ч^
5^>
^?
РОССИЯ
Wg" ЗАБЫТАЯ И НЕИЗВЕСТНАЯ -W
российский образ службы
В.А. ШУЛДЯКОВ
ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО
КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА
1920-1922

ББК 63.3(2)-8
Ш95
Серия основана в 2000 году
Под общей редакцией авторов проекта
Валентины Алексеевны БЛАГОВО
и Сергея Алексеевича САПОЖНИКОВ А,
членов Российского Дворянского Собрания
Оформление художника ИЛ. Озерова
Шулдяков В.А.
Ш95 Гибель Сибирского казачьего войска. 1920—1922. Кни-
га II. — М.: ЗАО Центрполиграф, 2004. — 607 с.
ISBN 5-9524-0847-8
Книга посвящена малоисследованным, но исключительно драматичным страницам за-
ключительного этапа истории Гражданской войны и партизанской борьбы в Сибири и на
Востоке с участием Сибирского казачьего войска. Эта история вполне сопоставима с тем,
что происходило на «тихом Дону» или на «вольной Кубани».
Автор описывает в основном военную сторону событий, опираясь на документы ка-
зачьих фондов ряда архивов и редкие источники эмигрантской литературы, дает колорит-
ные образы и биографии вождей белоказачьего движения Анненкова, Бычкова, Шишкина,
Бакича, Глебова и др.
Книга снабжена обширными комментариями, примечаниями и входит в издаваемую
издательством «Центрполиграф» серию под общим названием «Россия забытая и неизве-
стная» .
Как и вся серия, она рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся отече-
ственной историей, а также на государственных и общественно-политических деятелей,
ученых, причастных к формированию новых духовных ценностей возрождающейся России.
ББК 63.3 (2) -8
© В.А. Шулдяков, 2004
© Художественное оформление серии,
ЗАО «Центрполиграф», 2004
ISBN 5-9524-0847-8 © ЗАО «Центрполиграф», 2004
Сканировал и создал книгу - vmakhankov

ПРЕДИСЛОВИЕ
Казачество Востока России... Войска Уральское и Оренбургское, Си-
бирское и Семиреченское, Алтайское и Енисейское, Иркутское и Забай-
кальское, Амурское и Уссурийское. Якутские казаки...
Судьба этих людей в Гражданскую войну трагична. Уральцы и орен-
буржцы оказались в самом пекле. Через их станицы, пожирая все на
своем пути, неоднократно перекатывался фронт. На собственной шку-
ре ощутили они политику насильственного расказачивания. Такой факт,
как уменьшение в два раза населения Уральской области за три года
Гражданской, говорит сам за себя... Семиреки пожали горькие плоды
сословной вражды с крестьянами-новоселами. Обильно полили они сво-
ей и вражьей кровью плодородные семиреченские земли и... пепелища
родных станиц. «Русско-инородческое» Алтайское войско погибло в за-
родыше, когда идея его создания только-только начала воплощаться в
жизнь. Енисейцы и иркутцы — сибирские старожилы, потомки каза-
ков-первопроходцев, при адмирале А. В. Колчаке наконец-то получившие
статус казачьих войск и соответствующую организацию, — оказались
втянуты в изнурительную борьбу с красными партизанами. Из той же
чаши испили до дна забайкальцы, амурцы, уссурийцы, но на их долю
выпали еще японская интервенция да «семеновщина» с «калмыковщи-
ной» — наиболее одиозные проявления «сибирской атаманщины» и
«белого большевизма».
Не минула злая доля и сибирцев — казаков Сибирского войска. Их
первые попытки бороться с коммунистами (сопротивление большевист-
ским восстаниям в городах, защита войсковой территории) не увенчались
успехом. Казачество, как и весь народ, уставшее за три с половиной года
Первой мировой, жаждало возвращения к мирной жизни. Наиболее ра-
дикальная часть казаков-фронтовиков при пассивном нейтралитете боль-
шинства пошла на примирение и сотрудничество с новыми владыками
России. Однако эксперимент по строительству казачьей советской власти
3

В.А. ШУЛДЯКОВ
вызвал в станицах недовольство, которое по мере воплощения замыслов
руководителей Войскового Совказдепа в реальную жизнь все усиливалось
и в конечном итоге вылилось в вооруженное сопротивление. На рубеже
1917—1918 гг. в войске зародились первые тайные противоболыиевист-
ские организации. В феврале 1918 г. налетом на город Омск и захватом в
войсковом соборе Знамени Ермака и других казачьих реликвий впервые
открыто заявил о себе белопартизанский отряд атамана Б. В. Анненкова.
К концу весны 1918 г. нелегальная сеть «Омского подотдела Доброволь-
ческой армии», возглавляемого полковником П.П. Ивановым-Риновым,
покрыла почти все войско. Выступление против коммунистов Чехословац-
кого корпуса стало тем внешним фактором, который ускорил и облегчил
казачье восстание. В течение 12 дней совместными усилиями тайных во-
енных организаций, партизанских отрядов и станичных дружин, почти
без помощи чехов, территория Сибирского войска была очищена от час-
тей Красной армии. Собравшаяся в Омске конференция восставших ста-
ниц взяла власть в войске в свои руки, объявила мобилизацию молодых
казаков и созвала 4-й чрезвычайный войсковой круг.
В июне 1918 г., призвав три наряда (возраста) срочной службы и
выставив в Западно-Сибирскую армию первоочередные части, Сибир-
ское казачье войско вступило в полнокровную — «большую» — Граж-
данскую войну. В составе войсковых первоочередных частей (трех
конных полков и действующей артбатареи) и добровольческих парти-
занских отрядов (Б.В. Анненкова, И.Н. Красильникова, Г.П. Люсили-
на) сибирские казаки участвовали в боях на Северо-Урало-Сибирском,
Верхнеуральском, Алтайском, Семиреченском, Нижнеудинском, При-
байкальском и Ленско-Витимском фронтах. Они сыграли в 1918 г. вы-
дающуюся роль в освобождении от большевиков Сибири, Урала и
Северного Семиречья, а также в поддержании порядка на территории,
подконтрольной Временному Сибирскому правительству.
Заметен вклад сибирцев и в установление на Востоке России военной
диктатуры адмирала А.В. Колчака. Сибирское казачье войско стало одной
из главных опор власти Верховного правителя, верно слрка адмиралу и
неизменно выступая против всех видов и форм антиколчаковской оппо-
зиции, будь то коммунистическое или эсеровской подполье, городские или
тюремные восстания, крестьянское партизанско-повстанческое движение
или прояпонский режим атамана Г.М. Семенова. В марте 1919 г. снятые
с фронтов и отведенные в тыл, на отдых, части 1-й Сибирской казачьей
дивизии (1, 2, 3-й Сибирские казачьи полки и артдивизион) вошли в
стратегический резерв Колчака. Первоочередная дивизия войска была
введена в дело в Уфимской оборонительной операции, в ходе которой
столкнулась и героически сражалась с лучшими частями советского Вос-
4

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^ £S^
точного фронта — с чапаевцами и каширинцами. В дальнейшем 1-я ди-
визия сибирцев неотлучно находилась на позициях и прошла все перипе-
тии борьбы вплоть до гибели под Красноярском в начале 1920 г.
С созданием Всероссийского Омского правительства, с началом вне-
шних поставок материально-технического снабжения и особенно с уг-
розой красного нашествия Сибирское казачье войско постепенно
напрягает свои мобилизационные усилия, поэтапно выставляя в Русскую
армию адмирала Колчака все новые и новые наряды. К концу 1918 г.
из молодых казаков наряда 1919 г. была сформирована Отдельная Си-
бирская казачья кадровая (запасная) бригада. Затем, в июне 1919 г.,
из мобилизованных нарядов 1914-го и 1915 гг. — 2-я Сибирская каза-
чья дивизия (4, 5, 6-й Сибирские казачьи полки). В июле на укомп-
лектование переменного состава кадровой бригады был призван наряд
1920 г. Наконец, в августе 1919 г., в ответ на красное вторжение в За-
падную Сибирь, войско проводит всеобщую мобилизацию. Экстренно
призванными казаками 16 возрастов (нарядов 1898—1913 гг.) сибирцы
укомплектовали еще девять Сибирских казачьих полков (7-й — 15-й)
и составили из них три новые конные дивизии. В сентябре 1919 г. Вой-
сковой Сибирский казачий корпус войскового атамана генерал-лейте-
нанта П.П. Иванова-Ринова (3, 4, 5-я Сибирские казачьи дивизии) и
Конная группа генерал-майора В.И. Волкова (1-я и 2-я Сибирские ка-
зачьи дивизии) участвуют в последнем контрнаступлении колчаковской
армии. В жестоких встречных боях у поселка Островного и станицы
Пресновской сибирские казаки опрокидывают превосходящего силами
противника, а затем упорными фронтальными боями очищают от него
Пресновскую линию своего войска, отбрасывают красных за Тобол. В
конце сентября — октябре, чтобы восполнить потери, войско мобили-
зует еще три наряда (1896, 1897 и 1921 гг.).
Всего в течение 1918—1919 гг. Сибирское войско выставило в Бе-
лую армию 26 возрастов (19—44-летних казаков) — более 24 тысяч
человек. Остававшиеся в станицах «малолетки» и «старики» составляли
самоохрану войсковой территории. В ряде мест — на Пресновской,
Горькой, Бийской и Бухтарминской казачьих линиях — самоохранные
части приняли реальное участие в боевых действиях против Красной
армии и крестьян-повстанцев. Особенно кровопролитный и затяжной
характер приняла борьба с красными партизанами на Бийской линии,
где в ней участвовали все способные держать оружие казаки. Мобили-
зация войска, его людских, конных и материальных ресурсов была то-
тальной, а жертвы, понесенные при защите Белой Сибири, — весьма
значительными, что опровергает миф о крайней пассивности сибирских
казаков в Гражданскую войну. Конечно, относительно небольшое, раз-
5

В.А. ШУЛДЯКОВ ,_
«=^ 1^»
бросанное на огромном пространстве, а потому чересчур зависимое от
внешних факторов Сибирское войско совершенно объективно не могло
сыграть в Гражданской войне такой роли, как самые крупные вой-
ска — Донское, Кубанское, Уральское. Тем не менее, если учесть долю
сибирцев в населении Степного края и Западной Сибири, следует при-
знать, что сделали они непропорционально много. Несмотря на соци-
альную неоднородность войскового сословия, неоднозначность реакций
разных его слоев на политические события, Сибирское войско в целом,
как административно-хозяйственный организм, самоуправляющаяся
община и военно-политическая сила, ведомое своей элитой — офицер-
ством и домовитыми станичниками, в 1918 —1919 гг. самоотверженно
боролось против Коммунистического интернационала за Белую, Наци-
ональную и Православную Россию. Боролось с полным напряжением
своих физических и духовных сил.
Однако даже относительная внутренняя устойчивость Сибирского
войска не могла спасти его, как и другие казачьи войска, от рока вне-
шних обстоятельств. Выступление Белой Сибири против Советской Рос-
сии было борьбой аграрной провинции против промышленно развитого
густонаселенного центра страны с крупными городами, со стратегиче-
скими запасами, оставшимися от Российской империи, с рокадными
железными дорогами, позволявшими коммунистам быстро перебрасы-
вать воинские соединения с одного фронта на другой. Крайняя ограни-
ченность военного снабжения не позволила Омскому правительству
оказать Сибирскому войску должную материально-техническую поддерж-
ку и использовать его людской состав максимально эффективно. Нера-
венство военно-экономических потенциалов сторон приводило к тому,
что за нехватку вооружения, боеприпасов, обмундирования и прочего
снабжения казакам приходилось расплачиваться собственными жизня-
ми. Красная армия смогла быстро оправиться от сентябрьского контр-
удара белых и снова ринулась в наступление — в Сибирь.
Ряд обстоятельств, в том числе сильнейшая эпидемия тифа, застави-
ли адмирала Колчака сдать Омск. Столица Белой России и Сибирского
войска пала 14 ноября 1919 г. Войсковое правительство, воинские со-
единения и часть населения войска пошли в отступление. Вскоре все
войсковые части были сведены в Сибирскую казачью группу, которая
под началом генерала В.И. Волкова упорно шла на восток. По мере
продвижения группа численно уменьшалась — от боевых потерь, от
тифа, дезертирства малодушных, от того, что многие части и подразде-
ления в хаосе отступления просто терялись, отбивались от своих. Си-
бирцам, однако, не повезло. В январе 1920 г. под Красноярском Русская
армия попала в окружение и была разбита. Почти вся Сибирская каза-
6

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
чья группа угодила в плен. Великие задачи, взваленные на себя белока-
заками, несмотря на все усилия, страдания, жертвы, оказались неподъ-
емны. Генерал-лейтенант Сибирского войска Г.Е. Катанаев 23 ноября
1919 г. записал в дневнике: «Весь день <...> думал на тему о том, как
синица хотела сжечь море и не смогла, как Сибирь и наши казаки в
частности хотели создать на развалинах большевизии «Великую Россию»
и осеклись на Иртыше... Труби «Отбой»...»
Обо всех вышеупомянутых событиях и явлениях заинтересовавший-
ся читатель сможет более детально узнать, познакомившись с первой
книгой «Гибель Сибирского казачьего войска. 1917—1920».
О чем же тогда этот, второй том, если войско погибло под ударами
Красной армии и партизан в конце 1919-го — начале 1920 г.?..
Тот, кто думает, что Гражданская война в России завершилась в
1920 г., глубоко заблркдается, и эта книга тому подтверждение. Да,
Сибирское казачье войско как военно-хозяйственная община было
разгромлено вместе с армией адмирала Колчака. Коммунисты в конце
1919 г. ликвидировали его и формально, не допустив какой-либо фор-
мы казачьей автономии. Войсковое сословие было расказачено Совет-
ским государством. Да, большинство строевых казаков осталось в
Западной и Восточной Сибири. Кто погиб. Кто сидел в тюрьмах и кон-
цлагерях. Кто мыкался по разным государственным службам в надежде
заслужить у коммунистов прощение и забвение прежних, контррево-
люционных, поступков. Те, кто сдался пораньше, пользовались снисхо-
дительностью победителей и, распущенные по домам, пытались уйти от
политики в хозяйство, в семью. Но далеко не все готовы были трубить
«Отбой», далеко не все положили орркие перед врагом.
Около Красноярска в январе 1920 г. прорвалось дальше на восток
ядро 4-й Сибирской казачьей дивизии во главе с начдивом полковни-
ком А.В. Катанаевым (штаб дивизии, 10-й и 11-й Сибирские казачьи
полки), а также остатки 1-го и 2-го Сибирских казачьих полков, раз-
розненные группки и одиночные казаки. Между Канском и Нижнеудин-
ском спасшиеся сибирцы воссоединились, образовав новую Сибирскую
казачью бригаду под началом полковника Ф.А. Глебова, героя Сибир-
ского войска, полного георгиевского кавалера, выслужившегося в офи-
церы из нижних чинов. Бригада эта проделала Великий Сибирский
Ледяной поход до самого конца, прибыв в марте 1920 г. в семенов-
скую Читу. Сибирское войско как автономная военная организация во
главе со своим Войсковым правительством продолжало существовать и
бороться. Оно осталось без собственной территории, без военно-земель-
ных общин — станиц, без доходов, но зато сохранило небольшое бое-
вое ядро из наиболее стойких офицеров и казаков и даже некоторую,
7

В.А. ШУЛДЯКОВ
правда мизерную, часть гражданского населения (эвакуировавшиеся с
армией и добравшиеся до Читы семьи офицеров, чиновников, служащих
и некоторых рядовых казаков).
В составе Дальневосточной Белой армии сибирцы воевали вплоть до
ноября 1922 г. Их, непримиримых белоказаков, было немного и с
каждым месяцем оставалось все меньше, но зато каждый стоил несколь-
ких бойцов. Они доказывали это не раз. И в Хабаровском походе зимы
1921/22 г., когда в резиновых галошах (в морозы!), с винтовками и не-
сколькими пулеметами, без единой пушки на всю армию (!) шли вперед —
на артиллерию и бронепоезда, когда в упорных боях побеждали превос-
ходящего противника, усиливались взятыми трофеями и гнали коммуни-
стов до Хабаровска и Волочаевки. И осенью 1922 г., когда вместе с
братьями-енисейцами героически, отбивая штурм за штурмом, защища-
ли от красных село Ивановка. И так получилось, что дважды, когда бе-
лые отступали с русского Дальнего Востока в Китай — в 1920 г. из
Забайкалья и в 1922 г., окончательно, из Южного Приморья, — в обоих
случаях сибирские казаки уходили последними. И с огневым боем...
Мало известным современному читателю дальневосточным событиям
1920—1922 гг. и участию в них сибирцев посвящена значительная часть
книги. При описании данного сюжета важными источниками послрки-
ли труды поручика Б.Б. Филимонова «Белоповстанцы» (1932) и «Конец
Белого Приморья» (1971), а также материалы, опубликованные сотни-
ком Сибирского войска Е.М. Красноусовым в сборнике «2-я батарея
1-го Сибирского казачьего конно-артиллерийского дивизиона» (1958).
В дальневосточных событиях с обеих сторон участвовали тысячи —
десятки тысяч бойцов, но не сотни тысяч, не миллионы. Что ж это за
масштабы мя необъятной, многомиллионной России? Быть может, сле-
дует все-таки считать завершением Гражданской войны эвакуацию Рус-
ской Армии генерала П.Н. Врангеля из Крыма в Турцию и отступление
войск атамана Г.М. Семенова из Забайкалья в Китай, то есть ноябрь
1920 года? Но нет. В том-то и дело, что и после ноября 1920 г. боевые
действия велись почти по всей стране и человеческая кровь обильно
лилась от Тихоокеанского побережья до Украины и от сибирской тун-
дры до гор Средней Азии и Закавказья. Советская власть покоряла на-
циональные окраины. А главное, на зиму—весну 1921 г. пришелся пик
кризиса во взаимоотношениях государства и крестьянства. На фоне
почти повсеместного партизанства и забастовок голодных рабочих по
стране прокатилась волна массовых крестьянских мятежей, от которых
детонировала «краса и гордость революции» — Балтийский флот с гар-
низоном Кронштадта. Эсеровские публицисты-эмигранты даже окрес-
тили этот взрыв народного возмущения «четвертой русской революци-
8

, ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^ ^^
ей». В этой «крестьянской революции» против системы военного ком-
мунизма, а также в ее жестоком подавлении участвовали сотни тысяч
людей. Кронштадтский мятеж был самым опасным а^я власти из всех
стихийных вспышек того периода, он непосредственно угрожал «вто-
рой столице» Советской республики — Петрограду и обнарркил поли-
тическую неблагонадежность Красной армии, флота и значительной ча-
сти промышленных рабочих. Однако по числу участников он заметно
уступал другим явлениям того времени — крестьянскому партизанско-
повстанческому движению в Тамбовской и Воронежской губерниях,
вошедшему в историю под названием «антоновщина» (1920—1921 гг.),
и Западно-Сибирскому восстанию.
Какую роль в «затухающей» Гражданской войне 1920—1922 гг. сыг-
рали сибирские казаки, отбившиеся от белых и вернувшиеся в родные
станицы? Здесь следует отметить, что на любую войну народ смотрит как
на бедствие и идет на нее, повинуясь воле государственной власти. Упор-
ство армии в боевых действиях во многом зависит от того, поняты и при-
няты ли массой бойцов цели и задачи вооруженной борьбы. Но на
Гражданской войне трудно разобраться, кто прав, кто виноват. Каждая
сторона настаивает на своей правоте. К тому же весной 1918 г. до цело-
го ряда казачьих станиц советская власть просто не успела дойти, а по-
том вдруг, в считаные дни, Сибирское войско оказалось в глубоком тылу
белых. И в 1919 г. многие рядовые казаки, особенно из тех, кто побед-
нее, не очень-то верили колчаковской пропаганде, рассказам очевидцев о
красном терроре, о насильственном расказачивании, о разверстках. С
присущей сытым сибирякам расчетливостью они во время мобилизаций
с крайней неохотой отрывались от хозяйства, семьи и не торопились
жертвовать своими личными интересами, жизнями ради не совсем понят-
ных идеалов белого офицерства, интеллигенции. Говорили, что хотят по-
смотреть на коммунистов сами. И вот, вовремя сдавшись красным,
заслужив изменой Присяге право вернуться домой, такие казаки получи-
ли возможность наблюдать и сравнивать. Смотрели они, смотрели да и
схватились за вилы и колья... Как и крестьяне, станичники поднялись
против коммунистов, против продразверстки, за свободный труд на сво-
бодной земле. Но не только за это. В отличие от крестьян они попыта-
лись — путем объединения восставших станиц — возродить свое родное
Сибирское войско!.. Участию сибирцев в народных восстаниях и парти-
занском движении посвящена первая половина данной книги.
Цельных комплексов источников по истории сибирского казачества
1920—1922 гг., чисто казачьих фондов этого периода в архивах нет.
Ликвидация Сибирского войска как автономной самоуправляющейся
общины, включение казачьих земель в общее административно-терри-
9

В.А. ШУЛДЯКОВ
ториальное деление, разбивка их по разным уездам, губерниям и даже
республикам — все это привело к тому, что документы, касающиеся
сибирского казачества, стали откладываться в самых различных госуч-
реждениях. И в результате оказались «распылены» по разным фондам
многих местных и центральных архивов России и Казахстана. Исследо-
вателям еще предстоит большая работа по выявлению «казачьих» ис-
точников советской эпохи. Что касается участия сибирцев в народном
сопротивлении военному коммунизму, то здесь большим подспорьем аая
исследователя является двухтомный сборник документов «Сибирская
Вандея», подготовленный В.И. Шишкиным и посвященный антикомму-
нистическим восстаниям в Сибири и Казахстане в конце 1919-го —
1921 г. Опубликованные В.И. Шишкиным документы — в основном
оперсводки советских войск, а также некоторые повстанческие докумен-
ты — позволили с большей, чем ранее, степенью достоверности опи-
сать казачьи восстания в Бухтарминском, Семипалатинском, Павлодар-
ском, Омском, Петропавловском и Кокчетавском уездах. Правда,
потребовалась достаточно скрупулезная работа по соотнесению тексто-
вых описаний боевых операций с географическими картами, так как
вследствие расказачивания красные сводки нередко называли казачьи
станицы поселками, селами, деревнями.
В Гражданскую войну субъективный фактор, как никогда, оказывает
влияние на исторический процесс. В Сибирском войске также были свои
«сильные личности» и «вожди». В книге приведены биографические справ-
ки о трех наиболее ярких руководителях сибирских белоказаков: о гене-
ралах П.П. Иванове-Ринове, Ф.Л. Глебове и полковнике Е.П. Березовском.
Генерал-майора Б.В. Анненкова вряд ли можно отнести к категории вож-
дей Сибирского войска. Он являлся атаманом только а^я своих партизан,
среди которых сибирцев было не так уж много. Тем не менее, «аннен-
ковщина» — явление настолько колоритное, что о ней стоит рассказать.
Зарождению партизанского отряда Анненкова на территории Сибирского
войска и его боям на Верхнеуральском фронте в первой книге («Гибель
Сибирского казачьего войска. 1917—1920») посвящены специальные
параграфы. Что же стало с партизанским отрядом, с входившими в него
сибирскими казаками и с самим атаманом после того, как они ушли из
Сибири в Туркестан? Ответу на этот вопрос посвящен отдельный исто-
рический очерк, который в виде приложения включен в книгу.
Кроме того, в книгу входят словарь специальных терминов, редких
слов и выражений, список сокращений и аббревиатур, список литера-
туры по истории Сибирского казачьего войска 1917—1922 гг. и по близ-
ким сюжетам и, наконец, именной указатель. Все приведенные в тексте
даты до февраля 1918 г. указаны в старом стиле, после — в новом.

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО
КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА
1920—1922
Книга II

...В руках всемогущего Бога —
Победу иль гибель нам дать.
Но правды ясна нам дорога:
Во тьме мы не будем блуждать.
И если под игом народу
Придется упасть до земли,
Иную найдем мы свободу —
В заоблачных высях, вдали...
Борис Будилович,
2 ноября 1917 г.
«Быховский альбом»
Россия может освободиться
только тогда, когда мы о ней бу-
дем говорить правду, одну лишь
правду!
Великий князь
Николай Николаевич,
конец 1920-х гг.

«АННЕНКОВЩИНА»
Краткая характеристика атамана И.Н. Красильникова и его брига-
ды была дана ранее: в очерке о колчаковском перевороте. О личности
Б. В. Анненкова, о судьбе его Партизанской дивизии и о служивших в
ней сибирских казаках расскажу здесь и более подробно.
Атаман
Борис Владимирович Анненков рке по одному рождению своему был
человеком необычным. Родился он в Киевской губернии 9 марта 1889 г.
Отец его, полковник в отставке и мелкий помещик (имение и 70 гекта-
ров земли в Волынской губернии), принадлежал к старинному роду по-
томственных дворян Новгородской губернии. Предком Бориса по
отцовской линии был Иван Анненков, поручик лейб-гвардии Кавалергард-
ского полка, декабрист, приговоренный за принадлежность к тайному
обществу к 20 годам каторжных работ и известный своей романтической
женитьбой на францркенке Полине Гебль, которая исходатайствовала
разрешение выйти замрк за каторжника и последовала за возлюбленным
в Сибирь. Эта история показана в художественном фильме «Звезда пле-
нительного счастья». Видно, у отца Бориса тоже была большая, презира-
ющая общественные нормы любовь, так как матерью будущего белого
атамана была... цыганка. Эта цыганская кровь видна и во внешнем обли-
ке атамана. Кипела, бушевала она в нем, нередко вырываясь из тесных
оков дворянской культуры.
Б.В. Анненков окончил Одесский кадетский корпус (1906 г.) и Алек-
сандровское военное училище по 1-му разряду (Москва, 1908 г.).
24 июля 1910 г. в чине хорунжего он вступил в должность младшего
офицера 1-й сотни 1-го Сибирского казачьего Ермака Тимофеева пол-
13

В.А. ШУЛДЯКОВ
«^ %&*
ка. Заслужил в Семиречье чин сотника (15.10.19Н) и орден Святого
Станислава 3-й степени (1912 г.).
В 1911 —1913 гг. 1-м Сибирским казачьим полком командовал пол-
ковник П.Н. Краснов, будущий генерал, Донской атаман и известный
русский писатель. Анненков стал его любимцем. Вот что Краснов вспо-
минал в эмиграции об Анненкове: «...это был во всех отношениях вы-
дающийся офицер. Человек, богато одаренный Богом, смелый, решитель-
ный, умный, выносливый, всегда бодрый. Сам отличный наездник,
спортсмен, великолепный стрелок, гимнаст, фехтовальщик и рубака —
он умел свои знания полностью передать и своим подчиненным-каза-
кам, умел увлечь их за собою. Когда сотник Анненков временно <...>
командовал 1-й сотней, сотня эта была и первой в полку. Когда потом
он принял полковую учебную команду, команда эта стала на недосяга-
емую высоту. Чтобы быть ближе к казакам, Анненков жил в казарме
команды, отгородившись от казаков полотном. Он шел далеко впереди
моих требований, угадывал их с налета, развивал мои мысли и доводил
их до желаемого мною завершения. ...Он часто садился под поваленное
дерево, имея на руках своего фокса, и казаки сотни прыгали на лоша-
дях через своего сотенного командира. Не было ничего рискованного,
на что он не вызвался бы. Чистота одежды, опрятность казаков, их вос-
питание и развитие, — все это было доведено у него в сотне, а потом
в команде, до совершенства. Как же мне было не любить и не ценить
такого офицера? Он никогда не «дулся» на замечания, всегда был весел
и в хорошем расположении духа».
Однако, с другой стороны, по словам генерала Краснова, «Анненков
требовал тяжелой руки» и время от времени его «приходилось круто
одергивать». Вот что Краснов вспоминал по этому поводу: «Вдруг явит-
ся он в строй в фуражке с тульей чуть не в четверть аршина, в каком-
то диком подобии фуражки. Он не обижался, когда я делал ему
замечание, и покорно уничтожал фуражку. Потом встречу я его в ки-
теле, на котором, как у какого-нибудь циркового борца, вместо орде-
нов на груди прицеплены все те жетоны, которые он получал на скачках
и иных состязаниях. Да, мало того, что так ходит по городу, но еще
снимется со всеми этими «регалиями». А мне шлют из Верного его
фотографию и пишут: «Полюбуйтесь — ваш Анненков!» Ну и опять
кислые разговоры с Борисом Владимировичем...»
Это, впрочем, мелочи. А вот весной 1912 г. Анненков стал причиной
«международного инцидента». Комполка Краснов затеял тогда полевую
поездку команд сотенных разведчиков по Хоргосским горам. Маршрут
пролегал вдоль границы с Китаем. Надо сказать, что обозначена она была
в то время только в некоторых местах и с китайской стороны почти не
14

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^ ^=-
охранялась. Русские офицеры и казаки свободно охотились в чужих пре-
делах, в верховьях реки Или, китайцы этому не препятствовали. К тому
же подразделения 1-го и 2-го Сибирских казачьих полков несли службу
охраны при наших консульствах в ряде приграничных китайских городов.
Поэтому простые казаки как-то даже и не верили, что это чужая земля,
чркое иноземное государство. Из-за такого отношения и произошло по-
граничное недоразумение. Анненков с разведчиками 1-й сотни шел в ле-
вой заставе, то есть почти по самой границе. Вот они увидели редкое
явление: китайский пограничный пост — белую башенку с зубцами по
верху. Казаков одолело любопытство, и они попросили Анненкова по-
смотреть, «какой такой Китай». Тот решил, что ничем не рискует. Заста-
ва пошла на пост, где оказался один часовой. Увидев у китайца новенький
маузер, Анненков попросил опробовать карабин. Пограничник дал. Ка-
заки зарядили, выстрелили, проверив бой. Затем они поднялись на кры-
шу башенки. Зубцы оказались сделанными из глины. Солдатов, первый
силач 1-й сотни, вдруг сказал: «Дозвольте, Ваше благородие, я руками всю
их крепость повалю». Анненков ответил: «Дуй, в мою голову». Солдатов
поднатужился и свалил один зубец. Тут китайский пограничник испугал-
ся и заахал. Казаки угостили его, чем могли, и поехали дальше. Войско-
вой старшина Первушин, командовавший полевой поездкой разведчиков,
а потом сам Краснов «взгрели» Анненкова за такое самовольство. На том
и успокоились. Но через полгода из Верного пришел грозный запрос.
Анненков обвинялся в том, что с вооруженным отрядом переходил гра-
ницу Китая, обезоруживал пограничный пост и разрушал китайскую кре-
пость. Оказывается, пограничник сообщил о посещении русских казаков
по начальству. То отписало в Пекин. Оттуда в Петербург, в наше мини-
стерство иностранных дел, пришла жалоба. Военному министерству пред-
ложили разобрать случай и наказать виновных. Краснову пришлось
отписываться, объясняться. В конце концов, дело удалось уладить и оно
обошлось для Анненкова без серьезных последствий.
В свое время Анненков был выдающимся спортсменом и организато-
ром спорта в Семиреченской области и в Сибирском казачьем войске. Он
занимал видное место в Джаркентском обществе любителей спорта. Глав-
ное направление деятельности общества — подготовка и проведение кон-
ных и военно-спортивных состязаний: конных пробегов, «гладких» и
барьерных скачек, стипль-чезов, джигитовки, рубки шашкой, уколов и
фланкировки пикой, стрельбы, разведки и т. д. Конное дело — любимое
занятие хорунжего, а затем сотника Анненкова. Он был лучшим наезд-
ником 1-го Сибирского казачьего полка и неизменным участником всех
скачек, пробегов и стипль-чезов, проводившихся в Семиречье. Выступал
на англо-киргизе по кличке Султан, от киргизской матки и почти чисто-
15

В.А. ШУЛДЯКОВ
кровного верхового жеребца Ново-Александровского конного завода. В
течение ряда лет Анненков и Султан были непобедимы и знамениты.
Например, осенью 1912 г. они выиграли трехверстный стипль-чез в
Пржевальске. Только весной 1913 г. в 134-верстном пробеге из Джаркен-
та в Кульджу, то есть в китайские пределы, Анненков впервые познал
поражение. Результат этого 12-часового пробега определялся скачкой на
резвость на 1 версту, через полчаса после прибытия участников пробега в
Кульджу. В этой скачке Анненков стал только третьим, уступив офицерам
2-го Сибирского казачьего полка, выступавшим на чистокровных лоша-
дях. Эту неудачу он переживал очень болезненно — был мрачнее ночи —
и летом того же года приобрел чистокровку. Впрочем, в апреле следую-
щего, 1914 года Анненков взял реванш: на тех же соревнованиях и на том
же коне. Тогда через полчаса после прихода участников пробега в Кульд-
жу аля них была устроена 2-верстная «гладкая» скачка. Анненков на сво-
ем любимом Султане пришел к финишу первым со временем 3 минуты
5 секунд. Всего у него было 10 призов, взятых на крупных конно-спортив-
ных состязаниях.
Анненков был не просто наездником, а настоящим лошадником, то
есть тонким и азартным знатоком лошадей и всего с ними связанного.
Пожалуй, коней он любил больше, чем людей. Краснов вспоминал: «У
Анненкова <...> была страсть менять, продавать и покупать лошадей.
Только своему непобедимому Султану он и был верен. То появится у него
чистокровная двухлетка с ипподрома, то отпросится он на две недели в
отпуск, умчится в Аулие-Ата и приведет оттуда прелестную трехлетку
англо-текинской породы». Ходившие среди казачьих офицеров сплетни
даже приписывали Анненкову нечестную торговлю лошадьми, а подъеса-
ул В.И. Волков как-то обвинил в этом Анненкова на словах. Однако не-
гласное расследование ничего предосудительного не обнаружило. Если
офицеры Отдельной Сибирской казачьей бригады хотели приобрести хо-
роших скаковых лошадей, то обращались к Анненкову. С этой целью
осенью 1912 г. его командировали даже на конные аукционы в Европей-
скую Россию. Анненков побывал в Москве, Коломягах, Воронеже и дру-
гих местах и привел в Семиречье партию чистокровных лошадей и
полукровок. Будучи начальником полковой учебной команды, занимался
он и дрессировкой лошадей. Осенью 1912 г. в Джаркенте давал представ-
ления странствующий цирк. Там Анненков и насмотрелся. В следующем
году он участвовал в конных соревнованиях не только как спортсмен-
наездник, но и как дрессировщик, предложив джаркентской публике по-
казательный номер, в котором было задействовано 16 лошадей. Во время
выступления ему помогал только ассистент — вахмистр учебной коман-
ды. Кульминация номера наступила тогда, когда по команде Анненкова
16

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
<^ &fc>
лошади разом стали на дыбы и пошли на него, потом сели как собаки на
задние ноги и, наконец, легли.
Анненков и еще один молодой офицер 1-го полка Артифексов были
отличными гимнастами. Причем они выполняли и цирковые гимнасти-
ческие упражнения. И опять под влиянием того же цирка, у артистов
которого они взяли несколько уроков. В отличие от многих казачьих
офицеров Анненков не слыл заядлым охотником, хотя время от време-
ни и участвовал в охотах. Зато он считался знатоком окружающих
Джаркент гор и мечтал подняться с казаками на Хан-Тенгри, вторую
после пика Победы горную вершину Тянь-Шаня (6995 м).
Старая поговорка гласит: скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто
ты. Ближайшим другом Анненкова в 1-м Сибирском казачьем полку и
вообще в Семиречье был хорунжий, затем сотник А.А. Артифексов. Оба
они начинали службу среди ермаковцев с 1-й сотни: младшими офице-
рами. Оба не были казаками. В Тышканском летнем лагере жили в
одной палатке. Вместе занимались спортом, вместе служили и отдыха-
ли. Об этом незаурядном человеке, таюке сыгравшем определенную роль
в истории, следует хотя бы коротко рассказать.
Леонид Александрович Артифексов происходил из дворян Тверской
губернии. Родился он 15 апреля 1887 г. Окончил Бакинское реальное
училище, где отец его служил преподавателем, а затем Киевское воен-
ное училище по 1-му разряду (1909 г.), после которого и попал к ер-
маковцам в 1-ю сотню. Получил под свое начало полковую учебную
команду (7.02.1911), был произведен в сотники (5.10.1912). «Высокого
роста, могучего сложения, силач и прекрасный гимнаст...» — таким
вспоминал Артифексова П.Н. Краснов. Это действительно был самый
сильный в 1-м Сибирском казачьем полку человек. Служа в глухом
Семиречье, мечтал он о родных с детства местах: о благодатном Кавка-
зе. В 1913 г. мечта наконец осуществилась: состоялся перевод друга
Анненкова в 1-й Запорожский Императрицы Екатерины Великой полк
Кубанского казачьего войска.
Выступив на мировую войну младшим офицером конно-пулеметной
команды 2-й Кавказской казачьей дивизии, сотник Артифексов отличил-
ся уже в одном из первых боев на Кавказском фронте — во время так
называемой «Дутахской трагедии». Преодолев перевал Клыч-Гядук, аван-
гард 2-й Кавказской казачьей дивизии занял город Дутах на реке Евф-
рат, после чего получил приказание произвести глубокую и сильную
разведку в направлении на Мелязгерт. На разведку вниз по Евфрату
выступил 3-й Волгский полк Терского казачьего войска с приданными
артвзводом (2 орудия) и взводом дивизионной пулеметной команды
(2 пулемета). Во главе пулеметчиков пошел Артифексов.
2 2250
17

л> В.А. ШУЛДЯКОВ
Утром 6 ноября 1914 г. скопища курдов окрркили и уничтожили
передовые разъезды терцев, а затем обрушились на весь разведыватель-
ный отряд. У селения Верхний Харгалых (8 —10 верст юго-западнее
Дутаха) 3-й Волгский полк завязал стрелковый бой. Однако вскоре кур-
ды атаковали его в конном строю с фронта и во фланг. Недавно моби-
лизованные, отвыкшие от строя, казаки третьей очереди не выдержали
напряжения атаки. Офицеры были не в силах их остановить. Сотни
бросили позиции, побежали. Они смяли свои орудийные' расчеты, из-за
чего те не смогли вовремя взять орудия на передки и уйти. Артиллери-
стам пришлось встречать курдов картечью. Пулеметчики прикрывали
отрядные пушки и отступавшие в беспорядке сотни. Однако артилле-
рийско-пулеметным огнем сдержать пятитысячную конную массу не
удалось. Курды ворвались на позиции артвзвода и начали рубку. От
поголовного истребления расчеты спасла только короткая контратака
одного из конных взводов. Терцы выручили уцелевших кубанцев-бата-
рейцев, но оба орудия были брошены.
Бой получился хаотичный, кровопролитный, жуткий. Один пулемет
казаки успели увезти. Расчет другого, с которым был и сотник Арти-
фексов, курды отрезали и прижали к Евфрату. При попытке прорыва, у
самой кромки воды, под сотником убило лошадь. Она свалилась прямо
в воду, да так неудачно, что придавила всаднику ногу. Артифексов, лежа
на половину своего тела в воде, из револьвера отстреливался от насе-
давших на него врагов. Очевидно, он думал стреляться, ведь курды не
брали пленных, а убивали их самыми изуверскими способами. Его спас-
ли пулеметчики. Они уже бросили второй пулемет и уходили верхами.
Четыре казака неожиданно налетели на окрркивших Артифексова кур-
дов, зарубили нескольких, помогли офицеру высвободить ногу. Сотник
сел на круп коня одного из казаков. Им посчастливилось вырваться из
этого ада и присоединиться к своим. Нога у Артифексова была сильно
повреждена.
Итог боя страшен: до ста казаков убито и ранено, потеряны два ору-
дия и пулемет. Погибло, как минимум, четыре офицера Волгского пол-
ка: трое хорунжих, командовавших передовыми разъездами, а
четвертый, конь под которым был убит, а казаки этого не заметили, ос-
тался на поле бря и, чтобы избежать мук, застрелился. Между прочим,
курдский бек, командовавший этой успешной аая противника опера-
цией, получил от германского императора высокую награду: Железный
крест. Поражение под Дутахом произвело сильное впечатление на наши
войска. Упоенные первыми легкими успехами, вообще недооценившие
курдскую иррегулярную кавалерию, они не ожидали контрудара такой
силы. Командование учинило детальнейшее расследование. Генерал Пев-
18

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922 л
^ ^
нев, командовавший 2-й Кавказской казачьей дивизией, был вызван аая
допроса в Тифлис, в штаб армии. Сотников Артифексова и Певнева,
командира артвзвода, отозвали в ближайший тыл мя возможного пре-
дания, за утрату тяжелого вооружения, военно-полевому суду. Когда
«виновники поражения» ехали в штаб корпуса, на ночевке с ними по-
знакомился полковой адъютант 1-го Лабинского генерала Засса полка
Кубанского казачьего войска сотник М.А. Фостиков, в будущем генерал-
лейтенант, известный тем, что в 1920 г. командовал на Кубани повстан-
ческой «Армией возрождения России». Фостиков вспоминал ту
памятную встречу: «Оба сотника <...> совершенно не смущены тем, что
их вызывают для допроса. Оба — высокие, стройные, интеллигентные,
ставшие офицерами по глубокому своему призванию, они спокойно
рассказывают о случившейся трагедии и не боятся даже и полевого суда,
считая себя совершенно не виновными».
Расследование выяснило объективные причины поражения: подавля-
ющее превосходство врага, неожиданность мощного натиска, храбрость
и дерзость курдов. Когда разобрались, Артифексова не только не нака-
зали, а наоборот — представили к награждению. Оказалось, сотни Волг-
ского полка понесли бы более ужасные потери, если бы пулеметчики
не прикрывали их отход до последней возможности. Исключительное
мужество Артифексова, по разбору обстоятельств дела, не вызвало со-
мнений, и за бой под Дутахом он был удостоен ордена Святого Геор-
гия 4-й степени. Однако повреждение ноги давало себя знать, и в конце
концов Артифексов, давно интересовавшийся военной техникой, пере-
шел из конницы на службу в броневые войска.
Осенью 1917 г. капитан Л.А. Артифексов командовал бронедивизи-
оном в городе Режице (Латвия). Когда генерал П.Н. Краснов повел
части своего 3-го Конного корпуса на Петроград, чтобы подавить про-
изошедшее там восстание большевиков, Артифексов решил поддержать
донских казаков броневиками и сообщил Краснову о выступлении сво-
его дивизиона к нему на помощь. Однако солдаты отказались грузиться
в вагоны. Тогда командир повел бронедивизион на Петроград походом.
Но в пути, где-то в лесу, личный состав замитинговал и взбунтовался.
Применение Артифексовым револьвера не помогло, он в безобразной
свалке был страшно избит, изранен и еле спасся бегством. К генералу
Краснову капитан явился в единственном числе, окровавленный, едва
передвигавшийся. Явился только за тем, чтобы про него ничего худого
не подумали: дескать, обещал, а сам струсил. Когда генерал спросил о
бронеавтомобилях, Артифексов не смог сдержать рыдание: подчинен-
ные, в которых так верил, предали, изменили присяге... Ранения были
таковы, что Краснов эвакуировал его в госпиталь.
2*
19

В.А. ШУЛДЯКОВ
Оправившись, Артифексов сыграл видную роль в организации Добро-
вольческой армии. Был в ней на различных командных и штабных долж-
ностях. Так, 13 октября 1918 г. вместе с новым полковым командиром
Бабиевым он прибывает в Корниловский конный полк Добровольческой
армии. Н.Г. Бабиев, прославленный на Юге России белоказачий военачаль-
ник, «генерал-сотник», как он сам себя называл, подбирал командный
состав себе под стать: таких офицеров, которые «не пригибаются» в боях.
Всего через три дня после вступления в должность помощник командира
Корниловского полка полковник Артифексов, явно из категории непри-
гибавшихся, получил тяжелое ранение и был эвакуирован в тыл. По вы-
здоровлении его назначают командиром 1-го Аинейного полка Кубанско-
го казачьего войска. Однако следует новое тяжкое ранение, после
которого мысль о службе в строю пришлось оставить. Слишком много
оказалось в теле свинца.
С лета 1919 г. Артифексов — штаб-офицер аая поручений при коман-
дующем Кавказской армией ВСЮР генерале П.Н. Врангеле. В частности,
именно его назначил Врангель своим представителем в англо-русское
бюро по регистрации желающих эмигрировать из России (12.1919).
Артифексов «отлично справился с делом»: помог организовать «англий-
скую» эвакуацию русских беженцев из Новороссийска на остров Аемнос,
Принцевы острова и в Египет. Вероятно, за это главнокомандующий
ВСЮР генерал А.И. Деникин произвел его в чин генерал-майора.
В 1920 г. в Крыму Л.А. Артифексов состоял при главкоме Русской
Армии Врангеле генералом а^^ поручений. С ним и покинул Россию.
В начале 1920-х гг. жил в Мюнхене: изучал немецкий язык и одно-
временно посещал вольнослушателем Политехнический университет. В
Мюнхенском госпитале Артифексову сделали операцию по извлечению
сидевших в нем пуль. Вскоре после этого он переехал в Югославию.
Вместе с супругой Е. Карамановой поселился в городе Сремски Кар-
ловцы. Увы, этот большой и сильный человек, по отзывам всех сослу-
живцев «доблестный офицер», прожил не долго. И не пережил своего
друга молодости Бориса Анненкова. В 1926 г. там же, в Югославии,
его унесла в могилу скоротечная чахотка...
Артифексова перевели в Кубанское войско, а Анненкова перед ми-
ровой войной прикомандировали к управлению 1-го военного отдела
Сибирского казачьего войска. Это была своего рода льгота, отдых после
службы в самой что ни на есть глуши, где расстояния и отсутствие со-
общений давили на человеческую психику очень сильно, особенно на
людей образованных, к которым принадлежали офицеры.
Всеобщая мобилизация 1914 г. чуть было не пресекла военную карь-
еру Анненкова. Он был назначен командиром сотни второочередного
20

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 а
JS& 1££*
4-го Сибирского казачьего полка. Полк собирался в лагере под Кокчета-
вом. Обстановка в лагере сложилась тяжелая, так как казаки были недо-
вольны мобилизацией и рукоприкладством некоторых офицеров,
особенно начальника лагеря. На этой почве случился бунт. Сотник Аннен-
ков вовремя сумел собрать людей своей сотни и увести их в барак, его
казаки в беспорядках участия не приняли. Но с другой стороны, сохра-
нив управление сотней, он не стал усмирять бунтовщиков. Поэтому пос-
ле ликвидации инцидента Анненков, вместе с двумя другими офицерами,
за непринятие «мер к прекращению беспорядков» был отдан под суд и
приговорен к 1 году 4 месяцам крепости с исключением со службы. Его
карьеру и честь спасла мировая война. Суд ходатайствовал перед войско-
вым наказным атаманом о некотором смягчении наказания: об отбыва-
нии того же срока в крепости, но без исключения со службы. Наказный
атаман заменил крепость содержанием на гауптвахте. А затем отбывание
наказания вообще отложили до окончания войны.
Анненков вспоминал о своем поведении во время «Кокчетавского бун-
та» и о его последствиях: «...Большинство офицеров разбежались. Меня
же казаки не тронули, более того, по их просьбе мне пришлось принять
на себя командование сразу тремя полками1. Полагаю, что я пользовался
среди них авторитетом за уважительное отношение к каждому казаку.
Мне удалось восстановить порядок во многом благодаря тому, что вся
сотня, которой я командовал, была полностью на моей стороне. О слу-
чившемся я донес войсковому атаману, из Омска к нам тотчас же при-
был генерал Усачев с пехотным полком и экспедицией, начавшей рассле-
дование случившегося. Генерал потребовал от меня назвать зачинщиков
и лиц, причастных к убийству начальника лагеря. На это я ответил, что
как офицер Русской армии не могу быть доносчиком, чем вызвал явное
неудовольствие генерала. Он обвинил меня в укрывательстве и бездей-
ствии, за что меня предали военно-полевому суду вместе с 80 другими
казаками. Совершенно неожиданно суд меня оправдал, однако окружной
суд с таким решением не согласился и приговорил к 1 году и 4 месяцам
заключения в крепости с ограничением в правах. Отбытие наказания мне
заменили направлением на Германский фронт».
Анненков с 5-й сотней все того же 4-го полка уходит на фронт и вско-
ре показывает себя как один из наиболее храбрых офицеров Сибирской
казачьей дивизии. Он был ранен, дважды контужен, получил шесть бое-
вых наград, включая Георгиевское орркие (за бои 29—31.01.1915 г. при
отходе наших войск из Восточной Пруссии к городу Сувалки), чин подъ-
есаула (16.04.1916). Боевыми подвигами Анненков смыл со своего мун-
Двумя: 4-м и 7-м Сибирскими казачьими полками.
21

В.А. ШУЛДЯКОВ
дира то пятно, которое было на нем с момента приговора суда по делу о
«Кокчетавском бунте». 20 марта 1916 г. Император даровал ему полное
помилование, оставив в силе полученные боевые награды.
Во время войны Анненков рвался в небо: писал рапорты с просьбой
отправить его в летную школу. Вместо этого 12 декабря 1915 г. его
назначили начальником Партизанского отряда (Отряда особого назна-
чения) Сибирской казчьей дивизии, предназначавшегося аля разведоч-
но-диверсионной деятельности в ближнем тылу противника. Причем
на эту должность его рекомендовало совещание полковых командиров
дивизии. Анненков отобрал в отряд более ста казаков-добровольцев и
после специального обучения приступил к действиям. Однако ни ус-
ловия борьбы (позиционная война), ни характер местности (Пинс-
кие болота) не благоприятствовали партизанским операциям,
особенно конным. Весной 1917 г. командование отвело отряд в тыл
и стало использовать а^я охранно-караульной службы в городах Оси-
повичи, Барановичи, Слуцк.
Сразу после Февральской революции Анненков полагал, что Времен-
ное правительство приведет армию к победе над врагом, а страну — к
Учредительному собранию, которое изберет нового, достойного Царя,
опирающегося на Государственную думу и земства. Но иллюзии скоро
рассеялись. При Временном правительстве Анненков получает чин еса-
ула. Октябрьскую революцию он не принял и поставил себе задачу со-
хранить свой отряд как крепко спаянную и дисциплинированную
боевую единицу аая борьбы с советской властью. Заключив перемирие
на фронте, большевики приступили к демобилизации армии. В декабре
1917 г. отряд Анненкова погрузился в Слуцке в эшелон и отправился в
Сибирь — домой. Попытки большевиков разорркить партизан, пред-
принятые в Орше и Пензе, успехом не увенчались. Анненков привел
свой отряд в Омск с орркием и предоставил его в полное распоряже-
ние Войскового правительства. Партизан поставили на квартиры в при-
городной Захламинской станице, к северу от Омска. Спасти отряд от
развала и расхода казаков по домам не удалось. Но в январе—феврале
1918 г. Анненков смог создать из старых своих партизан и из новых
добровольцев боевое ядро, с которым и начал борьбу против советской
власти. В мае эта группа развернулась в белопартизанский отряд. О его
участии в летней кампании 1918 г., на территории Акмолинской обла-
сти и Оренбургской губернии, говорилось выше. Уже 28 июля, по хо-
датайству 4-го войскового круга Сибирской казачьей войска приказом
по Сибирской армии «за отличие в делах против неприятеля» Аннен-
ков был произведен в чин войскового старшины (со старшинством с
10.07.1918 г.).
22

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922 ,_
^ ^=»
Анненков по рождению не был казаком. Служба офицера-неказака
в казачьей части, с присвоением права носить мундир соответствующе-
го войска, согласно законам Российской империи не означала зачисле-
ния его в войсковое сословие. В самом начале 1919 г. Семипалатинское
станичное общество избрало Анненкова почетным казаком своей ста-
ницы. Но это всего лишь наименование, так как казачьи сословные
права и обязанности на почетных казаков не распространялись. Никто
никогда не избирал и не назначал Анненкова атаманом. Он стал им
естественно-стихийным образом, как это происходило когда-то в ста-
рину у вольных казаков. Как выдающийся командир и просто сильная
личность Анненков самостоятельно собрал добровольцев и сплотил их в
отряд. С ним он прошел «огонь, воду и медные трубы». Атамана в нем
признали его партизаны, среди которых немало было сибирских, орен-
бургских, а позднее и семиреченских казаков.
Усмирение Славгородского уезда
После возвращения с Верхнеуральского фронта в Западную Сибирь
отряд войскового старшины Б.В. Анненкова помог подавить крестьян-
ское восстание в Славгородском уезде и в целом своим присутствием
поспособствовал проведению в Алтайской губернии и Семипалатинской
области призыва в Сибирскую армию новобранцев 1898-го и 1899 го-
дов рождения. Карательные операции обычно сопровождаются целым
рядом жестокостей, впрочем, как и сами восстания.
Наиболее сильное крестьянское восстание против Временного Си-
бирского правительства и призыва в его армию двух возрастов вспых-
нуло в первых числах сентября 1918 г. в Славгородском уезде Алтай-
ской губернии. Его эпицентром стало село Архангельское (Черный Дол).
Ранним утром 2 сентября восставшие чернодольцы ворвались в Славго-
род. Гарнизон города был немногочислен. Офицеры и добровольцы,
спавшие по частным квартирам и разбуженные выстрелами, бросились
к военному штабу, где хранилась большая часть оружия. Но повстанцы
встретили их ружейным огнем из-за углов, из домов и с крыш. Таким
способом они перебили почти половину гарнизона. Милиционеры были
обезоружены толпой. Из города удалось вырваться десяткам двум бе-
лых, которые, отстреливаясь, стали пробиваться к железнодорожной
станции Бурла, оттуда надеялись уехать на станцию Татарская. Но это
им не удалось. В пути на Бурлу толпы вооруженных крестьян окружи-
ли белый отрядик и уничтожили. Расправа была беспощадной. По сви-
детельству начальника уездной милиции, осматривавшего трупы, «ране-
23

В.А. ШУЛДЯКОВ
ных офицеров и добровольцев крестьяне зверски добивали вилами и
лопатами, выкалывали глаза...».
В захваченном Славгороде повстанцы выпустили из тюрьмы крас-
ногвардейцев и мадьяр, взяли на артскладе значительное количество
оружия. Озлобленные мобилизацией, подбодренные самогонкой тол-
пы крестьян занимали все новые деревни. В них создавали ревкомы.
Временный революционный штаб, образованный повстанцами, гото-
вил созыв уездного съезда Советов, то есть речь шла о восстановле-
нии советской власти. Движение грозило распространиться на всю
Кулундинскую степь и севернее ее. Повстанцы разрушали железную
дорогу, вынашивали планы наступления на запад — на Павлодар.
Полковник Е.В. Булатов, на которого возложили руководство опера-
цией подавления, доносил командованию: «Восстание настолько раз-
рослось, что необходимо поголовное уничтожение деревень...»
Вывод для русского офицерства тягостный. Уничтожать русские дерев-
ни!.. Но гуманизм военной интеллигенции в беспощадной Гражданской
войне был неуместен и чреват поражением. На жестокость приходилось
отвечать жестокостью. Еще 2 августа 1918 г. командующий Сибирской
армией генерал А.Н. Гришин-Алмазов был вынркден издать по этому
поводу специальный приказ: «Молодая Сибирская армия наша, окружен-
ная врагами государства, военными изменниками и предателями больше-
виками, находится в условиях не бывавших в истории. В борьбе с
поименованными врагами каждый начальник должен быть настойчив и
беспощаден, проявляя необходимую инициативу, не боясь ответственно-
сти за превышение власти <...>. Каждый воинский начальник должен
помнить, что на театре войны все средства, ведущие к цели, одинаково
дороги и законны и что победителя чвообще не осудят любящие родную
землю современники и благоразумные потомки...»
Е.В. Булатов командовал 4-м Степным Сибирским стрелковым пол-
ком. Кроме того, ему придали 1-й Новониколаевский Сибирский стрел-
ковый полк подполковника Э.К. Зеленевского и 1-ю Сибирскую казачью
батарею. К 7 сентября группировка полковника Булатова заняла мост
через реку Бурла и выбила противника с одноименной станции. Но
8 сентября была вынуждена перейти к обороне. В тот день белые отра-
зили контрнаступление повстанцев на станцию Бурла. Операция подав-
ления развивалась недостаточно энергично, так как у Булатова в обоих
полках с их пулеметными командами и с приданной конной батареей
было 439 штыков, 7 пулеметов и 1 орудие — явно недостаточно м^
столь обширного района и при таком высоком боевом духе противни-
ка, находившегося на пике повстанческих настроений. Кроме того, не
имея кавалерии, Булатов с Зеленевским опасались оставить эшелоны и
24

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^ %&*
удалиться от железной дороги. Крестьяне были маневреннее: передви-
гались на подводах и верхами.
Власть, если она хотела оставаться таковой, должна была преподать
крестьянству урок. Но наличных белых сил не хватало. Тогда штаб
Сибирской армии решил привлечь к участию в операции «самого бое-
вого и дисциплинированного» командира — Б. В. Анненкова. Командарм
и военмин генерал П.П. Иванов-Ринов вызвал атамана к прямому про-
воду и приказал ему немедленно отправиться в Славгородский уезд и
возглавить все действующие против повстанцев войска. Задачи Иванов-
Ринов поставил три: 1) подавить восстание и примерно наказать мест-
ных жителей за попытки противодействовать призыву новобранцев,
2) отобрать у населения все орркие, 3) провести мобилизацию. Извест-
ный советский историк В.Д. Вегман полагал, что именно Иванов-Ринов
«внушил Анненкову учинить восставшим славгородцам кровавую баню».
Анненков в тот момент находился на станции Татарская, началась
передислокация его отряда через Новониколаевск в Семипалатинск.
Получив приказ командарма, для выполнения поставленной задачи он
выделил из состава отряда ударный кулак: две стрелковые роты, две
казачьи сотни (по одной от 1-го Оренбургского и Сибирского казачьих
полков), эскадрон Черных гусар, одну артбатарею — всего 497 шты-
ков, около 200 шашек, 5 орудий, 8 пулеметов. С этим сводным отря-
дом он лично двинулся к Славгороду.
В ночь на 10 сентября анненковцы прибыли в район боевых дей-
ствий. А в 7.00 10-го числа началось общее наступление белых. Штаб
восставших, видя полное превосходство противника, решил не оборо-
няться, а как можно быстрее уводить свои отряды на юго-восток, по
тракту Славгород—Кулунда—Ключи, с тем чтобы укрыться в бору в
районе села Волчиха. Анненковцы, 4-й Степной и 1-й Новониколаев-
ский полки, не встречая серьезного сопротивления, быстро овладели
главными пунктами: к 11.00 взяли село Архангельское (Черный Дол),
к 14.00 — Славгород. Архангельское сотней 1-го Оренбургского каза-
чьего полка было подожжено. В Славгород правительственные войска
вошли без боя. Депутаты уездного съезда Советов в панике начали разбе-
гаться, не думая о последствиях своего беспорядочного бегства. Между
тем белые приняли их за повстанцев, побросавших оружие и спасавших
свои жизни. Казаки стали вылавливать беглецов и отводить в северную
часть города, где их раздевали, расстреливали и сваливали в ямы из-под
самана. Анненковским казакам и гусарам удалось нагнать «хвост» по-
встанцев, удиравших на бричках на Кулунду и Ключи. В 4 верстах от
Славгорода Ключинский тракт был «сжат в узкий проход». В этом ме-
сте повозки беглецов образовали затор. Здесь белые партизаны «сняли
25

В.А. ШУЛДЯКОВ
обильную жатву», а объятые ркасом повстанцы, по-видимому, толком
не сопротивлялись. Некто СП. Полянский, провозивший после боя по
тракту почту, вспоминал, что сначала на дороге стали попадаться тела,
порубленные шашками. В узком же рукаве их было столько, что По-
лянскому многократно приходилось слезать с повозки, стаскивать тру-
пы на обочину, и только тогда ямщик двигался вперед...
Таким образом, анненковцы участвовали в операции только на за-
ключительном этапе, в последний день, хотя их участие — ввиду на-
личия у них конницы, пулеметов и артиллерии — имело решающее
значение.
Атаман выполнил приказ начальства. Восстание было подавлено, и
подавлено жестоко: по словам Анненкова, «расстреливали, рубили». По
советским данным, в Архангельском было убито 18 человек, в городе
Славгороде и по тракту на Ключи — более 400, а всего при усмире-
нии Славгородского уезда белые уничтожили 1667 человек. Правда,
наибольшую свирепость проявили стрелковые полки Булатова и Зеле-
невского. Это офицеры и добровольцы мстили за своих растерзанных
в Славгороде товарищей. Позднее атаман говорил, что офицерские ча-
сти, состоявшие из элементов, ценных в боевом отношении, дисцип-
линой не блистали и позволили себе исключительные бесчинства в
отношении населения. Рассыпавшиеся по уезду автомобильные, кон-
ные и пешие отряды карателей «прочищали» отведенные им районы:
пороли, расстреливали, попутно грабили и насиловали. Активнейшее
участие в восстании приняли крестьяне-новоселы немецкой националь-
ности. Каратели уделили им особое внимание, выместив на русскопод-
данных немцах злость за проигранную Германскую войну. Например,
в немецком поселке № 42 они изнасиловали поголовно всех женщин.
14 сентября штаб Сибирской армии получил донесение о ликвида-
ции восстания. Таким образом, финальная фаза операции — разгром и
расправа — заняла менее пяти дней. Славгородский уезд был покорен.
Он стал управляем. Вместо разогнанных исполкомов были назначены
волостные старшины и сельские старосты. Расправы и страх сделали свое
дело. Напуганное население не смело теперь перечить власти. Под уг-
розой расстрела каждого пятого крестьянские общины выражали покор-
ность, сдавали имеющееся оружие, выплачивали наложенную на них
контрибуцию (зерном и деньгами). Мужики повезли сыновей на при-
зывные пункты. Всего белые изъяли в уезде около 2 тысяч винтовок,
мобилизовали в армию 11 тысяч человек, собрали с деревень большие
суммы денег, много хлеба. Кажущийся парадокс — многие славгород-
ские крестьяне попали в анненковские части и вплоть до краха колча-
ковщины служили вполне исправно.
26

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922 ,
Семипалатинск. Создание Партизанской дивизии
После подавления Славгородского восстания Анненков донес в
Омск о выполнении поставленной задачи и одновременно ходатайство-
вал о формировании Партизанской дивизии и присвоении ей его име-
ни. Последнее не есть что-то необычное. Это не столько тщеславие,
сколько прагматизм атамана. В партизанских частях эпохи Граждан-
ской войны культ личности командира приобретает исключительное
значение: и а^я внутренней спайки партизан («С нами Бог и ата-
ман!»), и для привлечения в их ряды новых добровольцев. О том,
какое значение имела популярность имени атамана, свидетельствует
такой факт. Побывав осенью 1918 г. в Омске (всего 3 дня!), Аннен-
ков вернулся оттуда в Семипалатинск с солидным пополнением в
500—600 новых добровольцев. Мальчишки, особенно из интеллигент-
ных семей, бежали к атаману со всей Сибири. Можно, напри-
мер, упомянуть побег из Омска в Семипалатинск значительной части
5-го класса Сибирского кадетского корпуса (02.1919). Юные кадеты-
добровольцы, им было по 14 —17 лет, вступили в Азиатский батальон
3-го Сводно-партизанского пехотного полка Партизанской дивизии.
Приведя Славгородский уезд в повиновение, анненковский отряд про-
должил передислокацию в Семипалатинск. 2 октября в его боевом составе
было 1230 штыков, 750 шашек, 12 орудий и 16 пулеметов. 28 сентября
командир Степного корпуса разрешил Анненкову развернуть отряд в
Партизанский полк (три батальона пехоты, две сотни конницы, две ба-
тареи). А 23 октября последовал приказ 2-му Степному корпусу № 178
о развертывании анненковского полка в Сводную Партизанскую имени
атамана Анненкова дивизию в составе пехотной бригады (два трехбаталь-
онных полка), конной бригады (два четырехсотенных полка), артдиви-
зиона (три батареи) и инженерной роты. Фактически комкор узаконил
уже существующую структуру отряда. Тем же приказом от 23 октября
он разрешил Анненкову именоваться «атаманом Партизанской дивизии».
Партизанская дивизия некоторое время называлась «сводной», так как
осенью 1918 г. в нее вливались новые части, в том числе и те, которые уже
имели свою, пусть короткую, историю. Первой такой частью, по-видимо-
му, стал эскадрон Черных гусар. Между прочим, вступавшие в этот эскад-
рон добровольцы давали обещание не пить спиртных напитков. Другой
такой частью был эскадрон Голубых улан, сформированный в июне
1918 г. из интеллигентной молодежи Барнаула. Под руководством Аннен-
кова оба эскадрона выросли в 1919 г. в полки. Преобразование Парти-
занского полка в дивизию сопровождалось вливанием в нее призванных
19—20-летних крестьянских парней. Это пополнение позволило атама-
27

В.А. ШУЛДЯКОВ
«^3^ £^>
ну увеличить численность его старых партизанских частей и приступить
к подготовке новых формирований. *
На несколько месяцев Семипалатинская область становится местом
дислокации Партизанского полка (дивизии). В Семипалатинске Аннен-
ков занялся тем, что умел и, по-видимому, любил, а именно: создавал, учил
и воспитывал воинские части. Его талант, воля, энергия, приложенные
на этом поприще, дали Сибирской армии новую крепкую — Партизан-
скую — дивизию и вскоре, 19 октября, были вознаграждены чином
полковника. Высокую оценку анненковцам и их атаману дал командир
2-го Степного Сибирского армейского корпуса Генерального штаба гене-
рал А.Ф. Матковский. Вот фрагмент его приказа: «19-го сего октября я
смотрел части Партизанской дивизии Войскового Старшины Анненкова.
Отличная выправка, блестящий внешний вид, стройность перестроений
и движений показывают, что в надежных и умелых руках русский казак
и солдат смог остаться настоящим воином, несмотря на всю пережитую
Россией разруху. Особенно порадовали меня новобранцы, недавно взятые
из Славгородского уезда, того, откуда их пришлось брать силой. Эти мо-
лодые солдаты, не вполне еще обмундированные, тем не менее, уже ус-
пели проникнуться духом и требованиями своего начальника. Каков на-
чальник — таковы и подчиненные. От лица службы сердечно благодарю
доблестного Атамана дивизии Полковника Анненкова, ни на минуту не
сложившего оружия во время господства большевиков, много способство-
вавшего свержению советской власти и теперь блестяще работающего на
пользу Временного Правительства».
Пополнение мобилизованными крестьянами, естественно, усилило
сословную и социальную неоднородность дивизии. Атаман был озабо-
чен сохранением определенной пропорции между партизанами и но-
вобранцами и делал все возможное, чтобы увеличить приток
политически благонадежных добровольцев. Аая этого в ряде областных,
губернских и уездных городов Степного края и Западной Сибири — в
Омске, Новониколаевске, Семипалатинске, Павлодаре, Усть-Каменогор-
ске и др. — были созданы штабы пополнения Партизанской дивизии,
а при них — комендантские команды (отряды). Эти штабы занима-
лись рекламой самого атамана и его отряда, вербовали новых партизан,
выплачивали им подъемные, отправляли команды пополнения в диви-
зию. Они же обеспечивали семьи добровольцев пособиями и другой
материальной помощью, информировали штаб дивизии о политическом
состоянии района, собирали среди населения пожертвования, а в слу-
чае необходимости по приказу атамана организовывали в своем уезде
реквизиции в пользу отряда. Небольшие по числу чинов комендантские
команды при штабах пополнения были предназначены мя первоначаль-
28

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
«^ Ш^
ного военного обучения новых добровольцев, а^я проведения реквизи-
ций и а^я поддержания порядка в округе. Местные власти при осуще-
ствлении различных карательных операций часто прибегали к их
помощи, как к самой надежной силе.
Позднее, уже в Семиречье, Анненков придумал еще один способ
увеличения в своих частях доли добровольцев. Так как они считались
«сознательными бойцами», то пользовались в дивизии целым рядом
материальных и моральных привилегий (относительно высокое жало-
ванье, добротная красивая форма и т. д.). Кроме того, часть новобран-
цев попала под влияние атамана и его старых партизан. Многим из них
нравились воинское братство анненковцев, их храбрость в бою, сила,
лихость и т. д. Вот атаман и разрешил солдатам из мобилизованных
переходить в разряд добровольцев, аля чего полагалось подать соответ-
ствующий рапорт. Удивительно, но это движение — переход мобили-
зованных в добровольцы — было наиболее сильно к концу 1919 г.
Сибирские казаки служили у Анненкова главным образом в двух
частях: 1-м Партизанском казачьем полку (в последующем Конвойный
партизанский, Аейб-Атаманский) и во 2-м Усть-Каменогорском парти-
занском казачьем полку. Но если в течение 1919 г. в них вливали не
только сибирцев, но и добровольцев семиреков, то реально среди каза-
ков, а это официальное название всех чинов данных партизанских пол-
ков, могли оказаться лица неказачьего сословного происхождения:
крестьяне, мещане и пр. Это следствие политики Войскового правления
Семиреченского казачьего войска по «добровольно-принудительному»
оказачиванию в 1918 —1919 гг. русскоязычного населения Семиречья.
В Семипалатинске Анненкова застало известие об омском перевороте
18 ноября 1918 г. Если атаман ориентировался на Иванова-Ринова как
на будущего диктатора, то выдвижение адмирала Колчака, скорее все-
го, стало а^я него полной неожиданностью. Сначала Анненков никак
не отреагировал на переворот и не спешил признавать власть новояв-
ленного Верховного правителя. Он поступил разумно: послал в Омск
гонцов, чтобы через верных людей прозондировать почву. Мнение омс-
ких военных и торгово-промышленных кругов было определенным и
однозначным: за военную диктатуру, за адмирала. Выяснив обстановку,
Анненков послал Колчаку телеграмму следующего содержания:
«Омск. Верховному Правителю адмиралу Колчаку. Ваше Высокопре-
восходительство! Ваше назначение Верховным Правителем, в руках ко-
торого сосредотачивается вся полнота государственной власти, дало мне
с первого же момента глубокую уверенность в том, что, наконец, на-
стал тот час, когда наша измученная, истерзанная внутренними и вне-
29

«^.
Реакция А.В. Колчака была такой. Он решил произвести атамана бе-
лых партизан в генерал-майоры, а^я чего запросил у командующего Си-
бирской армией П.П. Иванова-Ринова послркной список Анненкова. В
День георгиевских кавалеров — 9.12 (26.11) — Иванов-Ринов сообщил
об этом, вызвав его к прямому проводу, самому Анненкову. Но тот отве-
тил, что лучше останется полковником, чем станет колчаковским генера-
лом. По другой версии, Анненков сказал Иванову-Ринову: «Я бы хотел
получить генеральский чин из рук Государя Императора». Надо понимать
так: атаман не хотел получать чин ни за что и от власти, которая еще
ничем себя не зарекомендовала. Вопрос тогда был снят. Впрочем, позднее,
осенью 1919 г., Колчак все-таки произвел Анненкова в генералы, и ата-
ман чин принял, как и награждение орденом Святого Георгия. Видимо,
отношение его к адмиралу изменилось, и в лучшую сторону.
Семиречье. Ликвидация Черкасской обороны
В декабре 1918 г. Партизанская дивизия полковника Анненкова
(1800 штыков, 1770 сабель, начштаба — штабс-капитан Сальников1)
получила приказ о походе в Северное Семиречье и об уничтожении
образовавшегося там повстанческого очага. Еще летом 1918 г. в Леп-
синском уезде крестьяне ряда крупных переселенческих сел, аая защи-
ты от киргизов и белоказаков, создали собственную самооборону. Так в
тылу Семиреченского фронта белых образовалась язва, которую они не
могли ликвидировать в течение многих месяцев. А без этого наступать
на город Верный было невозможно. К зиме 1918/19 г. крестьянская
организация охватила всю южную часть Аепсинского уезда, образовал-
ся Аепсинский фронт, или так называемая Черкасская оборона, протя-
женностью в 100 верст. Штаб повстанцев — Боевой совет — находился
в селе Черкасском. Он располагал 3—4 тысячами штыков, 1,5 тысяча-
1 Врид начальника штаба Партизанской дивизии с 18.12.1918 г. по 25.05.1919 г.
30

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
«^ 1^»
ми сабель, 3 орудиями, 5 пулеметами. Анненкову предстояло уничто-
жить эту Черкасскую оборону.
Несмотря на трудности похода по слабозаселенной степи в зимнее
время, атаман перебросил авангард своей дивизии быстро и без потерь.
Сплошного фронта в Семиречье не было, противоборствующие силы груп-
пировались по поселкам и направлениям. 17 января 1919 г. анненковцы
произвели разведку боем. Замысел заключался в том, чтобы с ходу, вне-
запным кавалерийским налетом взять повстанческую деревню Андреев-
ку. Однако солдаты-перебежчики из приданного Партизанской дивизии
полка 5-й Сибирской стрелковой дивизии заранее предупредили красных,
и фактор внезапности не сработал. Сначала конная лава под командой
самого Анненкова лихо ворвалась в Андреевку, но между домами оказа-
лась под таким плотным огнем, что после нескольких минут замешатель-
ства обратилась вспять. Причем один из красных прострелил атаману
папаху. Казаки взяли этого стрелка в плен и на следующее утро, после
допроса, зарубили. Вырвавшейся из Андреевки коннице пришлось спе-
шиться и в новую атаку идти стрелковыми цепями. Около полусуток за
деревню шел жестокий бой. В конце концов крестьянская самооборона,
подтянув силы из других мест, отбросила анненковский авангард от Анд-
реевки с большими аля него потерями и, перейдя в контрнаступление,
потеснила ряд других белых частей и даже захватила у них одно орудие и
несколько пулеметов. Орешек оказался не по зубам,.
Тогда атаман прекратил активные боевые действия и сосредоточил-
ся на организационно-подготовительной работе. Путем проведения рай-
онных съездов он стал налаживать связи с местным населением и
укреплять свой тыл. Удалось найти общий язык с крестьянами-старо-
жилами, которые сильно пострадали от большевиков. Теперь «старосе-
лы» выставили в Партизанскую дивизию несколько добровольческих рот.
«Верными союзниками» белых стали киргизы Лепсинского уезда. Пы-
тался Анненков через письменные послания воздействовать и на по-
встанцев, предлагая им прекратить вооруженную борьбу, восстановить
мир и порядок. Однако это не помогло. Например, крестьяне деревни
Андреевки отвечали, что воевать они не хотят, но, если атаман «такой
хороший», что не желает проливать кровь, пусть отправляется восвояси
туда, откуда пришел. «Порядок аая себя мы сами наведем», — писали
руководители андреевских повстанцев.
Части Партизанской дивизии стягивались из Семипалатинской обла-
сти в Северное Семиречье. Одновременно продолжалась работа по их
Доукомплектованию и доформированию. В анненковских стрелковых
полках партизанскими остались по одной-две роты, а остальные роты
стали солдатскими, то есть из новобранцев, но с добровольческим офи-
31

В.А. ШУЛДЯКОВ
«^ 1^,
церским и унтер-офицерским составом. Были созданы инженерные и
запасные части. Эскадрон Черных гусар и эскадрон Голубых улан, в
основном за счет новых добровольцев, прибывших из Новониколаевска
и Барнаула, были развернуты в полки. Так родилась регулярная кавале-
рия Анненкова (кавбригада), позднее пополнившаяся Кирасирским и
Драгунским полками. Со временем в регулярные конные полки Парти-
занской дивизии стали зачислять и мобилизованных, но в кавалерии доля
их всегда была значительно меньше, чем в пехотных частях; в каждом
эскадроне имелось сильное добровольческое ядро. Казачьи части Аннен-
кова сохраняли свой чисто добровольческий характер, по-видимому, до
самого конца. Тогда же, зимой 1918/19 г. атаман с помощью Алаш-
Орды сформировал 1-й Конно-киргизский партизанский полк и заду-
мал сформировать 2-й.
Уйдя с дивизией на Семиреченский фронт, Анненков в Белую Си-
бирь больше не возвращался, но как бы незримо присутствовал в ней.
Здесь оставались его штабы пополнений и тыловые части, игравшие
немаловажную роль не только в семипалатинских или алтайских собы-
тиях, но даже и в столичных — омских. Так, в декабре 1918 г. Омский
отряд пополнения Партизанской дивизии Анненкова использовался в
качестве конвоя штаба 2-го Степного корпуса. В ночь на 22 декабря в
столице началось восстание. Утром 22 декабря конвой анненковцев
подняли по тревоге и двинули к омской областной тюрьме, захвачен-
ной одной из групп большевиков. Подразделения Унтер-офицерской
школы отбили тюрьму и передали под охрану анненковцев, которые
принялись «наводить в ней порядок». В частности, в тюремном лазаре-
те они нашли больного тифом К.А. Попова, бывшего председателя
Омского Совета рабочих и солдатских депутатов (1917 г.) и одного из
организаторов Октябрьского переворота в Омске. Попов, будучи чле-
ном ревкома, активно участвовал в подавлении выступления юнкеров
2-й Омской школы прапорщиков и в действиях против Войскового пра-
вительства Сибирского казачьего войска. Анненковцы вытащили Попо-
ва из лазарета и попытались утопить в уборной. Но отверстие было уз-
ким. Тогда его бросили на обледенелый пол, посчитав, что он и так
замерзнет. Попов, однако, выжил, совершил даже побег и работал в под-
полье. В 1920 г. в Иркутске он был председателем Чрезвычайной след-
ственной комиссии, допрашивавшей пленного адмирала Колчака.
В феврале 1919 г. боевые операции на Семиреченском фронте были
невозможны из-за сильных, небывалых в Семиречье морозов. К тому же
между частями Партизанской дивизии и Черкасской обороной повстан-
цев образовалась «мертвая зона», верст 60 шириной, без единого дома
или зимовки. Редкие строения, которые имелись в этой местности ра-
32

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^ ^»
нее, теперь были выжжены враждующими сторонами. Только с потеп-
лением, в марте, Анненков смог предпринять второе наступление на
Андреевку. И взял ее. Однако красные, получив подкрепления, снова
отбили деревню. После этого белые перешли к обороне. Для подготов-
ки более основательной операции им потребовалось несколько месяцев.
Атаман писал: «Я хочу сосредоточить хороший кулак и ударить так,
чтобы не было осечки».
Затянувшаяся Черкасская оборона — это результат совокупности
факторов. Дело не в ошибках Анненкова и не в качестве его дивизии.
В боевом отношении партизаны и их атаман находились на высоте.
Просто белых войск в Семиречье в целом было явно недостаточно. Вто-
ростепенность направления и неразвитость коммуникаций предопреде-
лили слабый состав данной группировки Российской армии адмирала
Колчака. Не следует преуменьшать силу повстанцев. Но главное — это
острота земельных противоречий в крае. Особенно между крестьянами
и киргизами, семена этой вражды были брошены в столыпинский пе-
риод массовых переселений и политы кровью уже в 1916 г. Крестьяне-
новоселы, не успевшие обустроиться в Семиречье да еще разоренные
мировой войной и киргизским восстанием, дали большой процент люм-
пенов. Те же пошли за большевиками, потянув за собой и свои сель-
ские общества. Уравнительная политика советской власти и грабежи ее
сторонников на местах вызвали ненависть зажиточного семиреченского
казачества. Образовался такой клубок противоречий, распутать который
без пролития крови не смогла бы никакая власть: киргизы, казаки,
крестьяне-старожилы, крестьяне-новоселы, и все против всех.
Большой вред белым принесла политика насильственного оказачива-
ния, которую семиреченский войсковой атаман, Генерального штаба
генерал-майор A.M. Ионов вздумал проводить на освобожденной от
большевиков территории Семиречья. Из приказа Семиреченскому ка-
зачьему войску № 33/6 от 20.12.1918 г.: «Семиреченское казачество
призывает все крестьянское население старожильческих русских посел-
ков области, ближайших к казачьим районам, и тех новоселов, кому
противна коммуна, а дорога Россия, влиться в казачество со всеми зем-
лями». Это не было тотальное оказачивание. Из того же приказа: «Ка-
зачество не может и не в силах призвать теперь в свою среду поголовно
и без разбора всех крестьян-новоселов ввиду враждебного отношения
к станицам и старожильческим поселкам их значительного большинства,
которое добровольно шло в передовых рядах большевизма на разруше-
ние и на попрание права и свободы русского народа». То есть, хотя
Ионов декларировал необходимость объединения с казачеством всего
крестьянства и доносил в Омск, что «вся Семиреченская область доб-
3 2250
33

В.А. ШУЛДЯКОВ ,_
«^ 1^,
ровольно хочет быть казаками», его планы в действительности были
скромнее и не столь далеко оторваны от реальности. Атаман семире-
ков надеялся примирить и сблизить казаков, старожилов и зажиточную
часть новоселов, спаять их в единое войсковое сословие, создать силь-
ное, хорошо управляемое казачье войско и, максимально используя
материальные и людские ресурсы старых и новых казаков, разбить крас-
ных в Туркестане.
Плоха была не сама идея, а темпы и методы претворения ее в жизнь.
Чтобы ускорить процесс, Ионов стал слагать с общин, записавшихся в
казаки, часть земских и иных повинностей. Почти все материальные и
трудовые тяготы перекладывались на те села, деревни и поселки, которые
упорствовали и не желали переходить в казачество. Впрочем, такие льго-
ты были закономерными и, в конечном итоге, мнимыми, ведь новым
казакам предстояло платить «налог кровью», то есть выставить в армию
процент людей значительно больший, чем крестьяне, к тому же с соб-
ственными лошадьми и снаряжением. Казаки Северного Семиречья счи-
тались самомобилизовавшимися, практически все годные к военной слрк-
бе мужчины были у них в строевых частях или в самоохранных сотнях и
полусотнях. Оказачивание означало милитаризацию жизни и следствием
имело резкое увеличение нагрузки на все оседлое население, да еще с
перераспределением функций между его группами. Все это было очень
болезненно. Чиновники Войскового правления использовали при оказачи-
вании и прямое давление, угрожая выселить противящихся в Европей-
скую Россию, а их земли отдать новым казакам. К тому же, жестко про-
водя свою линию, власти не учитывали национальность, вероисповедание
и традиции русскоязычного населения края, а среди него были не одни
русские и православные.
«Среди крестьянства, — вспоминал Анненков, — пошел страшный
раскол...» Часть старожилов охотно записалась в казаки. Но в отноше-
нии крестьян-новоселов форсированное насильственное оказачивание
дало обратный эффект. Не видя смысла становиться казаками, вкусив
революционной свободы и не желая подчиняться никому, тем более
Войсковому правлению Семиреченского казачьего войска, они целыми
селами стали браться за оружие. Сражались они за право оставаться
самими собой, за право жить на этой земле, а потому — с особенным
упорством. Сопротивление крестьянства вылилось в героическую Чер-
касскую оборону.
Анненков политику насильственного оказачивания осркдал, критико-
вал и, в конце концов, спровадил потерпевшего фиаско генерала Ионова
в Омск. Но было поздно: кровь, и обильная, уже пролилась, — приходи-
лось драться. Драться с противником отчаянным и самоотверженным. По
34

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 ж
^ ^»
свидетельству капитана А.Л. Симонова, «драться за каждый шаг, за каж-
дый дом». К тому же восставшие успели получить помощь от Туркестан-
ской советской республики, как людьми, так и вооружением.
Костяк повстанческой «армии» составляли солдаты-фронтовики. Это
были люди, которые в 1914—1916 гг., будучи в рядах 1-го и 2-го Турке-
станских армейских корпусов, покрыли славой русское оружие. Можно
вспомнить 21-й Туркестанский стрелковый полк, который из степей Се-
миречья попал под Варшаву и отличился в Наревском сражении, приняв
в штыки германскую кавалерию. Или 18-й Туркестанский стрелковый
полк, который удивил даже видавшую виды Кавказскую армию тем, что
по снегам выше головы прошел в тыл Зевинской позиции турок... Из
опытных, закаленных в сражениях Великой войны туркестанских стрел-
ков были многие военные руководители лепсинских повстанцев. Против-
ник у атамана был совсем не убогий и воевать умел. Анненков вспоминал
о крестьянской Черкасской обороне: «На Семиреченском фронте нахо-
дились очень стойкие части красных, правильно сформированные, имев-
шие на вооружении трехлинейки, берданочные винтовки, пулеметы,
артиллерийские орудия. На протяжении 150 верст весь район был пре-
красно оборудован вырытыми окопами и другими укреплениями. Словом,
это оказался самый настоящий фронт. Так что здесь рассчитывать на ус-
пех через молитвы не приходилось».
Анненков продолжал очень деятельно заниматься формированием и
развертыванием своих частей. Приказом по 2-му Степному корпусу
№ 56 от 7.05.1919 г. части Партизанской дивизии были сведены в
три отдельные бригады. Отдельная Стрелковая бригада включала 1-й и
2-й Партизанские, 3-й Сводно-партизанский стрелковые полки и Мань-
чжурско-егерский батальон. Отдельная Кавбригада состояла из полка
Черных гусар и Барнаульского полка Голубых улан. В Отдельной Казачь-
ей бригаде были 1-й Оренбургский, 1-й Партизанский и 2-й Усть-Ка-
меногорский партизанский казачьи полки, а также 1-й Конно-киргиз-
ский партизанский полк. Правда, части дивизии были разбросаны на
огромном пространстве Семиреченской и Семипалатинской областей и
Алтайской губернии, и ни одна анненковская бригада в указанном, пол-
ном, составе так никогда и не собралась. В течение мая—июля 1919 г.
атаман сформировал Маньчжурский конно-егерский, 2-й и 3-й Конно-
киргизские полки. Штабс-капитана Сальникова на посту начальника
штаба Партизанской дивизии 26 мая сменил капитан, впоследствии под-
полковник и полковник Алексеев (врид начштаба до 11.06.1919 г.).
Штаб дивизии дислоцировался в селе Уч-Арал.
16 июля 1919 г. белые, силами Партизанской дивизии Б. В. Аннен-
кова и одной бригады 5-й Сибирской стрелковой дивизии генерал-май-
3*
35

В.А. ШУЛДЯКОВ
ора В.П. Гулидова, начали третье наступление на Черкасскую оборону.
Непосредственно под началом Анненкова действовали следующие час-
ти: 1-й и 2-й Партизанские стрелковые полки, Пластунский егерский
дивизион, Конвойный партизанский и 1-й Оренбургский казачий пол-
ки, эскадрон Черных гусар, Уч-Аральский конный дивизион, Маньчжур-
ский конно-егерский, 1, 2 и 3-й Конно-киргизские партизанские полки,
1-я конная и 1-я казачья батареи. В результате ожесточенных и крово-
пролитных боев белые захватили большую часть территории повстанцев,
прочно заняли Андреевку, куда Анненков перевел штаб своей дивизии.
У красных остались только села Черкасское, Петропавловское и Анто-
новское. Попытки повстанцев прорваться из кольца на юг были отби-
ты. Операция войск советского Туркестана по деблокированию
окруженных крестьян (07—08.1919) также окончилась неудачей. В
этих упорных июльско-августовских боях отличился и Конвойный
партизанский (Аейб-Атаманский) полк.
Окончательно ликвидировать Черкасскую оборону летом 1919 г. не
удалось. Дело было не только в силе и самоотверженности местных по-
встанцев. Повлияла и общая обстановка, а именно резкое ухудшение
положения белых на Урале. Ввиду этого адмирал Колчак отдал приказ о
переброске Партизанской дивизии на главный — Восточный — фронт.
Анненкову, конечно, не хотелось уходить из почти родного ему Семи-
речья, перечеркивать многомесячный ратный труд, оставлять врага недо-
битым, бросать на гибель тех местных жителей, которые симпатизировали
белым. Действуя по разным каналам, в том числе через министерство
иностранных дел (через русских консулов в Синьцзяне), атаман начал
добиваться отмены приказа Верховного правителя. Очевидно, это удалось.
Ядро Партизанской дивизии осталось в Семиречье.
Позиция Анненкова в вопросе о переброске не кажется столь уж
корыстной и недальновидной. Уйти так же быстро, как пришел, он не
мог физически. Ему пришлось бы выводить части из боя, проводить эва-
куацию целого края, прикрывать ее войсками, то есть ко времени ре-
шающих событий летне-осенней кампании его дивизия все равно не ус-
певала. По-видимому, Анненков и Колчак сошлись на компромиссном,
и наиболее разумном, варианте: на Восточный фронт были брошены все
или почти все части Партизанской дивизии, дислоцировавшиеся в Се-
мипалатинской области и Алтайской губернии. Резервы, которые ата-
ман так долго и тщательно готовил, пошли не в Семиречье, как он ра-
нее планировал, а в Западную Сибирь. Для решительного развития
операций на Семиреченском фронте требовалось вливание свежих сил.
Но их не стало. Возможно, это главная причина, почему Черкасская
оборона красных продержалась до октября.
36

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
^ ^»
Одной из первых частей Партизанской дивизии, попавших в 1919 г.
на Восточный фронт, был сформированный весной 3-й Сводно-парти-
занский пехотный полк, переброшенный летом из Семипалатинска в
Екатеринбург. Он сражался с красными на Урале и в Западной Сиби-
ри. Омский отряд пополнения Партизанской дивизии в конце марта
пошел на формирование Егерского батальона 11-й Сибирской стрел-
ковой дивизии. Массовый «выброс» анненковцев из семипалатинско-
барнаульского региона на главный фронт имел место в августе 1919 г.
в связи с подготовкой белого контрнаступления. Анненков дал Вос-
точному фронту несколько пехотных и конных полков и технические
части (артбатареи и т. д.). Все или почти все из них были сконцент-
рированы в районе Петропавловска. Из конницы Партизанской ди-
визии здесь оказались знаменитые полки Черных гусар и Голубых улан.
Их, вероятно, включили в Степную группу генерала Д.А. Лебедева.
В сентябре, с началом контрнаступления, анненковцев бросили в бой.
Войдя в соприкосновение с противником, они отбросили его на
60 верст. В последующем анненковцы, взаимодействуя с Войсковым
Сибирским казачьим корпусом, наступали вдоль Пресновской линии
и вместе с сибирцами освобождали их станицы от красных захватчи-
ков (09.1919). Например, в боях за станицу Екатерининскую вместе
с частями Сибирского казачьего корпуса участвовали полк Черных гу-
сар, пехотный полк и конная батарея из состава Партизанской диви-
зии атамана Анненкова.
После выхода белых на реку Тобол командование стало снимать с
фронта подразделения анненковских конных полков и бросать их на
подавление восстаний в тылу. Чтобы не касаться далее этой темы, ска-
жу, что полк Черных гусар в первой половине ноября 1919 г. действо-
вал отдельными дивизионами и эскадронами в трех удаленных друг от
друга регионах. Один эскадрон (2-й) по-прежнему был с атаманом
Анненковым в Семиречье. Часть гусар в качестве кавалерийской под-
держки пехотных частей, в составе войск генерала И.С. Ефтина, уча-
ствовала в наступлении от железнодорожной станции Рубцовка на село
Волчиха, один из важнейших центров алтайских партизан. Наконец,
третья часть «гусаров смерти» осталась на фронте и защищала Омск.
Эта последняя группа — вероятно, ядро полка — при оставлении
«столицы» стала отступать на Павлодар, где аая нее был подготовлен
обоз. Именно там, под Павлодаром, красные успели перехватить му-
зыкантскую команду полка Черных гусар во главе с капельмейстером
(конец 11.1919 г.). Вряд ли эта группа гусар смогла проскочить в Се-
миречье. Вероятнее, что она пошла на восток за основными силами
к°лчаковской армии или, быть может, погибла.
37

В.А. ШУЛДЯКОВ _
«^ t£z*
Полк Голубых улан (командир — полковник Андрушкевич), будучи
снят с фронта, действовал двумя дивизионами, каждый по два эскадро-
на. 1-й дивизион был придан штабу 2-го Степного корпуса (город Се-
мипалатинск), затем — в начале ноября — переброшен на станцию
Поспелиха Алтайской железной дороги. В составе группы генерала Мат-
ковского он участвовал в неудачном наступлении на «партизанскую сто-
лицу» село Солоновка (14—16.11.1919). 2-й дивизион и штаб полка
дислоцировались в городе Барнауле. Когда 6 декабря белая пехота от-
била наступление партизанской армии Мамонтова на Барнаул, уланы
удачно преследовали красных верст на 10—15. В ночь на 10 декабря
1919 г., ввиду общей обстановки, колчаковский гарнизон оставил город.
Вместе с 3-м Барнаульским стрелковым полком Голубые уланы по по-
лотну железной дороги двинулись на север, на Новониколаевск. Одна-
ко части 5-й красной армии перерезали путь. Тогда Барнаульская группа
белых оставила Алтайскую железную дорогу и направилась на восток,
через Салаирский хребет. Эскадроны полковника Андрушкевича шли в
авангарде колонны. Подходя к большому селу Маслянино, в предгорь-
ях Салаира, Голубые уланы известили образовавшийся там совдеп, что
они — передовая часть регулярной Красной армии. Местные больше-
вики, поддавшись на обман, устроили триумфальную встречу: с красны-
ми флагами, плакатами, торжественными речами и при большом
стечении народа. Полковник Андрушкевич разыгрывал роль красного
командира до тех пор, пока не разузнал об имеющихся запасах продо-
вольствия и фуража, о численности местных партизан. Затем резким
движением скинул бурку, обнажив свои золотые, блестевшие на солнце
погоны. Эффект был потрясающий: члены совдепа онемели, толпа в
несколько мгновений рассыпалась по селу. Большевиков уланы, конеч-
но, уничтожили... Перевалив через Салаирский хребет, Барнаульская
группа влилась в общий фронт отступающей колчаковской армии, и на
остановке в деревне Вагановой командир группы полковник А.И. Кам-
балин откомандировал улан в 7-ю кавдивизию, с которой они и про-
должили отход на восток. Не знаю, удалось ли этому ядру полка Голубых
улан обойти Красноярск и избежать тем самым печальной судьбы боль-
шей части колчаковской армии. Во всяком случае, до города Ачинска,
сохраняя полковую организацию, оно дошло.
Вернемся, однако, к Семиречью осени 1919 г. Несмотря на сокра-
щение сил и отсутствие резервов, атаман Анненков продолжал плотно
блокировать крестьян-повстанцев и осенью наконец-то взял их измо-
ром. Среди окруженных свирепствовали голод, цинга, тиф. Попытка
красного Семиреченского фронта прорваться к повстанцам потерпела
неудачу. 12 октября Анненков начал операцию по окончательной лик-
38

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
^ ^
видации Черкасской обороны. По одним данным, крестьянский Боевой
совет, решив, что дело проиграно, ждать помощи неоткуда, запросил
перемирия и после переговоров капитулировал; 14 октября белые без
боя вошли в Черкасское, Петропавловское, Антоновское, приняли от
сдающихся оружие и развели пленных по окружающим деревням. По
другим данным, добровольно сдались только три роты повстанцев с
комсоставом, другие части красных оказали отчаянное сопротивление,
но были разгромлены. Так или иначе, но Черкасская оборона была окон-
чательно уничтожена. Белые взяли до 5 тысяч пленных, одно знамя,
5 орудий, 4 пулемета, около 5 тысяч винтовок, шанцевый инструмент,
телефонное и иное военное имущество. Часть пленных согласно дого-
вору о капитуляции распустили по домам, часть — расстреляли.
Радость победы омрачил атаману один эпизод. Допрашивал Аннен-
ков уполномоченного политотдела Семиреченского фронта по Черкас-
скому району Тузова и обещал даровать ему жизнь, если тот согласится,
что советская власть идет по неправильному пути. Тузов в ответ плю-
нул атаману в лицо и крикнул: «Лжешь ты, мерзавец!» — после чего
немедленно, вместе с несколькими другими руководителями Черкасской
обороны, был казнен. На суде в 1927 г. Анненков характеризовал Ту-
зова как молодого, энергичного и деятельного большевика, как врага,
который боролся до конца и тем обрек себя на смерть. Но тогда, в
1919-м, поступок коммуниста, свидетельствующий о глубокой вере в
правоту своего дела (тем более плевок в лицо), произвел на начальни-
ка Партизанской дивизии сильное впечатление. В тот вечер конвойцы
не нашли атамана. Лишь наутро его заметили в конюшне, у любимого
скакуна Мавра. Анненков сидел на тюке прессованного сена и надсад-
но курил. Вообще курил он крайне редко, а тем более так...
15 октября приказом Верховного правителя и Верховного главноко-
мандующего адмирала А.В. Колчака атаман Б.В. Анненков «за боевые
отличия, исключительную храбрость, проявленную в боях 12—14 октяб-
ря 1919 г.», был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени и «за
особо важные заслуги, оказанные Российскому государству», произведен
в чин генерал-майора (со старшинством с 14.10.1919 г.).
Уничтожив Черкасскую оборону в своем тылу, белые стали теснить
на Семиреченском фронте регулярные части Туркестанской советской
республики и вынудили их отойти на рубеж канал Ак-Ичке—Гаврилов-
ич—Сарыбулак—Вознесенское. Затем, развивая успех, белые взяли го-
род Копал (7.12.1919). Чуть раньше отряд из состава Семиреченской
армии под командованием полковника П.И. Сидорова, базируясь на
китайскую территорию, на район города Кульджа, и оперируя вниз по
реке Или, захватил Хоргос (24.11.). Затем отряд Сидорова совершил
39

^L
B.A. ШУЛДЯКОВ
$£ь*
«С нами Бог и атаман!»
Основные силы Партизанской дивизии атамана Анненкова, воевав-
шие в Семиречье, к началу 1920 г. составляли, как мне представляется,
четыре бригады: Стрелковая (1-й и 2-й Партизанские стрелковые пол-
ки), Казачья (Лейб-Атаманский и 1-й Оренбургский казачьи полки),
Кавалерийская (Кирасирский и Драгунский полки) и Маньчжурская
конная (Маньчжурский конно-егерский и Киргизско-калмыцкий кон-
ный полки). Последняя бригада была сформирована главным образом
из завербованных уроженцев Синьцзяна. Кроме того, дивизия имела
Конно-инженерный и Запасный полки. Конно-киргизские полки, судя
по всему, были выделены из состава дивизии в отдельную Киргизскую
кавбригаду. Не стану перечислять здесь дивизионы, эскадроны, батареи,
различные команды Партизанской дивизии. Одни из них были отдель-
ными частями и получали самостоятельные задачи, другие входили в
состав перечисленных бригад, третьи придавались на время более круп-
ным частям. Статус мелких частей часто менялся. Поэтому установле-
ние точного боевого расписания анненковских частей в различные
периоды борьбы потребует поиска, систематизации и досконального
изучения приказов и других документов.
Как был устроен анненковский отряд? Думаю, лучше сначала пре-
доставить слово самому атаману. Анненков вспоминал: «Особое значе-
1 В первой половине ноября 1919 г. начальником штаба Партизанской дивизии был
есаул Александров.
40

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
^ ^
ние я придавал поддержанию правильных взаимоотношений в отряде,
go время германской войны между офицерами и рядовыми происходи-
ло слишком много инцидентов. Дело в том, что многие офицеры царс-
кой армии были далеки от солдат, не вникали в их нужды, проявляли
высокомерие и грубость. Поэтому у меня проводилась кадровая поли-
тика с учетом прошлых уроков. В офицерский состав у нас производи-
ли из рядовых. Сначала принимали в отряд в нижние чины даже
бывших офицеров. Если вступивший сумел себя показать в боевом от-
ношении достойным командира роты и даже полка, то его назначали.
Все офицеры и солдаты обращались друг к другу на «ты». Введено было
слово «брат» вместо «Ваше благородие», «Ваше превосходительство».
Например, «брат-атаман», «брат-ротный», «брат-вахмистр».
Вообще же кадровые офицеры идти ко мне в отряд избегали. Дело в
том, что в колчаковской армии наиболее распущенными были именно
офицерские полки. У нас к офицерам предъявлялись очень строгие тре-
бования, да и не было гарантий занять какой-то высокий пост. Отмеча-
лись случаи, когда прибывшие в отряд бывшие кадровые офицеры, побыв
в полках простыми рядовыми, через 2—3 недели уезжали обратно к Кол-
чаку. Причиной же чаще всего было нежелание слркить под командой
бывших вахмистров. У меня из рядовых были командиры Оренбургско-
го, Атаманского, 4-го полков, многие рядовые командовали сотнями.
Старых генералов я считал хламом. Такое убеждение у меня сло-
жилось еще на Германском фронте. Поэтому я отвергал всех старых
генералов и назначал молодых командиров, чем удалось оздоровить
свою армию <...>.
Дисциплина в отряде поддерживалась воспитательной системой и
судебными репрессиями. Она, эта воспитательная система, включала
изучение дисциплинарного устава, проведение бесед с солдатами и ка-
заками, бесед по разъяснению целей борьбы. Издавались приказы и
директивы, содержание которых сводилось к разъяснению целей борь-
бы с большевиками и возложению обязанностей на каждого команди-
ра разговаривать на эти темы с подчиненными. Необходимость борьбы
с большевиками объяснялась главным образом тем, что они признава-
лись незаконной властью1.
В отряде действовали военно-полевые суды, состоявшие из офицеров.
Имелись и офицеры-юристы. Кроме того, существовала специальная ко-
миссия по рассмотрению некоторых дел. При их разрешении руковод-
1 Известны приказы Анненкова о запрещении в отряде пьянства, о предании упот-
ребляющих спиртное военно-полевому суду. Наркоманов атаман расстреливал, а прода-
вавших опиум и кокаин вешал.
41

В.А. ШУЛДЯКОВ
ствовались прежними законами России, уставами о наказаниях, приказа-
ми начальника штаба Верховного главнокомандующего Сибири. Практи-
ковались внесудебные расправы. Приговоры и решения утверждались
мною, а приводились в исполнение той частью, от которой назначался
наряд на данное дело. Так что порядок здесь соблюдался <...>».
«Распорядок дня в наших частях существовал обычный: уборка ло-
шадей, утренняя гимнастика, строевые занятия и т. д. Перед отбоем —
вечерняя церемония: перекличка, объявление приказов и в конце —
молитва. Когда находились в тылу, пели «Боже, Царя храни», а на фрон-
те, в боевой обстановке, — «Спаси, Господи!». Пели каждодневно. В
«Спаси, Господи!» внесли изменения, и молитва звучала так: «Спаси,
Господи, люди твоя и благослови достояние твое, победы нашему отря-
ду на супротивника даруя».
«...Снабжение осуществлялось централизованно <...>. Значительная
часть снабжения шла через иностранные миссии <...>. В моих отрядах
были английские и японские винтовки и тяжелые пушки. Пулеметы —
японские, американские (Виккерса и Кольта), французские (Сент-Эть-
ена и Льюиса), скорострельное ружье Шоша (французское). Все верхнее
обмундирование и шинели — английские и частично японские. Оттуда
поступало большое количество сукна, из которого изготовлялись шинели.
Френчи и шаровары, одеяла и снаряжение, ботинки и обмотки — все
было английским или японским».
«...Мой личный конвой состоял из 30 человек русских казаков. Среди
них 12—15 человек составляли пленные красноармейцы. Дело в том, что
к пленным красноармейцам я относился как к противникам, рке сложив-
шим оружие. На всех фронтах при сдаче в плен красноармейцев подвер-
гали репрессиям. Но при сдаче 5-го Советского полка я заметил, как во
время ареста один боец, Иван Дупляков, сказал: «Я много перебрал на
мушку вашего брата, теперь можете брать и меня». Если бы их отправи-
ли в лагерь, то, возможно, над ними совершилась бы расправа. Я решил
взять пленных в свой конвой, полагаясь на чисто психологическое воздей-
ствие: они являлись добровольцами, боровшимися против нас и не ожи-
давшими к себе снисхождения. Тем самым я оценил проявление Дупля-
ковым своего гражданского мужества. И не ошибся. Впоследствии
Дупляков перешел со мной китайскую границу <...>.
При занятии деревни1 всех, кто был, по нашему мнению, преступ-
ным элементом, мы привлекали к ответственности соответствующими
наказаниями. Несколько человек вешали, несколько расстреливали, не-
сколько приговаривали к тюремному заключению, некоторых пороли
В Семиречье, во время борьбы с Черкасской обороной.
42

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^ _ 1^»
<...>. ...Если занимали деревню наскоком, случались всевозможные не-
предвиденные эксцессы. Для подавления недовольства и восстаний су-
ществовали карательные отряды».
Любопытные подробности об анненковцах привел советский автор
П.И. Павловский:
«Каждый доброволец давал торжественное обещание слркить верой и
правдой атаману, никогда его не покидать, ни при каких условиях. Вне-
шним выражением преданности добровольцев были эмблемы анненков-
ского отряда, которые выжигались на теле в виде причудливой татуиров-
ки1. На груди крест, под крестом череп и две скрещенные кости и затем
змеи, извиваясь и обтекая тело в различных направлениях и причудливей-
ших формах, — были символом верности атаману и братства отрядников.
Эта же самая эмблема — череп и две скрещенные кости — носилась
солдатами всего отряда вместо кокард на фуражках <...>.
Атаман имел пристрастие к красивой, разноцветной, разнообразной
форме, и, в то время как все солдаты Белой армии были одеты в за-
щитный цвет, у атамана Анненкова каждый полк имел свои отличитель-
ные цвета: черные гусары, голубые уланы, атаманский полк, личный
конвой, кирасиры и т. д. Все это было пестро, но в то же самое время
давало возможность добровольцам кичиться своей формой и защищать
«честь» мундира.
На полковых значках <...> и на отрядном знамени над черепом и ко-
стями была надпись «С нами Бор>. Вскоре ^л солдат «С нами Бор> пре-
вратилось в «С нами Бог и атаман». Бог на небе, атаман на земле — вот
два предмета поклонения бойцов отряда, две силы, призванные разрешать
все вопросы на земле, по мнению отрядников. В этом выражалось слепое
преклонение перед миром случайного и перед атаманом, который пред-
ставлял из себя сгусток силы, храбрости и белой классовой воли в борьбе
против красных большевиков. Нет царя, так есть атаман, который в от-
ряде являлся заместителем царя.
В отряде была установлена своеобразная дисциплина и своеобразные
чиноотношения <...>. Все, начиная с атамана и кончая рядовым доб-
ровольцем, обращались друг к другу со словом «брат».
На приветствие командира партизан-анненковец отвечал «привет»,
на благодарность — «стар», то есть стараюсь, на поздравление — «бла-
годар», то есть благодарю.
У Анненкова в Партизанской дивизии были три наиболее любимые
им части: личный конвой, Черные гусары и Конвойный партизанский
1 Видимо, речь о ближайшем окружении Анненкова: конвойцах, атаманцах и Чер-
ных гусарах.
43

e^L
B.A. ШУЛДЯКОВ
i^>
1 Эти ярко-красные башлыки на белом фоне зимнего сибирского пейзажа особенно
бросались в глаза. Вообще анненковцы выделялись своей формой настолько сильно, что
в Омске, например, их часто принимали за конвой Колчака. В действительности конвой
адмирала носил обычную аля Омска форму английского образца.
44

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
линейную винтовку, револьвер (обычно наган), шашку, а некоторые еще
и кинжал. По качеству людского и конского состава, по уровню боевой
подготовки, по внутренней спайке, по верности атаману и Белому делу,
по лихости, пожалуй, это был один из лучших кавалерийских полков кол-
чаковской армии.
А как выглядел в Гражданскую войну сам Анненков, каким видели
вождя его «братья-партизаны»? Отчасти отвечают на этот вопрос по-
казания Н. Ромадановского, слркившего при атамане в 1918—1920 гг.:
«Борис Владимирович Анненков был <...> среднего роста, средних
лет, лицом походил на калмыка. Физически развит, мог заставить играть
каждый свой мускул, был преподавателем фехтования в военной шко-
ле. В германскую войну командовал партизанским отрядом, по расска-
зам казаков, немцы боялись его дерзких набегов по их тылам. Обладал
большой силой воли, мог гипнотизировать. При подборе людей в свой
личный конвой долго всматривался в глаза, после чего говорил: этого
можно взять, а того — нет. Кстати, выбранные таким образом в кон-
вой из числа захваченных в плен красноармейцев, подпавшие под вли-
яние Анненкова, становились похлеще и вернее его партизан <...>.
Не любил курить, но на важных заседаниях дымил сигаретой. Шо-
ферам, от которых пахло самогоном или спиртным, керосином, гово-
рил: «Как вы пьете эту гадость? Приходите ко мне, я угощу вас конь-
яком, чистым спиртом». Не любил офицеров, которые часто пили.
Пренебрежительно отзывался о женщинах, но в Семипалатинске, по
рассказам казаков, изнасиловал гимназистку, а в деревне Казаткулово
ходил к учительнице. Женам офицеров разрешал жить только на из-
вестном удалении от нахождения частей1.
Атаман не любил священников, тем не менее, при встречах его в
деревне никогда не говорил «отец священник», а приветствовал: «Здрав-
ствуйте, батюшка». Нравилось, когда в церквах произносилось: «Мно-
гие лета боярину Борису» <...>.
Недолюбливал генералов, называл их старым хламом. Требовал опрят-
ного вида от партизан, оборванных посылал к каптенармусу с устным
приказом выдать обмундирование, после чего во всем новом надлежало
явиться к нему лично. Партизанам-казакам не давал выговоров, внуше-
ния делал намеками, всякий раз приводил какую-нибудь историю: «...был
У меня знакомый юнкер, который вел себя так...» Далее следовало нечто
похожее на совершенный нерадивым подчиненным проступок <...>.
Любил посещать солдатские вечеринки, где сам плясал и учил этому
казаков, подтягивал песни, но сам голосом не обладал. Страстью была
Сам Анненков был холост.
45

«^
В.А. ШУЛДЯКОВ
$^*
1 У атамана был итальянский «фиат».
2 В 1927 г. на суде на вопрос: «Верно, что вы любили попугать жителей деревни
глушителем мотора?» Анненков ответил: «Я такими пустяками не занимался».
46

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922 л
^ ^
едва не попадал в плен красным, но всякий раз вместе с конвоем отби-
вался...»
А вот воспоминание (в изложении В. Рогозинского) еще одного ан-
ненковского партизана, казака в чине сотника: «...Анненков был храбрым
и грамотным офицером, недаром его отряд всегда нес небольшие потери
в боях. В джигитовке ему тоже равных не было: скакал, стоя в рост на
седле или лежа поперек его, на скаку проползал под брюхом коня. И ав-
томобиль водил хорошо. Писал стихи, был музыкально одаренным чело-
веком: играл на гитаре, мандолине, гармошке, пел».
К этому следует добавить, что, несмотря на проявившуюся страсть
к технике, атаман продолжал оставаться ярым лошадником. В Граждан-
скую войну собрал прекрасную конюшню скаковых лошадей. С нею он
никогда не расставался и, естественно, забрал с собою в Китай. Это была
личная собственность атамана, самая большая его ценность.
Очевидно, что представление об Анненкове как о кровожадном из-
верге, разнузданном разбойнике, вожаке «белогвардейской банды»,
сформированное советской публицистикой и историографией («черный
атаман», «фанатичный деспот и садист», «не человек» и т. п.), не вы-
держивает критики. Перед нами храбрый боевой офицер Русской ар-
мии, талантливый, популярный белый военачальник. И большой ориги-
нал. В другие времена, сражайся атаман только с внешними врагами
Отечества, он мог бы стать народным героем, и Россия гордилась бы
этим своим сыном без тени колебаний. Однако судьба обрекла Аннен-
кова на участие в братском междоусобии, бросила в пучину внутрен-
ней смуты — жестокой и подлой.
Еще в Гражданскую войну умеренные социалисты ввели в оборот, а
идейные белогвардейцы (генерал А.П. Будберг и др.) подхватили термин
«белый большевизм». Подразумевали под ним военный произвол, нару-
шавший законопорядок и гражданские права, сопровождавшийся чрез-
мерной и неоправданной жестокостью, бесконтрольными реквизициями
и неприкрытыми грабежами, нравственной распущенностью (пьянство,
разврат, изнасилования). Синонимом этого слова стало другое: «атаман-
шина» . Здесь делался акцент на роли в обозначенных негативных прояв-
лениях личностей отдельных военных вождей — «атаманов», которые
Де-факто не подчинялись верховной власти, своевольничали, мстили, звер-
ствовали, потворствовали низменным инстинктам подчиненных и тем
подрывали Белое движение изнутри. Причем в ряде районов Востока
России «атаманщина» фактически вылилась в создание специфических
военно-политических режимов («семеновщина», «калмыковщина»).
Многие авторы — не только советские, но и некоторые эмигрантские —
причисляли к «сибирской атаманщине» и генерала Б.В. Анненкова.
47

В.А. ШУЛДЯКОВ
«^ ^»
Идейные белогвардейцы сами дали «атаманщине» и «белому больше-
визму» убийственные характеристики, по сути, исторический приговор.
Вот что, например, писал Генерального штаба полковник Н. Колес-
ников (Шанхай, 04.1926):
«...Я небольшой поклонник атаманов и «атаманщины», мне больше
нравится государственная власть адмирала Колчака, Деникина, Вранге-
ля. Не лежит моя душа к этой вольнице разнузданной, к ничтожеству,
стремящемуся «рассудку вопреки, наперекор стихиям» выскочить обя-
зательно из толпы, козырнуть на Наполеона, без мозгов великого кор-
сиканца, а только примеряя на пустую черепную коробку треугольную
шляпу великого человека.
Я очень много слышал об атамане Анненкове <...>.
Мы не отнимаем у авантюриста его личных качеств: энергии, храб-
рости, упорства, умения сорганизовать хорошую шайку, знаем жесто-
кость, с которой он может проводить в жизнь свои задачи <...>.
Внимательно прочтите мемуары этой канальи с челкой, этого рас-
писного болвана, нарядившегося шутом гороховым, как масленичный
балаганный а^Ау и вы увидите, в какое он геройство ставит свое не-
подчинение Верховному правителю адмиралу Колчаку <...>.
Атаманы не признавали этой власти в Семиречье и на Дальнем Восто-
ке. Появились анненковы, Семеновы и Калмыковы, от которых шел вопль
по городам и селам, которые марали чистое белое знамя и выступали в
распохабнейшем виде перед толпой, стараясь дискредитировать и власть,
и национальное движение. Достаточно сказать, что любимым занятием
Анненкова была прогулка по селам в пьяном виде ( ? — В. 111.) с гармо-
нией в руках, на которой этот гармонист действительно изумительно за-
жаривал всякие польки и «вальцы». Вот эти-то «гармонисты», эта пьяная
угарная атаманщина с блюющими, распоясавшимися сукиными сынами,
нарядившимися в военную форму, с маршами хоронили то, что делали
корниловские ударники, скитаясь в степи, что творили дроздовцы, мар-
ковцы и алексеевцы, что созидал адмирал Колчак, к чему звали Духонин
и Каледин <...>. Уходят в область предания и уродливых кошмаров про-
шлого «атаманы» и проклятая, залившая кровью, опаскудившая движе-
ние «атаманщина»...»
А вот мнение генерала П.Н. Краснова: «...сложное было время, и
трудно было молодым и богато одаренным натурам удержаться и не
соскользнуть в бездну, так заманчиво развернувшуюся перед ними. Ког-
да-нибудь историк этого нового Смутного времени отметит имена те-
перешних Тушинских воров и Болотниковых, всех этих атаманов
«зеленых», зазнавшихся, никого не признававших, никому не подчиняв-
шихся мальчишек — атаманов и партизан. Мутна была вода, и много
48

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^- ^
плавало в ней жирной рыбы. Соблазнился тогда не один Анненков. В
ту пору на всех фронтах Гражданской войны, как пузыри на лрках в
осенний дождь, появились подобные ему. Кое-кого пришлось самим
«белым» расстрелять...»
К этому добавлю только, что «атаманов» и «партизан» хватало и у
красных. И много их центральная советская власть, по мере собствен-
ного усиления, когда открыто, когда из-за угла или даже чужими ру-
ками — в зависимости от обстановки и популярности «народного
вождя» — элементарно перебила (Сорокин, Григорьев, Думенко,
Миронов, Котовский и др.)«
Справедливости ради надо отметить, что полковник Колесников лич-
но никогда Анненкова не видел, а статью свою написал под впечатлени-
ем известия о переходе атамана на сторону большевиков. Генерал Краснов
в принципе не мог знать Анненкова эпохи Гражданской войны, так как
находился тогда вне Сибири. Он судил о бывшем своем сослуживце и
подчиненном лишь понаслышке (от генерала Н.А. Лохвицкого) и по
аналогии с тем, что было в 1918—1920 гг. на Дону и Северном Кавказе.
Лохвицкий же, судя по тому, что он наговорил Краснову (якобы у отря-
да Анненкова имелось громадное малиновое знамя с золотыми буквами),
имел об атамане и его партизанах смутное представление. Это и понят-
но. В Омск — из Франции, через Владивосток — генерал Лохвицкий при-
был только 29.06.1919 г. и в июле принял Сибирскую армию, Анненкова
и его отряд видеть он не мог, лишь отдельные части Партизанской диви-
зии, «выброшенные» в августе на Восточный фронт.
Не преувеличено ли, в силу ряда причин, Колесниковым, Красновым
и другими анненковское «атаманство» (в смысле «белого большевизма» ) ?
Ведь есть же свидетельства иного характера и от более компетентных лиц.
Летом 1919 г. в Семиречье с инспекцией был направлен начальник
общего отдела штаба Верховного главнокомандующего адмирала А.В. Кол-
чака Генерального штаба генерал-майор Н.П. Щербаков1. Вернувшись в
1 Семирек Николай Петрович Щербаков (? — 1922) окончил Омский кадетский
корпус (1897), Николаевское кавалерийское училище (1899), Николаевскую военную
академию (1907) и Офицерскую кавалерийскую школу (1909). Это был выдающийся
офицер Генерального штаба. За бои под Кольно, у деревни Барково, 1 — 6.02.1915 г. он,
тогда начштаба 1-й Отдельной кавбригады, был удостоен Георгиевского оружия
(3.11.1915). Будучи начальником штаба 3-й кавдивизии на Румынском фронте, Щерба-
ков ездил в Ставку с докладом к Императору. Последний командир 6-го Волынского
уланского полка (07—12.1917). Расформировав полк, уехал в ПетрограД| где был арес-
тован большевиками. Сидел в Петропавловской и Кронштадтской крепостях. Бежал.
Пробрался на Юг, в Екатеринодар. Принял участие в Белом добровольческом движе-
нии, командуя отдельными кавалерийскими частями. Приказом главкома ВСЮР гене-
рала Деникина с особо важными поручениями командирован в Сибирь к адмиралу
Колчаку. С 19.11.1919 г. войсковой атаман Семиреченского казачьего войска.
4 2250
49

«^
В.А. ШУЛДЯКОВ
S££*
1 Правильнее — Бржезовский Владимир Владимирович — командир 2-го Отдельно-
го Степного Сибирского корпуса (29.12.1918 — 28.08.1919). Враждебность штаба ге-
нерала Бржезовского и Анненкова была взаимной. Чинов штаба 2-го Степного корпуса
атаман глубоко презирал и характеризовал так: «Большая часть спекулянтов, остальная —
алкоголики».
50

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^- ^
водили ужас в тылу своими грабежами и насилиями над мирным населе-
нием. По словам Щербакова, эти полки не были в подчинении Анненко-
ва и последний много раз просил, чтобы их прислали ему в отряд, и он
быстро приведет их в порядок, но в этом ему было отказано.
Те сведения, которые приведены в докладе Щербакова об устройстве
Анненковского тыла и снабжений, дают полное основание думать, что
в этом атамане большие задатки хорошего организатора и самобытно-
го военного таланта, достойного того, чтобы выдвинуть его на ответ-
ственное место».
Мнение генерала Будберга /^ля нас особенно важно. Этот человек с
незаурядным аналитическим умом, с огромным служебным опытом, к
тому же злой на язык пессимист, вообще мало кому давал положитель-
ные оценки. Еще меньше тех, кому он верил на слово. Очевидно, Щер-
бакову Будберг верил. Верил настолько, что, являясь непримиримым
противником «атаманщины» и «белого большевизма», тем не менее,
после доклада Щербакова отбросил свое предубеждение и дал Аннен-
кову высокую оценку. Фактически Анненков — единственный из си-
бирских атаманов, которого барон А.П. Будберг похвалил. Более того,
военмин подумывал о применении способностей атамана на более ши-
роком поприще. Возможно, это сказалось при назначении Анненкова
командующим Отдельной Семиреченской армией.
Что касается Черных гусар и Голубых улан, то, действительно, эти
полки, формально входя в Партизанскую дивизию, реально Анненкову
не подчинялись (за исключением небольшой части гусар, ушедшей с
атаманом в Семиречье). Штаб 2-го Степного корпуса использовал их
против партизанско-повстанческого движения в Алтайской губернии и
Семипалатинской области. Долго пробыв в тылу, поучаствовав в целом
ряде карательных экспедиций против непокорных деревень, опьянев от
власти оружия и безнаказанности, гусары и уланы приобрели привычку
к самоуправству, к бесконтрольным реквизициям (фактически к грабе-
жу) и другим насилиям над населением. Прибыв в августе 1919 г. на
Восточный фронт, полки Черных гусар и Голубых улан уже в прифрон-
товом округе (район города Петропавловска) «отличились» всевозмож-
ными безобразиями. Командованию пришлось применять репрессии: по
приговорам военно-полевого суда за различные преступления было рас-
стреляно, как минимум, 16 анненковцев. По-видимому, тогда удалось
более или менее очистить полки от уголовников и авантюристов, при-
глушить карательные настроения, морально оздоровить личный состав,
вернуть ему боевой дух. Это не значит, что в последующем гусары и
уланы вовсе не насильничали, не грабили. Но это был уже обычный а^я
Гражданской войны грабеж из нужды (ведь войска раздеты, разуты,
4*
51

В.А. ШУЛДЯКОВ
голодны), из обиды и мести («Мы все потеряли, страдаем, а вы отси-
живаетесь при хозяйствах и семьях, может, ждете большевиков»).
Об анненковцах в Омске, Семипалатинске, Барнауле и других тыло-
вых городах и местностях судили не только по Черным гусарам и Голу-
бым уланам, но и по штабам пополнения Партизанской дивизии. К
этим тыловым органам примазалось немало сомнительных по мораль-
но-психологическому облику лиц. Комендантские команды штабов при
проведении карательных операций и реквизиций нередко проявляли же-
стокость, пороли, грабили, вымогали. Наиболее «прославился» такими
«подвигами» Павлодарский штаб пополнения (начальник — поручик
Чернов, адъютант — хорунжий Пашин). Семипалатинские военные
власти были вынуждены предпринять в отношении него репрессивные
меры. Анненков, несомненно, не одобрял тех «героев тыла», которые
своими беззаконными, часто корыстными действиями дискредитирова-
ли и его лично, и Партизанскую дивизию, и саму Белую идею. Некото-
рые из офицеров, бесчинствовавших в Семипалатинской области, бежали
во время краха колчаковщины в Семиречье. Что сделал Анненков? Он
их расстрелял...
Кстати сказать, органы войскового самоуправления Сибирского ка-
зачьего войска относились к карательным и реквизиционным операциям
тыловых частей и подразделений Партизанской дивизии (гусар, улан,
команд штабов пополнения и др.) достаточно критически, а подчас рез-
ко негативно. Так, в одном из докладов Войскового осведомительного
отдела (при войсковом атамане Иванове-Ринове) говорилось: «Эти отря-
ды ведут себя как дикари в стане покоренного врага. Никогда не случа-
ется, чтобы анненковец заплатил за что-нибудь, взятое у населения. Хва-
тают все, что им нравится: лошадей, повозки, сбрую, кур, овес и т. д.
Насилуют девушек и женщин, затаскивают их в те избы, где ночуют.
Жители, узнав о приближении шаек Анненкова, угоняют в степь лоша-
дей, прячут ценное имущество и разбегаются сами». Отмечая, что жите-
ли смешивают «анненковцев» с сибирскими и оренбургскими казаками,
авторы отчета предупреждали, что «слезы, проклятья и жгучая ненависть,
которую оставляют за собой эти части, падают на казаков». Другой при-
мер. Когда поднялся скандал по поводу незаконных реквизиций «аннен-
ковцев» в Павлодарском уезде, временно исполнявший обязанности вой-
скового атамана полковник Е.П. Березовский поспешил выступить с
официальным заявлением (05.1919). Он подчеркнул, что в отряде Аннен-
кова сибирских казаков незначительное количество и потому Сибирское
войско к бесчинствам партизан отношения не имеет.
При изучении феномена «белого большевизма» и отношения к нему
Анненкова и его партизан необходимо сравнение с большевизмом под-
52

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
^ ^*
линным, красным, а также критика источников. Вот, например, коман-
дир 1-й запасной сотни Партизанского отряда есаул Сургутский 26 сен-
тября 1918 г. на станции Чаны, с санкции атамана Анненкова, конфис-
кует 30 ящиков спичек стоимостью более 11 тысяч рублей. Все попытки
владельца товара — «Сибирской компании» — получить хотя бы денеж-
ную компенсацию успехом не увенчались. Вот тот же Сургутский 15 ок-
тября 1918 г. в городе Каинске, на Ново-Троицком заводе «Мариинско-
го товарищества», самовольно реквизирует до 6 тысяч ведер спирта.
Вмешательство томского губернского комиссара не помогло, спирт воз-
вращен не был. Оба факта получили большой резонанс, освещались в пе-
чати. Вывод либерально-демократической общественности, газетчиков, а
за ними и историков однозначен: военной властью в лице есаула Сургут-
ского допущено «злоупотребление», «противозаконие» и т. д. и т. п.
Ну а если посмотреть на эти факты с точки зрения белых парти-
зан? Совсем недавно они прибыли с Верхнеуральского фронта. В тылу
отряд пополняется и разворачивается. Материальных ресурсов не хва-
тает катастрофически. Новобранцев надо одевать, обувать, кормить.
Помощь же казны мизерна. Атаман самостоятельно изыскивает сред-
ства. И очень активно. Отряд должен быть готов к новым боям, от
исхода которых, быть может, будет зависеть судьба России. И что важ-
нее: спасение Родины или частное право на 30 ящиков спичек? И
спички, и большая часть спирта, несомненно, были проданы, а выру-
ченные деньги пошли на содержание Партизанского отряда. Верни ан-
ненковцы спирт, кому бы он или доходы с него достались?
Оказывается, спирт еще в 1917 г. был приобретен правительством
Франции аля нужд своего Генерального штаба. Что это значило в ус-
ловиях Сибири 1918 г.? Спирт в конечном итоге достался бы Чехо-
словацкому корпусу, который считался составной частью французской
армии. Очевидно, действия Сургутского потому и получили такой об-
щественный резонанс, что затронули материальные интересы не толь-
ко «Сибирской компании», но и такой мощной военно-политической
силы, как чехословаки. Последние, между прочим, сами не упускали
шансов и конфисковали на Востоке России массу товаров и ценнос-
тей. Судите сами, правильно ли поступили Анненков с Сургутским с
точки зрения интересов русской национальной вооруженной силы?
Гражданские власти Сибири пытались сохранить дореволюционное
правовое поле. При относительной свободе слова многие случаи наруше-
ния законности и порядка попадали на страницы печати, и военные вла-
сти подвергались суровой общественной критике. Но можно ли из этого
Делать выводы о глубокой порочности анненковщины или белой «воен-
Щины» в целом? Вот поручик Чернов и другие чины Павлодарского шта-
53

В.А. ШУЛДЯКОВ ,_
ба пополнения вызывают к себе «разных киргиз» и под страхом лишения
свободы или порки «вымогают» у них деньги и скот на содержание сво-
его Партизанского отряда (полка, дивизии). Павлодарский уездный ко-
миссар С.С. Зефиров «бьет во все колокола», чтобы обуздать Чернова и
его подручных. Поручика, в конце концов, снимают с должности. А что,
если бы Чернов действовал иначе: арестовал бы группу самых зажиточных
киргизов уезда и заявил их родственникам, что всех их расстреляет, если
к указанному сроку они не внесут в виде контрибуции крупную сумму
денег? Можно представить реакцию Зефирова и сибирской обществен-
ности... Но ведь это обычная практика большевиков! С весны 1918 г. они
самым широким образом прибегали к наложению на зажиточные слои
громадных контрибуций и к сбору их с помощью взятия заложников.
Таким образом они закрывали многочисленные бреши в бюджетах раз-
ных уровней. Значительная часть собранных таким путем средств пошла
на формирование Красной гвардии и частей Красной армии. Своеволия
Анненкова и его партизан, со всеми их замашками, на этом фоне насто-
ящего большевизма просто меркнут.
Нельзя игнорировать и подоплеку тех или иных событий. Вот вмес-
то смещенного Чернова начальником павлодарского штаба пополнения
Партизанской дивизии Анненкова назначен поручик Шермяк. И он
тоже встает на сторону казаков против киргизов. Один пример. У ка-
зака станицы Подстепинской П. Бельденинова украли сено. Казак об-
винил в воровстве киргиза М. Салыкова. Станичный суд нашел улики
неубедительными и не признал Салыкова виновным. Тогда пострадав-
ший обратился к поручику Шермяку. Тот однозначно стал на сторону
казака, приказал станичному атаману воздействовать на подозреваемо-
го и в трехдневный срок удовлетворить Бельденинова за украденное у
него сено. Что это: русофильство лично Шермяка, политика националь-
ного угнетения, проводимая Омским правительством? Нет, просто по-
ручик не мог не учитывать всей предыстории взаимоотношений казаков
и киргизов Павлодарского уезда.
На Иртышскую линию казаки пришли гораздо раньше киргизов,
которые приблизились к Иртышу только после гибели Джунгарского
ханства. Но в XIX в. иртышские заливные луга как магнитом притяну-
ли кочевников. Казахи подкочевывают на зимовку на казачьи земли,
арендуют их, начинают переходить к земледелию. Арендные цены на
землю взлетают. Казаки сами испытывают большой дефицит пашни. В
некоторых станицах Павлодарского и Семипалатинского уездов в нача-
ле XX в. киргизов уже проживало больше, чем сибирских казаков. При-
бавьте потравы посевов скотом, самовольную рубку тальника, сдирку
дерна и т. п. В результате дореволюционные наблюдатели фиксировали
54

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^^e — ^=»
в Павлодарском и Семипалатинском уездах глубокую вражду между
казаками и киргизами. Октябрьскую революцию последние восприня-
ли как возможность захватить казачьи земельные и лесные угодья. Уже
зимой 1917/18 г. киргизы совершенно вышли из повиновения станич-
ных властей, начались массовые хищнические порубки лесов, воровство
и потравы казачьего сена. Для защиты от «киргизской опасности» мно-
гие прииртышские станицы стали просить у Совказдепа винтовки и...
пулеметы! Что-то там было между казаком П. Бельдениновым и кирги-
зом М. Салыковым в 1917—1918 гг.?.. Станичники Павлодарского уез-
да дали в Партизанский отряд Анненкова не одного добровольца. И если
у Бельденинова среди анненковцев были родственники, то кого же было
поддерживать поручику Шермяку, как не своих...
При изучении «белого большевизма» следует учитывать реалии Граж-
данской войны. А велась она в условиях хозяйственной разрухи и нрав-
ственной деградации. Настоящей военно-экономической инфраструкту-
ры, органической связи фронта и тыла, стратегических запасов — ничего
этого не было. А нагрузки, падавшие на фронтовиков, — физические и
психологические — были страшные. Войска «преодолевали невероятные
препятствия, геройски сражались, безропотно несли тягчайшие потери».
Но снабжением и деньгами обеспечены не были. Отсюда — стихийное
стремление военнослужащих к самоснабжению за счет военной добы-
чи, взятой у противника, и материальных ценностей, реквизированных
у населения. «Нет — надо брать. Это закон войны», — закон, по кото-
рому жили и живут все воюющие армии мира. Масштабы же реквизи-
ций зависят от степени нужды и потребностей войск, а также от ха-
рактера и взглядов военачальников.
Анненков был боевым командиром, жил жизнью своего отряда. И
когда вставала альтернатива: обобрать жителей или оставить своих сол-
дат голодными и раздетыми, — делал выбор отнюдь не в пользу насе-
ления. Было время, когда атаман откровенно говорил: «Я реквизирую,
а кто будет платить — не мое дело». Грань между реквизицией (или
военной добычей) и прямым грабежом легко, зачастую незаметно а^я
действующих лиц стиралась. Например, что такое военная добыча при
захвате мятежной деревни?
Вот мнение генерала В. Г. Болдырева о самоснабжении отрядов Аннен-
кова и других сибирских атаманов: «Они учли общую расхлябанность,
отсутствие организованной заботливости и давно перешагнули черту, от-
делявшую свое от чужого, дозволенное от запрещенного, утратив веру в
органы снабжения, они просто и решительно перешли к способу рекви-
зиции. Почти каждый день получались телеграммы о накладываемых этой
вольницей контрибуциях. Они были сыты, хорошо одеты и не скучали».
55

В.А. ШУЛДЯКОВ
Произвол и насилие стали обычным явлением. Генерал А. И. Дени-
кин писал: «Пределы удовлетворения жизненных потребностей армий,
юридические нормы, определяющие понятие «военная добыча», закон-
ные приемы реквизиций, — все это раздвигалось, получало скользкие
очертания, преломлялось в сознании военной массы, тронутой общена-
родными недугами. Все это извращалось в горниле Гражданской вой-
ны, превосходящей во вражде и жестокости всякую войну международ-
ную». «...Многие тяжелые эксцессы являлись неизбежной реакцией на
поругание страны и семьи, на растление души народа, на разорение
имуществ, на кровь родных и близких, — это не удивительно. Да, месть
чувство страшное, аморальное, но понятное, по крайней мере. Но была
и корысть. Корысть же — только гнусность».
Огромные российские расстояния и разобщенность театра войны
ослабляли влияние центра на быт и службу армии. Войсковые началь-
ники, не исключая самых младших, становились в своих районах пол-
новластными сатрапами. Многие из них, храбрые, удачливые, имевшие
даже, благодаря общественности и прессе, ореол народных героев, были,
однако, далеки «от моральной чистоты риз». Некоторые были прямо
корыстны или сластолюбивы и собственным дурным примером поощ-
ряли подчиненных на насилия. Другие, оставаясь лично бескорыстны-
ми, тем не менее, считали зло неизбежным, мирились с ним или даже
использовали его как способ привести в движение инертную, колеблю-
щуюся массу.
Часть белых генералов и офицеров исповедовала ту точку зрения, что
в Гражданской войне а^я достижения успеха военачальник должен ис-
пользовать все, в том числе и отрицательные побркдения людей. «Если
требовать от офицеров и солдат, чтобы они были аскетами, то они и вое-
вать-то не будут» — вот обоснование позиции. Грабеж рассматривался в
качестве средства поощрения активности солдат. Военная добыча, дей-
ствительно, мощный стимул, чтобы сражаться. Войска, как в старину,
видели в ней «нечто по праву добытое собственным потом и кровью». У
таких командиров подчиненные начинали смотреть на войну не только
как на борьбу с большевиками, но и как на средство наживы и удовле-
творения плотских желаний. Это не обязательно вело к деморализации и
потере боеспособности, все зависело от воли и авторитета начальника.
Подчас героизм и распущенность причудливо переплетались, составляя
характерные черты некоторых крепких строевых частей. В них «наблю-
дался порядок и своеобразная, но суровая дисциплина», главное правило
которой — «все возможно, но за неисполнение приказа — смерть». Это
правило следует понимать так: можешь грабить, пить, насиловать, — но
при этом необходимо соблюдать несколько условий, а именно: 1) не со-
56

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
^ ^=*
вершать проступков и преступлений на глазах начальства и не попадать-
ся с поличным; 2) оставаться бойцом, то есть чувствовать ситуацию, по-
нимать, когда и что можно, в нркный момент всегда быть готовым к бою;
3) беспрекословно повиноваться железной ьоле вождя, ибо в этом все-
общем подчинении авторитету одного и кроются, в конечном итоге, и са-
мосохранение, и победа отряда в бою. Такие части, обирая население,
лучше питались и одевались. Время от времени пьянствуя и насилуя жен-
щин, солдаты снимали нервное напряжение и, как следствие, были бод-
ры, веселы. Их сплачивало не только фронтовое братство, рождавшееся в
боях и походах, но и круговая порука в совершении насилий. Своих,
подозреваемых властями в преступлениях, как правило, не выдавали, тем
более что грабили и насиловали обычно в тех слоях населения, которые
симпатизировали противнику. Начальство, даже имея желание найти и
наказать виновных, упиралось в круговую поруку внутри подразделения.
Произвести же нормальное следствие почти никогда не удавалось; война
была очень маневренная: сегодня часть здесь, через три дня — за сто
верст, попробуй организуй очные ставки и т. п. Поэтому командиры, что-
бы не дергать, не нервировать себя и подчиненных — нагрузки и так были
запредельные, — предпочитали «не копаться в грязном белье». «Не пой-
ман — не вор». Воюет солдат — хорошо. Воюет хорошо — еще лучше.
А там — «война все спишет». Это относится не только к белым, но и к
красным, к последним, быть может, в большей степени.
Очевидцы, как белые, так и их противники, свидетельствовали, что
анненковский отряд (имеются в виду те части, которые находились в
непосредственном подчинении атамана) являлся крепко спаянным,
дисциплинированным и высоко боеспособным соединением. Генерал
Н.П. Щербаков также докладывал о «железной дисциплине» Партизан-
ской дивизии. Однако все в мире относительно. В эпоху, когда старый
миропорядок рухнул, когда девальвировались прежние ценности и нор-
мы поведения, когда нравы одичали и господствовала грубая физиче-
ская сила, в войсках в принципе не могло быть дисциплины мирного
времени или начала Первой мировой войны. Конечно, анненковцы в
большинстве своем не были ни идеалистами, ни аскетами. И они сры-
вались, допускали насилия, а кое-кто прямо использовал свою власть
«человека с ружьем» в целях удовлетворения мести, корысти, похоти.
Во время анненковского процесса (Семипалатинск, 1927 г.) на такие
факты обращалось наиболее пристальное внимание и «анненковщина»
была выставлена коммунистами как некое уголовно-изуверское течение
Белого движения. Реальная же служебная и бытовая жизнь Партизан-
ской дивизии остается до сих пор абсолютно неизученной. Требуется
кропотливая работа по выявлению и изучению различных источников:
57

В.А. ШУЛДЯКОВ
приказов, мемуаров и др. Лишь тогда можно будет ответить на вопрос,
как сильно внешняя дисциплина анненковцев отличалась от дисципли-
ны внутренней, сочеталась ли их боеспособность с бытовой распущен-
ностью. Пока же можно только предполагать, опираясь на отдельные
факты. Так, в одном из полков Партизанской дивизии группа солдат
регулярно насиловала женщин. Насиловали... и топили. Вывод из этого
примера таков: данный вид уголовных преступлений сурово карался
командованием дивизии, если бы за это не расстреливали, насильникам
незачем было бы «прятать концы в воду».
Насколько, однако, были типичны подобные случаи и как реаги-
ровали на них непосредственные начальники — командиры взводов,
рот, — которые не могли не знать, не догадываться? Смотрели сквозь
пальцы? До какой степени сам Анненков, его штаб могли и хотели
контролировать действия всех своих подчиненных, и контролировать
в разных ситуациях? Использовал ли атаман алл достижения постав-
ленных целей отрицательные побркдения людей и в какой мере? Для
исчерпывающих ответов на эти принципиальные вопросы также не
пришло еще время.
Семиреченские казаки, ограбленные большевиками, хотели вернуть
свое добро. Справедливые, с формальной точки зрения, конфискации на
деле неизбежно превращались в широкомасштабный грабеж крестьян-
ских селений. Так было во всех казачьих войсках, тем более в Семиречье,
где многие станицы были разорены красными почти дотла. Не думаю
также, чтобы семиреки, мстя за поруганную честь своих жен, сестер,
дочерей, сами не надругались над крестьянками. Похожие настроения
были и у части китайцев Маньчжурского конно-егерского полка, из чис-
ла бывших мелких торговцев, разоренных большевиками, и у алашей из
конно-киргизских полков Семиреченской армии. Казахи Семиречья по-
платились за мятеж 1916 г. и за жестокости своих «аскеров». Многие из
них, боясь кары за содеянное, откочевали в Китай, где испытали разоре-
ние, нужду, голод. Царское правительство тем временем приступило к
конфискации тех казахских земель, на которых была пролита русская
кровь. Поскольку семиреченские киргизы-повстанцы перебили в 1916 г.
около 2400 русских (еще 1300 человек пропало без вести), постольку
масштабы земельных изъятий были большие. Например, Пржевальский
уезд предполагалось конфисковать полностью. Власти приступили к пере-
даче изымавшихся участков крестьянам-новоселам, наиболее пострадав-
шим от мятежа. С началом революции киргизы стали возвращаться из
Китая и сталкиваться с новыми хозяевами земли. Потом пришли с фрон-
тов мировой войны, с оружием, крестьяне. Они припомнили пролитую в
1916 г. русскую кровь. Горячие головы требовали вырезать всех казахов,
58

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
^^jL «^»
«чтобы в Семиречье было свободнее социалистам-новоселам», и это не
была пустая угроза. Когда в августе 1918 г. белые пришли в Лепсинский
уе3д, например, то находили там кучи из тел расстрелянных красными
киргизов. В некоторых из них было до 300 трупов! Когда же вспыхнуло
крестьянское восстание и образовалась Черкасская оборона, казахи вос-
пользовались этим, чтобы отомстить новоселам, взять реванш. Они охот-
но пошли в киргизские отряды, создававшиеся белыми при помощи
Алаш-Орды. Естественно, стали резать переселенцев. Что касается калмы-
ков, китайцев из бывших хунхузов, то для них военная добыча была, по-
видимому, главным стимулом их службы у белых. Анненков не мог не
учитывать побудительные мотивы своих бойцов (казаков-семиреков, кир-
гизов, китайцев и др.), в том числе мотивы негативные, аморальные. С
другой стороны, сдерживать стремление психически развинченных людей
к мести, к насилию было трудно, подчас невозможно, хотя бы потому, что
нельзя проконтролировать поведение каждого солдата в любую минуту и
во всяком месте.
Думаю, Анненков как настоящий военный вождь тонко чувствовал
настрой своих людей. Если для обуздания китайцев или калмыков тре-
бовалась дисциплинарная узда в виде военного контроля, полевого суда
и жандармского эскадрона, то отношение между атаманом и конвой-
цами, атаманцами, гусарами было доверительным, товарищеским. И
партизанское обращение «брат-атаман» совсем не кажется пустыми
словами. В этом кругу не существовало той стены, того взаимного от-
чуждения офицеров и нижних чинов, что было в Императорской ар-
мии. Этой части анненковцев, как испытанным бойцам, давались слу-
жебно-бытовые привилегии, им дозволялось больше. Выше говорилось,
что Анненков любил посещать солдатские вечеринки. На них, вероят-
но, допускалось умеренное потребление спиртного. «Казаки гуляют»,
«атаманцы балуют» — в Партизанской дивизии не такое уж редкое
явление. Но во что превращались эти вечеринки и это «баловство», когда
атамана не было рядом? И что делал Анненков, когда его любимые
партизаны позволяли себе лишнее: «не замечал», не давал делу ход,
потворствовал? «Атаманцы гуляют» вылилось впоследствии в трагедию
У Дома Коногата, когда пьяные анненковцы растерзали несколько семей
своих же отрядных офицеров (май 1920). Рискну предположить, что
лучшие — «коренные» — части Партизанской дивизии, в том числе
Лейб-Атаманский полк, относились к типу воинских частей, которые
«грабят, а сражаются великолепно», типу, хорошо известному в Добро-
вольческой армии Юга Европейской России.
Глупо и необъективно было бы отрицать бескомпромиссность и бес-
пощадность, с которыми Анненков вел борьбу против врагов националь-
59

В.А. ШУЛДЯКОВ
ной России. И. А. Бунин писал в «Окаянных днях»: «Революция не дела-
лась в белых перчатках, чего же сетовать на то, что контрреволюция со-
вершается ежовыми рукавицами!» Да, партизаны стреляли и рубили. Но
разве любая другая гражданская война не демонстрирует подобной же
практики? Как будто коммунистов можно было победить смирением и
христианскими проповедями.
Правда, следует отметить, что почти официальный лозунг партизан «С
нами Бог и атаман Анненков» — тот самый, который они писали на ва-
гонах, на орудиях, даже в виде татуировок на собственных телах, — как
бы давал анненковцам индульгенцию на жестокость. Атаман, отдавая
приказы и уверяя, что Бог с ними (всегда и все равно), заранее брал гре-
хи на себя. У части партизан это неизбежно порождало ощущение без-
наказанности и неразборчивость в действиях. Злоупотребляя силой, иные
из них поговаривали: «Нам нет никаких запрещений, с нами Бог и ата-
ман Анненков, руби направо и налево!»
В терроре эпохи Гражданской войны следует выделять два начала:
организованное («общий террор») и стихийное (индивидуальный тер-
рор как способ личного возмездия, психологической разрядки или как
следствие патологии). «Общий террор» организует власть, государство.
Стихийный — поднимается снизу, из самых глубин человеческой физи-
ологии и психики. В реальной жизни оба, конечно, переплетаются.
У Анненкова во всех штабах Партизанской дивизии были контрраз-
ведывательные отделения. Каждое из них имело тайную агентуру в ча-
стях дивизии и среди населения. При малейшем подозрении во враж-
дебных действиях человека хватали (официально контрразведывательное
отделение должно было брать в штабе ордер на арест). Велось дозна-
ние, следствие. Если подозрения хоть отчасти подтверждались, контр-
разведка передавала дело, в зависимости от состава преступления, в
гражданский или военно-полевой суд (несколько офицеров по назначе-
нию атамана). В последнем разговор был короткий. В крайнем случае,
явного или мнимого врага могли арестовать и уничтожить без формаль-
ностей — ордера, полевого суда и пр., — а лишь по приказу, даже уст-
ному, ближайшего воинского начальника: коменданта гарнизона, коман-
дира части или подразделения. Уже в Семиречье специально аая
наблюдения за тыловой местностью и аая арестов лиц, склонных к боль-
шевизму, Анненков создал «отряды особого назначения», по сути —
карательные. Эти отряды частенько не отправляли арестованных в контр-
разведывательные отделения штабов, а расстреливали их самостоятель-
но, по одному приказу командира отряда. Такие действия оправдывали
обстановкой Гражданской войны: необходимостью оперативного унич-
тожения военно-политических противников.
60

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
^ ^»
Белый террор Анненкова, как средство уничтожения врагов реальных
и запугивания врагов потенциальных, был весьма эффективен. Когда со-
ветские войска заняли Семипалатинскую область и северную половину
Семиреченской, им было очень тяжело формировать ревкомы. Просто не
имелось подходящих местных людей, так хорошо «прочистила» анненков-
ская контрразведка почву от «сорняков большевизма». Конечно, это не
благородная и не светлая страница в жизни Анненкова. Много на ней
крови, гноя, грязи. Несомненно, среди погибших от рук его партизан
было немало противников мнимых, невинных людей. Формула «лес ру-
бят, щепки летят», конечно, не оправдывает тех, кто «рубил». Но она
помогает понять, что происходило.
Не забудем про время, про обстановку. Борьба шла не на жизнь, а
на смерть. И человеку с активной жизненной позицией, человеку, всту-
пившему в борьбу, сохранить свои перчатки белыми было практически
невозможно. Полковник А.И. Камбалин, командир 3-го Барнаульского
стрелкового полка Сибирской армии, сравнивал в своих воспоминани-
ях Первую мировую и Гражданскую войны: «В техническом отноше-
нии тогда [в 1914—1917 гг.] война была кровавее и беспощаднее, но
враг был достойный и благородный, мы, бойцы, не знали тогда ни жгу-
чей ненависти и злобы к врагу, ни издевательств и пыток и того мо-
рального упадка и разложения, что несет в себе всякая гражданская
война. Атмосфера братоубийственной войны удушающая, она-то и яв-
ляется самой неприглядной, невыносимой особенностью этой борьбы.
Известное изречение: «Человек человеку — волк», — как нельзя лучше
определяет нравственный облик гражданской войны». Ненависть и
инстинкт самосохранения — движущие силы такой войны. Один из
наиболее известных военачальников Добровольческой армии генерал
М.Г. Дроздовский писал в дневнике: «Сердце, молчи, и закаляйся, воля,
ибо этими дикими, разнузданными хулиганами [большевиками] при-
знается и уважается только один закон: око за око. А я скажу: два ока
за око, все зубы за зуб... Внутри все заныло от желания мести и злобы.
Уже рисовались в воображении пожары этих деревень, поголовные рас-
стрелы и столбы на месте кары с надписью за что. Потом немного улег-
лось: постараемся, конечно, разобраться, но расправа должна быть
беспощадной: два ока за око... А в общем страшная вещь Гражданская
воина: какое озверение вносит в нравы, какою смертельною злобой и
местью пропитывает сердца; жутки наши жестокие расправы, жутка
Та радость, то упоение убийством, которое не чуждо многим добро-
вольцам» .
Повешение, расстрел, рубка, порка (с большим числом ударов) —
официальные виды казни в Партизанской дивизии. Но документы со-
61

В.А. ШУЛДЯКОВ
хранили свидетельства и о другом — стихийном — терроре: спускание
живыми под лед, вырезание полос кожи, выкалывание глаз, вытягива-
ние кишок и т. д. Гражданская война — время мести, время всплеска
садизма, ранее сдерживавшегося культурой, обычным правом и государ-
ственными законами. Вряд ли атаман, далее если бы очень хотел, мог
предотвратить все изуверства своих подчиненных. Как остановить сти-
хию, как изменить человеческую природу, в которой добродетель при-
чудливо переплетена с пороком?
Некоторые наблюдатели и этнографы обращали внимание на бы-
товую жестокость казаков, сформировавшуюся, очевидно, в суровых
условиях пограничной жизни и постоянных войн с кочевниками и гор-
цами. Если в мирное время казак, возвращавшийся с поля, запросто
мог высечь собственную жену только за то, что она не открыла воро-
та перед его конем или телегой, то в Гражданскую войну неужто он
стал бы миндальничать с населением мятежных деревень? В некото-
рых из них казаки перепороли чуть ли не поголовно всех мужиков и
баб. Более того, среди семиреков было много тех, кто считал, что надо
физически уничтожить все неказачье население. Казаки считали себя
завоевателями и хозяевами края. Как самая благоустроенная и зажи-
точная часть сельского населения, они жестоко пострадали от больше-
виков и теперь жаждали отомстить.
Японская, Первая мировая, Гражданская войны приучили к убийству.
Расстрелять врага, добить раненого, допросить пленного «с пристрасти-
ем» — все это стало обычным делом. Смерть постороннего человека рке
не волновала и подчас даже не останавливала внимания тем, что это была
именно смерть: последний взгляд, последний вздох, конец целой жизни.
Зато у многих появился «спортивный интерес»: а как будет умирать тот
или иной человек? Движимые этим любопытством с охотой вызывались
расстреливать или рубить пленных. Один из офицеров Добровольческой
армии вспоминал, как однажды, на Юге Европейской России, их батарея
проезжала по полю, заваленному трупами. Ездовые орудий старались на-
езжать на головы, им интересно было наблюдать, как лопаются под ко-
лесами человеческие черепа...
Если русские лили кровушку рекой, что говорить об «инородцах». Ази-
атская жестокость — явление отнюдь не выдуманное. Известно, напри-
мер, изощренное изуверство китайских пыток. Калмыки же просто
резали людей как баранов. А из боя возвращались, как во времена Чин-
гисхана: с отрубленными головами врагов, насаженными на острия пик
и клинков... Казахи из конно-киргизских полков, полагаю, также не от-
личались мягкосердечием. Достаточно вспомнить только один эпизод вос-
стания 1916 г., а именно уничтожение скаутского лагеря у православного
62

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^_ '<^»
монастыря на озере Иссык-Куль. Киргизы-повстанцы перебили тогда
около 70 детей младших и средних классов города Верного. Тела мальчи-
ков были исколоты пиками, головы разрублены или размозжены камня-
ми. Девочек посадили на колья плетневой ограды монастыря (как в
старину сажали на кол), и они истекли кровью. Руководители скаутской
группы — учитель и его беременная жена — тоже были убиты. Молодой
женщине распороли живот, вынули плод и раздавили ногами... Как все
это похоже на семиреченские расправы 1918—1919 гг. над некоторыми
русскими переселенческими деревнями. К тому же на авторство этих
расправ есть и прямые указания. «...Киргизы теперь мстят также, и если
им не успеют запретить [белые военные власти], то сжигают и выреза-
ют большевистские поселки», — свидетельствовал один из современни-
ков. Так что совсем не зря в 1927 г. на суде Анненков пытался уточнять,
какие именно части учинили то или иное зверство. Ведь все киргизские
отряды Семиречья, воевавшие на стороне белых, вошли к нему в подчи-
нение только тогда, когда он стал командармом.
Семиреченская резня — один из наиболее кровавых эпизодов Граж-
данской войны. Но не следует забывать, что она была взаимной. Белые
газеты Степной Сибири полны описаниями зверств большевиков в Семи-
речье. Никто из историков не изучал этого сюжета. Полагаться на одни
лишь газеты, конечно, не стоит. Но красные совершали ркасающие пре-
ступления и в более цивилизованных районах страны. «Особая следствен-
ная комиссия по расследованию злодеяний большевиков», состоявшая
при главнокомандующем Вооруженными силами на Юге России генера-
ле А.И. Деникине, зафиксировала это абсолютно точно, документально
(1919 г.). Акты комиссии, а также собранные ею фотодокументы опуб-
ликовал Ю.Г. Фелыптинский («Красный террор в годы Гражданской вой-
ны». Лондон, 1992. 432 с). Орудия пыток, отрубленные головы и
конечности, куски кожи, содранные с людей с помощью гребня и щип-
цов, отрезанные языки, носы, половые органы у мужчин, груди у женщин,
выжженные глаза, оскальпированные черепа — не перечесть ужасов, со-
вершенных в подвалах харьковской, херсонской и иных Чрезвычаек. Чего
стоила одна Дора Евлинская из Одесской ЧК! Эта женщина-палач1, ко-
торой и двадцати-то лет не было, казнила собственными руками около
400 офицеров!.. Повсеместные массовые расстрелы заложников. «Соци-
ализация девушек и женщин» в Екатеринодаре и других местах. Истреб-
На Востоке России тоже встречались подобные типажи. Так, во взятом красными
Уральске некая Роза Бух, кстати бывшая гимназистка, преспокойно садилась на стул
на речном льду, перед большой прорубью, и собственноручно пристреливала всех, ко-
го приводили к ней красноармейцы. А помощники ее сталкивали трупы казненных
ПоД лед.
63

В.А. ШУЛДЯКОВ
ление офицеров и лиц зажиточного класса — например, в Евпатории аре-
стованных скручивали веревками, привязывали к ногам колосники и то-
пили, причем некоторым, перед тем как сбросить в море, отрезали уши,
нос, губы, половой член, иногда и руки... А уничтожение тяжело ранен-
ных и больных белогвардейцев, оставленных отступавшей Добровольчес-
кой армией в станице Елизаветинской Кубанской области. Тогда красный
карательный отряд перестрелял, переколол штыками, перерубил шашка-
ми, топорами и лопатами около 70 человек, некоторых буквально в кус-
ки!.. Конечно, семиреченские большевики — красноармейцы и
повстанцы, — учитывая дикость края, состав населения и глубину враж-
ды, были ничуть не гуманнее кубанских, херсонских или одесских.
Между красным террором и террором белым, несмотря на схожесть
многих внешних проявлений, было принципиальное различие. По этому
поводу Ю.Г. Фельштинский писал: «Мне хочется отвести здесь знакомое
указание на жестокость обеих сторон. Белой армии как раз и была при-
суща жестокость, свойственная войне вообще. Но на освобожденных от
большевиков территориях никогда не создавались белыми организации,
аналогичные советским ЧК, ревтрибуналам и реввоенсоветам. И никогда
руководители Белым движением не призывали к расстрелам, к граждан-
ской войне, к террору, к взятию заложников. Белые не видели в терроре
идеологической необходимости, поскольку воевали не с народом, а с боль-
шевиками. Советская власть, напротив, воевала именно с народом (в этом
нет ни тени преувеличения, поскольку гражданская война была объявле-
на всему крестьянству, всей буржуазии, то есть интеллигенции, всем ра-
бочим, не поддерживавшим большевиков). За вычетом этих групп кто же
оставался, кроме голого слова «пролетариат»?»
Говоря о жестокостях и насилиях войск, надо помнить, что люди —
разные, нельзя судить всех огульно. Кроме того, следует учитывать и
динамику событий. Генерал А.И. Деникин, перелистав «черные страни-
цы» «Белой летописи», написал: «В разные периоды борьбы <...> мо-
ральное состояние войск было различным. Различна была таюке степень
греховности отдельных войсковых частей. Десятки тысяч офицеров и
солдат — павших и уцелевших — сохраняли незапятнанную совесть.
Многие тысячи даже и грешников, не будучи в состоянии устоять про-
тив искушения и соблазнов развратного времени, умели все же жерт-
вовать другим — они отдавали свои жизни. Боролись и умирали. Быть
может, за это суд Божий и приговор истории будет менее суров:
— Виновны, но заслуживают снисхождения!»
...Сейчас пока невозможно дать вполне объективную характеристи-
ку Бориса Анненкова, его деяний, надо искать и сопоставлять источни-
ки. Однако, несомненно, это человек яркий и, пожалуй, более
64

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922
^ ^»
симпатичный, чем большинство атаманов Гражданской войны. Его
жизнь и борьба еще ждут и своего исследователя, и своего художника.
Анненков был человеком и, значит, тоже соблазнялся, тоже грешил.
Но, думаю, не больше, чем его противники. Убивал, давал приказы
убивать? Разве этого не делали Тухачевский, Буденный, Ворошилов и
другие советские военачальники? Изнасиловал гимназистку, если это
правда? Но ведь такое, при определенных условиях, может сотворить
почти каждый мужчина. И уж кто преуспел в «социализации» гимна-
зисток, так это коммунисты 1918 г. Может, прав генерал Краснов, на-
писавший: «Анненкова расстреляли большевики. Этим сняли они с
него вольные и невольные вины его партизанства и приобщили его к
сонму мучеников, умученных за Россию».
Конец Семиреченской армии. Предательство Асанова. Исход
Перед Анненковым как командующим Отдельной Семиреченской
армией стояли две насущные проблемы, а именно: как в условиях по-
ражения на главном фронте сохранить в армии дисциплину и дух и как,
будучи отрезанным от основных сил, наладить снабжение своих войск?
Вторая задача отчасти (продовольствие, фураж) решалась за счет мест-
ного населения. Атаман объявил в районе Семипалатинск—Копал во-
енную диктатуру, ликвидировал в нем все гражданские учреждения. Их
функции были переданы соответствующим органам Семиреченской ар-
мии. Упадок духа и внутреннее разложение войск командарм пытался
предотвратить увещеваниями и террором.
Из приказа Анненкова по Отдельной Семиреченской армии № 12
от 29.12.1919 г.:
«В некоторых частях Армии есть малодушные, которые, видя неуда-
чи наши на Восточном фронте, думают, что все пропало, и надеются
только на близость китайской границы. Трусам не место в Армии. Я их
не держу. Все, кто хочет, спасая шкуру свою, уйти в китайские преде-
лы, будут пропущены. Но никто не смеет высказать свою трусость и
распустить провокационные слухи. Таковые негодяи будут расстрели-
ваться безжалостно, как преступный элемент».
Приказ по Отдельной Семиреченской армии № 14. Станица Урд-
>кар, 1.01.1920 г.:
«1. В первый день Нового 1920 года поздравляю все войска Отдель-
ной Семиреченской армии, желаю счастья и успеха в разных делах.
Твердо верю и надеюсь, что наступающий Новый год будет для нас
5 2250
65

«^
В.А. ШУЛДЯКОВ
.^>
Лейб-Атаманский полк был в Отдельной Семиреченской армии од-
ним из самых надежных. И в этот период развала Анненков возлагал
на него подавление бунтов и волнений, вспыхивавших в нестойких ча-
стях, поручал расправляться с предателями. В декабре 1919 г. при на-
ступлении от города Копала на юг 1-й батальон 17-го Семипалатинского
стрелкового полка под командой капитана Прохорова в полном соста-
ве перешел на сторону противника. Предатели своим переходом сорва-
ли операцию белых. Анненков и Щербаков были в ярости. А тут еще
начались волнения в Отдельной Степной стрелковой бригаде генерала
Ф.Г. Ярушина, в ней даже была предпринята попытка мятежа. Когда
офицеры бригады собрались в церковь на какое-то совещание, группа
солдат воспользовалась этим, чтобы забить двери храма. Заговорщики
хотели забросать офицеров ручными гранатами. Но все сорвали пуле-
66

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
^- ^
метчики, которые не изменили присяге и открыли по толпе у храма
огонь. Мятежники разбежались.
«Ярушинская бригада» (Сергиопольский и Зайсанский стрелковые
полки) и ранее считалась самой ненадежной, так как ее солдаты часто
переходили на сторону противника. Теперь же Анненков задумал ре-
шить проблему кардинально — по самым суровым законам военного
времени. Солдаты бригады из числа мобилизованных были разоружены
и под конвоем отправлены в Уч-Арал. Здесь Анненков лично убедился
в небоеспособности и неблагонадежности пригнанных ярушинцев. Тог-
да их рассортировали по группам, якобы а^я пополнения рабочих ко-
манд и тыловых частей. На самом деле атаман обрек большинство этих
несчастных бунтарей на смерть. Под Уч-Аралом, в камышах реки Тен-
тек, анненковцы порубили и постреляли несколько сот человек. В каз-
нях, вместе с кон войнами, Черными гусарами и У ч-Аральской само-
охранной сотней, участвовали и казаки Аейб-Атаманского полка.
Быть может, Анненков продержался бы в Семиречье и дольше, если
бы не неожиданный приход туда разлагавшихся остатков Оренбург-
ской армии и беженцев (всего около 25 тысяч человек). В 20-х чис-
лах декабря 1919 г., пройдя Голодную степь, оренбуржцы хлынули в
Сергиопольский уезд Семиреченской области. Для Анненкова это была
не помощь, а обуза. Позднее атаман вспоминал: «Когда армия Дуто-
ва вошла в расположение моих войск, она являлась полностью небое-
способной. Это были разложившиеся части, стремительно катившиеся
к китайской границе. Вместе с ними шло упадническое настроение во
всех частях верст на 900 по фронту. К тому же большинство людей
оказались больными тифом. По сути, вся армия представляла собой
сплошной тифозный лазарет. Ни одна кавалерийская часть не двига-
лась верхом, все ехали на санях. Создалось положение такое, что, если
не принять решительных мер, наступит всеобщее разложение, пани-
ка, все сразу рухнет, и будет полнейший крах».
Дутов и сам понимал, что его Оренбургская армия, распыленная,
тифозная, голодная, деморализованная, реальной силы не представляет.
Заранее установив связь со штабом Семиреченской армии, Дутов ре-
шил, что у того более сохранившиеся части, а в деле управления и снаб-
жения — относительный порядок. Тогда 30 декабря 1919 г. оренбург-
ский атаман издал приказ по своей армии о назначении Анненкова
главнокомандующим «объединенными силами». 1 января 1920 г. отряд
Дутова (500 сабель) прошел станицу Урджарскую Семиреченского ка-
зачьего войска. 2 января состоялись официальное соединение армий,
личная встреча Дутова и Анненкова и совещание высших начальников
°Ьеих армий. Командармы разграничили функции и наметили план даль-
5*
67

В.А. ШУЛДЯКОВ
нейших действий. Дутов принял гражданское управление Семиреченс-
ким краем (штаб в городе Лепсинске). Военное командование сосре-
доточил в своих руках как командующий Отдельной Семиреченской
армией атаман Анненков. Все оренбургские части вошли к нему в под-
чинение. Менее разложившиеся из них должны были занять участки
фронта. Все прочие части, обозы, беженцы отводились в тыл. В совеща-
нии 2 января Анненков и Дутов — «ввиду малочисленности войск и ог-
неприпасов, а также ненадежности местного населения» — решили от-
казаться от активных действий на Семипалатинском направлении и
ограничиться обороной на линии Миалы—Шмитовка. Речь шла о созда-
нии фронта почти по административной границе Семипалатинской и
Семиреченской областей, между хребтом Тарбагатай и озером Балхаш.
При этом правый фланг фронта должны были держать, базируясь на
район станицы Урджарской и почтово-земский тракт Сергиополь—Вах-
ты, оренбуржцы под началом генерала Бакича. Левый фланг брал на себя
Анненков. Его части опирались на район Уч-Арала и северный участок
тракта Сергиополь—Копал.
Между прочим, Анненков зачислил «начальника Семиреченского
края и Походного атамана всех казачьих войск генерал-лейтенанта Ду-
това» в списки Лейб-Атаманского полка (приказ Семиреченской армии
№ 23 от 23.01.1919 г.).
С занятием Семипалатинской области красными Анненков лишился
своей базы и, следовательно, всякого подвоза оружия, боеприпасов,
медикаментов, обмундирования и продовольствия. По словам начальни-
ка снабжения Семиреченской армии полковника Асанова, «армия была
предоставлена самой себе и ниоткуда помощи не получала, обо всем
должна была заботиться сама». Снабжение войск пищей и фуражом
теперь целиком легло на население. С приходом оренбуржцев и бежен-
цев потребности резко возросли. Между тем киргизским восстанием
1916 г. и двумя годами Гражданской войны край был разорен, и ясно
было, что местных запасов и терпения населения надолго не хватит.
Однако Анненков и Дутов решили сопротивляться и попытаться закре-
питься в Семиречье до лучших времен. У них еще была крепкая Парти-
занская дивизия. И они энергичными мерами принялись восстанавли-
вать боеспособность оренбургских частей.
Штаб 5-й красной армии не считал соединенные отряды Дутова и
Анненкова серьезной силой, полагая, что у них слишком мало активных
штыков и сабель и почти совсем нет боеприпасов. Поэтому, имея дирек-
тиву реввоенсовета Восточного фронта об «энергичном наступлении от
Семипалатинска на Сергиополь», командование 5-й армии попыталось
использовать на этом второстепенном направлении крестьянские парти-
68

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
^- ^
нско-повстанческие части g частности, приказ о наступлении на город
Сергиополь был дан 1-й Горно-Алтайской бригаде и 5-му Советскому
полку- Однако крестьяне, освободившись от белых, не желали более вое-
вать. Они не выполняли боевые приказы, митинговали, бросали фронт,
расходились с оружием по домам. В конце концов, красное командова-
ние вынуждено было сменить на Сергиопольском направлении остатки
1-й Горно-Алтайской бригады и 5-го Советского полка1 регулярной Степ-
ной бригадой. Ставка на партизан не оправдалась, из-за этого красные
упустили время, чем продлили существование Оренбургской и Семиречен-
ской белых армий. Правда, город Сергиополь они все-таки взяли
(12.01.1920). Затем фронт на севере Семиречья замер.
В январе 1920 г. белое Семиречье оказалось окруженным с трех сто-
рон. Образовался 900-верстный фронт, оба фланга которого упирались в
русско-китайскую границу. Аиния обороны белых между хребтом Тар-
багатай и озером Балхаш, то есть на Семипалатинском направлении, пред-
ставляла собой почти прямой угол, вершиной на северо-запад; соответ-
ственно участки фронта, обращенные на север и запад, назывались
Северным и Западным.
Северный участок, опираясь на район Урджара, держал отряд гене-
рал-майора А.С. Бакича (командир 4-го Оренбургского армейского кор-
пуса), состоявший из 1-й и 2-й Оренбургских казачьих дивизий и От-
дельной Сызранской егерской бригады, бывшей дивизии (приказ по
Оренбургской армии № 3 от 6.01.1920 г.). В Оренбургском отряде было
около 12,5 тысячи воинских чинов. В тылу Бакича находилось до 13 ты-
сяч беженцев и много учреждений, эвакуированных из Оренбурга.
Западный или Центральный участок фронта прикрывала частью сво-
их сил Партизанская дивизия имени атамана Анненкова. Остальные ее
полки составляли резерв штаба Отдельной Семиреченской армии (рай-
он Уч-Арала?). Эта группа белых включала в себя и некоторые оренбург-
ские и сибирские части и насчитывала в общем около 9 тысяч человек.
Подчинялась она непосредственно самому командарму генерал-майору
Б.В. Анненкову. Некоторые части и подразделения Партизанской диви-
зии — те, которые имели плохой конский состав, а также тыловые орга-
ны, — дислоцировались в глубоком тылу Семиреченской армии, севернее
города Аепсинска: в районе села Герасимовского и деревни Осиновки.
На Южном участке действовала против войск советского Турке-
стана группа, состоявшая из Семиреченской казачьей бригады и час-
тей 5-й Сибирской стрелковой дивизии и усиленная оренбуржцами.
Командовал ею войсковой атаман Семиреченского войска Генерального
Отведены в Семипалатинск на расформирование.
69

В.А. ШУЛДЯКОВ
штаба генерал-майор Н.П. Щербаков (избран войсковым атаманом
19.11.1919 г.). Южная группа, еще недавно действовавшая активно и
теснившая красных (например, взяла города Копал), теперь, ввиду об-
щей обстановки, перешла к обороне. В тылу группы, в Лепсинске, сто-
ял атаман Дутов с отрядом оренбуржцев в 1500 шашек.
Генералу Щербакову подчинялся и отряд семиреченских казаков под
началом полковника Сидорова, действовавший в долине реки Или. Он
был отделен от основных сил Южной группы горами Джунгарского
Алатау. 22 января красные выбили семиреков из Хоргоса, 24-го — из
Кольджата. Однако отряд Сидорова удержался на российской террито-
рии, почти на самой границе с Китаем.
В феврале 1920 г. на Семиреченском фронте было затишье. Обе сто-
роны использовали его а^я отдыха, перегруппировки, мобилизации и
подвоза ресурсов. Войска стояли но селениям, и лишь дороги охраня-
лись усиленными заставами. К весне положение белых, несмотря на
героические усилия командования и лучшей части офицерства, стало
отчаянным. Семиреченская армия атамана Анненкова еще держалась,
но все признаки катастрофы были налицо. Большинство солдат и офи-
церов не видело смысла продолжать борьбу, дело было проиграно. Раз-
вал снабжения достиг апогея, войска нуждались в самом насущном.
Снаряды и патроны подходили к концу. Широко применялись рекви-
зиции, грабежи. Жестоко обираемое население роптало и волновалось.
Свирепствовал тиф, уносивший тысячи жизней. В полуголодных, полу-
раздетых войсках полным ходом шла деморализация. Резкий антагонизм
разделил не только добровольцев и мобилизованных, но и разных по
духу, по дисциплине, по развитию оренбуржцев и анненковцев. Взаи-
мопонимания, не говоря уже о фронтовом братстве, не было. Партиза-
ны-анненковцы, слепо верившие своему атаману, еще не обессилившие,
лучше снабжаемые, готовы были драться. К тому же они знали от пе-
ребежчиков, что красные расстреливают белых партизан. Офицеров и
добровольцев из оренбургских и сибирских частей, уставших от борьбы
и потерявших веру в ее необходимость, манил мирный Китай. Моби-
лизованные солдаты мечтали только об одном: сдаться, спасти жизнь,
вернуться домой. Например, в конце февраля ушел к красным гарни-
зон поселка Аксу: Егерский батальон капитана Никифорова и Инженер-
ный дивизион 5-й Сибирской стрелковой дивизии — всего до 600 че-
ловек. Белый террор давал лишь временный эффект. Современник-
наблюдатель свидетельствовал (5.03.1920): «Дутовцы открыто говорят,
что они стали краснеть, а были беленькими. Сила солому ломит». До-
шло до того, что «покрасневшие» стали ночами постреливать по патру-
лям и резать телефонные и телеграфные провода. Чувствовалось, что
70

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 ,
^_ Ь2=>
спрессованный, загнанный вглубь страх перед атаманом и его партиза-
нами при первом же внешнем толчке может вылиться в ужасный бунт.
Позднее, вспоминая, Анненков оценивал положение Семиречен-
ской армии накануне ее гибели так: «Мы были с оружием, но без бо-
евых припасов. Все части представляли собой сплошной лазарет, —
тиф подкосил всех. Не было уже средств, все было на исходе. Когда
стало известно, что Сибирской армии1 не существует, было ясно вид-
но, что никакая борьба с советской властью немыслима. Северные и
южные фронты были накануне гибели. С тылу мы имели китайскую
границу, запасов не было никаких».
Красные активизировались сначала на Южном участке фронта. Они
решились брать Копал, городок, занимавший выгодное аая обороны
положение в горной местности2. Однако в ночь на 10 марта, когда со-
ветские войска выдвигались аля штурма, ударил сильный мороз. Вдоба-
вок, выйдя на ближайшие подступы к Копалу, они попали в снежную
бурю. Закоченевшие бойцы оказались не в состоянии атаковать пози-
ции колчаковцев. Понеся большие потери обмороженными, замерзши-
ми, сорвавшимися в пропасть, красные отступили. 20 марта они
повторили попытку. На этот раз им удалось перерезать, одной кавбри-
гадой, единственную коммуникацию белого Копала. Генерал Щербаков,
шедший с отрядом на выручку гарнизона, неожиданно был атакован, а
затем и окружен превосходящим неприятелем. Только благодаря ме-
тельной ночи белым удалось прорваться на станицу Арасанскую. От нее
отряд Щербакова отступил на станицу Сарканско-Сибирскую. Обложен-
ная красными преследователями Арасанская сдалась. Но Копальский
гарнизон во главе с войсковым старшиной Бойко все еще держался.
В марте перешла в решительное наступление и Сергиопольская груп-
па 5-й красной армии. Под натиском превосходящих сил противника
Северная группа Семиреченской армии 22 марта сдала Урджар, а За-
падная группа откатилась к Уч-Аралу. Отступая, белые жгли, согласно
приказу атамана, все, что можно. Но у них уже начался распад, хаос.
Анненков видел, как быстро теряет контроль над армией, как фронт и
тыл рушатся. Решив, наконец, что дальше бороться невозможно,
25 марта, оставляя Уч-Арал, командарм Семиреченской отдал Северной
и Южной группам армии приказ одновременно начать отход за грани-
цу. Сам атаман, очистив Уч-Арал (занят красными 25.03.1920 г.) по-
Российской армии адмирала Колчака.
Однако Копал совсем не был «сильной крепостью», как утверждают некоторые
авторы. Тем более не было у Копальского белого гарнизона мифических 130 пулеметов.
какого количества пулеметов, судя по всему, не имела на вооружении вся Отдельная
^емиреченская армия.
71

В.А. ШУЛДЯКОВ
«^ Ш=*
вел Западную группу также в сторону Китая — на село Глинковское.
При этом Анненков телеграммой передал командование над тыловыми
частями группы, находившимися в районе Лепсинск—Герасимовское—
Осиновка, начальнику снабжения Семиреченской армии полковнику
А.А. Асанову, который должен был стянуть их к Лепсинску, где перей-
ти в подчинение атамана Дутова и с ним уже идти к границе.
Северный отряд генерала Бакича отступал с арьергардными боями и
перешел русско-китайскую границу у села Вахты 27 марта. В тот же
день в Вахты вошли красные преследователи. Несмотря на давление
противника, войска Бакича покинули Россию организованно и без сколь-
ко-нибудь серьезных потерь. В районе города Чугучака, центра Тарба-
гатайского округа провинции Синьцзян, китайцы приступили к их
интернированию. На реке Эмиль-Хо, у селения Дурбульджин, был вы-
делен участок земли под лагерь, бакичевцы приступили к его обустрой-
ству. Часть военнослужащих и беженцы поселились в самом Чугучаке.
Южная группа генерала Щербакова отходила от станицы Саркан-
ско-Сибирской без давления со стороны противника и пересекла гра-
ницу в конце марта, оказавшись в районе города Кульджа, центра
Илийского округа Синьцзянской провинции. Входивший в подчинение
Южной группе, но имевший самостоятельное направление, отряд пол-
ковника П.И. Сидорова, ранее державшийся в районе Хоргоса и Коль-
джата, также был вынужден пересечь границу (03.1920). Как и основ-
ные силы группы, он вышел к Кульдже.
Наиболее драматично происходило отступление Западной (Централь-
ной) группы Семиреченской армии, которая, как было сказано выше,
должна была уходить двумя колоннами: главная под командованием
самого Анненкова — на восток, тыловая под началом Асанова, помощ-
ника командарма по снабжению, — на юг, к Дутову. Асанов вступил в
командование вверенными ему частями и поставил им задачу отхода на
Лепсинск и далее (приказ № 1). Но реализация приказа была сорвана
восстанием Оренбургского казачьего артдивизиона в селе Герасимов-
ском. Началось оно в 4 часа утра 26 марта. Во главе мятежа стоял быв-
ший вахмистр Вердукин, он за что-то был разжалован в рядовые казаки.
Повстанцы быстро захватили село, перебив офицеров, добровольцев и
жандармов. Правда, начальник Герасимовского гарнизона полковник
Кузнецов смог убежать. Асанов бросил из деревни Осиновка на подав-
ление мятежа два эскадрона Маньчжурского конно-егерского полка. Но
восставшие отбили их орудийным и пулеметным огнем, у китайских
егерей пушек не было. В целом белые части, находившиеся севернее
Аепсинска, еще были способны сопротивляться. Но командующий Аса-
нов, вместо того чтобы драться и пробиваться к Дутову, а затем в Ки-
72

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
^— — ^»
тай, решил сдать вверенные ему части красным. Со своими подчинен-
ными посоветоваться он не мог, так как знал, что будет немедленно
арестован и уничтожен. Тогда, оставив за себя полковника Кузнецова,
Асанов поехал в село Черкасское, к проживавшему там бывшему ко-
миссару, одному из руководителей Черкасской обороны, Босяку. Тем
временем Кузнецов продолжил борьбу с восстанием, в частности, в
Осиновке по его приказу расстреляли 55 пленных повстанцев: казаков-
батарейцев и солдат других частей.
Асанов, посоветовавшись с Босяком, 27 марта написал и разослал свой
приказ № 2. Он приказал всем частям Семиреченской армии прекратить
всякие активные действия против РККА, не совершать никаких передви-
жений, командному составу оставаться на местах, солдатам не допускать
насилий над офицерами, всем ждать результатов его переговоров с крас-
ным командованием о капитуляции. Затем Асанов в сопровождении Бо-
сяка поехал в село Романовское, что на тракте Сергиополь — Копал, где
и сдался красноармейцам 1-й бригады 13-й кавдивизии. Таким образом,
полковник А.А. Аслнов предал вверенные ему войска. Белое дело предал
сын офицера Сибирского казачьего войска, казак Кокчетавской станицы,
выпускник Сибирского кадетского корпуса (1904) и Николаевского ка-
валерийского училища (1906), командир сотни 1-го Сибирского казачь-
его полка в мировую войну, командир 1-го Алатавского конного полка
Семиреченской казачьей бригады (16.10.1918 —14.05.1919), командир
Конной бригады Партизанской дивизии, помощник начальника Парти-
занской дивизии по хозчасти (1.06 —1.12.1919), наконец, начальник
снабжения Семиреченской армии (1.12.1919—27.03.1920). Что ж, и не
такое случалось в Гражданскую войну.
Что двигало этим человеком? Из письма А.А. Асанова матери
(28.04.1920): «Лишенный в последнее время всякой идеи о необхо-
димости вести беспощадную борьбу, не желая быть изгнанником из
родной земли, я не пошел с Анненковым в Китай, а сдал часть остав-
шейся у меня Армии и сам поступил в распоряжение Красного ко-
мандования, и тем еще раз испытываю судьбу, — что она мне даст.
Лично о себе не думается, я готов ко всему. Помолитесь, если погиб-
ну <...>. Я еду в Красноярск1 в Штаб 5-й Армии, о дальнейшем ска-
зать ничего не могу, — что даст Господь!..»
Из протоколов допросов Асанова в особом отделе ВЧК при 5-й ар-
мии: «Я вышел перед лицо Советской Власти и ее Армии с открытой
Душой, а что из этого получилось, покажет будущее... Признаю себя
виновным в службе в Белой армии. Поскольку было возможным, я ук-
Под конвоем.
73

Л ВА- ШУААЯКОВ ^
лонялся от активных действий... Думаю, что снисхождения заслуживаю
как всякий заблудившийся человек, понявший свои ошибки и пришед-
ший с повинной головой, с искренним желанием отдать свои силы на
службу власти... Просил бы дать мне возможность послужить родине в
составе армии или на трудовом фронте... Военной службой, по специ-
альности, готов служить Советской России, власти по своим силам».
Советская власть не вняла раскаянию запоздалого перебежчика.
Полковник А.А. Асанов был расстрелян в Омске 6.11.1920 г. по распо-
ряжению полномочного представителя ВЧК в Сибири И.П. Павлунов-
ского. Были казнены и многие из тех анненковцев и дутовцев, которые,
подобно Асанову, пошли в красный полон.
Предательство Асанова оказало заметное влияние на хо/^, событий.
Под воздействием его приказа № 2 многие части и подразделения Се-
миреченской армии сдались красным. Большая часть собственно асанов-
ского отряда, дезорганизованная восстанием оренбуржцев-артиллерис-
тов и предательством своего военачальника, в конце марта — начале
апреля 1920 г., по-видимому, погибла под ударами Красной армии.
Некоторые подразделения, вероятно, увлек за собой двинувшийся из
Лепсинска Дутов.
Оренбургский атаман Дутов не согласился с асановским приказом
№ 2 и пошел в Китай. Его о начале общего отхода почему-то своевре-
менно не предупредили. Вероятно, из-за хаоса, вызванного восстанием
Оренбургского казачьего артдивизиона в селе Герасимовском. С боль-
шим трудом, под прикрытием отряда особого назначения из казаков-
оренбуржцев, Дутову удалось вырваться из полуокруженного Лепсинска
(занят красными 7.04.1920 г.). Для него оставался открытым лишь один
путь в Китай: через труднопроходимый высокогорный перевал Кара-
Сарык. Поход дутовского отряда через Кара-Сарык совершался в не-
обычайно трудных условиях: в холода, без пищи и фуража, по снегу,
обледенелым тронам и карнизам. Обессилившие люди и лошади часто
срывались в пропасти. Перед самой границей силы оставили и Дутова.
Казаки понесли его на руках. В одном месте им пришлось спускать
своего войскового атамана, пребывавшего в состоянии, близком к бес-
сознательному, на канате с отвесной скалы. В конце концов, дутовский
отряд, преодолев все естественные преграды, вышел к Кульдже.
Сначала китайцы сконцентрировали интернированную Южную груп-
пу Семиреченской армии (отряды атаманов Щербакова и Дутова) в
районе селения Джимпань на берегу реки Боратал. В самом селении
разместился штаб Дутова с охраной, а войска группы стали лагерем в
долине Боратала. Но когда в мае границу начали переходить первые
партизанские части Анненкова, пришлось освобождать им место. Ду-
74

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 а
^ %Q^
товцев и щербаковцев перевели ближе к Кульдже. Дутов со штабом и
небольшим отрядом разместился в крепости Суйдун (Суйдин). Боль-
шинство же дутовских казаков-оренбуржцев обосновалось неподалеку
от своего атамана — в деревне Мазар. В Суйдуне стоял и отряд семи-
реков полковника Сидорова.
Следует отметить, что местное казачество во время краха Семире-
ченского фронта раскололось. С белыми ушла только часть семиреков.
Многие казаки станиц Урджарской, Аксутайской, Сарканско-Сибир-
ской, Арасанской, Аепсинской, в значительной мере под воздействием
большевистской агитации, предпочли остаться по домам и положить
оружие перед врагом. Большую роль сыграла твердая позиция началь-
ника 3-й Туркестанской стрелковой дивизии РККА И.П. Белова, чело-
века умного и дальновидного. Он категорически запретил репрессии
против военнопленных, сурово карал бойцов за грабежи и мародерство.
В одном из приказов Белов объяснял красноармейцам свою политику
так: «Все зависит от вас — или поможете прикончить фронт, или под-
толкнете казаков на новую войну». Фактически красный начдив умело
использовал страшную усталость обеих сторон от войны. И тогда, ког-
да призывал своих подчиненных к дисциплине, порядку, корректному
отношению к пленным и населению. И тогда, когда применял против
проигравших и морально разлагавшихся колчаковцев силу не оружия, а
слова. Когда станица Арасанская сдалась, ее жители были поражены
резкой переменой в поведении врага. Ждали обычных в таких случаях
грабежей и насилий, однако красные повели себя смирно. Это распо-
ложило казачье население к победителям. Коммунисты воспользовались
этим, чтобы овладеть, наконец, Копалом. Его гарнизон, несмотря на
окружение, продолжал оказывать сопротивление, хотя и без прежнего
упорства. Казачье общество станицы Копальской внутренне, конечно,
уже колебалось. Приезд от красных делегации станицы Арасанской
решил дело. Казаки-арасанцы привезли предложение о мире и подтвер-
дили, что никаких репрессий со стороны коммунистов нет. Между
штабом Копальского гарнизона и штабом 3-й Туркестанской стрелко-
вой дивизии начались переговоры. В результате был заключен договор о
капитуляции станицы, гарантировавший всем сдающимся жизнь и бе-
зопасность. Со стороны колчаковцев его подписал начгар, командир
Приилийского казачьего полка, войсковой старшина СЕ. Бойко, со сто-
роны красных — начдив И.П. Белов. 29 марта части РККА вступили в
Копал, белый гарнизон сдал им оружие.
При окончательной ликвидации Семиреченского фронта, как и других
белых фронтов, коммунисты максимально использовали апатию и паци-
фистские настроения, распространившиеся в рядах противника. Полуго-
75

<=^
В.А. ШУЛДЯКОВ
i££»
1 Из воззваний бунтовщиков: «Товарищи красноармейцы! За кого вы бились два
года? Неужели за тех каторжников, которые работают теперь в особом отделе и рас-
стреливают ваших отцов и братьев? Посмотрите, кто в Семиречье у власти: Фурманы,
Шегабутдины, — разные жиды, киргизы. А трудовые крестьяне снова в. рабстве... А
насчет разверстки не беспокойтесь. Все это проделки мусульманско-мадьярских комис-
саров. Скоро увидите, как будут они болтаться на деревьях. Настоящая революция тру-
довиков наступит через месяц. Горные орлы, доблестные герои, бившие Анненкова и
Щербакова, сумеют бить и жидо-мусульманско-мадьярских комиссаров...»
76

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
^ Ш^
ством коммунисты, получив урок массовых казачьих восстаний на Дону,
Урале, в Оренбуржье и в том же Семиречье, стали заигрывать, пытаясь
внести в его среду «классовый раскол»: беднейшие элементы превратить
в свою опору, а средние — сделать союзником или хотя бы нейтрализо-
вать. Власть не могла сразу же начать проводить в Семиречье жесткую ка-
рательную политику еще и потому, что, помимо внутренней нестабиль-
ности края, огромное значение имел внешний фактор. Ведь в Синьцзяне,
у самой границы, сконцентрировалось до 50 тысяч российских эмигран-
тов 1918—1920 гг. Они испытывали страшные лишения. По сути, спасе-
ние у них было одно — назад в Россию. Но как: с оружием в руках или с
мольбой о пощаде и милости? Естественно, коммунисты были заинтере-
сованы в последнем варианте и бросили на его реализацию весь свой аги-
тационно-пропагандистский аппарат. Однако кто бы поверил их агита-
ции, если бы они начали с массовых расстрелов пленных?
На первых порах официальные советские власти, особенно военные
из Сергиопольской группы 5-й армии, демонстрировали миролюбие.
Казней по приказам сверху, по-видимому, не было, только случаи ни-
зового террора со стороны местных красных. Перебежчики из Семи-
реченской армии были частью сразу же зачислены в РККА, частью рас-
пущены по домам. Военнопленных же, а их набралось после ликвидации
Семиреченского фронта около 6 тысяч человек, — сосредоточили в го-
роде Верном, в лагерях (офицерский лагерь — на Узун-Агачской ули-
це). Здесь их начали фильтровать: посредством допросов и засылки в
лагеря тайных осведомителей определяли политическую благонадеж-
ность и профессиональную пригодность. Первомайская амнистия и
«Декрет об офицерах» (06.1920) облегчили и ускорили эту работу, так
как освобождению подлежала основная масса военнопленных. Правда,
офицеры и военные чиновники обязаны были отслужить республике не
менее 2 лет. С казаками поступили так: молодых (до 30 лет) мобили-
зовали в РККА и отправили подальше от Семиречья, остальных распус-
тили по домам. Офицеров направляли в Ташкент, в Управление фор-
мирований штаба Туркестанского фронта. Часть офицеров в качестве
военных и гражданских специалистов использовали в самом Семиречье.
Край, бедный образованными людьми, нуждался в квалифицированных
кадрах. Надо признать, что вначале коммунисты показали некоторую
терпимость. Получили свободу и поступили на советскую службу пол-
ковник Л.В. Молостов, командир бригады в Семиреченской армии, рот-
мистр полка Черных гусар Александров и др. Однако часть пленных
анненковцев, вероятно самых одиозных, типа полковника Асанова, от-
правили из Семиречья в Сибирь, где во второй половине 1920 г. рас-
стреляли. Сибирские чекисты не были связаны никакими обещаниями,
77

В.А. ШУЛДЯКОВ
A3 и расстрелы в Сибири за дальностью расстояния не могли потрево-
жить умы семиреченцев. Впрочем, расстрелы эти прошли уже тогда,
когда и в Семиречье политика власти переменилась.
Большое значение придавали семиреченские коммунисты разложе-
нию белоказачьих отрядов, отступивших в Китай. Задача состояла в
том, чтобы переманить в Советскую Россию как можно большее ко-
личество казаков. Воззвание Реввоенсовета Туркестанского фронта обе-
щало всем перебежчикам амнистию: «полную безопасность, забвение
прежних вин», достигшим 30-летнего возраста — роспуск по домам,
прочим — перевод на положение красноармейцев. Правда, особый
отдел, то есть фронтовая ЧК, особой инструкцией предписывал всех
перебежчиков отправлять в Верный, в концлагерь, а офицеров — в
штаб фронта. Из этого противоречия между линиями чекистских и
агитационно-пропагандистских органов в приграничных уездах выхо-
дили так: часть реэмигрантов временно оставляли на месте жительства
Аая полевых работ, часть — подлежащих мобилизации в армию —
посылали в Верный.
Для большего эффекта власти привлекли к агитационной работе се-
миреченских казаков, в том числе офицеров (Бойко, Захаров, Нестеров
и др.). Знаковой фигурой был, конечно, войсковой старшина СЕ. Бой-
ко, потомственный семирек, известный в войске человек. В мировую
войну он был командиром казачьей сотни в Персидском экспедицион-
ном корпусе Кавказской армии. В 1918 г. с самого начала участвовал
в восстании против большевиков, после поражения бежал в Китай,
вернувшись, командовал Приилийским казачьим полком, а затем и Ко-
пальским гарнизоном. Договор о капитуляции Копала с начдивом
3-й Туркестанской, видимо, убедил Бойко, что красным можно верить.
Настроен он был примиренчески, полагал, что в Гражданскую войну
«заблуждалась как та, так и другая сторона». Те, кто его «обрабатывал»,
очевидно, поддакивали. По настоянию советского командования войс-
ковой старшина составил письмо-воззвание к казакам-эмигрантам, по-
сылал к ним в Китай телеграммы. Вот, например, телеграмма С. Бойко
и В. Смурыгина от 18.05.1920 г. в Кульджу на имя казака М.И. Андре-
ева: «Казак Василий Смурыгин прибыл [в] Верный, жив, здоров. Про-
шу вас, братья офицеры, чиновники, казаки, солдаты, возвратиться
домой, не верьте Щербакову, Сидорову, которые хотят вас удержать
обманом, угрозой. Они нас, Копальский гарнизон, также обманули. Мы
все живы: кто был арестован, амнистией освобожден. Мы послали к вам
делегатами подъесаула Нестерова, вахмистра Шебалкина. Не дожидаясь
их, немедленно выезжайте и не бойтесь — никто вас не обидит, ждем.
О переходе казаков военные комиссары должны немедленно доносить
78

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
^ ^»
Гв] Верный, [в] Управление Уполномоченного1». Несомненно, с помо-
щью Бойко и ему подобных коммунистам удалось переманить из-за
границы некоторую часть казаков, главным образом семиреков. Но это
был временный успех.
Летом—осенью 1920 г. обстановка в Семиречье существенно измени-
лась. Во-первых, власти затеяли регистрацию всех офицеров и военных
чиновников. Причем начали ее эффектно: расстрелом шести бывших по-
лицейских и жандармов. Во-вторых, приступили к высылке из пригранич-
ного Семиречья во внутренние губернии России «классово чуждых» и
«колонизаторских» элементов. В-третьих, амнистированные казаки и сол-
даты, вернувшись домой, нашли свои хозяйства разоренными, жен изна-
силованными, детей голодными; это «потрудились» бывшие красные
партизаны и красноармейцы-семиреченцы, они же заправляли теперь в
низовых органах власти. В-четвертых, Семиречье по-настоящему узнало,
что такое военный коммунизм. Организовывать сбор продразверстки в
Туркестан приезжал сам «железный Феликс» — глава ВЧК Ф.Э. Дзержин-
ский. Хлеб стали выгребать подчистую.
Настроение подавляющего большинства русского населения Семи-
речья изменилось, и не в пользу коммунистов. В казачьих станицах и
старожильческих селах шло брожение. Появлялись зачатки тайных орга-
низаций и партизанских отрядов. Амнистированные белогвардейцы,
оправившись от шока, вызванного крахом колчаковщины, и познако-
мившись с советской властью поближе, убедились, что воевали с крас-
ными совсем не зря. Они стали подумывать о возобновлении борьбы.
Некоторые, наиболее нетерпимые и энергичные, пытались что-то делать
в этом направлении. Снова возобновилась миграция одиночек и групп
в Китай. А в ноябре после подавления бунта 1-го батальона 5-го погра-
ничного полка (Нарынское восстание) ушел за границу и был интер-
нирован китайцами целый отряд в 135 повстанцев при трех пулеметах
(11.12.1920 г. при попытке вернуться в Россию и возобновить парти-
занскую борьбу этот отряд был окружен чекистами и уничтожен).
Однако, несмотря на рост недовольства русского населения, новая
семиреченская власть в то же время усилилась. Прежде всего организа-
ционно: была создана разветвленная структура партийных, военных, ка-
рательных, продовольственных и прочих органов. В советских войсках
Семиречья в основном была изжита партизанщина. Передача коренно-
му населению земли выселенных из края русских «кулаков-колонизато-
ров» привлекла на сторону коммунистов симпатии казахов, дунган и
Уполномоченный РВС Туркестанского фронта по Семиречью Д.А. Фурманов (Фур-
Ман). В будущем это советский писатель, автор известной повести «Чапаев».
79

В.А. ШУЛДЯКОВ
других «инородцев», которые охотно стали вступать в РКП (б), устраи-
ваться на службу во властные структуры. Благодаря этому также удалось
сформировать надежные национальные части РККА, например, дунган-
ский кавполк М. Масанчи, который участвовал почти во всех карательных
операциях Семиреченской ЧК.
Историографы советских органов госбезопасности сообщают о рас-
крытии и ликвидации в Семиречье во второй половине 1920-го — на-
чале 1921 г. целого ряда тайных организаций и заговоров. По их мне-
нию, у подпольщиков был широко задуманный, согласованный с
атаманом Дутовым план переворота в Верном. Якобы в захваченный
район Семиречья должны были перейти из Китая части белоэмигран-
тов и возобновить полевую войну против Красной армии. Несомненно,
зачаточные подпольные группы в некоторых местах Семиречья уже воз-
никли (группа бывших офицеров Демченко и Д. Кирьянова в гарнизо-
не города Нарына, группа полковника Нилова в районе озера Балхаш,
казачья организация в станице Софиевской во главе с Т. Легостаевым,
Н. Исаевым и др.). Но существование в крае разветвленной с масш-
табными планами подпольной структуры более чем сомнительно. Не та-
кова была обстановка. В условиях зрелого военного коммунизма ЧК, как
правило, громила тайные организации в зародыше. Доказательств а^я
уничтожения врага, явного или мнимого, не требовалось, для ареста и
расстрела хватало одного лишь подозрения, поэтому многие мероприя-
тия ЧК, по сути, носили превентивный характер. Просто хватали «со-
циально чуждых» лиц (офицеры, дворяне, купцы и т. д.) и устанавли-
вали их контакты. Интеллигентные люди, конечно, тянулись друг к
другу, создавая свой круг общения. Еще проще было, когда подозритель-
ные типы служили в одном и том же учреждении. Готовая «нелегаль-
ная группа»! По-видимому, в 1920 —1922 гг. по этой схеме чекисты
сфабриковали немало дел о «контрреволюционных организациях».
Известно, что в Семиречье ЧК (группа Орлова) с помощью инфор-
маторов заблаговременно составила списки неблагонадежных, в том
числе по каждой станице. Показательно раскрытие самой важной из
«подпольных организаций» Семиречья «Александрова—Бойко». Чекис-
ты получили донос о подозрительных сборищах у казаков станицы На-
деждинской Р. Шустова и А. Есютина. Выяснилось, что на них бывает
и войсковой старшина СЕ. Бойко, тот самый, который весной призы-
вал белоэмигрантов возвращаться с повинной в Советскую Россию, а те-
перь служил в облвоенкомате. Там же, в облвоенкомате, работала целая
группа амнистированных белых офицеров. В эту среду был внедрен
агент, выдавший себя за бывшего офицера, который якобы подтвердил
подозрения. Тогда ЧК арестовала офицеров, служивших в облвоенкома-
80

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
^ ^
те: войскового старшину Бойко, ротмистра Александрова (черный гу-
сар), капитана Кувшинова, штабс-капитана Воронова, поручиков По-
кровского и Сергейчука (осень 1920 г.). Затем похватали лиц из их
окружения. А в станицы были отправлены «чекистско-воинские экспе-
диции»: оперативные группы Семиреченской областной ЧК с придан-
ными подразделениями дунганского кавполка. «Большинство станиц
удалось застать врасплох». Началась грандиозная «чистка» — аресты,
обыски, расстрелы, — продолжавшаяся ао конца апреля 1921 г. Число
арестованных в каждой станице исчислялось десятками, а в отдельных —
сотнями. Всего было репрессировано около 1800 человек! Молва о дей-
ствиях экспедиций заставила казаков удаленных станиц уходить груп-
пами в горы, к границе, люди не хотели ждать, пока их вырежут как
баранов. Имели место и вооруженные стычки между скрывавшимися в
горах казаками и красными дунганами.
Сообщения советских авторов об «организации Александрова—Бой-
ко» — ее структуре, планах, обстоятельствах провала — настолько ту-
манны, что впору усомниться: а существовала ли она на самом деле?
Если да, то не преувеличено ли многократно ее значение, размах, свя-
зи, планы? Однако ответы на эти вопросы имеют второстепенное зна-
чение. Главное то, что белые, поверившие весной 1920 г. красной аги-
тации, очень скоро разочаровались и поплатились за то, что положили
оружие перед врагом. Коммунисты же, разгромив Семиреченскую ар-
мию и крепко встав на ноги, отбросили свой мнимый гуманизм и вер-
нулись к практике красного террора. Они уничтожили в Семиречье не
одну сотню человек, уделив особое внимание офицерству и казачеству.
Символична фигура войскового старшины Бойко. Храбрый боевой офи-
цер Императорской и Белой армий, человек, уважаемый рядовыми ка-
заками и, подобно им, большой путаник, он, устав физически и мораль-
но от борьбы, поражений, самой удушающей атмосферы Гражданской
войны, ради мира, ради прекращения братоубийства пошел на сотруд-
ничество с коммунистами. Но вскоре понял, как ошибся. Осознал всю
фальшь большевистского «примирения». Был ли Бойко организатором
подполья или просто обсуждал со знакомыми станичниками ситуацию,
в которую завели страну и казачество коммунисты, сейчас пока нельзя
сказать. Но показателен конец. СЕ. Бойко и группу офицеров, аресто-
ванных в Верном и области, вывезли в Ташкент, где и расстреляли
(06.1921).
Возможно, дело о «контрреволюционной организации полковника
Л.В. Молостова» было сфабриковано чекистами лишь а^я того, чтобы
собрать в Верненском и Джаркентском уездах и перестрелять амнис-
тированных весной 1920 г. белых офицеров. Мы, однако, слишком за-
6 2250
81

