить вам, господа.
Далее, с не меньшею легкостью тем же управлением даются разрешения на приобретение из складов вина, т. е. водки. По рецептам врачей, часто берущих на себя грех малообоснованное™ разрешений, управление отпускает водку бутылками и ведрами. (В Туле одним врачом, правда, высланным по

134
распоряжению местного губернатора, в течение самого короткого времени для лечебных целей было выдано рецептов на 600 ведер).
Несомненные убытки вследствие трудности хранения заставляют Акцизные управления стараться скорее освободиться от соблазнительного продукта.
Появились уже шинки и даже трактиры, из коих продаются разного рода крепкие, вновь появившиеся напитки. Напитки эти попадают и в казармы и портят прекрасное настроение наших воинов.
Хотелось мне найти основание столь облегченной продажи денатурированного спирта, и я остановился на пожеланиях Государственного Совета и Государственной Думы в связи с упорядочением продажи крепких напитков, возможного облегчения продажи денатурата для технических целей. Возможно, что тогда же Департамент неокладных сборов дал соответствующие указания; но тогда на денатурированный спирт смотрели как на жидкость отнюдь не доступную к употреблению, как на яд, вред коего сознавался всеми слоями населения. Тогда водка не была запрещена и, разумеется, спирт не шел ей в замену. Прекращение продажи водки вызвало среди завзятых пьяниц желание замены, и вот разными способами дошли они до питья денатурата, перегоняемого через горячий хлеб и сдабриваемого разного рода квасами и виноградными соками. Получился новый вредный напиток «ханжа», и он то и идет вместо водки, распространяясь с огромною быстротою и парализуя благодетельную меру пресечения пьянства.
Закрывать глаза на это не следует и нам, близко стоящим к населению, необходимо возвысить свой голос к скорейшему прекращение продажи денатурата и других суррогатов водки.
Нельзя спокойно смотреть на отравление населения, и неотложно необходимо обратить внимание правительства, ходатайствуя о воспрещении продажи. <...>
Вследствие вышеизложенного позволяю себе предложить Совету довести до сведения Съезда настоящий мой доклад, предложив ему:
1) Повергнуть перед Государем Императором всеподданнейшую благодарность за воспрещение торговли водкою, призвавшее население необъятной России к новой жизни на благо дорогой Родины в твердом уповании, что благодетельное воспрещение это сохранит свое действие и после войны навсегда.
2) В дальнейшем довести денатурированный спирт, необходимый для технических целей, до невозможности очистки его тем или иным путем для употребления как напиток.
3) Выработать условия продажи чистого спирта, исключающие возможность пользоваться им для внутреннего употребления.
4) Усилить законом устанавливаемые наказания за продажу вредных для здоровья смесей, заменяющих крепкие напитки.
5) Признать целесоответственным и своевременным пересмотр законов, касающихся пьянства и в особенности законоположений, нормирующих преступные деяния, совершенные в состоянии опьянения, в том соображении,

135
что такое состояние в будущем отнюдь не должно не являться для виновного смягчающим обстоятельством, но наоборот - пьянство должно быть строго наказуемо.
6) 	За тайное винокурение установить тяжкие наказания.
Постоянный Совет, заслушав настоящий доклад, в заседании 3 марта 1915 года постановил: доклад одобрить и внести его на рассмотрение XI Съезда. <...>
Аноним
ИСКАРИОТЫ
Г. Г. Замысловским поднят в бюджетной комиссии весьма острый вопрос о положении наших финляндских губерний в отношении военной повинности. Сейчас эти губернии находятся в возмутительно привилегированном положении. В то время как вся остальная Россия несет тяжелые жертвы, отдавая на алтарь защиты отечества жизнь своих сынов и громадные материальные жертвы, финляндские губернии не дают ни одною солдата и не платят ни одной копейки на военные расходы. Правда, у них был статный фонд, из которого финляндцы были обязаны платить некоторую микроскопическую сумму на военные расходы, но гг. чухны из недоверия к России держали этот фонд не в русском Государственном банке, а в банках германских, и поэтому, как только началась война, германцы сейчас же арестовали этот чухонский фонд и теперь за счет его благополучно льют пушки и вооружают своих солдат. Чухны же разводят по этому поводу руками и объявляют: у нас нет средств платить - германцы статный фонд отняли!
Таким образом, в России сейчас имеются аристократы, которые великодушно предоставляют всем сословиям России проливать на защиту их мирной жизни свою кровь и тратить свои средства, а сами не ударяют и пальцем о палец, чтобы помочь отечеству в трудную минуту его жизни. Эти аристократы - чухны, заслужившие свое привилегированное положение, должно быть, тем, что всегда питали к русскому человеку ненависть и презрение, и до самого последнего времени не позволяли русскому ни торговать, ни покупать землю, ни служить в финляндских губерниях.
Конечно, самих чухон винить в безобразно льготном положении, в котором они оказались во время войны, очень-то не приходится - всякому свойственно стремиться к улучшению своего положения. Но думается, что уж нашим-то «прогрессистам» в Гос. Думе, в газетах и на разных съездах и собраниях упорно защищавшим это привилегированное положение финляндцев и настойчиво тормозившим меры правительства, направленные к уравнению права русских с чухнами, - положительно не может быть прощения в глазах русского народа. Ведь, если бы на финляндские губернии было распространено общее поло¬

136
жение о воинской повинности, то вместе с призванными запасными в строю было бы 200 000 финляндцев. А так как гг. «прогрессисты», повторяем, всячески тормозили уравнение прав русских с чухнами, и Милюковы, Шингаревы и другие ка-деки соловьями щелкали в Гос. Думе и на страницах иудейских газет, защищая освобождение чухон от призыва, то указанные двести тысяч чухон спокойно сидят дома, а пополнять эту убыль в войсках, сражающихся с германцами, приходится коренному русскому населению.
Так что в данном случае наши предатели ка-деки и «прогрессисты» не только материальные интересы русского народа принесли в жертву инородцам, но в буквальном смысле слова продали кровь русского народа за те денежные переводы, при посредстве которых, как это выяснилось из дела газеты «Речь» с «Земщиной», чухны щедро питали нашу «прогрессивную» печать.
Не вправе ли поэтому русский народ обратиться к нашим «прогрессистам» с вопросом:
- Искариоты! отчего все ваши идейные разглагольствования о «благе народном» всегда кончаются тем, что мне приходится проливать свою кровь и тратить свои средства за покоренных мною инородцев?
И так как «прогрессисты», конечно, ничего вразумительного на это не ответят, то и обращаться с ними впредь как с сущими Искариотами.
ПЕРЕДОВИЦА «ВЕСТНИКА СОЮЗА РУССКОГО НАРОДА»
Петроград, 20 марта
Приближаются дни, остаются, можно сказать, только часы, когда наступит Святая ночь, когда раздадутся в ночной тиши давно желанные удары колокола и когда десятки миллионов русских людей на всем пространстве беспредельной Святой Руси пойдут в храмы Божии. Как звезды на небе, затеплятся эти Божии храмы многочисленными огнями. Наступит торжественная минута этого праздника из праздников, торжества из торжеств. Откроются уста нашего духовенства и во всех Божиих храмах, а ныне в великую историческую годину и вне храмов на полях наших битв, и возгласит оно «Христос Воскрес». Забыв вражду и ссору, протянут с этим священным возгласом друг другу русские люди свои братские уста.
Из года в год торжественно празднуется Воскресение Христово на Святой Руси, и нет большего различия в этом празднестве и в тяжелую и в светлую пору жизни нашего отечества. Но нынешний год - особенный год.
Правда, туманно еще предрассветное Русское утро, но на небосклоне уже видна восходящая заря.
Тяжело было жить прошлые годы: народ наш то пил, то спал непробудно, а городские люди, так называемая интеллигенция, разделились по партиям, ведя между собою бесконечные споры.

137
И вдруг произошло нечто неожиданное: Вильгельм объявил нам войну - внезапно свершилось чудо: народ наш сразу отрезвел. Спал, лежал народпьяница, народ-хулиган и... проснулся народ-Богатырь. Интеллигенция объединилась вместе. Произошли исторические заседания Государственного Совета и Думы. Чувствовалось полное единодушие. Заседания эти похожи были на наши обычные заседания отделов Союза: сначала молебен, где горячо молится народ, потом слава и гимн Царю, а затем братские задушевные речи. Так было и здесь. Было ясно, что проснулся народ, поднялся во весь свой рост могучий: и сразу стало ясно, что победа над сильным врагом будет наша, и действительно: расшатана вконец бесчисленными поражениями Австрия, на краю гибели ввязавшаяся в войну, благодаря своим предателям младотуркам, сама Турция. И только одна Германия еще держится до сих пор. Хотя ни в одной встрече в равном числе она не могла выдержать удара наших чудобогатырей.
И светлым, нежданно счастливым кажется нам наше будущее.
Откроется нам наше Черное море. Засияет Крест Православный, наш русский Крест на вратах Царьграда, на чудном, древнем храме Святой Софии. Будет нашим навсегда старинный, чудный, мировой Царьград.
Приблизится путь наш к самому Святому месту - к Святой земле. Без труда и лишений, без всяких неудач и невзгод будут совершать этот путь наши русские люди. Потекут чрез открытые моря к нам разные товары. Повезем и мы в чужие страны, пользуясь удобством сообщения, то, чем богата Русская земля, что у нее самой в изобилии.
Разобьем мы цепи векового рабства родных нам по крови и вере славянских братьев, утрем мы слезы безутешных их жен, сестер и матерей. Наконец и сами мы у себя на родине своей [жизнью] заживем в довольстве и счастье. Забудется и горе, и прежняя бедность.
Все это будет так, если только поможет нам в этом Господь Милосердный, а отчасти и мы сами.
Силен еще наш враг, силен теперь не столько силою, сколько хитростью, он сеет смуту среди нас, распускает разные вздорные слухи, поселяет рознь между нами. От него не отстают и наши прежние собственные враги. Предательство и шпионство развито среди нас в городах, селениях и местностях, прилегающих к театру военных действий, с другой стороны, разными ухищрениями враги добиваются того, что находятся в нашей стране люди, которые поставляют им - германцам - разные необходимые для них товары, через что содействуют продолжению тягостной войны и продолжению несения жертв.
Все это может привести к тому, что в то время, когда окончится война, народ так будет сбит с толку, что произойдет взаимное озлобление, которое может привести взамен общего благополучия к междоусобной, братоубийственной нелепой войне. Может произойти то, что было среди наших славянских братьев на Балканах. Объединившись вместе, пригласив к своему союзу Грецию, Сербия, Болгария и Черногория разбили наголову Турцию. Если б этот союз продолжался далее, он мог бы составить грозную внушительную силу для

138
всех врагов славянских народов. Но Бог судил иначе. Благодаря ухищрениям немцев и австрийцев Болгария начала братоубийственную войну. Она хотела быть первой между всеми балканскими державами. Но Господь наказал ее за ее гордость. Она была разбита и потеряла большую часть своих вновь завоеванных владений.
От этой войны обессилели все балканские государства и потеряли свое с таким трудом, с непосильным напряжением и чрез обильную кровь своих геройских сынов добытое положение. Если б не было бы второй Балканской войны, вероятно, не было бы и настоящей всемирной войны.
Так умеют пользоваться нашею рознью наши враги и внешние, и внутренние.
Что же делать, чтобы нам не попасть в такое же тяжелое и безотрадное положение по окончания этой войны.
О наших внешних врагах позаботится наша доблестная и великая армия. Мы же должны остерегаться врагов внутренних. Как же их найти и распознать?
Уже с самого начала этой войны образовались два больших союза, назвавших себя Всероссийскими. Это Земский и Городской союзы. Их цель - заботиться о наших доблестных воинах, их семьях и раненых. Цель эта - святая цель. Вот почему им стало помогать громадными денежными средствами правительство, без этой помощи оба эти союза завяли бы и сделать ничего не могли бы. Ради этой цели этим союзам стали содействовать в разных местах и наши правые люди, наши союзники. Но вот оба эти союза стали созывать свои съезды, и здесь, кроме того, что касается войны, пошли и другие разговоры. Стали говорить, что надо евреев поблагодарить за их «патриотизм», надо достичь облегчения их участи. Вот это дурное указание.
Теперь, когда враг еще не разбит окончательно, рано говорить о наградах, а если и начать говорить об наградах, то кажется нам, что прежде всего надо будет подумать, чем нам отблагодарить тех, кто, жертвуя своею жизнью, добыл нам победу над могучим и сильным врагом, кто избавил нас от рабских цепей, кто сохранил наших жен и сестер от страшных издевательств, - о наших детях, братьях и отцах.
На днях в Петрограде был дворянский съезд. Все левые газеты отнеслись к нему как к самому настоящему врагу. Травля дворян продолжается в этих газетах и теперь. Все им ставится в вину. Но дворяне, прежде всего, собрались затем, чтобы определить, что они сделали от себя в эту великую войну, без посторонней помощи.
Оказалось, что они снарядили 20 поездов. На этих поездах они вывезли изпод огня более ста пятидесяти тысяч своих русских солдат и братьев. В этих поездах и на месте, в многочисленных лазаретах, их жены и сестры своими руками омывали раны наших солдат и делали им перевязки.
Помимо этого многие из дворян целыми семьями работают и в Земском и в Городском Союзе и в лазаретах Красного Креста, а те, кто побогаче, и сами имеют свои поезда и лазареты.

139_Э&и
На этом съезде дворяне решили сказать свое веское слово о том, что Великий Царьград, к которому многие народы всегда стремились, должен быть наконец наш и не может кончиться война без того, чтобы нашими доблестными сынами не был водружен на одном из величайших храмов мира, на храме Св. Софии, наш русский, наш православный крест. Кроме того, только на этом дворянском съезде, только на нем одном, подобно тому, как в последнем историческом заседании Государственной Думы, только одним нашим председателем Н. Е. Марковым был возбужден вопрос о том, чтобы и во время войны, и после нее не были бы забыты, а напротив - награждены наши русские герои-солдаты.
Многое и другое, о чем замалчивают наши левые газеты, говорилось на этом дворянском съезде в интересах русского народа, но тех, кто руководит этими газетами, - евреев нам не убедить.
Братья союзники! Поредели Ваши ряды в городах, деревнях и селах, но ведь и помещичьи дома и усадьбы тоже опустели, и встретились те и другие там, где наш враг, и бьются они вместе плечом к плечу с своим общим врагом и не слышно из этих дорогих для всех нас теперь мест, чтобы дворянин-офицер в чем-либо обидел солдата-крестьянина.
И вот теперь, когда близится Святая ночь, когда прозвучит удар сельского колокола, когда батюшка провозгласит Воскресение Христово, - думается нам будет очень хорошо, если оставшиеся на местах - крестьяне скажут с братской христианской душой своим оставшимся дворянам «Христос Воскрес», и услышат они в ответ радостное и сердечное «Воистину Воскрес». И да процветет тогда наша Великая Русь на счастье и радость ее верных сынов.
ХОДАТАЙСТВО ГЛАВНОГО СОВЕТА СОЮЗА РУССКОГО НАРОДА
26-го мая состоялось экстренное заседание Главного Совета Союза Русского Народа под председательством товарища председателя Главного Совета В. П. Соколова. На этом заседании было постановлено обратиться в Св. Синод с ходатайством об устройстве в один день повсеместно крестных ходов с молебствиями на площадях о даровании окончательной победы воинству русскому над всеми нашими врагами: германцами, австрийцами, турками.
Для лучшего достижения этой цели была избрана на том же заседании депутация к митрополиту Петроградскому Владимиру, которая должна была просить владыку-митрополита о содействии означенному ходатайству.
6-го июня депутация эта в составе гр. Н. Ф. Гейдена, И. И. Баранова и Л. Н. Боброва посетила владыку-митрополита, который очень сочувственно отнесся к ходатайству Главного Совета и обещал поддержать его в заседании Св. Синода.

жЯЙЁ 140
13-го июня, в субботу, прошение Главного Совета было доставлено обер-прокурору Св. Синода В. К. Саблеру, который обещал его доложить Св. Синоду в ближайшее его заседание, долженствовавшее быть в понедельник, 15-го июня.
Прошение Главного Совета на имя Св. Синода было следующего содержания:
«В дни скорби и бедствий народных: засухи, труса и потопа, - в дни моровых поветрий, в дни военной грозы, русский православный народ черпал всегда духовные силы в всенародной горячей молитве Всевышнему.
Ныне, когда христолюбивому доблестному воинству нашему приходится выдерживать страшный натиск несметных полчищ озверелых тевтонов, австрийцев, мадьяр и турок, настало, думается, время, когда мы, мирные жители, чью честь, свободу и жизнь защищают наши отцы, братья и дети, должны все сообща вознести наши горячие мольбы к Престолу Всевышнего.
Посему Главный Совет Союза Русского Народа почтительнейше и усердно просит Святейший Правительствующий Синод назначить день для всенародного поста по всей Руси Великой и молитвы на площадях всенародно. Да смилуется Господь Милосердный над грехами нашими и да склонит Он скорей весы победы над врагами лютыми в сторону воинства нашего.
Пусть в один и тот же день, в один и тот же час по всей Руси необъятной зазвонят колокола, призывая верующих в их приходские храмы, пусть из этих храмов благоговейно и торжественно выйдут крестные ходы, пусть эти ходы, пройдя по стогнам столиц, городов и сел, сольются на самых больших площадях, пусть на этих площадях будет прочтено вдохновенное послание Святейшего Синода, призывающее к молитве, и весь русский народ, движимый им, вознесет свои пламенные мольбы к Престолу Царя-Царей.
Да пошлет Господь, чтобы день всеобщей русской молитвы был бы днем Божьего прощенья, началом новой светлой и счастливой жизни нашего Отечества, торжества святой Православной Веры на счастье народа и радость страдающего ныне за своих сынов Царя-Самодержца.
Если Господу Богу до этого дня или в самый день угодно будет благословить решительной победой наши доблестные войска, то день молитвы должен быть днем благодарности Русского православного народа Господу Милосердному.
Если Святейшему Синоду благоугодно будет согласиться на предложение Главного Совета Союза Русского Народа, то лучшими днями для такового моления были бы или день Святых Апостолов Петра и Павла, или день подвижника Божия - святого Серафима Саровского - день объявления народу русскому войны».

ш_в&*
ПЕРЕДОВИЦА «ВЕСТНИКА СОЮЗА РУССКОГО НАРОДА»
Петроград, 5 июля 1915 г.
<...> Союз Русского Народа желал бы только одного: чтобы настроение патриотизма росло, ширилось и делалось бы все прочнее и прочнее; чтобы в горниле бед и ужасов современной войны выковались бы твердо у образованного русского класса чувство собственного достоинства и гордости, иметь великую честь и счастье быть верноподданным Русского Самодержца, принадлежать к составу великого русского племени.
И, конечно, не Союз Русского Народа будет этому мешать и вспоминать старые грехи и провинности.
<...> Зная же близко все недочеты петроградской бюрократии, которые не могут не сказываться и отражаться в современной войне, Главный Совет далек от мысли противодействовать созыву законодательных учреждений.
Твердо стоя на нашей старой земско-соборной формуле: Народу - мнение, Царю - Решение, - Главный Совет не может не радоваться Царскому Повелению о созыве выборных народа.
Самодержец Всероссийский пожелал узнать мнение народа о том, что сделано слугами его для победоносного завершения войны и что надо еще сделать.
За год войны обнаружилось многое, чего не предвидели, на что не рассчитывали, как в хорошую, так и дурную сторону.
Отрезвление народа, которое свершилось так быстро и властно, накопление вследствие этого народных богатств, хороший повсеместный урожай и т. д., и т. д. - все очень отрадные явления, но требуют перестройки всего бюджета государства.
Затянувшаяся война, большая сила врагов, чем ожидали, и сравнительная слабость наших доблестных союзников вынуждает Самодержца Всероссийского принять ряд серьезных решений, и для этого Он хочет осведомиться о мнении народном.
Мы далеки, однако, от мысли возлагать на созыв законодательных учреждений преувеличенные надежды.
Правительство Царское, конечно, сможет получить чрезвычайно полезные и ценные советы и сообщения, но оно обязано не выпускать инициативу действия из своих рук.
Чтобы дело не кончилось одними разговорами и словесными препирательствами членов Думы между собой и с представителями правительства, для последнего необходимо властно определить рамки подлежащих обсуждению вопросов и, не давая затягивать дело, со своей стороны принять определенные решения, которые немедленно и приводить в исполнение.
Надо помнить, что усиления снабжения армии для так называемой мобилизации промышленности, время всяких комиссий, совещаний и комитетов прошло.

142
Правительство обязано знать, чего ему не хватает, народ же обязан напрячь все силы, чтобы дать необходимое!
Думается, что секвестр всех заводов, могущих изготовлять военное снаряжение и снабжение, и передача их в руки военного министерства, мера, принятая во Франции, или образование особого министерства снабжения, как это сделано в Англии, необходимо провести и у нас, давши одному из этих министерств и неограниченные полномочия, и неограниченный кредит.
Единственной задачей, единственной заботой для всех должно быть снабжение армии и победа над врагом, а потому сейчас не время и не место обсуждать вопросы: польский и еврейский.
Если бы даже на это нашлось бы время и желание, то, с нашей точки зрения, допущение этих вопросов к обсуждению при современном положении было бы большой ошибкой.
Как можно думать сейчас об устроении Польши, когда половина ее занята врагом, как вынести справедливое и заслуженное поляками решение, когда наши поляки нелицеприятно служат России и бестрепетно умирают за нее и в то же время австрийские поляки не менее яростно и стойко служат Габсбургам и расстреливают наши войска.
А что делать с еврейским вопросом и стоит ли его поднимать? Кажется, что возбуждение его не выгодно для самих евреев. Зная их роль в современной войне, ведь единственным справедливым возмездием было бы увеличение ограничения прав и репрессий по адресу этого народа, предателя и христопродавца.
И, приветствуя в будущем возможность братского сожительства двух наиболее великих славянских народов, Союз Русского Народа видит, что по окончании этой мировой войны ему придется продолжать войну с мировым врагом - еврейством.
Вера в Промысел Всевышнего! Вера в мудрость Царскую! Вера в доблесть русскую, дают нам уверенность в том, что, несмотря на минувшие неудачи, несмотря на те испытания, которые нам еще суждено пережить, Великое Царство Славянское покорит под нози свои коварных и злобных тевтонов.
РЕЧЬ КНЯЗЯ Д. П. ГОЛИЦЫНА-МУРАВЛИНА В ГОСУДАРСТВЕННОМ СОВЕТЕ 19 ИЮЛЯ 1915 г.
Год войны, год несокрушимой доблести нашего чудного, славного богатырского воинства, год объединения всех русских сил во имя нашей победы... год, в течение которого нам всем ясно стало, что борьба тяжела, а поэтому достойна наших сил, что борьба наша честна и всенародна, а поэтому, доведенная до конца во исполнение мощного слова Помазанника Господня, вдохновенно

143 3&*
выразившего чувство и жажду всего русского народа, - доведенная до конца, приведет нас к победе.
Год войны, который не боится быть первым из числа многих. Год войны, не могущей быть проигранной, потому что она замкнет полный круг... год войны, завершившийся великим и вдохновенным Государевым словом, обращенным к сухопутному и морскому воинству и говорящим о проявленной беспримерной доблести и предстоящих славных ратных подвигах. Вот итог тех дней, который пронесся с тех пор, как «одичавшие» на нас набросились. Нет колебаний, нет уныния! Мы приемлем испытание, зная, что все величие, вся слава нашей родины построилась на испытаниях. Мы видим пред собою путь, прямой путь, и не отказываемся от него, потому что он тяжел. Россия не слабосильна, не нуждается в утоптанных, облегченных дорогах. Наша победа не на полдороге, она на конце пути, и поэтому сколь радостно было для нас слышать то, что сегодня было сказано г. Председателем Совета министров и всеми министрами, здесь говорившими!
Много было говорено у нас и, с моей точки зрения, односторонне много было говорено о том, что мы не были подготовлены к великому бою, а что враг наш подготовился вполне. Действительно, в отличие от нас, ведущих войну ради уничтожения выделывателей войны, враг наш в течение 43 лет соблюдал мир исключительно ради сокрушения мирного быта народа. В противовес тому, что теперешняя война для нас - накопление будущего мира, для него продолжительный мир был накоплением войны. Злоба была на текущем счету его государственности; он готовился или, вернее, воображал, что готовится, отливая пушки, изготовляя разрывные снаряды, выделывая удушливые пары - это новейшее дыхание германизма - и покрывая всю нашу родину предательскою сетью соглядатаев. Он онемечивал не только наши земельные пространства, но и отдельные уголки во всех областях нашего мышления, нашего восприятия. Мы так не готовились, мы не готовились или, точнее, воображали, что не готовимся, потому что способов убиения в нашем распоряжении было меньше, чем у наших противников, и потому что мы двойного подданства не знали, - но подготовленными оказались именно мы, а не наши враги; не одними пушками побеждают народы, не одною решимостью убивают. Лишь та доблесть сильна и плодотворна, которая может сама себя уважать. Лишь честное вдохновляет, и лишь честное вдохновение дарует мощь, иначе убийцы и грабители давно бы владели земным шаром.
Германия готовилась к войне, как преступник готовится к убийству, Россия же оказалась подготовленною к подвигу. Пока наш враг отливал пушки, в нас назревали духовные силы, накоплялась наша государственная, наша народная мощь. Искания русского духа, иногда мучительные, подчас тревожные, обострения разноречий, неизбежные столкновения творчества с хотениями - все то, что для не понимающего нас зарубежного наблюдателя являлось залогом вражеского успеха, - все это внезапно озаренное и спаянное молниею войны дало духовный слиток нашего народного единства. С первого же дня войны мы одержали решительную победу, ибо завоевали свое единение. Все отряды

лУЙВ 144
нашей мысли слились, сплотились, и получилась такая сила, которая не боится никакой германской отравы. Достаточно было нашему исконному врагу, особенно остро ненавидящему нас со времен семилетней войны, сбросить с себя личину и показать свое накопление сатанинской злобы, бесчеловечности и предательства, чтобы величие возлагаемой на нас не только Всероссийской, но и мировой задачи, охватило и вдохновило нас. Мы поняли, что на нашу долю выпало великое счастье. Ибо безмерно счастлив тот народ, который, творя свое родное, вместе с тем творит всечеловеческое. Мы не пошли убивать ради самодовлеющего кровопролития, не грабить, наша цель - навсегда обезоружить врага мирной жизни, объединившегося с врагом христианства. Не умеющий носить оружие с честью должен быть обезоружен. Да поможет нам Господь!
Мы не будем ни участниками, ни свидетелями праздной розни, мы все, русские люди, творцы своего единства, не сделаемся его разрушителями. Объединенные в своей среде, объединенные со всем русским народом, объединенные духом и кровью наших сыновей и родственников с великим воинством нашим, мы с первого дня войны вошли в нераздельный состав русской силы. Труды наши и все наши умения принадлежат Его Императорскому Величеству и родине. Мы будем стойкими сторонниками Государева правительства в его борьбе за очищение русской земли от неприятеля, в его борьбе за беспощадное изгнание последних следов германского коварства из нашего мирного быта. И мы все в России пойдем вперед за Верховным Вождем, за Великим Государем, к святым русским целям. Вперед, вперед всеми силами к решительной победе, в союзе с доблестными соратниками, а потом вперед от победы к дальнейшему торжеству созидательного русского духа. Победив державу военного насилия, Россия, как держава мирного труда, как носительница христианского просвещения, как великая родина народа-поэта, обретающего силу и творчество даже в своих страданиях, Россия не растеряет своих завоеванных благ, из которых первое - единение.
Нам не раз было тяжко за истекший год, и много усилий и упорства потребуется еще, как сказано сегодня Великим Государем в Его отеческом обращении к сухопутным и морским силам, но все же мы победим. Мрачно настроенные говорят о Ченстохове, о Калише, можно назвать теперь и другие города, может быть, придется еще много городов называть, но нам ничего не страшно... если нужно, так от Волги, если нужно, так от Урала, но докатимся до Берлина. Так будет, другого не может быть конца. И чем больше будет наш разбег, тем лучше. Победит врагов Россия, победит врагов наше единство, победит врагов русское просвещение, столь оклеветанное нашими недоброхотами, столь мало понятое, просвещение верующего, просвещение не ученых изобретателей разрывных снарядов, а носителей непобедимой стойкости духа, честного, доброго верноподданного народа.

145
Меньшиков M. О.
ВЕЧНО ЖЕНСТВЕННОЕ И ВЕЧНО МУЖЕСТВЕННОЕ
Тот Großskandal, каким вышла эта мировая война, раскрыл замечательное извращение немецкой расы - ее душевное уродство. Не весь двухтысячелетний народ немецкий страдает этим безобразием - бывали и у немцев поколения прекрасные, выдававшиеся именно духовной красотой. Таким было поколение Гердера, Шеллинга, Гете, Шиллера, Канта. Не одни лишь названные великие люди, а все их поколение отличалось благородством духа, человечностью и тем, что, пожалуй, выше человечности, - женственностью в хорошем смысле этого слова. Я говорю о той женственности, о которой писал Гете:
Das ewig Weibliche Ziegt uns hinan...
Вечно женственное начало души - это та нежность ее, чистота, стыдливость, страх пред всем грубым и вульгарным и то тяготение к любви, которое женщине указано Творцом в известной библейской беседе. «И к мужу твоему влечение твое», - сказал Господь. Нужды нет, что в закон женской природы вложена влюбленность плотская. Все-таки это любовь, а не ненависть, и, будучи плотской, все-таки это высокое душевное состояние. Как отделить плоть от духа? По-моему, плоть есть оплотневший до ощутимости дух, как дух - простая эманация плоти. Не отвлекаясь вглубь этого вопроса, подумайте, до чего такие плотские состояния любви, как любовь к мужу и детям, в то же время глубоко нравственны и до чего женщина этими своими очаровательными и нежными состояниями облагораживает близких к ней людей.
Имея досуг и немножко воображения, ничего не стоит создать теорию (если она уже не создана), что все хорошее и святое вытекает из женской любви, из женственности или, идя дальше, - из девственности, которая древним народам недаром представлялась как состояние божественное. Слово Дева буквально значит богиня, если взять санскритские и латинские корни. Отсюда широко распространенный в древности культ Девы, отсюда почитание весталок и многое самое поэтическое и возвышенное, что перешло в христианство.
В переломе средних веков на новые созрела феодальная аристократия, одним из рыцарских культов которой было почитание женщин. Рыцари в разные века относились к своим дамам разно. Женщины ранних веков терпели и суровый гнет, и побои, и истязания, но в XVII-XVIII веках, благодаря главным образом испанскому и французскому дворянству, сложился тип аристократа как кавалера, которого вежливости и нежности в отношении дам не было границ. Этот тип привился более или менее всюду на Западе, но легко видеть, что вошедшее в обычай преклонение пред женщинами не ограничилось последними. Вежливость перешла и на отношения к мужчинам и к рабам. Мужчины

л/ЙВ 146
сделались сами женственными, утратив - вместе с грубостью - часть своего мужественного героизма. Когда поднялся мятеж более суровых классов, то он встретил не столько мужественный, сколько женственный отпор аристократии, и она была побеждена. Читатели, помнящие героинь французских трагедий (например, «Сида»), заметят, может быть, что тогдашние женщины тоже заимствовали нечто от мужчин, а именно их мужественность. Да, это правда. Влюбленные в благородных рыцарей в течение столетий поколения женщин не могли не вобрать в свою душу элементов чести и бесстрашия тогдашних мужчин. Оба пола обменялись благороднейшими влияниями, и создался тот гуманный аристократизм, дух которого вдохновлял не одно дворянство, но и тогдашнюю интеллигенцию, высшую буржуазию и народ. И Шиллер, и Гете, и Кант были воспитаны в этом мужественно-женственном настроении той эпохи. Отсюда их человечность и идеализм, до которого нынешним немцам как до звезды небесной.
Чего недостает немцам теперь, это, конечно, не мужественности, а женственности. Первым из этих качеств за всех немцев гордился Бисмарк, противополагая мужественной тевтонской расе женственную славянскую. Но и сам Бисмарк, и его поколение слишком уж утрировали в себе предполагаемую добродетель мужества и довели ее до грубого шаржа. Стараясь быть для чегото как можно более мужественными и как можно менее женственными, немцы последних поколений постепенно сбрасывали с себя драгоценнейшую из культур духа, именно ту кротость, нежность, любвеспособность, которые составляют цель развития. Сбрасывая все это, они дичали. Они стали и в самом деле походить на своих предков - варваров, описанных Цезарем и Тацитом. Может быть, подобная жестокость нужна, чтобы разрушить цивилизацию, как это удалось тогдашним германцам, но, чтобы возродить и поддержать цивилизацию, жестокости, конечно, мало.
Иным покажется странным, что женственность с этой точки зрения как будто выходит выше мужественности. Вместе с Шопенгауэром, в эпоху которого немцы начали нравственно дичать, множество людей искренно считают женщину «вторым сортом человека», существом несколько низшей организации, нежели мужчина. Мужчина не только физически сильнее, но умнее, талантливее, гениальнее женщин, которые во многих областях деятельности не могут при лучших условиях даже сравняться с наиболее одаренными мужчинами, а не только превзойти их. На это истинные поклонники женщин отвечают, что талант и гений не составляют вершины человеческого духа. Под человечностью мы разумеем скорее доброту души, чем умственную силу. Еще Сократ раскрыл ту высшую мудрость, то интуитивное познание, которое скрыто в доброте. Если правда, что христианство завершает собой возможную эволюцию духа, то позволительно спросить: к женскому началу клонит это возвышенное учение или к мужскому? Очевидно, к женскому. Любовь к ближнему, снисходительность, нежность, кротость, уступчивость, терпение, смирение - все христианские добродетели вмещаются в образ высшей женственности и плохо вяжутся с представлением высшего мужества. К последнему подходит

Ш_Э&и
храбрость в нападении и обороне, сила, непременно пускаемая в ход, настойчивость, суровость, гордость, наклонность повелевать, а не покоряться. Таков в чистом виде характер самых лютых хищников, львов и тигров, вошедших в рыцарские гербы, или орлов и соколов. Таков в чистом виде характер дикаря или воинственного варвара. Таким же рисовал себе мужчину последний из пророков немецких - Ницше, назвавший христианство «религией рабов» и воспевший сверхчеловека как «смеющегося белокурого льва». Вот что такое мужественность, доведенная до полноты своего принципа. Ясно, что такая мужественность не вяжется с христианством, и Ницше был совершенно прав, называя себя антихристом. До момента, пока он не сошел с ума, он был наиболее сознательным из философов, отвергавших христианство. Но отрицание последнего, по-видимому, естественно граничит с безумием. Врачи-психиатры вам скажут, что всякое сумасшествие начинается упадком нравственности в человеке. Прежде всего спадает последняя и драгоценнейшая из культур духа - моральная. Безнравственные люди, вроде Наполеона и Бисмарка, как бы они ни были талантливы, уже в силу потери нравственного чувства были близки к помешательству, что отчасти и повело Ломброзо к его теории тождества гениальности и сумасшествия. Я не поклонник этой теории. Мне более по сердцу определение гения Пушкиным, вложенное им в уста Моцарта: «Гений и злодейство - вещи несовместные». Может быть, ни Наполеон, ни Бисмарк, ни другие талантливые злодеи вовсе и не были гениальны, а умственной их даровитости хватило лишь на позолоту их необычайной наглости. Позолота постепенно сходит, а под нею мы видим лишь дешевое железо, обагренное человеческой кровью.
Вечно мужественное
Что не в мужественной силе, а в женственной кротости кроется тайная мудрость, заложенная в христианстве, это видно по плодам войны и мира. В течение не слишком многих мирных десятилетий последнего века Европа отдохнула от наполеоновских нашествий, разобралась в развалинах, залечила раны, и мирный труд, не расстраиваемый пушечным громом, создал весь блеск, всю свободу, весь комфорт и роскошь, которыми гордится цивилизованное человечество. Но в уголке этого женственного периода завязывалась уже почка мужественного. Едва сломив Наполеона, благодаря могучей поддержке России Пруссия начала наливаться в новую Наполеонию под скромным именем Германия. И вот эта звериная мужественность созрела и вышла в прошлом году на сцену. Всего один год войны - и мы видим уже миллионы самых сильных и красивых юношей превращенными в гниющие трупы. Бесконечное количество могил, наполненных человеческими и лошадиными костями. Десятки и сотни тысяч жилищ превращены в дымящиеся развалины. На протяжении многих тысяч квадратных верст поля опустошены и земля изуродована окопами и снарядами. Разрушены многие древние цветущие

148
города с их храмами, театрами, музеями, дворцами, роскошными магазинами, фабриками и мастерскими. Стихийный ураган, зарождающийся под экваториальным солнцем в котле Мексиканского залива, взлетающий над океаном и мчащийся к Европе, не в состоянии наделать и тысячной доли тех бед, что наделало ницшеанство, практически созревшее под каской кайзера Вильгельма. Вот плоды мужественности, на некоторое время возобладавшей в мире. Будем надеяться, что это время не долгое, ибо неужели в вечной природе, созданной Богом и видавшей всякие виды, не найдется достаточного противовеса разрушению? Германский furor разбудил и продолжает будить в человечестве такой же ответный furor. Сгущенная упругость сопротивления остановит наконец дикий напор, и над развалинами мира, полуразрушенного мужчинами, начнет свою возрождающую работу «вечно женственное» начало, прекрасное, несущее любовь и мир.
На днях кто-то напомнил в Государственной Думе изречение Ницше: «Мужчины созданы для борьбы, а женщины - для отдохновения воинов». В цинизме этого изречения кроется доля правды. Женщины созданы для ремонта жизни, как свидетельствует значение слова «Ева». Беспрерывно рвущаяся ткань человечества должна восстановляться. Истощение сил должно пополняться накоплением их. Из самых нежных и интимных сближений является новая смена человечества, новые центры энергии, новые работники и борцы. Я не знаю, возможен ли вечный мир, то есть возможно ли окончательное торжество женственности в человечестве. Пророческая песня херувимов над колыбелью Христа-Младенца до сих пор ожидает исполнения. Мне кажется, при современном состоянии человечества до вечного мира еще очень далеко. Мы знаем, до чего доводит торжество мужества, но ведь и преобладание женственности в иных странах ведет к гибели. Излишняя изнеженность и кротость ведут к беспечности, к забвению всех опасностей. Избалованное долгим миром общество даже забывает, что есть война. Оно постепенно перестает интересоваться защитой жизни и все внимание устремляет на комфорт, на развлечение, на ту мирную бескровную борьбу, которая под названием жизненной карьеры составляет драму личного существования. В этой борьбе действуют тоже не святые страсти. В овечьей шкуре тут истощаются в усилиях тоже волчьи инстинкты, орлиные и львиные энергии. И очень часто слишком долгий мир накапливает собою тяжкую социальную несправедливость, из которой нет выхода. Одной женственности и кротости не справиться с мирными организациями зла. Мирное хищничество растаскивает национальную оборону. Силы нации, вооруженные для отпора, приходят в упадок, и в плохо закрытые двери стучится закованный в броню кулак разбойника.
Как все великие бедствия, война подкрадывается издалека и исподтишка. Подобно горному обвалу, война обыкновенно застает мирное население врасплох. Вот тут-то на поддержку ослабевшей женственности должно выступить - и обыкновенно выступает - задремавшее мужество народное. Просыпается храбрость, самоотвержение, сила, героизм, и в ответ на дерзкий натиск врага иной миролюбивый народ мечет самые сокрушительные громы.

149_Э&и
Вы видите, что недаром природа двойственна и в этом, как во всем. Нам хотелось бы торжества одного начала, которое мы считаем благим. Но природа достигает равновесия жизни сочетанием двух стихий, а иногда и многих. Будем покорны Богу. Теперь требуется все мужество, на какое способно великое наше племя, - и дадим его. Требуется вся энергия на чудовищный по напряжению труд - и дадим ее. Требуются суровые и твердые характеры, непреклонная воля - и выдвинем их. Иначе всему священному и дорогому, что только есть для нас, угрожает смерть.
Аноним
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ГЛАВНОГО СОВЕТА СОЮЗА РУССКОГО НАРОДА
Патриотический вечер Союза Русского Народа
Всей Русской Земле хорошо известны имена наших славных героевмучеников: Алексея Макухи, Порфирия Панасюка и Алексея Водяного. Много в настоящей невиданной доселе войне наша Русь Святая дала выдающихся героев, но среди них особенно заметно выделяются только что упомянутые имена. Эти герои побывали в свирепых немецких руках. С утонченной жестокостью хотели немцы выведать от них нужные сведения. Но, перенося неимоверные муки, герои эти не изменили своему Царю и Родине, не выдали требуемых врагами сведений.
Много писалось об этих героях.
Но чувствовалось, что одного восхищения этими выдающимися подвигами мало. Чувствовалась необходимость выразить Русским людям свое отношение к этим героям-мученикам сильнее и ярче.
И, вот, идя навстречу этому чувству, Главный Совет Союза Русского Народа решил устроить в пользу их платный патриотический вечер, чтобы на деле помочь им возможно больше. Этот патриотический вечер был назначен и состоялся в особенно знаменательный для Союза день - День Рождения Его Императорского Величества - 6 мая. <...>
Первым говорил Товарищ Председателя Главного Совета С.Р.Н. Виктор Павлович Соколов. Он говорил «О задачах русских граждан в современной войне».
По мнению оратора, задачи эти сводятся к тому, чтобы здесь, в глубоком тылу, поддерживать в наших воинах спокойную уверенность, что дома у него все хорошо.

iso
Мы же, не жалея огромных затрат на успокоение и утешение солдата там, посылая туда такие массы вещей, что потребовалось даже официальное сообщение о том, что солдат уже обеспечен в армии всем необходимым, здесь мы проморгали такое дело, как непомерное вздорожание цен на предметы первой необходимости. Мало обращаем внимание на то, что делается здесь.
И, когда солдат возвращается оттуда, мы не можем успокоить его тем, что его семье обеспечена возможность жить без нужды, так как никаких пособий не хватит благодаря искусственному вздутию цен на предметы первой необходимости.
Наша обязанность здесь - это борьба и энергичная, борьба со спекулянтами, которые довели овес искусственными средствами до цены в 4 р. пуд. Немецкие и жидовские деньги работают на вздорожание наших цен. Страховые общества страхуют скот для того, чтобы сохранить его от реквизиции, а потом спекулянты продают его по небывалым ценам и т. д.
Борьба со спекуляцией должна вестись посредством кооперативных обществ, из которых должны быть изъяты жиды и немцы.
И еще, по мнению оратора, должна быть установлена более энергичная борьба со шпионажем, для расследования коего при поимке шпиона должна назначаться сенаторская ревизия, тщательно расследующая дело в корне.
Речь П. Ф. Булацеля
Вторым выступал П. Ф. Булацель, тепло встреченный публикой.
В красиво построенной речи П. Ф. обрисовал роль Австрии по отношению к России и Сербии начиная с далеких времен и до наших дней.
Австрия - злейший наш враг и была врагом всего славянства еще во времена Иоанна Грозного.
Когда славяне, и в частности Россия, завоевывали кровью свои земли, Австрия, а впоследствии Австро-Венгрия, приобретала расширение своих владений и власть только путем обманов, коварства и всяких некрасивых поступков.
Австрия то добывала себе у нас, в России, богатых невест, то пользовалась недальновидностью дипломатов, как было в 1878 г. с Берлинским трактатом, по которому невоевавшая Австрия получила больше, чем воевавшая Россия.
Сербия в 1688 году, имевшая неосторожность через своего патриарха Арсения Черновицкого попросить защиты у Австрии от турецкого ига, оказалась через два года так обойденной королем Леопольдом, что иго Австрии стало хуже турецкого.
Оратор напомнил о факте подложного духовного завещания, о котором говорит Костомаров в 20-м томе своей истории, по которому Иоанн Грозный завещал престол Российский - сыну своему Феодору, а опекуном над ним назначил не Годунова, а одного из герцогов Габсбургского дома. Что было бы с

15^3^
Россией, если бы, по счастью, это завещание, написанное иезуитами, проникшими ко двору Иоанна, не было уничтожено.
Напоминая о коварстве Австрии по отношению к Сербии, о неблагодарности Франца-Иосифа к России, оратор говорил о необходимости полного уничтожения Австро-Венгрии.
- Довольно спасать Европу, пора подумать о себе, - закончил П. Ф. Булацель.
Речь гр. А. И. Коновницына.
Последним выступил гр. А. И. Коновницын, сказавший тепло и искренно несколько слов о русском солдате. Сила русского народа в солдате: религиозность, покорность судьбе, скромность, мужество, стойкость, изумляющая все народы, - вот отличительные черты этого народа. Великая грозная сила в русском солдате, и, глядя на него, нет сомнения в победе над врагом. «За русского солдата»! Зал огласился громким «ура». Ввиду того, что в речи Н. Е. Маркова особенно ярко выясняется современное положение России и воюющей с ней Германии, мы останавливаемся на ней подробнее.
Речь Н. Е. Маркова
Злобы дня, жизненная обыденщина, быстро чередующиеся события войны, смена радости и горя невольно заслоняют величественный образ совершающегося в истории человечества переворота.
Чтобы расширить кругозор, надо взойти повыше, чтобы понять смысл и разум происходящей войны, надо возвыситься над бурно клокочущим зовом крови, и пристально всмотреться во весь охват развернувшегося пред лицем потрясенного человечества исторического действия.
20 миллионов бьющихся не на живот, а на смерть. Река крови длиннее Волги и Нила, шире Амазонки.
100 тысяч пушек, от легкой 3-дюймовки, посылающие 300 пуль в одном выстреле, до 21-дюймового чудовища, стреляющего из Франции в Англию.
Взрывы, равные извержению Везувия. Циклоны от сотрясения воздуха. Броненосные плавучие крепости из Саросского залива обстреливают через весь полуостров Галлиполя крепости Дарданельские. Воздушные корабли летят на сотни верст и бомбардируют столицы. Подводные корабли плывут за десятки тысяч верст, и в несколько секунд топят сильнейшие броненосцы.
Война идет по земле, ползет под землею, плывет по воде, ныряет под водою, летит по воздуху, горит в огне.
Все стихии объяты войною, явилась новая стихия.
Стихия истребления. Истребления веками накопленных богатств, истребления плодородных полей, истребления сел и городов, истребления всего сущего:

а*йВ 152
скота, лошадей и миллионов человечества, - истребления целых народов, жизней... Поблекли образы Наполеона, Аттилы, Тамерлана. В океане человеческой крови, среди развалин, мы зрим зловещий лик Вильгельма Кровавого.
50 лет мечтали народы Европы. Вырабатывали нормы о мире и сокращении вооружений, нормы международного права: Женевская конвенция, Гаагская конференция, съезды пацифистов. Лиги мира вырабатывали правила войны, запрещали трогать мирное население, стрелять разрывными пулями, мучить раненых, убивать пленных. 50 лет народы Европы мечтали о благах мира, о разоружении.
А все эти 50 лет германцы мечтали о благах войны, и без шума и огласки систематично вооружались против Европы.
Христианские правители народов Европы влеклись к выполнению завета Христова к добру, милости и всепрощению, а германские правители, злорадно смеясь, ковали в подземельях Круппа оковы для всего человечества, готовили из своего народа палачей, уничижителей христианства, лихорадочно изготовляли орудия истребления людей.
Мы, христиане, учили детей наших жить в мире и добре. Они, германцы, учили своих детей военным упражнениям и презрению и ненависти ко всему не германскому.
Мы мечтали о всечеловечестве. Германцы о всегерманстве.
Мы хлопотали о равноправии инородцев.
Германцы издавали законы о двойном подданстве германцев.
Мы обрабатывали нивы, они отливали чудовища-пушки.
Мы искали Христа, германцы - Антихриста.
И вот грянул гром, перекрестился русский народ: «Чур нас нечистая сила»!
Из огненных недр подземных заводов, скрежета стальными зубами, отравляя дыхание убийственными газами, кидая миллионы смертей, пуль, бомб и мин, на ужаснувшееся человечество набросился с окровавленной пастью зверь Апокалипс, Антихрист и, как истый Антихрист, он прикрылся именем Божьим.
Старый германский бог
Какой же это бог германцев? Есть ли это Бог христианский? Это старый германский бог.
Во имя своего бога германцы объявили все свои договорные обязательства клочками бумаги, ограбили всех мирных жителей, изнасиловали женщин, засекли детей до смерти. Если матери жаловались на голод, то избивали детей, дабы дети не голодали. Расстреливали тех, кто не снимал шляпы перед ними, разрушали города, цветущие развалины, древние соборы, взяли в плен оставшихся в живых жителей, обратили в рабство пленных, избивали и мучили раненых, соскабливали живое мясо с костей разведчиков, вырезывали на

153 З&у.
ногах лампасы, четвертовали казаков. Германцы обливали керосином русские санитарные поезда и сжигали раненых вместе с врачами и сестрами, хохотали среди тонущих англичан, падавших с взорванного корабля, расстреливали других англичан, пытавшихся спасти тонувших германцев.
Вспомните героев-мучеников Макуху, Панасюка, Водяного, изуродованных за отказ изменить Отечеству. Варвары! Вандалы! Да, но ведь это и суть германцы, начиная с Вильгельма и кончая социал-демократом. Германцы суть злодеи, не только мужчины, но и женщины и даже дети.
Германские писатели, художники, ученые, германские учителя, пасторы, парламентарии, германское общество поголовно не только оправдывают злодеяния своих войск и своих правителей, но и восхваляют их, восторгаются проявлениями германской ярости, ибо все, что усиливает Германию, есть добро, все, что полезно не германцам, есть зло. Старый бог германцев есть бог ярости, бог истребления, бог мести, бог злобы и проклятия. Послушайте притчу германского антихриста - Фридриха Ницше, призвавшего германцев, перестать быть человеком и стать сверхчеловеком:
«Что такое обезьяна в отношении человека? посмешище или мучительный позор? и тем же самым должен быть человек для сверхчеловека: посмешищем или мучительным позором.
Я люблю тех, кто не ищет за звездами основания, чтоб погибнуть и сделаться жертвой, а приносить себя в жертву земле, чтобы земля некогда стала землею сверхчеловека, т. е. германца.
Война и мужество совершили больше великих дел, чем любовь к ближнему. Мужчина должен быть воспитан для войны, а женщина для отдохновения воина; все остальное безумство. Так гласит моя великая любовь к самым дальним; не щади своего ближнего. Человек есть нечто, что должно преодолеть. О, мои братья! Разве я жесток? но я говорю, падающего толкни! так говорил Заратустра: и, если вы не хотите быть роковыми и неумолимыми, как могли бы вы вместе со мною побеждать? И, если ваша твердость не хочет сверкать, резать и разбивать, как могли бы вы некогда вместе со мною созидать? (конечно, сверх-Германию), ибо созидающие - творцы! Блаженством должно казаться вам налагать руку на тысячелетие, как на воск».
И германцы пошли по зову предтечи за Антихристом, со своим старым богом впереди. Сверхчеловекам понадобилась земля человека, и вот они объявили войну всему человечеству, всему человеческому, всему человечному и стали бесчеловечными.
Иудо-Г ермания
Множество иудеев уличено в шпионстве и предательстве русских войск в пользу Германии, еще большее число уличено в обслуживании германских войск, в снабжении их, в радостных встречах вступающих в города германских войск (американские иудеи стараются уронить кредит России и поме¬

^ 154
шать русским заказам). Иудеи постоянно выдают тех христиан, кои помогали русским. Через их указания в Австрии казнено около 20 000 славян, а 70 000 томятся в тюрьмах. Общий голос всех побывавших на войне: иудеи воюют с Россией в союзе с германцами, и точно при занятии русских областей германцы назначают иудеев в помощь своим управителям, а в Германии пленные отдаются под надзор иудеев. А ныне русская военная власть со всего театра военных действий изгоняет иудеев на время войны. С нами воюет не АвстроГермания, а иудо-Германия.
Европа просмотрела грозное явление: слияние германизма с иудаизмом, начиная с языка! Иудейский жаргон есть немецкий язык. Еще Эрнест Ренан утверждал, что лютеранство есть возвращение от Нового завета к Ветхому. <...> Переход из иудейства в лютеранство и обратно весьма легок, лютеранин охотнее читает Ветхий завет, нежели Новый Христов. <...>
Влияние иудеев в Вене и Берлине огромно. Еще в конце прошлого века придворный пастор Штеккер на сходке христианских социалистов говорил: «Время, когда Вена была настоящим Имперским городом, прошло безвозвратно, Вена теперь умирает, благодаря все тем же евреям, которые гнетут в ней среднее сословие, а рабочих, как и в Берлине, превратили в рабов. Относительно печати, литературы, искусства в Вене дела обстоять еще хуже, чем у нас. Где свивают свое гнездо евреи, там вся жизнь обращена в биржу, там духовная трава не растет! С другой стороны, нигде в Германии, даже в Гамбурге и во Франкфурте, евреи не располагают таким влиянием и не поработили столько людей, как именно в Берлине. Они здесь играют такую преобладающую роль и так всех терроризируют, что просто стыдно становится за немецкий народ!!.»
И далее: «Еврейство выросло в такую силу, которая решительно несовместима с германско-христианским строем жизни, и если мы не примем надлежащих мер, то народ наш погибнет от растлевающего влияния Израиля».
Никто не пророк в своем отечестве. Вещие слова пастора Штеккера не образумили германца. Вся торговля Берлина теперь иудейская; две трети домовладельцев - иудеи, три четверти адвокатуры - иудейские, две трети врачей - иудеи, три четверти заводов и фабрик - иудейские, и вот мы видим, старый германский бог оказался старым богом иудейского талмуда. А германцы, превратясь в иудо-германцев, с фанатизмом неофитов стали следовать путям древних иудеев: «А народ бывший в Равве, он вывел и положил их под пилы, под железные молотилки, под железные топоры, и бросил их в обжигательные печи, так он поступил со всеми городами Аммонитскими!!» (книги царств, гл. 12, стр. 31 XX века Р. X.), и ученики превзошли учителей ветхозаветной злобы. Отравленные иудаизмом, австро-германцы не послушались пророческого зова пастора Штеккера, и вот мы видим их духовную явную гибель: ослепленные сатаническою гордынею, они объявили войну человечеству, войну, в которой не только германская каска, но и германский череп рано или поздно разобьется вдребезги. Жиды погубили Австро-Германию! Ужели сей пример

155 ^
не образумит Россию и прочие народы? Ужели должно сбыться скорбное опасение великого Достоевского: «Жиды погубят Россию». Мы верим, что нет. Мы верим, что уроки истории не пройдут даром, мы верим, что Христианство, наконец, опомнится и поймет, что распинающие Христа никогда не будут братьями христианам.
Продолжение речи Н. Е. Маркова (II,)
Мы победим
Христианские народы Европы дружной стеной ополчились на защиту святынь человечества. Во главе Христианского ополчения доблестно, самоотверженно бьется с нечистою силою Антихриста Христолюбивое Православное Воинство Русское.
Великий подвиг Русского вооруженного народа и его достославных союзников: Сербии, Франции и Англии - творит свое великое грозное дело. В молитвенном трепете ждет Святая Русь вожделенного, победоносного конца несущейся на нас грозы и низвержения в бездну кровавого зверя.
Мы знаем, мы верим: войска наши, войска наших друзей исполнят свой святой долг. Мы знаем: иудо-германцы не сверх-человеки. Сверх-человеки - это Ангелы Святые. Германцы же - это человекоподобные звери. Зверь не может, не должен победить человека!
Осенью ли, зимой иль будущим летом, а союзные знамена христианских народов будут, в конце концов, реять на стогнах городов Антихриста.
Борьба внутренняя
Победы войск недостаточно. Воевать должен не только военный народ, но и мирный народ. Надо не только раздавить иудо-германскую гидру, но и отсечь все щупальца, еще в мирное время запущенные в пределы России. Прежде всего, надо отобрать все земли, все дома, все имущества, все деньги, все права на какое-либо владение у подданных Германии, Австро-Венгрии, а их самих изгнать из России. Надо исключить из русского подданства всех иудо-германцев, лицемерно принявших русское подданство в течение последних 10-ти лет. Надо отобрать земли и недвижимости у всех германских колонистов, покупавших русскую землю на германские деньги (из 2 %) или получавших ее даром. Надо образовать земельный запас для льготного наделения ветеранов этой войны: офицеров и солдат. Надо, наконец, отобрать земли и недвижимые имущества у всех меннонитов, баптистов, штундистов и сектантов, коим их вероучение запрещает защищать Россию от внешнего врага. Честь и хвала Всероссийскому Съезду Дворянства, который все эти мероприятия признал необходимыми и указал на них Правительству.
Также в речах ораторов правой фракции Государственной Думы были высказаны от имени фракции такие же пожелания.

а/£&В 156
Конечно, эти заявления вызвали бурю злобы и негодования на страницах прогрессивной, т. е. иудейской печати. Это лучшее доказательство спасительности очищения Русской Земли от иудо-германства.
Очищение Русской земли от предателей и изменников уже началось. По Царскому Указу уже преступлено к принудительному выкупу русских земель от германских и австро-германских колонистов в пограничной полосе.
Соблазны иудины
Извечный враг Христов соблазнил Святую Русь тремя великими соблазнами: водкою - винною монополиею, золотом - золотой валютою, печатью - прогрессивно-иудейскою - и едва не привел Россию на край гибели. Водка чрез монополии одурманивала, развращала, расслабляла, разленивала, вгоняла в болезни. Золотая валюта беднила, умаляла рост, сокращала вооружения, кабалила иуде, опутывала свободу. Прогрессивно-иудейская печать работала во славу иудину на покорение русского народа.
Грядущая гибель от водки была ясна всем, но сила водки была такова, что никак не могли одолеть ее ни тысячи книг лучших, ученейших людей, ни солидные труды Общества Охранения народного здравия, ни Общества трезвости, ни пятилетняя борьба Челышева, ни работы комиссии в Государственной Думе, ни сама Государственная Дума, ни Государственный Совет.
Еще в 1913 году в своей книге «В борьбе за трезвость» Епископ Митрофан, председатель Думской Комиссии о пьянстве, писал: «Одобренный Государственной Думой законопроект должного движения не получил до сих пор, хотя прошел уже год деятельности новой 4-ой Думы. Правда, его рассмотрели в комиссии Государственного Совета, но вместе с этим так переработали, что от него остался один жалкий остов. Что же будет далее с этим законопроектом? Да не все ли это равно, по-видимому, надо прямо сказать...»
Отчаяние Архипастыря, стойкого Борца против водки, было весьма основательно, ибо слуги водки в то время работали вовсю. Так, 13 января 1914 года оракул иудо-прогрессистов, профессор Озеров в Государственном Совете поведал нижеследующее: «При таких условиях нужно быть особенно осторожным с теми мерами, которые должны применяться для борьбы с алкоголизмом. Я лично сторонник винной монополии, она, несомненно, сделала много хорошего, но здесь можно многому и научиться». Тогда же, в том же заседании Государственного Совета, ныне уже умерший граф Витте говорил: «Если б я имел доступ к Его Императорскому Величеству, как член Правительства, я бы умолял Его Величество за Его подписью, не ожидая решения ни Государственного Совета, ни Государственной Думы, издать такой указ, гласящий, что Его Величество находит необходимым для того, чтобы положить начало отрезвления русского народа, фиксировать доход (от водки) на 1914 г. в 900 млн руб л.»
Какое счастье, что Витте не имел доступ к Царю, какое счастье, что кадетский оракул не был услышан.

!57_Э£й1и
Самодержец Всероссийский послушал голос своего сердца, послушал голос совести народной, послушал голос Святой церкви. Высочайшим рескриптом на имя нового министра финансов Барка Самодержец навсегда осудил казенную винную монополию и всю политику Витте и Коковцова и всех их присных, а когда наступил великий час испытания, могучим ударом Самодержавной Власти была отсечена голова иудейской гидры - водка. За Самодержавным Православным Царем последовала не только вся Россия, но и все христианское человечество со своими правителями во главе.
Как винная монополия, так и золотая валюта суть порождения графа Витте. За золотую валюту стоят прогрессивная печать, т. е. иудеи, финансовая наука, сплошь немецкая либо иудейская.
Война опрокинула золотую валюту и заставила не только Россию, а весь свет выпускать бумажные деньги вне зависимости от запасов золота. Во время войны золотая валюта оказалась никуда не годной.
Это вполне естественно, ибо мировой запас золота примерно в двадцать раз меньше того, что требует современный мировой спрос на деньги, как орудия торгового оборота. Война доказала, что золотая валюта может действовать только тогда, когда Государство не нуждается в деньгах. Деньги суть государственные долговые обязательства, и обеспечить их ценность может только наличность реальных богатств государства: земель, имуществ, лесов, промыслов, путей сообщения, горных богатств, рабочей силы и т. д.
Бумажные деньги суть векселя Государства, и выпускать их можно и должно в пределах потребностей торгового оборота и возможности их оплаты реальными ценностями.
Кто богаче, а следовательно, кредитоспособнее? Человек, у которого в кармане сто золотых монет, занятых по векселю, или человек, у которого сто десятин земли, но ни одного червонца? Граф Витте и тьмы тех, иже с ним, отвечает: богаче тот, у кого есть золото. По-своему они правы, ибо золото у международного еврейства, и им надо, чтобы богатство считало только золото.
Россия чрезвычайно богата реальными ценностями, т. е. всем тем, что дает человеку пищу, тепло и кров. Спрос на реальные ценности, коими богата Россия, растет непрерывно. Казалось бы, так просто и справедливо обеспечивать свои обязательства т. е. бумажные деньги своим богатством тем, чем богата Россия. Но нет. Слуги иудейского капитала или кагала (все едино) кричат: «Мы не признаем реальной ценности, мы признаем ценность условную: золотой кружок. Мы признаем только золото, ибо от всех времен Иосифовых чрез золото мы ограбляем всех нечестивцев». А нечестивцы все, кто не от Иуды. При в Бозе почивающем Императоре Николае I наши бумажные деньги были обеспечены не золотом, не серебром, а землею, заложенною в Сохранной Казне, и курс нашего бумажного рубля был дороже рубля серебряного, даже Севастопольское поражение не смогло поколебать нашей прочной денежной системы. Но с либералами шестидесятых годов пришли иудеи. Знаменитая Канкринская система была отменена, и начался захват России иудо-германцами.

лЛЗЙЁ 158
В итоге получилось:
При Императоре Николае I
Государственный бюджет: 200 000 000 руб.
Населения: 60 000 000 чел.
Бумажных денег: 1 800 000 000 руб.
На каждого человека: 30 руб.
Пред войной 1914 г.
Государственный бюджет: 3 500 000 000 руб.
Населения: 180 000 000 чел.
Бумажных денег: 1 500 000 000 руб.
На каждого человека: 9 руб.
Как без векселей и чеков немыслима современная торговля, так без денег немыслимо экономическое развитие Государства.
Золотых денег у нас не может быть достаточно, да и ни у кого этого не может быть, ибо золота вообще мало. Бумажные же деньги иудо-прогрессивные финансисты нам запрещали, ссылаясь на недостаток золота.
И Россия искусственно связывалась по рукам и ногам и ставилась в положение просящей золота у международного кагала (капитала).
Но грянула война. И Царь Самодержец разорвал иудейские путы и приказал выпускать бумажные деньги в меру разумной потребности, а для возвращения излишних из оборота - внутренние миллиардные займы.
Если мы действительно хотим окончательно сломить иудо-германцев, надо вырвать с корнем ядовитое жало из зловещих уст иудо-прогрессистов - печать. К счастью, действует военная цензура. Но все же. Кто стоит за внутренних германцев? штундистов? и пр.? Кто стоит за рост иудейского засилья? Кто стоит за недоверие к русскому достоянию и за доверие к иудейскому злату? Кто борется против сильной Государственной власти? Кто готов раздарить Россию инородцам? Кто с пеною у рта отказывал Правительству на вооружения последних лет? Кто сеет злобу, зависть и вражду между сословиями русского народа?
Это прогрессивно-иудейская печать. <...> Газеты живут объявлениями, а большая часть объявлений идет от казенных учреждений, железных дорог, банков. Отнимите у этих газет объявления, возьмите объявления в казенную монополию, и три четверти этих лживых, вредоносных газет закроют веки! Исчезнут обман и развращение народа.
Далее Н. Е. Марков с исчерпывающей полнотой выяснил, как затруднениями военными пользовались различные синдикаты, как произошло и развилось засилье в торговле, как у нас одна нефть поднялась с 9 коп. за пуд до 50 коп. Все это объясняется засильем еврейским, так как в одной Москве семь-десять процентов купцов первой гильдии - евреи. Такое положение дел приводит к

!59_3&и
тому, что, как например, в Америке синдикаты и тресты становятся сильней самого Государства.
«Только сильная Государственная власть, - продолжал Н. Е. Марков, - способна победить силу разврата (водку), подкупа (золото) и лжи (печать).
Самодержец Всероссийский осилил водку, берет верх над золотом. Дай Ему Бог осилить всемирную ложь».
Заключение
Война христианская с иудо-германством все более и более разгорается. К десяткам миллионов бойцов скоро прибавятся новые миллионы, итальянские миллионы, быть может, даже румынские, греческие и даже американские. Война станет всемирной, всеобъемлющей, неслыханной.
Но Велика, Могуча, Многотерпелива Святая Русь. В конце концов, она переломает «зверю» кости.
Доблестное наше воинство вместе с войсками наших союзников победят врагов на полях кровавой сечи. <...> Станем же на борьбу, борьбу упорную борьбу безотказную, борьбу до конца. Станем на тяжелую борьбу с иудогерманским засильем во всех его видах и проявлениях.
Борьба наша будет мирная, ибо мы мирные жители, но все же эта борьба будет не на живот, а на смерть! И, если мы, русский народ, в этой войне победим, то на всю вселенную раздается радостный могучий русский глас:
Прошла Русь варяжская-Новгородская!
Прошла Русь византийская-Киевская!
Прошла Русь татарская-Московская!
Прошла Русь немецкая-Петербургская!
Да здравствует Русь Славянская, Цареградская! {Бурные рукоплескания.)
<...>
РЕЧЬ П. Н. ДУРНОВО В ГОСУДАРСТВЕННОМ СОВЕТЕ 19 ИЮЛЯ 1915 г.
Я не считаю своевременным и соответствующим чрезвычайным обстоятельствам настоящего времени входить в обсуждение выслушанных нами заявлений председателя Совета министров и членов Правительства. Но я уверен, что наши сердца болезненно трепещут при мысли о тяжких испытаниях, выпавших на долю нашей дорогой армии, которая в течение целого года с геройским мужеством переносит сверхчеловеческие лишения, и все так же по завету предков стойко и бодро сохраняя непоколебимую уверенность в победе, свято исполняет свой долг перед нашим Великим Государем и Отечеством. Память о павших на полях брани будет жить, пока живет наша родина, и пусть эта память освещает светлыми лучами облик павших героев и остается живым примером доблести и чести для наших сыновей, которые сто-

160
ят против врага и ждут своей очереди, чтобы отомстить ему за погибших братьев. Мы же будем помнить слова нашего Великого Государя, произнесенные в день объявления войны, и в полном единении приложим все силы нашего разумения, чтобы все Его повеления, направленные к усилению мощи армии и к изгнанию врага, исполнялись точно, быстро и с доброю совестью, чтобы сломить врага и потом гнать его и гнать до тех пор, пока Великий Государь не повелит остановиться.
Не менее болезненно трепещут наши сердца при мысли о том народе, который живет под Российскою державою, на полях, в течение целого года обливаемых кровью, в селениях и городах, превращенных в развалины. Мы по совести можем и обязаны сказать: честь и слава Польскому народу! Глубокое, сердечное русское спасибо Польской женщине! Русский народ понимает, что за это нельзя благодарить словами, нельзя и заплатить деньгами.
Теперь я должен сказать еще несколько слов по поводу того, что мы делали вообще до и во время войны, не там, на полях битвы, а здесь, в Петрограде и во внутренних губерниях России. Мы, как всегда, очень плохо подготовились к войне по всем отраслям военного и гражданского управления. Мы по прежнему порядку и исконной привычке среди громадных ворохов бумаг все время искали и не могли отыскать Россию в войне и потому вели войну без достаточной и совершенно необходимой интенсивности. Виноваты в этом все грамотные русские: чиновники правительственные, земские, городские и всякие другие. Наиболее виноватых я искать не буду, да оно и бесполезно, так как корень зла не в них, а в том, что мы боимся приказывать. Боялись приказывать, и вместо того, чтобы распоряжаться, писались циркуляры, издавались бесчисленные законы, а власть, которая не любит слабых помещений, тем временем улетучивалась в поисках более крепких оболочек, которые и находила там, где ей совсем не место.
Между тем мы обязаны твердо помнить, что в России еще можно и должно приказывать и Русский Государь может повелеть все, что, по Его Высочайшему разумению, полезно и необходимо для Его народа, и никто, не только неграмотный, но и грамотный, не дерзнет Его ослушаться. Послушаются не только Царского повеления, но и повеления того, кого Царь на это уполномочит. Страх главным образом опасен потому, что он сам себя воспитывает и сам себе создает призраки, чтобы их бояться. И вот почему Правительство обязано воспитывать в этом духе не только народ, но и все без исключения учреждения, из народа исходящие, а также и своих собственных представителей. Без этого нельзя вести войны и всякую начавшуюся благоприятно войну можно превратить в непоправимое бедствие. Нужно бросить перья и чернила, молодых чиновников полезно послать на войну, молодых начальников учить приказывать и повиноваться и забыть страх перед всякими фетишами, перед которыми мы так часто раскланиваемся. Когда пройдет несколько месяцев такого режима, то всякий встанет на свое место, будут забыты никому не нужные сейчас реформы, и мало-помалу пойдут победы, которые приведут Россию тому положению, когда уже будут возможны и реформы и всякие другие изменения. Но

161 З&ц.
можно только удивляться, читая о реформах средней и высшей школы в такие времена, как теперь.
БОРЬБА С НЕМЕЦКИМ ЗАСИЛЬЕМ.
РЕЧЬ ЧЛЕНА ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ А. Н. ХВОСТОВА В ЗАСЕДАНИИ 3 АВГУСТА 1915 г.
Гг. члены Государственной Думы. Фракция правых поручила мне поддержать заявление фракции о необходимости образовать две новых комиссии: комиссию по вопросу о борьбе с немецким засильем во всех областях русской жизни и комиссию о прекращении ненормального вздорожания предметов первой необходимости. Мы просим, гг., об образовании отдельных комиссий потому, что боимся, что вопросы, здесь упомянутые, распыленные в разных комиссиях Государственной Думы, не будут так заметны, так видны населенно, а между тем вы знаете, что население волнуется, что начинаются уже, благодаря бездействию правительства, возмутительные самосуды, и Государственная Дума не может спокойно и равнодушно смотреть на такое позорное явление. {Рукоплескания справа, в центре и на отдельных местах слева.) Если вы образуете отдельные комиссии, то население будет видеть, что избранники его работают над этими вопросами, и спокойно будет ждать результатов вашей работы.
У нас есть уже в Государственной Думе законопроект об ограничении немецкого землевладения. Мы просим изъять его из комиссии законодательных предположений и передать в эту комиссию, если вам угодно будет согласиться с образованием ее. Мы просим в ту же комиссию передать внесенный министром финансов в порядке ст. 87 законопроект «об ограничении по выдаче подданным воюющих с Россией держав промысловых свидетельств впредь до окончания военных действий». Материалы уже имеются в распоряжении Государственной Думы, и поэтому все слова, раздающиеся о том, что образование такой комиссии было бы незаконно, мне кажется, исходят от тех, кому не хочется узнать истину и правду. {Крики: браво, браво!)
Вы знаете, гг., что с воцарением Вильгельма II в Германии пронесся лозунг: немецкий дух ищет мирового владычества. И этот лозунг пронизал все слои немецкого населения; он коснулся и рабочих масс, он проник в буржуазию, в среду властителей капитала, и весь немецкий народ, проникнутый этим лозунгом, двинулся к всемирному завоеванию. Ближе всего оказалась к этому завоеванию наша родина. Вы знаете, что у нас и раньше существовали немецкие колонисты, но колонии эти политического значения не имели, это были отдельные немецкие владения, которые процветали благодаря тем льготам, которые угодно было дать им русскому правительству, но политического значения для Германии, повторяю я, они до этого лозунга не имели.

jl/S&В 162
Естественно, что германские политические круги обратили внимание на эти колонии. Стали посылаться туда странствующие учителя, объединяющие колонистов с их родиной - Германией; колонии эти вместо того, чтобы приобретать вновь наиболее плодородные места, стали занимать подходы к нашим крепостям, стали принимать участие в политической жизни. Рост их сделался громадным. Многие земства, гг., попали в руки колонистов, колонисты получили влияние и при выборах в Государственную Думу. (Голоса справа: браво!) И вот, гг., вместе с тем как количество этих колоний и количество земель, захваченных у русского народа, росло неимоверно, русские крестьяне переселялись за Урал, в Сибирь, в тайгу, а здесь на средства немецких колониальных банков заведомо увеличивалось немецкое землевладение.
Рядом с этим, гг., не одни только колонии обратили на себя внимание германского правительства. В России было много промышленных и торговых заведений отдельных немецких предпринимателей. Как отдельные предприниматели, они не имели особого значения для германского завоевания и для германского победного шествия. Надо было их объединить, надо было их сковать в синдикатскую организацию. И вот мы наблюдаем, мы видим это тоже из сочинений немецких же экономистов - Шульц-Геверница, Лифмана и др., гг., как победно шествуют синдикаты на русской территории. Они объединили и вложили огромные капиталы в нашу железоделательную промышленность, они захватили электрическую промышленность, электротехническую, металлургическую, и все дальше и дальше проникало их влияние. Синдикатские договоры писались на немецком языке, а все русские единоличные предприятия должны были ликвидироваться, прекращаться или подпадать под влияние немецких синдикатов. Таким образом, готовясь к войне, германское правительство и германское общество, с одной стороны, уничтожали русскую промышленность, а с другой - образовывали синдикаты, которые были послушны не русскому правительству, не русской власти, а власти иноземной. Между прочим, в руках немцев была хлопчатобумажная промышленность через знаменитого Кнопа. Но вот последовательно некоторые русские предприятия, несмотря на этот ужасный натиск, все-таки стали освобождаться от гнета немецких капиталов. Мы видели, что в центральном Московском районе благодаря энергии отдельных лиц стала освобождаться от влияния Кнопа хлопчатобумажная промышленность; мы видим Морозовых и др., которые не зависят от немецкого капитала. И вот в это время руководители нашествия на Россию - влиятельные члены Deutsche Bank’a - предприняли последний окончательный поход на русскую промышленность: они решили, что им нужно взять в свои руки ключ от русской промышленности и именно нефтяное дело.
Вы сами знаете, гг., что нефтяной вопрос - это ключ от промышленности: дорога нефть, должны закрываться заводы, им невыгодно становится работать, а при дешевом топливе, при дешевой нефти, русские фабрики, в особенности мелкие, могут процветать. И вот Deutsche Bank предпринял шаги для того, чтобы из всех отдельных разрозненных русских нефтяных предприятий

163 ЭЕйуж
образовать синдикат; ему это удалось при помощи товарищества «Нобель и Ротшильд», которое скупило отдельные нефтяные предприятия, а Deutsche Bank из этих предприятий Нобеля и Ротшильда и др., вошедших в соглашение, образовал так называемое «европейское объединение» (я перевожу порусски немецкое название). Во главе этого объединения стал Deutsche Bank, и он настолько сблизился с русскими предприятиями, так как значительная часть акций очутилась в его руках, что председатель близкого к Deutsche Bank Disconto-Gesellschaft, этого влиятельнейшего немецкого банка, доктор Соломонсон вошел в качестве члена совета в товарищество Нобеля. Гг., вы понимаете, почему несколько лет тому назад вдруг начался неимоверный подъем нефтяного топлива, почему цены на нефть, несмотря на объяснение, данное здесь министром торговли Тимашевым, что нет никакого синдиката, что это случайность и т. д., выросли до огромнейших размеров. Гг., это нужно было Deutsche Bank, и понятно почему. Предприятия этого и других немецких банков от повышения нефтяных ценностей ничего не потеряли, так как путем баланса можно было свести такое повышение на нет. Проще говоря, своим предприятиям нефть обходилась по цене себестоимости, а отдельные русские предприятия должны были закрываться, должны были уничтожаться, переходить на уголь, и дрогнуло то единственное русское предприятие, которое не пускало раньше к себе немецкие капиталы - волжский флот наш.
Теперь, гг., я прошу вас обратить внимание на ту роль, которую сыграло бывшее правительство гр. Коковцова. В то время как доктор Соломонсон входил в качестве представителя Disconto-Gesellschaft в русскую якобы фирму товарищества бр. Нобель, где он стал членом совета, в это время правительство гр. Коковцова оставило висеть в воздухе то наше постановление, почти единогласное, в котором мы хотели одного: поднять завесу над действиями нефтяного синдиката и узнать путем сенаторского расследования, где правда. Правительство отказало поднять эту завесу, но оно отлично знало, что в это время происходит «нефтяное европейское объединение» под главенством Deutsche Bank. Назвать эту роль гр. Коковцова и его правительства - предоставляю вам самим. {Рукоплескания и голоса справа: браво!)
Правда, гг., не ко всем предприятиям можно было подойти путем нажима топливом, этим ключом от промышленности; повторяю, ведь есть предприятия военной обороны, государственной обороны, и, если к ним прямо подойдет Deutsche Bank, многие могут испугаться, заподозрить, нет ли тут какихнибудь целей чисто военных. Поэтому, гг., немецкий капитал образовывает в России или помогает расцвету некоторых заглохших к тому времени частных банков. Нам известно и кредитной канцелярии должно быть известно, какие частные банки являются филиальными отделениями в России немецких банков, ведь известно, что Сибирский банк находится в руках Deutsche Bank’a; Русский для внешней торговли банк также в его руках; Международный банк в руках Disconto-Gesellschaft. Мне кажется, не стоит дальше перечислять эти банки, но можно прямо сказать, что большинство русских коммерческих банков являются укрывателями немецкого капитала. И вот путем этих частных

164
коммерческих банков немецкие капиталы подошли к тому, что должно было быть нашей святыней, - к нашей государственной обороне.
Вы знаете, гг., что ревизия сенатора Нейдгарта, произведенная несколько лет тому назад в мостостроительных операциях, обнаружила чудовищный факт: она обнаружила, что несколько частных коммерческих банков заключили синдикат с обществом Николаевских судостроительных заводов и с некоторыми иностранными банками и строительными фирмами о том, чтобы никто не мог брать дешевле, чем этот синдикат за постройку русских судов, и они постановили, что нужно брать с России 100 %. Они должны наживать: с России при возобновлении нашей морской мощи 100 %, и это на бумаге, за их подписями. Скажите, что такое эти 100 %? Мы с вами ассигнуем, может быть, последние гроши народные на воссоздание нашего флота, мы ассигнуем 500 000 000 рублей. Если бы банки отнеслись честно, если бы у нас была возможность иметь дело с честными акционерными компаниями, мы могли бы воссоздать этот флот в довольно могучем виде, но если они хотят наживать 100 %, то мы можем построить вдвое, втрое менее единиц флота. Мне кажется, гг., это граничит с государственной изменой, если это делают русские подданные. И этот вопрос правительство Коковцова оставляет без внимания, а если понять, что за частными банками, входившими в этот синдикат, подписавшими эту бумагу, стоит Deutsche Bank, то, гг., ясно будет каждому, что Deutsche Bank просто желал затормозить воссоздание нашего флота, желал, чтобы мы могли иметь меньше боевых единиц для того, чтобы германский флот одержал победу над нами. И в то время, как вопрос об этом синдикате, который был на бумаге, правительство оставляет без рассмотрения, как вопрос ненужный, никого не интересующий, рядом с этим идут влияния тех же частных коммерческих банков на уничтожение всего, что у нас осталось: нескольких пушечных заводов и нескольких казенных строительных. Их не ремонтируют, держат в ужаснейшем виде, лица, близкие к правительству и даже входящие в состав правительства, стремятся доказать, что можно работать в области государственной обороны только при помощи акционерных капиталов, а к чему это ведет - вы видите хотя бы на примере того же Путиловского завода, на котором заказы, как это доходит до меня, что-то тормозятся; а между тем Путиловский завод в половине почти своих акций принадлежит австрийскому обществу Schkoda-Werk, который приходится близким фирме Круппа. Как вы хотите, гг., чтобы, когда половина хозяев принадлежит к австрийскому обществу Schkoda-Werk, чтобы этот завод чистосердечно и искренно работал на русскую пользу. Я в этом вижу страшную опасность.
Чем же ответило правительство на эту грозную опасность? В отношении колонистов, гг., когда началась война, поступил довольно спешный половинчатый законопроект бывшего министра внутренних дел Маклакова, но законопроект этот был весьма несерьезен; в Совете министров его сейчас же разбили, и Совет министров взял на себя выработку законопроекта: эта выработка вылилась в закон 2 февраля 1915 г. За краткостью времени я здесь не могу разбирать этот закон, скажу только, что этот закон юридически со¬

165_&&и
вершенно безграмотен, а по сути, говоря простым языком, это просто лисьи норы, в которые должно спрятаться на время войны немецкое землевладение, а потом оно опять воскреснет в полной силе. (Рукоплескания справа, в центре и на отдельных местах слева.) Этот закон, гг., он издается, заметьте, на другой день после того, как мы разъехались, - его тогда в январе не посмели внести в Государственную Думу и до сих пор его не вносят нам, он до сих пор лежит где-то в канцелярии, но, однако, его применяют, он действует в России.
Теперь в области промышленных предприятий, - как встретило правительство эту опасность? Ведь вся печать от «Нового времени», начиная от правых органов и кончая левыми органами, как «День», - я могу привести оттуда выдержки, - прямо говорит о том способе, путем которого ведется немецкий шпионаж. «День» говорит, что «шпионаж устраивал Мясоедов по германскому рецепту, а устраивать шпионаж по немецкому рецепту заключается в том, чтобы организовать ряд промышленных и пароходных предприятий, во главе которых ставились преданные и нужные для шпионажа лица». Таким образом, вся русская печать, я могу сказать, единодушно указывала, что надо обратить внимание на промышленные предприятия германские. Эти промышленные предприятия в союзных нам странах, во Франции и в Англии, были секвестрованы; 8000 предприятий были секвестрованы во Франции, не конфискованы, не отобраны, не ограблены, а секвестрованы, взяты в правительственные руки, это было сделано по мысли министра юстиции Бриана, который целым рядом талантливых циркуляров доказал необходимость этого; и тотчас же все секвестрованные предприятия стали работать на нужды французской государственной обороны.
Что же мы видим у нас? У нас мы видим пока только тот законопроект, о котором я упомянул, законопроект министра финансов Барка, который внесен в порядке 87 статьи в Государственную Думу, но действует он уже с 11 января этого года. По мысли этого законопроекта нужно все предприятия разделить на торговые и на промышленные, помните, что торговых ничтожное сравнительно количество, главная часть промышленных предприятий. И вот министр финансов предлагает прекратить выдачу промысловых свидетельств торговым предприятиям, а также личных промысловых свидетельств, т. е. этому ничтожному количеству, и ликвидировать торговые предприятия. Вы сами, гг., видите ежедневно, как производится эта ликвидация, вы видите, что торговое предприятие с огромным полуторамиллионным оборотным капиталом ликвидируется чуть ли не за 100 р. какому-нибудь русскоподданному племяннику этого немца, который продолжает дело в тех же формах и с теми же бланками в некоторых случаях, как это предприятие велось и раньше.
Но это относительно торговых, относительно же промышленных предприятий министр финансов находит необходимым их оставить, потому что якобы они нужны для работы на пользу государственной обороны. Я позволю себе прочесть некоторые выдержки, краткие выдержки из этого законопроекта, для того чтобы вы, гг., уяснили себе точку зрения правительства. Министр финансов осведомлен о той роли, которую играют промышленные предпри¬

aZc&В ^66
ятия в деле шпионажа; он пишет: «Как неоднократно было заявлено Совету министров главными начальниками военного и морского ведомств, а также Министерством внутренних дел, находящиеся в России подданные воюющих с нею держав постоянно изобличаются» - я прошу вас обратить внимание на это слово «изобличаются», не подозреваются, а изобличаются - «во враждебных к ней действиям, начиная от прямого шпионажа и кончая возбуждением разного рода неудовольствий в среде рабочих принадлежащих им фабрик и заводов и окрестного предприятию населения». Одним словом, гг., из этой выдержки можно себе представить, что министр финансов признает находящихся в России подданных воюющих держав вредными для России, но далее он пишет: «Но, однако, рассматриваемой мерой, т. е. конфискацией или секвестрацией этих предприятий, существенно затрагиваются интересы русских торгово-промышленных и банковых кругов ввиду тесной их связи с германскими и австрийскими предприятиями, вследствие чего эти предприятия надлежит оставить в покое». (Смех.)
Гг., я редко видел более циничное признание: с одной стороны - интересы России, а с другой стороны - интересы банковых кругов, и министр финансов отдает предпочтение интересам банковых кругов перед интересами России. (Голоса слева: здорово.) Кроме того, гг., здесь еще одна добавка. Этим торговопромышленным предприятиям, которые оставляются, разрешается иметь странствующих приказчиков. С одной стороны, они оставляются якобы для нужд государственной обороны - зачем же им тогда странствующие приказчики, комиссионеры? Но, с другой стороны, странствующие приказчики всетаки разрешаются. Но министр финансов не всем торгово-промышленным предприятиям разрешает иметь странствующих приказчиков, а только тем старым немецким акционерным компаниям, которые платят не менее 500 р. в год промыслового налога. Вы знаете, что такое 500 р. для какой-нибудь акционерной компании. Таким образом, право шпионажа, как я скажу попросту, получают те промышленные немецкие предприятия, которые платят 500 р. Не напоминают ли вам, гг., эти 500 р. по современному курсу известных библейских 30 сребреников? (Голоса справа: браво; рукоплескания справа, в центре и на отдельных местах слева.)
Гг., этот законопроект вносится когда? Не в самом начале войны, а вносится тогда, когда мы уже видим, что в Америке немцы взрывают те предприятия, которые работают для нужд союзников, когда там делают покушения на миллиардеров, которые ссужают так или иначе, финансируют эти предприятия, когда в Японии взрывают пороховые заводы только потому, что они работают на нужды союзников. У нас в России, по наивному предположению министра финансов, немцы будут искренно и чистосердечно работать на пользу нашей государственной обороны.
Я позволю себе привести вам извлечение из газеты «Times» в переводе. Там помещено объявление, которое все немецкие газеты, и правительственные и частные, поместили недавно в один и тот же день в Германии. Вот что гласит это объявление: «Говорят, что в нейтральных странах, в особенности

167 ЯйЬи
в Соединенных Штатах Америки, люди германского происхождения», - я прошу вас обратить внимание: не подданства, а происхождения, - «употребляются в качестве рабочих и инженеров или в других отношениях при производстве военного снаряжения для наших врагов. Все те, которые таким образом усиливают боевую способность врагов и этим затрудняют Германии ведение войны, берут на себя не только тяжелое бремя нравственного преступления пред отечеством, но также - что кажется не всем известно - подвергают себя по германским законам наказанию за измену». Итак, гг., лица германского происхождения, работающие на пользу союзников, подвергаются наказанию за измену, а в это время министр финансов вносит нам законодательное предположение о том, что мы должны нашим авторитетом, авторитетом Государственной Думы признать и узаконить существование немецких торгово-промышленных предприятий. {Голоса: браво!)
И вот, гг., теперь я коснусь того, что же сделало наше правительство в отношении банков, тех частных банков, о работе которых я уже упоминал? Что же, наше правительство посадило туда каких-нибудь своих директоров, которые следили бы за операциями этих банков? Ведь эти банки, заведомо для кредитной канцелярии, работали на немецкие капиталы! Нет, их оставляют совершенно в покое, а эти банки имеют свое назначение. По признанно самих немецких кругов, эти банки имели назначение в случае возникновения войны внести полную путаницу в экономическую жизнь того государства, с которым немцы воюют. И эту путаницу банки внесли, и это вы видите из той неимоверной дороговизны жизни, которую мы переживаем в России. Эти банки внесли путаницу следующим образом: закупается, напр., учетным или иным банком или тем обществом, которое они финансируют, сахар - его не доставляют туда, где нет сахара, а заставляют его лежать в кладовых. Сахар доходит, таким образом, до страшной цены, и население волнуется, потому что не видит предмета первой необходимости. То же самое делается с хлебом, с овсом, то же самое делается с мясом, то же самое делается с разными предметами первой необходимости. Конечно, банки не одни тут работают, но они ведут эту работу, а к ним всегда примазываются те недобросовестные люди, которые есть всюду и во всех государствах. И вот, Министерство финансов видит эту работу, видит, как такой-то частный банк скупает огромное количество сахара, и оно бессильно с этим бороться, оно ничего не предпринимает, как будто бы у него нет могучего орудия в руках - кредита Государственного банка, переучет которого значит все для этих банков во время войны. Оно не прибегает к репрессиям, оно оставляет население в полной власти хищников, работающих на немецкие капиталы, а потом удивляется, что население недовольно, что население волнуется. А потом, не желая взяться за корень вопроса, правительство прибегает к таким смехотворным мерам, как, напр., штрафует бабу, которая продает селедку на рынке на 3 коп. дороже, и разрешает губернаторам устанавливать свои собственные правила о вывозе и ввозе в их губернии. Вместо того, чтобы была единая экономическая организация государства, руководимая единою властью, Россию разделяют чуть не на 80 отдельных

х/с<Ж 168
областей, из которых каждая ведет свою политику. В результате получается тот хаос, который мы наблюдаем теперь. (Голоса: браво! и рукоплескания справа, в центре и слева.)
А между тем, гг., вопрос о дороговизне жизни не такой маленький, как это кажется правительственной власти. Этот вопрос дороговизны коснулся огромной части населения. И если некоторая часть населения больше зарабатывает, и, следовательно, может больше платить, то есть и огромная часть, которая стала зарабатывать меньше. А также с фиксированными доходами: возьмите огромное чиновничество наше, о котором должно бы подумать правительство; это его органы, а оно не думает об этих органах, и все огромное русское чиновничество оставляется без помощи в это тяжелое время, когда, благодаря игре банков, работающих на немецкие деньги, цены повышаются с головокружительной быстротой. Ничего правительство в этом отношении не сделало, и я уверен, гг., что наша работа, Государственной Думы, в той комиссии, которую я вас прошу от имени фракции правых образовать, успокоит население. Наша задача, повторяю я, внести в население успокоение, чтобы прекратить фантастические слухи, которые волнуют его, которые мешают спокойствию тыла, столь необходимому в военное время. {Голоса справа: браво!)
Я говорил о капитале, мне придется теперь коснуться лиц немецкого подданства и происхождения. Ведь, гг., во Франции и в Англии, там было поступлено очень просто. Государство, над которым стряслась война, которое вступает в войну, не может руководствоваться исключительно гуманитарными правилами. Там, пока разберутся, лиц иностранного подданства заключили в особые лагери, и в Англии и во Франции германцы были заключены в концентрационных лагерях, а там, гг., есть отлично осведомленная полиция, там осведомительные органы поставлены на громадную высоту, и все-таки там государство в этот решающий, в этот страшный час войны не взяло на себя ответственности за свои осведомительные органы, оно сказало, что эти осведомительные органы, может быть, хороши для мирного времени, но в военное время они могут ошибиться, и надо, для счастья государства, для его целости, сделать концентрационные лагери. Что же у нас, гг., какие осведомительные органы мы видим у нас? Эти осведомительные органы, спустя некоторое время после войны, недавно, допустили разгром собственной столицы государства. {Рукоплесканья справа, в центре и на отдельных местах слева.)
Вот та высота, на которой они стояли. Гг., ведь они не знали, что готовится этот разгром, а если они знали, то, значит, они проглядели его начало и не сумели справиться и подавить его так, как это нужно было власти, государственной власти. Власть только зарегистрировала разгром Москвы, разгром столицы государства, и Совет министров, кажется, очень доволен своими осведомительными органами и, может быть, даже желает, чтобы они продолжали действовать в том же духе. Но, гг., мы, народные представители, не можем с этим мириться, мы не можем жить под тем ужасом, что над нами висит, быть

1б9_а&*
может, разгром городов, разгром наших усадеб, разгром селений. Мы должны сказать открыто, что наши осведомительные органы стоят не на высоте своего положения. (Голоса справа: браво!)
И вот, гг., такие осведомительные органы берут на себя смелость в такую минуту, страшную для государства, определять, кого из немецких подданных можно оставить, кого выселить в прогулку в г. Вологду, что, собственно говоря, ничему не мешает - ни шпионажу, ничему. Они берут на себя эту смелость, причем сразу же, чуть ли не через пять дней после войны, товарищ министра, генерал-майор Джунковский телеграфирует в Москву о том, чтобы объявить всем задержанным иностранным подданным, что они имеют право подавать ходатайства о приеме их в русское подданство и что эти ходатайства, гг., будут уважены. Естественно, те стали подавать эти прошения; пока эти прошения стали рассматривать, их выпустили на свободу, и они проживали так же, как и все русские подданные в Москве, совершенно спокойно. И вот, получается, что у нас во время войны начинают сотнями, и даже в большем количестве, поступать ходатайства о перемене подданства, и Министерство внутренних дел в ускоренном порядке, испрашивая различные разрешения, начинаешь их принимать. И вы не думайте, что принимали только исключительно каких-нибудь старых старух, пенсионерок или бонн, случайно оставшихся в немецком подданстве. Нет, тут по большей части владельцы торговых предприятий, тут служащие различных банков {рукоплескания слева и в центре): тут же военный министр Сухомлинов ходатайствует об Альтшиллере. {Движение справа, в центре и слева.) И в то время, когда каждый высокопоставленный человек имеет одного или двух немцев, за которых он ходатайствует, товарищ министра Джунковский уже ходатайствует за десятки. {Рукоплескания справа и на отдельных местах в центре и слева.) А в это время, гг., часть из немецких подданных высылается в Вологодскую губ. В Вологодской губ., гг., были в высшей степени возмущены некоторыми фактами, которые случайно дошли до меня; напр.: поручик запаса венгерских войск - я его фамилии не буду называть по понятным соображениям - высылается в Вологодскую губ., потому что разведочное бюро дало сведения, что он прикосновенен к шпионству; но начинаются ходатайства: ему разрешают ехать на собственный счет в Вологодскую губ. самому. Или он прикосновенен, или нет, но, гг., если он прикосновенен, то нельзя ему на собственный счет ехать в Вологодскую губ. Мало того, он приезжает туда, ему там, видимо, климат не подошел, и оттуда начинаются ходатайства. Посылается ходатайство на заключение Московского градоначальника, тот отказывает категорически, а через несколько времени, без всякого сношения с Москвой, по распоряжений товарища министра Джунковского, такой-то поручик запаса венгерских войск возвращается в Москву. Говорят, что он якобы славянского происхождения, этот поручик, но ведь, гг., тут важно не это, а то, что он прикосновенен к шпионству.

170
В разных губерниях немцы начинают ходатайствовать об оставлении, местные власти дают заключения, говорят: нет, нам они не нужны, они прикосновенны к шпионству, и т. д. Из Петрограда им разрешают, и что же видит население, гг.? Население видит в конце концов, что те же самые немцы, которых только что держали взаперти, которых высылали, являются опять на свои фабрики, на свои промышленные заведения в г. Москве и в других городах, являются русскими подданными, с которых снимается всякий надзор, и опять совершенно спокойно начинают там действовать. А в это время население и рабочие видят, что немецкие фабрики и торгово-промышленные заведения начинают сокращать работы; напр., по производительности фабрики или завода немецкого можно прокатывать 21.000 пуд. железа, а они прокатывают 5.000 пуд. и объясняют это - то топлива нет, то машины испортились, - начинают производить ненужный ремонт. {Рукоплескания справа.) И рядом с этим, гг., начинают ходатайствовать об оставлении немецких мастеров, якобы им необходимых. А в тех случаях, гг., когда власть, местная власть посылала инженеров проверять эти заявления, как, напр., на заводе Гужона в Москве, действительно ли на этих фабриках необходимы немцы, всякий раз инженеры давали такое заключение, что в них надобности никакой нет.
Гг., народ ведь это видит, население это понимает, и оно стало разочаровываться, оно стало волноваться, оно стало бояться и перестало верить власти; в это время, гг., наступили для нас тяжелые времена: падение Перемышля, падение Львова, и немцы подняли головы, они стали очень дерзки - у меня есть документальные доказательства: мастер немец выкидывает грязные тряпки и говорит рабочим: вот ваш русский флаг, мы его выкинули из Перемышля. Они начинают отказывать русским офицерам в продаже электрических карманных фонариков и говорят, что мы русским офицерам не продаем. В это самое время что же удивляться, что терпение переполнилось и произошло самое тяжелое, самое гнусное и тяжелое явление? Этим именем я могу назвать всякие погромы, самосуд толпы. Я думаю, гг. члены Государственной Думы, что вы согласитесь со мною, что тяжелее, отвратительнее явления, как самосуд толпы, нет ничего. Мы должны это сказать открыто, и Россия должна слышать этот голос Государственной Думы. {Бурные рукоплескания справа, в центре и на отдельных местах слева.) И, гг., в то время некоторые немцы, которых в это время мы так быстро стали принимать в подданство, несмотря на институт двойного подданства в Германии, начали подавать в Министерство внутренних дел прошения о том, что они не желают принимать присягу, потому что наши дела стали плохи на войне. Вот за кого хлопотали наши петроградские власти. {Голоса: позор.)
Гг., обратите внимание на двойственность мировоззрения, на двойственность психологии в России. Если здесь, в Петрограде, где-нибудь в уютной гостиной Нового или Английского клуба люди после сытного обеда начнут говорить о политике, они ограничатся или остротами, или прочтут какоенибудь стихотворение Мятлева, или скажут: бывший министр внутренних дел, конечно, не мог внести какой-нибудь хороший проект, потому что это че¬

171_3&и
ловек не серьезный. И этим ограничатся. Или они скажут: что же вы хотите от нашего правительства? Ведь оно вообще такое равнодушное. Может быть, они правы, потому что вы видите равнодушие правительства - при рассмотрении вопроса о немецком засилье их здесь (указывая на места правительства) никого нет. {Бурные рукоплескания справа, в центре и слева.) Может быть, где-нибудь в петроградском клубе скажут: что же вы хотите - когда им скажешь об этом возмутительном законе, оставившем немецкие промышленные предприятия работать на нашу государственную оборону - что же вы хотите от министра финансов Барка? Где могло выработаться его государственное мировоззрение? Он банковский служащий, он вырос в этих банках, все его мировоззрение воспиталось этими банками. {Рукоплескания справа, в центре и на отдельных местах слева.) Он может со спокойной душой сказать, что хотя интересы России говорят одно, но во имя интересов банковских кругов, в виду тесной связи их с германскими и австрийскими предприятиями, надо внести этот позорный законопроект. {Голоса справа: браво!) Там, может быть, скажут с мягким укором о слишком широких взглядах товарища министра внутренних дел Джунковского на вопрос о перемене подданства немцами. Но народ не так говорит, народ, к нашему ужасу, иначе говорит. Народ не так даже, как мы, относится к этому: он болеет душою, у него сердце кровью обливается (голоса: правильно); он говорит, несправедливо, может быть, говорит ошибочно - я это утверждаю, но он говорит так: продались и предались. (Справа, в центре и слева рукоплескания и голоса: правильно, браво!)
Гг., опять я повторяю, нам нужны эти комиссии для того, чтобы русский народ перестал это говорить, для того, чтобы он увидал, что та Государственная Дума, которой он верит, что она взяла в свои руки вопросы о немецком засилье и о дороговизне жизни, и только тогда, когда мы возьмем эти вопросы в свои руки и когда русский народ будет видеть, что мы их держим в руках, только тогда наступит то спокойствие, которого мы все желаем, гг.
В заключение, гг., я уже не от фракции, а от себя хочу ответить лидеру правых Государственного Совета Петру Николаевичу Дурново. Гг., он провозгласил формулу управления, сказав, что надо уметь только приказывать в настоящее время, а я отвечу ему: в настоящее время сначала надо, чтобы власть сумела справиться с оскорбительным для нас всех немецким засильем внутри страны, чтобы она в области дороговизны жизни поставила бы, наконец, интересы населения выше интересов банковских кругов, чтобы в сознании народном власть перестала быть виноватой, и тогда, только тогда она может приказывать, и народ пойдет за ней. {Бурные и продолжительные рукоплескания справа, в центре и слева.) <...>

172
ИТОГИ ПЕРВОГО БОЕВОГО ГОДА: В ТЫЛАХ И НА ФРОНТЕ. ДОКЛАД В. М. ПУРИШКЕВИЧА В РУССКОМ СОБРАНИИ 4 СЕНТЯБРЯ 1915 г.
Дорогие сочлены Русского Собрания и единомышленники! Я хочу поделиться сегодня с вами теми впечатлениями, какие мне пришлось вынести за год с лишком войны, и подвести некоторые итоги. Не все я могу говорить, обо многом приходится сейчас молчать, и я опишу вам только ряд картин, виденных мною.
Но прежде, чем приступить к описанию этих картин, я хочу в двух словах коснуться некоторых течений и вопросов, волнующих сейчас общество.
У нас есть в области политической жизни два понятия: левый и правый. И для тех и для других понятий создали как бы прокрустово ложе, в которое должны укладываться все взгляды и миросозерцания. Чуть только общество или отдельное лицо выходят за пределы этого ложа - сейчас поднимается крик: «сдвиг налево!». Кричат, не понимая, что кроме этих двух понятий у всякого честного человека, кто бы он ни был, есть еще третий руководящий стимул - истина, правда. И тот, кто ее скрывает, - и лжец, и подлец, будь он левый или правый.
В течение целого года я молчал, был мертвым для политических вопросов и жизни, занятый работой для армии.
На моем молчании играли мои политические противники и жиды. Жиды меня обратили в юдофила и заявили, что я переменил свои взгляды на них. Я сойду сегодня с этой кафедры и снова сделаюсь мертвецом для политической жизни, и уйду в работу. Я буду молчать, может быть, несколько месяцев, может быть, год - не знаю. Но теперь, сейчас, я заявляю категорически и раз навсегда: каким я был, таким и остался. Мне 45 лет, и в мои годы основных взглядов не меняют.
Я заявляю, что никогда еще я не относился к жидам, этим сплошным шпионам, с большей ненавистью, чем сейчас. Теперь я еще больше узнал жидов, видел их там, на фронте армии, и я скажу с полной достоверностью, что каждый третий жид - шпион и предатель. Мое молчание, нежелание делать политические выступления (я не дал ни единой строчки опровержений в печать) дало жидам поле для инсинуаций и небылиц.
Относительно политической жизни скажу:
Какой бы поток писем ни шел ко мне, как идет сейчас, с запросами о моем политическом credo и с требованием монархических съездов, я буду молчать и работать. Некоторые будут стремиться путем съездов разъединиться и выдвинуть вновь партийные вопросы в то время, когда все усилия должны быть направлены на слияние и единство, необходимые для дружной работы. Не время теперь партийным счетам!
Единственно желательные совещания и съезды теперь - это совещания технические о способах ускорения доставки в армию снарядов и оружия. Обо

173_3&и
всем остальном - после. Повторяю, не время теперь предъявлять документы. Для этого еще не настал час, это будет потом, и суд нелицеприятный, и порицание одним, и хвала другим.
Ибо, что сказали бы вы, если бы я прочел вам сейчас, здесь вот, ряд документов об изменах? О предательстве, устройстве окопов для немцев у нас в тылу? По многим причинам сейчас ничего этого сказать нельзя.
Жизнь моего отряда тесно связана с жизнью военной среды, и я имею возможность многое видеть и наблюдать.
У меня всего 15 отрядов, раскинутых на всем С[еверо-] 3[ападном] фронте. Последнее время мне пришлось сузить деятельность своих отрядов в связи с военными событиями, но сейчас я их снова раскидываю и расширяю.
Четыре момента войны
Далее оратор, описывая картины войны минувшего года, разделяет их на четыре периода:
1) Наступление. Неудержимый налет наш на Галичину и Восточную Пруссию, что отвлекло немцев от Парижа и дало возможность французам сдержать натиск врага.
2) Война позиционная.
3) Война временного отступления, когда мы под натиском лучше вооруженного, чем мы, врага, принуждены были отходить вглубь страны, втягивая за собой армии противника.
4) Период грядущего нового наступления нашего или, вернее сказать, изгнание немцев из России.
«Хочется думать, и я верю, что этот четвертый период войны не за горами и мы, может быть, накануне его».
Далее В. М. [Пуришкевич] ярко и тепло очертил типы нашего солдата и офицера.
Сибиряки, с их суровым лицом и детски добродушным характером; грузины - порывистые, лихие, беспредельно удалые и стихийные; поляки - раздраженные, ненавидящие жгучей ненавистью врага, который лишил их насиженного гнезда и всего достояния, дышащие местью.
Еще ожесточеннее поляков - солдаты-латыши, которых только теперь удосужились вооружить и дали возможность им создать дружины.
Латыши - неумолимые враги немцев и верные сыны России, заслуживают высокой похвалы и награды.
Но выше всех стоит самоотверженный, безропотный наш русский солдат. Десятки тысяч проходят этих солдат через передовые отряды. Тяжелораненые молчаливо страдают, легкораненые помогают товарищам и страстно интересуются исходом боя, в котором участвовали. Русский солдат отлично сознает свое превосходство перед немцами и то, что только в силу количества артиллерии и снарядов у врага, должен отходить. И в период наступления, и в

жЯЙВ 174
период отступления русский солдат один и тот же. Та же выносливость, стойкость, то же веселье и удаль в минуты отдыха. Наш солдат не хочет отступать, молит: «Дайте, дайте нам возможность, дайте нам снаряды, и враг побежит, не выдержит!»
Затем В. М. [Пуришкевич] описал некоторых из наших генералов, командиров армий. Особенно долго остановился он на характеристике генерала М. В. Алексеева, начальника штаба Верховного Главнокомандующего, Государя Императора. Опытный, преданный долгу своему генерал Алексеев отличается изумительной простотой в обращении и в частной жизни.
Затем докладчик перешел к подробному описанию боевых офицеров русской армии. Все они: артиллеристы, пехотинцы, кавалеристы - одни и те же, с одним и тем же лозунгом: отсутствие страха, долг, дело и полное отсутствие погони за орденами. Наши боевые офицеры почти сплошь теперь молодежь, но эта молодежь уже выросла, она серьезна и относится к делу как опытные старики-воины.
В. М. [Пуришкевич] описал картину своего объезда ночью по фронту армии от Цеханова до Прасныша по полям, где происходили жесточайшие сражения. Тяжелое впечатление производят разбитые и оскверненные костелы и бесчисленные могилы по обеим сторонам дороги.
Рассказав о своих впечатлениях во время зимних боев у Едвабно, докладчик с горечью упомянул о непорядках при эвакуации раненых. Только благодаря энергичному вмешательству в дело принца А. П. Ольденбургского, этого поистине ангела-хранителя наших раненых воинов, порядок был устроен.
Ужас современной войны - это люди, отравленные удушливыми газами. Страдание этих людей ужасно, и вид их возбуждает в войсках невыразимое озлобление.
Докладчик категорически настаивал на том, что с немцами следует поступать так же, как они с нами. Невозможно, чтобы у одной стороны в руках были страшные средства борьбы, а у другой их не было бы.
Касаясь вопроса о шпионстве в армии, В. М. Пуришкевич рассказал о той роли, какую в этом деле играют евреи. От его рассказов, основанных на документах, веет ужасом.
Резко и беспощадно заклеймил докладчик тех, кого принято называть «героями тыла». Но полное разоблачение этих недостойных сынов России он обещает после войны.
В. М. Пуришкевич был свидетелем оставления Варшавы, видел тревогу поляков, их надежды, их волнение, когда пришлось оставить город. Характерная подробность: незадолго до оставления Варшавы, жиды свозили в огромном количестве в город всякую живность, которую, видимо, готовили для немцев, ибо живность эта в продаже не появлялась.
Затем оратор мастерски рассказал, как у нас происходить эвакуация. <...> «Когда дороги запружены жидами, которые едут не из города, а в город, когда вы видите, что жиды свозят в город все, что нужно немцам: кожи, гусей, хлеб, как было в Вильно, Варшаве и Риге, - знайте, что в городе будет эвакуация.

175_3^
Когда увидите, что городская полиция вдруг нагружается на телеги и выезжает, когда на станциях сутолока, в вагоны грузятся деревянные столы и всякая рухлядь, а все ценное остается в городе - знайте, что запахло эвакуацией!
Когда власти не видно, а сыплются циркуляры без счета на все случаи жизни, от рождения до смерти, циркуляры, отменяющие один другой, когда строятся новые колеи, тупики, чинятся мостовые и устраиваются наспех подъездные пути - тогда, господа, знайте, что настал час эвакуации». <...>
Страшную картину описал затем докладчик, перейдя к вопросу о том неописуемом, стихийном бедствии, которое носит название беженцы. О них много пишут, но мало кто имеет полное представление о том, что это за бедствие на самом деле.
Вначале, когда эвакуировались польские местности, угрожаемые от врага, выселение шло еще сравнительно спокойнее и не имело стихийного характера. Но по мере нашего отступления вглубь России, когда приходится оставлять города и деревни белорусские, население коих в ужасе, очертя голову бежит, куда глаза глядят, зачастую не захватив с собою даже самого необходимого, беженство превратилось в стихийное бедствие, угрожающее нашей армии. Волна беженцев неудержимо катится, все возрастая, на восток, во внутрь страны, запруживая все дороги, по которым двигаются наши войска, их обозы и подвозится снаряжение, и боевые припасы.
На железные дороги беженцев теперь уже не принимают, их слишком много. И они тянутся бесконечной вереницей на подводах и пешком, угрюмые, голодные, холодные, с одной только мыслью, уйти подальше от немцев. По шоссе от Гродно до Белостока одна за другой, шагом тянутся тысячи подвод. Отец семейства ведет лошадь под уздцы, в телеге дети, свинья, домашний скарб, а позади телеги мать семейства ведет корову.
«Я ехал на автомобиле ночью вдоль шоссе по лесу, - рассказывает В. М. [Пуришкевич], - ехал в течение шести часов и в течение шести часов слышал непрестанный плач тысячи детей, голодных, зябнущих. От этого плача стоном стоял лес. Масса детей гибнет в пути от холода и болезней, масса теряет родителей и, отбившись от них, погибает».
В. М. [Пуришкевич] в один только этот переезд по шоссе подобрал около 30 детей, потерявших родителей, и привез их в Петроград.
«Помощь беженцам с того момента, когда они покидают свои насиженные места и бегут, куда глаза глядят, слишком не организована и недостаточна. Того, что делается для них до сих пор, - мало, это капля в море. Нужна быстрая и широкая помощь для того, чтобы отвести волну беженства в правильное русло, нужно дать людям, выселяемым с родного пепелища, возможность найти кров и пищу».
В заключение докладчик перешел к глубокому тылу, Петрограду и его настроениям, вызывающим в нем чувство негодования.
«В Петрограде вместо дела занимаются политикой, сводят счеты, распускают слухи, сочиняют резолюции, не понимая, что нужна не шумиха политических резолюций, а муравьиная, неустанная работа для армии».

жУйЗВ 176
Коснувшись вопроса о Государств. Думе, В. М. Пуришкевич сказал следующее:
«Значение Государственной Думы теперь громадно, как никогда не было. Дума - это голос народа, она отзвук настроения страны, она бодрит, создает общественное мнение, она подкрепляет слабых духом и правительство. Она создает настроение, учитываемое нашим врагом, который с ним считается. Дума - рычаг борьбы с немецкой партией в России, ищущей мира в интересах Германии. Дума - контроль деятельности правительственной власти, не оказавшейся на высоте в деле снабжения армии. В Думе народ, давший все для войны, ищет поддержки и подмоги войскам к победе. Ибо для победы нужны и материальные средства, и нужен прежде всего дух, и поддержка его в часы испытаний и превратностей боевого счастья.
Такова должна быть Дума, такою она была в первую половину войны, единодушная, патриотическая, трудоспособная. Мы, представители различных партий, оставили все, забыли все свои счеты, подали друг другу руки и работали вместе.
Но, к сожалению, не так дело обстоит теперь. Тогда были победы, и Дума была единодушна. Теперь же у нас временные неудачи, затруднения - и Дума изменилась. Теперь Дума не на высоте и стала вырывать у власти себе прерогативы и права.
Зачем? Почему? Неужели тогда, когда у нас были победы, Дума больше верила правительству и знала его? Да разве правительство было тогда другое и стояло на высоте?
Нет, оно было и тогда таким же как теперь! Почему же Дума молчала тогда, когда у нас были победы, а теперь, когда более, чем когда-либо нужно сохранять спокойствие и работать рука об руку с правительством, Госуд. Дума предъявляет к нему счеты и пытается, пользуясь его растерянностью, вырвать часть его власти для себя?
Настанет время оценки работы власти в дни войны, время оценки ее бессилья, ее растерянности, ее бессистемности и необъединенности. Настанет день суда над преступниками, предателями, не оправдавшими доверия, оказанного им, время воздаяния награды верным; но не теперь!
Теперь надо мириться со всем и об руку с правительством работать на пользу отечества.
Между тем что делают сейчас в Гос. Думе? В минуты наибольшего напряжения сил всей страны, в минуты переживаемой тревоги в Гос. Думе опять заговорили партии, опять все разделились на фракции, опять сводят счеты между собою небольшие группы правой и левой партии, опять происходит урывание прав у власти и проведение законов, являющихся подчас вызовом настроению народа...
Вместо того чтобы выдвигать теперь политические споры и вопросы, Госуд. Дума должна заниматься:
1) Снабжением армии снарядами и оружием.
2) Удешевлением жизни населения.

!Ю&и
3) Беженцами и их устройством, их судьбою и для них и в интересах охраны армии.
4) Борьбою с внутренним у нас засильем немцев, ибо этот немец опаснее; его шпионаж, широко развитый у нас, обходится нам ценою лишних десятков тысяч жизней наших солдат.
5) Очисткой от немцев нашей торговли, промышленности и должностных мест во всех государственных учреждениях, где засели немцы.
6) Рабочим вопросом, т. е. заводами и ходом их работы.
Вот что должна делать Гос. Дума! А вместо того мы видим, как она и правительство бросаются друг на друга и сводят счеты.
Задача правительства создавать и воспитывать общественное мнение и у себя, и за границей, за рубежами. Но оно вместо этого или подлаживается под общественное мнение, или же пренебрегает им.
Оно не использовало патриотического подъема народа и Государственной Думы и делает все, чтобы загасить его.
Госуд. Дума совершает также крупную ошибку, выдвигая сейчас политические вопросы. Она ищет власти, создала какой-то желтый блок, которому место на 11-ой версте, а не в Таврическом Дворце. Она проводит законы, явно противные народу и его оскорбляющие. Таков закон об еврейском равноправии; о черте оседлости, о школьных нормах. Хотят, чтобы евреи имели свободный доступ в школы! Они туда хлынут и вытеснят русских детей.
Да разве евреи заслуживают все то, о чем хлопочут для них в Гос. Думе? Спросите армию, полки, солдат! Они вам скажут, они дадут вам бесчисленные документы шпионства и предательства жидов. Нет ни единой части нашей армии, которая не имела бы огромного количества фактов еврейского предательства. Одни списки повешенных жидов за шпионство красноречиво говорят об этом.
За предательство ли и шпионство хотят жидам дать права их народу? Не равноправия заслужили они, а кнут и виселицу!
Зачем эвакуируют евреев и заселяют ими внутренние губернии, откуда их потом трудно будет выжить? Пусть их оставляют на местах, где они отлично уживутся с немцами, которым служат.
Госуд. Дума тормозит и не ставит во всем объеме вопроса о ликвидации немецкого засилья, она не считается с народной психологией. Нам часто ставят в пример Англию, страну всяких свобод. Хорошо, будем брать пример с Англии.
Посмотрите, как поступает она с немцами! Там их отовсюду гонят и выгнали, а в Англии немцы далеко не имеют такого значения, как у нас. Почему же наши не едут туда за примером и не учатся системе и способам борьбы с этим злом теперь, когда нам приходится ликвидировать немецкое наследие Петра I?
Сколько дела стоит перед нами, для всех нас, помимо политики, дела черного, но святого, незаметного, не крикливого, но честного!

178
Что же мы видим здесь, в тылу армии? Левая пресса, трубя о беспартийности и единении, которого требует от нас, правых, толкает в то же время, при участии левой части Думы, страну на проведение самых жгучих, по партийному тону и по политическому характеру, законопроектов. Они, т. е. пресса и Госуд. Дума, ведут наступление, выдвигают именно теперь вопрос об еврейском равноправии. Почему именно теперь?
А потому, что работающие для евреев отлично сознают, что когда война кончится, когда безусловно будут проведены многие реформы, которые называют либеральными, им никогда не удастся в числе этих реформ провести равноправия евреев.
По окончании войны будут подведены итоги деяний евреев на войне и в тылу русской армии, и каков бы ни был состав будущей Гос. Думы, какова бы ни была 5-ая, 6-ая Госуд. Дума, будь она хоть архилиберальной, она никогда не согласится принять равноправия евреев.
Ибо выборщиками в эту либеральную Думу будут те самые русские солдаты, которые теперь видят и знают, чем занимаются и что делают евреи во время войны.
Я должен сказать в заключение, подводя итоги настроения тыла, что здесь вообще занимаются не делом, а лишь возбуждением страстей, распространением паники и уныния. В Петрограде, к стыду нашему и сожалению, немецкая партия продолжает иметь прежнее значение и силу.
И первый долг Правительства и Госуд. Думы покончить с этим засильем, оставив многое другое в стороне, до более удобного времени.
Через два дня меня здесь уже не будет. Я уеду снова туда, где истекают кровью во имя святого долга самые лучшие сыны России. Там льется их кровь, но там нет уныния, нет вздорных слухов, нет розни. Есть лишь вера в себя, в свои силы и, с Божией помощью, в светлое будущее той России, мировая роль коей не может закончиться по воле зарубежного вора, возмечтавшего посягнуть на бармы и шапку Мономаха.
Снежков В. Н.
ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО ЧЛЕНАМ
ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ
Газеты правого направления говорят, что нельзя до срока созывать Государственную Думу, «так как она явится не созидать и работать, а бороться и разрушать», на что «День» совершенно правильно замечает: «Опасения “Московских Ведомостей” основательны. Если Дума соберется до срока, она, пожалуй, начнет с того же слова, на котором прерваны были ее занятия. Но

179_3&и
ведь то же самое будет, если Дума соберется не до срока, а в срок. Где же выход?» Вот над этим вопросом следует членам всех фракций Думы на досуге призадуматься.
В мае текущего года я встретился в библиотеке Г. Думы с А. И. Шингаревым, который мне сказал, что следовало бы собрать Г. Думу для проведения через нее финансовых вопросов (насколько мне помнится, речь шла о расширении эмиссионного права). Я заметил, что из-за одного вопроса не стоит собирать Думу. А. И. [Шингарев] настаивал, говоря, что нельзя проводить финансовых вопросов без Думы и что она «хоть на один день», а должна быть созвана. Вот какова была всего четыре месяца тому назад точка зрения одного из наиболее прогрессивных деятелей, затем другой, не менее авторитетный, член той же партии, В. А. Маклаков, еще позднее, уже в июле убеждал в «Русских ведомостях» не бороться хотя бы и с добрыми намерениями за власть и не вносить вопросов, могущих вызвать обострения среди фракций Думы. Словом, царило настроение совершенно не похожее на то, что началось в августе: «вслед за взрывом единодушия сперва отдельные деятели, а затем и целые партии выдвинули на первый план различные политические требования, прямого отношения к войне не имеющие, к тому же частью весьма спорные с точки зрения блага России, а частью, по мнению широких слоев населения, совершенно неприемлемые и во всяком случае не вызывающие необходимости в безотлагательном их решении» (Заявление правых Г. Совета и Г. Думы).
Что же случилось? Вот ответа на этот вопрос я решительно ни от кого не получил. О непорядках и даже о преступном отношении к делу обороны в некоторых ведомствах мы имели сведения еще до открытия сессии, однако это обстоятельство не могло так радикально изменить настроение, да и предоставление членам Г. Думы права непосредственного участия в деле обороны и в Верховной следственной комиссии, казалось бы, должно было устранить вполне законную тревогу Г. Думы. С величайшим вниманием выслушал я талантливые речи депутатов Милюкова, Маклакова, Савенко и искусную дипломатичную речь Шульгина, но все они ни моему сердцу, ни моему уму ничего не сказали. Еще более поразили меня сказанные с трибуны Г. Думы слова депутата Сафонова, что граф Вл. А. Бобринский, заявивший на совещании у Председателя Г. Думы, что «программа* прогрессивного блока заставит всю
Некоторые пункты программы приемлемы даже для меня, но чем объяснить, что из программы вычеркнуты такие вопросы, как, например, о непомерной дороговизне предметов первой необходимости и т. п., и в то же время говорится о введении института мир[овых] судей в тех губерниях, к которым уже приближается неприятель, о введении мир. судей, когда половина кандидатов на войне, причем на новый институт предполагается израсходовать десятки миллионов рублей в тот момент, когда нам приходится заботиться, чтобы не только миллионы, но даже десятки тысяч рублей расходовались как можно осторожнее, производительнее на дело госуд. обороны.

л/ссЖ 180
Россию взяться за животики от смеха», несколько дней спустя подписал без оговорок... эту самую программу*.
Говорят, что партии центра примкнули к программе из-за тактических соображений, отнюдь не рассчитывая, что Г. Совет согласится ее провести, но такая точка зрения повергает меня уже в полнейшее недоумение. Что такое Г. Дума, Г. Совет и правительство? - ведь это три тесно связанные между собою фактора русской государственности. Не может член Г. Думы, русский человек, сказать «нас будут хвалить, а на Г. Совет пусть обрушится народное раздражение», мы не можем же не сознавать, что, поступая так, мы возбуждаем народ против всего русского государственного строя и поднимаем во время войны смуту. Мне как-то встретилось оригинальное английское выражение: «time serving теп», т. е. в буквальном переводе - «времени служащий человек», но члены Г. Думы, полагаю, ни в коем случае не могут быть «time serving теп». Наконец, утверждают, что основанием к образованию «левоцентрового блока» послужило и такое соображение: «когда же вырвать у власти радикальные реформы, вплоть до отмены Основных Законов, как не теперь, в момент военных неудач». А если некоторые общественные группы и хотя бы часть народа против таких требований - что же тогда? Внутренняя междоусобица, забастовки, баррикады и прочие прелести, и несомненный результат всего этого - принятие самых позорных условий мира, сдача России торжествующему врагу, неслыханное предательство по отношению к доблестной Бельгии, Франции, Англии и Италии, бесплодные жертвы - потоки крови, миллионы убитых и искалеченных людей, разрушенные города и села, разоренное население, проклятия всего мира... Нет, воля ваша, не способен русский человек на такое гнусное, злодейское предательство.
Такая небывалая война, как настоящая, требует напряжения всех сил народа, мы не можем одновременно разрабатывать спорные вопросы, а только такие, по отношению к коим наше единогласие обеспечено. В «левоцентровый блок» отказались войти около трети членов Г. Думы и около половины членов Г. Совета, результат - разложение Г. Думы и смута в народе. Создание «блоков» раздражило все фракции, 27 августа мы все были свидетелями тягостной сцены, когда два вождя двух крупных фракций, г. Марков и г. Милюков, с трибуны Г. Думы, в присутствии многочисленной публики и газетных корреспондентов обвиняли друг друга... в продажности. Какого же мнения будет народ о Г. Думе, если две крупные политические партии избирают своими вождями
Объяснение таким невероятным, на первый взгляд, фактам дает, как мне кажется, Струве: «Ни одна страна не накопила в наиболее активной части своего населения такого огромного фонда прогрессивных идеалов, стремлений и настроений, как Россия. Это просто факт, тяжеловесный исторический факт, с которым вы встречаетесь в любом пункте русской жизни. Ни одна страна, даже в наиболее пассивной части своего населения, не располагает таким ничтожным фондом консервативных идеалов, настроений и стремлений, как Россия».

I8i_3feu
подкупленных людей... В обычное время ругань среди членов Г. Думы является нарушением элементарных правил общежития и, безусловно, не должна быть допускаема в стенах Думы, но теперь такое проявление «темперамента» является уже серьезным государственным* преступлением. Заметьте при этом, что пока не было «блоков», отношения между уважаемым Николаем Евгеньевичем Марковым и уважаемым Павлом Николаевичем Милюковым не оставляли желать ничего лучшего. Всякое многолюдное собрание подчиняется законам психологии толпы, для такого учреждения нет необходимости изучать Тарда и других корифеев науки, народная мудрость давно уже сказала «senatores boni viri, senatus autem mala bestia», но в переживаемый нами момент Г. Дума должна быть не толпой, а идеальным законодательным собранием, т. е. таким, в котором нет «боязливого культа большинства», нет партийности, не существует не только черных или желтых, но даже, простите за плохой каламбур, и пегих блоков, а все члены собрания скованы одной несокрушимой волей, одним страстным порывом - отстоять Россию во что бы то ни стало.
Здесь я позволю себе привести высказанные мною 28 августа с трибуны Г. Думы соображения: «Перед нами существует только одна программа - все для войны, разработка вопросов, непосредственно связанных с войной. Всякая иная программа, безусловно, поведет нас не к объединению, а к разъединению. То, что удовлетворяет одни партии, не удовлетворит другие, и даже, еще хуже, раздражит. Я правый земец, но тем не менее с удовольствием подписал бы законопроект об отмене власти администрации кассировать постановления земских собраний, не по незаконности их, а по их нецелесообразности, три года тому назад с трибуны Государственной Думы я высказал пожелание об изменении ст. 60 Учр. Гос. Думы, в смысле предоставления Председателю Государственной Думы права личного доклада Государю Императора и т. п., но, само собой разумеется, трудовики и социал-демократы этим не удовлетворятся. С их точки зрения, на третьеиюньское буржуазное правительство следует махнуть рукой и добиваться созыва учредительного собрания по четырехчленной формуле.
Не военные неудачи нас смутили, а сознание, что мы могли их предотвратить и не предотвратили. Эта мысль мучает нас день и ночь, но мы не должны терять спокойствия духа, мы не должны радовать Гинденбургов, наши нервы должны находиться в полном порядке. В обществе раздались требо-
Всякий, стоящий даже на самой низкой ступени иерархической лестницы чиновник отвечает, как должностное лицо, не только за нанесение при отправлении должности кому-нибудь оскорбления, но даже за самый незначительный проступок, «вообще противный правилам пристойности» (ст. 347 Улож. Наказ.). На Г. Думе лежат важнейшие государственные обязанности, надзор за деятельностью всех правительственных лиц, в том числе и министров, какому же, спрашивается, взысканию должен подвергаться член Г. Думы, забывающий о достоинстве того высокого учреждения, членом коего он имеет честь состоять?

аУ^Е 182
вания коренных, органических реформ, но, мне кажется, мы должны ответить на эти требования так: “ошибки и даже преступления мы в деле государственной обороны обнаружили. Верховная следственная комиссия при участии Государственной Думы работает над их дальнейшим выяснением. Будьте покойны, повторения таких преступлений мы впредь не допустим”. Государственная Дума должна считаться только с волей народа, воля же народа, мне кажется, в данный момент только одна - победить грозного врага во что бы то ни стало. На этом необходимо нам настаивать. Что же касается до временного, психологически вполне объяснимого настроения интеллигенции, то, я полагаю, Дума не должна ему слепо подчиняться, Государственная Дума должна властно вести общество за собой, создавая необходимое для успеха войны настроение. На свободной же русской печати ныне лежит великая государственная задача - поддержать в стране земский мир. Сила печати, ее могущество при современном политическом строе почти безграничны, но также безгранична и ее нравственная ответственность. Хочу верить, что свободная русская печать, сознавая свою силу и свою свободу от какого бы то ни было произвола, нелицемерно выполнит свой долг перед Царем и Родиной».
Перехожу к другому, крайне щекотливому и трудно решаемому вопросу. Имея честь принадлежать к правой фракции, я разделяю мнение славянофилов «Земле совет, Царю власть» и признаю, конечно, весьма желательным, если бы Государю Императору благоугодно было назначить в Совет Министров такое заслуживающее общественного доверия лицо, которое сумело бы в данный момент объединить Г. Думу, Г. Совет и Правительство. Но где у нас такое лицо? Откровенно признаюсь, что одно время я полагал (да простят мне мои правые единомышленники эту ересь), что в составе правительства мог бы принести несомненную пользу А. И. Гучков, с которым, спешу оговориться, я не знаком, а лишь однажды беседовал в военно-промышленном комитете в течение 5-6 минут. Речь г. Гучкова при открытии 3-й Государственной Думы, 13 ноября 1907 г., о необходимости беспрекословного подчинения Основным Законам, о полной возможности существования всяких свобод под их сенью, об опасностях парламентаризма, при котором власть Монарха заменяется властью «центральных партийных комитетов» и т. п., была речью крупного государственного человека, но, к несчастью, теперь г. Гучков вошел в состав «левоцентрового блока», т. е., в сущности, вошел в состав той же партии, только более многочисленной и тем самым связал свою свободу действий. Вы мне скажите: ну, а если будут продолжаться злоупотребления, издаваться распоряжения, могущие вредно влиять на дело обороны и т. п., что же тогда делать? Около 40 членов Г. Думы и столько же членов Г. Совета (большинство по выборам) состоят членами Совещания по делам госуд. обороны и входящих в него комиссий, эти члены обязаны зорко следить за вверенным и Государем делом, при малейших же неблагоприятных признаках они обязаны не только довести об этом до сведения Государя, но хотя бы и с нарушением придворного этикета и традиций просить Государя о немедленном созыве Г. Думы.

183 Зд&х
Не будем преувеличивать значение ответственности министров перед парламентом. Несмотря на существование такой ответственности в республиканской Франции и Англии, несмотря на то что победа Германии для них опаснее, нежели для России, Франция и Англия оказались подготовленными еще хуже нас, да и теперь, после целого года войны, во Франции происходят весьма серьезные злоупотребления. Не «Земщина» или «Московские ведомости», а орган социал-демократов «День» (от 12 сентября № 251), приводит следующие слова депутата французского парламента: «Если бы мы могли сказать с трибуны хотя бы одну десятую долю того, о чем неумолчно шепчутся в кулуарах, то многие высокосидящие люди в один миг слетели бы со своих олимпийских высот».
До созыва Г. Думы остается всего один месяц. Необходимо теперь же, заранее, сговориться и найти выход из создавшегося прямо-таки невыносимого, чреватого страшными опасностями положения. Я нахожу возможным лишь один выход - представители «блока» должны заявить с трибуны Г. Думы: «мы стремились провести ряд либеральных законопроектов, но около трети членов Г. Думы и около половины членов Г. Совета отказались к нам присоединиться; оставаясь верными нашей программе, мы проведем ее по окончании войны, ныне же, не желая нарушать создавшееся единение всех фракций, обсуждение программы приостанавливаем, и вместе с тем заявляем, что всякий, кто будет волновать народ, участвовать в забастовках и пр., является изменником и предателем своей Родины». Видя бездействие южной промышленности в деле снабжения армии, М. В. Родзянко не выдержал, в нем заговорил дух его предков, запорожцев, и вот в какой энергичной форме Председатель Государственной Думы высказался сотруднику газеты по поводу толков о сепаратном мире: «Только негодяи говорят об этом. Так и передайте: Председатель Государственной Думы сказал, что только негодяи могут говорить о сепаратном мире после того, как ЕГО ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО трижды заявил, что никаких разговоров о мире не может быть, пока неприятель окончательно не поражен». Вот если вся Дума и вся печать заговорит таким языком, то, поверьте, народ никаких* забастовок не допустит.
Исполнение заповедей Христа представляется нам невозможным, но для истинного христианина они легки, так как, ощущая близость потустороннего мира, он не может не сознавать ничтожества всего земного. Сообразно переживаемому нами грозному моменту мы должны подняться до религиозного воодушевления, для которого не существует невозможного. Среди членов всех фракций конечно много лиц, фанатично преданных своим политическим идеалам, но эти последние бледнеют пред другим идеалом: независимость и целость великой Российской Империи. Теперь армянин, грузин, татарин бьются рядом с великороссом за свободу и счастье нашей общей Родины. Польша
Конечно, администрация должна строго следить, чтобы законные требования рабочих удовлетворялись, а жалобы немедленно рассматривались.

184
безропотно принесла великую историческую жертву, приняв на себя первый удар озверелого врага. Все это пройти бесследно не может. Лед сломан, найден один общий язык - государственный, имперский. Уже чувствуется близость основанного на нравственных устоях духовного и экономического возрождения Великой России под скипетром Державного Царя. Осуществляется заветная мечта Самарина, Хомякова, Аксакова...
Меньшиков М. О.
МУЗЕЙ ВОЙНЫ
Императорское общество ревнителей истории основывает музей текущей войны. Мысль о нем, естественно, возникла из блестяще удавшейся выставки трофеев, устроенной тем же обществом в здании Адмиралтейства в течение этого лета. Зачатие музея уже положено в виде небольшой коллекции ружей, сабель, касок, предметов снаряжения и некоторых документов войны. Когда по России распространится весть об устройстве в Петрограде всероссийского музея войны, нет сомнения, в него будут направлены весьма значительные собрания разного рода предметов, имеющих то или иное прикосновение к войне. Затруднять будет, вероятно, не недостаток, а изобилие вещей. Нелегко будет разобраться в них и разместить в осмысленном порядке, отвечающем самой цели музея. Спрашивается, в чем же именно цель музея? И достаточно ли выяснены почтенным обществом необходимые средства?
Судя по докладам и прениям на последних заседаниях общества (Симеоновская, 1, клуб общественных деятелей), не вполне еще определены ни цели, ни средства музея, и это вполне естественно. Я думаю, не следует даже и гнаться за точнейшим выяснением тех и других. Не следует забывать беспощадного свойства времени - почти мгновенно поглощать прошлое, как море поглощает следы всех происшествий на его поверхности. Чтобы убедиться в этом жестоком свойстве времени, зайдите в Суворовский музей у Таврического сада. Не поразительно ли, до какой степени мало сохранилось материальных остатков даже от этой эпопеи нашей военной истории, от эпохи бессмертной и неповторимой! Коллекции Суворовского музея изумляют нищетой и случайностью материала и явной недостаточностью его для того, чтобы иллюстрировать гений самого Суворова и героизм его чудо-богатырей. Почти то же можно сказать и о крайне бедном Севастопольском музее, хотя он, казалось бы, имел исключительную возможность быть богатым, ибо основан вскоре после войны среди самых развалин знаменитого города. Еще менее хорошего можно сказать о музее 1812 года, которого, кажется, еще не существует, ибо коллекции его пребывают в ящиках. До какой степени трудно собирать памятные материалы о великих событиях и людях, свидетельствуют крохотные коллекции вещей, оставшихся после Петра Великого, Пушкина и

185_8&и
Лермонтова в Петрограде. Все мы помним последнего из наших великих людей - Льва Толстого, скончавшегося так недавно. Жива еще вдова его и дети, цела усадьба, где он жил. Музей его имени стал составляться, можно сказать, еще при жизни Толстого, ибо с каждого письма его, с каждой рукописи снимались копии, с каждой позы великого человека снимались фотографии и пр. и пр. И что же? Толстовский музей вышел все-таки очень жалким и малоговорящим в сравнении с личностью и деятельностью самого Толстого. Может быть, это участь всех музеев, ограждающих память прошлого: последнее слишком огромно в сравнении с настоящим и в него невместимо. Но, зная это, необходимо еще в настоящем отбирать все характерное для нашей эпохи и сохранять для будущего.
Переходя от общих соображений к практике дела, нельзя посоветовать ничего лучшего, как собирать все, что бы ни предложили со стороны, и затем, разобравшись, оставить лишь характерное. В будущем, несомненно, музей должен быть организованным учреждением, а не просто кладовой старьевщика. Если органический план музея сейчас еще и не может определиться, то все-таки главные его координаты, или, так сказать, оси кристаллизации его, могут быть намечены. Я думаю, в самом же начале учреждения музея нужно поставить целью, чтобы он удовлетворял не только любопытству публики, но и любознательности ученых. Для Императорского общества ревнителей истории важно облегчить будущим историкам исследование и понимание столь колоссального исторического факта, какова эта война. Так как нельзя представить себе музея войны без трех необходимых отделений: архива, библиотеки и особого института, разрабатывающего содержание музея, - то вот уже сами собою намечаются четыре главных центра организации этого учреждения. Кроме учредительного комитета и администрации по сбору и охранению памятников войны, нужно в самом начале предвидеть необходимость группы лиц, занимающихся описанием и изучением этих памятников, необходимость особого издания и, может быть, особой аудитории для публики. Странно было бы собирать огромные средства, если не сводить их к основной цели. Целью же музея должно быть великое поучение, какое может дать эта война человеческому роду, и в частности русскому племени, на плечи которого легла главная тяжесть кровавого урагана.
Один из грубейших предрассудков относительно истории тот, что изучение ее должно быть предоставлено внукам и правнукам изучаемой эпохи. Современники будто бы не в состоянии судить о совершающихся событиях беспристрастно. Чтобы охватить события всесторонне, необходимо отойти от них на значительное расстояние. Мне кажется, некоторая доля справедливого в этом требовании есть, но очень небольшая. Дело в том, что безопасно и даже полезно отходить на некоторое расстояние от предметов видимых и все время остающихся на виду. Так, силуэт огромного здания виден десятки верст, и идея его яснее издали, нежели вблизи. Но можно ли применить это к предметам невидимым, исчезнувшим вместе со своей эпохой? Я думаю, что, чем дальше отходить от исторических событий, тем они становятся туманней, на¬

^ 186
конец, они совсем погружаются за горизонт, в забвение вечное. Остаются не самые события, а свидетельства о них, и чем непосредственнее эти свидетельства в смысле личного наблюдения, тем дороже. И на суде истории, как на суде уголовном, самые драгоценные свидетели - это очевидцы происшествия. Мы, наше поколение, живые свидетели и очевидцы совершающихся событий, и на наших впечатлениях будет базироваться потомство в приговоре о мировой войне...
Иловайский Д. И.
ПЕРЕДОВИЦА «КРЕМЛЯ ИЛОВАЙСКОГО»
Москва, 16 октября
Не считая возможным говорить о военных действиях, пока великая европейская война не кончилась, мы в настоящем №, как и в предыдущем, устремляем свое внимание на политику и экономику, отчасти внешнюю, а главным образом внутреннюю. В этой области исходная наша точка зрения на все важнейшие заявления остается неизменно строго русская, национальная. По сему поводу считаем необходимым заметить, что наш строгий национализм отнюдь не означает какое-либо угнетение инородцев. Наоборот, мы прежде всего настаиваем на освобождении коренной русской народности от всякого инородческого засилья и на возвращении ей хозяйского положения в собственном дому. А когда это совершится, тогда только может быть речь о том, какое место или безобидное значение может быть отведено инородческим элементам в Русском государстве. Русский народ известен своим добродушием и мягким (даже слишком мягким) характером, чтобы играть роль угнетателя. Нет, прежде всего, повторяю, справедливость должна быть восстановлена по отношению к нему самому.
И в прошлом №, и в настоящем я, надеюсь, довольно наглядно показываю, что главным виновником наших затруднений и неудач явился недостаток национализма и тесно связанного с ним протекционизма. Каково должно бы быть мое удивление при виде совершенно иного толкования сих неудач и затруднений со стороны левых парий и печати, которые объясняют их мнимым излишком русского национализма. Но в качестве историка не могу удивляться подобному извращенно политико-исторических фактов и их причин; ибо знаю, как давно, назойливо и небезуспешно работают над сим извращением означенные партии и преобладающая их печать в сфере русского общественного мнения, не встречая себе надлежащего отпора; что опять-таки объясняется явно недостаточным развитием русского национального самопознания и чувства вообще и слабостью, приниженностью правой или коренной русской печати в частности.

187 З&и
Отсюда вместо поправения, которое, казалось бы, должно было принести подъем патриотического духа во время популярной войны с немцами, мы наблюдаем, наоборот, полевение многих общественных деятелей. Понятно, что наше общество при борьбе с сильным и беспощадным внешним врагом горячо стремится ко внутреннему единению всех элементов, и призывает к забвению всякого рода взаимных недоразумений и разногласий. Левые или антинациональные элементы на словах как будто идут навстречу такому призыву, а на деле не только не поступаются какими-либо своими вожделениями, но и пользуются данным настроением общества и неустойчивостью правых, чтобы предъявлять свои партийные требования в размерах не только увеличенных, а прямо невозможных; причем имеют дерзость говорить от имени всей страны. Напрасно думают, что во время войны не следует давать им отпор в видах якобы поддержания общего единения. Мы совершенно с тем не согласны: где в действительности нет полного духовного единения, там следует не ублажать явных нарушителей его, а клеймить их изменниками Царю и отщепенцами русского народа, не дожидаясь, пока их поведение принесет свои горькие плоды в борьбе с внешним врагом. А этот враг, при всем своем варварстве и гнусности, отличается особым искусством сеять везде внутренние затруднения и измены; на что не жалеет ни интриг, ни золота. Для победы над ним все народные силы должны тесно сплотиться вокруг своего Верховного вождя, не предъявляя никаких требований, не входя ни в какие торги с властью, а энергично преследуя только одну цель, одно страстное хотение: окончательную победу над немцами во что бы ни стало. <...>
Промышленность, печать и государственная оборона
Известно, что война есть экзамен для государства; она заставляет расплачиваться за все политические и экономические ошибки, которые сделаны были в мирное время. Тут, между прочим, ярко выступает роль печати, ее участие или неучастие в означенных ошибках. Теперь русская периодическая печать усердно толкует о нашей отсталости в культуре и технике и происходящих отсюда трудностях борьбы с Германией. Но что делала она в предшествовавшее мирное время, чтобы побороть эту отсталость? Да почти ничего или очень, очень мало.
Тщетно ваш покорнейший слуга издавна усиливался печатно предупредить русское общество о грядущих событиях и обратить внимание кого следует на величайшую опасность, грозящую нам со стороны нашей отсталости, культурной вообще и технической в частности. Чтобы не быть голословным, я в прошлом № уже приводил тому многие доказательства, цитируя или указывая на мои предупреждения, по преимуществу напечатанные в «Кремле». (См. в особенности статью «Как мы берегли свою культурную отсталость перед великой войной».) Приведу и еще подходящую цитату.

В 188
В одном из первых №№ «Кремля» (№ 6), в январе 1899 года, т. е. более 16 лет тому назад, я объяснил, почему «на первое место выдвигаю вопрос о возможно скорейшем поднятии русской культуры (и техники) на степень европейской»:
«В настоящее время, когда Россия продолжает наслаждаться благами непрерывного мира, более чем когда-либо русская патриотическая печать должна заниматься именно сим вопросом по преимуществу, если она хочет стоять на высоте своей задачи и не желает заслужить строгий приговор истории, когда наступят великие события и - чего Боже сохрани - застанут Россию недостаточно подготовленною. А они придут, эти великие события, и никакая человеческая воля не в силах их предотвратить».
И этот приговор истории наступил. Однако пусть потомство знает, что в русской печати были люди, хотя и немногие, понимавшие, куда ведет история и исполнявшие свой долг перед Царем и родиной, но что их предупреждения были гласом вопиющего в пустыне.
Еще задолго до издания «Кремля» началась моя проповедь покровительственной системы для обрабатывающей промышленности. Но в чужих органах она нередко встречала затруднения. С основанием же собственного органа эта проповедь усилилась и сделалась постоянною. Причем обыкновенно указывалась тесная связь сей промышленности с материальной культурой и техникой и выделялись те ее отрасли, которые имели непосредственное влияние на развитие культуры и техники (добыча железа, минерального и жидкого топлива, заводы химические и железоделательные, особенно производство всякого рода машин). Как указание тесной зависимости культуры от развития означенных отраслей промышленности, так и выделение их в особую группу принадлежат моим личным историко-экономическим наблюдениям и выводам, и вы не встретите их в иностранных политико-экономических курсах, а тем менее в русских. Я постоянно указывал на вред и антинаучность фритредерских теорий, которые провозглашали наши университетские профессораэкономисты и финансисты, в особенности школа Исаево-Чупровская.
Я указывал разнообразные виды покровительства; но во главу их выдвигал повышение таможенных ставок для вышеназванных культурных отраслей и казенные заказы, исключительно обращенные на русские заводы; причем в особенности нападал на страсть к заграничным заказам военного и морского ведомств, которые таким образом заранее осуждали нашу государственную оборону на крайне трудное положение в случае войны с западными соседями. Разумеется, я решительно оспаривал торговые договоры с Германией, крайне не выгодные для нас именно уступками по культурным отраслям промышленности. (Для образца см. в №№ 17 и 18 «Мои воспоминания по поводу торгового трактата».) Почти не было такого № «Кремля», в котором я не выступал бы с горячею проповедью по данным вопросам. Да и мог ли я, имел ли право молчать, когда при свете своих исторических наблюдений ясно видел, чему в недалеком будущем подвергается Россия вследствие своей культурной и технической отсталости? Насколько я исполнил свой долг перед Царем и родиной,

189_3&и
о том пусть судит потомство. А как апатично и даже неприязненно отнеслись к моей проповеди современники, о том, полагаю, более или менее известно.
Если люди, власть имущие (а за последнее время с обеими палатами включительно), своевременно не воспользовались моими указаниями, то главною причиною тому сама же русская периодическая печать, подарившая круглый нуль внимания означенной проповеди.
Так как строгое покровительство национальной промышленности немыслимо без такого же национального направления вообще, то естественно наша левая или антинациональная печать всегда и дружно восставала против протекционизма, выставляя его актом отсталости, чуть ли не народным бедствием, и постоянно толкуя о каком-то его излишестве в нашей экономической политике. Одним словом, злосчастный протекционизм она подвергала формальному гонению. Для этого существовал в Москве и существует целый орган профессоров-экономистов с покойным Чупровым и его учениками во главе. Это «Русские ведомости». За ними шли «Русское слово», «Раннее утро» и другие органы левой печати, а в Петрограде «Биржевые ведомости», «Речь» и т. д. Из членов Чупровско-Исаевской школы на кафедре и в печати особенно выдвинулись антинациональным или антипокровительственным направлением гг. Озеров и Туган-Барановский. Первый постоянно твердил, что «не протекционными ставками создается развитие производительных сил страны»; а второй по поводу предстоявшего нового договора, советовал «предоставить Германии льготы по сбыту России машин и вообще металлических изделий». (См. №№ 48 и 50 «Кремля»). Следовательно, эти профессора и эти органы печати не только не понимали значения культурных отраслей в деле прогресса и техники, но и прямо ратовали за нашу отсталость.
И вот левая печать, столь много поработавшая ради задержки русского культурного прогресса и ради будущих немецких успехов в великой войне с Россией, эта печать теперь патриотическим тоном вещает о губительном перевесе немецкой техники и необходимости поднять техническое дело в России; как будто она не служила одним из главных тормозов развития русской культуры и техники! Но любопытно наблюдать, как даже страшные кровавые жертвы, приносимые нами, не просветили левую печать и не сделали более научными приемы ее сотрудников профессоров-экономистов.
Туган-Барановский ушел в вечность; а г. Озеров и теперь так же мало понимает в деле культуры, как и прежде, и остался таким же противником протекционизма. В прошлом № «Кремля», т. е. уже во время войны, я представил тому доказательства. Представляю новое. Авторитетным тоном поучает он русскую публику в статейке, озаглавленной «В другое русло» («Утро России», № 206). «Под гром пушек, - говорит он, - мы увидали нашу (промышленную) зависимость от Берлина». Ясно, насколько он плохой, близорукий политикоэконом, если до войны не видал и не чувствовал этой зависимости, и не знал того, что наши промышленные синдикаты большею частью сочинялись в Берлине. (См. «Новое Время», № 14200). Для того, чтобы русские сами использовали свои естественные богатства, г. Озеров советует создать такую

*¿35 190
школу, которая «будет прививать своим птенцам творческие инстинкты». А нашим лозунгом должно быть: «поднятие производительных сил России». На эту тему он наговорил ряд пустых, надутых фраз - и ничего более. В другой своей статье он советует для поднятия русской техники «взять немецких техников-инженеров на известное время, пока не будут поставлены на должную высоту наши заводы». (И это проповедуется во время истребительной войны с немцами!) Таким образом, нашу техническую отсталость он советует не уничтожать, а еще более закрепить. О строгом протекционизме опять ни слова. (От такого протекционизма подобные ему экономисты бегают как черт от ладана.) Очевидно, он даже не понимает связи сего протекционизма с развитием культуры и техники, а следовательно, и с разработкой наших естественных богатств. И, конечно, менее всего он понимает связь развития техники с государственной обороной.
То же самое непонимание обнаружил проф. И. М. Гольдштейн. В московском Политехническом музее он прочел лекцию на тему: «Россия и Англия как руководители мировой экономической политики». Проповедуя сближение с Англией по поводу таможенной политики, он говорит, что Россия должна «отказаться от самоизолирования нашей страны при помощи чрезмерного протекционизма». («Голос Москвы», № 27.) И эти люди продолжают морочить русскую публику своими якобы научными сентенциями! Покажите мне хотя бы в лупу наш «чрезмерный протекционизм» для культурных отраслей промышленности.
За сими мнимо научными авторитетами следовали и следуют люди, осуществлявшие их ложные теории на практике. Например, бывший товарищ министра финансов Витте В. И. Ковалевский в «Деловой России» напечатал свое исследование об основных нуждах русской промышленности. Тут он предлагает ряд мер, но отрицает самую основную и самую действительную, т. е. таможенное покровительство, как якобы грубый прием, и пограничный таможенный барьер считает довольно бесполезным. (По цитате «Нового Вр.», № 14048.) Вот уже поистине ничего не забыл и ничему не научился!
Итак, наша левая печать, теперь якобы очень озабоченная обнаружившимся недостатком у нас военных снарядов и превосходством немецкой техники, в действительности не только более, чем кто-либо, потрудилась в пользу того и другого, но и продолжает трудиться. Курьезно ее сетование на то, что, по условиям военной цензуры, она в начале войны будто бы не могла своевременно поднять вопрос о помянутом недостатке и мобилизации русской промышленности для его устранения. Ведь она сумела бы это сделать, если бы понимала суть дела, если бы была патриотично настроена и действительно радела о национальных нуждах.
Конечно, на левую или антинациональную печать, как на господствующую у нас, падает главная вина в нашей весьма недостаточной подготовке к великой войне. Но и правая наша печать тоже в ней повинна, и в этом случае поддерживала антинациональное течение, не понимая тесной связи национализма с протекционизмом. В продолжение моей 25-30-летней агитации в пользу

Ж_8&»
строго покровительственной системы для национальной русской промышленности, правая печать не только не поддержала меня и замалчивала мою проповедь, но и вела противоположную агитацию, т. е. твердила об излишке у нас протекционизма для обрабатывающей промышленности и недостатке его для сельского хозяйства. Для правой печати я также тщетно указывал на тесную связь промышленности с культурой и техникой, а сей последней с государственной обороной, и выделял культурные отрасли, требующие особого покровительства. Некоторые правые органы в этом вопросе так усердно следовали за левыми, что воздвигали прямое гонение на покровительственную систему, распинаясь за покровительство сельскому хозяйству.
Для образца моей горячей, но тщетной борьбы с этим течением, из многочисленных своих статей позволяю себе привести еще некоторые цитаты по поводу предстоявшего нового торгового договора с Германией:
«Благодаря невежеству наших сельских хозяев антипротекционное течение возымело такую силу, что увлекло и органы консервативные. Истекает 10-летний срок январского договора. Все высказанные мною в печати опасения, все предсказания о бедственных последствиях сего договора сбылись в точности. Обрабатывающая промышленность (за исключением ситцев и сахара) не развилась, а попала в еще большую иностранную кабалу. Сельское хозяйство, ради которого были сделаны уступки, подорвавшие эту промышленность, не только не процвело, а, наоборот, еще более оскудело и претерпевает всевозможные кризисы. И тем не менее, ввиду предстоящего возобновления договора, сельские хозяева и печать еще громче, чем прежде, кричат об излишестве у нас протекционизма, вновь подготовляют полное торжество немцев и совершенную их победу над русским народом». «Когда приходится быть на каком-либо заседании агрономического общества и когда члены его заговорят об угнетении сельского хозяйства покровительством обрабатывающей промышленности, то уши только вянут от совершенного незнания и непонимания дела. Если бы они его знали и понимали, то, наоборот, умоляли бы правительство о размножении фабрик и заводов и о строгом покровительстве в особенности машинам и химическим продуктам, столь необходимым для процветания сельского хозяйства. Разумеется, о книге Фридриха Листа они и понятия не имеют. Впрочем, если его игнорируют университетские профессора, снабженные наивысшим ученым дипломом, то чего же требовать от простых смертных? В этой книге ясно указано, что обрабатывающая промышленность не только не находится в противоречии с земледелием, а напротив, в теснейшей с ним связи, и что она служит главнейшим источником для процветания сельского хозяйства; поэтому в Северной Америке землевладелец “обыкновенно старается привлечь в свое соседство заводчиков и фабрикантов”. Да и у нас в России, какие самые бедные губернии? Чисто земледельческие. А самые богатые? Наиболее промышленные» и т. д. («Кремль», № 15 и 16).
По поводу заграничных заказов военного ведомства:
«Очевидно сие ведомство доселе не понимает тесной связи между культурой и протекционизмом; не понимает, почему японская армия оказалась

М 192
лучше вооруженной, чем русская, почему наши войска не были своевременно снабжены пулеметами так же, как японские. Русские заводы их не производили, и пришлось их выписывать из-за границы уже во время войны с большими затратами. Вот к чему ведет покровительство иностранным, а не русским заводам под предлогом, что там все лучше и дешевле. Как страшно дорого в случае войны обходится нам это “дешевле”! И сколько драгоценной русской крови проливается и сколько поражений терпим мы все по той же причине, т. е. потому, что за неразвитием собственного производства и техники являемся на военном театре хуже вооруженными и своевременно не снабженными всем необходимым». (Там же. № 41-42.)
Известно, что заказы нашего военного ведомства в Германии были введены в обычай особенно в министерство пресловутого графа и фельдмаршала Милютина. А из его преемников никто не постарался исправить сию вопиющую ошибку.
Из тех правых органов, за которыми я следил, своим отрицательным отношением к протекционизму и мнимым радением о сельском хозяйстве наиболее выдвинулись в Москве «Московские ведомости» (вопреки протекционным заветам М. Н. Каткова и несмотря на перемены редакторов-издателей), а в Петрограде «Свет». (См. в особенности № 41-42 «Кремля».) Политикоэкономы «Московских ведомостей» даже теперь продолжают гонение на покровительственную систему и не выделяют культурных отраслей промышленности. Напр., см. в № 222 статью г. С. Бельского «Наше третье сословие». Тут, дельно восставая против политических претензий «прогрессивной» части нашего купечества, он совсем неосновательно приписывает нашу промышленную отсталость сему купечеству, а не правительственной экономической политике и не фритредерским тенденциям наших профессоров-экономистов. Точно так же нельзя винить свое купечество в распродаже русских естественных богатств. Например, при чем оно, когда небескорыстный Горный Департамент былых времен взял дорогую бакинскую нефть из русских рук и продал ее Нобелю, Ротшильду, Тагиеву и т. д.?
«Свет» с удовольствием отмечал все растущий ввоз в Россию иностранных земледельческих орудий, напрасно ожидая от него процветания у нас сельского хозяйства и не обращая взимания на много раз указанную мною тесную связь производства сих орудий с развитием в стране техники, а следовательно, и с государственной обороной. «Новое время» также усердно ратовало против покровительственной системы, т. е. против культуры и техники; отделяло промышленников от промышленности и наивно обвиняло их в излишней заботе о своих барышах. (Как будто само-то оно чуждо сей заботы!) Но и его не научила настоящая великая война, и оно продолжает ту же нелепую агитацию против протекционизма, (напр.: № 14083); хотя по своей обычной непоследовательности и печатает иногда статьи в пользу протекционизма. Например, «Русский йод» Н. Энгельгардта (№ 14165). Тут он печалуется о нашей крайней нужде в химических заводах; а где он был, когда мой «Кремль» кричал о том почти в каждом выпуске?

193_Э^
В отличие от помянутых консервативных органов, «Новое время» не всегда замалчивало мою проповедь, а иногда удостаивало ее ругательными заметками. (См. тот же № 15-16.) Между прочим, когда в № 5 «Кремля» появился мой «Святочный сон о будущей войне», газеты его замолчали; только «Новое время» его обругало. Этот сон свидетельствует, к каким чрезвычайным средствам прибегал я в печати, чтобы потревожить наше вялое общественное настроение и обратить внимание кого следует на предстоявшую войну с немцами и на опасности, грозившие со стороны нашей культурной отсталости и недостатка национальной политики. Конечно, детали были делом фантазии. Но в общем я оказался близок к тому, что потом совершилось. Под впечатлением германской политики, налаженной только что скончавшимся тогда Бисмарком, я изобразил Россию одинокою в борьбе с огромной коалицией. Его политика вела именно к тому, т. е. к нашему изолированию (как он изолировал Францию 1870 года) и к вооружению на нас всех, кого можно. Но Вильгельм II себе ее не усвоил; он вздумал стать выше Бисмарка и вызвал коализацию держав против самой Германии. За такое его ослепление мы можем только возблагодарить Создателя. А в тот момент эта моя попытка к предупреждению осталась безрезультатна и навлекла на меня только неудовольствие в сферах. Точно так же тщетно потом я пытался в своем «Кремле» парализовать толкание нас Вильгельмом на войну с Японией и его агитацию против «желтой опасности». Россия все-таки не избежала войны с державой, которая должна бы быть нашим естественным союзником на Дальнем Востоке.
Любопытно, что правая печать, наравне с левой виновная в нашей культурной и технической отсталости, пытается теперь замять о том вопрос, и среди нее раздаются голоса, которые советуют поставить крест на прошлых ошибках, забыть их, обратить все внимание на будущее и т. п. Нет, господа, вы не хотели слушать уроков истории, так кайтесь теперь всенародно в вашем преступлении перед родиной. Когда вам эти уроки наглядно говорили, что война, т. е. государственная оборона, все более и более принимает механический или машинный характер, что надобно развивать и умножать собственные механические и химические заводы, для чего, конечно, нужна строгая покровительственная система культурных отраслей промышленности, вы, якобы радея о сельском хозяйстве, упорно поддерживали гонение на эту систему и равнодушно относились к заграничным заказам машин и химических продуктов. А немцы в это время усердно работали над дальнейшим развитием у себя всякого рода техники. Поэтому, естественно, когда они стали поражать нас не только ураганным огнем своих орудий, но также вновь изобретенными удушливыми газами, мы не могли отвечать тем же. Наши союзники французы, благодаря своим заводам и развитой технике, быстро справились с недостатком зарядов и в ответ на немецкие газы уже изобрели бомбы, начиненные не менее сокрушительными газами.
Вообще, в вопросах государственной обороны, куда ни взгляни, везде наталкиваешься на нашу культурную и техническую отсталость, на недостаток необходимых заводов и машин. Никакая, хотя бы самая патриотичная, бол¬

194
товня газет, никакое ораторство членов Государственной думы или военнопромышленных комитетов не могут смягчить горьких плодов сей отсталости. Да, Государственная дума почти столь же виновна, как и печать; ибо в течение 8-летнего существования и не подумала возвысить свой авторитетный голос в пользу покровительства для культурных отраслей. Тщетно ваш покорнейший слуга пытался обратить на них ее внимание и для того постоянно сообщал свою проповедь правым членам. Их энергия и внимание были слишком поглощены партийною борьбою и текущими злободневными интересами.
Засилье антинациональной печати и уклон влево
В нашей правой печати много говорилось и говорится об инородческом засилье, особенно немецком и еврейском; но от внимания русской читающей публики постоянно ускользает громадный факт: тесная связь инородческого засилья с господством антинациональной левой печати, которая является органом жидо-кадетской партии, действует с замечательным единодушием в вопросах внешней и внутренней политики и, пользуясь своим господством, направляет общественное мнение в нужную ей сторону; возвеличивает одни личности, травит другие, смотря по своим расчетам; причем не стесняется прибегать ко всякого рода средствам, в особенности к наглой лжи.
Сами высшие чиновные сферы не только не борются с сим засильем, но часто склоняются перед ним и тем помогают его росту и его захватам. Приведем наглядные тому примеры.
В высшей степени любопытно наблюдать те маневры, которые эта печать пускает в ход, когда на министерском посту появляется новое лицо, которого политическое credo еще не обозначилось с полною ясностью и есть надежда повлиять на него в искомом направлении.
Известно, что покойный Кассо во время своего управления министерством народного просвещения (влиять на которое для жидо-кадет чрезвычайно важно) хотя и не был русским националистом, но, как убежденный консерватор, подвергался опале со стороны левой печати, особенно за попытки соблюдать еврейскую норму и за ограничение родительских комитетов. Но вот место Кассо заступил граф П. Н. Игнатьев. Пронырливая жидовская печать тотчас навела справки и узнала, что он не страдает избытком консерватизма и национализма. И на этом основании открыла целую уловительную кампанию. Разумеется, во главе этой кампании оказалось сытинское «Русское слово», кроме еврейства заинтересованное и сытинским книгоиздательством учебников (см. его за первую половину января). Оно расхваливало нового министра за беспартийность и приверженность к земским учреждениям, особенно к выборному началу. <...>
Вскоре потом видим, что новый министр внял горьким жалобам жидокадетской печати на ограничительные или почти запретительные правила, введенные покойным Кассо по отношению к родительским комитетам. <...>

195 Э&и
Наглядным образчиком назойливости левой печати по отношению к министрам, т. е. к расширению своего влияния на государственные дела, представляет и следующий пример.
Внешне, когда на пост министра внутренних дел был назначен кн. Н. Б. Щербатов, к нему на Аптекарский остров явились корреспонденты левой петроградской и московской печати, добились приема и начали интервьюировать насчет его программы. При сем министр сам признал «право общества знать, чего оно может ожидать от его деятельности». Таким образом, не замечая того, он признал левую печать представительницею русского общества и ее право контроля над поведением министров. Далее он распространился о своей прежней деятельности, преимущественно по земству, обещал похлопотать о смягчении строгостей военной цензуры, высказал свое сочувствие досрочному созыву Думы; но отказался высказаться по национальному вопросу, прибавив, что не принадлежал и не будет принадлежать ни к какой политической партии (следовательно, и к национальной). Заметил, между прочим, что никогда не заискивал и не будет заискивать перед печатью. Но тогда чем же объяснить весь этот разговор, довольно подробно описанный в сытинской газете? (№ 134. «Беседа с кн. Н. Б. Щербатовым».) «Русские ведомости» (№ 135) сей разговор назвали «Декларация кн. Н. Б. Щербатова», за которую расточают ему похвалы. Главным образом хвалят его за то, что он не бюрократ, а человек доверия к общественным силам и общественному сотрудничеству с правительством, т. е. сотрудничеству левой печати.
Обращаясь к третьему недавнему назначению, именно А. А. Хвостова на пост министра юстиции, мы также из левой печати узнаем об его приятных беседах с ее корреспондентами и его благосклонном отношении к еврейству. В одной из таких бесед он заявил, что «совершенно не разделяет» политики своего предшественника и «выдвигает на очередь вопрос о допущении евреев в сословие присяжных поверенных» («Утро России», № 235). Из приведенных трех назначений на министерские посты ясно, что последнее так называемое обновление кабинета было не что иное как уклон его влево - уклон, немало повилявший на дальнейший внутренний процесс. Отношение к национальным вопросам четвертого новоназначенного министра, военного, для нас пока не ясно. Можем, однако, указать на то, что жидо-кадетская печать («Рус[ское] сл[ово]», № 220) с удовольствием оповестила, как А. А. Поливанов отрицательно и сурово отнесся к распоряжению Донского наказного атамана генерала Покотило, который выслал в Иркутскую губ. главноуправляющего металлургическим таганрогским заводом германского подданного Олингера за сокращение производства по изготовлению боевых снарядов («Утро России», № 254). Уклон влево отразился и в следующем факте: меж тем, как неприятный жидо-кадетам недюжинный государственный деятель И. Г. Щегловитов очутился не у дел, громадной теперь важности дипломатическое ведомство остается пока без перемен. Наконец полевение в сферах сказывается и в таком факте, как заявление гр. В. В. Мусина-Пушкина, что он покинул пост

196
товарища министра земледелия вследствие роспуска Гос. Думы («Рус[ское] сл[ово]», № 223).
Понятно, если в самых наших столицах решительно господствует жидокадетская печать, то в провинции она находит для себя еще более благоприятную почву. Поэтому там нередко наблюдаются переходы или превращения правых органов в левые; обратных же переходов мы не знаем. Вот, например, в Костроме еще в начале сего года выдавалась своим трезвым национальным направлением газета «Поволжский вестник»; но произошла какая-то заминка в материальных средствах. Никто не поддержал газету, и в марте она уже перешла в жидо-кадетские руки. А иногда правые органы уничтожаются самой администрацией, не сочувствующей их национальному направлению. Тому резкий пример представляет издававшаяся в Орле Союзом русского народа газета «Орел». Очевидно, она была бельмом на глазу у жидо-кадетской печати и антинациональной бюрократии. Но в одно прекрасное утро сытинское «Слово» (№ 156) с явным удовольствием извещает о «кончине Орла». Оказывается, что орловский губернатор г. Андреевский закрыл правую газету «за явно вредное направление». Он не ограничился тем, и, Бог весть почему, закрыл и самую типографию к вящему разорению издателя. Заметьте это единомыслие губернатора с органом жидо-кадетской партии, якобы ратующей за свободу печати! Мне документально известно, что газета «Орел» навлекла на себя губернаторское преследование, между прочим, и за то, что цитировала несколько строк из моего «Кремля» по поводу немецкого засилья. И вот из старого цензурного арсенала на защиту немецкого и еврейского засилья были извлечены такие жупелы, как колебание основ государственного порядка или «возбуждение одной части населения против другой». Если принять во внимание еще и новоизобретенные мотивы, как «призыв к погрому» или «нарушение единения всех слоев населения», то в русской печати проповедь национального русского направления и борьба с инородческим засильем встречают такие препятствия со стороны бюрократии, что становятся физически невозможными. К данному факту надо прибавить следующее: в июне 1914 г. тот же губернатор Андреевский сообщил председателю Орловского Союза русского народа и сотрудникам газеты «Орел» Высочайшую благодарность за их чувства. («Орел», 1914. № 41.) А менее чем через год собственною властью закрыл их орган! Мало того, на ходатайство об отмене сего закрытия газеты и типографии г. министр, т. е. князь Щербатов, обратил нуль внимания, согласно со своим левым направлением. Наши высшие администраторы такими мерами по отношению к правым организациям и печати сами подпиливают тот сук, на котором сидят правительственные сферы.
Зато антинациональная или жидо-кадетская печать торжествует; она может шириться, господствовать и создавать общественное мнение, не встречая себе никакого отпора; хотя, как мною выше указано, она, будучи принципиальным врагом правительства, всегда была и есть главным врагом успехов русской культуры, а следовательно, одним из главных виновников наших военных неуспехов.

197_9&Й5и
Итак, засилью левой или антинациональной печати помогают сами администраторы вместо того, чтобы энергично бороться с нею находящимися в их руках легальными способами. А все инородческие засилья над русским народом и почти все антиправительственные выступления опираются у нас на жидо-кадетскую печать, с самым распространенным ее органом, «Русским словом» во главе.
В то время как для закрытия правых или национальных органов печати у бюрократии энергия находится, для борьбы с левыми ее не обретается. И вот левая или антинациональная печать успела вырасти в такую силу и так завладела общественным мнением, что теперь во многих вопросах является главным и небезуспешным противником тех правительственных мероприятий, которые противоречат интересам и вожделениям жидо-кадетской партии. Наглядное тому доказательство представляет вопрос о созыве и роспуске Государственной Думы, о которых говорим в следующей статье. <...>
Ухтубужский П. (Облеухов Я. Д.)
ГДЕ НАДО ИСКАТЬ ГЕРМАНОФИЛОВ?
Отвергнув клеветническое обвинение в германофильстве, мы, монархисты, не можем однако считать вопрос исчерпанным. Разумею вопрос о том, есть ли у нас германофилы, а если есть, где их искать.
Вопрос в общих чертах немудреный. Что германофилы у нас имеются и притом в преизрядном количестве, видно из многого. Мясоедовщина, летняя полузабастовка заводов, опутанных немецкими деньгами и бойкотировавших армию, изобилие «немецких покровителей» и их полная бестактность, доводящая до таких печальных событий, как [цензурный пропуск] погром и многое другое, свидетельствует о том, что германофилы, тайные друзья немцев, имеются у нас в изобилии.
Но искать их надо не там, где их ищут (а вернее, делают вид, что ищут) прислуживающие прогрессивной крамоле газеты.
Вчера у меня целый вечер просидел бывший служащий одного крупного русского завода, изготовляющего предметы военного снаряжения. Этот служащий порассказал мне много такого, что нельзя лучше разъясняет вопрос о том, где искать германофилов.
Завод этот [цензурный пропуск], повинуясь чьим-то тайным мановениям, фактически бастовал. Работала чуть ли не одна десятая наличных станков, а на войну посылалась одна двадцатая часть того материала, который должен был и мог бы заводом отправляться.
Теперь, [цензурный пропуск] завод подтянулся и по нашему русскому благодушно и торопливости в окончании неприятных дел, даже принято считать,

198
что теперь-то уж работа завода совсем налажена и больше-де от него ничего требовать нельзя.
Но это только так говорится; что же касается лиц, прикосновенных к заводу, то они-то отлично знают, что и теперь завод не довел своего производства до полной нормы. [Цензурный пропуск].
Подчас среди рабочих разбрасываются прокламации, приглашающие их к забастовкам и беспорядкам, но рабочие - не только наши, черносотенцы, но и бывшие социалы - рвут эти прокламации в клочки [цензурный пропуск].
Если вы спрашиваете, почему такой-то тип, окончательно скомпрометировавший себя, удерживается на своем видном и влиятельном посту, то вам обязательно объяснят, что это протеже турецко-австралийского банка, а такойто имеет заручку у члена государственной думы, состоящего членом желтого блока и членом правления Ледовито-Устьсысольского общества взаимного кредита прогрессивно-политических сутенеров. И здесь точка. Ничего вы с таким типом, хотя бы он весь насквозь проворовался, не поделаете.
Денежная буржуазия и примыкающие к ней общественные классы - вот главная твердыня и оплот нашего германофильства. Господство немецкого и еврейского капитала в нашем Отечестве - факт очевидный и неопровержимый, и вот этот-то еврейско-немецкий капитал и является главной крепостью немецких влияний.
Теперь по случаю военных обстоятельств газетная бумага далеко не всякое слово выдерживает, но факты накапливаются и накапливаются. Уже теперь их целая гора накопилась. Когда, Бог милостив, окончится война нашей полной победой, русские люди узнают много кое-чего весьма интересного о взаимоотношениях между внутренними немцами и нашими господами парламентариями. А теперь пока и сказанного довольно. И так очевидно, что, обвиняя монархистов в германофильстве, парламентарии не только лгут и клевещут, но и самым постыдным и бесстыдным образом «валят с больной головы на здоровую», т. е. приписывают нам не чье-либо постороннее, а их собственное преступление и измену.
Капитализм и парламентаризм - две стороны одного и того же явления. Капитализм - это экономическая подоплека парламентаризма, а парламентаризм есть политическое лицо капитала.
Парламентарная теория гласит, что власть или часть власти переходит к народу. Это, как тысячи раз указывалось, только официальная ложь. Народовластие - выдумка, приманка, чтобы привлечь на свою сторону толпу. На самом деле парламентаризм всегда и везде был и будет господством капитала. У нас, в России, где капитал сосредоточен в немецко-еврейских руках, парламентаризм отмечает еще и покорение России иностранцам и евреям.
В 1905 году эта связь парламентаризма с капитализмом не весьма была ясна. Многих сбивало с толку отсутствие единения между двумя партиями парламентарной буржуазии - кадетской и октябристской. Первая, олицетворявшая чисто еврейский капитал, не хотела никаких компромиссов даже с любезно приглашавшим ее «княжити и володети» Витте.

199_3&и
Октябри, отстаивавшие интересы капитала вообще, были против революции. А. И. Гучков требовал военно-полевых судов для хулиганов и не прочь был вместе с своими единомышленниками от совместной работы с конституционной бюрократией. Последняя, впрочем, считала октябристов мало популярными и не желала с ними столковываться.
Вышло, что «своя своих не познаша» и революция провалилась. Произошло это потому, что евреи со свойственной этому племени самонадеянностью переоценили наши тогдашние неудачи и, считая Россию поконченной, думали свалить ее окончательно при помощи революционеров.
Оттого только и не состоялся тройственный союз конституционной бюрократии с обеими партиями денежной буржуазии. Но зато доморощенный парламентаризм показал во всей красе свою истинную капиталистическую подоплеку. Во-первых, в прогрессивном блоке объединились кадеты и октябристы, а к ним присоединились и конституционные консерваторы и часть конституционных националистов. Предъявив свое требование о власти и о равноправии инородцев, эта думская компания нашла прежде всего себе поддержку в биржевых комитетах и в городских думах, завоеванных кадетами, т. е. в конечном итоге еврейским капиталом. Наличность тесного единения между капитализмом и парламентаризмом у нас в России теперь налицо очевидна даже для самых непонятливых. Никого также не должно сбивать участие в этой компании некоторого числа землевладельцев из числа конституционных консерваторов и лженационалистов (вроде господина, который, имея дела с евреями по винокуренной части, так плотно закрыл глаза, что не увидал даже крови Андрюши Ющинского).
Все это крупные южнорусские землевладельцы-капиталисты, смотрящие на свои земли как на коммерческий фонд, на почве которого можно разделывать разные спекуляции.
Недаром про одного видного члена умеренного прогрессивного блока рассказывали еще при выборах в четвертую думу следующее.
Когда правые выборщики, встревоженные тем, что этот влиятельный господин хочет проводить в думу лиц, отстаивающих еврейское равноправие, приступили к нему с расспросами, то он цинически ответил:
- Господа, я не понимаю, чего вы боитесь? Еврейское равноправие для нас землевладельцев выгодно. Если евреи получат право покупать земли на свое имя, то наша земля вздорожает втрое. Землевладельцы с такими понятиями естественные союзники и парламентариев и денежных тузов. Вполне естественно, что они примкнули к прогрессивному блоку.
Так вот общественная среда, где нужно искать германофилов. Если поискать хорошенько, так их найдется предостаточно.

¿¿¿Ж 200
Ухшубужский П. (Облеухов Я. Д.)
Ю. С. КАРЦОВ О БОЛГАРИИ
(ПО ПОВОДУ НЕДАВНИХ ДОКЛАДОВ)
Известный писатель и знаток Балканского вопроса Ю. С. Карцов выступил недавно с двумя докладами, посвященными выяснению роли Болгарии в балканских событиях и в европейской войне вообще.
Один доклад им был прочитан в обществе ревнителей исторического просвещения; другой в Славянском благотворительном обществе.
Особенно показательной была идейная обстановка доклада в Славянском обществе. Карцов среди славянолюбов - это было нечто вроде соединения двух совсем несродных стихий. Соединение огня и воды!
Карцов - это последовательный русофил-патриот, для которого единственным мерилом правильной политики является выгода и польза России. Как таковой он, разумеется, никогда не был поклонником туманной славянофильской философии, которая считает единение России и славянства чем-то вроде догмата, а цели русской политики видит не в пользах и выгодах России. Еще совсем незадолго до начала Европейской войны один из корифеев этого самого Славянского общества развивал программу (и устно, и печатно), согласно которой «миссия России» заключается в том, чтобы проливать кровь за славянскую свободу. Карцов ядовито и остроумно высмеивал эту зловредную чепуху, но славянофилы его, разумеется, тоже не жаловали. Карцов, человек огромного ума и блестящего таланта*, ими всячески замалчивался. Не имея аргументов против его несокрушимых доводов, славянофильствующие нововременцы обзывали Карцова германофилом и болгарофобом. Особенно курьезно это сопоставление прозвучит теперь, когда, к величайшему удивлению и наивнейшему негодованию наших славянофилов, немцы и болгары оказались нежнейшими друзьями и союзниками.
По вопросу о Болгарии между славянофилами и Карцовым лежала целая бездна.
Болгария была кумиром наших славянофилов. С Болгарией носились, на нее возлагали всякие всеславянские ожидания, в нее наконец просто «веровали». Болгарофильство обратилось в культ, а братья Суворины явочным порядком записались главными жрецами болгарского божества. Нигде с таким смаком и аппетитом не именовали Фердинанда болгарского «его царским величеством» как в суворинских газетах.
Карцов, живший долго в Болгарии и знавший болгарских политиканов не понаслышке, а по-настоящему, придерживался совсем других взглядов на
Его книга «Семь лет на Ближнем Востоке» есть одно из самых блестящих произведений современной исторической литературы. Книгу эту должен прочитать всякий, кто желает быть ориентирован в делах Ближнего Востока.

