/
Автор: Волков С.В.
Теги: история российского государства история россии отечественная история
ISBN: 5-9524-0959-8
Год: 2004
Текст
I
II РОССИЯ I
) ЗАБЫТАЯ И НЕИЗВЕСТНАЯ
ВИЛОК ДВИЖЕНИЯ
I
ББК 63.3(2)-8
В78
Серия основана в 2000 году
Под общей редакцией авторов проекта
Валентины Алексеевны БЛАГОВО
и Сергея Алексеевича САПОЖНИКОВА,
членов Российского Дворянского Собрания
Оформление художника И.А. Озерова
В78 Восточный фронт адмирала Колчака / Состав-
ление, научная редакция, предисловие и комментарии
доктора исторических наук С.В. Волкова. — М.: ЗАО
Центрполиграф, 2004. — 651 с.
ISBN 5-9524-0959-8
Книга посвящена описанию боевых действий армий Верховного правителя России
адмирала А.В. Колчака на Востоке России с осени 1918-го по ноябрь 1919 года, то есть
от вступления Колчака в должность Верховного правителя России до начала Великого
Сибирского Ледяного похода.
Среди авторов этого тома — генералы П.П. Петров и К. В. Сахаров, в воспоминани-
ях которых наряду с описанием боевых операций дается анализ политических и рево-
люционных ситуаций того времени и анализ причин поражения Белого Дела.
Книга снабжена обширными и впервые публикуемыми комментариями. Книга вхо-
дит в издательский проект «Россия забытая и неизвестная».
Как и вся серия, она рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся оте-
чественной историей, а также на государственных и общественных деятелей, причаст-
ных к формированию духовных ценностей возрождающейся России.
ББК 63.3(2)-8
© С.В. Волков, 2004
© Художественное оформление серии,
TCR4T < оСл по«о о ЗА0 «Центрполиграф», 2004
ISBN 5-9524-0959-8 © ЗАО «Центрполиграф», 2004
ПРЕДИСЛОВИЕ
Девятнадцатый том серии «Белое движение в России» посвящен Бе-
лой борьбе на Востоке России под руководством адмирала А. В. Колча-
ка. Хронологически он охватывает время с отхода белых войск от Волги
к Уфе осенью 1918 года и вступления в верховное командование ими
адмирала Колчака до оставления Омска и начала Великого Сибирского
Ледяного похода, то есть с осени 1918-го по середину ноября 1919 года.
К осени 1918 года в состав белых сил на Востоке входили дейст-
вующие самостоятельно Народная (Комуча) и Сибирская (Временного
Сибирского правительства) армии, формирования восставших казаков
Оренбургского, Уральского, Сибирского, Семиреченского, Забайкальско-
го, Амурского, Енисейского, Уссурийского казачьих войск, формально
подчинявшиеся назначенному Уфимской директорией Верховному глав-
нокомандующему всеми сухопутными и морскими силами России гене-
рал-лейтенанту В.Г. Болдыреву. Прибывший 14 октября в Омск и вве-
денный в правительство в качестве военного министра адмирал А. В. Кол-
чак 18 ноября при полной поддержке офицерства обеих армий был про-
возглашен Верховным Правителем России.
В декабре 1918 года была образована Ставка Верховного главнокоман-
дующего адмирала А. В. Колчака, которой непосредственно подчинялся
штаб Верховного главнокомандующего. Сибирская и Народная армии
были упразднены, и 24 декабря 1918 года войска разделены на Сибирс-
кую, Западную и Оренбургскую (весной 1919 года из нее выделена и
подчинена Западной армии Южная группа) отдельные армии, в опе-
ративном подчинении Ставки находилась также Уральская отдельная
армия. 14 июля 1919 года Восточный фронт был поделен на три не от-
дельные армии — 1-я и 2-я из бывшей Сибирской и 3-я (бывшая За-
падная); в непосредственном подчинении Ставки находились Южная
армия (образованная из Оренбургской армии и Южной группы) и
Уральская армия, а также Степная группа в районе Семипалатинска,
войска Семиречья и внутренние антипартизанские фронты. В начале
октября 1919 года Ставка была упразднена, и управление войсками осу-
ществлялось непосредственно через штаб главнокомандующего фронтом.
3
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Армии делились на корпуса (летом 1919 года преобразованы в группы
с переменным числом дивизий), дивизии (а также двухполковые бригады)
и полки с единой нумерацией и с названиями по сибирским и уральским
городам. Корпусам придавались штурмовые бригады (егерские батальоны),
кадровые бригады и другие части. Значительную роль играли казачьи час-
ти (и по количеству формирований, и по численности личного состава уча-
стие казачества всех восточных казачьих войск в Белом движении заметно
превышало его участие в Первой мировой войне).
На Востоке России белое командование, намереваясь создать полно-
ценную всероссийскую армию, широко прибегало к мобилизациям, да-
вавшим вследствие хорошо поставленной большевистской агитации в
тылу все менее надежный контингент. К середине ноября 1918 года на
всем фронте было 43 тысячи штыков и 4,6 тысячи сабель: в результате
массовых мобилизаций чрезвычайно разбухли прежде всего тыловые ча-
сти и учреждения, что породило резкую диспропорцию между общим
числом едоков и боевым элементом. К весне 1919 года армия увеличи-
лась до 400 тысяч человек (в том числе 130—140 тысяч штыков и са-
бель на фронте), а к лету — до 500 тысяч человек. Штатное расписание
планировало довести численность армии до 52,8 тысячи офицеров и чи-
новников и 1231,1 тысячи солдат. Однако максимальная численность как
действующей армии, так и военных округов (к 1 июля 1919 г.) не пре-
вышала 19,6 тысячи офицеров и чиновников и 416,6 тысячи солдат. Но
из них непосредственно на фронте в Сибирской, Западной и Южной
армиях насчитывалось 94,5 тысячи штыков, 22,5 тысячи сабель, 8,8 ты-
сячи невооруженных, при 1,4 тысячи пулеметов, 325 орудиях, 3 броне-
автомобилях, примерно 10 бронепоездах и 15 самолетах. Чрезмерное
увеличение численности армии имело последствием то, что офицеры,,
которых и так было немного, совершенно растворились в массе мобили-
зованных солдат. Формировавшиеся в тылу новые части комплектовались
по полному штату, и после мобилизаций офицеры находились почти
исключительно на командных должностях. Армия порой испытывала
недостаток даже в младшем и среднем командном составе, ввиду чего в
1918—1919 годах действовало довольно много военно-учебных заведений.
В настоящем издании собраны воспоминания о борьбе в рядах белых
формирований Восточного фронта, в том числе оренбургского и уральско-
го казачества. В разное время они были опубликованы в русской эмигран-
тской печати. В России эти воспоминания никогда не публиковались.
В большинстве случаев все публикации приводятся полностью (неко-
торые сокращения сделаны только за счет невоенной тематики). Автор-
ские примечания помещены (в скобках) в основной текст. Везде со-
хранялся стиль оригиналов, исправлялись только очевидные ошибки и
опечатки. Возможны разночтения в фамилиях участников событий и гео-
графических названиях; их правильное написание — в комментариях.
восточный
ФРОНТ
АДМИРАЛА
КОЛЧАКА
=^1
П. Петров1
ОТ ВОЛГИ ДО ТИХОГО ОКЕАНА В РЯДАХ БЕЛЫХ2
Осень 1918 года в Уфе
Крушение Поволжского фронта не было неожиданностью для
уфимского командования, и потому там не наблюдалось какой-либо
растерянности. Опасность для Уфы раньше была со стороны Мен-
зелинска и устья Белой, так как красные после занятия Казани
устремились частью сил на Ижевско-Воткинское направление, а
частью по нижней Каме, принудив нашу речную флотилию зайти в
реку Белую. Теперь эта опасность увеличивалась.
Нужно сказать, что в Уфимском районе с самого начала восста-
ния на Волге настроение вообще было тверже, чем в Самаре, так как
помимо городского населения, давшего значительное число доброволь-
цев, отозвалась и часть сельского татарского населения, а также часть
населения Урала.
Уфа, после освобождения, своими добровольческими частями са-
мостоятельно выполнила задачу по очистке района от большевиков
и довольно успешно боролась с появившимися на севере отрядами.
Единственно, что не удалось Уфе, это отрезать отступление красных
из Оренбургского района под начальством Блюхера, который про-
вел отряд около 2000 человек недалеко от Уфы и выбрался после
на Кунгур.
В Уфе был объявлен тоже призыв по мобилизации и формировал-
ся корпус. Формирование задерживалось недостатком снабжения и
к моменту оставления Самары не могло быть закончено; «корпус» не
представлял корпуса, а был лишь его скелетом; все же это было удач-
нее формирований в районе Самары именно потому, что население
относилось сочувственно к борьбе с большевиками.
7
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
К моменту отхода из Самары и Симбирска Уфимская группа
имела задачей обеспечение Уфимского района с севера, со стороны
устья Белой, и не могла выделить сил для помощи на Симбирском
или Самарском направлениях. На направлении Уфа—Бугульма—Сим-
бирск находился Каппель3 с самарскими и симбирскими частями, к
которым присоединились позже через Чистополь с большими труд-
ностями и казанские. Чехи с Симбирского направления были скоро
выведены. На направлении Уфа—Самара были чехи и начавший фор-
мироваться батальон Учредительного собрания с конным дивизионом;
они должны были задерживать красных у Бугуруслана.
После оставления нами Казани открывалось направление на Орен-
бург, который сразу не мог выдвинуть значительных сил для обес-
печения себя со стороны Самары. Я настоял на посылке сызран-
ских частей, кроме Оренбургского казачьего полка. Частям, отступав-
шим к Оренбургу, приказано было задерживать красных у Бузулука,
но они скоро отошли несколько дальше; Оренбург остался не связан-
ным железной дорогой с Уфой, и вообще связь с ним была затруд-
нительна.
Значение удержания нами Уфы для Оренбурга было очевидным,
а потому в Уфимский район Дутов4 направил оренбургские казачьи
части, принявшие затем участие во всех боях за Уфу. Будь эти части
в Самаре, Самарский район не был бы оставлен так быстро. Уральс-
кие казаки оказались как бы изолированными в своей борьбе и кое-
как начали налаживать снабжение из Омска. Сибирская армия5 в это
время вела активные бои севернее Екатеринбурга, который считался
надежно обеспеченным.
Что делалось в глубокой Сибири в отношении формирований, ка-
кие задачи поставило новое правительство в создании силы, в какой
срок, как выполняются задачи — нам было неизвестно. Знали толь-
ко о мобилизации. Пополняли ли мобилизованные действовавшие от-
ряды или формировались какие-то новые, точно было неизвестно;
знали, что в Челябинске генерал Ханжин6 формировал корпус из двух
дивизий и двух кадровых бригад. Летом имелись сведения, что фор-
мирование к осени будет закончено, а несколько позже, что форми-
рование задерживается недостатком одежды и вооружения.
В смысле политики и после избрания Директории Уфа не ушла
от нее совершенно; Комитет Учредительного собрания из Сама-
ры перебрался в Уфу, а затем в Екатеринбург; в Уфе остался «Со-
вет управляющих ведомствами территории Учредительного собра-
ния» с уполномоченным правительства Знаменским во главе. Коми-
тет действовал как местная краевая власть с широкими правами. Из
8
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Екатеринбурга члены Учредительного собрания скоро были насиль-
но удалены и часть из них с Черновым во главе привезена чехами в
Уфу.
Вскоре после оставления Самары и прибытия в Уфу штаба По-
волжской группы7, переименованного в штаб Самарской группы, ко-
мандующим этой группой был назначен генерал Войцеховский8, ра-
ботавший до этого времени на Екатеринбургском направлении, а
генерал Чечек9 уехал во Владивосток. Начальником 1-й Чешской ди-
визии должен был быть полковник Швец, но он застрелился в Бе-
либее. Ясных причин не установлено, но самоубийство можно при-
писать развалу чехов, а 1-го полка в частности, так как полковник
Швец тяжело переносил перемену настроений, сильно отразившихся
и на взаимоотношениях. Начальником 1-й Чешской дивизии был
назначен полковник Воженилек, работавший под Самарой на Ни-
колаевском направлении. Назначение генерала Войцеховского в Уфу
безусловно сыграло большую роль в смысле выигрыша времени; обо-
рона затянулась.
Надо сказать, что к этому времени чешский арьергард у Бугу-
руслана чуть ли не впервые получил удар от большевиков, которые
устроили неожиданное нападение на них в вагонах, очевидно пло-
хо охраняемых. Арьергард бросил вагоны и с потерями, спешно, ча-
стью по железной дороге, а частью кружными путями отошел по-
чти к Белибею; стоило много труда заставить остановиться их у
станции Абдулино и не обнажать совершенно направления. Чехи к
этому времени почти требовали немедленного отступления и, когда
им приказали сосредоточиться у Белибея, не желали свертывать от
главной магистрали к городу Белибею. Даже такой отличный полк,
как 1-й, и тот был в брожении, и только после смерти полковника
Швеца, произведшей большое впечатление, вопрос о сосредоточении
как будто разрешился благоприятно.
Уход в это время чехов поставил бы в скверное положение груп-
пу Каппеля, действовавшую севернее в районе Бугульма — река Ик.
Сменить же чехов было нечем, так как здесь из русских частей была
только часть батальона Учредительного собрания да Самарский кон-
ный дивизион под начальством члена Комитета Учредительного со-
брания Фортунатова10. Сыровой11 от Челябинска или, вернее, началь-
ник штаба генерал Дитерихс12 обещал присылку новых уральских
частей в первых числах декабря. Нужно было удержать на фронте
чешские части хотя бы до 1 декабря.
Генерал Чечек уже до некоторой степени потерял влияние на
своих людей и не смог объединить все силы в этом районе, совер-
9
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
шенно различные по природе. А кроме того, и политическая обста-
новка была весьма сложной. Генерал Войцеховский был начальни-
ком штаба 1-й Чешской дивизии еще в 1917 году; был затем ко-
мандиром 3-го полка и командующим Екатеринбургской группой
войск в месяцы первых наших успехов. Под его руководством было
организовано выступление в Челябинске и освобожден Троицкий
район. Он пользовался большой популярностью среди чехов и, по-
лучив назначение, добился переброски из-под Екатеринбурга в Уфу
батальона и конной батареи. Кроме того, было обещано подчине-
ние ему 1-го Польского полка под начальством опытного команди-
ра полковника Румша.
Сразу же по прибытии генерал Войцеховский поставил совер-
шенно определенно вопрос об участии чехов в действиях против
большевиков до 1 декабря; начальнику дивизии и всем прибываю-
щим чешским командирам полков объявлялась предстоящая зада-
ча — о сосредоточении в Белибее с целью маневра — как дело ре-
шенное, которое никто изменить не может. И даже те командиры,
которые пытались представить свое мнение о невозможности актив-
ных действий при существующем настроении, замолкали и уходи-
ли к себе, чтобы готовиться. Все это в отношении чешских частей.
В остальном нужна была работа — использовать все, что возмож-
но, для обороны.
Задача для уфимского командования была совершенно ясной: удер-
живать Уфу возможно дольше, чтобы дать возможность Уралу закон-
чить работы по формированию и сосредоточить новые части в зависи-
мости от обстановки. Удерживать активно, ибо оборона в Гражданской
войне — гибель. Потеря Уфы была весьма чувствительной, особенно
для Оренбургского района; решено держаться упорно, но все же мес-
тные власти были предупреждены о необходимости эвакуации всего
нужного к половине декабря.
Генерал Войцеховский был встречен в Уфе русскими сначала не
особенно доверчиво, но скоро все знали, что в порученном ему деле
он действительный, предусмотрительный хозяин, не упустит случая
для удара по большевикам и не позволит никому вмешиваться в во-
енное дело. Хозяйственную сторону, вопросы снабжения, он пору-
чил начальнику штаба, а сам занялся вопросами оперативными. Учет
сил, обстановку на фронте во всех деталях, вопросы связи и прочее
он знал хорошо; малейшие изменения докладывались ему днем и
ночью немедленно; использование всяких возможностей для ударов,
использование личных свойств разнородных войск и их начальни-
ков не требовало каких-либо докладов подчиненных. В свое время
10
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
получалось письменное или словесное личное распоряжение, всегда
совершенно определенное. Были жалобы войск лишь на постанов-
ку задач, часто трудных, иногда непосильных.
В смысле увеличения сил он не стал на ту точку зрения, которая
была в тылу, в Челябинске и Омске. Там говорили о формировании
батальона Учредительного собрания, русско-чешского полка и конно-
го дивизиона под начальством члена Учредительного собрания, эсера
Б. К. Фортунатова, как о чем-то преступном, направленном во вред
делу. Там довольно презрительно отозвались о Народной армии, не-
смотря на работу на Волге Каппеля; там признавали за единственную
силу, способную что-либо сделать, новые дивизии, формируемые в
тылу, под защитой Народной армии.
Фронт требовал использования всего, что брало винтовку, неза-
висимо от партийной окраски; сформированные в тылу части были
еще где-то далеко, и мы в них по опыту не так верили, как в со-
здававшие. Там не было командного состава, требуемого особыми
условиями Гражданской войны. И Войцеховским было дано разре-
шение на формирование русско-чешского полка, так как это обе-
щало приток добровольцев. Все части были одинаково ценными и
ценимыми. В отношении гражданской власти (Совета управляющих
ведомствами из членов бывшего Комуча и представителя чешского
Национального Совета) генерал Войцеховский поставил себя совер-
шенно независимо; никто из подчиненной ему группы не имеет
права распоряжаться без него, без его разрешения; он же исполня-
ет лишь приказы главнокомандующего фронтом.
Весь октябрь после оставления Самары прошел в мелких боях; в
первых числах ноября группа полковника Каппеля была оттеснена
красными за реку Ик и вела бои на линии примерно Белибея. Пол-
ковник Каппель задерживался, переходя в короткие контрудары, но
противник был сильнее его. К этому времени красные части уже
действовали в новых соединениях — дивизиях.
В распоряжение полковника Каппеля был послан только что сфор-
мированный 1-й Польский полк, прибывший броневик англичан и,
сколько помнится, небольшая часть оренбургских казаков. Чехи со-
средоточились в Белибее, имея авангард впереди у Абдулина. Немед-
ленно по сосредоточении чехов было решено нанести удар красным,
наступавшим от Бугульмы, с одновременными действиями вдоль Бу-
гульминской железной дороги и от Белибея.
В десятых числах ноября генерал Войцеховский оставил часть
своих сил в распоряжении начальника 1-й Чешской дивизии для
обеспечения Самарского направления у Абдулина, а сам взял непо-
11
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
средственное руководство маневренной группой из семи чешских
батальонов в районе Белибея. Маневр должен быть таков: полков-
ник Каппель активно обороняется в центре на железной дороге и
выделяет часть своих сил для удара в левый фланг красных с обхо-
дом их с севера. Сам генерал Войцеховский сосредоточивал чешс-
кие части в гористой местности (Верхне-Троицкий завод близ Бе-
либея) и бил частью сил прямо в правый фланг красных; а частью
сил выходил им в тыл в направлении на Бугульму. Маневр блестя-
ще удался. Продолжался он дня четыре (все действия между 13 и
10 ноября). Красные втянулись в ловушку, ничего не зная об угро-
зе с юга со стороны Белибея; обойденные на обоих флангах, после
упорных боев в центре, бежали, бросая пулеметы, и выбрались в
сторону Бугульмы лишь благодаря условиям местности и тому, что
район маневра для наших сил оказался слишком велик. Много поз-
же мне пришлось читать разбор этого маневра в Красном военном
журнале; неудача объяснялась превосходством сил белых. На самом
деле это было не так. Чешские части в последний раз дрались от-
лично; ударному батальону в одной из деревень ночью пришлось
пустить в ход ручные гранаты. Все распоряжения выполнялись точ-
но и хорошо.
После большого успеха требовалось доконать противника — гнать
его и не давать устроиться в Бугульме. Но тут-то чехи и заявили, что
они согласились на наступательную операцию, выполнили ее добро-
совестно, а в дальнейшие действия ввязываться не желают и про-
сят сменить их. В последние дни боев настали резкие холода, и не-
которые чешские части начали страдать от холода, так как были
легко одеты. Пришлось отказаться от использования в полной мере
успеха боя. По опыту прежних боев нам было известно, что крас-
ные, оставленные в покое, залечат свои раны недели в две, и зна-
чит, около 1 декабря надо ожидать нового наступления. Чехи после
этой операции были не защитники фронта, и поэтому началась от-
правка эшелонов в тыл по очереди, установленной генералом Войце-
ховским.
Чехи уходили, а новых сил не было. Уральцы (6-я дивизия13) еще
не приходили; их обещали к 1 декабря, но они запаздывали. Прихо-
дилось оставить Самарское направление на конный дивизион Фор-
тунатова, батальон Учредительного собрания и посылать только что
сформировавшийся в несколько рот русско-чешский полк. В начале
декабря начали прибывать новые уральские части — два полка 6-й
Уральской дивизии. Увы, это не была дивизия, это была только часть
ее, и притом, по нашей оценке, малобоеспособная; офицерский со-
12
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
став, начиная от командиров полков, был призван по мобилизации и
имел все грехи мобилизованных, и главный из них — осторожность
в обращении с мобилизованными солдатами, несмотря на строгие ус-
тавы. Эта осторожность сказалась и в подготовленности.
Кроме того, условия Гражданской войны в это время года требо-
вали особых приемов для успеха. Выпал глубокий снег, начались мо-
розы, бои стали сводиться к боям за жилье, и успех имел тот, кто
был подвижнее и настойчивее. Люди прибыли без валенок, что со-
всем не позволяло выжидать противника. Кажется, один из полков
этой дивизии был сначала послан в Бирск, так как противник угро-
жал Уфе с севера через этот пункт, а другой пошел на смену чехам в
район Белибея, позже оба полка соединились. Чехи ушли. На фронте
остались лишь русские части, английский броневик, польский полк и
так называемый русско-чешский полк, в сущности русский, так как
в нем были только офицеры чехи.
В первых числах декабря красные, оправившись после операции в
ноябре, стали настойчиво нажимать как на Бирск, так и на Бугуль-
минское направление. На Самарском направлении тоже началось
оживление. Нужно иметь в виду, что во второй половине ноября
красные снова захватили Ижевский завод и имели возможность на-
давить на Уфу с севера особенно сильно. Этот нажим был чувствите-
лен особенно, так как при успехе принуждал бросать и Бугульминс-
кое, и Самарское направления.
В ноябре и декабре в районе Бирска и севернее шли ожесточен-
ные бои с переменным успехом, кончившиеся перед оставлением
Уфы занятием красными Бирска. Декабрь месяц для групп, действо-
вавших на Бугульминском и Самарском направлениях, был време-
нем ежедневных боев за деревни, которые часто переходили из рук
в руки. На Самарском направлении молодые уральские части не вы-
держали хорошо экзамена, и здесь пришлось опираться на прежние
части — учредиловцев и русско-чешский полк, которые были слабы
по численности.
Полковнику Каппелю пришлось смотреть и на юг; в первой по-
ловине декабря он два раза бил красных маневром; один раз, когда
красные заняли Белибей, он оставил на своем участке часть сил и в
жестокие морозы ударил польским полком на красных. Они бежа-
ли и дали некоторое время передышки на этом направлении. Вы-
бив красных из Белибея, ему пришлось проделывать такой же ма-
невр на север, так как оставленные им на участке части подались
назад. Так шли бои в первой половине декабря, когда в тылу пере-
варивались последствия Омского переворота в пользу адмирала Кол-
13
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
чака; когда новая власть окончательно разделывалась с учредилов-
цами, а те частью уходили в подполье, частью же начинали сгово-
ры с большевиками.
Переворот в Омске был полной неожиданностью в Уфе; там в это
время находился прибывший на несколько дней член Директории и
Верховный главнокомандующий генерал Болдырев14. Как уже раньше
упоминалось, части Народной армии, дравшиеся на Волге, отнеслись
к избранию правительства «всея России» равнодушно. До переворо-
та Директория ни в чем не проявила своей работы и судьба ее мало
кого интересовала. В отношении армии деятельность новой власти
проявилась только в некоторых производствах и во введении ноше-
ния погон. Между прочим, в Уфе было много против этой меры —
даже генерал Войцеховский. Недостатки новой власти за ежедневной
фронтовой работой не обсуждались. Поэтому на фронте просто уди-
вились в первые дни перевороту. Даже ярые противники эсеров го-
ворили: «Нашли время!» Помнится даже разговор по телеграфу с
только что произведенным в генералы Каппелем, тот на сообщенную
новость сказал что-то вроде, «что все это хорошо, но лучше бы при-
слали что-нибудь из тыла на фронт. А тут в своей среде еще могут
быть недоразумения».
Для нас, находившихся в Уфе, первый вопрос был: надо не допу-
стить на фронте никакой агитации, надо удержать все части на фрон-
те. В этих целях генерал Войцеховский заявил Совету управляющих
ведомствами требование не посылать никаких воззваний и не отда-
вать никаких приказаний помимо него. Не исполнившие будут аре-
стовываться независимо от того, кто будет отдавать приказания. Ка-
жется, был издан приказ. Совет управляющих ведомствами как бы
подчинился этим требованиям, но пытался, конечно, разъяснить вой-
скам «Учредительного собрания» происшедшее в своем духе. Кроме
того, чехи в это время еще не ушли и была попытка произвести на-
жим через чехов, то есть представителя Национального Совета док-
тора Влассака. Попытка не увенчалась успехом, так как генералом
Войцеховским было заявлено, что он исполняет указания только глав-
нокомандующего, а чешские войска, пока они в районе Уфы, только
командующего группой.
Вскоре появилось знаменитое обращение Омска ко всем, всем
через головы даже старших начальников об аресте учредиловцев, где
бы они ни оказались. Это приказание в Уфе войскам передано не
было — как вносившее раздор, а также не было сразу и исполне-
но. Ни Директории, ни учредиловцев никто не жалел, но боялись
осложнений на фронте. В то же время из Омска получались запро-
14
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
сы, что делают войска «Учредительного собрания», особенно Б.К. Форту-
натов с конницей. Отвечали, что они на фронте продолжают нести
боевую работу и никаких попыток уйти с фронта не имеют. Не ве-
рили и переспрашивали, ибо в Омске, по-видимому, об этом раз-
дувались невероятные сведения.
Между тем положение, конечно, было ненормальным. Появилась
новая власть, поддержанная большинством русских войск, требовав-
шая немедленного устранения всяких враждебных группировок; та-
кая группировка была и в Уфе. Она не имела силы и авторитета,
но все же считала себя краевой властью, не складывала оружия и
взывала. В Уфе находились чехи; генерал Войцеховский был на служ-
бе чехов и просил указаний Сырового. Тот заявил о невмешатель-
стве и их не давал, очевидно под влиянием Национального Совета.
В конце концов, не получая указаний, генерал Войцеховский, кажет-
ся, заявил, что просит освободить его от чешской службы с тем,
чтобы получить возможность действовать иначе. Все это разреши-
лось прибытием из Челябинска эшелона 41-го Уральского полка со
специальной миссией арестовать всех членов Учредительного собра-
ния, бывших в Уфе. Те, предупрежденные кем-то об опасности,
большею частью скрылись. Охрана Комуча поискам не противодей-
ствовала, чехи тоже. Часть членов Учредительного собрания укрыли
чехи. Так кончилась эта борьба явно, но началась тайная работа
эсеров против адмирала Колчака.
Мы не отдавали, по-моему, полного отчета в последствиях про-
исходящего — не думалось, что ушедшие и даже скрывшиеся эсе-
ры начнут взрывать новую власть. В то же время мы видели, что
новой власти будет трудно работать в среде разных сепаратистских
стремлений: через Уфу проходили телеграммы оренбургские. Из них
мы видели, что атаман Семенов15 имеет что-то против адмирала
Колчака и не желает подчиняться. Атаман Дутов убеждал его не
вносить рознь.
В середине декабря, после ежедневных боев, наш фронт медлен-
но приближался к Уфе. Мы считали, что не позже 20 декабря при-
дется оставить Уфу. Тут имела значение и угроза с севера, а также
ежедневные постепенные отходы. Решено было дать еще один бой
красным с переходом в наступление, а затем действовать в зависи-
мости от результатов. Для выполнения этого решения собрали все,
что могли. К этому времени в Уфу прибыл 47-й полк 12-й Уральс-
кой дивизии16, которая должна была позже прибыть на фронт вся. В
Уфе находилась только что прибывшая французская батарея из коло-
ниальных войск. Стояли жестокие морозы; прибывшие люди 47-го
15
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
полка были без теплых вещей, а французы мерзли, несмотря на шубы,
теплую обувь и теплые шапки.
Операция эта была разыграна у Чишмы и не увенчалась успехом;
наступление противника было несколько задержано, но чувствитель-
ного удара нанести не удалось. 47-й Уральский полк понес значитель-
ные потери обмороженными, так как, участвуя в бою первый раз,
довольно долго лежал на снегу. Обвиняли Каппеля, что тот неправиль-
но его использовал, но, вернее, виновата была неподготовленность
командного состава к боям зимой. Позже в составе дивизии этот полк
научился драться зимой и неоднократно заставлял красных мерзнуть
на снегу под своим огнем. Французы не принесли никакой пользы,
так как артиллерии вообще-то было достаточно, а в этих боях она
не могла быть использована, так как в эти дни стояла морозная мгла.
Каппель скоро просил освободить его от этой артиллерии, так как она
требовала больших забот о ней, а пользы не приносила.
После нерешительных результатов этой операции было решено:
задерживать противника насколько возможно и подготовиться к обо-
роне фронта уже за Уфой приблизительно на линии ст. Иглино. Для
обеспечения Оренбурга с севера в район Табынска отправлялась часть
оренбургских казаков. На севере из района Бирска войска должны
были отходить частью на восток в район Байки, частью на юго-вос-
ток, для обеспечения правого фланга войск, назначенных в район
Иглина. В последних числах декабря Уфа был оставлена.
Оборона участка за Уфой была возложена на остатки 6-й Уральс-
кой дивизии, прибывшие два полка 12-й дивизии и 41-й полк 11-й
дивизии17, под начальством командующего 12-й Уральской дивизи-
ей полковника Бангерского18. Правый фланг обеспечивался отрядом
Молчанова19, выделенного от Бирска. Части генерала Каппеля долж-
ны были пройти в тыл для укомплектования; вслед за ними должен
быть отправлен к своему Уфимскому корпусу отряд Молчанова. Даль-
нейшее продвижение противника на Урале от Уфы должны были
сдерживать мобилизованные уральские части и оренбургские казаки.
Ко времени оставления Уфы сказалась организация нового воен-
ного центра в Омске. Адмирал Колчак принял верховное командова-
ние. Из войск, действовавших на Уфимском направлении, была об-
разована Западная армия20 с генералом Ханжиным во главе. В армию
входили 2-й Уфимский корпус21, 3-й22 и 6-й23 Уральские корпуса,
около двух бригад оренбургских казаков. Правда, что в это время
корпуса были корпусами только по названию; корпусами они стали
более-менее только к весне, и, кроме того, они не были еще сосре-
доточены в своем районе. Части генерала Каппеля командование За-
16
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
падной армией хотело сначала свести в полк, но затем после длин-
ных разговоров решено было их развернуть тоже в корпус.
Здесь следует отметить, что, несмотря на 7 месяцев героической
борьбы на фронте частей генерала Каппеля, в Челябинске у нового
командования, создавшего под прикрытием их свои полки, было ка-
кое-то странное к ним отношение. Заслуги их почти не ценились, а
говорилось, что их надо подтянуть; офицеров, работавших в Самаре,
почему-то считали эсерами; как будто лучше было бы, если бы в Са-
маре никто не выступал на борьбу или сразу бы заспорили о прием-
лемости той или иной власти. Все это потому, что новые уральские
формирования, до выхода их на фронт, внешне производили хоро-
шее, даже блестящее впечатление, походя на старую армию. Позже
пришлось воспользоваться частями того же генерала Каппеля, «учре-
диловцами», для приведения в порядок некоторых из этих челябин-
ских формирований.
На участке за Уфой сначала были только один 41-й полк 11-й
Уральской дивизии, два полка 12-й Уральской дивизии 6-го корпуса
и два полка 6-й Уральской дивизии 3-го корпуса. Временно приказа-
но было объединить все части командиру 6-го Уральского корпуса.
Правый фланг по-прежнему обеспечивался отрядами Молчанова из
состава 2-го Уфимского корпуса. Генерал Войцеховский получил
отпуск, штаб Самарской группы расформировался; мне предложено
было быть начальником штаба 6-го корпуса.
Оставление Уфы имело большое значение для Оренбурга, который
открывался для действий с севера через Стерлитамак. В смысле даль-
нейших действий в тылу у нас был Урал с трудными проходами че-
рез него зимой и, значит, как будто удобный для обороны; но для
успеха обороны вообще, а в Гражданскую войну в особенности, ну-
жен больше всего хороший дух в войсках и активность. Дух у моби-
лизованных был не крепок; надо было укрепить его. Для активности
местные условия были не совсем благоприятны.
Потеря Уфы на общем нашем Восточном фронте была вознаг-
раждена взятием Сибирской армией Перми с громадным количе-
ством запасов и пленных. Большой успех как бы покрывал неудачу;
Сибирская армия ликовала. Забывалось, что надо бить врага в наи-
более чувствительном для него месте. Осень и часть зимы 1918 года
в Уфе вспоминается теперь как время нашей дружной работы всех
войсковых частей, независимо от их партийной окраски, по удер-
жанию фронта. Большая заслуга в этом принадлежит генералу Вой-
цеховскому. Уфа продержалась гораздо дольше, чем мы ожидали в
октябре по обстановке и у нас, и у противника.
2 - 2324
17
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Зима 1918—1919 годов на Урале
и весеннее наступление 1919 года
Зима 1918 года на Восточном фронте была для советской власти
и для Омска временем подготовки для решительной схватки весной.
От успеха зимней подготовки и весенних операций зависело все бу-
дущее. К январю месяцу чисто военная обстановка на Восточном
фронте была благоприятной скорее для Омска, чем для советской
власти, так как оставление Самары и Уфы на южном, левом фланге
вознаграждалось крупными успехами на севере, в Пермском районе,
и, кроме того, дальнейшее распространение красных на южном уча-
стке было остановлено. На Юге России тоже шла подготовка к ве-
сеннему наступлению.
Советская власть еще осенью 1918 года провела свой план орга-
низации вооруженных сил; мелкие отряды перестали существовать,
появились пехотные дивизии и кавалерийские бригады. В пехотных
дивизиях по плану должно было быть три бригады по два полка
действующих и одному запасному. На самом деле большевики были
принуждены держать на фронте все девять полков дивизии. Для
управления всеми силами против нас был создан Восточный фронт
во главе с Каменевым (полковник Генерального штаба, во время
Германской войны был начальником оперативного отделения штаба
1-й армии, затем в 1917 году командиром ЗО-го полка, позже ген-
квармом и начальником штаба 3-й армии до демобилизации). Фронт
делился на несколько армий. Сведения о силах красных, организа-
ционных работах, недочетах и внутреннем состоянии у нас имелись
всегда достаточные; когда же организация Советской армии выли-
лась в определенные формы, стало легче следить за переменами.
По этим сведениям, большевики справились с организацией пока,
так сказать, наружно. Подготовка армии, ее внутреннее состояние
были еще весьма плачевными. Началась работа по введению в частях
коммунистических ячеек, но она еще не была проведена и не дала
результатов. Мобилизованный командный состав был запуган пред-
шествующим годом и присматривался, пассивно предоставляя комис-
сарам наводить порядок в частях, а иногда выжидал случая для пере-
хода к нам. Мобилизованные солдаты воевать не хотели, так же как
и у нас, и разложение частей со скандалами было явлением не ред-
ким. Советская власть широко развила пропаганду; она действовала,
но не на всех.
Помнится, еще в ноябре, во время операций под Уфой, к нам
привели около 200 пленных, еще не переодетых как следует. Это
18
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
была типичная деревенская молодежь, которую свободно могла ис-
пользовать и та и другая сторона при соответствующей подготовке
командного состава. Старая истина «Сила армии в ее командном
составе», казалось, била в глаза. Советская власть уже с лета 1918 года
поняла это и постепенно, насколько позволяла обстановка, начала
поднимать всячески авторитет командного состава, а также заботить-
ся о подготовке его. До благоприятного разрешения этого вопроса
было еще далеко, но первые шаги были сделаны и имели значение
для будущего.
О каких-либо особых мерах по подготовке командного состава в
Омске для фронта мы не знали. Слышали только о какой-то образ-
цовой школе во Владивостоке, но это было так далеко. Какие задачи
ставил перед собой Омск на зиму, как и когда предполагал выпол-
нить намеченное, какие помехи были на пути, нам на фронте было
неизвестно. Задачи нам представлялись так: 1) Удержать за собой
занимаемый фронт. 2) Подготовить пополнения в армейских райо-
нах для фронтовых частей. 3) Подготовить в тылу резервы на случай
колебаний фронта и для удара весной. 4) Снабдить фронт и эти ча-
сти всем необходимым.
Покойный адмирал Колчак неоднократно заявлял, что для него
успехи на фронте — это главное, и, значит, ясно представлял, куда
должны быть направлены все усилия работы. Как будто задачи по-
нимались правильно и дело было лишь в выполнении намеченного
во что бы то ни стало, и в срочном выполнении. Дальнейшее пока-
зало, что Омск к весеннему нашему выступлению, как центр воен-
ного управления, почти ничего не сделал.
Выполнение первой задачи лежало на наличных фронтовых частях.
Нужно было лишь помочь им всячески в трудной работе, особенно
обращая внимание на укрепление духа. Вторую задачу должны были
выполнить армейские тылы под руководством командующих армия-
ми. Для облегчения работы командующим армиями были подчине-
ны определенные соответствующие тыловые районы, каждый во главе
со своим начальником округа. Тыловые районы каждой армии про-
стирались до Иртыша, а дальше был район военного министра. Кто
знает, насколько важна подготовка пополнений, организация, отправ-
ка их в части, снабжение их, тому понятно, что эта задача требовала
громадных забот и центральной власти, и армейского управления,
требовала самых энергичных людей для проведения работ. Третья
задача должна была выполняться под непосредственным руководством
центра, будь то Ставка или военный министр. Сроки выполнения
должны были быть подчинены общим предположениям о работе вес-
2*
19
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ной. Наконец, четвертая — снабжение — должна была служить пред-
метом особых забот центра с главным вниманием дать прежде всего
необходимое фронту и пополнениям. Дать хотя бы главное, основ-
ное: продовольствие, одежду, патроны. Какие трудности лежали на
пути выполнения этих задач, нам известно было только в отношении
фронта. Верилось, что к весне все будет преодолено.
Позже, летом 1919 года, мне пришлось ознакомиться с постанов-
кой дела по подготовке пополнений в армейских районах и снабже-
нию их. Знакомство привело к заключению, что надежды наши на
фронте были слишком оптимистическими. Тыловой армейский рай-
он Западной армии не смог вовремя дать людей Волжскому корпусу
Каппеля и подготовил только «курень Шевченко», сыгравший впос-
ледствии столь печальную роль в судьбе весенних операций.
Когда я перебрался из Уфы на новое место службы (ст. Тафтима-
ново), где мы должны были задерживать продвижение красных на
восток, то особой веры в прочность нашего положения у меня не
было; не было ее и у генерала Войцеховского. Думалось, что возмо-
жен отход к проходам через Урал и что там, вероятнее всего, удаст-
ся удержать противника. Но закупорка себя в проходе была опасна
тем, что не давала никаких возможностей для активных действий и
ставила нас в тяжелое положение в смысле размещения. Единствен-
ный крупный пункт у входа был Аша-Балышевская, но он оказался
бы почти на самом фронте. Поэтому решено было держаться возмож-
но ближе к Уфе, а на случай вынужденного отхода были намечены
2-я и 3-я линии деревень, которые еще оставляли нам место для ак-
тивной работы в течение зимы.
Мы ясно осознавали, насколько важно для общей обстановки
удержаться без отходов, и потому с тревогой ожидали результатов
первых столкновений с красными после оставления Уфы. Больше-
вики в Уфе торжествовали; они засыпали фронт газетами, воззва-
ниями. Наши добровольцы к этому времени частью уже ушли в тыл,
оставались лишь части из мобилизованных. Удастся ли задержать-
ся? Только бы в первые дни успех, а там все пойдет хорошо, так
как успех дает уверенность в крепости, поднимает дух!
Первые же бои показали нам, что нашу задачу выполнить будет
трудно, но все же возможно. Слабые части 6-й Уральской дивизии
не удержались на своем участке, несмотря на благоприятные мест-
ные условия, и отошли на намеченную ранее 2-ю линию, а два пол-
ка 12-й Уральской дивизии под начальством полковника Бангерско-
го, один из них понесший большие потери под Уфой, при содействии
артиллерии и броневиков отлично справились со свой задачей и, от-
20
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
бив наступление, нанесли большие потери красным. Севернее нас
шли бои нерешительного характера; видно было, что наш северный
заслон не отойдет скоро далее намеченных районов и рубежей. Раз-
драженные неудачей, красные неоднократно пытались добиться ус-
пеха против 12-й Уральской дивизии и оренбургских казаков, но
только несли потери. Уверенность людей в себе и вера в своих на-
чальников облегчала оборону.
Тактика такой обороны была весьма простой: снег был очень глу-
бок и не допускал на большом расстоянии движения вне дорог; крас-
ные подпускались к деревне на расстояние действительного огня, где
их заставляли огнем развернуться в глубоком снегу и залечь. Морозы
стояли сильные, и потому выдержать такое лежание долго было нельзя,
а подвигаться вперед трудно. Начинался отход с большими потерями,
так как артиллерия яростно преследовала огнем отступающих. В совет-
ских газетах мы читали позже измышления, что деревни, на которые
вели атаки красные, были обращены чуть ли не в крепости.
К сожалению, не все части так уверенно оборонялись. Части
6-й Уральской дивизии, наоборот, потеряли всяческую уверенность в
себе, и мы были принуждены вывести их в тыл для укомплектования
и обучения. На место их начали прибывать остальные полки 11-й и
12-й Уральских дивизий, но не сразу, а постепенно. Первое время и у
нас, и у соседей севернее (Уфимский корпус) вовсе не было резервов,
так как мы отправили в тыл все части, не входившие в корпус, и поте-
рявшую боеспособность 6-ю Уральскую дивизию. У соседей севернее
части пополнялись на месте из жителей Урала. Мы принуждены были
сразу же по прибытии отправлять части для усиления фронта, так как
красные, не переходя в общее наступление, старались оттеснить нас на
восток на отдельных участках.
К концу января фронт наш как бы окончательно закрепился на
известной линии. Мы имели возможность располагать все части с
резервами западнее выходов из гор. Наиболее угрожаемый для нас
участок был северный, так как красные при успехе ставили в затруд-
нительное положение весь наш центр, а особенно южный участок,
где были оренбургские казаки, далеко в горах, с еле проходимыми
дорогами в тылу. Красные это, конечно, понимали и в феврале нача-
ли давить с севера от Красного Яра, Шады в направлении на наш
ближайший тыл — Аша-Балышеская.
Несмотря на то что мы выдержали первые натиски, что закрепи-
лись на выбранном фронте, время было все еще тревожное; в завт-
рашнем дне уверенности не было до самого наступления в начале
марта. Причин к этому был много. Главные:
21
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
=^1
1) Советская власть энергично агитировала. Помимо газет, воззва-
ний, проникали и агитаторы. Появилось воззвание ушедших в Уфе «в
подполье» или, вернее, решивших работать с советской властью неко-
торых членов Комуча (Веденяпин, Вольский и др.). Здесь было все: и
«наемники мировой буржуазии», и «помещики, попы, капиталисты»,
и «белогвардейцы», и «золотопогонники» и т. д. Агитация эта на на-
ших добровольцев не производила никакого впечатления. Мобилизо-
ванных же легко было сбить с пути, особенно в тех полках, где офи-
церство было пассивное, со слабым духом, вышедшее на фронт тоже
по призыву, а не по собственному желанию. Почва для успеха агита-
ции всегда была: неудача, усталость, неисправная доставка продоволь-
ствия, плохое размещение, неравномерное распределение службы, не-
достаток в теплых вещах и т. д. Агитаторы били в одну точку: «уходи с
фронта, кончай воевать; Советская власть даст всякие блага».
Контрагитации почти не было. Первое время даже армейская га-
зета присылалась неисправно, люди питались ориентировкой ближай-
ших штабов. Громадное значение приобретали личные способности
командиров полков и умелый подбор им помощников. Там, где в
полку находилось несколько офицеров, сработавшихся в смысле
контрагитации, было все хорошо; где этого не было, можно было
ожидать всяких осложнений.
Трудно было внедрить в сознание массы задачи белой власти, так
как сама власть не всегда одинаково о них говорила. Ясно было одно —
надо бороться с большевиками, а что же дальше? Сильнейшим проти-
воагитационным средством было бы полное упорядочение снабжения
фронта и наличие резервов для смены частей. Но упорядочение снаб-
жения, несмотря на наши ежедневные вопли, шло слабо: не хватало то
одного, то другого. Местных средств не было, надо было все подвозить
с тыла; нуждались в подкармливании железнодорожные служащие. В
башкирских деревнях трудно было выпекать хлеб. Железная дорога
работала, но были большие заминки: были поэтому неисправности в
доставке продовольствия. Жалованье не выплачивалось исправно: одно
время присылались деньги такими крупными билетами, что их никак
нельзя было раздать. Теснота размещения в большинстве была страш-
ная; появились заболевания тифом.
Части прибывали на фронт прекрасно одетыми, но не для сибирс-
кой зимы. Нужны были валенки и полушубки, хотя бы для стороже-
вых постов. Все это доставлялось неисправно. Особенно трудным было
снабжение оренбургских казачьих полков, действовавших в горах, где
население само ничего не имело. Наконец, намеченный план прибы-
тия на фронт частей выполнялся неисправно, почему могли быть уп-
22
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
реки в обмане: «Говорили, что смена прибудет тогда-то, а ее нет». При
всех этих условиях, помимо боевых случайностей, постоянно сидело в
голове: выдержим ли зиму? Тревоги были не напрасными: один из
полков, ранее успешно дравшийся, однажды самовольно ушел в тыл и
был остановлен угрозой открытия огня броневиками. Две роты с час-
тью пулеметной команды ушли дальше и кружным путем стали про-
бираться домой. Были остановлены, по приказу командира корпуса,
близ Симского завода добровольцами Каппеля, арестованы и жестоко
наказаны. В других полках были мелкие непорядки.
2) Неодинаковая подготовка командного состава и солдат. Одни
быстро освоились с особенностями войны зимой при глубоком сне-
ге; другие мучили себя, людей и ничего не достигали. Особенно мно-
го хлопот доставила нам 11-я Уральская дивизия, которая должна
была действовать в лесистом районе. Движение было возможно толь-
ко по дорогам, и, казалось бы, здесь легче обороняться; но появился
жупел «лыжники», которыми люди иногда путали себя без всяких
оснований. Инструкции с указанием приемов борьбы, разъяснения —
ничего не помогало. Нужно было учиться на успешных действиях и
для этого создавать подходящие условия. Сверху ставились мелкие
задачи, которые должны были постепенно выполнять дивизии, пол-
ки, причем для успеха требовалась самая тщательная подготовка.
12-я Уральская дивизия, оренбургские казаки на южном фланге в
горах целым рядом удачных мелких действий не только расстраива-
ли противника, но заставляли его тащить туда резервы с участков, ко-
торые намечались для удара весной. В одной из советских дивизий
(20-й) началось разложение, заставившее снять ее частью с фронта.
Были случаи перехода к нам целых команд из этой дивизии. Другая
наша дивизия, 11-я, несмотря на то что противник перед ней был
слабее, так и не сумела научиться. Одна операция на Биаз, к кото-
рой готовились чуть ли не с неделю, предпринятая с превосходными
силами, кончилась неудачей, а в дальнейшем было трудно ожидать
перемен к лучшему. Скоро красные, выяснив наше слабое место, на-
чали нажим против этой дивизии и к моменту нашего перехода в
наступление были близко от железной дороги, что грозило нам за-
держкой операции на этом участке.
13 февраля 1919 года в район корпуса прибыл Верховный Прави-
тель адмирал Колчак; в этот день 12-я Уральская дивизия, перейдя в
наступление, имела успех на фронте, захватив у красных орудия, пуле-
меты и пленных. Адмирал на броневике доезжал до охраняющих час-
тей и посетил некоторые деревни вблизи от железной дороги. Проси-
ли устранить некоторые недостатки снабжения, вроде присылки денег
23
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
исключительно тысячными билетами. Последнее безусловно влияло на
настроение фронта.
К концу февраля фронт у нас и у соседей севернее оставался при-
близительно на прежнем месте. У нас был угрожаемый северный
участок, но все же мы надеялись справиться. Противник, как уже
упоминалось выше, хотя и пытался наступать, но принужден был два
раза в течение последнего месяца усиливать свой участок против Уфы
за счет ослабления своего северного участка, где армией предполага-
лось нанести главный удар весной. И тогда, и после операции было
неясным для нас, знало ли красное командование о сосредоточении
двух наших корпусов «— 3-го Уральского и 2-го Уфимского — на се-
вере для весеннего удара. Во всяком случае, расположение их резер-
вов перед операцией показывало обратное: как будто они опасались
наступления вдоль железной дороги или сами собирались добиться
здесь успеха, прежде чем мы перейдем в наступление. О предполага-
емом весной наступлении мы знали давно и к нему готовились, не
знали точно только срока. Предполагалось начать его в конце февра-
ля, но оказалось возможным только 5 марта.
В общий план весенних операций мы в корпусе посвящены не были,
и мне до сих пор не ясно, чего именно хотела Ставка, какую общую
идею она стремилась осуществить. По ходу событий можно предполо-
жить, что Ставка хотела бить красных, но определенной оперативной
идеи сама не имела и предоставляла армиям двигаться вперед по свое-
му усмотрению, санкционируя армейские планы.
Нам в Западной армии было ясно, что мы должны двигаться при-
мерно в тот же район, где мы начинали борьбу, то есть в Самарский.
Это отвечало и предполагаемой общей идее наступления — соедине-
нию с Деникиным. Имея эту цель, мы должны были выполнить целый
ряд частных задач: разбить противника в Уфимском районе, помочь
Южной армии24 выйти из Уральских гор, изолировать нашим наступ-
лением красных в Оренбургском районе и т. д. Южная армия должна
была выйти южне^, разбив противника в Оренбургском районе и свя-
завшись с Уральском.
Предполагая, что общая идея есть соединение с Деникиным, для
чего требовался выход на Волгу южнее Симбирска, казалось, что и
Сибирская армия, тогда наиболее сильная, должна будет оставить на
своем северном направлении лишь заслон, а главными силами или
значительной частью сил способствовать успеху на наиважнейшем
направлении. Этот план, по-нашему, был наиболее целесообразным
и выполнимым. На самом деле, как потом стало ясно, армии двину-
лись вперед изолированно, выполняя каждая свой план.
24
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Для выполнения ближайшей задачи — овладения Уфимским рай-
оном — план в нашей армии был такой: сосредоточенные севернее
железной дороги Златоуст—Уфа в районе Байки наиболее сильные ча-
сти армии — 2-й Уфимский и 3-й Уральский корпуса — должны
стремительно сбить красных перед собой и двигаться правым флан-
гом на Бирск—Чишмы, а левым на Уфу. Удар был успешным. Крас-
ные начали отступать. Преследование было стремительным — на са-
нях. Правый фланг армии начал продвигаться в день по 30—35 верст,
угрожая пути отступления красных вдоль железной дороги. 7 марта
тронулись и наши части в метель, по глубочайшему снегу.
13-го была занята Уфа. Противник отошел частью вдоль железной
дороги, частью на юго-запад. Соприкосновение с противником места-
ми было потеряно из-за метели, глубокого снега и трудности поддер-
живать связь. Перед началом операции каждый корпус, как полагает-
ся, получил свою полосу для движения и приготовился действовать. Мы
должны были пройти Уфу правым флангом и дальше двигаться в об-
щем направлении на Давлеканово.
После занятия Уфы мы перебросили на свой левый фланг
11-ю дивизию, так как ей уже нечего было делать на правом, а с
другой стороны, полагали, что левый фланг нужно иметь более силь-
ным как для развития удара, так и для обеспечения на случай контр-
маневра красных со стороны Оренбурга и Стерлитамака. Корпуса
шли вперед на очень широком фронте, и поэтому перемена перво-
начального направления была трудной. После занятия Уфы командо-
вание армией вместо безостановочного преследования выделило,
во-первых, себе в резерв Ижевскую бригаду25 и один полк от нас, а
затем распорядилось окружить группу противника близ Уфы действи-
ями с севера от Чишмы частей 2-го корпуса и с юга нашими лево-
фланговыми частями.
Сложные маневры вообще редко удаются; не удался и этот, и не
только не удался, а части перепутались, и нужно было три дня, чтобы
они были готовы для дальнейших действий. Большое значение имело в
этом время года: зима, дни короткие, глубокий снег. В результате крас-
ные, принужденные к отходу маневром, но не разбитые, успели уст-
роиться на новом фронте и начали оказывать упорное сопротивление.
Завязалось длительное, на большом фронте типично армейское сра-
жение без решительного результата, причем чем дальше затягивалось
решение, тем больше выигрыш склонялся на сторону красных: им под-
возились резервы, с прибытием их начинался контрманевр, к нам ни-
каких резервов не прибывало, и, наконец, приближалось весеннее по-
ловодье. В одном месте наши правофланговые части продвинулись
25
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
вперед далеко, в другом — другие подавались назад. Выход почти в тыл
красным одной из дивизий армии не сдвинул их; они начали давить с
юга со стороны Оренбурга на наш левый фланг и угрожать всему на-
шему фронту.
К концу марта обстановка в центре армии и на левом фланге ста-
новилась даже угрожающей; в центре деревни переходили из рук в
руки и был случай захвата у нас артиллерии. На левом фланге красные
несколько дней подряд вели атаки на растянутую 11-ю Уральскую ди-
визию и оренбургских казаков; атаки отбивались, но положение было
тяжелое. В конце концов армейское командование решило пустить в
дело армейский резерв — ижевцев и один полк 11-й дивизии — 41-й.
Наступление свежих сил — ижевцев, шедших в атаку с особенным
молодечеством, повернуло в центре успех в нашу сторону; соседние с
ним части тоже смогли начать продвижение.
Около 30 марта началось отступление красных на всем фронте;
они пытались задерживаться, но это уже не удавалось. Мы получили
задачу — повернуть часть сил на Стерлитамак, чтобы облегчить вы-
ход из гор Южной армии, перехватить отступавшие перед ней части
и угрожать Оренбургу. Продвижение к Стерлитамаку шло очень бы-
стро; 5 апреля 12-я Уральская дивизия, с приданными ей оренбург-
скими казаками, была уже в Стерлитамаке; южнее из гор выходили
части Южной армии. В Стерлитамаке мы получили приказание спеш-
но перебросить 11-ю Уральскую дивизию на левый фланг 3-го Ураль-
ского корпуса, то есть в прежнюю полосу корпуса, а с остальными
частями двигаться на Михайловское (Шарлык)—Богородское, куда
отходили красные с Уфимского фронта и из гор. Казаков приказано
было двинуть рвать дорогу Оренбург—Бузулук.
Корпус разбрасывался на громадном фронте перед половодьем.
Движение в новом направлении пошло тоже быстро. Красным не
давали передышки посаженные на сани небольшие отряды с пулеме-
тами. Но вскоре движение стало затруднительным. Снегу было страш-
но много, весна была дружной, между гор (Общий Сырт) появились
заторы. Мы начали купаться; обозы и артиллерия отставали; парки
совсем отстали, и мы не смогли подтянуть их к боям после Пасхи.
11-ю Уральскую дивизию на левом фланге 3-го Уральского корпуса
приказано было двигать прямо на Бузулук; когда началась ростепель
и было выяснено, что за дивизией не может идти ни артиллерия, ни
обозы с патронами, получено указание: идти хоть без артиллерии,
чтобы не отстать от соседа справа, подходившего к Бугуруслану.
14 апреля мы еле-еле перешли реку Дема и остановились в селе
Богородском, откуда красные только что ушли. Дальше двигаться бы-
26
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ло нельзя. Сообщение между частями, поддержание связи стало со-
вершенно невозможным во время половодья. 11-я Уральская диви-
зия на несколько дней оторвалась. Приходилось ждать, когда спадет
хоть немного вода, чтобы выправить расположение частей, подтянуть
артиллерию, обозы и проч. Еще во время преследования противни-
ка, на одном из переходов по испорченным дорогам, мы встретили
небольшую колонну пополнений, направленную армией за нами в
корпус. Люди были большей частью в своей одежде, некоторые в
валенках. Сопровождавший эту партию офицер объяснил, что ему в
штабе армии дали на несколько дней денег для корма партии и ука-
зали маршрут. С большим трудом удалось пристроить этих людей к
ближайшей части. Со страхом думалось, что если за этой партией
следуют другие, то они просто будут болтаться в пространстве долгое
время и едва ли скоро попадут куда им указано. Да и настроение у
них не могло быть хорошим.
Половодье прервало на время возможность каких бы то ни было
действий, по крайней мере на неделю; воды в оврагах было столько, что
у нас были несчастные случаи с конными ординарцами — тонули с
лошадьми. Нужно было ожидать стока воды. Половодье прекратило на
время не только действия и связь; оно прекратило и подвоз продоволь-
ствия. Занятый нами район был богатый, можно было некоторое вре-
мя кормиться местными средствами; крестьяне встретили нас хоро-
шо, но через несколько дней начались жалобы на самовольство частей,
неправильную разверстку требуемого и т. д., началось недовольство и
сравнивания с красными: «тоже требовали». Мы старались платить, но,
конечно, расценка не всегда удовлетворяла крестьян. Был еще один
больной вопрос: одежда и обувь. Мы начали преследование в полушуб-
ках и валенках и очутились весной в половодье далеко от железной
дороги без сапог и без шинелей. Да и запасов-то в корпусе не было, так
как сапоги обещали давно, но не давали. Вид людей был угнетающий.
Своими средствами помочь горю не могли, несмотря на всю изобрета-
тельность некоторых войсковых начальников.
После остановки красных перед нами были сначала сведения, что
они приводятся в порядок в Шарлыке (Михайловском), а затем, что
туда прибывают еще части, действовавшие ранее против Оренбургской
Южной армии, кажется, 24-я дивизия, без артиллерии, которая пере-
возилась куда-то по железной дороге. Так же как и мы, они выжидали
окончания половодья, но в это время перебрасывали по железной до-
роге пополнения и части для контрнаступления.
Еще половодье не кончилось, как в руки к нам попали ценные
Документы, из которых совершенно ясны были дальнейшие планы
27
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
красного командования. На Самарском направлении предполагалось
удерживать во что бы то ни стало район Кинеля, а в район Бузулука
должны быть переброшены части из-под Оренбурга и Туркестанская
армия для удара с юга в левый фланг наступавших. Первый удар дол-
жен был получить ослабленный 3-й Уральский корпус и наша
11-я Уральская дивизия, без артиллерии и весьма слабая к этому вре-
мени по своему численному составу. К ней направлялись пополнения,
по-видимому, в том же состоянии, о которых сказано выше. Кроме
того, специально для действия против нас сосредоточивалась в
Михайловском (Шарлыке) особая ударная группа Павловского, силь-
но превосходившая нас численно, с большим количеством пулеметов
и сильной конницей. Сосредоточение должно было закончиться еще
раньше начала половодья, но запаздывало: некоторые части застряли
в дороге.
Сведения эти с большим трудом были переданы в штаб армии и
соседям. В штабе армии отнеслись, по-видимому, к этим сведениям
не особенно доверчиво; очевидно, не верили в возможность органи-
зации контрудара. Мы получили приказание разбить группу Павлов-
ского, не ожидая окончания половодья. Мы были слабее, но решили
выполнять приказ свыше о переходе в наступление при первой воз-
можности, надеясь, что красные не успеют собрать все свои силы.
Наступление было неудачным и сильно подорвало дух бойцов, сла-
бых численно и действовавших по грязи и воде, одетых во что попало.
Через несколько дней попытка сбить противника была повторена, но
здесь мы воочию убедились, что 24-я дивизия не разложена, богата
пулеметами и что нам бороться с ней будет трудно. Немного позже
начали оправдываться все полученные нами данные об организованном,
общем наступлении красных. Наша разведка давала сведения о заня-
тии красными пунктов сообразно с намеченным ранее планом контр-
наступления.
Нас принудили скоро к обороне, а затем и к отходам, сначала
медленным, я затем и более спешным, так как отступление всегда
расстраивает части. Все же мы еще надеялись справиться с задачами,
приблизившись к железной дороге и получив подкрепления. В Бугуль-
минском районе наша слабая 11-я Уральская дивизия, получившая
задачу обеспечения левого фланга 3-го Уральского корпуса, продер-
жалась недолго и была принуждена к отступлению. Наши правофлан-
говые части в это время были далеко впереди и угрожали Кинелю.
Момент был решительный — требовалось величайшее напряжение на
всем фронте, так как в этот момент один из обходящих мог превра-
титься в обойденного и разгромленного.
28
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
У нашего командования крупных армейских резервов не было, что-
бы противостоять маневру, продолжая свой; влитые пополнения, по-
дошедшие в половодье в разложенном состоянии, не могли помочь
делу, а местами начали переходить к красным или даже содействовать
им. Подошедший в район западнее Абдулина украинский полк «курень
Шевченко» был двинут на участок 11-й дивизии, в наиболее угрожае-
мое место; днем этот полк был радостно встречен, как поддержка, а
ночью он выставил пулеметы против своих соседей и штаба дивизии и
пытался захватить насильно командный состав штаба 11-й дивизии для
передачи красным. На другое утро курень был в рядах врагов. Это,
конечно, страшно повлияло на дух измотанных уже частей.
Надежд на скорую поддержку или смену не оставалось. Вообще
терялись надежды на тыл. Численность дошла до 200 — 300 человек в
полку, совершенно раздетых, сменивших валенки на лапти или опор-
ки. Мы притянули на свой левый фланг оренбургских казаков и уси-
лили этим пехоту. Но фронт уже начал подаваться назад, и с каж-
дым днем все быстрее. К нам прислали отряд партизан, кажется, на
ст. Приютов, но в нем были элементы совершенно развращенные и
непригодные для боевой работы на фронте. Это ли было причиной
общего отхода, или еще были и другие, мне неизвестно, но началось
общее отступление всей армии — начало общего конца всего Белого
движения, крушение надежд, возлагавшихся на весну.
А ведь во время половодья корпуса получили задание — двигать-
ся к Волге при первой возможности. Наш корпус должен был прой-
ти через Бузулук и далее южнее Самары. Как представляла Ставка В
это время свои силы и их состояние, предполагала ли пополнять их
или двигать в наличном составе, мне лично неизвестно и до сих пор.
Одно можно сказать, что армейское начальство своевременно полу-
чало донесение о положении. Рассчитывать на пополнение людей во
время половодья можно было только при полном отсутствии ясного
представления о разбросанности частей и о бездорожье. Наладить
снабжение при таком состоянии дорог было тоже трудно. Значит,
надеялись дойти до Волги в том виде и составе, в котором застало
половодье. Какие же основания были для столь радужных надежд —
сказать трудно. Единственное предположение — советские силы,
энергия коммунистов в угрожаемые минуты были скинуты со счетов.
Не верили, по-видимому, совершенно, что красное командование мо-
жет справиться с задачами, поставленными в половодье по сосредо-
точению сил для противодействия нам.
Подробный разбор военных операций 1919 года когда-нибудь
будет сделан; односторонне он был сделан в советских органах. В
29
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
общем, он подтверждает, с одной стороны, критическое положение
красных перед половодьем и энергичную работу для спасения фрон-
та от окончательного разгрома, пользуясь временем половодья. И у
них как бы все висело на волоске; и у них были люди раздеты, а
пополнения брались прямо в ряды из деревень насильно. В итоге всего
приходилось думать не о развитии успехов, а о другом: надо было во
что бы то ни стало, во первых, задержаться где-то и, во-вторых, со-
брать силы для того, чтобы взять снова в руки инициативу.
На севере в это время внешне обстояло все хорошо. Сибирская
армия своими группами выдвинулась на правом фланге почти к Гла-
зову, а южнее прогнали большевиков за Каму к реке Вятке. Что там
было внутри войск, как относилось население к войскам, как попол-
нялись части, в каком положении они очутились весной, нам было
неизвестно. Сводки говорили о продвижениях, газеты разбирали опе-
рации и делали выводы на будущее самого радужного свойства. По-
чему хотя бы часть Сибирской армии не была своевременно направ-
лена для содействия Западной, так и осталось для нас неизвестным.
Примерно в Абдулине, где мы получили сведения о переходе
к красным украинцев и о влиянии этого перехода на настроение
наших частей, мы получили сведения о сосредоточении Волжского
корпуса26 Каппеля в районе Белибея для смены на Самарском на-
правлении наших частей; узнали также о переорганизации армии и
переменах в командном составе. Каппель вывел с фронта свои час-
ти в январе и после долгих прений разместил их в районе Челябин-
ска для переформирования выведенных кадров в корпус. Кадрами
он был богат, и кадрами надежными; нужно было произвести лишь
некоторую чистку от элементов хулиганствующих. Как ни странно,
под руководством Каппеля объединялись группы, имевшие ранее на
фронте эсеровскую окраску. Корнет Фортунатов формировал кон-
ный дивизион. Стоило бы пополнить Каппеля людьми из районов,
сочувствующих борьбе, дать лошадей, снаряжение — и остов мог бы
превратиться в грозную силу весьма скоро. Вооружение для пехоты
и артиллерии было налицо, так как Каппель вывез с фронта значи-
тельные запасы.
Не зная обстановки в тылу зимой 1919 года, трудно сказать, что
тормозило работу, но, безусловно, к весне корпус готов не был. Уже
на фронте я слышал лично от Каппеля, что ему сначала предполагали
дать пополнения из внутренних округов Сибири, находившихся в
ведении военного министра, но там затянулся призыв, и он ничего
не получил. Уже потеряв надежду на получение пополнений из тыла,
он поздно стал получать их в районе армии. Для укомплектования
30
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
пришлось даже прибегнуть к выбору людей среди пленных красно-
армейцев и вовсе не разбирать, из каких районов получены мобили-
зованные.
Нужно иметь в виду, что Сибирь, стоявшая далеко от фронта,
была настроена вовсе не воинственно, мобилизованные если и яв-
лялись по призыву, так это не значит, что шли охотно против боль-
шевиков. Сибирь еще в большей степени, чем Поволжье, была ко
времени переворотов не тронута большевиками. Еще в городах кое-
кто пострадал, а деревня стояла далеко от влияния большевиков.
При этих настроениях деревень уже зимой 1919 года в тылу нача-
ли создаваться внутренние фронты под влиянием агитации и раз-
личных причин. Тут были и мобилизация, и большевистская пропа-
ганда, и работа эсеров после переворота адмирала Колчака. Все это
не могло не влиять на настроения укомплектований. Внешне за вре-
мя переформирования корпуса все шло хорошо, но внутри было не
совсем так. Каппель надеялся, что его надежные кадры поглотят
всех шатающихся и даже красноармейцев. Может быть, это и было
бы так, если бы времени для работы было больше и если бы не при-
шлось выступать на фронт до окончания работ, частями.
Мы получили сведения, что придет корпус из трех стрелковых
бригад и одной кавалерийской. На этом прибытии строились все
надежды изменить положение и даже начать снова наступление, так
как красные не имели большого преимущества в силах и наступали
в общем вяло, а силы корпуса Каппеля расценивались высоко и по
численности, и по моральному весу. Пунктом сосредоточения был
назначен район Белибея; командование армией, по-видимому, рас-
считывало, что успеет перевезти весь корпус в этот район до отхода.
Расчет оказался неправильным. Только одна бригада успела сосре-
доточиться, да и то очень слабого состава; остальным частям при-
ходилось вступать в бой немедленно по разгрузке, и потому часть
корпуса начала разгружаться в других районах.
Первой прибыла на фронт Симбирская бригада27. Штаба Каппе-
ля еще не было, и бригада временно подчинялась нам, причем ста-
вилось условием не вводить ее в бой по частям, а использовать це-
ликом. Мы ожидали бригаду минимум тысяч в шесть штыков и
были разочарованы: насчитывалось около трех. Правда, и это было
силой, так как наши пехотные части во всем корпусе насчитывали
в это время гораздо меньше в двух «дивизиях». Мы решили исполь-
зовать бригаду для активной задачи. Наши части к этому времени,
несмотря на слабость, все же задерживали перед собой противника,
главное внимание которого было устремлено на направление к Уфе,
31
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
на маневр фронтом на север с целью отрезать отход 3-го Уральс-
кого и 2-го Уфимского корпусов. Против нас действовал как бы
заслон, не проявлявший в это время особой активности.
Чтобы обеспечить успех бригаде, мы сосредоточили ее полнос-
тью в тылу и назначили ей небольшой фронт для наступления; вре-
мени для разведки и ориентировки было дано достаточно. Сосре-
доточение бригады закончилось благополучно, и утром, кажется, 12
или 13 мая мы ждали результатов наступления. При успехе могли
ожить наши части, могла быть создана угроза красным, облегчено
положение войск, действовавших севернее нас, и, главное, законче-
но без помехи сосредоточение Волжского корпуса Каппеля.
К этому времени на фронт прибыл Каппель и принял командова-
ние на Самарском направлении всеми частями как особой группой.
Наши части подчинялись ему; я временно должен был быть у него
начальником штаба. Симбирская бригада поднесла нам страшный
сюрприз, произведший ужасное впечатление на измотанные наши
части, ожидавшие смены хоть для того, чтобы отдохнуть и одеться.
Прибыла она великолепно одетой, люди выглядели хорошо, приказы
выполнялись исправно — в общем, никаких подозрений. Вдруг утром
приглашает меня к телефону начальник штаба бригады и встревожен-
ным голосом говорит: «У нас несчастье, один полк целиком перешел
к красным, захватив офицеров». Из наступления ничего не вышло.
Это было для нас страшным ударом. Надежды на изменение поло-
жения начали колебаться. Как раз 13 мая вечером на ст. Белибей
прибыл Верховный Правитель адмирал Колчак, смотревший части
Казанской дивизии28, высаживающиеся из вагонов. Доложили ему.
Впечатление это на него произвело тяжелое; несколько истерическим
голосом он сказал Каппелю, «что не ожидал этого, но просит не па-
дать духом». Пришлось отказаться от активности и перейти к обо-
роне.
Казанская дивизия сосредоточивалась в районе Белибея и должна
была прикрывать направление севернее железной дороги. Ее постиг-
ла неудача на первых же порах. Полки, еще не успевшие разобрать-
ся в обстановке, были сильно потрепаны конницей красных, действо-
вавшей в этом районе особенно энергично. Начальником конницы
называли Каширина, но насколько это верно, сказать трудно, так как
во время отходов всегда преувеличивались не только силы красных,
но и их энергия. Высадившиеся части корпуса вовлекались в общий
отход к Уфе, что было совсем скверно. Из частей 12-й Уральской
дивизии решено было сменить с фронта два полка — всего около 500
человек — и послать их за реку Белую на укомплектование, а осталь-
32
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Hbie оставить на фронте. Эти остатки полков в 500 человек с совер-
шенно слабым офицерским составом должны были принять чуть ли
не четыре тысячи пополнений, то есть не кадры поглощали пополне-
ния, а они поглощались сами прибывающими.
Между прочим, Верховный Правитель на ст. Белибей выразил же-
лание видеть части 6-го Уральского корпуса. Кажется, на ст. Давлека-
ново ему были показаны выводимые в тыл части 12-й Уральской диви-
зии. Вид их был ужасный. Часть без обуви, часть в верхней одежде на
голое тело, большая часть без шинелей. Прошли отлично церемониаль-
ным маршем. Верховный Правитель был страшно расстроен видом;
командира корпуса после упрекали, что он сделал это нарочно, чтобы
оправдать последние неудачи на фронте.
Подробностей отхода частей к реке Белой, боев на Белой и вос-
точнее я не знаю, так как скоро уехал из штаба Каппеля и получил
новое назначение. Также не знаю точно, какими планами задавалось
в это время армейское командование и Ставка. Но мне приходилось
бывать в штабе армии в Уфе и говорить со многими ответственными
лицами. Видел начштаверха генерала Лебедева29, приезжавшего в Уфу,
видел нового начальника штаба армии генерала Сахарова30.
Как всегда после неудач, прежде всего начинают искать виновни-
ков, а затем начинаются различные переорганизации. Получивший на
Пасхе благодарность и чин за действия Западной армии весной гене-
рал Ханжин как будто не обвинялся открыто, но ему прислали но-
вых начальника штаба и генерал-квартирмейстера; новый начальник
штаба генерал Сахаров распоряжался всем так, как будто он был
командующий армией. Ясно было, что генерал Ханжин выживался,
вместо того чтобы прямо сказать о недовольстве. Тот скоро и ушел —
после оставления Уфы. Предположения оправдались — был назначен
генерал Сахаров.
Примерно в середине мая было решено все войска на фронте пе-
реформировать в группы: Волжскую31 — Каппеля, Уфимскую32 —
Войцеховского и Уральскую33 — Голицына34. 6-й Уральский корпус
расформирован с передачей дивизий в другие группы. Носилась мысль
о сосредоточении сибирских казаков в районе Уфы и о направле-
нии их в тыл красным: выводилась в районе севернее Уфы Уральс-
кая группа с 11-й дивизией для укомплектования и для перехода в
наступление. Начались увольнения, перемещения. Начинался разлад
между командованием на фронте и армейским, так как Каппель, Вой-
цеховский, Голицын были на фронте с первых дней восстания, начав
работу в небольших ролях, не привыкли к понуканиям и нуждались
лишь в общих указаниях и ориентировке. Голицын скоро был уво-
3 - 2324 33
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
лен. Этот период закончился попыткой армейского командования при
работе нового штаба организовать сопротивление сначала западнее
реки Белой, а затем на Белой.
Результаты были слабыми. В первом случае все предположения
оказались необоснованными и несогласованными с временем и со-
стоянием частей; успеха от маневра Уральской группы не получилось.
Сибирские казаки под руководством генерала Волкова не оправдали
возлагавшихся на них надежд. Во втором переоценили значение реки
Белой как преграды. Армейское командование, видимо, подошло к
этой оценке с меркой обычной войны, а не гражданской. В граждан-
ской войне очень плохо удерживаются именно крупные пункты, хотя
бы они имели хорошие укрепления или естественные преграды. На
реке Белой были успешные боевые эпизоды, но, в общем, в первых
числах июня Уфа была снова отдана красным — начался отход к Ура-
лу и за Урал с мелкими ежедневными изнурительными боями.
Это было окончательной ликвидацией нашего весеннего наступле-
ния. Надежды на то, что положение скоро изменится, уже не было.
В общем, все же положение всего дела не считалось безнадежно про-
игранным; надо было лишь принимать какой-то широкий план для
дальнейшей борьбы. Где-то должны быть глубокие резервы, за Ура-
лом громадные пространства — можно собраться с силами и ударить
снова. Наступление весной показало, что отношение населения как
к нам, так и к большевикам одинаковое. Нас встречали хорошо,
иногда с радостью, но, увы, скоро начинались жалобы и на реквизи-
ции, и на самоуправства, и просто на тяжесть военного постоя. На
пути нашем из Уфы через Стерлитамак к Богородскому большевики
при отходе безжалостно отбирали лошадей для подвод — нам ниче-
го не оставалось. Население ругало их, проклинало; целые толпы кре-
стьян попадались нам навстречу — они двигались за большевиками и
старались вернуть лошадей. Иногда это удавалось. Там, где мы сто-
яли долго, начинали ругать нас. Перебегали к нам крестьянские пар-
ни, только что перед нашим приходом мобилизованные в этой мес-
тности. Мы их отпускали домой, они с радостью уходили. Но когда
их спрашивали, не хотят ли идти против большевиков, чистосердеч-
но заявляли, что не хотят. Большевики в это время только что на-
чинали вводить в деревне комбеды, которые еще не показали себя.
Кажется, в Богородском приносили мне какие-то протоколы заседа-
ния сельского комбеда по вопросу об иконах. Было получено распо-
ряжение из уезда выбросить иконы из помещений сельских советов.
Какой-то комбед решил, что это исполнять не следует «по причине
привычки населения к суевериям».
34
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
-----------------------------------------------------
Какие же причины привели весной 1919 года к неудаче? Что нуж-
но было сделать, чтобы избежать их? Какие ошибки были допущены в
ведении самой операции? Одни говорят, что не надо было зарываться,
а надо было ограничиться обеспечением Уфы; другие, что красных спас-
ло половодье; третьи, что плохо действовали вообще на левом фланге и
т. д. Причин было много, и только по изучении всей обстановки мож-
но ответить на эти вопросы более-менее определенно. Нельзя делать
выводы о всей операции, изучая только часть. Можно сказать лишь
следующее:
1. Фронт дал полную возможность высшему командованию начать
операцию по намеченному плану и подготовился к ней вполне, ис-
пользовав все свои средства: фронт блестяще выполнил свои боевые
и маневренные задачи, но истощил свои силы.
2. Армейское командование и центр не подготовили вовсе сил ни
для обеспечения от неожиданностей, ни для развития удара; в нужную
минуту в руках командования не оказалось резерва. Почему не подго-
товили, были ли к этому уважительные препоны — это вопрос другой.
3. Армейское командование не справилось с вопросом о попол-
нениях частей и организации вообще запасных частей.
4. В самой операции план первого периода был задуман хорошо и
проведен блестяще. Но почему после занятия Уфы большевики с 13 по
30 марта могли держаться близ Уфы? По изучении детально обстанов-
ки можно будет ответить на это, но мне, по имевшимся у меня во
время операции данным, представлялось, что в этой задержке мы были
виноваты сами; надо было по занятии Уфы не увлекаться окружения-
ми, а продолжать движение без перемены направлений, стремясь не
давать красным передышки. Даже выделение армейского резерва в этот
период может считаться неправильным. Так как все дело было в быст-
ром использовании первого успеха. Если бы передышки дано не было,
конечно, мы до половодья могли бы сделать много, а главное, не поте-
ряли бы столько людей.
5. Раз сражение близ Уфы затянулось и было выиграно с большим
трудом, нужно было уяснить состояние своих частей и найти способ
подкрепить их. Нельзя было перед половодьем разбрасывать их на
громадном фронте, зная, что некоторое время они будут лишены
взаимной связи и всякого подвоза. Преследовать противника можно
было и авангардами; успех был бы тот же.
6. Опоздав с укомплектованием корпуса Каппеля и с переброской,
надо было сосредоточить его полностью, выбрав для сосредоточения
пункт более удаленный от фронта так, чтобы не приходилось действо-
вать по частям.
3*
35
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
7. Воевали на фронте все время те, кто начал операцию; прибыв-
шие пополнения не только не помогли, а местами принесли вред.
Значит, обстановка в тылу была нездоровой.
8. Всегда, во всякой войне, дух бойцов имел первенствующее зна-
чение. Выше я говорил, как мы боролись за него зимой на нашем
участке. Успехи мелких действий, а затем успехи весенней операции
подняли его, и мы во время наступления уже не боялись за внутрен-
нее состояние частей. Во время операции после занятия Уфы боль-
шие потери нанесли ему ущерб, но все же он был хорош. Надо было
беречь его всемерно. Первый удар был нанесен прибытием раздетых
пополнений, затем недостатками в снабжении (валенки и полушуб-
ки в грязь), а затем потерей надежды на смену, когда в полках у нас
оставалось по 12—15 офицеров и 200—300 солдат и когда началась
передача красным пополнений, а затем и целых полков. Слухи о та-
ких событиях разносятся страшно быстро. Начались разговоры: «Зна-
чит, остаемся без помощи, пока всех перебьют». Когда началось обще
отступление, то дух, конечно, упал и в частях наиболее крепких по
командному составу. Здесь я должен коснуться одного вопроса отно-
сительно духа, весьма, по-моему, печального. Весной 1919 года, ка-
жется, были аннулированы в Сибири советские денежные знаки в 40
и 20 рублей. «Керенки». Неоднократно от начальства я слышал по-
том, что это отразилось на стремлении идти вперед, так как люди
лишались наживы. Ведь у некоторых пленных отбирались десятки
тысяч, а сибирское жалованье было слабое и иногда неисправно вы-
плачивалось.
Лето и осень 1919 года. От Уфы до Омска
Весенняя кампания, так блестяще начатая, кончилась проигрышем.
«Порыв не терпит перерыва» — половодье остановило наше преследо-
вание, не дало нам ничего в смысле пополнений и снабжения, дало
возможность советскому командованию произвести целый ряд перево-
зок войск с других фронтов для спасения положения, дало передыш-
ку. Экзамен нами не был выдержан; весенние операции были предпри-
няты без достаточных сил для закрепления и развития успеха — вся
тяжесть кампании легла на войска, бывшие на фронте к началу опера-
ции. Необходимость переэкзаменовки — скверная вещь вообще, а на
войне в особенности. Потеряна инициатива действий, потеряно вре-
мя, потеряны тысячи лучших людей, пострадала материальная часть. А
самое главное — поколеблена вера в успех, подорван дух. Подорван дух
36
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
бойцов, и сразу же из всех щелей вылезают враги, до сих пор прятав-
шиеся.