В.А. ШУЛДЯКОВ
«^ 1^»
бежали вперед и отвлеклись от темы «анненковщина». Вернемся в вес-
ну 1920 г.
Атаман Анненков, оставив 25 марта Уч-Арал, повел основную ко-
лонну Западной группы на село Глинковское. В состав колонны входи-
ли полки: Лейб-Атаманский, 1-й Оренбургский казачий имени атамана
Дутова, Кирасирский, 1-й Драгунский имени атамана Анненкова, Кон-
но-инженерный, Киргизско-калмыцкий конный, а также личный кон-
вой Анненкова с оркестром и хором трубачей, часть Маньчжурского
Конно-егерского (из китайцев-хунхузов) полка, эскадрон полка Черных
гусар, одна артбатарея, 1-я запасная сотня, жандармский эскадрон. С
этой колонной следовали остатки ряда других частей и подразделений
армии (в том числе около 500 офицеров) и до 35 семей офицеров и
казаков. Всего у Анненкова было около 6 тысяч бойцов.
Полки выступили из Уч-Арала в полном порядке, с песнями и му-
зыкой. Куда шли, никто точно, кроме атамана, не знал, даже его нач-
штаба полковник Н.А. Денисов. Продуктов было на 10 дней. В пути,
оставляя населенные пункты, уничтожали все, что могло пригодиться
красным преследователям. Анненков специально построил колонну так,
чтобы в авангарде и арьергарде двигались самые надежные части, а
мобилизованные и артиллерия — в середине. Особенно трудно было
уходить 1-му Драгунскому полку, сформированному из мобилизованных
семиреченцев — в районе, который уже признал советскую власть.
Во время похода, под влиянием приказа Асанова № 2, в частях стал
распространяться слух, будто бы Асанов не хочет уходить в Китай и
зовет всех партизан оставаться в России. Под влиянием этого слуха
многие стали думать примерно так: если один из старых вождей идет с
повинной к красным и с надеждой на пощаду, то почему не рискнуть
сдаться им — мобилизованным нижним чинам, рядовым добровольцам,
обер-офицерам? Это настроение выявилось так определенно, что Ан-
ненков, чтобы удержать отряд в повиновении, вынужден был его учесть
и принять прямо-таки драконовские меры.
Сначала атаман приказал движущимся полкам оттянуться друг от
друга на две версты. Полки оттянулись и потеряли друг друга из вида.
Затем последовал приказ об остановке. Части колонны остановились.
О произошедшем на дороге между Уч-Аралом и Глинковкой Ан-
ненков, рассказывая от третьего лица, писал в своих мемуарах «Кол-
чаковщина» :
«К одному из средних полков1 подъезжает атаман. Приказывает: спе-
шиться, снять все оружие, отойти от орркия на 600 шагов. Все недоуме-
1 По-видимому, сначала к самому ненадежному Драгунскому.
82

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 ,
^. ^*
вают, но исполняют приказ без промедления. Личный конвой атамана —
меЖАУ безоружным полком и оружием. Атаман медленно подъезжает к
полку.
— Славные бойцы, — говорит он, — два с половиной года мы с
вами дрались против большевиков... Теперь мы уходим... вот в эти не-
приступные горы и будем жить в них до тех пор, пока вновь не наста-
нет время действовать... Слабым духом и здоровьем там не место. Кто
хочет оставаться у большевиков, оставайтесь. Не бойтесь. Будете ждать
нашего прихода. От нас же, кто пойдет с нами, возврата не будет. Ду-
майте и решайте теперь же!
Грустные стоят люди: оставлять атамана стыдно, бросать родину
страшно.
Разбились по кучкам. Советуются.
Постепенно образовались две группы.
Меньшая говорит:
— Мы от тебя, атаман, никуда не уйдем!
Другая, большая, говорит:
— Не суди нас, атаман, мы уйдем от тебя... Но мы клянемся тебе,
что не встанем в ряды врагов твоих.
Плачут. Целуют стремя атамана.
Оружие уходящих положено на брички. Последний привет, и полк
двумя толпами уходит в противоположные стороны, на восток и на
запад».
Затем подобное Анненков проделал и с другими полками, во всяком
случае из средней части колонны. И им он говорил, что широкомасш-
табная Гражданская война проиграна, что впереди белых ждет парти-
занская борьба и, вероятно, чужбина или гибель. «Со мной должны
остаться только самые здоровые борцы, решившие бороться до конца.
А тех, кто устал, я не держу, пусть, кто хочет, идет назад в Советскую
Россию», — вот альтернатива, которую ставил атаман перед своими
солдатами и офицерами.
Сделав выбор и разбившись, соответственно, на группы, анненковцы
начинали меняться одеждой и обувью. Решившие сдаться большевикам
отдавали все лучшее, добротное товарищам, уходившим с атаманом в
горы. Возможно, их и принуждали к этому. Но ропота не было, так как
все понимали, что красные все равно разденут и разуют, — такова была
практика того времени. Таким образом, остававшиеся в России отдали не
только свое оружие, многие из них оказались буквально в лохмотьях.
Всего желающих остаться на Родине и сдаться врагу оказалось 1500—
2000 человек. В основном это были чины непартизанских частей 2-го От-
дельного Степного Сибирского корпуса и анненковские партизаны из
6*
83

В.А. ШУЛДЯКОВ
числа мобилизованных. Около 4200 человек решили последовать за ата-
маном. После прощания Анненков повел своих людей на восток, к Ки-
таю. А отделившиеся несколькими группами, ведомые проводниками,
двинулись навстречу красным.
Но «братское расставание» было со стороны Анненкова обманом,
просто атаман решил таким коварным образом предотвратить распад
отряда, выделив и уничтожив ненадежный элемент. Мнимые провод-
ники вели солдат и офицеров, пожелавших сдаться врагу, в город Ка-
рагач, где их якобы ждали пища и подводы. Но такого города не было.
Почти все пошедшие сдаваться были перехвачены в пути, в ущельях,
и уничтожены: скошены пулеметным огнем или порублены шашками.
Эту карательную операцию провели сотни и эскадроны полков арьер-
гарда: Киргизско-калмыцкого, Аейб-Атаманского и 1-го Оренбургско-
го казачьего. Самая кровавая работа выпала, по-видимому, калмыкам
и киргизам. Всему же отряду Анненков объявил, что ушедших пере-
били большевики. Но правду скрыть, естественно, не удалось. Позднее
красные нашли трупы бывших анненковцев, перебитых в ходе этой
карательной операции. В урочище Ан-Агач они насчитали около
900 тел, за озером Ала-Куль — еще 600...
Впрочем, в 1927 г. на суде Анненков категорически отрицал факт
уничтожения им своих чинов, не пожелавших уходить в Китай. Так
что будущему историку анненковщины предстоит выяснить: действи-
тельно, не перебили ли возвращавшихся белых большевики или ала-
ши? В принципе, это могли сделать и те и другие. Красные, если это
были семиреченцы, потому что ненавидели анненковских партизан
лютой ненавистью. Какая разница: доброволец, мобилизованный, —
главное, что не сдался раньше, а отступал почти до самой границы.
Значит, враг. Запросил пощады? Еще хуже — ничтожество. Получай!
Тем более, в этой приграничной глуши можно было не церемонить-
ся, не оглядываться на начальство. Какое «терпимое отношение к
пленным», если пленных нет?! То есть теоретически какая-нибудь со-
ветская часть, состоявшая из красноармейцев и красных партизан Се-
миречья, вполне могла устроить грандиозный самосуд, а затем свалить
всю вину за бойню на Анненкова.
Могли учинить расправу и алаши, причем самостоятельно, без при-
каза атамана. Многие из них раньше, в 1916 г., уже изгонялись в Ки-
тай. И вот снова уходили они из своих степей, оставляя семьи, стада и
зная, что там, за рубежом, их ждут лишения, неприкаянность, тоска по
родине. А главный их враг, новоселы, отнявшие землю, воду и спокой-
ную жизнь, снова в победителях. И вот теперь, перед самой границей,
даже те русские крестьяне, которые служили у Анненкова, не уходят.
84

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
^- ^
Остаются! Возвращаются к своим семьям, хозяйствам, земле. Как тут
не закипеть ненавистью?
Если же все и в самом деле произошло так, как описано выше, а на
это больше указаний, если атаман действительно коварно перебил часть
своих людей, а на суде кривил душой, то поступок его тоже вполне
объясним и укладывается в логику борьбы. Во-первых, Анненков очис-
тил отряд от колеблющихся, ненадежных элементов. Во-вторых, благо-
даря коварству сделал это без внутренних потрясений, скоро и с
затратой небольшого количества сил. В-третьих, и это объясняет физи-
ческое уничтожение, атаман лишил врага потенциальных красноармей-
цев. Дело в том, что в разгар Гражданской войны столкнулись в
сражениях массовые армии, состоявшие в основном из насильно моби-
лизованных. Это изменило отношение к военнопленным и перебежчи-
кам. Каждая сторона во время больших успехов сортировала пленных
и вливала их в свои войска. Так делали и белые, и красные. Например,
генералы Деникин и Врангель пополняли пленными красноармейцами
даже старые части Добровольческой армии: алексеевцев, корниловцев,
дроздовцев, марковцев. Между прочим, нечто подобное изредка и бо-
лее разборчиво позволял себе и атаман Анненков. Причем на другой
стороне вдруг оказывались не только мобилизованные, но и доброволь-
цы, ради сохранения жизни старавшиеся скрывать факт своего созна-
тельного участия в борьбе. В 1919 —1920 гг. таким путем попала в РККА
масса колчаковцев. Все уверения остававшихся в России, что они не
встанут в ряды противника, были лепетом. Главное д,^я них было ока-
заться в руках регулярной, более или менее дисциплинированной крас-
ной части, чтобы при сдаче не убили. Но в этом случае, сохранив жизнь,
сдавшиеся белые попадали в жесткую систему: нет 30 лет, физически
годен, ни в чем предосудительном не замешан, — служи. Могли отпра-
вить на другой фронт, а могли использовать и тут же, на месте, в зави-
симости от обстоятельств. Кстати, практика показывала, что бывшие
военнопленные, оказываясь в крепкой строевой части и в пору ее успе-
хов, служили отлично, даже рьяно, — им надо было оправдать доверие,
показать себя в деле, стать «как все», ведь иначе, в случае какого-либо
подозрения, могли пристрелить прямо в подразделении. Партизаны у
Анненкова были отборные, отлично обученные, отчасти сохранившие
силы. Передать таких бойцов врагу? С точки зрения интересов непри-
миримой гражданской борьбы — пусть они не достанутся никому! Под
Шашки и пулеметы! С точки зрения человеческой морали, конечно,
кошмар. Воспаленное сознание? Но у кого из участников тех страш-
ных событий, тем более участников активных, оно в то время не было
воспаленным?..
85

В.А. ШУЛДЯКОВ
После разоружения тех, кто решил остаться в России, у Западной
группы Семиреченской армии образовался большой запас оружия и
военного снаряжения. Разросшийся обоз замедлял движение, отнимал
силы на охрану, а в случае нападения красных не позволил бы манев-
рировать. Тем более, по мере приближения к границе характер мест-
ности все сильнее менялся, и не в лучшую сторону. Если сначала
группа шла по голой степи, то затем начались овраги, сопки, обрывы,
горы, ущелья. В гористой местности громоздкий обоз становился еще
большей обузой. Бросить оружие большевикам или тащить его китай-
цам (а те настаивали на разоружении приходивших к ним, в китай-
ские пределы, белых отрядов) атаман не хотел, полагая, что оно очень
пригодится при возобновлении активной борьбы с советской властью.
По-видимому, где-то между Глинковкой и границей анненковцы за-
рыли лишнее оружие, часть военного имущества и, возможно, доку-
менты. Тайник соорудили с соблюдением всех мер секретности, место
тщательно замаскировали.
Вероятно, именно это событие послужило основанием а^я рождения
легенды о «золоте атамана Анненкова» («не один десяток тонн»!), яко-
бы спрятанном им перед уходом в Китай. На самом деле никакого «зо-
лотого запаса» у атамана не было. В Семиречье его просто неоткуда
было взять. Если бы анненковцы действительно располагали большими
ценностями, то они, несомненно, повезли бы их в Китай, чтобы обес-
печить себя самым насущным: продовольствием, одеждой, топли-
вом, лекарствами и пр. В казне Семиреченской армии имелось около
600 тысяч рублей серебром и несколько миллионов бумажных колча-
ковских денег. Последние, естественно, совершенно обесценились. Се-
ребро же, предназначавшееся а^я закупок в Китае, хранилось у россий-
ского консула в городе Чугучаке. Когда Северная группа Семиреченской
армии перешла китайскую границу и оказалась у Чугучака, ее команду-
ющий генерал Бакич забрал серебро, и оно в течение первых же меся-
цев ушло на содержание интернированных войск и беженцев. Личные
средства Анненкова, по его собственным словам, оценивались пример-
но в 15 тысяч долларов (включая стоимость лошадей?). Этих средств
потом не хватило, чтобы дать взятку и выкупить его из китайской тюрь-
мы. Деньги атамана в течение нескольких лет эмиграции разошлись на
самые насущные нужды, и уже в 1925 г. у него не нашлось суммы,
потребной а^я переезда в Канаду. Однако мы снова забежали вперед.
Две недели колонна Анненкова шла от Уч-Арала к границе. Нако-
нец, забравшись в горные твердыни хребта Алатау, она оказалась на
перевале Сельке, у Джунгарских ворот. Здесь, почти на самой границе,
был разбит военный лагерь. Анненков назвал его Орлиным Гнездом.
86

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
^ — ^
Здесь Западная группа Семиреченской армии простояла около двух
месяцев. Представитель атамана И Тайджу, командир Маньчжурской
бригады Партизанской дивизии, вел переговоры с властями провинции
Синьцзян об условиях перехода группы через границу. Китайцы медли-
ли с пропуском на свою территорию, ссылаясь на то, что они не по-
кончили еще с разоружением и размещением Северной и Южной
групп. Да и у Анненкова, видимо, не было полной уверенности, что
борьба в России кончена.
Условия жизни в Орлином Гнезде были крайне тяжелы: высоко-
горье, отсутствие селений, плохая погода: морозы, ветры, частые снего-
пады» иногда с дождем. Нередко по утрам выгребали больных из-под
выпавшего за ночь снега. Войска голодали, так как казенное довольствие
состояло в горсти пшеничного зерна в сутки на человека. Партизаны,
имевшие личные ценности, выменивали их на продукты у киргизов,
подъезжавших иногда к лагерю. Но самым страшным для обессилевших
людей был тиф. От него и других болезней погибло в Орлином Гнезде
несколько сот человек. Все это, как и сам факт поражения в Граждан-
ской войне, не могло не отразиться на морально-психологическом со-
стоянии белогвардейцев и отчасти объясняет, но не оправдывает те
бессмысленные жестокости, которые учинили анненковцы в это страш-
ное время. Не все из них остались «орлами».
Самое громкое преступление — это изуверское уничтожение несколь-
ких семей оренбургских офицеров (около 9.05.1920 г.). В нем участво-
вали и некоторые сибирцы во главе с помощником командира
Лейб-Атаманского полка хорунжим A.M. Ганаго, казаком станицы Акан-
Бурлукской Кокчетавского уезда, одним из первых белых партизан есау-
ла Анненкова. Дело было так. Лейб-Атаманский полк прикрывал Орлиное
Гнездо от возможного нападения красных, выставляя караулы к горным
проходам, через которые мог проникнуть враг. Тяжелейшие условия
жизни в лагере вызвали бегство в Россию. Лейб-атаманцы вылавливали
Дезертиров, раздевали и расстреливали. Вещи выменивали на спиртное
(очевидно, в Китае) и пьянствовали. Давно известно, что карательные
операции нравственно разлагают воинские части, а лейб-атаманцы пос-
леднее время занимались палаческим ремеслом слишком часто. В полку
началась деморализация. В походе поступок полковника Асанова поразил
лейб-атаманцев. Теперь они кипели яростью, жаждали отомстить. Семья
Асанова пришла с колонной Анненкова, и казаки давно рке вынашива-
ли мысль зарубить жену предателя. Надо сказать, что некоторые парти-
заны, из наиболее неприкаянных, вообще недолюбливали женатых
товарищей, а на их семьи, тащившиеся с отрядом, смотрели как на обу-
3У- Например, помощник командира Маньчжурского конно-егерского
87

В.А. ШУЛДЯКОВ
полка Вальджан прямо говорил Анненкову: «Женщин можно продать
за хлеб, предварительно погуляв с ними». Атаман на это, естественно,
пойти не мог. Он приказал коменданту Орлиного Гнезда полковнику Сер-
гееву (бывший начальник гарнизона города Сергиополя) срочно эвакуи-
ровать все офицерские семьи в Китай. Согласно приказу Анненкова аля
получения пропусков и препровождения за рубеж семьи должны были к
назначенному сроку собраться в походном порядке у дома киргиза Ко-
ногата, недалеко от военного лагеря. Однако несколько семей во главе с
полковником Ауговских, проигнорировав приказ, пошли в Китай само-
стоятельно, заблудились и попали в ту горную щель, что вела в Советскую
Россию. Партизанский караул повернул их обратно и заставил ехать к
месту общего сбора. В доме Коногата находился пост из чинов 1-й сотни
Лейб-Атаманского полка (командир — сотник Васильев). Здесь же при-
сутствовали хорунжие Ганаго и Шульга. Вероятно, они ждали, когда же
подъедет З.Е. Асанова. Аейб-атаманцы пьянствовали. Хмель туманил ка-
зачьи головы, страсти разгорались.
Когда повозки группы Ауговских подъехали к дому Коногата (уже
начинало темнеть), лейб-атаманцы окружили их, а самого полковника
повели на допрос. Ауговских был заслуженным штаб-офицером Орен-
бургского казачьего войска, воевал вместе с Анненковым еще под Верх-
неуральском летом 1918 г. Однако в данном случае, пойдя в Китай са-
мостоятельно, он не исполнил приказ атамана. Между ним и пьяным
сотником Васильевым произошел резкий разговор. Ауговских выстрелил
в воздух. Ответным выстрелом Васильев уложил полковника на месте.
Убийцы нашли у Ауговских и разграбили деньги 1-го Оренбургского
казачьего полка. Затем разошедшиеся казаки зарубили штабс-капита-
на Закржевского и других офицеров, а их жен и дочерей увели в обоз
1-й сотни Аейб-Атаманского полка, где стали насиловать. «Прибывших
женщин раздевали, и они переходили в пьяные компании из рук в руки,
а после их рубили в самых невероятных позах». Не пощадили даже
девочек-подростков, не говоря уже о 17- и 19-летних девицах, которые,
по позднейшим рассказам, «переходили целую ночь из рук в руки це-
лого эскадрона» и трупы которых потом «были найдены с разбросан-
ными по сторонам ногами и с жутким видом полового органа». В ту
ночь погибли вся семья полковника Ауговских (жена и три дочери 19,
17 и 14 лет), жена помощника атамана Анненкова есаула Мартемь-
янова и др. Из этой клоаки удалось вырваться только 13-летней дочери
вахмистра Петрова. Уже изнасилованную, ее хотели прикончить, но в
темноте только отрубили шашкой руку. Девочке удалось скрыться от на-
сильников. Она прибежала к отцу в лагерь. Что касается З.Е. Асановой,
то ее спас от расправы командир жандармского эскадрона подъесаул
88

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
^ ^
В. Стародубцев. Зная настроение пьяных лейб-атаманцев, он просто не
пропустил ее к дому Коногата, а оставил в своем эскадроне.
Злодейство подняло наутро весь Оренбургский полк. Он немедленно
БООружился и построился. Командир полка полковник Завершенский и
есаул Мартемьянов пошли к атаману требовать выдачи насильников и
убийц. Анненков тотчас же приказал арестовать пост сотника Васильева,
но настаивал на расследовании обстоятельств дела. Вероятно, ему не хо-
телось, не разобравшись, отдавать на верную смерть своих старых парти-
зан. Но Завершенский, угрожая револьвером, заставил атамана
согласиться на немедленный суд оренбуржцев. Во время ареста Василье-
ву удалось сбежать, но Ганаго, Шульгу и еще 3—4 человек зачинщиков
кровавого злодеяния схватили и доставили в лагерь. Офицеры-оренбурж-
цы постановили казнить преступников. Из оренбургских сотен были вы-
званы желающие их порубить. В 1-м Оренбургском казачьем полку
служили старые анненковские партизаны, атаман сформировал эту часть
из добровольцев еще в августе 1918 г. в Троицке. Но, покончив со злоде-
ями, полк не пожелал оставаться долее с Анненковым, немедленно снял-
ся и ушел в Китай, где вскоре присоединился в городе Суйдун к войскам
атамана Дутова (полк Завершенского разместили в деревне Мазар). Руб-
ка Ганаго, Шульги и других лейб-атаманцев произошла на виду у всего
лагеря. Достоверной информации о том, что случилось у дома Коногата,
в частях и подразделениях не было. И казнь вызвала у анненковцев про-
тиворечивые чувства. Поэтому, когда оренбуржцы покинули лагерь, арт-
батарея дала по ним несколько выстрелов. К счастью, снаряды не попали
в цель. Уцелевшие и еще остававшиеся в районе расположения отряда,
на русской стороне, семьи (в том числе Асанова с детьми) были спешно
выдворены на китайскую территорию. Анненков провел дознание. Восемь
виновников случившегося были приговорены к расстрелу. Еще одно до-
знание по тому же делу по приказу атамана Дутова провело Управление
эмигрантами. Один из главных зачинщиков сотник Васильев не избежал
расплаты. Чины 1-го Оренбургского казачьего полка уже в Китае выло-
вили его и казнили страшной казнью: уморили голодом.
Деморализация войск и чинимые ими насилия — обыденное и, мож-
но сказать, закономерное явление Гражданской войны. Слишком суро-
вые испытания выпадают людям, слишком уж дичают нравы. Взять,
например, переход 1-й Конной армии СМ. Буденного с Польского на
Врангелевский фронт в 1920 г. Тогда 6-я кавдивизия И.Р. Апанасенки,
°Ана из лучших в РККА конных частей, фактически вышла из повино-
вения, учинив дикие погромы и грабежи. Красноармейцы даже убили
комиссара дивизии. Буденному и Ворошилову пришлось разоружить
Дивизию, отобрать боевые знамена и произвести чистку с расстрелами.
89

В.А. ШУЛДЯКОВ
31, 32 и 33-й кавполки были расформированы, а их личный состав све-
ден в маршевые полки. Все командиры 6-й кавдивизии прошли через
трибунал, некоторых приговорили к смерти (потом помилованы и на-
правлены на фронт с понижением в должности). Кстати, в начале Граж-
данской войны и сам Буденный, тогда еще комэск, по приказу
командира отряда Б.М. Думенко был выдран плетьми как раз за то, что
партизаны его эскадрона изнасиловали какую-то женщину. Вообще,
лихость, это обязательное качество настоящей кавалерии, где-то грани-
чит с распущенностью. Тех же думенковцев и буденновцев иные из со-
временников иначе как «вольницей» или «бандой» и не называли. Горе
было тем городам и селам, которые они брали с боем. Например, вступ-
ление красной кавалерии в Екатеринодар в 1920 г. один из очевидцев
определил как «жуткий набег дикой орды»... Нужно тонко чувствовать
настроение и крепко держать часть в руках, чтобы не допустить пере-
хода подчиненными той трудноуловимой грани, за которой лежит уго-
ловное преступление. Поэтому в коннице должен был быть особо
дисциплинированный командный состав. Но командиры-самородки,
выдвинувшиеся в Гражданскую войну из народной толщи, не всегда
удовлетворяли этому требованию, а иногда являли собой примеры нрав-
ственного разложения. Это было и у красных, и у белых. В том же
Лейб-Атаманском полку Партизанской дивизии Анненкова почти все
офицеры, включая командира полка, выслужились из рядовых, за счет
своей храбрости и военного таланта.
Не все казаки 1-й сотни Лейб-Атаманского полка участвовали в из-
насилованиях и убийствах семей оренбуржцев, некоторые отказывались.
Из насильников и убийц далеко не все были казаками по своему со-
словному происхождению. Тем не менее, эти несколько сибирцев-пре-
ступников во главе с Ганаго наложили на светлую страницу истории
борьбы Сибирского казачьего войска за свою свободу и за Белую Рос-
сию грязное, несмываемое пятно позора.
...Пасху 1920 г. анненковцы встретили еще в Орлином Гнезде. В Свя-
тую ночь люди не спали, сидели у ярко горевших костров, в свете кото-
рых падали и кружились снежинки. Ровно в полночь все встали и дружно
пропели пасхальное песнопение «Христос Воскресе!». Потом стали при-
ветствовать друг друга: «Христос Воскресе!» — и братски целоваться...
В мае, с теплом, люди и лошади отряда немного оправились, особен-
но лошади на подножном корму. Китайцы, наконец, разрешили перейти
на их сторону. Там отряду предстояло интернирование, а значит — и
разоружение. Согласно одному из преданий перед уходом партизаны-
артиллеристы устроили «прощальный салют». Развернув пушки в сторо-
ну Советской России, батарея сделала несколько залпов по символиче-
90

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
^ ^
скому противнику (реальные красные были слишком далеко) и расстре-
дяла свои последние, до того хранившиеся «на черный день», по нескольку
штук на ствол, снаряды. Затем батарейцы якобы заложили взрывчатку и
подорвали орудия, чтобы они не достались ни китайцам, ни красным. Это
легенда. Сам Анненков писал, что они сдали китайцам не только шашки,
винтовки, пулеметы, но и пушки.
Перед выступлением из Орлиного Гнезда в лагере царила суматоха.
Партизаны собирались в дорогу. Души их переполняли противоречивые
чувства. На лицах были то радость, то горесть. Ведь впереди лежал Ки-
тай, где хлеб и мир, но зато сзади оставалась Россия и любимые люди,
которых, быть может, уже никогда не увидишь. Потрясающа сцена
прощания анненковцев с Отечеством: «К трем часам дня уже готовые
в путь партизаны поднялись на последний горный перевал, чтобы про-
ститься с исчезавшими вдали русскими пределами. В этот момент мно-
гие горько плакали, некоторые целовали покидаемый ими последний
кусок родной земли. Были даже обмороки с наиболее слабыми, не вы-
державшими тяжелой сцены прощания с Родиной...»
Анненковыы в Китае и на русском Дальнем Востоке. Дутов,
Щербаков, Сидоров. Отряды Нечаева, Попенгута и Гущина
26 мая 1920 г. Западная группа атамана Анненкова, последней из
войск Семиреченской армии, перешла русско-китайскую границу и на
следующий день у селения Джимпань, Илийского округа провинции
Синьцзян, разоружилась. Дутовцев и щербаковцев в долине реки Бора-
тал (Барратель) уже не было. За сдачу пушек, пулеметов, винтовок и
прочего вооружения и снаряжения китайцы обещали кормить интер-
нированных анненковцев. Однако партизаны сдали далеко не все ору-
жие, часть на всякий случай припрятали.
Китайские власти выделили анненковцам под стоянку земельный
участок на той же реке Боратал возле местечка Сонже, недалеко от
Джимпаня. Здесь группа Анненкова разбила лагерь, названный «Весе-
лым». Поставили войлочные юрты, небольшие военные палатки, со-
орудили шалаши и землянки. Партизаны стали получать от китайского
правительства довольствие: по 800 г муки и 1,6 кг дров на человека в
День. Аошадей пустили на подножный корм.
Группа оказалась в положении интернированной, борьба закончилась,
и Анненков не удерживал более партизан. Ежедневно из Веселого ухо-
дило по многу людей. Например, разом ушла Маньчжурская бригада,
Командир которой И Тайджу договорился о приеме личного состава
91

В.А. ШУЛДЯКОВ
бригады на службу в китайскую армию. По-видимому, судьбы И Тайд-
жу и его подчиненных (китайцев, калмыков и др.) сложились более или
менее благополучно. И позднее они, насколько позволяли возможнос-
ти, помогали своим русским товарищам, бывшим соратникам по Парти-
занской дивизии. Сам И Тайджу продолжал поддерживать контакты
с Анненковым, в 1922 г. даже ездил к нему в тюрьму в Урумчи. Че-
рез два месяца стоянки в Веселом у атамана осталось только ядро: до
670 самых преданных ему бойцов. Тогда Анненков переформировал За-
падную группу Семиреченской армии в Партизанский отряд. В Веселом
отряд хорошо отдохнул, партизаны и лошади оправились.
Следует коротко рассказать о судьбах оренбургского и семиреченско-
го войсковых атаманов, а также полковника Сидорова, одного из спо-
движников Анненкова. Небольшой отряд генерала Дутова китайцы
разместили в бывших казачьих казармах русского консульства внутри
крепости городка Суйдун, того же Илийского округа, в 40 верстах от
Кульджи. Сюда же, в Суйдун, перешел и отряд семиреков полковника
Сидорова. Неподалеку от Суйдуна была интернирована вся Южная груп-
па генерала Щербакова. Оренбургские казаки из состава этой группы сто-
яли в деревне Мазар. Чины интернированных частей Щербакова и Дутова
получали от китайских властей по 600 г муки в сутки на человека и не-
много угля АА^ отопления помещений. Конечно, этого было совершенно
недостаточно. Поэтому с самого начала офицеры, казаки и солдаты вы-
нуждены были искать заработков у местных жителей. Здесь, в Китае, два
войсковых атамана что-то не поделили. Когда китайцы взяли Щербакова
на трое суток под стражу, он усмотрел в этом козни Дутова. Посчитав
себя оскорбленным арестом, семиреченский атаман вызвал оренбургского
на дуэль. Правда, у обоих хватило здравого смысла, и они отложили по-
единок до возвращения в Россию, которое так никогда и не состоялось.
С первых же дней эмиграции генерал А.И. Дутов задумал объеди-
нить под своим началом всех россиян, оказавшихся в Синьцзяне, и
выступить посредником между ними и китайскими властями. С этой
целью атаман создал штаб — Управление эмигрантами. Управление
делало все возможное, чтобы как-то наладить жизнь интернированных
войск и мирных беженцев, восстановить порядок и дисциплину. Но в
условиях полуголодного существования это получалось плохо.
Большую помощь Дутову оказал игумен иеромонах Иона (в миру
В.И. Покровский), главный священник Оренбургской армии. Это был,
несмотря на молодость, мудрый и сильный духом человек. В 1917 г., бу-
дучи кандидатом богословия и доцентом Казанской духовной академии,
он вызвался стать проповедником 2-й армии Западного фронта, самой
разложившейся под воздействием большевистской агитации. В 1919 г.
92

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922
стал одним из инициаторов формирования добровольческих дружин Свя-
того Креста. Во время краха Восточного фронта отец Иона не эвакуиро-
вался с беженцами, а пошел в отступление в рядах Оренбургской армии,
разделив с ее казаками и солдатами все испытания и укрепляя их своим
пастырским словом. Между прочим, вместе с отрядом атамана Дутова он
преодолел пешком обледенелый перевал Кара-Сарык. Затем отец Иона
поселился в Кульдже, в здании российского консульства, и начал работу
по духовному сплочению раскиданных по Синьцзяну белоэмигрантов.
Позднее игумен переселится в Маньчжурию, станет епископом Ханькоу-
ским и, несмотря на раннюю смерть (1925 г.), оставит своим подвиж-
ничеством такую добрую память, что в 1996 г. Архиерейский синод
Русской зарубежной православной церкви канонизирует его. Тогда же, в
1920 г., отец Иона очень помог атаману Дутову в налаживании связей
между разными группами эмигрантов. Дело в том, что, в отличие от дру-
гих интернированных, как духовное лицо, он имел право на свободное
перемещение по китайской территории, чем широко пользовался. Кро-
ме того, именно отец Иона смог связаться с находившимся на востоке
Китая членом Войскового правительства Оренбургского казачьего войска
полковником Анисимовым и поставить его в известность о бедственном
положении остатков Оренбургской и Семиреченской армий.
Анисимов запросил помощи у атамана Г.М. Семенова и получил от
него на содержание войск Дутова и Анненкова 100 тысяч рублей золо-
том (24.08.1920). Хотя Анисимов переправил в Синьцзян только часть
этой суммы, тем не менее его денежные переводы очень помогли орен-
буржцам. Дутов смог немного приодеть своих людей и несколько улуч-
шить их довольствие, вплоть до выдачи мяса. Наличие средств подняло
авторитет дутовского Управления эмигрантами среди как русских, так
и китайцев. Эмигранты стали стремиться к нему «под крыло». Генера-
лы Анненков, Щербаков, Бакич, сидевшие без денег, оказались в тени.
Более или менее нормальные, рабочие отношения удалось наладить
Управлению с местными властями и населением. Теперь можно было
Думать о широких задачах.
Кипучая энергия оренбургского атамана требовала выхода. Он не был
сломлен и не отказался от борьбы. Дутов задумал переформировать бе-
лые отряды, собрав в них самых убежденных, самых надежных бойцов.
1 аботать в этом направлении приходилось конспиративно: втайне как от
китайцев, не желавших превращения групп интернированных в военную
силу, так и от советской агентуры, все шире раскидывавшей свои сети в
^иньцзяне. Добиться согласия китайцев на превращение Синьцзяна в базу
Аля вторжения в РСФСР, на милитаризацию интернированных можно
Ь1ло только с помощью давления на Пекин со стороны третьих стран.
93

В.А. ШУЛДЯКОВ
«^ ^»
Поэтому Дутов стал искать контактов с иностранными представителями.
Но главной, настоящей базой для возобновления борьбы могла стать толь-
ко российская территория, а именно Семиречье. Новые беглецы оттуда
приносили вести об ужасах и глупостях, творимых коммунистами, о пе-
реломе в настроениях казачества и крестьянства, о возможном взрыве со-
ветской власти «изнутри». Дутову казалось, что недалек тот день, когда
они, белые, с оружием в руках вернутся в Россию. Он принялся засылать
в Семиречье агентов для организации антикоммунистического подполья,
благо советско-китайская граница еще была плохо прикрыта как с той,
так и с другой стороны. Небольшие отряды белоказаков (полковника Си-
дорова, есаула Остроухова, полковника Белянинова и др.), совершая на-
беги на русскую сторону, прощупывали советское приграничье. В то же
время в Суйдун в Управление эмигрантов зачастили «гости» из Семи-
речья, приезжавшие как от имени нелегальных групп, так и по собствен-
ному почину. У Дутова в разное время побывали офицеры Мальцев
(поручик) и Машков из Джаркента, учитель Есютин из Верного, связной
тайной казачьей организации станицы Софиевской П. Байдуллин, приез-
жавший с докладом и за указаниями, семеро казаков из Пржевальского
уезда во главе с полным георгиевским кавалером вахмистром Смидляв-
ским, урядник Григорьев из Борохудзира, представитель станицы Сар-
канской Копальского уезда Малышев и др. Пытался атаман наладить
координацию действий не только с подпольем Семиречья, но и с бас-
мачами Ферганской области (посылал связных к одному из басмаческих
командиров Иргашу). Конечной целью атамана было, при благоприятном
стечении обстоятельств, собрать в районе Кульджи до 6000 белых, хоть
как-то воорркить их и ударить на Джаркент, одновременно подняв в Се-
миречье восстание. Таким образом, Дутов постепенно обрастал связями
и превращался в ключевую фигуру белогвардейцев и повстанцев Синьц-
зяна и Семиречья. А реализация его планов сулила возобновление в Се-
миречье полнокровной гражданской войны.
Для масштаба Туркестана генерал-лейтенант А.И. Дутов (1879 —
1921), бесспорно, был крупной политической фигурой. В 1917 г. пред-
седатель Всероссийского Учредительного казачьего съезда, глава Совета
Союза казачьих войск, затем войсковой атаман Оренбурского казачьего
войска, поднявший знамя вооруженной борьбы с большевиками на сле-
дующий день после Октябрьского переворота в Петрограде. В 1918 —
1919 гг. глава оренбургских белоказаков, войсковой атаман и
командующий Отдельной Оренбургской армией, Походный атаман всех
казачьих войск, наконец, генерал-инспектор кавалерии Русской армии
адмирала Колчака. Он был символом непримиримой борьбы с комму-
нистической властью. Дутов мог превратиться в настоящего вождя мя
94

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 ,
^. ^*
оренбургских, семиреченских и сибирских казаков, оказавшихся в Синь-
цзяне, и АА^ казачества, остававшегося в Семиречье. Этого коммунис-
ты допустить не могли.
Находившийся в городе Джаркенте пункт военной разведки Турке-
станского фронта (заведующий пунктом — Давыдов) через сеть своих
агентов вел наблюдение за всеми передвижениями атамана Дутова, чи-
нов его штаба и отца Ионы (Покровского), за их контактами, особенно
с лицами, приезжавшими из Советской России. Собранные сведения пе-
редавались в Верный, в верненское отделение военной разведки (заведу-
ющий отделением — Пятницкий), и далее военному командованию, а
также в джаркентское уездное политбюро (председатель — Суворов, за-
меститель — Крейвис). Несомненно, мысль об устранении Дутова вита-
ла в головах советских разведчиков и чекистов. Первым же с такой ини-
циативой выступил, по-видимому, Давыдов. Причем он предложил не
убить, а похитить атамана. Его непосредственный начальник Пятницкий
дал добро и подключился к подготовке операции. Именно он подобрал
группу агентов среднеазиатских национальностей, главным образом каза-
хов, в том числе сыгравших решающую роль К. Чанышева, начальника
джаркентской милиции, и М. Ходжамиарова, бойца из отряда джаркент-
ского политбюро. Ключевой фигурой был Чанышев (Шанышев?), проис-
ходивший из зажиточной казахской (?) семьи и имевший родственни-
ков в Синьцзяне. Пятницкий и Давыдов планировали, что Чанышев
добьется свидания с Дутовым, выдаст себя за человека, разочаровавшего-
ся в советской власти, сообщит атаману о наличии в джаркентской ми-
лиции подпольной группы и предложит свои услуги по подготовке восста-
ния в Джаркенте. Затем, войдя в доверие к Дутову, Чанышев должен был
предложить ему проинспектировать контрреволюционное подполье. В
ходе этой инспекции, где-либо на советской территории или на само(й
границе, и планировалось захватить атамана. Итак, операция была заду-
мана и начала проводиться советской военной разведкой.
Чанышев и Ходжамиаров отправились в Кульджу. Сначала Чанышев
встретился с отцом Ионой, но доверия у того не вызвал. Иеромонах не
свел его с Дутовым. Тогда Чанышев обратился за содействием к своему
АРУгу Детства, земляку и соплеменнику полковнику Аблайханову, ала-
Щордынцу, служившему теперь переводчиком при Дутове. Тот устроил
свидание с атаманом. Чанышев изложил свою легенду. Дутов, расспро-
сив сначала его, а затем отдельно Ходжамиарова, согласился принять их
Услуги.
После возвращения в Джаркент и доклада Чанышев был вызван в
йерный, в ЧК. Чекисты отобрали у военной разведки руководство опе-
рацией. Непосредственным ее руководителем стал председатель джар-
95

В.А. ШУЛДЯКОВ
кентского политбюро Суворов. Курировали операцию заместитель пред-
седателя Семиреченской областной ЧК Соколовский и уполномоченный
по борьбе с организованной контрреволюцией облЧК Гришин.
Между тем осторожный Дутов решил «прощупать» новых «знако-
мых». Его люди попытались вести наблюдение за Чанышевым и Ходжа-
миаровым в самом Джаркенте, но уследить за постоянно разъезжавши-
ми по делам милиционерами издали было невозможно, и ничего особо
подозрительного замечено не было. Тогда Дутов направил к джаркент-
ским «подпольщикам» своего агента Д.И. Нехорошко. По приказу ата-
мана Чанышев устроил дутовца на службу в милицию. Вот тут началась
настоящая «игра». Чекисты подготовили группу милиционеров и пред-
ставили ее Нехорошко как подпольщиков. Агент атамана поверил. Од-
новременно Чанышев слал гонцов в Суйдун с «информацией» военно-
политического характера и с донесениями об активной подготовке
восстания. Очередной проверкой, предпринятой Дутовым, стал приказ
Чанышеву доставить оружие в горы полковнику Янчису, базировавше-
муся на границе с китайской стороны. Успешно доставив оружие, Ча-
нышев укрепил доверие к себе. Во время второй своей поездки в Суй-
дун, в конце 1920 г., он отчитался перед атаманом о проделанной
«работе», но, когда Дутов предложил ему встретиться с отцом Ионой,
почему-то запаниковал и бежал обратно в Джаркент. В письме атаману
Чанышев объяснил свой поспешный отъезд срочным вызовом на служ-
бу, так как его отлучками якобы заинтересовалась ЧК. По-видимому,
начальнику джаркентской милиции Дутов так до конца и не поверил.
Ни о какой инспекционной поездке на границу, а тем более в Совет-
скую Россию он и слышать не хотел.
Вернувшись из Синьцзяна, Чанышев заявил руководству облЧК, что
похищение невозможно, так как Дутов Суйдунекую крепость без усилен-
ной охраны не покидает. Вероятно, у коммунистической верхушки уже
были на предмет оренбургского атамана какие-то задумки, так как пред-
седатель Семиреченской облЧК Ф. Эйманс (будущий начальник Соловец-
кого лагеря особого назначения) за санкцией на изменение плана
операции обратился к полномочному представителю ВЧК в Туркестане
Я.Х. Петерсу, а тот, в свою очередь, запросил Москву — Ф.Э. Дзержин-
ского. Ответ центра был таков: Дутов должен быть похищен, но в случае
срыва, если уже нет другого выхода, возможно убийство.
Задача красных усложнилась, так как предстояло захватить атамана
не во время инспекционной поездки, как они ранее рассчитывали, а
внутри крепости Суйдун, в которой стояли китайский гарнизон и от-
ряды Дутова и Сидорова. В конце 1920 г. трое агентов ЧК — Ходжа-
миаров, Баймысаков, Кадыров — провели в Суйдуне рекогносцировку,
96

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^- ^»
изучив маршруты передвижения Дутова и подходы к крепости. Их до-
вольно длительное пребывание в городке не вызвало подозрений, так как
в это время вследствие подавления Нарынского восстания и чекистских
чисток в Семиречье наблюдался очередной наплыв российских беглецов
в Синьцзян.
В январе 1921 г. чекистское начальство приказало в начале февра-
ля завершить операцию. Чтобы объяснить неожиданное прибытие в
Суйдун целой группы «инородцев», в Джаркенте ЧК произвела арес-
ты людей Дутова, распустила слухи о раскрытии «контрреволюцион-
ной организации Чанышева» и о бегстве его самого в Китай. 2 февраля
группа Чанышева прибыла в Суйдун и стала ждать окончания подго-
товки операции. Наконец, 6-го числа прискакал курьер (Ашурбаки-
ев) с сообщением, что по дороге к границе расставлены пикеты со
свежими лошадьми. Путь отхода был обеспечен. Теперь можно было
приступать к завершающей стадии операции.
Выкрасть атамана должны были шестеро: Чанышев, Ходжамиаров,
Баймысаков, Ашурбакиев, Кадыров и Моралбаев. План у них был та-
кой. Один (Моралбаев) оставался у ворот крепости, на всякий случай:
вдруг, если поднимется тревога, кому-нибудь придет в голову их за-
крыть. Остальные проезжали верхом до двора Дутова, где спешивались.
Двое (Ашурбакиев, Кадыров) оставались с лошадьми у ворот. Трое за-
ходили во двор. Чанышев сразу же занимал позицию у расположенного
рядом с воротами караульного помещения и в случае тревоги должен
был открыть огонь по двери и окну и задержать казаков. Двое шли к
дому. Баймысакову предстояло сначала отвлечь часового у двери разго-
вором, а затем убрать его. Ходжамиаров, который уже посещал Дутова,
должен был пройти в дом в качестве «связного» с пакетом «от Чаны-
шева». Если бы атаман, прежде всего, поинтересовался, где сам Чаны-
шев, Ходжамиарову следовало ответить, что при переходе границы тот
повредил ногу и лежит сейчас в одном из домов Суйдуна, что подроб-
ности произошедшего — в пакете. В крайнем случае, можно было пред-
ложить атаману пройти из крепости в городок и лично переговорить с
Чанышевым. Главное, чтобы генерал вскрыл пакет и начал читать, упу-
стив Ходжамиарова из поля зрения. Чекист именно в этот момент хо-
тел сильным ударом в голову оглушить атамана, затем вместе с Баймы-
саковым втиснуть его в мешок и нести к лошадям. Причем, если бы
кто-нибудь поинтересовался содержанием мешка, агенты ЧК должны
Ьыли отвечать, что несут полученные воззвания.
Почему Чанышев сам не пошел к Дутову, оставив себе второстепен-
ную роль? Чувствовал ли он, что вызывает сильные подозрения, антипа-
тию? Просто боялся за свою шкуру? Возможно, то и другое. Вызов Дутова
7 2250
97

В.А. ШУЛДЯКОВ
в городок «на свидание с Чанышевым» нельзя рассматривать как второй
вариант захвата, так как атаман мог столкнуться с «больным» во дворе. В
целом план представляется чересчур авантюристичным, слишком рк были
«населены» атаманские двор и дом. И мне кажется, Чанышев с товари-
щами, вводя в заблуждение свое чекистское начальство, настраивались
именно на убийство, понимая, что похищение связано с огромным рис-
ком и может быть успешным только при невероятном везении.
6 февраля 1921 г., около 7 часов вечера, красные агенты подъехали
к Суйдунской крепости. Сначала у них все шло как по маслу. Проник-
новение в дом не вызвало сложности, так как часовой имел приказ
немедленно по прибытии пропустить Чанышева и Ходжамиарова (оба
были известны охране в лицо). До атамана уже дошли слухи о «разгро-
ме джаркентского подполья», и теперь он жаждал узнать подробности
из первых уст. Очевидной ошибкой Дутова (и его охраны) было то, что
он остался с Ходжамиаровым один на один. Вероятно, это следствие
секретности, необходимого условия всякой разведывательной и контр-
разведывательной работы. И все же чувствуется некоторая небрежность
в отношении собственной жизни, вообще свойственная большинству
белых вождей. Полковник Гербов, вступивший после смерти Дутова в
командование его суйдунским отрядом, свидетельствовал, что слухи о
предполагавшемся покушении дошли до белоказаков, но оренбургский
атаман меры предосторожности принять отказался.
Когда Дутов начал читать письмо, Ходжамиаров ударом в голову ог-
лушил его и позвал Баймысакова. Тот уже снял часового — казака
Маслова — и, очевидно, затащил убитого в дом, в какой-нибудь тем-
ный угол. Затем, однако, у красных вышла осечка, сорвавшая похище-
ние. Ординарец Дутова вахмистр Лопатин, проходя мимо, обнаружил,
что наружного часового нет на месте. Вахмистр неожиданно вошел в
комнату и, увидев лежащего на полу атамана и склонившихся над ним
«киргизов», схватился за оружие. Но Баймысаков выстрелил раньше.
Дело сорвалось, чекистам надо было уносить ноги. И Ходжамиаров в
упор два раза выстрелил в атамана. Террористы выскочили через окно
во двор и бросились к воротам. Услышав выстрелы, Чанышев открыл
огонь по двери и окну караульного помещения, прикрыв бегство Ход-
жамиарова и Баймысакова. Затем красные агенты вскочили на коней,
отстреливаясь от оренбургских казаков и китайских солдат, вырвались
из крепости и галопом помчались по направлению к границе. Впрочем,
двое — Чанышев и Ашурбакиев — вскоре отделились от товарищей.
Они еще два дня скрывались в Кульдже, так как не были уверены в
успехе покушения, ведь начальству надо было что-то докладывать. Ду-
товцы организовали поиск террористов, не давший, однако, результата.
98

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^_ ^
Неожиданность случившегося, густой туман, затем ночная темнота, а
главное, пикеты со свежими лошадьми — все это помогло красным
спастись. Группа во главе с Ходжамиаровым ушла на советскую терри-
торию. Своим стремительным бегством она отвлекла на себя внимание,
и белые, сникшие от потери вождя и от того, что не смогли отомстить,
вероятно, и не подумали искать Чанышева и Ашурбакиева в Кульдже.
Александр Ильич Дутов был ранен в руку и в живот. Последняя рана
оказалась смертельной. Наутро после покушения — в 7 часов 25 минут
7 февраля 1921 г. — «после страшных мучений» атаман скончался. Ча-
нышев и Ашурбакиев принесли эту весть в джаркентское политбюро, и
оттуда в Ташкент, полномочному представителю ВЧК в Туркестане Пе-
терсу, ушла телеграмма об успехе операции (относительном). Последний
войсковой атаман Оренбургского войска и последний Походный атаман
всех казачьих войск был похоронен в Суйдуне при огромном стечении
русских белоэмигрантов и местных мусульман, в одной могиле со свои-
ми казаками Лопатиным и Масловым.
Трагическая гибель атамана Дутова была большим ударом по русской
эмиграции Синьцзяна. Белогвардейцы потеряли бесспорного лидера,
крупного организатора. Начала распадаться созданная им структура
управления эмигрантами, рухнули все планы возвращения с боем на Ро-
дину. Вскоре после случившегося большинство оренбургских казаков, на-
ходившихся в Суйдуне и Мазаре, перешли в район города Чугучака
(Тарбагатайский округ Синьцзяна), где присоединились к 4-му Орен-
бургскому корпусу генерала Бакича. При этом 1-й Оренбургский каза-
чий имени атамана Дутова полк, входивший в 1918 —1920 гг. в Парти-
занскую дивизию Анненкова, был включен во 2-ю Оренбургскую
казачью дивизию.
Войсковой атаман Семиреченского казачьего войска генерал-майор
Н.П. Щербаков, реалист и аналитик, вероятно, скептически оценивал
перспективы возобновления вооруженной борьбы с коммунистами и
Держался пассивно. Ни он, ни полковник Гербов не смогли подхватить
знамя, выпавшее из рук Дутова. Несмотря на выдающиеся качества офи-
цера Генерального штаба, Щербаков даже для семиреченских казаков
(об оренбуржцах и не говорю), очевидно, так и остался привозным, на-
вязанным сверху, а потому формальным лидером. Войсковым атаманом
°н стал поздно, в ноябре 1919 г., приехав в Северное Семиречье из
* столицы» — Омска. Рядом с таким испытанным вождем, как Аннен-
ков, смотрелся бледно. Успехами Южной группы в конце 1919 г. ее
Командующий Щербаков показал и Семиреченской армии, и врагу, что
°н хороший военачальник. Но слишком мало было побед и времени,
Чтобы вокруг него сплотилось сколько-нибудь заметное ядро соратни-
7*
99

В.А. ШУЛДЯКОВ
ков. Самых сильных и волевых семиреков уже притянули к себе Ан-
ненков и его помощник Сидоров. В Синьцзяне, оказавшись без средств
и в конфликтных отношениях с Дутовым, Щербаков не смог удержать
свой отряд от распада. Семиреченскии войсковой атаман ненадолго
пережил оренбургского. В 1922 г. генерал Щербаков попытался про-
браться из Синьцзяна на Белый Дальний Восток, к генералу Дитерихсу,
но в пути, пересекая пустыню Гоби, заболел пятнистым тифом и умер
(город Сюй-Джоу, 15.09.1922 г.).
После гибели Дутова из всех белых начальников, находившихся в
Илийском округе Синьцзяна, пытался бороться с коммунистами и бо-
ролся по-настоящему только один — полковник П.И. Сидоров, тот
самый, который в июне 1918 г., после бегства большевиков, возгла-
вил военный штаб в Семипалатинске. Об этом ярком человеке извест-
но, к сожалению, крайне мало.
Подобно самому атаману, Павел Иванович Сидоров не был сибир-
ским казаком. Он происходил из потомственных дворян Санкт-Петер-
бургской губернии Родился 25 июля 1883 г. Получил домашнее
образование. Окончил Виленское пехотное училище. С 1910 г. служил
хорунжим в 3-м Сибирском казачьем полку. Сидоров узнал Китай и
отличился там еще в довоенное время. В 1912 г. он был в составе кон-
воя от 3-го Сибирского казачьего полка при Императорском Россий-
ском консульстве в крепости Шара-Сумэ. Тогда в Кобдосском округе
Внешней Монголии шла воорркенная борьба между китайцами и мон-
голами. Русскому консулу в городе Кобдо потребовалась защита. Из
Шара-Сумэ в Кобдо срочно отправили конвой в 12 казаков 3-го полка
(10.07.1912). Командовал им хорунжий П.И. Сидоров. Труднопрохо-
димыми горными дорогами, по районам, где шла межнациональная
резня и боевые схватки, пройдя за 5 суток 400 верст, он привел свой
конвой в Кобдо, сохранив людей, лошадей и их силы аая дальнейшей
службы. А силы и хладнокровие скоро понадобились. Казачий конвой,
сопровождавший нашего консула в одной из его дипломатических по-
ездок, неожиданно подвергся залповому обстрелу со стен Кобдо и толь-
ко по счастливой случайности не понес потерь. «За отличное исполнение
возлагаемых обязанностей и преданность долгу службы» командир
3-го полка объявил начальнику Кобдосского конвоя благодарность... Ми-
ровую войну Сидоров провел на Германском фронте, в составе 6-го Си-
бирского казачьего полка, и вернулся с нее — вместе с 6-м полком —
в Семипалатинск в чине подъесаула и с боевыми наградами.
После антисоветского переворота П.И. Сидоров был начальником
Семипалатинского военного штаба (11—28.06.1918), начальником войск
Семипалатинской области и начальником Семипалатинского гарнизона
100

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
^_
С28.Об—5.09.1918). Одновременно он исполнял обязанности уполномо-
ченного командира 2-го Степного корпуса по охране государственного
порядка и общественного спокойствия в Семипалатинской области (с
27.07.1918 г.). Затем есаул Сидоров возглавил Семипалатинский штаб по-
полнения Партизанской дивизии атамана Анненкова. 12 сентября при-
казом по Сибирской армии он был произведен в чин войскового
старшины (со старшинством с 10.09.1918). В 1919 г. Сидоров перешел
на службу непосредственно в действующую часть Партизанской дивизии.
В Семиречье получил чин полковника, одно время даже исполнял долж-
ность атамана дивизии.
В 1919 г. Анненков командировал Сидорова в Кульджу. Задачи было
две: во-первых, вербовка в Партизанскую дивизию людей, во-вторых,
сбор средств на содержание дивизии среди русскоподданных купцов. В
конце июля 1919 г. в Южном Семиречье, в советском тылу, вспыхнуло
восстание казаков и крестьян-старожилов. Продержавшись три дня,
повстанцы были вынуждены бежать от карателей в Китай, в Илийский
округ. По-видимому, Анненков приказал Сидорову организовать этих
беглецов и, базируясь на китайскую территорию, открыть партизанские
действия вниз по реке Или, то есть в тыл Семиреченского фронта крас-
ных. Сидоров оказался талантливым и удачливым партизанским коман-
диром. И люди у него подобрались такие, какие нужны ^ля «малой
войны»: опытные, выносливые, прекрасно знавшие местность, имевшие
теснейшие связи с местным населением, а главное — ненавидевшие
врага, знавшие, за что воюют. В конце 1919-го — начале 1920 г. сидо-
ровцы имели ряд успешных боевых дел, самое яркое из которых — рейд
и захват Джаркента, того самого города, в котором до 1914 г. стояла
Отдельная Сибирская казачья бригада и через который прошло две тре-
ти всех кадровых офицеров Сибирского казачьего войска.
Покидая в марте 1920 г. Россию, отряд полковника П.И. Сидорова,
в отличие от других белогвардейцев, при переходе границы сумел со-
хранить значительную часть своего оружия. Это объясняется, видимо,
тем, что сидоровцы изначально опирались на район Кульджи. Действо-
вать на территории иностранного государства совсем легально они не
могли, поэтому должны были заранее, еще во второй половине 1919 г.,
подготовить с китайской стороны партизанские базы, тайники для ору-
жия и военного имущества, освоить пути через границу, организовать
сеть информаторов и помощников среди местного населения, в том
числе среди китайских подданных. Перед интернированием партизаны,
Конечно, спрятали лучшую часть оружия в надежных местах. Те связи,
Которые Сидоров установил ранее с коммерческими кругами эмигра-
ции в Кульдже (с товариществами «Экспорт и импорт», «Тянь-Шань»,
101

В.А. ШУЛДЯКОВ ,_
с фирмами купцов Ибрагимова, Юничева и др.), должны были дать ему
какие-то средства. Но самое важное, его отряд ушел в Китай организо-
ванно, сплоченно, сохранив волю к борьбе. С переходом границы он не
прекратил боевой работы против коммунистов.
В Синьцзяне отряд полковника Сидорова вошел в прямое подчине-
ние к генералу Анненкову. Однако до партизанского атамана было да-
леко, и постепенно — в течение 1920 г. — эта связь превратилась в
номинальную. В то же время, так как китайцы «интернировали» сидо-
ровцев в крепости Суйдун, у их командира установились хорошие лич-
ные отношения с генералом Дутовым. Сидоров и оренбургский атаман
стали координировать действия. Несомненно, Дутов помогал партиза-
нам, чем мог: деньгами, людьми и пр. Вероятно, отряд Сидорова по-
полнился в Китае оренбургскими казаками и иными белогвардейцами.
Сам Сидоров был популярен, слыл настоящим боевым командиром, к
тому же свободным от таких крайностей, присущих многим белым
вождям, как жестокость, грабеж и т. п. Да и как иначе, ведь работал
он с повстанцами, то есть с людьми, восставшими именно против край-
ностей: красного террора, продразверстки и пр. А еще был Сидоров
непримиримым противником коммунистов. Как и Дутов, настаивал на
активных формах борьбы: на организации партизанского движения,
восстаний, большого похода белоэмигрантов на Семиречье. В этом на-
правлении и работал. Стал засылать на советскую территорию разведы-
вательно-диверсионные группы. Они скрывались в горах или зарослях
вдоль реки Или, откуда совершали налеты на населенные пункты, гро-
мя советские учреждения, продотряды, команды красноармейцев. Не-
большие конные партии партизан совершали в 1920 г. стремительные
рейды по приграничным районам Семиречья и столь же стремительно
уходили обратно в Синьцзян.
Когда осенью того же года «чекистско-воинские экспедиции» нача-
ли масштабную «чистку» в семиреченских станицах и к Сидорову по-
шли новые беглецы-добровольцы, полковник решил, что его час пробил.
В конце 1920 г. отряд Сидорова вторгся в РСФСР и, разметав погра-
ничные заслоны, вышел к казачьим станицам. Руководители советского
Семиречья бросили против него свою самую маневренную и надежную
силу: дунганский кавполк М. Масанчи. В районе Джаланаша стороны
столкнулись. Не раз отчаянно рубились здесь казаки с красными дунга-
нами. Кавполк Масанчи смог связать сидоровцев боями, и коммунисты
успели подтянуть в район действий дополнительные силы: пехоту, пу-
леметы и пр. На Ахкентской дороге красные попытались окружить и
уничтожить отряд. Но «казаки с боем прорвались и, ввиду превосход-
ства сил противника, были вынуждены вернуться в Китай.
102

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^ ^
Поход окончился неудачей — раздуть пламя гражданской войны в
Семиречье не удалось, — но полковник Сидоров не думал складывать
оружие. После убийства Дутова (02.1921), ареста Анненкова (03.1921)
и разгрома Бакича (09.1921) он остался единственным в Северо-Запад-
ном Китае белым вождем, который пытался активно бороться. Однако
условия АА^ антикоммунистической работы резко ухудшились. Это было
вызвано установлением в 1921 г. довольно тесных советско-китайских
отношений. В городах Синьцзяна, в том числе в Кульдже, открылись
торговые и дипломатические представительства РСФСР, а под их кры-
шей обосновались представители советских спецслужб. Белым партиза-
нам, чтобы избежать ареста, приходилось теперь скрываться и от
китайских властей, и от агентов ЧК. Сидоров перешел на нелегальное
положение: распустил слух о своей гибели и так умело запутал следы,
что китайцы стали считать его погибшим. Он работал в Кульдже под
видом купца Боброва, владельца небольшой кузницы недалеко от город-
ского базара. Эта кузница являлась штабом подпольной организации,
под видом мастеровых скрывались офицеры штаба и охрана. По-види-
мому, и остальные сидоровцы рассредоточились мелкими группами по
Кульдже и Илийскому округу, выдавая себя за мирных эмигрантов.
Сидорова не покидали мысли об объединении всех белогвардейцев
Кульджинского района, о походе на РСФСР, о поднятии массового вос-
стания в Семиречье. Полковник полагал, что почва аая восстания еще
есть. Да, коммунисты декларировали переход от военного коммунизма к
нэпу. Но зато среди русских семиреченцев нарастало возмущение совет-
ской политикой «опоры на местные кадры» (казахов и др.) в прямой
ущерб «колонизаторам» — казакам и крестьянам. По данным чекистов,
в подпольную эмигрантскую организацию был вовлечен комендант горо-
да Куре (в 40 км от Кульджи), генерал китайской службы И Тайджу,
бывший командир Маньчжурской бригады Партизанской дивизии атама-
на Анненкова; также в планы полковника Сидорова и генерала И Тайд-
жу будто бы был посвящен и сам Анненков, сидевший в то время в тюрь-
ме города Урумчи. Согласно чекистской интерпретации, белые
Планировали тайно сконцентрироваться в ключевых пунктах, затем с по-
мощью И Тайджу и его подчиненных-сообщников ночью разорркить ки-
тайский гарнизон города Куре и завладеть местным арсеналом, в котором
хранилась значительная часть орркия интернированных колчаковцев (не-
сколько орудий, около 80 пулеметов, 8 тысяч винтовок и др.), вооружить-
ся, перейти на рассвете границу, внезапно захватить город Джаркент и
превратить его в базу повстанческой армии.
Советские спецслужбы, в отличие от китайских властей, хорошо зна-
ли, кто такой «купец Бобров» и чем он в действительности занимается.
103

л> В.А. ШУЛДЯКОВ
Еще в 1920 г., после разгрома Семиреченской армии, ЧК завербовала
прапорщика К. Мухамедова, дезертировавшего из отряда полковника
Сидорова при отступлении его в Китай. Мухамедов, рке в качестве аген-
та ЧК, был заслан в Кульджу, где благодаря знанию восточных языков
устроился на работу в канцелярию татаро-башкирского Шанхая. В его
задачу входило приблизиться к Сидорову и наблюдать за ним. Но пол-
ковник долго держал дезертира на расстоянии, так как обстоятельства
пребывания прапорщика в РСФСР и появления его в Китае не подда-
вались проверке. Однако в течение двух лет, выполняя различные пору-
чения, раз от раза сложнее, Мухамедов смог втереться в доверие. Тогда,
в середине 1922 г., руководство Семиреченской облЧК поручило ему
ликвидировать Сидорова, прислав в помощь еще одного агента — дун-
ганина Э. Юсуфходжаева. Чекисты воспользовались тем, что полковник
давно ожидал прибытия к нему людей из Ферганы от басмаческого
командира Курширмата-курбаши. Связные должны были приехать в
Кульджу под видом купцов из Коканда, и служащие канцелярии тата-
ро-башкирского шанхая могли узнать о них одними из первых. Поэто-
му Сидоров поручил Мухамедову при появлении «купцов» срочно
сообщить ему. На этом красные агенты и построили всю операцию.
Мухамедов сообщил Сидорову, что посланцы Курширмата-курбаши
прибыли и готовы встретиться в его, Мухамедова, доме. Но на встречу
14.08.1922 г. Сидоров явился с охраной, и чекисты отложили задуман-
ное. Отсутствие связных Мухамедов объяснил тем, что они испугались
приближения значительного числа людей и заблаговременно ушли из
дома. Как будто от имени басмачей прапорщик потребовал новой встре-
чи, но — в целях максимальной секретности — уже без охраны. Сидо-
ров согласился на перенос встречи и на условия ее проведения. В ночь
с 15 на 16 августа 1922 г., незадолго до полуночи, он явился в указан-
ное место, один, и стал ждать связных. Мухамедов был рядом. Улучив
момент, он вонзил нож в спину Сидорова. Удар оказался смертельным.
Мухамедов и Юсуфходжаев, удостоверившись в кончине полковника,
вскочили в седла и поскакали к границе. 16 августа они уже были в
Джаркенте. Так оборвалась жизнь одного из наиболее ярких белопо-
встанческих командиров, друга и соратника атамана Анненкова. Каза-
ки пытались отомстить предателю и убийце. Группа их, из нескольких
человек, перешла с этой целью границу и проникла в Джаркент. Одна-
ко Мухамедова казаки найти не смогли, облЧК отправила его куда-то в
глубь советской территории.
После смерти полковника Сидорова идея большого похода в Россию
из Илийского округа фактически сошла на нет. Стало ясно, что китай-
ские власти, заинтересованные в нормализации отношений с РСФСР, не
104

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
^. ^»
допустят существования у себя каких-либо русских военных отрядов.
Все мощнее становилась красная агентура в Синьцзяне. А бороться с
двумя государствами — Советской Россией и Китаем — белоэмигран-
ты, естественно, не могли. Немаловажно и то, что изменение внутри-
политической обстановки в Семиречье и в СССР в целом сделало поход
в Россию бессмысленным. Нэп втянул население в хозяйственные забо-
ты, и оно скоро изжило повстанческие настроения.
Вернемся, однако, к отряду самого атамана Анненкова. В середине
августа 1920 г., по настоянию генерал-губернатора провинции Ян Цзэн-
синя, отряд поэшелонно, тремя группами, перешел из лагеря Веселого
в город Урумчи, центр Синьцзяна, где разместился в бывших русских
казачьих казармах. В этих казармах до Первой мировой войны стояло
подразделение 2-го Сибирского казачьего полка. Первый эшелон аннен-
ковцев вступил в Урумчи торжественно — строем, с музыкой и песня-
ми. Генерал Ян Цзэнсинь устроил в честь атамана торжественный бан-
кет. Однако русская колония Урумчи, наслышанная о жестокостях
анненковцев (о трагедии у дома Коногата и др.), по сути, бойкотиро-
вала отряд. Она не встречала его при вступлении в город. Более того,
чтобы предотвратить общение с русской колонией, власти запретили
партизанам появляться в городе.
В конце октября 1920 г. отряд Анненкова, опять поэшелонно, пе-
ревели к Гучену, что в 18 верстах восточнее Урумчи. Разместили его в
предместьях, по китайским постоялым дворам за городской стеной.
Перемещение отряда из Веселого в Урумчи, затем в Гучен, то есть на
восток, а также улучшение питания подняло настроение анненковцев.
В Гучене они стали мечтать о том, как с сохраненным оружием пробе-
рутся в Монголию, Маньчжурию или в русское Приморье, где снова
будут участвовать в борьбе. Возможно, некоторые из партизан стали
вести себя по отношению к местным властям и населению вызывающе
независимо. Очевидно, и китайцы узнали о сокрытом оружии. Поэто-
му вдруг встал вопрос о продовольствии, в конечном итоге обернувший-
ся для Анненкова потерей и отряда, и личной свободы.
В Гучене власти неожиданно заявили, что не будут больше снабжать
°тряд. Эта новость вызвала среди партизан волнения. Отношения между
отрядом и властями стали натянутыми. В ночь с 6 на 7 января 1921 г., во
время празднования анненковцами Рождественского сочельника, в окре-
стностях Гучена вышел конфликт с китайцами1. Партизаны достали при-
Возможно, в его зарождении участвовал лично сам Анненков. Согласно одному из
преданий, однажды вечером атаман с адъютантами отправился в кино. Но в дороге на
них, по какой-то причине, напала группа китайцев. Возможно, это была провокация.
Адъютанты пытались закрыть командира собственными телами. Когда китайцы палка-
105

«=^1
В.А. ШУЛДЯКОВ
i^
ми сбили казаков с ног, атаман выхватил кинжал и, защищаясь, нанес нападавшим не
сколько ударов. Толпа с воплями разбежалась. Только тогда вмешалась местная поли
ция, которая, однако, попыталась арестовать не нападавших китайцев, а защищавших
ся белогвардейцев.
106

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 ,
Sl> *^»
нненкова отправили под конвоем в Урумчи, где предъявили обвинение
неподчинении властям, в развязывании «рождественского» инцидента
Гучене, в нападениях партизан на китайских солдат. Так атаман угодил
урумчинскую тюрьму. Это случилось в конце марта 1921 г.
Чтобы предотвратить волнения анненковцев в самый критический
омент, сразу после захвата атамана, китайцы прибегли ко лжи. Арест
Гучене они преподнесли как временную задержку, вызванную недо-
азумением, и первое время отдавали атаману должные воинские по-
ести, например, встретили его в Урумчи почетным караулом из двух
от пехоты. Обман, конечно, вскоре раскрылся.
Ожидая решения участи командира, анненковцы пробыли под Гуче-
:ом еще три месяца. Блокада китайских войск с их стоянки, очевидно,
ыла снята. Но несомненно, эта сплоченная и беспокойная группа бе-
оэмигрантов приносила местным властям постоянную головную боль.
Наконец, китайцы снова использовали обман, заявив, что не освободят
тамана до тех пор, пока его отряд будет оставаться близ Гучена. Тогда
[артизаны решили отправиться по тому же маршруту, по которому
шли первые два эшелона, а 30 человек надумали вернуться в Совет-
:кую Россию. Жалея атамана, многие анненковцы, по свидетельству од-
юго из них — Г.В. Степанова, говорили: «Неладно мы поступили. Надо
>ыло с боями перейти китайскую границу, а отсюда пойти на Кашгар
4 далее к границам Индии, где и сдаться на милость англичан».
Тем временем ничего не подозревавший Аейб-Атаманский полк вер-
сом перевалил хребет Тянь-Шань и подошел к городу Хами (Кумул).
$десь лейб-атаманцы узнали об аресте Анненкова. Полк остановился и
принялся обсуждать, как освободить атамана. Китайцы же требовали,
*тобы он следовал далее на восток. К Хами прибыл и Кирасирский полк.
Партизаны решали, что делать. Аейб-атаманцы горячились и настаива-
ли на возвращении к Урумчи, чтобы отбить Анненкова силой. Кираси-
ры возражали, говоря, что такие действия только ухудшат положение
атамана. Трезвый взгляд на вещи возобладал, наступление на Урумчи не
состоялось. Но партизаны простояли возле Хами около двух месяцев.
Затем они перешли в район города Аньсичжоу (провинция Ганьсу), где
прожили еще месяц. Между прочим, здесь анненковцев расквартиро-
вали около ламаистского монастыря Ченьфодун (местность Дунхуан, к
toro-западу от Аньсичжоу), известного своими пещерными буддистски-
ми храмами. Наконец, власти разрешили партизанам следовать далее на
восток, но только небольшими группами. Аейб-атаманцы и кирасиры
пР°Аали лошадей и группами по 20—30 человек отправились по марш-
Руту Аньсичжоу—Ланьчжоу—Гуйхуачен—Баотоу—Пекин—Тяньцзин.
До города Баотоу ехали на арбах, а далее по железной дороге.
107

В.А. ШУЛДЯКОВ
Чтобы более не касаться этой темы, скажу о дальнейшей судьбе ан-
ненковцев. Нельзя согласиться с Ю. Крапивиным, будто после ареста
атамана постепенно, по мере продвижения на восток, «они совершен-
но рассеялись по Китаю». Так, ядро Лейб-Атаманского полка, его кадр
(8 офицеров и 51 нижний чин), во главе с полковником Илларьевым в
апреле 1922 г. прибыло в Белое Приморье. За этой группой партизан
потянулись и другие. В составе Дальневосточной Белой армии обра-
зовался Анненковский «конный» дивизион (командир — полковник
П.Д. Илларьев). Дивизион формально считался конным, но лошадьми
так и не обзавелся, поэтому действовал как пехота и был включен в По-
волжскую стрелковую бригаду генерала Сахарова.
На «старых» колчаковских офицеров, пробившихся с генералом Кап-
пелем на Восток и служивших теперь в Дальневосточной армии, аннен-
ковцы «произвели очень хорошее впечатление»: «...все они, от коман-
дира до последнего рядового партизана (так они именовали себя) были
здоровыми, крепкими физически людьми; молодцеватый вид, подтяну-
тые, с лихо заломленными фуражками и чубами из-под них, они были
так не похожи на мешковатых, разболтанных и часто малорослых «кап-
пелевских вояк». Н. Голеевскому, служившему в одной из артбатарей
Поволжской бригады, партизаны запомнились такими: «Анненковский
дивизион, лихо заломив фуражки, из-под которых по ветру развевались
огромные разномастные чубы, в белых нижних рубашках, с песнями,
четко отбивая шаг, каждое утро по улицам села [Владимиро-Александ-
ровского. — В. Ш.] маршировал на реку купаться. Батарейцы искоса
на него поглядывали, и часто приходилось слышать реплики солдат: «Эх,
здорово идут!» По свидетельству Голеевского, эти прогулки анненков-
цев, их «отчетливость во всем» имели некоторое влияние на нижних
чинов Поволжской бригады, которые подтянулись и чаще стали отда-
вать честь офицерам не своей части.
В мае — первой половине августа 1922 г. Анненковский дивизион
вместе с Поволжской стрелковой бригадой охранял от партизан село Вла-
димиро-Александровское (левый берег реки Сучан, в 10 верстах от Уссу-
рийского залива). Отсюда белые время от времени делали вылазки на
скопившихся в какой-нибудь деревне красных — «гоняли кота по Мон-
голии», как острили офицеры. Здесь анненковцы отличились дважды.
Первый раз, когда в начале августа, во время похода на село Ново-Ли-
товск, следуя в авангарде и проходя ночью деревню Екатериновку, слу-
чайно наткнулись в одной из изб на партизан и, моментально сориенти-
ровавшись, всех их перерубили и перекололи. А второй раз в середине
августа, когда белые окончательно покидали Владимиро-Александровское.
Тогда Анненковский дивизион прикрывал погрузку Поволжской брига-
108

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922 л
^ *^
аы на суда Сибирской военной флотилии. Красные попытались атаковать,
но анненковцы с такой стремительностью бросились на них в штыки, что
те не приняв удара, «показали пятки» и больше грузившихся белых не
беспокоили.
После прихода морем во Владивосток Анненковский дивизион (дру-
жина) полковника П.Д. Илларьева (к 1.09.1922 г. — 287 штыков), по-
прежнему безлошадный, был выведен из Поволжской бригады и включен
в состав новообразованного Московского конного полка генерал-майора
Хрущева. Дивизион вместе со всем полком прибыл в город Спасск. В на-
чале сентября 1922 г. он участвовал в неудачном наступлении Земской
рати на станцию Уссури. Затем Анненковский дивизион нес в районе
Спасска боевое охранение Поволжской рати, занимая к 1.10.1922 г.
разъезд Краевский и близлежащий поселок Ново-Руссановский и насчи-
тывая в своих рядах 43 офицера и 188 солдат, при одном орудии и од-
ном пулемете. Когда 3 октября красные перешли в наступление,
анненковцы сдерживали их у Краевского до последней возможности, а
оказавшись в полуокрркении, прорвались сквозь цепи противника и вы-
шли к своим. 6 октября они дрались за станцию Свиягино. В двухднев-
ных боях за Спасск дивизион Илларьева защищал самый ответственный,
железнодорожный, участок и отбил все атаки врага (8 — 9.10.1922). Не
имея лошадей, анненковцы не могли действовать вместе с кавдивизиона-
ми Московского конного полка, поэтому их включили в сводный отряд
генерала Ястребцева, в составе которого они и завершили Гражданскую
войну. 13 октября во время белого контрнаступления на село Монасты-
рище отряд Ястребцева при поддержке бронепоезда занял разъезд Ман-
зовка. В ночь на 14 октября «сильный отряд красных» попытался отбить
Манзовку. «Анненковцы залегли и близко подпустили. Потом ошпарили
красных хорошим огнем из винтовок и пулеметов». Но 14-го под натис-
ком превосходящих сил противника Ястребцеву пришлось отходить. За
Два дня боев (13 —14.10.1922) Анненковская дружина потеряла 12 ка-
заков: 1 убит, 2 контужены, 9 ранено. К госгранице отряд Ястребцева
отступал вместе с Поволжской ратью генерала Молчанова, причем от
Красного Яра до Нежина он прикрывал отход рати. 2 ноября 1922 г.
вместе с основными силами Земской рати Анненковская дружина пол-
ковника П.Д. Илларьева пересекла русско-китайскую границу и была ин-
тернирована около города Хунчун.
Не все анненковцы попали на Дальний Восток через Семиречье и
Синьцзян. Как уже говорилось, некоторые части Партизанской дивизии
°сенью 1919 г. воевали на Восточном фронте или боролись против парти-
ен в Алтайской губернии Они, а также отряды штабов пополнения не
Успели бы прорваться к Анненкову в Семиречье и поэтому пошли с ос-
109

В.А. ШУЛДЯКОВ
новными силами колчаковской армии на восток. Некоторые из них во
время Сибирского Ледяного похода погибли, другие поредели и влились
в более сильные отряды, с которыми и проделали весь поход до Читы.
Например, 300 анненковцев, наполовину офицеров, во главе с капитаном
Померанцевым присоединились в ходе отступления к добровольческой
дружине Святого Креста полковника Г.В. Енборисова. В Забайкалье ка-
кая-то часть анненковцев, проделавших Сибирский поход, влилась в со-
став унгерновцев. Генерал-лейтенант барон Р.Ф. Унгерн-Штернберг
сформировал в своей Азиатской конной дивизии полк имени атамана
Анненкова. Этот кавполк существовал в 1920—1921 гг. и насчитывал в
разное время 150—200 сабель. Не исключено, что ядром его стали уце-
левшие Голубые уланы и Черные гусары. В начале августа 1920 г. Аннен-
ковский конный полк (командир — войсковой старшина Циркулинский)
выступил со станции Даурия на фронт, в 1-й отдел Забайкальского каза-
чьего войска. 24 и 26 сентября анненковцы имели бои с красными и, на-
верное, понесли в них значительные потери. Во всяком случае, после этих
боев мы видим во главе их, в качестве командующего полком, поручика
Царьгородцева. Затем Конный имени атамана Анненкова полк принял
полковник Лихачев.
В Сибирских казачьих частях, оказавшихся после оставления Забай-
калья в Приморье, уже в 1921 г. были бывшие анненковцы. Так, войс-
ковой старшина Тустановский1, получивший свой штаб-офицерский чин
в отряде Анненкова, слркил в 5-й сотне 1-го Сводно-конного полка (эта
5-я сотня — бывший Отдельный Сибирский казачий дивизион полков-
ника А.В. Катанаева). В декабре 1921 г., во время похода против крас-
ных партизан в верховья реки Иман, Тустановский командовал взводом
сибирцев. Правда, командовал неудачно.
Невозможно сказать, сколько сибирских казаков из числа бывших
лейб-атаманцев и партизан других частей слркило в Анненковском ди-
визионе полковника Илларьева, ведь в Приморье у них появилась воз-
можность переходить в родные Сибирские казачьи части. Известно
также, что во Владивостоке у сибирца генерала Ф.Л. Глебова находи-
лась еще одна группа бывших анненковцев в числе 35 человек (к
1.09.1922 г.). Логично предположить, что эти 35 партизан являлись
по сословной принадлежности сибирскими казаками, перешедшими
при случае под руку своего генерала-земляка. Но какая-то часть си-
бирцев, верная боевому братству, вполне могла оставаться в дивизио-
не полковника Илларьева до самого конца.
1 Казак Атаманской станицы? Возможно, принят в войсковое сословие из разно-
чинцев.
110

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
^ «^
В Китае в 1920-х г. шла гражданская война. Сначала в виде борьбы
между отдельными генерал-губернаторами за власть, территории, дохо-
ды. Затем сошлись две коалиции: с одной стороны, маньчжурские и
северокитайские генерал-губернаторы во главе с правителем Маньчжу-
рии маршалом Чжан Цзолином, с другой — генерал-губернаторы Сред-
него Китая («чжилийская клика») во главе с маршалом У Пэйфу.
Потом ясно обозначилось идейно-политическое и военное противобор-
ство Севера и Юга Китая. С одной стороны, была коалиция Чжан Цзо-
лина, с другой, на Юге, — революционеры-националисты, сторонники
основателя Гоминьдана Сунь Ятсена («китайский Ленин»). Главной
военной силой революционеров в Центральном и Северном Китае яв-
лялась 1-я Народно-революционная армия под командованием генера-
ла Фэн Юйсяна. Гоминьдан в то время выступал за опору на массы, союз
с китайскими коммунистами и за тесное военно-политическое сотруд-
ничество с СССР. В его войсках появилось много военных советников
из Союза. Коалиция, враждебная Гоминьдану, естественно, вербовала в
свои армии русских белоэмигрантов, имевших огромный боевой опыт.
При этом Чжан Цзолин и его сподвижники обещали после разгрома
революционеров в Китае помочь белогвардейцам перенести борьбу с
коммунистами на русскую территорию.
Оказавшись на чужбине и без средств к существованию, многие ан-
ненковцы дали вовлечь себя в китайскую междоусобицу. Фактически это
было наемничество, хотя белоэмигранты и оправдывали себя тем, что в
Китае они продолжают борьбу с большевизмом и готовят русскую во-
енную силу для перенесения действий на территорию России. Больше
всего анненковцев слркило в войсках коалиции «белого» маршала Чжан
Цзолина, а именно в существовавшей в 1923 —1928 гг. «Русской груп-
пе Шаньдунских армий Чжан Цзучана».
Генерал Чжан Цзучан1 являлся одним из самых близких сподвиж-
ников маршала Чжан Цзолина. Оба они начинали свою деятельность
в качестве хунхузов. Во время Русско-японской войны Чжан Цзучан
работал на нашу разведку, за что, кроме денег, получил чин штабс-
капитана русской службы, чем очень гордился. После войны он пере-
брался во Владивосток, служил там подрядчиком, снабжая лесом
спичечную фабрику братьев Меркуловых. Затем Чжан Цзучан вернул-
ся на родину, где сделал военно-административную карьеру. Он стал
начальником дивизии и командующим Восточным районом Маньчжу-
рии. Во время антисоветской интервенции его дивизия занимала часть
. Другие варианты написания, встречающиеся в литературе: Чжан-зун-чан, Чжан-
У3Ун-чан.
111

В.А. ШУЛДЯКОВ
Уссурийской железной дороги (штаб дивизии на станции Погранич-
ная). Чжан Цзучан был чрезвычайно умен, сносно говорил по-русски,
имел массу русских знакомых, с уважением и симпатией относился к
Белому движению, поэтому после оставления белыми Приморья он
стал приглашать к себе на службу эмигрантов-специалистов в качестве
военных и гражданских инструкторов. Когда же в Китае вспыхнула
гражданская война, Чжан Цзучан, назначенный маршалом Чжан Цзо-
лином командующим фронтом, разрешил русским создать свой отдель-
ный отряд.
Русский отряд начал формировать полковник В.А. Чехов. Белоэмиг-
ранты — безработные и те, кто трудился в непомерно тяжелых усло-
виях, — живо откликнулись на его призыв. И уже к концу 1923 г. в
отряде Чехова насчитывалось до 2 тысяч русских добровольцев. Первый
опыт оказался успешным, и Чжан Цзучан согласился развернуть Русский
отряд в войсковую группу. Был создан штаб группы. Не знаю, не на-
шел в литературе, кто стал командующим. Однако точно известно, что
начальником штаба Русской группы являлся одно время Генерального
штаба полковник М.А. Михайлов. Ударной силой группы должна была
стать дивизия в составе одной пехотной и одной кавалерийской бригад,
дивизиона «бронепоездов», нескольких инженерных рот и артбатарей.
Кроме того, в составе группы формировались отдельные части: воздуш-
ная эскадрилья и т. д.
Осенью 1924 г. Чжан Цзучан привлек к делу и назначил начальни-
ком Русской дивизии генерала Нечаева, человека, давшего свое имя
всему волонтерскому движению белых в Китае. Это движение, как
писал современник, «...единственный пример создания на чужбине
большого русского отряда, преданного своему вождю и доблестно во-
евавшему за то, что казалось ему важным и достойным делом в борь-
бе против коммунизма». «...Главным героем был Костя Нечаев, не
маскировавшийся никакими идеями, а говоривший, что он наемник,
а храбрости у него было больше, чем полагалось...» Многие стали на-
зывать всю Русскую группу «Нечаевской», хотя Нечаев формально пер-
вым лицом не являлся.
В Императорской армии генерал К.П. Нечаев был офицером
5-го Каргопольского драгунского полка. В 1919 г. он командовал на Во-
сточном фронте Отдельной Волжской кавбригадой и получил от адми-
рала Колчака чин генерал-майора. После развала фронта, проделав Си-
бирский поход, Нечаев привел свою бригаду в Читу. Здесь его произвели
в генерал-лейтенанты и поставили во главе 1-й сводной Маньчжурской
атамана Семенова дивизии (2.09.1920), образованной из частей Мань-
чжурской стрелковой атамана Семенова бригады и остатков 1-й Кава-
112

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 ,
^ *^>
лерийской дивизии колчаковской армии1. После падения Белого Забай-
калья К-П. Нечаев увел свою дивизию в Приморье, в Гродековский рай-
он. Он и ранее был известен выдающимися боевыми качествами. А на
Дальнем Востоке за ним закрепилась слава «талантливого и доблестно-
го полководца». Были наслышаны об этом русском генерале и военно-
чиновничьи круги Северного Китая.
Пик в развитии Русской группы пришелся, судя по всему, на 1925—
1926 гг. При ее помощи в 1925 г. генерал Чжан Цзучан отвоевал у
коалиции маршала У Пэйфу города Пекин, Тяньцзин, Цинанфу, Цин-
дао и др., то есть несколько провинций. Эта блестящая военная кампа-
ния сделала «нечаевцев» знаменитыми в Китае. Чжан Цзолин произвел
Чжан Цзучана в маршалы. Последний объявил своей резиденцией го-
род Цинанфу, центр провинции Шаньдун. Здесь же стала базироваться
и Русская группа, откуда одно из ее названий: «Шаньдунский отряд».
Цифра в 18 тысяч нечаевцев, встречающаяся в литературе, несом-
ненно, сильно завышена. Навряд ли через всю Шаньдунскую группу, за
все время ее существования, прошло более 4—5 тысяч русских волон-
теров. Правда, несмотря на это, численность группы, в лучшие для нее
времена, могла быть гораздо больше, так как Чжан Цзучан ввел в со-
став дивизии Нечаева китайские части. То есть Шаньдунская группа
превратилась в русско-китайское соединение.
В 1926—1927 гг. Русская Шаньдунская группа состояла из следую-
щих частей:
1. 65-я пехотная дивизия. Начдив — генерал-лейтенант Нечаев, нач-
штаба — войсковой старшина Забайкальского казачьего войска, гене-
рал-майор китайской службы Куклин. В источниках и литературе
упоминаются чисто русские 103, 104, 105 и 106-й пехотные полки
(104-й и 105-й полки по 500 штыков), 1-й и 2-й конные полки (при-
мерно по 300 сабель), а также отдельные инженерные роты, батареи и
пулеметные команды. Из китайских частей «с русским кадром» упоми-
наются 107, 108, 109-й пехотные полки и Особый полк. Русские слу-
жили в них инструкторами. Особый полк, возможно, не входил в
65-ю дивизию. Он делился по родам оружия и состоял из трех баталь-
онов: стрелкового (три роты), технического (пулеметная, бомбометная,
1-я сводная Маньчжурская атамана Семенова дивизия генерала К.П. Нечаева со-
стояла из двух бригад. 1-я стрелковая Маньчжурская атамана Семенова бригада включа-
^ в себя 1-й Маньчжурский стрелковый атамана Семенова полк, 2-й Маньчжурский
стрелковый полк, Отдельный Бурятский гусарский дивизион и Маньчжурский легкий
артдивизион. Во 2-ю конную бригаду входили 1-й конный атамана Семенова полк,
°тдельные Казанский драгунский, Симбирский и Екатеринбургский уланские полки и
~и конный артдивизион.
8 2250
ИЗ

В.А. ШУЛДЯКОВ ,_
«^J> i&b
гренадерская роты) и сводного (эскадрон, артбатарея и саперная рота).
Фактически Особый полк являлся учебной частью, в которой русские
учили китайцев, передавали им свой боевой опыт.
2. «Дивизия броневых поездов». Начдив — полковник, генерал-май-
ор китайской слркбы Чехов. Бронедивизион был взят у Нечаева и раз-
вернут в дивизию. В лучшие времена дивизия, по непроверенным дан-
ным, имела до 17 «бронепоездов», но к 1927 г. их осталось только
6 (три дивизиона). Бронепоезда были ненастоящие, самодельные: про-
стые железнодорожные платформы, установив на них пушки и пулеме-
ты, защитили стальными листами и мешками с песком. Но даже с та-
ким вооружением русские, благодаря профессионализму, дисциплине и
храбрости, громили своих китайских противников. В военных кампа-
ниях 1927-го и 1928 гг. против «красного Южного Китая» дивизия
Чехова выступала, по сути, как главная сила Русской группы.
3. Конная бригада. В начале 1927 г. 2-й конный полк (400 сабель,
6 пулеметов) был выделен из 65-й пехотной дивизии и передан в не-
посредственное подчинение маршалу Чжан Цзучану. Затем началось раз-
вертывание его в отдельную кавбригаду.
4. Русский авиационный отряд. Развернут из отдельной воздушной
эскадрильи.
5. Конвойная конная сотня. Использовалась в качестве личной охра-
ны маршала Чжан Цзучана. Ее боевой состав — 120 шашек при пяти
офицерах.
6. Русское военное училище (1925—1928 гг.). При штабе 65-й пе-
хотной дивизии для подготовки младших офицеров была сформирована
отдельная юнкерская рота. Затем, после взятия Цинанфу, в этом горо-
де было создано училище с двухгодичным курсом обучения. Через него
прошло около 500 человек русской молодежи, в том числе 60 человек
успели окончить полный курс и получить чин подпоручика.
Начштаба Русской Шаньдунской группы полковник М.А. Михайлов
в Семиреченской армии генерала Б.В. Анненкова был начальником
штаба 5-й Сибирской стрелковой дивизии. Какое-то число партизан-
анненковцев служило в конных полках и других частях группы. При
штабах маршалов Чжан Цзолина и Чжан Цзучана имелись русские во-
енные советники и специалисты. В числе последних, между прочим,
был упоминавшийся выше анненковец полковник П.Д. Илларьев. Быть
может, Илларьев командовал личной охраной Чжан Цзучана. Если это
предположение верно, то ядром конвойной сотни должны были быть
родные ему лейб-атаманцы. Предприняли белые и неудачную попыт-
ку вовлечь в Русскую группу самого атамана Анненкова (1925 г.), о
чем будет рассказано далее.
114

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
Своей доблестью Русская группа затмила самые лучшие китайские
части. Говорили даже, что она «отсрочила большевизацию Китая на
25 лет». Во всяком случае, белогвардейцы многое сделали ^ля ослабле-
ния советского военно-политического влияния в Китае (захват паро-
хода «Память Ленина», срыв русскими «бронепоездами» разгрузки в
Тяньцзине советского парохода «Олеп>, благодаря чему коммунисты не
смогли передать своим китайским союзникам груз в 5 тысяч винтовок
и 15 миллионов патронов, и т. д.).
Однако исторически Нечаевское движение было обречено. Период
междоусобиц неугомонных военных губернаторов подходил к концу, в
Китае шел здоровый процесс национального объединения, возглавлен-
ный Гоминьданом. Да и ряды русских волонтеров заметно поредели,
война требует жертв. В 1926 г. был тяжело ранен генерал Нечаев, ему
ампутировали часть ноги. Он вернулся в свою 65-ю дивизию, но, не
оправившись до конца от раны, да к тому же без ноги, в новой воен-
ной кампании прежней активности уже не проявлял. Вообще, в 1927 г.
из состава Шаньдунской группы на фронт пошло только около полуто-
ра тысяч русских, навряд ли более. В тот год в боевых операциях про-
тив Юга участвовали шесть «бронепоездов», авиаотряд, конвойная сотня,
2-й конный полк, 166-я русская и 176-я китайская, с русскими инст-
рукторами, бригады. Причем в пехоте китайцы дали бойцов больше,
чем русские. В 176-й бригаде было до 700 активных штыков, а в
166-й (103-й и 106-й русские полки) — только 300. В конце концов,
наступление гоминьдановских войск привело к разгрому военной коа-
лиции Чжан Цзолина. Упорство и мужество малочисленных русских
белогвардейцев не могло спасти клику, собственные войска которой раз-
лагались, обращались в бегство или переходили на сторону врага. Рус-
ская группа понесла в 1927 г. значительные потери. Сражение под
городом Нанкин обернулось мя нее тяжелейшими боями, окружени-
ем и гибелью части людей. Именно тогда у железнодорожной станции
Coy Джо Фу, чтобы прорваться, русским пришлось оставить врагу бро-
непоезда «Пекин», «Шаньдун» и «Чендян». В верхах Русской группы
начались раздоры. Из нее ушел генерал Нечаев, душа всего предприя-
тия. Невыплата жалованья китайцами приобрела хронический характер.
Среди офицеров и солдат росло недовольство, под всевозможными пред-
логами люди уезжали в Тяньцзин, Циндао, Харбин.
Во время военного кризиса, в 1928 г., маршал Чжан Цзолин, попы-
тавшийся переориентироваться на США, был убит японцами. Затем они
пРедательски уничтожили и маршала Чжан Цзучана. Коалиция маньч-
журских и северокитайских губернаторов окончательно распалась, а
вместе с нею и Шаньдунская группа. Русские добровольцы в условиях
8*
115

В.А. ШУЛДЯКОВ
общей неразберихи частью просто разошлись, частью пробились в Мань-
чжурию, где и разоружились. От Русского Шаньдунского отряда не ос-
талось ничего, кроме большого военного кладбища в городе Цинанфу
(похоронено около 2000 русских, то есть примерно половина всех доб-
ровольцев!) да грустных воспоминаний белогвардейцев о Нечаевской
эпопее и погибших товарищах.
Небольшая группа анненковцев (вахмистр Лисихин и др.) слркила на
противоположной стороне: в Русском конном отряде (1925—1927 гг.)
при 1-й Народно-революционной армии генерального Фэн Юйсяна. Орга-
низовал его донской казак Генерального штаба полковник А.Ф. Гущин.
Сформировавшись в городах Кайфын и Лоян, отряд сначала воевал
против войск маршала Чжан Цзолина под городом Тяньцзином (начало
1926 г.), затем «болтался между Ченьчжоу и Пекином», потом дислоци-
ровался в городе Калгане. Генерал Фэн Юйсян был тогда союзником
Москвы, и отряд Гущина создавался под патронажем чекистов 3-го отде-
ла военного представительства СССР в Пекине. Цели у инициаторов было
две: 1) разложение, путем переманивания людей, русских белых отрядов
на китайской слркбе, особенно дивизии Нечаева, 2) содействие развитию
военной мощи армии Фэн Юйсяна. Для белоэмигрантов это было наем-
ничество с перспективой прощения и возвращения на Родину. Однако
ничего путного у коммунистов не получилось. К Гущину пошли единицы
(немногим более 200 человек), к тому же наименее культурные элемен-
ты эмиграции: 47% отряда — неграмотные или полуграмотные люди.
Противовесом генералу Нечаеву он стать не смог. Результаты явно не оп-
равдали затраченных коммунистами средств. Быстрый распад отряда был
вызван тем, что военные советники из СССР, окончательно разочаровав-
шись и в нем, и в его организаторе, прекратили финансирование. Среди
нескольких офицеров, привлеченных Гущиным, был, кстати, и бывший
войсковой атаман Сибирского казачьего войска генерал П.П. Иванов-
Ринов, занимавший должность начальника штаба отряда. Весной 1926 г.
Гущин со своими людьми находился в Калгане и, возможно, сыграл ка-
кую-то роль в выдаче атамана Анненкова в СССР.
В последней трети 1920-х — начале 1930-х гг. ядро анненковцев,
сохранявшееся до того в составе русских отрядов на китайской службе,
постепенно рассеялось по Китаю. Большинство бывших партизан осело
на КВЖД и в Шанхае. Так, в Харбине проживал офицер Лейб-Атаман-
ского полка, войсковой старшина Сибирского казачьего войска Г.П. Аю-
силин. Жизнь на чужбине была нелегкой. Значительная часть белоэмиг-
рантов погибла от всевозможных лишений и эпидемий. Работа если и
выпадала, то, как правило, тяжелая. Платили гроши. Поэтому-то парти-
заны, люди физически сильные, с чувством собственного достоинства и
116

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922
^.— *^»
большим боевым опытом, и предпочитали при случае наниматься на
оенную службу или охранниками в торговые фирмы. Некоторые из них
завербовались во французский Иностранный легион, в его 3-й баталь-
оН несший службу в Индокитае. Кое-кто попал в Русский полк Шан-
хайского волонтерского корпуса.
Какая-то часть анненковцев, в том числе сидоровцы, сразу же, еще
в начале 1920-х гг., осела в Синьцзяне, расселившись по городам. На-
пример, довольно большая и неразложившаяся группа сохранилась к
1925 г. в Кульдже. Проживавшие здесь партизаны поддерживали тес-
ные контакты не только между собой, но и с боевыми соратниками из
других регионов Китая, в том числе с самим атаманом Анненковым.
Была у них связь и с тайными антикоммунистическими организациями
Семиречья. Белоэмигранты Кульджинского района в 1920-х гг. и после
гибели полковника Сидорова, по-видимому, пытались партизанить в
приграничной полосе СССР. Они, и анненковцы в их числе, имели ряд
боевых стычек с советскими пограничниками.
В 1930 г. в районе города Хами вспыхнуло восстание дунган-мусуль-
ман. Его поддержал и возглавил губернатор соседней с Синьцзяном
провинции Ганьсу и признанный лидер дунган, генерал Ма Чунин (Мад-
зуин). Движение приобрело ярко выраженный антикитайский харак-
тер: дунгане перебили более 20 тысяч китайцев. Правительственные
войска под руководством губернатора провинции Синьцзян генерала
Чин Шуджена терпели поражение за поражением. По-видимому, вос-
стание угрожало не только китайцам, но и городскому населению во-
обще, потому что белоэмигранты стали поступать на китайскую военную
службу. Например, наступление войск Ма Чунина на город Турфан было
отбито фактически русскими добровольцами-пулеметчиками. В городе
Урумчи власти набрали русский конный отряд сотника Франка (180 че-
ловек) и артбатарею полковника Кузнецова. Последняя состояла из
анненковцев-артиллеристов. Эти части действовали настолько успешно,
что китайцы провели в Илийском крае насильственную мобилизацию
бывших анненковцев и дутовцев. Губернатор Чин Шуджен предложил
бывшему офицеру Оренбургской армии Попенгуту сформировать из них
Русский отряд. Генерального штаба подполковник Попенгут в Граждан-
скую войну был одним из доверенных лиц Дутова, выполнял важные
задания. Так, в 1918 г. он состоял постоянным представителем орен-
бургского атамана при подпольной «Туркестанской военной организа-
ции» в советском Ташкенте. В начале 1921 г. занимал при Дутове
Должность штаб-офицера ^Ая поручений. В короткое время Попенгут
создал полк (около 1000 человек), который был направлен в район
города Хами. Здесь Русский полк, благодаря дисциплине и опыту лич-
117

В.А. ШУЛДЯКОВ ,_
ного состава, неоднократно разбивал превосходящие силы мусульман-
ской конницы.
Правительство Китая слабо влияло на положение в Синьцзяне и мало
чем могло помочь. Войска генерала Чин Шуджена были плохо вооруже-
ны и не дисциплинированы, поэтому губернатор начал просить помощи
у могущественного северного соседа: Советского Союза. Белогвардейцы во
главе с Попенгутом были этим недовольны. Возник заговор. В апреле
1933 г. Русский полк произвел в Урумчи переворот. Губернатор Чин
Шуджен бежал. На его место Попенгут выдвинул командующего войска-
ми провинции генерала Шен Шицая. Но переворот не изменил положе-
ния ни на фронте, ни в тылу. Боеспособность китайских частей нового
губернатора продолжала оставаться по-прежнему крайне низкой, они
разбегались порой при первом столкновении с противником. Между тем
воорркенное сопротивление мусульманского населения провинции нара-
стало. Реально единственной настоящей строевой частью в войсках Шен
Шицая был полк Попенгута. Он находился в центре провинции города
Урумчи и тем самым придавал власти губернатора хоть какую-то устой-
чивость. К слову сказать, чины полка совсем не жаждали проливать кровь
в китайско-дунганской междоусобице.
В конце 1933 г. произошел разрыв между генералом Шен Шицаем
и центральным правительством. Последнее, разыгрывая национальную
карту, направило в Синьцзян свои 35-ю и 36-ю пехотные дивизии, со-
стоявшие в основном из дунган. Правительственные войска овладели
большей частью провинции. Русский полк с трудом удерживал Урумчи.
В этих условиях Шен Шицай, втайне от белоэмигрантов, обратился за
военной помощью к СССР. Советский представитель в Синьцзяне По-
годин выставил ряд условий, в том числе потребовал выдать белый от-
ряд. Шен Шицай колебался, он предлагал произвести в Русском полку
чистку, но сохранить его как отдельную воинскую часть при себе. В
начале 1934 г. оперативная группа РККА с танками, авиацией и артил-
лерией, перейдя границу, открыла боевые действия. Официально она
называлась «Алтайской добровольческой армией» и маскировалась под
белогвардейцев (личный состав носил погоны и т. п.). Вскоре благода-
ря техническому и тактическому превосходству советские войска совер-
шенно разгромили 35-ю дунганскую дивизию, а 36-ю отбросили на юг.
Тем временем — очевидно, при деблокаде «Алтайской армией» Урум-
чи — в Русском отряде случился переворот: один из помощников пол-
кового командира полковник Н.И. Бектеев арестовал и выдал советским
войскам наиболее убежденных антикоммунистов. Аполитичный Бекте-
ев проделал это по требованию Генерального консульства СССР. Выдан-
ные офицеры во главе с Попенгутом были расстреляны.
118

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
Командиром Русского полка назначили полковника Бектеева. Что-
бы приглушить антисоветские настроения белоэмигрантов и заставить
их драться, им обещали в награду за участие в войне на выбор либо
возвращение на Родину, либо предоставление большого земельного уча-
стка в Синьцзяне. Стимул был мощный. Военным советникам из
СССР удалось развернуть Русский полк Бектеева в четыре полка и
конно-артиллерийский дивизион. Организованы они были «на совет-
ский лад». Эти «белые» части успели повоевать вместе с красными в
составе «Алтайской добровольческой армии»!.. Но в конце апреля
1934 г. группа РККА покинула пределы Китая, оставив в Синьцзяне
только кавполк с бронемашинами и пушками, а также военных со-
ветников. В июне 1934 г. генерал Н.И. Бектеев был назначен коман-
дующим Южным фронтом. Его «помощником» являлся «русский ге-
нерал китайской слркбы» Фу Дзихуй. Под таким псевдонимом работал
в Китае военный советник П.С. Рыбалко, будущий маршал и дважды
Герой Советского Союза. В ноябре 1934 г. все «белые» части армии
Шен Шицая (четыре полка и артдивизион) были сведены в один полк
численностью в 2200 человек. Командовал им полковник Чернев.
О дальнейшей судьбе этой русской части из бывших анненковцев и
дутовцев сведений нет. По-видимому, в относительно мирные 1935—
1936 гг. она прекратила существование. В 1937 г. восстали 6-я кава-
лерийская уйгурская и 36-я пехотная дунганская дивизии, режим Шен
Шицая снова висел на волоске. И опять его спас приход в Синьцзян
и успешные боевые операции советских войск (07.1937 — начало
1938 г.). Но каких-либо белоэмигрантских частей тогда в Синьцзяне,
очевидно, уже не было. Позволили ли анненковцам и другим белогвар-
дейцам из русских частей Шен Шицая вернуться в Россию? Данных
об этом у меня нет. Но по аналогии с другими группами реэмигран-
тов можно почти наверняка сказать, что дальше советских концлаге-
рей они не ушли.
Я ЛЮБЛЮ ТОЛЬКО ТО, ЧТО КРАСИВО..
Стихотворение Е.Ф. Язвина1
Я люблю только то, что красиво,
Я люблю только то, что прекрасно,
Я люблю только то, что правдиво,
Но зато я люблю жгуче-страстно.
е Полковник Е.Ф. Язвин — курсовой офицер Корниловского военного училища
Приморье, 1921-1922 гг.).
119

«^L
B.A. ШУЛДЯКОВ
J^>
Я люблю, чтобы сердце мне пело
Сказку страстной, безумной любви,
Я люблю, чтобы жгучее тело
Разожгло бы огонь мне в груди.
Я люблю жгуче-черные очи,
Я люблю бледно-лунные ночи,
Я люблю отблеск дальних зарниц,
Я люблю запах знойных ресниц.
Драгоценные камни люблю я,
Я люблю песнь любви соловья,
Но тебя, жизнь... тебя не люблю я...
Смерть атамана
Поведав о гибели Партизанской дивизии и распылении по Китаю
ее подразделений и чинов, скажу немного и о конце самого генерала
Б. В. Анненкова — человека, судьба которого в течение целого десяти-
летия (1908—1918 гг.) была тесно связана с Сибирским казачьим вой-
ском и его строевыми частями.
Анненков провел в заключении почти три года. За это время парти-
заны его разошлись. К концу августа 1921 г. в Гучене под командо-
ванием начальника штаба атамана полковника Н.А. Денисова было до
150 человек, прочие партизаны ушли в глубь Китая. А через год с лиш-
ним, в октябре 1922 г., с Денисовым оставалось только 20 конвойцев,
наиболее верных людей, ожидавших освобождения своего вождя. Они
караулили кровных лошадей атамана и жили за счет распродажи штаб-
ного имущества.
Относительно действительных причин заключения Анненкова, усло-
вий его содержания в тюрьме, наконец, обстоятельств освобождения
версии самые разные, порой противоположные. Так, по одним данным,
атамана держали в тюрьме в строгой изоляции, не допуская никаких
сношений с внешним миром. По другим — порядки у китайцев были
не очень строгие, и казаки навещали командира, подкупая стражу. Они
якобы приносили атаману гостинцы, книги, пели в камере песни, игра-
ли в карты. Есть версия, что Анненкова освободили, когда он отсидел
установленный ему срок. Но скорее всего, досрочно. Дело в том, что
когда атаман попал в тюрьму, то и он сам, и особенно его начштаба
Денисов стали писать прошения об освобождении, главным образом
иностранным посланникам и консулам в Китае.
Из письма Анненкова японскому посланнику, поданного из китай-
ской тюрьмы (значит, полной изоляции атамана все-таки не было):
120

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^. ^
«Я кадровый офицер бывшего Императорского Российского прави-
тельства и участник войны с Германией. Восемь раз был ранен и имею все
русские офицерские награды ( ? — В. Ш.), а также французский крест
Почетного легиона и английскую медаль королевы Виктории «За храб-
рость» <...>• Оставшись верным заветам своей борьбы с большевизмом,
я был интернирован в Синьцзянской провинции <...>. Убедительно про-
шу Вас, представителя великой Японской Империи, дрркественной по
духу моему прошлому Императорскому правительству, верноподданным
коего я себя считаю до настоящего времени, возбудить ходатайство о мо-
ем освобождении из Синьцзянской тюрьмы и пропустить на Дальний Во-
сток. Честью русского офицера, которая мне так дорога, я обязуюсь ком-
пенсировать великой Японии свою благодарность за мое освобождение».
Некоторое внимание к участи генерала-арестанта удалось привлечь.
Об освобождении атамана стали ходатайствовать отдельные посланни-
ки в Китае, прежде всего английский, а также «Общество христиан-
ской молодежи». Решающее значение, по-видимому, имело обращение
Анненкова к бывшему Верховному главнокомандующему Русской арми-
ей (1914—1915 гг.) великому князю Николаю Николаевичу, проживав-
шему во Франции, в городе Шуаньи. Великий князь, получив из Китая
прошение и справившись об Анненкове у генерала П.Н. Краснова,
отправил состоявшего при нем генерала барона Сталя в Париж, к
М.Н. Гирсу, возглавлявшему совет бывших русских императорских по-
слов. Этот совет был самой авторитетной аля иностранцев белоэмигран-
тской организацией, у каждого из экс-послов сохранялись обширные
связи. Гире, по поручению Николая Николаевича и от имени совета
послов, ходатайствовал об освобождении атамана перед китайским по-
сланником в Париже.
В феврале 1924 г. Анненков, наконец, был освобожден. Выйдя из тюрь-
мы, он самолично — за верность — произвел начштаба Денисова в чин
генерал-майора. В мае того же года группа Анненкова и Денисова (чело-
век 18—20) верхом отправилась в глубь Китая, в провинцию Ганьсу. Здесь
атаман попытался заняться фермерством, а именно коневодством и зем-
леделием. С этой целью он заключил договор на паях с генерал-губер-
натором Ганьсу. Цель — улучшение местной породы лошадей. Пай
атамана — его прекрасные кони, сохраненные конвойцами. Пай генерал-
губернатора — земля под конный завод. Согласно договору генерал-губер-
натор выделил Анненкову под хозяйство большой участок в окрестностях
города Аан Чуфу, в 100 милях от центра провинции города Ланьчжоу. В
распоряжении атамана, наряду с землей, оказалась небольшая заимка в
Два одноэтажных домика с конюшней. В белоэмигрантских газетах изред-
ка писали о том, что Анненков «отошел от политики».
121

В.А. ШУЛДЯКОВ ,_
«^3L 1^=»
Дело с разведением лошадей, по-видимому, не пошло, и Анненков
вместе с Денисовым и еще четырьмя партизанами (А. Ярков, И. Дуп-
лякин, Л. Вялов, П. Павленко) задумали эмигрировать в Канаду. С этой
целью Денисов в 1925 г. отправился в поездку по Китаю и посетил го-
рода Пекин, Тяньцзин и Шанхай. Однако шестимесячные хлопоты не
увенчались успехом. Получить канадские визы не удалось. Для переезда
требовалось внести залог в 12 тысяч долларов, в обеспечение приобре-
тения а^я эмигрантов земельных участков в Канаде. И это не считая
расходов на переезд через Китай и Тихий океан. Таких больших денег
у Анненкова не было, от его личных средств, имевшихся в 1920 г., мало
что осталось. Зато Денисов установил контакты со многими эмигрант-
скими организациями. Он и атаман начинают прощупывать местную
почву — на предмет участия в китайских военно-политических собы-
тиях. С другой стороны, длительная поездка Денисова по Китаю, с по-
сещением основных центров концентрации русских, оживила интерес
к личности Анненкова со стороны белой эмиграции. У атамана завязы-
вается обширная переписка как с бывшими соратниками, так и с ли-
дерами ряда белоэмигрантских организаций.
Мы подошли к очень важному вопросу: как Анненков оказался в
СССР? Версии — три, две из них диаметрально противоположны, тре-
тья — компромиссная: 1) атаман сдался и вернулся добровольно, с
повинной, пересмотрев свои взгляды и дела; 2) его схватили чекисты и
силой увезли в Советскую Россию на расправу; 3) попав в западню,
Анненков был вынужден ради сохранения жизни пойти на сотрудни-
чество и делать то, чего требовали чекисты, при этом он, возможно, был
поколеблен в своих прежних убеждениях. Первая версия пропаганди-
ровалась официальными и официозными советскими кругами. Ее при-
няли также те белоэмигранты, которые являлись противниками «белого
большевизма». В «переходе» Анненкова они увидели еще одно доказа-
тельство порочности атаманщины, погубившей, по их мнению, то, за что
боролся адмирал Колчак. Вторую версию отстаивали «твердые» белогвар-
дейцы, не поверившие в предательство атамана. Третья — плод размыш-
лений литераторов 1960—1990-х гг. (из историков можно назвать
только Д.Л. Голинкова). Прежде чем изложить свое видение событий,
должен предупредить, что ставить точку в этой заочной полемике рано.
Требуется доскональное изучение документов, в том числе тех, которые
до сего дня остаются закрытыми мя исследователей.
История белой военной эмиграции знает немало случаев предатель-
ства вследствие перемены взглядов или по корыстной причине. Это и
возвращение на Родину генерала Слащова-Крымского (1921 г.), хотя
за ним остался в России заметный кровавый след (знаменитые «слащов-
122

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
ские качели» — виселицы). И измена генерала Скоблина, ставшего
платным агентом ОГПУ в РОВС (1930 г.). А ведь Скоблин был одним
из первых корниловцев — вступил в Корниловский ударный полк в мае
1917 г. — и последним начальником Корниловской ударной дивизии,
одного из лучших соединений Добровольческой армии. В РОВС он ра-
ботал во «внутренней линии», то есть в контрразведке! Более близкий
пример — это предательство войскового атамана Сибирского казачьего
войска Иванова-Ринова (1925 г.).
Вместе с тем история советской разведки полна примерами устране-
ния наиболее ярких личностей, крупных организаторов белой эмиграции:
неудачное похищение и убийство атамана Дутова (1921 г.), захват Савин-
кова (1924 г.), отравление последнего главнокомандующего Русской Ар-
мией и первого руководителя РОВС генерала Врангеля (1928 г.), удачные
^ая чекистов похищения из Парижа председателей РОВС генерала Куте-
пова (1930 г., умер от сердечного приступа на судне при подходе к Но-
вороссийску) и генерала Миллера (1937 г., расстрелян в Москве) и т. д.
Захват Анненкова, если это был именно захват, вполне вписывается в це-
почку подобных операций ОГПУ.
Итак, в середине 1925 г. после неудачных попыток заняться фермер-
ством и эмигрировать в Канаду Анненков активизировался, полагая, что
вскоре ему удастся вернуться к привычному военному ремеслу. Скла-
дывающаяся в Китае обстановка позволяла надеяться, что при поддер-
жке какой-либо из правых китайских группировок ему удастся собрать
своих прежних соратников и со временем начать партизанскую войну
в приграничных районах СССР. Неблагоприятным для Анненкова фак-
тором было то, что китайские власти не очень-то доверяли недавнему
арестанту, они помнили поведение партизан после прихода из России.
Китайцы бдительно следили за беспокойным атаманом, боясь какого-
нибудь подвоха с его стороны и беспорядков среди белоэмигрантов.
Поэтому ему изначально, налаживая контакты с единомышленниками,
пришлось соблюдать меры предосторожности, снова попасть в китай-
скую тюрьму не хотелось.
Вскоре положение Анненкова резко ухудшилось, стало прямо опас-
ным. Провинция Ганьсу была занята 1-й Народно-революционной ар-
мией генерала Фэн Юйсяна, враждебного «белому» маршалу Чжан
Цзолину и союзного красной Москве. Теперь Анненкову пришлось
скрывать свои контакты с белоэмигрантскими организациями. Более
того, чтобы не попасть в руки китайских революционеров, атаман сам
стал распускать слухи о своей «смене вех»: якобы он «отошел от поли-
тики», переменил политические позиции и намерен «примириться с
советской властью».
123

В.А. ШУЛДЯКОВ
«^ £а^
Известно, что многие белоэмигранты, в том числе Денисов, письма-
ми и телеграммами предупреждали Анненкова об опасности со сторо-
ны приближающихся войск Фэн Юйсяна. Так, ротмистр Тимонькин,
находившийся в городе Нинся, советовал атаману скорее уходить: на юг,
на Ханькоу, либо на запад — на Сининфу. Почему атаман не послушал
предостережений и не бежал от наступавшей Народно-революционной
армии? По одной из версий, он поджидал Денисова, который не вер-
нулся еще из поездки по Китаю, был в Пекине (о неудаче его «канад-
ской» миссии Анненков знал из писем). Нам не известны все нюансы
обстановки, сложившейся в провинции Ганьсу. Запоздали ли предупреж-
дения, посчитал ли атаман страхи преувеличенными, не захотел ли бро-
сать какое-никакое, а хозяйство, сыграл ли роль его величество случай,
или просто обстановка на китайских фронтах не давала надежды вы-
браться, — так или иначе, но Анненков остался в Лан-Чуфу.
В начале ноября 1925 г. в Ааньчжоу под видом закупщика пушни7
ны аля английской фирмы явился есаул Ф.К. Черкашин, бывший началь-
ник личного конвоя Анненкова. Атаман верил ему, как себе. Есаул
привез Анненкову письмо от полковника М.А. Михайлова, бывшего
начштаба 5-й Сибирской стрелковой дивизии, входившей в состав От-
дельной Семиреченской армии. Теперь полковник служил начальником
штаба Русского Шаньдунского отряда. По поручению Меркулова, совет-
ника при Чжан Цзолине, Михайлов предложил Анненкову организовать
из белоэмигрантов и возглавить конный отряд в составе Русской груп-
пы генерала К.П. Нечаева. Михайлов обещал, что отряд будет сражать-
ся с революцией сначала в составе войск Чжан Цзолина, а затем —
переключится на борьбу против СССР. Причем не исключался вариант
формирования кавотряда на территории провинции Синьцзян. Хотя
роль Анненкову отводили более чем скромную, он ухватился за предло-
жение. Перспектива собрать своих партизан и снова бить коммунистов
увлекла его. Атаман дал Черкашину свое принципиальное согласие.
Но теперь встал вопрос, каким образом выбраться из провинции
Ганьсу, с территории, подконтрольной генералу Фэн Юйсяну? Уехать
сразу, исчезнуть, бросив все налаженные каналы связи и не предупре-
див единомышленников в Синьцзяне и других местах о формировании
отряда? Это представлялось неразумным и к тому же рискованным:
слишком велики были шансы попасться. Поэтому Анненков, чтобы усы-
пить бдительность враждебного окружения, встревоженного приездом
Черкашина, решил в течение еще какого-то времени разыгрывать роль
аполитичного человека, разочаровавшегося в прежних идеалах и устав-
шего от борьбы. С этой целью он дал есаулу письмо на имя доктора
Д.И. Казакова, бывшего в Семиреченской армии полковым врачом.
124

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 ,
^ ^
Теперь доктор возглавлял «Богоявленское братство» — русскую монар-
хистскую организацию в Шанхае. Атаман писал Казакову, что будто бы
не хочет сотрудничать с Чжан Цзолином и формировать для него бе-
лые отряды, что не будет воевать против китайской революции. Это
была дезинформация, специально приготовленная на тот случай, если
Черкашин на обратном пути попадет в руки 1-й Народно-революцион-
ной армии. При таком развитии событий он должен был заблаговре-
менно уничтожить настоящую корреспонденцию, а письмо с ложной
информацией на имя Казакова оставить.
В другом — настоящем — письме, адресованном полковнику
М.А. Михайлову, давая согласие на командование отрядом, Анненков
писал: «Сбор партизан1 и их организация — моя заветная мечта, кото-
рая в течение пяти лет не покидала меня... И я с большим удовольстви-
ем возьмусь за ее выполнение... Судя по многочисленным письмам,
получаемым от своих партизан, они соберутся по первому призыву... Все
это дает надежду собрать значительный отряд верных, смелых и испы-
танных людей в довольно непродолжительный срок. И этот отряд дол-
жен быть одним из кадров, вокруг которых сформируются будущие
части... Самое главное внимание я обращал на район Кульджи, где
имеется довольно большая, хорошо организованная группа, которая,
несмотря на близость совдепии, не разложилась, держится стойко, имеет
связь с тайными организациями Семиречья и при первой возможности
перейдет границу для активных действий...»
Формирование нового анненковского отряда должно было начаться
как можно скорее, не дожидаясь приезда самого атамана. Времен-
но командующим отрядом Анненков решил назначить полковника
П.Д. Илларьева, служившего при штабе Чжан Цзолина. Атаман пере-
дал Черкашину письмо АА^ полковника. Со своим соратником по борь-
бе, бывшим лейб-атаманцем, он был предельно откровенен. Это пись-
мо Илларьеву объясняет многое в поведении Анненкова. В нем, в
частности, атаман писал: «Для того чтобы я выбрался отсюда2, нужно
добиться того, чтобы мое имя совершенно не упоминалось в причаст-
ности к отряду. Аучше, наоборот, распускать слухи о моем отказе всту-
пать в дальневосточные организации, о моей перемене фронта. Конеч-
но, то тяжело, но в данном случае «цель оправдывает средства». Иначе
не усыпить бдительной слежки за мной. Верь в меня и, что бы ты ни
услышал, знай про себя, что я делаю все, что только можно, аая обще-
го блага... Письмо сожги, ты его не получал от меня».
Анненковцев.
То есть из провинции Ганьсу.
125

В.А. ШУЛДЯКОВ
К несчастью аля Анненкова, все три его письма — как ложное (на
имя Казакова), так и настоящие (Михайлову и Илларьеву), — им соб-
ственноручно написанные, подписанные и скрепленные атаманской
печатью, попали не к адресатам, а в руки советской разведки. О том,
что стало при этом с курьером, есаулом Черкашиным, в литературе
данных нет.
Российские коммунисты, стремясь к экспорту революции, всячески
поддерживали в Азии левые силы разных оттенков, в том числе китай-
ских националистов. 1926—1927 гг. были решающими в борьбе Гоминь-
дана и его союзников с военной группировкой «белого» маршала Чжан
Цзолина. Как раз в начале 1926 г. войска Чжан Цзолина наголову раз-
били 1-ю Народно-революционную армию Фэн Юйсяна под Тяньцзи-
ном. Русский Шаньдунский отряд играл в войсках Чжан Цзолина важ-
ную роль. Анненкову предложили занять в нем второстепенный пост.
Но атаман был известнее генерала Нечаева и, войди он в дело, мог
придать борьбе новый импульс. Усиление белогвардейского военного
присутствия в Китае, естественно, угрожало интересам СССР. У чекис-
тов было веское основание, чтобы как-то предотвратить приход Аннен-
кова в Нечаевский отряд, нанести превентивный удар и обезвредить
потенциально опасного врага. В 1926 г. для ОГПУ сложились крайне
благоприятные условия, чтобы провести операцию против Анненкова.
Генерал Фэн Юйсян, в сфере влияния которого оказался атаман, являл-
ся союзником Советской России.
Генерал, затем маршал Фэн Юйсян или Фын Юйсян (1882—1948) —
одна из самых ярких и противоречивых фигур китайской гражданской
войны. Это был человек высокого роста, могучего телосложения, но склон-
ный к полноте, с сильным голосом и с ораторскими способностями. Сын
кровельщика, выслужившегося в армии до чина капитана, Фэн получил
некоторое образование. На рубеже XIX—XX вв. участвовал в «боксер-
ском» восстании. После его подавления вступил в Китайскую Император-
скую армию и благодаря грамотности быстро выдвинулся: в 1903 г. рке
командовал ротой. В 1910 г. Фэн за участие в восстании Республиканцев
был приговорен к пожизненному заключению. Из нанкинской тюрьмы
его освободила революция 1911 г. Монархия пала. Фэн Юйсян назначен
командиром полка при президенте Китайской республики. Но вскоре за
отказ подавлять крестьянский бунт он был смещен с этой должности, что,
впрочем, не перечеркнуло его военной карьеры. Фэн слыл христианским
генералом. Его жена, выпускница миссионерской школы, была ревност-
ной христианкой. Под ее влиянием Фэн Юйсян принял крещение и, бо-
лее того, крестил всю бригаду, которой тогда командовал. В результате в
бригаде были запрещены курение, употребление спиртных напитков,
126

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^ 1&^
«разврат». Провинившихся наказывали палками. На ночь солдаты пели
псалмы. Не знаю, как далеко зашли религиозные эксперименты генерала
по мере того, как он продвигался по служебной лестнице. Его христиан-
ство представляется таким же наносным, как и последующий его марк-
сизм-ленинизм. Но во всяком случае, в отличие от других китайских
военачальников, Фэн иногда демонстрировал нечто новое, похожее на
справедливость: дорожил жизнями своих солдат, запрещал офицерам ез-
дить на рикшах и устраивать банкеты дороже 1 китайского доллара.
С 1923 г. началось сближение Фэн Юйсяна с Коминтерном и Со-
ветским Союзом. В октябре 1924 г. он поднял мятеж против чжилий-
ской клики маршала У Пейфу и, заняв Пекин, произвел в стране
государственный переворот. Утвердившись в Среднем Китае и назвав
свои войска 1-й Народно-революционной армией, Фэн взял курс на
союз с СССР. Послал сыновей учиться в Москву, запросил у россий-
ских коммунистов помощи. В армию Фэна прибыло много советских
военных специалистов, политработников, переводчиков, врачей. Среди
них ключевую роль играла группа советников и инструкторов Красной
армии из 39 человек. В 1925—1926 гг. ее возглавлял «господин Лин»,
или «лейтенант Генри А. Аллен». Под этим двойным псевдонимом ра-
ботал в Китае известный советский военачальник В.М. Примаков, быв-
ший при Фэн Юйсяне старшим военным советником. Конечно, имелись
при 1-й Народно-революционной армии и чекисты. Руководители Ко-
минтерна очень надеялись, что с помощью «красного» генерала Фэна
удастся распространить большевизм по всему Китаю, и поэтому оказа-
ли ему серьезную поддержку. В 1925 г. российские коммунисты израс-
ходовали на вооружение 1-й Народно-революционной армии свыше
6 миллионов рублей. Транспорты с оружием, боеприпасами и прочими
военными материалами шли в то время через Монголию по пути Кях-
та—Улан-Батор—Калган. Посол Советского Союза в Китае A.M. Ka-
рахан сообщал в Москву: Фэн Юйсян «полностью зависит от нас,
поскольку у него нет и не может быть другого источника снабжения».
Благодаря поддержке российских коммунистов армия Фэна к январю
1926 г. контролировала провинции Жэхэ, Чжили (с городами Тяньц-
Зин и Пекин), Чахар, Сю-Юань и Ганьсу, то есть значительные терри-
тории Центрального и Северного Китая.
Однако после поражения под Тяньцзином от войск «белого» мар-
шала Чжан Цзолина генерал Фэн Юйсян был заинтересован в еще боль-
шем увеличении советской помощи. Когда летом 1926 г., уже после
возвращения Анненкова в Россию, Фэн приехал в Москву, то не жалел
нИчего, чтобы втереться в большее доверие к коммунистам, «во всех
своих пламенных речах обещая бороться за победу ленинизма в Китае».
127

В.А. ШУЛДЯКОВ
В конечном итоге он бессовестно надул своих московских «союзников»
и покровителей. Политическая конъюнктура изменилась, и Фэн сбли-
зился с главой Гоминьдана Чан Кайши, они объединили свои Народные
армии. А главное, Фэн остался китайцем. И когда стал выбор между
интересами мировой коммунистической революции и национальными
интересами Китая, решительно порвал с Коминтерном (1927 г.). В
Гоминьдане сначала много было китайских коммунистов. Но в мае
1926 г. Чан Кайши произвел политический переворот, согнав их со всех
ключевых постов. Тем не менее, Коминтерн не пошел тогда на полный
разрыв с Чан Кайши, так как Сталин пребывал в уверенности, что пе-
рехитрит его в будущем. Был у Москвы и запасной вариант: противо-
поставить Чан Кайши Фэна. Однако в 1927 г. Гоминьдан вообще при-
остановил деятельность Коммунистической партии Китая. Фэн Юйсян
же, и думать забыв про свои московские обещания «бороться за лени-
низм», как главнокомандующий «объединенных Народных армий», дал
войскам инструкцию «о борьбе с коммунистами» (21.08.1927). В де-
кабре 1927 г. Чан Кайши перестрелял и обезглавил тысячи коммунис-
тов в Шанхае. Затем жестоко подавил коммунистическое восстание в
Кантоне. Итак, революционность Фэна относительна. Резкая перемена
внешнеполитической ориентации, как и многие другие его поступки,
свидетельствует, что, несмотря на слабый налет христианства, по сути,
это был «типичный китайский вояка» с такими характерными черта-
ми, как жестокость, корысть, безжалостность, коварство, двуличие («на
языке мед, а в сердце — лед»). Один русский современник даже отнес
Фэна к той масти людей, «аая которых честность, порядочность и про-
чие нравственные достоинства были только «буржуазными» предрассуд-
ками и которые даже среди китайских «генералов» слыли профессио-
нальными провокаторами и предателями, всегда готовыми на всякую
измену ради пользы своего кармана». Тогда, в начале 1926 г., перемена
фронта была еще впереди, и Фэн Юйсяну срочно нужна была военно-
техническая помощь. Конечно, Анненков мог стать в торге китайского
генерала с российскими коммунистами разменной картой, причем не
самой крупной. Что стоило Фэн Юйсяну сдать Анненкова? Да ничего.
Что он в конечном итоге и сделал.
Атаман попал в поле зрения чекистов вскоре после выхода из тюрь-
мы. А с осени 1924 г. они за ним внимательно наблюдали. Резидент
ОГПУ в Китае писал в донесении (09.1924): «Анненков — быстрого и
хорошего ума, громадной личной храбрости, остроумный, жестокий и
ловкий... Хорошо владеет английским, немецким, французским, китай-
ским языками, кроме этого, говорит на мусульманских (среднеазиат-
ских) наречиях, сочиняет стихи, пишет мемуары о Германской войне
128

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 .
^. «^
своем участии в Белом движении... Имеет средства и хорошо себя дер-
жит — это тип лихого казака»...
План «ликвидации» атамана разрабатывался в Москве под руковод-
ством председателя ОГПУ В.Р. Менжинского и начальника контрразве-
лывательного отдела ОГПУ А.Х. Артузова (Фраучи). Просто убрать
Анненкова — убить или пленить — ^ая таких «зубров» шпионских опе-
раций особого интереса не представляло, технически это было просто.
Руководители ОГПУ хотели потрясти умы и души белых. Ведь какой был
момент? Русская военная эмиграция жила ожиданием возобновления —
при помощи какого-либо иностранного государства — гражданской вой-
ны. Готовясь к «весеннему походу» против СССР, белые при первой воз-
можности пытались воссоздавать свои вооруженные отряды. Наибольшего
успеха они достигли в Китае, где Русский Шаньдунский отряд представ-
лял реальную силу. Тем более, маршал Чжан Цзолин обещал после раз-
грома «красных» в Китае помочь белогвардейцам перенести борьбу на
территорию России. 1926 г. — это пик Нечаевского движения (затем
пошли неудачи). Чтобы ослабить своего исконного врага, российские
коммунисты прилагали максимум усилий. Они не жалели сил и средств,
чтобы разложить белую эмиграцию изнутри. Менжинский и Артузов ре-
шили вывести Анненкова из борьбы с максимально возможным мораль-
но-психологическим эффектом.
Захват атамана был спланирован так, чтобы казаться добровольным
возвращением. Только это могло потрясти, и действительно потрясло,
восточную эмиграцию. Чекисты использовали ложный слух, распрост-
ранявшийся самим Анненковым, будто бы он намерен примириться с
большевиками. Суть плана состояла в том, чтобы, заманив атамана в
западню и поставив в безвыходное положение, подтолкнуть его к «игре
в добровольное раскаяние», а затем вывезти в СССР. Придав захвату вид
публичного добровольного раскаяния, можно было надеяться, что «при-
меру» Анненкова последуют, то есть вернутся в Советскую Россию, те
белоэмигранты, среди которых он пользовался авторитетом. В конечном
итоге, Анненков и Денисов должны были предстать перед «пролетар-
ским судом» и сполна ответить за свою борьбу против коммунизма.
Суду предстояло продемонстрировать всем могущество, непобедимость
и справедливость советской власти.
Непосредственное выполнение сложно задуманного, а потому труд-
ного плана возложили на группу чекистов. Возглавил ее опытный раз-
ВеДчик СП. Лихарин, специально командированный а^я руководства
операцией в Китай. Привлекли к делу и военных советников из СССР,
Работавших в армии генерала Фэн Юйсяна, во главе с В.М. Примако-
вым. Чекисты установили за Анненковым постоянную слежку. Раски-
9 2250
129

«=^L
B.A. ШУЛДЯКОВ
i^>
1 В начале 1926 г. депутация Внутренней Монголии действительно предлагала Фэн
Юйсяну своих всадников для борьбы с Чжан Цзолином. В обмен монголы просили пре-
доставить их провинции автономию в рамках Китая.
130

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
^__ «^»
олЮционерам советская военная и иная помощь. Это было «гнездо
большевизма» аля всего Северного Китая.
Поначалу атаман пытался играть в Калгане роль нейтрального воен-
спеца. Познакомился и беседовал со старшим советником при 1-й На-
родно-революционной армии В.М. Примаковым. Скорее всего, красные,
вступив в игру непосредственно, сразу же начали обрабатывать Аннен-
кова и Денисова: дескать, советской власти и России нужны такие со-
юзники, такие самобытные военачальники и т. п. Атаман слушал, но
убеждениям поддавался, по-видимому, туго. Потому что чекисты реши-
ли взять быка за рога. По одному из свидетельств, операция по захвату
Анненкова и Денисова была проведена в гостинице «Калган» 31 марта.
Руководил ею «господин Лин» — Примаков.
Атаман попал в руки своих злейших врагов. Однако чекисты не пре-
кратили игру. Они продолжили заигрывать с пленником, делая вид, что
искренне хотят переманить его на свою сторону. Анненков, в свою
очередь, оказавшись в безвыходной ситуации, стал притворяться, что
поддается пропаганде и, в надежде при первом удобном случае вырвать-
ся из сетей, попробовал сыграть роль «добровольно раскаявшегося».
Чекистов такое развитие событий устраивало. Оно полностью соответ-
ствовало их плану выжать из операции максимум выгод. Ведь вывоз
атамана в СССР калганской публике, а затем и эмигрантской обще-
ственности можно было преподнести как добровольное возвращение
раскаявшегося белого вождя.
10 апреля 1926 г. Анненкова отправили через Монголию в Совет-
скую Россию (на автомобилях по маршруту Калган—Улан-Батор—
Кяхта). Вероятно, чекисты продолжали самым бессовестным образом
обманывать атамана: играть на его патриотических чувствах, на его са-
молюбии, например, могли говорить, что его военный талант, энер-
гия, воля, опыт нужны Родине, что он должен отомстить китайцам,
засадившим его в тюрьму, и т. д. Отправляя Анненкова из Калгана,
его могли уверять, что далее Урги он не поедет, а будет формировать
во Внешней Монголии национальную конницу аля будущей общемон-
гольской освободительной войны против Китая. Этим можно объяс-
нить, почему при отъезде из Калгана атамана сопровождало всего
несколько человек, причем среди них были и бывшие белогвардейцы,
очевидно уже завербованные красными. Впрочем, по другой версии,
пленника сопровождала «солидная охрана». Атаман уезжал из Калга-
на внешне добровольно, но, по словам очевидцев, «в очень угнетен-
ном настроении духа». Вероятно, он понимал, что шансы его, и без
т°го минимальные, все уменьшаются и уменьшаются, чувствовал, что
Перехитрить чекистов уже не удастся.
9*
131

В.А. ШУЛДЯКОВ ,_
«^> t£z*
Операция ОГПУ прошла как по маслу. Чекистская группа Лихари-
на выполнила поставленные перед нею задачи. Из Кяхты Анненкова
увезли в Москву на Аубянку, во внутреннюю тюрьму ОГПУ. Денисо-
ва переправили в СССР позже. Есть данные, что еще в течение не-
скольких месяцев он служил в Китае военным инструктором при
штабе Примакова. Возможно, Денисов оказался податливее своего ко-
мандира, раньше и, быть может, искренно согласился на сотрудниче-
ство с красными. Но более вероятно, что этот ход был элементом
чекистской операции: если Денисов здесь, в Китае, служит инструк-
тором при Примакове, значит, и с атаманом там, в России, ничего
страшного не случилось. Впрочем, это инструкторство не спасло Де-
нисова от расплаты.
Итак, возвращение генерала Анненкова в Россию стало результатом
специальной операции ОГПУ. По сути, это был захват. Но захват, заву-
алированный сначала посредничеством китайцев, затем притворством
сторон: красные притворялись, что атаман нужен им как союзник и
военный специалист, Анненков — что поддается на их уговоры. Одна-
ко атаман, как мне представляется, на реальное сотрудничество с ком-
мунистами не пошел, лишь до какого-то момента делал вид, пока не
понял, что его переиграли и выставили предателем Белого дела. Это была
сложнейшая игра, поединок сильных, стоивших друг друга противни-
ков, настоящая драма. В конечном итоге Анненков потерпел пораже-
ние. Ему оставалось только одно — вести себя достойно, — что он и
делал. Плененного атамана доставили в СССР — на суд и расправу.
Во всей этой истории совершенно неясными остаются мя меня два
момента. Во-первых, когда именно Анненков понял, что проиграл про-
тивоборство, сопровождалось ли это прозрение морально-психологиче-
ским кризисом и в каких формах?
Следует упомянуть, высказывалось мнение, что атаман вообще дав-
но уже был «не тот». Так, полковник Гущин, командир Русского отря-
да в войсках Фэн Юйсяна, писал: «...Анненкова, как вождя, как атамана,
в 1925 —1926 годах уже не было. Не было его и как бойца, и как
политического деятеля; было только тело, облик того человека, испол-
ненного воинского духа, который когда-то раньше водил его братьев-
партизан на ратные подвиги. Большевикам достался больной, усталый,
вконец опустошенный и начисто, до самых глубин существа, разбитый
человек-полутруп. Долгие годы тюрьмы в Урумчи со всякими китайс-
кими средствами аая ослабления воли заключенного сделали свое дело».
Однако Гущин сделал вывод о моральной опустошенности Анненкова
после первой и поверхностной встречи. О пристрастности данного сви-
детеля, советского агента, и говорить нечего. Доказывая белой эмигра-
132

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
^ ьа»
ии добровольность возвращения атамана в Россию, он в то же время
ыгораживал из этой истории себя.
Несомненно, за годы, прошедшие после окончания Гражданской
войны, атаман не мог совершенно не измениться. Он стал курить, про-
водил ночи с японскими гейшами и т. д. Накануне захвата чекистами
ему стукнуло 37 лет. В Калгане анненковцы, слркившие в отряде Гу-
щина, навестили своего бывшего командира. Приняты они были сухо.
Дтамана же нашли «сильно изменившимся и физически очень сдав-
шим». Старый партизан вахмистр Лисихин после посещения Анненко-
ва «запил мертвую и, плача, приговаривал: «Курит, нет брата-атамана!»
Мы, однако, не знаем, в какой момент явились в гостиницу «Калган»
бывшие партизаны. А если Анненков, вследствие происходивших собы-
тий, переживал сильнейший стресс и ему было совсем не до посетите-
лей? Сухость приема можно объяснить и так: как иначе атаман мог
встретить людей, которые, вступив в отряд Гущина, фактически преда-
ли Белое дело. Мне представляется, что письма Анненкова Михайлову
и Илларьеву, его согласие на вступление в Нечаевский отряд, на сбор
партизан начисто отметают гущинскую версию об атамане-«полутрупе».
Второй момент, который абсолютно неясен, — это взаимоотношения
Анненкова и Примакова. Оба были крупными фигурами — «героями» —
эпохи Гражданской войны. Оба родом с Украины. Анненков — сын пол-
ковника. Примаков из семьи учителей. Оба — талантливые кавалерий-
ские начальники с авантюрной жилкой. В.М. Примаков (1897—1937) —
создатель украинской красной конницы. Именно он сформировал в ян-
варе 1918 г. 1-й «казачий» полк, выросший под его началом в 1-й кон-
ный корпус Червонного казачества (1920 г.). Прославился Примаков
лихими набегами в тылы деникинцев и поляков, за которые получил два
ордена Красного Знамени. Особенно значимы его рейды осени 1919 г. под
Орлом, когда примаковцы сыграли большую роль в разгроме рвавшейся
к Москве Добровольческой армии. После Гражданской войны Примаков
не угомонился и, сдав в 1924 г. командование своим родным конным
корпусом, стал специализироваться по экспорту революции на Восток.
Финал китайской эпопеи бывшего вождя «червонных казаков» был вы-
держан в характерном ^л^ него приключенческом жанре: вместе с това-
рищами ему пришлось спасаться на лодке от китайцев, решивших утопить
* Поджигателей революции» в реке. Затем в течение нескольких лет При-
^ков служил советским военным атташе в Афганистане. И как служил!
Действуя под именем «кавказского турка Рагим-бея», с отрядом голово-
резов из красноармейцев и афганцев он совершил замечательный кавале-
рийский рейд по северу Афганистана и взял с боем МаЗари-Шариф,
Равный город северной части страны, а также сильную крепость Дейда-
133

В.А. ШУЛДЯКОВ
ди (04—05.1929)... Потом он был военным атташе в Японии, командо-
вал корпусом, руководил военно-учебными заведениями, являлся замес-
тителем командующего войсками Ленинградского военного округа.
Подобно Анненкову, Примаков не мог умереть в постели от старости.
Кончил он, как многие люди его эпохи и его закваски: как «участник
фашистского заговора в Красной армии» был арестован, судим и рас-
стрелян, пережив захваченного им белого атамана Анненкова на непол-
ных 10 лет.
Могли ли Анненков и Примаков (или Анненков и Лихарин), не-
смотря на противоборство, проникнуться уважением друг к другу?
Публицист А. Кратенко писал, будто бы Анненков, попавшись в чеки-
стские сети, согласился сыграть роль «добровольного возвращенца» и
«дал слово офицера, что не убежит, но взамен потребовал человеческо-
го отношения к себе до последнего часа». Однако это фактически до-
гадка, ничем серьезным не обоснованная. Можно ли допустить, чтобы
атаман, человек гордый и с сильным чувством собственного достоинства,
пошел на предательство, а иначе не оценить раскаяние и добровольность
возвращения в СССР, пусть и показные? И ради чего? Ради «челове-
ческого отношения к себе»?!
Думаю, если Анненков и захватившие его коммунисты оценили друг
друга по достоинству, зауважали друг друга, то какое-то соглашение
между ними вполне могло иметь место. Мертвящий бюрократизм со-
ветского строя еще не поразил дух романтиков революции. Но если оно
было, то касалось, почти наверняка, каких-то частностей. Хотя, быть
может, и щекотливых. Есть свидетельство, что, доставив атамана в Мос-
кву, чекисты не сразу повезли его на Лубянку — в тюрьму. Сначала
Анненков посетил квартиру, точнее гостиничный номер, сотрудника
ОГПУ М. Зюка. При этом атаман был без наручников и без серьезной
охраны. Вряд ли двое, считая самого Зюка, удержали бы человека, ко-
торый как боец, по мнению полковника Гущина, один стоил пятидеся-
ти. У Зюка пили чай и интересно беседовали. Угощавшая гостей Р. Ид-
лис, сестра Зюка, вспоминала эту встречу с Анненковым: «Он подал мне
руку. Меня поразила его рука: тонкая, холодная и какая-то очень цеп-
кая. Я поглядела на него: взгляд проницательный, лицо суровое, губы
кривятся то ли иронически, то ли горестно...»
Как объяснить сей факт почти свободного гуляния атамана по Мос-
кве? А если Анненков, осознав, что из рук чекистов уже не вырвать-
ся, внутренне успокоившись, приготовившись принять смерть, еще
там, в Китае или в Монголии, попросил перед тюрьмой показать ему
Москву, город, с которым были связаны два лучших — юнкерских —
года его жизни и который он «сто лет не видел». В этом случае ата-
134

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
^— ^^
н должен был дать слово офицера, что не попытается бежать. И не
потому ли так волновался чекист Зюк во время чаепития в своем но-
мере, что не верил до конца честному слову белогвардейца и сомне-
вался в разумности порученного ему мероприятия? Разумеется, это
только догадка, не более.
Вопросы, вопросы, их в истории возвращения Анненкова в Россию
масса. На многие, увы, пока нет вполне исчерпывающих ответов. Сей-
час приходится выстраивать цепочку событий и давать их интерпрета-
цию, отталкиваясь от отдельных, кажущихся правдоподобными фактов.
Конечно, такой — почти формально-логический — подход недостато-
чен. Нужны исторические факты-«улики», «железно» доказывающие или
опровергающие ту или иную версию. Нужны соответствующие чекист-
ские и китайские источники. Только после введения их в научный обо-
рот можно будет дать точный ответ и расставить все точки над «i» в
«деле атамана Анненкова».
Во второй половине апреля (например, в Шанхае 20.04.1926 г.) в
дальневосточных эмигрантских газетах от имени Анненкова было опуб-
ликовано обращение во ВЦИК СССР, датированное 5 апреля, в кото-
ром говорилось, будто бы он, атаман, проанализировав свои прошлые
поступки, пришел к выводу, что борьба с большевиками была его «глу-
боким заблуждением». Автор просил у советской власти прощения за
свои ошибки, возможности загладить вину «служением ей на каком
угодно поприще», а если его простить нельзя, то помиловать хотя бы
бывших анненковцев, виновных гораздо меньше их атамана. Достовер-
ных данных о том, что это обращение было сочинено и написано имен-
но Анненковым, нет.
В том же 1926 г. в Китае была распространена небольшая печатная
брошюра — своего рода «покаянное письмо атамана Анненкова» —
«Надо ли бороться со своим народом и его правительством». Автор
брошюры призывал белоэмигрантов прекратить антисоветскую борьбу
и вернуться с повинной на Родину. Генерал П.Н. Краснов, ознакомив-
шись с содержанием данного «письма», выразил сомнение в авторстве
атамана: «Очень было похоже оно на все то, что фабрикуется в таких
случаях большевиками». Стиль Анненкова Краснов знал хорошо, они
переписывались во время мировой войны. Многие из белоэмигрантов,
Даже недоброжелатели Анненкова, также посчитали — «обычная чеки-
стская агитка». Надо полагать, обращение во ВЦИК от 5.04.1926 г. тоже
Могло быть фальсификацией с целью дезинформации и морального раз-
ложения белой эмиграции.
Возвращение Анненкова в Россию вызвало среди белоэмигрантов
Массу толков. «...Не у одного в душу заползла предательская мысль:
135

л> В.А. ШУЛДЯКОВ %^
не пора ли пересмотреть свои позиции по отношению к советской вла-
сти, не ведется ли там действительно творческая работа по воссозда-
нию могущества России, не строят ли большевики, вопреки своему
учению — вынужденные жизнью — национальную Россию, обновлен-
ную и возрожденную новыми идеями, новыми порывами творчества?»
На бывших партизан Анненкова известие о «раскаянии» и «перехо-
де» атамана на сторону врага, «его» обращение во ВЦИК оказали «со-
вершенно ошеломляющее действие». «Никто не мог поверить <...>, —
писал в те дни (25.04.1926) один из русских шанхайцев. — Аннен-
ков и большевики? Умы всех знавших его никак не могли совместить
эти два совершенно противоположных элемента. Для партизан атаман
неизбежно ассоциировался с понятием непримиримости к большеви-
кам и, мало того, с понятием необходимости активной борьбы с ними.
Человек, до самого последнего времени сохранивший чувство ненави-
сти и брезгливости к власти убийц, грабителей и палачей русского на-
рода. Таким он был, таким и остался...» Большинство анненковцев так
и не поверили в предательство атамана. «Не такой человек», — гово-
рили они. По этому поводу один из белоэмигрантов писал: «Атамана
Анненкова нет среди партизан. Но славные традиции, сильный дух и
непреклонная воля в борьбе с врагами Родины — большевиками, вдох-
новленные атаманом Анненковым, останутся...»
...Следствие организовали в столице. Вели его сначала следователи
ОГПУ (Владимиров и др.), а затем Д. Матрон — следователь по осо-
бо важным делам Прокуратуры РСФСР. Судить же Анненкова и Де-
нисова решили там, где они одно время служили и где были почти
владыками. 23 июля 1927 г. по Алтайской железной дороге их доста-
вили в город Семипалатинск. Здесь, в Клубе им. Луначарского, 25.07—
12.08.1927 г. и была проведена выездная сессия Военной коллегии
Верховного суда СССР под председательством Мелнгалва. Государствен-
ное обвинение на суде поддерживал старший помощник прокурора
Верховного суда СССР Павловский и общественные обвинители Яр-
ков, Мустамбаев и Паскевич. Защищали Анненкова и Денисова адво-
каты Борецкий и Цветков.
Этот показательный судебный процесс более походил на издеватель-
ство. Гражданская война — это война без правил, с террором, голодом,
казнями, грабежами и пр. В этом плане ни Анненков, ни его войска
принципиально ничем не отличались от других командиров и других
войск той войны. Суд же превратили в идеологическое мероприятие —
в суд над белым террором вообще. Наряду с подлинными фактами
жестокости анненковцев на их атамана навешивали то, за что он юри-
дически отвечать не мог, например деяния, которые совершали части,
136

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
^ЗА. «^>
eMV не подчинявшиеся и даже действовавшие на других фронтах. Не-
однократные просьбы Анненкова точно устанавливать, какие именно
воинские части, в какой военной форме учиняли то или иное насилие,
не находили у суда понимания. А что стоили показания свидетелей из
числа бывших красных повстанцев и членов их семей? Они много рас-
сказывали о действиях карателей, о казнях и т. п. Но ведь сами-то они
в то время не в игрушки играли, восставали с орркием в руках, тоже
убивали, грабили, жгли. Словом, тогда была бескомпромиссная борьба,
взаимная бойня, когда пощады не просила ни та ни другая сторона. И
вот коммунисты, сами залившие Россию кровью, вдруг вспомнили о
человечности. Но лишь аая того, чтобы морально расправиться над од-
ним из вождей побежденного стана и чтобы извлечь из этой расправы
политический капитал. Все было сделано для того, чтобы представить
атамана, во-первых, извергом, во-вторых, типичным белогвардейцем.
Общественное мнение подготовили. Толпа неистовствовала и требовала
крови. Впрочем, у Анненкова еще оставались тайные сторонники и
почитатели. Во время процесса на его имя поступил ряд писем, конеч-
но анонимных, в которых авторы, граждане СССР, призывали атамана
к выдержке и стойкости...
Советский суд, естественно, приговорил Анненкова и Денисова к
расстрелу. Атаман все дни судилища достоинства не терял, не юлил,
не выворачивался, пытался лишь разрушить образ «белобандита», ко-
торый создавали на процессе. А на следующий день после вынесения
приговора — 13 августа — он написал письмо в Москву, следователю
ОГПУ Владимирову, с просьбой пощадить его бывших партизан:
А. Яркова, И. Дуплякина, Л. Вялова и П. Павленко («Они не винова-
ты. Их не за что карать. Они шли за мной по молодости»). В этом
письме есть такие строки: «Много я перенес нравственных ударов во
время процесса. Прокурор, общественные обвинители говорили, все
равно, что щелкали бичом по лицу. Сейчас легко. Я отчитался в своих
грехах и расплачусь за них своей жизнью...»
Бориса Владимировича Анненкова и Николая Александровича Дени-
сова казнили 24 августа 1927 г., в 23.00. «Смерть оба встретили дос-
тойно и мркественно». Был слух, что перед расстрелом Анненков будто
оы сказал палачам: «Желаю, чтобы вы еще раз встретились в боях с
Моими партизанами»...
Краснов вспоминал об Анненкове периода их совместной службы в
1-м Сибирском казачьем полку (1911 —1913): «...в наших с ним дол-
^х поездках с учебной командой по горам и пустыням Приилийского
края он часто и охотно говорил со мною о Стеньке Разине, о Пугачеве,
разбое, о романтической удали разбойничьей жизни <...>. Любимой
137

«зд.
В.А. ШУЛДЯКОВ
-^=*
Схороните меня, братцы, между трех дорог:
Меж московской, астраханской, славной киевской;
В головах моих поставьте животворный крест,
В ногах мне положите саблю вострую.
Кто пройдет или проедет — остановится,
Моему ли животворному кресту помолится,
Моей сабли, моей вострой испужается:
Что лежит тут вор удалый добрый молодец,
Стенька Разин, Тимофеев по прозванию!

ПОВСТАНЧЕСТВО 1920 Г.
Один из идейных лидеров белоказаков Азиатской России И.Н. Шен-
дриков (семирек) в 1919 г. предупреждал, что земельные противоре-
чия между крестьянами и казаками, так выпукло проявившиеся в виде
воорркенной борьбы и взаимных погромов, потеряют остроту, как толь-
ко те и другие ощутят над собой гнет системы военного коммунизма.
Шендриков оказался прав. В 1920—1921 гг. в серии крестьянско-казачь-
их восстаний «против коммунистов и жидов» уже наблюдался тесней-
ший союз между этими двумя недавними антагонистами.
Жестокий политический режим, гонения на торговлю, насаждение
коммун, а главное — различные виды разверсток и трудовой повинно-
сти, давившие на население так тяжко, что оно верило самым страш-
ным и нелепым слухам, — все это вело к изменению настроя казаков.
На смену подавленности, неопределенности, нередко даже доброжела-
тельному любопытству приходили осознание неприемлемости новой
власти, ненависть по отношению к коммунистам. Агитаторы Казачьего
отдела ВЦИК, проехавшие в апреле 1920 г. по станицам Иртышской
линии, писали: «...граждане смотрели на нас с презрением...» И уже
летом сибирские казаки стали активнейшими участниками двух круп-
ных восстаний в Семипалатинской губернии.
Бухтарминское восстание.
Народная армия атамана Бычкова
15 июля 1920 г. произошел переворот в станице Болыпе-Нарымской
VУсть-Каменогорский уезд, в 188 верстах от уездного центра). В счита-
HbIe дни восстание охватило почти весь Бухтарминский край. Оторванный
0т Центров Семипалатинской губернии горными хребтами и сотнями
ерст, край этот всегда жил своей особой, замкнутой жизнью, мало зави-
139

В.А. ШУЛДЯКОВ
ся от уездного города Усть-Каменогорска, более того, тяготясь даже та-
кой зависимостью. Население края (около 100 тысяч человек), прежде
всего сибирские казаки и крестьяне-старожилы («кержаки»), было зажи-
точно и консервативно. Красный террор начала 1920 г. слабо затронул эту
глухомань, но вскоре по всему краю стали образовываться комячейки.
Главную роль в них играл пришлый элемент, особенно петроградские
коммунары, переселившиеся на Бухтарму весной 1918 г. и попартизанив-
шие при Колчаке. Комячейки эти выполняли те же функции, что и ко-
митеты бедноты в Европейской России 1918 г., а именно: перераспреде-
ляли внутри селений землю, сельскохозяйственный инвентарь, семена,
продовольствие, другое имущество путем конфискации всего этого у за-
житочных и передачи голытьбе, создавали сельскохозяйственные комму-
ны, помогали властям в проведении продразверстки, трудовых мобилиза-
ций и т. д. Однако эта политика натолкнулась на сильное сопротивление
казачьих и крестьянских общин, внутренний строй которых не был еще
разрушен революционными потрясениями.
Новая власть не смогла наладить нормальной жизни. Запасов зер-
на не было. Семьи красноармейцев не обеспечивались продовольствен-
ными пайками. Страшным дефицитом стала соль, которой в связи с
тем, что в крае росли пресные травы, требовалось много и аая скота,
и для людей. Начался сильный падеж скота. Государственные служа-
щие, в том числе члены волостных исполкомов и ревкомов, которым
жалованье не выплачивали в течение 6 месяцев, влачили полуголодное
существование. В этих условиях антикоммунистическая пропаганда за-
житочных казаков и крестьян находила живейший отклик во всех сло-
ях общества. Отношение к комячейкам со стороны большинства на-
селения, даже части бедняков, стало «самым злостным». «Почва
Бухтарминекого края, — признавали местные коммунисты, — была
довольно приготовлена к пламени восстания».
Толчком к мятежу стали две мобилизации конца июня 1920 г.: во-
первых, общесибирский призыв в РККА молодых людей, родившихся в
1901 г. (с 25.06), и, во-вторых, трудовая мобилизация населения Бух-
тарминского края на лесозаготовки (с 28.06). Они проходили одновре-
менно со сбором хлебной разверстки. Население отвечало саботажем,
дезертирством, умышленными поджогами леса и скирд с хлебом. Кое-
где произошли стихийные вспышки недовольства; митинги, избиения
коммунистов, отказ обществ выполнять те или иные приказы властей.
Тогда Бухтарминский районный ревком объявил край на осадном по-
ложении, вооружил отряд в 120 человек и с его помощью стал произ-
водить обыски и аресты. Но подчиненность Усть-Каменогорску,
недостаток полномочий мешали ревкому применять чрезвычайные меры
140

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922 f
оперативно. Тогда был возбужден вопрос о выделении края в отдель-
ную административную единицу. 8 июля Семипалатинский губревком
постановил образовать Бухтарминский уезд с центром в станице Боль-
me-Нарымской и назначил состав уездного ревкома. Однако эта чисто
организационная мера не меняла сути отношений власти и населения
и к тому же явно запоздала. Под угрозой ареста и расправы наиболее
недовольные жители уходили в горы и леса, группировались, совершали
ночные набеги на селения — так возникло партизанское движение
против коммунистов. К 8 июля, по признанию члена Бухтарминского
районного ревкома Комарова, край был «наводнен партизанами».
И само восстание в станице Больше-Нарымской выросло из партизан-
ского движения. Местные власти чувствовали, что почва уходит из-под
ног, что назревают массовые выступления.
Утром 15 июля в станице Больше-Нарымской произошел не то сти-
хийный бунт, не то неудачная попытка вооруженного переворота. Мест-
ные коммунисты успели предупредить перерастание его в мятеж,
арестовав зачинщиков. В 13.25 Больше-Нарымский районный ревком от-
правил из станицы в город Усть-Каменогорск телеграмму с сообщением,
что военная помощь рке не нужна. Однако в действительности восста-
ние разгоралось, охватывая соседние населенные пункты: по-видимому,
во время первого выступления (утром 15-го) его инициаторы успели
разослать по волости нарочных с призывом к мятежу. Ударной силой
восстания стали партизаны. Вечером того же дня (15.07.1920) со сторо-
ны поселка Платовского появился партизанский отряд, который обстре-
лял Больше-Нарымскую и стал ее окружать. Коммунисты, дав залп по
партизанам, оставили станицу и отступили на запад — в деревню Усть-
Нарымскую. Там к ним присоединилась комячейка села Буранова
(вЗ верстах северо-западнее Больше-Нарымской), также изгнанная из
своего села каким-то партизанским отрядом. Переворот произошел и в
станице Мало-Нарымской (16 верст к востоку от Больше-Нарымской).
Еще один малочисленный отряд коммунистов собрался в деревне Бере-
зовке (восточнее станицы Мало-Нарымской), откуда отступил на север —
к Зыряновскому руднику. Переворот в станицах и окрестных деревнях со-
провождался вооруженными столкновениями с жертвами, а также пор-
ЧеИ имущества, телеграфных линий. Фактов недостаточно, но, судя по
развитию событий 15 июля в районе Больше-Нарымской, похоже, что
восстание кем-то заранее готовилось. Во всяком случае, партизаны, имев-
шие своих людей в населенных пунктах, предстают как уже организован-
^ и организующая сила.
Больше-Нарымскую занял партизанский отряд атамана А.С. Бычко-
а. В станице образовался повстанческий Временный комитет, который
141

В.А. ШУЛДЯКОВ
уже 15 июля послал в станицу Бухтарминскую такую телеграмму: «Бух-
тарма, председателю ревкома. Предлагается арестовывать всех бежав-
ших коммунистов и ячейки сочувствующих, немедленно занять Иртыш
в узком месте, не пропуская ни одного парохода с войсками, предлагая
им сдаться, [в] противном случае открывать огонь. Пароходы, свобод-
ные от войск, пропускать, арестовывая коммунистов [и] сочувствую-
щих. Пароходы, следующие сверху, задерживать. Иметь связь со всеми
поселками до Усть-Каменогорска и с Усть-Каменогорском и всеми ок-
ружными деревнями. Телеграфную связь к Усть-Каменогорску порвать,
нарочными сообщить о падении коммунистов Бухтарминскому краю,
Батам, Чистому Яру, Гусиной пристани, Вороньему и Черемшанке. О
всех событиях сообщать телеграфно. [В] дальнейшем ждать распоря-
жения № 2. временный комитет».
Наряду с Временным комитетом в Больше-Нарымской был создан
Военный штаб в составе Бычкова (казачий офицер?), Козлова (бывший
станичный атаман) и Мамонтова (бывший волостной старшина). Была
объявлена мобилизация казаков и крестьян и сформирован «отряд На-
родной армии» (начальник — А.С. Бычков). Во все стороны рассыла-
лись конные нарочные с призывом к восстанию. Они везли с собой
пакеты с прокламациями Временного комитета (эсеровского содержа-
ния) и с предписаниями Бычкова о мобилизации и отправке к нему
подкреплений а^ наступления на город Усть-Каменогорск, а также об
организации на местах самоохраны.
Одновременно с событиями в Больше-Нарымской восстание распро-
странялось на запад, по правому берегу реки Нарым к Иртышу, и осо-
бенно быстро на север — к Зыряновскому руднику. Сюда со стороны
Больше-Нарымской пришли конные казачьи разъезды, и под их воздей-
ствием деревни начали подниматься. В районе рудника работали на ле-
созаготовках курсанты Первых Сибирских инженерных курсов РККА.
Они попытались принять контрмеры, но размах казачье-крестьянского
движения был таков, что, боясь быть отрезанными, команды курсантов
и комячейки вынуждены были отходить к Зыряновску. Уже вечером
15 июля (в 22.15) комиссар инженерных курсов Туманович запросил
по телеграфу у Усть-Каменогорска срочного подкрепления, сообщив:
«...положение принимает серьезный оборот. Имеем дело с вполне орга-
низованным восстанием». В ночь на 16 июля крестьянское восстание
полыхало всюду вокруг Зыряновского рудника.
Бычков, заняв Больше-Нарымскую, сразу же двинул часть своих сил
вслед за отступившими коммунистами, то есть вниз по реке Нарым, в
западном направлении. В ночь на 16 июля казаки заняли деревню Усть-
Нарымскую. Коммунистический отряд отступил из нее на юго-запад, в
142

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
^. '^
село Красивое, где обратился за помощью к местным крестьянам и
оТКуда послал конного нарочного в город Кокпектинск с требованием
военного подкрепления. Тем временем казаки, заняв Усть-Нарымскую,
стали наступать от нее в двух направлениях: вниз по Иртышу, на севе-
ро-запад, на станицу Мало-Красноярскую, и вверх по Иртышу, на юго-
запад, на станицу Чистоярскую. Станица Мало-Красноярская была
занята повстанцами уже ночью — к 1.15 16 июля. Чистоярская стани-
ца выступила самостоятельно и открыла ружейный огонь по соседнему
селу Красивому (16.07.1920); коммунисты, защищавшие село, понесли
потери. С выступлением в Чистоярской восстание перекинулось на ле-
вый берег Иртыша.
К утру 17 июля казаки станицы Чистоярской окружили село Кра-
сивое. Однако на помощь коммунистам пришли местные крестьяне-
новоселы, враждовавшие с казаками по земельному вопросу и стал-
кивавшиеся с ними еще при Колчаке. Пополненный крестьянами, в
том числе бывшими красными партизанами, коммунистический отряд
смог оказать повстанцам сопротивление. 17 июля между селом Кра-
сивым и станицей Чистоярской имел место затяжной бой казаков с
крестьянами. В тот же день один из казачьих отрядов занял станицу
Батинскую (юго-западнее Чистоярской), где захватил шедший из Зай-
сана пароход. По-видимому, тогда же присоединилась к повстанцам
и стоящая юго-западнее станица Казнаковская. Восстание охватило все
три станицы левобережья Иртыша (между устьем реки Нарым и озе-
ром Зайсан). Комячейки бежали отсюда либо на запад, на село Са-
марское и город Кокпектинск, либо на север, к пристаням Гусиной и
Усть-Бухтарминской на Иртыше. Очевидно, в конце концов вынуж-
ден был отступить из села Красивого и тот отряд из коммунистов и
крестьян-добровольцев, ядром которого послужили комячейки стани-
цы Больше-Нарымской и села Буранова.
Особое значение для повстанцев имело продвижение вниз по Ир-
тышу. Овладение станицей Бухтарминской (на правом берегу реки
Бухтарма, близ впадения ее в Иртыш), самой многолюдной станицей
Усть-Каменогорского уезда, несомненно, дало бы восстанию новый
импульс. Тогда можно было бы поднять все станицы уезда — не толь-
ко Бухтарминской, но и южных частей Иртышской и Бийской казачь-
их линий — и наступать на Усть-Каменогорск. Поэтому в течение
16-17 июля передовые подразделения отряда Народной армии Быч-
кова, продвигаясь от станицы Мало-Красноярской на северо-запад,
вниз по Иртышу, заняли станицы Черемшанскую, Вороньевскую и
стали наступать далее — на Гусиную пристань. Навстречу повстанцам
Уступил со сводным отрядом из коммунистов и красноармейцев на-
143

«^L
B.A. ШУЛДЯКОВ
3&*
1 Член РКП (б) с 1917 г., при Колчаке командир партизанского полка «Красных
горных орлов Алтая».
144

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^> 1^>
тт4 далее на восток — в поселок Чингистай и деревню Черновую. Комму-
нисты и красноармейцы были отброшены с этого участка Кобдинского
тракта на юг и юго-восток. В частности, командир 1-го батальона 229-го
полка с одним стрелковым взводом отступил на перевал Белок (левый
берег реки Бухтарма, в 30 верстах от Катон-Карагая). Продвинувшись
далее, казаки заняли (18 или 19.07.1920) Урыльскую, самую восточную
станицу Сибирского казачьего войска, а 19 июля — деревню Берель (к
северу от Урыльской). С занятием Урыльской и Берели под контролем
повстанцев оказались вся Бухтарминская казачья линия и тракт на мон-
гольский город Кобдо.
В Больше-Нарымской собрался съезд представителей восставших ста-
ниц, сел и деревень. Решено было провести мобилизацию, все отряды
свести в полки и составить из них Повстанческую народную армию.
Начальник штаба, он же главнокомандующий — все тот же А.С. Быч-
ков. Штаб «армии» (Бычков, Мамонтов, Козлов) по-прежнему оставал-
ся в станице Больше-Нарымской. Мобилизации подлежали мужчины
18—45 лет. Решение о мобилизации проводилось на общественном схо-
де, нередко под давлением прибывшего со стороны отряда восставших.
Для поднятия настроения главари мятежа зачитывали ложные сводки
о падении Москвы, Омска и Семипалатинска. Мобилизованных за не-
имением огнестрельного оружия снабжали самодельными пиками. Те,
кому не хватало пик, брали вилы, дубинки и т. п. Все вооруженные
огнестрельным и холодным оружием высылались в распоряжение глав-
ного штаба или ближайших частей Народной армии и вливались в
действовавшие полки. На местах оставалась только самоохрана, прак-
тически безоружная. Всего повстанцы успели сформировать до пяти
полков (3000—3500 человек), вероятно смешанных — казачье-кресть-
янских. Некоторые части имели красные флаги. Каждая станица вы-
ставляла одну-две сотни и самоохрану. Казаки были вооружены лучше
крестьян. От «пикарей» в настоящем бою толку было мало. Поэтому
их использовали так: во время наступления посылали вперед, в лоб, что-
бы испугать противника массой войск, конные сотни тем временем
пытались охватить вражеские фланги. Если взять на испуг не удавалось
и коммунисты встречали наступавших плотным огнем, «пикари», конеч-
но, удирали, тогда основная тяжесть боя ложилась на лучше вооружен-
ных и более организованных казаков.
Винтовок и патронов повстанцам не хватало катастрофически. Между
тем граница была рядом, а за ней, в Монголии и Китае, находились
остатки белых войск, а также консульства бывшего Российского прави-
тельства адмирала Колчака. Штаб Народной армии направил туда,
вероятно в город Кобдо, своего представителя — члена информацион-
•0 2250
145

<^> : '' f^*
ного отдела К. Ушакова. Ему поручили связаться с русским консуль-
ством, с отрядами А.П. Кайгородова и других белых командиров, выяс-
нить их взгляды и познакомить их с политической платформой
повстанцев. Конечной целью Ушакова было войти в соглашение и до-
биться помощи из-за границы как оружием, боеприпасами, так и во-
оруженной силой русских белогвардейских частей. Однако восстание
потерпело поражение слишком быстро, чтобы миссия Ушакова успела
принести хоть какие-то плоды.
Восставшим не пришлось создавать новой структуры гражданского
управления. Выступая под лозунгом «Долой коммунистов, да здравствует
советская власть!», они не отрицали исполкомы как таковые и использо-
вали их в очищенном от коммунистов виде. Только в ряде населенных
пунктов, очевидно там, где позиции коммунистов в местных органах вла-
сти были по каким-то причинам сильны, повстанцы создали вместо ис-
полкомов Временные комитеты. Обычно повстанческие штабы и коми-
теты, посылая конных нарочных в еще не восставшие места, адресовали
свои документы прямо действующим исполкомам, и те нередко прини-
мали их к исполнению и начинали действовать: арестовывали комячей-
ки, объявляли мобилизацию в Народную армию, составляли отряды, вы-
бирали командный состав и т. д. Большинство исполкомов приняло
самое активное участие в восстании. Потом, при подавлении движения,
коммунистам пришлось совсем упразднить в крае выборные органы и
назначить вместо них ревкомы из верных режиму людей.
Ядром восставших и главной ударной силой Народной армии являлись
казаки и казачьи сотни. В течение пяти дней (15—19.07.1920) восстали
или присоединились к восстанию 10 станиц бывшего Сибирского казачь-
его войска: Больше-Нарымская, Мало-Нарымская, Мало-Красноярская,
Черемшанская, Вороньевская, Чистоярская, Батинская, Казнаковская,
Алтайская и Урыльская. К 1.01.1916 г. в них числилось 3296 душ мрк-
ского пола казачьего сословия. Следовательно, казаки составляли немно-
гим более трети всех восставших. Станичники поднялись поголовно.
Бежавшие из станиц коммунисты отмечали крайне враждебное отноше-
ние к ним со стороны казачьего населения. Энергично поддержали каза-
чество крестьяне-старожилы. Переселенцы же в большинстве вели себя
пассивно, и только часть их была вовлечена в восстание с помощью мо-
билизаций, проводившихся повстанцами. Другую часть новоселов смогли
использовать в своих целях коммунистические власти. Это произошло там,
где между казаками и крестьянами были споры по земле. В этих местах
коммунисты, бывшие командиры партизан 1919 г., создали на осно-
ве комячеек, путем вливания в них крестьян-добровольцев, новые
краснопартизанские отряды. В районе станицы Больше-Нарымской к
146

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 а
^ ^^
27.07.1920 г. в таких отрядах насчитывалось 327 человек, при несколь-
ких пулеметах. Иногда они выполняли самостоятельные задачи — напри-
мер, захват на Южном фронте села Самарского, станиц Батинской и
Чистоярской, — но чаще играли вспомогательную роль при частях РККА.
После подавления восстания согласно приказу от 3.08.1920 г., все подоб-
ные крестьянские отряды были распущены.
Существенную помощь оказала восставшим местная интеллигенция,
служащие Больше-Нарымского, Катон-Карагайского и Зыряновского
почтово-телеграфных отделений. А «буржуазные специалисты», работав-
шие в различных учреждениях, дали повстанцам целый ряд военных,
политических и административных руководителей. Особенно отличился
районный продовольственный комитет, все «спецы» которого встали в
ряды восставших и сыграли притом немалую роль. Так, Ананьин, заве-
дующий отделом товарных заготовок раипродкома, стал адъютантом
главкома Бычкова, а затем командовал одним из повстанческих полков.
Другой «спец» — заведующий контрольно-распределительным столом
того же раипродкома — Ушаков стал членом информационного отдела
штаба Народной армии, именно он был послан в Монголию за оружи-
ем и военной помощью. Среди «спецов», примкнувших к восстанию,
встречались и бывшие офицеры: Загрязнов, Евсеев. Последний — казак,
уполномоченный уездного военкомата по закупке лошадей аая РККА.
Сам главком Бычков, вероятно, выслужился из рядовых казаков и по-
лучил офицерский чин уже в Гражданскую войну, если информация о
том, что он офицер, верна.
Вспышки восстания прошли по всему Бухтарминскому краю. Ряд
выступлений на периферии мятежа коммунистам удалось ликвидировать
сразу же, например в поселке Успенском (85 верст юго-западнее Усть-
Бухтарминской пристани). Но в эпицентре, по долинам рек Нарым,
Бухтарма, Иртыш (от Гусиной пристани до озера Зайсан), восстание
полыхало так, что властям потребовались большие усилия и время, что-
бы приостановить распространение «пожара». Скоро обозначились ос-
новные направления военных действий повстанцев и коммунистов. За
отсутствием источников нельзя сказать, как называли свои «фронты»
восставшие и какие части «Народной армии» действовали на том или
ином «фронте». Коммунисты же обозначали свои боевые участки так:
1. Больше-Нарымский фронт — отряд уездного военкома Федорова,
Наступавший от Гусиной пристани вверх по рекам Иртыш и Нарым на
станицу Болыпе-Нарымскую.
2. Зыряновский фронт — советские войска, базировавшиеся на Зы-
Ряновск, а затем на станицу Бухтарминскую и действовавшие вверх по
Реке Бухтарма с целью обладания районом Зыряновского рудника.
10*
147

^ В.А. ШУЛДЯКОВ _
3. Южный фронт — это район Прииртышья от устья Нарыма до
озера Зайсан, на который наступали с севера, от пристаней Усть-Бух-
тарминской и Гусиной, краснопартизанские отряды, а с запада, от го-
рода Кокпектинска вниз по реке Буконь, регулярные части РККА.
4. Приграничная полоса от Кобдинского тракта до реки Черный
Иртыш, в которой кордонами дислоцировались роты 1-го батальона
229-го полка 26-й стрелковой дивизии.
Как же развивались события на фронтах Бухтарминского восстания
после 17 июля?
В ночь на 17 июля из Усть-Каменогорска вышел вверх по Иртышу на
пароходе «Роза Люксембург» отряд уездного военкома Федорова (состав:
2 роты в 170 штыков при пулеметах, 10 саблях). Отряд имел задачу за-
нять станицу Вороньевскую, произвести тщательную разведку, после чего
энергично наступать на Больше-Нарымскую. В Усть-Каменогорском гар-
низоне осталось до 300 штыков. Коммунисты боялись восстания вокруг
города и вели разведку в радиусе 25 верст от него. Наибольшую тревогу
вызывал участок Иртышской линии между уездным центром и устьем
Бухтармы. Чтобы узнать реакцию на мятеж местного казачества, из Усть-
Каменогорска к станице Северной, стоящей в 54 верстах юго-восточнее
города, 18 июля был выслан конный разъезд.
С рассветом 18 июля отряд Федорова, высадившись на Гусиной при-
стани, повел наступление на Вороньевскую. Хотя от пристани до ста-
ницы было всего 10—12 верст, красные смогли взять ее только вечером.
Боевые действия этого дня в основном заключались в маневрировании.
Повстанцы с их плохим вооружением имели мало шансов выиграть
нормальный полевой бой. Поэтому один казачий отряд (250—300 че-
ловек) защищал Вороньевскую с фронта, а другой попытался глубоко
охватить левый фланг красных. В 17.00 Федоров по прямому проводу
сообщил в Усть-Каменогорск, что по правому берегу реки Бухтарма его
обходит отряд повстанцев, который рке в 2 верстах от Усть-Бухтармы.
Военком просил: «Необходимо во что бы то ни стало подкрепление,
главное — патроны, пулеметы. В общем, положение очень серьезное.
Скорее шлите мне людей». Очевидно, коммунистам удалось отбросить
отряд, наступавший по правому берегу Бухтармы, так как без этого они
не смогли бы взять станицу. Проиграв бой на подступах, казаки не ста-
ли защищать саму Вороньевскую, «после нескольких выстрелов» оста-
вили ее в 19.15 и отступили на станицу Черемшанскую (в 23 верстах
от Вороньевской).
Займи повстанцы Усть-Бухтарминскую пристань, и Федоров был бы
отрезан. На помощь ему из Усть-Каменогорска 18 июля двигался на па-
роходе «Алтай» отряд курсантов общеобразовательных курсов (95 шты-
148

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
^ ^
ков, 1 пулемет, 12 тысяч патронов). Ему поставили задачу высадиться на
усть-Бухтарминекой пристани, выслать разведку вверх по Бухтарме, по
обеим сторонам реки, и «во что бы то ни стало предотвратить возмож-
ность обхода». Кроме того, Усть-Каменогорск 19 июля отправил в Усть-
Бухтарму еще один отряд в 100 штыков. Благодаря этим подкреплениям
опасность обхода Больше-Нарымского фронта красных по правому берегу
реки Бухтарма была предотвращена, а силы Федорова возросли к 20 июля
до 365 штыков при нескольких пулеметах и достаточном количестве бое-
припасов. Но тут у коммунистов обнаружилось новое больное место —
деревня Бородино, на стыке Больше-Нарымского и Зыряновского
«фронтов».
Бородино (или Бородинская) стоит всего в 16 верстах к северо-во-
стоку от станицы Черемшанской. 18 июля, когда уездный военком
Федоров наступал от Гусиной пристани на станицу Вороньевскую, вос-
ставшие после нескольких атак выбили из Бородина небольшой отряд
красных. Взяв Вороньевскую, Федоров сразу же приказал гарнизону
Зыряновского рудника немедленно наступать на Бородино (с севера),
чтобы создать угрозу правому флангу повстанцев, занимавших станицу
Черемшанскую, и в то же время обезопасить собственный левый фланг.
Между тем повстанцы, освободив 18-го Бородино, не задержались в нем,
а прошли далее на северо-запад. 19 июля они предприняли несколько
упорных, но неудачных атак на Гусиную пристань, то есть на ближай-
ший тыл отряда Федорова. Тем временем Бородино опять заняли ком-
мунисты (вероятно, со стороны Зыряновска). Отброшенные от Гусиной
пристани повстанцы, отступая, снова выбили их и снова не задержались
в деревне, покинув ее вечером 19 июля.
Вечером 18.07.1920 г. семипалатинский губвоенком поставил отряду
Федорова такую задачу: двигаясь по Иртышу, занять деревню Дыроватку
(Никольское), что между станицами Вороньевской и Черемшанской,
вести оттуда разведку, охранять свой тыл (Гусиную и Усть-Бухтармин-
скую пристани) и ждать подхода из Усть-Каменогорска серьезного под-
крепления. Однако 19 июля из-за боев на фланге и в тылу, у деревни
Бородино и Гусиной пристани, Федоров смог продвинуться вперед совсем
ненамного, заняв без боя деревню Затыкаловку и поселок Братский. И
лишь на рассвете 20 июля его отряд двинулся на Дыроватку. Основные
силы шли по тракту, а часть отряда — на пароходе «Роза Люксембурр>.
Повстанцы пытались защищать деревню, однако скоро были сбиты. Бла-
годаря превосходству огня операция развивалась р^л красных успешно. Не
Понеся потерь, утром 20 июля они смогли взять «с боем» не только Ды-
роватку, но к 7.30 и саму станицу Черемшанскую. Казачий отряд, выби-
тьщ из станицы, стал отходить на Мало-Красноярскую. Пароход «Роза
149

В.А. ШУЛДЯКОВ ,_
•^ 4^»
Люксембург» пытался преследовать его, но, обстрелянный разрывными
пулями, оказался пробитым в нескольких местах.
20 июля в очищенном от казаков тылу Федорова было более или
менее спокойно. На Усть-Бухтарминской пристани оставалось всего
30 красноармейцев. Этот заслон периодически посылал по трактам на
Зыряновск и Усть-Каменогорск, на расстояние в 25 верст, конные до-
зоры. Точно так же прощупывал дорогу на станицу Батинскую, по ле-
вому берегу Иртыша, и заслон, стоявший на Гусиной пристани. Дозоры
не находили противника, а настроение местных крестьян оценивали как
«нервное, но не угрожающее». Однако повстанцы вновь создали угрозу
левому флангу Больше-Нарымского фронта красных, и вновь со сторо-
ны Бородина. 20 июля эту деревню сначала занял коммунистический
отряд Толстоухова, к 14.00 он был выбит. На этот раз повстанцы не
ушли, а удерживали Бородино до 23 июля. По-видимому, многостра-
дальной деревней владели не казаки, а крестьяне, действовавшие из
района Зыряновска.
К 21 июля отряд Федорова получил из Усть-Каменогорска прибыв-
шее по Иртышу на пароходе «Алтай» мощное подкрепление, состояв-
шее из учебной школы 35-го запасного полка, пулеметного взвода
(5 пулеметов), роты ВОХР (102 штыка, 1 пулемет) и имевшее запас
патронов в 66 тысяч штук. 21 июля, в соответствии с приказом губво-
енкома, отряд повел наступление от Черемшанской на станицу Мало-
Красноярскую. Коммунистам предстояло преодолеть всего 19 верст.
Однако на это им потребовалось, несмотря на более чем двукратное уве-
личение мощи отряда, почти четверо суток. Сопротивление повстанцев
возросло, так как штаб Народной армии подтянул сюда дополнитель-
ные силы, в том числе пулеметы. Главной силой восставших на этом
участке являлись сотни Вороньевской, Черемшанской, Мало-Краснояр-
ской и Чистоярской станиц. Вероятно, здесь были и казаки Батинской,
Казнаковской, Больше-Нарымской и Мало-Нарымской станиц. Удачной
обороне Мало-Красноярской способствовало и то, что обстановка в Зы-
ряновском районе, нависавшем над Больше-Нарымским фронтом с се-
вера, складывалась а^^ коммунистов крайне неблагоприятно.
От станицы Больше-Нарымской на Зыряновский рудник наступал
казачий отряд (очевидно, из казаков Больше-Нарымской и Мало-На-
рымской станиц), к которому присоединялись восставшие крестьяне.
В течение четырех суток (17—20.07.1920) эта группировка повстанцев
вела маневренные бои на подступах к Зыряновску, в районе деревень
Александровка, Березовка, Верхняя Мяконька, Соловьевка. На рассвете
18 июля «после упорного боя» красный отряд Андреева занял Алексан-
дровку. Однако через час с небольшим 300 человек повстанцев взяли у
150

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^ ^
него в тылу Березовку, отрезав Андреева. Попытки двух красных отря-
дов (Селюгина и Соловейчика) помочь ему успехом не увенчались, оба
были отброшены к Соловьевке. Туда же смог пробиться из окружения
и Андреев. Все три отряда к вечеру соединились. Но натиск повстанцев
был так силен, что около 18.00 18 июля красные оставили Соловьевку
и отступили к Зыряновску.
Утром 19 июля коммунисты смогли нанести контрудар: обошли Со-
ловьевку и разбили занимавший ее отряд повстанцев. Им достались плен-
ные и трофеи: вилы, пики, а также несколько дробовиков и револьверов.
Однако в целом положение правительственных войск в Зыряновском
районе было «неважное». Восстание приняло большие размеры и продол-
жало разрастаться, охватив всю округу рудника. Власти контролировали
лишь те пункты, где находились войска. Но наличных сил хватало только
на защиту самого рудника и на прикрытие Соловьевского направления.
Первое Сибирские инженерные курсы РККА прибыли в Зыряновск на
лесозаготовки, а не воевать, и вооружены были недостаточно (пулеметов
и запаса патронов не было). Курсанты были измотаны четырехдневной,
без отдыха, борьбой. Надежд на Усть-Каменогорск не осталось никаких,
оттуда, несмотря на все призывы о помощи, прислали только один взвод
ВОХР с пулеметом. Тогда вечером 19 июля начальник курсов послал пря-
мо в Омск — самому начальнику военно-учебных заведений Сибири —
одну за другой две телеграммы. И в обеих просил о немедленной высыл-
ке подкрепления. Во второй телеграмме он писал: «...запас патронов ис-
тощается. Положение курсов безвыходное. Посылайте пополнение,
патроны, пулеметы». Это был крик о помощи.
20 июля отряд Народной армии в составе 300 человек с одним пу-
леметом повел от Березовки наступление на Соловьевку и выбил оттуда
роту инженерных курсов, взяв пленных (двое курсантов, сбежавших из
плена, рассказали потом, что повстанцы раздели их, били нагайками и
после ряда издевательств, скрутив веревками, повели в тыл). Однако,
когда повстанцы стали преследовать отступавшую роту, красные нанесли
им такой контрудар, что обратили в бегство, взяв пленных и много ло-
шадей. Но тут к разбитому отряду Народной армии от деревни Верх-
няя Мяконька подоспело подкрепление, а главное — со стороны дерев-
ни Бородино, с юго-запада, подошел новый большой отряд повстанцев и
начал обходить правый фланг противника. Коммунисты стали отступать.
Все резервы Зыряновска были исчерпаны. В 17.30 начальник инженерных
Курсов снова по телеграфу просил у Омска подкреплений: «Положение у
Нас скверное, патронов нет, единственный пулемет не работает, восста-
ние разрастается». В 19 часов части Народной армии (около тысячи че-
ловек) повели наступление на Зыряновск. Бой шел 3 часа. Повстанцы
151

В.А. ШУЛДЯКОВ
стали обходить фланги противника. Тогда войска красных (инженерные
курсы и другие) оставили Зыряновск и отступили на северо-запад на село
Земляное.
Взятие восставшими Зыряновского рудника поставило под угрозу
Болыне-Нарымский фронт красных. Если бы Зыряновская группа На-
родной армии развила свой успех и, действуя вниз по реке Бухтарма,
вышла к Иртышу, отряд уездного военкома Федорова был бы отрезан
от Усть-Каменогорска. Однако в станице Бухтарминской рке действо-
вал «Штаб Зыряновской группы по ликвидации восстания». В течение
21 июля штаб стягивал свои отряды на Зыряновское направление, а
повстанцы, заняв рудник, приводили себя в порядок. Положение на
своем фронте штаб Зыряновской группы оценивал как критическое,
а собственные силы как совершенно недостаточные и требовал
(22.07.1920) у Усть-Каменогорска срочно, в 24 часа, прислать крупное
подкрепление (ни много ни мало, а 500 бойцов, пулеметы «Максим» с
лентами, 200 винтовок и 100 тысяч патронов). Причем штаб предуп-
реждал начальство: «В случае отказа или неопределенного ответа при-
дется обратиться к глубокому отступлению».
Решающие бои на Зыряновском фронте произошли 22—23 июля. О
них, к сожалению, известно очень мало. 22 июля повстанцы выступили
из Зыряновска по дороге на село Ключи и, отойдя от рудника на 8 верст,
заняли оборону: расположились цепью на горе Орел и на горном «седле».
Зыряновская группа красных, получив подкрепления, перешла в наступ-
ление. Имел место «упорный бой». 22 июля повстанцы были вынркде-
ны оставить Зыряновск. Развивая свой успех, коммунисты 23 июля
отогнали восставших от рудника (взято около 100 пленных и много пик),
а на правом фланге фронта заняли деревню Бородино. Остатки отрядов
Народной армии «в панике и беспорядке» отступали по трем направле-
ниям: на деревни Соловьевка, Верхняя Мяконька и Путинцева, на юг,
юго-восток и север от Зыряновска. Таким образом, к 24 июля на Зыря-
новском фронте произошел перелом в пользу красных.
Как развивались события на восточных рубежах восстания?
После очищения от красных восточного участка Кобдинского трак-
та отряды повстанцев, пополнившись казаками Алтайской и Урыльской
станиц, встали наступать на юг, вдоль границы. Небольшой отряд от
станицы Алтайской пошел на деревни Горная и Майтерек. 19 июля в
Горную прискакали 60 казаков. Они расстреляли пять коммунистов и
выступили далее на озеро Маркаколь. Крестьяне Горной и Майтерека
присоединились к мятежу. Основной отряд повстанцев (до 500 чело-
век, 2 пулемета) от поселка Чингистай двинулся на юго-восток. Пере-
валив хребет Белок, он с боем взял 19 июля деервню Верхнее Зимовье
152

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 ш
^2& I2z*
(45 верст юго-восточнее Алтайской), а затем пошел далее и занял по-
селок Сорвенок (6 верст северо-восточнее озера Маркаколь). Большую
часть этого отряда Народной армии составляли сибирские казаки, до
половины бойцов имели огнестрельное оружие, включая дробовики и
двустволки, остальные — пики. Восставшим противостояли вооружен-
ные комячейки и мелкие подразделения 229-го стрелкового полка. Оче-
видно, сначала успех сопутствовал повстанцам: советская сводка сооб-
щала, что они вливают в свои отряды пленных красноармейцев.
Однако в приграничной полосе у властей было достаточно сил для
организации сопротивления. Тем более, что они не остановились пе-
ред тем, чтобы обнажить госграницу. Командир 229-го полка напра-
вил навстречу казачьему отряду, занявшему Верхнее Зимовье и
Сорвенок, полковую команду пеших разведчиков и 1-ю стрелковую
роту (снята с охраняемого участка границы в районе села Алексеев-
ка). В район Горная — Майтерек выступила 4-я рота. Таким обра-
зом, подразделения 229-го Новгородского полка наступали из района
города Зайсан на северо-восток и север.
Утром 20 июля у поселка Сорвенок стороны сошлись. Хотя казаки
имели два пулемета, использовать их эффективно в этом бою из-за де-
фицита патронов они не могли. В конечном итоге стрелки и разведчи-
ки 229-го полка к 9.00 выбили их из поселка. Повстанцы, потеряв толь-
ко пленными 62 человека, отступили на северо-запад, к деревне Верхнее
Зимовье (красные потеряли в бою шесть человек, в том числе одного
убитым).
Утром 21 июля сводный отряд 229-го полка (1-я рота, команда раз-
ведчиков и группа под началом командира 1-го батальона, отброшенная
ранее восставшими с Кобдинского тракта) нанес удар по казакам, зани-
мавшим Верхнее Зимовье (до 500 человек), в коротком бою разбил их и
занял деревню. Повстанцы, разделившись на небольшие партии, в беспо-
рядке бежали в разных направлениях. Красные не задерживаясь пошли
Далее на северо-запад, в ночь на 22 июля они, не встретив серьезного
сопротивления, взяли станицу Алтайскую и после короткой перестрелки
поселок Катон-Карагай, то есть вышли на Кобдинский тракт. Повстанцы
отступили по тракту на запад.
Утром 22 июля в Катон-Карагай прискакал нарочный от повстанцев
с ультиматумом, в котором отряду 229-го полка предлагалось немедлен-
но сложить оружие и ждать прихода в поселок войск Народной армии
силою в 500 человек, хорошо вооруженных и находящихся на подходе
к селению (в 3 верстах западнее Катон-Карагая). Эта попытка взять на
испуг ни к чему привести не могла. Противостоявший им противник
Находился не в том состоянии, чтобы сдаваться. Советский отряд был
153

В.А. ШУЛДЯКОВ
боеспособен, управляем и имел за плечами два успешных боя, которые
показали красноармейцам слабость повстанцев, а следовательно, беспер-
спективность и самого мятежа. Вместо того чтобы пугаться и класть
орркие, красные немедленно выступили навстречу приближавшемуся
врагу и разбили его. Остатки повстанцев бежали по тракту на деревню
Медведку (25 верст западнее Катон-Карагая). Коммунисты преследо-
вали их 12 верст, а затем вернулись ночевать в Катон-Карагай.
С рассветом 23 июля сводный отряд 229-го полка пошел на Медвед-
ку. Пройдя 15 верст, он наткнулся на цепь повстанцев из более чем
500 человек. Завязался бой. Повстанцы, понеся от плотного рркейно-пу-
леметного огня большие потери, стали отступать в западном направлении
и сдали Медведку. Красные двинулись вслед за ними по тракту на дерев-
ню Таловку. Между Катон-Карагаем и Медведкой был последний на этом
направлении большой бой. По-видимому, после него и штаб данного бо-
евого участка, и главный штаб Народной армии потеряли управление
войсками. Начался развал. Повстанцы утратили способность к серьезно-
му сопротивлению, да и как было сопротивляться, не имея оружия и
патронов... Авангард отряда 229-го полка, нагнав отступавших казаков,
отобрал у них в Таловке два пулемета. Для Народной армии это была
большая утрата (впрочем, патронов все равно не было).
Надо отдать должное сводному отряду 229-го полка. Действовал он
стремительно, не заботясь о собственном тыле. Выйдя на Кобдинский
тракт, не стал тратить время на подавление станицы Урыльской, а,
смело подставив ей спину, двинулся на запад, на повстанческую «сто-
лицу» Больше-Нарымскую. Красные командиры понимали, что самое
главное — как можно быстрее ликвидировать основную живую силу
противника, а также органы его управления.
Между тем в ночь на 23 июля произошло событие, лишившее сводный
отряд связи со штабом 229-го полка. 22 июля в село Алексеевка (южнее
озера Маркаколь, на дороге от Зайсана до Кобдинского тракта) привели
и расположили на ночевку партию пленных повстанцев, взятых в бою у
поселка Сорвенок (62 человека, в том числе казаки). Местные жители
решили освободить пленных. В 2 часа ночи до 200 крестьян напали на
красноармейцев (взвод 5-й роты 229-го полка при одном пулемете).
Взвод не дал застать себя врасплох, стал отстреливаться, с боем вырвался
из села и, отступив к югу, занял оборонительную позицию в 10 верстах
от Алексеевки. Но пленные остались в руках восставших. Во время пере-
ворота в Алексеевке повстанцы потеряли убитыми шесть человек, а крас-
ные — четыре. Восставшие крестьяне, соединившись с освобожденными
повстанцами, составили отряд общей численностью до 250 человек, прав-
да слабо вооруженный. Красным повезло, 4-я рота 229-го полка, имев-
154

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
^ ^-
тая целью район Горное—Майтерек, еще находилась в пути, южнее
Длексеевки, ей неожиданно поставили другую задачу, и утром 24 июля
рота заняла Алексеевку. Повстанцы отступили на северо-восток.
Тем временем сводный отряд 229-го полка, несмотря на то что в тылу
у него от Алексеевки и Урыльской снова разгоралось пламя мятежа, на-
ступал по тракту на запад. Он взял деревню Березовку, станицу Мало-
Нарымскую и утром 24 июля подошел к станице Больше-Нарымской. К
этому моменту штаб Народной армии потерял контроль над ситуацией,
все его резервы были исчерпаны, а основные силы связаны тяжелыми
боями на северо-западе — в районах Зыряновского рудника и станицы
Мало-Красноярской. Повстанцев охватила паника, и они бросились спа-
саться в горы. При этом штаб атамана Бычкова бросил в станице часть
своих документов. Примерно в 7.30 (24.07.1920) после небольшой пе-
рестрелки красные заняли Больше-Нарымскую, а затем и деревню Бура-
ново. В станице они пленили 25 казаков и освободили около 300 человек,
арестованных повстанцами, — коммунистов, сочувствующих, пленных
красноармейцев, лиц, уклонявшихся от мобилизации в Народную армию.
Вечером в Больше-Нарымскую прибыл казачий отряд в 50 человек и доб-
ровольно сдался. Прочие повстанцы «рассыпались по горам».
24 июля 1920 г. днем сопротивление Народной армии Бычкова было
окончательно сломлено, а сама она как нечто целое перестала существо-
вать. В этот день Зыряновская группа красных, преследуя разбитых по-
встанцев, заняла деревни Соловьевка, Верхняя Мяконька и Березовка.
Правда, на правом фланге группы, на стыке с Больше-Нарымским фрон-
том, 24 июля шли упорные бои. Повстанцы атаковали деревню Бороди-
но и с большими потерями были отброшены. Вечером они повторили
атаку и едва не взяли деревню. Но к красным успело подойти подкреп-
ление от сводного отряда уездного военкома Федорова. Разбитые наголо-
ву повстанцы в беспорядке бежали. Тем временем южнее основные силы
Федорова наконец-то с боем овладели станицей Мало-Красноярской, за-
хватив у казаков много берданок и холодного оружия, а также пароход
•Уралец» с камнеподъемной баржей. Взяв станицу, Федоров продолжил
наступление в направлении деревни Усть-Нарымская, к месту впадения
Нарыма в Иртыш, а левофланговый его отряд пошел на деревню Черка-
им в 25 верстах севернее Мало-Красноярской.
25 июля войска Больше-Нарымского фронта Федорова, наступая
вверх по Нарыму, взяли деревни Усть-Нарымскую, Макарову, Хайру-
3овку и перед деревней Бураново встретились с красноармейцами
229 -го полка. Затем войска Федорова вступили в Больше-Нарымскую,
гДе и состоялось официальное соединение их со сводным отрядом
229 -го полка. Черкаим был взят наступлением с двух сторон: правофлан-
155

В.А. ШУЛДЯКОВ
гового отряда Зыряновской группы от деревни Березовки и левофлан-
гового отряда Больше-Нарымского фронта от деревни Бородино. Войс-
ка Зыряновской группы 25 июля, наступая по всему фронту, заняли
деревни Александровку и Сенную. Повстанцы отступали на Солоновку
(5 — 6 верст севернее станицы Мало-Нарымской).
У деревни Солоновки остатки Народной армии предприняли послед-
нюю попытку организованного сопротивления. Повстанцы хотели стя-
нуть сюда все силы и дать последний, решающий бой. С этой целью они
начали готовить укрепленную позицию: бойцы и все население рыли
вокруг деревни окопы. Возможно, обороной в названном районе руко-
водил главный штаб Бычкова, поскольку лучший в сложившейся ситуа-
ции и потому наиболее вероятный путь отступления из Больше-Нарым-
ской вел как раз на Солоновку. Однако задержать красных на этом
рубеже не удалось. 26 июля Солоновка пала. Ее уцелевшие защитники
бежали на восток.
Восстание агонизировало. Отступавшие в панике повстанцы броси-
ли много лошадей, скота, самодельного оружия, бросали даже охот-
ничье оружие (дробовики, двустволки), но только не трехлинейные
винтовки, которые берегли как зеницу ока, ведь последние винтовоч-
ные патроны были на вес золота. Все казаки, способные держать
оружие, от подростков до стариков, находились в составе сотен На-
родной армии. Значительная часть казачьего населения отступала вме-
сте со своими войсками в горы. Когда коммунисты занимали станицы,
то чувствовали «затаенно-враждебное» настроение остававшихся в них
казаков и казачек. Проходя деревни, повстанцы насильно уводили с
собой всех способных носить оружие мужчин. Причем были случаи
зверских расправ казаков над крестьянами, которые не сочувствовали
мятежу и отказывались отступать. Красным доставались полупустые
деревни. В то же время в отрядах Народной армии шел процесс внут-
реннего разложения. От них стали откалываться одиночки и мелкие
группы и дезертировать в горы, надеясь, что так лучше, чем целым
отрядом, можно спрятаться от карателей. В горах беглецы страдали
от голода, а в «белках» и от холода. Кроме того, земледельцев угнета-
ла сама мысль о том, что их брошенные на произвол судьбы хозяй-
ства будут разорены до основания. Поэтому постепенно мирное
население и те из повстанцев, которые могли надеяться на пощаду,
стали возвращаться по домам: сначала женщины и дети, потом ста-
рики и подростки и, наконец, взрослые мужчины. 28 июля уездный
военком Федоров доносил из Болыие-Нарымской в Семипалатинск:
«Каждый день являются сотни повстанцев-перебежчиков». Однако
ядро восставших разрозненными отрядами поспешно пробиралось го-
156

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
^ал_ «^.
рами на восток, причем некоторые группы, по-видимому, выходили и
на Кобдинский тракт.
После событий 24 июля и падения Солоновки коммунистам остава-
лось только гнать и добивать. По-прежнему стремительно действовал
сводный отряд 229-го полка. Взяв станицу Болыпе-Нарымскую и нанеся
тем самым смертельный удар восстанию, он предоставил возможность
добить рассеянного противника войскам Федорова, а сам обратился на
восток, на свой неспокойный тыл. Уже 26 июля этот отряд сосредоточил-
ся в поселке Катон-Карагай и станице Алтайской, имея задачу разбить
повстанцев в северо-восточном, приграничном, углу Семипалатинской
губернии. Что касается района станицы Больше-Нарымской, где было
большое количество советских войск, то там в четыре дня было наведено
«полное спокойствие». 27 июля в 17.40 командир 247-го батальона ВОХР
доносил из Больше-Нарымской в Усть-Каменогорск: «Больше казаков
нигде нет. Являются только перебежчики». По берегам Бухтармы, по го-
рам (с запада на восток) вели преследование войска Зыряновской груп-
пы. 31 июля они заняли деревню Белую. Повстанцы разбежались по лесам
и заимкам, а небольшие отряды ушли на «белки» Нарымского хребта.
Красные разведчики никак не могли их обнаружить.
Между прочим, упомянутая деревня Белая интересна тем, что отсю-
да, в Горный Алтай, пламя Бухтарминского мятежа перекинулось через
хребты Листвяга и Катунский (деревни Верх-Уймон, Усть-Кокса, Ка-
танда и другие Алтайской губернии). Некоторые волостные ревкомы и
крестьянские общины долины реки Катунь приняли к исполнению рас-
поряжения «Беловского временного комитета». Вероятно, из той же
деревни Белой явилась на Катунь некая «экспедиция», разжигавшая там
огонь восстания. Впрочем, красные (234-й полк 26-й стрелковой диви-
зии) подавили это движение в Горном Алтае в зародыше.
Прежде чем рассматривать финал Бухтарминского восстания, следует
сказать несколько слов о событиях на второстепенном «Южном фронте»
(по обоим берегам Иртыша, на участке от устья реки Нарым до озера
Зайсан, а также между этим участком и трактом Усть-Каменогорск—
Кокпектинск). Восстание охватило здесь обширный, хотя и слабо насе-
ленный район. Мелкие казачьи партии, разъезжавшие по крестьянским
Поселкам, несомненно, сыграли важную роль в расширении данного оча-
га* Хотя очень скоро основные силы Чистоярской, Батинской и Казнаков-
сКой станиц притянул Больше-Нарымский фронт.
Первой частью РККА, двинутой на подавление в этот район, стала
3-я рота 229-го полка, которая из города Бурана (на реке Черный Ир-
*Ыш) пришла в поселок Тополев Мыс (у истока реки Иртыша из озера
Зайсан), чтобы двинуться затем вниз по Иртышу на казачьи станицы. Но
157