201 Sfev
этот народец. Будучи трезвым и реальным политиком, он не увлекался шумом славянофильских излияний и всегда указывал, что болгары на деле совсем не то, чем они хотят казаться при сношениях с нами. Это народ маленький и по территории, и по духу, но самолюбивый и одержимый манией величия. Болгары мечтают о создании великой Болгарии. По этому плану их царек должен быть византийским императором, а Царьград должен стать болгарской столицей. Россия с ее стремлением утвердить свое господство на Черном море, Россия, стремящаяся в силу своих насущнейших нужд и потребностей, к Босфорскому проливу и Царьграду, рассматривается с точки зрения этой болгарской политики не как друг и покровитель, а как опаснейший враг. Когда наши славянофилы начинают изливаться в своих прекраснодушных порывах к всеславянскому братству, болгары им охотно поддакивают, но между собой смеются и называют славянофильство «русским идиотизмом». Вот как понимал и понимает болгар и болгарскую политику Карцов, а так как он в то же время убежденный русский патриот, то вы легко поймете, что он славянофильских восторгов перед болгарами никогда не разделял.
И вот этот-то Карцов и пришел читать свою лекцию о болгарах в среду бывших болгарофилов. Только болгарская измена сделала возможной эту фантастическую комбинацию. Но, впрочем, и болгарская измена не создала полной солидарности между докладчиком и слушателями. Такая солидарность невозможна. Наши болгарофилы - это такие «горбатые», которых исправляет только могила. Им все еще кажется, что болгарская измена - несчастный случай, в котором виновата дипломатия, Фердинанд, Радославов, еще кто-нибудь, но никак не Болгария. Карцов пришел в аудиторию, которая не столько негодует, сколько оплакивает свои «идеалы». Карцов же оказался плохим «утирателем слез».
Для него-то, во всяком случае, болгарская измена была не неожиданностью, а логическим результатом длинной цепи фактов. Результат этот он давно предвидел, указывал на его неизбежность, но его не слушали. Теперь, post factum, Карцову оставалось лишь объяснить событие, указать на его причины и преднаметить следствие, начертать линию нашей будущей политики по отношению к Болгарии.
Это он и сделал по обыкновению мастерски, с несокрушимой и последовательной логичностью. Указав на причины, делающие из Болгарии злостного врага России (см. выше), Карцов с особенной настойчивостью подчеркнул, что в будущем Россия должна относиться к Болгарии осторожнее, руководясь началами реальной политики. Легенда о «болгарском братстве» должна быть во всяком случае раз навсегда оставлена.
Дело в том, что лукавые болгары уже теперь придумывают себе всякие выходы и лазейки на тот случай, если Австро-Венгрия и Германия будут раздавлены, и при содействии болгарских эмигрантов, пользующихся большим влиянием в Петрограде и пролезаюших решительно всюду, в русской печати всячески пропагандируется мысль, что единственным виновником болгар¬

«йЙВ 202
ской измены является Кобургский Фердинанд и что бедный болгарский народ, пылающий любовью к России, здесь ровно ни причем.
Указав на эти происки болгарских эмигрантов, Карцов настаивал на том, что деление болгар на русофилов и русофобов является чистой бутафорией, заведенной для того, чтобы втирать очки «русскому идеализму». На самом деле все болгары - маньяки величия, все мечтают о Константинополе и все боятся и ненавидят Россию.
Доклад Карцова, по-видимому, не очень понравился славянским Дидонам, оплакивающим своего болгарского Энея. Карпову возражали один болгарский эмигрант и три русских славянолюба, которые лепетали что-то на жалкую тему о том, что в болгарской измене повинна чего-то «недосмотревшая» наша дипломатия.
Недовольство Славянского общества докладчиком выразилось между прочим и тем, что в официозе общества «Новом времени» появился весьма краткий отчет о докладе. Автор отчета остерегся привести положения доклада хотя бы вкратце, но зато пустил инсинуацию, будто Карцов пытался защитить в своем докладе нашу дипломатию.
Инсинуация грязненькая и свидетельствующая о полном бессилии наших попавших впросак болгаролюбов. Карцов некогда не был поклонником дипломатических аппендицитов - это во-первых, а во-вторых, как видно из общей постановки вопроса (а что это постановка верная - свидетельствует самый факт болгарской измены), дипломатия здесь ровно ни причем. Будь у нас в Софии не г. Савинский, а сам Талейран, то он ничего не поделал бы с болгарскими патриотами, девиз которых «или все, или ничего».
Уместно также отметить вот что: какие бы ошибки ни делали наши дипломаты, но меньше всего права на упреки по адресу дипломатии имеет именно болгарофильско-нововременская кампания. Вопли этих господ на славянофильские темы братства и т. п. могли бы сбить с толку всякого. Уж лучше молчите, милостивые государи.
Меньшиков М. О.
НАКОПЛЕНИЕ И УДАР
Если, как я писал недавно, современная война имеет машинный характер и всецело зависит от количества машинной энергии, вложенной в единицу времени, то этим объясняются некоторые важные особенности и немецкой тактики и стратегии. По самой природе машинной работы энергия должна накопляться непременно в достаточном количестве, прежде чем быть способной к заданному действию. Если, например, по мере образования пара выпускать его в пространство, то никакой полезной работы не получится. Вот почему у

203
немцев, как у инициаторов и дирижеров чудовищной войны, на всем протяжении ее проходит основной принцип: сначала накопление сил, потом удар.
Более или менее продолжительные затишья военных действий у немцев никогда не означают бездействия. За передовыми демонстративными боями, имеющими часто характер театрального занавеса, скрывается всегда кипучая подготовка к следующему акту драмы. Если и не всегда слышен стук плотников и декораторов, то можете быть уверены, что за кулисами ни один антракт не проходит праздно. Нынешнее сравнительное затишье по всему нашему фронту есть, конечно, затишье призрачное. Мы не знаем в точности, что делается у немцев в нескольких верстах от окопов, и в особенности трудно видеть общую картину их глубокого тыла, но и характер немецкой нации и характер ею поставленной мировой трагедии таковы, что предполагать «зимний отдых» для их армии, вроде перерыва парламентской сессии, не приходится. Полезнее думать, что немцы работают, работают лихорадочно, с методическим, как всегда, но в то же время крайним напряжением сил. Что же они делают? Вопрос, не правда ли, интересный. С ним в теснейшей связи стоит другой вопрос: что мы должны делать, дабы использовать драгоценные месяцы зимней передышки с наивозможной пользой?
«Корни явления лежат не глубоко», - сказал мудрец, и самые рациональные ответы всего чаще - наиболее простые. На вопрос о том, что делают немцы на зимнем положении, всего правдоподобнее ответить так: они готовятся. Они накапливают силы. Они подвозят к фронту бесчисленное количество снарядов, патронов, орудий, пулеметов, броневых автомобилей, автоматов, минометов, бомбометов, фугасов, ручных гранат, баллонов с удушливыми газами и пр. и пр. Все это постепенно, как было в Галиции у Макензена или на Бзуре у Гинденбурга, накапливается в виде поражающей ураганной тучи, в виде стихийного тарана, который имеет обрушиться на наш фронт с оживлением кампании весной 1916 года. Преступные до мозга костей в отношении врага, немцы обладают очень важной добродетелью: любят свою шкуру. Поэтому они уважают сопротивление неприятелей и готовятся к нему чрезвычайно добросовестно. Можно быть уверенными, что ни один элемент силы, ни своей собственной, ни противника, не останется у немцев без надлежащего учета. Допуская это, трудно согласиться с мнением военного обозревателя «Русского инвалида», будто «на северном двинском фронте наступательная энергия немцев прекратилась и без достаточной надежды на скорое ее возобновление». Вернее, мне кажется, было бы выразиться, что наступательная энергия немцев остановилась с непременной надеждой на ее возобновление весной.
Мелкие - теперешние бои, хотя и горячие, мне кажется, ничего не значат. Всего вероятнее, что это демонстративные бои, имеющие две определенные цели. Первая цель - заслонять свою подготовительную деятельность в тылу, держа неприятеля “sur le qui vive”, как говорят французы. Вторая цель - не менее серьезная - заставлять неприятеля расстреливать елико возможно больше свои снаряды и патроны без серьезных для этого оснований. Для немцев те¬

адЕйЗВ 204
перь самое страшное, что есть на свете, это накопление на русских позициях боевых орудий и припасов. Не будучи в состоянии остановить весьма расширившееся производство наших военных заводов и подвоз оружия и снарядов из-за границы, немцы видят, что у них пока остался один способ понижать уровень нашей боеспособности - это способ истощения боевых запасов посредством непрерывной стрельбы. Как муравьи щекочут концами усиков травяную тлю и заставляют выделять ее питательную для муравьев жидкость, так немцы на зимних позициях. Они ведут довольно хитрую активную оборону с целью, вероятно, главным образом тревожить русские войска и побуждать их тратить дорогие запасы. Надо думать, что эта провокационная тактика у нас уже замечена и против нее приняты меры.
Надо не забывать ни на минуту, что немецкая мобилизованная промышленность неизмеримо сильнее нашей, стало быть, как прежде, так и в ближайшем будущем немецкие войска превосходили и будут превосходить нас количеством снарядов и патронов. Часть этого превосходства они могут сознательно использовать на то, чтобы истощать нас малопроизводительной стрельбой и не давать накапливаться у нас большим запасам. В войне на истощение (1а guerre d’asure) следует как можно менее самим истощаться и как можно более истощать врага. Окончательную победу решает простая арифметическая разность между двумя запасами. Сравнительно очень небольшая разность, как в голосованиях парламента, определит ту или иную историческую резолюцию войны.
Если вникнуть прямо в трагическую необходимость для нас больших запасов, то этим достаточно объяснится известная скупость в расходовании боевых материалов, о которой, вероятно, придется услышать и в эту зиму. Разница выйдет та, что прошлою зимой боевых средств у нас действительно недоставало, а в нынешнюю их будет, может быть, вполне достаточно, но с нашей стороны все-таки станет применяться всевозможная экономия в их расходовании. Чем больше у нас накопится сил и средств к ближайшей весне, для генерального удара, тем превосходнее. Кроме патронов и снарядов, ураганное применение которых требует неисчислимых количеств, нужно помнить, что и сами орудия (ружья и пушки) полезно сохранить в сравнительной свежести к тому времени, когда загорится решительный бой. Если период затишья протянется около пяти месяцев и будет заполнен мелкою, малозначащей перестрелкой, то и ружья, и пушки явятся к весне уже в значительной степени расстрелянными, т. е. утратившими большой процент своей меткости. Как многое заставляет думать, немцы окончательно остановились на теперешних позициях, как долговременных, на всю зиму, и если бы им даже представилась некоторая возможность отодвинуть нас еще дальше к востоку, то они едва ли охотно ею воспользуются. Решение благоразумное, ибо зимние позиции не такая вещь, чтобы можно было менять их каждый день. Тут окопы делаются глубже, снабжаются подземными казематами, землянками и пещерами, которые обставляются печами и необходимой мебелью. И сообщение между такими окопами на тысячеверстном, занесенном снегом фронте гораздо труднее

205 3^
поддерживать, нежели летом. И самые боевые действия тепло закутанных людей, в наушниках и рукавицах очень затруднительны. Хотя военная история знает ряд блестящих диверсий именно зимою (например, переходы русских войск через Кваркен и через Балканы), но та же история показывает ряд и бедственных неудач зимой (вспомните, например, нашу битву под Сандепу). Тщательно оберегая себя от всяких «накладных расходов» войны, от всяких излишних трат и трудностей, немцы и на этот год, по-видимому, приостановят надолго свое вторжение в наши снега. А если так, то и нам представляется всего благоразумнее последовать их примеру, т. е. не переходить в наступление до весны. Если для них зимние условия тяжелы, то ведь и для нас они не легче. Если им нужно время для накопления сил, подготовляющих удар, то ведь и нам не в меньшей степени, скорее в гораздо большей. Если их войска утомлены пятимесячным походом, то и наши утомлены таким же отходом. Антракт войны, установленный удалением солнца за экватор, следует принять именно как антракт, использовав выгоды каждого антракта. Они огромны, если уметь их обнаружить и осуществить.
Есть и еще одно обстоятельство, побуждающее, как мне кажется, ожидать и даже желать зимой продолжительного затишья. Правило «сначала накопление, а потом - удар» подсказывается нам не только нашими противниками, но и союзниками. Не одни немцы имеют выдержку долгими месяцами сидеть в окопах и не предпринимать решительных действий. Буквально той же тактики долгих пауз придерживаются и французы, и англичане, и итальянцы. Повидимому, сама природа современной войны, сделавшейся машинной, требует именно такой системы. Так как немцы сознательно готовились к мировому разбою и подготовились лучше своих врагов, то для них доступен довольно сложный метод - стратегического наступления одновременно с тактической обороной. Нашим же союзникам и особенно нам, при сравнительной бедности боевых средств, приходится прибегать к позиционной войне по преимуществу. Французы и англичане, если верить их печати, за двенадцать месяцев пассивной обороны успели в высокой степени поднять производство своих снарядов, патронов, орудий, ружей, так что уже теперь и количественно, и качественно силы англо-французов превышают чуть не вдвое силы германцев. Тем не менее наши союзники, если не считать недавнего блестящего натиска в Шампани, продолжают оставаться в неподвижной позе. Можно думать, что именно этот опыт прорыва доказал нашим союзникам, что период накопления для них еще не прошел.
Нам очень полезно присматриваться к стратегии своих высококультурных союзников и врагов, и не только присматриваться, но и подражать ей. В смысле машинности, в смысле железной техники западные народы следует счесть, конечно, нашими учителями. Там на целое столетие раньше нас целые поколения воспитывались в особой психологии, навеваемой машинным складом жизни. Там сложились, может быть, инстинкты, которых нам недостает, а именно вера в машину, надежда на машину, любовь к машине. Возобладанием этих инстинктов объясняется такое явление в истории, как Крупп, повторенное

206
на заводах меньшего объема, но мировой известности, как Крезо, Шпейдер, Армстронг, Виккерс, Вестингауз и пр. Мы отстали в круппо-промышленности не потому, что она нам была не нужна. Опыт нескольких последних войн показал, что эта промышленность для нас была трагически необходима, но у нас она не развилась просто по недостаточному к ней вниманию, по отсутствию той особой воспитанности, которую дает человеку машина.
Мы не заметили того колоссального факта, что в современной войне более, чем когда-нибудь, не человек создает стратегию и тактику, а его оружие - военная машина. Я писал недавно (см. «Машинная война») о летучих пулеметных командах у немцев, посаженных на автомобили. Задолго до войны уже чувствовалась громаднейшая роль пулеметов, приготовление которых очень просто и было вполне доступно нашим заводам. К сожалению, одни немцы учли во всей мере то обстоятельство, что изобилие ружей, пулеметов и артиллерии дает возможность формировать все новые и новые армии, подавляя врагов численностью на всех фронтах. По сведениям «Temps», из вполне достоверного источника, к сентябрю нынешнего года германцы довели число своих боевых частей до следующих размеров: 375 пехотных полков, 266 резервных, 29 эрзац-резервных, 350 ландверных, 122 батальона резервных бригад и их пополнений, 29 егерских резервных батальонов. Все эти части снабжены пулеметами по 12 на каждые три батальона, и сверх того сформировано 399 отдельных пулеметных взводов и 316 крепостных пулеметных взводов. Прибавьте к этому 130 полков полевой легкой артиллерии, 70 полевых артиллерийских резервных полков, 11 ландверных пеших артиллерийских полков, 25 ландверных батарей, 391 ландштурменную пешую батарею, 316 полевых гаубичных батарей, 6 тяжелых артиллерийских полков, 26 резервных полков тяжелой артиллерии, 5 ландверных батальонов и 3 отдельные ландверные батареи тяжелой артиллерии. В глазах рябит от этих цифр, но ими далеко не исчерпывается машинность немецкой армии. Сюда следовало бы прибавить новые оружия войны, появившиеся только нынче, а именно взводы прожекторов, 118 взводов минометов, корпус автомобильных лодок и целый сухопутный флот бронированных автомобилей.
Я уже писал о том, какой эффект производит появление на нашем фронте автоматов, десятков тысяч пулеметов, бомбометов, минометов и пр. Одними из главных козырей войны явились, как это ни странно, простой самодвижущийся грузовик и простая мотоциклетка. Еще за два года до войны некоторые проницательные военные люди настаивали у нас на введении так называемого «трактора» для крепостной артиллерии, но по недостатку машинной воспитанности мы тогда не обратили на это должного внимания. Между тем переворот, внесенный трактором в войну, колоссален. Прежде тяжелая крепостная артиллерия оставалась все время войны на своих местах, ибо не было никаких сил передвигать ее по театру войны. Нынче такая сила явилась, это паровой или автомобильный трактор. Он позволяет наступающей армии разоружать остающиеся в тылу армии крепости и подвозить тысячи тяжелых крепостных орудий к неприятельским позициям, чтобы громить их с сокрушительной

207_Э&и
силой. Именно это и дает до сих пор перевес германскому наступлению. Не чудовищные 42-сантиметровые «Берты», которых очень немного и которые требуют для передвижения целых поездов. «Таран», которым немцы пробивают любые крепости на пути, составлен главным образом из тысячей тяжелых крепостных орудий, подвозимых «тракторами». Тут одна сверхмашина цепляется, так сказать, за другую сверхмашину, и соединение целых полчищ таких глухонемых кавалькад дает удар невообразимой силы.
Менее грандиозна, конечно, служба другой - уже маленькой машины - мотоциклетки, но именно молниеносности ее армия обязана службой связи, столь важной для управления нынешними гигантскими армиями. Мотоциклетка оказалась машиной в некоторых отношениях более боевой, чем древний друг человека - лошадь. При фронте армий, растянутых на сотни верст, никакая кавалерийская лошадь, даже казачья, не в состоянии работать с тою же неутомимостью и быстротой, как 2,5-сильная мотоциклетка в два с половиной пуда весом. Как престарелые главнокомандующие не могли бы без автомобиля объезжать свои армии, так невозможна была бы связь дивизий и корпусов без мотоциклеток. Обобщая это явление, следует твердо помнить как первую и основную заповедь современной войны: она невозможна без соответствующих машин. Как невозможно современное распространение мысли без ротационной машины, так абсолютно невозможен желанный продукт войны - победа - без великого множества военных машин.
Я привел означенные выше цифры и соображения для того лишь, чтобы осветить главное правило войны «сначала накопление сил, затем - удар». Вы видите, в чем особенно необходимо накопление. Оно необходимо не столько в людях, сколько в машинах. При прежнем крайне простом оружии единицей армии считался солдат («штык» или «сабля»). Но теперь эта единица решительно ничего не говорит. К каждой живой единице непременно должен показываться сложный машинный коэффициент, в который входило бы относительное количество ружейного, пулеметного, орудийного и пр. металла, который данный человек в состоянии выпустить в минуту времени. Пока нет такого коэффициента, совершенно меняющего значение боевой единицы, нет никакой возможности судить об относительной силе армий. Одно ясно, что сила удара зависит от массы накопления этих коэффициентов. Будемте же в эти темные зимние дни и ночи, недоедая и недосыпая, напрягая все усилия до крайности, увеличивать и накоплять машинный коэффициент войны.

лЯЙб 208
Ухтубужский П. (Облеухов Н. Д.)
ОЧЕРЕДНЫЕ ЗАДАЧИ МОНАРХИЗМА
В пригласительных повестках, разосланных организационным комитетом Нижегородского Монархического съезда, вкратце обозначена сущность подлежащих обсуждению собрания вопросов. В общем программа съезда чрезвычайно значительна и захватывает важнейшие вопросы текущей жизни.
В этой статье мне хотелось бы обратить внимание монархических читателей на один вопрос, который если и затронут в самых общих чертах программой совещания, но оттенен далеко не достаточно.
Но, прежде чем перейти к этой теме, я нахожу нужным обратить еще раз внимание читателей на отношение к нашему съезду со стороны печати, представляющей различные конституционные направления.
Отношение это явно враждебное. Первая прослышала о съезде «Речь» и немедленно же напечатала, что «черносотенцы» считают, что теперь-де самое подходящее время для устройства «погрома», очевидно, «Речь» подразумевала погромы евреев. В таком же духе стали высказываться о съезде и все другие газеты - часто еврейские, полуеврейские и умеренно-конституционные, вроде «Вечернего времени». Особенно усилилось недовольство этой печати съездом после того, как стало известно, что кроме Нижегородского состоится еще съезд в Петрограде, а также когда стала известна программа Нижегородского съезда. Когда стало известно о том, что инициаторы съезда относятся отрицательно к затеям прогрессивного блока и хотят обсудить свое отношение к походу конституционной буржуазии против Самодержавия, тогда ругань на нас, «черносотенцев», полилась как из рога изобилия. Конституционная печать хором утверждает, что наши съезды якобы нарушают всеобщей мир и единение, столь необходимые для продолжения войны. «Черносотенцы провоцируют своими съездами революцию!» - вопиют хором обрезанные и необрезанные «конституционалисты».
Это «возбуждение умов» может в чистосердечных людях вызвать искреннее недоумение. В самом деле, с чего это всполошился газетный кагал? Что это за дикие испуганные вопли по поводу самых обыкновенных партийных совещаний? Ведь у нас все партии, не исключая крайних левых, собираются на совещания, вырабатывают программы, определяют свое партийное отношение к политической жизни - никто не кричит «караул», никто не говорит, что эти партии своей внутренней деятельностью нарушают единение и мешают войне. За примерами ходить не далеко. Недавно социал-демократы выпустили воззвание к рабочим и увещевали их не бастовать и всячески помогать войне. Это воззвание повергло в неистовое умиление всю конституционно-буржуазную печать. «Новое время» и ахало, и ладошками всплескивало, и всячески восхваляло патриотическое воззвание социал-демократов. Между тем в этом «патриотическом воззвании» излагалась вся большевистская или меньшевистская

209 ЗЕ&ш
(уж простите, я этих социал-демократических тонкостей не знаю), программа, где выражалось и принципиальное отрицательное отношение к «Царскому правительству», и все прочее и ясно подчеркивалось, что войне социалисты сочувствуют не из принципиальных, а из тактических соображений.
Т. е. социал-демократы, обращаясь к рабочим с патриотическим (в практическом смысле) воззванием, не преминули им изложить довольно явственно свои явно революционные идеи. Это, кажется, могло бы шокировать даже конституционных охранителей существующего общественного строя. Но они не только не шокировались, но наоборот, в телячий восторг пришли.
Другое дело, когда собираемся на свое частное совещание мы, монархисты. Тут уж дело другое. Испуг, вопли, негодование и пр. «Черносотенцы провоцируют революцию!»
Очевидно, наши монархические совещания портят конституционалистам их игру. Какая это игра - понять не мудрено. Ведь та революция, о которой мечтает конституционная буржуазия, совсем не похожа на революцию 1905— 1906 гг. О революции мечтают, надеются на ее скорое осуществление, но эта революция должна быть, по плану прогрессистов всех толков, «революцией сверху». Буржуазия удовольствуется малым. Если бы ей в августе удалось добиться «министерства общественного о доверия», то она была бы вполне довольна, осуществив явочным порядком захват власти, посредством начала «министерской ответственности» и всего прочего. А эта «революция сверху» должна, по плану прогрессивного блока, осуществляться «мирным путем», т. е. внушением правительству ложной уверенности в том, что все общество требует утверждения конституции.
Этот фокус осуществим только в том случае, если будут кричать только защитники конституции, а противники ее должны молчать.
Монархические съезды есть нечто, что по своему существу нарушает эту строго выработанную программу «революции сверху». Отсюда преувеличенный испуг, крепкая брань и глупые доносительские выходки и обвинения монархистов в провокации.
* * *
Обратимся к программе Нижегородского Монархического съезда.
В этой программе выдвинут, между прочим, вопрос об организации низов. Разумеется, конечно, упорядочение и дальнейшее развитие монархической пропаганды в народе. Мне кажется, что это - самая главная и существенная часть всякой монархической программы. В последние годы в жизни многих монархических партий стала выдвигаться на первый план так называемая «политика», т. е. стремление оказывать влияние на то или иное направление правительственных мероприятий. Эта монархическая политика, как мне уже приходилось докладывать читателям*, есть «дом, построенный на песке». Для
Смотрите «Русское Знамя».

210
успеха этого способа деятельности не хватает многого. Прежде всего, наше правящее чиновничество крайне слабо проникнуто народно-монархической идеей и часто смешивает защиту монархической идеи с защитой собственных прерогатив и привилегий. По искреннему убеждению правых чиновников, этого рода монархия существует только для охраны прав исполнительной власти. Кроме того, бюрократия выработалась как бы в отдельное общественное тело с своей собственной профессиональной жизнью и интересами. Вмешиваясь в жизнь этого тела и поддерживая одну из сторон во имя монархической идеи, вы можете потом увидеть, что ошиблись, усмотрев «политику» там, где была только борьба лиц и влияний. Напомню хотя бы одну историйку в этом роде. Было это в период, когда стоявший у власти Столыпин стал быстро «леветь». В это-то самое время благополучно здравствующей В. Н. Коковцов выпустил из себя фразу: что «парламента, у нас, слава Богу, нет». Левые газеты начали немедленно же трепать имя В. Н. Коковцова, а некоторые из правых газет усмотрели в г. Коковцове нечто вроде «правого крыла» в объединенном министерстве. Какое это оказалось «правое крыло» оказалось впоследствии, когда был убит Столыпин и г. Коковцов воссиял в качестве премьер-министра. Если бы эта история была нравоучительным рассказом для детей младшего возраста, то ее можно было бы заключить такого рода моралью: «милые дети, никогда не суйте пальчиков в осиное гнездо».
Политический монархизм ненадежен еще и потому, что в последнее время встречные веяния в бюрократии стали особо сильными. Ничего прочного нет. Министры часто сменяются, и правительственная политика последних лет выработалась в оппортунизм чистейшей воды, причем все свои политические расчеты стоящие у власти сановники строят на компромиссах с конституционной буржуазией. Монархистам, делающим дело (а не карьеру), во всей этой политической путанице не место.
Наше дело - это распространение монархических идей в массах, среди крестьянства, рабочих и ремесленников, т. е. в том народном большинстве, которое более всего заинтересовано в сохранении Самодержавной Монархии; в том большинстве, которое всего более пострадало бы, если бы конституционная буржуазия достигла своих целей и захватила часть Верховной Власти.
Вот это наше важнейшее монархическое дело задерживается и затрудняется отсутствием у монархической партии подробной программы реальных требований. Мы выдвигаем лишь основные принципы, точно не определяя, чего именно мы добиваемся, каких именно реформ мы хотим, какой общественный строй нам нужен для того, чтобы мы имели право сказать:
- Да, вот теперь наши принципы торжествуют. Теперь начала Православия и Самодержавия проявляют всю свою благодетельную силу и оказывают животворное влияние на народную жизнь. Русский народ теперь получил идеальные условия для своего дальнейшего развития. Теперь воистину можно сказать, что Россия живет и развивается прежде всего и более всего для блага русских людей.

211_3&u
Наши противники в данном случае более определенны, чем мы. Спросите у самого захудалого «левака», что нужно для блага России, и он вам по пальцам перечтет, что нужен парламент, «как в Англии» (еще лучше, если республика, «как во Франции»), уничтожение Церкви, еврейское равноправие, etc., etc.
Левые знают, чего требуют, и знают также, что для них более важно и что менее важно. Что касается монархистов, то подробная программа политического характера имеется лишь у сознательно мыслящих верхов, где ясно отдают себе отчет, какова должна бы быть жизнь России согласно принципам монархизма. Но нельзя того же сказать про рядовых наших членов и тем более про народную массу, которая монархична по существу и не может столковаться с монархизмом только потому, что у нее нет общего языка с пропагандистами монархии, которые, за отсутствием реальной программы, не умеют доказать и показать людям назади, что их интересы солидарны с интересами самодержавной монархии, что стремления конституционной буржуазии вредны прежде всего для трудовых слоев страны. <...>
Разберитесь в современном землеустройстве, в современной организации продовольственной или агрономической помощи, остановитесь на современном положении рабочих на фабриках и заводах и пр. Всюду вы придете к одному и тому же результату. Монархическая программа предстанет пред вами как ряд определенных и очевидных реформ и требований.
Вот если бы монархические съезды поработали над созданием такой реальной монархической программы, то вопрос об организации низов, выдвинутый уважаемым Н. Н. Тихановичем-Савицким и его соработниками, был бы блестяще разрешен.
СОВЕЩАНИЕ МОНАРХИСТОВ
21-23 НОЯБРЯ 1915 ГОДА В ПЕТРОГРАДЕ.
ПОСТАНОВЛЕНИЯ И КРАТКИЙ ОТЧЕТ
Открытие совещания
21 ноября 1915 года, в 2 часа дня, в Петрограде, в доме Русского Собрания было торжественно открыто Совещание монархистов.
К открытию прибыли:
Митрополиты: Петроградский и Ладожский Владимир, Московский и Коломенский Макарий, член Государственного Совета архиепископ Никон, член Святейшего Синода архиепископ Литовский и Виленский Тихон; епископы: Рязанский и Зарайский Димитрий, председатель Миссионерского Совета Иннокентий, Макарий Балахнинский, викарий Нижегородский; протопресвитеры: духовник ИХ ВЕЛИЧЕСТВ А. П. Васильев и А. А. Дернов; правые члены Государственного Совета и Государственной Думы, сенаторы, деятели объединенного дворянства, представители столичных губернских и

212
уездных монархических организаций со всех концов России, а также отдельные монархисты, известные своими заслугами монархическому делу - всего свыше 250 лиц. <...>
Речь профессора С. В. Левашева
Высокочтимые печальники земли русской, дорогие братья по духу и верованиям!
Единение правых Государственной Думы земно кланяется вам и с глубокой благодарностью бьет челом за благожелательную отзывчивость, с которой вы поспешили в ответ на наш призыв собраться сюда. Обстоятельства исключительной важности вынудили единение правых Государственной Думы кликнуть клич по земле русской. Господь ниспослал нашей родине серьезнейшие испытания и вместе с тем возложил на верных сынов ее особенно тяжелую, при данных условиях, обязанность сохранить святую Русь в целости и невредимости в самые, может быть, опасные времена ее бытия. Всякий из нас хорошо сознает, что сейчас на полях брани огнем и мечом выковываются дальнейшие судьбы России на долгие годы, а может быть, и навсегда. Геройскими, прямо сверхъестественными подвигами наших чудо-богатырей, целыми потоками их драгоценной крови взвешивается на весах судьбы вековой спор европейских народов, а для нашей родины решается роковой вопрос, остаться ли ей в среде могущественнейших держав целого света, являясь в то же время постоянной опорой, покровительницей и защитницей слабых, угнетаемых другими народами родственных славянских племен, или превратиться в незначительное третьестепенное государство, подпав в рабство к свирепым тевтонам, лишившись лучших своих владений и созерцая в бессильной тоске крушение славянского и романского миров под тяжелыми ударами воинствующего германизма. Жесточайшая борьба с этим последним, отчаянная схватка за самое наше существование, словом борьба не на жизнь, а на смерть, является для нас тем более трудной, что вероломный враг, замыслив еще давно разбойничье нападение на нас с целью разгрома всего славянства и отобрания лучших земель, усердно и всесторонне готовился в течение почти целого полувека к войне, тщательно скрывая между тем свои обширные приготовления и коварно усыпляя бдительность соседей личиной мнимой дружбы и мнимой общности интересов. Накопив же огромные запасы снарядов, вооружения и всевозможных военных приспособлений, с применением всех новейших усовершенствований согласно последнему слову науки - с одной стороны, а с другой, предполагая, что вследствие неподготовленности и раздирающих нас внутренних распрей и смут мы совершенно лишены возможности вести войну, он изменническим образом напал внезапно на нас. Хотя, к счастью, надежды вероломного врага не оправдались, но тем не менее понятно, что борьба с ним при таких обстоятельствах может быть успешной только при крайнем напряжении всех наших сил и при самом тесном единении друг с другом.

213_Э^
На безусловную необходимость этого правые Государственной Думы указывали уже давно. В речи, произнесенной, по поручению единения правых, еще за несколько месяцев до войны, я, ввиду неизбежно надвигавшейся на нашу родину в самом ближайшем будущем страшной грозы, настойчиво призывал Государственную Думу забыть все домашние распри, все внутренние споры и тесно сплотиться друг с другом вокруг Царского Престола под нашим древним боевым стягом, на котором начертан исторический лозунг «Православие и Самодержавие», и направить все наши усилия на отражение дерзкого врага, оставив пока в стороне все остальное. Вместе с тем мы обращали особое внимание Государственной Думы и на чрезвычайную опасность, угрожающую русской земле вследствие царящего в ней внутреннего немецкого засилья, от систематического и планомерного захвата немцами громадных пространств земли, вблизи важнейших стратегических пунктов, не только в западных губерниях, на предполагаемом театре военных действий, но также на юге и даже на востоке России.
Однако большинство Государственной Думы, попавшее в нее именно немецкими голосами, равнодушно положило наше предложение под сукно, а кадетская партия, столь кичащаяся теперь своим якобы патриотизмом и своими гражданскими доблестями, продолжала по-прежнему противодействовать усиленно военной мощи государства, ратовала горячо и голосовала за необходимость уменьшения числа ежегодно призываемых новобранцев, настаивала на сокращении военных кредитов, наше же предложение в шутовской статье, помещенной в своем лейб-органе «Речи», представила прямо в искаженном виде, стараясь, во что бы то ни стало доказать, что оно не имеет будто бы никакого основания.
Разразившаяся спустя несколько месяцев после этого ужасная война достаточно показала, насколько правильно и справедливо было наше предложение, которое если бы оно было осуществлено своевременно, то, конечно, избавило бы наши доблестные войска от многих тяжелых и совершенно ненужных потерь. Вспыхнувшее же по всей обширной России бурное негодование на австро-германцев, за их предательское нападение на нас и за их хищнические вожделения, вызвало во всех слоях населения такой подъем общего настроения, такой взрыв патриотизма, что война сделалась с самого начала крайне популярной, всенародной, настоящей отечественной войной по примеру 1812 года. Тогда левые партии, которые раньше совершенно открыто указывали неоднократно в своих органах, что периоды народных бедствий и особенно войны являются наиболее подходящим временем для насильственного захвата власти, поняли, что проявлять в такой момент свои истинные намерения было бы для них не только крайне рискованно, но даже прямо пагубно, тем более что ход военных действий представлялся в течение многих месяцев вполне успешным для нас. Поэтому, так называемые прогрессисты до поры до времени надели на себя личину патриотизма и начали также произносить воодушевленные речи о забвении всяких домашних споров и внутренних раздоров и о необходимости полного объединения для победы над

214
врагом, устраивали санитарные поезда, лазареты, госпитали и т. п., а между тем чутко прислушивались к вестям с полей брани. Лишь только оттуда начали приходить неблагоприятные вести, левые немедленно, как будто боясь, что период неудач будет очень кратковременным, поспешили поднять знамя смуты и приложили все свои усилия, чтобы раздуть последнюю, елико только возможно. Добившись всеми правдами и неправдами экстренного созыва Государственной Думы, будто бы для улучшения дела обороны страны, и лишивши Россию нескольких выдающихся государственных деятелей в лице ушедших, хотя не имевших никакого отношения к военным делам, министров, левые прежде всего, несмотря на наши самые энергические протесты, вынесли постановление, чтобы сессия Думы была длительной, по возможности непрерывной в продолжение всей войны. Вместе с тем они решили, что круг ее занятий не может ограничиваться только вопросами, находящимися в непосредственной связи с ведением войны, как это предполагалось перед открытием Думы, но что на немедленное обсуждение ее должен быть непременно поставлен целый ряд важнейших законопроектов, которые касаются внутреннего строя государства и ранее вызывали уже самые острые пререкания, самые жестокие споры и столкновения отдельных думских партий.
Конечно, уже одно это постановление, сделанное в самом начале сессии, обнаружило совершенно ясно, во-первых, насколько были искренни патриотические речи членов большинства Думы о необходимости забвения всех партийных споров и полного объединения всех групп под общим лозунгом «все для войны», а во-вторых, куда, собственно, клонятся намерения большинства. Поэтому мы нисколько не были удивлены, когда через некоторое время узнали, что руководящие партии Думы, в поисках союзников для скорейшего захвата казавшейся им уже совсем близкой власти, произвели решительный сдвиг налево и покорно склонили свою главу перед столь презиравшимися ими, еще недавно, кадетами, приняв почти целиком антинациональную и, несомненно, пагубную для России программу последних и совершенно отмежевавшись от правых, конечно, не способных на такую тяжкую измену своим лучшим верованиям. Предварительной платой, т. е. как бы авансом было немедленное вручение кадетам председательствования в различных думских комиссиях, между прочим, и в комиссии по военным и морским делам. Следовательно, руководство деятельностью Думы и всеми заботами ее, направленными к усилению наших войск, улучшение их вооружения, снаряженья, продовольствия и т. д. - все это отдавалось под руководством той партии, которая постоянно систематически противодействовала всякому поднятию военного могущества родины, исходя из принципа, что такие расходы не только не нужны, но прямо непроизводительны и вредны - факт, опять-таки чрезвычайно хорошо характеризующий патриотическое настроение теперешнего большинства Государственной Думы и искренность его широковещательных заявлений о готовности жертвовать всем для войны.
Таким образом, под восторженные клики и хвалебные гимны левой еврейской печати народился пресловутый междупарламентский прогрессивный

215
блок. (Голоса: Позор! Позорно!) Помня изречение великого Петра, что «всякое промедление смерти подобно», новорожденный младенец немедленно, что называется, с места в карьер, через посредство своей няньки - левой печати, оповестил недоумевающую, изумленную еще никогда невиданной наглостью Россию, что наши военные действия против неприятеля могут быть успешны только в том случае, если будет немедленно образовано министерство, пользующееся общественным доверием. Само собою разумеется, здесь имелось еще в виду, что этим доверием облечены лишь члены блока и их единомышленники и из них только и может быть составлен такой кабинет.
В это время, господа, по всем весям и полям нашей обширной родины, раздались, как могучий благовест, знаменательные слова ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА, обращенные Им через членов вновь учрежденных тогда Особых Совещаний при некоторых министерствах, ко всему русскому народу: «Великое дело перед нами. Сосредоточим на нем одном одушевленные усилия всей страны. Оставим на время заботы о всем прочем, хотя бы важном и государственном, но не насущном для настоящей минуты. Ничто не должно отвлекать мысли, воли и сил наших от единой теперь цели: изгнать врага из наших пределов. Для этой цели мы должны прежде всего обеспечить действующей армии и собираемым теперь войскам полноту боевого снаряжения».
Тем не менее прогрессивный междупарламентский блок продолжал как в Государственной Думе, так и вне ее свою деятельность по-прежнему, но теперь для каждого русского сделалось уже вполне ясным, что она направлена не к достижению указанных Верховным Вождем русской земли высоких целей, но к совершенно обратному: к отвлечению наших сил, воли и мысли от единственной задачи - отражения врага, к ослаблению внесением смуты и внутренних раздоров нашей сопротивляемости ему и к полному вследствие этого расстройству в высшей степени важного прямо-таки насущного дела - укомплектования, вооружения и снаряжения наших войск, т. е., одним словом, к подготовлению по возможности беспрепятственного пути неприятелю для торжественного шествия его в самое сердце нашей страны и к облегченно полного разгрома ее. Следовательно, выяснилось также, что блок работает исключительно для пользы короля прусского - императора германского и что и флаг его должен состоять, очевидно, из национальных немецких цветов.
После того, как мудрым велением ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА, по докладу верного слуги ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА и родины, председателя Совета Министров И. Л. Горемыкина, занятия Думы были прерваны, продолжение дела ее взяли на себя так называемые Всероссийские общегородской и общеземский союзы, которые собрали в Москве специально для этого, хотя под видом обсуждения вопросов о подаче помощи больным и раненым воинам, съезды, возымевшие даже дерзновенную, кощунственную мысль требовать от ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА «министерство общественного доверия», через посредство особой депутации. Последняя, понятно, не была разрешена, что несколько умерило, но, к сожалению, не остановило совсем хищнических вожделений левых партий. Они по-прежнему продолжали исподтишка свою

216
разрушительную работу, готовясь в любое время, при каждом удобном случае, выступить со своими наглыми домогательствами. Понятно, что удача этих домогательств вообще должна бы неминуемо подготовить в самом непродолжительном будущем нашей родине ту же печальную участь, которая постигла нашу прекрасную союзницу Францию, гибнущую от насильственного, насажденного в ней хитроумным и дальновидным немцем Бисмарком образа правления, а в настоящую тяжелую годину, когда Святая Русь и без того подвергается страшной опасности, представляется прямо пагубной. Конечно, каждый, действительно преданный родине и здравомыслящей русский не может, опустив руки, спокойно ожидать осуществления замышляемых левыми насильственных переворотов, грозящих гибелью созданной сверхчеловеческими трудами наших славных предков, могущественной державы, которая именно по своей обширности и сложности состава может отстаивать свое существование против окружающих ее многочисленных врагов лишь под единой, сильной, и отеческой властью Самодержавного Православного Царя. Священной обязанностью каждого верного отечеству русского является напротив того всяческое самое энергическое противодействие всеми имеющимися только в его распоряжении средствами подобным поползновениям. И вот, для выработки мер против них и для совместного обстоятельного обсуждения создавшегося положения дел, единение правых Государственной Думы и сочло своей обязанностью созвать настоящее Совещание представителей всех отечественных монархических групп.
Однако, для того чтобы иметь возможность выработать действительные средства борьбы против замышляемого так называемыми прогрессистами насильственного изменения существующего государственного строя, необходимо точно узнать, где именно зародилось подобное движение и какими способами оно пользуется для достижения своих целей. Поэтому я считаю своим долгом вкратце указать вам на те данные, которые мы имеем по только что упомянутому вопросу. Ведь, собственно говоря, уже история прошлой, разразившейся в первое десятилетие текущего века, революции, выяснила, что последняя была субсидируема преимущественно кадетствующими московскими финансистами и что наибольшего развития она достигла именно в Москве. Затем по поводу резолюций прогрессивного блока с требованием министерства, облеченного общественным доверием, опять-таки некоторые левые органы печати указывают совершенно определенно, что они исходят тоже из московских финансовых кругов. Впрочем, эти последние и не находят нужным даже скрывать своих политических вожделений. Так, напр., в органе Совета промышленных съездов «Промышленность и Торговля», вы можете прочесть следующее: «С каждым днем все более и более зреет в торговопромышленном классе убеждение, что настала для него пора выступить на арену политической жизни в качестве единой, крупной и консолидированной силы... Торгово-промышленный класс должен влиться в широкое русло одной из существующих политических партий, чтобы вместе с ней принять участие в борьбе за власть и политическое влияние... Некоторые политические лозун¬

ги, покрывающиеся широким и несколько бесцветным понятием либерализма и сводящееся к требованию уничтожения различных правовых ограничений и пут (читай - государственных обязанностей), издавна объединяли промышленников вокруг себя. Вполне определенное политическое настроение ярко и недвусмысленно проявилось на съезде представителей военно-промышленных комитетов. Последние выборы в Государственный Совет тоже прошли под определенным политическим флагом. При наличии таких благоприятных показателей возможности политического объединения торгово-промышленному классу надлежит, казалось бы, воспользоваться этим существенным средством укрепления своей политической власти».
Для практического осуществления высказанных в оглашенной мною выдержке намерений был созван в самые последние дни ряд съездов торгово-промышленных комитетов, причем быв. товарищу председателя Государственной Думы Коновалову быль поручен объезд комитетов юга России. Вот интересная картинка с натуры происходившего на одном из таких съездов.
Съезду грозило закрытие в день открытия за отсутствием, так сказать, конкретного дела. Но это, очевидно, совсем не входило в расчеты руководителей съезда, и А. И. Коновалов с особенным жаром стал тормошить съезд. Полились пламенные слова о патриотических заслугах русской промышленности. Промышленность поэтому должна использовать свое нынешнее положение - она должна диктовать в нашей внутренней жизни и теперь, и еще более подготовиться к этой диктующей роли, к близкому будущему, когда надо будет делать конституцию... Словом, промышленность призывалась к одолению какого-то внутреннего врага. И, собственно, все остальное время съезда, за самыми незначительными перерывами, о которых будет речь ниже, этими призывами к одолению внутреннего врага и было заполнено... Попытался было вмешаться один из немногих искренних русских людей, случайно затесавшийся на это совещание... Выступил представитель киевского областного военно-промышленного комитета профессор Киевского Политехникума Воропаев. Совещание приближалось к концу. Славословие патриотизму и бескорыстию русских промышленников лилось широкою волною, и наряду с этим сыпались острые стрелы в сторону «внутреннего врага». И вот, искрений человек не мог сдержаться, чтобы не прорезать эту фальшивую музыку диссонансом искренности. Его небольшая речь укладывается в следующую тираду, причем последние слова являются буквальною передачей его слов:
- Гг., я вполне разделяю все то, что здесь сказано о нашем внутреннем безладье. Земля наша действительно велика и обильна, а порядка в ней все еще нет. Реформы нужны, и еще более нужна реформа. Но я не могу разделить вашего оптимизма на счет патриотизма и бескорыстия наших промышленников. Я свидетельствую, что вокруг военно-промышленного дела создалась колоссальная вакханалия наживы. Я знаю случаи, когда сплошь и рядом части, обходящиеся заводам 2 р. - 2 р. 10 к., казне в счетах проставляются по ЗУ2-4 р. Я знаю случаи, когда лица, не имеющие даже заводов, вводили в заблуждение

^ 218
и правительство, и общество; выманивали миллионные запасы под заказы, которых, конечно, в сроки не исполняли. И это не частность - это наблюдается по всему фронту мобилизировавшейся промышленности! На обычное возражение, что высокая цена обусловливается будто бы неприспособленностью заводов к новому для них производству, проф. Воропаев заявил, однако, что он имеет в виду крупные оборудованные заводы, до войны еще исполнявшие военные заказы, как заводы Николаевский, Каменской... И стал приводить новые факты, когда за часть, стоящую 3 р., с казны берут 12 р. 50 к....
Но тут уже А. И. Коновалов прямо остановил оратора, приглашая его о всем этом доложить в другом месте. На смену Воропаеву выступили было местные деятели гг. А., С. с жалобами на какие-то «тайны» местного комитета. Их также пригласили побеседовать в другое место.
И прерванный так конфузно аккорд превозношения патриотических заслуг промышленников возобновился с новой силой... А заключительные слова новоявленного баяна заслуг русской промышленности А. И. Коновалова при закрытии совещания были таковы. Он обратился к заседавшим в совещании южным промышленникам с призывом, чтобы они, «когда настанет долгожданный час и нам (это промышленникам-то!) придется укреплять лелеемую либеральными кругами конституцию, откликнулись и поддержали это дело».
Вот, гг., что делается на нашей родине сейчас, в самую тяжкую для него годину мировой борьбы, на промышленных съездах, устраиваемых будто бы для организации успешного производства военных припасов мобилизованною промышленностью. Под лживые уверения еврейских левых газет, что вся деятельность блока, несмотря на прямо ошибочную политику правительства, направлена все-таки лишь к поддержанию в стране спокойствия и единения всех групп населения для борьбы с внешним врагом, члены блока на самом деле занимаются исподтишка выполнением совсем других замыслов, а именно широкой организацией форменного настоящего заговора, вербуют себе приверженцев и готовятся единственно к борьбе с «внутренним врагом».
Я мог бы доложить вам еще много выдержек из текущей прессы, вполне тождественных с только что прочитанными, но я полагаю, что и приведенного мною уже вполне достаточно для ответа на поставленные ранее вопросы. Следовательно, оставляя пока в стороне столь авторитетное обличение «патриотических» действий некоторых и, по-видимому, очень и очень многих промышленников, пользующихся тяжким положением государства для хищнической наживы на его счет, я полагаю, что сообщенные мною факты ясно показывают, кто является родоначальником теперешней печальной смуты, которая при данных серьезных обстоятельствах, в роковую годину мировой борьбы, грозит крайней опасностью самому существованию государства. Родоначальниками этой смуты являются, несомненно, кадетствующие московские финансовые тузы, которые собрали благодаря пагубной для родины политике Витте огромные капиталы в своих руках. Опираясь прежде всего, конечно, на иудеев, всегда готовых на всякие смуты, грозящие гибелью приютившей их стране, а затем на изменивших родине русских, или прямо подкуплен¬

219_3^
ных, или жалких фанатиков иудейского лжелиберализма, не ведающих, что творят, или, наконец, ни с чем не считающихся эгоистичных честолюбцев, московские толстосумы, впавшие в кадетскую ересь, организуют разные желтые блоки и яростно домогаются при деятельном содействии теперешнего большинства Государственной Думы к захвату власти в свои руки, не останавливаясь даже перед возможностью тяжелого унижения и полного разгрома родины свирепым врагом. Чем же грозит это нашему народу, который уже и теперь стонет под хищническим игом иудейско-немецких банков и промышленных синдикатов? Грозит, несомненно, в самом лучшем случае, превращением в настоящих вечных рабов плутократии. Но русский народ, надо надеяться, скоро поймет, что плутократия - это есть просто-напросто царство плутов, и будет крепко держаться за свое исконное историческое Царское Самодержавие, которое одно может обеспечить ему достаточную защиту от всех хищнических поползновений и обеспечить безбедное свободное существование, особенно когда завершится проводимая теперь с Высочайшего Соизволения реформа крестьянского землевладения.
Переходя затем к рассмотрению вопроса о способах, какими пользуются так называемые прогрессисты для достижения своих заветных целей, нельзя не видеть, что главным их козырем, на котором они усиленно играют и который, к сожалению, действительно имеет успех во многих слоях населения, - это обычное у нас и столь популярное вообще на Руси огульное, голословное обвинение правительства во всех неудачах и невзгодах. Единственно будто бы оно благодаря своей неспособности и непредусмотрительности явилось виновником в том, что, во-первых, наши боевые силы были недостаточно подготовлены к войне, а затем, что наши доблестные войска должны были отступить, почему оно и должно быть немедленно заменено министерством общественного доверия. Однако для каждого, сколько-нибудь знакомого с положением дел на всех фронтах, совершенно очевидна полная предвзятость и несостоятельность такого обвинения. Теперь точно выяснено, что тот недостаток вооружения и снарядов, который вынудил наших храбрецов отступить, наблюдался в еще большей степени и еще более остро у наших союзников - в республиканской Франции и парламентской Англии. Следовательно, причиною его никак не может быть образ правления, а заключается она просто-напросто в физической невозможности предугадать ужасающие размеры, которые приняла современная война, и огромный расход военных припасов и снаряжения, который для нее потребовался. Конечно, необходимо вспомнить при этом также о том чрезвычайном противодействии, которое постоянно встречало наше правительство со стороны левой части Думы при своих попытках увеличить военные силы России, и притом, как я сейчас вам докладывал, даже перед самой войной, чего, конечно, не было, да и не могло быть, в законодательных палатах наших союзниц. Затем, несомненно, пагубное влияние оказали при этом и наши финансисты, ученики Витте, стремившиеся, по примеру своего учителя, всеми правдами и неправдами, а преимущественно опаиванием русского народа водкой - единственно к накоплению лежавшей без всякой поль¬

220
зы в казенном сундуке огромной свободной наличности, не считаясь с самыми существенными нуждами страны и не предпринимая никаких шагов к их удовлетворению. Очень может быть, конечно, что назначенная по Высочайшему Повелению верховная следственная комиссия, откроет, кроме того, те или другие злоупотребления, которые в таком случае, конечно, должны преследоваться самым строгим образом, прямо-таки без всякой пощады. Однако, господа, где же не бывает при подобных обстоятельствах злоупотреблений! Вы можете прочесть, напр., в самой левой газете «День» следующие слова одного из депутатов французского парламента: «Если бы мы могли с этой трибуны сказать хотя бы одну десятую долю того, о чем неумолчно шепчутся в кулуарах, то многие высокосидящие люди в один миг слетели бы со своих олимпийских высот». Тем не менее французская пресса, по вполне понятному чувству патриотизма, и не думает в такое опасное для ее отечества время поднимать, как это делается у нас, ожесточенную, травлю на правительство и требовать немедленного изменения существующего государственного строя, хорошо понимая, как ужасно такая внутренняя распря должна отразиться на ведении кровопролитной борьбы с лютым врагом. Далее, весьма возможно, что если бы наши сказочные чудо-богатыри не предпринимали своих славных налетов за Карпаты и в Восточную Пруссию, а засели бы, по примеру своих союзников, глубоко под землею на берегах Немана, Вислы и Дунайца, то им не пришлось бы отступать, по крайней мере летом нынешнего года. Однако, что сталось бы в таком случае с нашими союзницами и прежде всего с Францией, а также, какой бы оборот приняла вообще война, это большой вопрос, разрешать который теперь не место и не время. Наконец, принимая во внимание деятельность облеченных будто бы общественным доверием представителей городского и земского самоуправлений, проявивших, даже по отзывам чрезвычайно расположенной к ним левой прессы, именно крайнюю непредусмотрительность, нераспорядительность, полное неумение и даже прямо небрежность в деле облегчения для населения военных тягот вообще и в частности снабжения его предметами первой необходимости, а также, принимая во внимание ранее указанные мною, подвиги военно-промышленных комитетов, можно придти прямо в ужас от одной мысли, что судьбы России могли бы быть вручены таким деятелям!
Между тем, весьма известные публицисты, далеко не из левого лагеря, настаивают на немедленной замене теперешнего правительства министерством общественного доверия, ссылаясь на то, что наш прежний порядок управления, так называемый старый режим, доказал будто бы свою несостоятельность. Следовательно, приходится, гг., допустить, что они признают, напр., превращение ничтожного московского княжества в огромную могущественную, занимающую одну шестую часть земной суши, Империю доказательством несостоятельности; считают несостоятельностью также обеспечение русскому народу огромного, вызывающего алчную зависть со стороны наших соседей запаса земель на целые века; считают несостоятельностью освобождение единоплеменных народов от варварского ига и т. д. - все это, по их мнению, несо¬

221_3^ж
стоятельность! Разве можно согласиться с таким странным, по меньшей мере, взглядом! Напротив того, суд истории, беспристрастный приговор истории показывает совершенно ясно, что сложившийся у нас под давлением суровой необходимости государственный строй блестяще оправдывал себя во все время своего существования и с ним непременно должно согласоваться все дальнейшее развитие страны. Конечно, наша родина так же, как всякая другая страна, не может остановиться в своем развитии, не может закиснуть в неподвижности, подобно, напр., Китаю. Напротив того, она нуждается в постоянном движении вперед, в постоянном усовершенствовании, согласно изменяющимся условиям жизни, согласно достигаемым наукой успехам и т. д., но все эти усовершенствования, даже самые коренные, должны строго сообразоваться с нашими основными историческими устоями, так как преобразования, не отвечающие последним, поведут неминуемо только к крушению государства, как мы видим это, к сожалению, на многих соседних странах. Интересно, гг., к этому добавить, что даже иностранцы признают справедливость только что высказанных мною соображений. В прошлом году, в Милане появилась книга Кончето Петинато под заглавием «Современная Россия и русские по наблюдениям итальянца». И вот, почтенный автор считает современный русский государственный строй наиболее подходящим для нашей родины и указывает, что почти все радикальное, светлое, передовое, что мы встречаем в России за последние 2-3 века, создано в ней правительством. Кажется, что в беспристрастности этого мнения нет уже никаких оснований сомневаться!
Затем, гг., вторым важным способом для подготовления народа к насильственному изменению государственного строя, конечно, является воздействие на школу, которое, как к сожалению известно, широко практикуется нашими прогрессивными партиями. Как раз некоторые печальные явления текущей войны резко подчеркивают то ненормальное положение, в котором сейчас находится наша школа, не дающая учащейся молодежи достаточно ни религиозной, ни национальной, ни нравственной основ. Поэтому казалось бы, что наша школа подлежит весьма существенному изменению, конечно, не в том канцелярском духе, о котором теперь постоянно читаем в последнее время в газетах. Нет, требуются самые существенные коренные преобразования, которые повели бы к созданию вполне самостоятельной русской школы, вполне удовлетворяющей как требованиям государства, так и нуждам русского народа. Но, гг., французская пословица гласит, что «в доме повешенного нельзя говорить о веревке». Нельзя мечтать о преобразованиях школы, когда все дело нашего народного образования рассыпается теперь в прах, когда наша бедная русская школа находится сейчас в полном развале и носится «без руля и без ветрил» по бурному океану смут, вокруг кремнистых утесов анархии, причем наиболее опытными кормчими являются городовые, расставленные в закоулках учебных заведений.
И наконец, крайне необходимо также иметь в виду еще один излюбленный способ создания смуты, применявшийся особенно настойчиво французскими революционерами. Еще на днях известный русский правый писатель Бутми

¿¿йЗВ 222
напомнил, что французский историк аббат Дюбрейль описывает подробно, как главари французской революции преднамеренно вызывали недовольство народа голодом и измором, как они систематически скрывали продовольственные запасы, как возили нарочно эти запасы из одного города в другой, пока они не сгнили и т. п. Если, гг., посмотреть вокруг себя, то много похожего мы найдем теперь и у нас. Все это, гг., указывает на необходимость принятия самых энергических мер для борьбы с наблюдающейся теперь ужасающей дороговизной предметов первой необходимости, которая не только ничем не вызывается, но является прямо средством возбуждения народных волнений, подлежащим возможно быстрому устранению.
Согласно всему изложенному мною до сих пор, Совет по подготовке съезда, состоящего из членов Государственной Думы и Государственного Совета, предполагает поставить на ваше обсуждение следующие четыре вопроса: 1) о борьбе с прогрессивным блоком, 2) о борьбе с немецким засильем, 3) о борьбе с дороговизной и 4) о помощи пострадавшим от войны, т. е. беженцам и искалеченным воинам.
В заключение не могу не напомнить, что святая Русь неоднократно находилась на краю гибели, но, с Божией помощью, русские люди всегда сохраняли ее целой и невредимой. Поэтому будем надеяться, что и теперь Господь Бог поможет нам не только отстоять нашу родину и провести ее через все невзгоды, но и сделать ее еще более сильной, еще более могущественной во славу нашего девиза: Православие, Самодержавие и русская народность.
Речь И. Г. Щегловитова
Господа! Я глубоко тронут вашим вниманием. Постараюсь в мере моих сил оправдать ваше избрание. Собравшись сегодня в скудный светом ноябрьский день, что видим мы вокруг себя? Ту же темноту и неприглядность, которые присущи окружающей нас природе. На родной земле нашей злой внешний враг, а внутри нас - полное разложение. Интеллигенция наша, состоящая из мыслителей без мысли, ученых без науки, политиков инородческого, не национального пошиба, занялась захватом власти. Объединение, патриотический подъем - во что превратились эти чудные слова? Помните басню Крылова о змее. «На дерево вползя, змея на нем засела. Прекрасным соловьем змея [моя] запела, и стая было птиц отвсюду к ней подсела». Но птицы Крылова оказались более проницательными многих из нас русских. Они сказали змее: «Твоих мы песен слушать рады, да только ты от нас подале пой». У нас змеиное пенье привлекло к себе многих и встретило сочувствие. Змеиное жало осталось незамеченным благодаря растерянности, малодушию, бесхарактерности, скажу более, трусливости. Явление это глубоко печально. Оно вместе с тем обязывает нас к особой бдительности. Как страж дремлющий не есть страж, так и монархист, идущий с требованием «министерства общественного доверия», не есть монархист. Для него это последнее слово, которым он охот¬

223 З&Ьл
но пользуется, есть только пустой звук, безжизненная этикетка, за которой скрывается отрицание Монарха и монархизма. Мы же, господа, монархисты иного порядка. Для нас Монарх Самодержец не пустой звук, а живая благодетельная сила, не только озаряющая нас с высоты Престола, но и дающая, подобно солнцу в природе, жизнь и счастье стране. Монарх есть Самодержец и в этом слове все беспредельное содержание Его благодетельной власти. Таково истинно русское понимание монархистов. И нас не проведут змеиные песни, хотя бы то были поддельные песни соловья. Истинных монархистов у нас множество, но из них, господа, немногие имеют мужество открыто заявлять о своем политическом веровании. Это нас смущать не должно. Сила не в числе, а в правде и единстве веры.
Правда за нами, ибо «Вера, Самодержавный Царь и Отечество» - самые правдивые русские слова, которые устоят перед всякими иными чужеродными словами, остающимися подобно иностранным моделям, выписываемым портнихами из-за границы, чужими, чуждыми нам.
Нас наши противники называют часто слепыми, во мраке пребывающими и ничего кроме мрака не признающими. Это самая вопиющая ложь. Слепы не те, которые остались русскими по духу, а те русские, которые все русское презирают, предпочитая ему иноземное и инородческое. Мы не представители застоя, мы, напротив того, сторонники самого широкого раскрепощения русского народа от засилья иноземного и инородческого.
Единство политической веры, господа, обязывает нас объединиться со всеми благонамеренными русскими людьми. Не время нам разделяться по разным клеточкам. Враг у нашего порога, он ломится к нам. Мы дружно, соединенными силами должны дать ему отпор, а поспорить между собою успеем потом. Позвольте же, господа, провозгласить объединение монархистов как залог успеха нашего святого русского дела.
Противники наши склонны называть нас также революционерами справа, сеятелями раздора. Судите же, господа, хороши революционеры, которые стоят, как часовые, на страже русских исторических заветов! Хороши сеятели раздора, которые утверждают одно: не прикасайтесь к основам Российского государства, ибо изменять их вам не дано. Мы по отношению к нашим самозваным монархистам и иным лжемудрецам пашей государственности занимаем сторону обороняющуюся. Но оборона же не революция, и не источник для сеяния раздора! Это понимает всякий, кто только привык давать себе отчет в произносимых словах. Революция и раздор не наше дело. Они принадлежат не нам.
Шумливы, необычайно шумливы наши противники, тем шумливее они, чем больше в них внутренней пустоты. Шум их, тревожащий слух, не проходит, однако, бесследно. Он беспокоит обывателя, а, что хуже всего, действует иногда и на власть имущих. Тогда управление начинает уподобляться качанию маятника, справа налево. Размах маятника, чем ближе его конец к обывателю, достигает нередко необычайных размеров. Власть же, Государем поставленная, должна быть, господа, твердая, решительная, устойчивая, справедливая

224
и бодрствующая, а не колеблющаяся и шаткая. Она должна уподобляться не маятнику, а непрерывно действующей в известном направлении пружине. Замешательство власти, ее паралич - хуже безвластия.
В 1905 году, господа, революция в лице эпилептика боролась с паралитиком в лице власти. Пал эпилептик и поздоровел паралитик. Спасли истинные сыны своей родины, наши монархисты.
Что произойдет, когда паралич власти встретится с строго продуманною и хорошо срепетированною революциею, судить не беремся. Во всяком случае, это серьезнейшая опасность для нашей родины, к которой власть должна всемерно подготовиться, ибо злые силы не дремлют. К тому же на их стороне окажутся сплоченность, печать и все другие могучие средства действия.
Существует, господа, довольно численная политическая партия, за которой довольно прочно установилась кличка партии «потерянной грамоты». Мы такой клички не заслужили. Самые ярые наши противники, расточавшие по отношению к нам беспредельное богатство бранного лексикона, не могли, однако, приписать нам потерю грамоты. Мы следуем лучшей из русских грамот, когда-либо появлявшихся. Мы в России господа, исповедуем ту грамоту, которая принадлежит русской истории и которая утратится только тогда, когда перестанет существовать Россия. Я разумею всенародную грамоту об избрании на царство Михаила Федоровича Романова 1613 года. В ней народом русским заложены те самые слова «Вера, Самодержавный Царь и Отечество», которые нас объединяют и в которых наша сила, наша гордость, наша слава. В этой грамоте, господа, содержатся все первоосновы нашего государства, от которых действующие Основные Законы не заключают никакого скольконибудь существенного отступления. Царь Михаил Федорович был учинен на царство «всея Руси Самодержцем по Божьей воле и по избранию всех людей всего великого Российского государства» с мольбою «не дать истинную нашу Православную христианскую веру в попрание, святых Божиих церквей во осквернение и всех православных христиан от злых неприятелей в расхищение». «Да будет сие твердо, - гласит грамота, - и неразрушимо на будущие лета в роды и роды и не прейдет от сего ни едина черта».
Вот каков всенародный завет земли Русской, покончившей с безгосударственностью Руси. Да «не прейдет от сего не едина черта», повторим еще раз, чтобы закрепить в своих сердцах указанные начала, всех нас объединяющие.
<...>
Постановления Совещания монархистов 21-23 ноября в Петрограде
I
Все для победы
Совещание монархистов первым долгом положило: Всенародно заявить Правительству, что, по единодушному глубокому убежденно нашему, война,

225 Зё&л
невзирая на все причиняемые бедствия, не может, не должна иметь окончания ранее разгрома австро-германских полчищ и одержания над исконным врагом святой Руси полной и решительной победы.
По сему первенствующий долг Правительства и всех Государственных учреждений состоит во всяческом усилении боевой мощи, снабжения и численного состава Российских войск.
Все для победы!
Все, что не для войны, должно быть, по слову Царскому, на время отложено.
Со своей стороны от лица всех монархистов Совещание заявляет о своей твердой единодушной решимости нести до конца все жертвы, которых только потребует защита великого Отечества.
II
Прогрессивный блок
Обсудив опубликованную во всеобщее сведение и представленную Правительству «декларацию прогрессивного блока» членов Законодательных учреждений и сопоставив такую декларацию с резолюциями Московских съездов представителей Всероссийского Земского и Городского союзов, также с речами, произнесенными в объяснение «декларации», Совещание монархистов единогласно постановило:
А.
1) Требование прогрессивного парламентского блока, чтобы было создано:
«Создание объединенного Правительства из лиц, пользующихся доверием
страны и согласившихся с законодательными учреждениями относительно выполнения в ближайший срок определенной программы» - есть требование, определенно нарушающее основные Законы Российского Государства и явно направленное к покушению на права Верховной Самодержавной Власти.
Предъявление такого требования во время тяжкого положения государства, вызванного временными военными неудачами и истощением военных припасов, является обстоятельством, усугубляющим виновность стакнувшихся в прогрессивный блок членов законодательных учреждений.
Необходимы со стороны Правительства решительные и безотлагательные меры против подобных покушений на Основные Законы Государства. В особенности обращает на себя внимание и деятельность министров, членов Государственного Совета по назначению и придворных чинов, которые вступили в соглашение с прогрессивным парламентским блоком, покусившимся для достижения своих политических домогательств преступно использовать тяжелые военные обстоятельства.
2) Требование прогрессивного блока, чтобы в путях Монаршего милосердия были прекращены судебные и административные дела, возбужденные по обвинению в политических и религиозных преступлениях с возвращением высланных в административном порядке, помимо дерзновенности этого тре¬

226
бования, не только не является выражением желаний или чаяний русского народа, но всецело противоречит его насущным пользам, ибо во время грозной внешней опасности оставлять безнаказанными и выпускать на свободу врагов государственного порядка и Святой Церкви могут только те, кто желает повредить государственной обороне и облегчить успех германцам.
3) Требование прогрессивным блоком «полного и решительного прекращения преследования за веру» есть требование попустительства по отношению сектантов не только отказывающихся лично идти в войска, но и открыто агитирующих против исполнения воинской повинности верными сынами Отечества.
Ныне когда Русский народ выставляет на защиту Отечества всех своих сынов до последнего человека, такое заступничество в пользу штундистов, баптистов и иных вредоносных сектантов лишь подтверждает, что отнюдь не оборона Русского Государства привлекает внимание руководителей прогрессивного блока.
4) «Вступление на путь отмены ограничения в правах евреев, в частности дальнейшие шаги к отмене черты оседлости, облегчение доступа в учебные заведения и отмена стеснений в выборе профессии и восстановление еврейской печати».
Это требование прогрессивного блока явно направлено против самого бытия России как самобытного Русского Государства.
Именно теперь во время мировой войны точно и непреложно установлено, что еврейство ведет войну против России в союзе с Германией.
В частности, вследствие того, что нынешний министр народного просвещения исполнил требование прогрессивного блока и допустил, вопреки правил о процентной норме, многие тысячи иудеев в стены высших учебных заведений, уже начались студенческие волнения и беспорядки, предвестники дальнейших опасных смут. Столь же тревожными являются распоряжения Министерства народного просвещения по средней и низшей школе.
5) «Примирительная политика в Финляндском вопросе, в частности перемены в составе администрации и Сената - прекращение преследований против должностных лиц» - эти требованья сводятся к тому, чтобы русские власти в Финляндии перестали исполнять закон о равноправии русских с финляндцами, который всего нисколько лет тому назад прошел через Государственную Думу и Государственный Совет при деятельном участии членов партий, ныне вошедших в прогрессивный блок.
Ныне, требуя равноправия для иудеев в России, прогрессивный блок стремится отнять равноправие у русских в Финляндии.
6) Под видом «восстановления малорусской печати» и освобождения арестованных в Галиции украиноманов, прогрессивный блок требует от Правительства прекращения борьбы с мазепинством - политическим движением, крайне опасным для целости Русского Государства, всецело созданным, субсидируемым и руководимым Австро-Германией.

227_ЭЁЙ1и
7) 	Проявив особую заботливость ко всем вредителям государственной обороны и государственного порядка, прогрессивный блок в своей «декларации» вовсе не упоминает о необходимости борьбы с немецким засильем и искусственной дороговизной предметов жизненной необходимости.
Б.
Не касаясь остальных сравнительно менее важных положений «декларации прогрессивного парламентского блока», Совещание монархистов остановило свое внимание на следующем опасном и тревожном явлении, сопутствовавшем возникновению прогрессивного блока:
Одновременно с предъявлением Правительству «декларации» и опубликованием мятежных резолюций Московских и иных съездов, в разгар безнаказанной вакханалии преступных заявлений прогрессивной иудейской печати, со стороны некоторых столкнувшихся с прогрессивным блоком сановников были сделаны усилия к тому, чтобы удержать Государя Императора, Верховного Вождя Российских войск, от уже принятого Им решения вступить в начальствование над своими верными доблестными войсками.
К счастью для России, эта зловредная попытка не удалась, и ныне, медленно, но прочно военный успех начинает склоняться на сторону России.
* * *
Совещание монархистов признает своевременность последовавшего перерыва в занятиях Государственной Думы и Государственного Совета, ибо случайное возобладание в сих учреждениях большинства из членов прогрессивного блока обещало государству лишь опасную смуту и ослабление государственных сил, дающих отпор внешнему врагу.
Совещание монархистов испытывает чувство удовлетворения сменою тех министров, которые проявили либо бездеятельность, либо сочувствие домогательствам прогрессивного блока, либо оказали ему действенную помощь.
Совещание монархистов обращает внимание Правительства на то, что Всероссийские Земский и Городской союзы и военно-промышленные комитеты, с одной стороны, загораживают и препятствуют здоровой деятельности Земских и Городских самоуправлений, а с другой стороны, постепенно присваиваюсь себе задачи, принадлежащие единственно государственной власти.
В тоже время, забрав в свое безотчетное распоряжение сотни миллионов казенных денег, эти союзы и комитеты, всячески рекламирующие среди войск и народа свою деятельность по обороне государства, не поставили до последнего времени, как это видно из опубликованного письма начальника Главного Артиллерийского Управления, почти ни одного снаряда в армию, почти ни одного ружья.
Всецело приветствуя учреждение Верховной комиссии для исследования причин недостаточной готовности России к предстоявшему ей военному испытанию, Совещание считает необходимым, чтобы над деятельностью возникших во время войны общественных организаций был установлен

а/йЗВ 228
Правительством правильный, постоянный и гласный фактический контроль и потребован отчет в произведенных расходах.
III
Немецкое засилье
А. 	Для планомерной борьбы с немецким засильем представить Правительству о необходимости:
1) Принять скорейшие действительные меры для совершенного упразднения ныне существующего еще обособленного положения немецких колоний на всем пространстве Российской Империи.
2) Признать германцев, вступивших в русское подданство после 1870 года, иностранными подданными со всеми вытекающими из сего по закону последствиями.
3) Прекратить прием в русское подданство лиц немецкого происхождения, состоящих подданными враждующих с нами государств.
4) Распространить на всю Россию закон 2-го февраля 1915 года о ликвидации немецкого землевладения и подчинить его действию все недвижимые имущества в городах и сельских поселениях, принадлежащие подданным немецкого происхождения враждебных России государств.
5) Образовать ныне же из отчужденных, согласно предшествующему параграфу, имуществ земельный фонд, из коего на льготных основаниях наделять отличившихся на войне офицеров и нижних чинов. Надлежит памятовать, что излишняя медлительность в деле ликвидации немецкого землевладения крайне возбуждает народ и служит в руках революционеров опасным оружием для антидинастической пропаганды.
6) Усилить наказания за сокрытие имуществ, принадлежащих подданным враждебных России государств и за всяческое содействие к таковому; уличенные в таковом сокрытии должны быть судимы по законам военного времени.
7) Установить процентные денежные отчисления в награду как для чинов администрации, так и для частных лиц за отыскание сокрытого имущества иностранных подданных, подлежащего конфискации или секвестру.
8) Неуклонно и немедленно конфисковать все предприятия, фабрики, магазины, капиталы, денежные документы и проч. имущество, принадлежащее подданным воюющих с нами держав даже в том случае, если эти лица действуют под личиной акционерных обществ, учрежденных в России или же прикрылись именем подданных России, а также союзных или нейтральных государств (фиктивность передачи).
9) Отчудить все земли и недвижимые имущества принадлежащих менонитам и проч. сектантам, вероучение коих, по их заявлению, запрещает им защищать государство с оружием в руках. Связи членов этих сект с Германией и то, что секты эти служат ныне проводниками пангерманизма, признается вполне доказанным.
10) Назначать на должности по государственной службе преимущественно православных русских людей.

229_Зёй1сл
И) Не допускать иностранных подданных к управлению предприятиями, работающими на государственную оборону, кроме лишь в исключительных случаях технической необходимости.
12) Воспретить покупку земли акционерными обществами, часть акций которых принадлежит иностранным подданным. Также должны быть воспрещены всякие покупки земли иностранными подданными.
13) Взять страховые общества, как предприятия принадлежащие германцам, в собственность государства. Все виды страхования - жизни, от огня и т. п. - должны стать государственной монополией.
Б. Предложить монархическим организациям:
1) Всячески содействовать Правительству в отыскании подлежащих конфискации - недвижимой собственности, капиталов и проч., принадлежащих подданным воюющих с нами держав.
2) Остерегаясь огульного и бездоказательного обвинения всех лиц, носящих иностранную или немецкую фамилию, тщательно собирать материалы, могущие доказать отдельные случаи забвения служебного долга и присяги и таковые материалы сообщать в Главный Совет своих организаций.
IV
Дороговизна жизни
Для планомерной борьбы с дороговизной жизни представить Правительству о необходимости
1) Приняв все меры к подъему общего благосостояния народа, преимущественно крестьян, признать недействительными и запретить под страхом уголовной ответственности всякие соглашения промышленных и торговых предприятий, направленные к ограниченно как производства, так и торгового обмена или устанавливающие для своих участников обязательные цены.
2) Немедленно воспретить банкам под страхом уголовного наказания выдавать ссуды под товары свыше 50 % их действительной стоимости, а также злонамеренно преувеличивать оценку закладываемого товара.
В непомерной дороговизне предметов жизненной необходимости главную роль играют торговые спекуляции банков, ведущие торговлю под видом выдачи ссуд до 99 % стоимости товаров.
3) Немедленно и категорически, под страхом уголовного наказания, запретить банкам представлять в общие собрания акционеров какие бы то ни было акции, кроме тех, которые действительно принадлежат самим банкам. Такой мерой прекратить все усиливающийся вредоносный захват банками промышленных предприятий.
4) Конфисковать все акции русских банков, явно или через подставных лиц находящихся в германских руках, и возбудить против подставных лиц уголовное преследование.
5) Установить благожелательный кредит Государственного банка всем единениям производителей и потребителей предметов жизненной необходи¬

а/-^6_230
мости, в особенности пищи, топлива, одежды. Государственный банк из банка для еврейских банков должен превратиться в банк для русского народа.
6) Учредить возможно скорее Государственные банки: торгово-
промышленный и сельскохозяйственный.
7) Расширить право реквизиции и секвестра на товары, заложенные в банках.
8) Упорядочить деятельность земских и городских союзов по скупке и поставке предметов жизненной необходимости, дабы эти операции не имели признаков действий, свойственных синдикатам.
9) Установить выпуск мелкой разменной монеты низкопробного сплава и изъять из обращения существующие марки.
10) Установить правительственную таксу на предметы жизненной необходимости.
И) Воспретить отправку грузов по накладным на предъявителя и от неизвестного отправителя.
12) Установить уголовную ответственность по законам военного времени для лиц, виновных в злонамеренном сокрытии или задержке предметов первой необходимости.
V
В отношении помощи русским людям, бежавшим от нашествия германцев
А.
Совещание признало:
1) Святое дело помощи беженцам должно быть постановлено возможно шире.
2) В то время, как правительство широким и пока безотчетным отпуском миллионов рублей в национальные инородческие организации, комитеты польский, еврейский, литовский, латышский дало им возможность значительно облегчить участь беженцев-инородцев этою специально направленною помощью, беженцы русской национальности были ее лишены.
3) Хотя среди русских беженцев наиболее бедственною была участь крестьян и вообще простонародья, но весьма тяжелая судьба постигла также мелких правительственных служащих и православное духовенство, в отношении которых правительство уже отнюдь не обнаружило той отзывчивой щедрости, которую оно проявило для инородческих комитетов, оставив в тяжелую минуту бедствия и разорения тех, кто служил ему верою и правдою, почти без всякой поддержки.
Б.
Надлежит представить правительству о необходимости:
1) 	Восстановить в деле помощи беженцам нарушенную справедливость.

231_Э^
2) 	Принять заблаговременно меры, чтобы правильным и планомерным возвращением русского населения западного края на родные места после изгнания неприятеля быстро и прочно вновь утвердить разрушенную там врагом русскую государственность.
VI
Объединение
Для согласования деятельности монархистов и монархических союзов признать желательным существование при сохранении полной самостоятельности отдельных организаций общего для всех монархистов центра. Таковым центром, временно, впредь до следующего съезда монархистов признать совет, избранный настоящим совещанием.
Означенному Совету Совещание поручает:
а) привести в исполнение постановления совещания;
б) созвать следующий всероссийский съезд монархистов и монархических организаций;
в) выработать проект положения о постоянном совете всероссийских съездов монархистов и монархических организаций, буде в таковом явится надобность.
<...>
ТРУДЫ ВСЕРОССИЙСКОГО МОНАРХИЧЕСКОГО
СОВЕЩАНИЯ В г. НИЖНЕМ НОВГОРОДЕ
УПОЛНОМОЧЕННЫХ ПРАВЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ
С 26 ПО 29 НОЯБРЯ 1915 г.
<...>
Предисловие
Величайшая в истории война, по справедливости названная 2-й отечественной войной, подняла весь русский народ.
По Царскому призыву под Царские знамена «с твердою верою в Милость Божию и с непоколебимой уверенностью в конечной победе» стали русские люди на защиту Родины.
Патриотические призывы, раздававшиеся до того в стенах правых партий, ныне подхвачены были всеми, и нигде уже не решались возвысить голос против той проповеди любви к Родине и родному народу, которая еще накануне объявлялась узкой и отсталой.
Война не могла не отразиться и на жизни монархических организаций. Некоторые из них замерли или ослабили свою деятельность вследствие того,

л/£&В 232
что руководители или деятельные работники ушли в действующую армию, другие обратили свои силы на помощь армии, собирали пожертвования, на свои большей частью весьма скудные средства создавали лазареты, содержали койки в лазаретах др. организаций и т. д.
Вопросы внутренней политики отошли на задний план. Лишь наиболее чуткие продолжали зорко следить за подпольной работой недремлющей крамолы, предательски прикрывшейся маской патриотизма.
В начале лета враги русской государственности решили использовать некоторые неудачи на фронте для осуществления своих преступных стремлений. Началась агитация в печати и в обществе, стали собираться съезды, принимавшие все более яркий политический характер.
Тогда-то в среде правых деятелей стало крепнуть сознание необходимости сплотиться, чтобы дать отпор поднимавшейся революционной волне. Так, в конце июня Одесский Союз Русских Людей обратился с циркулярным обращением к монархическим организациям с предложением высказаться по вопросу о созыве совещания наиболее видных представителей. <...>
Одновременно с этим в Саратове вопрос был поставлен на более реальную почву. Саратовский Отдел Союза имени Михаила Архангела в циркулярном обращении к монархическим организациям <...>, красноречиво обрисовав переживаемый политический момент, высказался за созыв всероссийского съезда, а до созыва такового приглашал немногих «испытанных борцов» за монархические идеалы на «малый съезд» в Саратове.
Это совещание монархических деятелей состоялось 26-29 августа. В дни, когда преступные домогательства конституционалистов и революционеров стали особенно дерзкими и настойчивыми, когда в государственной думе нажималась кнопка, и по всей Руси по написанному плану, на городских и земских собраниях невозбранно выносились политические резолюции, когда программа «прогрессивного блока», казалось, близка была к осуществлению, - в эти дни громко и спокойно прозвучал голос монархистов в Саратове. Постановления саратовского совещания <...> вызвали сильнейший переполох в левом стане, тем более что и другие правые организации дружно откликнулись на призыв из Саратова. <...>
Постановлением саратовского совещания решено было созвать Всероссийское совещание в Нижнем Новгороде. За организацию этого совещания взялись председатель Астраханской народно-монархической партии Н. Н. Тиханович-Савицкий и председатель Одесского Союза Русских Людей Н. Н. Родзевич.
<...>
За несколько дней перед тем состоялось совещание правых деятелей в Петрограде. Однако, совещание это нисколько не помешало нижегородскому: многие участники петроградского совещания прямо из Петрограда приехали в Нижний Новгород, а резолюции петроградского совещания <...> почти полностью приняты были нижегородским. Оба совещания взаимно дополнили друг друга: на петроградском преобладали представители высших государствен¬

233 ЗЕйьх
ных учреждений, в Нижнем Новгороде - представители провинциальных монархических организаций, прибывшие из самых отдаленных окраин - из Баку, Керчи, Крыма, Бессарабии, Одессы, Минска и т. д.
Многие организации, не имевшие возможности прислать своих уполномоченных, прислали на съезд доклады или правительственные телеграммы. В общем, можно сказать, что вся монархическая Россия откликнулась на нижегородское совещание. <...>
* * *
Приложение № 4
Постановления Совещания уполномоченных монархических организаций, состоявшегося в городе Саратове 27-29 августа
1. Обратиться к Государю Императору с нижеследующей телеграммой:
«Действующая армия. Царская Ставка. Его Императорскому Величеству, Государю Императору, Самодержцу Всероссийскому.
Возобновляя активную деятельность ввиду тяжелых обстоятельств, угрожающих новой революционной вспышкой, монархические союзы, приславшие своих уполномоченных для совещания в Саратове, узнали с чувством глубокого благоговения о принятии Тобой, Государь, водительства бранными силами России. Вера Твоя в милость Божию и конечную победу есть вера всего русского народа, пока он видит, что власть в единых руках Царских.
Но боимся мы, Государь, что за время Твоего отсутствия Правительство не справится с предательством интеллигенции и промышленных классов, стремящихся ради своей корысти использовать тяжелое положение России и вырвать из рук Твоих Самодержавную власть. Намерения эти ярко выразились в постановлениях разных съездов и организаций. Пошатнется власть Царская и погибнет Россия, разодранная партийными распрями, а русский народ будет рабом других народов.
Государь, власть нуждается в сильных и твердых руках человека, который сумел бы, по Твоему приказанию, во время Твоего отсутствия пресечь яд революционной смуты, главным возбудителем которой является левая печать и, к сожалению, Государственная Дума. За последние дни она стала гнездом крамолы и революции, устами Милюкова и других проповедуя возмущение и насильственный переворот. Это недопустимо, беззаконно и возмущает весь Твой верноподданный народ.
Государь, если не желаешь гибели России, береги свое Самодержавие, помня, что нет такой силы, которая смогла бы поколебать престол Царский, если того не попустит Сам Царь.
<...>
Копию телеграммы препроводить членам Совета Министров. <...>
3. 	Выразить следующие пожелания:

234
1) Действия Правительства, разных государственных учреждений, властей, печати, общественных деятелей, промышленных предприятий, а также все помыслы русского населения и верных ему инородцев должны быть направлены к одному: к непременной и скорейшей победе над свирепым врагом, ворвавшимся в наше отечество. Все, мешающее этому, должно беспощадно устраняться.
2) Произнесение в Гос. Думе митинговых речей, возбуждающих население против Правительства, недопустимо. Преступно в тревожное военное время вселять недоверие к власти и этим вносить в население растерянность, упадок духа и смуту. Критиковать действия Правительства должно спокойно и убедительно. И такая критика ободрила бы население и внесла бы в него уверенность. Между тем Гос. Дума за эти 1У2 месяца не только не внесла в страну успокоения, но растревожила ее до последней степени. Гос. Дума была пособником нашему врагу лучшим, чем вся его артиллерия. Особенно возмутителен и преступен был вожак партии ка-де Милюков 25-го августа. Это был призыв к бунту рабочих и армии. Полное неразумие и непригодность к вершению государственных дел высказали члены Гос. Думы и Гос. Совета, образовавшие так называемый прогрессивный блок, осуществление программы которого все немцы ждут с затаенным трепетом, как верную победу свою. Потому Государственную Думу, не оправдавшую возложенных на нее Государем задач и надежд страны, а превратившуюся в очаг раздора и возбуждения, не только в военное, но и в мирное время недопустимых, необходимо немедленно распустить с непременным указанием населению причин ее роспуска.
3) Одновременно с роспуском Думы необходимо вручение власти лицу, облеченному неограниченными полномочиями, дабы оно, стоя твердо на страже исторических устоев русского государства, в корне пресекло всякие попытки к смуте.
4) Деятельность министров должна быть сосредоточена исключительно на вопросах, касающихся войны и скорейшей победы, а не на преобразованиях, могущих лишь возбудить партийные раздоры.
5) Надо прекратить сообщения газетами разных необоснованных, выдуманных и преувеличенных слухов, нарочно печатаемых для возбуждения населения с целью держания его в постоянной тревоге и в недоверии к власти.
[Цензурный пропуск].
Евреев-беженцев и евреев, выселяемых из опасения их предательства и шпионства из района военных действий, следует сосредоточить в гг. Баку, Эривани, Шуше, Тавризе, Тифлисе, Александрополе, Ахалцихе, Ахалкалаки, в которых население не так легко поддается к их засилью, а не высылать во внутренние губернии, где от них пострадает слабое русское население.
8) 	Закрыть вывоз предметов продовольствия и всего способствующего военному снаряжению и укреплению наших врагов в те нейтральные страны, через которые вышеозначенное может к врагам нашим проникнуть.
О том же просить наших союзников, прося их, кроме того, усилить блокаду берегов Голландии, Дании, Норвегии, Швеции, датских проливов, Греции и

235 Зо&х
Болгарии, не допуская в эти страны ввоза свыше действительной потребности их.
9) 	Дабы еще выше поднять дух наших героев, надо немедленно провести закон о вполне достаточной, пригодной для безбедного существования пенсии всем раненым, лишавшимся трудоспособности, а также семьям убитых и всем, которые существовали на средства их, также георгиевским кавалерам и единовременное пособие тем хозяйствам воинов, которые совершенно расстроились за отсутствием работника. Конечно, означенное можно будет провести в широких размерах лишь по взыскании с побежденного врага достаточного военного вознаграждения.
Означенные пожелания довести до сведения правительства с указанием на необходимость немедленного их осуществления.
4. 	Вследствие подготовления левыми государственного переворота, обратиться к правительству со следующим воззванием:
«То настроение, которое создают теперь левые, явно способствует немецкой победе.
Кроме того, все поведение левых указывает на то, что вожаки их рассчитывают воспользоваться несчастием Родины и повторить 1905 г.
К этому ведут все их речи, предложения и действия в Гос. Думе, в печати и в собираемых ими разных съездах и незаконных совещаниях, дерзостные попытки вмешиваться в то, что подлежит ведению лишь Верховной Царской Власти, и т. п.
Правительство должно вспомнить 1905 г. и бросить политику уступок, так как от уступок левые еще больше смелеют и предъявляют еще большие требования.
Правительство не имеет права предавать благополучие русского народа и будущность России в руки людей беспочвенных, от народа оторванных, не понимающих его миросозерцания, всеми силами добивающихся навязать не свойственные ему, а, значит, вредные для него формы правления. Такими людьми является большинство нашей интеллигенции, не могущей даже своих дел устроить как следует, а не только управлять государством, и за спиной которой стоят синдикатчики, банки, разные промышленники и богачи, рассчитывающие при помощи подкупных и безответственных депутатов (членов Гос. Думы) издавать подходящие для себя законы для обирания населения, как это мы видим во Франции, Америке и др. парламентских странах. Поддержку смуте и забастовкам со стороны богачей мы уже видели у нас в 1905 г.
Ввиду всего вышеизложенного:
1) Правительство должно быть твердым и быть настороже.
2) Заблаговременно должны быть даны указания губернаторам, как действовать, чтобы в самом начале подавлять попытки к забастовкам на телеграфе, почте, железных дорогах и проч. (прежде всего следует оберечь сообщения).
3) Печать, особенно провинциальная, почти вся в руках левых и евреев. На это могучее оружие для возбуждения недовольства и смуты (1905 г.) должно быть обращено особое внимание, а если начнется смута, то руководящие

лУЙЗВ 236
ею, преимущественно столичные левые газеты, должны быть немедленно закрыты, а провинциальные отобраны у их владельцев и переданы в надежные руки.
[Цензурный пропуск]
6) Правительство должно помнить, что в России нет силы, могущей открыто побороть Царскую власть, что все так называемые народные движения - искусственны, поддерживаются наихудшими людьми и подавить их ничего не стоит, ибо фрондирующая кадекствующая интеллигенция дерзка, но труслива; социалисты более смелы, но их такая ничтожная кучка, что только растерянностью и бездеятельностью правительства может быть объяснено их влияние на учащуюся молодежь и на рабочих, с которыми они находятся в неестественной связи.
7) Если левые опять затеют смуту по примеру октября 1905 г., то правительство не только не должно мешать правым поднять противосмутное движение, как оно это делало в 1905 г., а, напротив, оно должно вооружить всех монархистов, а теперь, не медля, сделать распоряжение выдавать им свидетельства на право ношения оружия беспрепятственно.
8) Правительство не должно забывать, что для поднятия смуты с целью переворота Всероссийские земский и городской союзы располагают колоссальными казенными суммами [цензурный пропуск].
5. Поддержать «черный блок».
6. Призвать (особым воззванием) все монархические организации и монархических деятелей к объединению и усилению саможертвующей деятельности по примеру 1905 года, дабы не допустить развития смуты и неизбежной в этом случае победы немцев.
(Воззвание рассылается отдельно всем монархическим организациям.)
7. Не предрешая окончательной формы, в которую выльется объединение всех монархических сил страны в будущем, признать, что в настоящее время лучшей формой временного объединения сил монархических организаций мог бы явиться союз этих организаций для общей борьбы с крамолой. <...>
12. 	Поставить на обсуждение будущего совещания следующие вопросы:
1) Вопросы об организации и объединении монархических сил страны:
а) меры для прекращения раздоров среди отдельных вождей монархистов,
б) меры для возможной согласованности в действиях правых членов Гос. Совета, Гос. Думы, объединенного дворянства и монархических организаций,
в) учреждение единого центра руководства объединенными силами страны, периодически избираемого на Всероссийских съездах монархических организаций, и г) меры для поднятия деятельности монархических организаций.
2) Принятие мер для борьбы со смутой: а) ходатайство о роспуске Гос. Думы, если это революционирующее страну учреждение ко времени Совещания еще не будет распущено, б) обсуждение вопроса об еврейском засилье в стране и возбуждение ходатайства об очищении городов внутренних губерний от евреев, ибо наплыв последних, справедливо возбуждая недовольство в среде русского народа, создает благоприятные условия для смуты, а сами евреи

237_а&и
являются в большинстве случаев предателями, шпионами и проводниками революционных идей, в) обсуждение вопроса о немецком засилье в стране, также совершенно справедливо возбуждающем недовольство в русском населении и тем являющемся одним из факторов смуты, г) мера к прекращению в стране агитации законопреступных конституционных и революционных элементов и левой печати, д) выработка для монархических организаций подробного наказа, что делать им в случае выхода смуты наружу и начала уличных беспорядков.
3) 	Обсуждение мер к разрешению других вопросов, возбуждающих волнение среди населения страны: а) о дороговизне, б) [цензурный пропуск],
в) 	о необходимости установления более строгого контроля за тем, чтобы нейтральные государства не вывозили из России хлеба, мяса, меди и проч. в Германию.
13. Разослать постановления настоящего Совещания во все монархические организации, членам Гос. Совета, Гос. Думы и редакциям правых газет.
14. Поручить рассылку копии телеграммы, обращений и постановлений (пункта 1, 2, 3,4, 6, и 13) председателю Совещания.
Председатель Совещания Н. Тихменев.
Секретарь Н. Родзевич.
* * *
Труды Нижегородского Совещания <...>
20 ноября в Нижнем Новгороде в зале городской думы открылся всероссийский съезд представителей правых организаций. Съезд открыт речью представителя одесского союза русских людей Н. Н. Родзевича, напомнившего собравшимся, что 300 лет тому назад, в смутное время, пережитое Россией, почти на этом же месте раздался мощный голос великого русского «черносотенца» Козьмы Минина. Россия переживает в настоящее время такое же смутное состояние, поэтому необходимо правым организациям сплотиться воедино.
Почетным председателем съезда избирается г. Дубровин, председателем г. Пасхалов, его товарищами г. Родзевич и Н. П. Тихменев, секретарем И. И. Дудниченко, товарищами его Н. М. Уваров и Г. Мыльников.
По предложению председателя избираются почетными членами съезда преосвященный Иоаким, губернатор А. Ф. Гире, г-жа Полубояринова, архимандрит Адриан и член Думы Н. Е. Марков 2-й. <...>
На съезд прибыло сто человек из Петрограда, Москвы, Саратова, с Волыни, из Тавриды, из Бессарабии, Одессы, Баку, из Перми и из других городов. <...> Г. Пасхалов докладывает, что бывший министр юстиции Щегловитов поручил ему приветствовать Нижегородский съезд монархистов. Ввиду этого

¿¿йЗВ 238
съезд постановил отправить г. Щегловитову телеграмму, как борцу за правое дело. <...>
Председатель съезда г. Пасхалов обращается к собравшимся с речью о задачах монархических организаций и об их отличительных чертах в сравнении с другими политическими организациями России. Коренное наше различие заключается в том, что все другие организации борются за власть, подтачивая монархический образ правления, а мы боремся за охрану монархизма. По словам оратора, правда находится на стороне правых организаций, ибо благодаря Самодержавию Россия достигла благоденствия, а при других способах правления этого не было бы. Только благодаря Самодержавию возможно было отрезвление народа русского, что сделано одним взмахом Царя-Самодержца. Во Франции и Англии с завистью смотрят на нашу власть единодержавную, ибо там не могут провести такой меры столь быстро и решительно. Там парламент, конституции, республики - вот причина этого. Говорили: Самодержавная Россия - тюрьма для человека. Но нигде не живется так свободно личности, как в России. И мы видим теперь, что за эту «тюрьму» все, даже инородцы, проливают свою кровь.
Г. Дубровин, приветствуя съезд, приглашает его на борьбу с врагом внешним и внутренним. Ознакомив с решением социалистической конференции, состоявшейся в сентябре месяце в Швейцарии, где, по его словам, решено обратиться с манифестом к русскому народу и пролетариату и указать ему на необходимость борьбы за мир и в то же время начать гражданскую войну внутри страны, приглашает съезд не верить словам Плеханова и других русских социал-демократов, которые иногда говорят о необходимости борьбы с германским милитаризмом.
- Не верьте им, так как они говорят неискренно. На самом деле все социалдемократы, руководимые германскими социалистами, хотят отдать немцам завоеванные ими земли, чтобы заключить мир и начать гражданскую войну внутри.
- К сожалению, говорит оратор, такие враги наши есть не только среди деятелей подполья, но и среди министров. Но оставим последних в стороне. С ними пусть борется та власть, которая поставлена свыше. Обратим внимание на наши задачи: нам предстоит бороться с улицей и на улице. Вот когда враги наши выйдут на улицу, тогда настанет и наше время.
Г. Марков 2-й вслед затем произнес речь, развивая дальше точку зрения г. Дубровина.
- Мы ведем теперь борьбу не только с Германией и Австрией, мы ведем борьбу с Иудо-Германией. Наши социал-демократы в большинстве случаев рабочие, люди невежественные, совращенные с истинного пути учителем, евреем-немцем, Карлом Марксом. Они находятся в духовном плену у него, который хуже настоящего, немецкого плена. Они потеряны для родины и прежде всего для самих себя.
- Но враги не только среди социалистов. В недавнее время выступил на сцену новый враг - объединившиеся в прогрессивный блок члены

239 Зё&х
Государственного Совета и Государственной Думы. Они под видом скромного, на первый взгляд, требования ответственного министерства, намерены ограничить власть Государя Императора и перенести ее на себя. Члены прогрессивного блока указывают, что по вине безответственного правительства наши армии отступили под натиском врага, ибо у нас мало было снарядов. Я 9 лет работаю в Государственной Думе, принимал все время участие в комиссии обороны и теперь участвую в совещании при военном министре и свидетельствую, что после японской войны состояние нашей армии было улучшено примерно в десять раз. Благодаря тому, что мы посылали на фронт вооружение лучшего качества, у нас не было ни одного случая разрыва пушек; наши войска в первую половину года кампании одерживали победу за победой. Мы вторглись в пределы Восточной Пруссии. Словом, мы могли состязаться с немцем один на один и могли побеждать. Все думали тогда в комиссии обороны, что лучшего вооружения армии нельзя придумать. Что же говорили наши прогрессисты в Думе перед войной? Они выпускали в Думе разных Шингаревых, Гучковых и Савичей и указывали на необходимость сокращения кредитов на вооружение армии. Челноков, московский городской голова, купец, глава купцов-кадетов, за месяц до войны настаивал на сокращении контингента новобранцев на 150 тысяч человек. А когда это сокращение не прошло, прогрессисты внесли предложение не давать военному министерству ни копейки денег. Только небольшим количеством голосов правых и октябристов было провалено это предложение.
В то время, как наши войска продвигались победоносно вперед, наших союзников, французов и англичан, германцы сметали с лица земли и дошли уже до Парижа. И лишь благодаря нашим войскам это продвижение неприятеля было остановлено, наши союзники опомнились, начали вооружаться, мобилизовали всю промышленность для изготовления снарядов, и теперь они вооружены, может быть, лучше нашего, но где было ответственное министерство, где были их парламентарии, когда готовилась война?
- Наши прогрессисты - люди недалекие, но ими руководят немцы. Наши прогрессисты через прогрессивный блок хотят завладеть казенным сундуком и грабить Россию, превратив народ в своих данников. Посмотрите на картину Маковского. Тогда Минин боролся с ворами, но теперешние ворыпрогрессисты - прямые наследники прежних воров, и с нами нужна борьба иными средствами, ибо они просветились и стали хитрее.
Оратор приглашает на борьбу с немецким и еврейским засильем. Необходимо всех немцев-колонистов, приехавших в Россию в течение последних 50 лет, выселить, а земли их раздать раненым воинам-крестьянам.
Еврейское засилье, по словам оратора, выразилось, между прочим, в дороговизне продуктов. Евреи организовались в банки и коммерческие предприятия, не выпускающие продукты на рынок.
Другие ораторы отметили особенность русского народа. Русский народ крепко связан с своими верованиями, и если он перестанет быть православным христианином, он перестанет быть собственно русским.

240
После перерыва произнес речь архимандрит Адриан. Он сообщил, что ему поручено приветствовать съезд от имени еп. Никона, который призывает правых держаться церкви-матери.
- Мы являемся первыми поборниками соборности, говорит оратор, и необходимо эту идею поддерживать и защищать.
Съезд по предложению председателя постановил послать телеграммы председателям Государственной Думы и Государственного Совета, в которых отметить, что деятельность членов законодательных палат съезду известна и каждый шаг их по достоинству оценивается правыми организациями.
В частности, касательно прогрессивного блока съезд высказывается, что признает блок не только не полезным для России, но гибельным.
Съезд разбился на 5 секций:
1) Секция о современном политическом моменте.
2) Секция экономическая.
3) Секция национальная.
4) Секция о взаимном объединении правых организаций.
5) Сессия школьная.
Предложивший организовать эту секцию г. Тихменев заявил, что в то время, как революционная волна отброшена с общей позиции, она перелилась в министерство народного просвещения. Необходимо с этим бороться, а для того собрать в секции все необходимые факты.
В субботу члены съезда приглашаются в собор на панихиду по Козьме Минине.
Съезд уполномочил президиум выразить благодарность городской управе за предоставление помещения думы под заседание.
Публика допускалась на съезд по билетам. Хоры думского зала были переполнены.
Съезд постановил послать приветственную телеграмму русской армии.
* * *
27 и 28 ноября усиленно работали избранные секции
<...> Принят ряд резолюций Петроградского совещания, причем некоторые из них дополнены. Совершенно самостоятельные резолюции вынесены съездом по вопросам о борьбе с еврейским и немецким засильем и резолюции, предложенные школьной секцией.
Чрезвычайно обстоятельный доклад о развале низшей, средней и высшей школы, подкрепленный многочисленными фактическими данными, сделал председатель школьной секции, уполномоченный Главной палаты Русского народного союза имени Михаила Архангела в Бессарабии И. И. Дудниченко. <...>
Постановлением совета совещания на нижегородское совещание не был допущен В. Г. Орлов, как открывший организацию («Отечественный союз»), по

Ж_8&и
уставу которой допускается возможность принятия в члены иудеев, а на учредительном собрании которой председательствовало лицо, открыто перебежавшее до того в лагерь «прогрессистов» и поддерживавшее «прогрессивный блок» (В. М. Скворцов), но будем надеяться, что В. Г. Орлову к следующему всероссийскому съезду удастся закрыть свою подозрительную организацию и вновь присоединиться к правому лагерю. Ведь ясно, что г. Орлов открыл эту организацию под влиянием отчаяния в дни князя Щербатова, думая, что властвование князя будет продолжаться Аредовы века. <...>
Принципиальные положения, принятые на монархических совещаниях, в общем сводятся к резюмированию насущных требований, уже с начала войны волнующих русские общественные круги. Прежде всего съездами провозглашен лозунг «все для победы», а в соответствии с этим лозунгом вынесено постановление: «первенствующий долг правительства и всех государственных учреждений состоит во всяческом усилении боевой мощи, снабжения и численного состава российских войск. Все, что не для войны, должно быть, по слову Царскому, на время отложено». Из последнего положения несомненно вытекает как неприемлемость требований ярко-политической организации - прогрессивного блока, так и самая невозможность легальной деятельности подобной организации. Съезды свое отношение к прогрессивно-блочникам подобным образом и оформили, поставив вместе с тем в известность русское общество о сущности политических требований еще недавних кандидатов на министерские посты.
Требования эти таковы: амнистия по политическим и религиозным преступлениям; министерство, выбранное из состава Гос. Думы; еврейское равноправие; прекращение преследований против мазепинцев и окончательное сведение на нет национально-русских стремлений. Программа - самого широкого политического свойства и притом с большим уклоном в сторону ослабления нашей боевой мощи. Большим уже по одному тому, что самое проведение этой программы в жизнь неминуемо должно было связаться со всеми перипетиями уличной всепожирающей политики и вылиться не в формулу «все для войны», а в совершенно противоположную по смыслу - «все для революции».
Съезды монархистов подошли вплотную ко всем действительным русским пожеланиям в вопросах о немецком засилье и дороговизне. В программе прогрессивного блока на месте этих пунктов сияла зловещая пустота, выдающая с головой всех непрошеных кандидатов на роль «защитников народных интересов». Какие уж там народные интересы, раз желтый блок взял под свою защиту немецких шпионов и преступных спекулянтов, высасывающих последние соки из народа! Совершенно другими глазами посмотрели на эти явления съехавшиеся из разных концов государства русские люди. Ликвидация немецкого землевладения и дальнейшей колонизации, прекращение приема в русское подданство лиц с двойной присягой и с двойной совестью, широкий секвестр всех немецких предприятий, даже тех, кои фиктивно переданы были лицам других национальностей, резкий разрыв с еврейско-немецкими банками и соответствующее развитие русских кредитных учреждений - все это давно уже

лЯЙВ 242
было продиктовано русской жизнью и получило определенное выражение в резолюциях съездов.
Еще с более широкой программой монархисты подошли к вопросу о борьбе с дороговизной. Монархические съезды формулировали свои пожелания или, вернее, требования следующим образом: 1) необходимо установить правительственную таксу на предметы первой необходимости; 2) расширить право реквизиций и секвестра на те товары, которые заложены в банках; 3) учредить ряд русских торгово-промышленных и сельскохозяйственных банков; 4) поставить границы деятельности Государственного банка, явно сроднившегося с инородцами всех мастей, а особенно с евреями; 5) установить уголовную ответственность по законам военного времена для злостных спекулянтов, в каком бы ранге или чине они ни оказались; 6) учредить строгий контроль над деятельностью земских и городских учреждений, коммерческие и политические шаги которых влекут за собой часто как усиление спекуляций, так и подъем революционного настроения в массах. В этих принятых монархическими совещаниями положениях мы находим истинную политическую мудрость и путь к единственно-правильной охране народных интересов.
Съезд монархистов сделал большое дело, а результаты его неминуемо дадут себя знать. Огромным плюсом монархических съездов делается то обстоятельство, что искрение русские речи и полные государственной мудрости решения свели окончательно на нет питаемую левым лагерем отвратительную по своему цинизму легенду о приверженности монархических организаций к германофильству и кайзеру Вильгельму. Святая Русь в этом уверена была и раньше, равно как знала и о том, что проект о ликвидации немецкого землевладения, внесенный в Совет Министров русским министром Маклаковым, был отклонен желтоблочной частью наших правящих сфер. Но все же вздорная, дикая легенда плела свою нелепую клевету... Теперь все измышления шептунов ушли в подполье... Перед лицом всей России вырисовалась поистине титаническая борьба двух начал: родного, национального, горящего любовью к Родине и жертвующего всем для победы над жестоким и упорным врагом, и другого, инородческого, дышащего свирепой злобой ко всему русскому и ждущего с нетерпением нашего военного разгрома для торжества своих партийных и личных целей.
В заключение надлежит сказать, что в Саратове и Н. Новгороде съехались уполномоченные монархических организаций, люди малообеспеченные, но зато прибывшие туда за свои личные средства. Идейные работники на монархическом поприще Родины лишали свои семьи последних грошей для того, чтобы за тысячи верст проехать для неотложного Государева дела. И они, эти никому не известные многочисленные борцы, ничего для себя не ищущие, но болеющие душой за свою родину, несмотря на все свои невзгоды, приехали и послужили церкви, Царю и народу-хозяину не страха ради иудейска, не из-за денег, не из-за эгоистичных корыстных личных стремлений и домогательств прогрессивного блока, а приехали и свершили правду в силу данной присяги Самодержавному Государю на верное служение родине.

243_Э&и
И разнесут они по лицу земли русской радостную весть - сильна еще монархическая Русь своими работниками, не иссякла у них казацкая сила, есть еще порох в пороховницах!..
И набат, раздавшийся со стороны монархических деятелей от гробницы Минина, громко пронесся по всей России призывом к своим сынам стать под свои священные знамена для защиты родины от натиска внешних и внутренних врагов.
Всколыхнулась монархическая рать всей необъятной Руси святой, объединившись в одну могучую семью и грозно став в защиту исконных начал родины и Трона...
И пусть лишь позволит себе дерзновенный враг внутренней и внешний посягнуть на священные бармы и на шапку Мономаха. Монархическая рать сумеет дать отпор...
Прочь все те, которые протягивают свои нечестные и грязные руки к святая святым православной Руси!.. В противном случае - час расплаты за измену наступит раньше, чем подкупленные предатели предполагают... «Сим победиши» - вот лозунг монархистов России. Святой Крест и заветы Христа сопутствуют им в идейной борьбе за сохранение чести, достоинства и могущества нашей родины.
Нет и не будет той силы, которая может свалить и погубить гиганта - православное российское государство, продав и предав его жидо-масонству во славу и радость израилю и его корыстолюбивым приспешникам и изменникам из христиан...
Да славится Святая Русь во веки веков!.. <...>
Архиепископ Никон (Рождественский )
БЕРЕГИТЕСЬ СМУТЫ! ДОБРОЕ СЛОВО ПРАВОСЛАВНОМУ РУССКОМУ НАРОДУ
Разразилась гроза Божия над народами и царствами земли. Не громы гремят, не молнии сверкают, слышатся страшные раскаты пушечных выстрелов и оглушительных взрывов, от которых гибнут люди, гибнут города и селения. Не град сыплется с высот небесных, а ужасные, шестидесятипудовые снаряды немецких орудий, осколки шрапнелей, разрывные пули, убийственные металлические стрелы с воздушных самолетов... Идет небывалая в мире война. Воюют и на земле, и над землей - в воздухе, воюют на море и под водою. Бьются не на жизнь, а на смерть уже не просто войска, а целые народы, миллионы людей. Не одна часть света, Европа, где мы живем, изнемогает от войны: во всех частях света, где только есть немцы, воюют они против других наро¬

л/ЙЁ 244
дов, всюду внося пагубу, смерть, разоренье... И не слезы только, но и кровь, даже невинная кровь младенцев, льется рекою; оскверняются святыни храмов Божиих, ниспровергаются престолы Господни, всюду, где только ступит нога немца, является мерзость запустения, всюду смерть, позор человечества, гибель всего, что так дорого человеку на земле... И эта грозная туча Божьим попущением пока идет все дальше и дальше, все шире и шире, захватывая мирные области, разгоняя мирных жителей, в ужасе бегущих в места, куда еще не достигла губительная волна обезумевших зверей, именуемых тевтонами. Обильно льется на землю грозный фиал гнева Божия, и невольно вырывается скорбный глас из груди страдальцев нашего времени: о, воистину, блажени мертвии, умирающий о Господе! Они избежали этих скорбей всемирных, они мирно почиют в могилах своих, паче же рещи - в лоне Авраамовом от трудов своих праведных!
Да, страшно стало жить на свете. Кажется, все силы ада поднялись, чтобы стереть человечество с лица земли. Немецкий народ забыл Бога, забыл Его заповеди, превратился в лютого зверя, стал хуже лютого зверя, обратился в жителя ада, усерднейшего слугу сатаны. А от сатаны одно спасение - сила Божия непобедимая, благость Божия бесконечная. Да, тяжело, невыносимо стало жить на грешной земле. Но - есть Бог на небесах, Бог вечный, владеющий всеми царствами земными, Бог милосердый, но в то же время всеправедный, Бог - Судия помышлений человеческих, тем паче дел злых. Он все видит, все знает: Он ведает, что творит народ беззаконный, возомнивший поработить себе все царства земные. Мы веруем, что Господь готовит суд Свой на сей народ. Он зрит оком милосердия Своего на всех страждущих от сего народа, на всех плачущих, болезнующих, беспомощно страждущих в плену; слышит плач сирот, приемлет как жемчужину каждую слезинку вдовицы, потерявшей мужа, отца малюток, стоны стариц-матерей, лишенных опоры милых сыновей... Все видит, все знает Господь и мы крепко веруем, что в конце концов не оставит нас молитвами Матери Своей, Которую не чтут враги наши, иконы и храмы Которой подвергают бесчестию. Мы веруем, что Он пощадит Русь нашу, утешит, пошлет победу и одоление на лютого врага.
Но вот горе, вот наша беда: среди нас, мирных жителей России, появились тайные враги, тайные союзники немцев, которые намеренно распускают тревожные слухи, возбуждают рабочий люд к забастовкам и стремятся подорвать доверие к властям, от Царя поставленным. И простые люди нередко верят таким проходимцам, смущаются, падают духом, впадают в уныние... К чему ведут эти тайные союзники наших врагов? А читали вы, добрые русские люди, слышали, как эти изверги рода человеческого обращаются с нашими пленными? Они впрягают их вместо лошадей, возят на них тяжести, пашут, кормят невозможною пищей, всячески издеваются, а при малейшем сопротивлении, даже просто при выражении недовольства, их казнят как преступников, - бывали случаи, что закапывали живыми в землю... И не перечесть всех издевательств, какие творят над пленными! Представьте же, что они покорят себе всю Русь православную! Да тогда будет хуже, чем было когда-то во времена

245
ига татарского! Ужели же можно допустить это? Ужели у нас нет войска, чтобы отразить врагов? Слава Богу: наше воинство растет и вооружается; Сам Царь батюшка востал от престола Своего на великий подвиг ратный и стал во главе своих воинов-героев; есть у Него и опытные военачальники. Правда, мы не готовились к такой войне, мы считали немцев народом честным, миролюбивым и не способным к грабежу и разбою; поэтому им удалось захватить некоторые наши области. Но эти области не составляют и сотой доли всей Русской земли; наша Русь теперь поняла всю свою опасность и стала во весь свой могучий рост: и войска собираются, и снаряды спешно изготовляются, и воинство наше снова начинает одерживать победы, и Бог даст - погоним мы врага туда, откуда он пришел. И чуют немцы, что им плохо будет, и ничего не жалеют, чтобы как можно скорее одолеть нас. Но борются они не одним воинским оружием: за деньги, за золото они находят себе всюду тайных слуг, лжецов и смутьянов, чтоб сеять смуту и уныние в народе. Вспомните, когда открылась война, мы с ужасом, с негодованием, с чувством омерзения узнали, что у немецкого посла в петроградских палатах найдены кучи прокламаций к нашим рабочим самого возмутительного содержания, и этот немецкий вельможа не стыдился распространять их на Руси. Тогда открылись глаза у рабочих, и они прокляли немецкого кайзера и стали усердно работать на заводах, чтоб показать свою любовь к родному Царю и родной России. Но немцы не дремлют и теперь. Чрез своих тайных слуг они стараются устраивать забастовки, обвинять власть имущих, всюду поселять уныние в народе. Берегитесь их, православные! Не щадите их, не укрывайте их от властей: таких должно обличать, на них надобно указывать, кому следует, как на смутьянов, таких надо гнать от себя прочь, чтобы все знали, что мы, люди русские, не попустим никаких беспорядков, что всех таких смутьянов считаем изменниками и союзниками наших врагов. Мы спокойны за Русь-матушку; мы знаем, что Царь наш с христолюбивым нашим воинством лучше видит, когда и как прогнать немцев с родной земли, не проливая напрасно ни единой капли русской крови. Будем крепко верить Помазаннику Божию, будем помогать Ему, кто чем может, и спокойно ждать, что скажет нам Бог, владеющий сердцем Его. Есть у нас всемощная Заступница - Матерь Божия: будем слезно умолять Ее, и мы веруем, мы непоколебимо уповаем, что за Ее Матерные молитвы Господь пошлет Царю нашему радость и утешение, нам - на врагов победу и одоление и земле нашей - мир и Божие благословение. С нами Бог - и расточатся враги Его и наши!

246
ДНЕВНИК П. Ф. БУЛАЦЕЛЯ (ИЗ ПУБЛИКАЦИИ В ЖУРНАЛЕ «РОССИЙСКИЙ ГРАЖДАНИН»)
<...> Пятница, 18 декабря 1915 г.
Перед отъездом В. М. Пуришкевича в действующую армию разговаривал с ним по телефону
Сообщил ему, что вскоре выйдет первый номер «Российского гражданина».
- Запиши меня подписчиком на этот номер.
- Годовым или на полгода?
- Нет, только на первый номер, потому что после первого номера тебя закроют.
- Но ведь я буду издавать правую газету, кто же «меня» может закрыть?
- Все те, которые слово «правый» производят от слова «правительственный» и опасаются самостоятельных людей, могущих сказать правду, которая колет глаза, а ты ведь умеешь колоть не в бровь, а в глаз.
Предсказание В. М. Пуришкевича заставило меня призадуматься. Сумею ли я сделаться ярким выразителем духовных и государственных потребностей российских граждан, покажет будущее; но в одном отношении не допускаю никаких сомнений: моя газета не будет довольствоваться только одними хлесткими перьями, а будет требовать от своих сотрудников добросовестности, порядочности и основательных знаний.
Кажется, при такой постановке опасаться с чьей бы то ни было стороны насилий мне не приходится. Ведь Россия - не персидская сатрапия, и в каких бы мрачных красках ни рисовали А. Ф. Керенский, А. М. Александров,
В. 	В. Шульгин, П. Н. Милюков и Ф. И. Родичев порабощенность современного русского общества, связанного будто бы по рукам и ногам нынешним правительством, все же уже одна возможность в каждом номере «Речи» и «Вечернего времени» сетовать на правительство и возвращаться к избитой, заунывной песенке о том, что «правительство» парализует все формы общественной организации, свидетельствует о том, что языки у прогрессистов болтаются достаточно свободно! Неужели же нельзя хоть на время войны оставить эти набившие оскомину общие затасканные выкрики из прописей либерального катехизиса?
Живая, творческая работа возможна всюду, где есть живые люди, одаренные от природы умом и твердою волею, но если в стране господствует лишь болтливая разнузданность мелочных самолюбий, оскорбленных тем, что им никак не удается попасть на высокие государственные должности, то никакие «свободы» не в состоянии вдохнуть творческую энергию в эти мертвые души, готовые ради красивого либерального жеста пренебречь как благом народа, так и судьбою всего государства...

247_ЭБй1и
Чтобы не быть голословным, я сошлюсь на человека, которого никогда ни один писатель не заподозревал в отсталости и приверженности к тому лагерю, который российские «прогрессисты» называют «черными воронами». Вождь английской либеральной партии, блестящий оратор, прославленный английский историк, первый поднявший свой голос в защиту прав негров, неутомимый борец, добившийся прекращения торговли невольниками, Маколей в одном из своих писем прямо сказал: «Горе тому государству, которое когдалибо вздумает вверить высшую власть большинству граждан, считая их поголовно, ибо это равносильно упразднению всего, что умно, красиво, образованно и богато». А если власть попадет хоть на один час в руки наиболее невежественной и самой бедной части населения, то науки, культура, промышленность, торговля, а вместе с ним неизбежно также и свобода потонут в море крови и в пучине самых грубых, беспощадных насилий. «Я боюсь, - сказал Маколей, - что чисто демократические учреждения уничтожат или свободу, или европейскую цивилизацию, а вернее, и то и другое вместе, ибо чисто демократическое правительство не будет никогда в состоянии усмирить разбушевавшееся голодное, недовольное большинство, потому что демократическое правительство по существу своему должно быть неразрывно связано с этим самым бушующим, непокорным большинством»...
Сколько глубокого знания человеческого характера проявил Маколей в этих строках. И если бы он мог бы воскреснуть и посмотреть на то, что творится теперь в России, какие громы и молнии метнули бы его вещие уста по адресу тех современных российских «прогрессистов», которые в своем близоруком ослеплении заливаются канареечными трелями в то время, когда со всех сторон на русском небосклоне накопляются свинцовые тучи, угрожающие не только нашей культуре, но и самому существованию.
Субботау 19 декабря 1915 г.
Письмо председателя совета объединенного дворянства А. П. Струкова подверглось, как известно, всестороннему рассмотрению на московском съезде.
Беспристрастному постороннему наблюдателю едва ли можно согласиться с заключением московского собрания, признавшего, что председатель совета объединенного дворянства А. П. Струков превысил свои права, написав письмо И. Л. Горемыкину. Трудно, однако, ждать беспристрастия в пучине политических страстей, и если я заговорил о том, что москвичи потеряли всякое чувство меры в своих нападках на Петроград, то не для того, чтобы разбирать, кто прав: А. П. Струков или А. Д. Самарин, - а для того, чтобы отметить до каких искажений доходят люди, когда ими руководит досада.
Несомненно, письмо А. П. Струкова сыграло очень большую роль и многие политические деятели, ожидавшие уже близкого торжества «парламентаризма», были очень раздражены неожиданным смелым выступлением А. П. Струкова. Но дает ли такое раздражение право обвинять А. П. Струкова в том, что он интересы всего русского государства приносит будто бы в жертву узкосословным дворянским вожделениям?

248
Невольно воспоминания мои переносятся к далекому прошлому моей родной Екатеринославской губернии, когда губернским предводителем дворянства там был Ананий Петрович Струков.
На одном из собраний дворян А. П. Струков первый из всех русских дворян возвысил свой голос против захвата юга России немецкими колонистами.
Он указал на то, что дворянство должно поступиться своими интересами ради блага всего государства. Он в своей речи умолял дворян не продавать земель немецким колонистам даже в тех случаях, если немцы будут давать за землю вдвое и втрое дороже, чем платят за нее русские мужики...
Он предложил дворянскому собранию ходатайствовать перед правительством о воспрещении немецким колонистам покупать земли на юге России... Но это высокопатриотическое выступление Анания Петровича Струкова в то время не встретило сочувствия ни в среде либеральной части дворянства, ни в среде консервативной. Тогда немцы еще были в силе и бранить их не дерзал никто даже в либеральных органах печати! А промотавшиеся помещики предпочитали лучше за высокую цену сбывать свои вотчины бельгийцам и немцам, чем по низкой цене продавать свои поместья русскому кулаку...
И старые дворянские гнезда на юге России начали быстро превращаться в немецкие колонии. Теперь, слава Богу, никому не возбраняется не только писать о необходимости отнятия земли у немецких колонистов, но даже утверждать, что все немцы изверги и вся германская культура представляет сплошной сумасшедший дом, где хозяйничает тот самый дегенерат Вильгельм И, который в течение 25 лет очаровывал свои умом, красноречием, находчивостью, разносторонними познаниями и неутомимою трудоспособностью всех английских, русских и шведских профессоров и писателей... Теперь немцы наши враги... Но тогда А. П. Струков в Екатеринославском дворянском собрании возвысил свой голос против германского мирного завоевания, немцы были еще в большом почете. Оцените же по достоинству это забытое выступление А. П. Струкова и скажите по совести, можно ли такого человека, как Ананий Петрович Струков, обвинять в том, что он заботится больше личных выгодах, чем о благе нашей родины!? Нет, господа, нападающие на А. П. Струкова, вероятно не знают этой страницы из его жизни, иначе у них едва ли хватило бы легкомыслия забрасывать упреками человека, бескорыстие и прямота которого дают ему право требовать к себе уважения как со стороны политических единомышленников, так и со стороны политических противников! <...>
Воскресенье, 27 декабря 1915 г.
<...> Дай Бог, чтобы после этих беспримерных кровавых жертв, после миллионных потерь людьми и деньгами Россия вышла победительницею не только на полях сражений, но и в дипломатических канцеляриях, и в министерских конференциях...
Все другие союзные нам державы, хотя и ведут войну во имя идеи, но не забывают своих материальных выгод.

249_3^
Русский народ велик в своем великодушии и бескорыстии, на чужое добро он не зарится. Но если в результате победоносной войны произойдут какие бы то ни было территориальные уменьшения наших старых границ хотя бы и во славу «несчастной» Польши или бедной Румынии, то «счастливый» русский народ никогда не примирится с таким событием! Европейская дипломатия, еще не повалив германского колосса, уже наметила осязательные вещественные интересы Англии, Франции, Бельгии, Сербии и Японии.
А для России, выносящей на своих плечах всю тяжесть этой беспримерной войны, предоставляют в награду лишь отвлеченную славу и «обновленное миросозерцание»... Что и говорить, это, вероятно, будет действительно для кого-то большое счастье, когда наш народ от австро-венгерских поляков, чехов, венгров, словаков, хорватов и румын позаимствует «новое мировоззрение» на преимущество «блестящих» галицких сеймов и венских парламентов, приведших Австрийскую империю к полному развалу, перед «темными» самобытными русскими государственными учреждениями, не помешавшими однако России крепнуть, расти и одолеть даже таких врагов, пред которыми трепетала вся Европа...
Только поймет ли русский народ это странное бескорыстие и поблагодарит ли он правительство за такие благодеяния? <...>
Ковалевский П. И.
НЕМЦЫ (ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ОЧЕРК)
Вся земная жизнь, как и вся мировая жизнь, совершается по незыблемым основам, коим подчиняется все сущее на земле. Этим законам подчиняется не только неорганический и организованный мир, но и живые существа, человек, человеческое общество и целые народы. Для человеческого общества существует естественный закон борьбы за существование, а для целых народов - закон исторического бытия. Несомненно, настоящая война немцев с русскими - славянами, французами и англичанами - война экономического характера, являющаяся выражением мирового закона борьбы за существование. Но, вдумываясь глубже, мы увидим, что в этой войне стоит нечто высшее, роковое и неизбежное. В этой борьбе проявляется закон исторического бытия. Следя за последними сотнями лет мировой жизни, мы видим, как в свою пору обединились народы в одну единую массу - национальную массу. Так произошло обединение итальянцев, французов, немцев... И произошло это вопреки всем преградам и препятствиям как внутренним, так и внешним. Произошло это вопреки сильнейшим войнам, противящимся этому объединению. Произошло это неизбежно, роковым образом, по закону исторического бытия. А этот закон выражается тем, что жизнеспособные нации, как бы они

ж/йЗВ 250
ни были разбиты, как бы они ни были угнетены, в известный момент должны объединиться, слиться в одну массу и составить одно целое.
Ныне наступает момент национального объединения славянской нации. Это весьма неприятно, это гибельно для немецкой нации, это разрушает звериные расчеты и планы ее, - но это неизбежно и должно совершиться, какие бы к тому ни были преграды и препоны. Это обединение славян есть роковое исполнение естественного исторического закона национального бытия. В его выполнении проявляются какие-то силы, нам не понятные и нами не постижимые. Возьмем для доказательства некоторые современные события. Германия рассчитала математически, как можно и нужно ограбить Францию, унизить Англию и уничтожить Россию...
И что же из этого вышло? Ее всемирный шпионаж, в самом главном лице, Пурталесе, знаменито провалился. Ее расчет на революцию в России оказался миражом. Ее уверенность в неспособности России провести мобилизацию оказалась мыльным пузырем. Ее надежды на пьянство в России дали ужасное разочарование, и т. д. и т. д. Возьмем другой факт. Поляки ведут многовековую вражду и борьбу с Россией. Они ею разбиты, уничтожены, унижены. Поляки имели право отмстить русским за свою мать - польскую нацию. Они имели полное оправдание своего пребывания во вражеском стане. А что мы видим? Поляки доказали, что они славяне. В них заговорила славянская душа. В них закипела славянская кровь... отныне русские и поляки - братья и по крови и духу. Нечто незримое и недосягаемое двигает нациями... А болгары? Болгары - в большинстве не славяне. Это нация ославянившаяся, а потому и не движима благородными славянскими чувствами. Вот почему наши враги стали нашими братьями, а наши братья - врагами.
В дни нашей жизненной борьбы, борьбы за историческое национальное бытие нашей славной славянской нации да позволено будет хотя бы вкратце, посмотреть, что это за народ, хотевший нас обратить в рабов и управлять нами, великими и могущественными славянами? Что это за нация немецкая?
I
Как описывают древние писатели немецких варваров? По Тациту германцы высокого роста, флегматичны, с свирепыми голубыми глазами и рыжими волосами. Они геркулесовской силы и ненасытного желудка. Жрут они мясо и разгорячаются спиртными напитками. Их пьянство грубое и мрачное. Азартные игры их страсть. Это люди холодного темперамента и медленно привязываются к людям. Как дикари, они отличаются сравнительной чистотой нравов, чтут культ домашнего очага и проявляют некоторую честность. Любовь к войне и свободе - их черты. Верное товарищество на живот и на смерть не устраняло кровавых ссор и наследственной ненависти в их стране.
Эти национальные черты германцев сохранились и доныне. Этого мало. Скотские чувства германцев ныне даже усилились. Нравственное состояние воюющих немцев представляет полный расцвет всех их скотских свойств, дошедших до положения, когда определение присущего им «зверства» является

251_Э&и
для них слишком благородным. А упоминаемая Тацитом черта «честности и чистоты нравов» потонула в пьянстве и холодном, продажном разврате и заменилась бесчестьем, обманом, продажей чести девицами-невестами в виде отхожего промысла, для заработка на приданое, и отсутствием нравственных добрых начал. Летопись войны 1914 г. тому служит порукою.
Немцы относятся к антропологическому типу людей длинноголовых и отличающихся белой кожей, мускулистостью, большим ростом, такою же силою, продолговатым лицом, тонким, прямым или горбатым носом, длинной шеей, длинным туловищем и длинными руками и ногами. В речи они часто проявляют недомолвки, не высказывая всего того, что у них на уме, часто прибегают к преувеличениям, чтобы выставить себя и унизить других. Их речь грубая, угрожающая, надменная и легко принимает трагический характер.
Они обладают большою впечатлительностью, проницательным умом, соединенными с активностью и неутомимой энергией. Как нация беспокойная, не выносящая неравенства, предприимчивая и ненасытная, она ощущает все возрастающие потребности и непрерывно стремится к их удовлетворению. Она более способна приобретать и воевать, чем сохранять свои завоевания. У них воля сильная часто проявляется бурно и упорно. Северный климат, способствуя развитию милитаризма, умеряет эти страсти известной медлительностью мысли и действия. В немце, бывшем долгое время варваром, очень сильно развито его я. Они сплошь и рядом проявляют жестокость, жестокость бессмысленную, низкую, отвратительную, хладнокровную. Ни в одной просвещенной стране вы не встретите такого избиения детей родителями, как в Германии. Кто не помнит холодной душевной черствости и зверской жестокости немцев, управляющих в помещичьих имениях... И нигде не обращаются так жестоко с солдатами, как в Германии. Еще недавно эта нация проявляла глубокое мышление и высокие нравственные идеалы, но чрезмерная жратва и широкое пьянство создали современного немца, тупого хищника, лжеца и бесстыдного. И эти свойства общи и присущи всем, всем немцам, начиная от сапожника и кончая высочайшими лицами.
Поскоблите немца, он и ныне окажется варваром, и при том варваром низшего сорта, без чести, правды и порядочности.
Если немец нравственно опускается, то пределов его низости нет.
Совершая низость, он делает это не под воздействием страсти, а вполне обдуманно, хладнокровно, без угрызения совести и стыда. Цинизм немца - обычное дело, и он его не стыдится. Будучи нахальным, он храбр только в массах, в одиночку же он трус.
Один из участников нашей войны так характеризует немецкого воина: «Они расчетливы, осторожны, исполнительны, не склонны к риску и безумной отваге. Ему совершенно чужда идея личного подвига - ему понятна коллективная победа. Глубокого религиозного мистического одушевления, часто охватывающего русского солдата, германец не знает, да и не способен к нему. Германский солдат - рабочий войны. Он не дерется, не бьется - он производит боевые действия, совершает тяжелую опасную работу, требуемую интереса¬

дУ^Е 252
ми его самого, его семьи и близких, его уютного фатерланда» [«Голос Руси»]. Немец не понимает, что значит «лечь костьми за родину» - страсть к войне не в его духе. Прямой расчет в легкой победе побуждает немца, - почему немцы так настойчиво поддерживают лживые сообщения. Немец крепок и живет животными потребностями. Недостаток пищи его обессиливает и заставляет падать духом. В нем нет ничего возвышенного. Исчезли и Маргариты и сменились Мартами... Немец высокомерен и презирает все нации, - почему, встречая сопротивление, он проявляет злобу, ненависть и зверство. Немец твердо воюет, пока есть расчет на победу. Но раз видит проигрыш, - он позорно бежит, бросая все, и падает духом. Поэтому если мирные немцы узнают правду о войне, конец войне, они сдадутся. Он был охотник. Он был воин. И то и другое для добычи и грабежа... В деле немцы робки и осторожны. У них нет ни отваги, ни личной храбрости. Герои в Германии неизвестны. Беспредельная удаль и презрение к опасности немцам неизвестны. Отступление немцев представляет бегство. По дороге отступающих встречается масса брошенного обоза, оружия и снаряжения...
Все это качества, далеко не говорящие о благородстве нации. Преступления сексуальные у немцев в большом проценте, чем у других народов.
Способность понимания и усвоения, суждение, логика и память у немцев развиты хорошо. Рядом с этим у него упорнейшая настойчивость и невероятная усидчивость. Немец тупо, но бесконечно бьется над пустяком и стремится добиться успеха, не пренебрегая никакими средствами в смысле нравственности и подкупа. Его творчество грубо, угловато, аляповато, без вкуса и блеска, но прочно и массивно. Он беден инициативой и склонен к подражательности. Особенно он низко стоит в области изящного. Он охотно захватывает изящные изобретения французов и подделывает их в неудачной и грубой форме, не щадя усидчивости и терпения на подделку. В творчестве изящного он отстает и от француза, и от итальянца, и от русского, не находя в этом порока и не понимая преимущества их творчества. Для него польза - все, изящество - глупость и химера.
Немец бросается в предприятия, но всегда их тщательно обдумавши и расчитавши. В этом отношении его нередко губит его самомнение, высокомерие, напыщенность и презрительность к инородному и спасает настойчивость и тупое упорство. Их мышление идет медленно, тупо и упрямо. Немецкий ум очень склонен к туманному и отвлеченному, но далеко не всегда к возвышенному Их туманная философия нисколько не соблазнительна ни для славянства, ни для кельта.
Между этими нациями вы не найдете много приверженцев туманной философии немцев, еще меньше последователей и почти совсем нет подражателей. Немцы очень высокомерно гордятся своей философией и в очень многих случаях не понимают ее. По их мнению, вся сила и важность их философии в ее туманности и непонятности: «Немецкий ум всюду усматривает нечто не доступное пониманию и предполагает, что этим “нечто” можно овладеть лишь чувством и волей, он допускает в мире действительности внелогичное или не¬

253 Эё&ш
что, стоящее выше логики. Ниже разума стоит нечто более основное, а именно природа, отсюда германский натурализм. Выше разума стоит божественное, отсюда германский мистицизм». Но натурализм и мистицизм как-то сливаются в немецком уме в одну туманную массу.
Немецкая нация представляет резкое преобладание ума над чувством и нравственностью, отсюда мы нередко видим полное оправдание совершенно безнравственных и бесчеловечных поступков, оправдываемых их обществом. Такова торговля немецкими девушками своей честностью для заработка приданого. Точно так же путем логики и холодного разума можно оправдать и все жестокие, бесчеловечные и подлые поступки немцев по отношению к русским во время войны, ибо у них атрофировано чувство чести, чувство порядочности, чувство человечности. Их разум в такой мере подавляет их совесть, что от их совести у них остается подлый смрад.
У немцев всюду и во всем практичность и выгода. Для достижения своей выгоды они не побрезгуют никаким средством. Порядочность для них - дело условное.
Осуждая новое направление во Франции, защищающей власть силы, Новикова говорит: «Если бы так называемая высшая раса в конце концов признала теорию силы, по примеру Германии, то ей осталось бы только вернуться к доисторической морали, которой она следовала в период своего каннибальства; ее так называемое превосходство оказалось бы призрачным. Чувство справедливости под широким черепом (кельто-славянским) предпочтительнее несправедливости под длинным (германским)».
Немцы в войну 1914 г. с полной откровенностью доказали, что их цивилизация - только фальшивая позолота, а в существе они живут не только доисторической моралью и каннибальством, но даже антропофильством (людоедством) - и того хуже.
Немцы страшно завистливы и алчны, и чужой успех не дает им покоя, пока они тем или другим способом не добьются низвержения мозолящего глаза соревнователя и противника. В этом деле они отличаются необыкновенною обединенностью и помогают друг другу путем воздействия своих сильных собратьев. Немецкая поддержка друг друга и вытягивание своих тупых и безмозглых сородичей за уши, вопреки, например, достойным русским, совершается нагло, грубо и бесстыдно. Это все русские видят и молчат. Немецкие приемы по части вытягивания вверх тупоумных отростков немецкой нации презирают требования нравственности и порядочности. Для немцев все допустимо и позволительно. Если им указать в подобных случаях, что это нагло и подло, то они даже этого не отрицают и только скажут: «Это правда, но он достиг своего». Нравственность и совесть в загоне.
Всюду, где появляются немцы, они появляются с целью господствовать. Ко всему не немецкому они относятся высокомерно, надменно, властно, презрительно, со злобою, грубостью и наглою яростью. Чувство жалости в них совершенно отсутствует. Немец бесчеловечен. Зато чувство зависти бесконечно. Они не могут простить Самому Господу Богу того, что их отечество мрачно

254
и бедно, и всеми мерами стараются исправить его несправедливость порабощением своих соседей как справа, так и слева. Кельто-славяне должны всегда и твердо помнить, что их сосед хищник и стервятник, и железные прутья его клетки должны почаще осматриваться и свидетельствоваться.
Немец отличается характером мрачным и пасмурным. Остроумие у него отсутствует. Попытки на остроты часты, но плоски и тупы. Юмор их отравлен пивом и отдает прокислостью.
Немецкий ум - практический ум. Нужно настойчиво подражать немецкой настойчивости, усидчивому и пытливому труду, беспредельному стремлению ко всему полезному, тщательному и мелочности исследования и непреклонности к достижению поставленной цели. Это качество как личное, так и объединенное всей нации. Кельто-славянам очень полезно всегда иметь ввиду эти тевтонские качества и всеми силами стараться их усвоить и развить. Если это исполнится, то кельто-славяне с их возвышенным умом и мощными природными дарованиями достигнут исполнения сказанного, что последние будут первыми.
Немцы очень много писали о чувстве добра, справедливости, порядочности, человеколюбии, нравственности и проч. Но все это плод их ума и логики, а не прирожденного чувства. Их душе все эти качества совершенно чужды и не развиты. Они находятся в немецкой душе в скрытом мятежном состоянии.
II
В развитии и жизни как отдельного человека, так и нации играют роль два важнейших деятеля: природа и воспитание.
По природе своей немецкая нация сильна, трудолюбива, умеренномыслящая, часто тупая, тупо-настойчива, надменна, высокомерна, самомнительна и т. д. Много десятилетий подряд ей пришлось выносить оскорбления, унижения и разорения. И вот лучшие люди нации решили поднять нацию, усилить и поставить ее на высоту мощи и величия. Путем усиленного напряжения и всеобщего старания это немцам удалось. В борьбе с французами немцы победили. Несомненно, истощенная и униженная нация успела подняться и окрепнуть. Она стала победительницей тех, кто хотел стереть с лица земли самое имя нации. Немецкая настойчивость и систематичность спасла и подняла ее на необыкновенную высоту, но кажется, на этой высоте у немецкой нации наступило головокружение. А головокружение нередко сопровождается падением. Став победительницей, эта нация слишком возмечтала о себе. Она решила создать в себе сверхнацию, положив в дальнейшем вести воспитание своей нации именно в этом направлении, дабы на деле быть нацией, царящей над всеми и повелевающей всеми народами мира. Для этого нужно было поставить воспитание нации так, чтобы каждый член ее являлся сильнейшим и могущественнейшим из всех человеческих существ, населяющих земной шар. Дело великое и достойное самого высокого преклонения перед ним и самого усердного подражания. Это дело высочайшего национального подвига. Вся

255
его цена, однако, определяется тем, как выполнить эту задачу и какова по существу сама нация.
Немецкая нация по своим природным свойствам представляет преобладание умственной и физической жизни над эмоциями и значительным подавлением высших чувств и эмоций. Это царство холодного разума и неумолимого расчета над добрым чувством. Разум шел рука об руку с телом. Отсюда физическая сила считалась великой мощью и важнейшим пособником разума. А разум служил удовлетворением физической потребности и жизни с ее животными страстями и требованиями. На первом плане выдавалось господство животного эгоизма, оправдываемого логическими выводами разума. В силу этого сочетания выводов холодного разума и атрофии чувства добра у немцев выработалась особенная жестокость, оправдываемая доводами полезности. Только при таких свойствах нации могли появиться в двадцатом столетии предписания о том, по каким частям тела надо бить в тех случаях, когда по болезни нельзя производить экзекуцию на спине или седалище*.
Чувство добра, сострадания, милосердия и проч., составляющие основу характера славянской нации, считаются немцами выражением малодушия и осуждаются холодной логикой. Ко всему слабому и низшему чувствовалось не стремление помочь и поддержать, а решение - подавить, покорить и уничтожить. Холодный разум повелевает и в своих велениях безжалостен.
Но куда же делись немецкие философы, гуманисты, поэты? Они все превратились в нации с атрофированными высшими душевными свойствами. Нужно отдать должное немецкой нации: она повела свое дело перевоспитания и созидания своей нации очень умно, настойчиво и весьма успешно. Для нее были слишком оскорбительны содействия, а тем более спасения, неоднократно проявляемые по отношению к ней и кем же?.. Русскими, славянами. Довольно. Немцы сами должны стать силой. Они уже и доказали свою мощь на французах. Долой славян, долой русских... Превратить их в рабов. Да царствует Германия...
И вот началось систематическое, упорное и настойчивое воспитание юных поколениий в духе германского героизма. Все немцы должны быть образованны, и школьный учитель должен исполнить свое дело. Все немцы должны быть героями, и в этом деле немецкий солдат должен исполнить свое дело. Но школьный учитель был тот же солдат, поэтому и дело образования и дело воспитания шло в одном направлении - в направлении созидания из немца солдата. А так как военное дело есть дело строжайшей дисциплины, в своем роде - сложная самодвижущаяся машина, то все дело воспитания немецкой нации вылилось в созидании сильной, мощной, несокрушимой солдатчины, без собственного разума, без своей воли, покорной, немыслящей и абсолютно послушной.
Есипов В. В. Славяне, немцы и турки. 1914 (примеч. автора).

хЛ^Е 256
Система была пущена в ход и действительно достигла идеала, созданного теоретически. На деле оказалось, что создание и выполнение идеала человеческой машины далеко не так легко, как выполнение задач чисто механических.
Весь немецкий народ грамотен. Весь немецкий народ - сплошной солдат. Но овому убо дадеся десять таланта, овому пять, а овому один... Во всякой нации высокоталантливых людей очень мало, Бисмарки родятся веками, несравненно больше среднеталантливых, а вся остальная масса малоталантливая и бесталанная.
Пока на высоте национального государства стоят люди высокоталантливые, дело нации прекрасно. Масса идет за ними и является высокоталантливою. Но когда масса просвещается, когда она начинает жить своею разумною жизнью, жизнью, равноправной с высокими талантами, то масса тупая, мало талантливая и бестолковая берет перевес в жизни нации.
В Германии голодная и тупая народная масса поднялась и благоденствует, она грамотна и пользуется грамотой жизни. Но эта масса захватила и всосала в себя интеллигенцию. Она не возвысилась до интеллигенции, а понизила ее до своего уровня. Вся нация обмещанилась. Аристократия ума исчезла. Народный гений стушевался. Нация посерела. Ее умственный уровень понизился. Благородство, честность, порядочность, доброта - не у места. Развился животный эгоизм. Идеал: быть сытым, упитанным, напиться, благоденствовать, иметь запас. И так как это состояние явилось плодом всеобщего обучения и систематического национального воспитания, то в государстве произошла соответственная шаблонность и нивелировка. Индивидуальность исчезла. Индивидуальность не входила в расчет системы солдатчины. Получилась картина, похожая на ту, как у нас было при Делянове. В России плодами этой системы приведения к одному знаменателю было поколение безвольных тупиц, в Германии - «поколение упитанных дрессированных скотов. Напрасно отдельные лица пытались образумить шаблонный наплыв. Создалась машина великая, но мертвая. Мертвая потому, что за машиной не видно человека, за чистотой прямых, высоких стен стучат социальные цепи, бьет каторжный молот, замирают в грохоте машин человеческие радости и страдания, свободное творчество, алкание высшей человеческой правды»*.
И все старания отдельных высокоталантливых людей направить и образумить неразумную и тупую национальную массу остаются тщетными. Масса берет верх и нация является достойной того, чего она заслуживает по своим дарам. Мало того, интеллигенция, профессура унизилась до скотских инстинктов массы и не стыдится выступать публично, перед всем миром с защитой народных животных инстинктов и скотских зверских поступков, прибегая ко лжи и извращению правды и истины.
Проф. Рейснер. «Вильгельм II и железная история». 1914 г. (примеч. автора).

257_ЭБ&и
Таким образом, современная немецкая всеобщая грамотность и всеобщая солдатчина создали из современных немцев идеального солдата с немецкой точки зрения и идеальное животное с общечеловеческой точки зрения.
Вся жизнь современного немца сосредоточена на нем самом и его семье. Высшие интересы полнейшая нелепость. В семье - он все. Жена и дети ничто около него и для него. Первая забота семьи - ублажить «господина», а затем создать приданое для дочерей и свободный капитал для сыновей.
Впрочем, в крайнем случае дочери могут пуститься на отхожий промысел - торговать своею невинностью для составления приданого. Образование дочерей не идет далеко и ограничивается полуграмотностью и годностью к практической жизни.
Мальчиков уже с малых лет воспитывают в атмосфере национальных подвигов и побед.
Все на свете - немцы. Все остальные народы - их враги и рабы. Проповедь людоедства слышится в самых широких размерах. Все, что не немцы, достойно презрения, ограбления и порабощения. Общая атмосфера людоедства не минует и женщин. Последняя война показала, что немецкая женщина не достойна носить имя женщины. Факт, что немецкая сестра милосердия истязала русского раненого, обращает немецкую женщину в кровожадную фурию. Нападения немецких женщин на русских больных, застигнутых войной в Германии, ставит немецкую женщину в положение дикой свиньи, пожирающей своих детей... Такова современная Германия.
Нравственность современной немецкой женщины весьма подмочена. Раба у мужа, она очень быстро попадает в объятия первого попавшагося любовника. Как «он», так и «она» сходятся как животные, и духовные отношения не играют тут никакой роли.
Мещанство и банальность страдают тем, что преклоняются перед титулом. Поэтому в Германии чинопочитание весьма развито. Это явление заразило не только мещанство, но и людей науки. Таким чинопочитанием и орденопочитанием страдают не одни немецкие немцы, но и русские.
Мой учитель и товарищ по профессуре, В. Ф. Грубе, человек очень умный, передавал мне, что когда он получил первый орден, Анны 3-й степени, то был так рад, что, ложась спать, он клал крестик под подушку... А разве не большинство наших немцев таковы... Угоняйтесь за ними в области чинов и орденов... Такова натура немецкая вообще, а современная германская и того хуже. Их тщеславию нет пределов.
Солдатчина стала идеалом неметчины. Но эта солдатчина самого грубого и жестокого свойства. Немецкий солдат - не мыслящая единица в военном организме, а бессмысленная единица в военной машине. И эта солдатчина пропитала весь строй государства: вверху титулы, внизу чинопочитание. Университеты, средние школы, низшие школы, семья и детские - все пропитано солдатчиной или преклонением перед грубой всесокрушающей и всеуничтожающей силою, и эта сила - «мы, немецкие солдаты»...

дУйЗВ 258
Насколько жестокие предначертания даются свыше этим солдатам, видно из наставления Вильгельма II немецкому отряду, отправляемому в Китай во время боксерского восстания.
- Пощады не давать, пленных не брать, действуйте так вашим оружием, чтобы на тысячи лет хватило и ни один китаец не осмелился косо посмотреть на немца...
Хорошая армия, но хорош и император. Аттила мог бы взять урок... Но если бы только заповедь людоедства и разбоя была проповедуема солдатам - это было бы еще ничего. Омерзительнее то, что рядом с этим завещался грабеж и уничтожение всего того, что взять они не могут. Безмерная зависть ко всему тому, что лучше, чем у них, бесконечная алчность, немецкая безграничная загребистость, все то вместе с разбоем и разрушением...
«Безнравственность, бесчестность, неразборчивая жестокость и вероломство, разнузданная игра за счет сотен человеческих жизней, подлое нападение из-за угла и ничем не стесненное швыряние в воду миллионов народного достояния» (проф. Рейснер) - вот черты, возведенные в идеал немецким правительством.
Если жестока и груба организация немецкой солдатчины по отношению ко всему немецкому, то она не менее жестока, груба и безжалостна и сама к себе. Генералы грубы с офицерами, офицеры жестоки с унтер-офицерами, унтерофицеры бесчеловечны с нижними чинами. И такое отношение не в отдельных частях войска, а во всей армии. Такая же грубость и жестокость проводилась и в школах по военному образцу.
Но где же делась немецкая философия, немецкий гуманизм, немецкий идеализм, немецкая добродетель? Немецкая философия на пыльных полках, а немецкой добродетели и не было. Человек со строгой логикой и холодным умом, но с атрофированными добрыми нравственными качествами может очень много говорить и широко развивать идеи о добродетели, благе и любви, будучи совершенно чуждым этих качеств и даже внутри презирая их. То же бывает и с холодными рассудительными нациями. Они могут широко вещать о добродетели и на деле быть жестокими и бесчеловечными. Таково было еврейство, таковы и немцы. Только немцы в своей наглости и своем самообожании пошли дальше и открыто защищают и оправдывают свою безнравственность.
Вот что говорит проф. Рейснер о влиянии солдатчины у немцев: «Все общество грубеет и ожесточается. Гаснет дух, падают культурные ценности. Одна война окружается ореолом. Мораль упраздняется, и на ее место ставится звериная хитрость и хищный удар». По мнению Рейснера, немецкое бюргерство в своих произведениях, написанных во время глубочайшего мира, попирает все нравственные связи и моральные законы во имя торжествующего милитаризма! Так, по отношению к нейтралитету воюющие стороны должны руководиться исключительно соображениями тактики и стратегии и, раз только это представляется выгодным, они или нарушают нейтралитет без всяких разговоров, или же под угрозой военных действий принуждают нейтральное

259_3&iu
государство принять активное участие. Это немцы весьма наглядно доказали на деле в войну 1914 г.
Не менее ясно выражена в творениях современных вандалов и другая черта - их низость и варварство.
Это беззастенчивое пользование всякими варварскими приемами среди населения враждебных государств. Их война носит особенный характер захвата, расстрела и потопления тихих и мирных купеческих судов.
Нужно ли распространяться об их отношении к святыням культуры, художества, искусства и проч. Но выше всего этого, как бы олицетворением всей немецкой нации, стоит открытый грабеж наследника германского престола редкостей из замка баронессы де-Бай...
Меня спрашивают: да разве же все немцы таковы? Нет. Я этого не говорю. Я говорю о массе нации. Отдельные лица, отдельные семейства, может быть, и есть чистые, порядочные, добрые, высоконравственные и благожелательные. Но они не составляют нации, а только ее небольшая часть. К этому мы должны добавить, что и в немецкой нации не все ее члены чистые немцы. В ней есть много и очень много онемеченных славян. Поэтому весьма естественно, что и между немцами найдется немало людей с добрыми сердцами и чистой совестью.
III
Император Вильгельм не есть самостоятельное лицо. Он только наиболее резкое выражение общего немецкого духа, немецкой солдатчины. Более 25 лет назад я высказал свой взгляд на Вильгельма как неврастенника, и последующее время вполне подтвердило мое мнение. На эту, то неврастеническую почву пало современное немецкое солдатское воспитание и дало блестящий плод, особенно в последней войне. Проф. Рейснер: «Вильгельм воплощение нового мещанского германизма народа, у которого в сердце ростовщик, а в голове юнкерское самодовольство. Мы найдем в нем знакомую фугуру жадного и ограниченного, но вместе с тем безмерно надменного немца». Мечты о мировом господстве - мечты всего немецкого бюргерства, в Вильгельме II они сконцентрировались в виде квинтэссенции. Но так как Вильгельм глава и повелитель народа, то и душевное состояние его сумасбродства царит над всеми и является в патологически широчайших размахах. Монарх конституционного государства открыто заявляет: Sic volo, sic jubeo - так хочу, так повелеваю. В другом месте он пишет: suprema lex regis voluntas - воля короля есть высочайший закон. Сплошь и рядом он роняет выражения: «Один только повелитель империи, и этот повелитель - я... Никого другого я не потерплю»... «Мне выпала на долю должность вахтенного офицера на государственном корабле. Курс остается старым. Полный ход вперед... Мой курс верен, и в нем мы будем править и дальше... Мы еще предназначены к великому, и я поведу вас навстречу прекрасным дням»...
Являясь воплощением грубой, нахальной, дерзкой, напыщенной, самонадеянной и самохвальной немецкой нации, Вильгельм сознавал необходимость

260
проявления культурности по отношению к окружающим и потому всеми мерами старался льстить и заискивать и у России, и у Франции, и у Англии и т. д. Но все ясно видели напыщенную ложь, лицемерие и наглость. Сами немцы сознавали свое фальшивое положение и открыто писали: «Мы всем льстим и делаем всех своими врагами, так как никто не верит ни нашей честности, ни нашему постоянству... Мы навсегда унизили себя в глазах России... Во Франции общая ненависть к нам... В Англии недоверие и унижение... Обмануть никого не удалось... И как пойманный на месте преступления школьник, спешит кайзер выразить свою мещанскую злость в окорблении послов воюющих держав, в возмутительном обращении с членами Царствующего Дома России и ее несчастными гражданами, которых война застала под кровом германского монарха. Теперь маска сброшена и под любезностями и куртуазней кайзера ярко обрисовался бронированный кулак»... А по-моему, просто «хам».
При всей своей действительной силе, безмерном нахальстве и бесконечной наглости немцы вместе с тем трусы. Они завидуют французам, боятся англичан и особенно трепещут и ненавидят русских. Почему?..
Один мой знакомый, далеко не умный человек, сказал большую современную истину: добрые дела наказуются. В самом деле, стоит, чтобы вы комунибудь сделали значительное одолжение, чтобы в его лице вы преобрели себе если не врага, то недоброжелателя. Россия в последние двести лет сделала слишком много для Австрии и Пруссии, чтобы вполне заслужить их неприязнь и ненависть. Так, Петр Великий, завоевав Лифляндию у шведов, отдал ее саксонскому князьку. Точно так же и Померания была очищена Петром I от шведов в пользу немцев. Нужно ли говорить о дарах Петра III немцам?.. В эпоху Наполеона I сколько раз Австрия была выручаема русскими, и без русских самого названия «Пруссия» не существовало бы... Кто не знает факта, что король прусский после войны 1812 г. на лобном месте в Москве сам преклонил колена и детей своих заставил сделать тоже перед своей спасительницей... Прусский император забыл, что очень недавно его предки были изгнаны из Берлина Наполеоном I и нашли приют в России. Император Вильгельм И, вероятно, не знает, что королева Луиза вынуждена была получать в подарок от русской императрицы платье... Император Вильгельм, вероятно, не знает слов королевы Луизы, что она встанет из гроба, если узнает после смерти, что кто-либо из ее потомков мог когда-либо забыть, все, чем она и король обязаны императору Александру и России, и что ее семья и их страна в неоплатном долгу перед Россией... Россия могла бы предъявить этот вексель. Но Россия слишком благородна, чтобы напоминать своим должникам, как Пруссия и Австрия, Болгария, Румыния, Греция и проч., об их долге. Должник имеющий честь и благородство, сам должен помнить об этом. И позор тому должнику, который забывает о своем долге. Есть люди к которым неприложимы слова «честь» и «долг»... Франц-Иосиф тоже забыл о том, что целовал руку императору Николаю I за спасение его империи во время восстания в Венгрии. Для него слова «совесть и честь», «благородство и долг» - пустые звуки, ему не понятные... Это непонятно старцу, стоящему обеими ногами в гробу... старцу,

261_Э&и
имеющему, быть может, через несколько дней предстать пред неподкупным Судией...
Император Вильгельм всего этого не знает?.. О, нет, он знает, знает хорошо, но демон гордости, надменности и самостоятельности давит его и заставляет отомстить за все то добро, какое оказала немцам Россия...
Ненавидят нас немцы и их идол, Вильгельм, за все прошлое доброе. Ненавидят они Россию за то, что она велика, сильна и могущественна, ненавидят они ее за то, что она богата. Ненавидят, но, как и все низкие души, и боятся. Боятся, а потому и любезничали, ухаживали и ублажали... на словах... Все это было до тех пор, пока они не сознали, не пришли к убеждению, что настала пора, когда, по их расчетам, они могут свалить, задушить и ограбить Россию. Теперь маску долой. Со всей наглостью разбойника и грабителя они на нее набросились. Благо: набросились... и обожглись. Почему немцы обявили русским войну? Была ли это необходимость или это простой каприз? К сожалению, это была необходимость. При всей своей наглости, при всем своем самомнении, бахвальстве и самоуверенности немцы никогда не начали бы войны с русскими, если бы к тому не толкала их жизненная необходимость. Посмотрим.
Две тысячи лет назад современные нации Европы занимали приблизительно те же места, что и ныне. Только народонаселение было несравненно меньше. Всем был простор, и никто не нуждался в запасной земле. Но время шло. Народонаселение увеличивалось. Земли стало не хватать. Пришлось подумать о земле вне своей родины. Сильнейшие государства так это и сделали. Так поступила Англия. Так поступила Франция. Позаботилась о запасе и Россия. Одни захудалые немцы своевременно не позаботились об этом, и им ныне грозит голод. А между тем с увеличением их народонаселения у них росла мощь и сила. И вот они решили расшириться на счет своих соседей.
И действительно, ничтожное бранденбургское маркграфство мало-помалу разрослось, расширилось и достигло очень значительных размеров, и именно, путем захвата и поглощения земель своих мирных соседей.
Способ расширения запасных земель немцами показывает всю силу их наглости и бесстыдства. Немцы захватили часть Голландии, Дании, Франции, Италии, Румынии и т. д. Но главное их стремление направлялось на земли славян.
Захват славянских земель и стремление к обращению их в рабов длятся уже более тысячи лет.
В основе успеха этого захвата немцами лежат особенности двух соседних наций. Славяне воинственны и храбры, но рядом с этим тихи, кротки, мирны и человеколюбивы. Они безмерно свободолюбивы, не терпят над собой господства своих же и потому живут разрозненно и склонны к ссорам между собой. Немцы наглы, грубы, дерзки, варварски дики, очень сплоченны и стремятся сознательно стать повелителями земного шара. Зная мирные свойства славян, а также склонность их к розни и вражде, немцы порешили поглощать славян по частям и овладеть их землями. Овладев той или иной частью славянской

262
земли, они мужчин вырезывали, женщин брали в наложницы и в виде прислуги, детей воспитывали в немецком духе, а землей пользовались, как собственностью. Первые шаги на этом пути оказались удачными. Продолжение напрашивалось само собою.
Разумеется, даже в отдаленные времена для прикрытия бесцеремонного насилия и наготы бесчестья требовался фиговый листок. Таким листком выставлялась немецкая культура. Впереди всего шла проповедь католицизма. Рим для распространения своего влияния не пренебрегал никакими средствами. Он охотно благословлял и немецкие бесчинства в Моравии и других славянских странах «во славу Божию...». Ворон и шакал - сродни между собою.
Затем шло немецкое просвещение. Славянские книги сжигались. Славянский алфавит запрещался. Славянский язык считался холопским и бесправным. Вводился немецкий язык, немецкая грамота, немецкие книги. Дворянам и сельчанам онемеченным предоставлялись преимущества.
И немечились славяне.
Такие порядки были еще в IX в. в Моравии, и первыми жертвами немецкого засилия пали братья Кирилл и Мефодий. Жили славяне по Лабе у Балтийского или Словенского Поморья, у Мазурских озер... А где они?.. К XI в. не стало полабских славян. Исчезли и поморяне, осталась вместо них Померания... Здесь попадаются дорогие нам славянские фамилии: Вирхов, Бюлов, Базедов и проч. Все эти славянские отступники прикрылись частицами von и явились верными слугами неметчины и изменниками, а иногда и шпионами в пользу немцев. Мазуры и лужичи еще существуют отдельными группками, но они доживают свой век.
К немецкому просвещению присоединилась немецкая колонизация. Стали селиться между славянами немецкие земледельцы и немецкие дворяне. Земледельцы захватывали землю, отнимали ее у славян и присваивали, а немцы-дворяне захватывали высшие и низшие должности, теснили славян, всегда правыми признавали немцев и создавали из славян рабов и батраков. Спасался от рабства и гнета из славян тот, кто онемечивался, отвергал славянство и являлся немецким рабом и славянским угнетателем. И эти отступники являлись еще худшими славяноедами, чем сами немцы. Они являлись не только немцами из славян, но и немецкими шпионами, доносчиками и фискалами. Немцы онемечивали славян при помощи изменников и отщепенцев из славян же.
Так немецкое засилье ползло шаг за шагом в славянские земли. Онемечивались моравы, онемечивались чехи, онемечивались поляки, словаки, хорваты, литвины, и делались попытки к онемечению русских.
Значительные успехи немецкого захвата усиливали немецкую дерзость и создали в них убеждение, что славянская нация есть низшая нация. Эта нация является почвой для немецкого засилья и поглощения. Все славяне обрекались на немецкое рабство. Зачем же немцам заводить колонии в других частях света и создавать там рабов, когда под боком славянское поле от Вислы и Немана до берегов Тихого океана... Правда, они натолкнулись на южных ела-

263_3&ьж
вян, кои им дали отпор. Но тут пришла им на помощь сама судьба. В Европе появились турки. Они покорили славян. Достаточно высосали из них крови и мощи и значительно их обессилили. Затем другие славяне разбили турок, освободили южных славян - это были мы, русские... Турки издевались над славянскими телами. Немцы стали истязать славянскую душу...
При такой вековой практике немцев практика эта обратилась в систему: паразитное кормление на славянском теле стало наследственным пороком, которого не стыдились даже лучшие люди, признавая славян созданными для подобной служебной роли (И. А. Сикорский*).
Застонали хорваты. Застонали и другие немецкие славяне. Босния и Герцоговина испытали на себе всю тяготу немецкого ига. Но этого было мало немцам. Они захотели поглотить Сербию. Они захотели поглотить Болгарию. Они захотели поглотить... Россию...
Результатом этого наглого хотения и явилась война 1914 года.
Таким образом, нагло начатая немцами, война 1914 года будет явлением вынужденым - выражением закона борьбы за существование.
Но еще важнее и выше стоит другой закон природы - закон исторического бытия. Рассматривая мировые события, мы часто видим одно, что некоторые исторические явления совершаются неизбежно, роковым образом, вопреки воле, желанию и хотению отдельных, хотя бы и великих людей мира сего. Несомненно, если есть законы биологической жизни природы, законы низших существ, то существуют законы и исторического бытия высших существ, столь же незыблемые, как и биологические законы, ибо история есть бытописание той же биологии, только высших существ.
Если мы обратим внимание на историю человеческого бытия, то прежде всего мы видим борьбу за существование отдельных людей между собою. С течением времени борьба осложняется. Стали бороться семьи с семьями, - еще дальше - общества с обществами и т. д. Человеческая жизнь совершенствовалась. Образовались государства. Эти государства явились многосложными. В них входили нации в большом количестве и самые разнообразные. Началась борьба государств по воле повелителей.
Но вот явился момент национального объединения. Объединились французы. Объединились итальянцы. Объединились немцы. Наступила пора объединения славян... Пока шло объединение небольших наций - это не беда. Известными сочетаниями государств равновесие сохранилось. Но когда наступила очередь объединения славянского - нации многочисленной, сильнейшей, воинственной, богатой, даровитой, - наступил момент опасный... Для кого? Для всех наций Европы?.. О, нет. Англичане, французы, итальянцы и проч. поняли славян. Они ясно сознали, что это Нация Великая, но не агрес-
Сикорский И. Л. Современная всесветная война 1914 года. К., 1914 (примеч. автора).

лУйЗВ_264
сивиая, т. е. не загребистая. Славяне сами хотят жить и другим не желают мешать. Людоедские наклонности им чужды.
Совсем иначе отнеслись к национальному пробуждению славян немцы. Где же тогда будет осуществление тех дерзких и нахальных планов о победе и покорении под ноги немцев славян? Как осуществить их планы по колонизации и порабощению славянских и русских земель?.. Откуда добудут эти сверхчеловеки себе даровых рабов? Что станется с уже начатыми немецкими приемами колонизации России?.. Национальное объединение славян равносильно гибели и падению немецкой нации... Нет, не бывать объединению славян... Нужно раздавить Россию... И жалкий кайзер «поражает Русь на карте указательным перстом»...
А что немцы уже сделали многое для колонизации России, ее порабощения и подчинения - это несомненно.
Посмотрим...
Сыромятников С. Н.
(Сигма)
ИЗ РУССКО-ГЕРМАНСКИХ ОТНОШЕНИЙ
За год до войны в Петрограде стали появляться разные выдающиеся германцы, иные из которых приходили и ко мне с письмами от общих знакомых русских, живущих в Берлине. Так, однажды, возвратившись домой, я нашел письмо от берлинского знакомого и визитную карточку: Dr. Otto Hoelzch, Proffessor an der kön. Akademie zu Posen uind Lehrer an der kön. KriegsAkademie (профессор королевской академии в Познани и преподаватель королевской военной академии), на которой было карандашом написано по-русски: «Гост. Европа, 83. Я здесь до четверга, дома обыкновенно] 5-6 ч. С совершенным почтением». Сочетание преподавателя берлинской академии генерального штаба с профессором познанской академии, народного университета, основанного в 1903 году прусским правительством для духовного онемечения польской окраины, меня заинтересовало, и я пошел к профессору] Хэчу. Это был небольшого роста юркий блондин, назвавший себя профессором истории. Несмотря на то что дело было зимой, когда в его академиях шли лекции, он возвращался в Берлин из Туркестана, где, по его словам, провел три месяца, занимаясь изучением естественных условий и богатств края. Он отзывался с восторгом о наших среднеазиатских владениях и предсказывал им блестящее будущее. Он изумлялся богатству Петрограда: «Какие у вас великолепные дома, какие банки! Я никогда не думал, чтобы Петербург был так богат. Революция не только не разорила вас, а напротив, обогатила».

265
Вы убедились сами, как ошибался наш экономист Рудольф Мартин, который предсказывал неминуемое банкротство России в 1905 году, - ответил я профессору. - Но как же вы, историк, изучаете экономику.
- Я преподаю историю культуры. Россия страшно сильна и через десять лет будет необычайно могущественна, таково мое впечатление. Я поражен Туркестаном. Я пришлю вам свою работу по экономике Средней Азии.
Мы очень дружелюбно расстались, обменялись учеными работами, и я забыл о профессоре прусской академии генерального штаба, изучающем природные богатства Средней Азии. Но через несколько времени меня удивила статья какого-то неизвестного автора в одной из главных германских газет. К сожалению, она у меня затерялась, и я цитирую на память. Автор доказывал, что необходимо объединить русских и китайских киргизов и создать из них независимый Киргизистан с германским принцем во главе, что киргизы ненавидят Россию, что они очень воинственны и что Киргизистан мог бы при умелом руководстве парализовать деятельность России в Средней Азии и во всяком случае причинить ей много хлопот. Летом 1913 года один мой знакомый мусульманин, объехавший Среднюю Азию, сообщал мне с изумлением, что его поразило большое число китайцев, фокусников и торговцев, наводнивших города и местечки Средней Азии. Он считал их не китайскими, а германскими шпионами, посланными германским разведочным бюро в Китае.
В марте этого года я получил письмо из Берлина, в котором меня извещали, что ко мне явится Георг Клейнов, редактор-издатель “Die Grenzboten”, одного из старейших и лучших журналов Германии, автор очень дельных и содержательных работ о России и Польше (Aus Russlands Not und Hoffe, Beiträge zur Lage der Hausindustrie in Tula, Die Zukunft Polens). «Клейнов, писали мне, пользуется в Германии широкой известностью и большим авторитетом, как знаток России, и является одним из немногих германских публицистов, относящихся к России и русским с искренним расположением и доброжелательностью. Он - отставной офицер и бывший петербургский корреспондент берлинской газеты “Vossische Zeitung”».
Я пригласил Клейнова, и он провел у меня вечер. Он рассказал мне, что собирает материалы для книги о русских государственных деятелях консервативного направления, графе Д. А. Толстом, В. К. Плеве, П. С. Ванновском и других. Он родился в Волынской губернии, где у его отца было имение, служил в прусской конной артиллерии, на скачках сломал ногу, принужден был выйти в отставку и занялся публицистикой. Он - консерватор и желает дружбы с Россией. Его очень удручила статья «Kölnische Zeitung» о русских вооружениях, которая послана была без ведома графа Пурталеса. Пурталес изругал корреспондента «Кельнской газеты» и сказал, что дверь посольства для него закрыта навсегда. Клейнов настаивал, что Россия и Германия суть естественные друзья и что пропаганда русских и германских шовинистических газет - преступна, ибо ведет к войне.
На это я ответил Клейнову, что русские газеты только отвечают германским, что тон германской печати по отношению к России возмутителен и

AjgcS 266
неприличен, что Россия давно переросла то время, когда Н. К. Гире ездил в Берлин за директивами, как в Золотую орду, по выражению Каткова; что Россия купила нейтралитет Германии во время японской войны столь дорогой ценой, что превратилась, в сущности, в германский Hinterland, в экономического вассала Германии. Клейнов соглашался со мною и говорил, что люди доброй воли, понимающие выгоды русско-германской дружбы, могут сделать многое для предупреждения войны.
Через две недели я получил от него из Берлина письмо с благодарностью за помощь, которую я оказал ему в собирании материалов для биографии русских консервативных государственных деятелей прежнего времени.
«Я провел много времени, - писал он, - в Публичной библиотеке и у прежних моих знакомых русских. Мое resume о поездке в Россию вы найдете в одном из ближайших выпусков “Grenzboten”, который я не премину прислать вам и буду вам очень благодарен, если вы каким-либо образом дадите оценку этим путевым впечатлениям. Несомненно, существует какой-то непорядок в немецко-русских отношениях, но я надеюсь, что я не преувеличу, выразив уверенность, что можно достичь их улучшения. И в России есть достаточно лиц, которые честно стремятся бороться против опасного охлаждения в наших отношениях».
Казалось бы, намерения г. Клейнова были прекрасны: убежденный консерватор, он искал сближения русских общественных деятелей с германскими для поддержания мира. Но вот, когда вспыхнула война, одни из русских, подвергнувшихся в Берлине всем жестокостях прусского милитаризма, помнится, г. Каракаш, описывал в «Новом времени», что русских водили на разбор к некоему Клейнову, хорошо говорившему по-русски, который спрашивал русских, не участвовали ли они в революционном движении, и участвовавшим оказывал всякое покровительство; а с не участвовавшими был строг и суров. Едва ли в Германии есть два Клейнова, хорошо знающих русский язык, и эта заботливость германского консерватора о русских революционерах, хотя бы и изменивших свои убеждения, бросает свет на сущность германского консерватора в его отношениях к России. Один мой старый приятель, бывший дипломат, сотрудник крайних правых изданий и владелец именья на прусской границе, рассказывал мне, что он года два тому назад вел разговоры о германорусских отношениях с выдающимися консервативными деятелями Берлина, но что на все его убеждения отвечали, что в России им не с кем говорить. Теперь значение этих слов выяснилось. То, чего хотели прусские консерваторы от русских, им могли дать только русские революционеры, которых они и окружили милостивыми заботами, когда началась война. Прусский консерватор мог примириться только с русской революцией, а никак не с русским консерватором, не с русскою государственностью на национальных основах.
В середине 1913 года русские газеты получили из Берлина извещение, что там организуется «Бюро печати для развития взаимного ознакомления культурных народов», которое будет издавать для газет «Газету Газет» и «Европейские письма». Через год, в начале прошлого апреля, те газеты, кото¬

267_ 3&*
рые согласились посылать в бюро свои издания, получили пачку напечатанных по-русски на ротаторе статей, написанных в ответ на опрос бюро, «имеются ли причины, оправдывающие возникающие время от времени толки о натянутых отношениях между Россией и Германией или совсем даже о неизбежности войны между этими державами». Ответ на этот вопрос дали: Эрнст Вассерман, член германского рейхстага, лидер германской национально-либеральной партии и ее парламентской фракции, представляющей интересы финансовых и торгово-промышленных кругов Германии; д-р Лампрехт, тайный придворный советник, ординарный профессор истории в Лейпцигском университете и основатель международного института для сравнительного изучения культуры; член рейхстага, один из вождей партии свободомыслящих Фридрих Науман; один из руководителей консервативной партии граф Вестарп; наш экономист М. Туган-Барановский и д-р политической экономии К. Зингер. Бюро в препроводительном письме просило присылать под бандеролью по 20 экз. тех номеров газеты, в которых будут напечатаны «Европейские письма». «Само собой разумеется, - писало бюро, - что нет надобности присылать полные номера, а достаточно присылать нам только по 20 вырезок с напечатанными “Европейскими письмами”. Желательно только, чтобы из вырезок было ясно видно название газеты, а также место и время издания. Таким образом, заинтересованные лица в европейских или заокеанских странах получат возможность заказать экземпляры соответствующего номера вашей почтенной газеты. Напечатать наше “Европейское письмо” целиком в один раз, пожалуй, неудобно, для этого оно слишком объемисто, но так как “письмо” состоит из нескольких вполне самостоятельных статей, то его очень легко можно напечатать отдельными частями. Мы приняли на себя задачу представить мировой печати полную картину событий в области общей и социальной политики, экономической жизни, техники и промышленности, а также в области научной и культурной деятельности Европы, вы знаете, как трудна эта задача. Мы надеемся, что вы это примете во внимание и снисходительно отнесетесь к первым шагам нашей деятельности». Таким образом, благодетельное германское бюро бралось доставлять русским газетам прекрасный материал по 1 рублю 10 копеек за 800 строк или по 0,13 копейки за строку, так как 20 номеров русской газеты стоят самое большее рубль и пересылка их в Берлин не дороже 10 копеек. К чести русской печати надо сказать, что, кажется, ни одна русская газета не воспользовалась столь щедро предлагавшимся материалом.
Вслед за первой посылкой 20 апреля послано было из Берлина мнение пресловутого профессора Шимана, как «одного из лучших знатоков России». Шиман писал по-русски: «Предотвратить опасность войны немыслимо даже там, где есть желание поддержать мир. Что в Германии в правительственных сферах это желание существует, - известно; существование же и в России такого желания считают у нас сомнительным. Действия русской правительственной газеты “Новое Время” говорят за то, что лица, служащие источником ее сведений, являются сторонниками войны. Вооружения армии и флота, направленные против австрийской и германской границ, а также совместные

268
работы с националистами и шовинистами Франции усиливают политику печати. Таким образом, опасность войны предстоит, но где и с какими последствиями она будет сопряжена, покажет будущее. Проф. д-р Теодор Шиман. Берлин». Вслед за этой статьей была получена из Берлина телеграмма, просящая статью не печатать, так как перевод не верен, а 21 апреля послали из Берлина подлинный, скорее исправленный Шиманом немецкий текст, который будто бы был искажен «фальшивым переводчиком». Начало статьи гласило: «Опасность войны никогда не бывает неминуемой, когда есть воля сохранить мир», а «Новое Время» названо уже не правительственной, а «руководящей газетой». Русская печать не огласила угрозы профессора Шимана.
Дальнейшая деятельность берлинского бюро мне неизвестна, но уже из присланного им 15 апреля н. ст. мнения Вассермана видно, что оно должно было запугать Россию через посредство русских газет. Вот что писал нам в назидание лидер германских национал-либералов: «Мы стоим перед фактом, что ожидания, возникшие в связи со свиданием в Потсдаме и Бальтишпорте (около 1-го апреля 1914 г.), действительно, могут говорить об охлаждении русско-германских отношений; сделать, однако, на этом основании тот вывод, что между Россией и Германией теперь или через известное время возникнут военные осложнения, я считаю неправильным. По мере того, как капиталы жаждущей реванша Франции оплодотворяют Россию, а французская дипломатия в виде компенсации настаивает на увеличении Россией ее вооруженной силы, в традиционных отношениях между Германией и ее восточными соседями наступит известное охлаждение. Как только германофобство короля Эдуарда избавило Россию от некоторых забот в Азии, русская политика повернулась лицом к западу и к Константинополю. Возникшие сейчас же после этого осложнения на Балканах привели к обострению русско-австрийских отношений. И когда боснийский вопрос и последняя война закончились поражением русской политики на Балканах и усилением Балканских государств (т. е. Германии), в свою очередь устремивших свои взоры к столице древней Византии, Германия осмелилась посредством военной миссии содействовать реформированию турецкой армии, русская неприязнь к Германии, раздуваемая французскою печатью, приняла более острые формы. В настоящее время заявляют о новых усиленных вооружениях России. Это дело самой России. Возражать против этого мы не в праве. Чтобы противостоять всяким случайностям, Германия в 1913-м году значительно усилила свою армию. Эта могучая вооруженная сила должна действовать сдерживающим образом на соседей, так как опасность, связанная с нападением на Германию, вследствие этого значительно возросла. В сознании своей силы, не предаваясь никаким иллюзиям, мы спокойно и хладнокровно заглядываем вперед, готовые ко всяким случайностям. России же придется считаться с тем, что война может повлечь за собой самые серьезные внутренние катастрофы так же в России».
Из этих мнений видно, что уже к началу апреля война в Германии была решена, если Россия не сдастся. В это время у нас заговорили об усилении революционного движения, а кн. Мещерский, обвинявший по приказу из Берлина

269
националистов в государственной измене, требовал отмены акта 17-го октября. Все меры для разложения России и ее запугания были приняты. Тысячи пружин, среди которых берлинское бюро печати было одной из незначительных, были пущены в ход, но Россия не сдалась. Гром грянул, и теперь даже самые тупые русские люди оценили значение прусской дружбы.
Они боятся теперь усиления Англии. Но для их назидания полезно привести мнение «знаменитого историка Германии» Лампрехта, тоже предложенное берлинским бюро печати. «Приближается время, - говорил он, - когда Китай приобретает для нас исключительное значение, не только в культурном отношении, но и в политическом. И вполне естественно, что при этой самой крупной из всех возможных комбинаций наши интересы сталкиваются с интересами России». Оттого взятие Киао-Чао японцами и возбудило такую злобу в Германии, что Китай в ее руках должен был действовать в тыл России. «В центральной и восточной Европе Германия и Россия стоят во главе рас, - продолжает Лампрехт. - Это касается также тех сравнительно менее крупных вопросов, которые могли бы стать между Россией и Германией и прежде всего восточно-европейского вопроса. К счастью (разумеется, для Германии), этот последний вопрос в целом и сложился таким образом, что в нем сходятся общие интересы германской расы, и вследствие этого Англия в решительный момент может оказаться на нашей стороне. Приходится, правда, отличить, что, если не сам Эдуард VII, то во всяком случае государственные деятели при Эдуарде VII обнаружили в обращении с данными вопросами близорукость, почти непонятную даже с точки зрения интересов самой Англии».
Итак, чего же бы желали наши доморощенные политики, того ли, чтобы Англия почувствовала себя германской, как были уверены немцы, и в союзе с Германией уничтожила Россию? Если Англия так долго не доверяла нам, то в этом нет ничего удивительного. При Павле I казаки посланы были завоевывать Индию, и рассказывают, что даже ген. Куропаткин составлял планы похода на Индию. Теперь, слава Богу, индийские химеры лишены возможности натравливать русских на англичан, а англичан на русских. Ни мы, ни Англия не ищем мирового господства, и честные, и умные люди наших обоих народов найдут возможность размежеваться, когда Европе перестанет угрожать железный кулак германских варваров.