После оставления реки Белой и Уфы, в первых числах июня, об-
становка на всем Восточном фронте еще давала возможность выс-
шему командованию надеяться на успешный выход из положения в
течение лета. Западная армия отходила с боями, задерживаясь на
каждом рубеже, а иногда нанося короткие удары; Сибирская была
все еще далеко впереди — правым флангом у Глазова, а левым на
Каме; дальнейший отход Западной армии мог поставить ее в сквер-
ное положение, но, если бы она своевременно пришла на помощь
Западной, большевики могли быть снова побиты на главном направ-
лении.
Южная армия отходила, равняясь на Западную, против нее не
было большого нажима. В армейском тылу было много людей в кад-
ровых частях; в более глубоком тылу должны были закончиться на-
чатые ранее формирования. Средств в Омске было достаточно; надо
было лишь заставить всех работать. Требовалось немедленное реше-
ние центра, решение крупное, на большой период; надо было при-
нять его и проводить в жизнь с железной энергией, не останавливаясь
ни перед чем. Нам не было известно, что и как решено было в Ом-
ске и вообще принималось ли решение в широком масштабе, наме-
чен ли какой-либо определенный план на лето. Во всяком случае,
события летом показывали на какую-то постоянную смену различных
решений. Твердой, направляющей руки, проводящей какой-либо оп-
ределенный план, видно не было.
Действительно: в начале лета Западная армия отходит, а Сибирс-
кая остается как наблюдатель; зачем-то на несколько дней Западная
армия подчиняется Гайде35 — лишь для того, чтобы тот в приказе
выругал весь командный состав Западной армии. Если бы одновре-
менно с подчинением Гайда выделил части своей армии для содей-
ствия или ударил вообще с севера во фланг наступающим красным,
подчинение было бы понятным. Ни содействия, ни общего реше-
ния — и Сибирская армия скоро начинает отступать и быстро раз-
валивается. Вместо помощи Западная армия скоро должна особенно
внимательно смотреть за своим стыком с Сибирской армией, чтобы
не попасть в скверное положение.
В общем, само собой напрашивается заключение, что Ставка в
этот период не имела определенного плана, надеялась остановить
красных полумерами и предоставляла армиям скакать, куда каждая
хочет. Позже, с назначением генерала Дитерихса главнокомандую-
щим, впервые как будто наметился определенный план (были све-
37
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
дения у нас). Но во время отхода Сибирской армии в намеченные
районы Западная армия предпринимала самостоятельно операцию
у Челябинска с использованием для нее последних резервов, при-
чем Западная и Южная армии выходят временно из подчинения
главнокомандующему.
Советская власть, оправившись от удара весной, а затем окрылен-
ная успехами, поставила себе очевидной задачей внедрение в еще не
тронутую настоящим большевистским управлением Сибирь. Не об-
ращая особенного внимания на то, что Сибирская армия выдвину-
лась своим правым флангом до Глазова, она продолжала давить все
более и более уверенно в главном направлении — в центре. В общей
обстановке в начале лета обстоятельства ей благоприятствовали; на
Южном фронте давление армии генерала Деникина еще не сказалось;
в угрожающих размерах в Сибири со времени Омского переворота
велась усиленная агитация против власти эсерами, которые в этом
отношении сделали уже много, работая на большевиков. Требовалось
решение в большом масштабе.
После неудач организации непосредственно сопротивления Запад-
ной армии на линии реки Белой нужно было думать о влиянии этих
неудач как на Сибирскую армию, действовавшую на громадном фрон-
те от Глазова до устья реки Белой, так и на Южную — в районе
Южного Урала — Актюбинска. Какова была обстановка в этих ар-
миях, нам точно не было известно, но, несомненно, обе армии ста-
вились в тяжелое положение при дальнейшем отходе Западной. Если
нельзя было использовать часть Сибирской армии для активной роли
с целью восстановить положение и раз не было надежды на останов-
ку продвижения красных, нужно было решиться на общий отход всех
армий на какой-то фронт, выбранный так, чтобы сосредоточить там
все возможное для перехода в наступление.
Как отходить? Можно было организовать медленный отход всех
войск с задержкой противника на каждом рубеже и в это время где-
то в тылу сосредоточивать войска, подготовленные для наступления.
Этот образ действий мог дать наибольший выигрыш времени, но он
страшно выматывал войска. В гражданскую войну отступление носит
совершенно другой характер, чем вообще на войне. Здесь люди боль-
ше всего боятся быть поставленными в скверное положение при со-
седских неудачах и преждевременных отходах соседей — боятся по-
пасть в плен. Ночлеги при отходах всегда тревожны, и даже случайная
стрельба, особенно пулеметная, близ пункта ночлега ведет к перепо-
лоху, а иногда к спешному вступлению. Разведка противника и связь
с соседями играют роль исключительную, и каждый начальник дол-
38
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
жен быть ориентирован в обстановке до мелочей. Становясь на ноч-
лег, каждый начальник должен не по карте, а на местности изучить
входы и выходы из населенных пунктов и путем самых тщательных
опросов уяснить себе картину подступов к деревне. К этой, чисто
военной стороне нужно прибавить еще, что отступление, понимае-
мое населением как неудача на фронте отступающей стороны, ослож-
нялось иногда местными выступлениями под влиянием большевистс-
кой агитации.
Другой способ — вывод сразу из боя главной массы войск под
защитой завесы, которая должна оказывать возможное сопротивле-
ние, — не давал такого выигрыша времени, как при медленном от-
ходе, но при сплоченных частях более сохранял их, а главное, давал
возможность и в пути, и по выводе лучше отдохнуть, пополниться и
подготовиться. Меньший выигрыш времени получался потому, что
разведка в гражданскую войну облегчена добровольными пособника-
ми той и другой стороны, и, конечно, наступающий скоро узнавал,
что перед ним. Раз завеса, начинал действовать энергичнее.
Я подчеркнул, что при этом способе сохранялись сплоченные час-
ти потому, что на несплоченные скверно влияет всякое отступление.
Кроме того, нужно еще сказать, что на сохранение при отступлении
всех вообще частей на Восточном фронте влияло в большей или мень-
шей степени, в зависимости от состояния их, то, что эти части со-
здавались в покидаемой местности, там же пополнялись и, значит,
уходили куда-то от своих домов.
При первоначальном отступлении от Белой в Западной армии, по-
видимому, предполагалось задержать противника где-нибудь не далее
Урала с тем, чтобы это не могло отразиться на фронте. Судить об этом
можно по тому, что на ходу части продолжали пополняться и армия
вела упорные бои на Урале. Когда же выяснилось, что на Урале не удер-
жаться, по-видимому, решено было наметить какой-то пункт сосредо-
точения далеко в тылу и вывести части с фронта туда же. С назначени-
ем главнокомандующим генерала Дитерихса стало слышно, что будет
отведена в район Тобольска—Ялотуровска Сибирская армия и что в
районе Петропавловска будут сосредоточиваться как части Западной
армии, отводимые с фронта, так и подвозимые из Сибири.
После оставления Уфы штаб Западной армии перешел на ст. Бер-
Дяуш. После городской суматохи можно было заняться армейскими
делами боле внимательно. Западная армия отходила медленно, задер-
живаясь везде, где можно, и переходя местами в короткое контрна-
ступление. Красные усиленно устремились вклиниться в расположе-
ние между Сибирской и Западной армиями и давить на наш правый
39
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
фланг, где была Уральская группа — наиболее слабая в армии. На-
строение в армии во время отхода было угнетенное, но все же не пла-
чевное. Теплые летние дни скрашивали многое. Части при отходе
пополнялись из кадровых бригад. Состав части был таков, что боя-
лись переходов к красным, перемен фронта, больше ничего. Коман-
дующий армией генерал Ханжин скоро ушел — был назначен гене-
рал Сахаров, как и ожидали.
И в прежней роли начальника штаба, и новой командующего ге-
нерал Сахаров в общем на ближайшее время ставил в армии зада-
чей: 1) На фронте удерживать противника, переходя в частичное
контрнаступление везде, где будет возможно. Какие задания давала
армии Ставка, мне неизвестно. 2) Создать армейский резерв, сфор-
мировать Егерскую бригаду, Егерский батальон и немного конницы.
3) Пополнить части, выбрав все готовое из кадровых бригад и добив-
шись снабжения их. 4) Выхлопотать из Ставки часть дивизий, фор-
мировавшихся в тылу для того, чтобы иметь возможность сменять
части или подготовиться к наступлению. 5) Переформировать офи-
церские пополнения. 6) Поднять работу органов снабжения в своем
тылу и добиться упорядочения подачи всего из тыла. 7) Упорядочить
состояние кадровых бригад, ускорить призыв людей и наладить по-
сылку пополнений на фронт. Наладить более тесную связь в работе
всех отделов штаба и тыловых органов. 8) Поднять дело пропаган-
ды. 9) Разгрузить железную дорогу от громадного числа эшелонов,
занятых различными штабами, полками, хозяйственными органами,
организациями.
Пишу этот перечень, вспоминая то, что обсуждалось тогда и что
проводилось в жизнь. Программа обширная, требующая для прове-
дения не только решительных шагов, требовательности, постоянного
контроля, но еще соответственного выбора исполнителей, дружной
работы всех и каждого, поддержания духа пессимистов и еще доста-
точного времени и достаточных материальных и человеческих ресур-
сов. Увы, от программы до выполнения ее очень далеко. Генералом
Сахаровым была проявлена исключительная требовательность, но ос-
тальное ему удалось лишь частично; многое осталось неосуществлен-
ными бумажными пожеланиями.
Фронт продвигался медленно на восток через Урал. Были возмож-
ности для нанесения ударов при отходе, но эти возможности ни разу
не были использованы с значительными результатами. Штаб армии
стремился держать в своих руках всякое движение войск и своими
обычными директивами «упорно удерживать», «энергично перейти в
наступление», «нанести стремительный удар» и т. д. не достигал же-
40
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
лаемого. Командующие группами, по рассказам Каппеля и Войцехов-
ского, часто не успевали даже расшифровывать директивы и отдава-
ли свои распоряжения самостоятельно, учитывая обстановку на мес-
те. Были неприятные случаи с выступлениями рабочих на некоторых
уральских заводах. В волжских и уфимских частях такие выступления
не производили большого впечатления, а Уральская группа нервни-
чала. Эта группа, действовавшая на крайнем правом фланге, оконча-
тельно выдохлась и была для красных скорее обозначенным против-
ником, чем действительно «упорно обороняющим» свои участки. И
это имело большое значение потому, что красные всячески пытались
добиться успеха, вклиняясь между Сибирской армией и Западной.
Уфимская группа была сначала отведена в резерв и пополнялась.
В первых числах июля, когда Уральская группа отошла через горный
проход первой гряды Урала, был организован частный контрудар, не
давший результата. Волжская группа шла южнее железной дороги,
задерживаясь при всякой возможности. Местами она имела большие
потери. Кажется, в районе Сатки бы убит знакомый нам всем спод-
вижник Каппеля с первых дней его выступления на Волге, капитан-
топограф Максимов, сам пожелавший командовать строевой частью.
Вторая задача — создание своими средствами армейского резер-
ва — вовсе не удалась. Она требовала большого времени и средств.
Генерал Сахаров хотел это сделать чуть ли не в две-три недели, ис-
пользовать прибывших из тыла офицеров и солдат, получивших под-
готовку во Владивостоке. В результате были сформированы зачатки
бригады и егерского батальона. При штабе армии были организова-
ны особые курсы для офицеров, присылаемых из тыла, и пленных.
Режим был в них введен строжайший; может быть, и был бы толк,
если бы было достаточно времени. Начали работу, кажется, две офи-
церские школы для подготовки офицеров и унтер-офицеров. Попол-
нения на фронте шли согласно намеченной программе, но, увы, без
шинелей (одеяла вместо шинелей). Недостаточно было и винтовок.
Впрочем, последнее мало огорчало армейское командование, так как
официальные данные о наличии оружия в частях всегда грешили в
меньшую сторону и обычно люди в частях вооружались. Беда была в
том, что благодаря этим утаиваниям трудно было различить, где прав-
да, где ложь, и совершенно нельзя было точно урегулировать распре-
деление винтовок. Кадровые бригады продолжали пополняться моби-
лизуемыми в прифронтовом районе, но без надежды, что они будут
одеты как следует, хотя бы к окончанию срока обучения. Ставка
обещала дать Сибирские дивизии на фронт в июле по особому рас-
писанию.
41
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Громадной работы и энергии требовала железная дорога. С одной
стороны, постоянно требовались срочные перевозки, а с другой —
дорогу загромождало громадное количество эшелонов, занятых раз-
личными штабами, хозорганами, организациями, беженцами, эваку-
ируемым имуществом. Пытались нормировать количество вагонов под
крупные учреждения, принимались решительные меры для выбрасы-
вания грузов из вагонов, а все же дорога была загромождена. И чем
далее фронт продвигался к Востоку, тем положение становилось ка-
тастрофичнее.
К состоянию тылов, вопросу о пополнениях я еще вернусь; здесь
же должен добавить, что при проведении в жизнь всего намеченного
генералом Сахаровым и его штабом, помимо бумажности некоторых
расчетов, играли большую роль личные отношения к нему команд-
ного состава армии, а также личные качества генерала Сахарова. Как
будто большинство начинаний и мер были правильны, а дело шло с
трудом. Ему не удавалось стать авторитетом для всех в армии. Своей
манерой обращения, подчеркнутым солдатским видом, внешними
приемами он часто отталкивал, восстанавливал против себя людей са-
мых исполнительных; нужно было привыкнуть к нему, чтобы хоро-
шо работать. К этому надо прибавить особую требовательность ко
всем, чтобы все «делалось отчетливо», то есть подчеркнуто по-солдат-
ски; чтобы армия была «регулярной».
Начавшие работу на фронте с первых дней Гражданской войны
Каппель и Войцеховский относились ко многому из порядков ирони-
чески и иногда даже протестовали. Генерал Войцеховский позже даже
ушел из армии Сахарова. К ушедшему генералу Ханжину относились
совсем иначе; несмотря на мягкость характера, личный авторитет его
стоял высоко, и командный состав как-то старался помочь ему, шел
навстречу. Недостаток был скорее в определенных требованиях с его
стороны. Это был свой человек, понимающий нужды фронта, личные
особенности начальствующих, условия Гражданской войны, знающий
историю всякой части.
Рознь эта, неприязнь, началась с самого начала появления генера-
ла Сахарова в качестве начальника штаба и так осталась неизжитой
до самого конца движения в Сибири. Корень этой неприязни лежал
в том, что Войцеховский, Каппель и др. начали работу на фронте с
маленькими отрядами, работали самостоятельно в самой переменчи-
вой обстановке с различными силами и привыкли к тому, чтобы ар-
мейское командование было внимательно к их докладам, прислуши-
валось к ним. Новый командующий армией, его начальник штаба не
были раньше участниками Гражданской войны и, став во главе воен-
42
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ного управления, стали не только руководить, но и учить, понукать и
даже внушать и т. д., часто совершенно не обращая внимания на
особенности обстановки и смотря на все под своим углом зрения,
преследующим все «нерегулярное» в армии. Кроме того, целый ряд
мер нового командующего армией не встречал сочувствия, а иногда
вызывал противодействие. Генерал Сахаров всячески добивался, что-
бы все части армии были хорошо выправлены, внешне дисциплини-
рованы (хорошо отдавали честь, отвечали и т. д.). Дисциплина во
многих частях была своеобразно добровольческая, не поддававшаяся
на понукания — в результате ряд недоразумений.
При штабе армии начал формироваться Егерский батальон, внеш-
не страшно подтянутый, вымуштрованный, отлично певший песни —
части с добровольческой закваской смотрели на все это несколько
иронически. Генерал Сахаров при смотрах старался ходить так быс-
тро» что за ним все бежали — и это считалось копировкой не кого
иного, как Великого Петра.
Разросся Осведарм в дополнение к различным осведам при Ставке.
К концу лета один поезд его уже не вмещал всего Осведа — столько
было там людей. Это была попытка конкурировать в агитации с боль-
шевиками. Кроме агитации, Осведарм получил задачи и другие: он не
только осведомлял армию и население, но имел своих агентов в частях,
требовал донесений о всем происходящем вплоть до характеристики
действий начальствующих. Это вызывало протесты командного соста-
ва, но безуспешно; позже мне приходилось читать характеристику моей
собственной работы, штаба и командиров полков, посланную агентом
Осведарма. Штаб армии хотел знать о состоянии частей не от подчи-
ненного командного состава, а помимо, от своих агентов, предоставив
им таким образом широкое поле для субъективных суждений. Если
добавить, что в осведы старались пробраться эсеры, то впечатление от
этой меры получалось скверное.
В Бердяуше, кажется в первой половине июля, мне пришлось быть
членом военно-полевого суда по делу эвакуации Уфы. Преданы были
суду интендант и два или три чиновника за бездействие власти и ос-
тавление имущества раньше времени. На общем фоне отступатель-
ной суматохи это были мелкие факты, и всякому преданному суду
чину, конечно, трудно доказать невиновность при таком обвинении,
как бездействие власти и упущения по службе при эвакуации. Ника-
ких вопиющих преступлений суд не нашел — признал, что все не-
достаточно были тверды и решительны, волновались и заботились о
вызове семейств. Основная причина неполной эвакуации имущест-
ва — запоздание с началом и затем несвоевременная подача обещан-
43
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ных вагонов начальником военных сообщений. Последний только что
принял должность и не смог выполнить своих первоначальных обе-
щаний. В общем, суд приговорил обвиняемых за упущения и бездей-
ствие к каторге, но постановил донести до сведения командующего
армией свое особое мнение, основанное на изучении материалов, что
обвиненные — стрелочники в эвакуационной неурядице; командова-
ние армией и штаб запоздали с отдачей распоряжения, штаб взял
себе под эшелоны значительную часть подвижного состава и, нако-
нец, во время самой эвакуации сменил начальствующих лиц на же-
лезной дороге. Об этом мелком факте говорю потому, что обычно во
время отступления за упущения в большинстве платятся второстепен-
ные лица.
На ст. Бердяуш мне пришлось заняться вопросами о пополнени-
ях для армии, их подготовкой, вопросами о новых формированиях и
командном составе, так как около трех недель я временно занимал
должность дежурного генерала Западной армии. До сих пор, только
в должности начальника штаба корпуса, приходилось иметь дело с
пополнениями, но все это была обычная фронтовая работа. Более-
менее ознакомившись с положением, я понял, какие непрестанные
внимание и забота требовались от армейского командования зимой,
чтобы вышло что-нибудь с пополнениями. На подбор людей для ру-
ководства этим делом не было обращено никакого внимания — как
будто это были какие-то второстепенные вопросы.
Управление дежурного генерала — хорошо налаженная канцеля-
рия, не более. Дежурный генерал — докладчик бумаг на подпись и
исполнитель указаний начальства, никакого подлинного знакомства ни
с тем, что в тылу, ни с тем, что на фронте, ни с тем, как надо орга-
низовать подачу людей на фронт. Ничего, кроме добросовестного ис-
полнения бумаг. А между тем дежурный генерал должен быть в курсе
событий на фронте в такой же мере, как и генерал-квартирмейстер.
Главный начальник тылового округа в своей большой, по закону, ра-
боте был совершенно оторван от фронта и даже не был в курсе про-
исходящего на нем. У него кадровые части, их снабжение, у него
различные отделы по снабжению (заготовительные), у него в веде-
нии различные частные организации, работающие на оборону, и он
работает почти вне связи с командованием армии.
Западная армия в своих кадровых бригадах имела до 40 000 чело-
век, призванных в начале лета, и, кроме того, люди еще прибавлялись
дополнительными мобилизациями. Число людей в бригадах разное,
состояние разное, снабжение не одинаковое, количество командного
состава не регулируется. Нет общей программы для подготовки, не
44
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
поставлены определенные задачи со сроками и пр.; в бригадах масса
нужд. Дыр, без устранения которых работа идти не может. Бригадные
начальники вопят о нуждах, каждый из них старается выйти из поло-
жения по-своему. В одной бригаде нет вовсе винтовок для обучения,
обучаются с берданками; в другой ни одного пулемета; во всех нет со-
вершенно шинелей — даже для обученных и отправляемых на фронт.
Учет обученных и готовых к отправке слабый; боевая подготовка сла-
бая — кончившие обучение выпустили при обучении не более 5—
10 пуль в мишень. Отправка без определенного плана и иногда без пре-
дупреждения фронтовых частей о прибытии. Нет какого-нибудь выра-
ботанного порядка для посылки пополнений в части, удаленные от
железных дорог. Маршевые роты испытывали иногда громадные лише-
ния, чтобы попасть в назначенную часть. Все это, конечно, поправить
в короткий срок было нельзя. Многое было даже непоправимо.
I Генерал Сахаров уделял тылу и пополнениям много внимания.
Беда была лишь в том, что он часто нервировал людей напускной
требовательностью и манерой обращения. Непривычные старались
попасть в тон, чтобы считаться исправными. Но все же работа не-
сколько оживилась, пополнения начали отправляться не случайно, а
по заранее составленному плану. Между прочим, несмотря на все
наши старания, так и не удалось получить и приготовить для всех
маршевых рот шинели, и люди приезжали на фронт с одеялами вме-
сто шинелей. Такие одеяла днем носили скатанными, а ночью как
плащи. Вид людей был совсем не воинственным. Всего в июне было
подано на фронт, кажется, до 11 тысяч человек. Люди шли в поряд-
ке — плохо было то, что они вливались во время отступления.
Отступление деморализует самые крепкие части, как же оно вли-
яло на полки, в которые вливалось до половины людей. Еще зимой
1919 года мы хлопотали, чтобы при каждом корпусе или даже диви-
зии на фронте был маршевый батальон для того, чтобы можно было
присмотреться к пополнениям и подготовить их к переходу в строй
частей. Это был бы приемный пункт, контролирующий подготовку,
располагаемый недалеко в тылу. Так мы и не добились разрешения и
принуждены были затем обстановкой заводить временные маршевые
батальоны. Оказывается, не мы одни просили об этом — были такие
же просьбы из других корпусов. В штабе армии мне говорили, что
Ставка не хотела давать штатов для таких батальонов.
Генерал Сахаров быстро провел эту меру. Организация новых ча-
стей для фронта, подготовка командного состава, специалистов тоже
шли как-то случайно. Никаких резервов офицеров с отбором их не
было. Это было уже совсем непоправимо. Попытки формирования
45
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
близ Бердяуша, в Сатках, Егерской бригады не дали положительных
результатов. Материальную часть, хозяйство нельзя создать из ниче-
го, несмотря на всю требовательность начальства. Нельзя скоро спа-
ять в частях людей, собранных отовсюду; люди привыкают друг к
другу у котла, если они не земляки. Тылы фронтовых частей, несмотря
на убыль людей в рядах, оставались большими. В обозах II разряда
находились семьи. Для точного выяснения размера тыла не раз пред-
принимались ревизии; боевой состав страшно расходился с цифрой
ртов. Сопоставление цифр боевого состава и числа ртов во всей
армии давало еще большую разницу. На 25 000 штыков было до
140 000 кормящихся. Решено было использовать вовсю многочислен-
ных чинов для поручений при штабе армии для учета тылов и для без-
жалостной затем урезки. К сожалению, все это было во время еже-
дневных отходов и не могло принести полностью хороших результатов.
В конце июня я был назначен помощником главного начальника
снабжения Западной армии; моей задачей было быть при штабе ар-
мии с небольшой рабочей частью от всех органов снабжения, забо-
титься о том, чтобы фронту все подавалось в срок без промедления,
и регулировать передвижения армейских тыловых учреждений в свя-
зи с переменами на фронте. Управление главного начальника снаб-
жения было громоздкое, неприспособленное к фронтовой работе и
отводилось в тыл, где занималось кредитами, сметами, разбором пре-
тензий, подсчетами и пр. Заготовительных функций оно не имело; их
имел отчасти главный начальник тылового округа. Я не знаю, как
распределялась работа по снабжению армий между военным мини-
стерством и тыловыми округами; судя по тому, что нам давалось,
точного разграничения работы не было, а потому в тыловом округе
занимались всем и ничем. Интендантство как будто имело свои ма-
стерские, заводы и пр., но давало армии от своей выработки очень
мало. Инженерное ведомство ведало разными артелями на местах, но
у нас никогда не было достаточно повозок и телег — приходилось
покупать или реквизировать. Много было «ободьев для колес» — в
каждом эшелоне можно было видеть загруженные платформы.
Роль моя ограничивалась требованиями от тыла, наблюдениями за
перевозкой, распределением, подачей в группы и согласованием на-
хождений разных запасов с боевой обстановкой. Мы скоро наладили
все это, но, конечно, не могли добиться получения всего необходи-
мого вовремя и из округа, и из глубокого тыла. Я не знаю точно, как
была организована заготовка снабжений в тылу, но знаю, что орга-
низация была сложной и громоздкой. При армии был представитель
министерства снабжений, который должен был заботиться о подаче
46
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
продовольствия. Не будучи в курсе всего происходящего на фронте,
он мало помогал и часто только создавал затруднения.
На ст. Бердяуш мы простояли целый июнь, затем в первых числах
июля несколько дней стояли на ст. Миас и, кажется, около половины
июля прибыли в Челябинск. Обстановка на фронте к этому времени
была для нас весьма неблагоприятной. Сибирская армия отходила по-
чти не задерживаясь через Екатеринбург на Камышлов и Шадринск и
иритом при отходе морально разваливалась. Большинство состава ар-
мии распылялось. 16 июля был оставлен Екатеринбург и на фронте
оставлены арьергарды. Рассчитывать на какое-нибудь содействие Си-
бирской армии не приходилось. Наоборот, с каждым днем отхода по-
ложение становилось все более и более угрожаемым. Западная армия
должна была смотреть на север.
Западная армия выходила из Уральских гор сильно ослабленной.
Уральская группа существовала только на бумаге, хотя ей и ставили
обычные для группы задачи. Уфимская и Волжская группы, хотя и не
слабые, но все же выходили с потерями. Казачьи Оренбургские отде-
лы не могли дать много, хотя и объявили поголовную мобилизацию.
Ставка направляла к Челябинску Сибирскую дивизию и, кажется, еще
Одну дивизию в Южную армию, но эти дивизии имели дефекты и в
снабжении (англ, артиллерия) и в личном составе. Южная армия, ви-
димо, отбрасывалась на юг, на Орск.
При этой обстановке решено было попытаться вырвать из рук крас-
ных инициативу переходом в наступление Западной армии в райо-
не Челябинска с расчетом, по-видимому, на полный разгром красных,
бывших против Западной армии, и распространение затем успеха на
север и юг в районы Сибирской и Южной армий. Одним словом, с
расчетом на спасение положения силами одной Западной армии.
Если вообще можно было рассчитывать на какой-то успех, то шан-
сов на полный разгром, с расширением влияния успеха далеко в сто-
роны, по-моему, не было; слишком незначителен был приготовленный
для удара кулак, и предположения грешили переоценкой сил своего
правого фланга — Уральской группы. Если бы еще Сибирская армия
Давала возможность устремиться вперед, не озираясь на нее? А сведе-
ния оттуда были весьма безнадежные. Кроме того, инерция отхода
была уже так велика, что повернуть части для решительного удара яв-
лялось одной из труднейших задач, требующих времени.
А раз нельзя было рассчитывать на полный успех, стоило ли начи-
нать сражение? Думается, что не стоило. Думается, что и армейское
командование должно было так смотреть на положение, но, очевидно,
считало полный разгром возможным или увлекалось. «Западная армия
47
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
спасает положение, Западная армия берет в руки инициативу» — это
ли не заманчиво! Я не знаю, как смотрели на эту операцию вверху.
Слышал, что будто бы против нее был новый главнокомандующий ге-
нерал Дитерихс. Во всяком случае, она состоялась, причем для объеди-
нения действий Западной и Южной армий приезжал генерал Лебе-
дев — начальник штаба Верховного главнокомандующего.
Вопрос о том, почему Челябинская операция состоялась, почему
для нее были использованы давно ожидавшиеся глубокие резервы,
кстати еще сырые, всегда интересовал меня, и теперь я достоверно
знаю, кто является творцами ее. Оказывается, что генерал Дитерихс
после назначения главнокомандующим решил оставить на фронте
арьергарды, а большую часть армии отвести за реку Ишим, там по-
полнить и затем примерно в первых числах августа перейти в наступ-
ление. В наступлении должны были принять участие и те дивизии,
что формировались за Иртышом, кажется, три.
План был одобрен или утвержден адмиралом Колчаком, и гене-
рал Дитерихс выехал в район бывшей Сибирской армии для непос-
редственного руководства отходом ее частей. Вот в это время и была
проведена Челябинская операция генералом Лебедевым и Сахаровым,
которые сумели доказать адмиралу Колчаку необходимость операции
и решили на свой риск и страх изменить обстановку, использовав для
этого Западную армию и последние резервы. Генерал Дитерихс про-
тестовал, но операция была начата, причем Западная и Южная ар-
мии были временно изъяты из его подчинения.
Решено было дать сражение у самого Челябинска. Центр должен
удерживаться вблизи города, а оба фланга перейти в решительное
наступление. Штаб армии отправил свой эшелон на ст. Чумляк, и
командующий армией с частью штаба перешел в город. Такой пере-
ход для непосредственного управления был бы хорош, если бы зара-
нее была установлена связь с группами и все знали, где они и что
искать в городе. Кроме того, у командующего армией почти не было
резерва, чтобы влиять на исход боя и обеспечить себя от случайнос-
тей. Кажется, 24 июля завязались бои. Кое-где был успех, но частич-
ный. Решительного успеха не было. Почти сразу можно было считать,
что операция ничего не даст, кроме некоторого выигрыша времени,
купленного дорогой ценой.
Красные, побитые местами, подались назад. На правом же фланге,
ввиду продолжающегося отхода Сибирской армии и слабости Уральс-
кой группы, они скоро оправились и начали давить, создавая угрозу для
наших частей, выдвинувшихся вперед на юге. Начался отход с боями.
Особенно упорные бои были в центре вдоль железной дороги. Участво-
48
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
------------------------—---------------------------
вавшая в боях Сибирская стрелковая дивизия скоро окончательно по-
теряла боевое значение, так как уже в первом бою она была совершен-
но растрепана: большая часть людей сдалась в плен.
Ожидания, основанные на слабом, преступно-легкомысленном оп-
тимизме, не оправдались. В результате громадные потери в только что
пополненной Западной армии, уничтожение столь долго ожидаемых
резервных дивизий и срыв плана главнокомандующего. Дальше надо
было искать других решений. Южная армия оторвалась от фронта и
отбрасывалась на юг.
После Челябинской операции Западная армия, понесшая большие
потери, но все еще не окончательно обессиленная, с боями отводи-
лась на Курган. Скоро стало известно, что вверху решено было со-
средоточивать все, что возможно, в районе Петропавловска с тем,
чтобы оттуда перейти в наступление. Западной армии ставилась за-
дача выделить в тыл не менее четырех дивизий, а остальными задер-
живать движение противника. Сибирская армия, переорганизованная
в 1-ю36 и 2-ю37, должна была пополниться и подготовиться к перехо-
ду в наступление в районе Тобольска—Ялуторовска. Южнее Запад-
ной, переименованной в 3-ю38, должна была собраться Степная груп-
па39 с сибирскими казаками с генералом Ивановым-Риновым40 во главе.
У красных к этому времени обозначилась угроза на Южном фронте,
и они ослабили или начали ослаблять свои силы против нас.
Район сосредоточения выбирался удаленный, чтобы дать возмож-
ность отведенным частям отдохнуть и пополниться, чтобы можно был
ударить не с места, а с движением вперед. Конец июля и весь август
прошли в подготовке к этому переходу в наступление. Предположения
о том, что красные не смогут помешать сосредоточению, оправдыва-
лись, но, конечно, не все, как всегда, было выполнено, что предполага-
лось. Были по-прежнему большие недостатки в одежде, оружии, пат-
ронах, подводах и проч.
Все же в первых числах сентября решено было перейти в наступле-
ние. Наступление было начато, кажется, 2 сентября и начало развивать-
ся вовсе не так, как было предположено. Помнится, что предполага-
лось прежде всего ударить на север 1-й и 2-й армиями, бывшими по
отношению к 3-й армии уступом впереди, с тем чтобы разгромить ле-
вый фланг красных, а 3-я армия должна была гнать противника перед
собой, причем одна группа армии должна была обойти правый фланг
красных.
В первые же дни операции выяснилось, что 1-я и 2-я армии почти
не могут сдвинуться с места, а 3-я армия имела значительные успехи,
и перед ней красные начали отходить. Пришлось организовать содей-
4 - 2324
49
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ствие 1-й и 2-й армиям. Пришлось приказать Уфимской группе Вой-
цеховского повернуть фронтом почти на север для удара по красным,
стоявшим против 2-й армии. После ряда упорных боев в Озерном рай-
оне уфимцы сбили красных, и тогда сдвинулись с места 1-я и 2-я ар-
мии, но все же перед ними красные отходили слабо. Против 2-й ар-
мии была крепкая 30-я советская дивизия, упорно оборонявшаяся и
довольно хорошо маневрировавшая.
В половине сентября продвижение вперед наших частей как-то
застопорилось, несмотря на ежедневные бои. 1-я и 2-я армии, не
смогшие выполнить самостоятельно своих задач, отняли у нас много
времени и сил и растянули наш фронт. Красные не сдавались и пе-
реходили в контратаки. На юге ожидания решительных успехов от
действий Степной группы, а затем и прибывших сибирских казаков
не оправдались. Ожидали, что казачья группа прорвется в глубокий
тыл, но дело ограничилось разными слухами об успехах и большим
шумом. Пошли дожди, растворили почву, и дороги стали тяжелыми
для движения. Нужны были еще какие-то большие усилия, чтобы
заставить красных отступать. Об отходе левого фланга красных думать
было нечего; во всяком случае, не было ничего похожего на наши
весенние успехи.
При этой обстановке я 18 сентября со ст. Петухово выехал из
штаба армии, чтобы вступить в командование 4-й Уфимской гене-
рала Корнилова дивизией41. Кое-как, по страшной грязи, к вечеру
добрался до штаба Уфимской группы, ночевал и на другое утро до-
брался до штаба дивизии. Состав дивизии, боевая работа мне были
известны еще раньше. Особенности частей сейчас, слабые стороны
и сильные передал генерал Войцеховский накануне; штыков около
2400, хорошая артиллерия, хорошие полковые команды в двух пол-
ках. Два полка вполне боеспособны, два очень слабы и по количе-
ству штыков, и по командному составу. Большой тыл; при обозах
2-го разряда много семейств. Хорошая санитарная часть. Слабая
сторона управления — постоянные запаздывания при выполнении
боевых задач, при выступлениях с ночлегов. Наступают хорошо, но
при контратаках красных скоро сдают; нет большой выдержки. В
общем, все же одна из лучших «дивизий» армии. С этими отправ-
ными данными я и принял* командование.
Боевые задачи на ближайший период — наступление вместе с дру-
гими частями армии. Последние дни шли дожди, почва распустилась,
грязь была невероятная. Продвижение как-то застопорилось; даже
сведения о красных были недостаточно выясненными: по одним дан-
ным, перед нами только передовые части, а главные силы на перехо-
50
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
——--------------------------------
де; по другим, красные всеми силами укрепляются. На следующий
день мы с маленькой перестрелкой продвинулись на переход — пе-
ред нами оказались действительно только передовые части. К вечеру
выяснили, что главные силы красных укрепились и приготовились к
сопротивлению. Несколько дней нам не удавалось сдвинуть их с ме-
ста, пока общими усилиями с соседями — 8-й Камской42 — мы уда-
рили в один пункт с угрозой прорыва.
Красные бежали. Они оборонялись на восточном возвышенном бе-
регу реки Суер. Западный берег представлял собой громадную луговую,
с перелесками, равнину, и потому, когда мы подошли к речке, было как
на ладони все, что спешно отходило. Наша артиллерия с открытых по-
зиций преследовала отходящих и бегущих. За отступающими цепями
и группами видны были скачущие всадники, пытавшиеся водворить
порядок. Путь отступления одной колонны красных, кажется на село
Моравское, проходил по лесу. Широкая дорога с сибирским чернозе-
мом была превращена дождями в сплошную грязь, по которой можно
было тащиться с большим трудом. Пешеходы еле вытаскивали ноги;
двигаться ночью по лесу вне дорог было невозможно.
Вечером наш конный дивизион пробрался в лес и, не выходя на
дорогу, выпустил несколько пулеметных лент. На другое утро мы име-
ли возможность судить о результатах. Поломанные телеги, брошен-
ные повозки с ранеными, забытые лошади были на всем пути. Види-
мо, паника была страшная. После этого успеха дальнейшее продви-
жение пошло без задержки. Мы только комбинировали движение
наших мелких колонн так, чтобы создавать для отходящих наиболь-
шие затруднения.
30 сентября мы вышли на Тобол и расположились в деревнях по
высокому берегу. Соседи справа, части 2-й армии, отстали — перед
ними красные остались еще на восточном берегу Тобола. Это обсто-
ятельство несколько беспокоило нас и заставляло озираться на север,
а затем пришлось растягивать свои силы для обеспечения положения.
Мы могли бы продолжать движение и дальше, только не надо было
давать передышки красным. Но так как наши части были вымотаны
и слабы по составу и так как предполагалось пополниться на реке
Тоболе и вообще подготовиться для дальнейшего наступления, то мы
ограничились достигнутыми результатами. Надеялись, что получим
действительно пополнения и, во всяком случае, предупредим красных
в переходе в наступление, так как оборона на столь растянутом фрон-
те, хотя и при выгодных местных условиях, для нас была бы гибель-
ной. Несколько дней наступления с частями дивизии во время выхо-
да на реку Тобол дали мне полную картину практиковавшихся при-
4*
51
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
емов наступления, приемов самых примитивных и неустойчивых. Да-
ли возможность познакомиться с командным составом, его распоря-
жениями, подготовкой.
Запаздывания с выступлениями с ночлегов прекратить оказалось не
трудно. Нужно было только выполнить самому и штабу требования
нашего Полевого устава о месте начальника дивизии в колонне в пред-
виденье боя и несколько раз пропустить части при выходе с ночлега.
Гораздо труднее было упорядочить разведку и работу передовых час-
тей при завязке боя. Часто достаточно было нескольких выстрелов впе-
реди, чтобы вся колонна остановилась на несколько часов. Бои завязы-
вались не так, как мы видели раньше в Великую войну и как считали
правильным. После того как разведка более или менее определяла рас-
положение красных, наступавшая пехота обыкновенно растягивалась
на широком фронте в одну цепочку, часто без резервов, и занимала
исходное положение. На флангах располагались конница или конные
команды. Артиллерия открывала огонь, и почти всегда это было сигна-
лом для движения. Цепи вставали и начинали двигаться скорым шагом,
конница скакала «в обход». Красные открывали на большом расстоя-
нии огонь, затем этот огонь делался беспорядочным, и они, примерно
в 1500 шагах, не выдерживали и начинали уходить. Наши кричали во
все горло «ура!» и «кавалерия вперед!».
Вот и все — это обычное наступление. Если красные выдержива-
ли и наступающие ложились, то поднять их было уже трудно. Резер-
вов частных большей частью не было, так как части были очень ма-
лочисленны. Ясно было, что такой порядок действий не может быть
устойчивым. Стоило противнику перейти небольшими силами в контр-
атаку — все поворачивало назад в исходное положение. Красные на-
ступали большею частью так же, и только там, где они хотели устро-
ить прорыв, можно было наблюдать более глубокие боевые порядки.
При такой неустойчивости боевого порядка попадала в тяжелое по-
ложение артиллерия. Чтобы помогать своей пехоте, она должна была
иногда сопутствовать наступающим, а между тем при колебаниях це-
пей она не могла быть уверенной в том, что обеспечена от захвата
противником. Наши артиллеристы облегчали свое положение тем, что
каждая батарея имела свои пулеметы для обеспечения.
По своему командному составу, количеству офицеров дивизия была
в наиболее благоприятных условиях сравнительно с другими. Но как
трудно было найти одного, двух человек для командования «полка-
ми» — по числу людей — батальонами. В дивизии два хороших ко-
мандира полка, остальные еле терпимы за отсутствием более подхо-
дящих кандидатов. Самые несложные задачи, в обыкновенное время
52
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
выполняемые ротами, решались не гладко. А обстановка иногда за-
ставляла придавать им артиллерию. Среди младшего командного
состава было /иного хороших начальников разных команд — связи,
разведки, пулеметных, они часто делали многое. Вообще состояние
команд играло громадную роль при розыгрыше боя.
С выходом на Тобол мы получили распоряжение остановиться и
вести только усиленные разведки. Пользуясь остановкой, мы, конеч-
но, подсчитали свои раны и решили лечить их, насколько позволяют
обстановка и время. Задач было много, но сколько у нас будет вре-
мени для работы? Считали, что не больше двух недель, но и то ока-
зались не правы, так как через 5—6 дней мы должны были частью
дивизии начать бои на стыке со 2-й армией. Надо: 1) влить ожи-
даемые пополнения, подучив их, 2) просмотреть и уменьшить тылы,
3) наладить хозяйство и подумать о зимней одежде, 4) найти не-
сколько кандидатов в командиры полков и проч.
Увы, скоро мы узнали, что пополнений не получим на Тоболе;
предполагалось заняться мобилизацией самим, в своем тыловом рай-
оне. Что это могло дать и какова цена этим пополнениям? Из своих
тылов выбрали кое-что, но это мало улучшало положение. Раненные
в прежних боях и выздоровевшие где-то удерживались в тылу, не-
смотря на наши вопли. Хозяйство несколько улучшилось. Район был
богатейший хлебом, маслом. Плохо было то, что на покупку местных
запасов денег не отпускалось, так как предполагалось, что все необ-
ходимое должно подаваться натурой. Это все необходимое считалось,
конечно, по существующим нормам для обычного солдатского доволь-
ствия, а между тем в Гражданскую войну нормы на самом деле были
давно потеряны и довольствия требовалось гораздо больше. Сегодня
ели сытно, а завтра так себе. Поэтому приходилось разбирать жало-
бы на реквизиции, хотя в общем население относилось здесь к нам
очень сочувственно и кормило охотно. Беспокоила обувь на осень,
обувь и одежда на зиму.
Мы добивались, чтобы нам или дали денег на покупку полушубков
и валенок, или же определенно сказали, что получим все не позже по-
ловины октября, самое позднее 1 ноября. Купить в этом районе теп-
лую одежду было можно если не на весь состав, то хоть на часть. Мы
получили ответ, кажется копию телеграммы министра снабжения, что
все получим своевременно и опасаться нечего. Денег нам не отпусти-
ли, пришлось ждать всего из тыла; некоторые командиры частей кое-
что выделили для закупок. Это было, конечно, каплей в море. В общем,
остановка нам ничего не дала, кроме кратковременного отдыха, а крас-
ные получили передышку и пополнения.
53
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Через несколько дней отдыха мы принуждены были для обеспе-
чения своего правого фланга начать активные действия против крас-
ных, задержавшихся на восточном берегу Тобола у деревни Диано-
во. Несколько раз деревня переходила из рук в руки, наши легко
выбивали красных, но те переходили в контратаку и так же легко вы-
бивали наших. В конце концов, красные в этом районе заметно уси-
лились и стали держаться прочнее. Когда же мы сосредоточили сюда
более решительные силы и решили добиться успеха, было уже поздно:
на фронте 2-й армии начались неустойки с отходом частей, причем
создалась угроза и для нас.
Скоро начались бои и на всем фронте армии; красные предупре-
дили нас и перешли в наступление (14—15 октября). Дня три бои
велись с переменным успехом, но затем мы начали отступать то здесь,
то там. Еще через два-три дня ясно обозначилось, что армия начала
общий отход.
На нашем участке было тоже несколько напряженных боевых
дней. Наше растянутое положение не выдерживало давления крас-
ных, и мы принуждены были уступать понемногу наши опорные
пункты на Тоболе. Местные условия здесь были благоприятны для
обороняющегося, но пассивной обороной удержать участок было
нельзя; для активной же мы были слишком слабы и растянуты. Во
время этих боев я воочию убедился, как слабы наши части в оборо-
не даже выгодных пунктов; противник еще далеко, и, чуть наметил-
ся какой-либо обход, начинается нервничанье, а затем и отход. Тре-
бовались громадные усилия командного состава, чтобы удерживать
людей от преждевременных отходов (вне сферы досягаемости ружей-
ного огня) и для организации противодействия обходам. Это не все-
гда удавалось. При обороне совершенно зря выпускалось большое
количество патронов, никакой дисциплины огня, никакой выдержки,
никакого сознания силы оружия в своих руках. А эти же люди при
наступлении бежали вперед безостановочно под таким же огнем про-
тивника.
В день перехода красных в наступление на реке Тоболе, еще до
полного рассвета, в тумане слышу отчаянную пулеметную стрельбу
впереди; кажется, что совсем близко, а на самом деле до 16-го полка
не ближе 4 верст. Едем на выстрелы. Оказывается, что 16-й полк уже
бросил деревню в долине Тобола и перешел на берег долины. Вся
долина как на ладони, немного мешает видеть туман. Пулеметы сту-
чат вовсю. По ком огонь? — Вон там по кустам двигаются красные!
Внимательно смотрим — не ближе 2 верст какое-то слабое движе-
ние. С трудом останавливаем огонь и заставляем выдерживать. По-
54
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
лучаем донесения со своего участка (около 15 верст) — началось на-
ступление красных. Слышим артиллерийский огонь.
Там, где во главе частей хорошие командиры, дело идет сносно;
где слабые, совсем слабо. Обстановка меняется каждый час, части
действуют на широком фронте, все зависит от умения командиров
частей. Сколько горьких курьезов, в особенности когда мы оставили
берег и стали отходить по лесистой местности.
Первые дни мы отходили медленно — верст по 6—8 в день; даль-
ше начались отходы на большие расстояния. Кажется, уже во время
этих боев из случайной какой-то телеграммы мы узнали, что армия,
состоящая из нескольких групп, почему-то переменила название на
«Московскую группу армий»43 и генерал Сахаров стал подписываться
«Комгруппарм Московской». Было и смешно и грустно. Неужели ус-
пех, вылившийся в медленное продвижение армии на Тобол, успех,
купленный очень дорогой ценой, так вскружил голову на верхах? Ко-
мандующего армией, командующих группами Верховный Правитель
наградил Георгием 3-й степени. А за две недели остановки на Тобо-
ле мы не получили ничего для восстановления сил, для продолже-
ния наступления и ожидали жестоких последствий. Неужели не было
ридно, что обстановка напоминала положение весной этого же года
западнее Уфы, что от успеха до полного провала дела один шаг. Раз-
ница была в том, что весной был успех действительно большим и что
при неудаче могла быть надежда на переэкзаменовку, а теперь не-
удача вела к катастрофе для всего движения. Помню отлично, что эти
горькие чувства переживались не одним мной, о том же говорил
назначенный командующим Уфимской группой генерал Бангерский,
сменивший ушедшего из армии из-за несогласий с Сахаровым гене-
рала Войцеховского; говорил умерший в Чите командир Оренбургс-
кой казачьей бригады полковник Овчинников и др.
Командуя дивизией, да еще в такое критическое время, естествен-
но, живешь ее обстановкой, обстановкой ближайших соседей. То, что
творится кругом в широком масштабе, доносится изредка, обо мно-
гом узнаешь после. Нам трудно было представлять обстановку в це-
лом. Во время движения к Тоболу мы слышали об упорных боях на
левом фланге армии, о движении в тыл красным Сибирской казачь-
ей группы, о прибытии отряда карпато-руссов и о неудаче с ним. Мы
слышали об успехах ижевцев, волжан, о ряде выдающихся подвигов
целых частей. И если во время движения вперед мы радостно при-
слушивались ко всему этому, забывая свои тревоги, и иногда (не все-
гда) начинали верить в перелом на фронте, то, когда начался общий
отход, поняли, что дело обстоит не так благополучно.
55
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
До громких ли названий, наград, когда на фронте оставались все
те же волжане, уфимцы, камцы, оренбуржцы, ижевцы, уральцы, по-
терявшие многих из своих соратников, а главное, терявшие веру в
пополнения, поддержку, подкрепления, начинавшие остро ненавидеть
тыл и видеть в нем сосредоточение всего скверного, всего зла? Надо
еще прибавить, что вопрос о наградах вообще в армии понимался
неодинаково. Многие были вообще против наград в Гражданскую
войну, особенно таким орденом, как Святого Георгия Победоносца.
Дивизия отходила севернее железной дороги — к реке Ишиму.
Получили сведения, что по пути пополнимся, во всяком случае не да-
лее реки Ишима. Наши пополнения, полученные в своем районе, ко-
нечно, отстали, чтобы остаться в своих домах, а затем попасть в Крас-
ную армию. При отходе два-три критических случая, когда в штабе
армии считали дивизию отрезанною и окруженною. Случаи проис-
ходили потому, что мы старались добросовестно выполнять дневные
задания штаба группы, а соседи часто подводили — отходили боль-
ше чем следует. Выбирались благополучно, и только на реке Ишиме
несколько пострадал Михайловский полк.
Сначала мы отходили, переходя к обороне некоторых пунктов, а
потом, когда получили сведения о посылке пополнений, оставили на
фронте завесу из оренбургских казаков и отошли сразу — оторвались,
чтобы спокойнее влить пополнения. Действительно, близ Ишима по-
лучили до 60 человек унтер-офицеров из Петропавловской школы и
около 600 человек солдат из кадровых бригад. Люди хорошо одеты,
но не для холода, который уже давал себя чувствовать. Выглядят хо-
рошо; поставили в строй — наши солдаты радостно их приветство-
вали. Большею частью Кокчетавского уезда, не высказывают опреде-
ленных симпатий. Увы, это было уже бесполезное пополнение; может
быть, люди и стали бы драться с большевиками, попади они к нам
на Тоболе, в хорошие осенние дни. А здесь, на Ишиме, они попали,
во-первых, в отступательное движение, во-вторых, в начавшиеся мо-
розы и принуждены были иногда зябнуть без теплой одежды. Они
скоро растаяли, отставая от частей и даже переходя группами к крас-
ным. По ним наши старые стрелки поняли, что ожидать от Сибири
больше нечего, что мы одни.
Встретили мы на реке Ишиме и инженерную команду для руко-
водства возведением укреплений. Кто-то еще думал, что постройкой
укреплений на берегу небольшой, уже замерзающей реки можно по-
мочь делу. Мы предложили прежде всего построить нам землянки для
полевых караулов, так как все населенные пункты были на западном
берегу Ишима, а высидеть на берегу без теплых помещений охране-
56
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
------------------------2----------------------------
нию было невозможно. У нас не было теплой одежды даже для по-
стовых.
Не успели устроиться на реке Ишиме, как 31 октября узнали о
том, что красные заняли Петропавловск. Пришлось высылать конни-
цу, чтобы обезопасить себя с юга, так как иначе мы могли быть от-
брошены на север. Потянулись дни ежедневных отходов вдоль же-
лезной дороги к Омску. Красные после успехов в Петропавловске
начали нажимать все энергичнее и энергичнее, особенно когда вы-
пал снег, подмерзла почва и можно было двигаться даже без дорог.
От Петропавловска до Омска 15—20 переходов; надо было ожи-
дать, что через две недели мы будем под Омском. По опыту знаем,
что, раз начался отход, не могут помочь приказы: «прочно занять и
упорно оборонять», «задерживать во что бы то ни стало» и т. д. Ре-
шишь воспользоваться благоприятными местными условиями и дать
отпор следующим по пятам красным, смотришь — сам попадаешь в
«приятную» историю, из которой с трудом выкручиваешься, так как
оказываешься в одиночестве. На пути к Омску у нас было не менее
трех таких историй. И все потому, что соседи — с одной стороны
сибирские казаки, а с другой — части Волжской группы — осажива-
ли на чересчур большие расстояния.
В одном месте задерживаем красных, оставляем на месте боя арь-
ергард, а остальное отводим подальше, чтобы приготовиться к обо-
роне завтра; связываемся с соседями — они на месте. Через несколь-
ко часов к нам приезжает соседний штаб дивизии и подтверждает,
что расположение их частей обеспечивает нас: сговариваемся на утро.
Через час наша разведка доносит, что колонна красных подходит к
деревне с той стороны, где расположены были наши соседи. Еле-еле
успеваем предупредить свои части, оставленные далеко впереди, что-
бы вывести их без потерь. Оказывается, что соседи свернулись без
приказания начальника дивизии, как только тот выехал к нам.
В другом месте, в районе большой казачьей станицы Николаевс-
кой, узнаем, что соседи, отходящие вдоль железной дороги, далеко
позади, а красные рядом с нами. У нас полдивизии оставлено дале-
ко. Спешно посылаем охранение, посылаем предупреждение, ориен-
тируем подошедшие с нами части 12-й Уральской дивизии — через
час загорелся бой. Частям дивизии в авангарде пришлось проделать
за день и ночь до 50 верст, чтобы соединиться.
Вот большая казачья станица Волчья. Отличные дома, как в горо-
де, жителей уже мало. Морозный день. Рядом местность очень удоб-
ная, чтобы задержать красных. Решили занять опушку рощи. Крас-
ные появились верстах в шести и, выяснив, что невыгодно двигаться
57
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
прямо по открытой местности под огнем, видимо, изобретают какой-
то маневр. Можно и нам предпринять что-нибудь, но есть уже све-
дения, что люди, одетые в ботинки с обмотками, не выдерживают.
Единственный возможный способ действий — тоже маневр. Отказы-
ваемся, так как имеем сведения, что соседи на севере — сибирские
казаки — поддались назад больше чем нужно.
Близко Омск: что там? Слышали, что там формируется какая-то
ударная группа, что укрепляется плацдарм на западном берегу близ
Иртыша, что предполагается активная оборона. По другим сведени-
ям, готовятся двинуть армии на юг, так как Иртыш еще не замерз,
мост один — железнодорожный, паромная переправа невозможна,
так как плывет мелкий лед — «сало». При всем желании верить в бла-
гополучный выход из положения, веры нет, и, зная по опыту, как
скверно полагаться на всякие укрепленные полосы, плацдармы, обес-
печенные переправы, мы настойчиво добиваемся подробной ориен-
тировки.
Узнаем, что какая-то группа действительно формируется, но едва
ли будет готова, что к постройке укреплений приступлено, но сделано
мало; что Иртыш еще не стал, через мост начали проходить различ-
ные обозы. Что штаб армии наводит порядок на мосту. Скоро узна-
ем, что ушел с поста главнокомандующего генерал Дитерихс, будто
бы из-за разногласий относительно обороны Омска. На его место
назначался генерал Сахаров; командующим 3-й армией назначался
генерал Каппель.
Перед самым Куломзином дивизия получила распоряжение занять
укрепленную позицию, а затем отойти в резерв в Куломзино, пере-
дав позицию Екатеринбургской дивизии. Отпало одно — Иртыш 10—
11 ноября стал, возможна переправа по льду. Ночью на 14 ноября
мы узнали, что направление вдоль железной дороги Омск—Ишим
особенно угрожаемо — наши части отходят назад не задерживаясь.
Ночь была холодная, снежная, с метелью. Один из наших батальо-
нов, бывший впереди на дороге в будке, подвергся нападению; труд-
но было разобрать силы и кто именно нападал, но люди нервничали.
После бессонной ночи, рано утром 14-го, я выехал в свой тыл, что-
бы осмотреть приготовленные укрепления и затем сговориться с на-
чальником Екатеринбургской дивизии о смене нас. Имея карту с обо-
значением проектированных укреплений, я с большим трудом оты-
скал на местности готовые укрепления. На ровном поле вырыто
несколько окопов, по обе стороны железной дороги. Окопы не в рост,
а большей частью «с колена»; ни землянок, ни приспособлений для
обороны построек в общей линии. Перед окопами набросаны круги
58
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
колючей проволоки, местами колья. Кто-то из спутников ироничес-
ки заметил: «Посадить бы строителей на морозе на часик в эти ук-
репления». Мы не стали даже осматривать подробности; приказано
было занимать впереди разные будки, разные постройки и скирды.
Не успела еще Екатеринбургская дивизия сменить нас, как мы по-
лучили распоряжение выступить из Куломзина, перейти Иртыш по льду
около монастыря и стать в южных предместьях города. Тронулись и
через несколько часов получили распоряжение двигаться за Омск. В
Омск будто бы с севера вошли красные. Был уже вечер. В сумерках
послышались взрывы, начались пожары. Мороз, мгла, красное от заре-
ва небо, бесконечная лавина людей и обозов по пути из Омска к вос-
току. Все будки на железной дороге забиты так, что не протолкаться;
всякое жилое помещение забито до отказа. Еще из Куломзина наши
полки отрядили команды на ст. Омск, так как слышно было, что эва-
куация не удается, а есть погруженная одежда. Действительно, удалось
добыть небольшое количество валенок.
Ночь под Омском была кошмарной. Деревень близко нет, есть кое-
где заимки. Сильный мороз. Только к полуночи мы добрались до де-
ревни (кажется, Некрасове). Когда мы подъезжали, думали, что она
горит, так было много костров на улице. Вся улица была загромождена
повозками, усталые лошади лежали, а местами вместе с ними и люди.
В избу попасть было невозможно — все битком набито. Мы до утра
продремали в санках, изредка греясь у костров.
Судьба Омска была предрешена на Тоболе; отходя, мы знали, что
он не будет удержан, но все же строили себе иллюзии, что там, в
тылу, может, соберут какой-то кулак и ударят. Когда же ожидаемое
свершилось, когда все воочию увидели оставляемое, увидели ленту
беспомощных эшелонов с людьми и всяким имуществом, настроение
совершенно упало. Слышали, что большинство людей, мобилизован-
ных в районе Омска, остается; оставались даже офицеры.
Наш состав оставался в целости; но на что же надеяться дальше?
Единственно — это держаться друг друга, и там будь что будет. Мне
на второй день рассказывали комичный случай в 13-м полку. Полк
ночью остановился отдохнуть в заимке, в полку много татар. Ночью
один из солдат-татар начал проверять, кто из офицеров где спит или
лежит. Подходит со свечой к одному:
— Это ты спишь, господин полковник?
— Я, а тебе что!
— Спи, спи; а где полковник?
— Спит в другом углу!
— Ну, спи, спи.
59
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Оказывается, кто-то пустил слух, что офицеры остаются в Омске
и оставляют солдат. Это была проверка, где старший командный со-
став полка.
С отдачей Омска закончился большой период борьбы с советской
властью, второй после нашего весеннего наступления, в который, ка-
залось, еще возможно было добиться перелома в борьбе в нашу пользу.
Трудно делать какие-нибудь определенные исчерпывающие выводы об
этом периоде. Кто прав, кто виноват, что помешало создать лучшие
условия для борьбы, когда все знали, что от успеха зависит все. Однако
можно сказать, как и о первом периоде: 1) Фронт хотя и с осложне-
ниями, но все же дал целое лето для подготовки к осеннему наступ-
лению. 2) В сентябрьские дни, в течение целого месяца боев, он
выполнял почти собственными силами наступательные задачи. Против-
ник разбит не был, но ему не удалось безнаказанно послать части на
фронт Деникина, и он был сильно потрепан. 3) Тыл почти ничего не
дал; на реке Тоболе так и остались на фронте те же части, что воевали
с 1918 года.
Мы не знаем, конечно, всех условий тыловой работы; обстановка
была там чрезвычайно сложная: и вмешательство «союзников», и раз-
ные проекты, и тыловые осложнения, и работа эсеров и большевиков,
и собственные неурядицы и бюрократизм, мечтавший о подготовке
учреждений всероссийских. Но все же и в этой обстановке мы надея-
лись видеть какое-то осязаемое проявление воли, направляющей все к
благополучному разрешению единственно важной задачи — победе над
большевиками. Но увы, мы не чувствовали, что в тылу, во имя успеха
дела, устраняются все препятствия. Мы видели часто обратное.
К. Сахаров*4
БЕЛАЯ СИБИРЬ45
Борьба за власть
После долгих и трудных странствий, частью верхом, частью на
телеге, через киргизские песчаные степи, приехали мы с женой из
Астрахани в Уральск, дважды перейдя красный фронт. Впервые пос-
ле почти годового пребывания в советской России и после шестиме-
сячного заключения в большевистской тюрьме я попал в город, где
свободно развевался Русский национальный флаг. Была осень 1918 го-
да. По всей шири Руси от Карпат и до Тихого океана вспыхнули
60
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
восстания против большевиков. Самые разнообразные слои, классы
и национальности русского народа поднялись против угнетателей и
кровавых тиранов, захвативших власть в стране именем народа и для
народа. Национальная Русь восстала против интернационала.
Эти восстания были разрозненны и неорганизованны. Это было
чисто стихийное движение. Только на Волге и к востоку от великой
русской артерии восстания русских людей нашли помощь и поддер-
жку в Чехословацком корпусе, примкнувшем к ним в своем стрем-
лении пробить путь на восток.
Отрывочные сведения обо всем этом доходили и в большевистс-
кий стан, достигали и Астраханской тюрьмы, где нас сидело свыше
ста офицеров; сердца были полны надеждой, — казалось, что все мы,
русские люди, довольно уже научены пережитой революцией, чтобы
не делать снова ошибок, чтобы найти объединение для общей рабо-
ты по очистке нашего дома — России от большевистской нечисти.
Уральск кишел наподобие растревоженного муравейника. Все на-
селение жило одним общим интересом — разбить красные полчища
большевиков, отнять у них Саратов и Астрахань для соединения с
Добровольческой армией генерала Деникина. Мобилизация в стани-
цах проходила полностью, и все мужчины шли в ряды сражающих-
ся; не хватало винтовок, шашек и пик — шли с вилами и косами,
составляя особые отряды для поддержания первой линии.
Все политические лозунги были отброшены. Одна мысль управля-
ла этим народным движением: покончить с большевизмом и тогда
заняться разрешением вопросов внутреннего устройства. В этом ка-
заки сходились с самарскими и саратовскими крестьянами и соеди-
нились с ними для борьбы против общего врага.
В Уральске впервые пришлось узнать отголоски правдивого поло-
жения на новом белом фронте. Грустными, похоронными аккорда-
ми прозвучали известия с Волги.
— Казань отдали большевикам...
— - Сколько там погубили людей. Какие огромные запасы оружия
и военного имущества оставили красным...
— Пал Симбирск...
— Самарское правительство не желает поддерживать казаков и
Сибирскую армию...
Помню заседание Уральского казачьего круга и доклад на нем
делегатов, вернувшихся из Уфы с так называемого Государственного
совещания. Зал наполнен серьезными бородатыми казаками, только
отдельными пятнами мелькают пять-шесть молодых безусых лиц; гла-
за у всех смотрят пытливо и напряженно; так искренне, с таким
61
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
страстным желанием найти правильный путь, путь объединения в
работе-борьбе. И иметь в ней успех. Полная тишина и порядок, в
отличие от всех шумных и говорливых собраний 1917 года.
Два казака, приехавшие из Уфы, делают доклад. Тихо и медленно
говорят они по очереди; каждое слово их звучит в этой тишине так
четко, как благовест ночного колокола.
«...Образовали Российскую директорию из пяти лиц: Авксентьев,
генерал Алексеев, Чайковский, Астров и Вологодский; так как некото-
рым прибыть сейчас нельзя, то будут их заместители; сейчас состав
такой: председатель Директории Авксентьев, члены: генерал Болдырев,
Вологодский, Зензинов и Виноградов. Порешили на совещании, что вся
полнота власти сосредоточивается у Директории. Все остальные прави-
тельства должны подчиниться ей.. Мы подписали за уральское казаче-
ство это обязательство, чтобы Россия могла объединиться в борьбе про-
тив большевиков».
Ни слова возражения. В глазах и на лицах спокойная радость удов-
летворенных ожиданий и окрепшей надежды.
— Согласен ли круг и одобряет ли действия избранных делега-
тов? — спрашивает председатель.
— Согласны, согласны... — проносится дружное эхо всего крута...
Из Уральска я отправился автомобилем в Бузулук, чтобы оттуда
проехать через Самару в Уфу, в новый главный штаб для получения
назначения.
Путь до Бузулука, сам этот городок Самарских черноземных степей,
дальше тряский вагон до Самары, набитый пассажирами так, что в
четырехместном купе нас уплотнилось десять человек, — все дышало
какой-то сумятицей, взволнованностью, неуверенностью. Крестьяне
бузулукского большого села Марьевка, где мы остановились на ночлег
из-за поломки автомобиля, жаловались мне на чехов и на новое пра-
вительство учредителей за то, что те произвели жестокую экзекуцию
этого села.
— Вишь ты, Ваше Благородье, или как тебя называть, не знаем, —
у нас некоторые горлотяпы отказались идти в солдаты, ну к примеру,
как большевики они. А мы ничего, мы миром решили идти. Скажем
так: полсела, чтобы идти в солдаты, а полсела против того. Пришли эт-
то две роты чехов и всех перепороли без разбору, правого и виновато-
го. Что ж, это порядо-ок?
— Да еще как-то пороли! Смехота! Виновных-то, самых больше-
виков, не тронули, а которых, хорошие мужики, перепороли. Вон
дядя Филипп сидит, сидеть не может, а у него два сына в солдаты в
Народную армию ушли.
62
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Крестьяне сочувственно и безобидно засмеялись, а дядя Филипп
неловко заерзал на лавке.
— Что ж, барин, и когда конец будет этому? Кто порядок-то ус-
тановит? — обратился ко мне с вопросом старый крестьянин в ар-
мяке и лаптях.
Все сдвинулись ближе.
Я старался объяснить им, что теперь порядок можно установить
только самим нам, всем сообща, покончив с большевиками. Слуша-
ли крестьяне молча, а в конце дядя Филипп ответил за всех:
— Эх, не то, барин, — нам бы какая власть ни была, все равно, —
только бы справедливая была да порядок бы установила. Да чтобы
землю за нами оставили. Если бы землю-то нам дали, мы бы все на
Царя согласились.
— Да уж чего тогда бы лучше, — раздались голоса в толпе.
Меня, как жившего в Самарской губернии раньше, до войны, не
удивил этот заключительный аккорд, так как тамошние крестьяне
всегда отличались большим, почти святым почитанием Царя; все они
большие хлеборобы, и редкий делал запашку меньше чем двадцать—
двадцать пять десятин. Постоянная мечта их была разжиться земли-
цей, прикупить ее; ну а здесь такая благодать — даром свалилась.
Но меня поразило, что наши дивные черноземные Самарские сте-
пи, эта житница России, лежали теперь почти не тронутыми. Десят-
ки верст пробегал автомобиль, далеко, до самого горизонта, уходила
волнистая плодородная степь, и только редкими местами попадался
табор пахарей или плуг в работе среди черного блестящего вспахан-
ного поля. В прежние годы в сентябре, бывало, вся степь была чер-
ным-черна, вся грудь ее распахана для нового весеннего посева. В селе
Марьевка несколько тысяч населения и, несмотря на будни, почти все
оставались дома. На мой вопрос о причинах такой перемены как раз
теперь, когда они завладели всей землей, крестьяне ответили так:
— Видишь, барин, нам это не способно: одно дело, кто землю-то
нам продал? Неизвестно. Какие они права имели землю-то отдавать?
Ее распашешь, а потом отвечай. А другое дело война, — все равно
пропадет. Ты посеешь, потрудишься, а Красная гвардия придет, по-
ловину стравит (истопчет), а другую половину отнимет...
В Бузулуке я увидел первый полк новой Народной армии. Без по-
гон, со щитком наподобие чешского на правом рукаве, почему-то с
георгиевской ленточкой, вместо кокарды, на фуражке. Вид полутова-
рищеский. Сам городок, обычно шумный, центр одного из наиболее
хлебородных уездов России, жил теперь тихой, спрятанной жизнью,
точно дом, из которого уехали главные хозяева.
63
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
В вагоне пришлось ехать вместе с несколькими офицерами. Двое из
них сидели, а одному места не хватило, стоял. В углу же разместился
какой-то железнодорожник с яркой желто-голубой «украинской» лен-
точкой в петличке и на утрированно хохлацком жаргоне разглаголь-
ствовал о «самостийной Украйне». Слушал его поручик, слушал да и
говорит:
— Вот что, пане добродию, вылезайте-ка из угла, — я хочу сидеть.
Дорога-то ведь наша русская, да и Самарская губерния тоже России,
ей в Украйну не попасть.
— Как так? Позвольте, какое вы имеете право? — перешел на ли-
тературный русский язык желто-голубой железнодорожник.
— А такое, пане добродию, что я русский, значит, здесь дома у
себя, хозяин. Вот поезжайте на Украйну, там и посидите. Ну! Выле-
зайте!
Сконфуженно оглядываясь, под смех остальной публики вышел
новоявленный украинец из купе и даже из вагона.
Ехали и делились впечатлениями, интересами текущих дней, со-
бытиями войны с большевиками. Офицеры Народной армии выска-
зывали недовольство отношением к ним и их полкам Самарского
правительства, что развели опять политику, партийную работу, скры-
тых комиссаров, путаются в распоряжения командного состава; на-
чали чехословаков втягивать во внутреннюю политику, проводя среди
них то же, что Керенский проводил в 1917 году в Русской армии для
ее развала.
Выяснилось, что Самарское правительство учредителей пропаган-
дирует всячески против Сибирского правительства и Сибирской ар-
мии, называя их «монархическими и контрреволюционными»; а в то
время если что и можно было поставить в вину сибирякам, то это
их слишком сильный крен в сторону социалистов-революционеров.
Оказалось, что много надежд возлагалось в то время русскими людь-
ми на союзников. Как раз в то время прозвучали торжественно на весь
мир ноты английская, французская, итальянская, японская и американ-
ская. Все они призывали русский народ к продолжению войны против
Германии и «их прислужников и агентов большевиков». Все они заяв-
ляли о своей готовности активно поддержать в этом Россию и клялись,
что не преследуют никаких личных целей, что ни одна пядь Русской
земли не будет никем занята. До чего была сильна и наивна эта вера
русских в помощь союзников! Одна девушка-курсистка, ехавшая из
Бузулука на высшие курсы в Самару, уверяла, что на Волгу направля-
ются пять японских дивизий, что «в Самару приехали уже триста япон-
цев-квартирьеров» ...
64
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
-------------------------------------------------------
Подтверждались тревожные слухи с Волжского фронта. Переда-
вали об ужасной социалистической панаме в Казани, где Лебедев и
Фортунатов, два партийных работника, забрали власть в свои руки,
митинговали с рабочими во время боев, вели переговоры с больше-
виками и... предали армию.
Самара произвела жуткое впечатление. Большой город, центр тор-
говли Поволжья, с несколькими стами тысяч жителей, казался обре-
ченным местом, ждущим своего приговора и часа. Огромная толпа,
улицы полны народом, но все двигается тихо, без обычного шума.
Почти на всех лицах написано боязливое, тревожное ожидание и
мольба о спасении.
Многие из слухов подтвердились. Я нашел здесь своего однокаш-
ника по кадетскому корпусу, полковника С.А. Щепихина46, который
исполнял должность начальника штаба Народной армии при коман-
дующем Волжским фронтом, чешском поручике Чечеке, произведен-
ном учредителями в генерал-майоры. Вот какими приемами искали
они себе опору и сторонников!
Положение было хуже 1917 года; чехи под влиянием пропаганды
уже разваливались, воевать не желали; Народная армия была крепка
только офицерами и добровольцами, да и то в частях, к которым
эсеры получали доступ, там исчезала дисциплина, а с нею вместе
и боеспособность. Только отряды полковников Каппеля и Степа-
нова оказывались всюду сильны и духом, и боевыми качествами, так
как эти начальники не подпускали и близко к своим войскам социа-
листов.
Они брали Казань, Симбирск. Каппель проявлял прямо чудеса ма-
невра со своим маленьким отрядом. Но в Казань, сейчас же по взятии
ее, нагрянули эсеры и так все перепортили, что наши едва успели уйти,
некоторые там и остались большевикам. Бросили одного сукна на пя-
тимиллионную армию более ста аэропланов с огромным имуществом,
массу пулеметов, патронный завод; в Симбирске оставили огромный
инженерный парк всей Императорской Русской армии. А все оттого,
что учредители мешали и противодействовали вывозу: боялись, что все
это может попасть в руки Сибирской армии. А понятно, по Волге по-
чти все можно было вывезти. От других офицеров пришлось слышать
рассказы о таких же непорядках в Хвалынске, Вольске, Николаевске.
Офицерство и добровольцы были возмущены до крайности.
, — Мы не хотим воевать за эсеров. Мы готовы драться и отдать
жизнь только за Россию, — говорили они.
— Такое предательство, хуже 1917 года, — горячо рассказывал
мне капитан, трижды раненный в Германскую войну и два раза уже
5 - 2324
65
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
в боях с большевиками. — Как только успех и мало-мальски проч-
ное положение, они начинают свою работу против офицеров, снова
натравливают массы, мутят солдат, кричат о какой-то «контрреволю-
ционности». А как опасность, так офицеры вперед. Посылают прямо
на уничтожение целые офицерские батальоны.
Когда я приехал в Самару, оттуда шла уже спешная и довольно
беспорядочная эвакуация, управляемая чешскими комендантами.
— Завтра (это было 19 сентября 1918 года) будут брать места в
поездах уже с револьверами в руках.
* * *
С большими трудностями и неудобствами, бесконечно долго про-
стаивая на самых маленьких станциях, добрались до Уфы.
Здесь на вокзале стоял оцепленный чешскими часовыми поезд,
состоявший из шести классных пульмановских вагонов. Часовые ни-
кого не пропускали, образовав на платформе около вагонов большой
свободный полукруг.
— Чей это поезд? — спросил я одного чеха.
— Нашего генерала Дитерихса.
— Какого Дитерихса, русского генерала?
— Ну да, а теперь он нами командует, наш генерал.
— Могу я его видеть?
— Да, только его сейчас здесь нет, он поехал в город автомоби-
лем на совещание с Директорией.
Отправился я в штаб Верховного главнокомандующего генерала
Болдырева, члена Директории. И штаб, и Директория, и все ее канце-
лярии помещались в большой «Национальной» гостинице. Здесь сразу
пришлось окунуться в обстановку, напоминавшую до жуткости недо-
брой памяти дни лета и осени 1917 года. Та же беспорядочная сную-
щая без дела толпа, масса юрких штатских брюнетов с горбатыми но-
сами, всюду грязь, неубранный сор, стучат пишущие машинки, здесь
же доступный для всех телеграф с армейскими аппаратами Юза.
Шел длинными коридорами, ни от кого не мог добиться толку,
как пройти к начальнику штаба. Наконец в самом конце коридора,
при входе в ресторанный зал, один офицер мне помог.
— Да вон он сидит у стола, генерал Розанов47, начальник штаба.
Опять старый знакомый, еще с довоенного времени, с которым
вместе сражались в памятных героических Люблинских боях августа
1914 года. Тепло встретились. Оказалось, что генерал Розанов только
несколько дней сам прорвался через большевистский фронт..
66
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
— Шел в красной рубахе, как простой крестьянин. Сначала свои
пускать не хотели, взяли под подозрение.
Рассказал коротко ему и мои злоключения у большевиков в тюрь-
ме, случайное спасение и как дважды пробирался через их фронт.
Здесь же встретил своего давнего приятеля, полковника Генераль-
ного штаба Д.А. Лебедева, который работал на Дону вместе с гене-
ралами Корниловым и Алексеевым, а теперь пробрался сюда из Доб-
ровольческой армии через Москву. Затем вскоре подошел уральский
казак, генерал-майор Хорошкин48, оказавшийся однокашником по ка-
детскому корпусу. Оба они были в Уфе уже несколько недель, с само-
го Государственного совещания. Несколько часов проговорили мы; оба
они по очереди, один дополняя другого, нарисовали мне обстановку,
военную и политическую, среди которой родилась Российская Дирек-
тория.
Из рассказов еще многих очевидцев тех дней и из тогдашних уфим-
ских газет устанавливается такая картина. После начала восстания,
когда отряды русских офицеров и добровольцев, поддержанные чехо-
словаками, свергли иго большевиков и рассеяли их красноармейские
полки, образовалось много местных правительств. В Самаре знамени-
тый Комуч (Комитет членов Учредительного собрания, или, как тогда
больше называли, учредиловки), в Уральске — казачье правительство,
в Оренбурге — атаман Дутов с Оренбургским казачьим кругом, в Ека-
теринбурге — Уральское горное правительство, образованное евреем
Кролем49 и имевшее всего один уезд территории, в Омске — Сибирс-
кое правительство, в Чите — атаман Семенов, на Дальнем Востоке, в
Харбине и Владивостоке одновременно три правительства: генерала
Хорвата50, еврея Дербера51 и коалиционное. В то же время отряды че-
хов были рассредоточены по всей линии Великого Сибирского пути, от
Волги до Тихого океана, их военное начальство и политический коми-
тет отдавали свои распоряжения и пытались также управлять. Получа-
лась полная разноголосица и сумбур. Тогда было созвано в Уфе Госу-
дарственное совещание для выбора единой авторитетной российской
власти.
В совещание вошли представители большинства перечисленных
правительств, все наличные члены первого эсеровского Учредительно-
го собрания, партии меньшевиков, эсеров, умеренных социалистов,
кадетов и представители от некоторых казачьих войск. Состав край-
не пестрый, не выражавший народных масс (как и все собрания, на-
чиная с марта 1917 года) и с сильным преобладанием партийных
социалистических работников; последние определенно вели линию
этого совещания за признание Комуча как правительства всероссий-
v
67
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ского. Но на это не шли остальные члены совещания — несоциалис-
ты. Дело чуть не расстроилось.
Вот тогда-то выступили на сцену чехи. Их политический руково-
дитель доктор Павлу заявил на этом совещании от имени Чехосло-
вацкого корпуса, что если не будет образована единая власть, то чехи
бросают фронт; причем было произведено им еще одно давление на
совесть собравшихся и заявлено: чехи полагают, что единственным
законным и революционным правительством будет то, которое при-
знает Учредительное собрание первого созыва и которое будет в свою
очередь признано и поддержано этими «учредителями». Для всякого
русского было ясно, что под этим подразумевались социалисты-рево-
люционеры, то есть партия, ввергшая под руководительством своего
лидера Керенского в 1917 году Россию в бездну разрушения, позора
и Гражданской войны.
Заявление Павлу, однако, заставило всех пойти на открытые ус-
тупки, оставив в тайне свои истинные намерения. Очень быстро было
достигнуто соглашение, которое и подписали все участники Уфимс-
кого Государственного совещания. В качестве всероссийской власти
признавалась избранная этим же совещанием Директория из пяти
лиц под председательством Авксентьева, ближайшего сотрудника и
партийного товарища Керенского. Далее следовал пункт, что Дирек-
тория ответственна в своих действиях перед Учредительным собра-
нием первого созыва и что, как только соберется определенное число
членов его (помнится, 250), Директория обязана передать всю пол-
ноту власти этому кворуму учредиловцев.
Директория вступила во власть, то есть начала на бумаге отдавать
распоряжения, писать к народу воззвания, выпускать международные
декларации. Собиралась образовывать кабинет министров, причем
еще на совещании было обещано взять готовый аппарат министров
от Сибирского правительства в Омске. Почти все соглашение сдела-
но в угоду Комучу, который примазался к Народной армии, восстав-
шей на борьбу против большевиков. Имея в своем составе более
шестидесяти процентов иудеев, учредиловцы, с присущим своей пар-
тии апломбом, не постеснялись еще раз назваться избранниками рус-
ского народа, не остановились перед преступной игрой еще раз на
русской крови. Какое самодовольство звучало в словах — фронт Уч-
редительного собрания!
И как раз теперь, когда все было сделано по их вожделениям, ког-
да власть вторично после революции попадала в руки той же партии,
она показала себя совершенно неспособной к какой-либо не то что
творческой, а просто плодотворной работе. Падали один за другим го-
68
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
рода на Волге. Отданы Хвалынск, Вольск, Сызрань, Самара, дальше
отступили и очистили Кинель, Бугульму и подходили к Уфе. Вся мест-
ность, громко называвшаяся «территорией Учредительного собрания»,
оказалась уже к началу октября в руках большевиков.
Директория спешно укладывала чемоданы и готовилась к переез-
ду. Куда? Вот вопрос, вставший перед всеми. Сначала хотели в Ека-
теринбург, как центр Урала и, так сказать, независимый город. Но,
казалось, слишком близко от боевого фронта и слишком ненадежно.
Решено было ехать в Омск, в столицу Сибирского правительства, хотя
здесь как-то сама собою напрашивалась всем мысль, что Директория
едет в гости, на готовое к сибирякам, у которых был уже сконст-
руирован работоспособный аппарат управления, образована сильная
армия; мобилизация среди крестьян и рабочих Сибири прошла так
успешно, что была несомненна полная поддержка Сибирского пра-
вительства всем населением.