В.А. ШУЛДЯКОВ
этой силы оказалось явно недостаточно. Тогда от города Кокпектинска, с
запада на восток, были двинуты учебный батальон 59-й стрелковой диви-
зии и подразделения 530-го полка той же дивизии. 3-я рота 229-го пол-
ка, первой прибывшая к месту событий и, по-видимому, находившаяся
под впечатлением от размаха казачье-крестьянского движения, повела
себя неблагонадежно. 23 июля она отказалась выступать на фронт, а
27 июля — во время боя в районе пристани Усть-Буконь — не стала ве-
сти огонь. Бойцы говорили: «Не желаем стрелять в своих отцов!», — при
этом семь красноармейцев перебежали к повстанцам, передав им 9 вин-
товок и 550 патронов. После этого случая роту отвели в тыл, обезору-
жили, нашли и расстреляли зачинщиков. Очищенную от ненадежных
элементов и пополненную местными коммунистами роту использовали на
охране и зачистке местности после восстания.
27 июля части РККА начали наступать вниз по Иртышу, широко
захватывая оба его берега, при этом имели место достаточно напряжен-
ные боевые эпизоды, например, восьмичасовой бой за деревню Кумыш-
кино (27.07.1920). Однако к этому дню все три казачьи станицы на
левобережье Иртыша были уже покорены. Захватили их, наступая с
севера, от Усть-Бухтарминской и Гусиной пристаней, краснопартизан-
ские отряды, сформированные из сочувствовавших коммунистам кресть-
ян-новоселов. Часть местных казаков (например, батинцев), вероятно
из числа тех, кто воевал на Больше-Нарымском фронте, прорвалась на
восток, к верховьям реки Бухтарма.
Вернемся, впрочем, к 229-му полку, именно его подразделениям
довелось поставить последнюю точку в истории Бухтарминского вос-
стания. 27 июля сводный отряд полка из района поселок Катон-Ка-
рагай — станица Алтайская повел наступление по двум направлениям.
1-я рота пошла на деревни Верхнее и Нижнее Зимовье, Успенская и
село Алексеевка. Ей предстояло очистить от повстанцев тот путь,
по которому она пришла на Кобдинский тракт, только двигаться те-
перь надо было в противоположном направлении — на юг. Свежая
2-я рота двинулась на станицу Урыльскую. У повстанцев к тому вре-
мени еще имелись пулеметы, гораздо выше стал у них и процент бой-
цов с винтовками: малостойкие крестьяне-пикари в большинстве
своем, побросав свое самодельное оружие, разбежались. Однако из-за
отсутствия патронов невозможно было оказать серьезного сопротив-
ления, вот почему повстанцы не решались вступать в бой с численно
большими советскими отрядами. Красные роты без большого труда
занимали намеченные пункты, а вот догнать и разбить уклонявшихся
от боя повстанцев было не так легко, тем более что среди них было
много конных, которые легко уходили от преследования.
158

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
^. ^
К 1 августа 1920 г. сохранились лишь две большие группы повстан-
цев: отряд, основой которого послужили восставшие села Алексеевка
(до 400 человек, в том числе казаки), скрывался по реке Кальджир,
к северо-западу от Алексеевки, и более многочисленный отряд — ядро
Народной армии под командованием главкома Бычкова — занимал де-
ревню Берель (к северу от станицы Урыльской). Бычков вел разведку
Кобдинского тракта и, по-видимому, пытался закрепиться на берель-
ских высотах. Оба отряда в течение некоторого времени еще продол-
жали вооруженную борьбу. Алексеевская группа попыталась продви-
нуться на запад к селу Дарственному, но была разбита, а остатки ее
загнаны в горы Джайдак, где осенью 1920 г. и скрывались. Группу
Бычкова из Берели выбил 2 августа сводный отряд из красноармейцев
229-го полка и членов комячеек.
Взятие коммунистами Берели, между прочим, очень показательно.
Красные, ворвавшись в деревню, начали ее грабить и насиловать жен-
щин, подожгли в центре самые богатые дома. Расхищено было имуще-
ство не только крестьян, но и государственной Монгольской экспедиции
по закупке скота (мануфактура, чай и спички, предназначавшиеся мя
натурального товарообмена). Разграбив дома, красные отступили в ста-
ницу Урыльскую. Через день их разведка увидела, что пожар сам по себе
утих, тогда коммунисты снова зажгли Берель, но на этот раз не только
в центре, а со всех сторон. В результате пожаров совершенно сгорело
15 домов, уцелело около десятка. В огне погибло 25 человек, остальные
жители из деревни разбежались. Страшный ущерб был нанесен хозяй-
ствам крестьян. Вероятно, красные уничтожали Берель, чтобы лишить
партизан потенциальной материальной базы, а сделано все было на ред-
кость варварски и бездумно: погибло 15 лошадей, одного хлеба сгорело
около 100 тонн, весь 229-й полк мог кормиться им целый год.
Активность противника у Берели заставила отряд атамана Бычкова
покинуть этот район. 5 августа, разделившись на две части, он начал
отходить: одна группа севернее Кобдинского тракта пошла на восток, к
границе, а другая — через тракт на юг, на деревню Верхнее Зимовье.
Первая группа ушла в Монголию. Вторая еще повоевала. Этот задержав-
шийся в России отряд насчитывал до 500 человек, в основном казаков
Батинской, Мало-Красноярской, Болыне-Нарымской и Алтайской ста-
ниц. Узнав, что в Верхнем Зимовье стоят только 15 красноармейцев,
Повстанцы решили напасть на них. Казакам позарез надо было раздо-
бьггь хоть немного патронов. Однако, пока отряд шел к деревне, ситу-
ация кардинально изменилась. В Верхнее Зимовье прибыли два взвода
3-й роты 229-го полка, сопровождавшие обоз с патронами, а также
с**льная разведывательная группа, присланная из Катон-Карагая.
159

В.А. ШУЛДЯКОВ
12 августа 1920 г., около 7 часов утра, в долине у Верхнего Зимовья
повстанцы наткнулись на довольно значительные силы противника и от
такой неожиданности растерялись. Однако, оправившись от первоначаль-
ного замешательства, казаки ринулись на красных. Несколько раз броса-
лись храбрецы в конные атаки. Всякий раз отступали, неся страшные
потери от ружейного огня в упор, и наконец не выдержали, поддались
панике и обратились в бегство. Только в долине у Верхнего Зимовья по-
легло более 110 повстанцев, а были еще трупы в соседнем лесу... Бежав-
шие казаки бросили много рогатого скота, отобранного ими у киргизов.
В общем, данный отряд повстанцев был разбит и рассеян. Самая большая
его часть, преследуемая противником, прорвалась к станице Урыльской,
а затем, вероятно, за границу. Остальные группы и группочки разбежа-
лись по горам. Пожалуй, это был последний настоящий бой бухтармин-
ских казаков-повстанцев. И какой бой! Сердце сжимается от ощущения
отчаяния конных атак этих почти безоружных людей...
Итак, за 9 дней Народная армия А.С. Бычкова была разгромлена и
рассеяна по горам, а все крупные отряды, оставшиеся от нее, за 28 дней
либо уничтожены, либо вытеснены за границу. Мелкие группы стали
скрываться от карателей и партизанить. Частично повстанцы, в основ-
ном крестьяне, положившись на судьбу, разошлись по домам.
Сторонние наблюдатели, случайно оказавшиеся в зоне боевых дей-
ствий, отмечали исключительную жестокость, с которой был подавлен
Бухтарминский мятеж. Далеко не всегда красные вели пленных в тыл, как
это случилось, например, после боя у поселка Сорвенок (20.07.1920).
Части РККА, идущие на подавление, получали приказы применять по
отношению к повстанцам «красный террор», то есть, попросту говоря, им
давалось право расстреливать без суда любого, замеченного с орркием в
руках, не говоря уже о пойманных вожаках. Значит, можно было казнить
всякого повстанца, взятого в бою. Что касается местных коммунистов, то
они, испытав ненависть толпы и зачастую случайно избежав расправы,
убивали без инструкций — мстили. Убивали и после подавления восста-
ния, вычищая станицы и деревни от подозрительных лиц. 28 августа про-
ходивший по Кобдинскому тракту отряд ВОХР произвел аресты и
расстрелы в деревне Медведке. Над арестованными издевались, раздели.
Одного из казненных не расстреляли, а зверски искололи штыками. Об-
наженные трупы даже не позаботились скрыть, а просто бросили на ме-
сте расправы, на обозрение местным жителям. В общем, все в духе
Гражданской войны. И между прочим, все это сделано было уже после
постановления Усть-Каменогорского уездного исполкома от 18 августа,
согласно которому всех арестованных «активных руководителей, органи-
заторов, участников и пособников в восстании» следовало препровождать
160

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 а
в город Усть-Каменогорск, а рядовых повстанцев оставлять на местах, воз-
держиваясь от применения к ним репрессивных мер (власти вдруг оза-
ботились резким сокращением в уезде количества рабочих рук). Аресты
и расстрелы сопровождались бесчинствами, насилием над женщинами,
бессистемными реквизициями и открытым грабежом. Этим грешили и
Красноармейцы, и особенно комячейки, которые имели прямую корысть:
пользуясь моментом, устраняли более зажиточных односельчан и нажи-
вались за счет их хозяйств и имущества.
Казачество пострадало от красного террора очень сильно. Коммунис-
ты видели, что против них поднялись «все казаки», что именно они явля-
лись главными застрельщиками и наиболее боеспособной силой мятежа.
Кроме того, станичники были зажиточнее, чем крестьяне-новоселы, чем
разночинская беднота, им казаки представлялись эксплуататорами. Член
Бухтарминского уездного ревкома Комаров так и докладывал в августе
1920 г. в Сиббюро ЦК РКП (б), что казаки поднялись на восстание, «за-
щищая старое, минувшее время, когда они сидели в своих станицах, пили
чай и курили трубки, а крестьяне и киргизы на них работали. Казак за-
хотел быть атаманом и заведовать нагаечным отделением».
Каков был результат борьбы и репрессий? В информационной сводке
Семипалатинского губревкома (31.10.1920) говорилось: «...Мужское на-
селение в селах Воронье, Черемшанка, Болыпе-Нарымское, Мало-Нарым-
ское, Катон-Карагай, Урыль, Мало-Красноярское и Чистоярское1 совсем
отсутствует, за исключением нескольких стариков и вернувшихся подро-
стков. Все же остальные мужчины этих сел во время [июльско-] августов-
ских восстаний присоединились к повстанцам. Затем при ликвидации
восстаний часть из них [была] уничтожена, а остальные ушли в горы и
некоторые за границу в Китай». Подчеркнем, через три месяца после
ликвидации восстания казачье мужское население отсутствовало, в стани-
цах оставалось по нескольку человек стариков и подростков!..
Конечно, власти пытались выманить из гор уцелевших повстанцев,
вернуть их к сельхозработам. Требовали выдачи главарей, грозили в
случае неявки расстрелом и конфискацией домашнего имущества. При
этом обещали простить рядовых участников (из приказа командира
247-го батальона ВОХР Егорова от 28.07.1920 г.: «Советская власть
всегда тонко разбирается, и невиновные никогда не наказываются»).
Но дураков идти в плен среди казаков находилось немного. Никто в
«тонкие» разбирательства коммунистов не верил, наоборот, все знали
0 Жестоких расправах. Поэтому если и сдавались, то только обессилев
0т физической усталости, голода, холода, безысходности.
Все это казачьи станицы, кроме Катон-Карагая.
1 2250
161

«^L
B.A. ШУЛДЯКОВ
i^
Крестьянская и казачья повстанческая армия
есаула Шишкина
Во второй половине июня 1920 г. в деревне Алексеевке, в 110 вер-
стах северо-западнее Семипалатинска, крестьяне обезоружили выслан-
ный из Семипалатинска — аая ловли дезертиров — правительственный
отряд. Центром восстания стали деревни Алексеевка, Сосновка и Мар-
загул (Михайловское). Возникшее здесь стихийное движение быстро
охватило значительный массив крестьянских селений на стыке Семипа-
латинского, Славгородского и Змеиногорского уездов. Толчком к столь
масштабному восстанию стал начавшийся 25 июня призыв в РККА
молодых людей 1901 г. рождения. Сначала повстанцы сформировали
один полк, из крестьян Алексеевской, Марзагульской и Павловской во-
лостей. В конце июня этот полк развернулся в три: 1-й, 2-й и 3-й Кре-
стьянские. В Алексеевке был образован штаб Народной повстанческой
армии. Командарм, он же начальник штаба армии, — Березовский,
крестьянин Сосновской волости.
Первоначальные лозунги: «Да здравствуют свобода, равенство, брат-
ство и любовь», «Да здравствуют советы, долой коммуну, нет капита-
лу», кое-где еще «Вся власть Учредительному собранию» — показывают,
что программа восставших была весьма туманна. Крестьян поднимали
на борьбу не лозунги и программы, а отрицание продразверстки, воин-
162

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^ ^
ской повинности и ненависть к коммунистическому режиму. По сви-
детельству одного ответственного коммуниста (А.В. Толоконникова),
будь в этот момент народного негодования во главе восстания хоть сам
дьявол и призови он бить инструкторов по продразверстке, советских
работников и коммунистов, все крестьяне, даже религиозные люди,
которых много было в деревне, бросились бы «все как один с пиками в
руках». Современники отмечали, что «такое было у повстанцев в то
время негодование, какого не наблюдалось и в восстании против Кол-
чака». Оно и понятно, белые не вторгались так глубоко в народную
жизнь, не подрывали самых основ крестьянского хозяйства, не ограни-
чивали столь сильно личную свободу, как это делали коммунисты.
Повстанцы объявили мобилизацию мужчин 18—45 лет. Проводилась
она так: устраивался общественный сход, на нем избирался командный
состав, который и приступал к формированию в данной волости оче-
редной части Народной армии. Из старших пяти возрастов составля-
лась самоохрана сел и деревень, из остальных комплектовались полки.
Все оружие собиралось у населения и передавалось в повстанческие ча-
сти. Мобилизации подлежала также пятая часть годных к строевой
слркбе лошадей.
Отряды повстанцев продвигались по трем главным направлениям:
3-й Крестьянский полк — на север (на деревни Каип и Ключи, в на-
правлении Славгорода), 2-й полк — на северо-восток (на деревню Вол-
чиху Покровской волости Славгородского уезда) и 1-й полк — на юг
(к Иртышу и Семипалатинску). К 10 июля территория восстания зна-
чительно расширилась и в составе повстанческой армии Березовского
действовало 8 — 9 полков (всего около 10 тысяч человек). Судя по ну-
мерации частей, штаб армии планировал развернуть 12 полков. Самым
крупным был 5-й Крестьянский полк, сформированный из жителей
деревень Волчихи, Усть-Волчихи и Усть-Кормихи (до 4 тысяч человек,
однако всего 100 винтовок). У повстанцев имелось несколько пулеме-
тов и ограниченное количество винтовок. Основное орркие крестьян —
Дробовики, самодельные пики и вилы. Доля бойцов, вооруженных ог-
нестрельным оружием (дробовики, охотничьи ружья, винтовки и ре-
вольверы разных систем), доходила до 50 % лишь в некоторых отрядах,
но даже в них патронов было крайне мало. Весь командный состав
Повстанческой армии был выборный. Погон не носили. Обращались друг
к Другу: «Товарищ». В некоторых отрядах имелись красные или черные
Знамена. Тактика повстанцев была такова: они предпочитали действо-
вать группами по 200—300 человек, преимущественно в конном строю,
Полагались более на демонстрацию, стремясь внезапностью породить
Панику, настоящих полевых боев старались избегать и шли на них толь-
II*
163

^ ВА. ШУАДЯКОВ ^
ко при защите родных селений и прорыве вражеского окружения, пе-
реходы часто делали ночью, нападая перед рассветом.
Кроме основного очага восстания (северо-западнее Семипалатинска),
образовался еще один, не менее мощный — в районе деревни Волчихи
и к северо-западу от нее. Соответственно вся повстанческая армия Бе-
резовского как бы разделилась на две группировки. В район Волчихи,
прослышав о мощном восстании, стали подтягиваться партизанские
отряды из центральной части Алтайской губернии. В частности, оттуда
пришел в Волчиху отряд Плотникова (до 150 человек). Туда же напра-
вился и отряд Смолина (до 450 человек).
Особенно успешно развивалось восстание в сторону наименьшего
сопротивления — на Славгород. На этом направлении повстанцы, вы-
двинув вначале отнюдь не анархистский, а скорее эсеровский лозунг
«Да здравствует Учредилка и свободная торговля», шли почему-то под
черным знаменем. Население, местные коммунисты, а за ними и ка-
ратели стали называть повстанцев отрядами «черного знамени» или
просто «черными». Части РККА, преследуя крестьян, принесли этот
термин на Иртыш. К тому времени у повстанцев были уже только
красные знамена (и новый лозунг: «За народную советскую власть!»).
Тем не менее, противник продолжал называть их «черными», так как
сам термин был по-своему очень понятен регулярным войскам: в от-
личие от красноармейцев, одетых в обмундирование защитного цве-
та, повстанцы носили свою гражданскую одежду, и на поле боя их
цепи выглядели черными. Кроме того, термин пришелся по вкусу по-
литработникам Красной армии, которые вкладывали в него максималь-
но негативный смысл («черные банды» и т. п.).
Передовой отряд 1-го Крестьянского полка в ночь на 6 июля занял
деревню Больше-Владимировскую (68 верст северо-западнее Семипала-
тинска). Наряжая подводы, повстанцы говорили жителям, что насту-
пают на Семипалатинск. Был также слух, что целью повстанцев является
станица Старо-Семипалатинская (10 верст северо-западнее города), где
якобы зарыто оружие. К 8 июля 1-й полк сосредоточился в Больше-
Владимировской. Здесь из местного населения началось формирование
12-го Крестьянского полка. Повстанцы, продвигавшиеся к Семипалатин-
ску, шли под лозунгом «Бей коммунистов, да здравствуют большевики»,
на своем пути они избивали коммунистов, грабили совхозы и семьи
советских слркащих.
Волна восстания приближалась к Иртышской казачьей линии. Между
Павлодаром и Семипалатинском, по правому берегу Иртыша, располага-
лись следующие станицы и поселки бывшего Сибирского казачьего вой-
ска: Подстепная, Белый, Ямышевская, Чернавская (Черная), Лебяжин-
164

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^ 1^,
екая (Лебяжья), Подпускная, Кривинская (Кривая), Семиярская, Гра-
цевский, Известковый, Черемуховский, Долонская, Белокаменский, Глу-
ховской, Стеклянский и Старо-Семипалатинская. Под влиянием слухов
о грандиозном крестьянском восстании среди казачества начинается бро-
жение, особенно сильное в станицах Долонской, Семиярской, Подпуск-
ной и Лебяжьей. Возможно, стали завязываться контакты казачьих об-
ществ с восставшими крестьянскими (обмен депутациями, присылка
воззваний, приказов и т. д.). Не исключено, что отдельные казаки при-
иртышских станиц, из наиболее обозленных властью, не стали ждать при-
хода повстанцев, а, оставив дома, пошли им навстречу, на соединение.
Видимо, в некоторых станицах (например, Семиярской) брожение на-
чало перерастать в организацию небольших партизанских отрядов. Сле-
дует, однако, указать на то, что встречающееся в литературе упоминание
о казачьем отряде станицы Долонской в 250 «сабель» не соответствует
действительности. За казаков-повстанцев в данном случае приняли кон-
ный отряд 1-го Крестьянского полка, занимавший на короткое время
Долонь (10.07.1920), об этом будет рассказано ниже. В станицах же Ле-
бяжьей и Подпускной совершенно точно произошли самостоятельные
восстания (вероятно, 7—8.07.1920 г.). Например, в Лебяжьей казаки и
разночинцы разорркили милицию и стали ждать прибытия к ним отря-
да повстанческой армии. Организаторами восстания в районе Лебяжья—
Подпускная выступили казак Кудрин и разночинцы братья В. и Н. Сере-
мины, сыновья известного предпринимателя, бывшего владельца крупного
овцеводческого хозяйства близ станицы Кривинской1.
Восстания в Лебяжьей и Подпускной прервали не только телеграф-
ную связь по линии Семипалатинск—Павлодар, но и пароходное дви-
жение по Иртышу. Между тем как раз в это время власти интенсивно
перебрасывали судами из Семипалатинска в Омск большие партии мо-
билизованных в РККА. Уже 8 — 9 июля произошла серия обстрелов и
нападений на курсировавшие по Иртышу пароходы. Отряд Кудрина и
братьев Сереминых (до 150 человек) задержал на пристани станицы
Лебяжьей пароход «Европа» (по другим данным, «Европа» была взята
с боем). Разоружив охранную команду, повстанцы сняли с «Евро-
пы» 150 винтовок, обмундирование, продовольствие и увели с собой
690 человек мобилизованных и 20 советских работников, но к самому
Пароходу интереса почему-то не проявили (прибыл в Семипалатинск
Ю.07.1920 г.). Подобным же образом, хотя и с меньшими трофеями,
1 В конце 1910 г. у Серемина было 5750 голов овец, главным образом мериносов.
Между станицами Лебяжьей и Кривинской (север Семипалатинского уезда) распола-
Га^ся главный в Сибири центр тонкорунного овцеводства. А Серемин являлся одним из
СаМых крупных сибирских предпринимателей-овцеводов.
165

d^
B.A. ШУЛДЯКОВ
&££*
1 В конце концов, 17.08.1920 г. в деревне Марзагул 226-й стрелковый полк РККА
отбил мобилизованных.
166

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^- ^
станице Павлодарского уезда (было быстро подавлено). На какое-то
время власти теряли контроль над станицами в районе города Иртыш-
ска (к северу от Павлодара), в которых шло сильное брожение. Неста-
бильная обстановка сложилась и в станицах южнее Павлодара, где, по
слухам, казачество готовилось восстать против коммунистов.
Однако массовое восстание прииртышских станиц было предупреж-
дено действиями властей и войск. Коммунисты к тому времени уже имели
богатый опыт подавления крестьянских и казачьих мятежей на всех ста-
диях их развития. И они сделали все, чтобы предотвратить втягивание в
движение казаков. Тем более, что под угрозой находилась такая важная
транспортная артерия, как река Иртыш, по которой шла переброска со-
бранного по разверсткам продовольствия, а также мобилизованных в
РККА. 11 июля помощник главкома вооруженными силами республики
по Сибири Шорин приказал начальнику 26-й стрелковой дивизии «немед-
ленно организовать войсковую и агентурную разведку в районе Семипа-
латинска с целью выяснить намерения и настроение казачества», а выяс-
нив, «действовать быстро и решительно». Для занятия важнейших
пунктов по Иртышу из Семипалатинска и Павлодара на пароходах были
высланы отряды. Более того, 14 июля «^\ая быстроты ликвидации восста-
ния» Шорин приказал 13-й кавдивизии, выступив из Семипалатинска,
«двинуться по обоим берегам р. Иртыш в район Павлодара, подробно
исследуя по пути движения все села и подавляя восстание самыми реши-
тельными мерами», а именно: зачинщиков, руководителей, а также всех
«оказывающих сопротивление с оружием в руках» или скрывающих ору-
жие «расстреливать на месте»...
12 июля между повстанцами (1-й и 12-й Крестьянские полки, всего
до 3000 человек) и наступавшими от Семипалатинска красными (отряд
Новика) произошел десятичасовой упорный бой за обладание деревней
Больше-Владимировской. Исход боя, несмотря на мужество крестьян, был
предрешен организационно-техническим превосходством регулярных
войск. Потеряв 100 человек убитыми, 300 пленными, массу ранеными (у
красных убито 4, ранен 31 боец), а также 159 трехлинейных винтовок,
много дробовиков и пик, повстанцы бежали на север — в район деревни
Сосновки. Таким образом, наступление Народной армии на участок Ир-
тышской линии станица Долонская — город Семипалатинск было отби-
го, а остатки 1-го и 12-го Крестьянских полков отброшены в район
Первоначального восстания.
Передвигавшиеся на пароходах красные части к 17 июля совершен-
но очистили от повстанцев водный путь по Иртышу между Павлодаром
^Семипалатинском. Прибывшая из Семипалатинска рота 139-го баталь-
она 48-й бригады ВОХР (212 штыков, 2 пулемета) расположилась в
167

В.А. ШУЛДЯКОВ
станице Долонской. Станицы Лебяжья, Подпускная, Семиярская были
заняты отрядами, высланными из Павлодара. Повстанцы Лебяжьей и
Подпускной станиц, так и не дождавшиеся прихода союзников-кресть-
ян, отступили на восток. Высадившиеся с пароходов красные отряды
преследовали восставших, но только на небольшие расстояния, так как
не могли отрываться далеко от линии Иртыша, охрана которой была
их главной задачей. Вероятно, на восток от Иртыша бежали некоторые
казаки из тех станиц и поселков, которые не восставали. Брожение,
предшествовавшее стихийному восстанию, как правило, сопровождалось
актами открытого неповиновения властям (отказ выполнять те или
иные повинности, антиправительственные высказывания в разговорах и
на сходах, прямые угрозы в адрес активных коммунистов и т. п.). Ког-
да ситуация менялась кардинально в пользу власти, те, кто провинился
перед ней, боясь расправы, старались скрыться. Аресты в станицах и
зачистки местности вокруг них, проводимые красными гарнизонами,
заставляли скрывавшихся в укромных местах казаков искать спасения
в зоне крестьянского восстания.
Перелом произошел не только на Семипалатинском направлении, но
и в районе Волчихи. Коммунисты (226-й Петроградский полк 76-й бри-
гады 26-й стрелковой дивизии и кавдивизион 87-й бригады ВОХР) насту-
пали на нее со стороны железнодорожной станции Рубцовка. Решающий
бой состоялся утром 13 июля. Обороняли Волчиху 2-й Крестьянский полк
и партизанский отряд Ф.Д. Плотникова (всего 2—3 тысячи человек).
Плотников, пришедший с востока, «добавил горючего материала в по-
встанцев» , сообщив им, что будто бы города Барнаул и Камень уже заня-
ты восставшими. От этого крестьяне «ликовали как наивные дети». У них
было горячее желание разбить наступавших коммунистов. Повстанцы
дрались отчаянно, с яростью и мркеством. Бой за Волчиху длился 3,5 часа.
Когда красные ворвались в саму деревню, защитники стреляли из окон,
бросали бомбы... Но слишком мало было у повстанцев нормального ору-
жия и боеприпасов. В конце концов они дрогнули и побежали. Разгром
был полный. Только во время конной атаки и преследования красноар-
мейцы кавдивизиона Френкеля зарубили до 600 повстанцев!.. У крас-
ных убито 4, ранено 9 человек (в том числе тяжело ранен командир
226-го полка Бойко). Плотников со своим конным партизанским отря-
дом спасся бегством. Остатки повстанцев стремительно уходили в запад-
ном направлении: на деревни Боровой Форпост и Марзагул.
16 июля после упорного боя 226-й Петроградский полк с придан-
ным ему кавдивизионом ВОХР взяли деревню Боровой Форпост. По-
встанцы дрались здесь героически, потеряв только убитыми около
200 человек. Развивая успех, 17 июля красные заняли деревни Ракиты
168

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^ £2^
и Марзагул. У повстанцев уже начался развал. Наиболее неустойчивым
оказался 5-й Крестьянский полк, сформированный в районе Волчи-
хи. Именно с этим полком отступал партизанский отряд Плотникова
(100 человек). Плотников следил за настроением бойцов и своей «яро-
стной агитацией» пытался увлечь волчихинцев за собой, то есть в от-
ступление, что ему, однако, не удалось. Большинство 5-го полка, совсем
недавно самого многочисленного в Народной армии, разбежалось. Из
оставшихся большая часть (400 человек) утром 17 июля по дороге на
деревню Ракиты сдалась коммунистам, и только меньшая отступила с
Плотниковым далее на запад. Командир 5-го полка Светлаков плена
побоялся, на предложение товарищей сдаться сказал: «Меня убьют», —
и, заплакав, последовал за Плотниковым...
Однако самых стойких неудачи и отступление только ожесточали. Как
бы подчеркивая свою готовность биться до конца, при оставлении дерев-
ни Марзагул повстанцы зарубили сразу 74 пленных красноармейца (из
445-го батальона ВОХР). Случай исключительный. Отрицая ЧК, аресты,
расстрелы и другие карательные действия коммунистического режима,
восставшие декларировали отказ Народной армии и «народной власти»
от подобных жестокостей. Даже с продработниками и коммунистами
расправлялись не со всеми, а только с теми, кто запятнал себя крайнос-
тями, грубостью, озлобил и восстановил против себя население. Простых
красноармейцев не казнили: ведь такие же крестьяне, только мобилизо-
ванные в РККА. Для данного восстания характерно то, что зверствовали
как раз не крестьяне и казаки, а противная сторона — коммунисты, ус-
траивавшие после каждого боя расправу над взятыми с оружием в руках
повстанцами. Говоря о кровавой драме в Марзагуле, надо помнить, в ка-
ком психологическом состоянии пришли туда повстанцы. Ей предшество-
вали страшные бои за Волчиху и Боровой Форпост, когда красные
пулеметы и шашки кавалеристов Френкеля косили крестьян как траву.
Сотни товарищей погибли. Родные деревни оставлены. Слепая злоба ду-
шила повстанцев. Тут и подвернулись под руку те несчастные пленные
вохровцы...
Ядро повстанцев мечтало о реванше. Тем более, что еще были части
Народной армии, сохранявшие боеспособность, например 11-й сводный
особого назначения кавалерийский отряд под командованием Иванова
(200 человек). В ночь на 18 июля повстанцы (до 1500 пеших и 700 кон-
ных) перешли в контрнаступление на поселок Соляной (Джентай), за-
нятый батальоном 226-го полка с шестью пулеметами и командой конных
разведчиков. Узнав через разведку, что их окружают, красные успели
вырваться из Соляного и уйти в Мало-Гатский бор. Тогда повстанцы по-
пытались окружить их там. На рассвете 18 июля в лесу между озерами
169

В.А. ШУЛДЯКОВ ,_
«^ t^
батальон 226-го полка наткнулся на противника, который перехватил
путь. К батальону подъехал командир 11-го сводного отряда повстанцев
Иванов и предложил сдаться. Красные растерялись. Был момент, когда
они готовы были бросать оружие и поднимать руки. Однако командир
9-й роты Пучкин открыл огонь. Заработали красные пулеметы. Иванов,
один из наиболее ярких вождей восставших, был убит. Завязался «край-
не упорный» бой. Применив обходные движения, повстанцы сомкнули
кольцо окружения. Однако в конечном итоге штыковой атакой красный
батальон прорвался и отошел на деревню Ракиты.
Этот бой под Соляным, конечно, не стал поражением красной груп-
пировки, наступавшей от Волчихи. Однако продвижение 226-го Петро-
градского полка было приостановлено. Повстанцы тем временем
продолжили спешное отступление в западном направлении — на дерев-
ни Бастан, Николаевка и Сосновка, — то есть в первоначальный очаг
восстания. Собственно, рке деревня Марзагул (Михайловское), оставлен-
ная 17 июля, принадлежала к числу первых присоединившихся к мяте-
жу. Население в этом районе поголовно участвовало в выступлении и,
естественно, боялось расплаты («настроение крестьян паническое»).
Молве о том, что наступающие коммунисты всех рубят и расстреливают,
крестьяне верили. Поэтому, начиная с Марзагула, красные находили по-
лупустые деревни, в большинстве которых «совершенно отсутствовало
мркское население», оставались одни старики. Нередко повстанцы уво-
зили с собой и семьи. Во время дальнейшего отступления на запад груп-
па, учинившая расправу при оставлении деревни Марзагул, убила еще
19 человек пленных.
Повстанцы, отступавшие от Волчихи, Борового Форпоста и Марзагу-
ла, двигались на запад — к деревням Алексеевке и Сосновке. Но эти
главные гнезда мятежа также пали — под ударами наступавшего от
Семипалатинска отряда Новика. Их защитники отошли на север и се-
веро-запад — в леса. Для остатков Волчихинской группы путь спасения
был один: пройти по лесам севернее Сосновки и выйти к Иртышу.
Я не случайно остановился на судьбе крестьянской Волчихинской
группы. Дело в том, что в ее составе были и сибирские казаки, причем
уже тогда, когда группа находилась в районе Марзагула. Правда, плен-
ные повстанцы сообщали, что число казаков «очень незначительно». По-
видимому, их насчитывалось тогда несколько десятков, вряд ли более ста
человек. Это были казаки, отброшенные в начале 10-х чисел июля с
Иртышской линии. Если исходить из истории развития и географии
данного восстания, очевидно, что казаков-повстанцев в то время и не
могло быть много, тем более в удаленной от Иртыша Волчихинской
группе. Думаю даже, что далеко не все повстанцы Лебяжьей и Подпуск-
170

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
^ 4£^
ной станиц стали углубляться в крестьянский район. Восставшие сельс-
кие жители всегда неохотно отрываются от родных домов. Возможно,
некоторые казаки, группами или поодиночке, скрывались или блужда-
ли по правобережью Иртыша, быть может, недалеко от своих станиц.
Волчихинская группа достигла наибольшей высоты и стройности в
организации. Например, перед разгромом в ней предпринята была по-
пытка свести полки в дивизию (1-ю). Однако спешным отступлением на
запад начавшаяся организация Народной армии была нарушена. Старые
командиры частью погибли, частью потеряли из-за поражений авторитет
и сошли со сцены, за исключением разве что командира 4-го Крестьян-
ского полка прапорщика Петренко (сын зажиточного крестьянина из де-
ревни Марзагул) и командира Алейского партизанского отряда Плотни-
кова. В ходе отступления из числа тех, кто в момент разгрома не потерял
голову и делом доказал свое право командовать, выделяются новые вож-
ди: Шишкин, Захаров, братья Серемины и др.
Есаул1 Сибирского казачьего войска Дмитрий Яковлевич Шишкин
(псевдоним в «крестьянский» период восстания — Казаков) был казаком
станицы Лебяжьей. Родился он в 1882 г. Детство провел в родной стани-
це. Общее образование получил в Семипалатинском пятиклассном учи-
лище, а военное — в Оренбургском казачьем военном училище (1904 г.)
и Интендантской военной академии. Сведения о его служебном пути
крайне скудны. По непроверенным данным, на рубеже 1900—1910-х гг.
Шишкин был топографом в Омском военном округе. Топографический
и интендантский уклоны говорят в пользу того, что какая-то часть служ-
бы Шишкина прошла вне войска и вне Сибирских казачьих частей. Судя
же по его медленному продвижению в чинах, он вообще перед Первой
мировой войной мог увольняться в запас. Зато абсолютно точно извест-
но, что в 1916—1917 гг. Шишкин воевал на Германском фронте, коман-
довал в течение нескольких месяцев сотней и за боевые отличия был
удостоен двух орденов: Святой Анны 4-й степени с надписью «За храб-
рость» и Святого Станислава 3-й степени с мечами.
Аетом 1919 г. Шишкин, в чине подъесаула, занимал должность стар-
шего адъютанта по строевой части штаба 1-й Отдельной Сибирской
казачьей бригады. А 8 августа он был назначен помощником начальни-
ка Войскового осведомительного отдела. Согласно Положению об этом
1 В советских документах и литературе Д,.Я. Шишкин называется то штабс-капи-
ганом (подъесаулом), то есаулом. В Синьцзяне осенью—зимой 1920—1921 гг. Шиш-
кин фигурирует уже как войсковой старшина. Этот чин мог ему дать Походный атаман
всех казачьих войск и глава русского эмигрантского управления в Синьцзяне генерал
А-И. Дутов. Причем перескакивание через чин маловероятно. В есаулы Шишкина мог-
^и произвести во второй половине 1919 г., еще при Колчаке.
171

В.А. ШУЛДЯКОВ
отделе у его начальника было два помощника. Один руководил издани-
ем, выпиской и распространением печатных материалов — газет, воз-
званий, брошюр и пр. А другой — на это место, судя по всему, и был
приглашен Шишкин — занимался личным составом (прежде всего
«информаторами» во всех районах войска) и устной информацией
(сбор и распространение по войску). По непроверенным сведениям, с
Российской армией адмирала Колчака Шишкин отступил в Восточную
Сибирь, но, видимо, как и большинство белых, не смог уйти далее Крас-
ноярска. В таком случае, как он смог избежать концлагеря и омской
тюрьмы, неизвестно. Впрочем, не исключено, что его специально оста-
вили в Степной Сибири м^- подпольной работы в тылу противника,
снабдив, как водится, деньгами и документами. Опыт по организации
сети агентов, сбору информации с мест и по агитационной работе сре-
ди населения у бывшего помощника начальника Осведказака, несомнен-
но, был. Летом 1920 г. красная разведка собирала сведения о руково-
дителях повстанцев. Вот краткое описание «казака Казакова»: «черный,
толстый, невысокого роста, с острой бородкой, средних лет».
В 1920 г. Шишкин каким-то образом оказался в зоне крестьянского
восстания и примкнул к нему. При оставлении Марзагула он уже коман-
довал одним из повстанческих отрядов. Теперь есаул шел с повстанцами
к Иртышу — в родные места. По-видимому, Шишкин был в той повстан-
ческой группе, которая состояла из сохранивших боеспособность остат-
ков 1, 2, 4, 6-го Крестьянских полков и других отрядов и которая
стремилась выйти к станицам Лебяжьей и Подпускной. С этой группой
двигались и уцелевшие члены главного штаба Народной армии (большая
его часть угодила в плен и была расстреляна). Где-то на пути между де-
ревней Марзагул и рекой Иртышом в группе произошла реорганизация.
«Верховным главнокомандующим» был избран есаул Шишкин. Мы не
знаем, почему именно он. Можно только предполагать. Во-первых, вос-
ставшие шли к станицам и очень «надеялись на поддержку иртышских
казаков». Во-вторых, опытный офицер мог руководить боевыми операци-
ями. Безусловно, внимание выборщиков привлекли и какие-то личност-
ные качества есаула. Может быть, умение работать и ладить с людьми,
непримиримость и готовность биться до конца? Начальником штаба
Шишкина стал Захаров, адъютантом — Бочковский.
В районе озера Чуткалы (110 верст восточнее станицы Подпускной)
восставшие попытались собрать свои уцелевшие части. Возможно, там —
на ходу — и была проведена реорганизация Народной армии с вы-
борами командного состава. Повстанцы спешили к Иртышу. Двига-
лись они двумя колоннами. Северная, под началом самого Шишки-
на (4000 человек пехоты и четыре эскадрона конницы), направлялась
172

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
<^ £^»
на станицу Лебяжью. Южная, под командой братьев Сереминых (до
2000 человек) — на деревню Чикалды и далее на станицы Подпуск-
ную и Кривинскую. Возможно, отряд Сереминых действовал тогда не-
зависимо и без связи с Шишкиным. Надо учитывать, что повстанцы
только что потерпели жестокое поражение и управление частями, и без
того слабое, было потеряно. В авангарде колонн шли небольшие отря-
ды с конными разъездами.
Повстанцы сумели оторваться от подразделений 226-го Петроград-
ского полка. Тогда преследование возложено было на один кавдивизион
87-й бригады ВОХР, наиболее мобильную силу (семипалатинский отряд
Новика в это время занимался зачисткой местности в занятых районах).
Однако дивизион дошел только до аула Кустав-Терек и остановился.
Красные кавалеристы оказались в слабозаселенной степной зоне. После
разверсток и особенно прохода повстанцев у населения не осталось ни
хлеба, ни фуража. Но страшнее всего было отсутствие воды. Стояла
сильная жара. А лошади были не поены. Среди красноармейцев нача-
лись «припадки от жары». Поэтому командир кавдивизиона Френкель
нарушил приказ и остановился в Кустав-Тереке, чтобы дождаться обо-
за с припасами и водой. Он лишь послал на запад полуэскадрон, кото-
рый, не доехав до станицы Подпускной 30 верст, произвел разведку и
вернулся обратно к своему дивизиону. Таким образом, судьба дала вос-
ставшим несколько дней а^я того, чтобы немного задержаться в при-
иртышских станицах.
Первыми на Иртыш вышли разъезды и мелкие партии повстанцев.
Они вели разведку и своей агитацией готовили население к мобилизации.
Телеграфная связь Семипалатинск—Павлодар снова была прервана.
21 июля колонна Шишкина заняла станицу Лебяжью. 22 июля подраз-
деления отряда братьев Сереминых появились в деревне Чикалды, стани-
цах Подпускной и Кривинской, сразу же приступив к насильственной
мобилизации 20—45-летних мужчин. В трех казачьих станицах — Кри-
винской, Подпускной и Лебяжьей — сконцентрировались в течение
22 июля остатки 1, 2, 3, 4 и 6-го Крестьянских полков, 11-го кавалерий-
:кого отряда особого назначения и партизанского отряда Плотникова (до
5000 человек). О том, что стало с красными гарнизонами и комячейка-
ми станиц, данных нет.
В Кривинскую пришел Алейский кавалерийский отряд Плотникова
(до 300 человек) и объявил мобилизацию станичников 20—45 лет.
Когда «население в категорической форме отказалось», отряд ушел об-
ратно на восток, но вскоре вернулся и приступил уже к насильствен-
ной мобилизации (22.07.1920). Более успешно прошла мобилизация в
Подпускной и Лебяжьей. Туда пришли не чужие люди, а свои же каза-
173

<^|.
В.А. ШУЛДЯКОВ
i^>
1 Сотник Степан Васильевич Фалилеев (1888 —1921?), по-видимому, происходил из
рядовых казаков станицы Подпускной. Окончил 5 классов Семипалатинской гимназии
и 1-ю Омскую школу прапорщиков (1916 г.). Младшим офицером служил в 3-й Си-
бирской казачьей запасной сотне, затем в 4-м Сибирском казачьем полку. В 1918 г. —
в 3-м Сибирском казачьем полку.
174

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
«^S^. ^=»
гая параллельно — по тракту (правый берег). Тем временем повстанцы
от Лебяжьей, таюке по тракту, пошли вниз по Иртышу, заняли станицу
Черную, где приступили к мобилизации, и двинулись далее — на Ямышев-
скую. Противники встретились в 5 верстах юго-восточнее Ямышевской.
Повстанцы развернулись в цепь, перешли в наступление и в ходе двухча-
сового боя едва не окружили коммунистов. Но те, отстреливаясь, успели
отойти к своему пароходу, погрузились и отправились в Павлодар. В этом
бою они потеряли шесть бойцов и семь лошадей.
26 июля в станицу Ямышевскую вступил отряд повстанцев-крестьян
(2147 человек, в том числе около 700 конных). Сюда же прибыл с
частью своего штаба главком Шишкин. Войдя в станицу, повстанцы
первым делом изъяли казенные деньги у должностных лиц и разграби-
ли дома коммунистов, бежавших в Павлодар. Они никого не убили1.
Затем был созван сход. Ораторы повстанцев призывали ямышевских
казаков присоединиться к Народной армии, говорили, что по Сибири
повсеместно идут крестьянские восстания, что сами они наступают на
Павлодар и что конечная цель их выступления — отделение Сибири от
России и соединение ее с Дальневосточной республикой. Естественно,
ругали коммунистов и заведенные ими порядки. Под воздействием аги-
тации сход избрал новый состав волисполкома (председатель — С. Ду-
реев, помощник — И. Зенков). Тут же командиры повстанцев объяви-
ли мобилизацию мужчин 20—45 лет. Некоторые казаки противились,
большинство колебалось. Повстанцы и уговаривали, и взывали к совес-
ти, и грозили тем, кто не подчинится, расстрелом. В конце концов, ста-
ничное общество решило присоединиться к восстанию и идти на Пав-
лодар. Практическое проведение призыва было возложено на новый
исполком. Мобилизация в Ямышевской прошла 27 июля. Сформирова-
на была сотня. Некоторые станичники явились с собственным оружи-
ем, извлеченным ради такого дела из потайных мест, после разгрома
восстания это стоило им жизни. Кроме конных бойцов, повстанцы взяли
в станице 80 лошадей и 40 подвод с ямщиками.
Приближение отрядов Шишкина не на шутку встревожило власти
Павлодара. Они создали в станице Подстепной (21 верста от уездного
города) заслон, в основном из красноармейцев 92-го батальона ВОХР (к
вечеру 26.07.1920 г. всего около 300 штыков, 20 сабель и несколько пуле-
метов). Вечером 27 июля, в 18.30, повстанцы (1000 пехотинцев, 3 эскад-
рона кавалерии) повели наступление на Подстепную и окружили станицу.
Бой шел в течение 4 — 5 часов и носил упорный характер. Под конец
1 Председатель волисполкома Стародубцев был просто смещен и после ухода повстан-
цев вернулся на прежнюю должность.
175

В.А. ШУЛДЯКОВ
92-му батальону ВОХР удалось прорвать цепь противника и уйти к Пав-
лодару. Потери красных — около 10 человек убито, 20 ранено, некото-
рое число красноармейцев попало в плен. Данных о потерях повстанцев
нет. Но именно в этом бою был легко ранен в шею сам есаул Шишкин.
В руках восставших оказался участок Иртышской линии от Кривин-
ской до Подстепной. Повстанцы появлялись и южнее — в районах ста-
ницы Семиярской и поселка Грачевского. Однако это были лишь мелкие
партии, которые вели разведку и добывали продовольствие. Крупные
населенные пункты они не занимали, мобилизаций казаков и разночин-
цев не проводили. Основные силы Народной армии на юго-восток, вверх
по Иртышу, не пошли. Там было слишком много правительственных
войск. Восстание развивалось в противоположном направлении, в сто-
рону наименьшего сопротивления. И желанной целью повстанцев стал
уездный центр — Павлодар.
Сколько сибирских казаков было втянуто в восстание на этом эта-
пе? В литературе встречается совершенно фантастическая цифра:
3000 человек. Взята она «с потолка». Такие «точные сведения» добыл
тот самый полуэскадрон из кавдивизиона 87-й бригады ВОХР, который
произвел (до 24.07.1920) разведку из аула Кустав-Терек на станицу
Подпускную. По возвращении полуэскадрона комдив Френкель и «оп-
ределил», что в рядах повстанцев 3000 казаков (а^я него вообще было
свойственно сильно завышать численность противника, что позволяло
преувеличивать свои заслуги в победных боях и успешно оправдываться
в случае невыполнения поставленной задачи). В действительности, даже
если бы повстанцы смогли провести мобилизацию на всем участке Ир-
тышской линии от Павлодара до Семипалатинска, они не смогли бы
собрать столько казаков. Ведь все мужское казачье население (от мла-
денцев до стариков) этой части Сибирского казачьего войска составля-
ло к 1916 г. всего около 4 тысяч. А в тех пяти пунктах, в которых в
течение 22—27 июля 1920 г. повстанцы успели провести мобилизацию,
числился (к 1.01.1916 г.) 1581 человек мужского пола казачьего сосло-
вия. Думаю, самая тотальная мобилизация в этих станицах могла дать
повстанцам не более 500 казаков.
К 28 июля 1920 г. в составе Крестьянской и казачьей армии есаула
Шишкина было пять-шесть вновь сформированных казачьих сотен: кри-
винская (?), подпускная, лебяжья, чернавская, ямышевская и сводная
(из казаков других станиц). Н.И. Корицкий, один из красных коман-
диров, подавлявших восстание на Иртыше, считал, что в каждой казачь-
ей сотне насчитывалось «до 60 сабель». Получается, что у Шишкина в
наивысший пик восстания на Иртыше было до 300—360 казаков. По-
видимому, это число близко к реальности, разве что несколько заниже-
176

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
«^ ^
Но, так как Корицкий вообще преуменьшал количество и боеспособ-
ность повстанцев, а во-вторых, лебяжья и подпускная сотни должны
были быть больше остальных.
Далеко не все казаки приняли реальное участие в борьбе. Ямышев-
цы и кривинцы, мобилизованные почти насильно, пошли за повстанца-
ми неохотно. Так, ямышевские казаки, отойдя от своей станицы толь-
ко 17 верст, передумали и начали разбегаться. Почти все они (к
1.08.1920 г.) вернулись домой, из всей сотни с повстанцами ушло только
5 человек. Очевидно, точно так же разбежались или сдались коммуни-
стам и кривинские казаки. Станица Подстепная вообще не дала Шиш-
кину ни одного казака. Повстанцы занимали ее всего сутки и под ко-
нец вынуждены были бежать, чтобы вырваться из намечавшегося
окружения. Им уже было не до мобилизации, хотя они, конечно, объяв-
ляли о ней и здесь. Когда повстанцы спешно покидали Подстепную,
местные казаки остались дома. Однако станицы Подпускная, Лебяжья
и Черная присоединились к восстанию с энтузиазмом. И когда Народ-
ная армия оставляла эти станицы, местные казаки ушли с нею все по-
головно: от 14-летних подростков до стариков. Остались лишь женщи-
ны, дети да совсем дряхлые старики. Коммунисты, занявшие названные
станицы, отмечали враждебность оставшихся жителей. Учитывая, с од-
ной стороны, быстрый распад ямышевской и кривинскои сотен, а с
другой — поголовный уход с повстанцами казаков Подпускной, Лебяжь-
ей и Черной станиц, можно предположить, что реально в рядах Кресть-
янской и казачьей армии есаула Шишкина оказалось и участвовало в во-
орркенной борьбе всего 200—300 сибирских казаков.
Почему одни станицы взялись за оружие, а другие нет? Разницей
политических настроений ситуацию объяснять нельзя. Все казачьи об-
щины в принципе были против коммунистов. Но степень отрицания
власти, глубина ненависти в разных местах были неодинаковы. Думаю,
дело в субъективном факторе и в совокупности обстоятельств в целом.
Как вели себя коммунисты и продработники в той или иной станице,
были ли в казачьем обществе уважаемые всеми одностаничниками люди,
стали ли они вождями восстания — от этого зависело многое. В Ле-
бяжьей и Подпускной страсти были накалены. Здесь нашлись яркие лич-
ности, которые стали инициаторами самостоятельных вооруженных
выступлений (Кудрин, Серемины и др.)- Эти выступления случились
еще на первой фазе мятежа. Потом данные две станицы познали го-
речь поражения, бегство лучших своих казаков, террор карателей и,
Наконец, радость освобождения, когда вернулись отцы, братья, сыны,
Да не одни, а с тысячами восставших крестьян. К тому же главкомом
Повстанцев оказался свой же казак — лебяжинец Шишкин, всем изве-
!2 2250
177

c^SL
B.A. ШУЛДЯКОВ
i^
1 Об авторитете Шишкина среди казаков станицы Лебяжьей говорит следующий
факт. В феврале 1918 г. станичное общество избрало своим депутатом на 3-й войсковой
круг хорунжего А.Д. Апехтина, выслужившегося из рядовых казаков (окончил в 1916 г.
2-ю Киевскую школу прапорщиков). Ему для руководства был вручен наказ. Однако
через несколько дней станичники узнали, что в Омск с фронта приехал А-Я* Шишкин.
Им ясно было, что подъесаул, человек образованный и в то же время как коренной
лебяжинец хорошо знающий все местные нужды, лучше Апехтина будет проводить на
войсковом круге идеи, изложенные в их наказе, и отстаивать интересы станицы. Со-
брался станичный сбор. Шишкин заочно, не зная о выборах и не дав предварительно
согласия, был выбран вторым депутатом станицы на 3-й круг. Сбор просил круг дать
Шишкину такое же право решающего голоса, как и первому депутату Апехтину. А са-
мого Шишкина сбор просил явиться на круг и доложить ему наказ родной станицы.
178

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922 л
^^. £^»
были вооружены лучше: винтовок (разных систем) у них имелось боль-
ше, особенно в лебяжьей и подпускной сотнях (вспомним захват
8.07.1920 г. отрядом Кудрина и Сереминых 150 винтовок только на од-
ной «Европе»). Но патронов на винтовку приходилось катастрофически
мало. Пулеметов у казаков, по-видимому, не было. Дефицит конского сна-
ряжения, особенно седел, был катастрофический. Вот и получается, что
повстанческая кавалерия была неполноценна: у нее не было вооружения
ни АЛЯ начала и развития боя (быстрый маневр при поддержке интен-
сивного ружейно-пулеметного огня), ни а^я завершения его конной ата-
кой (с применением в конце ее холодного оружия). Казакам оставалось
полагаться на собственную смекалку, применяться к местности и наде-
яться на скрытные обходы. В открытых полевых боях они выполняли роль
ездящей пехоты, которая своим быстрым продвижением на флангах не-
рвировала противника и заставляла его отступать. Единственным, в чем
казаки по-прежнему пребывали на недосягаемой высоте, была разведка.
Не случайно, как только Шишкин сколотил на Иртыше казачье ядро, он
стал использовать его в качестве своего авангарда. Идя впереди «армии»,
казачьи сотни тщательно прощупывали местность конными разъездами.
Собранные разведданные позволяли главкому принимать правильные ре-
шения, избегать окрркения и гибели.
Поражение 92-го батальона ВОХР и потеря станицы Подстепной
вызвали в Павлодаре настоящую панику, хаос. Уездные власти пребы-
вали в растерянности и 28 июля, без разрешения губернского центра,
начали эвакуацию города. Это вызвало панику и среди горожан, и сре-
ди красноармейцев. Дисциплина в гарнизоне упала. Имел место позор-
ный случай, когда стадо баранов приняли за колонну повстанцев, будто
бы прорвавшую фронт и спешащую к Павлодару... Зато через месяц
после подавления восстания, мстя за пережитые страхи, павлодарские
коммунисты отыграются на невинных: они самовольно объявят крас-
ный террор местной буржуазии, возьмут 56 заложников и через три
дня, 28.08.1920 г., расстреляют 24 из них.
28 июля Павлодар висел на волоске. Уездный военком Семенович
собрал бойцов отовсюду, откуда только мог, и занял позицию за юж-
ной окраиной города. Чтобы подбодрить свои войска и напугать врага,
коммунисты открыли артиллерийскую стрельбу. Тем временем повстан-
цы стали перебрасывать свои конные части в северном направлении: от
Подстепной на тракт Павлодар—Славгород, а небольшой их отряд пе-
реправился на левый берег Иртыша и попытался наступать на город
Ермак (35 верст южнее Павлодара). Таким образом, ясно обозначилось
стремление Крестьянской и казачьей армии обойти Павлодар с обоих
флангов.
12*
179

В.А. ШУЛДЯКОВ
Однако общая обстановка была аля повстанцев крайне неблагопри-
ятна. От Семипалатинска по обоим берегам Иртыша двигались части
13-й кавдивизии. Правда, правобережная группа несколько задержалась,
чтобы ликвидировать остатки повстанцев, скрывавшиеся в борах и пытав-
шиеся ускользнуть на юго-восток. 23 июля помглавком по Сибири Шо-
рин приказал 13-й кавдивизии закрыть повстанцам все пути бегства в
этом направлении. А 26-я стрелковая дивизия получила приказ «энергич-
ным движением в западном направлении прижать остатки повстанческих
отрядов к р. Иртыш». Кроме того, Шорин решил привлечь к уничтоже-
нию «армии» Шишкина еще одну силу. В Славгородском уезде опериро-
вал Отряд особого назначения под командованием Н.И. Корицкого (на-
чальник и комиссар Управления военно-учебных заведений Сибири).
Отряд этот был сформирован специально для разгрома восстания к югу
от Славгорода и состоял из курсантов Высшей военной школы Сибири,
Первых Сибирских пехотных и Первых Сибирских кавалерийских кур-
сов. Отряд имел артиллерию и значительное число пулеметов. Кроме того,
по прибытии на театр военных действий Корицкому придали части ВОХР.
Наступая от Славгорода на юг, войска Корицкого не встретили серьезно-
го сопротивления (крестьяне предпочитали бежать от столь грозной силы
без боя) и к 24 июля находились в районе села Ключи. Шорин приказал
Корицкому энергичным движением из занимаемого района выйти к ста-
ницам Лебяжьей и Подпускной и преградить Крестьянской и казачьей
армии путь на северо-запад, то есть на Павлодар. Задействованных час-
тей 13-й кавалерийской, 26-й стрелковой дивизий и отряда Корицкого
было достаточно, чтобы прижать повстанцев к Иртышу, на стыке Павло-
дарского и Семипалатинского уездов, и окончательно уничтожить. Но
Корицкий допустил заминку: очевидно, его курсантам после форсирован-
ных маршей требовалась маленькая передышка. Судьба еще раз улыбну-
лась повстанцам: они получили несколько дней для наступления на Пав-
лодар. Курсанты не успели перекрыть путь на северо-запад, «армия»
Шишкина заняла Ямышевскую. Тогда Шорин послал Корицкому телегра-
фом приказ (26.07.1920) срочно идти на станицы Ямышевскую и Чер-
ную, захватить их, после чего наступать вдоль Иртыша на Павлодар. Кро-
ме того, а^я поддержки Павлодарского гарнизона из Омска отправили два
воорркенных парохода.
26—27 июля с рубежа сел Александровка—Галкино—Чигиринов-
ка тремя колоннами отряд Корицкого выступил к Иртышу, то есть
повел наступление с северо-востока на юго-запад. Южная колонна
(пехота) шла на Подпускную, центральная (тоже пехота) — на Ле-
бяжью, северная (кавалерия) — на Черную. Благодаря поддержке на-
селения и поискам конных разъездов разведка повстанцев действова-
ло

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922 л
«^S> £^»
ла неплохо. Наступая на Павлодар, но зная, что за нею следуют с не-
которым отрывом крупные силы противника, «армия» Шишкина все-
гда готова была «поджать свой хвост»: вовремя вывести арьергард из-
под удара. Однако стремительный выход на Иртыш конницы
Корицкого повстанцы прозевали. 27 июля, около 24.00, курсанты-ка-
валеристы перехватили конного связного, у которого обнаружили до-
несение начальника главного штаба повстанцев Захарова. Из донесе-
ния и расспроса пленного стало ясно, что на Иртыше, в 10 верстах
юго-восточнее Ямышевской, стоят пароходы, на которых размещает-
ся штаб Шишкина. Конница курсантов бросилась к Иртышу.
Пароходы «Витязь» и № 151, находившиеся между станицами Ямы-
шевской и Черной, собирались идти на Павлодар. К 2 часам 30 мину-
там (28.07.1920) красные кавалеристы достигли места стоянки судов
(пароходы были освещены), спешились и подошли к ним на 30—
40 шагов. Раздался окрик: «Кто идет?» Курсанты ответили залпом. С па-
роходов посыпались ответные выстрелы. Однако это ночное нападение
было столь неожиданным, что повстанцы не сумели организовать сопро-
тивление. После непродолжительной перестрелки с криками «Ура!»
курсанты по трапам ворвались на пароходы. Оборонявшиеся сдались. В
плен попали начальник главного штаба повстанцев Захаров, адъютант
того же штаба Бочковский, начальник боевого участка Федоров, а так-
же 43 рядовых повстанца. Были освобождены команды и пассажиры
пароходов. Курсанты потеряли в этом боевом эпизоде одного человека
убитым, двух ранеными. На «Витязе» красные захватили канцелярию и
имущество штаба повстанческой «армии», а также ее знамя. Знамя
Крестьянской и казачьей армии представляло собой красное полотни-
ще с изображением трех пик, по полю которого черными буквами было
дословно написано: «Долой коммуна, долой всякое насилие. Да здрав-
ствует власть советов всех трудящихся». Полотнище крепилось на древке
с наконечником копья. Захаров и другие руководители, захваченные на
пароходах, были — по приказу Н.И. Корицкого — расстреляны.
Пехота Отряда особого назначения на всем пути движения к Ирты-
шу противника не встретила. 28 июля, к 8.30, центральная колонна
Корицкого заняла Лебяжью, а южная подошла к Подпускной. Обе ста-
ницы, судя по всему, заняты были без боя. Когда и в связи с чем поки-
нули их (а также станицу Кривинскую) части Народной армии, куда
пошли, неизвестно. Вероятно, боясь 13-й кавалерийской и 26-й стрел-
ковой дивизий, но не зная еще о Корицком, «армия» Шишкина успела
«подтянуть хвост». Уходя из Лебяжьей, повстанцы убили трех пленных.
Арьергард восставших успела ухватить только конница Корицкого,
составлявшая северную колонну отряда. 28 июля, в 14.30, после захва-
181

В.А. ШУЛДЯКОВ
та пароходов и, очевидно, отдыха, курсанты-кавалеристы заняли дерев-
ню Дубровку, где от крестьян узнали, что совсем недавно из деревни
на Ямышевскую ушел разъезд повстанцев (18 всадников). Начальник
колонны решил, что основные силы противника именно там. Он сразу
же отказался от заданной цели и вместо того, чтобы идти на станицу
Черную, бросился на северо-запад: на Ямышевскую. На юго-восток же,
Аля занятия Черной, послал всего один взвод (из состава Первых Си-
бирских кавалерийских курсов). Этот взвод сунулся было к станице, но
повстанцы — после двухчасового боя — отбросили его на восток. К
вечеру 28 июля в Дубровку вступил штаб Отряда особого назначения с
одной стрелковой ротой (445-го батальона ВОХР). Узнав о неудаче
кавалерийского взвода, Корицкий лично повел роту на Черную. Развед-
ку, шедшую перед ротой, повстанцы засекли и, после перестрелки, ото-
гнали. Затем, ночью, они оставили Черную без боя. Лишь в 4 часа утра
(29.07.1920) рота и взвод кавкурсов во главе с самим Корицким заня-
ли опустевшую станицу. Между тем конная колонна курсантов обнару-
жила в районе Ямышевской крупные силы противника, и Корицкий
поставил своей пехоте задачу спешно идти туда (из района Черная—
Лебяжья—Подпускная).
Если утром 28 июля повстанцы радовались взятию Подстепной и
приступили к охвату Павлодара, то к вечеру того же дня в положении
их произошел трагический перелом. В течение дня к Шишкину посту-
пали с юга сведения все более грозные. Он лишился своего штаба. Тер-
ритория восстания быстро сокращалась. К рассвету 29-го у его «армии»
оставались всего две станицы: Ямышевская и Подстепная. Командарм
получил от разведки довольно полную информацию о новом грозном
противнике. Где-то в районе Ямышевская—Черная разъезд перехватил
и изрубил двух курсантов-кавалеристов. У них нашли донесение началь-
ника северной (конной) колонны в штаб Отряда особого назначения.
Крестьянская и казачья армия оказалась между молотом и наковальней:
с юго-востока стремительно приближался отборный, вооруженный до
зубов враг, путь на северо-запад загораживал пассивный, но гремящий
артиллерией красный Павлодар.
Главный штаб повстанцев погиб. Командарм Шишкин, как уже гово-
рилось, был ранен. В этот критический момент на вторую роль в «армии»
выходит старый сибирский партизан Плотников, этот непримиримый
борец за справедливость и крестьянскую свободу. Ф.Д. Плотников
(1874—1920), крестьянин-бедняк из села Белова Барнаульского уезда,
выделился во время революции, когда стал работать в земельных коми-
тетах. При первой советской власти он был членом земельного отдела Ал-
тайского губисполкома. Осенью 1919 г. стал сначала одним из организа-
182

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
^ ^^
торов антиколчаковского восстания в районе к северо-западу от желез-
нодорожной станции Алей, затем — комиссаром 1-го Алтайского полка
в партизанской армии Мамонтова. После прихода в Сибирь 5-й красной
армии его назначили военкомом дислоцированного в Барнауле 1-го запас-
ного полка. Но в этой должности он прослужил всего полтора месяца.
Плотников быстро разочаровался в коммунистах и стал ругать их вовсю.
Был арестован ЧК. Угодил в концлагерь (Южно-Сибирских железнодо-
рожных мастерских). Бежал, вернулся в родной Алейский район и в мае
1920 г. начал вооруженную борьбу против коммунистического режима.
А в июле прибыл со своим партизанским отрядом в Волчиху. Теперь, под
Павлодаром, Плотников стал начальником штаба Шишкина и некоторое
время — очевидно, когда того особенно беспокоила рана, — даже заме-
щал его на посту главкома.
Шишкин и Плотников отреагировали на изменение обстановки мо-
ментально. Авангард повстанческой «армии» занимал 28 июля деревню
Гавриловку, создавая Павлодару угрозу с фланга. Уже вечером того же дня
он двинулся из Гавриловки на село Романовское ( 30 верст северо-восточ-
нее станицы Подстепной). Другой отряд, находившийся в Подстепной
(более 1500 человек пеших и конных), в ночь на 29 июля оставил стани-
цу и также пошел на Романовское. Наконец, арьергард повстанцев спеш-
но покинул 28-го Ямышевскую и форсированным маршем направился к
Подстепной. Утром 29 июля, около 9 часов, он вышел из Подстепной и
двинулся на ту же Романовку. Фактически Крестьянская и казачья армия
выбрала единственный путь, который мог увести ее от верной гибели.
Интересно, что повстанцы, покидая Подстепную, пустили между ме-
стными жителями и оставляемыми пленными красноармейцами слух
такого содержания: якобы целью их продолжает оставаться Павлодар с
его запасами ценного казенного имущества, они просто хотят обойти
город с востока и снова выйти к Иртышу в районе станицы Черноярской
(26 верст северо-западнее Павлодара); там они перегородят баржами,
находящимися на Черноярской пристани, реку, прервут пароходное
сообщение и отрежут тем самым уездный центр от Омска, а затем уж
будут наступать на сам Павлодар. Это была явная дезинформация. Мо-
жет быть, у казаков и появлялась мысль пойти дальше по Иртышской
линии — поднимать станицы. Но вряд ли это могло понравиться кресть-
янскому большинству, которое мечтало прорваться обратно в родные
Места. Против движения по Иртышу был и здравый смысл. Пока повстан-
цы обходили бы Павлодар, коммунисты напрямую могли прийти к ста-
нице Черноярской раньше их. Они просто не дали бы «армии» Шишки-
на и Плотникова времени ни на мобилизацию казачества северной части
Павлодарского уезда, ни на перегораживание фарватера реки баржами.
183

В.А. ШУЛДЯКОВ
А разнесли бы ее в пух и прах и погнали бы остатки в хвост и в гриву, не
давая ни минуты передышки. В чисто степной зоне, разрезанной большой
рекой, при наличии у противника воорркенных пароходов и хорошей ре-
гулярной конницы с пулеметами и артиллерией, полубезоружные по-
встанцы были обречены. Реальный выход был один: ускользнуть от крас-
ного катка, надвигавшегося с юго-востока, пробиться в восточном
направлении и вернуться в первоначальный район крестьянского восста-
ния, где можно было использовать леса и поддержку населения.
А что войска коммунистов? 29 июля, в 12.00, Павлодарский гарни-
зон, получивший подкрепления из Омска, начал наступать на станицу
Подстепную и примерно в 16 часов без боя занял ее. Последние по-
встанческие отряды, убегавшие от курсантов, были встречены из Под-
степной огнем и отошли в восточном направлении. Отряд особого на-
значения своими северной и центральной колоннами вошел 29-го, без
боя, в станицу Ямышевскую. Во второй половине того же дня авангард
Корицкого выступил из Ямышевской на Подстепную. Основные силы
пехоты пошли по тракту. Штаб отряда с частью пехотинцев отправил-
ся Иртышом на двух отбитых пароходах, в надежде высадить у Под-
степной десант и ударить противнику во фланг. Чтобы отрезать повстан-
цам путь отступления на восток, Корицкий двинул один батальон
(Бейнара) на деревню Гавриловку, а своей коннице поставил задачу
пройти верстах в 15 восточнее станицы Подстепной. Он учел все, кро-
ме фактора времени. По-видимому, батальон Бейнара, придя 29 июля
в Гавриловку, заступил дорогу последним повстанцам из Подстепной, но
те просто обошли деревню. Коннице курсантов удалось потрепать лишь
хвосты вражеского арьергарда. Ночью (в 3.30, 30.07.1920) основные
силы Корицкого вошли в уже занятую павлодарскими частями Подстеп-
ную. Таким образом, повстанцы смогли ускользнуть из-под удара. И
Павлодарский гарнизон, и отряд Корицкого ударили по пустому месту.
Еще не поздно было организовать неотступное преследование «ар-
мии» Шишкина и Плотникова. Но сработал тот самый ложный слух,
пущенный повстанцами. Павлодарский уездный военком Семенович
побоялся, что противник ворвется в город, в котором оставалось все-
го 200 штыков, с востока или пройдет на станицу Черноярскую, со-
здав тем самым угрозу Павлодару с севера. Поэтому после занятия
Подстепной он оставил в станице только одну роту, а остальные силы
срочно вернул в Павлодар. Преследование противника Семенович воз-
ложил на слабый кавотряд. Некоторое расстояние шла за повстанца-
ми и конница Корицкого. Но уже к вечеру 30 июля все части Отряда
особого назначения собрались в Павлодаре. Фактически настоящего
преследования своевременно организовано не было.
184

, ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
^Q& 1^»
Курсанты Корицкого очистили прииртышские станицы. Теперь, как
обещал приказ Шорина от 26 июля, их должны были посадить в Павло-
даре на пароходы и отправить в Омск. Однако боевая задача была выпол-
нена лишь наполовину: живая сила противника ушла. Корицкий это
понимал. Но его отряд после проделанного в 20 дней 400-верстного по-
хода устал. Между тем в течение 30—31 июля в Павлодар прибывали все
новые силы: три парохода с «особо надежными» и отлично вооруженны-
ми войсками, 77-й кавполк, пришедший левым берегом Иртыша. А глав-
ное, в том районе, куда ушли повстанцы, по расчетам Корицкого, должны
были находиться части 26-й стрелковой и 13-й кавалерийской дивизий
(231-й стрелковый и 75-й, 76-й кавалерийский полки), и он надеялся, что
весь противник уже уничтожен. Этот прогноз не оправдался. Войскам,
наступавшим от Рубцовска, Семипалатинска, Павлодара и Славгорода, не
удалось скоординировать действия. Отчасти потому, что в зоне восстания
была совершенно разрушена телеграфная связь, и красные части, уходив-
шие в поход, нередко надолго терялись, выпадали из поля зрения коман-
дования. Сказалось и то, что единого военного органа ^hsi подавления
восстания создано не было.
Судя по всему, Корицкий, бывший офицер Императорской армии,
относился к восставшим мужикам пренебрежительно. Отряд особого
назначения, в отличие от ряда других частей, боровшихся с мятежом, не
встретил серьезного сопротивления ни в Славгородском уезде, ни на
Иртыше. И его начальник явно недооценивал боеспособность и числен-
ность повстанцев. Вот что говорил Корицкий по прямому проводу Шо-
рину 31 июля: «Повстанцы представляют из себя толпу, не имеющую
оружия, способную к захватыванию только спящих. К Павлодару, если и
подходили, но не 1500 человек, а человек 600 на повозках, воорркенные:
меньшее количество — винтовками, дробовиками, а остальные — палка-
ми; патроны — не более 5 шт. на человека, которые берегут как зеницу
ока». Корицкий сказал Шорину, что повстанцы угрозы уже не представ-
ляют, что наличных сил 26-й стрелковой и 13-й кавалерийской дивизий
для вылавливания их остатков достаточно и что аая быстрейшего окон-
чания дела не хватает лишь одного объединяющего руководителя.
31 июля Шорин отдал начальникам войск, участвовавших в подавле-
нии восстания, такой приказ: всем курсам командного состава и частям
ВОХР вернуться к исполнению прямых обязанностей (отряду Корицко-
го отбыть в Омск); «частям 13-й кавдивизии временно занять важные
станицы на р. Иртыш (Ямышевская, Лебяжья, Семиярская и Долонская)
с задачей окончательно внести успокоение, излавливать скрывающихся
бандитов...»; охрана реки возлагалась на вооруженные пароходы. Этот
приказ, основанный во многом на оценках Корицкого, как считает исто-
185

В.А. ШУЛДЯКОВ
рик В.И. Шишкин, «грешил излишним оптимизмом». Добавлю, оптимиз-
мом, из-за которого коммунисты затянули ликвидацию восстания и упу-
стили ядро Крестьянской и казачьей армии за границу.
Вернемся, однако, к повстанцам, ушедшим из станицы Подстепной на
село Романовское. Авангард «армии» состоял из 700 пехотинцев, 5 крес-
тьянских эскадронов и 3 казачьих сотен. С ним следовали главком Шиш-
кин и начштаба Плотников. К Романовке этот отряд подошел 29 июля,
перед восходом солнца. На окраине казачий разъезд наткнулся на группу
красных (около 60 человек), которая выезжала из села. Повернув назад,
красноармейцы побежали по дороге на село Галкино. Разъезд их обстре-
лял. Тем временем казачьи сотни (человек 200—300) спешились, развер-
нулись в цепь и стали обхватывать Романовку. Вот они забежали в село.
Начали искать коммунистов. Устроили обыск в волисполкоме, причем
обнаруживаемые официальные документы казаки моментально уничто-
жали, а плакаты со стен и портреты Ленина и Троцкого «рвали, рубили
и топтали ногами». За казаками волной влилась в село многочисленная
пехота, рассыпалась и начала искать всюду коммунистов и продоволь-
ствие. Повстанцы арестовали и потом увели с собой из села двух инструк-
торов по разверстке и двух милиционеров. Арестованного члена
волисполкома вскоре освободили. Пока авангард Шишкина и Плотнико-
ва отдыхал в селе, сюда подтягивались из Подстепной другие отряды, так
что численность повстанцев возрастала. В тот же день, 29 июля, около
18 часов «армия» (2000—3000 человек) выступила из Романовки на Гал-
кино (Колодец). Она шла на прорыв, чтобы, сбив со своего пути врага,
через Александровское и Ключи пройти в район Волчихи.
По данным разведки повстанцев, в Галкине находилось 600 красно-
армейцев. В действительности, село занимали интернациональная рота
445-го батальона ВОХР (около 200 штыков) и одна рота Павлодарского
караульного батальона (около 50 штыков). Обе роты не имели приказа
предупредить прорыв противника в восточном направлении. Например,
интернационалисты, приданные ранее отряду Корицкого, теперь долж-
ны были следовать в Славгородский уезд, где их ждала работа по сбору
продразверстки. Как будто повстанцев уже и не было! Красноармейцы
узнали, сначала от местных крестьян, потом от своих разведчиков, что в
Романовке крупные силы противника. Тем не менее, в ночь на 30 июля
в Галкине было выставлено обычное сторожевое охранение. На рассвете
цепи повстанцев пошли в лобовую атаку, а конница быстро охватила
фланги и проникла в село. Красные поздно подняли тревогу и не смогли
сорганизоваться. Караульная рота сдалась сразу, а интернационалисты, не
оказав должного сопротивления, побежали из села. На окраине коман-
дир роты Сергеевский и Пивоваров, комиссар всех частей ВОХР Славго-
186

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
<^ С^,
родского района, собрали бойцов, рассыпали в цепь. Интернациональная
рота могла дать бой, но тут она узнала, что сами Сергеевский и Пивова-
ров, отдав распоряжения, сели на первую попавшуюся подводу и скры-
лись. Рота смешалась, бросилась к приготовленным подводам и, попры-
гав в них, ударилась в бега. Но подводы оказались перегружены. У
повстанцев же действовали на флангах, то есть уже совсем рядом, каза-
чьи сотни и крестьянские эскадроны. Кавалерия Народной армии начала
преследование. Верховые нагоняли одну за другой подводы и захватыва-
ли их. Оказывавших сопротивление кололи пиками, стреляли, рубили
шашками. Было убито 37 интернационалистов, 18 ранено, более 50 че-
ловек пленено. Остатки роты бежали на Славгород. Кавалерия взяла у
интернационалистов два авторужья Шоша, две пулеметные ленты, около
100 винтовок, 1,5 ящика патронов — трофеи бесценные для исстрадав-
шихся без оружия и боеприпасов повстанцев (и это не считая вооруже-
ния караульной роты). Весь бой занял два часа. В самом селе Галкине по-
встанцы убили инструктора по разверстке хлеба, уничтожили документы
ячеек РКП (б) и РКСМ, захватили списки обеих организаций.
Итог боя в Галкине явился следствием просчета советского коман-
дования, недооценившего маневренности, смекалки и выносливости
отчаявшегося противника. Эта победа была необыкновенно важна АА^
повстанцев. Она давала им надежду вырваться из приготовленных се-
тей, выйти на оперативный простор. Окажись в Галкине более крупные
силы или будь интернациональная и караульная роты готовы к отраже-
нию прорыва, свяжи они прорывавшихся затяжным нудным боем —
и, скорее всего, Крестьянская и казачья армия осталась бы в Кулундин-
ской степи навсегда.
Впрочем, бой в Галкине не дал беглецам передышки, потому что с
юга и юго-востока подходили те самые части, на которые так надеялся
Корицкий. Они опоздали, но ненадолго. К Галкину, просвечивая мест-
ность передовыми разъездами, спешили сотни 75-го имени Стеньки
Разина кавполка и конная артиллерия. После короткого отдыха повстан-
цы были вынркдены срочно уходить на село Александровское. Поки-
дая Галкино, они убили четырех пленных, а остальных погнали с собой.
Вечером 30 июля, около 20.00, в Галкино примчались «разинцы» с пуш-
ками. Узнав от жителей о происшедшем здесь бое, они сразу же уска-
кали преследовать врага. В район Галкина вышел и 231-й стрелковый
полк. Ему удалось навязать части Крестьянской и казачьей армии бой,
в котором красноармейцы, пленив некоего Г. Шишкина, приняли его
за главкома повстанцев. Разъяснения несчастного однофамильца не по-
могли. До штаба его не довели. Убили с обычным а^я конвоиров эпохи
Гражданской войны объяснением: «при попытке к бегству»...
187

У красной кавалерии появилась реальная возможность нагнать против-
ника, навязать ему свою волю. И командир 2-й бригады 13-й кавдиви-
зии Новик не упустил шанса. Комбриг решил обойти Александровское и
ударить по селу с востока, чтобы перехватить врагу путь, отбросить его на
запад, то есть туда, откуда он бежал, — в приготовленный карателями
мешок. На дело пошли три эскадрона 76-го и две сотни 75-го кавполков.
Но Шишкин с Плотниковым разгадали этот маневр и начали спешно
уводить свои отряды на северо-восток, через степь к озеру Кулундинско-
му. И все же красным в ночь на 31 июля удалось настигнуть в Александ-
ровском часть повстанческой «армии» и навязать ей бой. Этот ночной бой
за село шел три часа и завершился разгромом повстанцев. Они под ко-
нец не выдержали и в панике стали отступать. Часть их разбежалась в
разных направлениях. Но ядро, отстреливаясь, отступило на северо-вос-
ток, за своим авангардом. Красные преследовали на протяжении 10 верст.
Затем, ввиду усталости коней и трудности продвижения по незнакомой
местности в темное время суток, подразделения 75-го и 76-го кавполков
вернулись в Александровское. Им надо было перевести дух. Продолжали
действовать лишь дозоры и разъезды. Во время боя и преследования по-
встанцы потеряли убитыми приблизительно 320 человек, пленными око-
ло 100. Красные отбили часть своих, плененных в Галкине (71 человек, в
том числе 45 интернационалистов).
Короткая пауза в преследовании — еще одна ошибка красных. Хотя,
очевидно, невольная: продолжение гонки было выше живых — кон-
ских и человеческих — сил. Между тем повстанцы, чуть-чуть оторвав-
шись от противника, далеко на северо-восток не пошли, а стали круто
поворачивать на юг, юго-восток. Кроме того, вследствие последних по-
ражений они разделились на несколько отрядов и много мелких групп.
Последние, подходя к родным местам, стали отказываться от открыто-
го рейдирования и переходить к чисто партизанско-подпольным мето-
дам борьбы. Уничтожить повстанцев коротким ударом в полевом бою
теперь было невозможно. Карателям предстояла систематическая мало-
приятная и нерезультативная работа по вылавливанию партизан в бо-
рах. Впрочем, вожди — Шишкин и Плотников — удержали при себе
еще значительное число бойцов, хотя в течение 31 июля — 1 августа
двигались, по-видимому, порознь (возможно, раненый Шишкин поки-
нул Александровское с авангардом, а Плотников остался, чтобы руко-
водить боем против нагнавшей красной кавалерии).
Утром 2 августа Плотников прошел деревню Марзагул и двинулся к
деревне Кузнецово, то есть крестьяне-повстанцы вернулись в свои род-
ные места. Есаул Шишкин был в Кузнецове уже 1 августа. Именно там
и тогда отдал он как командарм «Приказ № 1 по территории Народ-
188

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
,^& 4&*
ной повстанческой армии». Приказ объявлял о восстановлении на тер-
ритории, освобожденной от коммунистов, «всей полноты гражданской
свободы». В нем говорилось: «Всем, кто идет под знаменем Народной
повстанческой армии, объявляется действительное равенство перед за-
коном, свобода слова, собраний, передвижения, занятий. Труд, промыс-
лы, торговля, собственность каждого объявляются неприкосновенными».
Приказ предупреждал население, что «повстанческой армии временно
предоставляется право реквизиции всего, что нужно для армии, с выда-
чей в уплату реквизиционных квитанций». Шишкин обещал, что после
восстановления порядка государство выплатит по этим квитанциям дей-
ствительную стоимость взятого с учетом изменения курса рубля.
2 августа Шишкин и Плотников соединились. У них оказалось всего
около 600 человек. Зато все конные были воорркены винтовками, ре-
вольверами, бомбами, и только у пехотинцев оставались дробовики и
пики. Правда, пулеметов рке не было. Имелось только одно автомати-
ческое ружье. Таким образом, вождям удалось спасти от верной гибели
ядро. Большинство «армии» в ходе рейда с Иртыша и боев со 2-й бри-
гадой 13-й кавдивизии и 231-м стрелковым полком рассеялось или по-
гибло. Но остались самые стойкие и лучше вооруженные люди (хотя
патронов почти не было).
Шишкин и Плотников сначала явно рассчитывали задержаться в ста-
ром повстанческом районе: немного отдохнуть, подкрепиться, пополнить
ряды. Они объявили мобилизацию населения в деревнях Ключи, Север-
ка, Покровская, Неводная, Иркутская, Николаевская и Бастан. А 5 авгу-
ста штаб Крестьянской и казачьей армии составил воззвание. Вот его
текст: «За советскую власть против коммуны, против грабительской вла-
сти насильников — вот за что восстали мы, крестьяне и казаки Семипа-
латинской области. Довольно крови и насилия, довольно тюрем и расстре-
лов. За мир, за порядок, за справедливость поднялись мы и с оружием в
руках решили или умереть, или сбросить ненавистную жидовскую ком-
муну. Кто за то, чтобы русский народ сам правил свою власть, чтобы
власть эта была действительно в народных руках, чтобы нашей жизнью и
достоянием распоряжались не мадьяры и другие иностранцы, а свои,
русские люди, выборные от народа — тот иди в наши ряды. С оружием
в руках против коммуны за народную советскую власть». Очевидно, при-
мерно то же говорили повстанцы и на крестьянских сходах.
Однако мобилизация в повстанческую «армию» провалилась. Насе-
ление, обобранное разверстками, натруженное разными повинностями,
терроризированное массовыми расстрелами, по-прежнему относилось к
коммунистической власти отрицательно, а карателей ненавидело. Но,
наученное чересчур горьким опытом, оно более не верило в успех того
189

В.А. ШУЛДЯКОВ
дела, на которое звали Шишкин и Плотников. Ценя собственную жизнь,
крестьяне не горели желанием снова браться за оружие, тем более что
обилие правительственных войск и невысокая боеспособность еще вое-
вавших повстанцев бросались в глаза. После заданной ему «кровавой
бани» крестьянство данного района в принципе не способно было по-
вторить подвиг восстания. Оно было физически и морально сломлено.
Быть может, будь у Крестьянской и казачьей армии несколько спокой-
ных дней, она, где уговорами, где силой, и вовлекла бы в свои ряды неко-
торое количество новых бойцов. Но в том-то все и дело, что подразделе-
ния 13-й кавдивизии упустили ее лишь на миг. Вскоре они нащупали
отряд Шишкина и Плотникова и начали его энергично преследовать.
Повстанцам надоело бегать от красных без надежды на победу. Приход
в родные места ухудшил их морально-психологическое состояние: у ма-
лодушных появился соблазн выйти из борьбы. Многие покинули свои
части. Те, кто боялся сдаться, старались найти укромные места поближе
к дому. Поодиночке или по нескольку человек они скрывались, как пра-
вило, в лесах и, когда не было опасности, наведывались в родные дерев-
ни, чтобы побыть в семье и запастись продуктами.
В целом повстанцы, вырвавшиеся из Прииртышья в район Волчихи,
находились в плачевном состоянии. Управление было нарушено, и це-
лый ряд отрядов и групп не имел связи со штабом Шишкина. Отряды
уменьшались, распадались, сходились, расходились. Между группами и
командирами на почве поражения усилились трения. Это имело место
и в «армии» Шишкина и Плотникова. В ночь на 3 августа их отряд
прошел через деревню Аймагуль на деревню Неводную. Настроение
личного состава было плохое. Казаки выражали недовольство, разочаро-
вание, обиду. Они говорили, что поддержали крестьян, когда те при-
шли к ним на Иртыш, взялись за оружие, теперь в наказание у их
семей, оставшихся в станицах, отберут все. И вот, когда они, казаки,
пришли на родину крестьян-повстанцев, реальной помощи от населе-
ния нет. В Неводной (вероятно, 3.08.1920 г.) до 200 конных казаков
отделились от отряда. Остальные повстанцы пошли в Николаевку, где
хотели провести мобилизацию. Это не удалось, зато там они разжились
печеным хлебом и мукой, после чего ушли в Северный бор.
Мы не знаем обстоятельств и последствий происшедшего в Неводной.
Какую роль сыграли лично Шишкин и Плотников? Вернулись ли потом
эти 200 казаков, хотя бы частично, в «армию» ? Вообще, было ли это рас-
колом? Повстанцы в то время пытались провести мобилизацию, следо-
вательно, чтобы охватить целый район, они должны были рассылать
отряды в разные деревни, то есть делиться. Казакам просто могли дать
отдельное задание. Хотя бы для того, чтобы временно разъединить сослов-
190

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
^ 1^>
но разнородные элементы и за счет этого приглушить недовольство каза-
ков. Даже если казаки отделялись в Неводной «навсегда», перипетии
борьбы могли заставить их вернуться в отряд. Ведь в район вступали вы-
сокоподвижные подразделения 13-й кавдивизии. Отряду в 200 человек
ускользнуть от красных разъездов было нелегко. Сдаваться в надежде на
пощаду — поздно. Станичники далеко ушли от Иртыша, значит, выказа-
ли непримиримость и стойкость. Казаки хорошо знали, как расправляют-
ся коммунисты с настоящими повстанцами. Не могли они и рассыпаться
по укромным местам. У них здесь не было родственников. Кто бы их
кормил, скрывал, предупреждал об опасности? Пробираться мелкими
группами домой, чтобы спрятаться там? Слишком велика была перспек-
тива попасться по дороге или рке на Иртыше. На такой шаг трудно было
решиться, хотя некоторые, конечно, решались. Инстинкт самосохране-
ния толкал людей в кучу, к таким же отчаянным, пропащим сорвиголо-
вам, — на миру и смерть красна. Так или иначе, в составе «армии» и
после Неводной оставалось две казачьих сотни (строевые подразделения),
а главкомом по-прежнему являлся есаул Шишкин.
2-й бригаде 13-й кавдивизии потребовалось буквально несколько дней,
чтобы снова войти в соприкосновение с Крестьянской и казачьей арми-
ей. И та опять нашла спасение в бегстве. Красная кавалерия осложнила
жизнь не только Шишкину и Плотникову. Некоторые ранее отколовши-
еся от ядра группы повстанцев предпочли, ради собственного спасения,
вернуться. Численность «армии» увеличилась. Но оставаться в борах
юга Славгородского уезда, ввиду активности противника, она не могла.
4—5 августа 1920 г. «армия» делает рывок на юг, в сторону Алтайской
железной дороги. Ей удалось оторваться от дивизиона 76-го кавполка
РККА, которому поручено было вести энергичное преследование. Когда
выяснилось направление бегства повстанцев, коммунисты попытались
преградить им путь. 5 августа командир 76-й бригады 26-й стрелковой
дивизии Терегулов поставил своим и приданным ему частям задачу: «Ни
в коем случае не давать им скрыться в горах Алтая». Но было рке поздно.
5 августа в районе деревни Шелковниково Крестьянская и казачья
армия раскололась. Плотников не захотел идти с Шишкиным в Горный
Алтай и решил вернуться в родной Алейский район. Он увлек за собой
около 200 человек. Эта группа двинулась на север, проскочила степью
между сильными красными гарнизонами железнодорожной станции
Рубцовка и деревни Лебяжье и пошла далее на северо-восток, к стан-
ции Алей. Придя туда и скрываясь в Касмалинском и Барнаульском
борах, Плотников провоевал еще почти три месяца. Он готовил базу, и
небезуспешно, АА^ нового массового крестьянского восстания. Но влас-
ти нагнали слишком много войск, вооружили комячейки и организова-
191

В.А. ШУЛДЯКОВ
ли их в ЧОН. Бои, стычки, дезертирство сокращали постепенно числен-
ность плотниковцев. Наконец, 20 октября 1920 г. у деревни Песчаной
отряд в 49 человек был настигнут коммунистическим эскадроном и
разбит, а его остатки рассеялись. В числе 10 убитых был и сам Плотни-
ков. В том, последнем а,ая него, бою он бился до последнего патрона,
был ранен, но живым в руки не дался. Его зарубили. Затем Плотнико-
ву и его товарищу Пяткову отрубили головы. С этими головами, наса-
женными на клинки шашек, эскадрон ЧОН и продефилировал через два
села и въехал в третье, Боровское, где его с восторгом встретили ячейка
РКП (б) и местная голытьба...
Большая часть «армии» (до 600 человек, в том числе все казаки)
пошла за есаулом Шишкиным. В тот же день, 5 августа, этот отряд
между станциями Рубцовка и Аул пересек Алтайскую железную доро-
гу, а 6 августа двинулся на Аоктевский завод (Локоть). Таким образом,
благодаря быстроте решений и переходов Шишкин вырвался из насы-
щенного войсками противника района и проскочил между заслонами
26-й стрелковой дивизии в полосе железной дороги. Выйдя на опера-
тивный простор, он сразу же поставил себе крупную цель — уездный
город Змеиногорск.
Почему ядро Крестьянской и казачьей армии отступило именно в
Змеиногорский уезд? Вряд ли этот выбор был глубоко продуман. Ско-
рее, повстанцы бежали туда, где меньше частей РККА и где можно будет
перевести дух. Плотникова подвела ностальгия по родным местам. Он
увел людей в освоенный не только им, но и карателями район, причем
в район лесостепной, в котором можно поднять восстание, но потом
трудно вести длительную борьбу. Направление, выбранное Шишкиным,
было более удачно. Горы, леса — что может быть лучше АА^ партизан?
Район еще не был выжжен огнем восстания, а крестьянское свободо-
любие не сломлено красным террором, то есть у шишкинцев были
шансы получить продовольствие, фураж, свежих лошадей, новых людей,
наконец. Возможно, Шишкин и его казаки надеялись на поддержку
бийского казачества, обескровленного в 1919 г., но еще дышавшего.
Бийская линия Сибирского казачьего войска проходила как раз через
Змеиногорский и Бийский уезды. В крайнем случае, через Горный Ал-
тай можно было уйти за границу.
Но самым первым по важности аая повстанцев было, конечно, то,
что власти Змеиногорского уезда не располагали серьезной военной си-
лой. Так, уездный военкомат, узнав о наступлении повстанческой «ар-
мии», смог собрать а^я заслона всего 100 бойцов. Двигаясь от Локтев-
ского завода, в районе деревни Гилево повстанцы встретились с конным
отрядом из прикрытия Змеиногорского военкомата (30 сабель, 1 пуле-
192

ъ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^S& 4^,
мет) и разбили его наголову. По-видимому, именно тогда они захвати-
ли пулемет. Выяснив, что у противника мало сил, Шишкин с основной
частью отряда пошел от Гилева прямо на восток, на Змеиногорск, а
меньшую часть направил на юго-восток, на село Екатерининское. Веро-
ятно, главком хотел сразу как можно шире охватить и подчинить рай-
он, который можно было превратить в базу повстанческой «армии».
Взятие Екатерининского отрезало бы красный Змеиногорск от Семипа-
латинска и Усть-Каменогорска.
Повстанцы в очередной раз разрушили планы советского командова-
ния, которому снова пришлось прибегать к экстренным мерам, отвлекая
строевые части от боевой подготовки и продовольственной работы. Пом-
главком по Сибири Шорин возложил задачу уничтожения отряда Шиш-
кина на 13-ю кавдивизию. По следам Крестьянской и казачьей армии, как
рке говорилось, шел дивизион 76-го кавполка, но он приотстал. Напере-
рез «армии» сначала действовали только три эскадрона 13-й кавдивизии:
эскадрон 73-го полка из района санции Аул, один эскадрон 74-го полка
(3-й) выступил из села Шемонаиха по тракту на Змеиногорск (с юга на
север), а другой из станицы Верх-Убинской (южная часть Бийской казачь-
ей линии, Змеиногорский уезд) перешел в Шемонаиху с целью вести
разведку и предотвратить распространение повстанцев на юг, на Семи-
палатинск и Усть-Каменогорск. Вечером 7 августа 3-й эскадрон 74-го кав-
полка (72 сабли, 2 пулемета) вступил в Змеиногорск. Теперь гарнизон
города насчитывал до 150 штыков, 114 сабель и 4 пулемета. Тогда же
(7.08.1920, в 21.00) начальник 13-й кавдивизии приказал командиру
74-го полка, оставив в станице Верх-Убинской обоз с прикрытием, немед-
ленно идти с полком в Шемонаиху, присоединить находившийся там
эскадрон и, наступая на Екатерининское, войти в соприкосновение с про-
тивником и разбить его. 74-й кавполк должен был предотвратить прорыв
повстанцев в Горный Алтай. Начальник 13-й кавдивизии особо подчерк-
нул в приказе: «Ни в коем случае не дать противнику возможности сор-
ганизоваться и производить мобилизацию».
Змеиногорские власти пребывали в растерянности и требовали от
губернского центра срочной подмоги. В ночь на 8 августа (в 1.00) из
Барнаула на помощь Змеиногорску отправился по железной дороге
227-й полк 26-й стрелковой дивизии. Однако эта переброска была за-
поздалой мерой, так как полку предстояло, выгрузившись на станции
Рубцовка, идти далее пешим порядком, в том числе перейти Колыван-
ский хребет. На это требовалось время. 8 августа начальник 26-й стрел-
ковой дивизии Гайлит категорически потребовал от змеиногорского
уездного военкома Грузинского не сдавать город. Но чрезвычайная
уездная тройка, видя превосходство и настойчивость повстанцев, на-
13 2250
193

В.А. ШУЛДЯКОВ
чала эвакуацию. Вечером 8 августа гарнизон и уездные учреждения без
боя оставили город, отступив на северо-восток.
В ночь на 9 августа 1920 г. основные силы Крестьянской и казачьей
армии есаула Д.Я. Шишкина (до 500 человек) вступили в Змеиногорск.
Часть шишкинцев оперировала в это время в районе села Екатеринин-
ского. Вся «армия» состояла из четырех рот пехоты, четырех эскадро-
нов кавалерии и двух сотен казаков общей численностью до 700 человек
при одном пулемете и одном авторужье. Заняв город, шишкинцы ста-
ли вести разведку его окрестностей.
Овладение уездным центром с его материальными ресурсами стало
большим успехом повстанцев и дало им надежду превратить Змеино-
горский уезд в свою новую опорную базу. 9 августа в Змеиногорске
есаул Шишкин отдал «Приказ № 26 штаба крестьянско-казачьей по-
встанческой армии». Тогда же было составлено воззвание к населению
уезда. Оба документа опубликованы историком В.И. Шишкиным.
Приказ № 26 гласил: «Для усиления частей повстанческой армии
приказываю: мобилизовать все мужское население Змеиногорского
уезда от 20- (до) 45-летнего возраста. Первая категория — от 20 до
35 (лет) — в строевые части. Вторая категория — от 35 (ао) 45 лет —
в части местной самоохраны. Первой категории, организовавшись на
местах в воинские единицы — роты и эскадроны, явиться на своих
конях и подводах со своим оружием в штаб армии. Второй категории
оставаться на местах аая несения гарнизонной слркбы, организовавшись
в роты. В каждом селении избрать начальника гарнизона, командира
охраны и военный комитет из трех лиц. Все военные вопросы, как-то:
мобилизация, реквизиция и проч., — должны решаться военным ко-
митетом. Начальник гарнизона является и председателем военного ко-
митета. Срок исполнения настоящего приказа — по его получении на
местах. Командующий Шишкин, начальник штаба (подпись)».
Из «Воззвания штаба Народной повстанческой армии к гражданам
Змеиногорского уезда» (город Змеиногорск, 9.08.1920 г.): «Невыноси-
мый гнет коммунистической власти заставил нас взяться за оружие. Мы
встали за то, чтобы освободить от насилия и крови, чтобы дать нашей
несчастной России мир, порядок и выборную р^я народа власть. Все, кто
понимает, к какой гибели, к какой нищете и голоду, и бесправию ве-
дет русский народ нерусская коммунистическая власть, должны идти с
нами. Мы хотим только порядка, справедливости и русской народной
власти. Чтобы каждый знал свое, знал, что его ^оьа, его добро, его труд
принадлежат только ему одному. Чтобы каждый мог и имел право за-
ниматься тем, к чему он годен и что он хочет, лишь бы это не было во
вред народу. Когда будет сброшена коммуна, выборные от народа со-
194

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
берутся и сами определят, какой порядок, какая власть должна быть в
России <...>».
Большинство крестьянства Змеиногорского уезда настроено было
против коммунистов. Его можно было расшевелить и поднять на вос-
стание. Первые добровольцы уже пошли. Один из них, крестьянин де-
ревни Гилево М.И. Золотухин, даже сделал у Шишкина карьеру: стал
со временем командиром эскадрона. Однако не успели повстанцы сор-
ганизоваться, наладить связи с местным населением, приступить к мо-
билизации, как коммунисты снова обложили их со всех сторон. С юга,
от Шемонаихи на Змеиногорск, действовал 74-й кавполк. С запада от
станции Рубцовка шел форсированными маршами 227-й стрелковый
полк. Кроме того, от станции Рубцовка к деревне Гилево от 76-й бри-
гады 26-й стрелковой дивизии была выслана «сильная боевая разведы-
вательная партия». Гарнизон Змеиногорска, отогнанный повстанцами
на северо-восток, находился в деревне Казанцева (20 верст от горо-
да). К нему на усиление с севера, от станции Поспелиха, по Барна-
ульскому тракту двигался 3-й особый отряд 26-й стрелковой дивизии.
На востоке, в станице Чарышской (Бийская казачья линия, Бий-
ский уезд), шло сосредоточение вооруженных местных комячеек и
1-го особого отряда той же 26-й стрелковой дивизии. Таким образом,
советское командование в очередной раз готовилось окружить и унич-
тожить «армию» Шишкина.
Повстанцы занимали Змеиногорск немногим более суток. На рассве-
те 10 августа 74-й кавполк и 227-й стрелковый полк с двух сторон (с
юга и северо-запада) повели наступление на город. 227-й полк действо-
вал успешнее: уже утром подошел к Змеиногорску и после непродол-
жительного боя занял его (10.07.1920). Шишкинцы, уходя, подожгли
город (частично он сгорел) и отступили в юго-восточном направлении,
на деревни Барановка, Рязановка и Гольцово. Впрочем, в хоа^ боя за
Змеиногорск коммунистам удалось отрезать от главных сил повстанче-
ской «армии» группу человек в 100, которая в панике побежала в за-
падном направлении — на деревню Гилево. У деревни Гольцово был еще
один бой, после которого Крестьянская и казачья армия продолжила
бегство на юго-восток. Очередное поражение разбило надежду опереться
на Змеиногорский уезд. При таком настроении горы, которые стано-
вились все круче, производили на повстанцев, пришедших из степных
районов, тягостное впечатление. Пленные говорили коммунистам на
Допросах, что крестьяне и казаки разбегаются из «армии» «по домам».
Однако ядро шишкинцев, которому уже нечего было терять, кроме
собственных жизней, сохраняло боеспособность и показало в дальней-
шем завидную живучесть.
13*
195

В.А. ШУЛДЯКОВ
Совершив рывок от деревни Гольцово, отряд Шишкина (до 600 чело-
век, один пулемет, одно авторужье) занял станицу Верх-Алейскую (Зме-
иногорский уезд), то есть вышел на Бийскую казачью линию. Здесь он был
настигнут преследователями и, дав бой, отступил по казачьей линии на
северо-восток, на поселок Ключевский (казачий). Оттуда его также вы-
били. Тогда шишкинцы отступили на поселки Белорецкий и Андреевский
(оба бывшего Сибирского казачьего войска), где остановились на корот-
кий отдых. Но красные «висели на хвосте». 12 августа, стараясь уйти от
преследования и привести себя в порядок, отряд Шишкина отступил в
поселок Тигирецкий (65 верст восточнее города Змеиногорска) бывшей
Чарышской станицы Сибирского казачьего войска.
С занятием Тигирецкого Крестьянская и казачья армия вторглась в
Бийский уезд и в зону дислокации сводного отряда Архипова. Послед-
ний состоял из вооруженных коммунистов района Усть-Чарышской,
деревни Огни и станицы Чарышской. Архипову также был придан
1-й особый отряд 26-й стрелковой дивизии. Сводный отряд имел зада-
чу «ни в коем случае не давать возможности противнику перейти Уй-
монский тракт и распространяться в восточном направлении», более
того — ему приказали «решительно отбросить» повстанцев на юго-за-
пад. Поставленную командованием задачу Архипов не выполнил. 12 ав-
густа, не задерживаясь в поселке Тигирецком, Шишкин двинулся на
поселок Яровской. Это был последний поселок Бийской линии, кото-
рый заняла повстанческая «армия». Далее по линии располагались по-
селок Тулатинский и станция Чарышская. Но в них было слишком
много красных. А сзади поджимали преследователи. Чтобы не оказать-
ся меж двух огней, отряд Шишкина вынужден был оставить казачью
линию и уходить на восток. Он опять вырвался!
Данных о том, какую помощь оказало Шишкину казачество Бий-
ской линии, нет. Известно только, что настроено оно было против ком-
мунистов. Например, разведсводка штаба 26-й стрелковой дивизии от
19.07.1920 г. сообщала, что настроение станицы Верх-Алейской контр-
революционное и что «среди казаков ходят нелепые слухи о скором
приходе Анненкова, Рогова и других главарей». Вместо атамана Аннен-
кова пришел Шишкин. Будь у есаула время, он, несомненно, зажег бы
огонь мятежа и на Бийской линии. Но повстанцы бежали. За 2—3 су-
ток, отбиваясь от погони, они прошли шесть казачьих поселений. Ка-
кие тут мобилизации. С другой стороны, бийское казачество, всецело
сочувствуя беглецам, но видя их незавидное положение, должно было
проявлять благоразумную осторожность. Конечно, повстанцев кормили,
снабжали лошадьми и проводниками, провожали добрым словом, но не
более. Если местные казаки и присоединялись к отряду Шишкина, то,
196

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^ 1^.
очевидно, только те, которые и ранее вынуждены были скрываться от
красного террора в горах. Всплеск партизанского движения против ком-
мунистов случился на Бийской линии много позднее, в 1921 —1922 гг.
Повернув с Бийской линии на восток, отряд Шишкина (до 600 че-
ловек) по долине реки Чарыш (между Бащелакским и Коргонским
хребтами) вышел на Уймонский тракт и двинулся по нему в юго-вос-
точном направлении. К 19 августа он уже достиг села Абайского. По-
встанцев неутомимо преследовал сводный коммунистический отряд. По
данным красной оперативной сводки, «армия» Шишкина состояла в это
время «из одних казаков и колчаковцев, которые носят погоны». Це-
лью ее, судя по всему, был уход в Монголию. Но Уймонский тракт не
доходит до границы, а упирается в отроги Теректинского и Катунского
хребтов. Очевидно, Шишкин хотел пройти до конца Уймонского трак-
та, а затем по долине реки Катунь пробраться на Чуйский тракт. А уж
по нему можно было уйти в Монголию. Однако на пути повстанцев, на
Уймонском тракте в районе села Катанда, находились подразделения
26-й стрелковой дивизии (234-го полка 78-й бригады). Перед дерев-
ней Кокса они встретили повстанцев боем. Шишкин вынркден был от-
казаться от своего плана и, чтобы заслон 234-го полка и коммунисты-
преследователи не зажали его с двух сторон, оставил Уймонский тракт,
отступив на юг, к деревне Красноярке.
Затем отряд Шишкина, двигаясь далее на юг, перевалил хребет Хол-
зун и вышел в Бухтарминский район. Не допущенный к крупным се-
лам, он стал горами отходить к государственной границе и в конце ав-
густа 1920 г. оказался в районе поселка Катон-Карагай, у Бухтарминской
линии бывшего Сибирского казачьего войска. «Армия» Шишкина шла
по местам, до конца еще не замиренным после недавнего восстания, и,
по-видимому, в нее вливались бродившие по горам местные казаки и
крестьяне-повстанцы. Район был перенасыщен подразделениями РККА,
ВОХР и ЧОН, задержаться здесь не представлялось возможным. И в
конце концов, отряд Шишкина, обойдя без больших боев все заслоны
врага, ушел (по Кобдинскому тракту?) в Монголию. Перейдя границу,
он часть осени держался вблизи нее. У повстанцев была надежда, что в
связи с началом очередной кампании по сбору продразверстки удастся
поднять в Бухтарминском крае новое восстание. Группы шишкинцев
пытались проникать на территорию России и вести партизанскую борь-
бу. Однако отпор, данный советскими погранчастями, и — особенно —
приближавшаяся зима заставили повстанцев перейти в Китай, в район
города Чугучак.
При переходе границы Китая повстанцы, по-видимому, не сдали все
оружие. Оказавшись в чрком государстве без средств к существованию,
197

В.А. ШУЛДЯКОВ
они вынуждены были силой добывать себе продовольствие, грабили на-
селение. Только этим можно объяснить дальнейшее отношение к Шиш-
кину китайских властей. У Чугучака, в лагере на реке Эмиль, находились
интернированные остатки Оренбургской белой армии во главе с генера-
лом Бакичем. Шишкинцы не присоединились к Бакичу, а рассыпались по
заимкам в окрестностях эмильского военного лагеря. В отличие от бело-
гвардейцев они «имели выборный комсостав, весьма путаные лозунги и
не носили погон». Атаман А.И. Дутов, пытавшийся объединить под сво-
им началом всех эмигрантов Синьцзяна, по-видимому, произвел Шишки-
на в чин войскового старшины. Зимовка 1920—1921 гг. оказалась на-
столько тяжелой, что часть повстанческого отряда, не выдержав голода,
понадеялась на прощение и вернулась в Советскую Россию (очевидно, на
расправу). Но самые стойкие остались. Правда, их командир Шишкин
еще в начале 1921 г., во время конфликта между генералами Дутовым и
Бакичем, был арестован последним, передан китайским властям и отправ-
лен в кандалах в Пекин... Летом 1921 г. уцелевшие шишкинцы, базиру-
ясь на район озера Канас, приняли участие в партизанской борьбе с крас-
ными в пограничной зоне. Вероятно, в конечном итоге они влились в
Народную дивизию, также отступившую (после поражения Западно-
Сибирского восстания 1921 г.) в Китай, и разделили ее судьбу.
Что касается тех, кто вернулся в 1921 г. в Советскую Россию, то
участь их была печальной. Поскольку действовало специальное постанов-
ление Семипалатинского губисполкома, гарантировавшее перебежчикам
жизнь, постольку рядовым шишкинцам давали различные сроки заклю-
чения, а с руководителями расправлялись особым образом. Чтобы не
дискредитировать свой губисполком, Семипалатинская губЧК переправ-
ляла их в распоряжение Полномочного представительства ВЧК по Си-
бири. У того никакими обещаниями руки связаны не были. Например,
в Омск из Семипалатинска направили вернувшегося из Китая и сдав-
шегося адъютанта командира подпускной сотни, бывшего казачьего
офицера Фалелеева. Там он, по-видимому, и был расстрелян.
Итак, Крестьянская и казачья армия есаула Д.Я. Шишкина, вторая в
Сибири антикоммунистическая Народная армия, потерпела поражение.
Систематическими согласованными действиями частей и подразделений
13-й кавалерийской и 26-й стрелковой дивизий, бригад ВОХР, экспеди-
ционных отрядов курсантов военных школ и курсов, коммунистических
отрядов (ЧОН), милиции повстанцы в течение двух месяцев были раз-
биты. Разбиты, но до конца не уничтожены. Ядро «армии», несмотря на
неоднократные окружения, смогло пробиться за границу. Это был уни-
кальный поход от степей Кулунды и Среднего Прииртышья до Горного
Алтая, с постоянным маневрированием, без возможности остановиться
198

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922 л
^^ i&±
и по-настоящему отдохнуть, с боями почти без патронов. Поход по Рос-
сии, Монголии и Китаю. Около 2000 километров за три месяца!..
Несомненная заслуга сибирского казака, есаула Шишкина в том, что
он спас от неминуемой смерти, во всяком случае на время, доверивших-
ся ему людей. Особенно велика была роль повстанческого главкома во
время похода по Горному Алтаю. Многие его бойцы не имели опыта вой-
ны в высокогорье и не знали местности, в которой приходилось действо-
вать. Зато сам Шишкин, по-видимому, прекрасно ориентировался в при-
граничных районах Горного Алтая. Это вполне объяснимо, если верны
данные, что в качестве военного топографа он проводил здесь в 1909-м и
1911 гг. рекогносцировки и, следовательно, отлично знал эту территорию.
Из тех 500—600 шишкинцев, которые перешли государственную
границу, сибирских казаков вряд ли насчитывалось более 200 — 300,
даже учитывая присоединившихся на последнем этапе станичников
Бийской и Бухтарминской линий. Среди сибирцев, пошедших с повстан-
ческим главкомом до конца, по-видимому, больше всего было казаков
Лебяжьей и Подпускной станиц Семипалатинского уезда. 14 августа
1920 г. совместное заседание Семипалатинских губернских ревкома и
бюро РКП (б) даже рассматривало отдельный вопрос «Об уходе муж-
ского населения поселков Лебяжьего и Подпуска»...
Поражение восстания было обусловлено общей военно-политической
обстановкой в стране и подавляющим организационным и техническим
превосходством коммунистов. Кроме того, советское командование весь-
ма оперативно отреагировало на угрозу такой важной транспортной ар-
терии, как река Иртыш. Действиями по очищению берегов реки власти
предотвратили назревавшее массовое восстание сибирского казачества,
и оно поразило лишь небольшой участок Иртышской линии. При оцен-
ке эффективности этих действий коммунистов и причин поражения вос-
стания в целом надо, однако, учитывать такой фактор, как линейное
расположение станиц вдоль Иртыша, вследствие чего одновременное
стихийное выступление было в принципе невозможно. Кроме того, вос-
ставшие прииртышские станицы, в отличие от станиц кокчетавских или
приишимских, взявшихся за оружие в следующем 1921 г., были немно-
голюдны: в среднем от 200 а,о 400 душ мужского пола войскового со-
словия на станицу. В то время как, например, в Кокчетавском уезде тот
же показатель был неимоверно выше: по 1200—1900 тех же душ, и
лишь в 2 станицах из 14 было по 800 с небольшим. Значит, на Ирты-
ше мощное восстание, аналогичное тому, что произойдет в 1921 г.,
изначально было невозможно.
Застрельщиком мятежа, его главной силой стало крестьянство. Доля
казачества в рядах повстанцев заметно увеличилась лишь к самому кон-
199

В.А. ШУЛДЯКОВ
цу, но и при переходе границы казаки вряд ли составляли более 50%.
Конечно, роль их в «армии», в силу боевой ценности, не соответствова-
ла их численному удельному весу, а была гораздо выше.
Описанное восстание интересно тем, что оно ясно — еще сильнее, чем
Бухтарминское, — обозначило новую тенденцию: сближение на почве
борьбы с коммунистами двух непримиримых противников 1919 г. —
казачества и крестьянства. Теперь они теснейшим образом взаимодей-
ствовали. Причем среди крестьян-повстанцев заметную роль сыграли
бывшие красные партизаны, участники антиколчаковского движения
1919 г. Очень символично: если главком Народной армии Шишкин —
казак, царский, а затем белогвардейский офицер, то его начштаба Плот-
ников — крестьянин-бедняк, советский работник, а в колчаковщину ко-
миссар краснопартизанского полка! Более того, когда в Волчихинской
группе повстанцев прошел слух, что среди них атаман Анненков и что
он бьет коммунистов, «крестьяне от этого ликовали»... А ведь осенью
1919 г. анненковцы участвовали в наступлении на Западно-Сибирскую
партизанскую армию Мамонтова, в том числе и на Волчиху.
Правда, следует иметь в виду, что под началом Шишкина соедини-
лись элементы, ранее тесно не контактировавшие. Среди казаков, не-
сомненно, встречались и такие, которые в 1919 г. участвовали в
наступлении генерала Ефтина на Волчиху. Но между двумя сословными
группами повстанцев — казаками и крестьянами — не было земель-
ных противоречий и бытовой вражды. Ведь между селами и деревня-
ми, восставшими на стыке Семипалатинского, Славгородского и
Змеиногорского уездов, и станицами Иртышской казачьей линии лежала
степь с казахскими аулами. Поэтому в Крестьянской и казачьей армии
межсословные противоречия и не могли быть сильными. Иное а^о
Бухтарминское восстание. Его зачинщиками и ядром Народной армии
Бычкова стали казаки. В 1919 г. они повоевали с местными крестьяна-
ми-новоселами. Между этими двумя группами населения была кровь.
За несколько месяцев забыть такое невозможно. Страсти еще не улег-
лись. Поэтому в Бухтарминском крае за казаками поднялись главным
образом крестьяне-старожилы. А бывшие красные партизаны пошли не
в повстанческие, а в коммунистические отряды и приняли участие в
подавлении восстания. Последнее явление имело место и на Бийской
линии, когда составленный из местных коммунистов и сочувствующих
сводный отряд погнался за «армией» есаула Шишкина.
Восстание подавили крайне жестоко. Это была расправа. Власть да-
вала несогласным кровавый урок. Части, направляемые на подавление,
получали указания «не сентиментальничать», «не останавливаться ни
перед чем», «расстреливать десятками на месте», «брать заложников».
200

ъ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
<^& С^>
Например, временно исполняющий должность командующего Семипа-
латинской группой РККА приказал вверенным ему войскам при ликви-
дации восстания «всех главарей и мятежников расстреливать без суда,
применяя к последним террор». При крупных отрядах, действовавших
против повстанцев, работали военно-полевые трибуналы. Каковы резуль-
таты этой работы? На этот вопрос ответил Корицкий: «Сдающихся
повстанцев много расстреляно после допросов...» Но и без трибунала
каждый красный командир, каждый красноармеец, каждый боец ком-
мунистического отряда имел право убить всякого повстанца, оказавше-
го хоть какое-то сопротивление или пойманного с оружием в руках. И
этим правом широко пользовались. Соотношение потерь сторон, когда
у красных гибли единицы, а у восставших — десятки и сотни, свиде-
тельствует не только о техническом превосходстве правительственных
войск, но и о том, что они брали в плен далеко не всех сдававшихся.
Обычно в бою наступал такой момент, когда сломленные силой убий-
ственного огня повстанцы начинали в панике разбегаться и поднимать
руки. И вот тогда каратели рубили, кололи, стреляли, пока остервене-
ние схватки не уступало места усталости...
В отбитые у Народной армии населенные пункты вслед за войсками
приходили сотрудники особых отделов, милиция, активисты комячеек
и т. д. Начинался второй этап расправы — зачистка. В самих селениях и
в окрестностях вылавливали повстанцев и дезертиров РККА. Под репрес-
сии подпадали те, кто более или менее активно поддерживал восстание
или вообще чем-то провинился перед властью. Производились аресты,
скоропалительные суды, расстрелы, конфискации имущества. Например,
в Ямышевской станице арестовали всех казаков, бывших в Народной ар-
мии, хотя они почти сразу бежали из нее и в боях не участвовали. Семь
человек из тех, кто вышел по мобилизации со своим оружием, тут же
расстреляли. А остальных увезли в Семипалатинск, в тюрьму. Там уже
фильтровали, учитывая роль в мятеже, сословное происхождение, имуще-
ственное состояние, грамотность. После подавления восстания власти
вспомнили, что кому-то надо пахать, сеять, собирать урожай, то есть кор-
мить страну. Поэтому после фильтрации расстреляли только выявленных
руководителей восстания, а также сколько-нибудь причастных к нему
офицеров, интеллигентов, «кулаков». Рядовым участникам давали различ-
ные сроки заключения, а неграмотных середняков и бедняков даже от-
пускали по домам. Хранение любого огнестрельного или холодного
орркия, а также военного имущества и снаряжения грозило владельцу ги-
белью. За найденные при обыске патроны или седло могли расстрелять.
Отряд Павлодарского уездного военкомата (12 кавалеристов, 45 интер-
националистов-мадьяр) в начале августа 1920 г. изъял в прииртышских
201

В.А. ШУЛДЯКОВ
станицах 52 винтовки, 20 шашек, несколько сот патронов, 62 седла и
расстрелял без суда 34 человека. У семей крестьян и казаков, ушедших с
повстанческой «армией», отбирали хлеб и имущество.
Особенно жестоко и разбойно вели себя отряды карателей, сформи-
рованные из местных коммунистов, комсомольцев, бывших красных
партизан. Они мстили и наживались. Подчас их действия приобретали
характер «красного бандитизма». Это явление имело место не только в
ходе подавления восстания, но и в течение многих месяцев спустя, когда
от Крестьянской и казачьей армии и ее осколков и след простыл. Так, в
июне 1921 г. власти провели специальную инспекцию коммунистических
частей Алтайской губернии. Вывод комиссии был таков: «Самовольные
реквизиции, грабежи, убийства — обычное явление, случаев много»;
«комчасти своими действиями, самочинными реквизициями, грабежами,
убийствами над беспартийным населением подходят ближе к бандитам»...
Массовые расстрелы и прочие репрессии имели следствием то, что
население было осенью 1920 г., по признанию одного из ответствен-
ных коммунистов, «просто терроризировано». Настроение его опреде-
лялось как «пришибленное». Сразу после подавления, в июле—августе,
во всех более или менее важных пунктах восстания расположились со-
ветские войска. Например, осенью в ряде казачьих станиц — Долон-
ской, Семиярской, Ямышевской, Верх-Убинской и др. — стояли гар-
низонами подразделения 13-й кавдивизии. Между тем в каждой станице
были семьи повстанцев, погибших или отступивших из родных мест, а
также пострадавшие от красного террора. Поэтому отношение населе-
ния к красноармейцам можно было «приравнять к отношениям побеж-
денных и победителей». Выступлений против власти в подавленных ка-
рателями районах уже не было, лишь так называемый «бандитизм». Это
бродили неприкаянными мелкие партизанские отряды — остатки час-
тей Крестьянской и казачьей армии. Коммунисты их успешно били и
вылавливали. Однако отсутствие новых восстаний и упадок партизанства
объяснялись, по оценке Алтайской губЧК, лишь «запуганностью донель-
зя» крестьян и казаков да силой оружия советских войск. Причины
отрицательного отношения к власти устранены не были. Разверстка,
мобилизация в РККА, беспрерывные наряды на подводы и рабочую силу,
бестоварье, расстройство хозяйств — все это приводило к тому, что
крестьянство и казачество по-прежнему волновались и хлебную развер-
стку исполняли крайне неохотно. Коммунистам приходилось привлекать
к продовольственной работе, то есть сбору разверсток, значительные
военные силы, в том числе и эскадроны 13-й кавдивизии.
Таким образом, в июле 1920 г. в антикоммунистических мятежах
приняло участие 15 станиц и 1300—1600 казаков Семипалатинской гу-
202

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922 л
^& %&±
бернии (в основном Усть-Каменогорского уезда). Однако к зиме
1920/21 г. Иртышская, Бухтарминская и Бийская казачьи линии были
«умиротворены»: восстания подавлены, значительная часть их участни-
ков перебита, сколько-нибудь заметные повстанческие отряды уничто-
жены либо вытеснены в другие, неказачьи, районы, а то и за границу.
Казачьи восстания лета 1920 г. на реках Иртыше, Нарыме и Бухтар-
ме происходили на фоне появившегося в то же время и сошедшего на нет
лишь в 1922 г. партизанского движения (или «политического бандитиз-
ма» — по терминологии тогдашних властей и советских историков).
Наиболее сильным оно было в Бухтарминском крае до и после подавле-
ния восстания. К партизанам, вероятно, можно отнести и отряды Куд-
рина и братьев Сереминых до соединения их с Крестьянской повстанче-
ской армией. Кроме того, в 1920 г. заметным было это движение в
западной части бывшего Сибирского казачьего войска, а именно в Пет-
ропавловском уезде. Можно упомянуть группы «зеленых» в районе ста-
ницы Пресногорьковской и так называемый Партизанский особый отряд
казачьих войск, разбитый коммунистами в январе 1921 г.
Следует также сказать о заговорах в северной части Иртышской казачь-
ей линии. Они не успели вылиться ни в повстанческое, ни в партизан-
ское движение. Например, в станице Черлаковской коммунисты схватили
одного из членов «банды» (подпольной организации?), у которого нашли
план восстания. Немедленно, в ночь на 21 ноября 1920 г., провели в ста-
нице повальные обыски и аресты. Было арестовано и отправлено в Ом-
губЧК 27 подозреваемых, обнаружены и изъяты оружие, патроны.
Подобным же образом власти предотвратили выступление в станице По-
кровско-Иртышской. В начале ноября 1920 г. отмечено было брожение
в станице Ачаирской, в Омск поступила информация, что станичники
готовят восстание. Все названные прииртышские станицы находились в
Омском уезде одноименной губернии. Полагаю, такой исход — уничто-
жение движения в самом зародыше — вполне закономерен. В Омском
уезде, с его достаточно плотным населением, казаков было слишком мало,
а город Омск — в то время не только губернский центр, но и столица
советской Сибири — слишком близко. Здесь власти работали лучше, тонь-
ше чувствовали настроение населения и вовремя принимали превентив-
ные меры. Мятежей в этой части Иртышской линии не было и в 1921 г.
Семипалатинскую же губернию с помощью красного террора коммуни-
сты «зачистили» в 1920 г. так основательно, что движение, подобное опи-
санным выше восстаниям, не повторялось здесь рке ни в 1921-м, ни в
1922 гг. Эпицентр борьбы за крестьянско-казачью свободу переместился
в самые западные районы Сибири.

ЗАПАДНО-СИБИРСКОЕ ВОССТАНИЕ 1921 Г.
Восстания и партизанство 1920 г. — это еще «цветочки», «ягодки»
созрели в начале следующего, 1921 года, когда Западная Сибирь, при-
давленная тяжестью невыполнимых разверсток и возмущенная изъяти-
ем семенного хлеба и стрижкой овец в зимнее время1, встала, наконец,
«на дыбы». Стихийно в начале февраля вспыхнул самый грандиозный и
в то же время наименее известный из всех крупных мятежей 1921 г. —
Западно-Сибирское восстание, охватившее территорию с населением
3,4 миллиона человек. В нем участвовало, по разным оценкам, от 70 до
100 тысяч человек. Повстанцы взяли города Петропавловск, Тобольск,
Кокчетав, Сургут, Березов, Обдорск, Каркаралинск, ставили на грань па-
дения Курган, Ялуторовск, Ишим. Захватом участков Транссибирской
железнодорожной магистрали они на три недели отрезали Сибирь от
Европейской России. В орбиту этого восстания попали и станицы Омс-
кой губернии: Петропавловского, Кокчетавского и западной части Омс-
кого уездов. Здесь было, как минимум, четыре больших очага движения,
где сибирские казаки играли ведущую роль.
О причинах восстания много и очень ясно писали в своих листовках
и в постановлениях собраний, съездов сами повстанцы. Вот фрагмент
приговора схода крестьян Караульноярской волости Тюменского уезда
(01.1921): «Мы ждали советскую власть. Думали, что это наша, народ-
ная, власть, мы будем сами хозяева, она принесет нам покой и мы улуч-
шим свое существование. Новая власть освободила нас от податей и
поборов, а взяли в тысячу раз больше, отобрали скот, хлеб и даже ин-
вентарь. Разорили нас и обложили непосильным трудом. Положение
наше с каждым днем ухудшается. Лучше уж старый режим. Он все-таки
во сто крат лучше советской власти...»
1 Ради выполнения разверстки по шерсти. Не вовремя стриженные овцы, конечно,
дохли от холода.
204

ъ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 а
«^1 1^»
Или вот воззвание повстанческого штаба Лапушинской волости
Курганского уезда (15.02.1921): «Товарищи! Больше года мы — тру-
довое крестьянство Сибири — томились под игом коммунизма. Они,
не давшие нам ничего, кроме арестов и расстрелов, отобрали у нас
хлеб, мясо, шерсть, кожи и почти все, что мы имеем, заставили нас,
не знавших никогда голода, — голодать. Они, не признававшие Бога,
хотели и наших детей заставить забыть Его. Они — враги наши. Кто
был в их партии? Одни воры, вечные лентяи и грабители и вообще
самый негодный элемент. Кто был их вождь? Жид Троцкий, а все
жиды с рождества Христова — враги православного люда. Что ждало
нас при их власти? Нас ждала гибель. Товарищи! Мы начали великое
и святое дело — дело освобождения нашей измученной и исстрадав-
шейся родины от проклятого гнета коммунизма. Так доведем его до
конца, выловим кровожадных зверей — коммунистов. Помните, то-
варищи, что, если эти звери-коммунисты вернутся, они нас не поми-
луют. Одни из нас будут расстреляны, другие будут изнывать в тюрь-
мах, третьи будут снова томиться в коммунистическом гнете, и гнет
этот будет более томителен, чем он был ранее...»
Как говорится, как в воду глядели... А вот взгляд с другого конца За-
падно-Сибирского восстания — из газеты «Голос Народной Армии» по-
встанцев Тобольского уезда (№ 1 от 27.02.1921 г.): «Нркно возвратить
людям их свободу, на которую они имеют право: свободу мыслить и го-
ворить, свободу самим устраивать свою жизнь, свободу распоряжаться
собою и продуктами своего труда. Всего этого лишили Русский народ
коммунисты. Сначала обманом, а потом насилием они сделали большин-
ство населения рабами небольшой кучки — своей партии... За каждое
свободное, неугодное им слово они тащили в чрезвычайку, сажали в тюрь-
му, казнили смертью. Они стали отнимать у землепашца все то, что тя-
желым трудом удавалось ему добывать в своем хозяйстве... Цепляясь за
власть, они кровью залили и наш родной край... Трудно стало дышать...
Не стало мочи... И вот — от мала до велика, как один человек — встала
деревня на защиту попранных коммунистами прав человека».
Объединенное Сибирское казачье войско и
1-я Сибирская казачья дивизия
В район города Петропавловска волна мятежа хлынула с севера: из
прилегающих волостей Ишимского уезда Тюменской губернии. Кресть-
янские отряды подошли к Петропавловску, по-видимому, 10 февраля
1921 г. На следующий день «границы боевого района» повстанцев уже
205

_ В.А. ШУЛДЯКОВ
«=^& 1^»
проходили через земли станиц Архангельской, Кривоозерной, Петропав-
ловской, Новопавловской, то есть крестьяне, двигаясь с северо-запада,
подступили к линии приишимских станиц бывшего Сибирского казачь-
его войска. Восставшими юга Ишимского уезда командовал учитель села
Белого Соколовской волости Владимир Алексеевич Родин, бывший по-
ручик колчаковской армии. Штаб его находился в селе Налобинском.
Ранним утром 11 февраля Родин приказал руководителю повстанцев села
Глубокого Соколовской волости П. Андрееву возглавить операцию по
овладению Петропавловском. В этот день севернее города уже шли бо-
евые действия. Красный заслон в 120 штыков пытался остановить от-
ряд из нескольких сот крестьян, вооруженных только 50 винтовками.
Коммунисты подключили артиллерию и выпустили по деревням 20 сна-
рядов. Повстанцы отступили, но затем повели контратаку, и петропав-
ловскому заслону пришлось отступить в станицу Новопавловскую.
Утром 12 февраля, около 7.00, конный отряд повстанцев совершил
налет на Кривоозерную в 12 верстах юго-западнее Петропавловска и
без боя взял в плен гарнизон станицы: рабочую роту, перевязочный
отряд, саперную команду и группу пеших разведчиков (все из соста-
ва 21-й стрелковой дивизии РККА) — всего 245 человек. Правда, на-
летчикам досталось мизерное количество оружия, так как во всем
гарнизоне было только 12 вооруженных красноармейцев. С захвачен-
ным оружием повстанцы через полчаса оставили станицу. В тот же
день, 12-го, началась борьба с конными отрядами восставших в райо-
не железнодорожного разъезда Затон, к западу от Петропавловска и
к северу от Кривоозерной.
Важное значение имели бои 12—14 февраля за станицу Новопавлов-
скую, в 8 верстах от Петропавловска, прикрывавшую город с севера. Это
была самая северная из приишимских станиц Сибирского казачьего вой-
ска. У коммунистов здесь были артбатарея и пехота. Уездные власти бро-
сали к станице резерв за резервом. Сводный отряд петропавловских
коммунистов в 100 штыков, посланный на помощь гарнизону станицы,
попал в засаду и почти весь погиб. 13 февраля повстанцы взяли Новопав-
ловскую, а на следующий день отбили наступление на нее красного от-
ряда из Петропавловска.
12—13 февраля восстание, руководимое солдатами и казаками из
фронтовиков Первой мировой войны, уже вовсю полыхало вокруг Пет-
ропавловска. Люди вооружались чем могли — охотничьими ружьями,
самодельными пиками, вилами, топорами, просто палками. Шло изби-
ение коммунистов и особенно продработников. Восставшие верили, что
поднялись против ненавистного режима не они одни, а вся Россия. Пет-
ропавловские уездные власти не успевали подавлять вспыхивающие то
206

ъ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
«^ Ш^>
тут, то там выступления, фактически они потеряли контроль над сель-
ской местностью. Для начала выступления порой достаточно было по-
встанческой листовки с призывом к восстанию. Так, общество станицы
Бишкульской (в 12 верстах южнее Петропавловска) в ночь на 13 фев-
раля получило от одного из повстанческих штабов «приказ» с лозунгом:
«Долой коммуну!» Казаки немедленно собрались на сход, приняли ре-
шение о выступлении, разоружили с десяток остававшихся в станице
красноармейцев артдивизиона 1-й Сибирской кавалерийской дивизии
(сам дивизион уже перебазировался в Петропавловск), вооружились их
винтовками и шашками; затем выставили на выездах из селения часо-
вых и приступили к выборам новой станичной власти и организации
отряда.
Утром 14 февраля конные группы восставших стали проникать в
северную часть Пегропавловска. Заняли тюрьму. Милиционеры на Ново-
Мечетной улице встретили их огнем. Тем не менее, к полудню повстан-
цы заняли не только окраины, но и Базарную площадь. В город входили
все новые и новые отряды восставших, а местные военные и партий-
ные власти растерялись, выпустили управление из рук. «...В городе под-
нялась паника, — докладывали позднее члены «Чрезвычайной пятерки
Петропавловского уезда». — По всем улицам шла бесцельная пулемет-
ная и ружейная стрельба. Горсточки коммунистов держались кое-где,
но, постепенно окружаемые наседавшим противником, появившимся на
всех улицах, принуждены были отходить к станции. Как на пример
паники можно указать, что батареи раза два снимались с позиции, от-
ходили по направлению станции, затем снова возвращались, бесцельно
скача по улицам». Петропавловский гарнизон был поражен силой на-
родного возмущения. Большинство красноармейцев и часть комсостава
сочувствовали повстанцам и отнюдь не горели желанием отдавать жиз-
ни за чуждую власть. Части и подразделения почти без сопротивления
стали сдаваться даже мелким группам повстанцев. Например, без боя
сложила оружие большая часть 7-го запасного пулеметного батальона,
передав восставшим значительный запас патронов. Сдались и казаки-
красноармейцы конного запаса во главе А.Ф. Кудрявцевым. Так Петро-
павловск оказался в руках восставших. В числе трофеев оказалось 2 трех-
дюймовых орудия (одно испорченное) с 20 снарядами, несколько
пулеметов, до 1 тысячи винтовок, боеприпасы. Оставив город, ком-
мунисты смогли укрепиться на станции Петропавловск и на консерв-
ном заводе, соорудив окопы из снега. Руководство обороной взял на
себя случайно оказавшийся на станции проездом военный комиссар
К.А. Васильев. Уездные же и городские власти пребывали в унынии, по-
лагая, что и здесь удержаться не удастся.
207

В.А. ШУЛДЯКОВ
13—14 февраля севернее Петропавловска, очевидно, вполне сложилась
крестьянско-казачья Народная армия1 П. Андреева. В ее составе было
около 3500 человек, 1 орудие, до 10 пулеметов. Штаб Андреева обосно-
вался в захваченной станице Новопавловской. Одним из военных руко-
водителей этой повстанческой группировки являлся подъесаул Алексей
Антонович Карасевич (1900—1922), выдававший себя за «казачьего ге-
нерала Белова». Выходец из крестьян Витебской губернии, он служил у
адмирала Колчака в казачьих частях, а после поражения белых пытался
работать в подполье, скрываясь под разными именами (доктор Грибое-
дов, Леопольд Баратов, атаман есаул Незнамов, генерал Белов). В боях за
Петропавловск Карасевич был ранен, но продолжал руководить операци-
ями повстанцев. Во время разгрома Западно-Сибирского восстания ему
удалось спастись. Однако чекисты схватили его в следующем году, и по
приговору ревтрибунала подъесаул А.А. Карасевич был расстрелян в Но-
вониколаевске...
В состав «армии» Андреева, наряду с крестьянами, несомненно, во-
шли и сибирские казаки, так как повстанцы объявили мобилизацию всех
мужчин от 18 до 45 лет. Это были казаки станиц Новопавловской, Пет-
ропавловской, Кривоозерной, Бишкульской, Архангельской, Надеждин-
ской, Новоникольской и, вероятно, некоторых других. Именно повстан-
ческая группировка Андреева вынесла основную тяжесть боев за станцию
Петропавловск, затем за сам город, несколько раз переходивший из рук
в руки, героически обороняла 16 —17 февраля свой центр — станицу
Новопавловскую. Именно она окружила 19 февраля и нанесла серьезные
потери целому батальону 249-го полка, а в пятидневных упорных боях за
село Олыианка разбила батальон 253-го красного полка и отряд пулемет-
ной школы.
Казаки-красноармейцы, сдавшиеся в Петропавловске, сразу же были
распущены по домам — а^я организации в станицах повстанческих
отрядов. Из крестьянской листовки: «Господа казаки, пора проснуться
и свергнуть иго, благодаря которому не осталось в амбарах ни зерна,
на полях — ни снопа. Выступайте, не бойтесь, у нас организация боль-
шая...» Этот роспуск по домам сыграл, вероятно, большую роль: почти
сразу же в город к повстанцам стали приходить подкрепления из ста-
ниц. Однако если поначалу они и влились в «армию» П. Андреева, то
ненадолго. Через трое суток, отобрав Петропавловск обратно, комму-
нисты отрезали восставших крестьян от основного массива станиц уез-
да. А казаки, как и прочие повстанцы, при неудачах предпочитали от-
1 «Направление Ишимского повстанческого фронта», «Петропавловский боевой рай-
он» и т. п.
208

ъ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922 ш
«^ Ш=>
ступать в родные места, чтобы защищать от карателей собственные
семьи, хозяйства, дома.
14 февраля повстанцы предпринимали одну за другой конные и пе-
шие атаки на консервный завод и станцию Петропавловск. Завод уда-
лось взять, но станция держалась. К повстанцам подходили отряды из
ближайших районов, в том числе из станиц Новопавловской, Криво-
озерной, Новоникольской. Однако и красные получали помощь.
Помглавком Вооруженными силами Республики по Сибири В.И. Шо-
рин принял решение о создании Петропавловской группы войск, с вклю-
чением в нее всех частей и подразделений, оперирующих в районе
Петропавловска. Ее командующим был назначен Н.И. Корицкий, уже
известный нам по подавлению восстания 1920 г. в Славгородском уезде
и на Иртыше. Он отправлялся из Омска к месту назначения не один, а с
ударной группой: бронепоезд № S6 «Красный сибиряк» и 249-й стрел-
ковый полк. 14 февраля на рассвете Корицкий двинулся на запад и, по-
путно очистив от повстанцев железнодорожный путь, в 21.40 прибыл с
бронепоездом на станцию Петропавловск.
Взяв командование в свои руки, Корицкий стал действовать немед-
ленно и решительно: прямо на перроне вокзала установил шесть поле-
вых орудий, и они, начав в 21.55, в течение часа расстреливали город и
выезды из его юго-восточной стороны, где концентрировались передо-
вые части противника. Затем красная артиллерия перенесла огонь на
тылы повстанцев: три орудия бронепоезда стали стрелять по выездам из
города на станицы Новопавловскую и Кривоозерную, а батарея 1-й Си-
бирской кавалерийской дивизии в течение часа вела огонь по Подгор-
ной слободке (Петропавловская станица). Задача была одна — не дать
противнику сориентироваться и сосредоточиться в одном месте. Тем
временем Корицкий стянул свою пехоту и кавалерию к вокзалу и
после артподготовки двинул в ночную атаку отряд 255-го полка (до
200 штыков, 10 сабель, 5 пулеметов) под командованием Дубровицко-
го. Красные быстро овладели городом. Повстанцы не оказали сильного
сопротивления, но разбежались по домам и только слабым ружейным
огнем то тут, то там тревожили врага. Бой затих к часу ночи. Восстав-
шие частью бежали из Петропавловска, частью затаились по домам,
спрятанные их жителями. Обследовав своим небольшим отрядом нагор-
ную часть города, выяснив, что очагов сопротивления там нет, выста-
вив к 4 часам утра заставы и караулы, Дубровицкий с остававшимися у
него людьми решил заодно тщательно проверить Подгорье — казачью
станицу. Однако не тут-то было.
Повстанцы, оказавшиеся в Подгорье, сорганизовались и в 5-м часу
15 февраля пошли отбивать город. Их цепь из 400 человек пехоты, во-
14 2250
209

В.А. ШУЛДЯКОВ
оружейных пиками и винтовками, поднялась из станицы в гору и, выйдя
на Соборную площадь, примерно в 4.50 бросилась в атаку на отряд Дуб-
ровицкого. В центре Петропавловска произошел короткий, 30-минутный,
но яростный бой. Только второй контратакой красные смогли прорвать
цепь противника и сбросить его под гору. Соборная площадь, когда она
окончательно осталась за коммунистами, оказалась усеянной телами
убитых и раненых. Отступив в станицу и засев в домах, повстанцы при-
нялись ружейным огнем обстреливать цепь красных. Получив в подкреп-
ление роту, Дубровицкий прошел Подгорье «вдоль и поперек» и оконча-
тельно рассеял противостоявший ему отряд. Но сил, чтобы тщательно
обыскать весь город, у него не было. К тому же его бойцы трое суток не
спали, и Дубровицкий в 10.30 отправил Корицкому донесение с просьбой
прислать из резерва еще одну стрелковую роту. Подгорная слободка —
часть Петропавловска, которая ближе всего лежала к приишимским ста-
ницам. Это позволяет предположить, что в бою на Соборной площади
и в перестрелке в Подгорье участвовали казаки ближайших к городу ста-
ниц — Архангельской, Бишкульской и других, — а также, вероятно, и ка-
заки бывшей Петропавловской станицы.
Утром 15 февраля коммунисты обнарркили большие скопления пехо-
ты и конницы противника со стороны станицы Новопавловской (1,5 ты-
сячи человек). Восставшие снова вошли в город. Активнейшую поддержку
им оказали местное население (особенно татары-мещане) и повстанцы,
накануне не успевшие убежать из города и попрятавшиеся по домам.
Корицкий докладывал в Омск: «...по нашим частям из всех окон стреля-
ли жители». Повстанцы повели наступление по улицам и к полудню уже
охватили левый фланг врага, в том числе заняли Подгорье. Под их давле-
нием отряд Дубровицкого начал отступать, а затем вследствие вспыхнув-
шей паники бросился бежать в сторону станции. «Армия» П. Андреева
вновь заняла Петропавловск. Корицкий оценивал ее силы, вместе с при-
соединившимися горожанами, в 2 тысячи человек.
Повстанцы попытались развить наступление. Их силы стали накап-
ливаться в юго-восточной части Петропавловска и в роще между горо-
дом и станцией, а единственное орудие выпустило восемь шрапнелей
по вокзалу. Однако к коммунистам 15 февраля прибыло из Омска мощ-
ное подкрепление — головные эшелоны 249-го стрелкового полка (два
батальона), — и теперь у Корицкого было достаточно сил для актив-
ных действий. Он приказал артиллерии бить по дороге на Новопавлов-
скую и по казачьей слободке, пехоте изготовиться к атаке, а сам на
бронепоезде двинулся к городу. Передовая цепь повстанцев, уже пошед-
шая в атаку на станцию, выйдя из рощи, попала под яростный пуле-
метный и орудийный огонь бронепоезда и была рассеяна. В настроени-
210

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
ях противников произошел перелом. В 15 часов, после артподготовки,
свежие цепи 249-го полка перешли в контрнаступление. На этот раз Ко-
рицкий приказал захватить город прочно: продвигаться медленно, по-
путно производя обыски домов и облавы занятых кварталов. К вечеру
красные овладели половиной города, а в ночь на 16 февраля «вполне
очистили» весь Петропавловск, поставив на подступах к нему заставы,
а на улицах патрули. Корицкий, впрочем, приказал продолжить «выем-
ку и расстрелы спрятавшихся в домах бандитов». Основные силы по-
встанцев, с пушкой, отошли к Новопавловской. При взятии Петропав-
ловска красные потеряли 4 человек ранеными, а повстанцы 300 —
400 человек убитыми и около того пленными.
Казалось, коммунисты овладели Петропавловском прочно. Но под
утро 16 февраля повстанцы заняли водокачку на реке Ишим, прекра-
тив подачу воды, а в 7-м часу утра со стороны Новопавловской атако-
вали город. Только красные возвратили под свой контроль водокачку,
как в самом центре Петропавловска вспыхнула перестрелка. Это вос-
стали местные татары и киргизы — до 400 человек. Они окружили штаб
255-го стрелкового полка, а затем захватили его, взяв до 70 пленных.
Будь соотношение сил не столь неравным, выступление горожан-мусуль-
ман могло вновь отдать город в руки повстанцев, однако 249-й полк
РККА отбил наступление от Новопавловской, а затем атаковал «скопи-
ще татар и, не дав им возможности развернуться, разбил их, почти всех
уничтожил и освободил часть 255-го полка». «После этой ликвидации, —
сообщал Н.И. Корицкий, — было приступлено к повальному обыску,
причем все, взятые с оружием в руках, а также подозрительные унич-
тожались». Другая красная сводка сообщала об итогах борьбы за Пет-
ропавловск: «Тюрьма переполнена. Много [повстанцев] зарублено,
расстреляно, а остальные бежали в панике, бросая оружие...» После
чтения таких оперативно-разведывательных сводок сообщение частно-
го письма о том, что коммунисты провели в станице Петропавловской
повальные обыски, массовые аресты и каждого пятого расстреляли, не
кажется сомнительным. Только 16 февраля красные совершенно очис-
тили Петропавловск от повстанцев. Ночь на 17-е прошла в городе спо-
койно, если не считать расстрелов пленных.
Чрезвычайный полевой военный трибунал чинил в Петропавловске суд
и расправу. Среди расстрелянных повстанцев было немало и казаков,
плененных во время борьбы за город. Так, 16 февраля к высшей мере
наказания были приговорены казаки: станицы Новоникольской — Кы-
жанов Иван, станицы Надеждинской — Щеголев Иван, станицы Биш-
кульской — Курченков Антон, станицы Архангельской — Кузьмин
Терентий, Михайлов Иван, Прокопьев Трофим, Сергеев Ефим, Соломо-
14*
211

В.А. ШУЛДЯКОВ
*^& 1^=»
нов Григорий, Федоров Петр и Филиппов Никита. 17 февраля, в 2.25 ночи,
эти десять казаков, вместе с епископом Петропавловским и Акмолин-
ским Мефодием (Михаилом Красноперовым), были расстреляны.
Уже 16 февраля, отбив последнее наступление на Петропавловск,
коммунисты, преследуя повстанцев, подступили к центру Народной
армии П. Андреева — к станице Новопавловской. Бои 16 —17 февраля
за Новопавловскую по интенсивности были, по-видимому, одними из
самых мощных за все время Западно-Сибирского восстания. С обеих
сторон здесь сошлось по 1500 бойцов и было много техники. Со сторо-
ны коммунистов только пулеметов действовало до 50 штук, а также
несколько орудий и бронепоезд. Повстанцы были вооружены, конечно,
гораздо слабее, но и они ввели в дело, как минимум, одну пушку и пять
пулеметов. Кроме того, здесь они не испытывали недостатка в патро-
нах и снарядах, как правило характерного а^я восставших, поскольку
еще сохранилось кое-что из боеприпасов, взятых в Петропавловске
(главным образом в 7-м запасном пулеметном батальоне). Повстанцы,
оборонявшие Новопавловскую, отбили две сильнейшие атаки, нанеся
большие потери подразделениям 249-го стрелкового полка РККА, и
лишь третьей были сбиты и побежали на северо-запад, к Ольшанке.
Причем, видимо, какая-то часть казаков (Новопавловской и других ста-
ниц) сдалась. После этого успеха красных председатель Сибревкома
И.Н. Смирнов поспешил с выводом, что «кулацко-казацкое восстание
в Петропавловском уезде сломлено, казаки разорркаются». Но он не-
дооценил противника, его силу и упорство.
Разбитые у Новопавловской и рассеянные по лесу повстанцы быст-
ро собрались и в течение нескольких дней практически на равных сра-
жались с коммунистами у Ольшанки. Командующий Петропавловской
группой РККА Н.И. Корицкий — тот самый, который в 1920 г. пре-
зрительно отзывался о славгородских повстанцах и недооценил «армию»
есаула Шишкина, — теперь предупреждал: «...положение не преувели-
ченно серьезное». Корицкий переломил хо^ событий в районе Ольшан-
ки только тогда, когда ввел в дело подошедшие резервы, причем значи-
тельные (часть 250-го стрелкового полка, особый коммунистический
отряд А.А. Звездова и другие подразделения). Правда, бои за Ольшан-
ку были не столь интенсивны, как за Новопавловскую, мешали сильные
морозы, и стороны несли большие потери не столько убитыми и ранен-
ными от огня, сколько обмороженными.
В Народной армии Андреева—Морева, сражавшейся под Новопав-
ловской и Олыпанкой, казаков, однако, было не так много, а в основ-
ном крестьяне южной части Ишимского и северной оконечности Пет-
ропавловского уездов. К западу же и юго-западу от Петропавловска
212

ъ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
<^& %&*
образовались два почти чисто казачьих очага восстания. К юго-западу от
уездного города вдоль реки Ишим стояло восемь станиц: Кривоозерная
(12 верст от Петропавловска), Бишкульская (12 верст), Архангельская
(20 верст), Новокаменская (27 верст), Вознесенская (35 верст), На-
деждинская (39 верст), Боголюбовская (45 верст) и Новоникольская
(58 верст). Это были густонаселенные и зажиточные станицы, издавна
занимавшиеся земледелием. Большинство местных казаков вело свой род
от сибирских крестьян-старожилов, причисленных к казачьему сословию
еще в 40-х гг. XIX в.
Почтово-земский тракт Петропавловск—Звериноголовская проходил
через станицы Кривоозерную, Архангельскую, Новокаменскую, Вознесен-
скую, а от последней круто поворачивал на запад и шел по бывшей Пре-
сновской линии Сибирского казачьего войска. Западнее Петропавловска
располагались станицы на следующем от него расстоянии: Становая
(67 верст), Дубровная (Дубровинская, 81 верста), Сенжарская (97),
Кладбинская (113), Михайловская (115), Миролюбовская (123), Ново-
рыбинская (127), Пресновская (143), Островная (155) и Екатеринин-
ская (172). Кроме того, четыре станицы лежали к северу от Пресновской,
на расстоянии 12—33 верст от нее: Казанская, Лапушинская, Железная
и Богатая (Богатинская). Один казачий поселок (Новомихайловский)
стоял в версте к югу от станицы Пресновской. К западу от станицы Ека-
терининской, по Пресновской линии, лежали поселки бывшей Пресно-
горьковской станицы (235 верст от Петропавловска) Сибирского
казачьего войска. Большинство станичников Пресновской линии были
потомками коренных сибирских казаков, не столь хозяйственных, как
крестьяне, но более воинственных. Впрочем, и на линии имелись стани-
цы из давно оказаченных крестьян, например Казанская, славившаяся
своим хлебопашеством и религиозностью жителей. По числу населения
«линейные» станицы были не столь большими, как в долине Ишима.
Ко времени взятия восставшими Петропавловска приишимские ста-
ницы уже поднимались, причем фактически самостоятельно, лишь под
влиянием листовок и агитаторов. Возник чисто казачий очаг восстания, и
13 февраля в долине Ишима казаки разбили красный отряд. Если часть
восставших казаков поспешила в Петропавловск, то другая пошла на юго-
запад вдоль Ишима. Вторая группа (новоникольцы и другие) утром
15 февраля взяла деревню Явленную, захватив в ней винтовки, возможно
и пулеметы, и продолжила наступление на село Покровское. К 16 февра-
ля все приишимские станицы Петропавловского уезда, расположенные
южнее уездного города, были уже в руках восставших, лишь станицу
Кривоозерную, стоявшую ближе всего к железной дороге, коммунисты
отбили почти сразу (16.02.1921?). 15 февраля делегаты станицы Архан-
213

В.А. ШУЛДЯКОВ
гельской приехали в Беловский районный повстанческий штаб (Ишим-
ский уезд) и сообщили, что все поднявшиеся на борьбу станицы «имеют
между собой тесную связь и хорошую организацию», что у них, в Архан-
гельской, имеется 50 винтовок, а в Новокаменской — 40. Пленные каза-
ки говорили коммунистам, что штаб у них в станице Надеждинской, а
руководителями движения называли Рогачева, Белоусова, Матвеева. В
одной из оперативных сводок южноишимских крестьян-повстанцев (Ча-
стоозерский штаб, 15.02.1921) говорилось: «Достигнуто полное соглаше-
ние с казаками. В результате наше восстание неудержимо катится по
станицам казачества».
В восточной половине Пресновской линии возник другой очаг казачь-
его движения, но события там развивались для восставших не столь ус-
пешно, так как в станице Пресновской были довольно сильная ячейка
РКП (б), в основном из пришлых элементов, и гарнизон из красноар-
мейцев. Станицы Становая, Дубровинская, Михайловская поднялись
13 —14 февраля также самостоятельно. И так же как приишимские
станицы, линейные, аая связи с ишимским крестьянством, послали де-
легатов в Беловский повстанческий штаб. В Дубровинской был создан
Временный штаб Народной армии (начальник штаба Панфиленков,
комендант станицы Лыжин), который спешно сформировал и отравил
на станцию Мамлютка боевой отряд. Дубровинцы хотели вместе с кре-
стьянами идти оттуда брать станцию Петухово. С участием казаков или
без него, но утром 15 февраля Петухово было взято восставшими.
Подобная же организационная работа, но с некоторым отставанием,
по сравнению с Дубровинской, шла и в соседних с нею станицах.
К 15 февраля в Становой у повстанцев было 8 винтовок и 2 нагана, а в
Михайловской, если верить повстанческой сводке, 170 винтовок.
После взятия Петухова повстанческая волна, поднявшаяся в Ишим-
ском уезде, уже беспрепятственно пошла через Южную линию Транс-
сиба на Пресновскую казачью линию. 16 февраля крестьянский отряд
Землянова занял станицы Железную, Богатую и, выйдя на Петропавлов-
ско-Звериноголовский тракт, станицу Миролюбовскую. От последней он
направился на станицу Новорыбинскую. Другой крестьянский отряд в
тот же день занял станицу Лапушинскую. Лапушинцы сначала вели себя
пассивно: присоединиться и выставить свой отряд отказались, зато в
станице нашлись винтовки и патроны, наверное припрятанные с 1919 г.,
которые жители, судя по всему, и передали крестьянам.
Коммунисты из станицы Пресновской предпринимали контрмеры:
выставили заслон в Новорыбинской, прогнали повстанцев из Лапушин-
ской. Но противостоять согласованным действиям крестьян и казаков,
несмотря на превосходство в вооружении, им было сложно. 17 февра-
214

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922 л
<^Jl >^>
ля один крестьянский отряд занял станицу Сенжарскую, а другой («Пе-
туховский» Порошина) наступал на Новорыбинскую. К северо-востоку
от Новорыбинской накапливались и восставшие казаки. В частности,
один из отрядов станицы Михайловской из 75 человек, направленный
по тракту на запад, 17-го соединился с отрядом станицы Дубровинской,
объединенный отряд возглавил Л. Проскурин. Коммунисты 18 февраля
были вынуждены отступить из Новорыбинской в Пресновскую. Казаки
заняли оставленную станицу, образовали в ней районный повстанче-
ский штаб во главе с Л. Проскуриным и восстановили телеграфную связь
со станцией Петухово. В тот же день повстанцы выбили коммунистов
из станицы Лапушинской и стали наступать на Казанскую. На этот раз
казаков-лапушинцев удалось расшевелить, и они приступили к форми-
рованию собственного отряда.
По данным повстанческой разведки, у коммунистов в станице Пре-
сновской было до 300 человек при 3 пулеметах, в Казанской — до
200 человек при 2 пулеметах. И начальник Новорыбинского штаба
Л. Проскурин по телеграфу запросил помощи у Петуховского штаба. Ут-
ром 19 февраля начальник Южно-Ишимской повстанческой дивизии
Едличко ответил ему из Петухова: «Организуйте местные силы, подкреп-
ление выслать не могу. Ваш лозунг: «Победа или смерть!» Больше выхода
нет. Разжигайте пламя восстания везде и всюду. Это залог победы. Мало-
душным нет места в Вашей среде». Более того, буквально через два часа
Едличко прислал новую телеграмму, в которой приказывал Новорыбинс-
кому штабу прислать в его распоряжение отряд казаков человек в 40—
50 «аая отправки на Ишимский фронт АА^ поднятия духа крестьянского
населения, так как крестьяне мало уверены, что казаки восстали и рабо-
тают совместно». И казаки действительно послали в Ишимский уезд от-
ряд (в частности, 26 февраля он прибыл в село Уктуз), но произошло это,
очевидно, позже — после взятия станицы Пресновской.
Народной армии Петуховского района, возникшей на базе отря-
дов 12 волостей южной части Ишимского уезда и примыкавших воло-
стей Петропавловского уезда, было тогда не до активной помощи каза-
кам. Казачья линия уходила в сторону от железной дороги, это было
второстепенное направление борьбы. Обе дивизии «Петуховской ар-
мии», в том числе и дивизия Едличко (всего в армии до 6 тысяч чело-
век, 3 тысячи винтовок, 5 пулеметов), были задействованы в боях за
Транссиб. 20 февраля они взяли станцию Макушино, затем стали окру-
жать Лебяжью. В дальнейшей борьбе за очищение Пресновской линии
казакам приходилось полагаться на свои силы. И они действительно раз-
жигали пламя восстания, поднимая на борьбу все новые казачьи стани-
цы, крестьянские хутора и деревни. Известно, что повстанцы с гикань-
215

В.А. ШУЛДЯКОВ
ем и криками «Большевикам кончина!» ворвались в станицу Пресновс-
кую, выловили с помощью местных жителей не успевших убежать ком-
мунистов и ночью расстреляли их у станичного кладбища. Бежали ком-
мунисты и из казачьего поселка Новомихайловского.
Вечером 18 февраля в Петухово прибыли представители восставших
крестьян Курганского уезда. На следующий день в донесении делегиро-
вавшим их повстанцам они писали: «Казаки перешли на сторону кресть-
ян, казаки работают повсюду оживленно. Связь с казаками хорошая.
Фронтов со стороны казаков нет, казачья линия почти вся очищена».
«...Сила наша, сплотившись с казаками, превышает противника». В од-
ной из повстанческих сводок от 21 февраля, сообщавшей о занятии
станицы Пресновской, говорилось: «По всем казачьим станицам [созда-
ются] отряды из всех годных носить оружие, не считаясь с возрастом».
Вероятно, какая-то часть восставших казаков из района станицы
Пресновской стала наступать на запад. Впрочем, в западной половине
Пресновской линии, в районе станицы Пресногорьковской, вооружен-
ное движение казачества также могло возникнуть под влиянием слу-
хов, листовок, агитаторов. Известно, что красный отряд Иванова был
вынужден оставить станицу Пресногорьковскую не позднее 20 февра-
ля, «так как бандиты нападают и двигаются по казачьей линии». На-
строение коммунистов отряда было подавленным: «...чуть ли не весь
Петропавловский уезд восстал, численность банд велика, большинство
которых — кавалерия из казачества». Они полагали, что без хорошо
вооруженного подкрепления с пулеметами им в районе Пресногорь-
ковской не удержаться и придется отступать далее.
Ясно, что вокруг Пресногорьковской станицы возник самостоятель-
ный повстанческий район. Но можно ли считать его пятым по счету
большим казачьим очагом Западно-Сибирского восстания? Ответить на
этот вопрос пока невозможно, так как, к сожалению, данных о разви-
тии и масштабе восстания в этом районе пока нет. Не исключено, что
казаков в Пресногорьковском очаге было не меньше, чем в Преснов-
ской или Исилькульской группировках повстанцев.
Казаки приишимских станиц, 15 февраля с чувствительными поте-
рями отброшенные от Петропавловска, волей-неволей должны были
думать об объединении отрядов и введении их в рамки строевой орга-
низации. К этому толкал сам ход боевых действий. Да и многие каза-
ки, как люди военные, прекрасно понимали, что борьба предстоит серь-
езнейшая, что нужны управление, связь, дисциплина, максимально
эффективное использование имеющегося оружия, патронов, лошадей,
седел, подготовка подкреплений и резервов, своевременная заготовка и
подвоз припасов к фронту и т. д. Казаки, отступившие от Петропавлов-
216

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 ,
<^3& 4£^
ска (или значительная их часть), собрались в станице Архангельской.
Здесь 15-го или, скорее, 16 февраля произошло очень важное событие:
повстанцы Архангельской, Вознесенской, Надеждинской и Боголюбов-
ской станиц сформировали конный 1-й Сибирский казачий полк. Ини-
циатива, очевидно, принадлежала боголюбовцам. Создателем и первым
командиром 1-го Сибирского казачьего полка стал вахмистр станицы
Боголюбовской О.П. Зубков. Его помощниками по строевой и хозяй-
ственной части были выбраны Рогачев Андрей и Звягин Ермолай. Из-
вестен и командир 2-й сотни — Белоусов Арсений, казак станицы Бо-
голюбовской. На вооружении полка имелся пулемет. Штаб О.П. Зубкова
немедленно принялся рассылать сводки и устанавливать связи, в том
числе и с Пресновской линией.
Инициатива была сразу же подхвачена. Вознесенское казачье обще-
ство приступило к формированию 2-го Сибирского казачьего полка. Вся
станица была разбита на сотни, те, в свою очередь, — на взводы. Ко-
мандиром 2-го полка выбрали подхорунжего Винникова Ивана. Инте-
ресно, если верить красной сводке, некоторые казаки 2-го Сибирского
казачьего полка были с погонами на плечах... Затем казаки сформиро-
вали 3-й полк, но неизвестно, конный или пеший.
О внутренней структуре казачьих повстанческих полков данных по-
чти нет. Командир 2-й сотни 1-го полка А. Белоусов, взятый в начале
марта в плен, показал, что 1-й и 2-й Сибирские казачьи полки были
разбиты на две сотни по 170 человек в каждой. На полк приходилось
примерно по сто винтовок. У 1-го полка был пулемет (и следователь-
но, пулеметная команда). Но насколько пленный был правдив на до-
просе? И к какому времени относятся эти данные: к моменту сформи-
рования частей или к началу марта? Ясно, что за полмесяца боев
количество людей и сотен могло уменьшиться.
Но мало создать строевые части, нужна была организация более вы-
сокого уровня: управление всем «фронтом», мобилизация ресурсов тыла
и превращение его в «единый военный лагерь». И казаки приишимских
станиц продемонстрировали достаточно высокий уровень сознательнос-
ти и организованности. Несколько дней потребовалось им на то, чтобы
выбрать станичные органы военной и гражданской власти, установить
между общинами прочные связи, скоординировать действия. И уже
16 или 17 февраля они создают, вероятно на съезде делегатов станиц, Глав-
ный штаб объединенного Сибирского казачьего войска. Красные сводки
часто называли его «штабом армии». Это была попытка воссоздания Си-
бирского войска путем объединения восставших станичных обществ —
попытка, предпринятая снизу, самими массами, попытка, свидетельству-
ющая о сохранении у расказаченных станичников сословно-войскового
217

В.А. ШУЛДЯКОВ
самосознания! Большую роль в объединительной работе, по-видимому,
сыграли лидеры станицы Боголюбовской: казак Я. Рогачев, затем поехав-
ший во главе делегации в Петухово учитель Акишин (Акинишев?), став-
ший «организатором» при штабе казачьей дивизии, священник Федюшин,
скрывшийся после падения Боголюбовской.
Начальником своего Главного штаба казаки избрали Алексея Федо-
ровича Кудрявцева, бывшего заведующего отделом Петропавловского
уездного военкомата по учету конного состава (он уже упоминался в
связи со сдачей в плен к повстанцам Петропавловского конного запа-
са). По воинскому званию А.Ф. Кудрявцев был рядовым, но в дни вос-
стания, аля поднятия авторитета, выдавал себя за полковника Генераль-
ного штаба Императорской армии.
Поражение в Петропавловске обозначило кризис этого очага восста-
ния. А.Ф. Кудрявцев и его соратники быстро поняли, что преодолеть его
можно лишь максимально широкой координацией усилий, поднятием
военного дела и созданием действенного общеповстанческого аппарата
власти. Одним из первых шагов казачьего Главного штаба стала посыл-
ка делегации на крестьянский север. Уже 18 февраля пять «представи-
телей объединенного казачества» явились в село Петухово, в так
называемый Главный штаб Сибирского фронта (главком — В.А. Родин),
и, поставив вопрос о совместных действиях, согласились подчиниться
Родину. Следствием этой встречи стал известный приказ Родина за
№ 30 от 20.02.1921 г., значительно поднимавший уровень военной орга-
низации повстанцев. Следующим шагом стал съезд представителей ка-
заков и крестьян Петропавловского, Ишимского, Курганского и
Ялуторовского уездов в селе Юдине, около станции Петухово, 22 фев-
раля 1921 г. (председатель съезда — казак станицы Боголюбовской Яков
Рогачев). Съезд поставил такую задачу: «Объединение всех слоев насе-
ления — и братское отношение между всеми ними, — как то: интел-
лигенции, крестьянства, казачества и рабочих, — под названием
«свободные граждане, свободный народ, объединенный в борьбе с ком-
мунизмом». А 26 февраля военное совещание повстанцев в том же селе
Юдине выдвинуло лозунг момента: «Победа или смерть!»
Главный штаб объединенного Сибирского казачьего войска обосно-
вался в станице Новоникольской и приступил к осуществлению широ-
кого комплекса мероприятий: объявил мобилизацию десяти возрастов,
начал сводить образовавшиеся полки, станичные сотни и отряды в ди-
визию, принимал меры к снабжению своих войск вооружением и кон-
ной амуницией. Казачий Главный штаб успел создать в Новоникольской
шорно-седельную и оружейно-патронную мастерские! Последняя изго-
товляла пики, производила мелкий ремонт холодного и огнестрельного
218

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 м
<^ Wz*
оружия, начиняла стреляные гильзы. Казаки, как и повстанцы ряда
других районов, организовали сбор винтовочных гильз, охотничьего по-
роха и хозяйственного свинца, что и позволяло производить некоторое
количество патронов, плохих, конечно, портящих свинцом каналы ство-
ла. Но все-таки лучше такие огнеприпасы, чем никаких.
К 23 февраля у казаков приишимских станиц рке была 1-я Сибир-
ская казачья дивизия со штабом в станице Вознесенской. Начальником
дивизии выбрали командира конной сотни станицы Новоникольской
С. Г. Токарева. Подхорунжий Семен Георгиевич Токарев был казаком
поселка Екатерининского Кабановской станицы Петропавловского уез-
да. В Первую мировую войну воевал в 1-м Сибирском казачьем полку,
а в Гражданскую — в 4-м. Судя по номерам воинских частей и време-
ни призыва в Белую армию, Токарев принадлежал к наряду 1914-го или
1915 г. В ноябре 1919 г. он добровольно сдался в плен к красным и в
1920-м — начале 1921 г., по поручению губвоенкомата, работал в Пет-
ропавловском уезде: сначала по регистрации конного состава, затем —
в ремонтной комиссии.
Ядро 1-й Сибирской казачьей дивизии составляли два-три казачьих
полка, полностью подчинявшиеся штабу дивизии, а через него и Главно-
му штабу объединенного Сибирского казачьего войска. Дальнейшее фор-
мирование новых полков было остановлено из-за отсутствия вооружения
и седел, а также неблагоприятным течением боевых действий. В действо-
вавшие полки, по-видимому, входили самые боеспособные казаки (доб-
ровольцы и молодые наряды), наиболее обеспеченные оружием и
лошадьми. Казачьи полки были небольшие по численности, но очень мо-
бильные, маневренные. Прочие повстанческие формирования района —
станичные пешие сотни, крестьянские отряды, — вооруженные главным
образом холодным оружием, очевидно, использовались штабом 1-й Си-
бирской казачьей дивизии либо в качестве вспомогательной силы, либо
при укреплении и защите их родных селений. Из станичных сотен чер-
пались также пополнения аая покрытия убыли полков. Дивизия С. Г. То-
карева формировалась «на ходу», так как уже с 18 февраля начались
ожесточенные бои за обладание казачьей частью долины Ишима.
Командующий Петропавловской группой войск РККА Корицкий бро-
сил против приишимских казаков отряд («левый боевой участок») под
командой командира 253-го стрелкового полка Орфеева в составе
1-го батальона 253-го полка и 1-го Кокчетавского отряда. Орфеев имел
задачу сосредоточиться в Затоне, перейти оттуда в решительное наступ-
ление на станицу Архангельскую, взять ее, укрепиться и произвести раз-
ведку. В 7 часов утра 18 февраля красный отряд с боем занял Архангель-
скую, захватив документы 1-го Сибирского казачьего полка. Повстанческий
219

В.А. ШУЛДЯКОВ
полк отступил на Новокаменскую, с ним ушло все мужское население ста-
ницы. Быстро оправившись, казаки от Новокаменской перешли в «упор-
ное контрнаступление» с целью отбить Архангельскую. При этом, по дан-
ным красных, они ввели в дело два пулемета. Однако контратаки были
отбиты, и казаки, оставив противнику 7 человек убитыми и 12 пленны-
ми, отошли на Новокаменскую. Затем перегруппировались и силою до
500 всадников повели наступление на Архангельскую со стороны стани-
цы Вознесенской. Бой длился целый день, но не принес казакам успеха.
Орфеев отбился, однако о дальнейшем развитии успеха без помощи не
мог и помышлять, повстанцы дрались слишком настойчиво. Тогда Кориц-
кий послал ему в подкрепление роту 249-го полка (132 штыка, 1 пуле-
мет). 19 февраля уполномоченный Сибревкома Е.В. Полюдов из Петро-
павловска по прямому проводу докладывал в Омск Помглавкома по
Сибири В.И. Шорину: «...в Петропавловском районе противник значи-
тельно сильнее, чем мы предполагали в Омске».
Несмотря на подкрепление, Орфеев в течение четырех дней не мог
продвинуться далее Архангельской. Борьба с переменным успехом шла
на подступах к станице. Причем коммунистам приходилось больше
обороняться. Так, в ночь на 20-е восставшие атаковали Архангельскую,
но были отбиты. Красные сводки отмечали организованность сражав-
шихся в долине Ишима казаков, сведенных в полки и дивизию, их упор-
ство в боях. 21 февраля Корицкий приказал Орфееву быстрым ударом
разбить 1-й и 2-й Сибирские казачьи полки и занять станицы Надеж-
динскую и Боголюбовскую, для чего ему придавалась еще одна стрел-
ковая рота (33-го запасного полка). Речь шла о нанесении восставшим
казакам решительного поражения с глубоким проникновением в по-
встанческий район. Однако Орфеев смог добиться перелома только
23 февраля, когда у казаков иссякли патроны.
В ночь на 23-е отряд Орфеева после короткой перестрелки занял ста-
ницу Новокаменскую. Красные пытались преследовать отступавших, но
штаб 1-й Сибирской казачьей дивизии бросил навстречу врагу все свои
силы, все вооружение, все патроны. Казаки понимали, что в случае раз-
грома им придется оставить родные станицы, семьи, хозяйства. В версте
от Новокаменской около 5 часов утра 23 февраля начался встречный бой,
продолжавшийся полтора часа и закончившийся поражением повстанцев.
Оставив на поле боя 18 убитых и 2 лошади, они отступили. Развивая ус-
пех, красные после легкой перестрелки взяли Вознесенскую. Здесь немно-
го передохнули, после чего в 17 часов заняли Надеждинскую. Казаки
отступили частью на Боголюбовскую, частью — на Новоникольскую. Их
силы Орфеев оценивал в тысячу с лишним человек. Но у повстанцев не
было патронов, на что указывают и потери красного отряда в течение
220

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922 а
^ 4^»
23 февраля: 8 раненых и 40 обмороженных. Оценив состояние против-
ника, Орфеев не дал своим красноармейцам ночного отдыха, а бросил их
на Боголюбовскую и Новоникольскую, в ночь на 24-е оба этих пункта
были заняты. Таким образом, коммунисты захватили все станицы доли-
ны Ишима, казаки лишились своей основной базы. Повстанцы, а с ними
почти все станичники, ушли на село Новоявленное. О настроении остав-
шихся по домам женщин, стариков, детей коммунисты докладывали в
Петропавловск: «Отношение к нам населения враждебное».
Считая, что казакам нанесено окончательное поражение и что унич-
тожение их разрозненных остатков — второстепенная задача, Корицкий
нацелил Орфеева на более крупную цель: на захваченный восставшими
Кокчетав. Для этого был создан Южный отряд («войска Южного участ-
ка Петропавловской группы РККА» ) под командованием Орфеева в со-
ставе 253-го и 233-го стрелковых полков, 26-го кавалерийского полка,
1-го и 2-го Кокчетавских отрядов и батареи 76-го артдивизиона. Южный
отряд должен был очистить от повстанцев тракт Петропавловск—Кокче-
тав, разгромить повстанцев Кокчетавского уезда и взять уездный центр.
Чтобы обезопасить от казаков Петропавловского уезда правый фланг и тыл
Орфеева, Корицкий приказал 26-му кавалерийскому полку пройти по
маршруту Архангельская—Новокаменская—Вознесенская—Новониколь-
ская и «энергичными налетами» очистить от небольших групп повстан-
цев, скрывавшихся по заимкам, район тыла Южного отряда. Причем на
всю эту операцию полку давалось чуть более полусуток: кавалеристы дол-
жны были выступить из Петропавловска 24-го в 17.30, а присоединиться
к войскам Орфеева «не позднее утра 25 февраля». Давая такой приказ,
Корицкий в очередной раз недооценил повстанцев: 26-й кавалерийский
полк оставался в долине Ишима не одни сутки.
26 февраля 26-й кавалерийский полк РККА вел «непрерывный бой»
с 1-й Сибирской казачьей дивизией в районе Надеждинской и Боголю-
бовской станиц. По оценке противника, у повстанцев было до 1 тыся-
чи человек при большом числе винтовок и нескольких авторужьях.
Причем казаки все время производили «маневры обхода» и, по донесе-
нию командира 26-го полка, начали сосредоточиваться а^ наступления
на Боголюбовскую с северо-запада. К моменту отправки донесения крас-
ные кавалеристы потеряли в бою 1 человека убитым, 5 ранеными,
3 пленными, а также 5 лошадей убитыми и 5 «потерянными». Сами
Же они взяли у повстанцев только 2 винтовки. Инициатива сначала явно
была на стороне казаков.
1 марта 1921 г. Главный штаб объединенного Сибирского казачьего
войска во главе с А.Ф. Кудрявцевым находился в селе Новоявленном. А
1-я Сибирская казачья дивизия С.Г. Токарева, в составе трех полков (все-
221

В.А. ШУЛДЯКОВ
го до 1 тысячи человек), оперировала в районе Новоявленное — станица
Новоникольская. Командирами повстанческих полков, по данным крас-
ной разведки, были Рогачев, Зубарев (Зубков?) и Сушков. Фактически
коммунисты контролировали в долине Ишима лишь крупные населенные
пункты. Станицы были завоеваны, но по их окрестностям разъезжали
повстанцы и проводили мобилизацию «всех находившихся на заимках
граждан». Организаторами мобилизации, по данным Архангельского ста-
ничного ревкома, являлись Кочин Николай, Николаев Семен и Иванов
Николай. Среди главных зачинщиков восстания называли также некоего
Филиппова, сына дьякона села Никольского. Очевидно, казакам удалось
вовлечь в движение и часть крестьянства, проживавшего между Ишимом
и Пресновской линией. Комиссар 26-го кавалерийского полка доносил
начальству: «Отношение населения (казаков) к Красной армии и совет-
ской] власти враждебно-злое».
26-му полку удалось добиться решительного успеха в боях с при-
кшимскими казаками только 4 марта, когда под Новоявленным он
наголову разгромил отряд в 300 повстанцев (вероятно, арьергард
1-й Сибирской казачьей дивизии), уничтожив до 150 человек и за-
хватив 60 винтовок. Повстанцы отступили мелкими группами в раз-
ных направлениях. Красные потеряли в бою 4 марта 2 человек уби-
тыми и 5 ранеными. Но ядро и штаб дивизии Токарева избежали
уничтожения: 5 марта казачья дивизия находилась в селе Никольском,
между рекой Ишим и Пресновской линией.
О боевых действиях на самой Пресновской линии, увы, есть только
обрывочные сведения. Например, в одной из своих оперативных сводок
крестьяне-повстанцы сообщали, что 23 февраля казаки запросили у них
пушку для нападения на бронепоезд на станции Мамлютка и получили ее.
Неизвестно, в какое повстанческое боевое соединение входили каза-
чьи отряды Пресновской линии: в Народную армию Петуховского рай-
она или же в 1-ю Сибирскую казачью дивизию? А может, они были
самостоятельны до тех пор, пока необходимость самосохранения не
заставила объединяться? Петухово, Юдино были у пресновцев, как го-
ворится, под боком. Маловероятно, чтобы они не участвовали в объе-
динительном процессе. Во всяком случае, обмен информацией станиц
Пресновской линии с приишимскими казаками прослеживается почти
с самого начала восстания. Так, повстанческий штаб станицы Дубровин-
ской (Пресновская линия) более или менее регулярно получал сводки
о событиях в долине Ишима, в частности от командира 1-го Сибир-
ского казачьего полка.
Кризисными для повстанческого очага в районе станицы Преснов-
ской, по-видимому, стали последние числа февраля. Станицу Становую
222

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922 л
Корицкий приказывал взять к вечеру 25 февраля, а к Михайловской
наступавшие коммунисты вышли не позднее 27 февраля.
Намерения повстанцев Пресновской линии, отступавших под вра-
жескими ударами, хорошо показывает «Приказ № 20 начальника шта-
ба передовых отрядов Народной повстанческой армии Петропавловского
уезда» Дуцева: «Ввиду продвижения противника, который воспользовал-
ся разложением народных войск, мы вынуждены теперь отойти /^ая
присоединения к южному фронту, дивизии Токарева, находящейся [в]
с. Николаевском, для слития с ними и ведения наступления. Гарнизон
станицы Пресновской, находящиеся [в ней] и проходящие войска [из]
Лапушного, Казанского, Островского должны двигаться по направлению
[на] Рождественский, Троицкая и Спасское — Кубичи, а всем отря-
дам, находящимся в расположении поселков Железный, Богатый, дви-
гаться через Н.-Рыбинский — Троицкий и Спасское — Кубичи. В Ку-
бичах будет сформирована из всех частей дивизия, которая вольется [в]
распоряжение Главного штаба, и также с присоединением кокчетав-
ских войск [к] дивизии Токарева будет совместное фронтовое наступ-
ление». Дуцев в своем приказе № 20 также грозил карой повстанцам,
бежавшим из отрядов и перешедшим на сторону врага, и просил не
оставлять оружие малодушным, а передавать его стойким бойцам про-
тив «ига коммунистов».
Итак, казаки-повстанцы, оставляя родные станицы и поселки Пре-
сновской линии, планировали собрать все свои силы в кулак в районе
расположенной южнее деревни Кубичи, соединиться там с 1-й Сибир-
ской казачьей дивизией С. Г. Токарева и предпринять совместное контр-
наступление. Более того, видна надежда казаков на то, что под руковод-
ством Главного штаба объединенного Сибирского казачьего войска и
вокруг дивизии Токарева соберутся все повстанцы не только Петропав-
ловского, но и Кокчетавского уездов. Кстати, почти в то же время надея-
лись «установить связь с южным казачеством» и совместными усилиями
вновь занять Южную линию Транссибирской железнодорожной магист-
рали и крестьяне-повстанцы Ишимского уезда.
По-видимому, казаки действительно пытались наступать на Преснов-
скую линию. В начале марта 1921 г. штаб 1-й Сибирской казачьей ди-
визии и штаб 1-го Сибирского казачьего полка находились под станицей
Пресновской в поселке Новомихайловском. Если верить показаниям
А. Белоусова на допросе в плену, 1-й Сибирской казачьей дивизией в
это время командовал вахмистр О.П. Зубков, а 1-й Сибирский казачий
полк принял от него Погребных.
В начале 10-х чисел марта где-то южнее Пресновской линии про-
изошло важное событие: командный состав двух казачье-крестьянских
223

_ъ В.А. ШУЛДЯКОВ
повстанческих образований Петропавловского уезда — 1-й Сибирской
казачьей дивизии и Народной армии Михайловского района — собрал-
ся на совместное заседание. Это совещание выразило недоверие руко-
водителям Главного штаба объединенного Сибирского казачьего вой-
ска: А.Ф. Кудрявцеву и его помощникам. Их обвинили в том, что они,
самочинно выставляя чины полковников, не смогли обеспечить долж-
ного руководства и не предотвратили поражений. Совещание решило
слить все силы в одну дивизию и тайным голосованием выбрало руко-
водителей как Главного штаба, так и дивизии. В Главный штаб Южной
Сибирской народной армии были избраны: начальником штаба — вах-
мистр О.П. Зубков, его помощником — Шевченко, адъютантами на-
чальника Главного штаба — Звягин и Кулинич (Артемий), делопроиз-
водителем штаба — Акишин.
Новый командный состав дивизии: начальник дивизии — подхорун-
жий С.Г. Токарев, его помощник — Аещенко, адъютант начальника
дивизии — Гноевых; командир конного полка — Погребных, помощ-
ник — Богданов; командир пехотного полка — Чушкин, помощник —
Смоляр; начальник пулеметной команды — Семидоцкий, его помощ-
ник — Астапчик.
Сам смещенный с поста начальника Главного штаба А.Ф. Кудрявцев
на данном совещании не присутствовал: к тому времени он с нескольки-
ми сотрудниками своего штаба, с семьями и, вероятно, с небольшим от-
рядом уже отправился на юго-запад, чтобы установить связи и ввести в
орбиту «объединенного Сибирского казачьего войска» восставшее каза-
чество Кокчетавского уезда. Таким образом, к середине марта 1921 г.
существовали два казачьих Главных штаба: новый во главе с Зубковым в
Петропавловском уезде и старый во главе с Кудрявцевым — в Кокчетав-
ском.
После совместного заседания и реорганизации повстанческая дивизия
Токарева оперировала в районе следующих населенных пунктов: стани-
ца Михайловская, поселки Владимирский, Спасский, Архангельский, село
Николаевское (Никольское), деревня Кубыши, села Семипольское и
Дмитриевское. То есть казаки действовали в основном южнее Преснов-
ской линии, занимая на линии только Михайловскую. Южный отряд РККА
под командованием Орфеева уже весь, в том числе и 26-й кавалерийский
полк, действовал в Кокчетавском уезде. И теперь на сибирских казаков
из Петропавловска и со станций Южной линии Транссиба бросили све-
жие силы: Отряд особого назначения ВЧК и части 21-й стрелковой диви-
зии. 14 марта повстанцы уже были сбиты со своих позиций и отступали
в юго-восточном направлении: на села Новоявленное и Ильинское. Прав
да, часть их пыталась защищать Михайловскую. 15 марта 206-й стрелко-
224

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
вый полк РККА с боем и серьезными трофеями (1 пулемет и 40 винто-
вок) взял станицу. Однако основные силы О.П. Зубкова и С.Г. Токарева
уходили из-под удара, и была опасность, что они перережут тракт Пет-
ропавловск— Кокчетав. Тогда помглавком по Сибири Шорин передал в
подчинение начальнику 21-й дивизии Ф. Егорову еще одну воинскую
часть, высокобоеспособную и маневренную.
5-я Кубанская отдельная кавалерийская бригада1 Сосарева была пере-
брошена из Европейской России специально на подавление Западно-Си-
бирского восстания. 1-й полк бригады придавался «Южному отряду»
21-й дивизии, который под командованием СИ. Вороткова должен был
наступать от Транссиба на юг — юго-восток и не позднее 15 марта
занять населенные пункты Петровское, Александровский, Ильинское.
1-й кавалерийский полк наступал на юго-восток — на станицу Ново-
никольскую. 2-й кавалерийский полк (командир — Херсонский) рке
находился в долине Ишима, где занимал станицы Вознесенскую и Ново-
никольскую. Ему приказано было форсированным маршем отправиться
вдоль Ишима, взаимодействуя с Отрядом особого назначения ВЧК, и не
позднее 15 марта взять село Новоявленное, «засевшие там банды разбить
и отбрасывать в западном и северо-западном направлениях» на наступа-
ющие части СИ. Вороткова. Таким образом, начальник 21-й дивизии
Ф. Егоров задумал согласованными действиями частей своей дивизии, Кубан-
ской кавалерийской бригады и чекистов окрркить и уничтожить 1-ю Си-
бирскую казачью дивизию и присоединившиеся к ней крестьянские
отряды. На тот случай, если бы какие-то группы повстанцев все-таки ус-
пели проскочить, Ф. Егоров приказал 2-му кавалерийскому полку после
занятия Новоявленного выслать конные разъезды: в восточном направле-
нии — на озеро Балыкты-Куль и в юго-восточном — на озеро Оджебай.
15 марта где-то между станицей Михайловской и селом Новоявлен-
ным 1-й полк Кубанской кавалерийской бригады РККА (командир —
1 Бывшая 10-я Кубанская кавалерийская дивизия РККА. Эта дивизия была сформи-
рована на Западном фронте в сентябре 1920 г. из Управления и кавалерийских частей
расформированной 33-й Кубанской (бывшей Астраханской) стрелковой дивизии.
33-я стрелковая дивизия воевала с белыми под Астраханью, на Волге, в Воронежской
губернии, на Дону и Северном Кавказе, а затем с поляками в Польше и Белоруссии (рай-
он города Молодечно, на реках Неман и Нарев). 10-я кавалерийская дивизия сража-
лась с поляками в районе юрода Лида, реки Вилия, озер Нарочь и Ушачь, городов
Полоцк и Рудня, реки Дрисса. Затем в районе городов Жлобин и Мозырь она участво-
вала в операции против белой Народно-добровольческой армии генерала С.Н. Булак-
Булаховича (Белоруссия, 11.1920). 15.12.1920 г. дивизию переформировали в Кубанс-
кую отдельную кавалерийскую бригаду. В феврале 1921 г. бригада была переброшена в
Западную Сибирь. Это была крепкая конная часть, личный состав которой обладал боль-
шим боевым опытом. Сибирские казаки-повстанцы сталкивались в боях с красными
кавалеристами-«кубанцами» дважды: между Пресновской линией и рекой Ишим
(03.1921) и в Западной Монголии (10—11.1921).
15 2250
225

«^.
В.А. ШУЛДЯКОВ
1^=»
Восстание на Горькой линии. Захват Исилькуля
Другой большой очаг казачьего повстанчества образовался в восточной
части Петропавловского — западной части Омского уездов. Хлынувшая с
севера волна мятежа привела к образованию северо-восточнее Петропав-
ловска так называемой Восточной группы Южной Народной армии
Ишимского уезда1. Командовал ею Н.В. Горбачев, крестьянин села Гага-
рьевского Ишимского уезда. Отряды Восточной группы вышли на Юж-
ную линию Транссиба и на Горькую линию бывшего Сибирского казачь-
его войска. Уже 10 февраля повстанцы заняли железнодорожную станцию
1 Восточная Народная армия Южного повстанческого фронта Ишимского уезда.
226

ъ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922 „
<^ 1^>
Токуши (40 верст восточнее Петропавловска), рядом со станицей Току-
шинской, но на следующий день были выбиты со станции стрелковой
ротой, при трех пулеметах, высланной из Петропавловска. К вечеру
12-го группы восставших появились у станции Булаево и приступили к
порче полотна и телеграфной линии. Вследствие этого в 3 верстах от стан-
ции сошли с рельсов паровоз с двумя вагонами. 13-го повстанцы пыта-
лись взять разъезд Ганькино, но неудачно. В течение 13 февраля красные
смогли очистить железнодорожный путь на Петропавловск, отогнав по-
встанцев из Булаева к станицам Лебяжьей и Конюховской. Однако теле-
графные провода на участках Транссиба, которые занимали восставшие,
оказались порваны. В течение 12—13 февраля 1921 г. крестьяне произ-
вели перевороты в станицах Горькой линии: Ганькинской, Рявкинской,
Медвежинской (Медвежья), Чистянской (Чистая), Конюховской, Лебя-
жинской (Лебяжья, «Лебяжья крепость») — и объявили в них мобили-
зацию 18—45-летних. Местные казаки частью присоединились к восста-
нию. Лозунг движения был краток: «Долой коммунистов».
14 февраля, пополнившись казаками, повстанцы повели наступление
на само Булаево. В тот же день другой отряд Восточной группы, базиро-
вавшийся, скорее всего, на район села Бугрового (примерно 26 км севе-
ро-восточнее Петропавловска), повел наступление и вторично взял стан-
цию Токуши. Здесь повстанцы захватили эшелон с эвакуированными из
Петропавловска партийными и советскими работниками и их семьями.
В нем же оказалось 30 заложников, главным образом интеллигенции, взя-
тых коммунистами в Петропавловске. Восставшие перебили и пленили в
Токушах до 200 человек, заложников же освободили, предложив им при-
нять участие в организации Народной армии. Однако закрепиться на
Транссибе повстанцам и на этот раз не удалось. 14 февраля по железной
дороге из Омска на выручку Петропавловска двигались регулярные части
РККА под командованием Н.И. Корицкого. Так, бронепоезд «Красный
сибиряк», оказавшийся в Булаеве, отбил наступление восставших, и они
бежали от станции к Конюховской и Лебяжьей станицам. А станцию
Токуши и одноименную станицу очистил от повстанцев подошедший
эшелон 249-го стрелкового полка. Части РККА, отбросив крестьян и ка-
заков от Булаева и Токуш, проследовали к месту назначения: в Петропав-
ловск. Таким образом, первые попытки перерезать железную дорогу меж-
ду Омском и Петропавловском, предпринятые в восточной части
Петропавловского уезда, окончились аая восставших неудачно.
Пока шла борьба за Булаево и Токуши, восстание распространилось
по Горькой линии Сибирского казачьего войска далее на восток. Одна
из групп повстанцев, выступив из станицы Лебяжьей, в течение 13 —
15 февраля заняла станицы Первотаровскую, Лосевскую, Селоозерскую,
15*
227

«^1
В.А. ШУЛДЯКОВ
£&*
1 На следующий день их отправили в Главный штаб (?), причем милиционеров, как
выполнявших свой служебный долг, решено было дальше Первотаровской не отправ-
лять. Коммунистов-продотрядников увезли в Лебяжинскую, а милиционеров, как и обе-
щали, оставили в Первотаровской. Оказавшись на какое-то время без охраны, они скры-
лись, добрались до Йсилькуля. Вместе с карателями милиционеры (В.А. Гецман и др.)
вернулись в Лосевскую и начали чинить расправу над казаками. Ни один из лосевских
милиционеров в ходе восстания не погиб.
228

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
^^ %&*
выбрали новый состав волисполкома, а также коменданта станицы
(А.Т. Шубин). Тут из Первотаровской подъехали на санях повстанцы
Кадышева. Организовали митинг, читали листовки, держали речи, рас-
суждали, как действовать дальше. Ближе к обеду отслужили молебен
в храме. Затем командиры отрядов держали военный совет — в сле-
дующей станице, Селоозерской, стоял красный гарнизон. В Селоозер-
скую отправили доверенных — лосевских казаков С.Я. Теплякова,
М.И. Грязнова и П.А. Плесовских. Их целью была тайная подготовка
переворота. Разработали план наступления на Селоозерскую и Исиль-
куль. Потом провели разбивку отрядов на взводы и назначили взвод-
ных. Среди повстанцев были и 17-летние юнцы, и 50-летние бородачи,
и более старые казаки. Сформировалась лосевская казачья сотня (коман-
дир — СИ. Игнатьев, взводные — С. Размазин, С. Тепляков, Анд.
Пелымский). На ночь часть приезжих устроили в школе, а большин-
ство разошлись по домам лосевцев. Ели то, чем угощали хозяева и что
привезли из дома.
На следующий день, однако, группировка Кадышева распалась. От-
куда-то прискакал курьер с призывом о помощи. И после споров кре-
стьяне дальних волостей во главе с самим Кадышевым отправились к
станции Называевская (Северная линия Транссиба). С казаками оста-
лись только крестьяне деревень, примыкавших к Горькой линии: Гага-
рине, Камышлово, Лебяжья, Лукерьино.
Тем не менее, оставшиеся повстанцы начали наступление на Село-
озерскую (126 верст от Омска) и Исилькуль. Небольшой сводный от-
ряд из крестьян и казаков Конюховской, Лебяжьей, Лосевской станиц
(командир — лебяжинский казак СИ. Голенков) явился в старооб-
рядческий хутор Буганов, взял там людей с санями и пилами и дви-
нулся к разъезду Юнино. Цель — перерезать железнодорожное сооб-
щение и телеграфную связь Исилькуля с Петропавловском. Второй
отряд, Е.А. Иванова (самый крупный — почти половина всех повстан-
цев, ядро — первотаровская казачья сотня), сосредоточивался на ук-
раинском хуторе Памятьсвободском, лежавшем на полпути между
станицей Лосевской и станцией Исилькуль, в 7 верстах от станции.
По сути, это был резерв. Руководители повстанцев планировали после
взятия станицы Селоозерской двинуть его на поселок и железнодорож-
ную станцию Исилькуль, центр Третьего района Омского уезда. На
Селоозерскую же направились (верхом, на санях и пешком) две ка-
зачьи сотни: лебяжья Плетнева и лосевская Игнатьева. Но они пошли
не напрямик, а делая крюк через хутор Тринадцатый. Причина —
нехватка у сотен гужевого транспорта. Вдобавок к этому, казаки устро-
или на дороге митинг: спорили, как лучше, без потерь, взять станицу.
229

К Селоозерской они подошли только на исходе дня, но, к счастью,
наступать на нее не пришлось.
В станице Селоозерской стояла 2-я батарея 4-го легкого артилле-
рийского дивизиона 85-й бригады 62-й стрелковой дивизии РККА (ко-
мандир батареи — Садилов). Артиллерийский дивизион прибыл на
Горькую линию, в район Исилькуля, в начале 1921 г. Управление ди-
визиона (комдив — Лапин) и еще одна, 1-я, батарея дислоцирова-
лись в станице Николаевской. От Лосевской до Селоозерской напря-
мик, по тракту, всего 12 верст. И в последней, под влиянием слухов,
шло волнение: ругали коммунистов и судили-рядили, как бы от них
избавиться. Лосевские агенты Тепляков, Грязнов и Плесовских, дей-
ствуя через родственников и знакомых, внесли в это хаотическое дви-
жение организующее начало. Красноармейцы стояли на постое по
дворам, и настроение населения передавалось и им. Крестьяне по сво-
ему происхождению и довоенной жизни, они знали или догадывались,
что творят коммунисты у них дома. Когда батарейцы услышали, что
к Селоозерской приближаются повстанцы, то, посовещавшись между
собой, решили перейти на их сторону. Сговорившись с местными ка-
заками, 2-я батарея послала в Лосевскую делегатов (Фатеев и другие)
с сообщением, что она присоединяется к восстанию. Делегаты все об-
говорили с повстанцами, отдали им свое оружие и вернулись в Село-
озерскую — оповестить сослуживцев. Красноармейцы ждали-ждали, а
восставших все не было и не было. Тогда батарея вторично, на вся-
кий случай, послала делегатов, чтобы те еще раз подтвердили, что она
действительно переходит на сторону народа. Сотни Плетнева и Игна-
тьева, взявшие на Тринадцатом хуторе необходимое число запряжен-
ных саней и подходившие уже к Селоозерской, конечно, знали о на-
строе батарейцев, но ситуация могла и перемениться. Поэтому,
встретив на дороге красноармейцев и узнав наверняка, что боя не
будет, казаки с радостным гиканьем и свистом помчались на санях в
Селоозерскую. То есть получилось, что восставших привели в станицу
делегаты 2-й батареи.
В Селоозерской, у исполкома, лосевских и лебяжинских казаков
встретили местные станичники и батарейцы. Были слезы радости,
объятия. Тут выяснилось, что коммунисты в станице еще не аресто-
ваны, батарея не разоружена. Сообща составили список лиц, подле-
жащих аресту, и приступили к их поиску и задержанию. При аресте
председателя ячейки РКП (б) 2-й батареи П.М. Чечнева казаки нашли
у него в комнате, за печкой, три ручных пулемета Шоша. Селоозер-
цы избрали новое управление станицы: председатель волисполкома —
М.А. Лоскутов, секретарь — П.Е. Борисов, комендант — Е.О. Зыря-
230

, ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 ,_
«^ 4fe>
нов. Началось формирование местной казачьей сотни. Вечером в сле-
дующую по Горькой линии станицу Николаевскую была отправлена
«разведка» во главе с селоозерским казаком А. Погореловым и бата-
рейцами Кочневым и Фатеевым: всего 10 человек, вооруженных вин-
товками. Брать Николаевскую решили на следующее утро, а пока
стали размещаться на ночлег по дворам.
Между Селоозерской и Николаевской 13,5 версты. «Разведка» По-
горелова и Кочнева скоро и без проблем проникла в Николаевскую и
после первого общения с жителями и красноармейцами поняла, что
местные казаки к восстанию психологически готовы, а гарнизон по-
давлять его не станет. Тогда ночью «разведчики» вместе с нескольки-
ми николаевцами пришли в церковь и стали звонить в колокола. На
зов набата народ сбежался к церкви и к исполкому. Призыв повстан-
цев хватать коммунистов нашел живейший отклик. Арестовали членов
комячейки и сочувствующих с женами. Доставленного председателя
исполкома Бухарева один казак ударил. Этим физическое насилие над
коммунистами и ограничилось. Ночью же собрался сход граждан, на
котором, кроме николаевцев, присутствовали «разведчики» Погорело-
ва и человек сорок красноармейцев. Станичники избрали новое руко-
водство: председатель исполкома — Н.Д. Грибановский, заведующий
мобилизационным отделом — Г.И. Балохонцев, командир станичного
отряда — Д.И. Седов. Затем селоозерские казаки-*разведчики» сооб-
щили сводку Сладковского1 штаба о занятии повстанцами районов
Ишима и Петропавловска, о переходе советских войск, с артиллери-
ей и пулеметами, на сторону восставших. В сводке давались лозунги:
«Долой коммунистов!», «Да здравствует Советская Россия!» и другие,
говорилось о необходимости мобилизации в Народную армию граж-
дан 20—35 лет. После этого собрание закончилось. Людям надо было
хоть немного отдохнуть после бессонной ночи.
Батарея, стоявшая в станице Николаевской, колебалась, но находив-
шемуся при ней командиру артдивизиона Лапину, по-видимому, уда-
лось убедить большинство красноармейцев не ввязываться в авантюру.
Когда казаки ударили в набат и стали арестовывать коммунистов, бата-
рея заняла нейтральную позицию: восстанию не противодействовала, но
и не присоединялась к нему. Лапин имел приказ командования о пере-
дислокации в Исилькуль, и он распорядился, что утром 1-я батарея и
управление дивизиона выступят к месту назначения. Вероятно, комдив
торопился вывести свою часть из взбунтовавшейся станицы, сохранив
1 Село Сладково Ишимского уезда. Сладково находилось почти на стыке четырех
уездов: Ишимского, Тюкалинского, Петропавловского и Омского.
231

В.А. ШУЛДЯКОВ
воорркение. А рк в Исилькуле можно было бы «закрутить гайки» и
восстановить дисциплину. Однако и повстанцы не хотели упускать та-
кую военную добычу. «Разведчики» и николаевские казаки, посовещав-
шись, придумали, как взять батарею. От них той же ночью в Селоозер-
скую поскакал казак М. Горскин. Гонец сообщил штабу повстанцев о
перевороте в Николаевской и изложил план захвата 1-й батареи. По-
скольку николаевцы своими силами разоружить артиллеристов не мог-
ли, они предлагали перехватить батарею в пути: повстанцы из Село-
озерской должны были перегородить ей путь, а николаевские казаки
обещали преследовать ее с тылу. Расчет был таков: подвергнутая не-
ожиданному нападению на узком зимнем проселке, лишенная всякой
способности к маневру батарея, скорее всего, сопротивления оказать не
сможет, а если и окажет, то незначительное.
В станице Селоозерской разбуженные тремя ударами церковного
колокола (сигнал общего подъема) повстанцы поднялись ранним утром,
еще до восхода солнца, и, боясь упустить 1-ю батарею, после недолгих
сборов выступили. Вперед заранее отправили на санях делегатов от
2-й батареи, для агитации и переговоров. Затем пошел конный казачий
разъезд (около 15 человек, вооруженных винтовками и ружьями). А за
ним через некоторое время потянулась из станицы и вся колонна: в
голове верховые батарейцы и две подводы с тремя авторркьями Шоша,
следом сани с пехотой. Тем временем транспорт 1-й батареи (150 крас-
ноармейцев на санях, воорркение) под началом комдива Лапина вы-
ступил на Исилькуль. В голове и хвосте батарейного обоза были
верховые аая охранения. Вслед за 1-й батареей из станицы Николаев-
ской направился и отряд повстанцев во главе с командиром 2-й батареи
Садиловым и солдатом Фатеевым (около 30 казаков и 25 красноармей-
цев). Агитаторы и казачий разъезд отряда, шедшего из Селоозерской,
остановили транспорт 1-й батареи у заимки в 10 верстах от Николаев-
ской. На узком проселке восставшие и батарея встретились лоб в лоб,
но ни та, ни другая сторона не стреляла. Повстанцы начали агитиро-
вать. Командир артдивизиона Лапин, видя, что красноармейцы склоня-
ются к сдаче в плен, бросился наутек. Будучи верхом, он ухнул с дороги
в глубокий снег, через несколько мгновений выбрался на взгорок и на-
метом ушел; по нему не стреляли. К вечеру 16 февраля Лапин рке был
в Исилькуле, где стал начальником гарнизона. 1-я батарея сдалась. Вос-
ставшие разоружили красноармейцев, транспорт батареи привели в
Селоозерскую. Здесь казаки, крестьяне и бойцы 2-й батареи уговорили
сдавшихся «работать вместе».
Таким образом, на сторону повстанцев перешли две батареи 4-го арт-
дивизиона со всем своим вооружением. Восставшим досталось 8 трехдюй-
232

, ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^ t£z*
мовых орудий, 8 пулеметов (авторужей), некоторое количество караби-
нов, около 150 снарядов, значительный запас пулеметных патронов. Прав-
да, только часть этого оружия попала к казакам. Ведь красноармейцы,
перейдя на сторону казачества и крестьянства, сами стали повстанцами,
и не было оснований разоружать их полностью. Это оказалось ошибкой,
казаки не смогли использовать захваченные трофеи с максимальной эф-
фективностью, поскольку большинство солдат 1-й батареи, имея воору-
жение, в дальнейшем уклонились от участия в борьбе.
Пока повстанцы перехватывали и разоружали 1-ю батарею, в стани-
це Николаевской продолжилась организационная работа. Снова собрал-
ся сход. Рассмотрели личности арестованных во время ночного
переворота. «...Предлагали коммунистам, чтобы они ушли из партии —
тогда мы их освободим». Тех, кто согласился, отпустили, упорствующих
оставили под арестом. Затем выступил заведующий мобилизационным
отделом станичного исполкома Г.И. Балохонцев. Составили список под-
лежащих мобилизации. Избрали начальником штаба некоего Кузнецова.
Это был бывший офицер, вероятно не казак. Он переселился в Никола-
евскую незадолго до событий в связи с женитьбой на местной жительни-
це. Выбрали и коменданта станицы (учитель Г.Д. Зинченко). Балохонцев
отдал список подлежащих мобилизации начштаба Кузнецову. Тот назна-
чил командный состав формируемой николаевской казачьей сотни (ко-
мандир — Красноштанов, помощник — Н. Путилов)1. Затем Кузнецов
выставил посты на дороги и разослал разведчиков. Особо пристальное
внимание уделялось направлениям южному (на железнодорожный
разъезд Горький) и восточному (на станицу Волчью).
Захват 1-й батареи, по-видимому, произошел 16 февраля. Однако эта
операция отряда Плетнева—Игнатьева нарушила план общего наступ-
ления на Исилькуль. Ведь вместо нападения на станцию отряд пошел
на перехват 1-й батареи. Этим резерв повстанцев (Иванов, первотаров-
ская сотня и другие), сосредоточившийся на хуторе Памятьсвободском,
был обречен на бездействие. Получив от местного жителя Я. Хворова
сведения, что в Исилькуле гарнизон небольшой, Иванов, вероятно, за-
думал взять станцию, не дожидаясь содействия других отрядов. Во вся-
ком случае, к Исилькулю из Памятьсвободского был послан сильный
разъезд, который, по-видимому, и попытался произвести налет на стан-
цию. Но красные кавалеристы отбили разъезд, остудив пыл первотаров-
ской сотни Иванова.
1 Упоминавшийся выше Д. Седов, избранный в ночь переворота командиром ста-
ничного отряда, вероятно, командовал теми казаками-добровольцами, которые вместе с
солдатами ушли вслед за 1-й батареей.
233