1916 	год
ДНЕВНИК П. Ф. БУЛАЦЕЛЯ (ИЗ ПУБЛИКАЦИИ В ЖУРНАЛЕ «РОССИЙСКИЙ ГРАЖДАНИН»)
Понедельнику 4 января 1916 г.
Когда я читаю в газетах призывы не разговаривать в общественных местах по-немецки и вычеркнуть немецкий разговорный язык на верхах российской аристократии, я этому от души радуюсь. Но когда вслед за этими призывами тут же начинаются уверения, что вся Россия обязательно должна обучаться английскому языку для того, «чтобы крепче связать русское общество с мировою культурою», мне хочется крикнуть этим проповедникам английской культуры: вы жалкие и пустые политики; вы жалки потому, что все святое, русское, народное готовы положить к ногам модного кумира; вы пустые, потому что из преданий старины, из тысячелетней славы Русского Государства вы делаете игрушку лицемерия и в погоне за призрачной культурой жертвуете тем, что составляет святое святых народной души, - вы пренебрегаете чудным русским языком.
Вы не сумели до сих пор предоставить права гражданства русскому языку не только на окраинах, но даже в самом сердце России!
Где же видано, чтобы английская аристократия на торжественных обедах, на балах, в общественных местах или в домашнем быту говорила бы не на своем родном языке? Каждый европейский народ предпочитает свой родной язык всем другим языкам. Немцы, англичане, французы, датчане, даже греки и болгары не признают за чужими наречиями никаких преимуществ ни в придворной, ни в частной жизни... И только в России на верхах общественной лестницы чужая речь звучит назойливо, властно, чаще и громче, чем русская речь...
Печальные последствия этой привычки - предпочитать чужие языки родному русскому языку - сказались во всей своей неприглядной наготе именно теперь, когда представителям российской аристократии пришлось выступать в Государственной Думе и в Государственном Совете. Куда девался чистый народный могучий и красивый язык Пушкина, Тургенева и Гончарова, он под¬

270&.
менен «российским волапюком»... Какая окрошка иностранных слов, безграмотных оборотов речи, какой нерусский выговор! Современный язык не только светских хлыщей, но ученых мудрецов столь же похож на русский язык, как гнилой огурец похож на свежий персик! Пора вернуть русскому языку подобающее ему значение, пора очистить его от всяких засорений, от немецких оборотов речи с глаголами на конце, от польских ударений, от французских и английских слов, расточаемых без счета, без меры, без всякой надобности, превративших здоровую русскую речь в больной лепет, напоминающий столпотворение вавилонское.
Как жалкие рабы, как пустые женщины, большинство российских образованных людей предали свой родной русский язык, лишили его прав гражданства и отдали его на растерзание недоучившихся инородцев! Россия теперь спасает Европу, христианские верования, заветы любви и справедливости...
Но не пора ли спасать русский язык?
Газета «Голос Руси» утверждает, что если Россия заговорит на английском языке, то «будет понятна всему миру». Неужели же Российская держава, которая своею кровью уже второй раз выкупает европейских народов вольности и покой, должна, для того чтобы быть понятной, непременно говорить по-английски? Европа ведь понимает и любит нас, когда в дыму пороховом, при победных кликах русского «ура» наше доблестное войско гонит общего врага, но когда стихает гром орудий и наступает дележ добычи, нас опять перестают любить и понимать и требуют, чтобы мы думали и говорили либо по-английски, либо по-немецки, либо, в крайнем случае, по-польски, но только отнюдь не по-русски...
Не пора ли, наконец, и русскому языку сделаться понятным для всего мира.
<...>
Четвергу 7 января 1916 г.
Великая война внушает теперь многим мысль или, вернее, надежду, что после этой войны люди надолго будут избегать всяких вооруженных столкновений и что все народности станут относиться друг к другу как братья. Мне кажется - это глубокое заблуждение; гораздо правдоподобнее, что отныне человечество вступает в новый век беспрерывных жесточайших войн. Еще сто лет тому назад даже в Англии были возможны среди выдающихся поэтов, ученых и художников люди, равнодушные к вопросам национальной гордости. Великий поэт Байрон, например, открыто сознавался, что он не любит Англии. Если не ошибаюсь, в «Дон Жуане» он открыто признает это: «Я Англии обязан лишь рожденьем и у меня причин особых нет ее любить... Но, позабыв вражду былую, жалею от души страну родную». Про германских художников, поэтов и ученых начала XIX века и говорить даже нечего. Все они или презирали Германию или относились к ней безразлично, считая, что наука и искусство не должны быть национальными. <...> Во время занятия Иены французами Гегель столь открыто высказывал свое расположение Франции, что в 1807 г. ему пришлось покинуть Иену и переехать в Бамберг. Прославленный

272
гениальный поэт Гете, разбирая статью Зоммерфельса «О любви к отечеству», сделал оговорку, что «вечные жалобы на отсутствие в немцах патриотизма бессодержательны, ибо патриотизм есть такое чувство, которого относительно к Германии питать нельзя»...
Гердер сознавался, что называет себя немцем «лишь с позволения сказать и с большим сожалением». Про Гейне я уже не упоминаю, ибо всем известны его насмешки над немецким патриотизмом. Знаменитый немецкий философ Артур Шопенгауэр в юности и даже в годы зрелости прямо ненавидел немцев. Даже в старости, когда он уже начал преклоняться пред идеею объединения Германии, он все же писал: «В предвидении моей смерти я почитаю нужным оговориться, что не терплю немецкую нацию за ее беспредельную глупость» и «краснел бы, если бы принадлежал к ней». «К счастью, я голландец!».
Перечитав все эти мои выписки, сделанные из сочинений германских и английских великих ученых и поэтов первой половины XIX века, невольно приходится задаться вопросом, что же сделалось с Западною Европою после 1850 года? Какая сила перевернула все взгляды немцев на их родину? Откуда и кем привиты идеи беспощадного, всепоглощающего патриотизма внукам тех немцев, которые были современниками Гете? На этот вопрос обыкновенно отвечают: объединенную Германию создал «школьный учитель»... Но кто же создал этого школьного учителя? Кто добродушных немцев перевоспитал в суровый беспощадный народ, поставивший себе, подобно английскому народу, задачу повелевать всем светом? Несомненно, этот переворот сделан кружком немецких аристократов, объединившихся вокруг Бисмарка. Вот почему, когда у нас в России раздаются голоса, что против судьбы ничего не поделаешь и что народ нельзя перевоспитать, я каждый раз вспоминаю, как равнодушны были немцы к своей «государственности» до появления на немецком политическом горизонте Бисмарка и чем они стали после тридцатилетней его деятельности... Один человек с железной волей может перевернуть всю судьбу не только своего народа, но и всего человечества. <...>
Воскресенье, 17 января 1916 г.
Приведенное мною в одном из первых моих дневников предсказание Маколея с легкой руки г. Меньшикова гуляет по всей России.
Только М. О. Меньшиков переделал его по своему и в противность лорду Маколею предсказывает, что захват власти как крайними левыми, так и крайними правыми поведет к уничтожению культуры, изящных искусств и наук... Великий же английский историк, хотя сам принадлежал к левым, а не правым партиям, однако не говорил, что крайние консерваторы-аристократы могут погубить науку и изящные искусства, а опасался проявления разрушительных наклонностей только в крайнем левом лагере! Ныне же у нас в России очень влиятельная партия, которую поддерживает своим блестящим пером М. О. Меньшиков, стремится во что бы то ни стало ввести серенький умеренно-бездарный парламентский строй, под которым лица, одаренные сильною волею, умом и темпераментом не могли бы уже никогда оказывать

273_9&и
никаких самостоятельных влияний на ход государственных дел. А звонкие фразы, болтовня, интриги и готовность ради партийных выгод одобрить какую угодно глупость прикрывают ложь в пышных залах парламентов. Если это направление восторжествует, на Россию обрушатся новые тяжелые испытания...
Равенства в природе не существует и не может существовать. Культурное человеческое общество зиждется на превосходстве одних и на подчиненности других. Большой еще вопрос, что труднее, повелевать или повиноваться?
Фома Кемпийский в одном из своих сочинений прямо говорит: «Безопаснее находиться в подчинении, чем управлять»...
Лицемерие всяких революционных выпадов против монархии и дворянства было очень метко отмечено во Франции Антуаном Риваролем, когда, обращаясь к якобинцам, он сказал: «Вы, люди ума и справедливости, конечно, находите дворянство невыносимым пережитком и, вероятно, только поэтому многие из вас уже поспешили сами купить за деньги дворянские титулы и поместья»...
Свое блестящее перо Антуан Ривароль начиная с 1788 года посвятил исключительно осмеянию революционного движения. Остроумие, ядовитость и бесстрашие, с которыми Ривароль изобличал замыслы революционеров, создали ему множество врагов при дворе Людовика XVI. За два года до казни короля Антуан Ривароль подал королю докладную записку, в которой разоблачал заговорщиков и доказывал, что главари французской революции получают жалованье от английского правительства, а поэтому Ривароль утверждал, что, если французское королевское правительство предоставит в его распоряжение сто сорок тысяч франков в месяц, он ручается, что большинство революционных вождей перестанет слушаться указаний из Лондона.
Однако слабовольный король поспешил по поводу планов Ривароля посоветоваться с врагами французской монархии и, таким образом, выдал Ривароля с головою тем, против кого Ривароль боролся.
Видя ясно, что сам король стремится в бездну и предает всех своих наиболее ревностных защитников, Антуан Ривароль покинул в 1792 году Париж и бежал в Германию, спасаясь бегством от преследования придворных конституционалистов, которые в то время уже окончательно опутали слабовольного Людовика XVI своими интригами... А в следующем, 1793 году, несчастный король, сидя в темнице в ожидании казни, не раз вспоминал смелые советы Антуана Ривароля и горько сожалел, что больше доверял своим коварным «либеральным» советчикам, чем убежденному консерватору Антуану Риваролю.
Никто так не способствовал ускорению хода революции во Франции, как «умеренные». В этом отношении я сошлюсь на воспоминания Малуэ и виконта де-Брока. Разрушительные силы крепли и росли вследствие нерешительности монарха. Умеренные либералы думали путем уступок успокоить буянов, но заигрыванием с якобинцами они лишь окрыляли наглость черни.

/ийЙб 274
В низших слоях есть очень много честных тружеников, любящих свою родину и готовых отдать последний рубль и последний кусок хлеба для спасения родины.
Но эти люди не знают, кто из сановников их друг и кто их враг, и вот появляется целая литература всяких газет, листков, сплетен, инсинуаций, окончательно сбивающих народ с толку При этом народу обещают заманчивое освобождение от иноземщины и свободу от всяких стеснений! А когда страсти народные разошлись, их натравливают постепенно уже против не только иноземцев, но и против той власти, которую желают уничтожить... Горе той стране, в которой разнузданность толпы начинают смешивать с проявлением патриотизма, а мстительность и мелочное самолюбие отождествляют с национальной гордостью! Теперь в России вступили на этот гибельный путь! Я пишу не для толпы, а главным образом для верхов, и потому мне нет надобности прикрывать туманом мои мысли... Я бы хотел открыть глаза тем, от кого зависит принять меры для спасения в России культурной жизни, пока это еще не поздно. Пройдет, быть может, еще год, два, и умы привыкнут к таким кошмарным событиям, от которых теперь народные массы отшатнулись бы еще в ужасе. Медлить нельзя. Ибо под видом обновления и на почве общего недовольства опять подняли голову все отрицательные силы, частью сознательно, часто бессознательно стремящиеся к всеуничтожению и к всеобщему беспорядку. <...>
Понедельнику 25 января 1916 г.
<...> Не буду приводить мои взгляды на роль, которую играет министр иностранных дел Сазонов, и не буду критиковать английскую речь митрополита Питирима; но никто не может мне запретить вспоминать о троянской войне, также точно, как на хвалебные гимны Сазонова в честь английского правительства никто не может помешать Государственной Думе вспомнить стих 165 из первой песни Илиады. Все греческие племена, связанные единством веры, народности и общею политическую задачею разрушить Трою, поклялись в нерушимой дружбе, и, однако, все это не помешало Гомеру отметить, что фессалийцы, приводимые Ахиллесом, выказали в этой войне чудеса храбрости, но при дележе добычи всегда оказывались обойденными. С горечью храбрый Ахиллес сказал Агамемнону:
«Несмотря на то, что тягчайшее бремя томительной брани Руки мои подымают, всегда, как раздел наступает,
Дар богатейший тебе, а я с малым приятным В стане, не ропща, возвращаюсь, когда истомлен ратоборством».
История постоянно повторяется, и Россия уже много раз оказывалась в положении фессалийцев, вынесших всю тяжесть союзной троянской борьбы на своих могучих плечах!

275_3&и
Современное русское общество можно обвинять в чем угодно, но только не в излишней прозорливости.
Пять лет тому назад у нас боялись всего, что могло не понравиться в Берлине, а теперь настолько же боятся всего, что может не понравиться в Лондоне, что заранее изъявляют согласие не поднимать никаких вопросов, предварительно не испросив на это разрешение у Англии... Такое направление угрожает России самыми тяжелыми ударами! Долг каждого любящего свою родину российского гражданина предостеречь от этого наше правительство, пока еще не поздно.
Когда во время царствования Александра II вся Россия переживала острое увлечение парламентаризмом, граф Алексей Толстой отметил печальную особенность российского либерализма, заметив, что эта «потребность лежать то пред тем, то пред этим на брюхе, на вчерашнем основана духе». Давно ли бояре и москвичи обожали татарского хана, давно ли на смену прежним увлечениям явилось обожание прусского короля, а теперь нам велят обожать Лондон и английский парламентаризм!
В 1878 году на юге России вся так называемая интеллигенция была убеждена, что Великий Князь Николай Николаевич старший будет диктовать условия мира в Константинополе, а оказалось, что Горчаков и Шувалов «обещали» английскому правительству, что Россия ни в каком случае не займет Галлиполи и доблестные русские войска не войдут в Константинополь...
Дай Бог, чтобы наш министр иностранных дел представил бы в Государственной Думе хотя какие-нибудь доказательства, что на этот раз Англия не будет подражать Агамемнону. <...>
Суббота, 30 января 1916 г.
В сегодняшнем номере «Нового времени» помещена прелестная картинка: английский офицер мирно кормит молочком «ручного ослика Тини, любимца одного из британских полков, находящихся в Салониках»...
Эта картинка должна подкрепить все те похвалы, которые до сих пор расточались «Новым временем» по адресу англичан...
Прежде я никогда не был завистливым, но, подумав, что едва ли у наших российских солдат и офицеров, забрасываемых огнем германской артиллерии, есть время и возможность поить молочком осликов, я невольно позавидовал уменью англичан вести в союзе с нами войну, так все хорошо подготовить и предусмотреть, что даже английские ослики благоденствуют в сытости и безопасности в Салониках. <...>
Вторник, 2 февраля 1916 г.
Когда летом 1902 года блестящая морская эскадра Германского Императора Вильгельма посетила русские города, я в газете «Свет» высказал несколько пророческих предсказаний, которые сбылись, как по писаному.
Но, Боже, как вознегодовали тогда, в 1902 году, на меня российские дипломаты и «благонамеренная» печать, заискивающая перед «официальными

¿¿¿Ж 276
друзьями» России... В самый разгар лобзаний, объятий и заверений в неизменной дружбе между Берлином и тогдашним «Петербургом» вдруг в газете «Свет» появился ряд моих статей, как ледяной душ охладивший немецкие восторги. Мое выступление нашли нетактичным, ибо тогда Германия была с нами в такой же дружбе, в какой теперь мы с Англиею. Сказать правду в такое время, когда она еще может принести пользу России, считается «нетактичным»... Зато ругать теперь всю немецкую нацию вместе с ее кайзером после того, как немцы заняли пятнадцать русских губерний, считается проявлением высшей государственной мудрости и такта! Однако если б в 1902 году обратили бы внимание хоть на некоторые наиболее крупные мои разоблачения в газете «Свет», то теперь, может быть, и не пришлось бы прибегать к столь крутым и запоздалым мерам в прибалтийских губерниях, как полное воспрещение говорить и писать по-немецки. Между тем в 1902 году я в моих газетных статьях возмущался тем, что в окнах ревельских магазинов, с разрешения начальства, были выставлены портреты Императора Вильгельма II с немецкими надписями: «Германия превыше всего». Я негодовал на то, что в 1902 году финский оркестр Шнефогта устроил в Ревеле противорусский концерт, на котором разыгрывались и воспевались произведения, прославляющие победу чужестранцев над русским оружием! Я предсказывал, что если заигрывание с немцами и преклонение перед волею Берлина будет продолжаться, «то многие балтийцы забудут, что для честного и успешного выполнения верноподданнической присяги необходимо любить Россию больше, чем Германию»...
Тогда «Новое время» отвечало на мои статьи статьею, озаглавленной многозначительно «Напрасные страхи», в которой уверяло, что в балтийских и польских губерниях можно допустить устные прения в правительственных и общественных учреждениях на местных языках и лишь письменное делопроизводство нужно вести на государственном, т. е. на русском языке. А теперь пришлось вовсе запретить даже частные разговоры на немецком языке и заподозривать всех, у кого немецкая фамилия, забывая, что фамилия ровно ничего не доказывает, ибо большинство коренных русских фамилий, оканчивающихся на «ов» и на «ев» производят свои родословные от немцев. У нас мало кто занимается «геральдикою», и потому почти никто не знает, что большинство знатных бояр даже во времена Ивана Грозного сочиняли себе родословные непременно от «мужа честна, выехавшего из немецкой земли»... <...>
Четверг, 4 февраля 1916 г.
На сером фоне безотрадной жизни сегодня появилось светлое пятно. Кавказская Армия порадовала Россию блестящим успехом русского оружия; Эрзерум взят.
Кто живет ощущениями только в настоящем времени, у того радостное настроение, вызванное взятием Эрзерума, не омрачается ни воспоминаниями из прошлого времени, ни тревогами за будущее.
В июле 1829 года Паскевич взял Эрзерум, но по Адрианопольскому миру эта крепость была возвращена турецкому султану. В 1878 г. Эрзерум был вто¬

рично взят русскими войсками, но по Берлинскому мирному договору был опять возвращен Турции. Теперь доблестные русские войска в третий раз взяли Эрзерум. Пытливая мысль, сомневающаяся в стойкости российских «англизированных» дипломатов, невольно смущается вопросом: для кого в третий раз этою крепостью овладели наши самоотверженные воины? Какая, великая или малая, Армения построит свое благополучие на крови русских солдат? Кому достанется Эрзерум после мирной конференции, в которой Российская Империя будет представлена опять «моноклями» ГорчаковоСазоно-Извольской школы? И эта мысль отравляет радость сегодняшней победы! <...>
Среда, 10 февраля 1916 г.
Если рассматривать совершившееся вчера историческое событие как неоспоримое доказательство что при самодержавном монархическом строе вполне возможно единение народных избранников с Самодержавным Повелителем многомиллионной Империи, то более счастливого дня Россия давно не переживала! Рушились перегородки, рушились предрассудки, и все министры, все сановники и весь чиновный люд поняли, что Государственная Дума учреждена не с тою целью, чтобы она расшатывала Самодержавие Российских Императоров, а для того чтобы при ее содействии и помощи укрепить в России любовь к Родине, к порядку, законности и к исторической правде. Эта историческая правда доказала, что Россия для того, чтобы быть могущественной и славной страною, должна быть непременно самодержавною монархию. Эта истина не исключает полезности и благодетельности народного представительства, коль скоро само правительство Самодержавного Российского Императора сумеет так направить законодательные работы народных избранников, чтобы Государственная Дума явилась не разрушительницею, а помощницею Царя в деле возвеличивания России и упорядочивания ее жизни. Коль скоро представительный строй введен, нельзя делать вид, что правительство его не замечает. Но еще менее допустимо, чтобы правительство Самодержавного Царя заискивало у заправил разных партий, наполняющих Государственную Думу и объединяющихся в какой-то «блок»... Государство может быть сильно только тогда, когда все его учреждения и представители спаяны общею целью и общею властью, которой все беспрекословно подчиняются. Но если в государстве возникают «блоки», задающиеся целью вырвать власть из рук правительства, а министры будут перед этими «блоками» расшаркиваться, то едва ли такое направление внутренней политической жизни страны можно считать здоровым...
Пора правительству самому сознать и дать понять всему населению, что государственная дума и Государственный Совет волею Самодержца поставлены в ряду других правительственных учреждений, что они являются такими же высшими государственными установлениями, как Совет Министров, как Сенат и Синод, и поэтому не могут вступать в борьбу с тою властью, которая даровала им жизнь.

278
Член Государственной Думы Л. В. Половцев в речи, напоминающей по слогу и по смелости мыслей французского знаменитого оратора времен Людовика XVI графа Мирабо, вопрошал правительство: «Куда вы бросаете мертвую петлю? Туда, вниз. Нет, подымите ее выше, выше; доведите ее до уровня вам равных... Мясоедов повешен, а где же голова поручителя? На плечах, украшенных вензелями!»
Националисты жаждут сильной власти, но не только они, вся Россия жаждет сильной власти, с тою только разницею, что правые хотят видеть эту власть в руках Самодержца, а «блокисты» хотели бы вы вручить ее такому лицу, которое сумеет уничтожить всех приверженцев самодержавной царской власти.
Еще во времена Екатерины Великой Фонвизин утверждал, что если нет уважения к существующему закону и нет верности исторической истинности, то нет и верности Государю...
А о какой же своей «верности» могут заикаться «блокисты», когда они не только не считают совместимыми представительные учреждения с существованием самодержавия, но даже не гнушаются в годину войны все свои надежды на изменение государственного строя возлагать на уступчивость и непостоянство правительства?
Противозаконный блок существует, он делает даже через члена Государственной Думы Шидловского заявление («декларацию»). Вся Россия читает эту «декларацию».
Разве можно при таких данных делать вид, что никакого «блока» не замечают?
«Высочайшее посещение Таврического Дворца сразу остановило, - по выражению “Нового Времени”, - течения, стремившиеся подмыть устои представительного строя, которые казались несовместимыми с началами русского монархизма»...
Не пора ли теперь остановить и те течения, которые стремятся снести самодержавие, несовместимое, по мнению «прогрессистов», с истинным преуспеянием России?
В статье «Блок и власть» «Новое время» проводит мысль, что «блок» поступит неблагоразумно, если будет продолжать борьбу против нового председателя Совета Министров, ибо «эта борьба будет трудная и затяжная, а главное, что она отвлечет силы и внимание народного представительства от настоящей войны и связанных с нею непосредственных народных “нужд”»...
Не знаю, кто внушил и кто написал эту статью в «Новом времени», ибо она по обыкновению не подписана, но если только правда, что ее сочинителем называют И. Я. Гурлянда, то будущность России представляется мне в очень не розовом цвете. Одно обещание «трудной и затяжной» борьбы блока с правительством чего стоит! Разве это не вексель, обещающий возвращение к тому времени, когда, по меткому выражению И. Г. ГЦегловитова, «паралитик власти боролся с эпилептиком революции»...
К сожалению, глубоко был прав член Думы Половцев, когда сказал, что наверху витают в эмпиреях и радуются тому, что народ «пошел на доверие».

279_Э&*
Кто выступал на митингах, кто знаком с настроениями толпы, тот знает, как мало цены имеют самые бурные рукоплескания. Вот почему меня не привели в трепет те шумные рукоплескания, которыми Государственная Дума встретила генерала Поливанова! Много лет тому назад из дневника императора Павла I, напечатанного в «Русской старине», я записал глубокую мысль: «Царедворцы всегда тешатся народными кликами, не принимая во внимание, что эти клики для всякого случая одинаковы».
Толпа, неистово рукоплескавшая Робеспьеру, когда он осуждал на казнь верных слуг короля, так же точно неистово рукоплескала, когда самого Робеспьера осудили на казнь...
Четвергу 11 февраля 1916 г.
Можно ли себе представить что-либо безобразнее, как безнаказанное глумление в статье 9 февраля «Нового времени» над статс-секретарями Его Величества Н. А. Маклаковым, И. Г. ГЦегловитовым и В. К. Саблером?
«Новое время», называя их «противообщественными министрами», отождествляет их деятельность с деятельностью бывшего военного министра Сухомлинова, утверждая, что они «не находили нужным призвать на помощь усилиям армии все патриотически настроенное общество»...
Какова роль В. А. Сухомлинова в неудачах первого года войны, мы, рядовые граждане Российской Империи, узнаем лишь после того, как окончится расследование и будут опубликованы его результаты, но член Думы Половцев, требовавший в Думе «головы поручителя за Мясоедова», вероятно, знает чтонибудь, чего мы не знаем, иначе едва ли бы он решился посягнуть не только на честь, но и на жизнь В. А. Сухомлинова! Допустимо ли в государстве, где еще не все лишились рассудка, отождествлять частные имена ничем не запятнанных Государевых статс-секретарей И. Г. ГЦегловитова и Н. А. Маклакова с теми, кому г. Половцев сулит мертвую петлю?
Много надо духовной распущенности и злобной мстительности, чтобы взводить на бывших министров юстиции и внутренних дел такую клевету. Но Иван Григорьевич ГЦегловитов, которому я никогда не кадил, когда он был у власти, может утешиться сознанием, что гнусная клевета «Нового времени» вызовет негодование против этой газеты даже в душе тех людей, которые не были сторонниками И. Г. ГЦегловитова и отрицательно относились к его реформам местного суда. В клевете все, что не вредит, приносит пользу тому, на кого клевещут...
Вероятно, даже Грузенберг, Петражицкий и Гессен не одобрят выходки «Нового времени». Некоторые юристы были недовольны на бывшего министра юстиции за то, что он не пропускал в присяжные поверенные лиц иудейского исповедания; другие сетовали на то, что И. Г. Щегловитов постепенно из либерала все более и более превращался в убежденного русского государственника, но все это не дает ни малейшего права порочить его имя и честь, ибо на все упреки своих прежних сотоварищей по юридическому обществу И. Г. Щегловитов мог бы ответить так, как ответил князь Бисмарк в 1875 году

Ж/2Й6 280
социал-демократу, обвинявшему его в том, что в юности он высказывал мысли, более близкие социалистам, а сделавшись первым министром, отрекся от всех увлечений молодости...
«Вы в шестьдесят лет остались такими же неразумными, беспочвенными болтунами, какими были, когда у вас не было ни усов, ни знаний истории, ни опыта жизни: вы дали подписку никогда не умнеть, а я такой глупой подписки никогда не давал!»
К счастью, И. Г. Щегловитов тоже никогда не давал подписки газете «Право» признавать за откровение истины все, что печатается в «Речи» и «Праве»...
Люди, сильные умом и волею, тем и отличаются от «прогрессивных эпилептиков», что первые с годами постепенно становятся уравновешеннее и рассудительнее, тогда как слабые - неврастеники, мечтающие о «бурных» рукоплесканиях толпы и о похвалах в лондонских газетах, меняя свой образ мыслей, всегда поворачивают так круто, что уже не соблюдают никакой соразмерности в своих поступках, и вместо того, чтобы идти, они уже только скачут прогрессивным галопом все вперед и вперед, хотя впереди их ожидает не свет, не общее благо, не бессмертная истина, а зияющая пропасть.
Большой еще вопрос, что полезнее для человечества: стоять некоторое время в раздумье на месте или во имя прогресса безудержно слепо стремиться вперед прямо в бездну!
Пятница, 12 февраля 1916 г.
На полях сражений вооруженных народов одерживают верх всегда те войска, которые наиболее воодушевлены и наилучше вооружены, но в политической борьбе партий внутри государства, в конце концов, одержит победу та партия, которая пользуется наибольшею безнаказанностью.
Все великие революции ведут свое происхождение от тревожного состояния умов или от шаткости воли правителей. С возрастанием народных бедствий, общей дороговизны революционный дух всегда резко начинает заявлять о себе сперва в мятежных речах и пасквилях, а затем оказывает тем более влияния на легковерные умы, чем больше слабости, нерешительности и снисходительности проявляет правительство в отношении врагов существующего государственного строя.
Все эти неоспоримые истины уже доказаны историей французской революции; все это уже однажды было: все это повторяется с точностью фотографического снимка, но, увы, «дух оппозиции» проникает даже в те круги, которые должны были бы поддерживать и охранять политический и социальный строй великой Российской Империи.
Как накануне французского террора оправдывали его тем, что он должен спасти Францию от «иноземщины», так теперь в России стремятся оправдывать самые вопиющие преступления и оскорбления, коль скоро они совершаются теми, кто кричит «о прогрессе».
Не противодействие, а именно отсутствие препятствий окрыляло и усиливало французских революционеров.

281 ЭБ&ц,
Английский король Карл Стюарт погиб вследствие своей собственной нерешительности.
Каждый год царствования Карла I можно назвать ступенькою лестницы, возводившей его на эшафот. Он не умел властно и с достоинством управлять государством, «но зато он сумел с достоинством умереть», «и в этом, - по выражению одного историка, - его единственная заслуга перед потомством».
Я далеко не стою за отрицание всяких реформ. Я готов ополчиться на всякое попранное право людей, не взирая на их звание и происхождение, но я не могу мириться с лицемерным оправданием огульных нападок на царское самодержавие, тем более что очень часто эти нападки исходят от людей алчных, жестоких и в корне развращенных, прикрывающихся громкими фразами о прогрессе, свободе, а в действительности, подобно г. Ефремову, домогающихся лишь «министерства политически ответственного перед Думою», т. е. требующих для России самой плохой парламентской формы правления, при которой весь простой народ попадет в кабалу жадных политических аферистов! Никто из честных граждан в России, конечно, не оправдывает злоупотреблений и расхищений казны, но когда после Высочайшего посещения Гос. Думы член думы П. Н. Милюков невозбранно отругал всех министров и не был даже остановлен председателем Госуд. Думы, когда говорил, «что в лучшем случае министрами теперь назначаются люди с миросозерцанием коллежских регистраторов»... то нельзя не подумать, что честь, оказанная Верховным Вождем России посещением Таврического дворца, уже стремятся истолковать, как дарование членам Думы, объединившимся в блок, особой привилегии отныне не считаться ни с законами, ни с министрами.
Все, что теперь совершается в России, сеет семена близкой бури. Нельзя не согласиться с г. Половцевым, что русский народ безропотно несет все тягости войны и не щадит ни жизни, ни имущества, но, испытывая страдания, он не простит бездействия власти и укрывательства измены.
Французская революция дала великий урок трагической участи тех, кто являлся ее виновником и соучастником.
Все ее вожди и пособники погибли в той самой яме, которую они вырыли для других. Камиль Демулен, бросивший в массы первые призывные мятежные клики, погиб сам на эшафоте. Ролан покончил самоубийством, а его обворожительная жена, создавшая один из первых революционных великосветских салонов, с отчаянием убедилась, что нож гильотины так же хорошо отточен для ее легкомысленной красивой головки, увлекавшейся идеями революции, как и для голов роялистов, казни которых она рукоплескала. Робеспьер сам погиб тою же смертью, на какую осудил тысячи невинных благородных защитников королевской власти, и сам король Людовик XVI, заискивающий у революции и в угоду ей порицавший наиболее стойких своих приверженцев, погиб на плахе.
Геро-де-Сешель, составитель конституции 1793 г., сам оказался одною из бесчисленных ее кровавых жертв.

^ 282
На плахе под ножом гильотины сложили свои головы ярые революционеры Дантон, Фабр д’Эглантим, Шомет и Генрио. Жирондисты в тюрьмах и на эшафоте рассеяли свои последние иллюзии о прелестях прогресса, подобно адскому колесу, раздавливающему в бешеном круговороте событий виновных вслед за невиновными. Увы, наши кадэки и левые октябристы не считаются с уроками истории и не хотят понять, что сбитый с толку левыми ораторами, озлобленный все возрастающею дороговизною и увлеченный страстями простой народ не будет считать себя угнетенным лишь при том условии, когда сам сделается угнетателем.
Понедельник, 15 февраля 1916 г.
Сегодня в одном обществе, где я встретился с несколькими лицами, читающими «Российский гражданин», после оживленного спора мне поставили ребром вопрос:
«В конце концов, теперь вы стоите за Думу или против Думы?»
На это я ответил так:
Я всегда считал, что всякую надвигающуюся политическую грозу, даже если она представляется неизбежною, можно на некоторое время отдалить, если только у кормила власти стоят сильные люди, объединенные не взаимной ненавистью, а общим желанием блага родине.
Иногда же выиграть время равносильно выигрышу сражения. С этой точки зрения я считаю, что даже нынешняя Государственная Дума при сильных министрах Самодержавного Царя, ставящих себе определенные ясные задачи, может принести огромную пользу русскому государству.
Но если министры слабы, то Дума ничего, кроме вреда, не принесет, а если ее распустят, то при теперешнем настроении умов, когда даже Л. В. Половцев и В. М. Пуришкевич «полевели», конечно, слабые министры не в состоянии будут созвать «лучшую» Думу, чем четвертая... Отсюда вывод вполне определенный: теперешнюю Государственную Думу надо во всяком случае беречь.
Все же, что я пишу против «парламента», нельзя относить на счет Российской Государственной Думы, ибо я до сих пор признаю в силе знаменитое изречение графа В. Н. Коковцова, «слава Богу, у нас нет парламента»... <...>
Речи нового председателя Совета министров Б. В. Штюрмера я не слыхал, потому что вследствие нездоровья не мог попасть в Государственную Думу, но меня утешают тем, что если бы я был 9 февраля в Государственной Думе, то все равно не слыхал бы речи нового главы Совета министров, ибо он ее не говорил, а читал так тихо, что почти никто расслышать не мог.
Ознакомившись же с этою речью по газетным отчетам, нахожу ее слишком длинной, но тем не менее честною, прямою, достойной речью первого министра Самодержавного Царя. Эта речь не дает никаких оснований над нею подтрунивать, и сравнение ее с водопадом «Кивачем» едва ли можно признать удачным.

283 ЗЁ&ш
В этой речи самое существенное это признание обязанности правительства «путем широкого развития сельскохозяйственного и технического образования оживить творческие начала русского народа».
Затем очень ценно обещание «взвешивать и соображать различные мнения различных политических групп». А самое важное - это заверение председателя Совета министров, что правительство понимает, что «организация продовольствия и борьба с дороговизною должны облегчить путь к победе и что Россия не положит оружия, пока не одержит решительной победы»...
Одним из ее недостатков, резко бросающихся в глаза, является ее длиннота. Мне казалось бы, что в разгар войны первый министр мог бы произнести в Государственной Думе следующую краткую речь:
«По воле Государя Императора, Самодержца Всероссийского, приветствую вас, господа члены Государственной Думы, с приступом к началу законодательных работ в новом 1916 году. Позвольте наметить тот путь, по которому вы всегда встретите благожелательное сотрудничество правительства Его Императорского Величества. Позвольте условиться заранее относительного того языка, говоря на котором мы будем услышаны и поняты всею нашею необъятною Родиною!
Перед вами громадный труд рассмотрения множества законопроектов, из коих теперь наиболее важны те, которые имеют отношение к нуждам войны и к интересам трех миллионов наших братьев, которые на западной и южной границах защищают Россию от врага.
Давайте, не теряя ни одной лишней минуты, обсуждать эти законопроекты, памятуя, что каждое лишнее слово отнимает драгоценные минуты, часы и дни. А сейчас каждая минута дорога, ибо чем скорее мы выгоним из наших земель врага, тем скорее облегченно вздохнет русский народ, который нас сюда послал.
В той громадной страде, которой живет Россия уже второй год, много всяких непорядков, ошибок и даже злоупотреблений. На все это нельзя закрывать глаза; все это надо записать, запомнить, чтобы потом разобрать, расследовать и подвергнуть виновных строгой ответственности; но теперь не время устремлять на это главное внимание...
Нельзя заниматься произнесением бесконечных защитительных и обвинительных речей, когда горит дом. Нельзя во время пожара производить следствие о том, кто испортил или разрезал рукав пожарной машины, а надо скорее привинчивать другой рукав и поскорее ставить надежных людей для его охраны... Потом же, когда пожар будет потушен, нужно будет виновных, разрезавших рукав, покарать без сожаления...
Несколько дней тому назад при 20 градусах мороза наши доблестные войска подходили к Эрзереуму. Они шли днем и ночью, молча совершая свой подвиг, сознавая его значение. Будем же и мы здесь в тылу подражать нашей доблестной армии, без устали работая на благо родины, напрягая все наши мысли и чувства подальше от взаимной ненависти, несогласий, неладов...

л/£&В 284
Будем говорить только о деле, будем избегать всего, что мешает дружной сосредоточенной работе, памятуя, что такая ободряющая, чисто деловая работа, дающая правительству поддержку Государственной Думы и Государственного Совета, обеспечивающая русскому народу не отвлеченные, беспочвенные политические мечтания, а экономическое преуспеяние и улучшение материального его благосостояния, является залогом горячо всем желанной победы над грозными полчищами наших врагов.
Как председатель объединенного Совета министров, я ручаюсь, что министр иностранных дел приложит все старания к тому, чтобы усилия нашей доблестной армии и бесчисленные жертвы, принесенные русским народом во время этой войны, не были бы по окончании ее сведены на нет, подобно тому, как это произошло на Берлинском конгрессе в 1878 году
Российское Императорское правительство будет прежде всего заботиться об интересах России, памятуя, что об интересах Европы сумеют позаботиться сами наши доблестные и верные союзники...»
Такая речь пришлась бы по сердцу всем русским людям и была бы понятна всем, начиная от командующих армиями и кончая последним русским крестьянином в самой захолустной деревушке.
<...>
Среда, 24 февраля 1916 г.
Прямо беда! Приходится терять много времени на то, чтобы ездить в Государственную Думу, потому что следить за думскими речами по газетным отчетам стало немыслимо. Каждая газета теперь излагает речи членов Думы по-своему, выпуская, переставляя и добавляя не только отдельные слова, но и целые предложения. Поэтому истинного представления о произносимых в Государственной Думе речах иметь никто не может, кроме тех, кто их сам слушает. Один из правых публицистов, сотрудничающий в «Земщине», остался очень недоволен речью В. М. Пуришкевича, ознакомившись с нею в «Вечернем времени» и в «Новом времени», но когда он высказывал свои сомнения своей супруге, та успокоила его, уверив, что, слушая лично речь В. М. Пуришкевича в Государственной Думе, она вынесла от нее отрадное и приятное впечатление. <...>
Среда, 9 марта 1916 г.
По отзывам всех, кто в последнее время побывал в деревне, русская деревня стала неузнаваема. Зажиточность большинства семей сильно возросла, в особенности в Поволжских и степных губерниях. Трезвая Россия богатеет, несмотря на тяжелую войну, на разорительные налоги и внешние займы, улучшилось питание одежда, хозяйство. Если имеет какой-либо смысл ставить памятники людям, оказавшим услуги родине, то самый прекрасный, самый величественный памятник надо воздвигнуть тому человеку, который убедил Самодержца России прекратить продажу водки и пива. Однако по странной, непостижимой особенности современного общества имя этого человека до сих

285
пор не только никому не известно, но даже мало кто из образованных людей полюбопытствовал спросить у кого-нибудь: как и кем проведена великая трезвая реформа - прекращение пьянства?!
А рядом с этим мелкие дрязги, хитрые взаимные выслеживания и подсиживания, которыми занимаются «люди», призванные управлять русским государством, приковывают к себе внимание всего так называемого образованного общества... Не стыдно ли за «культурное человечество», когда оно зачитывается разными беседами аптекарских помощников с бывшими министрами, разоблачающими свои и чужие интриги? И разве для блага России, для ее славы, для духовного и экономического рассвета могут принести какую-нибудь пользу все эти сыщики, которых каждый «большой» (?) человек теперь подсылает к маленькому русскому мужику, вокруг которого вертятся важные дамы, сановники, банкиры и репортеры? Мне рассказывали, что одно время на Гороховой улице происходило положительно Вавилонское столпотворение, ибо подосланные с разных концов казенные и частные сыщики наперерыв друг перед другом старались выяснить, с кем видится известная личность, о которой теперь говорит вся России, и кто за нею приставлен следить. Никакие романы Пинкертона не в состоянии дать приблизительного представления о той чехарде, которая разыгрывается вокруг сего человека.
Во всяком случае, появление на сером небосклоне российской жизни простого полуграмотного русского человека, вертящего людьми, как кулаками, будет со временем предметом самых любопытных исторических и психологических исследований. А пока им интересуются только как хроникой двусмысленных происшествий, дающей богатую пищу для празднословия, обмена тщеславием, безделья и покровительства вольных разговоров...
Какая сила кроется в этом человеке, я не знаю, ибо на меня он не произвел никакого впечатления, когда я его видел всего один раз три года тому назад мельком и обменялся лишь несколькими ничего не значащими словами; но, несомненно, в этом человеке есть ум, есть сила, а главное у него есть воля; иначе он не мог бы удержаться в водовороте интриг и столкновений различных интересов бушующего вокруг него людского моря житейской суеты...
Для меня он интересен лишь постольку, поскольку подтверждает мою теорию: сильное желание всегда исполняется...
Вера в себя и в свою силу может перевернуть весь мир.
Если бы этот человек был образован, быть может, он стал бы крупнейшей исторической личностью в России.
Но вообще наша родина [- страна] неисповедимых загадок!
Можно спорить и возмущаться, можно гадать и предсказывать; можно, подобно каббалистам, иногда читать в Книге Судеб других государств, но будущности России никто предугадать не может... Почему это так? Потому, что Россия страна чудес. <...>

аУссЗЕ 286
Вторник, 15 марта 1916 года.
<...> На днях в «Вечернем времени» была помещена картинка: все редакторы, издатели петроградских газет изображены играющими гимны в честь Германии, и только «Новое время» и «Вечернее время» борются с немецким засильем.
Конечно, такая картинка рассчитана на то, что у газетных читателей память коротка. Суворины, «Квидам» - Медведский, Пиленко, Милюков обвиняют теперь Н. Е. Маркова и других правых членов Государственной Думы в том, что они будто бы друзья Вильгельма, восторгавшиеся немцами... Нет надобности защищать Маркова, Замысловского и других правых членов Думы в этом отношении, ибо вымышленность этого против них обвинения вполне очевидна, но не могу умолчать о том, что сами нынешние «прогрессивные» поклонники Англии метали громы и молнии не только против корыстолюбивой английской политики во время Бурской войны, но и во время Японской войны в 1903, 1904 году и даже в 1908 г. Для истории всемирных отношений весьма любопытно припомнить, как быстро меняют газеты, а вслед за ними правительство и народы свои воззрения на задачи внешней политики. Чтобы не быть голословным, прочитав передовые статьи «Нового времени» за несколько лет, приведу выдержки из них с указанием времени, т. е. дня, месяца и года, когда эта большая газета утверждала то, что теперь отрицает:
В передовой статье в номере 8265 в 1899 году «Новое время» писало:
«Купить уступки несравненно более важные, чем та уступка, без которой легко может обойтись другая договаривающаяся сторона, обычный прием британской дипломатии, весьма часто ей удающийся».
В передовой статье 18 октября 1899 года «Новое время» писало:
«Ведя на территории Азии упорную борьбу с Англией, мы боремся не только за себя, но и за все человечество, мы боремся за преобладание идеалов гуманности над животным эгоизмом англосаксонской расы».
Из приведенного отрывка видно, что 16 лет тому назад самая большая руководящая в России общественным мнением газета приписывала «англосаксонской расе» те самые отвратительные качества, которые ныне приписываются исключительно германской расе!
Далее, в 1904 году в передовой статье 17 февраля 1904 года «Новое время» писало:
«Кроме клеветы, лжи, инсинуаций, кроме враждебных против России статей в газетах Times, Morning Post, Daily Chronicle и в Daily Mail, ничего не находим»...
В номере 22 мая 1904 года «Нового времени» помещена статья за подписью А. Пиленки. Вот что писал Ал. Пиленко по поводу Тибетской экспедиции:
«Основная цель этой экспедиции - уничтожение русского значения в Азии. Это я доказываю данными, взятыми мною из источника, не могущего быть заподозренным в симпатии к России, из английских синих книг».
В письмах к ближним М. О. Меньшиков 9 октября 1905 года пишет:
«Ни одна сторона, ни один народ на свете после Золотой Орды не нанесли столько жгучих огорчений, как далекие островитяне (т. е. Англия). Скоро

287_Э&*
100 лет как идет упорное беспощадное на всех пунктах земного шара противодействие нам Англии. За одно полустолетие у России было три войны и на это раз неслыханно позорная для нас, тщательно режиссированная англичанами». <...>
Воскресенье, 27марта 1916 года.
Среди громкого хора российских газет, поющих «английские песни», както затеривается голос скромного «Сельского вестника», но тем не менее очень любопытно, что и этот вестник, рассылаемый в русские села и деревни, в самую толщу русского крестьянства, счел возможным уверять русский народ, что «будущее будет не только согласием всех русских людей между собой в одном стремлении всячески жить и стать лучше, но и таким согласием всех цивилизованных народов, при каком у всех нас не будет и не может быть серьезных распрей».
На чем основана такая уверенность у руководителей «Сельского вестника», я не знаю, но что она крайне наивна, в этом не может быть сомнения.
История новых веков свидетельствует, что все соглашения, к которым после кровавых войн приходили союзники, всегда приводили к новым еще более кровавым столкновениям так называемых цивилизованных государств.
Настоящая же всесветная война возбудила столько сатанинской вражды и ненависти и в то же время столько несбыточных надежд и зависти, что рассчитывать на наступление после этой войны счастливых лет взаимной любви и братства народов могут только или наивные люди, упавшие с луны, или такие, вовсе не наивные писатели, которые сознательно подпадают под очарование английской политики, стремящейся внушить не только русскому правительству, но и простому русскому народу, что самая возвышенная цель у России - это забыть о всех своих собственных нуждах и следовать во всем указаниям Англии, которая обеспечит мирный рай в Европе, если только Россия всецело подчинится предначертаниям и указаниям английских политиков.
Очарованный широкими горизонтами, рисуемыми городскими «европейскими» писателями, и скромный «Сельский вестник» тоже заговорил высокопарным вовсе не сельским языком:
«Наши цели после этой войны станут много выше и шире, чем были раньше. Мы будем работать уже не для партии и даже не для одной России, а для всего человечества, которое подходит, наконец, к тому времени, когда должно будет найти пути к объединению своих интересов».
Конечно, работать для всего человечества очень похвально, но почему всегда такая работа возлагается только на русский народ, а все другие народы и государства работают только для себя, а не для всего человечества?
Неужели русские солдаты и офицеры проливают свою кровь только для того, чтобы удобрить ею землю, которой воспользуется «все человечество»? Давно ли раздавались крики о том, что у русских крестьян мало земли и потому надо отнять землю у помещиков? А теперь вдруг «прогрессивные» деятели находят, что у русских крестьян так много земли, что свободно можно отдать

х/с<Ж 288
полякам и «всему человечеству» все земли Царства Польского, составляющего достояние Российской Империи!
Народ обладает способностью не раздражаться при благополучных событиях. Но если события повернутся так, что русский народ увидит, что последствием победоносной войны явится земельное уменьшение России и умаление ее достоинства, то едва ли это послужит к объединению всех граждан России! Почему «Сельский вестник» называет «рассветом» то, что надо бы назвать самоубийством?
Рассвет наступит лишь тогда, когда русский сельский народ убедится, что жертвовал своим достоянием не для обогащения «всего человечества» и не для создания на русской крови великого польского государства и армянского царства, а для защиты прав, имущества и достоинства великой неделимой России.
Иначе та весна и тот рассвет, который воспевают писатели «Сельского вестника», приведут к более печальным событиям, чем привела Россию в 1905 году весна князя Святополк-Мирского. <...>
Воскресенье, 10 апреля 1916 года.
Нет большего подвига, как тот, когда человек душу свою полагает за други своя. И эту истину теперь, в страшные дни величайшей, кровопролитнейшей войны, приходится вспоминать ежедневно, «при каждой новой жертве боя»... И сколько этих безвестных героев уже сложили свою голову за нас, остающихся в тылу и спокойно встречающих Светлый Праздник Христова Воскресения в нашей домашней уютной обстановке...
Христос Воскрес!
Гудят колокола, горят огнями тысяч войсковых свечей Божьи храмы, люди друг друга обнимают и поздравляют с Светлым Праздником. А в нескольких стах верстах от нас тоже раздается гул, но не колоколов, а чудовищных пушек, посылающих людям, верующим в Бога, смертоносные праздничные дары из металла, газа и огня...
Да, жизнь человеческая полна противоречий. Вы можете жить в больших городах бок о бок, на одной площадке с каким-нибудь очень интересным лицом, вы можете встречаться с ним в собраниях, в клубах, в государственных учреждениях, в светских гостиных и все-таки не будете знать его души, его ума, его природы, как равно и он может тоже, часто встречаясь с вами, не оценить ни ваших дарований, ни ваших духовных сил. А вот в путешествиях и особенно на войне люди в короткое время узнают друг друга гораздо ближе, чем живя в больших городах. Во время войны люди выходят из обычной колеи. Под непрестанной угрозой близкой смерти, под влиянием необходимости обнаружить запас своего ума, который при обычных условиях мирной жизни вовсе никем не требуется, у людей появляются такие свойства, которых от них нельзя даже было ожидать раньше. Вот почему утверждение, что война родит

т_э&*
не только героев, но и гениев, очень похоже на истину! Во всяком неглупом человеке и даже в пустых на вид женщинах скрываются зачастую недюжинные таланты, но за отсутствием поля для их развития они глохнут.
Надо уметь принудить людей развить эти таланты во всем их блеске. Без принуждения талант легко может заглохнуть. Война заставляет развиваться: наблюдательность, находчивость, сообразительность, решимость, непреклонную волю и проникновенную вдумчивость... А в мирное время количество людей, умеющих думать о великих вопросах жизни и смерти, очень ничтожно... Война выдвинула таких людей, как Суворов, Наполеон, Бернадот, Бисмарк, Мольтке, Скобелев. Наверное, и нынешняя война даст России блестящих деятелей из военной среды, пред которыми невольно смирится серая, бездарная толпа пиджачных реформаторов, стремящихся навязать России чуждый ей парламентский строй.
Здесь, в тылу, просветление еще не дошло до нас, мы еще не прониклись сознанием о необходимости вернуться к природе, к правде и к солнцу, а там, на войне, просветление уже проникает в грудь защитников Родины, от которых зависит разрешение мировой катастрофы...
Перечитывая мысли великих людей о влиянии войны на человечество, не знаешь, чему верить. Несет ли война вместе со смертью миллионов воинов воскресение героизму и величию духа в подрастающем поколении, или, наоборот, всякая война вообще, а современная война в особенности, знаменует собою поворот в сторону озверения, дикости, варварства и вырождения?
И эти сомнения особенно тягостны в день Светлого Христова Воскресения, когда вспоминаешь, что под грохот гранат и мортир, сквозь клубы ядовитого дыма и газов, под тяжелые стоны сраженных бойцов все растет и растет список героев, схороненных на поле сражений...
От жизни, их любви и их надежд и тени не осталось!
Призрак мира и любви исчез...
А в церкви громко раздается:
Христос Воскрес! Христос Воскрес! <...>
Воскресеньеу 22 мая 1916 года.
Происходит что-то совершенно невероятное.
Точно по мановению волшебного жезла опять возобновилось почти повсеместное пьянство. На днях в номере 108 «Петроградских ведомостей», издаваемых князем Э. Э. Ухтомским, была помещена статья под заглавием: «Деревня опять пропивается». Грустные сведения, сообщаемые в этой статье, подтверждаются со всех сторон, и не далее как позавчера одна моя родственница, помещица Екатеринославской губернии, рассказывала мне о той буре, которую она подняла в Славяносербском уезде в целях прекращения повального пьянства, развившегося за последние месяцы среди рабочих донецкого каменноугольного округа. <...>

290
Вторник, 24 мая 1916 года.
«Как мне тебя наказать?» - спрашивает добродушная мать у шалунамальчугана, опрокинувшего свою тарелку с супом. «Не кушай сегодня пирожного!» - отвечает мальчуган. Этот детский способ наказания припомнился мне по поводу придуманного союзными дипломатиями наказания для Германии. Наши союзники решили лишить Германию по окончании войны на веки вечные ввоза сырья из тех стран, с которыми Германия теперь ведет войну. Не подлежит сомнению, что наказание это для немцев будет очень чувствительно, и я вполне понимаю, что англичане и французы, таким образом, действительно накажут немцев, потому что хлеб, кожи, сало, пенька, лес, рыба, меха и другое сырье никогда не ввозилось в Германию из Франции и Англии, а из России. Но что от такого наказания выиграет Россия? Над этим вопросом не мешало бы призадуматься нашим уполномоченным А. П. Половцову и Прилежаеву, а также мудрому министру чужестранных дел. Не будет ли Россия похожа на ту мамашу, которая, чтобы наказать шалуна, отказывается сама от пищи.
Конечно, англичане, избавляясь от соревнования германских покупателей нашего сырья, много выиграют денег от того, что все наше сырье пойдет в Англию по дешевым ценам. Конечно, английские фабриканты начнут богатеть, а германские фабриканты разорятся, ибо немцам придется очень сузить круг своих поставщиков и переплачивать за все, что к ним будет доставляться из более отдаленных стран, чем Россия. Но удобно ли русскому правительству согла[шаться] на такой способ наказания, который уподобится железной цепи, один конец которой больно ударит по Германии, а другой конец еще больнее ударит по России? Сомнения, которые я высказываю в сегодняшнем дневнике, мне пришлось на днях выслушать за обедом от одного из членов Государственного Совета. Неужели, однако, в Государственном Совете никто не решится открыто и громко указать на то, что такой способ наказания Германии прежде всего чувствительно накажет Россию, которой придется дешевле продавать свое сырье англичанам и французам и дороже платить за фабричные изделия, выделанные из этого сырья в Англии и Франции. Итак, за то, что русский народ победит германские полчища, за это, себе в награду, мы накажем немцев тем, что наши союзники накажут нас?!.. Очень остроумный способ, за который, в конце концов, едва ли простой русский народ поблагодарит нашу так называемую прогрессивную интеллигенцию и правящие сферы, переставшие слушать приказания из Берлина только для того, чтобы сделаться приказчиками Лондона. <...>
Понедельнику 13 июня 1916 года.
Нужно быть совершенно слепым, безвольным, загипнотизированным, чтобы не видеть того ужаса, который надвигается на нашу родину как раз в то время, когда доблестные войска генерала Брусилова могучим своим напором преодолевают невероятные препятствия, сооруженные немецкой военной техникой.

291
Кто теперь подсчитывает миллионы русских жизней, гибнущих среди проволочных заграждений в волчьих ямах с заостренными кольями, в железных капканах, в фугасах в минных галереях, в клубах ядовитых, удушливых газов? Для Европы Россия - только пушечное мясо, только рынок для будущего сбыта европейских произведений. Это воззрение на Россию проскользнуло даже в том полуофициальном отчете о наступлении южно-русской армии, которое сделано было на днях в «Русском инвалиде» 7 июня с. г.
Рассматривая общее положение, «Таймс» чрезвычайно ловко отождествляет русское наступление с английским наступлением, о котором, однако, до сих пор еще ничего не было слышно и, в конце концов, до такой степени запутывается в своих высших научных определениях, что у читателя появляется совсем смутное представление, уж не английские ли это войска под начальством генерала Брусилова гонят австрийцев и усеивают поля сражений трупами русских солдат и офицеров?!
«Россия и Англия, - говорит “Таймс”, - могли бы подождать и, пожалуй, предпочли бы это сделать, но они не могут оставаться равнодушными к тому, что их союзники французы выносят в последнее время главную тягость войны на суше, и поэтому Англия и Россия вынуждены были перейти в наступление, чтобы оттянуть германские силы от Вердена». Выходит так, как будто не генерал Брусилов, а Англия спасает Верден...
Бахвальство английских газет меня глубоко возмущает. А пока лоскутная австрийская империя старого конституционного шарлатана Франца-Иосифа трещит опять по швам, на помощь к ней стремятся с проклятьями и скрежетом зубов без всякого бахвальства германские бронированные полчища императора Вильгельма. <...>
Но вот чему нельзя не удивляться, вот что составляет чудовищный кошмар, ужасное наваждение, сулящее неисчислимые беды и тяжкое экономическое рабство русскому народу, - это те международные мероприятия, на которые заранее уже изъявили в Париже свое согласие представители России. Война еще не кончена, еще не сделан подсчет миллионов русских воинов, на поле брани отдавших свою жизнь за родину и за ее процветание, а уже затягивают мертвую «экономическую» петлю вокруг истекающей кровью великой несокрушимой России... Союзные правительства заранее уже наметили целый ряд мероприятий, «на которых должны быть основаны будущие экономические взаимоотношения союзных государств»...
На долгие годы экономические отношения России к Англии и Японии будут основаны не на жизненных потребностях русского государства, не на принципе вознаграждения России за все убытки и лишения, которые она уже третий год несет, спасая Европу от полного разгрома, а исключительно на принципе замены германской торговли англо-японской торговлей...
Я уверен, что большинство вдумчивых, наблюдательных русских граждан уже поняли весь ужас и лицемерие той разорительной экономической программы, которую кто-то навязывает России как раз теперь, когда на весах

^ 292
мировых событий голос русского правительства должен был бы иметь решающее значение!
Все великие войны вызывались не столько личными капризами правителей, сколько экономическими побуждениями влиятельных классов населения! Будущие историки уделят большое внимание тем экономическим причинам, которые, с одной стороны, побуждали германский народ за последнее десятилетие неустанно готовиться к войне с Россией и Францией, а с другой стороны, побудили холодную, расчетливую Англию стать на сторону России и Франции... Но может ли даже после разгрома Германии надолго быть обеспечен мир в Европе, если в основу всех мирных будущих соглашений заранее кладутся исключительно экономические и торговые интересы того государства, которое только приняло участие в этой кровопролитной войне, что в «ней при данных условиях усмотрело громадное торговое предприятие, правда, связанное с некоторыми крупными неприятностями, но в конечном выводе сулящее многомиллионные барыши»?..
Жалки те русские деятели, которые все еще не хотят понять, что иностранное экономическое порабощение, ловко и упорно насаждаемое под шумок долгой, разрушительной войны, взрастит только семена бесконечной вражды, насилия и политического разврата... <...>
Гор. Торжок.
Воскресенье, 10 июля 1916 гот.
<...> Я пишу не для толпы, не для улицы, а для тех, кто руководит толпою и подчиняют или по крайней мере желают подчинять своему влиянию улицу...
Шила в мешке не утаишь. Как бы ни замалчивало «Новое время» моих дневников, настойчиво разоблачавших в течение У2 года «деятельность»
С. 	Д. Сазонова, все-таки мои дневники читались там, где решаются важнейшие государственные вопросы... <...>
Сегодняшнее сообщение об уходе в отставку министра иностранных дел (друга сэра Бьюкенена и П. Н. Милюкова) С. Д. Сазонова доставило мне огромное нравственное удовлетворение... Я первый назвал г. Сазонова в моих дневниках «приказчиком из Лондона».
Последующие события доказали, что я был прав, нападая на политику С. Д. Сазонова.
Гор. Торжок.
Среда, 13 июля 1916 года.
<...> Сазонову можно поставить в вину, что он, несмотря на свою чисто русскую фамилию и на свои разглагольствования «о здоровом национальном эгоизме России», не сумел за несколько лет управления министерством иностранных дел преобразовать его в министерство «русских заграничных дел». При г. Сазонове вмешательство иностранцев в наши русские дела достигло таких размеров, что самые смирные русские люди, давно привыкшие к ино¬

293 Эё&л
странному засилью во всех областях нашей государственной жизни, стали беспокоиться за будущность России и с тревогою спрашивали, какая же польза лезть из огня прямо в полымя? Зачем все эти жертвы, испытания, если взамен тяжелого германского порабощения России хотят преподнести более тяжелое английское порабощение? Неужели такая великая страна, как Россия, от которой зависит вся судьба теперешней войны, не может обходиться без иностранной опеки? Почему русское общество и русские власти непременно должны быть на помочах у Европы и, по выражению графа Алексея Толстого, «то пред тем, то пред этим лежать все на брюхе?»
По-видимому, назначение Бориса Владимировича Штюрмера министром иностранных дел положит начало оздоровлению нашего иностранного ведомства.
Чрезвычайно хорошее впечатление произвела появившаяся в «Новом времени» сегодня заметка о том, что ближайшею своею задачею новый министр иностранных дел Б. В. Штюрмер считает преобразование нашего дипломатического ведомства, чтобы оно было ближе к русским началам и стало бы русским по духу.
Дай Бог успеха новому министру иностранных дел в этом святом и великом деле. <...>
г. Торжок
Пятница, 22 июля 1916 г.
Глава английских масонов сэр Асквит на днях сделал заявление, которое привело в дикий восторг всех «международных республиканцев»...
Глава парламентского правительства Англии г. Асквит заявил о своем твердом решении привлечь к ответственности за совершаемые Германиею преступления всех виновников, кто бы они ни были и какое бы высокое положение ни занимали...
«Новое время» с удовольствием подчеркивает, что последние слова относятся к императору Вильгельму.
Итак, Асквит обещает осуществить мечту масонов о международном трибунале из парламентских дельцов и адвокатов, которым будет отдан на суде сам венценосный глава Германской империи...
Какое это будет великолепное зрелище, и как поднимется в глазах всего света значение столицы Великобритании, ибо, несомненно, это международное судилище будет заседать, «как и подобает», в Лондоне, куда, конечно, будет доставлен и сам коронованный подсудимый император Вильгельм II.
Заседание этого «трибунала» будет обставлено такою торжественностью, которая затмит своим великолепием и величественностью все бывшие до сих пор в Англии судилища, в том числе и суд над шотландской королевой Марией Стюарт... и над Орлеанской Девой.
Английская история свидетельствует, что англичане великие мастера беспощадно казнить тех своих врагов, которых судьба отдавала в их руки...

294
Сомневаться в том, что Асквит и К0 вынесут смертный приговор императору Вильгельму II, едва ли станет кто-либо, кто хоть сколько-нибудь знаком с мстительностью «просвещенных мореплавателей», но тем не менее на пути ощущения твердой решимости Асквита англичане встретят маленькое затруднение, а именно добровольно император Вильгельм на суд г. Асквита не явится, и, следовательно, надо будет принять меры «принудительного привода подсудимого на суд в Лондон»...
Осуществить же эту меру собственными силами англичане, продвинувшиеся за два года войны на своем фронте всего на несколько сот метров, конечно, ни в каком случае не будут в состоянии! И так роль судебного пристава, который потащит в Лондон коронованных германских принцев для утехи лондонской черни, будет возложена на Россию...
Нашему многострадальному народу и нашему доблестному воинству г. Асквит и его «товарищи», очевидно, вменяют в обязанность воевать не только до тех пор, пока наши упорные, храбрые и сильные враги германцы признают себя сломленными и согласятся на выгодный и почетный для России мир, а до тех пор, пока царствующая в Германии династия Гогенцоллернов не будет низложена русскими штыками.
Невольно напрашивается вопрос: где те законы государственного и международного права, которые давали бы право соседям вмешиваться в дела внутреннего устройства и управления самостоятельных народов. Только охватившим теперь почти все народы Европы нравственным помешательством можно объяснить дикую проповедь, навязывающую России недостойную роль воевать до бесконечности, до полного истребления всего соседнего вооруженного германского народа, который, конечно, не выдаст своего императора до тех пор, пока в Германии останется хоть один вооруженный солдат...
Верховная власть в независимом государстве не может допустить над собою никакого суда, ибо с того мгновения, когда над верховною властью устанавливается какой бы то ни было суд, она уже перестает быть верховною.
Государство же, утратившее свою верховную самостоятельную власть, перестает быть независимым.
В средневековых государствах, живших весьма несложной жизнью, можно было всю нравственную ответственность за грехи верховного управления приписывать личной вине монарха, но теперь, когда жизнь европейских государств усложнилась до чрезвычайности, служение огромному числу общественных потребностей возлагается непосредственно на подчиненные монарху правительственные места и учреждения.
Вот почему очень глупо обвинять императора Вильгельма за те поступки и деяния, которые совершают различные правительственные места и должностные лица Германии!
Император Вильгельм является лишь представителем и исполнителем желаний и чаяний германского народа, одержимого маниею величия.

295
Вот почему все газетные рассуждения «о будущем суде над императором Вильгельмом II» вызываются, очевидно, не столько верою в осуществимость такого суда, сколько желанием через голову «кайзера» приучать в России народные толпы к мысли о возможности вообще какого-то «верховного суда» над верховной властью...
Мысль эта даже не столько преступна, сколько безрассудна, но разве ненавистники царского самодержавия останавливаются перед безумными поступками? Цель у них оправдывает все средства, и в борьбе за власть они давно побили все рекорды бесчестности и лукавства.
Петроград.
Понедельник, 8 августа 1916 г.
Прошедшую газетную неделю можно было бы назвать «неделей о моем дневнике по поводу речи сэра Асквита».
Все газеты, начиная от «Нового времени» и кончая «Копейками» и «Вечерним временем», всячески изощрялись во всевозможных искажениях смысла этого моего злополучного дневника.
Ясно, что я кому-то попал не в бровь, а прямо в глаз.
Кому-то очень нежелательно, чтобы русская печать смотрела на вопросы внешней политики исключительно с точки зрения интересов России. Но объявить об этом прямо во всеуслышание не решаются, конечно, даже «причастные к журналистике» сотрудники «Нового времени». И вот для того чтобы подорвать значение моих предостережений, мне приписывают то, чего я никогда не утверждал. <...>
Не ясно ли, что я если и являюсь защитником, то никак не Вильгельма II, а совсем чего-то другого. Да, это ясно, и вот потому-то так и ополчились на меня наши псевдопатриоты, что я разоблачил их истинные намерения. Отсюда все злобное шипение, эти инсинуации, клевета, доносы. <...>
...Редакция «Вечернего времени» утверждает, что «“Российский гражданин” гнусно пресмыкается перед злейшим врагом России». За эту злостную клевету Б. А. Суворин ответит в суде. Можно соглашаться или не соглашаться с моими взглядами, можно со мною спорить, но нельзя мне заведомо ложно приписывать позорного качества, которого у меня никогда не было. Пусть Суворин докажет, что я когда-либо в моих статьях пресмыкался перед сильными мира сего, а тем более перед врагами России. Можно, ненавидя своих врагов, быть с ними справедливыми. Но Борис Суворин, кажется, этого не понимает. <...>
...Чем более злобы и шипения вызывают мои статьи в недальновидных политиках «Вечернего времени», тем яснее я убеждаюсь, что мои писания достигают своей цели. Не моя вина, что, будучи консерватором, я, однако, опережаю современников на целые пятнадцать лет. Подобно тому, как много лет тому назад я предостерегал о грозящей России немецкой опасности, так и теперь я смотрю далеко вперед...

х,йЙЁ 296
Петроград.
Вторник, 9 августа 1916 г.
Из всех газетных статей, направленных против меня, самая «благообразная» - это статья Д. Философова в «Речи» и в «Современном слове».
Все другие нападающие теперь на меня русские (?) журналисты не решаются обнаружить своего имени и фамилии и предпочитают нападать на меня из-за угла, скрывшись под вымышленными именами и прозваниями.
К сожалению, единственный мой не безличный обличитель в печати начинает свою статью с того, что вспоминает, что покойный князь В. П. Мещерский был противником франко-русского союза, и затем утверждает, что и «Российский гражданин» следует в этом отношении «традициям князя Мещерского».
Это утверждение г. Философова я самым решительным образом оспариваю, ибо никогда ни одной строчки в моих дневниках я не написал против Франции, к которой питаю самые искренние симпатии.
Далее г. Философов утверждает, что я издеваюсь над г. Асквитом.
В чем же усматривается издевательство? Не в том ли, что он назван сэром? Или, быть может, в том, что я назвал его главою английских масонов? Но ведь в Англии масонство не запрещено, и, следовательно, упоминание о том, что г. Асквит - глава английских масонов, не может почитаться обидным.
Ведь если в английских газетах можно писать, что министром земледелия в России назначен член партии аграриев, то почему же в русских газетах нельзя писать, что английский министр Асквит принадлежит к масонской партии. Мне кажется, равноправие - лучший залог прочности всякого союза.
Никогда я не отрицал храбрости и стойкости английской армии, так же точно, как никогда не сомневался в том, что правительство английское с поразительной настойчивостью умеет отстаивать достоинство своей родины.
Но я всегда думал и теперь думаю, что и мы, русские, вправе интересы русского народа ставить выше всего на свете.
Английский посол настаивает на том, чтобы я принес ему извинение за мою статью, придавая ей такое значение, какого она на самом деле не имеет.
Петроград.
Среда, 10 августа 1916 г.
Сегодня имел продолжительное объяснение с английским послом г. Бьюкененом. Выслушав длинную речь его, прочитанную по-французски, я прежде всего счел нужным заявить тоже по-французски, что умею в совершенстве говорить только на моем родном русском языке, на котором, к сожалению, меня не поймет посол, а в свою очередь я совсем не говорю по-английски и могу лишь объясняться по-французски, но не настолько свободно, чтобы подписать текст заготовленного уже заранее в посольстве моего извинения. Поэтому, принося на словах мое живейшее извинение за те огорчения, которые моя статья о суде над Вильгельмом причинила английскому послу, я просил его верить, что пером моим руководило вовсе не желание обидеть Англию,

297_Э&*
а исключительно опасение за будущее экономическое порабощение России, если по окончанию войны Россия не получит всего, что ей следует получить. Полагая, что намерение привлечь Вильгельма к суду может затянуть войну, быть может, долее, нежели это в интересах русского народа, я стал на ту же точку зрения, на которой стоял в 1813 г. князь Кутузов, советовавший после изгнания Наполеона I из России не переходить нашу границу Никто не может упрекать Кутузова в недостатке патриотизма и в сочувствии к вторгнувшемуся в Россию завоевателю. Так же точно моим пером руководило не опасение за судьбу Вильгельма, а исключительно забота об интересах русского народа и Российской Монархии. Этим же самыми побуждением объясняется, что, когда еще влияние Германии у нас было всесильно, я позволил себе открыто в печати высказать такие суждения, которые вызвали со стороны германского посла на меня жалобы и неудовольствие.
«Будет ли Англия по окончанию войны помогать экономическому и государственному росту России?» Вот вопрос, который задают себе многие русские, и если на этот вопрос последуют определенные ясные заверения, рассеивающие все сомнения, я первый сознаю мою ошибку.
«Но Вы, г. Посол, как английский патриот, не можете же отрицать за нами, русскими, права вспоминать уроки истории, а прошлая судьба России такова, что Россия несла все тягости в 1812 году и почти ничего не получила за все жертвы, которые принесла во время Наполеоновских войн на благо общего союзного дела».
Объяснения мои с послом продолжались полтора часа и закончились словами г. Бьюкенена, которые, несмотря на мое предубеждение, произвели на меня очень сильное впечатление: «Я буду счастлив, - сказал посол, - если доживу до того дня, когда буду в состоянии доказать, как искренно расположен я к России и как желаю ее процветания и счастья». Прощаясь, я высказал в свою очередь, что буду счастлив, если я ошибался в моих опасениях, но эти опасения извинительны, ибо Россия так долго была под немецкой опекой, что теперь нас пугает мысль о возможности какой-либо другой иностранной опеки...
«Могу Вас уверить, г. Посол, - сказал я в заключение, - что, несмотря на статьи “Нового времени”, очень многие в России сочувствуют тем взглядам, которые я высказал Вам в сегодняшней беседе».
Посол крепко пожал мне руку.
Той холодной враждебности, которая светилась в начале беседы в его серых глазах, уже не было; он говорил о своей любви к России так тепло, что я понял, почему этот человек, не умеющий даже говорить по-русски, мог приобрести такое большое влияние в России. Дай Бог, чтобы и наши русские дипломаты проявляли такую же настойчивость и энергию, какие составляют отличительную черту английских государственных деятелей.

298
Петроград.
Суббота, 20 августа 1916 г.
Поднятая против меня травля из-за моего дневника о речи г. Асквита все еще не вполне прекратилась.
Правда, все наиболее порядочные люди самых различных политических направлений, начиная от крайних правых, националистов и кончая октябристами и даже крайне левыми, признают уже теперь, что газетные борзописцы хватили через край в своих на меня нападках, но тем не менее некоторые политические пустословы все еще не могут успокоиться.
Потребности к интригам, к безделью и к празднословию настолько развиты в некоторых слоях так называемой российской интеллигенции, что даже «Общество 1914 года», которому сама жизнь теперь подсказывает огромную плодотворную работу, увлекается мелкими интригами против своих же сограждан, вместо того чтобы оберегать Россию от немецкого и всякого другого иностранного засилья. Цель и задачи «Общества 1914 года» очень симпатичны, но, к сожалению, и в это Общество, среди которого есть очень много почетных и убежденных борцов за самостоятельность России, проникли люди очень низкого духовного и нравственного пошиба. Подобно тому, как 10 лет тому назад в Союз Русского Народа проникли разные провокаторы Прусаковы, Гамзеи и Горностаи, так и в Общество 1914 г. затесались люди, которым это общество нужно вовсе не для борьбы с немецким засильем, а для иных очень низменных целей.
Особенно характерно выступление 13 августа с. г. «отдела пропаганды Общества 1914 года». Этот отдел вынес такую резолюцию, которая до глубины души была бы оскорбительна для русских людей, если бы только можно было обижаться за тех подонков русского общества, которые пробрались в отделы «Общества 1914 года». Как низко надо пасть, чтобы печатно провозгласить низкую клевету, воспроизведенную 16 августа в хронике «Нового времени».
«Общество 1914 года» утверждает, что правые организации «работают во время войны против своего народа и его союзников на пользу немцев».
При этом это общество делает лжедонос, уверяют на столбцах «Нового времени», что «поход “Российского гражданина” против наших союзников (?) не находит до сих пор должного отпора со стороны правительства»!
Я уже писал и еще раз повторяю, что я привлеку к судебной ответственности всех тех клеветников, которые про меня лично и про мой журнал лгали, что я сочувствую немцам, что я восторгаюсь императором Вильгельмом И, что я пресмыкаюсь перед Германиею, что я немецкий наемник, а не российский гражданин! Пусть эти рептилии тупоумного клеветничества докажут в суде хоть одно из своих измышлений. Вся моя прежняя литературная и издательская деятельность свидетельствует, что самостоятельность и экономическая независимость России мне всегда были дороже всяких личных успехов и похвал. <...>
Остроумный «Пен» нарисовал карикатуру: англичанин сечетрусского журналиста - издателя «Российского гражданина».

299_ЭБй*и
Как же отнеслись к этому живописному измышлению российские общественные деятели и русские (?) писатели?!
Они гогочут, они в восторге: как же им не радоваться: англичанин уже сечет русского!
Цензура пропустила эту карикатуру...
Чему же вы радуетесь, российские либералы?
Издевательство над русским свободным гражданином вас потешает. Вам любо, что во время военной бури на уста свободного русского журналиста налагают цензуру! Вас даже не беспокоит мысль, что сегодня я, а завтра вы подвергнетесь той же каре.
Или, быть может, вы заранее решили ваше раболепство пред влиятельными иностранцами довести до таких геркулесовых столбов, чтобы никогда ничем не вызывать их «недовольства». Что же, веселитесь: теперь на вашей улице праздник. Вы упрекаете российское правительство в том, что оно недостаточно прижало меня.
Вы требуете какого-то отпора со стороны правительства по адресу « Русского знамени», «Земщины», «Дня» и тех немногих провинциальных газет, которые еще пишут свои передовые статьи, не подчиняясь иностранному влиянию.
Если кто-либо имеет право делать теперь упреки правительству, то никак не вы, а тот журналист, которого по вашему требованию секут и в прозе и в стихах за то, что он разоблачил ваше раболепство пред иностранцами. <...>
Но погодите торжествовать, настанет день, когда ваши карикатуры откроют глаза русскому народу, и он с удивлением спросит, чему радуются эти «либералы»: не тому ли, что раньше нас секли немцы, а теперь в карикатуре сечет «англичанин».
А пока вы можете пользоваться вашим преимуществом: клевещите.
Ведь я взят под цензуру, и потому мне трудно отвечать вам [цензурный пропуск]. Но помните, я ничего не подписал, несмотря на все угрозы и давления... Этого факта в конце концов вам скрыть не удастся, и настанет день, когда вся Россия узнает, чего от меня требовали и от чего я наотрез отказался. <...>
Восторгов И. И.
ПОЖАЛЕЙТЕ БЕЖЕНЦЕВ ИЗ ПОЛЬШИ!
Сегодня вместо обычной нашей проповеди с этого священного места мы обращаемся к вам, братие, с просьбою необычною и с наставлением необычным. Москва наполнилась беглецами из Польши. Их видим мы всюду по улицам нашим, во всех учреждениях, на вокзалах, в трамваях. Они - не единоверны нам; они - не православные, даже более того, они, может быть, потомки тех поляков, которые некогда приходили в Москву нашими поработителями

300
и здесь, в нашем храме, в соборе св. Василия Блаженного, чинили осквернение наших святынь.
И, однако, а пастырски мы скажем - даже тем более, потому именно мы и обязаны, как христиане, прийти на помощь беглецам-полякам в их тяжелой нужде. Они доверились России и русскому народу. Они страдают вместе с ним. Они первые приняли удар врага. Они потерпели невероятное разорение. Они с любовью встречали наши войска. Они теперь пришли к Москве - сердцу России. Они - нам единоплеменны, как славяне. Пусть не обманутся они в добром сердце русского православного человека. Все мы теперь должны забыть и помнить одно: что пред нами - страдающие люди, и притом - наши братья. И я знаю, что не смущу вашего сердца упоминанием и о том, что все собранные средства в помощь беженцам-полякам мы направим в распоряжение их пастырей, католического духовенства в гор. Москве.
Пуришкевич В. М.
ЧЕГО ХОЧЕТ ВИЛЬГЕЛЬМ II ОТ РОССИИ И АНГЛИИ В ВЕЛИКОЙ БИТВЕ НАРОДОВ
Если систематически просматривать наши газеты в течение целого года войны, если углубляться в них, читать все то, что пишется по поводу войны, то мы вынесем ясное и твердое убеждение на основании газетных статей, что главной причиной войны четверного согласия с Германией, Австрией, Турцией и Болгарией является германский милитаризм. Что необходимость утихомирить германский милитаризм, положить ему конец и предел - вот то, что движет народами, которые встали на защиту своих священных, законных прав, против воинствующего тевтонского бога.
Но так могут рассуждать только те люди, которые не вникают в страницы прошлого, в историю народов, которые не вдумываются в причины великих мировых событий, государственных катаклизм, свидетелями которых являемся мы. Тех катаклизм, которые, в конце концов, должны будут видоизменить карту, быть может, не одной только Европы, но и других частей света. Более глубокие причины лежат в основе этой войны и вот на этих причинах нам и придется остановиться. <...>
Один древний философ говорил, что отцом всего является война. Если на заре жизни судьба народа складывается под влиянием личностей, как в жизни народов, как борьба родов, кланов или князей, то дальше, когда уже идет столкновение наций и рас, личность почти не может оказывать влияния на народ, и движение его жизни лежит вне влияния личности. Она может быть лишь слабым регулятором событий. Ее могут вытолкнуть вперед и сказать: веди нас так, как мы того желаем, как того требует народный инстинкт в деле самобытного

301 Зё&л
своего развития. Но вести по указанному пути не значит еще начертывать новые и сталкивать с путей, по которым должно идти развитие народа.
Вот почему в переживаемой нами борьбе народов не на живот, а на смерть, за свое историческое существование она не может быть закончена по воле отдельных лиц преждевременным миром. Мир будет кратким перемирием, лихорадочным собиранием новых сил для борьбы за священные заветы тех народов, которые борются сейчас между собой. Не может быть пощады ни с одной стороны, ни с другой, потому что стихия идет против стихии, тевтонский мир идет против славянского мира, английский мир против тевтонского мира, и ничего другого не может быть, кроме поражения, уничтожения и духовной смерти одного из этих миров, и не личности, какой бы волевой она ни была, как бы она ни могла влиять на судьбу народа, предотвратить тот путь, по которому идут народы стихийной из чувства самосохранения, борясь между собой за право своего существования.
Поэтому, господа, идея пацифизма и арбитража есть сладкая химера слабых, а сильные духом никогда на это не пойдут. Война ужасна, бесспорно, но она очищает дух народа, она облагораживает его, обновляет его формы, поднимает его на новую высоту из тины будней.
Но читая все то, что проходит перед нашими глазами, а в особенности если мы дадим себе труд вникнуть в литературу Запада, составить себе представление о том, в силу чего же началась эта борьба, мы, русские люди поняли бы одно: что мы стоим как будто в стороне, что мы как будто приглашены сюда как что-то третье, как что-то придаточное, как какая-то пристяжка для борьбы с тевтонским миром, что здесь разыгрывается борьба между, англосаксами и тевтонами, что здесь борются две нации за идею мирового господства, а мы, Россия, одна из величайших держав мира не можем в этой борьбе играть самостоятельную роль, и удел наш - удел второстепенного государства.
Такое мнение, несомненно, вынес бы каждый, кто пожелал бы обратиться к изучению английской и германской литературы по этому вопросу. Причем же тогда мы, выносящие всю тяжесть? причем тут французы? игрушка ли мы просто в руках Англии или участники борьбы в силу исторической необходимости?
Дабы понять нашу роль, нужно подробно проследить англо-германские отношения под углом английской и германской точек зрения и выяснить, где и в чем антагонизм между ними. Повторяю - вся германская литература последних 25 лет, может быть, и больше того, по вопросу о войне, была направлена на изучение германо-английских отношений и причин германской и английской вражды. Мы поймем, что это первая война, в которой при победе мы не будем вытаскивать каштаны из огня для других, что, быть может, впервые за все долгое существование России, которая иногда воевала с союзниками, а когда дело доходило до дележа, то она обделялась, мы поймем, что в конечном результате войны мы получим то, что должны получить в силу проявленной доблести и участия, которое мы приняли в событиях переживаемых дней. Да, наша политика в этой войне - это судьба, о которой говорил Наполеон, что

х/йЗЁ 302
она руководит жизнью народов. Этого взгляда держались величайшие историки древнего мира и средних веков. Судьба, вытекающая из исторической необходимости для народа, из запросов его жизни, быть или не быть. И [не] воевать в это время мы не могли, ибо если бы мы не приняли участие в этой борьбе, то в ближайшем будущем стихия, которая направилась бы с Запада, могла бы смыть и уничтожить нас до основания. <...>
В Германии за последние годы перед войной появилась громадная литература, посвященная вопросу о войне и о подготовке к ней. Книги: «Германия и будущая война» знаменитого профессора Генриха фон Трейчке, «Германская история», историки Дельбрюк, Шмоллер, Дройзен, Момзен - все это воспитатели немецкого народа в духе ненависти к Англии и к английскому влиянию, силе и власти.
В России народ не воспитывается в политическом смысле любви или ненависти к другим народам. Культурная жизнь у нас не настолько развита, чтобы серьезное сочинение серьезного профессора могло оказать влияние на умы не только народа, но даже лучших представителей этого народа, на интеллигенцию в лучшем смысле этого слова. Россия еще до этого не доросла, в Англии на это обращали мало внимания, но в Германии произведения выше названных мной историков имели и имеют колоссальное влияние на то, как слагалось и сложилось миросозерцание германского народа. Этим историкам Германия в значительной степени, если не совсем, обязана тем настроением, которое было в ней перед войной, и тому, что она с таким энтузиазмом, жаром и страстностью взялась за войну.
Исторические труды создали в былое время в Германии знаменитый Тугендбунд. <...> Стоит изучить историю Дройзена и «Французскую революцию» Зибеля, как сейчас историю Генриха фон Трейчке, чтобы понять историю войн, которые вела Германия в 70-х годах и теперь в 1914-1916 годах.
Мы боремся, движимые инстинктом народного самосохранения, как в 1905 году, когда народ отшатнулся от революции, потому что она не захватила его глубин, и этого не поняли те, которые вели его на революционный путь. Народ видел, что это не есть истинные защитники его интересов. Так и сейчас. Война с Германией, как мы видим, сплотила все классы, сплотила представителей всех фракций, партий и направлений в России, что является результатом не литературных трудов, не профессорских лекций, не ученых книг, а здорового народного инстинкта национального самосохранения, которое заставило забыть внутренние распри и раздоры, деление на правых и левых, социал-демократов, крайних правых и других. Все вместе, сжавши кулак, решили бить упорного врага.
Но это у нас. Там, этого нет. Там все создалось книгой, ученым трудом, все было подготовлено в целях проведения империалистических тенденций германских высших и правящих классов. Все было подготовлено учеными трудами выдающихся корифеев ума и слова. Основным, исходящим положением немецкой исторической мысли во всех этих трудах, толкающих немцев, было - война. Война для немца за последние 15, 20 лет была, как они говорят,

зоз_Эйви
биологической необходимостью, т. е. немец без войны существовать не может, ибо ему стало тесно в своих пределах и он желал расширения за счет своих соседей.
Если мы проследим труды этих историков, то увидим, что в них проводится мысль, что немцы больше способны на задачи имперостроительства, чем англичане. Единственной задачей всех этих профессоров последние 15-20 лет было бить по сознанию немца, что Англия завладела миром, не имея на это права, и что имперостроительство, имперские идеалы должны принадлежать германскому народу. Германия, говорили о ней, имеет на это право по своей прошлой истории. Какое же оправдание войны с Англией? Война с Францией имела оправдание, что она была делом великого отмщения, а в отношении Англии говорили, что она мешает германскому государству осуществлять свои задачи, что Англия играет роль в судьбах мира, не соответствующую ни ее духовным силам, ни материальным, ни ее торгашескому характеру.
Среди всех этих корифеев науки и ума наиболее сильное влияние на подрастающую германскую молодежь за последние 25 лет имел, как я указывал, профессор Г. фон Трейчке. «Англия, - говорил он, - пиратское государство, захватившее одну пятую мира путем пиратства. Где ее права на это и в чем духовное оправдание ее владычества?»
Сначала в своих желаниях урезать Англию, парализовать ее развитие, парализовать влияние немцы лелеяли ту же мысль, которую лелеял в 1808 и в 1812 году Наполеон. Они мечтали о захвате Англии, но эти времена давно прошли. Это были времена, когда цели Германии были в этом отношении узки. Это были времена Мольтке, Бисмарка и Мантейфеля. Времена эти прошли, и путем эволюции немецкие аппетиты стали все более и более расширяться; и накануне войны немцы поднимают вопрос о том, что если германцы древнего времени уничтожили Римскую империю и потому в царствование Карла Великого и Оттонидов осуществили мечту Алариха, создав на развалинах мира новое государство, то в 20-м веке при Гогенцоллернах должен осуществиться новый германский империалистический идеал - разрушение Рима или Карфагена, каковым они считают Англию.
Как мы увидим далее, они полагают возможным захватить нас другим путем, путем мирного завоевания. Я должен сказать, что если бы эта война не была сейчас, а через какие-нибудь 50 лет, то вести ее было бы неизмеримо труднее, ибо мирным завоеванием немцы в России сделали больше, чем другие государства, объявлявшие и ведшие войны путем территориального захвата. <...>
От России они хотят сохранить некоторым ее части, теперь захваченные, но прежде всего и больше всего они хотят уничтожить Англию, ибо Англия мешает идее имперостроительства, тому империализму, который обуял величайшего наглеца и величайшего лжеца, не дипломата, а коварнейшего человека, каких за сто лет не знал мир, Вильгельма - императора германского. «Теперь или никогда, - говорят немцы, вооружаясь в течение пятидесяти лет, - владение над целым миром или уничтожение». <...>

304
Германия стремится победить нас путем ассимиляции, считая нас удобрением; она думает, что из сочетания немца с русским выйдет настоящий немец. И, к стыду славян, должен сказать, что целый ряд онемеченных славян стали выдающимися немецкими националистами, и в том числе одним из главных виновников ненависти к нам и к англичанам, проявившейся в этой войне, является историк проф. Генрих фон Трейчке. 17 томов его сочинений не были известны Англии до последних лет, 17 томов произведений, где на каждой странице говорилось о ненависти к Англии, о необходимости войны с Англией, разбирались условия войны с Англией и говорилось о том, как можно ее победить. <...> Он вдалбливает это на каждой странице своих произведений в германские умы. Ненависть к нам, ненависть к Англии, но главным образом, война эта зиждется, по его мнению, на борьбе за империализм между Англией и Германией. <...>
Но Англия, увы, до последнего времени спала и очнулась только в тот момент, когда уже разыгрались события. Мы видим сейчас, как Англии впервые пришлось за всю свою мировую историю отказаться от традиционной своей политики в борьбе континентальных народов между собой. Она, которая принимала всегда самое слабое участие, регулируя события и помогая отчасти только тому союзнику, победу коему она желала до известной степени. Сейчас же, опоздавши со своим вооружением, не имея возможности своевременно принять меры, чтобы парализовать развитие германских сил, не сухопутных, а морских, что для нее опаснее всего, сейчас очертя голову она готова отдать свое последнее достояние, все средства, имеющиеся в наличности, чтобы парализовать развивающиеся германские аппетиты, сократить Германию, сокрушить ее, нисколько не думая о последствиях.
До настоящего времени, ведя свои войны, Англия всегда учитывала каждое событие и видела, что должно было произойти из этой войны; но теперь, бывшая в прострации до начала войны, не принимавшая участия в вооружении народных сил, которое должна была принимать, проспавшая немецкое общественное движение, не знакомая с ходом исторической мысли и воспитания в духе ненависти к себе германского народа, Англия в этой борьбе главным образом полагается на своих союзников и в том числе на Россию. Впервые за всю свою историю она отступила от традиции своих войн и впервые, ни о чем не думая, отдала и отдает за грядущие события все материальные и духовные свои силы на помощь своим союзникам.
Кто же, господа, был виновником того, что страна, обладающая наиболее прозорливой дипломатией в мире, страна, которая была классической страной в искусстве вести переговоры, классической страной, устраивавшей свои собственные дела, страна, которая не имеет себе равной по формации государственного мнения, которая вполне может быть названа школой государственных людей, - кто был виновником того, что Англия проспала величайшее событие, потрясшее в настоящее время Европу, оказалась не подготовленной к тому, чтобы выступить вовремя открыто и во всеоружии бороться и скорее победить? Впервые за всю свою длинную историю старая Англия была убаюкана,

305 ЭЕ&ц.
введена в заблуждение и кем? Вильгельмом Гогенцоллерном, величайшим хитрецом, одним из самых подлых людей, каких только можно себе представить в современной истории, но вместе с тем, будем справедливы, талантливых людей. Он провел за нос всю английскую дипломатию, и на глазах оторопевшей Англии нарастал германский флот. В тот момент, когда Англия очнулась, германский флот был уже готов. В прессе у нас выставляют Вильгельма главным виновником событий, которые разыгрываются сейчас в мире. Я повторяю, личность может иметь только до некоторой степени влияние на ход исторических событий в жизни народа. Вильгельм явился орудием исторических судеб Германии, орудием, нужно сказать, с точки зрения своего народа, талантливым. Он выполняет лишь ту волю, которую ему предписывает германский народ. Вильгельм стоит впереди стихии, которая направилась на запад и на восток с тем, чтобы добиться владычества. Что Вильгельм обманул Англию и обманул мир, в этом можно убедиться, проследивши целый ряд речей, произнесенных им за двадцатипятилетнее царствование. Этих речей очень много, изданы они талантливым французом Жюлем Арен: «Вильгельм II, что он говорит и что он думает». Из этой книги и из других сочинений мне удалось почерпнуть наиболее характерные речи Вильгельма, из которых ясно видно, как ловок, тонок и хитер этот человек, который всю свою жизнь был не то, что он есть. Он казался простаком, откровенным, говорил как будто бы то, что у него на душе, и как хитро, как ловко он вокруг себя, вокруг интересов Германии обернул английскую дипломатию и английских государственных людей новейшей формации и убаюкал английскую общественную совесть! <...>
Основой речей Вильгельма за все его царствование, а из речей вытекали дела, было: во-первых, мир, мир, мир, во-вторых - сильная армия, конечно, против России, что вызывало симпатию Англии, потому что Англия как островное государство всегда с удовольствием наблюдала, как увеличивали свои силы два будущих противника - Германия и Россия. Будем откровенны: если бы Англия не была слаба до такой степени, то, конечно, ей желательно было бы не только уничтожение германского флота, но и сильное ослабление России, хотя и ее союзника, ослабление, которое не дало бы возможности в будущем, если Россия победит Германию, занять ей место Германии.
Но об этом речь будет впереди. В-третьих - военный флот. Идею необходимости иметь военный флот они оправдывали необходимостью поддержать все развивающейся торговый германский флот. Следовательно, военный флот должен идти вслед за торговым, так как торговля - источник жизненного существования Германии. В-четвертых - в течение долгого ряда лет куртизанство, самое подлое, самое тонкое за Англией. Вот основные темы его речей. <...>
Мы видим, как целый ряд речей в этом духе и в этом смысле произносятся им везде: и на маневрах, и в офицерских собраниях. И вместе с тем Император пользуется случаем побряцать мечом и сказать, что он ратник, что он воин, стоящий в блестящем всеоружии и готовый каждую минуту бросить полки

х/£$> 306
туда, где интересы Германии, по его мнению и разумению, будут нарушены.
Но годы шли. Вильгельм продолжал свое дело, и когда Англия очнулась, германский флот был готов, а когда флот был готов, то Вильгельм заговорил совершенно другим языком, и те события, свидетелями которых являемся мы, служат лучшим доказательством того, что он не постеснялся выступить совершенно открыто и прямо бросил вызов целой Европе, в том числе Англии и нам.
Вы знаете, что мы были первыми, которые должны были дать отпор Вильгельму; Англия еще колебалась, но сила обстоятельств заставила ее примкнуть к нам. Положение Англии в этой борьбе нисколько не легче нашего положения, а даже труднее, потому что ей не приходится бороться с германским флотом, а приходится давать на континенте такой запас сил англичан и подвластных ей народов, которых она быстро мобилизовать не могла. Результаты того, что Англия проспала, сказались на ней немедленно. Впервые за свою историю она вся целиком ушла в войну при колоссальном напряжении всех своих сил, чего никогда не было, и те, кто помнит прошлые войны Англии, знают, что Англия посылала на континент небольшие десанты, за которые потом Европе приходилось дорого расплачиваться. Ибо она должна была давать Англии наиболее жирные, лакомые куски за помощь, которую Англия оказывала Европе.
Теперь этого нет. Захваченная врасплох, проспавшая, Англия теперь поднимает вопросы, разрешение которых требует медленного обсуждения и медленного прохождения. Так она вводит у себя законы о всеобщей воинской повинности. Она вводит эти законы, понимая, что в будущем без этого она существовать не может. Далее, она уже не рассчитывает на других, а, спасая сама свое будущее, отдает все силы на борьбу, чувствуя, что иначе она может быть низведена на положение Португалии. Англия сейчас идет рука об руку с исконным своим врагом в прошлом - Россией, веря, что лишь наша мощь похоронит в сугробах русского снега те тевтонские полчища, которые как в былые времена полки Аттилы, наводняют сейчас Россию. Она верит, что империалистические стремления и аппетиты Вильгельма могут быть похоронены только в России, которую она должна снабдить оружием и неисчислимым количеством средств, так как людей дать она не может.
Повторяю, впервые Англия, приняв участие в континентальной войне, должна отступить от своих традиций, диктовавшихся ей политическим разумом. А традиции, которым Англия следовала до последних лет, были следующие: уничтожить флот противника, но сохранять его сухопутную силу, дабы союзник, победив сухопутного врага, не стал чрезмерно сильным. Англия в начале войны думала ограничиться только уничтожением флота своего противника, оставив живую его силу для борьбы с сухопутными силами ее союзника. Но это было в начале, когда она полагала, что, дав Европе десант в 250 000 человек, она за это сможет требовать известные компенсации; теперь же она этого думать не может, ибо вся ее энергия воли, ума и разума, все, что

307_9&и
есть в Англии сильного и мощного, направлено на то, чтобы, не считаясь с перспективами ближайшего или далекого будущего, иметь возможность уничтожить Германию, ибо Германия грозит ей не только потерей отдельных колоний, но и ее жизненным существованием. <...>
Для Англии наступил действительно в полном смысле слова роковой час. Представьте себе печальный или безразличный исход войны с Россией, не дай Бог, чего быть не может, всякий это скажет, кто знает настроение наших войск и личный командный состав; но если война была бы неудачна и длительна, мы разоряемся, теряем средства, миллионы людей, беднеем, нищаем, но мы всетаки еще остаемся хотя и искалеченным, но государством. А Англия, потеряй войну, она будет низведена до положения Португалии. <...>
До сих пор Англия всегда вела войну с задачами ограниченными, в то время как ее континентальные союзники, на помощь коим она приходила, всегда вели войну с задачами неограниченными. В интересах дальнейшего спокойствия по окончании войны и победы Англия всегда выбирала себе театр военных действий и всегда старалась, чтобы он не отдалялся от ее базы. Это вполне естественно, ибо ее задачей было помочь союзнику в том, чтобы выгнать неприятельский флот в открытое море и поставить его под удары сильнейшего английского флота.
Но это было до настоящей войны, в течение всей длинной истории Англии и лишь один раз за всю свою историю Англия отступила от этой морской тактики. Это было в битве при Ватерлоо с Наполеоном, когда лорд Веллингтон отошел от своей базы. Причина этому была та, что если бы Наполеон разбил союзников, война приняла бы затяжной характер, что не отвечало интересам Англии. Сейчас же, решив принять участие с задачами ограниченными и не удаляясь от своей базы, давши уже не 250 000, а почти миллион человек, не имея регулярной армии и по всем странам собирая людей, которые идут только потому, что женщины стыдят мужчин, не надевающих костюма хаки, Англия, пославшая свои войска на Балканы, сознавая, что там грозит опасность Египту, тут другим ее колониям, во что бы то ни стало, не заглядывая в далекое будущее, стремится разбить врага. Она отступила от своих традиций во имя самых насущных, жизненных интересов. В этот момент для нее решается судьба в большей степени, чем для России.
Если Англия окажется победительницей, то от Германии не останется ничего, но если, паче чаяния, ходом исторических событий Англия будет побеждена, то она пропадет как великодержавное государство и будет низведена на нет.
Вот то, на что я хотел обратить ваше внимание. Далее я коснусь труда канцлера фон Бюлова и целого ряда других трудов по вопросу об отношении Германии к России, чтобы показать вам, насколько жизненной является та борьба между нами, которая разразилась в настоящее время. Должен, однако, сказать, что мы не находимся в положении Англии. Для нас победа не является вопросом - быть ли нам как великому государству или не быть? В то время как в Англии, в метрополии она является более или менее единой по

308
характеру и составу населения, за исключением ирландцев, у нас, к крайнему сожалению, конгломерат народностей, и в случае победы не подлежит сомнению, что мы пойдем по пути прогресса и вместе с тем будем развиваться в государственном смысле все больше и больше. Но не дай Бог поражения нам, неудачи, или не дай Бог нам даже худшего, положения status quo ante т. е. сохранить прежние границы, и возможности Германии расширяться за счет Австрии, тогда мы фактически будем разбиты, ибо Германия будет расширяться не за счет России, а за счет австрийских немцев. Она будет сильна тем, что расширится однообразным характером своего населения. Нам тогда необходимо будет компенсировать все те племена и народы, которые, предъявят свои требования за участие, которое они принимали в войне, и за свою лояльность. Тогда начнется борьба центробежных сил в России.
Хочется верить, что этого не будет, и тот, кто был на фронте, кто видел настроение наших войск, понимает, что поражения быть не может. Я всегда вспоминаю старую сказку о борьбе Антея с Гераклом. Геракл боролся с Антеем и удивлялся, что всякий раз, как Антей, поражаемый Гераклом, падал на землю, он поднимался и становился все сильнее и сильнее. Геракл понял, что земля была матерью для Антея, и он всякий раз, как касался ее, увеличивался в силе и мощи. Чтобы победить его, Геракл поднял Антея на воздух, не дал ему возможности коснуться земли, и Антей погиб.
Но мы, господа, на своей земле, мы не врываемся в чужие пределы, как тать или разбойник. Мы стоим, защищая свои святыни и свою землю. Наш враг перешел границу, и каждый шаг его наступления и нашего отступления вызывает взрыв негодования в войсках. Думается, что близок тот час, когда, как в 1812 году, мы погоним полчища врагов, зашедших вглубь России, и будем видеть светлый день освобождения нашей Родины от врага, а затем зарю нового светлого будущего для России. <...>
Если мы окинем взором все то, что делается вообще в России, невольно нас должно поражать то упорное молчание, которое наблюдается всюду, молчание над вопросами, которые должны были бы тревожить русское сердце и душу, должны были бы заставить трепетать общественное сознание и должны были бы выбрасывать наружу целый ряд ораторов, писателей и поэтов, которые осведомляли бы народные массы о всем происходящем и подготовляли бы к восприятию происходящего сейчас и того, что должно произойти.
Германия борется не только одним оружием, снарядами, энергией и волей. Она бросает массу ораторов в народную среду, которые возбуждают народ именно теперь, во время этой кровопролитной войны, чтобы в нем не ослабело желание бороться за отечество. Они электризуют народные массы и заставляют их биться из-за сознания, что поражение будет уничтожением Германии.
Вот эта свобода слова в Германии и есть общественная сила потому, что она помогает германскому оружию и его временным успехам. Германия понимает, что всякое душевное движение не может быть продолжительным, что за моментами порывов идут моменты реакции и утомления. И они боятся, что в момент поражения германское общество может упасть духом, что оно потеря¬

309 ЯЕЬ.
ет веру в самого себя, что оно не в состоянии будет продолжать войну, которая обещает либо торжество германского империализма, или должна низвести Германию до положения державы третьего ранга. В Германии печать, книги, лекции, целый ряд профессоров - все работают для пользы войны.
Почему же у нас молчат? Почему мы, имеющие народ не столь культурный, как германский народ, в смысле образования, не бросаем в народную среду ораторов, которые должны расходиться в народной среде и популяризировать идею войны, являющейся национальной войной, войной за существование России? Война эта должна предуказать пути нашему великому отечеству, пути славы, торжества и почета. И почему в настоящее время, когда вся Россия объединена духом единомыслия, не видим мы ряда ораторов из всех фракций, членов Государственной Думы: Милюкова, Родичева, Шингарева, Шидловского и других деятелей, разъезжающих по России, читающих лекции народу, который теперь борется инстинктивно? Надо, чтобы это инстинктивное чувство перешло в глубокое понимание совершающегося. Пусть причины и побуждения, руководящие отдельными ораторами, будут разны, но цель одна. И на пути борьбы за всю русскую историю мы объединены единственным чувством, чувством воли, чувством сознания и понимания своей государственной задачи и понимания той опасности, которая грозит великому отечеству в момент, когда они ослабеют духом и не в состоянии будут бороться с дерзкими тевтонами.
Упорно задаешь вопрос правительству: «Зачем ты спишь? Зачем не мобилизуешь народных сил? не помогаешь ряду ораторов выдвигаться из народной среды и ездить из Самары во Владивосток, в Херсон, в Москву, в Киев и т. д., чтобы будить душу народную в городах и селах и пробуждать сознание, которое может померкнуть под влиянием происходящих событий».
Мы косны, мы сплошь и рядом не хотим работать! «Все образуется», - думает косное большинство, косная масса.
А немцы работали над обработкой в некоторых странах общественной мысли в известном направлении. Разве не молчанию нашей дипломатии мы обязаны тем, что Болгария выступила, что Греция не выступила с нами до настоящего времени? Разве события, происходящие в Персии, и положение в Швеции не служат доказательством бездействия власти в то время, когда она должна была воздействовать и печатью, и другими способами, доступными ей и не доступными народным массам? А сейчас всякая единица, вступающая в борьбу, является гирей, перевешивающей весы на одну сторону.
На Балканах дело сейчас стоит так, как на аптекарских весах, ибо успех того или другого противника зависит от того, куда склонится та или другая чаша весов, независимо от их симпатий. Они отдают свои войска в сознании, что если победит не та сторона, к которой они примкнули, то они погибнут, распылятся из-за ошибки, из-за непонимания момента. Да, всякий порыв не может длиться долго: он ослабевает.
Посмотрите на дело снабжения нашей армии общественными силами. В первое время, в прошлом году оно было интенсивнее, сильнее. Больше лю-

зю
дей ехало на фронт и везло вещи. А сейчас - надо подогревать. Когда дорожает жизнь, когда являются недочеты, когда бедным людям становится трудно жить, надо внушать им сознание благого дела, которое творится на театре военных действий, дабы «был еще порох в пороховницах, дабы сабли не притупились», дабы войско, стоящее на страже русских интересов, понимало, что здесь оно найдет поддержку, что здесь не ослабели, а что все движимы теми же побуждениями, что и в прошлом году: старанием помочь победе всеми средствами, находящимися в их распоряжении.
Необходимо бить в набат в народной среде, так как эта война ведется не правительством, не петроградским комитетом, а всем народом. И надо, чтобы весь народ ярко и выпукло представлял себе задачи войны и понимал бы, что должно произойти, как результат мира. Пусть пишут дипломаты, пусть работают канцелярии, но пусть будут осторожнее в своих поступках, если будут знать, что за их спиной стоит сознательный русский народ, понимающий свои исторические задачи, проливший море своей крови, потерявший миллионы своих сограждан, но не желающий, чтобы результатом этой войны было уничтожение всех наших успехов другими державами, которые в момента мира будут посягать на законные права России в той или другой области, на которые она имеет право, как пролившая много крови и потерявшая много своих сынов.
Необходимо, чтобы народ был осведомлен об истинных задачах воинствующего империализма тевтонов и об истинных исторических своих задачах, дабы в момент мира он не продешевил, не проиграл, не продал за чечевичную похлебку свои права тем союзникам, которые сейчас с нами в дружбе, а потом будут требовать каждый для себя побольше.
Настоящий момент никогда не повторится. Если бы в 1905 г. кто-нибудь сказал, что Государственная Дума будет единодушна в своих воззрениях по вопросу о войне, в 1905 г., когда лилась кровь русских сынов, когда происходила русская революция; если бы кто-нибудь тогда предсказал такую силу сознания русского народа; если бы кто-нибудь сказал тогда, что Бурцев вернется из Парижа и отдаст себя в руки правосудия и будет прощен, он, который посылал дерзновенные отзывы о русском Монархе; если бы кто сказал тогда, что Монарх его простит, как стоящий выше всего; что Плеханов выступит с вопросом о войне и будет ярым защитником продолжения войны до почетного мира, - тогда сказали бы, что лицо, возбуждающее такие вопросы, должно быть помещено в дом умалишенных.
А между тем перед нами исторические факты и книги - речи этих господ, служащие живым доказательством того, о чем я говорю, ярким доказательством единения, которое замечается между всеми классами и сословиями русского общества, между представителями всех течений в России, объединившимися в сознании своего гражданского долга и верящими в конечный успех и победу над злым, упорным и грубым врагом.
Ничего подобного история России в прошлом не знала. И думается мне, что кончится война, и, может быть, мы опять расколемся на партии, и опять

3ii
пойдут передряги и поднимется борьба. Но мы всегда будем вспоминать тот день и час, когда мы, объединенные, грудью встали против врага; а это является показателем того, что мы великий народ, понимающий свои задачи. <...>
Я повторяю, что в настоящий момент надо пустить всех, кто хочет верить в будущее России, по России бить в набат и подготовлять те принципы будущего мира, которые должны создать величие и славу России и уготовить ей новые пути прогресса, порядка и закона.
Эта война для нас порождена нашей собственной слепотой, собственным неумением и незнакомством с тем, что творилось за многое количество годов в России. Я должен сказать совершенно открыто, что не знаю большего предательства по отношению к русскому народу, чем то, которое позволила себе русская правительственная власть в лице министров прошлых годов и прошлого столетия. Не может быть ничего более антинационального, мерзкого, не имеющего ничего общего с задачами русского народа, имеющего свои мировые задачи, чем то, что сделала русская правительственная власть. Хотя мы сейчас до некоторой степени это отразили, но если обратиться к рассмотрению многих фактов, проходящих перед нашими глазами сейчас, то мы должны будем сознаться, что русский чиновник еще не дорос до той высоты, на которой он должен находиться, не дорос до понимания, как надо выполнять задачи, к которым стремится русский народ, посылающий последнего человека на поле брани. Война нам не страшна, потому что нет армии, которая была бы выше русской армии, и нет героя выше «серого героя» - русского солдата. Нет человека, более выносливого, живущего сознанием своего долга, который идет безропотно в бой, как крестьянин, идущий с полным спокойствием и с верой в загробную жизнь и в то, что он исполнил честно и спокойно свой долг.
Война начинает то великое дело, на которое призваны лучшие сыны родины.
Война ясна, и ясны ее последствия для всякого русского человека, верующего в будущее России и знающего свою историю; ясно то будущее, которое создается перед нами. Оно страшно не русскому солдату, сидящему в какойнибудь крепости или окопе, а страшно русскому чиновнику, который сидит в Петрограде и понижает общественное настроение, парализует волевые импульсы.
Не думайте, что я говорю о маленьком русском чиновнике. Чем выше он, тем опаснее и страшнее! Это не слова. Не простой вызов или упрек, брошенный лицам. Я приведу несколько примеров, которые послужат наглядным доказательством приводимого мною взгляда. Вы убедитесь собственными глазами, как старались парализовать волю русского народа, когда он начинал понимать, откуда идет опасность, терзающая сейчас великую Россию.
Балтийский вопрос - вот тот вопрос, на котором всегда можно было бы изучать, что такое русский чиновник, работающий в Остзейском крае. Скажите, что сталось с намерениями Великого Государя Царя Миротворца Александра III, память которого с благоговением должен вспоминать всякий русский человек, понимающий, что Россия не смеет отступать от историче¬

312
ских задач, ниспосланных ей Богом? Что сталось с задачами верного его слуги кн. С. Д. Шаховского, деятеля, который трудился и работал, понимая истинные задачи русского народа, но погиб, так как был выслан потому, что стоявшие выше его люди не желали исполнения этих задач?
В 1889 г. кн. Шаховской, Эстляндский губернатор, Государю Императору говорил: «В этом году введен суд, в будущем, Бог даст, земские реформы, а через 3 года не будет уже разницы в Прибалтийских губерниях от других, чисто русских».
А где русская государственная власть в настоящее время? Мы видели среди нее таких представителей, место которым в далекой каторге, а не на административных губернаторских местах. Кн. Шаховской говорил, что с немцем надо действовать коренным, ошеломляющим образом, уверенно, а не тянуть дело по мелочам.
Взгляд, проведенный им в 1889 г., совпадает со взглядом великого дипломата царствования Александра III, министра Австрии Меттерниха. Меттерних был выдающийся деятель в Австрии и помешал на долгие годы объединению Германской Империи. Отличительное свойство немцев заключается в том, что когда дашь им - раз! два! - они сидят спокойно в углу, но когда немец чувствует себя сильнее других, нет предела его наглости, заносчивости и умению превращать в рабов тех, кого он побил.
Кн. Шаховской, работавший в Эстляндском крае, вот как характеризовал свою работу в одном письме: «Если хочешь дать характеристику моей деятельности, то не ошибешься, сравнив меня с огнем, имеющим целью осветить царивший здесь мрак и деяния, под прикрытием этого мрака совершавшиеся. Свет не виноват, что он режет другим глаза и обнаруживает действительность» Но только Александр III, только кн. Шаховской, только К. П. Победоносцев, крупный русский государственный человек, понимали в то время опасность, которая грозила от немцев Эстляндскому краю. А другие министры? Возьмите Д. А. Толстого, министра, от которого прямо зависел кн. Шаховской. Когда Монарх высказывал пожелание, желая объединения Эстляндскаго края с Россией, Толстой ответил следующими утешительными для немцев словами: «Я сам сознаю вредную деятельность князя Шаховского, но он не мной назначен. Я более года его не принимал и принимать не буду, дабы не нести ответственности за его действия, но я ручаюсь, что он долго не продержится, и жду подходящего случая, чтобы от него избавиться». А другой честный человек, хотя, может быть, и без государственных горизонтов, но понимающий задачи России, П. Н. Дурново дал тех деятелей, которые, сидя на местах, потворствовали немецкому влиянию и не портили своих отношений с влиятельными баронскими колониями. Может быть, это простое совпадение, а может быть, не случайность, но один из прибалтийских губернаторов, наиболее умевший ладить с немцами, Сипягин, потом был министром внутр. дел, а другой губернатор - товарищем министра внутренних дел.
Вот представители русской правительственной власти. Когда маленькие люди стремятся парализовать немецкое влияние, то лица, от которых зави¬

313_Э&и
сит ход русского исторического корабля, отказываются от исторических задач русского народа и желают избавиться, согнать с постов людей, несущих высоко знамя русской государственности. Дурново называл «политикой приключений» работу кн. Шаховского. Он от нее отказался, и после немногих реформ, сделанных в царствование Александра III, все замерло на 25 лет до теперешнего времени, когда впервые всколыхнулось русское общество.
Дай Бог, чтобы эта волна не миновала скоро, и чтобы немецкое засилье не осилило нас окончательно. Почти, по каждому закону, касающемуся прибалтийского края, они вносили в Госуд. Совет свои собственные законопроекты, противоположные тем, которые исходили от правительства.
Прочтите статью «Принципы Прибалтийской жизни» и яркая картина гнета баронов и угнетения ими эстов и латышей выступит во всей полноте перед глазами. Вы увидите, как клика баронов держит народные массы как батраков, лишая их права на историческое существование.
Вспомним недавнее прошлое, 1882 г., когда была назначена ревизия сенатора Манасеина, которому было поручено провести некоторые реформы, как то: школы в 1887 г., судебную реформу в 1889 г. Как всколыхнулся весь прибалтийский край, сказав, что это посягательство на их прерогативы! А в 1905 г., когда вся Россия была охвачена революционным движением, созданным неуравновешенными группами русского общества, когда окраины были проникнуты ненавистью к русскому народу, после всего этого трудно думать, чтобы эсты и латыши подали нам руку.
А между тем сейчас мы знаем о делах легионов эстов и латышей, выступающих с нами. Они и в 1905 г. поднялись против своих угнетателей, немецких баронов, которых всего 65 тысяч на все население в остзейском крае, но которые давили эстов и латышей и не давали им ни развиться, ни получить гражданские права. Немцы сумели сделать это движение антигосударственным. А мы, слепые кроты, не должны были душить это движение, так как оно дало бы возможность развиться эстам и латышам и парализовало бы злостные намерения врага, который сейчас отчасти скрыто, а отчасти открыто идет рука об руку, исполняя задачи немецкого империализма. Мы знаем, что лояльные балты, люди, не имеющее ни малейшего права нарекать на русское правительство, поднимали голос против реформ Александра III. В 1907 г. выступил бар. Врангель с книгой «Остзейский вопрос в личном освещении». Это бывший директор Императорского Александровского Лицея и член Николаевской Академии. Он в своей книге пишет: «Если бы тот же наблюдатель мог заглянуть поглубже, не останавливаясь на поверхности явлений, он бы с грустью убедился, что рознь, отделяющая край с внешней стороны, проникнула внутрь, в сердца жителей».
Это потому, что русская власть, проснувшаяся в 1907-08 гг., сделала робкие попытки приобщить обособленную остзейскую окраину к течению русской общественной жизни и сделать ее не государством в государстве, а одной из тех губерний, которые подчинялись бы законам всех центральных губерний. Но дворянские ландтаги и ландраты вместо исполнительной роли играют там

дУйЗВ 314
первенствующую роль. Одни гонители назначались правительственной властью, а младшие чиновники шли из местных баронов. Младшие сыновья, не получавшие майоратов, шли на полицейские должности. И, таким образом, весь край, все чиновничество и делопроизводство на немецком языке было заполнено немецкими силами. А немцы относились с крайней враждебностью к попыткам проявления русской государственности. <...>
Весь государственный кредит в крае в руках у немцев, и им они пользуются в 10-15 раз больше, чем латыши, потому что латышам хода нет. Балты представляют аристократа духа, тела, мысли. Учебные заведения - «Дейчшеферейны» густой сетью покрыли весь этот край. Накануне самой войны поднимался вопрос о создании специально немецкого университета. Но когда, как гром, грянула война и во всей неприглядной наготе показался этот край, тогда все увидели, кто такие балты, которых лелеяла русская власть, желавшая избавиться от кн. Шаховского и куртизанившая с балтийскими баронами, считая их перлами в короне русского царя.
Я не буду останавливаться на пожертвованиях баронов. Они утопают в бесконечном количестве пожертвований русских губерний. Их называть стыдно, так как они носили показательный характер. Эстляндская, Лифляндская и Курляндская губ. делали пожертвования на дело войны в десятки тысяч, а земские губернии, к какому бы толку ни принадлежали их гласные, к радикальному или консервативному, все поднялись и дали больше, чем могли и имели право.
Но так было в прошлом. Прошлое должно быть похоронено. Иногда история чему-нибудь учит. Но, к сожалению, русского чиновника она ничему не учит. Казалось бы, можно прекратить сейчас то, что делалось прежде, подняться до понимания русских задач, стать на государственную точку зрения и выступить во всеоружии русского государственного начала для борьбы с врагом, одолевшим Россию.
Но нет этого. Сейчас перед нами неоспоримые факты, указующие на то, что русская власть в предвидении грядущих событий говорит, что пройдет война, угомонится «шовинизм» по отношению к немцам, как она называет чувство оскорбленного самолюбия, пройдут года, и немцы опять возьмут силу. Предуказывая ход русских событий, многие из господ представителей власти, которые должны были бы твердой рукой парализовать попытки немцев захватить Россию, эти стоят не на высоте и передают шаг за шагом права русского народа тому народу, с которым мы сейчас боремся.
Но еще мучительнее, обиднее и горше всего то, что есть у нас ведомство, где раньше стоял во главе крупный государственный человек А. В. Кривошеин. Когда он был у власти, то до последнего времени проявлял твердость русского человека не меньше, чем покойный П. А. Столыпин в национальном вопросе. Но те, кто были ниже его и должны были исполнять его волю, идя по путям, предначертанным им, поступили не так, как следовало, в предвидении грядущих событий.

315_&йи
Передо мною ряд статей. Вот статья «Нового времени»: «Только одни документы». Здесь мы видим ведомственную борьбу двух министерств; Министерства внутренних дел, указывающего, что первоначальный проект о ликвидации немецкого землевладения был основан на скорейшем уничтожении этого землевладения, и другой проект, со стороны Министерства земледелия, который, с одной стороны, как будто вел к ликвидации, а с другой стороны, получалась такая реформа, которая не должна была привести ни к чему.
Но что возмутительнее и страннее всего, это проект Министерства земледелия, предлагающийся А. А. Риттихом. Там предлагается целый ряд таких мер по отношению немцев, перед которыми разводишь руками, открываешь рот в изумлении и не знаешь, кто и когда его писал и чьи интересы в нем защищаются: наши ли или обиженных немцев, которые должны лишиться насиженной ими земли.
Вот несколько выдержек: «Проектированная мера должна коснуться губерний Волынской, Холмской. Но представлялось бы лишним распространять ее на губернии Бессарабскую, Херсонскую, Таврическую». Засим дальше в том же проекте на стр. И представитель того же ведомства высказал, что «справедливость требует удлинения срока ликвидации». За счет кого? За счет русского мужика, конечно.
На стр. 17: «Землеустройство высказывается против применения закона к губерниям Херсонской и Екатеринославской, где проживают немецкие колонисты, предки коих переселились сюда при Екатерине И. Население их здесь не имеет отношения к германскому закону о двойном подданстве».
Разве это не ужас? Дальше проект Министерства земледелия говорит о расширении площади немецкого землевладения. Мы не знаем, как избавиться от немецких колонистов в Европейской России, а они предлагают дать возможность тем немцам, которые лишатся земель в Европейской России, переселиться в Сибирь и за Урал. Министерство земледелия кладет почин выселения и колонизации немцев в Сибири и на Урале.
Дальше идти некуда. Вы не можете себе представить, какие результаты дает нахождение немецких населений в районе военных действий. Известно ли было нам, что при взятии Ковно быстрота его сдачи зависела в значительной степени от того, что кругом Ковно находились владения немецких помещиков-крестьян, и не только крестьян, но и более крупных помещиков? И что для установки тяжелой немецкой артиллерии были устроены под видом лаун-тенниса площадки, задолго до войны давшие возможность поставить орудия в таких местах, откуда легко можно было разгромить Ковно? И таких примеров много. Я могу указать, что неоднократно приходилось обращаться к правительственной власти в Петрограде с просьбой о закрытии немецких колоний в местах расположения войск, ибо при этом невозможна победа, так как шпионаж принимал невозможные размеры.
А нам предлагают дать возможность реквизированным немцам перенести свои владения за Урал и в Сибирь, чтобы позволить этому пауку развивать там свои действия, на пагубу и погибель русского народа! <...>

В 316
Вот система, которая проводится мелкими чиновниками, работавшими над проектом Министерства земледелия. Это тем печальнее, что мы лишились такого представителя русской государственной власти, как Кривошеин, являвшегося самым выдающимся русским государственным деятелем, всегда известным своим пониманием национальных государственных задач. Толстой, Дурново, как и отдельные представители административной власти, - все это должно быть похоронено. События должны были оздоровить русскую правительственную власть, вернуть ее на путь правильного понимания русских задач и дать возможность вести народ по правильному пути.
Но нет этого. Предугадывая будущие события, мы видим, что в то время, как льется священная кровь русского народа, его лишают плодов его победы чиновники, не понимающее своих задач и государственного долга. Я боюсь, что как бы ни были велики жертвы, принесенные нами, результаты эти скажутся, и их мы можем ожидать в силу обстоятельств, мною указанных.
Теперь позвольте мне перейти к тому вопросу, который вытекает из всего, что было сказано. Бисмарк, один из выдающихся немецких людей, никогда не желал войны с Россией. Он боялся ее. Он открыто и откровенно говорил, что война с Россией совершенно лишняя, ибо нет тех мотивов и поводов, что должны были бы заставить этих двух соперников вступить на кровавые пути.
«Ненависть Германии к России не содержит ничего органического. Это рана, которая может зажить в любой момент. Ибо нет и не было причин для войны между Германией и Россией». В силу этих причин так долго таившаяся злоба и ненависть германского народа к России не проявлялась. Германия могла бы, не объявляя войны России, ослабить ее путем колонизации и расширения влияния на Руси. Но нетерпение Вильгельма, 25 лет боровшегося в известном направлении, не выдержало и дало толчок к войне. «Сначала скрытой сапой, а потом как Богом избранное орудие». Вот что говорил Вильгельм II по поводу работы Вильгельма I. Скрытая, медленная работа над подавлением русского национального духа путем насаждения школ (шульферейн) немецких групп и колоний в Балтийском крае, путем усиления немецкого влияния. Эта работа шла из года в год, медленно, капля за каплей просачиваясь в русскую почву. Это была главнейшая причина того, что Бисмарк, умнейший германский политик и величайший патриот, не желал войны с Россией, понимая, что настанет время, когда можно будет сорвать плод с наименьшей затратой сил и народа. Но были люди, которые прозревали эти события и понимали их. И мы видели, как их гнали с административных постов. <...>
Нигде так широко не разлилась немецкая колонизация, как в России, и нигде никакое правительство не было так преступно перед народом в прошлом, как русская правящая власть, которая, желая добиться развития культурных начал в России и привить их народным массам, пустила в него громадную волну, чужую, враждебную ему, с совершенно другим народным миросозерцанием, пустила в народ, не подготовленный к защите от наступления иноплеменного движения. Волна эта не могла слиться с русским народом и осталась такой же обособленной, независимой и озлобленной, как и та немецкая вол¬

317_Э^
на, в Остзейском крае, и еще больше та волна, что заполнила Бессарабскую, Херсонскую и приволжские губернии, Екатеринославскую, Таврическую и целый ряд других губерний нашего благословенного юга. <...>
Горе нам! Это единственное, что может быть и должно быть ответом на это. Как слепые кроты, общество и главным образом правительственная власть прозевала движение, выросшее в крупное общественное бедствие, которое продолжалось до начала войны. Мы проспали целую страницу своего исторического прошлого, заливая теперь пожар войны кровью своих сынов больше, чем нужно, так как много постороннего элемента на почве России в качестве шпионов и соглядатаев продает русскую армию немцам. <...>
В Германии, как известно, находятся русские пленные. И Германия подготовляет этих наших пленных, революционизируя их для задачи, которую она преследует. Офицеры на это не поддаются, но солдаты поддаются и подготовляются в смысле сепарастических тенденций, как, например, магометане. Так для малороссов издается специальная газета для пленных, чтобы каждая народность могла развиваться, вернувшись в Россию. Таким образом, развивается центробежная сила, уходящая от центра, которая должна расшатать русский организм. Все предусмотрено так, что все пленные разбиты на группы: малороссы, татары, армяне, и над ними работают сейчас во время войны, издавая для них газеты, пропагандируя, революционизируя пленных. Мы этого, к сожалению, сделать с немцами не можем, так как вообще немцы не могут представлять продукт, годный для этого, как представляют некоторые наши народности, которые еще до войны были революционизированы массой журналов на собраниях наших крайних левых течений. <...>
...В Германии 9/10 немцев хочет обратиться в национальное государство. Поэтому она желает получить все те земли, где есть немецкое население и где есть данные, что народы, живущие там, могут быть немцами ассимилированы. Поэтому в ее движении на восток России ей не нужно ни Херсонской, ни Екатеринославской, ни Таврической губ., так как это вред для будущего заселения Германии. Но в части Варшавы, Гродно, где можно рассчитывать на ассимиляцию, с одной стороны, местного населения, а с другой, получить немецкую массу, которая будет проводить немецкие идеи, должна быть направлена волна немецкой завоевательной политики. Не подлежит ни малейшему сомнению, что если бы Германия оказалась победительницей, она будет требовать того, чего требует ее национальный союз. Мало того, в случае поражения Германии она может усилиться, если мы, получив целый ряд земель, отдадим ей в виде компенсации кое-что из австрийских земель. И Австрия прекратит свое существование как великая держава, ибо всякая площадь, которая будет отдана Германии с немецким населением, увеличит силу Германии как Империи. Если она получит какие-нибудь 5-10 миллионов немцев, она будет сильнее через какие-нибудь 20 лет после войны, несмотря на все понесенные жертвы, чем сейчас. Поэтому в случае победы русские общественные круги должны обратить самое серьезное внимание и тщательно относиться к каждому шагу русской дипломатии, которая сейчас хотя и имеет национально настроенного

лЛйЗВ 318
министра Сазонова, но бывают влияния, более сильные, чем влияние английское, для которых обескровление и обессиление Германии не представляет интереса. Ибо старый страх о путях в Индию не покинул Англии.
Русский народ должен зорко следить за тем, чтобы ни одна пядь земли австрийской не досталась Германии, ибо каждая пядь земли с немецким населением увеличит мощь Германии и явится опасностью для мира, который должен быть обеспечен по крайней мере на 50, если не на сто лет. Счастье, что война ведется сейчас. Жертвы, которые мы приносим, велики, несомненно, велики. Нет семьи, которая не заплатила бы дани своему патриотическому чувству. Несомненно, что мы выносим сейчас, тяжело отражается и в семейной жизни. Но всегда у всякого народа, говорил Скобелев, есть нечто, более высокое, чем личные интересы, чем материальные потери и т. д. Это - родина. Если русская власть проспала колонистическое движение Германии в России и захват ею целого ряда областей, то надо благодарить Германию за то, что эта война была объявлена теперь, а не через 25 лет. Если бы она разразилась не теперь, а позже, если бы строго проводилась политика, которую требовал железный канцлер, политика медленного завоевания России не мечом, а колонизацией, духовным путем, Россия потеряла бы свой облик.
Эта война Россию разбудила, дала ей возможность выступить во всеоружии, дала ей духовные силы, и не подлежит сомнению, что будет победа, а если будет победа, то и светлое будущее. Не подлежит сомнению, что после окончания войны будут распри между партиями, что русская прогрессивная мысль возьмет верх над консервативной, что либеральное течение будет главенствовать. И за это ответственно русское правительство, ибо воюют не русские солдаты, а русские обыватели, русские избиратели крестьян: мужик, купец, чиновник, которые оторваны от своего очага.
Что происходит в тылу? Там много хорошего, но много и скверного. И на будущих выборах будут подавать голоса за тех, кто будет порукой, что внесет оздоровительную струю в неустройство нашего организма. Мы не будем закрывать глаза: 4, 5, 10 лет будет ярко выражена либеральная окраска. Но мы должны знать, что сначала инстинкт самосохранения, а потом, может быть, понимание всей величины происходящих событий сделают то, что мы сбросим с себя иностранное иго и получим то духовное оздоровление, на которое мы имеем право как великая нация, и с полным сознанием исполненного долга будем готовиться к новой борьбе не наций уже, а рас, ибо с Востока идет новая волна. И от этого будет зависеть исход будущей борьбы рас.
А поэтому мы должны работать не покладая рук, должны знакомить массы с тем, что происходит на фронте. Тогда мы можем быть спокойны, что исполняем добросовестно свой долг перед Государем и Родиной и что мы приготовим счастливую Россию для молодых, идущих нам вслед поколений!

ПРЕСТУПЛЕНИЕ ПРЕД ХРИСТИАНСТВОМ
319
Восторгов И. Я.
Известно, что знаменитый в своем роде Конт во время прусско-французской войны так был поражен жестокостями немцев, что, не будучи верующим и христианином, однако, верил в христианскую силу воспитания народов Европы и предрекал скоро грядущий мир народов: он уверял, что война та была последней в мире. О жестокостях немцев того времени засвидетельствовала и художественная литература устами Шатобриана и впоследствии - Золя и Сенкевича. Но тогда все-таки мало придавали значения этому свойству немецкого народа: борьба была локализована и казалась лишь частным эпизодом в истории Европы; оттого ее, так сказать, и не использовали для мировых выводов.
Теперь Германия с первых же дней войны постаралась обратить ее в мировую, потому что в движении империализма она, действительно, давно уже далеко вышла за пределы Европы и связала себя с мировыми интересами. Поэтому-то и выводы, на которые нас теперь наводит война, являются более широкими. Пусть бы уж была в войне у немцев одна жестокость! Мы приписали бы ее характеру немцев, жестокому и, так сказать, машинному по силе упрямства; мы могли бы видеть в ней древнюю тактику тевтонов - furor teutonicus, имеющую целью устрашить всех и вся, и отбить у кого бы то ни было всякую охоту воевать с немцами. Но в настоящей войне гораздо более поражает тот имморализм, который открыто, цинично проповедуется и осуществляется Вильгельмом и притом в полном единении с немецкими учеными, с представителями общественной жизни и политических партий, не исключая и социал-демократов. Попросту говоря, все ведется бесчестно: захват Люксембурга, нарушение нейтралитета Бельгии, бомбы с аэропланов, бросаемые в храмы и здания, не имеющие военного значения, обстрел Красного Креста и т. п. Немцы ведут себя так, как будто никакого права, никаких связующих действия договоров никогда не существовало и не существует, как будто не было и нет у народов и отдельных людей ни совести, ни нравственности. Получилось впечатление, как будто ни религии, ни христианства для Германии вовсе и не существовало в Европе и в мире. Сравнительно с немцами, японцы десять лет назад оказались прямо джентльменами. Представьте себе человека, который на ваших глазах десятки лет вращался в обществе, казался воспитанным, человеком с «правилами» и вдруг, как только почувствовал себя безнаказанным - в путешествии, на море, один на один в вашем доме и т. п., - обнаружил все свойства форменного разбойника с большой дороги: полез за вашим кошельком, забрал ваши лучшие вещи, раздел вас, избил, оскорбил гнусным образом вашу жену и дочь и т. п. Таково именно впечатление и от поведения Германии после объявления войны.
Последняя выходка Германии в Турции, наконец, с этой стороны переполняет всякую меру терпения. Если в Европе и по отношению к европейским на-

320
родам Германия явила зрелище полного нравственного одичания, то здесь она является в роли руководительницы мусульманского народа. Оказывается, то самое, что всегда мешало туркам быть европейским народом и полноправным членом всемирного союза народов, именно - отрицание ими, как мусульманами, общих основ морали, преклонение пред одною внешнею силой, - это самое и внушено теперь Турции христианским государем. Некогда заключение посла в семибашенный замок в Стамбуле вызвало негодование всего мира: но ведь нападение, вероломное и разбойническое, немцев в фесках на Черном море нравственно гораздо омерзительнее. В языческом Китае при полном недоверии к нравам народа безопасность послов европейских держав обычно охраняется особыми отрядами европейских же войск, которые, мы видим, в 1900 году действительно исполнили свое назначение. Не придется ли теперь ставить послов европейских держав в такое же положение и в Берлине?
Да, пред христианством Германия совершила незамолимое преступление! Когда в 1900 году Вильгельм послал в Китай Вальдерзее мстить за убийство Кетелера и провозгласил на весь мир теорию «евангелия» немецкого кулака, - тогда эта фраза всех покоробила, но все же казалась только фразой неуравновешенного и вообще несдержанного в словах кайзера. Теперь мы увидали уже не слова, а дела... Для сынов христианской веры - какое великое испытание веры! Для апологетов христианства - какое новое препятствие в доказательствах воспитывающего влияния христианства! Для миссионеров, проповедников христианства среди язычников и особенно среди мусульман, - какой трудно объяснимый факт из жизни культурного христианского, «евангелического» народа! Для врагов христианства - какое торжество!
Как теперь кайзер будет служить свои литургии? Как посмеет он произносить имя Христа? Как он сможет делать свои выступления в роли проповедника, говорить свои напыщенные проповеди?
Протестантство в лице Германии на всемирном экзамене и испытании в силе своего действительного проникновения духом и силою евангелия оказалось совершенно безответным. Начавши якобы ревностью о духе евангелия и свободном отношении человека к Богу и Искупителю, оно на четвертом столетии своего существования очутилось рядом с мусульманством, в числе врагов Креста Христова.
Протест как один протест никогда, нигде и ни в чем не давал положительных и творческих сил и плодов жизни!

РЕЧЬ ГРАФА А. А. БОБРИНСКОГО В ГОСУДАРСТВЕННОМ СОВЕТЕ 9 ФЕВРАЛЯ 1916 г.
321_3&*
Мои слова являются, по-видимому, заключительным аккордом в целом ряде проблесков красноречия. Но правая группа и не готовила особого ответа на правительственную декларацию. В самом деле, какие требуются отзывы от нас на заявления министров? В переживаемую нами тревожную годину России нужны не слова, а дело. «Все для войны, все для успеха», - вот тот лозунг, который мы готовы неизменно повторять при каждом случае, доколе не закончится международная борьба. Поменьше слов и побольше дела.
Самою громкою декларациею последних дней прозвучала та короткая весть, которой осчастливил нас телеграф с Кавказского фронта: Эрзерум взят! Побольше таких сообщений - и все остальное уляжется само собою. Теперь не время нам пререкаться и вести междоусобную партийную борьбу, не время давать наставления правительству; не время укорять его за прошлые ошибки, не время домогаться новых прав или изменения существующего внутреннего положения. Бог даст - настанет мирная пора, и тогда сосчитаемся, а сегодня - да будет у всех нас и слева, и справа, и в центре, и на скамьях правительства одно единодушное заявление: все для войны, все для конечного торжества нашего оружия. Да здравствует наше славное воинство, да здравствует его Державный Вождь, да здравствуют наши доблестные союзники и да дарует нам Господь Бог полную и скорую победу над мощным врагом. Мы же посвятим этой святой цели все усилия наши, все разумение и все наши средства. Вот декларация правой группы Государственного Совета.
Ухтубужский П. (Облеухов Н. Д.)
ПОХОД ПРОТИВ МОНАРХИСТОВ
А. А. Суворин, характеризуя компанию, собранную его братом Б. А. Сувориным при «Вечернем времени», обозвал входящих в ее состав журналистов «арапами».
Кого на петроградском жаргоне называют «арапами», известно всем и каждому, а что А. А. Суворин говорит не на ветер, а, очевидно, хорошо зная обстановку, - видно хотя бы из того, что он, А. А. Суворин, приходится Б. А. Суворину родным братом. Значит, ему по части характеристики сотрудников брата и книги в руки.
Так вот эти-то арапы «Вечернего времени» не прекращают клеветнического похода, предпринятого против «Русского знамени».

322
В одном из последних номеров «Вечернего времени», подписанном «за редактора» одним из суворинских арапов К. П. Медведским, значится такая фраза:
«Вспомните, как “Русские ведомости” документально (курсив “Веч. Вр.”) доказал крайнее германофильство “Русского знамени”, за которым естественно установилась кличка прусского».
Вот тирада, за которую ее автора можно не только привлечь к суду за клевету, но и наперед можно сказать, что милостивый государь непременно отсидит определенный срок в тюрьме. Замечательно, что на протяжении пяти строк суворинский «арап» умудрился не только оклеветать «Русское знамя», но и оболгать еще и газету московских кадеков - профессоров.
Дело в том, что «Русские ведомости» «германофильства “Русского знамени”» никакими «документами» не доказывали, да и не могли доказать, ибо никаких таких документов у них в распоряжении не было и не могло быть.
С самого начала войны «Русское знамя» имело по отношению к тому мировому событию взгляды, совершенно одинаковые с подавляющим большинством русского народа. Великая программа нашей газеты заключается в нижеследующем:
1) Война до конца, 2) окончательное разрушение военной силы Германии 3) искоренение немецкого засилья внутри страны, 4) выгодный и славный мир, в условия которого должны входить переложение всего нашего государственного долга на Германию и Австро-Венгрию, присоединение Галиции и Восточной Пруссии с изгнанием из нее немцев, передача в собственность России Босфорского пролива и обоих его берегов и такое выравнивание нашей западной и турецкой границы, при котором мы могли бы защищать эти границы при наименьшей затрате военных сил.
Это патриотическое направление «Русского знамени» хорошо известно не только читателям нашей газеты, но, конечно, и всей еврейской печати, т. е. тем самым изданиям, которые упорно распространяют слухи о германофильстве «Русского знамени».
Но газетные жиды делают это свое дело ловко, что же касается «арапа» из «Вечернего времени», то у него это выходит цинично и неловко. Видимо, искусство газетной клеветы сложнее, чем передергивание карт в третьеразрядных притонах или шантажные заметки по внушению какого-нибудь банкирапокровителя из израильского племени.
Повторяю, что «Русское знамя», если бы захотело, могло бы посадить г. Медведского в одно из российских злачных мест на более или менее продолжительное время. От этого благого наказания, я опасаюсь, «Русское знамя» удержит, пожалуй, только то обстоятельство, что в роли клеветника является «Вечернее время», да еще «Вечернее время», подписанное г. Медведским.
Г. Медведский есть некто... а точнее сказать, нечто такое, от чего благоразумнее держаться подальше, принимая при этом все меры к законному ограждению своего органа обоняния.

323 Зо&л
Перефразируя известную эпиграмму Соболевского и Пушкина, можно сказать:
Коль в «Вечорку» ты зайдешь,
Ничего не купишь.
Иль в «Квидама» попадешь,
Иль на Медведского наступишь.
Значит, надо полагать, что «Рус. Зн.» окажет на сей раз «Вечернему времени» снисхождение и ни одному тамошнему арапу сидеть не придется. Если я и упомянул о грязной выходке этой газетки, то только потому, что, продолжая клеветать на «Русское знамя», она не свое дело делает, а «подзванивает» целому легиону еврейских газет, столичных и провинциальных.
Еврейская же печать ведет под видом военно-патриотических побуждений систематический поход против всех монархистов вообще, уверяя своих читателей, что монархисты стоят за немцев, что они защищают немецкое засилье и пр.
Цель преследуется явная и очевидная. Желают восстановить русский народ, русских людей против монархизма вообще.
Не к сведению гг. Медведских, а к сведению государственных властей мы говорим, что этот поход клевет против монархистов уже приносит местами свой плод.
Недавно один деревенский монархический отдел уведомил свое центральное учреждение о том, что ему приходится закрываться, ибо местный становой пристав, подписчик «Вечернего времени», грозит им, говоря:
- Всех вас вышлю в Сибирь. Вы государственные изменники. Ваш отдел Вильгельмом открыт.
Председатель другого местного отдела пишет:
«Число членов у нас убавилось. Несколько робких людей вышли из союза. А почему вышли? Потому, что прошел слух, что после войны всех монархистов убивать начнут за измену. Я говорил, что пустяки. Мне не верят. Местный лавочник-кадет крестьянам из “Биржевки” об этом читал и объяснял, что монархистов непременно будут убивать».
Если не ошибаюсь, такой образ действий носит у наших чиновников название «восстановления одной части населения против другой». Господа чиновники весьма строго следят за тем, чтобы этого «восстановления одной части» не было в тех случаях, когда речь идет об ограждении опасности инородцев.
Так, например, монархические редакции полны письмами крестьян Волынской, Подольской, Минской, Витебской и других близких к фронту губерний. В письмах этих живописуется образ действий «одной части населения» по отношению к нашим войскам и чувства, вызываемые этим образом действий в «другой части населения», но мы этих писем не печатаем, дабы не быть обвиненными в вышереченном преступлении. Но если бы мы и захотели хоть часть

324
того интересного материала опубликовать, то можно сказать заранее, что это нам не удалось бы: «независящие обстоятельства» не позволили бы.
Другое дело, когда нас, монархистов, облыжно обвиняют в таком гнусном преступлении, как любовь к врагам рода человеческого - немцам. Несмотря на то что мы, монархисты, и составляем «часть населения» и притом весьма многочисленную, но никаких мер к прекращению этой провокаторской деятельности жидов и их прихвостней не принимается.
Цель создания монархических союзов - охрана законной власти, борьба с внутренней крамолой и распространение в народе здравых государственных идей.
Неужели же властям предержащим так желательно сокращение активных защитников монархии. А это сокращение уже началось: «робкие» бегут из союзов в полном убеждении, что «после войны монархистов убивать будут».
Десять лет тому назад, когда у нас еще не было нашего «слава-Богу-непарламента» (крылатое слово В. Н. Коковцева), открытая газетная пропаганда против монархического строя не дозволялась, как теперь, но так как кампанию против Царской власти надо было вести, то она велась особым образом.
Ругали площадными словами не власть, а тех немногочисленных тогда редакторов и публицистов, которые открыто выступали в защиту Царского Самодержавия.
Ругали покойного В. А. Грингмута, князя В. П. Мещерского, автора пьесы «Контрабандисты» С. К. Эфрона или того же г. Медведского, который был в то время крайним правым, писал в «Московских ведомостях» у Грингмута литературные и политические статьи и, подобно всем прозелитам, «перебарщивал», доказывая, например, что Гоголь был заядлый крамольник и что ничего хорошего ему, кроме скучной «переписки с друзьями», написать не удалось.
Судя по имени г. Медведского, представители идеи консерватизма не всегда бывали тогда на высоте призвания, а потому поход крамольников против Самодержавия увенчивался успехом. Оплевывали монархистов не как отдельных личностей, а как представителей идеи.
Это была тактика «применительно к местности», тогдашней местности. Все это отлично понимали, лучше же всех понимали правившие тогда бюрократы старого штампа, но они не только не защищали защитников монархии, но были очень довольны:
- Пускай-де ругают Грингмута и Крушевана! нас бы только оставили в покое.
Но грянула война, а затем 1905 год, и «господа начальство» поняли, что дело-то тут не такое простое.
Теперешняя война создала приблизительно такое же положение. Выпады против монархии невозможны для левых потому, что подкапываться прямо под власть во время войны - значит, явно играть на руку немцам, совершать открытую государственную измену. Значит, надо действовать «обходом». Давайте травить монархистов и уверять становых приставов и лавочников в том, что они - германофилы.

325 ЗЕйьа
А отсюда недалек и следующий вывод: раз все монархисты германофилы, то значит и государственный строй, который они защищают, тоже германофильский.
К этому именно и клонит революционная шайка. В той же заметке «Вечорки», которую мы цитировали, в заключение говорится следующее:
«Только обладая немецкой душой и немецким миросозерцанием, можно рекомендовать то, что рекомендуют эти господа для России».
А так как мы «рекомендуем» сохранение монархии, то вполне ясно, что поход против нас, монархистов, есть не что иное, как плохо замаскированный поход против монархии.
Не мешало бы нашим господам «консулам» немножко протереть глаза.
РЕЧЬ С. В. ЛЕВАШЕВА В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ 10 ФЕВРАЛЯ 1916 г.
Гг. члены Государственной Думы. Фракция правых глубоко сознает ту громадную ответственность, которая лежит на нас в настоящий тяжелый момент, ответственность, подтвержденную нам вчера самим Государем Императором лично при Его посещении, которым Он осчастливил Государственную Думу. В грозный час ужасной мировой борьбы, когда лютый враг стоит у самых наших ворот, когда судьбы России и Европы, а может быть, даже целого света висят на волоске перед грозящей поглотить их ненасытной тевтонской бездной, фракция правых подтверждает те же взгляды и обращается к вам с тем же призывом, который впервые был высказан нами здесь уже почти два года тому назад.
Еще в апреле 1914 г., т. е. за несколько месяцев до войны, в речи, произнесенной по поручению фракции при обсуждении общей части сметы Министерства внутренних дел, я изложил вам вкратце образ действия, которого требуют от нас, по нашему глубокому убеждению, обстоятельства настоящего времени. Я познакомил вас с данными немецкой литературы, не оставлявшими никакого сомнения, что страшная кровавая буря, которую представители вашего Министерства иностранных дел ожидали лишь через три года, т. е. не ранее 1917 г., на самом деле уже надвигается на нашу родину. Я указал вам, что наши западные соседи тевтоны под влиянием охватившего их безумия величия окончательно решили войну, названную ими предупредительной, замыслив предательское нападение на нас в то время, когда мы далеко еще не восстановили своего военного могущества. Ослепленные охватившим их безумием, немцы были твердо уверены в крайне легкой достижимости лелеянного ими в течение многих десятков лет плана, чтобы внезапным предательским нападением разбить стоявшие им поперек дороги ненавистные славянские и романские племена и установить всемирную гегемонию, обратив остальные народы в данников и рабов Германии.

326
Производившаяся ими в течение почти целого полувека систематическая всесторонняя подготовка своих вооруженных сил, накопление огромного количества всяких военных припасов со всеми новейшими техническими усовершенствованиями и, наконец, принятая ими в последнее время чрезвычайная финансовая мера в виде высокого единовременного налога в размере от одного до полутора миллиардов исключительно на вооружение - с одной стороны, а с другой - серьезные экономические основания, побуждавшие их к предательскому нападению с корыстною целью на соседей, а именно крайняя стесненность в земельном отношении и исчерпание всего запаса земель при постоянном довольно быстро возраставшем народонаселении, все это заставляло думать, что надвигавшаяся на нас страшная гроза оставит далеко за собой все известные нам до сих пор из истории самые кровопролитные столкновения. По своим размерам, по своей ожесточенности и упорству она представляется уже не обычной войной, а отчаянной схваткой целых групп народов за самое их существование, и может окончиться только тогда, когда одна из сторон буквально истечет кровью и совершенно выбьется из сил.
Подобные обстоятельства требуют, по нашему глубокому убеждению, безотлагательного коренного изменения в деятельности Государственной Думы; оставив совершенно в стороне все обычные дела, она должна направить все свои помыслы, все свои усилия к одной задаче, выражающейся словами - все для войны, все для победы, и перед этим лозунгом должны померкнуть всякие другие, хотя бы важные государственные дела. Поэтому мы тогда еще настойчиво призывали вас к самому тесному единению друг с другом, к тому единению, которое несколько месяцев спустя получило от президента союзной с нами Французской республики название священного единения. Мы тогда еще настойчиво призывали вас забыть все наши домашние распри, все партийные споры и тесно сплотиться вокруг Царского Престола для того, чтобы нанести врагу решительный отпор.
Мы призывали вас в то же время принять также немедленно самые энергические меры против внутреннего немецкого засилья, дошедшего, отчасти вследствие ошибок власти, отчасти вследствие попустительства Государственной Думы, до невероятных размеров и являвшегося серьезным препятствием даже для дела государственной обороны. К сожалению, при царствовавшей здесь атмосфере партийности и политических страстей наш призыв остался гласом вопиющего в пустыне. Последовавшие затем события не только вполне подтвердили справедливость наших предложений, но и сделали еще более очевидной для всех необходимость самого тесного сплочения и самого крайнего напряжения наших сил для того, чтобы дать отпор дерзкому врагу.
Во-первых, очень скоро обнаружилось, что как мы, так и наши союзницы имели неполное, несоответствующее действительности представление об огромной мощи противника, почему оказалось, что мы и наши союзницы подготовлены недостаточно. Только необычайная самоотверженная доблесть наших храбрых войск спасла, как вам известно, в самом начале кампании англофранко-бельгийские армии от окончательного разгрома обрушившимися на

Ж_ З&и
них с яростью тевтонскими полчищами, хотя, конечно, ценой очень больших жертв; с другой стороны, превратив задуманное неприятельскими стратегами моментальное завоевание Франции в длительную, затяжную позиционную войну, предоставила державам согласия полную возможность собрать новые войска, огромно увеличить свои военные запасы и окончательно упорядочить дело их подготовления. С другой стороны, направление, приданное самое последнее время своим военным действиям австро-германцами, показывает, что конечною целью их являются овладение теми странами, переход которых во вражеские руки вырыл бы перед нашим отечеством глубокую, бездонную пропасть, поставив его прямо в безвыходное положение и низведя на степень ничтожного, рабски подчиненного Германии государства.
Вам известно, конечно, знаменитое изречение дальновидного немца Бисмарка, повторявшееся им неоднократно, что он не пожертвует костьми одного померанского гренадера для авантюр на Балканском полуострове. Затем, после него, германская дипломатия также постоянно уверяла, что не преследует никакой другой задачи, кроме установления немецкого экономического господства на Ближнем Востоке и соединения его непрерывным рельсовым путем с Европой. Однако нанесенный в самые последние месяцы с огромными силами австро-германцами сокрушительный удар нашим союзницам, небольшим балканским державам, как Сербия и Черногория, доказывают, что на самом деле затаенная мечта их, тщательно скрывавшаяся ими до сих пор, заключается в образовании сплошной немецкой территории от Северного моря до Персидского залива. К этому, несомненно, немцы со свойственным им искусством и настойчивостью стремятся уже давно; частые поездки Вильгельма на Ближний Восток, столь много и столь едко осмеивавшиеся недальновидными людьми, преследовали, конечно, ту же цель, и вот теперь немцы стоят близко к осуществлению своей заветной мечты. Само собой разумеется, что если бы Германия победила четверное согласие, она никогда не допустила бы самостоятельного существования Турции и Болгарии, разорвав союзный договор с ними, на который они возлагают такие надежды теперь, с тою же легкостью, с какою она уничтожила международный трактат о нейтралитете Бельгии и постоянно систематически попирает международное право.
Правда, вчера г. министр иностранных дел заявлял нам, что союзная дипломатия не допускает возможности существования такого берлинского калифата и полагает, что если бы даже он образовался, то он не мог бы продержаться даже одни сутки, так как он не владел бы господством на море. Но, гг., ведь, во-первых, мы слишком много видели, слишком хорошо привыкли к тому, что самые розовые надежды союзной дипломатии во время текущей войны разлетаются в пух и прах, а, во-вторых, приводимое им основание для таких оптимистических надежд, по моему мнению, очень шатко. Не можем же мы закрыть глаза в отношении, напр., самих себя, нашей огромной сухопутной русской империи, которая никогда не владела господством на море и тем не менее существует более тысячи лет. Поэтому, гг., я полагаю, что нам не нужно особенно доверять этим дипломатическим надеждам, этому дипломатическо¬

328
му оптимизму, а принимать надлежащие реальные меры для изгнания немцев с Балкан. Ведь легко себе представить, в каком действительно ужасном положении очутилась бы Россия, если бы она была окружена крепким стальным кольцом из немецких штыков и таким образом изолирована от всего цивилизованного мира лежащей к западу от нее огромной Германией; захватив в свои цепкие руки почти все наши удобные пути сообщения с цивилизованным миром, Германия получила бы полную возможность навязывать нам все трактаты и договоры, которые будут ей только выгодны, нисколько не считаясь с нашими интересами, и несомненно очень скоро превратила бы нас в своих полных данников, полных рабов, не говоря уже об отторжении лучших территорий и о наложении громадной контрибуции, как непосредственном результате неудачной войны. Таким образом, гг., совершенно неизбежным является вывод, что война непременно должна быть доведена до окончания, до разгрома врага и до достижения возможности разрешить наши вековые задачи и заветы наших предков на Ближнем Востоке, существенно необходимые для дальнейшего благополучного существования нашей родины. Если мы приходим к такому выводу путем логическим, путем обсуждения современных условий существования европейских государств, то этот же самый вывод совершенно ясно сознается, как бы инстинктом, нашим простым русским народом.
Вы, без сомнения, помните появившиеся в начале декабря прошлого года в органе Северной армии «Наш вестник» описание трогательной встречи представителей рабочих Петроградского арсенала, отвозивших подарки на передовые позиции, с защищающими там своею грудью и своею жизнью бытие и честь России нашими славными воинами. Здесь перед лицом неприятеля в передовых окопах простые русские люди обменялись безыскусственным искренним приветствием, которое совершенно ясно и выпукло отражает настроение всей страны к переживаемым событиям. Один из рабочих, обратясь к солдатам, сказал, что если они здесь, в окопах, прилагают богатырские усилия, чтобы одолеть врага, то равным образом весь русский народ сзади их в тылу армии, печется о том же всеми мерами и всеми имеющимися в его распоряжении средствами, беспрерывно и неустанно подготовляя все для славной победы. Тогда один из унтер-офицеров Сибирского стрелкового полка, поблагодарив рабочих за подарки, сочувствие и любовь, сказал: «Передайте всем нашим братьям в России, что мы не боимся ни врага, ни всех его хитрых машин, снарядов и газов, не боимся и холода, и других лишений, когда мы чувствуем, что о нас заботится вся великая Россия, нас любит, на нас надеется и ждет нашей победы. И мы победим - все честные русские люди, крестьяне, рабочие, мастеровые, не вернемся раньше на родину к своим мирным занятиям, пока не победим ненавистного нам врага, пока наш враг не попросит прощения и мира у нашего Царя Батюшки». То же самое вы услышите, гг., везде внутри России: простые русские люди как в крупных, так и в самых мелких селениях, разбросанных по обширной нашей родине, ясно сознают, если не умом, то по крайней мере внутренним своим чувством, простым русским сердцем, что

329
война, как бы она ни была тяжела для нас, не может окончиться ничем другим, как полным разгромом врага, полной победой над ним.
Наконец, гг., вы должны принять еще во внимание, что особенности нашего географического положения, непосредственное соприкосновение со всеми четырьмя неприятельскими державами буквально почти на всем протяжении их восточных границ, возлагает на нас особенно активную роль в этой войне и, может быть, послужит поводом, причиной, что нанесение решительных ударов врагу, которое заставили бы его признать себя побежденным, должно будет последовать со стороны России. Конечно, нет никаких оснований сомневаться, что наша необъятная родина с ее неисчерпаемыми запасами материальных и духовных сил, при проявлявшейся блестяще во все времена необычайной самоотверженной храбрости ее сынов, покрывших свои древние боевые стяги новой неувядаемой славой и еще на днях поразивших весь мир сказочным штурмом Эрзерума, воскресивших перед нами воочию легендарные альпийские подвиги незабвенного Суворова, при подобных условиях, я говорю, нельзя сомневаться, что могучая Россия имеет полную возможность задавить в своих мощных объятиях ослабевающего в своих последних усилиях врага, который видел уже около полутораста лет тому назад в стенах своей столицы Берлина победоносные русские знамена.
Это, гг., конечно, очень хорошо сознает и наш хитроумный неприятель, но если он тем не менее отважился дерзко напасть на нас, то исключительно полагаясь на нашу другую национальную черту: на необычайную склонность славян вообще к внутренним раздорам и междоусобицам. Эта пагубная страсть красною нитью проходит через всю нашу историю начиная с древнейших времен. Древние наши сказания, летописи, как вы знаете, полны жалобами на соперничество и междоусобицы русских людей, доводившие нередко родину до самого бедственного положения. Вот на эти исторические данные и возлагает все свои лучшие упования наш дальновидный неприятель, широко пользующийся всегда и везде древним правилом: divide et impera, т. е. разделяй и властвуй.
Еще на днях мне попалось в одной из английских газет «Daily Graphic» весьма интересное сообщение, какие громадные капиталы тратила перед войной Германия у наших союзников на то, чтобы, во-первых, направить там парламентские выборы в желательном для себя смысле, а во-вторых, на устройство волнений среди рабочих. У нас же хитроумный враг многие десятки лет сеет неустанно, не жалея ни труда, ни средств, семена розни и разномыслия между нами, а перед войной, как вам известно, удесятерил свои усилия, что и повело отчасти к раскрытию его подпольных ков. Нет никакого сомнения, гг., что и в настоящее время он продолжает со свойственным ему искусством и настойчивостью свои козни. Он прилагает все усилия к тому, чтобы разжечь между нами, насколько только возможно, пламя спасительной для него и пагубной для нас смуты. Но, гг., наш хитроумный враг забыл, что рядом с такими печальными для нашего патриотического чувства событиями русская история содержит в себе и блестящие, полные ореола вечной славы страницы, как,

¿¿¿58 ззо
напр., 1812 г. и особенно 1612 г., когда беспросветный мрак и страшные грозовые тучи, казалось, закутали совсем и навсегда нашу родину Значительная часть территории, и даже самая столица ее, были захвачены врагами, немногие оставшиеся в живых после продолжительных войн жители разделялись между собой жестокими распрями, проявились многочисленные изменники, старавшиеся использовать бедствие родины для своих личных выгод. Попытка честолюбивых бояр хищнически захватить, пользуясь тяжелыми обстоятельствами государства, власть над ним в свои хищные руки возведением на престол слабовольного Василия Шуйского со значительным ограничением его царственных прерогатив, попытка, окончившаяся очень скоро низложением жестоко поплатившегося за свое малодушие Василия, еще более ухудшила положение и привела родину на край неизбежной, казалось, гибели. И вот, гг., в это время с необычайным единодушием, как один человек, встал простой русский народ в защиту своей родины, своих вековых устоев, в необычайном порыве сломивший изменников бояр, изгнавший врагов из пределов родины и восстановивший нерушимо свой исторический государственный строй, при котором святая Русь стала снова процветать, расти и шириться.
Вам известен, вероятно, гг., факт, что история очень часто повторяется до мельчайших подробностей. В тот роковой час, когда Россия стоит перед гамлетовским вопросом - быть или не быть, возможен только один блок, это блок всего русского народа для одоления врага (голос справа: слушайте и понимайте; голоса справа: браво; шум слева), и никакие другие блоки недопустимы, и мы будем бороться с ними всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами и всеми силами. (Шум слева; голоса справа: браво.) <...>
По единодушному глубокому убеждению нашему, война, невзирая на все причиненные ею бедствия, не может, не должна окончиться ранее разгрома австро-германских полчищ, одержания над врагом святой Руси полной, решительной победы и достижения возможности осуществить исторические заветы предков. Главной задачей, перед которой отступают на задний план всякие другие, хотя бы очень важные дела, является упоминаемое мною меткое выражение простого русского человека - подготовка всего необходимого для славной победы, т. е. неустанная забота о нашей беспособной армии, увеличения ее численного состава, снабжение ее необходимым оружием, снаряжением, одеждой, продовольствием и т. д. На успешное разрешение этой задачи, имеющей в переживаемую нами тяжелую бранную эпоху первостепенное значение, Государственная Дума и должна направить свои самые энергические усилия в совместной дружной работе с поставленным Самодержавною Властью правительством, постоянно зорко следя за деятельностью его и в случае надобности немедленно принимая указанные основными законами меры для устранения неправильности в его действиях.
Противоречащее основным законам требование ответственного министерства мы считаем, прежде всего, принципиально неправильным, даже с внешней стороны, так как министерство и теперь несет самую строгую ответственность перед Государем Императором, а замышляемое некоторыми пар¬

331 ЭЕ&ч
тиями объединенное правительство из лиц, пользующихся доверием страны и согласившихся с законодательными учреждениями относительно выполнения в ближайший срок определенной программы, как явно направленное к лишению Верховной самодержавной власти права на назначение министров {голоса в центре: вздор), и передачу этого права случайному большинству Государственной Думы мы признаем ни в коем случае не допустимым. Возбуждение же подобных домогательств во время затруднительного положения государства, в тяжкую годину мировой войны, по нашему мнению, прямо преступно. {Голос справа: верно; голос слева: вздор.)
Такого же взгляда мы придерживаемся относительно постановки на очередь в настоящие критические для нашей родины дни самых больных ее вопросов, как, во-первых, отмена ограничений в правах евреев, столь недвусмысленно заявивших себя в последнее время всему русскому воинству с самой отрицательной стороны, во-вторых, примирительная политика в финляндском вопросе, представляющая из себя, в сущности, стремление наделить правами евреев и отнять в то же время равноправие в Финляндии у русских, в-третьих, требование полного решительного прекращения преследования за веру, являющееся попустительством по отношению к штундистам, баптистам и другим вредоносным сектантам, не только отказывающимся лично идти в войска, но открыто агитировавшим против исполнения воинской повинности верными сынами отечества, тогда как русский народ выставляет на защиту родины всех своих детей до последнего человека и, в-четвертых, восстановление малорусской печати и освобождение арестованных в Галиции украиноманов, т. е. требование от правительства прекращения борьбы с мазепинством, политическим движением, крайне опасным для целости русского государства, всецело созданным и субсидируемым нашими исконными врагами немцами.
Не можем также не отметить, что реформаторы, проявив особую заботливость ко всем вредителям государственной обороны и государственного порядка, вовсе не затрагивают столь угнетающих сейчас весь русский народ вопросов о внутреннем немецком засилье и об искусственной дороговизне предметов первой необходимости. По нашему мнению, могут подлежать рассмотрению в нынешнюю сессию лишь законопроекты, имеющие прямую связь с войной или ее ближайшими ее последствиями. Все же другие законодательные предложения, как отвлекающие нашу мысль от войны и способные вызвать разномыслие и раздор среди страны, согласно мудрому слову Государя Императора, должны быть отложены до наступления мирного времени. Мудрое правило древних - inter arma leges silent, т. e. нельзя законодательствовать под гром оружия, строго соблюдаемое как нашими союзниками, так и нашими противниками, сохраняет всю свою силу и для нас, и отступление от него может повести к самым тяжелым последствиям. Поэтому мы полагаем, что наряду с проектами чисто военными, между которыми мы считаем желательным по условиям времени проведение в самый короткий срок устава о призрении раненых воинов и пенсии семьям павших на поле брани защит¬

-цй<3б 332
ников родины, должны быть палатами выработаны теперь же законы о ликвидации немецкого засилья и об устранении непомерного вздорожания жизни.
Ввиду того, что эти два последние законопроекта оставались до сих пор в полном загоне, я считаю также необходимым указать те мероприятия, которые мы предполагали предложить по этому поводу. Для планомерной борьбы с немецким засильем, по нашему мнению, необходимо: 1) принять скорейшие и действительные меры к совершенному упразднению ныне существующего еще обособленного положения немецких колоний на всем пространстве Российской Империи; 2) признать германцев, вступивших в русское подданство после 1870 г., иностранными подданными со всеми вытекающими из сего по закону последствиями; 3) прекратить прием в русское подданство лиц немецкого происхождения, состоящих подданными враждующих с нами государств; 4) распространить на всю Россию закон 2 февраля 1915 г. о ликвидации немецкого землевладения и подчинить его действию все недвижимые имущества в городах и сельских поселениях, принадлежащие подданным немецкого происхождения враждебных России государств, установив точно определенный срок для полного завершения ликвидации; 5) образовать ныне же из отчужденных, согласно предшествующему параграфу, имуществ земельный фонд, из коего на льготных основаниях наделять отличившихся на войне славных защитников родины. {Рукоплескания справа.) Надлежит помнить, что излишняя медлительность в деле ликвидации немецкого землевладения крайне возбуждает народ и служит в руках революционеров опасным орудием для антидинастической пропаганды; 6) усилить наказание за сокрытие имущества, принадлежащего подданным враждебных России государств, и за всяческое содействие к таковому. Уличенные же в таком сокрытии должны быть судимы по законам военного времени. (Голос справа: правильно.); 7) неуклонно и немедленно конфисковать все предприятия, фабрики, магазины, капиталы, денежные документы и прочие имущества, принадлежащие подданным воюющих с нами держав, даже в том случае, если эти лица действуют под личиной акционерных обществ, учрежденных в России, или прикрылись именем подданных России, а также союзных или нейтральных государств; 8) отчудить все земли, недвижимые имущества, принадлежащие менонитам и прочим сектантам, вероучение коих, по их заявлению, запрещает им защищать государство с оружием в руках. Связи членов этих сект с Германией и то, что секты эти служат ныне проводниками пангерманизма, по нашему мнению, вполне доказаны; 9) не допускать иностранных подданных к управлению предприятиями, работающими на государственную оборону, кроме лишь исключительных случаев технической необходимости; 10) воспретить покупку земли акционерными обществами, часть акций которых принадлежит иностранным подданным. Также должны быть воспрещены всякие покупки земли иностранными подданными; 11) взять страховые общества как предприятия, принадлежащие германцам, в собственность государства. Все виды страхования - жизни, от огня и т. п. - должны стать государственной монополией; 12) установить строгий контроль за деятельностью местной ад¬

333 ЭЕ&ж
министрации по ликвидации немецких владений. (Марков 2-й: вот это программа; голос слева: дикая.)
Для планомерной борьбы с дороговизной жизни необходимо: во-первых, принять все меры к подъему общего благосостояния народа, преимущественно крестьян, признать недействительными и запретить под страхом уголовной ответственности всякие соглашения промышленных и торговых предприятий, направленные к ограничению как производства, так и торгового обмена и устанавливающие для своих участников обязательные цены; во-вторых, немедленно запретить банкам под страхом уголовного наказания, выдавать ссуды под товары свыше 50 % их действительной стоимости, а также злонамеренно преувеличивать оценку закладываемых товаров, так как в непомерной дороговизне предметов жизненной необходимости главную роль играют торговые спекуляции банков, ведущих торговлю под видом выдачи ссуд до 99 % стоимости товара; в-третьих, немедленно и категорически под страхом уголовного наказания запретить банкам представлять в общих собраниях акционеров какие бы то ни было акции, кроме тех, которые действительно принадлежат самим банкам. Такая мера должна прекратить все усиливающийся вредоносный захват банками промышленных предприятий; в-четвертых, конфисковать все акции русских банков, явно или чрез подставных лиц находящихся в германских руках, и возбудить против таких лиц уголовное преследование; в-пятых, установить благожелательный кредит государственного банка всем единениям производителей и потребителей предметов жизненной необходимости, в особенности же пищи, топлива, одежды. Государственный банк из банка для еврейских банков должен превратиться в банк для русского народа (возгласы справа: браво); в-шестых, учредить возможно скорее государственные банки, торгово-промышленный и сельскохозяйственный; в-седьмых, расширить право реквизиции и секвестра на товары, заложенные в банках; в-восьмых, упорядочить деятельность земских и городских союзов по скупке и поставке предметов жизненной необходимости, дабы эти операции не имели признаков действий, свойственных синдикатам, и в-девятых, установить уголовную ответственность по законам военного времени для лиц, виновных в злонамеренном сокрытии или задержке предметов первой необходимости.
Кроме того, мы считаем безотлагательно нужным ввиду все увеличивающегося потребления на нашей родине различных вредных спиртных изделий принять решительные меры против поступления в продажу всяких суррогатов водки для насаждения вечной трезвости. В этом, гг., и заключается наша программа. {Рукоплескания справа; голос слева: если не коротко, то, во всяком случае, ясно; Марков 2-й: единственная серьезная программа.)