В Уфе я на несколько лет расстался со своим верным другом —
моя жена решила ехать в Саратов к оставшимся там детям, чтобы
попытаться их вывезти ко мне на восток. Надежным путем была до-
ставлена она в Кинель, где проходил тогда отступавший чешско-уч-
редиловский фронт, оттуда на лошадях направилась в Самару. Исчезла
надолго в кровавом тумане, которым социалисты-большевики окута-
ли русскую землю.
По приезде в Омск Директории и разноцветной толпы беженцев
сразу обнаружилось течение масс не в ее пользу; с другой стороны —
Директория оказалась настолько несостоятельной, что почти никто с
нею не считался. Один раз, например, вечером в гостиницу «Европа»,
где стояли члены Директории, явились несколько человек из партизан-
ского отряда Красильникова52 с криками, что они пришли арестовывать
директоров. Этот скандал удалось локализовать только самому Верхов-
ному главнокомандующему генералу Болдыреву; но никаких мер воз-
действия, никакого наказания виновных фактически в государственном
преступлении Директория провести не могла. Власть была до того бес-
сильна, что на вопросы генерала Болдырева к некоторым из кадровых
офицеров: «Какое место Вы желаете занять?» — он получал в ответ: «Я
не желаю вовсе служить здесь, с эсерами»...
В массах народных к Директории относились совершенно безраз-
лично, слои интеллигентные — неодобрительно, а армия на фронте
буквально начинала ее ненавидеть и глухо волновалась, спрашивая, за
кого же и для чего она будет проливать кровь и жертвовать жизня-
ми, раз нет веры и нет малейшей очевидности, что новая мифичес-
кая власть может спасти и оздоровить Россию.
69
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
А признаки, подтверждавшие этот печальный вывод, все сгущались
и увеличивались. Директория была в Омске более двух недель и все
еще не могла сговориться об образовании общего российского аппа-
рата министерства. Делами продолжал управлять Сибирский кабинет,
причем один из его самых энергичных членов, сибирский военный
министр генерал Иванов-Ринов поехал в Читу и на Дальний Восток,
чтобы там на местах наладить формирование армии и дело снабже-
ния ее нашими русскими запасами и присланными от союзников. В
Омске шли долгие переговоры, различные персональные перестанов-
ки в проекте состава кабинета. Но дело не двигалось.
В конце сентября приехал в Омск из Харбина адмирал Колчак в
качестве частного человека и даже в штатском платье. Я был у него
на третий день приезда, и мы проговорили целый вечер. Адмирал
рассказывал мне подробно о своих поездках в Америку и Японию, о
положении на Дальнем Востоке, о роли разных союзников-интервен-
тов, причем смотрел он на все мрачными глазами. Он тогда, еще в
октябре 1918 года, высказывал мысль, что союзники преследуют ка-
кие-то скрытые цели, что поэтому мало надежды на помощь с их
стороны.
— Знаете ли, мое убеждение, что Россию можно спасти только рус-
скими силами. Самое лучшее, если бы они совсем не приезжали, ведь
это какой-то новый интернационал. Положим, очень уж бедны мы
стали, без иностранного снабжения не обойтись, ну а это значит по-
пасть им в зависимость. Я намерен пробраться в Добровольческую ар-
мию и отдать свои силы в распоряжение генералов Алексеева и Дени-
кина, — закончил адмирал Колчак.
Около того же времени прибыл особым поездом, с пулеметами и
целой командой, одетой в новенькую солдатскую форму с сине-бе-
лыми погонами, член Комуча Роговский. На вопросы, что означает
такой приезд и каково назначение сине-белого отряда, Роговский да-
вал ответ:
— Я прибыл в качестве министра полиции нового кабинета, а от-
ряд мой есть кадр новой полиции, которую я начну образовывать по
всей территории.
— ?!!
Оказалось, что председатель Директории Авксентьев дал в Уфе
обязательство своей партии обеспечить портфель министра полиции
для члена Комуча, которым и был намечен Роговский. Шито было
слишком белыми нитками. Несомненно, что если Роговский обра-
зует всюду свою полицию, партийную эсеровскую, то фактически
вся власть в стране попадает в руки опять этой злосчастной партии.
70
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
На это никто не шел. Соглашение, почти достигнутое с сибиряками,
вновь расстроилось.
В те дни часто произносилось незнакомое для меня имя генерала
Нокса, причем многие говорили: вот подождите — приедет Нокс...
Как будто его приезд, этого английского генерала, мог многое изме-
нить, создать и дать опору. Я недоумевал, искал объяснения и не мог
найти.
— Погодите, вот приедет Нокс — увидите, — отвечали мне.
Вскоре генерал Нокс прибыл в Омск в особом довольно скром-
ном поезде в сопровождении небольшой свиты. Ему сделали почти
царскую встречу, Директория в полном составе была на вокзале, го-
род и станцию разукрасили флагами, национальными и новыми си-
бирскими, бело-зелеными. Шпалерами стояли и парадировали моло-
дые сибирские войска, одетые в шинели из мешочного холста.
В этот день, проходя по мосту через речку Ом, я встретил двух
офицеров в английской форме. Один из них был полковник велико-
британского Генерального штаба Нильсон, мой хороший знакомый по
Могилевской Ставке в августе 1917 года, настоящий офицер; другой
русский полковник П. Родзянко53, принятый на службу англичанами.
Обрадовавшись друг другу, обменялись первыми фразами — так мно-
го воды утекло с памятных нам Корниловских дней. Нильсон взял с
меня обещание прийти к нему на чашку чаю в тот же день вечером.
Надо сказать, что между офицерами всех армий, настоящими офи-
церами, существует особая связь, стирающая в обычное время даже
национальные грани. Недаром социалисты называли офицерство враж-
дебно-презрительно «кастой». Да, каста-корпорация, общество культи-
вированной чести, самопожертвования и даже подвига. Без этого не
может существовать ни одна армия, а значит, и ни одна страна. Этот
дух культивировался веками и представляет одно из самых ценных со-
ставных человеческой цивилизации. Дух этот общий, присущий всем
нациям. Оттого-то и чувствовали себя офицеры разных армий как бы
членами одного ордена, братьями по духу, носителями одних традиций.
Очевидно, оттого-то на русских офицеров и направился первый и пол-
ный ненависти удар со стороны разрушителей старой мировой хрис-
тианской культуры, социалистов.
Генерал Нокс оказался очень общительным человеком, типичный
англичанин, высокого роста, с моложавым не по летам лицом, в выс-
шей степени smart, довольно хорошо говорил по-русски. От него
71
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
я узнал, что Англия готова помогать антибольшевистским русским
армиям оружием, патронами, всяким военным снабжением и обмун-
дированием на 200 000 человек; кроме того, посылает в Сибирь не-
сколько сот своих офицеров в качестве инструкторов на помощь нам,
русским офицерам. Для активной помощи направляются два баталь-
она английских войск, Мидльсекский и Хэмпширский, и целая диви-
зия в полном составе из Канады. Прямо в глазах зарябило от таких
цифр. Чисто великобританский жест. Ведь это все обещало действи-
тельную помощь в восстановлении нашей Родины, Великой России,
и давало нам полную надежду.
В поезде генерала Нокса встретил нашего русского генерал-майора
Степанова54, тоже старого знакомого еще в Ставке в дни совместной
борьбы против развала армии комиссарами и комитетами Керенско-
го. Генерал Степанов приехал с Ноксом из Владивостока, подтвердил
все сказанное им и от себя добавил много интересного о личности этого
генерала, его исключительно дружественных чувствах к России, о его
планах, как лучше осуществить эту помощь нам.
В это время с фронта приходили тревожные вести. С одной сторо-
ны, чехи отказывались воевать, ссылаясь на усталость и на то, что они
хотят ехать драться против немцев на Французский фронт; а с другой
стороны, наша новая, молодая Русская армия, теперь объединенная
номинально под командованием генерала Болдырева из частей Сибир-
ской и Народной армий, волновалась все больше и больше неопреде-
ленностью в Омске, медлительностью формирования правительствен-
ного аппарата. Раздавались оттуда уже открыто голоса о необходимости
установления единоличной военной власти, при которой эсеры не мог-
ли бы снова делать свои кровавые опыты над армией и страной.
— Дайте нам работать, не мешайте нас в политику, — было об-
щее желание офицерства.
Полковник Д.А. Лебедев объехал фронт, побывал у генералов Ди-
терихса, Ханжина, Голицына и Гайды; все ему говорили о необходи-
мости скорейшей замены Директории единоличной военной властью.
Но кем? Будь здесь генералы Алексеев или Деникин, — тогда все схо-
дились на них...
В Омске образовался политический центр, в который вошли все
общественные и политические деятели от народных социалистов и
правее. Этот политический центр пришел также к выводу, что Ди-
ректория не способна сдвинуть воз и довезти его до места, что необ-
ходимо ее заменить единоличной военной властью.
Действительно, бедная Директория была подобна классической
курице, высидевшей утят и бегавшей беспомощно по берегу, когда
72
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ее птенцы плавали, ныряли и плескались на водном просторе. Роды
кабинета министров происходили очень мучительно. Наконец, стал
помогать, засучив рукава, и генерал Нокс, — подействовала его угро-
за, что работа по снабжению не будет начата, пока не установится
власть. Долго камнем преткновения был самозваный министр поли-
ции Роговский со своим сине-белым отрядом. Председатель Дирек-
тории Авксентьев выкручивался вовсю; говорил, что он обязан был
пойти на это назначение в Уфе, иначе бы соглашение не состоялось,
чехи ушли бы с фронта.
— Да они и так уходят! А потом, все равно они с сентября уже
не воюют и всю местность от Волги до Уральских гор отдали боль-
шевикам, — отвечали ему.
Тогда Авксентьев попросту умолял согласиться на Роговского, обе-
щая недели через две его «прогнать» и заменить другим, приемлемым
лицом. Долго спорили из-за этого пункта. Наконец пришли к соглаше-
нию Роговского не назначать; на этих условиях кабинет сформировал-
ся, и А.В. Колчак вошел в него как военный и морской министр. На
радостях Директория устроила пышный банкет, достали даже вина.
Говорилось много речей на всех языках, раздавались призывы к друж-
ной, энергичной работе, трещали фразы о демократиях всего мира;
директора и общественность на карачках ползали перед высокими
иностранцами.
Социалисты-революционеры к этому времени основали свои штаб-
квартиры в Уфе и Екатеринбурге. В первом городе они пробовали
мутить среди нашей Русской армии, устраивая митинги и формируя
русско-чешские батальоны «защиты Учредительного собрания», а в
Екатеринбурге они близко объединились с родственным им по составу
чешским национальным комитетом и действовали здесь вовсю, раз-
лагая чехословацкие полки. Все эсеры сгруппировались теперь около
Виктора Чернова, их вождя и одного из самых вредных деятелей,
который шел всю революцию вперегонки с Керенским; обладая без-
граничным личным честолюбием, Чернов не останавливался ни перед
чем, чтобы перещеголять своего конкурента и товарища по партии.
И вот в середине октября, как раз ко времени этого банкета, был
выпущен в Уфе «манифест» партии социалистов-революционеров ко
всему населению России, подписанный В. Черновым и его ближай-
шими сотрудниками; в этой листовке повторялось в сотый раз, что
«завоевания революции в опасности», что «новое правительство и
армия стали на путь контрреволюции»; а потому все население при-
зывалось к оружию и к повсеместной партизанской войне против
правительства и его армии.
73
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Неслыханная и небывалая подлость! Ведь это самое правитель-
ство —Директория — было избрано и составлено самими эсерами;
они подписали на Уфимском совещании обязательство всячески ее
поддерживать. Кроме того, председателем Директории был их же
человек, член их партии Авксентьев, и два члена Директории, Ар-
гунов и Зензинов, были тоже партийные эсеры. Выходило, что или
и они трое повинны в этом предательском воззвании, как члены
партии, или предательство направлено и против них. Эта прокла-
мация-манифест широко распространилась и попала в армию. Вол-
нение поднялось страшное. Требовали суда над преступниками.
Посыпались обращения к новым министрам, к Авксентьеву, к ге-
нералу Болдыреву; те возмущались и говорили, что примут меры. Но
ничего не делалось, а Авксентьев на поставленный прямо вопрос не мог
дать никаких объяснений; так и осталось невыясненным, участвовал ли
он в этом воззвании, которое было на руку только большевикам. Впро-
чем, о выходе своем из партии Авксентьев, Зензинов и Аргунов не за-
являли, да и посейчас состоят в ней.
Кабинет министров присоединился к мнению армии и политичес-
кого центра о необходимости и своевременности замены Директории
единоличной военной властью и обратился к генералу Болдыреву, как
Верховному главнокомандующему, с предложением взять полноту всей
власти на себя. Болдырев соглашался с мотивами и жизненной необ-
ходимостью такой замены, но отказался ее осуществить, ссылаясь на
несвоевременность. А волнения в армии все разрастались, увеличива-
лась и неуверенность в завтрашнем дне, в способности Директории
быть действительной, твердой властью.
В конце октября мне пришлось объехать большинство частей на-
шего фронта. Я ездил вместе с генералом Ноксом, будучи команди-
рован Ставкой Верховного главнокомандующего. Чехи всюду были
выведены с фронта в ближайший тыл. Русские молодые части стояли
в передовой линии, одновременно ведя бои и формируясь. Работа,
которую несли русские офицеры, была выше сил человеческих. Без
правильного снабжения, не имея достаточных денежных средств, при
отсутствии оборудованных казарм, обмундирования и обуви при-
ходилось собирать людей, образовывать новые полки, учить, трени-
ровать, подготавливать их к боевой работе и нести в то же время
караульную службу в гарнизонах. Надо еще прибавить, что все это
происходило в местности и среди населения, только что переживше-
го бурную революцию и еще не перебродившего; работа шла под
непрекращающиеся вопли социалистической пропаганды вроде при-
веденного выше воззвания Чернова.
74
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Под влиянием такой пропаганды в сентябре и октябре было сде-
лано несколько попыток восстаний среди воинских частей тыловых
гарнизонов. Офицерам приходилось жить почти безвыходно в казар-
мах, чтобы предохранить людей от провокаторов и пропаганды. Не
надо забывать, что вся Россия представляла собой тогда бурлящий ко-
тел, не было ничего установившегося, настроения масс не определи-
лись и легко поддавались самым неожиданным колебаниям. Жизнь
тысяч этих скромных безвестных русских работников, строевых офи-
церов, была в постоянной опасности.
В Челябинске видел смотр и парад 41-го Уральского горных стрел-
ков полка. После месяца работы полк представился как настоящая
воинская часть; видна была спайка офицеров и солдат, хорошее знание
строевого учения, умение нести боевую службу в поле. Но внешний вид
был очень жалкий: более чем у половины людей отсутствие шинелей и
сапоги — одна сплошная заплата. Командир полка, молодец-полковник
Круглевский55, настоящий заботливый командир, делал все, что мог,
добывая снабжение и у интендантства, и у состоятельной части насе-
ления.
— Приходится, — говорил он, — прямо выпрашивать. Ведь у меня
половина людей осталась в казармах, не в чем выйти. На несколько
человек одна пара сапог, по очереди ходят на учение, в столовую и на
двор.
В Челябинске же встретился с М.К. Дитерихсом, впервые с осени
1917 года, когда он вернулся в Ставку после неудачного похода на
Петроград генерала Крымова56. Работая вместе с Дитерихсом и под его
начальством с 1915 года, я хорошо знал его раньше и теперь прямо не
узнал: генерал постарел, исхудал, осунулся, не было в глазах прежней
чистой твердости и уверенности, а ко всему он был одет в неуклюжую
и невоенную чешскую форму, без погон, с одним ремнем через плечо
и со щитком на левом рукаве. Он состоял начальником штаба у коман-
дующего чешскими войсками генерала Яна Сырового.
— Много пережить пришлось тяжелого, — сказал мне М.К. Ди-
терихс, — развал армии, работа с Керенским, убийство Духонина57
почти на моих глазах. Пришлось скрываться от большевиков. Потом
работа с чехами.
Мрачно и почти безнадежно смотрел генерал Дитерихс на пред-
стоящую зиму.
— Надо уходить за Иртыш, — было его мнение. — Вы не можете
одновременно формироваться и бить большевиков, да и снабжения нет,
а англичане когда-то еще дадут. Чехи... — Он махнул рукой. — Чехи
воевать не будут, развалили их совсем.
75
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
На следующий день я был на похоронах доблестного солдата, чеш-
ского полковника Швеца. Он повоевал на Германском фронте, затем
поднял восстание против большевков и сражался неутомимо с ними.
Полк его обожал. Но развал шел среди всех чехов, и, когда коснулся
полка Швеца, тот пробовал бороться, сдержать массу, один из всех
продолжал со своим полком вести боевые действия на фронте. Но вот
полк отказался выполнить боевую задачу, решительно потребовал уво-
да в тыл и образования комитета. Полковник Швец собрал солдат и
говорил с ними, грозил, что он обращается к ним в последний раз,
требуя полного подчинения и выполнения боевого приказа. Полк не
подчинился. Тогда полковник Швец вернулся в свой вагон и застрелил-
ся. На похоронах его в Челябинске собралась многотысячная толпа и
было не мало искренних слез. На могиле этого героя политиканы, рус-
ские и чехи, говорили звонкие речи и лили крокодиловы слезы... Мо-
жет быть, они и не сознавали тогда, что истинными убийцами этого
честного солдата были они, виновники развала. Много пришлось видеть
разных людей и картин чехословацкого воинства в Сибири, но чтобы
не отвлекаться, оставлю это для отдельной главы.
Из Челябинска я проехал вместе с генералом Ноксом в Екатерин-
бург, в город, который стал для русского народа местом величайшей
святыни и небывалого позора. Еще сидя в большевистском застенке,
летом 1918 года, мы прочитали в местных «известиях» официальное
сообщение московского Совдепа об убийстве Государя; там же была
заметка, в которой комиссары лживо и лицемерно заявляли, что Цар-
ская Семья перевезена ими из Екатеринбурга в другое, «безопасное»
место.
Больно ударила по душе эта ужасная, злая весть всех русских офи-
церов и простых казаков — более ста человек было нас заключено в
городской тюрьме Астрахани. Как будто отняли последнюю надежду
и вместе с тем надругались над самым близким и дорогим, надруга-
лись низко, по-хамски, как гады. Даже красноармейцы, державшие
в тюрьме караул, и астраханские комиссары казались в те дни скон-
фуженными, — ни один из них ни словом, ни намеком не обмол-
вился о злодеянии; точно и они чувствовали себя придавленными со-
вершившимся ужасом и позором.
Генерал Нокс имел неофициальное поручение от своего короля
донести возможно подробнее об Екатеринбургской трагедии. С стес-
ненным сердцем входили не только мы, русские, но и бывшие с нами
английские офицеры в Ипатьевский дом, в котором Царская Семья
томилась два последних месяца заключения и где преступная рука
посягнула на Их священную жизнь. Нас сопровождал и давал под-
76
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ровные объяснения чиновник судебного ведомства Сергеев, который
и вел в то время следствие по делу Цареубийства. Из его слов тогда
уже вставала картина жуткой кровавой ночи с 16 на 17 июля.
Когда белые впервые заняли Екатеринбург, все цареубийцы и их
главные сообщники бежали заблаговременно; кое-кого из мелкоты —
нескольких красноармейцев внешней охраны, родственников убийц
и даже сестру чудовища Янкеля Юровского — удалось захватить и
привлечь к следствию с первых же дней; с самого начала все дело
было взято в свои руки группой строевых офицеров, и ими-то и были
получены первые нити, по которым установлено почти полностью
преступление.
Весною 1919 года во главе следствия были поставлены генерал Ди-
терихс и следователь по особо важным делам Н. А. Соколов, которые с
помощью специальной экспедиции тщательно обследовали всю мест-
ность вокруг города по радиусу в несколько десятков верст. Обшарили
почти все шахты, собирали каждый признак, шли по самому малейше-
му намеку, чтобы рассеять мрак, нависший над концом Царской Се-
мьи. Мне пришлось быть еще два раза в Екатеринбурге и беседовать с
обоими; вывод их был тот же, который сообщил нам осенью 1918 года
Сергеев: в ночь на 17 июля нового стиля Государь Император Нико-
лай Александрович и Его Семья были зверски умерщвлены в подвале
Ипатьевского дома.
Кроме Сергеева, тогда же довелось подробно говорить с доктором
Деревенько, лечившим Наследника, с протоиереем Строевым, кото-
рый был большевиками дважды допущен в дом заключения служить
обедню, и еще с рядом лиц, живших в Екатеринбурге. Навсегда ос-
талось в памяти то общее из их рассказов, что светит, как венцы
мучеников из старорусской Четьи минеи; каждый штрих, всякая под-
робность говорили о том величавом смирении, с которым Царствен-
ные Узники переносили тяжелый крест страданий, всевозможные
лишения и даже надругательства большевиков. Все осмотры и озна-
комления с материалами следствия за этот приезд в Екатеринбург
легли в основу донесения об убиении Царской Семьи, посланного
тогда же генералом Ноксом в Лондон.
Дом екатеринбургского горнопромышленника Ипатьева — неболь-
шой особняк на площади против собора — был окружен двумя сте-
нами; вторую, сплошной деревянный забор вышиною более сажени,
большевики построили специально для того, чтобы еще более отделить
Высоких Заключенных от внешнего мира. Караулы неслись самые стро-
гие, причем наружный, вокруг дощатого забора, был из красноармей-
цев, внутренний же состоял из чекистов-инородцев (иудеи и латыши)
77
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
и нескольких человек русских, самых отъявленных мерзавцев, катор-
жан. При этом внутреннем карауле имелись два пулемета, стоявшие
всегда наготове в окнах верхнего этажа, чтобы отразить возможное
нападение. Комиссары жили все время под опасением, что русские
люди освободят своего Царя из их хищных кровавых рук.
Настроение народных масс Екатеринбурга хотя и было придавлено
террором, но поднялось бы и смяло кучки святотатцев во главе с Ян-
келем Юровским, если бы только в народ проникли слухи о возмож-
ности того страшного конца, который эти выродки готовили Царской
Семье. Оттого-то комиссары не доверяли красноармейцам внутренне-
го караула, по той же причине они постарались покрыть такой тайной
свое злодеяние и затерять следы его. Лишь через несколько дней после
17 июля 1918 года пополз шепотом рассказ о том, что неслыханное
совершилось. Но наряду с этим выросли тогда же легенды, будто Цар-
ская Семья вывезена из Екатеринбурга, что кто-то и где-то видел Их
проезжающими в направлении на Пермь.
Записываю отрывочные воспоминания того, что запечатлелось тог-
да в Екатеринбурге. Несомненно появятся подробные отчеты
следствия, вероятно также, что люди, жившие в этом городе лето
1918 года, дадут полную картину тех тяжелых недель и страшных
дней. Здесь уместно отметить лишь, что с первых же часов занятия
белыми Екатеринбурга были приложены все усилия, чтобы не только
открыть правду, как бы ужасна она ни была, но и собрать все пред-
меты-реликвии, сохранившиеся от Царской Семьи; все собранное
было потом опечатано и при описях отправлено на английский крей-
сер «Кент». За время правления Директории все это делалось по ча-
стному почину русских людей, не встречало не только сочувствия, а
иной раз так даже чувствовалось скрытое противодействие; но настро-
ение офицерства, солдат и крестьянской массы было таково, что эти
разрушители Государства Российского не смели открыто препятство-
вать. После того как эсеровская Директория была заменена едино-
личной властью адмирала А. В. Колчака, следствие пошло в порядке
государственного дела. И только тогда чешский генерал Гайда при-
нужден был спешно выехать из Ипатьевского дома, который он за-
нимал для своего штаба.
Задача будущего поколения — открыть все полностью: и великий,
единственный в мировой истории, подвиг мученичества нашего Го-
сударя и Его Семьи, и неслыханную мерзость Их мучителей-убийц,
и низость безвольного непротивления тех, кто мог в те дни противо-
стоять убийцам. Все будет открыто. И недалек тот день, когда перед
обновленной Россией развернется вся картина и встанут и засияют
78
4^1
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
образы Царственных Великомучеников. Но многое еще придется пе-
режить до того и нашей стране, и нам, современникам...
В Екатеринбурге в то время, в октябре 1918 года, были два энер-
гичных генерала — русский В.В. Голицын, формировавший 7-ю ди-
визию горных стрелков Урала58, и чех Гайда. Очень молодое длинное
лицо, похожее на маску, почти бесцветные глаза с твердым выраже-
нием крупной, хищной воли и две глубокие, упрямые складки по
сторонам большого рта. Форма русского генерала, только без погон,
снятых в угоду чешским политиканам. Голос его тихий, размеренный,
почти нежный, но с упрямыми нотками и с легким акцентом; ко-
роткие, отрывистые фразы с неправильными русскими оборотами.
Гайда проводил такую точку зрения:
— Русский народ совсем не может иметь теперь, немедленно, пар-
ламентаризма. Я в этом убедился, пройдя всю Россию и Сибирь в два
конца. И от революций все устали, хотят только порядка. По моему
мнению, России нужна только монархия и хорошая демократичес-
кая конституция. Но теперь нельзя. Надо скорее военную диктату-
ру. Я поддержу своими полками, если найдется русский генерал, ко-
торый возьмет власть на себя.
Так говорил Гайда в октябре 1918 года в вагоне у генерала Нокса.
Но и он был бессилен удержать свои части на фронте и поневоле
требовал замены их дивизией генерала Голицына. На наших глазах
эта смена и происходила. Русские полки и батальоны, которые при-
шлось видеть на фронте, поражали своей малочисленностью, скудным
снабжением, плохим обмундированием.
Непостижимо, как могли при тех условиях наши отряды и моло-
дые полки не только держаться на фронте, но и вести наступление,
очищать от большевиков огромные пространства Сибири и Урала. А
это было так, сама действительность тому свидетельство. Горячая лю-
бовь к Родине, выносливость русского человека да всеобщая ненависть
к большевикам делали это дело. А выносливость прямо единственная
в мире! Легкие, ветром подбитые шинели, рваные сапоги, отсутствие
белья. В передовой линии генерал Голицын представил Ноксу одного
молодого капитана, как наиболее отличившегося и дважды раненно-
го. И у него не было второй нижней рубахи на перемену. Никогда
не забуду этой картины, как розовый, хорошо упитанный английс-
кий генерал, одетый щеголем, похлопал по плечу этого героя капита-
на с худым, изможденным лицом и впалыми глазами:
— Ничего, ничего, мы вам дадим белья.
Как огнем, вспыхнуло краской лицо капитана, сверкнули гордо
глаза.
79
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
— Покорно благодарю, мне ничего от вас не надо. Вот солдатам,
если привезли, дайте.
Полураздетую армию одеть было необходимо.
— Наши интенданты — красные, — говорили генералы Голицын
и Вержбицкий59, — что от них заберем в боях, то и имеем; с тыла
ничего еще не получали.
Дух и внутренняя спайка среди этих частей были замечательные.
Офицеры и солдаты жили в общих землянках, зачастую обер-офицеры
стояли в строю и в бою как рядовые. Тяжелая боевая служба среди
начавшейся уже зимы неслась в высшей степени добросовестно, без
отказа. Жила среди всех нас большая вера в справедливость своего дела.
Между всеми было полное доверие; никаких недомолвок, недоговорен-
ностей. Та отчужденность и подозрительность к своему офицеру, ко-
торую старательно привили и раздули наши политиканствующие соци-
алисты в 1917 году, исчезли совершенно и заменились нормальными
отношениями, чувством взаимной дружбы, что ведь так естествен-
но между сынами одного народа, между офицером и солдатом одной
армии.
Маленький, весь сплошной нерв, генерал Вержбицкий, стоявший со
штабом у самых передовых частей наиболее опасного направления, так
говорил генералу Ноксу на вопрос его о снабжении и о нуждах:
— А вот, Ваше Превосходительство, посмотрите сами. Одеты в
лапти и зипуны. Винтовки? Есть и винтовки, — у красных отняли.
Патроны? Патронов мало. Ну ничего, добудем, добудем, Ваше Пре-
восходительство... Обещаете дать? Что ж, спасибо, большое спасибо.
Не откажусь.
Он побарабанил нервно маленькой крепкой рукой по столу и пос-
ле молчания продолжал:
— Это все герои, Ваше Превосходительство, они прошли от са-
мого Иркутска, очистили Сибирь и Урал. И дальше пойдем. Надо весь
Урал очистить.
И он здесь же на карте развил основу стратегического плана; ясно
и просто показал положение красных и их затруднения из-за малого
количества путей в горах Урала, оценил направления, силы.
Все генералы и офицеры жаловались на неустройство тыла, что по-
литические распри там отзываются тяжело на боевой армии, что не-
обходимо как можно скорее установить такую власть, которая могла
бы наладить порядок в тылу; все они представляли себе и верили, что
это по плечу только единоличной военной власти.
По возвращении в Омск я получил назначение во Владивосток,
чтобы там на Русском Острове собрать 500 офицеров и 1000 солдат
80
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
и подготовить из них кадр для будущего корпуса, причем генерал
Нокс обещал всевозможную помощь этому делу.
В Омске волнения и политический муравейник продолжали кипеть
все больше. Черновское воззвание оставалось без всякого ответа. Вслед-
ствие этого были даже сделаны попытки отдельных офицеров и воин-
ских частей арестовать его сообщников, но благодаря чехам и попус-
тительству Директории Чернов спасся и ускользнул с другими эсерами...
прямо в советскую Россию, к большевикам.
Политический центр на своих заседаниях, даже мало и скрыва-
ясь, пришел к решению, что необходим переворот и вручение всей
власти одному лицу — адмиралу Колчаку.
Вместе с генералом Степановым и Ноксом 2 ноября я выехал во
Владивосток.
* * *
При проезде по железной дороге, — а ехали мы с остановками в
некоторых городах, — создавалось такое впечатление, будто едешь не
по одной стране, а попадаешь из одного удельного княжества в другое.
Центральной власти, какого-либо объединения и единого управления
на общее государственное благо, на общее дело не было. Местная власть
действовала всюду на свой образец, преследуя только те задачи, кото-
рые ей казались нужными и важными.
Это отражалось на всем. Всего хуже было то, что даже те запасы,
которые имелись в обширной Сибири, не могли распределяться пра-
вильно между ее частями; каждый думал только о своем районе, как
бы обеспечить его нужды. То же явление наблюдалось и в отноше-
нии армии.
Русь! Однажды тебя погубило такое раздробление на уделы, свер-
нуло с твоего исторического пути и ввергло на несколько столетий в
темное татарское иго. Много страданий пережила тогда родная стра-
на и гибель нашей чисто русской, славянской культуры. Только жи-
вой инстинкт народа, соединив его вокруг Московского Великого
Князя, спас Россию, воскресил страну; она окрепла и веками сумела
образовать Великое Государство Российское. Не для того же, чтобы
снова распасться на отдельные уделы и ввергнуться в гибельное со-
стояние расчленения, подпасть под иноземную власть, новое иго, гор-
ше татарского.
В Иркутске был губернатором (или, как тогда еще называли, гу-
бернским комиссаром) Яковлев, партийный эсер, ведший очень лов-
ко свои дела, но личность очень темная, по отзывам местных людей.
6 — 2324
81
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Меня посетил старый боевой друг, полковник Лабунцов60, раненный
в одном бою со мною, под Люблином, и брат по Георгиевскому кре-
сту. Он развернул ужасную картину того, что творилось во всей
округе; Яковлев положительно развращал народ и молодые войска,
всячески затрудняя их работу; он не отводил казарм и квартир,
умышленно тормозил дело снабжения. Население здесь волновалось,
местами вспыхивали восстания, которые раздувались всячески испод-
тишка губернской властью.
В то же время про Читу и управление атамана Семенова шли
самые лучшие рассказы из разных источников; то, что мы увидели,
въехав в Забайкалье, подтверждало эти рассказы. На станциях по-
рядок, правильное движение поездов, удовлетворение нужд всех
слоев населения. Город Читу проехали ночью, не останавливаясь.
Были уже и тогда люди, которые, наоборот, с пеной у рта дока-
зывали, что в Чите творились безобразия; эти люди постоянно свя-
зывали имя атамана Семенова с японцами. Среднего мнения не бы-
ло — или полная похвала, или неистовая брань и подтасовка фактов;
с самого начала здесь плелась интрига и провокация. Мне лично при-
шлось познакомиться и узнать близко атамана Семенова только в
феврале 1920 года, уже тогда, когда я с армией пробился через всю
Сибирь в Забайкалье. Об этом я буду подробно писать в одной из
последующих глав.
А здесь сделаю некоторое отступление, чтобы была яснее связь
некоторых дальнейших событий. Еще когда я был в большевистской
тюрьме в Астрахани, все мы, читая коммунистические газеты, встре-
чали чаще всех имена Корнилова, Дутова и есаула Семенова. Невы-
разимая злоба и самая отборная ругань сопровождала каждое упо-
минание их на столбцах совдепской прессы. Для нас же, заключенных
и обреченных на смерть русских офицеров, эти имена были отдален-
ными родными огнями, которые освещали мрак большевистского
ужаса, окутавший всю Россию. Они поддерживали в нас надежду на
возрождение Родины. Атаман Семенов начал есаулом, по своему по-
чину, за свой риск и страх, борьбу против разрушителей-большеви-
ков, и вел он эту борьбу неослабно, не выпуская из рук оружия. Он
оказывал поддержку всем остальным антибольшевистским борцам,
шел с ними на соединение. Но, понятно, передавать дело эсерам или
другим бессильным людям для нового опыта и провала атаман Семе-
нов не хотел и не мог. Поэтому он хотя и признал номинально Ди-
ректорию, но твердо держал власть в своих руках.
В Харбине и полосе отчуждения Восточно-Китайской железной
дороги управлял генерал Хорват, старый и опытный администратор,
82
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
знавший отлично местные условия и весь край, пользовавшийся боль-
шим авторитетом даже среди китайцев. Он признал Директорию, но,
понятно, продолжал вполне самостоятельно управлять Дальним Вос-
током.
Грустно было видеть русское положение в Харбине мне, бывшему
здесь в последний раз в 1905 году, перед заключением Портсмутско-
го мира. Город шумел теперь праздной, хорошо одетой и сытой тол-
пой; сюда стеклась, кроме невольных беженцев от большевиков, масса
спекулянтов и укрывавшихся от воинской повинности; преобладали
горбатые носы и говор с бердичевским акцентом. Китайцы, прежние
«ходи», смотрели и держали себя вызывающе, выказывая как бы свое
превосходство над нами в нашем несчастии.
Владивосток — жемчужина России. Как говорил генерал Нокс, это
самый красивый и живописный город в мире по своему расположе-
нию, только неблагоустроенный и грязный.
— Если бы он попал в хорошие руки, — добавил он.
Упаси Господи! Будут и русские руки хорошими, будут еще, мо-
жет быть, самыми лучшими; для Владивостока и для всей Русской
земли — во всяком случае.
Владивосток представлял из себя какой-то хаос, еще не уста-
новившийся после свержения там большевиков; беспорядок и
неустройство здесь были самые большие из всех мест. Какая-либо
русская власть, которая могла бы наладить жизнь и урегулировать
отношения, отсутствовала. Был губернатор Циммерман, был комен-
дант крепости полковник Бутенко61, но оба оказывались бессильны-
ми и тратили все время и силы на то, чтобы лавировать между са-
мыми разнообразными и противными друг другу элементами, что
нахлынули сюда.
Дело было так. Большевиков выгнали из Владивостока чехи под
командой генерала Дитерихса при помощи и поддержке японских
частей; на помощь к чехам направлялся и отряд русских офицеров,
но чехи их не приняли и даже требовали разоружения. Тотчас же
вслед за свержением советской власти во Владивостоке образовалось,
с одной стороны, правительство эсеров, еврея Дербера и земс-
кое, а с другой стороны — междусоюзнический совет из неполно-
мочных и случайных иностранных офицеров, оказавшихся во Влади-
востоке; миссии тогда еще не прибывали. Когда русский отряд пол-
ковника Бурлина62 все же пришел во Владивосток, приехал так-
же сюда генерал Хорват, чтобы объединить власть во всем крае
Дальнего Востока, то этот случайный «союзнический» совет по на-
стоянию эсеров потребовал разоружения отряда Бурлина. На Рус-
83
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ской земле разоружали русскую воинскую часть, состоявшую почти
сплошь из офицеров! И этот позорный акт совершился. И совер-
шили его именем союзников России, опираясь на их авторитет
и силу. Когда через несколько недель начали прибывать настоя-
щие представители союзников, то дело решили поправить и оружие
вернули.
Самозваное правительство Дербера, не опиравшееся ни на один
слой населения, пало само собой, безболезненно. Во главе управ-
ления Дальним Востоком стал генерал Хорват, который и переехал
из Харбина во Владивосток. Сюда же был назначен Ставкой генерал
Ю.Д. Романовский63 как представитель центральной власти при ино-
странных союзнических миссиях. Здесь же находился в это время и
генерал Иванов-Ринов, который по сформировании в Омске нового
кабинета перестал быть военным министром, оставаясь номинально
командующим Сибирской армией.
Во Владивосток прибывали да прибывали союзники. Здесь были во-
инские части японцев, высадились английские Мидльсекский, а затем
и Хэмпширский батальоны, канадские войска и американцы. Был об-
разован международный совет, причем главное командование союзны-
ми войсками и председательствование на этом совете было номиналь-
но вручено, как старейшему, японскому генералу Отаки. Фактически
же распоряжался каждый по-своему, мало считаясь не только с русски-
ми людьми, но и с русскими интересами.
Больные и обидные воспоминания! Как раз в пути между Читой
и Маньчжурией было получено известие о заключении перемирия на
Французском фронте между союзниками и центральными империя-
ми, о революции в Германии, о бегстве кайзера и т. д. Долгождан-
ная победа была достигнута; четыре года страданий и великих жертв
принесли свои плоды. И русская кровь, пролитая так обильно на по-
лях всего света, служила вместе с другими тем фундаментом, на ко-
тором теперь должны были утвердиться мир, право и справедливость.
Ведь из-за них воевало человечество?..
Английские офицеры шумно радовались победе. Они выражали с
чисто офицерской искренностью мнение, что без России и ее жертв
никогда бы им не получить этой победы. Да, верно, истина. Но из-за
этих-то великих жертв и из-за медлительности, из-за затяжки войны,
из-за того, что от России потребовали слишком большого напряжения,
наша страна не выдержала и впала в такое несчастье, в степень гибель-
ного разорения. А понятно, если бы Россия не вступила в войну или,
вступив, не жертвовала так беззаветно, то Антанте никогда не выиграть
бы войны.
84
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Как теперь отнесутся к нам бывшие союзники? Во что теперь вы-
льется их призыв к русскому народу? Вот вопросы, которые вставали
перед нами. Понятно, все, что обещалось, будет выполнено; несомнен-
но, останутся прежние отношения к вам, как к нашим близким союз-
никам, — так отвечали англичане. Но то, что пришлось видеть с пер-
вых шагов во Владивостоке, било не по самолюбию даже, а по самой
йримитивной чести. Каждый иностранец чувствовал себя господином,
барином, третируя русских, проявляя страшное высокомерие. Было
впечатление, что теперь, когда долгая война окончилась, им совсем не
до нас; что они делают величайшее одолжение, приехав сюда, остава-
ясь здесь.
Надо отдать справедливость, что лучше всех относились японцы;
их офицеры и солдаты проявляли самую большую, почти полную
корректность; чувствовалось даже искреннее, чуткое и дружеское по-
нимание нашего несчастия и временного характера его. Хуже всех
было отношение домашних, так сказать, интервентов, войск, сфор-
мированных из наших бывших военнопленных. Лучшие здания в го-
роде, все вагоны, места в поездах отдавались иностранцам; наши со-
отечественники как бы согнули спину и тащили на себе их, ожидая
спасения. Ведь была обещана помощь, призывали к совместной вой-
не с немцами и большевиками. Немцы выбыли из строя врагов, в
Версале собралась мирная конференция, но другой-то враг, больше-
вики, остались. И русские люди ждали от интервентов помощи, ве-
рили в нее.
В первой половине ноября прибыл во Владивосток со своим штабом
французский генерал Жанен. Ступил он на Русскую землю, приветству-
емый как избавитель, как заранее признанный герой. На приветствен-
ные речи Жанен отвечал определенно и довольно ясно, обещая поддер-
жку, самую активную, выражая веру в успех общего дела. Сюда же
прибыл французский батальон, что-то около взвода их колониальных
цветных войск, да одна батарея. И вслед за английскими батальонами
французы двинулись по железной дороге на запад, к нашим боевым
линиям.
Когда генерал Нокс объезжал фронт, его повсюду встречали не
только дружественно, но торжественно. Выставлялись почетные ка-
раулы, оркестр играл английский гимн, предоставлялось все лучшее,
что только было у самих. На его слова о помощи заранее благодари-
ли, почти везде просили прислать хоть взвод английских солдат —
необходимо было показать нашим солдатам и офицерам, что давние
обещания союзников о помощи — не одни слова. Атаман Дутов в
тяжелые дни Оренбурга прислал телеграмму ему в Омск: дайте мне
85
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
одну роту французских или английских войск, и я отстою Оренбург,
а то казаки уже не верят словам о помощи союзников. В ответ мы
слышали, что помощь будет, но не сейчас, что надобно подождать,
не все еще готово; войска еще в пути. Мы ждали и верили.
* Я: *
В это время в Омске разыгрывались центральные события, имев-
шие важное влияние на весь дальнейший ход борьбы. Адмирал Кол-
чак, как военный министр, объехал фронт, посетил войсковых началь-
ников и убедился, что организация армии и ее снабжение поставле-
ны в условия совершенно неудовлетворительные; не было ни общего
плана, ни согласованной работы, не было надежды при существую-
щем порядке наладить интендантство. Кроме этого, А.В. Колчак по-
лучил уже лично теперь заверения от войсковых начальников, что
дальше так идти не должно, что армия может сама сделать перево-
рот, а это было бы гибельным для фронта; что в Директорию совер-
шенно никто не верит, ждут замены ее единой властью и хотели бы
видеть ее в лице адмирала. Вслед за тем выехал на фронт Верховный
главнокомандующий, член Директории генерал Болдырев; и они раз-
минулись — генерал Болдырев ехал в Уфу, а адмирал Колчак возвра-
щался из Екатеринбурга в Омск.
А в новой столице в то же время шли совещания кабинета мини-
стров, на которых решалось, как следует произвести смену Директо-
рии; о том, что ее надо сменить, вопрос был уже решен, так как
выяснилась не только совершенная бесполезность и бессильность этой
власти, но и ее чрезмерный склон на сторону социалистов-револю-
ционеров, то есть той партии, которая ей же объявила войну и при-
звала к ней население. Ясно было, что при оставлении у власти Ди-
ректории произойдет взрыв; вспыхнут восстания, которые не только
погубят начатое успешно Сибирским правительством дело, но вверг-
нут страну в состояние анархии и еще худшего большевистского раз-
гула, чем было до лета 1919 года.
Совет министров пришел к решению передать всю полноту вла-
сти адмиралу Колчаку как Верховному Правителю и Верховному
главнокомандующему. Это было вечером 17 ноября, а в ночь на
18 ноября полковники Сибирского казачьего войска Волков64 и Ка-
танаев65 со своими казаками окружили квартиры председателя и
членов Директории и арестовали их. Так что, когда совет министров
пришел к адмиралу Колчаку объявить о своем решении и просить
взять на себя тяжкое бремя высшей власти, Директории фактичес-
86
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ки не существовало; она вся была арестована, а генерал Болдырев
находился в Уфе.
Мне известно совершенно достоверно, что адмирал А.В. Колчак не
только сам не добивался власти, но и уклонялся от нее. Личность Вер-
ховного Правителя вырисовывается исключительно светлой, рыцар-
ски-чистой и прямой; это был крупный русский патриот, человек
большого ума и образования, ученый путешественник и выдающий-
ся моряк-флотоводец. Александр Васильевич Колчак как человек от-
личался большой добротой, мягким и даже чувствительным сердцем;
его волевой характер, надломленный революцией, был очень вспыль-
чив. Настроения быстро менялись под давлением незначительных со-
бытий и первых известий, амплитуда колебаний от полной надежды
до упадка ее проходила легко и быстро. В дни подъема настроения
влияние его на людей было почти неограниченно; прямой, глубоко
проникающий взгляд горящих глаз умел подчинить себе волю других,
как бы гипнотизируя их силой многогранной души. Адмирал принял
на себя тяжесть власти как подвиг, руководимый чувством самопо-
жертвования во имя чести и спасения Родины; и все дальнейшее его
служение до конца было проникнуто сильной любовью к России и
высокоразвитым сознанием долга.
18 ноября 1918 года адмирал Колчак был поставлен перед совер-
шившимся фактом. Он подчинился ему и принял на себя всю пол-
ноту верховной власти.
Последовал чисто комический конец Директории. Арестованные
Авксентьев, Зензинов, Аргунов и Роговский провели тревожную,
Полную беспокойства ночь. Когда их наутро посетили прокурор и
следователь, чтобы начать дело против офицеров, арестовавших их,
то бывшие директора предстали бледные и дрожащие, прося спас-
ти их жизнь. Им было заявлено, что им нечего бояться, что офице-
рам, произведшим арест, грозит военно-полевой суд. На вопрос про-
курора, что хотели бы директора, они заявили:
— Отправьте нас поскорее в безопасное место.
А пока не отправят, просили держать их под арестом и под стра-
жей, так как «иначе их может убить толпа». Вот как верили эти пра-
вители в народ, во главе которого имели наглость встать.
Всем им выдали деньги в иностранной валюте для поездки за гра-
ницу и на жизнь там и отправили. Генерал Болдырев проехал прямо
во Владивосток, а оттуда в Японию; остальные не рискнули ехать
через Сибирь, а пробрались каким-то кружным путем через Китай.
Все они дали честное слово жить за границей тихо и в политическую
жизнь России не вмешиваться. Но это слово оказалось «клочком бу-
87
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
маги». Почти с первого дня появления за границей все они начали
свою деятельность, мутя еще больше ту международную тину, что с
первых дней революции создалась около имени «Россия».
Полковники Волков и Катанаев были преданы военно-полевому
суду, который вынес им оправдательный приговор, приняв во вни-
мание то, что настоящими государственными преступниками были
директора, — так как выяснилась их связь с большевистскими орга-
низациями, — и что офицеры действовали исключительно в интере-
сах страны и народа. Около здания суда весь день стояла густая тол-
па, приветствовавшая оправданных офицеров радостными криками и
устроившая им овацию.
Верховный Правитель в первый же день вступления на свой пост
издал указ к войскам и населению, разъяснявший обстоятельства и
самый порядок вручения ему власти. Были посланы извещения о том
же всем союзным представителям. Затем последовал короткий и точ-
ный приказ, запрещавший какую-либо пропаганду среди войск и на-
селения, призывавший всех к работе, самой горячей и дружной, для
возрождения Родины; с первого же дня почувствовалась другая рука,
честная и прямая, тогда казалось, и твердая, которая поведет армию
именно на спасение русского народа и его прав, а не для преслову-
тых и ложных завоеваний революции.
Затем была опубликована декларация, основ которой покойный
А.В. Колчак держался до самого конца; сущность была в том, что он
берет на себя всю полноту власти, чтобы сбросить большевистскую
тиранию, восстановить право народа и его свободу, дать порядок и
возможность каждому заниматься его трудом. После этого им было
обещано передать в Москве всю власть вновь избранному народом
Национальному Учредительному собранию.
Как раз на другой день после переворота я приехал в первый раз
с Русского Острова во Владивосток, утром зашел в штаб крепости и
там узнал об этих событиях из полученного по телеграфу указа. На-
верху, над штабом, помещалась британская военная миссия. Я загля-
нул к генералу Ноксу, который встретил меня очень взволнованный
и сказал, что теперь будет плохо, что союзники могут даже прекра-
тить помощь.
Пришлось долго доказывать и убеждать в естественной последо-
вательности этих событий, в их неизбежности, что об этом, в сущно-
сти, было известно в Омске еще до нашего отъезда, напомнить ему
поездку на фронт, все встречи там, даже слова чешского генерала
Гайды; объяснить, что Директория фактически не могла остаться, так
как тогда развалилась бы армия. Генерал Нокс обещал поддержку и
88
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
сейчас же поехал к Жанену. Что они говорили и какое было сначала
отношение союзников к совершившемуся перевороту, мне неизвест-
но. Но без сомнения, не такое трагическое, как представлялось с
первого раза главе британской военной миссии. Даже чехи, по спи-
нам которых взгромоздилась на высокое место Директория, даже и
они только частично поволновались, но и пальцем не двинули.
Через несколько дней после ареста Директории была сделана из
Куломзина, рабочего предместья Омска, попытка произвести восста-
ние, организованное и подготовленное эсерами. Бунтовщикам удалось
было захватить тюрьму, выпустили оттуда преступников, надеясь с их
помощью развить действия; но с этим легко и быстро справились,
восстание ликвидировали. Характерно и показательно, что английс-
кий батальон, стоявший в Омске, пришел в эту ночь, чтобы охранять
адмирала Колчака, к его дому.
Черновское наследие в Уфе и оставшиеся там еще кое-кто из чле-
нов Учредительного собрания выпустили от себя манифест, снова при-
зывая народ и армию к восстанию, пробовали опереться на чехов и
поднять русские части. Но эта попытка не удалась совершенно, хотя и
доставила несколько неприятных дней. Пришлось посылать специаль-
ный отряд из Челябинска в Уфу, так как чешские начальники не по-
зволяли арестовывать бунтовщиков. И большинство их ускользнуло за
линию фронта на соединение с большевиками.
Едва ли найдется кто-либо сомневающийся в том, что руководило с
самого начала и руководит действиями социалистических партий и их
работников. Им важна не Россия и не русский народ, они рвались и
рвутся только к власти, одни более чисто убежденные, фанатики, что-
бы проводить в жизнь свои книжные теории, другие смотрят более
практически, и им важна власть, чтобы быть наверху, иметь лучшее
место на жизненном пиру. Борьбу между собою социалисты больше-
вики и эсеры подняли исключительно из этих побуждающих мотивов,
до России и народа им по-прежнему дела было меньше всего. И вот,
когда они увидели, что в этой борьбе власть попадает к самому наро-
ду, к наиболее активной, подготовленной и искренней его части, они
кончили на время свои семейные счеты и эсеры пошли помогать боль-
шевикам. Русская армия была не только на стороне новой власти, она
долго ждала ее, желала и, так сказать, сама вызвала эту власть к жиз-
ни. Страна всюду и сразу подчинилась ей.
Генерал Хорват, бывший во главе всего края Дальнего Востока, по-
слал от себя телеграмму в день переворота, что он признает законность
его: всецело подчиняется Верховному Правителю. Генерал Иванов-Ри-
нов, как командующий Сибирской армией и атаман Сибирского каза-
89
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
чьего войска, телеграфировал всем высшим войсковым начальникам и
атаманам, что в дни напряжения народной воли и силы к освобожде-
нию Родины от предателей-большевиков необходима немедленная и
полная поддержка Верховного Правителя в тяжелом деле, принятом им
на себя.
Целый ряд общественных организаций, городских учреждений,
многие сельские сходы присылали в Омск телеграммы с выражением
своей радости в перемене и уверенности в успехе дела, все предлага-
ли Верховному Правителю свою готовность поддержать его в русском
национальном деле; вскоре последовали многочисленные адреса и де-
путации от крестьян, рабочих, железнодорожников с выражением тех
же чувств к новой власти.
Молча примирились с переворотом и союзные миссии, а через них
и правительства Антанты. Признания своего они в эти дни не вы-
сказали, да не высказали его и до конца, в течение целого года. Факт
с этим «признанием» — необъяснимая на первый взгляд и, во вся-
ком случае, странная сторона отношения наших бывших союзников
к Русскому делу, а следовательно, и к русскому народу.
Оказывалась самая действительная материальная помощь, то есть
присылались в нашу армию орудия, винтовки, боевые припасы, об-
мундирование, обувь и проч. Сибирь полна была иностранными пред-
ставителями, и военными, и гражданскими; были здесь и иностран-
ные войска, все же как-никак помогавшие нам, — они несли охрану
железной дороги. Выходило, что союзники не только признают, но и
помогают новому русскому правительству, как своему союзнику. А
вот само слово «признание» громко, прямо и открыто не произно-
силось. При этом надо заметить, что акт этого официального призна-
ния висел все время в воздухе как призрак, то приближаясь, то уда-
ляясь, то подходя снова почти вплотную. Он, как болотный блужда-
ющий огонь, дразнил и манил к себе. Естественно, что, чем дальше,
тем больше разгоралось желание Омского правительства быть при-
знанным; под конец это сделалось чуть ли не главным, руководящим
стимулом его усилий и действий.
Много зла принесла такая двойственная неопределенная политика
уже тем одним, что иностранцы использовали ее для своих целей, чуж-
дых русскому национальному делу; не раз получались от союзных мис-
сий такие заявления: сделайте то и то, так как наше правительство
находит это необходимым для признания. Так было не раз с выпуском
«либеральных, демократических» деклараций; хотя и не столь ясно, но
такое же давление было при избрании неправильного операционного
направления для главного удара на Пермь, Вятку, Котлас. Но как бы
90
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
то ни было, союзники фактически, неофициально признавали новое
правительство, помогали ему и желали удачи.
Русские армия и народ подчинились повсеместно, кроме Читы и
стоявшего во главе ее атамана Семенова. Этот эпизод надо расска-
зать несколько подробнее, чтобы понять само возникновение его,
подкладку этого непризнания и неподчинения.
JjC
К тому, что сказано было об атамане Семенове, следует добавить,
что между ним и адмиралом Колчаком были недоразумения еще в
ту пору, когда адмирал был в Харбине, перед приездом в Омск, ле-
том 1918 года. Эти недоразумения возникли из-за того, что адмирал
потребовал тогда подчинения себе Маньчжурского отряда66 атамана
Семенова, отряда, который был им сформирован совершенно само-
стоятельно, куда входили добровольцы, всецело преданные атаману и
верившие в него. Последовал отказ, в ответ на что получилась угроза
не давать в будущем отряду никаких снабжений. Затем, на одной из
станций, где одновременно оказались поезда адмирала и атамана,
адъютант последнего напутал и не доложил ему; в результате вышла
неловкость и обида в том, что атаман не явился к адмиралу.
Теперь, после переворота 18 ноября 1918 года, в Омске были по-
лучены сведения о том, что атаман Семенов не собирается признать
адмирала Колчака как Верховного Правителя и главнокомандующего.
Не знаю, какие были основания для такого заключения, но мне из-
вестно следующее: атаман Семенов не получил ключа к шифру меж-
ду Директорией, ее Ставкой и Владивостоком. Когда произошел в
Омске переворот, Чита не могла расшифровать телеграмм, видела в
то же время, что между Владивостоком и Омском идет усиленный
обмен их. Наконец атаман Семенов получил короткую телеграмму без
шифра, что Директория смещена и власть единолично перешла в руки
адмирала Колчака. Атаман Семенов запросил тогда подробности пе-
реворота, а также кто именно вручил адмиралу власть. Но в то же
время, как мне рассказывал позднее сам атаман Семенов, дожидаясь
ответа, он приказал заготовить и подписал телеграмму о признании
власти адмирала Колчака как Верховного Правителя. Но в Омске
поспешили и сделали очень большую оплошность; атаман Семенов,
не имея ответа на свой запрос и не успев отправить своей телеграм-
мы о признании, получил по телеграфу же знаменитый и так на-
шумевший приказ № 61. Этот приказ гласил, что атаман Семенов
единственный отказался признать Верховного Правителя, не подчи-
91
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
нился ему и поэтому отрешается от всех должностей, как «измен-
ник Родине».
Пусть каждый поставит себя на место атамана Семенова и ответит
себе, что он испытал бы при подобных обстоятельствах. Офицер, ко-
торый с первых дней большевизма начал против него борьбу и создал
большой отряд из ничего, затем очистил целую область от красноармей-
ских банд, установил порядок, начал раньше всех других получать под-
держку от союзников, — такой офицер объявляется изменником. И
главное, в тот час, когда он готов все сделанное им принести как со-
ставную часть целого Русского и подчинить только что появившейся
власти.
После приказа № 61 атаман Семенов отменил телеграмму о при-
знании и вместо нее послал другую, что он готов был подчиниться,
но теперь этого не сделает, так как считает себя, своих помощников
и свой отряд незаслуженно оскорбленными и опозоренными. Дей-
ствительно, офицеры и казаки всех частей Забайкалья были сильно
возмущены приказом № 61 и волновались.
Загорелся костер чисто русской вражды и деления на два лагеря.
Большие русские патриоты, единомышленники по убеждениям и дей-
ствиям, разошлись и заняли непримиримую позицию. А тут нашлось
немало досужих людей, готовых подкидывать дрова в огонь. Полетели
доносы о задержанных якобы Читой поездах с военным снаряжением
и боевыми припасами для армии, о случаях самоуправства. Люди, ко-
торым было выгодно и раньше очернение атамана Семенова, работа-
ли вовсю. Клевета шла главным образом из вражеского стана, от боль-
шевистских агентов и их сторонников; действовали ловко и скрытно,
так что казалось, будто обвинения идут из нейтральных, непартийных
источников и из союзных кругов.
Сначала в Омске решили заставить атамана Семенова подчинить-
ся силой, открыв против него военные действия. Был сформирован
отряд под командой генерала Волкова. Не успел последний доехать
до Иркутска и приступить к выполнению плана, как японцы заяви-
ли, что они не могут допустить столкновения в Забайкалье, а если
Волков начнет военные действия против Семенова, то японцы остав-
ляют за собой свободу действий и, вероятно, выступят, чтобы помочь
Чите.
Совершенно неожиданный результат конфликта. Само собой ра-
зумеется, что на разрыв с японцами, одними из союзников, и на
враждебные действия с ними пойти не могли; Омск отставил приказ
о наступлении на Читу. Японское вмешательство как бы предупре-
дило новое братское кровопролитие. Но после этого японцы продол-
92
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
жали вмешиваться в конфликт, а досужие люди, кому это было на
руку, стали говорить, что даже они его создали, раздувают и поддер-
живают.
Одно из несчастий нашего лихолетья, и именно на белой, анти-
большевистской стороне, заключалось в так называемых иностранных
ориентациях. Были: японская ориентация, английская, американская,
появилась привезенная с Юга России германская ориентация. Не
приходилось мне встречать в Белом движении ориентации на фран-
цузов; слишком уж много с этой стороны было печальных фактов, от-
вергнувших совершенно симпатии русских людей и масс. Достаточ-
но назвать Одесскую эпопею, когда русская армия и целый большой
город оказались в безвыходном положении, попали совсем неожидан-
но, в два дня, во власть большевиков вследствие странных, если не
сказать хуже, действий французского штаба в Одессе. Затем полити-
ка французов в Малороссии со стремлением создать самостийность
Украины, рассказы о возмутительно скверных отношениях к русским
беженцам и офицерам. Еще в Сибири это не так было заметно, а все
русские, приезжавшие из Добровольческой армии и из Европы, не
могли говорить о французах без пены у рта — так переболело оскор-
бленное чувство.
Упоминая о каком-либо мало-мальски выдающемся русском че-
ловеке, начинали прямо с того, что «он такой-то ориентации». Редко
приходилось встретить мнение, которому одному надлежало быть в
эту пору, в годину народного испытания и святой борьбы за Русь.
Только одна ориентация может быть у русских людей — чисто рус-
ская, ориентация на Россию — и должна быть у всех. Остальные от-
ношения вытекают уже из нее; если иностранная нация желает ис-
кренне восстановления и возрождения России — она наш друг; если
она к тому же помогает нам в борьбе против большевиков — она
наш союзник. Так ясно и естественно.
Но на деле было иначе. Это коренная ошибка, происходящая от
слишком мягкого и доверчивого русского характера да от старой при-
вычки смотреть на Европу снизу вверх. Но и иностранные миссии ста-
рались не мало над этим, чтобы навербовать побольше своих сторон-
ников и ревниво смотря за их симпатиями.
После того как Омское правительство отказалось от плана подчи-
нить Читу силой, начались переговоры. Атаман Семенов выставил
одно условие: пусть будет отменен приказ № 61, и он всецело под-
чинится. Из Омска же шло требование — сначала подчинение, а за-
тем уже отмена приказа № 61. Оттуда были посланы в Забайкалье
комиссии для выяснения, насколько справедливы обвинения в задер-
93
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
жании атаманом поездов с военными грузами, и для проверки всей
его деятельности. Комиссии долгое время сидели в Чите, были допу-
щены к полному контролю — ив результате выяснили, что все обви-
нения являлись выдумкой или клеветой. Ездил в Читу генерал Ива-
нов-Ринов, была телеграмма от атамана Дутова с просьбой кончить
конфликт.
Но к несчастью, долго еще тянулась эта история, отвлекая много
внимания, людей и сил, тормозя невольно общую работу. Не раз
делались Верховному Правителю представления от целого ряда лиц,
от совещаний высших начальников о необходимости кончить дело
примирением. Но переговоры затягивались и часто прерывались от-
того, что японская миссия находила для себя возможным выступать
и ставить условия; так, ими указывалось, что необходимо при ликви-
дации конфликта сохранение за атаманом Семеновым всей власти в
Забайкалье на правах командующего армией, они-де заинтересованы
в этом вследствие долгой и крупной помощи, оказанной ими за все
время в этой области и материально, и военными действиями. Необ-
ходимо отметить, что части японской армии с ее традициями пред-
ставляли лучшие и наиболее дисциплинированные среди иностранных
войск в Сибири. И не раз они выполняли первое слово, сказанное в
начале интервенции, об активной помощи. Кровь японских офице-
ров и солдат была пролита на полях Сибири вместе с Русской арми-
ей; отношение японских войск к нашему населению было не только
вполне лояльное, но отличалось предупредительностью и сочувстви-
ем. К несчастью, их дипломатия всех видов полна была такой же
неясностью, запутанностью и перекрещивалась со скрытыми между-
народными замыслами, которые и до сего времени подернуты дым-
кой двусмысленности.
Наконец, в исходе зимы произошла отмена приказа № 61, конф-
ликт был кончен и примирение состоялось. Но трещина осталась, и,
как будет видно ниже, осталась она до самого конца.
* * *
Не все было благополучно и на остальном обширном простран-
стве Сибири. Партии социалистов-революционеров и меньшевиков
ушли в подполье, спрятались, тщательно замаскировались, но не пре-
кратили свою губительную работу. А где было можно, там они дей-
ствовали и в открытую.
Таким обетованным местом для них являлся Владивосток, благода-
ря интернациональному характеру, приобретенному этим городом с
94
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
1918 года от массы наехавших туда интервентов. К декабрю 1918 года
здесь были уже полностью все военные миссии, прибыли высокие ино-
странные комиссары, в Сибири сосредоточились войска японские, бри-
танские, американские, немного итальянских и чехи, а на рейде сто-
яли военные суда всех наций. При этом чем дальше шли переговоры в
Версале, тем неопределеннее и запутаннее было отношение здесь этой
разношерстной массы. Как-то вышло, что войска бывших союзников,
прибывшие в Сибирь; чтобы образовать общий с русскими фронт про-
тив немцев и большевиков, теперь на этот фронт не шли, — война с
немцами была кончена, а «вмешиваться в наши внутренние дела» со-
юзники не желали.
Вместе с тем во Владивостоке некоторыми из союзных предста-
вителей допускался прямой контроль именно над чисто внутренни-
ми распоряжениями русской власти, здесь как раз и было вмешатель-
ство в наши внутренние дела. Особенно отличались этим два лица
одной из дружественных наций, генерал Греве и его начальник шта-
ба полковник Робинсон. Так, с их стороны последовал форменный
протест, когда генерал И ванов-Ринов арестовал ряд вредных лиц,
бывших в связи с большевиками (Медведев, Огарев и др.) и ведших
пропаганду среди населения, призывавших его открыто к восстанию
против правительства. Господа Греве и Робинсон заявили, что они не
могут допустить этого ареста и настаивают на освобождении, остав-
ляя в противном случае за собой свободу действий. Затем с их сто-
роны последовал новый протест, когда из Омска военный министр
хотел сместить коменданта Владивостокской крепости полковника
Бутенко, офицера, в сущности, неплохого, но впавшего слишком в
сильную ориентацию на эту нацию и объединявшегося раньше с эсе-
рами. Когда полковник Генерального штаба Чубаков, служивший в
этой иностранной миссии и работавший одновременно в противопра-
вительственных партиях, был вызван в Омск для отчета в своих дей-
ствиях, то от генерала Гревса, представителя дружественной нации,
последовал ряд телеграмм с отказом. В конце концов он потребовал
гарантий личной безопасности Чубакова и непредания его суду. А
после этого Чубаков перешел, при первом удобном случае, на сторо-
ну большевиков и в Красноярске вошел крупным лицом в чрезвычай-
ную следственную комиссию (большевистская Чека). Можно было
бы написать несколько томов, приводя все случаи подобного «невме-
шательства», — так их было много. Были даже документально уста-
новлены сношения с американской военной миссией некоторых шаек,
восстававших с оружием в руках в районе Сучанских копей и быв-
ших фактическими большевиками.
95
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Много, может быть, и невольного зла причинили России эти пред-
ставители интервенции, Греве и Робинсон, но немало зла причинено
ими и своему отечеству; ибо по их действиям судили русский народ
и общество о всей стране их. А в связи с другими агентами и мел-
кими представителями ее в Сибири, извращенно представлявшими
здесь интересы своей страны, мнение о ней среди русских состави-
лось крайне отрицательное. Это отразилось и на местной прессе; га-
зеты день ото дня все едче и остроумнее писали о действиях этих ин-
тервентов и о их хозяйничанье на Дальнем Востоке. И вот в один
день начальник миссии Греве приехал к генералу Иванову-Ринову как
помощнику Хорвата и просил, нельзя ли подействовать и надавить
на газеты для прекращения неприятных фельетонов. Это уж совсем
не вязалось с его прежними протестами, что он и его войска при-
были во Владивосток защищать всяческие свободы. Но надо огово-
риться, что эти газеты были правого лагеря. Нет сомнения, что мно-
гие из этих господ действовали по незнанию и полному непонима-
нию того, что происходило в России, ни наших настроений, ни ве-
рований и надежд; но был, несомненно, и умышленный, организо-
ванный вред.
В декабре, будучи по делам во Владивостоке, я заехал отдать ви-
зит полковнику Робинсону, посетившему на Русском Острове мою
военную инструкторскую школу. Робинсон вышел, радостно улыба-
ясь во всю ширину лица, и начал меня поздравлять; когда, видимо,
на моем лице отразилось недоумение, он быстро скрылся и вернулся
с переводчиком. Начался разговор.
— Поздравляю Вас, генерал, скоро будет конец вашей Гражданс-
кой войне. Мы получили известия из Версаля.
— ?!
— Союзники решили пригласить на Принцевы острова все рус-
ские партии: от большевиков, от генерала Деникина, от адмирала
Колчака, от Юденича и из Архангельска, а также и от народа.
— С какой целью?
— Чтобы вы могли сговориться и кончить войну.
Долго мне пришлось доказывать полковнику Робинсону всю неле-
пость этого плана и его неосуществимость; почти полтора часа затя-
нулся мой визит, а в конце его почтенный полковник Робинсон с
ясной улыбкой заявил мне:
— Нет, все это не так. Вот послушайте, что мне пишет миссис
Робинсон из дому о том, как там у нас говорят ваши русские. — И
он вытащил из письменного стола пачку писем своей жены. — А мис-
сис Робинсон у нас пишет даже в газетах!
96
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
------------------------------------------------------
Аргумент такой веский, что отбил у меня охоту говорить с ним
когда-либо впредь.
Весьма характерный случай среди этого разговора. Зная несколь-
ко английский язык, я следил внимательно за словами Робинсона и
за тем, как переводчик переводил ему мои мысли. В одном месте
почти в начале разговора, когда я разъяснял Робинсону задачи нашей
армии и всего дела борьбы, я обнаружил, что переводчик отклонился
в сторону и плел уже от себя. Я остановил его и по-английски ска-
зал, что моя мысль была совсем не та. Переводчик смутился и задал
мне невольный вопрос:
— А вы разве говорите по-английски?
Он тоже был русский, но Моисеева закона — из Польского края
либо из Шклова. И большинство переводчиков в Сибири были из того
же изгнанного племени. Как они путали и перевирали, часто явно
умышленно. Один английский офицер, капитан Стевини, отлично го-
ворящий по-русски, — он воспитывался в Москве, — передавал мне
такой факт. Только что пришел на одну большую сибирскую стан-
цию эшелон войск одной державы; их офицеры встречены нашими;
радушные рукопожатия, улыбки, и начинается разговор при помощи
переводчика. Наши говорят, он переводит по-английски, — те отве-
тят или зададут вопрос, он к нашим обращается по-русски.
— И так врал, так извращал все мысли и слова, — докончил ка-
питан Стевини, — что я подошел и по-английски предупредил инос-
транных офицеров.
Переводчик-еврейчик переводил, например, слова старого боево-
го русского полковника о том, что все устали от партийной борьбы и
от словоговорения, так: «Все почти русские офицеры сочувствуют со-
циалистам-революционерам и хотели бы, чтобы у власти стали снова
они». Нечего сказать, хорошее и довольно правильное впечатление со-
ставлялось при таких условиях у американцев!
Во Владивостоке образовалась штаб-квартира социалистов-рево-
люционеров, оставшихся в Сибири; другая часть их перекочевала в
Москву и там открыла другой свой центр. Связь шла через Европу с
одной стороны, а с другой — при помощи большевистских агентов
через фронт. Во Владивостоке же они работали почти в открытую,
подготовляли и проводили тот план, который погубил дело русских
людей, направленное к возрождению Родины.
Отсюда они раскинули по всей Сибири свою сеть. Прежде всего
были устроены опорные пункты, которые образовались в самой ад-
министрации. Верховный Правитель получил от Директории в наслед-
ство аппарат, далеко не готовый и не совершенный, но со значитель-
7 - 2324
97
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
нои дозой введенных в него партийных социалистических деятелей.
Как уже сказано раньше, губернатором Иркутска был эсер Яковлев,
и он оставался незамененным до последних дней. Он умел, когда
нужно, явиться в золотых губернаторских погонах, в черном пальто
с красной подкладкой, по-военному тянулся и часто прибавлял ти-
тул; а вечером того же дня он шел к своим «товарищам» в синей
блузе, и они при его участии делали в его губернии свое дело. И сде-
лали его.
В другом важном центре и университетском городе, Томске, был
губернатором тоже партийный социалист-революционер, Михай-
ловский, который именовал себя поручиком и даже носил военную
форму, надев вместе с нею и личину самого искреннего благожела-
тельства к армии и лояльности. У Михайловского начальником контр-
разведки, то есть тайной полиции, был еврей Д., бывший коммуни-
стский деятель. В Томске была и другая контрразведка, военная, с
талантливым товарищем прокурора Смирновым во главе; Смирнов
прямо задыхался, с неимоверными трудами открывал заговоры, на-
ходил склады оружия, посылал обстоятельные и обоснованные док-
лады, но им ходу не давали.
До самой весны 1919 года министром внутренних дел был также
социалист, Грацианов, приходившийся вдобавок сродни губернатору
Михайловскому. Между прочим, было занято крепко эсерами в Том-
ске почтово-телеграфное ведомство. Благодаря этому многие важные
телеграммы, особенно шифрованные, извращались и замедлялись, а
также обо всех распоряжениях заблаговременно предупреждались их
партийные деятели. В центральной конторе у чиновника Рыбака на-
шли в стене склад оружия, подготовленный и спрятанный на случай
восстания в тайнике; был произведен арест, начался процесс, кото-
рый, увы, ни к чему не привел.
Следующей цитаделью их был Красноярск, где имелась эсеровская
тайная типография и где работал, скрываясь под чужой фамилией,
один из наиболее вредных иудеев, Дербер. Как будет видно дальше,
катастрофа, погубившая все дело, и грянула одновременно в преда-
тельском тылу армии, в Томске, Красноярске, Иркутске и Владивос-
токе. И ведь это все было известно раньше, русскими людьми были
обнаружены эти гнезда интернационала, но не было силы вырвать их
с корнем и обезвредить.
Дальше работа социалистов-революционеров направилась в народ-
ные массы; для этой цели они избрали такие безобидные и полезные
учреждения, как кооперативы. И центральные управления, и мест-
ные отделения были наполнены их людьми и ответственными партий-
98
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ними работниками. «Синкредит», «Центросоюз» и «Закупсбыт», три
главных кооператива в Сибири, были всецело в руках эсеров. Этим
путем распространялась литература, добывались деньги, велась про-
паганда на местах и подготавливались восстания. Наконец, были на-
правлены усилия проникнуть в действующие армии. К сожалению, и
это удалось им сделать; не всюду, в одну лишь армию вошли они, но
И этого было достаточно, чтобы замкнуть круг.
Борьба за власть не была окончена. Временно она отошла лишь
на второй план, чтобы подготовить силы и ждать удобного момен-
та. И в то же время всячески мешать живой работе русских людей,
сплотившихся около Верховного Правителя, чтобы спасти Родину и
дать своему народу не эфемерную, а истинную свободу идти и раз-
виваться своим историческим путем. А работа была и без того тяже-
лая, чрезмерная, требовавшая героических напряжений.
Армия и тыл
Не прошли даром волнения в Уфе. Наши части на этом направле-
нии были очень слабы численно; они состояли из остатков Народной
армии, сведенных теперь в неорганизованные отряды под начальством
молодого способного генерала Каппеля; затем здесь же действовали
полки и батареи, сформированные в Уфимском районе из доброволь-
цев и мобилизованных; они вместе с чешскими частями входили в от-
ряд генерала Войцеховского. Насколько эти части были исключитель-
ны, можно судить по тому, что в волжских батареях Каппеля номерами
были офицеры, они же иногда составляли целые роты, которые дрались
и умирали, как ни одна воинская часть в свете.
Уфимские и камские полки имели в своих рядах больше кресть-
ян, — население этих районов определенно встало все против боль-
шевиков. Как пример могу привести ЗО-й стрелковый Аскинский
полк, сформированный из жителей волости этого названия; полк
дрался выше похвалы, а волость давала не только пополнение людь-
ми, она снабжала полк одеждой, обувью, обозом и пищевыми про-
дуктами. Вот как русский народ хотел сбросить большевистское ярмо
и как умел он жертвовать. Или другой полк, 15-й стрелковый Ми-
хайловский полк, стяжавший себе боевую славу как один из первых;
он был сформирован и пополнялся жителями Михайловского уезда,
посылавшими подкрепления по первому слову.
Генерал Каппель с волжанами делал чудеса. Он несколько раз от-
бивал попытки красных взять Уфу тем, что сам переходил в наступ-
99
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ление, искусно маневрируя своими небольшими отрядами, и выиг-
рывал блестящие дела, нанося большевикам тяжелые поражения. В
то же время уфимцы с чехами сдерживали натиск на других направ-
лениях. Но вот чехи ушли в тыл. Волнения в Уфе и пропаганда соци-
алистов поколебали фронт. И в конце декабря, как раз перед рожде-
ственскими праздниками, Уфа пала. Наши отступили на восток к
горным проходам через Уральский хребет. Здесь удалось удержать
фронт в течение всей зимы.
Но необходимо было немедленно влить какие-то свежие части для
устойчивости, необходимо было волжанам дать время хоть немного
отдохнуть, сформироваться, пополниться, одеться, чтобы весной мож-
но было начать с ними наступление. Еще более настойчиво требова-
лось ввести в армию определенный порядок, перейти от хаотической
отрядной организации к правильному делению на корпуса, дивизии
и полки, создать небольшие работоспособные штабы и органы снаб-
жения.
Можно себе представить всю трудность этой сложной задачи, ко-
торая стояла тогда перед Верховным главнокомандующим и его Став-
кой. Его начальник штаба генерал Д.А. Лебедев справился с честью с
этой задачей; ему случалось вести работу иногда целые сутки, зачастую
завтракая и обедая у себя в кабинете. Приходилось работать без
устали и без малейшего откладывания дела, ибо жизнь требовала
быстрых решений и каждый пропущенный день мог свалить все хруп-
кое тогда сооружение. Шла лихорадочная деятельность среди бурлив-
шего, не установившегося еще русского моря; надо было одновремен-
но разбираться и вести дело с разнообразными военными представи-
телями интервенции, говорить с ними, выслушивать их бесконечные
требования и вводить их в рамки.
Все силы, действовавшие на фронте против большевиков, были раз-
делены на три отдельные армии: Сибирскую на Пермском направле-
нии с базой в Екатеринбурге, Западную на Уфимском направлении с
базой в Челябинске и Оренбургскую, действовавшую на юге. Армии
были составлены из тех войск, которые действовали и раньше на этих
направлениях, с подачей им из тыла всего мало-мальски боеспособно-
го, что можно было к этому времени собрать. Во главе армий были
поставлены: Оренбургской — атаман генерал Дутов, Западной — гене-
рал Ханжин, а командовать Сибирской армией был назначен генерал
Гайда, поссорившийся к этому времени с чехами и поступивший на
русскую службу. Почему именно выбор остановился на этом иностран-
це, так мне и не удалось выяснить точно; было это сделано А.В. Колча-
ком, отчасти как бы в благодарность за то, что Гайда в свое время один
100
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
из первых определенно поддержал его и проявил не только полную
лояльность, но и преданность.
Все три генерала получили права командующих отдельными арми-
ями, то есть почти равные правам главнокомандующего, для того
чтобы дать им более возможности и свободы проявлять инициативу
В устройстве и увеличении их сил. Для той же цели армейские райо-
ны были определены до реки Иртыша, давая огромные пространства
для производства людской, конской и повозочной мобилизаций, для
устройства всяких мастерских и образования запасов путем исполь-
зования средств района. Работа шла очень живо, почти лихорадочным
темпом. Армии сами формировали новые части, составляли запасные
для подготовки пополнения, вели ему учет, расходовали его сообраз-
но с нуждами фронта, имеющимися средствами снабжения и планом
действий; налаживали все сложное снабжение.
Ставка регулировала эту работу, вводя ее, насколько было возмож-
но, в общие нормы, уравнивая излишки, пополняя все штаты, мно-
гие законоположения, налаживая совершенно расстроенный аппарат
для подачи из Владивостока получаемого от союзников вооружения
и боевых запасов. Надо сказать, что ведь те нормы, по которым была
построена наша старая Русская армия, разваленная социалистами в
1917 году, в большинстве своем теперь требовали изменения; с од-
ной стороны, за время Германской войны в них нашлось много не-
правильного, неоправдавшегося и тогда опытом, с другой — были в
них и анахронизмы, уже отжившие свой век, восстановление кото-
рых было бы реставрацией их вопреки здравому смыслу и жизнен-
ным требованиям.
Путь для работы лежал теперь такой: взять из старого все луч-
шее, освященное успехами Русской армии, связанное с нею исто-
рически, вытекавшее из естественных условий и особенностей рус-
ского народа; необходимо было в дополнение к этому ввести все,
что требовалось самой жизнью и новыми условиями, вызванными
войной. Ибо отрицать это новое, не принимать его во внимание,
Держаться слепо старых образцов было бы так же безрассудно, как
и другая крайность — полное отрицание своих исторических норм
и старание изобрести что-то совершенно новое, ничем даже не на-
поминающее прежнего.
Работа должна была идти по твердому пути, сопрягая эти два ус-
ловия, необходимые для ее успеха; и те результаты, которых уда-
лось добиться за зиму, говорят сами, красноречивее всяких словес-
ных доказательств, за то, насколько правильно и напряженно велась
эта работа. Фронт был удержан на уральских проходах к западу от
101
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Аши-Балашовской; все попытки красных прорвать его отбивались.
В то же время армия пополнялась, росла, приобретала правильную
организацию.
Волжский корпус генерала Каппеля вывели в тыл в район города
Кургана, на Тобол, чтобы отличные боевые кадры его пополнить, по-
дучить, одеть и снабдить всем необходимым. Последнюю задачу взял
на себя генерал Нокс, обещавший все, что нужно для волжан, по-
дать в первую очередь. Пополнение людьми и конским составом дол-
жна была сделать Ставка, так как Волжский корпус был оставлен в
ее распоряжении. Тут сказалась некоторая автономность армий; ни
Сибирская армия, ни Западная не давали пополнения людьми, так
как каждая была занята всецело пополнением и формированием «сво-
их» частей; лошади были получены из Западной армии, несколько с
опозданием она же дала и часть людей. Часть же пополнения гене-
рал Каппель был принужден взять из пленных красноармейцев, ко-
торых после некоторого обучения поставили в строй.