В.А. ШУЛДЯКОВ
Исилькульские власти, конечно, получали сведения о тревожном
положении на местах. Инструктор-информатор ОмгубЧК П.М. Мона-
хов утром 14 февраля докладывал в Омск, что «в ночное время по ближ-
ним поселкам ведется агитация разными личностями». Однако военных
сил у районной власти было мало, почти все отправили на запад, в рай-
он станции Булаево, где восставшие появились раньше. Уже 14-го Мо-
нахов в телеграмме упрекал начальство: «В своих сводках вас неодно-
кратно просил выслать винтовок, патронов, но прошло уже четыре дня,
результаты очень скверны. Жду вашего распоряжения собирать манат-
ки, т. к. с таким оружием и отрезанным нам не устоять». Настроение
исилькульских коммунистов несколько поднялось, когда днем 14 фев-
раля на станцию пришел бронепоезд «Красный сибиряк», следовавший
во главе с Корицким в Петропавловск. Постояв некоторое время, бро-
непоезд двинулся далее — на Булаево. Но Корицкий, вероятно, помог
местным властям оружием и патронами. 15 февраля к северу от Исиль-
куля ясно обозначился противник. На Лосевскую была послана красная
разведка. Начальник гарнизона станции думал наступать на казачьи ста-
ницы. Однако было одно но. Монахов информировал ОмгубЧК: «Ору-
жие у нас имеется, но ненадежны солдаты».
Тем не менее, утром 16 февраля гарнизон Исилькуля повел наступле-
ние на Селоозерскую. Вероятно, коммунисты, узнав о перевороте в ста-
нице, хотели как можно скорее, пока восставшие не организовались, от-
бить 2-ю батарею. Где в это время был отряд Плетнева—Игнатьева
(лебяжья, лосевская сотни, часть селоозерцев и солдат 2-й батареи) ?
Между Селоозерской и Николаевской? Известно, что 1-ю батарею разо-
ружили фактически одни солдаты-агитаторы и казаки передового разъез-
да. То есть основная колонна Плетнева—Игнатьева могла вернуться в
Селоозерскую и участвовать в отражении атаки. Но даже если она не
успела сделать этого, в Селоозерской еще оставались большинство бата-
рейцев со своими пушками и часть казаков-селоозерцев. Поэтому, когда
красные подступили к станице вплотную, повстанцы встретили их орудий-
ным огнем. Командовал артиллерией местный казак В.А. Лоскутов (ко-
мандир 2-й батареи Садилов, перешедший на сторону восставших, уехал
накануне в Николаевскую агитировать 1-ю батарею). Наступавшие по-
несли потери убитыми и ранеными и, не имея сил держаться под артил-
лерийским огнем, откатились назад к станции.
Монахов, старший агент ОРТЧК Волынин и районный исполнитель
П. Сончик телеграфировали в Омск (16.02.1921): «...Просим прислать
артиллерию а^я Исилькуля, т. к. отбиваться нечем. Если до вечера
[вами] не будут приняты меры, то будем отступать. Телеграфное иму-
щество увезем с собой. Дайте ответ, как вы на это смотрите». Вечером
234

v ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 а
<^& 4^>
16-го Монахов сообщал в Омск: «...обстоятельства угрожающие. Если
ранее мы имели возможность как-то еще обороняться, то теперь, ког-
да наши силы брошены под Петропавловск, возможности такой почти
нет... Очень много кавалеристов взято в плен повстанцами. Селоозер-
ное, захваченное бандитами, находится к востоку от Исилькуля, к севе-
ру от железной дороги. Мы обложены кругом противником, который
от нас находится в шести верстах».
Затем повстанцы на время отрезали Исилькуль от Омска. Дело в том,
что начальник штаба Николаевской станицы Кузнецов отправил на
разъезд Горький (восточнее станции Исилькуль) группу из 10 казаков
и 5 солдат, вооруженных винтовками и одним авторужьем. Цель —
произвести разведку разъезда, а при благоприятных обстоятельствах ра-
зобрать железнодорожный путь и прервать телеграфную связь. Руково-
дил отрядом Хамов, начальник команды конных разведчиков 4-го арт-
дивизиона, перешедший на сторону восставших. Доехав до казачьего
поста на Горьковской дороге, Хамов узнал от него, что эшелон с войс-
ками, стоявший на разъезде, ушел на Исилькуль. Тогда повстанцы сме-
ло направились прямо на разъезд Горький. Красноармейцы караула со-
противляться не стали: пятеро сдали свои винтовки, а один убежал.
Повстанцы отыскали ключи, привлекли рабочих железной дороги и
начали разбирать полотно. Батареец А.А. Лузин на всякий случай оста-
вался в санях у ручного пулемета, чтобы, если появится противник,
прикрыть отступление работавших. Разобрав путь, несколько казаков и
солдат во главе с Хамовым зашли в контору и сняли телеграфный аппа-
рат. Затем, спилив некоторое количество телеграфных столбов, повстан-
цы оставили разъезд и с трофеями (винтовки, аппарат Морзе) верну-
лись в свою станицу. Через какой-то промежуток времени николаевцы
снова подступали к Горькому, но на этот раз красные, отогнав огнем,
не пустили их на разъезд.
К западу от Исилькуля, в районе разъезда Юнино, опираясь на ху-
тор Буганов и станицу Лосевскую, действовал казачье-крестьянский от-
ряд Голенкова. Несомненно, и там повстанцы неоднократно разруша-
ли железнодорожную и телеграфную линии. Проходившие время от
времени на Петропавловск воинские эшелоны их восстанавливали, но,
когда они отправлялись далее к месту назначения, восставшие снова
рушили магистраль, понимая, что это нерв, стержень обороны ком-
мунистов. Такая нестабильность, грозившая обернуться полным окру-
жением, очень нервировала исилькульские власти. Они чувствовали
себя забытыми, брошенными на произвол судьбы. Особенно потряс
коммунистов захват разъезда Горького, случившийся почти сразу пос-
ле их бесславного отступления от Селоозерской.
235

В.А. ШУЛДЯКОВ
Восставшие утвердились в станицах, прилегавших к Исилькулю. На
более высокий уровень поднялась их организация. Отряды были объе-
динены в «полк». Командующим всеми силами района («командиром
полка») выбрали командира лосевской казачьей сотни СИ. Игнатьева.
Ранее он являлся членом лосевской комячейки, но при перерегистра-
ции был исключен из РКП (б) и теперь кипел решительной ненавистью.
Более-менее вооружившись и сорганизовавшись, повстанцы могли ста-
вить себе серьезные задачи. Рано утром 17 февраля они пошли на
Исилькуль. По данным разведки коммунистов, казаки и крестьяне пе-
ред выступлением пели «Отче наш» и держали речи «за Учредительное
собрание». Командующий Игнатьев говорил казакам: «Или взять Исиль-
куль, или всем помереть».
Казачье-крестьянский полк Игнатьева наступал на станцию с трех
направлений: от Лосевской, Селоозерской и Николаевской. Силы насту-
павших коммунисты оценивали примерно в 600 человек пехоты и 40 че-
ловек кавалерии. На правом крыле повстанцев действовали лебяжинские,
конюховские и первотаровские казаки под командованием Плетнева и
Иванова. В центре были лосевцы и крестьяне под началом Игнатьева. С
этой колонной двигалось одно орудие (командир — казак Антон Пелым-
ский), специально приспособленное рфл лучшего маневрирования в усло-
виях зимнего бездорожья: пушка без колес была установлена на сани.
Левое крыло составляли селоозерские и николаевские казаки. Артилле-
рийский дивизион (командир — селоозерский казак В.А. Лоскутов) вы-
ступил позже основных сил и должен был, подтянувшись к «фронту»,
поддержать наступавших огнем. Писатель М. Шангин, несомненно, пре-
уменьшает степень воорркенности восставших. Вряд ли у центральной
колонны имелось только три винтовки и восемь охотничьих ружей, а ос-
тальное холодное оружие, как он утверждает, типа самодельных пик,
пешней, вил. Сомнительно, чтобы повстанцы вовсе не использовали пу-
леметы и карабины, взятые у артиллеристов. Тем более, сам же Шангин
цитирует фрагменты протоколов допросов пленных повстанцев в ЧК, из
которых явствует, например, что лосевские казаки братья С. и А. Таш-
лыковы составляли во время наступления на Исилькуль расчет ручного
пулемета Шоша.
Отряды выступили с мест ночевки колоннами: сначала всадники, за
ними пехота на санях. Перед центральной колонной пустили сильный
разъезд, а в хвосте ее везли орудие. Следуя по узкому санному следу,
все колонны сильно растянулись, что потом замедлило разворачивание
в боевые порядки. Для орудийной команды их пушка стала большим
мучением. Сани с ней то и дело затягивало на сторону, с накатанной
дороги, и то один, то другой полоз утопал в снегу. Кони нервничали,
236

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
«^И Ш=»
дергали вразнобой, путали упряжь. Казаки вынуждены были то и дело
вытягивать орудие из снега. В общем, получилось «больше канители и
мороки, чем пользы». Пушка отстала, и использовать ее с толком не
удалось. Кроме того, скоро обнаружилось и явное несовершенство са-
модельного санного лафета: орудие тяжело наводилось, а при выстреле,
вследствие большого веса и силы отдачи, продавливало утоптанный снег
неравномерно и, в результате, перекашивалось. Артиллерийский диви-
зион Лоскутова выступил из Селоозерской на Исилькуль своим обыч-
ным ходом: артиллерийские упряжки — пушки на колесах. По дороге
головное орудие увязло в снегу так, что остановило весь дивизион. В
итоге батареи в боях за Исилькуль не участвовали. Конечно, по санно-
му сибирскому пути лучше перевозить орудия в разобранном виде. Так,
например, поступали колчаковцы во время Великого Сибирского похо-
да, в конце 1919-го — начале 1920 г. Но тогда и быстро вступить в бой,
без предварительной сборки, нельзя. Впрочем, если бы повстанцы до-
мучились и дотянули пушки до станции, то там бы их все и потеря-
ли. При стремительном наступлении карателей просто не успели бы
вывезти.
Подходя к пристанционному поселку Исилькуль, повстанцы развер-
нулись — разъезд и передовые всадники в небольшую лаву, пехота в
цепь — и пошли дальше. Красный заслон из 70 штыков, не имевший,
очевидно, автоматического оружия, а одни винтовки, не смог сдержать
натиска столь превосходящих сил и отступил от поселка на станцию.
Повстанцы беспрепятственно вошли в населенный пункт, конные каза-
ки поскакали догонять врага.
Было около 6 часов утра, темно. Гарнизон Исилькуля — коммунис-
ты, милиционеры, красноармейцы — залег небольшой цепью за желез-
нодорожной насыпью. На пути стоял воинский эшелон (около 100 че-
ловек) под командованием Лунева. Но красноармейцы были ненадежны,
и Лунев поставил у вагонов часовых, пригрозив, что расстреляет всяко-
го, кто попытается выйти. Сколько-нибудь серьезного боя за станцию,
очевидно, не было. Повстанцы уже подавили врага своим моральным,
численным и техническим превосходством. Когда показалась казачья
лава, цепь из-за насыпи встретила ее выстрелами. Завязавшаяся вялая
перестрелка продолжалась не долго. Гарнизон оставил Исилькуль и от-
правился в сторону Булаева. С ним ушел и Лунев с частью своих бой-
цов, остальные его красноармейцы разбежались. Отступавшие пребывали
в крайне расстроенном состоянии и, как водится в подобных случаях,
роптали и негодовали, говоря: «...нас предали, как и артиллерию». Кон-
ные повстанцы, всадников 30, заняли опустевшую станцию. Через не-
которое время подошла и цепь казачье-крестьянской пехоты.
237

В.А. ШУЛДЯКОВ
В литературе можно встретить утверждение, будто восставшие удер-
живали станцию Исилькуль в течение 18 часов. По-видимому, этот срок
сильно преувеличен. Во всяком случае, они успели там арестовать и рас-
стрелять восемь человек.
Захватом Исилькуля казаки и крестьяне отрезали Петропавловскую
группу войск Корицкого от Омска, «столицы» красной Сибири. В слу-
чае сохранения тенденции, а именно при дальнейшем распространении
восстания вдоль казачьей Горькой линии, опасность в ближайшем вре-
мени могла угрожать и самому Омску. А главное — мятежники вышли
на Транссибирскую магистраль, хлебную артерию Республики. Хлеб!..
Ради него коммунисты обложили сибирских земледельцев невыполни-
мой разверсткой. Ради него Москва требовала во что бы то ни стало и
как можно скорее пробить железнодорожные коридоры сквозь бунту-
ющую крестьянскую Западную Сибирь, очистить Северную и Южную
линии Транссиба от повстанцев, пустить продовольственные эшелоны в
голодающий центр. Поэтому краевое руководство, политическое, воен-
ное и прочее — Сиббюро ЦК РКП (б), Сибревком, штаб помглавкома
Вооруженными силами Республики по Сибири — реагировало на вы-
ходы восставших к железной дороге крайне нервно. На захваченные или
угрожаемые участки и пункты магистрали незамедлительно бросались
лучшие войска. Случай же с Исилькулем был особенно болезненный.
Коммунисты только пробили петропавловскую «пробку», что давало
надежду на скорое очищение всей Южной линии и, следовательно, на
выполнение приказа Москвы. И вот, на тебе — опять! Тем паче, под
самым боком. К тому же ненавистная «казара». Замаячила перспекти-
ва распространения казачьего мятежа на Иртыш. Поэтому красный
Омск бросил на Горькую линию, под Исилькуль, свою самую боеспо-
собную силу: «советских юнкеров» — курсантов.
В Омске с апреля 1920 г. функционировала Высшая военная школа
Сибири, а при ней Образцовый учебный отряд ото всех родов орркия,
предназначавшийся м^ прохождения слушателями школы практиче-
ской части учебной программы. Отряд состоял из слушателей (частично
на командных должностях) и отборных красноармейцев, воорркен был
прекрасно. Этот Образцовый учебный отряд Высшей военной школы
Сибири и решено было бросить против казаков Горькой линии. В него
влили 65 курсантов Первых Сибирских пехотных имени III Интерна-
ционала курсов командного состава РККА и, возможно, какую-то часть
курсантов Первых Сибирских кавалерийских курсов РККА. Этим чис-
ленность отряда была доведена до 800 человек, а его боевой состав —
до 475 штыков и 15 сабель при 8 пулеметах и 2 трехдюймовых оруди-
ях. Отряд обильно снабдили патронами. Была в нем и команда связи.
238

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
j^& t£z*
Командиром Образцового учебного отряда назначили В.И. Рослова, на-
чальника Первых Сибирских пехотных курсов. Это был молодой, но
опытный командир, награжденный за взятие у колчаковцев Омска ор-
деном Красного Знамени. Начальником штаба отряда стал Ивановский.
Собственно говоря, Образцовый учебный отряд отправили из Омска
тогда, когда Исилькуль еще не пал, а ему лишь угрожала опасность
(16.02.1921). Рослов и Ивановский имели приказ высадиться из эше-
лона на станции Москаленки (около 90 км от Омска), оттуда насту-
пать на станицу Николаевскую (около 23 км северо-западнее Москале-
нок), а затем, громя восставших казаков, идти далее по Горькой линии
до самого Петропавловска.
Одновременно с Рословым выехал из Омска отряд специального
уполномоченного Сиббюро ЦК РКП (б) и Сибревкома Е.В. Полюдова.
Евгений Полюдов — глава Омгубисполкома, видный коммунист, а по
происхождению потомственный казак Павлодарского уезда, бывший хо-
рунжий военного времени из народных учителей, избиравшийся весной
1918 г. 3-м войсковым кругом председателем Совета казачьих депута-
тов Сибирского войска. Теперь он ехал в Петропавловск с целью коор-
динации усилий различных властей по подавлению восстания и по
преодолению его последствий. При нем была группа руководящих ра-
ботников аая организационной, карательной и агитационной работы в
очищаемых от восставших районах.
16 февраля эшелоны Рослова и Полюдова прибыли на станцию Мос-
каленки. Обстановка здесь была такова. Станцию занимала вооружен-
ная комячейка (50 штыков). Вокруг шло брожение, в том числе и в
станице Волчанской (Волчья), что севернее Москаленок. Несомненно,
повстанцы из Николаевской посылали своих агентов в Волчанскую, а
может быть, и далее на восток: в Покровскую и Орловскую станицы.
Правда, организованных отрядов восставших непосредственно рядом с
Москаленками не наблюдалось. Телеграфной связи с разъездом Горьким
и Исилькулем не было. Это вселило такую тревогу, что, изменив перво-
начальный план, отряд Рослова не стал высаживаться в Москаленках.
Утром 17 февраля по железной дороге он отправился из Москаленок
прямо на Исилькуль. Важнее было восстановить контроль над исилькуль-
ским участком Транссиба, а с казачьими станицами можно было рас-
правиться и чуть позже. Полюдов же со своими людьми задержался в
Москаленках до 18 февраля, пока сюда не прибыло подкрепление в
50 красноармейцев. Местные коммунисты почувствовали себя уверен-
нее и приступили к выполнению приказа Сибревкома о массовом взя-
тии заложников в полосе железной дороги. Кроме того, сами по себе
проход отряда Рослова и нахождение здесь отряда Полюдова были вну-
239

В.А. ШУЛДЯКОВ ,_
шительной демонстрацией силы. Все это действовало на население от-
резвляюще, повстанческие настроения вокруг Москаленок стали гаснуть.
Ситуация с Исилькулем взволновала не только краевое руководство в
Омске, но и штаб Петропавловской группы войск РККА. Гарнизон Исиль-
куля, отступив на 5 верст к западу от станции, «до будки», остановился.
Командиры дали бойцам короткий отдых и запросили помощи у Петро-
павловска. Первое подкрепление пришло, по-видимому, через несколько
часов. Коммунисты воспрянули духом и двинулись отбивать станцию
Исилькуль. Повстанцы, не выдержав наступления вражеской цепи, оста-
вили станцию и отошли к поселку Исилькуль. Красная цепь залегла за
железнодорожной насыпью. Казаки и крестьяне попытались контратако-
вать. Но тут с правого фланга неожиданно ухнуло орудие, потом еще и
еще, затрещали пулеметы. Это подошел бронепоезд, по просьбе исиль-
кульской ячейки РКП (б) присланный Корицким (выполнив задачу, бро-
непоезд сразу же ушел обратно в Петропавловск). Спасаясь от огня,
повстанцы побежали на свой левый фланг, но вдруг и здесь попали под
сильный пулеметный обстрел. Это были курсанты и красноармейцы Рос-
лова, их эшелон подоспел в разгар боя. Под жесточайшим перекрестным
огнем восставшие совершенно потеряли самообладание и в панике побе-
жали на север от станции. Рослов доложил в Омск лаконично: «Бой за
Исилькуль был непродолжительным. Повстанцев убито много, наших
потерь нет». Телеграфная связь с Омском и Петропавловском была вос-
становлена. Согласно устным преданиям, сопротивление повстанцев в
Исилькуле было ослаблено тем, что они нашли на станции цистерну спир-
та и перепились. Итак, 17 февраля после нескольких часов обладания
Исилькулем казаки и крестьяне превосходящими силами противника
были разбиты наголову и отошли к своим станицам: Николаевской, Се-
лоозерской, Лосевской. События 17-го числа имели решающее значение.
В районе Исилькуля произошел перелом. Участь местных повстанцев была
теперь предрешена.
Оставив на станции свой эшелон, Образцовый учебный отряд
18 февраля, в 3 часа утра, выступил из Исилькуля «аля преследования
противника по всей линии до Петропавловска». Первым делом Рослов
пошел на Селоозерскую. Пытались ли повстанцы защищать станицу?
Вряд ли. Они были ошеломлены силой вражеского удара. Казачье-кресть-
янский полк СИ. Игнатьева, по сути, распался. Так, большинство ни-
колаевцев ушло в свою станицу. Туда же, на старые квартиры, вернулась
часть солдат управления и 1-й батареи 4-го артиллерийского дивизио-
на. Поникло настроение солдат 2-й батареи. Однако ядро повстанцев
не упало духом. Командир полка и командиры сотен призывали каза-
ков не сдаваться, а отступать. Была организована эвакуация орудий и
240

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
,^3> %&*
снарядов. Но все пушки почему-то не вывезли. Быть может, не хватило
сил, а скорее всего, не дали артиллеристы, решившие сдаться. Они, ве-
роятно, думали, что, вернув орудия, отчасти реабилитируют себя и за-
слркат пощаду. На подступах к Селоозерской, по-видимому, имели место
какие-то стычки, так как Рослов сообщал об «упорном сопротивлении»
казаков. Но за саму станицу боя не было. Образцовый учебный отряд
занял ее быстро, без выстрелов (не позднее 14.00 18-го). Большинство
селоозерцев отступили. В плен сдались 19 повстанцев и одна из батарей
(140 красноармейцев с четырьмя орудиями).
Захваченная батарея (видимо, 1-я) с людьми и материальной час-
тью 19 февраля была переведена в Исилькуль. Туда же отправили и
пленных повстанцев. Другую батарею (четыре орудия) курсанты отбить
не смогли, казаки увезли ее с собой. Почему красные не взяли трофей-
ные пушки на усиление своего отряда? Причина та же, по которой в
боях за Исилькуль восставшие не смогли использовать свою артиллерию.
«Захваченные четыре орудия <...>, — сообщал Рослов, — тащить за
собой на колесах не представляется возможным». Свои две пушки Рос-
лов перебрасывал по железной дороге, а от нее уже подтягивал к ста-
ницам казачьей Горькой линии. Лошади и люди не успевали выбиться
из сил. Впрочем, он мог себе позволить вообще остаться без артилле-
рии, ее с лихвой компенсировали пулеметы с прекрасно обученными
расчетами и большим количеством патронов.
После занятия Селоозерской Рослов, не мешкая, с основной частью
Образцового отряда пошел на запад, на станицу Лосевскую, а одну свою
роту, 3-ю, отправил на восток — на овладение станицей Николаевской.
Повстанцы дали у Лосевской бой. Комполка Игнатьев горячо призывал
казаков драться и лично, с авторужьем Шоша, защищал свою родную
станицу. По словам Рослова, «противник оказал упорное сопротивле-
ние». Однако Образцовый отряд наступал так энергично, так умело, что
казаки рке в начале боя, поняв, что им не удержаться, сняли свою ба-
тарею с позиции и увезли в тыл. Красные около 16 часов 18 февраля
выбили повстанцев из Лосевской, взяв там 28 пленных.
Отступив от Лосевской и придя в Первотаровскую, повстанцы зами-
тинговали. Спорили: защищать или не защищать станицу. Игнатьев
требовал сопротивляться, и часть казаков поддержала его. Но другие
указывали, что станица Лебяжинская, как бывшая крепость, более удоб-
на ^ля обороны. Это было, конечно, оправдание малодушия. Отряд
раскололся. Солдаты-артиллеристы и часть казаков пошли дальше: на
станицу Лебяжинскую. Игнатьев же с первотаровцами и добровольца-
ми из других станиц дал за Первотаровскую бой. Причем он снова, с
авторужьем в руках, показывал товарищам личный пример. Опять ка-
16 2250
241

В.А. ШУЛДЯКОВ
^^ 1^»
заки, сделав, вероятно, несколько выстрелов, заблаговременно сняли
батарею. Вечером 18 февраля повстанцы, несмотря на «упорное сопро-
тивление», были выбиты из станицы и отошли на станицу Лебяжин-
скую. Образцовый отряд остановился в Первотаровской на ночевку.
Тем временем станица Николаевская была занята наступлением с двух
сторон: от Исилькуля 3-й ротой Образцового отряда и от Москаленок —
отрядом Полюдова (18.02.1921). Повстанческий штаб приказал отсту-
пать, но николаевские «старички сложили оружие и разошлись по до-
мам». Поскольку местные казаки сопротивляться не стали, никакого боя
за станицу не было, не считая короткой перестрелки между рословцами
и полюдовцами, вначале принявшими друг друга за противника. Красные
взяли в Николаевской весь цейхгауз и управление 4-го артдивизиона.
Трофеи направили в Исилькуль. Коммунисты арестовали в станице 48
участников восстания и под конвоем увели на разъезд Горький, куда рке
прибыла Чрезвычайная тройка Представительства ВЧК по Сибири. Каза-
ков заперли в вагоны. Начались допросы. Инструктор-информатор Ом-
губЧК Монахов докладывал: «...настроение Селоозерного, Николаевского,
откуда велось наступление [на Исилькуль], контрреволюционное...» Ко-
мандир 3-й роты получил приказ выступить из Николаевской по марш-
руту Исилькуль — станица Лебяжинская — станица Конюховская аая
соединения с основными силами Рослова.
Таким образом, в течение 18 февраля стремительными действиями
Образцового отряда угроза Исилькулю была ликвидирована, станицы
Омского уезда очищены от восставших. Правда, это не сразу привело к
стабилизации обстановки на Южной линии Транссиба. Например, во
второй половине дня 18 февраля власти станции Булаево запросили по
телеграфу помощи, так как повстанцы заняли близлежащую станицу
Чистянскую (Чистую). Начальник Исилькульского гарнизона Маслов
немедленно отправил в Булаево подкрепление в 25 штыков.
19 февраля в 6 часов утра Рослов выступил из Первотаровской на
овладение Лебяжинской. Повстанцы хотели дать здесь основательный
бой, защищать станицу до последней возможности. Однако на подходе
к ней с довольно большого расстояния красные открыли такой плот-
ный рркейно-пулеметный огонь, что все мечты и надежды казаков рас-
сеялись как дым. Враг подавлял техническим превосходством. Повстан-
цы же вынуждены были экономить патроны. А их дробовики в том бою
не пригодились совершенно, поскольку на таком расстоянии не могли
причинить противнику никакого вреда. Свинец падал к ногам курсан-
тов, и они над этим только посмеивались. Не выдержав огня, защитни-
ки станицы бросились бежать по направлению на станицу Конюхов-
скую. Но не все.
242

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 а
<Ю& 1^,
Группа казаков откололась от основных сил, кружным путем при-
шла в Первотаровскую и оказалась в тылу Рослова. Гарнизон станицы
попрятался. Да повстанцам было не до этих нескольких красноармей-
цев. Собравшись на церковной площади, подавленные казаки решали,
что же делать дальше. После спора раскололись. Часть во главе с коман-
диром лебяжинской сотни И.С. Плетневым пошла на север, в Тюка-
линский уезд, на соединение с восставшим крестьянством. Остальные,
положившись на судьбу, с тайной надеждой, что их пощадят, разо-
шлись по домам.
В Лебяжинской красные опять не смогли отбить пушки. Повстанче-
ская батарея, видимо, заранее ушла на Конюховскую. Причем орудия те-
перь увозили в разобранном виде, в санях. Значит, казаки все-таки всерьез
не надеялись долго удерживать Лебяжинскую и благоразумно решили
эвакуировать свою артиллерию поглубже в повстанческий район. Там, в
иных условиях и при лучшем соотношении сил, была перспектива при-
менить орудия эффективно и без постоянного страха потерять их под
энергичными ударами высокоманевренного, натренированного и пре-
красно воорркенного противника.
Образцовый отряд преследовал бегущих на Конюховскую повстан-
цев. У этой станицы был скоротечный незначительный бой, пожалуй, и
не бой даже, а стычка. Основные силы повстанцев отошли от Коню-
ховской на деревню Барскую, на запад. Где-то здесь красные смогли
отбить одну пушку, но в непригодном состоянии: бросая ее, повстанцы
поступили как настоящие солдаты: сняли и увезли с собой орудийный
замок. Выведенное из строя орудие Рослов отправил в Исилькуль.
Какая-то часть повстанцев, вероятно крестьяне юго-западной око-
нечности Тюкалинского уезда, бежала от Конюховской не на запад, а
на северо-восток — в сторону деревни Камышлово (между станицей
Конюховской и деревней Лебяжьей). По-видимому, к Камышлову от-
ступал от Первотаровской и сборный отряд Плетнева, состоявший из
лебяжинских, первотаровских казаков, а также нескольких лосевцев
и конюховцев. Деревню Лебяжью заняла наступавшая от станции На-
зываевская Северной линии Транссиба рота 256-го стрелкового полка
под командой Дугова. Рослов установил с нею связь и приказал Дуго-
ву двигаться через Камышлово на Конюховскую. Очевидно, он рассчи-
тывал, что рота Дугова разгромит повстанцев, оказавшихся в районе
Камышлова.
Однако основные силы повстанцев отступали по Горькой линии на
запад, уводя с собой весь гужевой транспорт. Преследователям не на чем
было перебрасывать свою пехоту, и Рослов боялся, что казаки и кресть-
яне смогут прорваться через тракт Петропавловск—Ишим. По его на-
16*
243

В.А. ШУЛДЯКОВ ,_
стоятельной просьбе Омск дал войскам Петропавловской группы Кориц-
кого приказ перекрыть это направление.
Описанные выше боевые действия в районе Исилькуля происходили
далеко от опорной базы Народной армии Н.В. Горбачева и, видимо, от
нее не зависели. Представляется, так называемая Восточная группа —
достаточно условное понятие. В восточной части Петропавловского —
западной части Омского уездов по-настоящему объединяющий центр не
возник. Здесь было несколько слабо связанных друг с другом повстан-
ческих групп с участием сибирских казаков. И самая заметная, несом-
ненно, та, что брала Исилькуль.
К сожалению, почти ничего не известно о том, что творилось в стани-
цах Горькой линии, лежавших вдоль железнодорожного участка Петро-
павловск— Булаево, непосредственно в зоне деятельности Восточной
группы Горбачева. Очевидно, события там развивались не менее драма-
тично, и казаки, конечно, были в них втянуты. Крестьянско-казачьи от-
ряды Горбачева были разбиты все тем же Рословым. 20 февраля его
курсанты, преследуя казаков, бежавших из станицы Конюховской, заня-
ли деревню Барскую, северо-западнее станции Булаево. Повстанцы север-
нее разъезда Ганькино и станицы Ганькинской отступали на Бугровскую
волость, в сторону района зарождения Восточной группы. В 20-х числах
февраля под селом Бугровое Образцовый отряд наголову разгромил Вос-
точную группу. Не имея возможности пробиться на запад через заслоны,
выставленные Петропавловском, уцелевшие повстанцы бросились на се-
вер. Среди них, вероятно, немало было и казаков.
После взятия Бугрового Образцовый отряд Рослова получил боевую
задачу преследовать беглецов и «на их плечах» наступать на Ишимскую
Народную армию, пожалуй самую сильную группировку западносибирс-
ких повстанцев 1921 г. Выполняя приказ, красные курсанты вышли на
тракт Петропавловск—Ишим и, двигаясь по нему на север, с боями ов-
ладели селами Ильинским и Казанским. Потом отряд Рослова участвовал
в большом наступлении на Локтинско-Ларихинский район и в оконча-
тельной ликвидации ишимского очага восстания. За период боев с каза-
ками и крестьянами Образцовый учебный отряд Высшей военной школы
Сибири захватил у противника 7 орудий, 12 пулеметов, до 2500 ружей и
винтовок. За этот поход против восставших Первые Сибирские пехотные
им. III Интернационала курсы командного состава РККА были награж-
дены Красным знаменем Московского Совета рабочих и крестьянских
депутатов. Кстати, во взятии станицы Конюховской, наряду с курсан-
тами, участвовал отряд особого назначения из коммунистов Исилькуля
(командир — М.К. Минин), который затем вместе с Рословым ушел в
Ишимский уезд. Однако, в отличие от курсантов, исилькульским чонов-
244

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
«^ %&*
цам не повезло. В районе села Ильинского, в 150 км от Конюховской, все
они были уничтожены повстанцами.
Сибирские казаки, бежавшие сначала на запад, на деревню Барскую
и село Бугровое, а затем на север, разделили судьбу Ишимской Народ-
ной армии, окончательно разгромленной в начале апреля 1921 г. Часть
из них погибла в так называемом «Южно-Ишимском кольце» (на тер-
ритории современных Армизонского и Бердюжского районов Тюменс-
кой области), в котором коммунистам удалось окружить 20-тысячную
группировку повстанцев.
Сборный казачий отряд И.С. Плетнева, проскользнувший после боя
за Лебяжинскую в тыл Рослова, из станицы Первотаровской ушел на
деревню Камышлово, а оттуда — далее на север. Двигаясь в санях по
Тюкалинскому уезду, он прошел села Кабаново, Калмацкое, деревню
Покровку и в районе станции Называевка ночью пересек Северную
линию Транссибирской магистрали. За Называевкой плетневские каза-
ки влились в партизанский отряд Ф.Е. Кадышева, того самого, который
в начале восстания приходил со своими крестьянами поднимать Горь-
кую линию. Однако вскоре под деревней Самаровкой, что между На-
зываевкой и Крутинкой, отряд попал в засаду, устроенную чоновцами,
и под перекрестным пулеметным и ружейным огнем почти весь погиб.
Немногие сдавшиеся тут же были расстреляны, спаслись единицы — те,
кто смог убежать и спрятаться в лесу.
Одни из уцелевших под Самаровкой, уйдя далее на север, пытались,
очевидно, партизанить и, несомненно, погибли. Другие прятались по-
одиночке. Те, кого чекисты обнарркили весной—летом 1921 г., были
расстреляны. Спаслись только те, кто удачно скрывался в течение мно-
гих-многих месяцев. Например, казак станицы Аосевской П.П. Тепля-
ков, бывший в отряде Кадышева—Плетнева, проскитался по лесным
заимкам более года и вернулся в родную станицу. Страсти уже настоль-
ко улеглись, что бывшего повстанца даже не арестовали. Волостное ру-
ководство сменилось. Наиболее ярые коммунисты из пришлых куда-то
ушли, а местные, к которым повстанцы в свое время отнеслись, можно
сказать, гуманно, видно, устыдились той кровавой расправы, которую
каратели и чекисты учил или казакам в ходе подавления восстания. Теп-
ляков вообще являл собой редчайшее исключение из правил. Он не
только благополучно дожил до 1941 г., но и прошел солдатом почти всю
Великую Отечественную войну: от Москвы до Берлина! Умер в 1986 г.
глубоким стариком.
Пленные повстанцы, взятые во время боевых действий на Горькой
линии, если не расстреливались на месте, в горячке схватки, то конво-
ировались к Транссибу — на ближайшую станцию или разъезд. Там
245

В.А. ШУЛДЯКОВ
военные передавали их в распоряжение Чрезвычайной тройки Предста-
вительства ВЧК по Сибири. Ее состав: председатель — К.И. Мосолов,
члены — М. Бородихин и Александровский. Тройка, прибыв вслед за
отрядом Рослова на станцию Москаленки, с 17 февраля приступила к
работе. 18-го она переехала на разъезд Горький, 19-го — на станцию
Исилькуль. Затем она разъезжала по Южной линии Транссиба, наско-
ро верша следствие, суд и расправу. Когда «фронт» перекатывался че-
рез станицу, а части РККА уходили далее, скрывавшиеся по разным
укромным местам казаки группами и поодиночке начинали возвращать-
ся домой. Они надеялись затеряться среди мирного населения, а если и
получить наказание, то не самое суровое. Однако не тут-то было. Вме-
сте с войсками или вслед за ними приходили чекисты, милиционеры,
возвращались в станицы члены комячеек. Начиналась традиционная аля
красного террора «зачистка». Так, в станице Николаевской в течение
недели после того, как 3-я рота Образцового отряда Рослова увела из
станицы взятых ею пленных, коммунисты арестовали еще 15 казаков и
крестьян, замешанных в восстании. Арестованных в ходе «зачисток», так
же как военнопленных, сдавали в руки Чрезвычайной тройки Предста-
вительства ВЧК по Сибири и заключали в следующие вместе с ней аре-
стантские вагоны. Тройка почти всегда осркдала на расстрел с конфис-
кацией имущества. Приговор обжалованию не подлежал и, как правило,
приводился в исполнение немедленно.
23 февраля на разъезде Горьком Чрезвычайная тройка Мосолова при-
говорила к расстрелу 30 казаков станицы Николаевской. Еще 15 никола-
евцев — казаков и крестьян — были казнены согласно приговору той же
тройки от 5.03.1921 г., вынесенному на станции Петухово. Известны
постановления тройки, по которым было расстреляно 18 казаков стани-
цы Селоозерской, 23 казака станицы Аосевской и т. д. Это не так уж
мало. Во-первых, следует учесть, что многие казаки района станции
Исилькуль отступили на север, к крестьянам, где и погибли в последую-
щих боях. Во-вторых, станицы Горькой линии, по сравнению с кокчетав-
скими и приишимскими, были небольшими: от 155 душ мркского пола
казачьего сословия, независимо от возраста, в станице Рявкинской до
800 тех же душ в станице Конюховской. В станице Лебяжинской было
448 мужских душ, в Первотаровской — 426, Аосевской — 236, Село-
озерской — 268, Николаевской — 598 (данные на 1.01.1916). Между
прочим, в числе лосевских повстанцев был пленен и расстрелян Стефан
Иванович Игнатьев, 38-летний выборный командир казачье-крестьянско-
го полка, бравшего Исилькуль. Один из лосевских казаков, Е.Я. Тепляков,
смог убежать из арестантского вагона и, завладев верховой лошадью, по-
скакал к родной станице. За ним устремились в погоню два кавалериста.
246

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^ 1^,
М. Шангин, узнавший об этом случае из уст свидетелей-старожилов, пи-
шет, что вся Лосевская высыпала на крыши и, сочувствуя беглецу, гадала,
уйдет он или нет. Увы, на виду у всех жителей красноармейцы зарубили
безоружного Теплякова.
После расстрелов ячейки РКП (б) осуществляли конфискацию иму-
щества казненных повстанцев: лошадей, молочного скота, сельскохозяй-
ственных машин, транспортных средств, упряжи, одежды, обуви, часов
и пр. Отнимали подчас последнее. Станичная и пришлая голытьба ры-
лась в казачьих сундуках и забирала все, что приглянется, затем делила
награбленное, ничуть не стесняясь — на глазах жителей. Между про-
чим, казачки станицы Лосевской написали жалобу в Омск. Оттуда 8 мая
1921 г. приехал уполномоченный по крестьянским делам ОмгубЧК
Д.Л. Бутин. Однако он принял сторону местной комячейки. Интересна
оценка Бутиным внутреннего положения в станице и методов действия
властей на местах: «...нркно отметить острую форму взаимоотношений
казачества с пришлым населением, которое граничит с прямой враж-
дебностью: с одной стороны, коммунисты и беднота не в состоянии
приспособиться к сибирским условиям землепользования, которое тре-
бует большого количества скота и инвентаря, с другой — богатое каза-
чество, обладающее всем в достаточной мере, но <...> совершенно не
помогающее переселенцам, которые терпят страшную нужду <...>.
...На будущее время не допускать таких явлений [как конфискации],
ибо это никого не спасает, а разоряет только хозяйства. Лучше сжечь
несколько бандитских гнезд, чем дискредитировать советскую власть и
коммунистическую партию такими конфискациями».
Народная армия Кокчетавского уезда
В Кокчетавском уезде небольшие восстания — и здесь сначала взя-
лись за орркие крестьяне — имели место уже в первой половине фев-
раля (например, в Белоградовской волости 1.02.1921 г.). Однако
полмесяца уезд «тлел». Восстание приишимских станиц Петропавлов-
ского уезда не создало прямой угрозы Кокчетаву. Силы Главного штаба
объединенного Сибирского казачьего войска увязли в боях за свои род-
ные станицы. Однако небольшой отряд петропавловских повстанцев в
150 конных казаков, скорее всего из станицы Новоникольской, все-таки
двинулся на юг, на деревню Рублевку. Кокчетавская уездная военно-
революционная тройка решила обезопасить себя с севера, создав за-
слон в Келлеровке, на тракте Петропавловск—Кокчетав. В Келлеровку,
в помощь местным властям, был отправлен отряд в 60 штыков и ко-
247

В.А. ШУЛДЯКОВ
манда красноармейцев 182-го полка (26 человек, 3 пулемета, 17 тысяч
патронов). По-видимому, до падения Кокчетава этот заслон вполне
справлялся со своей задачей.
Скверное ^А^ коммунистов положение сложилось в северо-западной
части уезда. Произошла вспышка выступлений в Корнеевской волости,
откуда повстанцы (около 1000 крестьян) стали надвигаться на село
Кривоозерное, в сторону уездного центра, а также просачиваться на юг,
в район большого массива казачьих станиц. Под влиянием корнеевцев
произошло восстание в станице Чалкарской (руководители — Георги-
евский, Маслов, Богаев и др.). Красные оценивали группировку повстан-
цев в районе Кривоозерного—Чалкарской в 2000 человек. Население
Чалкарской охотно собрало а^^ формирования повстанческой кавалерии
500 лошадей.
Решающее значение АА^ массового восстания имели преувеличенные
слухи о победах повстанцев Петропавловского и Ишимского уездов, а
также явная слабость местных властей, у которых была жестокая ре-
шимость, но не хватило физических сил, чтобы прекратить брожение и
подавить первые очаги. Перелом в уезде произошел 18 —19 февраля,
когда поднялись станицы к западу и юго-западу от Кокчетава: Лобанов-
ская, Аиртавская, Имантавская, Арык-Балыкская, Верхне-Бурлукская,
Нижне-Бурлукская, Якши-Янгизставская и Акан-Бурлукская (лозунги —
«Довольно разверсток», «Долой коммунистов!»). Из этого района вос-
стание стало стремительно распространяться на восток, к станицам
Зерендинской и Сандыктавской, на тракте Кокчетав—Атбасар.
Уездные власти сосредоточили в селе Еленинском в 30 верстах запад-
нее Кокчетава отряд в 200 штыков и 150 сабель, с пулеметами, чтобы
наступать на Чалкарскую, Лобановскую, Имантавскую и далее. В Сандык-
тавскую, где отмечалось «волнение казачьего населения», отправили уси-
ленный отряд в 100 штыков. Однако энергия вспышки была такова, что
коммунисты сразу же потеряли контроль над большей частью уезда. Ка-
заки отразили наступление карателей на Чалкарскую. Сандыктав был в
руках повстанцев уже 21 февраля. Тогда же началось казачье восстание в
районе Щучинской станицы, к юго-востоку от уездного центра (на тракте
Кокчетав—Акмолинск). Власти и войска были подавлены размахом на-
родного движения. В ночь на 20 февраля Кокчетавская уездная ревтрой-
ка телеграфировала Сибревкому: «Мы окружены со всех сторон. Положе-
ние города гораздо хуже, чем было в Петропавловске...»
Крысы стали покидать корабль. Многие руководящие работники,
особенно из продорганов, под всякими предлогами, не слушая прика-
зов ревтройки, ударились в бега в сторону Омска. Это подняло панику
среди прокоммунистических групп населения, деморализовало рядовых
248

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 ,
«^ £^=»
агентов власти, усилило хаос, и без того вызванный восстанием. Так,
ревтройка, сместив ненадежного начальника тюрьмы, временно назна-
чила на его должность заместителя заведующего Омским губернским
карательным отделом Григорьева, находившегося в то время в Кокчета-
ве. Однако тот самовольно оставил пост. В результате явился прежний
начальник тюрьмы, выпустил всех арестованных, а сам с оружием в
руках ушел в сопки. Причем один из освобожденных арестантов, Лы-
чагин, вместо того чтобы скрыться, ворвался в помещение ревтройки,
по-видимому, с намерением убить кого-то из ее членов. Его схватили и
расстреляли (естественно, «при попытке бежать»).
20 февраля Кокчетав был взбудоражен выстрелами. Возможно, это
было делом рук конных разъездов повстанцев, которые рыскали в ок-
руге. Коммунисты побежали из города без оглядки. Гарнизон Кокче-
тава (400 штыков) при первых же выстрелах также начал, бросая
винтовки, разбегаться. Поддавшись общей панике, в ночь на 21 фев-
раля уездная ревтройка и штаб 63-й стрелковой бригады РККА с со-
хранившейся частью гарнизона оставили город и отступили на севе-
ро-восток. Уходя, они наскоро хватали заложников и увозили их с
собой. Среди этих несчастных оказался, например, 67-летний парали-
зованный старик Никифор Кузьмин, которого коммунисты взяли пря-
мо из постели, «аая большего числа». Он был расстрелян в очередной
партии заложников, когда ревтройка узнала о гибели уездного прод-
комиссара Абрамова. Кстати, заложников, прикрываясь ими от народ-
ного гнева, брали и другие отряды коммунистов, убегавшие из станич-
ных и волостных центров.
Двое суток Кокчетав был предоставлен сам себе. Отряды повстанцев
вступили в город лишь 23 февраля. Они обратились к его жителям с
таким воззванием:
«Казаки, крестьяне и граждане города Кокчетава!
Где же Вы, где Ваша мощь, сила? Мы, партизаны, сбросили иго ком-
мунистов, освободили Вас от всех ркасов коммунистического насилия,
мы пожертвовали все!
А что дали Вы?
Помните, что это освобождение — дело наше общее. Вы должны
подняться, как один, все: так же как и наши станицы и села! Все к
оружию, на коня! Враг бежит. Надо его догнать, разбить, и весной мы
спокойно примемся за свободный труд.
Час пробил!
Довольно спячки!
Казаки, крестьяне, мусульмане, все граждане — не ограничивайтесь
одной радостью, а вступайте в ряды, организуйте свои отряды, сами, как
249

лъ В.А. ШУЛДЯКОВ
мы, и закрепите освобождение от кровавого террора коммунистов, —
закрепляйте вместе с нами.
За нами в бой. Вперед!
Да здравствует свободный труд, свободная торговля!
Да здравствует истинная народная советская власть, а не обманув-
шая коммунистическая жидовская власть, именующая себя рабоче-кре-
стьянской, а на самом деле была нашим поработителем и кровопийцей.
За Советскую народную власть! Вперед!»
Отряд Щучинской ревтройки также вынужден был оставить стани-
цу, отступив сначала в станицу Котуркульскую, а затем далее на севе-
ро-восток. Восставшие взяли Котуркульскую, вытеснив из нее продотряд,
который бежал на юг. В начале 20-х чисел февраля все казачьи поселе-
ния Кокчетавского уезда — 14 станиц и 2 выселка (около 20 тысяч
казачьих душ мужского пола) — оказались в руках повстанцев.
Боевые действия на этой стадии восстания: разоружение комяче-
ек, продотрядов и мелких воинских команд, помогавших собирать раз-
верстку, поиски и столкновения разведывательных партий. Были и бои
с небольшими карательными отрядами. В первые дни власти рассыла-
ли их по уезду, чтобы подавить движение в зародыше. Но эти отряды
в силу своей малочисленности оказались бессильны справиться с взры-
вом народного возмущения. Красноармейцы, видя справедливость тре-
бований восставших и растерянность своих командиров, как правило,
не оказывали серьезного сопротивления, тем более, далеко не у всех
из них было оружие. Повстанцы пленили более 1000 человек. Мелкие
отряды казаков разъезжали по крестьянским волостям, громя ком-
ячейки и подбивая население на восстание, с теми же целями они
проникали и в соседние Атбасарский и Акмолинский уезды. Свидете-
ли отмечали «крайнее озлобление» восставших против коммунистов,
а ведь в 1919 г. кокчетавские казаки первыми стали класть оружие
перед Красной армией, и еще недавно председатель Омского облис-
полкома Е.В. Полюдов, сам казак, считал, что «они настроены очень
революционно»...
25 февраля повстанцы создали в Кокчетаве уездный Главный военный
совет (Главный военный штаб): председатель («командующий») — Хо-
рев, начальник штаба — Карпов (затем Романов). Командующим доб-
ровольческими — «партизанскими» — отрядами уезда стал И. Карцев, а
командиром отряда Кокчетавской станицы (создан 23.02) — Ф.П. Гор-
бунов. 27 февраля Главный военный совет отдал приказ по уезду: вместо
исполкомов создавать на местах «военные советы», собирать все орркие,
обезорркивать красноармейцев, арестовывать коммунистов и помогавших
им лиц. Главный военный совет приступил к формированию «Народной
250

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
«^ ^^
армии», для чего объявил мобилизацию десяти возрастов (1890—1899 гг.
рождения). Из остававшихся на местах мужчин от 17 до 60 лет плани-
ровалось создать отряды самообороны. Из этих планов мало что получи-
лось. Казачье-крестьянскую стихию не так-то просто было ввести в
организованное русло. Главвоенсовету не хватило на это ни материальных
ресурсов, ни — самое важное — времени. Кокчетав только 10 суток был
в руках повстанцев.
В Кокчетаве были учреждены также комендатура и военно-след-
ственная комиссия. Последняя а^я того, чтобы пресекать самосуды и
объективно определять степень вины того или иного арестованного
или пленного.
Восставшие попытались организовать и «настоящую» гражданскую
власть: был создан временный исполком, проведены выборы в Народ-
ный совет. Чтобы спасти невинных людей, уведенных коммунистами в
качестве заложников, новое руководство уезда обратилось к повстанцам
и населению с таким воззванием:
«Граждане и воины многострадальной России!
Кокчетавский Временный исполнительный комитет обращается к
Вам от лица граждан Кокчетава и станицы [Кокчетавской] с глубочай-
шей просьбой: не чинить самосуда над оставшимися коммунистами, так
как от последних зависит жизнь самых наилучших граждан Кокчетава
и уезда, увезенных коммуниею как заложников.
Увозивши с собой наших отцов и братьев, беспартийных, постыд-
ные коммунисты говорили: за каждого расстреливать десять заложни-
ков. Будьте, братья-воины, терпеливы по отношению к оставшимся
коммунистам, каждого задержанного <...> отправляйте в Кокчетав».
Против чего и за что сражались повстанцы? Отчасти отвечает на этот
вопрос одна из листовок Главвоенсовета, обращенная от имени сибир-
ского казачества к прочим слоям населения:
«Братья красноармейцы, крестьяне и горожане! Наконец-то после
долгих усилий, после рек крови борцов против насильников, власть ком-
мунистов в Кокчетавском и других городах и уездах пала.
Крестьяне и красноармейцы, мы знаем, что вы относитесь довер-
чиво к движению, поднятому нами против наших общих врагов: ком-
мунистов и жидов. Напуганные действиями высших офицеров и
генералов, Вы теперь тоже, вероятно, думаете, что казаки поднялись
Аля восстановления колчаковского произвола. Нет, братья, нам не нуж-
но [то], что отброшено историей. Колчак пал потому, что не понял
Духа свободолюбивого сибирского крестьянина и казака. Нам, братья,
как и Вам, не нужны золотые погоны, нам их, простым казакам, не
носить. Мы — дети одной с Вами трудовой семьи <...>. ...Нам в Си-
251

В.А. ШУЛДЯКОВ
бири с Вами делить нечего, земли у нас хватит на всех, и мы имеем
общих врагов.
Мы поднялись все, как один человек, против кучки жидов, их най-
митов, заграничных прожигателей жизни, нагло именующих себя рабо-
че-крестьянской властью.
Мы не хотим, чтобы нами командовала, нас обирала и гноила по
разным ЧЕКАМ да тюрьмам, чтобы расстреливали тысячами, как в
Омске, кучка коммунистов.
Мы хотим, чтобы труд был свободным, чтобы каждый занимался тем,
чем хочет, чтобы крестьян не отрывали от плуга и не посылали по ма-
стерским и заводам.
Мы хотим, чтобы была свободная торговля, чтобы каждый мог про-
дать, что имеет лишнего, а не имеющий мог купить.
Мы требуем, чтобы не было разверсток, излишки наш брат хлебо-
роб сам продаст.
Мы стоим за Советскую власть, но не за такую, какой представляют
ее коммунисты. За власть всего народа, а не за [власть] кучки бывших
острожников, жидов и коммунистов.
Советская власть — власть народа. Она не должна быть властью
коммунистов.
Вставайте все, как один: рабочий, крестьянин, казак, киргиз, все
народы против угнетателей! Час пробил!
Да здравствует свободный трудовой народ, свободная торговля и сво-
бодный труд!
Да здравствует Советская власть без узурпаторов — кровожадных
коммунистов».
А вот еще одна листовка кокчетавских повстанцев:
«Граждане! Крестьяне, казаки, киргизы, рабочие! Коммунисты извра-
тили задачи истинно народной власти. Они забыли, что благо народа
трудящихся есть основание народного благополучия. Они больше дума-
ли о себе, о своей партийной дисциплине, а не о нас, землеробах, тру-
дящихся, не о нас, истинных хозяевах страны.
Всем известная ЧЕКА, ни с чем не сообразная разверстка на пред-
меты нашего труда, бесконечная подводная повинность, постоянные
страхи за лишнее сказанное слово, за лишний кусок хлеба, тряпку, лиш-
нюю вещь, — все это жизнь нашу, и без того невеселую, обратило в
ад, превратило нас в рабов случайных выскочек, мальчишек с сомнитель-
ным прошлым и настоящим.
Неумелое хозяйничество нашим добром переполнило чашу терпения,
и мы, зная, что нас ожидает, бросая дом, семью, объявили восстание и
прогнали коммунистов. Изгоняя коммунистов и лжекоммунистов-пре-
252

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
^ ^
дателей1, мы боремся за истинно народную власть, за неприкосновен-
ность личности и частной собственности, за свободу слова, печати, со-
юзов, убеждений, не направленных во вред народного благосостояния
нации. Мы боремся за свободный труд, за землю аая тех, кто на ней
трудится.
Долой насилие над личностью. Мы не сторонники расстрелов, кро-
ви довольно много пролито до нас...
Красноармейцы, вы наши по духу, по убеждению, поймите нас, бро-
сайте «говорунов», идите в наши ряды. Здесь нет генералов, буржуев,
царских офицеров, нет выскочек-болтунов. Вы встретите своих братьев,
отцов с мозолистыми руками.
Коммунисты, знайте, что народ не с вами. Ваше дело проиграно. Ухо-
дите от нас, от вас зависит прекратить новые потоки крови и приблизить
время спокойного производительного труда нашей разоренной страны.
Долой коммуны! Да здравствует народная власть Советов и свобод-
ный труд!
Представители от всех населенных мест, сел и деревень повстан-
ческой армии Кокчетавского уезда».
Отряд уездной ревтройки (3 пулемета, 200 штыков и сабель), ушед-
ший из Кокчетава, остановился в немецком селе Златорунном, в 90 вер-
стах от уездного центра. Он прикрыл путь на северо-восток, на Омск.
28 февраля к Златорунному отступил красный отряд из поселка Боро-
вого (около 200 штыков). Командовал им член Казачьего отдела ВЦИК,
коммунист, казак станицы Котуркульской Кокчетавского уезда Ф.П. Сте-
панов. Отряды объединились. Степанов в качестве кандидата был вве-
ден в состав уездной ревтройки. Этот объединенный отряд в силу мо-
ральной подавленности и дефицита патронов держался первое время
пассивно и перешел к активным действиям только тогда, когда нача-
лась широкомасштабная карательная операция против кокчетавских
повстанцев. Председатель уездной ревтройки Розенбах 1.03.1921 г. пи-
сал из Златорунного в Омский губком РКП (б): «...восстание и органи-
зованно, и стихийно. Повстанцы берут нас «шапками» и нагоняемой
паникой <...>. Казаки действуют целыми массами в несколько тысяч и
нагоняют страх на наши маленькие отряды».
В 20-х числах февраля в Кокчетавском уезде активные боевые действия
велись только на юге. Отряды казаков проникали в северную часть сосед-
него Атбасарского уезда, разгоняли там комячейки, уговорами и угроза-
ми создавали в селах и деревнях новые, очищенные от коммунистов Со-
1 По-видимому, имеются в виду приспособленцы, вступившие ради выгоды в РКП (б)
и предавшие интересы казачества и крестьянства.
253

В.А. ШУЛДЯКОВ
«=^ 1^>
веты. Однако власти Атбасара своевременно образовали Чрезвычайную
уездную военно-революционную тройку и провели мобилизацию всех
коммунистов, комсомольцев и бывших красных партизан. Собранные
отряды посылались на границу между Атбасарским и Кокчетавским уез-
дами, разделенную на пять боевых участков. Мимоходом они восстанав-
ливали контроль над теми местами, где уже побывали повстанцы. В тылу
образовавшегося Атбасарского фронта стягивались с продовольственной
работы подразделения 187-го и 233-го стрелковых полков РККА.
Важное значение АА^ обеих сторон имело то, кто будет контролиро-
вать тракт Атбасар—Кокчетав. Узнав о падении станицы Сандыктав-
ской, Атбасарская ревтройка срочно послала к ней по тракту отряд
И. И. Плескача (100 штыков, 2 пулемета). Кроме того, правофланговым
отрядам Кресса и Угаренко поставила задачу обогнуть станицу Сандык-
тавскую с востока и, выйдя на тракт в районе села Викторовского
(30 верст севернее Сандыктава), отрезать ее от станицы Зерендинской
и города Кокчетава.
Согласованного удара по Сандыктаву красные произвести не смог-
ли. Плескач был задержан активностью повстанцев на своих флангах, в
деревнях по обе стороны тракта. В это время отряд Кресса (до 80
штыков, 1 пулемет), обходивший Сандыктав, столкнулся с казаками и,
проиграв бой, вынркден был отступить. Плескач, двигаясь по Большо-
му Кокчетавскому тракту, ночью с налета захватил село Балкашино,
последний населенный пункт перед Сандыктавом, всего в 12 верстах от
него. Однако затем ему снова пришлось отвлечься от главной своей цели,
чтобы подавить восстание в деревне Новоселовке. Между тем Временный
военный совет станицы Сандыктавской сформировал отряд в 1000 че-
ловек, правда вооруженных в основном холодным оружием. И казаки
под началом хорунжего Уткова сами перешли в наступление. Плескачу
пришлось отойти по тракту к деревне Петровке. Красная разведка до-
была сведения о намерениях противника наступать на Атбасар.
Повстанцы южной части Кокчетавского уезда организовывались.
Сандыктавские и зерендинские казаки, наступавшие по тракту на юг,
вступили во взаимодействие с отрядами ближайших Якши-Янгизстав-
ской и Акан-Бурлукской станиц, располагавшихся к западу от тракта.
Из среды якшиянгизставцев выделился военный руководитель — под-
хорунжий Федотов. Под деревней Петровкой разыгралось жестокое
побоище (дату боя привести невозможно, в литературе имеются силь-
ные расхождения). Утром цепи повстанцев стали наступать на дерев-
ню, стараясь охватить ее с флангов. Коммунисты (усиленный отряд
И.И. Плескача) залегли на окраине, кроме того, у них был в Петров-
ке резерв из пехоты и конницы. Наступавшие были встречены плот-
254

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^ &£*
ным ружейно-пулеметным огнем. У Плескача действовали четыре пу-
лемета: два на флангах, они первыми вступили в дело, и два в центре.
Современник так оценил работу красных пулеметчиков в том бою:
«Метким огнем они буквально косили наступающие цепи». Казаки за-
легли. Тогда Плескач поднял своих бойцов в контратаку и ввел в бой
кавалерийский отряд Аюханова. Повстанцы были отброшены, а часть
их порублена конницей. Но уцелевшие не утратили волю к победе и,
скоро оправившись, снова повели наступление. Всего в этот день ка-
заки предприняли три атаки на Петровку, а уже в полночь — чет-
вертую. Они смогли охватить коммунистов с трех сторон. В последней
ночной атаке дошло до рукопашной. Казаки были снова отброшены
и, исчерпав все силы, отошли на Балкашино. На следующий день в
район Петровки подоспели отряды с соседних боевых участков Атба-
сарского фронта и из Акмолинска (более 500 штыков и сабель, не-
сколько пулеметов).
Отряд Плескача в качестве авангарда красных двинулся на Балкаши-
но. Его конная разведка беспрепятственно вошла в село и после бегло-
го осмотра решила, что повстанцы отступили к Сандыктаву. Отряд
Плескача как шел по тракту походной колонной, так и втянулся в Бал-
кашино. Когда красные остановились на сельской площади, повстанцы
неожиданно из строений и дворов открыли по ним ураганный огонь.
Стрельба оказалась весьма эффективна, она велась на предельно корот-
кой дистанции, на которой охотничьи ружья и дробовики восставших,
их основное огнестрельное оружие, были весьма действенны. Красные
побежали из села, командиры остановили их лишь на окраине. Засада
была организована казаками великолепно и не дала того результата, на
который они рассчитывали, только потому, что на помощь расстроен-
ному отряду Плескача подошли с юга отряды Угаренко и Кресса. Пре-
восходство коммунистов было полное, и после нового боя казаки были
вынркдены оставить Балкашино и отступать на станицу Сандыктавскую.
Таким образом, в результате контрнаступления 24—25 февраля, благо-
даря серьезным подкреплениям, советские войска вышли на ближайшие
подступы к Сандыктаву. Однако здесь они застряли более чем на неде-
лю. Вероятно, к частям Народной армии тоже подошли свежие силы.
Боевые действия на границе Атбасарского и Кокчетавского уездов к
концу февраля приобрели широкий размах. В них участвовали, с одной
стороны, силы всех участков красного Атбасарского фронта, а с другой —
казачьи сотни Сандыктавской, Зерендинской, Якши-Янгизставской,
Акан-Бурлукской и других станиц. Вполне обозначилось южное, Атба-
сарское, направление действий Народной армии Кокчетавского уезда.
Эту группировку повстанцев возглавил подхорунжий Федотов. Он, по-
255

В.А. ШУЛДЯКОВ
видимому, полностью подчинялся кокчетавскому Главвоенсовету. Во
всяком случае, бойцы Федотова широко распространяли среди населе-
ния в зоне боевых действий листовки, отпечатанные типографским спо-
собом в Кокчетаве.
Расширяясь на юго-восток от Кокчетава, пламя мятежа перекинулось
в Акмолинский уезд. Уже 22 февраля оперативная сводка оттуда сооб-
щала в Омск: «...как от брошенного в воду камня побежала во все сто-
роны широкая волна бандитского движения». В центре уезда, Акмолин-
ске, власти чуть не потеряли контроль над гарнизоном и городом.
Уездная ЧК лишь в последний момент раскрыла разветвленный заговор
среди красноармейцев и населения, в котором участвовали и казаки
Акмолинской станицы. 1 марта коммунисты произвели массовые арес-
ты и расстрелы.
Главные события, конечно, развивались в полосе железной дороги. В
то время как на юге Кокчетавского уезда шли бои за Петровку, Балкаши-
но и Сандыктав, из советских войск, действовавших к югу от города Пет-
ропавловска, как рке упоминалось, была создана сводная Южная группа
(командующий — чрезвычайный уполномоченный Сибревкома Е.В. По-
людов, заместитель — Орфеев). В ее состав первоначально вошли подраз-
деления 253-го и 233-го стрелковых полков, 26-й кавалерийский полк и
батарея 75-го артиллерийского дивизиона. Южная группа и сыграла ре-
шающую роль в разгроме кокчетавского очага Западно-Сибирского вос-
стания. С ней взаимодействовал и отряд уездной ревтройки. Мы не знаем,
насколько объективно оценивал обстановку кокчетавский Главвоенсовет,
какое значение придавал он северному направлению действий своей «ар-
мии». Известно, что восставшие довольно далеко продвинулись от Кок-
четава по «Петропавловскому тракту», в том числе заняли Келлеровку. Но
с другой стороны, на север направлялись далеко не самые лучшие отря-
ды повстанцев, например казахский кавалерийский отряд, созданный при
помощи казаков баями Ж. Кшылбаевым, И. Тржановым, И. Шултуко-
вым. Казачьи же конные сотни, составлявшие главную ударную силу На-
родной армии, судя по всему, почти все перебрасывались на Атбасарскии
фронт. Отчасти это объясняется географией восстания: основной массив
казачьих станиц был ближе к Атбасарскому уезду. Но в то же время оче-
видно: атбасарские коммунисты своими необыкновенно активными дей-
ствиями смогли сковать основные силы кокчетавских повстанцев и отвлечь
внимание Главвоенсовета от самого важного — Петропавловского — на-
правления.
В течение 2—4 марта Южная группа, взаимодействуя с отрядом
уездной ревтройки, выбила повстанцев из Келлеровки, Новосухотина,
Большого Изюма, Алексеевки и тем самым очистила от восставших
256

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^^ 1^»
тракт Петропавловск—Кокчетав, подступив к самому уездному цент-
ру. 5 марта 1921 г. войска Е.В. Полюдова коротким ударом взяли Кок-
четав. Бой за город шел два часа. Коммунисты действовали пехотой в
лоб, конницей на обоих флангах. Повстанцы ружейно-пулеметным ог-
нем сначала приостановили наступавшие цепи, но тут заработала крас-
ная артиллерия, которая и решила дело. Повстанцы под артогнем
пришли в замешательство и бросились бежать на юг, в сторону ста-
ницы Зерендинской. Не всем удалось вырваться из Кокчетава, многих
порубила обошедшая город красная кавалерия. Но Главвоенсовет ус-
пел эвакуироваться в станицу Сандыктавскую.
Взятие Кокчетава на короткий период ухудшило положение Атбасар-
ского фронта красных. Главвоенсовет Народной армии прекрасно по-
нимал отчаянность своего положения: вот-вот последует мощный удар
противника от Кокчетава на Атбасар, а с дробовиками и пиками, без
патронов сопротивляться войскам Полюдова, с их пушками, пулемета-
ми и конницей, бессмысленно. Единственный шанс спасения — немед-
ленно прорваться на Атбасар. Победа на этом направлении дала бы
повстанцам патроны, новую базу и возможность движения по тракту
на слабо защищенный коммунистами Акмолинск. Поэтому Главвоенсо-
вет собрал в станице Сандыктавской все, что у него было, и двинул по
тракту на юг. Навалившись всей своей массой, повстанцы захватили село
Балкашино и начали штурм деревни Петровки. Разыгрались жестокие
бои. Впрочем, у коммунистов в Атбасарском уезде сил уже было доста-
точно, и, оправившись от первоначального замешательства, они подго-
товили контрнаступление.
Тем временем главные силы Южной группы Полюдова, овладев Кок-
четавом, стали наступать в двух направлениях: по трактам Атбасарскому
(на Зеренду и Сандыктав) и Акмолинскому (на Щучинск и Котуркуль).
Основной казачий очаг к западу и юго-западу от Кокчетава (девять ста-
ниц) был оставлен «на потом», аая коммунистов важнее было очистить
пути к уездным центрам — Атбасару и Акмолинску. Это, разумеется, не
означает, что к западу и юго-западу от Кокчетава не было красных войск
и что там после 5 марта между казаками и коммунистами не шли бои.
Советские части, наступавшие от Кокчетава по Атбасарскому тракту, взя-
ли станицу Зерендинскую, село Викторовское и продвигались далее на юг.
Серьезного сопротивления они не встречали. Слишком велика была их
огневая мощь. А главное, основные силы восставших находились под
Петровкой. Там и произошли бои, окончательно решившие судьбу сан-
АЫктавско-кокчетавской группировки Народной армии.
Коммунисты смогли быстро переломить ситуацию на Атбасарском
Фронте и, когда наступательный порыв повстанцев иссяк, перешли в
!7 2250
257

В.А. ШУЛДЯКОВ
контрнаступление. В лоб от Петровки на Балкашино и далее на Сан-
дыктав наступал сводный отряд Угаренко (командир 187-го стрелково-
го полка). Сильная правофланговая группа двигалась на деревню
Михайловку, создавая угрозу левому флангу повстанцев. Наконец, лево-
фланговые отряды перекрыли казакам пути отступления на запад. Крас-
ным противостояло до 6000 плохо воорркенных повстанцев. После ряда
боев советские войска, выйдя 8 марта к станице Сандыктавской, обло-
жили ее со всех сторон.
Решающий бой начался на рассвете 9 марта. «Утро было морозное, —
вспоминал участник событий. — Снег хрустел под ногами, словно креп-
кая редька на зубах. Варежки у бойцов прилипали к металлу винтовоч-
ных стволов, да так, что их нельзя было оторвать». Казаки отстаивали
Сандыктавскую с большим упорством. Наступавшие были встречены до-
вольно сильным рркейным огнем, понесли ощутимые потери и залегли.
Они долго лежали в снегу, не поднимая голов и страдая от холода. Но вот
к цепи примчался один из наиболее яростных красных командиров
И.И. Плескач, больной, но вставший ради такого дела с постели и при-
скакавший из тыла на позицию. Он поднял бойцов, увлек за собой. По-
встанцы стали отступать в саму станицу. Много их сгрудилось на окраине
Сандыктавской, у моста через реку Джабайка. Сначала по этой толпе
ударили красные пулеметы. Потом в ход пошли гранаты и штыки. На
плечах противника коммунисты ворвались в станицу. Бой разбился на
несколько очагов. Сандыктав горел. На его улицах кипели ужасные руко-
пашные схватки. Наконец, сопротивление было сломлено. Станица пала,
а ее защитники частью уничтожены, частью пленены, частью рассеяны по
окрестностям. Больше всего повстанцев отступило через Тюхтинские леса
в юго-восточном направлении. Вероятно, какие-то группы казаков бежа-
ли на северо-запад, туда, где казачьи станицы еще держались.
Примерно в то же время (к вечеру 11.03.1921 г.) часть Южной
группы красных захватила станицы Щучинскую и Котуркульскую. Здесь
тоже были кровопролитные бои. Казаки стали отступать по Акмолин-
скому тракту, но у деревни Алексеевки наткнулись на выставленный из
Акмолинска заслон. Зажатые в тиски, они заметались, попытались обой-
ти Акмолинск степью и уйти на юго-восток — на город Каркаралинск.
Но коммунисты выделили из своих отрядов, действовавших на этом Л-
правлении, всю конницу, которая догнала и разгромила повстанцев.
Лишь нескольким группам казаков удалось оторваться от преследовате-
лей и временно укрыться в лесах.
Очистив Атбасарский и Акмолинский тракты, с рассветом 12 марта
коммунисты начали операцию по ликвидации «основных гнезд» кокче-
тавского казачества. Вероятно, главный удар наносился от Сандыктава
258

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^ ^^
ц Зеренды, то есть с юга и юго-востока на север — северо-запад. За
два дня правительственные войска овладели всеми четырьмя южными
станицами (Акан-Бурлукской, Якши-Янгизставской, Верхне— и Ниж-
не- Бурлукскими), но только одной северной (Лобановской). Пять «се-
верных» станиц — Чалкарская, Аобановская, Аиртавская, Имантавская
и Арык-Балыкская, — располагались близко друг от друга и к тому же
были густо населены (к 1.01.1916 г. в них числилось 8686 казачьих душ
мужского пола всех возрастов). Кроме того, сюда отступили отряды
павших станиц и сел. По оценкам противника, эта группировка повстан-
цев насчитывала 5000 — 6000 человек. Военно-оперативное руковод-
ство ею осуществлял, по-видимому, войсковой старшина Пелымский
(житель станицы Нижне-Бурлукской) с несколькими казачьими офи-
церами (Алексеев, Сизухин и др.). Общее же военно-гражданское ру-
ководство пытался взять в свои руки перебравшийся сюда из Петропав-
ловского уезда Главный штаб объединенного Сибирского казачьего
войска во главе с А.Ф. Кудрявцевым. Оказалась здесь и часть кокчетав-
ского Главвоенсовета. Советские сводки отмечали, что в данном районе
повстанцы имеют «правильно организованные части», что у них есть
офицеры и что со стороны противника «заметно умелое руководство»
боевыми действиями. В районе указанных пяти станиц регулярные под-
разделения РККА, несмотря на все свое превосходство в технике, в
плотности огня, буквально застряли.
От Кокчетава на село Еленинское и станицу Чалкарскую наступал
26-й кавалерийский полк РККА со стрелковыми подразделениями под-
держки. 12 марта кавалерийский полк ворвался в Чалкарскую, но был
встречен ружейным огнем в упор из домов и отступил. Его потери со-
ставили 19 человек убитыми, 33 ранеными, а также 35 лошадей. В тот
же день части 233-го стрелкового полка атаковали Лобановскую. Соглас-
но красной сводке, повстанцы здесь проявили «необыкновенное упор-
ство и ожесточение», в цепях защитников станицы были не только
мужчины, но и женщины, дети. Вообще, лобановские казаки отлича-
лись вольнолюбием, развитостью, сплоченностью, на военной службе
выделялись подтянутостью, расторопностью, яркой внешностью, громад-
ными чубами, с гордостью говорили: «Мы — лобановцы». Коммунисты
12 -го взяли-таки Аобановскую. Но бой за нее был действительно упор-
ным. На это указывают понесенные красными потери: 40 человек уби-
тыми, 90 ранеными. Причем повстанцы сломлены не были. 13 марта
°ни с двух сторон — от станиц Чалкарской и Имантавской — пред-
приняли «несколько усиленных контратак на Лобановскую», но были
частями 233-го полка отбиты. Перелом в борьбе за «северные» стани-
ЦЬ1 произошел, по-видимому, только 14 марта.
17*
259

«^
В.А. ШУЛДЯКОВ
i^>
1 Специально изготовленные мощные трещотки использовались повстанцами, за не-
имением настоящих пулеметов, для имитации пулеметной стрельбы и психологического
воздействия на врага.
260

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^ 4fe,
штаба смертный приговор. Там же, на стоянке, некто Винокуров убил
Кудрявцева выстрелом из винтовки и добил штыком. И все это на гла-
зах жены и детей Кудрявцева... Точно неизвестен конец войскового
старшины Пелымского. По непроверенным данным, он был пленен и
расстрелян. Хотя председатель Сибревкома И.Н. Смирнов требовал,
чтобы в случае поимки Кудрявцева и Пелымского их отконвоировали в
Омск для предания суду Сибревтрибунала.
С каким настроением шли на повстанцев каратели? Вот фрагмент
письма одного из них, председателя Кокчетавской уездной ревтройки
Т.Ф. Розенбаха (1.03.1921): «...В отношении казачьих станиц я поведу
следующую политику. После самого беспощадного подавления восста-
ния я в станицы переселю крестьян или переселенцев из России. Кок-
четавское казачество надо раз и навсегда ликвидировать, иначе здесь
спокойно не будет...» Победители, врывавшиеся в станицы, были бес-
пощадны, особенно бойцы коммунистических отрядов. Бывали случаи,
когда они стреляли и рубили без разбора всех встреченных на улице или
обнаруженных в домах мужчин, даже юнцов.
Вслед за войсками следовали чекисты. Представительство ВЧК в Си-
бири создало Чрезвычайную тройку по Кокчетавскому уезду, а вновь
организованный Кокчетавский уездный ревком — специальную комис-
сию по выявлению участников восстания, учету и конфискации их
имущества. Началась «чистка». Аресты проводились по доносам. Для
поощрения осведомителей создали секретный фонд товаров первой не-
обходимости. Из него одному доносчику выдавали в месяц 7 аршин
ситцу, 4 аршина сукна, пару сапог, полушубок, пимы, а также опре-
деленное количество чая, сахара, мыла, спичек. В значительной мере
этот специальный фонд пополнялся за счет вещей, конфискованных у
осужденных и расстрелянных... В Кокчетаве первую партию пригово-
ренных к смерти — 34 человека — расстреляли 11 марта. Среди каз-
ненных был и командир повстанческого отряда станицы Кокчетавской
Ф.П. Горбунов. В станице Щучинской чекисты сразу же расстреляли
39 человек, в Арык-Балыкской — 20 и т. д. Зафиксирован случай,
когда одним списком приговорили к расстрелу 232 человека! В этом
списке, кроме крестьян, были и казаки станиц Аиртавской, Зерендин-
ской, Аобановской, Чалкарской.
Тот же Ф.П. Степанов признавал, что от станиц Кокчетавского уезда
после боев с применением артиллерийского огня и после вызванных им
пожаров не осталось буквально «камня на камне». В некоторых станицах,
по его сообщению, число убитых жителей превышало 600 человек. Зна-
чит, исходя из статистических данных, в среднем эти станицы лишились
более половины всего своего населения... Это настоящий геноцид. Вот рк
261

C^IL.
В.А. ШУЛДЯКОВ
1^>
Тобольский казачий полк
Нельзя не упомянуть и тот удивительный факт, что в составе Народ-
ной повстанческой армии Тобольского уезда действовал «конный каза-
чий полк» (отряд) под командованием Сергея Скобеева. Формирование
«добровольческого казачьего отряда» Скобеева началось 24 февраля в
занятом восставшими городе Тобольске. Вступили в него заключенные
из лагеря принудительных работ «Райрыбы» — Тобольского районного
управления рыбными промыслами (И. Васильев, А. Нимаков, М. Со-
колов), а также «городские» (вахмистр Сакохов, Г.Ф. Ковтун, Мухарен-
262

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^ 1^,
ков, Тимофеев). Когда численность добровольцев приблизилась к сотне
человек, их 28 февраля отправили на Юго-восточный фронт — на под-
водах и без оружия. 3 марта они прибыли в юрты Салинские, где на
весь отряд были выданы кони, седла и трехлинейные винтовки.
Командование тобольской Народной армии стало использовать каза-
ков как свою ударную силу, но не целиком, а частями. Подразделения
полка сразу же были разбросаны по деревням Уваровской, Бегишевской,
Дубровной и Карагайской волостей Тобольского уезда. Лозунгами «Долой
коммунистов», «С нами Бог, да здравствует сибирское крестьянство» они
воодушевляли и вели за собой местных повстанцев, пеших и почти безо-
ружных. Например, в деревне Булыге 4 марта стоял отряд повстанцев в
500 человек пехоты и 25 человек казачьей конницы. Около 300 пехотин-
цев были «воорркены» только палками и чувствовали себя крайне неуве-
ренно. Казаки же, все с винтовками, выступали в качестве заводил.
Согласно оперсводке Тобольского главного штаба восставших от 7 марта
1921 г., «отряды казаков, ведя смелую разведку и поднимая по пути
партизанское движение, проникли рке в пределы Тарского уезда». В даль-
нейшем в полку С. Скобеева бывали и случаи дезертирства (например,
Г.Ф. Ковтун), но, очевидно, он получал и пополнения, так как численность
его возросла, как минимум, в два раза. Красные же оперсводки, опира-
ясь на разведданные и слухи, доводили его состав до 500 вооруженных
казаков.
Пока не найдено источников, которые позволили бы точно ответить
на вопрос: представителями каких сословных и социальных групп ком-
плектовался данный полк? Никаких станиц и казачьего населения в
Тобольском и Тарском уездах тогда не было. В середине XIX в. 11-й (То-
больский) конный полк входил в состав Сибирского казачьего войска,
но в 1868 г. его расформировали, а казачье население уезда «обратили
в гражданское состояние», в мещан и крестьян. То, что ядром полка
Скобеева послужили заключенные из лагеря принудительных работ,
позволяет предположить следующее. Власти прислали в Тюменскую
губернию на работы военнопленных из состава Русской Армии генера-
ла Врангеля, взятых в 1920 г. Например, в Туринском уезде работало
430 донских и кубанских казаков. Часть их содержали под охраной, а
часть находилась на положении, близком к ссыльнопоселенцам, послед-
них группками или поодиночке прикрепляли к предприятиям и учреж-
дениям, используя в качестве специалистов и разрешая жить на частных
квартирах. Все равно бежать зимой было сложно. Тем более в тех усло-
виях, когда военнопленные были физически ослаблены тяжелым трудом
и голодом, когда обобранное население не могло поделиться продукта-
Ми, само недоедало, а первый встречный милиционер или коммунист
263

В.А. ШУЛДЯКОВ
мог без разговоров на месте застрелить беглеца. Когда восстание стало
распространяться на запад от Тобольска и в Туринском уезде началось
сильное брожение, чекисты немедленно изъяли неблагонадежных вран-
гелевцев, собрав этих «активных белогвардейцев» под стражу и изоли-
ровав их от местного крестьянства. Наверное, в Тобольске и в лагере
«Райрыбы» также жили и работали донцы и кубанцы, которые, насмот-
ревшись после сдачи в плен на реалии советской власти, при первой
возможности вновь взялись за оружие.
Впрочем, не исключено, что это ядро из донских и кубанских каза-
ков было пополнено действительно местными, городскими и сельски-
ми, добровольцами, быть может, мещанами и крестьянами Тобольского
уезда, спустя полвека вспомнившими свое казачье прошлое. Если так,
то это один из самых удивительных случаев добровольного оказачива-
ния, имевших место в русскую Гражданскую войну.
Сведений о судьбе казачьего полка Скобеева почти нет. После по-
тери Тобольска уездная Народная армия разбилась на несколько групп.
В частности, ее командарм В.М. Желтовский, бывший фельдфебель
царской службы, распустил мобилизованных, а сам со штабом армии
и с отрядом добровольцев пошел на север. В составе этого отряда, по
непроверенным данным, было 200 вооруженных трехлинейками ка-
заков при двух пулеметах. Повстанцы попытались организовать сопро-
тивление на Обском Севере. Штаб Народной армии обосновался в
селе Самаровском, на правом берегу Иртыша, в 25 верстах от впа-
дения его в Обь (рядом с нынешним Ханты-Мансийском). 11 мая
1921 г. казаки участвовали в защите Самаровского от красного отря-
да Лопарева.
П.И. Лопарев, самаровский уроженец и организатор крестьянского
партизанского движения против адмирала Колчака на Обском Севере,
хоть и обладал мизерным по численности отрядом, но построил свою
операцию на прекрасном знании местности и на партизанской такти-
ке. Сначала всеми своими силами он провел демонстрацию по фронту,
показал меткость своего пулеметного огня, произвел устрашающее впе-
чатление на противника. Затем бросил меньшую часть отряда в лоб, а с
большей пошел в обход. Густой кедровый лес хорошо скрывал маневр
коммунистов. Наступавшая по фронту группа (всего 10 красноармей-
цев, но зато метких стрелков) залегла на опушке леса и с короткой
дистанции, прикрываясь деревьями и подлеском, повела интенсивный
ружейный огонь. В течение более полутора часов, не раскрывая своей
численности, она приковывала к себе все внимание повстанцев. Бой
затягивался, и штаб Народной армии решил внести в него перелом,
введя в дело резервы: «артиллерию» и кавалерию. До 40 казаков пошли
264

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^ 1^»
в конную атаку. Однако скакать пришлось в гору, на лес под прицель-
ным огнем. И, потеряв несколько человек и лошадей убитыми и ране-
ными, казаки были вынуждены повернуть назад. Тем более, одновре-
менное с конной атакой вступление в бой повстанческой «артиллерии»
обернулась большой неудачей. Самодельная пушка, сделанная из боль-
шой чугунной трубы, при первой же попытке выстрелить разорвалась,
переранив собственный расчет и вызвав насмешливые выкрики и хохот
с красной стороны. Казаки спешились, заняв оборону в стрелковой
цепи. Коноводы отвели лошадей в центр села. Вдруг с правого фланга,
сверху раздался сильный ружейно-пулеметный огонь и крики. Это Ао-
парев с основной частью отряда обошел повстанцев по Самаровской
горе и теперь с господствующей высоты обстреливал все село. В рядах
Народной армии вспыхнула паника. Вот красные под прикрытием пу-
лемета ринулись вниз. В центре села они захватили казачьих лошадей.
Сами же казаки, как и другие повстанцы, бросились бежать, кто на луг,
кто к лодкам, кто в дома. А пулемет все косил и косил мечущихся по
берегу и по лугу людей. Его же огнем было потоплено более восьми
больших и малых лодок, много людей утонуло в ледяной воде. Это был
настоящий разгром. К полудню 11 мая на берегу все было кончено.
Повстанцы, засевшие в домах, сопротивлялись до вечера. Казаки, навер-
ное, погибли почти все.
Однако, видимо, не все казаки ушли с В.М. Желтовским на север.
Бывший командир казачьего полка С. Скобеев в конце июня 1921 г.
оперировал в районе села Черного, к югу от Тобольска. Его партизан-
ский отряд насчитывал 83 человека и имел на вооружении трехлиней-
ные винтовки, одно авторркье, бомбы. Судя по натянутым отношениям
с населением, среди партизан Скобеева преобладали пришлые люди, не
имевшие устойчивых связей с местными крестьянами, быть может ка-
заки. О конце этого отряда данных нет.
Николай Келин
ИХ БРАЛИ ТЫСЯЧАМИ В ПЛЕН...
Их брали тысячами в плен
И на морозе раздевали,
На лицах их я видел тлен
И очи, полные печали.
Как стадо загнанных зверей,
Метались эти люди-тени,
Под тяжкий рокот батарей
Дрожали зыбкие колени.
265

е^
В.А. ШУЛДЯКОВ
i^>
И я на них глядел сквозь явь
Морозных сумерек России
И думал — Боже, не оставь
Детей своих в часы глухие.
Казачье повстанчество 1921 г.
Западно-Сибирское восстание, это стихийное народное возмущение
против системы военного коммунизма, является героической и в то же
время, пожалуй, самой трагической страницей в истории Сибирского
казачьего войска. В феврале—марте 1921 г. в Петропавловском, Кокче-
тавском и Омском уездах воевало до 10 тысяч казаков-повстанцев. Боль-
шее число бойцов сибирское казачество выставляло только в августе—
ноябре 1919 г., в период важнейших сражений на Восточном фронте,
когда решалась судьба не только Сибирского казачьего войска, но и всей
Белой Сибири. Уровень организации и материального обеспечения по-
встанцев, естественно, был намного ниже, чем белоказаков 1919 г. Однако
по психологическому накалу — ярости, сплоченности и самопожертвова-
нию, с которыми сражались казачьи общины, Западно-Сибирское восста-
ние — это, несомненно, пик участия сибирского казачества в Граждан-
ской войне. Никогда — ни до ни после — не было у сибирских казаков
такого отчаянного мркества. И конечно, ркасны те потоки крови, в ко-
торых было потоплено восстание. По-видимому, это была одна из наи-
более крупных и жестоких военно-карательных операций коммунисти-
ческого режима за весь советский период истории России.
Восстание созрело на почве почти всеобщего недовольства системой
военного коммунизма, которая, игнорируя рыночные отношения и
материальные стимулы производителя, вела к сокращению сельскохо-
зяйственного производства, к разорению и голоду. Эта система абсолют-
но не соответствовала представлениям крестьянства и казачества о воле,
под которой они понимали законодательно и политически закреплен-
ную свободу хозяйственной деятельности на земле и рынке, а также
право на самоуправление. Разорив своими разверстками Центральную
Россию, победив в 1919 г. Колчака и Деникина за счет конфискован-
ных у крестьянства ресурсов и стратегических запасов царского прави-
тельства, коммунисты в 1920 г. взялись за отвоеванную у белых Сибирь.
При этом региональные интересы, принятые в Сибири нормы потреб-
ления не учитывались. Позже даже 4-я Сибирская конференция
РКП (б) признала, что спущенное Москвой задание по сбору хлеба было
невыполнимо. Размеры продразверстки, установленные декретом Сов-
наркома от 20.07.1920 г. «Об изъятии хлебных излишков в Сибири»,
266

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
предопределили жесткие методы ее сбора и, следовательно, недоволь-
ство и само восстание.
Коммунисты бесплатно изымали часть необходимого самим сибиря-
кам продовольствия, обрекая их на непривычное недоедание. Прибавь-
те к разверсткам сельхозпродукции различного рода трудовые
повинности, насаждение коммун и совхозов, неэффективность совет-
ской бюрократической системы, которая губила при хранении и транс-
портировке — на глазах населения — значительную часть собранного
продовольствия. Прибавьте грубость, бесцеремонность, злоупотребления,
а то и уголовные преступления агентов власти на местах. И станет ясно,
что к началу 1921 г. государственное насилие в Сибири достигло уров-
ня произвола. Неудивительно, что многие сибиряки почувствовали себя
отчужденными от власти, угнетаемыми ею сверх всякой меры. А если
вспомнить про всевозможные непозволительные деяния типа забоя
стельных коров по мясной разверстке или стрижки овец в зимнее вре-
мя — по шерстяной (стриженые овцы, конечно, дохли от холода), то
станет понятно, почему недовольство народа переросло в ненависть к
коммунистам. Сибирского земледельца, рачительного хозяина, веривше-
го в собственные силы и уважавшего себя, такие случаи просто приво-
дили в ярость. Именно коммунисты своими действиями предопределили
и спровоцировали восстание, придав ему характер ожесточенной борь-
бы до конца — на уничтожение — под лозунгом, появившимся в раз-
ных очагах движения: «Победа или смерть!»
Да, самая невыполнимая разверстка и самые крайние формы про-
извола были в Тюменской губернии. Там кое-где (например, в Ишим-
ском уезде) ради сбора шерсти заставляли стричь не только овец, но и
тулупы, полушубки! Слухи, однако, расходились широко. Правда пере-
плеталась с вымыслом. И население начинало верить, что коммунисты
вот-вот введут разверстку на женское грудное молоко, на человеческие
волосы и что будут остригать не только головы, но и половые органы и
так далее и тому подобное. Сбор семенной разверстки стал последней
каплей. Прошел слух, что коммунисты увезут и проедят и собранные
семена. Что это значило? Если весной нечего сеять, голод в следующем
году неизбежен.
Люди пытались открыто высказывать свое несогласие. Волна хода-
тайств, делегаций, легальных и полулегальных сходов и съездов предше-
ствовала мятежу. Власть отвечала полным невниманием или репрессия-
ми. Показательны события в Готопутовской волости Ишимского уезда.
Местные крестьяне просили продорганы удовлетворить их продоволь-
ствием как голодающих, а затем уже вывозить собранный по разверст-
ке хлеб из волости. Однако получили «категорический отказ». Тогда
267

В.А. ШУЛДЯКОВ
2 февраля 1921 г. члены сельсоветов волости съехались обсудить создав-
шееся положение. В резолюции этого волостного собрания говорилось:
«...ясно обрисовалась картина голодной смерти в недалеком будущем,
что заставляет нас оградить себя от упомянутой смерти, и потому ре-
шили произвести между собой сплоченную организацию аая защиты
своих человеческих прав и весь имеющийся хлеб в амбарах сдать вновь
избранным повстанческим органам». Что оставалось полуголодному,
глубоко оскорбленному сибирскому мркику?.. Не видя иного выхода,
он взялся за вилы и колья. Какие требования были на лозунгах первых
повстанцев Ишимского уезда? «Дайте нам хлеба и возможности сво-
бодно жить. Мы просим только хлеба».
Говоря о причинах восстания, нельзя все сводить только к матери-
альным претензиям людей. Для режима, созданного коммунистами,
были характерны политический террор, подавление инакомыслия, на-
саждение атеизма, игнорирование местных обычаев и традиций. «Разве
это свобода? — возмущались повстанцы Евсинской волости Ишимско-
го уезда (2.03.1921). — Нет, это деспотизм, в тысячу раз худший цар-
ской власти». Действительно, деревня встала на защиту своих попранных
человеческих прав. И один из лозунгов восстания, встречавшийся в раз-
ных его очагах, весьма показателен: «Долой коммунистическое рабство!»
Общие причины восстания целиком и полностью относятся и к ка-
закам. С теми лишь особенностями, что в Омской губернии гнет прод-
разверстки был чуть слабее, нежели в Тюменской, а доля станичников,
которые изначально не верили коммунистам, — гораздо выше, чем сре-
ди крестьян. Поражение и гибель Белой России обернулись а^я сибир-
ского казачества ликвидацией войсковой автономии и крушением всей
системы сословных прав и обязанностей. Когда коммунисты разлагали
своей агитацией, листовками Русскую армию адмирала Колчака, они
обещали казакам сохранение прежнего землепользования, казачьих тра-
диций и обычаев. Часть казаков поверила. Часть сделала вид, что верит.
Ради спасения собственных жизней, ради того, чтобы не отступать на
восток, в неизвестность, а остаться дома, с семьей, при хозяйстве. Кол-
чак был повержен, и коммунистам больше не надо было притворяться.
Новая власть стала бесцеремонно вмешиваться во все сферы жизни.
Полного передела казачьих земель в 1920 г. не было. Коммунистам
нркен был хлеб, и крушить крепкие сибирские хозяйства они не ста-
ли. Но земельные и иные споры с крестьянами, разночинцами, кирги-
зами, как правило, разрешались отнюдь не в пользу казаков. В станицы
приехали голодающие из Европейской России, стали предъявлять права
на землю, на продовольствие. Власть доверяла пришлым больше, чем
местному населению, именно их ставили на ключевые посты в ревко-
268

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
<^ Ш^
мах, волисполкомах, милиции, продорганах. Да и что толку от тради-
ционного землепользования, если невозможно воспользоваться плодами
своего труда на земле. Ведь приходил какой-нибудь мальчишка-продот-
рядник, порой совсем никчемный человечек, и, тыча наганом в зубы,
отнимал у казака добытое трудами, потом — хлеб, мясо, яйца, — да
еще с издевкой, унижая человеческое достоинство.
Уже в ходе подавления восстания коммунисты утверждали, что оно
подготовлено колчаковцами, эсерами, кулаками, что эти-то группы и со-
ставляют его движущую силу. «В этом деле видна провокационная роль
белогвардейских офицеров, саботажа части интеллигенции, попов, быв-
ших владельцев имений, мельниц», — говорил Е.В. Полюдов. На подоб-
ные обвинения возражали сами повстанцы: «...все до одного человека не
могут быть колчаковцами и кулаками, а восстают все как один!»
«Мятеж 1921 года — стихийная вспышка народного гнева, — писала
газета тобольских повстанцев «Голос Народной Армии» (19.03.1921), —
нет никаких примет его подготовки бывшими политическими партиями».
Действительно, первые вспышки, волнообразное распространение движе-
ния, хаос политических лозунгов и организационных форм, отсутствие
единой структуры, одного центра руководства, реального взаимодействия
основных очагов, разбросанных на больших расстояниях друг от друга, —
все это говорит о стихийном характере Западно-Сибирского восстания.
В пользу этого же вывода свидетельствует и масса конкретных фактов,
наблюдений. Например, накануне восстания, на рубеже 1920—1921 гг.,
на его будущей территории кое-где произошли женские бунты, главной
идеей которых было «спасение своих детей от голодной смерти». Толпы
народа не давали воинским командам увозить собранный по разверстке
хлеб, женщины выставляли вперед детей и кричали: «Расстреливайте сна-
чала нас, тогда получите хлеб!» Подобное случалось и после подавления
восстания. Так, в мае 1921 г. крестьяне Ишимского уезда также не дава-
ли увозить хлеб, требуя сначала удовлетворить потребности местных го-
лодающих. Причем стрельба в воздух уже не действовала на толпу.
Крестьяне приходили с семьями и обступали ссыпные пункты, «настоя-
тельно требуя расстрелять их всех вместе с детьми и женами и тогда лишь
вывозить от них хлеб»... Можно, конечно, вслед за советскими историка-
ми фантазировать по поводу козней кулаков или эсеров. Очевидно, одна-
ко, что в таких случаях толпами двигали не они, а отчаяние и голод —
реальный или надвигающийся.
Чекисты, а за ними советская историография пытались свалить всю
вину за восстание на контрреволюционное подполье и, прежде всего,
на «Сибирский крестьянский союз». Лиц, ненавидевших коммунистов,
в Сибири оставалось немало. Наиболее решительные, самоотверженные
269

В.А. ШУЛДЯКОВ
с^ 4^,
из них сплачивались в нелегальные группы и пытались бороться. Одна-
ко следует иметь в виду, что в условиях тоталитарного политического
режима, тем более при красном терроре, когда шло превентивное унич-
тожение социально чуждых и вообще всех подозрительных элементов,
создание массовой широко разветвленной подпольной организации, тем
более крестьянской, было в принципе невозможно. В 1920—1921 гг.
ВЧК уничтожала нелегальные организации на стадии их зарождения.
Антикоммунистический «Сибирский крестьянский союз», создан-
ный в 1920 г. уцелевшими эсерами (социалистами-революционерами)
и энесами (народными социалистами) в виде беспартийного «брат-
ства мя защиты народных прав», с его идеями отмены продразверст-
ки, возвращения к свободной торговле, развития независимых от
государства кооперативов, профсоюзов и т. п., был ближе всего к ча-
яниям крестьянства. Однако в начале 1921 г. эта организация остава-
лась лишь «инициативной группой из представителей интеллигенции»
и работала в основном в городах (Омск, Барнаул). Никаких досто-
верных данных о сельских ячейках «Сибирского крестьянского союза»,
в том числе в Омской и Тюменской губерниях, в распоряжении ис-
ториков нет. Западносибирское крестьянство и казачество не знали
толком программы союза, и повстанцы, в этом можно согласиться с
советским военным историком 1920-х гг. П.Е. Померанцевым, «пред-
почли вырабатывать свою — трудным путем обобщения стремлений
и опыта отдельных повстанческих групп и преодоления крестьянской
распыленности восстания». При складывавшихся тогда в Западной
Сибири социально-экономических условиях и региональные власти, и
руководители подпольных групп, несомненно, ждали бунтов и других
актов неповиновения населения. Но стихийное начало восстания и
особенно его размах, похоже, стали неожиданностью как аая тех, так
и а^я других. Если где-то на местах и успели создать низовые ячейки
«Сибирского крестьянского союза», то стихия восстания увлекла их и
понесла за собой вне всякой связи с руководящими центрами союза.
Подпольщики и отдельные интеллигенты-антикоммунисты, случайно
оказавшиеся в орбите восстания, могли лишь помогать самоорганизу-
ющейся крестьянско-казачьей массе, но не руководить ею.
Если какие-то подпольные казачьи группы и существовали, то одна
из них, наверное, должна была быть среди сотрудников Петропавлов-
ского уездного военкомата, прежде всего в отделе по учету конного со-
става. Из этого отдела вышли, как минимум, два вождя повстанцев:
начальник Главного штаба объединенного Сибирского казачьего войска
А.Ф. Кудрявцев (бывший завотделом) и начальник 1-й Сибирской ка-
зачьей дивизии С.Г. Токарев. Характер службы в отделе идеально под-
270

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
«^ 4й>
ходил аля подготовки восстания в станицах. Частые служебные коман-
дировки по уезду позволяли быстро налаживать связи и, если тайная
организация в Петропавловске была, создавать ее ячейки на местах.
Кроме того, в отдел на службу можно было принимать казаков — как
специалистов конного дела. В другом госучреждении большое количе-
ство казаков бросилось бы в глаза и навлекло подозрения и проверки.
Но все это лишь предположения.
А реально мы имеем только два источника, в содержании которых, с
рядом оговорок, можно усмотреть некоторую предварительную подготов-
ку восстания в станицах. Это, во-первых, переписка между руководите-
лями налобинских и петуховских повстанцев по поводу личности
В.А. Родина. Фактически налобинцы (Н. Саленко и другие) убеждали пе-
туховцев (через секретаря юдинского съезда М.И. Русакова) в том, что
Родин достоин признания «верховным правителем» восставших. Среди
аргументов был и такой: дескать, Родин до восстания специально прожи-
вал на юге Ишимского уезда ^ля того, чтобы вести «самую усиленную
агитацию против коммунизма» и заниматься организацией казачества и
крестьянства. Впрочем, в другом письме налобинцы уточняют, что Ро-
дин, оказывается, «вел в казачестве очень усиленную агитацию в 1919-м
и 1918 годах», когда и приобрел доверие в среде станичников. Но ведь
тогда, при белых, он не мог готовить восстание против коммунистов.
А разговоры антикоммунистического содержания до начала восстания Ро-
дин мог вести как частное лицо, а не как представитель какой-либо под-
польной организации. Единственное, что точно можно констатировать, —
это какие-то связи, знакомства В.А. Родина с казаками. Он, кстати, ле-
том 1920 г. проживал в Подгорной слободке Петропавловска и снимал в
этой бывшей станице жилье, возможно, у кого-то из казаков.
Второй источник — приговор выездной сессии Реввоентрибунала
Сибири (Петропавловск, 2.03.1921), из которого следует, что в стани-
це Кривоозерной в январе—феврале 1921 г. существовала подпольная
антисоветская организация. По этому приговору было осуждено пять
казаков-кривоозерцев: трое членов организации расстреляны (А.К. Став-
ров, Е.Е. и П.Е. Захаровы), двое станичников, знавших, но не донес-
ших, получили по 15 лет лишения свободы (Н.И. и С.Н. Сафроновы).
Если верить этому документу, то организация была. Но в чем вырази-
лась ее деятельность? В проведении тайных заседаний? Об этом упо-
минается в приговоре. Но ведь подпольная группа могла сложиться
стихийно, без какого-либо вмешательства извне, вырасти из разговоров
товарищей-одностаничников о житье-бытье. При чем здесь «Сибирский
крестьянский союз»? Как уже говорилось, восстанию предшествовали
различные собрания, сходы, съезды, на которых возмущенное населе-
271

ние обсуждало, что делать. И при желании любому такому мероприя-
тию можно приклеить ярлык «контрреволюционная организация». А
если люди собирались, не уведомив местную власть, то можно добавить
и «подпольная».
Восстание началось стихийно и до конца сохраняло свою стихий-
ную основу. Вместе с тем нельзя преуменьшать степени организован-
ности повстанцев. Коммунистов удивляло, как быстро пламя мятежа
бежит по территории, как высоко поставлена у восставших связь, раз-
ведка, как хорошо оперируют они отрядами и вооружением. В том-
то и дело, что Западно-Сибирское восстание, как ни странно может
показаться на первый взгляд, было одновременно и стихийным, и
организованным. Под последним качеством понимается не подполь-
ная деятельность эсеров, офицеров, кулаков, а импульс снизу, защит-
ная реакция удушаемой государством сельской общины, постепенная
самоорганизация стихийно поднявшегося на мятеж населения. Разви-
вая движение вширь и вглубь, его участники в полной мере использо-
вали весь комплекс сохранившихся к тому времени личных (родствен-
ных и дружеских), внутриобщинных, межобщинных, кооперативных,
церковно-приходских и иных связей. С самого начала восставшие про-
явили склонность к объединению и созданию местной власти, опира-
ющейся на территориально-милиционные вооруженные формирова-
ния. Затем, в период перелома, повинуясь инстинкту самосохранения,
преодолевая узость общинного самосознания, крестьяне и казаки пы-
тались выйти из кризиса путем дальнейшего объединения усилий, уни-
фикации органов власти, создания полурегулярной Народной армии,
подчиняющейся одному центру.
Другое дело, что стихию не так-то просто было ввести в какие-то
рамки. Наибольших организационных успехов достигли повстанцы на
уровне полковых и дивизионных территориально-боевых образований.
Создание Народных армий и хотя бы общеуездных представительных
органов фактически было сорвано карателями. А единый руководящий
центр так и не возник. Попытку В.А. Родина и его окружения создать
и возглавить Главный штаб Сибирского фронта следует признать неудав-
шейся. Этому штабу мало кто подчинялся, а подчинявшиеся выполня-
ли, как правило, только то, что сами считали разумным, уместным,
своевременным.
Казачество продемонстрировало более высокую способность к само-
организации, чем в целом крестьянство. Это неудивительно. Казачья
община была не только земельной, но еще и военной. Станичники до
революции и при белых не только распределяли сельхозугодия и зем-
ские повинности, но еще и самоснаряжались на службу, сами вели во-
272

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
«^S, 1&*
инский учет, формировали команды призываемых на воинскую слркбу.
В казачьих общинах было гораздо больше членов, выслужившихся за
годы Первой мировой и Гражданской войн в офицеры. Не забудем и
про навыки войсковой внутрисословной демократии, приобретенные в
1917—1919 гг. Заслугой казаков — А.Ф. Кудрявцева и его сподвижни-
ков — можно считать инициативу по созданию общеповстанческого
аппарата власти, их готовность подчиниться ради этой цели малоавто-
ритетному штабу В.А. Родина. Хотя инициатива и не была реализована,
тем не менее о координации действий казаков приишимских станиц и
Пресновской линии с крестьянством Петропавловского и юга Ишим-
ского уездов вполне можно говорить. Главному штабу Сибирского ка-
зачьего войска не удалось объединить даже три казачьих повстанческих
очага: приишимскии, пресновскии и кокчетавскии. Помешали дефицит
времени, крайне неблагоприятная боевая обстановка и географическая
удаленность очагов друг от друга.
В крестьянском антикоммунистическом движении, так же как и в
антиколчаковском, была очень сильна разрушительно-деструктивная
составляющая. Значительная часть повстанцев сражалась за «народную
волю», которая понималась как полная свобода сельской общины от
господства с какой бы то ни было стороны: государственной власти,
бюрократии, города, военной и гражданской интеллигенции. Масса вос-
ставших инстинктивно не доверяла людям со стороны, особенно тем,
которые сами навязывались, предлагая свои услуги по руководству дви-
жением. Отсюда, например, подозрительное отношение к бывшим офи-
церам, боязнь давать им командование. Отсюда расправы восставших в
результате военных неудач с собственными высшими руководителями:
В.А. Родиным, А.Ф. Кудрявцевым и другими.
Но с другой стороны, народная масса интеллектуально была не гЪ-
това к самоуправлению на высоком уровне. Некоторые из повстанцев,
попадавших на руководящие должности, приходили к пониманию это-
го. Так, командующий Народной армией Тобольского уезда крестьянин
В.М. Желтовский, фельдфебель Императорской армии, самокритично
говорил: «Я думал: придут люди и поведут поднявшихся крестьян, а
вышло, что крестьянам же и переустраивать все приходится. А я сам,
что я могу? Я ведь только солдат и умею только воевать». Однако воен-
ных знаний, тактического и административного опыта бывшим фельд-
фебелям и вахмистрам, унтер-офицерам и урядникам также не хвата-
ло. Поражения в боях заставили стойких повстанцев, решивших драться
До победы или до конца, искать, беречь и использовать офицерство.
В отличие от крестьян у казаков изначально не было такого сильного
Недоверия к офицерам. Прежде всего потому, что они были своими —
!8 2250
273

В.А. ШУЛДЯКОВ
казачьими, часто одностаничниками, которых знали с детства и уважали
за личные и деловые качества. Крестьяне-односельчане слркили в армии
в разных частях. У казаков же до ликвидации войска советской властью
был сословно-территориальный, очередно-возрастной принцип комплек-
тования войсковых частей. И военная слркба каждого проходила на гла-
зах одностаничников-одногодков. К тому же большинство казачьих
офицеров, занимавших у повстанцев командные должности, являлись
выходцами из рядовой массы. Почти все они были офицерами военного
времени, произведенными за боевые заслуги или после окончания школ
прапорщиков (А.А. Гноевых, Ф.Л. Погребных, В.И. Семидотский). Еса-
ул В. И. Алексеев — кадровый офицер, но тоже из простых: сын урядни-
ка. Нижних чинов в офицеры (а также в подхорунжие, в вахмистры)
производили не за красивые глаза, а за способность к военному делу, за
служебное рвение, за храбрость в боях. И если к рвению отношение ря-
довой массы было неоднозначным (многие жили по принципу «от служ-
бы не бегай, на слркбу не напрашивайся»), то способности и особенно
храбрость ценились высоко. Так же как лихость, ухватистость, умение
нажиться, весело гульнуть, резануть правду-матку. Неудивительно, что
некоторые повстанческие вожаки-офицеры ранее были не в ладах с зако-
ном. Есаул В.И. Алексеев в 1917 г. состоял под следствием в городе Каз-
вине (Кавказский фронт). Прапорщик Ф.Л. Погребных был под судом и
сидел на гауптвахте в 1919 г. Казачьих офицеров нельзя рассматривать как
внешнюю чуждую силу, навязывавшую повстанцам собственные лозунги
и цели. Наоборот, почти все они являлись лучшими, наиболее яркими
представителями самой этой массы, выразителями ее коренных интере-
сов, думавшими и чувствовавшими с нею в унисон.
В восстании участвовали самые широкие социальные и политические
круги казачества — от кулаков до бедноты, от скрывавшихся белогвар-
дейцев до разочаровавшихся коммунистов. Кулачество и близкие к нему,
наиболее зажиточные, слои середняков до утверждения системы воен-
ного коммунизма являлись главными в деревне производителями товар-
ного зерна. В Сибири к 1921 г. эти группы сохраняли еще достаточно
сильные экономические позиции и, естественно, оказывали сопротив-
ление конфискационной антирыночной политике государства. Это были
принципиальные противники военного коммунизма. Им было что те-
рять, они сильно страдали от него материально, но не менее и душой.
Ни разумом, ни сердцем хозяйственный мужик не мог принять прод-
разверстки, запрета частной торговли и многих других реалий совет-
ской власти. Несомненно, кулаки были заводилами и играли в Западно-
Сибирском восстании заметную роль, «изображали из себя гвардию»,
как доносил председателю Сибревкома командир Сводного отряда осо-
274

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^ *^>
бого назначения А.А. Звездов (28.02.1921). У казаков кулачество было
мощнее, весомее, чем у крестьян. Но с другой стороны, в «большой»
Гражданской войне пострадало оно гораздо сильнее, так как в 1918 —
1919 гг. активно поддерживало Белое движение. Многие богатые каза-
ки ушли с колчаковцами на восток. Ключевой фигурой в сибирской
станице 1920—1921 гг. являлся средний хозяин, он, очевидно, и стал
главной движущей силой восстания.
Разверстка, взваленная на Сибирь, по размерам была такова, что
продорганам не оставалось ничего иного, как занижать прожиточный
минимум у всех имущественных групп земледельцев. Кроме того, при
сборе различных разверсток, при проведении трудовой повинности вла-
сти использовали такие методы, как круговая порука (например, быва-
ло, что в не выполнявшем план селении изымали вообще все наличное
зерно). Этим они толкали к кулаку не только середняка, но и значи-
тельную часть бедноты. Более того, беднота пострадала от продразвер-
стки гораздо сильнее, чем зажиточные односельчане. Крепкому хозяину
было что припрятать, он скрывал часть продовольствия и не голодал. У
бедняка таких запасов изначально не было, продукты у него заканчива-
лись, как правило, задолго до нового урожая. Средства p^si жизни дава-
ла продажа своей рабочей силы, а таюке ремесла, промыслы. Но если
все то, что сверх установленной государством нормы потребления, изы-
мается, откуда возьмется спрос на продукты ремесла и промыслов? И
зачем нанимать работника, если выгоднее не расширять свое хозяйство,
а, наоборот, сократить? Кто же помогал голодающей бедноте? «Государ-
ство рабочих и крестьян» ? Отнюдь. Помогал свой крестьянин или ка-
зак. Зная, что «излишки» все равно отберут в разверстку, зажиточный
хозяин заранее передавал свой хлеб нуждающемуся односельчанину,
одностаничнику в долг — в счет будущего урожая или будущей рабо-
ты. Не бескорыстная, но все-таки реальная помощь. Своими действия-
ми власть примирила между собой разные слои земледельцев, сплотила
основную их массу, настроила ее против системы военного коммуниз-
ма. Развал хозяйственной жизни, полное стеснение надоели всем. Ведь
во время Западно-Сибирского восстания даже многие низовые ячейки
РКП (б) раскололись, встречались селения, где до половины и даже бо-
лее коммунистов участвовали в нем в качестве повстанцев или их «по-
собников». Фактически мятеж стал защитной реакцией сельской,
крестьянской и казачьей, общины на чрезмерное насилие со стороны
государства, крайним средством борьбы за возвращение к естественным
Аля нее условиям существования.
В современной российской историографии сохраняется мнение,
что «основная масса крестьян и казаков не поддержала повстанцев»
18*
275

В.А. ШУЛДЯКОВ
(В.И. Шишкин). Ранее советский историк Ю.А. Щетинов обосновывал
мнение о кулацком, антинародном характере Западно-Сибирского вос-
стания такими аргументами: во-первых, в вооруженной борьбе участво-
вало только 5% населения охваченной мятежом территории, во-вторых,
среди повстанцев было много мобилизованных. Заметим, что 5% в На-
родной армии — это уже очень высокий показатель. Потому что в
принципе «ни одна страна не может себе позволить мобилизовать бо-
лее 10% населения». Далее, нельзя сопоставлять численность повстан-
цев и всего населения того или иного уезда, губернии. В одних волостях
и селениях движение было подавлено в самом начале, в зародыше или
не успев развернуться (например, в станице Кривоозерной Петропав-
ловского уезда, в станице Николаевской Омского уезда). В других —
масштабы участия населения были таковы, что не снились ни одному
государственному аппарату, проводящему самую тотальную мобилиза-
цию своих граждан (почти все приишимские станицы Петропавлов-
ского уезда, все станицы Кокчетавского уезда).
Да и мобилизация мобилизации рознь. В начале восстания мобилиза-
ции в народные армии проводились, как правило, по решениям общин-
ных сходов, а не высших органов государственной власти, как, например,
в Красную армию. При таком призыве главную роль играло обществен-
ное мнение, а не насилие государства. И мнение односельчан, соседей,
родственников было гораздо действеннее внешнего насилия, ведь не идти
на борьбу против коммунистов считалось позором. Ну а то, что во время
разгрома народных армий восставшие сдавались большими группами и
говорили, что они были мобилизованы насильно, не должно вводить нас
в заблуждение. Когда вследствие поражений и кровавых потерь наступал
упадок духа, когда ломался «внутренний стержень» бойцов и отрядов,
масса, в отличие от единиц, теряла способность к самопожертвованию.
Многие ради спасения собственных жизней становились готовы на все. Но
в первые-то дни, во время подъема движения и его боевых успехов, был
и энтузиазм, и почти всеобщий порыв, и сражались общественно призван-
ные хорошо (конечно, в эпицентрах и основных очагах, а на периферии
восстания и подъем, и распад проявлялись не столь резко). Вообще, а^
крестьянских и крестьянско-казачьих восстаний всех эпох характерны
большие и быстрые колебания численности участников при прямой за-
висимости их от резкой смены настроений повстанцев. «В нестройных
мужичьих мятежах всегда бывает так, — писал историк Н.И. Костома-
ров, — что и малый успех привлекает к мятежу огромные массы, и ма-
лая неудача отнимает у них дух».
Для того чтобы оценить степень участия казачества в Западно-Си-
бирском восстании, лучше дать слово руководителям его подавления.
276

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^ 4&*
Начальник штаба Петропавловской группы войск РККА С.Д. Володар-
ский докладывал в Омск о развитии мятежа в Петропавловском,
Ишимском и Кокчетавском уездах: «...Казачество участвует почти це-
ликом». Командующий Кокчетавской группой Е.В. Полюдов сообщал
в Омск, что повстанцы «имели большой успех среди крестьянства, ко-
торое активно принимало участие, больше чем наполовину, казаки
почти все, киргизы — незначительная часть». Будучи в Кокчетаве,
Полюдов говорил по прямому проводу Помглавкому по Сибири Шо-
рину: «...движение считаю серьезным. В него втянуто все казачество,
до половины крестьянства и часть киргиз». Замечу, что эти оценки
были даны до решающих боев с чалкарско-лобановской группировкой,
которые еще раз и очень наглядно показали и масштабность казачье-
го движения, и массовый героизм восставших станичников.
Итак, в восстании участвовало все или почти все казачество. Это
наблюдение относится ко всему Кокчетавскому уезду, почти ко всем
приишимским станицам Петропавловского уезда, ко многим станицам
Пресновской и Горькой линий. Здесь участие казаков носило тотальный,
а в ряде случаев и поголовный характер, вплоть до включения в атаку-
ющие цепи женщин и подростков. По линиям еще требуется сбор до-
полнительных материалов, так как о поведении ряда линейных казачьих
общин нет абсолютно никаких данных или же сведения о них обры-
вочны и противоречивы. Похоже, некоторые из этих общин остались
пассивны, например отдельные горьколинейные станицы, расположен-
ные южнее железной дороги. Главная из вероятных причин пассивнос-
ти, скорее всего, в том, что эти станицы были расположены далеко от
основных очагов движения и не были втянуты в него организационно,
повстанцы побывали в них лишь наскоком, не успев расшевелить насе-
ление и провести общественную мобилизацию. Если вспомнить отме-
ненное коммунистами военно-административное деление сибирского
казачества, то в восстании участвовал почти весь 1-й отдел Сибирского
казачьего войска и почти половина 2-го.
Распространение мятежа по 2-му отделу, по Горькой линии, в сто-
рону Омска, тогдашнего центра советской Сибири, коммунисты оста-
новили своими отборными войсками. Не будь Образцового учебного
отряда В.И. Рослова или не приди он столь быстро, казачье-крестьян-
ский полк СИ. Игнатьева, несомненно, поднял бы на восстание всю
Горькую линию, а за ней и северную часть Иртышской. Для вспышки
на Иртыше, вероятно, хватило бы и прихода из-под Петропавловска
небольшого партизанского отряда, именно о таком рейде мечтал подъ-
есаул А.А. Карасевич. В июле 1921 г., то есть уже после провозглашения
Компартией нового экономического курса (замена разверстки натураль-
277

В.А. ШУЛДЯКОВ
ным налогом, разрешение частнику торговать излишками и т. д.), ряд
прииртышских станиц посетил красный агитпароход «Павлодар». На-
пример, в станице Черлаковской Омского уезда настроение казачества
агитаторы оценили как «скрытно-враждебное». Во время нахождения
агитпарохода в станице местная ячейка РКП (б) совместно с милицией
раскрыла нелегальную казачью организацию, готовившую воорркенное
выступление, были проведены аресты подпольщиков. Южнее, в Павло-
дарском уезде, настроения населения, казаков и крестьян, были не на-
много лучше. Там летом 1921 г. количество партизан, по оценкам
чекистов, доходило до 400 человек. Для степного уезда это не мало.
В 1917—1919 гг. во все кризисные моменты в Сибирском казачьем
войске выпукло проявлялось противоречие между «отцами» и «детьми».
Первые — остававшиеся в мировую войну в тылу старики и пожилые
казаки возрастов ополчения — шли за войсковым начальством и офицер-
ством. Вторые — казаки-фронтовики, а точнее — молодежь, воевавшая
на Германском и Турецком фронтах, — были склонны если не к больше-
визму, то к примирению с ним. В июне 1919 г. войско мобилизовало са-
мую беспокойную часть фронтовиков: наряды 1914—1915 гг. Русская
армия адмирала А.В. Колчака получила неустойчивую 2-ю Сибирскую
казачью дивизию, части которой действовали в конце августа и начале
октября. Причем самым ненадежным являлся 5-й Сибирский казачий
полк, а в нем — казаки станиц Боголюбовской, Надеждинской и Возне-
сенской. Так, когда в конце августа из 5-го полка дезертировал 101 чело-
век, 74 из них были казаками Боголюбовской и Надеждинской станиц! В
августе 1919 г. командир Конной группы генерал В.И. Волков предупреж-
дал казаков, что все агитационные посулы коммунистов в отношении
казачества — не более чем обман, призванный отколоть рядовую массу
от офицерства, чтобы затем легче было разгромить Сибирское казачье
войско и расказачить войсковое сословие. Белоказаки — офицерство и
старики — предупреждали фронтовую молодежь. Но нет, ей потребова-
лась прививка коммунизма. Какова же оказалась реакция ?
В восстании 1921 г. старики по-прежнему выступают как самая
консервативная и антисоветская сила казачьей общины. Вспомните
стариков конюховцев, расправлявшихся с коммунистами кольями да
вилами, говоривших: «Лучше с одной коровой остаться, но чтоб со-
ветской власти не было». Однако теперь мы не видим сколько-нибудь
серьезного противоречия между стариками и молодежью. Стремление
«покончить расчеты с царством коммунистической партии» сплачива-
ет все основные возрастные и культурно-психологические слои каза-
чьей общины. Главный контингент отрядов восставших, почти весь их
командный состав и у казаков, и у крестьян — это бывшие фронто-
278

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^£& £&*
вики Первой мировой войны. Коммунисты, подавлявшие восстание,
фиксировали это многократно. Какие станицы создают в феврале
1921 г. повстанческие 1-й и 2-й Сибирские казачьи полки? Ответ:
Боголюбовская, Вознесенская, Надеждинская — те самые, беспокой-
ные, которые много огорчений и головной боли доставили белоказа-
кам осенью 1919 г. А кто командует повстанческой 1-й Сибирской
казачьей дивизией? Казак наряда не то 1914-го, не то 1915 г. С.Г. То-
карев, при Колчаке подхорунжий 4-го полка 2-й Сибирской казачьей
дивизии, сдавшийся в красный плен одним из первых — в ноябре
1919 г. Не правда ли, очень символично!
В 1919 г. многие казаки-фронтовики ради прекращения Гражданской
войны готовы были не только положить оружие перед коммунистами, но
и расказачиться, то есть отказаться от войсковой автономии, от казачье-
го звания и прочего. Лишь бы сохранили жизнь, разрешили вернуться
домой, к семье, дали спокойно хозяйствовать на земле. Положили орркие,
вернулись, но... Выдержали не долго. Именно приишимские станицы во
главе с Боголюбовской выступают инициаторами возрождения Сибирско-
го казачьего войска!.. В свое время многие казаки-фронтовики не послу-
шались войскового начальства, офицерства, интеллигенции. В 1921 г.
одумались, спохватились. Да поздно...
Что заставило людей, в конце 1919-го — начале 1920 г. бросавших
пушки, пулеметы, винтовки, отказывавшихся от казачества, передумать
настолько, чтобы в феврале 1921 г. с вилами и кольями пойти сражать-
ся за восстановление казачьего войска? Об этом в книге сказано нема-
ло. Можно и еще раз напомнить словами тобольских крестьян-повстан-
цев: «За полтора года мы убедились и знаем теперь, что значат уверения
и обещания коммунистов. Мы знаем, что вместо свободы они дали на-
роду тюрьмы и расстрелы, вместо хлеба — разверстки... Такой ценой
мы узнали, что коммунизм — это значит обман, ложь, грабеж и крова-
вые расправы с убийствами». Главная причина восстания — одна. Это
военный коммунизм. Но вот реакция на него станичников несколько
отличалась от крестьянской. Казаки вспомнили, что у них была войско-
вая система самоуправления, позволявшая достаточно эффективно защи-
щать их личные, общинные и сословные интересы и права. Но теперь
восстановить ее можно было только снизу, вопреки государству, путем
объединения восставших станичных обществ. Идея возрождения войс-
ка, выдвинутая в приишимских станицах Петропавловского уезда, за-
тем была перенесена А.Ф. Кудрявцевым и его Главным штабом объеди-
ненного Сибирского казачьего войска в Кокчетавский уезд.
Конечно, говоря о сплоченности казачьей общины накануне и на ста-
дии восходящего развития Западно-Сибирского восстания, следует по-
279

В.А. ШУЛДЯКОВ
мнить, что у каждой закономерности или правила есть свои исключения.
Были и отдельные казаки, оставшиеся верными коммунистическому ре-
жиму. Так, в станице Арык-Балыкской пал от рук восставших член
РКП (б) и Казачьего отдела ВЦИК Г.Л. Андреев, тот самый, который в
январе 1918 г. руководил арестом Войскового правительства Сибирского
казачьего войска (тоже символично, «трудовые казаки» уничтожили од-
ного из своих прежних лидеров). Об участии в борьбе с повстанцами
другого члена Казачьего отдела ВЦИК и коммуниста Ф.П. Степанова уже
говорилось. Не исключено, что с помощью Степанова и благодаря разда-
че из государственных складов хлеба голодающей бедноте Щучинской
ревтройке удалось привлечь на свою сторону небольшое число местных
казаков. Известно, что тройка успела создать коммунистический конный
отряд в 40 сабель. Но были ли в нем станичники и сколько, пока неясно.
Казаки, оставшиеся с коммунистами в феврале 1921 г., фактически
являлись отщепенцами казачьей общины, говоря научно, маргинальными
элементами казачества, то есть людьми, отколовшимися от своей обще-
ственной среды, но еще не до конца принятыми в иную. Ярчайший при-
мер такого маргинала — сам Ф.П. Степанов. Отсидев три года в тюрьме
(1913 —1916), он устроился рабочим на Боровской консервный завод и
в родной Котуркульской станице более не проживал. После Февральской
революции был призван в армию, попал в одну из казачьих запасных со-
тен Омского гарнизона, почти сразу же был направлен военным отделом
местного совдепа в столицу. Всю Гражданскую войну Степанов провел в
Москве да в служебных командировках по Советской России. Никого не
представляя, он, тем не менее, полгода председательствовал в Казачьем
отделе ВЦИК (04—10.1919). Понятно, выпав на десяток лет из своей
общины, повертевшись три с лишним года в столичных кругах, этот че-
ловек был уже не столько казаком-одностаничником, сколько советским
чиновником. В этом социальном статусе он и утвердился после оконча-
тельного упразднения в 1921 г. Казачьего отдела ВЦИК — был заведую-
щим зданиями Московского Кремля и на других должностях.
Кстати, не забудем и про сибирских казаков, призванных в 1920 г.
в Красную армию. Почти все они служили вдали от родных мест: в
Белоруссии, Крыму, на Украине, Северном Кавказе, на Дальнем Восто-
ке. Перед теми же немногими из них, кто оставался в Западной Сиби-
ри и попал в зону восстания, было два пути. По одному пошли красно-
армейцы Петропавловского конного запаса, разошедшиеся по станицам
и вместе со своими одностаничниками участвовавшие в восстании. Но
в случае проигрыша их ждали полевой суд или военный трибунал и —
за измену присяге — верная смерть. Другие, подобно упоминавшемуся
щучинскому казаку Н.Е. Верховоду, предпочитали зря не рисковать и
280

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
«^ £^>
оставаться в своей воинской части. Казаки-красноармейцы выпадали из
своих общин временно, только на время службы. Тем из них, кто в
феврале—марте 1921 г. служил далеко от дома или просто побоялся
перейти на сторону повстанцев, это спасло жизни.
Одна из самых сложных, на данном этапе не разрешенная и, быть
может, в принципе не решаемая проблема изучения истории Западно-
Сибирского восстания — это вопрос о численности его участников. Суть
проблемы — в отсутствии источников, содержащих достоверные и
сколько-нибудь полные статистические сведения о повстанцах. Сами
восставшие таких данных не оставили. В силу текучести личного соста-
ва и слабой исполнительской дисциплины отрядов штабы Народной
армии и сами часто не знали, сколько же у них реально бойцов. По-
этому историки, как правило, отталкиваются от статистики командова-
ния Красной армии. Однако аналитические материалы советских воен-
ных штабов дают лишь приблизительную численность наиболее
устойчивых воинских соединений восставших, в течение определенного
времени пребывавших в боевом соприкосновении с частями РККА. Так
называемые неорганизованные повстанцы, которых много было на пе-
риферии каждого из очагов движения и которые в своих местностях
боролись с милицией, продотрядами, вооруженными комячейками, за-
хватывали ссыпные пункты и т. д., по-видимому, в значительной части
выпадают их этих данных. Тем более, многие побывали в составе по-
встанцев совсем недолго — кто несколько дней, а кто и часов, — а
затем разбегались по домам, по заимкам и даже спасали этим своевре-
менным бегством свои жизни. Данные же из донесений командиров
красных частей и подразделений, попадавшие в советские оперсводки,
грешат традиционным рфл войны преувеличением сил противника. Кро-
ме того, из них обычно не ясно, как перегруппировывались и переме-
щались по территории повстанческие отряды, из-за этого одного и того
же бойца можно учесть несколько раз. Наконец, красные донесения и
оперсводки о смешанных отрядах не указывают соотношения в них
казаков, крестьян и восставших из других сословий.
А кого считать повстанцами? — совсем не праздный вопрос. Можно
ли отнести к ним казаков-кривоозерцев, осужденных за участие в под-
польной организации? Или стариков конюховцев, забивших кольями
коммунистов, но в силу возраста и состояния здоровья не вошедших в
состав Народной армии? Или кузнецов, оружейных мастеров, шорников
и других, которые не попали на фронт, но не покладая рук работали на
оборону? Или население, которое коммунисты расстреливали за саботаж,
за разрушение железной дороги и телеграфной линии, за хранение ору-
жия и патронов, за связи с партизанами? Или, наконец, членов повстан-
281

л> В.А. ШУЛДЯКОВ
ческих органов гражданской власти — исполкомов, различных комиссий?
Есть две крайние точки зрения. В узком смысле повстанец — это боец
вооруженного формирования, народоармеец (не важно, вооружен он
винтовкой, пикой или вилами). Согласно иной точке зрения, субъектом
восстания считается вся сельская община, ведь провести четкую грань
между бойцами и мирным населением зачастую невозможно. С одной
стороны, народоармеец, вооруженный палкой, скажем прямо, не совсем
боец, а с другой — жители активнейшим образом участвовали в обеспе-
чении фронта, в укреплении и обороне своих селений, ходили иногда со
стрелковыми цепями в атаки. В широком смысле повстанцы — это все
(или почти все) трудоспособное население поднявшихся на восстание сел
и станиц, деревень, поселков и хуторов.
При узком подходе надо иметь сколько-нибудь полные сведения о
численности боевых отрядов, при широком — о демографической си-
туации на территории восстания, о ее динамике. В отношении каза-
чьих очагов Западно-Сибирского восстания нет ни того ни другого.
Если опираться на фрагментарные и разновременные данные совет-
ских оперсводок, то получается очень большой разброс. Например, в
четырех казачьих и казачье-крестьянских группировках Народной ар-
мии (1-я Сибирская казачья дивизия с союзными ей отрядами, полк
СИ. Игнатьева в Восточной группе, Сандыктавская и Чалкарско-Ло-
бановская группы) насчитывается от 12 до 16 с лишним тысяч по-
встанцев. Где правда, да и сколько среди них казаков?
В станицах, точно участвовавших в Западно-Сибирском восстании, к
1.01.1916 г. проживало свыше 80 тысяч лиц казачьего сословия. Значит,
при всеобщей мобилизации государством они могли выставить в армию
более 8 тысяч мркчин (около 10% всего населения). Но за пятилетие
Первой мировой и Гражданской войн, как говорится, много что произош-
ло, — тотальная мобилизация и бои 1919 г., отступление на восток, тиф,
концлагеря, мобилизация в Красную армию. Статистики убыли казачье-
го населения к 1921 г. даже по отдельным станицам, к сожалению, нет.
Убыль, конечно, была немалой. Но с другой стороны, в активную жизнь
вступали молодые наряды 1923 —1925 гг., 16—18-летнее юношество. Эти
наряды, где полностью, где частично, участвовали в восстании. Ни в Бе-
лую, ни в Красную армии они не призывались, в 1919 г. сильно не по-
страдали и, между прочим, как все молодые наряды, были многочислен-
ны. Мобилизации сибирских казаков в РККА не носили масштабного
характера, коммунистическая власть им не доверяла. К тому же в ряде
станиц в восстании участвовало все мужское население, начиная с подро-
стков, то есть гораздо более 10% населения. При данном подсчете учте-
ны все станицы Кокчетавского уезда, часть станиц восточной половины
282

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
^ 1^,
Пресновской линии, почти все приишимские станицы Петропавловско-
го уезда, а также средняя часть Горькой линии. Станицы, сведения о ко-
торых противоречивы, сомнительны или вообще отсутствуют, при подсче-
те не учитывались. Но это ведь не значит, что ввод в будущем новых
источников обязательно опровергнет их участие в восстании. Скорее на-
оборот. Поэтому можно предположить, что в Западно-Сибирском восста-
нии участвовало до 10 тысяч сибирских казаков, а если подтвердится
догадка о массовом казачьем восстании и в районе станицы Пресногорь-
ковской (западная половина Пресновской линии), то и гораздо больше.
При этом следует учитывать, что далеко не все повстанцы воевали в
составе действующих отрядов, численный рост которых сдерживался
дефицитом оружия, даже пик. К тому же любой фронт требует боль-
шого объема вспомогательных работ (подвоз припасов, эвакуация ра-
неных и больных и т. д.). Несомненно, часть повстанцев — «нестрое-
вые» — при помощи остального, повстанческого, населения занимались
гужевыми перевозками, разрушением железной дороги и телеграфных
линий, изготовлением и ремонтом орркия, седел, конной упряжи, са-
ней, сбором гильз, пороха, свинца, набивкой патронов, укреплением
станиц и другими необходимыми делами.
Повстанческие мобилизации в станицах касались не только казаков, но
и разночинцев. Изначально станичные отряды — «сотни» — были сме-
шанными: казачье-разночинскими. Мобилизации не распространялись
лишь на переселенцев 1920 г. из Европейской России, которым станич-
ники не доверяли. Такие «пришлые», наголодавшись в центральных гу-
берниях, приехав налегке, сразу обзавестись хозяйством не могли,
завидовали земельной обеспеченности, зажиточности, сытости сибиряков,
поддерживали, как правило, власть и подкармливались ею за счет мест-
ного населения. Именно этот элемент шел главным образом в сельско-
хозяйственные коммуны, которые в 1920 г. стали насаждать коммунисты.
Восставшие, как казаки, так и крестьяне, относились к этим пришельцам
враждебно. Например, повстанцы Орловской волости Ишимского уезда
призывали «истребить всех временно проживающих граждан, приехав-
ших из России», на том основании, что все они — коммунисты, враги
сибиряков, «лентяи, дармоеды, не верующие в Бога, нигде не работающие,
а лишь сладко едящие и чисто одевающиеся награбленным нашим иму-
ществом» . Страх, что им будут мстить и всех поголовно вырежут, застав-
лял многих «приезжих» бежать из восставших селений и искать спасения,
вступая в коммунистические отряды. Некоторый антагонизм между ка-
заками и крестьянами, из столыпинских переселенцев, наблюдался юж-
нее Кокчетава. Причина — участие сибирского казачества в подавлении
крестьянских восстаний при Колчаке. Но только в Атбасарском уезде, где
283

В.А. ШУЛДЯКОВ
у новоселов была свежа память о жестоком подавлении белоказаками
Мариинского восстания 1919 г., коммунисты смогли получить действи-
тельно существенную поддержку бывших красных партизан против по-
встанцев Кокчетавского уезда.
С остальными соседними группами населения — сословными, на-
ционально-религиозными, культурно-образовательными — в ходе вос-
стания у казаков сложился теснейший союз. Очень часто зачинщиками
выступлений были именно крестьяне, а не станичники. Казаков, кре-
стьян, мещан, интеллигенцию, русских, татар, немцев, казахов, хрис-
тиан и мусульман сплачивала жгучая ненависть к коммунистическому
режиму. Все другие различия и противоречия — социально-сословные,
национальные, религиозные и прочие — отошли на дальний план и
зимой—весной 1921 г. не ощущались. Когда казаки Петропавловско-
го уезда были выбиты из родных станиц, из долины Ишима и с Пре-
сновской линии, они отказались (во всяком случае, в ближайшей
перспективе) от возрождения объединенного Сибирского казачьего
войска и закрепили свой союз с крестьянством созданием Южной
Сибирской народной армии во главе с вахмистром О.П. Зубковым
(03.1921). Следствием этого действенного боевого союза двух основ-
ных групп сельского населения Западной Сибири стало образование в
ходе отступления восставших в Китай Сибирской народной дивизии
подъесаула А.А. Гноевых и подхорунжего С.Г. Токарева.
Западно-Сибирское восстание — это массовое крестьянско-казачье
вооруженное движение против антинародной системы военного ком-
мунизма. Антикоммунизм повстанцев был выстраданным, бескомпро-
миссным, порой неистовым. «Крестьяне... — свидетельствовал один из
участников событий, — верили, что это не бунт какого-нибудь Кокче-
тавского уезда, а действительно движение, которое приняло всероссий-
ский характер».
Антикоммунизм восстания был неразрывно связан с его антиеврей-
ским характером. Сплав ненависти к коммунизму с юдофобством про-
сматривался в самых широких слоях населения России уже в 1920 г. «Мы
теперь под властью жидов», — можно было услышать и в Москве, и на
Украине, и в Туркестане. Обыденное сознание искало понятное, простое
объяснение видимым явлениям, и народ связывал свои страдания с оби-
лием евреев в государственных и партийных структурах. Много евреев-
коммунистов приехало и в Западную Сибирь. Пройдет несколько лет, и
они начнут создавать на отчркденных казачьих землях еврейские колхо-
зы, а тогда, в 1920—1921 гг., сельское население чаще всего сталкивалось
с ними в ходе кампаний по сбору разного рода разверсток. Евреи тонко
чувствуют конъюнктуру, и в годы военного коммунизма в продорганах
284

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
<^ Ш^
они доминировали (кокчетавский уездный продкомиссар М.Н. Гительсон
и др.). Восстание против продразверстки неизбежно обрушивалось и на
ее носителей. Поэтому призывы подниматься против «жидовской оприч-
нины», на борьбу с «жидами и их приспешниками коммунистами» ха-
рактерны для всех очагов Западно-Сибирского восстания, в том числе и
ЬАЯ всех казачьих.
Бросается в глаза антиеврейский настрой печатных листовок кок-
четавских повстанцев. Быть может, дело в исторической неприязни,
унаследованной станичниками Кокчетавского уезда от их предков —
украинских казаков. Возможно, у уездного Главвоенсовета просто не-
доставало интеллигентных сил, которые могли бы сдерживать воин-
ствующее юдофобство, как это было в Тобольске. Тобольские повстан-
цы отнюдь не отличались веротерпимостью. Однажды крестьяне
постановили изгнать всех евреев-служащих из госучреждений города
и чуть не устроили в уездном центре еврейский погром. Спасли ев-
рейскую общину Тобольска местные интеллигенты. Они же редакти-
ровали газету «Голос Народной Армии», писали листовки, избегая в
них националистических крайностей. Принципиальной же разницы в
отношении к евреям, к их общественной роли между крестьянами и
казаками не было. Один из вождей крестьян Тюменской губернии, по-
встанческий начдив М. Вараксин писал в июле 1921 г. красному ком-
бригу-69 Б.А. Каврайскому: «Мы все поклялись победить или умереть.
Думаю, что жидовскую диктатуру свергнем».
В представлении многих повстанцев борьба против евреев была за-
щитой Православной Веры. Вот, например, как толковали вожаки кре-
стьян Курганского уезда: «Коммунисты, в большинстве случаев из жидов,
задались целью уничтожить православный народ, заморить его голодом,
а потом насадить еврейскую веру, поэтому они и отбирают весь хлеб.
Если коммунистов не будет, то советская власть останется, но во главе
ее станут русские люди, и тогда с нами будут торговать все иностран-
ные государства, появится много товаров и хлеба, не будет войны».
В том же уезде современник зафиксировал и такую точку зрения: «Ле-
нин — русский человек и стоит за крестьян, но он один и ничего не
может сделать с засильем евреев».
Наверное, казачье повстанчество 1921 г. можно рассматривать и как
религиозное движение в защиту Православия от государственного атеиз-
ма коммунистов. В пользу такого подхода говорит многое: лозунг восстав-
ших «С нами Бог!», участие в движении священно- и церковнослужите-
лей, молебны и крестные ходы, постановления вернуть в госучреждения
иконы, в школы — Закон Божий и т. д. Очень символична казнь комму-
нистами в Петропавловске 17 февраля группы казаков-повстанцев во главе
285

л> В.А. ШУЛДЯКОВ
с епископом Петропавловским и Акмолинским Мефодием. Вот позиция
местного духовенства, выраженная в одном из воззваний восставших:
«Святая Русь не раз терпела Господние испытания, которые он ниспосы-
лал за грехи людей. Было страшное и опустошительное нашествие татар,
намеревавшихся уничтожить Православную Веру, затем Русь пережива-
ла великую смуту и засилье поляков с их католическим вероисповедани-
ем... Но с помощью Господа Бога все преодолел русский народ, и Право-
славная Вера свято хранится им в продолжение ряда столетий. Теперь
перед Православной Церковью снова стоит страшный враг — большеви-
ки, не признающие Бога и ничего Святого. Этому врагу нужно объявить
беспощадную борьбу. С глубокой Верой в душе, с орркием и Крестом в
руках мы победим. Идите вперед. Пусть почиет на вас благословление
Божие».
Крестьяне и казаки прекрасно знали, против чего и кого они подня-
лись: против продразверстки, коммунистов, евреев, конкретных ненави-
стных лиц. А вот за что? За волю, под которой понималась свобода
хозяйствования на земле и распоряжения плодами своего труда, свобод-
ная торговля, свобода общинного самоуправления и отстаивания своих
интересов, прав, чувств, мыслей. А конкретные формы? Здесь было мно-
го неясностей, путаницы. Стихийное народное восстание и не могло
иметь продуманной политической программы. Да повстанцы этим и не
интересовались, тем более в условиях неравной вооруженной борьбы.
Главное было сбросить тягостное постылое ярмо, а там — выборные пред-
ставители народа соберутся и разберутся, что к чему. Начальник штаба
Помглавкома по Сибири Ф.М. Афанасьев, проанализировав в апреле
1921 г. воззвания и другие материалы повстанцев, пришел к такому вы-
воду: «...в этом движении политической платформы как таковой нет. Есть
только решительный, массовый, кричащий протест...» И далее: «...восстав-
шие как будто и не ищут общей политической платформы для идейного
объединения движения». По мнению Ф.М. Афанасьева, ^ля прочной спай-
ки всех восставших оказалось достаточно общего стремления освободить-
ся от коммунистов, в которых усматривался весь корень зла. Будущее
после своей победы восставшие представляли очень туманно, а их отда-
ленные политические цели и звавшие к ним лозунги были крайне разно-
образны, порой невероятно противоречивы: «истинное народовластие»,
советская власть без коммунистов и евреев, Учредительное собрание,
«С нами Бог и царь Михаил II», «С нами Бог и товарищ Ленин»...
Наиболее понятной и популярной была идея «советы без коммуни-
стов». Отношение к конкретным советским органам — волостным ис-
полкомам и сельским советам — зависело от того, насколько они
запятнали себя сотрудничеством с коммунистическим режимом. Как
286

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
^S> £fe*
правило, повстанцы сохраняли исполкомы и сельсоветы в очищенном
от коммунистов виде, проводя частичные или полные перевыборы их
членов. Следует, однако, иметь в виду, что сельское население факти-
чески воссоздавало нарушенное коммунистами низовое, общинное и меж-
общинное, самоуправление. В последующем его вполне можно было бы
назвать не советским, а земским и вписать как в демократический по-
литический режим, о котором мечтали эсеры, так и в авторитарный
национально-православный, к которому вели Колчак и Деникин (точ-
нее, пытались вести, но в 1919 г. русский народ их не понял, а в
1921 г. начал было задумываться, да поздно).
По мере развития восстания и роста напряжения боев военные орга-
ны восставших (штабы, военсоветы, комендатуры) доминировали над
гражданскими (исполкомами, сельсоветами, комиссиями) все сильнее
и сильнее. Именно по военной линии прежде всего шла самоорганиза-
ция восставших, формирование ими объединяющих властных органов.
Боевая обстановка и тыловой хаос требовали создания сильной военной
власти: выборов районных и уездных военсоветов из представителей
отрядов и волостей, замены выборности комсостава назначением, вы-
страивания стройной системы комендатур в тылу и т. д. Дальнейшая
тенденция очевидна: падение роли военсоветов («болтунов», «трусов»),
рост авторитета и влияния наиболее удачливых командиров. Повстан-
ческий вождизм хорошо просматривается на стадии нисходящего раз-
вития движения, когда одни остатки народных армий перешли сначала
к рейдированию, потом к чисто партизанским методам, а другие бежа-
ли в Китай. Во главе и тех и других отрядов — «сильные личности»,
которые ведут борьбу до конца. Военные вожди казаков и крестьян, а
за ними истекавшая кровью в боях масса восставших в конечном ито-
ге, скорее всего, приняли бы руководство любой политической силы,
лишь бы она дала победу над коммунизмом и возможность спокойно,
как прежде, до коммунистов, хозяйствовать на земле.
Утверждение историка Н.Г. Третьякова, будто бы «восставшие откро-
венно не принимали идеологию Белого движения», вызывает ряд сомне-
ний. Разве можно судить в данном случае только по воззваниям повстан-
цев? Во-первых, не все мысли высказываются вслух, публично, тем более
в листовках. Во-вторых, кроме политических взглядов и намерений, есть
еще логика развития событий, историческая неизбежность. В-третьих,
Движение, не имеющее собственной разработанной идеологии, живущее
чувствами и переживаниями, для достижения своих ближайших насущ-
ных целей вполне может воспринять, полно или частично, и чужую.
Разумеется, Западно-Сибирское восстание по духу в целом не было
белогвардейским. Его основной политический лозунг: «За советы без
287

В.А. ШУЛДЯКОВ _
с^3& 4^>
коммунистов». Повстанцы, желая привлечь к себе все слои населения,
вплоть до беднейших, открещивались от колчаковщины. Вспомните
приведенную выше листовку казаков Кокчетавского уезда: «...нам не
нужно того, что отброшено историей. Колчак пал потому, что не понял
духа свободолюбивого сибирского крестьянина и казака» и т. д. Вместе
с тем в неоднородном движении присутствовали и белоказачьи симп-
томы. Взять ряд призывов кокчетавских казаков: «Братцы, поддержите
погоны», «С нами Бог!» и подобные. В ряде подразделений 1-й Сибир-
ской казачьей дивизии действительно встречались повстанцы в погонах.
В некоторых местах возобновилось титулование по воинским чинам и
званиям. В Восточной группе было запрещено обращение «товарищ» и
заменено словом «гражданин». Повсеместно восставшие станичники
молебнами демонстрировали свою приверженность Православию. Не-
которые казачьи отряды Петропавловского и Кокчетавского уездов рато-
вали за воцарение «чудом спасшегося» бывшего императора Николая II...
Казачий монархизм проявился, вероятно, в тех отрядах и станицах, где
прислушались к голосу стариков. Основную же часть казаков-фронто-
виков вполне должны были устроить лозунги «советы без коммунистов»
или «Учредительное собрание».
Во время агонии очагов восстания не только консервативная часть
казачества, но и все активное ядро, включая боровшихся под красным
знаменем за советскую власть без коммунистов, готово было ухватить-
ся за любую «соломинку». Недаром штабы народных армий, желая
приподнять дух своих бойцов, распространяли в приказах слухи о яко-
бы грандиозных восстаниях в разных частях страны под руководством
известных по периоду 1918—1919 гг. белых атаманов Анненкова и
Семенова или во главе с еще более известным по Германской войне
Великим князем Николаем Николаевичем, Верховным главнокоманду-
ющим Русской армией в 1914—1915 гг. А чего стоил слух о том, будто
японцы взяли Омск, а пришедшие с ними белогвардейцы режут ком-
мунистов?! Но ведь верили и в такое!.. Эта явная дезинформация да-
вала людям надежду, на время приостанавливала деморализацию и
развал отрядов, а иногда вызывала даже восторг и подъем, причем не
только среди казаков, но и среди крестьян!.. Вспомните, наконец, ци-
тировавшиеся выше слова повстанцев Евсинской волости: «Нет, это
деспотизм, в тысячу раз худший царской власти» или крестьян-кара-
ульноярцев: «Лучше уж старый режим. Он все-таки во сто крат луч-
ше советской власти». Значит, появись в этот момент откуда-нибудь
Белая армия, повстанцы в массе своей, несомненно, приняли бы ее
военно-политическое руководство. На верность этого предположения
указывает тот факт, что остатки западносибирских повстанцев 1921 г.,
288

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
«^ '^*
отступив в китайский Туркестан, нашли там общий язык с белогвар-
дейцами генерала Бакича. Можно вспомнить и донских казаков —
участников Вешенского восстания 1919 г., которые, в конце концов,
соединились с Добровольческой армией генерала Деникина.
В месячный срок справились коммунисты со всеми казачьими по-
встанческими очагами. Объективно казаки были обречены на пораже-
ние. Сибирского казачьего войска как системы уже не было, команд-
ного состава — тоже: почти все офицеры истреблены или находились
на Дальнем Востоке, часть подхорунжих, вахмистров и урядников мо-
билизована в 1920 г. в РККА. Винтовок, шашек, пик, строевых коней,
седел и прочего военного снаряжения — нет. Состав населения станиц
был не тот: «твердые» белоказаки погибли или ушли «в отступ», часть
строевых казаков служила в Красной армии. Экономический потен-
циал восстания минимален: продовольственные ресурсы истощены раз-
верстками, часть лошадей конфискована аая нужд РККА и для лесоза-
готовок, люди и рабочий скот ослаблены трудовой повинностью и пло-
хим питанием.
Неудачным аая восстания было и время года. Зима привязывала по-
встанцев к населенным пунктам с их теплыми избами, продовольствием
и фуражом, вынуждала защищать их, вступая в неравные открытые бои
с регулярными частями. Она сркала возможности аа^ более эффективной
партизанской войны. Снежный покров сильно затруднял передвижение,
войска двигались по редким наезженным дорогам. О формировании ста-
ничниками подразделений лыжников, какие были у крестьян-повстанцев
Тюменской губернии, данных нет. Казаки так и не смогли эффективно
использовать захваченные под Исилькулем орудия. Тащить пушки по уз-
кому санному пути было сплошным мучением, — то одно, то другое ко-
лесо застревало в сугробах. И повстанцы, отступая под стремительными
ударами курсантов, вынркдены были бросать орудия. По той же причи-
не и коммунисты нередко отказывались от поддержки своей артиллерии,
предпочитая — во избежание мороки и ради быстроты маневра — ос-
тавлять пушки в тылу. Но у них была компенсация: станковые и ручные
пулеметы, обилие патронов.
Стихийность — и следовательно, разновременность — вспышек вос-
стания, разбросанность казачьих станиц на огромной территории, «мест-
ный патриотизм» повстанцев, предпочитавших не удаляться от своих
селений, — все это затрудняло координацию усилий, создание общего
руководства, концентрацию войск на важнейших направлениях. Ком-
мунисты же, опиравшиеся на города и Транссибирскую железнодорож-
ную магистраль с их телеграфными и телефонными линиями и не
имевшие уже серьезных внешних (против белых и поляков) фронтов,
19 2250
289

В.А. ШУЛДЯКОВ ,_
смогли быстро подтянуть отборные мобильные части (бронепоезда, ка-
валерия, красные курсанты, ЧОН и другие) и приступить к планомер-
ному удушению очагов восстания. Причем штаб Помглавкома по
Сибири придавал особое значение как можно более быстрому очище-
нию Южной линии Транссиба с тем, чтобы разъединить крестьянский
север и казачий юг, чтобы отрезать от основной территории восстания
казаков — «элемент, наиболее способный организовываться» и поднять
на высоту военную организацию всего движения.
Западно-Сибирское восстание продемонстрировало, как научилось за
годы Первой мировой и Гражданской войн «все население воевать и бы-
стро организовываться». Свой командный состав повстанцы выбирали на
общих собраниях отрядов. Причем, как правило, избирались «люди от-
важные, всем известные своим личным качеством, знакомые с военным
делом, из красноармейцев, унтер-офицеров и даже офицеров, если тако-
вые имелись». Много хороших повстанческих командиров получилось из
бывших прапорщиков, подпрапорщиков (подхорунжих) и фельдфебелей
(вахмистров) Императорской и Белой армий. Эти люди имели огромный
военный опыт, практическую сметку и быстро приноравливались к мест-
ным условиям борьбы. «Просматривая сводки, донесения, ориентировки
и переписку, невольно останавливаешься на деловитости написанного
противником, — докладывал начальник штаба Помглавкома Ф.М. Афа-
насьев, между прочим, бывший офицер Императорского Генштаба. —
Сводки написаны весьма понятно, кратко и полно; обмен ими произво-
дится регулярно; рассылка их вниз организована отлично — одни и те же
сводки находили в самых различных местах восстания... Обращает на себя
внимание масса мелких донесений: нахожусь там-то, держу связь с таки-
ми-то, противник там-то. Насколько ценны в боевой обстановке эти мел-
кие донесения — это понятно. Вероятно, и здесь сказался опыт и при-
вычка семилетней войны». Связь у повстанцев была поставлена прекрасно:
в большинстве случаев конная, очень быстрая и надежная. Благодаря это-
му они имели возможность координировать свои действия, маневриро-
вать войсками, резервами, техникой и запасами.
Вот что писал Ф.М. Афанасьев о тактике восставших: «В первые дни
действия повстанцев носили партизанский характер: налеты для порчи
желдорог и телеграфа, нападения на мелкие партии охраны и абсолют-
ное уклонение от боя с нашими более крупными частями, за исключе-
нием пунктов, специально выбранных ими а^я удара... С развитием
движения действия их приобрели другой характер: не изменяя своей
активности, которая заслуживает быть специально отмеченной, они,
сорганизовавшись в более крупные отряды, уже отваживались и отва-
живаются встречать контрнаступлением всякое наше движение, причем,
290

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^ ^»
имея перевес в числе «конницы — ездящей пехоты», стремятся действо-
вать на флангах и в тылу наших частей».
Высокую оценку боевым качествам восставших, особенно при обо-
роне ими населенных пунктов, дал командир 85-й стрелковой бригады
РККА Н.Н. Рахманов. Хотя командир писал о крестьянах Тюменской
губернии, тем не менее его характеристику можно приложить и к си-
бирским казакам, оборонявшим Чалкарскую, Лобановскую, Щучинскую
и Сандыктавскую станицы.
«Особенно отважно, отчаянно, — докладывал Рахманов Шорину, —
бандиты вели оборону селений, обнаружив при этом высокие качества
выдержанности, инициативы, дисциплинированности, полной согласован-
ности в действиях своих отрядов и поддержания самой прочной связи,
взаимопомощи, умения ориентироваться в обстановке и нередко — про-
явления высокой доблести и самопожертвования. В полевых схватках
повстанческие отряды обычно не выдерживали и бежали отчасти потому,
что они не могли противопоставить нашим отрядам достаточного орркей-
ного и пулеметного огня. Но защиту своих селений во многих случаях
проводили великолепно, стойко держались при самых тяжелых условиях:
под артиллерийским обстрелом, пулеметным огнем, в горящих дерев-
нях, — и наносили значительные потери нашим частям своим метким
огнем и атакой... Засевши в окруженных, часто горящих деревнях, неред-
ко под огнем артиллерии, бандиты не теряли духа и спокойно, без излиш-
ней траты патронов, расстреливали из-за укрытий наши цепи, выбивая
почти весь комсостав, умело бросали в наши тылы и на фланги полевыми
тропками, специально протоптанными, конницу. Пользуясь знанием ме-
стности, повстанцы великолепно разведывают, пробираясь в тыл нашего
расположения, и собирают ценный материал, часто вызывают панику сре-
ди наших частей и отрядов».
В начале движения повстанцы представляли собой буквально «палоч-
ное войско». В одном из их приказов прямо говорилось: «Всякая палка
в руках солдата — оружие». Надеялись они на собственную сплочен-
ность и массовость, на быстроту и натиск, а также на то, что коммуни-
сты издалека не отличат палку от винтовки. Только наведение на про-
тивника паники давало победу, потому что иначе несколько стойких,
вооруженных винтовками красноармейцев могли разогнать и тысячную
толпу, «вооруженную» «доморощенным оружием»: пиками, вилами,
пешнями, кольями, топорами. В дальнейшем у восставших был ряд ус-
пешных дел, когда они брали большие трофеи: орудия, пулеметы, сот-
ни винтовок, патроны (Петропавловск, Петухово, разъезд №31, район
Исилькуля и т. д.), — что повысило их вооруженность, позволило со-
здать в каждом отряде вооруженное винтовками ядро. Немало добыли
19*
291

В.А. ШУЛДЯКОВ
-^^& 1^^.
и казаки. Однако это была капля в море. Вплоть до разгрома Народной
армии основным ее оружием оставались охотничье ружье-дробовик и
самодельная пика-тычка (от глагола «тыкать»). Последняя представля-
ла собой деревянный шест с грубо выкованным наконечником, а то и
просто с прикрепленным, как придется, заточенным зубом от бороны,
долотом или лезвием ножа. Особенно плохо были вооружены повстан-
цы Кокчетавского уезда.
С захватом трофеев восставшие попытались формировать «правиль-
ные войсковые части» Народной армии: команды, роты (эскадроны,
сотни), батальоны, полки и т. д. В своем знаменитом приказе № 30 от
20.02.1921, поднимавшем уровень военной организации, В.А. Родин
требовал разделения личного состава повстанцев по воинским частям
трех типов: 1) действующие части из бойцов, вооруженных огнестрель-
ным оружием, 2) резерв из вооруженных холодным оружием (пика-
ми, вилами и т. п.), 3) «гражданское ополчение» из безоружных моби-
лизованных. Причем Родин в 7 приказах требовал: «...невооруженных
на фронт не отправлять, т. к. опыт показал, что эта часть армии при
первом же выстреле с нашей или неприятельской стороны наводит толь-
ко панику на войска и население своим стремительным бегством». Од-
нако реально разделение на действующие и резервные части осуществи-
ли только в самых лучших и наиболее обеспеченных оружием
повстанческих соединениях, но и там в действующих частях оставалась
заметная доля «пикарей». Так, в конных полках 1-й Сибирской казачь-
ей дивизии винтовками было вооружено менее трети строевых казаков.
При спешивании в качестве коноводов оставались с лошадьми, конеч-
но, пикари. И все равно в стрелковой цепи конной сотни оказывалось
более половины людей, вооруженных лишь дробовиками и пиками.
Невооруженных на самом деле перестали посылать в бой. Но не
столько из-за приказа Родина, сколько по объективным причинам. На
фронт прибыли крупные силы карателей, советское военное и партийное
руководство приложило много усилий, чтобы повысить стойкость своих
войск. Взять красноармейцев голыми руками стало невозможным. И если
безоружные повстанцы и теперь кидались иногда в бой, то только от от-
чаяния, как, например, под станицей Лобановской. Чтобы хоть как-то
вооружиться, во всех очагах восстания на базе мелких частных кузниц
наскоро наладили производство пик, а именно: сбор населением бросо-
вого железа, ковку наконечников и т. д. В ряде частей Народной армии
были приняты строгие меры, чтобы бойцы, а текучесть личного состава
была большой, не уносили с собой никакого орркия. Особенно следили
за винтовками, беря с народоармейцев письменные подписки в том, что
если они поедут по какой-либо уважительной причине (например, по
292

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^& 1&±
болезни) домой, то обязательно оставят свою винтовку в части. А в не-
которых отрядах ввели личную ответственность за утрату или унос не
только всего огнестрельного оружия, боеприпасов, но и пик. То есть вос-
ставшим не хватало даже самодельных «тычек».
Самой боеспособной частью восставших была их «конница», а точ-
нее — «ездящая пехота». Чтобы попасть в кавалерию, надо было явиться
с собственной хорошей лошадью и седлом (или хотя бы неким подо-
бием седла), что могли себе позволить только достаточно зажиточные
казаки и крестьяне. Кроме того, всадники в силу высокой скорости
передвижения и маневренности брали больше трофеев и оказывались
вооруженными лучше пеших. В результате конные отряды получались
более крепкими, надежными, боеспособными, и повстанческие вожди
делали на них ставку: пополняли добровольцами и лучшими мобилизо-
ванными, снабжали реквизированными лошадьми и трофейным оружи-
ем, придавали пулеметы, чаще присылали боеприпасы и т. д. Неудиви-
тельно, что после разгрома Народных армий ударную силу перешедших
к рейдированию повстанческих отрядов составили именно всадники.
Однако по своим боевым качествам кавалерия восставших являлась лишь
ездящей пехотой. Из-за слабой огневой мощи, почти полного отсутствия
шашек, нехватки конной амуниции и времени на спайку людей и ло-
шадей она не могла вести настоящего комбинированного боя, оптималь-
но сочетавшего конные и пешие действия. Но такая конница была спо-
собна на быстрое маневрирование, охват флангов красной пехоты, на
проникновение во вражеский тыл. В этом качестве повстанческие шта-
бы ее в основном и применяли.
Пехота восставших была из рук вон плохо вооружена, в открытых
полевых боях не выдерживала ружейно-пулеметного огня и легко под-
давалась панике. Понижало ее боеспособность и то, что в пехоте на-
род был победнее и нередко шел на новую, местную, войну без особой
охоты. Впрочем, до оставления Народной армией их родных мест пе-
хотинцы воевали неплохо. Ведь мобилизации были общественными.
Бежать из части было некуда, контроль осуществлялся изнутри сель-
ской общины. Односельчане могли наказать дезертира пожестче, чем
любая государственная власть. В Ишимском уезде, например, кресть-
яне требовали раскатывать избы трусов и дезертиров по бревнышку...
Массовый героизм демонстрировала повстанческая пехота при защи-
те родных селений. Об этом в книге упоминалось не раз. А историк,
который когда-нибудь подробно опишет бои 1921 г. в Ишимском
уезде, даст читателю куда более потрясающую картину того, с каким
мужеством и самопожертвованием сражался русский крестьянин за
свою свободу. Что касается обороны казаками своих станиц, то по
293

В.А. ШУЛДЯКОВ
«^ iGz*
этому сюжету восстания требуется кропотливый поиск источников.
Ясно, что такие бои были не только в Кокчетавском уезде, но и на
Горькой линии и, возможно, на Пресновской. Известно, что после
отступления 1-й Сибирской казачьей дивизии из приишимских станиц
ее полки и крестьянские отряды вели упорную борьбу в районе села
Новоявленного, где населенные пункты переходили из рук в руки по
два-три раза. Но подробностей об этих боях — никаких.
Пушек, станковых пулеметов и авторркей («автоматы», ручные пуле-
меты), огнеприпасов к ним у восставших было очень мало. Поэтому
штабы лучших повстанческих соединений («полков», «дивизий», «ар-
мий» ) пытались маневрировать артиллерийскими и пулеметными подраз-
делениями. Орудия, «пулеметы и автоматы при надобности перебрасы-
вались с участка на участок и применялись там, где сами повстанцы
производили нажим или где им надо было оказать наибольшее сопротив-
ление». Артиллерия, захваченная в Петропавловске, досталась крестьянам.
Из восьми орудий, взятых севернее Исилькуля, повстанцы по-настояще-
му смогли использовать лишь одно, которое увезли от красных курсантов
в Ишимский уезд. Неизвестно, однако, кто сыграл в этой эвакуации и в
дальнейшем обслуживании трехдюймовки решающую роль: казаки во
главе с «комдивом» В.А. Аоскутовым или перешедшие на сторону восстав-
ших солдаты-батарейцы. Собственно казачьи части — Народной армии
Кокчетавского уезда и 1-й Сибирской казачьей дивизии — могли манев-
рировать только немногими станковыми и ручными пулеметами. Казаки
Пресновской линии, вероятно, могли получать артподдержку в тех слу-
чаях, когда в полосе железной дороги взаимодействовали с крестьянами
Петуховского района, у которых артиллерия имелась.
Винтовки, оказавшиеся на вооружении восставших, были разных
систем, в том числе устаревших (Бердана № 2, Ватерли, Гра и другие).
Обеспечение боеприпасами разношерстно воорркенных войск представ-
ляет большую сложность и для регулярной армии. У повстанцев же не
было нормальных источников пополнения боеприпасов (собственное
промышленное производство, импорт). Без этого эффективно исполь-
зовать даже то стрелковое вооружение, которое удалось разными спо-
собами добыть, не представлялось возможным. Противник мог высту-
пать источником огнеприпасов только на восходящей стадии развития
движения, когда красноармейцы не оказывали серьезного сопротивле-
ния, когда территория восстания быстро росла и военная добыча была
значительной. С локализацией же очагов движения, с началом их уду-
шения коммунистами пошли постоянные упорные бои, и трофеи пере-
стали покрывать даже малую толику расхода боеприпасов. У красных
же был постоянный подвоз с городских складов.
294

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
«^ 4^=»
Ситуация фактически была безвыходная. И повстанцы сделали един-
ственно возможное, что хотя бы чуть-чуть могло сгладить трагизм по-
ложения: они организовали несколько кустарных, стационарных и
передвижных, мастерских по изготовлению патронов а^я дробовиков и
винтовок (в том числе в станице Новоникольской). Компоненты а^я
производства собирались населением, откуда только можно и все, что
можно. Бывали случаи, когда жители завоеванных карателями селений
обследовали места недавних боев, стрелковые и пулеметные позиции
красноармейцев, выбирали из снега стреляные гильзы и через «линию
фронта» доставляли их в повстанческие мастерские. Порох использовал-
ся в основном охотничий дымный, то есть слабый и сильно загрязняю-
щий ствол. В отдельные часы и дни, когда были в наличии необходимые
компоненты, кустарные мастерские достигали довольно высокой про-
изводительности. Люди работали не считаясь со временем, на пределе
сил, да и как иначе — делали патроны аая оружия своих отцов, брать-
ев, детей. Однако объемы производства в целом были невелики, набив-
ка гильз сдерживалась дефицитом свинца, пороха и особенно капсюлей.
Пули самодельных винтовочных патронов не имели оболочки из мель-
хиора или какого-либо другого твердого металла, при выстреле мягкий
свинец забивал нарезы ствола, в результате винтовка быстро приходила в
негодность. Замедлить выход оружия из строя можно было, лишь чере-
дуя выстрелы кустарными и фабричными патронами. Самодельные пат-
роны имели низкие характеристики, что затрудняло прицельную стрельбу.
Зато пули повстанцев наносили страшные раны, — свинец при попада-
нии в тело сильно деформировался, получался эффект разрывной пули.
Кустарно изготовленные патроны аая пулеметов совершенно не годи-
лись. Поэтому чем дальше шли бои, тем все реже и реже восставшие
применяли этот вид орркия. Порой повстанческие пулеметы лишь обо-
значали свое присутствие на поле боя или же вступали в дело только в
самый ответственный момент, в начале же столкновения использовались
трещотки-имитаторы. Вообще в ходе Западно-Сибирского восстания
практически не было боев, которые бы повстанцы вели нормально,
не экономя патроны. Почти всегда коммунисты имели подавляющее
превосходство в огневой мощи. Тот, кто думает, что крестьяне и казаки
впускали противника в родные селения с организованными засадами,
ловушками, укреплениями, исключительно из военной хитрости, глубо-
ко заблуждается. Отдавать собственные жилища, хозяйства на полный
разгром, бросаться из-за углов домов с пиками и топорами на красноар-
мейцев, воорркенных магазинными винтовками с примкнутыми штыка-
ми, — это, конечно, героизм и самопожертвование, но... от безысходно-
сти. Это была тактика безоружных и беспатронных, последний шанс
295

В.А. ШУЛДЯКОВ
защитить себя и семьи от ненавистного врага. Восставшие пришли к это-
му способу борьбы опытным путем почти одновременно в разных очагах
движения. Потому что в полевых боях они несли колоссальные потери,
платя и за победы, и за неудачи большой кровью. Слова донесения коман-
дующего Сводным коммунистическим отрядом особого назначения
А.А. Звездова: «Потери у противника огромные, пулеметы наши работа-
ли в упор», — можно отнести к большинству боев периода восстания.
Председатель Сибревкома И.Н. Смирнов оценивал соотношение потерь
своих войск и повстанцев как 1 к 15. Но в целом ряде боев разница была
еще выше: 1 к 50, 1 к 100 и даже более, — особенно когда каратели не
брали пленных, убивая всех поднимавших руки.
В советской литературе много было написано о зверствах западноси-
бирских повстанцев 1921 г. по отношению к коммунистам, продработ-
никам. Что было, то было. Из песни, как говорится, слова не выкинешь.
Доведенные до отчаянной ярости люди нередко забывались в злобе и не
ведали, что творят. А часто просто экономили патроны, придумывая аля
приговоренных к смерти различные «домашние» способы казни. Но же-
стокости допускались далеко не во всех станицах и селах. Во многих ме-
стах казаки и крестьяне решали, что коль они восстали против расстре-
лов и прочих насилий, то не могут действовать теми же методами, что ЧК
и продотряды. Такой относительный гуманизм был, например, проявлен
казаками-повстанцами Омского и Кокчетавского уездов. Здесь если и
казнили, то только в исключительных случаях, самых ненавистных лиц.
«Безвредных» коммунистов, если за них ручалось сельское общество, по-
встанческие следственные комиссии отпускали на свободу. Е.В. Полюдов
признавал, что в Кокчетавском уезде «новая власть только производила
аресты, никого не расстреливая». Руководители восставших знали, что за
каждого убитого коммуниста власти расстреливают несколько заложни-
ков. Поэтому они старались обуздать стихийный низовой террор: прика-
зывали и призывали отсылать арестованных и пленных в вышестоящие
штабы. Это при низкой дисциплине помогало слабо. Впрочем, руководи-
тели кокчетавских повстанцев смогли собрать со всего уезда до 860 арес-
тованных на местах коммунистов и им сочувствующих. Советские войс-
ка потом, при взятии Кокчетава, освободили большую их часть.
Стихийный самосуд разъяренной толпы всегда страшен. Ужасна
участь несчастных жертв слепой народной ненависти. Могли просто
растерзать, забить кольями, спустить живым под лед. Были и случаи
садизма, когда продработникам вспарывали животы и набивали зерном.
Да еще приколют к трупу записку с текстом типа: «Ешь, красная сво-
лочь, может, на этот раз будешь сытым». С пытками убили кокчетав-
ского уездного продкомиссара Н. Абрамова, члена бюро Кокчетавского
296

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^^ 4fc,
уездного комитета РКП (б) Ф. Томсона и др. Продкомиссара станицы
Арык-Балыкской И. Вашкевича раздели догола и в 28-градусный мороз
гоняли по улицам, а когда тот потерял способность двигаться, бросили
в лесу на съедение волкам...
Правда, советским источникам и публикациям можно верить не всем
и далеко не во всем. Их приходится проверять и перепроверять. Как
показывает пример с гибелью тюменского губпродкомиссара Г.С. Ин-
денбаума, между мифом и реальным фактом порой лежит пропасть.
Смерть на войне обыденна, проста и, как правило, очень далека от тех
красочных полотен и душещипательных картин, которые были нарисо-
ваны коммунистическими идеологами, героизировавшими зарождение
и юность Советского государства.
И кроме того, не нужно думать, что противоположная сторона не
зверствовала. На Гражданской войне, как на Гражданской войне. Один
пример. Восставшие казаки станицы Имантавской послали на разведку в
село Ново-Николаевское 35-летнего Василия Кунгурцева и 25-летнего
Никифора Миронова. Разведчики обратно не вернулись. Через несколь-
ко дней их тела нашли у озера Чалкар. По следам на трупах было видно,
что коммунисты подвергли их мучительным пыткам. У Миронова были
выбиты зубы, выколот глаз, рука выкручена из предплечья, ноздри носа
исковерканы, вероятно, ножом — так, что висели одни лохмотья кожи.
Кунгурцева, судя по веревочному передаву на шее, долго таскали привя-
занным к лошади. Убили их тоже садистски: Миронова — штыковым
ударом в рот (штык прошел в затылок), Кунгурцева сначала ранили шты-
ком в шею, потом несколькими сильными ударами приклада размозжи-
ли лицо, так что череп сдвинулся, обнажив мозг, и, под конец, ударом
топора по шее отвалили голову на плечо... Скорее всего, к казакам-раз-
ведчикам был применен обычный на Гражданской войне «допрос с при-
страстием», то есть с пытками. Наверное, от них требовали сведений об
их повстанческом отряде. И, судя по состоянию тел, станичники молча-
ли, иначе бы их просто пристрелили, а не истязали...
Террор темной, страшной в своем бунте крестьянско-казачьей мас-
сы был стихийным, взрывным, а потому импровизированным. Террор,
организованный коммунистическим государством, менее изуверский. Но
зато он был тотальным. По всей территории восстания коммунисты
широко использовали институт заложничества. За каждого убитого по-
встанцами ответственного работника расстреливали по нескольку залож-
ников, причем брали и казнили не только мужчин, но и женщин,
стариков. Нередко расстреливали и за убийство рядовых членов РКП (б).
12 февраля Сибревком ввел ответственность «населения десятиверстной
полосы по обе стороны от железной дороги» жизнью и имуществом за
297

В.А. ШУЛДЯКОВ
целостность железнодорожного пути и телеграфной сети. Под этот при-
каз попало и несколько станиц Омского и Петропавловского уездов.
Южную (Омск—Челябинск) и Северную (Омск—Тюмень) линии
Транссиба разбили на участки, закрепили за каждым соответствующие
селения 10-верстной полосы и взяли из них заложников. В случае по-
вторения порчи полотна и телеграфной линии заложников расстрели-
вали. А уж про участников налетов на железную дорогу и говорить не
приходится, их согласно приказу Сибревкома казнили на месте без суда.
Могли арестовать и лишить жизни только за то, что человек видел в
10-верстной полосе повстанцев, но не донес властям.
Согласно инструкции полномочного представителя ВЧК по Сибири
И.П. Павлуновского местным органам ЧК «О применении высшей меры
наказания в районе, охваченном восстанием» от 14 февраля 1921 г.,
расстрелу подлежали все руководители и командиры повстанцев, лица,
не сдавшие по приказам властей огнестрельного орркия, участвовавшие
в порче железнодорожных сооружений и телеграфной линии, железно-
дорожники, уличенные в каких-либо связях с восставшими, а также
повстанцы, уже попадавшие в плен, отпущенные, но плененные вторич-
но. 4 марта 1921 г. Омский губисполком принял постановление об обя-
зательной конфискации имущества расстрелянных и бежавших повстан-
цев и о распределении его среди бедноты. Причем в Петропавловском
и Кокчетавском уездах это постановление было введено в действие сра-
зу же — по телеграфу. Когда очаги восстания были ликвидированы и
уцелевшие повстанцы начали партизанить, жестокие меры применяла
власть и против этого движения. Например, 13 июля 1921 г. Акмолин-
ский губревком ввел ответственность сельских жителей за нахождение
в районе их селений «банд» (по терминологии коммунистов). Причем
семейства «бандитов», то есть партизан, предавались суду ревтрибуна-
ла, а их имущество подлежало конфискации. В неспокойных селениях
ставились на постой части Красной армии, причем с продовольствен-
ным содержанием за счет жителей. Это было наказание за поддержку
населением партизан, за срыв разверсток и прочие провинности.
Но кроме официального, хоть как-то нормировавшегося властью, был
еще и стихийный красный террор снизу, внесудебные расправы, твори-
мые командирами частей РККА, красноармейцами, чоновцами, членами
местных ячеек РКП (б) и РКСМ, прочими ответственными и рядовыми
агентами власти. В частях Красной армии был довольно решительный
настрой и «требования карать повстанцев на месте». Командир прос-
то говорил бойцу, тот отводил пленного или арестованного в сторону,
щелк — и нет человека. Упоминавшийся выше П.И. Лопарев возмущал-
ся: «...сдается — рубить, и не сдается — рубить, и мужики решили драть-
298

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922
<^3L 4^=,
ся А° последней степени». В зоне восстания ничего не стоила жизнь не
только повстанца, но и вообще любого человека. Так, бойцы Отряда осо-
бого назначения ВЧК потребовали в селе Чебаковском Петропавловского
уезда по гужевой повинности пять подвод. Выехав из села, они просто
пристрелили пятерых крестьян-подводчиков, а их лошадей и сани присво-
или. О распространенности и масштабах внесудебных расправ можно
судить отчасти по следующему факту. В Тобольском уезде, например, в
декабре 1921 г., то есть спустя месяцы после подавления восстания, были
районные начальники милиции, которые вместо того, чтобы согласно ин-
струкциям отправлять пойманных партизан в уездный центр, расстрели-
вали их на месте. Что, дескать, «возиться с бандитами»...
Но победители не только убивали, они еще грабили, насиловали,
издевались. В Петропавловском уезде частями Красной армии, по при-
знанию начальника 21-й дивизии Ф. Егорова, были учинены «массовые
грабежи». Особенно преуспела в этом прибывшая на подавление вос-
стания конница. В станицах Боголюбовской и Михайловской красноар-
мейцы 26-го кавалерийского полка и 250-го стрелкового полка ограбили
все дома, а в Михайловской — еще и церковь. В станице Новорыбин-
ской, угрожая орркием, воинская команда захватила 60 подвод. Но это
только те безобразия, на которые не смогло не обратить внимания на-
чальство. В действительности насилия в большей или меньшей степени
были во всех повстанческих станицах, селах, деревнях. В результате —
печальный вывод одного из чекистов о настроении местного населения:
«На Красную армию смотрят как на зверя».
В ходе Гражданской войны в среде коммунистов сложилось мнение,
что «с крестьянством можно обращаться только двумя способами — или
пряником, или палкой до бесчувствия». Но народное хозяйство в резуль-
тате коммунистических экспериментов и войны было разрушено. Город
почти ничего не производил и предложить деревне ничего серьезного АА^
товарообмена не мог. «Пряника» не было. Пришлось взяться за «палку».
Экспедиционные отряды ринулись из городов в деревню за продоволь-
ствием. Та отвечала сокращением производства: посевов, поголовья ско-
та. Голод в городах и потребляющих губерниях Центральной России
становился все сильнее. Там нарастало ожесточение против «своекорыст-
ной» деревни: «Пройти по ней каленым железом». В 1920 г. многие ком-
мунисты посчитали, что с зажиточным и сытым сибирским крестьянством
надо разговаривать исключительно с позиции силы. Население Западной
Сибири терпело-терпело да и взорвалось выступлением в феврале 1921 г.
Аля подавления, для карательной операции такого масштаба требовались
соответствующие — надежные — войска, и много. Одних чекистов, кур-
сантов и коммунистов было недостаточно.
299

В.А. ШУЛДЯКОВ
Надо сказать, что коммунистическая власть фактор голода в Центре,
ею же сотворенного, обыгрывала вовсю. Ив1919г.,ив 1921-м. «Даешь
хлеб!» — главный действенный лозунг красных армий, наступавших на
Колчака и Деникина. Тот, кто думает, что тысячи россиян, ехавших в
1919 г. добровольцами на Восточный фронт, влекла исключительно «свет-
лая идея социализма», глубоко заблуждается. Просто Ленин, он был ге-
ниален в придумке циничных, но эффективных ходов, разрешил отправку
с фронта в тыл продовольственных посылок. То есть семья красноармей-
ца, кроме обычных пайков, за работу на предприятии (в госучреждении)
и за отправку в армию кормильца получала еще ежемесячную прибавку
в виде двух бесплатных двадцатифунтовых посылок (16,4 кг продоволь-
ствия в месяц). Не много, но в совокупности достаточно, чтобы жить. И
добровольцы шли воевать с колчаковцами, движимые желанием спасти от
голодной смерти свои семьи: детей, жен, родителей...
Вот и теперь, в 1921 г., какую помощь просило у Москвы военно-по-
литическое руководство красной Сибири? Оно требовало прислать «голод-
ные» дивизии, то есть дивизии, укомплектованные уроженцами потреб-
ляющих губерний и ранее дислоцированные в голодающих местностях.
Натерпевшихся от голода людей легче всего было натравить на восстав-
ших сибиряков. И Москва такие дивизии дала. Прибывшим на подавле-
ние говорили примерно следующее: «Зажравшиеся сибирские кулаки
вместе с попами и белогвардейцами хотят костлявой рукой голода заду-
шить молодую Советскую Республику, только-только приступившую к
мирному строительству. Покажем этому последнему недобитому врагу
силу нашего оружия! Спасем страну от голодной смерти! Вперед!» И «го-
лодные» красноармейцы действительно шли вперед. И со всей яростью
стреляли, кололи, рубили, грабили, жгли. И лили русскую кровушку рекой...
Согласно данным штаба Помглавкома по Сибири, в подчиненных
ему частях РККА к 23 марта 1921 г. в боях с повстанцами было убито до
550 человек, к тому же времени из этих частей поступило в военные ле-
чебные заведения 1996 раненых и обмороженных. Если принять смир-
новское соотношение боевых потерь (1:15), то получается, что повстанцы
должны были потерять более 8 тысяч убитыми и около 30 тысяч ране-
ными и обмороженными. Однако коммунисты часто расправлялись с
пленными и ранеными, кроме того, у восставших не было никаких усло-
вий аля лечения своих пострадавших. Поэтому несколько тысяч теорети-
чески раненых и обмороженных следовало бы перевести в категорию
реально погибших. В указанные расчеты не вошли пропавшие без вести
и, самое главное, потери частей Приуральского военного округа, которые
тоже были «достаточно значительны». Но кроме боевых потерь, была еще
масса казненных в ходе чисто карательных расправ.
300

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 ,
^ Ш^
Председатель Сибревкома И.Н. Смирнов в телеграмме В.И. Ленину от
12 марта 1921 г. сообщал, что в одном Петропавловском уезде убито при
подавлении восстания 15 тысяч крестьян, а в Ишимском — 7 тысяч. За-
мечу, что к 12 марта борьба еще далеко не закончилась. Тюменский губ-
ком РКП (б) считал, что в губернии в феврале—марте 1921 г. число
погибших повстанцев «во всяком случае, превышает два десятка тысяч».
Если соотнести данные Смирнова и губкома, получается, что только в
одной Тюменской губернии с прилегающим к ней Петропавловским уез-
дом Омской губернии было убито свыше 35 тысяч крестьян и казаков. А
ведь в восстании еще участвовали почти целиком Кокчетавский, Тюкалин-
ский, Тарский уезды Омской губернии и Курганский уезд Челябинской
губернии. По кровопролитное™ борьбы особенно следует выделить Кок-
четавский и Курганский уезды. Кроме того, движение затронуло Шадрин-
ский и Камышловский уезды Екатеринбургской губернии, Омский и
Акмолинский уезды Омской губернии. Не будет преувеличением сказать,
что в ходе подавления Западно-Сибирского крестьянско-казачьего мяте-
жа коммунисты уничтожили несколько десятков тысяч человек. На ог-
ромном театре восстания царили кровавый хаос и разрушение. Многие
повстанческие селения были полуразрушены, а главное — лишились боль-
шей части трудоспособных мужчин. Например, в Красновской волости
Тюменской губернии из 400 человек их оставалось к началу апреля 1921 г.
с три десятка... Не вызывает никакого сомнения, что целый ряд казачьих
станиц также сильно пострадали. И более всего — Лобановская.
Восстание лишь на время остановило отправку зерна с хлебоссыпных
пунктов к железной дороге и далее по ней. После подавления мятежа
коммунисты возобновили вывоз. Конечно, двухмесячная ожесточенная
борьба еще более подорвала ресурсы территории и запасы населения.
Голод приобрел реальную возможность. Но мольбы поверженного кресть-
янства не действовали на власть. Это было еще одно наказание стропти-
вым сибирским вольнолюбцам. Массовая гибель и бегство мркиков, про-
должающиеся партизанские и контрпартизанские действия сорвали
посевную кампанию во многих волостях Западной Сибири. А лето выда-
лось засушливое. Неурожай! И роковой 1921-й год закончился не менее
страшно, чем начался: смертями от голода!.. По воспоминаниям стари-
ков, в станицах был «исключительный голод». В прииртышской станице
Ачаирской, не восстававшей, в начале 1922 г. голодала четверть населе-
ния. На повстанческой Горькой линии некоторые казачьи семьи съели
Даже своих рабочих лошадей!.. Явление а^ российских земледельцев ис-
ключительное, а для некогда зажиточной Сибири вовсе неслыханное.
Уничтожить основную тягловую силу, без которой не вспахать, не посе-
ять, не убрать, съесть основу собственного хозяйственного благополучия!
301

В.А. ШУЛДЯКОВ
«^ ££=»
Что удивляться, что летом 1922 г. в Омской губернии посевные площади
составили только половину от посевов 1920 г. Да и климатические усло-
вия в 1922 г. мя пшеницы оказались плохи. Казаков-горьколинейцев от
повторения голода, например, спас только хороший урожай проса.
События 1921 —1922 гг.: невыполнимая разверстка, восстание, его
разгром, красный террор, истребление партизан, неурожаи и голодов-
ки, — все это имело одно очень важное следствие. Сельская, крестьян-
ская и казачья, община Западной Сибири была потрясена коммуниста-
ми до основания и повержена. Тот слой толковых крепких мужиков,
рачительных и уважаемых односельчанами хозяев, который ранее вел за
собой общину, был теперь частью физически уничтожен, частью мораль-
но раздавлен, унижен. Крестьянство получило такой кровавый урок, что
пришло к твердому убеждению, можно сказать, выстрадало его: несмот-
ря на свою правоту, на жертвенность, восстания и партизанство бессмыс-
ленны, коммунисты все равно победят. Значит, надо приспосабливаться
к власти, какой бы она ни была. И тот, кто слабее духом, пошел в Ком-
партию или поближе к партии. Тем более, теперь — после разгрома вос-
стания, в условиях голодовок — беднота только у власти и могла получить
хоть какую-то реальную помощь. Это был раскол сельской общины.
Западно-Сибирское восстание, вероятно, не имело прямого отноше-
ния к национально-государственному размежеванию и образованию Кир-
гизской (Казахской) Автономной Республики в составе РСФСР, но неко-
торую косвенную связь усмотреть можно. Создание Кирреспублики было
провозглашено в августе 1920 г. Затем начались споры по поводу ее се-
верных границ. Уральский обком РКП (б), например, был против пере-
дачи в ее состав реки Урала, населенной по берегам русскими, богатой
осетровыми, никогда казахам не принадлежавшей. Сибревком и Сиббю-
ро ЦК РКП (б), в частности, считали неразумным с транспортной и эко-
номической точек зрения передачу Кирреспублике участка Южной линии
Транссиба с городом Петропавловском и т. д. Не исключено, что актив-
ное участие уральских, оренбургских и сибирских казаков в антикомму-
нистическом движении 1920—1921 гг., в том числе сибирцев в Западно-
Сибирском мятеже, ускорило территориальное размежевание и усилило
его антирусский характер. В апреле 1921 г. из состава Сибири Киррес-
публике передали Семипалатинскую губернию и Петропавловский, Кок-
четавский, Атбасарский и Акмолинский уезды Омской губернии. Из
этих уездов и ряда районов Оренбургско-Тургайской области были созда-
ны Акмолинская, Кустанайская и Актюбинская губернии Киргизской АССР.
Очевидно, что Москва изначально планировала отдать большую часть
территории степных казачьих войск под казахское управление. Этим цель-
ная казачья, некогда пограничная, полоса, пролегавшая от Каспия до ки-
302

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 а
^ ^=»
тайского Алтая, разбивалась на несколько административно не связанных
друг с другом кусков, и почти все «степовое» казачество отдавалось под
бдительный присмотр и гегемонию тех, от грабительских набегов кото-
рых оно в течение веков защищало российские пределы и русское насе-
ление. Однако на гребне казачье-крестьянских мятежей и партизанства
коммунисты явно перестарались. Киргизы тоже участвовали в восстани-
ях, но лишь небольшим количеством. И теперь советская власть щедро
отблагодарила их за пассивный нейтралитет. Так, казахам была отдана не
только вся Уральская губерния, но и земли вокруг города Оренбурга, ко-
торый стал первой столицей Кирреспублики. От Омского уезда отрезали
и передали Петропавловскому и Павлодарскому уездам Кирреспублики
небольшие участки Горькой и Иртышской линий. Благо через несколько
лет сообразили, что чересчур нерационально управлять Черлаком из Пет-
ропавловска, и вернули эти участки в Омский уезд. Вернули в состав Рос-
сии и район Оренбурга. Но почти вся территория бывшего Сибирского
казачьего войска в результате этих и последующих экспериментов над
Россией отошла к Казахстану, за исключением части горьколинейных и
прииртышских станиц вокруг Омска да части Бийской линии на Алтае.
Киргизы сразу же взялись за земельно-водную реформу (1921 —
1922 гг.), а точнее — перераспределение сельхозугодий в свою пользу.
В частности, последовал декрет о передаче «коренному населению» зе-
мель принадлежавшей сибирским казакам 10-верстной полосы по ле-
вому берегу Иртыша (19.04.1921). На самом деле казаки пришли в
Среднее Прииртышье на полвека раньше казахов, отвоевав этот учас-
ток реки в 1715—1720 гг. не у них, а у калмыков (джунгар). Тогда, в
1921 г., только что разгромленное в ходе Западно-Сибирского восста-
ния сибирское казачество не нашло в себе сил возмутиться такого рода
«реформам». Аишь уральское казачество, уже наполовину перебитое, но
(удивительно!) до конца не сломленное, возвысило свой голос и подня-
ло орркие в защиту русских национальных интересов. Уральцы-повстан-
цы выдвинули лозунг: «Долой Кирреспублику! Да здравствует правда
казаков!» — и сражались за эту свою правду в отрядах В. Серова и
Других вплоть до августа 1922 г.
Можно ли считать Западно-Сибирское восстание «бессмысленным и
безнадежным бунтом», а гибель в его ходе значительной части сибирс-
кого казачества — «пустой и зряшной» ? Но разве может быть бессмыс-
ленным бунт человека, который осознал собственную ценность и далее
не желает быть угнетаемым сверх приемлемой меры?
В марте 1921 г. X съезд РКП (б) провозгласил переход к новой эко-
номической политике. Е.В. Полюдов объяснял введение нэпа так: «Сво-
бодная торговля противоречит принципам Коммунистической партии и
303

В.А. ШУЛДЯКОВ
«^ ^=»
интересам рабочего класса. Но рабочий идет на уступки, ибо свобод-
ной торговли требует настойчиво само крестьянство... Свободная тор-
говля влечет за собой возрождение в той или иной форме капитализма.
Чтобы закрепить рабоче-крестьянский союз а^я борьбы против общего
врага, временно и ввели свободную торговлю». Итак, по мнению ком-
мунистов, во всяком случае значительной их части, отмена военно-ком-
мунистических порядков в социально-экономической сфере, введение
рыночных отношений были временной уступкой крестьянству.
Железом и кровью подавив широкое крестьянско-казачье движение,
коммунистическое государство стало затем его «душеприказчиком», то
есть претворило в жизнь, в половинчатом виде, многие его экономиче-
ские, но не политические, требования. В этом смысле Западно-Сибирский
мятеж и другие народные антикоммунистические восстания 1921 г., хоть
и большой кровью, добились определенного положительного результата.
Российский хлебопашец получил семилетнюю передышку до следующего
коммунистического приступа в аграрной сфере. Загнать крестьянина,
мелкого частного собственника, в общественное коллективное хозяйство
(товарищества, артели, совхозы, коммуны), а именно к этому призывал,
например, Тюменский губком РКП (б), тогда — в 1921 г. — не удалось.
Фанатичной власти пришлось на время отступить. Однако новая эконо-
мическая политика не затронула созданного в течение Гражданской вой-
ны тоталитарного политического режима с его мощнейшим репрессив-
ным аппаратом, и в конце 1920-х гг. коммунисты начали еще один
гигантский социальный эксперимент над Россией: раскулачивание и
сплошную коллективизацию сельского хозяйства.
В ходе подавления одного Западно-Сибирского восстания коммунис-
ты убили несколько десятков тысяч человек. Белые при подавлении всех
крестьянских и рабочих восстаний 1918—1919 гг. в Сибири уничтожи-
ли, судя по всему, в несколько раз меньше народа. Историкам еще пред-
стоит огромная исследовательская работа по сравнению этих двух видов
сибирского повстанчества и партизанства: против белых и против комму-
нистов. Однако уже сейчас очевидно, что белые, осуществляя государ-
ственное насилие над крестьянством, допуская нередко злоупотребления
и произвол, в то же время никогда не влезали так глубоко, так нагло ни в
частное хозяйствование, ни в общинное самоуправление, ни в душу зем-
ледельца. Белый террор никогда не носил такого тотального характера. В
этом их принципиальная разница.
Для советской историографии было характерно преувеличение коли-
чества красных партизан и повстанцев, масштабов их деятельности и
организованности, роли в движении подпольных ячеек РКП (б). Так,
численность этого народного движения фактически бралась на конец
304

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^ 1^»
1919-го — начало 1920 г., когда только ленивый не партизанил, не гра-
бил состоятельных беженцев, города, станции, эшелоны. У колчаковцев
были огромный, местами не контролируемый тыл и пожиравший все
ресурсы Восточный фронт. Не имея возможности бросить против по-
встанцев и партизан достаточное количество войск, белые упустили мо-
мент, не смогли их своевременно подавить, дали движению укрепиться
и сильно разрастись. Ну а когда партизаны и повстанцы узнали, что им
на помощь спешит из-за Урала Красная армия, то в результате вспыхнув-
шего энтузиазма, резко возросшей активности и успехов их численность
к началу 1920 г., по сравнению с летом 1919-го, увеличилась в несколько
раз. Если бы на помощь западносибирским повстанцам 1921 г. шла с во-
стока Белая армия, то, несомненно, антикоммунистическое движение в
Сибири приобрело бы гораздо больший размах. Тем более, если бы бело-
гвардейцы наступали в несколько обновленном качестве, учтя полученные
уроки Гражданской войны, хотя бы в качестве «белоповстанцев», в кото-
ром они пошли в Хабаровский поход в конце 1921 г. Но в том-то и дело,
что полугодие с конца 1920-го по май 1921 г. было рфл Белого движения
на Востоке России самым тяжелым. После оставления Забайкалья Даль-
невосточная Белая армия, каппелевцы и семеновцы, находилась на поло-
жении интернированных в «розовом» Приморье...
Следует еще упомянуть, что в 1921 г. брались за оружие казаки не
только Омской губернии, но и Алтайской. Правда, форма борьбы там
была иной, но тоже типичной для эпохи Гражданской войны. В районе
Бийской линии произошел всплеск крестьянско-казачьего партизанского
движения: появилось несколько небольших отрядов. Горно-лесная мест-
ность и сочувствие населения благоприятствовали партизанству. И ком-
мунисты смогли окончательно ликвидировать отряды лишь в 1923 г. А
отдельные партизаны бродили по территории Бийского и Змеиногорско-
го уездов еще дольше. Так, старший урядник И.Г. Баженов, казак стани-
цы Тигирецкой, тот самый, который осенью 1919 г. командовал взводом
в карательном отряде хорунжего Щеглова, в 1921 —1923 гг. воевал в со-
ставе партизанского отряда Степанова, а потом скрывался до 1924 г. (рас-
стрелян в 1929 г.). Есть крайне скупая информация о восстании в станице
Чарышской в 1922 г. Фактически известно только, что казак М.П. Аста-
фьев носился с наганом по станице и наводил страх на сторонников со-
ветской власти (расстрелян в 1929 г.). В истории сибирского казачества
это была, по-видимому, последняя попытка восстания против коммуни-
стического режима.