>иВЙЁ 334
РЕЧЬ В. В. ШУЛЬГИНА В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ 10 ФЕВРАЛЯ 1916 г.
Гг. члены Государственной Думы. Только что выслушанные слова, донесшиеся к нам с высоты Трона, обращают вашу мысль так же, как и мою, к тому труду, который перед нами лежит. Теперешнее наше положение содержит в себе столько темных сторон, что обнять их трудно не только той одной речью, в высшей степени содержательной, которую вы сейчас выслушали, но и многими речами, которые здесь будут произнесены. Быть может, и мне придется в свое время указать на те темные стороны, которыми мы сейчас болеем. Но хотелось бы в эту минуту, когда к нам донеслось Высочайшее приветствие, в котором выражена надежда на счастливый успех того, из-за чего мы боремся, хотелось бы внести несколько положительных слов в наше тяжелое настроение и сказать не только то, чего не следует сделать, но посильно обрисовать то, что надо сделать, по крайней мере в самых общих чертах. Но, конечно, то, что нам надо делать в будущем, можно искать только в прошедшем: в наших прошлых ошибках указания для будущих положительных наших действий. И потому совершенно необходимо - обойти этого нельзя - постараться найти, в чем была основная ошибка того главы правительства, которого сейчас мы не видим на этих скамьях, в чем была главная ошибка Ивана Логгиновича Горемыкина.
Я позволю себе остановиться на этом и верить - мне хочется сейчас в это верить, - что эти ошибки больше повторяться не будут. Гг., та фраза, которая стала так банальна среди нас и во всей России, фраза, что эту войну ведет весь народ, эта фраза, эта мысль была понятна многим и среди членов правительства, но только не самому Ивану Логгиновичу Горемыкину. В его представлении, насколько удалось мне уловить и вследствие личной беседы, и вследствие всего того, что приходилось слышать от других, война как бы ведется армией и ее военачальниками, роль же правительства в войне весьма ограниченна. Повидимому, в представлении главы правительства вся ответственность за все то, что сопряжено с войной, в тылу армии должно возлагаться на военного министра. Гг., ответственность военного министра, конечно, велика, можно сказать, в настоящую минуту она безмерна. Но будем же правдивы и справедливы. Разве один военный министр может, если бы даже это был человек необычайного гения, разве он может вытащить на своих плечах всю тяжесть, которая сейчас ложится на тыл армии, т. е. на всю Россию, на ту Россию, которая ведь является источником всего для армии?
Ведь, вот, мы знаем, напр., что когда разразилась война, Германия была хорошо подготовлена во всех отношениях. Больше всего она, конечно, была подготовлена в смысле промышленности. Известно, что мобилизация промышленности в Германии протекла также быстро, как и мобилизация военная, и дала те же прекрасные результаты. Но, гг., можно ли мобилизовать промышленность одному военному министру, можно ли мобилизовать промышлен¬

335 Зо&х
ность без министра торговли и промышленности, без министра финансов, без участия железных дорог, без участия и министра иностранных дел, ибо промышленность русская связана с иностранной, и для того, чтобы дать ей достаточную защиту, достаточную помощь из других стран, нужны международные сношения. Можно ли обойтись в этом великом деле без участия того министра, который заведывает казенным имуществом? Наконец, когда затевается такое огромное дело, можно ли обойтись даже без государственного контролера?
Словом, вы видите, что даже в этом деле, которое есть только часть общей задачи, должны участвовать все члены правительства или, вернее сказать, Совет министров, вся государственная власть. И, конечно, на обязанности всей государственной власти было создание плана мобилизации промышленности. Такого плана, как известно, создано не было. Но, ведь, мобилизация промышленности - это только часть, это только часть общей задачи: эта задача в том, что должен быть создан общий план обороны государства всеми силами его и в продолжение очень большого периода времени. Совершенно очевидно, что без такого плана невозможно ведение борьбы сколько-нибудь продолжительное время, ибо куда мы ни обратимся, с какой стороны мы ни подойдем к этому вопросу, мы все увидим одно и то же. Ведь армия является огромным потребителем, потребителем, с одной стороны, людей, а, с другой стороны, выражаясь грубо, общим словом, припасов.
Скажем сначала в отношении «людей». Военная власть определяет, сколько нужно этих людей взять на фронт, определяет наборы, контингент новобранцев. Участие остальных властей, т. е. Совета министров, в этой стадии определения этого количества мне самому не ясно; я не знаю, поскольку оно может быть введено в этот расчет. Но для меня совершенно очевидно, что всякий набор ведь, несомненно, наносит какую-то рану, делает, если можно так сказать, известную дыру в жизни той страны, которая, как я сказал, источник всего для армии. Если сделана такая дыра, такая рана, ведь кто-то должен ее чинить, кто-то должен ее латать. Кто это может сделать? Неужели все это должен делать военный министр? Неужели, напр., скажем, и в таком важном вопросе, как земледелие? Ведь, можно сказать вперед, для этого не нужно ждать, чтобы это случилось, можно сказать вперед, что слишком большое число людей, взятых, скажем, в данной местности, непременно отразится на площади посева. Это же следствие, которое непременно вытекает из этой причины. Но кто должен думать о том, чтобы помочь делу? Не военный же министр? Не военный же министр привлечет в это дело людей из других профессий или исправить эту беду другим способом? Но ведь оскудение земледелия может произойти не только потому, что будет слишком много взято людей из данной местности. Это произойдет и тогда, если вы возьмете слишком много скота или если у вас будет недохватка сельскохозяйственных орудий и в других разных потребностях. За всем этим нужно какое-то пристальное наблюдение, нужна какая-то голова, которая бы обмыслила весь этот большой процесс, нужно, чтобы туда, где произошла недохватка народной жизни, сейчас же шла государственная власть и, будучи в настоящее время в роли государственного

лУЙЁ 336
смазчика, все время лила бы благодетельное масло там, где подшипник может загореться от трения. (Голоса слева: правильно.) Вот эта задача, выполняется ли она властью или нет? К сожалению, я должен сказать, что прежнею властью она совершенно не выполнялась, и той головы, которая бы думала обо всем этом, в Российской Империи не было. {Голоса: правильно, верно.)
Я думаю, что не следует бояться подражать нашим врагам в том, что у них хорошо организовано. Мне известно, что в Германский рейхстаг внесена записка, составленная германским правительством, в которой есть некоторое подобие того плана, о котором я сейчас говорил. В этой записке изложены все меры, которые германское правительство уже приняло для всей этой хозяйственной жизни страны и которые оно намерено принять. Я считаю, что самое важное, самое нужное, что сейчас требуется от правительства, чтобы оно составило такой план, такую записку. Эти мысли нужно внести в Государственную Думу, чтобы они прошли перед вашими глазами в том или ином виде. Я не предрешаю как: будет ли это рассмотрение, будет ли ознакомление, беседа. Ведь сейчас мы живем не обыкновенной законодательной жизнью; сейчас законодательная власть в «особых совещаниях» переплетается с властью исполнительной, так что мы не можем на себя смотреть такими глазами, какими смотрим в мирное время. Что должно быть в этом плане? В этом плане, прежде всего, должно быть следующее: нужно знать, что у нас есть, нужно знать, чего у нас нет, нужно знать, чего мы лишились уже, нужно знать, чего мы лишимся еще; наконец, нужно знать, чего мы не можем узнать, т. е. нужен учет совершенно не поддающихся соображениям данных. Следовательно, первое, что предстоит для власти, это есть осведомление, собирание материалов, без этого мы не сдвинемся с мертвой точки.
Мы знаем, что в Германии это дело поставлено широко и с каждым днем растет. Когда мы будем «знать», тогда мы должны составить себе ясный отчет о нашей политике по всем важнейшим отраслям. Прежде всего, конечно, промышленность, промышленность, которую нельзя рассматривать как только военную, потому что, гг., не подлежит никакому сомнению, что военная промышленность теснит мирную промышленность, а мирная промышленность, в свою очередь, невидимыми связями связана с военной. Нельзя, напр., чтобы остановилась, скажем, промышленность, которая служит на помощь сельскому хозяйству; если остановится - остановится война. Следовательно, нужно сообразовать эти две величины. Затем, так же важен, если еще не более, вопрос о продовольствии; это тоже должно целиком войти в этот план. Так же важен тот вопрос, о котором говорилось здесь, вопрос о транспорте, и, наконец, не менее важен вопрос о дороговизне. Но я предупреждаю, что в этом последнем деле нужно быть в высшей степени осторожным. Мне очень интересно было прочесть ту записку, которая напечатана в одной из работ по продовольственному совещанию, о тех результатах, к которым в последнее время пришло германское правительство. Германское правительство не так давно устами министра финансов заявило, что вся борьба, которую оно до сей поры в этом деле вело, свелась к нулю; оно признает «ничтожной» всю прежнюю борьбу с

337_Э&*
дороговизной и перешло на совершенно новые основания, на совершенно новые рельсы: оно решило все это дело передать самоуправлению, коммунам, и вести его при помощи целого сложного аппарата контрольных палат и принудительного синдицирования торговых предприятий. Целая сложная система, которая хороша или нет, об этом сейчас говорить не будем, но введение ее тем не менее показывает, что германская мысль неустанно работает над этим вопросом и неустанно применяет все новые и новые приемы, отбрасывая старые, отбрасывая то, что жизнь показала негодным.
Есть некоторые основные черты, которые я хотел бы еще указать. Этот план, во-первых, должен иметь, если можно так сказать, три разновидности. Три разновидности потому, что самая война имеет три резко друг от друга отличающиеся формы, именно: наступление, позиционная война и отступление. Я утверждаю, что правительство должно быть каждую минуту готовым ко всем этим трем формам, потому что иначе наступление не используются достаточно, а отступление превращается из военной операции в народное бедствие. Надо быть готовым ко всем трем операциям в каждую данную минуту и сообразно им изменять выработанный план действий. Я могу привести пример, как должна быть модифицирована деятельность. Говорят, что беженцы такое стихийное зло, вернее несчастье, которое обрушилось на нас совершенно неожиданно. Но ведь оно неожиданно было именно потому, что государственная власть совершенно не думала о том, что отступление может повлиять и на нее. Вследствие разделения на фронт и армию, причем под фронт отошли целые большие области, государственная власть рассматривала фронт как некое соседнее государство (голоса в центре: верно), и ожидало, чтобы население из соседнего государства перекочевало в ее собственное государство, чтобы принимать какие-нибудь меры. При этом дипломатические сношения между этими двумя государствами были довольно слабы; поэтому, когда в соседнем государстве (на фронте) принимались такие меры, как поднятие миллионного населения, задумывался план переселения миллионного народа на новые места, то государство, которым правит Совет министров, об этом не было осведомлено. Я не представляю себе, что оно было осведомлено, иначе нельзя объяснить, что оно не приняло никаких мер. Ведь стоило отправиться в переселенческий отдел и спросить, что делается, когда переселяются десятки тысяч крестьян, какие меры принимаются? Переселенческий отдел ответил бы, что меры очень сложные, что это обдумывается и разрабатывается заранее. Переселенческий отдел мог бы выработать целую программу, и эта программа могла бы быть выполнена. Но для этого требовалось совместное решение Совета министров и Ставки, совместное решение основных вопросов беженства. А основной вопрос следующий: подымать ли население (принудительно или же советом) или его не подымать.
Если мне позволено будет это называть короткими словами, я скажу, что первую систему я назову «польскою», ибо мы много раз слышали в предыдущих заседаниях Государственной Думы точку зрения, высказываемую нашими товарищами-поляками. Эту систему я не оспариваю и не подтверждаю, а

ал?йЗВ 338
только привожу на справку: поляки думают, что не следует «подымать население». Я бы тоже сказал, что мысль поднять все население и оставить врагу голое поле - это исторически «русское» отступление. Так мы делали когда-то. (Чихачев: 12-й год). Да, 12-й год. Я не говорю, и сейчас, конечно, не место обсуждать этот вопрос в подробностях, я не говорю, какая система лучше, какая хуже; я только говорю, что это должно быть условлено, ибо если, скажем, «русское отступление», то меры должны быть грандиозные. Если же отступление такое, как мыслили его поляки, то меры должны быть гораздо меньшие, но они должны быть все-таки, потому что беженство все же будет, будет добровольное беженство. Наконец, я скажу, что беженство может быть и при наступлении. Гг., мы не знаем вперед, если бы мы заняли опять области, которые сейчас утеряны, мы не знаем, в каком состоянии там население. Может быть, оно до такой степени изголодалось, исстрадалось, что оно бросится сюда стихийно под нашу защиту. И мы можем получить беженцев и при наступлении. Представьте себе, что это будет за поток навстречу друг другу.
Все вещи этого масштаба, этого размера должны быть изучены совместно представителями государственной власти и Ставки; я бы сказал, что место Председателю Совета министров три дня в неделю быть в Ставке, иначе невозможно себе усвоить все то, что там происходит, всех тех больших операций, которые задуманы и которые могут быть открыты с соблюдением всяческой нужной тайны. Затем, я повторяю, особенность плана, это должно быть постоянная его приспособляемость к обстоятельствам; старые системы нужно отбрасывать, когда они оказались ненужными или негодными, как это делают в Германии. Вообще только постоянная, напряженная мысль правящих лиц, напряженная мысль министров и всего Совета министров может здесь помочь делу. Между тем мы видим, гг., обратное, мы видим, что мысль растет снизу, а не сверху. (Голоса слева: верно.)
Мысль о том, чтобы объединять действия, мысль о широких схемах, она пробивалась как? Вот, напр., она пробивалась через центральный военнопромышленный комитет. Там есть люди, которые это обмозговывают в широком масштабе, обдумывают, как что сделать, чтобы было планомерно. Точно так же эта мысль пробивается во всех совещаниях, которые сейчас работают, с разных сторон, и со стороны членов Думы, и с других сторон, и со стороны подчиненных членов правительства. Но все это, гг., не объединено. Я должен сказать, что совещания и сами, так как они каждое строят только одну стену, один фасад здания, они сплошь и рядом не объединены. Нужен какой-то контакт, чтобы они сделали единое дело. Нужен какой-то купол. Где же этот купол может быть? Или в каком-то сверхсовещании, или в Совете министров. Другого купола быть не может. Но каков бы он ни был, он должен быть непременно создан. Иначе наши действия, подсказанные и опытом, и здравым смыслом, и самым горячим патриотизмом, разобьются об это отсутствие единения.
Я, конечно, в мирное время не сказал бы того, что я сейчас хочу сказать, но сейчас я прямо считаю необходимым это сказать: мне кажется, что у нас министры совершенно не умеют распоряжаться своим временем, да простят

339 ЗЕ&л
они мне это. Я никогда не видел, чтобы у нас человек, попавший на министерский пост, имел время для творчества. Он завален текущей работой, это вечно усталый человек, который не имеет времени так, как может каждый из нас, прийти к себе домой и несколько часов над чем-нибудь сосредоточенно подумать. Но ведь без этого, гг., нельзя. Набирайте себе, я не знаю, сколько хотите товарищей, помощников, которые бы делали текущие дела, но сами обратите всю вашу мысль, всю вашу волю на основные вопросы, без которых с места сдвинуться нельзя, потому что, пока вы не выработаете этого единого плана, о котором я говорю, ведь невозможно достигнуть той цели, к которой мы все так едино хотим стремиться. Таковы, на мой взгляд, гг., самые неотложные задачи минуты. Именно вот создание такого плана и внесение его сюда. Здесь нужно поставить на него наш штемпель и тогда властно и решительно провести его в жизнь. Властно и смело, потому что без властности, без смелости вообще выигрывать войны немыслимо.
Но, конечно, для того, чтобы из этого что-нибудь вышло, нужны прежде всего условия и нужны прежде всего условия психические. И я должен здесь сказать несколько слов по поводу того, что я слышал от члена Думы профессора Одесского университета (голос справа: Левашева), очень извиняюсь, у меня вылетело. (Голоса справа: у вас очень плохая память.) Да, у меня память плохая, это совершено верно, у меня память плохая. Вот почему я никак и не могу вспомнить, когда это проф. Левашев и вообще правые призывали нас всех и всю страну к забвению распрей... (В центре и слева рукоплескания, смех и голоса: браво; Марков 2-й: мы вам это напомним.) <...> Я должен признать, что я этого не помню. Я помню другое; помню, что я ушел с этих скамей, когда я увидел, что распри для них не печальная необходимость, а излюбленное ремесло. (В центре и слева рукоплескания и голоса: правильно; Марков 2-й: а это уже некорректно.)
Председатель. Покорнейше прошу не перебивать оратора. (Шум справа.) Покорнейше прошу с мест не говорить. (Марков 2-й: мы вам напомним Бейлиса.) Член Государственной Думы Марков 2-й, я вас попрошу не говорить с места.
Шульгин. Впрочем, гг., я должен сказать, что я о своей памяти стал несколько лучшего мнения после того, как я услышал, что профессор, который только что нас призывал к тому, чтобы забыть распри, тут же объявил, что он будет бороться с блоком всеми способами, имеющимися в их распоряжении. Какие способы имел при этом в виду профессор, я не знаю. Раньше перед этим он говорил о той эпохе, когда встал народ, смел изменнических бояр и спас отечество. Я не знаю, может быть, именно к этим способам хотят прибегнуть; но я должен сказать, что ведь тогда во главе этого народа стал Минин (голос слева: а не Левашев)... Мне кажется, что это (указывая вправо) не по вашему плечу шуба (слева рукоплескания и голоса: правильно; Новицкий: а по вас бейлисовы ермолки), и это, гг., потому, что ведь Минин, Минин умел жертвовать, Минин говорил: отдам все самое дорогое. Говорил: заложим жен и детей, самое, по его понятиям тогдашним, - надеюсь, и теперешним, - самое дорогое на свете. А что вы способны пожертвовать? Что вы способны пожертвовать, когда

340
вы не хотите пожертвовать вот тех скромных, - это с ваших слов, эти слова были сказаны вами, - тех скромных предложений, на которых объединилось большинство, которое слывет здесь под названием блока. Если вы, гг., будете Миниными, верьте мне, мы пойдем за вами. (Шум справа.) <...>
Затем, мне хотелось бы сказать несколько слов по поводу того, что я здесь слышал от Члена Государственной Думы Чхеидзе. Член Думы Чхеидзе, помоему, очень верно рисовал те действительно ужасные картины, к которым привела сейчас война. Это правда. Да, нации стираются, некоторые уже на 3/4 не существуют. Но значит ли это, что война потеряла свои идеалы. Для вас да, потому что какой вы поставили ей конец. Вы сказали, что вы с вашими германскими товарищами согласитесь на мир без аннексии, без контрибуции. На этом вы удовлетворились. Больше вам ничего не надо. Я должен сказать, что мы с этим помириться не можем. Нет, нам этого слишком мало. Мы стоим на точке зрения английской: пока Германия не даст достаточных гарантий в том, что она не повторит того, что она совершила теперь, до тех пор мира быть не может. (В центре и слева рукоплескания и голоса: браво.)
В чем выразится это? В обуздании ли пруссачества, как изволил заметить министр иностранных дел, или, может быть, снова выплывет о. Св. Елены, как это уже бывало, - этого мы предрешать не можем, да это и не в наших руках. Но самая идея о том, что раз народом овладело военное безумие, то не может быть прекращена война до тех пор, пока совершенно не станет очевидно, что это безумие прошло, эта идея, мне кажется, не может быть оспариваема. Вас же ваши германские товарищи бессовестно обманули, обманули так же бессовестно, как обманывали десятки лет, когда предлагали вам теорию интернационала, и в это же время готовили те миллионы снарядов, которыми они сейчас вас расстреливают. (В центре рукоплескания и голоса: правильно, верно.) Гг., наши идеалы идут дальше. Мы думаем, что все-таки добро восторжествует над злом. Мы думаем, что свет восторжествует над тьмой, мы думаем, что русский Царь, тот, которого привыкли называть в народе «Белым Царем» восторжествует над черным императором, мы думаем, гг., что Немезида совершит свое дело, мы думаем, что судьями этому черному императору, самыми страшными судьями будем не мы, а будут его собственные поданные... (слева рукоплескания и голоса: верно), его собственные подданные, которые спросят его: что сделал ты с нашими братьями, с нашими отцами, с нашими мужьями? За какую безумно тщеславную идею ты послал их на смерть? Я надеюсь, гг., что в этот день, когда свершится победа над этими безумными черными замыслами, наш Государь будет опять с нами, как Он был здесь с нами вчера, и тогда, может быть, мы сможем Ему сказать то, что, я думаю, говорит в сердце каждого из вас. Мы скажем Ему: «Государь, Вы не искали себе военной славы путем пролития моря крови Ваших подданных; Ваш первый порыв, Ваш молодой порыв Вы отдали на самое святое чистое дело, на дело мира, но эту благородную мечту растоптали потомки крестоносных разбойников. Но мечта, чистая и благородная, осталась чистой мечтой; мы к ней стремимся, и если Ваше царское сердце обливается слезами при мысли о том море крови, кото¬

341 ЗёЙЬа
рое пролито, пролито в Ваше царствование, в царствование Царя-Миролюбца, то все же ему есть великое утешение: ни одной капли этой русской крови нет на Вашей порфире. {Бурные рукоплескания в левой части правой, в центре и в правой части левой; голоса: браво.)
РЕЧЬ Н. Е. МАРКОВА В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ 11 ФЕВРАЛЯ 1916 г.
Гг. члены Государственной Думы. Высокое посещение Государем Императором этого зала побуждает нас, правых, относиться к нашим занятиям в особенности серьезно, в особенности памятуя ту ответственность, которую, как Его Императорское Величество напомнил нам, мы должны нести перед Царем и родиной. Это чувство, которое мы, верноподданные, несомненно испытываем, побуждает меня обратиться к вам с попыткой примирения {Движение на отдельных местах.)
К сожалению, бывший член правой фракции, бывшей член национальной фракции, достопочтенный Василий Витальевич Шульгин, двукратно выходивший из этих двух фракций, постепенно переходя все ближе и ближе к левым, не нашел лучшего времени для того, чтобы обвинить своих бывших товарищей в том, что они ремесленники распри и что распри для них - печальная необходимость. Не буду полемизировать с нашим бывшим товарищем. Только напомню вам, что во времена второй Думы, с этой самой кафедры, достоуважаемый Василий Витальевич Шульгин нежным тоном спрашивал нынешних своих единомышленников: «Гг., нет ли у вас в карманах бомбы?». (Смех) голос справа: правильно; голос слева: он исправился, а вы неисправимы.) Наш бывший товарищ, очевидно, ближе ознакомился с вами, гг., и убедился, что ваши карманы если и набиты, то не бомбами. {Голоса справа: а - а - а; слева: смех.) Отныне этот былой ярый антисемит, Василий Витальевич Шульгин, возлежит на лоне г. Фридмана и г. Бомаша. {Смех.) Не для упреков я это говорю нашему бывшему товарищу. Нет, гг., я настроен высоко, я не желаю спускаться до мелких распрей. {Смех, шум.) <...>
Ежели Василий Витальевич Шульгин до того ошибался в своих нынешних единомышленниках, что думал, что их карманы набиты бомбами, то, быть может, он также ошибется и в своих бывших единомышленниках, думая, что распри составляют их ремесло. Быть может, однажды он откажется от этого своего заявления и как теперь возлегает в лоне Бомаша, так и впоследствии когда-нибудь возляжет снова в лоно наше. {Смех.)
Член Государственной Думы, если не ошибаюсь, Чхеидзе Николай Степанович {голоса слева: Семенович), Николай Семенович призывал левую сторону не смеяться в столь серьезное время. Правда, «Новое время» вместо слова «левая» напечатало «правая», но это уже легкий тур газетного искусства. Чхеидзе правду сказал, гг., смеяться теперь не время, и не смешить вас

¿у-ЙЁ 342
вышел я на эту кафедру. С болью в сердце отвечаю своему бывшему товарищу Шульгину, а не со смехом. Гг., та ответственность, к которой нас призывал Государь Император, ответственность Государственной Думы перед народом, перед родиной, перед Царем, эта ответственность требует, чтобы в это историческое время мы вели себя не так, как некоторые из вас собираются. Не время теперь затевать внутреннюю войну. (Голос слева: верно.) Эта историческая минута призывает повелительно и правых, и левых, кроме, конечно, товарищей немецких социалистов, к тому, чтобы мы не ослабляли внутренней мощи русского государства. {Голоса слева: правильно; Милюков: скажите это правительству.) Здесь раздавались упреки, много основательных упреков нашему правительству: почему Россия не была готова в той степени, в которой это необходимо было для отпора Германии. Но если вы, гг., увлекаясь нерасположением к неприятному вам составу правительства, будете вести эту борьбу дальше, то вы впадете в страшную историческую ошибку. Прошу вас этой ошибки не делать. Если вы думаете, что победить Германию можно тем, что будут каждую неделю менять русских министров, то, гг., вы ужасно ошибаетесь. Я должен напомнить то, что уже говорил в прошлом июле: как ни плохо была подготовлена Россия, несмотря на Мясоедова, который, слава Богу, висит на веревке, несмотря на Сухомлинова, чьей головы требовал наш товарищ Половцев, несмотря на все это, Россия оказалась к войне более готовой, нежели Англия и Франция, нежели те государства, в которых не было ни Мясоедова, не было ни Сухомлинова, где не было ни ненавистного гг. левым реакционного правительства, а были - во Франции министры-социалисты, а в Англии - парламентарные ответственные министры. {Голоса слева: это не соответствует действительности.) Это, гг., факт, которого не прейдешь. {Голоса слева: а флот английский?)
Именно русские войска спасли в начале войны Францию и Англию от полного уничтожения и разгрома, от взятия Парижа, от всего этого спасли союзников русские войска, вторгнувшиеся в Восточную Пруссию. Это факт, не подлежащий сомнению, и если вам это не нравится, то все же это факт. Ответственные министерства Франции, Англии и Бельгии не могли сделать даже того, что сделало русское правительство. Все это лишний раз подтверждает, что дело не в ответственности или безответственности министров перед парламентом, дело не в том или в другом государственном строе, а в чем-то ином.
Если вы хотите действительно добиться победы над Германией, то перестаньте говорить о посторонних вещах. После войны мы с вами будем спорить, будем добиваться того или другого государственного устройства, но в настоящую минуту, очевидно, к делу это не относится, ибо различные государственные устройства Франции, Англии, Бельгии и Турции ничему не помогли. {Слева смех и голоса: Турция?)... О Турции я напомнил, взглянув на депутата Родичева. {Смех.) Я вам должен сказать, что если вы перестанете смеяться и будете с надлежащим вниманием {голоса слева: бросьте шутовство) выслушивать мои вовсе не смешные мысли, то вы придете к следующему за¬

343J&*
ключению: вся беда в том, что Европа, кроме Германии, пошла по неверному пути уже давно, уже давно европейская интеллигенция начала воспитывать свое юношество, своих детей в идеях антимилитаризма, в идеях ненависти и презрения к войне, в идее неуважения к воинскому духу, к воинскому званию. И вот результаты этого многолетнего масонского воспитания мы и пожинаем теперь.
Германцы заметили это обстоятельство и, наоборот, воспитали свой народ в воинском духе, в идее поклонения и жертвоприношения государственности всего сущего: “Deutschland über alles”. Вот на чем воспитана возмутительная зверская Германия нашего времени. А мы, мы собирали в Гааге лиги мира, мы даже в думском зале заседали в международных лигах мира. Обратите внимание на воспитание народа. Обратите внимание, что делается даже теперь у нас, обратите внимание на то, что до сих пор эта антимилитаристическая система процветает в наших школах. Если вы этого не измените, если будете продолжать развращать нашу молодежь идеями ненависти к войне, вы никогда не получите победы, победа может быть только тогда, когда народ воспитан в воинском духе, в преклонении перед воинами, а не в том пренебрежении, с которым вы в мирное время относились к военному человеку и к военным делам. {Рукоплескания справа; голос слева: лидер германцев.) Гг., первое слово о необходимости суда над Сухомлиновым было произнесено с этой кафедры не вами, а нами - правыми. Мы, правые, обвиняем правительство и за то, что комендантом крепости Ковно оказался крещеный еврей Григорьев, и не мы, конечно, будем защищать этого преступника. {Шум; голос слева: он был черносотенец.) <...>
В свое время мы обратим внимание Военного министерства на то, что имеются и другие, подобные же Григорьеву, типы, которые давно уже изъяты из обращения доблестной армии, чтобы они не повредили дальше, но я хочу обратить ваше внимание на будущее. И Сухомлинов и Григорьев, как ни ужасны эти явления, но это одиночные явления, эти явления сравнительная мелочь перед тем общим явлением, которое перед нами раскрывается.
Вы, гг., которые не хотели воевать и которые мешали военной подготовке России, вы, которые в 1914 г., еще в мае месяце, с этой самой кафедры высылали ваших депутатов проваливать контингент новобранцев на 1914 г., вы, гг., будьте скромнее в ваших обвинениях правительства, если вы хотите добросовестно оценить всю военную обстановку, вспомните же и о своих ошибках. Если вы не сознаете своих ошибок, если вы будете сваливать всю вину на одних чиновников, вы не победите Германии.
Вы должны помнить, что очень многие из вас мешали военной подготовке государства: вы не желали усиливать русской армии перед самой войной. {Голос слева: а вы ее вызвали превентивно.) Вы вспомните, что ваши талантливые ораторы, напр. Милюков, упрекали Италию и Францию в излишнем шовинизме - еще в 1914 г., упрекали в том, что они вооружаются и этим раздражают Германию. И вы, которые так поступали перед самой войной, как только война разразилась, с негодованием кинулись на правительство и кричите -

аУссЗВ_344
они виноваты. Да, они виноваты, но и вы виноваты. <...> ...Большинство из вас объединилось в прогрессивный блок, летом это единение захватывало в свои недра и членов Государственного Совета, но ныне что-то об этом не слышно, ныне там хоть и сочувствуют иные, но открыто в объединение уже не входят.
<...> Те шесть фракций Государственной Думы, то могучее и властное большинство, которое собирается командовать Россией, образовалось на решении необходимости добиться если не ответственного министерства, которого, впрочем, открыто требовали и депутат Ефремов, и депутат Караулов, т. е. из шести фракций целых две, то, во всяком случае, министерства общественного доверия. Что кроется под этой формулой - нелегко разобрать, но кроется нечто весьма недалекое от парламентаризма, народоправства, управления страной ставленниками большинства Государственной Думы.
Гг., я понимаю вас, в особенности я хорошо понимаю этого чистого теоретика депутата Ефремова. Когда г. Ефремов вышел на кафедру, я наслаждался, слушая его: вот человек, который говорит буквально то, что думает и чувствует, человек, в котором нет лукавства, чего, к сожалению, не могу сказать о других его друзьях. (Смех.)
Так вот этот человек, в котором нет лукавства, прямо сказал, что вам нужно: нам, говорил он, нужно, чтобы министры назначались большинством Государственной Думы. (Голоса слева: верно). Нам нужно, чтобы ни один министр не мог быть уволен, пока этого не пожелает Государственная Дума. Вопрос ясен, что им нужно; лукавые из блока говорят: не требуйте сразу ответственности, а то испугаются и некоторые находящиеся ныне в лоне Фридмана. Пожалуй, устыдятся, но суть от этого не меняется, суть в том, что провозгласил сотник Караулов и честный теоретик Ефремов, истина в том, что вы желаете взять власть, которая по основным законам государства всецело принадлежит Верховной власти, и вручить эту власть в руки ставленников шести фракций, начиная от Шульгина, его друга Савенко и кончая г. Фридманом.
Ну, хорошо, гг., будемте говорить об этой сути. Неужели вы думаете, что вы на луне находитесь, что вы изобрели что-нибудь новое. Об этом думают и в других странах, но в других странах, в той же Англии, на которую вы любите ссылаться, там думают иначе многие неглупые люди.
Передо мною выписка из статьи доктора Диллона, статьи, помещенной в журнале, вышедшем в этом феврале. Диллон приходит к тому выводу, что народовластие не приспособлено для ведения войны. Временная автократия - вот что нам нужно в борьбе, подобной нынешней. (Голоса справа: верно.) Уважение к личности и свободе, парламентским правам должно отступить перед соображениями высшего порядка ради достижения более важных задач. Люди, единственное притязание которых на роль руководителя основано на парламентском искусстве, не могут считаться естественными вождями нации в таком историческом кризисе, каков настоящий. Нельзя равным образом смотреть, как на пригодный орган к ведению кампании, на учреждение, созданное для дебатов, словесных турниров, компромиссов и отсрочек. «Под эгидою этого учреждения, - пишет доктор Диллон, - мы всегда медленно занимаемся

Ж_ Э&и
организацией ради защиты; мы же должны организовать победу, и если мы не возьмемся за дело тотчас же и в надлежащем духе, нам завтра, может быть, придется организовываться ради простого обеспечения своего существования». Вот как говорят умные люди на родине парламентаризма. Парламентаризм-де хорош, но во время такой войны надо его откинуть, надо ввести то, что есть в России, - самодержавие; а в России наши умники говорят: у нас все время было самодержавие, давайте во время войны его похерим. Кто умнее, гг., это еще большой вопрос, лично я решаю дело в пользу англичанина. Ведь и древние римляне были не глупее представителей шести думских фракций, но ведь и они во время войны республику свою упраздняли и назначали диктаторов.
Вы хотите перевернуть историю: везде умные народы вводили на время войн диктаторскую власть, а вы хотите существующую законную, вековую, Верховную, самодержавную власть превратить в народовластие во время ужаснейшей войны, во время, когда вражеские войска занимают 15 губерний, во время, когда весь народ дрожит от ужаса, чтобы не прорвалась эта злобная лавина и не задавила нас насмерть, в такое время вы хотите раздергивать высшую власть, в такое время вы нападаете на правительство, в такое время вы говорите: мы, гг. Ефремовы, Шульгины и Фридманы, мы спасем Россию. Нет, гг., так вы не спасете России. (Голос слева: вы спасете.) Простите меня, я немного увлекся, но ведь нельзя не увлечься, ибо, гг., эта тема сердце разорвать может. <...>
Я обращусь к мнению человека, для вас более авторитетного, чем не известный для многих из вас доктор Диллон, я говорю о бывшем Председателе третьей Государственной Думы Александре Ивановиче Гучкове - когда-то ему здесь, в середке этого учреждения, весьма поклонялись. Вот что сказал Александр Иванович Гучков 13 ноября 1907 г. в Государственной Думе: «Мы знаем, что в тех исторических и политических условиях, в которых находится наше отечество, нам нужна сильная Царская власть. Велики те мировые задачи, которые нам предстоят, сложна наша внутренняя жизнь, и только при помощи и под предводительством сильной Царской власти возможно разрешение этих вопросов. Поэтому-то мы, октябристы, так боролись против того лозунга, который был выставлен и политическими партиями, и первыми двумя Думами. Вы помните, что против лозунга парламентаризма мы боролись всеми силами. Ведь не для того освобождал себя Царь от чиновников и царедворцев, чтобы отдать свою власть, свой священный ореол, ту громадную духовную мощь, которая связана с царским именем, в распоряжение политических партий и их центральных комитетов. Это, гг., не слова черносотенца Маркова 2-го, а слова идола октябристов Гучкова. А Гучков говорил как русский человек и, главное, как умный человек, и жаль, что этого умного человека уже нет среди вас. (Смех слева; голоса справа: очень жалко, потеряли голову.)
Гг., конечно, от слова не станется. Как ни могущественно это объединение шести фракций Государственной Думы, как ни властны вы перевернуть Россию вверх дном, ну, а тут говорил один из министров: «Страшен сон, да

346
милостив Бог», - вот я на Николая Угодника и надеюсь, что все же от ваших слов не станется: поболтаете, и на том и успокоитесь. Но, гг., если бы ваши слова претворились в действительность, то на вас легло бы проклятие потомства и всего русского народа. (Шум и смех.) Гг., я вышел на эту кафедру, как я уже признавался, для примирения. (Смех.) Мне хочется любовно протянуть вам руку и вместе с вами поработать на пользу и охрану дорогого отечества. И все, что я говорил, я говорил не в осуждение, я хочу вразумить, я хочу доказать, что вы не правы, вы ошибаетесь. Вот, все ораторы, сколько вас тут выходило, вы все показывали в сторону правительства, что там все ошибки. Да, ошибок там много сделано, гораздо больше, чем следовало. Но и на вашей стороне ошибки. Вот об этом я и хочу сказать. Если ошибались и здесь и там, то будьте скромнее в обвинениях, когда признаетесь, что и вы ошибались, и правительство ошибалось, что все мы ошибались, и тогда все вместе станем работать и, по мере возможности исправляя работы правительства, не будем ставить ему палки в колеса, не будем говорить только что назначенным министрам, когда еще не известно, что они сделают, - уйдите! как это сказал г. Ефремов.
Гг., так нельзя: к вам приходят министры, они с вами готовы работать, а вы говорите: уйдите! Ведь это детский жест, ведь это ребячество, а не деяние законодательного учреждения. Уйти легко, но из своей среды кого же вы поставите, где эти ваши спасители, где эти ваши герои? Признайтесь: их нет среди вас. Хорошие вы люди, хорошо говорите речи, но дельных работников среди вас, гг., почти нет. (Смех.) Гг., во время такой ужасной внешней войны вы объявили внутреннюю войну чуть не на все стороны. Ну, правые, эти ненавистные черносотенцы, эти бывшие люди, что вам с ними говорить, по-вашему, это такая мразь, с которой порядочный, уважающий себя прогрессист не должен и разговаривать. (Слева рукоплескания и голоса: правильно). Вы продолжаете смеяться. Вам нравится выхватить из речи, полной известной мысли (смех слева)... известного направления, одно слово, и вы радуетесь и веселитесь. Мне, гг., вас искренно жаль, и я желал бы вам немножко более серьезности. О правых не будем говорить, вы их всегда считали людьми, с которыми не стоит даже разговаривать, вы их просто отбрасываете. Вы отбросили и националистов. Государственный Совет для вас - это вторая линия окопов, это враг. Правительство - это сплошной ваш враг. Отнимая у Верховной власти ее законные права, вы являетесь врагом и Верховной власти. Где же ваши друзья, гг.? Неведомый молчальник русский народ? (Милюков: все, кроме вас.) На русский народ, на дружбу с ним много охотников и много претендентов. Что скажет русский народ, этого, в конце концов, никто из нас не знает, но мы хотим более определенных указаний, где же эти силы, с которыми вы хотите спасать Россию? Тут говорили: Всероссийский земский и городской союзы, военно-промышленные комитеты, общественные организации и т. д.
Прав был Василий Витальевич Шульгин, когда говорил: одно правительство не может воевать и победить. Весь народ должен был принять участие и, к нашему счастью, принял участие в войне. Конечно, много отрадных картин мы видим на этом поприще. Мы видим Курское земство. (Возглас слева: а-а-а;

340&*
смех.) Да, погодите смеяться. Курское земство - единственное из российских земств, которое вынесло на алтарь отечества свои собственные деньги, свой собственный миллион рублей, собранный с своей собственной земли. Это единственный пример из земских средств. Но когда говорят о Курском земстве, прогрессисты хохочут, им смешно. Люди работают, благотворят за чужой счет, за казенный, а тут дураки нашлись, которые сами свои деньги дали. Это очень смешно. Курское земство показало образец доблестного служения государству не словом, не обманом, а делом. Это единственное земство, которое свою земскую губернскую управу предоставило под лазарет для раненых, а всех своих служащих выгнало на неудобные квартиры. Это - земство, которое устроило за свой собственный счет целый ряд госпиталей, поезда-бани, перевязочные и питательные пункты и т. д. и т. д. Ни одно земство русское этого не сделало. (Голоса слева: нет.) Все остальные соединились сообща, получили сотни миллионов казенных денег и теперь хвалятся. Настоящее земское дело, т. е. дело, делаемое людьми земли, делает Курское земство и только оно одно, ибо оно само делает свое дело, а не отдало своего дела какому-то неведомому Всероссийскому союзу, которым заправляют преимущественно евреи и интеллигенты, ничего общего с землей не имеющие.
Ну хорошо, Бог с ними; я вовсе не хочу восхвалять Курское земство перед вами, ибо вы не склонны слушать похвал, вам приятнее те измышления еврейских газет, которые представляют эту доблестную прекрасную работу Курского земства в виде какого-то нелепого упражнения зубров, а перейду к следующему. Всероссийский земский и городской союзы, промышленные комитеты составили, как выразился проф. Милюков, всенародный комитет государственной обороны. И что же они сделали для обороны? Все эти общественные организации, которые громко и шумно объявили, что они спасут Россию от того, от чего не могла спасти законная власть, которые заявили, что они засыпят армию пушками, снарядами, винтовками, они ровно ничего не сделали, ни одной пушки не поставили, ни одного ружья не дали и только после Рождества дали жалкую горсточку ручных гранаток; вот и вся деятельность этих шумящих, кричащих и обманывающих своей похвальбой доблестную русскую армию общественных учреждений. Они ничего не сделали для государственной обороны, и я громко говорю вам это в лицо. (Шум слева.) Не шутите, гг., с этим, не шутите. Вы все говорите - армия, но армию обманываете через ваши газеты, армии сообщаете неверные сведения. {Шум.) Вы не дали армии снарядов, вы не дали армии пушек, вы не дали армии ружей и вы никакими криками не уничтожите этого, так как это правда. {Рукоплескания справа; Милюков: но мы заставили дать.) Вы и не могли ничего дать; откуда вы могли дать снаряды и пушки? У вас для этого средств не было и нет, и мы не упрекаем вас в том, что вы ничего не дали. Но зачем вы хвалились, зачем обманывали народ и русскую армию, что вы чем-то помогали? Признайте ваше бессилие, вы этого не могли сделать, этого не сделали и не сделаете. Гг., теперь время расчетов, и, как сказал доблестный сотник Караулов, армия потребует расчета. И вот когда армия потребует расчета, найдутся люди, у которых

348
найдется глотка, не менее громкая, чем у депутата Караулова, которые скажут армии: вас обманывали, а вы рты не разевайте на обманщиков.
Я извиняюсь, немножко уклонился от темы, слишком подробно рассмотрел ее и теперь перейду к следующему Вводить народоправство в теперешнее время - это, по моему глубокому убеждению, значит губить Россию. Я, конечно, уверен, что никакое правительство в России не посмеет идти по этому пути, и поэтому я не особенно волнуюсь тем, что вы требуете министерства общественного доверия. Разве можно восхвалять такое положение, чтобы министр Государя Императора пользовался всеобщим недоверием русского народа, конечно, это ужасное положение. Кто может говорить, что такое положение терпимо? Но не об этом мы спорим; под видом общественного доверия вы желаете назначать министров, указывать министров, против этого мы восстаем. {Голос в центре: вспомните Кассо.) Вы требуете министерства общественного доверия. Тогда мы вас спрашиваем: какое же это общество, которое будет решать, пользуется ли данный министр доверием или нет? <...>
Вы говорите: общественное доверие, страна верит вам, вам, представителям шести объединившихся фракций. А я этого не вижу. <...> Вам не верит страна, вы ошибаетесь, кому-нибудь другому верит, а не вам. <...> Верят вам представители шести еврейских газет. {Шум слева.) <...>
Гг., вам, действительно, верит печать, печать, находящаяся на содержании у еврейского кагала, она вам верит, но это не страна, страна не пишет в еврейских газетах, страна страдает, работает и живет в России и бьется в окопах, вот там страна, а не в еврейских газетах, где сидят незнакомцы, работающие по неизвестным директивам. И вы очень и очень ошибаетесь, когда думаете, что это страна вас награждает доверием в то время, когда вас хвалят в еврейской печати. Гг., подобное самоослепление может вас довести до больших неприятностей. Гг., ведь лейтмотив моей речи - примирение {Смех). Я желаю придти к объединению, желаю объясниться с вами, желаю подойти к вам ближе. Если я, по свойственному человеку несовершенству мышления, ошибаюсь, покорнейше прошу меня также дружески, любовно опровергнуть и объяснить, в чем я ошибаюсь, но пока я считаю, что я совершенно прав. Итак, гг., мне кажется то, что осталось от прогрессивного блока, это единение шести думских фракций, это политическая композиция, которая совместила достопочтенного Фридмана и достопочтенного Шульгина, а посередине в мертвую точку же подвесила Крупенского. {Смех.) Это соединение мне представляется непрочным, представляется случайным. И Боже упаси русскому правительству поверить в силу этой комбинации. Эта комбинация, гг., настолько малоестественна, настолько химически не соединена, что она распадется при первом толчке, при первом испытании. В каком же положении будут те министры, которые решились бы опираться на столь зыбкую почву? Конечно, ни одно уважающее себя правительство на вашем объединении не должно основываться. Это была бы большая ошибка. {Шум; голос в центре: на вас?)
Гг., я не обвиняю вас, но указываю, что, по-моему, вы совершили ряд неправильных поступков. Во-первых, в то время, как первый год войны прошел

349 а&ь
в действительном объединении, когда мы все, как один, работали на оборону, с июля месяца вы устроили раскол Государственной Думы, ибо как вы ни пренебрегаете правыми и националистами, и вашими левыми соседями, но все-таки мы существуем, все-таки, создав блок из шести думских фракций, вы устроили раскол Государственной Думы, вы раскололи Думу на три неравные части: вот эта могущественная комбинация с Фридманом, Шульгиным и Крупенским, затем правые и националисты, и левые. Вы и учинили раскол, а вы говорите, что сделали объединение, что пожертвовали чем-то и соединились. Нет, гг., вы пожертвовали многим, как я скажу про бывших националистов, но вы не объединили, а раскололи Думу в момент государственной исторической опасности. Это, гг., великий ваш грех. Затем, когда правительство не так действовало, как вам казалось полезным, вы организовали съезды в стране. <...> Вы боретесь с правительством, вы не даете правительству отдыха, в то время как министры вообще, военный и морской министры в особенности, должны день и ночь обдумывать, как усилить снабжение и вооружение; вы заставляете их здесь днями сидеть и слушать разный вздор. <...> Два года молим вас, не отвлекайте внимания государства какими-то экзотическими проектами, в роде земства в Томской губ., финляндского равноправия и т. п. Все это прекрасные вещи, но сейчас, гг., нельзя об этом думать, сейчас все вы, и министры, и правители, и чиновники, и исправники, все должны заботиться о том, чтобы были шрапнели, был провиант, чтобы народ не умер от голода. А вы отвлекаете пустыми фантасмагориями от дела, которое насущно необходимо, до того, что, если это дело не будет сделано, Россия погибнет.
Как вы этого не понимаете? Дом горит, надо тушить, а вы обои хотите клеить в гостиной. Гг., это совершенно непонятно, что вы собираетесь делать, ведь этим всем вы ослабляете дух народа. Народ мутится, он не понимает вас, он верил Думе; он надеялся, что Дума соберется и сразу победа будет, а что же видит? Видит, что вы собираетесь евреев расселить по всей России, дать им равноправие. Солдаты и офицеры пишут в своих письмах, что евреи изменяют России, что евреи шпионят, а вы хотите именно теперь награждать евреев. Подождите хотя [бы] того времени, когда вы докажете, что все эти солдаты и офицеры, которые с фронта нам сообщают об еврейской измене, что они неправы, что они не понимают дела, что это не шпионство, а особый способ еврейского служения государству, - ну, тогда и давайте равноправие евреям. Давать же равноправие сейчас, именно теперь, когда все накалены до бешенства против евреев; ведь этим вы наталкиваете на этих несчастных евреев, которых я жалел вместе с Фридманом, ведь вы наталкиваете на них простой народ. Ведь он будет думать, что все мы куплены евреями, что здесь желают воспользоваться отвлечением государственной власти войной для того, чтобы дать евреям захватить все те источники жизни, которыми народ живет. Университеты пусты, русские студенты взяты на войну, а туда шлют массу евреев; русские адвокаты ушли на войну, на их места шлют евреев, русские врачи работают, не покладая рук на фронте, их места заполняют еврейские докторессы. Что вы делаете, гг., ведь вы готовите еврейский погром, ужасный, всемирный погром!

х^Ё 350
Безумные вещи вы делаете, вы не считаетесь с стихийной психологией народа. Мы вас просим, пожалейте евреев, ибо тем, что вы затеваете, вы их погубите, вы их выставляете заклятыми врагами русского народа. (Смех слева.) Это мое глубокое убеждение. Вы, конечно, можете думать, что я каждый завтрак закусываю по еврею, а за обедом ем по жидовке. Это ваше дело, но я хочу остеречь вас от ослепления, от теоретического увлечения. Я хочу просить вас, гг.: занимайтесь войной и только войной.
Мы, правые, гг., говорили и говорим: кроме врага внешнего, зверского германца, которого надо раздробить так, как он собирался раздробить нас, есть враги внутренние, это три врага: первый - дороговизна жизни, которая становится до того нестерпимой, что народ может или умереть голодной смертью, или возмутиться против государственной власти, которая его не может кормить, не может одевать. Это первый враг, с которым надо бороться не только кооперативными законами, а всею мощью государства и судебной, и уголовной, и административной и общественной; бороться с дороговизной - это ваш первейший долг, и ничем другим, кроме этого, вы сейчас не должны заниматься. Второй враг - это те германцы, которые, под видом русского подданства проникли в Россию и захватили многие очаги русской жизни. Вот с ним боритесь, с немецким засильем, но не вообще со всяким человеком, имеющим немецкую фамилию, а боретесь с германцами, проникшими из Германии под видом двойного подданства. Третий враг, быть может, еще ужаснейший, это враг, на которого указывал в своей речи депутат Караулов, это сплошное взяточничество и лихоимство, которое обуяло как массу чиновников, слуг правительства, так и чиновников, слуг общественных организаций. {Голос слева: черт знает, что такое.) И там и здесь слишком много воруют. Вот с этим боритесь. По этому поводу я обращусь к правительству с единственным требованием, - мы, правые, очень редко чего-нибудь требуем от правительства, но сейчас мы потребуем, - чтобы оно, наконец, выслало на кафедру своего представителя и сказало: долго ли оно намерено терпеть воров, казнокрадов-чиновников, лихоимцев, которые прикрываются административной гарантией; мы правые, требуем уничтожении административной гарантии для чиновников-лихоимцев и взяточников. {Рукоплескания справа, в центре и слева; голоса: браво.) Гг., ввиду того, что вы сделали мне честь выразить одобрение этому моему требованию, остальное, что я имел сказать и что было направлено (обращаясь влево) против вас - я не скажу. {Смех слева;рукоплескания справа.)
РЕПЛИКА С. В. ЛЕВАШЕВА В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ 11 ФЕВРАЛЯ 1916 г.
Гг. члены Государственной Думы. Я с сожалением узнал от товарищей, что вчера, во время моего отсутствия, бывший член правой группы, затем бывший член группы националистов, теперь не знаю уже какой группы, Шульгин, по¬

Ж_Э&и
зволил себе выпад по моему адресу, как вы увидите, совершенно неправильный. Шульгин, который находит возможным поступиться правами и интересами русского народа для высокой чести быть членом желтого блока и думает, что поэтому он имеет право на шубу Минина, тогда как, по выражению одного из присутствующих здесь при этом членов Думы, он компетентнее больше по вопросу о ермолках, заявил (голоса слева: что это такое? Голоса в центре: что за штиль? Звонок Председателя)... На штиль прошу вас не указывать, я сам знаю. Штиль по тем, о ком я говорю. {Голос слева: профессорский штиль.) Шульгин заявил: «У меня память плохая, вот почему я никак не могу вспомнить, когда это проф. Левашев и когда правые вообще призывали нас всех и всю страну к забвению распрей». Само собой разумеется, если бы дело шло только о его слабой памяти, мне до этого никакого дела нет, хотя думаю, что человек с такой слабой памятью или другими слабостями не должен выходить па трибуну. Поэтому я ограничусь лишь тем, что приведу то, что мною тогда было говорено.
Не угодно ли вам просмотреть стенографический отчет заседания 70-го. Там значится следующее: «Вы все, гг., хорошо знаете, что наша родина переживает сейчас в высшей степени тяжелый или, правильнее сказать, критический период. Политический горизонт отовсюду окутан мрачными грозовыми тучами; с двух противоположных сторон надвигается жестокий шторм и слышны уже раскаты отдаленного грома. С запада рыцари в блестящем вооружении и полной боевой готовности ждут только приказания, чтобы ринуться на нас стремительной лавиной в полной надежде отобрать от нас лучшие, плодороднейшие земли, отбросить от тех морей, которым мы с таким трудом овладели, отбросить, как азиатов, далеко на восток за Волгу и даже за Урал и наложить тяжкую дань».
Затем на следующей странице {голос слева: второй раз) найдете: «Ввиду того, что Председатель не позволяет ныне продолжать в том же направлении то, что я должен был сказать, я укажу только на то, что таким образом вы видите, что беспристрастный суд истории самым наглядным и отчетливым образом показывает, что только под стягом, на котором начертано: “православие и самодержавие”, русский народ может найти защиту от врагов, может преодолеть и отогнать их»... «Поэтому, гг., и мы должны соединиться под этим стягом, без различий партий, забыв свои постоянные партийные распри и оставив совершенно в стороне мелкое фрондирование и брюзжание».
Вот, гг., что было мною сказано, и насколько был прав г. Шульгин, когда он этого не видел в отчете. {Рукоплескания крайней правой.)

¿¿¿ЗБ 352
РЕЧЬ В. М. ПУРИШКЕВИЧА В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ 12 ФЕВРАЛЯ 1916 г.
Гг. народные представители. В то время, когда мы здесь заседаем, на западном фронте происходят крупнейшие события, предрешающие, может быть, окончание кампании великой всемирной войны. Вы знаете из газетных сведений о том, что началось всеобщее немецкое наступление со стороны крепости Верден, и, может быть, не сегодня-завтра решится исход кампании на западном фронте результатом боев там. В то время, как мы здесь говорили в течение двух дней, мы знаем, что враг наш стоит не на границах нашей Империи, а вглубь далеко зашел в пределы ее: он у Риги, у Двинска, за Вильной, и что близок час журчания вешних вод, когда либо с нашей стороны, либо с его стороны должно начаться окончательное наступление, которым решится исход этой войны, перекраивающей карту Европу.
И вот, в это самое время, гг., мы в течение двух дней занимаемся прениями, которые имели мало общего с той декларацией, которую сделало правительство, и с тою речью, которую произнес с этой трибуны министр иностранных дел. Это было бы не так плохо еще, если бы то, чего давно не было, к счастью, в Государственной Думе, та страстность, та острота партийной борьбы и партийных недоразумений не вспыхнула бы с новой силой здесь, в стенах Государственной Думы. Закрывши глаза в течение этих двух дней, я сидел и слушал речи, произносившиеся от разных фракций, от разных партий, с разных сторон здесь, с трибуны Государственной Думы, и, с ужасом внимая им, я припоминал тяжелые дни, когда мы говорили на разных языках, друг друга не понимая, забыв, что сейчас мы нашли в начале войны один общий язык, нас объединивший, тот общий язык, который должен вдохновлять нашу доблестную армию, сражающуюся за наши исконные святые права, за культуру и благо Европы.
Где корень зла всего того, что в течение этих двух дней, по моему крайнему разумению, здесь происходило? Мне кажется, что он зиждется на смешении понятий, что нужно, и что можно, да, что можно и что нужно, ибо действительно, кто станет отрицать, гг. народные представители, правоту если не всего, то большей части того, что говорилось здесь с трибуны Государственной Думы представителями разных фракций, включая и те, к которым принадлежат крайне левые? И в речах Павла Николаевича Милюкова, и в речах Ефремова, и даже в речах Чхеидзе, и в речах Караулова, и в речах Шидловского, и в речах Маркова 2-го, во всех этих речах было много истины, много святой правды, которая должна быть сказана в России, и той правды, которая должна в конечном результате обновить наш государственный организм и по более правильному руслу заставить течь нашу русскую общественную и государственную жизнь; ибо тот, кто позволил бы себе с этой трибуны говорить, что все должно быть так, как оно было до войны, тот нашел бы правильное осуждение и у современников, и в рядах грядущих поколений. Одни лишь подхалимы, по-

353
моему, толкущиеся в передних у власти и услужающие всякой власти только потому, что она власть, и возвышающие свой голос против нее только в момент ее падения, они одни найдут свой суд в истории своего народа, эти слепцы, создавшие себе ремесло и благополучие из каждения дурману власти; и только эти господа могли бы сказать, что все должно быть так, как оно было, не будучи знакомы со всем тем, что произошло в России и в тылах на фронте. Кто будет спорить, гг., о том, что нужны перемены, кто будет спорить о том, что нужен ряд реформ, что нужна реорганизация многих отраслей управления, что нужно обновить ту сгустившуюся атмосферу во внутренней жизни России, которая сгущена благодаря массе подпольных сил, играющих сейчас, как никогда, громадную роль и оказывающих громадное влияние на ход жизни русского государственного корабля?
Когда всмотришься в современную русскую действительность, в ходе внутренней жизни России, понимаешь, говорю я, что так дальше в будущем жить и развиваться нельзя, и когда обращаешься к тылам той армии, которая борется на фронте, понимаешь более чем кто бы то ни было, - да простит мне мой товарищ и друг по фракции Николай Евгеньевич Марков, - понимаешь, что без общественной инициативы, как бы ни грешила эта общественная инициатива и организация, - во многом она безгрешной быть не может, - что без общественных сил и общественных организаций в области санитарной Россия не могла бы бороться так, как она борется в настоящее время, и участь раненого солдата была бы горькой участью, если бы была предоставлена только одним чинам военного ведомства. {Рукоплескания в левой части правой, в центре и слева.) И деятельность Красного Креста, и деятельность земского союза, и деятельность целого ряда других мелких организаций должна в грядущем, должна в будущем заслужить глубокий поклон и спасибо русского солдата и русского офицера. Теперь судить и осуждать не время, теперь вылавливать отдельные промахи, как бы они ни были велики, не место. Нужно подбодрить тех, которые, может быть, не имеют достаточно энергии, нужно закрыть глаза на погрешности, дабы не умалять импульса воли тех, кто работает там во имя победы, во имя святых надежд русского народа. {Рукоплескания в левой части правой, в центре и слева.)
Конечно, гг., то, что теперь перед нашими глазами во внутренней жизни России, это наводит на крайне грустные и печальные размышления, а подчас и на смешные. Начну с одного смешного, скажу я, факта, и странного факта. Да простит мне Председатель Совета министров, Борис Владимирович Штюрмер, разве Кивач красноречия, который бросал Председатель Совета министров сейчас, посещая все министерства и все департаменты, указывая на ту программу действий, которой он должен придерживаться, разве этот Кивач красноречия уместен в настоящее время? {Голоса слева: правильно.) Разве уместно, гг., говорить о программе - что я буду делать? Делай, но не говори, что ты будешь делать. Это напоминает мне героев тех скверных романистов, которые описывают характер своего героя, дабы дать читателю представление о герое, а из хода действия, благодаря бездарности писателя, явствует, что

¿л-ЙЙ 354
герой совершенно не отвечает тому характеру. (Рукоплескания в левой части правой, в центре и слева; голоса в центре: браво.) Я вспоминаю страницы великой бессмертной поэмы величайшего русского писателя Гоголя. Вспомните: приезжий отправился делать визиты всем городским сановникам. Был с почтением у губернатора, потом отправился к вице-губернатору, затем к прокурору, председателю палаты, к полицмейстеру, к откупщику, к начальнику над казенными фабриками, - жаль, что трудно упомнить всех сильных мира сего, - но достаточно сказать, что приезжий оказался необыкновенной деятельности относительно визитов: он явился даже заявить свое почтение инспектору врачебной управы, городскому архитектору, и потом долго сидел в бричке, придумывая, кому бы еще отдать визит. {Рукоплескания и смех.) Но это, гг., смешная сторона жизни говорить о программах. Мы много слышали речей, а до настоящего времени исправлений того, что требует настоятельно русская жизнь, мы видели мало.
Но это мелочи, мелочи, ничтожные явления по сравнению с тем крупным явлением внутренней жизни России, которая заставляет призадуматься и с горечью склонить голову. Нормальна ли, скажу я, действительно жизнь церкви в настоящее время, когда высшие иерархи, позабыв свой сан, становятся в позу хлесткого фельетониста и, опираясь на Снарских, Мануйловых, Манусов, Рубинштейнов, позволяют себе свое имя выдвигать на страницах повременной прессы? Что бы вы сказали, гг., вы, представители других религий, если бы высшие иерархи католической церкви, если бы высший священник, еврейский раввин поставил вопрос церкви на обсуждение не специальной печати, а давал бы возможность каждому фельетонисту, знатоку или не знатоку, человеку, который может преследовать свои конечные цели, с тем чтобы дискредитировать религию, говорить о том, что должно составлять святое святых души только своего народа, в данном случае православного русского люда? Разве это явление, разве эти подпольные силы, темные силы русской церкви, разве они могут быть предметом освещения повременной печати, разве мыслимо, когда это было в истории церкви, чтобы митрополит, окруженный влиянием Рубинштейнов, Манусов, Снарских и всякого рода Отрепьевых и отрепьев, чтобы этот митрополит выступал бы? {Рукоплескания в левой части правой, в центре и слева.) Разве при таких условиях вы, Александр Николаевич Волжин, можете быть уверены в том, что кормило власти твердо в ваших руках, и не сегодня-завтра вы, облеченные властью с высоты Трона, сможете побороть эти темные силы, а не сами падете под их ударами? (Голоса: браво.) Вы этого сказать не можете.
Разве нормальна дальше - обратимся к другой области - разве нормальна, гг., происходящая, также скажу я, благодаря целому ряду посторонних влияний, такая быстро прерывающаяся министерская чехарда, свидетелями которой являемся мы? {Смех.) Где причины этого грозного и печального явления, которое со временем должно, конечно, найти себе оценку? Причина заключается, по моему глубокому разумению, только в одном: в том, что у нас есть сейчас министры, но у нас нет кабинета, объединенного единой волей,

355 3fesui
единым духом, духом поддержки правительственной власти, которая поставила бы себе программу, приятную нам или неприятную, но чтобы все были за одного и один за всех. {Рукоплескания в левой части правой, в центре и слева и голоса слева: правильно.)
Разве нормально третье явление, что в то время, когда на границах, даже не на границах, а внутри империи нашей исходят кровью братья наши, в это самое время здесь нельзя добиться парализовать рост немецкого засилья и, скажу, подпольного влияния? {Продолжительные рукоплескания.) Разве вы, многоуважаемый друг и сотоварищ по фракции, Алексей Николаевич Хвостов, можете быть уверены в том, что в тот момент, когда вы предпримите самые резкие и энергичные меры, чтобы парализовать влияния при ликвидации немецкого засилья, вас не съедят подпольные силы, под тем или другим благовидным предлогом, и вы не падете под их ударом? {Продолжительные рукоплескания.)
Гг., я не знаю, факт ли это, но насколько оскорбительно для русского национального самосознания то, что нам - по слухам, я повторяю слухи, - дают деньги, которые нам необходимы, дают деньги иностранцы, наши друзья и союзники, но под условием, чтобы немцев-мастеров, верховодящих на наших пушечных и других орудийных заводах, не было, ибо всякий немец может быть предателем, человеком, выдающим наши тайны. {Рукоплескания в левой части правой, в центре и слева.) Разве это нормально, чтобы под этим условием нам давали деньги? {Рукоплескания справа, в центре и слева; голоса: браво.) Я не разбираюсь в той каше, которая происходит и происходила на Путиловском заводе. Одни, как Павел Николаевич Милюков, думают, что это провокация {голоса слева: правильно, это провокация), другие думают, что там коренится нечто другое. Но, во всяком случае, там дело стоит ненормально, - одна ли сторона права, другая ли сторона права, но, несомненно, что там дело стоит ненормально. Мы, перейдя к рассмотрению сметы соответствующего министерства, мы, несомненно, об этом поговорим.
А разве вопрос о беженцах, я просто беру так, au hazard, из целого ряда вопросов, которые не могут нас не волновать, гг. народные представители, как они волнуют русский народ, разве вопрос о беженцах и полное non possumus правительственной власти совладать с этим движением и влить его в правильное русло, за исключением жалкой организации Зубчанинова, разве вопрос о беженцах составляет явление нормальное? Те, кто видел волну проходящих беженцев, как я, те, которые слышали эти стоны детей, наполнявшие леса, те, которые видели этих заблудившихся детей, те, кто видел это обезлошаденное крестьянство, сдававшее за гроши чудных лошадей и шедшее пешком и цеплявшееся на буферах, сидевших на платформах в ненастную погоду, те могут понять, как non possumus была правительственная власть по отношению к беженцам и в тех заботах о судьбе их, которые должна была принять правительственная власть. Все это так, все это возмутительно и названия, конечно, не имеет.

¿¿йЗЁ 356
Другое - польский вопрос: в настоящее время уже слышим разговоры о том, что нужно заподозрить польскую лояльность. Трагична судьба! Вы знаете мое отношение в прошлом к полякам. Я был их ненавистником. В настоящее время, год войны на фронте сделал из меня их величайшего друга, ибо поляки вели себя доблестно, так, как дай Бог, чтобы вел себя кто-либо другой. И не заслужили ли за свою доблесть поляки тех прав, которые они должны были получить, ибо бок о бок сражались и умирали с русским солдатом на полях сражения? {Голоса: браво; рукоплескания в левой части правой, в центре и справа.)
Разве дальше вдумчивый русский человек не поймет, гг., кто является главным виновником того, что наша несравненная армия, лучше коей трудно себе представить по доблести, по мужеству, по импульсу, по энергии, разве вдумчивый человек не скажет, кто настоящий виновник того, что эти орлы, эти доблестные солдаты, с прекрасным составом офицерским и с прекрасным, скажу я, составом генералов, в настоящее время не проходят с барабанным боем, - не теперь, а полгода тому назад, - не проходят с барабанным боем, с развернутыми знаменами, с победным маршем под Бранденбургскими воротами, а стоят в настоящее время у Риги, у Двинска, у Вильны и в других местах внутри нашей империи?
В чем, кто виноват? Говорят - евреи. Да, я должен разочаровать члена Государственной Думы Фридмана, я ненавижу евреев, и мои взгляды на еврейский вопрос отнюдь не переменились, но из этого вовсе не следует, чтобы я указывал в настоящее время перстом и говорил, что в жиде все зло. Нет, гг., главное зло заключается в неприспособленности, неподготовленности русской железнодорожной сети, и было время, когда у нас было большое количество в начале кампании и снарядов, и вооружения, и масса войск, и, будь подготовлен железнодорожный путь, который был бы способен провозить все, куда следует, верьте мне, что после варшавского разгрома немцев наши войска далеко ушли бы за прусскую границу. Главное зло в отсутствии у нас правильно функционирующей железнодорожной сети, и тот, кто мешал тому, чтобы развивалось у нас железнодорожное строительство, тот, кто создавал в былые годы свой бюджет на спаивании народа, тот, кто не имел государственных горизонтов, а обладал горизонтами повитухи, тот был главным виновником того, что мы настоящее время не перешли границы Германии, не обладая хорошо подготовленной железнодорожной сетью. Я имени его не называю, вы сами его знаете.
Но я спрошу вас: все это так, все это непреложная истина, споров о безобразиях, творившихся у нас в глубинах России, в настоящее время быть не может. Но зачем, скажу я, упреждать события? Сложная схема государственного переустройства на новых началах в пределах власти наших государственных законодательных учреждений! Рознь партий, как-никак, все же таки глубока; чаяния и надежды партий и в настоящее время различны. Между мною, нами и вами нет общего, и, в конце концов, по окончании военных действий мы пойдем, несомненно, разными путями. Можно, конечно, и должно найти

357 Зё&а
достойный язык, буде мы приступили бы к рассмотрению тех реформ, которые вы все признаете необходимыми сейчас. Можно и должно найти достойный язык для споров, и он будет найден, говорю я, ибо мы привыкли, хочется верить, уважать друг друга, объединившись в общем патриотическом порыве за полгода войны, и Дума в кабак обращаться, нужно думать, не будет впредь никогда. Но сама сущность преобразований, под углом зрения различных партий, различна. Различны идеалы общественности и государственного благополучия, которыми руководились все мы, и каждый, быть может, из нас в отдельности. У нас взгляды на вещи различные и государственные идеалы разные. Отсюда, гг., шаг к остроте прений в вопросах, а там, за рубежом, эта острота прений, это разномыслие будут истолкованы криво, будут истолкованы ложно, как вновь о России, ввергнутой в междоусобные партийные распри, и, в силу этого, неспособной дать ответ дерзкому врагу, попирающему наши святыни. Это мыслимо в будущем, в будущем необходима, конечно, очистка всего того, на что я указываю. В будущем необходима и должна будет происходить борьба между различными течениями нашей общественной и государственной жизни, дабы наша государственность приняла ту форму, и чтобы жизнь русского корабля была направлена туда, куда требуют, по мнению нас, большинства русского народа, наши исконные, государственные национальные интересы. Но сейчас вы не знаете, с каким трепетным ожиданием искали и ищут этой Государственной Думы там, впереди, как хотят, чтобы все то зло, все то взяточничество, о котором говорил здесь член Государственной Думы Антонов, все те безобразия, которые мешают нашей армии двинуться вперед, чтобы все это было устранено. Трудно представить себе те надежды, которые возлагаются на Государственную Думу там, там ищут бодрости в этой Государственной Думе, и эта бодрость должна нестись из стен Таврического дворца, поддерживая тех, которые и без того мужественны и которые уверены в том, что решение этой Государственной Думы непреклонно, что, забывши все распри, недомолвку, забывши партийные перегородки, существующие между фракциями, объединенная одним духом воли и победы, она служит вернейшей поддержкой той армии, которая не имеет себе равной на страницах мира.
Гг., вы упреждаете события. Я скажу вам, именно членам партии народной свободы, становясь на вашу точку зрения, гг. В настоящее время сражается не только армия, сражается во всем мире обыватель, который хорошо знает, что представляет собою русская армия в смысле духа и что представляют собою наши тылы в смысле недостатков, в смысле пороков, в смысле того, что быть не должно. И вот, когда раздастся громкий клич победы, когда с колокольни Ивана Великого возвестят России эту победу, тогда она пойдет по пути обновления своей русской общественной и государственной жизни. Настанут дни выборов в шестую, седьмую, восьмую, девятую и десятую Государственную Думу, и я вам скажу, становясь на вашу точку зрения, с горечью скажу я, что я не верю в то, чтобы следующий ряд Государственных Дум носил такой же характер, какой она носит сейчас. Я в это не верю, и каковы бы ни были административные воздействия на избирателей, каковы бы ни были стремления

AjgáB 358
получить тот характер, который желателен власти, будет тот характер, который желателен народу Мы останемся в громадном меньшинстве, благодаря превратному представлению народа о тех целях, которые мы преследуем, благодаря тому клейму, которое на нас накладывают {указывая влево) отсюда. Вы всегда в глазах народа, правильно или неправильно, стояли в ореоле либерализма, обновления и уничтожения всего злого; вы, которые всегда, - извините, это не есть упрек, а просто характеристика ваших прошлых отношений, - вы всегда старались доказать, что отсюда {указывая вправо) идут обскуранты. И я скажу: те, которые вернутся к мирному труду, все классы всех состояний, все они будут подавать свои мандаты тем, которые должны будут, по их мнению, в первую голову рассмотреть все те непорядки, которые ложились тяжелым бременем на армию в годину боя, в годину битв. И Государственная Дума, в силу этого ложного представления о задачах и идеалах правых, получит характер крайнего либерализма. Целый ряд поколений будет иметь здесь Государственную Думу не революционного, но либерального направления, и задача высшей палаты законодательной, Государственного Совета, будет единственным сдерживающим рычагом против всех тех попыток обновить по вашему пути ход русского государственного корабля.
Неужели это так? Я глубоко, к прискорбию своему, убеждаюсь с каждым днем все больше и больше, что это так. А раз Государственная Дума получит тот характер, который желателен в центре и вам, гг., то от вашего предложения, от вашей законодательной инициативы, которая у вас не отнята, будет зависеть пытаться проводить те законопроекты, против которых небольшая группа, сидящая здесь, будет бороться, ища себе поддержки, и, несомненно, находя ее в зрелых членах высшей палаты. Вы, гг., будете господами положения после кампании - этого скрывать незачем, ибо тот, который скрывал бы это, прятал бы свою голову, как страус под крыло. Но мужественные люди имеют всегда мужество сказать то, что будет, и глядеть опасности прямо в глаза. Зачем же сейчас, гг., когда нужно все напряжение воли для получения одного общего нам конечного результата, зачем же сейчас создавать ту атмосферу, которой давно не было в стенах Таврического дворца, ту атмосферу, которая вела к нашим распрям, к нашим розням по отношению друг к другу, не давала возможности работать и вела только к нескончаемым личным оскорблениям - от них же первым был виновен аз - в прошлом. Да, гг., так будет, не подлежит ни малейшему сомнению, что благодаря политике прошлого и освещению взглядов нашей партии в глазах народа так несомненно будет. Власть, которая не сумела в войну организовать в достаточной степени тыла, который не менее дезорганизован и у наших союзников, эта власть, видя результаты выборов будущих, должна сказать mea culpa, mea maxima culpa, но когда она скажет это - будет поздно.
Но, повторяю, сейчас заниматься этим при всем том, что это все донельзя необходимо в будущем, что это должно оздоровить нашу русскую государственную жизнь, сейчас заниматься этим - значит забывать всю тяжесть опасности, тот дамоклов меч, который висит над головой русского народа и

359 jjfeb
который, буде он окажется опущенным на эту голову, может превратить нашу славную великую Россию в царство времен Иоанна Калиты. Но этого не будет, ибо, в конце концов, здоровый патриотизм должен восторжествовать над всеми другими чувствами. Но я повторяю: я думаю, что Государственная Дума в этот тяжелый момент, который переживает Россия, вопросами внутреннего устройства, не имеющими ни малейшего отношения к нуждам боевого характера, к нуждам снабжения всем необходимым нашей армии, - Государственная Дума этими вопросами заниматься не должна. Повремените, гг., помните, что жизнь государства не делает скачков и что этап за этапом, течение за течением вы можете добиться, может быть, не всего, но многого, чего вы добиваетесь. Но в данный момент урывать что-нибудь у власти, бороться, как здесь говорят, за власть, объединяться в прогрессивные блоки, чтобы получить то, что составляет основу ваших желаний, - в настоящую минуту страстной напряженной борьбы, когда решается судьба великого народа, - это момент не подходящий, и мне кажется, что долг патриотизма должен подсказать, гг. члены Государственной Думы, что с этим надо повременить и этим нельзя заниматься. (Шум слева; Милюков: вы нас плохо поняли.) <...>
Я не вхожу, гг., в сущность речей, которые здесь раздавались и касались всех отраслей внутренней жизни внутреннего устройства России, которые требовали обновления. Задача моя гораздо уже, я хочу ответить члену Государственной Думы Чхеидзе, который выступил от имени социалдемократов и основная идея которого была та, что принцип «все для победы» для социал-демократов не применим. Позвольте, гг., несколько углубиться в этот вопрос и стать на рассмотрение положения социал-демократов тех стран, которые воюют с нами и которые являются нашими союзниками. (Шингарев: речи социал-демократов не публикуются, как же можно с ними полемизировать, военная цензура не публикует их речей.) <...>
Я не хочу полемизировать. Андрей Иванович, я хочу только одного: так как взгляды социал-демократов, представителей русской социал-демократии, в большинстве не известны широкой публике, как вы знаете, книга Плеханова о войне имеет небольшое распространение, - то моя задача привести несколько характеристических черт здесь, дабы обмен мнениями социал-демократов по этому вопросу попал на станицы печати и дабы это стало достоянием широких общественных кругов, чтобы показать, как смотрит социал-демократия на это вопрос. Я вовсе не хочу полемизировать с г. Чхеидзе. Плеханов в своей книге о войне, - может быть странно, что я буду касаться Плеханова, - Плеханов в своей книге о войне, когда его упрекали за националистический шовинизм, указывает на то, что в авангарде международной армии пролетариата до войны шел немецкий социал-демократ, провозглашавший - да простят мне немецкие слова - kein Mann, kein pfennig, кричавший повсюду: ни одного человека на войну, ни одной копейки. А что же произошло 3 августа 1914 г. в германском рейхстаге? Разве не глава германской социал-демократии Гаазе, говоривший на съезде международном социалистического бюро в Брюсселе против войны раньше того, разве не он требовал голосования за военные

360
кредиты и за участие социал-демократов в войне, говоря, что каждый народ имеет право на самоопределение, и, забывая, что Германия убила Бельгию, попрала в настоящее время, как мы видим, Балканские государства? Разве социал-демократический журнал «Форвертс» германский не стал яркой националистической газетой в тот момент, когда была объявлена Германией нам война? Разве на Штутгартском съезде социал-демократии Эрве, который уже вступил, если не убит, в ряды французской армии, разве Эрве в первый период так называемого эрвизма не заподозривал немецких социал-демократов в патриотизме и не поговорил ли того же самого на Мангеймском съезде? Разве выдающий немецкий социал-демократ Людвиг Франк, погибший в первых рядах немецких войск на войне, разве Людвиг Франк не говорил, что нужно бороться социал-демократам не за человечество, а за немецкое человечество. Так националистически стали понимать немецкие социал-демократы свои задачи в тот момент, когда они из социал-демократов всеобщих, так сказать, объединенных в интернационале стали социал-демократами его величества Вильгельма, прусского короля и германского императора. Разве гг. Гед и Самба не стали во главе Французского министерства, принадлежа социалдемократической фракции и социал-демократической партии, разве они не указывали на то, что социализм отнюдь не исключает любви к отечеству? Зачем же здесь только в отношении русского социализма, только в отношении этого социализма требовать такой верности общему интернационалу и общим социал-демократическим идеалам, уже давным-давно похороненным в Германии.
Нет, говорит Плеханов о непротивлении злу, когда один человек разорил другого, то разве лишь толстовец станет требовать того, чтобы они помирились без вознаграждения, и разговоры о том, чтобы в то время, когда Германия и германские социалисты, наполняющие германские войска, вступили в войну с нами, чтобы мы говорили non possumus и становились на задний план, это дело нам не подходящее. Эрве был первым противником тех шовинистических, националистических тенденций, которые охватили немецких социалистов в момент объявления войны, но Эрве порвал со всем прежним. И вспомните другую страницу истории французского социализма - а не во Франции ли он достиг кульминационной точки? Вспомните убийство Жореса, этого выдающегося социалиста, этого bête oratoire для представителей противных партий, вспомните Жореса, с ним свои покончили в тот момент, в тот час, когда он хотел выступить против общего патриотического порыва, охватившего французскую нацию, забывшую, что она имеет фракции, перегородки, и вспомнившую, что они все французы, борющиеся за свое национальное существование. Но один ли Эрве? А Энгельс, не он ли сказал в Германии: “Werden wir angegriffen, so werden wir uns schützen” - если на нас нападут, то мы будем защищаться. Целый ряд выдающихся социал-демократов германских, целый ряд людей, которые пропагандировали самым ярким образом антинационалистические идеи и тенденции, целый ряд их забыл обо всем этом в этот момент и вспомнил в тот момент, что он немец, когда была объявлена война.

И вы, отдельные из вас, громадное меньшинство из вас, скажу я, части из вас, вы, которые говорите, вы, которые кричите, что не все для победы, а нужно помнить и о другом, вы этим самым, гг., играете в руку только одним немцам, только одним немецким социал-демократам, которые туманят вам глаза, говоря, что, не принимая участия активного в войне, вы этим самым боретесь с русской реакцией. Поражение России привело бы, говорит Плеханов, к замедлению ее экономического развития, к зависимости ее от Германии, задержало бы дело народной свободы, как он ее понимает, и полезно для старого порядка. Так говорит Плеханов, и это поняли все русские социал-демократические рабочие, ибо нет более доблестного солдата, как солдат, который борется на войне. Они все забыли о том, к какой они партии принадлежали, они все пошли, они все страдают, они все на передовых позициях в окопах. И вы, гг., которые пытаетесь переменить, так сказать, заставить нас верить в другое, которые стараетесь отшибить социал-демократические течения от общего порыва, охватившего Россию, вы делаете величайшее преступление, гг., и против России и против своих же собратий. Плеханов в своей книге - я опускаю очень много потому, что здесь нет Чхеидзе, - Плеханов в своей книге приводит мнения выдающихся вождей немецкой социал-демократии Бебеля и Либкнехта, которые говорили, что социал-демократия обязана защищать свое отечество, и за что выдающиеся вожди германской социал-демократии подвергались обвинению также, как и вы обвиняетесь в шовинизме. Я не касаюсь подробностей этой высоко интересной книги, книги, которая должна была бы быть настольной в настоящее время для каждого русского социал-демократа, я позволю себе коснуться нескольких страниц ее конца. Плеханов говорит: ваши немецкие товарищи сказали себе, подобно карабинерам во французской оперетке, - c’est le temps de nous montrer, cachons nous! В тот момент именно, когда германские социал-демократы, до войны кричавшие о том, что нельзя давать ни копейки, ни единого солдата, должны были быть последовательны в этом отношении и, видя авантюру, предпринятую своим государством, должны были, с точки зрения социал-демократии, оказать противодействие, в то самое время именно они спрятались и стали тем, чем должен стать каждый верноподданный гражданин: они стали немцами. И вот они, ставшие немцами у себя, не желают, чтобы наши социал-демократы и чтобы французские и английские становились националистами, каждые в своем отечестве. Нет, говорит на это Плеханов, нас не поймаете. Затем, у него идут высокие патриотические страницы, у него, - у социал-демократа, если закрыть имя автора, то не знаешь, кто это произносил. «Как, - говорит он, - вы требуете теперь отсутствия социал-демократов во французской армии. Вы требуете, чтобы они не боролись. Что за этим? Finis Gallial, конец Галлии, конец Франции, конец той страны, которая была носительницей свободы и культуры, которая дала просвещение человечеству и служила показательницей тех новых путей, по которым пошла Европа? Как Finis Polonial, конец Польши, конец той страны, которая страдала, которая боролась, была разбита и расчленена, которая теперь живет одной надеждой - воскреснуть, объединиться и стать если не тем, чем она была, не той целой, но,

х/£$> 362
во всяком случае жить, ей конец? Как, - говорит он, в конце концов, - Finis Ruthenial! вы требуете у меня, противника участия социал-демократов в войне, вы требуете у меня конца России? Как, конца России? Всей той России, которая трудилась, мыслила, страдала и боролась, и наши обскуранты хотят, чтобы я оставался равнодушным в виду такой перспективы? За кого же они принимаю меня, - говорит социал-демократ Плеханов. - Я еще не определился на службу к акулам германского империализма, я еще не вступал в “союз освобождения Украины”. Россия, - говорит он, - принадлежит своему трудящемуся населению. Кому дороги интересы этого населения, тот не может быть равнодушным к судьбам России». Так говорит русский социал-демократ, проникнутый высокой идеей русского патриотизма и сознающий все значение той мировой борьбы, невиданной борьбы, которая разыгрывается сейчас - перед глазами всего изумленного мира. (Шингарев: а может ли он возвратиться в Россию?) Плеханов на этом не останавливается. <...>
Этого мало, гг., Плеханов заканчивает свою книгу следующими строками, ответом тем, которые требовали заключения мира в тот момент, когда задача, так сказать, еще не закончена. «Кровопролитие - жестокое и страшное дело. Нет ничего естественнее желания прекратить его, т. е. способствовать заключению мира. Но это желание не должно делать нас несправедливыми. Когда угнетенный вступает в борьбу с угнетателем, тогда требовать заключения мира между ними - значит мириться с угнетением». Вот это, гг., говорит социал-демократ Плеханов. Он понимает, что война должна быть доведена до победоносного конца; он понимает, что только по окончании этой войны может быть прибегнуто к достижению тех целей, которые со своей точки зрения преследует социал-демократия, или по крайней мере добиваться этих целей, если им будут - а это, конечно, будет - противодействовать другие партии, но он понимает, что теперь, когда выступает на очередь вопрос о существовании государства, всякое разномыслие способов борьбы и участия в этой борьбе может привести к поражению. Мало этого, у него есть еще одна страница, - не верится, что ее мог написать Плеханов. Он говорит: «В естественном противодействии тем, которые требуют создания смуты в стране, как наиболее выгодного условия для социал-демократии». Плеханов говорит: «Не защищать свою страну от немецкого нашествия, а делать революцию должны мы в нынешнее роковое время». Так говорит Плеханов, говорят некоторые мои противники, но революция предполагает революционизирование общественных отношений. Это целый процесс. Война бывала иногда матерью революции, но всякий раз, когда революция рождалась в муках войны, она была плодом разочарования народа в способности его правительства защитить страну от неприятеля. Горе мнимым революционерам, направляющим свою агитацию вразрез с естественным и неизбежным стремлением народа дать отпор внешнему врагу. Все их усилия заранее осуждены на постыдную и, что еще хуже, вполне заслуженную неудачу. Неужели хоть один из нас может сомневаться в том, как может и должен смотреть на правительство всякое, в частности на русское правительство, социал-демократ любой и тем паче Плеханов? И тем

363 ЭЕ&ж
не менее Плеханов даже понимает, что борьба с правительством, борьба с властью в тяжелые минуты, переживаемые отечеством, может привести к катаклизмам для самого этого отечества.
Вот те взгляды, которых придерживается выдающийся социал-демократ, вот те взгляды, которых придерживает Плеханов, вот что, думается мне, привело Бурцева на суд сюда. Он помилован Высочайшей волей, но привело сюда его сознательно в Россию и заставило отдаться суду высокое чувство глубочайшего патриотизма, которым жил этот человек, который знал, на что он идет. И при таких условиях, гг., выступление такое, как мы слышали третьего дня от члена Государственной Думы Чхеидзе, который старается разрушить то дружное единение, которое создалось со всеми прочими партиями для борьбы с внешним врагом, единение, охватившее социал-демократию, это движение, которое пропагандировал Чхеидзе, и те взгляды, выразителем которых является он, не должны иметь места у нас, и я знаю, и я чувствую это, видя там простых солдат, которые работали на заводах и на фабриках, которые не могут принадлежать по взглядам ни к союзу русского народа, ни к партии 17 Октября, ни к кадетам. Я видел, там все забыто, там все заботы, одно желание - победа. Вот чем должны руководиться все. Поэтому, заканчивая, я позволю себе сказать: конечно, внутренняя жизнь России требует исправления русского государственного механизма, уничтожения тех темных подпольных сил, которые парализуют правильное развитие русского народа во всех его проявлениях, и духовных прежде всего, но не теперь, не теперь заниматься этим. Теперь должно быть дано все то, что может способствовать достижению победы, что должно подбодрить тех, которые стоят там, на передовых позициях, неся свой тяжелый крест с сознанием своего долга перед Государем и родиной.
Третьего дня я поздравил одного из наших выдающихся генералов с Монаршей милостью, с награждением орденом Владимира второй степени - генерала Радко-Дмитриева, и пожелал ему успеха и благополучия, и вот телеграмма, которую я получил, конец ее: «Ни минуты не сомневаюсь, что доблестная русская армия водрузит свое знамя у Бранденбургских ворот. Генерал Радко-Дмитриев». Это сознание, живущее в генерале, живет и в последнем солдате, ибо нет, гг., солдата в мире, который столь в немногом нуждался, как русский солдат, и сохранял бодрость и свежесть духа. Это сознание не угашайте здесь, в стенах Государственной Думы партийными распрями между нами. Гг., не создавайте той атмосферы, которая существовала целый ряд годов и которая заставила нас браниться, ругаться, ненавидеть друг друга из желания иногда блеснуть, иногда добиться для своей партии того, чего добивался тот или другой. Но будем мы все единым кулаком и единой волей помогать здесь духовно той армии, которая стоит на передовых позициях и которая ждет от Государственной Думы не слов, гг., а дачи всего того, чего там недостает, раскрытия тех имен, которые в тылах, глубоком и близком, позорят имя русского человека. Этих всех - наружу, этих всех - долой оттуда, ибо это тогда вольет новый дух бодрости и силы в ту армию, которая, несомненно, в

364
грядущем будущем пойдет вперед и даст нам торжество победы. Этим, гг., я кончаю. Я думаю, что Государственная Дума, в конце концов, придет к этому, ибо разворачивающийся ход событий волей-неволей заставит забыть нас всех наши мелкие будничные интересы нашей внутренней государственной и общественной жизни, и только тогда, гг., Государственная Дума, созванная в такое тяжелое и ответственное время, исполнит с полным достоинством свой долг перед Государем и родиной и за это ей скажут спасибо и Россия, и армия. {Рукоплескания в центре, справа и на отдельных местах слева.)
РЕЧЬ Н. Е. МАРКОВА В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ 15 ФЕВРАЛЯ 1916 г.
Гг. члены Государственной Думы. На этих днях произошли дебаты во французской палате депутатов по поводу предложения, сделанного одним из почетных депутатов об отмене военной цензуры. Это предложение было отвергнуто громадным большинством французской палаты депутатов, если не ошибаюсь, около 400 против 100 с небольшим. Этот факт вам, вероятно, известен, но, быть может, не все читали весьма любопытные речи, которые были произнесены по этому поводу как со стороны депутатов, так и со стороны представителей правительства.
Между прочим, президент Совета министров Бриан высказал следующие мысли: он очень горячо возражал против того, чтобы военная цензура не только была отменена, но чтобы она потерпела какое бы то ни было сокращение, причем этот руководитель социалистического большинства и руководитель французского правительства аргументировал приблизительно так, что не только опасно сообщение в печати всего того, что непосредственно затрагивает военную тайну, - это само собою разумеется, - но опасно всякое сообщение, которое непосредственно даже не касается военных событий, но может повлиять на силу психологического сопротивления французского солдата; все то, что французского солдата может ввести в угнетение, что может подавить его психику, не должно допускаться на страницах французской печати. Вот основная мысль, которую развил талантливый социалист и председатель Совета министров во Франции.
По-видимому, здесь идут гораздо левее этих французских социалистов; такие признанные демократы, как депутат Савенко и депутат Бубликов, они желают широкого осведомления армии о всех тех темных сторонах жизни государства и народа, дабы в армии, так сказать, реагировали надлежащим образом, и эта реакция из армии так или иначе отражалась бы на нашей государственной жизни. Эта точка зрения, которую предлагают нам люди, стоящие на гораздо более левой позиции, чем французские социалисты, а именно депутаты Савенко и депутат Бубликов, она мне представляется весьма ошибочной. Депутат Савенко с неподражаемым комизмом сообщил циркуляр, кажется,

365
министра внутренних дел - хотя он вполне-то не сказал, что это циркуляр, но сказал, что пишут его так, как пишутся циркуляры; может быть, это написано вовсе и не министром внутренних дел, я не знаю, но как-то странно было сообщено; но допустим, допустим, что это был именно циркуляр министра внутренних дел. Там предлагалось не допускать в печати оглашения фактов прискорбных, гг., фактов недавнего прошлого, когда у нас происходила та министерская чехарда, на которую указывал мой сотоварищ по фракции Пуришкевич.
Вы смеетесь, гг., а я не смеюсь. Я понимаю, что самый факт, на который указывал циркуляр, он действительно прискорбен; но вопрос, нужно ли людям, которые стоят перед лицом врага и которым ежесекундно угрожает смерть, нужно ли этих людей в ту минуту, когда им нужно сосредоточить всю свою мощь и всю свою моральную энергию для того, чтобы отражать врага, в это время сообщать им: да, у вас там сзади министры друг с другом ссорятся, один другого валит, правительства никакого нет, в Государственной Думе занимаются кооперативами, вводят на Камчатке земство, а о вас никто не думает? Гг., такие сообщения вредят психологии армии, они ослабляют оборону государства, и я вполне присоединяюсь к г. Бриану, что в этакие моменты сообщения об этих фактах, не имеющих никакого отношения к военным событиям, преступны, преступны, гг., а вы можете смеяться, сколько вам угодно. {Караулов: русская армия правды не боится.)
Здесь депутат Бубликов - это талант не менее сильный, чем депутат Савенко, - приводит здесь пример возмутительный: не сообщали о том, что миллионы беженцев бегут в Россию; по его мнению, это надо было сейчас распубликовать во всех газетах и сообщить нашей армии сведения, что все ваши родные бегут, несколько миллионов в ужасе наводнили Россию, они в скверном положении, ваши матери и сестры гибнут с голода. {Голоса слева: они знали.) <...> Это все, по мнению депутата Бубликова, могло, очевидно, возвысить силу сопротивления русской армии и поднять тот дух, о падении которого он плачется. Я должен сказать депутату Бубликову, что в русском народе дух не пал, он, может быть, пал среди разных людей биржи, среди разных финансистов, но среди русского народа дух очень и очень высок и он не падет, пока германец не будет разбит. {Рукоплескания справа и голоса: браво.) Но, гг., нельзя от человека требовать нечеловеческого, нельзя беспокоить душу русского солдата и офицера, нельзя беспокоить его дрязгами и гадостями, которые происходят в тылу, - об этом сообщать в газетах нельзя.
Я совершенно не защищаю отдельных, может быть, неудачных пунктов, которые, по-видимому, в циркуляре имеются. Всякий умный закон можно испортить неумным применением. Я не вхожу в критику отдельных распоряжений правительственных агентов, но высказываю мысль, что в настоящее время надо идти по следам, которые нам проложили французские министры, французское правительство и патриотическая, не на словах, а на деле, французская палата депутатов. Дай Бог нашему русскому народному пред¬

366
ставительству возвыситься до понимания французской палаты депутатов. (Милюков: браво.)
Итак, ни поправку Маклакова, которая желает отнять у правительства возможность расширения перечня запрещенных для напечатания вещей <...> ни, в особенности, поправку Горева, который желает лишить возможности правительство быстро запретить то или иное сообщение, не могу поддержать. В особенности опасна поправка Горева; она прямо хочет вырвать возможность у правительства быстро запретить то или другое сообщение. Вы говорите: Дума существует, обратитесь в Думу. Это значит, если вам нужно запретить, чтобы завтра в газетах не было того или другого, вы должны внести законопроект в Государственную Думу, он должен пройти через Государственный Совет, и через несколько месяцев мы патриотически постановим: да, точно, два месяца тому назад не следовало сообщать то, что было сообщено во всех газетах. Вот практический вывод из патриотического предложения депутата Горева.
Я думаю, конечно, что его поправка и громадное большинство других поправок будут отвергнуты, но вот поправка Маклакова, вторая поправка его, она угрожает быть принятой, и я вас, гг., прошу этого не делать. Не отнимайте у правительства ни одного, ни малейшего способа бороться против сообщений в печати вещей, которые могут отразиться так или иначе вредно на настроении армии, и поэтому никаких таких сократительных тенденций не проявляйте в этом законопроекте, ибо тот же Бриан сказал: «Свобода печати - великая барыня, но жизнь Франции гораздо важнее». Вот и я скажу: эта свобода печати после войны; вы ей откройте двери и откройте окна и пускайте ее со всех сторон, но во время войны помните, что жизнь России важнее свободы печати, и не играйте жизнью России, не колеблите дух армии сообщением таких вещей, которые не имеют отношения к военным обстоятельствам, но понижают спокойствие и уверенность русского человека в том, что он небесполезно дерется, в том, что сзади его не предают, что сзади его семью кормят, в том, что там не происходит никаких нежелательных явлений, и не поддерживайте, гг., этих поправок.
Мы уже во время японской войны испытали: что может быть проще, гг., и невиннее этих телеграмм, которые разные молодые офицеры и вольноопределяющиеся посылали: «Перевалив через Урал, мы приветствуем таких-то». И вот по этим перевалившим за Урал японский генеральный штаб с точностью до сотни человек исчислил, сколько именно Россией послано войска. Так и здесь. Вот депутату Бубликову не нравится, что беспорядки Архангельской дороги, порта Архангельского не оглашались в печати. А я считаю, что это умно. Конечно, беспорядки надо уничтожать, но не путем газетных статей, которые читает германский генеральный штаб, а путем сообщения специальным комиссиям по перевозкам или другой, где имеются члены Думы, где имеются члены Государственного Совета. Если у кого были фактические материалы, их туда и посылайте, но если вы будете публиковать для сведения германского генерального штаба, что в Архангельском порту стоит столько-то пароходов и что там все беспорядки, что привезенные вещи не идут в Россию и что

Ж_ З&и
Архангельская дорога не может того-то и того-то делать, то вы, гг., не любители свободы, а вы изменники перед своим отечеством. {Рукоплескания справа.)
РЕЧЬ Н. Е. МАРКОВА В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ 19 ФЕВРАЛЯ 1916 г.
<...> Гг. члены Государственной Думы. Я всецело присоединялось к мысли моего политического противника г. Шингарева, когда он высказывал, что правительство должно всемерно направить свои усилия, дабы наши союзники более помогали нам в финансовом отношении, нежели они это делают в настоящее время. Хотя нельзя отрицать, что Англия уже не мало денег ссудила русскому правительству, но все же это слишком мало сравнительно с теми военными потребностями, которые не удовлетворены в сильной степени до сих пор, и если наши союзники, в чем мы не сомневаемся, так же, как и мы, хотят разбить Германию до конца, то им надлежит в гораздо сильнейшей степени помогать нашему правительству денежными средствами, которыми они, конечно, богаче, чем русский народ, который зато жертвует гораздо больше, чем они, кровью своих сынов.
Я присоединяюсь и к тому обличительному возгласу, когда Шингарев обратился к русскому обществу с призывом прекратить ту широкую роскошную жизнь, которую он ведет в настоящее время. Но я боюсь, что русское общество, та часть его, которая слишком мало думает о войне и слишком много думает о своих удовольствиях и наслаждениях, она не послушает нас, гг., ибо эта часть общества будет в праве сказать: вы, гг. обличители, прежде, чем обличать нас, оглянитесь на себя; в то время как мы кутим в ресторанах, вы тоже не работаете в Государственной Думе, вы - особенно левая ваша половина - отсутствуете во время важнейших бюджетных прений. Раз вы сами ничего не делаете, то не уличайте и нас в нашем поведении. Первое условие, чтобы обличение имело реальные последствия, это то, чтобы обличители были морально выше обличаемых. К сожалению, я этого не вижу, гг.
Мы, правые, не решаемся так громко и так шумно обличать пороки русского общества, хотя они этого вполне заслуживают. Мы стараемся не столько обличать, сколько предлагать вниманию тех, кому ведать надлежит, определенные, может быть, скромные, но реальные мероприятия, которые могли бы принести хотя небольшую долю пользы. Наш правый съезд заслужил столько упреков и обвинений со стороны иудейской печати и всех тех, которые думают не своими мозгами, а статьями прочтенных иудейских газет, этот съезд правых монархистов выработал целый ряд постановлений, которые он рекомендует русскому правительству к исполнению. <...>
И я бы просил, гг., тех, кто дорожит истиной, не читать только прогрессивные газеты, помнить, что там правда однобокая и что, желая знать истину, надо читать и прогрессивные газеты, и правые газеты. Только тогда вы по¬

368
лучите верное, действительное освещение того, что происходит. Тот же, кто читает только прогрессивные газеты, тот слеп на один глаз, и он видит все в однобоком пристрастном, злонамеренном освещении. <...>
Я очень далек от мысли приписывать левым одни преступления, а правым одни высокие подвиги, и если я остановился на этом, то не потому, что я отрицаю наличность среди правых многих дурных людей и преступников. Нет, по-моему, таковых довольно и налево и направо (смех), но когда я вижу, что ряд газет систематически, изо дня в день, убеждают народ, что все плохое, что все скверное учиняется правыми, то я вынужден для освещения правды заявить: нет, гг., ваши примеры неудачны, это подвиги ваших деятелей, а не наших, от этих людей мы отказываемся и вам их возвращаем со всеми потрохами. (Смех.)
Рад был слышать, что Шингарев от имени своих единомышленников присоединился к нашему требованию, требованию, чтобы правительство, наконец, начало борьбу со взятками, чтобы была отменена административная гарантия. Это единодушие, которое проявили левые с нами, нас трогает, и мы приветствуем это единодушие. На этой почве нет ни правых, ни левых - в борьбе с воровством и ворами; но тут же эта несчастная потребность наших прогрессистов после хорошего заявления сделать очередную вылазку против правительства.
Я понимаю психологию людей, которые не могут слышать слова «городовой», чтобы не прийти в неистовство: есть такая психология и с этим надо считаться. Но это, гг., неверно, есть городовые - очень почтенные люди и, быть может, даже либеральных убеждений. Выходка г. Шингарева была направлена против министров путей сообщения. Уже не говорю о том, что недавний кумир наших националистов, глубокоуважаемый Сергей Васильевич Рухлов заслужил с этой кафедры одно лишь сплошное поругание, но и новый министр Александр Федорович Трепов тоже был осужден, и вот этого я не понимаю. Новый министр всего несколько дней как вступил в управление; сам Шингарев говорил: «Я не знаю, что он сделает», но тем не менее сурово его осуждает. Если вы не знаете, что министр еще сделает, то подождите осуждать; вот когда то, что сделает Трепов, будет плохо, то приходите и скажите это. Но ваше желание осудить всякого министра так велико, что вы сами еще не знаете, что он сделает в будущем, а уже называете его доморощенным министром. Рухлов, по-вашему, тоже доморощенный путеец. В чем же, собственно, обвинение? Рухлов и Трепов выращены дома, этих министров вырастила дома государственная власть, и это плохо, по мнению гг. Шингаревых? Где же надо выращивать русских министров, если не дома? Очевидно, где-то вне дома, значит, не в России. Быть может, в Германии? Или, быть может, на задворках иудейских кагалов? Гг., вы ошибаетесь: именно дома надо выращивать министров, именно доморощенные министры только и могут быть, хорошими министрами, всякий иной, может быть, будет пригож иудеям, но для России будет неудобен. (Голос слева: а эти удобны?) <...>

369 ЭЕ&х
Министерская чехарда, это - крылатое слово, кстати - почти все крылатые слова исходят, гг., справа, почти никогда слева. (Смех.) Когда началась эта министерская чехарда? Не с лета ли прошлого года, не с того ли времени, когда испуганное правительство поддалось требованиям, прогрессивного парламентского блока и начали увольнять министров пачками? <...> Маклаков, Щегловитов, Саблер, они были уволены почти сразу, и, конечно, надо быть большим софистом, большим крючкотвором, чтобы утверждать, что Владимир Карлович Саблер мог мешать делу государственной обороны. Несомненно, не в государственной обороне была тут сила, а в том, что ваши парламентарии увидели, что пришла их пора, что правительство не справилось с войной, что правительство испугалось, что правительство ослабело. И тогда-то, гг., и началась та министерская чехарда, в тот момент, когда у нас начались фактически вкореняться парламентарные нравы. Это скверное явление - министерская чехарда - началось под давлением прогрессистов, под давлением внешних влияний на правительство.
Конечно, мы, правые, осуждаем правительство за то, что оно, придя к сознанию, что нужно переменить того или иного министра, не делало само, по собственному убеждению, а делало под явным давлением прогрессивных блоков. Это давление опасное, и мы очень не желаем, чтобы оно продолжалось и впредь. Если вы, гг., обратите внимание на пример западных стран, то увидите, что, напр., во Франции это явление министерской чехарды происходит в обширной степени, что это специальное свойство парламентарного режима, что министры там проходят, как тени, и управляют государством директора департаментов, что министры там существуют больше для разговоров с гг. парламентариями, и что нигде бюрократия так не сильна, как в парламентарной Франции. <...>
Ну, будут для вашего удовольствия менять министров не через неделю, а каждые полчаса, все же никакого блага от этого не получится. Если даже всех министров назначить из вашей среды, то они будут много хуже, чем старые, ибо из вашей среды нет хороших министров, уверяю вас. <...>
Как ни много у нас темных сторон, но все же теперешняя ужасная война имела целый ряд последствий, которые для большинства из нас были неожиданными. В числе этих неожиданных последствий усматривается несомненное обогащение большинства русского народа, русской деревни. Русское крестьянство, русская деревня сейчас имеет деньги, она стала богаче, чем была до войны. Это утверждают все те, кто с деревней близко соприкасается, у крестьянства, у трудовых людей денег теперь гораздо больше, чем было до войны. И это вполне понятно, почему. Я не буду объяснять вам, вы слишком хорошо это понимаете, и, конечно, крестьяне, которые ходят в каких-нибудь маскарадных костюмах и в деревне никогда не бывали, они этого не понимают, но люди, действительно близкие к деревне, это подтвердят все, как один. Гг., деревня гораздо богаче, и что это так, доказывает и рост вкладов в сберегательные кассы. В сберегательные кассы вносится теперь в сто раз больше денег, чем вно¬

х/£$> 370
силось раньше. Отрицать это отрадное явление - можно отрицать все - будет совершенно неосновательно.
Готовность к войне у нас, как у нас ни была слаба, все-таки оказалась гораздо выше, чем готовность к войне Бельгии, Франции и Англии. В свое время я указывал на это обстоятельство. Как мы с нашими беспорядками ни плохо действовали, но все-таки оказались гораздо лучше приготовленными к великому испытанию истории, чем там, где действовали ответственные парламентские министерства. <...>
...Не все так плохо в России, как это иным кажется, как это стараются изобразить прогрессивные иудейские газеты. Есть выход, есть луч света, есть просвет, и не запугивайте русский народ, не угашайте его духа, говоря, что все плохо, что все гибнет, что народ холодает, голодает и что нет нам выхода, кроме ответственного министерства. Многое у нас ужасно, но все это мы переживем, все это переработаем в кузнице народных сил и энергии и добьемся хорошего выхода из теперешнего тяжелого, но не безвыходного положения.
К чему вспомнили тут о финляндцах? Совершено не понимаю, о какой травле Финляндии говорил депутат Шингарев. Где эта травля? Мы видим благоденствующую провинцию, которая не ставит солдат, которая втридорога продает свои продукты, которая берет с нас миллионы за бумагу, которая роняет курс нашего рубля, - в русской области роняется стоимость государственных денег. Мы видим, что Финляндия в настоящее время живет за счет достояния русского народа. Никто с нее ничего не требует, даже солдат не требуют, даже защиты отечества. Мы видим, что Финляндия за эту войну обогатится в десять раз. Я этому не завидую, я не упрекаю Финляндию, но зачем же в этакий момент, когда русский народ напрягает все свои силы, когда он посылает чуть ли не увечных людей защищать отечество, когда дома в деревнях не осталось мужчин, зачем нам говорят: не травите финляндцев? Это слишком несправедливо в отношении русского народа, который весь поглощен защитой русского отечества, который все отдает - и деньги и кровь. Нам говорят: подумайте о Финляндии, не обижайте Финляндию, дайте ей еще какие-то новые права. <...>
Я прямо отказываюсь понимать эту психологию, эту оторванность от русского народа, эту оторванность от нужд и желаний русского народа, которую проявляют ораторы партии, именующейся партией народной свободы. <...> За финляндцами сейчас же у Шингарева последовали и иудеи. Оказывается, и евреев мы тесним, травим, уничтожаем. Их тоже нужно одарить за счет русского народа. Всех вообще надо одарить, один только русский народ должен дары делать, а себе ничего не получать; он должен дарить евреев, финляндцев, шведов (Чхенкели: вы подарками живете), по-видимому, грузин. Гг., говорить о евреях теперь не время, это больная, острая тема, не буду тревожить ваших еврейских чувств и пощажу их. <...>
Когда говорят о русской торговле, русской промышленности, нас, правых, интересует именно русская торговля, именно русская промышленность, т. е. чтобы торговали и промышляли русские люди, а вовсе не иудеи, а для вас,

зи_а&*
левых, по-видимому, это все равно, для вас, по-видимому, неважно, кто занимается торговлей, кто занимается промыслами. Вы говорите: пусть занимается способнейший. Кто способен - пусть торгует, кто способен - пусть лечит, кто способен - пусть будет адвокатом, одним словом, свобода соревнований. А мы говорим не так: русское государство создано русским народом для счастья русского народа прежде всего (Чхенкели: а для несчастья других) <...> по возможности считаясь с интересами других национальностей, но первейшее - это счастье и довольство русского народа, ибо иначе незачем и создавать своего государства. Если народ, который создает государство, в конце концов, будет терять все плоды этого создания, если вся историческая работа народа будет потом расхищаться распивочно и на вынос иными народами, то кто же тогда станет создавать государство? Тогда все народы откажутся от создания своих государств, откажутся от жертв, откажутся от потерь, потому что будет все равно: русский ли создавал, иудей ли, все равно способнейшему будет отдано все то, что дорого и чем живет народ. Вот разница наших мировоззрений. Вы поступаете, как поступил бы тот богатый человек, имеющий своих детей, который вдруг объявил бы: вот там, на улице, ходят прохожие, которые способнее моих сыновей, и так как они способнее, то и наследство я отдам им - прохожим, а дети мои - вы убирайтесь из дома вон. С точки зрения «высшей справедливости» этот человек поступит разумно, ибо он отдает достояние своего рода способному проходимцу, с нашей же точки зрения, раз он лишил наследства свою кровь, своих наследников, то он преступник против своего дома. Мы хотим, чтобы достояние русского народа оставалось у него, а вы хотите, чтобы оно попало к тем, кто с точки зрения высшей справедливости - а сии толкователи будете вы - этого заслужит.
И вот объяснение, почему такие талантливые люди, как Андрей Иванович Шингарев, когда желают убедиться, почему Россия еще не разрушилась, а держится, приводят мнения не русских мудрецов, мнения не великанов русской истории, а мнения неведомого французского дипломата XVIII столетия. Оказывается, что какой-то французский посол в конце XVIII столетия кому-то писал про Россию: «После этого спросят меня, как же управляется эта страна, на чем она держится? Управляется она случаем, а держится естественным равновесием, подобно гранитным громадным глыбам, которые сплачивают собственный вес». Я не удивляюсь, что француз XVIII века думал, будто Россия держится случаем и собственной тяжестью, это простительно иностранному невежде; но когда через полтораста лет выходит на кафедру представитель русского народа и в русской Государственной Думе цитирует это возмутительное и оскорбительное для русского самосознания мнение иностранца и на нем строит свое убеждение, что Россия разваливается, ибо держится только случаем, то это, гг., весьма яркое доказательство, подтверждающее, до чего наши прогрессисты оторваны от русской действительности, до чего глубока пропасть между русским народом и ими. Нет, гг., русский народ исстари знал и знает, чем держится русская земля: она всегда держалась крепкою православною верою, она держалась могучею самодержавною властью русских ца¬

372
рей, собирателей земли русской, держалась мощью и трудом русского народа. {Рукоплескания справа.) А верующие среди нас прибавят: держится русская земля и молитвами святых угодников и Промыслом Божиим. {Слева голос, вот это самое главное; справа рукоплескания.) <...>
Вот уже десять лет как учреждена Государственная Дума, новый Государственный Совет, и многие из вас действующий режим называли со времени манифеста 17 Октября новым. Но то, что еще вчера было новым, теперь, видимо, является старым режимом, среди вас создался блок, который признает, что этот режим, бывший еще недавно новым, подлежит изменению, а по мнению Шингарева, выкидыванию вон и закапыванию в землю. Закапывают в землю, не погребая, только дохлых животных, так что это самое выражение показывает презрение, ненависть к тому самому режиму, который до сих пор назывался новым и который теперь вы объявляете старым и подлежащим низвержению.
Со стороны членов партии народной свободы облик этого новейшего режима прикрыт флером, но откровенные соседи их, которые почему-то сидят направо от кадетов, тогда как им надо было бы сидеть налево, - прогрессисты, те выразились совершенно определенно. Вот что говорил депутат Ефремов: «Фракция считает, что критическое положение, в которое старая система управления поставила Россию, повелительно требует изменения самого духа государственного управления, призыва к власти министерства национальной обороны, составленного из лучших представителей страны, независимо от их партийной принадлежности, готовых ответствовать пред народным представительством. {Рукоплескания слева.) Народ ждет доказательств, что переменились времена, пришла на Руси власть и народа и для народа». Значит, тот новейший режим, который должен придти на смену старому режиму, вами отвергаемому, есть народовластие, режим Франции и Англии, где управляет государством парламент, а не Государь. Итак, вы желаете выбросить вон государственный режим, покоящийся на основных законах, выбросить вон с презрением, негодованием, как это делает Шингарев, и добиться путем борьбы нового режима народоправства. Этого желает прогрессивный блок во всей его совокупности, ибо именно это и кроется в объяснениях Ефремова, а также и представителя фракции земцев-октябристов гр. Беннигсена, который сказал: «Мы считаем, что тот год войны, который мы пережили, многому нас научил и, между прочим, тому, что на будущее время начало безответственности правительства сохранено быть не может, но вместе с тем мы считаем, что это должно ввести крупную ломку во всю систему нашего государственного строя, мы считаем, что это должно повлечь за собою изменение целого ряда законов, начиная с основных».
Октябристы не заблуждаются в том, что желаемое прогрессивным блоком требует ломки основных законов, так что прикрываться непониманием или неведением они не имеют права, пока не отрекутся от заявления гр. Беннигсена. Гр. Беннигсен, говоривший от имени своей фракции, свою речь кончил следующими сакраментальными словами: «Кончится война, и мы вам обещаем», - это, конечно, не нам, а вам {указывая влево), - «что и мы (т. е. земцы-

З7з_а^
октябристы) будем с вами в борьбе за это начало». Борьба за народоправство на место того государственного строя, который установлен основными законами. Одни из блока требуют этого немедленно, более откровенные, другие говорят, что пока блок только захватит власть реально, а оформит дело лишь после войны. Разница только в том, что одни хотят свершить переворот в 1916 г., а октябристы и их друзья желают отложить до 1917-1918 гг. Вопрос только во времени, но существо - одно и то же. Прогрессивный блок желает низвергнуть действующий по основным государственным законам государственный строй и ввести в России народоправство, причем власть Верховная лишится всякого влияния на государственную жизнь. (Голоса слева: правильно.)
Председательствующий. Член Государственной Думы Марков 2-й, пожалуйста, прошу вас не касаться прерогатив Высочайшей власти и не развивать этой темы.
Марков 2-й. Но с кем же собираются друзья гр. Беннигсена бороться? (Голос слева: с вами.) Ведь он сказал, что мы будем бороться после войны. Может ли Совет министров изменять основные законы? Может ли Совет министров, даже если бы он всецело сочувствовал вашим желаниям, имеет ли он власть ввести народоправство и упразднить государственный строй, который покоится на основных законах? Конечно, даже и вы скажете: министры не властны. Значит, с министрами бороться за это начало нет смысла. Так как Председатель запрещает мне говорить то, что я вынужден говорить по долгу присяги, то я иносказательно спрошу: если не с министрами, то с кем же будет бороться гр. Беннигсен после войны вместе с гг. земцами-октябристами? Подумайте об этом. {Рукоплескания крайней правой.)
Выборы в пятую Государственную Думу не за горами, и если Россия запомнит заявления, которые через гр. Беннигсена высказали с этой кафедры октябристы, то они пожнут то, что посеяли. Выбросить то, чем Россия держится, выбросить тот исторический государственный строй и закопать в землю, как нечто зловонное, это вы называете единением, это вы называете благожелательным отношением к правительству, это вы называете объединением народа вокруг Престола? Гг., далеко может идти лицемерие человеческое, но вы слишком удаляетесь от здравого смысла, когда хотите убедить нас в совместимости программы прогрессивного блока с ходульными заявлениями вашими об единении и благожелательности. Ни единения, ни благожелательности ни капли нет в ваших сердцах, вы хотите жестокой борьбы, вы хотите низвержения государственного строя и делаете это в минуту великой государственной опасности.
Достопочтенный Андрей Иванович Шингарев сказал: «Политические партии дали забвение партий, страна дала все, что же дали ей для войны и для победы эти господа?», а эти господа - это правительство. (Чхенкели: Сухомлинов.) «Отдали ли они свои привилегии, свою безответственность, свой произвол? Когда началась война, слыхали ли они от нас хоть одно слово укоризны, хоть одно слово критики? А что случилось через полтора года? Кто начал, и кто продолжал, кто упорствовал в этой старой политической борьбе,

374
кто за эти полтора года боролся со страной?». Отвечаю: со страной за эти полтора года боролось не правительство, а большинство Государственной Думы; с Россией боролось не правительство, а вы, гг. {указывая влево). {Голоса слева: это фальшь.) Вы начали эту распрю, вы ее поддерживаете, вы продолжаете эту преступную борьбу и ныне. На прямой вопрос я отвечаю: вы ввели распрю, вы составили блок, вы разделили Государственную Думу, вы выбросили всех инакомыслящих из бюджетной комиссии, вы лишили правых докладчиков их докладов, вы учинили ряд несправедливостей. Пользуясь тем, что имеете большинство в Государственной Думе, вы проявили произвол, насилие, не считаясь с правами меньшинства, вы все это сделали. И вы осмеливаетесь говорить, что вы единодушны, вы осмеливаетесь говорить, что вы кого-то объединили, вы - враги отечества. {Шум слева.) <...>
РЕЧЬ Н. Е. МАРКОВА В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ 29 ФЕВРАЛЯ 1916 г.
<...> Г. Шидловскому кажется, что все решительно недовольны правительством, и он сказал: даже вы, крайние правые, даже вы недовольны. К сожалению, я не могу присоединиться к этой почтенной компании недовольных, во что бы то ни стало, русским правительством. Я хотел спросить с места г. Шидловского: когда же мы, правые, вообще выражали недовольство правительством, как таковым? Если мы критиковали весьма часто и весьма серьезно отдельные мероприятия отдельных министров, если мы указывали на непригодность отдельных министров, то это все не дает права нас приобщать к вашему кругу людей, которые вообще недовольны всяким правительством, даже такими правителями, которые еще не успели раскрыть и рта, не успели сделать ни одного действия, - к такому недовольству мы не присоединяемся и мы всегда ждем определенных поступков и определенной политики и только после этого мы выясняем, довольны ли мы или нет. Мы, гг., не принадлежим к тому могущественному единению большинства Государственной Думы, которое всякому министру, как не из их среды, говорит с первого слова: уходите, вы не пользуетесь доверием страны. Мы, гг., с вами вместе в этом случае не идем и просим нас в вашу компанию не присоединять.
Правительство, по мнению Сергея Илиодоровича Шидловского, претендует на монополию государственной мудрости; может быть, и так, но должен сказать, что монополию государственной мудрости и те, которые идут с г. Шидловским, тоже весьма слабо защищают, и до сих пор еще не выяснено, где государственной мудрости больше: на той стороне, на которую вы нападаете, или с вами. Мы этой государственной мудрости в вашей программе, в вашей деятельности не усматриваем, по совести говорю, и просим вас - покажите, проявите эту государственную мудрость, чтобы мы могли от этой мудрости несколько поучиться. Почему правительство идет сзади народа, сзади страны,

375 Эё&х
а почему оно не идет впереди? Вот крупный и серьезный, по-видимому, успех. Г. Шидловский, всегда управляющие идут или находятся сзади: рулевой на корабле находится сзади корабля, кучер находится сзади лошадей, а впереди скачут только мальчишки, ездовые, которые боятся, чтобы кучер не вытянул их хлыстом. (Смех справа.) Впереди никогда управляющий не идет, управляющий всегда сзади, он видит поступки всей массы, он управляет ею, он не ездовой, который слушается кучера, присланного еврейским кагалом, а вы ведь думаете, что это ездовой будет управлять; нет, гг., ездовые, скачущие впереди, мальчишки и щенки, но этого, кажется, нельзя говорить...
Председатель. Да, член Государственной Думы Марков 2-й, прошу вас этого не говорить.
Марков 2-й. Я остановился. Но вот отношение прогрессивного блока к борьбе с немецким засильем. Тут какая-то, гг., появилась туманность. То были прописи, четко написанные прописи, а тут уже это не пропись, а какая-то каракулька. И вот эту каракульку я хотел бы вытащить на свет Божий. Как известно, прогрессивный блок, когда прокламировал свою программу, он по забывчивости упустил это обстоятельство, что нужно бороться с немецким засильем, но когда в ноябре появился этот ненавистный монархический, или так называемый монархический съезд, то, оказывается, он напомнил об этой забывчивости прогрессивному блоку, и теперь уже, правда, полунамеками, этак бочком, но все-таки гг. прогрессисты признают, что и они, конечно, считают необходимым бороться с немецким засильем. Но, как разъясняет г. Шидловский, бороться надо хотя действительно, но справедливо. Вот, что кроется под этой формулой «бороться действительно, но справедливо», определенно нам, гг., не пояснено.
Впрочем, в речи Шидловского определенных пояснений вообще не было. Но ведь главная мера, о которой идет речь, это отобрание земель у всех бывших германских подданных, у всех колонистов, у всех лиц немецкого происхождения, вошедших в последнее время в Россию. Как же можно отобрать землю у людей, которые на законном основании приобрели ее, и соблюсти ту справедливость, за которую стоит г. Шидловский? Очевидно, что-нибудь одно: или надо во имя государственных интересов учинить несправедливость, отчудить земли у законных владельцев, - так говорим мы, правые, - или поступить справедливо и в таком случае этого не делать. Г. Шидловскому надлежало бы разъяснить, что вы, прогрессисты, не желаете отбирать земель у немецких колонистов, ибо это было бы несправедливо. Вот, если бы это было так, это была бы, может быть, не пропись, но это была бы правда, а, к сожалению, правды этой нет в ваших речах. Что-нибудь одно: или объявляйтесь, как мы, правые, сторонниками отчуждения тех земель у всех немцев, вошедших в Россию после известного периода времени, и их потомков, или присоединяйтесь к гг. Шидловским, которые собираются постепенно, под видом сельскохозяйственных соображений, эту меру аннулировать, привести в ничто. Вот тогда мы и увидим, где будет русский народ: с вами будет страна или, быть

376
может, с ничтожной кучкой правых, в которой, по вашим словам, два с половиной человека.
Вы говорите: необходимы общественные организации, дабы победить врага. Это уже действительно пропись, и излишне ее повторять; это все говорят, все признают, и вы стучитесь в открытые двери. То самое ненавистное правительство, тот самый Маклаков, которого вы так здесь порицаете, ведь они с первых же дней войны пошли навстречу этому вашему желанию; общественные организации были основаны немедленно, без всяких препятствий, и никогда правительство не делало ни малейших препятствий к созданию и развитию общественных организаций, так что это ваше требование, чтобы они были образованы, не соответствует реальному положению дел. <...> Никто этому не противодействует; общественные организации работают, но, гг., между тем, чтобы говорить, что общественные организации необходимы, что их работа полезна, и тем, чтобы их считать какими-то непогрешимыми учреждениями, которые нельзя не только критиковать, но нельзя даже проверять их образ действий, между этим большая разница.
Мы, правые, говорим только одно: да, такие общественные организации, в которых работают и левые и правые, совершенно безразлично, они необходимы, но они нуждаются, как и всякая организации в контроле, в критике, в освещении всех действий, дабы весь народ видел, что хорошо и что слабо. А вы, когда вам предъявляют факты, говорят о некоторых недочетах, говорят о слабых сторонах, вы говорите: вот ненавистники общественных организаций. А я вам скажу: а вы ненавистники критики, вы ненавистники контроля, раз во главе стоят многие лица, вам близкие. И вот, с этой точки зрения, с точки зрения освещения истины, с точки зрения критики благожелательной, но всетаки критики, я оглашу несколько фактов.
Как вам известно, желание многих общественных организаций поставить большое количество вооружения, снарядов, не осуществилось, - частью совсем не осуществилось, частью запоздало, но в этом отношении предположения общественных деятелей свелись к очень скромным результатам. Вместо тех громадных количеств, которые предполагались, теперь дано очень и очень немного, но постепенно дело налаживается. Но вот дурная сторона деятельности общественных организаций: они слишком подняли цены на предметы государственной обороны. Вы, конечно, справедливо скажете: нельзя же не поднять цен, теперь все стало дорого и, понятно, предметы государственной обороны стали дороги. Пожалуй, это было бы так, но вот справка, взятая из одного очень верного источника: трехдюймовые шрапнели горные казенные заводы изготовляют по цене от 6 р. 40 к. до 8 р. 50 к., а вот частные заводы ту же самую трехдюймовую шрапнель готовят по 14 р. 25 к. Трехдюймовые гранаты казенные заводы изготовляют по 6 р. 90 к. до 9 р. 50 к., а частные заводы по 12 р. Сорокадвухлинейные шрапнели казенные заводы готовят по 13 р. - до 15 р., а частные заводы по 35 р. 35 к. Сорокавосьмилинейные шрапнели горные заводы изготовляют до 21 р. за штуку, а частные заводы - от 41 р. 80 к. до 50 р., но самая большая разница усматривается на пушках. Трехдюймовая

377_Э&и
легкая полевая пушка в казенном заводе изготовляется по цене от 5000 р. до 6000 р., а частные заводы изготовляют от 9000 р. до 12000 р.
Я, гг., конечно, привел эти цифры не для того, чтобы опорочить общественную организацию. Я только говорю: не все там благополучно, не все там хорошо; нельзя так огульно хвалить только общественные организации и только порицать казенные организации, - есть нечто хорошее в казенных организациях, а именно то, что предметы государственной обороны изготовляются там примерно вдвое дешевле, чем патриотически настроенными общественными организациями и частными заводами. Патриотизм, гг., великолепная вещь, и я приветствую патриотизм, но желал бы, чтобы те, кто слишком злоупотребляют памятью гражданина Минина, вспомнили, что Минин был и патриотом и в то же время двойных цен за свои жертвы не требовал от государства, - вот, разница между Мининым и теми общественными деятелями, которые вот так вздувают цены на предметы государственной обороны. Вы скажете, может быть, что я ненавистник общественных организаций. А я скажу: я ненавистник того, чтобы государство грабили, и только. <...>
Вы не желаете, гг., внутренней войны, это говорили многие из вас, и в то же время, как я уже не раз указывал вам, вы систематически устраиваете внутреннюю войну среди Государственной Думы, среди народа, среди общества. Как это понять? Что вы желаете победы над внешним врагом, я не сомневаюсь, но вот, как вы совмещаете эту внутреннюю войну, которую вы учиняете внутри народа, внутри государства, внутри законодательных учреждений, вот с этим желанием победить германцев, я все-таки не понимаю... <...>
Перейдем, гг., к трагическим речам г. Савенко. Я, гг., никогда не обладал талантами известного трагика Геннадия Несчастливцева, поэтому достойным, так сказать, тоном ответить г. Савенко не в состоянии, но, прошу прощения, посильно постараюсь и ему ответить. Великий Милюков, сказал Савенко, произнес великую историческую фразу, это было в 1914 г. Что же сказал великий Милюков? Он сказал: «Долг оппозиции - это не делать оппозиции во время войны». Я скажу: может быть, это не столь историческая и великая фраза, но это умная и патриотическая фраза, и очень жаль, что и великий Милюков, и великий Савенко остались только при этой фразе, а не претворили ее в дело, а это именно то, что мы от вас просим, - вспомните ваш долг, долг оппозиции забыть оппозицию. Вот это то, что нужно.
Как жаль, что то, что говорил Милюков в 1914 г., он же с помощью своих великих друзей это нарушил и создал прогрессивный блок. Гг., тут говорили - мы, мы, я, мои друзья, но будьте скромны: создал прогрессивный блок не Савенко и не г. Шидловский, а создал его Милюков, создала его партия народной свободы, которая провела в программе прогрессивного блока целиком свою основную программу. (Шум; смех.) Да, это ясно. (Звонок Председательствующего.) Будем справедливы. Не бойтесь, гг. из партии народной свободы, что я слишком польщу вам, что я слишком преувеличил ваше значение. Я, как ваш определенный противник, хорошо знаю и ваши недостатки, и ваши достоинства. Вы сумели людей, которые были еще недавно вашими

л^6_378
принципиальными врагами, повести за собой на веревочке, и я вас поздравляю. {Справарукоплескания и смех.)
Депутат Савенко высчитывал здесь вины правительства, вин бесчисленное множество. Прежде всего, правительство объявило прогрессивный блок гидрой революции. Я понимаю, что можно увлекаться, гг., громким тембром своего голоса и иногда под влиянием такового увлечения сказать то, о чем будешь жалеть, но, по-видимому, часто повторяется этот упрек, а я бы просил указать конкретно, когда именно вот русское правительство объявило прогрессивный блок гидрой революции и когда вообще русское правительство объявило войну прогрессивному блоку. Здесь, по-видимому, происходит какой-то мираж: все время говорили не о правительстве, говорили о действиях правых, вот этой ничтожной кучки правых, которая вам так досаждает, говорили о действиях монархического съезда в ноябре месяце, а потом все это приписывали правительству. Гг., как мы ни ценим свои силы, но вы нас переоцениваете, мы не составляем русского правительства, мы ничтожная кучка правых, и только, и просим все наши поступки, и хорошие и плохие, не приписывать ни к селу, ни к городу русским министрам. Ни один русский министр, я утверждаю это, никогда, ни разу, к моему глубокому сожалению, не определил своего отношения, отрицательного отношения к прогрессивному блоку. Мы желаем этого, мы добиваемся, мы ждем, когда, наконец, русские министры заявят, что прогрессивный блок - это учреждение, с которым надлежит бороться; к сожалению, этого не было, мы не слышали этого ни разу, а вы говорите все время, что русское правительство с вами борется. Оно, гг., к сожалению, с вами не борется, а давно пора с вами бороться, ибо вы, гг., становитесь опасными (смех), с вами надо бороться.
Покусились на права Государственной Думы. Опять фактов не было приведено. Если разумеют под этим, что некоторое время не собирали Государственной Думы, то такие покушения сделались и в Англии и во Франции и везде во время войны отсрочивали созыв парламентов. В этом покушения на права никакого нет, а других вы не можете назвать. Наоборот, все права законодательных учреждений вполне соблюдаются, и те, кто с этим не согласен, потрудитесь указать определенные факты, а вы обвиняете, но фактов не приводите. Но так как нет фактов против действующего правительства, против министров, занимающих министерские скамьи, вы, гг., стали приводить - собственно, это относится к достопочтенному Савенко - приводить факты, или то, что вам кажется фактами, о действиях бывших министров. Гг., раз министр уже не министр, то он обыкновенный гражданин, или член Государственного Совета, или что-нибудь другое, но вы желаете нападки на правительство распространить, нападая на людей, уже не состоящих в правительстве. Это тоже прием неправильный и не приводящий к каким-нибудь добрым результатам.
Будто бы ГЦегловитов, Маклаков и бар. Таубе, из которых два бывшие министра, а бар. Таубе бывший товарищ министра, подали, не сказано куда, записку в 1914 г. о необходимости заключения мира. Гг., обвинение очень тяжкое,

но раз такое обвинение есть, надо же его подкрепить. Ну, вот, вы нам рассказали бы содержание этой записки, раз вы знаете об этой записке, у вас, быть может, есть копия ее, и мы тогда увидели бы, что в ней заключается. Но, ведь, вы ничего этого не говорите, вы говорите, по-видимому, по слухам, услыхали, что подали записку, наверное, о мире, и вы уже проклинаете ее авторов, а может быть, они говорили не о мире, а о необходимости войны. Я лично прямо отказываюсь верить, чтобы подобная записка была подана именно этими лицами. Бар. Таубе я совершенно не знаю, но я знаю Ивана Григорьевича Щегловитова и Николая Алексеевича Маклакова, и я отказываюсь этому верить до тех пор, пока меня не разубедят документально, что действительно такая записка с требованием мира была подана, а пока вы, гг., не подкрепите этого документально, вам верить трудно, ибо на ваше беспристрастие трудно полагаться, - это плохой фундамент для правильных суждений. Я не верю этому в особенности потому, что на этом самом совещании монархистов, столь неприятном господам слева, которое произошло в ноябре прошлого года, председательствовал этот Иван Григорьевич Щегловитов. Он председательствовал, и что же значится в первом же пункте наших постановлений, состоявшихся при председательствовании Щегловитова и при участии Маклакова: п. 1 - все для победы. Совещание монархистов первым долгом положило всенародно заявить правительству, что, по единодушному, глубокому убеждению нашему, война, невзирая на все причиняемые бедствия, не может, не должна иметь окончания ранее разгрома австро-германских полчищ и одержания над исконным врагом святой Руси полной и решительной победы. Вот этот документ, подписанный и Щегловитовым и Маклаковым, документ всенародный; документ, который, так сказать, оглашается всячески для всеобщего сведения, а вы говорите, что два года тому назад где-то кому-то тайным порядком подана записка о мире. Вы простите меня, гг., этот документ сильнее ваших изветов. Сделайте эту тайну явной, иначе, я скажу, вы, гг., говорите неправду.
Невыносима цензура, военная цензура, разглашение военных тайн, даже вы, гг., считаете недопустимым. Я вас с этим поздравляю. Но вот, когда начинают вмешиваться в цензуру общего характера, когда не позволяют печатать сведений, которые могут уронить дух войск, печатать сведения, которые могут понизить силу сопротивления наших военных сил, то вы говорите - это недопустимо. Я вам уже приводил примеры из столь любезной парламентарной практики, что говорят по этому поводу люди нисколько не менее либеральные, чем вы, гг., в роде Аристида Бриана и др., которые во французской палате депутатов подавляющим большинством голосов признали необходимость цензуры не только военных обстоятельств, но и всяческой цензуры, всяческих обстоятельств, которые только могут повлиять на настроение страны, на настроение духа войск. Вы идете дальше этих социалистов, управляющих Францией, это - ваше дело, но, во всяком случае, не считайте нас, которые в данном случае вполне солидарны с французской палатой депутатов, какимито неучами, невежественными людьми, которые только одно и знают - «тащи

380
и не пущай». Гг., в парламентарных странах цензура установлена и действует чрезвычайно строго, и дай Бог, чтобы в России она действовала так же.
Я, напр., очень уважаю депутата Скобелева и его друзей, но я откровенно говорю: по моему мнению, раз речь социалиста, ее совсем не надо печатать, а прямо - пустое место (Смех и голоса: а Плеханов?)... Я говорю про русских социалистов, ибо социалисты французские - патриоты, а русские социалисты вы сами знаете, что это такое. (Голоса слева: а Плеханов?) Тут приводилось в пример, что речь депутата Скобелева была сокращена, а я готов был внести запрос - конечно, вы его не поддержали бы - о том, зачем вообще разрешать печатать такие речи, ведь они явно направлены к понижению духа наших войск, всякое слово из этой речи - вред для государственной обороны; как же можно допускать печатать такие речи, хотя бы в извлечении? (Скобелев: у вас испорченный вкус.) Депутата Скобелева надо выслушать, а затем запереть его речь под семь замков, это совершенно ясно. (Смех.) Тут нет ничего смешного, умное правительство так и должно было бы поступить.
Упрекали правительство в том, что оно разрешило в ноябре месяце совещание монархистов. Это, гг., большое преступление, и на нем я немножко остановлюсь. Как вам известно, начиная с июля 1915 г., особенно в августе и сентябре, в России произошло бесчисленное количество съездов в Москве и в других городах. Выносились резолюции, выносились постановления, все они были по одной системе, по одной указке, все они шли по указаниям прогрессивного парламентского блока. Все эти съезды были разрешены правительством. Таковых съездов было до ста, и все эти съезды были левые. Но вот, когда в ноябре месяце правительство разрешило один только единственный съезд правых, дабы правые могли ответить на сто съездов левых, то вот, как вы слышите, целые полгода клянут правительство за то, как оно смело разрешить этот съезд. Вот что называется свободой собраний. Вы понимаете, гг., что свобода собраний значит право высказываться левым и запрещение высказываться правым. (Шум\ Милюков: собирайтесь почаще.) Гг., тот единственный съезд, который допустили для правых, он произвел до того сильное впечатление (смех слева), что, как вы видите, все речи ораторов касаются не Министерства внутренних дел, а так или иначе оправдывают прогрессивный блок перед этой (показывая книгу) книжечкой. Вы все время оправдывались; вы сами не замечали, что вы все время оправдывали прогрессивный блок и его программу. Вы обвиняемые, гг., и это вы только сейчас заметили, а мы давно замечаем, что вы все время оправдывались, а кто оправдывается, тот большею частью чувствует внутреннюю вину, и это так.
Вы поняли, что пред народом надо разъяснить свое умолчание о немецком засилье, свое умолчание о борьбе с дороговизной и свое излишнее рвение к равноправию евреев. Вам понадобилось это разъяснить, и ваши разъяснители о равноправии евреев молчать. Можно подумать, что вы отказались от этого требования, но, конечно, вы не отказались, вы там примечаньице оставили, старая программа действует, а вы разглагольствуете по новой программе, где об евреях ни слова. Но евреи спокойны, они все знают, им обещано все то, что

Ж_8&»
им нужно, и они на вас не сердятся (смех), а вот русский народ - он усомнился в вашем патриотизме за те требования, которые вы предъявляете теперь во время войны к правительству, иначе гоните его вон и только то правительство признаете, которое даст равноправие евреям. И это вы требуете во время войны, а в то же время не требуете ни бороться с немецким засильем, ни борьбы с дороговизной. Эти три факта остаются русскому народу необъяснимыми, и те, у кого мозги еще работают, требуют от вас объяснений, и вы их волей-неволей даете, а я, гг., их освещаю (смех). На монархическом съезде, который так вам не нравится и который вы хотите представить каким-то собранием бывших людей, на нем ничего плохого не постановлено. Я уже оглашал программу наших постановлений и не слыхал от вас упрека, зачем мы постановили то или другое. Почему же вы так недовольны этим съездом? <...>
Здесь очень боялся Сергей Илиодорович Шидловский, человек передовой, известный прогрессист, что мы хотим вернуть Россию на 300 лет назад. Уверяю его, что ничего подобного не было. Правда, в речи нашего председателя была ссылка на подвиги наших предков во время смутного лихолетья 300 лет назад, но, гг., если человек ссылается на пример своих предков, Минина, кн. Пожарского, то разве это можно переводить так, что он желает вернуть Россию ко временам Минина и Пожарского? Это, гг., слишком вольный перевод, это слишком легкое обращение с чужими словами и мыслями. И вы сплошь и рядом сами нам напоминаете о Минине и Пожарском, об этих героях нашей старины, но никто из нас не настолько наивен, чтобы желать Россию вернуть к условиям того времени. Этого просто никогда не было. <...>
Уже не раз, гг., мы слышали из уст депутата Савенко заявления его о том, что он и его друзья принесли громадные политические жертвы, а вот мы, правые, жертв не приносим. Я вот на этом остановлюсь. Чем же пожертвовал депутат Савенко и его друзья? (Голос справа: убеждениями.) Они пожертвовали своими политическими убеждениями, а мы нет. Да, это верно. Но, вот, кто хорошо поступил? Депутат Савенко думает, что для пользы государства он пожертвовал своими убеждениями, тогда как два года тому назад он просил веревку с повешенного Багрова, он теперь требует равноправия евреев, и это он делает для пользы русского государства. А я не вижу никакой пользы от этого русскому государству. Зачем я буду так менять свою внутреннюю сущность? Есть люди, у которых убеждения как фрак - снял и одел визитку, а есть люди, для которых убеждения составляют сущность души. Как я могу отказаться от своих убеждений? Я понимаю, что я могу принести реальную жертву во имя своих убеждений, пойти на войну и погибнуть в окопах, могу отдать свои средства, но чтобы я отдал свои убеждения в том, что хорошо и что дурно, по моему мнению, тот, кто это делает, он просто не имеет вообще никаких убеждений, почему он так легко и обращается с ними. (Смех.) Я советую депутату Савенко прекратить хвалиться этой жертвой, это не жертва, а только доказательство, что вы и ваши друзья не обладали никакими прочными убеждениями, почему вы легко и отказались по тактическим соображениям и приняли кадетскую программу. Поэтому, когда вы теперь говорите, я не вижу никакой разницы

382
между вами и Милюковым, а между тем разница громадная. Милюков как был высечен из камня кадет, так он и остался им, так он и останется им до смерти и ни для каких тактических соображений он не откажется от своих убеждений, ибо этот человек - глубокоуважаемый политический деятель, выстрадавший свои политические мысли, а вы, гг., не Милюковы, вот все, что я могу сказать. (Смех.)
Нам нужно большинство, говорит Савенко, пусть правые дали бы большинство, тогда и счастье получилось бы. (Смех.) Как большинство? Большинство, конечно, нужно, но оно должно объединиться на известных идеях, если можно получить общность идеи, получается большинство, но ради большинства коверкать свои идеи, это нигде в мире не слыхано и никогда, гг., это нигде не одобрялось. Есть русская пословица, что «для компании жид удавился», но ведь это, гг., чисто народная насмешка над известной национальностью, и я ее привожу вовсе не для оскорбления еврейских чувств моих друзей слева. Тут, по-видимому, хотят по этому рецепту вести политическую жизнь страны. И вот, для большинства давайте перестанем быть националистами, давайте из врагов евреев сделаемся ярыми сторонниками равноправия, давайте преследовать тех чиновников, которые в Финляндии исполняют нами же проведенный закон о равноправии русских в Финляндии - вообще все вверх ногами, только дайте собрать большинство. Большинство, гг., не есть стадо, всякое стадо может быть большинством, и большинство законодательного учреждения должно иметь общую идею, которую проводит в жизнь, У вас общей идеи нет, вы взяли чужую идею, кадетскую, и к ней прицепились, Пока это для вас возможно, вы последуете за ней, а потом вы отстанете, и где вы окажетесь потом, Бог вас знает; потом вы, может быть, соединитесь с социалистами, потом с правыми, с крайними правыми, со всеми можете соединиться, как соединились раньше с кадетами, но цена вашим убеждениям ломаный грош, и не ставьте вы условий правительству. Уже о примирении вы не хотите говорить, но вы как воюющие стороны, объявляете теперь перемирие еще на условиях. Вот ваш взгляд, вот точная формулировка вашего взгляда: вы смотрите на правительство как на врага, с которым можно заключить перемирие, да еще на известных условиях, и в то же время вы думаете, что вы хотите единения страны, единения общих сил. Нет, вы этого не хотите; вы хотите добиться на известных условиях чего-то, что ваши руководители слева наметили в своей программе, т. е. вы стремитесь добиться еврейского равноправия, вы стремитесь сделать из Финляндии автономное государство, вы стремитесь Россию разбить на разные Белоруссии, Малороссии и Великороссии - вот цель ваших стремлений, все, что кадеты всегда требовали и что вы теперь во время войны под угрозой, чтобы министры уходили, хотите провести в жизнь.
Мы, гг., действительно, - если не я лично, который всегда возражал, то большинство нашей фракции, - мы примкнули к той формуле, которую ради единения внесли националисты, не помню, в 1915 г. в июле месяце, и которую г. Савенко со свойственной ему деликатностью теперь напоминает. Да, это была ошибка: не следовало правым примыкать к этой формуле, в которой

383 Зд&ш
была скрыта эта мысль о министерстве общественного доверия. Я в свое время удерживал своих друзей, но подчинился общему желанию: гг., не внесем раскола, нас уверяют наши друзья из середины Государственной Думы, что здесь не кроется понятия об ответственном министерстве, это есть только желание, чтобы правительство действовало вместе с народом. Мы подчинились ради единения, мы примкнули к этой формуле, хотя многие из нас видели опасность этого выражения. И вот, я вижу, что я был прав, ибо теперь, через год, выходит Савенко и говорит: не мы, прогрессивный блок, а вы, правые, требовали министерства общественного доверия, - вот как надо опасаться, гг., доверять некоторым из наших друзей или бывших друзей, им нельзя верить ни на одно слово. Но, во всяком случае, мы, правые, эту формулу приняли, в ней не видели никакого требования; может быть, мы ошибались, не ошибается только тот, кто ничего не делает, но когда с объяснением программы прогрессивного блока выступили ораторы, депутат Ефремов, депутат Караулов, гр. Беннигсен, когда они разъяснили нам, что кроется под названием министерства общественного доверия, что под этим кроется, несомненно, министерство, ответственное перед парламентом, то мы, конечно, сразу же от вас отошли и сказали: дальше мы с вами не идем, ибо вы идете на ломку основных законов во время тягчайшей войны.
Мы не за триста лет назад вас зовем, а мы вам говорим: оставайтесь на наших основных законах и на этом и пребывайте, а вы идете вперед на триста лет или меньше, не знаю, но вы хотите с этого теперешнего положения основных законов российских Россию сорвать. <...>
Гг., конечно, зависимость печати от правительства - это есть зло, но есть еще большее зло: зависимость печати от врагов русского государства, от еврейского кагала. И вот, не входя в подробное обсуждение этого вопроса, я вам скажу, что если из двух зол надо выбирать, от кого зависеть - от русского правительства, призванного оберегать Россию, или от еврейского правительства, призванного разрушать Россию, то всякий порядочный русский человек скажет: лучше зависеть от русского правительства. Вот об этом я всегда прошу помнить тех, кто так охотно нападает на русскую печать, которая, по их мнению, весьма часто опровергаемому, зависит от русского правительства. Положение, гг., ясное: два лагеря - один лагерь правительственный или тот, который сочувствует правительству, и другой лагерь еврейский, - между ними нет никаких других. Или подчиняйтесь бюро, которое будет вам установлено правительством, или подчиняйтесь бюро, которое установлено еврейским кагалом. Если вы обижаетесь, когда сокращают речь депутата Скобелева гг. Гурлянды, то признайте, гг., и наше право возмущаться, когда трехчасовая речь Маркова 2-го в еврейской газете «Новое время» печатается в трех строках, причем говорится: «Марков 2-й возражал Шингареву». {Смех.) Цензура еврейского кагала несравненно хуже, пристрастнее и опаснее; поэтому если вы хотите действительно свободы печати, то освободите вашу левую печать от террора еврейского кагала, тогда вы будете в праве требовать, чтобы русская печать не была совершенно зависима от русского правительства, а

алЕйЗВ 384
эта зависимость, она создается, гг., финансовыми обстоятельствами, создается тем, что газеты без объявлений не могут существовать, а объявления у правой печати отняты еврейским кагалом. Объявления составляют награду, которую выдают за службу еврейству. И только потому, что фактически нельзя не еврейской газете иметь объявления, отказываться от печати вообще, это значит отказываться от права говорить, и мы, правые, совершенно открыто говорим, пока вопрос так стоит: или еврею служи, или русскому правительству; мы будем служить русскому правительству, и нравится ли вам это или нет, а получайте. {Рукоплескания справа.)
РЕЧЬ Г. Г. ЗАМЫСЛОВСКОГО В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ 4 МАРТА 1916 г.
Гг. члены Государственной Думы. Вашего внимания я не займу особенно долго, ибо предполагаю говорить лишь об одном эпизодическом привходящем вопросе, которому, однако, уделили довольно много места предшествовавшие ораторы, мои политические противники, и потому вынуждают меня к ответу. Здесь говорилось достаточно много о так называемом германофильстве правых, о том, что эти правые круги, и в широком смысле, и в смысле отдельных личностей, это друзья немцев. Много говорил об этом предшествовавший оратор, член Государственной Думы Родичев, еще более говорил оратор, выступавший в прошлом заседании по данной смете, член Государственной Думы Савенко. Савенко даже говорил, что вот из правых кругов исходили какие-то секретные записки, которые советовали заключать сепаратный мир, мир, не достойный России, не согласный с ее честью. Вот до чего доходили в этом своем германофильстве, в этом обожании немцев правые круги.
Такие, очень тяжелые, по настоящему военному времени, обвинения требуют, я полагаю, ответа и возражения. Отчасти этот ответ был уже дан члену Думы Савенко моим товарищем по фракции Николаем Евгеньевичем Марковым, но я считаю, что вопрос настолько серьезен, что со своей стороны прибавлю некоторые возражения. Я считаю себя это в праве сделать еще и потому, что обвинение нас, правых, в германофильстве не есть только вопрос, касающийся партии, это не есть узкопартийная полемика, а нечто значительно более широкое и важное, ибо, гг., ведь то, что происходит здесь, известно и за границей; как среди наших врагов, так тем более среди наших союзников читают о том, что происходит в Думе. И вот, если Дума, в лице тех ее партий, которые громче всех кричат, что они в настоящий момент организуют победу, если Дума, ее ораторы, начинают говорить о том, что крупное политическое движение в стране затевает сепаратный мир {голоса слева: да не крупная только), если говорят, что это затевали три министра, бывшие у власти во время

385
войны, если говорят, что о сепаратном мире подаются записки с массой подписей, то согласитесь, гг., что такие речи тех людей, которые выставляют себя организаторами победы, такие речи производят впечатление диаметрально противоположное, ибо за границей такие сведения, - а я вам докажу, что эти сведения ложные, - такие сведения, конечно, могут пробудить известную тревогу, известное недоверие к союзникам. Какие же это союзники, если среди них крупные партии, в том числе целый ряд министров, секретно подает записку о сепаратном мире?! Гг., согласитесь, что в этом случае я прав и что такая тревога может возникнуть у наших союзников.
Для чего же возводятся все эти обвинения? Они возводятся, гг., только потому, что люди, которые громко кричат об организации победы, в действительности стараются вырвать момент для того, чтобы захватить власть и для того, чтобы свести счеты со своими партийными врагами (рукоплескания справа), ибо, если теперь приклеить нам кличку «германофилов», то, понятно, в смысле партийной борьбы это очень выгодный и очень целесообразный прием. Для партийного деятеля, для того, кто ставит партийную борьбу выше всего, конечно, это очень выгодно, целесообразно, это надо использовать. И вот эту-то маленькую цель партийной борьбы те, кто говорят о том, что они организуют победу, поставили в действительности выше блага родины, потому что благо родины не позволяет говорить с этой кафедры (рукоплескания справа), что русские министры подают записки о сепаратном мире, говорить, как я докажу, ложно и клеветнически.
Гг., в чем, в самом деле, выразилось это германофильство? Когда говорят о деятельности правых кружков, правых организаций, вообще о правых, то почти всегда в этих заявлениях читаю я и свое имя. Мое имя со столбцов газеты «Речь» почти не сходит. Раз правые, то и Замысловский. Я здесь девятый год, я выступал с думской кафедры очень много раз, я работал в комиссиях, выступал на съездах, читал доклады. (Голос слева: имени нет.) Я бы просил моих политических противников указать хотя бы две-три строчки, в которых выразилось мое германофильство. Председателем фракции правых состоит Сергей Васильевич Левашев. Речи председателя фракции всегда наиболее отражают течение самой фракции. Укажите, пожалуйста, в чем выразилось германофильство проф. Левашева? Да, он отъявленнейший германофоб и теперь и всегда таковым был. Вы говорите о преклонении перед Германией, ссылаясь на речи Николая Евгеньевича Маркова. Нет, гг., тут не было никакого преклонения, но тут был здравый, трезвый взгляд на Германию, на ту силу, которую она представляет. Вас предупреждали, что если вы хотите обострять отношения с Германией, то знайте, какая это сила, и делайте это серьезно. (Родичев: маленький союз.) Если вы голосуете против увеличения контингента новобранцев, если у вас раздаются возражения против большой военной программы, если вы так действуете, то - да, с Германией воевать нельзя. (Родичев: маленький союз.) Вот, о чем предупреждал вас Николай Евгеньевич Марков, когда говорил о том, что если так действовать (Родичев: маленького союза требовал), то тогда надо быть поосторожнее в вопросе войны с Германией. Это, гг., не есть

¿¿¿Ж 386
«преклонение», это трезвый, здравый взгляд на дело. (Родичев: а бронированный кулак?) Что же если я вам скажу так: «Какое хорошее учреждение завод Круппа, какое мощное, сильное учреждение; как жаль, что у нас в России перед войной не было такого учреждения, такого завода, достаточно сильного, достаточно мощного», - неужели я германофил? (Родичев: запишитесь в союз с Круппом.) Если толковать подобным образом, гг., то вы все германофилы (Родичев: союз есть союз; голоса справа: молчать, Родичев), потому что, напр., вы все сторонники подоходного налога. А позвольте вас спросить, ваш проект подоходного налога, ведь это сколок с германского проекта, вы списали его с германского образца. Это союз с Германией? (Родичев: нет, это не союз.) <...>
Или, напр., вы проводили в третьей Думе рабочие законопроекты. Что же ваши рабочие законопроекты, как не сколок с германского образца? Ведь они списаны с германского закона. Значит, раз вы проводили эти законопроекты, вы германофилы? Согласитесь, что с такой логикой далеко не уедешь. Но это слова, нужно перейти к делам - так нас приглашал член Государственной Думы Родичев. Хорошо, перейдем к делам. Еще в третьей Думе, еще при жизни Петра Аркадьевича Столыпина, был внесен первый законопроект о борьбе с немецким засильем, об ограничении немецкой колонизации в Волынской губ. Вот тут начались уже дела, тут начались голосования, баллотировки. Какое же отношение к этому законопроекту было со стороны думских партий? Отношение было таково, что все правые секторы всячески настаивали на постановке этого законопроекта на повестку, на его проведении; наоборот, все левые секторы, и октябристы в том числе, всячески этот законопроект тормозили и добились того, что законопроект этот не был рассмотрен. Вот это уже не слова, а дела: это результаты голосования, это результаты баллотировки. А теперь нам член Государственной Думы Родичев говорит о том, что министр внутренних дел во время войны - это старый друг Вильгельма. Федор Измайлович, вы сидите рядом с братом этого министра; если вы хотите, так вы спросите его и он вам скажет, - я думаю, что тут братское чувство будет выше партийных шор, - он вам скажет, германофил его брат или не германофил. А вы позволяете себе говорить про русского министра внутренних дел, занимавшего эту должность во время войны, что он старый друг Вильгельма. И вы осмеливаетесь после этого говорить, что вам нужна победа. (Рукоплескания справа.) Да вы подумайте о том, что вы говорите, какое впечатление производят эти ваши клеветнические речи, что во главе Министерства внутренних дел стоят друзья немецкого императора. (Чхенкели: не друзья, а лакеи.)
Итак, гг., было дело - это ваше голосование по законопроекту о борьбе с немецким засильем. Теперь другое дело. Началась выборная кампания в четвертую Думу. Скажите, пожалуйста, кого поддерживали проживающие в России немцы своим голосованием во время этой кампании: правых или тех, кто сидит на скамьях прогрессистов, кадетов и октябристов? Я утверждаю, что немецкие голоса на выборах были отданы или октябристам, в большем числе, иди, в меньшем числе, прогрессистам и кадетам. Неужели все проживающие

в России немцы не могут разобраться в том, кто действует им благоприятно, в их интересах, и кто неблагоприятно? {Бурные рукоплескания справа.)
Все эти обвинения нас в германофильстве, сделанные Родичевым в первой части его речи, это был только отвод глаз для того, чтобы говорить в защиту немцев во второй части его речи {бурныерукоплескания справа), ибо что делал Родичев во второй части своей речи? Он проваливал законопроекты о борьбе с немецким засильем. Скрыто проваливает его и внесенная в Думу формула прогрессивного блока, которую предлагают на ваше голосование, и мы в свое время на это укажем. {Рукоплескания справа.) Вот, ради каких целей говорятся такие речи, которые немыслимо говорить с этой кафедры во время войны человеку, который уверяет, что он дорожит победой. <...>
Обвинение нас в германофильстве член Думы Савенко приправил еще очень тяжелым обвинением. <...> ...Самое важное в речи Савенко было <...> упоминание вот о записке, о германофильской записке, шедшей из правых кругов и настаивавшей на заключении сепаратного мира, позорного для России. Вот что было главное. Таких записок, по заявлению Савенко, было две. Одна, как говорит он, имеет 150 подписей. Гг., заявляю вам, что мне лично об этой записке решительно ничего не известно. Я услыхал о ней в первый раз, когда говорил член Государственной Думы Савенко, и все те члены фракции, которых я спрашивал по поводу этой записки, отвечали мне: «И нам по поводу этой записки решительно ничего не известно, и мы услышали о ней в первый раз от члена Государственной Думы Савенко», а обвинение ужасное! Мы тогда просили - огласите подписи, кто же эти лица? Савенко нам ответил: «Вам это известно лучше, чем мне», - и раздались аплодисменты слева, оттуда закричали «хорошо попал», это вот те, кто «организует победу». Так подписей Савенко нам и не назвал.
Гг., с этой кафедры нельзя произносить ругательных слов, хотя иногда их и произносят, так и я буду говорить не ругательными словами, а определениями закона. В законе есть статьи, карающие за оглашение заведомо ложных слухов, позорящих честь и доброе имя, и закон определяет название тех лиц, которые оглашают заведомо ложные сведения, позорящие честь и доброе имя. Вот со стороны Савенко и было типичное оглашение ложных сведений, позорящих честь и доброе имя, ибо, гг., ошибиться всегда возможно, в особенности при разоблачениях вы всегда можете быть введены в заблуждение тем, кто вас информирует, и введены в заблуждение совершенно добросовестно, но уже не может быть разговора об ошибке и недоразумении, когда человеку говорят - «огласите подписи, мы не знаем подписей», - а он отвечает: - «вам это известно лучше, чем мне». Такой ответ не есть ошибка и недоразумение, а это есть то уголовное деяние, описание которого я вам дал, а название стесняюсь дать, потому что, боюсь, меня остановит г. Председатель. Вот это что такое. Это не ошибка, это не заблуждение, а это форменное приписывание партии, враждебной Савенко, сведений, которые позорят эту партию, хотя несогласных, заведомо несогласных с истиной сведений, которые, во всяком случае, нельзя оглашать, потому что они имеют крайне вредное влияние на заграницу.

388
Это одна записка. Теперь другая записка. Савенко упоминает о том, что вот и в заграничной печати - гг., и в заграничной печати - появились сведения о записке, трактующей о сепаратном мире. Скверная вещь. Савенко, приводя эти сведения, добавляет: а я вот знаю, что записку подписали не только Щегловитов и Маклаков, но еще и бар. Таубе. Три подписи. Потом, когда уже появилось опровержение, Савенко увидел себя прижатым к стене и пробовал это несколько смягчить, но не вполне отказался от своих слов. Он лишь вывертывался, он сказал: я сам этой записки не читал и ее не знаю. А я, гг., читал эту записку и знаю ее. Я расскажу, в чем она заключается. Да, действительно, была секретная записка, подписанная Иваном Григорьевичем Щегловитовым, который был тогда министром юстиции, Николаем Алексеевичем Маклаковым, который был тогда министром внутренних дел, и бар. Таубе, который исправлял должность министра народного просвещения, ибо министр Кассо находился при смерти. Такая записка была только одна, т. е. только одна секретная записка объединяла именно эти три подписи, и никаких больше других таких записок нет в природе; поэтому я в праве заключать, что Савенко имел в виду именно эту записку, а не какую-либо другую, потому что других не было. Записка эта подана тогда, когда в ноябре 1914 г. в Совете министров обсуждался польский вопрос, обсуждалось то, как быть, с Польшей после заключения мира и не надо ли теперь же сделать в этой области какую-нибудь декларацию. Вот эти три министра, не сойдясь с большинством, и приложили свое мнение меньшинства, свое особое мнение в этой секретной записке. Я утверждаю, что в этой секретной записке нет ни одного слова о сепаратном мире, ибо вообще все рассуждения той записки вращаются, как здесь принято говорить, в иной плоскости. <...>
...Всей записки я читать не буду, но записка эта имеет свою резолютивную часть и, как всякий понимает, текст записки в ее объяснительной части находится в соответствии с частью резолютивной. Резолютивная часть есть сумма того, что ранее объясняется. Так, вот, эту резолютивную часть я вам прочту, и вы из нее увидите, кто писал эту записку: германофилы иди не германофилы, люди, желающие сепаратного мира или его не желающие. Резолютивная часть гласит следующее: «В порядке общих государственных целей по их важности для России было бы желательно иметь в виду, во-первых, возможное усиление коренной собственно России в племенном экономическом и стратегическом отношениях. Во-вторых, возможное ослабление германизма, как главного в настоящее время врага славянства и России. В-третьих, возможное освобождение других славянских народов изпод власти Германии и Австро-Венгрии. Этим общим политическим целям соответствуют определенные конкретные задачи, а именно, во-первых: завершение исторического процесса объединения всех частей русского народа путем воссоединения с Россией восточной Галиции, северной Буковины и Угорской Руси; во-вторых, осуществление исторических задач в Черном море, путем присоединения Царьграда с проливами. В-третьих, необходимо выпрямление русской государственной границы со стороны Пруссии за счет

389 ^
восточной ее части и Азиатской Турции; в-четвертых, всемерное ослабление Германии путем перестройки ее на новых началах с возможным уменьшение территории Пруссии в пользу Франции, Бельгии, Люксембурга, Дании, а равно мелких германских государств с восстановлением, быть может, королевства Ганноверского, Гессен-Нассауского; в-пятых, объединение и освобождение Польши в пределах этнографических; в-шестых, освобождение остальных австрийских славян. Таковы главные конкретные задачи, выдвигаемые настоящей беспримерной войной».
Вот, что, гг., писали те, которых вы упрекаете в германофильстве, в недостатке патриотизма. О каком сепаратном мире может быть речь, когда требуется ослабление Пруссии за счет увеличения территорий - Бельгии, Франции, Люксембурга, Дании и т. д., когда руководящей нитью всей этой записки является борьба с Германией? А вы выходите сюда и подбрасываете нам такие обвинения! Одни подбрасывают, а другие рукоплещут! Стыдно вам, гг. {Бурные рукоплескания справа.)
Ухшубужский П. (Облеухов Н. Д.)
ЕЩЕ О НАШЕМ МНИМОМ ГЕРМАНОФИЛЬСТВЕ
Нас, монархистов, обвиняют в том, что мы не любим евреев и отзываемся о них в печати с недостаточным уважением.
Но у пишущего эти строки, по-видимому, есть в душе нечто похожее на любовь к племени Иудину и Вениаминову, ибо чем объяснить то, что мне по временам приходят странные и неисполнимые желания.
Так, например, в настоящем случае мне хотелось бы втолковать г. Пропперу и сотрудникам «Биржевых ведомостей», что они, несмотря на свое жидовское происхождение и мораль, должны были бы все-таки соблюдать некоторые правила публицистической порядочности.
Дело в следующем. В утренней «Биржевке» от 29-го февраля помещена передовая статья под названием «Незаконные субсидии». В статье этой утверждается:
Во-1), что «Русское знамя» издается на субсидию от правительства.
Во-2), что «Русское знамя» преклоняется перед Вильгельмом как представителем монархического начала и желает заключения мира с Германией, выгодного для немцев и не выгодного для России.
и в-3), «Биржевка» намекает, что такая «политика» ведется «Русским знаменем» в угоду правительству, которое выдает субсидии и которое, стало быть, также питает преступную слабость к Вильгельму и немцам.
Клевета наглая, голословная и совершенно бездоказательная.

390
Между тем утверждается все это в передовой «Биржевке» самым категорическим тоном. <...> Но хотя апелляция к «Биржевке» дело совершенно безнадежное, считаем нужным еще раз к сведению всех газетных иудеев вообще сообщить, что «Русское знамя» никаких субсидий от правительства не получало и не получает. Таким образом, отпадают и инсинуации г-на Проппера и против тех фантастических министров, которые якобы требуют от нашей газеты в уплату за субсидии германофильства и государственных измен.
Такой же голословной клеветой является и обвинение «Русского знамени» в германофильстве. Об этом нами писалось неоднократно. Да, и вообще самый внимательный читатель «Русского знамени» не найдет у нас решительно ничего, что свидетельствовало бы о германофильстве газеты. <...> Германофилов, как мы уже указывали, надо искать не среди патриотов, а среди жидов и жидовствующей интеллигенции. Еврейское шпионство в пользу немцев также представляет факт, получавший широкую огласку с кафедры Государственной Думы. Не мешало бы газетным иудеям памятовать все это и прекратить глупые клеветы на «Русское знамя», вводящие в заблуждение только тех людей, которые этой газеты не видали.
В указанной нами клеветливой статье «Биржевки» сделана попытка объяснить наше мнимое германофильство логически, вывести его, так сказать, из основных начал монархического учения. «Биржевка» рассуждает приблизительно так: для монархистов дороже всего монархия, а так как Германия и Австрия суть государства монархические, а Франция, борющаяся с ними, республика, то монархисты, дескать, и не могут желать победы республики над монархиями. Кроме того, евреи относят и Англию ввиду особенностей ее государственного строя к разряду скорее республик, чем монархий. Все это вместе взятое и делает для них несомненным германофильство нас, монархистов. Это германофильство представляется им логической, идейной неизбежностью.
Но выводы этого рода основаны только на крайне невежественном представлении жидов о наших монархических принципах.
Монархия не есть принцип самодовлеющий. Самодержавная монархия рассматривается нами как лучшая форма правления для народа, который стремится к тому, чтобы быть богатым и сильным. Будучи в то же время патриотами, националистами, русофилами, мы стоим за сохранение Самодержавия у нас дома, в России. Что же касается наших добрых соседей, то мы, монархисты, совсем не прочь от того, чтобы эти добрые соседи заводили у себя самые наипрогрессивнейшие республики.
Республиканский режим всегда ведет за собою ослабление военной мощи. Недаром английский писатель Уэллс говорит, что одним из условий мира должно быть изгнание из Пруссии Гогенцоллернов. К этому разве только можно прибавить, что к Гогенцоллернам нужно еще прибавить исконных врагов Православия Габсбургов. Вообще мы, монархисты, не являемся противниками республиканского строя в тех случаях, когда этот республиканский строй вводится в государствах, враждебных России. Так, напр., неожиданное крушение монархии в Китае было крупной для нас удачей. Монархия эта пи¬

З91_3&*
тала против нас враждебные замыслы и собирала на наших границах сильную, по-европейски обучавшуюся армию. Замена монархии республиканскою гнилью сразу же внесла спокойствие в наши дальневосточные владения.
Кроме того, нелепо приписывать центральным европейским державам какую-то монополию монархизма. Победа союзников в европейской войне будет победой могущественной русской монархии, а разве это не торжество монархического принципа? Кроме того, мы совершенно не согласны с истолкованием английского государственного строя в республиканском смысле.
Конституционализм в Англии не есть порождение революционных принципов XVIII столетия. Он развился из средневекового феодализма, из средневековых городовых свобод. Английский строй есть нечто неподражаемое и неповторяемое во всем мире. Английский конституционализм тесно сочетается с монархизмом. Назвать англичанина республиканцем значило бы его оскорбить.
Монархические чувства в английском народе чрезвычайно сильны.
Для нас русских союзная и дружественная ныне Великобритания есть прежде всего могущественная монархия, королем и императором которой является близкий родственник нашего возлюбленного Государя, Его Величество Король Великобритании и Император Индии Георгий V.
Почему же победа Англии и России, а также дружественной им французской республики не может рассматриваться как величайшее торжество монархического начала, тем более что в нашем лагере находятся еще такие блестящие представители монархии, как король Альберт Бельгийский, как национальные и родственные нашей династии итальянская и сербская, причем последняя дала миру такого блестящего полководца, как королевич Александр Карагеоргиевич.
Сказанным, полагаем, достаточно, уясняется, что толки левых о германофильской подпочве русского монархизма суть не что иное, как глупая и невежественная выдумка.
Бодиско Д. М.
МЫСЛИ КОНСЕРВАТОРА
Левые газеты стараются при всяком удобном и неудобном случае убеждать своих читателей в том, что в настоящее время единственными врагами Думы являются «правые» и правые организации - последние даже до степени якобы поползновения взорвать Думу, конечно не бомбой, но, так или иначе, вести к прекращению ее деятельности.
Если эти газеты действительно верят в то, что говорят, они очень и очень ошибаются. Дума учреждена Самодержавным Царем; было время, с самого установления Думы, когда левые трубили, что с учреждением Думы пало

лЯЙВ 392
Самодержавие Русского Царя; правые тогда были некоторое время в недоумении, но после заявлений правых монархических союзов о том, что русский народ ни в каком случае не допустит замены самодержавия парламентаризмом, раздались слова Государя: «Самодержавие русского Царя осталось таким же, как было встарь». Эти великие слова примирили в свое время правых с наличностью Государственной Думы, законодательным учреждением, совместимым с Самодержавною Верховною Властью Царя. Но, признавая наличность Государственной Думы, за правыми, как и другими партиями, сохранилось право обсуждения деятельности этого учреждения, каковым правом они и пользуются. Этого левые газеты по своей нетерпимости решительно переварить не могут. Левые и кадэки охотно порицают деятельность министров и казенных чиновников, но не допускают никакого порицания выборных деятелей, точно последние безгрешны...
Отнюдь не отвергая Думы как учреждения действующего, как и судебные установления, вполне независимо по указу Самодержавного Царя, правые считают себя по совести обязанными перед Монархом и страною осуждать деятельность Думы в тех случаях, когда действия ее направлены во вред Царю и государству. Этого, конечно, нельзя поставить правым в упрек уже в силу даваемой всяким верноподданным присяги не скрывать ничьих действий, направленных во вред интересам Его Императорского Величества.
Не правые виноваты в проявлении вредоносной деятельности современной Думы.
Виноваты ли они в том, что в Царской Думе создался так называемый блок, поставивший в основу своих вожделений требование, находящееся в противоречии с основными законами, - требование ответственного перед Думой министерства!
Виноваты ли правые организации в том, что Дума уклоняется заниматься исключительно вопросами, имеющими непосредственную связь с нуждами войны и неустройством, истекающим из военного положения, отложив все другие законопроекты до более благоприятного времени.
Что же, со времени своего нового созыва сделала пока Дума: изложила революционную программу блока! Высказала пожелание обсуждать ряд законопроектов, ни малейшего касательства к войне не имеющих (всесословная волость, реорганизация прихода, свобода печати и проч.), не говоря уже о том, что рассмотрение подобных законопроектов отрывает время, нужное для обсуждения насущных вопросов, имеющих непосредственную связь с войной!
Каким образом вводить новые реформы при отсутствии трех четвертей мужского населения, призванного на войну? Где те местные наличные силы, которые необходимы для осуществления на местах новых предложений? Или это делается с целью попутного разрешения в прогрессивном направлении женского вопроса! Ведь теперь в деревне, кроме женщин, никого нет; из кого же будет избираться состав должностных лиц для работы во всесословной волости или новом приходе?

393
Виноваты ли правые организации в том, что они находят небезопасным в военное время нелепое требование восстановления печати на еврейском языке - печати, читать которую никто не может, ибо кто же из образованных людей знает еврейский язык и, следовательно, кто же в состоянии разобрать, что в этих газетах проповедуется и какие при их посредстве разоблачаются секреты! Ужели русскому патриоту замалчивать такие требования, раздающиеся с трибуны Государственной Думы! Ужели не указывать на возможность и опасность введения иероглифической печати, которая не только не будет полезна России, но и ничего не принесет, кроме вреда самому еврейству, ибо еще более его обособит от русского народа.
Как правым организациям не кричать и не указывать на грозящую от сего государству опасность, коли в Думе подобные требования остаются без возражений, что и заставляет поневоле смешивать воедино предателя-оратора с всей Думой, ему потакающей...
Виноваты ли правые организации в поголовном бегстве лучших членов Думы, которым как бы претит выслушивать несуразные думские речи в то время, когда отечество в опасности и лучшие сыны его жертвуют за него жизнью. Не правые виноваты, что Дума, по словам убежденного ее сторонника М. О. Меньшикова, сама себя упраздняет поголовным бегством своих членов, так что даже не составляет «кворума».
Конечно, жалеть о таком самоупразднении Думы в настоящем ее составе правые не имеют оснований, тем меньше имеют они оснований хлопотать об упразднении учреждения, ежедневно тающего и идущего быстрыми шагами к разложению.
Если Дума нужна Царю и России, то только Дума русская, деловая, сильная духом, честная, патриотически настроенная, благожелательная, ведущая Россию к славе и победе. Такую Думу можно было бы только благословлять и приветствовать.
Даст Бог, кончится война и мы дождемся патриотической Думы, ибо отрезвевший народ стал понимать, куда ведут страну «прогрессивные» либералы, как понял то ко всему равнодушный петроградский обыватель, что выяснилось на выборах в городскую Думу; несмотря на умение и старание сорганизоваться и вновь обмануть выборщиков красивыми фразами, сделать этого все же не удалось, и обновленцы-кадеты всюду потерпели поражение. Так, даст Бог, будет и при будущих выборах в Государственную Думу.
Итак, правые в принципе отнюдь не против Думы патриотической, для государства полезной; но всегда будут против Думы, у которой забота о благе России занимает чуть ли не последнее место. От такой Думы упаси нас Бог.

394
Ухтубужский П. (Облеухов Я. Д.)
РУССКИЕ ИНТЕРЕСЫ В ВОПРОСЕ ОБ АНГЛО-РУССКИХ ОТНОШЕНИЯХ
В «Русском знамени» уже неоднократно отмечалась важность и глубокая политическая целесообразность англо-русского сближения. Правильно отмечается в статье «Англичане и Россия» («Русское знамя» от 15-го марта), что в роковые и трудные для Европы моменты Россия и Англия всегда являлись союзниками. Так было в 1812 году. В то время, когда Бонапарт торжествовал на всем европейском материке, единственными державами, осмелившимися выступить против нового «завоевателя мира», были Россия и Англия. По поводу этого англо-русского союза начала XIX века интересно прочитать вышедшую несколько лет тому назад книгу К. А. Военского и Ю. С. Карцова. Почтенные авторы убедительно доказывают, что самой главной существенной причиной нашего участия в войне 1812 года была «континентальная система», навязывавшаяся нам Францией. Континентальная система заключалась в том, что все державы, состоявшие в дружественных отношениях с Наполеоном, обязывались отказаться от торговых отношений с Англией. Эта же политика была навязана Наполеоном и нашему Отечеству, но эта политическая система представляла для нас огромные невыгоды. Дело в том, что в эту эпоху Англия была главным рынком сбыта для нашего сырья. На английском сбыте основывалось все наше сельское хозяйство; выполнение требований Франции грозило нашему хозяйству полным разорением.
Война с Наполеоном, таким образом, была для России экономической необходимостью.
Об этом уместно вспомнить для уяснения того, насколько тесен и необходим был англо-русский союз в 1812 году. Мы, в сущности говоря, воевали за право свободных торговых сношений с Англией. Мы воевали из-за Англии, и эта война за Англию была в то же время войной за свои собственные интересы, за интересы русского сельского хозяйства и добывающей промышленности вообще.
Не менее тесно связаны наши государственно-экономические интересы с английскими и теперь, Германия давно уже считалась соперницей Англии в торговом отношении. Немцы боролись с англичанами на рынках всего мира. Флот Вильгельма быстро увенчивался, явно готовясь к состязанию с владычицей морей. Одновременно Германия, как показали события последних 20 месяцев, стремилась и расширить свои европейские владения и главным образом свою береговую границу. На западе немцы намечали уничтожение государств-буферов (Дании, Голландии и Бельгии), что выводило их на Северное море и ставило в их опасное соседство Англию. С другой стороны, на востоке проектировалось расширение германских владений на наш счет. Теперь уже несомненно, что немцы давно уже наметили овладение прибал¬

395 Зо&ж
тийскими и привисленскими губерниями. Осуществись все эти замыслы, и Германия стала бы настолько твердо на Северном и Балтийском морях, что английская государственная безопасность была бы подвергнута сильному риску Россия тоже была бы лишена того небольшого влияния на Балтике, которым она располагает.
Эта двоякая, к востоку и западу, направленность германской военной политики повела к тому, что мы и англичане стали тесными друзьями и искренними союзниками.
Ничто так не сближает народ, как общность опасности и необходимость защищать общие интересы.
То, что наши и английские интересы в текущий момент истории вполне одинаковы - не подлежит никакому сомнению и никем не оспаривается. Важно, чтобы эта общность интересов сохранилась и после войны.
Достойный всеобщего уважения представитель Его Величества Короля Георгия, сэр Джордж Бьюкенен, в одной из публичных речей выразился в том смысле, что англо-русское соперничество отошло в область прошлого, что англо-русский союз есть нечто, что будет расти и развиваться не только во время, но и после войны.
Искренности этого заявления мы имеем все основания верить, ибо взаимные чувства русских и англичан вполне совпадают с новым, порожденным войной, распределением государственно-экономических интересов и отношений Европы и всего мира.
Как известно, англо-русское соперничество коренилось в столкновении наших и английских интересов на юго-востоке Европы и в различных пунктах Азии.
Наше стремление к Царьграду и к берегам Босфора, как известно, объясняется не только религиозно-культурными побуждениями (восстановление Православия, наша славянская миссия и т. п.), но и насущными военнопромышленными интересами.
Обладание берегами Босфора с правом укреплять их и не пропускать враждебных судов необходимо нам для облегчения охраны громадного Черноморского побережья.
Это так сказать, военно-политическая цель, а наши торгово-промышленные интересы требуют, чтобы наши торговые суда были обеспечены свободным выходом в Средиземное море, через которое мы вывозили в Европу наше сырье. Стало быть, кому нужно обладание на правах государственной собственности Босфором и по меньшей мере нейтрализация Дарданелл?
Англия и в эпоху Севастопольской войны и в 1877 году, и позже противодействовала этому стремлению России к Средиземному морю, опасаясь нашего военно-морского соперничества, а также ограждая безопасность своего египетского побережья. Но в настоящее время все эти страхи английских русофобов миновали. Развитие военно-морской техники привело к тому, что Средиземное море обратилось на практике в английское озеро. Запирая это

дУЙЗВ 396
море с одной стороны Суэцким каналом, а с другой - Гибралтаром, Англия теперь не боится никакого иноземного соперничества. Мирный характер нашего стремления к Средиземному морю стал очевиден для самых даже заядлых русоненавистников, а потому и совершенно очевидно, что наши притязания на свободный выход через пролив не будут оспариваться Англией ни теперь, ни после войны.
Стремление наше к Средиземному морю признается английскими государственными деятелями всех направлений здоровым и чуждым каких-либо воинственных замыслов русским народным стремлением.
Весь вопрос в том, что в вопросе о проливах далеко не все исчерпывается идеей «свободного выхода». О свободном выходе можно говорить разве только по отношению к Дарданеллам. Что касается Босфора, то, как мы видели, здесь для удовлетворения русских государственно-народных интересов требуется нечто большее. В интересах военно-политических (защита нашего юга при затрате наименьших средств) мы должны притязать на то, чтобы нам предоставили обе стороны Босфорского побережья на тех же основаниях, на которых оно принадлежит в настоящее время Турции.
Наиболее интересный и животрепещущий для настоящего времени вопрос заключается в том, уяснило ли наше дипломатическое ведомство этот пункт в будущих наших международных отношениях и определилось ли отношение Великобританского правительства в этом насущном для России «Босфорском вопросе». Министр иностранных дел С. Д. Сазонов в своей речи в Государственной Думе, когда коснулся вопроса о проливах, сказал, что наши интересы в этой области признаются союзниками, но в то же время при характеристике наших интересов министр определил их лишь как стремление к свободному выходу в южные моря.
Эти неопределенные намеки, содержавшиеся в речи С. Д. Сазонова, дали повод к настойчивым слухам о том, что после войны намечается нейтрализация не только Дарданелльского, но и Босфорского пролива, что о передаче в наши руки турецких прав на Босфор не было в нет речи, что все, чего мы достигнем в этой сфере, выражается словом «нейтрализация».
Фактических оснований эти слухи, по всей вероятности, не имеют, но их приходится отмечать уже ввиду их наличности. Самая возможность таких слухов показывает о неосведомленности русского народного мнения в самом важном для нас вопросе. Политики-патриоты прямо указывают, что в случае замены турецкого владычества на Босфоре «нейтрализацией», т. е. передачей Босфора в совместное заведывание европейского «концерта», мы «променяем кукушку на ястреба», т. е. вместо Турции (вместо соседа, который, по картинному определению Ю. С. Карцова, не может закурить трубки, не подпаливши себе бороды) получим у входной двери в наше домашнее море коалицию сильных морских держав.
Англичане всегда хорошо (горазда лучше нашего общества) понимали важность для России Босфорского побережья. Для утверждения англо¬

русского союза на долгие времена существенно необходимо, чтобы преимущественное право России на Босфоре было признано вполне определенно и недвусмысленно.
Нововременцы, крикливо обвиняющие нас, монархистов, в германофильстве, но, по-видимому, отдающие себе весьма смутный отчет в современной ситуации международных отношений, прекрасно бы поступили, если бы вместо того, чтобы изливаться в сантиментальных излияниях по поводу войны и союзников, обратили серьезное внимание на эту сторону Босфорского вопроса.
Вся суть в том, «что будет»? Нейтрализация ли Босфора или признание преимущественных прав России на Босфорское побережье?
Если второе, то завтра же мы, монархисты всех оттенков и направлений, превратимся в таких записных англолюбов, что гг. Божидарович-Веселитский, Ксюнин, Ренников и другие нововременские знаменитости будут только на нас радоваться да похваливать.
Вторым важным пунктом при дальнейшем развитии англо-русских отношений является разграничение наших влияний в Азии и правильная постановка вопроса об автономиях разных, имеющих возникнуть после войны государственно-народных единиц.
Перед открытием нашей государственной думы произошел такого рода эпизод, о котором своевременно возвещалось в газетах, и опровергнуто это сообщение не было.
Желтый блок приглашал в свою компанию думских поляков, указывая на то, что программа блока самым внимательным образом предусматривает интерес инородцев, а в том числе и поляков. Польское коло отклонило предложение «блока», сославшись на то, что польский вопрос есть вопрос международный и путем желто-блочной политики разрешен быть не может.
Как известно, польское общество истолковывает идеи, заключавшиеся в известном воззвании Верховного Главнокомандующего Великого Князя Николая Николаевича, в том смысле, что [все территории] внутри Польши будут соединены воедино и образуют особую государственно-народную единицу.
Пределы компетенции этой будущей Польши для нас, монархистов, не ясны, да и у самих поляков не установилось единства взглядов в этом вопросе. Более умеренные говорят об автономии на образец финляндской, более пылкие мечтают о восстановлении польского королевства.
Но, по-видимому, дело так или иначе решено и намечено в главных основаниях. Недавно правительство в государственной думе заявило, что все обещания, данные полякам, будут выполнены. Из этого заявления видно, что правительство не только наметило какую-то вполне определенную программу разрешения польского вопроса, но и вполне уверено в том, что эта программа вполне совпадет с пожеланиями польского большинства и с теми истолкованиями, которые поляки придают данным им обещаниям.

а/йЗВ 398
На польский вопрос могут быть различные точки зрения. Мы, монархисты, во всяком случае рассматриваем польский вопрос как вопрос нашей внутренней политики, т. е. как вопрос русско-государственный. При решении этого вопроса должны быть приняты во внимание не только польские, но и русские интересы, интересы русского государства и русского народа.
Но в данном случае эта сторона вопроса нас не интересует. Мы хотели бы отметить то обстоятельство, что заявление польского кола относительно международности польского вопроса породило самые разнообразные толки. Говорят, что поляки добиваются, чтобы их будущее «царство», или «королевство», получило на мирном конгрессе нечто вроде «международной гарантии».
Если мы сопоставим с этими требованиями поляков довольно часто появляющиеся в иностранной печати статьи на тему «русского великодушия», в которых главными целями русского участия в войне указывается бескорыстное стремление воссоздать Сербию и Черногорию, столь же бескорыстное стремление воссоздать свободную Польшу и на не менее благородное стремление образовать свободную Армению, то не найдется ни одного русского монархиста, у которого не пошла бы голова кругом от столь прекраснодушных рассуждений.
Бескорыстие и благородство - прекрасная вещи, но, разумеется, из одного благородства и бескорыстия нельзя вести такую, как теперешняя, войну и нести столь колоссальные жертвы.
Если мы воюем до победы, если мы несем жертвы, то должны иметь в виду пользу от всего того для России, для русского народа.
Международный характер польского вопроса надо решительно отвергнуть. Совершенно независимо от того, что мы дадим Польше, надо установить как руководящее начало то, что все, что будет дано полякам (или армянам), будет дано им Россией без всякого вмешательства иностранных держав, хотя бы и дружественных нам.
Раздувание польского и армянского вопросов за границей производит такое впечатление, что в Европе проснулся «ветхий человек» севастопольских времен и, уже начав ощущать страх перед усилением России, помышляет об окружении ее государствами-буферами.
Несомненно, что для установления нами добрых и искренних отношений с Европой вообще и с Англией в частности необходимо, чтобы это отношение к России, как к чудовищу, нуждающемуся в наморднике, было раз навсегда оставлено.
Не без намерения мы привели все нежелательные толки, относящиеся к важному вопросу о будущих англо-русских отношениях. Мы глубоко верим, что во всех этих толках и слухах нет ничего такого, что действительно угрожало бы установлению прочного политического союза между нашим Отечеством и Англией. Но для достижения этого столь благого результата нужно, чтобы главные наши народные требования и интересы были известны и чтобы все темные слухи и толки своевременно опровергались.

т_з&и
Много вредит в этом отношении и наша печать, проникнутая отвлеченным интеллигентизмом (не говоря уже о снедающей ее еврейской проказе). Вместо того, чтобы трезво в ясно выдвигать на первый план международные наши интересы, русские газеты и журналы изливаются в прекраснодушных тирадах на чувствительные темы. Судя о нашем народе по его печати, иностранцы и в самом деле начинают считать нас за каких-то Иванушек-дурачков, у которых только одна забота и есть - это чужие крыши крыть.
Иловайский Д. И.
ПЕРЕДОВИЦА «КРЕМЛЯ ИЛОВАЙСКОГО»
Москва, 26 марта
Более ранний, чем обыкновенно, выпуск настоящего №-ра имеет ввиду надвигающиеся решительные события на театрах Великой войны. Он не касается военных действий и, подобно предыдущему № «Кремля», обозревает только главные политические и экономические вопросы, выдвинутые этою войною на передний план. При конце своего земного поприща автор-издатель все еще горит желанием по мере сил послужить Царю и Родине своими историческими сведениями и многолетними политическими наблюдениями. Доселе не могу похвастать каким-либо очевидным успехом моих предостережений, разъяснений и советов; но не согласных со мной я бы попросил указать, где и в чем события не оправдали сих предостережений и разъяснений? Всякий коренной русский интеллигент имеет перед собою две путеводные звезды: Царя и благо русского народа. В качестве такового ваш покорнейший слуга иногда принужден несочувственно относиться к деятельности лиц, даже облеченных доверием свыше. Ибо для русского интеллигента, а тем более для историка важен вопрос: насколько такое-то лицо оправдало или оправдывает оказанное ему милостивое доверие? Лицо уйдет, а содеянные им ошибки потом лягут бременем на ту высшую сферу, существование которой тесно связано с существованием самого государства. Означенный вопрос особенно важен в переживаемый Россией момент, когда страшная мировая война разом возложила на августейшие рамена нашего возлюбленного Монарха всю совокупность последствий от политических и экономических дефектов прежних эпох. А потому преступно и безбожно увеличивать сие бремя новыми крупными ошибками, и от настоящих Его сотрудников мы вправе требовать сугубо строгой ответственности за их деяния.
Покровительство, покровительство и покровительство
Великая европейская война слишком наглядно показала, что главною причиною наших прошлых неудач явилась наша техническая или промышленная

дУЙВ_400
отсталость. А сия последняя происходила от недостатка протекционизма, т. е. покровительственной системы для основных или культурных отраслей промышленности, каковы всякого рода машины, сельскохозяйственные орудия, добыча железа и железные изделия, химические продукты, электротехника и т. п. Недостаток же покровительства (особенно таможенного) для сих отраслей в свою очередь был следствием недостатка национального направления внутренней и внешней политики, страдавшей от немецкого засилья, которое, конечно, работало в германских интересах. Этой работе много помогали ваши антинациональные партии; против покровительственной системы постоянно вооружалась вся наша левая печать (и даже большая часть правой). Наши профессора политической экономии и финансов, обыкновенно принадлежащие к жидо-кадетской партии, с энергией, достойной лучшей участи, толковали о каком-то излишестве у нас протекционизма, воздвигали на него гонения и морочили русскую публику своим авторитетным тоном и своими мнимонаучными приемами. Таковы гг. Чупров, Исаев, Постников, Мануйлов, Озеров, Бернацкий, Туган-Барановский и т. д.
Казалось бы, после помянутого наглядного доказательства речь может идти только об усилении во что бы ни стало протекционизма для культурных отраслей и о полном провале фритредерских антинаучных тенденций означенных профессоров. Ничуть не бывало. Вместо публичного покаяния они продолжают проповедовать все тот же фритредерский сумбур, обоюдоострое привлечение иностранных капиталов и распродажу русских естественных богатств иностранцам; хотя теперь им не так легко, как прежде, морочить русскую публику. В предыдущих №№ «Кремля» мы уже указывали на подобные анормальные явления нашей общественности. Приведем и еще тому примеры.
В № 1 «Утра России» среди новогодних газетных пожеланий встречаем р1а без!бепа г. Озерова. Он считает «первостепенной нашей задачей поднятие производительных сил России». Вы думаете, что он сознал, наконец, необходимость строгого покровительства нашей промышленности, т. е. наиболее культурным отраслям, прежде всего покровительства таможенного и обращения правительственных и общественных заказов собственным заводам, а не заграничным. Нисколько. Он рекомендует ни более ни менее, как «перевоспитание нашего общества, пересоздание нашей школы, чтобы из нее выходили люди с творческими запросами и чтобы наша печать эти порывы культивировала». Одним словом, какие угодно теоретические, отдаленные и более или менее проблематичные задачи, но только не реальное, непосредственное покровительство, не живое дело. Совершенно как старые крепостники, которые говорили, что прежде надобно дать крестьянам образование, а потом уже освобождать их от крепостного состояния. Что же касается постройки железных дорог и улучшения водных путей, которые рекомендует г. Озеров, если при сем рельсы, локомобили, вагоны, машины и всякие механизмы по-прежнему будут заказываться иностранным заводам, то и результаты останутся прежние, т. е. полная наша культурная и техническая отсталость.

401 Зд&ч
В том же духе продолжает действовать проф. Бернацкий. Возьмем его статью «Экономическое совещание союзников» («Русское слово», № 16). Он очень озабочен «несогласованной экономической политикой держав Согласия». А потому хлопочет, чтобы за устранением господства немцев в русской промышленности у нас немедленно водворилось господство англичан и французов, и таким образом не прерывался бы приток иностранных капиталов. Он смеется над русскими «торгово-промышленными элементами, которые проникнуты крайне протекционистскими взглядами и вслух мечтают о полной экономической самостоятельности нашей родины»! В области таможенной политики он советует такое соглашение с союзными державами, которое «приводило бы к разгрузке огульного протекционизма, характерного для России».
Еще дальше пошел г. Туган-Барановский. Этот отчаянный жидо-кадет прямо проповедует продолжение немецкого господства в нашей промышленности и бесполезность всякой борьбы. Почему же? Да вот, видите ли, во время войны прекратился к нам ввоз немецких фабрикатов, например химических, однако химическая промышленность от сего прекращения у нас не процвела. («Речь». Февраль). Положительно, только в Российской империи могут существовать профессора с таким детским смыслом. Для развития какой-либо важной и сложной промышленной отрасли он полагает не 30, не 25 и даже не 15 лет, а только один год, и притом не в мирную спокойную эпоху. Подобная детская наивность поучает ряд русских поколений и дерзает говорить от имени науки!
В предыдущих №№ «Кремля» я уже говорил, что наши антинационалыпрофессора политической экономии и финансов даже за время великой войны ничему не научились и ничего не забыли; они по-прежнему стараются быть тормозами для развития отечественной культуры, техники и промышленноэкономической независимости. Они по-прежнему не ведают тесной связи техники с государственной обороной. Все это внутренние союзники наших внешних врагов.
Тем приятнее было встретить статью кн. Е. Н. Трубецкого «К вопросу об антигерманской экономической коалиции». («Рус. Сл.», № 10). Тут, несмотря на свою принадлежность к левым октябристам, он рекомендует строгую покровительственную систему, тесно связанную с развитием техники, которой нам недоставало в борьбе с Германией, развившей ее до совершенства. Он даже стоит за таможенное покровительство. Очевидно, ему осталось неизвестным, что ваш покорнейший слуга проповедует в печати сию систему по крайней мере лет 30; а в последние годы с особою настойчивостью проводит ее в своем «Кремле», не встречая себе поддержки ни с какой стороны, т. е. ни с левой, ни с правой.
Как, однако, трудно у нас водвориться покровительственной системе и охране естественных богатств и как много для того тормозов показывают, между прочим, и такие факты:

402
Из Екатеринбурга в феврале сообщали, что главноуполномоченный английских и калифорнийских синдикатов купил 250 золотоносно-платиновых приисков и внес правительству всю сумму. («Утро России», № 49.) В настоящий момент, когда война постоянно требует новых и новых миллиардов на свои расходы, эта продажа, пожалуй, допустима. Труднее примириться со следующим известием. Некая Российская экспортная палата подала председателю Совета министров записку, в которой говорит: так как нельзя ожидать в ближайшее время достаточного развития отечественного машиностроения, то необходимо не только не сокращать привоза из-за границы машин и технического оборудования, а напротив, в виде временной меры расширить их привоз ради успехов народного хозяйства, а потому не повышать таможенных пошлин. И представитель правительства согласился с этой точкой зрения. (Там же. № 55.) Ах, уж эти благовидные предлоги и зловредные временные меры, на практике без конца подрывающие всякое доброе начинание. Конечно, лучше было бы временно переплатить кое-что на машинах и других оборудованиях, обложенных высокими пошлинами, но зато дать возможность поскорее развиться отечественному их производству.
27 января в Обществе «За Россию» П. А. Шкунаев сделал доклад о нашем коммерческом положении, имея в виду предстоящее после войны заполнение России крайне дешевыми немецкими товарами, а также равнодушное отношение к сему бедствию со стороны русского купечества, которое в Москве занимается более дисконтом, чем развитием русской торговли и промышленности. Меж тем немцы не дремлют и отнюдь не желают выпустить из своих рук захваченный ими русский рынок. Они получают от своих агентов подробные сведения о русских торговцах, которым и оказывают самый любезный кредит. Доселе наши финансовое и торгово-промышленное ведомства не обращали внимания на весьма важное обстоятельство: германские фирмы «ухитряются торговать из квартир при помощи коммивояжеров (конечно, в большинстве иудеев), не платя ни копейки за право торговли. А с такой торговлей крайне трудно конкурировать русскому купечеству». Необходимо также обратить внимание на экспедиторские конторы; таких контор в Москве 30, из них 25 немецких. Между прочим, они занимаются «очисткой пошлин гуртом». При сем очень ценные вещи замешиваются среди простого галантерейного товара и оплачиваются весьма низко (конечно, по едва ли случайному недосмотру таможни), тогда как с русского купца взимается высокая пошлина. Г. Шкунаев против сих злоупотреблений предлагает ряд соответствующих мер. (Газета «За Россию», № 55.)
Что немцы уже энергично готовятся к поддержанию своего промышленного ига, о том, между прочим, свидетельствует IX выпуск берлинского издания «Германского союза экспортеров в России». Тут предлагается экспортерам заранее приготовить сельскохозяйственные машины для предстоящего к нам ввоза, а также машины для добывания топлива из торфа, нефти и угля, кроме того, усилить свое участие в электрической промышленности, три четверти

403_3&*
которой принадлежат немцам. Как видите, не напрасно я постоянно старался обратить внимание, кого следует, на необходимость покровительствовать прежде всего не ситцам и сахару, а именно культурным отраслям промышленности, от которых зависит общее ее развитие. Немцы отлично это понимали и потому в особенности препятствовали такому покровительству. Но не понимали того наши профессора политической экономии и бывшие министры. В результате сего упорного непонимания и получилось такое безобразие, что во время великой войны не только мы жестоко расплачиваемся за свою техническую отсталость, но и подверглись лекарственному голоду. Оказалось, что все фармацевтическое дело у нас было сосредоточено в руках германской промышленности, и немцы ревниво оберегали свою монополию, не допуская развиться нашему собственному производству медикаментов. Тиокол, йод, бромистый и салициловый натр и т. д. и т. д. - все это наши аптеки и аптекарские склады (в большинстве немецкие или иудейские) обязательно выписывали из Германии.
Что немцы приготовляются возобновить убийственный для нас торговый договор, это понятно. Но непонятно то, что наши финансовые сферы доселе шли навстречу немцам и устроили для того какие-то комитеты во главе с такими финансистами, как гг. Тимирязев и Ланговой, которые именно и заключали прежние столь невыгодные договоры с Австро-Германией. Да неужели Россия способна возобновить торгово-промышленные связи с ее злейшими врагами после того, что она от них выстрадала, т. е. после всех совершенных ими неслыханных злодейств и гнусностей? Обращение в рабство и мучительство, часто доходившее до убийства наших пленных, а также мирных жителей в захваченных областях, неистовые грабежи, варварские поголовные насилия над женщинами, удушливые газы, разрывные пули, потопление плавучих лазаретов, вообще наглое нарушение всех международных обязательств и даже глумление над ними, миллионы погибших жизней и многие миллиарды рублей - неужели все это Россия и ее союзники простят германцам и австрийцам? Нет, каков бы ни был исход войны, никаких торговых сношений с ними не должно быть по крайней мере лет 25 или 30, пока наше собственное производство не разовьется вполне и не окрепнет. А следовательно, никакие финансовые и торговые агенты немцев вроде экспедиторских контор и коммивояжеров не могут быть допущены на нашу территорию. Полный бойкот немецких товаров державами Четверного согласия, а уж Россией во всяком случае, вот где ахиллесова пята современной Германии и историческая для нее Немезида. Разумеется, тут правительству придется выдержать упорную борьбу со всякого рода интригами и пакостями наших внутренних немцев и русских антинационалов или сфер, доступных подкупу. А затем придется иметь дело с чухонской и немецкой контрабандой по балтийским берегам и с еврейской по сухопутным границам прусским и австрийским. Но все это преоборимо при твердой энергичной политике.