Вскоре произошло событие очень радостное, но имевшее боль-
шое влияние на уклонение в неправильную сторону. 23—24 декаб-
ря была взята Пермь войсками Сибирской армии; операция была
проведена среди лютых морозов с малыми для нас потерями и дала
блестящие результаты. Это явилось как бы компенсацией за поте-
рю Уфы и показало, что работа над созданием армий идет успеш-
но. Запасы, взятые в Перми, склады и военные заводы давали, кро-
ме того, возможность пополнить многие пробелы в снабжении на-
ших войск. А эта сторона, невзирая на всю проявленную энергию
и работу, оставляла желать много лучшего. Не говоря уже о том,
что наше воинство было одето так разнообразно, как великое опол-
чение 1613 года, многого прямо не хватало такого, без чего жизнь
и служба становились невозможными; было мало полушубков, ва-
ленок и даже шинелей, чувствовался острый недостаток в винтов-
ках и патронах. На Сибирскую армию щедро даны были награды.
Генералы Гайда и Пепеляев67 получили чины генерал-лейтенанта и
Георгия 3-й степени; многие из офицеров были произведены в сле-
дующие чины, причем Гайда, начавший с этих пор проявлять боль-
шую самостоятельность, отдавал иногда приказы о производстве пря-
мо из поручиков в подполковники.
Штаб-квартира Сибирской армии была в Екатеринбурге. Это —
центр горнопромышленного уральского района, население которого
отличается довольно большой зажиточностью, сохраненным крепким
семейным укладом, религиозностью, монархическим настроением,
честностью и в большинстве прямым, хотя и нетвердым характером;
102
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
это не был материал для большевиков, наоборот, с первого дня вос-
стания местные жители присоединились к белым и шли целыми се-
лами и волостями в новую армию адмирала Колчака. Одним из ярких
примеров этому служат знаменитые Ижевская и Воткинская68 диви-
зии, составленные целиком из рабочих двух больших заводов этих
названий и примкнувших к ним волостей; эти дивизии до сих пор
борются против большевиков в Забайкалье, пройдя пешком через
Урал и Сибирь более четырех тысяч верст.
Все эти простые и хорошие русские люди были поставлены после
революции перед совершившимся фактом крушения старого поряд-
ка, прежних устоев и перед задачей искания нового, лучшего. В сво-
ей доверчивости они шли вначале за тем, кто умел и брал на себя
смелость громче и красивее говорить, беззастенчивее обещать. Все это
было учтено социалистами-революционерами, которые еще с 1917 го-
да много работали над пропагандой в этом крае. Выметенные от-
сюда большевиками, они теперь, после освобождения Урала, устре-
мили опять на него свои усилия и попытались снова раскинуть здесь
свою сеть.
Не знаю, какими путями, — пользуясь ли старыми связями с че-
хословацким Национальным комитетом или играя на чрезмерном
честолюбии Гайды, — но им удалось проникнуть в его армию; были
введены партийные работники в самый штаб, среди них такой, как
известный затем по Владивостокскому и Иркутскому восстаниям
штабс-капитан Калашников. Они сумели захватить в свои руки це-
ликом осведомительный отдел, важный тем, что он заведовал всей
информацией, имел в своих руках типографии и все средства про-
паганды.
И отсюда поплелась сеть по всей Сибирской армии. Исподволь,
весьма искусно, тщательно и скрытно для постороннего глаза шла эта
подготовка. Те генералы и высшие чины гражданской администрации,
которые боролись против этой преступной работы, устранялись с пути
под разными предлогами, включительно до клеветы и подстроенных
обвинений; так было с екатеринбургским губернатором, затем так же
был убран начальник военно-административного отдела Сибирской
армии генерал Домонтович69, работавший в Екатеринбурге с первых
дней восстания. Пробовали эсеры провести такой же план и в Запад-
ной армии, но в самом начале, в середине мая, удалось их попытки
совершенно искоренить.
Эта подпольная деятельность эсеров дала свои плоды гораздо по-
зднее и обратила военные неуспехи фронта в полную катастрофу
армии, привела к разгрому всего дела, возглавляемого адмиралом
103
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
А.В. Колчаком. Теперь же, в начале его блестящего и полного на-
дежд периода, они как мыши подтачивали и буравили тот корабль,
на который забрались сами, спасаясь от разбушевавшейся стихии
бурного и взбаламученного ими же Русского моря.
Все люди на этом корабле были заняты одной мыслью и одним
делом — как вернее и лучше привести его в гавань государственнос-
ти. Работа кипела, и на всем пространстве беспредельной Сибири, от
Урала до Владивостока, творилось самое нужное дело, создание ар-
мии. Офицерство снова понесло на служение Родине свои жизни,
свою кровь и все свои силы. Как показала весна и быстрое движение
на Волгу, эти жертвы и усилия были направлены недаром. Да, так
показали весна, и лето, и осень 1919 года. Но после того наступила
зима, и вместе с нею крушение всего большого дела, величайшая ка-
тастрофа, какую когда-либо испытывала Русь. В числе многих причин,
вызвавших ее, была полная отчужденность тыла от фронта, полное
несоответствие работы в тылу.
В военной науке существует очень правильное положение, что
ошибка, допущенная в стратегическом разворачивании, трудно по-
правима до конца кампании. Это положение применимо и в деле
организации, особенно при устройстве заново большого разрушен-
ного государственного организма. Подходя к описанию, как устра-
ивалась и налаживалась работа центральных аппаратов в Омске, не-
обходимо указать на допущение одной кардинальной ошибки, на-
чатой еще блаженной памяти Директорией и ее Ставкой, ошибки,
принятой как бы по наследству и новой властью, допущенной даль-
ше ею при новой работе.
Для бедной и неустроенной восточной России начали создавать
аппарат во всероссийском масштабе; строились те многоэтажные
постройки министерств, департаментов и управлений, которые рух-
нули в феврале—сентябре 1917 года в Петрограде. Люди, которые
пришли к Верховному Правителю и получили его доверие и пол-
номочие, принялись воздвигать из обломков старых дореволюци-
онных учреждений громадную и совершенно не работоспособную
машину.
Мне всего ближе пришлось ознакомиться с деятельностью воен-
ного министерства и главного штаба. Когда совершился переворот, то
вся первая творческая работа выпала на долю небольшого штаба Вер-
ховного главнокомандующего во главе с его начальником, генералом
104
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Д.А. Лебедевым; и мы видели, как справлялись он и его ближайшие
сотрудники с тяжелым делом в самые ответственные первые недели
работы. Под их руками армии принимали вид живых и сильных орга-
низмов — на исторически верных и необходимых основаниях стро-
ились новые, самой жизнью вызываемые формы.
Уехавший во Владивосток и Харбин генерал-майор Н.А. Степа-
нов был адмиралом Колчаком назначен военным министром; долго
он не ехал, проводя целые недели в Харбине и, видимо, опасаясь
проезда через Читу, так как генерал Степанов был один из самых
упорных и непримиримых противников атамана Семенова и «япон-
ской ориентации». Наконец перед Рождеством он появился в Омс-
ке, привезя с собой на пост начальника главного штаба генерал-
майора Марковского70.
С самого первого дня их деятельность может быть охарактеризо-
вана так. Вытащены из пыли 24 тома Свода военных законов, все
старые штаты и положения, поставлены во вращающуюся этажерку
около министерского письменного стола. Как только жизнь выдвига-
ла какой-либо вопрос, — а это было на каждом шагу, — доставался
соответствующий том и искалось готовое решение, «старый испытан-
ный рецепт», но увы, зачастую испытанный и забракованный жиз-
нью, а в условиях разрухи Гражданской войны прямо нелепый.
Все сделанное уже Ставкой, та живая, организационная работа,
которая создавала армию, все ее начинания были забракованы как
плод незрелый и не подходящий под узкие старые рамки. Была сна-
чала сделана попытка подчинить военному министерству все касав-
шееся вооруженных сил, чтобы можно было все подвести под эту
ферулу крутящейся этажерки со старинными томами законов и шта-
тов. Но Верховный Правитель на это не пошел и разделил сферу вла-
сти так: действующая армия с территорией по Иртыш подчинялась
(в военном отношении) начальнику штаба Верховного главнокоман-
дующего, все гарнизоны и запасные войска, вся местность к востоку
от Иртыша — военному министру.
Возник дуализм, который приобрел еще более острую форму бла-
годаря личным свойствам действовавших лиц. Д.А. Лебедев, молодой
сравнительно офицер Генерального штаба, не искал власти и не до-
рожил ею, преследуя исключительно цели боеспособности армии и
стремясь вызвать для того к деятельности все живые силы. Н.А. Сте-
панов оберегал свой престиж, вместе с главным штабом цеплялся за
власть и усматривал в каждом начинании, несогласном с его воззре-
ниями, чуть ли не личные против него выпады. Появились трения.
Мне лично говорил несколько раз адмирал А.В. Колчак:
105
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
— Страшно трудно. При каждом важном вопросе мне приходится
сначала мирить Наштаверха с военным министром, разбирать лич-
ные обиды последнего.
Но убрать его он не решался, питая дружеские чувства еще по
совместной работе в Харбине; когда же просился уйти с поста гене-
рал Лебедев, Верховный Правитель и слышать не хотел, говоря, что
он больше всех в него верит и знает на деле его способность вести
работу. При этих условиях мало было надежды на согласованную
работу тыла и фронта.
Военное министерство и главный штаб распухли до чудовищных
по величине размеров; вышли к жизни все прежние отделы, отделе-
ния, столоначальники. Создано было военное совещание из семи-вось-
ми дряхлых летами генералов, на обязанности которых лежало рас-
смотрение всех законопроектов и штатов. Долго, многоречиво и весьма
добросовестно делалось это; спешные законопроекты лежали целы-
ми неделями, отклоняясь иногда по пустякам, а иной раз так пере-
краивались, что не оставалось живого места. Но зато на вновь отпе-
чатанных штатах и положениях красовались внизу фамилии членов
этого совещания, совсем как на старых, дореволюционных, велико-
российских, даже и фамилии похожие были подобраны.
Многоэтажные здания, полные офицеров и чиновников, работали
также очень много и усердно; писали из одного отделения в другое и
в Ставку отношения, составляли проекты, доклады и объяснительные
записки. Как один из многих примеров, мне показывал начальник
организационного отдела полковник Оберюхтин — человек весь го-
ревший желанием работать, приносить пользу и делать живое дело —
проект о подготовке офицеров и унтер-офицеров, составленный вна-
чале не только жизненно, но даже талантливо. Три месяца этот про-
ект ходил от стола к столу, и за это время образовался объемистый
том. На первом проекте была резолюция военного министра «доло-
жить и пересоставить». На втором, пересоставленном, стояло указа-
ние согласовать с такими-то статьями такой-то книги прежних зако-
ноположений. Затем шли третий, четвертый, пятый, шестой варианты
доклада и объяснительные записки с объемистыми резолюциями;
наконец, на последнем красовалась надпись начальника главного шта-
ба: «Повременить!»
Еще более грустная по результатам была судьба большого проекта
о формировании в тыловых районах Сибири действующих частей для
фронта. Был составлен опять-таки вполне жизненный и выполнимый
проект и план, по которому армия должна была получить три с по-
ловиной дивизии в апреле 1919 года и столько же в августе. Надо
106
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
было придерживаться этого плана и вести, не мудрствуя лукаво, са-
мую простую работу, а для своевременности было необходимо от-
давать соответствующие приказы, соблюдая расчет времени плана.
Получилась бы полная обеспеченность боевого дела, даже если бы
этот план выполнили только частично. Но его постигла та же участь
бесконечных переделок, передокладов, исправлений и, наконец, пол-
ного отставления; время шло и тратилось самым недопустимым об-
разом. Не было ничего создано и в отношении военно-администра-
тивного устройства тыла, опять по той же причине, увлечения лож-
ноклассическими образцами прежнего бюрократического порядка.
Восстание для свержения большевиков в Сибири было произведе-
но строевыми офицерами и потребовало от них сразу разрешения
многих вопросов; был разрешен в числе прочих и этот: отказались от
системы военных округов и ввели вместо них корпусные районы с
применением территориальной системы. Во фронтовом, армейском
районе такой порядок и укрепился, что и давало те силы, которыми
фронт вел борьбу. Одним из первых дел нового военного министер-
ства были отказ от корпусных районов и замена их военными округа-
ми; массу времени потратили на это и ничего не добились. Получи-
лись громоздкие штабы: штаб Иркутского округа имел свыше ста
тридцати офицеров, Омского округа — более ста семидесяти. Войск
же было только то, что осталось от прежних корпусных районов.
На бумаге отказались и от территориальной системы комплекто-
вания войск. Аргументы были веские: ввиду неспокойного состояния
страны и непрекращающейся пропаганды нельзя надеяться, что под-
держивать порядок в районе будут войска, составленные из местных
жителей. Но существовавшие в Сибири условия транспорта, наличие
единственной железнодорожной магистрали при чисто сибирских ко-
лоссальных расстояниях делали фактически невозможным примене-
ние другой системы, кроме территориальной, особенно при том не-
достатке времени, какой тогда ограничивал все наши действия. В эти
дни резче и определеннее, чем в какой-либо другой войне, вставала
вся правда великих слов Императора Петра I: «Потеря времени смер-
ти невозвратной подобна».
Это — с одной стороны; с другой — надо было предпринимать для
успокоения населения и для привлечения всех его симпатий на сто-
рону правительства другие меры. Нельзя было вести священную, ос-
вободительную войну против большевиков, не доверяя населению,
своему же народу; тогда лучше было и не заваривать каши.
Ведь фронт сумел собрать полумиллионную армию из тех же на-
родных масс; там некогда было разводить теорию и отчеканивать
107
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
проекты: жизнь требовала быстрой творческой работы. И то, что эта
полумиллионная армия образовалась, существовала, вела успешные
бои, доказывает лучше слов: 1) с этой работой справились и 2) мас-
сы увидели и поверили, что война, на которую их призывают, ведет-
ся за Россию и за благо всего ее народа. Надо понять тоже и запом-
нить, что такого числа «белогвардейцев» собрать было невозможно,
что невозможно было также гнать массы в армию насильно; не было
для этого средств, да и не было желания, так как все вожди армии
искренне отдавали себя на служение России, и только России. Но
России прежде всего русской, устроенной на ее самобытных, исто-
рических основаниях, великой и самостоятельной. Сложна была пси-
хология армии во всем Белом движении, но одно несомненно: на-
строения лучших ее представителей, а за ними и массы, было чисто
национально.
Нельзя пройти еще мимо одной стороны, характеризовавшей уз-
кобюрократическую деятельность нового военного министерства. Оно
считало себя обязанным стать на страже интересов старшинства в
чинах офицерского корпуса и не нашло ничего лучше, как достать из
архивной пыли старые «списки по старшинству». По этим спискам
и делались почти все назначения. Ни боевые заслуги, ни талантли-
вость, ни доказанная работоспособность и даже подвиги не могли
поколебать новых олимпийцев, считавших необходимым для возрож-
дения России прежде всего воскрешение старых, отживших форм.
Даже и внешне вид главного штаба принял тот же чванливый, недо-
ступный и отталкивающий характер петербургских канцелярий.
Наряду с этим пренебрегались истинные интересы офицерства;
зачастую представления к производству в следующие чины за боевые
отличия, за выслугу лет, еще в Германскую войну, месяцами лежали
и ждали резолюции военного министра. Сначала даже потребовали
было обязательного наличия послужных списков по всей форме и со
ссылками на все приказы, хотя бы до 1880-х годов. И долго держа-
лись этого правила; наконец, поняли, что в такое время, когда офи-
церы сошлись почти со всех концов света, многие ускользнули из
самых когтей большевистского стервятника, — это требование чис-
тая и законченная нелепость. Вот уж именно где применимо выра-
жение — ничему не научились и ничего не забыли.
Верховный Правитель рвал и метал, когда до него доходили све-
дения обо всем этом. Но господа бюрократы, налетевшие на теплые
омские места в избытке, находили и здесь средства для маскировки:
— Это все интриги...
Или:
108
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
— Как не совестно отвлекать Верховного Правителя от дел госу-
дарственных!
А разве армия, ее боеспособность, ее офицерский корпус, — разве
это не было тогда делом государственной важности первой степени.
Такая же картина была и в других министерствах Омска. Всюду шли
тем же легчайшим путем постройки и копирования старых дореволю-
ционных бюрократических аппаратов; но раньше в них были хотя свои
хорошие стороны — десятилетиями налаженное дело, преемственность
и опытные работники. Здесь же, в копиях, главное внимание обраща-
лось на внешность. Даже время службы было применительно к Петер-
бургу мирного времени: в 10 часов утра начало, в 12 — перерыв на
завтрак, в 4—5 часов конец и все расходились по домам. Министерства
были так полны служилым народом, что из них можно было бы сфор-
мировать новую армию. Все это не только жило малодеятельной жиз-
нью на высоких окладах, но ухитрялось получать вперед армии и паек,
и одежду, и обувь. Улицы Омска поражали количеством здоровых, силь-
ных людей призывного возраста; много держалось здесь зря и офицер-
ства, которое сидело на табуретах центральных управлений и учреж-
дений. Переизбыток ненужных людей, так необходимых фронту, был
и в других городах Сибири. Против этого военное министерство мер
не принимало, и почти каждый, кто хотел укрыться от военной служ-
бы, делал это беспрепятственно.
* ❖ ❖
В ноябре, когда организационная работа только что началась, я
прибыл во Владивосток, чтобы начать подготовку и провести форми-
рования там, на Дальнем Востоке России.
Местом для этого был избран Русский Остров. Лежит он в океа-
не, верстах в 15—20 от города, имея сообщение с ним только паро-
ходами; на Острове еще до войны были построены казармы более чем
на дивизию. При создании во Владивостоке крепости, после 1905 го-
да, на Острове были возведены форты и батареи, прекрасные, по-
строенные по последнему слову техники укрепления; сам остров,
благодаря своему выдвинутому положению, гористому характеру и
большому количеству закрытых, глубоких бухт, представляет большие
стратегические преимущества. До революции доступ на Остров был
обставлен очень большими трудностями, без пропуска коменданта
Владивостокской крепости никто не мог попасть туда; въезд ино-
странцам был воспрещен вовсе. Когда после революции товарищи
захватили власть в свои руки и контроль попал в их комитеты, все
109
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
переменилось. И это природное сокровище Русской Державы было
очень скоро приведено в состояние печального разрушения и упад-
ка. Все огромные здания казарм стояли ограбленные, без окон, пе-
чей и дверей, грязь была невообразимая, такая грязь, которую мож-
но было видеть только после революции. На Остров ехал и жил на
нем всякий, кто хотел; там образовались даже притоны преступни-
ков. Приходилось заняться исправлением всего разрушения, наладить
снова порядок и охрану Русского Острова.
При ремонте и очистке зданий мне много помогли британские
офицеры. С присущей им энергией и размахом более двух месяцев
работали без устали над приведением казарм в жилой вид три энер-
гичных канадских офицера. Должен по правде сказать, что со сторо-
ны английского офицерства русские видели много доброго, много
искренних дружеских чувств и откровенного благодарного признания
великих заслуг России в мировой войне. Большинство из них вполне
оправдывало название джентльмена; они доказали, что русские мо-
гут иметь дело с отдельными представителями их нации. И тем обид-
нее для обеих сторон, и тем невыгоднее — та двойственная полити-
ка, которую вел все время их словесный диктатор, Ллойд Джордж,
этот, как его называли в Сибири, Керенский крупного масштаба. Эта
двойственная политика, полная какого-то скрытого смысла, в числе
других причин привела в конце концов к гибели на востоке Русское
дело, а вместе с ним и многомиллионные военные грузы, которые
Англия привезла в Сибирь. Эта же двойственность совершенно за-
темнила те услуги и ту работу, которые бескорыстно и рыцарски
несли здесь многие британские офицеры.
Мне удалось собрать для подготовки 500 офицеров и около 800 сол-
дат. Курс был составлен самый простой, почти применительно к учеб-
ной команде и школе подпрапорщиков мирного времени. Главной
целью было — упорным трудом и регулярной казарменной жизнью
счистить революционный товарищеский налет, показать на самом деле
все преимущества крепкой воинской дисциплины и порядка.
Кроме того, нужно было считаться, что времени было до крайно-
сти мало. Основные обязанности младшего офицера, в сущности, не
сложны; они требуют только очень отчетливого знания всего, что дол-
жен знать солдат; младший офицер обязан уметь быстро решить вся-
кую задачу в поле, быть мастером этого дела, чтобы не растеряться и
не промедлить. Вот такого-то мастера в пределах взвода и роты, от-
четливого инструктора для подготовки молодых солдат и надо было
сделать в два-три месяца. Были попытки провести это дело подготов-
ки на Русском Острове и раньше, осенью того же года, но они окон-
110
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
чились неудачей. Мой приезд с целью начать то же дело встретил
поэтому недоверчивость и даже скрытые улыбки преждевременного
сожаления.
Стали прибывать партии офицеров. Редкие из них приезжали в
военной форме; большинство в самых разнообразных штатских кос-
тюмах, иные почти в лохмотьях, длинноволосые, небритые, с враж-
дебным недоверчивым взглядом исподлобья. Они слушали слова о
необходимости работы и дисциплины, хмуро и недовольно глядя из-
под сдвинутых бровей. Бедное русское офицерство! Оно принесло
миру и своей Родине жертв больше всех; никто не перенес зато и
таких страданий, мук и обид, какие выпали на его долю.
Условия работы были следующие: весь день распределен по рас-
писанию, 8 часов в день занятий, казарменная жизнь строго по уста-
ву внутренней службы. Отпуск в город раз в неделю, в воскресенье.
Зато весь возможный комфорт был предоставлен на Острове. С пер-
вого дня этот порядок и работа пошли как новая, исправная и точно
заведенная машина.
Трудно было вначале. Генерал Степанов, помогавший мне несколь-
ко дней и живший во Владивостоке, передал раз предупреждение —
кем-то выраженные угрозы убить начальствующих лиц за введение
такой строгой дисциплины. Но надо заметить, что самым тяжелым
наказанием был выговор старшего начальника в присутствии части
после разбора проступка. Арест не применялся вовсе и даже не был
введен в инструкцию-устав школы, так как офицер или солдат, не
желавший измениться к лучшему после трех случаев выговора, не
исправился бы от ареста и подлежал отчислению или даже разжало-
ванию, в зависимости от серьезности проступка.
Первые две недели было тяжело всем. Начинались занятия в 7 ча-
сов утра, кончались в 7 часов вечера, чередуя учения в поле с лекци-
ями. Туго вначале прививался и казарменный порядок. Когда я через
неделю выехал по делам на день во Владивосток, адъютант доклады-
вает мне по телефону, что один рядовой-офицер первой роты, пору-
чик военного времени В. сделал попытку застрелиться, выстрелил из
револьвера себе в правый бок; все офицерство волнуется. Я тотчас
вернулся на Остров, собрал роту и разъяснил им всю сущность этого
некрасивого поступка, что так офицеры не поступают. Офицеры слу-
шали молча. Ноя уже встретил среди массы не одну пару глаз, смот-
ревших на меня не только с пониманием, но и с сочувствием, пря-
мым, открытым взглядом.
Прошел первый месяц. И какая разительная перемена. Из беспо-
рядочной толпы образовалась стройная воинская часть. Занятия шли
111
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
полным ходом и уже не утомляли, — все втянулись. Усиленная ра-
бота и приобретаемые знания давали каждому уверенность в себе, со-
знание в исполнении долга. А это вместе со здоровым режимом и
прекрасным зимним воздухом Острова наложило на лица отпечаток
мужественности и чистоты.
Много раз представители иностранных миссий просили позволения
осмотреть эту новую военную школу. И вот они приехали, приглашен-
ные на одно наше торжество: прибитие мраморной доски к домику,
где до войны жил на Русском Острове генерал Л. Г. Корнилов. После
парада был смотр двух рот. Рота капитана Ярцова показала отчетли-
вое ротное учение, то, что у нас называется «на пятачке»; шаг и все
приемы, как один, перестроения, как в гвардейской учебной команде.
Стояли иностранные офицеры, молча смотрели на спаянную, отчетли-
вую роту, и на их лицах постепенно вырастало удивление, заменившее
прежнюю пренебрежительную мину. Когда же после учения рота вы-
тянулась длинной колонной и, сверкая штыками, уходила по морско-
му берегу, звеня могучей русской песней, все эти представители «пяти
великих держав» стояли на своем возвышении из штабеля бревен и
постепенно поворачивали головы вслед уходившей роте, не могли ото-
рвать внимательного взгляда.
Что это? Неужели Россия встает из гроба?..
Мы верили, что да, встает, кончаются ее великие, неизреченные
испытания... Тактическое учение произвело еще более сильное впе-
чатление. Японский генерал и два офицера до того увлеклись, что сами
шли за той или другой частью, то бросались к обходящему взводу, то
к пулеметам, отражавшим контратаку. После отбоя они пожимали
офицерам руки и говорили:
— Да, да, это вот действительно хорошо.
Один из лучших иностранных офицеров, показавший себя боль-
шим другом России, американский адмирал Роджерс прислал мне на
следующий день письмо с выражением полного восхищения. «Вид
людей всех рот, такой довольный и веселый, доказывает, что они сча-
стливы; а это лучший залог большого успеха, которого вы уже дос-
тигли», — писал он.
Генерал Нокс передал школе знамя, подарок возрождающейся Рус-
ской армии от Британской армии, — соединенный Русский нацио-
нальный и Андреевский флаг с образом Георгия Победоносца и с над-
писью «За веру и спасение Родины». 1 января состоялось его освящение
в нашей военной церкви. Из города приехали корреспонденты русских
газет, несмотря на то что погода была ужасная — один из тех редких
даже здесь тайфунов, когда сносятся его силой крыши, вырываются с
112
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
корнем деревья. Идти против ветра можно было только согнувшись
под прямым углом.
Церковная торжественная служба, парад в помещении, вид строй-
ных рот, весь внутренний, отчетливый воинский порядок так пора-
зили газетных людей, что даже социалист Семешко, который ко всему
приглядывался опасливо и недоверчиво, буравя своими черными ма-
ленькими глазами, и тот крестился в церкви украдкой, а потом в
газете написал отчет о виденном как о надежде на возрождение Рус-
ской армии.
Приходилось делать некоторую чистку. Среди массы офицерства
военного времени попали два самозванца, таких искусных, что их об-
наружили не так-то скоро; затесался один прапорщик, бывший ранее
большевистским комиссаром, человек пять попалось неисправимых.
Зато остальные через два с половиной месяца были уже совершенно
другими. Отличные русские офицеры, полные сознания долга, связан-
ные честным товариществом, esprit de corps, и знающие свое дело. Если
бы им можно было показать теперь тех, что пришли на Русский Ост-
ров, то они сами себя бы не узнали.
Такие же результаты получились и в унтер-офицерских батальонах,
где люди постепенно втянулись в работу, утратили навеянное револю-
ционными демагогами отчуждение и враждебное чувство к офицеру;
теперь отношения были самые нормальные и даже дружеские, чувство-
валось, что здесь и офицер, и солдат — сыны одного народа. Показа-
телен такой случай: среди присланных мобилизованных кадровых фель-
дфебелей и унтер-офицеров попал один большевик, который на второй
же день начал пропаганду; сначала устроил вечеринку с балалайкой, а
затем завел речь, что опять офицеры хотят на старое повернуть, что-де
надо им погоны к плечам гвоздями прибить и т. д. Эффект для боль-
шевика получился неожиданный — дежурный по роте из молодых сол-
дат, пробывших в школе около месяца, явился к командиру роты и
доложил о пропагандисте-большевике...
Строевая и полевая подготовка унтер-офицеров после трех меся-
цев не оставляла желать ничего лучшего. План дальнейшей работы
состоял в том, чтобы из этих офицеров и солдат, так сжившихся,
одинаково обученных, воспитанных в дисциплине, сформировать две
стрелковые бригады, а школу оставить для дальнейшего укомплек-
тования частей этого корпуса. Были разработаны все подробности
плана. Оставалось только по-готовому отдать приказы и продолжать
совершенно налаженное дело. Но главный штаб и министерство пе-
ререшили. Почему — мне так и не удалось выяснить. Но посылались
самые, разнообразные приказания; сначала отправить всех офицеров
S — 2324 113
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
и унтер-офицеров в распоряжение главного штаба для назначения;
затем — поименные списки для отправления по разным городам,
причем военный министр брал себе в ординарцы пять офицеров; на-
конец, последнее — отправить в три новые дивизии, в Омск, Ново-
николаевск и Томск.
Наладив на Русском Острове дело с новым набором офицеров и
солдат, я отправился вслед за первым выпуском в Омск, пробыв на
Дальнем Востоке с ноября до середины марта.
Много приходилось мне видеть в это время различных сторон зна-
менитой интервенции; в общих чертах об этом сказано раньше, теперь
приведу некоторые факты. Y. М. С. А., общество христианской моло-
дежи, или, как их называла вся Сибирь, «христианские мальчики»,
устраивает спектакль для развлечения русских и интервентов. Пред-
ставляется русский офицер с огромным жестяным Георгиевским кре-
стом, женщина русская в виде уличной девки, бородатые мужики и
бравый иностранный солдат, который спасает женщину. Вся публика,
кроме русских, забавлялась и громко хохотала. А русские глотали сле-
зы обиды. На улицах Владивостока иностранные солдаты позволяли
себе затрагивать вполне порядочных женщин; было несколько случаев,
когда русские женщины должны были обороняться от них зонтиками.
В конце февраля я приехал с Острова на большой благотворитель-
ный вечер. При входе в бальный зал стояли три иностранных офице-
ра одной из стран-интервенток, нагрузившиеся до того, что тела их
покачивались, а глаза смотрели мутно-посоловелым взглядом; лишь
только я вошел, как ко мне обратились несколько дам и со слезами
на глазах просили защитить их, — эти три рыцаря печального обра-
за затрагивали всех входивших в зал женщин, некоторых хватали ру-
ками. Я подошел к ним.
— Джентльмены, я прошу прекратить ваше пребывание здесь и
немедленно оставить бал.
Те тупо на меня посмотрели, а один из них вызывающе спросил:
— Какое вы имеете право говорить нам так?
— Вот что, — если вы немедленно не уйдете отсюда, я буду при-
нужден употребить силу, а кроме того, сейчас же протелеграфирую
генералам Ноксу и Эмслею.
Не знаю, что больше подействовало, думаю, второе, но интервен-
ты поспешили уйти с бала.
Один подвыпивший итальянский солдат (по фамилии Сартори)
убил на Владивостокском вокзале русского офицера, командированно-
го сюда атаманом Дутовым; офицер делал замечание русскому солда-
ту, итальянец вмешался и толкнул офицера, а когда тот вынул револь-
114
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
вер, то интервент схватил свою винтовку и сразил есаула К. насмерть.
И несмотря на все протесты, остался безнаказанным.
На похороны этой жертвы интервенции я послал две роты и хор
музыки. В соборе, на Светланке, у гроба есаула К. стоял почетный ино-
странный караул: взвод карабинеров и парные часовые, все в киверах.
Духовенство посылало к ним с просьбой снять шапки; но те отрица-
тельно мотали головами. Произошла заминка, так как священник от-
казался начинать отпевание, пока иностранные солдаты не подчинят-
ся религиозному требованию. Как раз при входе в собор я застал эту
сцену. Обратился по-французски к офицеру, начальнику караула:
— Наша религия требует, чтобы в церкви все были без шапок.
Будьте любезны приказать вашим людям сейчас же снять кивера.
— Но у нас полагается быть в шапках...
— Ради Бога, не забудьте, что Вы здесь не у себя, а у нас.
— Но тогда мы не можем делать приема на караул, по нашему
уставу нельзя.
— Да и не надо, — лучше не делать ничего, чем оскорблять рели-
гиозное чувство народа. Видите, публика как взволнована. Можете
уходить совсем. Для почестей убитому у меня есть своих две роты.
Только тогда караул подчинился и обнажил головы.
Вскоре после прибытия на Остров мне было доложено, что чины
одной из иностранных армий ходят по Русскому Острову и произво-
дят топографические съемки; с появлением рот школы, караулов и
патрулей это прекратилось. Вскоре мне понадобились для занятий и
маневров наши военные карты. Запрашиваю штаб крепости. Отве-
чают: забрала военная часть одной из дружественных стран, заняв-
шая Хабаровск, где был топографический отдел штаба округа.
— Как! Наши секретные карты?
— Да, все забрали.
Обратился к помощи англичан, чтобы вернуть, но так до марта
месяца и не вернули. Кому-то они понадобились больше, чем России.
Кому?
А вот выдержка из газеты, издающейся в Кобе (Япония), «The
Japan Chronicle» от 25 июня. 1920 года, из статьи под заглавием: «The
alleged sale of maps». «...Цунанори Ойяма, племянник князя Ойяма,
был арестован Токийской жандармерией по обвинению в продаже
секретных стратегических карт известному иностранцу (to a certain
foreigner)... Когда Ойяма вернулся из Сибири, он завязал дружеские
отношения с военным атташе посольства известной страны (of a cer-
tain country). Этому иностранному офицеру Ойяма продал карты
стратегической важности за 40 000 иен...» Цунанори Ойяма был в
** 115
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
1919 году официальным лицом в Сибири при интервенции. Как при-
нято писать, комментарии излишни!
Можно было бы исписать одними случаями, рисующими скрытый
характер интервенции, не одну книгу; я привожу эти факты не для
того, чтобы задевать кого-либо или настраивать против кого-нибудь,
а лишь с целью не быть голословным в сказанном раньше. Возника-
ет вопрос: кому больше повредили все подобные господа — нашей
России или своим странам, которые послали их на рыцарскую по-
мощь своему страждущему союзнику?
Из впечатлений обратного пути от Владивостока до Омска — сна-
чала Харбин с той же толпой, еще более густой, шумной и спекуля-
тивной; но порядок и авторитет русской власти заметно окреп за
время правления адмирала Колчака. Китайские власти соблюдали все
прежние договоры, и русские суверенные права здесь не нарушались.
Читу опять проехали ночью. Я пошел спать, а генерал Нокс решил
дожидаться, так как на вокзале должен был встретить его с подроб-
ным докладом офицер миссии, майор Керквуд. Утром рано прихожу
в вагон-столовую пить чай, вижу, там в углу сидит один Керквуд,
отличный человек, такой веселый, бодрый и прямодушный, как ис-
тый строевой офицер.
— Здравствуйте, майор. Как Вы здесь очутились?
— Хелло, генерал! Да вот, ночью доложил я все генералу Ноксу, а
он мне и говорит: собирайте сейчас же ваши вещи, поедете со мною
в Омск. Ничего не знаю, почему?
И смеется.
— Что же Вы докладывали? Как положение в Чите?
— Да, прекрасно там; атаман очень хороший человек, и все у него
организовано в порядке. Очень стараются.
Вскоре вошел Нокс.
— Вообразите, — сказал он, — Керквуд сделался заядлым семе-
новцем.
И долго еще этот вопрос дебатировался; майор описывал работу
в Забайкалье, борьбу с большевиками, большие заботы атамана Се-
менова об офицерах, казаках и населении. Я высказывал генералу мои
соображения, которые приводил выше, но он так и остался при сво-
ем мнении, не только пристрастном, но, видимо, имеющем скрытую
цель; мнение это, которое Нокс не раз выражал даже и в печати, что
в Чите все плохо, много беззакония и большое японское влияние.
Иркутск. Тихая, вялая работа по формированию, почти без продви-
жения вперед. Огромный штаб округа представил подробные справки
и схемы, но не мог составить плана мобилизации и осуществить его.
116
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Губернатором оставался все тот же Яковлев, и население губернии
все больше волновалось; то там, то тут вспыхивали восстания. Вскоре
въехали в опасный участок железной дороги. Около станции Тайшет
(восточнее Красноярска) шел бой с бандами красных; такие же бан-
ды были и к югу от Красноярска.
За четыре месяца все части Сибири объединились, не представля-
ли более отдельных самостийных уделов. Инцидент с атаманом Се-
меновым был улажен, приказ № 61 отменен. Условия для дружной
и усиленной работы, казалось, были налицо. Но дело или подвигалось
туго, или стояло на месте, а изредка стало идти назад, создавая но-
вые препятствия и затруднения. Причины этого отчасти обрисованы
выше; они крылись прежде всего в разрушительной работе социали-
стов. Их потайная работа начала уже давать первые результаты. Во
многих местах в глубоком тылу появились новые внутренние фрон-
ты, железнодорожная магистраль и весь транспорт были частично под
угрозой от красных банд; приходилось отвлекать войска на борьбу с
ними, так как воинские части интервенции, а за ними и чехи пони-
мали задачу охраны железной дороги узко, то есть только самой ли-
нии рельс и станций.
На фронте же в это время наша армия начала успешное наступ-
ление, готовое обратиться в победу. Вера в успех русского дела была
полная; казалось, не за горами час избавления России. Что же нам
нужно было для успеха?
Борьба в этой внутренней, братоубийственной войне велась за идею,
священную для каждого русского, — за возрождение Великой России.
Для всех было несомненно, что социалисты развалили Русскую армию
в 1917 году, как раз в то время, когда она была накануне полной по-
беды над Германией; затем они заключили позорнейший Брест-Литов-
ский мир, унизив русский народ до небывалых размеров. И высыпав,
как из бездонной бочки, всевозможные анархические свободы, до оп-
равдания кражи включительно, они начали разрушать страну внутри.
Беспощадной и дьявольски искусной рукой было направлено это раз-
рушение, и коснулось оно всего: городов, деревень, железных дорог,
школ, судебных установлений, общества, церкви и семьи. Каждый про-
тест душился, каждый несогласный к безусловному подчинению этой
новой разрушительной власти бросался в тюрьму или ставился к стен-
ке под расстрел. Были учреждены чрезвычайные следственные комис-
сии с абсолютной властью, свирепствовали самодуры-комиссары и
117
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Красная армия. Большевики прихлопнули всю прессу, закрыли все га-
зеты и журналы, кроме партийных коммунистических, и реквизиро-
вали все типографии.
Россия, уставшая в мировой войне и потерявшая в ней лучших сы-
нов своих, задыхалась, дрожала и тонула в крови и слезах. Ибо, к чес-
ти русского народа, не было ни одного дня и часа с самого воцарения
большевиков, чтобы вся Русь подчинилась, покорно согнула свою мно-
гострадальную спину. Нет, с осени 1917 года и до сих пор, до осе-
ни 1920-го, три года наша Родина бьется и напрягается, чтобы сбро-
сить чуждое ей, ненавистное иго интернационала. Делом заправляла,
из центра в Москве, кучка пришельцев, нанятых Германией; среди них
девять десятых были иудеи, прикрывавшие свои специфические фами-
лии «блюмов» и «штейнов» псевдонимами. Такие же личности из того
же энергичного племени появились в каждом городе и местечке Рос-
сии, никому на местах не известные и также прикрывающиеся и до сих
пор поддельными именами на русский лад.
И эти люди, новые властители великого русского народа, ненавидели
его самой непримиримой ненавистью, презирали его историю, быт и
культуру. Никому не известные на местах, не связанные с ними, они
особенно свирепствовали. Поэтому-то разрушение страны шло особен-
но мучительно, ускоренно и беспощадно. К этим интернационалистам,
обрезанным, присоединилось из русского народа все, что было худше-
го, самые подонки; в комиссары шли и принимались каторжники и
уголовные преступники, масса беспринципных неудачников на разных
поприщах и люди без чести и совести — из-за личной наживы. Такие
же контингенты с надбавкой некоторого процента увлекающихся ис-
теричных фанатиков составили коммунистическую партию, из которой
и только из которой составлялись «советы рабочих, крестьянских и
красноармейских депутатов».
Для возрождения России было необходимо прежде всего сбросить
всех этих вампиров, присосавшихся к власти и выпускающих кровь из
русского народа. Это сознавалось всеми слоями его, всеми племенами,
и оттого-то так могуче и откликнулась народная масса на призыв вож-
дей и шла сотнями тысяч под русские национальные знамена. Так на-
чалась Гражданская война. Но большевики, руководимые этими отлич-
нейшими организаторами своего разрушительного дела — евреями,
сумели сдавить русский народ и общество таким прессом, что застави-
ли их служить себе. Ряды Красной армии пополнялись нашими брать-
ями, прежними русскими генералами, офицерами и солдатами.
Не подлежит сомнению, — ибо этот взгляд существовал еще в
1917 году, — что довольно значительная часть офицерства шла слу-
118
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
жить коммунистам с твердым намерением свалить их и с верой, что
с падением большевиков кончатся революционные испытания Роди-
ны и настанет время для плодотворной, творческой национальной
работы. Это подтверждалось неоднократно также теми офицерами,
которые на Урале и в Сибири переходили от красных к нам, в нашу
армию; и это обстоятельство было самой мучительной стороной но-
вой войны. Выходило, что мы должны для победы над захватчиками
власти и насильниками-комиссарами истреблять во многих боях сво-
их братьев, кладя немало жизней и на нашей стороне. И Россия была
готова к этой жертве, она принесла ее.
Но необходимо было очень многое для того, чтобы великая жертва
нашла оправдание. Прежде всего для армии нужны были подготовлен-
ные офицеры, жизненная организация ее, правильно продуманные и
составленные планы, хорошо организованный тыл и налаженная работа
железных дорог. Со всем этим мы могли справиться сами; мы должны
были это сделать, и с большой частью этого мы справились. Затем для
армии необходимы были вооружение, боевые припасы, обмундирова-
ние, обувь, снаряжение, техническое и санитарное снабжение; этого
добыть или изготовить сами мы были не в состоянии; нам все это обе-
щали дать союзники.
Для обеспечения военного успеха и закрепления порядка в стра-
не было крайне необходимо в успокоенных и очищенных от боль-
шевиков местностях сейчас же наладить жизнь, и наладить ее так,
чтобы население этих местностей почувствовало уверенность в проч-
ном порядке, получило бы возможность и охоту заниматься своим
обычным продуктивным трудом. Следовало опереться в этом на само
население, призвать к деятельности его лучшие и средние элементы,
дать им самим организацию волостной и уездной власти и управле-
ния. Надо было разрешить, не задаваясь всероссийским масштабом,
земельный и рабочий вопросы так, чтобы они удовлетворяли мест-
ные насущные интересы, так волновавшие народ этих областей. Это
должно было сделать новое правительство.
Кроме того, для этой же цели было крайне важно дать насе-
лению возможность приобретать необходимые для жизни и труда
предметы: одежду, обувь, машины и аптечные товары. Помощь в
этом обещали союзники. Хлеб, мясо, масло, рыбу, фураж и всякое
сырье Сибирь давала не только для своей армии и населения, но
могла еще вывозить. Вот те нужды и те условия, удовлетворение
которых обеспечивало бы успех делу народной освободительной
войны. И армия, и вожди ее не мыслили этой войны за какой-либо
отдельный класс, за чьи-либо интересы, кроме общенародных, всей
119
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Русской земли. Необходимо было это еще более ясно показать всем,
а особенно противной стороне, Красной армии; надо было сказать
вполне искренно и проводить в жизнь, что никакая мстительность,
мелкая злоба и расчет за старое не будут допущены при новом стро-
ительстве нашей общей Родины; что наша цель одна — вырвать
власть из рук большевистских комиссаров и передать ее народу. При
работе же по восстановлению России каждому русскому место най-
дется.
Полный неуспех дела, крах его и в Сибири, и на Юге России, и у
Юденича, и в Архангельске как будто говорит, что все делалось не
так, как нужно. Верно, многое, как будет видно дальше, было упу-
щено; но главные причины лежали не в том.
Надо отдать справедливость: то, что нам было необходимо и чего
мы не могли изготовить сами, нам давали союзники почти в полной
мере. Но как? Они привозили все это во Владивосток и складывали
в обширные пакгаузы. Затем начиналась выдача не только под конт-
ролем, но и при самом тягостном давлении на вопросы во всех
отраслях. Одним иностранцам не нравилось, что нет достаточной бли-
зости с эсерами, другие считали курс внутренней политики недоста-
точно либеральным, третьи говорили о необходимости таких-то имен-
но формирований, наконец, доходили даже до вмешательства в
оперативную часть, указывая и настаивая на выборе операционного
направления. Все это подкреплялось аргументом: у нас запасы всего
вам необходимого, мы вам даем, а ведь можем и не дать...
Под таким именно давлением было выбрано направление для
главного удара на Пермь—Вятку—Котлас, чтобы соединиться с си-
лами, действовавшими из Архангельска. На главное же направление,
жизненно важное для нас, на Среднее Поволжье, были направле-
ны гораздо меньшие силы. А это направление давало нам облада-
ние богатейшим краем, способным прокормить и отопить всю Рос-
сию; это же направление соединяло Сибирскую армию с силами
Юга России. У русских людей, которые своей кровью и новыми
жертвами хотели спасти Родину и возродить ее, появилось семь
нянек, не русских, добрых и родных, а семь иностранных гувернан-
ток; каждая из них считала себя самой умной и способной помочь
«этим русским». В результате мы оказались не только без глаза, но
и без рук, и без ног.
Еще одно обстоятельство невольно обращало на себя внимание:
как только обнаружился в армии и в народных массах чистый наци-
онализм, тоска по Великой России былого, — опека усилилась и дав-
ления сделались резче. И даже проявились открытые выступления
120
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
представителей интервенции, очевидно считавших национальное воз-
рождение России вредным для себя, недопустимым. А национальное
чувство росло в массах народных и крепло вместе с первыми успеха-
ми нашей армии.
* * *
Повторилась одна из комбинаций, встречающихся почти в каж-
дой войне, когда обе стороны усиленно готовятся к активным дей-
ствиям, к переходу в наступление после затишья и временного пе-
рерыва, но одна успевает произвести удар раньше. Повторилось то
же, что было в 1906 году при начале Мукденского сражения, когда
японцы предупредили всего на несколько дней наступление Куро-
паткина; или в весенней кампании 1915 года в Галиции, когда Ма-
кензен сумел подготовиться и произвести прорыв нашего фронта на
Карпатах, опередив расчет и план действий нашего командования.
И всегда сторона, вырывавшая инициативу, сумевшая лучше исполь-
зовать время, бывала победительницей.
Весной 1919 года Красная армия готовилась перейти в наступле-
ние, но мы предупредили ее и начали активные действия раньше,
первыми. Западная армия по приказу генерала Ханжина двинулась
вперед, рванула фронт красных раз, оттеснила их немного, затем рва-
нула в другой раз. Большевики напрягали все силы, чтобы спасти по-
ложение и отбить атаки нашей армии; они искусно направили свой
контрудар, чтобы выйти нам в тыл и перехватить единственную здесь
железную дорогу. Но и на этот раз наши предупредили противника.
Блестящим смелым маневром, сделав в несколько дней свыше 300
верст по глубоким снегам, вышла 4-я Уфимская дивизия генерала
Космина71 в тыл красным, перерезала у станции Чишмы их комму-
никационную железную дорогу й этим сразу облегчила натиск наших
с фронта. 13 марта, благодаря занятию генералом Косминым стан-
ции Чишма, пала и Уфа.
Для красных этот марш-маневр 4-й Уфимской дивизии был так
неожидан, что они не могли подготовить никаких мер противодей-
ствия и не успели эвакуировать Уфу. Нам достались там большие
запасы и богатые склады, захвачены были тысячи пленных и много
оружия. Наши войска 3-го и 6-го корпусов спешили к Уфе почти
наперегонки и вошли туда одновременно, заняв город и захватив
большую военную добычу. Поезд, привезший из Москвы самого
Лейбу Троцкого-Бронштейна, еле успел ускользнуть на запад и чуть
не был захвачен генералом Косминым.
121
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Настроение наших войск приподнялось сразу. И несмотря на ве-
сеннюю раннюю распутицу, Западная армия начала дальнейшее на-
ступление и преследование красных. Быстро развивался план. Собы-
тия и успехи следовали одни за другими с быстротой Галицийской
осенней кампании. 6 апреля взят Стерлитамак, разбита еще одна
советская дивизия; 7 апреля захвачен нашими город Белибей. К это-
му времени началось наступление уже по всему фронту; 8 апреля был
достигнут крупный успех и в Сибирской армии — выбили красных
из Воткинского завода.
Перешла успешно в наступление и Оренбургская армия генерала
Дутова. Это весеннее наступление белых армий 1919 года было по-
добно могучей русской тройке, которая не знает ни устали, ни пре-
град, ни расстояний; мчится вперед как птица, проносится как ураган,
все сметая на своем пути, гордая, прекрасная и грозная. В корню шла
Западная армия, пристяжками были Оренбургская и Сибирская.
Красные полчища почти бежали, делая на подводах в иные дни
по 70 верст. Догнать их, окружить и разбить было нельзя. Но несмот-
ря на это, масса трофеев — десятками пушки, сотни пулеметов, вин-
товки, снаряды и патроны — попадали в руки наших войск. И белые
полки буквально рвались вперед. Высшее командование сначала ду-
мало приостановить Западную армию на реке Ик, чтобы дать разо-
браться, пополниться, передохнуть. Но порыв бросил вперед, дальше.
Решили, что передышку устроят на Волге.
11 апреля была обойдена и занята Бугульма; в этот же день на се-
вере сибиряки захватили Сарапуль, а на юге был взят Орск. 13 апре-
ля белые освободили исторический Ижевск с его знаменитым заво-
дом. Красные начали приходить в панику. Они рассказывали жителям
бросаемых деревень разные небылицы про нашу армию. Забавно пе-
редавали нам крестьяне своим простым, безыскусным языком эти
рассказы:
— Вишь ты, говорят, рази возможно с ими справиться али оста-
новить их. Наше начальство только выберет позицью, чтобы окопов
нарыть и бой дать, а «Колчаки» тут уже, прямо точно из земли вы-
лезли али на крыльях прилетели. Не успели мы и лопат достать...
— У них, парень, у «Колчаков-то», у каждого на ногах по два аме-
риканских лыж на колесиках, вроде как на автомобили, а к лыжам
механический пулемет у каждого приделан. Как нам тут оборонять-
ся против них. Никак невозможно...
Сильно была распространена в народе версия, что Белая армия
идет со священниками в полном облачении, с хоругвями и поют
«Христос Воскресе». Эта легенда распространилась в глубь России;
122
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
спустя два месяца еще нам рассказывали пробиравшиеся через крас-
ный фронт на нашу сторону из Заволжья: народ там радостно кре-
стился, вздыхал и просветленным взором смотрел на восток, отку-
да в его мечтах шла уже его родная, близкая Русь.
Спустя пять недель, когда я прибыл на фронт, мне передавали свои
думы крестьяне при объезде мною наших боевых частей западнее
Уфы.
— Вишь ты Ваше Превосходительство, какое дело вышло, незада-
ча. А то ведь народ совсем размечтался, — конец мукам, думали.
Слышим, с Белой армией сам Михаил Ляксандрыч идет, снова Ца-
рем объявился, всех милует и землю крестьянам дарит. Ну, народ
православный и ожил, осмелел, значит, комиссаров даже избивать ста-
ли, — рассказывали мне крестьяне. — Все ждали, вот наши придут,
потерпеть немного осталось. А на проверку-то вышло не то, — за-
кончили они.
И кучка односельчан, стоявшая кругом и жадно слушавшая рас-
сказ, вздохнула глубоким, как бездонное горе, вздохом.
Но в апреле казалось все еще безоблачным. Успехи армии про-
должались. Наступление развивалось, войска шли все дальше и глуб-
же, манила Волга. 17 апреля был взят Бугуруслан, откуда двинулись
на Бузулук, чтобы отрезать Туркестанскую армию красных, занимав-
шую Оренбург. 29 апреля 2-й Уфимский корпус рванулся еще впе-
ред и захватил Сергиевский Завод, всего в 50—70 верстах от Волги.
4 мая Сибирская армия, развивая свое наступление на севере, заня-
ла город Елабугу.
В это время Сибирская армия была более чем в полтора раза силь-
нее Западной; главная масса сибирских войск была сосредоточена на
Глазовском направлении — все на той же несчастной для нас линии
Вятка—Котлас. Западная же армия, проделав блистательно быструю
операцию, сильно выдохлась; помимо неимоверной усталости, были
большие потери, и не так от боев, сколько от форсированных мар-
шей и холодной, мокрой весенней погоды.
Надо еще сказать и то, что ведь эта армия, сделавшая прямо чу-
деса, была не вполне регулярна, ведь она имела возраст — только че-
тыре месяца организованной службы; понятно, требовать и ожидать
от нее настоящей регулярности было нельзя. Вполне в порядке ве-
щей было такое ненормальное явление, что Ижевская дивизия, одна
из лучших, потребовала переброски ее на Ижевск, к их дворам. «Мы
хотим драться с большевиками, как и дрались, но только желаем
защищать свой Ижевск», — так говорили они. А в это время как раз
надо было ижевцев во что бы то ни стало перебросить на Бузулукс-
123
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
кое направление, самое важное для нас в те дни. Но надо понять,
что это была ведь Гражданская война, которая велась за освобожде-
ние страны, а в понятиях масс — прежде всего за освобождение их
очагов, их земли, своих домов, своих близких.
Надо было также видеть своими глазами, чтобы поверить, во что
была одета армия, сделавшая пятисотверстный наступательный поход.
Большинство в рваных полушубках, иногда надетых прямо чуть ли не
на голое тело; на ногах дырявые валенки, которые при весенней рас-
путице и грязи были только лишней обузой, — легче и приятнее идти
босиком. Так часть и проделывала. Полное отсутствие белья, непрерыв-
ное, без остановок движение, насекомые, некогда помыться в бане. Не
было возможности почти все семь дней в неделе готовить и давать го-
рячую пищу — походных кухонь в то время не имелось; питались кон-
сервами, хлебом да чем Бог пошлет. Все это вызывало очень большой
процент больных. Да можно себе представить и состояние здоровых!
Требовалась самая настоятельная необходимость в немедленной при-
сылке с тыла свежих частей, которые докончили бы начатое дело. Толь-
ко с ними, с новыми частями, можно было рассчитывать форсировать
Волгу, чтобы на ней приостановиться и подготовиться к дальнейшей
летней кампании.
Как раз в начале весеннего наступления я приехал в Омск и был
назначен на должность генерала для поручений при Верховном Пра-
вителе для специальной задачи инспектировать все тыловые части и
школы подготовки, следить за их боевой готовностью, принимать меры
для ускорения ее, имея непосредственный доклад у адмирала.
Передо мною открылась возможность сразу увидеть, что может
дать фронту тыл и когда; зная условия там, в передовых частях, по-
нимая все значение для России переживаемых дней и своевременной
поддержки действующей армии, я со своими помощниками провели
шесть недель в напряженной работе по инспекции частей ближай-
шего к фронту Омского округа и мобилизационного отдела главно-
го штаба. Выяснившиеся результаты были ужасны: округ был совер-
шенно не в состоянии дать ранее двух месяцев что-либо в действую-
щую армию, даже при условии немедленной присылки новобранцев
в имевшиеся кадры. Зима оказалась потерянной. Но что хуже — глав-
ный штаб не закончил даже плана мобилизации по уездам, не сделал
расчетов перевозки их по железным дорогам. Все это было представ-
лено мне в полуготовом виде. А ведь надо было еще разослать воин-
ским начальникам и местным властям, те должны были сделать свои
распоряжения, собрать новобранцев, распределить их на партии и
отправить... Эта схема экстерриториального комплектования была
124
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
прямо абсурдна: из Барнаула люди ехали в Красноярск, йз Крас-
ноярска в Омск, из Омска в Томск, из Томска в Нижнеудинск, из
Иркутска в Бийск, из Новониколаевска в Иркутск, из Мариинска в
Барнаул и т. д. и т. д. Этот бесподобный план подготовлялся и про-
водился не спеша и с сознанием непреложности и правильности ра-
боты. На сделанном графике движения всех партий новобранцев была
цветная частая сетка перекрещивающихся по всем направлениям
линий. Не надо при этом забывать, что мы ведь имели в распоряже-
нии одну магистральную линию железной дороги, и без того загро-
можденную транспортированием грузов с востока. Естествен был
первый вопрос:
— Сколько же времени понадобится для перевозки всех партий?
— Это мы еще не высчитали, это должен сделать отдел военных
сообщений.
— Так когда же по Вашему плану можно рассчитывать послать
части на фронт?
— Нельзя точно сказать. Ставка дала задание подать три дивизии
к 1 мая. Но понятно, с этим не справиться. Это ведь не так просто.
А потом, обмундирование еще не получено от генерала Нокса...
Вот к чему привела бюрократическая система, укрепившаяся за
зиму в военном министерстве Омска. Нечего было и думать о посыл-
ке на фронт на смену и поддержку выдохшимся бойцам свежих ча-
стей. По принятому главным штабом и незаконченному еще плану
можно было рассчитывать, при напряжении работы, послать на фронт
три дивизии не раньше августа. И то, если работу начать немедлен-
но, отказавшись от бумажной волокиты.
Волжский корпус генерала Каппеля спешно готовился в Кургане;
Ставке пришлось его сорвать с работы и в полуготовом виде, по ча-
стям перевозить в Уфу и западнее. Но это был именно срыв и самое
плохое использование тех сил и того последнего резерва, который мог
при правильном употреблении дать действительно решительные ре-
зультаты, так нужные России.
Было еще одно средство добиться этих результатов и тем попра-
вить положение. Как уже сказано, Сибирская армия была очень силь-
на числом, имела к тому же лучшее снабжение, была и одета, и обута
и понесла мало потерь за весеннее наступление. Она развивала на-
ступление по главному своему направлению на Вятку—Котлас и по
второстепенному — на Казань. Нужно было отказаться от этого пла-
на; первое направление, на севере, прикрыть небольшим отрядом, а
всеми силами вести наступление на Волгу, примерно на фронт Ка-
зань—Симбирск, ударяя в левый фланг большевиков, сосредоточив-
125
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
шихся против Западной армии. Это было возможно сделать, и, если
бы это выполнили, хотя и с опозданием, дело было бы выиграно.
Теперь поздно давать хорошие советы, но все эти соображения
докладывались в те дни Верховному Правителю и Ставке; они согла-
шались, но сделать ничего не могли. Генерал Гайда и его штаб не
хотели и слушать о перемене операционных направлений; поддерж-
ку в этом находили у некоторых влиятельных представителей иност-
ранной интервенции, которым казалось важнее всего бить на север,
к Архангельску. Так и не было достигнуто взаимодействие двух ар-
мий, даже и тогда, когда на Волжском фронте, в Западной армии,
начались неудачи. А они пришли для большинства неожиданно.
* * *
Небо казалось чистым, безоблачным, горизонт ясным, заветная
цель близкой. Омск в эти дни, совпавшие с ранней мягкой весной,
жил спокойной, уверенной радостью. Была как раз Святая неделя, в
теплом воздухе трепетали и плыли звуки пасхального перезвона, на
улицах весело гудела праздничная толпа. У всех счастливые, улыбаю-
щиеся лица, громкий говор, причем, как всегда в нашей милой сто-
роне, преувеличение сверх предела. Известия об успехах армии под-
хватывались в Ставке, передавались через знакомых, летели в массы,
все вырастая, претворяясь в желанную легенду. Говорили уже о том,
что наша кавалерия перешла Волгу, Дутов занял Оренбург, что за
Волгой всюду восстания крестьян.
Верховный Правитель объехал, перед тем почти все освобожден-
ные от большевиков местности; когда он был в Перми, там его встре-
чали все слои населения, как народного вождя, выдвинутого самим
Богом для спасения Родины. В особняке его на берегу Иртыша в
приемной стояла горка, обитая синим сукном, уставленная вся в не-
сколько ярусов блюдами и адресами от Перми; на всех вырезаны
слова благодарности и готовности на новые жертвы. Здесь были и от
русских женщин, и от духовенства, от крестьян, от рабочих пермс-
ких заводов, от городского самоуправления и даже от земской упра-
вы созыва 1917 года. Так же встречали его и другие города. Рабочие
знаменитого Златоустовского завода поднесли ему ценную булатную
шашку с трогательной надписью, как национальному герою. И в се-
лах при его приезде всюду выходили крестьяне, служили молебны и
подносили от чистого сердца скромную хлеб-соль.
Армия, те части ее, которые адмирал объехал, показала ему, что
сам народ идет в ее рядах на великое дело, а порыв войск укрепил
126
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
надежду и уверенность в успехе. Но поредевшие ряды, убогое снаб-
жение и отсутствие обуви заставляли задуматься и искать быстрых
способов заполнить недостатки.
— Подумайте только, — говорил Верховный Правитель, — как
они одеты. Нет, — он повышал голос, — как они раздеты, эти ге-
рои! И ничего, ни слова ропота. В шестом корпусе мне был выстав-
лен почетный караул босиком, без сапог.
Но центральные учреждения и тыл казались забронированными
непонимающими людьми, о которых сказано: они имели глаза и не
видели, имели уши и не слышали. Ведь если бы собрать в тылу белье,
одежду и сапоги у тех мужчин, которые сидели там и не желали
воевать сами, ожидая от армии новых подвигов и жертв, если бы не
раздеть их, эти десятки тысяч людей, сидевших дома, а хоть бы со-
брать у них лишнее, но собрать действительно и настойчиво, — то
сколько бы офицеров и солдат было спасено этим. Но глух был тыл,
и сказалась полная отчужденность его от фронта.
Успехи армии, ее победное шествие вперед, большие площади
новых губерний, освобожденные ею, — все это, наоборот, усилило
еще более то ошибочное направление, которое было взято с самых
первых дней. Занялись созданием даже нового учреждения — Все-
российского Сената. Министерства росли и распухали еще больше,
укрепляясь в своем якобы всероссийском размере и значении. Это-
му немало способствовало и то, что все русские антибольшевистс-
кие вожди и правительства признали адмирала Колчака как Верхов-
ного Правителя России, а его правительство как центр. Помню,
какое сильное впечатление произвела телеграмма генерала Деники-
на о подчинении его и Добровольческой армии адмиралу Колча-
ку: «Какой патриотический поступок, какая высота. Действительно,
видно, русские люди объединились, чтобы спасти Родину; нет мес-
та для личных честолюбий».
В эти дни торжества Русской идеи и победного шествия нашей
армии изменилось и отношение союзников-интервентов. Они стали
гораздо мягче, исчез нетерпеливый и ворчливый тон. Усилилась их де-
ятельность теперь по разным министерствам, главным образом в ино-
странном министерстве с его «министром» Сукиным; все вертелось
главным образом опять-таки у того же вопроса об официальном при-
знании Антантой Омского правительства как всероссийского. Это был
один из самых острых моментов его. Вот-вот признают, не сегодня-
завтра, уверяли все иностранцы, а один, наиболее влиятельный, вел
кампанию и убеждал Верховного Правителя в необходимости для
признания выпустить новую декларацию, «совсем либеральную и де-
127
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
мократическую», чтобы успокоить Антанту. Злой дух керенщины,
этой первой ступени интернационала, ожил и через явных и тайных
агентов своих вносил снова разрушение среди русских людей в их на-
циональное дело. Никаких деклараций, понятно, не надо было нико-
му; лишь одно дело могло дать все. Если бы армии наши освободили
Русь, если бы правительство, которому весь народ оказывал такую
могучую поддержку, установило бы в стране порядок и занялось бы
творческой работой, — кто мог бы не признать его? Кто?
Армии же были в эти дни в зените своих успехов и славы. Еще
усилие, и Русское дело выиграно. Но для этого усилия нужно было
решиться на изменение плана Сибирской армии, на перемену ее
направления на юго-запад для комбинированного удара с Западной
армией. Гайда со своим начальником штаба генералом Богословс-
ким72 приехали в эти дни в Омск с докладом. Мастерски сделан-
ные схемы наглядно показывали, какую силу представляет из себя
теперешний состав Сибирской армии, ее организацию, группиров-
ку и намеченное увеличение. Гайда горячо отстаивал свою идею
движения на Вятку, доказывая, что, взяв ее и Казань, будет очень
легко дойти до Москвы.
После доклада Верховный Правитель оставил всех нас обедать;
разговор за обедом не касался этого вопроса и шел на самые обы-
денные темы. Но затем, уже вечером, в кабинете адмирала остались
он, Гайда с начальником штаба Богословским, генерал Д.А. Лебедев
и я. Снова мы стали доказывать необходимость приложить все силы,
чтобы развить наступление на Поволжье и соединиться с Доброволь-
ческой армией; иначе вставала угроза, что Западная армия не выдер-
жит. Вставал призрак катастрофы.
Здесь впервые прозвучали те ноты, которые вскоре мне пришлось
слышать в Екатеринбурге. Гайда стал очень искусно затушевывать и
преуменьшать сделанное Западной армией, восхваляя ловко в то же
время общий стратегический план, вспоминая и рассказывая опера-
ции и эпизоды из своей армии, набрасывая широкие перспективы
занятия им Казани, Вятки, соединения с Архангельском, легкой по-
даче оттуда английского снабжения и товаров. Нарисовал положение
Москвы, которая легко и скоро будет занята тогда Гайдой. Все это
он пропитывал струйкой тонкой, умелой лести, вплетая уверения о
своей беспредельной преданности Верховному Правителю, и делал это
так искусно, что только постороннее внимание могло заметить неис-
кренность и затаенную мысль.
Разговор делался все интимнее и ближе. Часовая стрелка подхо-
дила ко времени отхода поезда Гайды. Перед самым отъездом адми-
128
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
рал Колчак обнял его, расцеловал и, обращаясь к остальным, сказал
слова, совершенно неожиданные и глубоко нас поразившие:
— Вот что, слушайте, — он обратился, называя Д.А. Лебедева и
меня, — я верю в Гайду и в то, что он многое может сделать. Если
меня не будет, если бы я умер, то пусть Гайда заменит меня.
Было больно слышать и видеть, как после этого Гайда, этот очень
хитрый и очень волевой человек, склонился к плечу адмирала, чтобы
скрыть выражение своего лица, — торжествующая улыбка змеилась
на его тонких губах; тихим, неслышным нам шепотом что-то нашеп-
тывал он в самое ухо Верховному Правителю. Вскоре Гайда уехал;
вопрос о координации действий Западной и Сибирской армий остал-
ся нерешенным.
* * *
Мне пришлось до середины мая, производя инспекции войсковых
частей, объехать города Томск, Новониколаевск, Барнаул, Бийск и
Екатеринбург. В Омске я бывал в промежутках между этими поезд-
ками, работая там по проверке деятельности мобилизационного от-
дела главного штаба и частей Омского гарнизона.
Одно из коренных заблуждений наших заключается в том, что
дело можно делать сидя у себя в кабинете и управляя с помощью
бумаг и телеграфа. И в обычное-то время, при прочном и строй-
ном государственном аппарате, этот способ дает плохие результа-
ты, а в наши дни послереволюционного развала результатов не по-
лучается никаких. Так было и здесь во всех ведомствах; писались
вылощенные доклады-проекты, по ним составлялись бумажные рас-
поряжения и рассылались по почте и телеграфу; после этого состав-
лялся новый доклад о проведенных мерах, и дело считалось сделан-
ным. Центральные и подчиненные им окружные или губернские
органы успокаивались на сознании исполненного долга, проводя за-
тем таким же способом вереницу других вопросов.
На местах же обыкновенно происходило дело так: местные аген-
ты военной и гражданской власти получали эти распоряжения, и
каждый поступал сообразно с его разумением и свойствами. Иногда
бумажное распоряжение клалось в стол безо всякого применения, у
других были попытки провести его в жизнь, третьи, возмущенные
неприменимостью распоряжения из центра к местным условиям,
заводили спор и переписку; в большинстве случаев эти распоряже-
ния, казавшиеся издали так законченными и полезными, не оказы-
вали никакого действия, будучи безжизненными. Последствия такой
- 2324
129
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
системы были те, что центр успокаивался на самообмане исполнен-
ного дела, местные же органы привыкали к мысли, что центр неспо-
собен и не желает вести настоящей, согласованной, руководящей
системы. Все сводилось к бумажному управлению и бумажным отче-
там. Это и есть то, что называется бюрократической системой; в этом
самообмане и успокоении и заключаются ее вредные стороны.
Жизнь же всякой страны требует для успеха другого рода деятель-
ности, жизненного и живого, то есть такого, который был бы осно-
ван на знании местных условий, соответствовал силам и проводился
бы всеми частями государственного аппарата, от центральных орга-
нов до последней периферии, быстро, стройно и цельно. Для этого
нужно: 1) изучение местных условий через местных агентов и через
агентов центра, разъезжающих по местам; 2) на основании общей
идеи и местных условий должны отдаваться из центра директивы,
направляющие работу, вводящие ее в определенный план; 3) посто-
янное руководство работой на местах центральными органами через
своих агентов и постоянный контроль. Для этого должна быть дея-
тельность канцелярий сведена до минимума с очень небольшим лич-
ным составом, а деятельность чисто активную, разъезды и работу на
местах необходимо развить, особенно вначале, до высшего напряже-
ния. На это не приходится жалеть ни людей, ни средств. Но эти
разъезжающие и руководящие на местах агенты не должны, понят-
но, являться только грозными контролерами с Олимпа, а настоящи-
ми руководителями и помощниками в работе местных органов, об-
ладая для того достаточной подготовкой и большими полномочиями
центральной власти.
Эти выводы нашли ясное и полное подтверждение во время моих
объездов по инспекции войсковых частей. Картина была во всех го-
родах почти одна и та же. Русские люди хотели работать, начинали
дело, но вскоре натыкались на препятствия, неясности, несогласован-
ность; возникали трения, из-за пустяков дело тормозилось. Писалось
в центр, но оттуда разъяснения и руководство или сильно запаздыва-
ли, или же получались совершенно неправильные, еще более затруд-
няющие дело.
Оказалось, что работа по формированию частей для посылки на
фронт заглохла и была почти без движения; такая же участь постиг-
ла и школы подготовки младшего командного состава. Офицеры, бив-
шиеся над попытками начать дело и вести его, не хитрое, простое,
привычное им дело, получали вместо руководства ряд бумажных рас-
поряжений, иногда противоречащих одно другому, не могли даже
начать его; или же начинали, натыкались на затруднения, не мог-
130
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
________________________-___________________________
ли их разрешить, бились над этим, и долго бились, но безуспешно.
Дело не шло.
Всюду меня встречали сначала прежней, традиционной встречей,
как ревизора из центра, которому надо показать все благополучие,
втереть очки; который будет греметь, пыжиться, разнесет для поряд-
ка и уедет, после чего можно будет снова погрузиться в прежнее
инертное состояние.
Но моя формула работы по инспекции была иная:
— Посмотрим вместе, что и как сделано у Вас, затем Ваш план,
совместно сравним его с планом, составленным в главном штабе и в
округе, выясним все местные условия и затруднения. И затем давай-
те сразу и начнем работу. Я имею полномочия помочь Вам и устра-
нить все затруднения. Пробуду столько, сколько Вам нужно, чтобы
дело пошло.
Без всяких парадов, без специально назначенных часов собирались
мы, местные работники и я со своими помощниками, с раннего утра,
в часы, назначенные их постоянным расписанием дня. И вместе на-
чинали работать. Через несколько дней дело выяснялось, все препят-
ствия совместными усилиями были устранены. И получался от этой
работы сразу ощутительный результат, который вместе с простым и
ясным планом был лучшей гарантией успеха. Через несколько дней,
уезжая, мы расставались как люди, связанные общими интересами и
общим делом, расставались в большинстве случаев друзьями.
Когда я выехал в первый раз и прибыл в Томск, в пути была по-
лучена телеграмма из Ставки, что Верховный Правитель приказал
принять все меры к возможно большему привлечению офицеров из
тыла на фронт, так как действующие части испытывают острый не-
достаток в младшем командном составе. Безо всякого ущерба для
местного дела мне удалось отправить на фронт в три дня из Томска
200 офицеров, из Новониколаевска 170. Делалось это так: собирал
начальников частей со списками личного состава, проверял их, а так-
же деятельность части, устанавливал, сколько офицеров необходимо
оставить, а остальным — три дня на сборы и специальным эшело-
ном в действующую армию.
При этом выяснялись попутно прямо невероятные вещи. В Томске
числилось свыше 100 отдельных частей, и из них только около 10 были
чисто строевые, необходимые для фронта. Среди остальных же были
некоторые, еще образованные Комучем в Казани и Самаре, эвакуиро-
ванные отряды; существовал химический батальон, имевший 40 офи-
церов и 10 солдат, инженерный учебный полк с еще более невероят-
ной пропорцией и др.
9*
131
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
— Как давно Ваша часть существует? — спросил я командира ин-
женерного полка.
— С августа 1918 года.
— Ваши задачи?
— Подготавливать для армии младший командный состав и чи-
нить инженерное имущество. Мы имеем много мастерских...
— Много мастерских?.. А сколько Вы отправили в армию подго-
товленных офицеров и солдат?
— Пока ни одного.
— Сколько доставили инженерного имущества?
— Тоже пока ничего. Нам никто не присылал для исправления...
Химический батальон имел какие-то вывезенные с Волги баллоны
и собирался вырабатывать ядовитые газы. Это в нашей-то России, в
Гражданской войне...
Были и еще части, абсолютно не имевшие никакого значения или
даже вредные тем, что, ничего не давая делу обороны, они поглоща-
ли большое количество денег и отвлекали много людей. Не скажу,
чтобы эти люди, уже месяцами привыкшие ничего не делать, легко
сдавались и охотно ехали на фронт, наоборот, они приводили всевоз-
можные аргументы, жалобы, посылали телеграммы в главный штаб.
Но все же через три дня эшелон с офицерами отправился в действу-
ющую армию.
В Томске, этом большом университетском городе, поражало и бро-
салось в глаза чрезвычайно большое число молодых и здоровых штатс-
ких людей, слонявшихся здесь без дела, в то время, когда на фронте был
дорог каждый человек, армия испытывала острый недостаток в млад-
ших офицерах. А здесь как раз было много подходящего материала,
учащейся молодежи. Их можно было завербовать всех без вреда, так
как наступали летние вакации да, кроме того, все здания учебных за-
ведений были реквизированы, как необходимые под постой наших и
чешских войск. И ведь так ясно, казалось бы, что все усилия должны
были быть направлены на то, чтобы возможно быстрее окончить Граж-
данскую войну, вымести из России сор интернационала, а тогда уже
налаживать и учение.
В Томске же я впервые увидел наглядно безграничную наглость
чехословацких руководителей, поощряемых некоторыми из интервен-
тов. Сюда пришла на постой 2-я Чешская дивизия; остальные диви-
зии распределены были по квартирам в городах по линии железной
дороги между Омском и Владивостоком. А месяца полтора перед тем
по всей Сибири разъезжала междусоюзная квартирная комиссия в
составе по одному представителю от англичан, французов, итальян-
132
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
цев, румын, чехов и американцев; был прикомандирован к комиссии
и один русский офицер. Эта комиссия в нашей стране распоряжа-
лась по-своему, все лучшие помещения отводили для иностранных
войск, состоявших главным образом из наших бывших военноплен-
ных; притом русские интересы в расчет совсем не принимались.
Нам были необходимы тогда же казармы для вновь формируемо-
го в Томске егерского батальона и для военно-училищных курсов,
подготовлявших в действующую армию портупей-юнкеров. Подходя-
щие здания были выбраны и отведены. Но оказалось, что они были
раньше предназначены междусоюзной комиссией для чехов. Я при-
казал тогда, на основании имевшихся у меня полномочий высшего
русского командования, отвести чехам другие казармы, а эти, так
необходимые для нас самих, занимать. Объяснил это при личном сви-
дании начальнику 2-й Чехословацкой дивизии; причем затруднений
не было, так как чехословаки еще не выгружались из своих вагонов.
Надо сказать, что они вообще не желали расставаться с вагонами,
полными всякого скарба и имущества, приобретенного ими за время
пути их от Волги до Сибири, и целыми месяцами держали десятки
тысяч вагонов. Чех полковник на словах согласился, но, только я уехал
из Томска, вслед телеграмма, что чехи силой хотят занять епархиаль-
ное училище, назначенное для военно-училищных курсов. Понятно,
на силу ответить силой мы в то время не могли, хотя такое движе-
ние имело бы успех и было бы встречено населением восторженно, —
в массах русских солдат и среди населения накопилось много озлоб-
ления против наглых «освободителей»; когда еще в марте я был в
Иркутске с Ноксом, во многих местах города мы видели надписи на
стенах, сделанные полуграмотной рукой простого человека: «Бей жида
и чеха. Спасай Россию. Чехи убирайтесь домой в...» и т. д.
Попытались действовать через чешского главнокомандующего,
французского генерала Жанена. И вот потянулась история на це-
лые полтора месяца. Французский генерал на словах соглашался
с нами, обещал, издали грозил даже чехам, а на деле выходило
другое: он писал им, что «их справедливые желания столкнулись с
желаниями русских, и он, Жанен, просит чехов уступить». Те от-
казывали; тогда Жанен писал нам, что не может ничего сделать,
надо нам уступить чехам. Только когда Верховный Правитель вы-
шел из терпения и заявил, что вред, приносимый армии проволоч-
кой времени, заставит его пойти на крайние меры, до применения
силы оружия включительно, чехи и их французские руководители
пошли сразу на уступки. Видно, нужно было говорить с ними с
самого начала другим языком...
133
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Иначе как наглым отношение массы чехословацких войск назвать
было нельзя. Представьте себе целые толпы этих людей с славянским
говором, одетых в новенькие и щеголевато сшитые русские шинели
и мундиры, в новых наших же сапогах и фуражках, без погон, но с
русским оружием, почти все с длинными всклокоченными волосами-
космами; они бродили целыми стаями по улицам всех сибирских го-
родов, толпились на станциях, ничего не делая и не желая делать.
Когда возникал вопрос о несении ими караульной службы в гарнизо-
нах, они отвечали: это не их дело, пусть несут русские или кто хочет.
Они захватывали большие склады продовольствия и фуража, питаясь
лучше любой русской части. Они сидели, здоровые и сытые тунеяд-
цы, за спиной многострадального русского фронта, где офицеры и
солдаты были в рубище, терпели во всем недостаток. И в то же вре-
мя взглядами, жестами и всем внешним видом большинство чехов
выражало какое-то непонятное презрение и нескрытую радость на-
шему горю и неудачам. Они были в большом почете и всячески
ублажались нашими левыми, социалистическими элементами, ведши-
ми дружбу и скрытую работу с их командным составом и полити-
ческим центром.
Как я уже писал, в Томске мне пришлось увидеть ту бездну, ко-
торую подготовляли русскому делу эсеры. Ко мне шли многие рус-
ские люди разных положений и занятий, зная, что я генерал, при-
сланный Верховным Правителем, шли и несли для передачи ему
многое, что иначе не доходило и тонуло в многоярусных омских кан-
целяриях. Шло само русское горе, надеясь на исцеление. Понятно, я
не имел права пройти мимо этих сторон жизни, не мог ограничить-
ся только военной инспекцией, так как вся работа эсеров и сродных
им организаций была направлена главным образом на то, чтобы ме-
шать и вредить делу организации армии, расшатывать страну и свес-
ти на нет наши военные успехи. Это был враг опаснее большевиков,
потому что действовал он не в открытую, подготавливал тайный внут-
ренний фронт в тылу. Отсюда и из других городов я привез адмира-
лу, помимо доклада о воинских частях, обширные фактические ма-
териалы, доказывавшие преступную, антирусскую работу социалис-
тов-революционеров и связь их с большевиками.
Верховный Правитель рассмотрел все, выслушал подробный док-
лад, и впервые я заметил выражение усталости в его глазах.
— Да, да, все это так, — сказал он, — я и раньше многое знал;
надо принимать меры. Но приходится действовать очень осторожно.
Ведь союзники и до сих пор убеждены, что эсеры выражают мнение
народных масс и опираются на них...
134
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
❖ м*
Богатейший Алтайский край с его серьезным, деловитым населени-
ем, потомками первых колонизаторов Сибири. Люди отсюда рвались
теперь на борьбу против большевиков, отдавали ей все и хотели одно-
го — скорее покончить войну, раздавить гидру интернационала и на-
чать спокойную прежнюю жизнь. Здесь пахнуло на меня старой Рос-
сией, близкой и дорогой всем нам и так ненавистной социалистам всех
толков. Барнаул, столица края, стоял почти наполовину обгорелый —
социалисты, выпустив из тюрьмы в первые же дни революции уголов-
ных преступников, сожгли вместе с ними город, проделывая свой опыт
в 1917 году. Но теперь жизнь налаживалась, шла большая работа во
всех отраслях. Отличное впечатление произвели своими кадрами бата-
реи и полки, расквартированные там.
— Вот только не дают нам пополнения. Влили бы местных крес-
тьян и алтайцев, ведь это же лучший элемент, и сами просятся, —
говорили мне старшие офицеры.
С такими же заявлениями приходили и депутаты от крестьян,
горожан и инородцев.
Бийск, другой город Алтая, носил ту же физиономию деловитос-
ти, работы и общего страстного желания национального возрожде-
ния страны. Ранняя весна развезла глубокие снега, и на улицах грязь
стояла по ступицу.
— Наш город славится тем, — безобидно смеялись над собою
бийцы, — что он самый грязный город в России. У нас даже открыт-
ки есть: целый воз утонул весной на улице.