«Л1 SS^mJ^^jmylBL ^
НАРОДНАЯ ДИВИЗИЯ ПОДЪЕСАУЛА ГНОЕВЫХ И
ПОДХОРУНЖЕГО ТОКАРЕВА
Ликвидация казачьих очагов Западно-Сибирского восстания еще не
означала прекращения борьбы уцелевшими повстанцами. Казаки, отбро-
шенные с Горькой линии на север, разделили печальную судьбу Ишим-
ской Народной армии и крестьянских отрядов Тюкалинского уезда.
По-иному сложилась судьба более организованной и подвижной 1-й Си-
бирской казачьей дивизии, остатки которой в середине марта 1921 г.
были отброшены войсками Петропавловской группы Красной армии от
Пресновской линии на юг — к Кокчетавскому уезду. Деморализован-
ные и дезорганизованные повстанцы уже не ставили себе серьезных
боевых задач. Главной их целью стало оторваться от преследователей,
обойти заслоны и спастись бегством либо на Иртыш, где при благопри-
ятных условиях поднято новое восстание, если это не получится, то
далее — в Китай.
Бегство в Китай
Штаб Кокчетавской (Южной) группы войск РККА, узнав о продви-
жении из Петропавловского уезда большой группировки повстанцев,
немедленно начал выбрасывать навстречу ей разведывательные партии
и заслоны. К 20 марта штаб выяснил, что повстанцы — до 1 тысячи
человек пехоты и 500 человек кавалерии со значительным количестве
винтовок и при большом обозе — уже прорвались через тракт Петро-
павловск— Кокчетав и, пройдя по маршруту деревни Малиновка—За-
градовка—Розовка — села Кременчугское—Богатыревское, остановились
в деревне Сухотино. Чтобы не дать восставшим уйти в юго-восточном
направлении, штаб Кокчетавской группы стал перебрасывать против них
свои части: Акмолинскую роту, 253-й стрелковый полк со взводом ар-
306

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
*^ 1^»
тиллерии, 2-й эскадрон 26-го кавалерийского полка, батальон Сводного
полка. Последний, выдвинувшись из станицы Щучьей на поселок Вос-
точный, должен был перехватить повстанцам путь, а подразделения
253-го стрелкового полка и 26-го кавалерийского полка получили зада-
чу организовать преследование. Однако повстанцы обошли заслон, за-
тем остановились и дали преследователям такой бой, что красный
авангард (кавалерийский эскадрон и стрелковая полурота) был отбро-
шен на село Никольское (150 верст северо-западнее Акмолинска). Этим
боем казаки и крестьяне совершенно расстроили операцию преследо-
вания, которую вели войска Кокчетавской группы РККА.
К исходу 25 марта 1-я Сибирская казачья дивизия уже занимала де-
ревню Макинскую на тракте Кокчетав—Акмолинск. В Никольском, тоже
на тракте, кавэскадрон 26-го кавполка и стрелковая полурота соединились
с акмолинскими красными отрядами. Там образовался заслон, прикры-
вавший город Акмолинск. От своей разведки акмолинские уезды власти
знали, что повстанцы имеют намерение идти на восток — в Павлодарс-
кий уезд, но реально препятствовать такому продвижению не могли. Сил
властей хватало лишь на защиту своего уезда. Единственный крупный со-
ветский отряд (сводный) стоял в Никольском, то есть на самом угрожа-
емом а^я коммунистов, северо-западном, направлении. На северном
(с. Приозерное, 40 верст восточнее Никольского) и северо-восточном (село
Нецветаевское, 100 верст от Акмолинска) направлениях были выставле-
ны лишь слабые заслоны. В Приозерном — 90 штыков при 1 пулемете, в
Нецветаевском — 40 сабель и 1 пулемет. Конечно, эти отрядники не смог-
ли бы задержать массу в 1500 человек. Тем более, как показал последний
бой, у 1-й Сибирской казачьей дивизии было 3 пулемета. А в резерве вла-
стей оставался лишь гарнизон города в 110 штыков. Да, повстанцы были
измотаны, недостаточно вооружены, и на винтовку у них оставалось по
нескольку патронов. Но ведь и у акмолинских коммунистов не хватало
оружия и огнеприпасов. Например, эскадрон 26-го кавполка в Николь-
ском совершенно не имел патронов, а в худосочном коммунистическом
эскадроне в Нецветаевском (фактически взводе) часть людей, подобно
восставшим, была с пиками, но без винтовок. Командующий Кокчетавс-
кой группой Е.В. Полюдов еще 17 марта послал из Кокчетава патроны,
но скоро прибыть в Акмолинск этот обоз с командой прикрытия не мог,
так как следовал не Акмолинским трактом, перехваченным тогда мест-
ными повстанцами, а кружным путем: через станицу Сандыктавскую.
Власти Семипалатинской губернии не могли преградить путь каза-
кам. Двигать к Акмолинску и Каркаралинску войска с Иртыша посчи-
тали безрассудством. Пройдя по степи в самую распутицу 400 верст, они
бы вымотались и все равно не успели. Когда же стало ясно, что повстан-
20*
307

В.А. ШУЛДЯКОВ
цы все-таки обошли Акмолинск и движутся на восток, к Иртышу, гу-
бернские власти решили прикрыть заслонами Павлодар и Семипала-
тинск, а в Каркаралинск на усиление гарнизона направить из Павлодара
коммунистический отряд.
О внутреннем состоянии 1-й Сибирской казачьей дивизии данных
практически нет. Точно известно, что в это время ею, а также всеми при-
ставшими к дивизии повстанцами командовал не подхорунжий С. Г. То-
карев, а подъесаул А.А. Гноевых, ранее бывший лишь адъютантом начди-
ва Токарева. В такой перестановке нет ничего удивительного. Свой
командный состав восставшие меняли очень часто. Каждое новое пора-
жение приводило к всплеску критики в адрес верхов, к собраниям и ми-
тингам, к выдвижению и выборам новых командиров. К тому же повстан-
ческие вожаки, как правило, действовали личным примером. А потому
быстро гибли, получали ранения, истощали собственные силы. И Токарев
мог временно сдать должность по ранению или болезни. Начальником
штаба дивизии являлся Барбетов. Согласно красным данным, двумя ди-
визионами казачьей дивизии командовали Кожедубов и Ланцев. Причем
из документа не ясно, были ли другие подразделения кроме указанных
дивизионов. В дивизии в общей сложности до 1500 человек! И всего два
дивизиона? Может, советская разведка не смогла добыть точных сведе-
ний и довольствовалась слухами? Впрочем, возможно и такое объяснение.
Несомненно, в отряде Гноевых было много раненых, обмороженных,
больных, ослабевших. Винтовок на всех не хватало. Да и на те не было
патронов. Само собой напрашивалось решение: отобрать и свести самых
крепких людей в два отряда, конный и пеший, передать в них лучшие
винтовки, седла, лошадей, все патроны, шашки и т. д. и оперировать про-
тив коммунистов только этими действующими дивизионами, проклады-
вая дорогу аля остальной части отряда.
Александр Афанасьевич Гноевых (1889 —1921) происходил из рядо-
вых казаков Петропавловской станицы, был к 1919 г. отцом четверых
детей. На действительную военную службу ушел в 1911 г. В Первую
мировую войну воевал в составе 1-го Сибирского казачьего Ермака Ти-
мофеева полка. Гноевых имел лишь начальное образование, но во вре-
мя войны выдержал испытание при Тифлисском кадетском корпусе на
права вольноопределяющегося 2-го разряда и, окончив Телавскую шко-
лу прапорщиков, получил первый обер-офицерский чин (20.03.1916).
На Кавказском фронте он ничем особым среди товарищей не выделял-
ся, самая высокая его боевая награда — Георгиевская медаль 4-й сте-
пени (1915). Тем не менее, слркбу нес исправно и был произведен сна-
чала в хорунжие (18.11.1916), затем в сотники (11.10.1917). В 1919 г.
А.А. Гноевых занимал должность младшего офицера 2-го Сибирского ка-
308

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
«^ 1^=»
зачьего отдельного дивизиона. Последний его чин, установленный доку-
ментально, — сотник (июль 1919 г.). Однако советские источники
упорно называют Гноевых есаулом, что позволяет предполагать, что ле-
том или осенью 1919 г. ему присвоили чин подъесаула.
От деревни Макинской Гноевых вел свой отряд на восток, затем — на
юго-восток, по направлению к станице Баян-Аульской (Павлодарский
уезд). Вскоре повстанцы заняли село Елинское (около 100 верст северо-
восточнее Акмолинска) на дороге из Акмолинска в Омск. Затем они всту-
пили в местность без крупных населенных пунктов. Отряд сумел выйти
из соприкосновения с разъездами противника, который на время поте-
рял его из виду. Преследовать повстанцев пытался и Акмолинский отряд
Крокса, но скоро отстал, так как после беглецов ему не оставалось ни
продовольствия, ни фуража, ни свежих лошадей. Когда Токарев обошел
Акмолинск и понял, что оторвался от погони, то изменил маршрут и
повел отряд на юг: в Каркаралинский уезд Семипалатинской губернии.
В 1-ю Сибирскую казачью дивизию вливались небольшие разрознен-
ные повстанческие отряды Петропавловского, Курганского, Ишимского
и Кокчетавского уездов. Возможно, где-то между Макинской и Каркара-
линском присоединился к ней отряд кокчетавских казаков во главе с
подъесаулом И.З. Сизухиным. В ней теперь было до 2500 человек, частью
на санях, частью конных, на три четверти воорркенных винтовками, при
трех пулеметах. Дивизия шла по глухой степи, где почти не было населе-
ния, и, естественно, без телеграфно-телефонной связи. Последнее обсто-
ятельство было благом: советское командование никак не могло
«нащупать» отряд. Еще лежал снег, и многодневное пребывание на холо-
де, без нормального питания, без топлива, без крыши над головой, гро-
зило гибелью. Поэтому Гноевых старался быстрее привести своих людей
к спасительной цели — к городу Каркаралинску.
Каркаралинские власти не знали точно, откуда ждать повстанцев. В
северо-западную часть уезда АА^ разведки и прикрытия они выслали не-
большой отряд И.А. Семененко (70 человек, 1 пулемет). Сил у местных
руководителей было мало: с полсотни штыков (9-я рота 236-го полка) и
58 коммунистов, но вели они себя самоуверенно. Население находилось
в оппозиции к режиму. 2 апреля ЧК раскрыла заговор казаков Каркара-
линской станицы. Его организаторов братьев Рязанцевых арестовали (рас-
стрелять не успели). Караульная служба в гарнизоне была поставлена
плохо, а патрулирование в окрестностях вообще не велось.
Отряд Семененко сначала расположился в селе Бута-горе (150 верст
северо-западнее Каркаралинска), но затем получил приказание уездно-
го военкома продвинуться еще на 100 верст далее — в село Сенное.
Это приказание было не то просто ошибкой, просчетом во времени, не
309

В.А. ШУЛДЯКОВ
то диверсией со стороны военспецов, бывших офицеров, служивших в
каркаралинском военкомате, потому что из-за характера местности
обойти незамеченными Бута-гору повстанцам было бы во много раз
сложнее. А так отряды Семененко и Гноевых разминулись на маршах.
Спустя сутки после прибытия в Сенное красные узнали, что повстанцы
у них в тылу: в Бута-горе!.. Тогда Семененко направил в Каркаралинск,
разными маршрутами, пятерых связных. Но до цели добрался только
один из них, ехавший в объезд — через Баян-Аульскую. Причем, по-
крыв огромное расстояние, он прибыл в город всего за три часа до
вступления в него повстанцев. Остальных посыльных перехватили кон-
ные разъезды 1-й Сибирской казачьей дивизии.
Связной присказал в Каркаралинск 6 апреля после обеда. Донесение
Семененко было более чем тревожным: заслон обойден, враг движется
на город. Однако уездное руководство не учло временного фактора и
вместо того, чтобы сразу занять оборону или отступать, назначило на
18 часов экстренное собрание коммунистов, ответственных работников
и комсостава гарнизона с целью обсудить мероприятия по защите го-
рода. Застав на окраинах, патрулей на улицах выставлено не было. Тех
коммунистов, которые проявляли беспокойство, начальствующие об-
зывали трусами. В Народном доме началось партсобрание, а колонна
1-й Сибирской казачьей дивизии втягивалась в город. Она шла спокойно
и под красным знаменем. Последнее не было тактической уловкой, ведь
главный лозунг восстания — «За советскую власть без коммунистов», и
у многих повстанческих частей были красные знамена и значки. Жите-
ли и красноармейцы сначала приняли колонну за коммунистический
отряд, ожидавшийся из Павлодара, и поняли, что к чему, только тогда,
когда пришельцы окружили казарму и приступили к разорркению гар-
низона. Командиры и члены РКП (б) ушли из казармы на собрание,
красноармейцы были одни и сопротивления не оказали.
Коммунисты узнали о происходящем только тогда, когда повстанцы
уже подходили к Народному дому. Организовывать сопротивление было
поздно. Прозаседавшиеся кинулись вон из здания, но на улице услышали
крики: «Сдавайтесь!» Многие здесь же и сдались, другие разбежались по
городу. Их потом почти всех выловили с помощью жителей. Население:
русские, казаки, киргизы — встретило повстанцев как избавителей, «чуть
ли ни с хлебом-солью», и выдавало не только руководящих работников,
не только членов компартии, но и вообще всех, кто запятнал себя сотруд-
ничеством с властью. Первые лица уезда бежали к исполкому, где были
не то убиты, не то покончили с собой. Вот так, без боя, 6 апреля 1921 г.
повстанцы овладели Каркаралинском. Конечно, некоторая бестолковость
противника им помогла. Но главной причиной успеха была стремитель-
310

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
^=^1, 1^*
ность переходов 1-й Сибирской казачьей дивизии, выбор подъесаулом
А.А. Гноевых и его помощниками оптимальных путей движения.
По словам И. Дурнева, командира одного из повстанческих полков, их
дивизия захватила в Каркаралинске 2 пулемета и около 400 винтовок
разных систем. В том числе на складах военкомата было взято более
200 трехлинейных винтовок и 16 —17 тысяч патронов к ним. Трофеи не
покрывали, однако, дефицита боеприпасов, и повстанцы по-прежнему ис-
пытывали в них большую нужду. По 10—20 патронов на винтовку — это
слишком мало, чтобы вести нормальный бой.
Захват городка дал беглецам возможность несколько оправиться от
поражений. Конечно, события последних двух месяцев не могли не
привести к душевному надлому. Радужные надежды первых дней вос-
стания слишком быстро рассеялись в хаосе боев, походов, кровопроли-
тия. Сколько погибло родных, друзей!.. Смерть маячила перед глазами.
Именно этот страх пригнал их в далекий Каркаралинск. И большин-
ство повстанцев шло за Гноевых потому, что только так можно было
спасти собственную жизнь, хотя бы на время. Однако не следует забы-
вать, что аля активного ядра повстанцев их лозунг «Победа или смерть!»
был отнюдь не пустым звуком. Они понимали его буквально. Отвечал
же Бардаков, один из командиров восставших крестьян Ишимского
уезда, на предложение сдаться: «Будем сражаться до последнего дитя»...
И вот теперь в Каркаралинске, отогревшись, наевшись, помывшись в
банях, казаки и крестьяне решили, что еще повоюют. Свои надежды
они связывали с находившимися в Китае частями Оренбургской и Се-
миреченской белых армий. Объединившись с ними, можно будет вер-
нуться с боем в Россию, — вероятно, так думали в штабе Гноевых.
За шесть суток стоянки в Каркаралинске повстанцы не только от-
дохнули, не только поменяли сани на телеги, но и — самое главное —
провели реорганизацию. Остатки 1-й Сибирской казачьей дивизии,
1-й Курганской освободительной дивизии и других отрядов были сведе-
ны в Сибирскую народную дивизию (Народная дивизия) в составе
2 кавалерийских и 2 пехотных полков. Начдив и начштаба, скорее в
сего, остались прежние: подъесаул А.А. Гноевых и Барбетов. Хотя, по
другой версии, уже в Каркаралинске их сменили, соответственно, под-
хорунжий С.Г. Токарев и подъесаул И.З. Сизухин.
Пребывание повстанцев в Каркаралинске сопровождалось террором
против коммунистов и их сторонников. Всего они перебили, расстре-
ляли или порубили шашками, по разным данным, от 75 до 123 чело-
век. С одной стороны, это была месть за пережитые поражения и
страдания, с другой — забота о местном населении, которое встрети-
ло повстанцев с радостью, а узнав, что они уйдут дальше, «опустило
311

В.А. ШУЛДЯКОВ г_
крылья». Оставить в живых коммунистов-свидетелей — значило обречь
городских обывателей на неминуемую расправу после ухода Народной
дивизии. Коммунисты отыгрались бы на них сполна, в истории русской
Гражданской войны так бывало не раз.
Повстанцы были не прочь пожить подольше в Каркаралинске, в теп-
ле, в человеческих условиях, с горячей пищей, набраться сил перед даль-
ним походом в Китай. Однако ясно было, что красное командование
уже организует контрмеры. И действительно, штаб помглавкома по
Сибири нацелил на Каркаралинск 5 сводных стрелковых рот и 1 эскад-
рон общей численностью до 800 бойцов. Обойденный каркаралинский
отряд И.А. Семененко двинулся вслед за повстанцами и остановился в
30 верстах к северу от города. 10 апреля к нему подошла помощь: вой-
ска из Павлодара и Акмолинска. Образовался сводный коммунистиче-
ский отряд (550 штыков, 70 сабель, несколько пулеметов). Совещание
комсостава выбрало начальником сводного отряда А. Крокса и поста-
новило 14 апреля атаковать город. Но повстанцы, заметившие усиление
и активизацию противника, упредили атаку.
Чтобы не искушать судьбу и не увязнуть в боях, штаб Народной ди-
визии решил уходить из Каркаралинска. В полдень 12 апреля дивизия
оставила город и двинулась на юго-восток — на город Сергиополь Семи-
реченской области. В ней, по данным красных, было 2500—3000 чело-
век, воорркенных наполовину винтовками, наполовину — дробовиками,
револьверами и пиками. Пулеметов, по одним сведениям, было три шту-
ки, по другим — пять. В обозе из 600—800 подвод повстанцы везли зер-
но, муку, мясо, а также кожу и мануфактуру. Они взяли из складов
Каркаралинска все товары, кроме железных гвоздей, которые были тяже-
лы для перевозки и, скажем так, неликвидны. Сами повстанцы в них не
нркдались, а обменять в степи, например, на продукты питания представ-
лялось сомнительным, кочевое население вполне обходилось без гвоздей.
С повстанцами из Каркаралинска ушло человек 90: большая часть крас-
ноармейцев гарнизона, военспецы уездного военкомата (Маслов, Мака-
ров и др.), группа местных казаков во главе с братьями Рязанцевыми.
Народная дивизия покинула город так, что ее уход остался не заме-
ченным противником. Аишь через сутки красные поняли, что к чему, и
только 14 апреля заняли Каркаралинск. Сводный отряд Крокса пытался
преследовать. Но повстанцы устроили засаду. 23 апреля в 180 верстах от
Каркаралинска Крокс был наголову разбит, потеряв в засаде до 300 чело-
век, пулемет и даже свой штаб, Народную дивизию в составе двух кава-
лерийских и двух пехотных полков. Начальником дивизии остался
прежний — подхорунжий С.Г. Токарев. Начальником штаба дивизии стал
подъесаул И.З. Сизухин, командовавший до того одним из отрядов кок-
312

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
<^- £&»
четавских повстанцев. Остатки его отряда бежали обратно к Каркаралин-
ску. Ни о каком преследовании с этого момента не могло быть и речи.
Тем более, токаревцы после боя поменяли в казахских аулах лошадей и
увеличили темп продвижения до 30 верст в сутки.
Остановить и разгромить повстанцев теперь могли только части
13-й кавалерийской дивизии РККА, охранявшие советско-китайскую
границу в Семипалатинской губернии. Они и попытались перехватить
им путь, выставив заслоны. Однако Народная дивизия, искусно манев-
рирую, все их обошла. На Сергиополь западносибирские повстанцы не
пошли, так как их там должны были встречать семиреченские комму-
нисты. Действительно, командование Туркестанского фронта двинуло в
Сергиополь две стрелковые роты со взводом артиллерии.
Штаб Народной дивизии избрал другой путь: через хребет Тарбага-
тай, — там, где ее менее всего ждали. Но и этот вариант ухода за гра-
ницу был чрезвычайно опасен. Перейти через хребет можно было только
в нескольких местах. Стоило красным перехватить путь относительно
сильным отрядом, и повстанцы могли остаться в горах и снегах Тарба-
гатая навсегда. Народная дивизия пошла на перевал Хараб-Асу и здесь
едва не погибла. В горах ее встретили подразделения 13-й кавдивизии
врага. Бой шел девять часов и стоил повстанцам значительных жертв.
Благо, красных кавалеристов было немного, они продержались так дол-
го только за счет хорошего использования горной местности и большо-
го запаса патронов. Народной дивизии деваться было некуда, теперь
перейти госграницу она могла только в этом месте. Наконец, красный
заслон был сбит, и сильно поредевшая дивизия ушла в Китай. В ней
оставалось около 2000 человек и 700 подвод.
Стихотворение неизвестного автора
КАЗАЧИЙ ПОХОД В КИТАЙ
По диким пустыням Китая, с тоской, наболевшей в груди,
По милым семьям изнывая, взводами идут казаки.
День жаркий, воды ни росинки, песок да булыжник кругом.
Казаки роняют слезинки, смущаясь друг друга, тайком.
А там, впереди, чуть мелькая, Полковник — седой Командир.
Он, горе людей понимая, с досадою треплет усы.
Он пожил на свете немало, пора бы ему отдыхать,
Но злая судьба приказала остатки отряда принять.
Ему вспоминаются годы, вся юность и звук трубачей.
Не раз он водил их в походы, своих казаков-усачей.
И было то время недавно. Картина иная была:
Служили все честно, исправно, и слава про Войско росла.
313

«^3L
B.A. ШУЛДЯКОВ
i^=>
Но вот закатилося солнце, и землю окутала тьма,
Повылезли гады из пекла, свобода в Россию пришла.
И люди, впотьмах заблужденья, дороги себе не нашли,
Присяге они изменили и вложили шашки в ножны.
И вышел тут опыт печальный: купила их кучка жидов,
И тут же, с усмешкой злорадной, рубить начала казаков.
Повыгнала всех из станицы. С дубинкою где ж воевать?!
Пришлось нам к Китаю стремиться, пришлось нам в Китай отступать.
«Ну что ж приуныли, ребята?! Бог даст же, вернемся домой,
Затягивай песню лихую», — сказал он, махнувши рукой.
И кто-то начал из средины, другие ему помогли,
И люди как будто ожили: надеждою жили они.
И снова дорога пылится, и снова проходят ряды,
Теперь уж никто не решится продать идеалы свои.
Соединение с отрядом генерала Бакича.
Поход по Синьцзяну и захват Шара-Сумэ
Власти провинции Синьцзян настаивали на интернировании. Одна-
ко это значило отказаться и от продолжения борьбы, и от скорого, с
боем, возвращения в Россию. Поэтому передовой отряд Народной ди-
визии (командир — Новиков), вопреки всем международным нормам,
отказался сдавать оружие китайским пограничникам и без разрешения
местных властей двинулся к Чугучаку, центру Тарбагатайского округа, в
40 верстах от которого, на реке Эмиль-Хо, стоял лагерем корпус гене-
рала Бакича. Основные силы Народной дивизии, по сути, последовали
примеру своего авангарда: Токарев сдал китайцам только неисправное
оружие. В место, назначенное для лагеря, дивизия повстанцев не пошла,
а вслед за отрядом Новикова направилась к Бакичу.
4-й Оренбургский корпус генерала А.С. Бакича, в составе Оренбург-
ской армии, осенью—зимой 1919 —1920 гг. проделал жуткий — в тифу,
в морозы — переход по степям в Семиречье, откуда в конце марта
1920 г. перешел в Китай, сдав при этом почти все свое орркие (китайцы
оставили бакичевцам для самоохраны только 200 винтовок, 100 шашек
и 1 пулемет). Лагерь пришлось разбивать на голом берегу Эмиль-Хо, под
открытым небом, в местности со скучным, безрадостным пейзажем. Бе-
лые устроили себе балаганы из кустарника, потом, готовясь к зиме, на-
рыли землянок. Люди с грустью говорили, что вырыли себе могилы.
Китайцы сначала выдавали примерно по 100 г баранины и 400 г хлеба на
одного интернированного в сутки, но все это только за наличные средства.
Когда же серебро иссякло, власти резко уменьшили довольствие. Трудно-
314

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
«^ £££»
сти усугублялись отсутствием в округе топлива. Во время страшной зимов-
ки 1920—1921 гг. в эмильском лагере умерли от голода и холода сотни
людей, а оставшиеся едва стояли на ногах. Приезжавших «поражали зе-
леные лица, отчаянная худоба и страшное убожество одежды обитателей
этого лагеря». Однако Бакич крепко держал подчиненных в руках, сохра-
нялись управление, дисциплина и строевая организация. Тех, кто, не вы-
держав испытаний, желал вернуться в Россию, Бакич и его помощники,
как правило, не удерживали. Наоборот, перед уходом групп «возвращен-
цев» устраивали им напутственные молебны, произносили трогательные
прощальные речи. Некоторые белые, обычно небольшими группами, уез-
жали на Дальний Восток, но а^я такого переезда требовались личные сред-
ства. Смогли уехать генералы Шильников, Комаровский, Никитин, Жуков
и Зайцев. Среди перебравшихся на Дальний Восток был и молодой пору-
чик Оренбургской армии Л. В. Святин, впоследствии епископ Пекинский
и Китайский Виктор.
Командир корпуса генерал-лейтенант Андрей (Андро) Степанович
Бакич — серб по национальности и ярый славянофил, враг австро-герман-
цев — родился в Сербии 31 декабря 1878 г. Окончил 6 классов 3-й коро-
ля Александра гимназии в Белграде. За «прикосновение» к покушению на
жизнь экс-короля Милана был выслан из Югославии, попал в Константи-
нополь. Из Турции перебрался в Россию (1900 г.). Окончил по 1-му раз-
ряду Одесское юнкерское училище (в 1902-м или 1903 г.). Ает десять
служил офицером в Русской Императорской армии, в том числе повое-
вал с японцами. В 1913 г. Бакич вышел в отставку и занялся коммерци-
ей: стал коммивояжером «Русско-монгольского торгового товарищества»
в Монголии. Но грянула Первая мировая война, а следовательно, и мо-
билизация. На фронт Бакич ушел командиром стрелковой полуроты. В
каких только переделках не побывал: четыре раза ранен, контркен, трав-
лен удушливыми газами. Его неизменная храбрость и высокий професси-
онализм были отмечены целым рядом боевых наград. Среди них: орден
Святого Георгия 4-й степени, Георгиевское оружие, ордена Святого Вла-
димира 4-й степени с мечами и бантом, Святой Анны 2-й степени с ме-
чами, Святого Станислава 2-й степени с мечами и др. Судя по наградам,
Бакич — герой Первой мировой... Весной 1916 г. он уже подполковник,
командир 1-го батальона 56-го Сибирского стрелкового полка (Рижский
фронт). В конце 1917 г., во время развала «старой» армии, — полковник,
командир 545-го пехотного полка.
После Октябрьской революции Бакич решил покинуть Россию с ее
смутными временами, чтобы где-нибудь на Балканах или во Франции
продолжать сражаться с австро-германцами, теперь за свободу своей
Исторической Родины — Сербии... Из-за фронтов мировой войны не
315

В.А. ШУЛДЯКОВ
так-то просто было выбраться из Поволжья в Западную Европу, но он
исхлопотал уже в сербской миссии визу. А затем вихрь русских собы-
тий захватил и увлек его за собой. Антисоветский переворот в Самаре.
Создание Народной армии Комуча. В городе Сызрани полковник Бакич
формирует и возглавляет отряд, развернутый вскоре во 2-ю Сызран-
скую стрелковую дивизию (2.07.1918). Бакич, естественно, ее началь-
ник. Дивизия держит центральный участок фронта Народной армии, ее
штаб — в Сызрани. Но враг наступает, 14 сентября Сызрань сдана,
дивизия медленно отходит на восток. В конце 1918 г. Бакич — коман-
дующий Бузулукской группой Оренбургской армии. Группа вскоре раз-
ворачивается в 4-й Оренбургский армейский корпус. Бакич получает чин
генерал-майора и становится командиром 4-го корпуса (16.02.1919).
По ходатайству станичников войсковой круг Оренбургского казачьего
войска избирает его почетным казаком станицы Магнитной.
23 апреля 1919 г. командующий Оренбургской армией и войсковой
атаман оренбуржцев генерал А.И. Дутов дал Бакичу блестящую аттеста-
цию: «Вполне здоров. Вынослив. Отлично храбр. В среде солдат и коман-
диров сильно популярен и пользуется огромным уважением. Прекрасный
администратор и хозяин. Всегда дисциплинирован, строг и настойчив в
требованиях. Убеждений твердых. Решителен в бою и отважен в задачах.
Начитан. В бою абсолютно спокоен и умно руководит войсками. Пользу-
ется расположением всего населения, где проживал. В боях с большеви-
ками все время. Формировал Сызранскую стрелковую дивизию и все
время с ней в боях. Трезв. Выдающийся. Вполне может командовать кор-
пусом и в боях в этой роли незаменим».
В апреле 1919 г., находясь на правом фланге Оренбургской армии,
4-й корпус наступал к Волге. Однако на реке Салмыш был противни-
ком остановлен. После этого начались неудачи. Злой рок привел баки-
чевцев в Семиречье, а оттуда в Синьцзян. В генерал-лейтенанты Бакича
произвел, по-видимому, атаман Дутов, скорее всего рке в Семиречье в
начале 1920 г.
Состав 4-го Оренбургского корпуса (1921 г.): 1-я Оренбургская ка-
зачья дивизия (Атаманский, 1, 4, 33-й Оренбургские казачьи полки,
1-я и 2-я отдельные сотни), 2-я Оренбургская казачья дивизия (Оренбург-
ский казачий имени атамана Дутова полк, 14, 15, 16-й Оренбургские ка-
зачьи полки, сводная сотня), 2-я Сызранская стрелковая дивизия (1-й и
2-й Сызранские стрелковые полки, 3-й Конно-башкирский полк, арт-
дивизион), Конвойный дивизион (конвойные сотня и эскадрон). Всего
6 — 7 тысяч офицеров и нижних чинов, не считая беженцев. Штаб кор-
пуса стоял в Дурбульджине, а остальные части и службы — рядом с этим
селением, на правом берегу Эмиль-Хо, в лагере из землянок, с госпита-
316

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
^^ ш^
лем Красного Креста в его центре. Лагерные линейки («улицы» ) называ-
лись в честь улиц города Оренбурга (Атаманская и др.), некоторые но-
сили ностальгические и романтические названия (Невский проспект,
улица Поэзии и Грусти, улица Любви и т. п.). Для надзора за интерниро-
ванными в лагере имелась китайская комендатура с командой солдат.
Западносибирские повстанцы присоединились к Бакичу в середине
мая 1921 г. В Народной дивизии в это время было около 1700 человек,
более 700 винтовок, несколько пулеметов. Красный флаг пришельцев
поначалу поверг штаб Бакича в большое смущение. Но токаревцев было
много, они пришли с оружием и готовы были драться с коммуниста-
ми. Объединение давало обеим сторонам надежду на возвращение, с
орркием в руках, на Родину. Поэтому повстанцы признали власть Ба-
кича, а белые смирились с цветом их знамени.
Китайские власти были серьезно обеспокоены поведением Народной
дивизии и белых отрядов, взбудораженных ее неожиданным приходом.
Военный губернатор Тарбагатайского округа Цзян Сян обратился к
командованию Туркестанского фронта с просьбой помочь ликвиди-
ровать отказавшихся от интернирования русских. Его чиновники при-
были в село Вахты Семиреченской области аа^ ведения переговоров.
16 мая 1921 г. китайские представители и уполномоченный РСФСР Раз-
добреев подписали в Вахтах соглашение, которое разрешало частям
РККА временно занять район Чугучака и уничтожить отряды Бакича,
Токарева и др. В соглашении заявлялось, что ввиду нарушения белыми
международных правил правительство Китая вынркдено с 17.05.1921 г.
открыть против них военные действия. Приглашение на свою землю
чужих войск китайцы оправдывали тем, что не имеют в Синьцзяне до-
статочного количества собственных частей. Раздобреев от имени прави-
тельства РСФСР заверил, что после окончания операции в Тарбагатай-
ском округе советские войска немедленно возвратятся в Россию.
Китайская же сторона обещала, во-первых, провести в Тарбагатайском
округе мобилизацию военнообязанных и обеспечить частям РККА под-
держку своих войск, во-вторых, снабжать красных продовольствием и
средствами передвижения и, в-третьих, передать им часть вооружения,
изъятого ранее при интернировании белых (2 орудия, 28 пулеметов).
17 мая 2-я Туркестанская стрелковая дивизия В. Г. Клементьева, из
состава Семиреченской группы Туркестанского фронта, двумя колон-
нами выступила к границе, с переходом которой и началась боевая
операция. Колонны дивизии наступали с запада на восток. Скоро они
подошли к Чугучаку и, при поддержке китайцев, без особых усилий
заняли его. Вспомогательный маневр осуществляли сибирские совет-
ские войска: из Зайсанского уезда Семипалатинской губернии они вы-
317

В.А. ШУЛДЯКОВ
шли к городу Кобук, перерезав белым путь отступления на восток, в
Шарасумэский округ Синьцзяна. Китайские войска помогали красным
на всем театре боевых действий, но главная их задача состояла в том,
чтобы, заняв тракт Чугучак—Урумчи в районе озера Телли-Нор, не
допустить прорыва белых на юг. Таким образом, коммунисты и ки-
тайцы планировали согласованными действиями окружить и уничто-
жить отряды Бакича и Токарева.
В занимаемых местностях красные приступали к настоящей охоте
за белоэмигрантами, особенно за офицерами, которых партиями отправ-
ляли в Советскую Россию. В частности, в Чугучаке были пленены два
бывших колчаковских комбрига: генерал-майор Ярушин и полковник
Виноградский. Последний, по-видимому, тот самый П.И. Виноградский,
который в бытность помощником атамана 3-го отдела Сибирского ка-
зачьего войска с помощью местных станичников разоружил революци-
онный гарнизон города Павлодара (01.1918), затем, после антисовет-
ского переворота, формировал в Семипалатинской области части аля
изгнания большевиков из Семиречья, а в 1919 г. командовал 2-м Усть-
каменогорским полком Партизанской дивизии атамана Анненкова. Все-
го красные пленили в ходе операции в Тарбагатайском округе (05—
06.1921) около 1200 человек.
Штаб 4-го Оренбургского корпуса очень скоро узнал от беглецов из
Чугучака о грозящей опасности. Белые думали, что китайский губернатор
подкуплен большевиками и потому впустил их в свой округ. Вскоре штаб
Бакича получил данные, что 23 мая соединенные советско-китайские силы
выступят от Чугучака на эмильский лагерь. Вовремя узнав о намерениях
врага, белые решили выйти из-под удара. 24 мая 1921 г. корпус Бакича
покинул лагерь и направился на восток. Цель движения — Монголия,
соединение с действовавшими там белыми отрядами барона Унгерна и
другими частями. Уходили без продовольствия. Последние из уходивших
подожгли лагерь, через несколько часов красным и китайцам достались
одни догоравшие развалины. С генералом Бакичем пошла и Народная
дивизия. Токаревцы сильно устали от трехмесячных боев и бегства, но они
не были измождены так, как белые, которые уже полтора года страдали
от голода и болезней. К тому же у повстанцев имелось оружие (правда,
патронам счет шел на штуки). Поэтому Бакич стал использовать их как
свою главную боевую силу. Начался беспримерный переход через голод-
ные, безводные степи и пустыни Джунгарии.
Колонна Бакича и Токарева (около 8000 человек, большей частью
пеших), уклоняясь от боя, шла спешно, большими переходами. Ее арь-
ергарду приходилось отбиваться, сдерживая настигавшие советские и
китайские войска. 29 мая она прошла 70 верст. Люди падали от ус-
318

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
^ ^=»
талости и голода. Чтобы не угодить в расставленные сети, колонна со-
шла с пути Чугучак—Урумчи и попала в страшную пустыню Азии —
Гоби. Небо и песок без конца, голод, безводье, невыносимая жара, то-
мительная жажда — вот ощущения участника похода. От голода люди
стали пухнуть, настроение падало, нервы были на пределе, нравы ди-
чали. Как только конь начинал подавать признаки бессилия, его при-
калывали и рвали на куски...
1 июня разведка донесла, что на высотах при выходе из ущелья к
реке Кобук колонну поджидают коммунисты, пришедшие из Зайсана
и успевшие окопаться. Это была западня. Многие из белых и повстан-
цев почувствовали полнейшее отчаяние: бросались в изнеможении на
землю, кто-то громко рыдал, кто-то застрелился. Тяжкое смятение и
почти смертельная тоска от сознания своей обреченности охватили всех.
Но генерал Бакич не выказал растерянности и не потерял управления.
Выход был один: победить или умереть. Командир корпуса вызвал из
частей всех, кто «еще имел силу в ногах»! Таких набралось не более
600 человек. Собрали и небольшую группу конных, лошади которых еще
были способны передвигаться. Патронов не было.
В ночь на 2 июня эти 600 бойцов и конные пошли вперед. «И вот
произошел бой, подобного которому, — по словам И.И. Серебренни-
кова, — вероятно, еще не было в истории». «Здоровые не так давно
люди, начавшие теперь пухнуть от голода, — писал участник событий, —
воорркенные палками, ножами и камнями, пешком ринулись на высо-
ты, занятые отлично воорркенным противником, высоты, за которыми
узкой полосой блестела река Кобук, обещая спасение обезумевшим от
жажды людям». В начале боя группа конных казаков во главе с самим
Бакичем и его начальником штаба Смольниным-Тервандом обошла ле-
вый фланг врага. Красные занервничали и подались на версту назад, в
овраги. Это был большой успех белых. Но в оврагах у коммунистов
оказались окопы, которые пришлось штурмовать. Хотя скоро обороняв-
шиеся поняли, что на них наступают почти безоружные люди, бой длил-
ся более пяти часов. Шесть раз бакичевцы и токаревцы ходили в атаки,
и лишь последняя принесла успех. Утром, не выдержав одновременно-
го лобового удара и флангового обхода, красные, наконец, дрогнули и...
побежали. Много их утонуло в Кобуке. Победители, дойдя до реки,
прильнули к воде, а потом гнали врага еще 10 верст, пока не иссякли
последние силы. Многие белые в поисках пищи кинулись в лагерь про-
тивника. Там разыгрывались жуткие сцены. Вот группа солдат разрыва-
ет убитую лошадь. Вот казак склонился над телом умирающего красно-
армейца и дрожащими руками пытается вырвать из его сумки краюху
черного хлеба...
319

В.А. ШУЛДЯКОВ
Победою при реке Кобук Бакич и Токарев открыли себе путь на
восток и фактически сорвали операцию советских и китайских войск.
Двигаясь далее, они сбили китайский заслон и вошли в Алтайский
(Шарасумэский) округ Синьцзяна. Здесь они снова попали в пески,
снова были голод, жара и жажда. Ели крапиву, лебеду, другие травы,
собак, обессилевших лошадей, к которым бросались с ножами. Колон-
не по-прежнему приходилось спешить, так как коммунисты хоть и от-
стали, — пустыня измотала и их, — но еще преследовали. Отряд таял.
Обессилевших бросали на произвол судьбы, и они доставались крас-
ным или на съедение волкам, которые стаями следовали за колонной.
О больных, женщинах и детях, следовавших в обозе, почти не забо-
тились. «Каждый думает только о себе», — записал в дневнике участ-
ник похода. 7 июня, на дневке, Бакич отдал чудовищный приказ: кто
не может идти далее собственными средствами, может возвращаться
в Россию или оставаться на месте. Но ведь и то и другое означало
одно — смерть. Собственно говоря, всю колонну спасли от гибели два
обстоятельства. Первое — случай, когда удалось захватить большое ста-
до баранов, принадлежавших богатому сарту. Второе — озеро Улюн-
гур. Здесь погибло несколько десятков людей, опившихся горько-со-
леной водой. Зато озеро оказалось богато рыбой. Баранами и рыбой
люди подкормились и немного восполнили почти угасшие силы.
14 июня белоповстанцы подошли к реке Черный Иртыш, отбили у ки-
тайской заставы паром и начали переправляться. Сильный разлив реки
затруднял переправу, которая кончилась лишь 28 июня.
1 июля колонна Бакича и Токарева начала наступление на крепость
Шара-Сумэ (город Тулта), центр Алтайского округа. Несколькими боя-
ми она разгромила китайские войска, в том числе хорошо вооруженный
отряд из мусульман-дунган, «сравнительно храбрых вояк». Губернатор
округа покончил с собой. Шара-Сумэ был взят (2.07.1921) и разграблен
голодными белоповстанцами. Победители, рыскавшие по городу, искали
только еду. Предметы роскоши бросались как ненужный хлам. Сальные
свечи стали изысканным лакомством. Весь день и ночь после занятия го-
рода люди ели и пили китайскую водку, которая оказалась в изобилии.
Затем токаревцы и бакичевцы овладели ближайшим городком Бурчум,
расположенным западнее Шара-Сумэ (6.07.1921). Трофеи, взятые у ки-
тайцев: 6 исправных орудий, 1000 снарядов, 12 пулеметов, около
400 винтовок, но патронов всего 6000. Мало оказалось и продоволь- ^
ствия — около 16,4 т риса и пшеницы.
Поход, начатый от эмильского лагеря, был завершен. Он стоил Орен-
бургскому корпусу и Народной дивизии не менее 1000 человек погибши-
ми. Что касается токаревцев, то только теперь они смогли, наконец,
320

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
,^ £^>
остановиться и почувствовать себя хоть сколько-нибудь в безопасности.
Их исход от родных станиц и сел завершился. За неполных четыре меся-
ца бегства сибирские казаки и крестьяне преодолели более 2000 км!..
Красные, упустившие белоповстанцев из Тарбагатайского округа, верну-
лись в Россию.
Бурчумский бой
Взяв Шара-Сумэ и Бурчум, Оренбургский корпус и Народная ди-
визия стали контролировать значительную часть Алтайского округа ки-
тайской провинции Синьцзян. Наконец-то получив опорную базу, бе-
лые и повстанцы ожили, воспрянули духом, пошли разговоры о походе
в Россию. К этому склонялись все, но особенно токаревцы, еще не ос-
тывшие от мятежа и жаждавшие возвращения. Они знали — и по
своему опыту, и от иртышско-алтайских повстанцев 1920 г., с кото-
рыми имели связь, — что население в массе своей не поддерживает
власть коммунистов, и надеялись поднять восстание левого фланга
бывшего Сибирского казачьего войска — прежде всего станиц при-
граничного Зайсанского уезда Семипалатинской губернии (Кендерлык-
ская, Зайсанская, Буконская, Кокпектинская) и Бухтарминской линии.
Между прочим, на юге Семипалатинской губернии, как раз в пригра-
ничных областях, оперировал партизанский отряд Демина, в котором
имелись сибирские казаки и который за первую половину 1921 г.
вырос с 200 до 500 человек. В июле 1921 г. Бакич получил приказ
№15 барона Унгерна, в котором был план совместного наступления
на РСФСР всех белых отрядов, находившихся в Монголии и Китае.
Есаул А.П. Кайгородов, командир партизанского отряда, действовав-
шего в Западной Монголии (район города Кобдо), прислал Бакичу
ориентировку о новой политической ситуации в России.
Бакич думал очистить Алтайский округ от китайских войск и властей,
создать здесь местное самоуправление, присоединить округ к Внешней
Монголии, которую к тому времени возьмут под контроль действовавшие
в ней белые отряды Унгерна, Казагранди, Казанцева и Кайгородова, а уж
потом совместно с ними наступать на Советскую Россию. Штаб Оренбург-
ского корпуса был «окрылен стихией крестьянских мятежей» и надеялся
«поднять всех». Учтя опыт токаревцев, он взял на идеологическое воору-
жение близкий простым крестьянам и казакам лозунг: «Долой коммуну,
Да здравствует власть свободного личного труда!» По приказу генерала
Бакича все части обзавелись новыми — красными (!) — знаменами, прав-
да, с трехцветным — цветов старого российского флага — прямоуголь-
21 2250
321

В.А. ШУЛДЯКОВ
ником в верхнем углу у древка. Подумывали даже упразднить погоны, но
возмутилось офицерство. И Бакич объяснил повстанцам так: «Погоны мы
носим не аля отдания чести, а чтобы отличать своих». Белоповстанцы
приступили к реквизиции лошадей, производству седел и пик. Бакич ре-
организовал свои части. На командные должности к токаревцам назна-
чил много офицеров Оренбургского казачьего войска. Во главе Народной
дивизии стояли: начдив — Токарев, его заместитель — полковник Васи-
льев, начштаба — Сизухин. Части дивизии: 1-й Сибирский казачий полк
(командир — полковник Могиленский), 2-й Сибирский казачий Ер-
мака Тимофеевича полк (полковник Погребных), 3-й и 4-й пехотные
полки, дивизионная пулеметная команда (5 пулеметов), конвойная
команда — всего до 1200 человек, большая часть с винтовками. Это была
самая боеспособная из всех четырех дивизий Бакича. Штаб белоповстан-
цев планировал наступать на РСФСР вдоль Черного Иртыша. Поэтому он
выдвинул основные силы Народной дивизии с приданными двумя офи-
церскими сотнями и батареей (всего около 1000 человек, 2 орудия,
5 пулеметов) поближе к советской границе. Они расположились в го-
роде Бурчум, имея задачу оборонять линию рек Черный Иртыш и Бур-
чум, вести разведку, а также, естественно, и кормиться с этой местнос-
ти. Главные силы Бакича оставались в районе Шара-Сумэ. Основная
проблема белоповстанцев заключалась в том, что у них было очень мало
патронов.
Вновь начался голод: скудных запасов продовольствия не хватило до
нового урожая. Съели всех собак, кошек. Когда налились колосья,
люди стали буквально пастись на полях. Но желудок не мог перева-
рить такое количество зерна. Начались ужасные поносы, люди «в кор-
чах умирали»... Вообще, материальные условия жизни белоповстанцев
в слабозаселенном — «диком» — Алтайском округе были очень тя-
желые. Солдаты и офицеры — вечно полуголодные, почти голые, ноги
обматывали невыделанными бараньими шкурами... Физическое и мо-
рально-психологическое состояние войск было ненормальным. Ни о
каком взаимопонимании с жестоко обираемым местным населением
не могло быть и речи. Только выйдя на российскую территорию, бе-
лоповстанцы могли захватить более основательную продовольственную
базу. Однако коммунисты нанесли упреждающий удар.
Еще во второй половине июня 1921 г., когда части 2-й Туркестанской
стрелковой дивизии РККА только начали уходить обратно в советское
Семиречье, генерал-губернатор Синьцзянской провинции Ян Цзэнсинь,
с ведома Пекина, прислал в Чугучак представителю РВС Туркестанского
фронта Н.М. Воронину, аая передачи в Москву, две телеграммы. В пер-
вой выражалась благодарность за помощь в изгнании белых из Тарбага-
322

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 ,
«^ 1&*
тайского округа, во второй сообщалось о тяжелом аая китайцев положе-
нии в Алтайском округе, в связи с приходом туда отрядов Бакича. 21 июня
Воронин отправил обе телеграммы в столицу — Ленину, Троцкому и в
наркомат иностранных дел. А 26 июня генерал Ян Цзэнсинь, через Во-
ронина, предложил правительству РСФСР заключить новое соглашение о
временном вводе Красной армии в Китай: на сей раз из Степной Сиби-
ри в район Шара-Сумэ. Цель была та же: уничтожить Бакича и Токаре-
ва. К сожалению, нет данных о том, как развивались переговоры. Извес-
тен только их результат. 12 сентября в Чугучаке представитель РВС войск
советской Сибири Погодин и уполномоченные синьцзянского губернато-
ра Ли Сицзин и Бао Эньту подписали очередное советско-китайское со-
глашение. Частям Красной армии давалось право действовать в Алтай-
ском округе «по своему усмотрению», а китайским войскам, ввиду их
«ненадежного состава», отводилась лишь вспомогательная роль. Они дол-
жны были, расположившись в районе города Булун-Тохой и по реке Урун-
гу, не допустить продвижения белоповстанцев в глубь Синьцзяна: на юг
к городу Урумчи. Китайцы обязались снабжать красные части продоволь-
ствием «в течение одного месяца, считая со дня ввода на китайскую тер-
риторию» . Советская сторона обещала передать китайской все вооруже-
ние и боеприпасы, которые захватит у белых, а также, при надобности,
бесплатно снабжать китайские войска снарядами и патронами. В истории
Чугучакского соглашения 12.09.1921 г. самое интересное то, что заклю-
чено оно было постфактум: через две недели после реального ввода час-
тей Красной армии в Алтайский округ, тогда, когда основные силы Баки-
ча уже были разгромлены. Было предварительное устное согласие
китайской стороны или коммунисты, потеряв терпение, поставили ее
перед фактом — в конце концов, не так рк и важно. Главное, что власти
«дрркественных республик» имели общий интерес. Китайцы хотели чу-
жими руками избавиться от обузы в лице белоэмигрантов. Коммунисты
жаждали окончательно добить заклятого врага.
Сводный отряд 13-й кавалерийской дивизии РККА (1350 сабель,
4 орудия, 32 пулемета), из состава 5-й красной армии, выступив из Зай-
санского уезда, перешел 29 августа границу. За ним следовал придан-
ный пехотный батальон 184-го полка 21-й стрелковой дивизии. Штаб
Бакича считал город Бурчум «воротами в западные районы Монголии».
Поэтому Бурчумский бой 1 сентября 1921 г. имел решающее значение
и стал «главной статьей в разгроме Бакича». Отряд 13-й кавалерийской
дивизии продвигался стремительно. Люди и кони отборные, пулеметы
на двухколесных передках от зарядных ящиков, отстающую батарею не
ждали. Красная конница, ворвавшись в Китай, сразу захватила инициа-
тиву, а Народной дивизии оставалось только разгадывать ее маневры и
21*
323

В.А. ШУЛДЯКОВ
парировать удары. Коммунисты выиграли Бурчумский бой прежде все-
го тактически. Их основные силы двигались двумя колоннами: правая,
отвлекающая, шла к городу Бурчуму по южному берегу Черного Ирты-
ша, а левая, главная (900 сабель, 24 пулемета, 4 орудия), — по север-
ному, с целью зайти Народной дивизии во фланг и с тыла.
Правую, отвлекающую, колонну конный разъезд казаков засек уже
29 августа около 15.00 часов, о чем и сообщил командованию. 1 сен-
тября, на рассвете, она атаковала в конном строю и в- рукопашной
схватке опрокинула заслон — казачью сотню войскового старшины
Дмитриева. А уже в 10.00 правая колонна вышла к Черному Ирты-
шу, на другом берегу которого стоял город Бурчум, и завязала пере-
стрелку через реку. Генерал Степанов, «правая рука Бакича», осуще-
ствлявший общее руководство войсками в Бурчумском районе, и штаб
Народной дивизии приняли эту — отвлекающую — колонну за глав-
ные силы противника и, стремясь воспрепятствовать форсированию
красными реки, стали перебрасывать к угрожаемому участку части с
других направлений. Таким образом, правая колонна отвлекла внима-
ние Народной дивизии, что позволило левой — основной — спокой-
но зайти белоповстанцам в тыл.
Главная колонна обнарркила себя 30 августа, захватив в плен пять
казаков во главе с есаулом Старковым, но упустив оставшуюся часть
казачьей заставы. После этого весь заслон полковника Колокольцева
почему-то без боя ушел на город Бурчум. Колонна на время как бы
выпала из поля зрения белоповстанцев. На рассвете 1 сентября она без
помех форсировала реку Бурчум, в 30 верстах к северо-востоку от од-
ноименного города, и быстро пошла на него. Только когда основные
силы красных наткнулись в 18 верстах от города Бурчума на стороже-
вое охранение казаков и смяли его (перед полуднем), — только тогда
генерал Степанов и штаб Народной дивизии поняли замысел врага. Но
инициатива была ими уже безвозвратно упущена. Противник, неумо-
лимо приближаясь, находился в тылу, что всегда бьет по психике войск
и парализует волю к сопротивлению. Степанов отдал приказ о переброс-
ке с берега Черного Иртыша на северо-восточное направление 1-го и
2-го Сибирских казачьих полков и одной Офицерской казачьей сотни.
Подразделения лихорадочно снимались, шли навстречу врагу и одно
за другим вступали в бой. Такими экстренными мерами было очень
трудно остановить стремительно наступавшие силы красных: 6 эскад-
ронов с 20 пулеметными тачанками на флангах, которые плотным флан-
кирующим огнем расстраивали порядки атакующих казаков. Тем не
менее, белоповстанцам, несмотря на жестокие потери от «свинцового
дождя», удавалось дорываться до врага, брать его «в шашки», отгонять
324

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
«^ £££»
отдельные группы и эскадроны. Казаки приостановили наступление
противника. Во время апогея бой представлял собой конные атаки и
контратаки обеих сторон, часто перераставшие в отчаянную рубку (пе-
хота и артиллерия в этом бою не участвовали), когда и пулеметы за-
молкали, уступая первенство главной героине конных рукопашных
схваток — шашке. Один из красных участников вспоминал: «Казара —
так мы называли белогвардейское казачество, — дралась с отчаянием
обреченных. Впервые на Востоке страны я был свидетелем и активным
участником большой и жестокой кавалерийской схватки. Топот копыт,
ржание покалеченных лошадей, лязг стальных сабель, стоны и крики
людей — все слилось в один дикий рев...»
Пытались казаки зайти врагу во фланг, но были отбиты кинжальным
пулеметным огнем. Был момент, когда они чуть не прорвали центр крас-
ных, но те бросили в контратаку резерв (эскадрон и взвод), пополнен-
ный нестроевыми, включая писарей, поваров, лекарей, и восстановили
положение. Группа красноармейцев смогла проникнуть сквозь боевые
порядки белоповстанцев и захватить обоз Народной дивизии. Во второй
половине дня наступил перелом. Казаки по всему фронту начали отходить,
а потом и отступать к городу Бурчуму — первое время медленно, сопро-
тивляясь, вступая в рукопашные стычки. Но тут под прикрытием пуле-
метно-ружейного огня через Черный Иртыш переправился эскадрон
правой колонны красных. Это грозило полным окружением. У Народной
дивизии оставался только один выход из кольца: вдоль Иртыша, по при-
брежным зарослям, в сторону Шара-Сумэ. Вспыхнула паника. Кто-то стал
поднимать руки. Большинство бросилось бежать вдоль Иртыша. Все тя-
желое — орудия, пулеметы, конечно, бросили. Это был полный разгром
Народной дивизии. Бой утих около 19.00.
Бурчумский бой 1 сентября 1921 г. — это трагедия сибирского ка-
зачества. Но в то же время это уникальный эпизод военной истории
Сибирского войска. В самый разгар бурчумской сечи в ней с обеих сто-
рон участвовало более полутора тысяч кавалеристов. Это один из самых
крупных конных боев (если не самый крупный) в Азии за всю русскую
Гражданскую войну!..
Почему сибирские казаки проиграли эту схватку? Хотя белопо-
встанцев было чуть меньше, но численно стороны были почти равны.
Зато техническое превосходство красных было подавляющее. Их ар-
тиллерия отстала, но и белые орудия в горной местности (при быст-
рой переброске от Иртыша на Северобурчумское направление) не
успевали за сотнями. К тому же при маневренном конном бое с ча-
стыми рукопашными сшибками, когда зачастую не определить, где
свои, где чужие, пушки не могли бы стрелять. Зато пулеметы, нахо-
325

В.А. ШУЛДЯКОВ
дившиеся в боевых порядках конницы, широко использовались в этом
бою при маневрировании и отбитии атак и замолкали лишь во время
рубки. У красных пулеметов было в пять раз больше! Надо учесть и
обилие у них патронов, которых у повстанцев почти не было, а так-
же более высокую маневренность их пулеметных расчетов на импро-
визированных тачанках. Сам собой напрашивается вывод: в Бурчум-
ском бою пулеметный огонь красных был в десятки раз эффективнее,
чем со стороны их противника... Кстати, у повстанцев даже шашки и
пики были далеко не у всех...
Что касается индивидуальных качеств конников, то красноармейцы
13-й кавалерийской дивизии не уступали, а может быть, и превосходи-
ли сибирских казаков. Состав Народной дивизии (возраст, физические
качества, воинский опыт) был очень неоднородным. Как они поднялись
на восстание — от мальчишек до стариков, — так и ушли в Китай. У
красных же были настоящие строевые солдаты — определенных возра-
стов (молодые мужчины), призванные на слркбу, спаянные, давно и
много раз обстрелянные, владевшие шашкой (встречались среди них и
казаки), к тому же специально отобранные и снаряженные аая. этого
похода. Примерно то же самое можно сказать и о конном составе про-
тивников: у повстанцев — «что придется», что удалось найти, у крас-
ных в основном настоящие строевые лошади. Конница 5-й армии из-
начально комплектовалась и пополнялась с конных заводов Центральной
России, в дореволюционные времена поставлявших своих лошадей в
регулярную — армейскую и гвардейскую — кавалерию. А в 1919 г.
красные сели на строевых коней, отобранных у сдавшихся в плен орен-
бургских и сибирских казаков. Среди командиров младшего и среднего
звена 13-й кавалерийской дивизии было немало бывших кадровых сол-
дат и унтер-офицеров императорской конницы, даже лейб-гвардейцев!
Уж они-то умели и рубить, и командовать. При сравнении качеств лич-
ного состава сторон надо еще учитывать условия их жизни на театре
военных действий, калорийность питания, разницу морального состоя-
ния победителей и побежденных. Начальником 13-й кавалерийской ди-
визии являлся незаурядный человек — П.П. Собенников, позднее, в Ве-
ликую Отечественную войну, дослужившийся в Советской армии до
командующего фронтом... (Это был потомственный офицер, выпускнику
Николаевского кавалерийского училища, кавалер ордена Святого Геор-
гия 4-й степени за мировую войну.) Переиграть такого опытного и та-
лантливого кавалерийского начальника было весьма непросто. Основные
силы генерала Бакича, дислоцированные в районе Шара-Сумэ, за даль-
ностью расстояния не успели помочь своим. Все эти факторы и приве-
ли к разгрому Народной дивизии в Бурчумском бою.
326

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 ш
j£& U^
Гибель отряда Бакича в Монголии. Есаул Кайгородов
Поражение Народной дивизии предопределило судьбу остальных час-
тей Бакича. 6 сентября 1921 г. в районе Шара-Сумэ Оренбургский кор-
пус был разбит. Однако до 1000 человек во главе с самим генералом
Бакичем смогли вырваться и уйти в восточном направлении. Половину из
них составляли бойцы Народной дивизии под началом Токарева и Сизу-
хина. Белоповстанцы бежали через горные перевалы Монгольского Алтая.
Красные сначала преследовали, но без обычной настойчивости, так как
перевалы уже заметало снегом. А в конце сентября 13-я кавалерийская
дивизия прекратила преследование и повернула назад, чтобы вернуться в
Россию. Белоповстанцы же, потеряв на заснеженных перевалах многих
своих товарищей, оказались в Западной Монголии, юго-западнее города
Кобдо. Здесь генерал Бакич, жестко державший отряд в руках, провел
реорганизацию: дивизии свернул в полки, полки — в сотни и дивизионы.
Вероятно, и Народная дивизия была свернута в полк.
Собственно говоря, бакичевцы и токаревцы мечтали только об од-
ном: найти какое-нибудь пристанище, чтобы избежать смерти от голо-
да и холода. Но беспощадный враг не давал им покоя. Западная Мон-
голия являлась ареной вооруженной борьбы между русскими — белыми
и красными — отрядами, которые втягивали в боевые действия, и мест-
ным населением. Как раз в это время Алтайский русско-инородческий
отряд есаула Кайгородова осаждал в 10 верстах от озера Толбо-Нур
советский отряд Байкалова, засевший за толстыми глинобитными сте-
нами хурэ князя Саруль-Гуна. Отряды Бакича и Кайгородова объедини-
лись. Атаман Кайгородов — личность настолько неординарная и с на-
столько необычной судьбой, что о нем следует рассказать.
Есаул Александр Петрович Кайгородов (1887—1922) — сын русско-
го крестьянина-переселенца. Мать его, по-видимому, была алтайкой из
родовитой теленгитской семьи. Иначе не объяснить ни монголоидный
облик Кайгородова, ни его широкие связи и популярность среди телен-
гитов, этнографической группы алтайцев, славившейся своими охотника-
ми-воинами. Образование будущий вождь белых партизан получил толь-
ко начальное. Он крестьянствовал в волостном селе Катанда Уймонского
аймака Каракорумского уезда, потом служил стражником на таможне в
селе Кош-Агач на Чуйском тракте, недалеко от монгольской границы.
1914 год стал для Кайгородова переломным. Призванный в армию тамо-
женный стражник из алтайской глухомани как бы угодил в другой —
большой — мир. Он попал, по-видимому, на Кавказский фронт. Стихия
войны захватила и увлекла его. Это было не менее интересно и гораздо
рискованнее, нежели столь любимая сибиряками охота. Благодаря своей
327

В.А. ШУЛДЯКОВ
силе, выносливости, храбрости Кайгородов заслужил вскоре все четыре
Георгиевских креста и был командирован в 1-ю Тифлисскую школу пра-
порщиков армейской пехоты, которую и окончил. Домой он вернулся
героем — полным георгиевским кавалером, офицером и, очевидно, чело-
веком со сложившимися убеждениями.
В марте 1918 г. в селе Улала съезд «инородцев» и русских Горного
Алтая учредил автономию горной части Алтая, объявив ее особой ад-
министративной единицей: Каракорум-Алтайским округом. Избранная
съездом окружная управа приступила к созданию собственной народ-
ной гвардии. В мае 1918 г. каракорумцы под командованием русских
офицеров (подпоручик В.А. Залесский, прапорщик А. Любимцев, бра-
тья Шаховы) предприняли несколько военных акций: разгромили в
деревне Тарханы группу в 20 красноармейцев, занимавшуюся учетом
хлеба у населения, совершили налет на деревню Березовку, а в селе
Мыюта убили двух красногвардейцев и арестовали членов волостного
совдепа. А.П. Кайгородов участвовал в работе съезда в Улале. Возмож-
но, имел он какое-то отношение и к военно-организационной деятель-
ности каракорумцев. Но начало его боевого пути в Гражданскую войну,
скорее всего, связано с именем капитана Сатунина.
Когда в связи с выступлением Чехословацкого корпуса в Сибири
поднялась волна антисоветских восстаний, в селе Кош-Агач, где прожи-
вал Кайгородов, также случился переворот. Местных повстанцев возгла-
вил штабс-капитан Дмитрий Владимирович Сатунин, именовавший себя
уполномоченным Временного Сибирского правительства, «решительный
и отважный кадровый офицер» Императорской армии, георгиевский
кавалер Великой войны. Ближайшими помощниками его стали поручик
Лебедев и сотник Шустов. Захватив в Кош-Агаче имущество и деньги
Монгольской экспедиции по закупке мяса, Сатунин получил средства аая
организации партизанского отряда. Выдвинув лозунг «Алтай для алтай-
цев», он приобрел симпатии коренного населения. Утвердившись в
Кошагачском районе, отряд Сатунина (более 80 человек) начал продви-
гаться по Чуйскому тракту на северо-запад. Одна небольшая группа
красных бежала из Западной Сибири в Горный Алтай. Сатунин унич-
тожил ее совместно с отрядом Любимцева, посланным из Бийска.
Каракорум-Алтайская окружная управа встала на сторону Времен-
ного Сибирского правительства. Но Сатунин повел себя иначе. 14 июля
в селе Уллях он провозгласил создание Алтайской республики и ввел на
ее территории, до Учредительного собрания, военное положение. Омс-
кому правительству удалось легко и быстро ликвидировать этот очаг
сепаратизма, так как силы алтайских военных «самостийников» были
мизерны. На предложение признать Временное Сибирское правитель-
328

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
<^ 1£^
ство Сатунин ответил, что согласится сделать это только в том случае,
если «само правительство признает самостоятельность и независимость
Алтайской республики». Тогда власти объявили Сатунина мятежником.
Из Бийска по Чуйскому тракту двинулись войска Сибирской армии.
«Мятежникам» было предложено сдаться. Это привело к расколу парти-
занского отряда. Поручик Лебедев с частью людей перешел на сторону
правительства, а сам Сатунин еще какое-то время упорствовал: то ли
бежал в Монголию, то ли собирался бежать. Но в конце концов сдался
и он. Был предан суду за превышение власти и незаконные расстрелы.
Но очевидно, отделался легко, так как остался в армии и при Колчаке
заслркил следующий чин капитана.
Что касается Кайгородова, то он, вернувшись с Кавказского фронта,
как и многие ему подобные, конечно, не имел устойчивых доходов.
Даже если бы он занял прежнее место стражника, это не дало бы сред-
ства для жизни, так как после Октябрьского переворота таможенная
слркба практически развалилась, жалованье ее чинам давно не подни-
малось и своевременно не выплачивалось. Да и сомнительно, чтобы
должность стражника удовлетворила притязания храброго прапорщика.
В самом деле, ради чего же он потом и кровью добывал себе офицер-
ские погоны? К тому же наверняка военное дело Кайгородову понра-
вилось. Поэтому, хотя точных данных нет, представляется, что Кайго-
родов должен был участвовать в предприятии штабс-капитана Сатунина
с самого его начала. Так или иначе, но уже летом 1918 г. вокруг Кайго-
родова начинают сплачиваться те алтайцы и русские, которые составят
потом ядро его партизанского отряда.
Как активный белогвардеец и командир подразделения Кайгородов
вошел в историю в октябре 1918 г., когда в Бийске была сформирована
конная добровольческая сотня из алтайцев. Подпоручик А.П. Кайгородов
стал в ней сначала командиром взвода. По данным на 1.01.1919 г., Ал-
тайская отдельная сотня насчитывала около 70 сабель и стояла в Бийске.
Временно командующим сотней был поручик Г.Я. Гордиенко. Кроме того,
к сотне в качестве инструктора прикомандировали подъесаула Терского
казачьего войска (Горско-Моздокского отдела) Д.П. Зайцева, служивше-
го в мировую войну в 4-м Сибирском казачьем полку.
По-видимому, сотня алтайцев неплохо зарекомендовала себя. И у
кого-то из сибирского военного начальства родилась мысль создать на
ее основе Алтайский туземный конный дивизион двухсотенного соста-
ва. Согласно разработанному проекту штатов дивизион должен был
иметь: офицеров — 14, военных чиновников — 4, строевых нижних
чинов — 257, нестроевых — 33, всего — 308 человек, а также 393 ло-
шади, в том числе 385 верховых. Интересно, что формировать дивизи-
329

В.А. ШУЛДЯКОВ
он планировали в Омске. 16 мая 1919 г. генерал-квартирмейстер шта-
ба Омского военного округа генерал Козлов предлагал Войсковому штабу
Сибирского казачьего войска предоставить аля размещения Алтайского
конного дивизиона казармы, освободившиеся в связи с уходом из Ом-
ска на фронт Сибирской казачьей дивизии. Так что легенда о Кайгоро-
дове — командире «дикой сотни» при Ставке Колчака не совсем
беспочвенна. Ликвидация Омским правительством Каракорум-Алтайс-
кой автономии, конечно, обидела алтайцев. Возможно, белые решили
сгладить это отношение и привлечь симпатии воинственных туземцев
старым, испытанным в разные эпохи и в разных странах способом:
путем создания из них привилегированной воинской части в столице —
при особе Верховного правителя. Неизвестно, реализовали или нет пер-
воначальное решение о формировании дивизиона именно в «столице»,
но Алтайский туземный конный дивизион был сформирован. К 26 ок-
тября 1919 г. в него поступило 326 добровольцев: в большей части ал-
тайцев, в меньшей — русских. Пик поступления пришелся на апрель
(133 человека) — май (96 человек).
Более того, по данным А. Долгополова, А.П. Кайгородов убедил
Походного атамана казачьих войск генерала А.И. Дутова в необходи-
мости создания в Горном Алтае из алтайцев и русских нового казачь-
его войска — Алтайского. Будто бы Верховный правитель адмирал
А.В. Колчак подписал соответствующий приказ и утвердил даже воен-
ную форму нового войска (прикладной цвет — желтый, папаха со
шлыком и т. д.). Во всяком случае, Алтайский конный дивизион со-
здавался на казачий манер. В частности, эскадроны назывались сотня-
ми, чины офицеров дивизиона были переименованы из общеармейских
в казачьи и т. д. Возможно, какое-то отношение к формированию дан-
ной воинской части имел и Войсковой штаб Сибирского казачьего
войска (откомандировав в нее офицеров и казаков-инструкторов?).
Если Алтайский дивизион и стоял в Омске, то недолго. Вскоре белое
начальство нашло ему применение: послало обратно на родину, в Гор-
ный Алтай, воевать с красными партизанами. Этот факт свидетельству-
ет о надежности личного состава части. Колчаковское командование,
наученное горьким опытом солдатских мятежей и дезертирства, избе-
гало посылать солдат на карательные операции в родные им места. В
тяжелой, с переменным успехом, борьбе туземный дивизион продемон-
стрировал высокие боевые качества и... жестокость.
Кайгородов уже как командир одной из сотен дивизиона оперировал
в 1919 г. в районе Бийска. Эта война с партизанами принесла ему чин
сотника, а затем и подъесаула. Характер борьбы требовал от белых коман-
диров не только качеств настоящих строевых начальников, но и хороше-
330

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
«^ Ш^>
го знания местных условий, и политичности в отношениях с населением.
С алтайцами Кайгородов ладил давно, тем более что имел большую род-
ню среди теленгитов Улаганской долины. По-видимому, удавалось ему
находить общий язык и с определенными кругами крестьянства: со ста-
рожилами, с зажиточными новоселами. В ряде русских сел и деревень
Горного Алтая удалось создать дрркины самоохраны. Не располагая боль-
шим числом сабель, Кайгородов использовал крестьян-дружинников как
вспомогательную силу в своих операциях против партизан.
Осенью 1919 г., когда белые были вынркдены отступать в глубь Си-
бири и их «столица» вот-вот должна была пасть, небезызвестный на Ал-
тае капитан Д. В. Сатунин явился в Омск и предложил высшему коман-
дованию план организации партизанской войны против коммунистов.
Он обещал повторить, но в гораздо большем масштабе, свой успех вес-
ны—лета 1918 г. Базой формирования должен был стать Бийск, райо-
ном партизанских действий — Горный Алтай и прилегающие к нему
местности Алтайской губернии, тылом белых партизан — Внешняя
Монголия. План Сатунина одобрили. Предприимчивый капитан был
принят Верховным правителем адмиралом Колчаком и получил от него
особые полномочия. Со своим единомышленником капитаном 2-го ран-
га Б.М. Елачичем1 Сатунин прибыл в город Барнаул и обратился за со-
действием к командующему войсками Барнаульско-Бийского района
полковнику А.И. Камбалину (командир 3-го Барнаульского Сибирско-
го стрелкового полка). Сатунин и Камбалин быстро договорились. На-
чальнику Бийского гарнизона полковнику В.И. Полякову (командир
52-го Сибирского стрелкового полка) было приказано выдать партизан-
ским формированиям требуемое количество пулеметов, винтовок, пат-
ронов, гранат и военного снаряжения. Сразу не удалось решить только
вопрос с финансированием партизан. Для закупок в Горном Алтае и
Монголии требовалось серебро, в Барнауле же имелись только обесце-
нившиеся бумажные деньги Омского правительства. 3 или 4 декабря
капитан Сатунин выехал из Барнаула. В Бийске он застал еще не успев-
шее эвакуироваться уездное отделение Государственного казначейства,
располагавшее запасом серебра, которым партизаны и воспользовались.
Следует подчеркнуть, что с юридической точки зрения Сатунин и Кай-
1 Борис Михайлович Елачич (1885—?) — кадровый офицер Русского Император-
ского Военно-морского флота. Окончил Морской корпус (Санкт-Петербург, 1907). Мич-
ман (1908), лейтенант (1912), старший лейтенант (1916). Служил в 1-м Балтийском
флотском экипаже. Одним из первых вступил в Добровольческую армию (Ростов-на-
Аону, 11.1917). В рядах Морской роты участвовал в боях за Батайск (02.1918). Затем
вышел из состава армии и уехал в Баку, а оттуда через Каспий пробрался в Белую Си-
бирь.
331

e^L
B.A. ШУЛДЯКОВ
Jt&^
1 После ухода отряда Сатунина остатки гарнизона Бийска эвакуировались эшелона-
ми на станции Алтайская, откуда с войсками Камбалина пошли к Транссибу, на соеди-
нение с основными силами армии.
332

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^S& Ш^
ми партизанами в алтайскую почву, дали обильные всходы в 1921 —
1922 гг., тем более когда местное население — и алтайцы, и русские —
близко познакомилось с военным коммунизмом.
Весной 1920 г. в отряде капитана Д.В. Сатунина произошел бунт.
Поводом к нему стало своевольство командира в расходовании запаса
серебра, которое будто бы имело место. Причины, несомненно, лежа-
ли глубже. Военные поражения отряда, необыкновенная тяжесть зим-
ней войны в горах, морально-психологический кризис, как следствие
краха режима адмирала Колчака, наконец, прагматизм населения, в
массе своей не спешившего связывать судьбу с белыми партизанами, —
все это не могло не вызвать в достаточно разнородном формировании
всплеска личных антипатий и, конечно, споров по поводу серебра. Во
время конфликта капитан Д. В. Сатунин был убит. По другим данным,
Сатунина убил некто Надеин, якобы специально подосланный больше-
виками, произошло это у села Иня при переправе белых через реку Ка-
тунь. Убийца был схвачен алтайцами и по приказу капитана 2-го ранга
Б.М. Елачича немедленно повешен. Так или иначе, но в результате ги-
бели предводителя и схваток с красными партизанами сатунинский
отряд распался. Семьи и одиночные бойцы сразу же направились в
Кобдо, где их взял под свое покровительство тамошний российский
императорский консул М.А. Кузьминский. Он же, когда красные про-
никли в Западную Монголию (1921 г.), организовал эвакуацию эмиг-
рантов в Центральный Китай. Часть бывших сатунинцев осталась в Рос-
сии и в течение 1920 г. лихо и дерзко партизанила на Западном Алтае,
доходя в своих набегах до рек Чарыш и Алей. Подъесаул А.П. Кайгоро-
дов, судя по всему, сохранил под своим началом ядро бывшего отряда
покойного капитана Сатунина. С подъесаулом остались чины его Алтай-
ского конного дивизиона и часть русских добровольцев. Досталась ему
и какая-то доля серебряного запаса. С боями, потеряв в горах многих
бойцов, обоз и значительную часть конного состава, отряд Кайгородова
отступил в Западную Монголию и пришел в город Кобдо (3.04.1920).
Кобдо и его район стали базой Кайгородова. Здесь он, пользуясь
расположением и дружеской поддержкой местных монгольских кня-
зей, провел большую часть 1920 г. и пережил зиму 1920/21 г. Вес-
ной 1921 г. его Сводный русско-инородческий отряд войск Горно-Ал-
тайской области (начальник штаба — полковник В.Ю. Сокольницкий)
состоял из трех сотен и команды разведчиков и насчитывал в своих
рядах около 250 человек русских и алтайцев. Это была самая значи-
тельная сила белых на западе Монголии. Все время базирования в Коб-
Досском округе мелкие группы кайгородовцев совершали набеги на
Приграничные местности русского Горного Алтая. Когда барон гене-
333

В.А. ШУЛДЯКОВ
рал Унгерн, разгромив китайцев, овладел Ургой и утвердился в боль-
шей части Внешней Монголии, Кайгородов вошел к нему в подчине-
ние. Он послал в Ургу своего начштаба полковника Сокольницкого за
информацией и указаниями (27.05.1921). Правда, связь с Азиатской
конной дивизией не могла быть прочной: до Урги пролегало более
тысячи верст. Унгерн поручил Кайгородову мобилизовать русских на
территории Кобдосского округа, прислал ему военное снаряжение,
оружие, боеприпасы и даже пушку. По-видимому, Унгерн же присво-
ил Кайгородову следующий чин есаула, если только тот не произвел
себя сам. Так или иначе, но в мае 1921 г. в переписке Унгерна и Кай-
городова последний фигурирует уже как есаул.
Убежденный противник большевизма, Кайгородов, оказавшись за ру-
бежом, и не думал складывать орркие. От своих людей в Горном Алтае,
от возвращавшихся оттуда разведочно-диверсионных групп он получал
информацию о политической обстановке в России. Большие надежды
появились у него в связи с переменой в настроениях крестьянства. Кай-
городов полагал, что необходим военно-политический союз белоэмигрант-
ских вооруженных формирований с партией эсеров и с создаваемыми ею
на территории Сибири нелегальными крестьянскими союзами. По мне-
нию есаула, надо было, нанеся красным первые поражения на обширных
пространствах Монголии, вторгаться на плечах противника в Россию и,
раздувая пламя крестьянской войны против коммунистов, наступать че-
рез Бийск и Барнаул к Транссибирской магистрали. Кайгородов жаждал
активных действий. Идея Унгерна об общем наступлении белых отрядов
на советскую Сибирь увлекла его. И он не только готовил к нему своих
людей, но и пытался привлечь к участию в операции отряды, находивши-
еся в Синьцзяне, в частности Оренбургский корпус Бакича. Однако аая
Кайгородова и его бойцов единственно приемлемым направлением вы-
ступления был путь из Кобдо на Бийск, в родной им Горный Алтай. Но
барон Унгерн не захотел учесть этого интереса и в своем знаменитом
приказе № 15 от 21.05.1921 г., ставившем боевые задачи всем находив-
шимся в Монголии русским отрядам, предписал Кайгородову наступать
вниз по Иртышу. Есаул эту часть приказа опротестовал и открыл боевые
действия не вдоль Иртыша, а по Чуйскому тракту. Впрочем, Иртышское
направление Кайгородов без внимания не оставил. 14 июля 1921 г. он на-
правил генералу Бакичу приказ Унгерна № 15 о наступлении на РСФСР,
к которому приложил свое письмо и еще ряд документов, рисующих
обстановку в Монголии и России. Фактически Кайгородов подталкивал
Бакича к активизации действий. И так получилось, что захват Оренбург-
ским корпусом и Народной дивизией Шара-Сумэ вполне ясно обозначил
левый фланг нового белого фронта, обращенного на советскую Сибирь.
334

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 ,_
<^ %&*
Летом 1921 г. отряд есаула А.П. Кайгородова перешел границу и с
боями стал наступать в северо-западном направлении, по долине реки
Чуиеки. Белые партизаны выдвинули эсеровский лозунг Учредительного
собрания и привлекали к себе крестьянство критикой продразверстки и
прочих военно-коммунистических порядков. Теперь симпатии и поддерж-
ка большинства населения были однозначно на их стороне. К Кайгоро-
дову пошли ходоки от сельских обществ и партизанских групп, его отряд
увеличивался. Кроме того, удалось подчинить мелкие крестьянские отря-
ды и слить их в «1-й повстанческий лесной полк» (командир — Ф. Ты-
рышкин, помощник — Орлов). В подчинение к Кайгородову вошел и
отряд алтайца Чегуракова. Партизанско-повстанческое движение против
коммунистов охватило районы Чуйского тракта и верховий рек Чарыш и
Песчаная. У Кайгородова в его собственном и в подчинявшихся ему от-
рядах было всего до 1500 человек. Красное командование бросило про-
тив них 186-й стрелковый и 59-й кавалерийский полки РККА, а также
ЧОН. Силы были неравны. И если сначала повстанческое движение рос-
ло и ширилось, разгоралось, то к началу осени под сильнейшими удара-
ми карателей стало гаснуть. Крестьянство, потрясенное жестокими
поражениями, начало разбегаться по укромным местам, расходиться по
домам. В сентябре 1921 г. после ряда неудач русско-инородческий отряд
Кайгородова был вынркден отступить в свою кобдосскую базу. Но и это
не дало ему передышки: красные рке перешли границу и принялись до-
бивать белых на территории Внешней Монголии.
В Иркутске был спешно сформирован 22-й отряд особого назначе-
ния 5-й советской армии под командованием К. К. Байкалова (латыш
Некундэ). Ядро его составляли коммунисты и комсомольцы. Все люди
имели боевой опыт и знали конную службу. Отряд по Транссибу, Ал-
тайской железной дороге и Бийской ветке перебросили в город Бийск.
Оттуда по Чуйскому тракту он дошел до Кош-Агача, а уж затем ринул-
ся через русско-монгольскую границу. У Байкалова была только конни-
ца: 300 сабель и 20 пулеметов!.. Эта Кобдосская опергруппа красных
усиливается затем еще и монголами. Байкалов двинулся на Кобдо. На-
скоки белых не остановили его, хотя и заставили несколько распылить
силы. 22-й особый отряд РККА был уже в двух переходах от города
Кобдо, когда Кайгородов вышел в его тыл, обложил с севера, перерезал
единственную коммуникацию. Кроме того, есаулу удалось вдохнуть но-
вую струю в восстание на Чуйском тракте. Инициатива перешла к бе-
лым. Байкалову пришлось переходить к обороне. С частью своих сил он
обосновался в хурэ Саруль-Гуна в районе озера Толбо-Нур. Здесь его и
обложил русско-инородческий отряд Кайгородова. Сюда-то и подошли
остатки Оренбургского корпуса Бакича и Народной дивизии Токарева.
335

В.А. ШУЛДЯКОВ
Польский офицер К. Гижицкий, выбравшийся из советской Сибири
через Урянхай и Монголию, вернувшись на родину, в Польшу, в своих
мемуарах так описал Кайгородова: «...сын Алтайских гор: лицо типич-
но монгольское, косые черные глаза, зорко смотрящие, среднего роста,
коренастый и подвижный». Писатель Л.А. Юзефович, отталкиваясь от
источников, дал Кайгородову такую характеристику: «...Повиновались
ему беспрекословно. Это был грубый, огромной физической силы чело-
век, во хмелю способный прибить любого из своих офицеров, но обла-
давший врожденным чувством справедливости. Оно заставляло Кайго-
родова принимать под защиту бежавших из Урги евреев и не допускать
насилий над монголами. Единственный из белых вождей в Халхе, он до
конца сохранил с ними относительно мирные отношения». «Мы как
песчинка в море затеряны среди необъятной шири Монгольского госу-
дарства», — так начинался один из приказов атамана.
Сюда же, к хурэ Саруль-Гуна, подошел еще один белоповстанческий
отряд — енисейских казаков под началом есаула Казанцева (до 150 че-
ловек). Ранее он базировался в городе Улясутае, в полутысяче верст к
западу от Урги, на полпути между Кобдо и Ургой. Когда весной 1921 г.
генерал Унгерн стал собирать вокруг себя все белые силы, отряд Казан-
цева вошел в состав его Азиатской конной дивизии в качестве отдельной
части. Барон привлек енисейских казаков тем, что обещал выполнить
решение адмирала Колчака о передаче им под колонизацию Урянхайского
края и создании там нового, Урянхайского, казачьего войска. Есаула Ка-
занцева Унгерн прочил в войсковые атаманы будущего войска. Енисейцы
принялись в монгольском Улясутае прикидывать размеры будущего урян-
хайского пая юртовой земли. Вместе с прибывшим отрядом унгерновцев
енисейские казаки Казанцева очистили Улясутай от «вредных элементов»:
от евреев, а также от русских, подозревавшихся в симпатиях к красным.
Заподозренных в еврействе или большевизме уничтожили вместе с семь-
ями. Согласно разработанному штабом Унгерна плану наступления на
Советскую Россию (приказ № 15 от 21.05.1921 г.) отряд Казанцева дол-
жен был идти в Урянхайский край, а оттуда, поднимая казаков, насту-
пать вниз по Енисею. Однако операция не удалась, и согнанный с наси-
женного места в Улясутае Казанцев вынужден был искать спасения в
присоединении к более крупному отряду.
Соединение вдохновило белоповстанцев — их было много. Они раз-
громили красномонгольскую «армию» Хасбатора (400 сабель). Казалось,
победа в Западной Монголии была близка, а за ней маячила перспекти-
ва выхода на российскую территорию. Но белые вожди не учли техни-
ческой оснащенности осажденных в хурэ Саруль-Гуна коммунистов и
особенно их высокого боевого духа. На ультиматум Бакича о сдаче Бай-
336

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
«^ 4^=»
калов ответил дерзкой вылазкой. Тогда 4 октября 1921 г. соединенные
силы Бакича, Кайгородова и Казанцева предприняли решительную ата-
ку хурэ. Наступавшие шли цепями в лоб и, несмотря на кинжальный
пулеметно-ружейный огонь, смогли ворваться в монастырь. Началась
рукопашная. У Байкалова люди были отборные, и белоповстанцев от-
бросили. Первый штурм стоил им до 300 человек убитыми и ранены-
ми. Порыв исчез. Вторую атаку красные отбили уже одним огнем.
Еще до начала блокады в хурэ Саруль-Гуна Байкалов успел отправить
в Россию гонца с донесением. Советские власти срочно отправили на
выручку сводный отряд в составе чоновцев и двух регулярных полков
(185-й полк 21-й Пермской стрелковой дивизии и 59-й кавалерийский
полк). Узнав о движении столь грозных сил, белоповстанцы сняли бес-
полезную осаду хурэ. Кайгородов отсоединился от Бакича и смог ускольз-
нуть в Горный Алтай. В отряде Казанцева на почве неудач случился бунт,
и, лишившись большей части людей, атаман енисейцев окончательно при-
соединился к Бакичу. Последнему, в отличие от Кайгородова, не удалось
уклониться от удара. 25 октября 1921 г. в районе Хонур-Улена (110 км
северо-западнее города Кобдо) в бою с двумя ротами 185-го стрелкового
полка и несколькими эскадронами 59-го кавалерийского полка он потер-
пел поражение и был отброшен к Кобдо, откуда пошел на северо-восток,
к селению Улангом. При этом, однако, от основных сил белоповстанцев
откололись остатки Народной дивизии и группа оренбургских казаков
генерала Шеметова. Соединившись, они двинулись на север и сдались
красным. Участь этих обессиленных и утративших волю к сопротивлению
людей была печальна. Под конвоем из русских и монголов их отправили
через границу, на село Кош-Агач. Дорога в зимнее время была трудна и
Аля здоровых, снаряженных людей, что тогда говорить об истощенных и
полураздетых. В дороге многие пленные умерли, некоторых пристрелили
конвоиры. Впрочем, часть повстанцев во главе с Токаревым и Сизухиным
оставалась с генералом Бакичем до конца.
Из района Улангома Бакич попытался проникнуть в Урянхайский
край. Его целью стало крупное русское село Атамановка, недалеко от го-
рода Белоцарска. Только там можно было отогреть и накормить людей,
вдохнуть в них жизнь. 21 декабря 1921 г. отряд Бакича, в котором было
более 1000 человек оренбургских, сибирских, енисейских казаков, бело-
гвардейцев и повстанцев, напал на Атамановку. На беду белоповстанцев,
переправляясь через полынью на реке Элегест, они не уберегли от воды
пушки и пулеметы, и мороз сковал их наледью. Первую атаку гарнизон
села смог отбить. Во время второй в тыл Бакичу ударил неожиданно по-
дошедший отряд красных партизан С. К. Кочетова. Белоповстанцы были
разбиты наголову: до 200 человек убито и ранено, до 300 пленено, крас-
22 2250
337

ным достались пять пулеметов, орудие Маклена, обоз. В этом бою среди
многих пал и командир енисейцев есаул Казанцев. Один из пленных бе-
лых на допросе показал: «Когда Бакич заехал на своем коне на мысок и
глянул на побоище, то снял шапку и заплакал...»
Бакич с остатками своего отряда бежит обратно в Монголию — в
Улангом. Теперь не только бойцы, но и сам железный генерал ощущает
безысходность. Силы исчерпаны. Парализована воля. Когда Бакич узнал
о приближении отряда монгольского революционного правительства под
началом Хатан-Батор-Вана, то послал к нему делегацию аая переговоров
о сдаче. В ночь с 29 на 30 декабря 1921 г. генерал Бакич и с ним до
700 белогвардейцев и повстанцев капитулировали перед монголами. Со-
гласно легенде, Бакич вытащил из кобуры и отбросил в сторону револь-
вер, взял в руки большой деревянный крест и так пошел во главе колонны
своих людей — сдаваться... Писатель Л.А. Юзефович, безусловно, прав:
«...этот по-своему величественный жест смирения <...> на фоне снежной
монгольской степи отнюдь не кажется театральным». Бакич знал, что идет
на верную смерть, и был уверен, что ведет на смерть и других.
Сдавшихся белоповстанцев доставили в столицу Монголии город
Ургу. Здесь 3 февраля 1922 г. монголы передали 20 руководителей от-
ряда советской стороне. В их числе — и начальник Народной диви-
зии С.Г. Токарев, и его начальник штаба И.З. Сизухин. Их судили в
городе Новониколаевске, в саду «Сосновка», в мае 1922 г. вместе с
А.С. Бакичем и его сподвижниками по командованию 4-м Оренбург-
ским корпусом. Дело рассматривалось Сибирским отделением Верхов-
ного трибунала ВЦИК. Общественным обвинителем на процессе вы-
ступал известный большевик Е.М. Ярославский (М.И. Губельман). Его
участие было верным признаком того, что смертный приговор подсу-
димым предопределен заранее. Токарев и Сизухин, так же как и ге-
нерал Бакич, были расстреляны.
Вслед за начальниками из Монголии в Советскую Россию отправили и
прочих сдавшихся белогвардейцев и повстанцев. Их — вероятно, несколь-
кими партиями — погнали по Чуйскому тракту на город Бийск. Точных
данных о дальнейших судьбах этих несчастных пока нет, вероятнее все-
го, будущее их оказалось безрадостным, а у многих и коротким. Об этом
можно судить, зная, что произошло с одним из «счастливчиков», которо-
му тогда, в 1922-м, удалось выжить и даже избежать судилища. Капитан
П.К. Камышников-Камышинский командовал у Бакича ротой. К момен-
ту сдачи остатков Оренбургского корпуса монголам капитан был очень
слаб, так как незадолго до того перенес тиф. Когда пленных погнали по
Чуйскому тракту, он скоро совершенно обессилел. Конвоиры не стали его
добивать, просто бросили на дороге, дескать, и так погибнет. Однако
338

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
^ 1^^
Камышникова-Камышинского подобрал какой-то проезжавший мимо
крестьянин. Немного отлежавшись в доме сердобольного мужика, офи-
цер, чтобы не объедать своих спасителей и не навлекать на них гнев вла-
стей, сам пошел «в Россию». В пути променял на еду последнее свое
обмундирование и в Бийск прибрел совершенным босяком: в лохмотьях.
Это рванье спасло, однако, ему жизнь. Когда в Бийске от невероятного
истощения Камышников-Камышинский снова слег и кто-то доставил его
в больницу, капитан, «чтоб не выбросили», выдал себя за беженца из го-
лодающего Поволжья. Легенде поверили. Выздоровев, Камышников-Ка-
мышинский превратился в скромного советского служащего: работал в
Бийске счетоводом, потом бухгалтером. Но от судьбы уйти не удалось. В
феврале 1933 г. бывший капитан-бакичевец был арестован и в апреле сле-
дующего, 1934 г. расстрелян...
Поражение восстания 1921 г. и бегство в Китай стали причинами глу-
бокого морально-психологического надлома у тех сибирских казаков,
которые смогли вырваться из России и присоединиться к Бакичу. Хотя
закоренелые оптимисты из их числа в течение некоторого времени еще
мечтали вернуться с орркием в руках на Родину и возобновить борьбу,
однако самим ходом русской истории (Гражданская война уже затухала,
и выиграли ее красные) они были обречены на изгнание, страдание и
гибель. Коммунисты не успокоились, пока не добили своих врагов до кон-
ца. Ужасные страдания выпали на долю повстанцев. Казалось бы, рк так
далеко ушли люди от своих врагов — в мало кому известную Джунгарию,
затем в Монголию, но красные и там настигали измученных скитальцев.
И люди, когда-то смело смотревшие в глаза смерти на фронтах Первой
мировой и Гражданской войн, люди, с голыми руками поднявшиеся про-
тив «невозможного гнета коммунистов», с пиками и дробовиками шед-
шие на пулеметы карателей, теперь пали духом и не могли уже обрести
прежнего мужества и стойкости. Многие погибли в боях, от ран и болез-
ней, от голода, жары, холода. Другие положили оружие. Они сдавались
от полного физического и нервного истощения, когда не оставалось сил
и угасала воля. Плен давал лишь отсрочку от смерти. Кого-то добивали
конвоиры. Кого-то расстреляли по приговорам советских трибуналов и
ЧК. Ну а тех, кто тогда «отделался» сроком заключения, чекисты не за-
были и «подобрали» в последующем — в ходе репрессий 1920—1930-х гг.,
когда факт-воспоминание «повстанец 1921 г.» (так же как и «повстанец
1920 г.») было равносильно смертному приговору.
Следует коротко рассказать и о конце атамана горноалтайских по-
встанцев есаула А.П. Кайгородова. Его решение отсоединиться от раз-
ношерстного и уже мало боеспособного воинства генерала Бакича и
уходить из Монголии, все более насыщаемой частями РККА, не куда-
22*
339

В.А. ШУЛДЯКОВ
*^ 1^>
нибудь, а именно в Горный Алтай, откуда он не так давно пришел и
где его менее всего ждали, — оказалось верным. Этот ход дал Кайгоро-
дову еще полгода борьбы и... жизни.
Русско-инородческий отряд, конечно, не мог идти на Чуйский
тракт, слишком много было там войск противника. Партизанам при-
шлось искать спасения в самой что ни на есть глухомани: в ущельях
реки Аргут, правого притока Катуни. Здесь они провели часть зимы
1921/22 г., спешно соорудив, чтобы не погибнуть на морозе, землян-
ки-норы. Между прочим, один случай, имевший место на Аргуте, от-
части характеризует Кайгородова.
Был в его отряде П.А. Андреев, человек необыкновенной судьбы. Вы-
пускник Московского университета, революционер-эмигрант, окончив-
ший в Швейцарии еще и Женевский университет и работавший
инженером-химиком на заводах Швейцарии, Франции, Англии, он пос-
ле Февральской революции вернулся в Россию. Весной 1918 г., спасаясь
от голода, Андреев перебрался из Москвы в Бийск. При белых служил в
Бийском уездном земстве, заведуя отделами: сначала народного образо-
вания, затем социального обеспечения. По политическим убеждениям был
он правым социал-демократом, состоял в партии меньшевиков. В 1921 г.,
чтобы быть подальше от ЧК, ревкомов и в то же время как-то кормить-
ся, Андреев в качестве работника опытно-изыскательской партии приехал
в глухую деревню Суазар, в районе села Усть-Кокса. К Кайгородову он
попал так. Каратели, гонявшиеся за партизанами, заподозрили его в шпи-
онаже и эсеровской пропаганде, арестовали и отправили под конвоем в
село Алтайское. На конвой наткнулись и перехватили арестованных раз-
ведчики из «лесного полка» Ф. Тырышкина. А Тырышкин отправил ос-
вобожденных к самому Кайгородову. У последнего Андреев служил
ротным писарем, но больше болел: слишком уж тяжелой оказалась аая
него походная жизнь. Когда партизаны строили землянки на Аргуте, то
страшно ругали слабого, ничего не умевшего «писаря». Кайгородов, сам
таскавший бревна и долбивший скалистый грунт, тоже не стеснялся в
выражениях в его адрес. Видимо, партизаны «достали» Андреева «до пе-
ченок». Он взорвался и тоже сказал все, что думает. Узнав при переруги-
вании, что у «хилого интеллигента» два университетских диплома, что он
убежденный меньшевик и знаком с земской работой, Кайгородов сменил
тон и дал Андрееву работу. Он стал приберегать этого человека аая буду-
щих дел и действительно вскоре использовал его с большой отдачей.
В конце зимы, собрав до 700 человек, Кайгородов перешел к актив-
ным действиям. Ему удалось очистить от коммунистов значительную часть
Уймонского тракта, в долине рек Кокса и Катунь. Здесь он создал даже
гражданскую власть. Во главе Временного районного управления, создан-
340

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^ 1^»
ного в селе Уймон, поставил того самого «хилого интеллигента» —
П.А. Андреева. Тот начал действовать разумно и гуманно. На территории
«районного управления» не расстреливали, и самой высшей мерой нака-
зания в «кодексе» партизан было 10 лет заключения. Это мягкосердечие
гражданской повстанческой власти было столь очевидно, что позже Алтай-
ский губревтрибунал оправдал и освободил сдавшегося в плен Андреева
(после падения села Уймон Кайгородов отпустил его из отряда). Пока
Андреев хоть как-то организовывал административно-хозяйственную жизнь
освобожденного района, сам Кайгородов со своим русско-инородческим
отрядом попытался наступать вниз по реке Чарыш, за пределы Горного
Алтая. Неизвестно, дошел ли он тогда до бывшей Бийской линии Сибир-
ского казачьего войска, но все успехи партизан оказались временными.
В марте 1922 г. Кайгородов потерпел ряд поражений от частей
62-й бригады 21-й Пермской стрелковой дивизии РККА, потерял кон-
троль над своим партизанским районом и вынужден был перейти к
рейдированию. Его русско-инородческий отряд насчитывал еще около
840 человек и представлял собой серьезную силу. Но враг превосхо-
дил партизан и количественно, и качественно. Отряду Кайгородова все
чаще приходилось избегать боев, спасаться от преследователей пере-
ходами с места на место, укрываться в снегах и сопках.
Кайгородов, помимо того что и сам был чрезвычайно опытен, всегда
имел широкие связи с местным населением, как с алтайцами, так и с
монголами, поэтому никогда, ни в Горном Алтае, ни в Западной Мон-
голии, не испытывал трудностей с ориентировкой на местности и сбо-
ром разведывательной информации. Горная война, маневрирование
партизан в горах — дело сложное. Приходится не только зорко следить
за передвижениями войск противника, но и тщательно учитывать при-
родно-климатические условия, продовольственный и жилищный потен-
циал селений, настроения разных групп населения. Местные информа-
торы и проводники из алтайцев и монголов помогали белоповстанцам
находить правильные решения. Так, в 1921 —1922 гг. благодаря помо-
щи теленгитов Кайгородов не раз счастливо уходил от засад, которые
устраивали ему советские войска. Однако надо иметь в виду, что такти-
ка антипартизанской борьбы, к которой опытным путем пришли ком-
мунисты, практически не давала их противникам никаких шансов на
успех. Крупные селения и важнейшие коммуникации контролировались
регулярными войсками, граница — пограничниками. Везде, где можно,
создавались и вооружались ячейки РКП (б), что давало власти контакт
хотя бы с минимальной частью населения, позволяло легче узнавать о
появлении «бандитов» и, наконец, создавало серьезные помехи переме-
щениям партизан. Но самое главное — по следам «бандгрупп» направ-
341

В.А. ШУЛДЯКОВ
лялись особые отряды РККА или ЧОН, прекрасно вооруженные и снаб-
женные. В этих отрядах, состоявших из отборных бойцов, было много
бывших красных партизан, воевавших в Горном Алтае в 1918 —1919 гг.
Они-то знали местность и условия, в которых шла борьба, ненамного
хуже коренных жителей — «инородцев». Уйти от таких отрядов, кото-
рые сами часто применяли партизанские приемы, было чрезвычайно
трудно. Кайгородов, переигрывая раз за разом своих преследователей и
ловцов, рано или поздно должен был допустить ошибку.
Атаман белых алтайских партизан попался в своем родном селе Ка-
танда, на Уймонском тракте. Сильный красный отряд, совершив тяже-
лейший переход через заснеженные горы, скрытно вышел в тыл
Кайгородову. 10 апреля 1922 г. он внезапно ударил на Катанду оттуда,
откуда его не ждали. Русско-инородческий отряд был разгромлен наго-
лову, его остатки бежали в сопки. Среди 500 убитых партизан был и
их предводитель. Смерть есаула А.П. Кайгородова имела такое мораль-
ное значение, что советская история сохранила даже имя его убийцы
(старшина 2-го эскадрона алтайского ЧОН П.П. Михайлов). Этот раз-
гром и гибель вождя вызвали полный развал партизанско-повстанческого
движения в Горном Алтае. Стали сдаваться не только группы рядовых
участников, но и видные командиры. Правда, летом 1922 г. опять на-
блюдался некоторый подъем движения, но был он недолгим. В октябре
сдался Тырышкин, в ноябре угодил в плен Орлов. И в декабре 1922 г.
Горно-Алтайское восстание, центральной фигурой которого, несомнен-
но, был есаул А.П. Кайгородов, окончательно погасло.
Далеко не все белоповстанцы Бакича, Токарева и Кайгородова были
выловлены красными и союзными им китайцами и монголами. Мелким
отрядам и группам удавалось спастись. Еще в течение ряда лет бродили
они по Синьцзяну и Монголии, неся страшные лишения и стремясь про-
браться на КВЖД или в Шанхай. Множество офицеров, казаков, солдат
от голода погибло в пути. Вероятно, кое-кто из белоповстанцев осел на
жительство и в самом Алтайском (Шарасумэском) округе Синьцзяна.
Здесь в 1941 г. случилось антисоветское восстание «русских казаков», све-
дения о котором крайне скудны. Оно было спровоцировано нападением
фашистской Германии на СССР и деятельностью японской агентуры.
Основное требование «ультиматумов» повстанцев — немедленное пре-
кращение торговых и иных отношений Синьцзяна с Советской Россией.
После вялых контрмер урумчинского правительства Шен Шицая восста-
ние, по-видимому, затухло. Были ли среди мятежников 1941 г. белогвар-
дейцы или повстанцы 1920—1921 гг., пока сказать нельзя. Наверное,
основную их массу составляли беглецы конца 1920-х — начала 1930-х гг.,
спасавшиеся от коллективизации, раскулачивания, голода. Но и в этом
342

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
<^1> £^>
случае среди повстанцев могли оказаться сибирские казаки из пригранич-
ных станиц бывших Зайсанского и Усть-Каменогорского уездов. Однако
не исключено, что эти «русские казаки» — и не русские вовсе, а совет-
скоподданные казахи-кочевники, которые из-за коллективизации масса-
ми бежали в Китай.
Мария Волкова
ТЕНЬ РОДИНЫ
Где наша Родина? — Не там ли, где сверкают
Оскалы злобные чужих, враждебных лиц?
Не там ли, где, дымясь, печально догорают
Развалины былых станиц?
Где наша Родина? — Не там ли, где лишь волку
В пустой степи привольное житье,
А человек рыдает втихомолку
Один, в углу, чтоб горе скрыть свое?
О, там давно и брат не верит брату:
Везде глаза... и уши... и штыки...
И что ни тронь — все сломано, измято,
Куда ни глянь, все мертво от тоски...
И это — Родина? И ею сердце жило?
И это к ней так сильно нас влекло?
Как пусто все... Бескрестные могилы...
Быльем, быльем родное поросло...
Иной язык... Обычай непонятный...
В презренье все, что раньше чтили мы...
Так это — Русь? — Нет, нет — бежать обратно,
Куда-нибудь от этой серой тьмы!
Святая Русь... да, полно, уж была ли?
Не сон ли все? А голова в огне...
Не в книге ли забытой мы читали
О древней Православной стороне?
Она — как тень... Она за нами — всюду...
Проклясть ее? — Нет! Плачу и молюсь:
«Пусть над тобой свершится Божье чудо,
Несчастная, затравленная Русь!»
26 апреля 1934 г.

^ ^s&jfe^fe% л*
СИБИРСКИЕ КАЗАКИ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ
У атамана Семенова. Шелопугинский разгром
Все прорвавшиеся в Забайкалье чины Российской армии адмирала
А. В. Колчака, вошедшие в историю под названием «каппелевцы», были
отведены атаманом Г.М. Семеновым, главнокомандующим Вооружен-
ными Силами Дальнего Востока, на отдых в район Читы. Здесь была
проведена реорганизация частей и соединений и прежде всего их сво-
рачивание согласно реальной численности. Так, 2-я армия превратилась
во 2-й Сибирский стрелковый корпус, а 3-я армия — в 3-й стрелковый
корпус. 1-й корпус составили собственно семеновские части. Все три
корпуса были объединены в Дальневосточную (Белую) армию, коман-
дующим которой атаман Семенов назначил генерала Войцеховского. За
проделанный поход каппелевцам была объявлена благодарность коман-
дования. Были утверждены представления офицеров, солдат и казаков
к боевым наградам, сделанные до декабря 1919 г. Все офицеры и воен-
ные чиновники получили производство в следующий чин и орден «За
Великий Сибирский поход». Были произведены в очередные воинские
звания и многие нижние чины.
Штаб атамана Семенова и он лично энергично взялись за дело
снабжения каппелевцев всеми видами довольствия. Это было не толь-
ко заботой о настрадавшихся людях, но и насущной необходимостью.
Москва, чтобы избежать прямого столкновения своей 5-й армии с
японскими интервентами, пошла на создание на территории Забай-
кальской, Амурской и Приморской областей марионеточного государ-
ства «буферного типа»: Дальневосточной республики. Но атаман
Семенов, сохраняя под своей властью территорию в треугольнике
Чита—Сретенск—Даурия, разрезал эту просоветскую республику на
две части. Поэтому коммунисты поставили Народно-революционной
армии ДВР и партизанским отрядам задачу: во что бы то ни стало лик-
344

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
*^& 1^^
видировать «читинскую пробку». От восстановления боеспособности
2-го и 3-го каппелевских корпусов в немалой степени зависело, удас-
тся ли белым удержаться в Забайкалье. Забегая вперед, скажем, что
Дальневосточная армия генералов Семенова и Войцеховского, несмот-
ря на неравенство сил, при содействии японцев смогла отразить два
генеральных наступления красных и лишь третье, в октябре 1920 г.,
привело к ликвидации Белого Забайкалья.
Сибирскую казачью бригаду разместили по квартирам в станице Ти-
товской, пригороде Читы, после чего, в марте же 1920 г., Войсковое пра-
вительство во главе с полковником Е.П. Березовским устроило ей смотр.
Затем в связи с общей реорганизацией армии бригада была свернута, в
соответствии с численным составом, в шестисотенный Сибирский каза-
чий полк (командир — полковник А.В. Катанаев) и Отдельную Сибир-
скую казачью конно-артиллерийскую батарею (командир — подполков-
ник Н.Г. Яковлев). В последующем начальствующий состав сменился:
командиром полка назначили полковника Ф.Л. Глебова, а командиром
батареи — войскового старшину Н.М. Красноперова. Батарея была сфор-
мирована без орудий, но вскоре получила две трехдюймовки образца
1900 г. Сибирские казачий полк и батарею включили в Сводно-казачью
бригаду, в составе 2-го Сибирского стрелкового корпуса генерала Г.А. Верж-
бицкого. Кроме сибирцев, в бригаду вошел 11-й Оренбургский казачий
полк (командир — полковник А.В. Зуев). Первые дни в Титовской си-
бирские казаки «ничего не делали», «отдыхали», если не считать разные
бытовые мелочи, пошив нового обмундирования, уход за лошадьми. Но
затем и полк, и батарея приступили к занятиям, командиры принялись
«подтягивать» дисциплину. Уже к апрелю сибирцы преобразились. «Оде-
тые в новенькое обмундирование, на уже успевших «нагулять тело» ло-
шадях, казаки имели отличный вид», — вспоминал сотник Е.М. Красно-
усов. Впрочем, часть казаков еще не имела коней.
В начале апреля 1920 г. сибирцев бросили на Уньдинский фронт.
Первая же большая операция против забайкальских партизан — поход
на Шелопугино — началась ^\л них трагически нелепо, а окончилась и
вовсе плачевно.
Полк и батарея погрузились на станции Чита в эшелоны и направи-
лись на Нерчинск. В пути получили новый приказ: следовать к городу
Сретенску, где присоединиться к Добровольческой стрелковой бригаде
полковника Грамотова. На последней перед Сретенском станции Баян
сибирцы выгрузились, перешли по льду реку Уньда и спешно, перемен-
ным аллюром двинулись на юг. Заночевали в Уньдинской станице. Там
Же на следующий день была объявлена дневка. Вперед, в сторону ста-
ницы Шелопугинской, Сибирский казачий полк выслал разъезд под
345

В.А. ШУЛДЯКОВ
^3l t^^
командой сотника Яркова. Разъезд встретился с взводом красных забай-
кальских казаков, которых, к несчастью, принял за своих. Одеждой и
вооружением они ничем не отличались от белоказаков. Когда разъезды
съехались, красные внезапно открыли огонь и начали рубить сибирцев.
Из всего белого разъезда удалось ускакать одному лишь человеку, кото-
рый и привез печальную весть в штаб полка. Ф.Л. Глебов, он уже ко-
мандовал полком, немедленно отправил в погоню за забайкальцами
конную сотню, но было поздно. «Наше первое знакомство с забайкаль-
скими красными партизанами оказалось трагическим», — констатиро-
вал Е.М. Красноусов.
Здесь следует сказать, что среди партизан Восточного Забайкалья было
много местных казаков. Забайкальское казачье войско стало исключени-
ем из правил, дав красным бойцов не меньше, чем белым. В 1919 г. у
атамана Семенова было 14 конных Забайкальских казачьих полков, каж-
дый от 300 до 500 шашек. Однако к лету 1920 г. благодаря политическо-
му курсу Читы и массе практических ошибок в управлении Забайкаль-
ской областью значительная часть забайкальцев, если не большинство,
оказалась в рядах партизанских отрядов. В результате красные сформи-
ровали, состоящие в значительной части из казаков, до 14 конных пол-
ков, от 500 до 1000 шашек каждый (!), что позволило им вести борьбу
очень маневренно. Для белых, в том числе, как видим, и АА^ сибирцев,
это оборачивалось большими бедами. Забайкальские казаки не уступали
сибирским ни в выучке, ни в боевом опыте, зато, в отличие от них, пре-
красно знали театр боевых действий — свои родные места. Самый круп-
ный партизанский вождь из казаков-забайкальцев — М.М. Якимов — был
ранее трубачом у известного семеновца полковника Мациевского, коман-
дира 1-го Забайкальского казачьего полка, а в 1920 г. генерала, команди-
ра 1-го корпуса Дальневосточной армии. Якимов начал партизанить вес-
ной 1919 г., стал командиром конной сотни, выросшей вскоре в
«летучий» партизанский полк, прославившийся стремительными дерзки-
ми рейдами. Весной 1920 г. коммунисты приложили немало усилий, что-
бы поднять организацию партизанского движения в крае на более высо-
кий уровень. Якимов был одним из тех, на кого они сделали ставку. В
марте он стал начальником 1-й кавдивизии и одновременно заместите-
лем командующего Восточно-Забайкальским партизанским фронтом. Вот
с его-то отрядом и столкнулись сибирские казаки под Шелопугином.
Командование поставило Добровольческой бригаде и приданным ей
сибирцам следующую задачу. Основные силы белых, участвовавших в
операции, уже вытеснили партизан из района Нерчинского завода и
теперь гнали их на запад: на станицу Шелопугинскую. «Добровольцы»
и сибирцы должны были занять станицу и ее район и преградить про-
346

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^&& £2=»
тивнику путь отхода. Обойти Шелопугинскую красным было трудно.
Она стояла как раз в- той лощине, но которой шла от Нерчинского за-
вода единственная дорога-большак и по которой отступал отряд Яки-
мова. У красных кончались боеприпасы, они не могли выдержать
продолжительного боя. По мнению белых, Якимов был уже «как за-
гнанный волк, истекавший кровью», поэтому они не сомневались в ус-
пехе, полагая, что наверняка добьют или пленят партизан.
Накануне Пасхи, в Страстную субботу, к вечеру, Сибирский каза-
чий полк с батареей вступили в Шелопугинскую. Ночь и первый день
Пасхи прошли благополучно. Станичники отнеслись к пришельцам до-
вольно гостеприимно: поделились куличами, красными яйцами, сырны-
ми пасхами. В ночь на второй день, после полуночи, сторожевые посты
заметили приближение партизан, и гарнизон станицы был поднят по
тревоге. Сотни сибирцев пошли навстречу врагу, а батарея подполков-
ника Яковлева подготовила орудия, оседлала коней и стала ждать при-
казания о выдвижении на ту или иную позицию.
Надо указать на дислокацию белых в районе Шелопугина, поскольку
она объясняет дальнейшее. Стремясь надежнее перекрыть всю лощину,
каппелевцы разбросали свои силы, а чтобы ночевать в тепле, привязали
части к населенным пунктам. В результате 1-й и 2-й стрелковые полки
Добровольческой бригады оказались в деревне на одном фланге, а конный
дивизион той же бригады — на другом. И тот и другой отряды были уда-
лены от станицы на 5—6 верст, быстро преодолеть которые было не так
просто, не позволял характер местности. В самом Шелопугине дислоци-
ровались сибирцы, а из пехоты — только штаб Добровольческой брига-
ды с комендантской командой (комендант штаба — полковник В. Урняж).
К этому следует добавить, что станица лежала в лощине и хорошо про-
сматривалась с возвышенностей. А с гребня соседней, довольно высокой
и крутой, сопки она вся была как на ладони. Неизвестно, на какой сце-
нарий развития событий рассчитывал комбриг полковник Грамотов. По-
видимому, он не ожидал столь сильного натиска, а также того, что
красные навалятся прямо на центр его фронта, на саму станицу. Впро-
чем, Якимов выделил подразделения и для того, чтобы сорвать своевре-
менный подход к белым в Шелопугино помощи с флангов.
Казачьи сотни не смогли остановить превосходящих сил партизан, и
к утру те охватили станицу с трех сторон, заняли соседнюю сопку и
открыли с нее ружейный огонь по улицам. Сибирская казачья батарея
по приказанию полковника Глебова встала на позицию на церковной
площади и прямой наводкой повела по гребню сопки беглый огонь. Под
прикрытием артиллерийского огня жидкая пехотная цепь «доброволь-
цев» и комендантская команда во главе с Урняжем пошла на возвы-
347

В.А. ШУЛДЯКОВ
шенность. Тем временем части Добровольческой бригады попытались
помочь своему штабу и сибирцам. Конный дивизион, услышав шум боя
у станицы, пошел на выстрелы. Однако, не доходя Шелопугина, около
какого-то мостика с близлежащей скалы он был закидан ручными гра-
натами и в беспорядке откатился назад. 1-й и 2-й полки бригады тоже
двинулись на выручку, но вовремя подойти не успели. По-видимому,
также напоролись на партизан. Батарея сибирцев стреляла по гребню с
наивысшей скоростью. Красные на сопке не оставались в долгу. У ар-
тиллеристов появились раненые. Наконец, комендантская команда сбро-
сила противника с гребня сопки, полковник Урняж при этом был ранен
в грудь пулей навылет. Однако общее положение становилось а^я бе-
лых все опаснее. Сбитые со своих рубежей казачьи сотни с боем отхо-
дили рке в глубь станицы. Более того, красная кавалерия, обойдя правый
фланг сибирцев, показалась в тылу, грозя шелопугинскому гарнизону
полным окрркением. Сибирская казачья батарея перенесла на нее свой
огонь и на время отогнала от дороги. Вся обстановка сложилась настоль-
ко неблагоприятно, что белым пришлось срочно уходить из станицы.
Общая картина оставления белыми Шелопугинской не совсем ясна.
Казачьи сотни, судя по всему, задержавшись в станице, прикрывали от-
ход. Глебов, по-видимому, потерял управление некоторыми из них. Веро-
ятно, под конец они были расстроены и отходили в беспорядке, может
быть, даже разрозненными взводами и мелкими группами. Не исключе-
но, что часть конных сибирцев пробилась позже вместе с 1-м и 2-м стрел-
ковыми полками Добровольческой бригады. Известно только, из воспо-
минаний Е.М. Красноусова, как отступали штаб и комендантская команда
Сибирского казачьего полка с Сибирской казачьей батареей, полковым и
батарейным обозами. Полковник Глебов отдал приказание обозам и ба-
тарее об отходе по большаку на Уньдинскую станицу. Сначала тронулись
обозы, за ними пошли штаб полка и батарея. Вперед, разведать путь, Гле-
бов послал конный разъезд от полковой комендантской команды под
началом есаула Третьякова. Отойдя от станицы, разъезд, видимо, встре-
тился с красными. Третьяков сделал вывод, что противник уже прочно
занял дорогу на Уньдинскую, и доложил об этом командиру полка. Тогда
Глебов решил свернуть с большака и уходить лесным проселком на дерев-
ню Верх-Ягье. Мемуарист Е.М. Красноусов посчитал это решение ошибоч-
ным, указав на то, что пехота Добровольческой бригады позднее, после
сибирцев, прошла по этому большаку «свободно», сохранив свои обозы.
Однако следует иметь в виду, что два стрелковых полка — это не один
полурассеянный казачий полк. Если «добровольцы» отступали компакт-
ной массой, организованно, красные, чтобы не нести больших потерь,
просто могли расступиться и пропустить их.
348

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
<^ ^
Сибирская казачья батарея уходила из станицы широкой рысью.
Дорога была забита повозками казачьего полкового обоза, одиночными
конными и пешими чинами Сибирского казачьего полка и Доброволь-
ческой бригады. Красные в это время, по-видимому, уже ворвались на
южную окраину Шелопугина, так как пули сыпались на батарею не
только слева, но и сзади. Когда большак повернул направо, батарея —
вслед за штабом полка — пошла прямо, проселком на Верх-Ягье. Эта
дорога была узкой, ухабистой, каменистой, и чем дальше от Шелопуги-
на, тем становилась все хуже и хуже. Тем не менее, батарея все время
шла рысью. Артиллеристы и все отступавшие по проселку не могли не
торопиться, ведь совсем рядом появились конные партизаны. Бокового
охранения от боевых сотен у колонны не было. И красные скакали
параллельно дороге, на ходу обстреливая беззащитные обозы и батарею.
Обоз, шедший впереди, раньше попал под этот весьма действенный
огонь. Чем дальше шла батарея, тем все чаще и чаще встречались ей
брошенные обозные повозки, убитые и раненые лошади. Недалеко от
того места, где проселок уходил в лесок, ружейный огонь партизан стал
таким плотным, что обозники, не выдержав, стали сворачивать с дорож-
ки, чтобы побыстрее, напрямик, укрыться за деревьями. Возможно, этот
уход белых от проселка был вызван тем, что на нем из-за попаданий в
коней образовался затор из повозок. Однако, свернув с дорожки, обоз
резко потерял скорость, превратившись в легкую мишень. Более того,
место было такое, что въехать в лес на телеге можно было далеко не
везде. Тогда обозные казаки стали выпрягать лошадей и уходить вер-
хом, бросая телеги.
Недалеко от леса в головном орудии была убита одна из лошадей.
Батарея остановилась. Ехавший с этим орудием сотник Е.М. Красноусов
немедленно приказал обрубить постромки и оттащить мертвую лошадь
в сторону, чтобы дать орудию возможность двигаться на оставшихся
пяти конях. Казаки, несмотря на нервное настроение, кинулись выпол-
нять приказание. Однако тут Красноусов был ранен в левое колено, а
его лошадь — той же пулей убита, и сотник едва успел вытащить ногу
из стремени. Уже в эти секунды у некоторых батарейцев не выдержа-
ли нервы, и они кинулись к лесу. Еще остававшиеся у орудий люди слы-
шали, как красные осыпают их площадной бранью, видели, что они
расстреливают батарею как на стрельбище. Вот из леска, вероятно от
Глебова, прискакал войсковой старшина Н.М. Красноперов. Еще изда-
ли он прокричал приказание: бросать пушки и уходить в лес. Мигом
были обрублены постромки, и казаки поскакали и побежали. В лесочке
не остановились, а продолжали отступать. Во время этого бегства ни-
кто не командовал, да в таком состоянии, после страшного потрясения,
349

В.А. ШУЛДЯКОВ
люди, вероятно, и не способны воспринимать команды. Всадники и
пешие просто следовали за впереди идущими. Постепенно сначала за-
пыхавшиеся пешие, а затем и конные стали переходить на шаг. Но
никто не остановился. Чтобы наверняка уйти от опасности и прийти в
себя, надо было выбраться сначала из леса, собраться вместе и снова
разбиться по своим подразделениям. Большинство сибирцев, отступав-
ших проселком, поддалось панике, это очевидно. Однако далеко не все.
Например, кто-то из казаков поймал коня без всадника и посадил на
него раненого сотника Красноусова, чем, быть может, спас его от пле-
нения и смерти. Некоторые из мчавшихся к лесу офицеров и казаков
придерживали лошадей около повозок санитарной летучки и забирали
по одному ее людей. Так они спасли почти весь медицинский персо-
нал Сводно-казачьей бригады во главе с бригадным врачом доктором
Н.П. Голубевым. В красный плен попали только две сестры милосердия.
После нескольких часов непрерывного движения по лесам, без до-
роги, сибирцы вышли к деревне Верх-Ягье. В это время у полковника
Глебова не было в распоряжении ни одного целого подразделения. Из
подвернувшихся под руку случайных казаков командир полка составил
конный разъезд и выслал его в деревню. К счастью белых, противника
в селении не оказалось. Передохнув немного в Верх-Ягье, сибирцы во
главе с Глебовым тронулись дальше, вышли опять на большак и после
обеда прибыли в Уньдинскую. Только здесь, когда собрались все сотни,
команды, батарея и обозники, стали ясны размеры катастрофы.
Потери привели командный состав, по словам Е.М. Красноусова, в
ужас. На опушке леса у Шелопугина под огнем красной кавалерии си-
бирцы бросили оба свои орудия, полностью — за исключением лоша-
дей — полковой и батарейный обозы, все повозки санитарной летучки,
в ходе боя и бегства Сибирский казачий полк потерял почти все стан-
ковые пулеметы!.. О людских потерях данных нет. Вероятно, они были
не столь велики и не впечатляли так сильно, как потери материально-
технические. Только представилась возможность, Глебов сразу же, в тот
же день, выслал в сторону Шелопугина одну-две сотни с задачей войти
в соприкосновение с противником и попытаться отбить брошенные
орудия и обозы. Но оказалось поздно. Партизанская 1-я кавдивизия
Якимова, не задержавшись в Шелопугинской, с богатейшими трофея-
ми ушла в неизвестном направлении. Чтобы найти ее, требовалось рас-
ширить поиск, что, естественно, требовало и времени.
Итак, сибирские казаки оказались на острие удара вырывавшейся из
кольца красной группировки и вынуждены были спасаться бегством.
При этом они потеряли почти все свое тяжелое вооружение и все обо-
зы с запасами. Скоро, уже в станице Уньдинской, Сибирские казачьи
350

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^> bSz*
полк и батарея более или менее привели себя в порядок. Но пушек и
прежнего количества станковых пулеметов уже не было. Это была ог-
ромная неудача, несомненно воспринимавшаяся многими как позор.
Следует, однако, помнить, что в большой длительной войне успехи все-
гда чередуются с неуспехами, даже у победителей. Противник у Даль-
невосточной Белой армии был отнюдь не слабый. Уже к марту 1920 г.
красные партизаны Восточного Забайкалья имели 10 кавалерийских и
2 пехотных полка, Китайский стрелковый батальон, 18 орудий и
70 пулеметов! К тому же штаб «Восточно-Забайкальского партизанско-
го фронта» неплохо координировал действия своих частей. Кстати, Доб-
ровольческой бригаде под Шелопутином тоже досталось, хоть и не так
сильно, как сибирцам. Например, был убит командир 1-го Доброволь-
ческого стрелкового полка полковник Зантьев.
Рейды конной группы генерала Артамонова.
Казаки в Шилкинской флотилии
После апрельской неудачи штаб Дальневосточной армии разработал
план широкомасштабной операции против партизан Восточного Забай-
калья. На борьбу с красной группировкой М.М. Якимова, вернувшейся
в район Нерчинского завода, в начале июня были брошены крупные
силы пехоты и кавалерии. Особую задачу белое командование возложи-
ло на казачью конницу. Ей предстояло внезапно вторгнуться в глубь
партизанской территории, а затем отрезать противнику пути отхода в
тайгу. Для проведения этой части операции три казачьих бригады —
одну Забайкальскую, Оренбургскую и Сводную — временно объедини-
ли под началом генерала Т. Артамонова, начальника 1-й Забайкальской
казачьей дивизии. В составе этой конной группы Сибирский казачий
полк участвовал в походах на Газимурский и Шилкинский заводы. К
сожалению, известен только общий ход событий, а подробностей учас-
тия сибирцев в боевых делах группы Артамонова нет.
Сначала, 6—10 июня 1920 г., конная группа белоказаков совершила
молниеносный рейд на Газимурский завод. Она прошла поселки Уды-
чинский и Удычиканский. Затем совершила труднейший переход через
Нерчинский хребет. При этом артиллерию и обозы пришлось оставить
У перевала, а пулеметы, разобранные на части, перевезли на конях.
Наконец, конная группа овладела районом Газимурского завода. Все это
сопровождалось серьезными боями. В результате красные лишились сво-
их основных баз, запасов, управления и связи с Амурским фронтом.
Партизанскому движению в Восточном Забайкалье был нанесен силь-
351

В.А. ШУЛДЯКОВ
нейший удар. Этот конный набег забайкальских, оренбургских и сибир-
ских белоказаков, проделанный, несмотря на крайне неблагоприятный
характер местности, с такой быстротой, является одной из блестящих
военных операций русской Гражданской войны. Это «одна из красивей-
ших страниц» Белой борьбы в Забайкалье.
От Газимурского завода конная группа генерала Т. Артамонова, пре-
одолев отрог Нерчинского хребта, вышла к реке Аргунь, между стани-
цами Олочинской и Аргунской. Здесь казаки должны были перехватить
путь крупному партизанскому отряду М. Якимова, отступавшему под
ударами с фронта 3-го стрелкового корпуса генерала Молчанова. Но
Якимов, мастер прорывов, и на этот раз воспользовался тем, что бело-
казаки были рассредоточены по нескольким пунктам. Ночью, навалив-
шись всем своим отрядом на Забайкальскую казачью бригаду, он пробил
на ее участке брешь и в очередной раз ускользнул.
Затем конная группа генерала Артамонова совершила тяжелый по-
ход на Багдатский завод, Аоншаково, к реке Шилка с целью очистить
от партизан и эти районы. Идти пришлось по гористой, дикой, безлюд-
ной местности. На 100 верст от Багдатского завода до Лоншакова не
было ни одного населенного пункта. По окончании этой операции груп-
па Артамонова прекратила свое существование. Казачьи части посади-
ли на пароходы и по реке Шилка перебросили в города Сретенск и
Нерчинск. Сибирцы со своей Сводно-казачьей бригадой оказались в
Нерчинске. Так закончились для сибирских казаков широкомасштабные
и в целом успешные операции против партизан лета 1920 г.
Сибирская казачья батарея, потерявшая под Шелопугином орудия,
со своим полком на Газимурский и Шилкинский заводы не ходила.
После шелопугинской катастрофы ее разместили в пригородном по-
селке Зыряниха, в полуверсте к северо-западу от Нерчинска, и дали
во временное пользование, а^я занятий, две трехдюймовки образца
1902 г.
Белые в июне удачно били партизан в районе Нерчинского завода,
но при этом несли довольно большие потери и терпели нужду в бое-
припасах. Тогда командование, чтобы помочь своим войскам, сформи-
ровало в городе Сретенске Шилкинскую речную флотилию боевых судов.
Эта «флотилия» состояла из двух колесных речных пароходов, воорркен-
ных орудиями, тяжелыми пулеметами и защищенных мешками с пес-
ком и железными листами. Пароход «Стефан Левицкий» имел две
устаревшие клиновые пушки образца 1877 г. и три-четыре пулемета^а
«Александр Бубнов» — одно трехдюймовое орудие образца 1900 г. и
два пулемета. Пулеметные расчеты были составлены из пехотных офи-
церов и солдат, а для обслуживания судовой артиллерии «флотилии»
352

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^ 4&,
взяли сибирских казаков. В эту необычную аая конных артиллеристов
командировку вместе с комбатом подполковником Яковлевым отправи-
лось пять офицеров и «достаточное число казаков», то есть почти все
офицеры и орудийные номера Сибирской казачьей батареи. «Флотилия»
прорвалась через партизанский район, вниз по реке Шилка, до деревни
Усть-Кара и доставила туда столь необходимый белым транспорт с бое-
припасами, продовольствием, обмундированием, а также санитарное
судно. Во время этой операции сибирцы-батарейцы участвовали в боль-
ших боях с красными под Батами и Ломовской станицей, когда своим
огнем они отгоняли противника от берега и обеспечивали высадки и
закрепление речного десанта. После похода на Усть-Кару «флотилия»
была расформирована, и большинство казаков вернулось к месту посто-
янной стоянки Сибирской казачьей батареи в Зыряниху. Однако один
пароход, «Стефан Левицкий», получил задачу патрулировать по Шилке
от Сретенска до Усть-Кары, и при нем была оставлена небольшая ко-
манда сибирцев во главе с сотником Е.М. Красноусовым; из команди-
ровки она вернулась в свою часть в конце июля.
В июле—августе 1920 г. конные офицеры и казаки Сибирской каза-
чьей батареи выполняли функцию конвоя при командире 2-го корпуса
генерале Вержбицком, в том числе сопровождали его при передислока-
ции штаба корпуса из Нерчинска на ст. Оловянная. Сибирцы своей
расторопностью, лихостью, своими казачьими песнями доставляли Вер-
жбицкому огромное удовольствие. Однако это прикомандирование в
конвой осиротевшей без пушек батареи было следствием личных свя-
зей и изворотливости подполковника Яковлева. Комбат сибирцев хоть
и не был казаком и не очень-то любил бывать на огневых позициях во
время боя, в то же время имел вид очень бравого казачьего офицера,
чем и пользовался. Он со своими подтянутыми смышлеными артилле-
ристами, действительно, как нельзя лучше подходили на роль конвой-
цев. Тем более, новых орудий все равно не было. Однако Ф.Л. Глебов
смотрел на это «батарейное самоопределение» весьма неодобрительно
и стремился во что бы то ни стало прибрать батарею обратно к своим
рукам. «Общественное мнение» сибирцев было на стороне командира
Сибирского казачьего полка. Пока казаки отдыхали после летних боев
с партизанами, требования Глебова оставались без ответа. Но когда полк
перебросили на ст. Ага и поручили ему охранять значительный участок
Железной дороги, людей для нарядов стало не хватать. Тогда Вержбиц-
кий, наконец, вернул батарею «в полк». Если А.В. Катанаев был снят с
Сибирского казачьего полка весной 1920 г. в связи с разжалованием в
Рядовые за убийство офицера на банкете, о чем ранее упоминалось, то
Н.Г. Яковлев поплатился должностью исключительно за стремление к
23 2250
353

«^3,
В.А. ШУЛДЯКОВ
i£^
Полковник Грызов
В Забайкалье, а затем и в Приморье продолжал функционировать
орган войскового самоуправления Сибирского казачьего войска — Вой-
сковое правительство — во главе с полковником Е.П. Березовским.
Действовал и Войсковой штаб, хотя число его функций, в связи с ос-
тавлением территории войска, естественно, резко сократилось. Штаб
теперь занимался в основном учетом штатного, списочного и налич-
ного состава строевых частей войска, вопросами жалованья, награж-
дения, пособий, лечения, компенсаций за утраченное в ходе войны
личное имущество, а также увольнением со службы и пенсиями. Иног-
да, при острой необходимости, штаб вмешивался в вопросы расквар-
тирования и снабжения Сибирских казачьих полка и батареи.
В июне 1920 г. обязанности начальника Войскового штаба были воз-
ложены на войскового старшину А.Г. Грызова. Личность это неординар-
ная, стоит рассказать о ней подробнее. Алексей Георгиевич происходил
из природных сибирских казаков станицы Ачаирской (Омский уезд).
В ней он родился 11.02.1871 г. и окончил станичную школу. Затем были
Сибирский кадетский корпус (Омск, 1887) и 2-е военное Константи-
новское училище (Санкт-Петербург, 1889). Офицерскую службу Гры-
зов начал во 2-м Сибирском казачьем полку в Семиречье, а продолжил
в Омске: сначала в управлении 2-го отдела войска, затем в штабе Омс-
кого военного округа. В 1897—1899 гг. он, уже сотник, изучал разго-
ворный китайский язык в школе переводчиков при российском консуль-
стве в городе Кульджа. По возвращении в Россию получил назначение
в 1-й Сибирский казачий полк. В 1900 г., в связи с Боксерским восста-
нием в Китае, в составе 8-го полка Сибирской казачьей дивизии совер-
шил поход в Маньчжурию. После роспуска льготных казаков вернулся
в родной 2-й полк. В 1904—1906 гг. служил в управлении штаба За-
падно-Сибирской казачьей бригады, преподавал в бригадной школе
урядников, был начальником Тышканского летнего военного лагеря. По
выбору войскового депутатского собрания А.Г. Грызов в течение трех
лет был советником войскового хозяйственного правления (1907—1909
гг.). Современники отмечали «исключительное рвение», с которым оку-
нулся он в сложную и ответственную работу по административно-хо-
354

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^ 1^»
зяйственному управлению войском. В 1910 г. Алексей Георгиевич вер-
нулся на строевую должность: командиром сотни 1-го Сибирского ка-
зачьего полка (Джаркент и Верный). А в 1913 г. по состоянию здоро-
вья уволился в запас и поселился в Омске.
Вскоре, однако, в связи с началом Первой мировой войны Импера-
тор призвал всех запасных офицеров, и есаул А. Г. Грызов получил под
команду 2-ю Сибирскую казачью запасную сотню в Омске (07.1914).
Увы, в суете формирования сотенный командир запустил отчетность и
не смог вовремя представить ее к проверке, за что, с формулировкой
«за небрежное отношение к казенным суммам», был отрешен от ко-
мандования сотней (7.11.1914). Впрочем, проверяющие не усмотрели
в его действиях злого умысла и состава преступления. Вероятно, в кон-
це концов Грызов смог все-таки отчитаться, ведь когда в следующем году
здоровье его ухудшилось и он был вынужден подать в отставку, уволи-
ли его с почетом: с производством в чин войскового старшины, «с мун-
диром и пенсией» (15.03.1915).
Обстоятельства сложились так, что Алексею Георгиевичу не довелось
проявить себя в боевых действиях1. Но деятельность его как одного из
достойнейших командиров войска, безусловно, не пропала даром. По
этому поводу члены Войскового представительства в памятном адресе,
посвященном 50-летию пребывания А. Г. Грызова в офицерских чинах,
обращаясь к юбиляру, писали (22.08.1939): «Со всею силою своего
разумения, по чувству долга и совести, Вы отдавали себя службе войску
и Родине <...>. Вы были одним из тех наших офицеров, которые с
честью выполняли дело воинского воспитания, обучения и подготовки
наших казаков, как того требует образ нашего исконного казачьего слу-
жения Родине. И если наши казаки в боевых действиях проявляли при-
сущую им воинскую доблесть, то в этом есть доля и Ваших трудов и
заслуг». Благодарные казаки преподнесли ему икону его небесного по-
кровителя, Святителя и всея России Чудотворца Алексия, митрополита
Московского (17.09.1939). Беспорочная и верная служба войскового
старшины А.Г. Грызова была отмечена рядом наград, до ордена Свято-
го Станислава 2-й степени включительно.
В отставке Грызов служил главным бухгалтером управления Омской
железной дороги, а на общественных началах работал в Войсковом коми-
тете помощи семьям казаков, призванных на войну. С началом револю-
ции отставной войсковой старшина включился и в политическую жизнь:
1 В 1900 г. Сибирская казачья дивизия пришла в Маньчжурию уже тогда, когда
противник был разгромлен, а на японскую войну первоочередные части войска не по-
пали, их оставили в прежних местах дислокации.
23*
355

«^
В.А. ШУЛДЯКОВ
££z*
1 Выпускник I Сибирского Императора Александра I кадетского корпуса (Омск,
1914). Был вынужден, по состоянию здоровья, отказаться от военной карьеры.
356

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
«^ i&*
в управлении железной дороги. Поэтому, когда после антисоветского пе-
реворота ему предложили баллотироваться в советники Войсковой упра-
вы, Алексей Георгиевич не стал отказываться. И 4-й чрезвычайный боль-
шой круг избрал его членом Войскового правительства (15.07.1918).
Грызов принял деятельное участие в управлении сибирским казачеством
в самый страшный период его истории, когда «войско Сибирское напря-
гало все свои силы в борьбе со смутой». Сверх того, 5-й войсковой круг
возложил на него обязанность представлять войско на общеказачьих съез-
дах и конференциях (08.1919). С конференцией представителей казачь-
их войск Урала, Сибири и Дальнего Востока Алексей Георгиевич эвакуи-
ровался из Омска в Иркутск, откуда в конце ноября 1919 г. в составе
особой делегации конференции был командирован к атаману Семенову
в Читу. Здесь в 1920 г., как рке говорилось, он и приступил к исполне-
нию обязанностей начальника Войскового штаба. Здесь «за особые услуги
государству Российскому» был произведен в чин полковника (10.09.1920).
После оставления белыми Забайкалья проследовал с Войсковым прави-
тельством по КВЖД в Гродеково (Приморье). В 1921 —1922 гг. Грызов
продолжал выполнять свои функции по войску, представлял его на обще-
казачьих конференциях в ст. Гродековской и в городе Владивостоке
и, кроме того, защищал интересы казачьих войск как участник 1-го и
2-го Несоциалистических съездов и Земского собора (Владивосток). Пос-
ле оставления белыми Приморья эвакуировался с Дальневосточной ка-
зачьей группой сначала в Гензан, затем в Шанхай. Следует подчеркнуть,
что Алексей Георгиевич, человек отнюдь не крепкого физического здо-
ровья, продемонстрировал силу духа в один из самых тягостных аая бе-
лых моментов. В пути из Владивостока в Гензан он нашел в себе силы,
чтобы организовать на судах Сибирской военной флотилии инициативную
группу-и поддерживать настроение казаков и казачьих семей изданием ли-
стков «Беженские беседы».
В эмиграции полковник А. Г. Грызов стал одним из членов-учредите-
лей «Казачьего союза в Шанхае» и вошел от сибирцев в его правление
(1925 г.). Кроме того, работал в шанхайском «Союзе служивших в
Российских Армии и Флоте». После Гражданской войны он размышлял
о прошлом, настоящем и будущем казачества, что нашло отражение в
его ответе на «Анкету о казаках», распространенную парижским «Ка-
зачьим союзом». Этот ответ, опубликованный в сборнике «Казачество»
(Париж, 1928), свидетельствует, помимо прочего, и о явных литератур-
ных способностях автора. Становится понятно, откуда этот дар у его
сына, ставшего известным эмигрантским поэтом (писал под псевдони-
мом «Алексей Ачаир»). Материальное положение Алексея Георгиевича
в Шанхае, несмотря на знание им китайского языка, из-за безработи-
357

В.А. ШУЛДЯКОВ
цы было бедственным. И в 1927 г. он перебрался в Харбин к сыну
Алексею, устроившемуся там на неплохо оплачиваемую работу в мест-
ное отделение американской организации «Христианский союз молодых
людей». В Харбине среди своих земляков, в существовавшей там самой
большой в зарубежье Сибирской казачьей станице, у А.Г. Грызова как
бы открылось второе дыхание. Он окунулся в бурную общественную
жизнь этого русского, на китайской земле, города. Был избран в Войс-
ковое представительство, входил от сибирцев в Совет Восточного каза-
чьего союза, являлся членом нескольких русских национальных и воен-
ных организаций: РОВС, «Русской общины», «Русского национального
комитета» и др. Пик общественной деятельности Грызова в эмиграции
пришелся на первую треть 1930-х гг. Именно тогда он стал инициато-
ром учреждения «Общества сибиряков в Харбине» и был избран пред-
седателем правления этой организации областнического толка. Под его
руководством общество разработало и разослало «Анкету о Сибири», в
которой поставило перед эмигрантами-сибиряками цель подготовиться
к 350-летию покорения Сибири и достойно, сбором и публикацией
материалов по сибирской истории, отметить этот юбилей. В 1930 г.
Алексея Георгиевича выбрали председателем «Общества бывших воспи-
танников I Сибирского Императора Александра I кадетского корпуса в
г. Харбине». Однако тяжелые условия жизни в эмиграции расшатывали
здоровье, истощали физические силы. Грызов стал все чаще и все силь-
нее болеть и вследствие этого был вынужден отказаться от руководства
объединением кадетов-александровцев. Тогда они избрали его почетным
председателем своего общества (1937 г.), а затем и почетным членом
комиссии по изданию юбилейного сборника, посвященного родному
корпусу. Дух старика не угас, и на этих формальных постах он сделал
немало. В частности, проявил «громадную энергию» в сборе материа-
лов по истории Сибирского кадетского корпуса. Алексей Георгиевич
свято верил в неизбежное освобождение от «коммунистического ига»
и национально-культурное возрождение своего «великого и в беде рус-
ского народа». И всеми силами стремился поддержать и укрепить эту
веру в земляках-сибирцах. Членом Войскового представительства и Си-
бирской казачьей станицы в Харбине он оставался до самой своей смер-
ти в первой половине 1940-х гг.
Таков перечень этапов жизни полковника, ачаирского казака,
А.Г. Грызова. Надо помнить, за сухими фактами его биографии всегда
была «напряженная работа ума, мысли и сердца». Закончить рассказ
об этом выдающемся сибирце хочется словами его товарищей. Хотя
написаны они к юбилею, что изначально не предполагает какой-либо
критики в адрес виновника торжества, тем не менее в них, кажется,
358

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
«^& %&*
много правды: «С первых шагов своей службы Алексей Георгиевич
отличался стремлением к исполнению своего служебного долга по со-
вести и крайнему разумению. Умел отстаивать то, что считал закон-
ным и справедливым. Умел говорить и правду, не страшась послед-
ствий. Будучи человеком глубокой религиозной настроенности, Алексей
Георгиевич отличался требовательностью и строгостью к себе и снис-
ходительностью и благожелательностью к другим...»
Мария Волкова
нам потом позавидуют внуки...
Нам потом позавидуют внуки —
Очевидцам невиданных дел.
Но как много безвыходной муки
Нам, о Боже, досталось в удел.
Захлестнуло нас бурною новью,
Закружило в порывах стихий,
Мы платили горячею кровью
За несмытые чьи-то грехи.
Гибло все. Полыхали пожары.
Старый мир отходил в небытье...
Мы сражались безумно и яро
Не за жизнь, а за имя свое!
Борьба за Белое Забайкалье: Ага, Могойтуй, Оловянная
Вернемся, однако, в 1920 г., к строевым частям Сибирского войска.
Из Нерчинска Сводно-казачья бригада вместе со своим 2-м стрелковым
корпусом, через поселки Теленгуйский и Буддийский Монастырь, совер-
шила переход на железнодорожную станцию Оловянная. Здесь бригада
была расформирована: 11-й Оренбургский казачий полк передан в 3-й
стрелковый корпус на присоединение к Оренбургской казачьей бригаде,
а Сибирские казачьи полк и батарея остались во 2-м стрелковом корпу-
се. На сибирцев возложили охрану железнодорожного участка станция
Могойтуй — станция Ага (на линии Чита—Маньчжурия, северо-запад-
нее Оловянной). Штаб и главная база сибирских казаков находились на
станции Ага. Поселок при этой станции состоял всего лишь из десятка
Избушек, и полковник Глебов использовал ^Ая размещения своих людей
все пригодные алл жилья помещения: обывательские квартиры, сараи и
пр. Но и этого оказалось недостаточно, пришлось ставить палатки и при-
359

В.А. ШУЛДЯКОВ
вести в Агу «подвижную казарму»: железнодорожный эшелон, который
загнали в один из станционных тупиков. Казаки оборудовали вагоны этого
эшелона деревянными нарами, печками, по целому вагону было выделе-
но под полковую кухню, пекарню и полковую лавку. Последняя получа-
ла товары с КВЖД, но торговля шла вяло, у сибирцев почти не было денег.
Из Аги в Могойтуй и на промежуточные между ними железнодо-
рожные разъезды сибирцы выставляли команды в 30—40 казаков при
2—3 офицерах. Эти команды, в свою очередь, ежедневно отправляли в
стороны от железной дороги конные разъезды (по 8—10 человек) аая
наблюдения за притихшими красными. Команды охраняли вверенные
им участки в течение нескольких недель, затем сменялись и возвраща-
лись в Агу. На этой службе охраны постоянно находилось до трети всех
сибирцев. Стоянка в самой Are, «на базе», тоже не была отдыхом. «До-
машний наряд» круглые сутки, сторожевое охранение на окружающих
сопках, ежедневный разъезд по лощине в сторону Цаган-Улуевского
Дацана (обычно взвод), который покрывал туда и обратно около
30 верст. Это расстояние дневного перехода, и наряд в разъезд утомлял
казаков очень сильно. Большое число людей отнимал наряд «в табун»,
поскольку только что купленные полудикие бурятские лошадки боялись
каждого шороха и легко поддавались панике. До Аги в Сибирских ка-
зачьих частях было не мало пеших казаков. Теперь же Глебов сумел
достать средства аая покупки лошадей и «оконил» весь полк. Кроме
того, в Are каждый день под руководством одного из старших штаб-
офицеров, а иногда и самого командира полка со всеми свободными от
служебных нарядов людьми проводились строевые занятия. Поэтому
казаки в Are мечтали о том, когда до них дойдет очередь отправляться
на охрану Могойтуя или какого-нибудь разъезда. Лишь бы не занятия
до седьмого пота и подальше от такого строгого начальника, как пол-
ковник Глебов.
Сначала Сибирская казачья батарея также, наряду с полком, посы-
лала людей как в домашние наряды, так и на внешнюю слркбу: в Мо-
гойтуй, на железнодорожные разъезды. Однако затем внешние наряды
прекратились, в сентябре 1920 г. получили, наконец, пушку. Это было
полевое орудие французского образца, бывшее ранее на воорркении
батареи юнкеров Читинского военного училища. Атаман Семенов рас-
формировал училище, а два его орудия с артиллерийскими упряжками
передал сибирцам. Правда, на эти же пушки претендовал и 3-й кор-
пус. В конце концов достигли компромисса: поделили предмет спора
поровну, по орудию и упряжке каждой стороне. Артиллеристы заня-
лись освоением новой, иностранной, техники, подбором для упряжек
лошадей и их «съездкой». Кстати, вскоре после получения «францркен-
360

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^ %£z*
ки» на станции Ага проездом из Читы в Даурию побывал сам атаман
Семенов. Он произвел Сибирским казачьим полку и батарее смотр, по-
видимому, остался доволен и произвел Глебова в чин генерал-майора.
Под станциями Ага, Могойтуй, Бурятская сибирским казакам при-
шлось вести в октябре тяжелые бои. Японские интервенты, перед тем
как эвакуироваться из Забайкалья, принудили русские враждующие сто-
роны заключить перемирие. Но как только японцы ушли, собравшиеся
с силами красные нарушили перемирие и напали на белых (1.10.1920).
Местные буряты вовремя предупредили сибирцев о накоплении крас-
ных вдоль всей линии железной дороги с очевидным намерением от-
крыть боевые действия. Такие же тревожные сведения привез вечером
(30.09.1920?) в Агу взвод, ходивший в ежедневный разъезд. Тогда ге-
нерал Глебов, чтобы избежать неожиданного нападения, сразу же, в
начале ночи, отправил в сторону Цаган-Улуевского Дацана лощиной
одну сотню от Сибирского казачьего полка, а параллельно движению
этой сотни по гребням возвышенностей — небольшой разъезд от Си-
бирской казачьей батареи. Разведывательная сотня в пути на Цаган-
Улуевский Дацан в полной темноте столкнулась «нос к носу» с
превосходящей кавалерией противника. Стрельбы не было, а только ха-
отическая, дикая ночная рубка. Красные своей массой опрокинули си-
бирцев. Казаков охватила паника.
Сотня откатилась к Are. Ранним утром она успела предупредить ге-
нерала Глебова о начале вражеского наступления. Однако конные ком-
мунисты двигались по пятам сотни. И едва Сибирский казачий полк
успел выйти к северо-западной окраине пристанционного поселка, как
завязался большой бой. Противник превосходил сибирцев силами, к
тому же имел более выгодную позицию. Дело в том, что Ага находится
в глубокой котловине, из-за чего защищать ее чрезвычайно трудно. Враг
с возвышенностей стал расстреливать станцию орудийным, пулеметным
и ружейным огнем. Когда была подожжена «подвижная казарма» бе-
локазаков, Глебов решил уводить своих людей из этой ловушки. Полко-
вой и батарейный обозы сразу же пошли на соседнюю станцию Булак
(около 20 верст юго-восточнее Аги). Батарея сначала получила задачу
отойти немного от станции и занять позицию на возвышенности, что-
бы артиллерийским огнем поддержать свой полк. Однако вскоре Гле-
бов приказал идти на Булак и ей. У красных оказалось и превосходство
в силах, и инициатива. Казачьи сотни не могли их сдержать и оставили
Агу. На станции был брошен оборудованный под казарму эшелон, а в
нем запасы фуража, продовольствия и даже обмундирования: не было
ни времени, ни достаточного числа подвод, чтобы все это вывезти. Эти
запасы частично сгорели, частично достались врагу. Свой артиллерий-
361

В.А. ШУЛДЯКОВ
ский разъезд, ходивший на Цаган-Улуевский Дацан по гребням возвы-
шенностей, сибирские казаки уже считали погибшим. Однако разъезд,
в конце концов, благополучно вернулся и присоединился к батарее на
ее пути в Булак.
Красные следовали по пятам отступавшего Сибирского казачьего пол-
ка, не теряя с ним огневой связи. Под вечер конные сотни сибирцев при-
шли в Булак. А за ними появились у станции, в сопках, конные разъезды
и дозоры противника. Батарея сибирцев, заранее вставшая на позицию,
открыла по ним огонь. Однако новый бой не завязался. Красные устали,
у них за плечами был ночной и дневной переходы и бой за Агу. Глебов
же ждал подкреплений и указаний штаба 2-го корпуса со станции Оло-
вянная (юго-восточнее станции Булак).
Ночью под прикрытием бронепоезда с Оловянной в эшелонах при-
были части Омской стрелковой дивизии (начальник дивизии — Гене-
рального штаба полковник А.Г. Аргунов). Утром от станции Булак белые
перешли в контрнаступление и уже к полудню заняли Агу. Противник
отходил, почти не оказывая сопротивления. Тогда Аргунов, которому
были приданы сибирцы, задумал заманить красных в ловушку. Он ос-
тавил на самой станции незначительные силы — меньшую часть Сибир-
ского казачьего полка, а ядро полка, всю свою пехоту и артиллерию
разместил на окружающих Агу сопках. Аргунов рассчитывал, как толь-
ко красные вновь войдут в Агу, неожиданно нанести по ним концент-
рические удары с возвышенностей, окрркить и уничтожить. Стрелковые
роты и конные сотни забрались в сопки без особого труда, но артилле-
ристам пришлось тяжело. Моросил дождь. Тянуть орудия вверх по
скользкому склону было мукой. Только глубокой ночью смогли артил-
леристы встать на намеченные дивизионным штабом позиции. В част-
ности, Сибирская казачья батарея установила свою «францркенку» на
сопке, нависшей над станцией. Холодный дождь не прекращался. Ста-
рые изношенные шинели не спасали людей. Ночью вдобавок подул ле-
дяной ветер. Намокшая одежда стала покрываться льдом. Сидевшие в
сопках солдаты и казаки дрожали от холода. Зажигать костры было
категорически запрещено, чтобы не обнарркить себя. В Are стояла мер-
твая тишина, изредка нарушаемая лишь лаем собак. Утром разъезды
донесли, что коммунистов около станции вообще нет. Задумка Аргуно-
ва провалилась. Он только зря намучил людей, которые за ночь не смог-
ли отдохнуть. Оказалось, красные, столкнувшись у станции Бурятская с
упорным сопротивлением Добровольческой стрелковой бригады, пред-
почли оттянуть свои силы туда.
Утром омцы Аргунова и сибирцы Глебова, попив горячего чая, сня-
лись со своих позиций, выстроились в колонны и, не задерживаясь в Are,
362

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^£& £&»
двинулись трактом вдоль железной дороги на северо-запад, выручать
Добровольческую бригаду. Шли весь день и лишь вечером вступили на
станцию Могойтуй, где оказались штаб и обозы Добровольческой бри-
гады. Туда же, от Булака через Агу, пришел белый бронепоезд. Сибир-
ский казачий полк сразу же выставил охранение на сопках, окружаю-
щих станцию, и выслал вперед, в сторону Бурятской, конные разъезды.
В это время основные силы Добровольческой бригады находились меж-
ду Бурятской и Могойтуем. Они медленно отступали, сдерживая напор
врага. Омцы и сибирцы, наскоро поркинав, легли спать. Большинство
прямо на землю, благо дождь прекратился, и можно было найти более
или менее сухие места. Но казакам-артиллеристам толком отдохнуть не
удалось и в этот раз. Готовясь к намеченной на следующее утро общей
атаке на Бурятскую, полковник Аргунов решил заблаговременно, пользу-
ясь ночной темнотой, поставить батареи на господствующие высоты
между Могойтуем и Бурятской, как раз на линии своих передовых кон-
ных застав. Сибирская казачья батарея довольно долго двигалась к на-
меченному месту и пришла туда уже глухой ночью. Батарейцы заноче-
вали у подошвы хребта. Боясь нападения красных, спали очень
тревожно, скорее дремали. А едва забрезжил рассвет, потянули свою
пушку на вершину. Опять начал моросить дождик. Подошли и также
втащили свои пушки на сопку омцы. Обе батареи встали рядом на от-
крытой позиции, чуть прикрывшись лишь гребнем хребта. Они имели
великолепный обстрел, но и сами были уязвимы. Первым же выстре-
лом белые орудия обнаруживали себя, а дальнейшее зависело только от
количества и качества артиллерии противника.
Только белые артиллеристы установили свои пушки, как на желез-
нодорожной линии у хребта завязался бой. Начали его красные, снова
захватившие инициативу. Их плотные цепи наступали от Бурятской на
Могойтуй. Части Омской стрелковой дивизии, Добровольческой стрел-
ковой бригады и Сибирский казачий полк, соединившись вместе, упор-
но сопротивлялись. У них было некоторое преобладание в артиллерии,
но коммунисты давили массами своей пехоты, постепенно теснили бе-
лых. У Сибирской казачьей батареи позиция была прекрасная, целей —
сколько угодно, и ее «француженка» стреляла беспрерывно. Но вот всту-
пила в дело четырехорудийная красная батарея. Белым артиллеристам
на гребне хребта стало очень неуютно. Их спасло то, что противник
начал стрелять довольно неудачно, а затем от Могойтуя показался бро-
непоезд, который открыл огонь и отвлек внимание красной батареи.
Однако тут возникла новая смертельная опасность: у подошвы хребта
ясно обозначился успех противника, белые пехота и кавалерия отсту-
пали, и артиллеристы на гребне рисковали быть отрезанными. Благо
363

В.А. ШУЛДЯКОВ
прискакал ординарец из штаба с приказанием обеим батареям снимать-
ся и отходить на рубеж Могойтуя. Сибирская казачья батарея спусти-
лась быстро и без особого труда: у французского орудия имелся специ-
альный тормоз, и благодаря этому его просто скатили с сопки. Однако
затем пришлось идти «на рысях» по открытому месту, и вражеская
артиллерия провожала сибирцев огнем.
Бой за сам Могойтуй, по свидетельству сотника Е.М. Красноусова,
был «красивым и горячим». Отход белых к станции прикрывала бата-
рея Добровольческой бригады, стрелявшая прямо от станционной во-
докачки. Сибирская казачья батарея согласно полученному приказанию
прискакала на левый фланг и встала на позицию на открытом месте,
примерно в 1 версте к юго-западу от Могойтуя. По-видимому, на том
же фланге оперировал и Сибирский казачий полк, так как вскоре к
казакам-батарейцам прибыл Глебов. Генерал очень любил артиллерию
и не упускал возможности побывать на позиции «своей батареи». Си-
бирская казачья батарея работала у Могойтуя в столь бешеном ритме,
что не рассчитанная на такую эксплуатацию «хрупкая и нежная по
своей конструкции пушка-француженка» начала сдавать. Во время оче-
редного выстрела у нее вдруг отскочила и улетела куда-то в траву ме-
таллическая головка пробки воздушного накатника. Случился конфуз.
Вся батарея во главе с самим генералом Глебовым принялась разыски-
вать деталь, поиски ничего не дали. А казачьи сотни нуждались в под-
держке артогнем. Тогда Глебов спросил, можно ли стрелять дальше без
потерянной детали. Точного ответа никто из артиллеристов дать не мог,
ведь батарея получила орудие совсем недавно, причем без каких-либо
письменных руководств и инструкций. А офицеры в военных артилле-
рийских училищах изучали только русское оружие, главным образом
трехдюймовки. Выручили, по словам Е.М. Красноусова, «молодость и
бесшабашность». Забили открывшееся отверстие деревянной пробкой
и... продолжили стрельбу с прежним успехом. Конные сотни сибирцев
также действовали с максимальным напряжением. Однако день боя не
дал белым успеха, и под вечер — под прикрытием огня бронепоезда —
вдоль железнодорожной линии они начали отход к станции Ага.
Бои за Агу, Бурятскую, Могойтуй имели большое значение. Красные,
овладев участком железной дороги, отрезали от основных сил Дальневос-
точной армии 3-й стрелковый корпус и Читинскую группу генерала Бан-
герского. Если бы белым удалось восстановить положение, они, конечно,
не спасли бы Читу, но, во всяком случае, эвакуировали бы эшелонами
часть своей материальной базы, тяжелого вооружения и беженцев. Одна-
ко позиция 2-го стрелкового корпуса, действовавшего от Оловянной, была
очень уязвима. Во-первых, в полосе Транссиба он сталкивался с превос-
364

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^ 1^
ходящими силами врага. Во-вторых, и это главное, с северо-востока, из
района сел Усть-Ага и Турга, над единственной коммуникацией корпуса
нависала группировка противника из частей 1-й Амурской стрелковой и
Забайкальской кавалерийской дивизий Народно-революционной армии
ДВР. Движение красных долиной реки Ага и стало основной причиной
отхода 2-го корпуса от Могойтуя к Оловянной.
Части Омской дивизии и Добровольческой бригады, Сибирские ка-
зачьи полк и батарея шли от Могойтуя всю ночь. И лишь под утро
задержались у моста через реку Ага, близ разъезда № 70. Настоящего
боя там не было, а лишь перестрелка на левом берегу реки. Сибир-
ская казачья батарея заняла позицию на правом фланге. Ее орудие
было направлено на северо-восток, в Агинскую долину. Казаки-бата-
рейцы с напряжением ожидали вероятного флангового удара красных.
Командование, чтобы избежать окружения, уже приняло решение об
отводе войск к Оловянной. Перестрелка у реки имела то лишь значе-
ние, что белые, придерживая противника огнем, создавали условия аая
перехода через мост арьергардных частей своего корпуса. Причем они
были настолько неуверенны в собственном тыле, что выслали на стан-
цию Ага АА^ разведки разъезды от Сибирского казачьего полка. Про-
стояли на реке почти весь день. Последним, под вечер, через мост
переехал бронепоезд, после чего команда подрывников бронепоезда
заминировала и взорвала одну из ферм моста.
Этот взрыв был очень символичен. Этим актом штаб 2-го корпуса
признавал поражение в борьбе за Забайкалье. «Сразу почувствовалось
приближение конца», — писал Е.М. Красноусов. После повреждения
моста через реку Ага 3-й корпус и Читинская группа уже, даже тео-
ретически, не могли вывести свои эшелоны. В конечном итоге они
пробились походным порядком, бросив на железной дороге массу цен-
ного имущества. Особенно ощутимой была потеря тяжелой артилле-
рии, боеприпасов и нескольких бронепоездов, которые белым при-
шлось взрывать.
После подрыва Агинского моста части снялись и продолжили отход.
Сибирская казачья батарея шла со своим полком. Станция Ага уже была
занята красными, и белым пришлось обходить ее проселочной дорогой,
а на станцию Булак высылать разведывательную сотню от Сибирского
казачьего полка. К счастью белых, Булак оказался свободным от против-
ника. Здесь на рассвете они покормили лошадей, попили чаю и возоб-
новили движение.
Отступление к Оловянной было «беспрерывным походом, вперемеж-
ку с короткими, но жестокими боями». За саму эту станцию тоже были
бои. Но 30 октября белые оставили и Оловянную, отступив к станции
365

«s&
В.А. ШУЛДЯКОВ
}^^
Борзя. Сибирцы приняли во всех этих боевых делах самое горячее уча-
стие, а их батарея стреляла в эти дни, как и вообще в октябре 1920 г.,
«вволю и очень удачно». Но условия борьбы, как это часто случалось в
Гражданскую войну, были необыкновенно тяжелы. «...Осень переходи-
ла в зиму, — вспоминал Е.М. Красноусов. — Промокшее под прони-
зывающим мелким дождем обмундирование застывало ночью и превра-
щалось в «короб». Удобных ночлегов почти не было, и мы почти все
время проводили под открытым небом». Месяц боев и отходов «сильно
измотал и людей, и лошадей». И в начале ноября командование сняло
сибирских казаков с фронта у станции Борзя и отправило их на отдых
в ближний тыл.
Неизвестный ав?пор
МОЛИТВА ОФИЦЕРОВ РУССКОЙ АРМИИ
Христос Всеблагим, Всесвятый, Бесконечный,
Услыши молитву мою.
Услыши меня, мой заступник предвечный,
Пошли мне погибель в бою!
Смертельную пулю пошли мне навстречу, —
Ведь благость безмерна твоя;
Низринь меня, Боже, в кровавую сечу,
Чтоб жизнь в ней прервалась моя...
На Родину нашу нам нету дороги.
Народ наш на нас же восстал,
Он нам приготовил могильные дроги
И грязью нас всех закидал.
Три года кошмарных мы молча страдали,
Завет своей Родины честно храня,
Мы денно и нощно в аду пребывали,
Мы с дьяволом бились...
И мы не считали часами «рабочего дня».
Врагу преграждали мы путь не плакатом,
Не треском, не громом речей:
Мы залили землю в борьбе с супостатом
Потоками крови своей...
Когда ж по окопам от края до края
Отбоя сигнал прозвучит,
Сойдясь — уцелевших семья небольшая
Последнее дело свершит.
Тогда мы оружье свое боевое,
Награды, что взяли в бою,
Глубоко зароем под хладной землею
И славу схороним свою.
На Родину нам ведь не будет дороги:
Народ наш на нас же восстал,
Для нас он воздвиг погребальные дроги
И грязью нас всех закидал...
366

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 ,
^ ^»
От злого народа, убийцы народа
Ведь мы ничего не возьмем,
И холод, и голод, и жизни невзгоды
Над нами повиснут кругом.
Тогда, пережив бесконечные муки,
Мы с знаменем светлым Креста
Протянем к союзникам доблестным руки:
«Подайте во имя Христа...»
Вы сами ведь видели много примеров,
Как нас наш народ убивал,
Как рвал он погоны с своих офицеров
И как он их в грязь затоптал.
Забыть мы не можем мгновения эти,
Принять от убийц ничего не хотим,
Но с нами ведь гибнут и жены, и дети —
Подайте из жалости к ним!
Промчатся столетья, пройдут поколенья,
Увидятся новые сны.
И станут народы читать без волненья
Историю страшной войны.
А в ней сохранится так много примеров,
Как русский народ воевал,
И как он своих же бойцов-офицеров
Своей же рукой убивал!
1917
Отступление в Маньчжурию:
Даурия, Маыиевская, разъезд № 86
Сибирские казачьи полк и батарея пришли на станцию Даурия (око-
ло 40 верст юго-восточнее Борзи). «Даурского ворона» — генерала барона
Р.Ф. Унгерна с его Азиатской конной дивизией — там уже не было. Ази-
атская дивизия еще в августе передислоцировалась в Акшу, а оттуда в
сентябре ушла во Внешнюю Монголию создавать там новую базу для
продолжения борьбы. Сибирцев разместили в Даурском военном город-
ке: в капитальных кирпичных казармах, построенных еще до мировой
войны. Конюшен же на всех их не хватало, и кони стояли под открытым
небом, на коновязях. Казаки занялись обычными на отдыхе делами. Ста-
ли усиленно подкармливать лошадей, очень важно было, чтобы они быс-
трее восстановили силы. Озаботились починкой обмундирования и поис-
ком зимних вещей. Уже выпал снег, начались сильные морозы, людям
надо было как-то утепляться, ведь впереди ждали бои. В Даурии было
много складов. С них удалось получить кое-какое теплое обмундирование,
а также артиллерийскую и обозную амуницию — взамен изношенной или
пришедшей в полную негодность. Интенданты выдавали просимое не-
367

«^& : и %&*
охотно и не в достаточном количестве. Казакам помогло то, что артилле-
рийским складом заведовал сибирец полковник А. В. Корнилов. Батарей-
цы, воспользовавшись передышкой, подремонтировали свою «францужен-
ку», сменили в компрессоре орудия масло.
Отдых в Даурии получился, однако, очень недолгим. Противник на
фронте нажимал все сильнее и сильнее. Уфимский стрелковый полк
разгромил красных под Большим и Малым Чиндантами. Но у Борзи
основные силы 2-го и 3-го корпусов вели беспрерывные бои, отличав-
шиеся упорством и большой жестокостью. Белое командование боялось
обхода врагом своего левого фланга. Поэтому сибирских казаков стали
часто поднимать по тревоге и то и дело бросать в короткие экспедиции
к монгольской границе. Несколько раз ходили туда всем составом: пол-
ком с батареей. Цель экспедиций — разведать обстановку и в случае
необходимости прикрыть опасное направление. Двигаясь к границе и
вдоль нее, сибирцы широко «освещали» местность своими разведыва-
тельными сотнями и разъездами. Казаки побывали и в Большом и Ма-
лом Чиндантах, и под Борзей, и в других местах. Серьезных столкнове-
ний с красными не случилось, но лошади этими экспедициями были
истощены еще сильнее прежнего.
Тем временем под Борзей обозначился перелом. Белые начали эва-
куацию оттуда штабных, санитарных, интендантских эшелонов и отвод
Аля короткого отдыха наиболее уставших частей. Даурия усиленно го-
товилась к обороне. Пехота рыла окопы в снегу. Сибирцы обеспечива-
ли боевое охранение гарнизона и следили за монгольской границей.
Сибирская казачья батарея встала на позицию у кладбища. Вскоре туда
же подошли еще две артиллерийские батареи 3-го корпуса. «Кладбище
начинает заселяться», — шутили офицеры. Позиция была прекрасная:
полузакрытая, с почти круговым обстрелом, с домиком сторожа, в ко-
тором можно было отогревать людей. Принять же здесь смертный бой
довелось не казакам, а артиллеристам 3-го корпуса.
На подступах к Даурии белые держались более недели, «боевая на-
пряженность достигла здесь предела человеческих сил». В это время
Сибирский казачий полк и батарея сходили еще раз в экспедицию к
границе. Вернувшись на свои прежние позиции у Даурии, они ранним
утром 20 ноября 1920 г. получили приказ срочно перейти на другую
сторону станции и прикрыть ее с северо-востока. Там обозначился об-
ход противника. Красные выбили 1-ю Забайкальскую казачью дивизию
и Оренбургскую казачью бригаду из села Соктуй и по Соктуйской до-
лине погнали их на Даурию, то есть враг бил по правому флангу Даль-
невосточной Белой армии. Более того, отряд противника совершил налет
на станцию Хада-Булак, в тылу Даурии, где разгромил санитарный по-
368

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
«^ ^
езд и поджег эшелон со снарядами. Аля белых все это означало окру-
жение и гибель. Сибирским казакам приказали восстановить положе-
ние. Это была единственная остававшаяся в распоряжении штаба армии
маневренная сила, которую можно было быстро перебросить в Соктуй-
скую долину и к Хада-Булаку.
Получив приказ, генерал Глебов и комбат Красноперов поскакали с
несколькими казаками вперед, чтобы оценить ситуацию на месте. За
ними пошли рысью конные сотни и батарея. Начальники сибирцев очень
удачно выбрали позицию аля своей батареи. Орудие установили верстах
в двух северо-восточнее Даурии, так чтобы можно было обстреливать и
дорогу на Соктуй, и станцию Хада-Булак. Первым делом батарейцы от-
крыли огонь по красным, преследовавшим разбитую казачью конницу.
Это позволило забайкальцам и оренбуржцам остановиться и занять по-
зицию в Соктуйской долине. Затем артиллеристы перенесли огонь на
Хада-Булак. Под его прикрытием к станции, через лощину, двинулось
несколько сотен Сибирского казачьего полка во главе с войсковым стар-
шиной Мишариным. Однако тут обнаружилась красная батарея. Несколь-
ко ее орудий стали обстреливать рассыпавшиеся в лаву конные сотни. У
сибирцев появились потери, в частности, был ранен Мишарин. Начался
поединок батарей. У противника было преимущество в числе стволов, но
«францркенка» показала свое превосходство над трехдюймовками в даль-
ности стрельбы. Красная батарея вела огонь «на пределе» и немного не
доставала сибирцев, они легко взяли ее в вилку, начали покрывать свои-
ми снарядами и скоро заставили сняться с позиции. Под давлением со-
тен Сибирского казачьего полка коммунисты вынркдены были оставить
Хада-Булак. Таким образом, сибирские казаки не позволили противнику
замкнуть кольцо вокруг Даурии и очистили единственный АА^ белых путь
отступления.
Оставление противником Хада-Булака не означало прекращения бо-
евых действий на этом участке фронта. Красные возобновили попыт-
ки продвижения по Соктуйской долине. Сибирские казаки целый день
находились в бою и ничего не ели. Расход боеприпасов был огромный,
пришлось организовать беспрерывный подвоз из Даурии. Например,
верховые артиллеристы брали по лотку снарядов и прямо в седле вез-
ли их на батарею. А перед Даурией в это время кипел жесточайший
бой. Сибирцам с их позиций было видно, как густые цепи красных
все ближе и ближе подходили к станции. Кладбище, на котором со-
всем недавно стояла Сибирская казачья батарея, было окутано клуба-
ми дыма и грязи от разрывов вражеских снарядов. Там был «ад».
К вечеру 20 ноября победа коммунистов в бою за Даурию стала оче-
видной. У белых не было уже сил, чтобы держаться, и был отдан приказ
24 2250
369

^ш,
В.А. ШУЛДЯКОВ
£££*
1 При этом погиб доблестный командир 16-го Ишимского Сибирского стрелкового
полка Омской дивизии полковник Метялев, георгиевский кавалер Великой войны, вы-
ходец из крестьян Тюкалинского уезда. Во время налета на Шарасун красные ворвались
в занимаемый Метялевым дом и подняли полковника на штыки.
370

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
^& 1^=»
ставляло какую-либо ценность. В том хаосе искать собственные обозы
не представлялось возможным. Не только обоз, но и собственных тя-
желораненых погубили белые, лишь бы те не попали в плен — на из-
девательства и надругательства врага! Тяжелоранеными был забит
бронепоезд, вставший перед разрушенным шарасунским мостом. В пос-
ледний момент белые его взорвали...
Противник вышел наперерез белым и в районе Мациевской. Красные
установили на сопках к северу от станции трехдюймовки и макленки и
открыли с них интенсивный огонь. Две белые батареи — Сибирская ка-
зачья и 1-я Добровольческая (командир батареи — подполковник Гай-
кович) — получили приказание выдвинуться вперед и прикрыть движе-
ние колонны арьергарда. Рысью батареи обогнали пехоту, встали на
позицию и, как могли в предрассветной мгле, стали отвечать на огонь
врага. Пехота тем временем повернула на юг от Мациевской и несколь-
кими колоннами стала подниматься на достаточно высокий хребет. Для
изможденных людей и коней это было еще одно тяжкое испытание. Хре-
бет отделял железную дорогу от лощины, по которой можно было уйти в
Китай. Естественно, белые стремились как можно быстрее достичь вер-
шины и укрыться от глаз и огня красных. Вот приказание сниматься и
идти через хребет получило и артиллерийское прикрытие арьергарда.
Первыми пошли сибирцы, а за ними «добровольцы» Гайковича. С трудом,
еще медленнее пехоты, поползли в гору батареи. Общими усилиями люди
помогали лошадям тащить пушки. Враг провожал артиллеристов орудий-
ным и ружейно-пулеметным огнем — буквально расстреливал. Чтобы
рассеять и ослабить огонь, батареи разошлись и пошли отдельными ко-
лоннами. Красные выбрали своей жертвой батарею Гайковича и сосредо-
точили на ней весь свой огонь, оставив сибирцев в покое.
Сибирский казачий полк, перевалив хребет, спустился в лощину, а
батарея сибирцев заняла на вершине позицию. Приказания об этом ка-
заки не получали, так как связь со штабами отсутствовала, тут сказалось
чувство воинского братства. Батарейцы видели, как враг расстреливает
ползущие в гору части арьергарда, как красная конница рубит на стан-
ции Мациевская отставшую белую пехоту! «Картина была ркасная, —
вспоминал сотник Сибирской казачьей батареи Е.М. Красноусов. — Весь
склон хребта от нас в сторону Мациевской был усеян разбитыми и бро-
шенными обозными повозками, трупами людей и лошадей. Группами и
одиночками ползли в гору остатки наших пехотных частей и оторвавши-
еся ночью от своих частей отдельные бойцы. Мы стреляли до тех пор, пока
были снаряды. Но вот все кончено! Внизу уже никого нет...» Фактически
сибирцы из своей «француженки» отсекли красных огнем. Те, тоже ус-
тавшие, увидели, что противник отступает без паники, неспешно, ожес-
24*
371

В.А. ШУЛДЯКОВ
^^L t£z*
точенно огрызаясь, и прекратили преследование. Белые, прижатые к го-
сударственной границе у разъезда № 86, получили короткую передышку.
Белые, проиграв борьбу за Забайкалье, не видели смысла удержи-
вать последний клочок русской территории. И бой у Мациевской они
предприняли лишь а^я того, чтобы пробить себе и своим соратникам
дорогу в Китай. Этим, а также усталостью объясняются особенности
данного боя. Белые дрались ожесточенно, но без обычного упорства.
Отходили не спеша, но потому, что устали до изнеможения от после-
днего боя под Даурией и от ночного марша к Мациевской. Да и во-
инское товарищество требовало оказать поддержку тем, кто находился
в арьергарде. «Отходили, — по словам Е.М. Красноусова, — без па-
ники, с какой-то тупой апатичностью людей, которым все было со-
вершенно безразлично».
Штаб Дальневосточной армии все никак не мог договориться с ки-
тайскими властями об условиях перехода границы. «Стрельба с обеих
сторон прекратилась, — вспоминал Е.М. Красноусов, — остатки наших
частей перевалили через хребет и усеяли собой всю лощину позади это-
го хребта. Если бы красные открыли огонь по этой долине, то каждый
их снаряд уносил бы десятки жертв убитыми и искалеченными... Нам
приказано спускаться вниз и присоединиться к нашему Сибирскому
казачьему полку. Когда мы подошли, то все поле спало мертвым сном.
Усталые до изнеможения люди падали на снег и засыпали, подогревае-
мые теплым ярким солнышком <...>. Проходили часы, а мы все еще
стояли на месте. Люди продрогли на снегу и начали просыпаться; хму-
ро жевали то, что нашлось у них в вещевых мешках... Появились раз-
носчики-китайцы с лотками, пришедшие со ст. Маньчжурия «делать
бизнес». На лотках мандарины, мороженые груши, маковые и бобовые
липучки, дешевые китайские сладости и сигареты. Люди покупают, но
торговля идет не особенно бойко, т. к. нет настроения, да у большин-
ства нет и денер>.
Наконец начальство сговорилось-таки с китайцами. Поздно после
полудня части начали подниматься и вытягиваться в одну общую колон-
ну. Во второй половине дня 21 ноября 1920 г. остатки Дальневосточ-
ной Белой армии у разъезда № 86 пересекли государственную границу
и двинулись к станции Маньчжурия. Уже в ночной темноте сибирцы
вошли на окраину пристанционного поселка, где заночевали в полураз-
рушенных глинобитных фанзах. Пока вскипятили чай, пока нашли, где
купить съестного, заснули лишь под утро. 22 ноября на станции Мань-
чжурия белые, и сибирские казаки в их числе, по описям сдали китай-
цам все вооружение, после чего прошли в городок Маньчжурия, где
стали на стоянку. Китайские военные приемщики осматривали людей
372

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
<^£ i&*
поверхностно, благодаря чему некоторым офицерам, солдатам и каза-
кам удалось спрятать и сохранить револьверы. Сибирские казачьи полк
и батарея вошли в город Маньчжурия в конном строю, в военной фор-
ме, но уже без оружия. Как вспоминалось Е.М. Красноусову, «было и
стыдно, и обидно».
По соглашению, заключенному на разъезде № 86, белые войска по
КВЖД перебрасывались в русское Приморье, на территорию «розово-
го» Приморского правительства, там они должны были получить обрат-
но от китайских властей свое орркие. Кстати, за этот проезд пришлось
заплатить китайцам большие деньги. В Приморье белые надеялись во-
зобновить воорркенную борьбу. Согласно плану отправки сибирские
казаки уходили из города Маньчжурия последними, поэтому на них
были возложены функции военной полиции. Совместно с китайскими
кавалеристами они следили за поведением чинов белых частей. Сибир-
цы покинули город и станцию Маньчжурия последними двумя эшело-
нами.
При движении по КВЖД Сибирские казачьи полк и батарея значи-
тельно «похудели», на промежуточных станциях их покидали одиночки
и группы — те, кто решил уйти из армии и перейти на положение
мирных эмигрантов. Самая большая группа осталась на станции Яке-
ши. 30 декабря 1920 г. оба эшелона сибирских казаков оказались на
пограничной русской^келезнодорожной станции Гродеково. Однако,
попав в Южное Приморье, сибирские казаки, как и другие белые, сво-
его оружия назад не получили и в январе 1921 г. были интернированы
в зонах дислокации японских войск.
Марианна Колосова
ДОБЕЙ МЕНЯ!
Лежит распластанный бессильно на снегу,
Покинутый на поругание врагу.
Он другу, волочась за ним в пыли,
Хрипел моляще: «Ради Бога... пристрели!»
Но друг ушел, не пожелав добить
Того, с которым он привык делить
Опасности, тревоги и труды,
Сухарь солдатский и глоток воды.
Сказал: «Мы все делили пополам,
Но пулю смертную тебе я, друг, не дам».
И он, распластанный, остался на снегу,
Покинутый на поругание врагу...
373

C^J>
B.A. ШУЛДЯКОВ
i^>
Настала ночь. Был стон его слабей,
В бреду шептал: «Добей меня!.. Добей!»
И вот, рожденные в полях чужой земли,
К нему враги надменно подошли.
И резкость слов чужого языка
Сознание прояснила слегка.
Но в этот миг блеснул над грудью штык...
Тупая боль... Короткий слабый крик!
Он вновь один. Затих и стон, и бред.
И никого на мертвом поле нет...
А от друзей был пушечный салют:
«Мы знали, что враги тебя добьют!»
А он уже летел в тот милый край,
Где Бог построил мученикам рай.
Он был в стране, где нет земных голгоф,
Где ненависти нет и нет врагов.
Харбин, 1932
Сибирские казаки в Южном Приморье
1 января 1921 г. сибирские казаки, воевавшие ранее — в Забай-
калье — в составе Дальневосточной армии, прибыли в село Покровка
на реке Суйфун (Раздольная), верстах в 20 к северо-западу от города
Никольск-Уссурийский. В этом большом и зажиточном селе они про-
стояли по квартирам, по один—три человека на избу, пять месяцев.
Здесь сибирцы были переформированы, составив конный Сибирский
казачий дивизион и Отдельную Сибирскую казачью конно-артиллерий-
скую батарею под общим командованием генерала Ф.Л. Глебова. В
дивизионе было четыре сотни и пулеметная команда, командовал им
полковник М.И. Мархинин. Командиром батареи стал войсковой стар-
шина Н.М. Красноперов. Вооружения у сибирцев, кроме личных ре-
вольверов, не было. Лошади стояли по коновязям. По сигналу трубача
казаки сходились на их уборку.
На золото, доставшееся сибирцам при отступлении из Забайкалья, ге-
нерал Глебов создал аая своих офицеров и казаков потребительский коо-
ператив (лавку), в котором по сходной цене можно было купить даже
кое-что из одежды. Но проблему снабжения частей продуктами питания
и фуражом кооператив решить не мог. Казенный «отпуск» был крайне
скудным. Фактически его хватало лишь на 1—2 дня в неделю. Выплаты
денежного жалованья были редки, нерегулярны, мизерны. Спасало со-
трудничество постояльцев-казаков с хозяевами-крестьянами. Получив
374

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
«^ 4^.
жалкий казенный паек, сибирцы сдавали его своим хозяйкам. Те с сар-
кастическими замечаниями присоединяли его к своим продуктам и кор-
мили постояльцев жирными щами, кашей и прочей деревенской снедью.
За еду казаки помогали крестьянам по хозяйству. Занятий в воинских
подразделениях первое время не было, и сибирцы почти постоянно ра-
ботали или отдыхали вместе с крестьянами. Через 2—3 месяца казака от
местного жителя можно было отличить только по остаткам военной фор-
мы. Но беда была в том, что сибирец не только работал с хозяином, но и
гулял, пил с ним. А поводов аля гулянок у местного населения было сколь-
ко угодно. Дисциплина упала. Начались опоздания и даже неявки на убор-
ку лошадей. Нижние чины постепенно выходили из-под влияния своих
офицеров. А там недалеко оставалось и до прямого неповиновения.
Несмотря на зажиточность, покровские крестьяне, выходцы с Куба-
ни и из Оренбуржья, сочувствовали красным. В значительной мере это
объяснялось энергичной работой местной большевистской ячейки, ко-
торая благодаря «демократизму» Приморского правительства и «невме-
шательству» японских интервентов агитировала вполне открыто, причем
не только среди односельчан, но и среди их постояльцев-казаков. Тем
не менее, довольно долго HHKafbdx столкновений между сибирцами и
жителями не было. Если не считать небольших скандалов, но не по
политическим вопросам. Бравые, молодцеватые казаки быстро нашли
общий язык с «женской половиной» населения. Завязались романы.
Впрочем, скандальчики эти как-то переживались, и все любовные пре-
грешения сходили аая сибирцев более или менее гладко.
Так продолжалось до убийства весной 1921 г. есаула М. Верховода.
Этого офицера из Щучинской станицы Кокчетавского уезда, происхо-
дившего из рядовых казаков1, в Сибирском казачьем дивизионе очень
любили и уважали. Верховод был убит подло: выстрелом из винтовки,
когда сидел у раскрытого окна и при лампе писал своей остававшейся
в Сибири жене письмо. Следствие не дало результата. Есаула с воин-
скими почестями похоронили на местном кладбище. Случай этот глу-
боко запал в казачьи души и получил продолжение на следующий день.
Это был второй день Пасхи, к концу его вся Покровка — и крестьяне,
и казаки — была пьяна, за исключением генерала Глебова, дежурного
по гарнизону офицера и чинов комендантской команды. В пьяном уга-
ре вспомнилась кому-то из сибирцев гибель Верховода. На этой почве
начались драки с местными жителями. Тогда по приказу Глебова комен-
дантская команда принялась арестовывать дебоширов. Вскоре времен-
1 Верховод окончил 1-ю Омскую школу прапорщиков (9.07.1916), после чего слу-
жил во 2-й Сибирской казачьей запасной сотне.
375

В.А. ШУЛДЯКОВ
ная гауптвахта (сельское правление) была до отказа забита пьяными
казаками. И село понемногу успокоилось.
Через семь дней, на восьмой, «пасхальное побоище» чуть было не
повторилось. Дело в том, что на так называемой Фоминой неделе пра-
вославные отмечают Пасху мертвых. В положенный день, во вторник,
жители пришли на кладбище, на могилы своих родных, чтобы симво-
лически разговеться с ними за пасхальным столом. Конечно, пришли с
неизменными сулей и контрабандным спиртом. Опять началась гран-
диозная пьянка. В эти поминки включились и казаки, явившиеся наве-
стить своего покойного одностаничника Верховода. Начались попреки
и споры. Сибирцы обвиняли, крестьяне доказывали, что не повинны в
смерти есаула. Страсти накалились. Драки не получилось потому толь-
ко, что вовремя прибыла комендантская команда, которая была вынрк-
дена следить за порядком на кладбище весь вечер и всю ночь. Поминки
затянулись до самого утра.
А за Верховода казаки, в конце концов, в мае 1921 г. все-таки ото-
мстили. В его гибели они усмотрели акт красного террора и ответили
на него террором белым: тайно схватили и убили двух руководителей
местной большевистской ячейки. Одного из них, сапожника, выловили
потом из реки Суйфун с камнем на шее, а другого, учителя Кулика, так
и не нашли. После этого Покровка притихла.
Инциденты между личным составом и населением еще раз и очень
наглядно показали, что вынужденное праздное безделье и связанное с
ним пьянство разлагают воинские подразделения. Глебов решил во что
бы то ни стало, с помощью строевых и тактических занятий, а если
надо, то и «драконовских мер» восстановить дисциплину и снова пре-
вратить дивизион и батарею в крепко спаянные части. Что он сделал?
Уже на другой день после «побоища», то есть на третий день Пасхи,
Глебов отдал приказ: дивизиону и батарее завтра же начать строевые
занятия, на которых присутствовать всем без исключения. Однако ка-
заки уже основательно подзабыли, что такое воинская дисциплина.
Некоторые саботировали приказ, и на занятия утром сотни вышли не
в полном составе. Узнав об этом, Глебов приказал распустить людей, но
после обеда офицерам обязательно собрать весь дивизион и всю бата-
рею. В назначенный час все чины были построены около церковной
площади. Вот появился хмурый генерал, поздоровался. Казаки ответили
на его приветствие вяло и недружно. Глебов медленно пошел вдоль
шеренг, пристально вглядываясь в каждое лицо. «Чувствовалось, что
готовится что-то необычное, — вспоминал Е.М. Красноусов. — Стояла
мертвая тишина. Не было ни одного шевеления в застывшем фронте
людей». Генерал остановился перед серединой «фронта». Коротко по-
376

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^> Wz*
яснил, аля чего вводятся строевые занятия и как он понимает воин-
скую дисциплину. Затем добавил, что некоторые казаки утром не вы-
шли на занятия и что теперь он хочет лично услышать от них о причи-
нах невыполнения приказа. «Выходи, кто хочет говорить!» — строго
приказал Глебов. Ответом была «мертвая тишина», никто даже не по-
шевелился. Все знали, не тот командир человек, чтобы слушать смутья-
нов и разгильдяев, тем более перед строем. Он звал на расправу. Это
было очевидно, в правой руке генерал сжимал карманный браунинг. По-
вторив свое «приглашение» еще раз, но так и не дождавшись желаю-
щего «поговорить», Глебов бросил приказание: «С завтрашнего дня при-
казываю производить занятия в течение трех часов до обеда и двух часов
после обеда, а по субботам — тактические занятия до обеда, по про-
грамме, которая будет объявлена в приказе по полку... Разводите сотни
по квартирам... с песнями». Сотни и батарея перестроились, выделив
песенников на свои правые фланги. При этом казаки пугливо косились
на грозного начальника. Подразделения прошли мимо генерала Глебова
с песнями, получив от него за это: «Спасибо, братцы!»
Со следующего дня Покровка оживилась. Утро начиналось с уборки
лошадей и завтрака. Затем, до обеда, занятия: гимнастика, пеший строй,
шашечные приемы. После обеда снова занятия: уставы, конное учение,
а иногда общие игры под наблюдением самого генерала. Для этой об-
щей гимнастики Глебов выстраивал всех сибирцев в 4—5 шеренг и, ра-
зомкнув эти шеренги на 5—6 шагов, устраивал чехарду, причем и сам
принимал участие в игре. А по субботам, как и было обещано, до обеда
проводились тактические занятия: по атаке и обороне как в пешем, так
и в конном строю. Весь отряд сибирцев делился на две части, каждая
из которых занимала свою позицию. Одной половине ставилась задача
наступать, а другой обороняться. Причем их командирам предостав-
лялась полная свобода в выборе направления и способа действий.
Е.М. Красноусов вспоминал случай, когда одна из сотен, ведя наступле-
ние в пешем строю «в лоб», в то же время выслала в глубокий обход
конную группу. Пешие казаки отвлекли внимание оборонявшегося
«противника», а обходная группа, переправившись вброд через Суйфун,
неожиданно атаковала его с тыла. После отбоя командиры сотен нача-
ли спорить по поводу правильности действий наступавших. Но генерал
Глебов остался доволен обходным маневром и даже приказал выдать
«победителям» из «полковой лавки» приз: три пятифунтовые банки
монпансье, то есть 6 килограммов леденцов...
Ежедневные занятия Глебов стал чередовать с неожиданными днев-
ными и ночными тревогами. По тревоге все чины с полным вьюком
являлись на сборное место. Там генерал лично осматривал людей и ло-
377

с^,
В.А. ШУЛДЯКОВ
}^^
Майский переворот 1921 г. Каппелевцы и Семеновым
В конце мая 1921 г. интернированные белые, с ведома и согласия
японских интервентов, совершили военный переворот и захватили При-
морье. При этом сибирские казаки заранее, еще до начала основных со-
бытий во Владивостоке, быстро и без выстрелов разоружили народную
охрану в Покровке и в соседней станице Полтавской (Уссурийского ка-
зачьего войска). В Полтавскую на разорркение ходила одна из конных
сотен во главе с комдивом полковником М.И. Мархининым, а в самой
Покровке чинов народной охраны арестовал Глебов, явившийся к ним в
казарму с несколькими офицерами. Генерал предложил арестованным на
выбор: «идти на все четыре стороны» или же присоединяться к нему.
Несколько «милиционеров» присоединилось к казакам, а остальные по-
378

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^3& 4^>
кинули село: частью разошлись по домам, а частью, во главе с Палицы-
ным, отправились к красным партизанам в район Сучана. Взяв в Покров-
ке и Полтавской около 100 винтовок, сибирцы превратились в «хорошо
вооруженную часть». Конечно, одной винтовки на четверых-пятерых ка-
заков мало, однако все относительно: во время переворота другие белые
части были вооружены в основном... палками.
После захвата власти в Покровке и Полтавской сибирцы были ото-
званы с квартир и на одну ночь размещены в здании покровской шко-
лы. На следующее утро они выступили в направлении на город Ни-
кольск-Уссурийский. Задача — выйти на побережье Амурского залива,
погрузиться на шаланды и к началу переворота прибыть во Владивос-
ток. Отправляясь в путь, казаки «на всякий случай» спрятали все свое
оружие в повозках обоза. Дело в том, что еще 29 апреля 1920 г. между
Японией и Приморским правительством было заключено соглашение о
так называемой нейтральной зоне. Согласно этому договору поддержа-
ние мира в Южном Приморье возлагалось на японские войска. Была
обозначена 30-километровая «нейтральная зона» вдоль Уссурийской
железной дороги, в которой не могли находиться никакие русские во-
оруженные силы, кроме милиции, численность которой определялась
японскими интервентами. Японцы получили право разоружать конфлик-
тующие русские стороны и вообще всякого русского, зашедшего в ука-
занную зону, если тот не имел на свой револьвер или винтовку, не го-
воря уже о пулеметах, специального разрешения, а выдавалось оно в
штабе японской дивизии. Иметь же в Южном Приморье артиллерию
русским вообще не разрешалось. Японцы располагали для разорркения
реальными силами. Сибирским казакам как раз предстояло пройти
мимо мест дислокации интервентов. Конечно, неофициально японские
военные власти одобряли действия белых. Но в каких-то случаях, что-
бы показать свое «нейтральное лицо», вполне могли вмешаться в собы-
тия. Так и случилось на этот раз. В селе Ново-Никольском, не доходя
5—6 верст до Никольска-Уссурийского, колонну сибирцев остановила
японская часть. Интервенты потребовали сдать вооружение и произве-
ли обыск обоза. Они отобрали у казаков почти все оружие. Уцелело
только несколько винтовок, и то благодаря случайности: одна из под-
вод Сибирской казачьей батареи в пути отстала от общей колонны и в
результате избежала досмотра. Более того, тут же — под Никольском-
Уссурийским — Глебов узнал, что переворот во Владивостоке уже на-
чался, и начался на день ранее намеченного срока. Таким образом,
тщательно проведенная генералом подготовка казаков к участию в пе-
ревороте была сведена на нет. Сибирцы не только были разоружены,
но и опоздали к событиям.
379

л> В.А. ШУЛДЯКОВ
Случившееся с сибирскими казаками стало результатом «нездорово-
го соревнования» между каппелевцами и семеновцами. Свержение «ро-
зового» Приморского правительства подготавливалось одновременно и
совершенно самостоятельно обеими группировками белых. Еще в мар-
те—апреле 1920 г., сразу после Сибирского похода, между семеновца-
ми и каппелевцами возникли натянутые отношения. Последние не мог-
ли простить Г.М. Семенову его былой антиколчаковской позиции (в
конце 1918-го — начале 1919 г.) и рассматривали атамана как одного
из главных виновников поражения Белого дела в Сибири. Весной 1920 г.
каппелевское командование (генерал С.Н. Войцеховский и др.) пред-
приняло даже попытку сместить Семенова. Шаг этот, вызванный впол-
не справедливым негодованием, тем не менее, по сути, был вреден АА^
белых, он вносил раскол в ряды войск и разрушал основы армии: дис-
циплину, субординацию, преемственность власти. Ведь не кто иной, как
сам Колчак особым указом (Нижнеудинск, 4.01.1920) передал Семе-
нову всю полноту военной и гражданской власти «на территории Рос-
сийской Восточной Окраины». Неудивительно, что некоторые началь-
ники-каппелевцы стали симпатизировать Семенову. Среди них были и
глава сибирских казаков генерал Ф.Л. Глебов, и командир Егерского
полка1 полковник П.Е. Глудкин. В 1920—1922 гг. в семеновские части
влилось, поодиночке и группами, много каппелевцев. Таким образом,
сами названия «каппелевцы», «семеновцы» становятся весьма условны-
ми. Однако эти две группы существовали вполне реально. Разделяло их,
во-первых, отношение к атаману Семенову, во-вторых, политическая
ориентация: «семеновцы» были консерваторами-монархистами, а «кап-
пелевцы» симпатизировали земско-либеральным общественным кругам.
В-третьих, различны были методы действий: «каппелевцы» пытались
удержаться на почве «закона», «права», надеясь приобрести этим сим-
патии широких слоев населения, а «семеновцы» чаще и без формаль-
ностей прибегали к силе (быстрые на руку и вообще на решение вся-
ких вопросов...), полагая, что в сложившихся условиях необходима
жесточайшая диктатура.
Сибирские казаки, воевавшие в составе Российской армии адмирала
Колчака на Урале, в Сибири и пришедшие вместе с ее остатками в За-
байкалье, были «природными», «чистокровнейшими каппелевцами». В
1920 г. они входили во 2-й, каппелевский по составу, стрелковый корпус,
от Даурии отступали вместе с каппелевскими частями 3-го стрелкового
корпуса. И Сибирская казачья батарея, например, последние в Забайка-
лье выстрелы из своей пушки делала, прикрывая у станции Мациевская
Бывший Егерский батальон ставки адмирала Колчака.
380

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^£& 1^,
отход именно каппелевцев. Однако теперь, в Приморье, «по воле началь-
ства», прежде всего генерала Ф.Л. Глебова, сибирцы попали в лагерь ата-
мана Семенова. Чем руководствовался в выборе ориентации Глебов?
Точно нельзя сказать, нет прямых указаний. Вероятно, его симпатии ока-
зались на стороне консерваторов-монархистов, «быстрых на решение вся-
ких вопросов» и предпочитавших железную дисциплину как в армии, так
и в обществе в целом, на стороне тех, кто полагал, что Указ адмирала
Колчака от 4.01.1920 должен выполняться. Возможно, сыграло свою роль
и то, что у семеновцев оказались почти все казачьи строевые части, и то,
что Покровка близко располагалась к району Гродекова, где дислоциро-
вались части 1-го, семеновского по составу, корпуса Дальневосточной
армии. Что касается рядовых и большинства офицерства, то они, совер-
шенно не разбираясь в хитросплетениях высшей политики, просто сле-
довали за своими начальниками как людьми, с которыми прошли «огонь,
воду и медные трубы» и которым безусловно верили. Сколько-нибудь глу-
бокой вражды между массой каппелевцев и массой семеновцев не суще-
ствовало, антагонизм был лишь в верхах. И разоружение народной
охраны в Покровке и Полтавской, и выдвижение в сторону Никольска-
Уссурийского — все это сибирские казаки проделали по плану переворо-
та, разработанному семеновцами. Но знали об этом лишь генерал Глебов
и его начальник штаба. Остальные офицеры и казаки просто шли, чтобы
еще раз сразиться с ненавистным врагом, и им не столь важно было, по
чьей инициативе вновь начинается борьба.
Командующий Дальневосточной армией генерал Г.А. Вержбицкий и
его сторонники решили не допускать более атамана Г.М. Семенова и се-
меновцев к руководству Белой борьбой. Поэтому первое, что предприня-
ло каппелевское командование, это начало свою операцию по захвату
власти в Южном Приморье на день раньше, чем планировали семенов-
цы. Во-вторых, оно не желало полагаться на семеновские части и в ходе
переворота допускать их к действию в решающих местах или даже, как
это было в случае с сибирцами, вообще к какому-либо действию. А семе-
новцы рвались в бой, готовы были нести жертвы во имя общего дела.
Фактически они — под началом молодого храбреца полковника В. Буй-
вида, командира Отдельного Маньчжурского батальона, — и сыграли глав-
ную, боевую, роль при захвате белыми города Владивостока 26 мая
1921 г. Так, семеновский Отдельный Конвойный дивизион потерял тог-
да 6 человек убитыми и 12 ранеными. Это, сравнительно с другими час-
тями, большие потери. Между прочим, Конвойный дивизион был
сформирован из офицеров и юнкеров расформированного Читинского
военного училища и в 1920 г. некоторое время охранял ставку атамана
Семенова, откуда и его название. По оценке эмигрантского историка
381

л ВА- шулдяков ^
поручика Б.Б. Филимонова, офицеры и солдаты Отдельного Конвойного
дивизиона, связанные крепкими традициями своего училища, закаленные
в боях и походах, сохранявшие боеспособность и веру в своих начальни-
ков в самых тяжелейших условиях, «являли собою тот образ воинского
чина, к коему должны были стремиться Белые бойцы». Что же случилось
с этими «идеальными солдатами» после переворота? Между каппелевца-
ми и семеновцами, точнее их начальством, начались трения и недоразу-
мения. И конвойцы, сыгравшие, вместе с Отдельным Маньчжурским
батальоном, столь важную роль при взятии Владивостока, потопали в Гро-
дековский район — в семеновскую зону.
Сибирские казаки тоже настроены были действовать. Более того,
они были готовы к этому в гораздо большей степени, нежели многие
каппелевские части: у них уже было оружие. Тогда, в Ново-Николь-
ском, сибирцы не понимали совершенно, что происходит: почему вдруг
японцы их обыскивают и разоружают? Ведь ясно было, что белое ко-
мандование не могло пойти на переворот без согласия на то япон-
ского военного командования. Казаки повода придраться к ним не
давали: глаза никому не мозолили, с оружием не дефилировали, а бла-
горазумно спрятали его в повозках обоза. И вдруг — позор разору-
жения?! Тогда, в конце мая 1921 г., сибирцы понятия еще не имели
о том, что идет вражда между «каппелевцами» и «семеновцами» и что
они, «настоящие каппелевцы», ввиду решения своего командира, ге-
нерала Глебова, уже превратились в «семеновцев». Позднее, когда
многое стало ясно, казаки были твердо убеждены, что каппелевское
командование не допустило их к участию в перевороте специально и
что японцы отобрали у них оружие вследствие интриги командира
2-го корпуса генерала И.С. Смолина.
Каппелевское командование своими действиями затянуло сам про-
цесс военного переворота, что привело к лишним жертвам, но дало
ему нужный результат. Каппелевцы вручили власть в Южном Примо-
рье приемлемому аля них Временному Приамурскому правительству
во главе с С.Д. Меркуловым. Генерал-лейтенант Вержбицкий стал ко-
мандующим всеми войсками Приамурского правительства — Дальне-
восточной армией (31.05.1921), а позднее — в октябре — и управ-
ляющим военно-морским ведомством. Бывшие во Владивостоке
семеновцы, сыграв решающую роль в боях и стычках военного пере-
ворота, оказались организационно, политически и психологически
не готовы к тому, чтобы самим взять власть. А их вождь, атаман
Г.М. Семенов, отсутствовал. По сути, определенные политические кру-
ги, рвавшиеся к власти (братья Меркуловы), использовали семенов-
цев в своих корыстных целях, а затем за ненадобностью отодвинули
382

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922 ж
^ 4^,
их на задний план, сделав ставку на более организованную и весомую
силу — каппелевцев.
На переворот сибирские казаки, не по своей вине, опоздали. Спе-
шить им теперь было некуда. Поэтому далее от Никольска-Уссурийс-
кого они пошли «с прохладцем». Глебов повел свои дивизион и бата-
рею к Владивостоку прямо вдоль линии железной дороги. Ночлег был в
селе Раздольном, в казарме Боткинского конного дивизиона. То, что
происходило в верхах, еще не отразилось на жизни низов. И воткинцы
приняли сибирцев очень хорошо. Эта ночевка запомнилась казакам «ат-
мосферою дружбы и солидарности во всем». И ничто не предвещало,
что через два месяца воткинцы отнесутся к сибирцам как к врагам.
На второй день пути (27 или 28 мая 1921 г.) Сибирский казачий
дивизион и батарея прибыли в пригород Владивостока: на Шестую Вер-
сту. Разместились в каменных казармах, в которых до революции стоял
один из батальонов Владивостокского гарнизона. Несколькими днями
позднее на Шестую же Версту и в те же казармы пришла семеновская
пехота: Отдельные Маньчжурский и Уссурийский пластунские батальо-
ны. Скоро казачьи офицеры, оказавшиеся довольно далеко от города,
поняли, что угодили в своего рода ссылку. Сначала их не допустили к
участию в перевороте, а теперь загнали в такую дыру, где они были
совершенно оторваны ото всех и откуда не могли «непосредственно
влиять» на жизнь уже «перевернутого» без их участия Владивостока.
Почти сразу же началась нудная, тяжелая и неинтересная караульная
слркба. В окрестностях краевого центра было неспокойно. Поэтому бе-
лым, прежде всего, пришлось охранять место своего расквартирования:
днем беспрерывными конными патрулями, а ночью — сторожевым ох-
ранением, которое поочередно высылали все стоявшие на Шестой Вер-
сте части. Главной задачей сибирских казаков была караульная служба в
двух пригородах: в Гнилом Углу и на станции Первая Речка. В Гнилом Углу
охраняли военные склады, а на Первой Речке — паровозное депо, при-
станционные склады и железнодорожные стрелки. Конный наряд из
2 офицеров и 30 казаков, фактически взвод, уходил на Первую Речку на
целые сутки. Служба на станции была далеко не из приятных. Каждую
минуту можно было ожидать враждебного выступления или саботажа со
стороны рабочих-железнодорожников. Караульного помещения не име-
лось, и наряд (и люди, и лошади) в течение суток стоял у забора около
станционного здания — под открытым небом. А в это время года в Юж-
ном Приморье шли короткие, но частые дожди... Служить сибирцам
приходилось через день, скучать было некогда. На Первую Речку дивизи-
он и батарея высылали только конных. Но в течение месяцев, прошед-
ших после стоянки на станции Ага в Забайкалье, в ходе боев, походов и
383

В.А. ШУЛДЯКОВ
*^> 1^»
голодовок, многие казаки вновь лишились лошадей. Пеших людей удоб-
но было использовать аая охраны складов в Гнилом Углу, но а^я этого сле-
довало приблизить их к месту несения наряда. По-видимому, в июне
«пластуны» были выделены в отдельное подразделение (под командой ге-
нерала Блохина?) и перемещены в Гнилой Угол.
В свободные минуты офицеры и казаки наслаждались изумитель-
ной природой Приморья. Сотник Е.М. Красноусов вспоминал: «Це-
лыми часами бродили мы по оврагам и долинам, где среди свежей,
богатой растительности протекали журчащие ручейки, бравшие свое
начало из родников, сплошной ковер цветов окаймлял эти ручейки. В
тенистых влажных местах мы встречали целое море ландышей, благо-
ухающих своим ароматом на целые сотни саженей вокруг. Огромные,
невиданные нами до сих пор бабочки и масса птиц оживляли карти-
ну еще более и создавали звуковое оформление этому «земному раю».
Мы заслушивались соловьиными трелями, пением канареек и других
пичужек, живших свободно и счастливо в этой поистине райской об-
становке. Но «ловить бабочек» и слушать соловьев мы могли только
лишь в свободное время, а его было не так много <...>. Ведь помимо
бабочек и соловьев в окружающих сопках всегда можно было встре-
тить красного партизана, а по дороге на Первую Речку или во Влади-
восток — нарваться на красного террориста или организованную бан-
ду красно настроенных рабочих».
Что представляли собой оказавшиеся в 1921 г. в Приморье белые?
Интересную характеристику Дальневосточной армии дал поручик
Б.Б. Филимонов. Все им сказанное относится, это очевидно, и к сибир-
ским казакам. Вот несколько фрагментов из его книги «Белоповстанцы»:
«Многие годы походов, аая одних начавшиеся еще в Великую вой-
ну, а АЛЯ других в Гражданскую, давно оторвали чинов Армии от род-
ного очага и мирной жизни. С домом у них фактически все было
порвано, казалось бы, что из них мог бы выработаться тип кондотье-
ров, но этого не случилось, и своей массой они остались честными
гражданами России и терпимо относились к населению, недоброже-
лательно и даже враждебно к ним относившемуся <...>.
Многие «практичные» люди, не видя впереди никакого просвета,
бросали расстроенные ряды Белых Войск после Ледяного Сибирского
Похода или оставления Забайкалья. В рядах остался тот, кто жил борь-
бой с большевиками, кто продолжал твердо верить в скорое Воскресе-
ние России, а пока считал нужным продолжать службу в кадрах будущей
Русской Армии, тот, кто не решался или не желал самостоятельно бо-
роться с жизнью вне рядов войск. Много было и таких, кто, не задава-
ясь высокими целями, довольствовался настоящим и жил, пока его
384

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 а
«^ 4&»
кормили. Наконец, попадались единичные хищники, кои были не прочь
пожить вволюшку на остатки казенных средств, а при случае и «погреть
свои руки» <...>.
Осколки Молодой Русской Армии, развернувшейся из добровольчес-
ких отрядов и частей Народных Армий 1918 г. (Сибирской и Поволж-
ской), до последних дней своих сохранили характерную особенность
своей юности — крепчайшую духовную связь между начальником и
подчиненными, происходившую от полной общности интересов, а не-
редко и близких отношений, предшествовавших службе под Белыми
Знаменами <...>. ...взаимоотношения чинов оказались непринужден-
ными, но вместе с тем, при отсутствии ряда формальностей, воинские
чины были скованы на фронте строгой и даже суровой дисциплиной
<...>. После Красноярской Катастрофы Белая Армия по существу сво-
ему стала чисто добровольческой, но подъема, как то было в 1918 г.,
уже не было в ее рядах. Части, пришедшие в Приморье, хотя и сохра-
нили свой облик «добровольческих и народных», тем не менее, под
влиянием неудач и катастроф, этот облик принял все же искаженные
формы <...>.
...части 1921 г. являлись осколками когда-то значительных частей.
Каждый осколок старался сохранить себя отдельной единицей до того
светлого времени, когда он сможет вновь развернуться. Командиры и
начальники, привыкнув командовать крупными частями, инстинктивно
цеплялись за «класс» своей части. ...понижение «класса», то есть сведе-
ние частей в менее крупные единицы, во многих случаях влекло за со-
бою уход на покой или откомандирование в штаб ряда лиц, пребывание
коих на несоответствующих их чину должностях противоречило психо-
логии чинов Армии. Командиры частей определенно не желали терять
свою хозяйственную автономию <...>.
О внешней подтянутости, выправке, однообразной форме одежды
говорить не приходится. Хотя все Белые бойцы ходили в погонах и в
растерзанном виде солдаты сами не любили появляться, тем не менее,
особых требований в этом отношении не предъявлялось, и предъявить
было нельзя, так как Армия после своего прихода в Приморье обмун-
дирования и жалованья не получала.
Если занятия с офицерами и солдатами в некоторых частях и про-
изводились, то в большинстве случаев к ним относились несерьезно.
Осенью 1921 г. во Владивостоке имел место следующий случай, ярко
характеризующий психологию Белых бойцов. Когда одну из Белых час-
тей гарнизона вывели на занятия (рассыпной строй), то солдаты ока-
зались премного обиженными: «Как? Всю Сибирь прошли, столько лет
воюем! А тут — опять учить, что мы и так хорошо знаем».
25 2250
385