404
Великая Европейская война и Балканское славянство
С грустью приходится напоминать русскому правительству и обществу, что события отодвинули как бы на задний план и заставили до некоторой степени упускать из виду главную причину и самый повод к великой Европейской войне: это старая традиционная ненависть Германского мира к Славянскому и решение первого во что бы ни стало если не уничтожить, то по крайней мере сократить и поработить второй, который стал заметно набирать силу и выпрямляться во весь свой гигантский рост, имея во главе такую мировую величину, как русский народ. Наша антинациональная печать усердно сбивает с толку общественное мнение, повторяя заведомую ложь, будто виною всему явился германский милитаризм, и стараясь этою фразою затушевать «германский национализм». Милитаризм тут только средство, а целью служат национальные немецкие идеалы, т. е. елико возможное расширение своей территории и мировая гегемония как политическая, так и экономическая. Балканский союз, неожиданно для Австро-Германии победивший огромную Оттоманскую империю, ускорил начало великой Европейской войны. Кайзер решил долее ее не откладывать и убедил к тому союзную с ним (а в действительности вассальную) Австро-Венгрию. С обычною энергией и настойчивостью он привлек к своему союзу Турцию и заставил держать благоприятный ему нейтралитет почти все соседние второстепенные государства и даже не соседние; причем ловко воспользовался династическими связями некоторых из них с Германией. Мало того, ему удалось оторвать от Балканского славянства и загнать в свой союз Болгарию благодаря царствующему в ней австрийскому немцу Фердинанду Кобургу.
Известна чреватая бедствиями ошибка Петрограда: русской кровью освободить Болгарию от турецкого ига и, не связав никакими условиями, отдать ее в руки немца, который немедля начал насаждать там русофобию и работать в пользу Австро-Германии, распространяя заведомую ложь, будто Россия хочет сделать из Болгарии свою губернию. Болгарские офицеры устранили Батенберга, а русофобская партия Стамбулова призвала Кобурга, и Петроград после нескольких лет отказа все-таки его признал и опять не связал никакими условиями, которые если бы и не обеспечивали вполне русские интересы, то хотя давали бы нам право формального политического контроля. Неизбежные последствия теперь у всех перед глазами. С самого начала войны Кобург постоянно и наглым образом нарушал нейтралитет, усердно помогая Австро-Германии снабжать турок всеми боевыми припасами, орудиями, инженерами и офицерами для войны с Россией и ее союзниками. Такой нейтралитет первым делом затруднил операции Англо-французского флота в проливах. А когда наступил подходящий момент, Кобург сбросил полумаску нейтралитета и открыто присоединился к Австро-Германии, предоставив в распоряжение немцев 400-тысячную болгарскую армию. Он ловко использовал традиционную вражду болгар с сербами из-за Македонии, и вот перед

405_Э^
нами совершилась вторая братоубийственная война, гораздо более жестокая и кровавая. Славяне истребляются руками славян-предателей; в результате полное опустошение и уничтожение Сербии, а затем и Черногории. Занятая немцами Сербия и предательская Болгария создали непосредственную связь Австро-Германии с Турцией; немцам открылась прямая непрерывная дорога из Берлина в Константинополь, и получилась возможность без перерыва посылать в Турцию свои войска, орудия, снаряды, подводные лодки и т. д. Кроме уничтожения Сербии и Черногории, непосредственным следствием этой связи явилось совершенное прекращение Дарданелльской операции англо-французов, т. е. фактическое снятие с ближайшей очереди вопроса о проливах и Царьграде и предание почти всего Балканского полуострова в руки наших врагов немцев, мадьяр и турок. Вместе с тем Великая война получила еще более затяжной характер: австро-германцы, освободив свой южный фронт от сербов и черногорцев, могли значительно усилить свои фронты западный и восточный, т. е. франко-английский и русский. Вот чем отплатили нам болгары-предатели за свое освобождение, за сотни тысяч русских жизней и миллиарды рублей, потраченных на это освобождение. А затяжка настоящей Великой войны означает лишнюю гибель целых миллионов жизней русских и их союзников и многие миллиарды рублей.
Конечно, не за одних болгар русские проливали свою кровь. Александр I вел целый ряд войн с Наполеоном I ради австро-прусских интересов и освобождения Германии. А чем отплачивали и отплачивают нам немцы, слишком для всех наглядно. Румыния и Греция тоже русскою кровью освободились от турецкого ига; за освобождение греков Николай I вел особую войну; Англия и Франция также за них сражались. Однако румыны и греки не только не помогают нам и нашим союзникам, но держат нейтралитет, явно благоприятный нашим врагам немцам, которые, наоборот, всегда стояли за сохранение турецкого ига над балканскими народами. Но и тут дело объясняется родственными связями династий: в Румынии с соизволения Петрограда водворилась немецкая династия Гогенцоллернов; а в Греции король Константин отличается своим германофильством, имея супругою сестру кайзера Вильгельма, почему и находится под его непосредственным давлением.
Все приведенные сейчас указания наглядно подтверждают недостаток у нас предусмотрительной национальной политики в прошлом столетии, когда русские силы тратились даром на чужие интересы, без обеспечения своих собственных. Тем чувствительнее для русского народа видеть, как вместо исправления прошлых ошибок наше министерство иностранных дел творит новые и большие промахи. Наши доблестные союзники англо-французы очевидно скорбят о разгроме сербов и черногорцев, но не могут же они истребление славян принимать к сердцу столь же горячо, как должны принимать это мы, русские. Тем менее могли мы рассчитывать на помощь наших полусоюзников итальянцев, в эпоху сего разгрома состоявших в войне только с Австрией и сохранявших мир с Германией.

В 406
После первой братоубийственной войны 1913 г. уже ясна была роль Кобургского правительства в Болгарии, т. е. его полное подчинение указаниям из Вены и Берлина. А потому крайне снисходительное отношение нашего министерства иностранных дел к явно предательскому болгарскому нейтралитету в первый же год Великой войны и заведомо бесполезные переговоры г. Сазонова с Кобургом и его клевретом Радославовым ничем нельзя оправдать. Едва ли не кто иной, как Милюков пустил в обращение измышление о бессмысленном, но якобы обязательном для России снисхождении к Болгарии, как к своему созданию. Какой-то или наивный, или коварный сторонник сего измышления оформил его таким образом, уже после открытого присоединения Болгарии к Австро-германо-турецкому союзу: «России нельзя бросаться с ножом к горлу на блудную свою дочь Болгарию. Надо испытать все средства, которые надлежит применить матери против блудной дочери. Напрасно разные писаки порицают дипломатию и рекомендуют ножевую расправу для России». («Русская старина». Декабрь 1915 г. «Заметки петроградского обывателя».) Подобные неудачные попытки оправдать дипломатию г. Сазонова еще резче оттеняют полную ее несостоятельность. Уже в эпоху братоубийственной войны 1913 г. обнаружилось, что сазоновская дипломатия была игрушкою в руках Кобурга. Однако это ее не исправило. Она продолжала быть таковою и во время настоящей Великой войны. О том, между прочим, свидетельствует следующий факт. Из сербских правительственных документов, захваченных в Нише болгарами, газета «Болгарская почта» обнародовала телеграмму сербского посланника Спалайковича из Петрограда Пашичу в августе 1915 г., т. е. незадолго до открытого вооруженного против нас выступления Болгарии. Телеграмма советует не делать земельных уступок и затянуть переговоры, чтобы выиграть время, «так как министр иностранных дел Сазонов надеется уговорить болгар прислать в Петроград делегатов для обсуждения Македонской проблемы». («Раннее утро», № 25). Да, время было выиграно - Кобургом - для приготовлений к войне с нами и нашими союзниками!! Свое болгарофильство, или, точнее, кобургофильство г. Сазонов довел до того, что отсоветовал сербам напасть на болгар, когда последние еще не закончили своей мобилизации. (О том см. статью г. Пиленко в «Нов. Вр.» от 14 февраля.) В результате разгром Сербии и Черногории. Не под влиянием ли г. Сазонова наша доблестная черноморская эскадра ограничилась одной бесполезной бомбардировкой варненских таможенных и карантинных зданий? Причем даже пощажен был Эвксиноград, т. е. загородный дворец нашего злейшего врага Фердинанда Кобурга, и вообще ничего не было сделано, чтобы отвлечь хотя бы часть болгарских сил от Сербии. И после таких фактов г. Сазонов при возобновлении сессии Государственной Думы на ее заседании 9 февраля произнес большую, но малосодержательную речь о своей дипломатии. Тут он обошел все щекотливые вопросы, которые затушевал потоком напыщенных или туманных фраз. Между прочим, о болгарах выразился так: «Союзной дипломатии не удалось привлечь на свою сторону Болгарию», за что она подверглась «строгому осуждению». (Только-то!) Вину за эту неудачу явно старался

407_3&5и
свалить на дипломатию наших союзников. А по поводу пропущенного сербами момента напасть на болгар заметил, будто бы само сербское правительство не пожелало это сделать. Вот к каким результатам привели приятельские отношения с Милюковым и зловредное влияние сего последнего.
Любопытно наблюдать лицемерную тактику Милюкова по отношению к данному вопросу. В заседании Думы 11 марта по поводу сметы министерства иностранных дел Милюков тоже сказал речь. Тут он слегка полемизировал с политикой г. Сазонова, и предательское поведение болгар очень просто объяснил неуступчивостью Сербии в вопросе о Македонии. А Кобург якобы не особенно виноват, ибо он, «как и другие балканские монархи, должен считаться с национальными интересами своей страны». Оказывается, если бы сербы послушали Милюкова и без сопротивления очистили Македонию, то болгары не выступили бы против держав Согласия. Надобно ничего не понимать в политике, чтобы говорить подобный вздор. Никакие уступки не могли отвратить сие выступление; Кобург нашел бы для него повод; ибо, послушный кайзеру, имел приказ от него выступить во что бы ни стало. Отвратить могли только своевременные энергичные меры. Такую же неправду повторяет и достоуважаемый А. И. Череп-Спиридович. Разница та, что Милюков лицемерит, а А. И., по-видимому, наивно верит, что беда произошла от непослушания сербов, которым он тоже советовал уступить Македонию («Земщина», № 2291). В его письме бросается в глаза следующее. Когда он по сему вопросу попытался говорить с г. Сазоновым, тот лично его не принял, а поручил сие директору своей канцелярии барону фон-Шиллингу. Когда А. И. пришел через неделю, вместо министра его принял помощник директора канцелярии фонПоггенполъ. В следующий раз с ним говорил Вильгельм Оскарович фон-Клемм, и также безрезультатно.
В заседании Думы 14 марта при обсуждении той же сметы только октябрист В. В. Милютин и Н. Е. Марков указали на неправильную политику г. Сазонова по отношению к Балканским народам, но очень мягко и неполно.
Что же касается болгар, то помимо Кобурга и его клевретов - стамбуловцев, поведение их по отношению к России является в высшей степени гнусным; а зверская расправа с сербами наложила на них позорное клеймо жалких славянских выродков, после турецкого рабства беспрекословно перешедших в рабство немецкое. Никакого примирения России с ними быть не может, если Кобургская династия останется в Болгарии. Устранение ее - это вопрос не только русского престижа, но и чести русского правительства, которому Кобург так предательски отплатил за свое признание. В Македонском вопросе прежде я был на стороне болгар; но после их предательства и той массы зла, какую они нам причинили, разумеется, Македония должна быть отобрана и отдана сербам. Героичный сербский народ отныне должен сделаться предметом особых наших забот и всевозможной помощи. А если бы паче чаяния исход войны воспрепятствовал нам достойным образом расправиться с Кобургом и болгарами, мы должны выслать из России всех болгарских подданных, пре¬

408
рвать с Болгарией всякие сношения и игнорировать ее существование. Для Иуды-предателя должно быть и соответствующее возмездие.
В декабре болгарский министр финансов Тончев был в Будапеште при открытии венгерского парламента. В честь его устроили банкет с пышными речами. Тут Тончев заявил, что чувствует себя среди друзей и родных, ибо болгары народ не славянского племени, а сродни мадьярам и туркам! Так вот для кого, для благополучия Кобурга и стамбуловцев хлопотали и хлопочут наши академики и профессора, отрицающие историко-критическую науку и поддерживающие явно нелепую немецкую теорию туранистов. Но что в особенности гнусно, это отказ от памяти Царя-Освободителя.
Построенный в честь его в Софии храм св. Александра Невского отобран в казну и переименован в Кирилло-Мефодиевский. Далее, православный Юлиановский календарь заменяется Григорианским; Болгарская церковь объявляется автокефальной и подготовляется ее переход в католическую унию, а Кобургская династия остается при своем папизме; ибо наследник перешел уже в католичество. Одним словом, порваны и растоптаны все связи Болгарии с ее освободительницей Россией. Не знаю, зачем мы терпим присутствие у нас болгарских подданных даже в настоящее время? Разве для удовольствия гг. Милюковых и Сазоновых?
Представляется следующее опасение: если в заключении мирных условий будет участвовать г. Сазонов, то возможно, что его, совокупно с милюковским, зловредное болгарофильство или кобургофильство помешает указанному сейчас справедливому разрешению Болгарского и Сербского вопросов и принесет нам в сем отношении вящий позор. Любопытно, как он удачно находил достойных себя помощников: в Софии г. Савинского, а в Бухаресте г. Поклевского-Козла. Вообще же он большой германофил и в своем ведомстве тщательно оберегает немецкое засилье, на что мы уже указывали в предыдущем № «Кремля». При известной прикосновенности Милюкова к дипломатии нельзя поручиться за то, что Кобургу не удастся следующей грубый фарс. Его ближние и клевреты на всякий случай распространяют слух, будто наследник его Борис большой русофил, отказавшийся стать во главе армии, чтобы не сражаться против России и поссорившийся из-за того с отцом. («Москов. Вед.», № 65.)
Возобновленная сессия Государственной Думы
Постоянные уверения жидо-кадетской печати, будто бы страна очень опечалена роспуском Думы, и настойчивая агитация левых партий в пользу ее нового созыва, как известно, увенчались успехом, когда во главе Совета министров стал Б. В. Штюрмер. 9 февраля обе палаты были торжественно открыты, будучи при сем осчастливлены посещением Государя Императора. В этот день в Думе были произнесены речи ее председателя, потом председателя Совета министров и некоторых из министров, именно военного, морского и

409_3&*
иностранных дел. А на следующий день начались депутатские откровения, которые тотчас обнаружили, что жидо-кадетское большинство, как говорится, ничего не забыло и ничему не научилось. Тщетно правые члены Думы, например одесский профессор С. В. Левашев, пытались направить ее деятельность в надлежащее русло, призывали к объединению ради успехов государственной обороны и предлагали обсудить ряд мероприятий, в особенности касающихся ликвидации немецкого землевладения и немецких промышленных предприятий. Левые ораторы немедленно оседлали свои излюбленные коньки, т. е. требование льгот для инородцев и первым делом еврейского равноправия, министерства общественного доверия и т. п. Особенно выдавалась чепуха, произнесенная г-м Чхеидзе и направленная против правительства, якобы угнетающего инородцев. Милюков по обыкновению говорил нудно и бессодержательно, обвинял правительство в нарушении основных законов Финляндии несозывом ее сейма и разными уколами, которые могут-де «довести до отчаяния» чухонцев; защищал иудеев от всяких нареканий (кто о чем, а он всегда о сих двух предметах, очень близких его сердцу и карману); несколько раз подчеркнул единомыслие с ним министра иностранных дел, требовал министерства доверия; не упустил случая неоднократно ввернуть в свою речь слово демократический, а об интересах русского народа, разумеется, ни слова.
Подобная же пустая болтовня левых продолжалась и в следующих заседаниях. Так, 11 февраля М. А. Караулов требовал, чтобы правительство занялось каким-то своим непосредственным делом, а не войной с обществом и организовало бы тыл не только в техническом отношении, но и в моральном. Представители поляков, мусульман, евреев и армян, конечно, говорили каждый с точки зрения своих особых интересов. В ответ на дельную речь Н. Е. Маркова В. А. Маклаков назвал ее балаганом, нападал на правительство и на правых. Но что именно нужно делать, какие меры принять, например против дороговизны, железнодорожных неурядиц и т. п., о том ни он и никто из левых ораторов ничего не сказал. Вообще никто из них не обнаружил знания внешней или внутренней политики, никто не проявил способностей государственного человека. Ничего положительного, одно голое отрицание и безнадежная болтовня. И эти люди хотят быть министрами, облеченными доверием страны!
В заседании 12 февраля обращает на себя внимание речь В. М. Пуришкевича. Он говорил о том, что при тяжелом положении наших доблестных армий в их тылу происходит ожесточенная борьба партий и «министерская чехарда». «У нас есть министры, но нет кабинета, объединенного единой волей, единым духом». Он призывал забыть на время все разногласия и сплотиться для дружной работы и для победы над врагом. Он соглашался с необходимостью многих и важных реформ, но после войны, а не теперь. Говорил о действии каких-то темных подземных сил, которые влияют так, что ни один министр не может быть уверен в сохранении своего поста на завтрашний день. Нет ничего прочного, а между тем приближается критический момент войны. Он призна¬

лЯЙЁ 410
ет огромное значение общественных организаций для помощи войскам снарядами, припасами, санитарами и т. д. Даже церковное управление, по его мнению, требует реформ, когда высшие иерархи, позабыв свой сан, подвизаются на страницах повседневной печати и пишут фельетоны в жидо-кадетских изданиях, подвергаясь влиянию Мануйловых, Рубинштейнов и т. п.
Все это более или менее справедливо. Справедлив также упрек и тем правым, которые только отстаивают старый режим, а не исправление и улучшение государственного механизма. Но достоуважаемый депутат не удержался на должной границе и перешел ее, протягивая руки отщепенцам русского народа, вроде Милюкова, и уверяя, что в их речах было «много святой правды». Это прислужники-то жидов и чухонцев говорят святую правду! Вообще он как бы не знает того, что жидо-кадеты остаются такими же врагами русского народа, пособниками еврейского и всякого инородческого над ним засилья и что они ни на йоту не поступятся своими требованиями дать равноправие иудеям, сохранить обидные для русского народа привилегии чухонцев и т. п. Весьма характерно то, что на постоянные призывы к единению ввиду великой опасности для родины жидо-кадеты понимают этот призыв как переход справа налево. И действительно, никто из их вожаков не двинулся вправо, тогда как среди правых видим целый ряд или ренегатов, вроде г. Савенко, или уклоняющихся влево, в числе которых видим даже В. М. Пуришкевича.
По поводу его выступления замечу еще следующее: нельзя решительно винить во всем и правительственные или административные сферы: ибо могут ли они действовать вполне в интересах родины, будучи пропитаны немецким элементом, когда во всех учреждениях, политических и экономических, везде на влиятельном посту сидит немец и тормозит всякий национальный русский прогресс. Не оценил также В. М. Пуришкевич и тот громадный тормоз для сего развития, который представляет жидо-кадетская печать, захватившая руководство общественным мнением в России. А его протягивание руки Милюкову прямо омерзительно, ибо сей последний есть открытый отщепенец, доступный подкупу врагами русского народа, защитник немецкого землевладения в России, плохой историк и невежественный политик, принесший нам огромный вред своим кобургофильством и сербофобством. Он же главный насадитель в Софии басни о неславянском происхождении болгар, которою очень пользуются Кобург и его клевреты, чтобы смягчить впечатление от их предательства.
Я не буду останавливаться детально на дальнейших деяниях последней думской сессии, т. е. на ее постоянных противоправительственных выпадах. Никакой серьезной разработки насущных государственных и национальных вопросов она не представила, также и никакой действительной помощи в борьбе с внешними врагами не оказала. Да и не могла оказать. Известно, что наши неудачи обусловились недостатком культуры и техники, т. е. недостатком покровительственного и национального направления промышленности; думское кадетское большинство - risum teneatis amici - объясняет их прежде всего недостатком иудейского равноправия, а затем прекращением парламентской


сессии и вообще недостатком свобод. При своем обезьянстве в подражании внешним формам и обычаям английского парламентаризма оно совершенно не понимает его сути. Там нет партии антинациональной и, следовательно, не может быть такого резкого раскола, как у нас. Там ввиду внешней опасности все партии дружно работают вместе с правительством и не только не кричат о свободах, а пожертвовали такою традиционною и дорогою свободою, как отсутствие военной повинности. А у нас, когда военная цензура попыталась не пропустить в печать возмутительную речь депутата-инородца Чхеидзе, Дума подняла крик о нарушении депутатской свободы слова, вследствие чего-де нарушается общение народа с его избранниками! Администрация уступила.
До какой степени иудейское равноправие составляет главнейшую заботу левых партий, между прочим, обнаружилось на заседании Думы 8 марта при обсуждении сметы министерства внутренних дел. Тут левыми был внесен запрос о якобы незакономерных действиях администрации по отношению к еврейскому населению. Мужественный поборник русских национальных интересов Г. Г. Замысловский дерзнул указать на дурное поведение евреев на театре войны и на их спекулятивное участие в растущей дороговизне. Боже, какая буря негодования поднялась против него со стороны левых и какими эпитетами они его осыпали! Особенно отличились гг. Чхенкели, Скобелев, Суханов и Шингарев. Последний, возражая г. Замысловскому, прибег к такому детскому аргументу: вот бывший военный министр Сухомлинов не еврей, а сколько он бед причинил России? Повешенные изменники Мясоедов и Иванов тоже не евреи и т. д. Но существование изменников и преступников среди русского народа разве может служить предлогом для закабаления сего народа под какое-либо инородческое ярмо?
Против немецкого засилья думское большинство совсем не усердствует, а еврейскому засилью, как видим, левые помогают идти в гору и протестуют против всякой попытки его обуздать. Еще тому пример. Москва, и без того в достаточной степени ожидовевшая, в настоящее время немало терпит от наплыва массы иудеев-беженцев из западной полосы, немедленно принявшихся здесь за свои обычные гешефты. А г. Родичев в заседании 4 марта полтора часа вопил против всяких нареканий на евреев; вопил, что у нас натравливают одну часть населения на другую, т. е. повторял излюбленный мотив старого режима, не допускавшего каких-либо выступлений против инородческого засилья. Эти вопли раздавались по поводу того, что г. Родичев, проходя по Ильинке, встретил толпу евреев, конвоируемых полицией, после какой-то облавы на лиц, не имеющих права жительства в Москве или занимающихся не дозволенными им промыслами. При таком-де раздирающем душу зрелище он «заплакал». («Русское слово», № 53.) Зато его чувствительность едва ли затрагивают толпы русских калек, возвращающихся с театра войны.
Помянутый запрос о незакономерных действиях администрации по отношению к евреям возбудил такие жаркие прения, что его поспешили снять с очереди, чтобы не волновать общество.

^ 412
Бросается в глаза, что рядом с таким волнением резкие факты немецкого и еврейского засилья нисколько не привлекают внимания думского большинства, и тут оно отнюдь не пользуется своим правом запросов. Например, по поводу дороговизны. В Саратовской губернии, этой житнице России, цены вздуты до крайности; самые крупные мельницы принадлежат немецким колонистам братьям Шмидтам, Рейнеке и Борелю; причем один из Шмидтов состоит председателем биржевого комитета, а племянник Рейнеке - биржевым маклером. Те же крайне высокие цены установлены ими и при поставке на армию, а уполномоченным лицом при закупке хлеба на армию состоит немец Гримм, председатель губернской земской управы и особого совещания по борьбе с дороговизною (!). В руках немцев и две влиятельные местные газеты. А из столичных только сытинское «Русское слово» отозвалось на саратовские хлебные операции, но не в пользу казны, а в защиту хлебных мародеров. («Утро России», № 52.)
Другой пример. В Киеве не только часть думских гласных немцы, вроде Ритмейеров, Рихтеров, Фальбергов, фон-Рутенбергов и т. д. Их много в городской управе, и не иначе как на видных местах, каковы фон-Клостерман, Рубинштейн, Брадман и пр. А г. Гасман, управляющий полями орошения, даже состоит германским подданным; причем брат его сражается в рядах германской армии против России. Ну где же, в какой иной стране вы найдете такое толстовское непротивление злу? Немецкие группы ловко проводят немцев в управу на влиятельные места. Так, помянутый Фальберг «председательствует в целом ряде комиссий и ворочает чуть не всеми управскими делами». («Свет», № 57.) И это в Матери русских городов!
А вот пример из еврейского засилья. Уполномоченный всероссийского земского союза в Киеве, г. Линниченко, назначил на Брянский узел заведующих питательными пунктами исключительно иудеев, каковы Берлицкий, Вольфсон, Бойше, австрийский еврей Соломон Израйлович и пр. Они кормят беженцев очень недостаточно и притом дают какую-то бурду, грязное мясо с навозом, сырой хлеб и т. п. Почему-то надевают офицерскую форму и отбывают воинскую повинность в тылу; криками и угрозами закрыть пункты наводят террор на забитых, голодных русских беженцев. («Земщина», № 2279.) Можно было бы привести из моей Записной Книжки и еще немало примеров того и другого засилья, которое жидо-кадетское большинство Думы упорно замалчивает, тогда как усердно набрасывается на какой-либо шаг министерства, сделанный в национальном русском направлении. Но это слишком увеличило бы размеры №-ра.
Однако далеко не все стоящие у власти министры подвергаются свирепым запросам и нареканиям со стороны означенного большинства. Яркое исключение составляют три министра: иностранных дел, народного просвещения и земледелия. Сие большинство устами откровенного г. Савенко прямо заявило, что ничего не имеет против указанных сейчас министров, чем и подчеркнуло их левое или антинациональное направление. Это свое направление они обнаруживают при всяком удобном случае. Например, 18 ноября прошлого года

413_8&и
в Совете министров окончательно был принят законопроект о ликвидации немецкого землевладения большинством голосов. Против него высказались левые члены, а именно министр земледелия А. Н. Наумов, иностранных дел г. Сазонов, народного просвещения гр. Игнатьев и товарищ министра путей сообщения г. Думитрашко. Они не соглашались с принудительным отчуждением земли, т. е. не соглашались на ликвидацию, ибо без принудительного отчуждения она немыслима.
Посмотрите, как левое думское большинство относится к делу государственной обороны, теперь наиболее у нас важному. В заседании 7 марта шел вопрос о Путиловском заводе, т. е. о его забастовках, поведших за собою секвестрацию завода. Забастовки рабочих, занимавшихся изготовлением снарядов и орудий в самое нужное время обороны, когда армия горела нетерпением победить врага и нуждалась для того в снарядах, - эти забастовки указывали на явную подкупность немецкими агентами, на явную государственную измену. Милюков и тут разводил свою обычную болтовню; оправдывал их не политическими, а экономическими причинами и несоразмерностью в повышении заработной платы с возрастающею дороговизной; возражал против призыва бастующих на фронт и требовал какой-то особой рабочей организации, направленной против «угрозы милитаризма». (Сказка про белого быка.) Только Марков 2-й прямо указал, что забастовку всегда проводит кучка (подкупленных) крикунов в 100-150 человек, которые вдруг начинают бегать по мастерским и кричать: «Объявлена забастовка, кто не прекратит работу, тому проломят голову». Но думское большинство ничем не отозвалось на эту явную государственную измену. Аналогично тому отнеслась и жидо-кадетская печать. Так, политико-эконом г. Бернацкий против подобных забастовок, т. е. против государственной измены, рекомендует учреждение примирительных камер, улаживающих споры между предпринимателями и рабочими! («Русское слово», № 61.)
Считаю нелишним напомнить, что, говоря о наших парламентских партиях, я не соблюдаю их точного разграничения на правых, крайних правых, националистов, октябристов, прогрессистов, кадетов (народной свободы!), трудовиков, социал-демократов и т. д. Я уже указывал на то, что не вижу в действительности такого дробления, а признаю существование только двух больших партий: националов и антинационалов. Наше несчастье именно и заключается в численном превосходстве вторых над первыми. (Пресловутый желтый блок почти ничего не прибавил и не убавил.) Казалось бы, получилось явление крайне ненормальное: русский народ выбирает в Думу гораздо больше своих врагов, чем друзей. Такого явления у других европейских народов мы не встречаем. Но его создали многие и разнообразные условия русской жизни. Между ними главное место занимают: политическая и культурная незрелость русского общества, обилие инородцев в его интеллигенции и в государственных учреждениях, долгий период антинациональной политики или разъединения власти с коренным народом, неудачная система выборов и т. д. А в последнюю эпоху водворилось еще и тяжкое засилье жидо-кадетской

лЯЙВ 414
печати, т. е. ее ничем не сдерживаемое зловредное давление на русское общественное мнение.
Особым расположением жидо-кадетского большинства Думы пользуется гр. Игнатьев. Это расположение ярко проявилось в заседаниях 14 и 15 марта при обсуждении сметы министерства народного просвещения. Тут всякое его объяснение встречало бурные знаки одобрения. А те правые депутаты, которые защищали русские интересы и возражали против его крайнего юдофильства, подвергались грубым выходкам левых; наиболее претерпел от них курский депутат Н. Е. Марков. Он указал на то, что высшая школа уже захвачена евреями, в некоторых университетах представляющими от 80 до 90 % и в большинстве спасающимися от военной повинности. Отметил, между прочим, наплыв иностранных докторов медицины, принимаемых в наши университеты без свидетельства о получении среднего образования. А в заключение заявил о необходимости «образовать следственную комиссию, которая обревизовала бы все деяния графа Игнатьева». Когда последний в своем ответе по поводу иностранных докторов сослался на 479 статью, казанский депутат Годнев закричал курскому депутату: «Чертова голова, да ведь это же закон!» («Русское слово», № 62). Один из образчиков того, какие некультурные нравы водворились в Думе со стороны шабесгоев. Разумеется, не преминули они прибегнуть к своему излюбленному оружию, т. е. объявили речь Маркова погромною. Даже решили в совете старейшин поставить на очередь вопрос о недопущении речей Маркова 2-го и Замысловского, «сеющих в населении национальную рознь». Вот до каких курьезов доходит усердие наших шабесгоев, требующих всяких свобод, но за исключением свободы слова для русских патриотов.
Бодиско Д. М.
МЫСЛИ КОНСЕРВАТОРА
Министерство... странных дел. Во всех государствах имеются дипломатические ведомства под названием министерств иностранных дел. Соответствующее ведомство имеется и в России; но волею судеб деятельность его выражается в весьма странной форме, диаметрально противоположной деятельности аналогичных ведомств в других государствах... Чего-то в этом нашем ведомстве недостает, а потому мы не решаемся назвать его полным наименованием, опуская первый три буквы, ибо это наше ведомство, деятельность которого никому не понятна, может быть названо не иначе, как министерством «странных» дел - понятие, более всего к нему подходящее.
Если в течение настоящей войны мы имели самые неожиданные и неприятные сюрпризы в отношениях к нам нейтральных государств, мы имели их только благодаря очень плохой осведомленности нашего министерства странных дел, соображения которого относительно отношений к нам того или другого нейтрального государства оканчивались всегда для нас неблагоприятно, в

415_Э&*
смысле диаметрально противоположном отношениям нашего, зачастую даже более чем странного, ведомства. Всякие сюрпризы хороши, когда они приятны, но они очень нехороши и неуместны, когда они неприятны и проявляются в такое время, когда от сего получаются самые прискорбные последствия...
Не говоря уже о том, что наше ведомство странных дел в свое время совершенно проморгало мирное завоевание Германией Турции; оно даже во время войны, в первое время, как будто надеялось, что Турция останется нейтральной. Оно проморгало германскую агитацию в Персии и чуть не довело дела до открытого с нею разрыва, что и произошло бы неминуемо, если бы не своевременное вмешательство военных властей... Оно устроило нам «сюрприз» с Болгарией, поведший за собою, как известно, разгром Сербии. Только слепому не было очевидно, что Болгария не за нас, а против нас, - и этим слепцом оказалось именно то ведомство, которое должно было быть наиболее осведомленным... И тот же сюрприз мы получили и в отношении Греции...
Теперь наступила очередь последнего Балканского государства - Румынии... И тут успокоительный во все время войны тон нашего дипломатического ведомства, по-видимому, также увенчается едва ли для нас приятным сюрпризом. Если он еще не осуществился, то только потому, что и Румынии и Германии выгодно положение первой в качестве нейтральной державы по причинам всем понятным, кроме разве нашего ведомства странных дел, которому и Румыния по примеру других держав, что называется, втирает очки и отводит глаза.
Нейтральная (только юридически) Румыния, пользуясь своим положением, наживает огромные деньги от русского ввоза хлеба (по необъяснимой и непонятной причине доселе не воспрещенного), переправляемого почти целиком в Германию. Если Германия еще не настояла на том, чтобы румынский Карл к ней присоединился в качестве активного союзника, это только потому, что Германии нужен русский хлеб, без которого она умерла бы с голода. Таким образом, Румыния, водя за нос наших дипломатов, спокойно обслуживает Германию снабжением ее десятками (если не сотнями) тысяч вагонов хлеба, которого она у себя, конечно, произвести не может. Если же она вывезла в Германию только свой хлеб, она могла это сделать, лишь возместив его русским же хлебом. Достаточно сравнить статистику производимого в Румынии хлеба со статистикой его вывоза, чтобы в этом не было ни малейшего сомнения. Не видит этого только наше ведомство странных дел, агенты которого в то же время обмениваются любезными нотами с румынскими дипломатами, уверяющими их в своей лояльности, отправляя одновременно сотни тысяч вагонов грузов в Австрию и Германию... Но теперь хлеб подобрался; немцам нужна поддержка силою, и вот мы опять может накануне последнего и самого неприятного сюрприза...
В общем, когда присмотришься к деятельности нашего ведомства странных дел, невольно приходит на ум, что едва ли умная германская дипломатия оказала своему государству больше услуг, чем это сделало наше ведомство более чем странных дел. Положим, в этом ведомстве много немцев, но что

41(3
же смотрят и делают сидящие в нем среди немцев русские? Где же их ум, их предусмотрительность, их чувство самосохранения, наконец, их чувство собственного достоинства?
Неладно, очень неладно в этом нашем ведомстве; все это сознают, все об этом говорят, ибо едва ли встретите русского человека, который не относился бы к деятельности его озлобленно-отрицательно. По какой-то странной случайности весьма к себе снисходительное (если не больше) отношение находит это ведомство лишь в Государственной Думе в лице прогрессивного блока, руководимого П. Н. Милюковым. Явление это чрезвычайно характерное и лишний раз свидетельствующее о том, что министры, деятельность которых представляется для России вредной, пользуются расположением современного большинства народных представителей...
Совершенно иное отношение к дипломатическому ведомству в военных кругах и в широких кругах общества. К сожалению, с общественным мнением у нас мало считаются, и всего менее с ним считается ведомство странных дел с его иностранными симпатиями. Пора бы, однако, оценить его по заслугам и отдать ему должное. Оно давно уже [стало] у нас «притчей во языцех»; давно уже ничего не вызывает, кроме чувства озлобленного недоумения. Давно ждут, что вот-вот оно будет в корне реорганизовано с восстановлением в нем русского здравого смысла и чувства собственного достоинства, чтоб оно, наконец, перестало плестись в хвосте иностранной дипломатии на положении «чего изволите»!
Ведомство странных дел всем опостылело, никому не нужно; не пора ли восстановить в России ведомство иностранных дел в действительном смысле слова, которое умело бы с достоинством высоко держать в руках русское знамя!
Кельцев С. А.
ОТЕЧЕСТВО В ОПАСНОСТИ
«Встаньте! Правительство идет!» - этот могучий призыв к России покойного М. Н. Каткова на страницах «Московских ведомостей», раздавшийся тридцать пять лет назад, при первых проявлениях крамолы, хотелось бы вновь и с такими же полезными для нашей родины последствиями слышать и ныне во всех уголках необъятной Руси и почувствовать себя среди миллионов коренной русской народности, единодушно отвечающей: «Встали на защиту Престола и Отечества, встали в единении Царь и народ! Пусть будет верно своей присяге Правительство, Державным Вождем поставленное, и твердо борется не за страх, а за совесть с врагами внешними на полях страшной войны - до полной победы, а с внутренними, ослабляющими своею борьбою за власть, под флагом прогрессивного блока, общее положение государства, - до

11^3^
полного торжества русского духа над всеми кознями этих несомненных желтоблочных немецких приспешников, использовавших тяжелое военное время для давления на устои Трона!»
Пора, пора очнуться «коренникам» от своего безразличного отношения ко всему совершающемуся: немецкие приспешники и еврейские ставленники вкупе с обогатившимися - в особенности за время войны - дельцами промышленного класса, создавая расшатывание власти Правительства и крайние тяготы для всего народа, удрученного ужасами войны и невероятною, искусственно создаваемою спекуляцией и мародерством, повсеместною, возбуждающею население дороговизною, влекут Святую Русь к пропасти!
Отечество в опасности!
Ко всем приемам борьбы, по большей части гнусным и недостойным, изобретательная мысль немцев и их пособников остановилась еще на одном средстве - «подлом», по выражению «Русского инвалида», но обещающем хороший результат, принимая во внимание малое развитие своего врага. «Разделяй и властвуй» - вот тот яд, который применил народ-разбойник. Многочисленные агенты его, носящие самые разнообразные имена и прозвища, выступающее в самых разнообразных ролях, наводнили города и села народа-великана, и началась иезуитская подпольная работа.
Крестьяне вооружались против помещиков, помещики - против крестьян, власть - против общества, общество - против власти, рабочие - против фабрикантов и заводчиков, словом, все вооружались против всех...
И как ни грустно, как ни стыдно, но нужно сознаться, что нашлись среди народа-великана очень и очень многие близорукие, которые явились лучшими помощниками и проводниками дерзкой идеи своего подлого врага.
Не стало народа-великана: вместо одного могучего непреодолимого целого получилось собрание борющихся одна с другою частиц, живущих своею маленькою жизнью, противопоставляющих свои ничтожные интересы интересам общим...
Слабеет дух народа-великана, точно ржавчина, разъела подлая рознь стальную грудь его.
Эту грустную, к сожалению, правдивую картину наших внутренних распрей, раздуваемых нашим левым подпольем, газета заканчивает горячим призывом к народу:
«Проснись, народ-великан! Стряхни с себя дьявольское наваждение, пойми мерзкую игру подлого и умного врага, сплотись в одну дружную и крепкую рать и могучим порывом опрокинь полчища, попирающие твои земли».
Проснись, народ-великан! Взвесь своим чистым православным духом и самобытным умом все те козни, все ухищрения возбуждающие Русь своими зажигательным речами работников «прогрессивного блока» в Государственной Думе, Государственном Совете, Дворянском Съезде, Земском, Городском и прочих левых союзах. Их речи, их стремления чужды, ведь тебе, великанубогоносцу! Высказывай это открыто по приходам - чрез духовенство, по селам и деревням - чрез старост, по волостям - чрез старшин и местных властей, по

418
городам - чрез почтенных людей или посылай письмами Царю-Батюшке ко дню Его Ангела свой общий, горячий всенародный клич: «Не того мы ждали, не того и ныне желаем, что назойливо твердят самозванно, без нашего уполномочия, народные избранники; они посланы помогать Монарху укреплять, а не расшатывать Престол и Отечество». И да укрепится для блага народного Правительство, и смолкнут разбойники слова и пера, мошенники печати! Пусть все вспомнят свою верноподданническую «присягу», неисполнение коей преступно пред Царем и народом!
Объявлена открыто «борьба за власть», вдохновляемая «австро-жидогерманским сообществом», и внутренние приспешники внешних врагов творят «захват власти», а для возбуждения умов наполняют города и села печатными и гектографированными оттисками речей левых «думцев», в десятках тысяч распространяемыми повсюду, - ранее надлежащего распубликования этих речей, - и распространяемыми при том с такими прикрасами и добавками, каких в действительности не было сказано в Государственной Думе.
Для чего все это творится, ясно каждому здравомыслящему: желтоблочники себе самим нахально прошибают «дорогу в министры». Вся Русь знает, что в августе прошлого года «прогрессивный блок» при выпуске своей первой «декларации», надеясь, что Правительство уступит желтоблочникам, заранее уже составил и напечатал в газетах свой список министров, но не выгорело.
Кто же стоял в этом списке измышленного соответственно военному времени «кабинета обороны»: премьер-министр М. В. Родзянко, министр внутренних дел А. И. Гучков, министр иностранных дел П. Н. Милюков, министр финансов А. И. Шингарев, торговли и промышленности А. И. Коновалов, главноуправляющий земледелием С. А. Шидловский, министр путей сообщения Н. В. Некрасов, государственный контролер И. Н. Ефремов, министр юстиции В. А. Маклаков, министр народного просвещения Е. П. Ковалевский, обер-прокурор Св. Синода В. Н. Львов, морской министр Н. В. Савич, военный министр А. А. Поливанов.
Есть ли в этом списке хотя одно имя из верных испытанных слуг Престола и Родины? Не виден ли в то же время в большинстве «купец, неистово лезущий к власти»?
Впрочем, этот список не был бесспорным. Так, газеты уверяли, что из-за места премьер-министра был спор: кадэки намечали М. В. Родзянку, а октябристы хотели видеть на этом месте А. И. Гучкова или третьего конкурента кн. В. Н. Львова. Министром иностранных] дел октябристы соглашались оставить бывшего в то время Сазонова, точно так же как оставить на занимаемых местах графа Игнатьева и Кривошеина. В министры юстиции они намечали чл[ена] Гос. Совета Манухина, а в государственные контролеры Годнева. Таким образом, недаром так пылки речи думских ораторов: каждого из них вы найдете в указанном списке «думских министров», и снится и грезится им столкнуть других с занятых мест и освободить их для себя.
Повторяются думскими революционерами опять ныне, и уже в более напористой форме, уснащенной выдумками-сказками о каких-то «темных силах»,

419_3&и
увлекающих и других (в том числе и некоторых, значившихся до поры до времени «правыми», якобы «монархистов») зажигательные, посылаемые «электрическою искрой» в народ речи в Государственной Думе и у единомышленников по блоку, и под шум этих речей разглашен вторично прогрессивными газетами новый, но лишь измененный, распространяемый из думских «кулуаров» список «министерства общественного спасения». В нем распределили министерские портфели следующим образом: А. И. Гучкову - министра внутренних дел, В. А. Маклакову - юстиции, П. Н. Милюкову - иностранных дел, В. А. Бобринскому - народного просвещения, Н. В. Львову - земледелия, М. Алескеенко - финансов, А. С. Посникову - торговли и промышленности, А. Поливанову - военного, Д. Н. Лихачеву - морского, В. Н. Львову - оберпрокурора Св. Синода и В. А. Ржевскому - государственного контролера. В этом «коалиционном» кабинете наиболее интересной, говорит «Голос Руси», - является фигура морского министра, портфель коего почему-то предлагают вручить Д. Н. Лихачеву, который будет управлять этим ведомством разве только по запискам и воспоминаниям своего папаши. Кто будет возглавлять этот кабинет «крыловских музыкантов», почему-то умалчивают.
Думские катоны себя не обидели. Каждый присмотрел какой-нибудь «портфельчик» для себя. А получат-то они разве что «моржевые» портфели, как остроумно выразился граф Жасминов в «Нов[ом] вр[емени]».
Не можем по этому поводу не повторить наше твердое, высказанное и ранее мнение: «Всем этим должна заняться власть своевременно и неотложно и должна запретить “выступления”, а тех, которые не послушают, - наказать. Несомненно, если властью будут приняты законные меры в борьбе со злом, что является ее обязанностью, и если мы, правые, стоящие на почве законности порядка, будем помогать власти в этой борьбе, что монархисты-коренники делать также обязаны в исполнение своих вековых заветов, то всякая революция в России будет равна нулю, так как все поднимающие смуту в России люди, враждебные Царю и народу, корыстные, преступные, подлежащие наказанию по закону. Могут ли честные, верные присяге русские люди требовать от власти, чтобы министры были “ответственны не пред Государем и законом”, а пред ними - желтоблочниками, чтобы были освобождены их единомышленники - преступники, желавшие гибели России и этому содействовавшие, чтобы совращающие русский народ в немецкую веру баптисты и сектанты не преследовались русским Правительством, чтобы была отменена черта еврейской оседлости и чтобы евреям было позволено печатать на их языке газеты, дающие сведения, полезные для их друзей, а наших врагов немцев, чтобы Правительство прекратило борьбу с мазепинцами и разрешило им безнаказанно бунтовать Малороссию и т. д.
За эти преступные требования, вылившиеся в прошлогодней декларации “прогрессивного блока”, настойчиво развиваемой и ныне, должно карать по законам военного времени, и преступники должны быть изгнаны из России, как ее враги: им не место среди русских людей и только враги России могут присоединяться к таким резолюциям».

420
Для всех искренно и истинно любящих свою родину надлежащее направление жизни государственной Правительством, соответственно воле Монарха - незыблемой и нерушимой, ясно из приводимых ниже полностью по стенограммам: а) декларации председателя Совета министров А. Ф. Трепова, произнесенной 19 ноября при возобновлении заседаний Государственного Совета и Государственной Думы, б) сообщения нового министра иностранных дел И. Н. Покровского в Государственной Думе 2 декабря по поводу «мирных предложений» воюющих с нами государств, в) замечательной - земно бьем ему за это челом - речи бывшего министра внутренних дел Н. А. Маклакова 26 ноября в Государственном Совете и г) открытого письма управляющего Министерством внутренних дел А. Д. Протопопова, напечатанного в газетах в опровержение сделанных против него «выпадов» в Государственной Думе.
Да поможет им Бог с такою же ясностью, положительностью и твердостью впредь, везде и во всем выполнять священную волю Самодержца, приложив, в согласии с другими членами Совета министров, силы и энергию к тому, чтобы устранить «зыбкую почву» из государства, доказать, что власть, Царем поставленная, в силах побороть временные невзгоды; достигнуть полной победы над врагами внешними и внутренними, а затем дать государству вызываемые временем и обстоятельствами «широкие реформы, основанные на многовековых исторических устоях великого государства Российского».
Меньшиков М. О.
СЛУЖБА ГЕРОЕВ
Завтра - праздник героев. Это еще не тот триумф, которым благодарная родина сочтет долгом встретить их после победоносной войны, если Господь пошлет победу. Это лишь та минутная передышка в разгар великого зрелища, когда оно невольно прерывается взрывом неудержимых рукоплесканий, чтобы смолкнуть снова и дать возможность вновь со страстным биением сердца следить за развивающейся трагедией. Чудовищная война еще далеко не кончена, но, видимо, вступила в период окончательных и крайне ожесточенных битв, причем инициатива нападения уже потеряна разбойным гнездом народов и им самим приходится отбиваться от тяжкого возмездия оскорбленных наций. По самой природе нынешней войны - войны вооруженных народов - слишком стремительные успехи не могут быть продолжительными. После блистательных обвалов на разных фронтах следует ожидать вновь некоторого периода установившегося равновесия сил, пока новое их накопление не вызовет нового шумного разгрома.
В дни праздника в честь храбрых хочется еще раз вспомнить, чем обязаны мы их героизму и теперь, и в прежние века. Без большого преувеличения можно сказать, что народ не чем-нибудь, а всем или почти всем обязан этому бла¬

421
городному своему качеству. Не было бы героев, не было бы и завивающихся около них государств. Не было бы государств - ни один народ не поднялся бы даже на низшие ступени цивилизации. Мы до сих пор пребывали бы в состоянии бродячих дикарей каменного периода, общество которых рассыпалось подобно тучам, по мере накопления. Несомненно, и тогда происходили постоянные драки и кровавые битвы между дикарями, но необходимо было появление каждый раз исключительной отваги, чтобы одержать широкие победы, объединившие постепенно все родственные племена. Материал для наций дается природой, но сами нации слагаются как продукт лишь государственной культуры, дающей возможность под охраной героев развиваться мирному труду. Наша народность вышла на поприще истории благодаря блестящим завоеваниям Олега и Святослава, сына Ольги. Но как бы ни были обширны и блистательны завоевания, история свидетельствует о крайней их непрочности, если первая дружина храбрых не сменяется второй такой же дружиной, третьей и т. д. Великое дело первых варяго-русов (уже Святослав был по матери русский) поддержано было сословием богатырей. Хотя известия о них мы черпаем главным образом из народного эпоса, но здесь уместно выражение Аристотеля о том, что поэзия выше истории. Героический эпос объясняет в высшей степени точно, какую государственную задачу выполняли святорусские богатыри. Они стояли на страже земли Русской, на границах ее и проезжих заставах, давая сверхчеловеческий по силе и доблести отпор всякому разбойному соседу, всякому «вору-нахвалыцине», которому казалось тесно в своих границах.
Богатырское сословие было нашим национальным рыцарством, питавшимся не одной родовой знатью, а благородным мужеством всех слоев, причем украшением этого рыцарства являлись титаны-пахари - Илья и Микула. Вероятно, под тяжким впечатлением удельных смут, наказанных татарским игом, сложилась былина о том, как перевелись герои, но в действительности они вовсе не перевелись. Возможно, что все великое сословие богатырей было истреблено в непосильных битвах, но племя русское отродило их вновь - в тех героических полках, что сражались под знаменами Мстиславов Храбрых и Удалых, Александра Невского и Дмитрия Донского. Органически сложившееся на окраинах наших казачество нужно считать побегами богатырских корней, и, как известно, эти побеги до самых последних дней обладают чудотворной отвагой своих полумифических предков. Не перевелись витязи на Руси, и не далее как только что пережитые недели с блистательными победами свидетельствуют, что все великое в народе бессмертно, в том числе и заложенная в крови народная отвага.
Не робкая осторожность и уж никак не низкая трусость позволила нашим предкам сбросить страшное иго, иго тех варваров, под ярмом которых еще до сих пор стонут некоторые несчастные народы. Официально удостоверенное (то есть признанное турками) истребление миллиона армян в Турции за период только этой войны доказывает красноречиво (будем надеяться, что в последний раз) всю бедственность монгольского завоевания. Наши предки на¬

422
шли в себе мужество не только сбросить эти жестокие цепи, но в дальнейшие века и освободить от них целый ряд христианских народностей, из которых не все настолько подлы, как Болгария, чтобы забыть об этом нашем подвиге. Для ведения в течение трех столетий одиннадцати войн с Турцией, расшатавших ее могущество, нужно было немало отваги. Ведь еще в эпоху Ивана Грозного Турция считалась сильнейшею державой в свете и заставляла дрожать Западную Европу. Только Польше (в лице героя Собесского) и России (в лице Суворова) Европа обязана тем, что не пережила ига, которое в течение нескольких веков переживала Испания. Ян Собесский удостоился от лица человечества редкого памятника - целого созвездия в небесах, названного его именем («Щит Собесского»). Когда-нибудь оценены будут и тяжкие жертвы России, служившей щитом для нашего материка от набегов разных варваров.
Не добротой славянского характера и не только здравым народным смыслом, но по преимуществу беззаветной храбростью своих героев Россия давала отпор и западным завоевателям, из которых иные были великими полководцами. Приходилось воевать с отважнейшими из соседей, руководимых такими вождями, как Ярл Биргер, Витовт, Стефан Баторий, Густав Адольф, Карл XII, Фридрих Великий, Наполеон. Не раз великая Империя наша приближалась к краю гибелиу но спасало ее не богатство, которого не было, не вооружение, которым мы всегда хромали, а железное мужество ее сынову не щадивших ни сил, ни жизниу лишь бы жила Россия.
Было бы непониманием истинной природы мужества ограничить ее роль только внешней безопасностью. Все понимают, что не менее важна и внутренняя безопасность, требующая большого бесстрашия перед всеми разрушительными силами внутри. Осознав явную опасность, всегда бестрепетно нападать на нее и непременно одерживать верх над ней - в этом вся формула внутренней политики. Если мы и не можем похвастаться здесь слишком прочными успехами, то все же самый факт существования русского государства доказывает победу положительных начал его над отрицательными. Но где особенно необходим героизм, так это в той вечной внутренней войне за жизнь, которая называется трудом народным. Каждый день с раннего утра подавляющее большинство народное работает, то есть одолевает известные препятствия. Каждый хорошо законченный труд есть победа, каждая производительная затрата сил есть успех, и вот здесь приходится всякому трудящемуся человеку рассчитывать далеко не на одни мускульные или умственные силы. Решает успех работы чаще всего характер, настойчивость, способность заставить себя, если нужно, исчерпать всю энергию без остатка, лишь бы добиться цели. Это героизм. Когда во время летней страды вы видите крестьянина, исхудавшего и почерневшего от напряжения под палящим зноем, то он похож на побывавшего в огне, в окопах. Походить в глубоких бороздах земли за тяжелой сохой до смертельной усталости - для этого нужна стойкость, особенно если это требуется изо дня в день с переходом от одной тяжелой работы к другой тяжелой. Необходима стойкость и для фабричного рабочего, и для того, кто выламывает руду или уголь в глубине земли, и для того, кто по шестнадцать

423_Э£йи
часов не встает со своего канцелярского кресла, если он работает сознательно и добросовестно.
Всякий тяжелый и честный труд, достигающий успеха, есть героический труд; и это не только роднит наших доблестных воинов с мирными тружениками, это отождествляет их. В самом деле, кто же эти герои, взявшие за полтора месяца четверть миллиона пленных? Ведь это вчерашние чернорабочие, крестьяне и мещане с примесью рабочей интеллигенции, которая в лице офицерской молодежи идет не сзади, а впереди героев. Если спросить, откуда берется военный героизм, то философы едва ли найдут другой источник его, кроме труда народного. Именно труд, ежедневный и тяжелый, тренирует народную энергию, воспитывает ее в настойчивости, в привычке и, наконец, в страсти преодолевать препятствия. Ежедневный интеграл всех трудовых одолений составляет ежедневное завоевание жизни, ежедневную победу народную. На войне эта привычная победа развертывается в одном направлении вместо многих - вот источник военного героизма. На войне работают те же мускулы, те же нервы и та же воспитанная трудом настойчивость воли, что и в мирном быту. Мы, русские, далеки от того, чтобы приписывать только себе способность отваги. Наоборот, заканчивая второй год войны, мы нравственно обязаны признать, что в лице немцев мы имеем изумительно стойких врагов, как в лице французов и англичан - изумительно героических союзников. Для множества маловдумчивых людей этот факт поразительной стойкости и отваги у армий образованных и, казалось бы, изнеженных народов представляется неразрешимой загадкой. Ожидали, что высококультурные народы Запада разучились драться, разучились любить свое отечество и что, превратившись в зажиточных буржуа, они перестали быть героями. Действительность опровергла это предубеждение. И немцы, и французы, и англичане, и итальянцы соперничают друг с другом и с нами в подвигах легендарного бесстрашия. Чем же объяснить это?
Только тем, мне кажется, что и западные народы, как русский народ, очень трудовые народы, и в человечестве даже сверхтрудовые. Они воюют и в мирное время, то есть трудятся с величайшим напряжением. Они и в мирное время ежедневно побеждают, и эта страсть заканчивать, достигать желаемого результата вошла целиком в их теперешнее военное одушевление. Кроме благородного идеализма, воспитанного пятнадцатью столетиями христианства, кроме идеализма, требующего отдать жизнь за отечество, в замечательной храбрости европейских народов сказывается их железный характер, воспитанный повышенным трудом. Умирают с особенной радостью те, кто и в мирном труде не щадили жизни. Разве европейское общество, в том числе и наше, дает мало примеров так называемых заработавшихся людей, уморивших себя на лично не нужном сверхсильном труде? Пожалуй, теперь что ни выдающийся человек - то именно герой труда, и что ни преждевременная кончина - то героическая жертва обществу.
Но если военный героизм растет на корне и стебле мирной трудовой энергии, то по всей справедливости его можно назвать цветом ее. Это истинный

л/йЗВ 424
расцвет души народной во всей красоте и роскоши, на какую она способна. Dulce et decorum est pro patria mori - это было известно и древним народам и до сих пор, наперекор пацифистам, является органическим для всех много работающих народов. Я не знаю, есть ли на свете совсем не работающие племена, кроме дикарей, питающихся кокосовыми орехами. Но если есть расы ленивые и действительно обессиленные своей ленью, то это, наверное, наименее стойкие, наименее храбрые племена. Если некоторые воинственные варвары, вроде древних германцев, презирали труд, возлагая его на женщин и рабов, то не надо забывать, что эти же варвары весь досуг свой посвящали тяжелой охоте, военным состязаниям и поединкам, что стоит всякого повышенного труда. То же следует сказать о героических веках Древней Греции и Рима: свобода не освобождала граждан от труда и войны, а обязывала к ним. Военный героизм, питаясь мирной энергией, давал не только пышный цвет, но и плод ее.
Что можно назвать плодом национальной энергии, высшей целью, для которой народу стоит жить? Мне кажется, это достойное положение среди народов, не постыдное ни вне, ни внутри страны. Как и отдельному человеку, всему народу стоит жить для независимости - внешней и внутренней. Кто же заканчивает для народа приобретение этой независимости, если не герои? Чьей священной крови мы обязаны тем, что до сих пор сохранили свое державное место на земле, и если подчиняемся, то лишь родной власти, а не чужой? Подумайте же над этим со всею серьезностью, до трагизма, подсказываемого ходом времени! Герои нам в самой повелительной степени нужны. Они необходимы не только на войне, где самые страшные машины истребления являются предателями, отнимите от них героев. Люди бесстрашные, люди, способные не медлить, люди, побуждаемые долгом к великим решениям, безусловно, нужны и в мирное время; и нет ни малейшего сомнения, что по окончании войны истинные герои явятся и в мирной нашей жизни облагораживающей ее силой. Карлейль в своем “Heroworship” доказывает с гениальной убедительностью, что героизм - источник всякого человеческого величия и что все основные типы вождей общества - пророк, законодатель, полководец, поэт, ученый и пр. - могут быть великими лишь в меру своего героизма. Поэтому, если цивилизованный народ хочет отстаивать свою высоту, на которую он вознесен подвигами предков, ему необходимо всемерно поддерживать культ героев. Только в этом культе нация аристократизируется, только в нем принимает облик, наиболее величественный из возможных для нее.
Все эти мысли не покажутся излишними в те дни, когда столица русская и ее окрестности будут иметь счастье чествовать наиболее заслуженных своих воинов, выбывших из строя: невыбывшие будут и в эти дни сражаться за народ свой. Нам, трудовой части нации, не стыдно глядеть в глаза этим избранным, ибо они плоть от плоти нашей и характер от нашего характера. Русский народ может гордиться, что родил этих героев, и воспитал их, и выслал против чудовищных врагов в количестве, для тех неожиданном. Но гордость считать этих богатырей своими не должна уменьшать нашего неоплатного чувства долга перед ними и горячей, неостывающей благодарности. Война скоро

425_&&л
вступит в третий год беспощадного человекоистребления. Не забудем прежде всего мужественно погибших на поле брани, не забудем их священных могил! Не забудем сирот их, для которых кормильцем и родителем должен сделаться весь народ русский. Не забудем героев, изувеченных в бою и потерявших способность поддерживать свое существование. Повторяю: когда по милости Божией война окончится полной победой над врагом, гражданам-героям мы воздадим величайшую славу, какая на нашей земле доступна, но и не дожидаясь окончания войны, дадим понять, что их страдания замечены и подвиги оценены.
Кельцев С. А.
ПРЕСТУПНАЯ РАБОТА «НА ОБОРОНУ»
Создавшиеся силою обстоятельств во время войны новые, бывшие ранее не нужными, общественные, земские, городские, военно-промышленные и другие организации - союзы и комитеты и многочисленные заводы, работающее на «оборону», как мы уже отметили в № 4 «Коренника», дают возможность уклоняться от выполнения воинского долга в действующей армии огромному числу лиц, подлежащих призыву по мобилизации и досрочным наборам. Являясь учреждениями вне закона, раскинувшись и разросшись повсюду и став самовластными, помянутые организации, а по их примеру и многие другие - укрывают в своих рядах огромное число людей, пригодных к защите родины в окопах и в боях, а в среде их прежде всего своих родичей и присных и, между прочим, много евреев. Никогда не видавшие заводского станка или железнодорожной стрелки «первостатейные» купцы и фабриканты фиктивно записаны в Москве и других местах слесарями и стрелочниками и «для отвода глаз» на полчаса в неделю на собственных автомобилях приезжают в места своей «приписки к обороне», чтобы «показаться начальству», причем укрывающие их, вне всякого сомнения, состоят с ними в «особых сделках» преступно-откупного характера. Все это вызывает разрастающийся справедливый глухой ропот тех новобранцев и ратников, которые, не имея возможности «избавиться» от настоящей военной службы «в обороне», идут в число действительных «сверхгероев» на поля ратные.
Да как и не роптать, если каждый почти День газеты приносят такие поразительные известия:
В Харькове, по сообщению «Южного края», на днях проверила комиссия по отсрочкам на фабриках, заводах и в мастерских - действительно ли «незаменимые» работники на оборону являются незаменимыми.
Оказалось, что в некоторых механических мастерских часть рабочих отсутствует, а из рабочих, находившихся в мастерских, рядом со специалистами стояли люди, по-видимому, никогда в мастерской не работавшие. Были рабо¬

л/йЗЁ ^26
чие, не умевшие взять в руки паяльники, не знавшие, как приступить к простой обточке какой-либо части.
Обнаружено было в двух мастерских свыше 10 человек, не умевших работать. Оказалось, что некоторые из этих лиц никогда и не работали в мастерских. Один «рабочий» оказался бухгалтером, другой - торговцем и т. д. О злоупотреблениях в Юрьевском военно-промышленном комитете, по сведениям «Земщины», по укрывательству военнообязанных выяснилось, что двое присяжных поверенных записались в комитет по обороне столярами, а торговец по скупке льна и зерна Кевенд пользуется отсрочкой как содержатель мастерской Юрьевского комитета, в действительности Кевенд мастерской в Юрьеве не содержит, а заказанные предметы изготовляются для Кевенда в имении Пременгоф, где работами заведует Амберг. По этому поводу издающийся в действующей армии и являющийся выразителем ее взглядов «Армейский вестник» высказывает следующее:
«Нашими законами установлены строгие кары за уклонение от воинской повинности. Недавно значительно усилены (вплоть до смертной казни в некоторых случаях) наказания за подстрекательство к уклонению от военной службы.
Однако кроме прямого уклонения от явки практикуется - и гораздо чаще - обход закона, под видом “работы на оборону”. В самом деле, для чего уклоняться от явки, скрываясь от полиции и рискуя в любой момент быть разысканным, и подвергнуться строгой каре, когда гораздо легче и безопаснее заблаговременно приписаться к какому-либо предприятию, “работающему на оборону”, и затем с гордым сознанием исполненного гражданского долга предъявить в воинское присутствие удостоверение соответствующего комитета по отсрочкам.
Что же касается этих комитетов, ныне щедро раздающих направо и налево права на отсрочки, то и они с грехом пополам могут отговориться тем, что действовали “по силе своего разумения”, полагая, что, например, родильный дом есть предприятие, работающее на оборону.
Нам думается, что самая задача прав на отсрочку должна производиться крайне осторожно; отсрочка должна быть предоставляема лишь наиболее незаменимым работниками и только в тех предприятиях, деятельность которых действительно имеет важное значение для государственной обороны.
Думается нам, что должен быть значительно изменен и состав городских и уездных комитетов по предоставлению отсрочек.
В настоящее время в эти комитеты входят: председатель земской управы, представители от городского управления, городского и земского союзов, военно-промышленного комитета, исправник, инженер и фабричный или податной инспектор. Председательствует председатель воинского присутствия, обыкновенно один из членов управы. Единственным представителем военного ведомства является уездный воинский начальник.
Между тем вопрос о том, какие учреждения должны быть признаны работающими на оборону и какие из работников должны быть освобождены от

427_8&и
призыва в интересах работы на оборону, есть вопрос исключительно военный, и решение его должно находиться всецело в руках военного ведомства. Лишь с правом совещательного голоса могли бы быть приглашаемы в заседания комитета фабричный инспектор и другие сведущие лица.
Все предприятия, которые будут признаны работающими на оборону, должны находиться под неослабным контролем военного ведомства.
Надо принять все меры к тому, чтобы предприятия, работающие на оборону, не содействовали уклонению от воинской повинности, как это имело место, например, в Орле, где один из заводов за полгода изготовил для армии такое количество предметов, какое при значившемся на заводе количестве рабочих могло бы быть изготовлено в полдня!
Ясно, что “рабочие”, считавшиеся на учете в данном заводе, на самом деле там не работали и, быть может, даже не умели работать.
Для устранения таких возмутительных явлений можно было бы предложить довольно простое и легко исполнимое средство. Каждый, получившей отсрочку для работы на оборону, должен быть снабжен особым удостоверением, которое должен носить постоянно при себе. Представители военного ведомства, полиция или специальные патрули, видя мужчину призывное возраста в рабочее время на улице или в ресторане, вправе потребовать от него предъявления удостоверения, и военная власть, выяснив, где данное лицо значится работающим, должна заставить его произвести сверхурочную работу под особым наблюдением. Если же при этом обнаружится незнакомство с обозначенной в удостоверении работой, а также в случае повторного уклонения от работы виновный должен быть немедленно отправлен на фронт. Само собой разумеется, что при этом виновные в выдаче такому лицу удостоверения также должны подвергнуться строгому взысканию.
Бдительный контроль над учреждениями, работающими на оборону, помог бы также раскрыть случаи, подобные, например, следующему.
25 октября, как известно, был обнародован Высочайший указ о призыве ратников 2-го разряда призывов 1896-1899 гг. Между тем 24 октября, т. е. накануне этого дня, в заседании Одесской городской думы было доложено о необходимости дополнить состав местного комитета Союза городов еще 3 лицами. Одним из гласных было выражено удивление, почему это понадобилось увеличивать число членов комитета, когда даже из наличного состава комитета не всем рассылаются приглашения на заседания. Однако выборы были произведены, причем все, кажется, избранные оказались... ратниками 2-го разряда, призыва одного из указанных годов.
Надо помнить, что подобного рода попытки к уклонению от военной службы представляют собою позорнейшее явление и к устранению его должны быть приняты самые решительные меры».
В глубоком сознании важности и неотложности общих и повсеместных мер к обнаружению уклонившихся от военной службы и спрятавшихся в земских, городских военно-промышленных, заводских, лечебных, железнодорожных и разноименных иных учреждениях Русский Монархический Союз по едино-

а/с$& 428
гласному решению собрания учредителей и правления обратился к высшему правительству с ходатайством о немедленной проверке на местах и на деле всех значащихся по спискам, на службе и в работе «на оборону» и извлечения оттуда к подлежащей ответственности всех фиктивно записанных, а также и их укрывателей, причем все, действительно нужные в «обороне», должны быть зачислены военнослужащими.
Поучительно при сравнении с этим редкое сознание долга, засвидетельствованное опубликованным с разрешения властей в сибирских газетах документом, автором которого является простая женщина, едва грамотная.
«Коменданту с. Харбин. Анисьи Петровны Б., живущей в г. Владивостоке.
Честь имею почтительнейше доложить вашему высокоблагородию, что мой сын Александр В. - ратник 2 разряда, призыва 1912 г., был призван на военную службу по мобилизации и зачислен в сибирский стрелковый запасный полк; оттуда он изволил уйти самовольно и, уклоняясь от военной службы, проживает в городе Харбине и адрес свой даже мне, своей матери, точно не указывает. Честь имею почтительнейше просить вас, ваше высокоблагородие, взять его и отправить на войну или поступить по закону; он же уклоняется потому, что хороший моряк и три года служил во флоте, знает английский язык. Мотив его ухода из роты - нежелание служить в пехоте, когда он - моряк, а его устроили в сухопутную армию. Я, как мать его, не желаю служить поблажкой, чтобы сын мой уклонялся под какими-нибудь глупыми мотивами от защиты своей Родины от врагов. В столь тяжелое время для всей нашей родины стыдно не защищать земли Российской и желать служить не там, где начальство считает нужным, а по глупости - где тебе удобнее. Если он - сын Российской земли, то он не должен был уходить с военной службы и скрываться, а вместе со своими братьями-соотечественниками обязан стать на защиту Родины против общего врага. Я хоть и жалею его, но жалею и люблю свою Родину больше сына, который сделал преступление. Если он изменил Родине, то я не считаю его за сына и должна не покрывать его, а представить законным властям. Где он проживает, не знаю, но он получает от меня письма до востребования, где его и можно арестовать». Подпись.
Вразумитесь же этим добрым, честным, патриотическим примером и другими, ему подобными, все те, кто спрятался от «войны» в работе на «оборону», в «Земгорах», на железных дорогах и в массе других учреждений, а отцы и матери, спрятавшие детей в этих «укрытиях», указывайте, как эта доблестная мать, что вашим детям место «на позиции» в рядах борцов, проливающих кровь за родину и доброе будущее для всей Европы!
Редакция «Коренника», желая содействовать обнаружению спрятавшихся от войны в «тылу» и в «обороне», сочтет долгом указывать таких лиц особыми списками и просит своих читателей, которым подобные случаи известны, сообщать о том откровенными письмами.

РЕЧЬ И. Г. ЩЕГЛОВИТОВА В ГОСУДАРСТВЕННОМ СОВЕТЕ 1 НОЯБРЯ 1916 г.
429_Э^
По поручению правой группы членов Государственного Совета позволяю себе изложить Вам мысли и чувства наши по поводу сообщения только что выслушанного нами одного из польских наших товарищей по Государственному Совету. Нет слов для выражения негодования, которое мы испытываем от того тяжкого, невыразимо тяжкого испытания, которому жестокий враг, поправший все святое для каждого человека, подверг русскую Польшу В дни такого испытания да горит светлым лучом в сердцах русских поляков, находящихся во вражеском стане, у Вислы, тот истинно рыцарский призыв, с которым, по повелению Нашего Великого Государя, Верховный Главнокомандующий обратился 1 августа 1914 года к полякам, оповещая их о заре новой жизни. Свободная Польша от ненавистных тевтонов! Таков глубокий смысл воззвания. Вот откуда раздался первый и притом настоящий благовест для поляков, призывавший их к воссоединению под скипетром русского Царя.
Не прошло и года с тех пор, как наглый враг захватил всю русскую Польшу. События этого первого года войны, всем нам памятные, делали невозможным внутреннее переустройство русской Польши, которой, однако, и среди грома орудий по повелению Государя было даровано городское самоуправление, так из-за событий войны и оставшееся не приведенным в исполнение. Думаем, едва ли самое совершенное правительство в условиях, в которых мы находились в первый год войны, могло бы ввести сколько-нибудь серьезное преобразование в русской Польше. И да не будет в польских сердцах места подозрениям, что воскрешение поляков к новой жизни намеренно замедлялось. В грозный час, пробивший для русской Польши, да памятуют русские поляки, что оповещенная им германским и австрийским генерал-губернаторами самостоятельность есть путь к могиле, совершить который они к тому же обрекаются в потоках крови. Поляки - наши братья-славяне, которых спасение в руках Самодержца Всероссийского, истинного покровителя и исконного защитника славянства. Их польский король есть Император Всероссийский, ибо с Императором Всероссийским престолом неразделен престол Царства Польского. Исключительно от великодушного изволения Русского Царя и может исходить разрешение того славянского вопроса, который именуется польским. То - старинный спор между славянами, которым наш великий поэт предуказывал слияние в русском море.
Что бы ни случилось, Россия не забудет, что в эту войну русская Польша первая мужественно выдерживала натиск врага, беспощадно ее разорявшего, что русские поляки проливали кровь бок о бок с русскими солдатами против тевтонов, что их жены и дети устилали цветами путь прохождения наших войск, что они радовались нашим успехам и горевали с нами в дни нашей печали. Да поможет им Господь и в настоящую тяжелую годину. Мы же наши

430
упования возлагаем не на декларации, а на разгром Австро-Германии, этих европейских хищников, и спасения Русской Польши ждем от благоразумия и стойкости русских поляков и силы русских штыков под могучим водительством нашего Державного Вождя славной русской армии.
РЕЧЬ М. М. БОРОДКИНА В ГОСУДАРСТВЕННОМ СОВЕТЕ 1 НОЯБРЯ 1916 г.
Кто те, которые ныне даровали эту своеобразную самостоятельность Польше? Всему миру известно, что они прежде всего хищники и лицемеры, люди, утерявшие свою былую духовную красоту, утерявшие вместе с тем всякое доверие народов к их словам и обещаниям. Они те, которые то пренебрежительно, то гордо рвали договоры и трактаты, отнеся их к клочкам ненужной бумаги; те, которые более не признают высокогуманных и общеобязательных постановлений и требований международного права. Выше святынь религии и науки они поставили свой грубый произвол. Кто они? Победители? Нет! Технические преимущества временно и местно склонили успех на их сторону и только. Но борьба продолжается. Наши богатыри и славные герои наших благородных союзников ныне столь же полны мужества и отваги, как в первые дни войны.
Братья поляки Царства Польского! Мы вместе вышли на великую борьбу. Мы вместе приносили неслыханные жертвы. Совместная борьба теснее сплотила наш союз крови. Варшавы тех дней, когда она засыпала цветами русских воинов, ни вы, ни мы не забудем. Мы знаем, что несчастная Польша - в развалинах и ограблена, что она покрыта могильными крестами дорогих для нас и вас братьев-воинов. Поэтому клятва ненависти к жестокому врагу сохранится в нашей груди, пока он не истечет кровью. Претерпим вместе до конца, и наши цели будут достигнуты. Мы верим, что победа будет наша. Обеты, данные русскими, англичанами и французами, - воевать до победного конца - святы и ненарушимы, их воля - непоколебима. Настанет день, и каждому будет воздано по делам его. Справедливость восторжествует среди народов.
Мы знаем, что поляки Царства Польского в глазах всего мира и людей закона остаются «в чреде народов, Российскому Скипетру подвластных и единую Империю составляющих», они верноподданные Русского Государя и лишь временно придавлены тевтонскою пятою. Сказано, что границы, разрезавшие на части польский народ, будут стерты. Державный наш Повелитель не оставит Своею великою милостью членов своей обширной семьи, честно поработавших на кровавой ниве и жестоко на ней пострадавших. Русский народ всегда честно расплачивался кровью и золотом и неблагодарностью себя в истории не запятнал.
Итак, обождем и будем терпеливо продолжать общую, трудную, изнуряющую работу, зная и веря, что в тот день, когда торжественный звон церковных

431_Э&и
колоколов сольется с радостным гулом орудий, возвещая конец войны, в тот день, когда просвещенные народы с облегченною грудью вновь запоют «Слава в Вышних Богу и на земли мир», в тот день над объединенною Польшею взойдет заря новой светлой эры и она услышит из уст братского народа задушевные слова свободы, мира и любви.
РЕЧЬ П. Н. БАЛАШЕВА В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ 1 НОЯБРЯ 1916 г.
Гг. члены Государственной Думы. От фракции русских националистов имею честь заявить нижеследующее: «Государственная Дума собирается на нынешнюю сессию в сознании всей ответственности своей перед Россией и Престолом при обстоятельствах исключительной важности. Никогда еще за все время их существования благо родины не требовало от народных представителей столь напряженной работы, направленной к подержанию духа и к укреплению экономической мощи того тыла, который должен служить непоколебимой опорой нашего передового ратного строя.
Русская национальная фракция в единении со всей Россией восторженно приветствует могучих и доблестных защитников родины, стальною непоколебимою стеною стоящих на наших рубежах, и просит их верить, что приложит все свои силы к облегчению их святого тяжкого подвига. Главнейшею к этому мерою должно быть упорядочение состояния тыла.
К прискорбию, фракция принуждена подчеркнуть отсутствие со стороны правительства соответствующего серьезности этого вопроса плана действий и необходимого единения. Постоянная смена лиц, издание непродуманных друг с другом не связанных мер и положений, отсутствие взаимного доверия и недостаточное использование органов самоуправления, недопустимое многовластие создают положение, явно опасное для дальнейшей правильной работы тыла и крайне благоприятное для уродливого проявления хищничества и мародерства.
Фракция настойчиво указывает правительству на всю тяжесть ответственности, принятой им на себя, и на безусловную необходимость привлечения к делу снабжения и продовольствия широких слоев населения. Признавая все ошибки правительства, фракция все же принуждена заявить, что и законодательные учреждения, проведшие закон о совещаниях и пославшие туда своих представителей, приняли также на себя долю нравственной ответственности за создавшееся положение.
Призывая всю страну к необходимейшему в это трудное время единению, фракция полагала бы, что предстоящая сессия законодательных учреждений должна быть, главным образом, посвящена вопросу снабжения страны и улучшения хозяйственных условий ее жизни в целях скорейшего достижения полной победы над упорным врагом.

432
Мы присоединяемся к приветствиям, высказанным здесь по адресу наших геройских защитников родины и наших доблестных союзников. Мы обрадованы тем, что Румыния решила осуществить свои национальные идеалы в союзе с нами. Отныне создание великой Румынии, дружественной славянству, будет одной из целей той грандиозной борьбы, которую мы ведем за освобождение народов. Братство по оружию соединяет десять держав, выступивших против тевтонского засилья. Мы хотим верить, что государства, объединившиеся на поле брани, заключат длительные политические и экономические соглашения и что соглашения эти послужат к развитию их мощи и экономической самостоятельности. В серьезную минуту, которую мы переживаем, не должно быть места утопиям и иллюзиям. Наивны и легкомысленны те, которые думают, что близок конец мировой войны. Мы убеждены в обратном и думаем, что борьба эта не достигла еще полного напряжения. Мир может быть заключен лишь после решительной, окончательной победы России и ее союзников, и потому мы считаем государственными преступниками тех, которые допускают мысль о преждевременном мире. Доколе дерзкий враг не будет изгнан из пределов России и не будет достигнуто объединение всех древних русских земель, не будет обеспечено России обладание проливами и наши доблестные союзники не получат полного удовлетворения, - мир недопустим и немыслим.
Сурово осуждая все стремления к хищничеству и эксплуатации, мы приглашаем все классы населения русского общества к терпению, самопожертвованию и борьбе с излишествами и роскошью. Мы должны твердо помнить, что продолжительная борьба неизбежно связана с тяготами для населения, что если мы переносим некоторые лишения, то и враги наши терпят страшные лишения.
Мы выражаем наше глубокое соболезнование польскому народу по поводу нового испытания, посланного на днях судьбой Польше. Но мы уверены, что она найдет в себе силы перенести его. Мы уверены, что поляки в ряды немецкой армии не пойдут и польский вопрос будет разрешен окончательно и бесповоротно силою русского оружия на берегах Вислы, Варты и Одера. Мы думаем, что Россия скажет свое слово, когда русские войска освободят Польшу и что тогда, как возвещено в воззвании Великого Князя Николая Николаевича, сотрутся границы, разрезавшие на части польский народ, и он воссоединится воедино.
С чувством глубокого удовлетворения мы констатируем подъем экономических сил страны и освобождение многих отраслей нашей промышленности от иноземной зависимости. Мы верим, что результатом мировой борьбы в России будет могучий рост ее политического могущества, отрезвление и нравственное возрождение народа, подъем его экономического благосостояния, увеличение производительных сил страны, развитие отечественной добывающей и обрабатывающей промышленности и торжество русской культуры». {Рукоплескания справа.)

433_3&и
РЕЧЬ С. В. ЛЕВАШЕВА В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ 1 НОЯБРЯ 1916 г.
Гг. члены Государственной Думы. Фракция правых поручила мне довести до вашего сведения следующее ее заявление: «В кровавой, жестокой борьбе, возложенной на нас Провидением, для освобождения Святой Руси и союзных с нею стран от тяжкого германского ига наши братья и сыны совершают на передовых позициях в отчаянной схватке грудь о грудь с лютым сильным врагом сверхъестественные и беспримерные подвиги, проливая свою кровь и жертвуя самою жизнью за благо и родину. Но также беспримерна и наша пламенная горячая любовь к родным славным воинам и наша благоговейная благодарность за все геройски переносимые ими тяжелые лишения и страдания. Они хорошо знают, что когда Господь Бог благословляет их ратные труды успехом, то сердца наши наполняются невыразимым счастьем и понятною гордостью. Когда же победоносное шествие их временно приостанавливается, то мы глубоко убеждены, что причиной сего является не недостаток в них прирожденной русскому витязю блестящей доблести, а особенности современной войны, развивающейся не в виде прежнего кратковременного беспрерывного наступления, а в зависимости от трудности накопления требующегося в настоящее время огромного количества снарядов и человеческих сил в виде периодического передвижения вперед.
Глубоко признательны мы также и нашим верным союзникам, прилагающим все свои силы к жестокой борьбе с общими врагами, и высоко ценим оказываемую ими родному воинству громадную помощь. Мы твердо уверены, что дружные и героические усилия наших и союзных победоносных войск приведут через более или менее непродолжительное время к единственно мыслимому исходу нынешней великой войны - полному поражению наглого неприятеля.
Однако мы искренно убеждены, что в настоящую годину тяжких испытаний непременный долг и священная обязанность каждого из нас перед родиной должны заключаться не в одной духовной, хотя бы самой живой и тесной связи с нашим доблестным войском, но в самой деятельной и постоянной ему помощи и в возможном облегчении выпавшей на его долю славной, но трудной задачи. Соответственно этому, еще накануне войны мы, правые, обращали особое внимание правительства и Государственной Думы на переполняющих наше отечество выходцев из Германии, завладевших лучшими землями, преимущественно вблизи важнейших стратегических пунктов, не только в пограничных западных областях, но и в глубоком тылу, в центре и на востоке России, и захвативших в свои руки во всех местностях ее, даже в столице, всю нашу торговлю и всю нашу промышленность. Эти душой и сердцем преданные Германии немцы хотя и считаются русскими подданными, но в то же время, согласно известному закону, появившемуся в начале 70-х годов в Германии, остаются ее подданными.

лЛ?36_434.
Таким образом, они имеют полную возможность давать нашим теперешним лютым врагам сведения о передвижении наших вооруженных сил, а также о военных приготовлениях и планах наших, портить мосты, пути сообщения, арсеналы, взрывать на суше и на море помещения горючих веществ, боевых материалов и оружия, вызывать искусственно народные смуты и волнения, предательски нападать в тылу на отдельных воинов, раненых и т. д.
Таким образом, еще тогда представлялось настоятельным и неотложно необходимым для ограждения наших храбрых воинов и для предотвращения угрожавшей государству опасности немедленное издание законодательных норм для борьбы с немецким засильем. Спустя некоторое время после начала войны правительство ввело по 87-й статье основных законов некоторые ограничительные меры против немецких уроженцев, хотя в общем, по нашему мнению, недостаточно широкие и недостаточно энергические; большинство же Государственной Думы постоянно, систематически отклоняло наши настоятельные неоднократные предложения поставить на немедленное обсуждение в Государственной Думе вопрос о борьбе с немецким засильем во всей его полноте, а предпочло заниматься так называемыми внутренними реформами, не стоявшими ни в какой связи с войной; поэтому мы сейчас считаем себя вынужденными опять усиленно настаивать на нашем прежнем предложении: 1) о незамедлительной выработке законодательных мер для самой широкой борьбы с немецким засильем, 2) о передаче ликвидируемых немецких земель и имуществ нашим храбрым воинам, особенно отличившимся на войне, а в случае их смерти - их семьям.
Затем, очень скоро после объявления войны начала все более и более обнаруживаться не наблюдающаяся в союзных с нами странах непомерная дороговизна жизни, главным образом под влиянием хищнической спекуляции появившихся повсюду мародеров тыла - отдельных лиц, а также банков и различных акционерных товариществ, стремящихся использовать для своей самой наглой наживы как неизбежное вследствие ухода на войну рабочих уменьшение производства предметов первой необходимости, так и вызванное войной расстройство путей сообщения. Так как указанное явление начинало серьезно угрожать снабжению наших храбрых воинов провиантом и проч., а также всей жизни страны, то мы, правые, немедленно внесли более года назад в Государственную Думу предложение безотлагательно приступить к тщательному подробному обсуждению мер борьбы с угрожающей самыми нежелательными последствиями необычайной дороговизной. Однако и это наше предложение до сих пор не исполнено Государственной Думой, ограничившейся в течение двух своих последних сессий, продолжавшихся по несколько месяцев, выработкой законов о воспрещении убоя телят, о мясопустных днях и об учреждении особого совещания по продовольствию. Закон о воспрещении убоя телят оказался настолько неудовлетворительным, что даже не получил осуществления. Закон о мясопустных днях, хотя был приведен в действие, но встречает в жизни такие многочисленные серьезные затруднения, что подлежит существенным изменениям или даже полной отмене. Особое совещание

435_Э&с
по продовольствию, возбудившее наравне с другими совещаниями при самом своем учреждении серьезные возражения и отказ некоторых думских групп от участия в нем, оказалось совершенно не в силах справиться с возложенной на него задачей. Так как и правительство также не проявило по этому поводу надлежащей энергии и не провело цельного и регулирующего все случаи закона относительно обеспечения населения предметами первой необходимости, то это важнейшее и существеннейшее дело внутренней жизни страны естественно дошло, и довольно скоро, до такого серьезного расстройства, в котором мы находим его теперь и которое возбудило, наконец, тревогу и у большинства Государственной Думы. Мы требуем, чтобы последняя немедленно поставила на обсуждение указанный вопрос во всей его полноте и широте и в безотлагательной выработке самых энергических мер к его урегулированию.
Мы уверены, что беспристрастный и строгий суд над бывшим военным министром Сухомлиновым совершится. Высота положения, которую он занимал, должна служить не к избавлению от ответственности, а к ее усугублению. Для нас важно, что столь исключительное и сложное дело расследуется ныне во всех его изгибах с тщательностью и полнотою, вполне обеспечивающими справедливость будущего приговора. Мы надеемся также, что данные, которые окажутся положенными в его основу, будут сделаны достоянием широкой гласности.
С глубоким негодованием мы относимся к поведению наших врагов в отношении русской Польши. Независимость ее провозглашается австрогерманцами, по нашему глубокому убеждению, с единственной целью произвести набор польских солдат для пополнения своих рядов, совершенно истощенных под мощными ударами наших доблестных войск и союзников, а потому мы прямо говорим: австро-германский акт о независимости русской Польши является актом обмана и насилия. Поляки, бывшие в момент объявления войны русскими поданными, разумеется, и останутся таковыми, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Мы считаем ошибочным взгляд, будто бы русское правительство должно было предупредить этот акт наших врагов изданием своего акта, разрешающего польский вопрос. Россия в настоящее время может разрешить польский вопрос только силою оружия на полях сражения. Когда лютый враг будет изгнан из пределов русской Польши, тогда надлежит даровать вот те права, которые, мы надеемся, она несомненно заслужит своим отношением к России. Мысль, что русско-подданным полякам для выполнения своего долга перед Россиею нужны какие-то предварительные, точно закрепленные русским правительством обещания, оскорбительна, по нашему мнению, для всех поляков. {Голос справа: верно.)
С первых же месяцев войны русское общественное мнение настойчиво требовало от правительства самых решительных шагов для скорейшего и по возможности немедленного привлечения на нашу сторону Румынии. Долгое время, однако, все попытки, сюда направленные, оставались бесплодными; вместо выступления на нашей стороне Румынии мы оказались свидетелями

436
того, как освобожденная нами Болгария предательски вонзила нож в спину несчастной Сербии. Теперь нам удалось добиться наконец того, чего мы тщетно добивались два года. <...> Румыния объявила войну нашим врагам. Только предвзятое отношение к русскому правительству и стремление внушить общее недоверие к власти может этот крупный успех русской дипломатии, так редко выпадавший в последнее время на ее долю, делать источником для новых обвинений, вторгающихся в не известный нам пока ход дипломатических переговоров и в план военных действий.
Вообще мы отнюдь не намерены закрывать глаза на промахи правительства, и неправильные действия его были и будут предметом нашей критики, а когда нужно - решительного осуждения, но столь же решительно мы осуждаем тех, которые из одностороннего подчеркивания этих ошибок и промахов стараются сделать годину войны орудием для захвата власти в свои руки. Сколько бы ни прикрывались такие вожделения громкими словами о служении родине и о забвении партийных распрей, но в действительности их последствия как раз обратны - возбуждение политической борьбы и отвлечение внутренними трениями тех сил, которые нужны все без остатка для работы над внешним и лютым врагом. В частности, мы совершенно отвергаем столь распространенное в некоторых кругах обвинение правительства в том, будто бы оно препятствует общественным организациям, трудящимся на нужды войны, не дает работать Государственной Думе и подавляет так называемую общественность. Ошибки правительства совсем в другом - в разрозненности, непоследовательности его действий, в отсутствии единой, решительной и твердой власти и, наконец, в боязни крутых мер, которые, однако, явно необходимы при обстоятельствах военного времени. Правительство повинно скорее в желании всем угодить, а вовсе не в том, что оно кого-то может угнетать. Если на нужды земского и городского союзов отпущены сотни миллионов казенных денег, если многие десятки тысяч людей, работающих в названных союзах, освобождены ради этой работы от воинской повинности, которой иначе подлежали бы, то говорить, что правительство препятствует деятельности общественных организаций, явно не приходится. Во главе Министерства внутренних дел стоит в настоящее время лицо, входящее в состав Государственной Думы, мало того, избранное ее большинством на почетный и ответственный пост товарища Председателя. Этот деятель уже после образования так называемого прогрессивного блока оказался во главе думского представительства, посланного в союзные державы. При таких условиях совершенно непонятно, как из недр тех политических течений, которые объединены прогрессивным блоком, могут раздаваться жалобы, будто общественность подавляется правительством.
Что касается работ Государственной Думы, то у нее в последнюю сессию было совершенно достаточно времени для проведения в законодательном порядке всех неотложных мер, вызываемых войной. Вместо этого, думское большинство обратилось к затяжному, длительному обсуждению вопросов, не имевших никакого отношения к войне и совершенно не носивших характера неотложности. Наблюдаемое за последнее время широкое применение

437_3^
внедумского законодательства, осуществляемого в порядке 87-й статьи законов основных, несомненно, вызвано медлительностью самой Думы, которая, напр., закон о крестьянском равноправии удосужилась рассмотреть лишь через десять лет после внесения его в Думу правительством.
В условиях борьбы за власть невозможны ни плодотворная работа, ни объединение. Мы еще раз призываем прекратить эту пагубную борьбу или по крайней мере отложить ее до конца войны. Наши усилия по-прежнему будут направлены к тому, чтобы Государственная Дума дружно занялась чисто деловою работою, непосредственно связанною с нуждами обороны. Этого ждет от нее родина в тяжелую годину испытаний, к этому ее обязывают славные подвиги и великие жертвы нашего доблестного воинства в его непоколебимой уверенности довести войну до полного поражения врага». {Рукоплескания справа.)
РЕЧЬ В. В. ШУЛЬГИНА В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ 3 НОЯБРЯ 1916 г.
Гг. члены Государственной Думы. Я не могу сказать, чтобы с легким чувством я сегодня начинал свою беседу с вами. Наоборот, я бы сказал, что те ощущения, которые я испытываю, очень для меня тяжелы, и я думаю, гг., что многие из вас вполне меня поймут. Я не принадлежу к тем рядам, для которых борьба с властью есть дело, если не сказать привычное, то во всяком случае давнишнее. Наоборот, в нашем мировоззрении та мысль, что даже дурная власть лучше безвластья, эта мысль занимает почетное место.
В особенности отношение к власти с нашей стороны должно было бы быть в высшей степени осторожным во время войны, когда на эту власть выпадает самое тяжелое бремя, какое вообще может выпасть на человеческие плечи. Поэтому, гг., мы терпели бы, так сказать, до последнего предела. И если мы сейчас выступаем совершенно прямо и открыто с резким осуждением этой власти, если мы подымаем против нее знамя борьбы, то это только потому, что действительно мы дошли до предела, потому что произошли такие вещи, которых дальше переносить невозможно. {Голоса слева: браво.)
Гг., что же произошло? Очень трудно резюмировать это коротко, но я попытаюсь это сделать. Произошло то, что страна, которая в продолжение более двух лет безбоязненно и доблестно борется с самым страшным врагом, который когда-либо был пред Россией, эта страна смертельно испугалась своего собственного правительства. {Голоса слева: браво; рукоплескания в левой части правой, в центре и слева.) Гг., произошло то, что люди, которые бестрепетно смотрели в глаза Гинденбургу, затрепетали перед Штюрмером. {Смех слева; голоса: правильно; рукоплескания в левой части правой, в центре и слева.) И в этих условиях молчать, оставить дело так, как оно есть, быть может, было бы самым опасным из всех исходов.

¿/РЖ 438
Ежели бы мы могли, ежели бы это было в нашей власти объяснить стране, объяснить населенно, что оно ошиблось, что эта власть идет туда же, куда идем и мы, и хотя и в обычных условиях русской действительности, т. е. коекак, но все же делает свое дело и, значит, добредет до желанного конца, - мы бы не протестовали и старались населению все это объяснить. Но когда, гг., у нас нет этой уверенности, когда те же сомнения, которые волнуют всю страну, и у нас есть, - тогда у нас есть только одно средство: бороться с этой властью до тех пор, пока она не уйдет. {Голоса слева: браво; рукоплескания в левой части правой, в центре и слева.)
Гг. члены Государственной Думы, мне кажется, я думаю, что многие из вас думают так же, что вместе с тем такая борьба есть единственный способ предотвратить то, чего больше всего, может быть, следует бояться, - предотвратить анархию и безвластие. Мне кается, может быть, я ошибаюсь, но мне так кажется, что когда мы боремся здесь, то там, далеко, там на фронте, офицеры более уверенно ведут в атаку свои роты, ибо они знают, что здесь Государственная Дума борется с зловещей тенью, которая налегла на Россию. {Рукоплескания центра, левой и левой части правой; голоса: верно.)
Мне кажется, гг., что уполномоченные и земство будут увереннее закупать и везти тот хлеб, который там так необходим, зная, что здесь не просыплется этот хлеб в щель между двумя министерствами, которые ведут между собой отчаянную борьбу. {Рукоплескания в левой части правой, в центре и слева.) Мне кажется, что рабочие, те рабочие, в руках которых наполовину судьба России, они будут спокойнее и усерднее стоять у своих станков, зная, что Государственная Дума исполняет свой долг; и даже тогда, когда в их мастерские будут врываться банды, врываться при странных обстоятельствах, как это бывает в последнее время, - не остановленные полицией, которая стоит у ворот, когда будут врываться банды и говорить им: «Забастуйте для борьбы с правительством», я уверен, рабочие скажут: «Прочь, уходите, вы или шпионы, или провокаторы, потому что борется с правительством Государственная Дума, и она борется с правительством за Россию, а если мы будем бороться с правительством, как вы нас зовете путем забастовок, то это будет борьба... за Германию». {Рукоплескания в левой части правой, в центре и слева.)
Гг., как мы можем бороться? Мы можем бороться только одним пока, мы можем бороться тем, что говорить правду, как она есть. {Голос слева: в четырех стенах.) Здесь в прошлом заседании были сказаны знаменательные слова, произнесены очень тяжкие обвинения, очень тяжкие, но, гг., ужас был не в них. Обвинения бывали и раньше. А ужас был в том, как вы, гг., их, эти обвинения, встретили. Ужас был в том, что когда здесь было сказано, что секретарь Председателя Совета министров делился с ним взятками, когда это было произнесено, здесь не только не раздалось бури негодования, но здесь было такое молчание, которое можно было бы толковать: «да, пожалуй, это возможно». {Смех; Марков 2-й: это вольный перевод; голос слева: нет, правда.) <...>
Ужас в том, что, когда здесь говорили, что Председатель Совета министров в роли министра иностранных дел поколебал наши отношения с нашими со¬

439_Э&и
юзниками - величайшая наша драгоценность - эти добрые отношения, перед нашими глазами невольно вставала недавняя булацелиада. И нам думалось, что не мог же в самом деле английский посол решиться на такое необычное в истории дипломатии выступление, если бы дело было только в Булацеле (голоса слева: верно), а, гг., те, кто знает лично П. Ф. Булацеля, у тех примешивалось и другое соображение: и думалось, что очень большое самолюбие этого маленького человека не позволило бы ему идти на унизительные извинения перед послом, если бы в высшей степени серьезные обстоятельства этого не требовали.
Гг., ужас еще больший наступает тогда, когда мы выходим из пределов этого зала, когда мы обращаемся к людям, которые раньше знали Бориса Владимировича Штюрмера, которые служили с ним, когда мы просим их - скажите, вы можете опровергнуть все это, вы можете сказать нам, что все то, что говорится, что все это неправда, что этого не может быть? Гг., я никогда не слышал этого «не может быть». Наоборот, я видел пожимание плечами, которое могло обозначать «весьма возможно». Гг., ужас в том, что когда вы спрашиваете членов Государственного Совета, товарищей по Государственному Совету и даже по собственной фракции, когда вы спрашиваете - кто же такой Штюрмер? - вам говорят: «человек без убеждений, с сомнительным прошлым, человек готовый на все, человек, которого специальность обходительными манерами обходить людей, человек, который, кроме этого, в государственных дела ничего не смыслит». <...>
Господа, ужас состоит в том, что рядом с ним, на тех же креслах, одно из которых занимает Председатель Совета министров, есть люди, которые мыслят так же. И непонятным только становится то, как они могут оставаться вместе с ним там, как они не скажут ему: милостивый государь, в прошлом заседании, в Государственной Думе, пред лицом всей России вам были сказаны обвинения, которые нужно опровергнуть или уходить, потому что, поймите же, после этого мы не можем сидеть рядом с вами. (Голоса слева: верно, правильно.) Гг., ужас в том, что Председатель Совета министров сюда не придет, объяснений не даст, обвинения не опровергнет, а вместо этого устраивает судебную кляузу с членом Государственной Думы Милюковым. (Голоса: браво; рукоплескания центра, левой и в левой части правой.)
Гг., немецкие газеты писали при назначении Штюрмера, что «это белый лист бумаги». Но теперь это уже не белый лист. (Голоса: грязный лист.) Теперь на нем написано несколько слов, но знаменательных. На нем написано «продовольственная разруха», на нем написано «Англия», на нем написано «Польша», на нем написано «безнаказанность Сухомлинова», а внизу, в виде примечания, написано - «Манасевич-Мануйлов». (Смех.)
Гг., но это не все. Ведь это только начало. Вот где ужас, где самый ужас - мы боимся, что это только начало. (Голоса. верно.) Мы боимся, что это только заглавие к той сатанинской грамоте, в которой будет изложена программа позора и гибели России. И вот, чтобы этого не случилось, гг., Государственная Дума должна стоять здесь на своем месте и бороться за безопасность России.

440
{Продолжительные и бурные рукоплескания центра, левой и в левой части правой; голоса: браво.)
РЕЧЬ Н. Е. МАРКОВА В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ 3 НОЯБРЯ 1916 г.
<...> Сегодня мы слышали короткую, но многозначительную речь, которой вы, гг., сидящие в центре и слева, так старательно рукоплескали, - я разумею речь члена прогрессивных националистов Шульгина. У него, у г. Шульгина, осталось только одно средство - бороться с властью, пока она не уйдет, пока мощные удары г. Шульгина и его друзей не свалят русской государственной власти в пропасть. <...>
Как же он собирается бороться с государственной властью? Он будет говорить правду. Я не знаю, что он говорил до сих пор, но если он будет говорить правду, то раньше он, значит, говорил неправду. Какую же правду собираются говорить г. Шульгин и его друзья? Правда такая: мы в Думе, мы владеем словом, могучим словом, и словом будем бить по ненавистному правительству, и это патриотизм, это священный долг гражданина. А когда рабочие, фабричные рабочие, поверив вашему слову, забастуют, то это государственная измена. Вот шульгинская правда, и я боюсь, что эту правду рабочие назовут провокацией, и, пожалуй, это будет действительно правда. <...> Если народ и рабочие поверят вашим словам и претворят в дело то, что вы осмеливаетесь ограничивать на словах, то они, господа, только ваши послушные ученики, выполнители ваших слов, и если эти слова вы говорите, то знайте, к чему они идут, знайте, что народ и рабочие - они люди дела, они люди мозолистых рук, они не болтуны и словам вашим, к сожалению, верят, и если вы говорите эти слова: будем бороться с государственною властью во время ужасной войны, - понимайте, что это значит, понимайте, что это значит то, чтобы рабочие бастовали, чтобы рабочие поднимали знамя восстания, и не закрывайтесь, что вы только словами хотите ограничиться; нет, знайте, что ваши слова ведут к восстанию, ведут к бунту, к народному возмущению, к ослаблению государства в ту минуту, когда оно дрожит от ударов ненавистного, злобного, презренного врага. {Рукоплескания справа.)
Вы тут шумите и говорите: мы только говорим, и от наших слов ненавистные министры разбегутся. Нет, господа, от ваших слов не разбегутся вам ненавистные министры, это можно сделать только, как говорил депутат Караулов, четвертым путем, который он не осмелился здесь определить, что это за путь. {Караулов: Не место здесь об этом говорить.) Вот этот четвертый путь, на который звал этот господин с орденом царским на груди, вот этот путь действительно способен разогнать государственную власть, но он способен и погубить Россию - это вы должны помнить, господа поклонники правды, словесной правды. {Шум и смех слева\ Алексеев: Далеко не смешно; Россия плачет.)

441_3&и
Гг. Шульгиным кажется, что когда в войсках станет известным все то, что здесь говорилось, когда в войска проникнет радостная весть, что правительство именно таково, как его рисуют г. Шульгин и друзья слева, они бодро помчатся в атаку Нет, гг. Шульгины, если войска потеряют веру в государственную власть, они в атаку не пойдут, а в атаку пойдут немцы, и эту атаку вы подготовляете тем, что вносите в умы народа полное недоверие, полное даже презрение к своему высшему органу управления, государственной власти. Раз этой веры не будет, не будет и войны. Вы пораженцы, ибо вы повели народ и армию к потере веры. Верить перестанут, что сзади управляет благожелательная власть, а не враг, а если враг, то ради врага воевать никто не будет. (Шингарев: Воюют за Россию, а не за правительство.)
Была булацелиада - маленький эпизод с маленьким журналистом, который написал неприятное английскому послу; английский посол его вызвал, прочел русскому журналисту выговор, и вы этому очень радовались. (Голос в центре: нет.) Я, собственно, не знаю, чему вы радовались? Но произошло маленькое происшествие, не совсем приятное для русского самолюбия, не стоило бы его вспоминать, но г. Шульгин взошел на высокую кафедру и с высоты этой кафедры он с презрением смотрит на П. Ф. Булацеля: это маленький человек, - сказал большой г. Шульгин: маленький Булацель имеет большое самолюбие, и тем не менее извинился перед послом. Я не поклонник личных качеств П. Ф. Булацеля, но должен сказать: велик ли он, мал ли он, но он вправе повторить известную французскую поговорку, я ее скажу по-русски: «Я пью, - может сказать Булацель, - из маленького стакана, но я пью из своего стакана»; этого вот именно вы, г. Шульгин, сказать не можете. (Справа голоса: браво; слева смех.)
Трудное положение нас, правых. (Слева смех и голоса: верно.) Да, да, это правда. Третьего дня с этой кафедры поставлено было определенное обвинение Председателю Совета министров в тяжком уголовном преступлении. Мы молчали, и г. Шульгин оперирует с этим фактом; вы молчали, значит вы согласны с этим обвинением. Г. Шульгин, нет, мы молчали потому, что мы ждали и ждем опровержения этого определенно поставленного обвинения самим правительством, самим Председателем Совета министров. Никто из нас криками и негодованием не может спорить против обвинений, столь прямо и определенно поставленных. Как я слышал, это дело будет предметом суда, об это слышал и г. Шульгин. Я, когда услыхал, что вместо роспуска Думы, на который рассчитываете вы, вам отвечают судом, и я радуюсь тому, что суд разберет это обвинение, и суд, законный суд постановит, действительно ли виноват председатель Совета министров в тяжком уголовном преступлении или, наоборот, тот депутат, который его обвинил, есть клеветник, а г. Шульгин недоволен, он говорит: а, вы отделываетесь судебной кляузой. Как, обращение к суду - это уже есть судебная кляуза? Да какой же другой путь у порядочного человека, как не обратиться в суд? Вам хотелось, чтобы это было замазано роспуском Государственной Думы; вам хотелось, чтобы это было отмечено административным произволом, чтобы вы могли сказать, обращаясь к народу и

442
в окопы, где за вас теряют жизни, сказать: мы обвинили его во взяточничестве, а нас распустили. Это сорвалось, вас не распустили, вас тянут в суд, и вы недовольны, вы виляете уже хвостом и говорите: это не суд, а судебная кляуза. Стыдитесь, гг., стыдитесь; есть же совесть, мировая совесть. {Рукоплескания справа; Аджемов: кто же этот порядочный человек, о котором вы говорите? Смех слева.) Мне жаль депутата, который скорбно ищет в этой среде порядочных людей, но я ничего ему не отвечу.
Гг., правительство, вы говорите: правительство никуда не годится, оно должно уйти под вашими ударами и на его место должны вступить вы, вы - будущие спасители России. Какое же правительство вы хотите выгонять? Ведь не кто другой, как вы, господа слева, как прогрессисты, либеральные газеты, всегда говорили, что в России политика делается Министерством внутренних дел, что фокус русской государственной жизни в Министерстве внутренних дел. И вот, очевидно, прежде всего этот фокус, это сосредоточие русской государственной политики вам ненавистно. Позвольте раскрыть скобки: кто стоит во главе Министерства внутренних дел {Голоса слева: Азеф), во главе внутренней политики Российского государства? {Голоса слева: ренегат, Азеф.) Александр Дмитриевич Протопопов, товарищ председателя Государственной Думы, избранный прогрессивным блоком, председатель парламентской делегации, посланный этим летом пред всей Европой являть добродетель русских государственных установлений. Это ваш первый лучший избранник, вы его избирали на самые показные, на самые высокие места, вы дали ему величайший моральный авторитет, и вот он теперь, недавно еще, несколько дней тому назад, можно сказать, стал во главе Министерства внутренних дел, и вы уже кричите все то, что вы кричите. Затем, у него есть товарищ, этот милейший заложник ваш, которого вы оторвали от вашего сердца, милый кн. Волконский, тоже товарищ председателя Государственной Думы, человек, которому много лет вы рукоплескали; он помогает Протопопову вести правительственную политику, он стоит во главе того же Министерства внутренних дел.
Господа, вы смеетесь, но задумайтесь, какой вывод должен сделать народ. Послали вам навстречу лучших людей из вашей среды, указанных вами, ибо вы указали этих лучших людей, морально указали, поставили во главе на ответственнейшие места, и вы кричите: это невозможно, Россию предают, Россию продали изменники, взяточники Царя. Господа, но как же с вашим-то избранием, с вашим выбором, кого вы выбираете? Если вы правы, кого же вы рекомендуете правительству? Когда ваша рекомендация попадает в ряды, вы же ее первые шельмуете, вы первые ее обвиняете, и обвиняете и шельмуете, даже не дождавшись определенных фактов. Фактов вы ведь не приводили, а вы прямо, как нечто доказанное, говорили: они никуда не годятся, эти люди недостойны даже уважения. Может быть, нам ответят: мы не говорили о Протопопове и тем менее о кн. Волконском {голос слева: это верно), мы все время говорили о Штюрмере {голоса слева: это верно), которого депутат Милюков назвал немцем за его немецкую фамилию. {Милюков: это немцы его назвали.) Позвольте, ну, хорошо, допустим, Штюрмер таков, как вы его рисуете; но министр внутрен¬

них дел, гг., вступая в правительство, знал, что Штюрмер Председатель Совета министров? Но кн. Волконский, товарищ министра знает, что Председатель Совета министров Штюрмер (голоса слева: верно), и если они остаются в рядах правительства, то этим самым они или считают клеветой ваши обвинения, глупой клеветой, или сами таковы, как вы оцениваете Штюрмера. {Голоса слева: верно.) Я лично считаю все то, что здесь говорилось, клеветой, но я постараюсь стать на точку зрения моих почтенных противников и не только почтенных противников, но и непочтенных противников. {Смех.) Что же вы, как вы выйдете из этого положения? Два авторитетнейших ваших представителя, люди, которых вы из среды 446 членов Думы нарочито выбирали много лет, выдвигали на этот высокий пост, люди, которых вы перед всем миром, перед Европой назвали излюбленными людьми своими, они, по-вашему, предают Россию. Поздравляю вас в таком случае, гг. {Смех справа.) Положение ваше очень тяжкое; прежде чем делать такие обвинения, вам надлежало бы над этим задуматься; к сожалению, очевидно, вы делаете наоборот: сперва поступаете, а потом задумываетесь, как делаете это сейчас.
Вот, гг., те мысли, которые возбуждали во мне речи Шульгина и его друзей третьего дня Милюкова, Керенского, Чхеидзе, хотя, впрочем, я назвал этих двух последних депутатов, пожалуй, некстати, они в прогрессивном блоке не участвовали и в выборе этих лиц, по-видимому, участия тоже не принимали; справедливость заставляет меня признать, что в этом они неповинны, и я извиняюсь перед Николаем Семеновичем Чхеидзе и Александром Федоровичем Керенским, прошу у них почтительнейше извинения. {Смех слева.) Вас к этой компании я присоединить не могу. <...> Но я должен сказать, что и речь Караулова, своеобразная, интерсная и крайне нелепая, а также и речи депутатов Милюкова, Керенского, Чхеидзе и ласковое изречение г. Шульгина разнятся только в тоне, в манере, в технике, но суть у них одна, и все они ведут к одному - к революции. {Караулов: к ней ведет правительство.) Гг. слева так и говорят определенно: мы будем бороться за мир. Сейчас где-то войска воюют с германцами, а они будут бороться за мир. Всякий понимает, что это значит, и я бы, если бы у меня была власть, сейчас бы и привел в исполнение это свое понимание, но, к сожалению, я этого не могу еще сделать. Понять мы вас понимаем, а вот вы, гг., по-видимому, не понимаете, что хотите сделать, и я вам указываю: вы хотите ввести в России революцию, чтобы революция разрушила все, худо или хорошо сложенное русское государство. В этом мы, правые, вам помогать не будем и будем посильно вам препятствовать в этом.
Защита министров и даже правительства, обязательная защита, она, господа, нам не по сердцу {голос слева: ну, что вы), и если вы способны быть справедливыми, то вспомните, как часто ваш покорнейший слуга обличал и нападал на многих и многих из министров и не тогда, когда они были безвластны, а когда они были на вершине своей власти. Но, конечно, делать профессию из нападок на правительство и делать эту профессию во время войны мы не станем. Профессиональные нападки на правительство нам так же не по нутру,

^ 444
как и профессиональная защита. {Голос слева: против министерства блока вы нападать не будете?)
Я перейду к речи члена Думы Милюкова. {Возгласы слева: о-о-о.) К нашему сожалению, третьего дня речью его, речью Милюкова, закончилось, оборвалось заседание Государственной Думы, и это помешало нам реагировать так, как мы этого хотели и как мы, несомненно, сделали бы тогда же. Мы были фактически лишены возможности выразить наш горячий, единодушный протест против всего того, что говорил этот депутат. Мы тогда же предупредили председательствующего товарища председателя Варун-Секрета, что мы подаем протест, и протест этот подан нами сегодня, но подан сегодня потому, что у нас не было фактической возможности подать его третьего дня.
Речь Милюкова была построена, как обычно свойственно этому депутату, с обдуманностью: он ее почти всю прочел. Это не была неистовая речь Керенского, который говорит сплошь и рядом в одну секунду 44 слова, - это была речь обдуманная, взвешенная, и потому это была речь, которой предъявляются требования совсем не те, как речам господина Керенского. Господин Милюков боролся не только с правительством, но удары его шли гораздо выше. Это я заявляю открыто, и против этого мы выразили свое общее негодование и свой общий протест. Нельзя так оперировать ради каких бы ни было, даже почтенных, целей и наносить удары, которые нанес Милюков, это, извините меня, господа, преступно, тем более в настоящее время. Мы, господа, не придворные: на нашем протесте подписей придворных в белых штанах и страусовых перьях очень мало, едва ли не одна, но мы верные подданные, верные своей присяге, и мы будем защищать наши высокие идеалы, не лиц, не правителей, а идеалы наши всей доступной нам силой. Милюков говорил чрезвычайно увлекательно и, к сожалению, некоторых малокультурных слушателей заставил отнестись с симпатией к его выводам; они не успели просто вникнуть в это блестящее по форме и чрезвычайно дурное по существу изложение. Вся постройка, вся линия поведения члена Думы Милюкова базировалась на вырезках из иностранных газет - германских, английских и, кажется, итальянских; способ нападения и обвинения, который Милюков поставил против тех или других чинов правительства, таков: в Москве одна московская газета - название неизвестно - напечатала, что в Ставку послана от крайних правых - имена не указаны - записка о необходимости сепаратного мира. Эта статья неизвестной московской газеты перепечатана английской газетой. И вот для Милюкова достаточно, значит - крайние правые изменники своему отечеству. Это, конечно, для примитивно мыслящих прием простительный, но для профессора, для историка, для государственного деятеля это, господа, не совсем правильный прием.
И так все - не одни крайние правые были обвинены, таким же способом было сказано, что вот в немецкой газете, вот что печатают о таком-то государственном деятеле, а потом спрашивается: что это - глупость или измена? И этот хор из «Аиды» отвечает: измена! {Смех.) Это очень красочно, это для театра эффект чрезвычайно сильный, но позвольте вас спросить, господа,

M5_3&u
представьте себе всю эту картину наоборот, представьте себе, что в Англии один из депутатов возьмет и огласит какую-нибудь вырезку из «Русского знамени» о депутате Милюкове и скажет: в России о Милюкове вот что говорят; а потом спросит английский парламент: что это - глупость или измена? Но в Англии, конечно, хор из «Аиды» ничего не ответит, а если бы ответил; то ответил бы: глупость, ибо это только чистая глупость - считать это доказательством. {Справарукоплескания, смех и голоса: браво.)
Да, господа, так доказать измену очень легко, о любом из вас стоит в одной из газет противного вам лагеря вырезать ножницами тот или другой отзыв, стоит этот нелепый отзыв перепечатать в иностранной печати и потом сказать: в таком-то государстве о таком-то лице вот что думают - следственно, он изменник. Способ легкий, но неосторожный и легко опровержимый, и если депутат Милюков имеет доказательства, в чем я очень сомневаюсь, относительно измены того или другого министра, то путь, который он принял для обличения, неправильный. {Голос слева: единственный.) Тогда надо вносить запрос, снабдить его документами и свидетельскими показаниями и сообщить Думе факты, освещенные документами, или с показаниями людей, достойных доверия. {Шум слева.) <...>
Многие из членов Государственной Думы, только что говоривших с мест, были обвинены депутатом Шульгиным, что они молчали, когда говорил Милюков. Их обижают напрасно - они кричали, они ломали пюпитры, никакого молчания не было, был страшный шум, их обижали тогда, и они, вероятно, от этого волнуются и теперь. Так вот, господа, вернемся к Милюкову. Я иду тем путем, который он открыл, то есть к выдержкам из иностранных газет, но я вперед говорю, я не намерен вовсе эти выдержки считать доказательством, что Милюков именно таков, как пишут в иностранных газетах. Для меня это не доказательство; газета французская «Journal» 7 сентября помещает обширную статью с изложением беседы редактора газеты с лидером русской конституционно-демократической партии Милюковым. Вот что пишет газета: «Великий лидер к.-д. Павел Николаевич Милюков в настоящую минуту несомненно является наиболее влиятельным, наиболее уважаемым из всех государственных деятелей России». {Голоса слева: правильно.) Это не я, это французы. {Смех слева.) «Ни для кого не является секретом, что он, несмотря на то что именно он стоит во главе парламентской оппозиции России, всегда находился в самых близких сношениях с бывшим министром иностранных дел России Сазоновым, который нередко поступал по его указке. Русское общественное мнение вполне правильно видит в господине Милюкове личность, которой, быть может, в самом ближайшем будущем придется сыграть выдающуюся роль в своем отечестве». Как вы видите, Павел Николаевич уже начал играть выдающуюся роль. Тут дальше говорится о Болгарии. И вот приводятся слова о Болгарии, сказанные господином Милюковым: «Что касается Болгарии, то было бы желательно, чтобы французская печать относилась к вопросу об измене - измена в кавычках - болгарской нации с большей долей вдумчивости». Вот на эту вдумчивость, к которой призывал французскую пе-

^ 446
чать профессор Болгарского университета, другая французская газета «Journal des débats» 9 сентября пишет следующее: она выражает свое негодование по поводу вышеизложенных взглядов столь видного государственного деятеля России. Победа болгар у Туртукая да послужит нам хорошим дипломатическим уроком. Болгары действуют и дерутся в то самое время, как в стане их противников находятся такие люди, которые были бы не прочь вступить с ними в переговоры. Болгаромания - вот сквернейшая из всех заразительных болезней нашего времени. И дальше заканчивается такой тирадой редакции газеты «Journal des débats»; «Все это хуже, чем простое ослепление». {Голос справа: глупость или измена.)
Вот тут, между строками оценки деятельности профессора Милюкова, и кроется вопрос: если это хуже, чем простое ослепление, то что это - глупость или измена? Это так говорит француз, а я молчу, я только привожу мнение французской газеты, для того чтобы показать, как опасно оперировать так, как делал Милюков в отношении министра. Ведь он то же самое делал: читал вырезки из немецких и английских газет, не подтверждал никакими фактами и спрашивал: что это - глупость или измена? А у вас уже был готовый трафаретный ответ: измена. Ведь вот что проделывалось третьего дня, и Россия думает, что министры обличены, все доказано; между тем решительно ничего не доказано, решительно никто не обличен, а только прочтены вырезки из некоторых иностранных газет.
Господа, что вас привело в такое негодование против правительства? Прежде всего, и больше всего, и, может быть, справедливее всего неправильная, неумелая организация продовольственного вопроса. И в этой части ваших обвинений я и мои друзья справа вполне соглашаемся с вами: да, продовольственная часть, снабжение беднейшего населения в России предметами необходимости поставлено из рук вон плохо, это верно, это правильно и в этой части вашего недовольства вы совершенно правы и мы вместе с вами. Но если мы правильно ставим диагноз болезни, то курс лечения, по-видимому, различный: вы думаете вылечить недостатки продовольственной организации тем, что внесете смуту в страну, откроете борьбу с государственною властью, мы же думаем, что надо изменить эту неправильную, неверную систему и установить систему правильную и целесообразную, не касаясь вовсе основных законов и тех приемов, к которым вы нас зовете. <...>
Виновато правительство не только в том, что оно запутало продовольствие, оно виновато и в том, что оно обижает общественные учреждения, полицейский надзор установили, недоверие, а отчасти и противодействие обществу в его патриотическом порыве. Господа, покойный Михаил Иванович Драгомиров говорил, что есть люди, которые очами порхают за облаками, а грешной рукой шарят по земле. Вот, когда говорят об этом высоком патриотизме общественных деятелей - я прошу немножко внимания, немножко хладнокровия. В одной, к сожалению, секретной записке, но она известна многим из здесь присутствующих, всем тем, кто состоит в Особом совещании по государственной обороне, в записке, напечатанной и изданной главным ар¬

447_3&*
тиллерийским управлением, приведена скромная справка, что вот во время войны готовили снаряды и казенные заводы, и частные заводы, но казенные бюрократы, конечно, по приказанию, а частные под влиянием патриотизма. И вот во что обошлись непатриотические снаряды бюрократические и патриотические - частные. 42-линейная шрапнель в среднем обошлась на казенных заводах в 15 рублей, а на частных - 35 рублей; шестидюймовые бомбы на казенном заводе - 48 рублей, а на частном - 75 рублей; бездымный порох на казенном - 72 рубля, на частном, движимом патриотизмом, - 100 рублей. И вот составитель этой записки делает вывод, что если бы в России было поменьше патриотизма да побольше казенных заводов, то Россия сберегла бы уже за эту войну миллиард рублей с лишком. Миллиард - дорогой патриотизм, господа, дорогой в буквальном и переносном смысле; и так как вы патриотизм свой будете проявлять и дальше, то еще в один миллиард нам обойдется вот эта переплата в будущем году. Я, конечно, приветствую и посильно помогал развитию частной промышленности; избави меня Бог говорить против этого: конечно, не будь у нас частных заводов, не возникни эти учреждения, мы не могли бы дать снарядов столько, сколько надо; но, признавая это, признавая эту пользу, я не могу скрыть от себя, что в то время, как сделали полезное государству дело общественные деятели и общественные организации, они в то же время обобрали на миллиард и оберут еще на второй миллиард, - это все-таки факт. Не даром работают общественные деятели, а наживаясь и наживаясь чрезмерно.
В чем же правительство провинилось? Как вам всем известно, около 500 000 000 рублей уже выдано, казенных рублей, народных рублей выдано общественным организациям. И они сделали свое дело. Но правительство говорит: позвольте, господа, в ваши комитеты ввести по одному скромному индивидууму, по члену государственного контроля. И что же раздается от прогрессивных деятелей, что мы слышим от защитников демократических убеждений? «Это полицейский надзор, вы нас оскорбляете недоверием!» {Слева шум и голоса: это неправильно, это не контроль.) Господа, какое же недоверие - государственный контроль там, где 500 000 000 государственных денег. {Слева шум и голоса: это полиция.) Дойдет дело и до полиции, я, господа, всех награжу. Нет, господа, вспомните, вспомните: два года тому назад, в прошлом году, когда рассматривалась смета Святейшего Синода и вам стало известно, что в Святейшем Синоде скопляются суммы, собираемые с верующих людей, вносящих трешницы и пятачки на свечи, и собрался капитал свечных денег, и вы, господа, что говорили? Да, конечно, это не казенные деньги, эти деньги верующих, но тем не менее господ архиереев православной церкви надо отдать под государственный контроль, как бы они ненароком эти деньги верующих не истратили не так, как вам, ревнителям православия, желательно. Господа, гроши, собираемые пятачками с верующих, несущих свои желтенькие свечки, вы государственному контролю подчиняете, а миллиарды казенных денег, которые широкой рекой текут через ваши общественные учреждения, вы государственному контролю не хотите подчинить. {Голоса

жЯЙб 448
слева: неправда.) Вы ссылаетесь на то, что в комитетах ваших есть представители, отдельные местные представители, но вообще законному контролю, государственному контролю, как подчинены все учреждения России, вы не хотите подчинить; вы создали отдельный контроль, контроль специальный, в котором этот человек тонет среди массы других, но вы не хотите подчинить государственному контролю, законно действующему для всех государственных учреждений, это для всех ясно. <...>
Вы, господа, знаете странную вещь: был у нас, и слава Богу, и есть Путиловский завод, пока он был в частных общественных руках <...> в прогрессивных руках, там работать нельзя было, каждый месяц были забастовки, но стоило Путиловскому заводу перейти в руки казны, стоило назначить правление из бюрократов, и, слава Богу, Путиловский завод и до сих пор не бастует, а между тем заводы Эриксона и других таких же подобных частных предприятий бастуют. <...>
Господа, я всячески приветствую, что русское общество пошло навстречу государственной необходимости, и если я указываю на темные стороны, на отрицательные стороны деятельности многих общественных учреждений, многих частных предприятий, то не для того, чтобы их опорочить огульно, а для того, чтобы установить справедливую перспективу. Вы в отношении правительства вываливаете только черные стороны, только недостатки, - поневоле и мы для равновесия указываем эти недостатки и слабые места в общественной деятельности. Как вы несколько односторонни, так поневоле и я несколько односторонен, но прошу верить, что я не требую закрытия общественных предприятий, я только требую государственного контроля, я только требую проверки всех случаев, когда они уклоняются от правильного, справедливого ведения дела. <...> Да, господа, общественность, несомненно, сделала многое, но под флагом общественности сделана масса дряни, и масса дурных людей подняли этот флаг. <...> Разные общественные деятели, разного достоинства люди есть, нельзя всех смешивать в одну кучу. Много гадостей, много гнусностей имеется под флагом общественности, и когда вы обличаете правительство, не забывайте об этих людях, об этих деятелях, которые позорят общественность, унижают общественность и накладывают на нее зловещую тень, которой боится господин Шульгин.
И измена, господа, да, несомненно, работает в России измена, для меня это ясно. Но вот поймать ее, обнаружить, доказать эту измену гораздо труднее. Вы ищете измену в рядах правительства. Если вы нам ее укажете, если мы действительно увидим, что есть министры, которые изменяют русскому государству (голоса слева: Сухомлинов), мы будем более безжалостны, чем вы. Но простым голословным обвинениям мы не поверим. Мы не поверим простым выдержкам из иностранных газет: давайте нам факты, давайте нам доказательства. (Голоса слева: а Сухомлинов?) Да, господа, вы ищете измены в правительстве, найдете вы или нет эту измену, - я думаю, что нет, - но что же вы молчите об измене, которая кроется среди членов Государственной Думы? Что вы молчите о подвигах господина Лэмпицкого, члена Государственной Думы,

449_3&и
который печатается еще в наших справочниках и который с Вильгельмом и Францем Иосифом объявляет войну России? (Справа шум и голоса: позор.) Вы даже морально его не осудили. (Шум слева.) Где же ваш патриотизм, где ваше негодование? А это уличенный государственный изменник. ( Справа шум и голоса: позор.) Исключили ли вы его из своей среды, осудили ли вы его морально? Нет, вы молчите, вы ищете измену, где ее, может быть, нет, а где она есть наверно, вы ее не видите.
Господа, здесь третьего дня говорили члены Думы, что они будут бороться за мир. Господа, бороться за мир теперь, когда германцы давят Россию смертным давлением, это есть измена. Вы сами говорили: мира не допустим, а вам члены Думы говорили: а мы требуем мира и будем его добиваться; эти члены Думы изменники, а вы их не осуждаете, не извлекаете из вашей среды, их не осуждаете, пораженцев. (Шум.) Я их не хочу оскорбить, я только факты указываю. Люди, которые заявляют, что они теперь, во время войны, будут бороться теми средствами, на которые они намекали, за мир, они государственные изменники (голоса справа: правильно), и если на заводах теперь происходят беспорядки, если на заводах идут забастовки, то это дело тех, которые помогают германцам, - это ясно для всех вас. Вы говорите, что это полиция посылает провокаторов. Докажите это, я этому пока не верю, этому ужасному обвинению, но зачем искать полицию, когда есть члены Думы, которые посылают на это дело, которые говорят, что надо забастовками добиться мира, - они сами себя обвиняют, сами говорят это, а вы держите их в своей среде, вы от них не отказываетесь; значит, с изменой как таковой вы бороться не хотите, вы боретесь с правительством, но не с изменниками. В Германии Либкнехт, друг Николая Семеновича Чхеидзе, - в тюрьме. И хорошо. Кезмент, член парламента английского, повешен, - и хорошо, ибо они изменники, один - Германии, а другой - Англии. Либкнехт - это в переводе на русский язык «милый конюх», но наших милых конюхов вы, господа, не преследуете, от наших либкнехтов вы не отмежевываетесь. <...> С изменой бороться будемте, это нам по пути, но докажите и указывайте. Докажете - мы с изменниками будем биться всеми нашими силами, но клевете мы не поверим, а настоящих изменников потрудитесь сами изгнать из своей среды, и пока вы этого не сделаете, пока не очиститесь, до тех пор, господа, вы не имеете морального права обвинять других в измене. (Рукоплескания справа.)
РЕЧЬ Н. Е. МАРКОВА В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ 4 НОЯБРЯ 1916 г.
<...> Теперь жалуются на то, что газеты последних дней переполнены пустыми местами и в том числе, как уже на явную нелепость, указывали, что даже Маркова 2-го и того речь всю испестрили пустыми местами. <...> Да, гг., пустые места в газетах волнуют, они беспокоят, они раздражают, это верно. Но места в газетах, наполненные вашими речами 1 ноября и сегодняшнего дня,

450
этакие газеты, гг., во время этакой войны произведут гораздо более опасные, гораздо более ужасные последствия, они лишат веры защитников наших, тех людей, доблестных бойцов, которые ежедневно, ежеминутно гибнут за нас, лишают их веры в нужность и необходимость этого самопожертвования. Вы отнимете у русского солдата, отнимете у всего русского народа всякое желание сопротивляться врагу. Чего ради сопротивляться, если верно все то, что вы говорите здесь с этой кафедры? Вы первые пособники германцев - если это будет так. Вот почему, как ни неприятно, как ни тяжело читать эти отчасти насмешливо устроенные газетные пустоты, я все-таки считаю лучшим эти пустоты, из-за которых наши речи превращаются в нелепость, чем та разумная, систематическая кампания, которая была бы напечатана на газетных столбцах, которой вы хотите перевернуть всю Россию вверх дном и устроить теперь в России международную войну. (Слева шум и возглас, ой-ой; звонок Председателя.)
Да, гг., пустот не должно быть, и я рекомендую нашему правительству способ, к которому прибегают наши враги. Учитесь у врагов. Германцы не дозволяют пустот; те газеты, в которых пустое место, закрываются. Заполняй объявлениями, хотя бы о ращении волос, но не смей давать пустот. {Голос слева: спасибо за совет.) Да, гг., я иду дальше. Пустоты должны быть запрещены. Более того: если газеты будут продолжать мутить народ, смущать армию, закройте все газеты до последней, ни одной газеты не должно быть. {Смех слева,.) Да, гг., может быть, наступит момент, когда вы сами будете этого желать. Не в газетах дело, не в свободе слова дело, гг.; во время войны мудрый народ, Рим, республиканский Рим он все свободы выбрасывал, он выбирал кулакадиктатора, который упразднял все конституции и который царил всецело. Вот что делал мудрый народ, а вы теперь толкуете о свободе газет, о свободе пропаганды, о свободе обращения к народу, не задумываясь над тем, что из этого получится. Нет, гг., когда все мужское население, и те, которые должны по закону отбывать повинность, и те, которые не были должны отбывать повинности по общедействующему закону, когда все они идут в окопы, когда возбуждается вопрос о призыве женщин на обязательные работы, когда все свободы нарушены существом военных действий, не толкуйте нам об этом вздоре, о свободе печати, слова и тому подобной дребедени; толкуйте об одном: как отразить немцев, как победить германцев {рукоплескания справа), и все остальное должно перед этим преклониться.
Мрозовский прав, когда он запретил печатать речи членов Государственной Думы. Если такие речи, как Керенского, или Шульгина, или Милюкова, будут напечатаны и попадут в армию, последствия их будут таковы, что даже авторы речей, как они ни красны, как они ни стремятся к радикальному перевороту, в ужас придут, когда увидят последствия чтения ваших речей без проверки и без опровержения во всех наших газетах. Я приветствую, что вас запрещают, и, по-моему, надо лучше пустые газетные листы посылать без всего, но не позволять печатать явное возбуждение народа и армии против государственной власти. {Голоса справа: правильно; голоса слева: против изменников.)

451_а^
Взгляд наш на бывшего министра Сухомлинова правые высказали определенно и точно в нашей декларации. Мы не скорбим о том, что это место нашей декларации было вычеркнуто цензурой, нисколько не скорбим, ибо мы писали это не для уличных зевак, не для черни, которую хотели бы возмутить, но для тех, от которых зависит участь Сухомлинова. Те, от которых зависит участь Сухомлинова, нашу декларацию прочтут, и мы верим, обратят внимание. {Голос слева: прочтут и наши речи.)
Да, гг., вы не склонны еще понять всего ужаса положения, вы не склонны понять, что творится сейчас, какие опасности грозят России, и вы занимаете время государственного учреждения взаимными распрями, натравливанием одних на других, вы хотите вырвать последнее оружие, которое нас оберегает от неистовых полчищ врагов - германцев, это уверенность там, что сзади не предают. Если вы посеете уверенность, что сзади предают, сверху предают, этот день будет гибелью русской армии, гибелью русского народа, ибо его расхватают на клочки и первые вы, маленькие люди, погибнете. {Рукоплескания справа.)
РЕЧЬ В. М. ПУРИШКЕВИЧА В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ 19 НОЯБРЯ 1916 г.
Гг. члены Государственной Думы. С глубоким вниманием выслушала Государственная Дума слова Председателя Совета министров; в них обрисовано много радужных перспектив. Если бы правительственная власть могла справиться с этой задачей, то, конечно, ей можно было бы только низко поклониться в ноги за большой исполняемый ею труд. Нужно думать и верить, что придет час, когда правительственный механизм заработает глаже и осуществятся те пожелания и те цели, которые были указаны в речи г. Председателя Совета министров. Но в настоящее время, увы, приходится констатировать картину грустную, печальную, тяжелую картину русской действительности - я говорю о тылах, - ибо картина того, что впереди, на фронте, блестяща благодаря несравненной доблести наших войск. И вот, гг., в кратких чертах обрисовать то положение, в котором мы находимся сейчас, то положение, в которое нас в значительной степени поставила хаотичность правящей власти, и заставляет меня выступить сегодня на эту трибуну с тем, что я хочу сказать.
Да, эта трибуна в настоящее время, являясь единственной отдушиной России, единым клапаном, куда прорываются русские общественные настроения, эта трибуна пользуется сейчас в России исключительным доверием и потому, гг., прежде всего и раньше всего нужно стараться, чтобы те речи, которые будут раздаваться здесь, чтобы эти речи достигали слуха народа {Голоса: браво.) Нужно стремиться к тому, чтобы то слово честное, правдивое и чистое, которое будет нестись отсюда, ибо мы говорим не друг для друга, - нужно стремиться, чтобы это слово проникало в народную среду, ибо другого лозун¬

а/йЗВ 452
га, кроме победы, в России нет и быть не может. (Голоса: браво; голос слева: нет, есть еще один.) Другого стремления, как добиться улучшения русской жизни для скорейшего достижения победы, так же быть не может. Следовательно, всякие поползновения на честное и чистое стремление, идущее отсюда в народ, всякие поползновения на это свободное слово преступны. (Слева и в центре рукоплескания и голоса: браво; звонок Председателя.)
Гг., я с невыразимым душевным волнением сегодня всхожу на эту трибуну и не потому, что я покинул ряды правых, ибо я самый правый, быть может, из всех, кто сидит в правом лагере. Бывают, однако, моменты, гг., когда должно быть приносимо в жертву все, когда нельзя позволить себе говорить, взобравшись на уездную или губернскую колокольню, а нужно бить в набат, взойдя на колокольню Ивана Великого, откуда виднее все то, что творится на святой матушке-Руси. И вот, с этим чувством всходил я сегодня на эту трибуну, и это чувство руководит мною в тех словах, которые я здесь сейчас произношу. Да, гг., как раньше, так и сейчас, так и в будущем во мне горит бесконечная любовь к родине и беззаветная, беспредельная верноподданническая преданность к моему Государю; я живу мыслью сейчас только об одном - о победе России, но как раньше, так и сейчас во мне нет холопской угодливости перед органами правящей власти, и записываться в члены министерской передней я не могу. {Рукоплескания в центре и слева; голоса слева: браво.)
Я вижу ясно, гг., кто и что вредит России, тормозит и отдаляет час ее несомненной над внешним врагом победы; я вижу это так же ясно, как видит большинство из вас. Вся Россия, конечно, жаждет одного - жаждет победы. Я скажу: имея такого солдата и такого офицера, как наши, мы не можем быть побежденными (рукоплескания справа, в центре и слева), может быть, этот час не так уж и близок, потому что враг упорен и силен, но наступит час, желанный час, конечный час победы. Но я добавлю: имея такой хаос в рядах правительственной власти, какой мы наблюдаем в настоящее время, столь дезорганизованный тыл благодаря этому хаосу, мы чувствуем, гг., что час этой победы отдаляется надолго, и если бы этого хаоса не было, если бы правительство было сорганизовано и помогало бы тем, кто впереди, то, несомненно, час этой победы был бы ближе. (Голоса: совершенно верно; в этом все дело.)
Правительственная власть призывает нас укреплять правительственную власть, а не подкапываться под нее. Странный призыв, скажу я, в стенах Государственной Думы, которая только и хочет, чтобы власть была последовательна и чтобы власть отвечала требованиям армии, борющейся впереди. Правительство до настоящего времени сверху донизу болело и болеет болезнью воли. Ни для кого не секрет, что если в будущем, может быть, органы правительственной власти и люди, сидящие здесь, большинство которых проникнуто самыми хорошими намерениями, что если эти люди будут работать, то дело поправится, но что в прошлом, в недавнем прошлом, в течение, может быть, какого-нибудь последнего года кабинет представлял собою сонм двенадцати спящих дев. {Смех.)

453_&ь
Вглядитесь в русскую действительность, и вы увидите, гг. члены Государственной Думы, на каждом шагу противоречия между словами и деятельностью органов правительственной власти. Я хочу верить тому, что сказал здесь Председатель Совета министров, той программе борьбы и с внутренним немецким засильем, той целой схеме, которая была здесь нарисована и представлена нам. Но, повторяю, слов за два с половиною года войны о деятельности власти в тылу мы слышали много, факты, к сожалению, показывают, что слова и дела расходятся: чуются речи об одном, а делается совершенно другое.
Гг., когда много кричат о том, что мира не будет, значит есть кто-то, кто стремится к тому, чтобы этот мир был заключен. (Голоса слева: верно.) Союзники, наши доблестные друзья, неразрывно с нами связанные, мало говорят о возможности мира, ибо там нет тех тлетворных течений, которые могли бы проникнуть в органы правительственной власти, подтачивать волю высшего представителя этой власти. Воля Государя для нас священна, слова его для нас памятны: пока хоть единый немец-враг будет на границе Российской Империи, мира не будет. Но вот ряд за рядом здесь выступают представители правительственной власти и опровергают, - что опровергают? Ведь мы же все, объединенные одним чувством, говорим, что мира не хотим. Кого опровергают? Значит, те темные слухи, те течения, ту незаметную какую-то работу, которая происходит в известных кругах, стремящихся так или иначе добиться для нас сепаратного мира.
Гг., вспомните, как переменилась обстановка за сравнительно небольшое время. Была пора 1905, 1906 и следующих годов, когда покойный Алексей Сергеевич Суворин пел о доверии власти к обществу; была пора, когда заподозривались общественные настроения, и не без основания - скажу я - тогда; была пора, когда говорили о том, что настал час объединенной работы правительства с общественными силами, ибо общественные силы и правительство кость от кости и кровь от крови - одно и то же. Но посмотрите сейчас: кому обязана страна тем, что совершилось перемещение понятий и что сейчас идет вопрос в минуту государственного напряжения, в минуту борьбы уже не о доверии правительства к обществу, а о степени доверия к правительству; заподозривается авторитет и патриотизм правительственной власти. Я повторяю: есть основание для того, чтобы сплошь и рядом указывать, что правительственная власть гораздо менее патриотична при всем различии наших взглядов и убеждений, при всем расчленении нашем на фракции и партии, что правительственная власть, как будто объединенная, менее патриотична и не заслуживает того доверия, каким хочет пользоваться у общества. И вот здесь сегодня Председатель Совета министров призывал к совместной работе. Мы верим, мы хотим верить, что эта совместная работа будет, но хотим, чтобы в вопросах военной обороны, в задачах наших правительственная власть шла рука об руку с нами, чтобы она была не менее патриотична, чем последний русский рабочий, выделывающий гильзу и снаряд на патронных заводах и на орудийных заводах. (Голоса слева: верно, правильно.)

¿¿¿Ж 454
Можно ли упрекнуть нас, правых, в нежелании работать с правительством? Мы страстно хотим этого, но где было до настоящего времени объединенное правительство. К кому можно было обращаться, в чем проявлялась деятельность этого правительства за последнее время, кроме как в черканьи цензурой красным карандашом всего того, что не имело непосредственного отношения к делам военной обороны и к разглашению военной тайны, но что могло вредить авторитету деятельности того или иного министра, - деятельности, которая освещалась печатью и, по мнению общества, не отвечала тем задачам, которые возложены на того или иного министра, и не заставляла быть на высоте того долга, который он должен был исполнять. {Голоса: верно.)
Мы, правые - не члены блока, в дни государственных потрясений, искание прав мы признаем неподходящим и преждевременным, но мы хотим гарантий системы государственного управления и программы хотя бы в важнейших вопросах, в частности в продовольственном, оставляя на будущее работу по переустройству и русского государства и общественной жизни. «Исканье прав, - скажу я словами одного из стихотворений, - в годину непогоды, украсит ли просящего оно? Что принесут дары нам той свободы, которой быть насильем суждено»? Мы не этого ищем, гг., мы этого не хотим, но Россия исстрадалась по твердой власти, по твердой власти не Держиморды, не Скалозуба - власти, с которой она была знакома с старинного времени, - а о такой власти, которая показывала бы, что у правительства есть программа и есть система, что оно идет не наобум, не врозь и не вразброд. Мы чувствуем твердую власть, гг. члены Государственной Думы, чувствуем твердую власть, но только в системе и последовательности в проведении внутренней государственной разрухи. (Голоса слева: верно.) Дезорганизация тыла у нас создается, несомненно, противником и создается твердой непреклонной и волевой рукою. У нас есть одна система - система в тыловой разрухе; эта система создана Вильгельмом и проводится им с изумительной последовательностью при помощи немецкой партии, работающей в тылу у нас не покладая рук, и тех элементов, подонков русского общества, которые считают возможным обслуживать врага. (Голоса слева: верно.) Правительство до настоящего времени благодаря отсутствию своей программы, отсутствию системы, более чем кто бы то ни было убивало патриотизм народа {голоса слева: правильно), оно понижало общественное настроение, оно понижало импульс работы к достижению победы. {Голоса слева: верно.)
Я знаю настроение общественных масс, и то, что я говорю, гг., вытекает только из знакомства с этим настроением. Говорят, скажу я устами немецкого полководца Гинденбурга, что нужно терпение и молчание; слова Гинденбурга: «Победит тот, у кого больше воли, кто больше вытерпит, кто дольше выдержит». Да, терпеть мы будем, мы не выйдем, как бы ни призывали нас те, которые ушли отсюда, - из них, кажется, часть пораженцев, - мы не выйдем, народ не выйдет на улицу, ибо он отлично понимает, что каждое выступление там идет на руку нашим врагам. Терпеть, как бы ни тяжело было то, что нас окружает, терпеть мы будем, но грех в настоящее время молчать, грех не говорить

455_3&и
о том, что мы видим и высказываясь о чем можем произвести известные исправления и коррективы в русской общественной и государственной жизни, ибо молчанием мы поощряем одну только безнаказанность.
Обратимся ли мы, гг., к тому, какие люди сейчас и какова работа, - я говорю не об общественных классах, ибо каждый исполняет свою маленькую работу, насколько он в силах и как он может, - какова картина нашей внутренней жизни, как она создается или создавалась органами правительственной власти; не видим ли мы сейчас вокруг безбрежное море правительственных, ведомственных и междуведомственных совещаний, без видимых результатов толкущихся, говорящих о том, о другом, третьем и не дающих положительных результатов? Не видим ли, дальше уйдя в провинцию, безбрежное море губернаторских усмотрений, в области продовольственной в особенности, и свою политику не только в каждой губернии, но даже в каждом уезде? На отдельных фактах я здесь останавливаться не хочу, но всякий из вас, приезжающий с мест, знает те условия жизни, которые создаются именно благодаря тому, что отсюда нет директив, так как директивы заглушены потоком всяких совещаний, а там каждый работает на свой страх и риск. «Русь, что ни день, - скажу я словами ходящего по Петрограду афоризма, - меняет няньку, предавшись горькому посту, в лицо скорей узнаешь Ваньку, чем Протопопа на посту». (Смех.)
Действительно, гг., в данный момент, когда носители высшей правительственной власти лопаются каждый день почти как мыльные пузыри, не знаешь, к кому обратиться, кого просить, кого искать, от кого ждать слова истины и слова правды и результата для работы. Каждый министр сейчас работает, работал по крайней мере, за себя и от себя. Он появлялся - припоминаю прекрасную басню известного Кота-Мурлыки, Вагнера: может быть, вы помните Курилку? - он появлялся в той или другой области, как администратор Курилка, прошипит, надымит и исчезнет, не оставляя никакого следа. (Смех.) И вот, гг., в такое время, когда, что ни день - скачки, и когда наблюдаете два полюса: с одной стороны, общества, а с другой - власть, и нет согласованности, жить в таких условиях становится в высшей степени трудно. Общественное мнение и власть не могут столковаться благодаря этим беспрестанным скачкам и разброду мысли правительственной власти. Укажите мне момент в истории России за последнее время, когда Россия выступила на путь общественной жизни законодательных учреждений, укажите мне момент, гг., такого сочетания деятельности правящей власти и общества. Его не было, ибо у нас понимают только два отношения: одно отношение - это эпоха и пора доверия, т. е., иначе говоря, с моей, правой, точки зрения, пора сдачи всех государственных позиций представителям крайних левых течений, и другое - наоборот, пора недоверия, пора заподозривания, когда правительственная власть обрушивается целым рядом репрессий и душит общественную инициативу.
У нас нет этой согласованности, и никогда эти скачки от одного к другому течению не проявлялись столь ярко, столь выпукло, как сейчас. При таких условиях нельзя быть спокойным за каждый день и за завтрашний день. Ни

456
жить, ни работать при таких условиях нельзя. Каждый входящей и занимающий крупный административный пост в настоящее время министр считает момент своего появления у власти эрой; одна эра - от сотворения мира или от Рождества Христова до его вступления в управление министерством, а он открывает новую эру; и всякий раз, высказывая программную речь, он открывает новые горизонты, как будто никому до настоящего времени не известные. Но я скажу: в этой происходящей смене органов правительственной власти мы все, русские люди, без различия парий, направлений, думается мне, удивляемся не тому, что там на верхах ищут человека для занятая соответственного поста, потому что, когда нужен соответствующей человек, вполне возможна ошибка, но мы удивляемся тому, что в такое тяжелое, в такое ответственное время, как мы переживаем, люди так плохо либо знают себя, либо так страстно стремятся к карьере, что, забывая обстоятельства, в которых находится родина, ту громадную ответственность, которая возлагается на всякого, занимающего ответственный пост, берутся за предлагаемые места, зная заведомо, что для исполнения честно своего государственного долга у них силы (обращаясь к местам правительства), Александр Дмитриевич, нет. {Бурные рукоплескания слева и в центре; звонок Председателя.)
Что на время войны, гг., является единственной программой управления? Программа сытого обывательского желудка. Это залог спокойствия и не у нас только, но и у наших противников, - это значит вместе с тем залог победы. А характер правительственных совещаний последнего времени, этих типичных гоголевских комиссий полковника Кашкарева, разве он дает основания верить, что те хорошие слова, которые здесь были произнесены Председателем Совета министров, осуществятся в жизни и действительно дадут нам благие результаты? Ведомственный эгоизм, ведомственные препирательства о пределах власти и компетенции комиссии, полное отсутствие системы в работе каждой и ясно очерченной задачи их - вот то, что составляло и составляет коренной грех русской чиновничьей среды в прошлой работе и что никогда так ярко и выпукло не сказывалось, как сейчас. Отрицать этого не смогут представители правительственной власти; они не смогут отрицать того, что пекутся сейчас продовольственные законопроекты, как блины, и что чиновники, работающее над этими законопроектами, копошатся в них, как раки в решете. Необходимо, гг., единое министерство и кабинет, а видим соблазнительную картину распрей и розни.
Всмотритесь в эту самую продовольственную задачу, приглядитесь к попытке министра внутренних дел в настоящее время отобрать это дело от министерства земледелия, - то дело, которое, худо ли, хорошо ли, но уже им ведется. Посмотрите на гроздья продовольственных законопроектов, которые пекутся в различных министерствах, причем в каждой комнате столоначальники и их помощники, начальники отделений пишут свои законопроекты, совершенно не согласуясь, о чем неоднократно появлялось на страницах печати всех оттенков и всех направлений.

457 ft&w
Вспомните одно из распоряжений министра земледелия, уже ушедшего, гр. Бобринского, который циркулярно подтверждал губернаторам, что по всем вопросам продовольственного характера следует обращаться только к председателю особого совещания и сноситься с чинами Министерства земледелия, а отнюдь не с чинами Министерства внутренних дел. Разве одна такая телеграмма, циркуляр, который становится предметом огласки и проникает в печать, разве она не дезорганизует работу? Разве такая борьба ведомств, выходящая на улицу, не дискредитирует и высшую власть и не порождает смуты там на местах, где необходимо осуществлять предначертания правительственной власти? И что же вы думаете? Губернаторы, которые назначаются сюда по Министерству внутренних дел, получивши такое предписание от Министерства земледелия, будут исполнять его? Да нет; во-первых, они знают и жизнь показывает, что они правы, что долговечность министров - дватри месяца (смех), следовательно, каждой очередной подсчитай: кто позже назначен, тот может слететь раньше, а, во-вторых, подчиненные министру внутренних дел, они, боясь за свою собственную шкуру, не будут выполнять распоряжения того министерства, которому они не подчинены, и в результате оказывается, что дело стоит, а обыватель, каким был голодным и необеспеченным, таким и остается. (Голоса слева: верно.)
Разве та система обеспечения населения столицы, которую предпринял министр внутренних дел, здесь восседающий, разве эта система показывает, что сделано что-нибудь в этой области? Он не нашел ничего лучшего, как обратиться в интендантство и указать, чтобы оно из своих запасов снабжало столицы - Петроград и Москву. Это ли программа продовольственного обеспечения Империи, скажу я, а в данном случае столиц? Это просто обращение к тому готовому, что сделал военный министр, что сделал морской министр, к тому, что подготовлено для армии, к тому, что готовилось для других. Это не есть работа, это есть только перекладывание, так сказать, ответственности с своей головы на чужую. Я повторяю, гг., правительство таким способом в гораздо большей степени, чем левые партии, создает оппозиции, чтобы не сказать больше, оппозиционное настроение Империи и уготовляет преемницей этой Государственной Думы Думу совсем другого характера. {Голоса слева: верно, правильно.)
«Gouverner - c’est prévoir» - «управлять - значить предвидеть», - говорит французская пословица. «Решает миг, - говорит наш поэт Бальмонт, - но предрешает час, три дня, недели, месяцы и годы». Увы, предвидением правительство наше не отличается и предусмотрительности не имеет также. У нас была политика - при одних министрах аграрная, при других - либеральная, при третьих - консервативная; вдумываясь в ту политику, которая сейчас проводится в области Министерства внутренних дел преимущественно, я иначе, как строго суконной политикой, эту политику назвать не могу. {Смех слева; рукоплескания слева и в центре.)
Что сейчас, гг., составляет главный бич русской общественной и государственной жизни? Четыре положения: бессмысленная цензура того, что цен¬

458
зуроваться не должно, - это первое; ложь и паралич власти - второе; опасные симптомы торжества германофильских течений среди органов правительственной власти - третье, и в связи с этим полная неизвестность за завтрашний день - правительственные новеллы, которые создаются и пекутся изо дня в день.
Передо мной, гг., два циркуляра, один от 22 сентября 1916 г. за № 15464, другой от 14 сентября за № 15233, - секретные, коими газетам воспрещается говорить о перемещениях в министерской среде и о том, что Александр Дмитриевич Протопопов и гр. Алексей Александрович Бобринской, министр земледелия, должны или смогут покинуть свои посты. Скажите, пожалуйста, один уже покинул, нужно думать, что в ближайшем будущем должен будет покинуть свой пост и другой. (Шум справа; рукоплескания слева и в центре; звонок Председателя.) Замысловский, помолчите, вы не сочувствуете. (Замысловский: я молчал; звонок Председателя; голоса слева: а кто подписал циркуляр?) Подпись под циркуляром «Адабаш». Вот эти два циркуляра совершенно бессмысленны, скажу я, ибо факт перемещения или ухода гр. Бобринского и Протопопова не могут повлиять на деятельность наших союзников, на деятельность наших войск и не могут, так сказать, явиться доказательством той или иной военной тайны. Но нет, по поводу каждого случая у нас издаются такого рода циркуляры, которые парализуют проявление всякого свободного слова, не вредящего, конечно, само собой, ни деятельности и работе нашей армии, ни русскому государственному строю.
Гг., деятельность цензуры составляет в настоящее время одно из величайших зол русской действительности. Вы себе не можете представить, до чего эта деятельность, эта щепетильность доходит. Может быть, это анекдот, может быть, факт, но я слышал такого рода факт: цензор-барышня или тыловой прапорщик вычеркнули в хорошенькой картинке, данной при описании деятельности на фронте наших войск: «солнце ярко блистало, синее небо было безоблачно» слово «синее», - так как предполагалось, что такое синее небо может быть только на юге, и, значит, можно было подумать, что деятельность армии происходила на юге. (Рукоплескания слева и в центре; смех.) Гг., se non е vero е ben trovato, но скажу, что подобное черканье цензорами или вроде этого представляет явление почти ежедневное. Это первое, на что Государственная Дума должна обратить внимание, и это первое, что может заставить Государственную Думу при удовлетворении ее законного права и ходатайства подать руку правительственной власти для совместной с ней работы.
•Но этого мало: мы знаем, гг., как силен до настоящего времени был паралич нашей власти в борьбе с мародерами тыла. Посмотрите на одну из картин, происшедшую во Франции, которую может удостоверить каждый француз, - обратитесь к французскому послу, и он подтвердит то, что я скажу. В начале войны во Франции был Потен, богатейшей промышленник, - кто бывал в Париже или в Лионе, да и в целом ряде других городов, тот знает, какую силу представляет Потен и какими миллионами он ворочает. Потен решил в минуту общественного подъема Франции эксплуатировать население и стал под¬

459_3&и
нимать цены. И вот Потена Жоффр потребовал к суду; мало того, он снесся с правительством французским, республиканским, что если мародер Потен, крупнейший промышленник, крупнейший фабрикант, крупнейший торговец, не будет казнен, то он отказывается от звания французского главнокомандующего. Вопрос принял острую форму, и Потена казнили. Так действует республиканское правительство.
А что делается у нас с мародерами? К ответственности привлекаются стрелочники, а для охраны их в будущем министр внутренних дел теперь, бывший левый член фракции октябристов, пытался устраивать, о чем речь будет впереди, газету. (Шум; Марков 2-й\ привет Франции.) Обделывание личных дел в тылах происходит вовсю, и об этом обделывании личных дел должно кричать громко, властно, и имена должны быть запечатлены, и, как на страницах одной из газет было указано, имена и фамилии гг. мародеров и то, чем они занимаются, должно быть наклеено в редакциях на видном месте, чтобы выпускались книги с именами тех, кто пользуется тяжелым положением отечества и грабит. (Милюков: цензура не позволяет.) <...> Но, к сожалению, это не делается. Аферисты всех сортов гуляют по тылам и наживают крупные деньги. Когда кончится война, мы будем свидетелями удивительного явления: мы, люди имущие до войны, жившие на свои капиталы, на свои доходы, на свое жалованье, мы будем бедняками, ибо все несем туда, а на крупных постах явятся плутократы из гуртовщиков скота, играющих и проигрывающих вечерами десятки и сотни тысяч, и целый ряд другого отребья, которое наживается так или иначе. И для того, чтобы их не упрекали, этих господ, в том, что они вот, мол, инородцы, они меняют свои фамилии; и мы видим, как масса темных дельцов, масса господ, которым место в Сибири, на каторге, в Туруханском и Нарымском крае, меняют свои иностранные фамилии на русские, полагая, что это дает им возможность безопаснее работать над ограблением обывателей в тылу. (Замысловский: о жидах вы скажите.) <...>
В настоящее время, да будет вам ведомо, подымать национальные вопросы - это значит создавать в России революцию (слева и в центре голоса: браво); по окончании войны будем говорить. Но, гг., я не хочу останавливаться на мелких фактах подобного рода, на деятельности лиц, которые в минуту скорби своего отечества позволять себе прибегать к личным выгодам. Я выберу бобра, одного человека, занимающего крупное общественное положение, и громко, на всю Россию, назову его впервые здесь, дабы не было впредь повадно делать то, что делается. В России есть генералы от инфантерии, доблестно сражающиеся на фронте, генералы от артиллерии, георгиевские кавалеры; но у нас есть еще в тылу один генерал, генерал от кувакерии, Владимир Николаевич Воейков. И вот, гг., - Бог с ней, с Кувакой, - скажите мне: в тот момент, когда в Российской Империи дорога каждая пара рельсов, когда необходимо проведение железных дорог стратегического характера, чем вы объясните, что из имения Воейкова Кувака проведена стратегическая дорога, вероятно - в его собственный карман - для вывоза этой самой Куваки? Я вам скажу, что в минуту нашего отступления с Варшавского фронта, когда все было запружено

^ 460
беженцами, я собственными глазами видел целый ряд вагонов, где было написано «Кувака». Хлеба, керосина, масла нельзя было достать, но Кувака безнаказанно проезжала повсюду и доставлялась в места, где население голодало. {Движение слева и в центре.)
Бог с ней, скажу я, с этой Кувакой, но вот что скажу я: возмутителен факт ходатайства о проведении железной дороги от Куваки, но еще возмутительнее то, что он потребовал, испросил и получил ссуду на эту линию почти в 1 000 000 р. из Министерства путей сообщения. {Движение слева и в центре; голоса: кто был Министром путей сообщения? Это министерство Трепова; звонок Председателя.) Такого рода вещи, гг., совершенно недопустимы. Они порождают отчаяние, потому что казалось бы, что высшие классы должны были бы подавать пример самоотверженности и исполнения долга низшим, а этого мы не видим.
Факт из другой области: я считаю за человека в высшей степени порядочного и честного бывшего министра земледелия Алексея Александровича Бобринского, но я никак не могу согласиться, чтобы было нормальным то явление, которое я видел на этих днях. Я возвращался с фронта, и теперь, когда каждый вагон дорог, когда перевозятся и эшелоны, и грузы интендантские, и проч., когда отнимаются вагоны от общественных организаций, ибо они нужны войскам, и беспрепятственно и беспрекословно отдаются, - мы видели целый ряд вагонов, и их сосчитано было 70 числом, где написано было: «Суперфосфат Смела гр. Бобринскому». Таким образом, для удовлетворения сахарных плантаций гр. Бобринскому, - не знаю, ему или брату, - направляются в момент движения и перевозки войск 70 вагонов суперфосфата. Такие явления, опять-таки скажу я, недопустимы, в особенности потому, что гр. Алексей Александрович Бобринской, к которому я лично, могу сказать, отношусь с большим уважением, гр. Алексей Александрович Бобринской был тогда министром земледелия.
Какой бы отрасли общественной или государственной жизни, гг., мы ни коснулись, везде мы видим одно и то же: посылаются ревизии, да ревизуются и даже в настоящее время, но цену русским ревизиям я-то хорошо знаю - это ревизия либо с предвзятым мнением, получившая директиву от центральной правительственной власти, либо ревизия, отправляющаяся к месту и производящая ее в духе известной песни Беранже. Вот, гг., то второе, на что должно быть обращено серьезное внимание правительственной власти: борьба не с мародерами в тылу и с мелкими единицами, не со стрелочниками и не с ничтожными лавочниками, наживающими гроши, но борьба такая, какую повела и ведет Франция, искоренив одним ударом, убив самого крупного бобра, не стесняясь ни местом, ни положением, ни званием, ни чином. Гг., с мародерами, так или иначе обрабатывающими русского обывателя в тылах и наживающимися в дни войны на общественном бедствии, с этим должно быть покончено, и долг правительственной власти приняться за это в первую голову для успокоения населения.

461 Ййу,
Это второе, - но есть еще худшее, гг., то худшее, о чем я говорил в начале моей речи. В то время, как там, в Императорской Ставке, составляются планы кампании Верховным Вождем земли русской, здесь мы видим, как целая клика, как целая партия устраивает какую-то странную, совершенно непонятную немецкую свистопляску. Обернитесь, посмотрите, гг., на целый ряд фактов и вы видите, что это не случайность, а что это есть какая-то страшная, злонамеренная воля, какая-то сильная рука, которая руководит всем этим. Я позволю себе коснуться отдельных фактов.
Архангельск является одним-единственным пунктом, через который добывается и прибывает к нам все то, что необходимо для снабжения нашей армии, помимо того, что выделывается дома. И вот мы видим, как масса немецких пленных направляется почему-то в Архангельскую губ. и Архангельск. И результаты уже сказывались, - уже бывали случаи взрывов всякого рода, того, чего там не было бы несомненно, если бы не слали туда немцев, которые всегда умеют проникнуть туда, куда проникнуть нельзя.
Далее, вспомните картину Туркестана, из-за которой попал в Туркестан Куропаткин. Чем объяснить это? Да тем, что опять-таки на эту окраину, столь нужную нам, столь важную в военном отношении, послали целые гурьбы немцев, которые, являясь инструкторами местного населения, создавали общественное движение. По сведениям, которые у меня имеются, немцы, бесконечно посылаемые беспризорно в Сибирь, через Китай убегают, и я не удивлюсь, если нам скажут, что на этой границе со временем вырастет новый полк из тех немцев, которые нами были взяты в плен, посажены были в Сибирь и явились вновь с нами сражаться.
Это в одной области. В другой - Председатель Совета министров говорил нам о необходимости борьбы с немецким засильем. Так вот, ваше высокопревосходительство, я позволю себе доложить, что, несмотря на существование строгих правил, циркуляров, требований, даже закона о ликвидации немецкого землевладения, в самых очагах немецкого землевладения колонистов два губернатора ровно ничего в этой области не делают. Эти губернаторы - Княжевич таврический и наш софракционер бывший по Государственной Думе, знаменитый председатель комиссии по запросам, не умевший формулировать двух фраз, Виталий Георгиевич Ветчинин. Обратите внимание на деятельность этих двух губернаторов, - поймите, что так вести дело, как ведут эти два губернатора, невозможно: полное засилье немцев в Таврической губ., полное засилье их в Херсонской губ. И в этой области ни Княжевич, ни Ветчинин не делают ничего.
Посмотрите, что творится сплошь и рядом в канцеляриях Министерства внутренних дел: люди крупные, с общественным положением, люди, которые должны были бы понимать, чем они рискуют в настоящее время - ненавистью народной, бегают и хлопочут об изъятии того или другого немца из сферы лиц, подлежащих ликвидации. Первое место здесь занимает Николай Федорович Сухомлинов, херсонский губернский предводитель дворянства, который околачивает пороги всех министерств, спасая того или другого немца-колониста,

алйЙК 462
тот Сухомлинов, - не родственник бывшего военного министра и предателя, - тот Сухомлинов, который состоял или, может быть, и сейчас состоит членом правления Херсонского банка в Одессе, банка сплошь немецкого.
Далее, гг., картины еще более печальные, которые совершенно опровергают здесь все то, что говорил Председатель Совета министров, указывают, что есть какая-то рука за последние два-три месяца, которая, несмотря на полное желание бороться до конца, работает над тем, чтобы не так сильно сдавливать немецкое влияние, не так сильно с немцами бороться. Была создана весной 1916 г. правительственная комиссия - комитет для борьбы с немецким засильем. Борьба эта выразилась в издании ряда законов по 87 статье, законов, которые друг другу, правда, противоречили, друг друга уничтожали, но тем не менее существовали. И вот мы видим, гг., что пока во главе стоял Трепов, не Александр Федорович, а {обращаясь к Председателю Совета министров) ваш брат, кажется, дело там шло действительно так, к чести его нужно сказать, как должно. Послаблений не было, и ликвидация, худо ли, хорошо, шла гладко. Но вот с августа месяца настоящего года мы замечаем удивительное, гг., явление. Комиссию возглавляет Александр Семенович Стишинский, правый член Государственного Совета. И вот, мы видим, с момента появления на председательском посту Стишинского в последнее время, около половины октября месяца, комитет резко изменяет свою политику и старается удовлетворить решительно все немецкие ходатайства, не считаясь при этом даже с отрицательными отзывами губернаторов и даже желаниями самих просителей. Комитет не только удовлетворяет эти ходатайства, но идет впереди этих ходатайств и дает им больше того, что они просят. <...>
Возьмем пример из другой области - все то, что клонится к освещению не в превратном, а в верном смысле работы наших союзников и той громадной помощи, которую они нам оказывают, все это парализуется. Не далее как на днях два губернатора - бар. фон Гревениц - черниговский и фон Бюнтинг - тверской губернатор - запретили лекции и в Чернигове, и в Твери на темы: «о нашей союзнице Франции и чем она нам полезна во время войны» в Чернигове, и «о нашей союзнице Франции и ее роли в великой войне» в Твери. Лекции, как та, так и другая, Бюнтингом и Гревеницом были запрещены.
Далее мы знаем, что на Востоке является одной из сильнейших шпионских немецких организаций «Кунст и Альберт», о которых было много исписано чернил, много было говорено; это - главный штаб немецкого шпионажа и пропаганды, и, несмотря на то что правительственной власти это должно быть лучше известно, чем члену Думы Пуришкевичу, тем не менее «Кунст и Альберт», являющиеся центром германской шпионской организации, - подробностей я не касаюсь, - процветает и работает на пользу Германии. Возьмите наши заводы, гг., и в этих заводах по неприятному, непонятному стечению обстоятельств вы видите немцев на каждом шагу. Я не считаю возможным с трибуны Государственной Думы, гг., оглашать вам факты, происходящие на некоторых заводах - на Обуховском, Петроградском орудийном и Путиловском заводах; я хочу только сказать, что здесь за исключением Путиловского завода, где не¬

463_ЭЕй1и
порядки другого рода, также работают немцы. Я позволю себе передать эти факты г. военному министру (передает военному министру Шуваеву документы.) Надеюсь, гг., что на эти факты будет обращено соответствующее внимание. Как на характерные явления, укажу только на то, что по увольнительным свидетельствам отпускаются в настоящее время и освобождаются от работы массы рабочих, которые сами говорят, что они хотят работать, что им нужно увеличение продуктивности работы завода, а их отпускают немцы-главари, так как работы в достаточном количестве им не дается. (Родичев: их провоцируют из департамента полиции.)
Гг., но есть ли уверенность, скажу я, заканчивая эту часть своей речи, есть ли уверенность, что все это прекратится? Если бы мы знали, что у руля внутреннего российского управления, Министерства внутренних дел, стоял человек волевой, с определенной программой, человек, который имеет известные данные для того, чтобы упорядочить все это, все условия нашей внутренней жизни, осуществить наши чаяния в этом отношении, тогда, конечно, можно было бы пройти молчанием очень многое. К глубокому сожалению, надо сказать, что этого нет. Я на основании не своих личных слов, а на основании документов позволю себе обрисовать министра внутренних дел Александра Дмитриевича Протопопова, касаясь его не как министра, а как члена фракции октябристов до момента получения им поста. В одном из пароксизмов своей болтливости член фракции 17 октября Александр Дмитриевич Протопопов в момент получения поста министра внутренних дел сказал, что он потерял в весе от чрезмерной работы три-четыре фунта. Я позволю себе сказать, что, имея те документы, которые у меня в руках, я думаю, что Александр Дмитриевич Протопопов потерял не три или четыре фунта, в весе, а весь свой вес, весь свой авторитет в глазах русского общества. (Рукоплескания слева; голоса: браво; смех.)
Гг., в одном из обществ, развившемся в тяжелых условиях современной действительности, во время войны, было вынесено соединенными собраниями совета следующее решение: обратить внимание президиума Государственной Думы и симбирского дворянства на странное совместительство одного из высших должностных по выбору лиц с ролью подставного лица в газете, долженствующей обслуживать интересы банков с ярко немецкой окраской, и, вовторых, просили обратить внимание правительства на опасность факта создания нового фактора общественного мнения в руках частного финансового учреждения, подверженного влиянию немецких капиталов.
Гг., ни для кого не секрет, а особенно для тех, кто следил за деятельностью Германии во время войны и накануне войны, за ее работой в России, ни для кого не секрет, что Германия и в прошлом неоднократно напрягала все усилия для того, чтобы создать в России орган печати, политически и экономически обслуживающий германские интересы. Во время боснийского кризиса в 1909 г. товарищ министра иностранных дел Чарыков получил от профессора международного права Пиленко объемистую тетрадь с документами, указывающими, что тогда была сделана такая попытка. Затем, немого пого¬

лЯЗБ 464
дя, русское общество и печать облетел всем известный факт, что австрийское правительство при помощи бар. Унгерн-Штернберга старалось в России создать и купить одну из газет, прекратившую уже свое существование, которая должна была обслуживать политические интересы ныне центральных держав. Во время остзейского свидания монархов остзейские бароны России лелеяли проект обслуживания идей русско-германского сближения, крупной германской газеты в Берлине и русской в России. Приезд для этого политического редактора Берлинской газеты «Berliner Lokal Anzeiger», остзейца, русского подданного фон Бера, двоюродного брата чиновника особых поручений при Министерстве иностранных дел, был приездом, совпавшим с желанием создать такую газету. Во время потсдамского свидания дело этим не ограничилось, и в Россию приехал самый главный редактор газеты - Август Шерль. Дело не выгорело, не выгорело потому, что не нашлось людей, которые желали бы в России обслуживать исключительно германские интересы.
Оставляя в стороне дальнейшие немецкие попытки, я позволю себе сослаться теперь на данные последней синей книги английского парламента, № 7595, где говорится дословно следующее о тайной официальной германской агитации и организации с целью влияния на прессу других стран. Организация эта была составлена 27 февраля этого года под предлогом увеличения престижа германской промышленности за границей, и на нее были ассигнованы большие средства: сначала 500 000 марок частных и 200 000 правительственных денег; какие деньги потом стали ассигновываться - неизвестно, потому что это было затемнено перерывом сношений. Гг., заветы Бисмарка, который советовал и в Германии держать печать рептильною и воздействовать на печать других стран, заветы Бисмарка не остались втуне. И вот, обращаясь к участию нынешнего министра внутренних дел, а тогда, перед возникновением этой газеты, в первой стадии ее развития, товарища председателя Государственной Думы Александра Дмитриевича Протопопова, я скажу, что то, о чем говорил в последней речи Павел Николаевич Милюков, об участии его в стокгольмских разговорах с немецким посланником, это, по моему глубокому убежденно, игрушка, в сравнении с той ролью, которую играл, да кажется играет и сейчас, на всякий случай, Александр Дмитриевич Протопопов, принимающий яркое участие в этой газете. (,Движение слева и в центре; звонок Председателя.)
Гг., 15 июня 1916 г. Александр Дмитриевич Протопопов созывает совещание в целях издания газеты совместно с банками. Как прогрессист, которым он себя выставлял на этом совещании, Александр Дмитриевич Протопопов обещает тем, которые сошлись с ним, что в газете примет участие целый ряд писателей либерального и даже радикального направления - Андреев, Короленко, Горький и целый ряд других. Совещание состоялось при следующих лицах: от Сибирского банка - Грубе, от Русского для внешней торговли - Давыдов, от Азовско-Донского банка - Каминка, от Международного банка - Шайкевич и Вышнеградский, от Волжско-Камского банка - Виндельбандт. В результате этого совещания, когда после розовых надежд, которые подал Александр Дмитриевич Протопопов этому делу, банки высказали желание субсиди¬

465_&ь
ровать, решено было дать на эту газету 5 000 000 р., и десять банков, гг., вошло в конклав, в соглашение для того, чтобы выдать эту сумму Эти десять банков: Азовско-Донской, Коммерческий, Петроградский, Международный, Петроградский учетно-ссудный, Петроградский частный, Русский для внешней торговли, Русско-Азиатский, Русский торгово-промышленный и Сибирский. Но, гг., когда банки поняли в чем дело и разобрались, то из десяти семь немедленно ушли. Все русские банки, те банки, где было больше всего русских денег, все ушли и остались Международный банк, Азовско-Донской банк и Русский для внешней торговли банк. Это три главных банка, которые работают в России на немецкие капиталы. <...>
Мало того, русские акционеры Международного банка, узнав подкладку этого дела, вошли с заявлением в Министерство финансов, прося Министерство финансов назначить экстренное собрание акционеров для обсуждения вопроса, на каком основании правление Международного банка позволило себе ассигновать деньги на дело издания газеты Протопопова. И действительно, гг., если вы обратитесь к данным, к капиталам этих трех банков, то вы увидите, что только эти три банка, которые остались для газеты Протопопова, являются в России чисто немецкими учреждениями. Так, по имеющимся у меня документальным данным, Азовско-Донской банк имеет основного капитала 50 000 000 р., - участие русского капитала здесь 15 000 000 р., а участие германского - 25 000 000 р., Петроградский Международный банк имеет основного капитала 60 000 000 р., русское участие - 20 000 000 р., немецкое - 40 000 000 р., и, наконец, Русский для внешней торговли имеет основного капитала 60 000 000 р. - 15 000 000 р. русского и 45 000 000 р. немецкого. Итого, три банка, которые остались субсидировать газету Протопопова, имеют в общей сложности на 170 000 000 р. основного капитала, в общем итоге 50 000 000 р. капитала русского и 110 000 000 р. исключительно чисто немецких денег. А для того чтобы вам еще рельефнее стало, кто эти деньги дал и на ком держится Международный главный банк, субсидирующий протопоповское издание, я позволю себе сказать, что главными финансирующими предприятие Протопопова лицами были немецкие в Берлине учреждения: Discontogesellschaft и Bank fur Handel und Industrie в 1909 г. Учредителями этих банков состоят Иоганн Беренберг и Рейслер и К0 в Гамбурге, бр. Бекман, Эрлангер и Фуссе во Франкфурте. Таким образом, главными деятелями Международного банка, вкладчиками и акционерами являются эти немцы, на которых я вам указал. Узнав подкладку протопоповского дела, гг., прогрессивные писатели, отличающиеся не меньшим патриотизмом, чем каждый из нас, один за другим решили выйти из этого учреждения и отказались от всякого участия в протопоповском предприятии. Один из них, Короленко, пишет открытое письмо Протопопову, и вот тогда Протопопов выступает с ответом Короленко и пишет следующее - если вас интересует, гг., то позвольте вам привести несколько абзацев из этого письма господина, так сказать, жандарма бюджетной комиссии. Вот подлинные слова Протопопова: «Смею полагать, гг., говорит он Короленке, что обезличенный капитал» - вы видели,

466
насколько он обезличен, - «собранный среди многих акционеров, не имеющих никакого касательства к литературной и политической части газеты, представляется более забронированным от влияния известных людей, чем материальные средства отдельного лица». И дальше: «Если бы мне и моим товарищам по будущей газете пришлось рассматривать вопросы общественной справедливости, руководствуясь чем-либо иным, кроме голоса совести и сознания ответственности, лежащей на каждом прогрессивном публицисте, то, конечно, ни я, ни сотрудники газеты не объединились бы для выполнения этой тяжелой, неблагодарной задачи, тому порукой как моя долгая земская и политическая деятельность, так и установившаяся цивическая репутация моих сотрудников». (Смех слева; звонок Председателя.)
Вот вам, гг., сар1аПо Ьепеуо1епПае общественных масс. Я не знаю, как будет Протопопов работать в этой газете, обслуживая интересы кулаков, банков, мародеров и др.; это меня мало интересует, и я в этих делах мало ориентироваться могу, но как может обслуживать газета интересы иностранной державы, газета, созданная на иностранный капитал, который, конечно, обезличенным быть не может, потому что за 110 000 000 потребуют же что-нибудь дать, - мы об этом представление себе можем составить отлично, опираясь на те данные, которые мы имеем, и если развернем статью датского проф. Брандеса отдельно и целый ряд статей, появившихся в американской журналистике, о целом ряде способов, о той сети немецкой агитации, которая предпринимается немцами в иностранных странах и державах, для того чтобы убить патриотическое настроение общественных масс и парализовать проявление импульса воли.
Конечно, защищать открыто интересы Германии такой газете невозможно, и немцы своим агентам дают инструкции, целый ряд инструкций, деля их на категории. Трудно ждать, конечно, чтобы здесь говорилось в газете ее сотрудниками, которые согласятся принять в ней участие, о возвышенных целях Германии. Но есть способ. Возьмите такой случай. Погибло госпитальное судно «Португаль» - я привожу это как пример, если бы случился такой факт; вот в этой газете будут приведены примеры о том, что во Франции и Англии тоже делались попытки нападения на санитарные судна, но произошли они с меньшим успехом, потому что дело там было поставлено хуже. Или другой факт: когда мы говорим о германском засилье и о германском влиянии, то бороться с этим нужно, но в газете не будет говориться о том, что бороться с ним нельзя, - только скажут: гг., германское влияние вы парализуете, а вот на месте его подпадете под влияние английское, под влияние французское. Ведь мне же, мне же бывший Председатель Совета министров Борис Владимирович Штюрмер говорил в свое время, что нужно несколько сократить аппетиты наших союзников, потому что они слишком много от нас требуют. (Возгласы слева: ага, о-о-о; Родичев: радуйтесь, штюрмерианцы.) Эти слова были мне сказаны Штюрмером. Я памяти твердой, не глуп и поразился фактом, что в тот момент, когда эти союзники оказывают полную нам помощь, когда все или в значительной степени все, что можно получить, получается оттуда, мы заподозриваем лояльность наших союзников, и что представитель Министерства

467_Э£й1о,
иностранных дел говорит, что нужно несколько сдержаннее вести себя по отношению к требованиям. {Голос слева: немецкий лакей.) И вот, гг., я повторяю: подобного рода объяснения могут иметь место в этой газете. Защиты Германии не будет, но будет охлаждение русского патриотизма и желание увеличить индифферентизм к происходящим событиям тем, что - уйдем от немцев, попадем к французам, от французов попадем к англичанам; не все ли равно, под чьим игом быть? Нам было суждено начать с татарского ига и подпасть под английское. Вот, гг., те способы и те системы, которые при умном ведении дела, - а что касается пропаганды, и шпионажа, и проч., то немцам в уме отказать нельзя, - приводят к охлаждению русской общественной массы в интересах врага, т. е., иначе говоря, делают настроение таким, чтобы народ чувствовал усталость от войны и чтобы падало значение и цель этой войны и великодержавной славянской задачи, которую мы преследуем и которая будет достигнута при напряжении нашей воли, при энергии и неуклонном стремлении к раз намеченной цели.
Гг., когда началась газета, тогда Протопопов был опасен с этой газетой как товарищ Председателя Государственной Думы, как член Государственной Думы, как член многих комиссий Государственной Думы, но сейчас товарища Председателя Государственной Думы нет - есть министр внутренних дел, руководитель внутренней политики России. Насколько же осторожно нужно относиться к каждому факту деятельности того министра, который является одним из главных инициаторов той газеты, которая создается на немецкие деньги? (Голоса слева: позор.) Я, гг., предупреждаю вас, осветивши этот факт, и указую вам, что представлял из себя Александр Дмитриевич Протопопов как товарищ Председателя Государственной Думы и что он может представлять теперь как министр в этой области. Если вы вдобавок припомните, что одним из первых докладчиков, которые являются к министру по утрам, является не директор департамента полиции, не директор департамента общих дел, а Гаккебуш, редактор этой самой газеты, которую не забросил Александр Дмитриевич Протопопов и которую он будет вести, когда покинет министерский пост. (Маклаков: а Курлов зачем является? Голоса слева: это интересно.)
Но, гг., и это мелочь. Я указал вам на отдельные факты, я указал вам на то, что гнетет и поражает русскую жизнь, но повторяю, что корень зла не в Александрах Дмитриевичах Протопоповых, это мелкие, в конце концов, люди {голос слева: и жалкие), без государственных горизонтов взлетевшие наверх. {Голос слева: а как взлетевшие?) Откуда все это зло? Я позволю себе здесь, с трибуны Государственной Думы, сказать, что все зло идет от тех темных сил, от тех влияний, которые двигают на места тех или других лиц и заставляют взлетать на высокие посты людей, которые не могут их занимать, от тех влияний, которые возглавляются Гришкой Распутиным. {Слева и в центре движение; голоса слева: верно; позор.)
Гг., там, на войне, я чувствую себя совершенно здоровым, там я спокоен и работаю, зная, что приношу пользу. Здесь попадаешь в какой-то хаос; каждый день слышишь невероятные слухи, каждый день говорит что-нибудь новое,

л/сйВ 468
но все эти нити ведут к Гришке Распутину, и, гг., нужно, чтобы законодательное учреждение, являющееся голосом всей страны и сейчас объединенное в вопросе победы одним духом, чтобы оно, наконец, подняло свой голос о том величайшем зле в России, которое растлевает русскую общественную жизнь. Ночи последние не могу спать, даю вам честное слово, лежу с открытыми глазами, и мне представляется целый ряд телеграмм, сведений, записок, которые пишет этот безграмотный мужик то одному, то другому министру, чаще всех, говорят, Александру Дмитриевичу Протопопову, и просит исполнить. И были примеры, мы знаем, что неисполнение этих требований влекло к тому, что эти господа, сильные и властные, слетали...
Председатель. Член Государственной Думы Пуришкевич, прошу вас не идти слишком далеко в этой области.
Пуришкевич. Я позволю себе обратиться сейчас помимо Думы, долг которой я указал, я обращаюсь к Совету министров. Если у министров долг выше карьеры, - а я думаю, что в данный момент долг выше карьеры, - если вы действительно объединенный кабинет, то идите к Царю и скажите, что дальше так быть нельзя. Это не бойкот власти, гг., это долг ваш перед Государем. Если вы верноподданные, если слава России, ее мощь, будущее, тесно и неразрывно связанное с величием и блеском Царского Имени, вам дороги, ступайте туда, в Царскую Ставку, киньтесь в ноги Государю и просите Царя позволить раскрыть глаза на ужасную действительность, просите избавить Россию от Распутина и распутинцев больших и малых [цензурный пропуск]. {Рукоплескания слева и в центре.)
Председатель. Прошу вас, член Государственной Думы Пуришкевич, помнить о предмете, о котором вы говорите.
Пуришкевич. Да не будут вершителями исторических судеб России люди, выпестованные на немецкие деньги, предающие Россию и нашедшие себе приют, начиная от митрополичьих покоев, в разного рода других, низших учреждениях [цензурный пропуск]. (В центре, слева и справа:рукоплескания и голоса: браво.) Да исчезнет с нашего государственного горизонта в ужасные переживаемые нами дни, в дни, требующие величайшей правительственной осмотрительности и правительственного такта, и Андроников, и Варнава, и Мардарий, и Манасевич, и все те господа, которые составляют позор русской жизни. Верьте мне, гг., я знаю, что вы думаете так же, как и я, я это чувствую {голоса справа и в центре: верно '.рукоплескания в центре, справа и слева), что моими словами говорит вам здесь вся Россия без различия партий, без различия направлений, верноподданная, желающая счастья Царю, церкви своей и своему народу, Россия бескорыстная в дни скорби, как всегда, не способная говорить холопским языком, но честно несущая к подножию Трона слова горькой и неприкрашенной правды, во имя блага Царя и народа, Россия Пожарского и Якова Долгорукова, Россия Кузьмы Минина и Ивана Сусанина, Россия, стоящая на страже своих великодержавных задач и не способная мириться, зная духовную мощь своего народа, с картиной государственной разрухи, учиняемой взлетевшими к верхам власти продажными единицами из

469 й&и
среды своего правящего класса. (Голоса слева и в центре: верно.) В былые годы, в былые столетия Гришка Отрепьев колебал основы русской державы. Гришка Отрепьев воскрес в Гришке Распутине, но этот Гришка, живущий при других условиях, опаснее Гришки Отрепьева. (Голоса слева и в центре: верно.) Гг., надо просить Государя, и вы (обращаясь к министрам), его верноподданные слуги, вы, призванные исполнять его волю, вы первые ответственные за течение русского государственного корабля, объединенные с нами, туда в Ставку Государя просить, да не будет Гришка Распутин руководителем русской внутренней, общественной жизни. {Бурные и продолжительные рукоплескания центра, левой и справа; голоса: браво.)
РЕЧЬ Н. Е. МАРКОВА В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ 22 НОЯБРЯ 1916 г.
Гг. члены Государственной Думы. Уже не первый день идет здесь, с этой кафедры, оценка личных и общественных, политических качеств наших министров в частности и русского правительства вообще. Большинство здесь присутствующих представителей прогрессивного блока уже покончили с правительством. Они считают его непригодным, непригодным не только потому, что тот или другой министр не годится, но потому, что самая система назначения правителей непригодна. {Голоса слева: правильно, верно; распутинская система.)
Ставши на этакую непримиримую точку зрения, конечно, логично поступают те из вас, которые выходят на кафедру и говорят: да, у вас есть перемены. Да, мы не знаем, что сделает тот или другой вновь назначенный министр, но мы вам вперед говорим: с вами работать не можем, ибо вы не нами указаны, не нами, большинством Государственной Думы, назначены. Не буду входить с вами в споры на эту принципиальную тему; не буду указывать, насколько своевременна такая непримиримая точка зрения во время ужасной войны, потрясающей основы Российского государства. Это дело вашей совести, и в данный момент я не буду касаться этого принципиального разногласия между нами, правым меньшинством, и вами, прогрессивным большинством. Я прошу вас обратить только внимание на другую сторону вопроса.
Даже вы, гг. прогрессисты, не будете отрицать, что государственная жизнь не может обслуживаться только одним правительством, что и законодательные учреждения, в частности Государственная Дума, также должны что-то делать полезное для народа, необходимое для войны. И вот мы слышали в декларации правительства: в портфеле Государственной Думы находится около тысячи нерассмотренных законопроектов, объемистый портфель, гг. {Шингарев: Когда будут распускать, станет еще больше.) А если прибавить к этому несомненный факт, что Государственная Дума еще на днях была в страшной тревоге: как собрать Думу, когда на повестке нельзя поставить ни

470
одного законопроекта, ибо ни один из тысячи не готов (шум слева; голоса: это неверно), то, господа работоспособные прогрессисты, у народа может явиться другой вопрос, не только по отношению к правительству, но уже по отношению к вам: как, тысяча законопроектов внесены, а у вас нечем даже пополнить повестку иначе, как запросами, иначе, как атаками на правительство? И это во время этой войны у вас нечего делать? Я утверждаю это совершенно открыто, и этого не посмеет отрицать никто из вас. (Шум слева.)
В сеньорен-конвенте сплошь и рядом Председатель говорит: господа, для чего мы соберем Думу, неужели поставим на повестку декларацию? (Аджемов: готовы 180 законопроектов; голос слева. и больших.)
Председатель. Покорнейше прошу с мест не говорить.
Марков 2-й. Очень жестоко, господа, и очень пристрастно вы нападаете на правительство, и это налагает на вас обязанность выслушивать нападки и на вас самих. Правительство слушает вас молча, слушайте же и вы молча (голос слева: Член правительства? Слева шум и смех; звонок председателя) те обвинения, которые против вас делаются. (Шум.)
Председатель. Господа. Прошу не производить шума.
Марков 2-й. Работоспособная Государственная Дума чрезвычайно непоследовательно относится к поведению правительства и к своей собственной работе. В бюджетной комиссии в сентябре месяце возникло желание призвать правительство для дачи объяснений. Правительство - тогда был председателем Совета министров Штюрмер - согласилось и сказало: мы явимся, но по формальным причинам явимся не как в официальное заседание, а как в частное заседание, и все необходимые объяснения вам дадим. Единогласно мы в бюджетной комиссии возмутились: как? С нами хотят разговаривать частно, а не официально? С нами хотят беседовать домашним порядком, а не в мундирах? Нет, мы не согласны. И вот председатель бюджетной комиссии вносит жалобу в Думу: вот какое правительство - в частном заседании хотят с нами разговаривать о военных делах, а не официально; хотят прийти в пиджаках, а не в мундирах. (Аджемов: Кто же из порядочных людей со Штюрмером частные разговоры ведет?)
Председатель. Член Государственной Думы Аджемов, прошу с места не говорить.
Марков 2-й. Господа. Эти перерывы отнимают у меня золотое время, и я должен буду говорить более часа. Ради Бога, пощадите свое терпение. (Милюков: Читать будет веселее.) Итак, потребовали мундирного отношения от правительства. Через несколько дней в ту же бюджетную комиссию является новый министр внутренних дел, одетый в мундир шефа жандармов. Полное негодование: он осмелился к нам явиться в мундире. И гнев и негодование ваши были гораздо сильнее, чем тогда, когда правительство хотело явиться к нам в пиджаках. (Шингарев: Слабо, слабо.) Правда, мундир, который был на Александре Дмитриевиче Протопопове, имеет синий цвет, а вы привыкли ожидать красного цвета, ждете правительство в красных одеждах. Но вы, господа, слишком нетерпеливы. Нехорошо так, непоследовательно: и так не¬

471_&ь
хорошо, и так нехорошо; вы слишком требовательны и сами не знаете, чего хотите. (Шум слева.) Через неделю является другой министр, министр путей сообщений, является с важнейшим докладом о том, что Мурманская железная дорога, стратегическая железная дорога, спасающая Россию, готова, с тем чтобы объяснить, что вот, готовы такие условия этого отрадного явления. Что же вы делаете? Вы заставляете министра путей сообщения, у которого, вероятно, есть более нужные занятия, сидеть два с половиной часа чуть не в передней, ожидая, когда вы, господа прогрессисты, разрешите войти в бюджетную комиссию или в ту, в которой он хотел дать объяснения, и два с половиной часа министр ждал разрешения доложить вам о результатах постройки Мурманской дороги.
Это все народ будет знать, хотя вы принимаете все меры, чтобы газеты скрыли от народа все наши подвиги. (Смех слева и в левой части центра; шум.) Да, да. Но мы, господа, разоблачим вашу деятельность еще лучше, чем вы разоблачаете деятельность ненавистного вам правительства. (Шингарев: Послушайте, знайте же меру; смех; шум.) Не смейтесь, господа, это смех лицемерный, цензура не только такая бывает, что пустые места, айв том цензура, что сообщают ложь в газетах, но пустых мест не будет, это извращение истины, это хуже, чем та грубая цензура, на которую вы нападаете. {Голос в центре: это верно, верно.)
Противоречиво ваше отношение к правительству. Я привел несколько разительных примеров. Вы говорите: «Мы требуем работы», а когда министр, деловой министр пришел к вам с деловым докладом, крайне важным для военной обороны, вы его не выслушали, ибо вы - хотя умеренная часть блока после двух с половиной часов мудрейших споров настояла на допущении министра сообщить о Мурманской дороге, - вы ни одного вопроса не предложили министру и, таким образом, сами остались неосведомленными, что же, собственно говоря, с Мурманской дорогой: действительно ли она построена или нет? Вот отношение ваше, господа, к реальному делу: для вас мундир, внешность, для вас красный или синий цвет важнее обороны государства. {Шум слева.) Эта истина для вас неприятна. {Караулов: Послушай, ври, да знай же меру.)
Да, да, это так. Позвольте мне посильно сделать небольшой анализ тех речей, которые вы имели удовольствие, а мы - несчастье здесь выслушать. Я вскользь коснусь здесь сегодняшней речи всемирно известного профессора Милюкова. {Смех.) По обыкновению речь эта была обширна, длинна и достаточно слабовата {смех), но тем не менее мне удалось в этой бесцветной речи - на этот раз Павел Николаевич был не в духе и говорил малодоказательно, может быть, он волновался, - но все-таки в этой бесцветной речи я выудил, не без труда, но выудил несколько определенных мыслей не трафаретного характера, не шаблонного, не таких, к которым мы со скукою привыкли. Павел Николаевич Милюков заявил: наши-де речи читает армия, и армия их одобрила. Ну, конечно, это не мои речи, а речи, вероятно, друзей Павла Николаевича. {Милюков: Их уже вычеркнула цензура.) Это ваши слова. Я думаю, что он напрасно ссылался на армию. Вообще призыв к армии с этой трибуны надо

¿¿¿ЗБ 472
делать, господа, осторожно, не надо вмешивать армию в наши политические дела. (Справарукоплескания и голоса: браво, верно.)
Это обоюдоострое, господа, оружие: призыв и апелляция к армии. Правда, история, которую профессор Милюков достаточно хорошо знает, но не сумел сделать надлежащих выводов, она дает нам примеры, разительные примеры того, что те, кто начинал призывать армию, в конце концов весьма раскаивался, ибо получалось обратное их желанию. Что армия одобряет, мы этого не знаем, это вся Россия, - и что думает вся Россия, мы тоже не знаем, и никто из нас не может говорить: меня одобряют, а его нет. Быть может, я думаю, что меня одобряют, Пуришкевич может думать, что те сотни телеграмм, которые он получил, - это вся Россия. Это дела нашего внутреннего убеждения, а история - нелицеприятная, - она скажет, кого Россия одобряет, и кого одобрит в конце концов русская армия как часть России. (Голос слева. уж только не вас.)
Но вот чего ни армия, ни Россия не одобрят. Здесь Председатель совета министров в присутствии послов союзных дружественных держав огласил акт величайшей исторической важности. Было объявлено, что наши союзники разрешили сообщить русскому народу о договоре - о договоре, по которому историческая цель России наконец близка к осуществлению, наконецто Константинополь закрепляется, правда, пока в договоре, но закрепляется за Россией; свободный выход в Средиземное море является уже не мечтой, а реальной возможностью. И что же, как вы встретили? Мы радовались, мы, правая половина Думы, мы восторгались, вы же сохранили гробовое молчание (шум слева), а профессор Милюков даже бурчал себе какие-то недовольные фразы. (Шум слева; звонок Председателя.) Он разъяснил, в чем дело. Да, конечно, это великий акт - но ведь его совершил Сазонов (голоса слева: верно), а так как объявлял об этом Трепов, то поэтому мы и негодовали. Господа, да что же это такое? Этакий вопрос, как открытие выхода в Средиземное море, не важен, а важно, что не Сергей Дмитриевич говорил, а Александр Федорович. Вот это характерное признание проф. Милюкова, его на золотую доску надо внести, это оценка вашей деятельности: не сущность вас интересует, а внешняя форма, и содержание для вас безразлично. (Голоса справа: браво.)
Затем проф. Милюков - у него много занятий, некогда проверять ни других, ни самого себя - сообщил несколько неверных сведений; я их поправлю. Он сказал, что в июне или в июле 1916 года Государственная Дума потребовала улучшения продовольственного дела, а ее за это распустили. Точных выражений я не помню, но смысл, кажется, я верно передал. Господа, вы же все живые люди, - на мертвецов можно клеветать, они не могут возразить, - но ведь вы же живые люди, вы же слышали, как в 1915 году, больше года тому назад, с правых скамей выходил депутат Хвостов и потребовал коренной ломки в деле борьбы с немецким засильем. (Голос слева: что же он сделал?) Вот, раньше вас и, конечно, Думу не распускали из-за этого, как не распустили ив 1916 году, но Милюков позволяет себе вас морочить и вам сообщать явно неверные факты. Правые этого потребовали за год раньше, чем вы собрались и раскачались.