Зато жизнь стоила здесь гроши и была всем доступна. В ресторане
за полный обед брали всего полтора рубля по тогдашнему курсу. Чув-
ствовались между всеми те хорошие, настоящие отношения, когда каж-
дому живется хорошо и все имеют свой достаток, не вырывая куска
Друг у друга. Даже и выражение лиц у большинства было то, к которо-
му мы привыкли у себя на Родине раньше: спокойное, ласковое и мяг-
кое, без малейшей печати жадности, злобности, торопливости. Лишь
изредка попадалось лицо, искривленное злобой, худое и черное, со
взглядом, устремленным враждебно на все. Это были партийные работ-
ники, разрушители жизни. Эти угловатые фигуры и эти лица с печатью
нечеловеческой злобы вы встретите во всех странах Старого и Нового
Света. Как Вечные жиды, как потомки Каина, разбрелись они, отягчен-
ные преступными мыслями, собираясь всюду разнести тот ужас разру-
шения, тот дым пожаров, моря крови и слез, те руины городов и селе-
ний, которыми они покрыли великую Русскую землю.
135
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Около церквей толпился народ; шли великопостные службы, и це-
лыми днями огромные толпы направлялись на исповедь. Здесь было
братство и равенство не на словах; сюда шли люди всех состояний и
классов, шли рядом и получали одинаковое утешение, надежду и ду-
ховную свободу. В часы перерыва, между горячей работой в местных
воинских частях, я шел в эту толпу, старался ближе подойти к ней,
узнать ее подлинные настроения. Всюду была тихая радость от но-
вых, получаемых ежедневно сведений об успехах наших армий на
фронте, была спокойная надежда, что приходят к концу дни великих
потрясений и испытаний народных. И почти всюду читался в умных
светлых крестьянских глазах затаенный вопрос; некоторые спраши-
вали прямо:
— Что же будет потом? Объясните нам, Ваши Благородия. А то
читали мы в газетах объявление начальства, да неясно как-то. Опять,
мол, Учредительное собрание будет, а из кого — неизвестно. Неуж-
то опять этих жидов туда напустят. Ведь какой же порядок тогда воз-
можно сделать?!
— А что вы хотели бы?
— Да нам ничего не надо, только чтобы опять все по-старому, по-
хорошему было, как до войны.
Надо понять вам всем, господа иностранные благожелатели Рос-
сии, что наша жизнь была отлична от вашей во всем. То внешнее не-
устройство и некультурность нашей русской жизни, которые броса-
лись в глаза вам, возмещались гораздо более ценным преимуществом;
у нас отсутствовала конкуренция, та, что держит вас всех в своих
жестоких тисках, наша жизнь текла неторопливо и спокойно, и по-
стороннему глазу это казалось простой ленью и отсталостью; нигде,
кроме России, человеческие отношения не заключали в себе такой
мягкости, такого альтруизма и чисто христианского братства; никто
не умеет так, как русские, удовлетвориться своим положением; не
было у нас в массе зависти, и не было на свете народа лучшего и
более доброго, чем русский народ. Мы не закостенели, как многие
думали, в своих формах, а мы тихо, спокойно и верно шли вперед,
развивали свою собственную культуру, шли своим историческим
путем. А наша страна так богата и так не использована, что хвати-
ло бы всем нам и нашим потомкам на многие и многие поколения.
Где еще можно встретить такие картины: крестьянин-алтаец запря-
гает телегу, едет на берег реки и топором накалывает каменного угля
(из пласта, выходящего прямо на поверхность земли), нагружает
телегу, везет к себе домой, и на неделю-две его семья обеспечена топ-
ливом.
136
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
В нашей стране эксплуатации народа не было и быть при таких
условиях не могло. Но вот нахлынули на Русь жадные, озлобленные
люди, ничего общего с Россией не имевшие и ненавидевшие ее» Ши-
роким грязным потоком устремился на нашу землю интернационал,
которому не было никакого дела ни до нашего народа, ни до его ис-
тории, ни до его жизни и культуры. Они жадно раскрыли пасть на
наши природные богатства, а чтобы добраться до них, они должны
были разрушить русские условия жизни, перешагнуть через милли-
оны трупов. Дьявольски ловким планом они выполняют вот уже чет-
вертый год это, чтобы затем начать эксплуатировать народные массы
беспощадно и систематически с помощью мирового еврейского ка-
питала. Но борьба еще не кончена. И живы почти неиссякаемые силы
народные; не дадут они торжества в России интернационалу. В то
время, весной 1919 года, казалось и верилось, что не далек уже день
освобождения.
При небольших наездах в Омск я видел, как здесь проникало по-
степенно сознание опасности от скрытой, противогосударственной
работы социалистов. Происходила постепенная чистка государствен-
ного аппарата, начиная с кабинета министров, где до сих пор еще
сидели партийные работники. Но слишком медленный, слишком по-
степенный был путь, к тому же полный каких-то других скрытых и
неясных целей, куда вплетались самые разнообразные влияния меж-
дународной политики через всевозможных агентов интервенции. И
трудно было разобраться, где кончалось противодействие интернаци-
оналу и где начинались интриги в пользу его; одни и те же люди,
разрушая работу социалистов одной рукой, другой поддерживали их.
Переплелись самые запутанные и скрытые влияния, закрутились в
клубок в совете министров Омского правительства и тянулись отту-
да, незримые, за океан, в Европу и Америку.
Как раз около этого времени началась чистка и реконструкция
высшего правительственного аппарата. Мне рассказывал генерал
Д.А. Лебедев:
— Застрельщиками являются два министра, два С. С., они обра-
зовали такой блок из наиболее энергичных членов правительства. И
вот стараются подобрать кабинет, выгнать из него эсеров. Те цепля-
ются за Вологодского.
Но про тех же двух министров шли и усиливались слухи, что они
не только сами находятся всецело под иностранным влиянием, но
опутывают им и адмирала.
О Вологодском несколько раз слышал я мнение Верховного Пра-
вителя:
137
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
— Да какой он эсер! Он уже стар и от всех дел отошел, даже и в
партии не состоит. Но, понимаете, он здесь необходим, как vieux
drapeau*, — было его любимое слово. А это vieux drapeau прикры-
вало собою всех агентов разрушительной работы эсеров по подготов-
ке восстаний по всей Сибири.
Как-то в один вечер приехал в вагон к генералу Лебедеву один из
этих министров С. и предложил мне от имени своих товарищей по
кабинету, не соглашусь ли я занять пост военного министра, так как
они убедились в полной бюрократичности теперешнего и неспособ-
ности его руководить живой работой. Подумав, я отклонил предло-
жение, так как был уже связан со своей новой работой, да и считал,
что, оставаясь на ней, я сумею принести больше пользы.
Надо было не устраивать смены министров, а добиться измене-
ния в работе главного штаба и всего центрального аппарата, заставив
работать всех, и работать не на бумаге. Вот что было необходимо. Так
и не сумел главный штаб провести своевременно мобилизацию; а ведь
условия были чрезвычайно благоприятны, — население шло очень
охотно, с сознанием долга и необходимости; ехали сами, по первому
объявлению из городов и сел; толпились с первого дня призыва у кан-
целярий воинских начальников. Многие приходили и прямо в вой-
сковые части записываться добровольцами. По всему пространству
Сибири приходилось слышать такое рассуждение: «Мы бы рады идти
воевать, пусть начальство прикажет, все пойдем».
Между прочим, после доклада о массах здоровой и молодой интел-
лигенции в сибирских городах был проведен приказ о полной ее мо-
билизации, но допустили опять такие ошибки и недомолвки, что бо-
лее пятидесяти процентов сумело избежать призыва. Такая же участь
постигла и приказ о переосвидетельствовании всех офицеров, признан-
ных прежними комиссиями пригодными лишь к нестроевой службе.
Ведь в эти дни, что Россия переживает теперь, прежние нормаль-
ные масштабы неприменимы. Раньше можно и должно было дать
льготу раненому офицеру, зачислить его в более легкую категорию. А
теперь... Представьте себе, что вы идете с близкой женщиной, с же-
ной, сестрой, дочерью. Накидываются на нее хулиганы и пытаются
насиловать ее. Разве вы станете справляться с вашей категорией, вспо-
минать старые раны и контузии. Нет, никогда! Вы броситесь на ху-
лиганов и из последних сил будете защищать женщину. Теперь в та-
ком же положении наша Родина; грубо, цинично и нагло ее насилует
интернационал. Долг каждого сына России идти к ней на помощь,
* Старое знамя (фр )- (Примеч. ред.)
138
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
освободить ее. Нельзя вспоминать старые раны, преступно справлять-
ся с категорией. Не время!
Нужно было помочь тем героям, которые в невыразимо тяжелых
условиях бились на фронте и изнемогали в борьбе. Необходимо было
бросить все силы на помощь русскому фронту, нашим армиям, ко-
торые, выйдя почти к самой Волге, выдохлись, дрогнули и не могли
выдержать нового удара красных.
* * *
Руководители интернационала, абсолютные владыки Красной ар-
мии, напрягали все усилия, чтобы спасти свое положение. Они бро-
сили сотни миллионов золотых рублей и тысячи пропагандистов нам
в тыл, пользуясь своими связями с разными сродными им организа-
циями в Сибири. На свой фронт они подвезли свежие части, набрав
их среди коммунистов, мобилизовав всю свою партию.
Наше высшее командование также напрягало все силы, чтобы по-
мочь Западной армии. Как мы видели выше, из-за потери времени
тыл не мог дать в то время ни одного полка. Поэтому собирались все
мало-мальски боеспособные части и отправлялись на фронт. В числе
их был послан в 6-й корпус и «курень Тараса Шевченко», составлен-
ный из украинцев-сепаратистов, со своим желто-голубым знаменем,
с хохлацким наречием, принятым как командный язык; этому фор-
мированию, как и другим — латышским, польским и т. д., — сильно
покровительствовала и всячески помогала французская миссия во гла-
ве с историческим Жаненом.
Курень Шевченко оказался совершенно распропагандированной
частью, как и все, бывшие под покровительством иностранцев. По-
ставили его в первую линию, на Бузулукском направлении, где осо-
бенно была необходима поддержка. Но украинцы вместо того про-
извели гнусное предательство. Через несколько дней после прихода,
рано утром, когда все еще спали, курень кинулся по выстрелу к вин-
товкам, перебил своих офицеров, а затем бросился в соседний
41-й цолк горных стрелков Урала и открыл стрельбу. В то же время
депутация от украинцев отправилась к большевикам доложить о сво-
ем иудином деле.
С этого и началось. Большевики использовали случай; они сейчас же
направили в образовавшийся прорыв свои части, усиливая их и распро-
страняясь все глубже. Надо было принять сразу меры против этой опас-
ности. Но сил под рукою не было. Вот тогда-то и начали спешно, по
частям, посылать Волжский корпус генерала Каппеля, высаживать эше-
139
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
лоны и бросать их в бой. Однако прорыва заполнить не удалось, угро-
за обхода отсюда наших частей во фланг увеличивалась, что и застави-
ло Западную армию отходить на восток по всему фронту.
В то же время Сибирская армия продолжала развитие прежнего
плана, наступала по двум направлениям, на Казань и на Вятку. Даже
начавшееся отступление и неудача на Волжском фронте не могли
поколебать решения и заставить изменить этот неправильный и не-
жизненный план.
Как раз в эти памятные дни мне довелось быть в Екатеринбурге
для инспекции частей Сибирской армии и для устройства там новой
военно-инструкторской школы. Когда я прибыл в Екатеринбург и
утром заехал в штаб армии, близкие к Гайде люди встретили меня
буквально с улыбкой и потирая руки:
— Знаете, а вчера за день Западная армия еще отступила. Наш
генерал прав, надо проводить его план.
Все доказательства обратного, все убеждения, что общие интере-
сы, всей России, требуют немедленной помощи Волжскому фронту
ударом с севера, в левый фланг красных, что в случае поражения
Западной армии будет трещать и операция Сибирской, — все было
напрасно. Перед ними стояла твердо их собственная цель, с ее скры-
тыми сторонами, а Гайда сильной волей и укрепленным авторитетом
придавал этому почти непоколебимую устойчивость.
Недели две тому назад Нокс, вернувшись из Екатеринбурга в Омск,
рассказывал, прямо захлебываясь, о своих впечатлениях и доказывал
необходимость того же плана.
— Гайда так уверен, он прямо по дням рассчитал всю операцию,
когда он берет Вятку, соединится с нашими из Архангельска, на дру-
гом направлении берет Казань. В первой половине июня Гайда будет
в Москве!
А в его штабе в это время шла уже открытая работа эсеров. Не-
которые русские офицеры, будучи не в силах остановить разрушитель-
ные приготовления, уходили в действующую армию и шли на фронт.
У старших чинов штаба опускались руки.
— Помилуйте, — говорили они мне, — нет никаких сил. Докла-
дываем Гайде о преступных прямо действиях, о необходимых реши-
тельных мерах. Гайда согласен, отдает приказ, а через десять минут
из другой двери через комнату его доверенного чеха Гусарика входит
эсер, и все меняется.
Печать Екатеринбурга и Перми, захваченная, как почти всегда,
«либералами» и социалистами, вела искусную кампанию. День ото
дня все усиливая, пели они дифирамбы Гайде, восхваляли его демо-
140
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
кратизм, называли его спасителем России, единственным человеком,
способным на это великое дело. И опять Москва выставлялась как
близкая заветная цель. Гайда должен войти в Москву первым!
Вскоре приехал в Екатеринбург и Верховный Правитель, который
в эти тяжелые дни старался личным присутствием помочь на фрон-
те. К приходу его поезда на станции собрались все высшие чины, был
построен почетный караул, пешая часть и какие-то конные в фанта-
стической форме, что-то среднее между черкеской и кафтаном пол-
ковых певчих. В стороне важно и неприступно прогуливался Гайда,
изредка подходя к кому-либо из старших начальников и обменива-
ясь короткими фразами. Очень интересный и показательный разго-
вор был у меня с ним.
— Что это за часть, генерал? — спросил я, показывая на всадни-
ков в коричневых кафтанах, расшитых галунами.
— То мой конвой.
— Что за оригинальная форма у них. Сами придумали?
— Нет, та форма, генерал, истонична.
— ?!
— Ибо всегда в Руссии все великие люди, ваш Император и Ни-
колай Николаевич, все имели коуказский конвой. Я думаю, что если
войти в Москву, то надо иметь тоже такой конвой.
— Что же, они у Вас с Кавказа набраны, «коуказские» люди?
— Нет, мы берем здесь, только тип чтобы близко подходил к ко-
указскому.
На носках приблизился ординарец и почтительно доложил Гайде:
— Поезд подходит, брате-генерале.
Так было принято у Гайды, по-чешскому. Чтобы больше на демок-
рата походить.
Подана команда «на краул!». Оркестр играет «Коль славен» (этим
церковным гимном в то время заменили мощный, музыкальный и са-
мый красивый в мире Русский гимн). Из вагона выходит адмирал Кол-
чак, слегка сгорбленный, с бледным, исхудавшим лицом и остро блес-
тящими глазами от бессонных ночей на фронте. Губы плотно сжаты,
опустились углы их, и около легли две глубокие складки тяжелых дум.
Рапорт. Обходит ряды почетного караула, смотря, по своей привычке,
пристальным взглядом в лицо каждого солдата.
— Спасибо, братцы, за отличный вид!
— Рады стараться, Ваше... ство-о-о!
— Я только что объехал геройские полки Западной армии; им
трудно, на них обрушились свежие части коммунистов. Но, Бог даст,
одолеем врагов России. Надо только помочь нашим...
141
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
— Рады стараться, Ваше... ст во-о-о, — гремит в ответ в воздухе.
И все лица смотрят радостно и возбужденно.
Затем адмирал с Гайд ой и еще несколькими лицами проехали в
штаб армии. Здесь генерал Богословский, начальник штаба, сделал
оперативный доклад по последним сводкам; положение было такое,
что само собою напрашивалось решение. Западная армия несколько
отступила, и теперь Сибирская армия имела фронт впереди, сильно
выдавалась и как бы нависла с севера на фланге у красных. Ударить
отсюда сильно — и полчища большевиков снова побегут к Волге.
Верховный Правитель сдавался на это решение, но снова зазвучал
тихий, размеренный и настойчивый голос Гайды, снова пошли уве-
рения, что нельзя нарушать плана, что помощь Западной армии га-
дательна, а здесь мы наверняка-де возьмем Казань и Вятку. И опять
вопрос остался нерешенным.
Затем был смотр ударного корпуса, который формировался в Ека-
теринбурге и составлял резерв Гайды. Как курьез: в него входил «бес-
смертный батальон имени генерала Гайды» с коричневыми погонами
и шифровкой на них: «Б. Б. И. Г. Г.». У всего корпуса были нашивки
на рукавах, черно-красный угол, как в дни керенщины. Медленно и
внимательно обходил адмирал Колчак все части, держа все время руку
у козырька; остро-пронзительно вглядывался он в каждое лицо, как
будто хотел запомнить его, как будто хотел передать свою волю, свою
горячую любовь к Родине и желание спасти ее. После обхода части
прошли церемониальным маршем. Вид людей был хороший, да и об-
мундирование вполне сносное; подготовка еще не закончилась впол-
не, но для развития успеха вместе со старыми частями их можно
было послать.
После обеда у Гайды, в его особняке, Верховный Правитель, уста-
лый донельзя и от парада, и от стратегических споров, уехал. Вопрос о
Сибирской армии был решен так, что она будет продолжать свой преж-
ний план движения на Вятку—Котлас. Между прочим, Гайда в этот день
говорил мне, что может взять город Глазов в любую минуту; действи-
тельно, там было сосредоточено силы более половины всей его армии.
— Что же Вы не берете?
— Сейчас еще несвоевременно. Прикажу взять, когда надо будет.
По возвращении адмирала в Омск, он со Ставкой начали прини-
мать ряд отрывистых мер, пытаясь спасти положение. Торопили от-
правку частей Волжского корпуса. Изыскивали всюду, где можно, и
посылали на фронт сапоги и обмундирование. Но в то время мало
удалось собрать; дорога из Владивостока могла подавать незначитель-
ное количество, не хватало вагонов; да и генерал Нокс, в руках у
142
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
которого были все запасы, выдавал их по своему собственному пла-
ну, мало иной раз считаясь с действительной нуждой русских армий.
Теперь, когда результаты работ или, правильнее, волокиты главного
штаба были так печально выявлены, Верховный Правитель решил
идти на крайние меры; была упразднена должность военного мини-
стра, а его права переданы начальнику штаба Верховного главноко-
мандующего. Но это было и поздно, да и, пожалуй, вредно, как
всякая ломка в тяжелые дни потрясения.
А события шли неумолимым ходом; остановить его или изменить
можно было только героической общей работой. Надо было усилить
Русский фронт и систематически, исподволь обезвредить тыл от пре-
ступной работы, направленной во вред делу спасения страны. С пер-
вой задачей справились, вторая ускользнула из рук и погубила все.
Подвиг армии
Весна в 1919 году была дружная. Быстро сошли снега, пронеслись
вешние воды, сразу выступила яркая, нежная зелень, земля просох-
ла, и наступили теплые дни. Это время самое лучшее для ведения
военных операций. Наши полки и батареи вздохнули после тяжелой
зимы. И несмотря на все недостатки, на малочисленность частей и
на перевес красных, наши войска прилагали все усилия сдержать их
натиск, остановить наступление. Предпринимался ряд контратак и
маневров, но новые обстоятельства свели на нет и эти усилия Запад-
ной армии. Основной план, принятый теперь, состоял в том, чтобы,
отступив центром и втянув за собою красных, обрушиться на них с
севера, произвести сильный удар в левый их фланг Уфимским корпу-
сом, усиленным частями генерала Каппеля.
Одна из первых частей Волжского корпуса, Бугульминский полк,
пополненный зимой значительным числом пленных красноармейцев,
в первом же бою был обойден большевиками. Произошло замеша-
тельство, растерянность; была сделана попытка пробиться, не удалось,
и полк передался на сторону противника. 2-й Уфимский корпус не
успел к этому времени сосредоточить своих сил. Операция не удалась.
Западная армия продолжала отступление по всему фронту; в то же
время большевики проявляли все больше активности, подвозили све-
жие войска и начали давить на правый фланг Оренбургской, или Юж-
ной, армии.
16 мая, когда я собирался выезжать для вторичного осмотра всех
частей Омского округа, чтобы ускорить формирование и подготовку
143
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
трех дивизий, мне позвонил адъютант Верховного Правителя по те-
лефону и передал, что адмирал приказал немедленно прибыть к нему.
Когда я вошел в его кабинет, там находился уже начальник штаба,
генерал Д.А. Лебедев. Адмирал Колчак изложил подробно мне о том,
что в Западной армии отступление продолжается вследствие беспо-
рядка в управлении и растерянности; что командующий армией ге-
нерал Ханжин просил уволить его в отпуск, так как он чувствует себя
крайне утомленным. Поэтому адмирал находит необходимыми не-
медленные перемены в командовании и улучшение управления арми-
ей, что он намерен назначить меня сначала начальником штаба
Западной армии, а если генерал Ханжин будет настаивать на своем
уходе, то и командующим ею.
Я доложил адмиралу, что, как солдат, привык подчиняться прика-
зу, но имею соображения против: 1) я и мои помощники только что
втянулись в свою работу по приведению в порядок тыла и уверены, что
удастся скоро провести формирования, так необходимые для фронта;
что было бы вредно для самого дела бросить сейчас эту работу; 2) что,
как я слышал, среди высшего командования Западной армии происхо-
дят трения, которые мне сразу будет трудно уладить.
Верховный Правитель настаивал и сказал, что он сам с генералом
Лебедевым займется тылом. Хотя и с тяжелым сердцем, я принуж-
ден был согласиться; моим ответом была искренняя мысль, которая
руководила всей деятельностью, вне которой я не видел успеха:
— Подчиняясь Вашему приказу, я приложу все силы и разумение
на работу с Западной армией. Но, Ваше Высокопревосходительство,
позвольте высказать мое убеждение, вынесенное из нашей войны с
Германией, из борьбы на Дону, из эпопеи на Волге, из больших лич-
ных переживаний, — успехи действующей армии ничего не значат,
сводятся к нулю, если тыл не устроен. А у нас сейчас в тылу полная
разруха; необходимо теперь же наладить там внутренний порядок и
заставить всех способных носить оружие идти на фронт. Иначе все
жертвы на боевом фронте будут бесполезны и даже вредны. Армия
исполнит свой долг; лично я отдам все силы ей, но надо заставить
работать тыл. Необходимо также вычистить его от социалистов.
— Все это я обещаю сам сделать, — ответил адмирал и благосло-
вил меня на новую боевую службу.
Уже при ознакомлении по материалам, имевшимся в Ставке, с
состоянием Западной армии, ее положением, с последними данны-
ми о противнике и с ходом операции, стало вырисовываться много
ненормального; было ясно, что работа штаба армии оставляла же-
лать многого; приходилось исподволь и там ввести тот же метод
144
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
работы, жизненный и живой, без которого немыслим полный ус-
пех ни в каком деле.
Пригласив с собою ближайшим помощником полковника Обе-
рюхтина из главного штаба, я через день выехал в Уфу. Тяжело было
расставаться с делом, в которое я ушел весь, завязал близкие, дру-
жественные деловые связи со всеми начальниками на местах, узнал
местные условия. Было грустно оставлять и работу, и тех хороших
русских людей, с которыми вместе мы надеялись удачно закончить
организацию и чистку тыла. Мои друзья в Омске провожали меня
на новую деятельность, и многие говорили, что напрасно я согла-
сился: уезжаю от работы, которую начал налаживать, и еду в ар-
мию в то время, когда там ничего уже сделать нельзя.
По пути я сделал несколько небольших остановок, чтобы ознако-
миться с ближайшим тылом армии. Первая остановка была в Курга-
не, где грузились в эшелоны последние части Волжского корпуса и
его тыловые учреждения, еще даже не закончившие своего форми-
рования. Части производили хорошее впечатление, чему много содей-
ствовал их внешний вид — новенькое английское обмундирование с
русскими белыми погонами; люди были хорошо обуты, имели доста-
точно белья, у всех имелись шинели и исправное оружие. Здесь же
мне было доложено, что социалисты, скрытые остатки учредиловцев,
пытались за последние две недели организовать в Кургане тайные
собрания и митинги, но им это не удалось, так как почти весь офи-
церский состав не пошел с ними, а солдатские массы после опытов
этой партии в 1917 году не поддавались уже на их лживые речи, не
прельщались их дешевыми лозунгами.
Следующая остановка была в Челябинске, где сосредоточивались все
тыловые учреждения Западной армии — склады, мастерские, запасные
части, все собственное хозяйство армии. В складах имелись различные
материалы, мастерские могли изготавливать и чинить обмундирование,
обувь, оружие, продовольственные магазины оказались наполненными
различным продовольствием на полтора месяца, причем средства рай-
она не были еще полностью использованы. Армию можно было счи-
тать обеспеченной; следовало только объединить деятельность тыловых
учреждений с армейскими органами, дать все в одни хозяйские руки;
следовало также расширить мастерские и наладить своевременный
подвоз. А то выяснялось, что интендант в Челябинске не имел связи с
армейским интендантом и, работая довольно много, располагая всяки-
ми запасами, не знал точно нужд фронта; весь план заготовок строил
на соображениях чисто теоретических. Такая же неувязка была в уп-
равлениях, инженерном, артиллерийском и санитарном.
10 - 2324
145
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Запасные части были полны новобранцами; молодые парни, в воз-
расте от 20 до 22 лет, являлись отличным материалом для армии, но
при большой работе при их подготовке забывались некоторые сторо-
ны, необходимые для фронта; так, совершенно не проходили курса
стрельбы из-за экономии патронов. Но ведь было гораздо экономнее
иметь на фронте солдат, умеющих стрелять, ибо они, придя на фронт,
будут выпускать в боях меньше патронов и с большими результатами.
Ощущался недостаток в офицерах, причем запасные части не только не
собирали их для фронта, а еще претендовали на получение офицеров
из действующей армии; не было совершенно школ для повторительного
офицерского курса и для подготовки портупей-юнкеров. Все эти зада-
чи требовали разрешения с первых дней моего вступления в новую
должность. В течение первого месяца удалось исподволь их наладить,
так что с середины июня армейский тыл работал как заведенная маши-
на с исправным механизмом, хорошо прилаженным для нужд фронта.
Промелькнул дивный красавец Урал, с его отвесными скалами,
развесистыми соснами и быстрыми горными речками; пересекли у
станции Уржумки пограничный столб между Европой и Азией.
20 мая я прибыл в Уфу, в этот чисто русский город, красиво распо-
ложенный на высокой горе над могучей, полноводной рекой Белой.
За Белой расстилались и уходили к горизонту безграничная равнина,
плодородные степи; манила и сладко волновала сиреневая
дымка их далей — там были близкие родные места, там желанная
Волга. И только стена интернационала, нагло вторгшегося в Родину
нашу, отделяет нас от всего близкого, самого дорогого.
В тот же день я вступил в должность начальника штаба Западной
армии. К этому времени наши части бросили уже Бугульму, оставили
Бугуруслан, Белибей и отходили дальше. Два корпуса, 1-й Волжский и
2-й Уфимский, сдерживали на фронте напор красных и прикрывали
направление Самара—Уфа, а 3-й Уральский корпус был выведен в ре-
зерв на реку Белую севернее города Уфы для отдыха и пополнения. На
станции около Уфы выгружались из эшелонов 1-я Сибирская казачья
дивизия73 и Волжская кавалерийская бригада.
23 мая правый фланг Южной (Оренбургской) армии, прикрывав-
ший направление на Стерлитамак, отскочил более чем на 50 верст,
оставив этот город и уйдя на восточный берег Белой. Это было пол-
ной неожиданностью, так как еще накануне были получены сводки
Южной армии о полном успехе в отбитии атак красных и. даже о
146
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
частичном переходе наших в наступление. Создавшееся теперь поло-
жение было в высшей степени тяжелое для Западной армии: наш
левый фланг был совершенно на весу; между ним и правым флан-
гом Южной армии образовался промежуток более 60 верст, широ-
кая открытая дверь, — от Стерлитамака по западному берегу Белой
идет на Уфу большая дорога, которой могли свободно пройти в го-
род силы красных.
В Уфе поднялось смятение. Генерал Ханжин в первую минуту пред-
полагал отдать приказ о немедленном отходе за Белую всей нашей ар-
мии. Но это было немыслимо, так как наше отступление отдало бы в
руки большевиков несколько тысяч раненых и больных, около десятка
госпиталей, семьи офицеров и добровольцев, огромные запасы военного
имущества и артиллерийские парки. Кроме того, эта поспешность раз-
рушила бы весь план действий, по которому 3-й Уральский корпус и
конница должны были к западу от реки ударить по красным, накап-
ливавшимся в промежутке между Западной и Сибирской армиями.
После обсуждения было решено, что нет основания спешить с от-
ходом и отказываться от выполнения этой операции, так как больше-
вики не имели достаточно сил для быстрого наступления в образовав-
шийся промежуток; кроме того, психология их командного состава и
масс не была в то время такова, чтобы идти на рискованные предпри-
ятия. Нам же необходимо было рисковать, так как отступление за Бе-
лую не было подготовлено, к эвакуации Уфы почти не приступали,
железная дорога работала без всякого плана, хаотически и была заби-
та до предела; кроме того, саперы не закончили еще постройку мостов
и переправ через реку Белую. Если бы начать отступление тогда же, то
мы не только бы не вывезли ничего из Уфы, но не смогли бы отвести в
порядке и войска.
Скоро события доказали полную справедливость и правильность
расчетов и нашего риска. Город Стерлитамак, оставленный Южной
армией, три дня лежал в нейтральной полосе, — красные его не за-
нимали. Генерал Каппель успешно справлялся на левом фланге нашей
армии и, переходя к активным действиям, бил короткими ударами
большевиков, стремившихся выйти нам в тыл.
Эти дни были самые трудные. Приходилось одновременно нала-
живать службу штаба, подготавливать новую операцию, переправы
через Белую, организовать линию обороны реки и производить эва-
куацию Уфы. До сего все было в хаотическом положении, — в кон-
це этой недели ко мне в канцелярию влетел какой-то растрепанный
штатский с красным взволнованным лицом. Прерывающимся голо-
сом он начал сбивчиво рассказывать о том, как они не могут спра-
10*
147
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
виться и вывезти несколько десятков миллионов пудов разного зерна
и муки, погруженных на баржи, на пристанях реки Белой.
— О чем же Вы думали раньше?
— Нам только сегодня прислали приказ из министерства.
— Что же Вам надо, какую помощь Вы ожидаете найти у меня?
Оказалось, по его словам, что они хотели теперь получить в свое
распоряжение всю железную дорогу и просили приостановить осталь-
ную эвакуацию. Понятно, это было невыполнимо. Так почти все эти
большие запасы и достались потом в руки большевиков.
Самое худшее было то, что штаб армии потерял управление и ка-
кой-либо престиж, самую тень доверия к себе; почти каждый началь-
ник привык критиковать всякое распоряжение штаба, протестовать, а
иногда и не исполнять. Вследствие этого отсутствовала согласованность
действий и не было возможности провести цельно какой бы то ни было
план. Правда, некоторые основания этому были; даже самая техника
работы армейского штаба вызывала такое к себе отношение, — связь
с корпусами и отрядами не была обеспечена, военная тайна не охра-
нялась, и доходило до того, что на оперативный телеграф мог прий-
ти всякий, открыто печатались в литографии красивые цветные схемы
боевого расположения наших войск с подробным перечислением час-
тей; отдел генерал-квартирмейстера кишел весь день самой разнообраз-
ной публикой.
Между прочим, ко мне явились представители французской миссии
полковник Ф. и капитан М.; они заявили при первом же разговоре, что
почти каждое решение командующего армией делалось известным в
городе в тот же день через гостиные и знакомых.
Все это надо было круто и сразу изменить, необходимость вызыва-
ла подчас резкие меры. Так же приходилось поступать и в других от-
раслях. Но все были проникнуты желанием настоящей работы, все с
надеждой смотрели на будущее и готовы были на жертвы для успеха.
Это облегчало трудную работу и давало много ценных помощников.
В деле эвакуации Уфы и налаживании работы железной дороги нео-
ценимую помощь оказали полковник С. и инженер Д., приехавшие
из Омска. Трудность заключалась в том, что ежедневно прибывало мно-
го вагонов с эшелонами подходящих частей и тыловых учреждений
1-й Сибирской казачьей дивизии и Волжского корпуса, которые заби-
вали станцию. К тому же вывоз грузов и подвижного состава шел мед-
ленно и без плана; к итогу каждого дня число вагонов на станции все
увеличивалось и дошло до цифры в две с половиной тысячи.
Опасаюсь, что, несмотря на все эти подробности, не удастся об-
рисовать трудность тогдашнего положения и работы; штаб, усилен-
148
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ный новыми людьми, занимался от семи часов утра и до десяти, один-
надцати часов ночи, почти без перерыва для завтрака и обеда, давая
максимум напряжения. Ясно вставала опасность, что если не приме-
нить исключительных мер и работы, то неуспех может обратиться в
катастрофу.
Немалое затруднение заключалось еще и в том, что организм армии,
молодой, неустроенной и почти еще иррегулярной, требовал постепен-
ного ведения операции отхода — иначе можно было бы испортить все
и развалить армию. Клинок хорошей, но не обработанной, перекален-
ной стали согнулся почти в кольцо; если его отпустить сразу, выпрямить
мгновенно — клинок отпрянет со звоном, мелькнет в воздухе молни-
ей металла и разобьется от силы удара на куски, пропадет. Осторожно
надо выпрямлять сталь, постепенно отводя концы клинка, бережно
храня его...
Необходимо также было считаться и с тем, что наша молодая
армия требовала укрепления в ней веры в свою силу, в способность
выигрывать дела, побеждать. Это было особенно необходимо теперь,
так как неуспех весеннего наступления, неожиданное крушение всех
напряжений и результатов значительно подорвали веру и даже рас-
шатали дисциплину, особенно среди высшего командного состава.
Наладив первые шаги новой работы в штабе, генерал Ханжин и я
поехали на боевой фронт, чтобы на месте ознакомиться с положени-
ем дел. План операции уже приводился в исполнение: 3-й Уральс-
кий корпус и 11-я дивизия сосредоточивались на север от Уфы, чтобы
ударить по красным, наступавшим на Бирском направлении, в раз-
рез между нашим правым флангом и Сибирской армией. Надо было
во что бы то ни стало задержать наступление красных на фронте,
пока это сосредоточение не закончится. Эта тяжелая задача выпала
на части 2-го Уфимского корпуса.
Была вторая половина светлого мая. Вся земля ярко зеленела новы-
ми всходами, в воздухе звенели жаворонки. Кусты черемухи утопали в
пышных белых гирляндах цветов, наполняя воздух своим нежным воз-
буждающим ароматом. Родные деревни с их бедными серыми избами,
соломенными крышами, с улицами, наполненными веселыми, безза-
ботными ватагами белоголовых босоногих ребят, шумели, как ульи
пчел, проснувшихся весной от зимней спячки. А за деревнями чернели
батареи, цепи стрелков вели наступление. В прозрачном воздухе плы-
ли белые облака шрапнельного дыма, и гулко и далеко разносилось эхо
выстрелов. В складках местности и в оврагах стояли резервы.
Все, что приходилось слышать раньше и читать в донесениях о
состоянии геройских белых частей, бледнело перед действительнос-
149
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
тью. Маленькие, иногда в 20 — 25 рядов, роты; люди выстроены и
выравнены с обычной тщательностью при встрече начальства. Разда-
ется уставная, так знакомая, русская команда, бодрые отрывистые
фразы; винтовки обычным приемом «на краул» — все как было сот-
ни лет, когда наша армия создавала Великую Россию, все так же, как
было и в недавние дни, когда Русская армия спасала на Галицийских
и Восточно-Прусских полях Францию, Италию и Англию. Но вне-
шний вид этих русских полков был совершенно отличный от того,
какой они имели всегда раньше. Как будто это были не воинские
части, а тысячи нищих, собранных с церковных папертей. Одежда на
них самая разнообразная, в большинстве своя, крестьянская, в чем
ходил дома; но все потрепалось, износилось за время непрерывных
боев и выглядит рубищем. Почти на всех рваные сапоги, иногда со-
всем без подошв; кое-кто еще в валенках, а у иных ноги обернуты
тряпками и обвязаны веревочкой; татары большей частью в лаптях.
Штаны почти у всех в дырьях, через которые просвечивает голое тело.
Сверху одеты кто как: кафтаны, зипуны, рубахи, и изредка только
попадаются солдатский мундир или гимнастерка. Офицеры ничем не
отличались по внешности от солдат. Они стояли в строю, обвешан-
ные мешками и котомками с патронами, и все тело их, согнутые
ноги, опущенные плечи показывали, как эти люди устали за время
долгой войны и последних боев. Но узловатые сильные руки крепко
сжимали винтовки; у большинства не было штыков. На вопрос, по-
чему так, отвечали:
— Ведь мы все винтовки отнимали от красных, а те не любят но-
сить штык, бросают его.
Не забыть никогда того дивного выражения, полного невырази-
мой теплоты и чувства высокого подвига, что светились в этих десят-
ках тысяч русских серых глаз. Так могут смотреть только истинные
герои, скромные, простые и незаметные, которые молча и всецело
отдали жизнь свою для спасения родной страны. Когда мы стали вы-
яснять нужды войск и записывать их, то оказалось проще записывать
не то, чего недоставало, а что имелось; нехватка была почти во всем.
И такая неотложная нужда во всем; требовалась немедленная пода-
ча снабжений из тыла.
По возвращении в Уфу начали усиленно давить на интендантство
и Омск; давление это не прекращалось после того ни на один день,
так как даже и с этим прессом мы мало получали и никогда не были
в состоянии удовлетворить все нужды армии.
Сосредоточение Уральского корпуса и 11-й дивизии запоздало. На-
чались бесконечные препирательства и ссылки на усталость, на за-
150
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
труднения, на невозможность — все то, к чему привыкли некоторые
промежуточные начальники раньше, за период иррегулярства. Гене-
рал В., командовавший 11-й дивизией, позволил себе даже заявить
прямо, что он приказа о движении не исполнит, так как он обещал
дивизии дать отдых. Пришлось его сменить, назначив следствие; ди-
визию повел новый ее начальник генерал-майор Круглевский, но уже
с потерей целых суток.
Командующим армией принимались все меры, чтобы устранить
затруднения. Надо было усилить войска артиллерией и пулеметами;
работая дни и ночи, собрали все, что было возможно найти под ру-
кой. Между прочим, докладывают, что в Уфе на станции стоит еще
одна батарея, французская, с отличными скорострельными орудиями,
снабженная всем превосходно сверх меры. Я пригласил офицеров
французской миссии Ф. и К. Познакомив их в общих чертах с пла-
ном действий, с начавшейся операцией, я просил их дать батарею для
11-й дивизии.
— О, mon general, наши офицеры и люди будут в восторге; они
давно рвутся в дело, чтобы помочь русским, — галантно ответили мне
французские офицеры. — Но только мы должны раньше спросить ге-
нерала Жанена.
— Так, пожалуйста, прошу Вас скорее, нам необходима батарея
не позже сегодняшнего вечера.
— О, это будет, мы не сомневаемся, что генерал Жанен разре-
шит. Это только простая формальность.
Вечером приглашаю их снова. Какой ответ?
— Представьте, mon general, мы еще не получили ответа. Вот если
бы можно было поговорить по прямому проводу.
— Пожалуйста, телеграф к Вашим услугам. Но, прошу, скорее...
На следующее утро опять никакого ответа. Не могли добиться
к проводу самого генерала Жанена, а его начальник штаба не брал
на себя решения. Подождали до вечера, подготовили автомобиль-
но-грузовую колонну, чтобы батарея могла догнать 11-ю дивизию.
Но так никакого ответа получено и не было. Полковник Ф. и ка-
питан К. сами не понимали и как будто искренне чувствовали себя
сконфуженными.
Удар по красным на Бирском направлении начался удачно. Их
35-я советская дивизия сначала дрогнула, один полк бежал даже
так, что его не могли догнать роты, посаженные на телеги, но за-
поздание в маршах и несогласованность наступления Сибирской
армии, которая наконец-то по приказу Ставки должна была содей-
ствовать нам, дали возможность большевикам подвести резервы и
151
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
задержать наше продвижение. Операция затянулась. А на фронте
2-й Уфимский корпус, истощив все усилия, начал быстро отходить
к Уфе. Оставление города и уход за Белую стали неизбежными. Надо
было только выиграть время, чтобы вывезти всех раненых и боль-
ных, госпиталя и склады интендантских запасов, а также семьи офи-
церов и добровольцев. Чтобы закончить эвакуацию, железной дороге
требовалось еще десять дней, в течение которых войска должны
были удерживать за собой западный берег Белой. И это было вы-
полнено благодаря коннице, которая вышла на фронт и прикры-
ла собою усталых уфимцев.
Могли бы получиться и большие результаты, если бы этот сводно-
конный корпус под командой генерала Волкова выполнил полно и
точно данную ему задачу, вышел бы на фланг красных и произвел
оттуда удар, не стремясь занять растянутое фронтальное расположе-
ние. Но нельзя требовать идеалов; надо помнить, что блестящие ка-
валерийские дела редки в истории так же, как редки крупные чис-
тейшей воды бриллианты; и зависят они от исключительных талантов
и свойств высшего кавалерийского начальника. Он должен быть сме-
лым до дерзости, быстро находчивым всегда и везде, свободным от
всякой заботы о своем тыле, не думать и о своих флангах, а лишь о
тыле и флангах противника; он должен знать в совершенстве и уметь
использовать свойства всадника и его лошади. Он, как орел, свобод-
но, легко и смело парит в пространстве, чтобы все видеть своим ос-
трым взглядом и стремительно бить врага там, где его всего меньше
ожидают.
Наша конница работала скромно, без громких блестящих дел, но
упорно, постоянно и беззаветно. И здесь, под Уфой, она сделала мно-
гое и дала возможность пехоте планомерно, без спеха, совершить свой
отход за реку; благодаря этому удалось закончить и эвакуацию.
Железнодорожники старались изо всех сил, особенно когда с при-
ездом полковника Супруновича почувствовалась твердая рука, сис-
тематический план и решимость не отступать от него. Весьма ха-
рактерно, что почти все железнодорожные рабочие, даже деповские,
то есть обычно наиболее склонные к брожению, просили вывезти
их с семьями, не желая оставаться и работать при большевиках.
Удалось вывезти из Уфы все, даже несмотря на преступно небреж-
ное отношение интенданта армии и его помощников, которые бро-
сили склады и поспешилй уехать из Уфы, когда ей не грозила еще
прямая опасность. Своей поспешностью интендант полковник С.
произвел панику, в которой надеялся скрыть многие грехи и зло-
употребления. Он был предан военно-полевому суду; на его мес-
152
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
то назначили другого, которому пришлось из-за потери трех дней
доканчивать эвакуацию уже под выстрелами большевистской артил-
лерии.
Теперь, когда вся Западная армия отошла и заняла новый фронт
на восточном берегу реки Белой, первая задача наша была — не пу-
стить большевиков за реку, а в случае их переправы сбросить и раз-
бить по частям. Это представлялось тем более возможным, что Белая
в этом месте — довольно серьезная преграда, мы же успели соста-
вить небольшие резервы, выведя из первой линии две дивизии.
Эта задача была блестяще выполнена Волжским корпусом южнее
Уфы; генерал Каппель впустил красных, дал возможность перепра-
виться одной бригаде 24-й советской дивизии, затем атаковал ее с
севера, опрокинул сильным ударом в реку и почти уничтожил.
Город Уфу и средний боевой участок оборонял 2-й Уфимский
корпус. Ему не удалось разбить красных, переправившихся здесь,
хотя вначале дело шло вполне успешно для нас. Правее уфимцев,
ниже по течению реки Белой, оборона лежала на 3-м Уральском
корпусе; центр его был город Бирск. В то время, когда уфимцы
ударяли с юга, уральцы должны были обрушиться с севера и унич-
тожить совместно группу красных, переправившихся севернее Уфы
(примерно в районе Благовещенского Завода). Сначала наше на-
ступление развивалось успешно. Но на второй день случилась изме-
на в одном из полков 6-й Уральской дивизии, где только что при-
бывшее пополнение, распропагандированное социалистами, броси-
лось во время боя на своих офицеров, перебило часть их, после чего
сдалось красным. Это обстоятельство испортило все дело; красные
стали распространяться все глубже, угрожая выйти в тыл 2-му Уфим-
скому корпусу и перерезать железную дорогу.
Войска Западной армии были отведены тогда на линию горных
Уральских проходов; это давало нам возможность сильно сократить
силы первой линии и оттянуть 2-й Уфимский корпус в резерв; он был
поставлен за первой грядой гор в долинах рек Юрезань и Ай. Нача-
лись усиленные работы по комплектованию и снабжению уфимцев,
которые так долго, беззаветно и без отдыха несли боевую службу на
фронте.
Уфа была оставлена 8 июня. Штаб армии перешел на станцию
Бердяуш. Здесь, вдали от большого города, было гораздо легче вести
спешную организационную работу, заниматься исправлением всех
недочетов и подготовкой армии к решительному переходу в наступ-
ление для перелома кампании. Прежде чем говорить об этом, необ-
ходимо выяснить, как обстояло дело с Сибирской армией.
153
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
#
Когда обозначилась неудача весенней кампании Западной армии
и была оставлена Уфа, генерал Гайда отдал приказ своей северной
группе перейти в наступление и взять город Глазов. Это было испол-
нено легко. Впечатление получилось сильное, так как казалось, что все
слова и предсказания Гайды оправдываются; в Омске загорелась на-
дежда на новый успех, на новом операционном направлении.
Но это только казалось при поверхностном взгляде. На самом же
деле происходило другое. Большевики, навалившись всей силой на За-
падную армию, сокрушив ее наступление на Волгу и оттеснив за реку
Белую, начали теперь переброску своих сил отчасти на Южный фронт
генерала Деникина, а частью на север, против Сибирской армии. По-
чти одновременно с занятием Глазова начались неуспехи на Казанском
направлении. Повторились те же события, что и в Западной армии, но
в гораздо большем размере, так как в Сибирской армии, сильно под-
павшей пропаганде социалистов-революционеров, происходили массо-
вые восстания войск и измена.
Гайда использовал эти затруднения по-своему. Он прислал в Омск,
минуя Верховного Правителя, прямо в кабинет министров ноту, где
излагал, что причина всех неудач лежит в неумелом руководстве ар-
миями, что так дело погибнет, если не передадут командование все-
ми вооруженными силами России ему, Гайде. Особенно он нападал на
начальника штаба Верховного Правителя, на генерала Лебедева. Тон
ноты был угрожающий — что-де если не подчинять все армии Гайде,
то он или уедет совсем, или повернет штыки своей армии на Омск.
Там поднялась большая тревога. Адмиралу Колчаку пришлось ехать
самому в Екатеринбург на свидание с Гайдой; оттуда они оба верну-
лись в Омск. Здесь шли долгие колебания, переговоры, а Сибирская
армия в это время отходила все дальше. Верховный Правитель хотел
прогнать Гайду, так как выяснились уже почти все закулисные замыс-
лы его и окружавших его эсеров. Но не решился на этот, как тогда
казалось, крайний шаг и пошел на уступки. Гайде была подчинена
Западная армия — в оперативном отношении.
Нас застал этот приказ за работой по подготовке армии к новой
операции. Производилась мобилизация во всем армейском районе;
крестьяне и рабочие уральских заводов сами просили увеличить воз-
раст призыва, так как они желали идти в армию против большеви-
ков все поголовно, приезжали депутации из сел и заводов. На каждом
шагу были доказательства того, что сам народ хотел сбросить иго
чужеземного захвата, ненавистную власть интернационала.
154
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Однажды, когда в эти дни я ехал на автомобиле к войскам на
правый фланг армии, мы обогнали длинный, растянувшийся кресть-
янский обоз.
— Какой части?
— Дуванской волости, — отвечали возницы.
— Что везете?
— Хлеб.
— Куда?
— Да в армию, значит, везем.
Никого из представителей интендантства не было, не видно ко-
манды при обозе. Непорядок. Но собравшиеся около автомобиля
крестьяне сейчас же разъяснили недоразумение.
— Вишь, Ваше Превосходительство, прослышали мы, что в Ва-
шей армии хлеба нехватка, ну наша волость собрала сход, и поста-
новили, кому сколько испечь караваев. Вчерась пекли, собрали ше-
стьсот пудов. А вот теперь, значит, мы и везем хлебушко-то... —
тихим, ласковым голосом рассказывал мне белый как лунь старик
крестьянин.
Так же по всему Златоустовскому уезду собирали крестьяне совер-
шенно добровольно одежду и даже несколько сот пар сапог; а в этом
они сами очень нуждались. Об их подъеме, об их готовности жерт-
вовать всем для спасения родины от большевиков, за которыми они
своим здоровым инстинктом чувствовали чуждый народу, враждебно
и злорадно ненавидящий все русское интернационал, — обо всем
этом свидетельствуют ряд подобных фактов и множество докумен-
тов, приговоры сельские, волостные и заводские.
Налаживалось у нас в армии и дело снабжения в руках молодого,
энергичного полковника Б., заменившего уфимского интенданта, ко-
торого военно-полевой суд приговорил за преступные деяния и пол-
ную небрежность к шести годам каторжной тюрьмы. Урегулирован
был также вопрос с офицерским пополнением. Начали уже действо-
вать три вновь открытые школы, которые готовили для армии до
тысячи офицеров и портупей-юнкеров.
2-й Уфимский корпус пополнялся, одевался, отдыхал и с каж-
дым днем делался сильнее. Работали в армии все, от генерала до
рядового стрелка, не покладая рук, веруя в правоту нашего дела и
твердо надеясь на успех его. Войска, стоявшие на фронте, отбивали
все попытки красных сбросить нас с горных проходов Урала; при
этом начальники, от самых высших, принимали непосредственное
участие в руководительстве боями, часто бывая в опасные моменты
в передовых частях.
155
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
И вот как раз в это время была получена телеграмма из Ставки о
подчинении Западной армии Гайде на правах главнокомандующего, а
через несколько часов пришел и его первый и единственный приказ.
Грубо и цинично он писал, что обвиняет в неудачах на фронте
русских офицеров, главным образом высших начальников, которые
будто бы слишком далеко держатся от боевой линии, что Западная
армия отступала из-за недостатка стойкости и мужества. Дальше шло
приказание никому не отступать ни шагу назад и опять обвинение
офицеров и начальников, угроза им расстрелом. А затем добавлялось,
что он, Гайда, сумеет в несколько дней поправить положение и дать
победу. Чувствовались в этом приказе та же нота и та же скрытая
рука, что и в знаменитом приказе 1917 года № 1; как тогда, так и
теперь было стремление натравить массы на офицеров, разделить их,
лишить спайки. Но на этот раз дело не выгорело. Научен наш рус-
ский народ, прозрел он и умеет разбираться в коварных замыслах
социалистов всех рангов и наречий.
Вся армия была оскорблена этим приказом. От многих начальни-
ков поступили рапорты с просьбой оградить армию от приемов натрав-
ливания на офицеров и от незаслуженных оскорбительных обвинений.
Генерал Ханжин вновь послал Верховному Правителю телеграмму с
просьбой уволить его в отпуск для поправления здоровья.
Гайда, надо сказать правду, пытался остановить развал и отступле-
ние своей армии; он даже выехал там на фронт со своим «бессмерт-
ным» батальоном, но за ним потянулись туда же и эсеры, окружавшие
его к этому времени тесным кольцом. И их преступная работа пошла
уже в открытую. Результаты не заставили себя ждать. «Бессмертный
батальон имени Гайды» перешел на сторону большевиков одним из
первых; вслед за тем это печальное явление повторялось почти еже-
дневно на различных участках всего фронта Сибирской армии. Неуда-
ча ее вместо обещанных легких успехов подействовала удручающе на
население и войска; а усилившаяся пропаганда социалистов, эсеров и
большевиков ввергла массы снова в нервное состояние, полное волне-
ний и брожения. Этим и объясняются все измены воинских частей и
переход некоторых из них на сторону красных. И все это происходи-
ло как раз в то время, когда внутреннее положение в соседней Запад-
ной армии становилось все прочнее, чисто народное движение против
большевиков увеличивалось там с каждым днем.
Сибирская армия, так недавно еще сильная и многочисленная,
таяла и исчезала. Кроме указанных выше причин, много способство-
вало этому безостановочное отступление, почти без попыток образо-
вать резервы и переходом в наступление остановить натиск красных.
156
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Без боев была оставлена Пермь с заводами, с потерей огромного
количества снабжения, складов, с потерей всей нашей речной фло-
тилии. Эта безнадежность действовала на сибирские части все хуже
и хуже.
В эти дни Верховный Правитель решил устранить от командования
Гайду и заменить его генералом Дитерихсом. Гайда пытался противо-
действовать, выступить снова, не подчиниться. Тогда адмирал Колчак
издал приказ об увольнении Гайды в отставку с лишением его русско-
го мундира. В командование Сибирской армией вступил генерал Ди-
терихс. Но вместо того, чтобы энергичными мерами остановить отступ-
ление и развал Сибирской армии, заняться организационной работой
для усиления ее боеспособности, был начат ряд мер, направленных на
коренную ломку всего аппарата армий, ведших борьбу на фронте.
С отходом Сибирской армии на север большевики получили воз-
можность устремиться оттуда через Уральские горы и ударить в пра-
вый фланг Западной армии; их целью было отрезать нашу линию
сообщений, железную дорогу в тылу, примерно между станциями
Аша-Балашовская и Златоуст. Этим две армии, Западная и Южная,
ставились бы в безвыходное положение.
3-й корпус под натиском значительных сил красных начал отходить
в глубь Уральских гор, ведя упорные бои и неся большие потери. Как
раз в это время прибыл на станцию Бердяуш генерал Дитерихс и при-
вез приказ Верховного Правителя, которым генералу Ханжину давал-
ся отпуск согласно его просьбе, а командование Западной армией воз-
лагалось на меня.
В трудное время и тяжелые дни вступил я в командование. Надо
было принимать меры для спасения положения на фронте, еще более
необходима была спешная работа для сохранения боеспособности ар-
мии. Все время моего командования на фронте я стремился проводить
ту, единственно возможную по-моему, систему управления, которая
давала результаты и вне которой нет жизненной связи между коман-
дованием и войсками. Промежуточным аппаратом для этого служат
различные штабы; каждый штаб должен работать как хорошо слажен-
ный и исправный механизм; главным руководящим стимулом может
быть только один, оправдывающий само существование этого проме-
жуточного аппарата, — штаб не самодовлеющая величина, он суще-
ствует лишь для службы войскам, вся деятельность его должна быть
направлена только на полезное и необходимое для войск; вне этого не
должно быть ничего. Отсюда определяются его размеры, программа его
работы и самый характер ее. Все строевые начальники, до самых выс-
ших, обязаны руководить деятельностью штаба и управлять с его по-
157
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
мощью войсками, бывая, однако, возможно чаще на местах, не жалея
сил и времени на то, чтобы быть среди войск всюду и всегда, а особен-
но в дни серьезных боев.
Приняв армию, я проводил больше половины своего времени сре-
ди войск передовой линии, для быстроты передвижений пользуясь ав-
томобилями. Так я получал действительное впечатление о своих войс-
ках, деля с ними их трудности, а иногда и опасности боев, знакомясь
со всеми хорошими и плохими сторонами. Зная истинное состояние
частей, можно было увеличивать их боеспособность, укреплять в них
веру в наше дело и в успех его. Этим же путем я узнавал и условия
жизни местного населения, их настроения и надежды. Живое слово,
ознакомление на местах и контроль — главные условия успеха всякой
работы.
Объезд всех трех корпусов Западной армии дал мне уверенность в
полной возможности иметь этот успех, а также показал те недочеты,
которые требовалось устранить теперь же. Части представляли, в сущ-
ности, не вполне еще готовые и слаженные организмы, иногда с очень
ненормальными отклонениями; так, например, за время весенней опе-
рации и при отступлении выросли неимоверно войсковые обозы, в од-
ном только 32-м Прикамском полку было свыше двух тысяч повозок.
Можно представить, какое огромное количество бойцов отвлекалось
этим из строя, какой величины хвост связывал все маневры и боевые
действия. Бороться с этим можно было, только бывая на местах, од-
новременно контролируя и сейчас же исправляя; бумажные прика-
зы оставались всегда неисполняемыми или неисполнимыми. Естествен-
но, что прежний способ приучил строевых начальников отписываться,
смотреть на полученный приказ как на простой лоскут бумаги. Надо
было искоренить и этот взгляд, нигде не допустимый, на приказ; сде-
лать это можно было только одним способом, отдавая вполне выпол-
нимые приказы, вызываемые самой жизнью, и следя за точным испол-
нением их без проволочек и отступлений.
Затем назрела необходимость урегулировать офицерский вопрос;
надо было исправить ошибки главного штаба, задержавшего почти все
производства офицеров действующей армии; получив право, как ко-
мандующий армией, производить в чины до капитана включительно,
я делал это на местах, бывая в частях, производя офицеров иногда во
время самых боев. Адъютант записывал, по возвращении отдавал за-
писи в штаб, и приказ выходил через несколько дней, без всякой
волокиты.
При всех поездках я узнавал подлинное, ничем не прикрашенное
настроение и своих войск, и масс населения. Помню посещение Сат-
158
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
кинского завода, обладавшего почти самыми крупными на Урале чу-
гунолитейными печами. Поговорив о положении завода с директора-
ми, я пошел в большое помещение, полное собравшимися рабочими,
и спросил, какие у них есть нужды.
Первое, что они просили, рассказать им об армии, о нашем воен-
ном положении, о большевиках и красноармейцах. Затем уже пошли
заявления о дороговизне, трудностях достать продукты первой необ-
ходимости, о недостатке муки и хлеба. Когда все было разъяснено, я
отдал приказ доставить рабочим завода два вагона муки по казенной
цене; рабочие зашумели, как встревоженный улей; вышел вперед их
выборный старшина и сказал, что рабочие очень благодарят и про-
сят чаще приезжать и говорить с ними, разъяснять происходящее.
— А мы уж сами и добровольцами в армию пойдем, и мобилиза-
цию следить будем, и большевиков не допустим; небось, не заведут-
ся они у нас.
— Сатки первыми против них, иродов, в 1918 году выступили, —
загудела довольная толпа.
Вообще, настроение населения всего армейского района и войс-
ковых частей было приподнятое, готовое идти на жертвы, на борьбу
с социалистами-большевиками, упорно желающее победить и совер-
шенно доверчивое, ибо наши пути и цели были общие. Сущность
того, что руководило нами в борьбе, народный характер этой борь-
бы и ее напряжение проникали глубоко и прочно в массы и все тес-
нее связывали армию с населением. Массы видели и верили, что мы
боремся за всю Родину; что «наша партия есть Святая Русь, наш класс
весь Русский народ».
Вот выписка из приказа населению района Западной армии, отдан-
ного на станции Миасс 5 июля 1919 года и 3 октября того же года на
станции Лебяжья: «...Еще раз разъясняю, что наше Правительство, во
главе с Верховным Правителем адмиралом Колчаком, вожди армий, все
начальники и вся армия стоят только на пути спасения Родины, веры
и народа; не принадлежат ни к какой политической партии, не защи-
щают и не преследуют ничьих интересов, личных или отдельных клас-
сов, а именно всего русского народа в его целом. Таковы армии наши,
Востока России, армии русского витязя-генерала Деникина, генералов
Юденича, Миллера и те массы восставших на Руси, которые соединя-
ются с нами.
Путь один у всех, путь прямой и открытый. Освободить страну от
засильников, предателей и иноземных комиссаров. Дать возможность
каждому вздохнуть свободно, утереть слезы и не дрожать ежеминутно
каждому за свою жизнь. Установить повсюду полную законность и
159
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
обеспечить порядок и права каждого, дать возможность всем занимать-
ся привычным трудом. И там, в сердце России, в древней Москве, со-
звать народное собрание, действительно лучших людей народа, его из-
бранников, которым сам народ, наученный теперь горьким опытом
отечественной разрухи, вручил бы право разобраться во всем и решить
его судьбы. Это народное собрание учредит и порядок управления Рос-
сией, определит право и порядок владения землей, назначит основные
законы для нашей страны».
Направилось дело и организации армейского тыла. Вовремя и точ-
но по назначению подавалось все снабжение, аккуратно и по расписа-
нию работала железная дорога, а запасные части и офицерские школы
были полны подготовленными людьми. Новый главнокомандующий,
генерал Дитерихс, приезжавший два раза в мой штаб, в Бердяуш, впол-
не разделял все взгляды, одобрял работу, был доволен ее результатами
и обещал не производить никакой ломки.
❖ * #
Второй раз он приехал вместе с адмиралом Колчаком 2 июля, как
раз при начале частичного наступления 2-го Уфимского корпуса, так
называемой Айлинской операции. 3-й Уральский корпус не мог сдер-
жать натиска красных, бивших сильно в наш правый фланг. После
упорных боев на реке Уфимке и на горных проходах уральцы отсту-
пили в глубь гор. Отступали и дрались все время в неравных услови-
ях, неравными силами. Обстановка была тяжелая. 1 июля я приехал
в село Мясогустово; на самой окраине шел бой с большевиками; в
дело были втянуты не только все части, но даже офицеры и солдаты
штаба корпуса составили отряд и пытались отбросить наседавших
красных. Но сдержать нового натиска их не удалось. И 3-й корпус
продолжал отступление.
Надо было во что бы то ни стало помочь уральцам, иначе силы их
могли совершенно растаять. 2-й Уфимский корпус получил приказ
перейти в наступление, ударить во фланг красным и отбросить их на
север, в горы. Несмотря на неполную готовность уфимцев, условия
были все же выгодны для нас, так как этот корпус занимал сосредо-
точенное положение; части его отдохнули, пополнились и приоделись.
2 июля должно было начаться наше наступление.
Стояли летние жаркие дни, когда чистый воздух до того наполнен
ароматом зелени, что густота голубого эфира дрожит, переливается
и струится слоями. Богатые поля колыхались стенами темно-зеленых
колосьев, наливавшихся молодым зерном. Дорога бежала красивыми
160
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
долинами рек Юрезань и Ай; все кругом было ярко-зелено, местами
белели березовые перелески.
В больших деревнях шла сумятица, шум и волнение — население
их, обеспокоенное приближением большевиков, собирало на возы свой
домашний скарб и готовилось уходить волной беженцев на восток. Но
не чувствовалось упадка духа — моральная сила и надежда на успех
были на нашей стороне. Всюду встречались улыбающиеся лица и пол-
ная готовность помочь. Я с небольшим конвоем оренбургских казаков
шел бодрым галопом полями к правому флангу уфимцев. Развевался и
весело блистал на утреннем солнце георгиевский значок. Кони легко и
плавно отбивали копытами равномерную дробь. Казаки изредка обме-
нивались шутками или замечаниями о прекрасных полях, обещавших
обильный урожай. В небе реяли жаворонки, наполняя воздух мелодич-
ной трелью... Вдруг грянул орудийный выстрел.
Красные повели в это утро сильное наступление своими резервами,
наткнулись на одну из дивизий Уфимского корпуса и неожиданно
атаковали ее первыми. Но их удар был встречен контрударом других
двух дивизий. Столкнулись две силы. Будто ударились два шара, ка-
тившиеся с бешеной скоростью, столкнулись, на мгновение задер-
жались и остановились на месте; отпрянули, стоят и крутятся быст-
ро оба шара, точно оглушенные ударом; мгновение, а затем с силой
покатились оба дальше: один назад, убегая, а другой за ним, пресле-
дуя его, продолжая свое поступательное движение. Наша 4-я диви-
зия подоспела как раз вовремя. Один за другим шли полки в атаку,
перегоняя друг друга, с огромным подъемом. Большевики сначала
остановились, задержались, пробовали оказать сопротивление, но за-
тем отпрянули назад и побежали.
Я подъехал к уфимцам перед самой их атакой. Никогда не забыть
этих серьезных, открытых лиц, полных отваги и решимости, их мол-
чаливой и торжественной толпы и стройной силы. Я вызвал вперед,
перед полками, героев, раздал Георгиевские кресты солдатам и про-
извел отличившихся в прежних боях офицеров. Затем после корот-
ких слов о предстоящем деле полк двинулся вперед. И их громкие,
торжествующие крики «Ура-а-а!» разносились по полям, когда но-
вые георгиевские кавалеры во главе с офицерами пошли первыми в
атаку.
На взмыленной лошади прискакал казак-ординарец и привез мне
записку от моего начальника штаба; Верховный Правитель и генерал
Дитерихс прибыли в Бердяуш и просят меня приехать к ним возмож-
но скорее на важное совещание. Так это было не вовремя, — отры-
вало от боевой работы, да и не хотелось уезжать из боя, из зеленых
1I - 2324
161
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
долин Урала, от русских полков, охваченных порывом наступления.
Но вслед за первым ординарцем примчался на автомобиле второй, с
телеграммой адмирала Колчака, что он должен сегодня же вечером
выехать обратно в Омск.
Через три часа я был у себя в Бердяуше. И вот, пока я ехал, в
штабе было получено донесение, что красные обошли незаметно один
полк 12-й Уральской дивизии, отрезали его и распространяются у нас
в тылу. Надо было принимать экстренные меры, иначе это могло
испортить все дело. К вечеру удалось ликвидировать опасность и про-
гнать красных. Но наступление уфимцев, начатое с полным успехом,
приостановилось; большевики же за ночь оправились, подтянули ре-
зервы и снова начали сильно давить на Уральский корпус.
Два дня шли упорнейшие встречные бои; наши части переходили
снова и снова в контратаки, но красные подавляли нас своей числен-
ностью. К вечеру второго дня генерал Войцеховский, командир 2-го
корпуса, отдал приказ своим уфимцам отступать.
Было еще одно обстоятельство, проявившееся впервые именно в
этих боях. Начиная с ранней весны, большевики бросили огромное
количество своих агентов на восток для пропаганды и организации банд
у нас в тылу; комиссары снабжали их очень большими суммами денег,
пользовались всякими способами, оставляя при отступлении Красной
армии свои ячейки в городах и деревнях, а при ее наступлении — на-
правляя их под видом беженцев. В конце июня прошел севернее Уфы
целый небольшой отряд коммунистов, одетых в нашу военную форму,
с погонами, и пробрался горными тропами нам в тыл. Изловить их не
удалось, кроме одного красноармейца, который показал, что цель это-
го коммунистического отряда была взорвать железнодорожные мосты
в тылу нашей армии и поднять восстание среди рабочих Златоустовс-
кого завода.
Действительно, как раз в эти дни им удалось подорвать мост че-
рез небольшую речку восточнее Бердяуша и затем повернуть и вый-
ти в тыл уральцам, отбивавшим атаки красных войск. Создались очень
тяжелые условия, из которых мы вышли с большим трудом.
Вся первая половина июля прошла в боях за горные проходы Ура-
ла. Бои эти шли с переменным успехом; армия не отдавала ни одной
своей позиции без попытки отбросить красных. Но для того чтобы
перевернуть ход кампании, надо было собрать резервы, сосредоточить
большие силы и перейти в общее наступление; чтобы разбить крас-
ных, надо было дать генеральное сражение.
Сибирская армия, или, правильнее, остатки ее, катилась без удер-
жу на восток, отдавая красным большие пространства Северного Ура-
162
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ла; 16 июля был брошен Екатеринбург. Генерал Дитерихс оставил пос-
ле этого на фронте только заслоны, а все оставшиеся от армии Гай-
ды части перевозил по железной дороге в глубокий тыл, в Ялуторовск,
Тюмень и Тобольск. Сибирская армия временно как бы потеряла вся-
кую боеспособность и уходила, ставя тем в совершенно невозмож-
ное, тяжелое положение Западную армию.
А дух и силы последней были нетронуты, несмотря на отход и на
непрерывные бои; все части Западной армии были налицо; сохранили
боеспособность и желание драться до победы. Налаженный механизм
штаба и тыловых органов давал полную возможность поддерживать и
увеличивать живую силу наших корпусов. Усилия всех направлялись
согласованно к одной цели. И все ждали приказа о новом общем пе-
реходе в наступление. Местом для этого был избран Челябинск. Среди
других была одна чрезвычайно важная причина этого решения. Отсю-
да идет железная дорога на Троицк, бывший базой Южной армии. Это
была последняя связь с ней; если мы не выиграем дела под Челябинс-
ком, то Южная армия была бы предоставлена самой себе, поставлена
в очень трудные условия.
План новой операции был составлен так: Западная армия, сдер-
живая красных арьергардами, должна была быстро стянуть свои силы
к Челябинску и сосредоточить две ударные группы: генерала Войце-
ховского к северу, генерала Каппеля к югу от города. Здесь войска
должны были пополниться, отдохнуть и организовать базы для боя; а
затем, когда красные втянутся в долину из гор, они будут атакованы
с севера и юга, взяты в клещи, с целью окружить их, отнять артил-
лерию и пулеметы. С севера всю операцию прикрывал и обеспечивал
3-й Уральский корпус.
Население всего района от Волги до Челябинска переживало в это
время величайшую драму. Светлые надежды на жизнь сменялись мрач-
ным, темным холодом смерти; с отходом белых армий выплывал зло-
вещий призрак кровавого интернационала. Как на известной картине
Штука, шел он, костлявый смеющийся скелет, сидя верхом на чудо-
вищном животном, оставляя за собой тысячи трупов, дымящиеся по-
жарища, сея смерть, ужас и заливая все кровью. Бесконечной вере-
ницей тянулись впереди нашей армии на восток обозы с беженцами;
целыми селами двигались на восток русские люди всех национально-
стей, спасаясь от хищного интернационала, ибо для него существу-
ет лишь одна признаваемая им, всесветная нация, племя, «избранное
Иеговой», рассеянные по лицу земли иудеи.
Рабочие Златоустовского и других заводов Урала присоединились к
потоку беженцев. Крестьяне, башкиры, татары и оренбургские каза-
11*
163
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ки отправляли свои семьи и скарб на подводах в тыл, а сами прихо-
дили в армию, составляли отряды, брались за оружие, чтобы отбить
вражью силу.
Ставка и генерал Дитерихс, видевшие распыление Сибирской ар-
мии и крушение там всего дела, представляли себе весь фронт в та-
ком же состоянии. Я получал запросы: что осталось от Западной ар-
мии и каким образом мы можем еще держаться? Они не видели и
не понимали ни состояния наших войск, ни того общего желания
отразить натиск большевизма, которое охватило всех, и войска, и
население.
Челябинск — центр обширного края, разросшийся в последние
десять лет до размеров большого губернского города; центр хлебной
торговли и золотопромышленного района. Еще в начале прошлого
столетия это была простая башкирская деревня Селяба (по-башкир-
ски значит яма), лежащая при выходе из гор и лесов старого, седого
Урала в долину Западной Сибири.
Когда я прибыл со своим штабом в Челябинск для проведения
плана новой операции, не хватало времени, чтобы принимать и го-
ворить со всеми депутациями, приходившими ко мне каждый день с
раннего утра и до вечера. Шли горожане, рабочие, казаки, башкиры
и крестьяне с заявлением о своей готовности отдать все силы, чтобы
только не пустить сюда большевиков, отбить натиск врага, к которо-
му русский народ чувствовал инстинктивную ненависть и смертель-
ный страх.
При подготовке операции мне пришлось исколесить на автомо-
биле весь этот район, на сотни верст к северу и югу от Челябинска;
и всюду я видел одно — русских людей, готовых на какие угодно
жертвы и лишения, предпочитавших смерть в борьбе или уход в не-
известную даль подчинению коммунистам-большевикам.
Вот казачья станица Травниковская, одно из тех поселений, где
живут потомки скромных строителей Великой России. Большие ули-
цы, дворы обстроены хозяйственно и полны добра, площадь с неболь-
шой белой церковью залита палящими лучами июльского солнца и
гудит толпой. Все население станицы собралось на площадь, пришли
даже казачки с грудными младенцами. Раздается мерный благовест,
и медные голоса колоколов далеко разносятся в летнем раскаленном
воздухе. Из церкви выходит крестный ход; колыхаясь, плывут над
толпой святые хоругви, блестит золотом большой крест, так ненави-
164
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
стный всем слугам интернационала, сверкают на солнце светлыми
бликами иконы и ризы священников.
«Спаси, Господи, люди Твоя...» — разносится пение, подхвачен-
ное тысячной толпой и заглушавшее даже громкий благовест.
Приходит священник и кропит святой водой две сотни казаков,
собранных станицей на фронт, благословляет их на ратный подвиг.
Сосредоточены и ясны бородатые лица казаков. Глубокая дума и бес-
поворотное решение отразились на них. Истово крестятся они пра-
вой рукой, держа в левой поводья и острые пики. А около дворов по
длинной улице увязанные возы, запряженные уже и готовые вывезти
семьи этого народного ополчения в тыл...
Встала Русская земля. За что готовы они отдать свою кровь, сло-
жить свои головы, пожертвовать своими семьями? Не за партии, не
за дешевые лозунги социалистов идут они в смертный бой с интер-
националом. Нет, не за это несут они великие жертвы свои. Послу-
шайте, что говорят эти казаки-крестьяне в своих семьях и на своих
сходах:
— Надо кончить с этим делом. Как разрушили нашу землю свя-
тую! А все оттого, что Царя им не надо стало. Вишь, сами власти за-
хотели... Всех Царских врагов истребить надобно...
Послушать только, как истово, с какой верою поют все они эту
старую русскую молитву за Царя: «Спаси, Господи, люди Твоя»...
А вот другая картина тех же дней. Мой автомобиль, переезжая
через гать по болотистой долине верстах в семидесяти севернее Че-
лябинска, завяз своими колесами глубоко в тине. Шофер и его по-
мощник бились безрезультатно над ним, вылезли и мы все, чтобы
общими силами вытащить машину.
Вдалеке серая деревушка, вздымая из распластанной кучи избушек
высокий минарет мечети с магометанским полумесяцем. Вскоре из
деревни показалась большая толпа и приближалась к нам с шумом и
гамом. Впереди бежал богатырь колоссального роста с широкой, как
паровоз, грудью, на ногах, как каменные столбы; он держал в могу-
чих руках целое бревно, размахивая им над головой и испуская во-
инственные крики в такт своим быстрым прыжкам:
— Г-гин, г-гун, г-гун!
За богатырем бежала с дрекольем куча татар-крестьян, за ними
рассыпались по полю, как горох, маленькие татарчата, старавшиеся
не отстать от взрослых. Все это неслось к автомобилю, крича на раз-
ные голоса и тяжело отдуваясь от быстрого бега. Не зная хорошо
наших русских людей, можно было бы подумать, что деревенская
толпа воспользовалась случаем, чтобы напасть на проезжих контр-
165
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
революционеров, расправиться с ними, убить. Но мы спокойно и уве-
ренно ждали их; с размаху они набросились на автомобиль, облепили
его, как муравьи, и начали поднимать из болота. Заведенный мотор
пыхтел, колеса беспомощно крутились, разбрасывая во все стороны
грязь и воду. Богатырь подложил под ось бревно, навалился на него
плечом и легко приподнял автомобиль. Раз, другой, третий, и маши-
на пошла по твердой дороге; рассеивалось в воздухе тяжелое обла-
ко перегоревшего бензина. Татары бежали за автомобилем и радост-
но смеялись. Я подошел, поблагодарил их и дал богатырю в награ-
ду денег.
— Не надо, бачка, не надо, моя не надо, — кричал он, отпихивая
деньги, весело-добродушно скаля белые зубы и что-то прибавляя по-
татарски.
Я совал богатырю деньги, он отпихивал. Вмешался старшина, по-
жилой татарин в тюбетейке:
— Не давай, Ваше Благородье, наша не возмет. Дорога наша, пло-
хая дорога, виноват наша, зачем не чинит дорога. А ты военный че-
ловек, Царский начальник, от большевиков нас защищаешь.
Тогда я настоял, чтобы они взяли деньги для бедных женщин и
детей их деревни. Вышел из толпы седой древний старик мулла и
поклонился мне в пояс в знак благодарности:
— Позволь лучше, Ваше Благородье, ему, — сказал он, показывая
на богатыря, — отряд собрать и к тебе в армию идти. Надо больше-
виков не пускать.
А когда мы возвращались поздно вечером по той же дороге, то
около деревни автомобиль остановила толпа женщин и детей, краса-
вица — молодая татарка вышла вперед и, потупив прекрасные боль-
шие глаза, благодарила еще раз за деньги...
Обе ударные группы собирались, заканчивали сосредоточение в
районе Челябинска. К сожалению, была допущена одна оплошность:
северная группа генерала Войцеховского составляла слишком боль-
шую силу, свыше 20 тысяч человек, тогда как южная группа гене-
рала Каппеля еле достигала 10 тысяч. Но я рассчитывал главный
удар нанести именно с севера, чтобы отбросить красных от их пу-
тей отступления.
Арьергарды наши, сдерживая натиск большевиков, отходили сна-
чала медленно, шаг за шагом, удерживая целый ряд позиций, но
верст за пятьдесят от Челябинска не выдержали, сдали и начали
отступать слишком быстро. Пришлось составить новую войсковую
группу под начальством генерала Космина из всех частей, какие
удалось набрать, до моего конвоя включительно; по первому при-
166
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
зыву пошли драться вместе с ними сербы — Сербский батальон
имени Благотича, оказавший большие услуги, ведший себя как ис-
тинные братья русских.
К слову надо сказать, что французский батальон, бывший в Челя-
бинске с осени 1918 года, поспешил эвакуироваться в тыл, восточнее
Омска, при первом приближении опасности. Так всегда поступали
союзники-интервенты!
Для полного успеха операции и выигрыша необходимого времени
нужно было обеспечить нашу армию с севера. Для этой цели
3-й Уральский корпус был усилен всем, что можно было выделить
туда; но этого было недостаточно, подсказывалась необходимость со-
действия Сибирской армии. Однако, несмотря на все просьбы, не уда-
лось получить не только этого содействия, но даже приказа о выдви-
жении частей ее для демонстрации. Как будто действовала не одна
Русская армия, не за одну общую святую цель!
Большевики, обманутые легкостью, с какой они сбивали наши арь-
ергарды, лезли, что называется, как черти на Челябинск. Мною был
отдан приказ в ночь с 24 на 25 июля отдать им город, а на рассвете
25-го перейти в наступление обеими ударными группами.
Наступила жуткая ночь. Выехав вечером, за несколько часов до ос-
тавления города, из Челябинска, я объезжал войска северной группы
генерала Войцеховского. Глубокое летнее небо, усыпанное вечными
звездами, покрыло землю покоем, уютом и сном. Тихо кругом, нет
даже ночных звуков, которыми так богаты весенние ночи. Стоят тем-
ными силуэтами деревни, как зубчатые стены заколдованных замков,
чернеют леса; и всюду биваки — наши полки, батареи, эскадроны и
сотни. Все спит. Не горят бивачные огни, чтобы не выдать против-
нику наших сил. Только часовые бдительно и остро пронизывают
темноту, впиваются глазами в черную глубину ночи да в избах с за-
крытыми ставнями сидят войсковые начальники, отдавая последние
распоряжения, проверяя, все ли сделано, не забыли ли чего перед
завтрашним решительным днем.
Вот в большой русской деревне меня встречает рапортом генерал 3.,
начальник 11-й Сибирской стрелковой дивизии, только что пришедшей
на фронт из Сибири, сформированной в Новониколаевске. Впервые с
тыла поданы войска — восьмитысячная сила. Внешний вид и строй-
ность не оставляют желать лучшего.
— Как Ваше чувство? — обращаюсь я к генералу 3., — уверены
ли Вы в Ваших частях?
— Уверен, Ваше Превосходительство. Хотя и не обстреляны еще,
но настроение хорошее. Даже рвутся в бой.
167
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
— Ну а то донесение о пропаганде социалистов? — напомнил я
ему случай, бывший четыре дня тому назад в одном из полков.
— Агитаторов выловили. Сами солдаты помогали. Насколько я
знаю настроение офицеров и солдат, они прямо ненавидят комисса-
ров и коммунистов. А за всем тем, — все в руке Божьей...
— Я его дивизию поставил между своими лучшими частями; а впе-
реди пустил камцев, для первого удара, — добавил генерал Войцехов-
ский.
В эту же ночь произошел такой случай. На одну заставу Уральс-
кого корпуса выехала группа конных.
— Кто идет? Стой! — окрикнул часовой.
— Свои-и-и... — донеслось издали.
— Кто свои? Что пропуск?!
— Красные офицеры, сдаваться едем, пропуска не знаем.
Часовой выстрелил. На тревогу выбежала вся рота, бывшая в зас-
таве, и открыла огонь залпами. Это был командир бригады 35-й со-
ветской дивизии полковник Котомин74 с 11 красноармейскими офи-
церами; они состояли в антибольшевистской организации и давно уже
искали удобного случая перейти на нашу сторону. Было очень труд-
но, так как каждый шаг их следился комиссаром и его помощника-
ми, коммунистами, добровольными шпионами. В эту ночь им удалось
усыпить бдительность еврея-комиссара и ускользнуть из когтей. Но
вот истинная трагедия русского положения, они попали на стороже-
вую заставу, зорко охранявшую дорогу, так как наши войска привык-
ли к разным уловкам и обманам большевиков.