В.А. ШУЛДЯКОВ
По уставу полагалось отдание чести всем генералам и офицерам без
остановки во фронт, но на практике солдаты отдавали честь только офи-
церам «своей» части и тем из «чужих» офицеров, кои при больших чи-
нах солидно выглядели. Недоразумений на этой почве не происходило,
ибо офицеры считали вполне нормальным, что их приветствуют только
свои солдаты.
Переходы из одной части в другую и выходы на сторону одно время
происходили часто, самовольно и проходили за редким исключением
безнаказанно. Некоторые командиры и начальники сами переманива-
ли к себе офицеров и солдат в целях пополнения или развертывания
своих частей. Только в редких частях не принимали самовольно пере-
ходящих <...>.
В обстановке русской революции и Гражданской войны создался
тип «атаманов» — неограниченных и не ответственных ни перед кем
маленьких владык. Болезнь эта к 1921 г. поразила организм Дальне-
Восточной Белой Армии, и самые ярые противники «атаманов» пре-
вратились фактически в «атаманов». Соревнование начальников
приняло в это время совершенно недопустимые формы и вело к по-
стоянному несогласию <...>.
Значительная ценность каждого бойца, как результат малочисленно-
сти частей, неудачи, частые перемены в командовании, отсутствие са-
мого необходимого из пищи и одежды, — [все это] вырывало почву
из-под ног начальника и заставляло его подчас смотреть на некоторые
провинности подчиненного сквозь пальцы. Результат не заставил себя
долго ждать: воинские чины стали распускаться.
Бессистемные производства и награждения орденами, наличие от-
дельных самозванцев, как результат массовой затери послужных спис-
ков, вели к тому, что каждого командира, офицера и солдата ценили
его начальники, равные и подчиненные постольку, поскольку он был
ценен сам по себе, а не по тому чину или званию, которое он носил.
Разделение на «каппелевцев» и «семеновцев», приведшее очень ско-
ро к полному расколу, явилось скорее результатом соревнования началь-
ников, чем антагонизма масс. Действительно, несмотря на ряд эксцес-
сов, падающих на время наибольшего затемнения мозгов, отношение
общей массы офицерства и солдат, как каппелевцев к семеновцам, так
и семеновцев к каппелевцам, было вполне терпимо.
Все действия начальства, с легкой руки самих командиров, подвер-
гались нещадной критике. Младший офицер в ответ на приказание мог
получить молчок, в худшем случае — грубость. Положение обер-офи-
церов было неважно. Отчасти это объясняется тем, что многие офице-
ры, получив чины за боевые отличия, панибратствовали со своими дру-
386

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 а
^£& 4&»
зьями-солдатами. Наличие офицерских рот почти в каждом полку спо-
собствовало подобному «равноправному» отношению. С другой сторо-
ны, видя, что офицер делает все то же, что и солдат, то же ест, так же
спит, — все это укрепляло доверие солдат к офицерству, не давало им
повода видеть в нем [офицере] барина, впрочем, многие офицеры ба-
рами никогда и не были. Вера друг в друга была полной. В своих солда-
тах все офицеры были твердо уверены. Боевые приказания исполнялись
всегда быстро и беспрекословно. Браня подчас свое начальство, солдат
все же верил ему и шел за ним <...>.
Следует подчеркнуть также, что офицерская и солдатская масса бе-
лых войск к этому времени никому уже не верила, ничьим словам,
обещаниям и заманиваниям, и все держались лишь крепко за своих
начальников, слову которых, подкрепленному тяжелым путем совмест-
ных испытаний, единственно только давали веру».
А вот краткая характеристика, данная чинам Дальневосточной ар-
мии 1921 г. другим белоэмигрантским историком — А.П. Еленевским:
«Как и весной 1918 г. рядовая масса офицеров и солдат готова была
бороться с красными до победы или на смерть. Она не оставила ар-
мии ни после приказа № 251 в 1920 г. о демобилизации армии, ни
после приказа о праве выхода из нее до 1 ноября 1921 г. Эта масса
чувствовала себя неразрывно связанной с Россией, подсознательно, зоо-
логически, она тянулась к русским нерушимым основам: Вере, Царю
и Отечеству, — сидела на голодном пайке, ходила оборванной и по-
лураздетой, долгими месяцами не получала и не требовала жалованья.
Сегодня, такое нищее и жалкое, еще ярче оттеняло богатство былого:
довольства и обеспеченности, — при Царе. Поход от Волги к берегам
Тихого океана все же морально сказался на рядовой военной массе.
Столько измен, поражений и неудач подорвали веру в командование,
и она [масса] инстинктивно жалась только к тем командирам, в ко-
торых видела и чувствовала моральную силу, которые ее не бросали и
жили вместе с ее печалями, горестями и радостями».
...Опередив семеновцев и осуществив переворот, каппелевское ко-
мандование, казалось, окончательно захватило инициативу в свои руки.
Но тут в события вмешивается атаман Семенов, что придает междо-
усобной борьбе мощный импульс. В дни краха Белого Забайкалья глав-
нокомандующий улетел из окруженной Читы на единственном в армии
самолете. Войска вывел из окрркения, а затем на КВЖД командующий
Дальневосточной армией генерал Вержбицкий. На КВЖД между белы-
ми военачальниками начались споры из-за раздела вывезенного золота,
командующий армией Вержбицкий заявил о неподчинении армии глав-
кому. Семенов покинул станцию Маньчжурия и через Гродеково и Вла-
25*
387

В.А. ШУЛДЯКОВ
дивосток уехал в Порт-Артур (Китай). Однако остававшиеся в Южном
Приморье сторонники атамана готовили почву аая его возвращения.
Возглавить военный переворот и захватить ключевые позиции им не
удалось, но они не теряли надежды взять реванш. Тем более, формаль-
но-правовые основания а^я этого имелись.
30 мая 1921 г.1 из Порт-Артура во Владивостокский порт прибыл
небольшой японский пароход «Киодо Мару». На его борту находился
атаман Семенов со своим Штабом Главнокомандующего всеми Воору-
женными Силами Российской Восточной Окраины. Ссылаясь на Указ
адмирала Колчака от 4.01.1920 г., Семенов потребовал от Временного
Приамурского правительства передать ему всю полноту власти на рус-
ском Дальнем Востоке. Против этого притязания выступили правитель-
ство, штабы Дальневосточной армии, 2-го и 3-го стрелковых корпусов,
консульский корпус, общественность. Даже конференция Уссурийско-
го казачьего войска просила атамана уехать из Владивостока. Сторону
Семенова безоговорочно приняла только Гродековская группа войск
(командующий — генерал Н.И. Савельев), в состав которой входили
почти все казачьи части и 1-й стрелковый корпус, состоявший из ста-
рых семеновских частей. Атаман пытался действовать и во Владивосто-
ке: назначил начальником гарнизона своего сторонника — генерала
Ф.Л. Глебова. Тот, с охраной от комендантской команды Сибирского
казачьего полка, разместился в японской гостинице на городской набе-
режной. Возможно, тогда же Глебову было приказано одновременно
принять под командование новообразованную Сводную бригаду из си-
бирских и енисейских казаков.
Семеновцы опасались нападения на своего главкома. Днем это было
невозможно, но ночью «враждебные элементы» могли незаметно подой-
ти к «Киодо Мару». Тогда Глебов возложил внешнюю охрану атамана
Семенова на своих сибирцев. Ежедневно Сибирский казачий полк или
батарея стали высылать с Шестой Версты конный взвод из 2 офицеров
и 30 казаков, вооруженных, правда, одними шашками. Взвод к наступ-
лению темноты прибывал на набережную напротив стоянки «Киодо
Мару» и высылал по берегу в обе стороны конные патрули. Остальные
люди — «смена» — располагались под открытым небом и, в ожидании
своей очереди в патруль, прямо на земле спали. В 4 часа утра взвод
снимался и возвращался в казармы. Этот наряд был не тяжелый и даже
интересный. Еще бы, на набережной можно было наблюдать ночную
жизнь портового города. Во время одного из таких дежурств у сибир-
цев едва не вышел конфликт с каппелевцами.
По другим данным, 2 июня.
388

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^S& 4^=»
Дело в том, что генерал Вержбицкий назначил начальником Владиво-
стокского гарнизона командира 3-го корпуса генерала Молчанова, кото-
рый разместился в здании Морского штаба, всего в нескольких десятках
шагов от того места, где у забора коротали свои ночи, охраняя спокой-
ствие «Киодо Мару», наряды сибирцев. В ту ночь в наряде был взвод от
Сибирской казачьей батареи во главе с сотником Е.М. Красноусовым и
хорунжим Г.С. Челпановым. Молчанов обратил внимание на маячивших
на глазах казаков, вызвал к себе Красноусова и приказал ему немедленно
собрать караул и увести в казарму. Это было не по уставу. Сотник пытал-
ся говорить генералу, что не может снять караул без приказания своего
начальника. Но Молчанов и слушать не хотел. Повторил требование и
пригрозил арестом, разорркением и конфискацией лошадей. Для оказа-
ния давления на казаков, а если потребуется, то и АА^ применения силы
прибыла команда от Отдельной роты морских стрелков Сибирской воен-
ной флотилии. Красноусов бросился искать генерала Глебова и наконец
нашел его в ресторане «Золотой рог». Глебов в автомобиле лично прибыл
к месту событий, выслушал доклад начальника караула и, коротко бросив:
«Умри, а с места не сходи!» — сел в машину и укатил.
Это приказание Красноусов, очень уважавший генерала, расценивал
как странное и совсем «не глебовское». У морских стрелков были вин-
товки со штыками, а казаки имели только шашки. Да и была ли при-
чина достаточно веской, чтобы если не губить, то уж, во всяком случае,
позорить своих людей. То ли Глебов был после ресторана чересчур на-
веселе, то ли был разгневан назначением параллельного начальника гар-
низона и возникновением двоевластия, то ли то и другое, вместе взятое.
Во всяком случае, наутро он одумался, и ночной наряд на набережную
от сибирцев больше не высылался. Конфликт не получил силового раз-
вития только потому, что непосредственные исполнители совершенно
не понимали своего высокого начальства. И казакам, и морским стрел-
кам казалось диким применять оружие против своих. Сотник Красно-
усов и поручик, командовавший стрелками, просто дотянули до того
момента, когда склянки на «Киодо Мару» пробили 4 часа утра и си-
бирцы получили возможность снять свой караул «на законном основа-
нии» — по уставу. Тогда казаки дружески распрощались со стрелками
и отправились к себе на Шестую Версту. Дело кончилось миром.
Утвердиться во Владивостоке, центре края, Семенову не удалось. Кон-
курент Глебова генерал Молчанов, тоже начальник гарнизона, но ставлен-
ник каппелевского командования, смог удержать в руках большинство
частей 2-го и 3-го стрелковых корпусов. Атаману даже не позволили сой-
ти с «Киодо Мару» на берег. Решение об этом приняла городская дума
Владивостока, ее поддержали иностранные консулы. Тогда Семенов, ос-
389

*^
В.А. ШУЛДЯКОВ
i^*
Раскол сибирцев. «Раздольнинское сидение». Гродековцы
Разделение белого лагеря Приморья на две военные группировки,
образование двух военно-политических центров и двоевластия — это
уже было очень серьезно, грозило эксцессами с применением оружия.
Страсти накалялись, правда, главным образом пока в верхах. Е.М. Крас-
ноусов вспоминал о том, как сильно поразил сибирцев новый наряд,
добавившийся в начале июля. Им приказали выставлять сторожевое
охранение в сторону Владивостока и предупредили, что противником
могут оказаться «каппеля». Офицеры, естественно, стали задавать воп-
росы. Однако непосредственное начальство, знакомое с обстановкой не
более их, не могло ответить ничего определенного. Охранение в направ-
лении города сибирцы выставили, но воевать со своими не собирались.
Прошло еще несколько дней, и они получили приказ о выступлении к
атаману Семенову, по маршруту Раздольное—Никольск-Уссурийский—
Гродеково.
Глебов как семеновский начальник Владивостокского гарнизона дол-
жен был организовать переброску верных атаману войск в Гродеков-
ский район. Конечно, он не мог забыть и оставить каппелевцам своих
сибирцев. Глебов вручил командование Сибирскими казачьими дивизи-
оном и батареей А.В. Катанаеву, бывшему начальнику 4-й Сибирской
казачьей дивизии, восстановленному в чине полковника. «По-видимо-
му, аля Атамана Семенова настал момент «решительных действий», —
оценивал позднее это назначение Е.М. Красноусов, — и он привлекал в
свое окружение решительных и смелых людей, к числу которых, безус-
ловно, принадлежал Катанаев». В том же приказе, объявлявшем о вступ-
лении в командование полковника А.В. Катанаева, сообщалось, что на-
390

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^ ^=>
завтра, после полудня, дивизион и батарея выступают походным поряд-
ком на Гродеково.
Однако и командование Дальневосточной армии (Вержбицкий, Мол-
чанов, Смолин и др.) не хотело допускать перехода воинских частей на
сторону Семенова, тем более «коренных каппелевских». Очевидно, оно
стало принимать контрмеры и, в частности, искать среди сибирских
казаков своих сторонников. Это принесло плоды: на сторону каппелев-
цев встал командир сибирцев-«пластунов» генерал-майор П.И. Блохин,
зарекомендовавший себя в 1918—1919 гг., когда он командовал 2-м
Сибирским казачьим полком, отличным строевым начальником. Блохин
решительно отказался от переброски в Гродеково и убедил своих под-
чиненных. Судя по всему, в день выступления он прислал из Гнилого
Угла на Шестую Версту, с целью агитации, своих людей, иначе не объяс-
нить неожиданного раскола, случившегося среди конных казаков. «Бло-
хинцы», несомненно, агитировали против атамана Семенова за то, что-
бы остаться под началом своего — каппелевского — командования,
предлагали не идти с Катанаевым, а переходить к Блохину.
Утро выступления с Шестой Версты выдалось на редкость, p^sl обыч-
но туманного Владивостока, ясным, солнечным (11.07.1921). Сборы в
дорогу не заняли много времени. Как шутил Е.М. Красноусов, голому
собраться — только подпоясаться. В Сибирской казачьей батарее, на-
пример, казаки — перед выдачей овса — повели лошадей на водопой,
а офицеры рке собрались в ожидании «прощального» обеда с пельме-
нями и парой «посошков». Вдруг в «офицерское собрание» пришел вах-
мистр батареи Батырев со сногсшибательным известием: с водопоя боль-
шинство артиллеристов ушло в Гнилой Угол, где их принимает генерал
Блохин. Офицеры выскочили наружу и вдалеке, на склоне горы, увиде-
ли беспорядочную цепочку всадников-беглецов. Догонять их и завора-
чивать было поздно. На коновязи стояли 35—40 лошадей — это все,
что осталось от батареи. Люди, стоявшие рядом с лошадьми, испытую-
ще смотрели на командира, как бы спрашивая: «Что делать?» Коман-
дир батареи войсковой старшина Н.М. Красноперов приказал седлать,
кормить лошадей овсом и быть готовым к выходу, а сам немедленно
отправился в штаб дивизиона. В Сибирском казачьем дивизионе в то
Же время произошло аналогичное происшествие. Видимо, на водопое
посланцы Блохина из числа пеших казаков и обработали своих конных
товарищей. С материальной точки зрения сдвинуть казаков с места,
оторвать от воинской части с ее обозом не представляло особой труд-
ности. Почти у всех конных сибирцев все личное имущество помеща-
лось в переметных сумах. Главное было — убедить людей, что «блохин-
Цам» вполне удалось. Надо признать, что офицеры Сибирских казачьих
391

В.А. ШУЛДЯКОВ
дивизиона и батареи, которые все или почти все ушли в Гродеково,
положившись в такой обыденной мелочи, как водопой, на младший
командный состав — вахмистров и урядников, — элементарно прово-
ронили своих казаков. В результате под началом генерала П.И. Блохина
оказалось почти 75% всех казаков, пришедших в составе Сибирских
казачьих полка и батареи в Приморье.
Вот что вспоминал о дальнейшем, а именно о выступлении с Шестой
Версты в Гродеково, сотник Е.М. Красноусов: «Невесело прошел обед
<...>. Трубач играет «сбор». Выходим к батарее, строимся <...>. Правее
нас выстраиваются жиденькие сотни дивизиона. «Смирно..., господа офи-
церы», — слышится команда Полковника М.И. Мархинина. К строю
«остатков дивизиона и батареи», на сером «глебовском» жеребце подъез-
жает Полковник А.В. Катанаев, одетый в... штатский костюм, с соломен-
ной шляпой на голове. Мы все знали Катанаева, как нашего доблестного
казака, Георгиевского кавалера и начальника дивизии, и только поэтому,
вероятно, не расхохотались. А зрелище было, действительно, комическое.
Приветливо поздоровавшись с нами (снял свою шляпу), Катанаев корот-
ко объявил, что мы идем в Гродеково, что «каппеля» настроены против
нас — гродековцев, но что в силу приказа Атамана Семенова мы долж-
ны перейти туда. «Справа по три... За мной... Шагом марш»... Вспоми-
ная это событие сейчас, я думаю, что вид нашей колонны был просто
ужасен: впереди на прекрасном горячем жеребце — «душка-штатский»,
а за ним — воинская часть в «убийственном настроении», ибо каждый
думал о тех, кто ушел от нас, кто порвал с нами связь. А почему? И не
следовало ли бы и самому сделать то же самое?»...
Колонна семеновцев, во второй половине дня 11 июля выступившая
с Шестой Версты, двигалась по тракту вдоль железной дороги: ст. Пер-
вая Речка — ст. Океанская и далее. В голове ее шла конница — Си-
бирские казачьи дивизион и батарея, — а за ней обозы и пехота —
Маньчжурский и Уссурийский пластунские батальоны. Начальником
общей колонны являлся генерал Малакен, командовавший пластунами.
Для семеновцев важно было как можно быстрее выйти из района Вла-
дивостока, насыщенного каппелевскими войсками. Поэтому Малакен
вел вверенные ему части не останавливаясь. Людям было запрещено
отставать от колонны. Двигались всю ночь, и на следующий день, око-
ло полудня, подошли к поселку и станции Раздольное. Здесь у колонны
был запланирован отдых и ночлег. Семеновцы не знали, что штаб Даль-
невосточной армии решил сорвать несанкционированную им переброску
войск в Гродековский район. Раздольнинский русский гарнизон полу-
чил приказ задержать колонну генерала Малакена. Части гарнизона,
несмотря на большой праздник (12 июля — День святых апостолов
392

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 ш
«^ %£z*
Петра и Павла), были выведены из Раздольного и приступили к строе-
вому учению, как раз на пути следования семеновцев. Действительная
цель учения — демонстрация силы. В крайнем случае каппелевцы дол-
жны были преградить семеновцам путь. Главную роль в этой «опера-
ции» сыграли, по-видимому, Боткинский и Уфимский стрелковые полки
и Боткинский конный дивизион.
Перед самым Раздольным авангард колонны был встречен группой
офицеров штаба 3-го корпуса с полковником фон Бахом во главе. Они
остановили колонну и предъявили генералу Малакену приказ штаба
армии. Атаман Семенов в своих воспоминаниях привел его текст: «За
неподчинение частей Гродековской группы правительству и самовольный
вывод их из Владивостока генералу Малакену предписывается немедлен-
но сдать все казенное вооружение, снаряжение и имущество, распус-
тить офицеров, солдат и казаков на все четыре стороны, а самому явить-
ся в сопровождении конвоя от Штаба 3-го корпуса во Владивосток». Ни
содержание этого приказа, ни демонстрация у дороги сил Раздольнин-
ского гарнизона не смутили и не испугали Малакена, имевшего приказ
о передислокации в Гродеково от генерала Г.М. Семенова, между про-
чим назначенного главкомом самим адмиралом А. В. Колчаком. Мала-
кен категорически отказался исполнить приказ штаба Дальневосточной
армии. Возникли пререкания и долгие переговоры с остановившими
отряд офицерами. Ни та ни другая сторона на уступки не шла.
В конце концов, Малакен решил обратиться за содействием к на-
чальнику японского гарнизона Раздольного. С офицеров-каппелевцев
он взял честное слово, что не будет арестован ими в пути, а замести-
телем своим по командованию колонной оставил Генерального штаба
полковника Глазкова1. Явившись в Раздольное, Малакен изложил суть
дела командиру квартировавшей там японской части. Тот немедлен-
но отправился на телеграф вести переговоры с Владивостоком, а гене-
рал вернулся к колонне. Только к вечеру Малакен был вызван в штаб
японского гарнизона, где ему объявили, что его отряд может следо-
вать далее. Это разрешение, очевидно, было дано японским командо-
ванием в Приморье. Непонятно, однако, какое воздействие при этом
оказали интервенты на штабы армии и 3-го корпуса.
Семеновская колонна долго стояла перед Раздольным. Люди не зна-
ли причины столь продолжительной остановки. Они устали после пере-
хода и ждали отдыха. Сибирские казаки не стали тратить времени
даром: одни улеглись спать в траву у дороги, другие водили своих ко-
1 Георгиевский кавалер Первой мировой войны. В 1919 г. воевал в составе Сибир-
ской армии.
393

В.А. ШУЛДЯКОВ
ней по полю, отпустив им подпруги. Лошади с наслаждением ели све-
жую траву. Но вот, наконец, раздалась команда: «По коням».
Колонна возобновила движение. Части согласно приказанию Мала-
кена пошли в Раздольное двумя цепочками по обочинам, имея обозы
между ними, на дороге. Характер походного построения указывает на
то, что семеновцы понадеялись на японские гарантии и боялись лишь
случайных инцидентов. Иначе Малакен развернул в цепь хотя бы часть
своего отряда, а вперед — с целью разведки — послал разъезд. Видно,
генерал не допускал, что противная сторона посмеет пустить в ход ору-
жие. Однако он жестоко ошибся. У русского гарнизона Раздольного
тоже был свой приказ: остановить и разоружить семеновцев, — а при-
казы в армии принято выполнять, нравятся они или нет.
Уже почти стемнело и очертания строений и деревьев потеряли свою
отчетливость, когда отряд генерала Малакена начал входить в Раздоль-
ное. Но вскоре конные сибирцы, следовавшие, как и прежде, в голове
колонны, подошли к мосту, закиданному рогатками и охранявшемуся
группой офицеров и солдат Воткинского конного дивизиона во главе с
фон Вахом. Казаки, наверное, попытались раскидать рогатки и очистить
путь. Но командир Воткинского стрелкового полка Генерального штаба
полковник фон Вах зарубил шашкой урядника Сибирского казачьего
дивизиона Кубрина, а затем бросил в казаков ручную гранату. Это по-
служило сигналом. Воткинцы принялись стрелять из винтовок и заки-
дывать сибирцев гранатами... Правда, делалось это скорее а^- острастки,
а не прицельно, иначе Сибирский казачий дивизион понес бы в тот
вечер более существенные потери. Ситуация была безвыходная: окажи
казаки сопротивление, и их расстреляли бы в упор. Поэтому почти все
сибирцы, с полковником А.В. Катанаевым во главе, сдались. Только
некоторые артиллеристы со своим командиром батареи Н.М. Красно-
перовым, бросив «на поле битвы» повозки батарейного обоза, успели
отскочить назад и укрыться в глубокой придорожной канаве. Из чинов
Сибирского казачьего дивизиона избежали плена лишь полковник
Н.П. Солнцев с несколькими казаками. Они с первыми выстрелами не
растерялись, бросились в сторону, переплыли реку Суйфун и поскакали
в Никольск-Уссурийский, где подняли тревогу в семеновской Забайкаль-
ской казачьей бригаде. Генерал Малакен и его заместитель полковник
Глазков, бывшие в голове колонны, также угодили под огонь. Малакен
успел отскочить с батарейцами в канаву, а Глазков был смертельно ра-
нен пулей и вскоре, не приходя в сознание, скончался.
Каппелевцы, несомненно, планировали нападение на семеновцев с
целью их разоружения. Но рассчитывали, видимо, что благодаря вне-
запности провернут это дело бескровно. Желания убивать своих, белых,
394

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
«^ 1^»
они, конечно, не испытывали. Так, солдаты Уфимского стрелкового
полка, вооруженные в основном... палками и камнями (такое тогда у
белых было «орркие»), начали охватывать семеновскую колонну с флан-
гов еще тогда, когда она только остановилась перед мостом и когда еще
не прозвучали первые выстрелы и взрывы. При этом уфимцы, в боль-
шинстве своем татары и башкиры Уфимской губернии, кричали на ло-
маном русском языке: «На своя не пойдем, на своя не пойдем!» Плас-
туны Маньчжурского и Уссурийского батальонов, шедшие в середине и
хвосте колонны, с началом заварухи побежали вперед — на выстрелы и
разрывы. Некоторые из них, видя, что колонну обходят, стали стрелять
и бросать в стороны от дороги гранаты. Вероятно, они зацепили кого-
то из уфимцев, потому что с их стороны послышалась брань и на семе-
новцев посыпался град камней.
Пластуны развернулись в боевой порядок, в цепь, и вступили в пере-
стрелку. Им удалось отогнать группу фон Ваха и, вероятно, уфимцев. Речка
с мостом стала «линией фронта». Выстрелы, однако, вскоре смолкли. То
ли «бой» угас сам по себе, то ли подействовали тревожная ракета и сиг-
нальные рожки приближавшейся с противоположной стороны Раздоль-
ного японской пехоты. Японцы явились к месту действий. Их начальник
гарнизона вызвал к себе начальников обеих враждующих сторон, потре-
бовал от них прекращения стрельбы, отведения войск от линии огня и
приступил к разбору инцидента. Колонна Малакена потеряла тем вечером
4 человека убитыми, 7 ранеными и до 100 человек пленными.
Взятых в плен сибирцев каппелевцы заключили ночью в одну из ка-
зарм Раздольнинского гарнизона. А казаки, оставшиеся вместе с плас-
тунами на свободе, расположились согласно распоряжению генерала
Малакена на ночлег там, где оказались к тому времени, под открытым
небом. Благо было тепло и сухо. Люди легли спать прямо на траву.
Лошадей отвели немного назад, за Раздольное, и там они, не расседлан-
ные, паслись под наблюдением казаков.
На рассвете 13 июля войсковой старшина Н.М. Красноперов и сот-
ник Е.М. Красноусов пошли к «линии фронта». На той стороне они
увидели мирно спавший «полевой караул противника». А невоорркен-
ный «часовой», отдав казачьим офицерам честь, беспрепятственно про-
пустил их в свое расположение. Красноусов вспоминал, что в то утро
«каппеля» встречали их смущенно и виновато. Сибирцы нашли свой
обоз разграбленным. Обозные лошади были уфимцами уведены, имуще-
ство — унесено. На прежнем месте оставались лишь пустые повозки,
но и те встречный каппелевский офицер объявил принадлежностью
Уфимского полка. Дойдя до какой-то лавочки, Красноперов и Красно-
усов купили в ней съестных припасов и пошли обратно, причем пошли
395

В.А. ШУЛДЯКОВ
в стороне от дороги: мимо казарм. Здесь их увидели и окликнули си-
бирцы, сидевшие во главе с Катанаевым «в плену» на втором этаже
одного из зданий. Красноперов и Красноусов рассказали им о том, что
видели, и через подвернувшегося каппелевца передали им часть куплен-
ных продуктов. Однако тут явился офицер, который очень вежливо, но
настойчиво предложил Красноперову и Красноусову пройти в свое рас-
положение. Те были вынуждены вернуться к своим артиллеристам.
К обеду генерал Малакен наладил довольствие своей «сидевшей» на
окраине Раздольного колонны. В частности, оставшихся на свободе си-
бирских казаков покормили обедом из походной кухни пластунов, а аая
лошадей подвезли «из тыла» фураж. Однако «на линии фронта» карти-
на резко переменилась: каппелевцы увеличили число постов, перестали
разговаривать с семеновцами и пропускать их на свою сторону. Потя-
нулось томительное ожидание. Люди в колонне не знали обстановки и
не представляли даже, чего им следует ждать.
Противостояние прекратилось лишь под вечер 13-го и только благо-
даря японцам. Они после долгих разбирательств установили, что каппе-
левцы напали на отряд Малакена без всякого повода с его стороны и,
следовательно, несут ответственность за инцидент и кровопролитие.
Японцы потребовали от штаба 3-го корпуса беспрепятственного пропус-
ка семеновцев через Раздольное, а генералу Малакену предложили пе-
ревести его колонну на западную окраину поселка и там ждать, пока
путь дальнейшего следования не будет согласован русским и японским
командованием.
Колонна тронулась в путь: впереди — единственный грузовик, за
ним — обоз и пластуны и в арьергарде — конные казаки-артиллерис-
ты. Приказано было двигаться вперед, не останавливаясь и не отставая.
В самом Раздольном колонне пришлось проходить через толпу каппе-
левцев, которые стояли слева и справа от дороги и осыпали семеновцев
бранью. «Каппеля» не посмели кидать камни: между ними и семенов-
цами была рассыпавшаяся в две цепочки японская пехота. По мере
движения колонны она перебегала вперед и становилась в положение
«А^я стрельбы с колена». На особо ретивых «каппелей» японцы угро-
жающе направляли винтовки.
Пройдя Раздольное, колонна остановилась на ночевку у противополож-
ной его окраины. Приближалась ночь. Сибирские казаки расположились
в каком-то полуразрушенном здании. Японцы ушли, и генерал Малакен
приказал «заготовить камней аая отражения возможной ночной атаки
каппелевцев»... Были выставлены караулы, а в Никольск-Уссурийский, к
стоявшим там забайкальским казакам, послан конный разъезд. Ночь на
14 июля прошла тревожно, но без столкновений. Каппелевцы нападать
396

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^ ш=*
не стали и, более того, отпустили пленных семеновцев. Сибирцы явились
к месту ночевки остатков Сибирской казачьей батареи. Некоторым из них
вернули даже лошадей, однако далеко не всем. Таким образом, многие
казаки лишились в Раздольном своих коней...
Рано утром подошла из Никольска-Уссурийского сотня забайкаль-
цев. Она и «прикрывала» дальнейший отход колонны Малакена к Ни-
кольску. Перед выступлением японцы предупредили семеновцев, что
им следует быть осторожными, так как штаб Дальневосточной армии
продолжал настаивать на аресте Малакена, на разоружении и роспус-
ке его отряда. Тем не менее колонна беспрепятственно дошла до Ни-
кольска-Уссурийского, где соединилась с забайкальцами, а затем —
после необходимого отдыха — продолжила свой поход в Гродеково.
«Дни Раздольнинского сидения» (12—14.07.1921) — это «черное
пятно в истории Белой борьбы за Приморье». Внутренняя усобица в
стане белых привела к столкновению, кровопролитию, братоубийству,
взаимному позору. Вспоминая события в Раздольном, сотник Е.М. Крас-
ноусов писал: «...приходится удивляться человеческой натуре и ее непо-
стоянству. Ведь всего лишь несколько недель тому назад так любезные
в отношении нас, сибирцев, воткинцы рубят [теперь] нашего казака
насмерть, а «окружавшие нас» при входе в Раздольное уфимцы, громко
кричавшие, что «на своя не пойдем», в тот же вечер дочиста разграби-
ли наш обоз и отобрали у своих «пленных» лошадей — это их после-
днее и самое ценное имущество, цену которому они и сами хорошо
понимали. Виной всему, конечно, были «верхи», «низы» же выполняли
отданное им приказание, хотя излишне увлекались, выполняя его иног-
да не в меру усердно».
Прибыв в Гродековский район, сибирские казаки полковника Ката-
наева были расквартированы в поселке Софье-Алексеевском (в 10—12
верстах от Гродекова). В Гродеково из Владивостока приехал и генерал
Глебов. Атаман Семенов сначала хотел назначить командующим войс-
ками Гродековской группы генерала Малакена, но тот, будучи потря-
сен раздольнинскими событиями, категорически отказался. И тогда
атаман доверил эту ответственную должность генералу Глебову. В Гро-
деково же явился войсковой атаман сибирцев генерал Иванов-Ринов.
Семенов назначил его начальником своего штаба. Сибирцы, оставшие-
ся с генералом Блохиным, были размещены в окрестностях Владивос-
тока, у бухты Уллис, а затем их перебросили на Русский остров, к югу
от Владивостока. Сначала этот отряд назывался Сибирским казачьим
дивизионом, но очень скоро Блохин переименовал его в полк и выде-
лил из его состава собственную батарею. Таким образом, осень 1921 г.
сибирские казаки, входившие в состав Дальневосточной армии, и без
397

В.А. ШУЛДЯКОВ
того малочисленные (всего до 400 человек), встретили еще и расколо-
тыми на «блохинцев» и «глебовцев». 400 человек — это все, что оста-
лось от тех тысяч и тысяч сибирцев, которые сражались осенью 1919 г.
в Западной Сибири...
К сентябрю 1921 г. в отряде генерала П.И. Блохина насчитывалось
более 285 человек. Сибирский казачий полк состоял из трех сотен — двух
конных и одной пешей — и пулеметной команды. В каждой сотне было
приблизительно по 70 человек. Пулеметная команда состояла из 30 че-
ловек и имела на воорркении один пулемет «максим» и два-три пулеме-
та Льюиса. Командир 1-й сотни — есаул Дорохов. Командир 3-й, пешей,
сотни — полковник Э. Торопов. Генерал Блохин являлся командиром
Сибирского казачьего полка и одновременно начальником всего отряда
сибирцев-каппелевцев (полк и «отдельная батарея»). Его ближайшим
помощником и заместителем был полковник А.П. Бабиков.
Генерал-майор Петр Иванович Блохин (23.09.1884 — ?) не был со-
словным казаком. Он происходил из семьи чиновника Акмолинской об-
ласти. Окончил по 2-му разряду Иркутское пехотное училище. В 1913 г.
поручик Блохин перевелся во 2-й Сибирский казачий полк с переиме-
нованием в сотники и с зачислением в офицерский состав Сибирского
войска. На Германский фронт выступил с 5-м Сибирским казачьим
полком. Уже 17.12.1914 принял в этом полку 3-ю сотню, которой и
прокомандовал почти всю мировую войну, получив последовательно
чины подъесаула и есаула. В Гражданскую войну на строевых должнос-
тях, в том числе командовал в 1918—1919 гг. 2-м Сибирским казачьим
полком, был произведен сначала в войсковые старшины, затем в пол-
ковники. По-видимому, его зачислили в казачье сословие. Имел целый
ряд боевых наград. Блохин так зарекомендовал себя в Сибирском каза-
чьем войске, что в 1920 г. ему даже доверили временно исполнять обя-
занности войскового атамана. Чин генерал-майора он получил, вероят-
но, уже в Забайкалье.
Отдельная Сибирская казачья батарея была создана генералом Бло-
хиным на Русском острове по инициативе Н.Г. Яковлева, командовав-
шего одно время в Забайкалье батареей сибирцев. Подполковник Яков-
лев, кстати пехотный офицер и не казак, прибыл в Приморье в составе
армейского интендантства и в материальном плане был обеспечен срав-
нительно неплохо, однако ему хотелось опять возглавить артиллерий-
скую часть. Он пришел к Блохину и предложил свои услуги, а заручив-
шись генеральской поддержкой, подобрал аая новой батареи командный
состав. Поскольку все офицеры старой Сибирской казачьей батареи
ушли с Катанаевым в Гродеково, то Яковлеву пришлось брать людей,
откуда только можно. Он взял двоих офицеров-артиллеристов, прибыв-
398

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
<^> 1^»
ших во Владивосток из Месопотамии1, и еще двоих хорунжих Сибир-
ского казачьего войска И.С. Красноусова и Д.В. Перфильева, выпущен-
ных в 1920 г. из 1-го Омского артиллерийского училища и не имевших
слркебного опыта в качестве младших офицеров конной артиллерии. На
должность заведующего хозяйством батареи был назначен капитан Си-
зов. Кроме того, командир батареи добился производства в прапорщи-
ки своего брата А. Г. Яковлева. Всего в новой батарее оказалось 45 офи-
церов и казаков. Пушек не было, как и во всей Дальневосточной армии.
Отдельный Сибирский казачий дивизион полковника А.В. Катана-
ева, стоявший в Софье-Алексеевском, состоял из двух сотен: 1-й пол-
ковника Н.П. Солнцева и Артиллерийской войскового старшины
Н.М. Красноперова. То есть бывшую Сибирскую казачью батарею,
ввиду малочисленности личного состава и отсутствия артиллерии, вли-
ли в конный дивизион. У Солнцева было до 60 человек, у Краснопе-
рова — 40. Всего под началом Катанаева находилось до 100 человек,
половина из которых — офицеры. Оружия у сибирцев-глебовцев по-
чти не было. Например, Артиллерийская сотня располагала одним ре-
вольвером и, возможно, несколькими карабинами. О жизни сибирских
казаков в Софье-Алексеевском кое-что известно из воспоминаний
Е.М. Красноусова, а о жизни блохинцев у бухты Уллис и на Русском
острове — только самые общие сведения.
Следует упомянуть, что Войсковое правительство Сибирского каза-
чьего войска (управа и штаб), прибыв с армией в Приморье, распола-
галось на станции Гродеково, а после переворота в мае 1921 г. переехало
во Владивосток, на станцию Первая Речка. У правительства имелся соб-
ственный эшелон с приспособленными для работы и жилья вагонами.
В нем, на Первой Речке, оно прожило и в 1922 г., вплоть до эвакуации
за рубеж. О позиции Войскового правительства в конфликте между кап-
пелевцами и семеновцами данных пока не найдено. Однако раскол
1 Один из них подпоручик Клюшкин, выпускник Михайловского артиллерийского
училища. В Месопотамию русские белые попали так. Отряд ВСЮР под началом генера-
ла Д. П. Драценко отступал от Астрахани вдоль западного побережья Каспия. В Петров-
ске остатки его погрузились на суда Каспийской военной флотилии (29.03.1920) и ушли
к Баку, а оттуда — в персидский порт Энзели, где были интернированы (04.1920).
После налета на Энзели красного флота (17 —18.05.1920) англичане перевезли белых
офицеров, моряков, солдат, беженцев через всю Персию и сконцентрировали в своем
военном лагере под городом Басра. Туда же доставили и уцелевших уральских казаков,
совершивших тяжелый поход через Западный Туркестан. Здесь деникинцы прожили
почти полтора года, а уральцы — около 9 месяцев. В августе 1921 г. все русские были
погружены англичанами на пароход «Франц Фердинанд» и отправлены в Белое Примо-
рье. После 35-дневного морского пути они прибыли во Владивосток (20.09.1921). Мо-
ряки-каспийцы вошли в состав Сибирской военной флотилии, а уральцы образовали
Уральскую казачью сотню.
399

В.А. ШУЛДЯКОВ
Сибирских казачьих частей на блохинцев и глебовцев, несомненно, вос-
принимался и членами правительства, и служащими, и беженцами с
горечью и болью. Вместе с «организованными» и «неорганизованными»
беженцами и военнослужащими, уже покинувшими ряды армии и рас-
сеявшимися по Южному Приморью и КВЖД, на Дальнем Востоке к
1921 г. оказалось, конечно, гораздо больше сибирских казаков и бежен-
цев войскового сословия, чем те 400 человек, что находились еще в
отрядах Блохина и Катанаева.
9 сентября 1921 г. в Софье-Алексеевском сибирцы-глебовцы отмети-
ли вторую годовщину конной атаки Сибирского казачьего корпуса под
поселком Островным. Это торжество запомнилось участникам главным
образом одним любопытным и показательным инцидентом. Сибирскому
казачьему дивизиону заранее было объявлено, что на торжество приедут
из Гродекова войсковой атаман генерал П.П. Иванов-Ринов и команду-
ющий войсками Гродековской группы генерал Ф.Л. Глебов. Сотни нача-
ли готовиться. На лркайке около реки вырыли в земле подобие больших
столов. Хозяйственная часть, получив некоторую денежную сумму, при-
готовила улучшенную пищу с довольно большим количеством спирта,
«стол получился на славу». В день торжества, в 11 часов, сотни выстрои-
лись на церковной площади. Аналой уже был приготовлен. С квартиры
полковника А. В. Катанаева вынесли Стяг дивизиона1. Начальство, одна-
ко, задерживалось. Линии фронта сотен «потеряли уже свою отчетливость,
люди недовольно переминались с ноги на ногу и начинали ворчать». На-
конец, с опозданием на час, приехали в автомобиле генералы Иванов-
Ринов и Глебов. «Уставшие, с испорченным настроением казаки довольно
вяло ответили на приветствие Атамана». Начался молебен. Затем сотни
прошли мимо войскового атамана церемониальным маршем и направи-
лись к своим столам.
Слово свидетелю Е.М. Красноусову: «Как обычно, обед в присутствии
большого начальства проходил вяло: скромно сидели казаки, скромни-
чали и господа офицеры. Но несколько выпитых стаканчиков подогре-
ли общее настроение. Выпили и прокричали «ура» за Войско, за «Ост-
ровную», за Атамана, за генерала Глебова. Скоро лужайка уже гудела,
как пчелиный улей. Атаман встал. Все затихли и ждали, что он скажет.
Обрисовав положение, в котором находилась Гродековская группа,
Иванов-Ринов, желая, по-видимому, внушить нам, что мы должны быть
не только крепкими бойцами, но и дипломатами-политиками при со-
здавшейся запутанной обстановке в белом лагере Приморья, заявил:
1 Бывший Стяг (знамя) 1-й Сибирской казачьей дивизии, врученный ей войском в
1919 г.
400

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
«^ %s^
«Мы должны иметь волчий зуб, но и лисий хвост». Не знаю, все ли
поняли эту речь Атамана, наступило молчание. Вдруг, совершенно не-
ожиданно, из-за стола поднимается один из лучших командиров сотен,
боевой и всеми любимый есаул Мирон Демиденко1 и, на своем чистей-
шем хохлацком жаргоне, густым баском, отчеканивая каждое слово,
заявляет: «А у вас, Ваше Превосходительство, остался один только ли-
сий хвост»... Все были просто ошеломлены этим выступлением нераз-
говорчивого и стеснительного в присутствии начальства офицера. Началь-
ство смутилось. Генерал Глебов попытался повернуть этот «спич» на
шутку, но ему это не удалось <...>. Начальство неожиданно заторопи-
лось, уехало хмурое и недовольное. Но после их [генералов] отъезда
обед продолжался еще долго и весело. Над Мироном подтрунивали, но
все без исключения одобряли его «спич».
Вечером было немало пьяных происшествий, даже довольно опасно-
го характера, со стрельбой и взрывом ручной гранаты, но, в общем, все
прошло благополучно. «Островную» сибирцы отметили достойным об-
разом: выпивкой, лихой казачьей песней и пляской, — подчеркнув свою
непримиримость к красному врагу. «Волчий зуб» у сибирцев еще был
крепок, — заключал Красноусов, — и они продолжали точить его про-
тив большевиков, предоставив «лисий хвост» тем, кому он больше поду
ходил по характеру»...
Гродековский район — приграничный, и там активно действовали
хунхузы. Одна из крупных банд обосновалась даже на русской террито-
рии и начала нападать на наши населенные пункты. В частности, однаж-
ды на рассвете, воспользовавшись тем, что мужчины — ввиду сельскохо-
зяйственных работ — ночевали в поле, на пашнях, хунхузы налетели на
станицу Фаддеевскую (Уссурийского казачьего войска, около 30 верст от
Софье-Алексеевского) и разграбили ее, а также увели у жителей много
лошадей и другого скота. Станичники, поднятые по тревоге с пашен, во-
оружились чем попало и бросились в погоню, но догнать разбойников не
смогли. Те успели уйти по тайной тропе на свою базу «Орлиное гнездо».
Тогда фаддеевцы решили выследить хунхузов и отомстить им. Станичное
правление принялось организовывать на это дело мужчин всех окрестных
поселков. Просило оно помощи и у Катанаева. Белоказаки не могли не
откликнуться. В «экспедицию» на «Орлиное гнездо» пошел, по-видимо-
му, не весь Сибирский казачий дивизион, а какая-то его часть. Оружие,
скорее всего, было собрано ради такого дела со всех частей Гродековской
группы, возможно, что-то взяли даже у местного населения, имевшего
немало охотничьего и боевого оружия. Операция против хунхузов, в ко-
По-видимому, выслужился в офицеры из рядовых казаков Кокчетавского уезда.
26 2250
401

В.А. ШУЛДЯКОВ
торой сибирцы являлись главной силой, к сожалению, окончилась неуда-
чей. Сибирские и уссурийские казаки сумели найти и сжечь «Орлиное
гнездо». Однако бандитов не накрыли, те вовремя бросили свою базу и
ушли с частью награбленного на китайскую территорию.
Переговоры атамана Г.М. Семенова с китайцами о переброске войск
Гродековской группы через Маньчжурию ничего не дали. Сказалась по-
зиция США: американцы боялись, что реализация семеновского плана
усилит в регионе влияние Японии. Барон Р.Ф. Унгерн, так и не дождав-
шийся поддержки, был разбит красными и пленен (08.1921). Семенов
смиряется с поражением и неожиданно для своих сторонников бросает
начатое дело. Он покидает Гродеково и 13 сентября 1921 г. уезжает из
Приморья в город Дайрен (Китай). Напоследок, уже «на ходу», атаман
подписал несколько приказов о производстве в очередные чины ряда офи-
церов, но только коренных семеновских частей. « Гродековцы» были бро-
шены своим главкомом без материальных средств и в результате
оказались, как они шутили, «на подножном корму».
Командующий Гродековской группой войск генерал Глебов был вы-
нужден самостоятельно изыскивать средства на пропитание людей и
лошадей. У него имелось небольшое количество золота, а именно доля
сибирских казаков, доставшаяся им при оставлении Забайкалья в резуль-
тате раздела золотого запаса между частями Дальневосточной армии. В
начале 1921 г. при организации потребительской лавки сибирцы потра-
тили только небольшую часть этой доли. Теперь генерал Глебов пустил
оставшееся золото на покупку провианта АА^ всей Гродековской груп-
пы. Предполагалось, что главком атаман Семенов компенсирует эти
расходы. Но сибирские казаки этого так и не дождались и, единствен-
ные из всей Дальневосточной армии, не получили из поделенного в
1920 г. золота ни копейки!..
Все сибирцы-глебовцы кормились в Софье-Алексеевском с сотенных
котлов. Офицеры питались вместе и наравне с нижними чинами. Точ-
нее, не питались, а голодали. Ведь из своего интендантства гродековцы
получали только рис и отвратительной выпечки черный, с отрубями,
хлеб. А зачастую не было даже такого хлеба. Подкармливали жители,
которым казаки, в свою очередь, помогали по хозяйству. Но местное
население и само жило небогато. Лошади дивизиона днем содержались
на пастбище, а к ночи офицеры и казаки, каждый самостоятельно, ко-
сили АА^ них траву. Овса кони не видели давно и сильно похудели. Из-
за питания исключительно подножным кормом конный состав гроде-
ковцев «к осени 1921 г. пришел в полную негодность». Правда, у
сибирцев вид лошадей не был столь ужасен, как в Забайкальской каза-
чьей дивизии. Строевых занятий в Сибирском казачьем дивизионе не
402

ъ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
проводилось, и, как это обычно бывало при стоянке по обывательским
квартирам, дисциплина начала падать.
Положение гродековцев усугубилось еще и тем, что осенью 1921 г.
в их рядах случилась вспышка сыпного и брюшного тифа. Скверная
пища, острая нужда в обмундировании и обуви, жизнь значительной
части личного состава в необорудованных вагонах, антисанитарные ус-
ловия — все это способствовало возникновению эпидемии. Доходило до
того, что в одном Гродекове умирало в сутки по 10—12 человек. Не
успевали хоронить. Умер от тифа генерал-майор Оренбургского казачь-
его войска Душинкевич. Заболела брюшным тифом и была отправлена
в Никольск-Уссурийский жена генерала Глебова Анна Герасимовна. Еле
выжил личный адъютант Глебова сотник Сибирского казачьего войска
А.А. Васильев. Правда, среди сибирцев в Софье-Алексеевском эпидемия,
видимо, свирепствовала не так сильно, как в самом Гродекове, где была
большая скученность чинов группы, особенно в вагонах. Атаман Семе-
нов оставил своих людей не только без денег, но и без медицинской
помощи. Гродековская группа не имела ни своего госпиталя, ни запаса
медикаментов. Больных из чувства гуманности стали отправлять в ле-
чебные учреждения каппелевцев: в Никольск-Уссурийский или во Вла-
дивосток. Однако выздоровевшие назад, как правило, не возвращались,
ведь условия жизни в каппелевских частях были несравненно лучше.
Генерал Глебов и его Гродековская группа не имели источников денеж-
ных средств. Временное Приамурское правительство Меркулова конку-
рентам ничего давать не собиралось. Зато оно более или менее сносно
содержало каппелевцев. Интендантство Дальневосточной армии, получая
средства от Владивостокского правительства, кормило и одевало свои вой-
ска. Более того, правительство даже начало выплачивать своим войскам
жалованье. Пусть оклады были мизерны, а деньги выдавались нерегуляр-
но и небольшими порциями, все равно это был заметный успех власти,
так как в течение многих месяцев, со времени отхода из Забайкалья, во-
инские чины жалованья вообще не видели. Каждый каппелевец, в том
числе сибирец из отряда генерала Блохина, получал в день примерно по
1 кг хлеба: половину белым, половину черным. В обед у них был суп, ве-
чером каша. После майского переворота в руках каппелевского командо-
вания оказались склады красных во Владивостоке и Никольске-Уссурий-
ском. Благодаря этому интендантство Дальневосточной армии смогло
выдать каппелевцам нижнее белье, тонкий зеленый шевиот и шинельное
сукно. Войска, и блохинцы тоже, пошили обмундирование. Части 1-го,
семеновского, корпуса в марте—апреле 1921 г., когда у атамана Семено-
ва еще оставались кое-какие средства, получили дрелевое желтое обмун-
дирование и сапоги. Но сибирцы Глебова и Катанаева числились тогда во
26*
403

В.А. ШУЛДЯКОВ
2-м, каппелевском, корпусе. Поэтому они оказались в наихудшем поло-
жении, не получив одежды и обуви ни от каппелевского интендантства,
ни от семеновского.
Относительно обеспеченное житье каппелевцев привело к тому, что
сибирские казаки, нижние чины, начали перебегать от полковника Ката-
наева к генералу Блохину. Блохинцы охотно принимали их в свои ряды.
Это, кстати, стало одной из причин разворачивания дивизиона Блохина в
Сибирские казачьи полк и батарею. Сначала у перебежчиков имелся по-
чти легальный путь: симуляция недомогания и отправка на лечение в кап-
пелевскую зону. Казаки прикидывались больными, придумывали всякие
«болезни» типа «в грудях стеснение, и что-то мерзкое снится» и отпра-
шивались в госпиталь. Их отпускали, а они вместо госпиталя прямиком
отправлялись к Блохину. Поскольку от каппелевцев обычно не возвраща-
лись, командиры-гродековцы начали подозрительно относиться к заболев-
шим и старались уже не пускать их на лечение за пределы дислокации
части. Но рядовые-то казаки не видели принципиальной разницы между
каппелевцами и семеновцами. На Русском острове были свои же — си-
бирцы. Наголодавшиеся «досыта» люди не считали большим грехом пе-
ребежать туда, где кормят: к генералу Блохину. Если казака не отпускали
«в госпиталь», он мог самовольно убежать.
Отсутствие материальной базы и самоустранение вождя и предоп-
ределили поражение семеновцев в соперничестве с каппелевцами. Как
говорится, голод не тетка, и осенью некоторые части Гродековской груп-
пы, оставаясь в оперативном подчинении генерала Глебова, начали про-
сить продукты у каппелевского интендантства. То стало помогать, вплоть
до принятия отдельных гродековских частей на свое довольствие. Это
уже были шаги навстречу друг другу. Появилась реальная почва для
подчинения гродековцев штабу Дальневосточной армии во главе с ге-
нералом Вержбицким. Двойственное подчинение долго продолжаться не
могло. Правда, судя по всему, сказанное к Сибирскому казачьему ди-
визиону не относится. Казаки Катанаева не пошли с протянутой рукой
к тем, кто рубил их, забрасывал гранатами и арестовывал в Раздольном.
В дивизионе было много офицеров. Они, дорожа честью, предпочли
голодать... Но подчинение этой части сибирцев каппелевскому коман-
дованию было уже предопределено, это был только вопрос времени.
В начале октября верхи семеновцев еще надеялись на сформирование
согласительного органа — «Особого военного совещания» — из предста-
вителей обеих конкурирующих группировок и нейтральных гражданских
лиц. То есть они хотели преодолеть рознь путем компромисса. Однако
штаб Дальневосточной армии настоял на создании сильной военной вла-
сти во главе с каппелевцами. С назначением командарма Вержбицкого
404

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
«^ 4fe,
управляющим военно-морским ведомством Временного Приамурского
правительства (10.10.1921) в белых войсках Приморья началось «наве-
дение порядка». Командование стало бороться с самовольными отлучка-
ми из частей, которые часто предпринимались аая того, чтобы привезти
с КВЖД контрабанду и подзаработать. Были запрещены самовольные пере-
ходы воинских чинов из части в часть, а также самовольное, в любое время,
оставление рядов армии. Чтобы уменьшить текучку состава, правительство
ввело добровольческую слркбу с шестимесячным контрактом. Но главной
проблемой оставалось реальное подчинение Гродековской группы войск.
1-й, семеновский, корпус генерал Вержбицкий воссоздавать в прежнем
составе не хотел. Поэтому решено было гродековскую пехоту передать во
2-й стрелковый корпус генерала Смолина, а всех находившихся в При-
морье белоказаков — и каппелевцев, и семеновцев — свести в новый
1-й, или Сводно-казачий, корпус. Поставить во главе нового 1-го корпуса
генерала Глебова, одного из своих недоброжелателей, Вержбицкий не мог.
Командиром 1 -го корпуса был назначен командир Оренбургской казачь-
ей бригады генерал-майор В.А. Бородин, человек как бы стоявший в сто-
роне от междоусобицы, достаточно лояльный в отношении Владивосток-
ского правительства и штаба Дальневосточной армии. Однако назначение
Бородина долго оставалось на бумаге, так как в реальное подчинение ком-
кору Сводно-казачьего вошли только его собственная Оренбургская ка-
зачья бригада и два малочисленных казачьих отряда: сибирцы генерала
Блохина и енисейцы генерала Потанина. Основная казачья масса, в том
числе сибирцы и енисейцы семеновской ориентации, сначала проигнори-
ровала приказ и осталась пока в составе Гродековской группы. Генерал
Глебов и его окружение полагали, что заслуживают уважительного к себе
отношения, того, чтобы считались с их интересами и мнениями. Глебов
заявил С.Д. Меркулову, что его группа подчиняется правительству, но ге-
нерала Г.А. Вержбицкого, изменившего своему главнокомандующему ата-
ману Г.М. Семенову, признать командармом и военмином не может и
выполнять его распоряжений не будет.
Масса же гродековцев относилась к действиям центральной власти
скорее равнодушно, она просто следовала за своими старыми, проверен-
ными в испытаниях командирами. Правда, в течение некоторого вре-
мени в разговорах офицеры, солдаты и казаки Гродековской группы
ругали правительство и каппелевское начальство, но только по причине
распущенности умов и языков и по привычке к всегдашнему порица-
нию действий верхов. Лишь когда Дальневосточная армия начала воо-
руженную борьбу с красными, только тогда, в декабре, гродековцы
смогли, наконец, переступить через свои обиды и пошли, рука об руку
с каппелевцами, сражаться против ненавистного общего врага.
405

<=^
В.А. ШУЛДЯКОВ
&£z*
Сибирский казачий полк в Анучинской операции.
Подчинение гродековцев
Возобновление открытой войны с коммунистами — вот конечная цель
майского переворота. К ноябрю 1921 г., благодаря негласному содействию
японских интервентов, Приамурское правительство окрепло настолько,
чтобы ставить своим войскам важные боевые задачи. Штаб Дальневосточ-
ной армии первым делом решил уничтожить красных в районе деревни
Анучино (в урочище Анучино на реке Арсеньевка, восточнее станции
Ипполитовка Уссурийской железной дороги). Без этого белые не могли
уверенно наступать на север, на Хабаровск, так как их коммуникацион-
ная линия оставалась бы под постоянной угрозой со стороны главной в
Южном Приморье партизанской базы врага.
Анучино было деревушкой в диких и малодоступных горах, к кото-
рой со стороны «белой территории», от Ипполитовки, вела единствен-
ная дорога, пролегавшая по узкой долине реки Сандуган. Деревни в
округе были редки, малы и бедны. Их население почти поголовно сим-
патизировало красным. «Гнездо» партизан в этих местах сложилось еще
в 1919 г. Предводительствовал Шевченко, бывший старший урядник
Уссурийского казачьего войска. Тогда-то в тайге и была создана насто-
ящая партизанская база: со строениями, запасами и прочим. В 1920 г.
коммунисты стали хозяевами в деревнях Анучинского района и после
майского переворота 1921 г. превратили его в оплот партизанского дви-
жения и подрывной работы во всем крае. Сюда с территории ДВР пе-
ребрасывали людей, оружие, деньги. Все это распределялось затем по
партизанским отрядам и подпольным организациям почти всего Юж-
ного Приморья. Хуже того, ударом от Анучина красные в любой мо-
мент могли перерезать железную дорогу между городами Никольск-
Уссурийским и Спасском. Силы Шевченко, по масштабам края, были
значительны: до 1 тысячи пеших и конных партизан при четырех—
шести орудиях и значительном числе пулеметов. Операцию по захвату
Анучина штаб Дальневосточной армии поручил 2-му стрелковому кор-
пусу генерала Смолина, которому придали ряд частей от 1-го и 3-го кор-
пусов, в том числе Сибирский казачий полк генерала П.И. Блохина из
состава 1-го Сводно-казачьего корпуса. Всего Смолин привлек к опера-
ции до 1300 пехотинцев и 600—700 всадников. Но вооружены белые
были плохо: пушек нет, пулеметов и патронов мало.
15 ноября сибирцы были перевезены с Русского острова на материк,
в бухту Уллис. Здесь они оставили пешую сотню и артиллерийскую бата-
рею, а на Анучино отправились две конные сотни и пулеметная коман-
да. При этом из стоявшего на Уллисе Енисейского казачьего полка
406

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^£& l£z*
генерала Потанина были взяты все конные — всего 18 всадников — ив
качестве взвода (командир — есаул Белогрудов) приданы 1-й сотне Си-
бирского казачьего полка. В образовавшемся конном отряде оказалось
почти 200 кавалеристов. Перед походом они получили винтовки, но не
на всех бойцов. Патронов выдали мало, поэтому при наступлении на
Анучино белые постоянно испытывали нехватку огнеприпасов. Шашки
имели далеко не все казаки, а пик не было вовсе. Револьверы не выдава-
ли, и они имелись лишь у тех, кто сохранил их с прежних времен.
Следует отметить, что Дальневосточная Белая армия в 1920—1922 гг.
прямого доступа к вооружениям не имела. Японские поставки были ми-
зерными и нерегулярными. Белым приходилось добывать оружие и бое-
припасы всевозможными способами, главным образом покупать. Первой
крупной, и нелегальной, закупкой Приамурского правительства стало при-
обретение 5000 винтовок, находившихся во Владивостоке, в вагонах, при-
надлежавших Чешской экономической миссии. Это было орркие, оставше-
еся от эвакуировавшегося из России Чехословацкого корпуса. Оружие
охранялось японцами, и за солидные взятки японские офицеры времен-
но, в условленные ночные часы, снимали часовых от эшелонов, а белые
ускоренным темпом перегружали и увозили винтовки. На этот подкуп
правительство С.Д. Меркулова потратило около 30 тысяч золотых рублей...
По железной дороге Сибирский казачий полк, с приданными енисей-
цами, был переброшен из Владивостока на разъезд Барановский, между
станцией Раздольная и городом Никольск-Уссурийским, где выгрузился
и походным порядком двинулся на присоединение к отряду полковника
Генерального штаба А.Г. Аргунова. Отряд Аргунова — 3-й Добровольчес-
кий стрелковый полк, 4-й Омский стрелковый полк1 и другие части, —
1 Летом 1918 г. в составе Сибирской армии образовалась 1-я Степная Сибирская
стрелковая дивизия, переименованная затем (16.09.1918) в 4-ю Сибирскую. В диви-
зию входили четыре стрелковых полка: 13-й Омский, 14-й Иртышский, 15-й Курган-
ский и 16-й Ишимский. Во время Сибирского похода лучше сохранились 13-й и 16-й
полки. В Чите к этим двум полкам присоединили еще один — 3-й Барнаульский, по-
полнили все три полка офицерами и солдатами разбитых колчаковских частей и таким
образом реорганизовали прежнюю 4-ю Сибирскую дивизию в Омскую стрелковую, трех-
полкового состава (03.1920). В Приморье дивизию свернули в 4-й Омский стрелковый
полк. К осени 1921 г. полк состоял из трех батальонов — Омского, Ишимского и Бар-
наульского, — а также конного эскадрона, пулеметной команды, нестроевой роты и
музыкантской команды (всего до 700 человек, в том числе около 500 штыков и сабель).
Командир полка — полковник Мельников, его помощник — полковник Мохов. После-
дний временно командовал полком во время Анучинской операции и Хабаровского
похода. Омский полк был «сплоченной, дружной, образцовой частью», солдаты которой
выделялись своей подтянутостью. При окончательном оставлении Приморья полк пере-
шел русско-китайскую границу у станции Пограничная. В эмиграции омцы в течение
некоторого времени держались сообща. Так, артель Омского полка в 1922 —1925 гг.
работала на лесных концессиях в Китае.
407

В.А. ШУЛДЯКОВ
шел на Анучино «в лоб», по дороге через деревни Глуховка, Раковка, Да-
ниловка, Петрачи, Ивановка. 18 ноября он сосредоточился в Ивановке,
а на следующий день, 19-го, перешел от нее в наступление. Продвигаясь
с короткими боями, Аргунов занял деревни Ширяевка, Лубянка, Тарасов-
ка, Мещанка и Орловка. Сибирский казачий полк присоединился к Ар-
гунову, скорее всего, в Ширяевке, куда пришел на третий день своего
конного похода. Здесь, в Ширяевке, сибирцы и енисейцы заночевали.
Затем генерал Блохин, по-видимому, получил от полковника Аргунова
задачу прикрывать наступление его отряда с юга.
Под вечер 22 ноября части Аргунова подошли к перевалу Брюханов-
ка. Свое название перевал получил не случайно: лезть на него и спус-
каться с него приходилось на брюхе. Позиция была очень удобна а^я
обороны, и красные попытались остановить здесь белых. Однако парти-
заны, несмотря на то что имели артиллерию, не выдержали стремитель-
ной атаки Омского стрелкового полка и побежали. Конный эскадрон
этого полка, прорвавшись через бегущего противника, занял в тылу у
него, на восточном склоне перевала, деревню Известку и тем самым
принудил красных обходить деревню по глубокому снегу и тайге. В этой
атаке омцы взяли много пленных. Сбитые с Брюхановки красные по-
спешно и в беспорядке отходили на Анучино. Однако Аргунов не мог
организовать преследования. Его отряд проделал в течение 22 ноября, с
боем и по трудной местности, 25 верст. Люди и кони сильно устали,
требовался хотя бы короткий отдых. Белые заночевали в Известке.
Сибирцы, обеспечивавшие правый фланг Аргунова, в бою за Брюханов-
ку участия не принимали и сохранили силы. Поздно вечером они пришли
в Известку и здесь получили приказание немедленно выступить на дерев-
ню Варваровку. При этом Блохину был придан 1-й дивизион 1-го Кава-
лерийского полка (командир дивизиона — ротмистр Васильев). Образо-
вавшийся отряд конницы (две сотни и два эскадрона), заняв Варваровку,
должен был прикрыть с юга дальнейшее наступление главных сил. Ночью
в Известку пришел еще один белый отряд: Ижевско-Воткинская стрел-
ковая бригада полковника А. Г. Ефимова с приданным ей 2-м дивизионом
1-го Кавалерийского полка. После часового привала отряд Ефимова так-
же двинулся на Варваровку. Он имел задачу перехватить красным путь
отступления от Анучина на юг, на Сучан. Аргунов же ранним утром
23 ноября должен был наступать «в лоб»: по дороге на деревни Ново-Вар-
варовка и Анучино (расстояние между ними — 3 версты).
От Известки до Варваровки по прямой всего 7 верст. Но казакам
Блохина и кавалеристам Васильева идти пришлось ночью без дороги:
прямо по сопкам, поросшим лесом и кустарником. Местами приходи-
лось буквально продираться сквозь переплетшиеся кусты. Люди и ло-
408

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922 я
«^ Ш^.
шади то и дело проваливались в снегу. Тяжел был этот путь. Только на
рассвете 23 ноября отряд генерала Блохина спустился в долину реки
Тудагоу и оказался на поляне. Услышав собачий лай (значит, впереди
жилье), белые спешились и цепью двинулись к деревне. Стоявшие в
Варваровке красные вовремя заметили опасность, успели изготовиться
к стрельбе и встретили врага довольно дружными залпами. Но когда
белые бросились вперед, партизаны без особого сопротивления очисти-
ли деревню и поспешно отступили за околицу, в кустарник. Потом они
предприняли оттуда несколько контратак, впрочем не настойчивых.
Казаки и кавалеристы отбивали их огнем. Наконец красные прекрати-
ли свои бесплодные потуги и ушли. Победители получили возможность
расположиться в деревне и немного отдохнуть.
В 4 часа утра 23 ноября отряд Аргунова выступил из Известки.
Противник встретил его перед Ново-Варваровкой, причем ввел в бой
артиллерию. Тем не менее, к 7 часам утра деревня была взята. Белые
продолжили наступление. Маневрируя и ведя бой, Аргунов захватил
часов в 9—10 Анучино. Красные отступили на север. Омский и Доб-
ровольческий полки двинулись за ними, заняли деревни Берестовец и
Гордеевка, а затем прекратили преследование. Партизаны большей ча-
стью ушли на деревню Покровку, меньшей — на деревню Лунзы. Не-
которое их количество рассеялось в лесах по сопкам.
Красную группировку, безусловно, спасло то, что ее главные силы
своевременно, сразу после поражения на Брюхановке, стали отступать
на юг. Выйдя из Анучина, они направились проселками на деревни
Романовка, Гродеково и далее в Сучанский район. Бои же за Ново-
Варваровку и Анучино вел лишь арьергард красных, имевший задачу
придержать врага и выиграть время, необходимое для выхода главных
сил из-под удара. При таком решении партизанского командования
Ижевско-Воткинская бригада полковника Ефимова не успевала проч-
но «оседлать» путь на Сучан. Однако у белых оставался шанс отсечь
и уничтожить хотя бы «хвост» отступавшего противника.
К обеду 23 ноября генерал П.И. Блохин получил приказание высту-
пить из Варваровки на восток и перерезать проселок из Анучина на юг.
Блохин послал 1-й эскадрон дивизиона ротмистра Васильева на дерев-
ню Романовку, а сам с Сибирским казачьим полком и 2-м эскадроном
через деревню Люторгу направился на деревню Гродеково. Следом за
ним на Гродеково шел один батальон Ижевского стрелкового полка из
отряда полковника Ефимова. Белым удалось создать угрозу арьергарду
главных сил партизан. Во 2 часу ночи 24 ноября отряд Блохина, после
небольшого боя на подступах и у самого Гродекова, вошел в деревню.
Еще ранее 1-й эскадрон занял Романовку. Проселок из Анучина на юг
409

В.А. ШУЛДЯКОВ
был перерезан в двух местах. Однако красные опять ускользнули. Их
арьергард отступил на Муравьевку. В 10 —12 верстах к востоку от этой
деревушки, в тайге, и находилась знаменитая партизанская база.
Сибирский казачий полк и батальон ижевцев получили задачу занять
Муравьевку и разрушить базу. В 10 часов утра 24 ноября они одной ко-
лонной выступили из Гродекова. Партизаны уходили, не принимая боя.
После занятия Муравьевки белые разделились: пехотинцы-ижевцы оста-
лись в деревне отдыхать, а конные казаки, невзирая на приближавшуюся
ночь, продолжили преследование. Видно, им хотелось нагнать противни-
ка. Красный арьергард отступал на восток, к своей базе. В этом направ-
лении от Муравьевки проселков не было, только охотничьи тропы. Парти-
занам пришлось бросать повозки с имуществом, что, возможно, было для
казаков дополнительным стимулом преследования. Красные пытались,
однако, спасти самое ценное, поэтому расширяли тропу, рубя кусты и
деревья. Из-за этого продвигались они медленно, и сибирцы, в конце
концов, смогли их догнать. Была глухая ночь. Не слезая с коней, цепоч-
кой, один за другим ехали казаки по узкой тропе. Чуть не на каждой вер-
сте партизаны встречали их ружейно-пулеметным огнем. Передовые ка-
заки спешивались, открывали ответный огонь, сбивали противника,
вскакивали в седла, и полк продолжал путь. И так не один раз. Этот де-
сяток верст до базы показался вечностью. Но вот наконец поляна. Белые
спешились, оставив коноводов с лошадьми на тропе, рассыпались в цепь
и пошли вперед. Завязался бой. Партизаны защищались отчаянно и вели
из своих пулеметов весьма действенный огонь. Потеряв два человека уби-
тыми и четыре ранеными, выдохшиеся сибирцы были вынуждены отхо-
дить. К утру 25-го они пришли в Муравьевку, занятую спящими ижевца-
ми, и, не задерживаясь здесь, двинулись далее.
Уже было светло, когда Сибирский казачий полк прибыл в деревню
Гродеково, где надеялся отдохнуть. Только успели казаки расседлать ко-
ней, как привезли приказание: вновь выступать на уничтожение парти-
занской базы, на этот раз вместе с ижевцами. Однако кони не выдержали
бы нового перехода. Поэтому во второй раз на базу пошел только один
взвод (25—30 всадников), собранный из лучших лошадей полка. Второе
наступление на базу возглавил сам командир Ижевско-Боткинской бри-
гады полковник Ефимов. Ижевцы заняли базу в 8 часов утра 25 ноября,
очевидно, еще до подхода конного взвода сибирцев. Заняли без боя. Ока-
зывается, сразу после отхода Сибирского казачьего полка партизаны сами
подожгли строения и громоздкое имущество и налегке, но с пулеметами
ушли в тайгу. Часть брошенного ими имущества не сгорела. Так, ижевцы
нашли целую радиостанцию на двуколке. Находка а^я бедных средства-
ми связи белых очень ценная. Возможно, это была первая радиостанция,
410

% ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922 „
<^ ^
появившаяся у Дальневосточной армии после оставления ею Забайкалья.
На пепелище подобрали также два орудийных замка.
После уничтожения партизанской базы Сибирский казачий полк
оттянули в Анучино, а затем отправили на станцию Ипполитовка. Ану-
чинская операция завершилась. Причем с чисто военной точки зрения
завершилась неудачно: красных не истребили, а лишь вытолкнули из
Анучинского района. Живая сила большевиков ушла. Значит, в будущем
этот партизанский район мог возродиться. Однако при оценке резуль-
татов и значения Анучинской операции следует помнить, что белые
наступали против технически превосходящего противника. Ведь парти-
заны Шевченко располагали пушками, пулеметами, радиостанцией, те-
лефонной связью!.. С морально-психологической и общественно-поли-
тической точек зрения белые, несомненно, одержали важную победу.
Занятие Анучина — этой «красной Бастилии Приморья» — произвело
сильное впечатление и на своих, и на врагов, и на население. У многих
белых до того были усталость и безразличие, но с первым успехом по-
явилось желание еще раз дать хорошую встряску красным. Боевой дух
Дальневосточной армии окреп. Враг же почувствовал себя неуверенно.
А население сразу стало по отношению к белым более сговорчивым и
почтительным. Но самое главное, в течение ближайшего времени бе-
лые могли быть более или менее спокойны за железную дорогу, что
позволяло, не откладывая дела в долгий ящик, наступать на Хабаровск.
Следующим шагом белых после занятия Анучина стал захват плац-
дарма на территории ДВР. Дело в том, что японцы, соблюдая формаль-
но апрельское соглашение 1920 г., не позволили Дальневосточной ар-
мии наступать непосредственно из зоны дислокации своих частей. Белым
нужен был участок железной дороги, на котором они могли бы действо-
вать открыто и свободно. Нейтральная зона между японцами и крас-
ными пролегала между станциями Евгеньевка и Уссури. На станции
Уссури стояла красная рота («рота охраны Иманского района»). Кро-
ме того, в районе Спасска — в зоне ответственности японцев — дей-
ствовало несколько краснопартизанских отрядов. Операция по захвату
станции Уссури была возложена командиром 3-го корпуса генералом
Молчановым на отряд генерала Н.П. Сахарова. Полулегальное сосредо-
точение отряда Сахарова началось вечером 23 ноября. Переброска войск
по железной дороге проводилась под видом милиции при спрятанном
оружии, японцы ее «упорно не замечали». Вечером 28 ноября Молча-
нов отдал приказ об очищении от красных района от города Спасска
до станции Уссури включительно. В ночь на 30-е белые обошли Уссу-
ри, чтобы взять станцию с тыла и тем самым соблюсти видимость не-
причастности японцев. Открыто оперируя только на красной террито-
411

В.А. ШУЛДЯКОВ
рии, они не давали интервентам формального основания к вмешатель-
ству в вооруженную борьбу между российскими сторонами. Кроме того,
обход давал надежду, благодаря фактору внезапности, захватить целым
железнодорожный мост через реку Уссури, находившийся севернее
станции и имевший важное стратегическое значение. Утром 30 ноября
отряд Сахарова неожиданно напал на гарнизон Уссури и после корот-
кого боя разгромил его, станция была взята. Взорвать мост красные не
успели. Теперь белые при дальнейшем движении на Хабаровск имели
возможность перебрасывать войска и снабжение по железной дороге.
30 ноября 1921 г. произошло первое в Приморье прямое столк-
новение между Дальневосточной и Народно-революционной армиями.
С него фактически начался Хабаровский поход белых. Однако При-
амурское правительство Меркулова обратилось с первым открытым
призывом к войне с ДВР, к «борьбе с сатанизмом», лишь 9 декабря.
Причем оно стало называть свои войска белоповстанцами. Это отста-
вание политической власти от военных событий и это новое название
чинов армии не были случайными. Правительство представляло дело
так: сначала в ДВР появились белые повстанцы как результат стихий-
ных народных восстаний против коммунистов, а затем уж Дальнево-
сточная армия пришла к ним на помощь. Тем самым создавалось —
и в России, и за рубежом — благоприятное общественное мнение, вы-
гораживались японцы и подновлялось знамя Белой борьбы, которое
после карательных операций атамана И.М. Калмыкова и умелой аги-
тации красных «в глазах населения стало из белого почти черным».
Реально массовых антикоммунистических восстаний в Приморье и
Приамурье тогда не было. Забегая вперед, скажем, что во время Хаба-
ровского похода более или менее активную поддержку белые получили
только от уссурийского казачества, и выражалась она главным образом
в создании казаками дружин а^я охраны железной дороги и мостов в
тылу Дальневосточной армии. Белые вынесли уроки из прошлого. Те-
перь они не бесчинствовали, хорошо платили за продовольствие и фу-
раж, причем иенами, которые как твердую валюту жители брали очень
охотно. С приходом «белоповстанцев» отменялись тяжелые налоги, вве-
денные в ДВР. Теперь крестьянство Дальнего Востока могло сравнивать
белые и коммунистические порядки не понаслышке, а по-настоящему,
испытав и те и другие на себе. И сравнение это было отнюдь не в пользу
коммунистов. Во многих деревнях и селах жители встречали белые ча-
сти хлебом-солью, а в некоторых — и с колокольным звоном. Большин-
ство населения стало помогать белым: точно и дисциплинированно
выполняло все повинности, предупреждало о готовящихся нападениях
красных, вводило коммунистов в заблуждение неверными данными о
412

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^£& Ш^
белых войсках и т. д. Но это была пассивная помощь. Добровольцев для
пополнения малочисленных рядов Дальневосточной армии население
Приморья и Приамурья не дало, даже те слои, которые явно симпати-
зировали белым. Причина проста: население смертельно устало от Граж-
данской войны и интервенции и совершенно не верило в возможность
белой победы. Зачем же практичному мужику, обремененному хозяй-
ством и семьей, связывать себя с теми, кто обречен?..
Сибирский казачий полк в захвате станции Уссури не участвовал. В
конце ноября он был переброшен на усиление гарнизона города Спас-
ска. Поскольку перевозки по подконтрольной японцам части Уссурий-
ской железной дороги осуществлялись под видом «резерва милиции»,
то каждый офицер и казак имел на левом рукаве нашитый трехцвет-
ный, русских национальных цветов, щиток с личным номером «мили-
ционера». В Спасске сибирцы получили новые американские винтовки
«ремингтон», рукавицы на весь личный состав и скверные полушубки
на часть людей. Возможно, в последних числах ноября подразделения
Сибирского казачьего полка привлекались к очистке Спасского района
от мелких партизанских отрядов.
А чем в это время занимались сибирские казаки, входившие в Гро-
дековскую группу генерала Глебова? В октябре Отдельный Сибирский
казачий конный дивизион полковника Катанаева перевели из Софье-
Але ксеевского на постой в поселок Андреевский, непосредственно при-
легавший к самому Гродекову. «Размещены по квартирам очень
скученно, — вспоминал сотник Е.М. Красноусов, — питаемся из обще-
го котла, причем кормежка из рук вон плоха: это жиденькая крошенка
или кашица на обед, а вечером что-то вроде жидкого картофельного
пюре из полугнилой картошки. Хлеба не хватает. Кони стоят полуго-
лодные у «сытого столба». «Добавки к столу» от жителей нет, так как
андреевцы сами живут очень небогато, и мы не имеем возможности
помогать им по хозяйству: осенние работы уже закончены, да нам и
запрещено отлучаться куда-либо из района своего расположения».
Почему гродековцы не могли удаляться от мест расквартирования
своих частей, даже на близлежащие поля? Дело в том, что еще до по-
хода на Анучино, 2 октября 1921 г., Приамурское правительство напра-
вило к озеру Ханка отряд полковника Шерстобитова, чтобы очистить
этот район от партизан и чтобы заодно продемонстрировать «новое
явление»: «белоповстанческое движение», самостоятельно освобождаю-
щее «свою» местность от красных. «Гарантам мира» в Южном Примо-
рье — японцам — не было никакого дела а,о приханкайской глухомани.
Озеро Ханка расположено примерно в 70 км к северо-востоку от Гро-
Декова, и борьба между каппелевцами и партизанами протекала в не-
413

«^& I ' ' Jg£^,
посредственной близости от района дислокации Гродековской группы
войск. Поэтому ее частям и приходилось быть начеку, ведь неизвестно
было, в какую сторону станут выходить из-под удара партизаны.
До сибирцев дивизиона Катанаева доходили смутные слухи, что ком-
мунистов уже бьют где-то поблизости, и они обрадовались, когда их на-
чали посылать в конный разъезд в сторону озера Ханка: на деревню Жа-
риково (25 — 30 верст от Гродекова). По сути, эти разъезды были очень
рискованны. Ведь гродековцы не имели орркия даже для небольших под-
разделений. Много ли мог сделать безоружный разъезд, столкнись с
отнюдь не символическим врагом? Тем не менее, эти демонстрации, ве-
роятно, сделали свое дело: показали и красным, и каппелевцам, что Гро-
дековская группа держит свой район «под контролем». Каппелевцы пол-
ковника Шерстобитова заняли город Камень-Рыболов и село Хорол и в
начале ноября полностью очистили Приханкайский край от противника.
Гродековцы же имели в это время лишь случайные встречи с хунхузами.
Штаб Гродековской группы войск перспективы зимнего наступления
на Хабаровск одной только Дальневосточной армии оценивал критичес-
ки. Там считали, что реальные шансы на успех могло иметь лишь одно-
временное летнее наступление всех белых отрядов — от Синьцзяна до
Южного Приморья, — которое пытался организовать и возглавить ата-
ман Семенов. Однако тогда, летом 1921 г., каппелевское руководство
сорвало эту широко задуманную и перспективную операцию, чем обрек-
ло на гибель русские отряды в Монголии и Синьцзяне, а теперь вот взя-
лось наступать само, и при этом в гораздо худших условиях. Гродековское
начальство считало Хабаровский поход авантюрой, так как красные при
наличии некоторых резервов и при относительном даже умении управ-
лять войсками могли перерезать тончайшую в условиях зимнего бездоро-
жья линию коммуникации наступавшей Дальневосточной армии —
Уссурийскую железную дорогу, — лишить белых базы, окружить армию
и уничтожить. Безусловно, кроме досады и злости на каппелевцев за срыв
семеновского плана, лидеры гродековцев испытывали еще и острое чув-
ство недовольства тем, что борьба теперь началась без них. Они считали,
и не без оснований, что их игнорируют. Поэтому первые шаги штаба
Дальневосточной армии по реальному привлечению частей Гродековской
группы к участию в наступлении встретили своего рода обструкцию со
стороны генерала Глебова и его окружения.
В середине ноября 1921 г. генерал Ф.Л. Глебов получил распоряжение
председателя правительства С.Д. Меркулова о подчинении Гродековской
группы войск командарму и военмину генералу Г.А. Вержбицкому и о
выводе частей группы на фронт. Глебов, связавшись с С.Д. Меркуловым
по телефону, заявил, что его люди голодны, раздеты и безоружны, и по-
414

ъ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922 л
^£& %£^
просил, коль речь идет об отправке частей на фронт, срочно выслать в
Гродеково продовольствие, обмундирование и оружие. Лидер гродеков-
цев также еще раз повторил просьбу не подчинять их Вержбицкому. Что
ответил на это председатель правительства, не известно. После этого раз-
говора Глебов узнал, что начальник стоявшей в Никольске-Уссурийском
Забайкальской казачьей дивизии генерал Федосеев получил из штаба Даль-
невосточной армии приказ о выделении отряда в распоряжение коман-
дира 2-го корпуса генерала Смолина и что Федосеев уже выслал Смолину
500 человек. Забайкальская казачья дивизия входила в состав Гродеков-
ской группы войск. Проигнорировав Глебова, не поставив его даже в из-
вестность о переброске отряда забайкальцев, и штаб армии, и генерал
Федосеев нарушили прерогативы командующего группой и вообще воин-
скую субординацию. Тогда Глебов приказал генералу Федосееву вернуть
отправленный отряд обратно и впредь не нарушать Устав. Начдив забай-
кальцев приказа командующего группой не исполнил. Глебов и его сорат-
ники были возмущены до глубины души.
В последних числах ноября в Гродеково прибыл генерал СВ. Буров1.
Он приехал из Владивостока, чтобы просить у Сибирского казачьего ди-
визиона амуницию для артиллерийских лошадей. Штаб армии надеялся
в недалеком будущем составить полноценные батареи, аля этого предсто-
яло раздобыть не только пушки, но и массу другого артиллерийского
имущества. А у сибирцев-гродековцев кое-что сохранилось. Буров явился
к поезду командующего войсками Гродековской группы, стоявшему на
станции в тупике. Однако генерал Ф.Л. Глебова не застал, по-видимому,
тот уклонился от встречи. Тогда Буров отправился на квартиру команди-
ра Артиллерийской сотни Сибирского казачьего дивизиона войскового
1 Генерал-майор Сибирского казачьего войска Семен Васильевич Буров (3.09.1863 —
19.07.1929) был сыном православного священника. Окончил Сибирскую военную гим-
назию (Омск, 1881), 1-е военное Павловское училище (Санкт-Петербург, 1883) и
Офицерскую кавалерийскую школу. Служил в Сибирских казачьих частях и был зачис-
лен в войсковое сословие — в общество поселка Ульбинского станицы Устькаменогор-
ской. Есаулом участвовал в японской войне. Командир 2-го Сибирского казачьего полка
(1910—1915), воевал с полком на Кавказском фронте (1914—1915). Удостоен мечей
к уже имевшемуся у него ордену Святого Владимира 3-й степени (1915), очень дос-
тойной боевой награды. Председатель Войскового хозяйственного правления Сибирско-
го войска (20.11.1915 — 6.03.1917). Затем, побыв совсем немного исполняющим дол-
жность помощника войскового наказного атамана, Буров вышел в отставку с
производством в генералы. По-видимому, уехал в Европейскую Россию. В конце июля
1919 г. прибыл в Омск из Екатеринодара. Совещание представителей казачьих войск
при Главном управлении по делам казачьих войск колчаковского военного министерства
избрало его уполномоченным казачества в Дальневосточную комиссию по учету предме-
тов снабжения и по их транспортировке. Он также был объявлен единственным пред-
ставителем «объединенного казачества» во всех учреждениях и перед всеми должност-
ными лицами и иностранцами на русском Дальнем Востоке (1919). Эмигрировал в
Корею (1922), где его, больного и слабого, приютили его бывшие офицеры. Там и умер.
415

В.А. ШУЛДЯКОВ
«^. 4^»
старшины Н.М. Красноперова. Но и того не нашел на месте. Когда же
ему посоветовали обратиться к сотнику Е.М. Красноусову (временно ис-
полняющему обязанности старшего офицера сотни?), «старик просто
огорченно махнул рукой и с ближайшим поездом вернулся во Владивос-
ток», так и не раздобыв столь необходимой для армии и ненужной лля
гродековцев амуниции...
Слухи о начале наступления на Хабаровск и эпизод с генералом Бу-
ровым взволновали сибирцев. Например, сотник Е.М. Красноусов на-
столько был возмущен саботажем своего начальства в отношении
Бурова, что, узнав об этом постыдном факте, немедленно отправился в
эщелон генерала Глебова и передал ему, через личного адъютанта, свой
протест. «В тот момент, — вспоминал Красноусов, — я сам готов был
уйти к «блохинцам», которые уже где-то наступали в рядах «белопов-
станцев» <...>». Результат не замедлил сказаться: полковник Катанаев
собрал всех офицеров Сибирского казачьего дивизиона к себе на квар-
тиру «лля информации». Этот храбрец и ярый антикоммунист — ве-
роятно, по приказанию штаба группы — пытался доказать, с картой для
пущей наглядности, безрассудство начатой каппелевским командовани-
ем наступательной операции. Однако убедить он смог немногих. С ин-
формационного собрания вышли уже не единые сибирцы-гродековцы,
а две группы, причем самая многочисленная из них душой и мыслями
была с теми белыми, что вновь сражались с врагом. «Наружно Гроде-
ковская группа еще сохраняла видимость цельной единицы, но душа ее
раздвоилась <...>», — писал в воспоминаниях Е.М. Красноусов. При-
чем внутренне колебались и тянулись душой на фронт не только рядо-
вые казаки или офицеры, но и сами лидеры гродековцев.
Настроение в Гродекове менялось буквально не по дням, а по ча-
сам. Решающее влияние на это оказали два обстоятельства. Во-первых,
1 декабря Глебов получил распоряжение С.Д. Меркулова сдать времен-
но командование группой заместителю, а самому выехать во Владивос-
ток аля доклада правительству. Не подчиниться этому распоряжению
Глебов, не раз заявлявший, что признает над собой власть Приамурско-
го правительства, не мог, это противоречило его принципам. Хотя гене-
рал понимал, что его просто устраняют от командования и лишают
какого-либо влияния на события. Во-вторых, сообщения о первых ус-
пехах каппелевцев — о взятии ими станции Уссури и города Иман —
взбудоражили гродековцев еще сильнее, «руки их зачесались». Чуть ли
не на следующий день после катанаевского информирования генерал
Глебов в приказе по Гродековской группе объявил о том, что едет во
Владивосток, на суд правительства, а вверенным ему войскам приказы-
вает выступить на фронт, на помощь «белоповстанцам». «У истинного
416

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^ l^=>
сибирца, одного из доблестнейших сынов Сибирского казачьего войска,
«волчий зуб» оказался сильнее «лисьего хвоста»: он отбросил междо-
усобную вражду и решил взяться за дело, ради которого мы дошли ао
Приморья», — констатировал сотник Красноусов.
5 декабря, оставив заместителем генерал-майора Правохенского,
Глебов выехал во Владивосток. А на станции Гродеково были поданы
эшелоны а^я отправки частей его группы на фронт. Но сибирцы погру-
зились не все. Небольшая их часть предпочла остаться: одни, не желая
соединяться с блохинцами, вступили позже в пехотные, каппелевские,
части, другие, решив не участвовать более в Гражданской войне, уехали
на КВЖД. Когда Ф.А. Глебов прибыл в «столицу», председатель прави-
тельства С.Д. Меркулов приказал ему жить до особого распоряжения
во Владивостоке. Затем бывший командующий Гродековской группой
был арестован (30.12.1921) и предан суду (12.01.1922). После отъез-
да Глебова из Гродекова его заместитель генерал Правохенский был
обработан соответствующим образом, и группы не стало. Ее части были
влиты во 2-й стрелковый корпус генерала И.С. Смолина.
В числе гродековских частей, направленных в распоряжение Смоли-
на, был и Отдельный Сибирский казачий дивизион. На станции Ни-
кольск-Уссурийский первый эшелон дивизиона был остановлен, — Смо-
лин захотел «побеседовать» с казаками. Командир 2-го корпуса
поблагодарил сибирцев-глебовцев за проявленное ими чувство солидар-
ности, обещал учесть их неприязненное отношение к блохинцам и со-
хранить дивизион как отдельную единицу. Затем дивизион переброси-
ли далее, в город Спасск, где влили в 1-й Сводно-конный полк генерала
Хрущева. Этот полк уже включал в себя два дивизиона — Енисейский
казачий и Сводно-кавалерийский, — каждый по две сотни. Теперь си-
бирские казаки-гродековцы вошли в него в качестве 5-й сотни (менее
100 человек). Командовал ею полковник А.В. Катанаев. Один взвод этой
сотни состоял из сибирцев-артиллеристов. Расположилась Сибирская ка-
зачья сотня довольно удобно, в кирпичных казармах и конюшнях Спас-
ского гарнизона, довоенной постройки.
Раскол на каппелевцев и гродековцев не был до конца преодолен, и
сибирские белоказаки оказались в двух разных местах: у Блохина и у Хру-
щева1. Однако и те и другие подчинялись уже одному центру — каппе-
левскому штабу Дальневосточной армии. А главное, перед ними вновь был
общий враг, на фоне которого все внутренние противоречия меркли.
1 Некоторые сибирцы были в других частях. Так, полковник Сычев служил в Повол-
жской стрелковой бригаде, из которой, кстати, дезертировал в апреле 1922 г., не сдав
отчетности.
27 2250
417

*^.
В.А. ШУЛДЯКОВ
££z*
Хабаровский поход: Розенгартовка, воссоединение сибирцев
Прежде чем рассказывать об участии сибирских казаков в наступле-
нии на Хабаровск, упомянем, что среди современников и потомков Ха-
баровский поход вызвал и вызывает крайне противоречивые оценки. По
мнению одних, это была преступная и заранее обреченная на провал аван-
тюра, по мнению других — это «единственный выход и сплошной под-
вир>. Не ввязываясь в полемику, укажем лишь на три обстоятельства.
Во-первых, белые были наслышаны о восстаниях в Советской России и на-
деялись, что их выступление послужит детонатором для взрыва народно-
го возмущения коммунистическими порядками на Амуре, в Забайкалье
и далее по Сибири. Во-вторых, сильнейшее влияние на развитие событий
на русском Дальнем Востоке оказывала Япония и японо-американская
конкуренция. Как раз в октябре 1921 г. на переговорах в Дайрене деле-
гация Дальневосточной республики отказалась принять японские условия.
Тогда японцы, видимо, решили припугнуть несговорчивое правительство
ДВР выступлением белых из Приморья. Но какие бы цели ни преследо-
вали японцы, подталкивая Дальневосточную армию к Хабаровскому по-
ходу, аая ее чинов по ту сторону фронта находился ненавистный враг.
Рассркдая о событиях Гражданской войны, никак нельзя забывать о кро-
ви, ярости и мести. Это третье важное обстоятельство. Разве могли бело-
гвардейцы не использовать еще один, быть может последний, шанс
сразиться с коммунистами? Об этом прямо писал, будучи уже в эмигра-
ции, начальник штаба Дальневосточной армии Генерального штаба гене-
рал-майор Ф.А. Пучков: «...в поход надо было идти, т. к. другой такой
возможности могло не представиться».
Один из участников событий, офицер-каппелевец, позднее так пере-
дал мысли, чувства и чаяния чинов Дальневосточной армии перед Хаба-
ровским походом: «В неоглядную ширь родных просторов, к русским
людям тянулись их мысли и воля. Они <...> хотели домой, хотели сво-
боды народу, хотели его счастья и настоящей, чистой большой правды.
И, параллельно с этим, скалистой, уходящей в синеву неба снеговой
горой, громоздилась ненависть — непримиримая, до конца, до края,
доведенная до идеала, непримиримость к врагу, отнявшему у нас эту
Родину. Это было их кредо, цель всей жизни: Россия и борьба с ее убий-
цами до конца, любой ценой. Свободная Россия, свободный народ, сво-
бодная Православная Вера, свободная культура, — это были главные,
ведущие идеалы, это была цель нашей жизни, брошенной беспощадной
историей в сумасшедший хоровод тех огненных лет»...
Сибирцы генерала П.И. Блохина сыграли заметную роль в наступле-
нии на Хабаровск. 1 или 2 декабря 1921 г. Сибирский казачий полк (до
418

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^^ 4а=*
200 сабель, три-четыре пулемета) был переброшен из Спасска на фронт.
Проехав станцию Уссури, то есть покинув японскую зону, казаки сня-
ли с левых рукавов щитки милиционеров и надели вместо них, выше
локтя, белые повязки. Теперь согласно легенде Приамурского правитель-
ства они, как и другие чины Дальневосточной армии, вторгшиеся в ДВР,
стали «белоповстанцами».
3 декабря, в ходе продвижения на Иман, генерал Блохин со своими
казаками занял станцию Муравьево-Амурская, где и заночевал, выставив
в дубняке сильное сторожевое охранение. Решающий удар по Иману, от
деревни Введенки во фланг красным, должна была нанести — в ночь на
4 декабря — Поволжская стрелковая бригада генерала Н.П. Сахарова.
Блохин получил от командовавшего наступлением генерала В.М. Молча-
нова приказ зорко следить за противником и в случае его отхода под дав-
лением Сахарова организовать неотступное и настойчивое преследование
красных с фронта. На заре, услышав стрельбу в стороне Имана, Сибир-
ский казачий полк немедленно поднялся и спешно двинулся на север.
Однако к основному месту действий поспел «к шапочному разбору»: го-
род и станция рке были заняты частями Сахарова. Таким образом, при
взятии Имана сибирцы не имели боевого соприкосновения с врагом, не
понесли потерь, не взяли трофеев. Но возможно, именно они, появившись
против фанз к северо-востоку от Имана, спугнули корейскую коммунис-
тическую роту, которая бросилась к городу, натолкнулась там на стрел-
ков Поволжской бригады и была ими полностью переколота.
4 декабря Сибирский казачий полк остановился на дневку в только
что занятом волжанами Имане. Естественно, было выставлено боевое
охранение. Одна из главных проблем войска — проблема обеспечения
зимней обувью — стояла острее всех других. Дальневосточная армия
была почти разута. И это зимой! Аюди обматывали старые, распадав-
шиеся сапоги мешковиной и затягивали телефонным проводом. В этой
обуви было не так холодно, но получавшаяся «медвежья ступня» никак
не входила в стремя. Однако, помимо прочего, служили они очень не-
долго: и мешковина, и провод не выдерживали, рвались. Требовались
валенки, а их почти не было. И вот, наконец, сюда, в Иман, правитель-
ство Меркулова прислало эшелон с обувью! Увы, вместо валенок, сапог
или ботинок интендантство поставило фронтовым частям... резиновые
американские галоши на застежках. Видно, кто-то в правительстве ре-
шил сэкономить. Для войск это обернулось новым испытанием. Ноги в
резине сильно потеют, особенно при физических нагрузках и в теплом
помещении, портянки буквально промокали. В результате при выходе
на улицу многие солдаты и казаки обморозили ноги. Обычные обвязан-
ные мешковиной сапоги-«развалины» были и теплее, и безопаснее зло-
27*
419

с^£
B.A. ШУЛДЯКОВ
S£z*
1 При выходе на фронт в конце ноября 1921 г. дивизион выставил 184 строевых
чина, из них 32 офицера. Нестроевых в дивизионе было 4 офицера, 4 чиновника и
29 солдат. Командир дивизиона — подполковник Дробинин, офицер военного време-
ни, бывший в мировую войну офицером уланского полка. Все остальные офицеры диви-
зиона, за исключением двух-трех, были произведены из солдат за боевые заслуги.
420

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922 л
«^ %^
ла. Наступать на врага, располагавшего пушками и бронепоездами, было
неимоверно тяжело. После боя за Розенгартовку стало легче.
Обстоятельства захвата красной батареи таковы. Примерно в 17—18
часов 12 декабря, не встретив сопротивления, Сибирский казачий полк
занял разъезд Бейхуцэ. В полночь отряд Блохина двинулся далее на Розен-
гартовку, тесня небольшие охранные части красных. Чем ближе к стан-
ции, тем сопротивление врага усиливалось. К 4 часам утра 13 декабря
конница 3-й колонны достигла железнодорожной будки в 6 верстах
южнее Розенгартовки. Здесь следовавшие в голове отряда воткинцы на-
ткнулись на красную заставу и в короткой схватке обратили ее в бегство,
захватив коня. Красная застава, отступив от будки, в темноте потеряла
белых. Генерал Блохин, учитывая сообщения железнодорожников, что
коммунисты готовятся дать у станции сильный отпор, а дорога впереди
будет еще отвратительней, чем прежде, решил остановиться и выждать
подхода пехоты. Его отряд прошел мимо будки и стал в сопках к западу
от железной дороги, сюда начала подходить пехота Ижевско-Воткинской
бригады, сделавшая почти 35-верстный ночной переход.
Получив от Блохина ориентировку, полковник Ефимов поставил ему
задачу связаться с наступавшей левее 5-й колонной генерала Сахарова
и, заняв позицию между 3-й и 5-й колоннами, действовать по обста-
новке, помогая той или другой. Сам Ефимов с нехотой своей Ижевско-
Воткинской бригады намеревался наступать прямо на Розенгартовку с
юга. 5-я колонна состояла из Поволжской бригады генерала Сахарова
и приданного ей 1-го Кавалерийского полка. К утру 13 декабря она
должна была выйти к деревне Лончаково, на реке Уссури, западнее
железнодорожной линии. Красные оставили Лончаково накануне вече-
ром, уйдя на Розенгартовку. Но в 2 часа ночи 13-го они получили кате-
горическое приказание своего командования вернуться в деревню и
пошли обратно. Красная пехота подступила к Лончакову примерно в
б часов утра. К этому времени там уже был авангард Поволжской
бригады. Начался встречный бой.
Блохину, чтобы попытаться войти во взаимодействие с 5-й колон-
ной, пришлось продвинуться в северо-западном направлении, взяв вле-
во от железной дороги. Еще до рассвета его отряд оказался у дороги
Розенгартовка—Лончаково, то есть на коммуникации красных, кото-
рые вот-вот должны были столкнуться с Поволжской бригадой. Но
Блохин не мог тогда знать всей обстановки, и ему еще только пред-
стояло связаться с Сахаровым. Разъезды сибирцев и воткинцев, оче-
видно, пошли искать волжан. Основные же силы своего отряда генерал
Блохин решил поставить у дороги на Лончаково, аая чего он выбрал
Поросшую лесом и кустарником сопку. Там легко было укрыть людей
421

В.А. ШУЛДЯКОВ
и лошадей от наблюдения противника. Воткинцы стали на северном
склоне сопки, а сибирские казаки — на южном. Между сопкой и
дорогой лежала ровная, более или менее открытая местность с неко-
торым уклоном в сторону станции. Движения по дороге вражеской
пехоты отряд Блохина не наблюдал, она проследовала ранее. Зато бе-
лые на рассвете прекрасно видели с сопки, как в непосредственной
близости от них из Розенгартовки на Лончаково прошла на рысях
красная батарея из двух трехдюймовых орудий. Нападать на нее не
стали. Конники Блохина только еще занимали сопку и выйти на ис-
ходный рубеж а^я атаки не успели бы. Да и батарею сопровождал
отряд прикрытия. Красные из-за кустов и деревьев не заметили бе-
лых на сопке. В 7-м часу воткинцы и сибирцы услышали со стороны
Лончакова ружейно-пулеметную стрельбу. Вскоре заговорили и пуш-
ки. Это заработала проскакавшая мимо отряда Блохина батарея.
Поволжская бригада у Лончакова коротким ударом смяла передовые
цепи врага, они в беспорядке стали отступать и расстроили подходившие
резервы. Охваченная паникой красная пехота побежала. 5-я колонна бе-
лых перешла в наступление по всему фронту. Красные стали сдаваться,
буквально группами. Только один Волжский стрелковый полк взял тогда
до 230 пленных. Однако красная батарея, уменьшив прицел, стала бить
по чрким и по своим. Не желая терять людей зря, Поволжская бригада
на время залегла. Кстати, генерал Сахаров посылал в обход противника,
с севера, 1-й Кавалерийский полк, но тот, попав в болото, не выполнил
задачу. Болото хоть и замерзло, но было покрыто массой кочек, двигать-
ся по нему можно было только в спешенном виде и медленно.
Батарея коммунистов придерживала противника огнем, но продолжав-
шееся отступление красной пехоты делало ее положение все более опас-
ным. Батарея снялась и на рысях пошла назад к Розенгартовке. Двигалась
она той же дорогой, но на этот раз безо всякого прикрытия. Белые во-
время заметили батарею, и генерал Блохин, оставив 2-ю сотню сибирцев
в резерве, приказал Боткинскому дивизиону и 1-й сотне Сибирского ка-
зачьего полка атаковать красных в конном строю. 1-ю сотню повел хо-
рунжий И.С. Красноусов. Сотня и эскадроны перешли на опушку леса и
стали там перестраиваться аая атаки в колонну повзводно. Видимо, белые
чуть-чуть запаздывали с началом атаки, и батарея смогла проскочить мимо
сопки. А быть может, просто у кого-то не выдержали нервы. Так или
иначе, но резервная 2-я сотня Сибирского казачьего полка открыла с соп-
ки ружейный огонь по батарее. Она остановилась, одно орудие встало на
позицию и успело сделать два-три выстрела «на картечь», вероятно в сто-
рону стрелявших. Тут из кустов выскочили казаки и воткинцы и с кри-
ками «Ура!», сверкая шашками, поскакали на батарею. Появление белой
422

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^ 4S=>
конницы, и так близко, стало аая артиллеристов полной неожиданностью.
Расстояние между нею и батареей сокращалось так стремительно, что
красных обуяла паника. Ездовые, порубив постромки упряжек, старались
скрыться верхом на конях. Часть артиллеристов, стараясь скрыться, по-
бежала за ними, другие с поднятыми руками кинулась навстречу белым,
надеясь сдачей в плен спасти жизни. Однако казаки и воткинцы в поры-
ве боя за несколько секунд порубили их, пленив только двоих, затем вы-
скочили к орудиям и, не останавливаясь, погнались за удиравшими бата-
рейцами. Многих они настигли, убили или взяли в плен. Через некоторое
время победители прекратили преследование. Им в результате атаки до-
стались два орудия и один пулемет, все — в полной исправности. Прав-
да, казаки 1-й сотни не обратили особого внимания на эти ценные в во-
енном отношении трофеи. Дескать, ну, взяли и взяли, теперь никуда не
денутся. Первым делом, по древней казачьей традиции, они принялись
шарить в брошенных красными повозках в надежде найти продоволь-
ствие, одежду и прочие вещи, пригодные АА^ личного пользования или об-
мена. В ходе конной атаки белые потеряли человек пять убитыми и ра-
неными.
Отряд Блохина выставил цепь постов и стал перехватывать одиноч-
ных красных, начавших появляться со стороны Лончакова. Но вскоре
оттуда показалась основная масса бегущей вражеской пехоты. Пленить
ее было делом нелегким. А тут еще два бронепоезда коммунистов, сто-
явшие на станции Розенгартовка, открыли по воткинцам и казакам
артиллерийский огонь. В событиях произошел довольно неожиданный
Аля отряда Блохина поворот. Чтобы выйти из-под огня и не быть смя-
тыми бегущей пехотой, белым пришлось быстро уходить назад в сопки.
Пленных они повели с собой, а увезти орудия не представлялось воз-
можным. Отступать надо было немедленно, а постромки упряжек —
порублены, запрячь в них лошадей, во всяком случае быстро, нельзя.
Понадеявшись, что противнику будет не до пушек, воткинцы и сибир-
цы просто откатили их немного в сторону, в кусты. Туда же перенесли
шесть-семь лотков со снарядами. Причем, поскольку среди перекаты-
вавших не оказалось артиллеристов, с орудий не сняли не только зам-
ки, но и куда более ценные панорамы. Отойдя за сопку, воткинцы и
сибирцы приступили к традиционной аая Гражданской войны проце-
дуре: начали меняться с пленными одеждой и обувью. А пушки оста-
лись в кустах без всякого прикрытия.
Красная пехота в полном беспорядке пробежала мимо сопки и дей-
ствительно не обратила на орудия никакого внимания. Вслед за ней
Двигались от Аончакова части Поволжской бригады. Достигнув линии
сопки, волжане попали под огонь вражеского бронепоезда и залегли.
423

Они и не подозревали, что всего в 180 шагах от них стоят в кустах
брошенные трехдюймовки. У генерала Блохина все еще не было связи
с колонной Сахарова, и он послал к залегшим волжанам 1-ю сотню.
Спустившись с сопки, сотня развернулась в лаву. Когда лава дошла до
орудий, там оказалось с полдесятка воткинцев во главе с ротмистром,
которые пытались запрячь в одну из пушек верхового коня. Тут крас-
ные издалека открыли по группе у орудий ружейно-пулеметный огонь.
И хорунжий И.С. Красноусов, командовавший 1-й сотней, артиллерист
по воинской специальности, хотел стрелять по ним из пушки, благо
снаряды были под рукой. Но ротмистр не дал, заявив, что это трофей
Боткинского конного дивизиона. Спорить со старшим по чину не при-
нято, тем более, 1-я сотня получила от Блохина приказ, установив связь
с Поволжской бригадой, быстрее вернуться к Сибирскому казачьему
полку. Казаки помогли воткинцам, которые никак не могли справить-
ся, запрячь орудия и вместе с ними отошли назад за сопку. Все это
происходило под редким артобстрелом красного бронепоезда и на гла-
зах волжан. Последние, увидев пушки, очевидно, «кусали локти».
К полудню 13 декабря все было кончено. Разбитые красные, поте-
ряв 2 орудия, 12 пулеметов и несколько сот человек, откатились к
станции Котиково. Части 3-й и 5-й колонн белых стали на отдых в
Розенгартовке. Красные бросили на станции целый вагон хлеба и, что
еще важнее, не успели испортить станционные сооружения.
В тот же день вспыхнул спор о том, кто же взял орудия. На это
претендовали чины трех частей: Боткинского конного дивизиона, Си-
бирского казачьего полка и Поволжской бригады. Первые говорили, что
они в конной атаке сыграли решающую роль, что именно они, и на
своих лошадях, вывезли орудия. Вторые напоминали, что и они участво-
вали в конной атаке на батарею и что пушки были захвачены совмест-
но. Третьи указывали, что, не разбей они наголову красных под Лонча-
ковом, не было бы бегущей без прикрытия батареи, что тогда коннице
не довелось бы пожать столь обильные плоды. Конечно, дело было не
только и не столько «в чести» захвата трофеев. И у воткинцев, и у си-
бирцев, и у волжан имелись подразделения из артиллеристов — «бата-
реи», но без орудий. Все белые части жестоко страдали от артиллерий-
ского огня противника и его бронепоездов, а ответить было нечем. И
вот теперь представилась возможность усилить огневую мощь одной-
двух частей. Естественно, каждый начальник хотел заполучить хотя бы
одну из захваченных пушек.
По этому поводу у главы сибирцев генерала Блохина вышел большой
спор с командиром Поволжской бригады генералом Сахаровым. Дело
происходило в деревне Лермонтовке, под Розенгартовкой, 13.12.1921 г.
424

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^& b£z*
«Судьей» своим стороны выбрали полковника Ефимова, командира Ижев-
ско-Боткинской бригады. Блохин и Сахаров горячились, говорили друг
другу резкости, оба приписывали славу захвата орудий себе. Ефимов при-
нял сторону «обоих». Дескать, имело место согласованное действие, без
которого пушек вообще бы не взяли: волжане обратили красных в бег-
ство, а отряд Блохина довершил разгром. Однако спорщики не слушали
посредника и продолжали горячиться. Тут приехал командир 3-го корпуса
генерал Молчанов. Он выслушал обе стороны и «судью», а потом заявил:
«Пушки взяты благодаря моим удачным распоряжениям и принадлежат
мне. Одну пушку передаю в Поволжскую бригаду, другую — в Ижев-
ско-Воткинскую. Немедленно оборудовать запряжки». После столь не-
ожиданного решения своего непосредственного начальника Блохин и Са-
харов не проронили ни слова. Комбриг волжан отчасти был удовлетворен:
ему досталась одна пушка. Блохин же «остался с носом».
Конечно, сибирцы были обижены, но решение Молчанова следует
признать и справедливым, и разумным. Все-таки главную роль под
Лончаковом, в решающем месте, сыграла Поволжская бригада, а в
конной атаке на батарею воткинцев участвовало больше, чем сибир-
ских казаков. Наступая вдоль железной дороги, стрелковые бригады
3-го корпуса вели фронтальные бои за овладение станциями и посто-
янно вступали в бой с бронепоездами красных. Несомненно, им
артиллерия была нужнее, чем казакам, которые постоянно маневри-
ровали, либо прикрывая фланги своих войск, либо совершая обходы
флангов противника. Неизвестно, вникал ли Молчанов во все детали
конной атаки и взятия батареи, но поскольку 1-я сотня Сибирского
казачьего полка вместо того, чтобы сразу же запрягать и увозить за-
хваченные орудия, бросилась рыскать по батарейным повозкам, то ли-
шением права на трофейное орудие генерал вольно или невольно, по
сути, наказал сибирцев за этот мелочный прагматизм.
Кстати, генерал Молчанов преподал сибирцам и другим чинам 3-го
корпуса еще один урок, на этот раз вполне сознательно. Командный со-
став Дальневосточной армии, памятуя об ошибках прошлого, стремился
установить нормальные отношения войск с населением. Частям было
предписано избегать конфискаций и реквизиций и обязательно распла-
чиваться за продовольствие и фураж деньгами. Из приказа генерала
В.М. Молчанова 3-му корпусу № 368/м от 11.12.1921 г.: «Командирам
всех частей. Несмотря на неоднократные напоминания о том, что части
за все, взятое у жителей, должны платить обязательно, некоторые части
не платят и никак не могут понять, что таким путем далеко не уйдешь.
Вахмистр Рогачев Сибирского казачьего полка, взяв в д. Надаровке 8 де-
кабря сена, овса и муки на 42 рубля 50 копеек, денег не уплатил, дав об
425

В.А. ШУЛДЯКОВ
этом расписку и сказав, что деньги надо получить в Бочарове, в штабе
корпуса. Выяснилось, что этот же вахмистр 10.12 разменял 100 иен у
наштакора на мелкие [деньги] и все-таки не уплатил, и крестьянин с
указанной распиской явился в штакор 11.XII в пос. Георгиевский. По-ви-
димому, вахмистр Рогачев никому о факте неуплаты не докладывал, т. к.
генерал Блохин не докладывал мне. Факт мародерства налицо, и Рогачев
будет расстрелян <...>. Я предупреждал, что не остановлюсь перед рас-
стрелом каждого мародера и твердо буду это проводить в жизнь». При-
каз этот произвел большой эффект на части, дисциплина повысилась, хотя
Рогачев, по-видимому, так и не был казнен.
14 декабря у 3-й и 5-й колонн была дневка в деревнях Лермонтовка
и Пушкино. Белые наступали уже в течение полумесяца и сильно вымо-
тались, им требовалась передышка. Их фронтовые части были вынужде-
ны все время двигаться походным порядком, так как Дальневосточная
армия почти не имела паровозов и вагонов. К тому же противник, отсту-
пая, портил железнодорожный путь и мосты. Красные же располагали
прекрасной подвижной базой и почти всегда перевозили войска по же-
лезной дороге. Например, потерпев поражение под Розенгартовкой, они
своевременно вывели из боя свои основные силы, под прикрытием бро-
непоезда погрузили их в эшелон и отвезли на следующую станцию. И
лишь красный арьергард, в расстроенном виде, отступал от Розенгартов-
ки на Котиково «своим ходом». Естественно, при таких условиях части
Народно-революционной армии гораздо быстрее восстанавливали силы.
Еще одной проблемой были красные бронепоезда №№ 7 и 8. Для эффек-
тивной борьбы с ними двух трофейных трехдюймовок было абсолютно
недостаточно, требовалось несколько полнокровных батарей.
Выход у белых был один: рейды подвижных кавалерийских отрядов в
тыл противника, разрушение железнодорожных мостов и энергичное
давление на фронте. Только так можно было приобрести подвижную базу
и захватить или уничтожить бронепоезда. Но и в этом отношении воз-
можности белых были невероятно ограничены из-за крайней скудости их
материально-технической части. Ведь вся Дальневосточная армия распо-
лагала всего лишь двумя-тремя подрывными зарядами... и то трофейны-
ми, взятыми на станции Уссури. То есть белые могли подорвать только
два-три моста. Первым в красный тыл бросили отряд полковника Карло-
ва (около 100 сабель), вторым — более крупный отряд генерала Саха-
рова (450 сабель, 4 пулемета). У Карлова был один подрывной заряд, у
Сахарова — максимум два. Оба отряда шли сначала по китайской тер-
ритории, вдоль пограничной реки Уссури, а затем, в нужных местах,
переходили на русскую сторону и оказывались в заданных районах: Кар-
лов — у станции Вяземская, Сахаров — у станции Уссури (Уссурийская
426

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^ %£z*
железная дорога шла параллельно государственной границе, в непосред-
ственной близости от нее). Отряды имели задачу подрывом мостов пе-
ререзать противнику путь отступления по железной дороге. Главные силы
белых в это время должны были усиленными маршами наступать вдоль
железной дороги с юга на север. Окончательное окружение и захват крас-
ных бронепоездов и подвижного состава намечался штабом генерала Мол-
чанова в районе Дормидонтовки.
Боткинский конный дивизион был выведен из подчинения генерала
Блохина, включен в отряд генерала Сахарова и ушел с ним в красный
тыл, а Сибирский казачий полк остался в составе главных сил, насту-
павших вдоль железнодорожной линии. Он по-прежнему входил в 3-ю
колонну полковника Ефимова, двигавшуюся в авангарде армии. К полу-
дню 16 декабря 3-я колонна вышла на рубеж станция Котиково —
деревня Виноградовка. Противника здесь не оказалось. В Котикове бе-
лые узнали, что отряд полковника Карлова выполнил свою задачу: ос-
новательно подорвал мост севернее Вяземской1. Стало ясно, что близит-
ся развязка этой операции. Все теперь зависело от скорости наступления
войск белых и от того, насколько энергично будут восстанавливать по-
вреждения красные. Генерал Молчанов сразу же бросил вперед, для
налета на Вяземскую, подвижную группу из Сибирского казачьего пол-
ка и посаженного на подводы батальона И жевско-Боткинской бригады
под общей командой генерала Блохина. Отряд Блохина выступил из
Котикова в 14 часов 16 декабря, практически не отдохнув от предыду-
щего перехода. Основные силы 3-й колонны должны были тронуться из
Котикова тремя часами позже. Ни в штабе командовавшего операцией
Молчанова, ни в авангарде Блохина не знали еще, что отряд генерала
Сахарова также выполнил задачу: взял станцию Дормидонтовка и взор-
вал возле нее железнодорожный мост, повреждение было очень силь-
ное. К вечеру 16 декабря красные оказались, по сути, в окружении: путь
отступления им был перерезан двумя поврежденными мостами и бе-
лой конницей в Дормидонтовке. А Сибирский казачий полк находился
от отряда Сахарова всего в 25 верстах. Положение коммунистов было
тяжелое. Казалось, план Молчанова по разгрому противостоящей ему
вражеской группировки и по захвату ее материально-технической базы
будет полностью осуществлен.
Блохин занял Вяземскую без единого выстрела, когда противник
отошел, выигрывая время а^я приведения себя в порядок. На станции
белый отряд не задержался, надо было спешить, чтобы прижать врага
1 После этого отряд Карлова приступил к выполнению второй задачи, поставленной
ему командованием: пошел на реку Амур поднимать на восстание амурское казачество.
427

В.А. ШУЛДЯКОВ
этом расписку и сказав, что деньги надо получить в Бочарове, в штабе
корпуса. Выяснилось, что этот же вахмистр 10.12 разменял 100 иен у
наштакора на мелкие [деньги] и все-таки не уплатил, и крестьянин с
указанной распиской явился в штакор 11.XII в пос. Георгиевский. По-ви-
димому, вахмистр Рогачев никому о факте неуплаты не докладывал, т. к.
генерал Блохин не докладывал мне. Факт мародерства налицо, и Рогачев
будет расстрелян <...>. Я предупреждал, что не остановлюсь перед рас-
стрелом каждого мародера и твердо буду это проводить в жизнь». При-
каз этот произвел большой эффект на части, дисциплина повысилась, хотя
Рогачев, по-видимому, так и не был казнен.
14 декабря у 3-й и 5-й колонн была дневка в деревнях Лермонтовка
и Пушкино. Белые наступали уже в течение полумесяца и сильно вымо-
тались, им требовалась передышка. Их фронтовые части были вынужде-
ны все время двигаться походным порядком, так как Дальневосточная
армия почти не имела паровозов и вагонов. К тому же противник, отсту-
пая, портил железнодорожный путь и мосты. Красные же располагали
прекрасной подвижной базой и почти всегда перевозили войска по же-
лезной дороге. Например, потерпев поражение под Розенгартовкой, они
своевременно вывели из боя свои основные силы, под прикрытием бро-
непоезда погрузили их в эшелон и отвезли на следующую станцию. И
лишь красный арьергард, в расстроенном виде, отступал от Розенгартов-
ки на Котиково «своим ходом». Естественно, при таких условиях части
Народно-революционной армии гораздо быстрее восстанавливали силы.
Еще одной проблемой были красные бронепоезда №№ 7 и 8. Для эффек-
тивной борьбы с ними двух трофейных трехдюймовок было абсолютно
недостаточно, требовалось несколько полнокровных батарей.
Выход у белых был один: рейды подвижных кавалерийских отрядов в
тыл противника, разрушение железнодорожных мостов и энергичное
давление на фронте. Только так можно было приобрести подвижную базу
и захватить или уничтожить бронепоезда. Но и в этом отношении воз-
можности белых были невероятно ограничены из-за крайней скудости их
материально-технической части. Ведь вся Дальневосточная армия распо-
лагала всего лишь двумя-тремя подрывными зарядами... и то трофейны-
ми, взятыми на станции Уссури. То есть белые могли подорвать только
два-три моста. Первым в красный тыл бросили отряд полковника Карло-
ва (около 100 сабель), вторым — более крупный отряд генерала Саха-
рова (450 сабель, 4 пулемета). У Карлова был один подрывной заряд, у
Сахарова — максимум два. Оба отряда шли сначала по китайской тер-
ритории, вдоль пограничной реки Уссури, а затем, в нужных местах,
переходили на русскую сторону и оказывались в заданных районах: Кар-
лов — у станции Вяземская, Сахаров — у станции Уссури (Уссурийская
426

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^ %Qz±
железная дорога шла параллельно государственной границе, в непосред-
ственной близости от нее). Отряды имели задачу подрывом мостов пе-
ререзать противнику путь отступления по железной дороге. Главные силы
белых в это время должны были усиленными маршами наступать вдоль
железной дороги с юга на север. Окончательное окружение и захват крас-
ных бронепоездов и подвижного состава намечался штабом генерала Мол-
чанова в районе Дормидонтовки.
Боткинский конный дивизион был выведен из подчинения генерала
Блохина, включен в отряд генерала Сахарова и ушел с ним в красный
тыл, а Сибирский казачий полк остался в составе главных сил, насту-
павших вдоль железнодорожной линии. Он по-прежнему входил в 3-ю
колонну полковника Ефимова, двигавшуюся в авангарде армии. К полу-
дню 16 декабря 3-я колонна вышла на рубеж станция Котиково —
деревня Виноградовка. Противника здесь не оказалось. В Котикове бе-
лые узнали, что отряд полковника Карлова выполнил свою задачу: ос-
новательно подорвал мост севернее Вяземской1. Стало ясно, что близит-
ся развязка этой операции. Все теперь зависело от скорости наступления
войск белых и от того, насколько энергично будут восстанавливать по-
вреждения красные. Генерал Молчанов сразу же бросил вперед, ^кя
налета на Вяземскую, подвижную группу из Сибирского казачьего пол-
ка и посаженного на подводы батальона Ижевско-Боткинской бригады
под общей командой генерала Блохина. Отряд Блохина выступил из
Котикова в 14 часов 16 декабря, практически не отдохнув от предыду-
щего перехода. Основные силы 3-й колонны должны были тронуться из
Котикова тремя часами позже. Ни в штабе командовавшего операцией
Молчанова, ни в авангарде Блохина не знали еще, что отряд генерала
Сахарова также выполнил задачу: взял станцию Дормидонтовка и взор-
вал возле нее железнодорожный мост, повреждение было очень силь-
ное. К вечеру 16 декабря красные оказались, по сути, в окружении: путь
отступления им был перерезан двумя поврежденными мостами и бе-
лой конницей в Дормидонтовке. А Сибирский казачий полк находился
от отряда Сахарова всего в 25 верстах. Положение коммунистов было
тяжелое. Казалось, план Молчанова по разгрому противостоящей ему
вражеской группировки и по захвату ее материально-технической базы
будет полностью осуществлен.
Блохин занял Вяземскую без единого выстрела, когда противник
отошел, выигрывая время а^я приведения себя в порядок. На станции
белый отряд не задержался, надо было спешить, чтобы прижать врага
1 После этого отряд Карлова приступил к выполнению второй задачи, поставленной
ему командованием: пошел на реку Амур поднимать на восстание амурское казачество.
427

В.А. ШУЛДЯКОВ
к взорванному Карловым мосту. В ночь на 17 декабря Блохин занял
поселок Чупровский. Красные в панике бежали, бросив эшелон с паро-
возом. Однако мост, поврежденный полковником Карловым, они по-
чинили, и их подвижная база успела уйти. Оставался теперь только один
испорченный мост у Дормидонтовки, отрезавший путь отступления
красным эшелонам. Но Сахарова возле него уже не было. Коммунисты
бросили против его отряда свежий батальон из состава 4-го стрелково-
го полка Народно-революционной армии, только что переброшенный
из Хабаровска. Сахаров потрепал его основательно и отбросил. Не этот
батальон послужил причиной, почему белая конница ушла из Дорми-
донтовки. Она покинула станцию без давления противника. Просто
генерал Сахаров посчитал, что, коль повреждение моста серьезное, бро-
непоезда и эшелоны коммунистов все равно никуда не денутся. Его
увлекла гораздо более заманчивая и широкая перспектива. Конный от-
ряд Сахарова вечером 16 декабря, примерно в 20 часов, выступил из
Дормидонтовки к реке Уссури, чтобы двинуться по ней на север в глу-
бокий тыл врага и отрезать его главным силам путь отступления от
Хабаровска на запад. Фактически же Сахаров своим уходом позволил
красным заняться ремонтом моста. Началось, по сути, соревнование
сторон. Кто успеет раньше: коммунисты — восстановить мост или бе-
лые — прижать подвижную базу красных к подорванному мосту и за-
хватить ее. Правда, белые из-за плохой связи не знали точно, где Саха-
ров и что с мостом у Дормидонтовки, они могли только предполагать.
Поэтому войска генерала Молчанова спешили вперед, но момента так
остро, как их противник, не чувствовали. Красные же оценили всю ги-
бельную опасность своего положения, срочно стали чинить железнодо-
рожные повреждения, а на фронте начали оказывать наступавшим «бе-
лоповстанцам» упорнейшее сопротивление.
В 6 часов утра 17 декабря отряд генерала Блохина — сибирские
казаки и стрелковый батальон — после совсем короткого отдыха вы-
ступил из поселка Чупровского на разъезд Красницкий. Перед этим
разъездом красная пехота, поддерживаемая огнем бронепоезда, оказа-
ла сопротивление, но была сбита с позиции и отступила. Блохин дви-
нулся дальше. Сибирский казачий полк шел в голове отряда, имея впе-
реди, как полагается, конный разъезд. Приблизившись к Красницкому,
сибирцы увидели, что там стоит эшелон. Красные, заметив казачий
разъезд, бросили эшелон, но, убегая, все же успели его поджечь. Один
из сибирцев (вахмистр Зверовский?) вспоминал: «Вагоны с гранатами,
снарядами, патронами стали гореть и рваться. Первое впечатление было
то, будто бы красные начали обстрел. Поэтому Сибирский казачий полк
развернулся в лаву, но, обнаружив, что стрельба является следствием
428

, ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^ 4^
пожара, смело пошел вперед и занял станцию1. Казаки стали стараться
погасить пожар и спасти то, что было еще возможно. Здесь забрали
много обмундирования и продукты питания». Потушив пожар и взяв
трофеи, Сибирский казачий полк продолжил движение и вошел в де-
ревню Красницкую. Блохин объявил здесь большой привал: и кони, и
люди были измучены. В Красницкой отряд провел часть ночи. Здесь
выяснился просчет, допущенный генералом Сахаровым, белые поняли,
что живая сила противника выходит из окружения, но еще сохранялась
надежда захватить его материальную часть. Все зависело от состояния
моста у Дормидонтовки: смогут ли красные бронепоезда и эшелоны
пройти по нему до утра 18 декабря?
Серьезные бои шли в ночь на 18 декабря на левом фланге фронта.
Белые пытались взять станцию Дормидонтовка ударом с юго-запада, от
реки Уссури. Вечером 17-го они заняли уже поселок Кукелево, в 12 вер-
стах от станции, но идти дальше были не в состоянии, их пехота прошла
за день 36 верст. Эта колонна Дальневосточной армии смогла выступить
из Кукелева только в 1 час ночи 18 декабря. Но у поселка Кошницкого, в
6 верстах от Дормидонтовки, встретила упорное сопротивление. Кошниц-
кий был взят в 2.30, но противник не отказался после этого от борьбы.
Белым пришлось продвигаться к станции с боем. Лишь в 4.15 подошли
они к полотну железной дороги и попали под огонь бронепоезда, прикры-
вавшего отступление красной пехоты. Подвижной базы группировки
Народно-революционной армии на станции Дормидонтовка уже не было.
Оказалось, коммунисты, не считаясь ни с чем, вплоть до насильственного
сгона на работу жителей всех окрестных деревень, сумели починить мост,
подорванный отрядом Сахарова. За два часа до подхода белых, починив
мост, они отвели свои эшелоны, оставив р^л прикрытия отхода бронепо-
езд и сильный арьергард из пехоты и конницы.
Ранним утром 18 декабря, в 5.30, на станцию Дормидонтовка од-
новременно вошли белые части, наступавшие вдоль железнодорожной
линии и от реки Уссури. Красный бронепоезд, ведя огневой бой с од-
ним орудием Боткинской артбатареи, отходил на Хабаровск, к разъезду
Хор. В голове 3-й колонны, очевидно, вступил в Дормидонтовку и Си-
бирский казачий полк. Белые взяли на станции только двух пленных,
два паровоза и некоторое количество вагонов. Вся живая сила против-
ника и почти вся его материальная часть ушли. Таким образом, хоро-
шо задуманный и столь близкий к реализации план генерала Молчанова
провалился. Разгромить коммунистов между Вяземской и Дормидонтов-
кой не удалось. Впрочем, все-таки был успех, пусть и не столь масш-
1 Железнодорожный разъезд Красницкий.
429

В.А. ШУЛДЯКОВ
табный, как рассчитывали. Враг, в значительной части деморализован-
ный, отступал. Хабаровск уже готовился к эвакуации. А захваченные
паровозы и вагоны стали ^,ля белых большим подспорьем, они облегчи-
ли и ускорили переброску на фронт подкреплений и снабжения.
18 декабря на станции Дормидонтовка штаб Молчанова разработал
план захвата Хабаровска, согласно которому Сибирский казачий полк
должен был наступать до станции Верино, а затем переключиться на ох-
рану тылового района. Город предполагалось взять на рассвете 23 де-
кабря.
В 5 часов утра 19 декабря, в день своего войскового праздника, си-
бирские казаки выступили из Дормидонтовки на разъезд Хор. Шли они
в голове 3-й колонны полковника Ефимова. В 9-м часу подошли к мо-
сту через реку Хор. На другом берегу реки, в районе разъезда, оказа-
лись крупные силы противника, изготовившиеся к оборонительному
бою. Как выяснилось впоследствии, к Хору прибыл только что назна-
ченный командующим Восточным фронтом ДВР СМ. Серышев и ре-
шил во что бы то ни стало задержать здесь белых. Позиция у коммуни-
стов была отличная: правый, северный, берег Хора крут и обрывист, к
тому же по нему шли хорошо сохранившиеся старые японские окопы,
которые и заняла красная пехота. Серышев располагал тремя стрелко-
выми полками (4, 5 и 6-й), двумя пограничными кавалерийскими ди-
визионами (4-й и 5-й), одной батареей (два орудия), бронепоездом, а
также отрядами интернационалистов: корейцев, китайцев, латышей.
Полковник Ефимов имел только два стрелковых полка Ижевско-Боткин-
ской бригады, Сибирский казачий полк и одно орудие. Численное и
техническое превосходство группировки Народно-революционной армии
было очевидно, и Серышев, по-видимому, надеялся не только остано-
вить белых, но и перейти в контрнаступление. Иначе не объяснить,
почему красные не повредили заранее мост через Хор.
Материальное превосходство, конечно, важно, но важен еще и дух
войск. Ефимов часть своей колонны послал в обход. Очевидно, пошел в
обход и Сибирский казачий полк, в тот момент единственная у Ефимо-
ва конница. А пехота Ижевско-Воткинской бригады начала сосредото-
чиваться перед мостом, укрываясь за железнодорожной насыпью. Не-
известно, как развивались бы события при указанном соотношении сил,
но как раз перед началом боя к белым подошло подкрепление: эскад-
рон Омского стрелкового полка в 150 сабель. О лихой, на грани без-
рассудства, конной атаке этого эскадрона через Хорский мост уже упо-
миналось в начале книги. Командир эскадрона капитан Торопов
воспользовался тем, что вражеский бронепоезд почему-то стал удалять-
ся от моста. То ли он пошел на разъезд пополнить запасы топлива и
430

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 а
<^&. %Qz*
воды, то ли его отозвали на время, чтобы парировать действия обход-
ного отряда белых. Коммунисты, несомненно, были шокированы стре-
мительным прорывом через мост кавалерии омцев и начатой ею на их
берегу рубкой. В их рядах вспыхнула паника. Ижевцы и воткинцы бро-
сились вперед вслед за эскадроном Торопова, и далеко не все по мосту.
Белая пехота шла через реку под сильным артиллерийским, пулеметным
и ружейным огнем противника, проваливаясь под лед, но не останови-
лась. Красный бронепоезд вернулся к реке. В борьбу с ним — борьбу
неравную — вступило единственное, воткинское, орудие 3-й колонны.
Но красная пехота, морально сломленная атакой, уже бежала. И бро-
непоезд часов в 10—11 начал медленно отходить. Победа была за бе-
лыми, им достались немалые трофеи, в том числе пулеметы.
После взятия моста, разъезда Хор и поселка при нем Сибирский
казачий полк и Ижевско-Воткинская бригада не остановились, а про-
должили преследование красных. Надо было гнать их, не давая опом-
ниться и прийти в себя. Вечером 19 декабря, часов в 8—10, колонна
полковника Ефимова заняла без боя станцию Верино. Красные были в
селе Переясловка, всего лишь в 1,5—2 верстах от станции. Сибирский
казачий полк получил приказ взять село и встать в нем на квартиры.
Через час или два Переясловка была занята, причем белые захватили в
ней человек 40 отставших от своих частей красных.
20 декабря Ижевско-Воткинская бригада продолжила наступление на
Хабаровск. Сибирский казачий полк, ночевавший в Переясловке, был
исключен из состава колонны полковника Ефимова и приступил к вы-
полнению второй задачи, возложенной на него приказом генерала Мол-
чанова от 18.12.1921 г.. Полку поручалась охранная служба на желез-
нодорожном участке станция Вяземская — станция Верино. Здесь, под
Верином, в декабре 1921 г. и произошло воссоединение сибирских ка-
заков: глебовцев слили с блохинцами.
Итак, Сибирский казачий полк остался в ближнем тылу фронта, а ос-
новные силы Дальневосточный армии продолжили безостановочное на-
ступление. 20—21 декабря у реки Уссури разыгрались жестокие бои,
продвижение же белых вдоль железной дороги происходило сравнитель-
но легко. Коммунисты начали эвакуацию Хабаровска, но все же надеялись
отстоять областной центр. Однако, во-первых, подтянутый из глуби-
ны Дальневосточной республики Особый Амурский стрелковый полк
(2000 штыков, 67 пулеметов) не смог спасти положения на фронте. Во-
вторых, двигавшийся по тылам красных конный отряд генерала Сахарова
вышел к Амурской железной дороге, главной коммуникации Восточного
фронта Народно-революционной армии. Сахаров взял село Казакевичи (к
Юго-западу от Хабаровска) и по амурской протоке вышел 21 декабря к
431

«^ 1_J __ 4^»
станции Волочаевка, захватить которую не смог, но хабаровских комму-
нистов напугал основательно, ведь над ними нависла угроза окружения.
Тогда красное командование приняло разумное решение сдать Хабаровск,
но перед этим, пока не поздно, эвакуировать или уничтожить все, что
могло бы пригодиться белым и усилить их мощь. На заре 22 декабря крас-
ные войска покинули город, а вечером в него вступил передовой разъезд
«белоповстанцев»: конная разведка Ижевского стрелкового полка. Ком-
мунисты мало что оставили победителям: железнодорожные сооруже-
ния и база Амурской военной флотилии были разрушены, бронепоезда
№№ 7 и 8 подорваны, арсенал сожжен, на железнодорожных путях сто-
яло много подвижного состава, но все паровозы были заморожены...
Белые, однако, не опустили руки, не остановились, а^я них Хаба-
ровск — это был план-минимум. Перед началом наступательной опе-
рации частям Дальневосточной армии выдали карты до города Благове-
щенска, центра Амурской области, следовательно, они надеялись дойти
и туда. Наступательный дух белых, несмотря на усталость, был высок,
они не потеряли надежду догнать и захватить у противника хотя бы
часть его материальной базы. Уже на следующий день после занятия
Хабаровска их настойчивость и энергия были вознаграждены. Утром
5-я колонна генерала Сахарова разгромила красных под Владимировкой,
взяв два орудия и много пленных. А в обед того же 23 декабря в ходе
боя у деревни Покровки, на левом берегу Амура, «белоповстанцы» все-
таки отсекли часть эвакуировавшихся из Хабаровска эшелонов. В их
руки попало 3 самолета, 28 орудий, снаряды, 1,5 миллиона патронов,
много военного имущества.
Дальневосточная армия продолжила наступление, теперь рке на запад,
вдоль Амурской железной дороги, и овладела станциями Волочаевка
(24.12) и Ольгохта. Бой за следующую станцию, Ин, был неудачен: под-
тянув резервы, красные остановили «белоповстанцев» (28.12.1921). На-
чалась борьба с переменным успехом. 2 и 4 января коммунисты предпри-
няли контратаки и 4-го числа отбили Ольгохту. 5 января они атаковали
Волочаевку, но неудачно. После этого инициативу вновь перехватили бе-
лые. Они отобрали назад Ольгохту и 11 января вторично попытались взять
станцию Ин. Наступление на Ин было вызвано стремлением белых ов-
ладеть перевалами через хребет Ванда. Только прикрывшись этим отро-
гом Малого Хингана, естественным рубежом, Дальневосточная армия
могла более или менее прочно удерживать район Хабаровска. Однако
белые потерпели под Ином полную неудачу, потеряв убитыми, ранены-
ми и обмороженными около 300 человек. Наиболее пострадал 1-й Плас-
тунский полк, лишившийся 110 бойцов. После этого фронт между Ином
и Ольгохтой стабилизировался более чем на три недели. 24 января 1922 г.
432

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
«^ 4^.
белые предприняли поход на деревню Восторговку, против партизан, уг-
рожавших правому флангу их фронта. Задача была выполнена: красные
разбиты и загнаны в безлюдную тайгу. Это был последний наступатель-
ный бой белых в Хабаровской операции.
Вернемся, однако, немного назад, когда около 6 — 7 декабря, соста-
вив 5-ю сотню 1-го Сводно-конного полка, в Спасском районе оказа-
лись сибирцы-гродековцы. Казаки полковника А.В. Катанаева прибыли
из Гродекова, будучи одеты в жалкие остатки летнего обмундирования.
В Спасске им начали выдавать из армейского интендантства скудное
снабжение, но все же люди постепенно переобмундировывались. Одна-
ко вместо нормальной обуви им, как и большинству «белоповстанцев»,
выдали резиновые галоши. Район Спасска по-прежнему был наводнен
мелкими партизанскими отрядами. Поэтому, дислоцируясь в Спасске,
полк генерала Хрущева ежедневно направлял свои подразделения в сель-
скую местность. Так, сибирские казаки ходили в экспедиции на дерев-
ни Константиновка, Кронштадтка, Белая Церковь и др. Серьезных бо-
евых столкновений у них, по-видимому, не было. Местные крестьяне
предупреждали и скрывали партизан, неверно информировали белых.
Походы подразделений 1-го Сводно-конного полка по деревням в боль-
шинстве случаев не приносили успеха, но основательно подрывали силы
участвовавших в них людей и лошадей.
18 декабря генерал Хрущев получил приказ выделить из полка для
похода против партизан в верховья реки Иман отряд в 150 конных. От
сибирцев, учитывая их плохое обмундирование, он решил послать толь-
ко взвод из охотников. При отправке этого взвода из Спасска коман-
дир 5-й сотни полковник Катанаев произвел в нем «чистку», а именно:
назначил из числа желавших только лучше одетых людей, отобрал аая
них более крепких коней. Во взводе осталось 25 всадников, в большин-
стве — офицеров. Командиром сводного взвода Катанаев назначил стар-
шего по чину, из числа добровольно вызвавшихся в поход, войскового
старшину Тустановского. Конный отряд войскового старшины Г. К. Бо-
лотова, в состав которого вошли сибирцы Тустановского, погрузился в
эшелон уже вечером 18-го, но выехал только через сутки. К этому вре-
мени генерал Хрущев получил приказ о передислокации полка — фак-
тически оставшихся в Спасске подразделений — в город Иман. Причем
оба отряда — и Бологова, и Хрущева — грузились в вагоны не в Спас-
ске, а на станции Евгеньевка, примерно в двух часах конного пути от
Спасска, то есть на границе японской зоны. Свой войсковой праздник
сибирцы-глебовцы встретили разъединенными: одни — в Спасске, в
казарме, другие — на станции Евгеньевка, в холодном, не оборудован-
ном под перевозку людей вагоне.
28 2250
433

В.А. ШУЛДЯКОВ
«^ LZ Wz*
20 декабря двумя эшелонами 1-й Сводно-конный полк прибыл на
станцию Иман: ранним утром эшелон Бологова, а следом за ним —
другой, с остатками полка. Выгрузившись из вагонов, отряд Бологова
сразу же выступил походным порядком вверх по реке Иман. Неизвес-
тно, остались ли в Имане и надолго ли какие-либо подразделения Свод-
но-конного полка, но 5-я, Сибирская, сотня (без взвода Тустановского)
была отделена от полка и — очевидно, после нескольких часов стоянки
на станции Иман — отправлена далее, на станцию Верино. Цель —
объединение сибирцев-глебовцев с блохинцами. Таким образом, глебов-
цы пробыли в составе 1-го Сводно-конного полка всего около двух не-
дель, а генерал Смолин своего обещания не вливать их в Сибирский
казачий полк не сдержал. Вероятно, эта неверность собственному слову
возмутила полковника А.В. Катанаева. Он был отстранен от командо-
вания сотней и увезен на гарнизонную гауптвахту в город Никольск-
Уссурийский1. Сибирские казаки отправились в Верино под началом
кого-то из наиболее заслуженных боевых полковников — скорее всего,
М.И. Мархинина или Н.П. Солнцева.
О предстоящем слиянии глебовцы узнали еще до Имана. Да и само
объединение фактически началось уже в пути. Сотник Е.М. Красноусов
вспоминал, как на одной из остановок между станциями Уссури и Иман
к ним в теплушку влезли трое артиллеристов-блохинцев: командир бата-
реи подполковник Н.Г. Яковлев и младшие офицеры хорунжие И.С. Крас-
ноусов и Д.В. Перфильев. «Первая неловкая встреча двух не врагов, но
инакомыслящих братьев, пошедших к одной и той же цели разными до-
рогами. Но скоро заявление Коли Яковлева о том, что мы получим пуш-
ки и снова будем работать, как прежде, одной батарейной семьей,
восстановило наши прежние дружеские отношения». Из воспоминаний
Е.М. Красноусова не ясно, явились ли артиллеристы-блохинцы специаль-
но, чтобы подготовить почву а^я объединения, или же просто сотня гле-
бовцев встретилась в пути с батареей подполковника Яковлева, которая,
наверное, как раз в это время из глубокого тыла перебрасывалась к Си-
бирскому казачьему полку. Возможно даже, что сотня и батарея прибы-
ли в Верино одним эшелоном. На станции Верино глебовцы выгрузились
и пошли в Переясловку.
Доподлинно известно, что воссоединение сибирских казаков про-
изошло именно в селе Переясловка, под станцией Верино. Но когда
точно, какого числа, это случилось? Сибирский казачий полк захватил
Переясловку только поздно вечером 19 декабря или, скорее, уже в на-
1 Через несколько дней был освобожден. Уехал во Владивосток в распоряжение Вой-
скового правительства Сибирского казачьего войска.
434

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
,^> %&*
чале ночи. После занятия станции Верино согласно приказу генерала
Молчанова полк должен был уйти из Переясловки и приступить к ох-
ране участка Вяземская — Верино. Но сибирские казаки и их кони силь-
но устали в предыдущих боях и, несомненно, заслужили отдых, хотя бы
в виде одной-двух дневок. С другой стороны, сибирцы-глебовцы никак
не могли прибыть в Переясловку ранее вечера 20 декабря. Известно,
что слияние и вызванное им переформирование заняли всего лишь один
день. Следовательно, воссоединение сибирских казаков произошло 20-го
вечером или в течение 21 декабря 1921 г. А уже 21—22-го числа под-
разделения сибирцев должны были начать расходиться из Переяс-
ловки к новым местам дислокации.
Переформирование, проведенное в Переясловке, носило формальный
характер, потому было осуществлено молниеносно. Просто глебовцев
влили в подразделения Сибирского казачьего полка и в батарею. Струк-
тура частей осталась неизменной. Командиром полка был назначен по-
мощник генерала Блохина, его правая рука, полковник А.П. Бабиков.
Сам Блохин, очевидно, получил уже к этому времени назначение на
должность командира Сводно-казачьей бригады. Командиром конной
батареи остался подполковник Яковлев. Среди глебовцев было много
офицеров, и совершенно проигнорировать это обстоятельство было не-
возможно. Нескольким офицерам-гродековцам, наверное, дали второ-
степенные и третьестепенные должности. Так, сотник Е.М. Красноусов
стал старшим офицером батареи. Интересно, что приехавшему в числе
глебовцев войсковому старшине Н.М. Красноперову эту должность ге-
нерал Блохин и подполковник Яковлев не стали даже и предлагать.
Якобы такое назначение равносильно понижению, ведь Красноперов
был ранее командиром батареи. Но ведь командовал же он в декабре
артиллерийским взводом 5-й сотни 1-го Сводно-конного полка, и ни-
чего... Более того, Красноперов настолько хотел воевать с коммуниста-
ми, что остался в батарее Яковлева безо всякой должности: в качестве
временно прикомандированного. Это был блестящий офицер и опыт-
ный артиллерист, настоящий профессионал. Стрельбой из орудия руко-
водил именно он. А при отходе от Хабаровска, когда подполковник
Яковлев уехал к семье в тыл, Красноперов фактически командовал От-
дельной Сибирской казачьей батареей.
Для самих сибирцев значение их воссоединения в Переясловке, безус-
ловно, было велико. Возможно, у кого-то из глебовцев в глубине души и
оставался неприятный осадок, но все же среди них, не говоря уже о бло-
хинцах, доминировало радостное настроение. Сотник Е.М. Красноусов
вспоминал: «Стояли трескучие морозы, плохо одетое тело мерзло, но на
Душе было тепло: мы опять были вместе, и мы снова били красных»...
28*
435

C^L
В.А. ШУЛДЯКОВ
$££*
1 Хорский железнодорожный мост стал известен после зверской расправы, учинен-
ной коммунистами над эскадроном Конно-егерского полка (9.04.1920). Эскадрон во
главе со своим командиром полковником В. Враштелем был вынужден сдаться в плен.
Красные партизаны из отряда Иванова заводили белых офицеров и солдат по одному на
мост, глушили ударами молотка по голове и сталкивали в воду. Таким способом было
казнено до 130 человек, в том числе 96 офицеров. Белые из отряда есаула Забайкаль-
ского казачьего войска В. Бочкарева отомстили за мученическую смерть конно-егерцев.
Японцы арестовали во Владивостоке начальника Объединенного оперативного штаба
красных партизан Приморья С.Г. Лазо и двух его сподвижников — В.М. Сибирцева и
А.И. Луцкого (5.04.1920) — и вскоре тайно передали их в руки белых. В конце мая
1920 г. на железнодорожной станции Муравьево-Амурская бочкаревцы казнили парти-
занских вождей: согласно советской версии, сожгли их в паровозной топке...
436

ъ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^ %£z*
гласно приказу генерала Молчанова от 18.12.1921 г. сибирцам следова-
ло, путем организации регулярных конных экспедиций по деревням, на-
блюдать долину реки Хор. Кроме того, они должны были, когда отдох-
нут кони и получены будут продукты, сходить на деревню Ново-Мурава
и захватить базу красных, если таковая там окажется. Неизвестно, хо-
дил ли Сибирский казачий полк на Ново-Мураву, дело могло ограни-
читься одной разведкой силами небольшого конного разъезда. Но в де-
ревни долины Хора сибирцы, несомненно, наведывались часто. Без этого
невозможна была надежная охрана ни Хорского моста, ни всего участ-
ка Вяземская—Верино.
Сибирская казачья батарея получила в Хабаровске полуисправную
пушку французского производства, нуждавшуюся в замене ряда дета-
лей. Руководство ремонтом ее было возложено на старшего офицера
батареи сотника Е.М. Красноусова. Рабочие Хабаровского арсенала со-
чувствовали коммунистам и саботировали работу. В 1920 г., во время
советско-японского конфликта, японцы, взяв Хабаровск, подорвали
большое число орудий и испортили в арсенале станки. В результате
изувеченными пушками оказался завален весь арсенальный двор. Крас-
ноусов вспоминал, как, отыскивая нужные части, бродил он по двору
и как старший оружейный мастер арсенала, ехидно улыбаясь, уверял
его, что ничего подходящего на этом орудийном «кладбище» найти не
удастся. В конце концов, ради экономии времени пришлось белому
сотнику прибегнуть к испытанным российским средствам. Он напоил
оружейного мастера, снабдил его продуктами и деньгами. Тогда —
удивительное дело — несмотря на свою явную «красноту», мастер до-
стал откуда-то необходимые детали, и орудие было починено.
Красноусов послал в батарею урядника за упряжкой. Урядник, од-
нако, явился не только с упряжкой, но и с приказанием вести пушку
не в батарею, а на станцию Хабаровск... ^ая передачи одной из пехот-
ных частей. С горьким чувством выполнили казаки приказ: сдали ору-
дие по назначению, а сами там же — на станции — получили взамен
развалину, тоже «француженку». Это орудие было захвачено какой-то
стрелковой частью в бою. Пехотинцы немедленно открыли из него огонь
по отступавшему противнику. Однако, не имея понятия о работе меха-
низма пушки, они не обратили внимания на количество масла в цилин-
дре компрессора. При очередном выстреле погнулся шток, и ствол,
откатившийся назад, не смог больше вернуться в свое нормальное по-
ложение. Это было серьезное повреждение, и сибирским казакам при-
шлось немало потрудиться, чтобы вернуть орудие в строй. Они работали
днем и ночью, используя свой прежний опыт работы с мастеровыми
арсенала, и восстановили-таки пушку. Более того, поскольку батарее
437

«^
В.А. ШУЛДЯКОВ
&&*
1 Между прочим, это был тот самый Палицын, бывший поручик и бывший коман-
дир народной охраны в Покровке, которую сибирцы разоружили в мае 1921 г. во вре-
мя военного переворота. Тогда Палицын был отпущен генералом Глебовым на свободу,
но снова прибился к красным и сделал даже известную карьеру, поднявшись до ком-
бата.
438

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^& ^*
Вспомогательный отряд был выделен из 1-го Сводно-конного полка.
Ядром отряда стал Енисейский казачий дивизион Бологова, состоявший
из двух сотен и пулеметной команды (командир 1-й сотни — сотник
Юшков, 2-й — сотник Байкалов). Кроме того, генерал Хрущев придал
Бологову пулеметный взвод Сводно-кавалерийского дивизиона и свод-
ный Сибирский казачий взвод. В образовавшемся отряде оказалось
182 шашки (в том числе около 25 обер-офицеров) и три-четыре пуле-
мета при примерно 55 офицерах, казаках и солдатах пулеметной при-
слуги. Всего под началом Бологова собралось до 240 человек.
Рано утром 20 декабря отряд войскового старшины Бологова высту-
пил со станции Иман в поход. Первый день оказался очень тяжелым.
Был сильный мороз, снег, а дорога не разъезжена. Боясь поморозить
подчиненных и утомить коней, Бологов спешил отряд, и люди почти
весь переход — 25 верст — бежали около своих лошадей, лишь изред-
ка садясь в седла, чтобы передохнуть... 21 декабря отряд занял дерев-
ню Звенигородку, 22-го — деревню Покровку. Встреч с противником
не было. Начиная со следующего дня, чтобы шире разведать местность,
Бологов стал ставить своим подразделениям самостоятельные задачи.
Так, 23 декабря сам он с основными силами двинулся на деревни Са-
ровка — Ново-Николаевка, а Сибирскому казачьему взводу Тустанов-
ского приказал через деревню Вербовку пройти в корейскую деревушку
Лукьяновку, где и стать на ночлег. К вечеру туда же, из Саровки, долж-
на была подойти и 1-я сотня енисейцев.
У Лукьяновки белые, впервые в этом походе, встретили врага. Впере-
ди Сибирского казачьего взвода шел разъезд: сотник Кротков с пятью-
шестью всадниками. Уже вечерело, когда казаки, подходя к деревне, об-
нарркили пост красных из пяти конных. Те, заметив белых, поспешили
скрыться в близлежащем леске. Разъезд Кроткова развернулся в лаву и
рысью пошел на деревню. Местные жители, корейцы, тоже увидели
подъезжавших белых и запаниковали. Боясь вероятного обстрела и пыта-
ясь найти наиболее безопасное место, они начали бегать из фанзы в фан-
зу и тем самым сделали только хуже. Разъезд принял эти метания за пе-
ребежки готовящейся к бою вражеской пехоты, приостановился и открыл
по фигурам у строений ружейный огонь. Благо скоро казаки заметили
свою ошибку и прекратили стрелять, после чего въехали в Лукьяновку.
Заминка, связанная со стрельбой, позволила посту красных ускакать. За
разъездом вступил в деревню и весь Сибирский казачий взвод.
Между прочим, в Лукьяновке сибирцы основательно оконфузились.
Поджидая подхода из Саровки 1-й сотни енисейцев, Тустановский с боль-
шей частью своих людей расположился в западной части селения, а на
восточную окраину, для наблюдения за подходами со стороны Ново-Ни-
439

В.А. ШУЛДЯКОВ
колаевки, послал сотника Кроткова с 10 чинами. Прошло немного вре-
мени после занятия деревушки, енисейцев все не было. Вдруг, не на Са-
ровской дороге, а откуда-то сбоку, из-за кустов, показалась конная колон-
на. И выходила она прямо на западную часть Лукьяновки: на группу
Тустановского. Видно, войсковой старшина был застигнут врасплох и во-
образил, что это красные. Не выслав никого навстречу колонне и забыв
снять пост Кроткова, он вскочил на коня и, увлекая за собой подчинен-
ных, поскакал на Вербовку. На отступающих без выстрела казаков с не-
доумением смотрели и выехавшие из кустов приостановившиеся конные,
и пост сибирцев. Сотник Кротков и его люди думали, что станичники
беспричинно убегать не будут и что если появившиеся конные — крас-
ные, то надо немедленно уходить. Но как? По улице нельзя, перехватит
враг. Посту оставалось только обойти Лукьяновку с юга, по целине. В этом
направлении Кротков, по-видимому, и повел своих людей. Тем временем
конная колонна пришла в себя от неожиданности. От нее отделилось с
десяток всадников, которые кинулись наперерез уходившей в полном бес-
порядке группе Тустановского. Та, завидев погоню, пришпорила коней.
Но вот один из сибирцев, сотник Лавринов, «как наиболее энергичный»,
чуть не силой остановил своего командира взвода. Нужно было выяснить
положение. Если наперерез от кустов скакали красные, то им следовало
дать какой-то отпор — хотя бы наскоро обстрелять с коней, — иначе они
могли настичь и порубить потерявших голову сибирцев. Войсковой стар-
шина Тустановский остановился, а за ним — остальные офицеры и каза-
ки. Немедленно встали и преследователи. И тут-то обе стороны опозна-
ли друг друга. Выехавшая из кустов колонна оказалась 2-й сотней
енисейцев, посланной Бологовым на деревню Ново-Николаевку и сбив-
шейся с дороги. Вместо Ново-Николаевки сотня вышла на Лукьяновку.
Енисейцы и сибирцы съехались. Первые смеялись над вторыми. После-
дние смущенно оправдывались. Соединившись, они все вместе вернулись
в деревню и стали там по квартирам.
Пожалуй, енисейские казаки сотника Байкалова не смеялись бы над
людьми Тустановского, если бы знали, что случилось перед Ново-Нико-
лаевкой. Конечно, командир Сибирского казачьего взвода опозорился, но,
во всяком случае, ни он, ни его люди в тот раз никого не подвели. 2-я же
сотня Байкалова, заблудившись, едва не погубила своих товарищей. Боло-
гов-то полагал, что сотня уже в Ново-Николаевке, и с небольшой частью
отряда без особой опаски шел в эту деревню. На подходе к селению его
группа неожиданно, с короткой дистанции, была обстреляна конным
постом противника. Спасло белых два обстоятельства: во-первых, войско-
вой старшина Бологов, «тертый калач», совершенно не растерялся, во-
вторых, красные кавалеристы, занимавшие Ново-Николаевку, были по-
440

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
<^ Ш^
головно пьяны. Бологов, попав под огонь, немедленно спешил людей, а
увидев, что красных всего несколько человек и что они уже скачут в де-
ревню, сразу же вновь посадил бойцов на лошадей и ворвался с ними, в
конном строю, в селение. Еще с первыми выстрелами красные начали
выскакивать из домов и уходить к противоположному выходу из Ново-
Николаевки, паника в их рядах была полнейшая. Они очистили деревню
так стремительно, что Бологов занял ее, не встретив никакого сопротив-
ления и даже без единого выстрела. По сути, его конная атака пришлась
по пустому месту. Из Ново-Николаевки Бологов отправился в Лукьянов-
ку, где и обнаружил свою пропавшую сотню. Здесь, отчитав предваритель-
но сотника Байкалова и поискового старшину Тустановског^, он и распо-
ложился со всем отрядом на ночлег.
Ночью в Лукьяновку заскочил небольшой отряд красных (около 30 че-
ловек, один пулемет). Они, видно, полагали, что белые не станут ночевать
в бедной корейской деревушке с ее грязными и холодными фанзами,
когда рядом — в трех верстах — стоит русская Ново-Николаевка с чис-
тыми и теплыми избами. Прапорщик-постовой, вовремя поднявший тре-
вогу, был застрелен. Переполох у белых случился большой. Красные же
ушли в ночной тьме в неизвестном направлении.
На следующий день похода, 24 декабря, Бологов разослал свои подраз-
деления еще шире, в надежде зацепить этот случайный красный отряд.
Он очень хотел отомстить за своего прапорщика. Белые разбились на ча-
сти и искали в нескольких направлениях. В частности, Сибирский каза-
чий взвод и 1-я сотня енисейцев шли по левому берегу Имана и заняли
деревню Гончаровку (иначе — Грачевку, 8 верст от Лукьяновки). Одна-
ко поиск не дал результата. Вечером сибирцы пришли в деревню Ново-
Крещенку. Здесь собрался для ночевки весь отряд, за исключением
оставшейся ночевать в Гончаровке полусотни енисейцев.
25 декабря в 11.00 неплохо отдохнувший отряд Бологова выступил
из Ново-Крещенки по большой дороге на село Котельное, где, по имев-
шимся сведениям, находился 2-й Приморский батальон Народно-рево-
люционной армии. Но в Котельном противника не оказалось: красный
батальон, не желая принимать удар, ушел из села по маршруту Таборо-
во—Снежная—Богославец—Картун с намерением, если потребуется,
скрыться в тайге. От Котельного до Картуна было 65 верст. За Карту-
ном дорога кончалась и начиналась почти непроходимая, только с охот-
ничьими тропами, тайга. Нркно было спешить, чтобы не дать против-
нику ускользнуть в тайгу и сопки, там белые его уже не нашли бы. Из
Котельного Бологов послал к красным крестьянина-подводчика с пись-
мом на имя их командира батальона Палицына. Войсковой старшина
предлагал бывшему поручику сдаться в плен. Подкормив в Котельном
441

В.А. ШУЛДЯКОВ
лошадей, белые с приближением сумерек, 25-го же числа, двинулись
вслед за Палицыным. В голове колонны — Енисейский казачий диви-
зион, а за ним в качестве резерва — Сибирский казачий взвод и пуле-
метный взвод Сводно-кавалерийского дивизиона. Бологов повел свой
отряд очень быстро, он начал гонку с преследованием.
В деревне Таборово белые остановились лишь на несколько минут.
Около 1 часа ночи 26 декабря они вошли в деревню Снежную. Здесь
отряду дан был двухчасовой привал, и здесь Бологов получил отрица-
тельный ответ Палицына, который класть оружие не пожелал. В Ко-
тельном, Таборове и Снежной белым встречались одиночки и мелкие
группы красных, которые специально отставали от своих, чтобы сдать-
ся в плен. Правда, были они, как правило, без оружия. Этих дезерти-
ров белые вообще не трогали, и они шли «своей дорогой»: по домам.
Жители встречали отряд Бологова дружелюбно, а красных вовсю ру-
гали. Из Снежной белая колонна выступила в 3 часа ночи 26-го.
Около 4 часов 26 декабря Енисейский казачий дивизион подошел к
деревне Богославец, как оказалось занятой арьергардом противника: од-
ной, 3-й, ротой 2-го Приморского батальона. Белые нагнали-таки врага,
который не ожидал от них такой стремительности. В колонне по одному
влетели енисейцы в деревню. У красных были посты, но они не стали
стрелять. В самой деревне тоже никто не оказал сопротивления. Застиг-
нутая врасплох рота без единого выстрела, во главе с ротным команди-
ром, — всего до 60 человек, — сдалась. Красные были разоружены и тут
же отпущены на все четыре стороны. Сибирские казаки и пулеметчики
Сводно-кавалерийского дивизиона в этом боевом эпизоде участия не при-
нимали. Они еще только подтягивались к Богославцу, а енисейцы, не за-
державшись в деревне, уже направились далее.
Заняв Богославец, войсковой старшина Бологов немедленно бросил
1-ю Енисейскую казачью сотню прямо на село Картун с задачей до-
гнать и разгромить основные силы вражеского батальона. Сотня пошла
быстрым аллюром и в минуту-другую растянулась по Картунской доро-
ге в колонну по одному. 2-ю сотню Бологов двинул на деревню Ива-
новны, местные жители сообщили, что в нее вот-вот должен прийти
красный эскадрон Громова. Сибирские казаки и кавалеристы-пулемет-
чики, не останавливаясь в Богославце, помчались на Картун, чтобы по-
мочь 1-й сотне.
2-я Енисейская казачья сотня подскакала к Ивановцам как раз в тот
момент, когда к деревне подошел вражеский эскадрон. Между казака-
ми сотника Байкалова и красными кавалеристами Громова произошла
короткая схватка, наверное, с рубкой между передовыми. Опрокину-
тый и расстроенный эскадрон бросился спасаться бегством на деревню
442

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
«^ 4fe,
Захаровку. Однако развивать преследование и доводить его до полного
разгрома врага казаки не имели права, судьба экспедиции решалась
отнюдь не на дороге в Захаровку. Поэтому, выставив в Ивановцах за-
ставу, 2-я сотня карьером пошла на Картун, до которого было 5 верст.
1-я сотня енисейцев неслась к Картуну что было духу и подошла к
нему около 7 часов утра (26.12.1921). К этому времени 2-й Примор-
ский батальон уже начал движение по таежной тропе на прииски. Из
села выступили пулеметная команда, радиостанция, обоз и 1-я рота.
Штаб батальона и 2-я рота только готовились к выступлению, часть
2-й роты еще оставалась в избах, где бойцы получали хлеб. Сотник
Юшков не стал осторожничать и останавливаться, его сотня на карь-
ере влетела в село. Белые и красные перемешались. Красные бросали
винтовки и поднимали руки. Командир батальона Палицын не успел
даже вскочить в седло, кинул карабин и сдался. Еще не все бойцы
Палицына были обезоружены, а Бологов уже поставил 1-й сотне но-
вую задачу: как можно скорее догнать ушедшую из села по тропе часть
батальона. Сотня, не медля, пошла. Разоружение же 2-й роты, по-ви-
димому, завершали подоспевшие в Картун сибирцы и кавалеристы-пу-
леметчики. Пленные, видя, что с ними не делают ничего плохого, а
распускают по домам, были довольны таким оборотом дела.
Енисейцы нагнали 1-ю роту в полутора верстах от села, на полянке
вблизи просеки. Услышав сзади конский топот, командир роты Аксенов
(кстати, бывший поручик) приказал своим стрелкам рассыпаться на по-
лянке в цепь, что те и начали делать. Несколько мгновений, и головные
казаки уже ворвались в эту цепь. Удобный момент, когда ружейным ог-
нем можно было снимать по одному подскакивавших по тропе всадни-
ков, красные упустили. Однако стрелки все еще лежали в цепи и вполне
могли открыть огонь. Тогда получилась бы кровавая, полная нелепых слу-
чайностей сумятица. И кто знает, чьей бы победой она окончилась. Но
вот Юшков подскочил и наставил на командира роты Аксенова карабин.
Тот взглянул на сотника, пожал плечами и крикнул: «Сдавайтесь, ребя-
та!» Стрелки побросали винтовки. Оставив нескольких казаков АА^ кон-
воирования пленных, Юшков с остальными бросился вдогонку за
головными подразделениями батальона. Енисейцы сумели догнать и за-
хватить обоз и радиостанцию. Пулеметная команда ускользнула, но толь-
ко благодаря тому, что пулеметчики бежали налегке, утопив свои
пулеметы где-то в проруби на реке. Между прочим, белые попытались
догнать беглецов и в тайге. В тот же день, 26-го, неутомимый Бологов
отобрал офицеров и казаков на лучших конях и лично повел их тропами
по следам беглецов. Он дошел до заимки в 20 верстах к востоку от Кар-
туна, но красных не настиг. Они ушли дальше, на прииски.
443

В.А. ШУЛДЯКОВ
Итак, экспедиция войскового старшины Г.К. Бологова в верховья
Имана оказалась на редкость успешной. Его вспомогательный отряд,
ликвидировав основные силы красных, фактически сыграл в операции
решающую роль. А генерал Вишневский, упустив группу Шевченко, не
выполнил даже второстепенную задачу. Иманский район в основном
был очищен от коммунистов, хотя мелкие партизанские группы, конеч-
но, сохранились. Быстрыми переходами и искусным маневрированием,
без серьезных боев, Бологов деморализовал превосходящий силами ба-
тальон противника, не дал ему ускользнуть в тайгу, пленил. Из всей
группировки Палицына избежал ликвидации лишь эскадрон Громова.
При этом отряд Бологова взял до 400 человек пленных, в том числе
командира батальона, двух ротных командиров, фельдшера. Значитель-
ны были и трофеи: радиостанция, несколько сот винтовок, очень дефи-
цитные в то время револьверы, патроны, много коней и другое военное
имущество. Однако эта победа — заслуга главным образом енисейцев
и их лихого и опытного командира войскового старшины Бологова. На
их фоне сибирцы смотрятся в этой операции бледно. Отчасти по впол-
не объективной причине. Приданный к боевому спаянному Енисейско-
му казачьему дивизиону небольшой сводный Сибирский казачий взвод
изначально был обречен на второстепенные, вспомогательные роли.
Однако был в той операции, уже на заключительной стадии, момент,
когда сибирцы действительно могли блеснуть, но...
После ликвидации красного батальона Бологов должен был дать сво-
им людям и коням отдых в Картуне, скорее всего, дневку. Ведь за двад-
цать с лишним часов почти беспрерывной гонки, в течение 25—26 де-
кабря, его отряд сделал более 65 верст, а казаки, пошедшие на заимку
за Картуном, — не менее 85 верст. После отдыха отряд двинулся в
обратный путь и пришел в Котельное (вероятно, 29.12.1921), где и
остановился на ночевку. Став в селе по квартирам и пообедав, «сибир-
ские казаки стали заниматься шуточками да разговорами, кое-кто мыл
косточки своему комвзвода». Все предвкушали спокойную ночь. Напо-
или коней, задали им корм. Наконец, растянулись сами, подстелив со-
ломы, на полу изб. Только стали засыпать, как принесли приказ всему
взводу немедленно седлать. Менее чем через час выступили. Оказалось,
два казака, сопровождавшие шедший из Имана транспорт продоволь-
ствия, у Ново-Крещенки были обстреляны, примчались в Котельное и
донесли о случившемся Бологову. Тот послал в Ново-Крещенку Сибир-
ский казачий взвод, как наименее потрудившийся в операции, полагая,
что его сил будет вполне достаточно.
Сибирцы были уверены, что противника в Ново-Крещенке не окажет-
ся. Вероятно, они думали, что после понесенного поражения уцелевшие
444

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^ Ш^.
мелкие группы красных не посмеют напасть на возвращающийся в Иман
отряд победителей и что поэтому, обнаружив где-то себя, коммунисты тут
же должны убраться подальше от этого места. Несмотря на это заблуж-
дение, сибирцы двигались по правилам: имея впереди разъезд под коман-
дой сотника Кроткова, который при подходе к Ново-Крещенке на вся-
кий случай отправил вперед еще и дозор: сотника Панова и казака
Шапочкина. То есть сибирцы въезжали в деревню так: сначала дозор, за
ним остальной разъезд, а потом уж взвод. Эта предосторожность помог-
ла. Дозорные въехали в Ново-Крещенку и тихо двигались по улице. Вдруг
они увидели, как из избы выходит солдат, и сразу же замерли. Видя это,
остановился и разъезд. Обмена паролем и отзывом между солдатом и до-
зорными казаками не получилось: стороны признали друг в друге врага.
Солдат защелкал затвором, а дозор кинулся назад. В это время Сибир-
ский казачий взвод подъезжал уже к стоявшему разъезду. Кротков доло-
жил войсковому старшине Тустановскому, что в деревне красные, после
чего весь взвод наметом выскочил из Ново-Крещенки.
Командир взвода совсем растерялся: не знал, что предпринять. Ос-
тановив своих казаков на некотором удалении от деревни, Тустанов-
ский никаких распоряжений отдать не мог. Взвод в беспорядке собрался
на дороге, и, выйди красные за околицу, точнее за прикрывавший ее
лесок, он стал бы аая них, несмотря на ночь, отличной мишенью. Видя,
что толку от командира нет, трое офицеров по собственному почину
тронулись шагом к Ново-Крещенке. Проехав некоторое расстояние, они
остановились прямо на дороге и стали наблюдать за закрывавшим де-
ревню леском. Так появился добровольный дозор. Эти офицеры дали
Тустановскому пример. Войсковой старшина, наконец, решился и вы-
слал еще один дозор из трех человек, в сторону от дороги. Но первому,
офицерскому, дозору он об этом своем приказании не сообщил, что чуть
не обернулось пролитием братской крови.
Вскоре трое офицеров, наблюдавшие за Ново-Крещенкой, заметили
в леске конный разъезд красных, обменялись с ним выстрелами и быс-
тро пошли к своим. Но взвод, предводительствуемый Тустановским, при
первом же выстреле сорвался с места и пошел по дороге на Котельное.
Он спустился с высокого берега на лед Имана, пересек по льду реку и
встал на опушке леса на другом берегу. Следом за первым стал отсту-
пать и второй, назначенный, дозор, но трое офицеров-охотников о его
существовании понятия не имели. Когда офицеры спускались по круто-
му склону к реке, последний из них обернулся на конский топот и
ужаснулся. На него скакали во весь опор трое всадников. «Сейчас зару-
бят!» — пронеслось у офицера в голове. Когда преследователи были
шагах в пятнадцати, он, быстро обернувшись, навскидку выстрелил.
445

В.А. ШУЛДЯКОВ
«^1 4fe>
Благо не попал. Когда первый, офицерский, дозор перемахнул реку и
присоединился к взводу, выяснилось, что на спуске он сделал выстрел
по своим: по второму дозору.
Тем временем красный разъезд вышел на высокий берег Имана и от-
крыл по Сибирскому казачьему взводу редкий ружейный огонь. На лед
реки он не спускался. Собравшиеся все вместе сибирцы, оставив на опуш-
ке наблюдателей, отошли в лес. Обстановка стала более или менее ясна.
Комвзвода Тустановский, поуспокоившись, отправил Бологову донесение.
Тот прислал в распоряжение войскового старшины 1-ю сотню енисейцев.
Но толку из этого не вышло. Тустановский был настолько подавлен, что
никакого распоряжения отдать не мог. Отдельные группы казаков дваж-
ды выходили цепью из леса, но, не чувствуя сильной воли начальника, под
обстрелом красных, залегших на том берегу, возвращались назад в лес.
Командир енисейцев сотник Юшков нарушать воинскую субординацию
и самолично забирать командование у старшего по чину не пожелал. Обо
всем происходящем было послано новое донесение начальнику отряда.
Тогда Бологов сам явился к Ново-Крещенке, разнес Тустановского и лично
повел цепь вперед. Деревня была занята без выстрела. Красные отошли к
деревне Трифоновке (Паровозной). Наступал рассвет.
Бологов решил разгромить красный отряд. Это были, вероятно, остат-
ки эскадрона Громова. 1-я сотня енисейцев быстро пошла в деревню
Ново-Александровку, где рке стояла застава от этой сотни. А Сибирско-
му казачьему взводу приказано было преследовать красных, гоня их на
Ново-Александровку. По лесной дороге сибирцы пошли к Трифоновке.
Но наткнулись перед ней на красных. Вместо того чтобы — согласно
поставленной задаче — энергично нажать и погнать врага, Тустановский
вновь в нерешительности остановился. Он послал Бологову прелюбопыт-
нейшее донесение: «...окапываюсь, жду, когда сотник Юшков погонит на
меня противника». Ждать, естественно, не пришлось. Не испытывая дав-
ления и сохраняя ясность мышления, красный отряд разобрался в сло-
жившейся ситуации и выскочил из чересчур широких «тисков». Сотня
Юшкова увидела издалека только хвост уходивших по льду Имана крас-
ных. Если бы Тустановский не «окапывался», они бы не ушли. Сибирцы
выпустили конный отряд врага из хорошо задуманного охвата. Белым,
хотя они и не потеряли под Ново-Крещенкой и Трифоновкой ни одного
человека, было досадно. А красные проскочили в Таборово, оттуда умча-
лись затем в неизвестном направлении, их и след простыл. Так в «бочку
меда» блестящей военной операции под конец рукою комвзвода сибир-
цев была добавлена «ложка дегтя».
В первых числах января 1922 г., перед Рождеством Христовым, отряд
Бологова вернулся в город Иман, где получил от командования ряд бла-
446

, ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
^ Ш^
годарностей за отличное выполнение и перевыполнение задачи. Работав-
ший с Бологовым Сибирский казачий взвод в большинстве своем, несом-
ненно, состоял из людей храбрых, опытных, многократно проверенных
в деле. Напомним, все офицеры и казаки, в том числе Тустановский, вы-
звались идти в поход добровольно, несмотря на плохое обмундирование
и риск обморозиться! Настолько хотелось гродековцам вновь, после дол-
гого перерыва, скрестить оружие с коммунистами. Однако в данной экс-
педиции сибирцы, в отличие от енисейцев, действовали, мягко скажем,
не очень удачно. Главная, если не единственная, причина этого — нере-
шительность и нераспорядительность командира взвода войскового стар-
шины Тустановского. Был ли этот человек трусом, глупцом или просто не
умел командовать, не знал, что делать в новой и непонятной р^\я него
ситуации, — не знаем, не нам судить. Интересен вопрос, как Тустанов-
ский, слркивший ранее в отряде атамана Анненкова, достиг чина вой-
скового старшины, если на поверку в критический момент не мог распо-
рядиться даже взводом, более того, даже владеть самим собой? Но ведь у
Анненкова он мог сделать карьеру не на строевом, а на хозяйственном,
административном, контрразведывательном или, наконец, карательном
поприщах. Не станем забывать и того, что человек меняется. Нередко
жизнь нас ломает! На войне подобное случается часто. Война с ее посто-
янными стрессами «развинчивает» нервы. Тот, кто когда-то держался с
самообладанием, пройдя через различные испытания, вполне может стать
неуравновешенной личностью, легко впадающей в депрессию, подвержен-
ной приступам страха и паники. Вчерашний герой может стать трусом.
Так или иначе, но Тустановский, как минимум, трижды — в Лукьянов-
ке, у Ново-Крещенки и особенно под Трифоновкой — оскандалился. Сот-
ник Е.М. Красноусов сделал по этому поводу следующее замечание: «Ис-
тория конницы — история ее начальников... Лучше стадо баранов,
предводительствуемое львом, чем стадо львов, предводительствуемое ба-
раном»...
Из Имана чины взвода Тустановского, очевидно, были перевезены в
район Вяземская—Верино и влиты, по их воинским специальностям, в
Сибирские казачьи полк и батарею.
Горсть «белоповстанцев», пошедшая в Хабаровский поход, несмотря
на самоотверженность, жертвы и первоначальные успехи, победить, ко-
нечно, не могла. Слишком не равны были силы сторон. Надежда белых
на взрыв советской власти изнутри, благодаря народным восстаниям, не
оправдалась, крупнейшие из них к началу похода на Хабаровск были по-
давлены. Красные подтянули из глубины ДВР (из Забайкалья) и из Со-
ветской России (из Сибири) значительные подкрепления. На Восточный
фронт ДВР, чтобы лично возглавить наступление, приехал главнокоман-
447

В.А. ШУЛДЯКОВ
дующий Народно-революционной армией В.К. Блюхер, известный совет-
ский военачальник, герой Урала и Перекопа. Коммунисты добились в
районе станции Волочаевка значительного перевеса в силах, например в
артиллерии и пулеметах — трехкратного. Они ввели в дело даже танки...
Красное наступление началось 5 февраля 1922 г. Пала станция Оль-
гохта. 7-го белые контратаковали, но неудачно. 10-го числа красные
начали штурм Волочаевки. Среди частей, оборонявших станцию, был,
кстати, и Омский стрелковый полк. Коммунисты не щадили своих сол-
дат и раз за разом бросали их на проволоку «белоповстанцев». Но ата-
ки захлебывались, и каждая красная волна, отхлынув, оставляла на поле
боя сотни тел. Первый штурм был отбит. Техническое превосходство
не дало Народно-революционной армии в тот день успеха. В частности,
два ее танка были уничтожены белым бронепоездом. Сражение велось
в жутчайших условиях. Был лютый 35-градусный мороз. Войска замер-
зали: красные в поле, их противник — в снежных окопах. До конца
жизни белогвардейцы, свидетели кошмарных Волочаевских дней, не
могли забыть, как по ночам поле впереди их окопов стонало сотнями
голосов замерзавших раненых красноармейцев...
Бои достигали величайшего напряжения, «белоповстанцы» истека-
ли кровью. С фронта тянулись эшелоны раненых и обмороженных, а
на фронт... никого. Подкреплений не было, они уже иссякли. Белое
командование бросило на фронт все, что могло... Южнее Спасска, на
первоначальной и основной территории Временного Приамурского
правительства, оставалось только две воинские части: Корниловское во-
енное училище и Офицерские курсы. Они охраняли город Владивос-
ток и насчитывали в своих рядах не более 150 человек... У коммуни-
стов же оставался неиссякаемый источник резервов — вся Россия.
11 февраля шли бои «местного значения», красные перегруппировы-
вали силы. А 12-го они начали второй штурм Волочаевки. Но судьбу
станции решил фактически не этот штурм, а действия обходной колон-
ны коммунистов, которая, продвигаясь по Амуру, овладела селами
Верхнеспасским и Нижнеспасским. Над белой группировкой в районе
Волочаевки нависла угроза окружения, и генерал Молчанов был вынуж-
ден отдать приказ об общем отходе. Прикрывшись сильными арьергар-
дами, Дальневосточная армия начала отступление. Красная обходная
колонна, следуя по амурской протоке, стала грозить окружением и Ха-
баровску. Чтобы не оказаться в петле окружения, белые отказались от
обороны города. 14 февраля без борьбы они оставили Хабаровск. Тогда
обходная колонна коммунистов попыталась через село Казакевичи выйти
к Уссурийской железной дороге и перерезать Дальневосточной армии
единственный путь отступления. Но во встречном бою у Казакевичей
448

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^ 4^=,
(17.02.1922) «белоповстанцы» отбросили колонну, благодаря чему из-
бежали окружения. Дальневосточная армия пошла обратно в Южное
Приморье. Это отступление от Хабаровска суровой зимой, без продо-
вольствия и боеприпасов, под нажимом противника, было тяжелейшим.
Как сказалась неудача и начавшийся отход на войсках белых? Сло-
во — врагу, главкому Народно-революционной армии В.К. Блюхеру.
В своих мемуарах он писал следующее: «Состояние частей противника,
несмотря на понесенное поражение и быстрый отход, нельзя сказать, что-
бы было очень плохое. Дерутся отлично, спаяны прекрасно... Снабжены
хорошо, кормятся отлично, подготовка их прекрасная. Управление войс-
ками доведено до высшей степени совершенства, маневрирование мож-
но назвать прекрасным». Если учесть, что ни хорошего снабжения, ни
отличного питания у белых в действительности не было и быть не могло,
то высокая оценка Блюхера становится еще более значимой.
В глубоких снегах и в окопах коннице делать было нечего, и сибир-
ские казаки в решающих боях под Волочаевкой, Верхнеспасским, Ниж-
неспасским и Казакевичами участия не принимали. Они в это время
по-прежнему охраняли в тылу от партизан вверенный им железнодо-
рожный участок: станция Верино — разъезд Хор — Хорский мост —
станция Дормидонтовка — разъезд Красницкий — станция Вяземская.
Когда же отступавшая армия проходила их зону ответственности, под-
разделения Сибирского казачьего полка и Сибирская казачья батарея
снимались со своих мест дислокации и входили в ее арьергард.
Красным трудно было развивать наступление вдоль железной доро-
ги, так как там уже действовали четыре белых бронепоезда, и они бро-
сают основные силы по реке Уссури. Пытаются, но неудачно, обойти
Дальневосточную армию у села Трехсвятительского (28.02.1922), наго-
няют белых и навязывают им двухдневный бой под деревней Васильев-
кой (2—3.03). От Васильевки Дальневосточная армия в полном порядке
отошла на юг. 9 марта красные партизаны, исключительно хунхузы,
попытались захватить в тылу армии почти беззащитный город Иман, но
были отбиты.
Сибирские казачьи полк и батарея отступали вдоль Уссурийской же-
лезной дороги. Казакам-артиллеристам особенно запомнился ночной пе-
реход от разъезда Хор до поселка Кукелево. Е.М. Красноусов называл его
просто кошмарным, а ему, прошедшему походом тысячи километров,
было с чем сравнивать. Батарея двигалась тогда самостоятельно, отдельно
от своего полка. Сначала, пока ехали по накатанной твердой дороге вдоль
железнодорожного полотна, все шло хорошо. На разъезде у батареи была
дневка, и теперь хорошо отдохнувшие кони легко катили установленную
на лыжи «красавицу француженку». Но вот у станции Дормидонтовка
29 2250
449

В.А. ШУЛДЯКОВ
свернули на проселок, который вел к Кукелеву, цели ночного перехода.
От станции до поселка всего 12 верст, но каким мучением стали они аая
батарейцев! Сотник Е.М. Красноусов вспоминал: «Пласт крепко наезжен-
ного снега дороги был узок для широкого хода орудия. В результате один
полоз лыж шел по укатанной дороге, а другой втыкался в сугробы снега,
наметенные вдоль дороги, и постоянно задерживал движение. Уже сло-
мало руку одному из номеров, который пытался «давать направление»
этому полозу, идя рядом с ним. Движение пошло черепашьим шагом.
Снять пушку с лыж и вести ее на колесах тоже не было возможности,
т. к. проселочная дорога была аая этого слишком узка. Поднялся ветер,
и начался хоть и небольшой, но резко бивший в лицо снежной пылью бу-
ранчик. Целую ночь билась батарея, пробиваясь в Кукелево, и вошла в это
село уже под утро. Немедленно по приходе стали на позицию, на окраи-
не деревни, по соседству с батареей воткинцев. Измученные люди, задав
корм лошадям (не разамуничивая и не расседлывая их), укрылись в бли-
жайших хатах и заснули мертвым сном».
Недолго пришлось спать казакам-батарейцам. На рассвете за Кукеле-
вом начался бой. Здесь красные нагнали белый арьергард. Сначала они
оттеснили одну сотню Сибирского казачьего полка, прикрывавшую левый
фланг, затем начали давить на сибирцев на другом фланге. При этом был
тяжело ранен хорунжий Лавринов. Сибирская казачья и Боткинская ар-
тиллерийские батареи открыли огонь. Попытку красной пехоты окрркить
поселок удалось пресечь. Но боевые порядки белых были расстроены, как
следствие, начался отход. Большая часть Сибирского казачьего полка и
пехотные части, проиграв бой, не стали заходить в деревню, а прошли
более удобным и не столь опасным путем: по льду реки Уссури. Все три
сотни сибирцев были основательно потрепаны и полурассеяны. Командир
полка полковник А.П. Бабиков потерял управление. Разрозненные под-
разделения конных сотен, отступая, далеко опередили свой штаб полка,
и лишь пешая сотня, шедшая своим ходом, уставшая и растянувшаяся по
дороге, отстала. Сибирская казачья батарея снималась из Кукелева одной
из последних и по льду Уссури уходила под сильным рркейно-пулемет-
ным огнем противника. Около полудня полковник Бабиков нашел ее в
поселке Чупровском. Вскоре сюда же, в поселок, тяжело дыша и еле пе-
редвигая уставшие ноги, пришла группа пластунов во главе с их коман-
диром сотни полковником Тороповым. На улице был выставлен сотенный
значок, и постепенно к нему собралась вся 3-я, пешая, сотня. Передохнув,
попив чайку и подкормив лошадей, сибирцы — штаб полка, 3-я сотня и
батарея — общей колонной под началом Бабикова выступили из Чупров-
ского далее, к железной дороге. В районе разъезда Красницкий они на-
шли обе свои конные сотни, также рке оправившиеся от неудачного боя
450

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
«^ %&*
и собравшиеся вокруг своих сотенных командиров. В Красницком сибир-
ские казаки были погружены в эшелон и быстро переброшены на стан-
цию Вяземская.
От Вяземской сибирцы снова пошли походным порядком. Это отступ-
ление запомнилось им не столько морозом, голодом и скоротечными бо-
ями, — все это было рке много-много раз, — сколько «убийственно-тя-
желым душевным состоянием». У людей угасла последняя надежда на
победу...
В начале отступления белые задерживались и вели оборонительные
бои на многих рубежах, особенно у реки Уссури. Но вскоре штаб
Дальневосточной армии признал Хабаровскую операцию окончатель-
но и бесповоротно проигранной и, чтобы не нести напрасных потерь,
решил заблаговременно отвести армию в японскую зону, под защиту
войск интервентов. Это было очень разумно, так как при полном от-
сутствии каких-либо резервов каждый новый бой обескровливал ар-
мию все сильнее и сильнее. А к противнику шел постоянный приток
свежих подкреплений живой силой и техникой. Скоро движение «бе-
лоповстанцев», в общей колонне которых шли и сибирцы, приняло ха-
рактер почти безостановочного отступления. Задержки стали делаться
скорее «из приличия». Бои становились все скоротечнее. Была, прав-
да, идея удержаться на реке Иман, чтобы сохранить за собой на тер-
ритории ДВР хотя бы небольшой «плацдарм» без японцев и их опеки.
Войска встали по Иману на позиции. Красные к тому времени немно-
го отстали. Но начали белые подсчитывать свои силы, и выяснилось,
что оборонять этот рубеж не с кем. Вследствие потерь в частях оста-
лось от 35 до 15% личного состава, а в 1-м Пластунском полку и того
меньше: 77 бойцов из 650, выступивших в конце ноября 1921 г. в
поход. Это менее 12%!.. Пришлось штабу армии отдать приказ о во-
зобновлении отступления. Части, простоявшие на Имане несколько
дней, снова снялись и двинулись на юг, чтобы скрыться за штыками
интервентов. Да, судьба сыграла с белыми, русскими патриотами, злую
шутку. Красная пропаганда выставляла их, борцов за «Единую и Не-
делимую Национальную Россию», японскими наймитами и сторонни-
ками расчленения страны. Себя же коммунисты, приносившие Россию
в жертву мировой революции, преподносили народным массам осво-
бодителями Родины и охранителями ее целостности.
В течение 3 — 7 апреля 1922 г. основные силы Дальневосточной ар-
мии выходили в район станции Муравьево-Амурская, где — под при-
крытием заслона — грузились в эшелоны. Командование приступило к
передислокации частей в глубокий тыл и к переводу их на казарменное
положение. При этом вооружение грузилось и отправлялось отдельно.
29*
451

В.А. ШУЛДЯКОВ
Белым вновь пришлось изображать из себя либо милицию, либо интер-
нированных. Японцы ведь делали вид, что не имеют к «белоповстанцам»
никакого отношения, и пропускали через Спасск только безоружных
воинских чинов. Часть армии, видимо в основном конница, от Муравь-
ево-Амурской продолжила движение походным порядком и с оружи-
ем. Так, сибирские казаки, следуя вдоль железной дороги, вступили в
японскую зону и дошли до станции Шмаковка. Коммунисты, чтобы
избежать войны ДВР с Японией, не планировали в то время нарушать
де-юре апрельское соглашение 1920 г. и не собирались организовывать
большого и открытого вторжения на территорию, контролировавшую-
ся японцами. Зарвавшиеся передовые части красных нарвались на огонь
японских заслонов и отскочили назад. Народно-революционная армия,
дойдя до станции Уссури, остановилась. Сибирцы пошли от Шмаковки
на юго-восток, то есть в сторону от железнодорожной линии, и попали
в долину реки Даубихэ. Вероятно, белые и японцы боялись, что крас-
ные, перейдя реку Уссури, вторгнутся в Южное Приморье. Кроме того,
в сельской местности, на известном удалении от Уссурийской железной
дороги и пунктов расположения японских гарнизонов, белые могли
вести себя более или менее свободно, сохраняя воорркение и боеспо-
собность. Между прочим, в районе Шмаковки сибирские казаки про-
ходили мимо мужского православного монастыря и были поражены
упитанностью и умиротворенностью монахов, продолжавших жить сво-
ей нормальной жизнью, как будто происходившие в России страшные
события их совершенно не касались. Монахи угощали проезжавших
казаков медом, киселем и вкусным русским квасом...
Одним из следствий неудачи Хабаровского похода стало усиление
активности партизан в районе Анучина. Стоявшие там забайкальские
казаки стали жаловаться на постоянные набеги красных. В помощь за-
байкальцам, в район деревни Ширяевки, командование направило Свод-
но-казачью бригаду генерала Блохина. В самой Ширяевке расположились
штаб бригады и, вероятно, часть Сибирского казачьего полка. Осталь-
ные части и подразделения бригады были расквартированы по соседним
деревням. Сибирскую казачью батарею временно придали 1-му Забай-
кальскому казачьему полку, и она почти два дня простояла в бедной
деревушке Лубянке. Всего два дня, но как они запомнились артиллери-
стам! У местных жителей не было ничего, казаки и их кони просто
голодали. Лошадей кормили соломой с крыш, платя за это хозяевам
домов и сараев хорошие деньги иенами. Батарейный артельщик просто
чудеса творил, добывая откуда-то — в небольших количествах — хлеб
и картошку. Довольствие подразделений Сибирского казачьего полка
было в это время немногим лучше. Наступила оттепель. Обувь, в кото-
452

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922 л
<=S& %2z*
рой люди проделали весь Хабаровский поход, раскисала в подтаявшем
снегу и окончательно разваливалась. Пришлось казакам жертвовать сво-
ими переметными сумами: из их кожи и кусков добытого у крестьян
толстого домотканого полотна стали шить некое подобие ичиг. Для теп-
лого времени года они годились. Снег в Южном Приморье быстро таял,
дороги развезло. Сибирцы, уставшие физически и еще более морально,
сидели по деревням и с нетерпением ждали приказа о передислокации
куда-нибудь: «хоть к какому-то концу».
Серьезных боев с партизанами в апреле 1922 г. не было. Наличие в
полосе железной дороги японцев, а в отдаленных деревнях белых войск,
их охранная служба, а также весенняя распутица — все это не позволи-
ло красным развернуться вовсю. Да и им самим требовался «инкубаци-
онный период», чтобы возродить те партизанские базы и восстановить
связи, которые были уничтожены белыми осенью 1921 г. В этих услови-
ях штаб Дальневосточной армии счел возможным отвести на отдых и
части Сводно-казачьей бригады. Сибирцы получили приказание двигать-
ся к железной дороге на погрузку, но на первой же ночевке сложить во-
орркение в телеги и замаскировать, чтобы японцы не увидели орркия при
проходе казаков через деревню Лефинку. Там стоял большой японский
гарнизон. Дело в том, что первый же белый отряд, попытавшийся откры-
то, как воинская часть, пройти Лефинку, был интервентами рфл остраст-
ки остальных, с грубостью и скандалом, разоружен. Легко укрыть
винтовки и шашки, но как спрятать в колонне, следующей походным
порядком, целое орудие Сибирской казачьей батареи ? Ведь грузовых ав-
томобилей или тракторов не было, только подводы. На ночлеге (в Ива-
новке?) батарейцы разобрали пушку и зарядный ящик, уложили их в
четыре телеги и закрыли соломой. На следующий день, около полудня,
сибирцы подошли к Лефинке. Сотник Е.М. Красноусов вспоминал, как он
перед входом в деревню решил еще раз осмотреть маскировку пушки
и — о, ужас! — обнаружил свою «француженку» «полунагой». Это изго-
лодавшиеся лошади задних подвод повыдергали потихоньку, на ходу, со-
лому, прикрывавшую казачью «контрабанду». Исправлять оплошность
было поздно, японцы с наблюдательных вышек уже прекрасно видели ба-
тарею. Положившись на авось, ожидая каждую секунду окрика японского
часового, артиллеристы двинулись вперед. Е.М. Красноусов вспоминал:
«Вот уже мы и на окраине села, идем мимо вышки часового, а он... от-
вернулся в противоположную сторону и что-то усиленно-внимательно
рассматривает на горизонте. На улице не видно никого из японцев. На
рысях прошли Лефинку и двинулись дальше <...>».
Такая же комедия разыгралась и при погрузке Сибирской казачьей
батареи в эшелон. В соответствии со строжайшими инструкциями, полу-
453

«^s,
B.A. ШУЛДЯКОВ
}£z*
«Недоворот» и призвание генерала Дитерихса.
Сибирцы в Земской рати
Сибирские казачьи полк (командир полка — подполковник
А.П. Бабиков) и батарея (командир батареи — подполковник Н.Г. Яков-
лев) были поставлены у бухты Уллис, в окрестностях Владивостока. Рас-
положились сибирцы в хороших казармах с отличными конюшнями.
Казаки-батарейцы смазали свое единственное орудие, закрыли брезен-
том и заложили тюками прессованного сена. Сделали все это на вся-
кий случай, ведь «пуганая ворона куста боится»... Вместе с сибирцами
«на Уллисе» стояли енисейские казаки, после возвращения из Хабаров-
ского похода сибирцы, енисейцы и уральцы составили одну Сводную
казачью бригаду (командир — генерал П.И. Блохин). Только весной
1922 г. был, наконец, реализован прошлогодний, осени 1921 г., приказ
главкома и военмина генерала Г.А. Вержбицкого о сведении всех каза-
чьих частей Дальневосточной армии в одно соединение — 1-й Казачий
корпус (командир корпуса — генерал В.А. Бородин). Кроме Сводно-
казачьей бригады Блохина, в корпус вошли Забайкальская казачья ди-
визия и Оренбургская казачья бригада. Обстановка на Уллисе была
спокойной, стояли там не одну неделю, казаки и кони хорошо отдох-
нули. Только питание людей было недостаточным. Временное Приамур-
ское правительство перевело свою вернувшуюся из тяжелейшего похода
армию на голодный паек: по 400 граммов хлеба и по 100 граммов со-
леной рыбы на одного человека в сутки...
Относительное спокойствие в Южном Приморье сохранялось недолго.
Войска Дальневосточной республики были японцами остановлены, но
454

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 а
^£& 1^>
коммунисты начали в массовом порядке под видом партизан засылать на
территорию, подконтрольную японцам и белым, небольшие отряды, вы-
деленные из регулярных частей Народно-революционной армии. Они
должны были развязать масштабную партизанскую войну и совершенно
дезорганизовать жизнь Южного Приморья. Красные скоро восстанови-
ли свои базы, уничтоженные белыми накануне Хабаровского похода, и
активизировали партизанские действия. Поэтому сразу после Пасхи1 штаб
Дальневосточной армии был вынужден начать отправку частей и подраз-
делений из гарнизонов городов на охрану наиболее угрожаемых пунктов
в сельской местности. Сибирским казакам также был указан их пункт:
село Кневичи2 в районе Сучана, примерно в 2 верстах от железнодорож-
ной ветки станция Угловая — Сучанский рудник. Туда отправился отряд
в составе двух сотен Сибирского казачьего полка и Сибирской казачьей
батареи под общей командой полковника Н.П. Солнцева. Остальные си-
бирцы остались «на Уллисе». Батарея пошла в Кневичи без пушки, а лишь
со своим пулеметом Кольта.
Командовавший отрядом полковник Николай Павлович Солнцев
(1.12.1892 — не ранее 1958) был потомственным офицером Сибир-
ского войска. Окончил Омский кадетский корпус (1909 г.) и Нико-
лаевское кавалерийское училище (1911 г.). В мировую войну в составе
2-го Сибирского казачьего полка воевал на Кавказском фронте, около
двух лет (с 3.08.1915) командовал 1-й сотней полка. В начале 1917 г.
был уже есаулом. В Гражданскую войну — на различных строевых
должностях в родном войске3.
Кневичи были огромным, богатым селом. Сибирцы за время стоян-
ки под Владивостоком успели расслабиться и в Кневичах расположились
«по-домашнему»: «по 2—3 человека в доме, прекрасно питались и про-
сто отдыхали». Офицеры, вставшие на постой к богатым крестьянам,
пользовались радушием и хлебосольством хозяев и не часто питались из
общего сотенного или батарейного котла. Кроме того, иногда им раз-
решалось по очереди, сменяя друг друга, ездить во Владивосток или
Никольск-Уссурийский, чтобы «развлечься».
Впрочем, такая идиллия продолжалась не долго. В 5—6 верстах от
Кневичей находилось такое же большое по размерам, но не столь за-
1 Первый день Пасхи в 1922 г. — 16 апреля.
2 Между прочим, в Кневичах квартировала до Великой войны 1-я сотня 1-го Нер-
чинске го полка Забайкальского казачьего войска. В первой половине 1914 г. в ней слу-
жил и гонялся за хунхузами будущий атаман Г.М. Семенов.
3 Полковник Н.П. Солнцев — последний руководитель и объединитель сибирских
казаков-белоэмигрантов. Проживая в Австралии, в Сиднее, он, по меньшей мере до
конца 1950-х гг., являлся «почетным атаманом Корниловской станицы Сибирского ка-
зачьего войска за рубежом».
455

c^L
B.A. ШУЛДЯКОВ
i^»
1 Точная дата неизвестна. Вероятно, событие произошло в июне или июле 1922 г.
456

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
«^ Ш^
вой был, отнес звук выстрела в сторону, противоположную Кневичам.
Батарейцы Литвинова были пешими, не надеясь убежать по дороге, они
бросились в сторону от нее. Под покровом ночи застава смогла оторвать-
ся от красных, но вскоре из-за той же темноты заблудилась. Она про-
бродила по болотам всю ночь и вышла на Кневичи лишь под утро, уже
после боя. То есть своей задачи застава не выполнила: своих о наступ-
лении противника не предупредила.
Красный отряд, перейдя мост, пошел прямо по дороге и без выстре-
ла вступил в Кневичи. В этом конце села, со стороны Кролевца, квар-
тировала Сибирская казачья батарея. Среди партизан, очевидно, были
местные уроженцы, потому что и во тьме они орудовали, как днем.
Первым делом забрали в плен часового батареи и овладели «кольтом»,
стоявшим на двуколке в одном из дворов. Затем начали врываться в
избы. Видимо, кто-то из белых оказал сопротивление. Поднялась бес-
порядочная стрельба. В ночи трудно было разобрать, где свои, а где
чужие. Разбросанных по квартирам казаков-батарейцев охватила пани-
ка. Некоторые пытались укрыться в домах и огородах и «высидеть» там
до возвращения своих. Кому-то это удалось, но не всем. Так, батарей-
ный фельдшер, старый и полный мужчина, от страха полез под печь,
туда, куда хозяйки складывали ухваты, кочерги и лопаты. Но изрядный
живот помешал, и партизаны вытащили его за ноги и увели с собой.
Многие артиллеристы, а также казаки квартировавшей рядом с батаре-
ей сотни кинулись задворками и огородами в глубь села, стараясь про-
биться к штабу отряда. Сибирцы, расположенные близ штаба, будучи
разбужены стрельбой, скоро сгруппировались вокруг начальника отря-
да и попытались вести наступление на красных. Тьма была кромешная.
Только к рассвету белые продвинулись к району расположения батареи.
Но партизаны смогли уже выйти из боя и с богатой добычей ушли.
Сотни Сибирского казачьего полка той ночью почти не пострадали,
а вот батарее это нападение красных обошлось дорого. Она потеряла
станковый пулемет, несколько винтовок и лошадей, 6 — 7 человек плен-
ными. Чтобы не допустить повторения подобного, полковник Солнцев
перевел отряд на казарменное положение, поместив его в нескольких
домах на противоположной Кролевцу окраине Кневичей. Эти дома были
обнесены проволочным заграждением, а их хозяева, по-видимому, вре-
менно переселены к родственникам.
Вернувшиеся из Хабаровского похода части Дальневосточной армии
не получили от власти ни усиленного питания, столь необходимого им
после перенесенных трудов, ни денежного жалованья, ни сколько-ни-
будь сносного обмундирования и обуви, ни даже заслуженной благодар-
ности. Как вы полагаете, чем наградило Приамурское правительство «бе-
457

В.А. ШУЛДЯКОВ
лоповстанцев» за все лишения и раны проделанного похода? Ни за что
не догадаетесь! Каждый из них получил... по одной пачке сигарет в
красной обертке с изображением белого зайчика... Такая «награда»
только озлобила людей. Глухое недовольство войск правительством и ко-
мандованием перерастало в брожение. Показательна частушка, ходив-
шая в то время среди солдат и офицеров: «Полководцы, орлы — / Все
идейные, / У них лавочка, / У всех, — бакалейная». 17 апреля чины
гарнизона Никольска-Уссурийского устроили фактически демонстрацию
принимавшим парад «вождям»: братьям С.Д. и Н.Д. Меркуловым и
генералу Г.А. Вержбицкому. Когда части повзводно, церемониальным
маршем, проходили мимо командиров, многие чины не стали отвечать
на приветствие принимавших парад, причем некоторые шли умышлен-
но размахивая руками. Почти в каждом из взводов Сибирской казачь-
ей дивизии ответ на приветствие выкрикивали лишь несколько человек.
А один из взводов забайкальцев вообще не утрудил себя ответом, со-
хранив при проходе мимо них гробовое молчание и демонстративно
размахивая руками...
Крайнее недовольство верховной властью высказывали не только ря-
довые войска, но и генералитет. Каппелевское командование (Вержбиц-
кий, Молчанов, Смолин и др.) вынашивало идею устранения правитель-
ства С.Д. Меркулова и взятия власти в свои руки. Назревал конфликт
между правительством и армией. Повод к столкновению скоро предста-
вился. Первый удар по верховной власти был нанесен не военными, а
существовавшим в Южном Приморье представительным органом. Народ-
ное собрание назначило на 1 июня 1922 г. выборы в Учредительное со-
брание. Правительство усмотрело в этом заговор против себя и 29 мая
постановило распустить Народное собрание. То решило не подчиняться
указу правительства и обратилось за поддержкой к каппелевскому коман-
дованию. Оно отнюдь не поддерживало идею Учредительного собрания,
так как по принятому Народным собранием закону о выборах в него
могли пройти и коммунисты. Но каппелевцы воспользовались ситуацией,
чтобы устранить одиозного председателя правительства и его сторонни-
ков. Командование потребовало от правительства С.Д. Меркулова подать
в отставку. В ответ Меркулов объявил командование мятежниками. При
этом он смог опереться на некоторую военную силу: на Сибирскую фло-
тилию контр-адмирала Г.К. Старка и на... семеновцев.
Видя, что назревает острый конфликт с военными, С.Д. Меркулов
вспомнил об им же отстраненном, им же незаслуженно обиженном и
находившемся не у дел генерал-лейтенанте Сибирского казачьего войс-
ка Ф.Л. Глебове. Правительство обратилось к Глебову за помощью. Ге-
нерал был противником и каппелевского командования, и тем более
458