473_&ь
{Голос слева: что же сделал Хвостов в качестве министра?) Господин Милюков, не искажайте истины, нехорошо {смех слева), у вас есть много сил и много возможностей оперировать с действительно правдивыми фактами, зачем же еще прибегать к искажению истины? Это ослабляет силу ваших доказательств, и вам перестанут верить, в конце концов. {Голос слева: и вам тоже.)
Теперь я возьмусь за речь более содержательную и гораздо более талантливую, речь Владимира Митрофановича Пуришкевича. (Возгласы: а-а-а.) Правда, эта речь неровна, но от талантливых людей, как правильно пишет Меньшиков, ровного отношения невозможно требовать. Талантливый человек, как газовая бутылка, вылетает, знаете, с быстротой 40 000 метров в секунду, а потом капает, знаете, едва сочится. Так вот так и речь талантливого депутата: она была пересыпана не идущими к делу шутливыми стихотворениями и прочим материалом довольно низкого качества, но, господа, мы ведь все знаем, что тем стихотворением, или тому стихотворению, афоризму которого вы все смеялись, о «Протопопе на посту», можно противопоставить другое, сказанное тем же оратором с этой кафедры, правда, в третьей Думе, когда вышел талантливый депутат и, смотря в эту {указывая влево) сторону, начал декламировать «Павлушка медный лоб». Тогда смеялись {указывая вправо) здесь, теперь смеялись {указывая влево) здесь, но, господа, достоинства и смеха, и стихотворения одинаковы - балаган.
Конечно, никто ближе не знает нашего милого соседа Владимира Митрофановича Пуришкевича; почти десять лет с ним сидели вместе, и недавно еще он отстаивал свое право с кортиком в руках на сидение и дальше на этом месте. Но дело не в этом; сегодня Пуришкевич обнажает кортик на Маркова, в третьей Думе бросает стакан в Милюкова. Это только результат некоторой невыдержанности, некоторой повышенной чувствительности, не более того, - серьезно к этому мы не относились ни тогда, когда в вас бросили стаканом, ни сегодня, когда нам говорили: я тебя не боюсь, у меня нож. {Смех слева.)
Прав был Пуришкевич, когда говорил: хотя я говорю все то, что я сказал, я остаюсь крайним правым. Вот это правда, и Пуришкевич был и остается крайним правым, настолько правым, что для нас он действительно слишком крайний {смех), я это сознаю.
Что мои слова, господа, не так сказаны, я позволю себе подтвердить некоторыми документальными справками, что Пуришкевич далее слишком крайний правый, чем это далее доступно для Маркова 2-го. Вот книжечка: «Памятка русскому народу союза имени Михаила Архангела». Издания 1914 года, когда уже началась война. На странице 18 там сказано (Шингарев: Вот чем вы занимаетесь в такую войну): «К законным властям члены союза Михаила Архангела должны относиться с уважением, несмотря на их личные пороки или недостатки, ибо хорош ли, плох ли лично представитель власти, но русский человек должен помнить о том, что этот представитель власти назначен на должность по Царскому указу, а потому, воздавая ему почет и должное уважение, мы не ему почет и уважение подаем, а самому Царю. Ввиду этого члены союза Михаила Архангела не должны вступать ни в какие сообще¬

474
ства или союзы, направленные к ослаблению правительственной власти или на борьбу с ней». Это, господа, ведь не холоп писал и не член министерской передней, а сам Владимир Митрофанович Пуришкевич в 1914 г. (Пуригикевич: Это не я писал, но во всяком случае я присоединяюсь), и он тоже писал на другой странице, это его собственное сочинение, это принадлежит его партии: «Члены русского народного союза Михаила Архангела не должны упускать из вида, что на деле Государственная Дума является совсем не тем, чем она должна быть. Не говоря уже о явно бунтовских первой и второй Думах, наш союз не может отнестись одобрительно и к третьей и четвертой Думам, которые хотя и не так революционны, как первая и вторая, но в то же время не отвечают требованиям Царя и народа. {Пуришкевич: А я говорю, что это не моя брошюра; это передержка.) Дальше он касается октябристов как партии самой по себе пресной, а в конце концов сказано: «Поэтому, несмотря на миролюбие октябристов, союз имени Михаила Архангела считает эту партию тоже крамольной». А по поводу жидов написано следующее: «Особенно зловредны жиды, которые хотя о своем царстве и не мечтают, но стремятся беспрепятственно овладеть всей Россией, чего они отчасти, благодаря попустительству плохих чиновников, и достигли». Затем: «Интеллигенты и инородцы стремятся к одной и той же цели и поэтому являются между собой союзниками - интеллигенты поддерживают инородцев, а инородцы интеллигентов». А про интеллигентов изображено следующее в наставление всем членам союза от 1914 года: «В Бога интеллигенты не верят, православную церковь отвергают, а сочувствуют еретикам-сектантам и безбожникам, Царя не любят и хотят или уменьшить его власть, или даже совсем ее уничтожить. К русскому народу интеллигенты тоже любви не питают, а хотят всех инородцев и даже жидов уравнять с русским народом в правах». Господа, вы, может быть, скажете, что вообще черносотенные организации таковы, что у них это обычно, но это не так. Я вам укажу на устав Союза русского народа, к которому я имею честь принадлежать {смех слева), - смеяться будете потом, а сейчас слушайте, - где в параграфе 5 значится: «Все учреждения государства Российского объединяются в прочном стремлении к неуклонному поддержанию величия России и преимущественно прав русской народности, но на строгих началах законности, дабы множество инородцев, живущих в нашем отечестве, считали за честь и за благо принадлежать к составу Российской Империи и не тяготились бы своей зависимостью». Может быть, это смешно, но в уставе Союза русского народа об инородцах говорится иначе, и говорилось уже в 1906 году, когда была революция, чем это говорил в 1914 году, ныне новоявленный прогрессист Владимир Митрофанович Пуришкевич. {Смех.) Так что его взгляды не вообще свойственны монархическим организациям, а это его личные взгляды, которыми он отделяется от нас, и почему правильно называет себя крайним правым. И если мы не отделяемся от него, то по причинам, от нас не зависящим, - нам некуда подвинуться. {Смех.)
В числе речей достопочтенного Владимира Митрофановича Пуришкевича были очень веские, к которым мы готовы были присоединиться, в особенности

475_а^
речь о необходимости борьбы с немецким засильем. {Голоса слева: а Распутин? Голос в центре: а конец речи?) Погодите, не спешите, мы дойдем решительно до всего. {Голоса слева: не дойдете.) Правда, борьба с немецким засильем была объявлена правыми на их монархическом съезде еще осенью прошлого года. Правда, Владимир Митрофанович Пуришкевич, который бойкотировал этот съезд и называл его ненужным и вредным, повторил в своей речи только частицу наших требований по борьбе с немецким засильем, но все-таки эта частица, хотя и повторение, была справедлива, но он не имел права, по нашему мнению, так уж злобно относиться к немцам русского подданства, не имел права по простой причине. Уже профессор Милюков напомнил, что во вторую Государственную Думу, бытием в которой он так гордится, он попал - это слова Милюкова - благодаря голосам аккерманских колонистов. Но важно не это, важно то, что когда Пуришкевич откололся от Союза русского народа и создал свою собственную партию - палату Михаила Архангела, то написал новый устав, в § 17 которого было изображено: все лица не коренного русского происхождения, а инородцы, за исключением немецкого населения Империи, оставшиеся верными Престолу и русской государственности в дни пережитых смут, в дни освободительного движения, должны баллотироваться, - а немцы, по его уставу, баллотировке не подлежали наравне с русскими; эта новелла была введена против устава Союза русского народа, где этого исключения о немцах не было, - значит, это опять личное деяние Владимира Митрофановича Пуришкевича в пользу немцев. И раз он всех своих союзников до 1914 года включительно - кажется, потом они вычеркнули этот параграф, но во всяком случае он действовал много лет, - если всех своих союзников воспитывал в чувстве преклонения перед немцами русского подданства, как же он так легко теперь за одну немецкую фамилию проклинает целую администрацию заводов, где действуют инженеры с немецкой фамилией? Господа, мы ведь люди серьезные, мы ведь люди политических убеждений. {Смех.)
Я понимаю, что одни могут, как Милюков, стоять на одной точке зрения, другие, как Марков, на другой, но чтобы человек, написавший такой устав, человек, который воспитывал своих союзников в этих идеях, через несколько дней, под влиянием каких-то новых веяний, вышел и начал клясть всех немцев и носящих даже немецкие фамилии - а мы знаем, что немецкие фамилии носят сплошь и рядом русские люди, - это, господа, есть уже не политический акт, а акт, которому название я рекомендую подыскать вам самим. Я извиняюсь, что несколько пространно остановился на этой теме, но ведь, господа, это необходимо, необходимо несколько прояснить атмосферу.
Я знаю что я не получу ни ста телеграмм, ни даже, может быть, одной не получу в благодарность за свои слова, но я говорю это потому, что я убежден в правоте своих взглядов. Я нисколько не завидую ни сотне, ни тысяче телеграмм, которые Пуришкевич, несомненно, получает и получит, потому что он идет по течению, потому что он отвечает на спрос, на скандал и нападки, а я иду против течения. (Родичев: Маленький союз с Германией; граф Капнист 2-й: В убытке не останетесь.)

476
Эта трибуна, по меткому прекрасному выражению Владимира Митрофановича, есть единственная отдушина, которой дышит вся общественная Россия. Отдушина... Отдушина, господа, устраивается для того, чтобы выпускать испорченный воздух и вредные выделения. {Смех.) И я признаюсь, что это меткое сравнение Пуришкевича, когда выслушать пришлось речи его и его единомышленников, вполне подтверждает это определение. Именно эта трибуна - отдушина. (Граф Капнист 2-й\ А вот сейчас вентилятора не нужно открыть?), но я бы не советовал дышать этими газами, ибо эти газы отравляют, но не насыщают, это вредные газы, испарения, и человек благоразумный будет открывать форточку для свежего воздуха, если надо проветрить, но не будет дышать испарением отдушины.
Что меня поразило и вас - Пуришкевич потребовал полной свободы слова. Это было действительно красочно, и этот жест был почти велик. Но, господа, вы же десять лет вместе с ним сидите, с Пуришкевичем, вы же помните, что именно он говорит всегда о свободе слова, я же не буду вам напоминать, ведь это заявление опровергает его деятельность за десять лет, его книги, написанные им, его заявления - все насмарку. Правда, тогда он не получал сотен телеграмм, а теперь он получает, но неужели ради этого эффекта надо отказываться от своей политической деятельности, от всей физиономии гражданина мыслящего и верного самому себе? И потому я, Марков 2-й, я враг свободного слова был, есть и буду, но я должен сказать, что в тот момент, когда я был бы убежден профессором Милюковым в необходимости свободного слова во время этой войны, я бы стал кадетом, потому что, раз я признаю свободу слова, как я могу отвергнуть свободу собраний? Нет логического основания отвергать. Как я могу отвергнуть свободу личности, как я могу отвергнуть свободу печати? Я должен принять, приняв важнейший член четырехвостки, принять и всю четырехвостку. Другого выхода нет для человека добросовестного, для человека, действующего по убеждению, - не холопа, о котором говорил Пуришкевич. Значит, по-моему, если действительно во время этакой войны нужны полная свобода слова, отмена всякой цензуры, то Пуришкевич этим самым должен был бы заявить: господа, я десять лет ошибался и наконец стал вашим кадетом, а он говорит, что остался крайним правым. Я этого совмещения, господа, не могу понять. Я думаю, что человек, став за свободу слова, да еще во время войны, должен идти обняться с Бомашем и возлечь на его лоно, - другого выхода ему нет.
Но дело не в этом, а дело в том, что теперь против свободы слова действуют не только в России; вы все читаете газеты иностранные, вы знаете, что в Англии, в Италии и далее во Франции, республиканской Франции, управляемой министерством социалистов, они никакой свободы слова не допускают; цензура у них строжайшая, нисколько не менее строгая, чем у нас в России, и если Пуришкевич идет гораздо дальше, чем это доступно для французских депутатов, то это свидетельствует о громадном подъеме его патриотических чувств, которые вознесли его на такие высоты, что там не только чувств не видно, но и сам Пуришкевич скрывается в них. Правда, десять лет он, бедный,

477
сидел в этой фракции; они, эти уездные люди, сидят на своих маленьких уездных колоколенках, на покривившихся, старых, неремонтированных, а он молодецки помчался на колокольню Ивана Великого и забил набат на всю Россию. Иван Великий - большая высота, это одно, но одно плохо - с Ивана Великого, пожалуй, ничего не видно, что на земле делается; общий план виден, виден безбрежный охват очей, но в отдельности, что делает Иван Иванович и Иван Никифорович, не видно. Пуришкевич говорит: я не хочу видеть то, что делают отдельные люди, будь они даже министры, и результат вышел: вознесясь, он сообщил, вылил из своего короба целый ряд фактов, но все они оказались неверными. Вот что значит влезать на высоты, откуда зрение уже не различает. Я должен, правда, поправиться; орлы видят и с большой высоты, но то орлы, а вы только Пуришкевич. (.Пуришкевич: С меня достаточно и этого.)
Но, господа, оставим его, немудрено, на большой высоте находится и... {Голоса слева: а о Распутине что вы скажете? Шум; голоса справа: дайте говорить, не мешайте: свобода слова.)
Председатель. Прошу не прерывать оратора. Прошу не кричать с мест. Пожалуйста, продолжайте.
Марков 2-й. У меня по крайней мере десять минут прошло.
Председатель. Член Государственной Думы Марков 2-й, пожалуйста, не вступайте в переговоры с Председателем. Председатель сам знает.
Марков 2-й. Так вот, гг., немудрено, что, когда человек взобрался на высоту, у него голова закружилась, и он говорил много и непонятно, а потом он будет раскаиваться, - но оставим это дело и перейдем к существу той филиппики, которую произнес с блестящим ораторским подъемом Владимир Митрофанович Пуришкевич. Правительство, дескать, много кричит о том, что мира не будет, не будет сепаратного мира, - это, по мнению или по выводу Пуришкевича, означает: если правительство говорит, что мира не будет, то кто-то властный и сильный мира желает. Благодарю, не ожидал. Когда правительство молчало о том, что оно не хочет мира, все его обвиняли, и печать возмущалась: что же министры молчат, надо же заявить перед всем народом, что мира не будет! Министр выходит и говорит: не будет мира, а Пуришкевич приходит и говорит: ага, попались, раз вы говорите - не будет мира, значит, кто-то хочет мира. Господа, такой аргументацией можно доказать что угодно, но справедливости тут нет ни на грош. По-нашему, если опровергают, что не будет мира, значит, и не будет мира, так мы и верим, пока они своими действиями не докажут обратное, и приветствуем, что мира не будет, и, по-нашему, это правильно, хорошо сказано.
Затем Пуришкевичу мерещится безбрежное море губернаторских усмотрений в области продовольственного дела. А вы и не подозреваете, что продовольственное дело губернаторам не поручено, оно поручено особому совещанию по продовольствию и уполномоченным председателя особого совещания, и не губернаторы сейчас управляют продовольственным делом в России, а в Нижнем Новгороде - прогрессист, член Государственной Думы Салазкин, в Самаре - прогрессист Башкиров, в Саратове - член прогрессивного бло¬

478
ка Гримм, в Харькове - член прогрессивного блока, член Государственной Думы Неклюдов. Есть и в Киеве члены прогрессивного блока - Савенко и Демченко - по продовольствию, одежде и топливу, тоже хорошо вам известны. Короче говоря, Россия управляется не губернаторским усмотрением, а усмотрением уполномоченных особых совещаний, лиц, выбранных вами, и преимущественно лиц прогрессивного образа мыслей, а Пуришкевичу вот какие-то снятся сны; он видит губернаторские усмотрения, он даже не слыхал о том, что министр внутренних дел поссорился с министром земледелия за то, чтобы взять в свои руки это дело, в руки губернаторов, а ему этого не дали. Дума отстояла свою старую организацию, отстояла уполномоченных и губернаторов не допустила к этому делу, а Пуришкевич с крайней правой говорит: «Вижу безбрежное море губернаторских усмотрений». (Голос слева: правильно видит.) И напрасно видит то, чего нет.
Мародеры тыла - эта тема раньше Пуришкевича была разработана ораторами с правой стороны. О мародерах тыла мы тут говорили очень много; он тоже говорил, но привел совсем другое. Почти все мародеры, те бобры, которых он убивал, причем убил бобра, все эти бобры, по интерпретации Пуришкевича - с правой стороны или близки к правым, и ни одного мародера тыла с левой стороны он не видал. Он не видал их и среди евреев, ибо это опасно, - была бы революция, по его словам. А вот с правой стороны он видел ярких два примера: это генерал-от-кувакерии, о котором он так точно распространялся, и граф Бобринской, бывший министр земледелия, вот главные мародеры тыла, которых с высоты Ивана Великого усмотрел, как руководителей мародерства, господин Пуришкевич. Вы, господа, уже слыхали насчет вот этой кувакерии, это просто оказалось неправдой. Но я допускаю, представьте себе, что было бы даже правдой, что куваку минеральную воду возят, войскам и в другие места. Что же за ненависть такая к минеральной воде? Или уже воспрещено пить минеральную воду? Тогда надо воспретить и нарзан, и ессентуки, и боржом. И если генерал-от-кувакерии возмущает господина Пуришкевича, отчего его не возмущает генерал-от-боржомерии? {Пуришкевич: Меня возмущает генерал-от-кабакерии.) Тогда виновны все те, которые посылали минеральную воду людям, нуждающимся в ней. Но, оказывается, и это неправда, никакой кувакерии нет, а есть только неправда, сообщенная Пуришкевичу и на лету им схваченная. Что же касается графа Бобринского, то и это неправда, как уже говорят совершенно определенно, Бобринской-то Бобринской, но не министр, а его брат. {Голоса слева: он и сказал.) Но и это небольшая беда, брат министра тоже не должен делать плохих вещей, и, хотя брат министра уже не правый, а прогрессист, но и это никакого отношения к делу не имеет, а дело в том, что суперфосфат, который, по негодованию Пуришкевича, везли на плантацию графа Бобринского в его Смелу, необходим существенно для урожая свекловицы, а если не будет урожая свекловицы - не будет сахара, а если сахара не будет, то первый Пуришкевич, который не получит сахара в свои летучие полевые питательно-ласкательные ресторации, первый будет говорить: как, сахара нет, гибнет Россия. {Смех.)

479_&Ьл
Вот как неосторожно обращаться с этими фактами. Мародеры тыла - нет, вы не подсказывайте с места, господин Ржевский, - мародеры тыла, вот я сейчас и хочу рассказать не о тех фиктивных, которых он пытался найти на правой стороне и которых там нет, а о тех настоящих мародерах тыла (голос слева: о Распутине), о которых Пуришкевич замалчивает, хотя он о них отлично знает. Я сошлюсь на братьев Парамоновых в Ростове-на-Дону, там, где Пуришкевич недавно читал лекцию, историю парамоновскую. Он прекрасно знает, что делали братья Парамоновы, а вот: Петр Парамонов, видный общественный деятель, он председатель местного отдела земского союза, фигура немалая, это столп местной земской организации. «За Ростов я не беспокоюсь, - говорит князь Львов, председатель земского союза, - там руководит делом Парамонов» - вот какая величина. Петр Парамонов является председателем биржевого комитета, представителем прогрессивной интеллигенции, является и представителем плутократии. Брат Петра Парамонова, Николай, - председатель местного военно-промышленного комитета. Был суд, на котором Парамоновы привлекали за клевету общественного деятеля Кострицына, члена Ростовской городской управы, и суд не признал злословием данную Парамонову кличку «мародер тыла и грабитель». (Шингарев: Это не совсем так.) Эту кличку «мародер тыла и грабитель» суд не признал злословием по отношению к этому прогрессивному общественному деятелю. Я не буду подробно говорить, но это мародеры, которые задерживали муку, поднимали спекулятивно цены на хлеб и которые наносили громадные убытки делу продовольствия, вот эти люди в то же время руководят и по сей день общественной работой и делами военно-промышленных комитетов.
Затем, другой случай в г. Киеве. Там еврейская компания в течение долгого времени мошенническими путями, с ведома и согласия, быть может, некоторых причастных к делу городских служащих, получила от городского самоуправления лишнюю сотню тысяч рублей. В этом деле обнаружен член городской управы Шефтель, который нарочно задерживал муку, которая в конце концов сгнила, как установлено комиссией. На городских складах погибло муки свыше 150 000 пудов. Погибло также очень много других продовольственных продуктов на сотни тысяч рублей. Продукты нарочно задерживались на городских складах членом управы Шефтелем. Это видно из того обстоятельства, установленного при ревизии городской комиссией, что в мае на складах городского продовольственного отдела было обнаружено много рыбы, закупленной продовольственным отделом зимой. Рыба эта вся сгнила. А в это время друзья этих господ продавали по сумасшедшим ценам рыбу не городскую, а частную. Затем, в Саратове общественные деятели творят следующие дела. Не успела заглохнуть одна история в областном военно-промышленном комитете - мы имеем в виду историю с поставкой комитету служащим комитета, германским подданным Свешниковым, - как возникла новая, пожалуй, более серьезная; возник вопрос о малой продуктивности деятельности комитета и о дорого обходящихся ему изделиях для военного ведомства. Представитель от рабочих, по всей вероятности, социалист Свистунов заявил, что малая про-

М 480
изводительность предприятий областного комитета объясняется неудовлетворительностью организаций. Что касается дороговизны, то иначе не может быть, если некоторые члены комитета занимаются поставкой товаров комитету чрез подставных лиц. Это заявление вызвало сенсацию. Члены комитета сделали указание Свистунову, что он должен определенно указать: кто именно занимается поставкой товаров. На это Свистунов ответил: инженер Леви через комиссионера Френкеля.
А вот что делается в Херсоне. Об этом сообщает орган земского и городского союзов, официальный орган, «Известия главного комитета по снабжению армий», № 14. В одной статье Устинов пишет: «Напряжение сил крупной промышленности достигнуто помимо военно-промышленных комитетов; оно явилось результатом непосредственных сношений военного ведомства с отдельными заводами. Военно-промышленные комитеты очень гнались за предоставлением им широкого распределения заказов. За семь месяцев ими было распределено заказов на 230 000 000 р., но из них сдан только 1 %. Зато военно-промышленные комитеты оказали не только содействие, но даже весьма серьезное воздействие в другом отношении: в цене заготовления, в увеличении расходов казны на государственную оборону». Это пишет, господа, официальный орган земского союза, а не черносотенный листок. Херсонский военно-промышленный комитет распределяет парные повозки по 470 р., тогда как местное губернское земство сдает их только по 360 р.
Я не буду повторять вам всех тех указаний, которые были сделаны отчасти мною, а в особенности членом Государственной Думы Замысловским, по поводу творимого в Киевской уездного земства мастерской по поводу сапог. Как вы помните, тогда выходил заведующий этой мастерской, член Государственной Думы Демченко, и опровергал данные Замысловского, называл их не соответствующими действительности. А Замысловский указывал, что там при постройке отвратительных сапог масса евреев, богатых евреев, для уклонения от воинской повинности были приняты в организацию г. Демченко с целью избавления от воинской повинности. (Голос справа: это ложь.) Вот что мы в ответ на опровержение г. Демченко читаем в официальном документе: в постановлении Киевского комитета по отсрочкам от воинской повинности значится: нижепоименованным служащим на Демиевском снарядном заводе предоставленная отсрочка по отбыванию воинской повинности отменена - кому же отменена? - Якову Михелю Бродскому, Давиду Исаакову Бродскому, Ехиелю Михелю Матусовскому, Бусю-Авруму Давиду Рейхману и Давиду Бергману, как лицам, могущим быть замещенными другими лицами. Это опровергает все то, что Демченко осмелился опровергать по поводу Замысловского. Эти самые фамилии Замысловский приводил, а Демченко говорил, что таких нет; такие лица, евреи, уклонившиеся от воинской повинности, были преступно зачислены, и только комитет по отсрочкам заставил господина Демченко их уволить и взять на военную службу. Таким образом, член прогрессивного блока, член Государственной Думы Демченко виновен в укрывательстве богатых евреев, уклоняющихся от воинской повинности. Вот это, господин Пуришкевич, для

481_д^
сведения, чтобы он с колокольни Ивана Великого побольше смотрел на действительные факты мародерства, а не на графа Бобринского с суперфосфатом и не на генерала Воейкова с кувакой - это дело крайних левых скамей.
Я имею массу таких вырезок и хочу напечатать - когда русская публика прочтет всю эту массу безобразий, хищений, мародерства, уклонений от воинской повинности, которые чинят так называемые общественные деятели под флагом патриотизма, русский народ содрогнется, и больше содрогнется, чем от маргариновых разоблачений господина Пуришкевича (Пуришкевич: Все слабовато; граф Капнист 2-й\ А конец речи какой? Голоса: довольно.)
Были разоблачения весьма серьезные. Правильно заявил Владимир Митрофанович Пуришкевич, что он патриот, что он любит и Царя, любит и Россию, но он не может записаться членом в министерской передней. Это похвально и свидетельствует о большом благородстве души Владимира Митрофановича. Но вслед за этим он сообщает, что у нового министра внутренних дел Протопопова на утреннем докладе первым бывает не кто иной, как некто Гаккебуш - редактор еще не выходящей, но имеющей выйти банковской газеты. Вот я и спрашиваю: с одной стороны, я не член министерской передней, с другой стороны - сведения, которые только из передних можно получить, я имею, значит, если я там не стою, то знакомство с передними у меня осталось, а иначе как же вы с колокольни Ивана Великого будете знать, кого Протопопов принимает первым, а кого вторым? Газета, о которой говорил Владимир Митрофанович Пуришкевич, давно привлекала внимание правых с отрицательной стороны. Давно мы опасались возникновения газеты, которая имеет отстаивать банковские интересы, и сочувствия этой газеты с правой стороны никогда не было и никогда не будет, но надо быть объективным. Пуришкевич сказал, что Протопопов будто бы эту газету поныне ведет. Мы этого не знаем, мы не имеем сношений с передними, даже министерскими, мы поверили ему на слово, а вот прогрессивные писатели, как узнали, что это банковская газета, издаваемая на германские деньги, так поголовно вышли, так утверждал Пуришкевич. А вот что гласит объявление «Голоса артиста» от 19/20 ноября, то есть от вчерашнего дня: в скором времени в Петрограде начнет выходить в свет газета «Русская воля». Ближайшее участие в газете принимают: Андрианов, Азов, Алексинский, А. Амфитеатров, Леонид Андреев, Ашешов, профессор Багалей, Горелов, профессор Гредескул, профессор Гримм, А. И. Куприн, профессор Масарик, Можаров, Тан, профессор Чубинский, Густав Эрве - это, кажется, бывший антимилитарист; прогрессивные писатели, социалисты, революционеры - они все наняты в эту банковскую газету, а Пуришкевич говорит: они ушли. Нет, они не ушли - может быть, Протопопов уйдет, не знаю. {Рукоплескания справа.)
Конечно, с высоты Ивана Великого Пуришкевичу кажется, что все плохое - справа, если что скверно - справа, а если что-нибудь порядочное, то это слева; это я объясняю аберрацией зрения. Но вот я вижу этих достопочтенных писателей и хочу спросить: что же, они будут участвовать в газете, которую Пуришкевич называет нанятой на германские деньги обслуживать инте¬

482
ресы Вильгельма II? А если это так, то - вы, господа, бешено аплодировали Пуришкевичу, никто из вас не возражал, - то потрудитесь с вашими приятелями из крайне прогрессивного лагеря расправиться; если действительно эта газета на германские деньги, если действительно эта газета обслуживает Вильгельма II, то пригвоздите к позорному столбу ваших руководителей, всех великих писателей, ибо тогда они не писатели, а прохвосты. {Рукоплескания справа.)
Я извиняюсь за резкое выражение не перед писателями, а перед Государственной Думой. Господа, разве мы не читали даже в левых газетах, что штаб-квартира этой будущей газеты - бывший любезный молодому студенчеству доброго старого времени Доминик - куплен в целях помещения этой газеты? Кем он куплен? Не нынешним министром Протопоповым, он куплен - это нотариус свидетельствует - профессором Гриммом, ректором Петроградского университета, звездою, членом Государственного Совета. (Голоса слева и в центре: да неправда, брат.) Стемпковский, успокойтесь.
Председатель. Член Государственной Думы Марков 2-й, пожалуйста...
Марков 2-й. Член Государственного Совета Гримм....
Председатель. Покорнейше прошу с кафедры Государственной Думы замечаний не делать.
Марков 2-й. А вы не кричите.
Председатель. Потрудитесь сойти. {Голоса слева: вон; голоса справа: за что? Нельзя кричать; тут депутаты; сильный шум.)
Марков 2-й {подходя к кафедре Председателя и обращаясь к председателю.) Болван! Мерзавец! {Сильный шум; звонок Председателя.)
Председатель. Господа члены Государственной Думы, член Государственной Думы Марков 2-й {Голос слева: оскорбил третью Думу) позволил себе такое оскорбление вашему председателю, которого в анналах Государственной Думы еще не имеется. {Шум справа; голоса: какое?) Но я не могу {шум)... Покорнейше прошу вас не прерывать Председателя. Но ввиду этого обстоятельства я попрошу моего Товарища председательствовать и предложить Государственной Думе ту меру возмездия, которую он заслуживает {Голоса: правильно.)
Заседание продолжается под председательством графа В. А. Бобринского.
Председательствующий. За невероятно тяжкое оскорбление председателя Государственной Думы {Справа: какое?)... Я не повторю этого выражения, члены Государственной Думы его слышали... я предлагаю исключить члена Государственной Думы Маркова-2 на 15 заседаний {Рукоплескания в центре и слева; шум справа.) Члену Государственной Думы Маркову-2 не угодно воспользоваться словом? {Голоса справа: угодно!) Пожалуйста.
Марков 2-й (Курская губ.). Я сделал это сознательно. С этой кафедры осмелились оскорблять высоких лиц безнаказанно {голоса слева: неправда), и я в лице вашего председателя {шум слева и в центре; голоса: долой, вон)... в лице вашего Председателя, Председателя пристрастного и непорядочного, оскорбил вас. {Шум; голоса: долой, долой его, вон.)

483_9&*
Председательствующий. Ставлю на голосование исключение члена Государственной Думы Маркова-2 на 15 заседаний. {Баллотировка.) Принято. (Голоса слева и в центре: слава Богу) <...>
РЕЧЬ Н. А. МАКЛАКОВА 26 НОЯБРЯ 1916 г.
В ЗАСЕДАНИИ ГОСУДАРСТВЕННОГО СОВЕТА
Я всхожу на кафедру не в качестве представителя той группы, в которой я имею честь числиться, я говорю от себя, я высказываю свой личный взгляд на то, что происходит, а высказать его я считаю своим долгом. Во вторник, 22 ноября, одним из членов Гос. Совета здесь было сказано: «Со всех концов земли русской несутся стоны, несутся вопли. Нужна твердая власть». Это правда, господа, но кто виноват в том, что этой власти не было в последнее время видно?
Бесспорно, виновато правительство, но виноваты в еще большей мере все те, кто с правительством боролся. Вспомните, каково было общее настроение, какой был общий подъем при начале и при объявлении войны. Дружно, убежденно и искренно были выброшены лозунги, которые объединили всех, лозунги - «все для войны, все для победы». И действительно, эти слова превратились в дело, превратились они с присущей русскому народу способностью к широкому размаху и к простой скромности. Но скоро появились и другие течения: появилась, к сожалению, хорошо замаскированная святыми словами, тонкая и искусная работа, политическая работа, работа сознательная, которая подтачивала этот подъем и которая его обессиливала. Непрестанно, последовательно, дружно и упорно русскому народу стали прививать и внушать, что для войны и победы нужно то, что, в действительности, неминуемо должно было привести нас к внутреннему разложению и к распаду нашей государственности. Изо дня в день повторялась эта политическая игра, эта, скажу я, сознательная ложь, этот шантаж на народной душе - податливой и доверчивой. Орудие слабых - клевета - непрестанно работало, и вот, читающая Россия стала отравляться этим внушением, а в рядах власти послышались на них, к сожалению, сочувствующие возгласы, частью по недомыслию, частью по равнодушию, частью по чувству самосохранения, а частью под влиянием доходившей до потери сознания жажды популярности у отдельных представителей власти, находившихся в то время у работы. И вот, появилось и быстро стало развиваться у нас новое явление в русской жизни.
Отсутствие чувства собственного достоинства у носителей власти, угодничества, скажу раболепства у иных из них перед так называемым общественным мнением, которое лихорадочно и искусно обрабатывалось, а порой фальсифицировалось в лаборатории определенных политических фирм. И тут, на этом фоне, стали создаваться вполне законченные настроения, стали предъявляться настойчивые политические требования, и пошли они под теми же

аЛЙЗВ 484
святыми флагами: все для войны, все для победы. И это была ложь, господа, ложь для большинства бессознательная, а для меньшинства, стремившегося захватить руководство политической жизнью страны в свои руки, ложь обдуманная и едва ли не преступная. Ради войны, ради победы стали появляться всевозможные новые комиссии, комитеты, совещания. Там стали переплетаться полномочия власти исполнительной с полномочиями законодательной власти. Там распоряжения решительных носителей власти сковывались небывалыми коллегиями, и, напротив того, действия слабых носителей власти получали себе как будто бы формальное и внешнее оправдание. Целые большие отрасли государственного дела охотно передавались ведомствами с переложением ответственности из правительственных рук в руки фактически безответственных общественных организаций. Туда с неведомой еще для государственного казначейства легкостью передавались многие сотни миллионов казенных денег. Явочным порядком стали появляться и плодиться целые тучи различных новых организаций. Все и все мобилизовались: земство, города, промышленность, кооперативы, рабочие группы отдельные национальные организации. Все спешно и дружно выковывало свою общую основную задачу - объединение.
Эта цель не могла не вызвать общего сочувствия. Это делалось ведь для победы, для войны и Правительство скромно опускало свои глаза перед этим громадным явлением. Оно не противодействовало иначе, как только разве очень случайно, опасным в этом явлении течениям, которых нельзя было не видеть и не замечать. Оно не только не противодействовало, оно проходило мимо даже тех фактов, [над] которыми неосторожно приподнималась завеса, скрывающая от взоров непосвященных то, что бережно хранилось в скинии организованного общественного движения. И вот именно тогда, когда все, кроме Правительства, объединилось и когда так определенно закончилась организация общественности, именно тогда, господа, особенно ярко и сильно сказалась общая полная и кричащая дезорганизация нашей жизни.
Господа, меня часто, в то время когда я был еще у власти, упрекали в недоброжелательстве к общественности - это неправда. Принципиально отрицательное отношение к общественности не только было бы нелепо, оно было бы и смешно. Странно отрицать громадное ее значение вообще в русской жизни. Но я полагаю, что здоровым и плодотворным государственным фактором общественность может быть только тогда, когда, не бросаясь в открытое море новых политических завоеваний, она спокойно и скромно несет свои обязанности на благо родины на законом предуказанном ей месте. Вот при каких условиях общественность заслуживает, как мне кажется, искреннего сочувствия, и вот когда, как я понимаю, ее деятельность может быть названа, употребляя выражение декларации председателя Совета министров, целесоответственной. Можем ли мы, однако, сказать, что общественная деятельность за это время всегда и везде была именно такова? К сожалению, нет. Что внесла с собою общественность в военно-промышленные комитеты? Она принесла, конечно, много и много пользы, но принесла в их работу и немало вреда. Главная часть

485_Э&и
всех работ по обороне была выполнена, господа, как вам известно, военным ведомством, которое нельзя не благодарить за это искренне и горячо. На долю же общественности, например, по артиллерийскому ведомству было передано при посредстве военно-промышленных комитетов всего только ЗУ3 %, а если принять во внимание, что многие из этих заказов своевременно не были выполнены, то эта цифра (я беру сроком 1 мая 1916 г.) выразилась в более чем скромной цифре 1У2 %. Правда, теперь промышленность наладилась, говорят, работы ее пошли гораздо успешнее и заказы исполняются гораздо исправнее, но тем не менее можно ли при данных условиях так преувеличивать значение общественности и говорить, что она спасла положение?
Я не стану перечислять тех неправильностей в постановке дела, которые замечаются в местных военно-промышленных комитетах, не буду говорить о целом ряде сахарных заводов, которые, взяв на себя некоторые ничтожные заказы на оборону и не выполнив их, тем не менее освобождали своих рабочих от призыва, не стану указывать и на то, что целый ряд других поместных комитетов и до сего времени оказались, благодаря неосторожной раздаче ими заказов, неисправными в принятых на себя обязательствах. Я обращу ваше внимание на другое, на более серьезное обстоятельство: изволите припомнить, какое положение в военно-промышленных комитетах и в центральном заняла рабочая группа, которая там обособилась, которая, получая казенные средства на свое оборудование, на наем секретарей и проч., превратилась в объединяющий рабочее движение центр в России и центр не только тех, которые работают на оборону, но всех вообще рабочих Российской Империи. Вспомните, с какими резолюциями на съезде военно-промышленных комитетов вышла рабочая делегация, вспомните, какие были ее требования о реорганизации народного представительства на основах всеобщего равного избирательного права с прямою и тайною подачею голосов, требования к Гос. Думе выступить на путь, как там говорилось, борьбы за власть и создания ответственного правительства, опирающегося на организованные силы всего народа. В самарском комитете пошли еще дальше: там попросту предъявили требование учреждения демократической республики. Вот какова была деятельность военно-промышленных комитетов - переполненных общественными силами, закончившаяся совсем уже на днях предъявлением рабочей группой при центральном военно-промышленном комитете требования уже с прямо революционным призывом к Думе об образовании правительства спасения страны. Вот, господа, что делалось там. Можно ли назвать эту деятельность целесоотвественной? Думаю, что нет.
А что же делалось в общеземском и общегородском союзах? Работа этих организаций была велика, практическое ее значение неоспоримо. Но, господа, и здесь не надо преувеличивать. Огромны и средства отпускавшиеся казною на оборудование этих организаций. Велики были вознаграждения, выдаваемые в суточных, прогонных и пр. работникам этих организаций, велико, господа, число тех лиц из их среды, которые, будучи молодыми и здоровыми, освобождались ими от призыва в войска. Но не на этом я хочу остановиться. Я обращу

486
ваше внимание на другое, на происходивший в Москве в марте 1916 г. съезд общегородского и общеземского союзов. Извольте вспомнить, какие резолюции на этом съезде выносились. Чисто политические. Все то же, что повторяется и теперь, - о необходимости образования министерства, пользующегося общественным доверием, и проч. Там вырабатывались основания объединения всех общественных сил России, там выковывались очертания, так называемого, главного штаба русской воинствующей общественности. И это делалось для войны, для победы! Целесоответственна ли была эта работа?
Я не стану утомлять вашего внимания дальнейшим перечислением всего того, что приходилось замечать там, где общественность уклонялась в эту проклятую в русской жизни область политики. Вспомните о состоявшемся 25 октября в Москве съезде председателей губернских земских управ, собравшихся по продовольственным делам, какие постановления там были? Они все нам, господа, известны, на них ссылались в Гос. Думе, они в громадном количестве печатных экземпляров расходятся во всех слоях русского населения. Они общеизвестны. Там было постановлено при посредстве взявшего на себя это посредничество председателя общеземского союза князя Львова, уведомить Гос. Думу, что ей будет обеспечена решительная поддержка всей земской России в борьбе с правительственной властью. Вспомните далее постановления московской и петроградской городских дум. Вспомните, что происходило там, и вы увидите, что и там было все то же.
Те же прискорбные, разлагающие наш порядок явления замечались и в области кооперативной организации, которую издавна противогосударственные организации старались использовать в своих партийных целях. Известно, что без кооператива нет подхода к широким крестьянским массам. И вот, как только война разыгралась, сию же минуту было выброшено русскую политическую мыслью требование о необходимости предоставления наиболее широкого простора учреждению, объединению и действиям этих чисто экономических организаций. И чем они ответили нам? Из целого ряда городов, по целому ряду съездов пошли опять все те же неизменные резолюции и постановления: необходимость беспрерывной работы Гос. Думы, необходимость реорганизации нашего строя, необходимость выработки нового порядка замещения правительственных должностей, требование правительства, которое пользовалось бы общественным доверием и доверием большинства Гос. Думы. Позвольте спросить вас, такая деятельность - целесоответствует ли она патриотическому подъему?
Неизменно то же происходило на всех съездах, заседаниях и собраниях. Все те же самые резолюции, требования, протесты. То же неудержимое погружение в область широкой политики, стремление заниматься не своим делом и словау слова, слова. Общественность принято славословить и критика ее признается теперь ересью. Но я все же смею утверждать, что политика разложила значительную часть здоровой и полезной ее работы. Русская общественность во многом грешна в это трудное время перед своей родиною. Вместе с большим патриотическим делом она дала много шума, много настроений, она создала и

487 Й&у,
вызвала эти настроения, она их объединяла, она на них играла, и играя, часто переигрывала. Слишком грубыми порою выходили ее приемы, и странно и нехорошо звучала угроза правительству о невозможности дальнейшей работы на нужды армии, когда правительство позволяло себе давать те или другие распоряжения, почему-либо неприятные для общественности. С удивлением читались и циркуляры общественных организаций. Когда надо было выявить то или иное политическое настроение особенно ярко, тогда посылались из центра телеграммы и периферии начинали говорить, поднимали, как принято выражаться, свой голос. Так было с телеграммами общеземского и городского союза, так было совсем на днях с телеграммою председателя московской губернской земской управы, который предложил председателям уездных управ телеграфно приветствовать, подобно московской управе выступление военного и морского министра в Гос. Думе после имевшего там место в начале ноября бурного и прискорбного заседания.
Вот как фальсифицировалось общественное мнение. Трафаретные резолюции с политическими выкриками раздавались отовсюду, создалось впечатление, что вся Россия единодушна, что путь спасения, заботливо подсказанный из центра, один, что другого выхода нет. Этот путь, господа, был борьба за власть, борьба за народоправство, и на этом пути выковывалось разрушение нашей государственности, калечилась наша жизнь. Война достигла своего крайнего напряжения, невиданная, неслыханная мировая война, а тем временем, что делается у нас в тылу? Наряду с отчетами об ужасных боях, при которых каждая пядь земли поливается потоками русской крови, к которым с болью в сердце приковывается русское внимание, наряду с этим мы читаем в газетах передовые статьи и отчеты о заседаниях Гос. Думы, говорящие о том, что уход такого-то министра есть «победа», что такая-то партия «потерпела поражение», что правительство обязано и вынуждено «оставить свои позиции». И вся Россия читает это... И народная душа, читая об этой другой параллельной внутренней и ожесточенной войне, смущается и тревожится. Что же, и это делается для победы? Стыдно становится за наш тыл, который позорно омрачает светлые подвиги нашего фронта, стыдно, потому что тыл, не переставая, говорит о войне, но о значении ее постоянно забывает. Он делает все для войны, но для войны с порядком. Он делает все для победы, но для победы над властью.
А что же делала за это время власть? Что стало с нею? Она отодвигалась вместе со сдвигом наших политических центров, она потеряла веру в себя, потеряла вехи, запуталась и обессилела во взаимной борьбе. Изо дня в день она принижалась, поносилась, развенчивалась и срамилась, и она ушла... А в крышку гроба нашего порядка изо в день стали спешно вбивать все новые и новые гвозди. Мы погасили свет и жалуемся теперь на то, что стало темно. Один из говоривших здесь, в Совете в прошлом заседании сказал, что если будет продолжаться так, то вся Россия превратиться в дом умалишенных. Думаю, что опасение это не лишено очень серьезных оснований, по крайней мере те речи, которые произносятся теперь, заставляют опасаться этого очень и очень. Мы

Л/Йб_488
дошли до тогоу что торжествующая гипертрофия общественности превращается в ее диктатуруу а атрофия власти переходит в ее агонию.
В Гос. Думе поднялись уже выступления горячие и сильные, а в Гос. Совете раздались речи, до сих пор не произносившиеся. Нам настойчиво предлагают требования министерства, пользующегося доверием большинства палат, министерства, опирающегося на доверие общества, ответственного министерства. Как понять это? Если ответственность вы подразумеваете как ответственность министра перед законом, то простите меня, ведь это простая маниловщина, потому что если это не известно улице и обывательским кругам, то вам, всем здесь сидящим, отлично известно, что каждый министр и сейчас ответствен перед законом. Если же мы говорим об ответственности перед большинством палаты, это уже парламентаризм. Вы этого хотите? Тогда поднимите забрало и будем называть вещи их именами, оставимте недомолвки и скажем, что говорим об изменении основных законов, и тогда мы горячо и убежденно пойдем против вас, потому что мы видим в вашем предложении умалении Верховных прав нашего Монарха.
Мы почитаем, что уступка отдельных фортов очень плохое средство для спасения всей крепости. Ваше предложение только приблизит нас к анархии, а нам ее не надо. Вот почему мы с искренним удовлетворением услыхали слова нового председателя Совета министров, слова о его власти. Было сказано в декларации так: «На правительстве лежит обязанность принять все меры для того, чтобы власть, врученная ему Державную Волею ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА, была властью твердою и сильною, закономерно использованную во всей ее полноте». Мы надеемся на то, что эти давно желанные слова превратятся в дело. Мы горячо приветствуем решимость правительства вспомнить, что не от большинства законодательных палат получает оно свои полномочия, а из Царских рук, и потому ему нет нужды в угодливом паломничестве в Гос. Думу за санкциею своих полномочий, которые вручены ему доверием самого ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА. Царским доверием и Им одним в Российской Империи держится у власти всякое правительство, и Царским доверием сохраняет свои права и сама Гос. Дума. Это не мешало бы вспомнить всем нам потому, что в последнее время мы так часто стали забывать свои права и обязанности, мы так перепутали очертания, до сих пор бесспорные и ясные.
Я глубоко верю, что декларация правительства дает нам надежду на прекращение воцарившегося у нас хаоса, и мы верим, что путь, который намечается в декларации, приведет Россию к прежней славе. Нет у правительства более неотложной задачи, нет и не должно быть более насущной программы, как восстановление всеми нарушаемого закона, как укрепление государственного порядка. А порядок этот должен быть укреплен во что бы то ни стало, и охраняем он должен быть строго и неусыпно. Не будет этого порядка - не будет и победы, а победа должна быть великаЯу славная и полная.
В этом согласны все, в этом нет разномыслия даже между самыми крайними течениями нашей политической мысли, но, сказав это, я должен на этом

489_&ь
остановиться. Неустанно работала всяческая ложь и клевета для того, чтобы в этом смысле опорочить правые организации. В печати обвиняли нередко правых людей в том, что они жаждут сепаратного мира, что они германофильствуют. Я пользуюсь настоящим случаем, чтобы громко отсюда сказать на весь мир, что это ложь. Мы с прискорбием это читали и возмущались, что эти вздорные слухи перекочевывали за границу и там распространялись, как нечто достоверное и бесспорное. И это бесспорное было ложью. Русские люди не только так не думают, но более того, они с презрением отнеслись бы к правительству, которое дерзнуло бы заговорить о мире до окончательного разгрома наших врагов, до полного признания ими самими себя побежденными и разбитыми, и сделали бы это правые люди не в силу каких-либо посторонних влияний извне, откуда бы они ни шли и в какую бы форму они ни облекались, они сделали бы это потому, что международное и мировое положение нашей великой родины для них, для правых людей, превыше всего. Они поступили бы так потому, что державное достоинство России, дающее ей право на роскошь жить своею собственную самобытною русской жизнью, дающее ей право не нуждаться ни в чьей опеке, для правых людей дороже самой жизни. Вот, что я хотел сказать, и что считал своим долгом высказать с этой кафедры.
Конечно, правда, которую приходится говорить, очень горька, но в эти решительные минуты мы должны ее сказать. Правые своей вере не изменяют и не изменят, вера наша простая и ясная, открытая и честная. Она сейчас, правда, поругана, осмеяна, обманута, она не в почете, заступаться за нее и исповедовать ее теперь не популярно, но она для нас непреложна и дорога. С надеждою правые люди в эти дни скорби и тревоги народной обращают свои взоры на своего Государя и молятся за Него.
Здесь было сказано «отечество в опасности». Это правда, но опасность эта может быть и должна быть устранена. Мы уверены, что эта опасность испарится как дым, исчезнет как наваждение, если власть, законная власть будет пользоваться своими правами убежденно и последовательно, и если все мы, каждый на своем месте, вспомним наш долг перед Царем и Родиною. Мы искренно исповедуем, что мировая миссия России велика, победна и лучезарна, и пока Русский Царь сам ведет наше верное, благословляемое нами воинство на защиту Русской земли и на защиту родного нам славянства, мы, правые русские люди, неусыпно будем охранять для Его Царственного Сына наши государственные устои и наши святыни. Наши братья, сыновья и внуки там, на фронте, отстаивают достоинство России и славу своего Самодержавного Вождя, стоят там лицом к лицу с самой смертью. Да не будет суждено им дождаться до позора внутреннего распада той России, которая отпускала их на ратный подвиг, той России, которой они присягали и за которую они умирают. Здесь, в тылу, нам пытаются подменить ее, но мы ее не предадим: мы ей служили, мы ей верим, мы за не будем с этой верою бороться и с этой верою мы и умрем...

ДНЕВНИК П. Ф. БУЛАЦЕЛЯ (ИЗ ПУБЛИКАЦИИ В ЖУРНАЛЕ «РОССИЙСКИЙ ГРАЖДАНИН»)
Среда, 2 ноября 1916 г.
Речи, произнесенные вчера при открытии Г. Думы гг. Чхеидзе и Милюковым, не разрешены цензурою к напечатанию в газетах, но публика и члены Думы, которые слыхали эти речи, разнесут их, конечно, по всей России, и если правительство не примет немедленно решительных мер, то Павел Николаевич Милюков сыграет такую же роль, какую сыграл г. Барнав, лидер «друзей конституции», в истории французской революции...
Многочисленные памфлеты, листки и журналы распространяли в 1789 году злобную клевету про правительство Франции, обвиняя его в том, что оно будто бы сносится с иноземными врагами Франции и предает родину.
На почве такой гнусной клеветы легче всего смутить народные массы. Барнав, Сиес Ламет и жирондисты стремились свергнуть ненавистное королевское правительство Людовика XVI и для этого не останавливались ни пред какими инсинуациями, но они не рассчитали, что поощряемые ими руководители клубов «якобинцев» и «кордильеров» привлекут на свою сторону весь простой народ, и, покончив с правительством короля, не задумаются казнить всех французских «кадеков» и «земских октябристов», т. е. «друзей конституции» и друзей политической свободы...
Если бы Людовик XVI после же первых обвинений и гнусных клевет, которые в народном собрании позволил себе высказать Барнав, немедленно отдал бы под суд Барнава и его «товарищей», то, может быть, вся революция остановилась бы надолго. Но король вечно колебался, и как только во французской государственной думе раздавались нападки на кого-нибудь из его друзей или защитников, он сейчас же отрекался от того, что подписал и одобрил накануне. В результате «общественное мнение», подогреваемое газетами и наглыми речами в клубах и национальном собрании, давало электрический ток к общему недовольству всей страны. Одна и та же искра сразу воспламеняла страсти у миллионов людей. Небольшая «нелегализованная» кучка людей, стремившихся к перевороту, обвила своими сетями правительство закона, давала толчок в центре, а отражение этого толчка при помощи газет чувствовалось уже через несколько дней во всех концах государства. Законная власть была нема и невидима; она не решалась проявить свою силу, а «незаконное правительство партий» было дерзко и красноречиво, как П. Н. Милюков! Дерзновение и ненависть прививались народу речами Барнава и Сиеса, а вне государственного национального собрания в клубах кордильеров уже нарождались новые, еще не признанные вожди, Дантон, Марат и Робеспьер, которые порождали своими необузданными речами дикий фанатизм, являющийся предвестником кровавого террора.

491
Пусть другие говорят и думают что угодно, но я не перестану находить в событиях современной европейской жизни поразительное сходство с тем, что переживала Европа сто двадцать шесть лет тому назад... Отвратить террор необузданной толпы еще пока вполне возможно, но надо торопиться, иначе будет поздно.
Суббота,, 5 ноября 1916 г.
Весь Петроград говорит о выступлении двух министров в Государственной Думе. Я был в ложе журналистов в то время, когда говорил член Государственной Думы Н. Е. Марков, и затем, когда говорили военный министр генерал Д. С. Шуваев и морской министр генерал-адъютант И. К. Григорович. Как в речи военного министра, так и в речи морского министра прозвучала твердая уверенность в том, что война будет доведена до победного конца над упорным нашим врагом. <...> Но не эти слова вызвали восторг «всей Думы», а те слова, в которых морской министр И. К. Григорович безмерно польстил Государственной Думе, заявив, что считает своим священным долгом открыто сказать, что «постоянная поддержка государственной обороны и частые указания на эту оборону» дают ему, министру, право и на этот раз обратиться к членам Думы и всемерно поддержать военного министра в том отношении, что государственная оборона повелительно требует «нашей совместной с вами дружной работы»... Морской министр был «краток», он ни единого слова не сказал в похвалу военных сухопутных и морских героев, защищающих честь и достоинство России, но зато он всемерно похвалили членов Думы за их всегдашние указания на государственную оборону. Люди везде и всегда падки на лесть, но нигде открытое признание значения лести не доходило еще до такого цинизма, как в «нашей Государственной Думе». Оскорбляйте кого и что угодно; клевещите; выкрикивайте самые непристойные слова даже по адресу Верховной Власти, клевещите на министров и на Великих князей, все это обычаи Государственной Думы и ее руководителями допускаются безнаказанно, но по адресу самих членов Государственной Думы рекомендуется только лесть, лесть и лесть...
Чем откровеннее, чем циничнее эта лесть, тем в больший телячий восторг приводит она зазнавшихся думских политиканов, дерзость коих вовсе не вызывается сопротивлением правительства, а наоборот, поощряется лишь слабостью тех, кому по долгу совести и присяги надлежит всемерно охранять неприкосновенность верховной власти, не допуская никаких по ее адресу выпадов и выкриков... Когда Н. Е. Марков говорил о праве Государственной Думы доводить до сведения Верховной Власти... со скамей левой стороны Думы раздавались насмешливые выкрики и возгласы. Эти выкрики морской министр не мог пропустить мимо ушей, и поэтому едва ли после таких возгласов генерал-адъютант И.К Григорович имел нравственное право говорить о какой-то «постоянной поддержке»...
Те члены Думы, которые во время войны ведут интриги против правительства, дабы захватить в свои руки власть, не должны удостаиваться ни под ка¬

492
ким видом похвал со стороны министров... Эту азбучную истину не понимают у нас очень многие сановники, для которых красное слово важнее самого прекрасного поступка. <...>
Воскресенье, 6 ноября 1916 г.
<...> Как же не найти сходства между тем, что творится теперь в тылу нашей доблестной армии, с тем, что проделывали в 1790 году французские жирондисты?
Разве пресловутые, ходящие теперь в Петрограде по рукам, копии письма А. И. Гучкова к генералу Алексееву чем-нибудь отличаются от тех «пророческих» памфлетов, которые в 1782 году были расклеены в Париже в день рождения дофина?
Говорят, что гучковского письма-памфлета генерал Алексеев не получал!
Тем хуже для А. И. Гучкова!
Едва ли можно сомневаться в том, что письмо Гучкова к генералу Алексееву сфабриковано и пущено кем-то в публику с целью волновать и смущать общественное мнение.
Людям, не посвященным во все тайны сложной интриги борющихся за власть партий, очень трудно разобрать, где начинается клевета и где кончается правда... Теперь однако научно доказано на основании неоспоримых исторических данных, что в политических памфлетах времен французской революции было гораздо больше лжи, чем правды. Но памфлеты все-таки достигали своей цели и сбивали с толку самых уравновешенных и спокойных людей. <...>
Воскресенье, 20 ноября 1916 г.
<...> Тяжелая выпала доля русскому народу в теперешних потрясениях. Более тяжелого креста еще не нес ни один народ от сотворения мира.
И всего ужаснее, что даже такие пламенные ораторы, как В. М. Пуришкевич, мужественно боровшиеся с революционерами в 1905 году, теперь валят в одну неразборчивую кучу и тех, кого следует валить, и тех, которые, быть может, являются уже последнею опорою русской независимости. <...>
Левая печать приветствует выступления В. М. Пуришкевича, но в то же время очень тонко глумится над его прошлым, а следовательно, и над его настоящим.
Вожди левых партий рады, когда в рядах их противников обнаруживаются перебежчики, но сами левые слишком убежденные, слишком фанатичные борцы за призрачную идею свободы, чтобы уважать тех звонарей, которые недавно звонили в колокол товарища министра внутренних дел С. Е. Крыжановского, а сегодня звонят в колокольчики графа П. Н. Игнатьева и А. И. Гучкова, отлитые совсем из другого металла и издающие совсем другой звук, чем те колокола, в которые В. М. Пуришкевич звонил по поручению С. Е. Крыжановского.
В своей думской речи 19 ноября с. г. В. М. Пуришкевич похвастал своею памятью, но я уверен, что он не столько полагается на свою память, сколько рассчитывает на то, что оскорбляемые, обижаемые и зачастую несправедливо

493_3&u
им поносимые люди окажутся благороднее и деликатнее своего оскорбителя и не станут напоминать с думской кафедры, чей портрет стоял на письменном столе у В. М. Пуришкевича до июля 1914 года!
А между тем, поверив нашептыванию низменных наушников и клеветников, В. М. Пуришкевич позволил себе в телеграмме иностранцу назвать позорными мысли и взгляды такого человека, вся общественная и литературная жизнь которого ни разу не свернула с того прямого пути, на котором начертано «Россия прежде всего для России!»
Средау 23 ноября 1916 г.
Вчерашнее столкновение H. Е. Маркова с М. В. Родзянко отвлекло все помыслы и внимание членов Государственной Думы от всех важных государственных вопросов и в настоящее время единственно, чем «заняты» члены Думы, единственно, чем они интересуются, единственно, о чем они совещаются и говорят между собою и с «журналистами», - это все об этом столкновении, или «об инциденте», как называются на газетном жаргоне всякие думские приключения и скандалы.
Нисколько не оправдывая невоздержанности H. Е. Маркова, обругавшего председателя Государственной Думы «мерзавцем», считаю нужным припомнить следующие обстоятельства, установленные стенографическими отчетами: член Государственной Думы Керенский, 1-ое заседание 1 ноября 1916 года (V сессия стр. 34 отчета), «указывая рукою на места правительства», сказал: «Они являются предателями интересов страны»...
За эту брань по адресу министров г. Керенский был лишен слова на одно заседание.
«Новое время» сегодня в статье «В Таврическом дворце» утверждает, что «на представителей правительства выходка Маркова 2-го, по их словам, произвела удручающее впечатление»...
При этом «Новое время» прибавляет, что в министерской ложе в это время находились несколько министров, в том числе и министр юстиции А. А. Макаров.
Я бы хотел спросить тех министров, которые сидели вместе с А. А. Макаровым в министерской ложе, а какое впечатление произвела на них брань г. Керенского?
Почему «удручающее впечатление» на некоторых «представителей правительства» производит только брань Маркова 2-го, направленная против председателя Думы и против членов думского блока? А когда самих министров в Государственной Думе ругают предателями, тогда «Новое время» не удручается и не возмущается, а «представители» правительства, читающие «Новое время» и «Речь», тоже не испытывают удручающего впечатления?!
Какая диковинная страна Россия! Министры обижаются за председателя Государственной Думы, заносят ему свои карточки для «visites de condoléance», а за себя и за Того, Кто их назначил своими министрами, многие из них нисколько не обижаются даже тогда, когда их называют «предателями» и в Думе кричат «убирайтесь вон», «долой»...

^ 494
По поводу оскорбления, нанесенного Н. Е. Марковым Государственной Думе, многие члены Думы и «думские журналисты» возбудили даже вопрос о необходимости подвергнуть Маркова 2-й «парламентской смерти», т. е. решили выходить из залы заседания каждый раз, когда он будет говорить, не выбирать его ни в одну комиссию, не упоминать его имени в речах, а также просить печать совершенно о нем умалчивать. <...>
Вот что значит, когда задеты сами «депутаты», считающие себя в праве безнаказанно и невозбранно задевать всех других!
В заседании Государственной Думы 19 ноября с. г. член Думы В. М. Пуришкевич назвал «крупным бобром» дворцового коменданта, состоящего в свите Его Величества Государя Императора генерала В. Н. Воейкова, и в том же заседании сказал, что во Франции одного крупного бобра мародера Потена казнили, таким образом В. М. Пуришкевич в угоду каким-то наушникам, сплетникам, без всяких к тому справедливых оснований, приравнял дворцового коменданта В. Н. Воейкова к преступнику, совершившему во Франции такое гнусное преступление, за которое преступника казнили.
Казалось бы, эта выходка г. Пуришкевича должна была произвести «удручающее» впечатление «на представителей» правительства, на высшее придворное общество и на всех тех членов Думы, которые не утратили совести и понимают, что с чужою честью надо обращаться бережно и что с думской кафедры непростительно легкомысленно распространять непроверенные ложные слухи!
Но, увы, у нас в России теперь до такой степени изолгались и опошлились, что даже не ужаснулись, когда член Думы граф Владимир Бобринский заявил с кафедры, что товарищи министра внутренних дел Бальц, князь Волконский и Куколь-Яснопольский «не будут работать» при министре внутренних дел А. Д. Протопопове!!! Мало кто вдумался, какую анархию власти проповедовал гр. Владимир Бобринский с думской кафедры, когда сказал эти слова!
В той же своей речи граф Вл. Бобринский обругал все теперешнее правительство, сказав: «Мы не хотим быть холопами холопского правительства»...
За эти «милые» слова, сказанные товарищем председателя Государственной Думы гр. В. А. Бобринским громогласно с трибуны в присутствии самих министров, он был только мягко остановлен председателем Думы. А вечером того же 19 ноября член Думы М. С. Аджемов назвал одного из министров «холуем», за что тоже был только призван к порядку.
И, сколько мне известно, председатель Государственной Думы М. В. Родзянко не ездил после этого завозить своих визитных карточек к главе Императорского правительства...
Таким образом, сочувствующий визит А. Ф. Трепова к оскорбленному председателю Государственной Думы приобретает особо вежливый оттенок. <...>
Члены Думы утверждают, что оскорблять и клеветать воспрещается только простым смертным, а «думожителям» никакая клевета не возбраняется.

495_3&u
«Новое время» сообщает даже, что в Думе возникает вопрос, «нельзя ли привлечь H. Е. Маркова в обычном судебном порядке за оскорбление должностного лица в присутственном месте?»
Вот куда хватили «неприкосновенные», как скоро их самих задели. Но выгодно ли будет «неприкосновенным» прибегать к обычному судебному порядку? Ведь «в обычном судебном порядке» министр юстиции уже давно должен был привлечь к уголовной ответственности тех членов Государственной Думы, которые, хотя и не вооруженные ничем, кроме своих кулаков и крышек от пюпитров, «проявили явное насилие и беспорядок с намерением воспрепятствовать оглашению объявлений правительства»!
Я с отвращением наблюдал дикую сцену скандала, учиненного трудовиками, хлопавшими, стучавшими и кричавшими «вон», когда председатель Совета министров А. Ф. Трепов стоял на трибуне, а члены Думы не давали ему возможности исполнить служебный его долг: «огласить объявление правительства». <...>
Император Александр III однажды сказал, что Европа может подождать, когда Русский Царь занят важным делом.
И Европа действительно ждала и трепетала, опасаясь навлечь на себя неудовольствие могучего Всероссийского Самодержавного Царя. Допустимо ли теперь, во время войны, чтобы присяжный] поверенный] Керенский и тобольский мещанин Суханов заявляли, что назначенный Государем Императором председатель Совета министров А. Ф. Трепов может подождать с оглашением правительственного объявления до тех пор, пока членам Думы не наскучит стучать кулаками и не позволят председателю Совета министров открывать рот? Это уже «не цензура снизу», это начало открытого восстания против установленной власти. Самоубийство великих народов происходит не от правительственного гнета, о котором так много вымышленного кричат «прогрессивные» газеты, а от самоупразднения власти. Вот этого самоупразднения, этих колебаний и уступок в особенности теперь, во время войны, надо во что бы то ни стало избегнуть.
Лучше ряд малых ошибок, чем безошибочный прыжок в пропасть...
Назначить Милюкова, Шидловского, Ефремова, Шингарева, князя Львова и Гучкова министрами не трудно, но какая гарантия, что в тот час, когда их непригодность управлять страною выяснится с полной очевидностью и со всех сторон не только Керенские и Чхеидзе будут им кричать: «пошли вон», но даже Государь подпишет указ об их отставке, они не ответят «j’y suis - j’y reste», a ведь и губернаторов и полицию они подберут себе таких, которые беспрекословно будут выполнять только их приказания.
Нельзя закрывать глаза на действительность. В теперешней Думе идет уже несомненная борьба за верховную власть, хотя «по тактическим» соображениям члены Думы пока открыто в этом не сознаются.
Оскорбленные в своих лучших чувствах члены Думы горячо ополчились за честь своего председателя, которого H. Е. Марков выругал «мерзавцем»...

лУЙВ 496
Такая стойкость членов Думы очень похвальна, но, приговаривая своего оскорбителя Н. Е. Маркова «к смертной казни» (пока, впрочем, только в виде «парламентской смерти»), господа российские «парламентарии» не потрудились поразмыслить, какое бранное слово хуже: «мерзавец» или «предатель родины»? Предатель всегда мерзавец, ибо только мерзавцы способны предать свою родину; но не каждый мерзавец до такой степени низко падает, чтобы предавать свою родину; поэтому, очевидно, брань, сказанная г. Керенским по адресу министров, представляется более тяжелой, чем брань, которую выведенный из терпения Марков 2-ой сказал по адресу М. В. Родзянко. Конечно, ругань недопустима в собрании сколько-нибудь уважающих себя людей, но надо быть последовательным: возмущаясь бранью Маркова 2-го, нельзя восторгаться бранью В. А. Бобринского, Керенского, Милюкова и Пуришкевича. <...>
Пока у нас в России еще только казнят «парламентской смертью» за оскорбление членов Думы, но если правительство будет продолжать идти по следам французских жирондистов, унижаясь и заискивая перед думским блоком, то мы доживем и до того, что «блокистов» сметут более искренние и более смелые Керенские, Чхеидзе, Сухановы и К0...
Напрасно думают министры, что, покорно глотая заявления Вл. А. Бобринского «о холопском правительстве», они прочат спокойствие и приобретут «доверие» думских демагогов. Нет, этими ступками и самоуничижением правительство лишь облегчает наступление катастрофы... <...>
Понедельник, 19 декабря 1916 г.
В речи, сказанной Н. А. Маклаковым 26 ноября 1916 г. в Государственном Совете, есть места, равносильные обвинительному акту, открыто предъявленному к тем лицам, которые должны стоять на страже закона и порядка в Российской Империи. Говоря от своего имени, а не в качестве представителя той правой группы, к которой он принадлежит, Н. А. Маклаков проявил прямоту, смелость и прозорливость государственного человека, а вместе с тем беспощадный сарказм, едкую иронию и литературное изящество обличителя врагов монархии, не считаясь с их высоким служебным и общественным положением... <...>
Читая и перечитывая речь Н. А. Маклакова, я все больше и больше проникался сознанием, что этот сравнительно еще молодой сановник вырос за последние два года духовно и политически на целый десяток лет; он уже опередил своих робких сотоварищей и достиг такой степени зрелого, твердого, определенного мировоззрения, что в его устах глубокою правдою звучат слова, сказанные им 26 ноября... <...>

ПЕРЕДОВИЦА «КРЕМЛЯ ИЛОВАЙСКОГО »
497 З&и
Иловайский Д. И.
Научен ли национализм?
Такого важного вопроса, как национализм, я уже не раз касался в прежних №№ «Кремля». Но господствующая у нас жидо-кадетская печать постоянно его замалчивает и затирает; зато усердно продолжает призывать Россию к борьбе с германским милитаризмом и всеми силами отвлекает наше внимание от национализма. А между тем надобно ровно ничего не понимать в политике, чтобы не видеть, каким могучим двигателем в действиях немцев является крайне развитое национальное самосознание, заставившее их стремиться ко всемирной гегемонии. Работа над своей военной мощью есть только средство для достижения сего господства, а никак не цель. Да посмотрите пристально вокруг себя, и вы увидите, что почти во всех современных государствах, больших и малых, политика внутренняя и внешняя прежде всего руководствуется национальными интересами.
Мы живем в эпоху полного преобладания сих интересов, их, так сказать, апогея. Форма правления, которая так волновала народы в предшествующую эпоху, заметно отошла на второй план. Она меняется теперь под давлением только национальных потребностей. Ярким показателем сей истины служат Япония и Китай. В Японии внешняя опасность, грозившая со стороны европейцев и североамериканцев независимости государства, еще сохранявшего феодальный строй, заставила нацию сплотиться вокруг своего прирожденного микадо; уничтожить шогунат, а затем ввести строгий протекционизм для развития и укрепления своей промышленности по европейским образцам, т. е. своей независимости экономической. Введение парламента (также по европейскому образцу), основанное на строго национальных началах и не допускающее в своем составе каких-либо антинациональных или инородческих элементов, нисколько не нарушило крепкое единение императора со своим народом. В Китае видим, как нация под тем же давлением извне перестраивает совершенно свою форму правления и, устранив иноземную династию, от неограниченной монархии прямо переходит к республике. Одним словом, везде национализм бьет ключом, между прочим, и в такой лоскутной империи, как Австро-Венгрия. Но здесь он проявляется в постоянной взаимной борьбе разных народностей, которая все более и более обостряется. Ее раздвоение пока обусловливается союзом немцев и мадьяр против славян, которые играют подчиненную роль в обеих половинах. Но и славяне стремятся осуществить свои национальные идеалы, опираясь на свое численное преобладание. При таком внутреннем разладе и соперничестве, как ныне известно, Австрийская империя находится под угрозой распадения на свои составные части при первом

498
сильном толчке извне. Теперь она спасается от этого распадения поддержкою Германии, каковую поддержку купила вассальными отношениями к сей последней. Но в случае поражения самой Германии распадение Австро-Венгрии неизбежно.
Наша антинациональная, или левая печать, настаивая на борьбе с германским милитаризмом и замалчивая германский национализм, знает что делает. Любопытно, что за ней то же нередко повторяют и правые органы, которые, наоборот, не понимают, для чего это нужно левым. А сии последние, отрицая государственный русский национализм, усердно проповедуют права на самоопределение и полное равноправие для всех инородцев, а для некоторых и полную автономию, с сохранением, однако, прав русских граждан, т. е. прямо привилегированное положение, вроде Финляндского. По их уверениям Россия не что иное, как конгломерат разных народностей, то есть подобие Австро-Венгрии с тою разницею, что народы сей последней не пользуются фактическим равноправием, а там есть две народности, господствующие каждая в своей половине. Впрочем, на Австрию наши антинационалисты не любят ссылаться ввиду ее государственной непрочности и наклонности к распадению; хотя именно та же наклонность грозит и нам, раз за коренным русским народом не признаются хозяйские права в своем собственном дому и воздвигнутое им государственное здание более не опирается на его твердое историческое самосознание.
Против восстановления его хозяйских прав и в пользу инородцев работают не только левые органы печати, но и многие русские сановники или начальствующие лица отчасти по недостатку политического такта, отчасти по заискиванию перед этими органами. Чтобы не быть голословным, приведу следующий пример.
Генерал Куропаткин после своего назначения туркестанским генералгубернатором принимал в Ташкенте депутацию от разных представителей населения. Тут русским членам городской думы, т. е. купцам и мещанам, он посоветовал, чтобы среди всех народностей Туркестана они чувствовали себя старшими братьями, а в «великой семье народов, населяющих Россию, инородцы суть младшие дети, которых поэтому не следует обижать». Обращаясь к инородцам, он объявил: «Россия должна быть матерью для всех, армян, татар и евреев». «Туркестан широк», «всем хватит места» и т. д. («Утро России», № 246). Но ведь дело не в том, что всем хватит места, а в том, какой народ в России имеет хозяйские права. Тут видим, что местная власть внушает ту же левую теорию, будто Россия конгломерат разных народностей, причем русскому народу отводится положение старшего брата, а отнюдь не хозяина. Но известно, что старший среди братьев у нас никакими особыми преимуществами не пользуется. В результате этой теории оказывается, что старший брат часто не пользуется плодами своих пота и крови, как мы видим (помимо самого Туркестана) на примере Кавказа, где бакинская нефть и лучшие куски завоеванных земель отданы в руки отнюдь не старшего брата, также на примере

499_3&Чл
Финляндии, где этот брат доселе не добился фактического равноправия, а получил только теоретическое, на примере Балтийских провинций, где немецкие бароны неохотно и туго допускали его присутствие, но очень охотно занимали начальнические места в целой империи, на примере западных губерний, где польская знать и шляхта держала его в черном теле, и т. д. Возьмем даже внутреннюю Россию; посмотрим на промышленность, финансы, печать и т. п. и убедимся, что едва ли здесь можно позавидовать положению старшего брата. Вот каков наш национализм, против которого так усердно работает левая печать. Это не то, что немецкий национализм, сплотивший Германию в одну чудовищную военную махину, которую он варварски и беспощадно устремил на завоевание соседних земель и мировой гегемонии.
Обратимся теперь к так называемым людям науки и посмотрим, как они относятся к национализму.
Перед нами, например, брошюра проф. Н. А. Гредескула «Россия и ее народы» (Петроград, 1916). Она представляет образец того, как наши интеллигенты из инородцев смело искажают историю и втирают очки русским читателям. Главная ее мысль следующая: чтобы Россия сделалась «великой», надо отказаться от национальной политики, предоставить инородцам все права, все льготы, дать возможность каждой народности жить своей собственной жизнью и пуще всего бояться их денационализации. Сия последняя оставляется для русского народа. При этом искусственно подбираются якобы подходящие ссылки на факты из всемирной и русской истории и на всякие сомнительные или произвольно толкуемые авторитеты. Но г. Гредескул избегает ссылок на пример разноплеменной Австрии, где при полном теоретическом равноправии в обеих половинах угнетаются славянские народы, где при полной веротерпимости только православие подвергается кровавому преследованию (в Галиции). Одним словом, непроходимый тенденциозный сумбур. Все направлено на утеснение и обезличение главной, т. е. русской, народности, на недопущение ее хозяйского положения в своем дому.
От инородческих недалеко ушли и сами русские интеллигенты. <...> Даже великая Европейская война не заставила наших социологов научно понять, какой это громадный двигатель мирового прогресса - национализм, т. е. как всякая нация, активно заботясь о своих интересах, политических, экономических и культурных, тем самым двигает вперед человечество. На языке-то у нас все наука и наука. А где же она на деле? <...>
Нечто о ликвидации
3 июня после заседания Государственной Думы крестьянские депутаты поднесли В. А. Маклакову, как докладчику законопроекта об уравнении крестьян с другими сословиями, адрес в папке с серебряною надписью. В нем прославлялся день 31 мая, когда с думской трибуны г. Маклаков проповедо¬

йЖ 500
вал означенное уравнение, уснащая эту проповедь трескучими банальными фразами и ломясь в почти открытую дверь; ибо какой же порядочный русский интеллигент будет возражать против крестьянского равноправия вообще. Но курьез-то состоит в том, что жидо-кадетская партия, с г. Маклаковым включительно, при сем едва ли удобном случае связала с крестьянским более дорогое ей равноправие еврейское. В заседании 9 июня при постатейном обсуждении означенного законопроекта докладчик, т. е. г. Маклаков, заговорил о еврейском вопросе. Г. Чхенкели стал заранее упрекать крестьян, если они вздумают основать свое благополучие на еврейском бесправии. В ответ на это Маклаков сказал: «На еврейском бесправии основано не крестьянское благополучие, а благополучие нашей полиции и головокружительная карьера некоторых политических и государственных деятелей». (Где же примеры такой карьеры? Наоборот, антисемиты у нас подвергаются неприятностям и даже гонению.) Далее он распространился в сетованиях на то, что евреев оскорбляют чертой оседлости, процентной нормой в школе и т. п. Одним словом, видим усердное старание связать крестьянское равноправие с еврейским, а следовательно, и подготовку на всем пространстве Империи того же еврейского засилья над крестьянством, какое существует в западных губерниях, т. е. в черте оседлости.
В заседании Думы, 16 июня, прогрессивный блок употребил большие усилия, чтобы не допустить назначенное на вечер рассмотрение вопроса о ликвидации немецкого землевладения, и вечернее заседание было отменено. При сем, кроме гр. Капниста, особенно резко выступили против ликвидации гг. Керенский и Скобелев. Они решительно отвергали отобрание земель у «русских граждан немецкой национальности». Вот как жидо-кадекские и вообще левые члены Думы радеют о русском крестьянстве! Вместо того чтобы хлопотать об отобрании русской земли у враждебных русскому народу и государству немецких колонистов и об отдаче ее крестьянам-воинам после их титанической борьбы со старым национальным нашим врагом, они хлопочут об оставлении земли за этим врагом. А неведующие, наивные крестьянские депутаты еще адрес поднесли одному из наиболее ярых членов левой или антинациональной партии, которые одновременно стараются подчинить русское крестьянство двойному засилью, еврейскому и немецкому. Почти то же явление мы находим и в сфере промышленности. Наши антинационалисты из среды журналистов и профессоров политической экономии якобы очень пекутся об интересах рабочего класса; но в то же время восстают против строгого покровительства русской промышленности. А между тем, если бы Россия не заказывала и не покупала у иностранцев все, что могла бы делать у себя дома руками своего народа, то цены на его труд поднялись бы сами собой, рабочий класс развивался бы и богател. Вместо того политическая антинациональная агитация прибегает к забастовкам под предлогом поднять цены на труд; а в результате еще более понижают русскую промышленную производительность, чем поддерживают бедность и культурную отсталость. Тем не

501
менее сбитые с толку рабочие смотрят на таких агитаторов, как на своих друзей и благодетелей.
Я не слежу за Гессено-Милюковской «Речью». По словам «Нового времени» (№ 14467), этот жидо-кадетский орган усердно защищает немецкое землевладение, а также и прибалтийских баронов, которые якобы продолжают верою и правдою служить России на административных и других постах. Такое усердие подтверждает ту истину, что наплыв еврейства во внутренней России и еврейское засилье у нас создались при благосклонном содействии немецких администраторов; потому-то левая печать за них и стоит.
В пример левых депутатов Думы, радеющих о еврейских и немецких интересах, приведем еще г. Шульгина известного перебежчика из правого лагеря в левый. Он продолжает считать себя националистом и в то же время выступает против ликвидации немецкого землевладения. <...> Шульгин советует «прежде всего сохранить русскую душу и русское миросозерцание и не подражать немцам в водворении у нас звериных воззрений». Какой иезуитский прием и какая клевета на русскую душу! Русский народ отнюдь не отличался маниловским настроением; предки наши умели стойко бороться с чужеземным засильем, и если немецкие элементы у нас забрали слишком большую силу, тому были разные исторические основания, а не какое-то особое русское миросозерцание.
Любопытен при этом и следующий иезуитский, а в самом деле курьезный аргумент. Известно, что жидо-кадетская партия менее всего может быть названа партией монархической. Но в данном вопросе члены ее являются крайними абсолютистами. Чтобы спасти немецкое землевладение, они ссылаются на то, что немецкие колонисты были призваны в Россию, обильно наделены землею и льготами еще Екатериной II. Выходит, что ее отдаленные преемники не могут исправлять ошибки и неудачные меры прошлых веков. В таком случае, как же это Царь-Освободитель отменил крепостное право, которое достигло своего апогея в законодательной сфере именно при Екатерине II? Знаменитая императрица призывала немецких колонистов в расчете на их будущее слияние с русским народом и на их культурное влияние по отношению к русскому земледельческому сословию. Ни тот, ни другой расчет не оправдался. Немецкие колонисты остались не только чуждым, но даже враждебным элементом в русском государственном организме; особенно это наглядно доказала настоящая Великая война. Наконец, они не исполнили и того непременного условия, какое им было предъявлено русским правительством: отнюдь не позволять себе религиозной пропаганды и не причинять никакого ущерба православию. Известно, что они дерзко нарушили это условие: насадили и продолжали до самой войны насаждать у нас баптизм и штунду. Нет, гг. Шульгины, Маклаковы и Милюковы с товарищи, несмотря на их якобы благовидные аргументы, - это волки в овечьей шкуре; это просто наши отщепенцы и враги русского народа. А крестьянские русские депутаты подносят им благодарственные адресы; какая ирония судьбы! <...>

502
Польский вопрос
За последнее время печать посвящала большое внимание Польскому вопросу. Однако в газетах левых и полулевых вы не найдете никакого скольконибудь серьезного рассмотрения сего вопроса. Видим только настойчивое требование нового правительственного акта, подтверждающего в более определенном виде воззвание Великого Князя и главнокомандующего Николая Николаевича. Требование это как-то странно звучит ввиду того, что все чисто польские земли теперь находятся в австро-германских руках, и державы согласия не могут ими распорядиться, прежде чем они [будут] вырваны из этих рук. При таком условии русскому правительству издавать проект будущего автономного устройства Польши с обязательством выполнить его во что бы ни стало, это было бы совсем не согласно с достоинством великой державы, и такой акт мог бы вызвать только глумление наших врагов.
Как образец такой странной настойчивости укажем на статью г. Болеслава Шишковского «Оформление прав Польши» («Нов. Вр.», № 14504). Однако истинные мотивы сего настояния довольно ясно проглядывают в некоторых польских выступлениях. Вот, например, известие о том, что польские представители гр. С. Велепольский и А. Мейштович посетили министра внутренних дел А. А. Хвостова и более часу беседовали о законах, «ограничивающих права поляков в Империи». Заметьте, что речь шла об их полных гражданских правах в целой Русской империи, но прежде всего, конечно, об отмене всяких стеснений по землевладению в западных русских губерниях - стеснений, вызванных польскими мятежами. А судя по статье М. Загорского «Правительство и Польский вопрос» («Утро России», № 250), польские патриоты с гр. Велепольским во главе не дают нашему министру иностранных дел ни отдыху, ни сроку и требуют немедленного объяснения, в чем будет состоять автономия Польши; жидо-кадекские органы усердно их поддерживают и требуют того же. Г. Загорский нападает на колебания правительства в данном вопросе; русское общественное мнение будто бы тоже «с большой тревогой прислушивается к этим колебаниям, которые одинаково должны огорчать представителей русской и польской общественности». Откуда он взял, будто русское общественное мнение с нетерпением ждет объявления о привилегированном положении поляков в империи? По его словам, польское коло Государственного Совета мечтает о «Польском королевстве под скипетром Русского монарха при общности с Россией монетной системы, международных отношений и государственного языка». Но отсутствие таможенной черты между Россией и Царством Польским уже на деле показало, какой это тормоз для развития русской промышленности. Одним словом, настоящее привилегированное положение Финляндии служит предметом подражания для поляков, и они желают приобрести приблизительно такое же положение. Но ведь в свое время они до 1831 года имели еще более полную автономию под скипетром русского монарха. Кто же, кроме их самих, виноват в том, что они ее потеряли?

503 ЗЕ&ц,
В конце октября, как известно, Австро-Германия устами двух генералгубернаторов, Варшавского и Люблинского, объявила о воссоздании Польского королевства из занятой ее войсками Привисленской, или русской, Польши с немецким принцем во главе. Вместе с тем обнаружилась и цель такого объявления: немедленно создать для сего будущего вассального королевства особую польскую армию, которая под водительством немецких генералов выступит на войну с Россией. И вот в жидо-кадетской печати и в наших законодательных учреждениях был произведен усиленный, наглый натиск на русское правительство с требованием немедля ответить на такое выступление Австро-Германии каким-то торжественным актом будущей единой, автономной Польши под русским скипетром. Надобно отдать справедливость преемнику г. Сазонова в министерстве иностранных дел в том, что он устоял на занятой им позиции, т. е. не поддался ребяческой агитации, благоразумно отлагая решение Польского вопроса до окончания войны. Что следовало сделать, то он и сделал, т. е. формально опротестовал немецкое распоряжение населением временно занятой чужой территории. Но немцы на том и стоят, что знать не хотят никаких международных правил, и приступили к формированию польской армии, нужной им как пушечное мясо. На эту незаконную меру Россия могла бы законно ответить набором в Финляндии, который по расчету ее населения в сравнении с империей дал бы 300 000 солдат («Нов. Вр.» № 14445). Пора бы прекратить роль какой-то нейтральной державы, которая не принимает никакого участия в наших бесчисленных жертвах и только обогащается на наш же счет. Мало того, она беспрепятственно и в огромном количестве получает предметы продовольствия из внутренней России, которые сбывает в Швецию и далее...
Разумеется, польские лидеры в России и не столь же наивны, как наши жидо-кадетские политики и понимают всю бесплодность и несвоевременность русских правительственных деклараций об устройстве будущей Польши до окончания войны при сложившихся обстоятельствах. Но почему же они так упорно настаивают на их сочинении и немедленном торжественном объявлении? Стало быть, существуют какие-то задние мысли?
Да, существуют.
Хотя поляки и делают вид, что они согласны на ограничение будущей Польши этнографическими пределами; но только жидо-кадетские политики могут наивно верить такому согласию. Нет, к единению между нами и поляками всегда стояли преградою Литва и Западная Русь. Они стоят и доселе. От них поляки в душе и не думают отказаться. В случае неполного завоевания чисто польских земель польские лидеры на основании наших деклараций потребуют от России компенсации именно в Литве и Западной Руси, включая сюда и русскую Галицию, если она отойдет от Австрии. Конечно, подробности их планов нам неизвестны, но едва ли мы ошибаемся по отношению к плану общему. Чтобы удостовериться в сем, прошу обратить внимание на то, что теперь делается в наших областях, занятых неприятелем. О том даст наглядное понятие ряд статей, печатавшихся в «Петроградских ведомостях» под загла¬

504
вием «В Белоруссии и Литве» (см. особенно № 165, 180 и 203). Там польская шляхта, интеллигенция и духовенство усердно работают над отчуждением сих областей от русской народности и приобщением белорусов к польской, захватывая русские церкви и школы. В этой работе они пользуются тем, что русские помещики перед нашествием немцев большею частию выехали из края. Мало того, многие польские беженцы из Привисленского генерал-губернаторства осели в Виленской и Гродненской губерниях и помогают местному польскому элементу ополячить край. Немцы, конечно, покровительствуют такому движению. Вообще поляки на словах согласны на всякие уступки, а на деле по-прежнему стараются ополячить Литву и Белоруссию. В Минске возникли два польских общества: одно для очищения полыцизны от русских примесей, другое для изучения польской старины и для доказательств, что Минск город польский, а не русский. Для сего восстановляются прежние польские названия улиц, сочиняется соответствующая история выдающихся зданий и т. д.
Читатель в праве спросить: каково же мое личное мнение о будущей польской автономии?
Я не только не враг симпатичной польской нации, а напротив, почитатель ее, желающий ей всех благ. Но только не во вред собственному русскому народу. Я сочувствую воссозданию Польского королевства, самостоятельного, состоящего, если хотите, под русским протекторатом, но не в личной унии с Русской империей. В прошлом мы уже имеем опыт такой унии; но сей опыт вышел крайне неудачен и только усилил национальную рознь, которою особенно воспользовались немцы. В настоящем такую же унию, но еще более искусственную и ненормальную представляет Финляндия. А что касается будущего главы возобновленного Польского королевства, было бы крайне нежелательно получить для того одного из бесчисленных германских или австрийских принцев. И, наоборот, весьма желательно видеть на этом высоком посту одного из русских великих князей.
Другой более подходящей автономии в данном случае я не вижу. Финляндия, бывшее Царство Польское и Балтийский край (последний не de jure, a de facto) наглядно показали, каким бременем для России являются привилегированные окраины и какою обидою для коренного русского народа. Нам заметят, что будущее отдельное Польское королевство получит собственную армию и при случае может повторить опыт 1831 года или соединится с немцами против России, как это сделали освобожденные русскою кровью иудыпредатели болгары. Но и такие возможные случаи гораздо менее для нас вредны, чем постоянная внутренняя борьба племенных интересов и широкая внутренняя эксплуатация полных прав русского гражданства на всем пространстве Империи со стороны привилегированных, притом неприязненных окраин. Обратите внимание на то, что подобных ненормальных отношений центра к окраинам вы не найдете нигде в мире ни теперь, ни в прошлых временах. Они создались только в новейшей русской истории благодаря особо сложившимся неблагоприятным условиям.

РЕЧЬ Г. Г. ЗАМЫСЛОВСКОГО В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ 16 ДЕКАБРЯ 1916 г.
505 З&и
Я буду голосовать против тех формул и блока, и прогрессистов, которые высказывают одобрение и чуть ли не восхваление Московского съезда. Со стороны формальной, разгон съезда правительственною властью есть, безусловно, деяние законное, потому что раз в Москве военное положение, то не может быть никаких сомнений в том, что власть имела право это сделать. Что касается существа вопроса, то власть, если она мало-мальски себя уважает, не может допустить, чтобы собирались съезды, которые прямо заявляют, что цель собрания - борьба с этою властью, стремление, чтобы эта власть ушла. Понятно, что власть такой съезд должна немедленно распустить. Это логика вещей.
Нам оглашали резолюции Московских съездов. В этих резолюциях меньше всего говорилось о продовольствии, т. е. о том вопросе, под предлогом которого съезды были созваны. Эти резолюции съезда есть чистейшее возбуждение к ниспровержению общественного строя, к деяниям бунтовщическим. Всякий юрист, которому вы их прочтете, беспристрастный юрист, скажет, что здесь есть полнейший состав уголовного преступления. И если за это уголовное преступление власть не привлекает виновных, то только потому, что эта власть находится в каком-то размягченном состоянии и совершенно расхлябалась. <...>
Вы ведете вашу борьбу с правительством во имя законности, вы говорите, что правительство попирает закон. Но если под этим лозунгом ведется ваша борьба, то вы сами должны прежде всего закон соблюдать. А что же вы делаете? Этот самый пресловутый Московский съезд, которому вы теперь собираетесь выражать одобрение, прямо призывает к неисполнению закона. Он говорит: если Думу распустят, то не расходитесь. Это прямое возбуждение к неповиновению закону, а вы и съезд приветствуете и боретесь с правительством во имя закона. (Шум слева.) <...>
Далее, съезд собирается для обсуждения продовольственного вопроса, но там, в резолюциях, ни слова о продовольствии не говорится, а говорится о чистейшей политике. Это тоже уважение к закону? Вы сами не уважаете закона. Когда вам власть предъявляет требования, чтобы данный вопрос слушался при закрытых дверях - нравится вам это требование или не нравится, но это законное требование, - то вы прибегаете к трюкам и фортелям. (Шум; Аджемов: Он оскорбляет Государственную Думу, какой такой трюк?) <...>
Вы говорите о законности, а в первом пункте повестки у вас сказано: объединение мероприятий по обороне государства. Разве относятся ваши речи к этому пункту первому повестки? Они к этому пункту никакого отношения не имеют. (Слева шум; справа рукоплескания.) Что же, это называется уважением к закону? Вы прямо попираете закон. У вас, конечно, готтентотская мораль:

506
вам все возможно, а другим ничего нельзя; даже ораторам не из блока нельзя говорить с этой кафедры, потому что вы их постоянно перебиваете. Нет, гг., правительство поступило совершенно правильно, что тех, кто хотел с ним бороться, оно разогнало. Правительство должно обратить серьезное внимание на тот революционный митинг, которым вы вот уже два дня позорите стены этого учреждения. (Слева шум и голоса: вон, долой.)
Председатель. Член Государственной Думы Замысловский, призываю вас к порядку за такие слова. Покорнейше прошу таких выражений не употреблять.
Замысловский. Когда вы в годину войны занимаетесь такими революционными митингами, то правительство должно вам предложить тот вопрос, который вы ему предлагаете: что это глупость или измена? {Справарукоплескания; слева шум.)
Дебольский Н. Г.
НАЧАЛО НАЦИОНАЛЬНОСТЕЙ В РУССКОМ И НЕМЕЦКОМ ОСВЕЩЕНИИ
Что такое «национальность»? Ближайшим образом национальный союз определяется отрицательными признаками. Это есть союз, не обусловливаемый исключительно единством ни государства, ни происхождения, ни языка, ни религии. Государство может быть национальным, как, например, Италия или Франция, и антинациональным, как Турция или Австрия. Засим, говорить о происхождении, как об условии национального единства, может только тот, кто не обращает внимания на историю образования европейских народов. Начиная с того времени, как первобытный европеец охотился за мамонтом и пещерным медведем, и до современной эпохи во всех странах Европы, даже таких, где ныне господствует наиболее полное единство национального сознания, происходило непрерывное смешение человеческих пород. Совершенно неправильно поэтому говорить о какой-то французской, немецкой или русской породе людей как о чем-то связанном единством происхождения. Если и наблюдается в них известное внешнее единство национального типа, то оно является следствием или продолжительного единообразного скрещивания, т. е. фактом производным, а не первоначальным, или одинаковых привычек жизни, одежды и т. п. Странно, например, говорить о различии германской, славянской, венгерской крови, когда несомненно, что множество немцев - суть онемеченные славяне, а многие венгры - более славяне по происхождению, чем многие русские жители великорусских губерний. Равным образом, и язык далеко не всегда знаменует собою национальность. Двуязычие бельгийцев не препятствует им сознавать себя единою народностью и вместе защищать свою независимость от немецкого нашествия. Швейцарцы говорят на

507_3^
трех языках - немецком, французском и итальянском. Во Франции бретонцы сознают себя французами, а эльзасцы, несмотря на свое немецкое наречие, льнут к национальному единству с французами. С другой стороны, жители Соединенных Штатов отделились от одноязычных с ними англичан в особый народ. Притом нужно иметь в виду, что одноязычность многочисленного народа есть большею частью единство языка образования, прикрывающее собою нередко такое различие местных говоров, при котором жители разных местностей затрудняются понимать друг друга: такое явление замечается в Италии, Германии, Франции.
То же самое следует сказать о религии. Мы постоянно видим, что сила национального единения превозмогает различия вероисповеданий, а с другой стороны - что единство веры не в состоянии преодолеть национальных различий. Так, в Германии католическая партия (партия центра) представляет собою значительную политическую силу, с которою правительству приходится серьезно считаться. Однако во всех вопросах, затрагивающих национальные интересы (увеличение флота, войска и т. п.), центр поддерживает правительство; равным образом ни в чем не видно, чтобы между немецкими и польскими католиками Германии существовала какая-либо близость. Принадлежность греков и болгар к православию не только не уменьшала их взаимной ненависти, но давала ей даже новую пищу, так как осложняла их национальную вражду стремлением болгар к созданию собственного епископата, не зависимого от константинопольского патриарха. Между православным русским и русским сектантом, конечно, более близости, чем между первым и греком или румыном.
Государство, порода, язык, религия становятся орудиями народного единения или разъединения лишь тогда, когда с ними в сознании народа соединяются дорогие для людей связывающие или разъединяющие их духовные интересы. Эти интересы создаются историей, связующим или разъединяющим действием которой и образуется национальность. Национальное единство есть порождение не единичных помянутых выше фактов, но культурноисторических влияний, духовно связующих ту или иную совокупность людей. Определить одним признаком, что такое национальность, так же невозможно, как невозможно в области естествознания определить одним признаком, что такое вид. Цвет, размер, форма и число органов имеют в установлении животных и растительных видов весьма различное значение, иногда существенное, иногда ничтожное. Поэтому зоологи и ботаники давно оставили попытки характеризовать понятие вида такими единичными признаками и остановились, в конце концов, на одном основании для признания видового единства: к одному и тому же виду причисляются те неделимые, которые дают при скрещивании между собою плодовитое потомство. Так и народное единство познается по его плодам, но как единство духовное, по духовным плодам, по духовной, сознательной близости людей, порождающей собою общие и дорогие им культурные результаты.

^ 508
Но хотя ни один из перечисленных признаков сам по себе не определяет еще существования национальности, однако между ними есть один, без которого национальность должна быть признана несуществующею. Нация или народ есть некоторое общество. Как животное общественное, человек уже на низших ступенях своего развития образует общественные союзы с другими человеческими существами. Но все эти союзы имеют характер временный и непрочный, пока они не скрепляются единством государства. В истории человечества образованию национального единства всегда предшествует единство государства. Хотя это единство первоначально достигается через насилие, но оно все же создает для известной части человечества некоторую общую судьбу, сближает ее общими предприятиями и опасностями, вызывает в ней общие материальные, а затем и духовные интересы. Правда, государственное единство еще не всегда приводит к единству национальному. Возникая насильственно и расширяясь путем завоевания, государственный союз в большинстве случаев не может совлечь с себя насильственного характера, и потому насилием же сокрушается или если даже избегает гибели, то остается существовать в виде бездушного конгломерата. Лишь в высших, наиболее одаренных частях человечества, и то лишь постепенно и с задержками, государство может превратиться из механического в органическое целое, в союз одухотворенный, связанный не давлением власти, а добровольным решением граждан. Такое одухотворение государства и есть национальность. Прогресс национальности есть прогресс одухотворения государства, и конечным, ныне еще далеко не достигнутым идеалом этого прогресса должно явиться вполне свободное исполнение людьми тех государственных функций, которые ранее того исполнялись ими по принуждению.
Признание государства за conditio sin qua поп национальности дает ключ к разрешению весьма существенных вопросов о том, имеет ли та или другая совокупность людей основание считать себя национальностью. Ни единство происхождения (племенное), ни единство языка или религии не создают еще для некоторой части человечества национальных прав, если она не связана действительным или потенциальным государственным единством. Признак действительного существования государства не требует дальнейшего разбора, так как этот признак прямо удостоверяется фактом. Потенциальность же или возможность государства свидетельствуется историею, которая одна удостоверяет в том, что государство было и что в сознании народа живет стремление к его восстановлению; или если даже государства не было, что в населении предыдущею его историею развита достаточная привычка к политическому самоуправлению (как то имело место в английских колониях, образовавших впоследствии Соединенные Штаты). Так, например, различные вкрапленные в состав русского народа мелкие инородческие племена не суть национальности, хотя бы они и дорожили сохранением своего языка и своей веры, так как если у них и было некоторое подобие государств, то это подобие совершенно покрыто историческою давностью. Вопрос о том, можно ли считать малороссов особою национальностью, должен быть решен не на основании

509 Эё&а
лингвистических соображений о том, есть ли малорусский язык особый язык или только наречие, так как имеется много примеров существования разных народностей, весьма близких или даже тожественных по языку Ведь, и голландцы говорят на одном из северогерманских наречий, а португальский язык есть наречие, тождественное с тем, на котором говорят жители испанских провинций Галиции и Астурии. Засим тождественные по языку жители Англии и Соединенных Штатов разделились на две разные нации. Поэтому и национальное право малороссов должно быть доказываемо не лингвистически, а исторически, путем исследования того, существовало ли малорусское государство* и есть ли в малорусском народе стремление и способность к его восстановлению.
Примером неправильного употребления термина «национальность» служит применение этого термина к евреям. Как бы ни отличались евреи от коренного населения обитаемых ими местностей по религии или (местами) по языку, они не составляют особой национальности, так как какие-либо мечтания о еврейском государстве очевидно неосуществимы. Поэтому невозможность для евреев приобщиться к чужой национальности и слиться с нею есть вечная непоправимая трагическая судьба еврейского племени.
Насколько тщетна попытка создать национальное государство из племени, не имеющего привычек государственной жизни, доказывает неудача недавнего предприятия образования независимого албанского государства. Национальность создается лишь историею, и искусственное нарушение хода последней приводит только к политической карикатуре.
Как действительное или потенциальное одухотворенное государство, национальный союз есть союз общественный; и этим национальность отличается от человечества вообще, которое представляет собою лишь бесформенную собирательную массу, лишенную общественной организации. Выше было указано на то, что национальность так же невозможно определить одним каким-нибудь признаком, как это невозможно сделать относительно животного или растительного вида. Но отсюда еще не следует заключать, что национальность есть вид в роде человечества. Ошибка Данилевского в его книге «Россия и Европа» состояла именно в том, что он понимал отношение человечества к нации, как отношение рода к виду и общего к частному. Род и вид суть классификационные группы, неделимые, которые ничем реально не связаны, нация же есть общество, органическая единица. Общество животных есть не вид некоторого рода, но стадо, табун, свора, птичий двор; и в таком обществе могут сожитель-
Нужно иметь при этом в виду, что факт бывшего будто бы малорусского государства никак нельзя удостоверять ссылкою на малорусское казачество. Казаки и в России, и в Польше были не государством, а лишь сословием. Сверх того, область малорусского казачества обнимает собою лишь меньшую часть территории, населенной малорусским племенем (примеч. автора).

^ 510
ствовать животные разных видов. Вид «дургамской коровы»* не указывает ни на какое совместное сожительство неделимых этого вида; с другой стороны, в стаде коров коровы дургамские могут сожительствовать с холмогорскими, а в случае нужды коровы могут даже пастись вместе с овцами.
Именно потому, что Данилевский считал «нацию» видом в роде человечества, ему не удалось надлежащим образом выяснить отношение национальных интересов к общечеловеческим. Он тщетно пытается доказать, что интерес частного может стать выше интереса общего. Но постановка вопроса существенно изменяется, если понимать нацию как общество, а человечество как неопределенную собирательную группу. При таком понимании является сравнение уже не частного с общим, а определенного с неопределенным; и становится совершенно понятным не только, что определенное предпочтительнее неопределенного, но даже что приносить пользу неопределенному можно лишь через определенное, что служить человечеству можно лишь через служение какому-либо общественному союзу. Противоречия между национальным и общечеловеческим при этом вовсе не оказывается, ибо национальность есть та форма, в которой человечество получает определенную организацию.
Противоречие существует не между началами национальности и человечества вообще, но между началом национальности и тем искажением общечеловеческого начала, которое именуется космополитизмом. Самый термин «космополитизм» указывает на то, что тут понятие человечества проникается политическим оттенком, т. е. что возникает представление о некотором общечеловеческом обществе, служение которому поставляется выше, чем служение своему народу. Реально такого общечеловеческого общества не существует; но существуют известные космополитические идеалы, стремление к которым может действительно идти в разрез с национальными целями. Простейший и наивный вид космополитического идеала состоит в мечтании о возможности слияния человечества в единый государственный союз, в котором исчезнет различие национальностей. Этот космополитизм заслуживает названия «наивного» по своей простодушной оторванности от реальной житейской почвы. Национальность, как сказано, есть одухотворение государства; идеал этого одухотворения есть превращение насильственного политического единения людей в единение добровольное, свободное, непринудительное исполнение людьми своих государственных обязанностей. Этот идеал осуществим в той мере, в какой возможно достижение равенства людей - не по дарованиям, материальному или общественному положению, но по их политическому развитию, по их самодисциплинированию, как граждан одного государственного целого. Такое самодисциплинирование есть то же, что развитие в себе сознания и привычек истинной свободы, сознания своих прав и обязанностей и
Я называю «дургамскую корову» видом не в смысле зоологическом; зоология считает ее разновидностью. Термин «вид» имеет здесь лишь логическое значение, как частная группа в составе общей родовой группы «коровы» (примеч. автора).

51!_Э&*
твердой решимости соблюдать их. Поэтому одухотворение государства, превращение его в государство национальное осуществимо лишь в той мере, в какой осуществим такой истинно-свободный союз самодисциплинированных неделимых. Но ступень приближения к этому идеалу в разных частях человечества будет всегда различна, что зависит не только от культурной отсталости одних народов от других, но и от разной степени природной способности к самодисциплинированию в тех породах, из которых состоят разные народности. Поэтому общечеловеческий государственный союз всегда будет претыкаться на такие различия в его частях, которые препятствуют их полному духовному общению. Свободное развитие национальных стремлений будет приводить скорее к дроблению народностей, чем к их соединению, т. е. разнородные в национальном смысле части государств будут склонны отделяться в самостоятельные народности, как это мы видим на примерах отделения Соединенных Штатов от Англии и Норвегии от Швеции. Притом, кроме различия в степени духовности, разные народы представляют собою и качественные различия, обусловленные их историею и препятствующие их духовному сближению.
Сознание неосуществимости общечеловеческого государства приводит к тому виду космополитизма, который, не мечтая о государственном единении народностей, смотрит на человечество как на культурный союз, цели которого должны быть выше национальных целей. Этот космополитизм может быть назван отрицательным по отношению к государству, так как он направляется не к образованию новых государственных союзов, а к расслаблению существующих. Философия, наука, искусство, промышленность, торговля, говорят нам, хотя и вырастают на национальной почве, но по задаче своей космополитичны, так как плодами их пользуется все человечество и так как они связывают людей разных национальностей. Что существуют между людьми культурные связи вненациональные, это неоспоримо. Но вопрос состоит в том, что для человека должно быть выше - эти ли общечеловеческие культурные интересы или интерес благосостояния его народа. При столкновении этих интересов с интересом национальным, чем должен жертвовать человек, своим народом или своими философиею, наукою, искусством, промышленностью, торговлею? Философ, ученый, художник, промышленник, купец не должен ли быть прежде всего сыном своего отечества, а потом уже философом, ученым, художником, промышленником, купцом?
Обычное сознание отвечает на этот вопрос утвердительно, и оно в этом случае право. Во-первых, нужно иметь в виду, что ни наука, ни искусство, ни промышленность, ни торговля не могут быть целями всякого человека, так как не всякий есть ученый, художник, промышленник, купец; членом же национального союза, если он существует, бывает всякий. Стало быть, первые цели относятся к последней, как специальные к общей, и уже в этом заключается преимущество последней над первыми. Во-вторых, сами наука, искусство, промышленность, торговля вырастают под условием национальногосударственной охраны, которая обеспечивает им безопасность и средства. Поэтому, в-третьих, об общем, хроническом противоположении национальных

^ 512
интересов интересам науки, искусства, промышленности и торговли не может быть и речи; может быть речь лишь о временной заминке их в случае войны. Но война не есть хроническое отношение между культурными народами; когда она оканчивается, то и культурный связи между ними восстанавливаются. Поэтому для постоянного противоположения национальности культурному космополитизму вовсе нет почвы; если же такое противоположение возникает как явление временное, то обязанность национального самосохранения законно выступает на первый план.
Ввиду сказанного противоположение вышеупомянутых общечеловеческих культурных целей требованиям национальности должно считаться не более чем непродуманною фразою; эти цели реализуются именно в национальном союзе и вне его лишаются почвы для своего нормального расцвета. Но есть два общечеловеческих фактора, в которых нередко находит себе прибежище современный космополитизм: это церковь и социализм. Что касается церкви, то фактически она едва ли не в большинстве случаев являлась не врагом, а скрепою национальности, как, например, православная церковь в России или в значительной мере протестантство в германских странах, особенно в Англии. Но защитники верховенства церковного начала указывают на то, что такое положение церкви зависит от того, что она есть недостаточно церковь, что она не в должной мере владеет сознанием людей и потому вступила в компромисс с государством. По взгляду этих защитников церковь как хранительница высших интересов людей должна и в обществе занимать высшее положение, господствовать над государством, а потому как союз международный и над национальностью. Но если такова идея истинной церкви, то позволительно спросить, по какой причине эта идея не достигла в христианском, по крайней мере, мире своей реализации, т. е. по какой причине христианский мир не стал миром теократическим. Ссылаться в этом случае на то, что водворение теократии есть идеал, достижимый лишь путем постепенного исторического развития, нет основания, так как история обнаруживает, напротив, всюду крушение теократических тенденций. Начало теократии было провозглашено за господствующее в средние века римским католицизмом. Но осуществления такого господства и тогда не было. И тогда оставался, во-первых, восток, не подвластный католицизму и чуждый теократии. Во-вторых, в самом католическом мире дело повсюду сводилось к компромиссу между духовною и светскою властями, к действительным уступкам первой в пользу последней. А засим, когда от католичества отделился протестантский мир, да и в самом католическом мире католицизм стал терять внутренний авторитет, то о господстве духовной власти над светскою не могло уже быть более и речи.
Современные защитники теократии не мечтают уже поэтому о внешнем подчинении государства церкви; такое подчинение они справедливо признают вредоносным для самой церкви, так как оно пронизало бы ее не свойственным ее духу характером насильственности. Теократия понимается ими теперь как внутреннее проникновение государственной политики духом христианства. Но и это понимание теократии при кажущейся своей возвышенности

513 ЭЕ&ж
не согласуется с требованиями культурного развития. По глубокому своему смыслу учение христианства есть учение моральное, а не политическое, т. е. служащее руководством для отношений человека к человеку, а не человека к государству. Что религиозные и государственные обязанности человека различны, видно из слов Евангелия об отдании Божьего Богу, а кесарева кесарю. Засим в Евангелии нет ни единого слова, из которого можно было бы вывести хотя какие-либо указания на государственное устройство и управление. Нет таких указаний и в последующих учениях церкви, но христианину вменяется в обязанность лишь покорность установленной власти, какова бы она ни была. И именно вследствие такого отрешения своего от политики христианство и открывает простор для прогресса человеческой культуры; ибо государственный союз есть нечто развивающееся, и потому закрепление какой-либо его формы религиозным авторитетом было бы такою же остановкою прогресса государства, как религиозное закрепление известной ступени науки, искусства, промышленности остановкою их прогресса. Этим отличается христианство от мусульманства, которое подчинило религиозным указаниям государственный и общественный строй и тем самым, в конце концов, привело его к застою.
Из сказанного становится понятным, почему возникающие по временам попытки подчинить государственную жизнь требованиям христианской морали противны не только задачам государства, но и задачам самой церкви как общества. Ибо как общества и церковь, и государство направляют действия человека к некоторому целому, моральные же требования христианства гласят лишь об обязанностях человека к человеку. Выставляя как единственное начало любовь к ближнему, эти попытки разрушают и церковный, и государственный союз. Церковь скрепляется не любовью к ближнему вообще; из состава этих ближних она выделяет единоверцев, т. е. лиц, связанных единством догматов и церковного управления, а на долю ближнего вообще оставляет только излишек того, что остается неиспользованным для единоверцев. «Всякий преступающий учение Христово и не пребывающий в нем, не имеет Бога; пребывающий в учении Христовом имеет и Отца, и Сына. Кто приходит к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его» (Втор, соборн. поел. Иоанна Богосл. 9,10). «Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным?» (Втор. поел, к Коринф, гл. VI, 15). «Итак, доколе есть время, будем делать добро всем, а наипаче своим по вере» (Поел, к Галат. гл. VI, 10). Из этих авторитетных для христианина слов, очевидно, явствует, что преимущество любви принадлежит единоверцам. Превращая начало христианства исключительно в начало любви к ближнему вообще, мы таким образом уничтожаем церковь как союз единоверия, как общество, распыляем ее в нечто неопределенное, как это и делает, например, Толстой. Такой же результат получается при этом и для государства. Главное условие существования государства состоит в том, что его интересы возвышаются над интересами каждого входящего в его состав неделимого, что для сохранения своего государства каждый обязан жертвовать и имуществом, и жизнью. При грубом, механическом строе государства эта обязанность налагается

514
на подданных внешнею властью; в национальном же государстве она должна опираться на добровольное согласие граждан. Но и в том и в другом случае сущность этой обязанности сводится к тому, что любовь к ближнему подчиняется требованию государственной пользы, что даже погибель ближнего находит себе оправдание, если она для государства необходима. Христианское правило «люби ближнего, как самого себя» сохраняет при этом свою силу. Но так как для человека есть нечто, что он должен любить болееу чем самого себя, именно его отечество, то любовь к отечеству должна подчинять себе в сознании человека любовь к ближнему. Существование государства, как и существование церкви, одинаково требует, следовательно, подчинения моральных соображений соображениям общественным.
Итак, теократическая тенденция, в конце концов, уничтожает сама себя, индивидуалистически распыляя и государство, и церковь и погружая их в бесформенную неопределенность. Посмотрим теперь, каков мыслимый результат тех космополитических тенденций, которые группируются под знамя социализма. Социализм стремится заменить группировку национальную группировкою классовою, водворить международное объединение пролетариата в его борьбе с капитализмом. Истинная, реальная связь людей, по мнению современных социалистов, есть связь материальных интересов, которые тождественны у рабочих всех стран и потому должны более сближать пролетариев разных наций, чем пролетариев данной страны с их соотечественниками-капиталистами. Логически последовательное развитие этого положения должно состоять в отрицании патриотизма, в отказе от участия в защите своего отечества в случаях каких-либо международных столкновений. События последнего времени показывают, однако, что социалистическая теория находит себе мало подтверждения на практике, так как рабочие всех стран, ныне вступивших в борьбу, с величайшим жаром и воодушевлением взялись за оружие в защиту своих государств. Ясно, что в сознании тех частей человечества, которые всего более должны быть заинтересованы в успехах классовой борьбы, духовная связь по национальности оказывается, по крайней мере в настоящее время, сильнее материальной связи по классовым интересам. Нет основания ожидать, чтобы и в будущем было иначе. Международное единство классовых интересов, будут ли то интересы капиталистов или рабочих, есть, в сущности, иллюзия. Как английский капиталист нисколько не заинтересован в благосостоянии русского капиталиста, так и английский рабочий нисколько не заинтересован в благосостоянии русского рабочего. Современная капиталистическая конкуренция приводит не к международному миру, а к непрерывной международной борьбе, выражающейся в усилении протекционизма и в стремлении вытеснить иноземных торговцев с международного рынка. Поэтому говорить о классовых интересах капиталистов, как об объединяющем космополитическом факторе, по меньшей мере странно. Если капитал и космополитичен в том смысле, что погоня за высоким барышом пренебрегает границами национальностей, то результатом этой погони является все же не мир, а борьба, борьба гораздо более злая и упорная, чем борьба национальностей; ибо последняя сама собою

515 а^и
прекращается после справедливого размежевания национальных областей, а первая бесконечна и безысходна. Что же касается засим рабочего класса, то все возгласы о международном единении пролетариев имеют значение лишь риторических фигур. На деле всюду, где реально сталкиваются интересы рабочих разных наций, именно между ними-то и возникает злостное соперничество, являющееся естественным результатом того, что приток рабочих из менее культурных и более бедных стран понижает заработок местных рабочих. Это явление замечается в Америке, в Южной Африке, у нас на Дальнем востоке. Везде усматривается, что рабочие более культурных стран заинтересованы в том, чтобы предложение труда было как можно строже замкнуто в национальные границы, ибо существование этих границ обеспечивает сказанным рабочим высоту заработной платы. О каком же международном единстве классовых интересов можно говорить при таких условиях?
Замена национальных интересов классовыми есть то же, что подчинение духовных целей общежития целям материальным. Если бы такое подчинение осуществилось, то его результатом был бы не всеобщий мир, а борьба всех против всех, крушение всех заветных культурных преданий и падение основанных на них науки и искусства. В основании такого материалистического воззрения на задачи культуры лежит так называемый исторический материализм, пытающийся доказать, что все движение истории определяется, прямо или косвенно, экономическими причинами. Односторонность и натянутость этого понимания истории уже выяснились ныне для всех беспристрастных ученых, так что останавливаться долее на этой теме нет повода.
Изложенное выше понимание начала национальности небезынтересно сопоставить с тем его пониманием, которое содержится в вышедшей в 1914 г. книге немца Рюдорффера «Основы мировой политики в настоящее время»*. Книга эта появилась до начала войны и не содержит в себе ни малейшего намека на ее близость. Нельзя сказать также, чтобы эта книга была проникнута односторонним немецким шовинизмом или содержала в себе вызов по адресу России. Тем не менее эта книга в значительной степени проливает свет на внутренний источник современной великой распри, заключающийся в самых основах немецкого национального мировоззрения.
Согласно всему тому, что было сказано выше, задача национальной политики состоит в создании надлежащих условий для самосохранения национальности. Задаче этой нисколько не противоречит то обстоятельство, что национальное государство есть не всегда государство существующее, но нередко государство восстановляющееся, а иногда и возникающее вновь; ибо во всех этих случаях требуются условия для его будущего самосохранения. Самосохранение это не только пассивное, но и активное, т. е. оно направляется не только к обеспечению данного состояния общества, но и к приспо-
RuedorfferL I. Grundzüge der Weltpolitik in der Gegenwart. Stuttgart und Berlin. 1914 (примеч. автора).

516
соблению его к будущим случайностям. Чем выше по развитию какое-либо целое, будет ли то единичный организм или общественный союз, тем более в нем активный характер самосохранения преобладает над пассивным. Устрица самосохраняется тем, что прячется в раковину, человек - тем, что развивает ум и волю для борьбы со всевозможными окружающими влияниями. Так и государство: чем выше ступень развития, на которой оно стоит, тем более направляет свои усилия к достижению такой внешней мощи и внутренней культурности, которые ограждали бы его не только на данное время и против данных опасностей, но создавали бы в нем силы для приспособления к возможно отдаленному и разнообразному будущему. Истинное понятие национального самосохранения есть, следовательно, понятие деятельного приспособления к возможно широкому кругу условий народного существования. Если одним из средств такого приспособления оказывается распря между государствами, то первоисточником последней является не начало национальности, а его нарушение, зависящее оттого, что это начало проясняется в сознании людей лишь постепенно, путем борьбы против механического, насильственного строя государства. Пока национальное сознание еще слабо, государственный союз может быть образован лишь насильственно. Этим насильственным путем механически склеиваются государства, которые, будучи образованы путем насилия, продолжают существовать в виде внешне соединенных конгломератов и даже расширяются или пытаются расшириться далее через завоевание новых инородных частей. Было время, когда большинство европейских государств имело характер таких конгломератов. Один из этих конгломератов - польское государство - подвергся крушению во второй половине восемнадцатого столетия. Еще ранее началось постепенное крушение турецкого конгломерата, который - что касается его европейских и африканских частей - ныне почти уже распался, так как в Европе остался, и то только пока, лишь небольшой, хотя очень важный участок в турецком владении. Остался не разбитым в главном своем составе только австрийский конгломерат, хотя и ему пришлось поступиться инородными ему итальянскими частями. Ныне возникает надежда на крушение и турецкого, и австрийского конгломератов, и осуществление этой надежды ознаменует собою расцвет новой национальной жизни для Европы и водворение в ней прочного мира.
Отсюда видно, что торжество начала национальности есть в конечном результате торжество начала мирного сожития народов. Проникаясь тем сознанием, что лучшею спайкою государственного союза служит единство национальности, т. е. основанного на истории единства культурных интересов, люди постепенно будут проникаться убеждением, что завоевательная по отношению к другим народам политика есть великий грех не только против них, но и против своего народа, так как ее последствием является превращение прочного, обеспечивающего мир союза в союз непрочный и приводящий к постоянному раздору. Правда, пройдет немало времени, пока сгладятся следы прежнего грубо-насильственного космополитизма. Некоторые явления современной европейской жизни указывают даже на то, что завоевательная

517_Э&и
политика только перемещает ныне область своего распространения, так как европейское завоевание усиленно направляется теперь на необозримые пространства Африки и отчасти Азии. Этот процесс искания и эксплуатации колоний приводит ко многим прискорбным явлениям насилия над низшими и менее культурными племенами и отражается на самих завоевателях огрублением их нравов и усилением среди них господства материальных интересов. Но, во всяком случае, этот процесс совершается вне стран высшей культуры, да и жертвы его во множестве случаев едва ли к ней способны, и потому вторжение в их среду европейцев приводит лишь к замене своих тиранов чужими.
Нет ничего удивительного в том, что против такого взгляда на начало национальности как на источник всемирного умиротворения раздаются голоса именно из той страны, которая является ныне представительницею завоевательной политики. Упомянутый выше автор находит, что понятие самосохранения «не исчерпывает собою стремления к жизни и искажает его сущность; из него никоим образом не может проистекать понимание постановки человеческих целей, как индивидуальных, так и социальных. Само не есть нечто, что может быть сохранено, оно есть лишь постольку, поскольку оно раскрывает себя. Оно становится постольку, поскольку оно постоянно обновляется, и погибает, если оно остается постоянным. Его смысл состоит не в сохранении, но в обнаружении, в бесконечной воле к росту и к расширению без конца, к отдаленным, недостижимым, невозможным, целям. Нет ничего в природе, что желало бы только сохранить себя. Все живое всегда стремится далее того, что оно есть в настоящем, дабы быть большим в будущем. Если нечто останавливается на чем-либо, то это есть лишь признак неспособности и слабости и сознание в бессилии достигнуть большего. Усталые люди и усталые народы могут смириться и заботиться лишь о сохранении того, чем они обладают; но это не смысл жизни, а лишь признак того, что жизнь их оставила или начинает оставлять. Природа поступает иначе. Ее требование расти и становиться безгранично, ее лоно постоянно создаст вновь постоянно новое; над всем тем, что остается неподвижным, она безжалостно проходит мимо. Она всегда на стороне сильной воли, и все ее благодеяния связаны с возрастанием» (стр. 10-11). Но если смысл национальности состоит в бесконечном расширении, то выходит, что начало национальности есть начало непрерывной борьбы. «Все народы и нации, без сомнения, хотят расшириться экстенсивно и расти в ширину; они от века ведут борьбу за силу и пространство» (стр. 12). «Все нации, как нации, высокомерны, нетерпимы и односторонни; и это тем в большей мере, чем они более суть нации» (стр. 20). Поэтому «из самой сущности стремления к жизни проистекает соперничество народных идеалов, которое есть не только мирная, происходящая совместно конкуренция, но вечная, неизбежная и оправдываемая необходимостью борьба. При этом условии в основе взаимоотношений между народами лежит вечная и абсолютная вражда; и та вражда, которую мы замечаем повсеместно и которая не хочет исчезнуть из политической жизни, что бы ни говорили и как бы ни боролись против нее пацифисты, проистекает не из несовершенства человеческих учреждений или порчи

518
человеческой природы, а из сущности мира и из источников самой жизни; она есть не нечто случайное, преходящее и подлежащее прекращению, а нечто необходимое, могущее, быть может, быть отсроченным и отодвинутым назад, но затем вновь возникающее и приобретающее свое право, покуда существуют люди и народы. При этом условии в основе всякой фактической дружбы народов лежит скрытая где-либо идеальная вражда. Дружба народов может в таком случае иметь лишь двоякий характер: быть или отсрочкою вражды или совместною враждою против кого-либо третьего, следовательно, имеет свой источник в предшествующих сочетаниях (сил) и с изменением их должна становиться враждою» (стр. 22-24).
«В природе национализма, - говорит автор в другом месте (стр. 76), - лежит стремление постоянно ставить свои цели шире и никогда не останавливаться. Он по своему понятию ненасытим. Национального единства для него недостаточно. Он хочет без перерыва распространять и расширять последнее».
Ясное дело, что этот взгляд на национальность зависит от узкого понимания начала самосохранения. Поскольку говорится о самосохранении, предполагается, очевидно, самосохраняющийся субъект, а не та или иная временная совокупность его состояний; последняя не только может, но и должна изменяться, так как субъекту именно для цели самосохранения приходится деятельно приспособляться к изменению условий его существования. Именно этого постоянного сохранения субъекта, в данном случае нации, при смене его состояний немецкий автор и не принимает во внимание. Он смотрит на нацию, как на нечто, стремящееся к постоянному расширению, к «отдаленным, недостижимым, невозможным целям». Но если цель стремления невозможна и недостижима, то самое стремление к ней бессмысленно. Идеал всякой человеческой деятельности мыслится как такая цель, к осуществлению которой человек постепенно приближается, а не как такая, которая вечно остается в прежней отрешенности и отдаленности от действительности. В таком и только в таком постепенном осуществлении идеала и состоит всякий прогресс; и если, в конце концов, достижение идеала остается неполным, то все же расстояние его от действительности мыслится постепенно уменьшающимся. Говорим ли мы о прогресс науки, или техники, или нравственности, мы всегда предполагаем, что учения науки все более и более согласуются с идеалом истины, поведение людей - с идеалом добра, человеческая изобретательность - с идеалом господства над природою. Но если мы просто признаем истину, добро или господство над природою целями недостижимыми, то ни науки, ни нравственности, ни техники не окажется.
Таким же образом и идеал национальности не есть нечто недостижимое, невозможное, но нечто постепенно осуществляющееся. Национальность самосохраняется в своем самоосуществлении в виде одухотворенного государственного союза. Полнота такого осуществления, быть может, и невозможна, но возможно постепенное приближение к нему, и в этом приближении состоит прогресс национальности. А чем государство будет становиться одухотвореннее внутри, тем в большей степени и его отношения к другим государствам

519_&3и
будут более проникаться началами миролюбия, так как всякое внешнее насилие отражается и внутри государства усилением грубости и жестокости, и так как всякое завоевание вводит в состав государства части не духовно, а механически с ним связанные. Поэтому торжество начала национальности есть торжество всеобщего и прочного мира. Элемент борьбы, состязания сил всегда останется действовать в жизни как единичного организма, так и союзов органических существ. Лишь борьбою упрочивается устойчивость и сила жизни. Но по мере постепенного одухотворения жизни жестокость и беспощадность этой борьбы должны постепенно ослабевать, и последствия ее для побежденных - становиться менее губительными.
Находя идеал национальности в постоянном и, в сущности, бесцельном расширении, немецкий автор не в состоянии установить и правильного отношения начала национальности к началу космополитизма. Так как каждая нация стремится, по его мнению, к постоянному расширению на счет других, то идеал такого расширения должен мыслиться как поглощение всего человечества одною нациею, осилившею все прочие. Возможно, что этот результат и не будет вполне достигнут, но, во всяком случае, единственно с его достижением может, с точки зрения Рюдорффера, прекратиться международная борьба, ибо пока он не будет достигнут, эта борьба неизбежно будет продолжаться. Но если так, то прогресс национального развития приводит к результату космополитическому, к тому, что «человечество понимается как дальнейшая ступень развитая нации, как конечный пункт органического роста некоторого живого организма, долженствующего развиться до нее» (стр. 24). Смысл начала национальности получается при этом такой, что «человечество должно считаться последнею целью национального стремления, отправною точкою и границею того роста, посредством которого нация должна хотеть сама распространиться по всей земле и стать организациею человечества» (стр. 25). Таким образом, выходит, что национальность есть лишь средство для достижения космополитического результата, состоящего в том, что нация, обняв собою все человечество, отождествится с последним. Начало человечества возвышается, следовательно, немецким автором над началом национальности и возвышается притом в форме грубого космополитизма, мечтающего о завоевании или об истреблении одною нациею всех прочих наций*. При таком понимании начала национальности оно, конечно, не может считаться высшим началом сравнительно с началом общечеловечности, так как при этом понимании истинного одухотворения государства не может быть, и людям естественно искать спа-
Следует отметить при этом явное противоречие, в которое впадает автор при установлении цели национального развития. Он указывает на эту цель, как на недостижимую, невозможную. Но в объединении всего человечества под властью одной национальности нет ничего принципиально невозможного. Может быть, такое сочетание сил, при котором и эта цель окажется вполне достижимою (примеч. автора).

520
сения от союза, полагающего своею целью борьбу и завоевания в каких-либо иных более одухотворенных и согласных с достоинством человека союзах.
Понимая национальность как стремление постоянно расшириться за свои пределы, Рюдорффер, несмотря на многие меткие замечания касательно современного международного положения, не в состоянии, как следует, разобраться в вопросе о национальных задачах различных европейских государств. В определении этих задач ему постоянно приходится впадать в противоречие со своею собственною теориею национальности как стремления к постоянному расширенно. Он начинает со стран Балканского полуострова и указывает на то, что победа Болгарии, Сербии, Черногории и Греции над Турциею была победою национального начала над антинациональным. В этой победе проявилась «воля к жизни, способность к жизни национальных государств, с одной стороны, и неспособность к жизни, необходимое падение не построенной на национальной основе европейской Турции, с другой стороны» (стр. 61). Но если безграничное расширение есть цель всякой нации, то не видно, почему турецкой империи должно быть отказано в наименовании национального государства. Турецкий народ обнаружил такую способность расширения за свои границы, равную которой трудно указать в каком-либо ином государстве, кроме римского. В самых азиатских своих владениях турки составляют меньшинство; между тем это меньшинство завоевало Балканский полуостров, весь север Африки, владело Венгриею и южною Россиею. С точки зрения Рюдорффера, Турция должна считаться поэтому в высшей степени национальным государством. Очевидно, что здесь получается такая путаница понятий, разобраться в которой можно, только совершенно отказавшись от теории безграничного расширения и став на точку зрения национального самосохранения. С этой точки зрения завоевательный успех за законными этническими пределами должен считаться не прогрессом, а регрессом национальности. Пока эллины боролись с варварами за свою независимость, они исполняли национальную задачу; нельзя отрицать, что и объединение Греции под македонскою гегемониею было делом - хотя неполного - национального объединения. Но завоевание востока привело Элладу к расточению национальных сил и к перенесению центров эллинской культуры в инородные области, где эллинизм лег на население лишь тонким наносным слоем, а коренной эллинский тип превратился через скрещивание в тип половинчатого метиса. И в Риме недаром старики сомнительно покачивали головой, когда молодежь перед началом пунических войн стремилась вмешаться во внеитальянские дела; в этом колебании инстинктивно выразилось предчувствие того, что путь завоевания будет путем к разложению италийской народности, которое и в действительности впоследствии шло шаг за шагом с распространением римского владычества. Ни в чем не проявляется резче различие того национализма, который мечтает о расширении нации, от того, девизом которого служит ее самосохранение, как в оценке плодов завоевательной политики.
Расширение национальности дает прочные плоды лишь в том случае, если завоевание сопровождается ассимиляциею побежденных народностей с по¬

52Ц&и
бедителями. В турецком государстве эта ассимилирующая сила была слаба. Но если она бывает и велика, как то имело, например, место в римском государстве, то, во всяком случае, ей всегда поставлен предел. Если и можно без значительных натяжек говорить о слиянии Галлии и Испании в одну нацию с италийцами, то это слияние было уже гораздо слабее в Африке, и его вовсе не было на востоке, который и под властию Рима оставался покрыт поверхностным слоем эллинизации. Стало быть, в конечном результате безграничное расширение нации, во всяком случае, осуждено на неуспех. Следует прибавить к тому, что в новое время по мере усиления национального сознания совершается возрождение многих подвластных наций, примером которого являются народности Австро-Венгрии. Поэтому говорить в настоящее время о возможности безграничного расширения нации довольно рискованно. Ныне следует скорее ожидать возрождения, по-видимому, уже угасших в своей жизни наций, чем слияния существующих наций воедино. Следовательно, если даже согласиться с тем, что смысл национальности состоит в стремлении к безграничному расширению, то надлежит понимать это расширение лишь как процесс образования чисто внешних агрегатов; и пока эти агрегаты не разбиты, считать их государствами национальными.
При таком взгляде, вполне последовательно вытекающем из признания задачею национального государства стремление к бесконечному расширению, не видно, почему, например, следует считать Австро-Венгрию в большей мере антинациональным государством, чем, положим, Францию и Италию. Напротив, несомненно, что в своей истории австрийская нация обнаружила более способности расширяться за свои пределы, чем нации французская или итальянская, и что первая, стало быть, лучше вторых исполнила свою национальную задачу. Если ныне австро-венгерский агрегат разбивается, то это крушение с рассматриваемой точки зрения так же мало должно считаться торжеством начала национальности, как и крушение турецкого агрегата; ибо весьма сомнительно, чтобы государства, которые возникли и возникнут на развалинах оттоманской империи и империи Габсбургов, проявили равную с этими империями силу расширения. Гораздо вероятнее, что эти государства останутся прочно заключенными в своих пределах. При понимании начала национальности как начала самосохранения это будет торжеством национального начала; а при понимании его как начала безграничного расширения это будет падением национального начала.
Что касается России, то в применении к ней особенно явно обнаруживается различие между двумя противоположными пониманиями начала национальности. Есть такой вид русского национализма, который мечтает для России об участи «третьего Рима», т. е. о насилии ее над всем миром. Такое перенесение на современность идеалов грубого варварского времени едва ли требует опровержения. Другая, более умеренная завоевательная теория отождествляет русский национализм с панславизмом. Так поступает и немецкий автор. Да и нет ничего удивительного в таком смешении понятий со стороны иностранца, так как он в этом случае только вторит многочисленным голо¬

522
сам русской интеллигенции. Отношение к славянскому вопросу вообще есть лучшая проба для различения истины и лжи в понятии русской национальности. Если национальность есть одухотворение государства и если поэтому истинно-национальное стремление должно основываться на исторической почве существующего, или существовавшего, или по крайней мере имеющего исторические основы возможности государства, то ложь панславизма очевидна. Никакого общеславянского государства никогда не было. Засим, конечно, возможно присоединение славянских областей к России путем завоевания так же, как возможно присоединение к ней и неславянских областей; но такое завоевание, поскольку оно препятствовало бы задаче одухотворения русского государства, т. е. духовному объединению его населения, без сомнения, не согласуется с целями истинно-национальной политики. Культурное сближение славян будет совершаться гораздо успешнее в том случае, если они сохранят свои политически независимые национальные центры, чем в том случае, если они будут насильственно объединены. А что это объединение может быть только насильственным, ясно указывает сам Рюдорффер: «Панславизм русских, говорит он (стр. 71 и сл.), должно различать от панславизма нерусских славян. Для русских он есть идея русского руководства всеми славянами. Они все суть дети великой матери России, которая должна их защищать, но также и направлять. Поэтому русский панславизм есть не что иное, как русский национализм, проявляющий в первом свою расширяющую силу. Он имеет в виду только распространение русского владычества на нерусских славян; братство, о котором он говорит, есть присоединение к России. Русская идея расширяется в славянскую, но не первая должна перейти во вторую, а вторая в первую. Иное дело панславизм нерусских славян. Для них он есть не что иное, как право и притязание на русскую помощь». Но такая разнородность целей обоих видов панславизма образует ли благоприятные условия для общеславянского государства? Русской национальности, очевидно, нет никакого основания расширяться в какую-то несуществующую славянскую национальность. С другой стороны, ни чехи, ни сербы, ни болгары не проявляют ни малейшего желания превратиться в русских, и всякая попытка их обрусения была бы источником величайших затруднений для России и величайших страданий для них. Что же касается помощи со стороны России, то Россия достаточно сильна, чтобы оказывать такую помощь во всей той мере, какая согласна с русскими интересами. Благодаря России балканские славяне достигли своего теперешнего положения. Совершающийся ныне разгром Австро-Венгрии даст национальную независимость и тамошним славянам, а русских и польских единоплеменников соединит с Россиею и Польшею. Стремиться к большему было бы несогласно с требованиями истинного национализма.
Правда, общеславянское объединение обычно представляют себе не как насильственный акт завоевания, а как имеющую добровольно возникнуть федерацию славянских наций, в которой России будет, конечно, принадлежать первенствующее положение, но в которой вместе с тем сохранится самобытность

523 ^
каждого славянского народа. Однако позволительно спросить, для чего нужна такая федерация? Для культурного сближения она, очевидно, не нужна. Не нужна и для внешней самозащиты. Если славянские народы будут правильно соображать свои интересы, то они и так всегда будут на стороне России; если же, как это имеет теперь место в Болгарии, какой-либо из них подчинится враждебным России влияниям, то какой интерес для России вводить враждебные элементы в состав своего политического организма и тратить свои силы на их насильственное обуздание? Довольно с нее польского и финляндского вопросов. Притом, такая федерация не имеет для себя никакой исторической аналогии. Всякая существующая ныне федерация есть произведение истории, которая может спаять федеративными узами даже разноплеменные народы, как то видно на примере Швейцарии. Но общеславянская федерация была бы чисто книжным, доктринерским порождением. Единственною ее скрепою было бы, несомненно, существующее сродство славянских языков. Но ведь и латинские языки между собою и германские между собою сходны; однако не возникает же ни общелатинской, ни общегерманской федерации, а французы, итальянцы, испанцы, с одной стороны, немцы, голландцы, шведы, датчане, норвежцы, англичане, с другой, довольствуются объединением в пределах своей национальности, национальности действительной, а не вымышленной.
Изложенного выше достаточно для понимания того, в чем истинный национализм отличается от ложного. Первый есть сохранение своего, второй - захват чужого. С точки зрения истинного национализма право национальности в сфере международных отношений столько же священно, сколько в области частных отношений священно право личности и собственности; и, потому, нарушение права национальности путем завоевания есть тяжкое преступление, соответствующее увечью и грабежу в области личных отношений. И чем результат современной великой распри будет более свободен от греха завоевания, тем более потоки проливаемой ныне крови подвинут человечество к состоянию прочного мира, основанного на правильном разграничении национальных областей.
Сохранению своего в широком значении этого слова означает и возвращение того, что было незаконно отнято. Поэтому воссоединение с Россиею и Польшею отторгнутых от них исконных русских и польских областей, конечно, вполне согласуется с требованиями начала национальности. Совершив этот акт воссоединения, Россия только загладит грех минувшего завоевания, в котором она была, к сожалению, участницею и попустительницею. Но засим возникает вопрос, чем может быть оправдано ожидаемое присоединение к России Константинополя? Национального права на него Россия, конечно, не имеет, и потому такое присоединение является, бесспорно, захватом чужого. По этому поводу позволительно привести следующие соображения.
Ни по историческим основаниям, ни по составу населения Константинополь не может считаться законным достоянием какой-либо из существующих наций. Принадлежность его Турции основана на насилии и потому совершенно

524
законно будет прекращена силою же. Так как он был столицею Византийской империи, а в последней господство принадлежало греческой культуре, то наиболее близким предположением является отдача его грекам. Но дело в том, что Византия не была государством национальным. Она была таким же конгломератом народностей, как Австрия или Турция, и потому для восстановления ее в прежнем составе нет никакого национального основания. Чего в праве добиваться Греция в случае предстоящего разделения турецких областей, должно быть определено на основании этнического состава этих областей. Притом, решение этого вопроса зависит от того, примет ли Греция участие в войне против Турции и ее союзников, так как в противном случае проливать кровь своих сынов ради греческих национальных идеалов державам четверного согласия, конечно, нет смысла. Обращаясь же к вопросу об этническом составе константинопольского населения, можно, насколько то позволяет неточность статистических данных, признать за вероятное, что, при самом благоприятном для греков расчете, они составляют немного более одной трети этого населения; из остальных двух третей главную массу составляют мусульмане, именуемые вообще турками, и армяне. При таком составе населения Константинополь может считаться городом международным, который, как res nullius, принадлежит первому завладевшему им. Поэтому союзные державы в случае захвата ими Константинополя вправе отдать его тому государству, которому он наиболее нужен и владение которого им наиболее согласуется с международными интересами. Таким государством, естественно, является Россия, так как обладание Константинополем (с чем, конечно, связано обладание, вообще, Босфором и Дарданеллами) открывает для нее выход из Черного моря и вместе обеспечивает безопасность ее юга, а с другой стороны, создает благоприятные для общеевропейской торговли условия вывоза русского хлеба. Не будь этих условий, присоединение Константинополя было бы для России лишь лишнею тяготою, так как оно без нужды усложняло бы и без того нелегкое дело национального слияния разноплеменного русского населения.
Путь истории не только тяжел сам по себе, но его тягота усиливается еще тем, что на его протяжении приходится исправлять грубые ошибки прежней политики. И потому, сохраняя полную надежду на благоприятное разрешение для России и ее союзников предпринятой ими великой задачи, нельзя не испытать скорбного чувства при мысли о том, в какой степени сама Россия и ее теперешние союзники прежними своими действиями усложнили и затруднили это разрешение. Но теперь не время ни для бесплодных сожалений о прошлом, ни для упреков. Будем только помнить о том, что для России настоящая война есть не просто результат столкновения грубых стихийных сил, но великая задача, которая должна быть разрешена согласно началу национальности.

1917 год
ДНЕВНИК П. Ф. БУЛАЦЕЛЯ (ИЗ ПУБЛИКАЦИИ В ЖУРНАЛЕ «РОССИЙСКИЙ ГРАЖДАНИН»)
Воскресенье, 12 февраля 1917 г.
Вчера из газет стало известно, что в день открытия Государственной Думы все министры, за исключением лишь министра внутренних дел А. Д. Протопопова, будут присутствовать в Государственной Думе.
Мне бы очень не хотелось верить, что князь Н. Д. Голицын особенно настаивал на том, что А. Д. Протопопову не следует являться в Государственную Думу, дабы избежать каких-нибудь неприличных выпадов со стороны некоторых членов этого законодательного учреждения.
Все правые сановники единодушно хвалят благородство, прямоту и правдивость князя Н. Д. Голицына. Никаких оснований сомневаться в правильности их суждения о личности нового председателя Совета министров у меня нет, и тем не менее я остаюсь при глубоком убеждении, что расчленять Императорское Российское правительство на министров, «угодных Государственной Думе» и «неугодных Государственной Думе», совершенно не подобает, и если председатель Совета министров свою уступчивость «общественному мнению» проявляет в том, что приглашает в министерскую думскую ложу только тех из министров, которым господа думские «законодатели» не предрешили устроить кошачий концерт, то такую уступчивость никоим образом нельзя признать достойною похвалы и уважения!
«Сберечь» Думу, сохранить ее «без скандалов» на несколько недель, потворствуя вожделениям ее главарей, конечно, не трудно. Но едва ли в таких заискивающих приемах общения с Государственною Думою можно видеть достойное власти отношение к законодательным учреждениям. Чем больше «думские политики» шипят на А. Д. Протопопова, тем дружнее должны были бы поддерживать министра внутренних дел все другие министры, избранные и назначенные, так же как и А. Д. Протопопов, самим Государем Императором. Но, к сожалению, в некоторых сановных головах уже тоже появилась трещина «общественного доверия». И вместо спокойной справедливой расценки деятельности Государственной Думы, ничего еще не сделавшей для блага

Русского Народа и для величия Российской Империи, эти сановники тоже устремились в объятия блокистов.
И вся эта ватага несется куда-то в диком галопе с гиком и криком «дайте министерство общественного доверия», не сознавая, что всякие изменения государственного устройства во время войны ослабят государственную мощь, вселят рознь и смуту в умах населения, чиновников и губернских властей, а ведь единодушие внутри России есть главный залог успешной борьбы с нашими внешними врагами. <...>
Вторник, 14 февраля 1917 г.
<...> С большим нетерпением в зале Думы ждали речи В. М. Пуришкевича. После выкриков члена Думы Чхеидзе, заявившего совсем откровенно, что Государственная Дума не может теперь работать, ибо, по мнению «кавказского депутата», «всякое сотрудничество», всякий «компромисс» с правительством «полевых судов и государственного банкротства» равносильны посягательству на самою идею народного представительства, все ожидали, что «приехавший с фронта» В. М. Пуришкевич со свойственной ему горячностью и чуткостью сумеет уловить общее настроение и вывести слушателей из лабиринта клевет, инсинуаций и безделья, в котором заблудилась российская Государственная Дума, потому что вместо живого, народного государственного дела она захотела во что бы то ни стало заниматься только своим партийным делом: насаждением в России «парламентаризма»...
Однако В. М. Пуришкевич разочаровал на этот раз всех, и друзей и врагов, и даже бальзаковских дам, сидевших на хорах. Во-первых, против обыкновения он не говорил свою речь, а читал ее по записке; во-вторых, самое построение этой «речи» хотя напоминало по внешности речь, которая предшествовала скоропостижной смерти Г. Е. Распутина, но по содержанию сегодняшняя речь В. М. Пуришкевича была бесцветною, бездоказательною и неискреннею. Большая часть этой речи была посвящена теперешнему министру внутренних дел А. Д. Протопопову. Чего только не нагромоздил безответственный член Думы В. М. Пуришкевич по адресу министра внутренних дел?! <...>
Впрочем, сама судьба мстит таким талантливым людям, как В. М. Пуришкевич, если они на закате своей блестящей общественной деятельности начинают менять свою окраску и своих друзей... Сегодня вся Дума более чем холодно отнеслась к речи В. М. Пуришкевича. Ему не рукоплескали даже тогда, когда он со свойственной ему беспечностью и неустрашимостью обливал помоями отсутствующего в Думе нового министра юстиции Н. А. Добровольского... Я уверен, что какие-то закулисные темные силы хитро натравляют В. М. Пуришкевича и на А. Д. Протопопова, и на Н. А. Добровольского.
Какая-то партия интриганов науськивает В. М. Пуришкевича и подводит его.
Партийность как забава и отдых допустима и понятна, но партийность в серьезном деле непростительна, а в государственном деле, да еще во время войны, является уже преступлением, изменой родине и народу.

527_8&и
Вот почему инстинктивно В. М. Пуришкевич еще отмахивается от тех партийных интриганов, которые уже его оседлали и наметили в свои сообщники, но рассудочно В. М. Пуришкевич уже не правый, уже не тот Пуришкевич, который шел прямою дорогою, не считаясь ни с «кавказскими обезьянами», ни с «освободительными ослами», ни с «разбойниками печати», как презрительно он называл пять лет тому назад тех, чьих рукоплесканий теперь, по-видимому, так страстно добивается...
Когда глупцы огульно обвиняют министров во всех наших невзгодах, это обвинение производит жалкое и даже смешное впечатление, но когда умный и талантливый оратор с пеною у рта набрасывается по очереди на каждого нового министра, избранного Государем Императором, тогда невыразимо грустно становится на душе от сознания, сколь пристрастна, мелочна, партийна такая критика. <...>
РЕЧЬ С. В. ЛЕВАШЕВА В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ 15 ФЕВРАЛЯ 1917 г.
<...> Гг. члены Государственной Думы. С тяжелым и тревожным чувством следим мы, правые, за деятельностью Государственной Думы в течение ноября и декабря месяцев прошлого года, да и в последние два дня. Большинство ораторов, выступавших с этой трибуны, не считаясь ни с подавляющей серьезностью момента, ни с совершенно особыми обстоятельствами его и, должен прибавить, пренебрегая насущнейшими нуждами страны, посвящают по-прежнему свои речи ожесточенной борьбе с правительством, озлобленным нападкам на власть и сведению партийных счетов, причем очень часто тон и страстность выступлений напоминают происходившее в первых двух, печальной памяти, Государственных Думах. (Чхеидзе: Намек.) Наконец, несмотря на наши неоднократные настойчивые предупреждения, был поставлен на обсуждение законопроект, который не имеет ничего общего с военным временем, но вызвал самые нежелательные пререкания, самые острые споры и даже обострение классовых и сословных раздоров. Очень можете быть, гг., что некоторые левые группы, или принципиально отвергающие всякую государственную власть и самое государство в мечтах о социал-демократической республике (смех слева), или же стремящиеся, напротив того, узурпировать власть в пользу своих враждебных всему русскому повелителей, очень, может быть, что эти партии жаждут разрушения великодержавной России, но вы, сидящие в центре и считающие себя верными сынами родины, вы должны, наконец, вникнуть и вдуматься в то, что происходит вокруг вас, а также куда вас ведут. (Справа голоса: браво; слева шум и голос: посмотрим, какие пути вы покажете.)
Вспомните, какое необычайное по своей исключительной важности для дальнейших судеб всего мира и вместе с тем какое беспримерное, ответствен¬

528
ное и трудное время нам приходится переживать. По своему необычайному значению, по своему грозному величию, наконец, по множеству потребовавшихся бесчисленных тяжких жертв оно, несомненно, займет первое место в летописях человечества, сделается для нашего потомства предметом внимательного, подробного и тщательного изучения и заслонит собой даже кровавые годины нашествия на Европу варварских полчищ Аттилы, Тамерлана, Чингисхана, Батыя и Магомета. И на самом деле современные нам варварытевтоны своею кровожадностью, своею алчностью и жестокосердием далеко оставляют за собой древних гуннов и сарацин. Ослепленные сверхчеловеческой гордыней, увлеченные безумием величия, они задались целью, залив земной шар целыми морями человеческой крови и слез, захватить в свои руки всемирное господство, всемирную гегемонию. Они намеревались, раздавив внезапным изменническим ударом соседние народы, в том числе и русских, превратить их в своих полных покорных и безропотных рабов, существующих только для счастья и благоденствия немечества. Подобных целей они даже не скрывают. Так, в книге, вышедшей несколько времени тому назад, под названием “Großdeutschland und Mitteleuropa”, говорится буквально следующее: «Спустя короткий промежуток времени, мы увидим, что под знаменем Германии соберется 86 000 000 немцев и 130 000 000 других европейцев; на громадной территории, населенной ими, только одни немцы будут пользоваться политическими правами, только они одни будут владеть землей, начальствовать во флоте и в армии; они станут тогда народом господ, а прочие должны будут довольствоваться исполнением распоряжений своих владык». Это по крайней мере совершенно откровенно. Но, в сущности, пример истерзанной, окровавленной Бельгии, разрушенной, опустошенной и разоренной Сербии является для нас лучшей иллюстрацией того, что должно ожидать нас в будущем, если победят тевтоны. Поэтому наша родина и должна была напрячь все свои силы для того, чтобы отстоять свою самостоятельность, свою целость и вместе с тем выступить в своей исконной вековой роли - защитницы свободы человечества и культуры от варварских вожделений. Судьба возложила на нее тяжкую, но вместе с тем великую задачу: отбив занесенный над Европой бронированный тевтонский кулак, разорвать и уничтожить приготовленные немцами для вселенной невольничьи цепи.
История великой освободительной войны отметит, с каким неподражаемым мужеством и с каким беззаветным самоотвержением наши храбрые воины под предводительством самого державного хозяина русской земли ведут упорную ожесточенную борьбу с лютым и могучим врагом. История отметит также, при каких неблагоприятных условиях им приходится выполнять это. Известно, что многие десятилетия среди нашей интеллигенции, не без участия, конечно, вражеских агентов, велась самая широкая и самая энергичная пропаганда в пользу пагубного для всякого государства сверхпацифизма, сверхмиролюбия и непротивления злу. Затем попытки правительства к быстрому энергичному подъему нашей военной мощи встречали упорное сопротивление со стороны известных партий. Так, гг., перед самой войною в 1914 г. кадекский оратор,

529
как вы помните, горячо возражал против увеличения расходов на военные надобности, и вот уже в апреле месяце один из кадетских ораторов перед самой войной говорил следующее, как это значится в стенографических отчетах за 1914 г. ч. III, стр. 834 и 835: «Все сверхсметные ассигнования в огромной массе - это есть ассигнования по преимуществу на непроизводительные нужды. Расходы на оборону в первую голову в огромной пропорции, расходы наши развиваются по-прежнему в чрезвычайной степени роста расходов на оборону: в то время как расходы на культурно-производительные нужды выросли с 1908 г. до 1914 г. на ЗУ2 %, расходы на оборону выросли на 6У2 % а вас уверяют, что все благополучно. Милитаризация бюджета у нас растет, как ни в какой стране. Нам указывали, что все страны переживают то, что переживаем мы; но, если нам говорят, что другие государства испытывают тот же напор расходов и тот же рост, это не совсем верно: мы должны признать, что у нас этот напор роста выражается неизмеримо больше и, конечно, неизбежно, гг., приведет к неизмеримо более тяжелым последствиям». Но, как известно, гг., к неизмеримо тяжелым последствиям привел не избыток средств, ассигнованных на военные дела, а, как раз наоборот - недостаток. И это говорилось уже перед самой войной! Затем, почти одновременно несколько дней спустя, при обсуждении законопроекта о контингенте новобранцев на 1914 г., другой лидер кадеков, член Государственной Думы Челноков, внес предложение об уменьшении этого контингента. <...> Член Думы Челноков требовал перед самой войной уменьшить контингент наших боевых армий на 130 000 чел., т. е. по крайней мере на три корпуса. Однако, гг., несмотря на то что благодаря подобным причинам наши храбрые воины были застигнуты почти врасплох неприятелем, в тайне, усердно и всесторонне готовившимся к войне в течение почти целого полувека и вооружавшимся буквально с головы до пят, тем не менее, они снова покрыли неувядаемой славой свои древние стяги и знамена, воскресив перед нашими восторженными очами легендарные подвиги суворовских чудо-богатырей, и сейчас вполне готовы грудь с грудью встретиться с врагом.
История расскажет также, гг., нашим потомкам о той неразрывной, живой, тесной связи, которая постоянно существовала между нашим доблестным войском и всей страной, жившей долгие годы одной мыслью, одной заботой о своем славном победоносном воинстве. К сожалению, гг., на страницы истории великой освободительной войны попадут и явления совершенно противоположного характера. Там будет упомянуто о многочисленных корыстолюбцах, которые ставили свои алчные, низменные вожделения выше интересов государства, выше спасения родины и, взвинчивая всевозможными законными и незаконными способам цены на военные принадлежности и предметы первой необходимости, хищнически наживались как на счет государства, так и на счет своих единоплеменников, значительно затрудняя этим ведение тяжкой борьбы. Далее история пригвоздит к позорному столбу, заклеймит презрением кучку бессердечных честолюбцев, которые старались использовать затруднительное положение родины для своих эгоистических целей, стреми¬

лУйЗВ 530
лись захватить незаконным образом власть над ней в свои руки {рукоплескания справа), не давая правительству возможности сосредоточиться на одной повелительной задаче момента - на сокрушении могучего неприятеля и на радость врагу внося смуту и раздор в страну. Будет оценено по достоинству и значение змеиных песен еврейской и еврействующей печати, фальсифицирующей общественное мнение и опутывающей легковерных.
<...> Но, гг., еще древнее изречение гласит: «Велик Бог земли русской», и Он снова позволит ей восторжествовать над нашим заклятым исконным неприятелем. Несмотря ни на что, наши храбрые воины вместе с доблестными союзниками мало-помалу надломили вражеские силы, и заря окончательной победы уже занимается над нашим отечеством и союзными с ним державами вопреки истерическим выкрикам некоторых думских ораторов и еврейской прессы, что теперешнее правительство не может вести Россию к победе, тем не менее, гг., свирепый тевтонский зверь, изнывая под тяжестью нанесенных ему жестоких ударов и приближаясь к своей гибели, даже в предсмертной агонии проявляет такую сверхъестественную мощь, оказывает такое отчаянное сопротивление, что для окончательного сокрушения его требуется еще продолжительная и, может быть, более чем когда бы то ни было ожесточенная борьба при крайнем напряжении всех наших сил. Поэтому и сейчас вопрос о боеспособности нашей родины, о ее готовности продолжать тяжелую борьбу до победного конца - этот вопрос и сейчас стоит на первом месте и должен приковывать к себе все наше внимание.
Положим, несколько времени тому назад с этой самой трибуны мы слышали из довольно авторитетных уст заявление, что положение наших боевых армий сейчас представляется в высшей степени благоприятным и не внушает никаких опасений. Изобилие имеющихся у нас резервов, значительные запасы продовольствия, орудий и снарядов наряду со всем известной исторической доблестью русских витязей не оставляет никакого сомнения в вполне благоприятном для нас исходе навязанной нам титанической борьбы. Это говорит, как вам известно, с этой самой трибуны, бывший военный министр Шуваев.
Подтверждение этого заявления мы находим и в некоторых посторонних источниках. Так, напр., в одном из недавних заседаний французской палаты депутатов Фавр заявил, что число мужчин, состоящих на военной службе в союзных странах, можно выразить в следующих пропорциях по отношению к общей цифре мужского населения: во Франции в армии находится один из шести человек, в Великобритании - один из десяти, в Италии - один из одиннадцати, а в России - один только из двадцати, т. е. в три раза меньше, чем во Франции. Затем, один из корреспондентов парижской газеты «Journal des Débats» гр. Де’Мирандоль объехал наши рати и описывает в этой газете крайне благоприятное впечатление, полученное им от своего ознакомления с русским фронтом.
Все это, гг., так, но я вас спрашиваю: можно ли тем не менее этим довольствоваться, можно ли оставаться спокойным? По-моему глубокому убеждению - далеко нет! Во-первых, для окончательного сокрушения врага, для изгнания

531_3feu
его из захваченных им у нас земель и для выполнения тех великих вековых задач, которые исстари лежат на русском государстве, требуется энергичное систематическое и настойчивое наступление на огромном фронте, а для этого нужны невероятные запасы орудий и снарядов. Затем нам известно, что наш хитроумный и коварный враг делает как раз теперь последние и чрезвычайные усилия, чтобы вырвать победу из наших рук. Так, напр., «Русский инвалид» сообщает, что германцы усиленно заняты сейчас разработкой вопроса о создании нового чуда техники - гигантских боевых передвижных машин наподобие английских лоханей. Германцы решили превзойти англичан постройкой этих лоханей, представляющих собой настоящие сухопутные броненосцы. Пленные австрийцы и германцы уверяют, что эти броневые левиафаны будут скоро изготовлены и должны появиться на нашем фронте, где немцы рассчитывают при помощи их иметь больший моральный успех, чем на западном фронте.
Затем нам известно также, что несколько месяцев тому назад германцы провели закон о всеобщей гражданской трудовой повинности. Вражеская печать встретила этот закон в высшей степени сочувственно, и он действительно, повидимому, должен иметь большое значение. «Все германцы от 16 до 60-летнего возраста включительно, без различия сословий и занятий, обязаны своим трудом нести помощь. Когда закон вступит в силу, тогда каждому будет предъявляться официальное требование записываться добровольно. Если это не поможет, то каждый обязанный в будущем будет призываться официальным сообщением комитета. Кто получит это письменное приглашение, обязан в двухнедельный срок обратиться в посредническое бюро за работой. Если этого не случилось, комитет ему самому укажет работу». «Мюнхенские новейшие известия» по поводу этого закона говорят: «В настоящий момент мы стоим на пороге серьезного вмешательства правительства в национальную жизнь, вмешательства небывалого со времени введения общеобязательной воинской повинности. Мы должны приложить к делу не только всю человеческую волю, но и всю технику, во всех ее видах, чтобы оказаться в состоянии победить врага. Новый закон должен быть в полном смысле слова общеобязательным и затронуть одинаково все классы общества, чтобы на этой почве не возникало никаких недоразумений. Мы убеждены, что когда раздастся призыв к стране, то немцы всех классов и возрастов, без различия полов, явятся на служение родине». «Локал-Анцейгер» говорит: «Мы с восторгом приветствуем всякую правильную меру, предоставляющую армии те ресурсы, которыми мы еще располагаем и без которых, без всякого сомнения, можем обойтись внутри страны». Крестовая газета отмечает, что в современной борьбе за существование всякий немец должен быть солдатом. Венгерская газета «Budapesti Hirlap» находит идею гражданской повинности превосходной и достигающей вполне своей цели. Проведение проекта даст в распоряжение правительства всю энергию страны. Во Франции отнеслись к введенной в Германии мере чрезвычайно серьезно. «Victoire» высказывает такие соображения: «Будем внимательны; если врагу удастся умело мобилизовать всех мужчин и женщин от 16 до

xjflgË 532
60-летнего возраста, он будет иметь в начале будущей весны тучи аэропланов, цепеллинов, бесчисленное множество подводных лодок, артиллерии и вооружения, в десять раз превосходящие все, что у него имеется теперь, и, несмотря на истощение, у Германии окажутся под ружьем миллионы новых солдат, выставленных против нас». «Evènement» пишет: в фазе упадка дерзкий насильник призывает на помощь все обывательские силы и организует полное участие народа в боях. Главный редактор газеты «Journal» Шарль Эмбер, известный своей неутомимой пропагандой необходимости возможно интенсивного усиления вооружений, заявляет о своем решении выступить с запросом, поставить вопрос о вооружении во всю величину ввиду того, что законодательные учреждения, по-видимому, не отдают себе отчета во всей серьезности вопроса. Наконец, на днях Клементель внес законопроект, предусматривающий трудовую повинность или обязательную службу для всех французов в возрасте от 16 до 60 лет. Также все английское общество и вся английская печать всецело поглощены подготовкой к осуществлению грандиозной программы мобилизации всей нации. Англия намерена использовать решительно все силы и источники страны для общей работы во имя победы; те же отрасли, которые не представляются нужными ни для войны, ни для удовлетворения насущных потребностей населения, будут ликвидированы и освобождающиеся таким образом силы будут использованы для более безотлагательных нужд. Вчера в газетах появились известия из Лондона, что на днях как раз законопроект об общей трудовой повинности будет обсуждаться в законодательной палате.
Вот краткий очерк того, что делается в союзных странах и как они отнеслись к введению в Германии закона об общей трудовой, обязательной гражданской повинности. Позвольте теперь спросить вас: а что же делается у нас? Откликнулись ли вы на такие насущнейшие нужды нашей родины? (Голоса справа: браво.) К сожалению надо сказать, что в нескончаемой борьбе с правительством никто из вас даже не заикнулся ни о чем подобном. {Голос справа: правильно.) По нашему мнению, гг., Государственная Дума наряду с ее постоянными заботами об избыточном снабжения наших славных армий орудиями и снарядами должна немедленно вместе с правительством заняться вопросом о способе противодействия тем чрезвычайным усилиям, которые делают последнее время наши враги.
Затем, гг., нет, конечно, никакого основания скрывать, напротив, необходимо усиленно подчеркнуть, что положение страны в смысле снабжения населения не только продовольствием, во вообще предметами первой необходимости очень печально и требует немедленного принятия самых энергических мер для его урегулирования. Между тем как еще недавно в нашей стране наблюдался избыток важнейших продуктов, вывозившихся даже в большом количестве за границу, теперь, несмотря на почти полное прекращение заграничного экспорта, в них там и сям уже начинает ощущаться существенный недостаток, а стоимость их возросла до такого ужасающего размера, что приобретение их не только лицами малоимущими, но даже людьми среднего достатка является в высшей степени затруднительным, а подчас даже прямо

533 Sfew
невозможным, последствием чего является, конечно, справедливое и вполне понятное недовольство и брожение среди населения.
Что подобное бедствие не составляет собою неотвратимого, неизбежного результата войны, это прежде всего указывается, не говоря уже обо всем другом, примером союзных с нами стран, в которых вздорожание жизни хотя и наблюдается, но далеко не в такой степени. Так, во Франции по Леруа-Болье хлеб повысился на 15-20 %, масло вдвое дешевле, чем в России, говядина стоит приблизительно около франка за фунт, следовательно, опять-таки значительно дешевле, чем у нас, большинство продуктов собственного производства повысилось на 50 %, а предметы, привозимые из-за границы, на 91 %. В Италии хлеб продается в крупных городах от 15 до 16 чинтез, т. е. по 7-71/2 к. за фунт, говядина от 60 до 64 к. за фунт. В Англии, по последним данным, опубликованным в январе месяце в журнале «Economist», цены на пищевые продукты возросли, в среднем, в городах на 60, а в сельских местностях на 62 %; на шерстяные материи - на 75-80 %, на мужские костюмы - на 40 %, на белье и бумажные материалы - 50 %, обувь - 60-70 % и т. д.
Некоторые финансисты пытались утверждать, что подобное вздорожание жизни обусловливается исключительно усиленным выпуском бумажных денег, но, однако, при ближайшем ознакомлении с делом оказывается, что это мнение совершенно неправильно. По официальным данным, у нас в России бумажных денег до сих пор скопилось гораздо меньше, чем, напр., в Германии и Франции: у нас приблизительно около 45 р. на каждого человека, в Германии от 50 до 60 р., а во Франции - 170-180 р. Следовательно, вовсе не в усиленном выпуске бумажных денег надо искать причину этого нежелательного явления. Не может быть, гг., конечно, речи и об истощении нашей неизмеримой необычайно обильной всеми естественными богатствами родины. На это указывает, напр., опять-таки появившееся на днях сообщение - вчера или третьего дня я читал - о постановлении Верховного совещания, разрешившего вывезти за границу несколько десятков миллионов пудов пшеницы. Разве можно говорить об истощении, когда тут прямо указывается, что есть избытки, которые могут быть вывезены? Значит, причина, гг., не в этом. А если мы желаем ее знать, то мы должны вспомнить, что в союзных с нами странах лишь в виде редкого исключения наблюдаются те явления, которые встречаются у нас, можно сказать, буквально на каждом шагу. С одной стороны, во всех областях нашей обширной родины обнаруживаются значительные, а часто и огромные запасы важнейших продуктов, искусственно изъятых из употребления и преднамеренно скрытых в складах городских ломбардов, банков, различных акционерных товариществ и компаний, и т. д., как это, напр., в отношении к городскому ломбарду было в Москве, а в отношении к остальным помещениям у нас в Петрограде, в той же самой Москве, в Нижнем Новгороде, Ростове-наДону, Тамбове, Харькове, Одессе и т. д. и т. д. Подобными известиями заполнены газетные столбцы и приводить их, конечно, я не имею ни возможности, ни надобности. <...>

534
С другой стороны, гг., известно, что доходы различных товариществ и промышленных предприятий во время войны выросли до ужасающих цифр, нередко превышающих значительно, а иногда даже в два-три раза их основные капиталы. Напр., в справочном отделе официальной «Торгово-промышленной газеты» публикуются результаты операций крупных предприятий, обязанных публичным отчетом. Из помещенных там данных оказывается, что, напр., товарищество Тверской мануфактуры бумажных изделий за последние годы получило на основной капитал в 6 000 000 чистой прибыли до 10 000 000. (Голос справа: и Коновалов тоже.) Товарищество латунных меднопрокатных заводов на основной капитал в 10 000 000 имело чистой прибыли 12 250 000, товарищество бумажных изделий Говарда в 1914 г. имело всего 313 648 р., дохода, а в 1915 г. - 1 040 292 р. Товарищество мануфактуры Каретниковой в 1914 г. - 913 357 р., а в 1915 г. почти 2 500 000 р. Затем весьма интересное сопоставление чистых доходов в различных предприятиях до войны и за время войны мы находим в московской газете «Утро», на которую, впрочем, ссылался уже один из ораторов, говоривших раньше. Там тоже такие же баснословные дивиденды, вроде того, что я сейчас читал. Утомлять ваше взимание этими цифрами я уже не буду. Там, между прочим, упоминается и о фирме Коновалова, о которой кто-то говорил сейчас с места. Но вот, гг., теперь разрешите вопрос, откуда же получаются такие баснословные барыши? Нам известно, что стоимость материалов страшно возросла, цена на труд тоже сильно повысилась, а фабриканты получают многие десятки миллионов барыша. Откуда же это может быть? Да, конечно, гг., от ограбления несчастных бедных потребителей. Больше никакого источника нет. <...>
Далее, гг., каждому из вас известны примеры волшебного сказочного обогащения, иногда буквально превращения из нищего в миллионера отдельных лиц, занимающихся покупкой и продажей различных предметов первой необходимости, а в особенности поставкой их в казну. <...> На днях в газетах сообщалось также о весьма интересном открытии, сделанном судебным следователем Александровым: десятки тысяч пудов сахара скрывались и затем сахар продавался конфектным фабрикантам по рублю за фунт. Центром подобной спекуляции было сердце России - Москва. «Вечернее время» тоже сообщает интересные факты о петроградских чудесах. Вот, кажется, мяса нигде нет, а стоит только кой-кому шепнуть, что вы дадите 1 р. 25 к. за фунт вместо таксированной цены в 52 к., и на завтра у вас будет самое лучшее мясо. У вас, положим, нет сахара, но если дать вместо 30 к. 1 р. 30 к. за фунт, то сахара найдется сколько угодно. «Градоначальник публикует, что крупчатки не будет поступать на рынок, а вечером мой знакомый купил нисколько пудов, заплатив по 12 р. 80 к. за пуд». Один из наших героев пишет следующее в «Армейском вестнике»: «Два слишком года я находился на кровавых полях, я был ранен в мае месяце, и когда в августе приехал домой, то не узнал своей родины. Я был поражен и оглушен тем хаосом, который увидел в торговле; все, кто имел какое-нибудь касательство к торговле, драли с обывателя по три шкуры без зазрения совести. Попробуйте купить что-либо по твердым ценам.