Первым же залпом была убита лошадь полковника Котомина и ра-
нены два офицера; все они рассеялись, и только через день удалось со-
брать вместе этих героев. Полковник Котомин провел полтора жутких
часа, лежа за трупом лошади, пока его не освободил и не вывел наш
офицер. Полковник Котомин был доставлен в ближайший штаб как раз
в то время, когда я объезжал войска. Высокий, могучего сложения че-
ловек с открытым энергичным лицом, герой Германской войны, он весь
дрожал от пережитого, дрожал мелкой нервной дрожью, как малень-
кий прозябший мальчик.
— Думал, что убьют. Но так было тяжело у большевиков, что луч-
ше смерть...
Он много рассказывал всем нам о Центральной России, о ее состо-
янии и страданиях, открыл истинное положение советской власти и
Красной армии. Что можно будет сказать из этого, не нарушая инте-
ресов русских, находящихся и сейчас там, во власти интернационала,
скажу после, при сравнении условий нашего тыла и их. Забрезжило
168
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
утро. Потянуло с востока холодным предутренним ветерком, когда я
приехал к войскам генерала Космина, чтобы отсюда управлять ходом
операции. Как раз в этот момент из Челябинска отступали наши пос-
ледние части. В город входили торжествующие красные полки.
Раннее утро после бессонной ночи застало меня в поселке Алек-
сандровском. Всходило солнце, освещая землю своими первыми роб-
кими лучами. Поселок просыпался, и обычная дневная жизнь напол-
няла улицу. Я лежал на траве около автомобиля и старался уловить
ухом дальние звуки боя. Но их не было слышно. И, несмотря на
чрезмерную усталость последних дней и этой ночи, я не мог за-
снуть — одна большая мысль давила на мозг и не давала покоя:
«А что, если эта восьмитысячная масса, вновь пришедшая из Сибири
дивизия, окажется распропагандированной социалистами и, вместо
помощи, изменит Русскому делу?! Повернет штыки против своих...»
Но вот грянул первый орудийный выстрел, за ним другой, третий.
И заворчала далекая артиллерийская канонада, как гром отдаленной
грозы. Наши войска перешли в наступление одновременно по всему
фронту. Красные не ожидали этого, столкнулись с нашими, произо-
шел ряд встречных боев с жестоким напряжением с обеих сторон. К
концу дня нам удалось овладеть рядом деревень, захватили одну ба-
тарею, много пулеметов и пленных; мы потеснили большевиков.
26 и 27 июля продолжались упорные бои. Комиссары стянули все
силы и заставляли свои полки переходить в бешеные контратаки. Как
они писали в своих радиосводках, «под Челябинском белые прояви-
ли небывалое упорство, переходя в штыковые атаки под личной ко-
мандой адмирала Колчака». Этого не было. Но действительно, все
наши части проявили такое напряжение сил, показали такой подъем,
как в самые блестящие периоды мировой войны, в Галиции, Польше
и Восточной Пруссии.
Наше наступление развивалось хотя и медленно, но планомерно.
27-го был захвачен и доставлен в штаб армии приказ красных, сви-
детельствовавший о полной их растерянности; паника охватывала их
тыл, обозы начали уже отступать на Миасс и Златоуст. Еще одно уси-
лие, и окружение сил большевиков в Челябинске должно было закон-
читься. Надо было для этого еще два дня.
Как уже сказано, правый фланг всей операции прикрывался
3-м Уральским корпусом, очень ослабленным всеми предыдущими
боями; 12-я Сибирская стрелковая дивизия75, прибывшая в это время
из Томска и приданная Уральскому корпусу, не только не усилила, а
ослабила его: некоторые части оказались распропагандированными в
этом городе, одном из самых главных эсеровских гнезд, и, придя на
169
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
фронт, предательски передались на сторону красных. Все же, несмот-
ря на это, уральцы сдерживали натиски красных, но 27 июля начали
сдавать и отходить на юго-запад. Большевики получали возможность
направить часть сил значительно восточнее Челябинска и угрожали
отрезать главную дорогу в тылу армии.
Надо было спешить с операцией. Так как телеграфная связь с моим
левым флангом в это время прервалась, я поехал на автомобиле в юж-
ную группу, в Волжский корпус, и в пути разминулся с генералом Кап-
пелем, который ехал ко мне в штаб. Уже подъезжая к боевому распо-
ложению, я был поражен, встречая наши батареи и некоторые части,
отходящие на восток. Казалось непонятным такое движение, так как
накануне все контратаки красных были отбиты, волжане перешли ве-
чером снова в наступление, захватили у большевиков пулеметы, плен-
ных и целый ряд станиц и поселков.
Произошло какое-то несчастное недоразумение, и Волжский кор-
пус вместо наступления начал отходить назад, распрямляя тем дугу,
которую Западная армия была уже готова сомкнуть вокруг красных
под Челябинском. Это дало возможность большевикам оправиться и
перебросить еще часть сил против нашей северной группы, развивав-
шей успешно наступление в тыл Челябинску.
Волжский корпус в эту же ночь собрал массу подвод и с рассве-
том двинулся вперед на телегах, чтобы выиграть больше пространства
и развить снова наступление. Но все же вследствие потери времени
операция затянулась; а между тем угроза с севера нашей железной
дороге и тылу армии все росла. Дальнейший риск делался очень опас-
ным и мог быть допущен только при одном условии, чтобы части
Сибирской армии быстрым выдвижением на запад обеспечили наш
правый фланг.
Не знаю, по каким соображениям и под каким влиянием на это
не решились! Я получил приказ Верховного Правителя отвести войс-
ка от Челябинска на Курган, перевезя часть сил в этот город поезда-
ми по железной дороге. Наступила самая тяжелая часть этих боев.
Надо было вывести наши части, занимавшие расположение по охва-
тывающей кривой, имеющей форму латинской буквы «S»; при этом
давление Красной армии на севере и угроза нашему тылу все усили-
вались. Большевистское командование, как только почувствовало ос-
лабление нашего нажима и отход, направило все усилия, чтобы ок-
ружить и отрезать от пути отступления части нашей армии. Благодаря
огромной работе всех начальников и беззаветной выносливости на-
ших войск удалось выйти из тяжелого положения, не потеряв ни
одной пушки, не отдав ни пленных, ни одной повозки с патронами.
170
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
С тяжелым чувством все мы оставляли челябинские поля, где было
положено столько сил и жертв, где наша победа казалась так обеспе-
ченной и так нужной. Однако настроение войск не падало, вера в
свою силу и в успех не только не исчезла, но поднялась после этих
боев. Объезжая ежедневно части армии, лично управляя некоторы-
ми боями, я знал настроение войск и непосредственно получал уве-
ренность в их полной боеспособности.
Как раз в день перелома боев, когда наши части начали уже от-
ступление, к штабу армии, на станцию Чумляк, прибыл новый транс-
порт с ранеными. Французский офицер, состоящий при Западной
армии, майор Каруель, просил разрешения сопровождать меня при
обходе раненых, чтобы раздать некоторым, особенно отличившимся,
французские военные кресты. Наши офицеры, солдаты и казаки, толь-
ко что вышедшие из многодневных тяжелых боев, лежали и сидели
со свежими ранами, весело разговаривая, блестя улыбками. Вот группа
волжан.
— Ничего, Ваше Превосходительство, не может большевик выдер-
жать; все равно мы его за Волгу прогоним, — говорит здоровенный
самарский крестьянин-стрелок, поддерживая левой рукой правую, в
которой ружейная пуля раздробила кость.
— Куда ему выдержать! Как мы пошли в атаку, а лямбурские ка-
заки вместе с нами с флангу, так они и побежали, даже готовый обед
бросили нам в котлах, — торопливо рассказывает пересохшими гу-
бами маленький худой казанец, раненный в плечо. — Первый раз тут
мы за десять дней пообедали как следует, а потом догнали, чтобы
пулеметами спасибо красноармейцам сказать.
Кругом раздается хохот. Все раненые с уважением показывали на
койку в углу, где лежал молодой офицер. Подхожу и вижу одного из
старых знакомых, офицера с Русского Острова, штабс-капитана Р.
Красивое загорелое лицо с горящими глазами, возбужденно смот-
рящими из-под белой повязки, обнаженная молодая здоровая грудь
тяжело дышит и ходит выступившими ребрами. Р. был ранен в голо-
ву, в грудь и сильно контужен; последствием этого явилась времен-
ная потеря речи.
— Вот, не угодно ли посмотреть, —- докладывал юркий и очень под-
вижный доктор Беленький. — Штабс-капитан вынес на себе из боя
пулемет, два раскаленных стрельбой ствола кольта, вот следы ожогов...
С обеих сторон шея офицера была покрыта ровными, точно тату-
ировка по линейке, коричневыми черточками, это ему прожгло кожу
винтовой нарезкой ствола, когда он со своей ротой отходил после-
дним от Челябинска.
171
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
* * *
Несмотря на отход, значение Челябинской операции было весьма
существенно. Бои и действия наших войск показали, что мы имеем
все шансы разбить большевиков; в войсках укрепилась уверенность в
своих силах. Кроме того, население этого большого и абсолютно анти-
большевистского района увидело на деле, убедилось, что были прило-
жены все усилия спасти их от большевиков; казаки, крестьяне и баш-
киры, участвуя сами и будучи свидетелями этого одного из самых
больших сражений, знали, как много работы и жертв было принесе-
но, чтобы разбить силы и стремления красных завладеть Челябинс-
ким краем; знали и то, что наше отступление произошло не по вине
Западной армии.
Эти тяжелые бои, — а они стоили нам свыше 5 тысяч потерь уби-
тыми, ранеными и пленными, большевики, по их же документам,
потеряли больше 11 тысяч человек, — эти бои скрепили армию в
сильный, хорошо слаженный и жизненный организм. Лично я, как
командующий армией, получил полную веру в свои войска и не со-
мневался в том, что при правильной организации тыла наша оконча-
тельная победа над большевиками обеспечена. Так же думали и чув-
ствовали все мои помощники.
Ближайшее же время подтвердило правильность этих выводов.
Моей армии пришлось отходить от Челябинска при невозможно тяже-
лых условиях: все время висела угроза на нашем правом фланге, почти
каждый день большевикам удавалось выходить в тыл уральцам, отре-
зая их от линии сообщения и от Волжского корпуса. Нам приходилось
проявлять огромное напряжение, чтобы парализовать эти попытки.
Шли ежедневные бои, почти все части делали большие, часто форси-
рованные переходы и сложные маневры. Велась самая интенсивная
работа армейского тыла, чтобы справиться с эвакуацией и не оставить
ничего красным. Так проходила в течение всего августа армия огром-
ные пространства, отступая на восток, входя в Западную Сибирь.
В то же время, справляясь с этой сложной работой, мы начали
готовиться к новому наступлению, стремясь обеспечить на этот раз
успех его от всяких случайностей; прежде всего было необходимо
иметь достаточный запас людей для пополнения убыли в частях, надо
было наладить подачу на фронте осеннего теплого обмундирования и
собрать хотя бы небольшие резервы.
После Челябинска мы вступили в богатые плодородные степи За-
падной Сибири. Равнина ее, которая тянется на тысячи верст, пере-
резывается с запада на восток одной железнодорожной магистралью,
172
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
проходящей через города Курган, Петропавловск, Омск, Новонико-
лаевск. Все эти города лежат на больших реках, протекающих в ме-
редиональном направлении, с севера на юг. Тобол, Ишим, Иртыш и
Обь — эти реки представляют собою единственные преграды и пре-
пятствия, которые могли быть использованы нашими армиями для
временной задержки наступления красных; с этих же рубежей мы
могли предпринять новое наступление.
А наступление было необходимо, ибо без него делалось безнадеж-
но, а значит, и бессмысленно самое продолжение войны. Армия име-
ла в себе силы добиться успеха, и произвести полный перелом хода
кампании армия могла. Но наступление можно было начать только
тогда, когда вполне будут обеспечены результаты его, чтобы новые
жертвы и огромное напряжение фронта не пропали даром и были
бы широко поддержаны тылом. Надо было сделать точный расчет
всех ресурсов, провести подготовку средств и сил, составить план ис-
пользования их.
После Челябинской операции вся эта работа была взята на себя
генералом Дитерихсом, ставшим во главе всего Восточного фронта, в
который входили три неотдельные армии: 1-я Сибирская — генерала
Пепеляева, 2-я — генерала Лохвицкого76 и 3-я — моя. Южная армия
генерала Белова77 оторвалась с конца июля и вела самостоятельные
операции против большевиков, имея ареной своих действий пустын-
ную киргизскую степь без дорог и населенных пунктов; она потеряла
связь также и со Ставкой и, предоставленная самой себе, переживала
тяжелую драму, осложнившуюся нерешительностью, куда Южной ар-
мии отходить и на что базироваться. В эти дни ни Ставка, ни фронт
не имели никаких сведений о Южной армии, и только через два меся-
ца части ее начали выходить южнее Петропавловска, пережив много
тяжелого, совершив поход, равный походу Ксенофонта.
1-я и 2-я армии, как уже было сказано, сосредоточились в райо-
не между реками Тоболом и Ишимом, куда они были стянуты гене-
ралом Дитерихсом еще в конце июля, после авантюр Гайды. Здесь
эти армии, образованные из того, что осталось от прежней Сибирс-
кой армии, должны были пополниться, переформироваться, принять
организованный вид и подготовиться к новому наступлению.
Западная армия была переименована в 3-ю неотдельную армию; ей
была поставлена задача выделить не менее пяти дивизий в резерв, пе-
ребросить их быстро по железной дороге в тыл, пополнить и подгото-
вить к наступлению. Сначала этим районом был назначен город Кур-
ган и река Тобол; но тяжелые бои и условия отступления 3-й армии
после Челябинска не дали возможности выполнить этого; нельзя было
173
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
вывести в резерв хотя бы одну дивизию, так как все части были в по-
стоянном движении, маневрах. Возьми мы с фронта в это время в тыл
хоть одну часть, остальные не справились бы с боевыми задачами, и
Западную армию постигла бы участь Сибирской.
Только переправившись через Тобол, мы получили передышку и
вышли из-под вечной угрозы быть отрезанными от железной дороги.
Только перейдя через Тобол, 3-я армия получила возможность выделить
пять дивизий, быстро перевести их эшелонами за 250 верст в тыл на
реку Ишим, в район города Петропавловска. Здесь начали проводить
спешные меры подготовки к наступлению, срок которого был опреде-
лен секретным приказом на первые дни сентября. Наступило время,
и армия дала все то, что общей дружной работой за весь летний пери-
од накопила для успеха решительного наступления. Надо сказать прав-
ду, что работа эта дала блестящие результаты; менее чем в две недели
армия смогла влить в себя такие разнообразные силы и так организо-
вать использование их, что уже через месяц после челябинских боев
была готова к новому генеральному сражению. Но для этого потребо-
валось напряжение всех сил, был израсходован весь запас без остатка.
Сущность реформ, проведенных главнокомандующим Восточным
фронтом генералом Дитерихсом, заключалась в том, что Ставка как
командный центр армиями упразднялась; от нее остался лишь неболь-
шой, сравнительно, состав для несения службы связи Верховного Пра-
вителя с армиями генералов Деникина, Юденича и Миллера. С другой
стороны, армии были преобразованы в неотдельные, то есть у них
были отобраны все права и обязанности по части мобилизационной,
организационной и заготовительной. Из этих обрывков сверху, от Став-
ки, и снизу, от армий, был образован новый центр — штаб главно-
командующего Восточным фронтом, или, как он был назван в угоду
моде, — главковостока. Все заботы, обязанности и все права отныне
должны были сосредоточиваться в этом штабе. Он брал на себя доб-
ровольно тяжесть координации общих усилий и напряжений для обес-
печения успеха борьбы.
Армии могли теперь обратить все свое внимание и работу на чисто
боевое дело, не отвлекаясь на подготовку и обеспечение его в тылу. В
связи с этим районы армий были сильно уменьшены и из них образо-
ван один тыловой округ с подчинением его также непосредственно
главковостоку. Точно так же работа железных дорог на театре военных
действий выходила теперь из ведения армии и сосредоточивалась це-
ликом в штабе главнокомандующего. С одной стороны, было стремле-
ние к централизации и объединению, а с другой — к разгрузке боевых
армий от кропотливой и тяжелой работы в тылу.
174
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Понятно, теоретически это было не только правильно, это было
необходимо. Но на практике получалось другое. Как уже было ска-
зано, Западная армия, а ранее и Сибирская, имея у себя большой ты-
ловой район, обладая правами и неся обязанности отдельной армии,
могла заботиться о всем необходимом сама, обеспечивала себя во всех
отношениях и знала истинное состояние всех ресурсов. Большая ра-
бота, проведенная с мая по сентябрь, дала к осени результаты; мы
могли теперь вливать в корпуса и дивизии совершенно готовое и
одетое пополнение, распределять по полкам свой, собранный арми-
ей и подготовленный за эти три месяца, запас офицеров, эшелони-
ровать все виды снабжения и давать их войскам без отказа. А глав-
ное, мы могли строить все расчеты наших операций и боев на точных
данных, мы были хозяевами вполне.
Произведенная ломка снимала с командующего армией все эти
многосложные обязанности и ответственность; отныне заботы о снаб-
жении армий всем необходимым брались на себя главнокомандую-
щим. Это вполне нормально и, кроме облегчения, не принесло бы
ничего. Но на самом деле было не так, — условия того времени были
так далеки от нормальных, тыл оказался настолько неорганизован-
ным, что фактически заботы, снятые с армии, обязанности и права,
отобранные от нее, повисли на время в воздухе. И как показали бли-
жайшие события, реформы принесли вместо улучшения и облегчения
большой вред. Надо было сначала подготовить тыл, провести быст-
рые и решительные реформы там, наладить безотказную работу и
лишь после того ввести управление армиями в нормальную линию
централизации. Так это представляется не только теперь, через при-
зму прошлого времени, это было ясно и в те дни; я и мои ближай-
шие помощники делали тогда ряд представлений, пробовали доказать
вред ломки, но, не достигнув ничего, обратили все силы на работу
при новых условиях.
С упорными боями, сдерживая натиски красных, армия отходила
от Тобола на Петропавловск, усиленно готовясь к новому своему уда-
ру, к переходу в наступление. Готовились к наступлению также 1-я
и 2-я армии. Генерал Иванов-Ринов, атаман Сибирского казачьего
войска, прибыл в конце лета в Омск, сумел вызвать необычайный
подъем и развить огромную энергию среди казаков. Он работал не
покладая рук над созданием казачьего корпуса, чтобы к сентябрю
выставить его на фронт и тем усилить наше наступление.
Дважды приезжал за это время отхода от Челябинска на Петропав-
ловск ко мне в армию Верховный Правитель адмирал Колчак, чтобы
лично проверить нашу работу и видеть условия, в каких она протека-
175
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ла. Однажды, когда мы ехали автомобилем к передовым частям, адми-
рал обратился ко мне в разговоре с вопросом:
— А почему Вы без револьвера?
Я ответил, что мой тяжелый наган, казенного образца, вожу все-
гда с собою, но носит его мой ординарец, унтер-офицер.
— Так нельзя, — возразил А.В. Колчак. — Надо иметь постоянно
при себе. Вот смотрите, я ношу всегда сам, — добавил он, ударив ру-
кою по маленькому браунингу, висевшему в чехле у его пояса. — Мало
ли что может случиться! Необходимо иметь непоколебимое решение
быть всегда готовым выпустить шесть пуль, защищаясь, а последняя
себе. Живым в руки нам даваться нельзя...
Примерно через месяц ко мне явился офицер-ординарец адмира-
ла и передал от него сверток: карманный испанский парабеллум
№ 21727 и письмо. Привожу этот небольшой случай, но харак-
терный, рельефно показывающий три стороны: взгляд покойного
А. В. Колчака на положение, в котором приходилось тогда вести
работу — с постоянной мыслью о последней пуле для себя; его ис-
ключительно внимательное отношение к нам, офицерам; небольшая
иллюстрация того, как стоял у нас в армии вопрос с оружием. В по-
следние приезды перед сентябрем адмирал имел очень утомленный,
даже усталый вид. И каждый раз, уезжая, он говорил мне:
— Вы знаете, здесь на фронте отдыхаешь — так все хорошо, про-
сто, такая здоровая атмосфера настоящего дела. Если бы они могли
так же работать в тылу!
* * *
Ранняя осень. Золотые дни, румяные закаты, только ночи удли-
нились, и дышат они уже холодом приближающейся зимы. Необоз-
римые поля Западной Сибири убегают к бледно-голубому горизонту,
волнуясь и переливаясь пышными темно-золотыми колосьями созрев-
ших хлебов. Урожай в 1919 году повсюду был на редкость обильный.
Теплая мягкая осень напоминала собой весну и была очень подходя-
щим временем для широких активных действий.
29 августа мы получили приказ главковостока закончить быстро
всю подготовку, сосредоточить силы и в первых числах сентября пе-
рейти в наступление, атаковав красных. План действий 3-й армии
заключался в следующем. Волжский корпус и арьергард Уфимско-
го сдерживали напор красных по обе стороны Сибирской железной
дороги; в то же время на обоих наших флангах сосредоточивались
ударные группы, которые должны были с двух сторон обрушиться
176
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
на большевиков. А Уральский корпус (две дивизии) перебрасывался
скрытно вверх по Ишиму на наш крайний левый фланг, откуда пред-
полагалось вывести его большим кружным путем в тыл красным и
тем закончить их окружение.
1 сентября 3-я армия начала выполнение этого плана. Генерал
Каппель, усиленный Ижевской дивизией, сдерживая натиск красных,
сам перешел в наступление, сильно потрепал к югу от железной до-
роги одну советскую бригаду. Генерал Космин с двумя дивизиями
уральцев совершал в полной скрытности глубокий обход; у генерала
Войцеховского с Уфимским корпусом вышла заминка.
Все эти дни, окончив предварительные распоряжения, я проводил
среди своих боевых частей, переносясь на автомобиле с одного флан-
га на другой, чтобы лично все проверить, убедиться на месте в пра-
вильности расчетов, помочь напряжению воли. 2 сентября рано ут-
ром приехал в район Уфимского корпуса. 4-я дивизия на рассве-
те перешла в наступление и взяла очень удачно направление в тыл
наступающим здесь красным. Были захвачены обоз одного красного
полка, пленные и даже полковой комиссар. Но вместо того чтобы ис-
пользовать первый успех и ударить сзади по большевикам, командо-
вавший дивизией полковник С. повернул и направился обратно к сво-
ему исходному положению. Дивизия сделала вперед и назад около
35 верст, измоталась почти безрезультатно. Пришлось дать людям от-
дых перед тем, как начать снова маневр.
Вторая дивизия уфимцев, 8-я Камская, тоже перешла утром в на-
ступление у деревни Жидки, но атака не удалась, красные оказали силь-
ное, упорное сопротивление; было приказано в 4 часа дня атаковать
вторично. Я поехал на место боя, чтобы помочь лично руководству его.
По дороге встречаю крестьянина на лошаденке без седла; гонит он
ее, болтает в воздухе локтями, рот открыт, глаза выкачены от стра-
ха, шапка упала, и по ветру развеваются длинные пряди полуседых
волос. Увидал всадник наш автомобиль и еще издали начал кричать
благим матом:
— Куда вы, куда вы! Вороча-а-айте назад!
Остановили мотор. В чем дело?
— Да как же, все наши отступают; уж Красна армия на Еропки-
но вышла. Так и гонит войска по всей линии...
И он поскакал, охваченный паникой, дальше.
Загадка. Часы показывали без двадцати минут четыре, приближа-
лось время атаки Камской дивизии. Поехали дальше. Вот из неболь-
шого перелеска показались повозки, направлявшиеся нам навстречу.
— Какого полка?
12 — 2324 177
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
— 31-го Стерлитамакского.
— Где полк?
— Да вот тута, в лесу этом самом, — на ходу получили ответ.
Действительно, на полянке, в роще, стоит полк; здесь же штаб
дивизии. А на опушке рощи идет, все усиливаясь, ружейная и пуле-
метная трескотня. Автомобиль подъехал к самому полку.
— Что у вас происходит? — спросил я начальника дивизии генера-
ла Пучкова78.
— Красные перешли в наступление...
— А вы получили приказание атаковать их в четыре часа?
— Так точно, но теперь невозможно.
Этот отличный боевой офицер находился, к сожалению, в полном
упадке сил, потерял дух. И немудрено, ведь с 1914 года он был не-
прерывно на войне, сначала три года на немецком фронте, а затем
на Волге, на Белой и на Уральских горах — против большевиков.
Генерал Пучков старался доказать мне всю безнадежность попыт-
ки перехода в наступление, что это не удастся, что слишком выдох-
лись и успех невозможен.
— Вам лучше сейчас же уехать, Ваше Превосходительство, — до-
кончил он, обращаясь ко мне, — а то не ровен час...
— Как Вы не понимаете, что никто не имеет права уезжать сей-
час!
Я отвел его в сторону и вполголоса, чтобы не слышали другие,
принялся серьезно внушать ему всю гибельность для дивизии и для
всей армии подобных взглядов. Затем громко, в полный голос, пере-
дал об успехах волжцев и уральцев, пристыдил и приказал двинуть
резервы в контратаку. Обошел ряды полка, произвел отличившихся
ранее офицеров, наградил Георгиевскими крестами стрелков.
Кто был в боях, тот легко представит себе картину этого осенне-
го дня. Лес набит пехотой; солдаты лежат и сидят группами; многие
жуют хлеб, иные переодевают портянки и сапоги. Здесь же, на по-
лянке, батареи судорожно, спешно, но в то же время привычно-уве-
ренно готовятся к работе. Деловитая суета и в ближайшем полковом
тылу — разворачивается перевязочный пункт, выкладываются патро-
ны из двуколок, дымят и раздражающе вкусно пахнут ужином по-
ходные кухни. Все так заняты работой и необходимым простым де-
лом, каждый старается гнать прочь мысль о предстоящем бое и о
возможности близкой смерти. Только лица все как-то потемнели,
глаза смотрят остро и внимательно, голоса стали глуше. В воздухе,
несмотря на громкие звуки выстрелов и свист пуль, кажется злове-
ще-тихо, как перед грозой. И все следят, чутко, напряженно, за сво-
178
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ими начальниками. Не потерял он присутствия духа, сохранил веру,
до конца проявил свою волю, — победа и успех обеспечены. Но если
слабость скует его мозг, если поддастся он страху и проявит отчая-
ние, — горе и ужас тогда: дрогнут ряды, паника охватит всех и строй-
ные части обращаются в бестолковое стадо.
Через несколько минут заработала наша артиллерия. Полк выдви-
нулся из резерва, вправо рота за ротой перебежали скрыто рощей,
развернулись и с криком «Ура!» кинулись в атаку...
К вечеру деревня Жидки была взята камцами. За этот день отби-
ли все контратаки красных и волжане, причем Ижевская дивизия вы-
шла во фланг противнику и разгромила один советский полк. Ижевцам
пришлось вести бой на три фронта, их батареи стреляли во все сторо-
ны. Красные здесь усилились и старались разбить Волжский корпус,
преградивший им кратчайший путь на Петропавловск.
Ночью мой автомобиль мчался на крайний левый фланг, где Ураль-
ский корпус должен был совершить решительный марш-маневр и
ударить по тылам большевиков, отрезать их от путей отступления.
Темная сентябрьская ночь, полная ярких мерцающих звезд. Необоз-
римые пространства сибирских степей тонут в ночных черных тенях,
сливаясь с черным небом; тишина нарушается только свистом холод-
ного осеннего ветра да равномерным стуком автомобильного мото-
ра. Мы едем, я с адъютантом и ординарцами, кутаясь от ночного
сырого холода и нервности от всех ощущений дня. Едем десятки
верст черной молчаливой степью, без признаков жилья; пролетели
давно уже те деревни, в которых вчера были уральцы.
— С утра, батюшка, ушли, спозаранку поднялись и пошли войска-
то, — объясняла нам испуганная молодуха сибирячка в последней де-
ревне и махнула рукой на северо-запад. На наш стук в окно она вы-
скочила, сонная, в одной сорочке, накинув полушубок. Яркий свет
автомобильных электрических фонарей освещал ее бледное милое лицо
и широкие испуганные глаза, еще полные ночной неги и сновидений.
И так ласково и грустно прозвучало сзади ее последнее приветствие:
— Дай Бог вам, родимые...
И снова бездонная пропасть ночи и бесконечные пространства сте-
пей. Вдруг вдали замерцали такие же далекие, как звезды, светящиеся
точки костров. Все ближе и ярче, все больше их, целое море огней.
Автомобиль наддал ходу. И скоро мы подъехали к бивакам двух диви-
зий Уральского корпуса. Они уже вышли на указанную конечную ли-
нию. Завтра с рассветом уральцы двинутся дальше и пересекут главный
путь отступления красных. На этот раз успех был несомненен, все рас-
четы оправдались.
12*
179
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
На следующий день, 3 сентября, красные кинулись назад, чтобы
не попасть в окружение. Два дня шли тяжелые бои. Здесь были луч-
шие коммунистические дивизии, 26-я и 27-я; надо отдать справед-
ливость, что эти 18 русских красных полков проявили в сентябрьские
дни 1919 года очень много напряжения, мужества и подвигов, кото-
рые в Императорской армии награждались Георгиевскими знамена-
ми. Они бросались, ища выхода, в разные стороны, проявляя высокий
дух и доблесть, и частью прорывались ночными боями почти из пол-
ного замкнутого кольца. А под деревней Чебачьей они нанесли даже
сильное поражение нашей 7-й Уральской дивизии.
В то же время красное командование принимало срочные меры,
чтобы ликвидировать наш успех и перевернуть ход операции снова в
их пользу, вырвать у нас инициативу. Они начали сосредоточивать
войска, повернув обратно на восток 5-ю и 35-ю советские дивизии,
направленные было по железной дороге на Южный фронт против
генерала Деникина. Этот прямой первый результат успеха доставил
нам большую радость и удовлетворение, так как мы помогли своим,
облегчили их положение.
Сосредоточив в районе железной дороги сильную группу войск,
большевики двинули ее на юго-восток, чтобы в свою очередь обой-
ти фланг нашего Уральского корпуса и ударить в тыл моей армии.
Движение их было очень быстрое; надвигалась для нас опасность не
только потерять все результаты первого успеха, но снова попасть в
прежнее положение обороны, прикрытия своего тыла и вечной опас-
ности. Надо было принимать неотложные и быстрые меры. Я при-
казал Уральскому корпусу сделать полный поворот, на 180 граду-
сов, усилил его Ижевской дивизией. Было решено произвести теперь
удар с севера на юг, в левый фланг красных, двигавшихся нам в об-
ход. К этому же времени подошел Сибирский казачий корпус гене-
рала Иванова-Ринова, совершив свои передвижения в полной тайне
и скрытности, и сосредоточился к югу от Петропавловского тракта,
которым двигались главные силы большевиков.
9 сентября произошли жестокие бои в районе станицы Преснов-
ской, причем нами был произведен согласованный удар — с севера
уральцами, с юга сибирскими казаками. Большевики, не ожидавшие
этого удара, дрогнули и побежали, бросая пушки, пулеметы и обозы.
Наша победа была полная.
Накануне ко мне в штаб приехал адмирал Колчак с некоторыми
его министрами, генерал Нокс и огромная свита. Адмирал отправил-
ся на автомобиле к Уральскому корпусу и прибыл туда как раз в то
время, когда наши части гнали красных, захватывая тысячи пленных.
180
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Всех охватила неописуемая радость и подъем духа; казалось, что на-
ступил решительный перелом, что этот удар будет окончательным.
Так оно и было бы, но при одном непременном условии — всеоб-
щего напряжения всех сил на поддержку победоносной армии, для
развития успеха.
Русское дело держало экзамен в эти дни сентября 1919 года; те-
перь наступила проверка того, как справились с организацией тыла,
насколько сумели взять его в руки. Армия снова доказала свою спо-
собность, жизненность, силу и умение. Но для победы общей, для
закрепления успехов военных нужно было еще многое.
Все части 3-й армии понесли значительные потери в этих первых
боях; 9 сентября я обратился по прямому проводу к главковостоку с
докладом о положении в армии и о необходимости присылки теперь
же пополнений для сильно поредевших частей нашей армии.
Правее нас стояла 2-я армия генерала Лохвицкого, которой не уда-
валось перейти в наступление, сбить красных; после нескольких дней
встречных боев большевики даже частично потеснили 2-ю армию. Они
усилили здесь свой удар, чтобы с этой стороны парализовать успех на-
шей армии, которая в это время заняла сильно выдвинутое положение,
причем Уфимский корпус наступал в общем направлении на юго-запад,
имея задачей разбить и отрезать 27-ю советскую дивизию.
Заминка 2-й армии грозила расстроить все планы главковостока;
необходимо было помочь ей, чтобы спасти общее положение; нельзя
было терять ни дня. Пришлось предпринять новую операцию, не окон-
чив вполйе еще первой. Я повернул главную часть сил Уфимского кор-
пуса также почти на 180 градусов, направив их удар теперь в северном
направлении. Удар пришелся как раз во фланг и частью в тыл красным,
теснившим 2-ю армию; уфимцы быстро выдвинулись вперед, почти на
половинное протяжение всего фронта 2-й армии, которая после этого
получила возможность повести успешное наступление.
Но 27-я дивизия большевиков ускользнула от окончательного раз-
грома и смогла отступить на два перехода; там она получила свежее
подкрепление и снова перешла в контрнаступление, чтобы прорвать
сильно растянувшийся теперь фронт Уфимского корпуса.
Можно представить, как растянулся фронт и всей моей армии; вна-
чале первый удар был объединенный и сходившийся к железной доро-
ге. Но затем пришлось бить от середины: уральцами на юг, уфимцами
на север. Эти три последовательных удара, следовавшие без перерыва
один за другим, дали нам перелом, создали военный успех, обеспечили
победу, но они же поставили 3-ю армию в тяжелые условия, выйти из
которых своими собственными силами она могла с большим трудом.
181
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Начались самые упорные и жестокие бои за весь этот период нашего
наступления, за всю Тобольскую операцию. Главная тяжесть их выпа-
ла на долю 12-й Уральской дивизии и Морского батальона79, которые
доблестно отбивали все атаки и сломили в конце концов большевиков.
Пребывание в штабе армии гостей из Омска затянулось и сильно
мешало работе, отвлекая и меня, и штаб на несколько часов ежеднев-
но; поэтому я почувствовал облегчение, когда через шесть дней было
объявлено об их отъезде. Верховный Правитель за это время объехал
почти все войска, раздавал награды, причем он настоял на присужде-
нии трем командирам корпусов, генералам Каппелю, Космину и Вой-
цеховскому, а также и мне ордена Святого Георгия 3-й степени. При
объездах передовых линий адмирал Колчак лично видел малочислен-
ность наших частей, так как бои шли не прекращаясь ни на один день,
потери увеличивались и росли непомерно, а пополнений мы не полу-
чали с тылу ни одного солдата; адмирал знал фактические цифры на-
ших потерь; при своем объезде он обещал мне употребить все усилия,
чтобы прислать подкрепления и свежие части резерва.
15 сентября я вновь сделал настойчивое представление главковос-
току как о значительных потерях наших, так и о самой настоятель-
ной необходимости присылки свежих частей и пополнений; генерал
Дитерихс обещал сделать все возможное и указал, что через неделю
начнет подавать в 3-ю армию эшелоны.
На обеде, который адмирал Колчак дал у себя в поезде в день
отъезда, произошел один случай, который, несмотря на его незначи-
тельность, нельзя обойти молчанием. Разговор свелся на большевиков,
на развал ими Великой России и на то, что руководящая роль при-
надлежит иудеям, которые фактически захватили всю власть в свои
руки. Сидевший рядом со мною француз, храбрый офицер и в выс-
шей степени порядочный человек, высказал такую мысль:
— Да это племя, иудеи, всюду ищут власти не для добра другого
народа и страны, а для своих каких-то особенных целей. Вот и наша
официальная Франция — она теперь нисколько не выражает нашей
страны, духа французского народа. И пока не выгонят евреев, не
вырвут у них власть, прекрасная Франция не будет сама собой.
Многие заинтересовались. Генерал Нокс просил повторить, так как
он плохо слышал. Все соглашались, что наступившие годы и череда со-
бытий доказывают несомненно стремление евреев захватить не толь-
ко мировое влияние, но и власть над миром. Казалось, что не было
теперь сомневающихся, стыдящихся смотреть истине прямо в глаза,
подобно многим из так называемых «русских интеллигентов» эпохи
1900—1918 годов.
182
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Через несколько дней майор Каруель пришел в полной форме ко
мне прощаться, так как он получил повышение по службе и новое
назначение в Омск, в штаб генерала Жанена. Обоим нам было грус-
тно расставаться, так как, по выражению майора Каруеля, мы пере-
жили вместе столько des jours penibles et des jours heureux в 3-й
армии, сжились за это время и подружились. Но приказ для солдата
прежде всего. Весь штаб сердечно проводил общего любимца майора
Каруеля.
Но вот, примерно дней через восемь—десять, получили из Омска
сведение, что майор арестован и под конвоем отправлен во Францию,
что будто ему ставится в вину какое-то тяжкое обвинение — у его воз-
любленной нашли секретный французский шифр и ключ к нему. А надо
сказать, что эта дама сердца была немудрящая, простая женщина, ин-
тересовавшаяся только одними сердечными вопросами; контрразвед-
ка армии имела за ней наблюдение и выяснила ее вполне; никогда ни
до каких вопросов политики, а тем более до военных секретов и тайн
она не касалась, да и по-французски-то почти не говорила. Непосвя-
щенные поражались. Для знающих же предыдущие события невольно
они связывались, и вспоминалась горячая реплика майора Каруеля, что
для счастья Франции надо выгнать оттуда иудеев.
Должен сказать несколько слов о контрразведке 3-й армии. Более
образцовой службы мне не случалось встречать. На это тяжелое дело
шли к нам, именно сюда, лучшие люди, честные, неутомимые и храб-
рые; среди них большинство были с высшим университетским обра-
зованием. Поэтому здесь не было места тем ненормальностям и зло-
употреблениям, какими иной раз грешили другие контрразведки; в
3-й армии все было чисто и справедливо. Но зато не было ни малей-
шей поблажки и спуску разрушителям русской государственности. Не
покладая рук, зачастую рискуя своей жизнью, чины армейской контр-
разведки открывали каждую противоправительственную партию, заго-
вор, вылавливали большевистских агитаторов и всех сродственных им,
уничтожая социалистическую заразу в корне. Отгого-то и не заводи-
лось эсеровское предательство в районе моей армии.
* * *
Наше наступление развивалось. Я напрягал последние силы, тре-
бовал и добивался того же от всех чинов армии. Все наши боевые
задачи были выполнены; было сделано больше — мы нанесли три
сильных удара большевикам — в центре, на севере и на юге, выпол-
нив часть задачи 2-й армии, разбив красных везде.
183
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Как недавнему участнику всех этих боев, этого нового подвига
Русской армии — мне трудно описать его достаточно полно и ярко.
Найти подходящие краски, осветить события, их причинность и зна-
чение — дело будущего историка. Я должен только указать на общий
ход событий и на самую сущность происходившего. Ведь армия, ко-
торая отступала четыре месяца, прошла с этими тяжелыми отступа-
тельными боями свыше 2 тысяч верст, не только не развалилась, но
не потеряла своей боеспособности и духа; более того, армия нашла в
себе самой силы, ибо резервов с тылу подано не было, — нашла силы
перейти в решительное наступление и нанести полное поражение
врагу. Случай небывалый.
— Это только одни русские могут делать такие чудеса: после двух
тысяч верст отступления перейти в такую удачную контратаку, — го-
ворил совершенно искренне английский генерал Нокс в его после-
дний приезд ко мне в армию.
Ведь ясно для каждого, что такое напряжение и такой успех могли
быть результатом только полной веры в свое дело со стороны всех масс
наших, нашей чисто народной армии. Эта вера двигала на чудеса, а
чудеса создавали дальнейший подъем и удесятеряли силы. Вместе с тем
росла уверенность в окончательной победе национальной идеи над чер-
ными враждебными силами кровавого интернационала. Никогда не
были мы так близки к победе, как в эти дни. Но главная трудность
заключалась теперь в том, что наши ряды все более и более редели,
красные же, наоборот, с каждым днем усиливались; они вливали, по-
давая непрерывно с тылу, подкрепления из своих запасных частей, они
повернули на восток еще одну дивизию (21-ю советскую) и конные
части, направленные было на Деникинский фронт.
19 сентября я вновь пригласил к прямому проводу главнокоманду-
ющего, доложил ему обстановку и затруднения, настойчиво просил о
присылке пополнений; иначе было немыслимо ставить новые боевые
задачи, тратить свои силы, добиваться успеха, чтобы потом все поте-
рять. На этот раз я получил определенные обещания, что мне будет
прислано в течение первой недели 10 тысяч пополнений, на вторую
неделю еще 10 тысяч и, кроме того, партизанская бригада полковника
Красильникова. Этого было достаточно и вполне удовлетворило бы ар-
мию. Имея это обещание, мы напрягли новые усилия и продолжали
сбивать красных с каждой позиции, гнать их к Тоболу.
Операция свелась теперь к труднейшему и малорезультатному фрон-
тальному наступлению, которое не могло уничтожить армию против-
ника, оставляя его тыл и пути отступления без разрушения. Это про-
изошло вследствие двух причин: во-первых, 3-й армии пришлось бить
184
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
своим правым флангом на север вместо юго-запада, чтобы помочь 2-й
армии; а во-вторых, и это главное, — масса конницы, сосредоточенная
на нашем левом фланге, после успеха в бою под станицей Пресновс-
кой, после разгрома 5-й и 35-й советских дивизий проявила очень боль-
шую пассивность и потеряла много времени, вместо того чтобы стре-
мительно вынестись к Кургану и разгромить тылы красных, отрезать
их силы от переправ на Тоболе. Ну, на это были свои оправдания:
иррегулярность молодого Сибирского казачьего корпуса, плохой кон-
ский состав его, запутанные и противоречивые задачи, поставленные
его главковостоком. Была упущена блестящая и большая возможность
обратить нашу первую победу в разгром красных.
Поэтому-то нам и приходилось в течение более двух недель, шаг
за шагом, бить большевиков в целом ряде непрерывных боев, произ-
водя постоянные маневры одними и теми же силами. При этом надо
сказать, что эти силы наши были численно меньше действовавших
против нас красных. Почти на каждом участке многоверстного фрон-
та армии нашим частям приходилось атаковать сильнейшего против-
ника. Это было возможно только при постоянных перегруппировках
и перебросках полков и дивизий с одного фланга на другой, чтобы
создавать в нужных местах перевес в силах. Можно представить, как
эти форсированные марши и маневры утомляли войска. Бои, упор-
ные и жестокие, так как большевики не только оказывали нам стой-
кое сопротивление, но и сами пытались переходить в контратаки, —
бои с каждым днем уменьшали наши силы. Тыл же по-прежнему
оставался безучастным и не подавал подкреплений.
Многочисленные просьбы и доклады о тяжелом положении вызы-
вали успокоительные ответы и обещания. И это было еще хуже, так
как в ожидании этих обещанных свежих резервов, рассчитывая на
них, мы расходовали свои последние силы. Чтобы докончить начатую
операцию и опрокинуть красных за Тобол, было введено в боевую
линию все, опять включительно до моего личного конвоя; я отправил
две роты егерей штаба 3-й армии генералу Каппелю, на три дивизии
которого в конце операции выпали самые трудные задачи, так как в
полосе железной дороги большевики сосредоточивали всего больше
своих войск, прибывающих в эшелонах из Центральной России.
Серый сентябрьский день, дождик, мелкий и назойливый, сеял
уже вторые сутки и развел ужасную грязь. Из частой сетки его про-
глядывали полуоголенные желтые перелески, унылые снятые поля,
маленькая железнодорожная станция со взорванной красными при
отступлении водонапорной башней. Здесь стояли две роты егерей,
готовых идти на фронт. Обходя ряды их, я видел в глазах всех офи-
185
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
церов и солдат одно желание идти и победить, уверенность в успехе.
Ведь весь сентябрь мы всюду били большевиков, гнали их по всему
фронту.
С бодрой песней и с молодым блеском возбужденных близким
боем глаз шли егеря на поддержку волжан. Тонула в туманной дали
дождливого дня их колонна, сливалась в мутное движущееся пятно,
таяли и терялись в воздухе могучие аккорды русской военной песни...
Смело мы в бой пойдем
За Русь Святую!
И как один прольем
Кровь молодую .
Через несколько часов егеря вошли в боевую линию, новый порыв,
и последняя станция перед Тоболом была взята. Даже такой незначи-
тельный прилив свежих сил мог дать решительные результаты!
На другой день привезли раненых. Две мои егерские роты потеря-
ли из 300 человек более 100 убитыми и ранеными, но зато помогли
сломить последнее сопротивление большевиков, взяли много пулеме-
тов и захватили в плен целый советский батальон. Я обходил раненых.
В углу лежал молодой егерь с обвязанной головой — пуля пробила ему
череп. Белая повязка с проступившей кровью закрывала лоб и падала
на опущенные ввалившиеся глаза. Лежавший рядом егерский офицер
с простреленной грудью доложил мне, что раненный в голову егерь
кинулся первым на пулеметы и упал раненым уже после того, как при-
кладом свалил большевика-комиссара. Я взял у адъютанта Георгиевс-
кий крест и осторожно, чтобы не разбудить раненого, приколол его на
грудь егерю. Но он открыл глаза, большие, блестевшие радостным блес-
ком, и начал быстро говорить, двигая с трудом своими запекшимися
губами:
— Благодарствую, Ваше Превосходительство... ох... покорно бла-
годарю. — И он нежно, торопливо гладил и новенький крест на чер-
но-желтой ленте, и мою руку. — Как эт-то мы побежали в ата-
ку... пулеметы их трещат, наши стали падать ранеными... ну, залегли
мы в канаве... Вижу я... ох... вижу, красные солдаты руки поднима-
ют кверху, сдаваться хотят... Мы было к ним, а тут как раз из леса
выбежали комиссары и давай красноармейцам грозить револьвер-
тами... ох...
— Помолчи лучше, голубчик, тебе нельзя говорить, ~ остановил
егеря доктор.
Тот перевел на него глаза, посмотрел строгим, мимолетным взгля-
дом и зашептал еще быстрее:
186
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
— Смотрю я, красноармейцы заругались с комиссарами; один ко-
миссар взял, да как стрельнет в голову одному своему пулеметчику, а
он все руки кверху поднимал... идите, значит, — мы-то, — берите
нас... Упал тот замертво. Ну, не стерпел я, прыгнул и побежал в ата-
ку... Бегу и все норовлю комиссара-большевика достать. А он в меня
все стрелит. Ну как добежал, да как хвачу его прикладом, так он и
Повалился.
Усталый егерь откинулся на подушку и снова закрыл глаза.
Через несколько коек дальше встает при моем приближении дру-
гой егерь, молодой безусый парень, и стоит, неестественно как-то
согнувшись в пояснице. Тихая ласковая улыбка трогает его бескров-
ные губы.
— Мы, Ваше Превосходительство, вместе с им в атаку бежали...
— Куда ранен?
— Вот сюды, в живот, — показывает он пальцем.
— Как в живот? Чего же ты стоишь, когда лежать должен.
— Никак нет, Ваше Превосходительство, я могу стоять, когда на-
чальство...
— Доктор, почему он не в постели и не перевязан?
— Да, он, очевидно, не в живот ранен, — с такими ранами не
стоят на ногах. Куда ты ранен, голубчик? — обратился доктор.
— Да, вот сюды, — ткнул себе пальцем на живот егерь.
— Не может быть, Ваше Превосходительство, он что-то путает.
— Ну, осмотрите его сейчас же.
Положили егеря, раздели. Оказалось, ранен пулей в живот навы-
лет и еле перевязан полевым санитарным пакетом.
Большинство наших раненых в этот период не хотели эвакуиро-
ваться в тыл и после нескольких дней госпитального лечения про-
сились обратно на фронт. Так все понимали необходимость поддер-
жать тех героев, которые изнемогали в непосильных боевых трудах,
добывая для России победу, свободу и жизнь. Не понимал только
этого тыл.
Верховный Правитель, вернувшись в Омск от меня, прислал так-
же свой конвой, который вступил в бой под начальством своего ко-
мандира полковника Удинцова и оказал много помощи. Но все это
были капли в море; тыл пополнений для наших частей не давал.
Я не могу описать и сотой доли тех блестящих боевых дел, кото-
рые совершили войска 3-й армии. Каждый день был наполнен под-
вигами. Все части работали одна перед другой. Участник трех войн,
перевидавший в течение моей двадцатилетней офицерской службы
много боев, сражений, нескончаемую вереницу картин напряжения
187
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
воли и геройства человеческих масс, я свидетельствую, что никогда
не было выносливости, самопожертвования, подъема и храбрости, по-
добных тем, которые Русская Народная армия проявила в эту осень
1919 года. Люди шли и дрались сутками и неделями почти без отды-
ха, зачастую не получая пищи, полуодетые и плохо снабженные. Но
они шли вперед. И умирали, и побеждали. Ибо они видели перед
своими духовными очами образ Великой Родины с окровавленным
телом, в рубище, с печальными, как само горе, глазами, в которых
стояли слезы позора и отчаяния. И призыв...
Благодаря беззаветному самопожертвованию командного состава,
наших офицеров, и вере в успех была достигнута полная согласован-
ность в действиях, постоянная поддержка и помощь друг другу. Толь-
ко все это и давало возможность довести дело до конца. 30 сентября,
после месяца непрерывных боев, красные были отброшены за Тобол.
Наши войска могли свободно вздохнуть несколько дней.
ijc #
Насколько поредели за время этой операции ряды 3-й армии,
как мало осталось бойцов, можно судить из таких фактов: при на-
ступлении наши действия основывались главным образом на широ-
ком применении маневра; почти всюду нам удавалось комбини-
рованными действиями и обходами бить превосходного в числе
противника. Почти в каждом деле брали в плен красноармейцев,
иной раз по нескольку сот человек. И вот в конце сентября этих
пленных красноармейцев держали неделю, другую в ближайшем
тылу, сводили в запасные роты, учили и тренировали, отбирали все
вредное-зараженное, коммунистов и других партийных работни-
ков, — и затем вливали эти запасные роты в наши боевые полки.
Это были последние наши ресурсы; красноармейцы пополняли бе-
лые войска. И они шли охотно, наряду с нашими старыми офице-
рами и солдатами; с их глаз спадала грязно-красная повязка, они
убеждались, что Белая армия идет в смертный бой за Русское на-
родное дело, чтобы спасти его из хищных крючковатых рук интер-
национала, этого всемирного Шейлока.
Армия не получала пополнений с тыла, ни одно обещание главко-
востока выполнено не было; армия в это время уже не имела своих
запасных частей, да и не могла их иметь со времени своего преобра-
зования в неотделъную. Плохо было и со снабжением. Наступил ок-
тябрь, конец сибирской осени, с длинными холодными ночами, с
заморозками; а все наши части были одеты по-летнему, большинство
188
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
не имело даже шинелей. Усилились заболевания, все поголовно были
простужены; только сильная природа и выносливость русского чело-
века позволяли геройским полкам нести боевую службу в открытом
поле круглые сутки.
В конце сентября начали прибывать части партизанской бригады
полковника Красильникова. Я вздохнул облегченно — получалась воз-
можность закончить операцию и дать время нашим дивизиям по оче-
реди отдохнуть и набраться сил. Был составлен план, что генерал Кап-
пель получит партизанскую бригаду и ею усилит свой последний удар,
чтобы на плечах красных переправиться через Тобол и занять город
Курган. Но как раз когда бригада сосредоточилась и была готова к
выполнению этого плана, мною было получено категорическое при-
казание главнокомандующего генерала Дитерихса: спешно погрузить
части Красильникова в эшелоны и направить их через Омск на Тю-
менское направление в 1-ю армию Пепеляева, где большевики все это
время теснили наших.
Этим распоряжением срывался весь план действий. Настроение
наших частей, обрадованных полученной поддержкой, должно было
неминуемо упасть; 3-я армия лишалась возможность закончить опе-
рацию и захватить западный берег Тобола с Курганом. Да и сама
партизанская бригада, настроенная бодро и горевшая желанием вой-
ти в победоносные войска наши, выводилась из них и получала но-
вую, неясную для нее задачу. Кроме того, при этом судорожном и
хаотическом действии непростительно терялось драгоценное время —
партизаны рисковали проездить по железной дороге и совсем не при-
нять решительного участия в боях. Буквально все доводы были про-
тив этого приказа. Но приказ был боевой и требовал поэтому немед-
ленного исполнения. Я донес главковостоку по телеграфу все сообра-
жения и получил в ответ подтверждение о немедленной отправке
бригады Красильникова.
Своими силами мы могли только отбросить большевиков за То-
бол. И то было достигнуто многое. Мы получили теперь возможность
оставить в передовой линии половину дивизий, выведя остальные в
армейский резерв. Здесь началась усиленная работа по приведению
наших усталых частей снова в боеспособное состояние; полки отды-
хали, мылись в банях, пополнялись. Надо отметить, что население
этого района, испытавшее власть большевиков только в течение од-
ного месяца, так их возненавидело, что почти поголовно шло добро-
вольцами; кроме того, возвращались в свои части все легко раненные
и больные. Ежедневно шли с тыла большие их партии; настроение в
армии было в высшей степени бодрое, уверенное, приподнятое. Все
189
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
стремились к новому наступлению после небольшого отдыха. И если
бы мы тогда получили с тыла обещанные 20 тысяч людей, то крас-
ные полчища были бы рассеяны за Тоболом, наши сентябрьские ус-
пехи развились бы в полную победу. Россия, может быть, была бы
освобождена от большевиков! Но пополнения не прибывали. Все те-
леграммы, настойчивые просьбы и требования оставались без ответа.
Тогда, организовав оборону на Тоболе и наладив работу в армейском
резерве, я отправился лично в Омск, чтобы добиться присылки необ-
ходимых подкреплений для армии, резервов и снабжения ее теплой
одеждой.
Историческая столица Омского правительства показалась болотом
после свежей и деловой обстановки армии. Большой город кишел тол-
пой здоровых, молодых чиновников, барахтался в кучах бумажного
перепроизводства и совершенно не понимал того опасного и критиче-
ского положения, к которому мы подошли, израсходовав свои лучшие
силы в Тобольской операции, когда мы гнали красных 200 верст.
Я провел три дня в Омске. И то, что я увидел там, тогда же наполнило
сознание мыслью, что положение почти безнадежно.
Пульмановский вагон главковосгока. Внутри большой письменный
стол, заваленный бумагами, в углу стоит несколько хоругвей и зна-
мен, висит значок братства Св. Креста. За столом сидит с утра и
до поздней ночи, зачастую до 3—4 часов, генерал Дитерихс. Сильно
постаревшее за последний год лицо; молодые умные глаза тщательно
прочитывают груды бумаг; бегает карандаш в худой небольшой руке
и набрасывает короткие резолюции. Склонившись за большим сто-
лом, сидит М.К. Дитерихс и пишет, читает, снова пишет, не только
весь день, но и часть ночи. От полудня и часов до шести вечера к
нему приезжают с деловыми разговорами представители иностранных
миссий, офицеры, прибывающие из армий, чины министерств. Дол-
гие разговоры, и опять большой стол, заваленный бумагами... Таков
пульмановский вагон, где сосредоточены все нити антибольшевистс-
кого фронта, где должна быть централизована вся воля борьбы за
возрождение России.
Выслушал генерал Дитерихс от меня подробный доклад о положе-
нии армии, о ее нуждах и о том, что напряжение, жертвы и достиг-
нутый успех требуют немедленного продолжения операции, что не-
подача немедленной помощи из тыла была бы при этих условиях
преступной и гибельной. Несколько раз наш разговор прерывал де-
журный офицер, приносивший свежие бумаги и телеграммы. При-
шли около часу дня три американских офицера Красного Креста с
предложением организации санитарной помощи армии и тылу.
190
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Генерал Дитерихс, усталый сверх меры, казалось, был вне дося-
гания жизни и настойчивых ее требований; он витал как бы в своих
далеких грезах, веря в высшую небесную миссию и в чудесное избав-
ление от большевиков. Все мои усилия разбивались об это ужасное
непроницаемое препятствие. Точно на пути вырастали и опускались
сотни занавесей из блестящей стальной сети; висели, колыхались, уп-
руго поддавались ударам, но поддавались лишь на очень короткое
время, чтобы только обессилеть и снова упасть прежней, непреобо-
римой преградой. Все же в конце концов мне было обещано напра-
вить резервы в армию и прислать теплой одежды. Но затем такая
фраза:
— Все это не так важно; мне нужно только во что бы то ни ста-
ло продержаться до конца октября, когда Деникин возьмет Москву.
Нам необходимо до этого времени сохранить Верховного Правителя
и министров.
Вместе с генералом Дитерихсом я отправился к адмиралу Колчаку,
в его особняк на Иртыше; снова сделал доклад о положении на фрон-
те. Вывод был таков: необходимо немедленно продолжать наступле-
ние, гнать разваливающихся красных, чтобы до наступления морозов
занять горные проходы Урала; для этого необходимо выполнить три
условия — немедленная присылка пополнений, теплой одежды и ко-
ординация действий всех армий.
Адмирал Колчак выслушал, как всегда, внимательно весь доклад.
Он сидел теперь оживленный и смотрел прямо своими черными как
ночь глазами, качая часто головой в знак согласия, А в конце я услы-
шал повторение почти дословно той же фразы:
— Я знаю, как армии трудно, но ничего — продержитесь до кон-
ца октября, когда Деникин возьмет Москву...
Вечером в тот же день за обедом и после него я имел длинный и
совершенно близкий разговор с адмиралом. Он, еще более оживлен-
ный и полный надежд и как будто даже помолодевший вследствие
последних успехов армии, много и горячо говорил, высказывал свои
задушевные мысли.
— Вы не поверите, Константин Вячеславич, как тяжела эта власть.
Никто не понимает; думают, что я цепляюсь за нее. А я бы сейчас
отдал тому, кто был бы достойнее и способнее меня...
В то время уже начали ходить слухи, направляемые какой-то скры-
той, центральной интригой, о том, что генерал Деникин стремится
стать сам во главе всего Русского дела, а с другой стороны, что гене-
рал Дитерихс подготавливает переворот и намерен захватить власть
в свои руки.
191
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
=^1
— Все равно ведь, — продолжал адмирал, — не может русский
народ остановиться ни на ком, не удовлетворится никем. Будь то
человек-солнце, нашли бы пятна и раздули их. И это естественно.
Нельзя вычеркнуть истории великого народа, нельзя насиловать его
характера, свойств и всего уклада...
— Как Вы представляете себе, Ваше Высокопревосходительство,
будущее?
— Так же, как и каждый честный русский. Вы же знаете не хуже
меня настроения армии и народа. Это — сплошная тоска по старой,
прежней России, тоска и стыд за то, что с ней сделали...
В России возможна жизнь государства, порядок и законность толь-
ко на таких основаниях, которых желает весь народ, его массы. А все
слои русского народа, начиная с крестьян, думают только о восста-
новлении монархии, о призвании на престол своего народного Вож-
дя, законного Царя. Только это движение и может иметь успех.
— Так почему же не объявить теперь же о том, что Омское пра-
вительство понимает народные желания и пойдет этим путем?
Адмирал саркастически рассмеялся:
— А что скажут наши иностранцы, союзники?.. Что скажут мои
министры ?
Верховный Правитель развил мне свою мысль, что необходимо
идти путем компромиссов, и он, местами противореча сам себе, за-
щищал точку зрения, что временное соглашение с эсерами найти
нужно, так как их поддерживают все «союзные» представители. Вид-
но было, что адмирал устал в борьбе и уже уступал.
Два дня, проведенные в Омске, прошли как долгий нудный сеанс
тяжелой кинематографической ленты. Толпа, наша русская, простая,
близкая, верующая в успех дела, в то, что ее ведут верно и неуклонно
к концу страданий. Многоэтажные омские министерства и канцелярии,
наполненные той же милой русской толпой с сильно вкрапленными
гнездами вредных бездарных политиканов и партийных работников.
Разнохарактерный дивертисмент иностранных военных и гражданских
представителей, поющих Интернационал на мотив русских народных
песен. А в темных углах, в тылу армии, куется упорно и искусно изме-
на, готовятся сети, чтобы опутать ими восставший и свободный русский
народ, повалить его снова и снова предать его во власть хищному и
беспощадному врагу.
На третий день я вернулся к себе в армию, вернулся как в тихий
светлый дом, к здоровому трезвому делу. Вернулся наполненный все-
возможными обещаниями помощи армии, но еще более неуверен-
ный в их исполнении.
192
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
❖
А до чего необходима была помощь в то время! Вот одна из многих
картин. ЗО-й Сибирский стрелковый полк выведен в резерв на три дня,
чтобы дать людям время отдохнуть, поспать, помыться в бане, сменить
белье. Пополнили ряды полка, чем могли, что набрали сами из выздо-
ровевших, из добровольцев да из армейских офицерских школ. И че-
рез три дня полк получил приказ снова идти на позицию, чтобы дать
возможность отдыха другой части. 30-й полк выстроен в каре около
станции Лебяжья; посредине стоит аналой и священник в потертой
золотой ризе служит панихиду по воинам, павшим в сентябрьских
боях. Идет перечисление длинного списка имен.
— Учини их в месте злачне, месте покойне... иже жизни свои за
веру и Святую Русь положиша, и сотвори им...
И мощные рыдающие аккорды несутся по степи.
— Ве-е-е-чная па-а-а-мять, ве-е-е-чная па-а-мять...
После панихиды служится напутственный молебен о даровании
успеха и победы. Затем я обхожу ряды полка, разговариваю с офи-
церами и стрелками. Большинство из них одеты в летнее. Редко, ред-
ко сереют пятнами суконные шинели.
— Да и те достали от комиссаров, когда гнали большевиков к То-
болу, — докладывает командир полка.
А вот стоит стрелок в летней рубахе, с полным походным снаря-
жением, но на место штанов спускается вниз простой грубый мешок,
надетый как юбка. Старые брюки его износились, новых не достал,
а прикрыть наготу нужно было. Вот он взял и надел мешок, один из
тех, в которых возят хлеб и муку. И еще несколько таких же фигур
виднелось в рядах славного, геройского полка.
Больно было смотреть — эти люди шли безропотно и охотно на
боевую службу, в передовую линию, где приходилось круглые сут-
ки, под дождем и на ветру, при утренних заморозках быть на по-
сту. Омск и весь тыл не хотели верить критическому положению;
там все имели одежду, там имелись даже запасы ее, как то выяс-
нилось позднее.
Наши части, выведенные в армейский резерв, пополнялись очень
медленно, своими средствами, при тех скудных источниках, которые
остались в армии после преобразования ее в неотдельную. А надо
было спешить, чтобы нанести красным войскам, пока они не опра-
вились, еще одно поражение и прогнать их за Уральские горы.
Это было необходимо и дало бы тогда полную победу. Пленные
красноармейцы и перебежчики от них показывали в один голос:
13 - 2324
193
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
— Вся Красная армия решила, что, коли белые будут гнать, дой-
дем до Челябинска с боями, а там все рассыпемся, разбежимся и ко-
миссаров перебьем.
Нашими разведчиками был захвачен и доставлен в штаб армии
приказ начальника 27-й советской дивизии Эйхе от 5 октября. Там
были два характерных места. Товарищ Эйхе объявлял выговор «това-
рищу командиру полка» за то, что тот подошел с рапортом, держа
одну руку у козырька фуражки, а другую в кармане.
— Прием недопустимый с точки зрения революционной дисцип-
лины, — заканчивал начальник красной дивизии.
Затем он описывал, как во время его смотра 238-го советского
полка вдруг неожиданно показалась из леса кучка конных и разда-
лись крики: «Казаки, казаки!» Весь большевистский полк разбежался
по полю в одно мгновение, как стадо испуганных овец.
— К стыду красноармейца, — заканчивает большевик-генерал
Эйхе, — это оказались не казаки, а наши же товарищи — конные
разведчики, производившие учебную конную атаку.
Необходимо было воспользоваться этим временем и таким настро-
ением Красной армии; надо было спешить с нашим переходом в на-
ступление. Для этого вся наша армия работала днем и ночью, при-
водила в порядок и усиливала дивизии, выводимые в резерв. Были
составлены планы и расчеты новой операции.
Севернее нас 2-я армия так и не смогла выйти на Тобол и отбро-
сить красных за реку. 8 октября главковосток прислал мне приказ —
ударить моими резервами на север, повторить маневр первой поло-
вины сентября, чтобы помочь 2-й армии выполнить ее задачу. Этот
приказ вновь разрушил весь план нашего дальнейшего наступления
за Тобол; кроме того, не получив с тылу до сих пор почти ни одной
роты пополнения, мне приходилось тратить последние силы на вы-
полнение второстепенной задачи.
Но в военном деле приказ выше всего; для солдата любого ран-
га — это святая святых. Донеся о серьезном положении в армии, о
неполучении до сего времени пополнений и о разрушении плана опе-
рации, я быстро передвинул резервы к северу и ударил красных во
фланг. Большевики отступили, 2-я армия получила возможность выйти
на Тобол.
Зато наше собственное положение сделалось очень непрочным.
3-я армия занимала фронт по реке Тоболу около 200 верст. Из
одиннадцати дивизий в армейский резерв было выведено шесть, а
остальные пять дивизий могли, понятно, охранять реку на этом про-
странстве только тонкой цепью аванпостов. Успех нашего дела был
194
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
-------:-----------------—----------------------------
возможен при одном условии: усиление армии и немедленный пе-
реход снова в наступление по всему фронту.
Больше месяца я добивался этого безрезультатно. 13 октября мною
была послана последняя телеграмма главковостоку (моя телеграмма
главковостоку от 13 октября 1919 года № 05299); в ней я доносил,
что красные вливают интенсивно пополнения в свои ряды, готовясь
к активным действиям, и что положение создается крайне серьезное,
критическое.
К несчастью, через день начались подтверждения этого, начались
жестокие уроки за преступную небрежность тыла. Большевики пере-
шли в наступление, начали форсировать переправы через реку Тобол.
Три дня мы опрокидывали все их попытки, причем целый ряд офи-
циальных донесений и рассказов наших раненых подтверждал кар-
тину, что красные полки идут в атаку, буквально подгоняемые пуле-
метами и плетьми комиссаров.
Надо сказать, что к этому времени организация Красной армии
вылилась в такую форму: каждая армия состояла из нескольких ди-
визий, дивизия делилась на три бригады, каждая силой в три полка.
Эта система тройных подразделений, взятая, очевидно, из германской
армии, была проведена донизу. При каждой бригаде была еще чет-
вертая часть, «интернациональный» отряд, состоявший из латышей,
мадьяр, евреев, китайцев и небольшого числа русских, партийных
фанатиков-коммунистов. Эти «отряды особого назначения», снабжен-
ные обильно пулеметами, располагались всегда в тылу, за войсками
первой линии, и служили для специальной цели усмирения всякого
неповиновения или восстания да чтобы подгонять свои войска впе-
ред, в атаку. Они расправлялись беспощадно, сея без разбора и суда
смерть.
К этому времени до того выявилось преступное отношение быв-
ших союзников России к нашему национальному делу и к Белой ар-
мии, что всюду — ив армии, и в лучших общественных организаци-
ях, и среди отдельных деятелей — начала выбиваться наружу мысль:
раз союзники в Версале вершат свой мир, то не лишне было бы и
нам, национальной России, не признающей Брест-Литовска, войти в
переговоры с Германией. На наших недавних и навязанных нам про-
тивников начинали смотреть не только с чувством миролюбивым, но
с зарождающимся просветлением об общности судьбы, а следователь-
но, и интересов. Среди же народных масс никогда не было враждеб-
ного чувства, а тем более ненависти к германцам. Этому свидетели
те десятки тысяч военнопленных немцев, которые и тогда еще оста-
вались в Сибири.
13*
195
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Мною был отправлен в Омск к Верховному Правителю мой по-
мощник генерал-лейтенант Иванов-Ринов с докладом обо всем этом;
также я доводил до его сведения мнение армии, что было бы очень
полезно войти с германскими кругами в непосредственные перего-
воры, что этим путем мы, быть может, приобретем настоящее содей-
ствие и помощь в нашей священной борьбе. Адмирал ответил мне,
что он разделяет этот взгляд, но запросит, прежде чем принять ре-
шение, генерала Деникина. Так вопрос этот и затянулся...
На четвертый день большевикам удалось переправиться через То-
бол южнее города Кургана, прорвав растянутое положение Уральс-
кого корпуса. Несмотря на героическое сопротивление наших частей,
которые несли огромные потери убитыми и ранеными, нечем было
парализовать этого прорыва; большевики устремились в него, стара-
ясь снова выйти к железной дороге, в тыл нашей армии.
Целую неделю продолжалось жестокое сражение по всему фрон-
ту армии. Многочисленные атаки большевиков отбивались нами всю-
ду, где только были наши части. Но красные лезли в промежутки,
шли степями, без дорог, выходили в тыл. Ижевская дивизия с 14 по
19 октября была отрезана совершенно и окружена большевиками; и
не только пробилась сама, но нанесла красным несколько частных
поражений и привела с собою свыше 200 пленных.
17 октября я поехал к Уральскому корпусу и там в деревне Пат-
раково попал вместе со штабом корпуса в окружение большевика-
ми; пришлось для контратаки деревни направить все силы до личных
конвоев моего и командира корпуса включительно. В это же время
большевики вышли другим направлением и грозили отрезать штаб
корпуса от остальных частей армии и от железной дороги.
Нестерпимо мучительно было переживать эти дни, когда кучки
храбрецов, только что совершавших победоносное движение к Тобо-
лу, теперь были принуждены отступать из-за преступной инертности
тыла. Были принуждены драться в бессмысленной и безнадежной
обстановке, не имея возможности перейти в наступление самим, что
только и могло дать нам новый успех и окончательную победу.
Красные за это время не потеряли ни одного дня подготовки,
большевики влили в свои ряды пополнения, усилились свежими час-
тями и были числом сильнее нас во много раз. 3-я же армия так и
не получила обещанных пополнений, а от боев, от непрерывных опе-
раций сила ее таяла, таяла с каждым днем. Вот документальные циф-
ры из сведений, представленных штабом 3-й армии главковостоку, о
потерях убитыми и ранеными за время с 1 сентября по 15 октября
1919 года:
196
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
— Офицеров Солдат и казаков
Уфимский корпус 480 8358
Волжский корпус 224 2960
Уральский корпус 227 4814
Степная группа 57 638
Итого 988 17770
Из наших полков выбывали лучшие, гибли храбрейшие русские
офицеры и солдаты, цвет нашей армии. Но главное — всего хуже
было то, что падала надежда на успех и вера в дело.
В 1915 году при натиске Макензена, после знаменитого Горлиц-
кого прорыва, Русская Императорская армия отступала как затрав-
ленный лев, отбиваясь чуть не голыми руками. Преданная беспечным
тылом, армия не роптала, несла неисчислимые жертвы и проявила
силу величайшего подвига, большего, чем подвиг победы, — без на-
дежды на успех, на скорое избавление от мук, без призрака славы —
армия дралась день и ночь всю весну, лето и осень 1915 года на по-
лях Галиции, Польши и прибалтийских провинций. И не было тени
мысли о том, чтобы бросить тяжкий боевой пост, уйти из борьбы.
Русская Императорская армия выполнила свой долг перед страной и
союзниками, чтобы дать время им подготовиться и ударить по гер-
мано-австрийским силам с запада.
Аналогичный, но еще большей красоты подвиг был совершен Рус-
ской армией в 1919 году на полях холодной Сибири. Полуодетая,
наполовину растаявшая, еще более преданная беспечным и преступ-
ным тылом, наша армия была снова подобна затравленному льву. Так
же отходила она, огрызаясь на каждом шагу и не помышляя ни о
чем, кроме выполнения своего долга. И так же с надеждой смотрела
на запад, где теперь армии генерала Деникина были на пути к Мос-
кве. Рвались к ней. И ждали дня, когда святыни Кремля будут очи-
щены от нечисти интернационала.
Предательство тыла
Со светлым ликом и ясными очами шел своим земным путем наш
Господь; красота подвига слилась с силой духа; миру была явлена со-
вершенная гармония, соединение начала Божественного с человечес-
ким. В то время учение правды, любви и высшей справедливости дос-
тигло своего апогея. Но именно тогда-то, когда победа добра над злом
казалась неминуемой и скорой, — в это время совершилась самая низ-
197
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
кая за всю историю человеческая подлость — Иуда Искариотский про-
дал и предал Светлого Учителя... Крадучись и пряча в складках одеж-
ды темное лицо свое, пробиралась закоулками и задворками согнутая
фигура к врагам Богочеловека. Торопливый воровской шепот, быстрый
обмен косыми колючими взглядами, подлый звон отсчитываемого се-
ребра, цены крови. И затем эта ужасная сцена в Гефсиманском саду.
С одной стороны стоит на коленях и молится Отцу Христос, плачущий
кровавыми слезами, но готовый на все жертвы для искупления мира, с
другой — приближается предатель Иуда, идущий впереди вооруженной
толпы, готовой по его знаку взять Иисуса. «Кого поцелую, того и бе-
рите. Это — Он», — исходит от него шепот, как свист ядовитой змеи.
И совершилась величайшая подлость на земле. Подстроили ее и
провели в жизнь кучка людей, сборище книжников и мудрецов древ-
него Сиона; они сумели найти среди ближайших учеников Христа низ-
кого предателя, завистника... А массы народные, так жадно внимавшие
словам Святого Учителя на горе, так бурно-восторженно кричавшие
Ему: «Радуйся, Царь Иудейский», ходившие за Ним огромными тол-
пами, — эти массы, со свойственной толпе легкостью перемен в на-
строении, кричали теперь: «Распни, распни Его!» И даже ближайшие
ученики, допущенные к общению с Божественным, просмотрели опас-
ность, растерялись, проспали ее. Все это было давно, на заре культуры
человеческого духа. Все это так же старо, как стар наш христианский
мир.
Но вот в наши дни, в дни современности, проходит перед миром
подобная же картина. Предан на распятие целый народ, великая
христианская страна. Гибель ее предрешена была кучкой интернаци-
оналистов, иуды нашлись среди ее же сынов; а толпа, человечество,
безмолвствовала или невольно помогала преступникам. Гефсиманский
сад России был 1917 год. Голгофа ее длится и до сей поры. Но при-
дет и воскресение. Так же неожиданно, таинственно и сияюще. И
встанет Россия из гроба. Вера в это живет не только среди нас, рус-
ских, но среди всей лучшей части человечества...
В то время, когда белые русские армии, эти полчища новых кре-
стоносцев, напрягали все усилия, несли в жертву кровь и жизнь, чтоб
победить интернационал, вырвать из хищных когтей его Родину и
христианскую культуру, — в это же время происходило новое Иуди-
но дело, творилось новое предательство.
И заметьте, — Иудой Искариотским руководила только зависть и
выросшая из нее темная подлая ненависть, — так и социалистами,
всеми, начиная от их мессии Карла Маркса, двигает только это чув-
ство. Зависть к чужому успеху, к сытой жизни других, к чужим спо-
198
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
собностям и талантам; их безграничная зависть переходит также в
дьявольскую ненависть. Завистью и ненавистью пропитано все уче-
ние социализма, — а дела их показали себя на морях крови и стра-
даниях распятой ими России.
В двух первых главах мы коснулись слегка, обрисовали общими
чертами тот комплот, который был задуман эсерами. Когда они, эти
младшие братья социалистов-большевиков, увидели русский народ
идущим по пути национального возрождения вокруг своих народных
вождей, то они поняли, что власти «интернационала» грозит гибель
и безвозвратный конец. Тогда они, стоявшие под народными знаме-
нами, боровшиеся против большевиков, решили соединиться с ними
на защиту общих им идеалов социализма против национального дви-
жения народных масс. Но все эти социалисты различных толков и
оттенков не могли и не смели выступить открыто, врагами. Они из-
брали путь скрытый, путь измены. Они повторили дело Иуды и дали
России поцелуй предателя.
Притворяясь друзьями народа и вождей его, крича громко на весь
мир р борьбе против большевиков, они в то же время сговаривались
с ними, как лучше и вернее погубить дело восставшей России. Пра-
вительство адмирала Колчака настолько доверчиво относилось к ним,
что допустило даже в состав кабинета министров партийных работ-
ников социализма; оно оказывало содействие кооперативам, захвачен-
ным к тому времени эсерами. Под покровительством иностранной
интервенции, пользуясь незлобливой русской слабостью, социал-рево-
люционеры покрыли все пространство от района военных действий
до океана сетью своих агентов, внедряя их для тлетворной работы не
только в городах, но в селах и в деревнях. Всюду они вели скрытую,
тайную пропаганду против правительства, используя для этого каж-
дый его промах, каждую ошибку. Имея связь с Москвой, они полу-
чали оттуда деньги, агитаторов и... инструкции.
Не только открытый предатель В. Чернов, но даже такие «идеоло-
ги-народники», как Авксентьев, оказывались в связи с большевистской
Москвой, действующими по строгой указке интернационального цен-
тра, этого современного синедриона. Скоро начали проявляться пер-
вые результаты этой предательской работы. В нескольких местах, в глу-
боком тылу, вспыхнули восстания против власти адмирала Колчака.
Главные очаги были: Тайшет и Мариинск, районы Красноярско-Мину-
синский, Нерченско-Сретенский и в Приморской области — Сучанс-
кие копи.
Крестьянская масса, ненавидящая интернационал всей силой, на
какую способен простой, неиспорченный народ, была, к несчастью,
199
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
заброшена омским министерством внутренних дел; она получала в то
время все сведения о событиях только от социалистов (через сеть
кооперативов) и начинялась самыми извращенными, лживыми изве-
стиями. Надо припомнить к тому же, что в это время и министрами
(председателем и внутренних дел) были партийные социалисты. Из
недели в неделю шла пропаганда и агитация, развращая темные мас-
сы и направляя их против собственной армии и против народных
вождей. Не пренебрегали никакими способами, чтобы зажечь пожар
восстаний. Наиболее яркий пример в этом отношении представляет
их организация в Красноярско-Минусинском районе.
Полноводная, богатая рыбой и золотом река Енисей течет между
скалистых гор, часто сдавленная ими с обеих сторон. В таких ущельях
вода кипит и бьется о камни. Даже в самую холодную пору, в крещен-
ские морозы, не замерзает здесь стремнина реки. Но вот горы раздви-
гаются, образуя широкую долину, подходят к Красноярску и кончают-
ся. Дальше на много сотен верст тянется великая Сибирская равнина,
покрытая местами лесом. По этой равнине, от Красноярска и выше,
Енисей несет воды свои спокойно и величаво, затопляя весной огром-
ные пространства. Здесь богатейшие пастбища, сенокосы, это один из
самых хлебородных в России уездов — Минусинский. Население его
сплошь — зажиточные крестьяне-староселы, живущие патриархальным
укладом, очень религиозные и в высшей степени преданные идее Цар-
ской власти, а с нею и властям законным.
И вот здесь разгорается восстание против адмирала Колчака; на-
чинается дело с небольших шаек, состоявших главным образом из
пришлого элемента, но к осени 1919 года дело принимает огромные
и организованные размеры. Сформирован целый корпус из 11 пол-
ков, введена правильная организация, создан штаб во главе с бывшим
штабс-капитаном Щетинкиным. Минусинцы, крестьяне, давали не
только людей для этого корпуса, они поставляли хлеб, мясо, одежду.
Был даже открыт завод для снаряжения ружейных патронов и для
приготовления пик, сабель и секир. Правительственные отряды и ени-
сейские казаки не могли подавить восстания и занимали оборонитель-
ные линии, чтобы прикрыть с юга Красноярск и железную дорогу,
единственную коммуникацию армии.
В чем было дело? Какая тайная причина создала и поддерживала
успех интернационалистов-большевиков среди этого монархическо-
го, патриархального, крестьянского населения? Загадка разъяснилась
просто. Контрразведка армии доставила в мой штаб ряд подлинных
приказов и воззваний штабс-капитана Щетинкина. В них он писал:
«Пора кончить с разрушителями России, с Колчаком и Деникиным,
200
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
продолжающими дело предателя Керенского. Надо всем встать на за-
щиту поруганной Святой Руси и Русского народа. Во Владивосток при-
ехал уже Великий Князь Николай Николаевич, который и взял на себя
всю власть над Русским народом. Я получил от него приказ, прислан-
ный с генералом, чтобы поднять народ против Колчака... Ленин и Троц-
кий в Москве подчинились Великому Князю Николаю Николаевичу и
назначены его министрами... Призываю всех православных людей к
оружию. ЗА ЦАРЯ И СОВЕТСКУЮ ВЛАСТЬ!..»
Все восстания направлялись и шли одним путем, применялась одна
и та же общая программа. Приезжали из советского центра, из Моск-
вы, агитаторы, снабженные большими суммами денег. Скрываясь в
эсеровских организациях, они находили у них поддержку и начинали
вести тайно пропаганду. В то же время они сорганизовывали из пре-
ступников и отбросов населения небольшие банды с целью нападения
и разрушения железной дороги. Сжигали небольшие деревянные мос-
ты, портили путь, устраивали крушения. Целыми десятками спускали
под откос поезда, причем главная охота их была за поездами, везшими
из Владивостока оружие, боевые припасы и снаряжение для армии.