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^ %££*
Учредительного собрания с участием коммунистов. Глебов решил из двух
зол выбрать меньшее и, преодолев обиду, согласился встать на защиту
правительства. Тогда С.Д. Меркулов 30 мая назначил его командиром
нового корпуса, с задачей собрать в это соединение части, входившие
ранее в Гродековскую группу войск. Меркулов и Глебов направили в
города Спасск и Никольск-Уссурийский семеновцев полковников Буй-
вида и Глудкина, с задачей вступить в командование бывшими гроде-
ковскими стрелковыми бригадами. Сам Глебов начал собирать своих
приверженцев во Владивостоке, точнее — на Первой Речке. В ночь на
31 мая к генералу явились первые бойцы. Это были 12 офицеров-си-
бирцев под командой полковника А. В. Катанаева. Утром 31-го на сто-
рону Глебова встала железнодорожная стража станции Первая Речка под
началом летчика полковника Плешкова (70 штыков). Дом братьев
Меркуловых взяла под охрану Отдельная рота морских стрелков Сибир-
ской военной флотилии. Но наличных сил у каппелевцев было больше,
и части 3-го корпуса генерала Молчанова заняли своими караулами все
правительственные учреждения. В городе образовалось два военных ла-
геря. Чувствовалось сильное напряжение и взаимное озлобление. Малей-
шая неосторожность с одной из сторон могла привести к столкновениям
и даже к кровопролитию между «каппелевцами» и «гродековцами». Но
кровь пролилась не во Владивостоке, а в Никольске-Уссурийском.
30 мая в Никольск-Уссурийский поездом приехал ставленник гене-
рала Глебова полковник П.Е. Глудкин. Он имел в кармане приказ за под-
писью главы правительства С.Д. Меркулова о назначении его команди-
ром 1-й стрелковой бригады. Этот меркуловский приказ, как и ему
подобные, по сути, был секретным, так как не был ни официально опуб-
ликован, ни доведен до войск в служебном порядке. И Глудкин, при-
быв в Никольск, не поставил в известность о своих полномочиях и на-
мерениях ни командира 2-го корпуса генерала Смолина, ни помощника
командира 1-й стрелковой бригады генерала Правохенского1. Глудкин
стал вести себя в Никольске почти как заговорщик: тайно от действую-
щего командования и полулегально в частях 1-й бригады. Секретность
приказов Меркулова и заговорщицкий характер действий назначенных
им лиц, по-видимому, объясняются тем, что правительство, чувствуя
собственную военную слабость, боясь резкого противодействия каппе-
левского генералитета, пыталось на начальной стадии своей военно-орга-
низационной работы до минимума уменьшить сопротивление.
Глудкин остановился в Никольске на квартире у своего большого
приятеля полковника В.В. Гампера. Между прочим, этот Гампер до
Действующий командир 1-й бригады генерал Вишневский находился в Спасске.
459

В.А. ШУЛДЯКОВ
мировой войны молодым подпоручиком служил в Омске, в 44-м Си-
бирском стрелковом полку. Провел всю кампанию на Германском фрон-
те. После Октябрьского переворота и развала старой армии вернулся в
Омск. Вступил здесь в белую тайную организацию есаула И.Н. Красиль-
никова. В апреле 1918 г. штаб красильниковцев внедрил своего агента,
капитана Гампера, на создававшиеся большевиками Омские ускоренные
курсы по подготовке командного состава РККА. Официально капитан
был инструктором-военспецом. А в действительности информировал
подпольщиков о состоянии дел в красном военно-учебном заведении и
готовил условия для захвата, в момент грядущего восстания, пулеметов,
имевшихся у курсов. Летом—осенью 1918 г. Гампер командовал на
Восточном фронте 1-м батальоном 13-го Омского стрелкового полка. В
Хабаровский поход он, уже полковник, ходил во главе 2-го Уральского
стрелкового полка. По возвращении из похода, в результате перефор-
мирования 1-й стрелковой бригады, Гампер был понижен в должности
до помощника командира полка. Основания мя недовольства началь-
ством у него имелись. К моменту появления Глудкина Гампер, за отъез-
дом командира полка полковника Доможирова во Владивосток, был
временно командующим 2-м Уральским полком.
Днем 31 мая полковник Глудкин объехал стоявшие в Никольске-
Уссурийском части 1-й стрелковой бригады. Каждая из них встречала
его выстроенной во фронт. Затем «гость» беседовал на общие темы с
одними офицерами. Личный состав частей принял Глудкина очень теп-
ло. Дело в том, что до декабря 1921 г. именно он командовал брига-
дой, а потом был арестован и снят с должности, точно так же, как были
отстранены тогда от командования своими соединениями, частями и
подразделениями генерал Глебов, полковник Буйвид, полковник Ката-
наев и другие твердые «семеновцы». В своей старой бригаде Глудкин был
весьма популярен. Многие офицеры и солдаты 3-го Егерского полка
просто обожали своего первого командира, ведь именно он вывел их с
Тобола в Забайкалье, вместе с ним проделали они страшный Сибир-
ский Ледяной поход. Часть уральцев, с полковником Гампером во главе,
встретила Глудкина, пожалуй, еще лучше, чем егеря. А в 1-й Отдельной
стрелковой артиллерийской батарее офицеры говорили, что лучшего
комбрига, чем полковник Глудкин, и желать не надо. После беседы с
офицерами «гость» уединялся с командиром части и посвящал его в свои
планы. Командир егерей полковник Александров, как и Гампер, согла-
сился перейти с полком под начало Глудкина и защищать правительство.
Во 2-м Уральском и 3-м Егерском полках Глудкин имел под конец от-
кровенные беседы с верными офицерами и солдатами и заручился пол-
ной их поддержкой. Но в 1-й Отдельной батарее командир батареи
460

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922 л
<=^& 42=,
полковник Романовский отказался самовольно, без официально доведен-
ного приказа, выходить из состава 2-го корпуса и не допустил Глудкина
к открытому разговору с офицерами.
Утром 1 июня полковник Глудкин отдал приказ по своей «бригаде»
о выделении ее из состава 2-го Сибирского стрелкового корпуса. Час-
тям также было приказано быть готовыми к движению походным по-
рядком. Куда — не указывалось (во Владивосток?). Полковник Гампер
был назначен командиром Уральского полка. Но комкора-2 Глудкин
опять проигнорировал: не уведомил о предпринятых шагах, не сообщил
0 полномочиях. Коль генерал Смолин не имел соответствующего при-
каза от вышестоящего начальства, он как командир 2-го корпуса был
вправе рассматривать действия полковника Глудкина как нарушение
своей прерогативы и, даже более, как военное преступление. День
1 июня Глудкин и его личные друзья завершили банкетом, которым от-
праздновали возрождение «глудкинской» бригады. Возможно, как отме-
тил поручик Б.Б. Филимонов, на банкете «кое-кем было выпито
лишнее». Между прочим, казармы 2-го Уральского и 3-го Егерского
полков находились в непосредственной близости с казармами частей
2-й Сибирской стрелковой бригады. Эта бригада во главе с команди-
ром полковником Аргуновым всегда твердо поддерживала генерала Смо-
лина. Шушуканье и суета, связанная с подготовкой к походу, не могли
ускользнуть от внимания «смолинцев». Да и прямого общения между
чинами столь тесно расположенных частей невозможно было избежать.
Следовательно, надо было ждать со стороны генерала Смолина контр-
мер. Однако глудкинцы проявили невероятную беспечность. Уральский
и Егерский полки не имели ни дежурных подразделений, ни усиленной
охраны своего расположения. Более того, они не выставили ни одного
вооруженного поста, а все винтовки полков, как в мирное время, нахо-
дились в пирамидах под замком!.. Некоторые из офицеров спрашивали
своего вновь объявившегося комбрига, что делать в случае возникнове-
ния открытого конфликта со смолинцами. Но полковник Глудкин и
слышать не хотел о возможности воорркенного столкновения. Дескать,
«Смолин не посмеет». Однако командир 2-го корпуса думал иначе.
К исходу 1 июня генерал Смолин имел исчерпывающую информа-
цию о том, что происходит в 1-й бригаде. Действия Глудкина и Гампе-
ра он рассматривал как происки враждебной партии, вылившиеся в
нарушение воинской субординации и дисциплины, и решил покончить
с этой авантюрой одним ударом. Ночью части 2-й Сибирской стрелко-
вой бригады были подняты, вооружены и, соблюдая тишину, оцепили
расположение уральцев и егерей. Решающую роль в операции сыграли,
очевидно, 4-й Омский стрелковый полк и 2-й Кавалерийский полк. На
461

c^L.
В.А. ШУЛДЯКОВ
££z*
1 Источники расходятся. Не то это было знамя 2-го Уральского полка, не то знамя
всей 1-й бригады, некогда, осенью 1919 г., преподнесенное адмиралом А.В. Колчаком
Егерскому батальону ставки Верховного главнокомандующего.
462

ъ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922 л
<^ Ш^
клятве служить Родине и которое было наградой Егерям от Верховного
Правителя [адмирала А.В. Колчака]. Полковник Гампер умер на своем
посту так же честно, как и Верховный Правитель...»
Политический кризис в Южном Приморье конца мая — начала
июня 1922 г. обнажил в рядах войск старый конфликт между «каппе-
левцами» и «семеновцами», а точнее, между «левым» и «правым» тече-
ниями офицерства Дальневосточной Белой армии. Это противоречие,
приглушенное в период Хабаровского похода, вновь дало себя знать
после его провала. Основа конфликта — социально-психологическая и
идейно-мировоззренческая. Так, полковник Гампер — идейный монар-
хист, истово верующий христианин, человек чести и твердых принци-
пов, резкий и категоричный в выражении своих убеждений. А «левый»
генерал Смолин — сомнительный православный, большой либерал, по-
жалуй, республиканец, человек крайне осторожный в выражении своих
мыслей и чувств, политически гибкий, иногда даже чересчур. Для него
конкретное дело было важнее отвлеченного понятия «честь», поэтому
Смолину ничего не стоило сегодня обещать сибирцам-гродековцам со-
хранить их как отдельное подразделение, а спустя несколько дней со
спокойной совестью влить их в ряды блохинцев. Не забудем, кстати, и
о субъективном факторе. Видно, было что-то в характере Смолина та-
кое, что отталкивало от него людей. Несомненным авторитетом он
пользовался только в «родных» ему частях, с которых начинал свою
военную карьеру эпохи Гражданской войны и о которых неизменно и
чутко заботился. А родными ему были омцы. Во многих же других ча-
стях генерала почему-то откровенно недолюбливали.
Правда, случай со Смолиным и Гампером особенный. Быть может,
из-за этого в Никольске-Уссурийском события и приобрели такой тра-
гический оборот. Этих двух заслркенных боевых офицеров Русской ар-
мии разделяла давняя и глубокая личная вражда, возможно основанная
на национальной неприязни и, скорее всего, усиленная какими-то жиз-
ненными обстоятельствами и случайностями. Гампер происходил, веро-
ятно, из давно обрусевших немцев. А Смолин был по национальности
не то караимом, не то евреем. Настоящая его фамилия — Мутерпер.
Под нею он, тогда поручик, и фигурирует в списках довоенного 44-го
Сибирского стрелкового полка. Мутерпер и Гампер служили перед ми-
ровой войной не только в одном, Омском, гарнизоне, но и в одном
полку — 44-м. Именно с того времени по каким-то причинам Гампер
и стал «ярым личным врагом генерала Смолина». Их судьбы пересека-
лись не раз и не безболезненно. Так, в октябре 1918 г. полковник Смо-
лин, тогда командир 15-го Курганского стрелкового полка и одновре-
менно командующий колонной 4-й Сибирской стрелковой дивизии, за
463

В.А. ШУЛДЯКОВ
что-то, — будто бы «за длинный язык», — отстранил капитана Гампе-
ра от командования 1-м батальоном 13-го Омского полка.
Генерал-майор Иннокентий Семенович Смолин (1881 — ?) окон-
чил Иркутское военное училище (1905 г.), участвовал в войне с Япо-
нией. В мировую войну командовал ротой, затем батальоном 4-го Фин-
ляндского стрелкового полка, служил помощником командира 3-го
Финляндского стрелкового полка. Был два раза ранен и тяжело конту-
жен. С фронта Смолин убыл 30 ноября 1917 г., будучи в чине полков-
ника и имея целый набор боевых наград до ордена Святого Владимира
4-й степени с мечами и бантом и Георгиевского оружия включительно.
Получил он и Монаршее благоволение. Приехав в Западную Сибирь,
полковник Смолин возглавил тайную военную организацию города Ту-
ринска, с которой и восстал против советской власти (20.06.1918).
Затем он последовательно и безотлучно командовал партизанским от-
рядом, 15-м Курганским стрелковым полком, колонной из нескольких
полков, 4-й Сибирской стрелковой дивизией, группой войск и, наконец,
2-м Сибирским стрелковым корпусом. Его ратные труды периода Граж-
данской войны были отмечены орденами Святого Георгия 4-й степени
и Святого Владимира 3-й степени и французским крестом с пальмовой
ветвью. Адмирал Колчак произвел его в генерал-майоры, а атаман Се-
менов — в генерал-лейтенанты. Но последний чин Смолин, по-види-
мому, не принял. Характеризуя Смолина, историк поручик Б.Б. Фили-
монов писал: «Обладая природной осторожностью, он в то же время
был человеком незаурядных доблести, мужества и решимости».
И.С. Смолин (Мутерпер), несомненно, выдающийся офицер Русской
армии. И в Никольских событиях 2 июня 1922 г. с формальной точки
зрения он действовал верно. На его месте любой уважающий себя вое-
начальник также пресек бы в корне самовольный, без официально дове-
денного приказа, выход той или иной части из своего соединения. Однако
при этом обращает на себя внимание та стремительная жестокость, с
которой Смолин уничтожил противников, конкурентов, даже своих —
белых. Зачем было забрасывать Глудкина гранатами? Неужели он, пораз-
мыслив, не сдался бы после нескольких часов или, в самом крайнем слу-
чае, дней осады в той комнате, где заперся? Зачем было требовать от
импульсивного Гампера немедленной сдачи знамени? Тем более, требо-
вать лично, зная о давнишней его, Гампера, враждебности? Знамя — это
символ, но и только. Дело ведь рке было сделано: мятежные полки разо-
рркены, никакой реальной угрозы власти командира 2-го корпуса со сто-
роны глудкинцев не существовало. Выходит, Смолин не смог удержаться
от искушения унизить поверженного личного врага? Еще более показа-
тельна судьба тел убиенных. Б.Б. Филимонов дипломатично писал, что
464

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
«^ ^»
Смолин, не пожелав считаться с прошлыми заслугами покойных, «отнес-
ся к делу слишком по-казенному». Многие же прямо говорили о надру-
гательстве. Тела полковников Глудкина и Гампера без всякого почтения,
далее без обмывания, бросили в деревянные гробы. На рассвете 3 июня
гробы поставили на простую телегу и увезли за город. Там в чистом поле,
без соблюдения надлежащих православных обрядов, без отпевания и па-
нихиды Глудкина и Гампера кое-как зарыли. Причем Смолин приказал
не ставить на могилах крестов. Похоже, он не испытывал угрызений со-
вести и даже мертвым продолжал мстить...
В Приморье, как говорили современники, получился «недоворот».
Каппелевское командование и правительство Меркулова, опираясь на
верные им части, стояли друг против друга и занимались непристой-
ностью: взаимным обливанием грязью. Несомненно, те и другие то-
пили общее дело. Каппелевцы в военном отношении, конечно, были
сильнее, но «довернуть» переворот силой оружия не посмели. Против
этого выступили бы японцы. Они, кстати, требовали прекратить меж-
доусобицу, но не могли разобраться в противоречиях и не знали, кому
помогать. Кризис явно затянулся. Долго так продолжаться не могло.
Каждая из сторон искала свое решение. Меркуловское правительство
выпустило указ № 149 от 6.06.1922 г. о созыве Земского собора, ко-
торый должен был сделать выбор: оставить коллегиальную верховную
власть или вручить ее одному лицу. А штаб Дальневосточной армии и
президиум Народного собрания увидели выход в призвании «варяга»,
авторитет и незапятнанная репутация которого позволили бы сфор-
мировать новое правительство. Каппелевское командование пригласи-
ло проживавшего в Харбине бывшего главкома колчаковского
Восточного фронта генерал-лейтенанта М.К. Дитерихса. Этот человек,
широко известный в военных и общественных кругах «своим исклю-
чительным бесстрашием, добротой и честностью», всех и выручил.
8 июня Дитерихс приехал во Владивосток, где был восторженно
встречен населением и каппелевскими войсками. Народное собрание
избрало его председателем нового правительства. Генерал, после коле-
баний, принял должность. 9 июня он изучал весьма запутанную обста-
новку, 10-го — добился самороспуска Народного собрания, а 11-го —
неожиданно аая всех... подчинился правительству старого состава, то
есть братьям Меркуловым. Дитерихс заявил, что может принять долж-
ность только из рук «законного правительства». После переговоров
С.Д. Меркулов назначил его главнокомандующим. 12 июня в своем пер-
вом приказе генерал М.К. Дитерихс сообщил о вступлении в командова-
ние войсками и флотом Временного Приамурского правительства. Началь-
ником своего штаба он назначил каппелевца Генерального штаба гене-
30 2250
465

В.А. ШУЛДЯКОВ
рал-майора П. П. Петрова, который временно, в связи с отпуском гене-
рала Пучкова, занимал эту должность уже с 1.06.1922 г. 14—15 июня
новый главком объехал все гарнизоны Белого Приморья и бегло осмот-
рел воинские части. Неизвестно, приезжал ли он в отряд, собранный
генералом Ф.Л. Глебовым, но появился приказ о сформировании 4-го,
казачьего, корпуса и о назначении командиром его именно генерала
Глебова (18.06.1922?). Тем самым главком сохранял собранную семе-
новцами во время конфликта группу войск и давал им в армии «граж-
данские права». Гродековцы и их недруги были разведены по разным
воинским соединениям. В Южном Приморье началась подготовка к
созыву Земского собора. «Недоворот» закончился. Таким образом, ге-
нерал Дитерихс блестяще выполнил задачу умиротворения. Благодаря
неординарности ходов, редкому терпению и умелому обращению с
людьми он твердо взял в свои руки вождей обеих враждовавших груп-
пировок, поставил каждого на свое место и подчинил решению общей
задачи. В результате через три месяца каппелевцы и семеновцы —
Молчанов, Смолин, Глебов, Савельев, Буйвид и другие — станут плечо
к плечу сражаться с наседавшими на Приморье красными.
Не оставил без внимания генерал Дитерихс и печальных событий в
Никольске-Уссурийском. По делу об убийстве полковников Глудкина и
Гампера началось следствие. Полковнику Доможирову было приказано
собрать во Владивостоке расформированные Смолиным Уральский и
Егерский полки. Тела Глудкина и Гампера были эксгумированы. 21 июня
после торжественной панихиды в местном соборе их отправили, под по-
четным конвоем от 1-й стрелковой бригады, во Владивосток. «Трагичес-
кая смерть павших сделала их весьма популярными, — писал Б.Б. Фи-
лимонов. — Во время богослужения собор был полон, и толпы народа
провожали тела до самой станции, находившейся за городом. Генерала
Смолина и чинов 2-й Сибирской стрелковой бригады ни в соборе, ни в
процессии не было. Руководящую роль играли забайкальские казаки...»
Во Владивостоке тела покойных торжественно, в прекрасных гробах,
внесли в кафедральный собор (23.06.1922, в 18.00). 24 июня последо-
вали пышные похороны. Народу была масса. Но «каппелевцы» в собо-
ре и в процессии опять отсутствовали. Военные шли под началом гене-
рала Глебова. Среди них было много казаков, в том числе и сибирцы.
Генерал Дитерихс шел за гробами от собора до самого Военного клад-
бища, где и были погребены полковники Глудкин и Гампер.
Сибирские казаки, ушедшие в Кневичи, конечно, были далеки от
всех этих владивостокских и Никольских событий, узнавали о них по-
здно и в искаженном виде. Они жили своими повседневными забота-
ми и тревогами. Один партизанский налет на Кневичи был аал них
466

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
«^ £Ss,
во сто крат важнее, чем какой-то там «недоворот» в центре, вопрос-
то стоял о жизни и смерти. Поэтому в конфликте каппелевского ко-
мандования и правительства две сотни и батарея сибирцев, скорее
всего, невольно сохранили нейтралитет. Другое дело — сотня, остав-
шаяся на Уллисе. Она должна была встать на сторону командования.
Ведь это, очевидно, была 3-я — пешая — сотня Сибирского казачье-
го полка. А пластуны уже один раз становились опорой каппелевца
генерала П.И. Блохина. Тем более, сам Блохин — теперь командир
Сводно-казачьей бригады — находился тут же, на Уллисе.
Сторону правительства Меркулова скоро и без особых колебаний
приняли офицеры-гродековцы, находившиеся в распоряжении Войско-
вого правительства Сибирского казачьего войска, то есть не у дел: пол-
ковник А.В. Катанаев, войсковой старшина Н.М. Красноперов, сотник
А.А. Васильев и др. О том, как несколько офицеров-сибирцев первыми
явились к генералу Глебову на Первую Речку, рке упоминалось. С того
момента группа (корпус) Глебова становится местом притяжения ^ая
всех недовольных «каппелевскими» порядками сибирских казаков, глав-
ным образом бывших гродековцев и офицеров. Начинается постепен-
ный и малозаметный отток сибирцев из Сибирского казачьего полка и
батареи в штаб генерала Глебова и в части его группы.
Приморский «недоворот», с его Никольским кровопролитием и взаим-
ной грубой руганью, произвел на всех порядочных людей неизгладимое
впечатление, более сильное даже, чем неудача Хабаровского похода. Это
было еще одно нравственное потрясение. Внутренние раздоры только
усиливали общее разочарование. Терялся смысл борьбы и даже жизни.
Случались самоубийства. Среди тех, кто в эти дни окончательно потерял
надежду на будущее, даже веру в Бога, кто устал жить, был и сибирский
казак Я.А. Васильев, юнкер кавалерийского взвода Корниловского воен-
ного училища. Этот юноша, мало живший, но много переживший, за-
стрелился на Русском острове 12 июня 1922 г. Перед смертью он оставил
брату, сотнику Сибирского казачьего войска А.А. Васильеву, записку та-
кого содержания: «Привет всем передай, дорогой Шура, кто помнит
меня. Не осркдай и не жалей. Все ерунда. Прости, если причинил тебе
боль. Твой брат»...
23 июля 1922 г. в городе Владивостоке открылись заседания Зем-
ского собора, составленного из делегатов различных правых организаций
и местной администрации. Среди участников были атаманы казачьих
войск, в том числе Сибирского, и атаманы станиц Уссурийского войс-
ка. Впервые за все время Белого движения именно в Южном Примо-
рье был провозглашен монархический принцип государствообразования.
Приамурский Земский собор признал, что право на осуществление вер-
30*
467

В.А. ШУЛДЯКОВ
ховной власти в России принадлежит династии Романовых и что «на-
циональную Государственность Приамурья» должен возглавить Верхов-
ный правитель из дома Романовых (3.08.1922). Было решено начать
переговоры по этому вопросу с возглавлявшими династию Государыней-
Императрицей Марией Федоровной и Великим князем Николаем Ни-
колаевичем. Но члены династии находились далеко, в Западной Европе,
а Южное Приморье нуждалось в управлении. Поэтому 6 августа Зем-
ский собор избрал Правителем Приамурского Государственного Обра-
зования генерала М.К. Дитерихса. Правитель, по замыслу инициаторов,
должен был возглавить «русское национальное движение» и «собрать
воедино бредущих розно в смутную годину русских людей под высокую
руку православного Царя». Дитерихс обязался править, «руководствуясь
в своей деятельности, как Верховная Власть, основными законами Рос-
сийской Империи, применительно к условиям жизни и времени, сле-
дуя заповедям Божиим и исконным — историческим — началам Рус-
ской Земли». Давая присягу, М.К. Дитерихс обещал в будущем «дать
ответ за все учиненное по долгу Правителя перед Русским Царем и
Русской Землей». 8 августа состоялась церемония передачи власти Вре-
менным Приамурским правительством С.Д. Меркулова вновь избран-
ному Правителю. 10 августа, сконструировав основы нового режима,
Земский собор завершил свою работу.
Таким образом, в Приморье под занавес Гражданской войны ставил-
ся земско-монархический эксперимент. Это, впрочем, мало волновало
Дальневосточную Белую армию, в рядах которой были люди разных по-
литических убеждений — от умеренных социалистов до крайних монар-
хистов — и которая сражалась не за ту или иную форму правления, а за
«честь и освобождение России против предателей и разбойников». «Бес-
плодная болтовня в заседаниях Земского Собора, — писал поручик
Б.Б. Филимонов, — мало трогала бойцов, коих более интересовали про-
блемы сегодняшнего (довольствие всех видов) и завтрашнего (новая
схватка с красными) дней».
В Южном Приморье, в результате краха Белого движения на Восто-
ке России и последовавших Сибирского Ледового похода и отступления
из Забайкалья, оказалось несколько Войсковых правительств и значитель-
ное число беженцев из разных казачьих войск. В Дальневосточной Бе-
лой армии были воинские части из уральских, оренбургских, сибирских,
енисейских, иркутских, забайкальских, амурских и уссурийских казаков.
На территории Приамурского Государственного Образования находи-
лось Уссурийское казачье войско, точнее — часть его станиц. Новый
правитель Приамурья генерал М.К. Дитерихс не мог не учитывать это-
го фактора, а также и несомненного своеобразия казачьего сословия.
468

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
«^& 1^,
Дитерихс создал особый коллегиальный орган — Правление казачьих
войск. Состояло оно из атаманов и заместителей атаманов всех казачь-
их войск Урала, Сибири и Дальнего Востока. Председателем Правления,
со званием помощника Правителя края по казачьим войскам, был на-
значен войсковой атаман уральцев генерал-лейтенант B.C. Толстов.
Генерал Дитерихс принял на себя звание «Воеводы», а Дальневосточ-
ная армия стала называться при нем «Приамурской Земской Ратью».
Ранее она состояла из трех корпусов: 1-го Сводно-казачьего, 2-го Си-
бирского стрелкового и 3-го стрелкового. Теперь к ним, на совершенно
законных основаниях, прибавился и 4-й — Дальневосточный казачий.
Корпуса были переименованы Дитерихсом в «рати» или «группы», пол-
ки — в «отряды», а батальоны и дивизионы — в «дружины». Впрочем,
в обиходе воинские чины называли свои соединения и части по-прежне-
му: корпусами, полками, батальонами и дивизионами. Одновременно
было проведено сворачивание бригад в полки (отряды), а полков — в
дивизионы (дрркины).
Сибирской казачьей ратью, или группой (бывший 1-й Сводно-каза-
чий корпус), по-прежнему командовал оренбуржец генерал В.А. Боро-
дин, при начальнике штаба Генерального штаба полковнике Кононове.
Рать включала в себя Оренбургский и Сводный казачьи полки (отря-
ды), Восточно-Сибирскую артиллерийскую дружину и Уральскую каза-
чью сотню и насчитывала к 1.09.1922 г. 588 штыков, 545 сабель,
3 орудия и 1230 воинских чинов.
Василий Аристархович Бородин включился Гражданскую войну в на-
чале 1918 г., будучи подъесаулом и командиром 3-го отряда Оренбург-
ского войска в Верхнеуральске. В 1919 г. он командовал 2-м Оренбург-
ским казачьим полком. В Дальневосточной армии возглавлял сначала
полк, а затем бригаду оренбуржцев. С сентября 1921 г. он — коман-
дир Сводно-казачьего корпуса. Поручик Б.Б. Филимонов, служивший в
Сибирской казачьей рати, дал ее командующему такую характеристи-
ку: «Генерал-майор Бородин был высоким, рослым, представительным
мужчиной во цвете лет и сил, чрезвычайно спокойный, выдержанный,
обладающий незаурядной личной храбростью и доблестью, благожела-
тельный ко всем своим войскам и простой и доступный в обращении в
отношении рядовых казаков, таких же рядовых солдат и господ обер-
офицеров. В общем, с ним чрезвычайно легко и приятно было слркить».
Оренбургский отряд (бывшая бригада) генерал-майора Наумова со-
стоял из двух дрркин — конной генерал-майора Зуева и пешей полков-
ника Титова, — а также Артиллерийской сотни есаула Плотникова и
насчитывал в общей сложности 450 сабель и 220 штыков. Артиллерий-
ская сотня в октябре, уже в ходе боевых действий, получила одно орудие
469

В.А. ШУЛДЯКОВ
и превратилась в батарею. В результате общее число пушек Сибирской
казачьей группы генерала Бородина возросло до четырех.
Сводно-казачий отряд (бывшая бригада), как и ранее, был под нача-
лом генерала П.И. Блохина. Состоял он из Енисейской казачьей дррки-
ны войскового старшины Бологова, Сибирской казачьей дружины
войскового старшины Афанасьева и Сибирской казачьей батареи (артилле-
рийской дрркины) подполковника Яковлева и насчитывал к 1.09.1922 г.
150 штыков, 95 сабель и 1 орудие, а всего около 300 чинов. Уральскую
казачью сотню (100 штыков) вывели из подчинения Блохина, и она те-
перь находилась в прямом распоряжении командующего Сибирской ка-
зачьей группой генерала Бородина. Оба командира дрркин отряда — и
Бологов, и Афанасьев — имели в Земской рати высокую боевую и строе-
вую репутацию. Обращает внимание преобладание в отряде, в отличие от
Оренбургского, пеших казаков. Видимо, дело в эпидемии чесотки, пора-
зившей летом конный состав подразделений генерала Блохина. Например,
в июле у енисейцев, стоявших на Уллисе, доходило до того, что остава-
лось только пять годных к работе лошадей и Бологов не мог даже высы-
лать в штаб Владивостокского гарнизона одного конного казака а^я
связи... Сводно-казачий отряд был малочисленнее Оренбургского. Веро-
ятно, поэтому его усилили в сентябре, придав Восточно-Сибирскую ар-
тиллерийскую дрркину.
Восточно-Сибирская артиллерийская дружина — это бывшая 1-я От-
дельная стрелковая батарея глудкинской 1-й стрелковой бригады. Ее пла-
нировали включить в Восточно-Сибирский стрелковый полк, потому и
переименовали. Но затем дрркину, сохранив новое название, передали в
Сибирскую казачью группу (30.08.1922). Батарея имела два трехдюймо-
вых орудия и 64 человека личного состава. Командовал ею, как и преж-
де, полковник Романовский, опытнейший офицер, выпускник Михай-
ловского артиллерийского училища (1904 г.), пользовавшийся уважением
не только в артиллерии, но и во всей Земской рати.
К 1.09.1922 г. в Сибирской казачьей дружине Афанасьева было
80 штыков и 55 шашек, а в Сибирской казачьей батарее Яковлева —
54 человека и одно французское полевое орудие. Следовательно, за один
год — с 1.09.1921 по 31.08.1922 г. — численность личного состава Си-
бирских казачьих частей Дальневосточной армии уменьшилась пример-
но в два раза. Причины очевидны: это невосполнимые потери убиты-
ми, покалеченными и пленными в ходе боевых действий, дезертирство
казаков на КВЖД и, наконец, отток бывших гродековцев и вообще не-
довольных в группу генерала Глебова.
«Недоворот» породил, по словам Б.Б. Филимонова, в Дальневосточной
армии новое АА^ нее явление: «дезертирство испытанных, боевых и пре-
470

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922 л
^£& 1^,
данных Белому Делу воинов». Во время этой безобразной междоусобной
склоки многие офицеры, солдаты и казаки окончательно потеряли уваже-
ние к своему командованию и не желали более доверять ему свои жиз-
ни. Начали самовольно покидать воинские части не только слабые, таких
рке почти не оставалось, но и сильные духом люди. Когда же в июле ста-
ло известно, что японцы вскоре покинут Приморье, большинство чинов
почувствовало неизбежность и безнадежность грядущей неравной схват-
ки с красными. Не доверяя совершенно начальству, люди боялись, что оно
заведет армию в тупик, обречет ее на какую-нибудь жуткую катастрофу.
С июля случаи дезертирства стали частыми и повсеместными. Уходили, с
оружием и лошадьми, в полосу отчуждения КВЖД. Остававшиеся в ря-
дах армии не испытывали к этим новым дезертирам ни презрения, ни
озлобления. Ненависть к себе вызывали лишь те из них, кто, обворовав
товарищей, удирал с чркими лошадьми, вещами или деньгами. Впрочем,
большинство воинских чинов по-прежнему полагало, что надо держать-
ся друг за друга и за свою армию, сообща и с достоинством принимать
удары судьбы, драться с красными и до последней возможности удержи-
вать последний клочок Русской земли.
Трения между глебовцами и блохинцами начались в Сибирских ка-
зачьих частях сразу после Хабаровского похода. Вероятно, вследствие
раздражения очередной военной неудачей. Глебовцы, конечно, были в
меньшинстве, поэтому наиболее недовольные из них, офицеры, стали
подавать рапорты и уходить из Сибирских казачьих полка и батареи в
распоряжение Войскового правительства. Так, например, поступил вой-
сковой старшина Н.М. Красноперов. Он, кстати, придя во время «не-
доворота» на помощь генералу Ф.Л. Глебову, стал служить в штабе его
Дальневосточной казачьей группы, а в последующем оставался с ним же
все долгие годы эмиграции. После Хабаровского похода, на Уллисе, по-
давал рапорт об уходе и старший офицер Сибирской казачьей батареи
сотник Е.М. Красноусов. Но командир Сводно-казачьей бригады гене-
рал П.И. Блохин не отпустил его и примерно наказал: сначала посадил
Красноусова на бригадную губу, а потом заключил на некоторое время
под домашний арест.
Во время «недоворота» страсти накалились. Рознь гродековцев с кап-
пелевцами вспыхнула с новой силой. Генерал Дитерихс, став главкомом,
начал требовать, чтобы казаки одного и того же войска помирились друг
с другом. Создания в разных ратях (группах) строевых частей одного и
того же казачьего войска он не допускал. Такая политика, конечно, при-
несла плоды. Однако трения между отдельными людьми случались и ле-
том. Посудите сами, в Сводно-казачьем отряде Блохина получился, по
меткому выражению Б.Б. Филимонова, «винегрет»: сам командир отря-
471

В.А. ШУЛДЯКОВ
«^ . t^^
да и комбат Яковлев были каппелевцами, а войсковые старшины Афана-
сьев и Бологое — гродековцами. То же самое было и в подразделениях.
Блохин и командиры дружин еще как-то нашли общий язык, но на бо-
лее низком уровне сделать это оказалось сложнее, а в некоторых случаях
и невозможно. Ведь под начало Афанасьева и Бологова попадали лица,
которые дезертировали от них около года назад, причем иногда при отяг-
чающих обстоятельствах. Один из самых показательных примеров — сот-
ник Вербицкий, в свое время пытавшийся, и неудачно, увести у Бологова
весь Енисейский казачий дивизион. Как можно было примирить двух
человек, если один из них считал другого подлецом? В конце концов,
выход из тупика был найден: самых «ярых каппелевцев», совершенно
неприемлемых командирам их войсковых дружин, — как сибирцев, так
и енисейцев, — перевели в Сибирскую казачью батарею. Польза получи-
лась несомненная: удовлетворение личного самолюбия улучшило служеб-
ные отношения в дружинах. Батарея после вливания в нее нескольких
енисейцев стала называться Сибирско-Енисейской казачьей, хотя абсо-
лютно преобладали в ней, конечно, сибирцы.
«Духовное единство» возникло и в Сибирско-Енисейской казачьей
батарее, ведь комбат и все «сосланные» были каппелевцами. Однако
из-за этого перевода батарея почти потеряла вид и дух артиллерий-
ской части. Подполковник Н.Г. Яковлев был заботливым начальником,
но как пехотинец ведением орудийного огня в бою не руководил. Это
за него делали подчиненные офицеры-артиллеристы. Но теперь, вслед-
ствие ссылки из дружин чистых конников, доля профессионалов в ба-
тарее уменьшилась. Видимо, ухудшилась и общая нравственная атмо-
сфера коллектива, так как среди «сосланных», несомненно, были люди
со сложным характером. Бывший гродековец сотник Е.М. Красноусов
не вынес этого «каппелевского духа» и летом все-таки покинул бата-
рею. После скандала, учиненного в Кневичах прапорщиком А. Г. Яков-
левым, братом командира батареи, старший офицер батареи подал
второй рапорт об уходе. На этот раз, учитывая ситуацию, генерал
Блохин был вынужден удовлетворить просьбу. Красноусов уехал из
Кневичей во Владивосток, в распоряжение Войскового правительства,
а затем поступил на службу в Дальневосточную казачью рать, в За-
байкальский казачий артиллерийский дивизион (дружину) полковни-
ка Новикова.
Когда в сентябре вновь начались бои, перед лицом врага сибирцам и
енисейцам стало не до внутренних раздоров. По оценке Б.Б. Филимо-
нова, Сибирская казачья рать осенью 1922 г. представляла собой «дос-
таточно дружную боевую семью», душой которой был именно отряд
сибирцев и енисейцев Блохина.
472

ъ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
*^. £&,
Не всегда переход сибирцев из отряда Блохина в Дальневосточную
казачью группу Глебова вызывался недопониманием, трениями и конф-
ликтами на политической или бытовой почве. Рядовые казаки, по-види-
мому, переходили в основном по другой причине. Генерал Ф.Л. Глебов
вывел сибирцев из Сибири и полтора года командовал ими в Забайкалье
и Приморье. Среди них было много тех, кто служил под его началом в
1918—1919 гг.: в составе 1-го и 10-го Сибирских казачьих полков. Име-
лись и такие казаки, которые знали генерала еще нижним чином (по
действительной службе или мировой войне) и даже ребенком (урожен-
цы поселка Казанского). Иными словами, Глебова с определенным кру-
гом сибирцев связывало нечто большее, чем просто служба и война. Их
связывала настоящая, проверенная испытаниями мужская дрркба. Бли-
же всего к генералу были, вероятно, его одностаничники: казаки посел-
ков станицы Пресновской. Несомненно, став командующим Дальневос-
точной казачьей ратью, Глебов позвал к себе наиболее близких ему людей.
Отказать ему было трудно. Во-первых, звал товарищ и любимый коман-
дир. Во-вторых, служба в окрркении командующего группой, несмотря
на всю его требовательность, все-таки была интереснее и обеспеченнее,
нежели в обычной сотне, батарее или команде. Судя по всему, в Дальне-
восточную казачью группу перешло в общей сложности более трех десят-
ков сибирцев. Офицеры заняли в штабе группы и в ее частях различные
командные и штабные должности. Рядовые казаки были их ординарца-
ми, а также составили, наверное, небольшой личный конвой Глебова.
Дальневосточная казачья рать (группа), которой командовал генерал-
лейтенант Сибирского казачьего войска Ф.Л. Глебов, при начальнике шта-
ба Генерального штаба полковнике Дубинине включала в себя Забайкаль-
скую казачью дивизию и три отдельные дружины: Амурскую казачью,
Иркутскую казачью и Пластунскую. Рать насчитывала к 1.09.1922 г. до
1800 сабель и штыков и три орудия. Ядром ее, конечно, являлась За-
байкальская казачья дивизия генерала Эпова (1100 сабель, 200 штыков,
3 орудия). Дивизия состояла из трех Забайкальских казачьих конных дру-
жин (атамана Семенова, 1-й и 2-й Забайкальских), Забайкальской ка-
зачьей пластунской дружины и Забайкальской казачьей артиллерийской
дружины. Отдельная Пластунская дружина полковника Буйвида была
образована из 1-го Пластунского полка 1-й стрелковой бригады, путем
отчисления из него бывших каппелевцев, не пожелавших служить вместе
с бывшими семеновцами. Генерал Глебов просил включить в его группу и
собранный из глудкинцев У рало-Егерский отряд полковника Доможиро-
ва. Но уральцам и егерям, с помощью самого Дитерихса, «удалось отбоя-
риться от принадлежности к дальневосточным казакам». Они предпочли
поступить в распоряжение ведомства внутренних дел.
473

В.А. ШУЛДЯКОВ ,_
Судьба Белого Приморья определялась геополитикой. На Дальнем
Востоке сталкивались интересы двух сильных держав: Северо-Американ-
ских Соединенных Штатов и Японской Империи. 21 мая 1922 г. амери-
канское правительство передало японскому ноту с требованием эвакуации
японских войск из Приморья и с Северного Сахалина. Под давлением
государства-конкурента в правящих кругах Японии возобладала линия на
невмешательство в русские дела. Сторонники интервенции оказались в
меньшинстве. Военный министр и начальник Генерального штаба ушли
в отставку. 21 июня японское правительство постановило эвакуировать
свои войска из Приморской области и начать новые переговоры с пра-
вительством ДВР. По плану эвакуация должна была пройти в срок с
17 августа по 25 октября 1922 г. Проводилась она в четыре этапа, по рай-
онам: начиная с севера (район Спасска) и кончая югом (район Владиво-
стока). 9 июля весть о предстоящей эвакуации японцев пронеслась по
Южному Приморью. Спустя несколько дней Временное Приамурское
правительство получило официальное уведомление. Население было про-
информировано японцами посредством плакатов во всех пунктах распо-
ложения их воинских частей.
Уход войск интервентов, по сути, решал и участь белых. Ведь ресур-
сы их были крайне скудны. Представьте, все население Южного При-
морья составляло тогда всего 500 тысяч человек, причем 200 тысяч из
них были беженцами от коммунистов и не имели в крае прочного хо-
зяйственного основания. Одно жизнеобеспечение беженской массы
представляло собой гигантскую проблему. В крае не было военной про-
мышленности. Дальневосточная армия остро нуждалась буквально во
всем: в обмундировании, обуви, продовольствии, орркии, огнеприпасах.
Особенно плохо обстояли дела с ружейными и пулеметными патрона-
ми. В военных поставках армия зависела от милости японцев, контро-
лировавших склады Владивостокской крепости, а те были крайне скупы
в отпуске русским русских же запасов. Узнав о предстоящем уходе
интервентов, белое командование стало раздумывать, когда оно будет
допущено до содержимого военных складов: в начале эвакуации или в
ее конце. Во втором случае армия оставлялась перед лицом противника
почти безорркной. Ведь не вызывало сомнений, что красные будут про-
двигаться за японцами по мере очищения теми каждого района. Впро-
чем, все равно в складах Владивостока снарядов было много, а патронов
мало. Да и будь у белых изобилие боеприпасов, много ли могли сделать
8 тысяч бойцов, какими бы опытными и стойкими они ни были, про-
тив всей Красной армии? При отсутствии японцев единственным не-
сомненным результатом успехов боевых операций Земской рати могло
стать лишь усиление притока в ДВР войск и материальных средств из
474

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
«^ %&±
Сибири и Европейской России и, как следствие, дальнейшее наращива-
ние военной мощи коммунистов на Дальнем Востоке. Одни белые, без
интервентов, продержаться против огромных сил красных сколько-ни-
будь долго не могли. В таких условиях спасти «Земский Приамурский
Край» от близкого краха могло лишь чудо. Несмотря на такое сложное
положение, белые думали сопротивляться.
С 17 августа по 3 сентября осуществлялся первый этап эвакуации
интервентов. Они выводили свои войска из Спасского района (станция
Уссури — разъезд Дубининский). Вот-вот там должны были появиться
части Народно-революционной армии ДВР. С уходом последнего япон-
ского эшелона в этом районе ожидалась вспышка воорркенной борьбы
между белыми и красными. «Воеводе Приамурской Земской Рати» сле-
довало ближе заняться военными делами, и 26 августа генерал Дитерихс
со своим полевым штабом переехал из Владивостока в Никольск-Уссу-
рийский. Когда последний японский солдат оставил Спасск, Воевода не-
замедлительно явился в город. По словам очевидцев, Дитерихс, растро-
ганный, со слезами на глазах, припал к «освобожденной от интервентов
русской земле», а затем произнес встречавшей его толпе речь на эту
тему. Многие белые недоумевали: «Да что он думает? Единственная
опора — японцы, а он радуется, что они уходят». Б.Б. Филимонов по
этому поводу писал: «Такова была вера самого Правителя и Воеводы.
«Вера горами двигает», — говорит Священное Писание. «Все есть про-
дукт воображения», — заявлял полководец Бонапарт. Надвигавшиеся
вплотную события готовились измерить силу веры и физической мощи
Земской Рати».
Сергей Ъехтеев
ВЕРУЮ
В годины кровавых смут и невзгод
Я верю в Россию! Я верю в народ!
Я верю в грядущее радостных дней
Величья и славы отчизны моей!
Я верю, что годы страданий пройдут,
Что люди свое окаянство поймут.
И буйную злобу и ненависть вновь
Заменит взаимная наша любовь.
Я верю, что в блеске воскресных лучей
Заблещут кресты златоглавых Церквей.
И звон колокольный, как Божьи уста,
Вновь будет сзывать нас в обитель Христа.
475

«^
В.А. ШУЛДЯКОВ
Ш^
Я верю — из крови, из слез и огня
Мы встанем, былое безумье кляня,
И Русью Святой будет править, как встарь,
Помазанник Божий — исконный наш Царь.
Ницца, 10 октября 1937 г.
Последнее наступление. «Три Ивановки»
Воевода Земской рати Генерального штаба генерал-лейтенант
М.К. Дитерихс получил блестящее военное образование и имел огромный
командный, штабной, боевой опыт. Он, конечно, понимал «физическую»
слабость своей маленькой армии и всей Приамурской государственнос-
ти. Но Дитерихс был не прагматиком-материалистом, а идеалистом и
романтическим мистиком и верил в сверхъестественное. Более того, он
верил в свое высокое предназначение — спасти Россию от коммуниз-
ма. За это в 1919 г. войсковой атаман сибирцев генерал П.П. Иванов-
Ринов даже обозвал его «Жанной д'Арк в рейтузах». Именно тогда, в
1919-м, главковосток Дитерихс впервые попытался придать войне с
красными религиозный характер. Под его эгидой в Сибири образова-
лись, главным образом из беженцев и старообрядцев, «дружины Свя-
того Креста и Зеленого Знамени». Они хорошо показали себя в после-
дних боях Русской армии адмирала А.В. Колчака, вместе с нею и
погибли. Остатки отрядов «крестоносцев» растворились в массе прорвав-
шихся в Забайкалье каппелевцев.
Бывший главковосток избежал участи Верховного правителя и посе-
лился в 1920 г. в Харбине. Здесь он работал над книгой «Убийство
Царской Семьи и Членов Дома Романовых на Урале», осваивал сапож-
ное ремесло и помогал супруге С.Э. Дитерихс в ее заботах о вывезен-
ном из Омска «Очаге», школе-приюте, в котором было около сорока
девочек-сирот. Несомненно, генерал много думал о причинах пораже-
ния Белого движения и неудачи своего крестоносно-добровольческого
начинания. Вероятно, Дитерихса занимала проблема «чистоты экспери-
мента». В самом деле, его идеи стали реализовываться в Сибири только
в узких сферах (агитация, добровольчество) и очень поздно — с авгус-
та 1919 г. Аая успеха же следовало положить их в основу всего госу-
дарственного строительства. Однако во главе омской власти стоял не
Дитерихс, а Колчак с его «непредрешенчеством». Когда генерала вдруг
позвали во Владивосток, это вызвало в нем «тяжкую внутреннюю борь-
бу»: браться за дело или не браться, если да, то проводить свои идеи
или идти на компромиссы? Но колебания длились не долго. По-види-
мому, Дитерихс решил или скорее почувствовал, что призвание его в
476

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^ Ш^
Приморье — это знак свыше. И он вновь окунулся в круговорот Рус-
ской Смуты только затем, чтобы воплотить в реальность свои православ-
но-монархические принципы и мечты.
Генерал М.К. Дитерихс был глубоко религиозным человеком и убеж-
денным монархистом. Он «верил, что Россию можно поднять на боль-
шевиков лишь во имя Церкви, Царя и Отечества», и основную ставку
делал на то, чтобы, дав настрадавшемуся за годы Смуты русскому на-
роду «символ веры», пробудить в нем патриотизм и жертвенность, вдох-
новить на борьбу с разрушителями Родины, Православия и Порядка.
Правитель-Воевода намеревался пополнить ряды белых бойцов «ратни-
ками всенародного ополчения» и, по примеру 1612 г., идти с Земской
ратью «крестовым походом» на Амур, в Забайкалье, Сибирь... на Мос-
кву. Он надеялся не столько на силу оружия, которая была слишком
мала аая решения такой глобальной задачи, сколько на силу духа своей
рати и на религиозно-нравственное прозрение и очищение народа: кре-
стьянства, красноармейцев. Михаил Константинович Дитерихс искрен-
не верил в чудо...
Верила ли в чудо его армия? Только единицы, подавляющее же боль-
шинство офицеров, солдат и казаков — не верило. Но у них где-то в
глубине души, наверное, шевельнулась слабая надежда: а вдруг?.. Воен-
ные интеллектуалы отмечали новизну, оригинальность и продуманность
программы Воеводы. Многие видели искреннюю убежденность его са-
мого. Но в целом армия, конечно, была далека от мира высоких идей и
политических программ. Она просто жила. Волею тяжкой судьбы люди
собрались вместе, воедино. Идти им было некуда и не с чем, разве что
в эмиграцию — нищенствовать, голодать. Четыре года воевали они с
красными и готовы были воевать с ними еще. Под руководством купца
С.Д. Меркулова, генерала М.К. Дитерихса или кого-то еще, только бы
против коммунистов... Просто, чтобы оставаться на Родине и мстить
врагу, чтобы сохранять свою армию и вместе с нею жить.
Когда японцы заканчивали вывод своих войск из Спасского района,
враждующие русские стороны — Народно-революционная армия с севе-
ра и Земская рать с юга — приступили к занятию освобожденных интер-
вентами пунктов. Естественно, скоро белые и красные должны были
столкнуться. 1 сентября их конные разъезды встретились, а 2-го начались
стычки. Дитерихс поставил Поволжской рати генерала Молчанова задачу
овладеть станцией Уссури и железнодорожным мостом возле нее. 4 сен-
тября передовые конные части Молчанова вытеснили красную кавалерию
со станции Шмаковка. Красные явно не ожидали от Земской рати такой
активности. 5-го их конница контратаковала и отбила Шмаковку. Но на
следующий день белые, введя в дело стрелков, восстановили положение
477

«зд.
В.А. ШУЛДЯКОВ
1&*
1 Части Дальневосточной казачьей группы генерала Глебова в конце августа — пер-
вых числах сентября из Никольска-Уссурийского (Забайкальская казачья дивизия) и
Владивостока были стянуты на охрану Сучанской железнодорожной ветки и Раздольно-
го, очевидно, с задачей прикрытия Владивостокского района и железной дороги от су-
чанских партизан.
2 Севернее Никольска-Уссурийского железная дорога раздваивалась: одна линия шла
на Хабаровск, а другая — на Гродеково, к КВЖД.
478

, ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
<^& £&>
кий, так как штаб Земской рати помещался в вагонах. В случае успеха
Поволжской рати на Уссури Сибирская казачья также должна была пе-
рейти от обороны к наступлению. Дитерихс и его начальник штаба гене-
рал Петров планировали нанести по Анучину двойной концентрический
удар — конницей Молчанова с севера и казаками Бородина с запада —
и уничтожить группировку противника.
Сибирская казачья рать взяла под охрану участок железной дороги
от разъезда Дубининский до села Халкидон (более 40 верст). К вос-
току от него простиралась местность с покрытыми лесом сопками, с
редкими маленькими и бедными селениями, почти без дорог. Соб-
ственно говоря, настоящая дорога была одна: тракт Никольск-Уссурий-
ский — Анучино. Он соединял заселенный Никольский район с таким
же заселенным районом реки Даубихе (Арсеньевка), на которой и
стояло партизанское Анучино. Центр тяжести обороны железнодорож-
ного участка, вверенного казакам, лежал на южной его части, как раз
там, где к железной дороге подходил Анучинский тракт (район Оси-
новка—Ивановка—Тарасовка).
Генерал Бородин расположил свои силы так: штаб рати и Уральская
казачья сотня — на маленькой станции Ипполитовка, Оренбургский ка-
зачий полк генерала Наумова — в селе Монастырище и деревне Ляли-
чи, Сводно-казачий полк генерала Блохина — в селе Ивановке и дерев-
не Лефинке. Позднее всех, 4 сентября, прибыла в заданный район
(поездом из Никольска-Уссурийского на станцию Ипполитовка) Вос-
точно-Сибирская артиллерийская дружина полковника Романовского.
Бородин сначала оставил ее в Ипполитовке, но через неделю, 11-го,
направил в Ивановку в распоряжение генерала Блохина. Усиление дву-
мя глудкинскими орудиями именно Сводно-казачьего полка было вы-
звано, очевидно, тем, что ему достался наиболее ответственный участок
обороны. Оба его пункта — и Ивановка, и Лефинка — стояли на Ану-
чинском тракте. Кстати, офицеры-глудкинцы ехали в Сибирскую каза-
чью рать с чувством беспокойства за будущее. «Если генерал Смолин и
был многим не особенно приятен, как человек и начальник, — вспо-
минал один из них, — то, во всяком случае, «Омцы» являлись надеж-
ными боевыми соратниками, на которых всегда можно будет положить-
ся, а «казачки»?» Впрочем, это опасение скоро рассеялось: «После того
Же, как дрркина оказалась включенной в состав Сводного отряда и чины
ее познакомились с бесстрашными удальцами Енисейцами и молодца-
ми Сибирцами, то артиллеристы-«глудкинцы» вполне успокоились за
грядущую судьбу своих орудий и не стали о чем-либо больше жалеть».
За время, прошедшее после Анучинского похода белых (11.1921),
Коммунисты, благодаря переброске по долине реки Даубихе людей и
479

В.А. ШУЛДЯКОВ
<^£ 4^»
средств из Хабаровского края, восстановили в районе Анучина и парти-
занскую базу, и связи, и влияние на население. Красные отряды этого
района по-прежнему объединял Шевченко. Силы его были значитель-
ны, вплоть до наличия артиллерии (два орудия). Японцам пришлось
уделять Анучинскому направлению самое пристальное внимание. В ча-
стности, в Ивановке и Лефинке у них были гарнизоны: в первой с дву-
мя опорными пунктами, в последней — с одним. После Хабаровского
похода японский гарнизон Ивановки был усилен двумя ротами 4-го
Омского стрелкового полка. В августе на смену омцам прибыли енисей-
цы, а затем, когда японцы окончательно ушли из Ивановки, — и почти
весь Сводно-казачий полк полковника Блохина (за исключением бата-
реи). Аефинка находилась к западу от Ивановки, в ее тылу, и к тому
же значительно уступала ей по размерам. Поэтому генерал Блохин по-
ставил в Лефинку одну Сибирско-Енисейскую казачью батарею, причем
даже без орудия, которое осталось на станции Ипполитовка на желез-
нодорожной платформе. Батарейцы заняли опорный пункт, оборудован-
ный в свое время японцами. В Ивановке же разместились основные
силы Блохина: Енисейская и Сибирская казачьи дрркины, а также при-
данная артиллерийская дрркина глудкинцев. Фактически Ивановка стала
главным местом обороны всей Сибирской казачьей рати, так как имен-
но ее гарнизон контролировал Анучинский тракт и закрывал красным
доступ и к железной дороге, и к Никольску-Уссурийскому.
К сожалению, летописец Сибирской казачьей батареи сотник
Е.М. Красноусов ни в Лефинке, ни в Ивановке в описываемое время не
был. Он перешел уже в Дальневосточную казачью группу генерала Глебо-
ва. Поэтому в его книге «2-я батарея» ничего не сказано о боях Сибир-
ской казачьей рати в сентябре—октябре 1922 г. Но истории Сибирского
войска повезло. В составе Восточно-Сибирской артиллерийской дружины
воевал поручик Б.Б. Филимонов, будущий историограф Дальневосточной
Белой армии. В период с 14 сентября по 10 октября 1922 г., находясь как
раз в Ивановке, он вел подробный, обстоятельный дневник. Оказавшись
в эмиграции, Филимонов в 1923 г. на основе своих дневниковых записей
и свежих еще воспоминаний, как своих, так и товарищей по дрркине,
составил рукопись «Ивановское сидение». Издана она не была, но фраг-
менты и материалы из нее вошли в другую работу Филимонова: «Конец
Белого Приморья». Эта книга, написанная в 1929 —1930 гг., была подго-
товлена к печати в 1940-м, а издана лишь в 1971 г. в США, через 19 лет
после смерти автора (и через 13 лет после выхода в свет книги Е.М. Крас-
ноусова «2-я батарея»). Благодаря поручику Б.Б. Филимонову мы теперь
можем составить представление о боях за Ивановку осенью 1922 г., а
отчасти и о роли в них сибирских казаков.
480

Сибирские казаки. Фрагмент группового фото 1909 г.
Из коллекции Омского гос. исторнко-краевсдческого музея

jKS-
Стаиица Новорыбинская Петропавловского уезда. Ученики с учите-
лем и представителями общественного самоуправления возле здания
станичной начальной школы. Фото 1896 г.
Казачья семья. Сибирские казаки из мордвы. Фото конца XIX в

Станица Нижне-Бурлукская Кокчетавского уезда. Казаки-старики с
конной сенокосилкой. Фото 1896 г.
Группа казаков станицы Лобанов-
ской. Фото периода Первой миро-
вой войны. Слева А.А. Зенченко
(из семейного архива СМ. Андре-
ева)
Командир повстанческого полка
казак станицы Вознесенской
П.Ф. Граборов (фото из семейно-
го архива A.M. Белокрыса)

Начальник штаба Народной ди-
визии подъесаул И.З. Спзухпп. В
бытность хорунжим. Фото 1909 г.
Командир 4-го Оренбургского кор-
пуса гаюрал-лейтепапт А.С. Бакич
Из сииьпзянских видов. Правитель Алтайского края Лю-Чам-Бин (си-
дит слева) в гостях у командира сибирского казачьего конвоя при рус-
ском консульстве (сидит в центре). Шара-Сум:-), 1914 г. За сидящи-
ми — команда китайских солдат. Справа «фудутунка» — повозка, в ко-
торой приехал Лю-Чам-Бип. Из коллекции Омского гос. историко-
краеведческого музея

Начальник Азиатской конной ди-
визии генерал-лейтенант барон
Р.Ф. Упгерп (|)оп Штернберг в
красном плену. Фото 1921 г.
Командующий войсками Временно-
го Приамурского правительства ге-
нерал-лейтенант Г. А. Вержбицкий
Командир 2-го стр. корпуса Даль-
невосточной армии генерал-майор
И.С. Смол пи

Командующий Сибирской каза-
чьем! ратью генерал-майор Орен-
бургского войска В.А. Бородин
Начальник Войскового штаба си-
бирцев полковник Л.Г. Грызов.
Фото 1930-х гг.
Командир Енисейской казачьем'!
дружины войсковой старшина
Г. К. Бологов
Полковник II.П. Солнцев. В быт-
ность хорунжим 2-го Сиб. каз.
полка

Заведующий артскладом в Даурии
полковник Сибирского войска
А.В. Корнилов
Дежурный renepcUi при штабе Даль-
невосточной армии полковник Си-
бирского войска И.Н. Грибаповский
Сотник Сибирского войска
Яр ко в
Сотник Д.К. Кротко»

Воевода Приамурской .чсмской рагп
генерал-лейтенант М.К. Дитерихс. Фото 1919 г.

Командующий Дальневосточной
казачьей ратью генерал-депте-
папт Ф.Л. ГлеГюв. В оы riюс гь ге-
нерал-майором. Фото 1920 г.
Казачьи офицеры на поенном
транспорте «Охотск»
Группа казачьих офицеров во главе с полковником
Справа сп/цп- есаул 11.Г. Тапаев
Куликовым.

Руководители сибирцев в Зарубежье
Войсковой атаман генерал-лейтенант
П.П. Иванов-Ринон
1редседатель Войскового пред-
ставительства полковник Е.П. Бе-
резовский. Харбин, 1930-е гг.
Общество взаимопомощи бывших кадет I Сибирского
Императора Александра I кадетского корпуса в Харбине
Председатель полковник В.И. Грп-
бановскпп. В бытность сотником
2-го Спб. кал. полка
Секретарь войсковой старшина
Г.П. Люсплпп. Фото 1930-х it.

Полковник Сибирского войска Есаул Сибирского войска В.Ф. Зы-
В.Н. Осипов. Харбин, 1930-е гг. рянов. Фото периода службы в Ки-
тайской армии
Войсковой старшина Сибирского
войска В.Д. Путинцев, возглавив-
ший в 1920-е гг. антикоммунис-
тическое восстание сартов, таран-
чей и дунган в Синьцзяне
Казак Ачаирской станицы
есаул И.Я. Жуков в эмиграции

Командир 1-го Спб. каз. Грмака Генерал-майор Л.Л. Лртнфсксов с
гГнмос|)еева полка полковник супругой I:. Карамаиовой в з-миг-
II.Н. Краснов. Фото 1911 — 1913 гг. рации. Сремскп Карловны, 1926 г.
Хорунжий Б.В. Анненков с кобылицей Рогнедой (завода Савицкого),
купленной в 1910 г. в г. Орле. Посмотрите, как он счастлив!

Атаман генерал-майор
Б.В. Анненков. Фото 1920 г.
Помощник атамана Анненкова
полковник II.И. Сплоров. В быт-
ность хорунжим. Фото 1909 г.
Офицеры Партизанской дивизии Казак Партизанской дпвизш
атамана Анненкова

Казаки-анненковцы. Семипалатинск, 1918—1919 гг. Слева казак ста-
ницы Колюховской Петропавловского уезда 11.Г. Шевелев

Походный атаман всех казачьих Последний войсковой атаман семи-
войск генерал-лейтенант А.И. Дутов реков генерал-майор W.U. Щербаков
Атаман 15.13. Анненков со своими офицерами. Семиречье, 1919 г.
L

Полковник Л.Л. Лсапов
вОмгубЧК. 1920 г.
Атаман Б.В. Липецком с поенным
губернатором Сппыряна. 1920 г.
Генерал-майор Б.В. Линейкой и его памнпаба полковник 11.Л. Денисов
(стоит крайний справа) с британскими журналистами. 1920 г.

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
«й& 4fe>
С прибытием в Ивановку Восточно-Сибирской артиллерийской дру-
жины (11.09.1922) ее гарнизон достиг 314 человек, включая всех чи-
нов: от начальника до кашеваров и обозников. В Сибирской казачьей
дружине Афанасьева было тогда 130 человек, в Енисейской казачьей
дружине Бологова — 120, в артиллерийской дружине Романовского —
64. В последующие дни, очевидно вследствие прибытия людей из ко-
мандировок, госпиталей и отпусков, произошло некоторое увеличение
Ивановского гарнизона. И к 17 сентября его боевой состав возрос до
180 штыков и 99 шашек при 2 трехдюймовых орудиях и 8 пулеметах.
Однако затем в ходе боевых действий пластуны и конники начали не-
сти потери, и общая численность гарнизона стала уменьшаться. Даже
несмотря на то, что в глудкинскую артиллерийскую дружину прибыло
со старой базы, из Никольска-Уссурийского, пополнение и количество
чинов в ней достигло в первых числах октября 77 человек.
Ивановка была большим, широко раскинувшимся селом, центром
крестьянской волости. В ней имелись церковь, почтово-телеграфная кон-
тора, школа, больница и, естественно, волостное правление. Село распо-
лагалось на восточном берегу реки Лефу, у места впадения в нее речушки
Ивановка. Никольско-Анучинский тракт проходил по южной окраине
села. Ивановка как бы лежала внутри почти равностороннего треуголь-
ника, вершиной на север; основанием его, южной стороной, выступал
тракт, западной стороной — река Лефу. Восточная сторона, обращенная
к Анучину, была открыта. В ее северной части имелось единственное ес-
тественное препятствие: ручей, впадавший в Лефу. Кроме того, юго-запад-
ная окраина села отделялась от основной его части рекой Ивановка и
имела даже особое название: Красное Село. К востоку от Ивановки ле-
жала на тракте деревня Ширяевка. В ней белого гарнизона не было, это
уже было местом владычества партизан.
Отряд генерала Блохина из-за малочисленности не мог занимать всю
Ивановку, не мог даже держать сторожевое охранение по всем ее окра-
инам. Поэтому белые обосновались в центральной части села, там, где
находились два оставленных японцами опорных пункта. Благодаря тако-
му расположению фланги и тыл гарнизона оказывались более или менее
прикрытыми реками Лефу и Ивановка, и можно было основное внима-
ние уделить «фронту» — восточной окраине села. Основными опорными
пунктами белых в Ивановке являлись волостное правление и школа, точ-
нее, бывшие здания этих общественных учреждений. Волостное правле-
ние (в обиходе «волость») находилось на «главной» улице, севернее
Церковной площади, и прикрывало подходы к площади и вообще центру
села с восточной стороны. Школа стояла в западном углу церковной пло-
щади и прикрывала подходы к центру с юго-востока и юга.
31 2250
481

В.А. ШУЛДЯКОВ
Эти опорные пункты представляли собой приспособленные под казар-
мы, с нарами внутри, большие дома, по-видимому обложенные мешка-
ми с песком. Вокруг домов, на небольшом удалении, имелось сплошное
проволочное заграждение с воротами из жердей, опутанных колючей
проволокой. Кроме того, восточнее обоих опорных пунктов шла еще одна,
сплошная, линия проволоки, заграждавшая центр Ивановки от вторже-
ния со стороны Ширяевки. Там, где линия пересекала улицы и переулки,
были, очевидно, не колья с колючей проволокой, а рогатки. Днем их раз-
двигали, давая проход жителям и воинским чинам, а на ночь или в пери-
оды опасности — выставляли, перегораживая путь к опорным пунктам.
Белые посты за наружную линию обороны не выдвигались. Для прикры-
тия подходов к наружной колючей проволоке имелись огневые точки и
укрытия — хорошие окопы и окопчики, замаскированные пулеметные
гнезда а^^ ведения перекрестного огня, укрытия из мешков с песком и
т. д. Позже, после первого и второго штурмов, гарнизон еще более усо-
вершенствовал свой восточный рубеж и систему ведения огня на нем.
За неимением данных нельзя сказать, держали ли белые в опорных
пунктах, подобно японцам, постоянные гарнизоны. Точно известно, что
многие казаки жили в хатах рядом с волостью и школой. Расположе-
ние воинских чинов по частным квартирам с бытовой точки зрения,
конечно, лучше казарменного, скученного, поднадзорного, лишающего
военнослркащих тесных контактов с местными жителями. Вероятно, в
опорных пунктах располагались казарменно лишь небольшие подразде-
ления, а большинство чинов жило в крестьянских избах. Но не исклю-
чено, что в волость и школу просто выставлялись суточные наряды. Так
или иначе, но в опорных пунктах всегда была охрана. В них, очевидно,
хранился запас патронов и ручных гранат. При боевой тревоге гарни-
зон занимал позиции у нарркной линии проволочных заграждений. В
случае прорыва противником этой линии казаки должны были отходить
в опорные пункты и занимать там круговую оборону.
Кроме двух основных опорных пунктов, были еще вспомогательные:
один передовой (больница) и два тыловых (у каждого из двух бродов
через реку Лефу). Здание больницы находилось в самой северной части
села, почти на вершине треугольника. Этот пункт обороны прикрывал
мостик через ручей. С мостика начиналась «задняя» улица села, она шла
параллельно реке Лефу и вела на мост через реку Ивановка. За мости-
ком, западнее, был брод через Лефу, один из двух, по которым в случае
необходимости белые могли уйти за реку. Кроме того, из больницы
можно было послать казаков за село, а именно на близлежащую «се-
верную сопку» — высоту, которая господствовала над частью Иванов-
ки и над подступами к ней с северной стороны. Тыловые же опорные
482

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
*^ %Sz*
пункты были созданы на тот случай, если красные предпримут обход с
севера, чтобы первое время — до подхода подкрепления — сдержать
их на бродах. Охранялись вспомогательные пункты постами, причем
больница — усиленным. Возможно, что перед ними, в уязвимых мес-
тах, имелись рогатки. Таким образом, левый фланг «Ивановского фрон-
та», обращенного в сторону Ширяевки и Анучина, был более или менее
обеспечен, чего не скажешь о правом.
Южнее школы у белых, кроме постов и дозоров, ничего не было.
Главная причина — недостаток живой силы. Отчасти, видимо, белые
полагались на Ивановку, которая скорее была не речушкой, а большим
ручьем. Северный берег был высок и крут, а само русло илисто и почти
непроходимо. В случае вражеского нападения со стороны Красного Села
можно было держать оборону по берегу Ивановки, лишь бы посты и
дозоры вовремя предупредили. Почему белые предпочли укрепить имен-
но левый фланг, а не правый? Они разумно обеспечивали себе менее
опасный путь возможного отступления. Броды через Аефу хоть и были
глубоки, но с твердым дном и хорошо проходимы. За рекой был про-
стор и две-три проселочные дороги в западном и северо-западном на-
правлениях, то есть к железной дороге, к своим. Если же белых отсекли
бы от Лефу и прижали к реке Ивановка, это была бы почти верная
гибель, по меньшей мере потеря артиллерии и обозов, которые могли
перейти речушку и попасть в Красное Село только по двум мостикам.
Но все дело в том, что противник, двигаясь по Анучинскому тракту,
наверняка оказался бы в Красном Селе раньше белых. Таким образом,
отступи гарнизон из центра села в юго-западном направлении, и он,
скорее всего, попал бы в ловушку, оказавшись окруженным в треуголь-
нике река Лефу — река Ивановка — тракт.
Генерал Блохин распределил участки обороны так. Левый, северный,
фланг доверил Енисейской казачьей дружине войскового старшины Бо-
лотова, правый, южный, — Сибирской казачьей дружине войскового
старшины Афанасьева. То есть енисейцы держали «фронт» от больни-
цы до волостного правления включительно, сибирцы — от школы до
реки Ивановка. Соответственно обеспечивались и тылы. Енисейские
казаки защищали тыловые опорные пункты у Лефу, сибирские — на-
блюдали за Красным Селом. Восточно-Сибирская артиллерийская дру-
жина с ее орудиями, коновязи с казачьими и артиллерийскими лошадь-
ми, обозные повозки, квартиры казачьих командиров и части личного
состава располагались в центре села, возле опорных пунктов и под их
защитой. Так, войсковой старшина Бологов жил в доме священника,
рядом с занимаемой его казаками волостью. Штаб-квартира генерала
Блохина находилась неподалеку от другого опорного пункта — школы.
31*
483

В.А. ШУЛДЯКОВ
Боевые позиции для орудий были намечены заранее, при разработке
общей системы обороны села.
В деревне Лефинке ^\я наблюдения за подходами к этому населен-
ному пункту еще японцами были сооружены специальные вышки, до-
ставшиеся по наследству Сибирско-Енисейской казачьей батарее. В
Ивановке не было нужды в таких сооружениях, ведь прекрасным на-
блюдательным пунктом являлась колокольня местной церкви. Гарни-
зон Ивановки имел с Лефинкой и станцией Ипполитовка телефонную
связь. Судя по тому, как быстро и, главное, одновременно поднимал-
ся по тревоге Ивановский гарнизон, была такая связь и внутри села:
между опорными пунктами, колокольней, штаб-квартирой команди-
ра отряда и артиллерийской дружиной.
В середине сентября, 15-го или 16-го числа, генерал П.И. Блохин от-
был в деловую командировку (во Владивосток?). Во временное испол-
нение обязанностей командира Сводного отряда и начальника Иванов-
ского гарнизона вступил старший из командиров казачьих дружин по
времени производства в войсковые старшины — енисеец Г.К. Бологое,
по оценкам многих, лучший боевой начальник всей Сибирской казачь-
ей рати. 16 сентября «на Анучинском фронте» обнаружились первые
признаки оживления. В тот день батарейцы подполковника Яковлева
выловили в окрестностях Аефинки два десятка хунхузов, а разведка,
высланная из Ивановки, поймала в деревне Николаевке 13 партизан. О
судьбе пленных Б.Б. Филимонов не сообщил. Скорее всего, их отправи-
ли после допроса в штаб Сибирской казачьей рати, а оттуда в Никольск-
Уссурийский. Воевода генерал Дитерихс отменил в Приамурском зем-
ском крае смертную казнь, заменив ее высылкой в ДВР.
Ранним утром 17 сентября, в 4.45, красные (500 штыков и сабель
при двух орудиях и нескольких пулеметах) начали наступление на
Ивановку. В 5.15 открыла огонь их батарея. Красные атаковали боль-
ницу и волостное правление «в лоб». Правление они попытались ох-
ватить с юга. Им удалось выйти на церковную площадь. Однако здесь
глудкинцы встретили их артиллерийским огнем. Оба белых орудия
били на картечь. Первая атака партизан к 8 часам захлебнулась: они
залегли и у волости, и у больницы. Артиллерийская дружина перенес-
ла свой огонь на вражескую батарею, которую с церковной колоколь-
ни удалось засечь по вспышкам в утреннем мраке. Еще в начале боя
Бологов пытался связаться по телефону со штабом Сибирской казачь-
ей рати. Но связи ни с Ипполитовкой, ни с Аефинкой не было, парти-
заны порвали провода. Единственная надежда оставалась на гарнизон
Аефинки, что он услышит шум боя и немедленно доложит Бородину.
Однако, когда после 8 часов утра ружейно-пулеметная стрельба под
484

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
«^ 4^»
Ивановкой смолкла, между выстрелами своих орудий белые услыша-
ли далекий треск винтовок и пулеметов. А затем с колокольни уда-
лось разглядеть наступавшие на Аефинку цепи противника. Оказалось,
красные вели наступление превосходящими силами на оба селения, за-
нимаемые Сводно-казачьим полком.
Вскоре комиссары подняли свою цепь, залегшую на участке от волос-
ти до школы, в новую атаку. Белые принялись в упор расстреливать ее из
винтовок, пулеметов и пушек. Красные снова залегли. Под метким огнем
трудно было поднять голову, и партизаны, лежа в цепи, начали кричать
«Ура!» и усиленно стрелять. Патронов они не жалели, но толку от этого
никакого не было. В конце концов, красные отошли. Видя, что атака от-
бита, глудкинцы вновь перенесли огонь на батарею противника и ближе
к 10 часам, наконец, накрыли ее. Как выяснилось впоследствии, один из
белых снарядов сбил панораму у пушки и убил сразу четырех человек.
Другими снарядами было еще ранено несколько красных артиллеристов.
Батарея замолчала, при первой возможности снялась и ушла в тыл.
Около 10 часов утра последовало второе наступление на Ивановку.
Теперь, после двух неудачных атак в центре, коммунисты попытались
охватить левый, северный, фланг гарнизона. Но редкая цепочка енисей-
ских казаков смогла их приостановить. Бологов немедля бросил на уг-
рожаемый фланг конных сибирцев, а также первое, офицерское, орудие
Восточно-Сибирской артиллерийской дружины (командир орудия —
капитан Окорков).
Бологов видел, что бой затягивается, и решил положить ему конец. В
полдень белые контратаковали по всему фронту. На левом фланге, где
образовалась сильная кавалерийская часть из казаков обеих дружин,
партизаны были выкинуты из села. Конные енисейцы выбили их и с клад-
бища, а конные сибирские казаки заняли господствующую высоту —
сопку — к северу от села. Но на правом фланге пешие сибирцы, выйдя
на главную улицу, вынуждены были залечь: улица слишком плотно про-
стреливалась. Наступать по ней означало обречь себя на большие потери,
а на обход врага по приусадебным участкам — меж домов, хозяйствен-
ных построек и огородов — требовалось время. По-видимому, сибирцы
так и не успели на что-то решиться. Обстановка вдруг резко перемени-
лась. Наблюдатель на церковной колокольне заметил конную колонну,
шедшую по дороге из Ширяевки на помощь красным. Силы становились
слишком неравными. Белым оставалось надеяться лишь на помощь извне,
но она все не приходила. Тогда Бологов остановил контрнаступление.
В 14.00 партизаны начали третье за день наступление на Ивановку.
Вновь, после четырехчасового перерыва, заговорила их батарея. Правда,
стреляло теперь только одно орудие, и то издалека, огонь его был мало
485

В.А. ШУЛДЯКОВ
действенен. Гораздо опаснее было то, что пехота противника присту-
пила к глубокому охвату обоих флангов белого отряда, прежде всего
правого, южного. Партизаны вошли в Красное Село и отрезали Ива-
новский гарнизон от Лефинки. Бологов вовремя успел послать на это
направление пластунов-сибирцев. А второе, солдатское, орудие глудкин-
цев (капитан Стихии) открыло по Красному Селу огонь. Тем не ме-
нее, враг теснил казаков. Около 15 часов сибирцы, оставив Красное
Село, отошли за реку Ивановка и, заняв выгодную позицию по гребню
ее правого берега, отразили все последовавшие попытки партизан пе-
рейти речушку. Тем временем ухудшилось положение на левом фланге,
где противник наносил главный удар. Красные поставили себе цель
обойти село и ворваться в него с северо-западной стороны, через бро-
ды на реку Лефу. Поэтому, несмотря на интенсивный огонь первого
орудия глудкинцев, они напирали на больницу и «северную сопку». К
17 часам конные сибирцы были вынркдены сдать сопку. Тогда Бологов
собрал и лично повел к ним на помощь 35 конных енисейцев. Сопку
отбить не удалось, но Бологов с казаками не позволил партизанам сра-
зу же развить успех. Бой стал затихать.
Сумерки быстро спускались на землю. Гарнизон Ивановки находился
в полуокружении. Помощи ниоткуда не было. Ночная атака партизан
могла легко разрушить оборону белых. Дело в том, что проволочных за-
граждений было мало. Казачьи подразделения обороняли огромные, не-
соизмеримые с их численностью участки. Поэтому они занимали позиции
не стрелковыми цепями, не «редкими цепочками», а, по сути, одиночны-
ми стрелками. В темноте враги, несомненно, просочились бы между эти-
ми бойцами. Наступил бы хаос, вся система обороны села рухнула бы.
Артиллерия при таком развитии событий серьезно помочь и спасти по-
ложение не могла. У белых было два реальных выхода. Первый: скрыть-
ся за проволочными заграждениями опорных пунктов и отсидеться в них
до более благоприятного момента, но тогда врагу фактически отдавались
обе пушки, поскольку втянуть их за проволоку не представлялось возмож-
ным. Второй: покинуть Ивановку. После короткого совещания с полков-
ником Романовским и войсковым старшиной Афанасьевым Бологов отдал
приказ об отступлении из села.
К 19 часам артиллерийская дрркина и обозы были оттянуты к мель-
нице, возле которой находился южный брод через Лефу. Вслед за ними к
броду стали подходить пластуны и конница. Белые покидали село скрыт-
но, чтобы враг не обнаружил отхода и не нанес смертельного удара. В
опорных пунктах оставлено было по нескольку казаков. В их задачу вхо-
дило наблюдать за противником и демонстрировать ему, что гарнизон
остается на месте. Выделены были и конные разъезды а^я прикрытия
486

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
<^3L 1^
отхода и связи с опорными пунктами. Орудия, зарядные ящики, обозные
повозки и всадники пересекли Лефу вброд. Артиллеристы и казаки-плас-
туны переходили речку по мостику в одну доску шириной. Собравшись
на другом берегу, отряд быстро, стараясь производить как можно мень-
ше шума, двинулся на северо-запад. Было еще не очень темно, и белые
боялись, что наблюдатели противника на северной сопке заметят их от-
ступление. По проселочной дороге на хутор Введенского и Лефинку, то
есть прямо на запад, отряд не пошел. Хутор днем был занят партизана-
ми, да и исход боя за саму Лефинку не был известен. Был риск, пробив-
шись через хутор, наткнуться затем на красных в Лефинке. Поэтому
Бологов решил вести своих людей через сопки по маршруту Ивановка—
заимка Дорошенко—Струженка—Кремово—Ипполитовка, хотя не было
известно, есть ли между Стрркенкой и Кремовом хотя бы тропа.
Сначала отряд шел без дороги, по полю. Ноги проваливались в рых-
лой пашне. Высланные вперед конные казаки искали в наступившей
тьме проселочную дорогу на заимку. Люди тревожились, ведь в ночи
запросто можно было потерять направление и угодить в руки врага.
Наконец проселок найден. Идти стало легче. Однако не успел отряд
отойти и двух верст от Ивановки, как стал накрапывать дождик. «Ко-
лонна прибавила шаг, — вспоминал поручик Б. Б. Филимонов. — Не
Ивановка и не партизаны заняли теперь первое место в умах белых
бойцов, нет — тучи и дождь поглотили их главное внимание... А дождь
все усиливается. Скоро он превратился в настоящий ливень. Сплошная
пелена дождя плотной стеной охватила колонну. Дорога под ногами
стала теперь едва заметной. Опасность сбиться с пути, потерять дорогу
вновь выросла перед колонной...»
Около 22 часов отряд достиг наконец заимки Дорошенко и здесь
остановился, Бологов объявил ночлег. Люди, выдержавшие длинный
тяжелый бой, до нитки промокшие, валились с ног от усталости. Про-
должать движение в темноте под дождем было опасно, велик был риск
сбиться с пути. А конные разъезды доносили, что в Ивановке все спо-
койно и преследования нет. Да и кто после целого дня боя, глядя на
такую погоду, станет преследовать? «Дождь лил до самого утра, — вспо-
минал Б.Б. Филимонов. — На заимке имелась одна лишь хата, да и та
была невелика. В нее набился всяк, кто только мог влезть. Люди спали
стоя, вплотную тело к телу, так что никто не мог даже при желании
упасть. И то, это было лучше, чем мокнуть у фургонов, что выпало на
долю не успевших пробраться в хату. Дабы дать возможность каждому
хоть немного «отдохнуть» в хате, было приказано каждые два часа про-
изводить смену в хате». Ранним утром Бологов намеревался возобновить
движение отряда на Струженку и далее.
487

В.А. ШУЛДЯКОВ
К утру 18 сентября дождь прекратился, но главное — из Ивановки
была получена радостная весть. Оказывается, красные накануне вечером,
около 20 часов, не добившись успеха в течение целого дня, начали от-
ход от села. Казаки, остававшиеся в опорных пунктах, выяснили дей-
ствительное положение к 22 часам (противника уже не было), но
вызывать отряд с заимки ночью, в дождь сочли нелепым. Это все равно
ничего не давало. Известие об отступлении врага сразу же подняло дух
отряда. Усилия и жертвы оказались не напрасны. Удалось перебороть
превосходящего силами врага и даже, как выяснилось, подбить у него
одну пушку. В 7.00 колонна Бологова выступила с заимки назад в село.
Вязкая после дождя дорога тяжело давалась людям и лошадям. Но на-
строение у белых было хорошее: «красные отступили, а мы победите-
ли». В 10-м часу, 18-го числа, конница отряда вступила в Ивановку, а
через полчаса—час подошли артиллерия и обозы. Части разошлись по
своим старым квартирам. Не забыв про охранение и разведку, белые,
совершенно обессиленные, повалились спать. Так закончилась «первая
Ивановка»: самая первая попытка красной группировки Шевченко за-
хватить обороняемое сибирцами, енисейцами и глудкинцами село.
Но событие это имело последствие. После Сводно-казачьего отряда
в Ивановку из деревни Ляличи подошла по дороге-месиву Оренбург-
ская конная дрркина во главе с самим командующим Сибирской каза-
чьей группой генералом Бородиным. Оренбуржцы сообщили, что на ут-
ренней заре 17 сентября красные атаковали не только Ивановку и
Лефинку, но и Ляличи с находившимся там опорным пунктом. Казаки
отбили приступ. Но партизаны от Ляличей не ушли, а залегли и пере-
стрелкой продержали оренбуржцев на позиции до самого вечера. По-
этому Оренбургская конная дружина и не смогла оказать Ивановскому
гарнизону своевременной помощи. Теперь же, лучше поздно, чем ни-
когда, можно было подумать и о каких-то активных контрмерах. По
поступившим от крестьян сведениям, коммунисты все еще находились
в соседней с Ивановкой деревне Ширяевке. Генерал Бородин, ознако-
мившись с обстановкой, решил проучить красных и произвести на
Ширяевку налет. В 15.00 18 сентября части Сибирской казачьей рати
выступили из Ивановки на восток. Наступление развивалось быстрым
темпом. Лихим конным ударом белые опрокинули партизан. Красная
пехота разбегалась из Ширяевки в разные стороны, бросая имущество,
снаряжение, повозки, раненых. Батарею коммунистов с одним оруди-
ем спасла только чистая случайность, и она успела ускакать по Анучин-
скому тракту. Белым досталась разнообразная добыча. Бородин не стал
развивать преследование. На землю уже спускались сумерки, а казаки
и артиллеристы сильно устали.
488

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
«=^ 4S^>
19—20 сентября Ивановский гарнизон жил своей обычной жизнью и
более-менее отдохнул после недавнего испытания. 21 сентября, еще в
темноте, войсковой старшина Бологов поднял отряд. В 4.00 конница под
его началом выступила из Ивановки по тракту на Анучино. Казаки совер-
шили стремительный рейд по деревням Ширяевке, Лубянке, Тарасовке
и Мещанке. Противника нигде не оказалось. Тогда Бологов повернул на-
зад. Около 14 часов, того же 21-го числа, белые вернулись в Ивановку.
После этого гарнизону выпало несколько спокойных дней.
Воевода и Правитель Приамурского края генерал М.К. Дитерихс на-
деялся вдохновить народ старинным лозунгом «За Веру, Царя и Отече-
ство» и пополнить свою Земскую рать ратниками всенародного ополче-
ния. Правитель пытался расшевелить широкие слои населения, прежде
всего, путем проведения крестьянских съездов. Первым таким съездом,
в селе Вознесенском, Дитерихс остался доволен. Следующий он наметил
провести в селе Анучине, центре партизанского района. Цель очевидна:
переубедить местное крестьянство и выбить из-под ног красных почву,
лишить их поддержки населения. Однако Анучино надо было еще ото-
брать у партизан. Задачу эту Воевода возложил на Сибирскую казачью
рать генерал-майора Бородина и на Западно-Сибирский (Омский) стрел-
ковый полк полковника Аргунова. Казакам предстояло наступать прямо
по Анучинскому тракту, омцам — с северо-запада, от Черниговки. И
Бородин, и Аргунов встретили приказ о наступлении на Анучино скепти-
чески. Оба считали такую операцию рискованной и бесцельной. Учиты-
вая характер местности и численность противника, ^\sl окружения и
уничтожения группировки Шевченко нужно было, во-первых, привлекать
более мощные силы и, во-вторых, наносить удары не только со стороны
Ивановки и Черниговки, но также от Спасска и Сучана. Просто же за-
нятие Анучина как населенного пункта никаких серьезных выгод белым
не давало. Сибирские казаки лучше других представляли, что им предсто-
ит: в ноябре 1921 г. они уже ходили на Анучино, а 17 сентября 1922 г.
сибирцы ощутили силу напора партизан, ведь гарнизоны Ивановки и
Лефинки тогда, по сути, еле отбились... Но приказ есть приказ.
Началось сосредоточение белых частей: казаков в Ивановке, омцев —
в деревне Черниговке (севернее Ивановки). 25 сентября в Ивановку
пришли оренбуржцы. 26-го сюда прибыл генерал Бородин со штабом. Он
произвел смотр своей рати. Части были выстроены на церковной площа-
ди. Бородин обратился к войскам с речью, из которой участнику смотра,
поручику Б.Б. Филимонову, особенно запомнилась одна фраза: «Бальша-
вики яшо шаперятся, но мы скоро их раздавим». Генерал, видно, подни-
мал перед операцией настрой людей. Однако, по свидетельству Филимо-
нова, и без того «дух Ивановского гарнизона был превосходен, дух
489

лъ В.А. ШУЛДЯКОВ
оренбургцев несколько уступал «ивановцам». Выступление было назначе-
но на 27-е число.
Бородин собрал аая похода на Анучино три орудия, около 500 ша-
шек и 350 штыков. Сводно-казачий отряд Блохина — генерал рке вер-
нулся из командировки — пошел весь, за исключением нескольких
человек (Сибирская и Енисейская казачьи дружины, Восточно-Сибир-
ская артиллерийская дружина, Сибирско-Енисейская казачья батарея —
всего три орудия, около 150 штыков и 100 сабель). Из Оренбургского
казачьего отряда генерала Наумова пошли в поход обе дружины: кон-
ная генерала Зуева (400 сабель) и пластунская полковника Титова
(200 штыков). Для охраны участка железной дороги были оставлены
только две сотни: Уральская (100 штыков) и Оренбургская артиллерий-
ская (50 сабель, 20 штыков). Вместе с артиллеристами, штабными и
обозными в группе Бородина, выступившей на Анучино, было около
1000 человек. Аргунов же сосредоточил в Черниговке до 500 штыков и
два орудия. Всего у белых набралось около 1500 человек при пяти ору-
диях. В противостоящей группировке Шевченко было до 1 тысячи
партизан с одной пушкой. Таким образом, белые добились превосход-
ства в живой силе примерно в полтора раза, а в артиллерии — в пять.
Однако следует учитывать, что это превосходство умалялось характером
местности и партизанской тактикой. Леса и сопки давали массу возмож-
ностей для организации партизанами засад, внезапных обстрелов и на-
падений. Было также несколько мест (перевалы, узкие проходы с
нависающими горами), где красные малыми силами могли вести дли-
тельные оборонительные бои. Нельзя сбрасывать со счетов и симпатий
мирного населения: часть его, несомненно, помогала партизанам, в ча-
стности сообщала о передвижениях белых. При таком условии от парти-
занской разведки не могло ускользнуть сосредоточение противника в
Ивановке и Черниговке, и наступление отрядов Бородина и Аргунова,
конечно, не стало для красных неожиданностью.
Поручик Филимонов дал в своей книге замечательную картину вы-
ступления Сибирской казачьей рати в поход на Анучино:
«Настало 27 сентября. Рано. Уже светло, но солнце еще не поднялось
из-за гор. Прохладно. Трава еще покрыта росой. Уже почти высохшие
лужи, от проходивших несколько дней тому назад дождей, как-то весело
выглядят в это светлое утро. Утренний холодок бодрит тело. На задней
улице Ивановки — движение. Конные и пешие командами и одиночка-
ми спешат к восточной околице села. Мелькают синие петлицы Оренбур-
гов, смешиваясь с желтыми и красными петлицами гарнизона. Кони
фыркают и ржут. Вот оба орудия Восточно-Сибирской артиллерийской
дружины. Русские трехдюймовки кажутся такими неповоротливыми и
490

, ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922
«^ %&*
тяжелыми по сравнению с легкой «францркенкой» Сибирской казачьей
батареи, которая ради предстоящей операции покинула свой вагон на ст.
Ипполитовка и присоединилась к людскому и конскому составу своей
батареи... Вот солнце выглянуло из-за вершин далеких «Анучинских» гор,
и полились на землю его золотые лучи. Голубое небо обещает ясный, жар-
кий день. За околицей села Ивановки, на Анучинском тракте, необычай-
ное оживление: конные и пешие отряды, повозки, частью уже выстроив-
шиеся, частью еще только выходящие и торопливо пристраивающиеся.
Мелькают разноцветные значки Оренбургов, Енисейцев, Сибирцев. По-
является «глудкинская» батарея, ее орудийные запряжки хорошо подо-
браны: рослые, высокие, сильные кони. В первом орудии — вороные и
темно-гнедые. Во втором — серые в яблоках... Части выстроились по пра-
вую сторону дороги: пластуны и конные Оренбуржцы, Енисейцы, Сибир-
цы и две батареи (всего 3 орудия). Сзади — немногочисленные повозки
обоза. На рысях проходит Генерал Бородин, здороваясь с частями. За ним
спешит штаб и конвой с пестрым значком... Отдаются команды, и части
вытягиваются в походную колонну. Генерал Блохин со своим Ивановским
гарнизоном идет впереди, за ним идут Оренбуржцы и Сибирская каза-
чья батарея. Солнце рке высоко. Оно часто закрывается пробегающими
по небу облаками, гонимыми ветром на запад, а по земле так же быстро
бегут их тени, и от этого и без того радостное и бодрое настроение по-
вышается еще больше. Так начался Анучинский поход белых».
Оставленные на месте чины Ивановского гарнизона после ухода
Сибирской казачьей рати засели в двух опорных пунктах. Один из
офицеров, вернувшийся в село из служебной командировки как раз
во время похода на Анучино, рассказывал потом сослуживцам, что «в
Ивановке, в отсутствие гарнизона, царила мертвая тишина и жуткая
тревога». В самом деле, что могли сделать несколько казаков, ворвись
в селение красные?..
Рать Бородина двигалась по тракту. Впереди шли дозоры и разъезды
сибирцев и енисейцев. Передовые части красных — отряд Лебедева
(200 штыков) и эскадрон Кима (80 сабель) — занимали в ночь на 27 сен-
тября деревни Тарасовку и Мещанку. Когда белые начали продвижение,
партизаны оттянули свои силы к Мещанке. Эта деревня стояла у входа в
узкую и длинную долину реки Сандуган. С севера над селением и трак-
том нависала горная гряда. С юга лежала болотистая, открытая и ровная
речная долина. У входа в Сандуганскую долину партизаны и решили
встретить белых. Посты красных обстреляли казачьи дозоры между Та-
расовкой и Мещанкой. Белые усилили бдительность, ведь теперь каждую
Минуту можно было нарваться на засаду. Их колонна шла с большой ос-
торожностью, то и дело останавливаясь и выжидая, когда разведчики
491

В.А. ШУЛДЯКОВ
проверят очередное опасное место. А таковых вдоль тракта было много.
Перед Мещанкой енисейцы и сибирцы спешились, развернулись в стрел-
ковые цепи и так, прочесывая подножия сопок, находившихся слева от
дороги, двинулись далее к деревне. На левом фланге были сибирцы, на
правом — енисейцы. Впереди цепей шли дозоры. За правофланговой це-
пью следовала по тракту Восточно-Сибирская артиллерийская дрркина.
Оренбургский казачий отряд и Сибирско-Енисейская казачья батарея,
пока отряд Блохина разворачивался, очевидно, стояли, а затем тронулись
колонной вслед за цепями, но на значительном удалении от них.
В начале 2-го часа дня дозоры Сводно-казачьего отряда были на ок-
раине Мещанки, белые вступили уже на ее единственную улицу, а цепь
енисейцев вышла на открытое место непосредственно перед деревней.
Вдруг красные открыли сильнейший рркейно-пулеметный огонь, как по
дозорным цепи енисейцев, так и по сибирцам на ближайшей сопке.
Белые цепи были не просто остановлены, а смяты. Казаки бросились
назад, ища укрытия в кустах. Под особенно губительный огонь попали
енисейцы. Они буквально отхлынули от Мещанки, да так быстро, что
неожиданно а^я артиллеристов-глудкинцев их орудия, следовавшие по-
ходным порядком, вдруг оказались впереди без всякого прикрытия.
Казаки залегли цепью за пушками. Момент ^\я артиллерийской дррки-
ны был критический, так как партизаны поднялись в атаку. Правда,
поднявшись, они не могли более вести такой меткий огонь, как до это-
го — по казачьим цепям, иначе быстро перестреляли бы артиллерис-
тов. Впрочем, теперь глудкинцы могли через несколько минут потерять
орудия или быть переколотыми возле них же. Если бы в такой ситуа-
ции оказалась обычная батарея образца 1919 г., то есть с прислугой из
мобилизованных, батарейцы просто убежали бы, бросив все. Но в том-
то и дело, что под Мещанкой были не мобилизованные, а добровольцы,
и не просто добровольцы, а офицеры. Они не струсили, не побежали.
Об этом критическом моменте поручик Б. Б. Филимонов, как раз
бывший тогда в расчете 1-го орудия, писал: «Всегда хладнокровный
Капитан Окорков не растерялся и на этот раз. Быстро скинуто орудие
с передка, тут же на дороге (все равно назад никуда не уйдешь: узкая
дорога, канавы, кочки, речушка и ручьи). Пули красных роем жужжат,
проносясь над головой, с боку артиллеристов, щелкаясь тут же оземь,
но чудом каким-то щадя орудийную прислугу. Еще момент, и орудие
бьет на картечь. Бумм, бзяа... Бумм... Быстро работает офицерская при-
слуга орудия, единственного офицерского орудия всей Земской Рати.
Доблесть артиллеристов сразу же приводит в себя и казаков. Они уже
оправились. Еще мгновенье, другое, и цепи «Ивановского» гарнизона
уже перешли в наступление на опешивших под орудийной картечью
492

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
«^& Ш=*
красных партизан. Чего-чего, а уж этого — пальбы в упор из орудия —
они, конечно, никак не ожидали... Еще момент, и красные отхлынули
сами. Теперь уже не рой, но только редкие пули залетают на позицию
Первого «глудкинского» орудия...»
Партизаны вернулись на свои исходные, и очень выгодные, пози-
ции. Идти на них в лоб — значило понести огромные потери. Было
решено обойти красных слева. С этой целью Сибирская казачья дру-
жина войскового старшины Афанасьева стала подниматься в сопки.
Бой продолжался. Партизаны дрались упорно. Они еще не один раз
пытались атаковать. Но казаки и огонь 1-го глудкинского орудия от-
брасывали их. Вот занята Мещанка и отбиты попытки красных отнять
ее назад. Белые цепи при поддержке одного орудия оттесняли про-
тивника все дальше и дальше на восток. Решающую роль в этом сыг-
рали, по-видимому, сибирцы, лазавшие по сопкам и раз за разом
создававшие угрозу правому флангу красных. Генерал Бородин не стал
вводить в дело остававшиеся в резерве две пушки и основные силы
Оренбургского казачьего отряда. Местность не позволяла белым раз-
вернуться. Да этого и не требовалось. Противник держался не числом,
а необыкновенной выгодностью его оборонительных позиций. Сбить
его можно было трудным и долгим маневрированием по сопкам. Для
сдерживания врага по фронту и фланговых охватов вполне хватало
казаков генерала Блохина и одного орудия. Наконец, после пятичасо-
вого боя, красные признали-таки свое поражение и отошли на дерев-
ню Большая Орловка. Был уже вечер. Этот бой за Мещанку стоил
Сибирской казачьей рати 26 человек убитыми и ранеными, все — у
енисейских и сибирских казаков.
Ночевала группа генерала Бородина в Мещанке. В небольшой, бед-
ной домами деревне собралась тысяча человек. В избы попало мень-
шинство, а остальным пришлось спать на свежем воздухе. Накидали
вдоль плетней, изб и амбаров соломы, сена и легли вповалку, накры-
лись с головой шинелями— от докучливых комаров. Каждый чуть ли
не в обнимку с собственной винтовкой. Погода была хорошая, но от
речушки Сандуган веяло сыростью. А ночью прошел короткий дождь.
Люди, однако, настолько устали, что многие из спавших под откры-
тым небом даже не встали, а лишь сильнее съежились под своими
шинелями и продолжили дремать или спать.
В 4 часа утра 28 сентября генерал Бородин поднял Сибирскую каза-
чью рать. Быстро умылись, попили чаю и выступили. Головными снова
пошли енисейцы, сибирцы и 1-е орудие Восточно-Сибирской артилле-
рийской дружины. Тракт пролегал в узкой долине Сандугана. С севера
над долиной нависали высокие, поросшие лесом сопки. Верстах в трех
493

В.А. ШУЛДЯКОВ
от Мещанки партизанская застава с отвесной скалы встретила белых
метким огнем. Она, в конце концов, отошла, но свою задачу выполни-
ла: выстрелами дала знать своим о начале движения противника. И
вскоре в дело вступили основные силы красного отряда. Колонна Си-
бирской казачьей рати стала то и дело наталкиваться на лежащие по-
перек тракта стволы огромных деревьев. Пластуны и всадники могли их
более или менее легко обойти, но чтобы дать путь артиллерии и обозу,
приходилось оттаскивать стволы в сторону. В каждом удобном аля обо-
роны месте, чуть ли не на каждом километре, колонну встречали огнем
заслоны партизан. Казакам генерала Блохина приходилось «сползать» с
лошадей и вести невероятно изматывающую борьбу.
«Занимая высоты, прячась в кустах и в лесу, — писал Филимонов, —
красные успешно сдерживали быстроту движения белых. Последним
приходилось выжимать «товарищей» охватами, обходами, занятием до-
минирующих высот. Это значило, что Енисейцам и Сибирцам то и дело
приходилось лезть на кручу аая того, чтоб затем катиться вниз, и так до
бесконечности. Несколько раз головное орудие белых снималось с перед-
ка и палило в заросли, из которых какая-то упорная горсть партизан не
хотела уходить от огня и охватывающих движений казаков. Так, ведя
беспрерывный бой, изматывая своих людей лазаньем по сопкам, Сибир-
ская казачья рать продвинулась к 10 часам к деревне Большая Орловка,
т. е. за пять часов проделала всего 12 верст».
За Большую Орловку красные решили дать основательный бой. Это
незначительное, но растянутое селение лежало на возвышенности. По-
зиция для обороны была отличная. «Неутомимым сибирцам и енисей-
цам» снова пришлось идти в обход. Пока часть Сводно-казачьего полка
генерала Блохина, при поддержке 1-го орудия Восточно-Сибирской ар-
тиллерийской дружины, отвлекала противника боем, другая часть пол-
ка обходила его правый фланг. При этом казаки затащили на высоту,
господствовавшую над деревней и сопкой, на которой лежала красная
цепь, пулемет и открыли из него губительный фланкирующий огонь.
Партизаны были вынуждены отступать.
Белые заняли Большую Орловку и не останавливаясь двинулись да-
лее. Однако генерал Бородин произвел здесь перегруппировку своих
сил. Горная война вымотала енисейцев и сибирцев, они порядком ус-
тали. И Бородин послал вперед свежий Оренбургский казачий полк ге-
нерала Наумова. Вместо 1-го орудия глудкинцев в голове колонны
пошло 2-е, капитана Стихина. А Сибирская казачья батарея снова
осталась в резерве. Выдвижение в переднюю линию гораздо более мно-
гочисленных оренбуржцев было продиктовано и тем обстоятельством,
что белых ждало новое и, пожалуй, самое серьезное на Анучинском
494

ъ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
тракте препятствие: перевал Брюхановка, знакомый сибирцам по но-
ябрьскому походу 1921 г. В версте—полутора от Большой Орловки
лежала маленькая, всего в шесть дворов, деревушка Малая Орловка.
От ее восточной окраины до подножия горы Брюхановки было при-
мерно с версту, а до ее гребня — не более двух. Западный спуск с
горы в долину реки Сандуган, который и предстояло преодолеть бе-
лым, был особенно крут и неудобен мя движения.
От Большой Орловки красные отходили не оказывая сопротивления.
Но белые знали, что эта податливость обманчива. Дозоры и разъезды
оренбуржцев тщательно «прощупывали» местность. Поэтому колонна
Сибирской казачьей рати, во главе которой шла Восточно-Сибирская ар-
тиллерийская дружина (со 2-м орудием впереди), двигалась медленно
и с задержками. Пока оренбуржцы не занимали очередной рубеж, ко-
лонна не вылезала, чтобы случайно не зарваться и не попасть под огонь
из засады.
В начале 11-го утра, 28 сентября, цепь Оренбургского казачьего полка
прошла Малую Орловку. Следом за ней втянулась в деревушку колонна
рати. Недалеко от подножия Брюхановки оренбуржцы были остановле-
ны и прижаты к земле сильным ружейно-пулеметным огнем. Когда на-
чался бой, артиллерийская дрркина глудкинцев достигла рке восточной
окраины Малой Орловки. Партизан надо было снова выкуривать, и 2-е
орудие дрркины, став на полузакрытую позицию у водяной мельницы,
открыло стрельбу по кустам, занятым красной цепью. В полусотне мет-
ров западнее него остановились, ожидая результата боя, 1-е орудие и обоз
глудкинцев. За ними сгрудилась в деревушке вся Сибирская казачья рать.
Места было мало, и конные, пешие, повозки стояли тесно. Вдруг с Брю-
хановки открыла огонь красная батарея. Одно-единственное орудие. Но
оно заблаговременно успело пристреляться. А вся Малая Орловка с вы-
сокой горы была видна как на ладони. Конечно, партизанская батарея
умышленно выжидала, когда вся белая колонна войдет в селение. Это
была артиллерийская засада!..
Третьим же снарядом, взяв ее в вилку, красные накрыли Восточ-
но-Сибирскую артиллерийскую дружину. Граната, разорвавшаяся под
средним уносом стоявшего в походном положении 1-го орудия, уби-
ла двух коней и третьего ранила. Люди и остальные лошади упряжки
чудом уцелели. У глудкинцев возникло минутное замешательство. Тем
временем красная батарея повела по Малой Орловке частый и мет-
кий комбинированный огонь, чередуя шрапнели и гранаты, перенося
внимание с одной цели на другую. Такая встреча была неожиданна
ААя белых. Они бросились из деревни. Паники в колонне не было, но
уходили резво: конница, пехота, обозы, батарея сибирцев отскочили
495

В.А. ШУЛДЯКОВ
за ближайший горный выступ, скрывший их от глаз противника. Обо-
зы оттуда пошли сразу же в Большую Орловку.
Гораздо более сильное воздействие, и притом моральное, оказал арт-
огонь красных на Оренбургский казачий полк. Цепи полка, попав под об-
стрел партизанской пехоты, залегли на небольшом пространстве недалеко
от подножия Брюхановки, по сути, «на пятачке». Перенеси красная ба-
тарея огонь туда, и она легко бы нашла свои жертвы. А это вот-вот дол-
жно было случиться: тогда, когда вражеский корректировщик не увидит
более в деревушке целей, заслуживающих внимания. Все казаки это пре-
красно понимали, воевали не первый год. Неизвестно, отдавал ли генерал
А.В. Зуев своей дружине приказ об отступлении, но поспешный отход
конных оренбуржцев (частью верхами, частью пешком, видимо, коново-
ды не подали лошадей) был более похож на бегство. Поручик Б.Б. Фили-
монов вспоминал, как толпа этих молодчиков быстрой и нестройной
волной прокатилась назад мимо обоих орудий Восточно-Сибирской ар-
тиллерийской дрркины. Офицеры-артиллеристы кричали, чтобы казаки
остановились и помогли поднять передок 1-го орудия, перевернутый че-
рез мгновение после разрыва рванувшимися конями. Куда там! Оренбур-
жцы так спешили в тыл, что скоро скрылись с глаз глудкинцев. Впрочем,
не все они отступили. Пластуны полковника Титова остались на пятачке
и, ожидая атаки партизан, постреливали по кустам. Фактически они вы-
полняли функцию пехотного прикрытия 2-го орудия глудкинцев, которое
осталось на позиции и продолжило борьбу с противником.
Красная батарея вела огонь из-за гребня Брюхановки. Ее корректи-
ровщик, несомненно, имел на одной из вершин горы превосходный
пункт наблюдения. Глудкинцам надо было отвечать на артиллерийский
огонь. Но они сначала понятия не имели, куда стрелять, где батарея.
Аишь когда их командир полковник Романовский и его помощник ка-
питан Суханов забрались на ближайшую сопку, у артиллерийской дру-
жины появился, наконец, свой наблюдательный пункт, и ее 2-е орудие
повело частый ответный огонь. Однако красные стреляли с совершенно
закрытой позиции, и обнаружить их пушку было почти невозможно.
Романовскому и Суханову приходилось более предполагать и обстрели-
вать поочередно вероятные места расположения вражеской батареи,
прежде всего склоны вершин Брюхановки. Но даже такую стрельбу по
площадям было неимоверно сложно корректировать. Гора поросла гус-
тым лесом, и белые наблюдатели часто не видели разрывов своих сна-
рядов... Пострадавшее 1-е орудие наскоро привели в относительный
порядок, взяв из забора жердь, смастерили из нее новое дышло, поста-
вили на колеса передок. Запрягли вместо выбитых артиллерийских, силь-
ных, лошадей обыкновенных верховых. После этого орудие увезли за
496

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
«^ 4^,
Малую Орловку, за горный выступ, к основным силам Сибирской каза-
чьей рати.
По-видимому, на Брюхановке руководитель анучинских партизан
Шевченко ввел в дело дополнительные силы (артиллерию, как минимум).
Бой продолжался целый день. К вечеру оренбуржцы-пластуны продвину-
лись к самой подошве горы и чуть ли не начали взбираться по ее склону.
Однако наступать «в лоб», лезть прямо на смерть, всегда не сладко. «...Не-
сколько раз единичные доблестные Оренбуржцы пытались поднять сво-
их станичников в решительное наступление на противника, но попытки
эти успехом не увенчались». Вялость белого авангарда Б.Б. Филимонов
объяснял тем, что оренбургские казаки, несмотря на сравнительную мно-
гочисленность, как бойцы «оказались значительно слабее енисейцев и
сибирцев». В отряде Блохина поговаривали, что оренбуржцы просто не
желают наступать1. Филимонов полагал, что, будь в первой линии не они,
а те же утомленные и потрепанные енисейцы и сибирцы, Брюхановка к
концу 28 сентября, несомненно, оказалась бы в руках белых.
Генерал Бородин не посчитал нужным вводить в бой все свои части.
Местность — речка с болотистыми берегами и ручьями, тайга, сопки —
была такова, что белые не могли не только маневрировать, но и даже
развернуть все свои силы. Исход боя мог решить энергичный натиск не-
большой, но подготовленной к горной войне и сильной духом части, под-
держиваемой своевременным и точным артиллерийским и пулеметным
огнем. Но боевого духа-то оренбуржцам-пластунам и недоставало.
Не так просто обстояло дело и с артиллерийской поддержкой. У
белых были обычные полевые орудия, чересчур тяжелые и громоздкие
Аля действий в горах. Перевозить их можно только по дороге. Тянуть
такую пушку в сопки, как правило, не имело смысла: на это уходило
столько времени, что бой успевал закончиться, да и труд это был ад-
ский. Более того, в такой «горно-лесистой дыре», как окрестности Ма-
1 Недостаточно высокая боеспособность оренбуржцев была обусловлена вполне
объективными причинами. В 1921 г. «заместитель войскового атамана Оренбургского
казачьего войска» генерал Анисимов запретил отпускать казаков-оренбуржцев из армии.
Начальники стали удерживать разочаровавшихся и недовольных. Погоня за численнос-
тью привела к ухудшению качества Оренбургской казачьей бригады, которая в 1920 г. в
Забайкалье была отличной боевой частью. Кроме того, в отличие от большинства чинов
Дальневосточной армии, оренбуржцы нашли в Приморье, среди уссурийских казаков,
своих сородичей, выселившихся в 1880—1890-х гг. из Оренбургского войска. А среди
уссурийцев было достаточно много распропагандированных коммунистами станичников.
Простояв в течение нескольких месяцев у них на квартирах, и оренбуржцы слегка «по-
розовели». В Оренбургской казачьей бригаде появились настроения о возвращении до-
мой и примирении с советской властью. Однако правительство Меркулова отказалось
увольнять казаков, у которых истек шестимесячный срок контракта на службу. Те, кто
собирался покинуть армию, естественно, были недовольны. Рисковать лишний раз жиз-
нью они не желали.
32 2250
497

В.А. ШУЛДЯКОВ
лой Орловки, сложно было найти аая полевой артиллерии даже подхо-
дящие позиции. На хорошее место, у водяной мельницы, стало в том
бою 2-е орудие Восточно-Сибирской артиллерийской дружины. Полу-
закрытость этой позиции спасла тогда глудкинцев от потерь. Но поста-
вить рядом с ним на боевую позицию еще одно орудие не представля-
лось возможным. Другое подходящее место артиллеристы смогли найти
лишь к западу от Малой Орловки. Во второй половине дня белые вы-
двинули туда из укрытия обе остававшиеся без дела пушки. Впереди,
возможно прямо на тракте, стало на позицию 1-е глудкинское орудие.
За ним расположилась со своей «францркенкой» Сибирско-Енисейская
казачья батарея. Обе пушки повели огонь по вершинам Брюхановки и
по дороге на деревню Известку. Однако стреляли эти орудия на пре-
дельной дистанции — «по карте» — и, надо полагать, совершенно без-
результатно. Вскоре 1-е орудие замолчало, его командир капитан Окор-
ков решил не тратить зря снаряды. Батарея же подполковника Яковлева
стреляла дольше, видно, сибирцам очень хотелось поучаствовать в бою
и хоть чем-то помочь оренбургским пластунам. Во всяком случае, бе-
лые показали врагу, что у них имеются по крайней мере три пушки.
Таким образом, превосходство Сибирской казачьей рати в орудий-
ных стволах особых преимуществ в бою 28 сентября ей не дало. Белая
артиллерия, которая вела огонь почти вслепую, скорее, оказала лишь мо-
ральное воздействие, подбадривая своих и охлаждая пыл партизан. Быть
может, то, что у красных была на редкость хорошая позиция, а у бе-
лых — преобладание в артиллерии, и привело к пассивности пехоты
обеих сторон. В самом деле, прояви оренбуржцы упорство, их, навер-
ное, не раз бы смели со склона Брюхановки мощным ружейно-пулемет-
ным огнем. А партизаны, пойдя в атаку, были бы встречены белой
артиллерией — по меньшей мере огнем на картечь 2-го орудия Вос-
точно-Сибирской артиллерийской дружины — страшным огнем в упор,
который они уже испробовали у Мещанки. Поэтому белые пластуны не
столько лезли вверх, сколько топтались на месте, а красные партизаны
и не пытались контратаковать.
Целый день борьбы не дал никому решительного успеха. Согласив-
шись в этот раз на ничью, противники вечером разошлись. Бойцы обе-
их сторон уходили на отдых с радостью, слишком уж устали. На по-
зициях остались только сильные боевые охранения. Штаб Сибирской
казачьей группы, Оренбургский казачий полк и штаб Восточно-Сибир-
ской артиллерийской дружины со своим 2-м орудием расположились
на ночлег в Малой Орловке. Красные артиллеристы тоже отправились
спать. Сводно-казачий полк, Сибирская казачья батарея, 1-е орудие
глудкинцев и обозы ночевали в Большой Орловке. Причем белые на-
498

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922
<^> ш^
столько были не уверены в завтрашнем дне, что заранее, с вечера,
поставили обе пушки в Большой Орловке на позиции: одну на «боль-
шой» улице, другую в огороде. 2-е орудие Восточно-Сибирской артил-
лерийской дружины, очевидно, осталось на прежней, дневной, пози-
ции, у восточной окраины Малой Орловки. Красные отошли на ночь
в деревню Известку, находившуюся на восточном, не таком крутом,
склоне Брюхановки. Вечером генерал Бородин получил донесение от
полковника Аргунова. Тот сообщал, что занял деревню Калиновку, но
дальше продвинуться не смог: сопротивление противника и полное
отсутствие восточнее Калиновки дорог и троп. Бородину стало ясно,
что и омцы «не очень-то охочи до залезания с полевыми трехдюймов-
ками в малодоступные сопки». Когда части Сибирской казачьей рати
встали на ночевку, начался дождь, продолжавшийся всю ночь. Ника-
ких боевых столкновений той ночью не случилось.
На рассвете 29 сентября белые посты, охранявшие Большую Орлов-
ку, обнарркили на юге, по другую сторону реки Сандуган, каких-то всад-
ников. Они разъезжали по склонам сопок и явно наблюдали за деревней.
Белые открыли по ним артиллерийский огонь из двух орудий, и красные —
это были они — поспешно ушли. Конечно, то могла быть и обычная
разведка, и специальная демонстрация. Однако, по словам местных жи-
телей, партизаны, когда стояли в Большой и Малой Орловках, говорили,
что ждут подкрепление с Сучана, то есть как раз с юга. Штаб Сибирской
казачьей группы не мог не отреагировать на эти два увязывавшиеся друг
с другом факта: слух и всадников. А если конные на сопках за Сандуга-
ном действительно передовые дозоры приближающегося свежего парти-
занского отряда? Тогда, стоило ему переправиться где-нибудь западнее
Большой Орловки через речку и оседлать Анучинский тракт, белые ока-
зывались в окружении. Перспектива грозная. Если не удастся прорваться
по тракту, придется уходить сопками. Значит, орудия, кони, обоз — без
какой-либо пользы а^я дела — будут потеряны. Бородин, видя шаткость
положения своей группы, направил в штаб Земской рати донесение, в
котором сообщил о движении с Сучана, по данным местных крестьян,
большой обходной колонны противника. А еще генерал указал на невы-
полнимость поставленной его войскам боевой задачи и просил разреше-
ния отвести группу к Мещанке. Конечно, «большая обходная колонна»
вызывает сомнения. По сопкам, охотничьими тропами?! Но в оправда-
ние генерала Бородина следует сказать, что все чины его рати, начиная с
него самого и кончая последним обозником, а также все омцы отряда
полковника Аргунова «были против этого безрассудного движения на
Анучино». Бородин полагал, что лучше, пока не поздно, прекратить на-
ступательную операцию, а людей, вооружение, обоз сохранить аая буду-
32*
499

В.А. ШУЛДЯКОВ
щих, действительно жизненно важных ^ая Белого Приморья оборони-
тельных боев.
Для того чтобы гонцу доскакать до Ивановки, где была телефонная
связь со станцией Ипполитовка, дождаться решения штаба Земской
рати и вернуться обратно в Малую Орловку, требовался не один час.
Приказания об отходе не было. Поэтому утром 29 сентября части Си-
бирской казачьей рати начали выдвигаться на позиции. В частности, вся
артиллерия рати была поставлена среди кустов и перелесков южнее
западной окраины Малой Орловки и повела пристрелку предполагаемых
целей, прежде всего вершин Брюхановки. Перед полуднем части полу-
чили, наконец, приказ генерала Бородина сниматься и отходить, встре-
ченный личным составом «с чувством полного удовлетворения». Возмож-
но, генерал отдал его на свой страх и риск, не дожидаясь указаний из
Никольска-Уссурийского. Итак, Сибирская казачья рать уклонилась от
продолжения горной войны с партизанами. Не испытывая ни малей-
шего давления со стороны красных и даже не преследуемая ими, рать
быстро пошла на Мещанку и далее к Ивановке. В Ивановку белые всту-
пили около 22 часов (29.09.1922). Анучинский поход, неудачный, но и
не катастрофический мя участвовавших в нем белых, завершился.
Эта «прогулка» на Анучино стоила Сибирской казачьей группе гене-
рала Бородина 6 человек убитыми и 35 ранеными. Оренбуржцы, кото-
рые вели себя наиболее инертно, потеряли 6 бойцов, а сибирцы — 9. В
Енисейской казачьей дружине выбыло из строя, за ранением или смер-
тью, 26 человек! Такие высокие потери енисейцев объясняются двумя
обстоятельствами. Во-первых, именно они попали под шквальный огонь
врага перед околицей Мещанки и пострадали тогда гораздо сильнее
сибирцев. Во-вторых, надо отдать им должное, енисейские казаки, раз-
деляя общий скепсис в отношении перспектив похода, тем не менее,
сражались доблестно и не раз за время похода лезли на рожон.
Через пять дней после возвращения частей Сибирской казачьей
рати к местам дислокации Народно-революционная армия ДВР рину-
лась в Южное Приморье (5.10.1922). Коль Уссурийская операция
Земской рати провалилось (4—10.09.1922), ей после этого не оста-
валось ничего иного, как ждать начала общего наступления противни-
ка, а затем пытаться парировать его удары. Еще 3 октября передовые
части красных сбили заслон Поволжской рати генерала Молчанова у
разъезда Краевский и заняли станцию Свиягино. Тогда Молчанов дви-
нул на станцию основные силы своей рати. 6 октября, с рассвета и
до вечера, под Свиягином шло тяжелое сражение. Поволжская рать
хоть и медленно, но наступала и к исходу дня сбила врага с господ-
ствующих высот.
500

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
«^3l ^
В этих последних боях Гражданской войны белые «дрались упорно за
каждую пядь русской земли», «до последней возможности». При этом
несли большие потери. В качестве примера упорства и понесенных жертв
можно указать на судьбу слушателей Офицерских курсов и юнкеров Кор-
ниловского военного училища, которые составляли ранее последний ре-
зерв Дальневосточной армии, но теперь были сразу же брошены Воеводой
генералом Дитерихсом на фронт. Стрелковая рота из 72 юнкеров и не-
скольких офицеров была придана Прикамскому стрелковому полку пол-
ковника Ефимова, а еще точнее — Воткинской дружине полковника фон
Ваха. Юнкера вели себя в бою за Свиягино очень храбро. К несчастью,
когда они, под командой своих курсовых офицеров, во весь рост, не кла-
няясь пулям, наступали на станцию, то нарвались на замаскировавшую-
ся в высокой траве густую цепь красной пехоты с несколькими
пулеметами... Еще более страшные потери понес в тот же день конный
взвод Корниловского военного училища, усиленный офицерами-кавалери-
стами Офицерских курсов (командир взвода — ротмистр Бартенев). В его
составе были, наверное, и сибирские казаки. В результате боя у деревни
Духовской, в районе Свиягина, в этом взводе выбыли из строя все офи-
церы и 70% юнкеров!..
Занятие Поволжской ратью господствующих высот, казалось бы,
давало ей хорошие шансы на следующий день. Однако утром 7 октяб-
ря красные, настроившиеся уже на новый тяжелый бой, не обнаружи-
ли перед собой противника. Ночью части Молчанова получили приказ
сниматься с позиций и отходить к Спасску. Причина такого поворота
событий, внешне неожиданного, проста, а именно: «патронный голод».
Перед началом сражения в Поволжской рати, с учетом всех запасов,
приходилось по 120 патронов на бойца. При самом экономичном рас-
ходовании этого могло хватить только на несколько часов такого интен-
сивного боя, какой был под Свиягином. Перед наступлением на Свия-
гино, накануне боя 6 октября у Духовской, юнкерам упомянутого
кавалерийского взвода ротмистра Бартенева выдали, например, всего по
40 патронов. Источников огнеприпасов у Дитерихса не было. Худшие
опасения оправдались: японцы все еще не допустили белых к военным
складам Владивостокской крепости. «Патроны были самым неразреши-
мым вопросом», — вспоминал позднее начальник штаба Земской рати
генерал П.П. Петров. Разумеется, и в Народно-революционной армии
ДВР, вследствие общей разрухи в России, была масса проблем и недо-
статков, однако она располагала, по существу, неиссякаемыми источни-
ками пополнения личного состава, техники и боеприпасов. По сравне-
нию с Земской ратью, армия ДВР была как тот дракон, у которого
отрубали одну голову, а на ее месте вырастали три.
501

В.А. ШУЛДЯКОВ
«i2£. 4fe»
Наступление противника на фронте обернулось новыми тяжкими
испытаниями аая сибирских и енисейских казаков. Партизанская груп-
пировка Шевченко получила от командования задачу взять Ивановку и
перерезать железнодорожную линию Спасск—Никольск-Уссурийский.
Она перешла к активным действиям даже раньше, чем основные силы
Народно-революционной армии. Более того, в Анучинский район с тою
же задачей долиною реки Даубихе была направлена регулярная часть
госполитохраны ДВР: Хабаровский отряд особого назначения, состояв-
ший из четырех батальонов общей численностью до 1200 штыков при
большом количестве пулеметов. Этот отборный, включавший в себя и
красных курсантов, и интернационалистов отряд должен был прийти в
Анучино к 1 октября. Таким образом, мощь красных возрастала более
чем в два раза.
Пожалуй, сибирцев и енисейцев спасло от верной гибели два обстоя-
тельства, одно из которых можно отнести к чисто субъективным. Во-пер-
вых, основные силы отряда особого назначения опоздали на несколько
дней и смогли сосредоточиться перед Ивановкой только 7 октября. Од-
нако передовые подразделения и часть командного состава «регулярки»
явились в Анучино к установленному сроку. И это стало основанием для
второй причины. Прибывшие командир, комиссар отряда и их ближай-
шие помощники стали критиковать Шевченко и его партизан за то, что
они не могут справиться с какой-то горстью «беляков». «Герои» госполит-
охраны не просто критиковали, а насмехались. Знаменитый партизанс-
кий вожак был уязвлен таким к себе отношением и поторопился взять
Ивановку самостоятельно, до подхода всего Отряда особого назначения
и без какой бы то ни было помощи со стороны его подразделений...
Вечером 3 октября 1922 г. отряд Шевченко (до 900 человек при двух
орудиях и нескольких пулеметах) скрытно подошел к Ивановке. В ночь
на 4-е партизанская пехота тихо заняла восточную окраину села. Но на
этот раз сторожевые казачьи посты вовремя заметили какое-то подо-
зрительное движение в районе кладбища и на подходе к больнице. Бе-
лые были уже научены опытом 17 сентября. Поэтому, чтобы не иску-
шать судьбу, генерал Блохин произвел в 4.30 утра 4 октября подъем
Ивановского гарнизона. Тихо, не зажигая свет, люди оделись, бесшум-
но и незаметно разошлись по назначенным позициям. 1-е орудие Вос-
точно-Сибирской артиллерийской дружины было направлено на «зад-
нюю» улицу, 2-е поставлено на заранее приготовленную позицию у
волостного правления. Примерно через четверть часа после тревоги 2-е
орудие уже открыло огонь по скоплению красных в огородах за домом
священника. Видя, что они обнаружены, партизаны с криками «Ура!»
бросились вперед, к церковной площади. Однако ружейный, пулемет-
502

ъ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922
«=^ £^
ный и артиллерийский огонь заставил их залечь в огородах. Атака крас-
ных на центр села не удалась. Однако тем временем их главные силы,
ведя рркейный огонь, с криками «Ура!» заняли больницу. Несколько
охранявших ее енисейцев, вооруженных только винтовками, отошли.
Над левым флангом белых нависла угроза. Партизаны явно намерева-
лись зайти в тыл двум основным опорным пунктам (волость и школа).
В результате обозы Сводно-казачьего полка, стоявшие в тыловом опор-
ном пункте у водяной мельницы на реке Лефу, были бы отрезаны. Но
положение спасло 1-е орудие глудкинцев, а также направленный в по-
мощь тем нескольким енисейцам пулемет. И здесь красные залегли и
открыли малодейственный ружейно-пулеметный огонь.
Таким образом, внезапный налет партизанам не удался, их наступле-
ние захлебнулось. Однако они не ушли, а значит, предстояла затяжная
борьба, борьба на выдержку. Положение осажденного Ивановского гар-
низона было неважным. Главная проблема — ограниченность боеприпа-
сов... А Шевченко после первой неудачи приступил к перегруппировке
своего отряда. Судя по всему, он решил перенести главный удар на пра-
вый фланг белых. Часть партизан была отправлена им в Красное Село. В
центре же и на левом фланге красная пехота несколько оттянулась назад,
предоставив дело своей батарее, которая начала интенсивный обстрел
центра и задов села. При этом участь гарнизона облегчило то, что вражес-
кие артиллеристы неправильно устанавливали дистанционную трубку
шрапнели. Они не учли, что село стоит на скате к реке Лефу и разница в
уровне у церкви и у водяной мельницы значительна. Чем дальше к речке,
тем все выше и, естественно, безопаснее для белых становились разрывы
шрапнелей. Фактически противник занимался бесцельной тратой своих
снарядов. Сибирцы и енисейцы на стрельбу залегших партизанских це-
пей, по-видимому, почти не отвечали. Экономя патроны, они ждали но-
вой атаки. Работала лишь Восточно-Сибирская артиллерийская дружина.
1-е ее орудие перенесло огонь на Красное Село, где появились партиза-
ны, 2-е орудие нащупывало позицию красной батареи. Его стрельбу кор-
ректировал, сидя на церковной колокольне, лично командир артиллерий-
ской дрркины полковник Романовский. Партизаны, конечно, прекрасно
понимали, где у белых имеется хороший наблюдательный пункт. Коло-
кольня была единственным местом, откуда можно было руководить ар-
тиллерийским огнем на дальние дистанции. Поэтому красная батарея
начала пристреливаться и в конце концов около 10 часов утра подожгла
колокольню, а от нее затем загорелась и сама церковь.
Поручик Б.Б. Филимонов вспоминал об этом драматическом момен-
те: «Некоторые из ивановских жителей-крестьян и казаки бросились было
тушить пожар, но церковь находилась почти на самой первой линии бе-
503

В.А. ШУЛДЯКОВ
лой обороны, и цепи красных партизан находились в самой непосред-
ственной близости от нее. Церковная площадь являлась, таким образом,
как бы «ничьей землей», а потому люди, пытавшиеся было предотвратить
общий пожар церкви, немедленно оказались под самым действенным ру-
жейным и пулеметным огнем партизан. Нужно все же отметить ту без-
заветную доблесть ивановских мужиков и баб, с которой они и выделен-
ные им для помощи казаки и солдаты таскали воду аая тушения пожара.
Это приходилось им делать под сильным, действительным огнем парти-
зан. Некоторые из них (крестьян), а также казаки и солдаты были при
этом ранены, но, слава Богу, никто не был убит. Пожар разрастался, огонь
бежал все дальше и дальше. Видя, что спасти церковь нет никакой воз-
можности, крестьяне и солдаты стали спасать церковное имущество,
вынося иконы, утварь. Полковник же Романовский, пока было возмож-
но, руководил огнем с начавшей уже гореть колокольни. Но вот пламя
охватило всю церковь. Тогда огонь со стороны партизан и белых смолк.
Среди мертвой тишины прекрасного, теплого осеннего дня раздавался
лишь один треск горящего дерева да всхлипывания и причитания дере-
венских женщин... Церковь догорела, и снова по всему фронту затреща-
ли винтовки, пулеметы и загремели орудийные выстрелы. Теперь положе-
ние белых значительно ухудшилось: не стало наблюдательного пункта, и
настроение чинов белого гарнизона, естественно, упало».
Около 11 часов утра красная артиллерия усилила огонь. Осажденный
гарнизон ждал нового наступления врага. И партизаны, действительно,
в Красном Селе и* в центре (против волости и школы) пошли было
вперед, но, встретив отпор на всех этих участках, остановились. К 12.00
это наступление пехоты красных закончилось, смолкла и их батарея, —
партизаны обедали. Приблизительно в 13 часов начался новый артобст-
рел Ивановки, но он не был таким интенсивным, как с 11 до 12 часов.
Возможно, Шевченко поджидал подкрепления и новую атаку назначил
на более поздний час. «Между тем нервы защитников Ивановки натя-
гивались все больше и больше, — свидетельствовал Б.Б. Филимонов. —
Телефонный провод, как то было и в первый бой 17-го сентября, ока-
зался перерезанным еще до начала боя. Поддержка не приходила, а
чины небольшого Ивановского гарнизона, в общем, чувствовали себя
погано, ибо красные весьма свободно могли бы проникнуть между от-
дельными бойцами вовнутрь белого плацдарма. До последней минуты
они были достаточно пассивны, но никаких данных не могло иметься у
белых бойцов за то, что в следующую минуту красные не ринутся впе-
ред на слабо защищенные крылья белого расположения».
Но вот около 13.30 из Лефинки, в обход хутора Введенского, в Ива-
новку прорвались связные, сообщившие, что оренбуржцы при поддер-
504

ъ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
«=^& Ш^
жке Сибирско-Енисейской казачьей батареи идут на выручку. Пример-
но в 14 часов со стороны Лефинки раздались звуки выстрелов орудия
сибирцев. Оно снова было снято с платформы на станции Ипполитов-
ка и только что доставлено в Лефинку. «Как приятны показались Ива-
новским защитникам эти далекие и сухие выстрелы «францркенки», —
вспоминал Филимонов. А затем со стороны Ляличей показались конные
лавы оренбуржцев. Они широко охватывали расположение партизан.
Шевченко сначала попытался развернуть против Лефинки и Ляличей ту
часть своего отряда, что занимала Красное Село. Однако быстрота дей-
ствий Оренбургской казачьей конной дружины сорвала его намерение.
Красным пришлось спешно уходить. Вот неожиданно оборвала огонь их
батарея. Вот быстро покатилась на восток партизанская пехота.
4 октября в 15.30 Ивановский гарнизон был совершенно освобожден
от блокады и вместе с оренбуржцами пошел в наступление. Белые пре-
следовали бегущего противника до Ширяевки, а затем — на ночь — вер-
нулись в Ивановку. Партизаны же удрали к Тарасовке и Мещанке. Так
закончилась «вторая Ивановка». Артиллеристы-глудкинцы, енисейцы и
сибирцы вновь оказались героями дня. Однако эта победа дала им всего
три дня передышки, и то относительной.
5 октября оренбуржцы и Сибирско-Енисейская казачья батарея вер-
нулись в места своих стоянок. В Ивановке остались ее прежние защит-
ники. Гарнизон села к этому времени вследствие потерь уменьшился до
приблизительно 300 человек (при 2 орудиях и 8 пулеметах). После «вто-
рой Ивановки» почти все жители выехали из села на заимки. Они много
пережили за время двух штурмов и искушать судьбу в третий раз не хо-
тели. На фронте начались активные боевые действия, и ясно было, что
затишье на Анучинском направлении кратковременное. Поэтому гарни-
зон занялся усилением своих оборонительных позиций. С утра до вечера
кипела напряженная работа: офицеры, казаки и солдаты прокладывали
третью линию проволочных заграждений на восточной окраине села, ста-
вили рогатки по берегам рек Ивановка и Лефу, рыли добавочные окопы.
Так, солдаты 2-го орудия Восточно-Сибирской артиллерийской дружины
под руководством капитана Стихина обнесли свою постоянную позицию
у волостного правления, для прикрытия расчета от ружейных и пулемет-
ных пуль, надежным валом из мешков с песком, а на случай артобстрела
вырыли блиндаж. Расчет 1-го орудия приступил к подготовке аая своей
трехдюймовки новой позиции на входе на церковную площадь у школы,
опорного пункта, оборонявшегося сибирскими казаками. Правда, офи-
церская прислуга этой пушки, как обычно, поленилась и ограничилась
одним окопом да несколькими мешками с песком. Свои тыловые пози-
ции к 8 октября гарнизон так и не успел укрепить: по реке Ивановка
505

В.А. ШУЛДЯКОВ
проволочные заграждения были установлены лишь на некоторых участ-
ках, а по реке Лефу имелись лишь отдельные рогатки, скорее всего, у
бродов. Каждую ночь малочисленный гарнизон почти целиком расходил-
ся по постам. «При первом подозрительном движении в незанятой час-
ти села моментально следовала тревога. Тогда гарнизон часами лежал за
проволокой, готовый к открытию огня в любую минуту».
6 октября в первой половине дня генерал Блохин получил определен-
ные сведения о подходе в Ширяевку подразделений какой-то регулярной
части противника. Белые встретили это известие с большой тревогой. Все
понимали, что надвигаются еще более грозные события, быть может, и
гибель. «Два раза устояли, устоим ли в третий раз?» — говорили между
собой белые бойцы. Между тем Блохин решил произвести разведку боем,
б-го числа после обеда, ближе к вечеру, конница Сводно-казачьего полка
пошла в набег к Ширяевке. Время было выбрано не случайно: клонивше-
еся к горизонту солнце как раз начинало слепить глаза красным, занимав-
шим Ширяевку. Восточно-Сибирская артиллерийская дрркина выехала за
Ивановку, оба ее орудия стали там, в кустах, на позицию и с дистанции
в 5 верст открыли по Ширяевке огонь. Белые увидели, как из деревни в
большом числе и в сравнительном порядке стали отходить, чтобы выйти
из-под огня, подразделения врага. Вскоре к Ширяевке подоспели и каза-
ки. «Конная разведка пощупала малость противника», но далеко не по-
шла. К сумеркам Ивановский гарнизон вновь был в сборе и по местам: в
опорных пунктах и на постах. Информация о резком усилении красных
за счет подхода регулярных подкреплений подтвердилась. Теперь точно
надо было ждать «гостей».
7 октября прошло, как пишет Б.Б. Филимонов, в напряженном ожи-
дании: «Придут или нет? Будет бой или нет? <...> За смутно-тревож-
ным днем наступила еще более напряженно-тревожная ночь».
Между прочим, после того, как вторая попытка Шевченко взять Ива-
новку провалилась (4.10.1922), руководители Отряда особого назначения
в очередной раз посмеялись над партизанами. Они якобы говорили Шев-
ченко: «Ну, теперь мы тебе покажем, как надо воевать». Судя по произо-
шедшему впоследствии, начальники «регулярки» действительно решили
дать в Ивановке образцово-показательный бой, может быть, даже пред-
принять некое подобие психической атаки. Дисциплина и выучка отряда
позволяли им сделать это. В успехе мощного удара на Ивановку и Иппо-
литовку своей хорошо вымуштрованной пехоты, снабженной к тому же
значительным числом пулеметов, красное командование не сомневалось.
8 октября около 4 часов утра один из енисейских казаков, спавших в
избе, расположенной у наружной, третьей, линии проволочных заграж-
дений, вышел по надобности во двор. Вдруг за забором, где проходила
506

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
с^ ££==>
колючая проволока, послышался какой-то шепот. Казак замер и расслы-
шал тихий разговор двух человек. Говорили по-корейски. Дело ясное: враг.
Не поднимая шума, незаметно для корейцев енисеец удалился и сразу же
рапортовал по начальству: «Красные в деревне». В 4.15 была проведена
побудка гарнизона. Люди быстро, молча и бесшумно разошлись из тем-
ных изб по своим постам. Даже заамуниченные лошади, а их с 17 сен-
тября на случай тревоги заамуничивали на каждую ночь, и те насторожи-
лись. Части заняли те же позиции, что и прежде: Енисейская казачья
дружина — на левом фланге (от больницы до волостного правления),
Сибирская казачья дрркина — на правом (от школы к реке Ивановка).
2-е орудие Восточно-Сибирской артиллерийской дружины уже стояло на
своей оборудованной позиции у волости. 1-е орудие, стоявшее с вечера в
упряжке, после тревоги тихо прошло на свою новую позицию у школы,
снялось там с передка, коней отвели в укрытие за дом.
Белые изготовилось, но красные все не начинали. Поручик Б.Б. Фили-
монов донес до нас тягостное ожидание того боя: «Ночной мрак был в
полной своей силе, бледная луна тихо плыла по небу, волны густого, бе-
лесоватого тумана плотно окутывали землю, в десяти шагах ничего не
было видно. Красные не наступали, а белый гарнизон лежал на своих
позициях, будучи готовым каждую минуту открыть огонь. Жутко тяну-
лись минуты. Стало светать. Луна бледнела. Туман, казалось, начал таять.
Сырость, между тем, пронизывала до костей. Напряженные и без того
нервы натянулись еще более. Все готово к бою, а противник молчит...»
Когда стало почти светло, ровно в 5.00, раздался орудийный выстрел,
а за ним еще четыре. Это красное орудие дало сигнал своей пехоте к на-
чалу атаки. Затем пушка смолкла. Как потом выяснилось, просигнализи-
ровав, она сразу же ушла к Ляличам, в распоряжение партизанского
командира Шевченко. То есть красная артиллерия в третьем бою за Ива-
новку 8.10.1922 г. не участвовала.
«И сразу за этими выстрелами Енисейцы, занимающие «Волость»,
увидели красную пехоту, — пишет Б.Б. Филимонов. — Ровные, густые,
сомкнутые ряды хорошо обмундированной пехоты, с винтовками на
ремне, как стена разом поднялись из травы у Общественного амбара и
ровным, спокойным шагом, соблюдая равнение и дистанции, точно на
смотру, двинулись вперед. А впереди этих стройных рядов прекрасной
пехоты, каждый на своем месте, шли красные командиры. Они шли на
«Волость», а «Волость» молчала. Войсковой старшина Бологов дал стро-
гий приказ ни в коем случае не открывать огня ранее его сигнала. Крас-
ные шли вперед, они, видимо, думали подавить белых этим видом
мощной лавины, молча и неудержимо катящейся вперед. Действитель-
но, картина была чарующе-жуткая, и будь защитниками «Волости» не
507

В.А. ШУЛДЯКОВ
старые, испытанные и доблестные воины — казаки-енисейцы, а какие-
нибудь недавно призванные землеробы или подгородние, то, наверное,
они бросили бы «Волость» и побежали. А если бы даже не бросили, а
только бы открыли беспорядочную винтовочную трескотню, то вряд ли
бы спасли дело. Но в данном случае встретились две равно прекрасные
воинские части: прекрасно обученная красная пехота — курсанты и
закаленные воины, и меткие таежные охотники, казаки-енисейцы».
Красная пехота наступала тремя волнами. Вот первая из них вплотную
подошла к рогаткам напротив волостного правления. «Проволока! — за-
кричал один из командиров, повернувшись к своим бойцам. — Товарищи,
вперед!» И тут же был сражен ружейным выстрелом войскового старши-
ны Бологова. Это был первый выстрел с белой стороны и сигнал аа^ обо-
ронявших волость казаков. Красная пехота уже рвала проволоку, но вслед
за сигналом Бологова грянул залп енисейцев и затрещал пулемет. Его под-
держал другой из замаскированного пулеметного гнезда. «Красные ока-
зались под перекрестным огнем, — свидетельствует Филимонов. — Еще
мгновение, и грянул первый выстрел 2-го орудия, оно било на картечь.
За первым последовал второй, третий... Можете ли вы себе представить,
что тут получилось? Каша, сплошная каша. «Товарищи, вперед! Ура!» —
кричали красные командиры. Их крик был подхвачен красными бойца-
ми. Одиночные люди рке перепрыгнули через первую линию рогаток, но
что они могли сделать? За первой тянулись вторая и третья линии про-
волоки, размеренные залпы следовали один за другим, пулеметы стреко-
тали, трехдюймовка гвоздила на картечь... Первая цепь красных была
сметена почти начисто. Подошедшие вторая и третья столпились у про-
волоки, сгрудились, смешались... Раненые и убитые грудами валились на-
земь. Еще мгновение, другое — и... красная волна отхлынула назад. Она
отскочила к Общественному амбару, там остановилась, залегла. Снова раз-
дались крики «Ура!», затрещали винтовки красных бойцов. Пули роем
полетели в стан белых, но все это было уже не то: красное наступление
захлебнулось, и огонь красных, отскочивших и залегших в траве, как бы
свидетельствовал об их собственной беспомощности».
Почти одновременно с нападением на волостное правление, на одну-
две, самое большее три минуты позже, красные атаковали енисейцев у
больницы, сибирцев у школы и вошли в Красное Село. Атаки эти носили
тот же характер, но по эффектности своей уступали атаке на волость, по
времени же были более продолжительны. Сибирские казаки у школы
также стреляли залпами, но, пожалуй, в них не было такой выдержки, как
в залпах, руководимых Болотовым. Кроме того, сибирцы не имели такой
эффективной артиллерийской поддержки, как енисейцы Бологова. 1-е
орудие стояло далековато от наружной линии проволочных заграждений.
508

, ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922
«^ Ш^>
А у больницы у белых совсем не было пушки, и горсть оборонявших ее
енисейцев поддержало все то же 2-е орудие. После отбития атаки на по-
лость оно перенесло свой огонь на подступы к больнице. Первый натиск
красных закончился крахом: они нигде не смогли прорвать линий прово-
лочных заграждений и ворваться вовнутрь белого плацдарма. Единствен-
ный успех наступавших, занятие Красного Села, был обусловлен тем, что
за реку Ивановка гарнизон не выставлял даже постов.
На удивление, телефонная связь со станцией Ипполитовка продол-
жала работать. Позже выяснилось, что красные порвали старые ненуж-
ные провода, а новый, действующий, остался в целости. В результате до
конца боя связь Ивановки со штабом Сибирской казачьей рати не пре-
кращалась. Блохин сразу же доложил Бородину об атаке противника и
попросил поддержки. Командующий ратью пообещал немедля выслать
на выручку оренбуржцев.
Однако генерал Бородин явно поторопился с обещаниями. В 6-м часу
утра он и не мог знать всей обстановки. Между тем утром 8 октября
красные повели наступление против всех опорных пунктов Сибирской
казачьей группы, кроме самой Ипполитовки. Такого серьезного поло-
жения на Анучинском направлении не было никогда: ни 17 сентября,
ни 4 октября 1922 г. Соединенные силы «регулярки» и партизан были
так значительны (более 2 тысяч человек), что могли наступать сразу в
нескольких местах. Задачу овладения Ивановкой, Аефинкой и Ипполи-
товкой взял на себя Отряд особого назначения, а партизаны Шевченко
были направлены на деревни Ляличи, Монастырище и Черниговка. Ко-
мандир и комиссар Отряда особого назначения, взявшие в свои руки
управление операцией, были настолько уверены в своих силах, что даже
не пожелали воспользоваться партизанской артиллерией.
Около 6 часов утра небольшой красный отряд (60 штыков, 2 пулеме-
та) — по-видимому, одна рота 3-го батальона Отряда особого назначе-
ния — начал наступать на деревню Лефинку. Белый гарнизон —
Сибирско-Енисейская казачья батарея подполковника Яковлева — по чис-
ленности почти не уступал противнику, однако повел себя пассивно: за-
сел за проволоку опорного пункта и там весь день отсиживался. Красные
здесь тоже особо не упорствовали: ограничились одной атакой, а затем
повели вялую перестрелку, а темнотой отошли на деревню Николаевку.
Оренбургская казачья конная дружина только получила приказ гене-
рала Бородина идти в Ивановку, как вдруг обнарркилась угроза ей самой.
В 8.30 партизанский отряд Шевченко, с одним орудием, от деревни Об-
ражеевки повел наступление на Аяличи и вскоре вытеснил из этой дерев-
ни стоявшую там конную сотню оренбуржцев. Только в опорном пункте
засело несколько казаков, которые, отстреливаясь, смогли продержаться
509

В.А. ШУЛДЯКОВ
до отхода противника. Шевченко оставил в деревне только часть своего
отряда (60 штыков и 50 сабель при 2 пулеметах). Вытесненная сотня
получила подкрепление. Бородин приказал вернуть Ляличи. Однако орен-
буржцы перешли в наступление только в 14.30. В конце концов партиза-
ны, не приняв боя, ушли на Ображеевку, а затем в сопки.
Оренбургская казачья пластунская дрркина в Монастыригце на рассве-
те 8 октября была окружена партизанами и, вследствие своей малочис-
ленности и недостатка боеприпасов, вынуждена была отсиживаться за
проволокой до общего отхода красных. Под Черниговкой омцы полков-
ника Аргунова таюке имели в тот день столкновения с партизанами. На
Ипполитовку 8 октября красные нападения не произвели. Очевидно,
станцию прикрыл собой стойкий гарнизон Ивановки. В Ипполитовке в
тот день находились штаб Сибирской казачьей рати, Уральская казачья и
Оренбургская казачья артиллерийская сотни. Кроме того, из числа пере-
брасывавшихся на фронт частей Сибирской стрелковой группы генерала
Смолина Бородину придали временно одну роту Красноярской стрелко-
вой дружины.
С занятием Красного Села и с блокадой Аефинки Ивановский гарни-
зон, по сути, попал в окрркение. После первой неудачи красные повели
бешеные атаки на два главных опорных пункта в центре белой обороны:
на школу и волость. Здесь пушки Восточно-Сибирской артиллерийской
дружины били исключительно на картечь. Красная пехота подходила к
орудиям на сорок шагов!.. Отбивая атаку за атакой, гарнизон ждал обе-
щанной Бородиным помощи. Люди по минутам отсчитывали время до
возможного прибытия конных оренбуржцев из Ляличей. Время подхода
помощи пришло и прошло, а ее все не было и не было. Наконец, при-
мерно в 11 часов, Ипполитовка сообщила, что Ляличи тоже окружены и
казаки в них таюке сидят за проволокой, поэтому подкрепления в бли-
жайшее время не будет. Несомненно, генерал Бородин, в щаях сохране-
ния духа защитников Ивановки, «смягчил» описание положения под
Ляличами, ведь в действительности оренбуржцы уже не сидели в Ляли-
чах, а почти все бежали из них. Так или иначе, но Ивановскому гарнизо-
ну оставалось надеяться только на себя, и ни на кого больше.
Безрадостное сообщение штаба Сибирской казачьей рати поступило к
генералу Блохину как раз в те минуты, когда две роты, 5-я и 6-я> 3-го
батальона Отряда особого назначения (всего до 120 штыков) пошли в
атаку со стороны Красного Села. Коммунисты перебрались через речуш-
ку Ивановка, преодолели рогатки и стали уже подниматься вверх по ко-
согору. Ста двадцати врагам, бьющим прямо в тыл опорным пунктам
гарнизона, противостояли всего лишь пять сибирцев с одним пулеметом.
Горсточка белоказаков, конечно, не могла продержаться долго, поэтому
510

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
«S& ££=,
и подавалась все больше и больше назад. Более серьезного положения
было трудно представить. По оценке поручика Б.Б. Филимонова, «крас-
ные находились у ключа своей победы». Тогда, как единственное спасе-
ние, генерал Блохин попросил полковника Романовского бросить одну
пушку навстречу атакующему противнику. Командир артиллерийской
дружины приказал 1 -му орудию капитана Окоркова сняться с позиции у
школы и скакать к месту прорыва. Приказание тотчас же было исполне-
но. Проскочив на рысях несколько переулков, офицерское орудие Восточ-
но-Сибирской артиллерийской дрркины встало на открытую позицию на
одном из перекрестков и принялось в упор, на картечь, расстреливать
вражескую цепь. «Такой встречи красные не ожидали. Их стрелки сму-
тились, дрогнули и стали поспешно отступать. Порядок в этих двух ро-
тах нарушился полностью». Кстати, позднее белые узнали, что командиры
обеих этих рот не пережили постигшей их неудачи: один из них застре-
лился, а другой удавился на собственном поясе в одном из дворов Крас-
ного Села. Что двигало этими людьми: дикая богоборческая гордыня или
страх наказания ? Вряд ли командирская честь. И плен им не грозил. Че-
ловек чести собрал бы своих бойцов, повел в новую атаку и нашел бы, если
надо, достойную смерть в бою...
Не успело еще орудие капитана Окоркова довершить разгром 3-го
батальона, как его работа вновь понадобилась в центре. Красная пехота
пошла в очередную атаку на школу и волость. В дальнейшем коммунис-
ты отказались от повторения атаки со стороны Красного Села, хотя там,
по берегу реки Ивановка, была только одна, и то незаконченная, линия
проволочных заграждений. Они с упорством продолжали атаковать все те
же опорные пункты в центре, защищенные тремя рядами колючей про-
волоки, хорошими окопами и пулеметными гнездами. Однако с каждой
атакой положение Ивановского гарнизона все более ухудшалось. Иссякал
боезапас, ружейные патроны стали «прямо на вес золота». К обеду белые
знали уже, что еще две-три атаки — и враг сможет брать их голыми ру-
ками. Тяжесть обороны ложилась на артиллерию. Снаряды еще были.
С утра под Ивановкой действовали только три батальона Отряда
особого назначения. Четвертый оставался в резерве. Но в середине дня
командир отряда ввел в дело и его. В 14.00 последовала новая атака в
центре, одновременно произошло оживление деятельности красных на
обоих флангах. Наиболее сильное давление было на волость (енисейцы).
Напрасно, однако, красные бросили свежий батальон по старому пути,
в лоб на опорные пункты. Белые огнем артиллерии и ручными граната-
ми успешно отбили атаку. Ружейной и пулеметной стрельбы было со-
всем немного, так как казаки согласно строгому наказу командиров
расходовали патроны очень экономно: били лишь наверняка.
511

В.А. ШУЛДЯКОВ
«^ ш=>
Однако после отражения этой атаки дух Ивановского гарнизона стал
падать. Исчезли последние надежды на подход оренбургских казаков.
Штаб Сибирской казачьей рати только обещал чем-нибудь помочь и дер-
жаться, веры ему рке не было. Некоторые чины гарнизона заподозрили
даже, что связь с Ипполитовкой мнима и что о своих бедах и нуждах они
в действительности сообщают штабу противника. Ведь красные могли и
умышленно оставить «телефонную связь» на этот бой. Сомнения, впро-
чем, удалось легко рассеять. Среди артиллеристов-глудкинцев был одно-
кашник и приятель личного адъютанта генерала Бородина. Поручик из
Ивановки вызвал сотника с Ипполитовки. Приятели поговорили между
собой. Доверие было восстановлено.
В 17 часов красные снова ринулись в центр села. В этот раз они шли
главным образом против сибирцев. У казаков было от двух до пяти
патронов на человека. Не обойм, а именно патронов! «Поэтому вин-
товки стреляли очень редко, — вспоминал Б.Б. Филимонов, — пулеме-
ты тоже не строчили, а, сделав пять-семь выстрелов, в решительную
минуту замолкали. Беспрестанно зато ухали ручные гранаты, произво-
дившие неимоверно много шума и оказывавшие потому большое мо-
ральное действие на красных». Атаку отбили. Но судьба защитников
Ивановки висела на волоске, ведь стрелять теперь было совсем нечем.
У казаков осталось по одному, редко у кого по два-три патрона...
А поддержка все не подходила. Стало уже смеркаться. Ночь обеща-
ла быть темной, месяц всходил только около 1 часа ночи. Значит, в рас-
поряжении красных будет четыре часа непроглядной тьмы — за это
время они могли легко проникнуть внутрь белого плацдарма. Тихо про-
резать проходы в проволочных заграждениях не составляло большого
труда. А цепочка оборонявшихся казаков — отдельных стрелков и по-
стов из двух-трех человек — была чересчур редка, хотя белые и выста-
вили в боевую линию всех способных держать оружие, вплоть до
обозных и кашеваров. Особенно опасался гарнизон удара в тыл через
реку Лефу. Перестрелка под деревней Аефинкой давно смолкла. Иппо-
литовка уверяла, что деревня в руках Сибирско-Енисейской казачьей
батареи. Но защитники Ивановки сильно в этом сомневались. Им пред-
ставлялось, что противник накапливается в районе Лефинки и вот-вот
ринется к бродам через Аефу, которая была совсем не защищена, лишь
имелись некоторые намеки на будущие рогатки.
Поручик Филимонов вспоминал о том вечере и начале ночи: «...шан-
сов на благополучный конец у защитников Ивановки уже не было. Все
как-то смирились со своей участью и желали, чтоб развязка была бы по-
скорее <...>. Мрак опустился на землю, и вместе с ним пришла тишина.
Жуткая, немая тишина. Красные и белые застыли на своих местах. Все
512

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
«^ Ш^
обратилось в слух. Нервы натянулись до крайности. Томительные мину-
ты и часы ползли. Белые жадно вникали в мертвую темноту и ничего не
слышали: движения красных не было слышно, они провалились точно в
воду».
В 22.30 красные начали ночную атаку, и опять на центр Ивановки.
Казаки почти не стреляли — нечем; только, подпустив врага, метали руч-
ные гранаты. Белые пулеметы то начинали бить короткими очередями, то
разом обрывались. Пулеметчики сберегали последние патроны. Зато оба
орудия Восточно-Сибирской артиллерийской дружины работали без пе-
рерыва, посылая один снаряд за другим. При вспышках орудийных вы-
стрелов ясно видны были перебегавшие впереди красноармейцы.
Поручик Б. Б. Филимонов хорошо запомнил ту атаку. Их 1-е орудие,
капитана Окоркова, оказалось на острие вражеского удара. Орудие сто-
яло на совершенно открытом, ровном месте. Справа от него, шагах в
пяти—восьми, начиналось проволочное заграждение школы, опорного
пункта сибирцев. Слева была изба, а во дворе ее — орудийный передок в
упряжке. Впереди пушки, на площади, находился церковный двор, точ-
нее, то, что от него осталось после предыдущих боев и атак. Сама цер-
ковь сгорела 4 октября, и от нее сохранился только каменный фундамент.
Сторожка и ограда были также снесены, одиноко торчал лишь остов де-
ревянных ворот. Красные перебегали по направлению к фундаменту цер-
кви и сосредоточивались под его прикрытием. Они прошли на этом
участке две линии проволочных заграждений. Между ними и 1-м оруди-
ем было теперь 80 шагов совершенно открытого пространства...
Артиллеристам капитана Окоркова нельзя было подпустить пехоту
противника на расстояние броска ручной гранаты. Поэтому их орудие
слало один снаряд за другим. Остов церковных ворот был перед ними
в 20—25 шагах, и выпускаемые пушкой шрапнели и гранаты пролета-
ли в непосредственной близости от него. На перекладине этого остова
висела... икона Богоматери. Белые забыли снять ее перед началом боя.
«Теперь, при каждой вспышке очередного выстрела, — передавал свои
ощущения тех мгновений поручик Филимонов, — орудийная прислуга
на несколько мгновений могла наблюдать среди полного разрушения
этот остов церковных ворот с образом Богоматери на нем. Можно ска-
зать, палили в Богоматерь. Это было неприятно, но что было делать?»
Бой горел. Гремели орудия. Ухали ручные гранаты. Вдруг капитан
Окорков сказал: «Довольно, буде». 1-е орудие замолчало. Оказалось, в
передке остались всего лишь две гранаты, те самые, которые предназна-
чались на самый крайний случай: для подрыва самой пушки. Филимонов
вспоминал, как они откатывали на руках орудие за угол избы, как наде-
вали его на передок, как уходили в глубь белого плацдарма: «Кони нервни-
33 2250
513

В.А. ШУЛДЯКОВ
чают, не хотят стоять на месте. А над головой хор пуль поет, свистит и
мяукает»... Казаки остались, ушли от школы одни артиллеристы. Упряж-
ка 1-го орудия остановилась в тихом переулке. Утомленные люди, при-
слушиваясь к звукам продолжавшегося боя, стали ждать его исхода. Когда
выстрелы совсем смолкли, офицеры Окоркова напряглись: «Что же там
происходит? Неркели пришел конец «белой» Ивановке?»... Но вот при-
бежал связной от 2-го орудия: «Красные отбиты». Вздох облегчения вы-
рвался из груди. Значит, взрывать пушку рано.
Нельзя не согласиться с Б.Б. Филимоновым: правда о «третьей Ива-
новке» фантастична. Красные дрогнули в тот самый момент, когда у
белых не было уже патронов, почти не осталось гранат. У 2-го орудия
было 11 снарядов, а у 1-го, вышедшего из боя, — всего два... Продер-
жись атакующие несколько минут, и защитники Ивановки замолчали
бы сами по себе. Однако в этот последний, решающий момент крас-
ные, прорвавшиеся на церковную площадь, не выдержали сосредоточен-
ного, бешеного артиллерийского огня. Вся красная волна остановилась,
ее захлестнуло и потянуло назад. Дух красноармейцев пал.
Однако белые не могли тогда знать, последняя ли это была атака.
Опять наступила тишина. Но надолго ли? Отбить еще один натиск
шансов не было никаких. Ружейные и пулеметные патроны закончи-
лись, снарядов и ручных гранат оставалось по нескольку штук. Уходить
гарнизону было некуда, ведь он находился в окружении. А Ипполитов-
ка только обещала подкрепление и умоляла держаться. Без патронов
прорываться из кольца было равносильно самоубийству. Усталые, издер-
ганные защитники Ивановки погрузились в полудремоту...
Начало новых суток, 9 октября, принесло белому гарнизону малень-
кое облегчение и первую надежду на спасение. Около 1 часа ночи в Ива-
новку, через брод на Аефу, пробрался лихой хорунжий Сибирской ка-
зачьей батареи Перфильев и доставил окруженным небольшую партию
патронов. Это «значительно приободрило ивановских защитников».
Перфильев сообщил, что большая партия патронов аая Ивановки при-
была в Аефинку еще под вечер, но командир Сибирской казачьей бата-
реи подполковник Яковлев не решился сразу же направить генералу
Блохину целый транспорт. Хутор Введенского, через который пролегала
проселочная дорога из Лефинки в Ивановку, в течение целого дня за-
нимала красная рота из состава 3-го батальона Отряда особого назна-
чения. С наступлением темноты Яковлев отправил в разведку, с частью
ружейных патронов, Перфильева. Хорунжий объехал с севера хутор
Введенского и благополучно добрался до Ивановки.
Около 1.30 9 октября красные в Ивановке снова оживились. Позднее
белые поняли, что это была не атака, а всего лишь демонстрация, при-
514

, ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
крывающая отход. Получив «перфильевские» патроны, казаки смогли
хоть и редко, но все же отвечать противнику. Перестрелка вскоре смол-
кла. Красные перестали продвигаться.
Примерно в 3 часа ночи в Ивановку прибыл, из Лефинки через хутор
Введенского, транспорт с патронами и снарядами, и гарнизон ожил окон-
чательно. То, что хутор оказался свободным, наводило на мысль о начале
отхода противника. Около 4 часов 9 октября белые разведчики точно ус-
тановили, что красных перед проволокой нет. Осторожно, все дальше и
дальше от своих линий, продвигались разведчики по Ивановке. Против-
ника не было. Кое-где валялись неубранные трупы, а среди них отдель-
ные, позабытые своими, раненые. Потом выяснилось, что красные начали
отход к Ширяевке около 2 часов. Так окончилась «третья Ивановка».
В течение 8 октября 1922 г. Отряд особого назначения Хабаровской
госполитохраны предпринял шесть общих атак Ивановки. Однако мак-
симальное, чего достигли коммунисты, это прорыв на церковную пло-
щадь перед школой во время последней, ночной, атаки.
Потери красных в том бою были огромны. Отступая, они забрали с
собой далеко не всех убитых и раненых. Много тел осталось висеть на
проволоке или лежать в непосредственной близости от нее, в зоне дей-
ственного огня белых. Из-за ночной темноты и поспешности отхода
красные не смогли найти часть тех своих бойцов, которые были сраже-
ны между строениями и в огородах. Всего белые подобрали в Иванов-
ке 56 вражеских трупов и 36 раненых, среди последних был даже, с
перебитой ногой, помощник командира Отряда особого назначения. Его
выдали раненые красноармейцы, когда казаки, по неписаному правилу
Гражданской войны, предложили пленным выдать находившихся среди
них коммунистов и командиров. Все же большинство своих раненых и
погибших красные вывезли, мобилизовав для этого подводы в Ширяев-
ке и на заимках вокруг Ивановки. Белые потом опросили вернувшихся
крестьян-подводчиков и узнали от них более или менее точную цифру.
Оказалось, Отряд особого назначения увез более 200 раненых и убитых.
Таким образом, в третьем бою за Ивановку красные потеряли в общей
сложности около 300 человек, что равно численности белого гарнизона
села! Причем, это следует подчеркнуть, Отряд особого назначения ли-
шился в тот день почти всего командного состава, действительно пода-
вавшего в бою пример доблести своим подчиненным.
Потери белых, по сравнению с противником, были просто мизерны —
7 человек: убиты — 1 казачий офицер и 1 солдат1, ранены — 1 казачий
1 Смертельно раненный номер 2-го орудия Восточно-Сибирской артиллерийской дру-
жины младший фейерверкер Дубровин. Скончался на станции Ипполитовка 9.10.1922 г.
33*
515

В.А. ШУЛДЯКОВ
«^ 1^=»
офицер и 4 казака. Такое, на первый взгляд нереальное, соотношение
потерь сторон можно объяснить лишь одним. Красные, положившись
исключительно на свою численность, весь день — с рассвета и до ночи —
шли напролом как раз в том месте, где у белых была наиболее мощная,
со сплошными проволочными заграждениями и с артиллерией, хорошо
продуманная и потому весьма эффективная система обороны. Направь
они свой резервный батальон через Красное Село или ринься в 11-м часу
ночи через броды на Лефу, и исход «третьей Ивановки», по-видимому,
был бы иным. Красным не хватило маневра. Храбрости же им было не
занимать. Красноармейцы Отряда особого назначения геройски наступали
в лоб на опорные пункты, а их командиры, подавая пример, шли впере-
ди своих цепей и первыми погибали у колючей проволоки.
Безусловно, исключительную роль сыграла белая артиллерия, особен-
но при отражении последних двух атак, когда у казаков уже, по сути,
не было ружейных и пулеметных патронов. Поручик Б. Б. Филимонов
указывал, что в боях за Ивановку полевые орудия применялись в весь-
ма редком, за всю историю Первой мировой и Гражданской войн, ка-
честве. По его мнению, трехдюймовки превратились тогда в своего рода
большие пулеметы или траншейные пушки. Причем глудкинцы хоро-
шо маневрировали артиллерийским огнем, быстро перенося его с од-
ного участка на другой, более угрожаемый в тот момент. Подчеркнем
своевременность молниеносного выдвижения 1-го орудия АА^ отраже-
ния атаки со стороны Красного Села. В результате, как говорили плен-
ные, у бойцов Отряда особого назначения создалось впечатление, что у
белых не два, а гораздо больше орудий, ибо, где только они ни пробо-
вали наступать, везде их встречали огнем на картечь.
Однако ни артиллерия, ни проволочные заграждения не помогли бы,
если Ивановский гарнизон был бы слаб духом или малоопытен. Енисей-
ские и сибирские казаки сражались 8 октября стойко и с умом. Сибир-
цы, будучи конниками, ранее никогда не слыли умелыми в пехотном бою,
и вот теперь они продемонстрировали, что им и это под силу. По словам
Б.Б. Филимонова, во время «третьей Ивановки» «твердость казаков была
необыкновенной». Не имея патронов, они хладнокровно подпускали цепи
противника вплотную к проволоке, а затем закидывали гранатами. У крас-
ноармейцев, которые наступали густыми цепями и под присмотром ко-
мандиров и комиссаров, это скорее была коллективная храбрость, во
многом обусловленная внешней дисциплиной и инстинктом толпы. У
казаков же это было индивидуальное мужество. Многие из них сидели на
передней линии обороны поодиночке. Не было над ними комиссаров с
револьверами и собственных пулеметов в спину. Решения они принима-
ли сами. Надо отдать должное всему гарнизону Ивановки: воевал он от-
516

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
лично. Советские мемуаристы, между прочим, определяли его числен-
ность и в 1000, и в 1200, и даже в 1600 с лишним солдат и офицеров, при
четырех орудиях, а также минометах, станковых и ручных пулеметах. То
есть неприятель принимал каждого белого бойца за троих—пятерых!..
Это ли не высшая оценка? Нельзя не указать и на доблесть белых началь-
ников. Генерал Блохин, полковник Романовский, войсковые старшины
Афанасьев и Бологов умело руководили боем, поддерживали дух отряда,
а если надо было, увлекали людей личным примером.
С рассветом 9 октября генерал Блохин выслал к деревням Ширяев-
ке и Аубянке усиленную конную разведку. В районе самой Ивановки
все было спокойно, впрочем, так же как и вокруг всех других пунктов
дислокации Сибирской казачьей рати. Получив накануне жестокий урок,
враг ретировался. Он приходил в себя и избегал пока новых столкнове-
ний. Немного поспав, собрав вражеские трупы и раненых, чины Ива-
новского гарнизона занялись восстановлением нарушенных красными
заграждений и обыденными делами службы. Но внутренне они еще не
успокоились: вспоминали самые сильные переживания прошедших су-
ток, обсркдали между собой наиболее острые моменты, внимательнее,
при свете дня и не на горячую голову, осматривали поле боя, выспра-
шивали друг у друга, у пленных и жителей различные подробности.
«Осматривая 9 октября участок площади перед школой, чины гарни-
зона обратили внимание на странное обстоятельство. Остов ворот церков-
ной ограды, на которых висела икона Богоматери, был изрешечен пуля-
ми. На обоих столбах и на перекладине ворот выбоин и пулевых
отверстий была тьма. Но сам образ нисколько не пострадал. Даже покры-
вающее его стекло было в целости... Белые сняли Богоматерь с остова и
передали на хранение хозяйке ближайшей избы: той, рядом с которой
стояло в бою 1-е орудие глудкинцев. А у самого церковного фундамента
сибирские казаки обнаружили утром несколько трупов красноармейцев
с ручными гранатами: смерть настигла их тогда, когда они готовились
сделать последний рывок по площади и закидать 1-е орудие гранатами.
Офицерам-артиллеристам страшно повезло. Еще несколько минут или
даже секунд, и уже не этим красноармейцам, метателям гранат, а им
пришлось бы лежать мертвыми на церковной площади... «Рублевую свечку
надо поставить Святому Сергию Радонежскому, — говорили некоторые
из белых, — ведь 8 октября — это Его день»...
Значение «третьей Ивановки» было велико. Накануне сражения за
Спасский укрепленный район Сводно-казачий отряд генерала П.И. Бло-
хина предотвратил прорыв партизанско-регулярной группировки про-
тивника к Уссурийской железной дороге, единственной коммуникации
Земской рати. Основные силы рати были спасены от окружения. В це-
517

В.А. ШУЛДЯКОВ
лом же все три боя за Ивановку — 17 сентября, 4 и 8 октября —
являются самой яркой страницей в боевых действиях сибирских и ени-
сейских казаков в осеннюю кампанию 1922 г., да, пожалуй, и во всех
трех военных кампаниях, проведенных ими на Дальнем Востоке
(1920—1922 гг.). Но исход борьбы и судьба Белого Приморья реша-
лись, конечно, не под Ивановкой.
8 и 9 октября прошли в горячих боях за Спасский укрепленный рай-
он, созданный в 1921 г. японцами. Обороняла город и укрепрайон По-
волжская группа генерала Молчанова. Белые дрались отчаянно, нанесли
противнику большие потери и даже взяли некоторые трофеи (как мини-
мум, три пулемета, несколько десятков лошадей с седлами и др.). Но, еще
раз повторим, в Народно-революционную армию ДВР из советской Си-
бири — из 5-й красной армии — шел приток частей, пополнений, мате-
риалов и иных ресурсов. Ее потери, в отличие от потерь белых, были легко
восполнимы. В ходе этих двухдневных боев за Спасск коммунисты попы-
тались обойти правый фланг Молчанова, бросив для этой цели целую ка-
валерийскую бригаду. Немногочисленная конница Поволжской группы к
этому времени была совершенно измотана. Ее начальник, командир
Московского конного полка генерал Хрущев, сообщал: «...лошади букваль-
но не идут, люди спят в цепи даже при наступлении». Тем не менее, 9-го
числа Хрущев со своими четырьмя сотнями шашек остановил красную
Дальневосточную кавалерийскую бригаду и оттеснил ее от деревни Про-
хоры. Но отход был предрешен штабом генерала Дитерихса еще в конце
суток 8 октября. Основных причин было две. Во-первых, при имевшем-
ся соотношении сил красные рано или поздно все равно обошли бы Спас-
ский укрепрайон. Не хватило одной кавалерийской бригады, в следующий
раз послали бы в обход больше. А во-вторых, и это, наверное, главное, —
части Поволжской группы испытывали в те дни острейший дефицит ру-
жейных патронов и снарядов. Отступала Поволжская группа организован-
но. Оставив для прикрытия отхода заслон из бронепоездов и кавалерии,
Молчанов оттянул свою пехоту за рубеж, занятый Сибирской стрелковой
группой генерала Смолина (район Черниговки). 9 октября Спасск был
сдан. Фронт теперь держали части генерала Смолина (при поддержке
бронепоездов и Московского конного полка генерала Хрущева). Поволж-
ская группа получила короткий, всего два дня, отдых в ближнем тылу, в
районе Ляличи—Никольск-Уссурийский.
Штаб Земской рати планировал дать решительное сражение на под-
ступах к Никольску-Уссурийскому: на линии село Вознесенское — дерев-
ня Ляличи. Первое располагалось к северу, вторая — к северо-востоку от
станции Ипполитовка. Белые хотели укрепиться на высотах, ввести в дело
все резервы и во встречном бою опрокинуть врага. Вероятно, Воевода
518

ъ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
генерал Дитерихс все еще надеялся на то, что у красных вот-вот случится
морально-психологический надлом и они отойдут назад. 12 октября По-
волжская группа генерала Молчанова вновь была выдвинута вперед и, за-
няв позиции в районе Ляличей, образовала правый фланг фронта Зем-
ской рати. Причем те части Молчанова, которые перебрасывались по
железной дороге, выгружались на станции Ипполитовка. Отступив к
Вознесенскому, левый фланг фронта заняла Сибирская стрелковая груп-
па генерала Смолина. Резерв составила Дальневосточная казачья группа
генерала Глебова. Части Глебова были перевезены к фронту в течение 10—
12 октября. Они также выгружались из эшелонов в Ипполитовке и кон-
центрировались в деревне Кремово (юго-восточнее станции). Сибирская
казачья группа генерала Бородина, в принципе, имела прежнюю задачу:
обеспечивать Анучинское направление. Однако реально ответственность
ее возросла, так как теперь группа прикрывала не просто коммуникацию,
а ближайший тыл белого фронта. От развития событий на этом направ-
лении во многом зависел исход будущего генерального боя.
К 11 октября в дислокации Сибирской казачьей рати генерала Бо-
родина произошли некоторые изменения. В частности, гарнизон Лефин-
ки, состоявший ранее из одной Сибирско-Енисейской казачьей батареи
(артиллерийской дружины), к тому времени был усилен Оренбургско-
Уральской артиллерийской дружиной. Это была бывшая Оренбургская
казачья артиллерийская сотня, получившая одно орудие и пополненная
уральцами-артиллеристами. Доблестный Ивановский гарнизон также
получил помощь. 10 октября в Ивановку прибыла 1-я сотня Оренбург-
ской казачьей пешей дружины. Оренбуржцы-пластуны были встречены
офицерами, казаками и солдатами генерала Блохина «со вздохом облег-
чения и удовлетворения»: «Слава Богу, пришло подкрепление, нас не
забыли. Теперь, если придут красные, будет все же легче». Также не-
сколько подняло настроение сибирцев, енисейцев и глудкинцев сообще-
ние о прибытии на станцию Ипполитовка частей Поволжской и Даль-
невосточной казачьей групп. Но, несмотря на это, обстановка в
Ивановке, пережившей уже три штурма, была крайне тревожной.
«У гарнизона Ивановки в эти дни все было более или менее спокой-
но, — вспоминал поручик Б.Б. Филимонов, — но нервы были страшно
напряжены, так как гарнизон ежечасно поджидал «гостей» из Ширя-
евки. Особенно напряженным было положение по ночам, когда боль-
шая часть гарнизона разгонялась по постам, а свободные от нарядов
больше дремали, чем спали. Несколько раз шорох кустов принимался
утомленными и напряженными постовыми за шорох людей — против-
ника, тогда немедленно поднимались тревоги, защитники Ивановки
бесшумно разбегались по своим местам и лежали до тех пор, пока
519

В.А. ШУЛДЯКОВ
ошибка не выяснялась. На это уходили часы, а один раз так и проле-
жали в белесоватом тумане до самого рассвета. В такой обстановке для
Ивановского гарнизона прошли все дни с 9 по 14 октября».
11 октября партизанский отряд некоего Березюка (до 300 человек,
3 пулемета) напал на Монастырище. Его гарнизон, состоявший из орен-
бургских казаков, не выказал качеств, подобных доблести «ивановцев».
Он оставил опорный пункт и отошел от села. В результате возникла
угроза правому флангу и тылу Сибирской стрелковой группы генерала
Смолина, державшей тогда весь фронт. Смолин из создавшейся ситуа-
ции с честью вышел, но Монастырище надо было возвращать назад. Эту
задачу возложили на тех же оренбуржцев. На рассвете 12 октября час-
ти Оренбургской казачьей конной дружины и Уральская казачья сотня,
при поддержке бронепоезда, перешли в наступление и заняли Монас-
тырище. Партизаны, не приняв боя, отошли на деревню Ображеевку.
11 октября около 22 часов красные обстреляли казачью заставу у Ива-
новки. А с рассветом следующего дня енисейцы и сибирцы с одним ору-
дием произвели усиленную разведку в районе Ширяевка—Лубянка. В
частности, они, а точнее бывшие с ними артиллеристы-глудкинцы, обстре-
ляли из орудия партизанский отряд (из корейцев-интернационалистов).
Переброска в район Ипполитовки частей Поволжской и Дальневос-
точной казачьей групп привела к перегруппировке Сибирской казачьей
рати. В течение 12 октября в село Осиновка, походным порядком, пе-
ребазировались штаб рати, штаб и 2-я сотня Оренбургской казачьей
пешей дружины, Уральская казачья сотня, Оренбургско-Уральская и
Сибирско-Енисейская казачьи артиллерийские дрркины (батареи). Ка-
заков-артиллеристов сменили в Лефинке конные оренбуржцы. А Ива-
новский гарнизон остался прежним: енисейцы, сибирцы, глудкинцы и
1-я сотня оренбуржцев-пластунов.
Тем временем противник подошел к линии развертывания Зем-
ской рати. В частности, красные, но на этот раз уже не партизаны, а
наступавшие регулярные части Народно-революционной армии, вновь
захватили Монастырище. Тогда Воевода генерал Дитерихс отдал войс-
кам приказ о переходе утром 13 октября в контрнаступление. В на-
значенный час белые двинулись вперед.
Решающие события развернулись на подступах к Монастырищу. На
юго-западную часть этого села наступал Прикамский стрелковый полк
Поволжской группы (полковник Ефимов со своими ижевцами и воткин-
цами), а на юго-восточную — Дальневосточная казачья группа генерала
Глебова. Однако в Монастырище оказались превосходящие силы врага.
Цепи Дальневосточной казачьей группы залегли под огнем примерно в
двух верстах от села: там, где кончался кустарник и начиналось открытое
520

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
«^ Ш^
пространство. Красные пытались контратаковать Глебова во фланг. Даль-
невосточная казачья группа несла большие потери, потеряв рке в первые
часы убитыми и ранеными до ста человек. Смертельную рану получил
доблестный командир Пластунской дружины полковник В. Буйвид. В
конце концов группа была вынуждена отойти на исходные позиции и
окопаться. На усиление передней линии генерал Глебов двинул из резер-
ва Атаманскую казачью конную дружину. Заняв позицию левее пласту-
нов, забайкальцы-атаманцы сразу же приступили к рытью окопов. Левее
забайкальцев ижевцы и воткинцы полковника Ефимова ближе к вечеру
возобновили было наступление, но вскоре опять залегли. Ночь прервала
бой, смертельно уставшие за день противники заночевали на позициях.
Командующий Сибирской казачьей группой генерал Бородин полу-
чил приказ частью сил оборонять Ивановку (Ивановский гарнизон), а
частью (оренбуржцы и другие подразделения) — энергично наступать
по маршруту Ображеевка—Снегуровка—Монастырище с тем, чтобы
обойти левый фланг противника. В наступление пошла, очевидно, и
Сибирско-Енисейская казачья батарея Яковлева. Следуя на Ображеев-
ку, отряд Бородина столкнулся утром 13 октября с партизанами и имел
с ними «довольно упорный» и долгий бой. Казаки красных сбили,
но потеряли много времени и к Ображеевке подошли только около
15 часов, тогда, когда она рке четыре часа была в руках белых. Взял де-
ревню, видимо ударом с запада, Приволжский стрелковый полк гене-
рала Сахарова. После короткого отдыха, рке вечером, Бородин двинулся
со своими казаками, но без волжан, на деревню Снегуровку. По-види-
мому, ночь наступавшие части Сибирской казачьей рати провели на
походе и, возможно, в стычках с коммунистами.
Генерал Дитерихс хотел возобновить общее наступление утром
14 октября. Однако противник опередил его, атаковав в 7.00 под Мо-
настырищем. Остановить превосходящие силы красных не представля-
лось возможным. Патроны были на исходе. Так, накануне, 13-го, чины
Пластунской дрркины Дальневосточной казачьей группы получили толь-
ко по 15 патронов на винтовку... Произошел трагический аля Земской
рати и всего Приморья поворот событий. Белые начали на правом флан-
ге отход. Из частей Дальневосточной казачьей группы дольше всех дер-
жалась, вероятно, Атаманская дрркина полковника Бычкова. Но, поте-
ряв убитыми и ранеными 9 офицеров1 и 20 казаков, отступила и она.
Наибольшие потери из частей генерала Глебова понесла Пластунская
дружина. За два дня боев под Монастырищем она потеряла убитыми
1 Были убиты Забайкальского казачьего войска войсковой старшина Ярославцев, сот-
ник Волгин и прапорщик Загибалов.
521

В.А. ШУЛДЯКОВ
«^ %&*
Ъ1 человек, в том числе и командира дружины, пропавшими без вести
16 человек и ранеными — 57.
Тремя часами позже обратилась вспять и левофланговая, генерала
Смолина, группа белых. Надо сказать, что накануне штаб генерала Ди-
терихса не смог добиться согласованности действий обоих флангов Зем-
ской рати. 13 октября группа Смолина фактически не участвовала в
генеральном сражении, на ее участке шли в тот день довольно вялые
действия. Главная причина такой пассивности — болотистая и трудно-
проходимая вброд река Лефу. Мосты были уничтожены, и трудные пе-
реправы через реку отняли у войск массу времени. Только с рассветом
14 октября основные силы Сибирской стрелковой рати попытались
перейти в решительное наступление. Однако здесь красных было слиш-
ком много и вели они себя очень активно.
Отряд полковника Аргунова, в составе Томской и Иркутской пеших
дружин и артиллерии (до 400 человек при четырех орудиях), высту-
пивший с рассветом из Вознесенского на Халкидон, около 9 часов утра
столкнулся с двигавшимся навстречу противником. Пешая разведка
белых, потеряв в стычке половину людей, отскочила назад. Туман ме-
шал определить силы неприятеля. Тем не менее, Аргунов быстро раз-
вернул отряд и повел наступление. По всей линии началась ружейно-
пулеметная перестрелка. Затем красные открыли артогонь. Завязался
встречный бой. Белые поняли, в какой переплет они попали, только
тогда, когда, подпустив врага на 200 шагов, поднялись в атаку. Туман к
тому моменту немного рассеялся. Оказалось, что против горсти бойцов
Земской рати стоит не одна, а целых три густые цепи красной пехоты,
которым не видно было ни конца ни края, да еще конница. Аргунов
определил эти силы противника примерно в 1000 штыков и 600 сабель
при нескольких пулеметах и одном орудии. А за цепями у красных
просматривалась еще длиннющая колонна резервов...
Спасла белых выдержка, они не впали в панику, а стали организован-
но, отстреливаясь, отходить. Красные преследовали не отрываясь. И толь-
ко меткий огонь пулемета Иркутской дружины, прикрывшего отступ-
ление, позволил увеличить разрыв до 400 шагов. Так, сохраняя
приблизительно эту дистанцию, противники и шли до самого Вознесен-
ского. Следует отдать должное мужеству белых. Они медленно, с боем от-
ходили по совершенно открытой местности. С фронта на них давила ла-
вина вражеской пехоты, а с флангов теснила и наскакивала конница.
Превосходство красных было многократным. Подойдя к Вознесенскому,
они развернули стрелковую цепь на 5 верст по фронту. И это против
400 человек! Затем в течение почти пяти часов белые, преимущественно
артогнем, сдерживали коммунистов на юго-западной окраине села и толь-
522

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^ £fe,
ко после этого отошли, опять-таки с боем, на деревню Павловку. Факти-
чески отряд Аргунова вел почти беспрерывный бой с утра и до глубокой
ночи. Противник следовал по пятам. А белые цеплялись за каждый ру-
беж и ожесточенно сопротивлялись. Павловка была сдана только около
полуночи. Конечно, отряд полковника Аргунова понес 14 октября тяже-
лейшие потери: было убито, ранено или пропало без вести до 150 чело-
век, был выбит почти весь командный состав. Однако куда более горшая
судьба досталась в тот день омцам полковника Мельникова.
Омская пешая дружина, или батальон, Мельникова (около 130 офи-
церов и 300 солдат) действовала на крайнем левом фланге Земской рати.
Ей были приданы Иркутская батарея полковника Сартыкова (два ору-
дия) и одна рота Красноярской пешей дружины подполковника Ктито-
рова. Отряду Мельникова поставили задачу спешно занять деревню Лучки,
а затем наступать в восточном направлении — на Халкидон, — с тем
чтобы выйти к северо-западной окраине этого селения. То есть удар ом-
цев был нацелен во фланг красного фронта. Перед рассветом 14 октября
Мельников подошел к Лучкам, атаковал и около 5 часов утра выбил из
деревни 1-й эскадрон Кубанского кавалерийского полка противника.
После короткой передышки основные силы Мельникова двинулись по
дороге на Халкидон. В Лучках, ^ая защиты тылов отряда, под началом
Ктиторова были оставлены рота красноярцев, полуэскадрон омцев и одно
орудие. Однако обходной маневр белых был заранее обречен на неудачу,
так как против отряда полковника Мельникова оказалась целая Дальне-
восточная кавалерийская бригада. Около 9 часов, воспользовавшись гус-
тым туманом, красные (800 сабель) почти окружили Лучки. После
короткого боя они ворвались в деревню. Выбитые из нее белые бросились
на восток, вдогонку за следовавшей на Халкидон колонной Мельникова.
Однако уйти от конницы было не так-то просто. Она нагнала и оконча-
тельно расстроила ряды пеших красноярцев, начала рубить бегущих. Вско-
ре красные двумя конными массами — очевидно, одной с тыла, а другой
с фронта — обрушились на колонну Мельникова. Та из-за тумана была
застигнута врасплох. Многие омцы пали под клинками, не успев даже
соскочить с повозок. Красная кавалерия замкнула вокруг отряда Мельни-
кова кольцо. Вырваться из него удалось только эскадрону Омской дружи-
ны, конным артиллеристам, а из пехотинцев — лишь мелким группкам
и одиночным бойцам. Окруженные белые дрались до конца. Много их
было порублено. Другие, расстреляв все патроны, кроме последнего, не
желая сдаваться в плен, на издевательства и муки, кончали жизнь само-
убийством... Полковник Мельников вывел остатки своего отряда в дерев-
ню Абрамовку, где присоединился к Сибирской стрелковой рати. Поте-
ри разгромленного отряда были просто страшными: из приблизительно
523

В.А. ШУЛДЯКОВ
«=^ £^>
600 человек осталось только около 240!.. Были потеряны два орудия, три
пулемета, весь обоз. Особенно досталось роте красноярцев подполков-
ника Ктиторова. От нее уцелели лишь одиночки, всего человек 15 —17.
Вся же Сибирская стрелковая рать генерала Смолина потеряла в боях 8—
18 октября 1922 г. до 20% своего личного состава.
Части Сибирской казачьей рати под началом генерала Бородина, на-
ступавшие 14 октября от Ображеевки на деревню Снегуровку, столкну-
лись с сильным отрядом партизан. У красных было преимущество в
живой силе (не менее 800 штыков). Техническая же их слабость компен-
сировалась тем, что пересеченная и покрытая сплошным лесом местность
между Ображеевкой и Снегуровкой отдавала все выгоды обороне, в дан-
ном случае — партизанам. Белые не могли эффективно использовать свою
артиллерию, а в некоторых местах и станковые пулеметы. Да и оренбур-
жцы в очередной раз не проявили особого порыва. Поэтому наступление
Сибирской казачьей рати протекало медленно. Когда же стало известно
о начале отхода Поволжской рати, Бородин и вовсе остановил отряд. За-
тем он повернул свои части и к позднему вечеру 14-го благополучно вы-
вел их в район Лефинки.
Гарнизон села Ивановка в боях 13—14 октября участия не принимал.
Генералу Блохину командование поставило задачу оборонять село и при-
крывать тыл правого фланга Земской рати от возможного удара со сто-
роны Анучина. Конные разъезды сибирцев и енисейцев рыскали восточнее
Ивановки, и один из них 14-го под Николаевкой наткнулся на партизан.
Казаки обстреляли красных, и те поспешили «смотаться». Это было един-
ственное боевое соприкосновение чинов Ивановского гарнизона с против-
ником за те два решающие дня. «Ивановнам» оставалось только выжидать
исхода борьбы. Дух их, как и прежде, был крепок. Проход через село на
Ображеевку отряда генерала Бородина поднял настроение блохинцев.
Шум близкого боя у Ляличей и Ображеевки действовал на гарнизон Ива-
новки ободряюще. С напряженным вниманием следили бойцы за огне-
выми вспышками и грохотом, стараясь разгадать по ним, как развивается
сражение. Казаки и глудкинцы радовались тому, что шум боя отодвига-
ется все дальше. Однако утром 14 октября стало ясно, что наступление
Земской рати провалилось. Грохот орудий, рркейный и пулеметный треск
стали приближаться к Ивановке. К полудню в гарнизоне уже определен-
но говорили, что Поволжская и Дальневосточная казачья рати отступили
от Монастырища на Ляличи. «Ивановны» нахмурились: теперь каждую
минуту надо было ждать «гостей», а выдерживать в Ивановке четвертый
бой, на этот раз в условиях общего отступления армии, никому не хоте-
лось. «Если нас обложат, а все наши уйдут, то кто будет тогда выручать
нас?» — думали чины гарнизона.
524

, ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
«=^ 1^,
Утром 14-го штабу Дитерихса стало ясно, что генеральное сраже-
ние — это последнее сражение Белой армии, от которого зависела судь-
ба Южного Приморья, — проиграно Земской ратью окончательно и
бесповоротно. Никаких резервов, никаких сколько-нибудь свежих час-
тей а^я восстановления положения на фронте в распоряжении Воево-
ды не имелось. Мобилизация в армию провалилась. Насильно призван-
ные «ратники», не веря в успех, при первой возможности разбегались.
Тыловые лазареты были полны ранеными. Каждый день в действующих
частях хоронили десятки убитых. Белые все еще дрались до последней
возможности. Но теперь, после перелома под Монастырищем и Возне-
сенским, дальнейшее пролитие крови на поле боя становилось бесцель-
ным. На день позже или раньше — все равно уходить из России в
Китай. Зачем же лишние жертвы? В этой обстановке генерал Дитерихс
нашел в себе смелость признать, что дело, в которое он так верил, по-
терпело крах. Днем 14 октября он отдал войскам приказ об отходе по
направлению к государственной границе. Сибирская стрелковая и За-
байкальская казачья группы должны были идти на северо-запад — к
станции Гродеково, а Поволжская и Сибирская казачья на юг — в рай-
он Раздольного. Сибирской казачьей группе генерала Бородина Дитерихс
приказал отойти к деревне Раковке, соединиться там с кавалерией Мос-
ковского конного полка генерала Хрущева и, прикрывая железную до-
рогу от возможного удара партизан, продержаться в том районе в те-
чение 15 октября. В ночь на 15-е, около полуночи, белые части оставили
столицу Земского края город Никольск-Уссурийский.
К вечеру 14 октября откат частей генералов Молчанова и Глебова к
станции Ипполитовка стал свершившимся фактом. Вокруг Ивановки, в
разных местах, шли бои и стычки, но собственно Ивановский гарнизон
красные пока не трогали. Однако их появление было очень вероятно.
Поэтому нервы бездействовавших белых бойцов были напряжены до
предела. До самых сумерек они не знали, что наступающую ночь про-
ведут не за колючей проволокой внешней линии обороны и опор-
ных пунктов, а на походе. Но вот был получен приказ об отступлении.
В 19 часов 14 октября отряд генерала Блохина навсегда покинул наси-
женное место и двинулся на Лефинку, к которой должны были подой-
ти основные силы Сибирской казачьей группы с генералом Бородиным
во главе. Когда колонна Блохина в полной темноте (луна еще не взо-
шла) покидала село, на ее пути, на одной из улиц, горела изба. Видимо,
кто-то из немногочисленных остававшихся в Ивановке жителей давал
красным в Ширяевке знак, что белые уходят. Кстати, иные советские
мемуаристы утверждали, что партизаны взяли Ивановку штурмом.
В действительности белый гарнизон ушел сам, непобежденным, без дав-
525

В.А. ШУЛДЯКОВ
ления, а лишь в силу общих обстоятельств. И красные ему совершенно
не препятствовали. Возможно, они были сбиты с толку движением не-
большого отряда енисейцев.
Войсковой старшина Бологов добился разрешения начальства на ве-
дение партизанской борьбы в тылу противника и собрал из своей Ени-
сейской казачьей дружины небольшой отряд из 41 человека. Отряд
Бологова выступил из Ивановки чуть позже основной колонны, но в
другом направлении — на деревню Николаевку — и, по-видимому,
первым попал в поле зрения вражеских разведчиков, которые могли
принять белых партизан за авангард всего Ивановского гарнизона. То
есть не исключено, что Бологов отвлек внимание и дезориентировал
неприятеля. Но вскоре его маленький и подвижный отряд в темноте
легко ускользнул из вида красных наблюдателей. А тем временем и от
основной колонны генерала Блохина уже «след простыл». Тем самым
покинувший Ивановку гарнизон избежал ночной засады, боя в невы-
годных условиях и вполне вероятного разгрома.
Колонна Блохина благополучно достигла Лефинки. Здесь пришлось
немного подождать подхода остальных частей Сибирской казачьей
рати. Наконец, явились предводительствуемые Бородиным оренбурж-
цы, уральцы и сибирцы-артиллеристы. Воссоединившаяся рать, соблю-
дая тишину, двинулась по маршруту Аефинка—Даниловка—Раковка.
Дорога была хорошей, особенно вначале, однако серьезным препят-
ствием стала а^ колонны река Осиновка с ее не широким, но глубо-
ким в данном месте руслом. Моста через эту канаву не имелось, и
Сибирская казачья рать пробыла около нее часа три, перетаскивая
каждую повозку на руках. После этой злополучной речушки уже по-
рядком утомленным белым пришлось преодолевать крутой и длинный
подъем. Только утром 15-го достигла колонна Раковки. Во время ко-
роткого привала местные крестьяне хорошо угостили воинов. Затем
колонна Бородина двинулась далее — к деревне Глуховке, в которой
расположились основные силы Московского конного полка генерала
Хрущева. В Глуховку колонна пришла около 13 часов 15 октября и
стала здесь на отдых и ночевку. Наверное, вокруг разосланы были
конные разъезды, чтобы обезопасить от партизанских наскоков себя
и, главное, железную дорогу, по которой шла в те часы эвакуация гос-
питалей, беженцев и имущества.
Итак, вооруженная борьба за Южное Приморье — последняя боль-
шая схватка белых с красными на русской территории — завершалась.
Конец последнего белого режима был предрешен и очень-очень близок.
Части Земской рати шли уже к государственной границе, чтобы пере-
сечь ее и покинуть Россию.
526

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
«^ Ь&±
Мария Волкова1
РОДИНЕ
Тебе — Великая, Жестокая, Родная,
Всегда любимая с далеких детских лет,
Я песни верности и горести слагаю
И шлю, как дар, как дочерний привет!
Нет нужды в том, что Ты сошла с дороги:
Пора придет, — Ты путь найдешь прямой,
И лик прекрасный Твой, загадочный и строгий,
С улыбкой склонится, быть может, надо мной.
Нет нужды в том, что жизнь мне Ты разбила,
Услав к чужим, холодным берегам, —
Того, что раньше сердцу было мило,
Я никому и ныне не отдам!
Пусть — нищета, пусть все кругом — не наше,
Пусть коротка, непрочна жизни нить, —
Я пью безропотно мне посланную чашу,
Благодаря за счастье РУССКОЙ быть!
И если не войду под сень Твою, Родная,
Не устояв в болезни и в борьбе, —
Умру, за то судьбу благословляя,
Что петь могла Тебе и о Тебе!
Исход из России. «Последний выстрел»
17 октября 1922 г. белые начали эвакуацию Приморья. Воевода ге-
нерал М.К. Дитерихс, вернувшись из Никольска-Уссурийского во Вла-
дивосток, издал в тот день Указ № 68, документ потрясающей внут-
ренней силы. Вот его текст:
«Силы Земской Приамурской Рати сломлены. Двенадцать тяжелых
дней борьбы одними кадрами бессмертных героев Сибири и Ледяного
Похода, без пополнения, без патронов решили участь Земского При-
амурского Края. Скоро его уже не станет.
Он — как тело — умрет. Но только как тело.
В духовном отношении, в значении ярко вспыхнувшей в пределах его
русской, исторической, нравственно-религиозной идеологии, — он ни-
когда не умрет в будущей истории возрождения Великой Святой Руси.
Семя брошено. Оно сейчас упало на еще неподготовленную почву.
Но грядущая буря ужасов советской власти разнесет это семя по ши-
1 Впервые было опубликовано в сборнике стихов «Песни Родине» (Харбин, 1936)
под названием «Посвящение».
527

В.А. ШУЛДЯКОВ
рокой ниве Великой Матушки Отчизны, и приткнется оно в будущем,
через предел нашего раскаяния и по бесконечной милости Господней,
к плодородному и подготовленному клочку земли Русской и тогда даст
желанный плод.
Я верю в эту благость Господню, верю, что духовное значение крат-
ковременного существования Приамурского Земского Края оставит
даже в народе края глубокие неизгладимые следы. Я верю, что Россия
вернется к России Христа, России — Помазанника Божия, но что мы
были недостойны еще этой милости Всевышнего Творца».
Согласно плану эвакуации Сибирская стрелковая и Забайкальская ка-
зачья группы должны были из района Гродеково через станцию Погра-
ничная уйти на КВЖД. Поволжской и Сибирской казачьей группам
предстояло от Красного Яра и Раздольного пройти через Нежино и Бара-
баш походным порядком, вдоль побережья Амурского залива и сосредо-
точиться в районе Ново-Киевск—Посьет. С этой частью Земской рати
собирался отступать и сам Воевода со своим штабом. Город Владивосток,
население которого не оказало ему существенной поддержки, генерал
Дитерихс решил не защищать. Раненых, больных, семьи военнослркащих,
прочих беженцев, военно-учебные заведения и части гарнизона планиро-
валось к моменту окончательного ухода японцев несколькими партиями
перебросить морем из Владивостока в Посьет, под защиту Земской рати.
Поскольку своих плавсредств не хватало, Воевода приказал нанять япон-
ские транспорты. Руководить эвакуацией Владивостока был оставлен ко-
мандующий Сибирской военной флотилией контр-адмирал Г. К. Старк.
Сибирская казачья группа вторую половину 15 октября и ночь сто-
яла в деревне Глуховке. Здесь во временное подчинение генерала Боро-
дина вошли две конные дружины — Московская и Петроградская —
Московского конного полка генерала Хрущева. Этот соединенный от-
ряд, выполнив задачу прикрытия железной дороги, утром 16 октября
выступил из Глуховки на юг и во второй половине дня подошел к са-
мому Раздольному, против которого должен был переправиться через
реку Суйфун. Между прочим, часть пути колонне пришлось идти пря-
мо по полотну железной дороги Никольск—Раздольное.
Все чины Бородина и Хрущева очень удивились, встретив в Раздоль-
ном казаков Дальневосточной группы, ведь согласно приказу Воеводы
и ориентировкам штаба Земской рати ей полагалось отступать в со-
вершенно другом направлении и находиться теперь в противополож-
ном конце Южного Приморья. Бородин с несколькими старшими
чинами своей группы посетил Глебова и вынес из этого свидания «са-
мое безотрадное впечатление»: «сам генерал Глебов и большинство
чинов его штаба были пьяны»... Упомянув этот факт, поручик
528

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
«^& £&*
Б.Б. Филимонов подчеркнул, что «глебовские порядки» являли в те дни
разительную противоположность достойному поведению штабов трех
остальных войсковых групп Земской рати.
Согласно сообщению штаба Воеводы в районе Раздольного к при-
ходу Сибирской казачьей группы должен был быть наведен мост че-
рез реку Суйфун, однако его не оказалось. Не было здесь, в отличие
от Красного Яра, куда вышла Поволжская группа, и паромной пере-
правы. К тому же, на беду белых, из-за дождей река сильно разлилась.
Казакам и лично генералу Бородину пришлось потратить много вре-
мени и энергии, чтобы разыскать хоть какой-нибудь брод. Наконец
брод, пусть и глубокий, был найден. Переправа Сибирской казачьей
группы через реку началась вечером 16-го, а закончилась уже ночью
при свете факелов. На правом берегу реки группе был дан короткий
отдых. Люди вперемешку — и начальники (в том числе и генерал
Бородин), и рядовые — набились в единственную корейскую фанзу.
Но подавляющему большинству пришлось довольствоваться кострами,
разведенными у китайских шалашей. Возле них переправившиеся офи-
церы, казаки и солдаты грелись и сушились.
Ночью колонна Бородина двинулась в направлении на деревню Не-
жино: сначала по меже, без дороги, а затем — по заброшенному про-
селку. Серьезным препятствием на этом пути стала так называемая
Вторая речка. Деревянный мост через нее был полуразрушен, и настил
его зиял многочисленными дырами. Однако мысль о переправе вброд
сразу же отбросили: речка была очень глубока и имела крутые, обрыви-
стые берега. К тому же была ночь. Колонне пришлось спешиваться и
распрягать. Люди осторожно на руках перетаскивали повозки и орудия
по остову моста, а коней переводили под уздцы. Переправа прошла
благополучно, но времени потребовала очень много. Поэтому Сибир-
ская казачья группа прибыла в Нежино только около 6 часов утра
17 октября. Здесь колонна Бородина сделала лишь короткий привал,
после которого двинулась дальше, на деревню Пеняжино. Шли теперь
по большой дороге. Когда-то это было превосходное грунтовое шоссе,
но с началом революции оно не поправлялось, и некоторые его участки
сильно испортились. За Нежином шоссе пролегало по низине, среди
березового леса. Почва здесь была тяжелая: местами глинистая, места-
ми болотистая. К тому же из-за недавних дождей этот участок дороги
еще и развезло. Части Сибирской казачьей группы прошли мимо не-
скольких безнадежно застрявших в грязи автомобилей, принадлежавших
штабу Земской рати и Поволжской группе. Только к вечеру 17-го уда-
лось выйти на сухой участок шоссе. Движение колонны генерала Боро-
дина протекало без какого-либо соприкосновения с красными
34 2250
529