535
Зашел недавно в сапожный магазин купить пару сапог. Хозяин магазина был хороший знакомый. Вам что, по твердым ценам, - спросил он меня. Я утвердительно кивнул головой. Он ответил: “знаете ли, нет ни одной пары”. А за двойную цену нашел чудную пару сапог. И всюду так: по твердым ценам нет, а по вольным сколько угодно». (Слева шум и голоса: просим.)
Ну, если вы уже просите, то я напомню вам, что из разных мест нашей родины постоянно доносятся вести о случаях ничем не объяснимой беспричинной порчи важнейших продовольственных припасов, как, напр., мяса, рыбы, муки, картофеля и т. п., - а это есть излюбленный способ действия любителей ловить рыбу в мутной воде. Историк Дюбрейль подробно описывает, как французские революционеры - это как раз к вам (обращаясь влево) относится - вызывали голодом и искусственным измором волнения и бунты среди народа, припрятывая в укромных уголках жизненные припасы или, напротив, перевозя их постоянно из одного города в другой, пока они не подвергались окончательной порче и не делались совершенно не годными к употреблению.
Затем, гг., я не могу умолчать о возникающих весьма серьезных опасениях относительно будущего. Сейчас, напр., «Петроградские ведомости» указывают, что когда-то печать возмущалась и называла ворами торговцев, смиренно, без грубости покупателям наживавших копеечку на копеечку, а теперь 500 %, 1000 % и более решительно никого не удивляют. «Новые дни» высказывают следующее: «Это какое-то нескончаемое озорство торговцев-мародеров, это промышленный грабеж населения и самый больной из внутренних вопросов после забот о войне, самый неотложный вопрос настоящего времени, волнующий всю массу населения тыла». Что касается будущего, то «Хлебный вестник» рисует картину опасности деревенского равнодушия к будущему урожаю: «Мнимо разбогатевшая деревня грозит в будущем полной хозяйственной разрухой; во многих местах мнимо разбогатевший крестьянин и не помышляет о приступе к полевым работам и на все вопросы о причинах такого отношения к дорогому им некогда делу получается один ответ: все равно некому будет работать, да и материалы очень дороги, к гвоздю приступа нет. Деревня с холодным равнодушием смотрит на продовольственные бедствия города. Этим грозным вопросом следует заняться нашим официальным оптимистам, радующимся обилию в деревне денег и не видящим развала сельского хозяйства». Точно так же «Ростовский на Дону листок» пишет: «Из деревни слышится один крик, один вопль: нет рабочих, и громадные площади остаются незапаханными. Отсутствие рабочих сил, конечно, понятно, так как силы эти ушли на защиту родины, но отсутствие пленных в деревне - это уже совсем непонятно. Мы видим пленных в Ростове на каждом шагу в изобилии. Мы видим их лакеями, швейцарами, у одного присяжного поверенного двое пленных прислугою, парикмахеры (в одной парикмахерской работает трое пленных), кучерами, разносчиками, дворниками, словом, занимающими такие должности, которые с большим успехом могли бы быть занимаемы женщинами, или даже должности, совсем излишние».

536
Таким образом, гг., изложенные мною вам данные объясняют причину наблюдающейся только у нас ужасающей дороговизны жизни, сделавшейся в последнее время прямо народным бедствием. Очевидно, что причина ее заключается в недостаточности у нас мер, которые регулируют производство, продажу и скупку важнейших продуктов и которые в то же время являлись бы препятствием, предупреждали бы всякие злоупотребления, всякое проявление злой воли и спекуляции.
На подобную опасность, гг., мы, правые, обращали особенное внимание правительства и Государственной Думы уже давно, более полутора лет назад; в совете старейшин, в комиссиях и, наконец, в общих собраниях здесь, мы постоянно указывали, что первым долгом Государственной Думы, наряду с заботами о нашем славном войске, является выработка условий снабжения населения продуктами первой необходимости и борьба с дороговизною. По нашему мнению, разработкою таких мер, которые регулируют производство, покупку и продажу продовольствия, одежды, обуви, топлива, важнейших сельскохозяйственных орудий ит. п., Государственная Дума должна была усердно заняться в первую же голову, оставив до более подходящего времени другие законопроекты, хотя, может быть, тоже нужные, но, во-первых, не имевшие никакого отношения к военному времени, во-вторых, и очень спорные - подобные законопроекты, которые именно указывались другими фракциями. Но, как известно, Государственная Дума поступила как раз наоборот: наше неоднократное предложение поставить на немедленное обсуждение борьбу с дороговизной, борьбу с немецким засильем она систематически отклоняла, а переходила к затяжному длительному рассмотрению так называемых внутренних реформ, имеющих только политическое значение. Одним словом, было то же самое, что повторялось здесь вчера вами опять: министр земледелия сообщил вам важнейшие данные относительно продовольствия страны и войска, указал на важные препятствия, которые правительство встречает в таком страшно важном деле, как продовольствие армии, а Дума постановила отложить обсуждение этого заявления и перейти к общеполитическим речам. Вот, гг., ваша тактика. <...>
Так как, гг., в то время, о котором я говорю, и правительство позволило себя увлечь на этот неправильный и, я прямо скажу, вредный для страны путь, то возбужденный нами важнейший вопрос остался совершенно в стороне. Никакого общего плана действий выработано не было, а в отдельных случаях издавались тем или иным ведомством разные распоряжения и циркуляры, которые, как потом оказалось, часто прямо противоречили друг другу. Поэтому нет ничего удивительного, что важнейшее, насущнейшее для страны дело о снабжении населения продовольствием и предметами первой необходимости дошло очень скоро до самого серьезного расстройства, так что, наконец, осенью прошлого года это возбудило будто бы тревогу и в большинстве Государственной Думы.
Мы хорошо знаем, что затем произошло. Был поднят по обыкновению страшнейший шум, требовали немедленного созыва Думы, которая

537_ЙЬи
должна была спасать родину, еврейская печать била в набат, а по открытии Государственной Думы был произнесен целый ряд широковещательных политических речей, и в конце концов гора родила мышь. Пресловутый блок разразился знаменитой резолюцией, которая не содержала в себе ни одной здравой новой мысли, ни одного правильного серьезного указания. <...> Поэтому, гг., и значение упомянутой резолюции равняется круглому нулю, и она только останется навсегда для нашего потомства нерукотворным памятником деловитости блока и его заботливости о неотложнейших нуждах страны. (Голоса справа: браво.) Интересно еще, гг., что полное ничтожество и бессодержательность этой резолюции были очевидно вполне ясны и членам блока, так как они для проведения ее должны были прибегнуть к самому грубому насилию над своими товарищами, постановив ничтожным большинством, что-то двумя-тремя голосами, вотировать эту резолюцию немедленно, не дав даже хоть сколько-нибудь ознакомиться с текстом ее членам Государственной Думы, не входившим в состав блока и просившим только отложить вотирование на какие-нибудь 10-15 минут, а в крайности прочесть ее внятно и громко с думской трибуны; однако и этой скромной просьбы прогрессивный блок не принял и наотрез отказал. <...>
Мы уже давно убедились на собственном горьком опыте, что всякие увещания, совещания - продовольственные и др. - ничего не стоят и ничего не могут сделать. Во главе важнейшего дела снабжения населения продовольствием и предметами первой необходимости должна быть поставлена твердая, решительная и энергичная единоличная власть (голоса справа: верно, правильно), снабженная самыми широкими полномочиями для пресечения всяких злоупотреблений, всякого проявления злой воли и для упорядочения этого важнейшего и насущного для страны дела. {Рукоплескания справа.) Конечно, такою властью может быть только диктатура. (В центре возгласы: ого.)
Прежде чем говорить «ого», вы вспомните, что наши хитроумные враги - германцы уже давно применяют у себя эту меру и давно имеют диктатора, который только и поддерживает в сколько-нибудь сносных условиях продовольствие в этих странах. В Австрии тоже введена диктатура, и, наконец, и Англия приступает к той же самой мере. Министр торговли получил там полномочия учредить должность продовольственного контролера и передать в руки назначенного им нового должностного лица полную власть для предупреждения лишней траты пищевых продуктов и для урегулирования всего дела, а мы, гг., до сих пор остаемся в хвосте и держимся за какие-то совещания, которые показали полное отсутствие какого бы то ни было практического значения.
Таким образом, мы предлагаем и требуем, гг., во-первых, чтобы Государственная Дума, наряду с постоянными заботами об избыточном снабжении наших славных войск орудиями и снарядами, вместе с правительством немедленно занялась разработкой способов противодействия последним чрезвычайным усилиям, предпринимаемым коварным врагом, во-вторых, чтобы была учреждена должность диктатора и чтобы Государственная Дума

лУЙЗВ 538
вместе с правительством немедленно приступила к установлению условий его деятельности.
В заключение напомню вам слова известнейшего современного английского деятеля Ллойд Джорджа, который говорит: «Я желал бы, чтобы вы всегда имели перед своими глазами три обстоятельства: первое - что мы в войне, второе - что эта война есть величайшая из всех, которые когда-либо велись, и третье - что от результатов этой войны для будущих поколений зависят судьбы вашей страны и будущее благо человеческого рода». Это меткое изречение Ллойд Джорджа другой не менее известный французский современный деятель Альбер Тома дополняет следующим разъяснением: «Мы в войне - это значит, что никакая деятельность, не связанная с этой высшею целью, не может совершаться, что военная работа не терпит ни промедления, ни небрежности, ни нерешительности; мы в войне - это значит, что наш личный интерес, каков бы он ни был, должен быть подчинен общему интересу: каждый должен забыть свои удобства, депутат свой округ, промышленник свою прибыль, рабочий - борьбу за лучшие условия! Мы в войне!» Я, гг., в свою очередь к этому могу прибавить только следующее: каждый, кто поступает иначе, тот изменник своей родины, предатель своего народа. {Справа продолжительные рукоплескания и голоса: браво.)
Меньшиков М. О.
ЖАЛЕТЬ ЛИ ПРОШЛОГО?
В Пскове, где 408 лет тому назад в последний раз прозвучал вечевой колокол, этот благовест вольности народной, суждено было еще раз родиться русскому народоправству. Сейчас, как государство без утвержденной народом формы правления, мы не имеем титула: Россия - не монархия и не республика, она просто «государство» в том смысле, в каком наши старые северные народоправства называли себя «государями». Отречение императора Николая II от престола за себя и за наследника и нежелание принять российский престол великим князем Михаилом Александровичем иначе как из рук народных делает нашу монархию фактически и теоретически упраздненной. Неизвестно, сколько пройдет месяцев, пока будет собрано Учредительное собрание, пока оно выработает основные законы и пока выбор его остановится на лучшей форме правления. До этого неблизкого момента, мне кажется, Россия должна почитаться народоправством, ибо она правится представителями народа.
В западной демократической печати, как известно, ведется пропаганда той идеи, которая высказана наиболее громко в ноте американского президента Вильсона: нынешняя война, чтобы быть последней катастрофой этого рода, должна повести к внутреннему переустройству всех народов. Только те правительства должны признаваться законными, которые избираются самими

539 З&и
народами. Это принцип республиканский. Откровенно и честно он провозглашен как угроза задержавшемуся кое-где скрытому деспотизму и как условие выступления великой заатлантической республики на оборону человеческого рода. Каково мнение самих англичан, позвольте привести слова знаменитого романиста Уэллса («Меч мира», русский перевод, пропущенный цензурой, 1915 г.): «Я убежден, - говорит Уэллс, - что настало время заменить такими швейцарскими ассоциациями дискредитированные империи и королевства, делающие так долго неустойчивой Европу. Императоры и короли, как мы видим теперь, являют собой национальное честолюбие в наиболее органической, сконцентрированной и опасной форме, нежели это возможно в условиях республики... По крайней мере лично я не вижу больше никакой нужды в этих раздражающих честолюбивых прыщах на прекрасном лице земли» (стр. 28). Говоря о необходимости во чтобы то ни стало довести войну до конца, Уэллс провозглашает: «Мы, англичане, и наши союзники, которые не искали этой катастрофы, глядим перед собой скорее с гневом и решимостью, нежели с отчаянием. Мы должны пройти через эту войну, через страдания, через духовные муки горшие, чем боль, через море крови и грязи. Мы, англичане, не должны отказываться ни от чего... Мы стоим перед ужасами, чтобы положить им конец. Больше не будет кайзеров, больше не будет Круппов - так мы решили. С этим безумием надо покончить!»
Вот искрений голос Англии. Вдумайтесь в него, вдумайтесь в истинный смысл войны. Она ведется против кайзеров и Круппов, всяких кайзеров и Круппов. За немецкими кайзерами и Круппами в глазах Англии и ее западных союзников врагами останутся непременно все остальные кайзеры и Круппы. Для русского цезаризма война эта в неожиданном ее развитии все равно обещала гибель. Может быть, это и служило одной из главных причин, парализовавших нашу подготовку к войне и энергию ее ведения. Пушечные удары под Верденом и Соммой звучали как похоронный колокол вообще всякому цезаризму на земле, в том числе и русскому, и турецкому, хотя они почти невольно были вовлечены в поединок двух мировых принципов - британского и германского. Спрашивается, стоит ли нам жалеть прошлого, если смертный приговор ему был подписан уже в самом замысле трагедии, которую переживает мир? И не один, а два приговора, ибо в самом деле не мог же несчастный народ русский простить старой государственной сухомлиновщине того позора, к которому мы были подведены параличом власти!
Мне кажется, последний наш император поступил совершенно благоразумно, подписав свое отречение от престола. Отреченность самодержавия гремела в мире, начиная уже с севастопольского погрома, подтверждена была с подавляющей убедительностью на полях Манчжурии и трубой архангела удостоверена в катастрофе 1915 года... Жалеть ли прошлого, столь опозоренного, расслабленного, психически-гнилого, заражавшего свежую жизнь народную только своим смрадом и ядом? Я думаю, жалеть о многовековой смуте, из которой мы только что выскочили, не приходится. Весь свет поражен внезапностью русского переворота и взволнован радостью, взволнована радостью и вся

^ 540
Россия. Надо понять эту мировую радость, надо знать ее причины. Переворот в России не только русское, но и мировое событие и вот почему. Россия своей колоссальной массой и положением между Востоком и Западом задерживала политический и с ним общий прогресс человечества. Сломив Наполеона I и защитив русской кровью самодержавие немецких монархов, Россия на целые десятилетия сделалась «жандармом абсолютизма», как ее звали в Европе. Именно ее грозная сила, на которую опирался Священный союз, помешала завершить в Европе (а стало быть, и во всем человечестве) политическую реформацию, начатую Соединенными Штатами в 1776 и Францией в 1879 гг. Реформация эта, однако, продолжалась стихийно и захватывала постепенно Германию, Австрию и наконец Россию, но все же встречала именно в последней самое упорное сопротивление. Россия казалась мертвым грузом на ногах новой цивилизации. Хотя повинен в этом вовсе не народ русский, а германский дух русской государственности, проникший вместе с немецкой династией, тем не менее именно народу нашему приходилось выдерживать сопротивление всего света и истекать кровью в войнах, защищая умиравший абсолютизм. Что именно Россия задерживала общий прогресс, это особенно ярко сказалось после 1905 года: стоило русскому царю обнародовать конституцию, хотя и сильно урезанную, как тотчас же затрещали восточные самодержавия - китайское, персидское, турецкое, египетское - до черногорского и монакского включительно. Нет ни малейшего сомнения, что теперешнее падение монархии в России окажется смертельным ударом для австрийского и германского цезаризма. Дайте пройти хотя нескольким месяцам воздействия на умы этого нового огромного факта!..
Мы живем без точного подсчета приходо-расхода истории, между тем пусть наше поколение, доживающее шестой десяток, вспомнит общий ход истории за последнее полустолетие. Ведь на нашей памяти, на глазах наших прошли падения уже многих самодержавий и многих монархий. Мы хорошо помним огромную Бразильскую империю с дон Педро II, помним Мексиканскую империю, теперь их нет, и Новый Свет окончательно сделался республиканским. В течение последнего десятилетия под детонацией русского переворота в 1905 году исчезли с карты древние монархии Китая и Португалии, а Персия и Турция превратились в скрытые республики вроде Речи Посполитой, где власть принадлежит фактически военным олигархам. Возьмите карту всего света и затушуйте страны республиканского типа: вы увидите, какого поразительного успеха достигло демократическое миросозерцание за эти полвека. Китай несколько лет тому назад со своими 420 миллионами жителей сразу дал перевес в человечестве республиканскому принципу, но Китай еще слишком слаб, чтобы влиять на мир. Пример его, однако, почувствовался как роковое пророчество для соседей. Если Россия присоединится к поясу республик, опоясывающих земной шар, то единственным разрывом в этом поясе окажется лишь проклятый германизм. Но тут может случиться то самое, что в электрическом токе, который замкнут трудно проходимым для энергии материалом. Он накаляется, он сжигается в адском пламени, освещая тьму. Всем сердцем

541_Э&и
хочется, чтобы демократические народы с освобожденной Россией рука об руку развили электричество свое до потрясающего потенциала и сокрушили последнее безумие, задерживающее истинный человеческий прогресс.
Старым людям, родившимся еще в крепостное время, жаль красивых призраков, с которыми они органически сроднились. Как некоторых католиков до сих пор обольщает тысячелетняя эпоха папства с его фантастическим величием, так монархистов обольщает красота древнего стиля и весь декорум старого порядка. Но сомнение легко подавить одним убийственным словом: посмотрите, к чему старое «величие» привело. К унижению народному, к кровавой пропасти! Ведь еще до этой и даже до японской войны наше унижение народное превосходило всякую меру терпения. Для всех мыслящих людей и в России, и во всем свете оставалось неразрешимой загадкой - как это великое русское племя, разлегшееся на двух материках, на величайшей в мире черноземной равнине, все-таки бедствует, хиреет, не доедает, периодически голодает, вымирает от нищеты, пьянства, невежества и всяких заразных болезней. Неужто это вяжется с действительным величием? До войны все мы, мыслящие люди, чувствовали, что хвораем смертельной болезнью и источник ее внутри нас. Наконец, война с немцами заставила нащупать этот источник, найти его. Он находился в самом сердце нашей национальности - в ложном принципе старонемецкого самовластия, привитого к нам еще Немецкой слободой в Москве, воспитавшей Петра. И под гибельным внушением немцев Петр I уничтожил наш национальный парламент заодно с патриаршеством. В конце концов и престол русский перешел в руки немецкой политической эмиграции. Непрерывно пополняясь из Германии, наплыв немцев влил свое средневековое содержание в опустошенную нашу государственность и запечатал народ наш семью печатями. Мы видим, к чему привела Китай даже вполне окитаившаяся манчжурская династия. Не к лучшим результатам привели нас курляндские, голштинские и иные немцы. Если бы с Сириуса, как в сказке Вольтера, спустился Микромегас и ему сказали, что великий народ подготовляется к борьбе с соседями тем, что отворяет им настежь ворота в свои дворцы и твердыни, то небесный гость не похвалил бы такой народ, не назвал бы его обычай умным.
Будем готовиться к Учредительному собранию с бодрым сердцем, не оглядываясь, как жена Лота на оставленный Содом. Что порешит совокупная воля народная, то и будет, но помятуя обманутое доверие, будем осторожны. От новых ошибок никто не застрахован, но смешно и грустно, если мы повторим старые ошибки. Чтобы не делать грубых ошибок, за которые и нам и потомству нашему придется каяться, мне кажется, нам нужно со скромностью признать свой политический опыт недостаточным и внимательно отнестись к чужому опыту. Мы не одни в человечестве и не у нас одних идет процесс перестройки. Нужно всмотреться, как живут наиболее процветающие страны. Трудно допустить, чтобы учреждения, признанные удобными и разумными в старых культурных странах, оказались глупыми и не пригодными для нас, менее избалованных. Но для того чтобы учиться, выбирать, спорить и при¬

542
ходить к соглашению, нужно некоторое гражданское спокойствие, нужна свобода. Новое наше правительство взяло на себя великую задачу не в темном углу, а на арене, открытой всему свету. Все сознательное человечество следит теперь за тем, обнаружит ли народ русский то необходимое благородство, тот идеализм свободы, которая делает ее героической и священной. Старый порядок рухнул от неуважения к свободе, то же неуважение подрывает и всякий порядок, который наследует эту язву. Побольше свободы, побольше равенства отношений, побольше братства, и тогда мы выйдем на широкий простор истории достойные, чтобы свободное человечество не сторонилось от нас, как от варваров.
Меньшиков М. О.
РЕЧИ К НАРОДУ
Вчера я был в Таврическом дворце и прислушался к солдатским митингам. Они ведутся теперь в тысяче мест Петрограда и по всему пространству неизмеримой России. Народ заговорил, заговорила свобода. Да будут благословенны дни, когда свободная речь стала возможной! Вместе с речью освободилась и мысль народная, тот «Дух Божий, который дышит, где хочет». Освобождается в сознании истинная воля народная и в этом страстном напряжении ума и слова я не вижу ничего худого. Напротив. Положение родины до того трагическое, что необходим самый пламенный порыв народного духа. Я убедился в одном драгоценнейшем качестве митинговых речей: если не все, то многие из них дышат глубокой искренностью. Естественное стремление ораторов порисоваться перед толпой отходит часто на второй план. И солдаты и «вольные» обсуждают глубочайшие государственные вопросы с той же жадной заинтересованностью, как молодая интеллигенция в студенческие годы. По вдумчивому и сосредоточенному вниманию слушателей, по коротким, иногда очень серьезным возражениям убеждаешься, что мысль народная работает теперь лихорадочно, добиваясь правды. Конечно, на митингах не только чистые страсти рвутся к выходу, горькое прошлое наше накопило столько боли, столько затаенных обид! Но уже то дорого, что народ безмолствующий, целые века пассивный, подчинявшийся всякой инерции истории, ныне как бы очнулся от сна и хочет сознательно обсудить, что ему делать.
Что делать народу-богатырю на распутье своей истории? Утомленному великой борьбой, обессиленному всевозможными предательствами старой власти и вечной неготовностью ее исполнять свой долг, - что же теперь делать народу русскому? Неужели сдаваться лютым врагам? Неужели идти в рабство немцам? Неужели идти навстречу голодной смерти? Да, голодной смерти, ибо если сдадимся немцам, то они прежде всего захватят хлеб наш и предоставят нам умирать с голоду. Вот неизбежный и страшный конец, о котором я хотел

543_3&*
бы кричать настолько громко, чтобы услышала вся Россия. Среди солдат и в народе, как свидетельствуют резолюции, напечатанные в газетах, есть течение в пользу того, чтобы прекратить войну Но я обращаюсь к сознательным солдатам и рабочим: что же это значит: «прекратить войну»? Вдумайтесь, Бога ради, господа, в этот страшный вопрос. Не решайте его с плеча! Прекратить войну можно только двумя способами: или победив врага, или сдавшись ему. Третий способ - вдруг расцепиться с врагом и отойти друг от друга в истории встречается крайне редко. В нашей истории, помнится, был лишь один такой случай - при Иване III, да и он объясняется тем, что встретившиеся и разошедшиеся армии, разделенные рекой, не вступили в бой. Нестолкнувшиеся поезда могут разойтись, а столкнувшиеся неизбежно доходят до катастрофы, так и народы. Через три года войны, когда в страшном движении с обеих сторон осталось уже не много силы, говорить о мирном расхождении просто безумно. Ясно, как Божий день, что ни мы, ни немцы этого уже не в состоянии сделать, если бы и захотели, так как война уже почти кончена и до чьей-нибудь победы близко. Именно маленький перевес энергии с той или другой стороны будет решать мировой вопрос: кто победитель. Это вопрос вовсе не пустого национального тщеславия, а жизни или смерти народной, и вот почему. Если немцы останутся победителями, то они не только отнимут у России столько земли и народа, сколько захотят, но, прежде всего, отнимут остатки нашего народного продовольствия, ограбят их дочиста, как это они сделали в Бельгии, Польше, Сербии и Румынии. Что они это сделали там, это достоверно известно и именно этим объясняется способность Германии до сих пор держаться на ногах. Но мы еще не знаем размера всех ужасающих последствий этого грабежа. Из захваченных немцами областей, как из глубокой пропасти, не доносится уже почти никакого стона. Сначала проникали глухие известия о тяжких страданиях бельгийцев, сербов, поляков, черногорцев, буквально умиравших с голоду, а затем эти известия смолкли. Почему? Да потому, может быть, что уже стонать некому! Как на брошенном поле битвы: сначала все поле стонет, а через немного дней - наступает тишина могильная.
Пусть подумают об этом господа солдаты и рабочие Петрограда, пусть подумает об этом вся свободная Россия, сбросившая с себя цепи. Если мы сдадимся немцу, то не миновать всем нам голодной смерти, ибо победитель непременно отнимет последнюю корку хлеба у детей наших, ибо он голоден до остервенения, голоден, как отощавшие зимой волки, забирающиеся в деревню под окна изб. Вспомните, что голодающая масса наших врагов в центральной Европе исчисляется 150 миллионами душ и даже 180, если прибавить к немцам австрийцам, болгарам и туркам население захваченных ими королевств. Это центральная гигантская масса близка к голодному помешательству, к людоедству, как это было в Германии в эпоху тридцатилетней войны. Вот вы и подумайте, что будет, если сорвется с цепи эта голодная озлобленная масса! Что сытые немцы были беспощадно злы, доказывает правило войны, установленное Бисмарком: «Побежденным народам нужно оставить одни глаза, что-

М 544
бы оплакивать свое рабство!» Не думаете ли вы, что подобный враг окажется милостивым победителем при теперешней его голодной ярости?
Я глубоко убежден, что враг тогда бросится на Россию стихийным потоком, неудержимо щелкая голодными зубами, и прежде всего отнимет последние остатки нашего питания. Он сожрет всю Россию, как проклятая саранча. Может быть, и сам подохнет затем в голодной пустыне, но прежде всего, и это уже наверно, - погибнем мы, русские. Не думайте, что это невероятно, ведь на нашей памяти при гораздо более благоприятных обстоятельствах, среди глубокого мира, погибали же от голода целые десятки миллионов индусов вследствие простой причины - отсутствия пищи. Без немецкого нашествия мы еще можем перебиться до нового урожая, но если немцы хлынут, то сожрут и остатки запасов, и новый наш урожай. Солдаты и рабочие! Все это не сказка, а надвигающаяся быль. Спросите ученых, они вам скажут, что на земле не раз бывали переселения целых масс животных в поисках какой-нибудь пищи и переселения целых народов, вызванные той же причиной. Ураганным натиском голодные народы сметали с лица земли зазевавшихся соседей, загоняли их в дремучие леса, болота, тундры, где те или гибли массами, или дичали до звериного состояния. Хотите ли вы, солдаты и рабочие, чтобы ваши жены и дети замерзали, выгнанные в снежное поле, и умирали, питаясь кореньями и травой?
Вот главный и повелительный долг народный - задержать дальнейшее нашествие немцев, спасти свои остатки хлеба для себя, а не для врагов лютых, от которых ни милости, ни пощады мы ждать не можем. Если задержим нашествие, то достигнем двух целей: спасем себя и погубим врага, потому что всякому голоданию есть пределы. Через два месяца обессиленные немцы должны будут сдаться. Если же мы не выстоим, допустим немца прорвать фронт и ринуться на беззащитную Россию, то этим добьемся двух целей: погубим себя и спасем немца. Подумайте же об этом все русские люди! Подумайте об этом солдаты и рабочие, т. е. боевое героическое наше сословие, наиболее ответственное за судьбы России! Я вас называю наиболее ответственным потому, что вы - молодая часть народа и самая сильная, на вас именно, а не на ком другом, лежит долг обороны и спасения родины. Вы сами видите, какими слабыми оказались сословия, казавшиеся могущественными, и к чему они привели Россию. В борьбе за жизнь бессильна и ученая аристократия, и средний класс. Мировая катастрофа так сложилась, что участь народов решают два класса: воюющие солдаты и работающие рабочие. Горе тем народам, у которых окажутся невоюющие солдаты и неработающие рабочие! Тогда под градом пуль и ядер погибнут и целые народы. Это не только вероятно, но вполне неизбежно, ибо было бы чудом если бы народ, отказывающийся от своей защиты, не сделался рабом соседей. Таких чудес история не знает.
Война и труд - вот два подвига, к которым должны быть привлечены все народные силы. Оговорюсь, что я лично никогда не был сторонником войны завоевательной. Но войну оборонительную, войну за колыбель своих детей, войну за могилы предков я всегда считал священным делом и никакого долга выше этого не знаю. Наступательная война суть война против свободы народ¬

545_Э&*
ной, оборонительная - за свободу. Признаем открыто и с полным чистосердечием, что мы и в этой войне, как во всех возможных в будущем, не хотим порабощения своих врагов и вовсе не желаем их полной гибели. Единственно, чего мы добиваемся, чтобы озлобленный сосед оставил нас в покое, вернулся к себе во двор и исправил сколько возможно повреждения, которые им были нанесены нам. Только! Я первый закричал бы: «Долой войну», если бы она была направлена на захват чужого добра. Но ведь спор идет о нашем добре, уже захваченном немцами, и о том, которое они всемирно домогаются захватить. Смешно в самом деле, если мы будем вопить: «Долой войну», а немцы будут бухать в нас из орудий и пулеметов. Решительно нет иного средства остановить нашествие врага. Как на выстрелы отвечать выстрелами, пока он действительно не изнеможет. Тогда и вступим в переговоры о мире и только тогда добьемся мира серьезного, достойного безмерно пролитой крови и страданий солдат-героев. Только победой можно сломить и обезоружить разбойный народ, задумавший порабощение всего человечества. Нам нужен не тот глупый мир, при котором половина богатства народов шла на вооружение, - нам нужен мир окончательный, вечный, какой поддерживается внутри каждой страны, где ни один сосед не смеет воевать с другим соседом, а решают спор в суде. Установить такой порядок возможно. Он непременно будет установлен, когда власть над народами будет вырвана из рук наследственных владык и предоставлена самим народам. Неужели не стоит побороться для этой высокой цели? Неужели не ясно, что все другие народные идеалы и мечты недостижимы, если над головой народов будет вечно висеть немецкий кулак?
Мы переживаем теперь самые страшные дни, когда решается судьба России и человеческого рода. Боже сохрани нас не устоять в отчаянном натиске, к которому готовятся немцы. Прорвутся сквозь плотину живых грудей и геройских сердец и тогда растопчут Россию, буквально растопчут, превратят в кровавую грязь. Если не прорвут, то непременно отступят, и запросят мира - не с наглостью, как победитель, а сложив оружие. Что же нужно нам делать? Только две вещи: готовиться на фронте к самой мужественной и богатырской обороне, а в тылу - работать на эту оборону изо всех сил. Работать дни и ночи, ибо немного осталось у нас дней и ночей. И горько-горько будем плакать, если проведем эти дни и ночи в праздности и словестных спорах. Война - подвиг, и работа - подвиг. Возложим же все на себя, от мала до велика, нашу войну, или работу. Не забудьте, господа, что враг стоит в трехстах верстах от Петрограда. По железной дороге его отделяет от нас всего восемь часов. Ведь если ослабить защиту от немцев, то через несколько дней в самом деле от Петрограда останутся одни развалины, и тогда конец будет всяким митингам. Все погибнем, и согласные в спорах, и несогласные. Все будем изгнаны из селений и городов на голодную и холодную смерть, кроме тех, кто будут перебиты без всякой пощады. Вы скажете: немцы так обессилены, что если и прорвутся, то далеко не уйдут. Но это совершенно неверно. У немцев с их союзниками на нашем фронте 130У2 дивизий, т. е. больше двух миллионов штыков. Да новый внутренний резерв у них около 400 тысяч. Да перебросить с западного фронта, отойдя на внутренние, давно заготовленные позиции, они могут миллион

«лЙВ 546
штыков. Стало быть, сила их остается колоссальной. Она непременно должна быть задержана, иначе даже незначительный перевес может угрожать нам самыми роковыми последствиями. История знает примеры завоеваний огромных, плохо защищенных стран самыми небольшими армиями. Александр Македонский разрушил обширное Персидское царство и дошел до Индии, имея в начале похода всего 40 тысяч человек, т. е. один лишь корпус. Англия была завоевана горстью норманнов. Старая Россия была завоевана всего трехсоттысячной ордой татар.
Что нам делать? Мне кажется, Петрограду, воскресившему в себе Новгород Великий, нужно спасать Россию, и долг спасения лежит прежде всего на интеллигенции столицы. Пусть образованные люди придут на помощь менее просвещенным гражданам и убедят их, раскроют все последствия того или иного решения. Есть же у нас красноречивые ораторы, члены Государственного Совета, члены Государственной Думы, сенаторы, профессора, адвокаты, учителя гимназий, священники, студенты; есть владеющие живой речью писатели, артисты. Есть весьма талантливые люди, вышедшие из глубин народа, как Максим Горький и Шаляпин, которым горизонт мировой истории открыт шире, чем деревенским жителям. Есть блестящие ораторы из рабочих и солдат с государственным умом и кругозором. Пусть, не медля, идут к рабочим и солдатам, пусть стараются раскрыть им глаза на истинное положение дел и на гибельную опасность потери времени, когда лютый враг стоит у порога. Воевать и работать, притом изо всех сил, - вот что теперь единственное важное, повелительно необходимое. Необходима и печатная, главным образом, устная самая пламенная пропаганда обороны родины. Такие воззвания, как М. В. Родзянко, А. И. Гучкова, генералов Брусилова, Радко-Дмитриева, В. М. Пуришкевича и пр., - их мало напечатать в газетах, их надо распространить в тысячах летучих листков. Нужны коротенькие брошюры с фактическим разъяснением нашего положения. Отвоевав свободу мысли у старого беспорядка, неужели мы положим эту свободу под сукно? Неужели просвещение наше не пойдет навстречу темноте народной? Прежде это было постыдно, но извинялось бесправием нашим. Теперь это не только постыдно, но и опасно. Государь-Народ должен обдумывать свое государство, для этого он должен быть вооружен не первобытным только, а возможно-просвещенным разумом. Иначе трудно устоять нам на ногах в мировой буре.
ПЕРЕДОВИЦА «ГРОЗЫ»
Петроград. 26 марта 1917 года
Из Высочайшего Его Величества Манифеста 2 марта 1917 года, видно, что Государь Император Николай II начавшиеся в Петрограде с 23 февраля народные волнения признал опасными для доведения войны с немцами до победы над ними. В виду же зависимости от этой победы всей судьбы России,

547_3&^
чести ее воинства и блага народа, Царь Николай II, узнав, что Он якобы лично является препятствием скорейшей победы над врагами Отечества, из горячей любви Своей к России, решил устранить Себя, как препятствие к победе, и в этих видах отречься от Престола, сложив с Себя Верховную Власть ради лишь скорейшего одоления врага путем сплочения всех сил народных и тесного их объединения. Не желая, однако, расстаться с возлюбленным Своим Сыном и в виду сознаваемой трудности для Царя угодить всем подданным, Государь не пожелал ставить Сына Своего в тягостное положение, и потому престолонаследие передал брату Своему Великому Князю Михаилу Александровичу, завещав всему народу русскому повиноваться Царю и помочь Ему вывести Государство Российское на путь победы, благоденствия и славы и призвав Бога на помощь России.
Великий Князь Михаил Александрович, узнав, что не все желают видеть его царем, согласился принять Престол лишь после выраженного на то согласия всего народа.
Таким образом, внезапно, с 2 марта 1917 года, Россия осталась без Царя, без Верховной Власти и правительства, так как царские министры были перед тем заговорщиками арестованы. Власть же над Россией попала к людям, в руках которых оказалась сила, чтобы заставить признать себя властью.
Коснемся подробностей в дальнейшем, а пока скажем, что причиною народных волнений явились крайне плохие начальники, обратившее Самодержавие царское в самодержавие сановников: на Руси от сего водворился возмутительный произвол, в суды проникла кривда, в приказы лихоимство, а в церковь инквизиция: в течение 8 лет мы боролись с этою неправдою черною, указывали на нее как на причину развивавшегося общего народного недовольства, и за это «Гроза» испытала неслыханные беззаконные притеснения. Ни одна левая газета не подвергалась таким огромным и частым штрафам и тюремным заключениям, по постановлениям властей и по суду, как «Гроза», поставившая на знамени своем Царское Самодержавие! И все эти бичи хлопали по ней за то, что газета ради сохранения того же Самодержавия и очищения его от грязи осмеливалась указывать на нарушения сановниками законов и на их злоупотребления во исполнение законных своих обязанностей и даже личных указаний Царя. Несмотря на это, наши верноподданнейшие жалобы на злоупотреблявших министров, по их же докладам, неизменно оставлялись без последствий: такова горечь разочарования для нас, идеологов Самодержавия! Но мы не последуем примеру Илиодора, смешавшего Православную Церковь с митрополитом Владимиром и от Нее из-за преследований этого иезуита отрекшегося, и менее всего сваливаем вину в злоупотреблениях на Самодержавие. Царь сделал все, что Ему надлежало: для устранения кривды собрал Думу из выборных от народа лучших людей, и уже не Его вина, если произвол министров Думою от Него скрывался: с одной стороны, из-за нежелания иметь дело с Царской властью и в расчете воспользоваться народным раздражением для захвата власти, а с другой - вследствие продажи своей совести за те денежные подачки, которые им бросали министры взяточники и казнокрады. Это мол¬

л/сйВ 548
чаливое прикрытие зла и вызвало общее народное негодование при первом серьезном поводе в виде продолжительного неравномерного распределения хлеба, когда трудящийся люд по несколько дней оставался без хлеба, а власти намеренно или по преступному равнодушию не пришли ему на помощь.
Как бы то ни было, Россия очутилась ныне в крайне неопределенном положении безгосударственности.
Распоряжаются сейчас Россией две силы: помещичье-торгово-промышленная буржуазия в виде Исполнительного Комитета из членов Государственной Думы и рабоче-городская в лице Совета рабочих и крестьянских и солдатских депутатов (демократия). Направление этих двух сил различное и одно другое поглощающее: помещики, торговцы, промышленники и банкиры хотят оставить весь строй России неприкосновенным и только изменить управление государством, взяв его в свои руки, а войну продолжать для завоеваний; рабочие же, конторщики, приказчики и проч. желают отнять у богатых людей земли, рудники, фабрики и заводы и прекратить войну. Обе эти силы, по соглашению между собою, составили временное правительство из помещиков, купцов и банкиров, к коим придан от народников адвокат; опасаясь, однако, со стороны богачей неприязненных действий, народники учредили за министрами, составляющими правительство и за единомышленными с ними членами Госуд. Думы, еще особый надзор из нескольких матерых революционеров для подчинения правительства своей воле, весьма сильной от поддержки Совета рабочих и солдатских депутатов вооруженными солдатами из тех же рабочих, крестьян и разных служащих. Продолжающаяся война и опасность захвата германцами России принуждает обе силы делать нехотя взаимные уступки, но рабочие уже вошли в переговоры с немцами и объявили условия мира со стороны России: отказ от целей войны - завоевания Константинополя для свободного прохода кораблей из Черного моря в Средиземное и от присоединения Галиции и Буковины с русскими людьми, стонущими под польско-немецким игом. Все спешат переделать Россию, но вопрос о будущем ее устройстве намечено решить Учредительному Собранию из выборных от народа: оно должно установить тот или другой государственный строй в России и распорядиться насчет всякого рода имуществ. Однако богачи начали свои собственные взгляды осуществлять, не дожидаясь народного собрания, и за ними по тому же пути пошли и рабочие: новые законы и основания государственного устройства уже провозглашаются то богачами (буржуазией), то рабочими (демократией). Так, богачи дали полное самоуправление Финляндии с отменою закона Госуд. Думы о равенстве прав русских с финляндцами; рабочие же подарили полякам независимость от России и обещали ее армянам, евреям, татарам и другим инородцам; богачи дали широкие права банкирам на эксплуатацию земель и лесов акционерными компаниями, а рабочие установили свои распорядки на заводах, лишив хозяев права ими распоряжаться; богачи для продолжения войны подчиняют солдат офицерам, рабочие подчинили офицеров солдатам, и солдаты, как более сильные, заставляют помещиков и купцов подчиняться своей воле: они запретили им выпускать отрекшегося Царя в Англию с

549_Э^
Семьею, но заключили их под стражу, отрешили от верховного командования великого князя Николая Николаевича, и богачи вынуждены против воли своей соглашаться на все.
Что же касается наших задач, то, полагаем, ныне даже гимназисты понимают, что до решения народного собрания всякие попытки отдельных лиц, даже если их будут десятки, сотни, тысячи, установить что-либо свое взамен ныне управляющих Россией двух сил заранее обречены на неудачу, и потому тех, кто кричит о воображаемой опасности со стороны приверженцев старого строя, надлежит считать или глупцами, или провокаторами, имеющими особые цели поднять междоусобицу в населении. Буде же весь народ захочет восстановить Самодержавие, то никакие, в свою очередь, попытки противников не в состоянии воспрепятствовать: народ также сметет противящихся его воле, как смахнул он взяточников и насильников.
Во Временном Правительстве видим мы ту силу, с которой нельзя не считаться и бороться с которой при полученной ею власти является безумным. Провозглашенные же этою самою силою свободы печати, слова, собраний и союзов, если только не являются пустым звуком или присвоенными только единомышленникам, могут дать нам только широкий простор к самодеятельности: у нас кроме Самодержавия есть еще два государственных начала, которые надлежит отстаивать - Православие и Русь. Оставаясь поэтому по-прежнему сторонниками Самодержавия, как знамени, и проводя его на Учредительном Собрании, как русские люди, будем стоять за Церковь Православную и за Русь Святую, громко провозгласив наше отечественное требование: Россия для русских. Наша же идеология Самодержавия никакой опасности для противников его не может составить. Если глубокий опыт жизни и знание народа русского о нас не обманывает, то мы предвидим, что ближайшим строем России будет вечевой, с всенародными голосованием важнейших законов, во время которого землепашцы получат всю казенную и частную землю, а рабочие заводы, рудники и фабрики, а затем для закрепления и охраны сего коренного изменения государственного строя народ русский вручит власть избранному им Самодержцу.
ПЕРЕДОВИЦА «ГРОЗЫ»
Петрограду 2 апреля 1917 года
Народниками предъявлено требование к Временному Правительству о начатии переговоров о мире. Война ведется уже около трех лет: погибли, изувечены, осиротели и разорились миллионы людей в одной России; около двух миллионов томятся в тяжком плену; народ измучился от недостатка продовольствия, одежды, обуви и болеет; страна обеднела и опутана огромным долгом - при таких условиях желание мира стало стихийным.

М 550
До этого Царь отверг заключение мира, поставив войску и народу 4 задачи:
1) сломить силу немецкую как вечную угрозу мирного жития царской России;
2) завоевать Царьград у турок для прохода русских судов в Средиземное море;
3) освободить русских людей в Галиции и Буковине от венгеро-польсконемецкого гнета присоединением этих исконных русских земель к России и
4) объединить поляков Австрии и Германии с нашими для образования самоуправляющейся под властью России Польши. Таковы эти величайшие задачи, к разрешению которых Россия стремилась уже тысячу лет и только ныне стала близкою. Весь народ русский восторженно принял царское решение и согласился терпеть еще невзгоды, лишь бы общим напряжением сил достигнуть скорее осуществления задач Российского Государства. Началась усиленная заготовка оружия, стало увеличиваться войско для окончательного удара по врагам.
Господь, в Руце Которого судьбы народов, судил, однако, иначе. Через 4 только месяца произошел полный переворот в народных умах и той Силы, вокруг Которой объединилась Россия в историческом своем стремлении и в военной мощи, не стало; с ее потерею приобрели значение новые начала - разложения страны на части. С этим переворотом в умах изменились и взгляды на войну.
«Известия раб[очих] и солд[атских] депутатов]» правильно указывают (№ 24), что Врем[енное] Правительство имеет лишь две задачи: 1) управлять страною до Учредительного Собрания, имеющего установить государственный строй России, и 2) подготовить его созыв. Нельзя же, в самом деле, нескольким случайным лицам вручать судьбы России, предоставить им устанавливать любой строй и решать вопрос о самом существовании государства. В понятие управления страною входит весьма узкий круг действий на основании существующих законов, без каких-либо законодательных прав, хотя и с возможностью вводить временные правила, но чисто полицейского характера. Правда, жизнь идет вперед, выясняются потребности в издании новых законов, но для того-то и устанавливается весьма короткий срок, в 3 месяца, для созыва Учредительного] Собр[ания], чтобы избежать какой-либо своеобразной ломки министрами строя по своей прихоти. Между тем мы видим самопревращение этих самых министров как бы в 12 самодержцев, издающими чуть ли не ежедневно все новые и новые законы, глубоко потрясающие весь строй государства и уклад народной жизни и даже резко противоположные взглядам народа. Задалось ли Временное Правительство] вопросом, насколько обязательны для народа и Учред. Собр. есть объявляемые им законы?
В окопах находится сейчас цвет мужского населения России, от 20 до 44 лет, всего не менее, с пленными, 20 миллионов. Голоса их страна еще не слышала. Все они вооружены и могут все государство заставить подчиниться своей воле. А что если зрелые и сильные мужи России не одобрят отмены Вр[еменным] Правительством] верховенства русского народа в Финляндии или откажут в независимости Польше, Литве Армении, эстонцам, татарам?.. Нет такой силы, которая могла бы заставить Учр. Собр. подчиниться решени¬

551_3&*
ям министров, никем на расчленение России не уполномоченных. Еще была бы понятною какая-нибудь возвышенная декларация прав человека вроде объявления равенства всех пред законом, но министры, видимо, менее всего озабочены были идеальными соображениями, когда издавали закон о праве для банкиров-хищников со всего света скупать в России всякие народные богатства и закабалять народ путем акционерных компаний. Трудно понять, почему министры сочли себя вправе стать законодателями, предвосхитить это право у Учредительного] Собр[ания]. Срочности во всех их законодательных актах для блага России совершенно не замечается. Наоборот, поспешность, с которою они законодательствуют, вносит большую разруху во всю жизнь страны, и прекратить дальнейший вред от самовольства министров скорейшим созывом народного собрания настоятельно необходимо. Однако, 20-миллионное войско в окопах лишено возможности спокойно обсуждать дела и производить выборы с наказом в Учред. Собр. Поэтому скорейшее прекращение войны выдвигается для блага страны на первую очередь, без чего невозможно приступить к государственному переустройству. Поэтому во избежание могущего быть острого отношения между народами России, получившими независимость и не получившими таковой, если зрелое мужское население не одобрит не отвечающих его взглядам решений как Временного] Правительства], так и Учредительного] Собр[ания], надо или приостановиться изданием всяких новых законов, с объявлением уже изданных временными и необязательными для Уред[ительного] Собр[ания] и самый созыв Убедительного] С[обрания] отложить, или немедленно прекратить войну, цели которой совершенно изменились: вместо прежнего объединения поляков под главенством России объявлена Вр[еменным] Правительством] их совершенная от нее независимость, а народники требуют отказа от присоединения австрийских русских земель и Константинополя. Следовательно, исчезли три из прежних целей войны.
Так как Совет р[абочих] и с[олдатских] депутатов] поддерживают солдаты и в окопах, а военные чиновники и некоторые офицеры, высказывающиеся за продолжение войны, по количеству голосов малочисленны и потому ничтожны, то ясно, что при нежелании большинства солдат воевать является недостижимою и первая царская цель войны - сломить немецкую силу, помимо других привходящих обстоятельств в виде забастовок на заводах обороны, затруднений в перевозках и в продовольствии и особенно в виду гельсингфорских и кронштадтских кровавых событий. Войну большинство солдат согласны вести лишь для обороны страны от намерения восстановить царскую власть, но немцы уже объявили, что они этого совершенно не желают, и потому отпадает последнее препятствие к началу мирных переговоров. Однако министры совершенно не желают исполнить волю народа и солдат, изложенную в переданных им постановлениях солдат фронта, и гарнизонов, и рабочих, и не приступают к переговорам о мире, с одной стороны, потому что главные свергатели царской власти, командующее фронтами генералы Алексеев, Рузский, Брусилов и Гурко желают поспорить с немецкими генералами в военном искусстве и поиграть в войну еще, и, с другой, союзницы наши Англия, Франция,

¿¿¿ЗВ 552
Италия, Румыния, Сербия и Черногория настаивают на продолжении войны, а Япония только под этим условием согласна иметь дело с нынешними министрами. Само же Врем[енное] Правительство] разошлось в этом вопросе: министры Керенский и путей сообщения Некрасов поддерживают мнение народа о ведении войны только для самозащиты, а остальные - помещики, банкиры и купцы, настаивают на ведении войны для победы над Германией с целью завоеваний и в угоду союзникам. Воинственные наклонности генералов за руководительство их в деле свержения царской власти, пожалуй, были бы одобрены, если бы желательная для них игра в шахматы не сопровождалась увеличением числа вдов, сирот и калек на новые миллионы и не влекла бы за собою окончательного обнищания России, а за отсутствием у них военных талантов не грозила бы поражением армии, после чего сносного мира добиться уже невозможно.
Англичане и японцы получили уже свое захватом в Африке и Китае богатейших германских колоний, и война до слома немцев им нужна для удержания приобретений, но мы отказались от чужих земель и сламывать во что бы то ни стало немецкую силу для удержания чужого нам нет надобности: для России немцы никогда страшны не были, а с прекращением в ней самодержавия и немцы уже перестали бояться России, и потому громить ее им особой надобность нет, - в этом отношении наши задачи не совпадают с английскими и японскими. Французы же и итальянцы еще 1 марта, до отречения Царя, признали новую власть в России, и правительства их содействовали перевороту («Правда» № 18); следовательно, они не могут не сочувствовать миру, так как знали цель переворота у русских народников - прекратить войну. Что же касается мелких союзников, то народники добровольно дают разным племенам самоуправление, расчленяя тем Россию на части и умаляя тем ее до крохотных размеров Великороссии: почему же Россия должна истощать себя до небытия в бесплодной для себя войне, чтобы только помочь бельгийцам, сербам и румынам сохранить свои государства! Нельзя же настаивать на исполнении Царских обещаний, когда еще более существенные Царские решения о Польше и Финляндии, даже в согласии с народом вынесенные, отменены новою силою не только без всякого протеста со стороны союзниц, но при их одобрительном ликовании.
Своя рубашка ближе к телу: спасать других, утопая самим, - в политике считается глупым. Ныне англичане и французы одолели немцев и гонят их из Франции; в помощь им выступила Америка, которая по своему богатству и силе может вполне для них заменить Россию. Теряется поэтому последний смысл для русского народа жертвовать собою на благо других и на погибель себе - пусть продолжается война с немцами ради слома немецкой мощи и в благоденствие Англии, Франции, Италии, Румынии, Сербии, Черногории и Бельгии с Америкой, но только помимо России, у которой настала необходимость устраивать собственные дела, а чужими заниматься уже некогда: за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь.

553
Так как к переустройству России уже приступили: крестьяне местами начали отнимать землю у помещиков, а рабочие уже подчинили хозяев своим требованиям, то в войсках замечается сильное волнение среди солдат, стремящихся в деревни для участия в разделе земли, и среди рабочих по укреплению своих прав на заводы, так и среди воинов из помещиков и купцов, крайне озабоченных сохранением хотя бы части своих имуществ и безопасностью своих семейств.
При таком отвлечении внимания от врага на собственное переустройство вести войну немыслимо, и поражение немцами двух корпусов на Стоходе служит наглядным тому доказательством. Временное Правительство] зовет в виду этого народ усилить свое внимание к войне, но народным массам труднее изменить свое стихийное влечение к миру, чем нескольким министрам уступить всенародным требованиям о начале мирных переговоров. Поэтому мы всецело присоединяемся к требованиям народников немедленно начать переговоры о мире. Сейчас, во время распутицы, военные действия поневоле должны быть приостановлены, и этим надо воспользоваться для посылки немцам предложения покончить войну с нами. Германцы будут довольны возможностью обеспечить себя с востока, тем более что оборонительная способность России еще велика и она может лишить немцев значительных выгод затяжною войною. Раз только народ русский отпускает от себя поляков, литовцев, латышей и эстонцев, земли которых занимают сейчас немцы, то было бы глупым для русского народа ценою своей жизни отвоевывать еще для них от немцев эти земли. Пусть займутся этим сами поляки, эстонцы, латыши, тем более что из них уже образованы боевые силы, а русскому народу проливать за них свою кровь нет смысла. Таково мнение большинства русского народа, весьма ярко определяемое рабочими и солдатскими газетами.
ПЕРЕДОВИЦА «ГРОЗЫ»
Петрограду 7 мая 1917 года
Из Лондона сообщают, что война протянется еще 2 года - так решили американцы. Мы уже приводили на требование американских богачей-евреев воевать для укрепления положения евреев в России ответ министра Милюкова, что евреи напрасно беспокоятся, так как Времен[ное] Правительство не намеренно заключать мира. Узнав об этом, солдаты приступили к заключению мира сами: они начали переговоры о нем с немцами в окопах. По словам солдат, сами министры под обстрелом не находятся и потому им посылать людей на бойню легко; ответа же за напрасно погибший народ перед Богом, как имел его Царь, они не несут, и потому им решительно все равно, сколько русского народа ни было бы перебито; также и всем генералам, которые командуют за несколько верст от мест сражений. Не ощущают, добавим мы, министры и генералы также и нужды: за хлебом в очередях не стоят, жалованья получают по

554
две тысячи рублей в месяц, и даже социалисты из них занимают огромные и богато убранные казенные помещения с большим числом даровой прислуги.
Иное дело народу: в качестве солдата он всегда впереди в окопах, под огнем и под ударами врагов, и если раньше питался хотя только чечевицей с рыбой да хлебом вдосталь, то ныне недостает у него и хлеба; в качестве же рабочего народ голоден, бос и оборвался. Ранее такой нужды не было, а теперь бумажными деньгами хоть пруд пруди, а купить на них нечего. Народ стал нищим и ждет окончания войны во что бы то ни стало. Нет ему никакого дела ни до англичан, ни до французов. Занятая немцами русская земля все равно отдана уже Врем[енным] Правительством инородцам - латышам, полякам, эстонцам и литовцам, военные министры Гучков и Керенский уже составили из них полки для защиты их земель от притязаний русских черносотенцев и отвоевывать для инородцев эти земли от немцев ценою собственной жизни народу русскому удовольствия не составляет. Требование мира становится все настойчивее и громче, и если ради англичан и французов воевать надлежит еще 2 года, то это приведет всех в отчаяние и раздражение - таков всеобщий отзыв русских людей о войне.
С своей стороны полагаем, что вести войну насильно, против народного желания, есть преступление. Не надо забывать, что во время боя достаточно не поддержать горсточки бросившихся вперед на врага храбрецов, чтобы подвести под поражение все войско. А при нежелании биться со стороны большинства солдат, с началом сильного орудийного обстрела это большинство побежит с полей сражений прочь, сметая убийством всех препятствующих. Если при прежней строгости - при угрозах расстрелом иной полк медлил идти в бой, то теперь, когда целыми дивизиями отказываются занимать окопы, когда полки сами от себя заключают письменно с немцами договор о мире, когда на каждый боевой приказ солдаты отвечают требованием объяснения его целей и предварительно исполнения обсуждают разумность решения своих командиров, когда по всему фронту и России свободно рассыпались миллионы шпионов из давних слуг Германии, когда так резко нарушилось в войске повиновение начальникам и на попытки наказания поднимают своих же на штыки, когда народ от лишений раздражен на затяжку войны, - при таких условиях продолжать войну есть безумие. Такие войска небоеспособны и при первом большом сражении обречены на поражение; после него все равно придется заключать мир с германцами отдельно, но этот мир будет уже на позорных условиях. Это ясно для каждого, и берут на себя большую ответственность те из назвавших себя министрами, которые из упрямого нежелания заключить мир теперь же ставят всю Россию на край пропасти. Повторяем, воевать при нежелании вести войну со стороны большинства солдат и народа есть безумие или преступление: потерпевшие поражение войска и обезумевший от нашествия врага народ потребуют тогда всех самозваных правителей к ответу, почему они не исполнили народной воли вовремя, когда еще можно было мир получить почетный, - и суд народный над губителями Родины будет жесток и беспощаден.

555
РЕЧЬ В. В. ШУЛЬГИНА НА ЧАСТНОМ СОВЕЩАНИИ ЧЛЕНОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ 3 ИЮНЯ 1917 г.
<...> Я позволю себе остановиться, так сказать, на специальном предмете, который, конечно, в цикле того вопроса, в котором мы сейчас вращаемся. Если, гг., вам приходилось вот за эти дни прислушиваться к тому, что говорится главным образом на улицах, на митингах, то, может быть, вы обратили внимание, как и я, что одна из главных мыслей, которые сейчас работают, это та мысль, что войну затеяли капиталисты. Это вы услышите всюду, и это принято как аксиома, против этого никто не спорит; возражающие обыкновенно сами становятся на эту точку зрения и говорят: «Да, войну затеяли капиталисты, но...». Вот, гг., я считаю поэтому, что следует все ж таки к этому вопросу несколько подойти.
Я должен сказать, что толпа, народ, не подготовленный политически, воспринимает эту мысль очень наивно и до конца: войну устроили капиталисты - значит, прежде всего русские капиталисты, и так как, естественно, их больше всего интересуют русские капиталисты, то на них и направляется главный, так сказать, odium. Возражать против этого, конечно, довольно легко. Можно было бы просто сказать: предъявите факты, скажите, были ли какие-нибудь постановления, речи, была ли печать, которая вызывала войну в России? Если бы таковые были, то докажите, что это именно велось капиталистическими кругами. Но, гг., развитые большевики - назовем их так - они ведь вовсе не сюда бьют. Они отлично понимают, что до войны в особенности русская промышленность была все-таки незначительной величиной в общей силе страны и ни в коем случае она, так сказать, не могла диктовать свою волю и не могла влиять сильно на судьбы государства. Я говорю, развитые большевики это понимают. Когда они говорят о капиталистах, они имеют в виду капиталистов германских отчасти, а главным образом в настоящую минуту капиталистов союзных с нами стран, причем здесь идет такое рассуждение: война вытекла из того, что народы соперничали в вооружениях, а так как увеличение вооружений выгодно капиталистам, то, значит, этим самым войну подготовили капиталисты.
Рассуждение, казалось бы, имеющее известное основание. Но, гг., надо все ж таки немножко пристальнее присматриваться к подтасовке слов, которая страшно в моде в переживаемую нами пору; будем же справедливы, станем на эту точку зрения. Да, соперничество народов в вооружениях подготовляло или делало неизбежною войну, а эти вооружения, усиление этих вооружений были выгодны - но кому, гг.? Промышленности. А ведь промышленность не состоит только из одних капиталистов; промышленность состоит из капиталистов и из рабочих. И потому, оставаясь справедливыми, мы должны были бы сказать, что усиление вооружения было бы выгодно и для капиталистов, и для рабочих, что вполне понятно, потому что каждый новый заказ на каж¬

¿¿йЗВ 556
дый новый броненосец или на каждую серию пушек давал новую заработную плату рабочим массам, и, следовательно, если стоять на той точке зрения, что виноват тот, кому выгодно, то следовало бы признать одинаково в этом виноватыми и капиталистов, и рабочих.
Что, гг., это в известной степени верно, это подтверждается и другими признаками, так сказать, косвенными, потому что мы видим, что идея о том, что это соперничество в вооружении есть страшная беда для человечества, которая когда-нибудь приведет к невероятным потрясениям, она ведь была вовсе не достоянием одного какого-нибудь класса; за эту идею боролись очень многие представители самых разнообразных классов и интересов. Если вы помните, напр., из таких нашумевших имен известное имя баронессы Суттнер, которая написала свой нашумевший роман “Die Waffen nieder”, я должен сказать, что баронессу Суттнер я все-таки к товарищам отнести не могу. Затем, самое большое явление в этом деле на пути стремления уменьшить соперничество в вооружении, - гг., будем справедливы, будем справедливы во всякую эпоху, - самое большое дело в этом направлении, во всяком случае самый большой почин, конечно, принадлежит нашему бывшему императору, тогда когда по его почину была созвана Гаагская конференция. И я должен сказать, что в ответ на это деяние я по крайней мере не помню, чтобы раздался клич: пролетарии всех стран, соединяйтесь на помощь мирным тенденциям. Нет, это предложение прошло довольно равнодушно во всех классах.
Но, гг., ежели верно, что усиленное вооружение, соперничество в вооружении выгодно для промышленности и, следовательно, для капиталистов и рабочих, а для кого-то невыгодно, то что из этого следует? Из этого, казалось бы, следует, что все те, кому это невыгодно, кого это разоряет, и прежде всего крестьяне всех стран, должны были бы объединиться в том смысле, чтобы не было этих заводов смерти, этих Круппов, этих Армстронгов, этих Виккерсов, чтобы их не было. Вот в чем должно было бы быть объединение всех тех, кого эти вооружения разоряют. И, гг., ведь такое объединение, если хотите, до известной степени совершилось, потому что какова бы ни была природа начала войны, но в дальнейшем ее развитии это несомненно было объединение всех крестьян всего мира и других элементов, коим невыгоден милитаризм, против немецких крестьян, - объединение против них потому, что они единственно поддерживали своих капиталистов и своих рабочих в их нечестивом желании во что бы то ни стало до конца света выделывать машины, несущие смерть.
Вот, я считаю, какова настоящая природа войны. И если мы, гг., станем на обратную точку зрения и допустим, что восторжествует германская точка зрения, что восторжествует милитаризм, то я вас спрашиваю: что из этого произойдет? Мне кажется, ответ не может вызывать сомнения. По-прежнему вся та промышленность, которая работает на войну, расцветет, потому что опять будут эти бесконечные заказы на эти броненосцы, на эти пушки, на эти миллионы винтовок, на эти миллиарды патронов, - все это будет по-старому и деньги на это опять возьмут с кого? - с деревни, которая опять останется без железных дорог, без школ, без агрономических реформ; все это опять пойдет

557 З&и
в пасть этому самому молоху, молоху военной промышленности. Поэтому я должен сказать, когда к крестьянам всего мира и к тем элементам, которым невыгодна военная промышленность, присоединятся английские, французские, итальянские, американские капиталисты и рабочие, которые совокупными усилиями бьют немцев, то за это им честь и слава. Почему? Да потому, что они работают против себя, потому, что если не будет милитаризма, если будет сокрушен милитаризм, ведь эта промышленность потерпит страшный ущерб; ведь, все эти Виккерсы, Армстронги и Круппы, да и наша Путиловка, они в значительной степени станут ненужными.
Вот, гг., обратите же внимание, где настоящий интерес сохранения милитаризма. Вот он где - в военной промышленности, и поэтому та страна, которая во что бы то ни стало требует, чтобы этот милитаризм был сохранен, именно Германия, это есть та страна, которая служит прежде всего интересам этой военной промышленности, в противоположность интересам всего остального населения. И поэтому, гг., обращаю ваше внимание, когда в этой пропаганде, которая так усиленно здесь ведется за победу Германии, а следовательно, за торжество милитаризма, вы считаете виновными только политических германских агентов, вы, может быть, впадаете иногда в заблуждение; нет, там могут быть агенты и другого рода, там могут быть недобросовестные агенты недобросовестных капиталистов и недобросовестных рабочих всех стран, которые отстаивают интересы всего класса, эгоистические интересы своего класса в противоположность интересам остального населения. Это нужно иметь в виду для того, чтобы понимать всю совокупность происходящего на наших глазах. В конце концов, в значительной степени эта война есть война деревни, т. е. того, что производит реальные ценности, против молоха вооруженности, который хочет все эти реальные ценности переводить только в сталь и в железо, которые несут смерть. {Рукоплескания и голоса: браво.)
ПЕРЕДОВИЦА «ГРОЗЫ»
Петрограду 18 июня 1917 года
Из Франции и Англии сообщают, что союзники наши по войне после радостных ранее приветствий стали относиться к русским людям с явною злобою и оскорбительно за нежелание России вести наступление, чтобы выручить от наседающих немцев. Все союзные страны посылали в Россию министров из самых ярых социалистов, чтобы как-нибудь склонить русских на бои; но все усилия оказались тщетными, и союзницам осталось-де только русских ненавидеть.
Нельзя не подивиться такой несправедливости: ведь союзники наши пожинают лишь плоды своих же трудов. Русский народ собрал огромное войско для решительного натиска на немцев в момент, когда по требованию Царя Франция и Англия собрали бы тоже достаточное количество войска, чтобы

558
тяжесть войны не лежала, как все время, на одной русской силе. Однако сами англо-французы постарались разрушить занесенный над немцами броневой кулак. Они хорошо знали, что русский христолюбивый воин бился до смерти за три святыни: «за Веру, Царя и Отечество», - написанные на ополченском кресте и строго чтимые всем русским народом. Ныне эти святыни у него похищены: Отечество заменено международным братанием, Вера отменена приказом о необязательности молитвы Богу, а Царя нет благодаря тем же англичанам и французам. Казаки 4 донского полка охотно рассказывают, как во время бунта после убийства их казаком пристава, сорвавшего красный революционный флаг, приезжал к донцам французский посол и хвалил за содействие бунтовщикам, подстрекая свергнуть Царя, а за французами позвали к тому же англичане; 1 же марта, еще до отречения Царя от Престола, оба посла, французский и английский, прибыв в гос. думу, заявили о признании ими, вместо искренно доверившегося им Царя, власти Его врагов, руководителей заговора Родзянки и Гучкова; затем те же восторги о свержении власти Царя неоднократно проявлялись английским и французским парламентами, о них заявляли приезжавшие в Россию министры Англии, Франции, Бельгии и Италии, да и весь их народ. Следовательно, исключение Царя из святынь, за которые только и готов русский народ идти на смерть, ответствует желанию Франции и Англии, и потому они должны примиряться со всеми вытекающими отсюда последствиями. Им было известно, что затеянный Матерью Царя дворцовый переворот в пользу Михаила опирался не только на знать, гвардию, помещичьи, промышленные и капиталистические круги, но чрез государственную думу также на социалистически настроенные рабочие толпы, с самого начала войны ей противодействовавшие.
Первыми криками бунтарей были «хлеба» и «долой войну», и, похваливая их, послы Англии и Франции одобряли тем и цели бунта - т. е. прекращение войны. Господу Вседержителю угодно было, чтобы наказанием за нарушение верности Царю было постепенное лишение нарушителей присяги Ему почти уже достигнутых ими целей: Вел. Кн. Михаил с Матерью и родственниками ныне опозорены, а надежда на Престол улетучилась от предателя; офицеры наказаны подчинением солдату, гос. дума - упразднением, знать - лишением преимуществ, заговорщики - удалением от власти, помещики - разорением, промышленники - засильем рабочих, капиталисты - отнятием прибылей, генералы - лишением славы, а весь народ - голодом и страхом пред грабителями, убийцами и озорниками.
Не могли избежать заслуженного и французы с англичанами: поверив распространявшимся нарочито германцами сплетням про их же Друга, Которого русский народ далеко не одобрял за чрезмерную к ним близость, недовольные Его ограждением России от чрезмерных их притязаний на ее достояние, они одобрением своим бунта помогли лишить русское войско основной святыни - Державного Вождя. Они забыли, кто спас Париж от немцев, уложив в Пруссии цвет гвардии: за неверность им и послано наказание. Русские люди сами видели непорядки у себя, но по призыву Царскому все помыслы

559_3&v
обратить на войну всячески терпели, памятуя, что во время пожара починки дома не производят, и, заручившись обещанием покончить со своеволием властей по одержании над врагом победы, всячески терпели. Французы же и англичане своим непрошеным вмешательством расстроили дух народа и войска, и негодовать на Россию они не вправе: при их же ведь одобрении и помощи власть перешла в руки противников войны. В своем слепом увлечении германскою интригою они не заметили, что войну вели устойчивые русские слои, а не левые, которые примкнули к ней ради лишь наживы и подстрекательства в войсках против Царской власти. Поддерживая левых, союзники отстранили от себя правых - широкую народную массу, не имеющую ныне ни целей войны, ни святынь, за которые стоило бы жертвовать своею жизнью и благосостоянием. Правые круги не мешают войне, но и не помогают ей, а за ними отстранился от войны и народ, и никакая сила не в состоянии сдвинуть его с точки полного равнодушия к участи союзников. Проявляются даже признаки недовольства за лишение России храбрейших боевых генералов, офицеров и солдат, павших под ударами взбунтовавшихся подчиненных и требовавших порядок и послушания, и за то, что сделали бесплодными огромнейшие жертвы России, когда победа была уже столь близка. Отсюда недалеко и до ненависти к войне за чужие интересы, а также к виновникам бедствий Отечества.
РЕЧЬ В. М. ПУРИШКЕВИЧА НА ЧАСТНОМ СОВЕЩАНИИ ЧЛЕНОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ 18 ИЮЛЯ 1917 г.
<...> Министр-президент Керенский, которого, по меткому выражению, называют министром de la guerra civile, министром гражданской войны, после этого ужаса, который пережила русская армия там, на южном фронте, не нашел лучших слов, как обратиться к русскому народу и к армии с криком: спасайте революцию. Они все продолжают кричать и твердить о революции, как о чем-то постоянном, о чем-то требующем защиты, а между тем мы переживаем тот момент, когда всякий русский патриот, к какой бы партии он раньше ни принадлежал, будь он крайний правый или социал-демократ, должен громко и грозно кричать на всех перекрестках: спасайте Россию, спасайте родину, она на краю гибели в гораздо большой степени от врага внутреннего, от крайних левых течений, чем от внешнего врага!
Я монархист, я убежденнейший монархист, ибо никогда не менял и не могу менять своих убеждений. Но, будучи монархистом, я готов служить последнему умному социал-демократу, стоящему у власти, запрятать свои симпатии, свою политическую партийную окраску, если буду верить, если буду знать, что этот социал-демократ поведет Россию к спасению и не даст нам возможности

560
возвратиться в этом веке к царствованию Ивана Калиты, и в Россию времен Иоанна Калиты, без всяких данных обратить ту Россию, которую получили мы от наших предков. Но для того чтобы спасти Россию, нужна власть, нужен волевой импульс, нужна воля, нужна энергия, нужна сила, нужно отсутствие трусости, громкий голос, повсюду кричащий, повсюду звучащий, как набат, о тех бедствиях, которые в настоящее время поразили Россию, о той ране, которая ее разъедает.
Есть ли власть в России? В настоящее время может ли называться властью то правительство, которое возглавляет сейчас Россию и ведет ее по революционному пути? Когда месяц тому назад, гг. члены Государственной Думы, я здесь громко указывал на единственный путь, который мог бы спасти нашу армию, на путь кары смертною казнью тех, которые позволяют себе бежать с полей сражения и которые в тылах занимаются мародерством, здесь тогда не хотели меня слушать, а между тем, если бы Государственная Дума месяц тому назад вынесла то решение, за которое сейчас низко бьет челом МиниструПрезиденту Главнокомандующий генерал Брусилов, - поверьте мне, уничтожив 1000-2000-5000 негодяев на фронте и несколько десятков в тылу, не имели бы мы того неслыханного позора, который несмываемым пятном лег на историю России и которое, нужно думать, никогда не повторится, ибо меры приняты.
Можно ли сейчас спасти нашу дорогую исстрадавшуюся родину и можно ли победить? Тот ничтожен, кто не имеет веры в грядущее, в ком иссякла эта вера в будущее. Конечно, можно и должно верить и мы победим и внутреннего и внешнего врага, но мы победим тогда, когда пойдем по правильному пути. Но для этого нужно идти не теми путями Герострата, которым идет современная русская правящая власть, во главе с Министром-Президентом Керенским. Чистый, идейный человек, так же как и Церетели, кристально чистые люди, но люди, не знающие русского народа, люди, проникнутые идеализмом и оторванные от быта и знания родной земли. Нельзя идти по пути Герострата, ибо и слава их в будущем на скрижалях истории будет славой Герострата. Нужно прежде всего повторяю, чтобы была эта власть, нужно потребовать, чтобы эта власть проявила волевой импульс, это одно, а второе и главное, скажу я: это нужно, чтобы перестала существовать в России та партия «и.-и.», которая сейчас возглавляется и которую везде вы замечаете, - это партия испуганной интеллигенции.
Вот, гг., тот маразм, который охватил русское общество, русскую буржуазию во всех классах, во всех слоях. Все испугались, все попрятались по своим углам, не понимая, что те, которые находятся у власти, если не сами главари, то те, которые идут за ними, - сказочные трусы. Не бойтесь их, гг. Действительно, как сказал член Государственной Думы Масленников, один-два полка казаков и мальчики юнкерских училищ, в сознании своего долга перед родиной, ставши рядом с Главнокомандующим, подавили то восстание, которое, казалось, готово было вспыхнуть и захватить всю Россию. Там трусы не только потому, что органически, физически трусы, но потому, что они чувствуют, что они не

561 З^и
стоят за правое дело, и вот, в тот момент, когда русская власть станет властью, когда она покажет, что она власть не в отношении слабых, но и в отношении тех, кто силен, в тот момент, когда она проявит волевой импульс, и когда русская интеллигенция перестанет трусить и прятаться по углам, - и в первую голову Государственная Дума, - в тот момент мы можем сказать, что мы вышли и выйдем на путь оздоровления; нужно карать во избежание смертельной гибели сотен тысяч в будущем, во избежание кровавой бани и Варфоломеевой ночи, которая грозит русской интеллигенции в будущем; нужно преграждать возможность наступления народных самосудов, а народные самосуды бывают первым следствием отсутствия правового порядка и отсутствия власти, и нужно карать не только тех, которые бегут с фронта жертвой тех, которые работают в тылу, а нужно карать тех, которые находятся в тылу и которые развращают этот фронт; нужно вешать отдельные единицы для того, чтобы спасти сотни, тысячи и десятки тысяч невинного народа.
Я глубоко убежден, зная русского солдата и русского мужика, глубоко убежден, что полки, постыдно бросавшие свое оружие, бежавшие от первых выстрелов австрийских пулеметов (а кто австрийцев не бил, в истории мы знаем), что эти солдаты будут вновь героями, будут вновь оказывать чудеса храбрости, если отсюда не будет идти тлетворная пропаганда, разлагающая наши войска.
А между тем там, по сведениям, имеющимся и у меня, и у вас, вероятно, наверное даже, там расстреляно много солдат, а здесь в тылу покараны ли виновники, виновники того развала, который так жестоко отразился на русской армии? Где Соколов, автор приказа № 1? Он - сенатор! Он сенатор, тот человек, который сделал невозможной работу в армии и который свел в могилу массу кронштадтских офицеров и массу славных доблестных офицеров всех родов оружия на фронте! Он избит был там, в Рионском и Суражском полках и говорят, когда он бежал оттуда, он кричал: «Смертью карать их, изменников, только так и можно с ними справиться», - но это было поздно. На нем лежит вся ответственность за все то, что произошло потом. А чем же он стал? Он получил благодарственную сочувственную телеграмму Министра-Президента Керенского, сочувствовавшего его горю, его несчастью, и он сейчас сенатор.
В оные дни, когда представители Союза русского народа, в Басковом переулке заседавшего, восстанавливали, как говорилось, одну часть населения против другой, крестьян против евреев, вопросами о ритуальных убийствах и т. д., в это самое время говорили, что это недопустимо, что эти люди должны быть судимы. А в настоящее время, когда министр земледелия г. Чернов позволяет себе вооружать крестьян против дворян и помещиков, батраков против крестьян, когда результаты его работы сказываются на фронтовых съездах, когда у меня есть целый ряд протоколов минских фронтовых съездов с самыми возмутительными, с самыми призывающими к погромам, к разграблениям, к грабежам, ко взаимной розни, к убийствам постановлениями этих съездов, когда они у меня имеются - я могу доставить каждому из вас - где г. Чернов, министр земледелия?

а/йЗВ 562
И вот, гг., покамест мы будем терпеть это, доколе мы будем терпеть у власти людей, которые натравливают одну часть населения на другую и готовят нам неисчислимые беды в будущем, и доколе Государственная Дума, святое святых в былые времена всех мечтаний, всех чаяний, всех чистых помыслов русского народа, доколе Государственная Дума будет заседать здесь на задворках, а не там, доколе голос ее не будет громко раздаваться на всю Россию, дотоле порядка в России, успокоения и победы ни над внутренним врагом, ни над внешним мы ожидать, гг., не в праве. Нужно искоренять причины бед, а не следствия. Конечно, теперь приходится расстреливать и карать там, но раньше всего нужно вешать здесь, потому что здесь источник всех безобразий, ибо отсюда идет растлевающая пропаганда, ибо петроградские, так называемые теперь, сферы растлевают армию и ближайшие к армии тылы.
Правительство не может терпеть параллельно с собой власти Советов солдатских и рабочих депутатов, не может терпеть потому, прежде всего, что оно правительство, и если оно желает сохранить свой престиж и свой авторитет, то оно должно им показать и указать свое место, а помимо этого оно не должно терпеть эту публику еще и потому, что если бы там сидели действительные солдаты и действительные рабочие, то было бы еще с полбеды, но, гг., мы, знаем, какие солдаты и какие рабочие сидят в этих советах и их исполнительных комитетах. Вот предо мною список - Масленников назвал только два имени, я укажу все, - вот предо мою список главнейших героев: Мартов-Цедербаум, Суханов-Гиммер, Парвус-Гельфандт, Каменев-Розенфельдт, Загорский-Крохмаль, Стеклов-Нахамкес, Дан-Гурвич, Зиновьев-Герш Радомысльский, Гольдман-Либер, Троцкий-Бронштейн, Горев-Гольдман, Мешковский-Гольденберг, Ларин-Лурье. Скажите мне, пожалуйста, где здесь хотя бы один крестьянин? Здесь люди, которые оделись в форму солдат для того, чтобы окопаться глубоко в тылу, сказать, что они работают в организациях советов, и не дать возможности послать себя на фронт.
Я знаю председателей этих исполнительных советов, я знаю Познера в Минске, земского статистика, который получал 75 р. в месяц, а теперь катается, как сыр в масле. Я знаю Роома в Риге, перед которым трепещет доблестный генерал Радко-Дмитриев. Этот Роом прямо сидит на Радко-Дмитриеве; он помощник присяжного поверенного, одетый в солдатскую форму, но окопов не видавший. А Рошаль, политический эмигрант, прибитый революцией к берегам Кронштадта, сколько бед этот человек сделал для России и сколько хлопот причинил Временному правительству! Да не один он, их имена, Господи, один Ты веси. Люди, облекшиеся в форму солдат и блузу рабочих и ничего общего ни с солдатами, ни с крестьянами, ни с рабочими не имеющие, эти господа за растерянностью русской интеллигенции и русского общества, воспользовавшись, дорвавшись до власти, являются руководителями не общественного мнения в данный момент, а руководителями жизни государственной, будущего всей России.
Мыслимо ли такое явление, терпимо ли оно дольше со стороны правительственной власти и со стороны той Государственной Думы и того

563 Эёйьа
Исполнительного Комитета, который родил это Временное правительство, той Думы, к которой приходили поклониться и приветствовать первые революционные войска, приходившие сюда стройными рядами, к которым выходил Председатель Государственной Думы, встречаемый ими восторженными овациями, Председатель Государственной Думы, как один из вожаков того движения, которое должно было дать России свободу, правовой порядок и более блестящее будущее, на которое она имела и имеет право рассчитывать?
Вот, гг., что нужно. Нужно отсутствие трусости в русской интеллигенции, нужно, чтобы она не пряталась по углам и в свою скорлупу, чтобы власть была властью - нужно поставить на свое место и распустить Советы рабочих и крестьянских депутатов, доколе этого не сделает сам народ. <...> Немыслимо и недопустимо, чтобы это делала толпа. Это должно сделать правительство, если оно правительство, если оно представитель власти, права и порядка. Они боятся контрреволюции, это тот кошмар, который стоит перед ними, ибо за контрреволюцию они боятся своей ответственности. Гг., ни о какой контрреволюции не может быть речи, никто ее не желает и не будет желать, пока правительство будет осуществлять народные верования, народные чаяния и даст народу тот правовой порядок, основанный на демократических принципах, которого народ добивается. А вот если этого не случится, то сколько бы из буржуазии и имеющих силу и власть ни перевешали и ни сослали бы сейчас - все равно, народ снизу поднимется и сметет это засилье людей, ничего общего не имеющих ни с укладом его жизни, ни с его бытом и ни с чем. Народ поднимется и стихийно сметет всех тех, которые могут нас смести до этого и перевешать. А ведь, гг., картина будущего крайне прискорбна, картина того будущего, которая представляется всякому вдумчивому наблюдателю, считающемуся с событиями настоящего дня и видящему те пути, по которым идет Россия.
Я с фронта, я в дни последних боев под Двинском был в самой каше, был в двух с половиной верстах от окопов и видел не поддающуюся описанию картину, которая является общей не для Двинского одного фронта, а общей для всех наших фронтов. И вот, гг., когда прекратится то, что мы видим на фронте, и прекратится то, что будет в ближайшем будущем в тылу, благодаря Чернову, тогда можно рассчитывать на успех.
Дни 9, 10 и И сего июля, гг., были незабываемыми днями на Двинском фронте. После этого ужаса, который имел место там, на юге, Совет солдатских и рабочих депутатов, по приказанию Керенского, требовавшего наступления, выпустил в Двинске целый ряд воззваний к полкам о наступлении, но воззвания никакого успеха не имели. Ударный батальон из сошедшихся с разных полков офицеров одним налетом взял три ряда окопов по Новоалександровскому шоссе. Я как раз стоял у этого шоссе. Взяли налетом три ряда окопов, взяли так называемую Золотую Горку, которую нельзя было взять в продолжение полутора годов, и должны были продвинуться дальше; если бы полки помогли им, могли бы продвинуться до Вильны, ибо немцев было здесь мало, и артиллерия, развивавшая ураганный огонь в продолжение 54 часов, с семи ярусов, расположенных на известном плацдарме в 600 рядов, смела траншеи, смела

^ 564
окопы, смела проволочные заграждения и обратила во вспаханное поле все немецкие позиции. Немцы отступили, не давши ни одного выстрела. И вот в то время, когда поредевшие ряды офицеров этого ударного батальона просили Звенигородский полк - я вам его назову - придти на помощь, тот собрал митинг у себя во время боя и от этой помощи отказался. Тогда пошел на помощь Московский полк, но Звенигородский его не пустил, не пустил Московский полк и угрожал, что он будет стрелять ему в спину, если те окажут поддержку остаткам ударного батальона, захватившим Золотую Горку и три ряда окопов. И Московский полк не пошел. Те отошли с громадными потерями, вернулись на исходные свои позиции, и вся операция была ликвидирована.
Солдаты уходили - я сам видел их - десятками и сотнями, без ружей, без сумок, без лопат; многие шли, куда глаза глядят. Их не гнал никто, потому что мы были победителями 9-го и 10-го числа. Немцы были так встревожены, так боялись, что небо вечером, во время стрельбы, представляло феерическую картину: ракеты красные и белые, которые все время так и прыгали, показывали опасность и тревогу у немцев. Немцы были в страшном состоянии, что мы напрем и проберемся далеко. Но наши солдаты ушли, те солдаты, которые так недавно, так мужественно и так доблестно дрались. Вот положение, которое я собственными глазами видел. Мало того, ко мне приходила масса офицеров, которые говорили: наметив расположение наших батарей, немцы прицельными ударами разносят батарею за батареей; на наблюдательных пунктах перебиваются офицеры, сидящие в них, потому что указывается немцам, где сидит наблюдатель.
В половине двенадцатого 11-го числа, перед тем как я уезжал, полковник Яценко, сидевший у меня и пивший чай, показывает мне: видите вы в тылу белые ракеты? Знаете вы, что это значит? Это значит, что наши показывают место положения военного транспорта с артиллерийскими снарядами. Такие явления повторяются каждый день. Гг., доколе это будет повторяться, доколе не будут приняты серьезнейшие меры в этом отношении, до тех пор успеха ждать нельзя. <...>

ПРИМЕЧАНИЯ
Предисловие
1 Кирьянов Ю. И. Русское собрание 1900-1917. М., 2003. С. 9.
2 См.: Иванов А. А. Правые в русском парламенте: от кризиса к краху (1914-1917). М.; СПб., 2013.
3 Донесения Л. К. Куманина из Министерского павильона Государственной думы, декабрь 1911 - февраль 1917 года // Вопросы истории. 1999. № 8. С. 25; Там же. № 10. С. 11.
4 Куликов С. В. Бюрократическая элита Российской империи накануне падения старого порядка (1914-1917). Рязань, 2004. С. 124.
5 Карцов Ю. С. В чем заключаются внешние задачи России (Теория внешней политики вообще и в применении к России). СПб., 1908. С. 16-17,19.
6 Правые партии. 1911-1917 годы. Документы и материалы: В 2 т. Т. 2.1911-1917 годы. М., 1998. С. 96.
7 Вандам А. Е. Наше положение. СПб., 1912. С. 203-204.
8 Щербатов А. Г. «Обновленная Россия» и другие работы. М., 2002. С. 171-172.
9 Пасхалов К Н. Русский вопрос. М., 1913. С. 21. Подробнее см.: Ретиков А. В. К. Н. Пасхалов // Москва. 2005. № 12. С. 160-167.
10 ГА РФ. Ф. 634. Оп. 1. Д. 22. Л. 70.
11 Стукалова Г. Я. Страница истории России // Родионов И. А. Наше преступление. М., 1997. С. ХБУИ; См.: Репников А. В. Родионов И. А. // Русский консерватизм середины XVIII - начала XX века: Энциклопедия. М., 2010. С. 400-404.
12 Цит. по: Правые партии. Т. 1.1905-1910 годы. М., 1998. С. 34.
13 Там же.
14 Цит. по: Дорошенко А. А. Правые в Государственной думе Российской империи. Самара, 2004. С. 156.
15 Цит. по: Ромов Р. Б. Фракция правых в III Государственной думе (1907-1912): Дис.... канд. ист. наук. М., 2003. С. 335.
16 Марков Н. Е. Войны темных сил. Статьи. 1921-1937. М., 2002. С. 171.
17 Дурново П. Н. Записка // Красная новь. 1922. № 6(10). С. 187.
18 Там же. С. 188.
19 Там же. С. 189.
20 Там же. С. 199.
21 Там же. С. 196.
22 Там же. С. 196.
23 См.: Бородин А. П. П. Н. Дурново: портрет царского сановника // Отечественная история. 2000. № 3. С. 65-66.
24 Шевцов А. В. Издательская деятельность русских несоциалистических партий начала XX века. СПб., 1997. С. 27.
25 Вестник Союза русского народа. 1912. № 85. 25 января. Цит. по: Кирьянов Ю. И. Правые партии в России. 1911-1917. М., 2001. С. 343.
26 Цит. по: Богоявленский Д. Д. Проблема лидерства в Союзе русского народа. М., 2012. С. 177.

.иКЙЕ 566
27 Цит. по: Дорошенко А. А. Правые в Государственной думе Российской империи. С. 159.
28 Архив ДРЗ. Ф. 1. Д. М-76 (1). Л. 284.
29 Пасхалов К Я. Сборник статей, воззваний, записок, речей, писем и пр. Т. II: 1906- 1909. М., 1909. С. 239, 241.
30 Винберг Ф. В. Крестный путь. Часть I. Корни зла. СПб., 1997. С. 49.
31 Государственная дума. Созыв IV. Сессия I. Стб. 300.
32 Там же. Стб. 309.
33 Новое время. 1915. 5(18) августа.
34 Булацель П. Ф. Дневники // Российский гражданин. 1916. № 29. С. 13-14.
35 История внешней политики России. Конец XIX - начало XX века (от русскофранцузского союза до Октябрьской революции). М., 1999. С. 512.
36 Политическое положение России накануне Февральской революции в жандармском освещении // Красный архив. 1926. Т. 4(17). С. 23.
37 Программа Союза русского народа перед Февральской революцией // Красный архив. 1927. Т. 1(20). С. 243.
38 ГА РФ. Ф. 117. Оп. 1. Д. 698. Л. 7.
39 Пуришкевич В. М. Дневник // Последние дни Распутина. М., 2005. С. 51-52.
40 Речь. 1915. 24 ноября.
41 См.: Иванов А. А. «Германофильство» русских правых накануне и во время Первой мировой войны: мифы и факты // Вестник Чебоксарского кооперативного института. 2009. № 1. С. 202-212; Ретиков А. В. Образ Германии в представлениях русских консерваторов накануне и в период Первой мировой войны // Консерватизм в России и Германии: опыт интернационального диалога. Воронеж, 2012. С. 90-104.
42 Государственный совет. Стенографический отчет. 1916 г. Сессия XII. Стб. 51.
43 Соболев И. Г. Борьба с «немецким засильем» в России в годы Первой мировой войны. СПб., 2004. С. 7-8.
44 Кирьянов Ю. И. Русское собрание 1900-1917. С. 126.
45 Государственная дума. Созыв IV. Сессия IV. Пг., 1915. Стб. 1269.
46 Объединенное дворянство. Съезды уполномоченных губернских дворянских обществ. 1906-1916 гг. М., 2001. Т. 3. С. 528.
47 Архив ДРЗ. Ф. 1. Ед. хр. М-76 (1). Л. 203.
48 Государственная дума. Созыв IV. Сессия IV. Стб. 1270-1271, 1539; Правые партии... М., 1998. Т. 2. С. 492-493.
49 Государственная дума. Созыв IV. Сессия IV. Стб. 267-268.
50 Утро России. 1917. 7 февраля.
51 Переписка правых и другие материалы об их деятельности в 1914-1917 годах // Вопросы истории. 1996. № 8. С. 81.
52 Труды Всероссийского монархического совещания в г. Нижнем Новгороде уполномоченных правых организаций с 26 по 29 ноября 1915 г. Пг., 1916. С. 14.
53 Совещание монархистов 21-23 ноября 1915 года в Петрограде. Постановления и краткий отчет. М., 1915. С. 36.
54 РГИА. Ф. 1278. Оп. 5. Д. 237. Л. 94-96.
55 Земщина. 1917. 12 февраля; Кирьянов Ю. И. Правые партии в России. 1911-1917. С. 323.
56 Курская быль. 1915. 27 января.
57 Земщина. 1914. 21 октября, 16 ноября.
58 РГИА. Ф. 1675. Оп. 1. Д. 33. Л. 4-4 об.
59 Труды Всероссийского монархического совещания в г. Нижнем Новгороде... С. 13.
60 ГА РФ. Ф. 116. Оп. 2. Д. 9. Л. 575-575 об.; Вестник СРН. 1915. 7 марта.
61 Государственный совет. Стенографический отчет. Сессия XI. Стб. 9.
62 Совещание монархистов 21-23 ноября 1915 года в Петрограде. С. 30.

567_3&и
63 Первый показатель из работы: Кирьянов Ю. И. Правые партии в России. С. 82; второй - из монографии: Омелъянчук И. В. Черносотенное движение в Российской империи (1901-1914). Киев, 2006. С. 85.
64 Кирьянов Ю. И. Правые партии в России. С. 82-83.
65 Иванов А. А. Владимир Пуришкевич: Опыт биографии правого политика (1870-1920). М.; СПб., 2011. С. 193-216.
66 Иванов А. А., Машкевич С. В., Пученков А. С. Неизвестные страницы эмигрантской биографии Н. Е. Маркова (по материалам личных писем политика) // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2014. № 1. Ч. 2. С. 84.
67 Государственная дума. Созыв IV. Сессия V. Стб. 120.
68 Курская быль. 1915.13 октября.
69 ГА РФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 1032. Л. 1482-1482 об.
70 Иванов А. А. «Черный блок»: неудавшаяся попытка консолидации правых парламентских групп в 1915 году // Известия РГПУ им. А. И. Герцена: Научный журнал. 2009. № 99. С. 9-17.
71 Записка, согласно показаниям С. П. Белецкого, составлена в конце премьерства Б. В. Штюрмера, но последний отказался подавать ее царю, ссылаясь на то, что она не отвечает либеральному настроению его декларации.
72 Записка, составленная в кружке Римского-Корсакова и переданная Николаю II кн. Голицыным в ноябре 1916 года // Последние дни императорской власти. С. 122-125; Архив русской революции. Берлин, 1922. Т. 5. С. 337-338; Правые партии. Документы и материалы. Т. 2. С. 586-587.
73 Объяснительная записка к пункту II предыдущей записки, составленной в кружке Римского-Корсакова // Последние дни императорской власти. С. 126.
74 Переписка правых... // Вопросы истории. 1996. № 8. С. 224.
75 Программа Союза русского народа перед Февральской революцией. С. 243-244.

КОММЕНТАРИИ
1914
Восторгов И. И. «На нас напали»
Публикуется по изданию: Восторгов И. И. Во дни войны: Голос пастыря-патриота. Вып. 1. М., 1914. С. 17-19. Примечание в оригинале: «По поводу речи импер. Вильгельма к народу в Берлине по случаю объявления войны. Напечатано в “Моек. Вед.” 25 июля 1914 г.» Восторгов Иоанн (Иван) Иванович (1864-1918) - священник. С 1909 - заведующий московскими пастырскими курсами. Настоятель Князь-Владимирской церкви при Московском епархиальном доме. Основатель Московских Высших богословских женских курсов. Председатель Русской монархической партии (с 1907), Русского монархического союза (1907-1913), Московского Союза русского народа (с 1908), член Главной палаты Русского народного союза имени Михаила Архангела (1908-1915). 30.05.1918 арестован ВЧК в Москве. Расстрелян. Канонизирован.
Скрынченко Д. В. Долг каждого
Первая публикация: Скрынченко Д. В. Долг каждого // Киев. 1914. 22 июля (№ 192). С. 5. Републикация: Скрынченко Д. В. Минувшее и настоящее. Избранная публицистика. Предисл., сост., подг. текста и прим. В. Б. Колмакова. Ч. II. Воронеж, 2009. С. 15-17. Публикации статей Д. В. Скрынченко и комментарии к ним подготовлены В. Б. Колмаковым. Скрынченко Дмитрий Васильевич (1874-1947) - публицист, историк, богослов. С 1903 по 1912 преподавал в Минской духовной семинарии, редактировал «Минские епархиальные ведомости» и «Минское слово». Один из организаторов Минского отдела Всероссийского национального союза. В 1913-1919 проживал в Киеве. В годы Первой мировой войны сотрудничал в газетах «Киев» и «Киевлянин». С ноября 1919 в эмиграции. «Киев» - ежедневная газета, выходившая в 1914-1916 в Киеве.
К стр. 37. Трепова Елизавета Сергеевна (1856-1937) - жена генерал-адъютанта Ф. Ф. Трепова (мл.). Председательница Совета Киевского благотворительного общества, в годы войны попечительница Киевской общины Красного Креста.
Речь князя Д. П. Голицына-Муравлина в Государственном совете 26 июля 1914 г.
Публикуется по изданию: Государственный совет. Стенографические отчеты. Сессия IX. Заседание 26 июля 1914 г. СПб., 1914. Стб. 6-7. Голицын (Голицын-Муравлин) Дмитрий Петрович (1860-1928) - князь, писатель (псевдонимы Муравлин и Чертков). Один из учредителей и первый председатель Совета Русского собрания (1901-1906), член правой группы Государственного совета (1912-1917), после 1917 в эмиграции.

569
К стр. 38. «вспоминают о Грюнвалъдском бое» - Грюнвальдская битва (1410) - решающее сражение «Великой войны» (1409-1411), в ходе которого польско-литовско-русские войска разгромили войска Тевтонского ордена.
Речь П. Н. Балашева в Государственной думе 26 июля 1914 г.
Публикуется по изданию: Государственная дума. Созыв IV. Стенографический отчет заседания Государственной думы, созванной на основании высочайшего указа Правительствующему Сенату от 20 июля 1914 г. Пг., 1914. Стб. 26. Балашев (Балашов) Петр Николаевич (1871 - не ранее 1950) - умеренно-правый политический деятель, председатель Всероссийского национального союза (ВНС) и Всероссийского национального клуба (ВНК), лидер фракции националистов и умеренно-правых в III-IV Государственной думе.
Речь Н. Е. Маркова в Государственной думе 26 июля 1914 г.
Публикуется по изданию: Государственная дума. Созыв IV. Стенографический отчет заседания Государственной думы, созванной на основании высочайшего указа Правительствующему Сенату от 20 июля 1914 г. Пг., 1914. Стб. 27-28. Марков Николай Евгеньевич (1866-1945) - политический и общественный деятель, депутат Ш-ГУ Государственной думы (в Думе по старшинству именовался Марков 2-й), лидер фракции правых. Председатель Союза русского народа (1912-1917). Основатель и издатель (формально - с 1911) газеты «Курская быль». Инициатор издания, а с середины 1915 официальный издатель газеты «Земщина». Участвовал в организации монархических совещаний и съездов. С 1920 в эмиграции, председатель Высшего монархического совета (1921-1927).
К стр. 40. Сухомлинов Владимир Александрович (1848-1926) - военный и государственный деятель. С декабря 1908 - начальник Генерального штаба. С марта 1909 по июнь 1915 - военный министр. Обвинен в неподготовленности армии к войне, снят с должности под давлением общественности. В марте 1916 арестован. В сентябре 1917 приговорен к бессрочной каторге, замененной заключением, хотя обвинения против него не подтвердились. Освобожден в мае 1918 в связи с преклонным возрастом, эмигрировал.
- Григорович Иван Константинович (1853-1930) - военный и государственный деятель. С 1911 морской министр. Руководил разработкой Большой и Малой военно-морских программ. Генерал-адъютант (1912). С 1913 член Государственного совета. 28.02.1917 отстранен от должности министра. В 1924 эмигрировал.
Передовица «Вестника союза русского народа»
Публикуется по изданию: Вестник Союза русского народа. 1914.29 июля. № 193. С. 5-6. «Вестник Союза русского народа» - еженедельный журнал, официальный орган Союза русского народа под руководством Н. Е. Маркова в период 03.06.1910 - 20.09.1915.
К стр. 42. «кучки оголтелых социал-ослов» - кличка «ослы» закрепилась за социалистами после неудачного высказывания лидера кадетов П. Н. Милюкова, который в пору предвыборной кампании 1907 заявил, что его партии не следует входить в Думу «с ослом на шее», т. е. способствовать попаданию туда левых.

х/с<& 570
Скрынченко Д. В. Вот так культура!..
Первая публикация: Скрынченко Д. Вот так культура!.. // Киев. 1914. 1 авг. (№ 202). С. 2. Републикация: Скрынченко Д. В. Минувшее и настоящее. Избранная публицистика. Предисл., сост., подг. текста и прим. В. Б. Колмакова. Ч. II. Воронеж, 2009. С. 23-24.
К стр. 42. «Теперь, когда опубликовано сфотографированное объявление начальника прусского отряда Прейскера жителям г. Калита от 4 авг. (по новому стилю) 1914 г., когда в Киеве есть уже очевидцы, повествующие о немецких зверствах, сомнения в последних уже ни у кого не может быть». 02.08.1914 в польский г. Калиш вошел 155 Западнопрусский пехотный полк, вторым батальоном которого командовал майор Ганс Прейскер (Preusker, 1865-1918), отличившийся крайней жестокостью по отношению к горожанам. 3 августа в городе появились объявления коменданта Прейскера, в котором жителям гарантировалась безопасность, однако на следующий день начались массовые расстрелы, на город была наложена контрибуция, а сам он был подвергнут варварской бомбардировке.
Аноним. Германия и «казенка»
Публикуется по изданию: Вестник Союза русского народа. 1914. 23 августа. № 195. С. 4-5.
К стр. 43. «Германия - и “казенка7». Казенка - казенная водка, продажа которой в Российской империи до введения в 1914 «сухого закона» составляла монополию государства.
- Наполеон I (Napoléon) (Наполеон Бонапарт) (1769-1821) - государственный деятель, полководец, первый консул Французской республики (1799-1804), французский император (1804-1814 и 1815).
К стр. 44. Вильгельм (Wilhelm) II Гогенцоллерн (1859-1941) - последний германский император (1888-1918) и прусский король, двоюродный брат императрицы Александры Федоровны. Свергнут ноябрьской революцией в Германии в 1918.
Скрынченко Д. В. О немцах в России
Первая публикация: Скрынченко Д. О немцах в России (I) // Киев. 1914.3 сент. (№ 233). С. 1. Продолжение: О немцах в России (II) // Киев. 1914. 5 сент. (№ 235). С. 1; О немцах в России (III) // Киев. 1914. 7 сент. (№ 237). С. 1. Републикация: Скрынченко Д. В. Минувшее и настоящее. Избранная публицистика. Предисл., сост., подг. текста и прим. В. Б. Колмакова. Ч. II. Воронеж, 2009. С. 30-33.
К стр. 45. Петр I (1672—1725) - русский царь с 1682, с 1721 - император.
- «...ужасные иледяные домики”». Дом изо льда был построен зимой 1740 на Неве для свадьбы приживалки императрицы Анны Иоанновны Авдотьи Бужениновой и шута Михаила Голицына.
- «немецкие “доимочные приказы”». При вступлении в 1730 на русский престол Анны Иоанновны для сбора недоимок по инициативе фаворита немца Бирона был учрежден Доимочный приказ, взыскивающий военными мерами подати с крестьян.
- Ермолов Алексей Петрович (1777-1861) - русский генерал, участник войны 1812 г., главнокомандующий Отдельным Кавказским корпусом (1826-1827).

571_3^
Kemp. 46. Столыпин Петр Аркадьевич (1862-1911) - государственный деятель. С апреля 1906 министр внутренних дел, с июня 1906 одновременно председатель Совета министров. 01.09.1911 смертельно ранен Д. Г. Богровым.
- Екатерина 7/(1729-1796) - русская императрица (с 1762).
- «Новые “культуртрегеры”». - от нем. Kulturträger («носитель культуры», «просветитель»), часто используется с ироней.
- «...какой-нибудь саратовской Сарепты» - название немецкой колонии в Саратовской губернии.
К стр. 47. «Киевская мысль» - ежедневная либеральная газета, издававшаяся в Киеве (1906-1918) и распространявшаяся в Юго-Западном крае.
Скрынченко Д. В. Что дает уже война?
Первая публикация: Скрынченко Д. Что дает уже война // Киев. 1914. 26 сент. (№ 256). С. 1. Републикация: Скрынченко Д. В. Минувшее и настоящее. Избранная публицистика. Предисл., сост., подг. текста и прим. В. Б. Колмакова. Ч. II. Воронеж, 2009. С. 33-35.
К стр. 48. «изменнические, мазепинские традиции». Мазепинство (мазепинцы) - название украинского сепаратистского движения («украинства»), данного по имени гетмана И. С. Мазепы (1639-1709), предавшего Петра I накануне Полтавской битвы (1709) и перешедшего на сторону шведов. Главной задачей украинство ставило национальное возрождение, очищение от московского засилья и создание самостоятельного государства.
- «...гцирые украинцы из киевского клуба “Родина”» - клуб «Родина» был создан в Киеве партией «Товарищество украинских прогрессистов», стоявшей на платформе конституционно-демократического строя и автономии Украины.
Голицын-Муравлин Д. П. Немцам
Публикуется по изданию: Вестник Союза русского народа. 1914. № 200. 9 ноября. С. 15.
К стр. 48. Шиллер (Schiller) Иоганн Кристоф Фридрих (1759-1805) - немецкий поэт, драматург, теоретик искусства.
- Гете (Goethe) Иоганн Вольфганг (1749-1832) - немецкий поэт, мыслитель и естествоиспытатель, один из основоположников немецкой литературы нового времени.
Скрынченко Д. В. Война и «украинцы»
Первая публикация: Скрынченко Д. В. Война и «украинцы» (VI) // Киев. 1914. 30 нояб. (№ 321). С. 2. Републикация: Скрынченко Д. В. Минувшее и настоящее. Избранная публицистика. Предисл., сост., подг. текста и прим. В. Б. Колмакова. Ч. И. Воронеж, 2009. С. 40-42. Статья из цикла: Война и «украинцы» (I). Киев. 1914. 12 нояб. (№ 303). С. 1; Война и «украинцы» (II). Киев. 1914. 13 нояб. (№ 304). С. 1; Война и «украинцы» (III). Киев. 1914.18 нояб. (№ 309). С. 1; Война и «украинцы» (IV). Киев. 1914.19 нояб. (№ 310). С. 1; Война и «украинцы» (V). Киев. 1914. 24 нояб. (№ 315). С. 1-2; Война и «украинцы» (VII). Киев. 1914. 5 дек. (№ 326). С. 1-2.
К стр. 49. «Украинская жизнь» - ежемесячный научно-литературный и общественнополитический журнал, выходил в Москве в 1912-1917.

572
- Меленевский Юлиан Марьянович, Марьян Иванович (1878-1938) - украинский революционер, один из функционеров Союза освобождения Украины (СОУ). Во время Первой мировой войны член президиума СОУ, представлял его интересы в Турции. В 1923 стал сторонником советской власти и вернулся в СССР. Арестован и расстрелян.
- Мехмед Талаат-паша (1874-1921) - министр внутренних дел (1913-1917) и Великий визирь Османской империи (1917-1918), один из главных организаторов геноцида армян.
- Грушевский Михаил Сергеевич (1866-1934) - украинский историк, профессор Львовского университета (1894-1914), идеолог украинства, сторонник австро-немецкой ориентации. Председатель Центральной Рады Украины (1917-1918), академик АН СССР (с 1929).
- «Колокол» - ежедневная общественно-политическая газета, выходившая в 1905-1917 в С.-Петербурге. Издатель - В. М. Скворцов.
- «Рада. Газета полтична, економгчна г лшературна» - издавалась в Киеве в 1906- 1914.
Пасхалов К. Н. Торжество русских идеалов
Публикуется по изданию: Вестник Союза русского народа. 1914. № 202. 30 ноября. С. 4-6. (Перепечатка из газеты «Московские ведомости». 1914 г. № 246). Пасхалов Клавдий Никандрович (1843-1924) - публицист, критик, член Русского собрания и Русского монархического движения, активный участник правого движения, действительный статский советник.
К стр. 54. «...в толстовство, и в пашковство, и в баптизм, и к братцам Чуриковым». Толстовство - религиозно-утопическое общественное течение в России к. XIX - нач. XX в., сложившееся под влиянием религиозно-философских идей Л. Н. Толстого и предполагавшее преобразование общества путем морального самоусовершенствования, «всеобщей любовью» и «непротивлением злу насилием». Выступало с критикой Православной церкви и пассивно отрицало самодержавие, в связи с чем в 1897 было объявлено вредной сектой. Пашковцы - религиозная секта «евангельских христиан» в России, созданная в к. XIX в. В. А. Пашковым, последователем английского проповедника лорда Г. Редстока. Были близки к баптизму, отвергали почитание икон и святых, таинства и церковную иерархию. Чуриков Иван Алексеевич (1861 - после 1932) - самарский купец, раздавший свое состояние и ставший проповедником трезвого образа жизни. Имел многочисленных почитателей, основал в С.-Петербурге «религиозное общество братца Ивана Чурикова», имевшее признаки секты. Александр /7/(1845-1894) - российский император с 1881.
Иловайский Д. И. Великая освободительная война и задачи внешней политики
Публикуется по изданию: Кремль Иловайского. 1914.30 декабря. № 56,57 и 58. Иловайский Дмитрий Иванович (1832-1920) - историк, публицист, тайный советник. Приобрел наибольшую известность как автор учебников и труда «История России», охватывающего период российского прошлого с древнейших времен до царствования Алексея Михайловича. Сотрудничал в изданиях: «Русский архив», «Русская старина», «Исторический вестник», «Русский вестник», «Московские ведомости», «Новое время» и др. С 1902 член Русского собрания, с 1905 - Союза русских людей, за что после революции подвергся аресту ВЧК, но был освобожден. «Кремль» - консервативная «политическая и литературная газета», издававшаяся Д. И. Иловайским в 1897-1916 (с к. 1907 - «Кремль Иловайского»). Газета со¬

573_3&u
стояла преимущественно из собственных публикаций Иловайского, он же был редактором и распространителем издания, выходила нерегулярно.
К стр. 55. Балканский союз - военно-политический блок Сербии, Черногории, Греции и Болгарии, выступивший в первой балканской войне (1912-1913) против Турции и фактически уничтоживший османское правление в Европе. Распался из-за разногласий союзников, возникших при разделе Македонии и приведших ко второй балканской войне (1913) между Болгарией, с одной стороны, и Черногорией, Сербией и Грецией - с другой.
- «Недоставало пока явного повода, и его судьба не замедлила послать в виде убийства австрийского эрцгерцога-наследника». Речь идет об убийстве 28.06.1914 наследника австровенгерского престола эрцгерцога Франца Фердинанда в Сараево членом сербской террористической организации «Млада Босна» Г. Принципом, ставшем поводом для начала Первой мировой войны.
К стр. 57. Drang nach Osten - «Натиск на Восток» (нем.), клише, широко использовавшееся в кайзеровской Германии для обозначения немецкой экспансии на восток, призванной расширить «жизненное пространство» для немцев.
- Державы Тройственного согласия - «Антанта», военно-политический блок России, Англии и Франции, созданный в качестве противовеса «Тройственному союзу» (Германия, Австро-Венгрия и Италия) в 1904-1907.
К стр. 58. Pia desideria - благие пожелания; благие намерения (лат.).
- Скадр (Скутари, Шкодер) - город в Османской империи. В ходе Первой балканской войны (1912) был освобожден от турок сербскими и черногорскими войсками и, по планам Сербии, должен был быть присоединен к ней из-за наличия в городе большого количества коренного сербского населения. Однако по решению Лондонской конференции (1913) Шкодер вошел в состав новообразованного государства Албания. Во время Первой мировой войны находился под оккупацией Австро-Венгрии, в 1919 вновь был передан Албании.
К стр. 59. «Придется потребовать громадную контрибуцию, вчетверо или впятеро больше той, которую она взяла с Франции в 1871 году». Речь идет о Франко-прусской войне (1870-1871), спровоцированной добивавшейся европейской гегемонии Пруссией. Война, формально начатая Францией, закончилась ее поражением, в результате чего Пруссия сумела преобразовать Северогерманский союз в единую Германскую империю. По Франкфуртскому миру Франция уступала Германии Эльзас и Лотарингию, в которых проживало 4,3 % населения страны и было сосредоточенно 20 % всех горно-металлургических запасов.
- «...постановлений Гаагской конференции» - имеются в виду международные конвенции о законах и обычаях войны, принятые на 1-й и 2-й мирных конференциях в Гааге в 1899 и 1907, созванных по инициативе императора Николая И.
- «...союзники не повторят того, что сделали мы с Турцией в 1878 году под давлением держав, ее заступниц». Имеется в виду Берлинский трактат (1878), ставший итогом международного конгресса, созванного в Берлине для пересмотра условий Сан-Стефанского мирного договора (1878), завершившего русско-турецкую войну 1877-1878. Условия мира были измены трактатом в пользу Турции и в ущерб России и славянским народам Балканского полуострова.
- «...Русь Галицкая, Угорская и Буковинская присоединяются или, точнее, воссоединяются с Россией». - Русь Галицкая (Червонная Русь) - историческая область на северо-восточных склонах Карпат, в XI-XIV вв. являлась частью Древнерусского государства. Отпав от Руси, оказалось в составе Речи Посполитой, с к. XVIII в. - в составе Австро-Венгрии. Русь Угорская (Карпатская Русь) - историко-географическая область в Центральной Европе, в

574
X-XI вв. входила в состав Древнерусского государства, в нач. XI в. была присоединена к Венгерскому королевству, позже вошедшего в состав Австро-Венгрии. Русь Буковинская (Буковина, Русь Зеленая) - историческая область в Восточной Европе, в X-XI в. северная ее часть входила в состав Древнерусского государства, южная - стала ядром объединения валашских земель, из которых впоследствии было создано Молдавское княжество. С к. XVIII в. в составе Австро-Венгрии.
К стр. 61. Фердинанд I Максимилиан Карл Мария Саксен-Кобург-Готский (1861-1948, Кобург) - великий князь Болгарии (1887-1908) и болгарский царь (1908-1918), представитель немецкой Саксен-Кобург-Готской династии, основатель династии Кобургов в Болгарии. Германский генерал-фельдмаршал (1916). В 1918 был вынужден отречься от престола и бежать в Германию.
К стр. 62. «Что касается Румынии, то благодаря ее немецкой династии, имеющей большие капиталы в германских банках, конечно, она держит нейтралитет, благоприятный Австро-Германии». С 1914 королем Румынии был Фердинанд I (1865-1927) из немецкой династии Гогенцоллернов-Зигмарингенов. Несмотря на родство с Вильгельмом II, придерживался нейтральных позиций; в 1916 вступил в войну на стороне Антанты.
- Карл Гогенцоллерн - Кароль (Карл) I (1839-1914) - князь (1866-1881) и первый король Румынии (1881-1914), из немецкого католического дома ГогенцоллерновЗигмарингенов, имел репутацию германофила.
- Франц Иосиф/(1830—1916) - император Австрийской империи (с 1848), с 1867 - глава двуединого государства - Австро-Венгерской монархии.
- «Последняя не спешит ни занять южную часть Албании... не спешит, благодаря германофильству своего короля и давлению на него супруги». Имеется в виду Константин I (1868— 1923) - король Греции (1913-1917, 1920-1922), из династии Глюксбургов, германский генерал-фельдмаршал (1913). Выступил против участия Греции в Первой мировой войне на стороне Антанты. Был женат на Софии Доротее Ульрике Алисе фон Гогенцоллерн (1870-1932), сестре германского кайзера Вильгельма И.
- Вильгельмина Хелена Паулина Мария (1880-1962) - королева Нидерландов (1890— 1948), после отречения носила титул принцессы.
- «...получила себе в супруги одного из бесчисленных германских принцев». Имеется в виду Генрих Владимир Альбрехт Эрнст Мекленбург-Шверинский, принц Хендрик Нидерландский (1876-1934).
- «Кайзер не оставил в покое даже шведского короля». Имеется в виду Густав V (1858— 1950) - король Швеции (1907-1950). Накануне и в период Первой мировой войны выступал за усиление военной мощи страны, при этом поддерживая политику нейтралитета.
- Вернадот, Жан Батист Жюль (1763-1844) - участник наполеоновских войн, маршал Империи (1804), впоследствии король Швеции и Норвегии (с 1818), Карл XIV Юхан, основатель династии Бернадотов.
- «Прикарпатская Русь» - ежедневная политическая, общественная и литературная газета, орган Русской народной организации в Галичине, издавалась в 1909-1917.
- «Земщина» - ежедневная политическая, общественная и литературная газета. Выходила с 3 июня 1909 в Петербурге. Являлась неофициальным органом фракции правых III и IV Государственных дум и Главного совета Союза русского народа. Закрыта после Февраля 1917.
К стр. 63. «Иначе может потом повториться то упорное сопротивление, которое проявилось в Холмщине в 1875 году». Холмщина (Холмская Русь) - историческая область на левобережье Западного Буга с центром г. Холм (ныне Хелм). В XI—XIII вв. входила в состав Древнерусского государства, позже отошла к Польше. В 1815 Холмщина вошла в состав Царства Польского в составе Российской империи. После подавления польского восстания 1863-1864 было принято решение о насильственном переводе в православие униатов Холмщины, осуществленное в 1875 и вызвавшее сопротивление местного населения.

575_3&u
Сикорский И. А. Современная всесветная война 1914 года. Причины войны и устранение их
Публикуется по изданию: Сикорский И. А. Современная всесветная война 1914 года. Причины войны и устранение их. (Сбор от продажи в пользу семейств раненых). Киев, 1914. Сикорский Иван Алексеевич (1842-1919) - психиатр, публицист, профессор Киевского университета Святого Владимира, почетный член Киевской духовной академии. Основатель журнала «Вопросы нервно-психической медицины и психологии», Врачебнопедагогического института для умственно отсталых детей и Института детской психопатологии. Почетный член Киевского клуба русских националистов и Общества монархической молодежи «Двуглавый орел».
К стр. 63. Спенсер (Spencer) Герберт (1820-1903) - английский философ, социолог, один из родоначальников позитивизма. Внес значительный вклад в изучение первобытной культуры. Основное сочинение - «Система синтетической философии» (1862-1896).
К стр. 66. <<Доныне еще остаются в земле кости померанских гренадеров, о которых так часто любят вспоминать с гордостью государственные люди Германии». Имеется в виду ставшая крылатой фраза О. Бисмарка о том, что балканский (восточный) вопрос не стоит костей хотя бы одного померанского гренадера.
- Бисмарк (Bismarck) фон Шенхаузен (Schönhausen) Отто (1818-1895) - князь, германский государственный деятель; провел объединение Германии под главенством Пруссии; 1-й рейхсканцлер Германской империи (1871-1890).
- Гладстон (Gladstone) Уильям Юарт (1809-1898) - премьер-министр Великобритании в 1868-1874,1880-1885,1886,1892-1894; с 1868 - лидер Либеральной партии.
- «Всем памятен недавний суд в Мармароше-Сигете над русскими в Австрии». Имеется в виду Второй Мармарош-Сиготский процесс - судебное дело, возбужденное австрийцами в 1913 против православных русинов из карпаторосского села Иза. Подсудимым было предъявлено обвинение в «подстрекательстве» и сношениях с русскими церковными и общественными деятелями, а также Всероссийским национальным союзом с целью подчинения Мармароша России. Процесс широко освещался в российской и мировой прессе.
К стр. 67. «...привело Императора Александра III к выходу из бывшего в ту пору Тройственного Союза ... и к заключению двойственного союза с Францией, послужившего началом Тройственного Согласия, ныне действующего». Имеются в виду Союз трех императоров, представлявший собой совокупность союзнических соглашений между Россией, Германией и Австро-Венгрией, заключенных в 1873, 1881 и 1884, и Франко-русский союз, оформленный соглашениями 1891-1893 и предполагавший взаимную помощь в случае нападения Германии или Австро-Венгрии на Россию или Италии и Германии на Францию.
К стр. 71. «Английский министр так говорит о разорении Лувена в Бельгии». Лувен (Левен) - один из университетских центров Бельгии, уничтоженный немецкой артиллерией в августе 1914 в качестве мести за обстрел левенцами немецких солдат. В странах Антанты судьба Левена стала символом «тевтонского варварства».
- Черчилль (Churchill) Уинстон Леонард Спенсер (1874-1965) - государственный деятель Великобритании, премьер-министр (1940-1945,1951-1955). В годы Первой мировой войны занимал посты военно-морского министра (1911-1915) и министра военного снабжения (1917-1918).
- «Этой грубостью отдают их угрозы расправиться с Ван-Эйком, Рембрандтом, Рубенсом» - Ван-Эйк, братья: Губерт (?—1426) и Ян (7-1441) - живописцы, основоположники нидерландского искусства. Рембрант Харменс Ван Рейн (1606-1669) - голландский живописец. Рубенс Петер Пауль (1577-1640) - фламандский живописец.

■J^E 576
К стр. 72. «Проявление дикости в отношении реймского собора во Франции». Рейнский собор - один из самых известных образцов готического искусства во Франции (XIII в.), являлся местом коронации французских монархов. Сильно пострадал в сентябре 1914 в результате немецкой бомбардировки.
- Эрве (Hervé) Гюстав (1871-1944) - французский социалист, накануне Первой мировой войны отстаивал программу антимилитаристской борьбы. В 1914 перешел на позиции патриотизма и национализма. В 1930-х гг. призывал к сближению Франции с нацистской Германией.
- “La Guerre Sociale” - французская социалистическая газета, основанная Г. Эрве в 1906. До войны придерживалась антимилитаристских позиций, с 1914 перешла на националистическую платформу, в связи с чем в 1916 была из “La Guerre Sociale” («Социальная война») переименована в “Victoire” («Победа»).
К стр. 74. «По вопросу о расчленении Австрии, профессором К. Я. Гротом (“КарпатскоДунайские земли”». Грот Константин Яковлевич (1853-1934) - российский филологславист, архивист, профессор Варшавского университета, чл.-корр. РАН, почетный член и корреспондент Чешской и Сербской Академий наук. Имеется в виду работа К. Я. Грота «Карпато-дунайские земли в судьбах славянства и в русских исторических изучениях» (СПб., 1905). В 1914 книга была переиздана под названием «Австро-Венгрия, или Карпатодунайские земли в судьбах славянства и в русских исторических изучениях» (Пг., 1914).
К стр. 75. Вундт (Wundt) Вильгельм (1832-1920) - немецкий психолог, физиолог, философ, иностранный почетный член Петербургской АН (1902), один из основоположников экспериментальной психологии. Автор десятитомного труда «Психология народов» (1900-1920), ставшего одним из первых опытов этнопсихологии.
- Франклин (Franklin) Бенджамин (Вениамин) (1706-1790) - американский ученый и публицист, идеолог борьбы за независимость Северо-Американских Соединенных Штатов.
К стр. 76. Китченер (Kitchener) Горацио Герберт (1850-1916) - английский фельдмаршал (1909), статс-секретарь по военным делам. Летом 1916 был приглашен Николаем II в Россию для обсуждения военных вопросов. Отплыл из Великобритании 05.06.1916 на броненосном крейсере, который подорвался на немецкой мине и затонул. Китченер и большинство сопровождавших его лиц погибли.
- Нахимов Павел Степанович (1802-1855) - русский флотоводец, адмирал (1855), герой Синопского сражения (1853) и обороны Севастополя (1854-1855).
- Корнилов Владимир Алексеевич (1802-1855) - русский военно-морской деятель, вицеадмирал (1852), герой Севастопольской обороны (1854-1855).
К стр. 77. «...язык Шекспира, язык лексикона Литтре, язык Пушкина». Шекспир (Shakespeare) Уильям (1564-1616) - английский драматург и поэт. Литтре (Littré) Эмиль Максимильен Поль (1801-1881) - французский философ-позитивист, историк, филолог и лексикограф, составитель «Словаря французского языка», более известного как «Словарь Литтре». Пушкин Александр Сергеевич (1799-1837) - русский поэт и прозаик.
Архиепископ Никон (Рождественский). Уготовим себя к подвигу!
Публикуется по изданию: Никон (Рождественский). Мои дневники. Вып. V. 1914. Сергиев Посад, 1915. С. 118-120. Никон (Рождественский Николай Иванович) (1851— 1919) - архиепископ, духовный писатель и издатель. Почетный председатель Вологодского отдела Союза русского народа (1906), член Русского собрания и его Совета (1911-1912), член правой группы Государственного совета (1907-1917), член Св. Синода (1912-1917).

577_3&Vi
К стр. 78. «Вечернее время» - ежедневная умеренно правая газета, издававшаяся в Петрограде в 1911-1917.
К стр. 79. Иоанн Златоуст (ок. 350-407) - Константинопольский архиепископ, выдающийся проповедник, православный святой.
Архиепископ Никон (Рождественский). Выступление гордыни и подвиг любви
Публикуется по изданию: Никон (Рождественский). Мои дневники. Вып. V. 1914. Сергиев Посад, 1915. С. 120-124.
К стр. 81. «...первоучителями Кириллом и Мефодием равноапостольными». Кирилл (ок. 826-869) и Мефодий (ок. 815-885) - св. равноап., братья, просветители славян, создатели славянской азбуки, переводчики Св. Писания на славянский язык.
К стр. 82. Кронштадтский Иоанн (Сергиев Иван Ильич) (1829-1909) - проповедник, духовный писатель, общественный деятель, православный святой.
1915
Восторгов И. И. Год великих разочарований и великих уроков
Публикуется по изданию: Восторгов И. И. Во дни войны: Голос пастыря-патриота. Вып. 2. М., 1915. С. 48-55. Примечание в оригинале: «Речь на общем собрании Братства Воскресения Христова в Москве 4 янв. 1915 года».
К стр. 85. Вальдерзее, Альфред фон (1832-1904) - прусский генерал-фельдмаршал, начальник германского генерального штаба (1888), в 1900 главнокомандующий международных сил, направленных на подавление Ихэтуаньского восстания в Китае.
- Кант (Kant) Иммануил (1724-1804) - немецкий философ, родоначальник немецкой классической философии.
К стр. 86. Эразм Роттердамский (Erasmus Roterodamus), Дезидерий (1469-1536) - католический писатель, богослов, библеист, ученый-филолог.
- Рейхлин (Reuchlin) Иоганн (1455-1522) - немецкий философ и гуманист. Выдвинутая им идея изучения сущности христианства путем критического и лингвистического анализа первоисточников стала, помимо воли Рейхлина, не принявшего Реформации, орудием борьбы с католической церковью.
- Бебель (Bebel) Август (1840-1913) - один из основателей (1869) и руководитель Германской социал-демократической партии и II Интернационала.
- Штирнер (Stimer) Макс (псевдоним Каспара Шмидта) (1806-1856) - немецкий философ.
К стр. 87. Лассаль (Lassalle) Фердинанд (1825-1864) - немецкий философ, юрист, экономист. Родоначальник лассальянства - течения в немецкой социал-демократии, опиравшегося на всеобщее избирательное право как универсальное средство для освобождения труда от гнета капитала и на производственные ассоциации, созданные с помощью государства, как путь «введения социализма».

л/£&Б 578
- Герцен Александр Иванович ("1812-1870)- русский революционер, писатель, публицист и философ. После революций 1848-1849 разочаровался в революционных возможностях Запада и разработал теорию «русского социализма».
Меньшиков М. О. Должны победить
Публикуется по изданию: Меньшиков М. О. Должны победить // Новое время. 1915. 1 января. Меньшиков Михаил Осипович (1859-1918) - публицист, литературный критик, общественный деятель, один из идеологов Всероссийского национального союза.
К стр. 90. faute de combattants - за неимением сражающихся (фр.).
К стр. 91. «Еще при Алексее Михайловиче монгольский царь Алтын-хан присягал Русскому царству». Алексей Михайлович (1629-1676) - русский царь из дома Романовых с 1645. Алтын-хан (монг., буквально золотой хан) - в XVI-XVII вв. титул князей южной и северо-западной Монголии. В XVII в. Алтын-ханы видели в России союзника в противостоянии с Китаем, в связи с чем установили с ней отношения.
- «...Разрешилось отдачей Соединенным Штатам колоссальных богатств Аляски за медный грош». Речь идет о продаже Россией в 1867 своих владений в Северной Америке (общей площадью 1 518 800 км2) США за 7,2 млн долларов.
- res nullius - ничья вещь {лат.).
К стр. 92. Endspiel - Эндшпиль («конец игры») - заключительная часть шахматной партии.
- ео ipso - в силу этого {лат.).
- «нашему Верховному Главнокомандующему». Имеется в виду великий князь Николай Николаевич (1856-1929), занимавший пост Верховного главнокомандующего с июля 1914 по август 1915.
К стр. 93. Roma locuta, causa finita - Рим высказался, дело закончено {лат.).
- «...заставляющейрадостно идти на подвиг и восторженно - как этот юноша Боткин». Имеется в виду Боткин Дмитрий Евгеньевич (1894-1914) - сын Е. С. Боткина, лейб-медика царской семьи, хорунжий лейб-гвардии казачьего полка. Погиб 03.12.1914, оставшись прикрывать отход разведывательного казачьего дозора, попавшего в засаду. Посмертно награжден орденом св. Георгия IV ст.
К стр. 94. «Не будь Полтавы и Гангута, может быть, не было бы петровских реформ. Не будь блистательных суворовских и кутузовских побед не было бы и “золотого века” нашей дворянской культуры». Полтавское сражение - генеральное сражение между русскими и шведскими войсками (1709) во время Северной войны, окончившееся разгромом шведов. Гангутское сражение - морское сражение (1714) у полуострова Гангут (Ханко) между русским и шведским флотами во время Северной войны. Победа русского флота при Гангуте обеспечивала русским войскам овладение Финляндией. Суворов Александр Васильевич (1729 или 1730 - 1800) - граф Рымникский (1789), князь Италийский (1799), русский полководец и военный теоретик, генералиссимус (1799). Кутузов (ГоленищевКутузов) Михаил Илларионович (1745-1813) - светлейший князь Смоленский (1812), русский полководец, генерал-фельдмаршал (1812), главнокомандующий русской армией в Отечественную войну 1812 г.
Меньшиков М. О. Немецкая душа
Публикуется по изданию: Меньшиков М. О. Немецкая душа // Новое время. 1915. 1 января.

579_3&w
К стр. 94. Zwei Seelen, achtln meiner Brust, Die eine will von der andern trennen... - Две души живут, ах! в моей груди, одна хочет отделиться от другой... {нем.).
К стр. 95. Лрминий (лат. Arminius, 16 до н. э. - ок. 21) - вождь германского племени херусков, служивший в римском войске и получивший римское гражданство. Подняв восстание против римлян, нанес им в Тевтобургском лесу (9 н. э.) одно из наиболее серьезных поражений. В XIX в. Арминий в образе херуска Германа стал особой мифологической и символической фигурой в Германии.
- Лютер (Luther) Мартин (1483-1546) - глава реформации в Германии, начало которой положило его выступление в Виттенберге с 95 тезисами против индульгенций (1517). Основатель немецкого протестантизма.
- justificatio sola fide - только верою {лат.) - один из основных столпов Реформации, гласящий, что спасение людей происходит «только верой» независимо от дел закона. Принцип сформировался в связи с критикой католической практики индульгенций, согласно которому спасение может прийти от «сверхдолжных» заслуг святого.
- Тюбингенская школа - евангелическая (лютеранская) школа экзегетики, строила свою теорию не на фактах, а заставляла факты подчиняться умозрительным схемам гегельянства.
- Гартман (Hartmann) Эдуард (1842-1906) - немецкий философ-идеалист, сторонник панпсихизма. Основой сущего считал абсолютное бессознательное духовное начало - мировую волю.
К стр. 96. «Песнь о Нибелунгах» (нем. Das Nibelungenlied) - средневековая германская эпическая поэма, написанная в к. XII - нач. XIII в.
К стр. 97. Вагнер (Wagner) Рихард (1813-1883) - великий немецкий композитор и теоретик искусства.
К стр. 98. «Auch hab ich weder Geld, noch Ehr und Herrlichkeit der Welt» - «Нет у меня ни денег, ни чести, я не знаю величия мира» {нем.).
К стр. 100. Сервантес Сааведра (Cervantes Saavedra) Мигель de (1547-1616) - испанский писатель.
Меньшиков М. О. Души народов
Публикуется по изданию: Меньшиков М. О. Души народов // Новое время. 1915. 18 января.
К стр. 100. Echt - подлинный, настоящий {нем.)
К стр. 101. Нестор (ок. 1056 - 1114) - монах Киево-Печерского монастыря, древнерусский летописец. Традиционно считается одним из крупнейших историков средневековья - автором первой редакции «Повести временных лет», канонизирован.
К стр. 102. Бэкон (Bacon) Фрэнсис (1561-1626) - английский философ, родоначальник английского материализма.
- Платон (Platon) (428/427-348/347 до н. э.) - древнегреческий философ.
- Пифагор (Pythagoras) Самосский (ок. 570 - ок. 500 до н. э.) - древнегреческий мыслитель, религиозный и политический деятель, математик.
- Сенека (Seneca) Луций Анней (около 4 до н. э. - 65 н. э.) - римский политический деятель, философ и писатель.

580
- Аврелий (Aurelius) Марк (121-180) - римский император (с 161) из династии Антонинов.
- Ehrenwort - честное слово (нем.).
К стр. 103. «Блюхер» - немецкий броненосный крейсер, построенный в 1909. В 1915 погиб в сражении с англичанами у Доггер-банки.
- das ruhmvolle Deutschland - славная Германия (нем.).
К стр. 104. Ницше (Nietzsche) Фридрих (1844-1900) - немецкий философ, представитель философии жизни, проповедник эстетического имморализма, создатель мифа о «сверхчеловеке».
Речь князя Д. П. Голицына-Муравлина в Государственном совете 27 января 1915 г.
Публикуется по изданию: Государственный совет. Стенографические отчеты. Сессия X. Заседание 4. Пг., 1915. Стб. 70-72.
Речь князя Д. П. Голицына-Муравлина в Государственном совете 30 января 1915 г.
Публикуется по изданию: Государственный совет. Стенографические отчеты. Сессия X. Заседание 4. Пг., 1915. Стб. 117-119.
К стр. 107. Ярослав Мудрый (ок. 978-1054) - великий князь киевский (с 1019), при котором был составлен первый свод русского права - «Русская правда».
- Александр Невский (1220-1263) - новгородский князь (1236-1251), великий князь Владимирский с 1252. Победами над шведами (1240) и немецкими рыцарями (1242) обезопасил западные границы Руси.
- Иван!Калита (7-1340) - князь московский (с 1325), великий князь владимирский (с 1328). Заложил основы политического и экономического могущества Москвы.
- Дмитрий Донской (1350-1389) - великий князь московский (1359) и владимирский (с 1369). Возглавил вооруженную борьбу против монголо-татар, в Куликовской битве (1380) проявил себя талантливым полководцем.
Речь князя А. Н. Лобанова-Ростовского в Государственном совете 27 января 1915 г.
Публикуется по изданию: Государственный совет. Стенографические отчеты. Сессия X. Заседание 4. Пг., 1915. Стб. 66-67. Лобанов-Ростовский Алексей Николаевич (1862-1921) - князь, член правой группы Государственного совета (1909-1917), председатель (1909— 1912) и член Совета (1915-1917) Русского собрания. Во время Первой мировой войны был включен в Верховный совет по призрению семей лиц, призванных на войну, а также семей раненых и павших воинов (1914), член Особой комиссии по призрению пострадавших в продолжение войны с Германией офицерских и нижних воинских чинов (1915). Член российской парламентской делегации в союзные страны (1916).
Речь С. В. Левашева в Государственной думе 27 января 1915 г.
Публикуется по изданию: Государственная дума. Стенографический отчет. Созыв IV. Сессия III. Заседание 1. Стб. 64-72. Левашев (Левашов) Сергей Васильевич (1856-1919) - действительный статский советник, доктор медицины, профессор, лидер фракции правых IV Государственной думы (с 1913), член Главного совета Союза русского народа, това¬

58!_3few
рищ председателя Совета монархических съездов (с 1915). После раскола фракции правых (1916) поддержал Н. Е. Маркова, с февр. 1917 отошел от политической деятельности. Расстрелян чекистами летом 1919.
К стр. 109. «Не забыл он, конечно, низкого предательства Австрии, только что спасенной им перед тем от погибели во время венгерской кампании»
Имеется в виду Венгерский поход русской армии (1849) с целью оказания помощи австрийскому правительству в подавлении Венгерской революции 1848-1849.
- «...пережил после славной победоносной русско-турецкой войны унизительное гешефтмахерство немецкого маклера и позорную конференцию в... Берлине». Имеется в виду Русско-турецкая война 1877-1878, ведшаяся за свободу балканских народов от османского ига, и Берлинский конгресс (1878), созванный для пересмотра ее итогов.
- «Не забыл он разбойного захвата Боснии и Герцеговины Австрией». Босния и Герцеговина была оккупирована австро-венгерскими войсками по условиям Берлинского трактата (1878), однако официально оставалась частью Османской империи. В 1908 Босния и Герцеговина была аннексирована Австро-Венгрией и вошла в состав страны, что привело к Боснийскому кризису 1908-1909.
- «...помнит хорошо затем ту тяжелую многомиллиардную контрибуцию, которую наложила на него Германия при заключении последних торговых договоров». Имеется в виду Русско-германский торговый договор (1904), наносивший ущерб российской экономике за счет повышения пошлин на русский хлеб и масло и отказа России от права использовать репрессивные пошлины против германских экспортеров, широко применявших демпинг на внешнем рынке. Переговоры о заключении нового торгового договора между Россией и Германией, которые велись в 1913-1914, были прерваны началом Первой мировой войны.
- «Не забыл он, наконец, и печальных явлений на Балканах - постоянных распрей, резни, кровопролитных войн между отдельными балканскими народами». Имеется в виду Вторая балканская война (1913) между Болгарией, с одной стороны, и Черногорией, Сербией и Грецией - с другой.
- Штунда (Штундизм; от нем. Stunde - час, для чтения и толкования Библии) - протестантское движение, получившее распространение в России в XIX в. в среде немецких колонистов, а также части населения южнорусских губерний.
- Председатель - председателем IV Государственной думы был М. В. Родзянко.
Речь А. И. Савенко в Государственной думе 27 января 1915 г.
Публикуется по изданию: Государственная дума. Стенографический отчет. Созыв IV. Сессия III. Заседание 1. Стб. 61-63. Савенко Анатолий Иванович (1874-1922) - публицист, один из лидеров русского национализма, депутат III—IV Государственных дум. Постоянный сотрудник газеты «Киевлянин», сотрудничал в изданиях «Киевское слово», «Подолянин», «Свет», «Московские ведомости», «Новое время» и др. Один из учредителей Киевского клубарусскихнационалистов(1908),в 1913-1917 - его председатель. С 1912 член Главного совета Всероссийского национального союза. В 1915 став одним из инициаторов создания думской фракции прогрессивных националистов, перешел из правого лагеря в оппозицию. Февральскую революцию встретил сочувственно. В годы Гражданской войны пропагандист Белого движения. С крахом белой армии эмигрировал в Турцию, но уже осенью 1920 вернулся в Советскую Россию под именем А. И. Степуренко.
К стр. 115. Олег Вещий (?—912) - древнерусский князь. Правил с 879 в Новгороде, с 882 в Киеве.
- Игорь (?-945) - великий князь киевский с 912.

^ 582
Речь Н. Е. Маркова в Государственной думе 28 января 1915 г.
Публикуется по изданию: Государственная дума. Стенографический отчет. Созыв IV. Сессия III. Заседание 2. Стб. 126-132.
К стр. 117. Меннониты - протестантская секта, возникшая в XVI в. в Нидерландах, с конца XVIII в. стала проникать в Россию в связи с привлечением Екатериной II колонистов для заселения окраинных земель.
К стр. 118. «...Надо отобрать землю у мазепинцев галицийских и у соколов, которые воюют против русских». Соколы (Сокольское движение) - молодежное спортивнопатриотическое движение, основанное в Праге в М. Тыршем (1862). Формально являясь движением неполитическим, было важным носителем и распространителем идей национализма и панславизма. К н. XX в. движение вышло за пределы Чехии, распространившись на поляков Галиции, словенцев, хорват, русских, болгар, сербов, черногорцев.
- «...недоброй памяти Священный Союз трех императоров». Имеется в виду Священный союз - консервативный союз России, Пруссии и Австрии, созданный после падения империи Наполеона с целью поддержания установленного на Венском конгрессе (1815) международного порядка.
Речь В. М. Пуришкевича в Государственной думе 28 января 1915 г.
Публикуется по изданию: Государственная дума. Стенографический отчет. Созыв IV. Сессия III. Заседание 2. Стб. 137-141. Пуришкевич Владимир Митрофанович (1870— 1920) - политический деятель, один из лидеров монархического движения. Член Русского собрания (с 1901), один из организаторов и товарищ председателя Союза русского народа (1906-1907); после конфликта с председателем СРН А. И. Дубровиным создал и возглавил Русский народный союз им. Михаила Архангела (1908-1917). Депутат IIIV Государственных дум, один из лидеров фракции правых. Один из убийц Г. Е. Распутина (1916).В1919на Белом юге основал и возглавил Всероссийскую народно-государственную партию. Скончался в Новороссийске от сыпного тифа.
Глинка С. К. Неудавшаяся интрига
Публикуется по изданию: Вестник Союза русского народа. 1915. 31 января. № 208. С. 4-6. Глинка-Янчевский Станислав Казимирович (1844-1921) - консервативный публицист, член Главного совета Союза русского народа, редактор монархической газеты «Земщина» (с 1909), отставной инженер-капитан. Член Русского собрания (с 1902). После Февральской революции арестован, в августе 1917 освобожден из тюрьмы и выслан из Петрограда. После Октябрьской революции вновь арестован и заключен в тюрьму. По одним данным скончался в тюрьме, по другим - расстрелян.
К стр. 122. «Киевлянин» - ежедневная литературная и политическая газета ЮгоЗападного края, издававшаяся в Киеве (1864-1919). В годы Первой мировой войны выражала взгляды прогрессивных националистов: В. В. Шульгина, А. И. Савенко и др.
К стр. 123. Милюков Павел Николаевич (1859-1943) - один из организаторов партии кадетов, член ЦК партии, ее идеолог и лидер в 1906-1917. Редактор партийной газеты «Речь». С 1907 председатель ЦК партии. Депутат III—IV Государственных дум. Летом 1915 сыграл значительную роль в создании Прогрессивного блока. 27.02.1917 избран членом Временного комитета Государственной думы. С марта по май 1917 - министр иностранных дел Временного правительства. После октября 1917 участвовал в антибольшевистском движении. Эмигрировал.

583 ¿jfeki
- «...в брошюре г. Староверова - “Немецкое пленение”». Имеется в виду работа: Староверов Б. Немецкое пленение Харьковского университета. Харьков, 1915.
- Замысловский Георгий Георгиевич (Егорович) (1872-1920) - политический деятель, член III—IV Государственных дум (член Совета фракции правых), член Русского собрания, Союза русского народа и Русского народного союза им. Михаила Архангела. Скончался от тифа.
К стр. 124. Шингарев Андрей Иванович (1869-1918) - депутат II—IV Государственных дум. Член ЦК кадетской партии с 1908. В 1915-1917 председатель Военно-морской комиссии Государственной думы. Министр земледелия в первом составе и министр финансов во втором составе Временного правительства. После ухода кадетов в июле 1917 из правительства - лидер кадетской фракции в Петроградской городской думе, член Временного совета Российской республики (Предпарламента). Арестован в ноябре 1917 и заключен в Петропавловскую крепость. Из-за болезни отправлен в Мариинскую больницу, где был убит вместе с Ф. Ф. Кокошкиным в ночь с 6 на 7 января 1918.
- Барк Петр Львович (Людвигович) (1869-1937) - российский государственный деятель, министр финансов Российской империи (1914-1917), член Государственного Совета (с 1915).
- Трубецкой Евгений Николаевич (1863-1920) - русский философ, правовед, публицист. Один из основателей Конституционно-демократической партии и Партии мирного обновления. Умер от сыпного тифа.
К стр. 125. Кассо Лев Аристидович (1865-1914) - ученый-юрист, профессор, главноуправляющий Министерства народного просвещения (с 1910), в 1911-1914 министр народного просвещения.
- Палиенко Николай Иванович (1869-1937) - российский и украинский ученый-юрист и теоретик права. Профессор Харьковского университета (с 1906), с 1912 - проректор, доктор государственного права. После революции продолжил преподавательскую работу, академик АН УССР. Один из авторов Конституции УССР.
- «Речь» - ежедневная газета, орган Партии народной свободы (кадетской партии). Выходила в Петербурге с февраля 1906 под редакцией П. Н. Милюкова и И. В. Гессена. Закрыта Петроградским ВРК 26.10.1917. Возобновила свое издание в ноябре 1917 и под другими названиями выходила до августа 1918.
Меньшиков М. О. Обглоданные гусеницей
Публикуется по изданию: Меньшиков М. О. Обглоданные гусеницей // Новое время. 1915.15 февраля.
К стр. 125. «...теории баронессы Суттнер». Зутнер (нем. Suttner) Берта, фон (1843- 1914) - баронесса, австрийская писательница, деятель международного пацифистского движения, первая женщина-лауреат Нобелевской премии мира (1905). В своих произведениях - «Эпоха машин» (1889), «Долой оружие!» (1889) - выступала с критикой национализма и милитаризма. Основательница «Австрийского общества мира» и вице-президент «Бернского бюро мира».
- Толстой Лев Николаевич (1828-1910) - граф, русский писатель, член-корреспондент (1873), почетный академик (1900) Петербургской АН.
К стр. 126. Нана-Саиб (Nena Sahib, 1825-?) - вождь индийского восстания (1857), прославился жестокостью к противнику, включая женщин и детей. После подавления восстания оттеснен в Непал, где предположительно и умер.

584
- «Нигде на свете “кружок четырехсот”... не имел бы более громадного, подавляющего влияния на жизнь народную, как в Нью-Йорке». Имеется в виду «Переворот четырехсот» (411 до н. э.) - олигархический переворот в Афинах, приведший к приходу к власти олигархической партии.
К стр. 127. Лебон Густав (1841-1931)- французский естествоиспытатель, философ и социолог.
- Витте Сергей Юльевич (1849-1915) - министр финансов (с 1892). Провел ряд экономических преобразований. Ввел винную монополию (1894), осуществил денежную реформу (1897). С 1903 по 1905 председатель Комитета министров. Подписал Портсмутский мирный договор с Японией (1905), граф (1905). Один из авторов Манифеста 17 октября 1905. Первый председатель Совета министров (1905-1906).
- Коковцов Владимир Николаевич (1853-1943) - государственный и политический деятель, граф; министр финансов (1904-1914), председатель Совета министров (1911-1914). В 1918 эмигрировал.
-Петровский Григорий Иванович (1878-1958) - революционер, депутат IV Государственной думы (социал-демократическая фракция, большевик). В ноябре 1914 арестован на Всероссийском совещании большевиков в Озерках (под Петроградом). В феврале 1915 приговорен вместе с другими депутатами-болыневиками к ссылке на вечное поселение в Сибирь. После революции советский партийный и государственный деятель.
К стр. 128. Уае тсЫз! - Горе побежденным! {лат.)
- Ой^егиоШ - Народ-удобрение, «дерьмовый народ» {нем.).
К стр. 129. Муранов Матвей Константинович (1873-1959) - революционер, участник революции 1905-1907. Депутат IV Государственной думы (социал-демократическая фракция, большевик). Арестован в 1914 вместе с другими членами фракции ив 1915 сослан в Сибирь. После революции советский партийный и государственный деятель.
- Бадаев Алексей Егорович (1883-1951) - революционер, член РСДРП (с 1904). Депутат IV Государственной думы (социал-демократическая фракция, большевик). В 1912-1913 официальный издатель газеты «Правда», входил в ее хозяйственную комиссию. Организовал выпуск антивоенных прокламаций. Арестован в 1914 и в феврале 1915 приговорен к ссылке на поселение в Сибирь. После революции советский партийный и государственный деятель.
К стр. 130. «...Соединенные Штаты вели ожесточенную войну с испанцами». Имеется в виду Испано-американская война (1898), ставшая первой империалистической войной за передел колониальных владений.
- «А давно ли лились потоки крови в Мексиканской республике». Имеется в виду буржуазная революция и гражданская война между мексиканскими консерваторами и либералами (1854-1860), закончившаяся победой последних.
Доклад Постоянному Совету Объединенных Дворянских Обществ Товарища Председателя А. И. Мосолова
Публикуется по изданию: Доклад Постоянному совету объединенных дворянских обществ [о мерах к прекращению продажи крепких напитков и об упорядочении продажи денатурированного спирта] / [Соч.] Тов. пред. А. И. Мосолова. - [Петроград, 1915]. - 8 с. Постоянный Совет Объединенных дворянских обществ (Совет объединенного дворянства) - постоянный орган съездов уполномоченных объединенных дворянских обществ (общероссийской дворянской организации) (1906-1917). Мосолов Алексей Иванович (1863- 1943) - отставной гвардии штаб-ротмистр (1895). Член Русского собрания, Постоянного

585 ftfeu
совета Объединенного дворянства (1906-1917) и Государственного совета (правая группа, с 1915 член ее совета). Во время Первой мировой войны уполномоченный Главного управления Российского общества Красного Креста при Тульском окружном эвакуационном пункте (1914-1915). Член Совета монархического совещания в Петрограде (1915), по итогам которого был избран членом Совета монархических съездов. В годы гражданской войны вошел в Главный совет Всероссийской народно-государственной партии, созданной
B. М. Пуришкевичем (1919). Скончался в эмиграции в Белграде.
К стр. 131. Челышев Михаил Дмитриевич (1866-1915) - депутат III Государственной думы (октябрист), прославился как решительный борец за народную трезвость, входил в состав думской противоалкогольной комиссии, являлся почетным членом «Казанского общества трезвости», самарский городской голова (1910-1912).
Аноним. Искариоты
Публикуется по изданию: Вестник Союза русского народа. 1915. 7 марта. № 211.
C. 5-6.
К стр. 136. «как это выяснилось из дела газеты “Речь” с “Земщиной”». В 1910 редактор правой газеты «Земщина» С. К. Глинка-Янчевский, получив сведения о переводе из Финляндии 250 тыс. руб. в адрес кадетской газеты «Речь», опубликовал две статьи, обвинив лидеров кадетской партии в том, что они финансируются финляндскими сепаратистами, а потому являются противниками законопроектов об уравнивании в правах финских и русских граждан на территории Финляндии. Кадеты подали иск в суд, обвиняя «Земщину» в клевете, но суд оправдал Глинку-Янчевского (1914).
Передовица «Вестника Союза русского народа»
Публикуется по изданию: Вестник Союза русского народа. 1915. 20 марта. N° 213. С. 4-6.
К стр. 138. «...Земский и Городской союзы». - Имеются в виду Всероссийский земский союз помощи больным и раненым воинам - общероссийская общественно-политическая организация, основанная в Москве в 1914 на съезде уполномоченных губернских земств (председатель Г. Е. Львов). В 1915 союз поддержал требования думской оппозиции и, пользуясь возможностью работы на фронте, вел в армии широкую антиправительственную агитацию. Всероссийский союз городов - общероссийская организация, созданная в 1914 в Москве на съезде городских голов для помощи правительству в снабжении армии вооружением и снаряжением (председатель М. В. Челноков). Как и Всероссийский земский союз, объединил представительной либеральной оппозиции. В 1915 оба союза объединились в «Земгор» - Главный по снабжению армии комитет Всероссийских земского и городского союзов.
Ходатайство Главного Совета Союза Русского Народа
Публикуется по изданию: Вестник Союза русского народа. 1915. 17 июля. № 215. С. 9-10.
К стр. 139. Соколов Виктор Павлович (1880 - после 1940) - один из учредителей Союза русского народа, товарищ председателя Главного совета СРН. В революцию 1905-1907 занимался организацией боевых дружин для борьбы с революционным террором. Во время раскола СРН поддержал H. Е. Маркова. Редактор «Вестника СРН» (1914-1915). Летом

а/йЗВ 586
1917 допрашивался Чрезвычайной следственной комиссией Временного правительства. В 1918, опасаясь ареста, бежал из России.
- Владимир (Василий Никифорович Богоявленский, 1848-1918) - митрополит СанктПетербургский (Петроградский) и Ладожский (1912-1915). Первенствующий член Св. Синода (1912-1917). Поддерживал монархическое движение, приветствовал совещание правых в Петрограде и Нижнем Новгороде (1915). Митрополит Киевский и Галицкий (1915-1917). Убит в Киеве (1918), канонизирован.
- Гейден Николай Федорович (1856-1918 или 1919) - граф, генерал от кавалерии, монархический деятель. Член-учредитель (1901) и товарищ председателя Совета Русского собрания (1906-1914), товарищ председателя Главного совета Союза русского народа (1916-1917). После 1917 остался в России, был арестован большевиками (1918), но потом освобожден.
- Баранов Иван Иванович (1856 или 1858 - не ранее 1917) - потомственный почетный гражданин, купец, один из основателей и член Главного совета Союза русского народа (был исключен А. И. Дубровиным за поддержку В. М. Пуришкевича), один из учредителей Русского народного союза им. Михаила Архангела, член его Главной палаты (с 1908). С 1911 - член Главного совета СРН («марковского»).
- Бобров Леонид Николаевич (1858-1918) - присяжный поверенный, видный деятель монархического движения. Член Союза русских людей (1905), товарищ председателя Московского губернского Совета Союза русского народа (1909), с 1910 активный член СРН (марковского), член Русского собрания, член Совета монархических съездов (1915). Расстрелян.
Кстр. 140. Саблер Владимир Карлович (с 20.11.1915 - Десятовский) (1845-1929) - государственный деятель. Товарищ обер-прокурора (1892-1905) и обер-прокурор (1911-1915) Св. Синода. Во время Первой мировой войны с разрешения императора сменил фамилию, как похожую на немецкую. После революции неоднократно арестовывался. В 1926 выслан в Тверь, где и скончался.
- «Если Святейшему Синоду благоугодно будет согласиться на предложение Главного Совета Союза Русского Народа, то лучшими днями для такового моления были бы или день Святых Апостолов Петра и Павла, или день подвижника Божия - святого Серафима Саровского - день объявления народу русскому войны». По решению Св. Синода крестные ходы с молебствием о даровании русскому воинству победы, состоялись 08.07.1915, в день празднования явления Казанской иконы Божией Матери. При этом Союзу русского народа было указано на недопустимость превращения крестного хода в партийную акцию.
Передовица «Вестника Союза русского народа»
Публикуется по изданию: Вестник Союза русского народа. 1915. 17 июля. № 215. С. 3-4.
Речь князя Д. П. Голицына-Муравлина в Государственном совете 19 июля 1915 г.
Публикуется по изданию: Государственный совет. Стенографические отчеты.
1915 г. Сессия XI. Пг., 1916. Стб. 36-40.
Кстр. 144. «...ненавидящему нас со времен семилетней войны». Семилетняя война - крупный вооруженный конфликт (1756-1763) между Австрией, Францией, Россией, Испанией, Саксонией, Швецией, с одной стороны, и Пруссией, Великобританией и Португалией - с другой.

587_&ь
Меньшиков M. О. Вечно женственное и вечно мужественное
Публикуется по изданию: Меньшиков М. О. Вечно женственное // Новое время. 1915. 26 июля.
К стр. 145. Grosskandal - великий скандал (нем.).
- Шеллинг (Schelling) Фридрих Вильгельм Йозеф (1775-1854) - немецкий философ, представитель немецкого классического идеализма.
- «Das ewig Weibliche / Ziegt uns hinan...» - «Вечная женственность, тянет нас к ней» (нем.) - цитата из трагедии И. Гете «Фауст» (перевод Б. Л. Пастернака).
К стр. 146. Цезарь Гай Юлий (Gaius Julius Caesar) (100 - 44 до н. э.) - древнеримский государственный деятель, полководец, писатель.
- Тацит (Tacitus) Публий Корнелий (ок. 58 - после 117) - римский историк, автор очерка «Германия», посвященного общественному устройству и быту древних германцев.
- Шопенгауэр (Schopenhauer) Артур (1788-1860) - немецкий философ-идеалист.
- Сократ (Sokrates) (ок. 470-399 до н. э.) - древнегреческий мыслитель, один из родоначальников диалектики как метода отыскания истины путем постановки наводящих вопросов.
- Ломброзо (Lombroso) Чезаре (1835-1909) - итальянский судебный психиатр, родоначальник антропологического направления в криминологии. Разработал систему признаков, якобы позволяющих выявлять преступников.
- Моцарт (Mozart) Вольфганг Амадей (1756-1791) - выдающийся австрийский композитор, пианист, скрипач, клавесинист и органист.
К стр. 148. Furor - фурор (нем.), шумный публичный успех, сопровождающийся бурным проявлением восторга.
Аноним. Деятельность Главного Совета Союза русского народа
Публикуется по изданию: Вестник Союза русского народа. 1915.17 июля. № 215. С. 6-9; 9 августа № 216. С. 12-14.
К стр. 149. «...героев-мучеников: Алексея Макухи, Порфирия Панасюка и Алексея Водяного». Макуха Алексей - телефонист 148-го пехотного Каспийского полка. Попав в плен (1915), подвергся пыткам австрийцев, отрезавших ему язык из-за отказ сообщить информацию о численности и расположении полка. История вызвала общественный резонанс, т. к. стала первой в череде зверств австро-германцев над военнопленными. После освобождения из плена Макуха был произведен в младшие унтер-офицеры и единовременно награжден всеми четырьмя степенями Георгиевского креста. Панасюк Порфирий Герасимович - старший унтер-офицер. Взят в плен немцами в Восточной Пруссии (1914) и подвергнут пыткам (отрезали ухо по частям) за отказ сообщить сведения о расположении русских войск. За боевые отличия награжден всеми четырьмя степенями Георгиевского креста. Правильно: Водяной Василий - ефрейтор харьковской конвойной команды, захваченный в плен германскими войсками во время производившейся им разведки. Из-за его отказа сообщить противнику сведения о расположении русского штаба и численности русской пехоты немцы отрезали ему уши и язык.
К стр. 150. Булацель Павел Федорович (1867-1919) - присяжный поверенный, публицист. Член Русского собрания (с 1904) и его Совета (1908-1917), член Главного совета Союза русского народа (1905-1907), ближайший сподвижник А. И. Дубровина, редак¬

588
тор черносотенной газеты «Русское знамя» (1906-1907). С 1908 член Русского народного союза им. Михаила Архангела. Учредитель, автор и редактор монархического журнала «Российский гражданин» (1915-1917). В 1918 был арестован ЧК в качестве заложника и через несколько месяцев расстрелян.
- Иван IV Грозный (1530-1584) - великий князь (с 1533), первый русский царь (с 1547).
- Арсений III Черноевич (1633-1706) - патриарх сербский (1674-1690). С целью добиться освобождения сербов из-под турецкого ига вел переговоры с Австрией, находившейся в состоянии войны с турками. Переехал сам и содействовал переселению сербов в Австрию, где им гарантировалась свобода самоорганизации и вероисповедания, однако австрийцы обещаний не сдержали.
- Леопольд I Габсбург (1640-1705) - император Священной Римской империи (1658- 1705), король Венгрии (с 1655), король Чехии (с 1656).
- Костомаров Николай Иванович (1817-1885) - русский и украинский историк, этнограф, писатель, член-корреспондент Петербургской АН (1876).
- Федор I Иоаннович (1557-1598) - русский царь с 1584.
- Годунов Борис Федорович (1552-1605) - боярин, шурин царя Федора I Иоанновича, фактический правитель государства (1587-1598), с 1598 по 1605 - русский царь.
К стр. 151. Коновницын Алексей Иванович (1855-1919) - граф, организатор и председатель отдела Союза русского народа в Одессе (1906-1910), член главного совета СРН (с 1914). Во время Первой мировой войны был начальником района в санитарном отряде В. М. Пуришкевича, затем начальником военно-санитарного поезда. После февраля 1917 арестован, но после допросов освобожден. В 1918 арестован и расстрелян.
К стр. 152. Аттила (ум. 453) - вождь гуннов (434-453), объединивший под своей властью варварские племена от Рейна до Северного Причерноморья.
- Тамерлан (1336-1405) - среднеазиатский полководец и завоеватель, основатель империи Тимуридов (1370) со столицей в Самарканде.
- «ковали в подземельях Круппа оковы для всего человечества» - Крупп {Krupp) - немецкая промышленная династия, давшая ряд владельцев сталелитейного и военного производства.
К стр. 154. Ренан (Renan) Жозеф Эрнест (1823-1892) - французский философ и историк религии, подвергал критике Библию. Его работы были популярны в среде русских религиозных философов нач. XX в.
- Штеккер Адольф (Stöecker, 1835-1909) - придворный пастор Вильгельма I и Вильгельма II, основатель христианско-социальной рабочей партии (1878), призванной бороться с социал-демократией и иудаизмом. Член прусского ландтага (1879-1898), депутат германского рейхстага (1881-1893, 1898-1908). Являясь талантливым оратором, защищал идеи христианства, монархизм и национализм, подвергая нападкам капитализм, социал-демократию и евреев.
К стр. 156. Митрофан (Краснопольский Дмитрий Иванович, 1869—1919- архиепископ Астраханский и Царевский (с 1916), церковный, политический и общественный деятель, член фракции правых III Государственной Думы, регулярно участвовал в заседаниях Русского собрания, поддерживал тесные отношения с руководством Союза русского народа, принимал активное участие в движении за трезвость. В 1919 арестован и расстрелян, канонизирован.
- Озеров Иван Христофорович (1869-1942) - финансист, экономист, специалист по городскому планированию. Профессор Московского и Санкт-Петербургского университетов. Член левой группы Государственного совета (1909-1917). После революции сотрудничал с Финансово-Экономическим институтом Наркомата финансов. Арестован в 1930 и приговорен к расстрелу с заменой 10 годами лишения свободы. В 1933 амнистирован.

589jfeiu
К стр. 157. Николай I (1796-1855) - российский император с 1825.
- «Знаменитая Канкринская система». Имеется в виду денежная реформа, проведенная в 1839-1843 под руководством министра финансов Е. Ф. Канкрина, благодаря которой был установлен твердый курс обмена между ассигнациями и серебром, что привело к сокращению дефицита государственного бюджета.
Речь П. Н. Дурново в Государственном совете 19 июля 1915 г.
Публикуется по изданию: Государственный совет. Стенографические отчеты. 1915 г. Сессия XI. Пг., 1916. Стб. 34-36. Дурново Петр Николаевич (1842-1915) - государственный деятель, директор Департамента полиции (1884-1893), товарищ министра (1900- 1905) и министр внутренних дел (1905-1906), действительный тайный советник (1906). Член Государственного совета (1905-1915), председатель его правой группы (1906-1915).
Борьба с немецким засильем. Речь члена Государственной думы А. Н. Хвостова в заседании 3 августа 1915 г.
Публикуется по изданию: [Хвостов А. Н] Борьба с немецким засильем. Речь члена Государственной думы А. Н. Хвостова в заседании 3 августа 1915 г. Пг., 1915. 32 с. Хвостов Алексей Николаевич (1872-1918) - политический и государственный деятель. Минский (с 1904) и тульский (1904-1906) вице-губернатор, вологодский (с 1906) и нижегородский губернатор (1910-1912). В 1912-1915 активный участник правого движения, член Русского собрания (в 1913-1915 член Совета и товарищ председателя), Союза русского народа (в 1912-1915 входил в Главный совет), участвовал в работе правых кружков и салонов. Депутат IV Государственной думы, председатель фракции правых (1912-1913). В 1915 покинул фракцию правых и перешел в беспартийную группу. Министр внутренних дел и шеф Отдельного корпуса жандармов (1915-1916). После Февральской революции арестован и заключен в Петропавловскую крепость, в 1918 перевезен в Москву и расстрелян.
К стр. 162. Шульце-Геверниц (Schulze-Gaevemitz) Герхарт (1864-1943) - немецкий экономист, профессор политической экономии Фрейбургского университета (1893— 1926), занимался изучением земельных отношений в России и преподавал в Московском университете.
- Лифман (Liefmann) Роберт (1874-1941) - немецкий экономист, профессор, один из первых исследователей картелей и холдингов.
- Кноп Людвиг (1821-1894) - немецкий предприниматель, имевший акции многих русских предприятий. Открыл в Москве собственную торговую фирму и хлопчатобумажные мануфактуры по всей России. За вклад в развитие российской текстильной промышленности пожалован титулом барона (1877). После его смерти дело возглавили сыновья, на время которых приходится расцвет торгового дома Кнопов. С началом Первой мировой войны Кнопы подверглись гонениям.
- Морозовы - российские предприниматели, владельцы текстильных предприятий. Родоначальник династии - С. В. Морозов (1770-1862), бывший крепостной крестьянин, основатель ряда текстильных фабрик.
- Deutsche Bank (Дойче банк) - крупнейший финансовый конгломерат Германии.
К стр. 163. Нобель (Nobel) Людвиг Эммануилович (1831-1888) - шведский и российский инженер, изобретатель, предприниматель и меценат, первый председатель «Товарищества нефтяного производства братьев Нобель» - крупной российской нефтяной компании, основанной в 1879. Старший брат учредителя Нобелевской премии А. Нобеля.

^ 590
- Ротшильд (de Rothschild) Альфонс Джеймс (1827-1905) - французский финансист еврейского происхождения, основал «Каспийско-Черноморское нефтепромышленное и торговое общество», принадлежащее французскому банкирскому дому «Бр. Ротшильд».
- Disconto-Gesellschaft - одна из крупнейших немецких банковских организаций со штаб-квартирой в Берлине, основана в 1851. В 1929 присоединилась к Deutsche Bank.
- Тимашев Сергей Иванович (1858-1920) - государственный деятель, управляющий Государственным банком (1903), министр торговли и промышленности (1909-1915), член Государственного совета (с 1911), с 1915 член Особого совещания для обсуждения и объединения мероприятий по обороне государства.
К стр. 164. Нейдгарт Дмитрий Борисович (1861-1942) - сенатор, плоцкий губернатор (1902), одесский градоначальник (1903-1905). Весной 1911 осуществлял ревизию всех мостостроительных операций в России. С 1916 член Государственного совета (правая группа). В 1918 участвовал в попытке освобождения царской семьи. Эмигрировал во Францию.
- Schkoda-Werk - одно из крупнейших машиностроительных предприятий АвстроВенгерской империи.
- Маклаков Николай Алексеевич (1871-1918)- государственный деятель, черниговский губернатор ( с 1909), министр внутренних дел (1912-1915). Придерживался консервативных взглядов и пользовался особым доверием императора. С 1915 член Государственного совета (правая группа). В дни Февральской революции арестован и заключен в Петропавловской крепости, в октябре 1917 переведен в больницу, где содержался под охраной. Расстрелян в дни красного террора в Москве.
- «закон 2 февраля 1915 г.» Имеется в виду закон «О прекращении землевладения и землепользования австрийских, венгерских или германских выходцев в приграничных местностях» (1915).
К стр. 165. «День» - ежедневная либеральная газета. Выходила в Петербурге (Петрограде) с октября 1912 по апрель 1918. После Февральской революции перешла в руки меньшевиков и имела подзаголовок «Орган социалистической мысли». Закрыта Петроградским ВРК 26.10.1917.
- Мясоедов Сергей Николаевич (1865-1915) - полковник (1912), был обвинен А. И. Гучковым в шпионаже. В апреле 1912 уволен. В начале Первой мировой войны с согласия командующего 10-й армией назначен в разведотдел. В феврале 1915 арестован по обвинению в шпионаже в пользу немцев и приговорен к смертной казни. Дело Мясоедова получило большой общественный резонанс. Современные историки считают обвинения голословными.
- Бриан (Briand) Аристид (1862-1932) - французский государственный политический деятель, в годы Первой мировой войны одновременно занимал посты премьер-министра и министра иностранных дел (1915-1917).
К стр. 166. (<The Times,y («Таймс») - ежедневная газета в Великобритании, одна из самых известных мировых газет. Основана в 1785 Дж. Уолтером.
К стр. 169. Джунковский Владимир Федорович (1865-1938) - государственный деятель. С июля 1905 вице-губернатор, с ноября 1905 и. д. московского губернатора, с ноября 1908 московский губернатор. В 1913-1915 товарищ министра внутренних дел, командующий Отдельным корпусом жандармов. В августе 1915 уволен из МВД за попытку выступить против влияния Г. Е. Распутина, назначен в действующую армию. Генерал-лейтенант (1917). После Октябрьской революции неоднократно арестовывался большевиками. В 1937 арестован и расстрелян.

591_&й*
- «...военный министр Сухомлинов ходатайствует об Альтшиллере». Имеются в виду слухи о преступных сношениях военного министра В. А. Сухомлинова с бывшим австрийским консулом в Киеве А. Альтшиллером (Альтшуллером).
К сгр. 170. Гужон Юлий Петрович (1854 или 1858 - 1918) - промышленник. Построил тянульно-гвоздильный завод, для управления которым в 1883 было учреждено «Товарищество Московского металлического завода» (впоследствии завод «Серп и Молот»). Пайщик товарищества шелковой мануфактуры и других предприятий. Бессменный (1907-1917) председатель Московского общества заводчиков и фабрикантов.
- Мятлев Владимир Петрович (1868 - после 1933) - поэт, автор многочисленных рифмованных политических сатир.
Итоги первого боевого года: в тылах и на фронте. Доклад В. М. Пу ришкевича в Русском Собрании 4 сентября 1915 г.
Публикуется по изданию: Итоги первого боевого года в тылах и на фронте. Доклад В. М. Пуришкевича в Русском Собрании 4 сентября 1915 г. Пг., 1916. Русское собрание - одна из старейших правомонархических общественно-политических организаций, действовавшая с 1900 по 1917. Располагалось в Санкт-Петербурге (Петрограде), имело отделы во многих городах Российской империи. Первый председатель - князь Д. П. Голицын (1901-1906). В годы Первой мировой войны председателями Русского собрания были П. Н. Апраксин (1914-1916) и Н. Н. Белявский (1916-1917).
К стр. 172. Credo - кредо {лат.) - взгляды, убеждения, основы мировоззрения.
К стр. 174. Алексеев Михаил Васильевич (1857-1918) - генерал от инфантерии (1914). С августа 1914 - начальник штаба Юго-Западного фронта, с марта 1915 - главнокомандующий армиями Северо-Западного (с 04.08.1915 - Западного) фронта. 18.08.1915 назначен начальником штаба верховного главнокомандующего. Во время Февральской революции был одним из старших военачальников, убедивших Николая II отречься от престола. С 01.04.1917 верховный главнокомандующий. После Октябрьской революции организатор добровольческих антибольшевистских частей, Верховный руководитель Добровольческой армии (1918).
- Ольденбургский Александр Петрович (1844-1932) - принц, член Императорского Дома, генерал от инфантерии (1895), генерал-адъютант, сенатор, член Государственного совета. Сыграл значительную роль в развитии медицинской науки, здравоохранения и курортов России. С началом Первой мировой войны занимал должность верховного начальника санитарной и эвакуационной части. Организатор санитарного дела в действующей армии. Уволен от службы Временным правительством. Осенью 1917 эмигрировал во Францию, где жил и скончался.
К стр. 177. «...создала какой-то желтый блок, которому место на 11-ой версте». Название «желтого» было дано Прогрессивному блоку Н. Е. Марковым, по словам которого ни «красные» (левые), ни «черные» (правые) в блок не вошли, а вошли туда «все промежуточные цвета между черным и красным», от смешения которых и получился «желтый» блок. На одиннадцатой версте Петергофского шоссе располагалась больница для душевнобольных.
Снежков В. Н. Открытое письмо членам Государственной Думы
Публикуется по: РГИА. Ф. 1090. On. 1. Д. 162. Л. 1-2 об. Документ представляет собой отпечатанные типографским способом в городе Козлове Тамбовской губернии два

592
двусторонних листа. Экземпляр отложился в бумагах А. И. Шингарева. Снежков Василий Николаевич (1864 - не ранее 1917) - общественный и политический деятель. Предводитель Козловского дворянства (Тамбовская губ.), участник всех съездов уполномоченных дворянских обществ (1906-1916). Председатель Козловского Союза русских людей, член Русского собрания (с 1913), депутат IV Государственной думы (фракция правых). В дек. 1916 покинул фракцию правых.
К стр. 178. «Московские ведомости» - одна из старейших российских газет, выходила в Москве (1756 по 1917), до 1842 два раза, до 1859 три раза в неделю, затем ежедневно. В 1905 редакция стала центром формирования Русской монархической партии и в последующие годы отражала ее платформу. Направление газеты определяли В. А. Грингмут, К. Н. Пасхалов, Н. А. Знаменский, Б. В. Назаревский, Л. А. Тихомиров и др. В годы Первой мировой войны издание редактировалось Б. В. Назаревским (1914) и В. В. Назаревским (1915-1917). Закрыта по постановлению Московского ВРК 27.10.1917.
Кстр. 179. Маклаков Василий Алексеевич (1869-1957) - адвокат, политический деятель, член II—IV Государственных дум. Член ЦК партии кадетов (с 1906). С 1914 активно работал во Всероссийском земском союзе. Член Прогрессивного блока. Во время Февральской революции комиссар Временного комитета Государственной думы в Министерстве юстиции. С июля 1917 посол России во Франции. Активный деятель эмиграции, председатель Эмигрантского комитета.
- «Русские ведомости» - ежедневная общественно-политическая газета, издававшаяся в Москве с 1863 по 1918. С 1905 фактически стала органом кадетов. В период Февральской революции приветствовала падение самодержавия. Поддержала Временное правительство, после Октябрьской революции закрыта «за контрреволюционную агитацию».
- Шульгин Василий Витальевич (1878-1976) - политический деятель и публицист. С 1911 - редактор газеты «Киевлянин». Депутат II—IV Государственных дум, последовательно входил во фракцию правых, националистов и прогрессивных националистов. В период Первой мировой войны ушел на фронт, был ранен в бою. Член Прогрессивного блока. После Февральской революции избран во Временный комитет Государственной думы. Вместе с А. И. Гучковым 02.03.1917 принял отречение у Николая II. Участвовал в создании Добровольческой армии. Эмигрировал. В 1944, после прихода советских войск в Югославию, арестован. Приговорен к 25 годам тюремного заключения. В 1956 освобожден, жил в СССР.
- Сафонов Петр Африканович (1877-1928) - отставной штабс-капитан, депутат IV Государственной думы, входил во фракцию националистов и умеренно-правых, после раскола фракции в 1915 примкнул к ее правому крылу под руководством П. Н. Балашева. Участник Государственного совещания (1917), с 1919 служил в Красной армии.
- Бобринский Владимир Алексеевич (1867-1927) - политический деятель, депутат II и IV Государственных дум (последовательно входил во фракции октябристов, умеренноправых, националистов, прогрессивных националистов). В 1914-1915 в действующей армии. Член Прогрессивного блока. После Октябрьской революции член «Совета государственного объединения России». С 1919 - в эмиграции.
- Прогрессивный блок - объединение оппозиционных депутатских фракций IV Государственной думы и групп Государственного совета в годы Первой мировой войны (1915-1917). Декларация Прогрессивного блока сводилась к требованиям создания «правительства доверия», частичной амнистии осужденных по политическим и религиозным делам, отмены ограничений для национальных меньшинств и ряда либеральных реформ.
К стр. 181. «...отношения между уважаемым Николаем Евгеньевичем Марковым и уважаемым Павлом Николаевичем Милюковым не оставляли желать ничего лучшего». Как утверждало ультраправое «Русское знамя», в первые дни войны Н. Е. Марков пожал руку

593 3&W
П. Н. Милюкову, заверив кадетского лидера в том, что он «не против народного представительства» (Русское знамя. 1914. 23 августа).
- “Senatores boni viri, senatus autem mala bestia” - «Сенаторы - почтенные мужи, сенат же - плохая скотина» {лат.).
- Гинденбург (Hindenburg) Пауль, фон (1847-1934) - генерал-фельдмаршал ( 1914). С августа 1916 начальник германского генерального штаба, фактически главнокомандующий.
К стр. 182. Гучков Александр Иванович (1862-1936) - один из основателей и лидер «Союза 17 октября». Депутат III—IV Государственных дум, в 1910-1911 ее председатель. В 1915 избран в Государственный совет. Во время Первой мировой войны председатель Центрального военно-промышленного комитета, член Особого совещания по обороне. Участник «Прогрессивного блока». Вместе с В. В. Шульгиным принял документ об отречении Николая II. После Февральской революции - начальник Петроградского военного гарнизона, затем военный и морской министр в первом составе Временного правительства. Выступал за войну «до победного конца». С 1918 в эмиграции.
К стр. 183. Родзянко Михаил Владимирович (1859-1924) - один из основателей и лидеров «Союза 17 октября». Депутат III—IV Государственных дум, с марта 1911 - председатель III, с ноября 1912 - IV Государственной думы. Один из лидеров «Прогрессивного блока». Возглавлял Временный комитет Государственной думы, а затем частные совещания членов Думы с апреля по август 1917. После Октябрьской революции пытался воссоздать Совещание членов Государственной думы всех 4-х созывов на белом юге. В 1920 эмигрировал.
К стр. 184. Самарин Юрий Федорович (1819-1876) - историк, публицист и общественный деятель славянофильского лагеря.
- Хомяков Алексей Степанович (1804-1860) - поэт, художник, публицист, богослов, философ, один из наиболее видных вождей славянофильства, член-корреспондент Петербургской АН (1856).
- Аксаков Иван Сергеевич (1823-1886) - публицист, поэт, общественный деятель, один из лидеров славянофильского движения.
Меньшиков М. О. Музей войны
Публикуется по изданию: Меньшиков М. О. Музей войны // Новое время. 1915. 3 октября.
К стр. 185. Лермонтов Михаил Юрьевич (1814-1841)- русский поэт.
Иловайский Д. И. Передовица «Кремля Иловайского»
Публикуется по изданию: Кремль Иловайского. 1915.17 октября. № 59-60.
К стр. 188. «...указывал на вред и антинаучность фритредерских теорий». Фритредерство {англ, free trade - свободная торговля) - направление в экономической теории и политике, провозглашающее свободу торговли и невмешательство государства в частнопредпринимательскую сферу жизни общества.
- «...школа Исаево-Чупровская» - Исаев Андрей Алексеевич (1851-1924) - российский и советский экономист, статистик и социолог, был близок по взглядам к легальным марксистам; Чупров Александр Иванович (1842-1908) - российский ученый-экономист, статистик, деятель земского движения, член-корреспондент Петербургской АН.

4j£q£ 594
К стр. 189. «Русское слово» - либеральная ежедневная газета, издававшаяся И. Д. Сытиным в Москве (1894-1917).
- «Раннее утро» - ежедневная политическая и литературная газета либерального направления, издавалась в Москве (1907-1918).
- «Биржевые ведомости» - ежедневная политико-экономическая и литературная газета, издававшаяся в 1880-1917. Придерживалась либерального направления, выражала интересы деловых кругов.
- Туган-Барановский Михаил Иванович (1865-1919) - экономист. Сотрудничал в легальных марксистских изданиях. В 1898 защитил докторскую диссертацию. Член кадетской партии. Активно участвовал в кооперативном движении, в 1909 возглавил журнал «Вестник кооперации». В конце 1917 - начале 1918 занимал пост министра финансов Центральной Рады Украины. Один из основателей Украинской АН, академик (1919).
- «Утро России» - ежедневная газета, орган московских промышленников, выходила в 1907 и (с перерывом) в 1909-1918.
- «Новое время» - одна из крупнейших российских газет. Издавалась в Петербурге (Петрограде) (1868-1917), в годы Первой мировой войны поддерживала националистический либерально-консервативный курс.
К стр. 190. Гольдштейн (Goldstein) Иосиф Маркович (1868-1939) - немецкий, швейцарский и российский экономист. С 1906 читал лекции по экономической политике в Московском университете и коммерческом институте.
- «Голос Москвы» - ежедневная политическая газета, издававшаяся в Москве (1906— 1915), орган партии октябристов.
- Ковалевский Владимир Иванович (1848-1934) - государственный деятель, ученый и предприниматель. Директор департамента торговли и мануфактур (1892-1900), товарищ министра финансов (1900-1902), один из авторов концепции русского протекционизма.
- «Деловая Россия» - политико-экономический еженедельник, издавался в Петрограде в 1914-1917.
К стр. 191. Лист (List) Даниель Фридрих {1789-1846) - немецкий экономист, политик и публицист. Получил широкую известность как автор теории протекционизма.
К стр. 192. Милютин Дмитрий Алексеевич (1816-1912)- военный и государственный деятель. Граф (1878), генерал-фельдмаршал (1898), военный министр (1861-1881), один из ближайших сподвижников Александра II.
- Катков Михаил Никифорович (1818-1887) - публицист, издатель журнала «Русский вестник» (с 1856) и газеты «Московские ведомости» (1851-1855, 1863-1887). Проделал эволюцию от либеральных к консервативным воззрениям, с 1860-х гг. один из вдохновителей «контрреформ».
- «Свет» - ежедневная политическая, экономическая и литературная газета консервативного направления, выходившая в Петербурге (Петрограде) (1882-1917).
- Бельский С. (настоящее имя Савченко Симон Федорович, 1883-1917) - журналист и писатель-фантаст, сотрудник «Московских ведомостей».
- Тагиев Гаджи Зейналабдин (1823-1924) - азербайджанский миллионер и меценат, нефтепромышленник, владелец заводов по производству керосина и смазочных масел.
К стр. 194. Игнатьев Павел Николаевич (1870-1945) - граф, государственный деятель, министр народного просвещения (1915-1916).
- «...заинтересованное и сытинским книгоиздательством». Сытин Иван Дмитриевич (1851-1934) - известный русский издатель-просветитель. Начал издательскую деятельность в 1876 в Москве, открыв свою типографию.
К стр. 195. Щербатов Николай Борисович (1868-1943) - князь, государственный деятель. С 1912 - член Государственного совета (правый центр), один из учредителей

595 Зйи
Всероссийского союза земельных собственников. В 1913-1915 в Главном управлении Государственного коннозаводства. С июня по сентябрь 1915 управляющий Министерством внутренних дел и главноначальствующий Отдельного корпуса жандармов. После революции в эмиграции.
- Хвостов Александр Алексеевич (1857-1922) - государственный деятель, министр юстиции (1915-1916), дядя председателя думской фракции правых и министра внутренних дел А. Н. Хвостова.
- Поливанов Алексей Андреевич (1855-1920) - военный и государственный деятель, помощник военного министра (1906-1912), генерал от инфантерии (1911). С 1912 член Государственного совета (правая группа). С июня 1915 по март 1916 военный министр и председатель Особого совещания по обороне государства. После Октябрьской революции служил в Красной армии.
- Покотило Василий Иванович (1856 - не ранее 1919) - военный деятель, генерал от кавалерии (1913). Военный губернатор и наказной атаман Семиреченского (с 1904), Уральского (с 1908) казачьих войск, Всевеликого Войска Донского (с 1912). С началом Первой мировой войны занимался организацией формирования на Дону казачьих частей, с 1916 главный начальник снабжения армий Северного фронта и член Военного совета. Участник Белого движения.
- Щегловитов Иван Григорьевич (1861-1918) - государственный деятель. Министр юстиции (1906-1915), член Государственного совета (1907-1917), сенатор (1911). Председатель правой группы Государственного совета (1916-1917), последний председатель Государственного совета (1917). Арестован во время Февральской революции, с 1917 по 1918 находился в заключении. Расстрелян в ходе красного террора.
- Мусин-Пушкин Владимир Владимирович (1870-1923) - общественный деятель и политик, граф. Член IV Государственной думы (фракция центра). В 1914 находился в действующей армии (уволен от службы для возвращения к думской деятельности). В 1915 сложил депутатские полномочия в связи с назначением товарищем Главноуправляющего землеустройством и земледелием. Участник Белого движения, эмигрировал в Югославию.
К стр. 196. «Поволжский вестник» - орган Костромского отдела кадетской партии, выходил в 1906-1918. В ноябре-декабре 1916 выходил под названием «Новый Поволжский вестник».
- «Орел» - правая орловская газета, выходившая в 1911-1916.
- «...сытинское “Слово”». Имеется в виду «Русское слово».
-Андреевский Сергей Сергеевич (1857-1930) - государственный деятель. Воронежский (1902-1906) и орловский (1906-1915) губернатор. После революции эмигрировал во Францию.
Ухтубужский П. (Облеухов Н. Д.). Где надо искать германофилов?
Публикуется по изданию: Русское знамя. 1915. 25 октября. Облеухов Николай Дмитриевич (? - не ранее 1917) - консервативный публицист (псевд. П. Ухтубужский), участник монархического движения. Редактор изданий «Колокол» (1906), «На каждый день православному христианину» (1907-1910) и др. Член Русского собрания и Русского народного союза им. Михаила Архангела (член Главной палаты с 1912, товарищ председателя с 1914). Сотрудник журнала «Прямой путь», автор нескольких брошюр, изданных РНСМА. С началом Первой мировой войны фактический руководитель Союза в связи с отъездом В. М. Пуришкевича в действующую армию. В годы войны публиковался в газете «Русское знамя».
К стр. 199. Ющинский Андрей (1898-1911) - ученик приготовительного класса КиевоСофийского духовного училища, жестоко убитый (обескровлен) 25.03.1911. Правыми кругами убийство приписывалось евреям, но в ходе суда подозреваемый в преступлении М. Бейлис был оправдан.