Для поимки этих разбойников направлялись отряды наши или из
чехословаков. Но трудно поймать их в беспредельных и густых, по-
чти непроходимых дебрях сибирской тайги. Надо было вести систе-
матическую и долгую кампанию, на что никто из иностранцев
(а дорогу охраняли они) не имел охоты. Через несколько дней шайка
выходила в другом месте, снова портила путь и устраивала крушение.
Тогда, в попытках положить этому конец, неумелые руководители
борьбы с этими бандами применяли самый легкий и несправедливый
способ: возлагали ответственность за порчу железной дороги на мес-
тное население. Производились экзекуции деревень и целых волос-
тей. Уже после конца борьбы на фронте, когда остатки нашей армии
шли на восток, приходилось видеть несколько больших сел, сожжен-
ных этими отрядами почти дотла в наказание за непоимку разбой-
ников-большевиков, производивших крушения на перегоне станции
Тайшет—Клюквенная. Огромные, растянувшиеся на несколько верст
села представляли сплошные развалины с торчащими кое-где обуглив-
шимися полусгорелыми домами. Крестьянское население таких сел
разбредалось и было обречено на нищету, голод и смерть. Понятно,
такие меры только озлобляли население и давали опору и развитие
большевистской и эсеровской деятельности, усиливая их преступную
пропаганду. «Видите, — писали они, — видите, русские крестьяне,
что такое Колчак и как он относится к народу. Он с шайкой капита-
листов всего мира наняли чехов, чтобы жечь русские села и избивать
201
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
русских крестьян. Все за оружие, все в ряды Красной армии против
мировой буржуазии...» И как у всех адептов социализма, это новое
воззвание заканчивалось крылатым лозунгом Карла Маркса: «Проле-
тарии всех стран, соединяйтесь!»
А в то же самое время те же люди, правильнее, отбросы человече-
ства вели разрушительную работу среди чехов, этих quasi-славянских
войск, сформированных из военнопленных, взятых Русской армией в
Галиции и Польше; их развращали всячески, доводя до состояния лю-
дей, больных большевистским умопомешательством. Эту часть работы
взяли на себя целиком социал-революционеры.
Бедное русское крестьянство было окончательно сбито с толку. Не
знало, кому верить, за кем идти. Ненавидящие социалистов-больше-
виков, пошедшие так охотно под знамена Белой гвардии против крас-
ного интернационала, крестьяне были поставлены этими жестокими
и неумелыми действиями между молотом и наковальней. И заметь-
те: чехи, отряды которых главным образом-то сжигали русские де-
ревни, были всецело под влиянием и в услугах у эсеров, кричавших
всегда о «демократии» и «демократичности». Почти все репрессии и
экзекуции производились по скрытой указке этих социалистов, что-
бы разжечь пожар восстаний в тылу Белой Русской армии. Это толь-
ко и нужно было социалистам, это была их главная цель, в средствах
же стесняться они не привыкли. В лагере устроителей нового рая на
земле это проводилось последовательно в жизнь десятками лет. На-
сколько этот способ разжигания взаимной ненависти был ими излюб-
лен, можно видеть из того, что один из самых крупных деятелей
русской социалистической мысли, Михайловский, проповедовал еще
в 1880 году «не протестовать против кнута и розог во имя лучшего
социалистического будущего»...
Получалась ужасная картина. Русские народные массы, крестьяне
и рабочие со своими офицерами и вождями вели беспощадную борьбу
на фронте. А в тылу те же крестьяне и рабочие, под влиянием боль-
шевистской агитации, эсеровского предательства и неумелых действий
местных властей восставали и становились против той же армии и
против правительства адмирала Колчака.
Все больше и больше раздувалось пламя этого костра. Восстания
редко где были подавлены целиком. Наоборот, появлялись новые рай-
оны, банды сорганизовывались в полки, дивизии и корпуса. Вооружен-
ная борьба с ними требовала все большего числа войск, в которых так
нуждался боевой фронт, напрягавший героические усилия для оконча-
тельной победы русской народной и национальной идеи над кровавым
враждебным интернационалом.
202
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
В этих условиях борьба становилась почти невозможной. Причины
этого лежали, понятно, глубоко в самой системе организации антиболь-
шевистского движения. Моря крови были пролиты и великая жертва
была принесена — впустую, вследствие основной ошибки: не хотели
признать социалистов-революционеров врагами народа, такими же, как
большевики-коммунисты.
Не хватало прямоты действий, не было напряжения воли. Сила
национальная недостаточно концентрировалась и кристаллизовалась.
Огромный белый тыл в Сибири клубился вредными ядовитыми газа-
ми политиканства, с одной стороны, и бессилия в деле — с другой.
Не только не могли добиться полного напряжения — все для фрон-
та, для войны, для победы, не имели и тени диктатуры, а, допустив в
свой стан врагов, успокоились на бумажном перепроизводстве, по-
грязнув в тихом и медленном отбывании номера.
К сожалению, у наших противников, у большевиков, было не так.
Воля из Москвы, жестокая и упрямая воля, управляемая определен-
ным желанием еврейского центра, заставила работать всех в советс-
кой России, вызвала настоящее напряжение и сумела держать это на-
пряжение все время на должной высоте. Там работали не спустя
рукава, не для отбывания номера и знали, что за плохую работу,
за недостаточные результаты — расправа сейчас же; разговоры там
короткие — смерть без суда. Полковник Котомин, перебежавший к
нам из Красной армии с одиннадцатью офицерами под Челябинском,
подробно обрисовал положение в советском тылу. «У них работа идет
не так, как у вас, — говорил он, — там не считают часов, кипит дело,
и если нужно, то все заняты по восемнадцать часов в сутки. Жиды-
коммунисты следят не только за совестью и политическими убежде-
ниями, но и за выполнением каждым его обязанностей. Чуть замет-
на в ком лень или халатность, — сейчас на сцену выступает обвинение
в политическом саботаже и... расстрел. И знают все, от генерала до
машиниста, что шутить не будут».
С целью разбудить нашу тыловую публику полковник Котомин
прочел лекцию в Омске в городском театре (по поручению Верхов-
ного Правителя); на лекции произошел характерный инцидент. Ко-
томин рисовал правдивую картину советского тыла, он будил чувства
белых и призывал их к такой же работе, какую несут слуги Ленина
и Бронштейна, к такой же отчетливости, добросовестности и энер-
гии... Вдруг раздаются голоса из партера:
— Как Вам не стыдно хвалить их! А еще офицер...
— Довольно...
— Поезжайте тогда обратно к большевикам...
203
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
И с галерки одинокий крик:
— Правильно, товарищ, продолжайте.
Так поняли представители тыловых наслоений искренний и чест-
ный призыв Котомина, этого одного из лучших русских офицеров. На
того это так подействовало вместе со всем пережитым за последние
годы, что он слег больной и не мог уже оправиться. Болезнь унесла
его в могилу. Моя армия лишилась в нем хорошего начальника диви-
зии, на что Котомин был мною предназначен.
* * *
Можно спорить и сомневаться во многом, но одно несомненно и
ясно, что успокоение страны будет достигнуто лишь при наличии трех
факторов: твердой власти, жизненной организационной работы пра-
вительства и самого живого участия в ней народных масс. Последний
фактор является наиболее существенным и важным, ибо это, и толь-
ко это, обеспечит закрепление порядка, принятие целесообразных
реформ, возрождение разрушенной жизни.
Это сознавалось многими уже в то время, в самый разгар Граж-
данской войны. И надо отметить, что народные массы в течение всего
периода не только сочувствовали новой власти, борьбе ее и стремле-
ниям возродить страну, но сам народ добровольно нес всевозможные
жертвы, давал сотни тысяч своих сыновей в армию, платил подати и
налоги. И так естественно было бы использовать этот подъем народ-
ный, так просто и легко было бы наладить порядок, чтобы не было
таких уродливых явлений, как восстания в тылу, нападения на же-
лезную дорогу, существование разбойничьих шаек...
Необходимо было сорганизовать народные массы и привлечь их
лучшие слои к работе на местах, образовав сельскую полицию, сель-
ские продовольственные органы, потребительские общества, органы
по распределению и сбору налогов и податей, представителей власти
по проведению мобилизации, местные осведомительные бюро, сель-
ские суды и т. д. Необходимо было сплотить сельское население около
лучшей его части. И без сомнения, здесь не только не место боязни,
не должно быть и сомнений, так как вся борьба велась ведь за жизнь
народа и страны, велась самим народом и для народа. Следователь-
но, народные массы не могли не оказать правительству могучую под-
держку, которая обеспечила бы в полной мере успех армии.
К сожалению, ничего этого сделано не было. Почему? Были две
главные причины. С одной стороны, бюрократические и нежизнен-
ные центральные аппараты министерств не знали, что и как надо
204
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
сделать в этой области, некоторые к тому же боялись — из-за того
же незнания — народной массы и не умели подойти к ней. Задав-
шись обширными и громоздкими программами во всероссийском ве-
ликодержавном масштабе, создавали на бумаге проекты их будущего
выполнения и наряду с тем не делали маленького незаметного повсе-
дневного дела, необходимого для рядового обывателя, для семьи, для
массы населения. Долго ждало оно, спокойное и безропотное, дви-
жения живой воды и не дождалось.
С другой стороны — социалисты всех толков, а главным образом
эсеры, всеми способами препятствовали какому-либо проявлению та-
кой работы. Они не допускали или всячески тормозили проведение в
жизнь каких-либо мер по организации населения сел и городов. Им
невыгодно было это, как и самое дело восставшего народа под Русским
национальным знаменем. Ибо они знали, что народные массы не пой-
дут за ними, не будут вторично ломать своей жизни в угоду их книж-
ным, искусственным теориям.
Один крестьянин-тоболяк, испытавший всю прелесть большевизма
сначала в 1918 году и месяц теперь, пока мы не заняли их местно-
сти снова, так выразил своим простым языком мысль о социалистах —
вывод, сделанный его здоровым умом:
— Был у нас Царь, было начальство, и жили мы — Бога благодари-
ли, — все имели, а если чего и не хватало, то надежду всякий питал:
коли есть голова да руки, то и для себя и для детей заработаешь. Был
порядок, был и закон и справедливость. Теперь у нас комиссары-боль-
шевики, начальства есть много, ну а остального ничего нет — ни пищи,
ни одежды, ни порядка, ни закона, ни справедливости. Можно сказать,
не живет теперь народ, а только глядит, как бы не умереть. Да и то не
знаешь, будешь ли жив от комиссара завтра. Да и надежды на лучшее
при них никакой, прямо охота работать пропадает.
— Ну а при Керенском как было? Что скажешь об эсерах?
Крестьянин задумался, затем лицо его осветилось добродушной
улыбкой, блеснули умные серые глаза.
— А так я скажу тебе, барин: бывает лето с плодами Господни-
ми, бывает зима с морозом, стужами, буранами. А между ними сля-
коть, распутица никчемная. Так нам и социалист, такая слякоть и
Керенский был. Ни Богу свечка, ни черту кочерга...
Нежелание и неумение организовать жизнь страны, главным обра-
зом сельского населения, проходило всюду, по всем отраслям много-
этажных омских министерств. И если принять во внимание, что в со-
став кабинета министров входили социалисты, а во главе его стоял до
самого последнего времени «vieux drapeau», старый социалист Вологод-
205
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ский, то не трудно понять, какие помехи встречали все попытки и на-
чинания в проведении организации сельского и городского населения.
Один из наиболее ярких, цельных и больших русских людей из всех,
которых мне пришлось встречать за мою разнообразную жизнь, — это
святитель русской церкви, архиепископ А. Он происходит от старин-
ного благородного корня старого русского дворянства; он ушел в
монастырь, посвятил себя чистому служению Богу и всего себя отдал
на службу и работу человечеству. Этот пастырь являл всегда пример
высокой личной жизни и горел любовью к своим ближним; взгляд ар-
хиепископа А. на церковь глубоко проникнут истинно христианским
отношением. Его отправная точка, что религия должна быть руково-
дящим стимулом моральной жизни, но не только схоластически, — она
должна направлять жизнь личную, семейную и общественную соответ-
ственно учению Христа, этой высшей нравственности. А поэтому цер-
ковь есть не только убежище для души или хранилище религии, ее та-
инств и обрядов, но она есть и должна быть главным средством, чтобы
помочь людям устроить их жизнь лучше.
Архиепископ А. еще до мировой войны проводил этот свой взгляд
в жизнь и выполнял большую работу по организации церковных при-
ходов в своей епархии. С большими трудностями, зачастую неправиль-
но понимаемый, не имея достаточного числа хороших помощников, он
шел к своей цели. И достиг многого. Он сумел сплотить около церкви
людей разных положений, взглядов и даже политических убеждений
своей проповедью истинной любви, своей неуклонной борьбой против
ненависти. Он вызвал к жизни и деятельности лучшие силы в массах
своей паствы. Отчасти потому-то так могуче и полно местные кресть-
яне откликнулись на борьбу за возрождение России, оттого-то так ра-
зумны и сдержанны были рабочие всех заводов этого района и самого
города. Влияние святителя А. распространилось даже на мусульман, на
татарское и башкирское население; муллы шли к нему за советом и
проводили в своих селах его организацию — приход около мечети.
Теперь, когда революция сломала и разрушила нашу жизнь, иско-
веркала ее прежние условия, когда велась борьба за восстановление
ее, — архиепископ А. весь обратился в порыв и еще больше отдался
своей высокой миссии. Его идея была простая и великая. Его доводы
были неотразимы и взяты из самой жизни. Он говорил: «Чем силь-
ны большевики, чем они держатся? Во-первых, твердая, ни перед чем
не останавливающаяся власть. Во-вторых, и это главное, они сумели
организовать всюду, в городах и селах, худшие, самые преступные
элементы народа. Масса же, всегда инертная и неорганизованная,
невольно подпадает в подчинение, идет в поводу этих разных сове-
206
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
тов и комитетов бедноты. Раз мы собираемся строить разрушенную
жизнь, нам необходимо идти тем же путем, но надо организовать
народ у другого полюса, вокруг лучших людей каждого села и горо-
да, вокруг самых честных, нравственных и трудолюбивых. И ходить
далеко не надо; таких русских людей много, всюду они есть, в каж-
дом церковном приходе. Дайте только возможность».
Архиепископ А. много раз и настойчиво обращался в Омск, и в
министерства, и в высшее церковное управление, и к самому адми-
ралу Колчаку со своим планом организации на всем пространстве
восточной России приходов, но встречал отказ, а подчас даже пре-
следования. И это невзирая на то, что сам Верховный Правитель от-
носился к нему с глубоким почтением. Так почти до самого конца и
не удалось этому крупному русскому деятелю и патриоту найти при-
менения своих сил. Вот выдержки из писем ко /ине архиепископа А.,
писанных в ноябре 1919 года: «Ваше войско г. Неклютин (министр
снабжения) оставил без снабжения, и войско победоносно настро-
енное принуждено было поэтому подвергнуться бедствиям отступле-
ния. Но у нас во всех областях имеются свои Неклютины, для дела
решительно вредные, или своей бездеятельностью, или своею бездар-
ною партийностью. В церковной области таков господин П., ничего
не сделавший для Церкви. Между тем у него в руках был весь аппа-
рат для организации народной жизни на церковных началах». В дру-
гом письме архиепископ пишет: «...Теперь сорганизованы только
злые, разрушительные элементы Руси, — нужно же кому-нибудь за-
няться организацией элементов патриотических». Вот выдержка из
третьего письма: «...Я начал вторично объезд частей вверенной Вам
армии. Ваше Превосходительство! Я с радостью могу сказать, что ни
Вы, ни я — не ошиблись: солдатам нравится мысль об устроении пра-
вославного прихода и об устроении около приходского самоуправле-
ния всей русской национальной жизни».
Так и канули в вечность все попытки дать русскому народу воз-
можность сплотиться, сорганизовать свою национальную силу и уст-
роить свою страну. Канули потому, что центральная власть не толь-
ко не поддержала, но ставила препятствия. Бездарная партийность
одних да злонамеренная работа социалистов погубили и на этот раз
эти начинания. А в то же время социалисты получали всевозможную
поддержку в своих темных делах. Они-то поняли хорошо, что вся
сила и успех задуманного ими плана лежит в организованности; но
они не могли бы никогда провести эту организованность сами, в чи-
стом виде, так как их идеология совершенно безжизненна и чужда
русскому народу; она может только разрушать, никогда ничего не
207
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
созидая. Поэтому эсеры в Сибири присосались к чужому телу и на
нем повели свою работу.
Так на здоровый и сильный ствол могучей столетней липы приста-
ет грибок паразита. Сначала в одном месте появится опухоль, вздуется
кора и вырастет большой рыхлый нарост, имеющий вид, по внешнос-
ти, части самой липы. Затем вредные споры паразита перекидываются
по всем ветвям, по стволу и даже по корням дерева. И всюду выраста-
ют уродливые опухоли-наросты. Липа останавливается в росте, чахнет
и если не найдет достаточно сил в соках своих, чтобы перебороть раз-
рушительную работу паразитов, то гибнет сама.
Эсеры присосались крепко к такому естественно-народному, нуж-
ному и выгодному делу, как кооперация. Об этом было вскользь ска-
зано в предыдущих главах. Чтобы дополнить картину, надо посмотреть
на условия внутренней торговли, как они стояли к тому времени. Еще
война сильно повредила нормальные аппараты частной торговли; две
революции, Февральская и Октябрьская, разрушили их совершенно.
Население испытывало страшную нужду и терпело лишения. На этой
почве талантливым, но вредоносным еврейским народцем было зало-
жено начало спекуляции, и распустилась она пышным махровым цвет-
ком. Тогда для борьбы с нуждой и дороговизной начали образовывать-
ся, как естественный выход, общества потребителей, старая русская
форма, или, как их называли по-новому, кооперативы. Цель их была:
во-первых, дать по дешевой цене все необходимые товары широким
массам населения; во-вторых, устроить возможность сбыта продуктов
производства того же населения по наивыгоднейшим ценам; в-треть-
их, имелась в виду борьба со спекуляцией, которая с каждым днем
углубления революции принимала все более уродливые формы. Естест-
венно, что население стало сорганизовываться, потребительские обще-
ства-кооперативы росли. Насколько эта организация была жизненна,
показывает то, что вначале русские люди, образовавшие ее, не хотели
втягиваться в политику, поставили себя и свое дело вне ее.
И вот в то же время попали сюда, на здоровый ствол этого могу-
чего дерева, вредные поры паразита. На заре русской «бескровной»
революции словоговорильные эсеры проникли всюду и затопили сво-
ими речами страну. Их словам тогда многие простые люди по наи-
вности верили, ибо не знали дел их. Среди социалистов, как известно
всем, свыше трех четвертей иудеев или их приспешников, отличаю-
щихся типичными свойствами всякого зловредного паразита: полная
неспособность к животворной работе, наглое, быстрое распростране-
ние, приспособляемость ко всякой обстановке и безмерная живу-
честь, — раз эта гадость вошла в организм, не легко ее выгнать. В
208
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
-----------------------2--------------------------
числе других сторон народной жизни социалисты захватили и коопе-
ративы.
Сначала они стали на общий путь с массой потребителей, заявив,
что кооперация вне политики. Но в своей среде и в своих центрах
они работали только для политики, для политики разрушения и не-
нависти, составляя и разрабатывая план, как лучше использовать для
этого и кооперацию. А когда дело потребительных обществ развилось
и упрочилось, социалисты же укрепили в них свои позиции, и, как и
всюду за эти лихие годы, наверху почти всех кооперативов оказались
юркие жидки, — тогда была выдвинута в открытую на первое место
политическая деятельность. Так было летом и осенью 1917 года; оп-
ределенно сказалось это уже к Московскому государственному сове-
щанию. Когда разрушительная работа была паразитами выполнена,
то большевики выгнали эсеров отовсюду; закрыли они и кооператив-
но-политическую кухню их. Антибольшевистские вожди и организа-
ции, к несчастью, этого сделать не удосужились. Причины — поче-
му — обрисованы достаточно в предыдущих главах. Вследствие этого
весь аппарат кооперации в Сибири, ее центры — ствол, все филиаль-
ные отделения — ветви, все дерево было захвачено социалистами.
Шла двойная работа: население стремилось развить деятельность по-
требительских обществ, чтобы возродить торговлю, чтобы помочь воз-
рождению страны; эсеры направили усилия к параличу этого — они
всюду насаждали своих политических агентов, сводили все нити коо-
перации в своих центрах, во Владивостоке и за границей; они широ-
ко и последовательно вели пропаганду против правительства адмира-
ла Колчака и против армии, и, как всегда и везде, эта пропаганда их
была отравлена ядом клеветы, лжи, преувеличений и искажений. Ра-
бота их и здесь была тайная и скрытая. Как работа двенадцатого
Господнего апостола Иуды, когда он подготавливал предательство и
Голгофу.
В то же время эсеры, благодаря своим людям, стоявшим у цент-
ральной власти, могли не только пустить пыль в глаза простодушно-
му, усталому обывателю, но и закупить внимание масс, затемнить
свои изменнические махинации — они получали огромные средства,
им отпускались из казны многомиллионные суммы, им давались не в
очередь большие наряды на перевозки по железной дороге, льготный
провоз; благодаря этому и в заграничных кругах вырастало и увели-
чивалось впечатление об их значении и фактической силе.
Кто станет спорить, что кооперация в чистом виде необходима в
жизни государства, особенно в России, где частная инициатива всегда
отставала от требований жизни. Потребительские кооперативы всегда
14 - 2324
209
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
.4^
поощрялись в России и всегда существовали раньше, в период расцве-
та России при Царях. Кооперативы же промышленные только нарож-
дались, причем исключительно по инициативе прежнего правительства
сделана была громадная работа в устройстве и развитии целой сети
элеваторов для ссыпки хлеба: этим вопрос самой главной хлебной тор-
говли выводился из области частной спекуляции и недобросовестнос-
ти, где хлебопашцы, от крупных и до самых мелких, при осуществле-
нии правительственного проекта получили бы возможность продажи
предметов производства без посредников. И не будь великого бедствия
войны и страшного несчастия «великой, бескровной» революции, рус-
ская хлебная торговля была бы свободна от цепких лап злейшего пау-
ка-эксплуататора, от еврейского посредника-спекулянта.
В будущем, несомненно, кооперации и кооперативам принадлежит
выдающаяся роль в русской жизни. Но надо помнить, во что обрати-
ли этот полезный инструмент в Сибири политиканствующие шулера,
партия социалистов-революционеров. Надо помнить и на будущее вре-
мя уберечь русскую жизнь от этих могильных червей.
Подводя итог сказанному, видим: уйдя в подполье, социалисты-
революционеры вели неустанно работу: захваты аппаратов власти и
проникновение в армию, постановка всяких препятствий здоровой
организации жизни страны, обращение в средство для своих целей
кооперации, пропаганда против армии и правительства, пожар част-
ных восстаний и подготовка общего предательского удара всему Бе-
лому движению. И в то же время они притворялись друзьями народа,
армии, правительства и даже самого адмирала Колчака.
Чтобы докончить этот краткий очерк деятельности этих иуд Рос-
сии, ниже приводятся выдержки из их главного современного печат-
ного органа «Воля России», издающегося в Праге (Чехо-Славия). Вот
что пишет в номере 75 от 10 декабря 1920 года Василий Сухомлин,
«представитель центрального комитета партии эсеров за границей»,
в своем открытом письме Бурцеву, говоря о тактике всей этой партии:
«Нет никаких оснований предполагать, чтобы позиция партии изме-
нилась после падения барона Врангеля, против которого партия бо-
ролась так же, как и против Колчака и Деникина. Прага 9 декабря».
А в номере 79 той же газеты от 15 декабря 1920 года приведен еще
более официальный документ, в котором вся партия социалистов-
революционеров признается в своем иудином деле, открыто заявляет
о предательстве народных армий и дела. Это — письмо и резолюция,
принятые на конференции, происходившей 1 — 8 октября 1920 года
в Москве: «13. Только замена диктатуры партии коммунистов наро-
довластием (то есть властью эсеров. — К, С.) сможет вовлечь тру-
210
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
----------------------2_________________________
довые массы в работу по созданию нового социального порядка и по-
служить исходной точкой для восстановления производительных сил
страны. 14. Демократия (опять читай — эсеры. — К. С), как гос-
подство большинства, не только не может быть препятствием для осу-
ществления социализма, но является единственной политической
формой, гарантирующей успех социалистического переустройства.
16. Ныне, учитывая, что быстрая ликвидация Деникина и Колчака,
не столько сраженных Красной армией, сколько обессиленных народ-
ными восстаниями в тылу... конференция признает наиболее целесо-
образной формой борьбы с контрреволюцией — метод восстания из-
нутри, с успехом применявшийся сибирскими организациями партии
эсеров в деле ликвидации Колчаковского режима». Комментарии
излишни...
Прежде чем перейти к дальнейшему хронологическому описанию
событий осени 1919 года, необходимо остановить внимание и по-
смотреть, в каких условиях была в то время железная дорога, этот
один из важнейших факторов жизни страны и армии.
В Омске было министерство путей сообщения с очень энергичным,
способным и жизненно-практичным человеком во главе, инженером
Уструговым80. Отсюда шло управление дорогами, регулировка их служ-
бы и наилучшего использования. И надо отдать справедливость, что это
министерство стремилось выйти из рутины и бюрократических нагро-
мождений, старалось дать максимум работы и пользы. Однако обста-
новка и препятствия были настолько велики, что министр У стругов и
его подчиненные буквально изнемогали от бесплодных подчас усилий.
С самого начала создалось несколько факторов, которые разбивали все
их старания, вводили импровизацию, нарушали стройность.
Во-первых, — и это было вполне естественно, — железные доро-
ги на театре военных действий подчинялись командующим. армиями,
которым здесь принадлежало главное решающее слово. С этим ми-
нистерство мирилось, так как видело, в большинстве, работу армей-
ских железных дорог направленной к лучшей пользе. Кроме того,
прифронтовая полоса не могла влиять сильно на жизнь страны. Го-
раздо важнее была магистраль от Владивостока до Омска. И вот здесь-
то создалась главная помеха; почти с самого начала был образован из
представителей всех «союзных» держав железнодорожный комитет,
который взял на себя, явочным порядком, регулировку вопросов эк-
сплуатации дороги и движения на всем участке от Омска до Влади-
14*
211
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
востока. Главная роль в нем принадлежала американским и английс-
ким инженерам, и, хотя зачастую русские интересы, даже интересы
фронта, приносились в жертву различным интернациональным целям,
которыми была пропитана вся интервенция, русскому министру пу-
тей сообщения приходилось подчиняться.
Дело в том, что Сибирь не располагала ни одним заводом для
постройки паровозов, вагонов и запасных частей. Все это, заказанное
и оплаченное в большинстве еще Императорским правительством в
Соединенных Штатах и в Канаде, теперь было обещано доставить и
передать правительству адмирала Колчака; частью это было и выпол-
нено. Но при каких каждый раз обстоятельствах?!
Припомним, как выдавалось военное снабжение, доставленное ши-
роким английским жестом на армию в 200 тысяч человек. Как всегда
и систематически оказывалось при этом давление на Верховного Пра-
вителя, на его политику, как проглядывало желание давить даже на
стратегические планы армий, как искусно и скрыто оказывалась эти-
ми «союзными благодетелями» поддержка эсерам. В области железно-
дорожной помощи все это приняло еще большие и уродливые разме-
ры. Во Владивосток прибыло большое количество запасных частей, осей
и колес, несколько паровозов; весь этот ценный груз союзные страны
давали России, давали за ее жертвы кровью сынов ее и... за русское
золото. Давали союзные страны, а их официальные представители тре-
бовали взамен почти полного себе подчинения, становились выше не
только министра путей сообщения, но даже выше номинального дик-
татора. Понятно, это мешало работе, сильно затрудняло ее, а «союз-
никам» давало возможность проводить меры для своих, не всегда чис-
тых целей.
На этой же почве наши бывшие военнопленные, составившие те-
перь, в 1919 году, «союзные» полки чехословацкие, польские, румынс-
кие и итальянские, захватили в свои руки огромное количество подвиж-
ного состава; так, за тремя чешскими дивизиями числилось свыше
20 тысяч вагонов. Польская дивизия, сформированная французской
миссией генерала Жанена, также из бывших наших военнопленных,
захватила свыше 5 тысяч вагонов; были собственные поезда у румын и
итальянцев. Никакие силы не могли заставить этих «интервентов» вер-
нуть вагоны и паровозы. Железнодорожной администрации приходи-
лось принимать факт этого ограбления и изворачиваться ограниченным
запасом подвижного состава, который остался в фактическом распоря-
жении русского министра путей сообщения.
Затем все интервенты-союзники, приезжая в Сибирь, чтоб спасать
бедную, разоренную Россию, быстро входили во вкус; у всех их руко-
212
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
водителей были собственные поезда, составленные из лучших вагонов,
с кухнями, ванными, электричеством. Поезда Жанена, Нокса, Павлу,
разных «высоких комиссаров» (которые, увы, сыграли на руку невы-
соким советским комиссарам) поражали своей роскошью, незнакомой
и. недопустимой даже в их богатых странах. Дошли до такого нахаль-
ства, что распоряжение и распределение всеми салон-вагонами взял на
себя штаб французского генерала Жанена, выдавая их почти исключи-
тельно иностранцам. Опять-таки справедливость требует сказать, что
японцы вели себя и здесь всех скромнее, достойнее, и только они, пред-
ставители Страны восходящего солнца, не имели в бедной России рос-
кошных поездов.
Сибирская магистраль тянется на тысячи верст, проходит глухой
тайгой или беспредельными степями. Большевики и эсеры, объеди-
нив свои силы, направили все внимание на эту важнейшую артерию,
питавшую армию и страну, обеспечивавшую вывоз сырья из богатых
губерний Сибири. И вот те шайки, которые были собраны социали-
стами, организовали планомерную кампанию нападений на железную
дорогу.
Нападения проводились на наиболее трудные участки ее, с силь-
ными закруглениями пути или с предельными подъемами и спуска-
ми. В таких местах банды разбойников разбирали путь, портили рель-
сы и стрелки, иногда взрывали мосты. Для этого ими выбиралось
время, когда шли из Владивостока поезда с военным снабжением или
направлялись ценные грузы. Глухой ночью совершалось покушение,
поезд спускался под откос, разбивались вагоны; банда производила
грабеж. Временами доходило до того, что мы прекращали ночное
движение, пуская поезда только днем. Можно себе представить, ка-
кое затруднение в транспорте создавалось благодаря всему этому. Но
отвлекать наши русские войска на службу обороны Сибирской маги-
страли было нельзя, и без того боевой фронт наш задыхался в неус-
танной борьбе из-за недостатка подкреплений с тыла.
Поэтому пришлось прибегнуть к милости интервентов, которые в
своем междусоюзническом комитете (или совдепе, как его называли
даже некоторые английские офицеры) решили разделить железную
дорогу на участки и поручить охране иностранных войск. От Владиво-
стока до Читы — японцы, около Байкальского озера — небольшой уча-
сток — американцы, далее немного — румыны, центр Иркутск—
Омск—Томск — чехи, Алтайская железная дорога — 5-я Польская
дивизия. Казалось бы, самая естественная вещь. Раз пришли помогать,
если называются союзниками да вдобавок еще едят русский сибирский
хлеб, то какие тут могут быть разговоры. Становись на работу и выпол-
213
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
няй ее честно и исправно по наряду русской власти. Так должно было
бы быть при нормальном порядке. Так было бы, если бы мы, русские
войска, пришли помогать кому-либо из союзников в их стране. Так и
бывало не один раз, когда русскими боками спасали «союзников». Но
здесь, в Сибири, опять-таки проявились, с одной стороны, наша рус-
ская стародавняя привычка взирать на иностранца снизу вверх, чуть не
с подобострастной улыбкой, а с другой— их обычная самоуверенность
и напыщенное самодовольство, чтобы не сказать более резкого слова.
Почти все иностранцы, взявшие на себя охрану Сибирской же-
лезной дороги, смотрели на это как на величайшее одолжение, как
на благодеяние, которое они делают бедным русским; они исполня-
ли только приказы своего «междусоюзнического комитета», не счи-
тались совершенно с русской властью и железнодорожной админис-
трацией. При этом в оправдание приводилась все та же фарисейская
увертка — «невмешательство в русские внутренние дела».
Сама служба охраны железной дороги неслась так. Начинают уча-
щаться случаи нападения банд на железную дорогу, происходят по-
кушения на отдельных интервентов, охраняющих данный участок.
Тогда они решают действовать; усиливаются караулы, ловят несколь-
ких разбойников, вешают их, отгоняют банды в тайгу и на этом ус-
покаиваются. Когда им предлагалось довести дело до конца, пресле-
довать банду и уничтожить ее с корнем, получался ответ:
— Это не наше дело!
Случалось, что такой способ не давал результатов, нападения на
дорогу и иностранную охрану не прекращались. Тогда интервенты —
особенно чехословаки и польская дивизия — устраивали карательную
экспедицию. На опасном участке сжигались два-три богатых сибирс-
ких села за их будто бы отказ выдать преступников-бандитов.
Это вызывало страшное озлобление мирного, ни в чем не повин-
ного населения, сыновья которого сражались за Русское националь-
ное дело в рядах Белой армии. И естественно, что это озлобление
переносилось, отражалось рикошетом на центральном правительстве
адмирала Колчака, на русских властях. Таково было положение на
железной дороге в то время, когда роль ее выдвигалась на первое
место, вследствие того что новая неудача на фронте начала превра-
щаться в катастрофу.
В самый нужный момент, когда необходимо было дать сверхсиль-
ное напряжение, чтобы в западном направлении подать армиям по-
мощь снабжением и силами, а в обратном направлении — на вос-
ток — вести планомерную и безостановочную работу эвакуации, —
оказалось, что русская власть бессильна использовать свою железную
214
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
дорогу. А вдобавок к этому тыловые органы, загроможденные бюрок-
ратическим бумажным строем и зараженные эсеровской тлей, упор-
но и беззастенчиво, приводя самые ребяческие отговорки и отписки,
тянули время и занимались тем, что копили военное снаряжение в
глубоких тыловых складах.
И армия, проявившая чудеса героизма и предел напряжения сил,
добившаяся блестящей победы, была предана — она не получила ни
пополнений, ни одежды, ни теплых вещей. А между тем наступала
уже суровая сибирская зима.
Вот один из документов; телеграмма командующего Оренбургской
армией: «1 ноября 1919 г. Кокчетав. Могу ли рассчитывать и ког-
да на присылку теплой одежды, винтовок. Нужно на первое время
10 000 комплектов полушубков, валенок, шапок, теплого белья, ру-
кавиц, брюк, особенно последних. Армия голая. Степной край не
имеет дров, даже крыши не дают тепла. Тиф усиливается. Винтовок
нужно на первое время 5000. Началась мобилизация уездов, для них
нужно 7 тысяч теплого и винтовок. Прошу Вашего ответа. № 542.
Генерал-лейтенант Дутов». И таких телеграмм получались десятки.
Эти донесения поступали изо дня в день, начиная с середины авгус-
та. Но на русское горе, они оставались без ответа, без результата. И
добро, если бы не было в тылу запасов, а то ведь в Красноярске,
Томске, Иркутске были полные склады.
Совершалось еще более вопиющее. Когда тыл, его бюрократичес-
кие органы увидели, что дело нешуточное, что на фронте положение
принимает действительно катастрофические размеры, грозящие и их
существованию, то там всколыхнулись и стали спешно собирать по-
полнения, грузить теплую одежду и обувь, направляя эшелон за эше-
лоном в действующую армию. Все это принимало вид нерешитель-
ных, спешных и судорожных мер. Наши части были в непрерыв-
ном движении. Отступление протекало планомерно, с постоянными,
ежедневными боями, чтобы парализовать новые стремления красно-
го командования перерезать в тылу железную дорогу. В то же время
шла напряженная работа по эвакуации раненых и больных, военных
грузов и железнодорожного имущества. Шел непрерывный поток с
запада в восточном направлении; поезда с пополнением и снабжени-
ем, врезаясь вне всякой системы навстречу этому потоку, простаива-
ли неделями на станциях, не могли добраться до фронта или запаз-
дывали и только мешали. Иное было бы две недели назад, когда все
железные дороги были свободны, армия стояла на Тоболе, система
транспорта и этапные линии были хорошо налажены. Естественно,
что настроение в войсках падало все больше и больше.
215
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Вот другой жизненный документ, крик армии — донесение ко-
мандующего конной группой: «За последнее время все указывает на
сильный упадок духа солдат вследствие все уменьшающегося числен-
ного состава частей и отсутствия пополнений. Волнуются и недо-
умевают, почему до сих пор ни один полк не пополнен, когда в
некоторых ротах осталось около десяти человек. Такое положение
создает благодарную почву для всякой пропаганды и агитации, чем
несомненно воспользуется наш противник, хорошо осведомленный
о том, что делается в наших войсках. Красные уже разбрасывают
прокламации, призывающие наших солдат окончить войну, перебив
своих офицеров и выдав красным адмирала Колчака, в свою очередь
обещая перебить своих комиссаров и выдать нашим солдатам Ле-
нина и Троцкого. Подобные прокламации, попадая в руки солдат,
не могут не оказать влияния на менее сознательный элемент... Да-
лее, в связи с наступившей холодной и сырой погодой и необходи-
мостью часто ночевать в лесу под открытым небом развивается не-
довольство солдат отсутствием теплой одежды; солдатами указыва-
ется, что в тылу все одеты, и во все теплое... Мы рискуем потерять
и оставшийся кадр ранее доблестно сражавшихся частей. 25 октяб-
ря 1919 года. Генерал Волков. № 2642».
Ропот среди армии все усиливался. Тяжелое отступление полу-
раздетых частей продолжалось без надежды остановить его, чтобы
дать красным сильный отпор и снова перейти в наступление. Вме-
сте с тем развилась до небывалых пределов и пропаганда в тылу. В
результате всего падала сама вера в успех дела, исчезла надежда на
скорую конечную победу, терялся смысл дальнейших жертв. В та-
кой обстановке тыл начал теперь спешно подавать на фронт попол-
нения. Густыми массами шли маршевые роты, безо всякой систе-
мы, с нарушением самых примитивных требований порядка: так,
зачастую поезда с пополнением простаивали сутками на станциях
или разъездах, не получая ни пищи, ни кипятка для чая; люди вол-
новались, верили самым вздорным слухам, легко поддавались обма-
ну и агитации. Наконец эти голодные и распропагандированные
маршевые роты высаживали и передавали ближайшему строевому
начальнику. Вначале пробовали их вливать в полки, которые таяли
с каждым днем, пробовали и горько раскаивались, ибо произошли
массовые предательства. Только что прибывшее пополнение, полу-
чив приказ идти в наступление, выбегало, подняв вверх винтовки,
обращенные прикладами в небо, передавалось на сторону красных
и открывало огонь по своим. Почти все офицеры в таких полках
гибли...
216
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Пал Петропавловск. Армии неудержимо катились на восток. Омск,
где оставался до сих пор и Верховный Правитель, и все министер-
ства, был уже под угрозой с фронта и с севера, от Тобольска. И не
только под угрозой — Омск был уже обреченным, так как спасти его
могло только чудо; человеческие усилия были не в состоянии этого
сделать в той обстановке, которая создалась к этому времени. Нельзя
выразить той горечи, какая охватила всех нас на фронте, всю армию.
Сделанный ею подвиг, одержанная на Тоболе победа, сознание близ-
кого и окончательного разгрома красных — все пошло прахом... И
не было надежды на новое улучшение, на перемену...
3 ноября меня вызвал в Омск телеграммой адмирал Колчак. Ког-
да на следующий день утром я подъезжал к его особняку, меня обо-
гнал автомобиль главковостока генерала Дитерихса. Адъютант Верхов-
ного Правителя просил подождать в приемной. Большая комната с
длинным столом, покрытым малиновым сукном, с высокими стулья-
ми, расставленными кругом, по-казенному; стол, за которым обык-
новенно происходили заседания совета министров. Два больших ве-
нецианских окна выходили на Иртыш. Могучая, величавая река кати-
ла свои мутные воды, а за ней расстилалась бесконечная Сибирская
равнина. Весной она зеленела и блестела молодыми всходами, обещая
светлое будущее, как бы укрепляя надежду на наше возрождение к
осени. Теперь, когда наступила эта осень, прошли месяцы упорной
кровопролитной борьбы, когда было достигнуто многое и мы подо-
шли почти к полной победе, — все начало рушиться. Какая-то тем-
ная сила сводила на нет великие жертвы, труды и усилия.
Мрачно становилось на душе. Преступным представлялось то, что
сделали с армией, с этими сотнями тысяч лучших русских людей,
беззаветно шедших на смерть, чтобы добиться жизни для своей стра-
ны. Невольно мысль возвращалась к тем минутам, когда в этом же
зале адмирал напутствовал меня в армию последними словами: «Иди-
те на боевое дело, о тыле не беспокойтесь, я сам справлюсь с ним...»
У стены, сзади большого стола, стояла синяя горка, вся уставлен-
ная блюдами, солонками, папками с адресами, подношениями раз-
ных городов, заводов и общественных организаций из местностей,
освобожденных от большевиков. Так знаменательны и полны веры
были надписи на них; какими жалкими и беспомощными, оставлен-
ными выглядели они теперь... Разговор в кабинете Верховного Пра-
вителя становился, видимо, все горячее; временами доносился его
голос, доходящий до крика. Прошло минут сорок. Раздался звонок,
пробежал через залу адъютант и вернулся с докладом, что адмирал
просит меня войти.
217
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Верховный Правитель и генерал Дитерихс сидели за столом, один
против другого, с лицами, выражавшими большие переживания, при-
чем впервые за все время я видел в глазах адмирала такую сильную
усталость, доходившую почти до отчаяния. Поздоровавшись, он по-
просил меня сесть и сделать подробный доклад о состоянии армии,
о причинах неудач, о возможных видах на будущее.
Мой доклад был краткий, основанный на фактических и цифро-
вых данных, отчет того, что сделала армия, что она готова была сде-
лать для Родины и что сделала с армией преступная бездеятельность
тыла. Армия дала высшее напряжение и победу; полуодетая, плохо
снабженная, наша армия гнала красных на сотни верст и, если бы
ее поддержали хоть немного, она рассеяла бы дивизии большевиков,
отбросила бы их за Уральские горы. И тогда путь на Москву был бы
чист, тогда весь народ пришел бы к нам и открыто стал под знамя
адмирала. Большевики и прочая социалистическая нечисть были бы
уничтожены светлым гневом народных масс — с корнем. Но, как
будто нарочно, тыл не присылал ни одного вагона теплой одежды, ни
пополнений, ни офицеров, даже хлеб и фураж доставлялись в армию
нерегулярно, несмотря на большие запасы и обильный урожай, быв-
ший в Сибири в том году.
Полки и батареи тают. Большинство лучших офицеров и солдат
выбито. Армия отступает, как лев, отбиваясь на каждом шагу; ни
одна пушка, ни один пулемет не брошен врагу. Но за что люди гиб-
нут? Что в будущем? Вера в успех при настоящих условиях исчезает.
Предательство, выразившееся в том, что правительство мирволило
социалистам-революционерам, которые развалили тыл, погубило все
дело и свело на нет все, сделанное армией, великий подвиг ее.
— К сожалению, в армии, начиная от стрелка и кончая ее коман-
дующим, нет теперь веры, что настоящее правительство способно
исправить положение. Армия не верит ему...
Меня перебил генерал Дитерихс вопросом:
— Говоря о правительстве, Вы подразумеваете Верховного Прави-
теля и совет министров или разделяете их?
— Армия по-прежнему предана Верховному Правителю, никто не
сомневается, что не он виноват в том, что сделал тыл. Я говорил толь-
ко о совете министров, который и до сих пор имеет в своем составе
социалистов.
— Значит, Вы считаете, что Верховный Правитель должен остать-
ся во главе?
218
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
— Более того, я считаю, что всякая перемена в командном со-
ставе, а тем более в верховном командовании, была бы гибельная
для дела...
Адмирал глубоко вздохнул, тяжело повернулся в кресле и сказал,
обращаясь ко мне, повышенным и дрожащим голосом:
— А Его Превосходительство генерал Дитерихс отказывается быть
главнокомандующим и просил меня уволить его в отпуск.
Я всего ожидал, но не этого. В такую минуту, когда требовалось
напряжение всех и каждого, этот пример дал бы самые плачевные
результаты.
— Что Вы думаете? — спросил меня адмирал Колчак.
— Разрешите говорить откровенно: когда стрелок покидает свой
пост в цепи, его предают военно-полевому суду и расстреливают; то
же самое, если офицер оставит свою роту, батарею или полк. Я счи-
таю, что и главнокомандующий одинаково ответственен и не имеет
права в трудную минуту покинуть свой высокий пост.
Адмирал волновался, видимо, все больше и начал объяснять при-
чины, почему он считал себя обязанным согласиться на просьбу глав-
нокомандующего. Оказалось, что генерал Дитерихс отдал приказ о
выводе в тыл всей первой армии генерала Пепеляева, причем пере-
возка ее по железной дороге уже началась; этим обнажался весь пра-
вый фланг боевого фронта.
— В то время, когда я хочу все усилия бросить на защиту Омска,
я считаю вывод армии Пепеляева безумным делом. Вопрос об уходе
генерала Дитерихса мною уже решен, — закончил адмирал Колчак
разговор, отпустив нас обоих.
Через час я был позван снова. Адмирал задал мне вопрос, кого я
посоветовал бы ему назначить главнокомандующим. Трудно было от-
ветить на это; я доложил мое мнение, что один из наиболее дельных
помощников его был начальник штаба генерал Лебедев, которого и
следовало бы вернуть на место. Верховный Правитель соглашался с
этим, но заявил, что не считает это возможным, что, благодаря инт-
ригам, имя генерала Лебедева очень непопулярно в общественности.
— Да, генерал Лебедев был всегда открытым противником соци-
алистов всех партий, почему им и надо было убрать его. Но это не
причина...
Адмирал Колчак обратился ко мне:
— А Вы согласились бы занять пост главнокомандующего?
Я решительно отказался, ссылаясь на то, что я связан с 3-й ар-
мией, что мне дороги и эта связь, и самое дело, с которым я справ-
ляюсь.
219
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Адмирал настаивал. Вечером он вызвал меня третий раз и заявил,
что не может прийти к другому решению и приказывает мне при-
нять пост главнокомандующего Восточным фронтом. Это он повто-
рил и перед малым советом министров, собранным в тот же вечер в
его доме для обсуждения тогдашнего чрезвычайно трудного и слож-
ного положения. Мне пришлось подчиниться приказу. Нерадостные,
черные были перспективы.
Армия неудержимо катилась на восток. Эвакуация была затруд-
нена до невозможности, так как до самого последнего времени не
было предпринято никаких шагов для вывоза огромнейших военных
складов в Омске, наоборот, до конца октября все прибывали новые
транспорты с различными снабжениями. Надо было собирать и эва-
куировать огромные министерства, спасать раненых, больных и се-
мьи военных.
Вдобавок ко всем трудностям прибавилась еще одна: в 1919—1920 го-
ду зима была исключительно теплая, сравнительно с обычной си-
бирской; в первой половине ноября морозы все время колебались
между двумя-тремя градусами тепла и пятью мороза. По Иртышу
шла шуга (мелкий лед); это лишало возможности не только навести
мосты, но даже устроить паромные переправы. Наши армии надви-
гались к Иртышу и становились перед неразрешимой задачей, как со-
вершить переправу через эту огромную реку. Какой-либо маневр под
Омском был совершенно невозможен. И в то же время армия все
более и более таяла, оставшись одетой по-летнему. А в тылу были
накоплены колоссальные запасы, такие, что их не могла бы исполь-
зовать вдвое большая, чем наша, армия!
На заседании совета министров я повторил мой доклад, обратил
внимание на все эти трудноисправимые минусы, вызвавшие полней-
ший крах осенней операции, и предупредил, что на защиту Омска
рассчитывать нельзя, что, может быть, удастся собрать резерв к вос-
току от Иртыша и там дать красным генеральное сражение.
Спасти общее наше положение было тогда еще возможно; понят-
но, не удержанием Омска, что являлось задачей невыполнимой, да и
не самой важной; все силы надо было направить к двум главнейшим
целям: спасти кадры армии и удержать ими фронт в дефиле примерно
на линии Мариинска; в то же время сильными, действительными ме-
рами, не считаясь ни с чем, надо было очистить тыл и привести его в
порядок. Изгнать преступную бюрократическую бездеятельность и во-
локиту, совершенно искоренить возможность дальнейшего предатель-
ства социалистами; объявить партию эсеров противогосударственной,
врагами народа; наладить жизнь населения в самых простейших и не-
220
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
------------------------2______________________;
обходимейших ее формах и обратить усилия всех и всего для боевого
фронта. Работать зиму не покладая рук, и тогда к весне можно было
рассчитывать на новое успешное наступление, особенно когда населе-
ние Западной и Средней Сибири узнало бы на своих спинах всю пре-
лесть большевизма.
Вот такой была общая программа, которая стояла передо мной и
которая была набросана перед советом министров; это был един-
ственный шанс на успех. При этом выдвигалось необходимым уста-
новление фактически военного управления вплоть до Тихого океана,
выявление нового лозунга — движение для возрождения России по
ее историческому пути с принятием правого курса политики внутри
страны, а вместе с тем и направление внешней политики только в
интересах дела возрождения России, вплоть до заключения, если по-
надобится, секретных договоров со странами, действительно дружес-
ки действующими по отношению к нашему Отечеству.
С другой стороны, настоятельно необходимо было отказаться раз
навсегда от угодничества перед теми иностранцами, которые вели в
Сибири политику «бельэтажа интернационала», оказывали поддерж-
ку эсерам, заставляли наше правительство плясать под их дудку, вре-
дили национальному воскресению России.
Тяжелый был момент, но выход виделся, хотя и загроможденный
гигантскими препятствиями, осложненный сверхчеловеческими труд-
ностями, но все же выход прямой, вытекающий из сил и средств, ко-
торыми мы располагали. Только это одно, лишь сознание долга идти и
вести к этому выходу заставили меня принять обязанность главноко-
мандующего и взвалить себе на плечи огромную, сверхсильную ношу.
В тот же день, когда я приехал в Омск, а генерал Дитерихс уезжал
отдельным поездом во Владивосток, мне ясно представилось, как в слу-
чае не только неудачи, а временных неуспехов будут со Всех сторон
выдвигаться все новые и новые препятствия и врагами будут пуще-
ны в ход все средства. Особенно ввиду того, что проведение основного
плана в его целом возможно было лишь при твердом, систематическом
курсе, при суровых, а подчас и жестоких мерах. Как же иначе было
бороться и желать победить еврейскую беспощадную диктатуру над
русским народом, правящую под фирмой «большевиков-коммунистов».
Адмирал Колчак просил сделать все возможное, чтобы попытаться
спасти Омск, и сейчас же отдал приказ о возвращении 1-й Сибирской
армии на фронт. Когда на другой день по прибытии в эту сибирскую
столицу я приехал вечером в особняк Верховного Правителя для обсуж-
дения плана действий, в кабинете адмирала я застал командующего
1-й армией генерала Пепеляева. В первый раз я видел этого печально-
221
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
го героя контрреволюции. Широкий в плечах, выше среднего роста,
с круглым, простым лицом, упрямыми, серыми глазами, смотревши-
ми без особо яркой мысли из-под низкого лба; коротко стриженные
волосы, грубый, низкий, сдавленный голос и умышленно неряшливая
одежда — вот облик этого офицера, который был природой предназ-
начен командовать батальоном, в лучшем случае полком, но которого
каприз судьбы и опека социалистов выдвинули на одно из первых мест.
Адмирал встретил меня словами:
— Вот генерал Пепеляев убеждает не останавливать его армию,
дать ей возможность сосредоточиться по железной дороге в тылу.
Я отвечал, что это невозможно, так как железная дорога нужна
для эвакуации, а армия генерала Пепеляева необходима для опера-
ций на фронте. Генерал получит приказ и инструкции сегодня же
вечером в моем штабе. Пепеляев поднялся во весь рост, посмотрел в
упор из-под нависшего сморщенного складками лба на адмирала.
— Вы мне верите, Ваше Высокопревосходительство? — спросил он
каким-то надломленным голосом.
—- Верю, но в чем же дело?
Пепеляев тогда перекрестился на стоявший в углу образ, резко и
отрывисто ударяя себя в грудь и плечи.
— Так вот Вам крестное знамение, что это невозможно, — если
мои войска остановить теперь, то они взбунтуются.
Около двух часов шел спор. Пепеляев пускал все способы не до-
водов и убеждения, а прямо устрашения. В конце концов адмирал
махнул рукой и согласился не останавливать армии Пепеляева, а на-
правил ее в районы, указанные еще генералом Дитерихсом, то есть в
города Томск, Новониколаевск и на восток до Иркутска. Этим ре-
шением выводилось из строя не менее четверти бойцов, правый фланг
обнажался и на две остальные армии возлагалась задача непосильная.
Я доложил Верховному Правителю, что не могу при таком отно-
шении к приказу оставаться главнокомандующим, и снова настаивал
на возвращении меня в 3-ю армию. Адмирал, усталый и подавлен-
ный тем страшным бременем, которое он нес уже целый год, начал
уговаривать меня и просил остаться, чтобы вместе выполнить общи-
ми усилиями главный план зимней работы.
Целый ряд сумбурных дней, полных неизвестности, полных рабо-
ты среди каких-то диких невозможностей. Армия каждый день при-
ближалась верст на 15—20. Опасность росла, а эвакуация затруднялась
все сильнее. А тут надо было отправлять все иностранные, союзничес-
кие миссии, хотя бы главнейшие аппараты министерств. Иртыш не
становился, продолжая ледоход. Предстояло, видимо, повернуть ар-
222
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
мию, не доходя до Иртыша, на юг с целью отвести ее затем в Алтайс-
кий район. Я сделал приготовления, чтобы ехать в армию и быть при
ней. Адмирал колебался, то решая ехать со мной, то склоняясь на по-
ездку в Иркутск, куда переезжали совет министров и главнейшие ап-
параты управления. Кроме того, все время стоял трудный вопрос с зо-
лотым запасом, которого было 28 вагонов полной нагрузки, то есть
28 тысяч пудов.
Наконец, 10 ноября хватил мороз. Иртыш стал. Лед крепнул. Пе-
реправа для войск была обеспечена. Было решено закончить спешно
эвакуацию, уничтожить все военные запасы в Омске и отводить армии
на восток; собрать резервы на линии города Татарска или если не успе-
ем, то на линии Томск—Новониколаевск, чтобы там дать сражение все-
ми силами, включая и армию генерала Пепеляева. Войска наши не раз-
лагались, нет, они только безумно устали, изверились и ослабли. Поэтому
отход их на восток делался все быстрее, почти безостановочным.
Пять литерных поездов, составлявших личный штаб Верховного
Правителя (один из них был с золотым запасом), выехали из Омска
13 ноября; я дождался приезда командующих армиями генералов Кап-
пеля и Войцеховского и 14 ноября, после совещания с ними, выехал из
Омска с моим штабом. А 15 ноября утром красные с севера обошли
бывшую столицу Сибирского правительства, и наши войска принуж-
дены были оставить линию реки Иртыша. Омск пал...
На десятки верст слышались оглушительные взрывы, которыми
уничтожали многотысячные омские запасы снарядов, патронов и по-
роха. Красные получили огромную добычу и заняли столицу. Пере-
хваченные их радио торжествовали полную победу. Но это было не
так. Перед нами лежал ряд задач, которые нужно было выполнить, и
тогда положение было бы спасено. Борьба за Россию была бы дове-
дена до конца, до нашей победы.
Д. Филатьев81
КАТАСТРОФА БЕЛОГО ДВИЖЕНИЯ В СИБИРИ82
Образование Директории
По инициативе Самарского, Екатеринбургского и Сибирского пра-
вительств были устроены два совещания: 23 августа — в Челябинске
и 23 сентября — в Уфе. После бесконечных дебатов о приоритете на-
конец согласились на учреждении единой власти в лице пятичлен-
223
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ной Директории, и местом ее пребывания был выбран Омск, как от-
стоящий далеко от фронта. Директорами были избраны Авксентьев,
Астров, находившийся в это время при Добровольческой армии, Во-
логодский, Чайковский, бывший в ту пору в Париже, и генерал Бол-
дырев, он же Верховный главнокомандующий. На случай убыли или
отсутствия были избраны заместители: Авксентьеву — Аргунов, Аст-
рову — Виноградов, Вологодскому — Сапожников, Чайковскому —
Зензинов и генералу Болдыреву — генерал М.В. Алексеев, возглави-
тель Добровольческой армии.
Нельзя не подивиться составу Директории, избранному для управ-
ления государством в минуту тягчайших испытаний. Как на подбор,
директорами были выбраны лица, имена которых ничего не говори-
ли не только России, но даже и Сибири и которые решительно ни-
чем себя не проявили ни на государственном, ни на общественном
поприще, за исключением Астрова да отчасти Авксентьева, ставшего
известным после того, как он входил в состав министерства Керенс-
кого. Избрание Астрова и Чайковского было простым лицемерием,
так как ясно, что прибыть в Сибирь они могли не раньше как через
несколько месяцев. Назначение же генерала Алексеева заместителем
Болдырева было явной бестактностью со стороны самого Болдыре-
ва: по их взаимному удельному весу естественно было бы избрать
Алексеева директором, а Болдырева его временным заместителем; как
Верховный главнокомандующий, генерал Алексеев мог свободно ос-
таваться при Добровольческой армии, если бы не захотел ехать в
Сибирь и оттуда объединять военные действия, что для Болдырева из
Сибири было неосуществимо. Если бы Директория не избиралась
исключительно по признаку партийности, то, несомненно, в состав
ее должен был бы войти генерал Хорват, как знаток Дальнего Восто-
ка и как человек, пользовавшийся там большой популярностью.
Избранная Директория была признана Уфимским совещанием как
«единственный носитель верховной власти на всем пространстве Го-
сударства Российского» до созыва Учредительного собрания. Предста-
вители англичан в Сибири, Ольстен и Нокс, французов — Пишон и
Буржуа, и чехов — Павлу приветствовали создание Директории, ко-
торая, кстати сказать, избиралась под сильным давлением чехов, гро-
зивших уйти с фронта, если соглашение не состоится.
Кроме Астрова, к тому же отказавшегося от избрания, Вологодс-
кого, Болдырева и Алексеева, все директора и заместители были со-
циалистами и получили от партии особые инструкции, которые обя-
заны были исполнять, хотя бы они шли вразрез с государственными
интересами. На этом-то Директория вскоре и споткнулась.
224
ь БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Деникин отказался признать Директорию всероссийскою властью
«как ответственную и направляемую Учредительным собранием пер-
вого созыва, возникшим в дни народного помешательства и не поль-
зующимся ни малейшим авторитетом». Генерал Алексеев прислал Ди-
ректории «искреннее поздравление», но на избрание его заместителем
Болдырева никак не реагировал.
Хорош или плох был выбор Директории и самое ее установление,
важно то, что на этот раз в России наряду с большевистской властью
появилась другая, антибольшевистская, стремившаяся к свержению
первой, и притом не самочинная, не рожденная путем военного на-
силия, а все же кем-то выбранная, не встретившая протеста со сто-
роны населения. Особенно ценным для новой власти являлось при-
знание ее за таковую уральскими, оренбургскими и забайкальскими
казаками, заподозривать которых в легкомысленности или неискрен-
ности оснований не было. Это подводило под Директорию своего
рода фундамент, которого никогда не имела Добровольческая армия
в ее претензиях на всероссийскую власть. Несомненно, генерал Де-
никин был не прав, отказавшись признать Директорию, как не прав
он был впоследствии в промедлении признания власти адмирала Кол-
чака. Чистота знамен и лозунгов добровольцев не могла пострадать
от подчинения Директории, хотя бы она и была «ответственна и на-
правляема» Учредительным собранием, чего в действительности и не
оказалось, ибо дело заключалось не в «средствах», а в «цели». Если
Директория ставила себе целью свержение большевиков, то всем,
жаждущим того же, надо было идти вместе с нею, доколе она от
поставленной цели не уклонялась. Какой толк вышел из того, что
когда-то граф Шамбор не пожелал уступить в вопросе о трехцветном
знамени. Если он считал, что его воцарение нужно Франции, а не ему
лично, то он обязан был уступить и отказаться от белых лилий. Наша
общая цель была свергнуть большевиков и потом уже разбираться
в вопросах управления, поэтому не следовало ни отворачиваться от
Скоропадского, ни заниматься местничеством с Красновым, ни от-
крещиваться от Директории или впоследствии медлить с признани-
ем власти адмирала Колчака. Положение Деникина оказалось бы не
из уютных, если бы Директория была признана как всероссийская
власть иностранными правительствами. С его стороны было бы даль-
новиднее и государственнее самому ходатайствовать перед союзни-
ками о признании в первом случае Директории, во втором случае
Колчака как верховной власти. Ведь такое признание придавало бы
устойчивость ему самому, как агенту этой власти, и выводило бы Доб-
ровольческую армию из положения партизанства.
15 - 2324
225
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Первые шаги Директории
Как только состоялось избрание и Директория собралась в Омске,
она объявила себя всероссийским правительством и оповестила об этом
все русские посольства и иностранные правительства, уверенная, что
последние ее немедленно признают. Хотя признания и не последова-
ло, но все же союзники отнеслись к Директории сочувственно, аккре-
дитовали при ней своих «высоких комиссаров» и обещали поддержку
в борьбе с большевиками, сделав лишь оговорку, что делают это в це-
лях скорейшего продвижения чехов в Европу. Несомненно, такая ого-
ворка была лишь формальностью, и скрытая цель союзников заключа-
лась в их желании восстановить русский фронт против Германии при
помощи Директории. Ведь никто тогда не думал, что через два месяца
Германия капитулирует и Россия потеряет для союзников всякий ин-
терес, кроме выжимания из нее процентов по долгам.
Окончив организационный период, Директория назначила новых
министров, в числе коих военным министром был сделан адмирал Кол-
чак. Работа в министерствах не клеилась, чему не надо удивляться, так
как у власти — люди, даже и близко к какому-либо управлению не
подходившие. В омских министерствах министерского было не боль-
ше, чем в любой уездной управе. Управлению приходилось учиться с
азов. Возможно, что постепенно дело наладилось бы, если бы не партий-
ные инструкции, связывавшие директоров. Адмирал Колчак открыто
заявлял, что с социалистами работать невозможно; торгово-промыш-
ленные крути Директории, из-за ее социалистического состава, не до-
веряли; офицеры волновались, так как Чернов уже приступил к разо-
ружению и русских, и чешских войск, объявил офицеров реакционе-
рами, протестовал против погон и чинопочитания. За два месяца своего
существования Директория ни в ком не нашла ни доверия, ни сочув-
ствия; она отцветала, не успев расцвести. В Омске зрело брожение в
казачьих и офицерских кругах. Нужен был только толчок для взрыва. Он,
к сожалению, скоро нашелся, и взрыв произошел. Я потому говорю «к
сожалению», что выгоднее было бы дать Директории умереть естествен-
ной смертью, тогда не было бы последовавшей за переворотом смуты.
Переворот 18 ноября 1918 года
Пустячный случай ускорил ход событий. 16 ноября, по случаю
приезда в Омск французского генерала Жанена, был устроен в обще-
ственном собрании банкет, на котором подвыпившие офицеры по-
226
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
требовали и настояли на исполнении народного гимна после испол-
нения Марсельезы. Лидерам партии социалистов-революционеров не
понравилась эта, как они называли, «монархическая молитва» (при-
нято считать, что требование исполнения гимна после 3 марта 1917 го-
да есть признак махровой реакционности; забывают при этом, что в
этих случаях гимн, не заключая в себе никакого словесного содержа-
ния, сохраняет за собой духовное значение, как напоминающее о
днях славы и величия России и как противовес Интернационалу или
хотя бы Марсельезе, которую с первых дней нашей революции нача-
ли исполнять вместо народного гимна), и они предложили адмиралу
Колчаку арестовать казачьих офицеров Красильникова, Катанаева и
Волкова. Дело было, разумеется, не в гимне, за который было бы
нелепо арестовывать, а в том, что правительству было известно, что
против него имеется заговор, во главе которого находились три упо-
мянутых офицера. Красильников и Волков, вместо того чтобы быть
арестованными, предпочли сами арестовать двух директоров — Авк-
сентьева и Зензинова — и управляющего делами Роговского и запер-
ли их на ночь в одну из казарм. За арестованных никто не вступился,
и междоусобной брани не произошло.
18 ноября утром собрался совет министров под председательством
директора Вологодского, который оставался на свободе, чтобы обсу-
дить создавшееся положение и что делать дальше. Восстанавливать
популярность директоров, да еще после того, как они отсидели ночь
в казармах, было просто неумно. Избирать новую Директорию —
значило бы начинать сказку сначала. Поэтому без прений было при-
нято решение, которое давно уже назрело: «В трудные минуты жиз-
ни государства власть должна быть сосредоточена в одних руках».
Оставалось установить, кому ее вручить. Начальник штаба армии ге-
нерал Розанов назвал генерала Болдырева. Его поддержал адмирал
Колчак, указавший, что диктатором может быть только лицо, опира-
ющееся на армию и пользующееся ее доверием. Сам адмирал был
горячий сторонник установления единоличной всероссийской власти.
С этой мыслью он носился еще до избрания Директории и предла-
гал ее на обсуждение некоторым лицам во Владивостоке, выдвигая
как кандидата генерала Хорвата. Непонятно, почему он не вспомнил
об этой кандидатуре, когда в Омске вопрос был поставлен реально.
Но кандидатура генерала Болдырева не только не встретила сочув-
ствия, но даже не обсуждалась. У стругов, министр путей сообщения,
написал на бумажке, но не предложил на обсуждение генерала Хор-
вата. Кто-то предложил Колчаку самому принять власть, но он от
этого решительно отказался. Тогда его попросили на время удалить-
227
15*
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ся, чтобы не стеснять обсуждение кандидатур. Без него быстро при-
шли к решению, что именно Колчаку надлежит принять на себя всю
полноту власти со званием Верховного Правителя. Теперь, много лет
спустя и зная все перипетии событий, нетрудно догадаться, что со-
вет министров поступил бы благоразумнее, если бы предложил титул
Верховного Правителя Деникину, а его заместителем в Сибири из-
брал бы Колчака или Болдырева. Это было бы логично, подняло бы
престиж Деникина перед союзными правительствами и создало бы
действительное объединение в опытных руках военных операций на
европейском и азиатском фронтах. Не рождался бы тогда и вопрос
об участии Колчака в свержении Директории и не могло бы быть со-
противления власти избранного правителя со стороны Семенова и
других, оказавших вначале неповиновение адмиралу Колчаку. А по-
ехал бы Деникин в Сибирь или нет, большого значения быть не мог-
ло, особенно если бы во главе сибирских войск остался бы генерал
Болдырев.
Сверх того, нельзя не заметить, что совет министров слишком про-
сто подошел к вопросу замены Директории единоличной властью Кол-
чака и не обратил никакого внимания на юридическую и государст-
венно-правовую сторону вопроса. Получался явный нонсенс: не совет
министров избирал Директорию, а Директория назначила министров,
образовавших совет, почему последний, хотя бы и в период революции,
не должен был считать себя правомочным замещать Директорию. Ему
надо было придумать какую-то более приличную и хотя бы по види-
мости более легальную форму перестроения власти, чтобы это не но-
сило характера переворота. Во всяком случае, было бы благоразумным
до окончательного решения вопроса вызвать в Омск на совещание ге-
нерала Болдырева, как одного из директоров, в руках которого в то же
время находилась армия. Закинься Болдырев (так в тексте. — Примеч.
ред.), и положение совета министров и его избранника Колчака ока-
залось бы трагическим. Но так или иначе, был избран Колчак, и его из-
брание оказалось чревато последствиями.
Итак, 18 ноября в Омске, хотя в малоудачной процессуальной
форме, свершилось то, что по логике государственного разума долж-
но было совершиться в Петрограде после отречения Великого Князя
Михаила Александровича. Будь Государственной думой избран тогда
же Верховный Правитель как несменяемый до Учредительного собра-
ния носитель власти, Россия не скатилась бы в пропасть. Кто бы он
ни был, вернее всего Родзянко, он не пошел бы на соглашение с
Совдепом, как пошла коллегия с князем Львовым во главе. Он не
остановился бы перед решительными мерами для борьбы с разрухой,
228
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
не распустил бы всю губернскую и уездную администрацию, а глав-
ное, он не отдал бы армию на растерзание всякого рода реформато-
рам, после опытов которых от армии остались рожки да ножки.
Дата 18 ноября явилась счастливым историческим совпадением: 18-
го же ноября 1799 года, по революционному календарю 18 брюмера,
Наполеон сверг совет пятисот и с этого дня начал править Францией
единолично. Но в Сибири переворот не прошел так гладко, как когда-
то во Франции. Адмирала Колчака ждали крупные неприятности. Пер-
выми заявили протест чехи, найдя, что переворот нарушает права де-
мократии и условия Уфимского соглашения. Этот чисто дипломатиче-
ский протест иностранцев, не имевших никакого права вмешиваться
в наши внутренние дела, был прежде всего оскорбителен для нашего
национального самосознания, и тем более, что пилюлю пришлось про-
глотить молча. Угроза чехов покинуть фронт практического значения
не имела, так как они его и без того покинули, перейдя на положение
«уставших» или, как там называли, «вспотевших». Практическое зна-
чение их протеста сказалось бы в другом.
Еще 22 октября ЦК партии эсеров обратился со своего рода ма-
нифестом ко всем партийным организациям, в котором указывал на
слабую сопротивляемость Сибирского правительства проискам реак-
ционеров и приглашал партию сомкнуть ряды и приступить к мо-
билизации и военному обучению всех сил партии, «чтобы в любой
момент быть готовыми выдержать удары контрреволюционных орга-
низаторов гражданской войны в тылу противо-болыпевистского фрон-
та». Пелась та же песня, что в 17-м году неизбежно тянул Керенс-
кий, ставя чистоту партийной программы выше интересов государст-
ва. Ясно, как забили в набат эсеры, когда 19 ноября в Екатеринбург,
где пребывал Комуч, пришло известие о событиях в Омске. Съезд чле-
нов Учредительного собрания единогласно признал «полную невоз-
можность признания закономерности происшедшего и необходимость
борьбы против Омского правительственного акта всеми средствами».
Намечены были мобилизация рабочих Екатеринбурга и обеспечение
дружественного содействия со стороны чехов.
Антигосударственная партия и такой же Комуч, только месяц тому
назад укорявшие кого-то в намерении открыть борьбу в тылу фрон-
та, теперь с легким сердцем готовы были начать гражданскую войну
с тылом во имя торжества партийных догм, а если ее не открыли, то
только потому, что за ними никакой силы не оказалось и надежда
на какую-то мобилизацию «всех сил» не оправдалась, как не осуще-
ствилось желание втравить в борьбу с Омском чехов. КолЧак прика-
зал по телеграфу арестовать всех членов Комуча с квалифицирован-
229
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ным негодяем из эсеров Черновым во главе. Это было исполнено, и
14 арестованных под конвоем были оправлены в штаб 25-й дивизии.
Вот тут-то и пригодились чехи: комендант Влага с отрядом солдат
нагнал арестованных и отбил у конвоя. В дальнейшем, по сношению
с Омском, решено было членов Комуча отправить в Тюмень и Шад-
ринск, но при помощи чехов же им удалось бежать в Уфу. Протест
и бумажное восстание Комуча были ликвидированы, но ненадолго:
скоро Омскому правительству пришлось иметь дело с целым рядом
восстаний, организованных эсерами.
Атаман Семенов
Ни чехи, ни эсеры не создали Колчаку, непосредственно после его
вступления во власть, действительных затруднений. Они пришли с во-
стока от атамана Забайкальского войска Семенова. Кто такой Семе-
нов — известно всем. Во время войны — подъесаул Нерчинского ка-
зачьего полка, которым командовал покойный Врангель. После войны
партизан на станции Маньчжурия, базировавшийся в Харбине и по-
лучавший денежные средства от генерала Хорвата и там же сошед-
шийся близко, неизвестно на какой почве, с японским командовани-
ем. Человек совершенно беспринципный, не брезговавший никакими
средствами, до грабежей и убийств включительно. Когда Колчак со-
стоял в Харбине в организации генерала Хорвата, у него вышло рез-
кое столкновение с Семеновым, который приказал одному из сво-
их подручных арестовать какого-то из колчаковских офицеров и от-
править его в Маньчжурию на расстрел. Вовремя предупрежденный,
Колчак сам арестовал арестователя. Это создало конфликт, который
Колчак быстро забыл, но не забыл Семенов и через нескорое время
отказался от объединения действий против большевиков и от помо-
щи деньгами и оружием, предложенной Колчаком. К несчастью, там
же, в Харбине, у Колчака вышли неприятности с японским генера-
лом, когда Колчак просил его продать нам оружие, а японец осведо-
мился таинственным голосом, «какую компенсацию может дать Рос-
сия за помощь». Колчак вспылил и наговорил дерзостей. Этот эпизод
тоже не остался без последствий в будущем, особенно когда, вслед-
ствие полного неумения вести дела со стороны министра иностран-
ных дел Сукина83, отношения с японцами вконец испортились.
Когда Семенова уведомили о перевороте в Омске, он телеграфно
уведомил, что отказывается признать Колчака Верховным Правителем,
и выставил своего кандидата — атамана оренбургских казаков Дуто-
230
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ва. Одновременно Семенов прервал телеграфную связь Омска с вос-
током и стал задерживать грузы, идущие в Омск. Можно себе пред-
ставить душевное состояние адмирала и его министров. Будь Колчак
более уравновешенного характера, он попробовал бы уладить дело
мирным путем. Ведь как-никак, а Семенов, хотя и действовавший как
Иуда Искариотский, формально был, так сказать, в своем праве при-
знать или не признать выбор омского совета министров. Когда-то он
добровольно подчинился Директории, избранной совещанием 19 пра-
вительств; это не означало, что он брал на себя обязательство беспре-
кословно соглашаться на все, что последует за возможным уходом
Директории от власти, и решение совета министров не могло почи-
таться для него обязательным и возглавление Колчаком не только
Сибири, но и всей России бесспорным. Колчак поторопился и решил
привести Семенова к покорности силою. Был выслан в Забайкалье
отряд под начальством генерала Волкова (тот самый, что арестовы-
вал Директорию и был произведен Колчаком в генералы), которому,
однако, не пришлось приступить к покорению Семенова, так как
японцы, имевшие в Забайкалье дивизию, объявили, что они не до-
пустят боевых действий. Положение осложнилось, а престижу Вер-
ховного Правителя был нанесен жестокий удар; все равно пришлось
приступить к переговорам. Телеграфное вмешательство Дутова, на-
помнившего Семенову об ответственности перед Родиной, спасло по-
ложение: Семенов подчинился, а Колчак отменил свой приказ об отре-
шении Семенова от должности. То был первый урок для носителя
власти не наследственной, но в будущем он не послужил к умирот-
ворению характера адмирала и не предостерег его от слишком по-
спешных решений.
На этот раз, хотя и не без морального ущерба для власти, с про-
тестами и сопротивлениями было покончено. Колчак мог свободно
приступить к принятой им на себя задаче по свержению большеви-
ков и умиротворению России.
Первый период правления адмирала Колчака
Приняв назначение, адмирал в тот же день отдал следующий при-
каз: «Приняв крест этой власти в исключительно трудных условиях
Гражданской войны и полного расстройства государственных дел и
жизни, объявляю, что я не пойду ни по пути реакции, ни по гибель-
ному пути партийности. Главной целью я ставлю создание боеспособ-
ной армии, победу над большевиками и установление законности и
231
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
порядка». Приказ этот определял совершенно ясно, точно и полно
условия, при которых власть переходила от безвольной, безличной и
многоголовой Директории в единоличные руки Диктатора.
Адмирал Колчак отлично сознавал предстоящие ему трудности, по-
чему и говорил, что он принял на себя крест этой власти; он знал,
что ему предстояло идти именно крестным путем, но, конечно, не
предугадывал, к какой Голгофе он его приведет. Мы видели, как
нетрудно было адмиралу Колчаку сделаться диктатором, а сейчас я
постараюсь показать, как трудно было эту диктатуру осуществить в
пределах им самим поставленных целей, то есть создания боеспособ-
ной армии, победы над большевиками и установления законности и
порядка. Задачи колоссального масштаба для страны, которая уже
почти два года жила в атмосфере бесправия и хаоса, и при наличии
в населении вооруженной силы (в виде ушедших с фронта солдат),
не опасной для внешнего врага, но страшной для внутреннего поряд-
ка государства. Ведь прежде всего разруха государства создалась на
почве развала и разнузданности армии.
По существу дела и в переводе на житейский язык содержания
приведенного выше приказа адмирала ему и его правительству пред-
стояло: восстановить внутренний порядок на территории Сибири и
Дальнего Востока, восстановить торговую жизнь и финансовое обра-
щение, восстановить разрушенный аппарат юстиции, установить вза-
имоотношения с нашими бывшими союзниками и убедить их при-
знать как всероссийскую власть Сибирского правительства, а сверх
того и прежде всего создать вновь армию, победить с нею оконча-
тельно большевиков и тем самым восстановить великодержавную
Россию. Мы не знаем и за преждевременной смертью Колчака ни-
когда не узнаем, как рисовалось ему выполнение всех этих задач и
приходило ли ему в голову, что одновременное разрешение их труд-
ноосуществимо. По-видимому, нет, и он пошел по тому же пути, что
и Директория, то есть не упростил аппарат управления и не прибег
к помощи самого населения для того, чтобы узнать точно его нуж-
ды, желания, возможность их осуществления и сохранения тех спо-
собов самоуправления, которое крестьяне установили у себя за отсут-
ствием суда и полиции, у Колчака все ставилось на великодержавный
манер, не сообразуясь со средствами и возможностями, почему до
населения результаты управления в их положительном значении и не
доходили, а отрицательные, как реквизиции, мобилизации, налоги,
чувствовались очень сильно. Персонально сохранились почти все ми-
нистры Директории; только военным, вместо самого адмирала, был
назначен генерал Степанов, да по личной инициативе Колчака учреж-
232
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
дена должность морского министра, на которую был назначен адми-
рал Смирнов. Полученные Колчаком по наследству от Директории
министры в полной мере оправдали первую часть пословицы, что
не место красит человека. Да и вообще учреждение министерств в
Сибири можно объяснить лишь нашей болезненной склонностью к
громким званиям. Кроме Добровольческой армии, ни одно правитель-
ство не удержалось от того, чтобы иметь своих министров. Часто не
было ни подданных, ни своей территории, а министры были налицо
всегда, как то было, например, в Северо-Западной армии или у гене-
рала Хорвата. В Сибири такие министерства, как юстиции, земледе-
лия, просвещения, являлись чистейшей бутафорией. О каком просве-
щении можно было говорить в одной только области государства,
наименее просвещенной и уже два года живущей в хаосе революции,
или о министерстве юстиции, когда судебный следователь не смел без
конвоя отъехать на десять верст от линии железной дороги.
Из гражданских министерств лишь одно министерство — мини-
стерство путей сообщения — должно быть выделено особо, так как
его работа было нужна ежедневно, ежечасно, чтобы Сибирь не ока-
залась отрезанной от Востока. Оно действительно работало по-насто-
ящему и без перебоев, потому что во главе его находился опытный
инженер путей сообщения, У стругов, из настоящего петербургского
министерства, и помощники его были специалисты своего дела, а не
случайные люди со стороны. К сожалению, таковых не оказалось в
важнейших отраслях управления: министерствах внутренних дел,
финансов и иностранных дел. Здесь управление попало в руки, так
сказать, «любителей», которые приняли на себя высокие звания, но
не несли в себе никаких знаний и своими неумелыми действиями
усугубили трудность положения Верховного Правителя, у которого
и у самого не было никакого опыта по административному управле-
нию. Особенно много вреда принес министр иностранных дел Сукин,
28-летний молодой человек, «американский мальчик», как его назы-
вали. Он окончательно поссорил адмирала с японцами, не сумел ос-
лабить враждебность чехов, не сумел внушить доверия к Сибирскому
правительству со стороны французов и американцев, а если не пос-
сорил и с англичанами, то только потому, что представитель Англии,
полковник Нокс, просто не считался с нашим министерством инос-
транных дел.