«^L
B.A. ШУЛДЯКОВ
&£^
1 Восточно-Сибирская артиллерийская дружина полкопника Романовского продол-
жила отход со штабом Сибирской казачьей группы и Оренбургским казачьим отрядом.
530

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
«^ Ш^>
Енисейцы и сибирцы генерала Блохина двинулись из Славянки вслед
за Поволжской группой, штабом и обозами Сибирской казачьей группы.
Артиллерия на этом переходе была выделена генералом Молчановым в
отдельную колонну. 22 октября белые имели дневку в корейской дерев-
не Сухановке: отдыхали, подкармливали коней. В прикрытии находились
оренбуржцы Наумова. 23 октября Поволжская и Сибирская казачьи груп-
пы сделали тяжелый и неприятный переход («месили грязь») в деревню
Зайсановку, а 24-го — в Ново-Киевск, к месту назначения. Во время пос-
леднего перехода войска генерала Молчанова прошли мимо Посьета —
последнего русского порта. За ним по морскому побережью, южнее, были
уже порты Кореи. Недалеко от Посьета находилось село Ново-Киевское.
Там, в разграбленных за годы безвременья казармах военного городка,
части Сибирской казачьей группы и разместились. Не то в Сухановке, не
то в Зайсановке прикрытие Земской рати было возложено на генерала
Хрущева с его Московской и Петроградской конными дружинами. Хру-
щев остался перед Посьетом, прикрывая подходы к порту и Ново-Киев-
ску. Его дрркины имели несколько стычек с красными, но, кажется, не с
регулярной армией, а с местными партизанами-корейцами.
Отход к Ново-Киевску не сопровождался каким-либо внутренним
разложением белых частей. Конечно, офицеров, солдат и казаков вол-
новала неопределенность их будущего в чужой стране. Но никакого
падения дисциплины не произошло. К чести казаков группы генерала
Бородина следует отметить, что, в отличие, например, от забайкальцев,
покидая Родину, они не запятнали себя ни грабежами, ни другими на-
силиями. Не было в их рядах в те трагические дни и дезертирства.
Итак, 24 октября, самое позднее вечером, сибирские казаки Свод-
но-казачьего отряда генерала Блохина оказались в Ново-Киевске, селе-
нии, от которого не так далеко было до того места, где сходились рус-
ская, китайская и корейская границы. В тот же день в Посьет на
кораблях прибыл сибирец генерал Глебов со своею Дальневосточной
казачьей группой. Глебовны пришли из Владивостока. Это было в нару-
шение первоначального плана эвакуации. Штаб Земской рати не думал
перебрасывать казачью конницу морем. Но забайкальские, амурские,
иркутские казаки и пластуны Дальневосточной группы оказались-таки
на судах. Обстоятельства этого дела интересны, и стоит на них остано-
виться, тем более что в личном конвое и штабе Глебова, а также во
вверенных ему Забайкальских казачьих частях служило некоторое ко-
личество сибирских казаков (из бывших гродековцев).
Как уже говорилось, днем 14 октября Дитерихс приказал Глебову от-
водить Дальневосточную группу из района Ипполитовки на северо-запад,
на Полтавку—Гродеково, и соединиться там с Сибирской стрелковой
34*
531

*^L
B.A. ШУЛДЯКОВ
1£Ь>
1 Войсковой атаман Уральского казачьего войска.
2 Полковнику Попову, начальнику штаба Восточно-Сибирского отряда, в то время
исполняющему должность начальника Никольского гарнизона. Речь шла о вероятном
отходе армии через реку Суйфун. Отправлявшийся согласно приказу Воеводы в наступ-
ление Молчанов, не веря, очевидно, в успех, рекомендовал Попову готовиться к пере-
праве через Суйфун, не обращая внимания на указания штаба Земской рати.
532

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
и подразделений массу оснований не исполнить приказ или исполнить
его лишь частично. И вышестоящее начальство часто не могло рассу-
дить, где правда, а где ложь, где причина, а где повод. Тем более, не
зная всех деталей, не вправе категорично судить и мы, потомки.
Первоначально Глебов вроде бы собирался отступать так, как при-
казал ему Дитерихс. Во всяком случае, хозяйственные эшелоны и тыло-
вые учреждения Дальневосточной казачьей группы были отправлены в
Гродеково. К утру 16 октября они уже были эвакуированы из Гродеко-
ва и сосредоточились на станции Пограничная КВЖД, то есть на тер-
ритории Маньчжурии. Почему Глебов не повел строевые части группы
вслед за своими тыловыми эшелонами?
Дальневосточная казачья группа находилась южнее левофланговой
Сибирской стрелковой группы генерала Смолина. Следовательно, чтобы
пройти в Гродековский район, глебовцам требовалось времени больше,
чем смолинцам. Глебов получил приказ Дитерихса об отступлении к мань-
чжурской границе, скорее всего, к вечеру 14-го, а то и позже. Начать
движение на Гродеково он мог не ранее утра 15 октября, так как войс-
кам, уставшим 14-го, за день боя и отхода, нужно было хотя бы несколь-
ко часов отдыха. А в течение 15-го ситуация на левом фланге Земской
рати существенно переменилась. Нанеся поражение Сибирской стрелко-
вой группе под Вознесенским, красные бросили вперед свою конницу.
15 октября их Отдельная Дальневосточная кавалерийская бригада захва-
тила станцию Галенки и перерезала железнодорожную линию Никольск-
Уссурийский—Гродеково. В тот же день передовые части 2-й Приамур-
ской стрелковой дивизии Народно-революционной армии, преследовавшие
основные силы Земской рати, вошли в Никольск. Таким образом, путь
Дальневосточной казачьей группы на северо-запад был противником пе-
рехвачен. Теперь, чтобы выполнить приказ Воеводы, Глебову следовало или
пробиваться с боем, или совершать широкий обход Никольска и Галенок,
причем в осеннее время по проселкам и бездорожью и опять-таки с боль-
шой долей вероятности нарваться на вражескую кавалерию. То есть дей-
ствительно «свободных дорор> у Дальневосточной группы, оказывается, и
не было. Так что, возможно, генерал Глебов был прав в том, что стал дей-
ствовать по обстановке и не пошел на Гродеково. Заметим также, что в
своих воспоминаниях начальник штаба Земской рати генерал П.П. Пет-
ров не стал упрекать дальневосточных казаков в нарушении приказа и
даже не упомянул о том, что они пошли на Владивосток самовольно. Ве-
роятно, аргументы Глебова, в конечном итоге, были Дитерихсом и его
штабом вполне поняты и приняты.
Видимо, в выборе направления отхода сыграл свою роль еще один,
не чисто военный, но очень важный фактор. Как известно, при крахе
533

В.А. ШУЛДЯКОВ
белого режима в Сибири погибли или попали в руки коммунистов, глав-
ным образом в железнодорожных заторах перед Новониколаевском,
Тайгой и Красноярском, семьи многих военнослужащих Русской армии
адмирала А. В. Колчака. С того времени вопрос о судьбах семей стал
самым болезненным. Чтобы уменьшить среди офицеров, солдат и каза-
ков тревогу за родных, командование перед началом октябрьских боев
в Спасском районе сконцентрировало все семьи чинов Земской рати во
Владивостоке и организовало их по группам. Каждая войсковая группа,
в том числе и Дальневосточная, имела свою группу семейств во главе с
заведующим. Несомненно, казакам и пластунам генерала Глебова было
бы психологически тяжело идти на Гродеково, зная, что их семьи оста-
ются в совсем другой стороне — во Владивостоке. Надеяться же после
всех страшных событий Русской Смуты, что начальство своевременно
эвакуирует их, могли только глупцы. Это было бы безответственно по
отношению к самым близким людям.
Дальневосточная казачья группа очутилась в Раздольном. Заброшен-
ный в этот район волею обстоятельств генерал Глебов не знал, что де-
лать далее. Штаб Земской рати не успел отреагировать на его маневр.
А у самого генерала определенного плана действий не имелось. Уровень
воды в Суйфуне повысился. Первые попытки дальневосточных казаков
найти брод, очевидно, не увенчались успехом. Брод, причем глубокий и
после долгих поисков, обнаружила только Сибирская казачья группа
генерала Бородина, также пришедшая в Раздольное. Когда вечером
16 октября казаки Бородина — оренбуржцы, сибирцы, енисейцы и
уральцы — начали переправляться через Суйфун, Глебов стал склонять-
ся к движению на Барабаш вслед за ними. Однако до глубокой ночи
ничего определенного он так и не решил. Колонна Бородина ушла на
Барабаш одна. Глебов колебался: начинать переправу или, отказавшись
от нее, идти на Владивосток. По этому вопросу в его полупьяном шта-
бе шли, наверное, горячие споры.
Согласно армейской молве Дальневосточная группа окончательно от-
казалась от перехода через Суйфун из-за разлива реки и близости крас-
ных. Пока Сибирская казачья группа переправлялась, вода вполне могла
подняться еще выше, сделав брод почти непроходимым. Он, однако, и без
того был глубок и труден, особенно ^ая ночной переправы. Большая часть
колонны генерала Бородина преодолела Суйфун еще при свете дня, в ве-
черних сумерках, и лишь хвост ее, как уже говорилось, ночью с факела-
ми. То есть группа генерала Глебова могла начать переправляться по тому
же, единственному, броду лишь глубокой ночью, с 16 на 17 октября, а
если ночная переправа стала к тому моменту невозможной, — только
утром 17-го. Быстро перейти через реку было нереально. Между тем, по
534

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
«=«& %£z*
всем расчетам, в первой половине 17-го к Раздольному должны были
выйти передовые части Народно-революционной армии. Красные могли
только мечтать о том, чтобы застигнуть Дальневосточную казачью группу
на переправе, в состоянии, когда войска менее всего способны к оказа-
нию сопротивления. Глебов понимал опасность ситуации и, конечно, не
хотел подставлять свои части под вражеский удар. В конце концов он ре-
шил, что переправляться через Суйфун трудно, рискованно, а главное —
поздно, и 17 октября повел группу из Раздольного на Владивосток.
Однако не только природно-географический и военно-тактический
факторы обусловили выбор Владивостокского направления отхода Даль-
невосточной группы. Были еще веские политические и психологические
обстоятельства.
Главная, на наш взгляд, политическая причина — надежда остаться
на территории России и даже, быть может, продолжить вооруженную
борьбу с коммунистами. Эта надежда, прежде всего, связывалась с еще
остававшимися в районе Владивостока японскими войсками. За четыре
с половиной года интервенции владивостокский обыватель свыкся с
присутствием японцев, видел в них гаранта порядка и теперь, в октяб-
ре 1922 г., никак не мог поверить, что они все-таки уйдут. Японцы,
боясь, что наступавшие красные навалятся на их арьергард и уничто-
жат его, стали укреплять оборонительные позиции на ближних подсту-
пах к городу. Население истолковало этот факт как очередной поворот
в политике Японии и как ее намерение сохранить за собой Владивос-
ток. Конечно, это был тот случай, когда желаемое выдают за действи-
тельность. Тем не менее, местные российские политики ухватились за
эту соломинку. Городская дума подняла вопрос об объявлении Влади-
востока «свободным портом» под эгидой «великих держав». Диплома-
тическому корпусу в Токио была послана телеграмма с соответствующим
предложением. В городе появились слухи о приходе в ближайшие дни
китайских, французских и итальянских военных судов. Захоти японцы
остаться во Владивостоке, у них, несомненно, вышел бы вооруженный
конфликт с Народно-революционной армией на подступах к городу. Это
столкновение должно было определить, станет Владивосток красным или
же, хоть на какое-то время, «свободным портом», доступным ,\ля бе-
лых. Уйти на Барабаш и Ново-Киевск означало удалиться от вероятно-
го места основных событий. А у Владивостока Дальневосточная казачья
группа вполне могла пригодиться интервентам и в союзе с ними отсто-
ять город. Не верящих в японскую эвакуацию было достаточно и среди
военных, особенно среди штабных и административно-хозяйственных
чинов Владивостокского гарнизона. Не исключено, что Глебов получил
соответствующую ориентировку «из надежного источника».
535

В.А. ШУЛДЯКОВ
Другой возможностью остаться в России и бороться было отступление
морем на Северный Сахалин или Камчатку. Идею ухода на Сахалин пытал-
ся реализовать находившийся в эмиграции, и не у дел, атаман Г.М. Се-
менов. Согласно его воспоминаниям, он, учтя «неизбежную близость
грядущей эвакуации» Белого Приморья, начал через своих друзей зонди-
ровать почву на сей предмет в Японии. Японское военное командование
согласилось содействовать переброске Земской рати и беженцев на Саха-
лин. Тогда Семенов командировал своего адъютанта войскового старши-
ну Клока во Владивосток — «мя связи и информации генерала Глебова».
В штабе Сибирской военной флотилии в октябре 1922 г. не было един-
ства в вопросе направления эвакуации. Одни старшие чины предлагали
уходить в порты Северного Китая с целью перехода на положение эмиг-
рантов, другие — на Сахалин и Камчатку с тем, чтобы создать на этих
последних свободных от коммунистов клочках русской земли новые оча-
ги белой борьбы. К моменту оставления флотилией Владивостока в ее
штабе вроде бы возобладали сторонники первого варианта. Однако, по-
кидая порт, даже капитаны кораблей, не говоря уже о пассажирах (во-
еннослужащих и беженцах), не знали точно, куда же они идут: на север
или на юг. Более того, движение на Посьет еще ни о чем не говорило.
Оппозиция в штабе флотилии не теряла надежду провести свою линию.
Сторонники северного варианта предлагали, зайдя в Посьет, взять на борт
части Земской рати, а затем уже идти на Сахалин или Камчатку. Внут-
ренняя борьба по вопросу о направлении эвакуации угасла только тогда,
когда наступившая зима сделала поход изношенных и перегруженных
судов Сибирской военной флотилии на Камчатку абсолютно невозмож-
ным. По поводу Сахалина следует напомнить, что южная половина его
принадлежала тогда Японии. Вряд ли японские гражданские власти были
заинтересованы в переброске на остров белых войск и беженцев. Север-
ный Сахалин — наименее пригодная аая жизни половина острова, на ко-
торой, так же как и на Камчатке, почти не было населения. Правительства
Меркулова и Дитерихса не стали тратить и без того скудные средства на
создание там запасной базы. Поэтому белые не нашли бы в этих удален-
ных и малоосвоенных районах ни продовольствия, ни сколько-нибудь
крупных селений. В конечном итоге в поисках пищи, тепла и спасения
тысячи голодных и полураздетых русских ринулись бы из северной части
Сахалина в южную, японскую, и стали бы огромной проблемой аая мес-
тных властей. Естественно, такая обуза японцам на своей территории
была не нужна.
У генерала Глебова были тесные связи с моряками, по меньшей мере
с конца мая 1922 г., когда они вместе выступили в защиту правитель-
ства С.Д. Меркулова. Роль посредника между Сибирской военной фло-
536

ъ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
тилией и Дальневосточной казачьей группой мог выполнить и семенов-
ский посланец войсковой старшина Клок. Если бы последняя ставка на
японцев (и на «свободный порт») оказалась бита, тогда можно было
попытать с флотом счастья на Сахалине или Камчатке. Если так, зачем
группе Глебова идти походным порядком на Барабаш, Ново-Киевск,
Посьет, когда можно было сразу же погрузиться во Владивостоке? Ведь
гораздо ближе, и причалы удобны мя погрузки, да и можно было за-
нять суда получше, что тоже немаловажно.
Дальневосточную казачью группу, возможно, зазывали во Владивос-
ток определенные политические круги. Атаман Семенов прямо писал в
воспоминаниях, что «генерал Глебов дал себя увлечь организации сибир-
ских областников». Дело в том, что после оставления Владивостока пра-
вительством и штабом генерала М.К. Дитерихса там образовался,
20.10.1922 г., «Совет уполномоченных Сибирского автономного прави-
тельства» во главе со старым народовольцем и заслуженным коопера-
тором А.В. Сазоновым («сибирский дед»). Конечно, то была агония
Белого Приморья. Главную надежду возлагали областники на то же
признание Владивостока «свободным портом» и на те же японские
штыки. Смена политического знамени — с унитарно-монархического
на федёралистско-демократическое — была рассчитана не на японцев,
а на американцев. Именно они оказывали сильнейшее дипломатичес-
кое давление на Японию, требуя полного вывода ее войск из России.
Кроме того, областники надеялись на внутреннюю непрочность комму-
нистического режима. Владивостокские газеты тех дней много писали
о массовых народных восстаниях против коммунистов, в частности о
росте белоповстанческого движения в Забайкалье. Атаман Семенов вспо-
минал, что областники «убедили генерала Глебова в своих связях с ан-
тибольшевистскими организациями в советской Сибири».
Областники решились поднять брошенную Правителем Земского
Края власть над Владивостоком. Однако собственной вооруженной си-
лой они не располагали. А как без этого торговаться с японцами и дру-
гими иностранцами, как охранять порядок в городе, держать в пови-
новении рабочие окраины? Надо полагать, областнические деятели,
готовя почву АА^ создания своего правительства, обратились к распола-
гавшему реальной силой генералу Глебову. Тем более, других сколько-
нибудь крупных русских отрядов вблизи Владивостока уже не было.
Между прочим, у областников с казаками, во всяком случае с сибирца-
ми, были давние контакты. Сам А.В. Сазонов, несомненно, хорошо знал
председателя Войскового правительства Сибирского казачьего войска
полковника Е.П. Березовского. Оба в 1918—1919 гг. являлись деятель-
нейшими участниками Омского блока общественных организаций —
537

В.А. ШУЛДЯКОВ
с^> 4fe
политической опоры режима адмирала А.В. Колчака. Министр иност-
ранных дел новообразованного правительства профессор М.П. Голова-
чев находился в дружеских отношениях с начальником Войскового шта-
ба Сибирского казачьего войска полковником А.Г. Грызовым. Его сына,
хорунжего в отставке А.А. Грызова, Головачев привлек к деятельности
своей организации еще весной—летом 1922 г., поставив редактором
владивостокской областнической газеты «Последние известия». А 20 ок-
тября А.А. Грызов был назначен начальником канцелярии министерства
иностранных дел правительства Сазонова.
Во Владивосток казаков генерала Глебова тянуло и потому, что там
оставались их родные и товарищи: жены, дети, старики, инвалиды, ра-
неные. Идти со спокойной душой из Раздольного на Барабаш забайкаль-
цы и другие чины Дальневосточной группы могли, лишь будучи уверены,
что их семьи и немощные обязательно будут эвакуированы из Владиво-
стока в Посьет морем. Однако 16 —17 октября, когда Глебов решал,
куда двинуться от Раздольного, такой уверенности не было и при со-
здавшейся во Владивостоке обстановке быть не могло.
К тому времени эвакуация беженцев из Владивостокского порта еще
даже не начиналась. Там сложилась критическая ситуация, грозившая
повторением, в меньших масштабах, Новороссийской катастрофы 1920 г.
Штаб Земской рати рассчитывал, что из Владивостока вместе с Белой ар-
мией захотят эвакуироваться не более 3 тысяч человек, но просчитался.
По сравнению с близким красным нашествием предстоящие эмигрант-
ские скитания показались беженцам не столь страшными и не испугали
их. Изъявили желание выехать в Китай почти 6 тысяч гражданских лиц.
Из-за повреждения партизанами железнодорожного моста на 26-й вер-
сте, в нарушение плана, не удалось перебросить из Владивостока на КВЖД
семьи Сибирской стрелковой группы генерала Смолина (более 850 чело-
век). А русских плавсредств было совсем мало. Транспорты, нанятые в
Японии, могли прийти только 22—24 октября. Между тем 25 октября
последний японский солдат должен был покинуть континентальную Рос-
сию. Как писал Б.Б. Филимонов, Владивосток переживал «страшные дни,
полные тревоги и боязливой суматохи, хаоса и неразберихи», «судьба
многих тысяч русских людей висела в эти дни на волоске».
Глебовны, несомненно, получали от своих семей тревожные сигналы,
скорее даже, призывы о помощи. Что было делать? Скорее подтянуть
семьи в Раздольное — железной дорогой или гужевым транспортом — и
рк затем идти с ними на Барабаш и Посьет? Это был почти наверняка
гибельный для семей вариант. Красные находились слишком близко. От-
бросив Дальневосточную группу от Раздольного, они ринулись бы на столь
желанный Владивосток, и тогда двигавшиеся к Раздольному, без русского
538

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
«^ Ш^
или японского прикрытия, казачьи семьи оказались бы на острие вражес-
кого удара. Конечно, семейные казаки рвались во Владивосток, чтобы
спасаться или гибнуть вместе с женами и детьми. Таким образом, целый
комплекс причин привел глебовцев во Владивосток.
Дальневосточная казачья группа оставила Раздольное. Красные сле-
довали за ней по пятам, но особенно не наседали. Японский заслон
перед городом пропустил казаков через свои боевые порядки, а их пре-
следователей встретил огнем. После короткого боя красные предпочли
отойти немного назад. Они завязали с интервентами переговоры и ста-
ли выжидать окончания японской эвакуации. 19 октября вся группа
генерала Глебова сосредоточилась во Владивостоке. Современнику, на-
блюдавшему движение казаков по городу, бросилось в глаза, какие они
были «грязные и ободранные»...
Японское командование, пойдя навстречу просьбам Воеводы генера-
ла Дитерихса, предоставило свои военные транспорты. 20 октября на-
чалась, наконец, переброска семей, больных и раненых из Владивостока
в Посьет. А затем стали подходить и гражданские японские корабли.
Транспорты разгрркались в Посьете и возвращались в город за следую-
щей партией беженцев или раненых. Японцы фактически спасли поло-
жение. В течение 20—24 октября все, или почти все, желавшие выехать
из Владивостока были японскими и русскими судами вывезены. В эти
дни Дальневосточная казачья группа (около 1500 штыков и сабель)
выполняла, по-видимому, функцию прикрытия непосредственно Влади-
востокского порта. Японских войск в городе и пригородах оставалось
мало, и одни они могли не сдержать возможного удара красных. Оче-
видно, поэтому группу генерала Глебова усилили Урало-Егерским отря-
дом1 полковника Доможирова (до 400 штыков).
Дальневосточная группа грузилась в последнюю очередь: утром
24 октября2. Ее принимали на борт два больших японских транспорта,
зафрахтованные генералом Глебовым, а также суда Сибирской военной
флотилии. Казачьи части и обозы спускались по Алеутской улице к Эгер-
шельдским причалам, где и шла погрузка. «На подъездных путях, на
прилегавших улицах, в товарных вагонах, на самых пристанях, — всю-
ду кишмя кишела лохматая казачья толпа, — вспоминал М.В. Щерба-
ков. — Ободранные, изможденные женщины и босые ребята продава-
ли наперебой как свой домашний скудный скарб, так и не слишком
благоприобретенное в последнем отступлении имущество. Все это пе-
1 Два батальона — бывшие 2-й Уральский и 3-й Егерский полки.
2 С Русского острова последние белые, в том числе Сибирский (Омский) и Хаба-
ровский кадетские корпуса, были эвакуированы утром 25 октября. Среди кадет Омско-
го корпуса было немало сибирских казаков.
539

В.А. ШУЛДЯКОВ
«^ £fe
регонялось главным образом на спирт, который пили здесь же, по-си-
бирски: живьем, не разбавляя водой. Весь Эгершельд представлял собой
гигантскую барахолку, где можно было купить по полтиннику за аршин
английский офицерский шевиот из разбитых накануне казаками интен-
дантских складов на Чуркине <...>. Казаки, жуя хлеб, терпеливо жда-
ли посадки». По-видимому, многие чины Дальневосточной группы про-
дали во Владивостоке своих коней, ведь моряки соглашались грузить их
только после споров, с неохотой, в виде исключения, ведь суда и так
были переполнены людьми.
Во второй половине дня и вечером 24 октября транспорты с гле-
бовцами собрались в бухте Посьета. Значительная часть дальневосточ-
ных казаков, в том числе все конные, высадились с семьями, лошадьми
и вещами на берег и расположились гигантским табором между фан-
зами поселка. Было холодно, а топливо отсутствовало. На костры по-
шли не только посьетские заборы, но и зеленые казачьи сундуки,
которые хозяева раскалывали тут же о землю или о прибрежные ва-
луны. Голодные люди начали рыскать в поисках пищи. Но в местных
китайских лавках никакого продовольствия не осталось. Все было куп-
лено и съедено первой волной отступавших: чинами Поволжской и
Сибирской казачьих групп. В Посьете глебовцы нашли только обилие
сули. М.В. Щербаков свидетельствовал: «На берегу, в зареве казачьих
костров, телеги с задранными оглоблями, военные двуколки, ржущие
низкорослые кони и сами казаки мешались в черную, шевелящуюся
и примолкшую кашу. Даже ребята притихли. Всюду шел оживленный
торг бельем и вещами из Чуркинского интендантства: нужны были
иены на корейскую сивуху, которая продавалась в каждой фанзушке.
Однако и торговались, и пили тихо; над всем табором чувствовалась
придавленность»...
Штаб Земской рати находился в Посьете. Воевода остановился в доме
таможни. Он не был морально сломлен и продолжал, насколько позво-
ляли обстоятельства, руководить передвижениями войск, флота и бежен-
цев. Однако быстрый крах дела, в которое М.К. Дитерихс так горячо
верил и которое считал святым, не прошел для него бесследно, по ряду
свидетельств, генерал в несколько дней изменился до неузнаваемости:
постарел и поседел...
Почему Земская рать и беженцы не уходили сразу в Китай, а концен-
трировались в Ново-Киевске и Посьете? Во-первых, этого требовала за-
дача эвакуации Владивостока. Вывезти оттуда всех желающих можно было
лишь партиями, поочередно, и только в приграничный Посьет. Если бы
транспорты уходили дальше, сразу в порты Кореи, многие белые так и
остались бы во Владивостоке и на Русском острове и попали бы в руки
540

, ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922 „
красных. Разгрузку в Посьете следовало прикрыть с суши от партизан и
особенно от продвигавшихся вдоль побережья Амурского залива частей
Народно-революционной армии. Эту задачу и выполняла группировка
Земской рати, собравшаяся в районе Ново-Киевска. Во-вторых, чтобы
переходить границу, сначала надо было договориться с властями другой
стороны, иначе пограничники соседнего государства могли встретить на-
рушителей огнем. Генерал Дитерихс завязал с китайцами переговоры.
В-третьих, когда белые шли от Барабаша к Ново-Киевску, у некоторых из
них, так же как у глебовцев, еще теплилась слабая, и последняя, на-
дежда, что вдруг у японцев под Владивостоком выйдет вооруженный
конфликт с красными и тогда, быть может, представится возможность
задержаться в России и еще повоевать1. Однако с прибытием в Посьет
24 октября судов с Дальневосточной группой генерала Глебова, а в ночь
на 26-е всей остальной части Сибирской флотилии во главе с контр-ад-
миралом Старком стало ясно, что иного исхода, кроме эмиграции, не
дано. 25 октября 1922 г. в оставленный белыми и японцами Владивосток
вошли части Народно-революционной армии ДВР.
Неизвестно, каковы были планы генерала Дитерихса на предмет даль-
нейшего использования Сибирской военной флотилии. Логичнее было бы
небоевые части отправить из Посьета морем в Корею, а войска двинуть
походным порядком в Китай. Однако пропускная способность посьет-
ских пристаней была недостаточна. На разгрузку всей Дальневосточной
группы и погрузку беженцев, раненых и больных потребовалось бы не-
мало времени. А это было опасно. Белые не могли знать, сколько дней
относительного спокойствия даст им противник. Да и отрывать семьи
военных от их воинских частей было не совсем разумно. Неизвестность
будущего пугала, и родные люди предпочитали идти за границу вместе,
чтобы не оказаться в разных местах и не искать потом друг друга. И кро-
ме того, генерал Ф.Л. Глебов, выражая настроение части своего окруже-
ния, потребовал от Воеводы, чтобы его Дальневосточную группу и дальше
перевозили морем.
1 Между прочим, такое же ожидание было и среди белых, отступавших на КВЖД.
Так, генерал Толстов, возглавивший согласно приказу Воеводы это направление, получил
из какого-то источника информацию, будто красные жестоко разбиты японцами и Зем-
ской ратью в районе Раздольное—Ново-Киевск, отходят под натиском победителей на
север и даже оставили город Никольск-Уссурийский. Толстов почти поверил этому лож-
ному слуху, так как его войска к этому времени потеряли соприкосновение со своими
преследователями. Утром 18 октября он остановил отступавшую от Гродекова Сибир-
скую стрелковую группу генерала Смолина, а ее конницу двинул назад» чтобы найти
противника и выяснить обстановку. В действительности красные лишь приотстали. Встре-
тившись под Гродековом с белой кавалерией, они погнали ее к границе. Вечером 18-го
группе Смолина пришлось с боем уходить в Маньчжурию.
541

В.А. ШУЛДЯКОВ
По-видимому, речи о движении на север — на Сахалин или Камчат-
ку — теперь не шло. У глебовцев появилась новая надежда. Министр
внешних дел правительства Дитерихса Н.Д. Меркулов уже провел пред-
варительные переговоры с фактическим властителем Маньчжурии генера-
лом Чжан Цзолином. И тот якобы обещал не только приютить у себя всю
Земскую рать, но и взять некоторые русские части к себе на службу. То
есть у генерала Глебова появился шанс сохранить Дальневосточную груп-
пу как воинское соединение на территории чужого государства. Многие
его казаки, кажется, надеялись именно служить: защищать Китай от эк-
спорта революции из Советской России. В этом случае жизнь снова при-
обрела бы аая них прежний смысл: сражаться с коммунистами, пусть и
на китайской территории. А там, глядишь, вооруженная борьба возобно-
вится и в России. Казаки рассчитывали морем как можно скорее добрать-
ся до одного из портов Кореи, а оттуда, оставив суда, железной дорогой
отправиться в Мукден — «к Чжан Цзолину». Среди старших чинов Даль-
невосточной группы, по-видимому, не было единства по поводу как спо-
соба дальнейшей эвакуации — морем или сушей, — так и требователь-
ного тона, взятого Глебовым в отношении Дитерихса. Вероятно,
начальник штаба Дальневосточной казачьей группы Генерального штаба
полковник Дубинин разошелся в этих вопросах со своим командующим
группой. В Посьете Дубинин сошел на берег и присоединился к штабу
Земской рати.
Эгоизм глебовцев несомненен: они решили сами воспользоваться
транспортом, а части гражданских беженцев предоставить тяжелейшее,
в условиях осенних дождей и заморозков, движение походным порядком
от Посьета до Гирина. Однако казаков несколько оправдывают два обсто-
ятельства. Во-первых, масштабная разгрузка-погрузка в маленьком Посье-
те почти «под носом» противника была, как уже отмечалось, опасна. Во-
вторых, и это важнее, белые воинские части, разместившиеся на русских
судах, фактически продлевали свое существование. Корабль экстеррито-
риален, на него не распространяются законы других государств, кроме
того, под чьим флагом он ходит. Морское судно — частица территории
своей страны. Выгрузись Дальневосточная казачья группа в Посьете, и
спустя несколько дней, при переходе китайской границы, она, как и вся
Земская рать, была бы разоружена, интернирована, а в последующем и
распылена. На судах же, под российским флагом, можно было сохранять
прежнюю военную организацию, оружие и при этом заходить в корей-
ские и китайские порты. Кроме того, в штабе Сибирской военной фло-
тилии поговаривали о возможности совместной работы с флотом Чжан
Цзолина. То есть вырисовывалась, хотя еще очень смутно, перспектива
сохранения русских белых отрядов путем временного вливания их в со-
542

, ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
«^. WZ*
став армии и флота Китая, точнее — вооруженных сил правителя Мань-
чжурии. Сохранившиеся воинские части, оружие, корабли — все это
потом можно было использовать при новой вспышке Гражданской вой-
ны в России. Наконец, сами морские суда, несмотря на сильную изношен-
ность машин и механизмов, представляли еще некоторую ценность. В
крайнем случае, их можно было продать на металлолом и за счет этого
какое-то время жить. В отличие от разрозненных беженцев сплоченных,
воорркенных казаков нельзя было удалить с кораблей на берег, под пред-
логом отсутствия пресной воды и продовольствия, в первом попавшемся
иностранном порту. Заняв несколько судов Сибирской флотилии и став
фактически их распорядителями, глебовцы приобретали пусть шаткую, но
хоть какую-то почву под ногами. Оставляя Родину, они сохранялись как
воинское соединение, с перспективой перехода на службу к китайцам
или, в худшем случае, жизни на кораблях за счет постепенной распрода-
жи казенного, в том числе судового, имущества и самих плавсредств. Так
что, потребовав эвакуации из Посьета морем, генерал Глебов действовал
в интересах своей группы и своих казаков.
Кстати, прямого неисполнения приказа Воеводы Дальневосточной
группой не было. Получив глебовское требование, генерал Дитерихс дож-
дался прибытия в Посьет контр-адмирала Старка, чтобы посоветоваться
с ним: хватит ли флотилии запасов воды и провианта, если оставить час-
ти Глебова на судах? Во время свидания Дитерихса и Старка вопрос о
дальнейшей перевозке казаков морем был решен положительно. Началась
обратная загрузка уже высадившихся было дальневосточных казаков. На
берегу остались лишь имевшие лошадей, образовавшие сводный конный
отряд (281 сабля). Отряд этот выступил из Посьета в Ново-Киевск, где
присоединился к основным силам Земской рати. Туда же перебазировался
и генерал Дитерихс со своим штабом. В Посьете на суда погрузили и тя-
желораненых, находившихся до того в обозах сухопутных частей. На один
только пароход «Тунгус» подняли около 250 человек. Но аая принятия на
борта флотилии легкораненых не было ни места, ни времени. Дозоры,
спущенные ранее на берег, сообщили Старку о приближении к Посьету
красных, и 27 октября в 6 часов утра эскадра, с Дальневосточной груп-
пой и беженцами на борту (всего до 7 тысяч человек), снялась с якоря,
чтобы покинуть навсегда Отечество. На следующее утро она была уже
около крохотного корейского городка Сенсинь, в 30 верстах от русско-
корейской границы. Дальнейший курс флотилии лежал на Гензан.
К несчастью, оставление Дальневосточной группой последнего рус-
ского порта не обошлось без насилия. «...Напоследок глебовские «ка-
зацки» разгулялись в Посьете так широко, что во всем поселке не
уцелело ни одной китайской лавчонки, а пару купцов повесили в нази-
543

В.А. ШУЛДЯКОВ
«^ 4fe»
дание за то, что не хотели продавать хлеб, которого у них не было ис-
покон веков». Несомненно, глебовцы были морально подавлены круше-
нием последней надежды и близким дыханием чужбины. Они заливали
горе расставания с Родиной и голод спиртом и сулей. В отличие от си-
бирцев или енисейцев, покидая Россию, забайкальцы и другие казаки
Дальневосточной группы не удержались от мародерства и грабежа. Сам
Ф.Л. Глебов, его «генералы и полковники из казачьих урядников, зача-
стую не твердо подписывавшие свои фамилии», оказались в те октябрь-
ские дни 1922 г. не на высоте своего положения. Они явно пошли на
поводу у масс. И даже порой давали людям отрицательный пример
(пьянство в штабе группы 16.10.1922).
В Ново-Киевске под началом Воеводы генерала Дитерихса оказалось
до 9 тысяч человек и 3 тысячи лошадей. Боевой, годный к службе эле-
мент составлял менее половины собравшихся людей. Больных, раненых,
инвалидов было до 4 тысяч, женщин и детей свыше 1100 человек. Пе-
реговоры с китайскими властями приграничного города Хунчун еще про-
должались, китайцы просто не знали, что же им делать с этой массой
русских. Положение белых было бы гораздо трагичнее, если бы против-
ник предпринял энергичное наступление большими силами, которые у
него, несомненно, имелись. Однако красные были поглощены только что
занятым ими Владивостоком. Погода между тем ухудшилась: пошли
дожди, вот-вот должны были начаться холода.
Пока Народно-революционная армия не перешла к активным дей-
ствиям, генерал Дитерихс решил перебросить небоеспособных, беспо-
мощных людей к границе, хотя китайцы через нее еще и не пускали.
Но гркевого транспорта в распоряжении штаба Земской рати не было.
Пришлось отдать строгий приказ по войскам и затем отобрать у них
большую часть подвод. За несколько дней до оставления Ново-Киевска
семьи, больные и раненые были отправлены по тракту на город Хун-
чун. Им предстояло сделать всего два перехода, однако погода удлини-
ла этот путь. Дожди превратили скверные дороги в непроходимые топи.
Населенных пунктов по пути не было, только редкие китайские и ко-
рейские фанзы. Людям приходилось ночевать под открытым небом —
под холодным осенним дождем. В результате многие простудились.
Более трех суток потратила колонна семей, больных и раненых, чтобы
добраться до приграничной деревушки Русский Хунчун. Китайские вла-
сти открыли, наконец, границу, и эта колонна белых ушла за рубеж (по-
видимому, 30 или 31.10.1922).
Готовясь к интернированию, генерал Дитерихс произвел в Ново-Ки-
евске частичную реорганизацию Земской рати. В частности, вся артилле-
рия рати была сведена в один, Артиллерийский, полк (командир — пол-
544

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
«^ 1^,
ковник Бек-Мамедов). В нем оказалось семь батарей. Сибирско-Енисей-
ская казачья артиллерийская дружина стала 6-й батареей артиллерийского
полка, а Урало-Оренбургская казачья артиллерийская дружина — 7-й.
Утром 31 октября Земская рать выступила из Ново-Киевска по трак-
ту на Хунчун. Первыми тронулись в путь артиллерия и обозы, следом
пошла пехота, а прикрывала движение конница. «Размытая дождями и
разбитая ранее шедшими по ней обозами дорога была отвратительна, к
тому же накрапывал мелкий дождик», — вспоминал Б.Б. Филимонов.
Все же войска сделали длинный переход и на ночлег остановились в
малочисленных фанзах Русского Хунчуна. Ночью пошел мокрый снег.
Наступала приморская зима.
1 ноября между штабом Земской рати и китайскими властями вновь
начались переговоры по каким-то пунктам. Граница была закрыта. Артил-
лерия и обозы белых простояли весь день на месте. Пехота и конница
подтягивались к Русскому Хунчуну. К вечеру все недоразумения с китай-
цами были улажены, и на следующий день назначен переход границы.
Вот как описал поручик Б. Б. Филимонов уход Земской рати из Рос-
сии и ее разоружение китайцами: «Рано утром 2 ноября, в холодную и
сухую погоду (дожди прекратились, и за ночь все лужи покрылись ле-
дяным покровом) русские белые части подошли к границе. Первым
перешел Штаб Земской Рати и положил оружие у китайских казарм,
что в 4 верстах от границы. За штабом Земрати шла артиллерия. Свои
шашки и винтовки офицеры и солдаты сдавали китайцам там же, у
казарм, орудия же русские батареи, теперь под конвоем китайских сол-
дат, доставили в самый город Хунчун. За артиллерией следовали стрел-
ковые, казачьи и кавалерийские полки. Разоруженные части проходили
в Хунчунскую долину и располагались в назначенных им китайских и
корейских поселках, прилежащих к Хунчуну (китайскому)».
Свое оружие чины Земской рати сдавали с большой неохотой, но
делать было нечего. Хотя власти и население Хунчуна встретили незва-
ных гостей весьма тепло и радушно, это, однако, не могло утешить
белых бойцов. Они были подавлены поражением и никакого просвета
впереди не видели.
Теперь о «последнем выстреле» белой артиллерии. Один из мему-
аристов, Н. Голеевский, рассказывая о последнем бое своей Волжской
батареи, упомянул и о следующем факте. По его данным, 21 или
22 октября 1922 г. около Барабаша Сибирская казачья батарея под-
полковника Яковлева сделала из французской пушки один или два вы-
стрела по красным. Далее у казаков что-то случилось, и они не смогли
стрелять. «Больше Белая артиллерия никогда и нигде не стреляла», —
полагал Н. Голеевский.
35 2250
545

^ ВА. ШУЛДЯКОВ ^
Поручик Б.Б. Филимонов также отметил участие «француженки»
Яковлева в бою Сводно-казачьего отряда генерала Блохина под Бараба-
шем. Однако, по его данным, какой-то из белых батарей (точно он не
знал) пришлось еще поработать под Славянкой — «совместно с кон-
ными дружинами генерала Хрущева». Впрочем, здесь Филимонов про-
тиворечил сам себе. В другом месте своей книги он писал, что дружины
Хрущева сменили в арьергарде Оренбургский казачий отряд генерала
Наумова лишь перед Ново-Киевском, то есть в Сухановке или Зайса-
новке. Следовательно, если огневой бой имел место севернее Славянки,
то там действовали те же енисейцы и сибирцы при поддержке своей
«францркенки». А если бой шел южнее Славянки, то, очевидно, орен-
буржцы. Скорее всего, им помогало огнем не «чужое», а «свое» ору-
дие: Урало-Оренбургской казачьей артиллерийской дружины.
Совершенно иначе описывает «последний выстрел» коротенькая за-
метка некоего «Сибиряка», напечатанная в харбинской газете «Голос
эмигрантов» (1939. № 51). Оказывается, 2 ноября 1922 г. в качестве
арьергарда Земской рати действовал Сводно-казачий отряд генерала
П.И. Блохина (состоявший, как известно, из Сибирской казачьей дружи-
ны войскового старшины Афанасьева и Енисейской казачьей дружины ге-
нерала Потанина). Части Земской рати начали пересекать границу, а от-
ряд Блохина стал в качестве прикрытия в деревне Русский Хунчун. Здесь
же осталась и Сибирско-Енисейская казачья артиллерийская дружина
(очевидно, придана Блохину из состава артиллерийского полка Бек-Ма-
медова). Земская рать перешла границу, а части Блохина все еще нахо-
дились на российской стороне. Когда к Русскому Хунчуну подошли крас-
ные, казаки дали им короткий бой. В нем участвовала и батарея Яковлева.
Это был последний бой Земской рати. И если верить «Сибиряку», имен-
но здесь Сибирско-Енисейская казачья артиллерийская дрркина подпол-
ковника Яковлева в последний раз вела огонь из своей «француженки».
Под давлением противника казаки генерала Блохина были вынркде-
ны оставить селение и уходить к государственной границе. Причем, судя
по заметке «Сибиряка», последней отступала именно Сибирская казачья
дружина Афанасьева. Сибирские казаки, по-видимому, и были теми пос-
ледними чинами белой группировки генерала Дитерихса, которые, по
воспоминаниям Б.Б. Филимонова, «перешли границу 3 ноября 1922 г.,
ведя редкую перестрелку с головными частями красной конницы». Надо
полагать, в тот же день сибирцы и енисейцы были разоружены китайца-
ми и, как прочие белые, размещены в окрестностях Хунчуна. Преследо-
вавшая их красная конница русско-китайской границы не нарушила.
«Последним белым воином, покинувшим русскую территорию, был
сибирский казак» — таков вывод «Сибиряка». Согласиться с ним, од-
546

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
«=^ %££*
нако, нельзя. Ведь в Южном Приморье оставались еще енисейские ка-
заки войскового старшины Г.К. Бологова, те самые, что отсоединились
от Сводно-казачьего отряда генерала Блохина при оставлении им Ива-
новки. На партизанских действиях бологовцев следует остановиться.
В отряде Бологова было 42 енисейца, в том числе 6 офицеров (вклю-
чая самого войскового старшину) и 36 казаков, при двух пулеметах.
25 партизан были конными, 17 — пешими. 14 октября 1922 г., с на-
ступлением вечерних сумерек, бологовцы, сняв предварительно погоны,
покинули Ивановку. Несколько дней они скрывались в лесу и на глу-
хих заимках под деревней Николаевкой. Бологов рассчитывал, когда
пройдет фронт, перебраться в приграничный Гродековский район (где
енисейцы квартировали зимой 1920/21 г. и летом 1921 г. и где у них
сохранились связи с казачьим населением Уссурийского войска), создать
там хоть какую-то базу, протянуть зиму, а с наступлением весны 1923 г.
активизироваться и рейдировать в глубь Приморья.
Выждав проход главных сил Народно-революционной армии, бело-
казаки двинулись в их хвосте, выдавая себя за красных партизан «това-
рища Ярошенко». Первой задачей Бологова было добыть ^кя своих
пеших бойцов лошадей и седла. Енисейцы начали перехватывать вражес-
ких кавалеристов — одиночек и разъезды — ив первые же дни своих
партизанских действий все сели на коней. Прикидываясь красными,
обходя стороной деревни и села, двигаясь преимущественно ночью, а
дни проводя в лесах и кустарниках, казаки добрались до окрестностей
поселка Духовского, в котором одно время стоял Енисейский казачий
дивизион. Здесь предполагалось обосновать базу. Однако почти сразу
Бологов понял, что сделать это не удастся. Вся приграничная полоса
оказалась занята красной конницей, которая стояла во всех сколько-
нибудь значительных населенных пунктах и русских заимках. Енисей-
цам оставались только одиночные фанзы местных китайцев и корейцев,
в этих убогих и бедных жилищах нельзя было ни наесться, ни помыть-
ся, ни даже толком отогреться. Да и местное казачье население боя-
лось помогать белым партизанам.
Тогда Бологов от Духовского повел свой отряд за железнодорожную
линию Пограничная—Никольск, в довольно пустынную долину реки
Патахеза, лежавшую между казачьими поселками Софье-Алексеевским
и Фадеевским. Там, за Софье-Алексеевским, недалеко от русско-китай-
ской границы, енисейцы и обосновались на почти недоступной сопке,
названной кем-то «Партизанской». Однако здесь белым пришлось бо-
роться с красноармейцами-контрабандистами и с китайскими хунхуза-
ми, которые причинили им немало хлопот. Тем временем выпал снег,
начались заморозки. Продовольствия и фуража не было, денег j^ar их
35*
547

В.А. ШУЛДЯКОВ
приобретения тоже. Тогда казаки стали нападать на одиночные крас-
ные повозки. Первые дни их налеты легко сходили с рук, но вскоре
подразделения Троицкосавского кавалерийского полка красных приня-
лись выслеживать бологовцев. В белоказачьем отряде появились потери:
один убитый и один раненый. Перспективы были безрадостными, и
Бологов в начале 20-х чисел ноября послал двух разведчиков на стан-
цию Пограничная за ориентировкой. Дня через четыре они вернулись
и принесенными сведениями оптимизма не прибавили. Бологов, «с об-
щего согласия своих братьев-партизан», принял решение уходить за
границу. На «Партизанской» сопке его отряд продержался недели две.
Напоследок енисейцы совершили дерзкий огневой налет на станцию
Гродеково. Станцию и поселок при ней занимали какая-то пехотная
часть и артбатарея красных. Казаки незаметно заняли господствующую
над Гродековом сопку и с нее открыли рркейно-пулеметный огонь по
противнику. Дело происходило среди бела дня. На станции и в поселке
поднялся страшный переполох. Забегали артиллеристы, пехота стала
развертываться в цепи. Артиллерийская батарея открыла по сопке от-
ветный огонь. Но ее шрапнели не причинили партизанам никакого
вреда, так как те, постреляв, вовремя и опять-таки незаметно, куста-
ми, ушли прочь. В сопках возле самой границы, на русской стороне,
бологовцы зарыли свои винтовки и пулеметы, после чего ушли в Китай.
Их походно-боевая страда завершилась. Было это во второй половине
20-х чисел ноября 1922 г.
Енисейцы Бологова партизанили весьма рискованно и удачно, демон-
стрируя незаурядную выдержку, большую ловкость, истинно казачью
сметку, нахрапистость, наконец. Не один раз они двигались рядом с
красными колоннами. Бывало, подъезжали к повозкам вражеского обо-
за и, ссылаясь на приказания вымышленных красных начальников,
обманом забирали с них хлеб и другие продукты. В целом отряд вой-
скового старшины Бологова действовал достаточно эффективно, уничто-
жив за неполных полтора месяца не один десяток врагов и захватив
немалые трофеи: винтовки, лошадей, седла, подводы с продовольстви-
ем, фуражом. Потери казаков были минимальны: два человека — уби-
тый и раненый. Однако главная цель достигнута не была. Закрепиться
на русской территории, дождаться весны и развернуть партизанскую
борьбу не удалось. Обстоятельства оказались выше воли, профессиона-
лизма и храбрости этой горсти белых бойцов. У них не было подготов-
ленных партизанских баз с запасами. Они в холодное время года даже
изредка не могли ночевать в избах — в тепле, — так как красные при-
вели в Южное Приморье массу войск, особенно конницы. Местное
население, и казачье тоже, так устало от войны, что мечтало только об
548

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922 л
<^& 1^»
одном: покое... Впрочем, аая нас сейчас важно то, что отряд Бологова
ушел за рубеж на двадцать с лишним дней позже, чем Земская рать.
Но и после отступления отряда Бологова в Китай, еще в течение
более полугода, белые оставались в России. Речь о сформированной в
Приморье Сибирской добровольческой дружине генерала А.Н. Пепеля-
ева (750 штыков). В сентябре 1922 г. она высадилась в селе Аян, на
побережье Охотского моря, и двинулась в Якутию на помощь местным
повстанцам. И Земская рать Дитерихса, и отряд Бологова уже остави-
ли Родину, а офицеры и солдаты Пепеляева все еще воевали с комму-
нистами. Конечно, их дело было обречено. Ядро дружины Пепеляева во
главе с ним самим, попав в безвыходное положение, сдалось в плен. Но
произошло это только в июне 1923 г. Остатки пепеляевцев действовали
до осени того же года. Спаслись и оказались в эмиграции лишь едини-
цы из них.
Так что сибирский казак, пересекший 3 ноября 1922 г. русско-ки-
тайскую границу у Хунчуна, был далеко не последним белым, покинув-
шим Россию. Но вот артиллерии ни у Бологова, ни у Пепеляева не было.
Поэтому выстрелы Сибирско-Енисейской казачьей батареи, произведен-
ные у деревни Русский Хунчун, действительно были последними артил-
лерийскими выстрелами Белой армии на родной земле...
Николай Туроверов
ОТПЛЫТИЕ
...Помню горечь соленого ветра,
Перегруженный крен корабля;
Полосою синего фетра
Исчезала в тумане земля;
Но ни криков, ни стонов, ни жалоб,
Ни протянутых к берегу рук, —
Тишина переполненных палуб
Напряглась, как натянутый лук;
Напряглась и такою осталась
Тетива наших душ навсегда.
Черной пропастью мне показалась
За бортом голубая вода.
И, прощаясь с Россией навеки,
Я постиг, я запомнил навек
Неподвижность толпы на спардеке,
Эти слезы у дрогнувших век.
549

«^
В.А. ШУЛДЯКОВ
Х^.
Большинство сибирских казаков ушло из России сушей, перейдя в
Китай вместе с основными силами Земской рати, и лишь небольшая
часть — морем, на судах Сибирской военной флотилии. По настоянию
китайских властей генерал М.К. Дитерихс переименовал интернирован-
ные белые воинские части в «беженские группы», а вся масса войск и
беженцев, собравшихся в районе Хунчуна, получила название Хунчун-
ской беженской группы. На середину ноября 1922 г. в ней было
7535 военных чинов, 653 женщины и 461 ребенок. Сводно-казачий
отряд (полк) генерала П.И. Блохина, с присоединенными к нему се-
мьями, был переименован в Сибирско-Енисейскую беженскую группу.
Она состояла из 459 военнослужащих, 18 женщин и 14 детей (середи-
на ноября 1922 г.). Малое число женщин и детей в этой беженской
группе, так же как и в Оренбурго-Уральской, можно объяснить, види-
мо, тем, что Сибирская казачья рать генерала В.А. Бородина отступила
на Барабаш и Ново-Киевск, минуя Владивосток. Ее семьи, очевидно,
были эвакуированы из этого города морем, и лишь некоторые из них,
сойдя на берег в Посьете, присоединились к своим мужьям и отцам.
Вскоре китайские власти приступили к отправке белых из-под при-
граничного Хунчуна в глубь провинции Гирин. Двигались опять-таки
походным порядком, хотя теперь дожди сменились заморозками. Пло-
хо одетым русским пришлось туго, особенно детям и женщинам. Ин-
тернированных чинов Земской рати китайцы разместили в лагерях
около городов Гирин и Чаньчунь. Были и другие лагеря, например офи-
церский в городе Цицикар (севернее КВЖД). Данных о том, куда уго-
дили сибирцы, нет. Известно только, что Сибирско-Енисейская казачья
батарея оказалась в Чаньчуньском лагере.
Воинские части — беженские группы — сохраняли в лагерях свою
военную организацию, хотя сколько-нибудь строгого режима не было.
Китайцы на этом не настаивали. Но и обеспечение с их стороны было
скверным. Интернированные русские голодали. У белых же начальников
не было ни продовольствия, ни средств на его приобретение. Поэтому они
не считали себя вправе требовать от чинов строгого соблюдения воин-
ской дисциплины и не держали их в частях. Фактически офицеры, солда-
ты и казаки жили в лагерях, как писал Е.М. Красноусов, «полусамостоя-
тельной» жизнью. Каждый имел право уволиться из армии и идти «на все
четыре стороны». Но службы или работы ^А^ русских не было. Это удер-
живало основную массу белых в лагерях. Жили скупыми подачками ки-
тайских властей, случайными заработками и распродажей казенного и
550

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
личного имущества. Казаки, в частности, продавали своих лошадей. Дол-
го такое положение сохраняться, конечно, не могло. И в течение года
после прихода Земской рати в Китай все интернированные белые разъ-
ехались из лагерей по Северной Маньчжурии, особенно по линии КВЖД,
где они нашли некоторую материальную и моральную поддержку со сто-
роны уже обосновавшегося там, до революции и во время Смуты, боль-
шого числа русских.
Проживание в лагерях а^я интернированных, расселение и скитания
по Китаю не могли обойтись без трений с местным населением. С одной
стороны, русские не знали китайских обычаев и законов, а за годы вой-
ны, как и всякий «человек с рркьем», приобрели привычку распоряжать-
ся мирным обывателем и смотреть на него свысока. В русском Приморье
китайцы и корейцы жили, как правило, бедно, убого и являлись социаль-
ной базой для красных партизан-«интернационалистов» и просто хунху-
зов. Белоказак привык смотреть на такого «инородца» как на существо
грязное и враждебное. Теперь ему психологически тяжело было вдруг
ощутить себя, по сравнению с китайцем или корейцем, человеком «тре-
тьего сорта». И вообще, голодный человек способен на многое, в том
числе переступить чркой закон и право. С другой стороны, иные китай-
цы были не прочь воспользоваться бедственным и бесправным положе-
нием русских, обмануть или просто поиздеваться над представителями
некогда могущественной Империи, совсем недавно диктовавшей Китаю
свою волю и хозяйничавшей в Маньчжурии и Внешней Монголии. Разу-
меется, местные жители не допускали, чтобы русские составляли им ка-
кую-то конкуренцию. Нередко возникали конфликтные ситуации. Так,
трагически закончилась попытка 12 глудкинцев заняться торговлей враз-
нос во Внутреннем Китае. Они были зверски убиты китайцами (1927 г.).
В этих конфликтах на экономической и бытовой почве власти, естествен-
но, становились на сторону своих подданных и чуть что грозили русским
насильственным выдворением в Советскую Россию. В 1923 г. по какой-
то причине китайцы задержали и хотели выдать в СССР 23 сибирцев.
Спас их русский общественный деятель И.Т. Щелоков, который много
хлопотал и добился от властей освобождения казаков.
Чужбина опостылела сибирцам очень скоро. Родина манила их во
снах и наяву. Коммунисты, чтобы разложить военную эмиграцию, ста-
ли зазывать солдат, казаков и даже офицеров вернуться обратно в Рос-
сию. Обещали прощение и забвение прежней вины. Некоторые белые
решились на возвращение — те, кто совсем отчаялся или мог надеять-
ся на пощаду. Реэмиграция имела место в середине 1920-х гг. Точных
данных о числе вернувшихся сибирских казаков нет. Очевидно, однако,
что вернулась на Родину меньшая часть эмигрировавших в 1920—1922 гг.
551

В.А. ШУЛДЯКОВ
сибирцев. Судьба их, конечно, печальна: концлагеря ГУЛАГа... пусть и
не сразу.
Оставшиеся эмигранты, в конце концов, так или иначе прижились в
зарубежье. Единицы, те, у кого нашлись средства, переехали в США.
Несколько сибирских казачьих семей еще в первой половине 1920-х гг.
поселились в Сан-Франциско. Отдельные сибирцы пошли служить в Рус-
ский отряд генерала К.П. Нечаева. Большинство осело в городах Маньч-
журии и при станциях КВЖД. Кто-то нашел постоянную работу на
железной дороге, в русских, русско-китайских или европейских фирмах,
кто-то завел собственное хозяйство или дело. Так, некоторые казаки со-
хранили лошадей и в городах добывали деньги извозом. Многие же «пе-
ребивались с хлеба на квас» — то имели работу, то нет, — прибегая время
от времени к материальной помощи работавших товарищей или русских
благотворительных организаций. В эмигрантской взаимопомощи велика
была роль Православной Церкви, войсковых и казачьих землячеств. Боль-
ше всего сибирских казаков оказалось в городе Харбине — центре КВЖД.
Здесь до 1945 г. существовали Войсковое представительство Сибирского
казачьего войска (председатель — полковник Е.П. Березовский) и зем-
лячество сибирцев — «Сибирская казачья станица». Эта станица возникла
в 1923 г. и в 1940 г. насчитывала 140 человек.
Большинство семей сибирцев, а также руководители и служащие
войскового самоуправления, например войсковой атаман генерал
П.П. Иванов-Ринов, начальник Войскового штаба полковник А.Г. Гры-
зов и другие, эвакуировались из Владивостока на судах Сибирской во-
енной флотилии контр-адмирала Г.К. Старка. Одни из беженцев и
должностных лиц сошли на берег в корейском порту Гензан с целью
уехать на КВЖД или разыскать родственников-военнослужащих. Дру-
гие связали свою судьбу с Дальневосточной казачьей группой и в итоге
попали с ней в Шанхай. Судьба группы генерала Ф.Л. Глебова и вхо-
дивших в нее казаков, в том числе сибирских, наиболее интересна.
Переход флотилии Старка от Сенсиня до Гензана был тяжелым. Осо-
бенно скверно пришлось семьям чинов Дальневосточной группы. Полто-
ры тысячи человек — казачьи жены, дети, старики, инвалиды — были
загрркены на два парохода: «Маньчжур» и «Охотск». Теснота была не-
имоверная. В каютах и на палубах люди спали друг на друге. Причем оба
судна из-за неисправности машин вели на буксире. Это было очень опас-
но, на переходе эскадра попала в тайфун. Но Бог миловал! Во время штор-
ма обитатели палуб находились под холодным проливным дождем, ук-
рыться было негде. К тому же запасов пресной воды не могло хватить на
такое количество народа, поэтому ее выдавали всего по полкрркки в день
на человека. При таких убийственных условиях начались детские заболе-
552

, ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
««& Wz*
вания, появились корь и тиф, за переход двое детей умерло. 31 октября
1922 г. флотилия вошла в большой порт Гензан (Северная Корея).
Из Гензана лежал кратчайший, железнодорожный, путь на КВЖД.
Многие белые хотели сойти на берег именно в этом порту и ехать от-
сюда поездом, через Сеул и Мукден, в Харбин. У кого-то там были
родственники или знакомые, которые могли чем-нибудь помочь. Кто
просто надеялся, что в Харбине, фактически русском городе, легче бу-
дет так или иначе устроиться и найти заработок. Казакам Дальневос-
точной группы можно было быстро добраться из Гензана до мукденской
резиденции генерала Чжан Цзолина, на службу у которого они рассчи-
тывали. Однако неожиданно китайские власти закрыли свою границу.
Чжан Цзолин отказался не только поддерживать Земскую рать, но и
пропускать из Кореи в Харбин тех русских беженцев, которые не име-
ли китайских виз. А виз не было почти у всех. Видимо, китайцы реши-
ли, что им уже достаточно обузы в виде Хунчунской группы беженцев
и тех белых, которые из Гродековского района отступили непосредствен-
но на КВЖД. Дескать, пусть с пассажирами Сибирской флотилии раз-
бираются японцы. Корея была тогда колонией Японии.
Русское начальство не знало, что и делать. Флотилия стояла на рейде
Гензана, войска и беженцы оставались на кораблях. Из-за тесноты и ан-
тисанитарных условий корь и тиф стали развиваться. Смертельные случаи
среди детей участились. За городом образовалось особое, «русское», клад-
бище. «Почти каждый день один из кораблей флотилии стоял под при-
спущенным флагом, — вспоминает М.В. Щербаков, — а по узеньким
улочкам японского города проносили маленький гроб из простых досок;
следом шел священник и несколько певчих...» Настоящая эпидемия, нач-
нись таковая, могла перекинуться с судов и на берег. Поэтому японцы,
пока не поздно, предпочли несколько рассредоточить население флотилии.
Под временное размещение русских были отведены пустые таможенные
бараки, в которые перевезли с судов всех больных и раненых. Туда же
перебрались семьи чинов армии и некоторые небольшие части последне-
го Владивостокского гарнизона. Основные же воинские части и сравни-
тельно небольшое число беженцев остались по-прежнему на кораблях.
Отведенные бараки были с земляными полами и не имели отопле-
ния, а поздняя осень сопровождается в Северной Корее достаточно
сильными морозами. Обтрепанная и изношенная до крайней степени
одежда не спасала беженцев и военнослужащих от холода. Питание
было совершенно недостаточным. Флотилия и русское консульство в
Гензане тратили на него остатки казенных средств. В сколько-нибудь
сносных условиях оказались только раненые, которых взял на попече-
ние японский Красный Крест. Бараки находились на молу, отгорожен-
553

<^л
В.А. ШУЛДЯКОВ
£2ь*
1 В дальнейшем Русским Шаньдуиский отряд генерала К.П. Нечаева. Об этом отря-
де уже рассказывалось в главе «Анненковшина».
554

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
«^ 1^»
Вероятно, японские власти не теряли надежды отправить ядро
Дальневосточной группы, наиболее дееспособных мужчин, на Север-
ный Сахалин, они были кровно заинтересованы в колонизации Север-
ного Сахалина. Для переброски туда нужны были транспортные
средства. Поэтому, очевидно, японцы и поддержали требование Гле-
бова предоставить ему часть судов. Создание там марионеточного рус-
ского режима позволило бы сохранить эту половину острова в сфере
экономического и военно-политического влияния Японии. И без бе-
лого присутствия японцы затягивали передачу Северного Сахалина Со-
ветскому Союзу до 1925 г. Что касается глебовцев, то они в конце
1922 г., возможно, еще не потеряли надежду на Чжан Цзолина, на
то, что он все-таки сменит гнев на милость. А собственные суда нуж-
ны были им на крайний случай, как последний кусочек русской тер-
ритории под ногами и как хоть какая-то ценность.
21 ноября 1922 г. флотилия Старка покинула Гензан. С нею отправи-
лись Омский и Хабаровский кадетские корпуса, Русско-сербский отряд,
морские стрелки и сравнительно небольшое число беженцев. По прибы-
тии в Шанхай на берег, воспользовавшись благотворительностью францу-
зов, сошли все кадеты, морские стрелки, чины Русско-сербского отряда
и почти все беженцы. Старк же отправился с Сибирской военной флоти-
лией далее, на Филиппины (01.1923). Там суда были проданы на слом, а
деньги поровну, невзирая на чины, поделены между личным составом
флотилии. Первое время списанные на берег русские офицеры и матро-
сы содержались американцами в лагере для интернированных в Маниле,
откуда разъехались потом кто куда.
Группе генерала Глебова достались пароходы «Охотск», «Монгугай»,
«Защитник» и катер «Пушкарь». Начальником этого «транспортного от-
ряда» (конвоя) был назначен контр-адмирал Безуар. Указанные транс-
порты и стали основанием аая существования Дальневосточной группы,
точнее ее ядра, в течение не одного года. Группа задержалась в Гензане
на девять месяцев, зарабатывая себе на пропитание тяжелым физическим
трудом: рытьем оросительных каналов и прокладкой железнодорожных
насыпей и выемок. Требования таможенных властей о сдаче орркия гле-
бовцы не выполнили. На берег, выходя на работы, оружия не брали, а
оставляли его на судах, под охраной часовых и команд. За время стоянки
в Гензане группа Глебова очень сократилась. Семейные присоединились
к своим женам и детям в бараках. Потихоньку начался отток беженцев
и интернированных из Гензана на КВЖД. В Дальневосточной казачьей
группе осталось около 850 человек, в основном забайкальцев, но были и
оренбуржцы (Оренбургская школа подхорунжих), и сибирцы, и неказа-
ки (чины У рало-Егерского отряда), и другие.
555

В.А. ШУЛДЯКОВ
Наконец терпение японских властей иссякло. Белые уходить на
Сахалин не хотели, а к Чжан Цзолину их не брали. Японцы стали тре-
бовать от Глебова удалиться с их территории, угрожая в противном
случае выдать казаков в Советскую Россию. 7 августа 1923 г. конвой
Безуара, с Дальневосточной группой на бортах трех судов, покинул
Гензан. Катер «Пушкарь» был оставлен в порту в уплату за ремонт па-
роходов. Офицеры, казаки и солдаты работали на судах в качестве мат-
росов. Запасы угля и продовольствия были крайне ограниченными.
Курс конвоя лежал на Фузан. Дальше можно было идти в Шанхай,
но точно это не было определено. Фактически шли... в неизвестность.
Глебов послал атаману Семенову, власть которого над собой призна-
вал, лирическую телеграмму: «Впереди одни просторы моря, мы без
пристанища, жду указаний в Фузане». Семенов, кстати, рассчитывал,
что Дальневосточная группа задержится в Гензане. Вероятно, он еще
не отказался от идеи закрепиться при помощи японцев на Северном
Сахалине. Теперь, однако, было поздно. Судьба, в конце концов, при-
била группу генерала Глебова к китайскому городу Шанхаю.
14 сентября 1923 г. конвой Безуара прибыл к Шанхаю и бросил
якоря на рейде порта Вузунг (на реке Янцзекианг). Суда были с воо-
рркенными часовыми на бортах и под русскими национальными фла-
гами (Андреевский флаг Императорского военно-морского флота).
Местные власти встревожились, отказали группе в высадке на берег и
потребовали, чтобы она покинула порт в течение 48 часов. Глебов ре-
шительно отказался. Продовольствия и топлива для нового перехода не
было, суда требовали ремонта. Второй приказ — о спуске флагов и сда-
че оружия (или уход в море в течение 24 часов) — белогвардейцы
проигнорировали, несмотря на угрожающие маневры двух английских
легких крейсеров. Тогда власти решили оставить русские суда там, где
они стояли, но на положении блокированных. Впрочем, через две не-
дели белым удалось добиться разрешения спускать на берег, по пропус-
кам, партии отпускников (по 24 человека). Это несколько облегчило
положение. Но на транспортах люди по-прежнему жили в полнейшей
тесноте, в ужасных антисанитарных условиях, голодали, болели, умира-
ли от истощения и болезней.
После прихода к Шанхаю первым в Дальневосточной казачьей груп-
пе умер от брюшного тифа младший урядник поселка Михайловского
Пресновской станицы Сибирского казачьего войска А. В. Белоусов, на-
ряда на службу 1913 г. Символично, что скончался он 19 декабря 1923 г.,
в трюме «Защитника», как раз тогда, когда на палубе этого парохода
заканчивался большой парад по случаю войскового праздника Сибир-
ского войска. В последние минуты жизни выслушал казак и величествен-
556

, ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^& Ш^
ный российский гимн «Боже, Царя храни», и «Коль славен», и «Под
штандарт», и войсковой марш родного казачьего войска. И отошел в
мир иной под финальные раскаты мощного русского «Ура!»...
Простояв почти год на рейде Вузунга, Дальневосточная группа по при-
казу генерала Глебова вошла на своих судах в устье реки Вампу
(10.07.1924) и заняла карантинную станцию шанхайского порта
(12.07.1924), превратив ее в лагерь группы. Шанхайские власти смири-
лись. 200 человек, более слабых здоровьем, разместились в лагере: бара-
ках и лазарете (начальник лагеря — сибирец полковник М.И. Мархи-
нин). Хотя 650 человек оставалось еще на судах, все же это было более
разреженное размещение. К тому же продажа парохода «Защитник»
(конец 1924 г.) дала группе хоть какие-то средства на продовольствие.
Сибирские казаки, входившие в Дальневосточную казачью группу,
находились в 1922—1926 гг. на пароходе «Охотск». При продаже «За-
щитника» и отправке его покупателю в Дайрен сибирцы составили треть
экипажа (около 10 человек, в том числе сотник А.А. Васильев — вахтен-
ный начальник). Плавание на неисправном судне было тяжелым, а когда
начался шторм, стало просто ужасным. Весь экипаж задействовали на
физически тяжелых и грязных работах. Даже штаб-офицеры безропотно
и самоотверженно несли вахту в кочегарке и машинном отделении, хотя
работа там во время шторма была адской: по колено в воде; при сильной
качке людей бросало с борта на борт; вода со шлаком окатывала их с го-
ловой, а ведь при этом нужно было подкидывать уголь, разгребать его в
топках, защищать их от залива. Именно в это время в кочегарке среди
прочих сибирцев работал и войсковой старшина Н.М. Красноперов, ре-
визор «Защитника». Был момент, когда корабль едва не разбило о скалы.
Но во время шторма команда проявила «особенную сознательность и
колоссальную энергию» и спасла судно. Капитан «Защитника», лейтенант
Русского Императорского военно-морского флота Б.М. Вихман, в рапор-
те на имя генерала Глебова писал: «...едва ли каждый много плавающий
моряк видывал такие положения в штормах, какое пришлось пережить
нам, и с гордостью скажу, что экзамен на звание бывалых моряков ко-
манда выдержала». Этот поход транспорта «Защитник» из Шанхая в Дай-
рен (26.11 — 8.12.1924) по праву можно считать подвигом русских
офицеров и казаков, совершенным в мирное время.
Белоказаки «еще пылали огнем войны и ненависти к коммунистам»
и надеялись на скорое возобновление вооруженной борьбы. Когда шан-
хайские власти решили передать Российское Императорское генераль-
ное консульство правительству СССР, то по приказу генерала Глебова
30 чинов его группы заняли здание (4.07.1924) и удерживали его, вы-
ражая тем самым протест против захвата коммунистами не принадле-
557

В.А. ШУЛДЯКОВ
жавшего им имущества. На десятый день (14.07), под давлением кон-
сульского корпуса и при вмешательстве местной полиции, здание при-
шлось освободить.
Когда Великий князь Николай Николаевич принял на себя главноко-
мандование над русским зарубежным воинством (12.1924), Дальневос-
точная казачья группа без колебаний признала его верховенство. Белая
эмиграция пыталась объединить свои усилия, что, естественно, тревожи-
ло большевиков. Эмигрантские русские национальные организации меша-
ли внешней политике СССР, «как глазу мешает смотреть бельмо на нем»
(слова из приказа Глебова). Поэтому советская агентура не оставляла
попыток внутренне разложить ее. Условия а^я подрывной работы были:
тяжелейшее материальное положение, а также личные амбиции вождей
привели к разладу и борьбе среди чинов группы. Интриги против Глебо-
ва начал один из его ближайших помощников генерал-майор Н.С. Ани-
симов, оренбуржец, заместитель войскового атамана Оренбургского
казачьего войска, опиравшийся на Оренбургскую школу подхорунжих. В
результате в ночь с 23 на 24 августа 1924 г. группа забайкальцев и орен-
буржцев на «Монгугае» взбунтовалась и откололась от группы. Но Ани-
симов, сначала сделавший ставку на атамана Семенова, так и не получил
от того никаких средств. Жить было не на что, и среди анисимовцев, в
свою очередь, произошел раскол: большинство их вместе с судном вер-
нулось «под крыло» Глебова, тот сжалился и простил отступников. Но
75% забайкальских казаков (глава — подъесаул Зимин) после всех этих
дрязг и разборок ушли служить в китайскую армию — в Русский отряд
генерала К.П. Нечаева, — где многие из них и нашли свою смерть. На
«Монгугае» для наблюдения был оставлен сотник Сибирского казачьего
войска А.А. Васильев, бывший ранее адъютантом генерала Глебова.
Анисимов, разочаровавшись в атамане Семенове, вступил в контакт с
советскими официальными представителями. Тем временем Москва ко-
мандировала в Шанхай Е.В. Бабицкого, бывшего капитана 2-го ранга,
«прославившегося» уводом белых миноносцев из Константинополя в Со-
ветскую Россию. Теперь перед ним поставили задачу захватить суда Даль-
невосточной казачьей группы. Анисимов же решил идти в СССР с повин-
ной, а не с пустыми руками. В результате на «Монгугае» усилилось
брожение. Глебов чувствовал, что там назревают события, поэтому, съез-
жая с «Охотска» на берег лечиться (от какого-то непонятного отравле-
ния), отдал приказ в случае ухода «Монгугая» открыть по нему огонь.
10 марта 1925 г., опираясь на своих сторонников среди казаков и
при содействии советских агентов, Анисимов захватил «Монгугай». Сот-
ник Васильев, однако, успел поднять тревогу, после чего, прямо в одеж-
де, бросился в реку Вампу и поплыл к «Охотску». «Охотск» открыл по
558

ъ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
«^. i&±
«Монгугаю» рркейный огонь, тот ответил. Завязался бой. Обе стороны
понесли потери: на «Охотске» двое раненых, на «Монгугае» — не ме-
нее пяти убитых и раненых. Но вскоре к «Монгугаю» подошел порто-
вый катер с представителями СССР на борту (Бабицкий и Гребень).
Белым пришлось прекратить огонь, так как катер был под английским
флагом. Катер отбуксировал «Монгугай» в док. После ремонта мятеж-
ники подняли над захваченным транспортом красный флаг. 5 апреля,
под охраной китайской канонерки, «Монгугай» покинул Шанхай и
13-го уже был во Владивостоке. В этом «нерешительном бою» 10 мар-
та со своими же бывшими соратниками, в чужих водах, прозвучали
«последние выстрелы русского «белого» оружия по красным наймитам».
Анисимов увел с собой в СССР 240 человек. Советские агенты попыта-
лись захватить и «Охотск», но накануне нападения были арестованы
местной полицией. На судебном процессе над «красными пиратами»
(Бабицкий, Голубов и др.) чины Дальневосточной казачьей группы вы-
ступили в качестве свидетелей обвинения (Шанхай, 04—05.1925).
История белой эмиграции знает немало случаев, когда генералы бро-
сали своих подчиненных на произвол судьбы, а сами использовали остат-
ки казенных средств в личных целях. Не таков был Глебов. Он сделал все,
чтобы прокормить людей и сохранить строевую организацию и вооруже-
ние. Это была последняя попытка белых сохранить боевую часть. Сорок
месяцев — «до самой предельной возможности» — держались глебовцы
в водах Шанхая. Да, группа генерала Глебова, сибирского казака, стала
последней в русской истории строевой частью Белой армии, просущество-
вавшей, с оружием, до 1926 г.!..
Из приказа генерала Ф.Л. Глебова по Дальневосточной казачьей груп-
пе (1922 г.):
«...Помните, что мы являемся единственной воинской частью, сохра-
нившей до сего времени свое оружие, свою форму, свои отличительные
знаки, свой воинский дух и дисциплину, здесь, за гранью Родины, на
Дальнем Востоке, в Корее.
Мы — остатки национальной Русской Армии, боровшейся за счастье
своей Отчизны в течение пяти лет с поработителями Ее — жидами и
большевиками, — крепко взяли в руки Национальное Знамя и до сих пор
продолжаем честно, с прежней уверенностью в правое дело, держать Его.
Твердо храня заветы своих предков, мы не сложили оружия, не ос-
тались в руках поработителей, не перешли в их рабство, а предпочли
покинуть Родину с глубокой верой в лучшее Ее будущее, когда мы сно-
ва вернемся к Ней, как верные сыны Ее <...>.
Создавшаяся а,ая Русской Национальной Армии обстановка настоя-
тельно диктует начальникам всех степеней напрячь максимум своих
559

В.А. ШУЛДЯКОВ
усилий, знаний и энергии и идти на самопожертвование, дабы разде-
лить участь Армии, Национальной Армии, которую составляют патрио-
ты из русских людей, доверивших когда-то свою судьбу и воинскую
честь русского солдата своим начальникам.
...Не забывайте и твердо помните, что Дальневосточная казачья груп-
па — единственная воинская часть на Дальнем Востоке — являет жи-
вой протест перед угнетателями Родины».
После ухода забайкальцев Зимина и предательства Анисимова Даль-
невосточная казачья группа сильно сократилась, а в конце 1926 г. и
вовсе прекратила свое существование. Пароход «Охотск» и оружие
были проданы. Вырученные деньги пошли на нужды группы. Предва-
рительно от шанхайских властей удалось добиться разрешения сойти
на берег (естественно, без оружия). Глебовцы влились в русскую ко-
лонию Шанхая. Однако отряд генерала Глебова умер, скажем так, не
совсем.
В конце 1926-го — начале 1927 г., когда к Шанхаю стали приближать-
ся войска Гоминьдана, по предложению Шанхайского муниципального
совета, органа самоуправления европейской колонии города, генерал Гле-
бов совместно с капитаном 1-го ранга Н.Ю. Фоминым организовал из
бывших чинов своей группы постоянный Русский отряд Шанхайского
волонтерского корпуса (300 штыков). Командиром его стал сначала Фо-
мин, а затем — с апреля 1927 г. — полковник Г.Г. Тиме. В 1932 г. отряд
был развернут в пехотный полк четырехротного состава (400 штыков):
3-я рота чисто волонтерская, остальные — 1, 2 и 4-я — регулярные, со-
стоявшие из профессионалов, получавших за службу жалованье. Офици-
альный день создания части — 21 января 1927 г. Полковой праздник —
19 декабря, в День Николы зимнего, как и войсковой праздник сибир-
цев. Русский полк, являясь кадровым «остовом» ШВК, в мирное время
выполнял военно-полицейские функции на территории французской кон-
цессии Шанхая (охрана объектов, поддержка полиции, боевая подготов-
ка на случай войны или вооруженного конфликта). «...Полк представлял
собой блестягцую часть, па которой лежала самая ответственная ра-
бота по охране безопасности и спокойствия международной концессии
Шанхая».
Русский отряд ШВК пригодился уже в апреле 1927 г., после того как
революционная армия Гоминьдана заняла китайскую часть Шанхая. Но
особенно отличился Русский полк в 1937 г., когда Япония напала на
Китай и высадившийся японский десант начал операцию по овладению
Шанхаем. В городе между китайцами и японцами начались жестокие,
упорные и продолжительные бои с применением танков, тяжелой и
морской артиллерии, авиации. Аля европейцев очень важно было не
560

ъ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922
«^S> %Q^
допустить войска той или другой стороны на территорию международ-
ного Сеттльмента, ведь это обернулось бы большими жертвами и раз-
рушениями. Через час после объявления мобилизации ШВК
(12.08.1937) Русский полк занял самый ответственный участок грани-
цы колонии — около Северного вокзала Шанхай-Нанкинской желез-
ной дороги, — где закрыл все железные ворота (входы в Сеттльмент)
и спешно стал укреплять позиции мешками с песком. Европейцы про-
демонстрировали наличие реальной силы. Население концессий было
спасено от втягивания в конфликт, а их объекты — от разрушения. По
мере того как японцы вытесняли китайские войска из города, напря-
жение спадало. Но еще в течение нескольких месяцев (до середины
ноября 1937 г.) Русский полк ШВК нес службу с максимальным напря-
жением сил: держал свой участок границы Сеттльмента, патрулировал
улицы, охранял склады бензина, фабрики, мосты, а также интерниро-
ванный китайский батальон.
Японцы, прочно овладев районом Шанхая и наращивая свое воен-
ное присутствие в Китае, тем не менее соблюдали до норы междуна-
родные законы и не вмешивались в жизнь Сеттльмента. Но вот в Европе
началась Вторая мировая война. Предвидя вступление в нее и Японии,
Шанхайский муниципальный совет решил перевести Русский полк в
состав своей полиции, чтобы в случае ликвидации японцами ШВК со-
хранить эту надежную часть ^ssi охраны европейской колонии города.
В январе 1941 г. полк был выведен из состава корпуса и переименован
в «Русский вспомогательный отряд Шанхайской муниципальной поли-
ции», в каком виде и просуществовал до 7 октября 1945 г. (в конце
1941-го — 1945 гг. полиция Сеттльмента подчинялась японской окку-
пационной администрации). Из «прощального» приказа по ШВК № 15
от 15.01.1941 г.: «...Русский Полк ШВК оставил в истории Шанхая след,
отмеченный тремя Русскими Национальными Цветами с присущими им
лучшими качествами сынов России — нравственной порядочности и
воинской чести...»
Наряду с казаками других казачьих войск в Русском полку (отряде)
ШВК (ШМП) слркило около 30 человек сибирцев. Почти все они были
во 2-й роте, которой и командовали сибирские казаки: сначала капи-
тан М.И. Мархинин (полковник Сибирского казачьего войска), а за-
тем — с 28.07.1937 г. — лейтенант А.А. Васильев (сотник Сибирского
войска). Бывший командир полка майор С.Д. Иванов вспоминал: «Сре-
ди 400 людей численного состава полка сибирцы выгодно отличались от
других своей сплоченностью. Они всегда дружно жались и теснились в
свою кучку <...>. Сибирцы, служившие в полку, были военными людь-
ми высокой квалификации и рыцарского понятия о долге <...>. Пре-
3() 2250
561

В.А. ШУЛДЯКОВ
красные стрелки, неоднократно бравшие ротные и индивидуальные
призы, отличные строевики, похвально отмеченные приказами по пол-
ку и корпусу <...>. По всем отраслям военного дела в полку сибирцы
являли собой пример, достойный подражания. Казачья смекалка, вы-
правка, молодцеватость, сноровка и удаль — все эти ценные качества
военного человека были неотъемлемыми признаками сибирцев. Даже в
пирушках они блистали лихостью и своими плясками, песнями заражали
других огнем веселья и радости. Служба сибирцев в полку была жерт-
венна и отменна, и этим они заслужили высокую похвалу и снискали к
себе уважение и любовь, как от командного состава, так и от своих
сослуживцев».
Белоэмигранты надеялись на изменение геополитической ситуации,
возобновление воорркенной борьбы с советской властью и воссоздание
Русской армии. Некоторые только и жили ожиданием «весеннего вы-
ступления» и «похода на Москву». Немалые надежды возлагались на
войну с СССР одного из соседних государств, например Японии или
Китая, чем белые хотели воспользоваться. Эти мечты не были совсем
беспочвенны, имел же место советско-китайский конфликт из-за КВЖД
(1929 г.), в котором русские белогвардейцы приняли участие на сто-
роне китайцев. Часть эмигрантов полагала, что борьбу в России можно
возобновить и без большой внешней войны и интервенции. Расчет стро-
ился на том, чтобы использовать внутриполитические ситуации Китая
и СССР. При благоприятных условиях планировалось сформировать в
Маньчжурии, Монголии и Синьцзяне белые отряды, занять полосу от-
чуждения КВЖД, превратить ее в свою основную базу, затем двинуть
партизан в приграничные пункты СССР с задачей организации народ-
ных антикоммунистических восстаний. Из Кашгара отряды, при содей-
ствии англичан из Индии, должны были вторгнуться в советскую Сред-
нюю Азию, из района Кобдо — на русский Алтай, из Монголии — в
Забайкалье, с КВЖД — в то же Забайкалье и в Приморье, с моря хо-
тели высадить десант где-нибудь под Владивостоком. Белые не ограни-
чились мечтаниями, а предприняли ряд практических шагов по реали-
зации этих планов. Их максимальный успех — Русский Шаньдунский
отряд генерала К.П. Нечаева в пору его расцвета. Однако в дальнейшем
изменение ситуации в Китае — победа Гоминьдана — перечеркнуло всю
эту работу белоэмигрантов.
Готовясь к вооруженной борьбе с российскими коммунистами, бе-
лые, чтобы не отстать от требований современной войны, изучали
учебники и руководства, выпускавшиеся в Париже известным воен-
ным теоретиком генералом Н.Н. Головиным. В Шанхае генерал
М.К. Дитерихс организовал Высшие военно-научные курсы, которые
562

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
посещали и офицеры-сибирцы (например, сотники А.А. Васильев и
Е.М. Красноусов).
Некоторые наиболее экспансивные и непримиримые белоэмигранты
не желали пассивно ждать будущей большой войны, жаждали бороться
немедленно и на территории России. В числе сторонников и участников
так называемого белого активизма были и сибирские казаки, например
не раз упоминавшийся полковник А.В. Катанаев, нашедший на этом по-
прище свою смерть. Белогвардейцы нелегально переходили границу СССР,
собирали разведданные, пытались создавать подпольные организации и
партизанские отряды, совершали террористические акты, выводили из
строя хозяйственные объекты. На Дальнем Востоке наиболее активно вел
такого рода деятельность местный отдел монархического Братства Русской
Правды. Среди его руководителей был и полковник Е.П. Березовский,
председатель Восточного казачьего союза и глава Войскового представи-
тельства Сибирского казачьего войска в зарубежье. По агентурным дан-
ным советской разведки, Березовский входил в правление террористичес-
ких отрядов Братства, которое конспиративно работало в Харбине.
Диверсионные группы Братства Русской Правды проникали в СССР, гро-
мили коммуны, совхозы и колхозы, убивали чекистов, коммунистов и
комсомольцев. Конечно, длительная партизанщина с ее «низовым терро-
ром» в государстве, которое внутренне уже успокаивалось, выглядела не-
приглядно, и советские власти умело преподносили ее как политический
и уголовный бандитизм. Но а^^ белых, которыми двигали ненависть к
коммунистам и месть, это было естественное продолжение вооруженной
борьбы периода Гражданской войны.
Алексей Ачаир
БРАТСТВО
Одноплеменны, однородны
Меж нами дружба и союз.
Ты был в гражданскую комротный,
Комвзвода — я, тогда безус.
Братоубийственных пожарищ
Мы перешли с тобой поля,
И стала, боевой товарищ,
Нам домом чуждая земля.
Чужи и нравы, и привычки,
И этот джаз, и фокс, и трот.
Мои урядничьи три лычки
И восемнадцатый наш год —
563

*^
В.А. ШУЛДЯКОВ
i£^
Как в пропасть ухнули. Постромки
Не удержали лошадей.
И эмигрантские потемки
В нас переделали людей.
Но все же не оставил службы
В нас братства дух. Не выдал, нет!
Блестит все также сердцем дружбы —
Сокрытый тьмою эполет.
Одноплеменна, однолика
Меж нами крепче стала связь, —
Ты за рулем авто — комбригом,
А я хорунжим был, родясь.
Наш путь страданием увенчан,
Но не дошли мы а,о конца.
И с нами рядом наших женщин
Сверкают чистые сердца.
Россия нас благословила.
Нас, братьев, врозь идущих в бой.
О, Боже мой, какая сила
России верность и любовь!
И если ляжем мы на дроги
Третьеразрядных похорон,
То, протянув устало ноги, —
Услышим колокольный звон.
Звони, звонарь! В прекрасной дали
У ног Творца мы скажем в раз:
— Мы русских в горе не предали,
Хоть предавали часто нас.
Мы не сменяли на чертоги,
На мишуру и звон монет —
Наш путь тяжелый, вид убогий
И офицерский эполет.
Мы не умрем! Борьбою белой
Крест воскресенья заслужив.
Навеки с нами — образ смелый
России будущего — жив.
Харбин, 17 октября 1940 г.

итоги и уроки
Итак, Сибирское казачье войско сражалось против коммунизма, вы-
ставив в 1919 г. более 23 000 человек! А в 1920—1921 гг. восставало 10—
15 тысяч казаков! В борьбе за Белую (национальную) Россию, в борьбе
за собственное существование войско погибло. Мы видим несовпадение
двух пиков участия сибирского казачества в Гражданской войне: в 1918 —
1919 гг. движущая сила — белое офицерство, интеллигенция, зажиточные
казаки, в 1920—1921 гг. — так называемое «трудовое казачество». Из-
за быстроты антисоветского переворота (1918 г.), обусловленной вне-
шним вмешательством (чехи), многие казаки, особенно из дальних
станиц, не успели попасть под советскую власть и не очень-то верили
белой пропаганде. В 1919 г., повинуясь дисциплине, они поднялись, по-
шли на фронт, но целей борьбы близко к сердцу не приняли, дрались
недостаточно стойко, без должного самопожертвования, а когда фортуна
повернулась к белым спиной, не вынесли испытаний, смалодушничали,
изменили присяге, стали сдаваться врагу. А «трудовые казаки» как соци-
ально-психологический слой не захотели даже понять своей казачьей «вой-
сковой старшины»: более образованных, но своих же казаков, русских
православных людей. Они предпочли слушать чужеродных, польстились на
их посулы, увлеклись великой, но утопической идеей социальной справед-
ливости. За что очень скоро, в угарно-кровавые дни мятежей 1920—
1921 гг., и поплатились. Когда рядовые казаки ощутили на себе и поня-
ли, что такое военный коммунизм, спохватившись, взялись за вилы, дро-
бовики, было рке поздно. С какой, должно быть, горечью вспоминали они
во время восстаний, идя почти безорркными против пулеметов, теряя под
свинцовым а,ожа,^м братьев, отцов, детей, те свои винтовки, пушки и
прочее вооружение, которое они так бездумно бросили или сдали врагу в
конце 1919-го — начале 1920 г.!..
Пик противостояния Сибирского казачьего войска, как целого орга-
низма, и коммунистического режима был уже позади (1919 г.), но
565

В.А. ШУЛДЯКОВ
«^ Ш=»
никогда метастазы Гражданской войны, этой людской бойни, не пора-
жали казачий организм (общину, семью, индивидов) так глубоко, как
в 1920—1921 гг. Никогда — ни до, ни после — не сражались сибир-
ские казаки с большей яростью и... обреченностью. Эти стихийные кре-
стьянские и казачьи восстания (против продразверстки, за советскую
власть без коммунистов) несли в себе мощный разрушительный заряд.
Но их созидательный, интеллектуальный потенциал был невысок. По-
тому что те, кто мог взять управление и поставить борьбу на широкую
ногу — стойкие белоказаки, офицеры, — в большинстве своем либо рке
погибли, либо были изгнаны далеко на восток. Наверное, можно ска-
зать, что коммунисты разбили сибирское казачество по частям: сначала
элиту, потом «трудовое казачество». Вот еще одно проявление трагичес-
кого /^ля нас разрыва между двумя субкультурами: элитарной и народ-
ной. Если бы в 1919 г. рядовые казаки (и крестьяне) поняли и приняли
близко к сердцу то, что им говорили, о чем их предупреждали идейные
белогвардейцы, возможно, Русская История пошла бы иначе.
Надо, однако, помнить, что далеко не все рядовые казаки колеба-
лись и малодушничали, бросали в трудную минуту фронт и оружие, не
все изменили присяге и уходили от своих офицеров. Все-таки несколь-
ко тысяч бойцов, пошедших после падения Омска на восток, затем ты-
сяча казаков, сражавшихся с красными в Забайкалье (1920 г.), наконец,
те 400 человек, которые в 1921 —1922 гг. еще воевали в Приморье, —
это не так уж мало м^ небольшого по численности Сибирского казачь-
его войска. Значит, часть рядового казачества — пусть не большинство,
но заметная группа — вместе с «войсковой старшиной» самоотвержен-
но, не сомневаясь в выбранном пути, воевала за Белую Россию и за
родное войско.
Уверенность в правоте дела, за которое борешься, — еще не гаран-
тия победы. Страшные нагрузки, раны, тиф, смерть, изгнание — не
перечислить ужасов, выпавших на долю проигравших Гражданскую вой-
ну, взять хотя бы отступление белых через Сибирь или конец повстан-
цев в Китае и Монголии. У кого-то может возникнуть вопрос: «Зачем
вообще надо было сопротивляться?»
Во-первых, это сейчас, через десятилетия, хорошо видно, как мно-
го факторов — внутренних и внешних — работало против белых и,
тем более, против повстанцев 1920—1921 гг. Но во все времена толь-
ко единицы могут охватить мыслью всю картину явлений. Чуть боль-
ше тех, кто служит великой идее. Почти все руководствуются
насущными потребностями и чувственными переживаниями, они-то
и разделили народ на белых и красных. В начале борьбы каждая из
сторон верила в свою правоту, чувствовала в себе силы, полагала, что
566

, ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
«=^. 4^=*
победит. И каждая по-своему была* права. Вероятно, шансы победить,
хотя и не столь большие, были и у белых. Исход войны решила... вой-
на — с ее миллионами случайностей. А под конец — «горе побеж-
денным» .
Во-вторых, пытаясь ответить на вопрос: «Зачем было сопротивлять-
ся?» — мы становимся перед проблемой жизненного идеала и нрав-
ственного выбора. Как личности, конечно, более симпатичны люди
свободные, а не рабы, те, кто предпочитает «смерть стоя» или изгна-
ние, но не «жизнь на коленях». Все обещания большевиков 1917 г.
обернулись аая нашего народа своего рода рабством. Вспомним хотя
бы беспаспортных колхозников, работавших за трудодни, или раску-
лачивание, репрессии, ГУЛАГ, дармовой труд зэков и т. д. А ведь бе-
лые (национально мыслящие русские) предупреждали уже тогда — в
самом начале Эксперимента. Предупреждали и пытались остановить
заблудший свой народ, точнее, ту его часть, что польстилась на вели-
кую Утопию. Против новой разновидности рабства белые боролись с
оружием в руках, не щадя других, но и себя. Согласимся со словами
генерала А.И. Деникина: «Если бы в этот трагический момент нашей
истории не нашлось среди русского народа людей, готовых восстать
против безумия и преступления большевистской власти и принести
свою кровь и жизнь за разрушаемую Родину, — это был бы не на-
род, а навоз а^я удобрения беспредельных полей старого континента,
обреченных на колонизацию пришельцев с Запада и Востока». С бо-
лью в сердце, но с гордостью повторяем вслед за Деникиным: «К сча-
стью, мы принадлежим к замученному, но великому русскому народу».
Вчитайтесь в слова предсмертного приказа последнего главнокоман-
дующего Русской Армией генерала П.Н. Врангеля (7.04.1928): «Белая
борьба — это доказательство, что а^я сотен тысяч русских людей честь
дороже жизни, смерть лучше рабства. Белая борьба — это обретение
цели жизни а^я тех, кто, потеряв Родину, семью, достояние, не утра-
тил веры в Россию. Белая борьба — это единственная светлая страница
на мрачном фоне Российской смуты, страница, которой участники Бе-
лой борьбы по праву могут гордиться и признания морального значе-
ния коей обязаны требовать от всех. Значение Белой борьбы, сохранив-
шей честь Национальной России, никогда не умрет».
Судьба твердых белоказаков, которые ушли в 1919 г. на Дальний
Восток, а оттуда в 1922 г. в Китай, была тяжелой. Не легко давался
эмигрантам хлеб. Да и коммунизм в конце концов выдавил их и из
Китая. Началось в 1945 г., когда Советская армия, громя японцев, за-
няла Маньчжурию. Тех казаков-белоэмигрантов, которые заранее не
смогли или не захотели уехать из Харбина, схватил Смерш, и они сги-
567

<^ь*
В.А. ШУЛДЯКОВ
*££*
Чем путь трудней — тем выше будет честь!
Пускай горька недопитая чаша!
При нашей бедности у нас богатство есть:
То, что прошло, — неотторжимо наше!
Участь стойких белоказаков все же не столь ужасна, как у тех, кто
остался на Родине. Да, тоска по России. Да, упорный, как правило фи-
зический, труд. Да, судьба гнала по миру. Но даже в Китае они имели
определенные права и свободы (и свой круг общения), а под конец
оказались в странах западной культуры. Их потомки сейчас более или
менее безбедно живут в Австралии, США, Аргентине и других странах
Нового и Старого Света.
Ну а что те, кто в 1919 г. смалодушничал или польстился на посулы
красной пропаганды, кто положил оружие перед коммунистами? Имев-
шие самоуважение и достоинство, умевшие и любившие трудиться,
желавшие распоряжаться собой и результатами собственного труда ско-
ро возмутились и восстали. Но как же их, несчастных, били. Гнали и
били! Ведь загнали в Китай, в Монголию, где и кончили... Тех, кто вы-
жил в 1920—1921 гг., впереди ждал голод 1921 —1922 и 1931 —1932 гг.,
коллективизация с раскулачиванием, репрессии 1920—1930-х гг., кро-
вопролитнейшая из войн — Великая Отечественная... Даже многих
«красных казаков» в «процессе строительства социализма» и «обостре-
ния классовой борьбы» посадили или расстреляли. Например, погиб в
сталинских застенках главный из них в Сибирском казачьем войске —
Е.В. Полюдов — тот самый, который в 1921 г. залил казачьей кровью
кокчетавские станицы... Да и до сих пор мы — потомки тех, кто тогда,
в Гражданскую войну, обманывался, трусил или жил по принципу «моя
хата с краю», — никак не можем выйти из полосы столь тягостных
социальных экспериментов.
Белые проиграли. Войско погибло. Запоздалые мятежи «трудовых
казаков» были обречены. Политика коммунистов продолжала оставать-
ся антиказачьей. Все это предопределило дальнейшее размывание сибир-
ского казачества как особого субэтнического образования, постепенное
угасание его самосознания и культуры. Политические репрессии, рас-
568

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922
«=«£ £&,
кулачивание, коллективизация, бегство казачьего населения, поток пе-
реселенцев, в котором почти растворились коренные обитатели станиц,
освоение целинных земель, отвод иртышских вод в оросительные сис-
темы Казахстана — все это привело к тому, что исчезла не только куль-
турно-психологическая, но даже природно-ландшафтная среда, в кото-
рой формировались когда-то сибирские казаки1. Современное казачество
пока можно рассматривать только как попытку возрождения части
прежних традиций. Что из этого выйдет, смогут ли нынешние казаки
стать достойными своих предков, покажет только время.
Русский народ часто обвиняют в том, что он-де устроил револю-
цию, сейчас мыкается с горе-реформами и т. д. Конечно, у нас, рус-
ских, много недостатков (но не забывайте и про достоинства!). Есть
и революционные грехи. Воистину прав тот человек, который сказал:
«...до сих пор не испита еще русским народом чаша Гнева Божия за
бескрайние мерзости, совершенные им».
Заметим, однако: в том, что произошло с Россией, виноваты не одни
русские. Сейчас более всего попрекают нас коммунистическим про-
шлым, называют «совками» зачастую как раз те, чьи предки и были
главными зачинщиками величайшей в истории человечества революции.
Мы часто, по привычке, называем ее «Русской». Но ведь в действитель-
ности была она не столько русская, сколько интернациональная — и
по идеям ее, и по составу участников. Особенно если вспомнить наци-
ональный состав руководства всех социалистических и либеральных
партий России, или состав лучших частей Красной армии и ВЧК, или
продорганов периода военного коммунизма. Ведь очевидно, что в собы-
тиях революции и Гражданской войны евреи, поляки, грузины, латы-
ши, венгры, китайцы сыграли исключительную роль. Конечно, и мы,
русские, внесли лепту. Но зачем же все валить только на нас? Главная
и страшная вина русского народа в том, что он запутался тогда в вихре
событий, за сиюминутными заботами и переживаниями, за обманом
демагогов не разглядел и не услышал лучших своих людей, не понял
1 О том, насколько далеко зашла деградация потомков сибирцев, оставшихся на
коренных казачьих землях, свидетельствует убийственный пример. В 1999 г. этнографи-
ческая экспедиция Омского государственного историко-краеведческого музея посетила
село Ямышево (Павлодарская область Республики Казахстан), в прошлом — одну из
старейших станиц Сибирского войска, основанную на Иртыше еще в 1717 г. Оказа-
лось, ныне 50% населения бывшей Ямышевской станицы составляют чеченцы. Чечен-
ская мафия держит в своих руках все. Местная казахская милиция боится ее трогать.
Самосознание русского населения таково, что оно, за исключением единиц, не помнит
даже, что в их станице родился знаменитый ученый-путешественник и сибирский обла-
стник, сотник Сибирского казачьего войска Г.Н. Потанин (1835 —1920)... Что уж гово-
рить о самоорганизации и защите от чеченцев.
569

В.А. ШУЛДЯКОВ
*^1. 4fe
своего национального интереса, оказался чересчур пассивен и податлив
грубой, безбожной силе. И в результате — сдал родимую страну на
пагубные эксперименты нерусских экспериментаторов. Глобальные опы-
ты над нашей страной продолжаются и сейчас, и по-прежнему за рус-
ский счет и русской кровью. Когда же многострадальная Россия начнет
думать о себе и жить аая себя?
Можем ли мы сейчас снисходительно и огульно судить тех, кто тог-
да — в Тражданскую — проиграл или даже положил оружие перед
врагами Национальной России? Вот, дескать, слабаки, недотепы, чем
только думали... Нет! Они были не глупее и не безнравственнее нас. И
уж наверняка физически гораздо крепче, выносливее. Интеллектуалы из
белого лагеря многое, очень многое понимали и объясняли. Предсказа-
ли же публицисты войскового еженедельника «Иртыш», проанализиро-
вавшие условия Версальского мира, Вторую мировую войну... Однако,
увы, не всегда человек, существо слабое, может вынести давление вне-
шних обстоятельств, выдержать удары судьбы и не сломаться.
Когда рассуждают о том, как и почему Россия, развивавшаяся весь-
ма успешно, вдруг рухнула в бездну революции, часто забывают о
крайне неблагоприятной а_ая нее геополитической ситуации. Много в
начале XX в. было у нашей страны внешних недругов. Слишком мно-
гим ее экономические успехи, бурный рост потенциала не нравились.
России — ее необъятным просторам, большому населению, природ-
ным богатствам — завидовали. России боялись. Боялись и ненавиде-
ли. Но Императорская Россия, и это делает честь ее Монарху и
Правительству, вела себя на международной арене достойно, отстаи-
вая национальные интересы и не давая спуску врагам. Борьба за свое
место в мире, за благоприятные условия существования потребовала
от российского суперэтноса, и от русских как стержня его, чрезвы-
чайного напряжения («инородцы» Сибири, Кавказа, Средней Азии
были освобождены от воинской повинности).
Казачества как военно-служилого сословия все международные кон-
фликты, в которые втягивалась Россия, касались самым непосредствен-
ным образом. Тяжелая ноша ложилась и на людей, и на их хозяйства,
ведь казаки самоснаряжались на службу. И каждая мобилизация была
сильным ударом по экономике войска. Каждая война несла народу (и
казачеству) страдания, смерть, горе. Представьте только, казаки наря-
да 1898 г., в 1919-м им было по 42 года, в зависимости от воинского
звания прослужили в армии по 7 —10 лет. Их действительная служба
(4 года: 1898—1902 гг.) прошла в мирное время, а затем их трижды
призывали по всеобщей мобилизации на войны. Они прошли японскую,
германскую и Гражданскую. За 7 —10 лет, пусть и с перерывами, вой-
570

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
<=^& Ш^
на могла надоесть «до чертиков». Или, например, молодой офицер Си-
бирского казачьего войска, ушедший на фронт в 1914 г. и отступивший
в 1922 г. в Китай, провоевал, не считая двух небольших по нескольку
месяцев перерывов, 7,5 лет!.. Семь с половиной лет войны, да еще ка-
кой войны — что может быть страшнее и тяжелее этого?..
Сотник Е.М. Красноусов, прибывший по окончании военного учи-
лища, в середине июля 1919 г., во 2-ю батарею 1-го Сибирского каза-
чьего конно-артиллерийского дивизиона, подсчитал, что прошел со своей
частью за 1919—1922 гг. расстояние примерно в 8000—9000 км. При-
чем почти весь этот путь был проделан «походом», то есть верхом на
коне или пешком. Это были не прогулки, а наступления, отступления,
обходы, движения по проселочным дорогам и просто без дорог, к тому
же в любую погоду и в любое время суток. Другие подразделения вой-
ска прошли не меньше, ведь 2-я батарея всегда работала со своими —
Сибирского казачьего войска — полками и сотнями. К этому следует
добавить, что те офицеры и казаки, которые начали воевать с красны-
ми в мае—июне 1918 г., на год с лишним ранее Красноусова, которые
дрались в Сибири, Семиречье, на Урале, проехали верхом и протопали
«на своих двоих» расстояния значительно большие, чем указанные выше
9000 км. Чего стоили, например, те несколько сот километров отхода
через Урал к Ишиму летом 1919 г., пройденные с упорными боями,
когда, как образно писал один из участников тех событий, «каждая пядь
земли заливалась обильно кровью».
А насколько были тяжелы условия борьбы! Об этом в книге напи-
сано немало. Что удивляться, что многие не выносили испытаний?
Ведь, кроме силы духа, нужны еще и физические силы, а они не бес-
предельны. Вообще, может ли современный человек представить, на-
пример, что значит в течение нескольких месяцев ни разу не помыться
или идти день за днем, «что есть мочи», по морозу, ночевать на снегу
у костра или на голом полу в деревенской избе, нередко и не спать
вовсе, а стоять ночь в сторожевом охранении, на морозе?.. Так что
не нам судить тех, кто обессилел и сдался, а тем более тех, кто попал
в плен раненым или в тифозном бреду. Несомненно, при не столь не-
благоприятном геополитическом положении русских национальных
режимов и при не столь невыгодном ^ая Белой Сибири соотношении
военно-экономических потенциалов воюющих сторон сибирские каза-
ки еще бы очень даже повоевали против коммунистов. Об этом пи-
сал, в частности, сотник Е.М. Красноусов. Если этот казачий офицер,
отступивший с Белой армией сначала на Дальний Восток, потом в
Китай, не осуждал тех своих товарищей, которые, не вынеся тяжести
Сибирского Ледяного похода, остались и сдались в плен, например в
571

c^L
B.A. ШУЛДЯКОВ
£££*
1 В 1917 г. в станице Чарышской было 1908 голов всех лошадей и 3261 голова круп-
ного рогатого скота. Сравните, что осталось.
572

ъ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
<=^ Ш^
(Больше-Нарымской, Лебяжьей, Новопавловской, Сандыктавской, Ло-
бановской и др.) был не менее масштабным.
Никто не считал, да и вряд ли когда сможет подсчитать это точно,
сколько в Великую Российскую Смуту 1917 —1922 гг. погибло сибир-
ских казаков. Сколько их легло в боях, было убито рассвирепевшими
победителями тут же, на полях сражений, сколько умерло от ран,
тифа, голода и жажды, от сибирских морозов и туркестанского зноя,
сколько расстреляно по приговорам ЧК и ревтрибуналов? Наверняка
не одна тысяча. А сколько казачьих тел осталось тлеть в лесах, горах,
пустынях?.. Можно без преувеличения сказать, что в Гражданскую
войну был изгнан из страны, а большей частью физически уничтожен
весь слой основных носителей сословно-войскового самосознания и
традиций. Все те, кто ощущал себя настоящим сибирским казаком,
гордился этим, был тверд в вере православной, имел чувство собствен-
ного достоинства, не боялся отстаивать свои человеческие права и
плоды труда своего.
Белоказаки и повстанцы умирали в муках, но, как правило, достой-
но. Они не были идеальны и, конечно, как грешные люди совершали
ошибки. Но и щедро платили за них. У казачьего поэта хорунжего
А. Ачаира (А.А. Грызов), служившего в партизанском отряде Красиль-
никова (1918 г.) и в 1-й Сибирской казачьей дивизии (1919 г.), есть
такие строки:
Как много нас, юных и вешних,
Покрыто навек пеленой.
Попробуй-ка ты, пересмешник,
Такой расплатиться ценой!..
Не жаль укороченной жизни, —
Привьется другая лоза.
И взглянем мы прямо Отчизне
Открыто и честно в глаза...
Белые были правы в главном: они сражались не за «Даешь хлеб!»,
не за мировую революцию, не за утопический социализм, а за право
жить естественной человеческой жизнью, за право верить в Бога, за
«Святую Праведную Русь». И, даже проиграв, они верили в светлое
будущее России. Увы, почти никто из них не смог посмотреть Отчизне
«в глаза». А если посмотрел, то отнюдь не «прямо», а через колючую
проволоку ГУЛАГа. Всех их нет рке на этом свете. Но жива их вера в
Россию и в нас.
Дя, были люди... Вечная им Память и вечный покой!..
И давайте растить новую «лозу».
573

«^L
B.A. ШУЛДЯКОВ
£&*
Максимилиан Волошин
ЗАКЛЯТИЕ
Отрывок
...Из крови, пролитой в боях,
Из праха обращенных в прах,
Из мук казненных поколений,
Из душ, крестившихся в крови,
Из ненавидящей любви,
Из преступлений, исступлений
Восстанет Праведная Русь.
Сергей Ьехтеев
ВНУКАМ
Отрывки из стихотворения
Я не страшусь мятежных дней
И буйной нечисти засилья,
Я вижу в мраке блеск лучей,
Меня несут над бездной крылья.
Пусть льется смрадная река,
Грозя культуре потопленьем,
Я говорю через века
С грядущим новым поколеньем.
Оно полюбит древний быт
Святой страдальческой России
И снова Храмы воскресит
Для православной литургии.
Вернет святыни алтаря,
Безумье воли обуздает
И вновь Хозяина — Царя
Самодержавьем увенчает.
Ншща, 1933 г.

«=^-
-Ш^
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
Аблайханов, полковник 95
Абрамов Н. 249, 296
Абрамов Ф.Ф., Ген. штаба генерал-
лейтенант
Акишин (Акинишев) 218, 224
Аксенов 443
Александров, есаул 40
Александров, ротмистр 77, 81
Александров Н.А., полковник 460,
462
Александровский 246
Алексеев 259
Алексеев В.И., есаул 274
Ананьин 147
Андреев Г.Л. 280
Андреев М.И., казак 78
Андреев П. 206, 208, 210, 212
Андреев П.А. 340, 341
Андрушкевич, полковник 38
Анисимов Н.С., генерал-майор 93,
497, 558, 560
Анненков Б.В., генерал-майор 4, 10,
13-17, 20-23, 25-41, 43-53,
55, 58-61, 63-73, 76, 82-93,
99-101, 103-110, 112, 114,
116, 120-138, 196, 200, 288,
318, 447
Антонов 174
Аианасенко И.Р. 89
Апехтин А.Д., хорунжий 178
Аргамай 332
Аргунов А.Г., полковник 362, 363,
407, 408, 489, 490, 499, 522, 523
Артамонов Т.И., генерал-майор 351,
352
Артифексов Л.А., генерал-майор
17-20
Артузов (Фраучи) А.Х. 106, 129
Архипов 196
Асанов А.А., полковник 68, 72—74,
77, 82, 87, 89
Асанова З.Е. 88
Астапчик 224
Астафьев М.П. 305
Афанасьев, войсковой старшина 470,
472, 483, 493, 517, 530, 546
Афанасьев Ф.М. 290
Ачаир А. см. Грызов А.А.
Ашурбакиев 97—99
Аюханов М. 255
Бабиев Н.Г., генерал-майор 20
Бабиков А.П., полковник 398, 435
436, 450, 454
Бабицкий Е.В. 558, 559
Баженов И.Г., ст. урядник 305
Байдуллин П. 94
Байкалов, сотник 327, 439—441
Байкалов (Некундэ) К.К. 335—337
Баймысаков 96—99
Бакич А.С, генерал-лейтенант 68,
69, 72, 86, 93, 103, 198, 289,
314-323, 326, 327, 334-339,
342, 390
Балохонцев Г.И. 231, 233
Бангерский Р.К., генерал-майор 364
575

^2£
В.А. ШУЛДЯКОВ
-4£^
Вальджан 87
Вараксин М. 285
Васильев, полковник 322
Васильев, ротмистр 408
Васильев, сотник 88
Васильев А.А., сотник 89, 462, 467,
558, 561, 563
Васильев И. 262
Васильев К.А. 207
Васильев Я.А., юнкер 467
фон Вах, полковник 393 — 395, 501
Вашкевич И. 297
Вегман В.Д. 25
Вербицкий, сотник 472
Вержбицкий Г.А., генерал-лейтенант
345, 353, 381, 387, 391, 404,
405, 414, 415, 454, 458, 597
Верховод М., есаул 375, 376
Верховод Н.Е. 280
Виккерс 42
Винников И., подхорунжий 217
Виноградский П.И., полковник 318
576

<^L
ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922
J£Z±
Вихман Б.М., лейтенант 557
Вишневский Е.К., генерал-майор
438, 444, 459
Владимиров 136
Войцеховский С.Н., генерал-майор
380
Волгин, сотник 521
Волков В.И., генерал-майор 5, 6, 16,
278
Волкова М.В. 343, 359, 527, 568
Володарский С.Д. 277
Волошин М. 574
Воронин Н.М. 322, 323
Воронов, штабс-капитан 81
Воротков СИ. 225
Ворошилов К.Е. 65, 89
барон Врангель П.Н., генерал-лейте-
нант 8, 20, 48, 85, 123, 567
Враштель В.В., полковник 436
Вялов Л. 122, 137
Гайкович, подполковник 371
Гайлит (Гайлитис) Я.П. 193
Гампер В.В., полковник 459—466
Ганаго A.M., хорунжий 87—89
Гебль П. 13
Георгиевский 248
Гербов, полковник 98, 99
Гижицкий К. 336
Гинс Г. К. 50
Гире М.Н. 121
Гительсон М.Н. 285
Глазков, полковник 393, 394
Глебов Ф.Л., генерал-лейтенант 7,
10, 110, 345-350, 353, 354, 361,
362, 364, 369, 374, 376-379,
381, 388-405, 413-417, 438,
458—460, 466, 467, 470, 471,
473, 478, 480, 519-521, 525,
528, 529, 531-539, 541-544,
550, 552, 554-560
Глудкин П.Е., полковник 380, 450—
462, 464—466
Гноевых А.А., полковник 224, 274,
284, 306, 308—311
Голеевский Н.Н., поручик 108, 545
Голенков СИ. 229, 235
Голинков Д.Л. 122
Головачев М.П. 538
Головин Н.Н., генерал-лейтенант 562
Голубев Н.П., военный врач 350
Голубов 559
Горбачев Н.В. 244
Горбунов Ф.П. 250, 261
Гордиенко Г.Я., поручик 329
Горскин М. 232
Грамотов, полковник 345, 347
Гребень 559
Грибановский Н.Д. 231
Григорьев, урядник 94
Гришин 96
Гришин-Алмазов А.Н., генерал-май-
ор 24
Громов 438, 442, 446
Грузинский В.Э. 193
Грызов А.А., хорунжий 356 — 358,
538, 563, 573
Грызов А.Г., полковник 354—359,
538, 552
Грязнов М.И. 229, 230
Гулидов В.П., генерал-майор 36
Гуркин Г.И. 332
Гущин А.Ф., полковник 91, 116, 130,
132-134
Давыдов 95
Демин 321
Демченко 80
Деникин А.И., генерал-лейтенант
20, 48, 56} 63, 64, 85, 266, 287,
289, 567
Денисов Н.А., генерал-майор 82,
120-122, 124, 129-132, 136,
137
Джан Дубань, генерал 130
Дзержинский Ф.Э. 79, 96
Дитерихс М.К., генерал-лейтенант
100, 454, 465, 466, 468, 469,
473, 475—477, 479, 484, 501,
37 2250
577

«^L
B.A. ШУЛДЯКОВ
1&ь>
Евлинская Д. 63
Евсеев 147
Егоров 161
Егоров Ф. 225, 226, 299
Едличко 215
Елачич Б.М., капитан 2-го ранга
331-333
Еленевский А.П. 387
Енборисов Г.В., полковник 110
Есютин А. 80
Ефимов А.Г., полковник 408—410,
420-421, 425, 427, 430, 431,
520, 521
Ефтин (Евтин) И. С, генерал-майор
37, 200
Желтовский В.М., фельдфебель 264,
265, 273
Жуков Г.П., генерал-лейтенант 315
И Тайджу, генерал 87, 92, 103
Ибрагимов 102
Иванов 170
Иванов Е.А. 228, 229
Иванов Н. 222
Иванов (Иванов-Ринов) П.П., гене-
рал-лейтенант 4, 5, 10, 25, 29,
30, 52, 116, 123, 397, 400, 476,
552
Иванов С.Д., полковник 561
Ивановский 239
Игнатьев СИ. 229, 230, 233, 236,
241, 246, 277, 282
Идлис Р. 134
Илларьев (Иларьев) П.Д., полков-
ник 108, 109, 112, 114, 125, 126,
133
Инденбаум Г.С. 297
578

<^L
ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
££ь*
о. Иона (Покровский В.И.) 92, 93,
95
Ионов A.M., генерал-майор 33, 34
Иргаш 94
Исаев Н. 80
Каврайский Б.А. 285
Кадыров 96, 97
Кадышев Ф.Е. 228, 229, 245
Казагранди Н.Н., полковник 321,
390
Казаков Д.И. 124, 125, 126
Казанцев И.Г., есаул 321, 336—338,
390
Кайгородов А.П., прапорщик — еса-
ул 146, 321, 327-337, 339-342,
390
Каледин A.M., генерал от кавалерии
48, 591
Калмыков И.М. 412
Камбалин А.И., полковник 38, 61,
331, 332
Камышников-Камышинский П. К.,
капитан 338, 339
Караманова Е. 20
Карасевич А.А. (Баратов, Белов, Гри-
боедов, Незнамов), подъесаул
208, 277
Карахан A.M. 127
Карлов, полковник 426—428
Карпов И. 250
Карцев И. 250
Катанаев А.В., полковник 7, 110,
345, 353, 390-392, 394, 396,
398-401, 403, 404, 414, 417,
433, 434, 459, 460, 467, 563
Катанаев Г.Е., генерал-лейтенант 7
Келин Н. 265
Ким 491
Кирьянов Д. 80
Клементьев В. Г. 317
Клок, войсковой старшина 536, 537
Клюшкин, подпоручик 399
Ковалев 174
Ковтун Г.Ф. 262, 263
Кожедубов 308
Козлов, генерал 330
Колесников Н.В., полковник 48, 49
Колокольцев, полковник 324
Колосова М. (Покровская Р.) 373
Колчак А.В., адмирал 3—7, 30, 32,
33, 36, 39, 40, 44, 48, 49, 71, 94,
122, 140, 143—145, 172, 208,
251, 264, 266, 268, 278, 283,
287, 288, 329-333, 336, 344,
380, 381, 388, 393, 462, 463,
476, 534, 538
Кольт С (ColtS.) 42
Комаров 141, 161
Комаровский, генерал 315
Коногат 59, 88, 89, 105
Корицкий Н.И. 176—178, 180—
182, 184-186, 201, 209-212,
220, 223, 227, 234, 240
Корнилов А.В., полковник 368
Костомаров Н.И. 276
Котовский Г.И. 49
Кочетов С.К. 337
Кочин Н. 222
Кочнев 231
Крапивин Ю. 108
Красильников И.Н., генерал-майор
4, 13, 356, 460
Краснов П.Н., генерал от кавалерии
14, 15, 17, 19, 48, 49, 65, 121,
135, 138
Красноперов Н.М., войсковой
старшина 345, 349, 374, 391,
394-396, 399, 416, 435, 467,
471, 557
Красноусов Е.М., сотник 8, 345, 346,
348-350, 353, 364-366, 370—
373, 376, 377, 384, 389—392,
395-397, 399-401, 413, 416,
417, 422, 424, 434, 435, 437,
447, 449, 450, 453, 471, 472,
480, 550, 563, 571
Красноусов И.С, хорунжий 434
Красноштанов 233
37*
579

«^.
В.А. ШУЛДЯКОВ
х&*
Кузьминский М.А. 333
Куклин, войсковой старшина (гене-
рал-майор) 113
Кулик 376
Кулинич А. 224
Кунгурцев В.В. 297
Курченков А. 211
Курширмат-курбаши 104
Кутепов А.П., генерал от инфанте-
рии 123
Кшылбаев Ж. 256
Кыжанов И. 211
Лавринов, сотник 440
Лавринов, хорунжий 450
Лазо С.Г. 436
Ланцев 308
Лапин 230—232
Лебедев 491
Лебедев, поручик 328, 329
Лебедев ДА., генерал-майор 37
Легостаев Т. 80
Ленин 186, 286, 300, 301, 323
Лещенко 224
Ли Сицзин 323
Лисихин, вахмистр 116, 133
Литвинов В.А., хорунжий 456
Лихарин СП. 129, 132, 134
Лихачев, полковник 110
Лопарев П.И. 264, 298
Лопатин, вахмистр 98
Ма Чунин (Мадзуин), генерал 117
Макаров 312
Маклен 338
Малакен, генерал 392—397
Мальцев, поручик 94
Мария Федоровна, императрица 468
Мартемьянов, есаул 88, 89
Мархинин М.И., полковник 392,
434, 557, 561
Масанчи М. 80, 102
Маслов 242
Маслов, казак 98
Матвеев 214
Матковский А.Ф., генерал-майор 28,
38
Матрон Д. 136
Маузер 15
Мациевский Г.Е., генерал-майор 346
Машков 94
Мелнгалв 136
Мельников, полковник 407
Мельников, полковник 523
Менжинский В.Р. 106, 129
Меркулов Н.Д. 111, 458, 459, 465,
542
Меркулов СД. Ш, 407, 412, 414,
416, 417, 419, 459, 462, 465,
468, 477, 497, 536
Метялев (Метелев) А., полковник
370
Мефодий, епископ 212, 286
580

е^-
ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
J^>
Миллер Е.К., генерал-лейтенант 123
Минин М.К. 244
Миронов Н.Л. 297
Михаил (Красноперов), см. Мефо-
дий, епископ
Михаил Александрович, вел. кн. 286
Михайлов И. 211
Михайлов М.А., полковник 112, 114,
124—126, 133
Михайлов П.П. 342
Мишарин СИ., войсковой старшина
369
Могиленский, полковник 322
Молостов (Молоствов) Л.В., полков-
ник 77, 81
Молчанов В.М., генерал-майор 109,
352, 419, 420, 425, 427-430,
437, 448, 449, 466, 477, 479,
500, 501, 519, 525, 530-532
Монахов П.М. 234, 235, 242
Моралбаев 97
Морев 212
Мосолов К.И. 246
Мохов, полковник 407
Мустамбаев 136
Мухамедов К., прапорщик 104
Мухаренков 262
Наполеон I 48
Наумов Н.М., генерал-майор 469,
479, 490, 494, 530, 531, 546
Нестеров, подъесаул 78
Нехорошко Д.И. 96
Нечаев К.П., генерал-лейтенант 91,
112-115, 124, 126, 552, 554,
558, 562
Никитин, генерал 315
Николаев С. 222
Николай II, император 22, 30, 49,
288
Николай Николаевич, вел. кн. 121,
288, 468, 558
Нилов, полковник 80
Нимаков А. 262
Новик К.И. 166, 170
Новиков 314
Новиков, полковник 472
Окорков, капитан 492, 514
Орлов 335
Орфеев 219—221, 256
Осокин 174
Остроухов, есаул 94
Павленко П. 122, 137
Павловский П.И. 43
ПавлуновЪкий И.П. 74, 298
Палицын 378, 438, 441-444
Панов, сотник 445
Панфиленков 214
Паскевич 136
Пашин, хорунжий 52
Певнев, генерал 18
Певнев, сотник 19
Пелымский Анд. 229
Пелымский Ант. 236
Пепеляев А.Н., генерал-лейтенант
549
Первушин, войсковой старшина 15
Перфильев Д.В., хорунжий 399, 434,
514
Перфильев Л.Ф. 356
Петере Я.Х. 96
Петренко, прапорщик 171
Петров, вахмистр 88
Петров П.П., генерал-майор 466,
479, 501
Пивоваров 186, 187
Плескач И.И. 254, 255, 258
Плесовских П.А. 229, 230
Плетнев И.С. 228—230, 233, 236,
243, 245
Плешков, полковник 459
Плотников, есаул 164
Плотников Ф.Д. 168, 169, 171, 173,
182—184, 186, 188 — 192, 200
Погодин 323
Погорелов А. 231
Погребных Ф.А., полковник 223,
224, 274, 322
581

«^L
B.A. ШУЛДЯКОВ
1&*
Разин СТ. 137, 138
Размазин С. 229 <
Рахманов Н.Н. 291
Рогачев 214 <
Рогачев, вахмистр 425, 426 <
Рогачев А. 217 <
Рогачев Я. 218 (
Рогов Г.Ф. 196 <
Рогозинский В. 47 i
Родин В.А., поручик 218, 271—273, <
292 " <
Розенбах Т.Ф. 253, 261 <
Романов 250 <
Романовский В.Я., полковник 479, <
481, 496, 503, 504, 511, 517, 530 <
Рослов В.И. 239—246, 277 <
Русаков М.И. 271
Рыбалко П.С. (Фу-Дзихуй) 119
582

c^L
ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922
J^»
Сизухин И.З., полковник 259, 309,
311, 312, 327, 337, 338
Симонов А.Л., капитан 35
Склаутин, ротмистр 332
Скобеев С. 262, 263, 265
Скоблин Н.В., генерал-майор 123
Слащов (Слащов-Крымский) Я.А.,
генерал-лейтенант 122
Смирнов И.Н. 212, 261, 296, 301
Смолин 164
Смолин (Мутерпер) И.С, генерал-
лейтенант 382, 391, 405, 406,
415, 417, 434, 458, 461, 463-
466, 479, 510, 518, 520, 524,
532, 533, 538, 541
Смолянников, капитан 332
Смоляр 224
Смурыгин В., казак 78
Собенников П.П. 326
Соколов М. 262
Соколовский 96
Сокольницкий В.Ю., полковник 333,
334
Солдатов 15
Солнцев Н.П., полковник 394, 399,
434, 455, 456
Соломонов Г. 212
Сончик П. 234
Сорокин И.Л. 49
Сосарев 225
Ставров А.К. 271
Сталин И.В. 128
Старк Г. К. (Ю.К.), контр-адмирал
458, 528, 543, 552, 554, 555
Стаков, есаул 324
Стародубцев 175
Стародубцев В., подъесаул 89
Степанов, генерал 324
Степанов Г. В. 107
Степанов Ф.П. 253, 260, 261
Стихии, капитан 494
Суворов 95, 96
Сунь Ятсен 111
Сургутский, есаул 53
Суханов, капитан 496
Сухов П.Ф. 596
Сушков 222
Сычев, полковник 417
Ташлыков А. 236
Ташлыков С. 236
Тепляков Е.Я. 246, 247
Тепляков С.Я. 229
Тиме Г.Г., полковник 560
Тимонькин, ротмистр 124
Тимофеев 144
Титов, полковник 469, 490, 496
Токарев С.Г., полковник 219, 221 —
226, 270, 279, 284, 306, 308,
311, 312, 317, 318, 320, 322,
323, 327, 337, 338, 342
Толкачев 144
Толоконников А.В. 163
Толстов B.C., генерал-лейтенант 469
Толстоухов 150
Торопов, капитан 431
Торопов Э., полковник 398, 436,
450
Третьяков, есаул 348
Третьяков Н.Г. 287
Тржанов И. 256
Троцкий (Бронштейн) Л.Д. 186,
205, 323
Тузов 39
Туманович 142
Туроверов Н. 549
Тустановский, войсковой старшина
110, 433, 434, 439-441, 445-
447
Тухачевский М.Н. 65
Тырышкин Ф. 335, 340
У Пэйфу, маршал 111, 586
Угаренко 254, 255, 258
барон Унгерн фон Штернберг Р.Ф.,
генерал-лейтенант 110, 318, 321,
334, 336, 367, 390
Урняж В.Б., полковник 347, 348
583

«^
В.А. ШУЛДЯКОВ
-£&,
Усачев А.Я., генерал-майор 21
Утков, хорунжий 254
Ушаков К. 146, 147
Фалилеев СВ., сотник 174
Фатеев 230—232
Федоров 155, 157
Федоров П. 212
Федосеев П.А., генерал-майор 415
Федотов, подхорунжий 254—256
Федюшин, о. 218
Фельштинский Ю.Г. 63, 64
Филимонов Б.Б., поручик 8, 382,
384, 438, 461, 464, 466, 468,
469-472, 475, 480, 484, 485,
489, 490, 492, 494, 496, 497,
503-508, 511-514, 516, 519,
529, 532, 538, 545, 546
Филиппов 222
Филиппов Н. 212
Фомин Н.Ю. (Н.Г.), капитан 1-го
ранга 560
Фостиков М.А., генерал-лейтенант
19
Франк, сотник 117
Френкель 168, 169, 173, 176
Фрунзе М.В. 586
Фурманов (Фурман) Д.А. 76, 79
Фэн Юйсян (Фын Юйсян), генерал
111, 116, 123, 124, 126-130,
132
Хамов 235
Хасбатор 336
Хатан-Батор-Ван 338
Хворов Я. 233
Херсонский 225
Ходжамиаров М. 95—99
Хорев 250
Хрущев A.M., генерал-майор 109,
417, 433, 439, 518, 526, 528, 546
Царьгородцев, поручик 110
Цветков 136
Цзян Сян 317
Циркулинский, войсковой старшина
110
Чан Кайши 128
Чанышев К. 95—99
Чегураков 335
Челпанов Г.С., хорунжий 389
Черкашин Ф.К., есаул 44, 124—126
Чернов, поручик 52—54
Чехов В.А., полковник (генерал-май-
ор) 112, 114
Чечнев П.М. 230
Чжан Цзолин, маршал 111 —116,
123-127, 129, 130, 542, 553-
556
Чжан Цзучан (Чжан-зун-чан, Чжан-
Цзун-чан), маршал 111 —115
Чжан Шиджан, генерал 130
Чин Шуджен, генерал 117, 118
Чушкин 224
Шангин М.С. 228, 236, 246
Шапочкин, казак 445
Шаховы 328
Шебалкин, вахмистр 78
Шевченко 224
Шегабутдин 76
Шеметов, генерал 337
Шен Шицай, генерал 118, 119
Шендриков И.Н. 139
Шермяк, поручик 54, 55
Шерстобитов, полковник 413, 414
Шильников И.Ф., генерал-майор 315
Шишкин В.И. 10, 186, 194, 276
Шишкин Г. 187
Шишкин Д.Я. (Казаков), войсковой
старшина 171 — 185, 188—200
Шорин В.И. 167, 180, 185, 193, 209,
220, 225, 277, 291
Шубин А.Т. 228
Шултуков И. 256
Шульга, хорунжий 88, 89
Шустов, сотник 328
Шустов Р. 80
584

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 „
Щеглов, хорунжий 305
Щеголев И. 211
Щелоков И.Т. 550
Щербаков М.В. 553, 554
Щербаков Н.П., генерал-майор 49—
51, 57, 66, 70—72, 74, 76, 78,
91-93, 99, 100
Щетинов Ю.А. 276
Эйманс Ф. 96
Эпов Г.Г., генерал-майор 473
Юзефович Л.А. 336, 338
Юничев 102
Юсуфходжаев Э. 104
Юшков, сотник 443, 446
Язвин Е.Ф., полковник 119
Якимов М.М. 346, 347, 351, 352
Яковлев А.Г., прапорщик 399, 472
Яковлев Н.Г., подполковник (войс-
ковой старшина) 345, 347, 353,
354, 398, 434, 435, 454, 470,
472, 509, 514, 530, 545, 546
Ян Цзэнсинь, генерал 105, 322
Янчис, полковник 96
Ярков 136
Ярков, сотник 346
Ярков А. 122, 137
Ярославский Е.М. (Губельман М.И.)
338
Ярославцев, войсковой старшина 521
Ярушин Ф.Г., генерал-майор 66, 318
Ястребцев, генерал 109, 530

^ S^fa^m^aTfc ife
ЛИТЕРАТУРА
Абданк-Коссовский В.К. Российские офицеры в изгнании // Военно-истори-
ческий журнал. 1995. № 6. С. 78—83; 1996. № 2. С. 90—96.
Азарх РМ. Ратный труд // Подвиг Пятой Красной: Сб. Новосибирск, 1984.
С. 124-139.
Акухинин И.Г. Оренбургское казачье войско в борьбе с большевиками.
1917-1920. Шанхай, 1937.
Алаш-Орда: Сб. док. / Составитель Н. Мартыненко. Алма-Ата, 1992. 192 с.
Алексеенко Н.В. Усть-Каменогорск. Алма-Ата, 1970. 122 с.
Алексеенко Н.В. Бухтарминские были. Алма-Ата, 1981. 128 с.
Аманжолова Д.А. Казахский автономизм и Россия: История движения Алаш.
М., 1994. 216 с.
Андреев СМ. Военная подготовка молодых казаков в Сибирском казачьем
войске (конец XIX — начало XX в.) // Казачество: История и современность.
Омск, 1996. С. 34-37.
Андреев СМ. Материальное положение офицеров в Сибирском казачьем
войске (начало XIX — начало XX вв.) // Катанаевские чтения-98: Материалы
докладов 2-й Всеросс. научн. конф. Омск, 1998. С. 210—214.
Андреев СМ. Наделы офицеров: миф или реальность? // Земля Сибирская,
Дальневосточная. Омск, 1995. № 9/10. С. 23—27.
Андреев СМ. О соотношении понятий «офицерские земли» и «офицерские
земли потомственной собственности» при изучении аграрных проблем истории
Сибирского казачьего войска // Таре — 400 лет. Проблемы социально-эконо-
мического освоения Сибири: Материалы научно-практической конф. Секция:
История и краеведение. Омск, 1994. Ч. 1. С. 46 — 52.
Андреев СМ. Офицерское землевладение в Сибирском казачьем войске (се-
редина XIX в. — 1916 г.): Автореф. ... канд. ист. наук. Омск, 1997. 25 с.
Андреев СМ. Перемежевание участков офицерской потомственной соб-
ственности в Сибирском казачьем войске (1912—1917 гг.) // Сибирская
деревня: история, современное состояние, перспективы развития / Матери-
алы Сиб. научн. конф. Омск, 1996. С. 122—125.
Андреев СМ. Численность и социальный состав владельцев офицерских зе-
мель в Сибирском казачьем войске (середина XIX — начало XX в.) // Катана-
евские чтения-98. Омск, 1998. С. 215—218.
586

_ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
«^ 4fe*
Андреев СМ. Землеустройство в Сибирском казачьем войске (1851 —
1917 гг.) // Сибирская деревня: история, современное состояние, перспек-
тивы развития / Материалы Сиб. научн. конф. Омск, 1996. С. 118 —122.
Андреев СМ. Агрономическая помощь населению в Сибирском казачьем
войске в начале XX в. // Проблемы истории сибирской деревни (1900—1994
гг.): Тез. докладов научн. конф. преподавателей вузов г. Омска. Омск, 1994.
С. 7—10.
Андреев СМ. «...И рыбу ловили, и мед гнали»: Добывающие промыслы си-
бирских казаков // Земля Сибирская, Дальневосточная. Омск, 1995. № 9/10.
С. 17-19.
Андреев СМ. Медицинская часть в Сибирском казачьем войске (60-е гг.
XIX — начало XX в.) // Казачество: история и современность. Омск, 1996.
С. 38-41.
Андреев СМ. Начальные школы в Сибирском казачьем войске (конец
XVIII — XIX в.): По материалам дореволюционных исследователей // Обл.
научно-практическая конференция, посвященная 275-летию г. Омска. Секция:
История культуры. Омск, 1991. С. 6 — 10.
Андреев СМ. Учительство начальных школ Сибирского войска (конец XIX —
начало XX в.) // Русский вопрос: история и современность / Материалы 3-й
Всеросс. научн. конф. Омск, 1998. С. 128 —133.
Андреев СМ. Суды почетных и станичных судей в Сибирском казачьем вой-
ске (1861 —1918 гг.) // Обл. научно-практическая конференция, посвящен-
ная 275-летию г. Омска. Секция: История Омска и Омской области. Омск,
1991. С. 56-61.
Андреев СМ. Религия в жизни сибирского казачества // Русский вопрос:
история и современность / Материалы докладов 2-й Всеросс. научн. конф.
Омск, 1994. Ч. 1. С. 200-203.
Андреев СМ. Казаки-мусульмане в Сибирском казачьем войске (вторая по-
ловина XIX — начало XX в.) // Ислам, общество, культура: Материалы Меж-
дународной научн. конф. «Исламская цивилизация в преддверии XXI в.». Омск,
1994. С. 5-8.
Андреев СМ. Мордва в этническом составе сибирского казачества: По ма-
териалам Г.Е. Катанаева 1890—1891 гг. // Архивный вестник № 5. Омск,
1994. С. 26-29.
Андреев СМ. Приказы 1918 г. по Сибирскому казачьему войску: Историо-
графический аспект // История Западной Сибири в советский период / Тез.
докладов обл. научн. конф. «История, краеведение и музееведение Западной
Сибири». Омск, 1988. С. 12—14.
Андреев СМ. Настроения сибирского казачества в начальный период «де-
мократической контрреволюции» // Казаки Урала и Сибири в XVII—XX вв.
Екатеринбург, 1993. С. 147—153.
Андреев СМ. Формирование частей местной самоохраны в Сибирском ка-
зачьем войске (июль 1918 — сентябрь 1919 гг.) // История Советской Рос-
сии: Новые идеи, суждения / Тез. докладов Республ. научн. конф. Тюмень,
1991. Ч. 1. С. 72-73.
Аптекарь П. С бабами и детьми не воевал: Воинский путь генерала Каппе-
ля // Родина. 1997. № 7. С. 57—61.
587

В.А. ШУЛДЯКОВ
Аптекарь П. Белое солнце Синьцзяна // Родина — новый журнал. М.,
1998. № 1. С. 81—87.
Атаман Семенов. О себе: Воспоминания, мысли и выводы. М., 1999. 320 с.
Ауский С. Казаки. Особое сословие. М., СПб., 2001. 447 с.
Ачаир Алексей (Грызов А.А.). Полынь и солнце: Стихи. Харбин, 1938. 45 с.
Ачаир Алексей. «Мне сердце омыли иртышские воды...» // Земля Сибир-
ская, Дальневосточная. Омск, 1995. № 9/10. С. 50—51.
Баженов Л.Д. К событиям на Бийской линии // Иртыш. Омск, 1919. № 41.
С. 8-10.
Баженов А.Х Юные герои // Первый в Сибири кадетский корпус
(1813 —1933): Сб., посвященный 120-летию со дня основания 1-го Сибир-
ского Императора Александра I кадетского корпуса в г. Омске. Харбин, 1934.
С. 25-29.
Байкалов К.К. Разгром банды Кайгородова. М., Иркутск, 1932.
Баканов В. Горькое золото погон. Магнитогорск, 1997. 129 с.
Балакшин П. Финал в Китае: Возникновение, развитие и исчезновение Бе-
лой Эмиграции на Дальнем Востоке. Сан-Франциско; Париж; Нью-Йорк, 1958.
Т. 1. 430 с.
Балмасов С.С. Лбищенский рейд и уничтожение штаба Чапаева 5 сентября
1919 г. // Белая гвардия. М., 2001. № 5. Белое движение на Востоке России.
С. 74-79.
Баранов Е.Ф. Большевизм и казачество // Иртыш. 1919. № 5. С. 4—6.
Баранов Е.Ф. Казаки на страже: К событиям в Омске в ночь на 1 февраля //
Иртыш. 1919. № 6. С. 2—3.
Баранов Е.Ф. Письма к казакам // Иртыш. 1919. № 7—38.
Безродный К.Э. Рукопись И.И. Сиротенко «Россия и Германия» // Культу-
ра и интеллигенция России в эпоху модернизаций (XVIII — XX вв.). Омск,
1995. Т. II. С. 183-184.
Безродный К.Э. «Уфимские заметки» Г.Е. Катанаева // Проблемы историо-
графии, источниковедения и исторического краеведения в вузовском курсе
отечественной истории: Тез. Омск, 1995. С. 99—102.
Безсонов Б.В. Казаки и казачьи земли в Азиатской России // Азиатская
Россия. СПб., 1914. Т. I. С. 361-387.
Березовский Е.П. Сибирское казачье войско // Сибирский казак. Харбин,
1934. Вып. 1. С. 154-174.
Березовский Е.П. Сибирское войско и Великая война // Сибирский казак.
Харбин, 1941. Вып. 2. С. 9-15.
Березовский Е.П. Казаки-сибиряки — верные хранители славных традиций
Русской Армии // Голос эмигрантов. Харбин, 1939. № 51 (83) от 17 декабря.
С. 13.
Березовский Е.П. Памяти генерал-майора А.И. Белова // Голос эмигрантов.
Харбин, 1940. № 52 (136) от 22 декабря. С. 9.
Блинов М.Ю. Знамя барона Унгерна // Станица. М., 2000. № 32 (2).
С. 36-39.
Богданов М.А. Разгром кулацко-эсеровского мятежа в Петропавловске-Кок-
четавском районе в 1921 г. // Доклады и сообщения по истории Сибири и
Дальнего Востока. Томск, 1960.
588

ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
Богданов М.А. Разгром Западносибирского кулацко-эсеровского мятежа
1921 г. Тюмень, 1961. 111 с.
Болдырев В.Г. Из пережитого (1917 —1922 гг.). Воспоминания бывшего
главковерха Уфимской Директории // Сибирские огни. Новониколаевск, 1923.
№ 5/6. С. 111-126; 1924. № 1. С. 161-200.
Болдырев В.Г. Директория, Колчак, интервенты: Воспоминания (из цикла
«Шесть лет», 1917—1922). Новониколаевск, 1925. 562 с.
Бударип М.Е. Были о чекистах. Омск, 1976. 352 с.
Будберг А. Дневник // Архив русской революции. Берлин, 1924. Т. XIII.
С. 197-312; Т. XIV. С. 225-341; Т. XV. С. 254-345.
Бушаров Е.А. Казачество в Гражданской войне на территории Тюменской
(Тобольской) губернии // Ежегодник Тюменского областного краеведческого
музея: 1994 год. Тюмень, 1997. С. 104—110.
Бушаров Е.А. Преступления военнослужащих Сибирских белогвардейских
армий и местного населения в Тобольской губернии летом—осенью 1919 г. (по
белогвардейским материалам) // Ежегодник Тюменского областного краевед-
ческого музея: 1992 год. Тюмень, 1994. С. 174—185.
Бушин А.Ю. Во имя России: Генерал-лейтенант Г.А. Вержбицкий // Белая
Армия. Белое Дело: Исторический научно-популярный альманах. Екатеринбург,
2000. № 7. С. 81—86.
В боях рожденная: Боевой путь 5-й армии. 1918 —1920: Сб. док. Иркутск,
1985. 416 с.
Василенко СЮ. Казачество в борьбе против большевиков в Семиречье и
Синьцзяне в 1920—1922 годах // Кубанец — Донской атаманский вестник:
Сб. работ, присланных на конкурс «80-летие борьбы казачества с большевиз-
мом». Колтс-Нек, 1998. С 73 — 104.
Васильев Павел. Песня о гибели казачьего войска: Поэма // Васильев П.И.
Весны возвращаются. М., 1991. С. 57—81.
Вегман В.Х Сибирские контрреволюционные организации в 1918 г. //
Сибирские огни. Новосибирск, 1928. № 1. С. 135—146.
Вибе П.П., Михеев А.П., Пугачева ИМ. Омский историко-краеведческий сло-
варь. М., 1994. 320 с.
Волков М. К вопросу о положении пригородных станиц: Атаманская стани-
ца // Иртыш. 1919. № 3. С 7-10; № 5. С. 11-13.
Волков СВ. Русский офицерский корпус. М., 1993. 368 с.
Волков СВ. Трагедия русского офицерства. М., 2001. 508 с.
Волкова Мария. Песни Родине: Стихи. Харбин, 1936. 104 с.
Волкова Мария. Стихи. Париж, 1944. 63 с.
Волкова Мария. Стихотворения. Мюнхен, 1991. 215 с.
Волкова Мария. Не растет ковыль на чужбине!..: Избранные стихи / Со-
ставитель КН. Хохульников. Ростов н/Д., 2001. 192 с.
Воробьев В.Ф. Тобольско-Петропавловская операция. М., 1939.
2-я батарея 1-го Сибирского казачьего конно-артиллерийского дивизиона /
Составитель Е.М. Красноусов. Брисбен, 1958. 360 с.
Вутын О.П. Военно-политическая деятельность Г.Е. Катанаева (1917 —
1921 гг.) // История «белой» Сибири. Кемерово, 1995. С. 147—149.
589

В.А. ШУЛДЯКОВ
Вутын О.П. Материалы личного фонда Г.Е. Катанаева как источник по ис-
тории революции и Гражданской войны в Сибири // Из истории революций
в России (первая четверть XX в.). Томск, 1996. Вып. 2. С. 55—59.
Г-в П. Эпопея Семиречья: Из рассказа участника // Сибирская жизнь
(Томск). 1919. 12 февраля.
Талъфтер И.А. Верховный Правитель России Адмирал Александр Василье-
вич Колчак. Мельбурн, 1998. 94 с.
Гармиза В.В. Директория и Колчак // Вопросы истории. 1976. № 10.
С. 16-32.
Генерал-майор Александр Иванович Белов // Иртыш. Омск, 1919. № 37/
38. С. 30.
Тине Т.К. Сибирь, союзники и Колчак. 1918—1920 гг.: Впечатления и мыс-
ли члена Омского правительства. Пекин, 1921. Т. 1. 327 с; Т. 2. 609 с.
Толеевский И.И. На мирном положении: Конец Белого Приморья, лето
1922 г. // Военная быль. Париж, 1973. № 124. С." 6—16.
Толеевский И.И. Последние одиннадцать выстрелов: К 40-летию ухода бе-
лых из Приморья // Военная быль. 1964. № 65. С. 20.
Голинков Д.Л. Крушение антисоветского подполья в СССР (1917—1925 гг.).
М., 1975. 703 с.
Толовин И.И. Российская контрреволюция в 1917—1918 гг. Б.м., 1937.
Кн. 9. Освобождение Сибири и образование «Белого» восточного фронта Граж-
данской войны. 112 с.
Горбань И.В. Восстание казаков 4-го и 7-го Сибирских казачьих полков
31 июля 1914 года // Омская область. 1939. № 8. С. 55—58.
Торелов Ю.П. Помощь Сибирских казачьих частей в годы Гражданской вой-
ны пострадавшим воинам (1918 —1919 гг.) // История «белой» Сибири: Тез.
2-й научн. конф. Кемерово, 1997. С. 73—74.
Гражданская война и военная интервенция в СССР: Энциклопедия. М.,
1983. 704 с.
Тргаорьев В.К. О Каркаралинской трагедии: Из истории Каркаралинской
партийной организации // Вопросы истории КПСС. Алма-Ата, 1974. Вып. 2.
С. 180-190.
Григорьев В.К. Разгром мелкобуржуазной контрреволюции в Казахстане
(1920-1922 гг.). Алма-Ата, 1984. 176 с.
Тришаев В.Ф. Дважды убитые: К истории сталинских репрессий в Бийске.
Барнаул, 1999. 280 с.
Громов И.В. Алтайские партизаны // Разгром Колчака: Воспоминания. М.,
1969. С. 256-265.
Туревич Д.Я., Рогалев Г.Т. Словарь-справочник по коневодству и конному
спорту. М., 1991. 240 с.
Дворянское собрание. М., 1996. № 4. С. 240—250.
Дерябин A.M. Гражданская война в России 1917—1922: Белые армии. М.,
1998. 48 с.
Дерябин A.M. Партизанская дивизия атамана Анненкова // Станица. М.,
1997. № 4 (7). С. И.
Дерябин A.M. Первая мировая война 1914—1918. Кавалерия Российской
Императорской Гвардии. М., 2000. 48 с.
590

ъ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
«^& 4^=>
Дневник 4-го Чрезвычайного круга Сибирского казачьего войска. Омск,
1918. 156 с.
Долгополов А. Алтайское казачье войско // Станица. М., 2000. № 33 (3).
С. 28.
Дорофеев В.А. Методология и методика социологических исследований про-
блем казачества: Учебно-методическое пособие. Барнаул, 1995. 91 с.
Дуров В.А. Ордена России. М., 1993. 160 с.
Дуров В.А. Русское наградное оружие XVIII — начала XX в. М.; Смоленск,
1994. 200 с.
Евсеев И.Ф. Разгром генерала Бакича // Красная армия Сибири. Новони-
колаевск, 1923. № 5/6. С. 23—39.
Елагин А.С. Анненковский процесс: Малоизвестные страницы // История
Казахстана: Белые пятна. Алма-Ата, 1991. С. 123 —155.
Елагин А.С. Казачество и казачьи войска в Казахстане. Алма-Ата, 1993.
Еленевский А.П. Хабаровский поход (ноябрь 1921 — апрель 1922 гг.): Пос-
ледняя вспышка Гражданской войны на Дальнем Востоке // 2-я батарея 1-го
Сиб. каз. конно-артиллерийского дивизиона. Брисбен, 1958. С. 260—270.
Елисеев Ф.И. Казаки на Кавказском фронте. 1914—1917: Записки полков-
ника Кубанского казачьего войска в тринадцати брошюрах-тетрадях. М., 2001.
292 с.
Енборисов Г.В. От Урала до Харбина: Памятка о пережитом. Шанхай,
1932. 187 с.
Енисейские казаки: Историческое прошлое, быт и служба енисейских ка-
заков по материалам, собранным членом Войскового правления К.И. Лавренть-
евым / Под ред. Н.Н. Князева. Харбин, 1940. 171 с.
Ермолин А.П. Революция и казачество (1917—1920 гг.). М., 1982. 224 с.
Жертвы политических репрессий в Алтайском крае. Барнаул, 1998. Т. 1.
1919-1930. 482 с.
Жуков И.Я. Станица Ачаирская // Земля Сибирская, Дальневосточная.
Омск, 1995. № 9/10. С 20-23.
Журавлев В.В. Взаимоотношения гражданских и военных властей сибирской
контрреволюции в мае—июле 1918 г. // Материалы XXXIV Международной
научн. студенческой конф.: История. Новосибирск, 1996. С. 79—82.
Журов Ю.В. Гражданская война в сибирской деревне. Красноярск, 1986.
За советы без коммунистов: Крестьянское восстание в Тюменской губер-
нии. 1921: Сб. документов / Составитель В.И. Шишкин. Новосибирск, 2000.
744 с.
Завет семиреченским казакам войскового атамана генерала Ионова. Омск,
1919. 16 с.
Заика A.M., Бобренев В.А. Атаман Анненков // Военно-исторический жур-
нал. 1990. № 10. С. 66-72; 1991. № 3. С 68-77; № 6. С. 77-84.
Звягин СП. Войсковой атаман Сибирского казачьего войска П.П. Иванов-
Ринов глазами современников // Катанаевские чтения-98: Материалы докла-
дов 2-й Всероссийской научн. конф. Омск, 1998. С. 244—247.
Зуев А.В. В борьбе за Родину (Оренбургские казаки в борьбе с большевиз-
мом). 1918 — 1922 гг.: Очерки. Харбин, 1937. 132 с.
Иванов В.Н. Огни в тумане. Рерих — художник-мыслитель. М., 1991. 384 с.
591

В.А. ШУЛДЯКОВ
Ионов A.M. Сибирскому казаку // Северо-восток. Новосибирск, 1992. № 9
(13). С 1-2.
Иоффе Г.З. От контрреволюции «демократической» к буржуазно-помещи-
чьей диктатуре (Омский переворот) // История СССР. М., 1982. № 1.
Иоффе Г.З. Великий Октябрь и эпилог царизма. М., 1987. 366 с.
Иоффе Г.З. «Белое дело». Генерал Корнилов. М., 1989. 291 с.
Иоффе Г.З. Колчаковская авантюра и ее крах. М., 1983. 294 с.
История казачества Азиатской России. Екатеринбург, 1995. Т. 2. Вторая пол.
XIX - нач. XX в. 253 с; Т. 3. XX век. 268 с.
История казачества России: Учебное пособие. Ростов н/Д., 2001. 256 с.
Ишмаев И.Е. Сибирское казачество: Статистический и экономический очерк.
Самара, 1920. 45 с.
Казачество: Мысли современников о прошлом, настоящем и будущем каза-
чества. Париж, 1928. 379 с.
Казачий словарь-справочник. Кливленд, 1966. Т. 1. Вып. 1, 2. 267 с.
Казачьи войска. По 1-е апреля 1912 года: Справочная книжка Император-
ской главной квартиры / Составитель В.Х. Казин. Под ред. В.К. Шенка. СПб.,
1912. 462 с.
Какурин И.Е. Как сражалась революция. В 2-х т. М., 1990. Т. 1. 272 с;
Т. 2. 431 с.
Какурин Н.Е., Ъацетис ИМ. Гражданская война. 1918—1921. СПб., 2002.
672 с.
Калюта Ф. В степях Приишимья: Воспоминания / Лит. обработка В. Лав-
ровой. Алма-Ата, 1957. 80 с.
Камский. Сибирское действо. Пг., 1922. 39 с.
Камский. Белые в Китае // Сибирские огни. Новониколаевск, 1923. № 1/2.
С. 78-112.
Катанаев Г.Е. Киргизский вопрос в Сибирском казачьем войске. Омск, 1904.
201 с.
Катанаев Г.Е. Краткий исторический обзор службы Сибирского казачьего
войска с 1582 по 1908 год. СПб., 1908. 67 с.
Катанаев Г.Е. Самоупраздняться ли нам? // Сибирские войсковые ведомо-
сти. Омск, 1917. № 26 от 22 апреля. С. 1 — 3.
Катанаев Г.Е. Десятиверстная полоса // Сибирские войсковые ведомости.
1917. № 27 от 29 апреля. С. 7—14.
Катанаев Г.Е. Чрезвычайный военный суд // Иртыш. 1918. № 38. С. 2—4.
Катанаев Г.Е. Генеалогическая справка о «войсковой старшине» сибирско-
го казачества // Иртыш. 1918. № 38. С. 13 —16.
Катанаев Г.Е. Офицерство и рядовое казачество наше: К вопросу о земле-
устройстве в Сибирском казачьем войске. Омск, 1918. 48 с.
Катанаев Г.Е. В Семеновском царстве (февраль—март 1919 года): Воспо-
минания // Провинция. Иркутск, 1989. С. 210—325.
Катанаев Г.Е. Иркутские дневники Г.Е. Катанаева (31.X — 31.XII. 1919,
2.II —12.III. 1920) // Известия Омского государственного историко-краевед-
ческого музея. Омск, 1999. № 7. С. 257—275.
Кирилов А.А. Сибирская армия в борьбе за освобождение // Вольная Си-
бирь. Лрага, 1928. № 4. С. 36—68.
592

_ъ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922 л
Кирякин И.Ф. Реквием по казачеству // Иртыш: Ежемесяч. обществ, ис-
торико-лит. газета Омского отд. Сиб. каз. войска. Омск, 1993 —1994. № 1,
3-6.
Клавиш В.В. Кто был кто в Белой Гвардии и военной контрреволюции
(1917—1923 гг.): Энциклопедический справочник. СПб., 1998.
Козубский К. Под копытом // Станица. М., 1998. № 2 (26). С. 24—25.
Колосов Е.Е. Сибирь при Колчаке: Воспоминания, материалы, документы.
Пг., 1923. 190 с.
Колпакиди A.M., Прохоров А-П. КГБ: Спецоперации советской разведки. М.,
2000. 624 с.
Константинов СМ. Вооруженные формирования противобольшевистских
правительств Поволжья, Урала и Сибири в годы Гражданской войны. Екате-
ринбург, 1997. 314 с.
Копылов В.А., Милюхин В.П., Фабрика Ю.А. Сибирский военный округ: Пер-
вые страницы истории (1865—1917). Новосибирск, 1995. 267 с.
Корницкий В.О. Впереди — Иркутск // Разгром Колчака: Сб. воспомина-
ний. М., 1969. С. 105—114.
Коршунов Б.В. Сибирское казачье войско в Первой мировой войне: Вопро-
сы мобилизации // Казачество на государевой службе. Екатеринбург, 1993.
С. 87-88.
Крапивин Ю. Правда или вымысел? // Станица. М., 1999. № 3 (29). С. 31.
Краснов П.И. Амазонка пустыни (У подножия Божьего трона): Роман. Бер-
лин, 1922. 196 с.
Краснов П.И. На рубеже Китая: Воспоминания. Париж, 1939. 125 с.
Краснов П.И. Сибирские казаки // Омская старина. 1994—1995. № 3.
С. 72-85.
Красноусов Е.М. В Новой станице // Военная быль. Париж, 1964. № 66.
С. 29-31.
Красноусов Е.М. В Шилкинской речной флотилии боевых судов // Флот в
Белой борьбе. М., 2002. С. 433—437.
Красноусов ЕМ. О войсковых регалиях Сибирского казачьего войска //
Военная быль. 1963. № 60. С. 40.
Красноусов Е.М. Переход через Байкал // Военная быль. 1963. № 61. С. 6—10.
Кратенко А. Почему вернулся атаман? // Кратенко А. Нынешний лето-
писец: Очерки по истории Восточного Казахстана. Усть-Каменогорск, 1991.
С. 3-4.
Краткий исторический очерк Первого Сибирского Императора Александ-
ра I кадетского корпуса. 1813 —1913. М., 1915. 448 с.
«Крестная ноша» / Составитель В. Сидоров // Трагедия казачества. М.,
1996. Т. 2. С. 43-308.
Кривоносов Я.Е. Заложники Гражданской войны (документы о судьбах ал-
тайского казачества) // История белой Сибири: Тез. 3-й научн. конф. Кеме-
рово, 1999. С. 143-147.
Кулинский А.И. Русское холодное оружие военных, морских и гражданских
чинов 1800—1917 годов: Определитель. СПб., 1994. 184 с.
Курышев И.В. Партизаны Западной Сибири в годы Гражданской войны:
Социально-психологический облик и поведение. Ишим, 1999. 43 с.
38 2250
593

В.А. ШУЛДЯКОВ
«^ 4^»
Курыгиев И.В. Повстанческое движение осенью 1918 — весной 1919 гг. в
Западной Сибири (по материалам периодической печати) // Политические
партии, организации, движения в условиях кризисов, конфликтов и трансфор-
мации общества: Опыт уходящего столетия: Сб. материалов Международной
научно-практической конф. Омск, 2000. Ч. 1. С. 298—307.
Курышев И.В. Социально-психологический облик крестьянства Западной
Сибири в годы Гражданской войны (по материалам периодической печати).
Ишим, 2000. 122 с.
Кучкин А.П. В боях и походах. От Волги до Енисея: Записки военного ко-
миссара. М., 1969. 296 с.
Лазарев КМ. Восточный поход // Разгром Колчака: Воспоминания. М., 1969.
С. 135-150.
Ларьков И.С. Начало Гражданской войны в Сибири: Армия и борьба за
власть. Томск, 1995. 252 с.
Ларьков И.С. Омский правительственный кризис в начале сентября 1918 г.
// Власть и общество в Сибири в XX веке. Новосибирск, 1997. Вып. 1. Сибир-
ская контрреволюция в годы Гражданской войны. С. 54—64.
Ларьков И.С. Борьба за власть на территории «белой» Сибири: Сентябрь-
ский «встречный бой» 1918 г. // Гражданская война на востоке России: Про-
блемы истории: Бахрушинские чтения 2001 г. Новосибирск, 2001. С. 48—66.
Лившш$ С.Г. Колчаковский переворот // Вопросы истории. 1983. № 3.
С. 79-90.
Литература последних лет по истории белой Сибири: Библиографический
указатель / Составитель СП. Звягин. Кемерово, 1999. 68 с.
Лосунов A.M. «Имя твое памятуя...» // Земля Сибирская, Дальневосточная.
Омск, 1995. № 9/10. С. 36-37.
Лукомский А.С. Из воспоминаний: Корниловское выступление и начало
Добровольческой армии // Архив русской революции. Берлин, 1922. Т. V.
С. 101-190.
Мамай ИМ. Взаимоотношения крестьян и казаков Западной Сибири в
1918 — 1921 гг. // Урало-Сибирское казачество в панораме веков. Томск,
1994. С. 171-176.
Мамонов В.Ф. Гибель русской Вандеи: казачество Востока России в револю-
ции и Гражданской войне. Екатеринбург; Челябинск, 1994. 174 с.
Мамонтов СМ. Не судимы будем: Походы и кони. М., 1999. 352 с.
Маркевич В.Е. Ручное огнестрельное оружие: История развития со времен
возникновения до середины XX века. СПб.; М., 1995. 581 с.
Марков О.Д. Русская армия 1914—1917 гг. СПб., 2001. 160 с.
Матусевич А.А. Взятие Новониколаевска // Подвиг Пятой Красной: Сб.
Новосибирск, 1984. С. 105—111.
Машин М.Д. Оренбургское и уральское казачество в годы Гражданской вой-
ны. Саратов, 1984. 159 с.
Мелихов Г.В. Российская эмиграция в Китае (1917—1924). М., 1997.
248 с.
Мельгунов СП. Трагедия Адмирала Колчака: Из истории Гражданской вой-
ны на Волге, Урале и в Сибири. Белград, 1930. Ч. 2. В преддверии диктату-
ры. 239 с.
594

ъ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 ш
«^ 1^>
Мельник Г.К., Можейко И.В. Должностные знаки Российской империи. М.,
1993. 288 с.
Милюхин В.П. Енисейское казачье войско: Историческая справка. Новоси-
бирск, 1996. 27 с.
[Михайлов М.А.] Рапорт начальника штаба группы русских войск в Шан-
дуне полковника М.А. Михайлова А.С. Аукомскому, 14 июня 1927 г. // По-
литическая история русской эмиграции. 1920—1940 гг.: Документы и матери-
алы: Учеб. пособие / Под ред. А.Ф. Киселева. М., 1999. С. 40—42.
Можейко И.В. Награды. М., 1998. 464 с.
Молоков И.Е. Разгром Бакича. Омск, 1979. 64 с.
Морозов ИМ. На земле Чарышской: Методическое пособие по изучению
родного края. Вып. 1. С. Чарышское (Алтайский край), 1990. 40 с.
«Не казак». Землевладение и землепользование Сибирского казачьего войс-
ка // Сибирская речь. Омск, 1917. 3, 6, 12, 14 сентября.
Недбай Ю.Г. История казачества Западной Сибири (1582—1808 гг.): Крат-
кие очерки. Омск, 1996. Ч. 1. 119 с. Ч. 2. 204 с. Ч. 3. 159 с. Ч. 4. 164 с.
Недбай Ю.Г. Казачество Западной Сибири в эпоху Петра Великого. Омск,
1998. 272 с.
Недбай Ю.Г. История Сибирского казачьего войска (1725—1861 гг.). Омск,
2001. Т. 1. 428 с.
Нелепин Р.А. История казачества. В 2-х т. СПб., 1995. Т. 1. 559 с; Т. 2.
716 с.
Новиков П.А. Вячеслав Иванович Волков // Земля Иркутская. Иркутск,
1998. № 10. С. 21-23.
Новиков П.А. Офицеры Сибирского казачьего войска в Гражданскую вой-
ну (полковник Волков, войсковой старшина Красильников) // Катанаевские
чтения-98: Материалы докладов 2-й Всеросс. научн. конф. Омск, 1998.
С. 259-262.
Новиков П.А. Материалы к вопросу об иностранцах в Гражданской войне в
Сибири // Известия Омского гос. историко-краеведческого музея. Омск, 1999.
№ 7. С. 238-246.
Новиков П.А. Части Чехословацкого корпуса в Восточной Сибири (май—
август 1918 г.) // Белая Армия. Белое Дело. Екатеринбург, 2000. № 8.
С. 5-20.
Новосельский М.Р. Хозяйство сибирского казака по цифровым данным сель-
скохозяйственной переписи 1917 г. // Известия Сибирского революционного
комитета. Омск, 1920. № 1. С. 77—88.
Новоселов А.Е. Иртышский казак // Сибирские вопросы. СПб., 1912.
№ 18. С. 72-82.
Овчинников Н.Г. Очерки хозяйства казаков Сибирского войска. Омск, б. г.
56 с.
Омск, 1917 г. Карта // Омск: 1716 — 1991: Альбом. Омск, 1991. С. 8 — 9.
Омские стрелки: 5 июня 1918 г. — 5 июня 1921 г. Трехлетие борьбы пер-
вых повстанцев в Сибири. Б.м.: Издание Омского стр. полка, 1921. 40 с.
Оренбургские казаки и чехословаки на Урале летом 1918 г. / Публика-
ция А.В. Ганина // Белая Армия. Белое Дело. Екатеринбург, 2002. № 11.
С. 19 — 27.
38*
595

В.А. ШУЛДЯКОВ
.^ i£z*
Орлов А. Первый бой Ермаковцев у станции Чишма // Военная быль. Па-
риж, 1966. № 80. С. 18—19.
Отчет о состоянии Сибирского казачьего войска за 1913 г. Омск, 1914.
Ч. 1 (военная). 12 с, прил.; Ч. 2 (гражданская). 173 с, прил.
Павел Павлович Иванов-Ринов: Из личных воспоминаний и впечатлений
[анонимного автора] // Иртыш. Омск, 1919. № 40. С. 19 — 21; № 41.
С. 16-18.
Павловский П.И. Анненковщина: По материалам судебного процесса в
Семипалатинске 25.VII — 12.VIII.1927 г. М.; Л., 1928. 95 с.
Пепеляев В.Н. Дневник В.Н. Пепеляева // Сибирь. Иркутск, 1989. № 6.
С. 76-88; 1990. № 1. С. 75-100.
Первый в Сибири кадетский корпус (1813 —1933): Сборник, посвященный
120-летию со дня основания 1-го Сибирского Императора Александра I кадет-
ского корпуса в г. Омске. Харбин, 1934. 68 с.
Первый Сибирский Императора Александра I Кадетский Корпус. Шанхай,
1940. 416 с.
Первый Сибирский Императора Александра 1-го Кадетский Корпус. 1813—
1925. Составители С. Марков, А. Росселевич // Кадетская перекличка. Нью-
Йорк, 1974. № 9. С. 12-55.
Пергиин Д.П- Барон Унгерн, Урга и Алтан-Булак: Записки очевидца о смут-
ном времени во Внешней (Халхаской) Монголии в первой трети XX века /
Подготовка текста, вступительный очерк, послесловие и комментарии И.И.
Ломакиной. Самара, 1999. 280 с.
Песни сибирских казаков. Пг., 1916. Вып. 1. 88 с.
Петров В.И. «Граждане смотрели на нас с презрением»: Белые пятна исто-
рии казачества Верхнего Прииртышья // Иртышская линия: Газета казаков
Верхнего Прииртышья. Усть-Каменогорск, 1991. № 1 (ноябрь). С. 2.
Петров П.П. От Волги до Тихого океана в рядах белых (1918—1922 гг.):
Воспоминания. Рига, 1930. 256 с.
Плотников И.Ф. Десять тысяч героев. Легендарный рейд уральских парти-
зан во главе с Блюхером. М., 1967.
Плотников И.Ф. Героическая эпопея уральской партизанской армии Блю-
хера. Уфа, 1986.
Плотников И.Ф. Александр Васильевич Колчак. Жизнь и деятельность. Рос-
тов н/Д, 1998. 320 с.
Поварнщын А.В. Демобилизация Сибирских казачьих строевых частей с
фронта 1-й мировой войны (1917—1918 гг.) // Архивный вестник № 5. Омск,
1994. С. 11-16.
Поварнщын А.В. Четыреста тринадцать лет от роду // Земля Сибирская,
Дальневосточная. Омск, 1995. № 9/10. С. 28—32.
Познанский B.C. Очерки истории вооруженной борьбы Советов Сибири с
контрреволюцией в 1917—1918 гг. Новосибирск, 1973. 307 с.
Познанский B.C. В первых рядах армии-освободительницы // Подвиг Пя-
той Красной: Сб. Новосибирск, 1984. С. 21 — 31.
Покровский СИ. Победа Советской власти в Семиречье. Алма-Ата, 1961.
Покровский СИ. Разгром интервентов и внутренней контрреволюции в
Казахстане. 1918 — 1920. Алма-Ата, 1967.
596

лъ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
Полюдов Е.В. Сибирское казачество // Три года борьбы за диктатуру про-
летариата (1917—1920 гг.). Омск, 1920. С. 99—104.
Полюдов Е.В. Октябрьский переворот среди казачества // Известия Омс-
кого губкома РКП(б). 1922. № 4. С. 22—27.
Полюдов Е.В. Казаки // Сибирская советская энциклопедия. М., 1931.
Т. II. Стб. 426—429.
Померанцев П. Западно-Сибирское восстание 1921 г. // Красная Армия
Сибири. Новониколаевск, 1922. № 2. С. 37—42.
Померанг^ев П. Красная Армия Сибири на внутреннем фронте: Борьба с
восстаниями в тылу за 1920—1922 гг. // Красная Армия Сибири. 1923. № 3/4.
С. 84-95.
Постановления 4-го Чрезвычайного войскового круга Сибирского казачье-
го войска. Г. Омск, 4—18 июля (21 июня — 5 июля) 1918 г. Омск, 1918.
39 с.
Постановления 5-го Чрезвычайного войскового круга Сибирского казачьего
войска. Омск, 1919. 7 с.
Потанин Г.И. Сибирские казаки // Живописная Россия. Т. XI. Западная
Сибирь. СПб., 1884. С. 107—116.
Путеводитель по фондам Белой армии / Российский гос. воен. архив. Со-
ставители Н.Д. Егоров, Н.В. Пульченко, A.M. Чижова. М., 1998. 526 с.
Путинцев И.Г. Хронологический перечень событий из истории Сибирского
казачьего войска со времени водворения западносибирских казаков на занима-
емые ими ныне территории. Омск, 1891. 268 с.
Пятьдесят лет на службе России: Полковник А. Г. Грызов // Голос эмигран-
тов. Харбин, 1939. № 51 (83). С. 14.
Рогозинский В. Золото атамана Анненкова // Станица. М., 1999. № 3 (29).
С. 30-31.
Романико И. Казачьи рассказы. Омск, 1919. Вып. 1. 14 с.
Романико И. Чествование 2-го Сибирского казачьего полка // Иртыш.
Омск, 1919. № 11/12. С. 20-22.
Рыклин Г. Кровавый атаман (Анненков). М., 1927. 31 с.
Саньков М.И. Марьяновский меридиан: Очерки истории района. Омск,
1994. 191 с.
Сахаров К.В. Белая Сибирь. Мюнхен, 1923. 325 с.
Серебренников ИМ. Великий отход: Рассеяние по Азии белых Русских Ар-
мий. 1919-1923. Харбин, 1936. 267 с.
Сибирская Вандея: Документы. В 2-х т. / Под общей ред. акад. А.Н. Яков-
лева; составитель и научный редактор В.И. Шишкин. Т. 1. 1919—1920. М.,
2000. 664 с; Т. 2. 1920—1921. М., 2001. 776 с. (Россия. XX век. Документы).
Сибирский казак: Войсковой сборник / Под ред. Е.П. Березовского. Хар-
бин, 1934. Вып. 1. 312 с; 1941. Вып. 2. 343 с.
Сибирь. Казачество. 19-й год: Стихи Гражданской войны // Северо-Восток.
Новосибирск, 1992. № 9 (13). С. 5.
«Сибиряк». Последний выстрел по красным — из сибирской пушки //
Голос эмигрантов. Харбин, 1939. № 51 (83). С. 14.
Сидоркин А.В. Судьба Дальневосточной казачьей группы (Шанхайский Рус-
ский полк) // Русские в Китае. Екатеринбург, 1998. № 10, 11, 13, 14.
597

В.А. ШУЛДЯКОВ
Симонов Д.Г. Белогвардейские вооруженные формирования на Тюменско-
Шадринском направлении летом 1918 г. // Власть и общество в Сибири в
XX веке. Новосибирск, 1997. Вып. 1. Сибирская контрреволюция в годы
Гражданской войны. С. 31 — 53.
Симонов Д.Г. К вопросу о военном строительстве в тыловых округах колча-
ковской армии // Гражданская война на востоке России: Проблемы истории:
Бахрушинские чтения 2001 г. Новосибирск, 2001. С. 67—86.
Симонов Д.Г. История II Степного корпуса белой Сибирской армии (1918
год). Новосибирск, 2001. 172 с.
Систематический сборник законоположений о Сибирском казачьем войске
с 13-го марта 1861 г. по 1-е октября 1892 г. Составитель — М.Г. Чириков.
Т. I. Омск, 1893. 659 с; Т. II. Омск, 1894. 387 с.
Смирнов И.И. От колчаковщины к Советам (переговоры с Политическим
центром в январе 1920 г.) // Сибирские огни. Новосибирск, 1927. № 5.
С. 135-147.
Спирин A.M. Разгром армии Колчака. М., 1957. 296 с.
Старк Ю.К. Отчет о деятельности Сибирской флотилии 1921 —1922 годов
// Флот в Белой борьбе. М., 2002. С. 437—498.
Стенографический отчет торжественного заседания 5-го Чрезвычайного вой-
скового круга Сибирского казачьего войска, состоявшегося в г. Омске в поме-
щении театра «Аквариум» 10 августа 1919 г. Омск, 1919. 32 с.
Съезды, конференции и совещания социально-классовых, политических, ре-
лигиозных, национальных организаций в Акмолинской области (март 1917 —
ноябрь 1918 гг.) / Составитель — Т.В. Якимова. В 2-х частях. Томск, 1992. 347 с.
Тархова И.С, Березовский И.Ю. Омская наступательная операция Красной
армии в 1919 г. Омск, 1989. 80 с.
Тарыкин А.П. История 3-го Сибирского казачьего полка. Омск, 1912. XIV,
229 с, прил.
Тарыкин А.П. Казачьи войска: Популярный очерк /^ая казачьих школ, стро-
евых казачьих частей и войскового населения. Омск, 1913. 88 с.
Тарыкин А.П. Памятная книжка сибирского казака. Омск, 1914. 32 с.
Терещук В.А. Рассказы о Кокчетаве. Кокчетав; Омск, 1992. 462 с.
Третьяков Н.Г. Состав руководящих органов Западно-Сибирского восстания
1921 г. // Гуманитарные науки в Сибири. Новосибирск, 1994. № 2.
Третьяков И.Г. Из истории сопротивления коммунистическому режиму в
России: Общественно-политические воззрения участников Западно-Сибирско-
го крестьянского восстания 1921 г. // Белая Гвардия. М., 2002. № 6. Анти-
большевистское повстанческое движение. С. 85—90.
Тухачевский М.Н. Курган — Омск // Подвиг Пятой Красной: Сб. Новоси-
бирск, 1984. С. 37-50.
Усов Ф.И. Статистическое описание Сибирского казачьего войска. СПб.,
1879. 284 с.
Усов Ф.И. Хронологический перечень событий, относящихся к истории За-
падной Сибири (с 1465 по 1881 г.) // Памятная книжка Западной Сибири
1881 года. Омск, 1881. С. 49-142.
Филатьев Д.В. Катастрофа Белого движения в Сибири. 1918—1922: Впечат-
ления очевидца. Париж, 1985. 142 с.
598

^ъ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922
Филимонов Б.Б. На путях к Уралу: Поход Степных полков летом 1918 г.
Шанхай, 1934. 154 с.
Филимонов Б.Б. Белоповстанцы: Хабаровский поход зимы 1921 —1922 годов.
Кн. 1. Шанхай, 1932. 245 с.
Филимонов Б.Б. Конец Белого Приморья. Роквилл, 1971. 375 с.
Филимонов Б.Б. Белая Армия Адмирала Колчака. М., 1997. 155 с.
Флуг В.Е. Отчет о командировке из Добровольческой армии в Сибирь в
1918 году // Архив русской революции. Берлин, 1923. Т. IX. С. 243 — 304.
Фомин В.И. Сибирские казаки в эмиграции // История «белой» Сибири:
Тез. 2-й научн. конф. Кемерово, 1997. С. 151 —156.
Фомин В.Н., Фомин К.В. Белая армия на Дальнем Востоке и в Китае в 1921 —
1922 гг.: Дислокация, численный и командный состав // Белая Армия. Белое
Дело. Екатеринбург, 2000. № 7. С. 36—42.
Хамаганова Т.Н., Ханжарова AM. Еженедельник «Иртыш» Сибирского ка-
зачьего войска (1918 — 1919 гг.) // Армия и книга: Тез. Новосибирск, 1995.
С. 52-54.
Хвостов И. А. Борьба большевиков за трудовое казачество на Востоке стра-
ны (1917—1920). Красноярск, 1991. 240 с.
Хвостов И.А. Казачество восточных районов России в годы революции и
Гражданской войны (историография вопроса) //Из истории социальной и
общественно-политической жизни Советской Сибири. Томск, 1992. С. 83 — 87.
Ходоков П.И. Генерал-лейтенант Г.Е. Катанаев // Сибирский казак. Харбин,
1934. Вып. 1. С. 131-136.
Худобородов А.А. Вдали от Родины: Российские казаки в эмиграции. Челя-
бинск, 1997.
Цветков В.Ж. Формирование и боевые действия Сибирского казачьего кор-
пуса (август—сентябрь 1919 г.) // Катанаевские чтения-98: Материалы док-
ладов 2-й Всеросс. научн. конф. Омск, 1998. С. 256—259.
Ципкин Ю.Н. Белое движение в Сибири: Люди, идеи, реальность // Белая
Армия. Белое Дело. Екатеринбург, 1996. № 1. С. 31—48.
Ципкин Ю.Н. Приморье: Последний оплот Белого движения в России
(1920—1922 гг.) // Белая Армия. Белое Дело. Екатеринбург, 1997. № 4.
С. 99-118.
Ципкин Ю.И., Ковальчук М.А. Экономическая политика Белого Временного
Приамурского правительства (1921 —1922 гг.) // Белая Армия. Белое Дело.
Екатеринбург, 1999. № 6. С. 41 — 57.
Черемнъгх СТ. Омское восстание // Разгром Колчака: Сб. восп. М., 1969.
С. 239-255.
Черкасская оборона (июнь 1918 — октябрь 1919): Док. и мат. / Состави-
тели П.М. Пахмурный, И.Н. Бухонова. Алма-Ата, 1968. 339 с.
Чижов И.Г. Солдаты Омского гарнизона в Октябрьской революции // Борь-
ба за власть Советов в Сибири и на Дальнем Востоке. Томск, 1968. С. 39 — 80.
Шакурова В.А. Революцией призванный // Судьбы, связанные с Омском.
Омск, 1979. Кн. 2. С. 101-138.
Шалагинов В.К. Конец атамана Анненкова. Новосибирск, 1969. 62 с.
Шалагинов В.К. Последние. Новосибирск, 1973. 144 с.
Шамбаров В.Е. Белогвардейщина. М., 1999. 640 с.
599

В.А. ШУЛДЯКОВ
Шангин М.С. Ни креста, ни камня: Роман. Омск, 1997. 480 с.
Шепелев А.Е. Чиновный мир России: XVIII — начало XX вв. СПб., 1999.
479 с.
Шиловский М.В. Омские события последней декады сентября 1918 г. //
Вопросы истории Сибири XX в. Новосибирск, 1993. С. 21—38.
Шишкин В.И. К истории колчаковского переворота // Известия Сибирско-
го отд. АН СССР. Серия истории, филологии и философии. 1989. Вып. 1.
С. 59-63.
Шишкин В.И. Красный бандитизм в Советской Сибири // Советская исто-
рия: проблемы и уроки. Новосибирск, 1992. С. 3—79.
Шишкин В.И. Гражданская война в Сибири (1920 г.) // Сибирь в период
Гражданской войны. Кемерово, 1995. С. 121 —139.
Шишкин В.И. Антикоммунистическое вооруженное сопротивление в Сиби-
ри в 1920 г.: Численность и состав повстанцев //Из истории революций в
России (первая четверть XX в.). Томск, 1996. Вып. 2. С. 85—103.
Шишкин В.И. Сибирская Вандея: Вооруженное сопротивление коммунисти-
ческому режиму в 1920 году: Сб. документов. Новосибирск, 1997. 710 с.
Шишкин В.И. Партизанско-повстанческое движение в Сибири в начале
1920-х годов // Гражданская война в Сибири. Красноярск, 1999. С. 161 —172.
Шишкин В.И. Западно-Сибирский мятеж 1921 года: Историография вопро-
са // Гражданская война на востоке России: Проблемы истории: Бахрушин-
ские чтения 2001 г. Новосибирск, 2001. С. 137—175.
Шулдяков В.А. Сибирское казачье войско — основные этапы развития: Те-
зисы к дискуссии // Казачество: История и современность. Омск, 1996.
С. 47-63.
Шулдяков В.А. Сибирское казачье войско: становление, организация, основ-
ные противоречия жизни накануне революции // Известия Омского гос. ис-
торико-краеведческого музея. Омск, 1996. № 4. С. 187—209.
Шулдяков В.А. Сибирские казачьи части в Первой мировой войне // Архив-
ный вестник № 5. Омск, 1994. С. 5—11.
Шулдяков В.А. Дело под Ардаганом: Сибирские казаки на службе Отечеству
// Военная быль. М., 1995. № 7 (136). С. 12-18.
Шулдяков В.А. Советская историография Сибирского казачьего войска пе-
риода революции и Гражданской войны // Казаки Урала и Сибири в XVII—
XX вв.: Сб. научн. трудов. Екатеринбург, 1993. С. 140—146.
Шулдяков В.А. Политические течения в Сибирском казачьем войске весной
1917 г. (1-й войсковой съезд) // Октябрь и Гражданская война в Сибири:
История. Историография. Источниковедение. Томск, 1993. С. 3—22.
Шулдяков В.А. Сибирское казачье войско: начало политического раскола
(август—октябрь 1917 г.) // Известия Омского гос. историко-краеведческого
музея. Омск, 1997. № 5. С. 172—197.
Шулдяков В.А. Октябрьское вооруженное восстание и сибирское казачество
// История Западной Сибири в советский период / Тез. докладов обл. научн.
конф. «История, краеведение и музееведение Западной Сибири». Омск, 1988.
С. 124-128.
Шулдяков В.А. Советская власть и Сибирское казачье войско: К вопросу о
взаимоотношениях (ноябрь 1917 — январь 1918) // История Советской Рос-
600

лъ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920-1922 ,_
сии: Новые идеи, суждения / Тез. докладов Республ. научн. конф. Тюмень,
1991. Ч. 1. С. 30—32.
Шулдяков В.А. Третий Большой войсковой круг Сибирского казачьего вой-
ска // Прошлое Прииртышья: Омская обл. научн. студенческая конф. Омск,
1990. С. 58-61.
Шулдяков В.А. Аграрный законопроект 3-го круга Сибирского казачьего
войска // Вопросы историографии и общественно-политической истории Си-
бири: Тез. докладов научн. конф. Омск, 1990. С. 103 —106.
Шулдяков В.А. Некоторые итоги и проблемы изучения политических про-
цессов в Сибирском казачьем войске (1917 — пер. пол. 1918 гг.) // Соци-
ально-политическое развитие Сибири (XIX—XX вв.). Томск, 1993. С. 50—64.
Шулдяков В.А. Декрет о свободе совести: Омск Смутного времени, 15—21
февраля 1918 г. // Иртыш. Омск, 1998. № 1. С. 203—219.
Шулдяков В.А. Атаман Анненков: Начало борьбы (январь—апрель 1918 г.)
// Обл. научно-практическая конференция, посвященная 275-летию г. Омска.
Омск, 1991. Секция: История Омска и Омской обл. С. 96—99.
Шулдяков В.А. Есаул Анненков и его партизанский отряд: Из истории Си-
бирского казачьего войска (пер. пол. 1918 г.) // Материалы научной кон-
ференции, посвященной 80-летию Марьяновских боев и 10-летнему юбилею
Марьяновского районного историко-краеведческого музея. Марьяновка (Ом-
ская обл.), 1998. С. 13—25.
Шулдяков В.А. Падение красного Омска: История без прикрас // Омский
вестник. 1994. 7, 14 июля.
Шулдяков В.А. Переворот: Из истории Черлаковской станицы Сибирского
казачьего войска // Иртыш. Омск, 1992. № 1. С. 160—173.
Шулдяков В.А. Казачество Приишимья в начале Гражданской войны (лето
1918 г.) // Коркина слобода: Краеведческий альманах. Ишим, 2002. Вып. 4.
С. 30-48.
Шулдяков В.А. Политическая деятельность А.Е. Новоселова в 1917—1918 гг.
// Тезисы обл. научно-практической конференции «Памятники истории и куль-
туры Омской обл.». Омск, 1989. Вып. 1. Историческое краеведение. С. 133—136.
Шулдяков В., Ауговская В. Убийство в Загородной роще // Вечерний Омск.
1990. 19, 20 марта.
Шулдяков В.А. Наш адмирал // Третья столица. Омск, 2001. № 42 (92)
от 7 ноября. С. 4—5.
Шулдяков В.А. Командующий флотом // Третья столица. 2002. № 26 (125)
от 17 июля. С. 6—7.
Шулдяков В.А. Сабля адмирала // Третья столица. 2002. № 28 (127) от 31
июля. С. 6—7.
Шулдяков В.А. Переворот // Третья столица. 2001. № 43 (93) от 14 нояб-
ря. С. 6.
Шулдяков В.А., Аосунов A.M. Переворотная команда // Омский вестник.
1992. 9, 10 декабря.
Шулдяков В.А. 22 декабря // Третья столица. 2001. № 49 (99) от 26 де-
кабря. С. 6.
Шулдяков В.А. Материалы к истории Сибирского казачьего войска периода
Гражданской войны: Охрана порядка и борьба с восстаниями и партизанами в
601

В.А. ШУЛДЯКОВ
тылу (1918 —1919 гг.) // Белая Армия. Белое Дело. Екатеринбург, 2000. № 8.
С. 21 — 38.
Шулдяков В.А. События на Бийской линии: К вопросу о сословных проти-
воречиях между казачеством и крестьянством в период Гражданской войны /
/ Сибирская деревня: История, современное состояние, перспективы развития:
Сб. научн. трудов. Омск, 2002. Ч. I. С. 156 — 159.
Шулдяков В.А. Сибирское казачье войско в Гражданской войне (по мате-
риалам Государственного архива Омской области) // Архивный вестник № 6.
Омск, 1998. С. 47-54.
Шулдяков В.А. К вопросу об участии Сибирского казачьего войска в граж-
данской войне на стороне Белого движения (1918—1919 гг.) // Катанаев-
ские чтения-98: Материалы докладов 2-й Всеросс. научн. конф. Омск, 1998.
С. 248-255.
Шулдяков В.А. О причинах гибели Сибирского казачьего войска // Каза-
чество на государевой службе: Материалы научн. конф. Екатеринбург, 1993.
С. 93-95.
Шулдяков В.А. К вопросу о гибели Сибирского казачьего войска в 1917—
1922 гг. // Урало-Сибирское казачество в панораме веков. Томск, 1994.
С. 150-170.
Шулдяков В.А. Гибель Сибирского казачьего войска // Отечество. М., 1995.
С. 178-192.
Шулдяков В.А. Закат Атаманской станицы // На рубеже эпох: Очерки ис-
тории и современности. Атаманский хутор — Атаманская станица — город
Ленинск-Омский — Ленинский район. Омск, 2001. С. 63—82.
Шулдяков В.А. Атаманская станица Сибирского казачьего войска: История
рождения и гибели (1896—1919 гг.) // Катанаевские чтения: Сб. научн. тру-
дов, посвященный военному администратору и ученому генерал-лейтенанту
Г.Е. Катанаеву (1848-1921). Омск, 2003. С. 99—131.
Шулдяков В.А. Расказачивание и оказачивание как феномены русской рево-
люции и Гражданской войны // История белой Сибири: Материалы 5-й Меж-
дунар. научн. конф. Кемерово, 2003. С. 67—73.
Шулдяков В.А. К вопросу о «белом большевизме» в Русской Гражданской
войне // Человек и война. XX век: Проблемы изучения и преподавания в кур-
сах отечественной истории: Материалы Всеросс. научно-практической конф.
Омск, 2002. С. 76—80.
Шулдяков В.А. Падение столицы // Третья столица. Омск, 2001. № 44 (94)
от 21 ноября. С. 6—7.
Шулдяков В.А. Кто взорвал Омский мост // Третья столица. 2001. № 45
(95) от 28 ноября. С. 6.
Шулдяков В.А. Великий Сибирский поход колчаковских армий (ноябрь
1919 — февраль 1920 гг.): Очерки истории Гражданской войны // Извес-
тия Омского гос. историко-краеведческого музея. Омск, 1994. № 3. С. 126—
164.
Шулдяков В.А. Роковой сочельник: Последнее сражение Русской армии адми-
рала А.В. Колчака // Третья столица. 2002. № 2 (101) от 23 января. С. 6—7.
Шулдяков В.А. Река Кан: Подвиг генерал-лейтенанта Владимира Каппеля //
Третья столица. 2002. № 3 (102) от 30 января. С. 6.
602

_ъ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
Шулдяков В.А. Верховный Правитель // Третья столица. 2002. № 4 (103)
от 6 февраля. С. 4.
Шулдяков В.А. Байкал // Третья столица. 2002. № 6 (105) от 20 февраля.
С. 6-7.
Шулдяков В.А. Даурия // Третья столица. 2001. № 47 (97) от 12 декабря.
С. 6.
Шулдяков В.А. Первый Сибирский Императора Александра I кадетский
корпус. 1813 — 1925 // Омский вестник. 1993. 14—25 мая.
Шулдяков В.А. Первый в Сибири. 189 лет назад был создан Омский кадет-
ский корпус // Третья столица. 2002. № 15 (114) от 24 апреля. С. 6—7.
Шулдяков В.А. Казачье училище // Третья столица. 2002. № 16 (115) от
8 мая. С. 6—7.
Шулдяков В.А. Сибиряки-александровцы // Третья столица. 2002. № 17
(116) от 15 мая. С 4-5.
Шулдяков В.А. Тайна «романовских волчат», или Рассказ о том, как вос-
питанники Омского кадетского корпуса свои погоны от большевиков схоро-
нили // Третья столица. 2001. № 12 (62) от 4 апреля. С. 4.
Шулдяков В.А. «Сибирские моржи» против Великой революции // Катана-
евские чтения-98. Омск, 1998. С 158 — 164.
Шулдяков В.А. «Сибирские моржи»: Как кадеты-омичи с большевиками
воевали // Третья столица. 2002. № 18 (117) от 22 мая. С 4—5.
Шулдяков В.А. Прощай, родимый край // Третья столица. 2002. № 29
(128) от 7 августа. С. 6—7.
Шулдяков В.А. Русский остров: Омские кадеты на краю Родины // Третья
столица. 2002. № 39 (138) от 16 октября. С. 6—7.
Шулдяков В.А. Трагедия «Лейтенанта Дыдымова» // Третья столица. 2001.
№ 39 (89) от 17 октября. С. 4—5.
Шулдяков В.А. По океану на плоту // Третья столица. 2001. № 41 (91) от
31 октября. С 4.
Шулдяков В.А. Лебединая песня казачьего офицера // Архивный вестник
№ 8. Омск, 2000. С. 131-141.
Шулдяков В.А. Подъесаулы Д.Я. Шишкин и А.П. Кайгородов: Материалы к
биографиям двух выдающихся белых партизан Сибири // Белая Гвардия. М.,
2002. № 6. С. 77-84.
Шулдяков В.А. Некоторые вопросы истории Западносибирского восстания
1921 года // История и общество в панораме веков: Материалы Всесоюзн.
Байкальской историч. школы. Иркутск, 1990. Ч. 2. С. 322—327.
Шулдяков В.А. Трагедия 21-го года // Иртыш. Омск, 1991. № 1. С 153—164.
Шулдяков В.А. Казаки в Западно-Сибирском восстании 1921 года // Куба-
нец: Издание Кубанского казачьего союза. Колтс-Нек (США), 2000. № 204.
С. 12-23; № 205. С. 13-27; № 206. С. 15-25; № 207. С. 6-10.
Шулдяков В. А. Казаки в Западно-Сибирском восстании 1921 года // Го-
сударственная власть и российское (сибирское) крестьянство в годы револю-
ции и Гражданской войны: Материалы междунар. научн. конф. Ишим, 2001.
С. 23-34.
Шулдяков В.А. «За советы без коммунистов»: «Или взять Исилькуль, или
всем помереть» // Третья столица. 2002. № 9 (108) от 13 марта. С. 4.
603

В.А. ШУЛДЯКОВ
Шулдяков В.А. «Победа или смерть!»: Мятежный Петропавловск против
красного Омска // Третья столица. 2002. № 10 (109) от 20 марта. С. 4.
Шулдяков В.А. Народная армия: Кокчетавская страница Западно-Сибир-
ского восстания 1921 года // Третья столица. 2002. № 11 (ПО) от 27 мар-
та. С. 6—7.
Шулдяков В.А. Бурчумская сеча: Китайско-монгольский финал Западно-Си-
бирского восстания // Третья столица. 2002. № 14 (113) от 17 апреля.
С. 6-7.
Шулдяков В.А. Корнилов в Омске // Омская правда. 1991. 27 декабря.
Шулдяков В.А. Лавр Корнилов: Годы в Сибири // Сибирская газета. Ново-
сибирск, 1992. № 20. С. 6.
Шулдяков В.А. Главковерх // Третья столица. 2002. № 31 (130) от 21 ав-
густа. С. 6—7.
Шулдяков В.А. Бессмертные батальоны // Третья столица. 2002. № 30
(129) от 14 августа. С. 6—7.
Шулдяков В.А. Историко-публицистические работы Г.Е. Катанаева (1917—
1918 гг.) // Тезисы обл. научной конференции «Памятники истории и куль-
туры Омской обл.». Омск, 1989. Вып. 1. Историческое краеведение. С. 136—
138.
Шулдяков В.А., Аосунов A.M. Генерал Катанаев // Омская правда. 1990.
10 июня.
Шулдяков В.А. Г.Е. Катанаев: ученый, администратор, общественный деятель
(К 145-летию со дня рождения) // Архивный вестник № 4. Омск, 1993.
С. 5-10.
Шулдяков В.А. Генерал-лейтенант Г.Е. Катанаев: ученый, администратор,
общественный деятель (150 лет со дня рождения) // Вестник Омского гос.
аграрного университета. 1998. № 1. С. 77—79.
Шулдяков В.А. Сотник Набоков // Омский вестник. 1995. 18 января.
Шулдяков В.А. Есаул Сыроешкин и другие // Третья столица. 2002. № 27
(126) от 24 июля. С. 6—7.
Шулдяков В.А. Судьба казачьего поэта // Станица. М., 1997. № 4 (7). С. 10.
Шулдяков В.А. Ачаир // Третья столица. 2002. № 8 (107) от 6 марта. С. 6.
Шулдяков В.А. Песни Родине // Третья столица. 2001. № 40 (90) от 24 ок-
тября. С. 4—5.
Шулдяков В.А. Сибирского казачьего войска генерал-лейтенант Ф.Л. Гле-
бов: Опыт биографической справки // История Белой Сибири: Тез. 3-й на-
учи, конф. Кемерово, 1999. С. 56—61.
Шулдяков В.А. Вожди белоказаков Сибирского войска: Краткие биографи-
ческие справки // Белая Армия. Белое Дело. Екатеринбург, 1999. № 6.
С. 62-72.
Шулдяков В.А. Материалы к истории Приишимья: Командующий Конной
группой генерал В.И. Волков // Ишим и Приишимье в панораме веков: Сб.
научн. трудов. Ишим, 2002. С. 75—81.
Шулдяков В.А. Войсковой праздник Сибирского казачьего войска // Севе-
ро-восток. Новосибирск, 1992. № 12. С. 14.
Шулдяков В.А. Никола Зимний // Третья столица. 2001. № 48 (98) от
19 декабря. С. 7.
604

^ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
«^ 4S^
Шулдяков В. А. Знамя Ермака // Третья столица. 2002. № 19 (118) от
29 мая. С. 6—7.
Шулдяков В. А. «Бийская хоругвь» // Третья столица. 2002. № 20 (119) от
5 июня. С. 4.
Шушпанов С.Г. Забытая дивизия // Белая Армия. Белое Дело. Екатерин-
бург, 1997. № 4. С. 24-54.
Щербаков М.В. Одиссеи без Итаки: От Владивостока до Шанхая с Сибир-
ской флотилией в 1922 г. // Архив Русской Революции. Берлин, 1926. Т. XVIII.
С. 301-319.
Щетинов Ю.А. Крушение мелкобуржуазной контрреволюции в Советской
России (конец 1920—1921 г.). М., 1984. 149 с.
Эйхе Г.Х. Форсирование реки Белой частями 5-й армии Восточного фронта
в июне 1919 г. М., 1928.
Эйхе Г.Х. Уфимская авантюра Колчака. М., 1960.
Эйхе Г.Х. Опрокинутый тыл. М., 1966. 384 с.
Юзефович А.А. Самодержец пустыни: Феномен судьбы барона Р.Ф. Унгерн-
Штернберга. М., 1993. 272 с.

СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие 3
«АННЕНКОВЩИНА» 13
Атаман 13
Усмирение Славгородского уезда 23
Семипалатинск. Создание Партизанской дивизии 27
Семиречье. Ликвидация Черкасской обороны 30
«С нами Бог и атаман!» 40
Конец Семиреченской армии. Предательство Асанова. Исход 65
Анненковцы в Китае и на русском Дальнем Востоке. Дутов, Щербаков,
Сидоров. Отряды Нечаева, Попенгута и Гущина 91
Смерть атамана 120
ПОВСТАНЧЕСТВО 1920 Г 139
Бухтарминское восстание. Народная армия атамана Бычкова 139
Крестьянская и казачья повстанческая армия есаула Шишкина 162
ЗАПАДНО-СИБИРСКОЕ ВОССТАНИЕ 1921 Г 204
Объединенное Сибирское казачье войско и 1-я Сибирская казачья
дивизия 205
Восстание на Горькой линии. Захват Исилькуля 226
Народная армия Кокчетавского уезда 247
Тобольский казачий полк 262
Казачье повстанчество 1921 г 266
НАРОДНАЯ ДИВИЗИЯ ПОДЪЕСАУЛА ГНОЕВЫХ
И ПОДХОРУНЖЕГО ТОКАРЕВА 306
Бегство в Китай 306
Соединение с отрядом генерала Бакича. Поход по Синьцзяну и захват
Шара-Сумэ 314
606

_ъ ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА. 1920—1922 л
Бурчумский бой 321
Гибель отряда Бакича в Монголии. Есаул Кайгородов 327
СИБИРСКИЕ КАЗАКИ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ
У атамана Семенова. Шелопугинский разгром 344
Рейды конной группы генерала Артамонова. Казаки в Шилкинской
флотилии 351
Полковник Грызов 354
Борьба за Белое Забайкалье: Ага, Могойтуй, Оловянная 359
Отступление в Маньчжурию: Даурия, Мациевская, разъезд № 86 367
Сибирские казаки в Южном Приморье 374
Майский переворот 1921 г. Каппелевцы и семеновцы 378
Раскол сибирцев. «Раздольнинское сидение». Гродековцы 390
Сибирский казачий полк в Анучинской операции. Подчинение
гродековцев 406
Хабаровский поход: Розенгартовка, воссоединение сибирцев 418
«Недоворот» и призвание генерала Дитерихса. Сибирцы в Земской
рати 454
Последнее наступление. «Три Ивановки» 476
Исход из России. «Последний выстрел» 527
Сибирские казаки в Китае. Группа генерала Глебова и Русский полк
Шанхайского волонтерского корпуса 550
ИТОГИ И УРОКИ 565
Указатель имен 575
Литература 586

ISBN 5-9524-0847-8
9,l789524,,084789l
Научно-просветительное издание
Владимир Александрович
шулдяков
ГИБЕЛЬ СИБИРСКОГО
КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА
1920-1922
Книга II
Ответственные редакторы В.А. Влагово, С. А. Сапожников
Редактор И.В. Карлика
Художественный редактор И.А. Озеров
Технический редактор AM. Витушкина
Корректор А-В. Соловьев
Подписано в печать с готовых диапозитивов 28.01.2004.
Формат 60*90У16- Бумага офсетная. Гарнитура «Лазурского».
Печать офсетная. Усл. печ. л. 38,0.
Уч.-тд. л. 43,13 + I альбом = 44,18.
Тираж 3 000 эю. Заказ № 2250
ЗАО «Центрполиграф»
125047, Москва, Оружейный пер., д. 15, стр. 1,
пом. ТАРП ЦАО
Для писем:
111024, Москва, 1-я ул. Энтузиастов, 15
e-mail: cnpol@dol.ru
www.centrpoligraf.ru
ГУП Московская типография № 2
Министерства Российской Федерации по делам печати,
телерадиовещания и средств массовых коммуникаций (МПТР России).
Тел. 282-24-91. 129085, Москва, пр. Мира, 105