■ийЙЁ 596
Ухтубужский П. (Облеухов Н. Д.). Ю. С. Карцов о Болгарии (По поводу недавних докладов)
Публикуется по изданию: Русское знамя. 1915. 1 ноября. Карцов (Карцев) Юрий Сергеевич (1857-1931) - дипломат и публицист. С 1879 по 1886 находился на дипломатической службе на Ближнем Востоке, был дипломатическим агентом в Сербии, консулом в Ньюкасле (Ньюкестл-эпон-Тайн) в Англии (с 1893). Публиковался в газетах «Новое время», «Санкт-Петербургские ведомости», «Русское знамя», журналах «Русская старина», «Прямой путь», изданиях С. Ф. Шарапова. Член Русского собрания, Главной палаты Русского народного союза имени Михаила Архангела, принимал участие в монархических съездах и совещаниях. С началом Первой мировой войны поступил на службу в Министерство торговли и промышленности, после революции эмигрировал во Францию.
К стр. 200. «братья Суворины» - Суворин Борис Алексеевич (1879-1940) - публицист, редактор петербургской умеренно-правой газеты «Вечернее время» (1911-1917), участвовал в издании газеты «Новое время» (в 1915-1917 ред.), редактор московской газеты «Время» (1914-1916) и ряда спортивных изданий. В 1916-1917 издавал «Русскобританское время». По своим политическим взглядам примыкал к русским националистам. Суворин Михаил Алексеевич (1860-1936) - журналист, драматург. Редактор «Нового времени» (1903-1915, в 1915-1917 совместно с братом Борисом). Член Совета старшин Всероссийского национального клуба, член Главного совета Всероссийского национального союза (с 1910).
К стр. 201. Радославов Басил Христов (1854-1929) - болгарский политик, лидер Либеральной партии (1887-1918), премьер-министр Болгарии (1886-1887 и 1913-1918). Ориентировался на Австро-Венгрию, известен антироссийскими взглядами.
- Post factum - постфактум (лат.), «после факта», т. е. после того, как событие совершилось.
К стр. 202. «...Славянским Дидонам, оплакивающим своего болгарского Энея». Дидона - имя легендарной основательницы Карфагена. Согласно мифу, была влюблена в героя Троянской войны Энея. Покончила самоубийством из-за измены Энея, бросившись на меч.
- Савинский Александр Александрович (1879-1931) - дипломат, посланник России в Швеции (1911) и Болгарии (1913-1915).
- Талейран-Перигор (Talleyrand-Périgord) Шарль Морис (1754-1838) - французский политик и дипломат, министр иностранных дел в 1797-1799 (при Директории), в 1799— 1807 (в период Консульства и империи Наполеона I), в 1814-1815 (при Людовике XVIII), мастер политической интриги. Имя «Талейран» стало нарицательным для обозначения хитрости и беспринципности.
Меньшиков М. О. Накопление и удар
Публикуется по изданию: Меньшиков М. О. Накопление и удар // Новое время. 1915. 14 ноября.
К стр. 203. Макензен (Mackensen) Август, фон (1849-1945) - германский генералфельдмаршал (1915), считался одним из самых талантливых военачальников Первой мировой войны.
- «Русский инвалид» - военная газета, выходившая в Петербурге (Петрограде) (1813— 1917) как благотворительное издание, прибыль с которого шла «на вспоможение инвалидам, солдатским вдовам и сиротам». В газете публиковались донесения о действиях армии, приказы и распоряжения по военному ведомству и другая официальная информация.

597_3fe*
С июля 1917 выходила под названием «Армия и флот Свободной России». После октября 1917 закрыта.
- “Sur le qui vive” - быть под постоянным наблюдением, быть на страже (фр.).
К стр. 204. La guerre d’asure - война на истощение (фр.).
К стр. 206. «Temps» («Тан») - французская ежедневная газета, основана в 1829 Ж. Костом. Орган умеренных республиканцев.
Ухтубужский П. (Облеухов Н. Д.). Очередные задачи монархизма
Публикуется по изданию: Русское знамя. 1915. 20 ноября.
К стр. 208. «...разосланных организационным комитетом Нижегородского Монархического съезда». Имеется в виду Всероссийское монархическое совещание в Нижнем Новгороде уполномоченных правых организаций - монархический форум, организованный сторонниками А. И. Дубровина (26.11.1915 - 29.11.1915) для сплочения правых сил. Итогом совещания стало принятие резолюции и избрание Президиума монархического движения.
- «...состоится еще съезд в Петрограде». Имеется в виду Совещание монархистов в Петрограде - крупный монархический форум, организованный по инициативе правых членов Государственной думы и Государственного совета (21.11.1915 - 23.11.1915). Итогом совещания стало принятие резолюции и избрание Совета монархических съездов.
К стр. 211. Тиханович-Савицкий Нестор Николаевич (1866 - после июля 1917) - председатель астраханского отдела Союза русского народа, затем бессменный руководитель Астраханской народной монархической партии. В 1915-1917 многократно направлял телеграммы министрам, требуя «обуздать» Думу и Прогрессивный блок. В марте-мае 1916 направил несколько аналогичных посланий Николаю II и Александре Федоровне.
Совещание монархистов 21-23 ноября 1915 года в Петрограде. Постановления и краткий отчет
Публикуется по изданию: Совещание монархистов 21-23 ноября 1915 года в Петрограде. Постановления и краткий отчет. М., 1915. С. 5-40.
К стр. 211. Макарий (Парвицкий-Невский Михаил Андреевич, 1835-1926) - митрополит Московский и Коломенский (1912-1917), член Св. Синода, известный миссионер, «апостол Алтая». Почетный председатель Томского губернского отдела Союза русского народа. Канонизирован.
- Тихон (Белавин Василий Иванович, 1865-1925) - патриарх Московский и всея России (1917-1925). Почетный председатель Ярославского отдела Союза русского народа. Канонизирован.
- Димитрий (Сперовский Николай Андреевич, 1865-1923) - церковный и общественный деятель, епископ Рязанский и Зарайский (1911-1917). Председатель Рязанского отдела Союза русского народа, член Совета монархических съездов (1915).
- Иннокентий (Ястребов Илья Иванович, 1867-1928) - церковный и общественный деятель, председатель Миссионерского совета при Св. Синоде и настоятель Донского монастыря (с 1915). Председатель Киевского отдела Союза русского народа. Архиепископ Астраханский (с 1927).
- Макарий (Гневушев Михаил Васильевич, 1858-1918) - церковный и общественный деятель, проповедник и духовный писатель, участник монархического движения.

а/йЗВ 598
Председатель Киевского губернского отдела Союза русского народа (1907), член правления Русского монархического собрания (Москва). Епископ Балахнинский (1914-1917), с 1917 - епископ Орловский и Севский. В 1918 арестован и расстрелян. Канонизирован.
- Васильев Александр Петрович (1868-1918) - протоиерей, духовник царской семьи, настоятель Феодоровского государева собора в Царском Селе. Член Главной палаты Русского народного союза им. Михаила Архангела (1910). Активный участник трезвеннического движения. Расстрелян.
- Дернов Александр Александрович (1857-1923) - настоятель Петропавловского собора в Санкт-Петербурге (с 1899), сподвижник о. Иоанна Кронштадтского, протопресвитер (1915), заведующий придворным духовенством (1915).
К стр. 215. Горемыкин Иван Логгинович (1839-1917) - государственный деятель, председатель Совета министров (1906, 1914-1916). После Февральской революции арестован, допрошен Чрезвычайной следственной комиссией Временного правительства. После освобождения летом 1917 уехал в имение близ Сочи, при разгроме которого был убит бандитами.
К стр. 217. Коновалов Александр Иванович (1875-1948) - предприниматель, один из основателей торгово-промышленной партии (1905), член ЦК партии прогрессистов (с 1912), депутат IV Государственной думы. В годы Первой мировой войны товарищ председателя Центрального военно-промышленного комитета, один из организаторов Прогрессивного блока. Во время Февральской революции 1917 член Временного комитета Государственной думы, министр торговли и промышленности (март-май 1917), заместитель министра-председателя Временного правительства (сентябрь-октябрь 1917).
- Воропаев Михаил Алексеевич (1872 - не ранее 1917) - социал-демократ, в годы Первой мировой войны профессор Киевского политехнического института.
К стр. 222. Крылов Иван Андреевич (1769-1844) - поэт, баснописец.
К стр. 224. «...партия, за которой довольно прочно установилась кличка партии “потерянной грамоты”». Имеется в виду «Союз 17 октября».
- Михаил Федорович (1596-1645) - русский царь (с 1613).
Труды Всероссийского монархического совещания в г. Нижнем Новгороде уполномоченных правых организаций с 26 по 29 ноября 1915 г.
Публикуется по изданию: Труды Всероссийского монархического совещания в г. Нижнем Новгороде уполномоченных правых организаций с 26 по 29 ноября 1915 г. Пг., 1916. С. 2-4, 6-22, 28-39, 45-46, 52-67.
К стр. 232. Одесский Союз русских людей - региональная монархическая организация, учрежденная в 1906. Председатели - князь Н. С. Давыдов (1906), Н. Н. Родзевич (1906- 1917). Численность достигала до 2600 членов (1907), но в годы Первой мировой войны - около 300 чел.
- Родзевич Николай Николаевич (7-1919) - один из руководителей монархического движения в Одессе, председатель Одесского Союза русских людей (1906-1917), учредитель Одесского губернского отдела Всероссийского Дубровинского Союза русского народа (1913), гласный Одесской городской думы. Секретарь Саратовского совещания уполномоченных монархических организаций (1915), товарищ председателя Всероссийского монархического совещания в Н. Новгороде (1915), член Президиума монархического движения (1915) и Совета монархических съездов (1916). Убит в 1919.

599 äfeim
К стр. 237. Тихменев Николай Петрович (1873 - не ранее 1932) - правый публицист и участник монархического движения. Редактор правой газеты «Волга» (1913-1916), в годы Первой мировой войны почетный председатель Саратовского отдела Русского народного союза им. Михаила Архангела. Председатель саратовского Совещания уполномоченных монархических организаций (1915), тов. председателя Всероссийского монархического совещания в Нижнем Новгороде (1915). Член Президиума монархического движения (1915). После революции остался в России, работал в типографии «Печатный двор». Арестован ОГПУ (1932), однако через месяц дело было прекращено.
- Минин Кузьма (7-1616) - нижегородский земский староста, один из организаторов и руководителей второго ополчения в период смутного времени нач. XVII в.
- Дубровин Александр Иванович (1855-1921) - правый политический деятель, организатор и руководитель Союза русского народа (с 1905), председатель Всероссийского Дубровинского Союза русского народа (1912-1917). После Февральской революции арестован (пробыл в заключении до 14.10.1917), повторно арестован ВЧК в 1920, приговорен к расстрелу. В 1998 реабилитирован.
- Дудниченко Иван Иванович (1887 - не ранее 1920) - деятель монархического движения в Бессарабии, член Союза русского народа, секретарь открытого Кишиневского отдела Русского народного союза им. Михаила Архангела (1912), член Президиума монархического движения (1915). Эмигрировал в Румынию (1920).
- Уваров Николай Михайлович (1889 - не ранее 1916) - саратовский купец, член Палаты Саратовского отдела Русского народного союза им. Михаила Архангела. Совместно с А. С. Гришиным издавал в Саратове правую газету «Вече» (1915-1916).
- Иоаким {Левитский Иван Акимович, 1853 - ок. 1921) - архиепископ Нижегородский и Арзамасский, почетный член Всероссийского монархического совещания в Нижнем (1915). В 1918 убит бандитами.
- Гире Алексей Федорович (1871-1958) - киевский (1908-1911), минский (1912-1915) и нижегородский (1915-1918) губернатор.
- Полубояринова Елена Адриановна (1864-1919) - купчиха 1-й гильдии, товарищ председателя и казначей Союза русского народа, одна из организаторов Всероссийского Дубровинского Союза русского народа, финансировала издание газеты «Русское знамя», сподвижница А. И. Дубровина. После Февральской революции арестована, расстреляна Петроградской ЧК.
- Адриан (Демидович Александр Андреевич, 1871 - не ранее 1917) - архимандрит, председатель Киевского железнодорожного отдела Союза русского народа (1910-1913), член правления Таврического отдела Русского собрания (1916).
К стр. 238. Плеханов Георгий Валентинович (1856-1918) - основоположник марксизма в России, организатор группы «Освобождение труда», один из руководителей социалдемократического движения. После II съезда РСДРП - лидер меньшевистского крыла. Во время Первой мировой войны занял патриотическую антигерманскую позицию, был одним из основателей и руководителей социал-демократической группы «Единство» (1914-1918).
- Маркс (Marx) Карл (1818-1883) - немецкий философ, социолог, экономист, публицист, общественный деятель, основоположник марксизма.
К стр. 239. Савич Никанор Васильевич (1869-1942) - депутат III—IV Государственных дум (октябрист), товарищ председателя комиссии государственной обороны. Член Особого совещания для обсуждения и объединения мероприятий по обороне государства (1915). Во время Февральской революции назначен комиссаром Временного комитета Государственной думы в Военное и Морское министерство. С 1921 в эмиграции.

600
- Челноков Михаил Васильевич (1863-1935) - член ЦК кадетской партии (с 1907), депутат Н-1У Государственных дум, московский городской голова (1914-1917). Со 2 по 6 марта 1917 - комиссар Временного комитета Государственной думы по управлению Москвой.
- «Посмотрите на картину Маковского...». Маковский Константин Егорович (1839— 1915) - русский художник, представитель академизма. Имеется в виду картина «Минин на площади Нижнего Новгорода, призывающий народ к пожертвованиям» (1896).
К стр. 240. Орлов Василий Григорьевич (18667-1918?) - деятель монархического движения, член Русской монархической партии (союза), Русского народного союза им. Михаила Архангела, Русского собрания. В 1915 основал Отечественный патриотический союз, вызывавший негативное отношение большинства правых. В 1917 арестован, предположительно, расстрелян под Пятигорском в 1918.
- Отечественный патриотический союз - монархическая организация, созданная и возглавленная В. Г. Орловым в июне 1915. Партия вызвала неприятие большинства правых из-за разрешения членства в ней инородцев и иноверцев (за исключением немцев) и оттока в нее части монархистов из других черносотенных союзов (прежде всего РНСМА). После Февраля 1917 Союз прекратил свое существование.
К стр. 241. Скворцов Василий Михайлович (1859-1932) - миссионер, общественный деятель, участник монархического движения. Основатель, издатель и редактор церковнополитической газеты «Колокол» (1906-1917), член Русского собрания, член Главной палаты Русского народного союза им. Михаила Архангела (1909-1915). В 1915 вышел из РНСМА и совместно с В. Г. Орловым основал Отечественный патриотический союз. С 1915 стал поддерживать Прогрессивный блок и идею еврейского равноправия. В годы гражданской войны возглавлял «Союз русских национальных общин» (1919). Эмигрировал в Югославию.
- Аредовы века (Аредовы веки) - т. е. очень долго, от имени библейского персонажа Иареда, который прожил 962 года.
Архиепископ Никон (Рождественский). Берегитесь смуты! Доброе слово православному русскому народу
Публикуется по изданию: Никон (Рождественский). Мои дневники. Вып. VI. 1915. Сергиев Посад, 1915. С. 143-145.
Дневник П. Ф. Булацеля (из публикации в журнале «Российский гражданин»)
Публикуется по изданию: Российский гражданин. 1915. № 1. 31 декабря. С. 10-16. «Российский гражданин» - консервативный журнал, издававшийся П. Ф. Булацелем с декабря 1915 по февраль 1917.
К стр. 246. Керенский Александр Федорович (1881-1970) - политический и государственный деятель, депутат IV Государственной думы (лидер фракции трудовиков). Во время Февральской революции вступил в партию эсеров, участвовал в работе Временного комитета Государственной думы, был избран товарищем председателя Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Во Временном правительстве последовательно занимал посты министра юстиции (март-апрель), военного и морского министра (май-июнь), министра-председателя и военного и морского министра (июль-август). В сентябре - октябре 1917 совмещал посты министра-председателя и верховного главнокомандующе¬

6Щ_3&*
го. После Октябрьской революции пытался организовать вооруженное сопротивление Советской власти. С 1918 - в эмиграции.
- Александров Александр Михайлович (1868-1921) - политический деятель, адвокат, депутат IV Государственной думы (член бюро кадетской фракции). Во время Первой мировой войны заведовал 1-ми 2-м летучими перевязочно-перевозочными отрядами. Член Прогрессивного блока. В 1917 направлен комиссаром на Черноморский флот. В 1920 эмигрировал, обосновался в Германии.
- Родичев Федор Измаилович (1853, по др. данным, 1856 - 1932) - депутат I—IV Государственных дум. Один из основателей и лидеров партии кадетов, член ее ЦК. После Февральской революции министр Временного правительства по делам Финляндии (март-май 1917). Поддержал выступление Л. Г. Корнилова. После Октябрьской революции эмигрировал.
К стр. 247. Маколей (Macaulay) Томас Бабингтон (1800-1859) - британский государственный деятель, историк и публицист. В пятитомной «Истории Англии» (1849-1861) представлял английскую историю как непрерывное движение по пути прогресса под руководством вигов, что обусловило популярность его трудов в кругах английской буржуазии.
- Струков Ананий Петрович (1851-1922) - политический и государственный деятель, екатеринославский губернский предводитель дворянства (1886-1902),. член Государственного совета (правая группа), председатель Постоянного совета Объединенного дворянства (1913-1916). В 1915 от лица «всего российского дворянства» обратился с письмом к И. Л. Горемыкину, в котором выражал возмущение поведением «некоторой части общества», воспользовавшейся военным временем для «достижения излюбленных левыми течениями политических целей», и предупреждал власть об опасности «новых смут с целью изменения государственного строя России». Несмотря на то что письмо Струкова носило конфиденциальный характер, оно попало в редакцию «Биржевых ведомостей» и вызвало скандал.
- Самарин Александр Дмитриевич (1871-?). Окончил Московский университет. В 1899-1908 был богородским уездным предводителем дворянства. С 1908 - московский губернский предводитель дворянства. В 1912 - член Государственного совета (правая группа). С июля по сентябрь 1915 исполнял обязанности обер-прокурора Святейшего Синода. Выступал против влияния Г. Е. Распутина. С конца 1916 - председатель Постоянного совета объединенного дворянства.
Ковалевский П. И. Немцы (Психологический очерк)
Публикуется по изданию: Ковалевский П. И. Немцы (Психологический очерк) // Наши враги. Очерки проф. П. И. Ковалевского, С. Н. Сыромятникова (Сигма) и А. М. Михайлова. Библиотека «Голоса Руси». Вып. 1. Пг., 1915. С. 3-45. Ковалевский Павел Иванович (1849 или 1850 - 1931) - профессор психиатрии, публицист, идеолог русского национализма, член Всероссийского национального союза и Всероссийского национального клуба.
К стр. 250. Пурталес (Pourtalbs) Фридрих, фон (1853-1928) - граф, немецкий дипломат, германский посол в России (1907-1914), В 1914 вручил русскому министру иностранных дел С. Д. Сазонову ноту об объявлении Германией войны России.
К стр. 252. «Голос Руси» - газета, выходила в Петрограде в 1914-1916.
К стр. 253. Новикова Ольга Алексеевна (1840-1925) - родилась в семье известных славянофилов Киреевых. Большую часть жизни провела в Англии, где занималась общественнопублицистической деятельностью. Сотрудничала в «Московских ведомостях» и «Русском обозрении».
К стр. 255. «Они все превратились в нации...» - так в тексте.

■иййЕ 602
К стр. 256.Делянов Иван Давидович (1818-1897) - государственный деятель. Министр народного просвещения (1882-1897), проводил политику «контрреформ».
К стр. 257. Грубе Вильгельм Федорович (1827-1898) - профессор и директор хирургической клиники Харьковского университета.
К стр. 258. Боксерское (ихэтуанъское) восстание - восстание в Сев. Китае (1899-1901) против иностранного вмешательства во внутреннюю жизнь Китая. Подавлено войсками Германии, Японии, Великобритании, США, Франции, России, Италии и Австро-Венгрии.
- Рейснер Михаил Андреевич (1868-1928) - ученый-юрист, публицист, социопсихолог и историк. После революции участвовал в разработке первой советской конституции. Один из основателей Коммунистической академии как центра марксистской социальной науки.
К стр. 259. «...открытый грабеж наследника германского престола редкостей из замка баронессы де-Бай». Имеется в виду Мари-Анн-Беатрис Оппенгейм, баронесса де Бай (Вауе) (1859-1928) - французская поэтесса, жена путешественника, этнографа и археолога Джозефа де Байя (1853-1931), ставшая в годы Первой мировой войны медсестройволонтером и награжденная орденом Почетного легиона.
К стр. 260. «Нужно ли говорить о дарах Петра III немцам?..» Петр III (1728-1762) - голынтейн-готторпский принц, затем император России, погиб в результате дворцового переворота. Имеются в виду мир и союз с Пруссией, заключенные Петром III (1762), лишившие Россию всех ее достижений в ходе Семилетней войны (1756-1763).
- Луиза Августа Вильгельмина Амалия (1776-1810) - принцесса МекленбургСтрелицкая, супруга Фридриха Вильгельма III и королева-консорт Пруссии. Бабка российского императора Александра II.
Сыромятников С. Н. (Сигма). Из русско-германских отношений
Публикуется по изданию: Сыромятников С. Н. (Сигма) Из истории русско-германских отношений // Наши враги. Очерки проф. П. И. Ковалевского, С. Н. Сыромятникова (Сигма) и А. М. Михайлова. Библиотека «Голоса Руси». Вып. 1. Пг., 1915. С. 47-61. Сыромятников Сергей Николаевич (лит. псевд. Сергей Норманский, Сигма) (1864-1933) - консервативный публицист, писатель, общественный деятель, один из учредителей Русского собрания, товарищ председателя совета Собрания (до 1903).
К стр. 265. «...как ошибался наш экономист Рудольф Мартин» - возможно, Мартин (Martin) Рудольф (1864-1925) - выдающийся немецкий антрополог, профессор Цюрихского (1899-1911) и Мюнхенского (с 1917) университетов.
- «Но через несколько времени...» - так в тексте.
- Клейнов (Cleinow) Георг (1873-1936) - немецкий публицист и политический деятель. Редактор-издатель «Die Grenzboten». Во время Первой мировой находился при немецком генерал-губернаторе Варшавы и заведовал делами печати на территории, находившейся в подчинении Верховного командования всеми германскими вооруженными силами на Востоке (1914-1916).
- “Die Grenzboten” - немецкий популярный журнал, выходивший с 1821 по 1922, считался рупором национально-либеральной буржуазии.
- “Vossische Zeitung” - известная берлинская газета, выходившая в 1721-1934.
- Толстой Дмитрий Андреевич (1823-1889) - государственный деятель и историк, почетный член (1866), президент (с 1882) Петербургской АН. В 1864-1880 обер-прокурор Синода, в 1865-1880 министр народного просвещения.

603_3&u
- Плеве Вячеслав Константинович (1846-1904) - государственный деятель. С 1881 директор департамента полиции, с 1884 сенатор и товарищ министра внутренних дел России, с 1894 государственный секретарь, с 1899 министр, статс-секретарь Финляндии. С 1902 министр внутренних дел и шеф Отдельного корпуса жандармов. Убит эсером-террористом Е. С. Созоновым.
- Ванновский Петр Семенович (1822-1904) - государственный деятель, военный министр (1881-1898), министр народного просвещения (1901-1902).
- ЛKölnische Zeitung”- одна из ведущих немецких национальных газет.
К стр. 266. Hinterland - тыл {нем).
- Resume - резюме (англ.).
- «...помнится, г. Каракаш, описывал в “Новом времени”...» - возможно, Каракаш Михаил Николаевич (1887-1937) - оперный певец, вокальный педагог, режиссер.
К стр. 267. Вассерман (Bassermann) Эрнст (1853-1917) - один из вождей германской национал-либеральной партии, депутат рейхстага (1893-1903).
- Лампрехт (Lamprecht) Карл (1856-1915) - немецкий историк, профессор, автор 12-томной «Истории германского народа».
- Науман (Naumann) Фридрих (1860-1919) - германский политический деятель, один из основателей национал-социальной партии (1895), депутат рейхстага.
- Вестарп (Westarp) Куно (1864-1945) - граф, германский политический деятель. Один из лидеров консервативной фракции рейхстага (1908-1918), представитель интересов прусского юнкерства.
- Шиман (Schiemann) Теодор (1847-1921) - немецкий историк, профессор, автор книг по истории России.
К стр. 268. Эдуард VII (1841-1910) - король Великобритании (с 1901).
- Мещерский Владимир Петрович (1839-1914) - князь, публицист консервативных взглядов, издатель-редактор журнала-газеты «Гражданин».
К стр. 269. Куропаткин Алексей Николаевич (1848-1925) - генерал-адъютант (1902), генерал от инфантерии (1900), военный министр (1898-1904).
1916
Дневник П. Ф. Булацеля (из публикации в журнале «Российский гражданин»).
Публикуется по изданию: Российский гражданин. 1916. №2. 10 января. С. И, 15-16; №4.24 января. С. 12,16; № 5.31 января. С. 14—15; № 6.7 февраля. С. 11,13-15; № 7.14 февраля. С. 12-16; № 8. 21 февраля. С. 10—12; № 9. 28 февраля. С. 14; № И. 13 марта. С. 14-15; № 12. 20 марта. С. 13-14; № 14. 3 апреля. С. 13; № 16. 24 апреля. С. 10-11; № 21. 29 мая. С. 14,16; № 24-25. 26 июня. С. 11-12; № 28.17 июля. С. 14; № 29. 31 июля. С. 13-14; № 30. 14 августа. С. 12-14; № 31. 28 августа. С. 5-6.
К стр.270. Тургенев Иван Сергеевич (1818-1883) - русский писатель.
- Гончаров Иван Александрович (1812-1891) - русский писатель.
К стр. 271. Байрон (Byron) Джордж Гордон (1788-1824) - английский поэт-романтик.
- Гегель (Hegel) Георг Вильгельм Фридрих (1770-1831) - немецкий философ, один из творцов немецкой классической философии.

604
К стр. 272. Гердер (Herder) Иоганн Готфрид (1744-1803) - немецкий историк культуры и поэт.
- Гейне (Heine) Христиан Иоганн Генрих (1797-1856) - немецкий поэт и публицист.
К стр. 273. Фома Кемпийский (Thomas von Kempen, 1379-1471) - немецкий католический монах, писатель и мистик.
- Риваролъ (Rivarol) Антуан (1753-1801) - французский писатель-моралист.
- Людовик (Louis) XVI (1754-1793) - французский король (1774-1792) из династии Бурбонов. В период Французской революции поддерживал эмигрантов. Осужден Конвентом и казнен.
- Малуэ (Malouet) Пьер-Виктор (1740-1814) - французский публицист и политический деятель, морской министр (1814).
- Брок Эрве де (1848-1916) - виконт, автор сочинения «Французская революция в показаниях современников и мемуаров» (СПб., 1892).
К стр. 274. Сазонов Сергей Дмитриевич (1860-1927) - государственный деятель, министр иностранных дел (1910-1916), имел репутацию убежденного антантофила.
- Питирим (Окнов Павел Васильевич, 1858-1920) - митрополит Петроградский и Ладожский (1915-1917), член Св. Синода (с 1914).
- Гомер - легендарный поэт Древней Греции, автор эпических поэм «Илиада» и «Одиссея».
К стр. 275. Александр II (1818-1881) - русский император (с 1855).
- Толстой Алексей Константинович (1817-1875) - писатель, поэт и драматург.
- Николай Николаевич (старший) (1831-1891) - великий князь, военный и государственный деятель, генерал-фельдмаршал (1878). Именовался «старшим» с 1856 по Высочайшему повелению - для отличия от сына, нареченного тем же именем. Член Государственного совета (1855) и почетный член Петербургской АН.
- Горчаков Александр Михайлович (1798-1883) - светлейший князь, министр иностранных дел (1856-1882) и канцлер Российской империи (1867-1883).
- Шувалов Петр Андреевич (1827-1889) - граф, генерал от кавалерии, шеф жандармов и начальник Третьего отделения (1861-1864, 1866-1874), чрезвычайный и полномочный посол в Великобритании (1874-1879), представитель России на Берлинском конгрессе.
К стр. 276. Шнефогт Георг - руководитель оркестра Варшавской филармонии.
- Паскевич Иван Федорович (1782-1856) - русский полководец и государственный деятель, генерал-фельдмаршал.
К стр. 278. Половцов (Половцев) Лев Викторович (1867-1936) - депутат III— IV Государственных дум, член Главного совета Всероссийского национального союза. После раскола фракции националистов (1915) остался в группе П. Н. Балашева. Участник Белого движения, после революции в эмиграции. Покончил жизнь самоубийством.
- Мирабо (Mirabeau) Оноре Габриель Рикети (1749-1791) - граф, деятель Великой Французской революции. Депутат Генеральных штатов от третьего сословия (1789), приобрел популярность обличениями абсолютизма.
- Фонвизин Денис Иванович (1744-1792) - писатель, комедиограф.
- Шидловский Сергей Иллиодорович (1861-1922) - депутат III—IV Государственных дум. Товарищ председателя III Государственной думы, лидер фракции октябристов в IV Государственной думе. В 1915-1917 один из руководителей «Прогрессивного блока». Во время Февральской революции член Временного комитета Государственной думы. Член Предпарламента. С 1918 отошел от политической деятельности. С 1920 в эмиграции.

605 ¿jfesu
- Гурлянд Илья Яковлевич (1868-1921) - доктор полицейского права, член Совета министра внутренних дел (1907-1917), редактор газеты «Россия» (с 1907), директорраспорядитель Петербургского телеграфного агентства (с 1916).
К стр. 279. Павел 1{ 1754-1801) - русский император (с 1796).
- «Русская старина» - ежемесячный исторический журнал, выходивший в С.-Петербурге (1870-1918).
- Робеспьер (Robespierre) Максимилиан (1758-1794) - деятель Великой Французской революции.
- Грузенберг Оскар Осипович (Израиль Иосифович) (1866-1940) - юрист и общественный деятель, член Конституционно-демократической партии.
- Петражицкий Лев Иосифович (1867-1931) - правовед, социолог, депутат I Государственной думы, член ЦК кадетской партии (с 1905).
К стр. 280. «Право» - еженедельная юридическая газета, выходившая в ПетербургеПетрограде (1898-1917).
К стр. 281. Карл I Стюарт (1600-1649) - король Англии, Шотландии и Ирландии (с 1625). После поражения в гражданской войне, был предан суду парламента и казнен.
- Ефремов Иван Николаевич (1866-1945) - депутат I, II и IV Государственных дум, председатель фракции прогрессистов в III и IV Думах, один из лидеров Прогрессивного блока, из которого вышел вместе с частью представителей фракции прогрессистов после того, как кадеты отказались от лозунга «ответственного министерства». Министр юстиции, затем министр государственного призрения Временного правительства (1917).
-Демулен (Desmoulins) Камиль (1760-1794) - адвокат и журналист, деятель Великой Французской революции. Накануне восстания 14 июля 1789 призывал народ к вооруженной борьбе против монархии. За критику политики М. Робеспьера был арестован и по решению революционного трибунала гильотинирован.
- Ролан деЛа Платьер (Rolandde La Platière) Жан Мари (1734-1793) - министр внутренних дел в период Великой Французской революции в жирондистских правительствах.
- Эро (Геро) де Сешель (Hérault de Sechelles) Мари-Жан (1759-1794) - политический государственный деятель эпохи Великой Французской революции, был обвинен в измене и казнен.
К стр. 282. Дантон (Danton) Жорж Жак (1759-1794) - деятель Великой Французской революции. Выступал за примирение между жирондистами и якобинцами. Был сторонником ослабления революционного террора. Казнен по приговору революционного трибунала.
- д’Эглантим (diiglantine) Фабр (наст, имя Фабр Филипп Франсуа Назер, 1750-1794) - французский писатель и политический деятель, казнен по обвинению в заговоре.
- Шомет (Chaumette) Пьер-Гаспар (1763-1794) - французский политический деятель эпохи Великой Французской революции.
- Штюрмер Борис Владимирович (1848-1917) - государственный деятель. В январеноябре 1916 председатель Совета министров, одновременно (март-июль) - министр внутренних дел и министр иностранных дел (июль-ноябрь). Член Русского собрания, участвовал в деятельности объединенного дворянства (1906-1916). После Февральской революции арестован. Умер в Петропавловской крепости.
К стр. 285. «...к маленькому русскому мужику » - имеется в виду Г. Е. Распутин.
- романы Пинкертона - имеется в виду детективно-приключенческая литература нач. XX в. о сыщике Нате Пинкертоне.
К стр. 286. Медведский Константин Петрович (1866 - не ранее 1919) - поэт, литературный критик, публицист (псевдоним Quidam).

Я& 606
- Пиленко Александр Александрович (1873-1956) - правовед, доктор международного права, публицист «Нового времени».
К стр. 287. «Сельский вестник» - петербургская газета, издававшаяся в 1881-1917.
К стр. 288. Святополк-Мирский Петр Дмитриевич (1857-1914) - князь, генерал от кавалерии (1913), министр внутренних дел (1904-1905).
К стр. 289. Мольтке (Moltke) Хельмут Карл Бернхард, фон (1800-1891) - граф, германский генерал-фельдмаршал, военный теоретик, один из основателей Германской империи.
- Скобелев Михаил Дмитриевич (1843-1882) - выдающийся русский военачальник, генерал от инфантерии (1881), генерал-адъютант (1878).
- Ухтомский Эспер Эсперович (1861-1921) - князь, русский дипломат, ориенталист, публицист, поэт, переводчик.
К стр. 290. Прилежаев Василий Васильевич - товарищ министра торговли и промышленности.
- Брусилов Алексей Алексеевич (1853-1926) - военачальник, генерал от кавалерии (1912). В Первую мировую войну командующий 8-й армией в Галицийской битве, с 1916 главком Юго-Западного фронта, провел успешное наступление («Брусиловский прорыв»). Верховный главнокомандующий (1917). С 1920 в Красной армии, инспектор кавалерии (1923-1924).
К стр. 292. Бьюкенен (Buchanan) Джордж Уильям (1854-1924) - британский дипломат, посол Великобритании в России в годы Первой мировой войны.
К стр. 293. Асквит (Asquith) Герберт Генри (1852-1928) - британский государственный и политический деятель, премьер-министр Великобритании от Либеральной партии (1908-1916).
- Мария I Стюарт (1542-1587) - королева Шотландии (1542-1567), претендентка на английский престол. За участие в ряде заговоров была предана суду и казнена.
- Орлеанская дева - Жанна д’Арк (1412-1431) - национальная героиня Франции, одна из командующих французскими войсками в Столетней войне, осужденная и сожженная англичанами на костре.
К стр. 296. Философов Дмитрий Владимирович (1872-1940) - публицист, художественный и литературный критик, религиозно-общественный и политический деятель.
- «Современное слово» - ежедневная политическая, общественная и литературная газета, выходившая в Петербурге (Петрограде) (1907-1917).
К стр. 298. «Общество 1914 года» - либеральная общественная организация, требовавшая в годы Первой мировой войны борьбы с «немецким засильем». Поддерживала Прогрессивный блок. После Февральской революции выступила с требованием совершенного удаления «немецкой» династии Романовых.
- «...провокаторы Прусаковы, Гамзеи и Горностаи» - Прусаков А. И. (р. 1869) - член Главного совета Союза русского народа, секретарь редакции «Русского знамени» (1907), давший в ходе расследования убийства кадета М. Я. Герценштейна показания против А. И. Дубровина. Расценивался правыми как лжесвидетель и провокатор; Гамзей Гамезеевич (Тополев Л. А.) - черносотенец, член боевой дружины СРН, причастный к убийству Герценштейна; Горностай (Горностаев) - бывший сыщик, руководил охраной Главного совета СРН, имел репутацию «специалиста по дебоширствам».
- «Остроумный “Пен”». Видимо, имеется в виду «Панч» {«Punch») - британский еженедельный журнал юмора и сатиры, издававшийся с 1841 по 1992.

607_3feu
К стр. 299. «...во время военной бури на уста свободного русского журналиста налагают цензуру». «Российский гражданин» был освобожден от предварительной цензуры в нач. октября 1916.
- «Русское знамя» - ежедневная черносотенная газета, издававшаяся в Петербурге (Петрограде) А. И. Дубровиным (1905-1917), орган Союза русского народа, а после его раскола - Всероссийского Дубровинского союза русского народа. С 1916 в результате сближения Дубровина и H. Е. Маркова стала выходить с подзаголовком «Вестник Союзов русского народа». Запрещена после Февральской революции.
- «...настанет день, когда вся Россия узнает, чего от меня требовали и от чего я наотрез отказался». Как поясняет П. Ф. Булацель в записи от 30.10.1916, от него требовали подписать извинительное заявление, составленное в британском посольстве, но английский посол после полуторачасового разговора удовлетворился устным заявлением, что Булацель «не имел намерения оскорбить английскую армию». (Российский гражданин. 1916. № 32. И сентября. С. 12.)
Восторгов И. И. Пожалейте беженцев из Польши!
Публикуется по изданию: Восторгов И. И. Во дни войны: Голос пастыря-патриота. Вып. 3. М., 1916. С. 98-99. Примечание в оригинале: «Сказано 25 июля 1915 года в соборе св. Василия Блаженного в Москве».
Пуришкевич В. М. Чего хочет Вильгельм II от России и Англии в великой битве народов
Публикуется по изданию: Пуришкевич В. М. Чего хочет Вильгельм II от России и Англии в великой битве народов. Пг., 1916. С. 3-16,18,27-28,34-39,44,54-71,78-95,111, 117,130-131,134-138.
К стр. 301. «...Тот путь, по которому идут народы стихийной» - так в тексте.
К стр. 302. Трейчке (Treitschke) Генрих, фон (1834-1896) - немецкий историк, профессор, автор пятитомной «Истории Германии в XIX веке».
- Дельбрюк (Delbrück) Ганс Готлиб Леопольд (1848-1929) - немецкий военный историк.
- Шмоллер (Schmollen) Густав, фон (1838-1917) - немецкий экономист, историк, государственный и общественный деятель.
- Дройзен (Droysen) Иоганн Густав Бернхард (1808-1884) - немецкий историк, профессор Берлинского, Кильского, Йенского университетов.
- Моммзен (Mommsen) Теодор (1817-1903) - немецкий историк, филолог и юрист, лауреат Нобелевской премии по литературе (1902) за труд «Римская история».
- Тугендбунд (Tugendbund) - «Союз доблести», прусское патриотическое общество (1808-1810), созданное с целью поднятия патриотического духа нации и восстановления статуса Пруссии, утерянного в результате побед Наполеона.
- Зибель (Sybel) Генрих, фон (1817-1895) - немецкий историк и политический деятель.
К стр. 303. Мантейфель (Manteuffel) Эдвин Карл Рохус, фон (1809-1885) - барон, прусский и германский военачальник, генерал-фельдмаршал.
- Карл I Великий (742/747 или 748-814) - король франков (с 768), император Запада (с 800), основатель династии Каролингов.

xjgjj-ЗЁ 608
- Оттониды (Саксонская династия) - династия германского происхождения, ряд представителей которой были королями Восточно-Франкского королевства и императорами Священной Римской империи.
- Аларих1(умер в 410) - вождь и первый король древнегерманского племени вестготов (382-410).
К стр. 305. «Этих речей очень много, изданы они талантливым франиузом Жюлем Арен: “Вильгельм II, что он говорит и что он думает”». Имеется в виду книга: Аррен Ж. Вильгельм II. Что он говорит, что он думает. М., 1914.
К стр. 307. Веллингтон (Wellington) Артур Уэлсли (1769-1852) - герцог, английский фельдмаршал (1813), победитель при Ватерлоо (1815), премьер-министр Великобритании (1828-1830,1834).
- Бюлов (ВЫот) Бернгард, фон (1849-1929) - князь, немецкий государственный и политический деятель, рейхсканцлер Германской империи (1900-1909).
К стр. 312. Шаховской Сергей Владимирович (1852-1894) - князь, русский государственный, общественный и культурный деятель, губернатор Эстляндии (с 1885).
- Меттерних (Metternich) Клеменс, фон (1773-1859) - князь, министр иностранных дел Австрии (1809-1848), главный организатор Венского конгресса (1815).
- Победоносцев Константин Петрович (1827-1907) - российский государственный деятель, обер-прокурор Св. Синода (1880-1905).
- Толстой Дмитрий Андреевич (1823-1889) - граф, обер-прокурор Св. Синода (1865- 1880), министр народного просвещения (1866-1880), министр внутренних дел и шеф жандармов (1882-1889).
- Сипягин Дмитрий Сергеевич (1853-1902) - министр внутренних дел России (1900-1902).
К стр. 313. Манасеин Николай Авксентьевич (1835-1895) - министр юстиции и генералпрокурор Правительствующего сената (1885-1894). Получил известность проведенной ревизией Лифляндской и Курляндской губерний (1882-1883), на основании которой была сокращена автономия остзейских губерний.
- Врангель Фердинанд Фердинандович (1844-1919) - барон, русский моряк, гидрограф, метеоролог, историк.
- «...проткнула внутрь» - так в тексте.
К стр. 314. Кривошеин Александр Васильевич (1857-1921) - государственный деятель, главноуправляющий землеустройством и земледелием (1908-1915), председатель правительства Юга России (1920).
К стр. 315. Риттих Александр Александрович (1868-1930) - государственный деятель, управляющий Министерством земледелием (1916) и министр земледелия (1917).
К стр. 316. Вильгельм I (1797-1888) - король Пруссии (с 1861) и германский император (с 1871).
Восторгов И. И. Преступление пред христианством
Публикуется по изданию: Восторгов И. И. Во дни войны: Голос пастыря-патриота. Вып. 3. М., 1916. С. 100-102. Примечание в оригинале: «По поводу объявления войны России Турцией по наущению Германии».
К стр. 319. Конт (Comte) Огюст (1798-1857) - французский философ, основоположник социологии.

609 &&u.
- Шатобриан (Chateaubriand) Франсуа Рене (1768-1848) - французский писатель и дипломат, один из первых представителей романтизма во французской литературе.
- Золя (Zola) Эмиль (1840-1902) - французский писатель, публицист, один из самых значительных представителей реализма второй половины XIX в.
- Сенкевич (Sienkiewicz) Генрик{1846-1916) - польский писатель, лауреат Нобелевской премии (1905).
- Furor Teutonicus - тевтонская ярость {лат.).
К стр. 320. Кеттелер (Ketteler) Клеменс, фон (1853-1900) - германский дипломат, посланник в Пекине, убит китайцами во время восстания ихэтуаней.
Речь графа А. А. Бобринского в Государственном совете 9 февраля 1916 г.
Публикуется по изданию: Государственный совет. Стенографические отчеты.
Сессия XII. Пг., 1916. Стб. 51. Бобринский Алексей Александрович (1852-1927) - граф, археолог, политический и государственной деятель, праправнук императрицы Екатерины II. Председатель Совета Объединенного дворянства (1906-1912), член Совета Русского собрания (1908-1910), тов. председателя фракции правых III Государственной думы, член Государственного совета (1912-1917) и председатель его правой группы (1915-1916). Товарищ министра внутренних дел (1916), министр земледелия (1916).
Ухтубужский П. (Облеухов Н. Д.). Поход против монархистов
Публикуется по изданию: Русское знамя. 1916. 9 февраля.
К стр. 321. Суворин Алексей Алексеевич (1862-1937) - журналист, редактор, издатель и общественный деятель.
- «Кого на петроградском жаргоне называют “арапами”...». Арап (устар.) - плут, мошенник, жулик.
К стр. 323. Соболевский Сергей Александрович (1803-1870) - поэт и библиограф, автор эпиграмм и шуточных стихотворений.
К стр. 324. Грингмут Владимир Андреевич (1851-1907) - один из основателей и идеологов черносотенного движения, редактор «Московских ведомостей» (1896-1907), организатор и первый председатель Русской монархической партии (1905-1907).
- Эфрон Савелий Константинович (1849-1925) - драматург, прозаик и публицист.
- Гоголь Николай Васильевич (1809-1852) - русский прозаик, драматург, критик и публицист.
- Крушеван Павел (Паволакий) Александрович (1860-1909) - публицист и политик, депутат II Государственной думы (правый), организатор Союза русского народа в Бессарабии.
Речь С. В. Левашева в Государственной думе 10 февраля 1916 г.
Публикуется по изданию: Государственная дума. Стенографический отчет. Созыв IV. Сессия IV. Заседание 18. Стб. 1259-1271.
К стр. 328. «Наш вестник» - газета, издававшаяся в Минске при штабе Главнокомандующего армиями Западного фронта для бесплатной раздачи войскам (1915-1917).

.цййВ 610
К стр. 329. "The Daily Graphic” - британская иллюстрированная еженедельная газета, выходившая с 1869 по 1932.
К стр. 330. Шуйский Василий Иванович (1552-1612) - князь, с 1606 по 1610 русский царь (Василий IV).
Речь В. В. Шульгина в Государственной думе 10 февраля 1916 г.
Публикуется по изданию: Государственная дума. Стенографический отчет. Созыв IV. Сессия IV. Заседание 18. Стб. 1293-1303.
К стр. 338. Чихачев Дмитрий Николаевич (1876-1918) - член Всероссийского национального клуба и Киевского клуба русских националистов, депутат III-IV Государственных дум (умеренно-правый, затем националист). После начала Первой мировой войны добровольно поступил в распоряжение главнокомандующего Юго-Западным фронтом. После раскола фракции националистов (1915) остался в рядах сторонников П. Н. Балашева. Принимал участие в организации Добровольческой армии, офицер казачьей части. Погиб в бою.
К стр. 339. «..мы вам напомним Бейлиса». Имеется в виду «Дело Бейлиса» - судебный процесс по обвинению еврея Менахема Менделя Бейлиса (1874-1934) в ритуальном убийстве 12-летнего А. Ющинского (1911). В. В. Шульгин со страниц газеты «Киевлянин» выступил с резкой критикой обвинения.
- Новицкий Петр Васильевич (1867 - не ранее 1917) - депутат III—IV Государственных дум (фракция правых), член Совета Русского собрания (1912-1915).
К стр. 340. Чхеидзе Николай Семенович (1864-1926) - меньшевик, депутат III— IV Государственных дум (председатель социал-демократической, с 1913 меньшевистской фракции), член Временного комитета Государственной думы (1917), председатель исполкома Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов (1917).
Речь Н. Е. Маркова в Государственной думе 11 февраля 1916 г.
Публикуется по изданию: Государственная дума. Стенографический отчет. Созыв IV. Сессия IV. Заседание 19. Стб. 1439-1457.
К стр. 341. Фридман Нафталь Маркович (1863-1921) - депутат III-IV Государственных дум, кадет, член Еврейского комитета помощи жертвам войны (1915-1917).
- Бомаш Меер Хаимович (1861 - не ранее 1917) - депутат IV Государственной думы, примыкал к кадетам.
К стр. 343. "Deutschland ber alles”-первая строка из «Песни немцев» (1841) - «Германия превыше всего» {нем.).
- Григорьев Владимир Николаевич (1851 - не ранее 1918) - генерал от кавалерии (1912), комендант Ковенской крепости. Во время осады крепости немцами (1915) бежал, бросив подчиненные ему войска. Был предан суду и приговорен к ссылке на каторжные работы на 15 лет. Освобожден по амнистии ВЦИК (1918).
К стр. 344. Караулов Михаил Александрович (1878-1917) - депутат II-IV Государственных дум, член Прогрессивного блока. Активный участник Февральской революции, член Временного комитета Государственной думы. Атаман Терского Казачьего войска (1917).

6il_3feu
К стр. 347. «...представляют эту доблестную прекрасную работу Курского земства в виде какого-то нелепого упражнения зубров». «Зубры» - прозвище правых дворян, появившиеся после выступления Н. Е. Маркова на I Всероссийском съезде земских деятелей в Москве (1907), на котором он заявил, что «дворяне исчезают, как зубры в Беловежской пуще». Слово было тут же подхвачено трудовиком И. В. Жилкиным, заявившим, что «курский зубр» Марков «умолял оставить в руках вымирающих зубров всю власть и все дела России». В том же году в кадетской газете «Речь» появилось выражение «политические зубры». Сам Марков неоднократно возвращался к этому сравнению, называя консервативное курское дворянство «зубрами» (см.: Государственная дума. Стенографический отчет. Созыв III. Сессия IV. СПб., 1910. Стб. 477).
К стр. 348. Крупенский Павел Николаевич (1863-1939) - депутат II—IV Государственных дум, один из организаторов Всероссийского национального клуба, член Главного совета Всероссийского национального союза (1910-1911). Один из организаторов Прогрессивного блока (1915), в 1917 разоблачен как осведомитель правительства.
Реплика С. В. Левашева в Государственной думе И февраля 1916 г.
Публикуется по изданию: Государственная дума. Стенографический отчет. Созыв IV. Сессия IV. Заседание 19. Стб. 1486-1487.
Речь В. М. Пуришкевича в Государственной думе 12 февраля 1916 г.
Публикуется по изданию: Государственная дума. Стенографический отчет. Созыв IV. Сессия IV. Заседание 20. Стб. 1498-1516.
К стр. 354. Снарский Михаил (наст, имя Оиуп Михаил Авдеевич, 1887-1959) - репортер и фотокорреспондент, городской хроникер. Входил в ближнее окружение Г. Е. Распутина.
- Манасевич-Мануйлов Иван Федорович {1869 или 1871 - 1918) - журналист, сотрудник Департамента полиции (с сер. 1890-х - 1906). Аферист, неоднократно уличался в мошенничестве. После 1914 сблизился с Распутиным. Чиновник особых поручений при премьерминистре Б. В. Штюрмере (1916), арестован по обвинению в вымогательстве (1916).
- Манус Игнатий Порфирьевич (1860-1918) - финансист, промышленник, банкир и биржевой деятель. При содействии Г. Е. Распутина получил чин действительного статского советника (1915).
- Рубинштейн Дмитрий Леонович (1876-1937) - петербургский банкир, владел значительной частью акций газеты «Новое время». Был тесно связан с Распутиным. В 1916 арестован по подозрению в пособничестве неприятелю и выслан в Псков.
- «...всякогорода Отрепьевых» - Отрепьев Григорий (мирское имя - Юрий Богданович) - сын галичского дворянина, в 1600 принял монашеский постриг, в 1602 бежал в Литву, где объявил себя сыном царя Ивана Грозного - царевичем Дмитрием. С помощью польских магнатов и католической церкви Лжедмитрий I организовал поход на Москву и венчался на царство (1605). Был свергнут и убит (1606).
- Волжин Александр Николаевич (1860-1933) - исполняющий должность оберпрокурора (1915) и обер-прокурор (1916) Св. Синода.
К стр. 355. Аи hazard - наудачу (фр.)
- Nonpossumus - не можем {лат.). Формула категорического отказа.
- Зубчанинов Сергей Иванович (1864-1935) - депутат III Государственной думы (националист), член Государственного совета (1912-1917), член правой группы, с 1915 - группы правого центра. Во время Первой мировой войны служил главноуполномоченным по устройству беженцев Северо-Западного фронта, возглавлял организацию « Северопомощь».

Я&В 612
К стр. 356. «...рукоплескания в левой части правой, в центре и справа». Видимо, опечатка, должно быть «слева».
К стр. 357. Антонов Николай Иванович (1859-1938) - депутат III—IV Государственных дум, октябрист. Член Прогрессивного блока.
К стр. 358. Меа culpa, теа maxima culpa - моя вина, моя величайшая вина {лат.) - формула покаяния и исповеди в религиозном обряде католиков.
К стр. 359. Гаазе (Haase) Гуго (1863-1919) - лидер германской социал-демократии, депутат рейхстага (1897-1907,1912-1918), пацифист. В 1914 выступил с речью в рейхстаге с обоснованием голосования Социал-демократической партии за военные кредиты.
К стр. 360. «Форвертс» (‘Vorwärts”) - немецкая газета, основанная в 1876 как центральный орган германской социал-демократии.
- Мангеймский съезд - съезд немецких социал-демократов в г. Мангейме 23.09.1906 - 29.09.1906, на котором обсуждался вопрос о массовой политической забастовке.
- Франк (Frank) Людвиг (1874-1914) - немецкий социал-демократ, член рейхстага (с 1907), на Магдебургском партейтаге (1910) выступал за поддержку военных кредитов. В 1914 ушел добровольцем в армию, убит на фронте.
- Гед (Guesde) Жюль (настоящее имя - Матъе Базилъ, 1845-1922) - французский политик-социалист, в августе 1914 вошел во французское правительство в качестве министра.
- Самба (Sembat) Марсель (1862-1922) - деятель французского социалистического движения, депутат парламента (1893-1922), в 1914-1916 министр общественных работ.
- Жорес (Jaurès) Жан (1859-1914) - деятель французского и международного социалистического движения, противник милитаризма и войны, убит французским националистом накануне объявления мобилизации.
- Bête oratoire - буквально «ораторствующий зверь» (фр.).
- Энгельс (Engels) Фридрих (1820-1895) - немецкий философ, один из основоположников марксизма.
К стр. 361. Либкнехт (Liebknecht) Карл (1871-1919) - деятель германского и международного социалистического движения, один из основателей (1918) Коммунистической партии Германии.
- "C'est le temps de nous montrer, cachons nous!” - «пришло время и нам показаться: давайте спрячемся!» {фр.).
К стр. 362. Союз освобождения Украины - организация украинских сепаратистов, созданная во время Первой мировой войны при содействии Министерства иностранных дел Австро-Венгрии с целью оказания поддержки Центральным державам в войне против России.
К стр. 363. Бурцев Владимир Львович (1862-1942) - участник революционного движения, публицист и издатель, общественный деятель. С 1906 занимался разоблачением провокаторов в русском революционном движении, в 1907 эмигрировал, в 1914 вернулся в Россию, но на границе был арестован и сослан.
- Радко-Дмитриев Радко Дмитриевич (1859-1918) - болгарский и русский генерал. С началом Первой мировой войны поступил на службу в русскую армию, командовал 8-м армейским корпусом, 3-й армией.
Речь H. Е. Маркова в Государственной думе 15 февраля 1916 г.
Публикуется по изданию: Государственная дума. Стенографический отчет. Созыв IV. Сессия IV. Заседание 21. Стб. 1687-1691.

613_&й*
К стр. 364. Бубликов Александр Александрович (1875-1941) - инженер путей сообщения, член IV Государственной думы (прогрессист), после Февральской революции - комиссар в Министерстве путей сообщения.
К стр. 366. Возможно, Горев Александр Осипович {1855-?) - депутат II Государственной думы, кадет.
Речь Н. Е. Маркова в Государственной думе 19 февраля 1916 г.
Публикуется по изданию: Государственная дума. Стенографический отчет. Созыв IV. Сессия IV. Заседание 24. Стб. 1959-1960, 1964-1966, 1968-1969, 1973-1975, 1977, 1979-1984.
К стр. 368. Рухлов Сергей Васильевич (1852-1918) - политический и государственный деятель, первый председатель Всероссийского национального союза (1908-1910), министр путей сообщения (1909-1915), член Государственного совета (1905-1916).
- Трепов Александр Федорович (1862-1928) - государственный деятель. С 1914 член Государственного совета. С октября 1915 по декабрь 1916 управляющий МПС, затем министр путей сообщения. Одновременно с ноября по декабрь 1916 председатель Совета министров. После Октябрьской революции в эмиграции.
К стр. 370. Чхенкели Акакий Иванович (1874-1959) - депутат IV Государственной думы (член социал-демократической фракции), меньшевик.
К стр. 372. Беннигсен Эммануил Павлович (1875 - не ранее 1962) - граф, депутат III-IV Государственных дум, октябрист, член Прогрессивного блока.
Речь Н. Е. Маркова в Государственной думе 29 февраля 1916 г.
Публикуется по изданию: Государственная дума. Стенографический отчет. Созыв IV. Сессия IV. Заседание 28. Стб. 2460-2478.
К стр. 378. Таубе Михаил Александрович (1869-1961) - барон, юрист-международник, временно управляющий Министерством народного просвещения (1914-1915), член правой группы Государственного совета (1917).
К стр. 380. Скобелев Матвей Иванович (1885-1938) - депутат IV Государственной думы (социал-демократическая партия), меньшевик.
К стр. 381. Пожарский Дмитрий Михайлович (1578-1642) - князь, военный и политический деятель, глава Второго народного ополчения, освободившего Москву от польсколитовских оккупантов.
- Богров Дмитрий Григорьевич (Мордко Гершкович) (1887-1911) - анархист, секретный осведомитель охранного отделения, убийца П. А. Столыпина.
Речь Г. Г. Замысловского в Государственной думе 4 марта 1916 г.
Публикуется по изданию: Государственная дума. Стенографический отчет. Созыв IV. Сессия IV. Заседание 31. Стб. 2780-2784, 2789-2792.
К стр. 385. «маленький союз» - имеется в виду высказывание Н. Е. Маркова, сделанное им накануне войны: «Лучше вместо большой дружбы с Англией иметь маленький союз с

614
Германией <...> с Германией мы не воевали <...> со времени Елизаветы Петровны. У нас нет причин для войны; нужна война между Францией и Германией; нужна война между Англией и Германией, да, но между Россией и Германией не нужна ни для России, ни для Германии, это очевидно». (Вестник Союза русского народа. 1912. № 85. 25 января).
Ухтубужский П. (Облеухов Н. Д.). Еще о нашем мнимом германофильстве.
Публикуется по изданию: Русское знамя. 1916. 5 марта.
К стр. 389. Проппер Станислав Максимилианович (1853-1931) - биржевой маклер, бывший австрийский поданный, издатель (с 1880) и редактор (с 1891) «Биржевых ведомостей».
К стр. 390. «английский писатель Уэльс» - Уэллс (\Vells) Герберт Джордж (1866-1946) - английский писатель и публицист.
К стр. 391. Георг V (1865-1936) - король Великобритании (с 1910).
- Альберт 1( 1875-1934) - бельгийский король (с 1909).
- Александр I Карагеоргиевич (1888-1934) - принц-регент Сербского королевства (с 1914), король сербов, хорватов и словенцев (1921-1929), король Югославии (1929— 1934). Во время Первой мировой войны верховный главнокомандующий сербской армии.
Бодиско Д. М. Мысли консерватора.
Публикуется по изданию: Российский гражданин. 1916. № 10. 6 марта. С. 2-3. Бодиско Дмитрий Михайлович (1851-1920) - чиновник по особым поручениям Главного управления землеустройства и земледелия Министерства государственных имуществ, действительный статский советник. Член Русского народного союза им. Михаила Архангела (до 1912), сотрудник журнала «Прямой путь», член редакционной комиссии «Книги русской скорби». В 1920 был арестован, принял яд в тюрьме.
Ухтубужский П. (Облеухов Н. Д.). Русские интересы в вопросе об англо-русских отношениях.
Публикуется по изданию: Русское знамя. 1916.18 марта.
К стр. 394. «...интересно прочитать вышедшую несколько лет тому назад книгу К. А. Военского и Ю. С. Карцова». Военский Константин Адамович (1860-1928) - генерал и историк, один из составителей многотомного издания «Отечественная война и русское общество». Имеется в виду книга: Военский К. А., Карцов Ю. С. Причины войны 1812 года. СПб., 1911.
К стр. 397. Веселитский-Божидарович Гавриил Сергеевич - писатель и публицист, лондонский корреспондент «Нового времени».
- Ксюнин Алексей Иванович (1880 или 1882 - 1938) - журналист, писатель, сотрудник «Нового времени». Во время Первой мировой войны был военным корреспондентом, награжден двумя Георгиевскими медалями.
- Ренников Андрей (настоящее имя Селитренников Андрей Митрофанович, 1882-1957) - писатель и журналист, публицист «Нового времени» (редактор отдела «Внутренние новости»). В период Гражданской войны сотрудничал с Белым движением, работая редактором газеты «Заря России».

615_3feu
- Николай Николаевич (младший) (1856-1929) - великий князь, генерал от кавалерии (1900), генерал-адъютант (1904), Верховный Главнокомандующий всеми сухопутными и морскими силами Российской Империи (1914-1915), наместник на Кавказе и главнокомандующий Кавказским фронтом (1915-1917).
Иловайский Д. И. Передовица «Кремля Иловайского».
Публикуется по изданию: Кремль Иловайского. 1916. 26 марта. №61.
К стр. 400. Постников Владимир Ефимович (1844-1908) - экономист-статистик, или Посников Александр Сергеевич (1846-1922) - экономист, член IV Государственной Думы (прогрессист), председатель Главного земельного комитета при Временном правительстве (1917).
- Мануйлов (Мануйлов) Александр Аполлонович (1861-1929) - экономист, министр народного просвещения Временного правительства (1917).
- Бернацкий Михаил Владимирович (1876-1943) - ученый-экономист, министр финансов Временного правительства (1917).
К стр. 402. «За Россию!» - московская газета, еженедельное издание общества «За Россию» (1914-1917).
К стр. 403. Тимирязев Василий Иванович (1849-1919) - финансист, председатель Совета съездов представителей биржевой торговли и сельского хозяйства (с 1914), член Государственного совета от промышленности и торговли (1906-1917).
- Латовой Николай Петрович (1860-1920) - ученый, специалист в области текстильного дела, вице-директор Департамента торговли и мануфактур (с 1896).
К стр. 404. Баттенберг (Battenberg) Александр (1857-1893) - болгарский князь (1879- 1886), был свергнут группой болгарских офицеров-русофилов.
- Стамболов (Стамбулов) СтефанНиколов (\S54-1895) - лидер Народно-либеральной партии (1886-1887), премьер-министр Болгарии (1888-1894).
К стр. 407. Череп-Спиридович Артемий (Артур) Иванович (1858-1926) - граф, писатель, политический деятель, генерал-майор, славянофил, председатель Славянского вспомогательного общества в Москве (1901-1913), член Русского собрания.
- Клемм Василий (Вильгельм) Оскарович, фон (1861-1938) - российский дипломат, первый российский консул на территории Индии (1900-1906), чиновник для особых поручений при министре иностранных дел; с началом Первой мировой войны возглавил 3-й (Среднеазиатский) отдел Министерства иностранных дел.
- Милютин Владимир Васильевич (1873 - не ранее 1934) - депутат IV Государственной думы, октябрист, член Прогрессивного блока.
К стр. 408. Тончев Димитр Стоянов (1859-1937) - болгарский адвокат и политический деятель, один из лидеров Либеральной партии, во время Первой мировой войны был министром финансов Болгарии и одним из лидеров правящей коалиции.
- Савинский Александр Александрович (1868 или 1872 - 1934) - дипломат, директор канцелярии МИД (1901-1910), посланник России в Швеции (1912-1913) и Болгарии (1913-1915).
- Поклевский-Козелл Станислав Альфонсович (1868-1939) - российский дипломат, посланник в Бухаресте (1913-1915,1917).

-ufigfi 616
- Борис III (1894-1943) - царь Болгарии (1918-1943), из Саксен-Кобург-Готской династии, сын Фердинанда I, был противником вступления Болгарии в Первую мировую войну на стороне Германии.
Кстр. 410. “Risum teneatis amici”- «удержитесь ли вы от смеха, друзья?» {лат.) - цитата из «Науки поэзии» Горация.
К стр. 411. Суханов Алексей Степанович (1865 - после 1919) - депутат IV Государственной думы, трудовик.
К стр. 413. Наумов Александр Николаевич (1868-1950) - член Постоянного совета Объединенного дворянства (с 1906), член Государственного совета (1909-1916) - министр земледелия и председатель Особого совещания по продовольственному делу (1915-1916).
- Думитрашко Петр Николаевич (1857 - не ранее 1928) - сенатор, товарищ министра путей сообщения (1908-1916), член Государственного совета (группа правого центра).
Бодиско Д. М. Мысли консерватора
Публикуется по изданию: Российский гражданин. 1916. № 16. 24 апреля. С. 2-3.
Кельцев С. А. Отечество в опасности
Публикуется по изданию: Коренник. 1916. № 7-8. С. 2-3. Кельцев Сергей Андреевич (1858(?) - не ранее 1917) - публицист и общественный деятель, председатель Московского Кремлевского отдела Союза русского народа (с 1914), председатель Русского монархического союза (1914-1917), член Совета монархических съездов (1915), издатель монархического журнала «Коренник» (1916-1917).
К стр. 418. Некрасов Николай Виссарионович (1879-1940) - депутат III—IV Государственных дум, член ЦК партии кадетов (1909-1915), возглавлял левое крыло партии, министр финансов Временного правительства (1917).
- Ковалевский Евграф Петрович (1865-1941) - депутат III—IV Государственных дум, октябрист, член Прогрессивного блока.
- Львов Владимир Николаевич (1872-1930) - депутат III—IV Государственных дум, обер-прокурор Св. Синода (1917).
- Манухин Сергей Сергеевич (1856-1922) - член Государственного совета (с 1905), и. о. вице-председателя Государственного совета (1914-1915), принадлежал к группе центра.
К стр. 419. Алексеенко Михаил Мартинович (1848-1917) - депутат III—IV Государственных дум, октябрист, член Прогрессивного блока.
- Посников Александр Сергеевич (1845-1921) - депутат IV Государственной думы, тов. председателя фракции прогрессистов, член Прогрессивного блока (1915-1916).
- Львов Владимир Николаевич (1872-1934) - депутат III—IV Государственных дум (последовательно октябрист, националист, центрист). В обеих Думах председатель комиссии по делам православной церкви. В 1917 член Временного комитета Государственной думы. С 02.03.1917 по 24.07.1917 обер-прокурор Св. Синода. В 1920 эмигрировал, примкнул к «сменовеховству». В 1922 вернулся на родину, работал в Высшем церковном управлении, принимал активное участие в движении «Живая церковь». В 1927 арестован, выслан в Томск (освобожден в 1929).
- Ржевский Владимир Алексеевич (1865-?) - депутат IV Государственной думы, прогрессист. В дни Февральской революции вошел в состав Временного комитета Государственной думы.

617_3&u
- «...Д. H. Чюсачеву, который будет управлять этим ведомством разве только по запискам и воспоминаниям своего папаши». Имеется в виду Чихачев Николай Матвеевич (1830-1917) - адмирал, начальник главного морского штаба (с 1884) и управляющий Морским министерством (1888-1896) - отец депутатов Государственной думы Д. Н. и H. Н. Чихачевых.
- Граф Алексис Жасминов (настоящее имя Буренин Виктор Петрович, 1841-1926) - литературный и театральный критик, поэт-сатирик.
К стр. 420. Покровский Николай Николаевич (1865-1930) - министр иностранных дел Российской империи (1916-1917).
Протопопов Александр Дмитриевич (1866-1918) - политический и государственный деятель, депутат III-IV Государственных дум (октябрист), товарищ председателя Государственной думы (с 1914), министр внутренних дел (1916-1917).
Меньшиков М. О. Служба героев
Публикуется по изданию: Меньшиков М. О. Служба героев // Новое время. 1916. 2 июля.
К стр. 421. Ольга (?-969) - княгиня, жена киевского князя Игоря. Правила в малолетство сына Святослава и во время его походов.
- Аристотель (384-322 до н. э.) - древнегреческий философ и ученый.
К стр. 422. «В лице героя Собесского» - Ян III Собиесский (Собесский) (1629-1696) - польский король, полководец.
- Биргер (Birger) Магнуссон (12167-1266) - ярл (с 1248) и регент Швеции (1250-1266), основатель Стокгольма, по одной из версий командовал шведами в Невской битве (1240).
- Витовт (Vytautas) (1350-1430) - великий князь литовский (с 1392).
- Баторий (Batory) Стефан (1533-1586), польский король с 1576 полководец. Участник Ливонской войны 1558-1583.
- Густав II Адольф (1594-1632) - король Швеции (с 1611).
- Карл XII (1682-1718) - король Швеции (с 1697).
- Фридрих II Великий (1712-1786) - король Пруссии (с 1740).
К стр. 424. “Duke et decorum est pro patria morí”- Сладостно и почетно умереть за родину (лат.).
- Карлейль (Carlyle) Томас (1795-1881) - английский публицист, историк, философ. Выдвинул идеалистическую концепцию «культа героев», которые, по его убеждению, являются единственными творцами истории.
Кельцев С. А. Преступная работа «на оборону»
Публикуется по изданию: Коренник. 1916. № 9. С. 4-5.
К стр. 425. «Южный край» - харьковская газета, выходившая в 1880-1917.
Речь И. Г. Щегловитова в Государственном совете 1 ноября 1916 г.
Публикуется по изданию: Государственный совет. Стенографические отчеты. 1916. Сессия XIII. Пг., 1916. Стб. 14-15.

>jS& 618
Речь M. М. Бородкина в Государственном совете 1 ноября 1916 г.
Публикуется по изданию: Государственный совет. Стенографические отчеты. 1916. Сессия XIII. Пг., 1916. Стб. 18-19. Бородкин Михаил Михайлович (1852-1919) - генераллейтенант (1907), начальник Александровской военно-юридической академии (1911- 1912), сенатор (с 1911), член правой группы Государственного совета (1916-1917). Членучредитель и член Совета Русского собрания (1901). Был известен как специалист по финляндскому вопросу.
Речь П. Н. Балашева в Государственной думе 1 ноября 1916 г.
Публикуется по изданию: Государственная дума. Стенографический отчет. Созыв IV. Сессия V. Заседание 1. Стб. 33-35.
Речь С. В. Левашева в Государственной думе 1 ноября 1916 г.
Публикуется по изданию: Государственная дума. Стенографический отчет. Созыв IV. Сессия V. Заседание 1. Стб. 22-28.
Речь В. В. Шульгина в Государственной думе 3 ноября 1916 г.
Публикуется по изданию: Государственная дума. Стенографический отчет. Созыв IV Сессия V. Заседание 2. Стб. 67-71.
Речь H. Е. Маркова в Государственной думе 3 ноября 1916 г.
Публикуется по изданию: Государственная дума. Стенографический отчет. Созыв IV. Сессия V. Заседание 2. Стб. 96-120.
К стр. 442. Лджемов Моисей Сергеевич (1878-1950) - депутат II—IV Государственных дум, член ЦК Конституционно-демократической партии (с 1906), комиссар Временного правительства в Министерстве юстиции (1917).
- Азеф Евно Фишелевич (1869-1918) - российский революционер-провокатор, один из руководителей партии эсеров и одновременно Секретный сотрудник Департамента полиции.
- Волконский Владимир Михайлович (1868-1953) - князь, член Союза русского народа (с 1905), член Постоянного совета Объединенного дворянства принимал (1906-1910), депутат III—IV Государственных дум, старший тов. председателя Государственной думы (1907-1913), товарищ министра внутренних дел (1915-1917).
К стр. 444. Варун-Секрет Сергей Тимофеевич (1866-1962) - депутат I—II и IV Государственной думы, октябрист, товарищ председателя Думы (с 1913).
К стр. 445. «газета французская “Journal”» - “Journal des Débats Politiques et Littéraires” - влиятельная французская консервативная газета, выходившая в Париже с 1789 по 1944.
К стр. 446. Драгомиров Михаил Иванович (1830-1905) - военный и государственный деятель, генерал-адъютант, генерал от инфантерии (1891).
К стр. 448. Лэмпицкий Михаил Михайлович (Михаил-Антон) (1856-1930) - депутат IV Государственной думы. В годы войны стоял на антироссийских позициях, президент Лиги польской государственности, созданной при помощи Австро-Венгрии. Сотрудничал с германскими оккупационными властями. Лишен звания депутата Государственной думы в дек. 1916.

619_&Su
К стр. 449. Кейзмент (Casement) Роджер Дейвид (1864-1916) - участник ирландского национально-освободительного движения. В нояб. 1914 прибыл в Германию в надежде получить от немцев военную поддержку ирландского движения. В 1916 арестован и повешен по приговору английского суда.
Речь H. Е. Маркова в Государственной думе 4 ноября 1916 г.
Публикуется по изданию: Государственная дума. Стенографический отчет. Созыв IV. Сессия V. Заседание 4. Стб. 196,200-202.
К стр. 450. Мрозовский Иосиф Иванович (1857-1934) - генерал от артиллерии, командующий войсками Московского военного округа (1915-1917).
Речь В. М. Пуришкевича в Государственной думе 19 ноября 1916 г.
Публикуется по изданию: Государственная дума. Стенографический отчет. Созыв IV. Сессия V. Заседание 6. Стб. 260-287.
К стр. 452. «... я покинул ряды правых». В. М. Пуришкевич вышел из фракции правых 18.11.1916 из-за того, что фракционное руководство, выслушав конспективное изложение данной речи, постановило, что в данном случае он не может быть выразителем мнения фракции правых.
К стр. 453. Суворин Алексей Сергеевич (1834-1912) - журналист, издатель, писатель, театральный критик и драматург. В 1876 стал владельцем газеты «Новое время», сделав ее ведущим периодическим изданием империи.
К стр. 457. Бальмонт Константин Дмитриевич (1867-1942) - поэт-символист, один из виднейших представителей русской поэзии Серебряного века.
К стр. 458. “Se non е vero е ben trovato” - если это и неправда, то хорошо придумано (лат.).
- «В начале войны во Франции был Потен, богатейшей промышленник...». Возможно, Потен (Potin) Феликс (1820-1871) - парижский предприниматель-бакалейщик, во время франко-прусской войны (1870) был обвинен в спекуляциях с продовольственными товарами, оправдан; или имеется в виду кто-то из его наследников.
- Жоффр (Jofjre) Жозеф Жак Сезер (1852-1931) - французский военный деятель, маршал Франции (1916).
К стр. 459. Воейков Владимир Николаевич (1868-1942) - генерал-майор, дворцовый комендант (1913-1917).
К стр. 460. Беранже (Béranger) Пьер Жан де (1780-1857) - французский поэт, сочинитель сатирических песен.
К стр. 461. Княжевич Николай Антонинович (1871-1950) - генерал-майор (1912), за бой под Аннополем (1914) награжден Георгиевским оружием, таврический губернатор (1914-1917), одесский градоначальник (1917).
- Ветчинин Виталий Георгиевич (1867-1925) - депутат II—IV Государственных дум, член Главного совета Всероссийского национального союза. После раскола фракции националистов (1915) остался в ее правом крыле. Херсонский губернатор (1916-1917).
- Сухомлинов Николай Федорович (1852 - не ранее 1917) - херсонский губернский предводитель дворянства (1896-1917), член Постоянного совета Объединенного дворянства (1906-1917), член Государственного совета (группа центра).

620
К стр. 462. «...Пока во главе стоял Трепов, не Александр Федорович, а... ваш брат». Имеется в виду Трепов Федор Федорович (1854-1938) - военный и государственный деятель, генерал от кавалерии (1911). Киевский, подольский и волынский генерал-губернатор (1908-1914). После начала Первой мировой войны являлся помощником Верховного начальника санитарной и эвакуационной части в войсках (1914), председатель Особого комитета по борьбе с немецким засильем (1916), временный генерал-губернатор областей Австро-Венгрии, занятых по праву войны (1916). После Октябрьской революции проживал во Франции.
- Стишинский Александр Семенович (1851-1922) - главноуправлящий землеустройством и земледелием (1906), член Государственного совета (правая группа), член Русского собрания, председатель Русского окраинного общества (1908-1917). Сенатор (с 1916), председатель Особого комитета по борьбе с немецким засильем (1916).
- Гревениц Николай Александрович (1874-1931) - херсонский (1911-1915) и черниговский (1916-1917) губернатор.
- Бюнтинг Николай Георгиевич, фон (1861-1917) - архангельский (с 1904), эстляндский (1905-1906) и тверской (1906-1917) губернатор.
К стр. 463. Шуваев Дмитрий Савельевич (1854-1937) - генерал от инфантерии (1911), военный министр (1916-1917).
- Чариков Николай Валерьевич (1855-1930) - российский дипломат, товарищ министра иностранных дел (1908-1909).
К стр. 464. “Berliner Lokal Anzeiger” - ежедневная немецкая газета, выходила с 1883 по 1945.
- Андреев Леонид Николаевич (1871-1919) - писатель, родоначальник русского экспрессионизма.
- Короленко Владимир Галактионович (1853-1921) - писатель, публицист, общественный деятель.
- Горький Максим (настоящее имя Пешков Алексей Максимович, 1868-1936) - писатель, прозаик, драматург.
К стр. 466. “Captatio benevolentiae” - снискание расположения {лат.).
К стр. 467. Гаккебуш Михаил Михайлович (1874-1929) - публицист, издатель и редактор газеты «Русская правда» (1904-1905), сотрудник и член редакции «Биржевых ведомостей».
- Распутин Григорий Ефимович (1869-1916) - крестьянин, друг семьи имп. Николая II, имевший у одной части общества репутацию прозорливого «старца», а у другой - проходимца.
К стр. 468. Андроников Михаил Михайлович (1875-1919) - князь, сверхштатный чиновник особых поручений при обер-прокуроре Св. Синода (1914-1916), авантюрист, входил в окружение Г. Е. Распутина.
- Варнава (Накропин Василий Александрович, 1859-1924) - архиепископ (с 1913) Тобольский и Сибирский (с 1916 - архиепископ), участник монархического движения, член Русского собрания. Имел репутацию ставленника Г. Е. Распутина.
- Мардарий (Ускокович Иван, 1889-1935) - черногорец, иеромонах, синкелл. Обучался в С.-Петербургской духовной академии (1912-1916), вице-председатель Всероссийского русско-черногорского благотворительного общества, имел в обществе репутацию, схожую с репутацией Г. Е. Распутина. Эмигрировал, с 1926 епископ Сербской ВосточноПравославной епархии Америки и Канады.
- Долгоруков Яков Федорович (1659-1720) - князь, сподвижник Петра I, сенатор, имевший репутацию строгого и неподкупного контролера доходов и расходов казны.
- Сусанин Иван Осипович (7-1613) - русский национальный герой, крестьянин. Спасая царя Михаила Федоровича, завел отряд поляков в болото, за что был ими замучен.

621 ЭБ&ц,
Речь H. Е. Маркова в Государственной думе 22 ноября 1916 г.
Публикуется по изданию: Государственная дума. Стенографический отчет. Созыв IV. Сессия V. Заседание 7. Стб. 350-371.
Кстр. 475. Капнист (2-й) Дмитрий Павлович (1879-1926) - депутат IV Государственной думы, октябрист, член Прогрессивного блока.
К стр. 477. Салазкин Сергей Сергеевич (1862-1932) - политический деятель, доктор медицинских наук (1897), за лояльное отношение к студенческому движению был отрешен от педагогической деятельности (1911). До Февральской революции работал в различных общественных организациях. После Февральской революции был близок к кадетам. На московском Государственном совещании (август 1917) возглавил группу «Демократический блок». В сентябре назначен министром народного просвещения. С 1918 работал в советских вузах, директор Института экспериментальной медицины (1927-1931).
- Башкиров Владимир Николаевич (7-1969) - предприниматель и политик, председатель Самарского биржевого комитета, крупный хлеботорговец и владелец мукомольного концерна. В 1917 товарищ министра продовольствия Временного правительства.
К стр. 478. Гримм Давид Давидович (1864-1941) - политический деятель, член кадетской партии (в июне 1915 кооптирован в ЦК). С 1907 член Государственного совета (председатель левой группы). В 1910-1911 ректор Петербургского университета, с 1913 профессор Харьковского университета. Член Президиума Прогрессивного блока. После Февральской революции товарищ министра просвещения. Участник московского Государственного совещания. В начале октября вошел в Предпарламент от кадетов. В 1919 арестован, после освобождения эмигрировал.
- Неклюдов Петр Алексеевич (1867 - после 1918) - депутат III—IV Государственных дум, октябрист, член Прогрессивного блока. Во время Первой мировой войны состоял уполномоченным председателем Особого совещания для обсуждения и объединения мероприятий по продовольственному делу.
- Демченко Всеволод Яковлевич (1875-1933) - депутат IV Государственной думы (националист, с 1915 - прогрессивный националист). С 1915 член Особого совещания для обсуждения и объединения мероприятий по перевозке топлива, продовольственных и военных грузов.
К стр. 479. Ржевский Владимир Алексеевич (1865 - после 1917) - депутат IV Государственной думы, прогрессист. С 1915 член Особого совещания для обсуждения и объединения мероприятий по перевозке топлива, продовольственных и военных грузов.
- Парамонов Николай Елпидифорович (1876-1951) и Парамонов Петр Елпидифорович - купцы-миллионеры, основатели товарищества «Е. Т. Парамонова сыновья в Ростове-наДону». Придерживались кадетских взглядов.
- Львов Георгий Евгеньевич (1861-1925) - депутат I Государственной думы (кадет), с 1914 главноуполномоченный Всероссийского земского союза помощи больным и раненым воинам, с 1915 возглавлял Главный комитет Земского и Городского союзов по снабжению армии (Земгор). После победы Февральской революции возглавил в качестве министрапредседателя Временное правительство, в котором занял также пост министра внутренних дел (1917).
К стр. 481. Алексинский Григорий Алексеевич (1879-1967) - социал-демократ, большевик (1905-1908), сотрудник большевистских изданий «Волна», «Вестник жизни», «Новая жизнь» и др., депутат II Государственной думы. В годы Первой мировой войны занял оборонческую позицию, издавал в Париже социал-патриотический журнал «Призыв», писал для «Русской воли» (газета, издававшаяся в 1916 А. Д. Протопоповым).

^ 622
- Амфитеатров Александр Валентинович (1862-1938) - прозаик, публицист, фельетонист, литературный и театральный критик, драматург.
- Ашегиов Николай Петрович (1866-1923) - журналист и редактор, работал в петербургских изданиях («Новости», «Неделя», «Санкт-Петербургские ведомости», «Образование»), писал по вопросам литературы и внутренней жизни.
- Багалей Дмитрий Иванович (1857-1932) - российский и советский историк, член Государственного совета (1906), ректор Харьковского университета (1906-1910), харьковский городской голова (1914-1917).
- Гредескул Николай Андреевич (1865-1941) - юрист-цивилист, профессор права в Санкт-Петербургском политехническом институте, депутат I Государственной думы, член ЦК кадетской партии. Во время Первой мировой войны сдвинулся вправо, вышел из кадетской партии и стал писать для газеты «Русская воля», основанной А. Д. Протопоповым.
- Куприн Александр Иванович (1870-1938) - русский писатель.
- Масарик (Masaryk) Томат (1850-1937) - чешский социолог и философ, профессор Пражского университета, один из лидеров движения за независимость Чехословакии Австро-Венгрии, первый президент Чехословацкой республики (1918-1935).
- Чубинский Михаил Павлович (1871-1943) - юрист, общественный деятель и публицист, директор Демидовского юридического лицея (1906-1909).
К стр. 482. Стемпковский Виктор Иванович (1859 - после 1920) - депутат III— IV Государственных дум, октябрист, член Прогрессивного блока, с 1917 - комиссар Временного комитета Государственной думы в Министерстве торговли и промышленности.
Речь Н. А. Маклакова 26 ноября 1916 г. в заседании Государственного совета.
Публикуется по изданию: Российский гражданин. 1916. № 46. С. 2-6.
Дневник П. Ф. Булацеля (из публикации в журнале «Российский гражданин»).
Публикуется по изданию: Российский гражданин. 1916. № 39.5 ноября. С. 15-16; № 40. 13 ноября. С. 12-14; № 42. 27 ноября. С. 13-16; № 46. 24 декабря. С. 14.
К стр. 490. Барнав (Bamave) Антуан (1761-1793) - французский адвокат, противник абсолютизма, участик Великой Французской революции, казнен в период якобинской диктатуры.
- Сиес - Сийес (Sieyès) Эммануэль-Жозеф (1748-1836) - аббат, французский политический деятель, аббат, публицист, деятель Великой Французской революции, президент национального собрания Франции (1790), председатель Конвента (1795), президент Сената и граф (1808).
- Ламет (Lameth) Александр (1760-1829) - граф, французский политический и военный деятель, участник Великой Французской революции.
- Марат (Marat) Жан-Поль (1743-1793) - врач и журналист, участник Великой Французской революции, один из лидеров якобинцев и сторонников якобинского террора.
К стр. 492. «...Копии письма А. И. Гучкова к генералу Алексееву». Имеется в виду письмо А. И. Гучкова М. В. Алексееву (авг. 1916), в котором лидер октябристов обрисовывал начальнику штаба Ставки Верховного главнокомандующего все ужасы внутреннего положения страны, намекая на неизбежный крах всех планов командования, если страной и дальше продолжит руководить царское правительство.

623_a&u
- Крыжановский Сергей Ефимович (1862-1935) - товарищ министра внутренних дел (1906-1911) государственный секретарь (1911-1917).
К стр. 493. Макаров Александр Александрович (1857-1919) - государственный секретарь (1909-1911), министр внутренних дел (1911-1912) и министр юстиции (1916), член Государственного совета (1912-1917).
- "Visites de condoléance” - визиты соболезнования (фр.).
К стр. 494. Балъц Владимир Александрович (1871-1931)- товарищ министра внутренних дел (1916-1917), в 1917- председатель Особой комиссии для расследования злоупотреблений по военному ведомству.
- Куколь-Яснопольский Степан Александрович (1859 - не ранее 1917) - товарищ министра внутренних дел (1916-1917), член правой группы Государственного совета (1917).
К стр. 495. “J’y suis - j’y reste” - «я, я остаюсь» (фр.).
Иловайский Д. И. Передовица «Кремля Иловайского»
Публикуется по изданию: Кремль Иловайского. 1916.10 декабря. № 62-63.
К стр. 502. Шишковский Болеслав Станиславович (1879 - не ранее 1917) - адвокат, офицер русской разведки в Копенгагене (1915).
- Велепольский Сигизмунд Иосифович (1863-1919) - граф, член Государственного совета (1909-1917), группа центра. Во время Первой мировой войны поддерживал российское правительство, председатель Польского национального комитета в Варшаве и Петрограде (1914-1917).
- Мейштович Александр Эдуардович (1864-1943) - член Государственного совета (1909-1917), активный деятель Прогрессивного блока.
- Хвостов Александр Алексеевич (1857-1922) - министр юстиции (1915-1916) и министр внутренних дел (1916).
Речь Г. Г. Замысловского в Государственной думе 16 декабря 1916 г.
Публикуется по изданию: Государственная дума. Стенографический отчет. Созыв IV. Сессия V. Заседание 18. Стб. 1237-1239.
К стр. 505. «Я буду голосовать против тех формул и блока и прогрессистов, которые высказывают одобрение и чуть ли не восхваление Московского съезда». Имеется в виду намеченный на 09.12.1916 съезд либеральных земских и городских деятелей в Москве, запрещенный властями и проведенный в форме частного совещания (прерванного полицией), выдвинувшего введения министерства, ответственного перед парламентом.
Дебольский Н. Г. Начало национальностей в русском и немецком освещении
Публикуется по изданию: Дебольский Н. Г. Начало национальностей в русском и немецком освещении // Журнал Министерства Народного Просвещения. 1916. № 2). Отдел по народному образованию. С. 183-207. Публикация статьи Н. Г. Дебольскогого и комментарии к ней в данном издании подготовлены Н. П. Ильиным. Дебольский Николай Григорьевич (1842-1918) - философ и педагог. Работал воспитателем и преподавателем в ряде учебных заведений Петербурга; служил в Министерстве народного просвещения. Не

¿jrááB 624
являясь членом правых союзов и организаций, философски разрабатывал понятия русской народности и русского национализма (в т. ч. в контексте военного противостояния России и Германии). Статья Дебольского «Начало национальностей в русском и немецком освещении» завершает цикл его работ, посвященных философскому обоснованию национализма.
К стр. 506. «Это есть союз, не обусловливаемый исключительно единством ни государства, ни происхождения, ни языка, ни религии». Дебольский указывает на несостоятельность тех определений нации, которые перечисляют те или иные «признаки нации». В работе «О высшем благе, или о верховной цели нравственной деятельности» (1886) Дебольский характеризует нацию как «союз собственно человеческий, или гуманный», в котором реализуются (или могут реализоваться) все «отношения человека к человеку как таковому», «весь склад их духовной природы» (курсив автора).
- «...Множество немцев - суть онемеченные славяне, а многие венгры - более славяне по происхождению, чем многие русские жители великорусских губерний». В условиях политики насильственной «мадьяризации», которую проводила венгерская аристократия, к «единой неделимой венгерской нации» причислялись представители словаков, хорватов и других славянских народов, жившие на территории Австро-Венгерской империи.
- «Двуязычие бельгийцев не препятствует им сознавать себя единою народностью и вместе защищать свою независимость от немецкого нашествия». Население Бельгии составляют преимущественно фламандцы (в северной части страны), принадлежащие к германской группе народов и говорящие на диалекте нидерландского (голландского) языка, и потомки кельтов - валлоны (в южной части), говорящие на диалекте французского языка. Среди фламандцев до сих пор сильны сепаратистские настроения, особенно ярко проявившиеся во время Второй мировой войны.
К стр. 507. «Во Франции бретонцы сознают себя французами, а эльзасцы, несмотря на свое немецкое наречие, льнут к национальному единству с французами». Бретонцы - народ, населяющий преимущественно полуостров Бретань во Франции, потомки кельтского племени бриттов, переселившихся в V-VI вв. с Британских островов; говорят на французском и на различных диалектах бретонского языка. Эльзасцы - население Эльзаса, спорной территории между Германией и Францией (в настоящее время принадлежит последней). Говорят на алеманском диалекте немецкого языка.
- «...Католическая партия (партия центра) представляет собою значительную политическую силу, с которою правительству приходится серьезно считаться». Католическая «партия Центра» в Германии активно противостояла политике «культуркампф» («борьбы за культуру»), проводимой Бисмарком в 1870-е гг. с целью ослабить «космополитическое» влияние католической церкви, связанной с Ватиканом. После отставки Бисмарка партия Центра перестала быть оппозиционной и в основном поддерживала правительство. В 1933 заявила о самороспуске; впоследствии восстановлена, но потеряла многих членов, перешедших в Христианско-демократический союз.
- «...стремлением болгар к созданию собственного епископата, независимого от константинопольского патриарха». Автокефальная Болгарская Церковь была провозглашена в 1870, что повело к осуждению болгар как схизматиков на Константинопольском соборе 1872. Признана константинопольской патриархией в 1945.
К стр. 508. “Conditio sin qua non” - обязательное условие {лат.).
К стр. 509. «...голландцы говорят на одном из северогерманских наречий». Голландский (нидерландский) язык принадлежит к т. н. западногерманской подгруппе германских языков.
- «...португальский язык есть наречие, тождественное с тем, на котором говорят жители испанских провинций Галиции и Астурии». Различия между близкородственными ис¬

625 ¿jfefck
панским и португальским языками имеют главным образом фонетический (точнее, морфонологический) характер. Галиция (правильнее Галисия) и Астурия - автономные области на севере и северо-западе Испании.
- «...неудача недавнего предприятия образования независимого албанского государства». Решение о создании «независимого княжества Албания» принято на конференции в Лондоне после поражения Турции в 1-ой Балканской войне.
- «Ошибка Данилевского в его книге иРоссия и Европа” состояла именно в том, что он понимал отношение человечества к нации как отношение рода к виду и общего к частному». Данилевский Николай Яковлевич (1822-1885) - историософ, биолог, публицист.Основные идеи отражены в работе «Россия и Европа. Взгляд на культурно-исторические и политические отношения славянского мира к германо-романскому» (опубликовано в журнале «Заря» в 1869, затем отдельным изданием в 1871 и далее), в которой он изложил разработанную им теорию культурно-исторических типов.
К стр. 512. « Что касается церкви, то фактически она едва ли не в большинстве случаев являлась не врагом, а скрепою национальности... особенно в Англии». Основным двигателем Реформации в Англии были не столько религиозные мотивы, сколько стремление к независимости от Ватикана. В 1534 «Актом о верховенстве» король Генрих VIII был объявлен главой английской (англиканской) церкви.
- «Начало теократии было провозглашено за господствующее в средние века римским католицизмом». Своего апогея средневековая католическая теократия достигла при папе Иннокентии III (1198-1216), диктату которого были вынуждены подчиниться практически все европейские государи. В 1204 в результате организованного тем же папой 4 крестового похода была создана т. н. Латинская империя на части территории Византии.
К стр. 513. «Выставляя, как единственное начало, любовь к ближнему, эти попытки разрушают и церковный, и государственный союз». Понимание христианства как «религии всеобщего братолюбия» было характерно для родоначальников славянофильства, особенно для А. С. Хомякова и Ю. Ф. Самарина.
К стр. 514. «Существование государства, как и существование церкви, одинаково требует, следовательно, подчинения моральных соображений соображениям общественным». Речь идет о существовании Церкви в качестве земной организации, основанной, как и всякий другой институт, на принципе самосохранения.
К стр. 515. Рюдорффер - псевдоним Курта Рицлера (Riezler) (1882-1955) - немецкого дипломата и философа. Принимал активное участие в немецкой политике в период Первой мировой войны; утверждал впоследствии, что именно ему принадлежала идея переправить В. И. Ленина и др. эмигрантов через Германию в Россию.
К стр. 516. «Один из этих конгломератов польское государство - подвергся крушению во второй половине восемнадцатого столетия». В период своего расцвета Речь Посполитая охватывала огромную территорию, которая включала, наряду с собственно Польшей (Короной), полностью или частично, литовские, украинские, белорусские, прибалтийские и русские земли. Распад Речи Посполитой, вызванный в первую очередь полным бесправием огромной части ее населения и безграничным сословным эгоизмом шляхты, завершился ее разделами между Австрией, Пруссией и Россией в 1772,1793 и 1795.
К стр. 520. «...путь завоевания будет путем к разложению италийской народности». Здесь и ниже Дебольский не вполне точно причисляет древних римлян к «италийцам»; под италийцами (или италиками) принято подразумевать племена Апеннинского полуострова, покоренные Римом в III—V вв. до н. э. и подвергнутые романизации.

jjg& 626
Кстр. 522-523. «...сохранится самобытность каждого славянского народа». Идея «всеславянской федерации» «под водительством и гегемонией цельного и единого государства Российского» была разработана Н. Я. Данилевским; у ряда сторонников этой идеи она приняла откровенно экспансионистский характер, например в «политических» стихотворениях Ф. И. Тютчева («Русская география» и др.). Панславистские настроения сыграли роль во втягивании России в Первую мировую войну.
1917
Дневник П. Ф. Булацеля (из публикации в журнале «Российский гражданин»).
Публикуется по изданию: Российский гражданин. 1917. № 7. 19 февраля. С. 11,14-15.
К стр. 525. Голицын Николай Дмитриевич (1850-1925) - князь, член правой группы Государственного совета (1915-1917), последний председатель Совета министров Российской империи (1916-1917).
К стр. 526. Добровольский Николай Александрович (1854-1918) - сенатор (1906), министр юстиции Российской империи (1916-1917).
Речь С. В. Левашева в Государственной думе 15 февраля 1917 г.
Публикуется по изданию: Государственная дума. Стенографический отчет. Созыв IV. Сессия V. Заседание 20. Стб. 1360-1371,1373-1374,1376-1382.
К стр. 528. Чингисхан (1155 или 1162-1227) - основатель и первый великий хан Монгольской империи, полководец, организовавший завоевательные походы монголов в Китай, Среднюю Азию, на Кавказ и Восточную Европу.
- Батый (Вату) (ок. 1209 - 1255/1256) - монгольский полководец, правитель улуса Джучи, внук Чингисхана.
- Магомет (Мухаммед) (571-632) - арабский проповедник и основатель ислама, религиозный и политический лидер мусульман.
- “Großdeutschland und Mitteleuropa” - «Великая Германия и Центральная Европа» {нем.). См.: Hasse Е. Großdeutschland und Mitteleuropa um das Jahr 1950. München, 1895.
К стр. 531. «Мюнхенские новейшие известия» (“Münchner Neueste Nachrichten”) - крупнейшая газета юга Германии, выходила с 1848 по 1945.
- «Локал-Анцейгер» - имеется в виду берлинский официоз “Berliner Lokal-Anzeiger”.
К стр. 532. Клементель (Cl mentel) Этьен {1864-1936) - французский государственный деятель, в годы Первой мировой войны министр торговли, промышленности, труда, условий социального обеспечения, сельского хозяйства, почт и телеграфов.
К стр. 533. “The Economist” - британский еженедельный журнал-газета, издающийся с 1843 по настоящее время.
К стр. 534. Александров Павел Александрович (1866-1940) - судебный следователь по особо важным делам. В 1917 работал в составе Следственной комиссии Временного правительства по делу о вооруженном восстании большевиков 3.07.1917 - 5.07.1917.

627_&5b*
- «Армейский вестник» - газета, издававшаяся при штабе Главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта в 1914-1917.
К стр. 535. Дюбрейлъ (Dubreuilh) Луи (1862-1924) - французский журналист, публицист и историк, автор книги «Коммуна 1871 года».
- «Петроградские ведомости» (до 1728 - «Ведомости», с 1914 - «Санкт-Петербургские ведомости») - старейшая ежедневная российская газета, издававшаяся с 1702 по 1917.
- «Новые дни» - ежедневная политическая, общественная и литературная газета, издававшаяся в Петрограде в 1915-1917.
- «Хлебный вестник» - торгово-промышленная газета, выходившая в Петрограде в 1915-1916.
- «Ростовский на Дону листок» - ежедневная литературно-общественная и политическая газета, выходившая в 1909-1917.
К стр. 538. Ллойд Джордж (Lloyd George) Дэвид (1863-1945) - премьер-министр Великобритании от Либеральной партии (1916-1922).
- Тома (Thomas) Альбер (1878-1932) - член французского парламента, социалист, министр вооружений (1916).
Меньшиков М. О. Жалеть ли прошлого?
Публикуется по изданию: Меньшиков М. О. Жалеть ли прошлого? // Новое время. 1917. 7 марта.
К стр. 538. Михаил Александрович (1878-1918) - великий князь, младший брат Николая И. С 1914 командующий Кавказской туземной конной дивизией, затем 2-м кавалерийским корпусом. Генерал-лейтенант, генерал-адъютант (1916). С 1917 генералинспектор кавалерии. После отречения Николая II от престола в его пользу, также отказался от верховной власти (03.03.1917), оставив этот вопрос на усмотрение Учредительного собрания.
Меньшиков М. О. Речи к народу
Публикуется по изданию: Меньшиков М. О. Речи к народу (I) // Новое время. 1917. 11 марта.
К стр. 546. Александр Македонский (Великий) (356-323 до н. э.), царь Македонии с 336 до н. э., сын царя Филиппа И, воспитывался Аристотелем. Победив персов при Гранике (334), Иссе (333), Гавгамелах (331), подчинил царство Ахемедидов, вторгся в Среднюю Азию (329), завоевал земли до реки Инд, создав крупнейшую мировую монархию древности.
- Шаляпин Федор Иванович {1873-1938) - оперный и камерный певец, солист Большого и Мариинского театров.
Передовица «Грозы»
Публикуется по изданию: Гроза. 1917. 26 марта.
К стр. 547. Илиодор (Труфанов Сергей Михайлович, 1880 или 1881 - 1958) - иеромонах, возглавлял Почаевский отдел Союза русского народа. В 1908 переведен в Царицын, а в 1911 в один из монастырей Тульской епархии. В 1912 по постановлению Синода заточен во Флорищеву пустынь, откуда пытался бежать. Снял с себя сан и монашество, отрекшись от веры и церкви. Эмигрировал.

xj£$> 628
Передовица «Грозы»
Публикуется по изданию: Гроза. 1917. 2 апреля.
Кстр. 551. Рузский Николай Владимирович (1854-1918) - генерал от инфантерии (1909), генерал-адъютант (1914), член Военного (с 1909) и Государственного (с 1915) советов, главнокомандующий армиями Северо-Западного (с 1914) и Северного (с 1916) фронтов.
- Гурко (Ромейко-Гурко) Василий Иосифович (1864-1937) - генерал от кавалерии (1916), командующий (1914) 6-го и 5-го армейских корпусов (с 1916 - Особой армией), исполнял обязанности начальника штаба Верховного главнокомандующего (1916-1917), после Февральской революции командующий войсками Западного фронта.
К стр. 552. «Правда» - ежедневная газета, выходившая с 1912 по 1914, центральный орган РСДРП. После Февральской революции издание возобновлено как орган ЦК и Петроградского комитета РСДРП(б). С марта 1918 выходила в Москве.
Передовица «Грозы»
Публикуется по изданию: Гроза. 1917. 7 мая.
Речь В. В. Шульгина на частном совещании членов Государственной думы 3 июня 1917 г.
Публикуется по изданию: Стенографический отчет частного совещания членов Государственной думы (четвертого созыва). Суббота, 3 июня 1917 г. [Пг., 1917]. С. 20-22.
К стр. 555. “Odium” - ненависть {лат.).
К стр. 556. “Die Waffen nieder” - «Долой оружие!» {нем.), пацифистский роман Б. Зуттнер (1889).
- Армстронг (Armstrong) Уильям Джордж (1810-1900) - барон, английский инженер, конструктор артиллерийских орудий, промышленник, основатель крупнейшей английской промышленной фирмы «Армстронг, Уитворт и К0», занимавшейся производством вооружений, постройкой судов, производством автомобилей и самолетов.
- “ Vickers Limited” - британская компания, занимавшаяся судостроением и производством оружия (1828-1927).
Передовица «Грозы»
Публикуется по изданию: Гроза. 1917.18 июня.
Речь В. М. Пуришкевича на частном совещании членов Государственной думы 18 июля 1917 г.
Публикуется по изданию: Стенографический отчет частного совещания членов Государственной думы (четвертого созыва). 18 июля 1917 г. [Пг., 1917]. С. 6-10.
К стр. 560. Герострат - житель Эфеса, сжегший храм Артемиды (356 до н. э.), чтобы его имя помнили потомки.
- Церетели Ираклий Георгиевич (1881-1959) - лидер меньшевиков, член
II Государственной думы, председатель социал-демократической фракции. После Февральской революции член Исполкома Петроградского Совета, министр почты и телеграфа во Временном правительстве (с мая 1917).

629 ЙЬ»
- Масленников Александр Михайлович (1858-1950) - депутат Ш-1У Государственных дум (кадет, затем прогрессист), член ЦК партии прогрессистов, член Прогрессивного блока (1915-1916). В 1917 комиссар Временного правительства на Северном и Юго-Западном фронтах. В эмиграции перешел на монархические позиции.
Кстр. 561. «...Соколов, автор приказа № 1». Соколов Николай Дмитриевич (1870-1928) - адвокат, социал-демократ, участник Февральской революции. В марте 1917 секретарь исполкома Петросовета и один из авторов и редакторов «Приказа № 1» Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, который был издан 1 марта 1917 и провозглашал гражданские права солдат, узаконивал существование выборных солдатских комитетов в армии, установил политическое подчинение армии Советам и вверил в распоряжение солдатских комитетов все оружие, чем положил начало распаду Российской императорской армии.
- Чернов Виктор Михайлович {1873-1952) - лидер партии социалистов-революционеров, в марте-августе 1917 министр земледелия Временного правительства.
К стр. 562. Мартов Юлий Осипович (Цедербаум), (1873-1923) - публицист, участник революционного движения, основатель меньшевизма. В 1917 член Временного Совета Российской республики.
- Суханов Николай Николаевич (Гиммер), (1882-1940) - экономист и публицист, участник революционного движения. В 1917 член исполкома Петросовета.
- Парвус Александр Львович (Гельфанд Израиль Лазаревич), (1867-1924) - деятель российского и германского социал-демократического движения, публицист. В 1915 сотрудничал с немецкими спецслужбами в качестве советчика по подготовке беспорядков в России.
- Каменев Лев Борисович (Розенфельд), (1883-1936) - революционер, большевик, советский государственный и партийный деятель. В 1917 член исполкома Петросовета и ВЦИК.
- Крохмаль Виктор Николаевич (1873-1933) - меньшевик, в 1917 входил в Чрезвычайную следственную комиссию Временного правительства, член особого совещания для подготовки проекта Положения о выборах в Учредительное собрание и во Временный Совет Российской республики.
- Стеклов Юрий Михайлович (Нахамкис Овший Моисеевич), (1873-1941) - революционер и публицист, социал-демократ. В 1917 - член исполкома Петросовета, стоял на позициях революционного оборончества.
-Дан Федор Ильич (Гурвич), (1871-1947) - лидер меньшевизма. В 1917 один из руководителей Совета рабочих и солдатских депутатов.
- Зиновьев Григорий Евсеевич (Радомыслъский), (1883-1936) - революционер, большевик, советский политический и государственный деятель.
- Ливер Михаил (Марк) Исаакович (Гольдман), (1880-1937) - один из лидеров меньшевиков, в 1917 член исполкома Петросовета, товарищ председателя ВЦИК.
- Троцкий Лев Давидович (Лейба Давидович Бронштейн), (1879-1940) - деятель международного коммунистического движения, советский государственный деятель. В сент. 1917 председатель Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов.
- Горев Борис Исаакович (Гольдман), (1874-1937) - деятель российского социалдемократического движения, публицист, меньшевик-оборонец.
- Гольденберг Иосиф Петрович (псевд. Мешковскиш, 1873-1922) - участник революционного движения, во время Первой мировой войны примкнул к меныпевикам-оборонцам.
- Ларин Юрий [Михаил (Ихил-Михл) Залманович Лурье], (1882-1932) - деятель революционного движения, советский хозяйственный деятель, экономист, публицист. В 1917 член исполкома Петросовета.

ж£Йб_630
- Рошаль Семен Григорьевич (1896-1917) - революционер, большевик. В 1917 отправлен в Кронштадт, где был избран председателем горкома РСДРП(б) и членом исполкома Кронштадтского совета.
К стр. 564. «полковник Яценко» - Возможно, Яценко Антон Романович (1864 - не ранее 1917) - полковник, начальник отдела Главного штаба (1914-1916).

КРАТКИЕ СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
Балагиев (Балашов) Петр Николаевич (1871 - не ранее 1950) - умеренноправый политический деятель, председатель Всероссийского национального союза (ВНС) и Всероссийского национального клуба (ВНК), лидер фракции националистов и умеренно-правых в III—IV Государственных думах.
Бобринский Алексей Александрович (1852-1927) - граф, археолог, политический и государственный деятель, праправнук императрицы Екатерины И. Председатель Совета Объединенного дворянства (1906-1912), член Совета Русского собрания (1908-1910), тов. председателя фракции правых III Государственной думы, член Государственного совета (1912-1917) и председатель его правой группы (1915-1916). Товарищ министра внутренних дел (1916), министр земледелия (1916).
Бодиско Дмитрий Михайлович (1851-1920) - чиновник по особым поручениям Главного управления землеустройства и земледелия Министерства государственных имуществ, действительный статский советник. Член Русского народного союза им. Михаила Архангела (до 1912), сотрудник журнала «Прямой путь», член редакционной комиссии «Книги русской скорби». В 1920 был арестован, принял яд в тюрьме.
Бородкин Михаил Михайлович (1852-1919) - генерал-лейтенант (1907), начальник Александровской военно-юридической академии (1911-1912), сенатор (с 1911), член правой группы Государственного совета (1916-1917). Член-учредитель и член Совета Русского собрания (1901). Был известен как специалист по финляндскому вопросу.
Булацель Павел Федорович (1867-1919) - присяжный поверенный, публицист. Член Русского собрания (с 1904) и его Совета (1908-1917), член Главного совета Союза русского народа (1905-1907), ближайший сподвижник А. И. Дубровина, редактор черносотенной газеты «Русское знамя» (1906-1907). С 1908 член Русского народного союза им. Михаила Архангела. Учредитель, автор и редактор монархического журнала «Российский гражданин» (1915-1917). В 1918 был арестован ЧК в качестве заложника и через несколько месяцев расстрелян.

л/сйВ 632
Восторгов Иоанн (Иван) Иванович (1864-1918) - священник. С 1909 - заведующий московскими пастырскими курсами. Настоятель КнязьВладимирской церкви при Московском епархиальном доме. Основатель Московских Высших богословских женских курсов. Председатель Русской монархической партии (с 1907), Русского монархического союза (1907-1913), Московского Союза русского народа (с 1908), член Главной палаты Русского народного союза имени Михаила Архангела (1908-1915). 30.05.1918 арестован ВЧК в Москве. Расстрелян. Канонизирован.
Глинка-Янчевский Станислав Казимирович (1844-1921) - консервативный публицист, член Главного совета Союза русского народа, редактор монархической газеты «Земщина» (с 1909), отставной инженер-капитан. Член Русского собрания (с 1902). После Февральской революции арестован, в августе 1917 освобожден из тюрьмы и выслан из Петрограда. После Октябрьской революции вновь арестован и заключен в тюрьму. По одним данным, скончался в тюрьме, по другим - расстрелян.
Голицын (Голицын-Муравлин) Дмитрий Петрович (1860-1928) - князь, писатель (псевдонимы Муравлин и Чертков). Один из учредителей и первый председатель Совета Русского собрания (1901-1906), член правой группы Государственного совета (1912-1917), после 1917 в эмиграции.
Дебольский Николай Григорьевич {1842-1918) - философ и педагог. Работал воспитателем и преподавателем в ряде учебных заведений Петербурга; служил в Министерстве народного просвещения. Не являясь членом правых союзов и организаций, философски разрабатывал понятия русской народности и русского национализма (в т. ч. в контексте военного противостояния России и Германии). Статья Дебольского «Начало национальностей в русском и немецком освещении» завершает цикл его работ, посвященных философскому обоснованию национализма.
Дурново Петр Николаевич (1842-1915) - государственный деятель, директор Департамента полиции (1884-1893), товарищ министра (1900-1905) и министр внутренних дел (1905-1906), действительный тайный советник (1906). Член Государственного совета (1905-1915), председатель его правой группы (1906-1915).
Замысловский Георгий Георгиевич (Егорович) (1872-1920) - политический деятель, член Ш-1У Государственных дум (член Совета фракции правых), член Русского собрания, Союза русского народа и Русского народного союза им. Михаила Архангела. Скончался от тифа.
Иловайский Дмитрий Иванович (1832-1920) - историк, публицист, тайный советник. Приобрел наибольшую известность как автор учебников и «Истории России», охватывающей период российского прошлого с древнейших времен до царствования Алексея Михайловича. Сотрудничал в изданиях: «Русский архив», «Русская старина», «Исторический вестник», «Русский вестник»,

633
«Московские ведомости», «Новое время» и др. С 1902 член Русского собрания, с 1905 - Союза русских людей, за что после революции подвергся аресту ВЧК, но был освобожден.
Кельцев Сергей Андреевич (1858 - не ранее 1917) - публицист и общественный деятель, председатель Московского Кремлевского отдела Союза русского народа (с 1914), председатель Русского монархического союза (1914-1917), член Совета монархических съездов (1915), издатель монархического журнала «Коренник» (1916-1917).
Ковалевский Павел Иванович (1849 или 1850 - 1931) - профессор психиатрии, публицист, идеолог русского национализма, член Всероссийского национального союза и Всероссийского национального клуба.
Левашев (Левашов) Сергей Васильевич (1856-1919) - действительный статский советник, доктор медицины, профессор, лидер фракции правых IV Государственной думы (с 1913), член Главного совета Союза русского народа, товарищ председателя Совета монархических съездов (с 1915). После раскола фракции правых (1916) поддержал Н. Е. Маркова, с февр. 1917 отошел от политической деятельности. Расстрелян чекистами летом 1919.
Лобанов-Ростовский Алексей Николаевич (1862-1921) - князь, член правой группы Государственного совета (1909-1917), председатель (1909-1912) и член Совета (1915-1917) Русского собрания. Во время Первой мировой войны был включен в Верховный совет по призрению семей лиц, призванных на войну, а также семей раненых и павших воинов (1914), член Особой комиссии по призрению пострадавших в продолжении войны с Германией офицерских и нижних воинских чинов (1915). Член российской парламентской делегации в союзные страны (1916).
Марков Николай Евгеньевич (1866-1945) - политический и общественный деятель, депутат Ш-1У Государственных дум (в Думе по старшинству именовался Марков 2-й), лидер фракции правых. Председатель Союза русского народа (1912-1917). Основатель и издатель (формально - с 1911) газеты «Курская быль». Инициатор издания, а с середины 1915 официальный издатель газеты «Земщина». Участвовал в организации монархических совещаний и съездов. С 1920 в эмиграции, председатель Высшего монархического совета (1921-1927).
Меньшиков Михаил Осипович (1859-1918) - публицист, литературный критик, общественный деятель, один из идеологов Всероссийского национального союза.
Мосолов Алексей Иванович (1863-1943) - отставной гвардии штаб-ротмистр (1895). Член Русского собрания, Постоянного совета Объединенного дворянства (1906-1917) и Государственного совета (правая группа, с 1915 член ее совета). Во время Первой мировой войны уполномоченный Главного управ¬

634
ления Российского общества Красного Креста при Тульском окружном эвакуационном пункте (1914-1915). Член Совета монархического совещания в Петрограде (1915), по итогам которого был избран членом Совета монархических съездов. В годы Гражданской войны вошел в Главный совет Всероссийской народно-государственной партии, созданной В. М. Пуришкевичем (1919). Скончался в эмиграции в Белграде.
Никон (.Рождественский Николай Иванович) (1851-1919) - архиепископ, духовный писатель и издатель. Почетный председатель Вологодского отдела Союза русского народа (1906), член Русского собрания и его Совета (1911-1912), член правой группы Государственного совета (1907-1917), член Св. Синода (1912-1917).
Облеухов Николай Дмитриевич (? - не ранее 1917) - консервативный публицист (псевд. П. Ухтубужский), участник монархического движения. Редактор изданий «Колокол» (1906), «На каждый день православному христианину» (1907-1910) и др. Член Русского собрания и Русского народного союза им. Михаила Архангела (член Главной палаты с 1912, товарищ председателя с 1914). Сотрудник журнала «Прямой путь», автор нескольких брошюр, изданных РНСМА. С началом Первой мировой войны фактический руководитель Союза в связи с отъездом В. М. Пуришкевича в действующую армию. В годы войны публиковался в газете «Русское знамя».
Пасхалов Клавдий Никандрович (1843-1924) - публицист, критик, член Русского собрания и Русского монархического движения, активный участник правого движения, действительный статский советник.
Пуришкевич Владимир Митрофанович (1870-1920) - политический деятель, один из лидеров монархического движения. Член Русского собрания (с 1901), один из организаторов и товарищ председателя Союза русского народа (1906-1907); после конфликта с председателем СРН А. И. Дубровным создал и возглавил Русский народный союз им. Михаила Архангела (1908— 1917). Депутат И-1У Государственных дум, один из лидеров фракции правых. Один из убийц Г. Е. Распутина (1916). В 1919 на Белом юге основал и возглавил Всероссийскую народно-государственную партию. Скончался в Новороссийске от сыпного тифа.
Савенко Анатолий Иванович (1874-1922) - публицист, один из лидеров русского национализма, депутат Ш-ГУ Государственных дум. Постоянный сотрудник газеты «Киевлянин», сотрудничал в изданиях «Киевское слово», «Подолянин», «Свет», «Московские ведомости», «Новое время» и др. Один из учредителей Киевского клуба русских националистов (1908), в 1913-1917 - его председатель. С 1912 член Главного совета Всероссийского национального союза. В 1915, став одним из инициаторов создания думской фракции прогрессивных националистов, перешел из правого лагеря в оппозицию. Февральскую революцию встретил сочувственно. В годы Гражданской войны пропагандист

635
Белого движения. С крахом Белой армии эмигрировал в Турцию, но уже осенью 1920 вернулся в Советскую Россию под именем А. И. Степуренко.
Сикорский Иван Алексеевич (1842-1919) - психиатр, публицист, профессор Киевского университета Святого Владимира, почетный член Киевской духовной академии. Основатель журнала «Вопросы нервно-психической медицины и психологии», Врачебно-педагогического института для умственно-отсталых детей и Института детской психопатологии. Почетный член Киевского клуба русских националистов и Общества монархической молодежи «Двуглавый орел».
Скрынченко Дмитрий Васильевич (1874-1947) - публицист, историк, богослов. С 1903 по 1912 преподавал в Минской духовной семинарии, редактировал «Минские епархиальные ведомости» и «Минское слово». Один из организаторов Минского отдела Всероссийского национального союза. В 1913-1919 проживал в Киеве. В годы Первой мировой войны сотрудничал в газетах «Киев» и «Киевлянин». С ноября 1919 в эмиграции.
Снежков Василий Николаевич (1864 - не ранее 1917) - общественный и политический деятель. Предводитель козловского дворянства (Тамбовская губ.), участник всех съездов уполномоченных дворянских обществ (1906-1916). Председатель Козловского Союза русских людей, член Русского собрания (с 1913), депутат IV Государственной думы (фракция правых). В декабре 1916 покинул фракцию правых.
Сыромятников Сергей Николаевич (лит. псевд. Сергей Норманский, Сигма) (1864-1933) - консервативный публицист, писатель, общественный деятель, один из учредителей Русского собрания, товарищ председателя совета Собрания (до 1903).
Хвостов Алексей Николаевич (1872-1918) - политический и государственный деятель. Минский (с 1904) и тульский (1904-1906) вице-губернатор, вологодский (с 1906) и нижегородский губернатор (1910-1912). В 1912-1915 активный участник правого движения, член Русского собрания (в 1913-1915 член Совета и товарищ председателя), Союза русского народа (в 1912-1915 входил в Главный совет), участвовал в работе правых кружков и салонов. Депутат IV Государственной думы, председатель фракции правых (1912— 1913). В 1915 покинул фракцию правых и перешел в беспартийную группу. Министр внутренних дел и шеф Отдельного корпуса жандармов (1915-1916). После Февральской революции арестован и заключен в Петропавловскую крепость, в 1918 перевезен в Москву и расстрелян.
Шульгин Василий Витальевич (1878-1976)- политический деятель и публицист. С 1911 - редактор газеты «Киевлянин». Депутат И-Г/ Государственных дум, последовательно входил во фракцию правых, националистов и прогрессивных националистов. В период Первой мировой войны ушел на фронт, был ранен в бою. Член Прогрессивного блока. После Февральской

636
революции избран во Временный комитет Государственной думы. Вместе с А. И. Гучковым 02.03.1917 принял отречение у Николая II. Участвовал в создании Добровольческой армии. Эмигрировал. В 1944, после прихода советских войск в Югославию, арестован. Приговорен к 25 годам тюремного заключения. В 1956 освобожден, жил в СССР.
Щегловитов Иван Григорьевич (1861-1918) - государственный деятель. Министр юстиции (1906-1915), член Государственного совета (1907-1917), сенатор (1911). Председатель правой группы Государственного совета (1916— 1917), последний председатель Государственного совета (1917). Арестован во время Февральской революции, с 1917 по 1918 находился в заключении. Расстрелян в ходе красного террора.

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
А
Аврелий (Aurelius) Марк - 102, 580 Аджемов М.С. - 442,470, 494, 505, 618 Адриан (Демидович А.А.) - 237, 240,599 Азеф Е.Ф. - 442, 618 Аксаков И.С. - 184,593 Аларих (Alaricus) I - 303, 608 Александр I Карагеоргиевич - 391, 401, 614
Александр II - 275, 594, 602, 604 Александр III - 54, 67, 311-313, 495, 572, 575
Александр Македонский - 546, 627 Александр Невский - 107,408,421, 580 Александров А.М. - 246, 601 Александров П.А. - 534, 626 Алексеев М.В. - 174,440,492, 551,591, 622 Алексеенко М.М. - 419, 616 Алексей Михайлович Романов - 91, 572, 578
Алексинский Г.А. - 481, 621 Альберт (Albert) I - 391, 614 Амфитеатров А.В. - 481, 622 Андреев Л.Н. - 464, 481,620 Андреевский С.С. - 196,595 Андроников М.М. - 468, 620 Антонов Н.И. - 357, 612 Аристотель - 421, 617, 627 Арминий (Arminius) - 95, 579 Армстронг (Armstrong) У. - 206, 556, 557, 628
Арсений III Черноевич - 150, 588 Асквит (Asquith) Г. - 293-296, 298, 606 Аттила (Attila) - 96,152, 258, 306, 528, 588 Ашешов Н.П. - 481, 622
Б
Багалей Д.И. - 481, 622 Бадаев А.Е. - 129, 584 Бай (Baye) де, Мари-Анн-Беатрис - 259, 602
Байрон (Byron) Дж. - 271, 603
Балашев (Балашов) П.Н. - 11, 12, 33, 39, 431,569, 592, 604,610,618 Бальмонт К.Д. - 457, 619 Бальц В.А. - 494, 623 Баранов И.И. - 139, 586 Барк П.Л. - 124,157,165,171, 583 Барнав (Barnave) А. - 490, 622 Вассерман (Bassermann) Э. - 267, 268, 603 Баторий (Batory) С. - 422, 617 Баттенберг (Battenberg) Александр - 615 Батый - 528, 626 Башкиров В.Н. - 477, 621 Бебель (Bebel) А. - 86, 361, 577 Безак Ф.Н. - И Бейлис М. - 339, 595, 610 Белецкий С.П. - 567 Бельский С. (Савченко С.Ф.) - 192, 594 Беннигсен Э.П. - 372, 373, 383, 613 Беранже (Béranger) П. - 460, 619 Бернадот (Bernadotte) Ж.-Б. - 62, 289, 574 Бернацкий М.В. - 400, 401, 413, 615 Биргер (Birger) М. - 422, 617 Бисмарк (Bismarck) О. - 66,67,69,104,146, 147,193,216,256,272,279,289,303,316, 327,464, 543, 575, 624
Бобринский А.А. - 20, 321, 457, 458, 460, 478, 481,609
Бобринский В.А. - И, 27, 29, 179, 419, 482, 494, 496, 592 Бобров Л.Н. - 139, 586 Богоявленский Д.Д. - 565 Богров Д.Г. - 571, 613 Бодиско Д.М. - 33, 391, 414, 614, 616 Бомаш М.Х. - 341, 476, 610 Борис III - 408, 616 Бородин А.П. - 565 Бородкин М.М. - 430, 618 Боткин Д.Е. - 93, 578 Бриан (Briand) А. - 165, 364-366, 379, 590 Брок (Вгоса) Э. - 273, 604 Брусилов А.А. - 290, 291, 546, 551, 560, 606 Бубликов А.А. - 364-366, 613

¿¿¿ЗБ 638
Булацель П.Ф. - 33,150,151, 246, 270, 439, 441,490,525,566,587,600,603,607,622, 626
Бурдуков Н.Ф. - 28 Бурцев В .Л. - 310, 363, 612 Бьюкенен (Buchanan) Дж. - 292, 296, 297, 395, 606
Бэкон (Bacon) Ф. - 102,579 Бюлов (Bülow) Б. - 262, 307, 608 Бюнтинг Н.Г. - 462, 620
В
Вагнер (Wagner) Р. - 47,455,579 Вальдерзее (Waldersee) А. - 85, 320, 577 Вандам (Едрихин) А.Е. - 12,13, 565 Ванновский П.С. - 265, 603 Ван-Эйк (van Eyck) Г. - 71, 575 Ван-Эйк (van Eyck) Я. - 71,575 Варнава (Накропин В.А.) - 468, 620 Варун-Секрет С.Т. - 444, 618 Васильев А.П. - 211, 598 Велепольский С.И. - 502, 623 Веллингтон (Wellington) А. - 307, 608 Веселитский-Божидарович Г.С. - 397, 614 Вестарп (Westarp) К. - 267, 603 Ветчинин В.Г. - 461, 619 Вильгельм (Wilhelm) I (Гогенцоллерн) - 316, 588, 608
Вильгельм (Wilhelm) II (Гогенцоллерн) - 33, 44, 56, 62, 64, 67-70, 73, 86, 96, 117, 122,137,148,153,161,193,242,248,256, 258-261, 275, 276, 286, 291, 293-298, 303,305,306,316,319,320,323,327,360, 386,389,394,405,407,449,454,482,568, 570,574,588,607,608
Вильгельмина Хелена Паулина Мария (Wilhelmina Helena Pauline Marie) - 62, 574
Винберг Ф.В. - 17, 566 Витовт (Vytautas) - 422, 617 Витте С.Ю. - 22,127,156,157,190,198, 218, 219,584
Владимир (Богоявленский В.Н.) - 139, 547, 586
Водяной В. - 149,153, 587 Воейков В.Н. - 459,481,494, 619 Военский К.А. - 394, 614 Волжин А.Н. - 354, 611 Волконский В.М. - 442,443,494, 618 Воропаев М.А. - 217, 218, 598 Восторгов И.И. - 34, 35, 84, 299, 319, 568, 577, 607, 608
Врангель Ф.Ф. - 313, 608 Вундт (Wundt) В. - 75, 576 Вязигин А.С. - 13, 21, 23
Г
Гаазе (Haase) Г. - 359, 612 Гаккебуш М.М. - 467, 481, 620 Гартман (Hartmann) Э. - 95,102, 579 Гегель (Hegel) Г.В.Ф. - 271, 603 Гед (Guesde) Жюль (Матье Базиль) - 360, 612
Гейден Н.Ф. - 139, 586 Гейне (Heine) Г. - 272, 604 Генрих Владимир Альбрехт Эрнст Мекленбург- Шверинский (Heinrich Wladimir Albrecht Ernst zu Mecklenburg) - 574
Георг (George) V - 391, 614 Гердер (Herder) И.Г. - 145,272, 604 Герострат - 560, 628 Герцен А.И. - 87, 567, 578 Гете (Goethe) И. - 48,97-100,145,146, 272, 571,587
Гинденбург (Hindenburg) П. - 181, 203, 437,454, 593 Гире А.Ф. - 237,266, 599 Гладстон (Gladstone) У. - 66, 68, 75,575 Глинка-Янчевский С.К. - 33,122, 582, 585 Говорухо-Отрок М.Я. - 31 Гоголь Н.В. - 324,354, 609 Годунов Б.Ф. - 150, 588 Голицын (Голицын-Муравлин) Д.П. - 33, 38, 48, 105, 106, 142, 568, 571, 580, 586, 591
Голицын Б.А. - 29 Голицын Н.Д. - 29, 30, 525, 626 Голубев В.С. - 27 Гольденберг И.П. - 562, 629 Гольдштейн (Goldstein) И.М. - 190, 594 Гомер - 274, 604 Гончаров И.А. - 270, 603 Горев (Гольдман) Б.И. - 562, 629 Горев А.О. - 366,481,613 Горемыкин И.Л. - 215, 247,334, 598, 601 Горностай (Горностаев) - 298, 606 Горчаков А.М. - 275, 277, 604 Горький М. (Пешков А.М.) - 464, 546, 620
Гревениц Н.А. - 462, 620 Гредескул Н.А. - 481,499, 622 Григорович И.К. - 40,491, 569 Григорьев В.Н. - 343, 610

639 ¿jfeu
Гримм Д.Д. - 412,478,481,482,621 Грингмут B.A. - 324, 592, 609 Грот К .Я. - 74, 75,576 Грубе В.Ф. - 257,464, 602 Грузенберг О.О. (И.И.) - 279, 605 Грушевский М.С. - 49, 572 Гужон Ю.П.- 170, 591 Гурко (Ромейко-Гурко) В.И. - 551, 628 Гурлянд И.Я. - 278, 383, 605 Густав (Gustav) V - 574 Густав II Адольф (Gustav II Adolf) - 422, 617
Гучков А.И. - 182, 199, 239, 345, 418, 419, 492, 495, 546, 554, 558, 590, 592, 593, 622
Д
д’Эглантим (d’Eglantine) Ф. - 282, 605 д’Мирандоль - 530 Дан Ф.И. - 562, 629 Дантон (Danton) Ж. - 282,490, 605 Дебольский Н.Г. - 33, 34, 506, 623-625 Дельбрюк (Delbrück) Г. - 302, 607 Делянов И.Д. - 256, 602 Демулен (Desmoulins) К. - 281, 605 Демченко В.Я. - 478, 480, 621 Дернов А.А. - 211, 598 Джунковский В.Ф. - 169,171, 590 Димитрий (Сперовский Н.А.) - 211, 597 Дмитрий Донской - 107,195,421, 580 Добровольский Н.А. - 526, 626 Долгоруков Я.Ф. - 468, 620 Дорошенко А.А. - 565, 566 Драгомиров М.И. - 446, 618 Дройзен (Droysen) Иоганн Густав Бернхард - 302, 607
Дубровин А.И. - И, 27, 30, 237, 238, 582, 586, 587, 597-599, 606, 607 Дубровин Н.А. - 27 Дудниченко И.И. - 237, 240, 599 Думитрашко П.Н. - 413, 616 Дурново П.Н. - 12,14-16, 33,159,171, 312, 313,316, 565, 589
Дюбрейль (Dubreuilh) Л. - 222, 535, 627 Е
Екатерина II - 46,91,278,315,501,571,582, 609
Елизавета Петровна - 16, 614 Ермолов А.П. - 45, 570 Ефремов И.Н. - 281,344-346,352,372,383,
418,495, 	605
Ж
Жанна д’Арк (d’Arc) - 606 Жасминов (Буренин В.П.) А. - 419, 617 Жорес Oaurès) Ж. - 360, 612 Жоффр Coffre) Ж. - 459, 619
3
Замысловский Г.Г. - 33, 123, 135, 286, 385, 411,414,458,459,480, 506,583,613, 623 Зибель (Sybel) Г. - 302, 607 Зиновьев Г.Е. - 562, 629 Золя (Zola) Э. - 319, 609 Зубчанинов С.И. - 355, 611 Зутнер (Suttner) Б. - 583, 628
И
Иван I Данилович Калита - 107, 359, 560, 580
Иван IV Васильевич Грозный - 150, 151, 276,422, 588,611 Иванов А.А. - 34, 565-567 Игнатьев П.Н. - 194, 413, 414,418, 492, 594 Игорь, князь -115, 581, 617 Извольский А.П. - 16 Илиодор (Труфанов С.М.) - 547, 627 Иловайский Д.И. - 33, 55, 186, 399, 497, 572, 593, 615, 623
Иннокентий (Ястребов И.И.) - 211, 597 Иоаким (Левитский И.А.) - 237,599 Иоанн Златоуст - 79, 577 Исаев А.А. - 400, 593
К
Каменев Л.Б. - 562, 629 Кант (Kant) И. - 85,145,146, 577 Капнист Д.П. - 475, 476, 481, 500, 621 Каракаш М.Н. - 266, 603 Караулов М.А. - 344,347,348,350,352,365, 383,409, 440, 443, 471,610 Карл (Carolus) XII - 422, 617 Карл (Charles) I Стюарт - 281, 605 Карл I Великий (Karl der Große) - 303, 607 Карлейль (Carlyle) T. - 424, 617 Кароль (Карл) I - 62, 574 Карцов (Карцев) Ю.С. - 12,16,22,200-202, 394, 396, 565, 596, 614 Кассо Л.А. - 125,194, 348, 388, 583 Катков М.Н. - 192, 266, 416, 594 Кейзмент (Casement) Р. - 619 Кельцев С.А. - И, 33, 416, 425, 616, 617 Керенский А.А. - 246,443,444,450,493,495, 496, 500, 552, 554, 559-561,563, 600

аЛйЗВ 640
Кеттелер (Ketteler) К. - 320, 609 Кирилл св. - 81, 262, 577 Кирьянов Ю.И. - 565-567 Китчнер (Kitchener) Г. - 76, 576 Клейнов (Cleinow) Г. - 265, 266, 602 Клементель (Clémentel) Этьен - 532, 626 Клемм В.О. - 407, 615 Кноп (Knoop) Л. - 162, 589 Княжевич Н.А. - 461, 619 Ковалевский В.И. - 190, 594 Ковалевский Е.П. - 418, 616 Ковалевский П.И. - 33, 249, 601 Коковцов В.Н. - 22, 127, 157, 163, 164, 210, 282,324, 584
Коновалов А.И. - 217, 218, 418, 534, 598 Коновницын А.И. - 151, 588 Константин I - 405, 574 Конт (Comte) О. - 319, 608 Корнилов В.А. - 76, 576 Короленко В.Г. - 464, 465, 620 Костомаров Н.И. - 150, 588 Кривошеин А.В. - 314, 316,418, 608 Кронштадтский Иоанн (Сергиев И.И.) - 82, 577, 598
Крохмаль В.Н. - 562, 629 Крупенский П.Н. - 348, 349, 611 Крупп (Krupp) - 152, 164, 205, 386, 539, 556,557,588
Крушеван П.А. - 324, 609 Крыжановский С.Е. - 492, 623 Крылов И.А. - 222, 598 Ксюнин А.И. - 397, 614 Куколь-Яснопольский С.А. - 494, 623 Куликов С.В. - 565 Куманин Л.К. - 565 Куприн А.И. - 481, 622 Куропаткин А.Н. - 269, 461, 498, 603 Кутузов (Голенищев-Кутузов) М.И. - 297, 578
Л
Ламет (Lameth) А. - 490, 622 Лампрехт (Lamprecht) К. - 267, 269, 603 Ланговой Н.П. - 403, 615 Ларин Ю. (Лурье М.А.) - 562, 629 Лассаль (Lassalle) Ф. - 87, 577 Лебон (Le Bon) Г. - 127, 584 Левашев (Левашов) С.В. - 11, 33, 108, 110, 212,325,339,350,351,385,409,433,492, 527,580, 609,611,618, 626 Леопольд (Leopold) Габсбург - 150, 588 Лермонтов М.Ю. - 185, 593
Либер (Гольдман) М.И. - 562, 629 Либкнехт (Liebknecht) К. - 361, 449, 612 Лист (List) Ф. - 191, 594 Литтре (Littré) П. - 77, 576 Лифман (Liefmann) Р. - 162, 589 Ллойд Джордж (Lloyd George) Д. - 538, 627
Ломброзо (Lombroso) Ч. - 147, 587 Луиза Августа Вильгельмина Амалия (Luise Auguste Wilhelmine Amalie) - 260, 602
Львов В.Н.-418, 419, 616 Львов Г.Е. - 479, 486, 495, 585, 621 Лэмпицкий М.М. - 448, 618 Людовик (Louis) XVI - 274, 278, 281, 490, 604
Лютер (Luther) М. - 95, 97, 579 М
Макарий (Гневушев М.В.) - 211, 597 Макарий (Парвицкий-Невский М.А.) - 211,597
Макаров А.А. - 493, 623 Макензен (Mackensen) А. - 203, 596 Маклаков В.А. - 179, 409, 418, 419, 499-
501,592
Маклаков Н.А. - 28, 31, 33, 164, 242, 279, 366,396,376, 378, 379,388,420,467,483, 496, 590, 622
Маковский К.Е. - 239, 600 Маколей (Macaulay) Т. - 247, 272, 601 Макуха А. - 149, 153, 587 Малуэ (Malouet) П.-В. - 273, 604 Манасевич-Мануйлов И.Ф. - 439, 611 Манасеин Н.А. - 313,468, 608 Мантейфель (Manteuffel) Эдвин Карл Рохус фон - 303, 607
Мануйлов (Мануйлов) А.А. - 354,400,410, 615
Манус И.П. - 354, 611 Манухин С.С. - 418, 616 Марат (Marat) Ж.-П. - 490, 622 Мардарий (Ускокович И.) - 468, 620 Мария (Mary) I Стюарт - 293, 606 Марков Н.Е. - 11, 14, 16-18, 21, 22, 27, 30, 33, 39, 115, 123, 124, 139, 151, 155, 158, 159,180,181,237,238, 286, 333,339,341, 345, 352, 353, 364, 367, 373-375, 383- 385,407,409,413,414,438,440,449,459, 469, 470, 473, 475-477, 482, 483, 491, 493-496, 565, 567, 569, 581, 582, 585, 591, 592, 607, 610- 613, 618, 619, 621

Маркова E.H. - 27 Маркс (Marx) К. - 238, 599 Мартин (Martin) P. - 265, 602 Мартов Ю.О. - 562, 629 Масарик (Masaryk) Т. - 481, 622 Масленников А.М. - 560, 562, 629 Махди - 76 Машкевич С.В. - 567 Медведский К.П. - 286, 322-324, 605 Мейштович А.Э. - 502, 623 Меленевский Ю.М. - 49, 50, 572 Меньшиков М.О. - 33, 89, 94, 100, 125, 145,184, 202, 272, 286,393,420,473, 538, 542, 578, 579, 583, 587, 593, 596, 617, 627
Меттерних (Metternich) К. - 312, 608 Мефодий св. - 81, 262, 577 Мещерский В.П. - 268, 296, 324, 603 Милюков П.Н. - 123, 124, 136, 179-181, 233,234,246,281,286,292,309,342,343, 346,347,352,355,359,366,377, 380,382, 406-410, 413, 416, 418, 419, 439, 442- 446, 450, 459, 464, 470-473, 475, 476, 490,490,495,496,501,553,569,582,583,
592,593
Милютин В.В. - 407, 615 Милютин Д.А. - 192, 594 Минин К. - 237,239, 240, 243,339,340,351, 377, 381,468, 599
Мирабо (Mirabeau) О.Г. - 278, 604 Митрофан (Краснопольский Д.И.) - 156, 588
Михаил Александрович Романов - 538, 547,558, 627
Михаил Федорович Романов - 224, 598, 620
Мольтке (Moltke) X. - 289, 303, 606 Моммзен (Mommsen) Т. - 302, 607 Мосолов А.И. - 130, 584 Моцарт (Mozart) В. - 147, 587 Мрозовский И.И. - 450, 619 Муранов М.К. - 129, 584 Мусин-Пушкин В.В. - 195,595 Мясоедов С.Н. - 165, 278, 279, 342, 411, 590
Мятлев В.П. - 170, 591 Н
Нана-Саиб (Нена-Саиб) (Nena Sahib) - 126, 583
Наполеон I (Napoléon) (Наполеон Бонапарт) - 43, 96, 147, 151, 152, 260,
640&.
289,297,301,303,307,394,405,422,540, 570,582,596, 607 Науман (Naumann) Ф. - 267, 603 Наумов А.Н. - 413, 616 Нахимов П.С. - 76, 576 Нейдгарт А.Б. - 12 Нейдгарт Д.Б. - 164, 590 Неклюдов П.А. - 478, 621 Некрасов Н.В. - 418, 552, 616 Нестор - 101, 579 Николай I - 157,158, 260,405, 589 Николай II - 117, 538, 546, 547, 567, 573, 576, 591-593,597, 620, 627 Николай Николаевич (младший) - 397, 432,502, 549, 578,615
Николай Николаевич (старший) - 275, 604
Никон (Рождественский Н.И.) - 34, 78, 79, 211,240, 243, 576, 577, 600 Ницше (Nietzsche) Ф. - 104, 147, 148, 153, 580
Нобель (Nobel) Л.Э. - 163,192, 589 Новикова О.А. - 253, 297, 601 Новицкий П.В. - 339, 610
О
Облеухов Н.Д. - 33, 197, 200, 208, 321, 389, 394, 595- 597, 609, 614 Озеров И.Х. - 156,189,400, 588 Олег Вещий - 92,115, 421, 581 Ольга, княгиня - 421, 617 Ольденбургский А.П. - 174, 591 Омельянчук И.В. - 567 Орлов В.Г.-ЗО, 240, 241,600 Отрепьев Г. - 469, 611
П
Павел I - 269, 279, 605 Палиенко Н.И. - 125, 583 Панасюк П.Г. - 149,153, 587 Парамонов Н.Е. - 479, 621 Парамонов П.Е. - 479, 621 Парвус А.Л. - 562, 629 Паскевич И.Ф. - 276, 604 Пасхалов К.Н. - 13,16, 33, 50, 237, 238, 565, 566, 572, 592
Петр I Великий - 45, 91, 177, 184, 215, 260, 541,570, 571,620 Петр III - 260, 602 Петражицкий Л.И. - 279, 605 Петровский Г.И. - 127,129, 584 Пиленко А.А. - 286, 406, 463, 606

jJcàè 642
Питирим (Окнов П.В.) - 274, 604 Пифагор (Pythagoras) Самосский - 102, 579
Платон (Platon) - 102, 579 Плеве В.К. - 43, 265, 603 Плеханов Г.В. - 238, 310, 359-363, 380, 599
Победоносцев К.П. - 312, 608 Пожарский Д.М. - 381,468, 613 Поклевский-Козелл С.А. - 408, 615 Покотило В.И. - 195, 595 Покровский Н.Н. - 420, 617 Поливанов А.А. - 195, 279, 418,419, 595 Половцов (Половцев) Л.В. - 278, 279, 281, 282, 290, 342, 604 Полубояринова Е.А. - 237, 599 Посников А.С. - 419, 615, 616 Постников В.Е. - 400, 615 Потен (Potin) Ф. - 458,459,494, 619 Прилежаев В.В. - 290, 606 Проппер С.М. - 389, 390, 614 Протопопов А.Д. - 31, 420, 442, 455, 458, 463-468, 470, 481, 482, 494, 525, 526, 617,621,622
Прусаков А.И. - 298, 606 Пуришкевич В.М. - 11,14,18,19, 26, 27,30, 32, 33, 120, 172-176, 246, 282, 284, 300, 352, 365, 409, 410, 451, 462, 468, 472- 482, 492-494, 496, 526, 527, 546, 559, 566,567,582,585,586,588,591,595,607, 611,619, 628
Пурталес (Pourtales) Ф. - 250, 265, 601
Пученков А.С. - 567
Пушкин А.С. - 77,147,184, 270, 323, 576
Р
Радко-Дмитриев Р.Д. - 363, 546, 562, 612 Радославов В.Х. - 201, 406, 596 Распутин Г.Е. - 467-469, 475, 477, 479, 526, 582,590, 601,605,611,620 Рейснер М.А. - 256, 258, 259, 465, 602 Рейхлин (Reuchlin) И. - 86, 480, 577 Рембрант Харменс Ван Рейн (Rembrandt Harmenszoon van Rijn) - 71, 575 Ренан (Renan) Ж. - 154, 588 Ренников А. (Селитренников А.М.) - 397, 614
Репников А.В. - 34, 565, 566 Ржевский В.А. - 419, 479, 616, 621 Ривароль (Rivarol) А. - 273, 604 Римский-Корсаков А.А. - 19, 30, 31, 567 Риттих А.А. - 315, 608
Робеспьер (Robespierre) М. - 279, 281, 490, 605
Родзевич Н.Н. - 232, 237, 598 Родзянко М.В. - 183,418,493,494,496,546,
558,581,593 Родионов И.А. - 13,565 Родичев Ф.И. - 246, 309, 342,384-387, 411, 463, 466, 475, 601
Ролан де Л а Платьер (Roland de La Platière) Жан Мари - 281,605 Ромов Р.Б. - 565
Ротшильд (de Rothschild) А. - 163, 192, 590
Рошаль С.Г. - 562, 630 Рубенс (Rubens) П. - 71, 575 Рубинштейн Д.Л. - 354, 410, 412, 611 Рузский Н.В. - 551, 628 Рухлов С.В. - 368,613 Рюдорффер (Курт Рицлер Riezler) - 515, 519, 520, 522, 625
С
Саблер (Десятовский) В.К. - 140, 279, 369, 586
Савенко А.И. - И, 33, 114, 122, 123, 179, 344, 364, 365, 377, 378, 381-384, 387, 388,410,412,478,581,582 Савинский А.А. - 202,408, 596, 615 Савич Н.В.-239,418, 599 Сазонов С.Д. - 16, 274, 292, 318, 396, 406- 408, 413, 418,445,472, 503, 601, 604 Салазкин С.С. - 477, 621 Самарин А.Д. - 247, 601 Самарин Ю.Ф. - 184, 593, 625 Самба (Sembat) М. - 360, 612 Сафонов П.А. - 179, 592 Святополк-Мирский П.Д. - 288, 606 Сенека (Seneca) Луций Анней - 102, 579 Сенкевич (Sienkiewicz) Г. - 319, 609 Сервантес Сааведра (Cervantes Saavedra) М. - 100, 579
Сиес - Сийес (Sieyès) Эммануэль-Жозеф - 490, 622
Сикорский И.А. - 33, 63, 263, 575 Сипягин Д.С. - 312, 608 Скворцов В.М. - 241, 572, 600 Скобелев М.Д. - 289, 318, 606 Скобелев М.И. - 380, 383, 411, 500, 613 Скрынченко Д.В. - 33, 34, 37, 42, 45, 47, 49, 568, 570, 571
Снарский М. (Оцуп М.А.) - 354, 611 Снежков В.Н. - 33,178,591

643_a&v
Соболев И.Г. - 566 Соболевский А.И. - 11 Соболевский С.А. - 323, 609 Соколов В.П. - 139,149,585 Соколов Н.Д. - 561, 629 Сократ (Sokrates) - 146, 587 Спенсер (Spencer) Г. - 63, 575 Стамболов (Стамбулов) С.Н. - 404, 615 Староверов Б. - 123, 583 Стеклов Ю.М. - 562, 629 Стемпковский В.И. - 482, 622 Стишинский А.С. - 462, 620 Столыпин П.А. - 46,115,123, 210, 314, 386, 571,613
Струков А.П. - 247, 248, 601 Стукалова Г.П. - 565 Суворин А.А. - 321, 609 Суворин А.С. - 453, 619 Суворин Б.А. - 200, 286, 295,321, 596 Суворин М.А. - 200, 286, 596 Суворов А.В. - 184, 289, 329,422, 578 Сусанин И.О. - 468, 620 Суханов А.С. - 411, 495, 496, 616 Суханов Н.Н. - 562, 629 Сухомлинов В.А. - 40, 169, 279, 342, 343, 373,411,435,439,448,451, 569,591 Сухомлинов Н.Ф. - 461, 462, 619 Сыромятников С.Н. - 33, 264, 602 Сытин И.Д. - 594
Т
Тагиев Г.З. - 192, 594 Талаат-паша - 49, 572 Талейран-Перигор (Talleyrand-Périgord) Шарль Морис - 202, 596 Тамерлан - 152, 528,588 Таубе М.А. - 378,379,388, 613 Тацит (Tacitus) Публий - 146, 250, 251, 587 Тимашев С.И. - 163, 590 Тимирязев В.И. - 403, 615 Тиханович-Савицкий Н.Н. - 31, 211, 232, 597
Тихменев Н.П. - 237, 240,599
Тихомиров Л.Н. - 13, 592
Тихон (Белавин В.И.) - 211, 597
Толстой А.К. - 275, 293, 604
Толстой Д.А. - 265, 312, 316, 513, 602, 608
Толстой Л.Н. - 125,185, 572,583
Тома (Thomas) А. - 538, 627
Тончев Д.С. - 408,615
Тополев Л.А. (Гамзей Гамезеевич) - 606
Трейчке (Treitschke) Г. - 302-304, 607
Трепов А.Ф. - 30, 368, 420, 460, 462, 472,
494,495, 	613, 620 Трепов Ф.Ф. - 462, 568, 620 Трепова Е.С. - 37,568 Троцкий Л.Д. - 562, 629 Трубецкой Е.Н. - 124,125,401,583 Туган-Барановский М.И. - 189, 267, 400, 401,594
Тургенев И.С. - 270, 603 У
Уваров Н.М. - 237, 599 Ухтомский Э.Э. - 289, 606 Уэллс (Wells) Г. - 390, 539, 614
Ф
Фавр - 530
Федор I Иоаннович - 150,588 Фердинанд I Максимилиан - 61, 200-202, 404,406,574,616 Философов Д.В. - 296, 606 Фома Кемпийский (Thomas von Kempen) - 273, 604
Фонвизин Д.И. - 278,604 Франк (Frank) Л. - 360, 612 Франклин (Franklin) Б. - 75,576 Франц Иосиф (Franz Joseph) I - 151, 260, 291,574
Фридман Н.М. - 341, 344, 345, 348, 349, 356, 610
Фридрих II Великий (Friedrich der Große) - 422,617
X
Хвостов А.А. - 195, 502,595,623 Хвостов А.Н. - 11, 29, 33,161, 355,472,473, 589
Хомяков А.С. - 184, 593, 625
ц
Цезарь Гай Юлий (Gaius Julius Caesar) - 146, 587
Церетели И.Г. - 560, 628 Ч
Чарыков Н.В. - 463, 620 Челноков М.В. - 22, 239, 529,585,599 Челышев М.Д. - 131,156, 585 Череп-Спиридович А.И. - 407, 615 Чернов В.М. - 561, 563, 629 Черчилль (Churchill) У. - 71, 72, 74, 575 Чингисхан - 528, 626

дУйЗВ 644
Чихачев Д.Н. - 338,419, 610, 617 Чихачев Н.М. - 617 Чубинский М.П. - 481, 622 Чуриков И.А. - 54, 572 Чхеидзе Н.С. - 340, 341, 352, 359, 361, 363, 409,411, 443,449,490,495,496, 526, 527, 610
Чхенкели А.И. - 370,371,373,386,411,500, 613
Ш
Шаляпин Ф.И. - 546, 627 Шатобриан (Chateaubriand) Франсуа Рене -319, 609
Шаховской С.В. - 312-314, 608 Шевцов А.В. - 16, 565 Шекспир (Shakespeare) У. - 77, 576 Шеллинг (Schelling) Й. - 145, 587 Шечков Г.А. - 17,23,31 Шидловский С.И. - 278, 309, 352, 374, 375,
377,381,418,495, 	604 Шиллер (Schiller) Ф. - 48, 145,146, 571 Шиман (Schiemann) Т. - 267, 268, 603 Шингарев А.И. - 124,125,136,179,239,309, 359,362,367,368,370-373,383,411,418, 441,469-471,473,479,495, 583, 591 Ширинский-Шихматов А.А. - 28 Шишковский Б.С. - 502, 623 Шмоллер (Schmoller) Г. - 302, 607 Шнефогт Г. - 276, 604 Шомет (Chaumette) П.-Г. - 282, 605 Шопенгауэр (Schopenhauer) А. - 146, 272, 587
Штеккер (Stöecker) А. - 154, 588 Штирнер (Stirner) М. - 86, 577
Штюрмер Б.В. - 282,293,353,408,437,439, 442, 443, 466,470, 567, 605, 611 Шуваев Д.С. - 463, 491, 530, 620 Шувалов П.А. - 275, 604 Шуйский В.И. - 330, 610 Шульгин В.В. - 11, 27, 29, 32, 33, 179, 246, 334, 339, 341, 342, 344-346, 348-351, 440,441,443,445,448,450,501,555,582, 592,593, 610, 618,628
Шульце-Геверниц ( Schulze-Gaevernitz) Г. - 162,589
щ
Щегловитов И.Г. - 33, 195, 222, 237, 238, 278-280, 369, 378,379,388, 595, 617 Щербатов А.Г. - 13, 565 Щербатов Н.Б. - 195,196, 241,594
Э
Эдуард (Edward) VII - 268, 269, 603 Энгельс (Engels) Ф. - 360, 612 Эразм Роттердамский (Erasmus Roterodamus), Дезидерий - 86, 577 Эрве (Hervé) Г. - 72, 360, 481, 576 Эро (Геро) де Сешель (Hérault de Sechelles) М.-Ж. - 281, 605 Эфрон С.К. - 324, 609
Ю
Ющинский А. - 199, 595, 610
Я
Ян III Собиесский (Собесский) - 422, 617 Ярослав Мудрый - 107, 580 Яценко А.Р - 561, 630

УКАЗАТЕЛЬ ЛИТЕРАТУРЫ, ИСТОЧНИКОВ, ПЕРИОДИЧЕСКИХ ИЗДАНИЙ
А
Армейский вестник - газета, издававшаяся при штабе Главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта в 1914— 1917. - 426, 532, 627
Лррен Ж. Вильгельм II. Что он говорит, что он думает. М., 1914. - 305, 608
Б
Биржевые ведомости - ежедневная политико-экономическая и литературная газета, издававшаяся в 1880-1917. Придерживалась либерального направления, выражала интересы деловых кругов. - 189, 389, 594, 601, 614, 620
Богоявленский Д.Д. Проблема лидерства в Союзе русского народа. М., 2012. - 565
Бодиско Д.М. Мысли консерватора (VI) // Российский гражданин. 1916. № 16. 24 апреля. С. 2-3. - 414, 616
Бодиско Д. М. Мысли консерватора // Российский гражданин. 1916. № 10. 6 марта. С. 2-3. - 391, 614
Бородин А.П. П.Н. Дурново: портрет царского сановника // Отечественная история. 2000. № 3. С. 48-69. - 565
Борьба с немецким засильем. Речь члена Государственной думы А.Н. Хвостова в заседании 3 августа 1915 г. Пг.: Типография товарищества А.С. Суворина «Новое время», 1915. - 161, 589
В
Вандам А.Е. Наше положение. СПб., 1912. -565
Вестник Союза русского народа - еженедельный журнал, официальный орган Союза русского народа под руководством Н.Е. Маркова в период 03.06.1910
- 20.09.1915. - 33, 565, 566, 569-572, 582, 585, 607, 614
Вестник Союза русского народа. 1914. 29 июля. № 193. - 569
Вестник Союза русского народа. 1915. 20 марта. № 131, 7 июля. № 215.
- 585-587
Вечернее время - ежедневная умеренно правая газета, издававшаяся в Петрограде в 1911-1917 гг. - 78, 208, 246, 284, 286, 295, 321-323, 534, 577,596
Винберг Ф.В. Крестный путь. Часть I. Корни зла. СПб., 1997. - 566
Военский К А., Карцов Ю.С. Причины войны 1812 года. СПб., 1911 - 394, 614
Восторгов ИМ. «На нас напали» //
Восторгов ИМ. Во дни войны: Голос пастыря-патриота. Вып. 1. М., 1914. С. 17-19.-35, 568
Восторгов ИМ. Во дни войны: Голос
пастыря-патриота. Вып. 1. М., 1914. -568
Восторгов ИМ. Во дни войны: Голос
пастыря-патриота. Вып. 2. М., 1915. -577
Восторгов ИМ. Во дни войны: Голос
пастыря-патриота. Вып. 3. М., 1916. - 607, 608
Восторгов ИМ. Год великих разочарований и великих уроков // Восторгов ИМ. Во дни войны: Голос пастыря-патриота. Вып. 2. М., 1915. С. 48-55. - 84, 577
Восторгов ИМ. Пожалейте беженцев из Польши! // Восторгов ИМ. Во дни войны: Голос пастыря-патриота. Вып. 3. М.,
1916. 	С. 98-99.-299, 607
Восторгов ИМ. Преступление пред христианством // Восторгов ИМ. Во дни войны: Голос пастыря-патриота. Вып. 3. М., 1916. С. 100-102.-319, 608

.ийЙЁ 646
Г
Германия и «казенка» // Вестник Союза русского народа. 1914. 23 августа. № 195. С. 4-5. - 43, 570
Глинка С.К. Неудавшаяся интрига // Вестник Союза русского народа. 1915. 31 января. № 208. С. 4-6. - 122, 582
Голицын-МуравлинДЛ. Немцам //Вестник Союза русского народа. 1914. № 200. 9 ноября. С. 15. - 48, 571
Голос Москвы - ежедневная политическая газета, издававшаяся в Москве (1906- 1915), орган партии октябристов. - 190, 594
Голос Руси - газета, выходила в Петрограде в 1914-1916. - 252, 271, 419, 601, 602
Государственная дума. Созыв IV. Стенографический отчет заседания Государственной Думы, созванной на основании высочайшего указа Правительствующему Сенату от 20 июля 1914 г. Пг., 1914. - 569
Государственная дума. Стенографический отчет. Созыв IV. Сессия I. СПб., 1913. -566
Государственная дума. Стенографический отчет. Созыв IV. Сессия III. Пг., 1915. - 580-582
Государственная дума. Стенографический отчет. Созыв IV Сессия IV. Пг., 1915— 1916. - 566, 609-613
Государственная дума. Стенографический отчет. Созыв IV. Сессия V. Пг., 1916. - 567,618,619, 621,623, 626
Государственный совет. Стенографические отчеты. 1915 г. Сессия XI. Пг., 1916. - 566, 586, 589
Государственный совет. Стенографические отчеты. 1916. Сессия XIII. Пг., 1916. - 617,618
Государственный совет. Стенографические отчеты. Сессия IX. Заседание 26 июля 1914 г. СПб., 1914.-568
Государственный совет. Стенографические отчеты. Сессия XII. Пг., 1916. - 566, 609
Гроза. 1917. 26 марта, 2 апреля, 7 мая, 18 июня. - 33, 546, 547, 549, 553, 557, 627, 628
Грот КЯ. Австро-Венгрия, или Карпатодунайские земли в судьбах славянства и
в русских исторических изучениях. Пг., 1914.-74, 576
Грот К.Я. Карпато-дунайские земли в судьбах славянства и в русских исторических изучениях. СПб., 1905. - 74, 576
д
Данилевский НЯ. Россия и Европа. СПб., 1995. - 509, 625
Дебольский Н.Г. Начало национальностей в русском и немецком освещении // Журнал Министерства Народного Просвещения. 1916. № 2. Отдел по народному образованию. С. 183-207. - 33, 506, 623, 624
Деловая Россия - политико-экономический еженедельник, издавался в Петрограде в 1914-1917.- 190, 594
День - ежедневная либеральная газета. Выходила в Петербурге-Петрограде с октября 1912 по апрель 1918. После Февральской революции перешла в руки меньшевиков и имела подзаголовок «Орган социалистической мысли». Закрыта Петроградским ВРК 26.10.1917. - 165,178,183, 220, 590
Деятельность Главного Совета Союза русского народа // Вестник Союза русского народа. 1915.17 июля. № 215. С. 6-9; 9 августа № 216. С. 12-14. - 149, 587
Доклад Постоянному совету объединенных дворянских обществ [о мерах к прекращению продажи крепких напитков и об упорядочении продажи денатурированного спирта] / [Соч.] Тов. пред.
А.И. Мосолова. [Пг., 1915]. - 130, 584
ДонесенияЛ.К.Куманинаиз Министерского павильона Государственной думы, декабрь 1911 - февраль 1917 года // Вопросы истории. 1999. № 8. С. 3-27. -565
ДонесенияЛ.К.Куманинаиз Министерского павильона Государственной думы, декабрь 1911 - февраль 1917 года // Вопросы истории. 1999. № 10. С. 3- 34. - 565
Дорошенко А. А. Правые в Государственной думе Российской империи. Самара, 2004. - 565, 566
Дурново П.Н. Записка // Красная новь. 1922. № 6. С. 182-199. - 14, 15, 30, 31, 565

ML_3&*
Е
Есипов В.В. Славяне, немцы и турки. 1914-255
3
За Россию! - московская газета, еженедельное издание общества «За Россию» (1914-1917).-402, 615
Земщина - ежедневная политическая, общественная и литературная газета. Выходила с 03.06.1909 в Петербурге, неофициальный орган фракции правых Государственной думы и Главного совета Союза русского народа. - 62, 136, 183, 284, 299, 407, 412, 426, 566, 596, 574, 582,585
И
Иванов АЛ. «Германофильство» русских правых накануне и во время Первой мировой войны: мифы и факты // Вестник Чебоксарского кооперативного института. 2009. № 1. С. 202-212. - 566
Иванов АЛ. «Черный блок»: неудавшаяся попытка консолидации правых парламентских групп в 1915 году // Известия РГПУ им. А.И. Герцена: Научный журнал. 2009. № 99. С. 9-17. - 567
Иванов ЛЛ. Владимир Пуришкевич: Опыт биографии правого политика (1870— 1920). М.; СПб., 2011.-567
Иванов АЛ. Правые в русском парламенте: от кризиса к краху (1914-1917). М.; СПб., 2013.-565
Иванов АЛ., Машкевич С.В., Пученков А.С. Неизвестные страницы эмигрантской биографии Н.Е. Маркова (по материалам личных писем политика) // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2014. № 1. Ч. 2. С. 79-85. - 567
Иловайский Д.И. Великая освободительная война и задачи внешней политики // Кремль Иловайского. 1914. 30 декабря. № 56, 57 и 58. - 55, 572
Искариоты // Вестник Союза русского народа. 1915.7 марта. № 211. С. 5-6. - 135, 585
История внешней политики России. Конец XIX - начало XX века (от русско-
французского союза до Октябрьской революции). М., 1999. - 566 Итоги первого боевого года в тылах и на фронте. Доклад В.М. Пуришкевича в Русском Собрании 4 сентября 1915 г. Пг., 1916.-33,172, 591
К
Карцов Ю.С. В чем заключаются внешние задачи России (Теория внешней политики вообще и в применении к России). СПб., 1908. - 565
Кельцев С .А. Отечество в опасности // Коренник. 1916. № 7-8. С. 2-3. - 416, 616
Кельцев С.А. Преступная работа «на оборону» // Коренник. 1916. № 9. С. 4-5. - 425,617
Киев - ежедневная газета, выходившая в 1914-1916.-33,49, 62,568 Киевлянин - ежедневная литературная и политическая газета Юго-Западного края, издававшаяся в Киеве (1864- 1919). В годы Первой мировой войны выражала взгляды прогрессивных националистов. - 122, 568, 581, 582, 592, 610
Киевская мысль - ежедневная либеральная газета, издававшаяся в Киеве (1906— 1918) и распространявшаяся во всем Юго-Западном крае. - 47, 571 Кирьянов Ю.И. Правые партии в России.
1911-1917. М., 2001. - 565-567 Кирьянов Ю.И. Русское собрание 1900—
1917. 	М., 2003. - 565,566 Ковалевский П.И. Немцы (Психологический очерк) // Наши враги. Очерки проф. П.И. Ковалевского, С.Н. Сыромятникова (Сигма) и А.М. Михайлова. Библиотека «Голоса Руси». Вып. 1. Пг., 1915. С. 3-45. - 33, 249, 601 Колокол - ежедневная общественнополитическая газета, выходившая в 1905-1917 в Петербурге. Издатель -
В.М. Скворцов. - 49, 572, 595,
600
Кремль - консервативная «политическая и литературная газета», издававшаяся Д.И. Иловайским в 1897-1916 (с к. 1907 -«Кремль Иловайского»). - 33, 55,187,188, 189,191-193, 196, 399, 400, 401,408, 497, 572

xjgáB 648
Кремль Иловайского. 1915. 17 октября. № 59-60. - 593
Кремль Иловайского. 1916. 10 декабря. № 62-63. - 623
Кремль Иловайского. 1916. 26 марта. № 61. -615
Куликов С.В. Бюрократическая элита Российской империи накануне падения старого порядка (1914-1917). Рязань, 2004. - 565
Курская быль - монархическая газета, выходила в 1906-1917, выражала взгляды Н.Е. Маркова и его сторонников. - 24, 28, 566, 567, 569
М
Марков Н.Е. Войны темных сил. Статьи. 1921-1937. М., 2002.-565
Меньшиков М.О. Вечно женственное // Новое время. 1915. 26 июля. - 145, 587
Меньшиков М.О. Должны победить // Новое время. 1915. 1 января. - 89, 578
Меньшиков М.О. Души народов // Новое время. 1915.18 января. - 100, 579
Меньшиков М.О. Жалеть ли прошлого? // Новое время. 1917. 7 марта. - 538, 627
Меньшиков М.О. Музей войны // Новое время. 1915. 3 октября. - 184, 593
Меньшиков М.О. Накопление и удар // Новое время. 1915. 14 ноября. - 202, 596
Меньшиков М.О. Немецкая душа // Новое время. 1915.1 января. - 94, 578
Меньшиков М.О. Обглоданные гусеницей // Новое время. 1915. 15 февраля. - 125, 583
Меньшиков М.О. Речи к народу (I) // Новое время. 1917.11 марта. - 542, 627
Меньшиков М.О. Служба героев // Новое время. 1916. 2 июля. - 420, 617
Московские ведомости - одна из старейших российских газет, выходила в Москве (1756 по 1917). С 1905 редакция стала центром формирования Русской монархической партии и в последующие годы отражала ее платформу. Закрыта по постановлению Московского ВРК 27.10.1917. - 178,183,192, 324,416, 572, 581,592, 594, 601,609
Н
Наш вестник - газета, издававшаяся в МинскеприштабеГлавнокомандующего армиями Западного фронта для бесплатной раздачи войскам (1915-1917). - 328, 609
Наши враги. Очерки проф. П.И. Ковалевского, С.Н. Сыромятникова (Сигма) и А.М. Михайлова. Библиотека «Голоса Руси». Вып. 1. Пг., 1915. - 33, 601, 602
Никон (Рождественский). Берегитесь смуты! Доброе слово православному русскому народу // Никон (Рождественский). Мои дневники. Вып. VI. 1915. Сергиев Посад, 1915. С. 143-145. - 243, 600
Никон (.Рождественский). Выступление гордыни и подвиг любви // Мои дневники. Вып. V. 1914. Сергиев Посад, 1915. С. 120-124.-79, 577
Никон (.Рождественский). Мои дневники. Вып. V. 1914. Сергиев Посад, 1915. - 576, 577
Никон (Рождественский). Мои дневники. Вып. VI. 1915. Сергиев Посад, 1915. - 600
Никон (.Рождественский). Уготовим себя к подвигу! // Мои дневники. Вып. V. 1914. Сергиев Посад, 1915. С. 118— 120. - 78, 576
Новое время - одна из крупнейших российских газет. Издавалась в С.-Петербурге-Петрограде (1868-1917), в годы Первой мировой войны проводила националистический либеральноконсервативный курс. - 165, 189, 190, 192, 193, 202, 208, 266-268, 275, 276, 278,279,284,286, 286, 292, 293,295,297, 298,315,341,383,419,493,495,501,566, 572, 581, 594, 596, 603, 606, 611, 614, 619
Новые дни - ежедневная политическая, общественная и литературная газета, издававшаяся в Петрограде в 1915— 1917.-535, 627
О
Объединенное дворянство. Съезды уполномоченных губернских дворянских обществ. 1906-1916 гг. М., 2001. Т. 3. -566

649 ggSu.
Омельянчук И.В. Черносотенное движение в Российской империи (1901-1914). Киев, 2006. С. 85. - 567
Орел - орловская правая газета, выходившая в Орле в 1911-1916. - 196, 595
П
Пасхалов К.Н. Сборник статей, воззваний, записок, речей, писем и пр. Т. II: 1906- 1909. М., 1909. - 566
Пасхалов К.Н. Торжество русских идеалов // Вестник Союза русского народа. 1914. № 202. 30 ноября. С. 4-6. - 33, 50, 572
Пасхалов К.Н. Русский вопрос. М., 1913. -565
Переписка правых и другие материалы об их деятельности в 1914-1917 годах // Вопросы истории. 1996. № 8. С. 78- 100. - 566, 567
Петроградские ведомости (до 1728 - «Ведомости», с 1914 - «СанктПетербургские ведомости») - старейшая ежедневная российская газета, издававшаяся с 1702 по 1917. - 289, 503, 535, 596,622, 627
Поволжский вестник - орган Костромского отдела кадетской партии, выходил в 1906-1918. В ноябре - декабре 1916 издание выходило под названием «Новый Поволжский вестник». - 196, 595
Политическое положение России накануне Февральской революции в жандармском освещении // Красный архив. 1926. Т. 4 (17). С. 3-35.-566
Последние дни императорской власти.
С. 	122-125; Архив русской революции. Берлин, 1922. Т. 5. - 567
Правда - ежедневная газета, выходившая с 1912 по 1914, центральный орган РСДРП. После Февральской революции издание возобновлено как орган ЦК и Петроградского комитета РСДРП(б). С марта 1918 выходила в Москве. - 552, 584, 628
Право - еженедельная юридическая газета, выходившая в Петербурге-Петрограде (1898-1917).-280, 605
Правые партии. 1911-1917 годы. Документы и материалы. В 2 т. Т. 1. 1905-1910 годы. М., 1998. - 565
Правые партии. 1911-1917 годы. Документы и материалы: В 2 т. Т. 2. 1911— 1917 годы. М., 1998. - 565-567
Прикарпатская Русь - ежедневная политическая, общественная и литературная газета, орган Русской народной организации в Галичине, издавалась в 1909— 1917.-62,574
Программа Союза русского народа перед Февральской революцией // Красный архив. 1927. T. 1 (20). С. 242-244. - 566, 567
Пуришкевич В.М. Дневник // Последние дни Распутина. М., 2005. - 566
Пуришкевич В.М. Чего хочет Вильгельм II от России и Англии в великой битве народов. Пг., 1916.-33, 300, 607
Р
Рада. Газета пол1тична, економ1чна i л1тературна - издавалась в Киеве в 1906- 1914.-49, 572
Раннее утро - ежедневная политическая и литературная газета либерального направления, издавалась в Москве (1907- 1918).- 189,406, 594
Репников А.В. К.Н. Пасхалов // Москва. 2005. № 12. С. 160-167.-565
Репников А.В. Образ Германии в представлениях русских консерваторов накануне и в период Первой мировой войны // Консерватизм в России и Германии: опыт интернационально¬
го диалога. Воронеж, 2012. С. 90-104. -566
Репников А.В. Родионов И.А. // Русский консерватизм середины XVIII - начала XX века: энциклопедия. М., 2010. С. 400-404. - 565
Речь - ежедневная газета, орган Партии народной свободы (кадетской партии). Выходила в Петербурге с февраля 1906 под редакцией П.Н. Милюкова и И.В. Гессена. Закрыта Петроградским ВРК 26.10.1917. Возобновила свое издание в ноябре 1917 и под другими названиями выходила до августа 1918. - 125, 128, 136, 189, 208, 213, 246, 280, 296, 385, 401, 493, 501, 582, 583, 585, 611
Речь Н.А. Маклакова 26 ноября 1916 г. в заседании Государственного совета //

¿¿ЙВ 650
Российский гражданин. 1916. № 46. С. 2-6. - 483, 622
Речь. 1915. 24 ноября. - 566
Родионов ИА. Наше преступление. М., 1997. - 565
Ромов Р.Б. Фракция правых в III Государственной думе (1907-1912): Дис. ... канд. ист. наук. М., 2003. - 565
Российский гражданин - консервативный журнал, издававшийся П.Ф. Булацелем с декабря 1915 по февраль 1917. - 33, 246, 270, 282, 295, 296, 298, 490, 525, 588, 600, 607
Российский гражданин. 1915. № 1. 31 декабря. - 600
Российский гражданин. 1916. № 2. 10 января; № 4. 24 января; № 5. 31 января; № 6. 7 февраля; № 7. 14 февраля; № 8. 21 февраля; N° 9. 28 февраля; № 11. 13 марта; № 12. 20 марта; № 14. 3 апреля; № 16.24 апреля; № 21.29 мая; № 24-25. 26 июня; № 28. 17 июля; № 29. 31 июля; № 30. 14 августа; № 31. 28 августа; № 32.11 сентября; № 39.5 ноября; № 40. 13 ноября; № 42.27 ноября; № 46. 24 декабря. - 566, 603, 607, 614, 616, 622
Российский гражданин. 1917. № 7. 19 февраля. - 626
Ростовский на Дону листок - ежедневная литературно-общественная и политическая газета, выходившая в 1909-1917. - 535, 627
Русская старина - ежемесячный исторический журнал, выходивший в Петербурге-Петрограде (1870-1918). - 279,406, 572,596,605
Русские ведомости - ежедневная общественно-политическая газета, издававшаяся в Москве с 1863 по 1918. С 1905 фактически стала органом кадетов. В период Февральской революции приветствовала падение самодержавия. Поддержала Временное правительство, после Октябрьской революции закрыта «за контрреволюционную агитацию». - 179,189,195,322, 592
Русский инвалид - военная газета, выходившая в Петербурге-Петрограде (1813-1917) как благотворительное издание, прибыль с которого шла «на вспоможение инвалидам, солдатским вдовам и сиротам». В газете публико¬
вались донесения о действиях армии, приказы и распоряжения по военному ведомству и другая официальная информация. С июля 1917 выходила под названием «Армия и флот Свободной России». После октября 1917 закрыта. -203, 291,417, 531,596 Русское знамя - ежедневная черносотенная газета, издававшаяся в Петербурге (Петрограде) А.И. Дубровиным (1905- 1917), орган Союза русского народа, а после его раскола - Всероссийского Дубровинского союза русского народа. С 1916 в результате сближения Дубровина и Н.Е. Маркова стала выходить с подзаголовком «Вестник Союзов русского народа». Запрещена после Февральской революции. - 209, 299, 321-323, 389, 390, 394, 445, 588, 592, 593, 595-597, 599, 607, 609, 614
Русское Слово - либеральная ежедневная газета, издававшаяся И.Д. Сытиным в Москве (1894-1917). - 189, 194, 401, 411-414, 594, 595
С
Свет - ежедневная политическая, экономическая и литературная газета консервативного направления, выходившая в Петрограде (1882-1917). - 192, 275, 276,412, 581,594
Сикорский И А. Современная всесветная война 1914 года. Киев, 1914. - 33, 263, 575
Скрынченко Д. Вот так культура!.. // Киев.
1914.1 авг. (№ 202). - 42,570 Скрынченко Д. О немцах в России (I) // Киев. 1914. 3 сент. (№ 233). - 570 Скрынченко Д. О немцах в России (II) // Киев. 1914. 5 сент. (№ 235). - 570 Скрынченко Д. О немцах в России (III) // Киев. 1914. 7 сент. (№ 237). - 570 Скрынченко Д. Что дает уже война // Киев.
1914. 26 сент. (№ 256). - 47,571 Скрынченко Д.В. Минувшее и настоящее. Избранная публицистика. Предисл., сост., подг. текста и прим. В.Б. Колмакова. Воронеж, 2009. Ч. II. - 568,570, 571
Скрынченко Д.В. Война и «украинцы» (I) // Киев. 1914.12 нояб. (№ 303). - 571

651
Скрынченко Д.В. Война и «украинцы»
(II) // Киев. 1914. 13 нояб. (ЗМЬ 304). - 571
Скрынченко Д.В. Война и «украинцы»
(III) // Киев. 1914. 18 нояб. (№ 309). - 571
Скрынченко Д.В. Война и «украинцы» (IV) // Киев. 1914.19 нояб. (№ 310). - 571 Скрынченко Д.В. Война и «украинцы»
(V) // Киев. 1914. 24 нояб. (№ 315). - 571
Скрынченко Д.В. Война и «украинцы» (VI) // Киев. 1914. 30 нояб. (№ 321). - 571 Скрынченко Д.В. Война и «украинцы» (VII) // Киев. 1914.5 дек. (№ 326). - 571 Скрынченко Д.В. Долг каждого // Киев.
1914. 22 июля (№ 192). - 37, 568 Соболев И.Г. Борьба с «немецким засильем» в России в году Первой мировой войны. СПб., 2004. - 566
Совещание монархистов 21-23 ноября 1915 года в Петрограде. Постановления и краткий отчет. М., 1915. - 32, 211, 566, 597
Современное слово - ежедневная политическая, общественная и литературная газета, выходившая в ПетербургеПетрограде (1907-1917). - 296, 606 Староверов Б. Немецкое пленение Харьковского университета. Харьков, 1915. - 123, 583
Стенографический отчет частного совещания членов Государственной думы (четвертого созыва). Суббота, 3 июня 1917 г. [Пг., 1917].-628 Стукалова Г.П. Страница истории России // Родионов ИЛ. Наше преступление. М., 1997. С. III-LXII. - 565 Сыромятников С.Н. (Сигма) Из истории русско-германских отношений // Наши враги. Очерки проф. П.И. Ковалевского, С.Н. Сыромятникова (Сигма) и А.М. Михайлова. Библиотека «Голоса Руси». Вып. 1. Пг., 1915. С. 47-61. - 33, 264, 602
Т
Труды Всероссийского монархического совещания в г. Нижнем Новгороде уполномоченных правых организаций с 26 по 29 ноября 1915 г. Пг., 1916. - 32, 231, 566, 598
У
Украинская жизнь - ежемесячный научно-литературный и общественнополитический журнал, выходил в Москве в 1912-1917. - 49, 571
Утро России - ежедневная газета, орган московских промышленников, выходила в 1907 и (с перерывом) в 1909—
1918. 	- 189, 195, 400, 402, 412, 498, 502, 566, 594
Ухтубужский П. Где надо искать германофилов? // Русское знамя. 1915.25 октября. - 197, 595
Ухтубужский П. Еще о нашем мнимом германофильстве // Русское знамя. 1916. 5 марта. - 389, 614
Ухтубужский П. Очередные задачи монархизма // Русское знамя. 1915. 20 ноября. - 208, 597
Ухтубужский П. Поход против монархистов // Русское знамя. 1916. 9 февраля. -321,609
Ухтубужский П. Русские интересы в вопросе об англо-русских отношениях // Русское знамя. 1916. 18 марта. - 394, 614
Ухтубужский П. Ю.С. Карцов о Болгарии. (По поводу недавних докладов) // Публикуется по изданию: Русское знамя. 1915.1 ноября. - 200, 596
X
Хлебный вестник - торгово-промышленная газета, выходившая в Петрограде в 1915-1916.-535,627
Ходатайство Главного Совета Союза Русского Народа // Вестник Союза русского народа. 1915. 17 июля. № 215. С. 9-10.- 139, 585
Ш
Шевцов Л.В. Издательская деятельность русских несоциалистических партий начала XX века. СПб., 1997. - 16, 565
щ
Щербатов А.Г. «Обновленная Россия» и другие работы. М., 2002. - 13, 565
Ю
Южный край - харьковская газета, выходившая в 1880-1917. - 425, 617

-ийЙЁ 652
Berliner Lokal Anzeiger - ежедневная немецкая газета, выходила с 1883 по 1945.-464, 531,620, 626 Die Grenzboten - немецкий популярный журнал, выходивший с 1821 по 1922, считался рупором национальнолиберальной буржуазии. - 265, 602 Hasse Е. Großdeutschland und Mitteleuropa um das Jahr 1950. München, 1895. - 528, 626
Journal des Débats Politiques et Littéraires - влиятельная французская консервативная газета, выходившая в Париже с 1789 по 1944. - 445, 446, 530, 532, 618 Kölnische Zeitung - одна из ведущих немецких национальных газет. - 265, 603 Münchner Neueste Nachrichten - крупнейшая газета юга Германии, выходила с 1848 по 1945.-531, 626 Punch (Панч) - британский еженедельный журнал юмора и сатиры, издававшийся с 1841 по 1992.-298, 606
Ruedorffer I.L Grundzüge der Weltpolitik in der Gegenwart. Stuttgart und Berlin. 1914.-515
Temps (Тан) - французская ежедневная газета, основана в 1829 Ж. Костом. Орган умеренных республиканцев. - 206,
597
The Daily Graphic - британская иллюстрированная еженедельная газета, выходившая с 1869 по 1932. - 329, 610
The Times (Таймс) - ежедневная газета в Великобритании, одна из самых известных мировых газет. Основана в 1785 Дж. Уолтером. - 166, 286, 590
Vorwärts - немецкая газета, основанная в 1876 как центральный орган германской социал-демократии. - 360, 612
Vossische Zeitung - известная берлинская газета, выходившая в 1721-1934. - 265, 602

Научное издание
Первая мировая война в оценке современников: власть и российское общество. 1914-1918
Том 2
Консерваторы: великие разочарования и великие уроки
Ведущий редактор Я. А. Волынчик Редактор Е. А. Кононова Художественный редактор А. К. Сорокин Художественное оформление А. Ю. Титова Технический редактор М. М. Ветрова Выпускающий редактор Я Я. Доломанова Компьютерная верстка Т. Т. Богданова, С. В. Ветрова Корректор Е. Л. Бородина
ЛР № 066009 от 22.07.1998. Подписано в печать 25.06.2014. Формат 70x100/16. Печать офсетная. Усл.-печ. л. 52,89.
Тираж 1000 экз. Заказ 1276
Издательство «Политическая энциклопедия»
127018, Москва, 3-й проезд Марьиной Рощи, д. 40, стр. 1 Тел.: 8(499) 685-15-75 (общий, факс), 8(499)709-72-95 (отдел реализации)
Отпечатано в ППП «Типография «Наука»
121099, Москва, Шубинский пер., 6

РОССПЭН