Надо, впрочем, по справедливости сказать, что и сам адмирал Кол-
чак, мало эластичный и слишком твердо державшийся идеи вели-
кодержавности России, в сношениях с иностранцами шел неизмен-
но по линии наибольшего сопротивления. В результате столь необ-
233
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ходимое Сибирскому правительству признание его всероссийской вла-
стью не последовало, что лишило Россию возможности участвовать в
заключении Версальского договора и не позволило заключить налажи-
вавшийся американский заем. Но чтобы не обманываться иллюзия-
ми, надо прямо признать, что ни то ни другое, то есть признание и
заем, не изменили бы конечного результата сибирской Белой борь-
бы. Не в иностранцах, а в нас самих лежали причины неуспеха. Так
же точно можно лишь теоретически рассуждать о недостатках и даже
иногда преступности в деятельности министерства внутренних дел и
финансов. Не от работы этих министерств зависел конечный исход
борьбы, даже если бы во главе их стояли такие великаны мысли, как
Столыпин и Витте. Центр тяжести, несомненно, находился в облас-
ти ведения военных операций. Победа на фронте, занятие Москвы и
изгнание из Кремля красной нечисти разрешили бы сразу все вопро-
сы и, естественно, аннулировали бы само существование сибирских
министров, ибо в Москве им делать было бы нечего.
Военные операции
В силу естественного и неизмеримого преимущественного значе-
ния военных операций в деле сибирской борьбы с большевиками они
заслуживают исключительного к себе внимания, хотя ни по своему
масштабу, ни способу их выполнения они не имеют ни малейшего
военно-научного значения, если не считать отрицательного в смысле
ведения Гражданской войны.
Но во-первых, от них, и только от них, зависел исход всего дела,
и во-вторых, эти операции приобретают сугубый интерес, если по-
ставить себе вопрос — могла ли быть выиграна нами военная борьба
при тех же самых условиях, что застал Колчак 18 ноября 1918 года,
или же наше дело все равно было обречено на гибель, как бы тая в
себе предрешенность или предопределенную порочность.
Ответить на эти вопросы с полной определенностью, разумеется,
невозможно, ибо военная наука не принадлежит к разряду наук точ-
ных, как, например, химия или астрономия, не ошибающиеся в своих
выводах. Однако и военная наука имеет свои законы, выработанные по
образцам, завещанным нам Александром Македонским, Ганнибалом и
Юлием Цезарем и закрепленным гением Наполеона. На основании
выводов военной науки можно с достаточной определенностью иметь
суждение о предстоящих военных операциях, то есть предугадывать
результат антефактум. Тем легче производить анализ действий постфак-
234
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
тум и в нашем случае решать, как велики были шансы на победу ад-
мирала Колчака над Красной армией и что именно привело к проиг-
рышу нами сибирской борьбы.
Не останавливаясь на мелких подробностях, я лишь в очень круп-
ных чертах рассмотрю те основные элементы, которые обусловлива-
ют собою победы или поражения. Таковых три: 1) численность и
материальное и духовное состояние противных армий; 2) качествен-
ность командного состава, то есть подготовленность начальников ве-
сти боевые операции при современных условиях, иными словами,
управление войсками; 3) стратегические планы сторон, то есть соот-
ветственность намерений всей обстановке данной минуты — то, что
на военном языке называется соответственность условиям места, вре-
мени и ожидаемой воли противника, поскольку она поддается учету.
Из этих трех элементов слагается любая боевая операция от парти-
занского набега до большой мировой войны.
Формирование Сибирской армии
Что же представляла из себя Сибирская армия, с которой адми-
рал Колчак начал поход против большевиков? История ее создания
такова. Как все мы помним, большевики еще в ноябре 1917 года
начисто упразднили бывшую царскую армию, расформировав все без
исключения действующие и запасные части. Для внутренней службы,
да и то лишь в столицах, они имели латышские и китайские части,
матросские отряды и так называемую Красную гвардию, составлен-
ную из всякого отребья и вскоре упраздненную. Провинция, а в том
числе и Сибирь, оставались совсем без войск. От этого так легко и
проходило повсюду на Волге и в Сибири свержение советской власти
ничтожными по численности партизанскими отрядами.
Когда после переворота 7 июля 1918 года в Омске образовалось
Сибирское правительство, оно в первую голову должно было озабо-
титься созданием собственной вооруженной силы, чтобы, как тогда
было объявлено, «отстаивать независимость демократической Сиби-
ри». Создателем Сибирской армии того периода явился некто Гри-
шин-Алмазов84, по одним сведениям, полковник, по другим — под-
полковник, а по третьим — штабс-капитан мортирной батареи. Ос-
талось невыясненным, откуда и как попал он в военные министры
Сибирского правительства; двойную фамилию и генеральский чин он
присвоил себе сам в революционном порядке. Во всяком случае, энер-
гию и организаторские способности он выявил недюжинные и ока-
235
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
зался вполне на своем месте. Гришин-Алмазов понимал, что с одни-
ми партизанскими отрядами против большевиков удержаться нельзя,
и правительство издало указ (21 июня) о призыве в войска молодых
людей 19—20-летнего возраста. Проще, казалось, было бы моби-
лизовать опытных запасных солдат, но правительство, памятуя роль
солдат в революции, благоразумно от этого воздержалось. В основу
организации Гришин положил строгую дисциплину, без каких-либо
заимствований из времен Гучкова и Керенского. Лозунг — защита ав-
тономной Сибири и ее демократического правительства. Никаких
наград за Гражданскую войну не давать. Система комплектования
территориальная, отчего части получались как бы семейственные, из
одной деревни, волости, уезда, что давало им готовую спайку. Как
новшество — погоны не были введены, как уступка демократичнос-
ти. Если вспомнить, с какою ненавистью солдаты относились к офи-
церским погонам во время революции и как все эксцессы начина-
лись со срывания погон, то нельзя не признать, что и в этом вопросе
Гришин поступил благоразумно. Жизнь оправдала его осторожность:
впоследствии, при столкновении с большевиками, сибиряки, призы-
вая красных сдаваться, как аргумент кричали им: «Переходи — не
бойся, — мы такие же беспогонные». Да ведь не имеет погон фран-
цузская армия и хуже от этого не делается. Мобилизация прошла
очень успешно, но вовсе не от того, как хвастались сибиряки, что
Сибирь как один человек встала на защиту своей свободы, а в силу
вековой привычки повиноваться приказу начальства. На всякий слу-
чай в первое время в казармах на ночь к оружию ставился офицерс-
кий караул.
К сожалению, в правительстве не обошлось без зависти и недо-
брожелательства к Гришину, и уже в августе он был сменен с долж-
ности военного министра. На какой-то пирушке в Челябинске на не-
деликатный отзыв английского консула о России Гришин в подпитии
наговорил ему дерзостей и между прочим сказал: «Еще вопрос, кто в
ком больше нуждается: Россия в союзниках или союзники в России».
Недоброжелатели воспользовались этим случаем и удалили Гришина
из правительства. Он переехал к Деникину, был генерал-губернато-
ром в Одессе, потом через Каспийское море пытался вернуться в
Сибирь, но был застигнут в море большевиками и застрелился, что-
бы не попасть в их руки.
После Гришина военным министром был назначен, тоже с выду-
манной двойной фамилией, Иванов-Ринов, бывший полицейский при-
став в Туркестане, типичный полицейский ярыжка, никакого поня-
тия о военном деле не имевший, но чрезвычайно искусный в интригах
236
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
и много повредивший всему Сибирскому делу. Его первыми мерами
было введение погон и приказ о том, чтобы офицеров, добровольно
перешедших от красных, назначать для испытания рядовыми на не-
строевые должности. Во главе армии этот герой от полицейской служ-
бы продержался недолго, при образовании Директории был заменен
в должности военного министра адмиралом Колчаком и с этих пор
всегда и везде оказывается во враждебном Колчаку лагере, выдвигая
в Верховные Правители атамана Семенова.
При Директории Верховным главнокомандующим был назначен
генерал Болдырев. Никто, конечно, не мог бы объяснить, для чего
было нужно такое высокое звание для армии, состоявшей всего из
нескольких батальонов, но в Сибири больше, чем где-либо, обнару-
живалась страсть к высоким званиям и широким правам, которыми
злоупотребляли, а об обязанностях не очень заботились; каждый счи-
тал себя ответственным лишь перед самим собой.
Численность армий и моральное их состояние.
Стратегические планы сторон
К лету 1919 года Сибирская армия числила в своем составе
800 тысяч ртов, или по-сибирски — ложек. Цифра очень внушитель-
ная, и если ее выразить в корпусной единице нашей регулярной ар-
мии военного времени, то это даст 20 корпусов. Силы для Граждан-
ской войны колоссальные.
Противник, то есть большевики, имел в июле 1918 года 450 тысяч, в
декабре — 750 тысяч, к лету 1919 года — около одного миллиона, из
коих 250 тысяч было возвращенных в строй дезертиров. Но не забу-
дем, что эти силы должны были быть распределены одновременно на
четыре фронта: Архангельский, Царицыно-Донской, Киевский (против
Петлюры) и Западный. Таким образом, численно Сибирская армия не
только не уступала Красной армии, но превосходила ее и имела всего
один фронт, так как большевикам приходилось недостаток численнос-
ти компенсировать стратегическими перегруппировками своих войск
с одного фронта на другой. Из этого сравнения определенно следует,
что элемент числа давал все выгоды и шансы на победу адмиралу Кол-
чаку. Наоборот, в смысле материального снабжения огромное преи-
мущество было на стороне Красной армии, ибо в ее распоряжении
находились весь богатый материал и заводы, оставшиеся от Импера-
торской армии. Сибирская армия жила случайными запасами, оказав-
шимися на территории Сибири; ни фабрик, ни заводов для изготовле-
237
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ния военного имущества не имела, а снабжение из Англии и Японии
налаживалось туго. Нужно было время, чтобы снабдить армию всем не-
обходимым.
Что касается до морального состояния войск, то не будет ошибкой
сказать, что оба противника находились в этом отношении совершен-
но в одинаковых условиях; нет никакого основания именовать больше-
вистские войска Красной армией, разумея под этим нечто особенное,
как бы идейное служение революции. И та и другая армии были ни
красные, ни синие, ни зеленые, а типично русские, мужицкие, состав-
ленные из принудительно мобилизованных на одной стороне запасных
солдат, на другой — двадцатилетних парней. Идейными борцами были
небольшие кучки, в Сибири — партизан, а у красных — матросов и
незначительной части партийных рабочих. На обеих сторонах терми-
нология была армейская, а сущность милиционная. Для Сибирской
армии положение сильно ухудшалось почти полным отсутствием гене-
ралов и недостаточным числом офицеров, но зато все то, что оставалось
у большевиков, работало с ними из-под палки и с горячим желанием
провала большевистского дела, тогда как командный состав в Сибири
вкладывался в дело с полным самоотвержением.
Оставляя сейчас умышленно без обсуждения второй элемент для
успеха или неуспеха — управление войсками, — я перейду к третье-
му элементу: стратегические планы сторон. У большевиков вообще не
могло быть никакого самостоятельного и единого стратегического пла-
на, так как им приходилось бросаться из стороны в сторону, приспо-
собляясь к действиям противников.
Каков же мог быть стратегический план для Сибирской армии, ка-
кие военные цели мог или должен был ставить себе адмирал Колчак
в зависимости от сложившейся обстановки и руководствуясь теори-
ей военного дела? Сибирская армия еще до окончания формирования
была выдвинута на Уральский хребет и расположена в трех группах:
Сибирская армия Гайды — у Перми, Западная (Вержбицкий и Хан-
жин) — у Екатеринбурга и Челябинска. Адмиралу Колчаку с приходом
к власти прежде всего надо было решить: 1) стоять ли на месте и,
пользуясь полной пассивностью противника, закончить формирование,
сколачивание и снабжение своей армии, а также непременно связать-
ся с Деникиным, чтобы условиться о совместных действиях, или же
2) немедленно действовать активно, чтобы не давать красным пере-
дышки, и попытаться с налета захватить важнейшие города на Волге,
как перед тем с налета была захвачена Пермь. Осторожность и воен-
ная наука требовали принять первый план, чтобы идти к цели хотя и
медленно, но верно. Предыдущие успехи над красными, подъем духа
238
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
у сибирских офицеров, общая жажда покончить скорее с большевика-
ми и, наконец, импульсивный характер самого адмирала, естественно,
перевешивали в сторону второго плана, как активного.
Для наступательных операций были только два разумных варианта:
1) или выставить заслон в сторону Вятки и Казани и, держась здесь
оборонительно, главные силы направить на Самару и южнее, чтобы у
Царицына соединиться с донцами и Добровольческой армией и затем
совместно действовать на Москву, упирая свой правый фланг на Волгу;
2) или же двинуться в направлении Казань—Вятка с тем, чтобы через
Котлас связаться с Архангельском, усилиться оттуда людьми и переки-
нуть свою базу из Владивостока в Архангельск, чтобы быть ближе к
Англии — источнику пополнения военным имуществом.
Не надо быть большим стратегом, чтобы решить, какое из двух на-
правлений следовало предпочесть, чтобы выполнить самые примитив-
ные требования военной науки, а именно: а) не идти без надобности
на большой риск; б) не давать противнику возможность бить нас по
частям или то, что в стратегии называется — не давать ему возможно-
сти действовать по внутренним операционным направлениям; в) бить
противника совокупными силами, или, по-драгомировски, бить кула-
ком, а не растопыренными пальцами. Все эти требования науки были
бы соблюдены при выборе направления на Самару—Царицын, а кро-
ме того, в этом направлении легко было увлечь за собою чехов, о чем я
скажу подробнее.
Ни одного из этих преимуществ не давало направление всех сил
на Вятку, потому что в этом направлении можно было рассчитывать
на полный успех лишь в одном предположении, что большевики не
сумеют или не догадаются сосредоточить силы против Сибирской
армии, ослабив на время нажим на Деникина. Но базировать свой
план на бессмысленных или безграмотных действиях противника не
было никаких оснований, кроме собственного легкомыслия.
Был еще один, третий вариант, кроме двух указанных: двинуться
одновременно и на Вятку, и на Самару. Он приводил к эксцентри-
ческому движению армий, действиям враздробь и к оголению фрон-
та в промежутке между армиями. Такой образ действий мог позво-
лить себе полководец, уверенный в самом себе и в своих войсках и
располагающий превосходством сил, стратегическим резервом и ши-
роко развитой сетью железных дорог для переброски войск по фронту
и в глубину. При этом одно из направлений выбирается как главное,
а прочие — суть демонстрации для введения противника в заблуж-
дение. Ни одного из перечисленных условий налицо в Сибирской
армии не было, исключая уверенности в себе полководца, поэтому
239
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
такой вариант должен был быть отброшен из обсуждения, как веду-
щий неумолимо к полному неуспеху. Между тем он именно и был
избран для сокрушения большевиков, что и привело сибирские ар-
мии, в конечном результате, к краху.
Положение большевиков весной 1919 года было таково, что толь-
ко чудо могло спасти их. Оно и случилось в виде принятия в Сибири
самого абсурдного плана для действий. Сибирская стратегия их вы-
ручила.
Высшее управление Сибирской армией
Как же могла произойти подобная безграмотность в выборе стра-
тегического плана для действий сибирских войск? Чтобы ответить на
этот вопрос, я должен теперь перейти к умышленно пропущенному
мною раньше второму элементу учета шансов на успех в предстоя-
щих боевых действиях, а именно: подготовленность командного со-
става к ведению операций в современных условиях войны, или, ко-
ротко выражая, управление войсками. Здесь мне опять приходится
повторить, что сам адмирал Колчак абсолютно неповинен в совершен-
ных нашим командным составом ошибках, ибо он сухопутного дела
не знал и, естественно, должен был полагаться на знание и умение
своих сухопутных помощников, и в первую голову на своего началь-
ника штаба по званию Верховного главнокомандующего, но выбор
помощников зависел исключительно от него самого, и следовательно,
в неудачном выборе повинен только он один. Я уже упоминал, что в
Сибири был большой недостаток в генералах и опытных офицерах;
по сравнению с Добровольческой армией была полная бедность, пол-
ная, но не абсолютная, ибо все же на старшие должности было из
кого выбирать. 18 ноября 1918 года, то есть в день переворота и
прихода к власти адмирала Колчака, армия находилась в управлении
генерала Болдырева, носящего титул Верховного главнокомандующе-
го. Генерал этот в Императорской армии не прославился никаки-
ми особенными заслугами или талантами, но зато он прошел на вой-
не все командные должности от командира полка до командующего
армией, а до войны был профессором академии Генерального штаба,
то есть со строевым опытом соединял большую научную подготовку.
В Сибири больше, чем кто другой, он был достоин занимать высшие
должности. После переворота он обиделся на Директорию (сам был
одним из директоров), счел, что ему неуместно находиться под на-
чалом у Колчака, и сложил с себя звание и обязанности Верховного
240
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
главнокомандующего, пожелав уехать в Японию. Со стороны Болды-
рева этот шаг был явным преступлением перед государством, коль
скоро свое личное самолюбие он поставил выше дела, которому доб-
ровольно служил. Да и дистанция между ним и Колчаком была та-
кая огромная, что претендовать самому на роль Верховного Прави-
теля, при наличии в Омске Колчака, было просто безумием. Однако
и Колчак, если отдавал отчет себе в предстоявшей ему работе, не
только мог, но и обязан был удержать Болдырева на его месте, хотя
бы поступившись для этого званием Верховного главнокомандующе-
го, которое он на себя после переворота принял. Колчак этого не
сделал и легко отпустил Болдырева в Японию на отдых, снабдив его
соответствующими денежными средствами на путешествие.
Начальником штаба у Болдырева состоял Генерального штаба ге-
нерал Розанов, проделавший Русско-японскую и Большую войну и за-
нимавший в начале 1917 года должность начальника дивизии. Каза-
лось бы, согласившись на уход Болдырева, адмиралу Колчаку следовало
хотя бы удержать при себе Розанова, чтобы не прервать преемствен-
ности управления армией. Он и этого не сделал, и даже сам пред-
ложил Розанову на время устраниться от армейских дел. Значит,
адмирал решил выбрать новых себе помощников. Для этого он мог
обратиться к академии Генерального штаба, которая после эвакуации
из Петрограда и затем после захвата Казани чехами случайно оказа-
лась в Сибири. В составе ее профессоров было несколько опытных и
знающих строевых начальников, командовавших полками на Большой
войне (генералы Иностранцев85, Матковский86, Андогский87, Ряби-
ков88, Сурин89). Любого из них Колчак мог взять к себе в начальни-
ки штаба, а остальных назначить на высшие штабные командные
должности в армию. Этого он не сделал, а между тем ни Болдырев,
ни Розанов, ни любой из указанных профессоров академии просто
психологически не могли бы совершить тех грубейших оперативных
и организационных ошибок, которые были совершены людьми, вы-
двинутыми Колчаком на высшие должности. Наконец, как бы сама
судьба посылала Колчаку на роль начальника штаба при нем двух
генералов, оказавшихся на Дальнем Востоке и лучше которых он
выбрать никого не мог бы. Это — генералы Флуг90 и барон Будберг91.
И тот и другой, выдающиеся по аттестациям, имели за собой огром-
ный строевой, штабной и административный опыт и могли бы об-
легчить работу Колчака не только в военном отношении, но и в лю-
бой отрасли управления. Если во Флуге Колчака могли стеснять его
высокий чин, немолодой возраст и высокие должности, то у Будбер-
га этих, так сказать, недостатков не было. Тем не менее, Флуг не
16 - 2324
241
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
получил вообще никакого назначения, а Будберг был назначен, и то
не сразу, на второстепенную по функциям должность военного ми-
нистра. Был и третий кандидат, на котором адмирал смело мог бы
остановить свой выбор: это генерал Дитерихс, в Сибири бывший на-
чальником штаба чешских войск, а на Большой войне начальником
дивизии на Салоникском фронте и затем генерал-квартирмейстером
Ставки. Он был ценен для адмирала не только как опытный штаб-
ной и строевой генерал, но и как связующее звено с чехами. Вместо
штабного или строевого назначения Дитерихсу было поручено рас-
следование дела убийства царской семьи в Екатеринбурге, хотя дело
это уже вел опытный судебный деятель — Соколов. Очевидно, адми-
рал просто отделывался от Дитерихса, которому, однако, впослед-
ствии, когда армия дошла до краха, он же вручил главное коман-
дование уже растрепанными войсками. Где тут логика... или в чем
заключалась загадка, что адмирал Колчак, неосведомленный, как он в
этом, вероятно, и сам не сомневался, в сухопутном деле, тщательно
отгораживался от опытных сотрудников в лице известных генералов.
Я потому так подробно остановился на этом вопросе, что каждо-
му понятно, какую доминирующую роль играет начальник штаба при
Верховном главнокомандующем, особенно когда последним является
лицо, не претендующее на звание полководца. Наполеон легко мог
обходиться без Бертье («Гусенок, которого я сделал орлом», — как
говаривал Наполеон), но отважный рубака Блюхер благоразумно вы-
брал себе в начальники штаба Гнейзенау, которого он публично на-
зывал своей головою. Покойный наш Государь, принимая на себя
Верховное командование, не взял ведь себе в помощники кого-либо
из близких к нему свитских генералов, а выбрал самого опытного,
самого известного штабного генерала М.В. Алексеева. Столь же ос-
мотрительно нужно было поступить и адмиралу Колчаку.
Кого же он, однако, выбрал? Никому и ничем не известного мо-
лодого полковника Лебедева, незадолго перед тем прибывшего из Ека-
теринодара для установления связи между Добровольческой и Сибир-
ской армиями. Казалось бы, адмиралу должно было прийти в голову,
что в столь далекую, безвозвратную командировку генерал Деникин
не послал бы ценного и нужного ему самому офицера, что впослед-
ствии он и выразил словами: «Полковник Лебедев принял видное
участие в ноябрьском перевороте и непостижимым образом, не имея
никакого командного стажа, стал вскоре начальником штаба Верхов-
ного главнокомандующего адмирала Колчака».
Чтобы и на морском языке была понятна вся ненормальность та-
кого выбора, нужно вообразить себе такой совершенно невероят-
242
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ный случай. Верховный главнокомандующий в Великую войну, великий
князь Николай Николаевич, был одновременно и высшим начальником
флота; могло бы случиться, что по какому-либо поводу в Ставку при-
слан был бы, например, от Черноморского флота какой-либо капитан
второго ранга. Что сказал бы адмирал Колчак, если бы великий князь
взял бы да и назначил командовать Балтийским флотом этого самого
капитана второго ранга. А вот именно это-то самое и сделал адми-
рал Колчак в отношении Сибирской армии, выбрав полковника Лебе-
дева как своего начальника штаба и, следовательно, фактически глав-
нокомандующего. Выбор Лебедева остался неразгаданной загадкой,
но настолько тревожил не только военных, но и общественные круги
Сибири, что даже враги Колчака, социалисты-революционеры, когда
производили допрос в иркутской тюрьме, настойчиво добивались у
адмирала указать причины, по которым он назначил Лебедева на его
ответственный пост, адмирал объяснений не дал. Существовало в Си-
бири мнение, что Лебедев был выбран потому, что участвовал в пере-
вороте 18 ноября и способствовал возвышению Колчака. Думать так —
значит совершенно забывать о благородном рыцарском характере Кол-
чака, который к тому же и не стремился к диктатуре и был совершен-
но не способен делать назначения из благодарности за личные услуги.
Вернее всего, что разгадку надо искать в импульсивности и стремитель-
ности характера адмирала, который и в сухопутном деле рвался на
абордаж. Наверное, Лебедев нравился ему, когда в беседах высказывал-
ся за крайнюю активность действий против большевиков, которых лег-
ко победить с наскока. Кроме того, он и другие «вундеркинды», как
называет их в своем дневнике Будберг, уверяли адмирала, что в рево-
люцию и стратегия, и тактика, и организация войск должны быть ины-
ми, чем в нормальной войне, и хорош лишь тот командующий арми-
ей, который сам с винтовкой в руках идет впереди солдат, то есть что
и прапорщик в революцию может командовать армией. (Эта ересь так
прочно засела в молодые головы, что и теперь, много лет спустя после
краха Белой борьбы, находятся охотники ее проповедовать. Не так
давно в «Русском Инвалиде» полковник Зайцев уверял, что в Граждан-
ской войне организация никакой роли не играет, что нет ничего ненор-
мального, что маленький отряд называет себя дивизией, а его началь-
ник-поручик сам себя переименовывает в генералы. Дай Бог, если нам
суждено продолжить Белую борьбу, чтобы у нас было поменьше таких
вундеркиндов в будущем.)
И эти лозунги не могли не подкупать пылкое сердце адмирала,
который впоследствии и сам охотно посещал окопы в наиболее опас-
ных местах. Ему не приходило в голову драгомировское поучение, что
16*
243
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
кучер должен править с козел, а не вылезать на конец дышла, а так-
же что с винтовкой в руках ходит всякий взводный, но это еще не
значит, что он способен командовать армией; для этого надо иметь
некоторые познания. На горе, идеалист и верный в своих привязан-
ностях, Колчак кому поверил, то верил неизменно до конца. Так он
поверил и Лебедеву, и верил до тех пор, пока тот не привел армию
к гибели. Я не знал и никогда не видал Лебедева и своего суждения
о нем иметь не могу. Барон Будберг, которому я верю во всем до
последнего слова, так как отлично знал его еще в мирное время, на-
зывает Лебедева бездарным и безграмотным выскочкой с огромным
апломбом, самоуверенностью и отлично подвешенным языком. То же
самое слыхал я в Сибири и от других генералов старой школы. По
общим отзывам, не кто другой, как Лебедев в компании с Сахаро-
вым и Ивановым-Риновым, выскочками еще более бездарными, вы-
рыли в Сибири могилу и для адмирала Колчака, и через него для всей
России. В стремлении к новаторству они не понимали, что военное
дело не есть вдохновение, а трудное ремесло, требующее знаний и
долгой практики. Они ничего знать не хотели, жили фантазией, мало-
мальски реального плана действий составить не умели, ставили войс-
кам неосуществимые задачи и быстро их выматывали. Краем уха они
слыхали, что во французскую революцию из сержантов и даже бара-
банщиков выходили знаменитые маршалы, и решили, что они тоже
не хуже Нея, Мюрата, Массена, Виктора и др. Не учли лишь одного,
что эти маршалы находились при Наполеоне, но сами в Наполеоны,
как Лебедев, Сахаров, не лезли и что Наполеон, прежде чем пере-
создать тактику, отчасти и организацию, сам долго учился.
И вот что сделали с Сибирской армией Лебедев и К°. В ней к лету
1919 года значилось 800 тысяч человек, то есть ртов, а в строю под
ружьем из этого числа находилось лишь 70 тысяч, то есть меньше од-
ной десятой. Все остальное расползлось по штабам, обозам и тылам.
В Сибири, благодаря неопытности и уступчивости адмирала Колчака,
никто не хотел мириться с положением, соответствующим его чину и
званию в царской армии, каждый норовил шагнуть через три, четыре
и больше ступеней. Благодаря этому разрослось число высших штабов
за счет боевых единиц. Группа в 12—15 тысяч человек, то есть то, что
в нашей армии военного времени было меньше дивизии, в Сибири со-
ставляло армию, да не просто армию, а отдельную, то есть командую-
щий ею пользовался правами и содержанием главнокомандующего.
Армия делилась на два корпуса по 7—8 тысяч человек; дальше шли
дивизии и полки силою иногда всего в 200 человек, то есть меньше
нормальной роты, а бывали дивизии и в 400 человек.
244
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Если бы такая щедрость в установлении командных ступеней не
влекла за собой ничего, кроме излишних денежных расходов, можно
было бы не очень печалиться. Но она ослабляла и без того слабый
командный состав, отвлекала массу офицеров на штабные должнос-
ти и механически вызывала создание корпусных, дивизионных и про-
чих обозов, причем численность повозок не сообразовалась ни со
штатами, ни с потребностями, а исключительно зависела от возмож-
ности отнять у населения большее или меньшее количество повозок
и лошадей. Были полковые обозы в 1000 повозок вместо штатных 54.
Это уже не часть войск, а какая-то татарская орда времен Батыя.
Сходство усугублялось тем, что при штабах ездили жены, дети, род-
ственники и возился весь домашний скарб.
Отсюда-то и получилось, что из 800 тысяч ртов в строю оказыва-
лось всего 70 тысяч бойцов, которых обслуживали: штаб главнокоман-
дующего, 5 штабов армий, 11 штабов корпусов и 35 штабов дивизий.
Какие невероятные и к тому же ненужные трудности должно было
испытывать интендантство и другие управления, чтобы прокормить
и снабдить всю эту ораву небоевого элемента. А в то же самое вре-
мя у красных против нас действовала одна армия из 3—4 дивизий и
2—3 конных бригад, и эта-то сравнительная горсточка и разбила в
конце концов наши толпы обозных и обратила в бегство многочис-
ленные штабы с их тучей переписчиц, при которых нередко возились
в обозе и их родители.
Итак, из трех элементов, от которых, согласно данным военной
науки, зависит успех на войне, один, элемент числа, то есть живой
силы, был определенно на стороне сибирских войск; другой — эле-
мент духовный, или моральное состояние войск, •— был уравнове-
шенным для обеих сторон, но все же с некоторым плюсом для Си-
бирской армии, где если не солдаты, то офицеры горели желанием
победы; наконец, третий элемент, управление войсками, давал бес-
спорное преимущество большевикам, потому что неумелые назна-
чения на высшие должности в Сибири привели к тому, что в дей-
ствительности сибирские войска высшего командного управления
вовсе не имели. Дело вконец было испорчено принятием несоответ-
ственного обстановке плана действий и направления наступления.
Вышеизложенное позволяет, на основании данных военной на-
уки, ответить на поставленный вопрос так: сибирская Белая борьба
в смысле чисто военном имела все шансы на полный успех; если
же его не получилось, то никакая предрешенность судьбы в том не
виновата. Виноваты лишь одни руководители Белого дела в Сиби-
ри, и в первую голову, разумеется, адмирал Колчак.
245
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Чехи и генерал Жанен
Прежде чем перейти к хронологическому изложению всех дальней-
ших событий, считаю уместным упомянуть вкратце об одном элемен-
те, не предусматриваемом никакой теорией: это случайный чешский
вопрос в Сибири. Он оказался чрезвычайно сложным и с материальной,
и с моральной стороны и оказал исключительное влияние как на ход,
так и на конечный результат всей сибирской борьбы с большевиками.
Чехи первые открыли огонь по большевикам, отказавшись в Пен-
зе сдать оружие; они же совместно с русскими офицерскими отря-
дами содействовали свержению большевиков на всем протяжении от
Волги до Байкала. Таким образом, ими был заложен первый камень
независимости Сибири от большевиков, и они же вбили последний
гвоздь в гробовую крышку адмирала Колчака и всего Белого движе-
ния в Сибири. Теперь, через 14 лет после минувших событий, труд-
но себе представить, как одни и те же люди на протяжении всего
нескольких месяцев могли подняться до величайшего героизма и за-
тем без всякой нужды упасть до величайшей низости — предатель-
ства и грабежей. А вот это-то и случилось с чехами.
Кто такие были эти чехи в числе 50 тысяч человек и как они попа-
ли в Сибирь? Все они были из числа военнопленных, по большей
части сдавшихся нам добровольно, не желая служить Австрии, угне-
тательнице чешского народа. Зачисленные в состав Русской армии,
они образовали самостоятельные чешские части. Русское правитель-
ство их одевало, кормило и вооружало по нормам наших войск, а
сверх того платило каждому чешскому солдату по одному рублю в
сутки. В боевом отношении чехи держали себя безупречно.
Как только с приходом большевиков русский фронт развалился и
армия была демобилизована, положение чехов в России оказалось
двусмысленным. Перед ними вырос вопрос: каким образом попасть
на запад к союзникам, чтобы продолжать борьбу против Австрии и
Германии. Свободен и доступен был только путь на Владивосток и
далее морем на Францию. Естественно, что чехи этим путем и реши-
ли воспользоваться, начав отправку своих войск малыми партиями по
железной дороге на Самару и далее через Сибирь.
В том хаосе, который царил в это время в России, это передви-
жение чехов не было никем замечено, а железнодорожное начальство
никаких препятствий им не чинило. Первой спохватилась Германия,
сообразившая, что рано или поздно чехи попадут на усиление фран-
цузской армии. Поэтому немцы потребовали от Ленина, чтобы чехи
были разоружены и интернированы как военнопленные. По этому
246
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
поводу надо без всяких обиняков признать, что Германия, заключив-
шая Брестский договор, была в полном праве предъявить большеви-
кам указанное требование. Равным образом и большевистское пра-
вительство было вправе потребовать от чехов сдачи обратно русского
вооружения, коль скоро оно не нуждалось в них как в вооруженной
силе, но обращать чехов опять в военнопленных, конечно, большеви-
ки права не имели, но для большевиков никакие правила вообще не
писаны. Естественно поэтому, что чехи не доверились обещанию Лени-
на-Троцкого, что их не задержат в России, почему они решили ору-
жие не сдавать и пробиваться на восток, если понадобится — силою.
Когда в конце мая 1918 года большевики потребовали от чехов,
находившихся в Пензе, сдать оружие, они отказались это сделать. Про-
изошло первое вооруженное столкновение, окончившееся в пользу че-
хов. С этого момента чехи оказались в открытой войне с большевистс-
ким правительством. Положение их было нелегким. Чтобы пробиться
от Пензы до Владивостока, нужно было совершить переезд по желез-
ной дороге в 6000 верст при постоянном сопротивлении красных, ко-
торые не были в то время страшны как сила, но имели возможность в
любом месте и в любое время прерывать железную дорогу. При таких
условиях чехам никогда не удалось бы пробиться до Владивостока.
На счастье чехов, в это время на Волге появились антибольшеви-
стские офицерские организации, которые охотно примкнули к чехам
в их выступлении против большевиков. Отсюда родилась совместная
борьба чехов и русского офицерства, кровью спаявшая их братский
союз и наложившая на обе стороны, хотя и не зафиксированные на
бумаге, известные моральные обязательства. В них, в этих обязатель-
ствах, отсутствовала всякая идеология; каждая сторона преследовала
свои собственные цели, но они совпадали по направлению действий
и делали русско-чешскую спайку прочной.
Чехи свою долю выгоды из союза извлекли и в конце концов все
проехали до Владивостока. Выгода русских была значительно менее
ощутительна: удержаться на Волге с отъездом чехов сил не хватало, а в
Сибири советская власть была бы, хотя и несколько позднее, свергну-
та и без помощи чехов, ибо у большевиков там не было никаких кор-
ней. Надо, однако, признать бесспорной заслугу чехов в том, что толь-
ко при их содействии мог быть захвачен в Казани весь русский золотой
запас в 657 миллионов, отправленный туда еще при Керенском.
В сентябре 1918 года получилось особое обстоятельство, перепу-
тавшее столь простые до того русско-чешские взаимоотношения. Как
известно, в это время союзники, особенно Франция, истекали кро-
вью и хватались за каждую соломинку, чтобы подкрепить их таявшую
247
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
3^
живую силу. Такой соломинкой оказались чехи, которых рассчиты-
вали перевезти во Францию морем. Но так как сделать это при от-
сутствии свободного тоннажа в скором времени было невозможно,
то у союзников явилась мысль восстановить при помощи чехов и
сибирских формирований Восточный фронт против Германии. Разу-
меется, это не был бы фронт в том виде, как до крушения Русской
армии, но в каком бы то ни было виде он должен был отвлечь на
себя часть австро-германских сил и тем облегчить положение союз-
ников на западе.
Чехи получили из Парижа приказ вернуться на Урал и образовать
с русскими единый антибольшевистский фронт. Они беспрекословно
погрузились в поезда и тронулись назад через всю Сибирь. Представь-
те себе людей, только что проделавших шестимесячный путь с боя-
ми и потерями, достигших наконец мирной пристани на океане и
вынужденных снова выполнять тот же маршрут, чтобы стать под не-
мецкие пули и шрапнели. Много ли в мире найдется солдат, кото-
рые без протеста, без жалоб вновь сели бы в вагоны при таких об-
стоятельствах? Чехи оказались истинными героями и настоящими
патриотами, готовыми для блага родины идти в полное самозабвение.
Так родился вторичный союз чехов и сибирских войск, но на этот
раз для чехов вынужденный. Длился этот союз недолго. Чехи были
уже не те, их мысли и желания были далеко позади, и душа в бое-
вом союзе не участвовала. Чтобы иметь повод уклоняться от боевой
работы, они стали вмешиваться в русские дела под предлогом сочув-
ствия эсерам и несочувствия реакции. Чехи настаивали на скорейшем
образовании Директории, грозя в случае неисполнения уйти с фрон-
та; они же в дальнейшем укрывали у себя лиц, заподозренных в раз-
ложении армии, в том числе известного Чернова. Так как это все же
не было поводом для отказа от боевых действий, то в октябре они
просто стали уходить с фронта под видом того, что «устали».
Геройства чехов хватило ненадолго, верх взяла жажда остаться в
живых и вернуться домой, а кроме того, народилось стремление обо-
гатиться за счет того, что плохо лежало в русских городах и на заво-
дах, — начался и не прекращался до эвакуации грабеж русского иму-
щества. Когда потом чехи начали свое обратное путешествие по Си-
бирской железной дороге, у них оказалось 600 вагонов награбленного
у нас разного имущества: дорогие металлы, камни, заводское оборудо-
вание, пианино, стильная мебель. Все это шло под видом «интендату-
ры». Чешские части разлагались все больше и больше, и офицеры ни-
чего не могли поделать; доблестный полковник Швец не мог перенести
позора разложения и застрелился.
248
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Ко времени прихода адмирала Колчака к власти ни одного чеш-
ского солдата уже не было на фронте. В дальнейшем чехи были по-
ставлены на охрану железной дороги, но несли ее своеобразно —
стоя по большим станциям и не желая вылезать из вагонов теп-
лушек; но они не отказывались принимать участие в карательных
экспедициях, проявляя большую жестокость в расправах с населе-
нием, но не желая выступать против вооруженных большевистских
партизан.
Несмотря на все только что высказанное, нельзя утверждать, что
не было никакой возможности использовать чехов с боевыми целя-
ми. Чтобы попасть скорее домой, они готовы были принять участие
в наступлениях, но лишь в направлении на Царицын, с тем чтобы по
соединении с Деникиным они были отправлены Черным морем на
запад, чтобы им гарантировали вывоз их имущества «интендатуры»,
как они называли жалованье золотом. Так как это направление, са-
мое выгодное для нас, не отвечало планам полковника Лебедева, то
оно и не было принято, содействие 50 тысяч войск чехов было поте-
ряно, а Россия впоследствии расплатилась за безграмотную стратегию
вундеркиндов и попустительство им адмирала Колчака. Раз нельзя
было привлечь чехов на фронте, то следовало принять другое реше-
ние, которое предлагал барон Будберг: отправить всех чехов во Вла-
дивосток и самим охранять Сибирскую железную дорогу, чтобы чехи
не висели у нас на нашей шее. Колчак медлил принять и это реше-
ние и своею медлительностью сам себе подготовил гибель.
Их всех чехов, находившихся в Сибири, самую видную роль игра-
ли: доктор Павлу — ярый социалист, генерал Сыровой — главноко-
мандующий чешско-польско-сербско-румынскими войсками на тер-
ритории Сибири и некий Гайда, тот самый, что судился недавно в
Праге за шпионство в пользу большевиков. Гайда начинал свою во-
енную карьеру фельдшером в австрийской армии, обнаружил недю-
жинные военные способности и был произведен во время войны в
первый офицерский чин. Вместе с другими чехами он попал в плен к
нам и продолжал свою службу в одной из чешских частей на нашем
фронте. В Сибири он быстро достиг генеральского чина и был одним
из немногих чешских начальников, что ратовал за продолжение че-
хами борьбы вместе с русскими против большевиков. Его честолю-
бие и жажда власти не имели предела. Он обладал большим полити-
ческим чутьем и умением сходиться с общественными элементами.
Своими смелыми планами и энергией он совершенно покорил наи-
вного адмирала Колчака, который считал Гайду своим верным и пре-
данным другом.
249
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Однако сами чехи знали Гайду лучше, и на просьбу о разрешении
ему перейти на русскую службу чешский министр Стефанек, бывший
в Омске, отвечал: «Берите его, но я предупреждаю, что вы в нем
ошибаетесь. Он либо будет вашим фельдмаршалом, либо вашим пре-
дателем».
французский генерал Жанен
Говоря о чехах, естественно упомянуть об их главнокомандую-
щем — французском генерале Жанене, сыгравшем большую роль во
взаимоотношениях между нами и чехами в период отступления от
Омска. Генерал Жанен до войны был прикомандирован к нашей ака-
демии Генерального штаба для изучения постановки у нас дела выс-
шего военного образования и выучился хорошо говорить по-русски.
На войне он командовал полком и состоял затем в штабе генерала
Жофра, а последнее время находился при нашей Ставке в Могилеве.
Он знал быт и уклад нашей армии. Когда французы задумали в
1918 году восстановить Русско-Германский фронт, Жанен был послан
в Сибирь, чтобы вступить в должность главнокомандующего русско-
союзными войсками, долженствовавшими состоять из чехов, сербов,
поляков и румын из числа наших военнопленных, к которым долж-
ны были присоединиться французы, англичане, американцы и япон-
цы. Но по приезде в Омск генерал Жанен оказался не у дел, так как,
во-первых, с капитуляцией Германии отпадала надобность в новом
фронте против нее, а во-вторых, адмирал Колчак признал неудобным
вручать командование русскими войсками иностранцу.
Странная вещь, по идее или с духовно-моральной стороны Колчак
был почти всегда прав в своих намерениях или решениях, но также
всегда выходило, что в приложении на практике его решения оказы-
вались нежизненными, а то и вовсе вредными. Так было и в данном
случае. Нет никаких данных гадать, что произошло бы, если бы Кол-
чак исполнил волю союзников и дал Жанену назначение, для которого
тот ехал из Парижа. Лучше нам могло бы и не сделаться, но уже без
всяких гаданий можно утверждать, что не было бы и хуже, ибо хуже
того, что случилось, ничего придумать нельзя. Лучше уже было бы по-
тому, что тогда полковник, по-сибирски генерал-лейтенант, Лебедев не
руководил бы действиями наших войск, а на его месте был бы знаю-
щий, авторитетный генерал, хотя бы и не русский. Затем, возможно,
что Жанену не только удалось бы удержать на фронте чехов, поляков,
сербов и румын, но и привлечь туда японцев, что было бы самое важ-
250
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ное. Да и французская помощь имуществом и оружием была бы реаль-
нее. Во всяком случае, терять нам было нечего, а выиграть можно было
многое. Но идея великодержавности и престижа России, владевшая
Колчаком, мешала ему видеть вещи в настоящем свете. Жанен остал-
ся в Омске в качестве номинального главнокомандующего союзными
контингентами, отнюдь не желавшими воевать и подчинявшимися ему
постольку, поскольку он был для них исправным интендантом. Роль
малопочетная, и надо удивляться, что он с нею мирился и досидел в
Сибири ровно до той минуты, как явился косвенным убийцей адми-
рала Колчака.
Боевые действия Сибирской армии
После этих многих отступлений от темы я могу обратиться к са-
мому ходу военных операций сибирских войск под верховным коман-
дованием адмирала Колчака и фактическим управлением полковника
Лебедева.
Как я уже упоминал вскользь раньше, решено было главное на-
ступление вести от Перми на Вятку и далее на Москву. Рассчитывали
застать красных врасплох, как то было зимою у Перми, и на легкий
успех над ними. Между прочим, все мы помним, какой эффект про-
извело взятие Перми и какое огромное значение придавалось это-
му событию и в России, и за границей. Раздули сильно это дело и в
Омске. Действительность оказалась много скромнее: трудно было по-
дойти к Перми в мороз и по глубокому снегу, но, подойдя, ничего
не стоило ее взять, так как красные и не сопротивлялись, а просто
ушли из города, и потери с обеих сторон выразились скромной циф-
рой в два убитых и тринадцать человек раненых. Между тем овладе-
ние Пермью в известной мере предопределило направление будуще-
го наступления. Между прочим, в Сибири у широких военных кругов
создалось убеждение, что на выбор Московского направления подей-
ствовала больше всего боязнь молодых сибирских маршалов встре-
титься с Деникиным, по соединении с войсками которого им при-
шлось бы сойти на нет. Второе, что лестно было, — это войти в
Москву первыми и тем самым закрепиться на своих высоких постах.
Отрицать совсем наличие таких побуждений нельзя, но было бы боль-
шой несправедливостью считать их главными рычагами. Толкал на
север молодой задор свежеиспеченных полководцев, их безграмот-
ность, уверенность, что красные не окажут серьезного сопротивления,
а больше всего английский полковник Нокс и чешский воевода Гай-
251
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
да. Нокс с душою отдался снабжению Русской армии всем необ-
ходимым и, естественно, желал перебросить базу на кратчайшее от
Англии расстояние — на Архангельск—Котлас—Вятку. Гайда мечтал
вывезти чехов на родину через Архангельск и тем прославиться у себя
в Праге, а безудержное честолюбие тянуло его первым войти в Мос-
кву и явиться спасителем русского народа, а там кто его знает... ведь
был же претендентом на русский престол поляк Владислав, никого и
ни от чего не спасавший.
По плану Лебедева наступление должно было начаться в марте в
трех направлениях: Гайда на Вятку и Москву, Вержбицкий на Казань,
Ханжин на Самару. Вначале наступление пошло успешно, перед Си-
бирской армией Гайды красные бежали к Вятке, очистив всю Каму;
Западная армия с налета взяла Уфу, войска стремительно наступали
вперед, совершенно не считаясь с тем, что фронт, благодаря эксцен-
трическому движению, утерялся, связь между армиями прервалась, а
резервов сзади не было никаких. Лебедев торжествовал, адмирал был
в восторге и щедро раздавал награды. В донесениях, как это всегда
бывает и в настоящих войнах, преувеличивались потери противника
и собственные трудности.
Но неосмотрительно начатое наступление быстро захлебнулось.
Западная армия была так потрепана, что пришлось отходить назад.
Московские заправилы быстро сообразили, чем грозит им наступле-
ние с Урала, и, ослабив нажим на Деникина, перебросили часть сил
против Колчака. Теперь их войска состояли не из сброда рабочих, а
из мобилизованных солдат старой армии, которых они не боялись
ставить в строй, потому что во второй линии находились коммунис-
ты с пулеметами для удержания бегущих. Были призваны для коман-
дования спецы-генералы, которым нетрудно было разобраться, что
сибирские войска разбросаны на широком фронте и их легко бить
по частям. Первые удары обозначились вдоль линии Сибирской же-
лезной дороги в разрез между армиями Гайды и Вержбицкого.
Любой строевой генерал сразу же решил бы, что для противодей-
ствия красным необходимо сибирским войскам принять более сосре-
доточенное положение, чтобы армии могли поддержать одна другую
и, перейдя к обороне, выждать, когда Деникин вновь притянет на
себя красных. В то же время следовало позаботиться об образовании
стратегического резерва для парирования случайностей. Вместо этого
азбучного решения Лебедев отдал изумительное приказание — Си-
бирской армии Гайды энергично наступать на Глазов, то есть еще
больше подставлял под отдельный удар и армию Гайды. Красные не
замедлили воспользоваться удобным случаем и нанесли такой удар
252
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Гайде, что его войска покатились назад в положении, близком к ка-
тастрофе. Неудивительно, что сам Лебедев не сознал собственной
безграмотности, для этого он был слишком самонадеян, но порази-
тельно, что и у Колчака не раскрылись глаза на нелепость стратегии
его начальника штаба. Человек он был, бесспорно, и очень умный, и
в своем морском деле широко образованный; к тому же если у мо-
ряков и у сухопутных тактики совершенно различны, то стратегия и
тех и других отправляется из одних и тех же научных принципов.
Потому-то совершенно необъяснимо, что Колчак до самого конца не
сумел разобраться в нелепости лебедевской стратегии. Первым разо-
брался в нелепостях, совершаемых Лебедевым, Гайда, но реагировал
на них самым невероятным образом: послал Колчаку и отдельно со-
вету министров ультиматум о смещении Лебедева с должности руко-
водителя военными операциями. Это, конечно, взорвало Колчака, тем
более что он много раз виделся с Гайдой и тому ничего не мешало
высказать в дружеской для адмирала форме свои соображения о не-
пригодности Лебедева. И вот для Колчака создается новая трагедия,
как поступить с Гайдой. Естественно, отчислить, но как быть, если
Гайда откажется повиноваться, какового намерения он вовсе и не
скрывал. Случай с Семеновым был еще свеж в памяти Верховного
Правителя, и на этот раз, действительно осторожно посоветовавшись
с Жаненом и Ноксом, адмирал сам поехал в Пермь к Гайде. Тот, к
счастью, не сопротивлялся, и отчисление прошло гладко. Затем про-
изошло примирение, и все осталось по-старому. Гайда ничего не по-
терял, оставшись командующим армией. Россия потеряла из-за того,
что и Лебедев остался на своем месте, и авторитет Верховного Пра-
вителя явно пострадал, ибо адмирал не вышел победителем из кон-
фликта. То было естественное следствие того, что бесспорности и
беспрекословности авторитета власти у него не было, как бывает у
коронованных особ, а завоевать этот авторитет на поле сражения он
не мог. Вспыльчивость, быстрая отходчивость, вообще неуравновешен-
ность характера и чрезмерная доброта только ухудшали трагическое
положение Колчака. Ему повиновались, и то не всегда, но в его спо-
собность держать крепко бразды правления не верили, и это поло-
жение красной нитью протянулось на всем крестном пути покойного
адмирала. Он горел желанием сделать все, но не сделал ничего за
недостатком знания, умения и твердости характера.
10 июня 1919 года красные вновь прорвали фронт у Сарапуля и
Бирска, причем у нас впервые обнаружились тревожные признаки по
части неблагополучия в войсках — 21-й полк перебил офицеров и пе-
решел к красным.
253
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
8 июля мы потеряли Пермь и Кунгур. Положение становилось
грозным, и осторожные люди, как военный министр Будберг, сове-
товали вовремя убрать правительство в Иркутск, отвести войска за
реку Ишим, дать им устроиться и отдохнуть, перейти временно к
обороне. Адмирал согласился, но другие поймали его на его коньке
и указали, что отъезд будет истолкован так, что будто адмирал боит-
ся опасности, и что, кроме того, переезд правительства произведет
дурное впечатление за границей. Отъезд был отложен, и в дальней-
шем мы увидим, во что обошлось это промедление. В игре на слабых
струнах Колчака не было, конечно, чьей-либо злой воли или дурного
умысла, но было много наивности и пустозвонства. Беспокоились,
какое впечатление за границей может произвести отъезд правитель-
ства из Омска, но не тревожились, что будет с Россией, если Верхов-
ный Правитель позволит растрепать с таким трудом сколоченную
армию. Да ведь и вся работа в Сибири была одним сплошным легко-
мыслием. Не только отложили отъезд, но по настоянию Лебедева и
такого же безграмотного в военном деле полковника, по сибирской
табели о рангах генерал-лейтенанта, вынудили адмирала согласиться
на новое наступление, чтобы поправить прежние неудачи. А между
тем в дивизиях было всего по 400 человек в строю при 6 — 7 тысячах
нестроевых.
28 — 30 июля состоялось наступление под Челябинском и, разуме-
ется, кончилось победой красных. Вину свалили на неподготовлен-
ность укомплектований, присланных Омским округом, хотя и округ,
и военное министерство предупреждали, что новобранцы — только
сырой материал, ни разу не стреляли и что ставить их в строй и тем
более пускать в бой абсолютно невозможно. Но Лебедев, как зарвав-
шийся игрок, все думал, что счастье повернется в его сторону, не
вспомнив ни разу, что в военном деле на первом плане стоит уме-
ние. За неудачами на фронте последовали восстания в тылу, где од-
новременно в этом направлении работали и большевики, и эсеры, и
наши карательные экспедиции.
10 августа адмирал решил наконец расстаться с Лебедевым и за-
менил его генералом Дитерихсом, то есть кончил тем, с чего ему надо
было начинать, учтя в свое время, что за Дитерихсом был не только
большой служебный и боевой опыт, но, что по тому времени было
очень важно, еще и тайная связь с чехами. Дитерихс начал с того,
что с большим трудом добился от командующих армиями сведений
о численности их войск, и оказалось, что в армиях значится всего
50 тысяч строевых при 300 тысячах нестроевых. Вспомнив, что рань-
ше в армии значилось 800 тысяч человек, придем к заключению, что
254
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
за летние месяцы она потеряла около полумиллиона человек. Не надо
очень волноваться и думать, что это были убитые или раненые. В
Сибири модус вивенди был таков: пока армия шла вперед, все оста-
вались на своих местах, как только она отступала, солдаты, проходя
мимо своих родных мест, неизменно дезертировали. Это было, так
сказать, правило игры или неудобства территориальной системы ком-
плектования. К тому же все вымотались и выдохлись от беспрерыв-
ных неудач, люди не хотели больше воевать, не хотели даже просто
передвигаться. Тверды были лишь вяткинские (воткинские?) и ижев-
ские рабочие да приволжские татары, которые все равно были уже
так далеко от своих деревень, что попасть в них не рассчитывали.
Ослабели духом и офицеры и не были больше способны на жертвен-
ный подвиг. Бессмысленное управление колчаковских маршалов до-
конало и их.
Хотя оборона как способ действия вообще не свойственна ни ре-
волюции, ни гражданской войне, но для Омского правительства, после
поражения армии под Челябинском 30 июля, казалось бы, не было
другого выхода, как перейти к обороне, чтобы дать армии возмож-
ность переустроиться и отдохнуть. Но в Омске все еще носились с
мыслью, что все можно поправить одним ударом; нашелся и чело-
век, который предложил нанести большевикам этот удар. Это был
упоминавшийся мною ранее бывший полицейский пристав Иванов-
Ринов, к тому времени интригами и подкупами сделавшийся атама-
ном Сибирского казачьего войска. Он заверил адмирала, что если
казаков богато снабдить всем необходимым снаряжением, вооруже-
нием и одеждой и отпустить им определенное количество миллионов
рублей, то войско поднимется как один человек и красным не усто-
ять под его напором, а командование он, Иванов-Ринов, берет на
себя. Адмирал, болевший душою за неудачи и горячо отзывавший-
ся на проявление всякой активности, ухватился за предложение и
приказал выдать казакам все, что требовал Иванов-Ринов. К казакам
полились деньги и имущество, но когда дело дошло до выступления
в поход, то вместо обещанных 18 тысяч поднялось только семь с
половиною тысяч казаков, да и те никакой пользы не принесли, по-
тому что взявшийся ими командовать И ванов-Ринов обнаружил
полное неумение выполнить поставленную ему генералом Дитерих-
сом задачу.
Чтобы выиграть время для отвода растрепанных наших войск за
реку Ишим, Дитерихс сам перешел в наступление частью сил на
нашем левом фланге. Удар был очень удачен: весь правый фланг
красных был совершенно разбит и отброшен за Курган; на всем ос-
255
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
тальном фронте они спешно отходили за реку Тобол, бросая боль-
шую военную добычу. Заключительным актом этого удара и должен
был служить энергичный натиск казаков в тылу красных для окон-
чательного их разгрома. Тогда Омск действительно получил бы боль-
шую передышку. 10 сентября казакам назначено было произвес-
ти удар.
С началом успеха Колчак выехал на фронт к казачьему отряду, и
10 сентября, вместо донесения о начале налета, Дитерихс получает
от самого Колчака телеграмму: «Ввиду переутомления войск, и в осо-
бенности казаков, остановил войска на трехдневный отдых. Очень вам
благодарен за успех». Надо заметить, что до этих пор казаки ни в
каких столкновениях не участвовали, а просто следовали походным
порядком за левым флангом Дитерихса.
Остановка наступления, конечно, дала возможность красным оду-
маться и подвезти подкрепление в три дивизии, и в середине ок-
тября они сами сделали такой нажим, что 3-я армия генерала Са-
харова неудержимо покатилась вдоль железной дороги на Петро-
павловск.
Не следует закрывать глаза на то, что в неудаче 10 сентября, точ-
нее сказать в невыполнении Ивановым-Риновым поставленной ему
задачи, значительная доля вины падает и на главнокомандующего
генерала Дитерихса. Он знал, что полицейская ищейка Иванов-Ри-
нов не имеет никакого понятия о командовании войсками, следо-
вательно, под тем или иным предлогом он должен был не допустить
его становиться во главе казаков в такую ответственную минуту, а
если это было невозможно сделать по причинам внутреннеполити-
ческим, то ему самому надлежало быть при казачьем отряде. Во
всяком случае, ему следовало энергично протестовать против вме-
шательства Колчака в его боевые распоряжения и доложить, что
остановить войска на трехдневный отдых в такую минуту является
тягчайшим воинским преступлением. Но увы, как общее правило,
все наши старшие начальники страдали одним и тем же недугом —
полным отсутствием гражданского мужества в отстаивании своего
мнения. Это не так бросалось в глаза в нормальное время, как с
первых же дней революции.
С неудачей под Курганом пробил предпоследний час Колчака как
Верховного Правителя, его правительства и всей сибирской Белой
борьбы. Пора было взяться за ум, перестать надеяться на чудеса и
отказаться от навязчивой идеи о невозможности покинуть Омск.
Время было обратиться к какому-либо осуществимому плану, что-
бы спасти хотя бы то, что было доступно.
256
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
План генерала Дитерихса о глубоком отходе
Генерал Дитерихс отдавал себе ясный отчет в том, что идея Колчака
о прочной задержке армий на реке Иртыше неосуществима; но даже и
при ее осуществимости невозможно было смотреть на Омск как на сто-
лицу с пребыванием там правительства, коль скоро этот город вошел бы
в линию фронта. Приходилось также считаться с близким наступлени-
ем зимы, когда Иртыш переставал быть преградой и оборонительной
линией. По всем этим соображениям Дитерихс отдал приказ армиям
начать глубокий отход, а Колчак должен был скрепя сердце сделать рас-
поряжение об эвакуации правительственных учреждений.
По плану Дитерихса, первая армия должна была отойти к Томс-
ку для укомплектования, остальные две к Омску, Новониколаевску,
Мариинску и далее, глядя по обстановке. Часть правительственных
учреждений начала переезжать в Иркутск. К сожалению, этот план
своевременно осуществлен не был; как и почему, я скажу ниже. Сей-
час я хочу остановиться на соображениях, что сулил нам этот план,
если бы был приведен в исполнение, или, уточняя вопрос, решить,
могла ли потом возродиться Белая наступательная борьба в Сибири с
надеждою на одоление красных. Несомненно, могла, но при непре-
менном наличии одного из двух условий: или чтобы красные были
совершенно разбиты в Европейской России Деникиным, и тогда Си-
бирская армия не позволила бы им удержаться в Сибири, куда они,
естественно, должны были бы броситься после Волги. Другая возмож-
ность удержаться была явно невероятна — это чтобы японцы реши-
лись поддержать нашу армию своими войсками, за что потребовали
бы больших земельных компенсаций, а на это не пошел бы Колчак.
Вне этих двух условий не было и одного шанса на сто на успешное
возобновление борьбы весною 1920 года. Я говорю, конечно, о борьбе
наступательной. Ни план Дитерихса, ни какой иной уже не сулил нам
успеха. Война была проиграна потерей времени, пространства и живой
силы благодаря целому ряду колоссальных стратегических и политиче-
ских ошибок. Год назад с линии Пермь—Екатеринбург—Челябинск
ничего не стоило вместе с 50 тысячами чехов достигнуть Волги между
Самарой и Царицыном, усилиться по пути оренбургскими и уральски-
ми казаками и соединиться с Деникиным. На эту операцию стоило
пойти даже с риском открыть проход в Сибирь через Уральский хре-
бет. Много труднее, но все же не невозможно было подойти к Москве
через Вятку, для чего надо было действовать совокупными силами в
этом направлении, медленно, методически и согласуя свои действия с
тем, что происходило у добровольцев. Колчак, вместо того или другого
17 - 2324
257
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
плана, пошел на авантюристическую стратегию Лебедева. Результатом
такой стратегии было то, что уже к середине июля войска понесли ряд
крупных поражений и пришли в расстройство. Но в это время далеко
еще не все было потеряно и, если бы тогда же послушались совета
опытных генералов и отошли для переустройства и укомплектования
за реку Ишим, кампанию можно было бы начинать заново в том или
другом направлении или перейти к активной обороне до весны буду-
щего года. На понимание этого положения Лебедевым, Сахаровым и
К° рассчитывать, конечно, не приходилось, потому как они вообще
ничего не понимали, но, как не понял такой простой вещи адмирал
Колчак, это является необъяснимым, ибо всякий, кто его знал, не мог
не видеть, что это человек очень умный и широкообразованный, к тому
же выдающийся морской стратег, тактик и техник. Ведь если бы в Бал-
тийском или Черном морях флот под его начальствованием потерпел
ряд неудач, он, наверное, не стал бы дальше бить лбом стену, а обра-
тился бы к исследованию причин понесенных неудач и в дальнейшем
изменил бы всю стратегию или тактику. Уму непостижимо, как не
пришло ему в голову то же самое в сухопутном деле, где он к тому же
мог воспользоваться чужим знанием, почерпнутым долголетней служ-
бой. Создается впечатление, что Колчак или боялся, или стыдился при-
знаваться в своем сухопутном невежестве и не только не просил помо-
щи у опытных людей, но отталкивал ее, когда ему ее предлагали. Так,
он взял с собою Будберга в поездку к армии Сахарова, но на оператив-
ный доклад не пригласил и о предстоящих операциях с ним не разго-
варивал. В другой раз Будберг, по должности военного министра, пред-
ложил ему подать свое письменное мнение о стратегическом поло-
жении наших армий и возможном образе их действий. Колчак сухо
ответил, что он имеет все сведения от своего начальника штаба. Это
уже не обостренное самолюбие, а положительно какое-то затмение.
Из этих двух примеров, несомненно, явствует, что и Будберг стра-
дал той же болезнью, о которой я выше упоминал, — отсутствием
воли и твердости своего мнения пред старшим начальником. В каче-
стве опытного старого генерала он имел полное право быть выслу-
шанным, и особенно Колчаком, явно несведущим в сухопутном деле,
и Сахаровым — слишком молодым и неопытным в управлении круп-
ными операциями. Следовательно, раз Колчак не догадался позвать
его на оперативный доклад, Будберг сам должен был напроситься на
него, отложив в сторону свое самолюбие.
Во втором случае незачем ему было спрашивать разрешения Кол-
чака о представлении ему своего мнения по оперативным вопросам,
а следовало прямо подавать доклад. Дело Колчака было прочесть его
258
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
или нет, согласиться с ним или нет. Будберг свой долг исполнил бы.
Нет ничего глупее, как развившееся у нас широко пассивное толко-
вание тоже довольно неумной поговорки «На службу не напраши-
вайся, от службы не отказывайся» или, еще хуже, «Всяк сверчок знай
свой шесток». Вот эта-то стыдливая пассивность и погубила Россию.
На службу смотрели как на какое-то частное и личное дело старше-
го начальника, и если он не спрашивал, то о своем мнении боялись
даже заикнуться. Это особенно гибельно сказалось во времена Вре-
менного правительства, так быстро развалившего армию при полной
несопротивляемости военного командования.
Возвращаясь к плану Дитерихса, я еще раз повторяю, что отход от
Омска в глубь Сибири зимою и после потери большей части армии и
военного имущества уже не оставлял надежды на возможность новой
наступательной кампании будущим летом. Большевики, конечно, про-
должали бы преследование сибирских войск, и возможно, что этим
последним пришлось бы отходить даже в Забайкалье. Но если бы уда-
лось совершить в полном порядке отход, намеченный Дитерихсом, то
мы все же имели бы очень существенные выгоды. Прежде всего, сохра-
нилась бы жизнь многих тысяч людей, погибших в последующем па-
ническом отступлении, и уцелел бы сам Колчак, воплощавший в себе
символ всероссийской власти. В его руках сохранился бы весь золотой
запас, за счет которого могла бы быть переброшена на восток армия
Врангеля из Крыма. Уйдя в Забайкалье, можно было надолго, если не
на все царствование большевиков, образовать независимую часть Рос-
сийского государства из Забайкальской, Амурской и Приморской об-
ластей. Географические условия, судоходный Амур, две железные доро-
ги и наличие войск и денег делали оборону этой территории вполне
осуществимой. Там же нашла бы убежище и работу разбросанная ныне
по всему миру русская эмиграция.
Но и этот возможный маленький кусочек русского счастья уплыл
у нас из рук, благодаря колебаниям Колчака и его легкой отзывчиво-
сти на активность, хотя бы и заведомо нелепую.
План генерала Сахарова.
Увольнение генерала Дитерихса
Адмирал Колчак принял план Дитерихса об отходе не без боль-
шого сопротивления и против своего сердца. Так, 30 октября он те-
леграфировал Дитерихсу на фронт, что он не может согласиться с
оставлением Омска, так как это явится полным нашим политичес-
17*
259
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ким уничтожением и в России, и за границей. Поэтому он принима-
ет все меры для сформирования в Омске резервов, ибо не допускает
оставления Омска без самого упорного сопротивления.
Эта навязчивая идея о невозможности оставления Омска и, несом-
ненно, влияние генерала Сахарова и Иванова-Ринова вывели Колча-
ка из душевного равновесия до такой степени, что он уже не отда-
вал себе отчета в том, что его политическое уничтожение зависело не
от географического пункта, а от наличности боеспособной армии и
успехов против большевиков. Отсюда его разногласие во взглядах с
главнокомандующим. Колчак требовал от армии упорных боев под
Омском; Дитерихс доносил ему, что армия вообще ни к какому бою
сейчас не способна и ее надо прежде всего оторвать от соприкосно-
вения с противником, чтобы дать ей время прийти в себя.
Удивительно, что Колчак не вспомнил при этом случае историю
оставления в 1812 году Москвы во имя спасения армии и не поду-
мал о том, что коль скоро на протяжении многих месяцев у него
были только одни неудачи на фронте, то его политическое значение
и за границей, и в России уже исчезло. Свидетельством этому могли
служить бегство из Омска иностранных представителей и разрастав-
шиеся восстания в тылу. Но адмирала Колчака ничто не могло обра-
зумить в его болезненном убеждении, что прочность его положения
зависит только от того, удастся ли ему удержать Омск или нет.
Тем не менее, план Дитерихса начал уже приводиться в исполне-
ние — первая армия Пепеляева проехала по железной дороге за Омск
и началась эвакуация некоторых правительственных учреждений. Вско-
ре, однако, все повернулось по-другому — адмирал Колчак настоял на
своем.
4 ноября адмирал вызвал к себе только что вернувшегося с фрон-
та генерала Дитерихса и, сильно волнуясь, спросил его, не имеет ли
он что-либо против, если адмирал произведет Сахарова в генерал-
лейтенанты (за что, можно бы спросить). Дитерихс ответил, что он
Сахарова не представлял к производству. Тогда адмирал крикнул в
соседнюю комнату: «Генерал Сахаров! ». Вошли Сахаров и Иванов-
Ринов. Инсценировка была, очевидно, подготовлена. (Всю эту сце-
ну я передаю со слов очевидца ее в кабинете адмирала Колчака. По
непонятным для меня причинам он просил фамилию его не назыв-
ать в печати.) Колчак, продолжая нервничать, обратился к Дитерих-
су со словами: «Вот, ваше превосходительство, вы мне все доклады-
ваете, что Омска нельзя удержать, а генерал Сахаров берется его
удержать». Дитерихс ответил, что мнения своего изменить не может.
«В таком случае, — сказал Колчак, — я освобождаю вас от должное-
260
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ти главнокомандующего и назначаю вместо вас генерала Сахарова».
Дитерихс молча вышел из кабинета. Было решено отстаивать Омск.
Сам Сахаров в его книге «Белая Сибирь» рассказывает, что он не
брался удерживать Омск во что бы то ни стало, а обещал лишь сде-
лать все возможное для его удержания. Видимо, генерал Сахаров и
поныне не успел додуматься, что дело заключалось не в терминоло-
гии, а в том, что его «обещание» в корне изменяло принятый уже
план действий, что в случае несдержанна его обещания вело неизбеж-
но к катастрофе.
Было начало ноября, холода уже начались, но Иртыш еще не стал
и создавал видимость неодолимой преграды, за которой будто бы
можно было упорно оборонять Омск. Но через несколько дней с не-
избежным замерзанием реки эта преграда должна была исчезнуть и
тем самым предрешить судьбу Омска, ибо красные могли в любом
месте обойти по льду обороняющие Омск войска.
Что этого не понимали Колчак, Сахаров и И ванов-Ринов, Бог им
простит их невежество в военном деле, они, несомненно, заблужда-
лись добросовестно. Но непростительно, что генерал Дитерихс, об-
разованный и опытный военачальник, отступил молча, вместо того
чтобы авторитетно разъяснить Колчаку его заблуждение. С каранда-
шом в руках и с термометром за окном не трудно было обнаружить
всю неосуществимость надежд Колчака на Сахарова. Если бы и это
не помогло, надо было бороться до конца: собрать совет наличных
министров, совещание старших начальников, кого и что угодно, что-
бы заявить Колчаку, что он идет на гибель остатков армии, что дело
отнюдь не касается его личного престижа или его правительства, а
на карту ставятся интересы государства.
Дитерихс этого не сделал, в должность главнокомандующего всту-
пил Сахаров, а начальником штаба вместо опытного генерала Рябико-
ва был назначен совершеннейший младенец Оберюхтин. Не знаю, ка-
ков был его настоящий чин, по-сибирски он назывался генерал-майор.
Я поставил в подзаголовок настоящей главы слова «план генерала
Сахарова» только потому, что в нашем языке нет слова, обозначаю-
щего противоположное понятие, что-либо вроде «беспланье», ибо у
Сахарова никакого плана не было, да и быть не могло. Просто была
приостановлена эвакуация Омска, а первой армии приказано было
вернуться по железной дороге в Омск. Она и вернулась, но из ваго-
нов выходить не пожелала. Собственно, и не для чего было. Легко
себе, однако, представить, какая каша заварилась на железной доро-
ге с изменением расписания эвакуации и с обратным движением
воинских эшелонов во встречном эвакуации направлении.
261
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
В самых первых числах ноября Иртыш стал, и тут даже Сахаров
понял, что затеял неумную игру и только подвел адмирала. Был отдан
приказ об очищении Омска и об отходе войск на восток, другими сло-
вами, были потеряны две недели для планомерного отхода и внесена
путаница в железнодорожное движение. За предвзятость мышления
Колчака и за безграмотную самонадеянность Сахарова вскоре жесто-
ко расплатилась Россия и сам адмирал Колчак.
Колчаку, если он чувствовал себя еще Верховным Правителем, ес-
тественно было бы спешить уехать в Иркутск, где собрались все его
министры (за исключением министров путей сообщения и продоволь-
ствия, остававшихся при штабе), а там наладить управление, озаботить-
ся размещением армии в новых районах...
Г, Клерже92
ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В СИБИРИ93
Чтобы проехать в Пермь по воде, надо было предпринимать слож-
ное путешествие по реке Унже, впадающей в Волгу около города
Юрьевца. Вверх по Волге отходили пароходы весьма небольшого раз-
мера, но и те, дойдя до слияния с Унжой, в нее уже не заходили.
Приходилось здесь делать новую перегрузку на еще меньший плос-
кодонный «паузок», который весьма медленно тащил до маленького
городка Макарьева, где снова, то есть уже в третий раз, пришлось
пересесть на малюсенький, грязненький буксиришку, который тащил
за собой на длинной бечеве что-то вроде парома.
На пароме, заставленном всякой всячиной и рухлядью, располагать-
ся было совершенно невозможно, почему автор настоящих воспоми-
наний со своей семьей, будучи единственным в своем роде «редким»
пассажиром на подобного образа «пароходе», поместился в трюме бук-
сира, напоминающем собою простой погреб, куда можно разве скла-
дывать только бочки с селедками. Это путешествие было «первой да-
нью», которую надо было платить Октябрьской революции, тому, кто
не видел в ней никакой для себя «прелести»... И эту «дань» мы, рус-
ские, заплатили, да и до сих пор платим еще весьма исправно...
Около суток времени было потрачено на блуждание по этому пер-
вобытному речному сообщению, по которому едва ли когда-либо ездил
хоть один пассажир «дальнего речного плавания»... На этих «калошах»
и «полукалошах», очевидно, разъезжали только местное именитое ку-
печество да власть имущие становые и исправники.
262
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
На рассвете тащивший в своем грязном и тесном трюме семью «ар-
тиста» Юрия Федоровича Светланова94 буксиришка с грехом пополам
добрался до маленькой и совершенно невзрачной пристанишки у де-
ревни Мантурово. Отсюда, очевидно, регулярного сообщения вверх по
Унже не существовало. Дальнейшее путешествие до Перми надо было
совершить по железной дороге, ближайшая станция которой Манту-
рово находилась в трех верстах от только что достигнутой пристани
того же наименования. Нагрузив вещи на простую крестьянскую те-
легу и следуя за ней пешим порядком по узенькой проселочной доро-
ге, побрели усталые и измученные горе-путешественники на глухой
полустанок Мантурово.
От сонного сторожа, несказанно удивленного появлением столь
необычных пассажиров в этом районе, узнали, что в скором време-
ни на Вятку из Петрограда пройдет «курьерский» поезд... Останав-
ливается он здесь на несколько минут, и попасть на него довольно
трудно, так как «завсегда местов нет»... Это малоутешительное сооб-
щение было не особенно приятно. После бессонной ночи плавания
на «паузках» и буксирах совершенно не улыбалась перспектива дли-
тельного ожидания на грязном и безжизненном полустанке поезда,
где можно было бы «найтить местов». Поэтому пришлось напрячь все
силы для того, чтобы во что бы то ни стало попасть в «курьерский»
поезд, наполненный, как заявил сторож, «одними комиссарами да
большим начальством».
Скромному «артисту сцены и арены» Светланову трудно было при
этих условиях рассчитывать на то, что в короткий срок остановки с
большим багажом и несколькими членами семьи удастся проникнуть
в вагоны привилегированного «комиссарского» поезда. Пущены были
в ход всесильные русские «чаевые».
— А ну-ка, любезный «товарищ», не откажетесь ли вы посодей-
ствовать так, чтобы в этот поезд попасть обязательно и чтобы поезд
не ушел, пока не будут погружены все вещи и пассажиры. Вот вам
за хлопоты, и еще прибавим, только хорошенько постарайтесь.
Новенькие хрустящие «романовские», хотя и были уже тогда «про-
клятым наследием прогнившего царского режима», произвели на пред-
ставителя «мирового пролетариата» ожидаемое впечатление. Сонное
настроение сторожа захудалого железнодорожного полустанка улету-
чилось в одно мгновение, и он ушел весь в заботу подготовки для пред-
стоящей посадки и ежеминутно справлялся по телефону у соседней
станции о времени прибытия шедшего не по расписанию курьерско-
комиссарского поезда... С шумом и грохотом подлетел «курьерский»...
На умоляющие взоры артиста Светланова и робкую просьбу о местах
263
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
проводник вагона первого класса ответил решительным и грубым от-
казом: «Нет местов»...
Положение создалось критическое. Поезд мог сорваться с места и
уйти. Пущен был в ход только что проделанный опыт с хрустящими
«романовскими», и... двери двухместного купе, «заказанного для како-
го-то важного комиссара», мгновенно открылись, и в них разместилась
усталая и обрадованная этой «находкой» светлановская семья. Впопы-
хах и боясь отстать от поезда, спешно набрали как попало вещи в купе,
которое оказалось, как и некоторые другие купе того же вагона, сво-
бодным от самого Петрограда.
До ближайшей станции Вятка, где предстояла пересадка, так как
там уже начинался «театр военных действий», оставалось ходу еще
несколько часов. Надо было отдохнуть, и все немедленно заснули.
Несколько часов кряду никто не просыпался и в купе из посторон-
них никто не входил. Однако, как только по^зд подошел к станции
Котельнич, у которой дорога проходит по большому железнодорож-
ному мосту через реку Вятку, произошел первый довольно серьезный
досмотр документов пассажиров.
Профессиональное удостоверение «союза работников сцены и аре-
ны» не особенно удовлетворило контролеров железнодорожной Чрез-
вычайки, и для вящего убеждения в соответствии документов с дейст-
вительностью они произвели подробное обследование всего наличного
в купе багажа. Предусмотрительно взятые с собою ноты и оперные
партитуры, видимо, усыпили подозрительность чинов контроля, и они
прошли в следующее отделение вагона.
К вечеру того же дня поезд подошел к Вятке, и здесь надо было
выгружаться. Дальше на Пермь регулярного пассажирского движения
поездов совершенно не существовало. Туда ходили только воинские
эшелоны да служебные поезда. На вокзале Вятки царило неописуемое
столпотворение. Весь район, прилегающий к вокзалу, был оцеплен во-
оруженными людьми, одетыми в различные формы частей войск быв-
шей Русской армии и флота, конечно, все без погон. Обращало на себя
внимание большое количество латышей, которые грузились тут же в
вагоны для отправки в восточном направлении.
По возбужденному настроению всей этой разношерстной массы
бывших солдат и матросов, перемешанных с отрядами железнодорож-
ных рабочих, видно было, что по дороге на Пермь не все обстоит бла-
гополучно. По перрону бегали взад-вперед увешанные ручными грана-
тами и револьверами военные комиссары и отдавали какие-то спешные
и грозные приказы. В небольшой толпе случайно очутившихся здесь
пассажиров, в которой замешалась и семья Светланова, потихоньку от
264
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
одного к другому передавали, что со стороны Перми на Вятку против
накопившихся здесь латышей наступают «товарищи матросы»...
Последние требовали беспрепятственного пропуска их эшелона че-
рез Вятку на запад, а местное начальство распорядилось матросов с
«белогвардейского» фронта не выпускать и даже принудить их снова
возвратиться обратно для защиты «завоеваний пролетарской револю-
ции». Против непокорных дезертирующих с фронта матросов вы-
ставлены были повсюду пулеметы и орудия, а по боковым путям же-
лезнодорожного узла курсировали бронепоезда. Это новое обстоятель-
ство грозило полным срывом дальнейшего путешествия Светланова в
сторону Урала, где, по-видимому, уже определился антибольшевист-
ский фронт, против которого посылались из Петрограда и Москвы
наскоро набранные части будущей Красной армии.
Суматоха на Вятском вокзале продолжалась довольно долгое вре-
мя, и только когда уже совсем стемнело и люди, видимо от дневного
напряжения, изрядно утомились, наступило некоторое успокоение.
Слух прошел о том, что столкновения не произошло и обе стороны
договорились о совместной обороне Вятского железнодорожного узла
на случай, если «гидра контрреволюции осмелится поднять здесь свои
головы»... В Пермь можно было проникнуть лишь на одном из от-
правлявшихся туда латышских эшелонов, получить пропуск для про-
езда с которым представляло большие трудности.
Сначала на всякую попытку получить легальное разрешение на
этот проезд получался решительный отказ. Желание ехать в сторо-
ну явной опасности вызывало даже сугубое подозрение в полити-
ческой неблагонадежности просителей. Долго бы продолжалось это
мытарствование по различным комиссарам, открывшим тут же на
вокзале свои канцелярии, если бы одна из сестер милосердия не
научила, к «кому обратиться»... В третий раз за короткий проме-
жуток времени в руках Светланова зашелестели «хрустящие рома-
новки», и за 25 рублей один из комиссаров-еврейчиков выдал бу-
мажку, по которой открывалось право ехать с латышским поездом
в одном из полупустых товарных вагонов.
Среди набравшихся, очевидно, так же «протекционным» поряд-
ком, в этот вагон людей не видно было ни одного лица, которому
можно было довериться ни на слове, ни на деле. Приходилось зорко
смотреть за своим багажом. Чтобы сохранить от пропажи вещи, при-
шлось положить их все в одну общую груду и разместиться на них,
как на сиденьях. В противном случае при ночной езде в неосвещен-
ном вагоне можно было бы недосчитаться многих отдельных паке-
тов и даже чемоданов.
265
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Путешествие это было чрезвычайно неприятно и тягостно. Поми-
мо удрученного общего настроения, вызванного крайними неудоб-
ствами томительной поездки в грязном, вероятно, только что пере-
возившем лошадей или интендантский скот вагоне, пришлось немало
наслушаться также циничной «словесности» и ругани в самой непри-
крытой форме по адресу все тех же злосчастных «буржуев» и других
«врагов народа»... Семья Светланова, несмотря на крайнюю усталость,
почти не сомкнула глаз до самого рассвета. Все мерещилось, что вот-
вот произойдет какое-то несчастье, встретить которое в сонном виде
было бы как-то особенно жутко. Собственно говоря, в этой обста-
новке все находились во власти слепого случая и дикого произвола.
Можно было ожидать самых крайних насилий в любой момент, тем
более что «белогвардейский фронт» был где-то совсем недалеко и со
стороны его могли быть всякие для «товарищей» неожиданности,
включительно до крушения поезда. В последнем случае могли пост-
радать и все невольные пассажиры латышского эшелона.
В этой нервной и напряженной обстановке перед самым почти
рассветом, среди полной темноты совершенно ничем не освещенно-
го вагона, вдруг раздался душу раздирающий крик одного из пасса-
жиров. Этот крик подхватили еще несколько голосов, и в первую
минуту нельзя было ничего понять — что и с кем в этот момент при-
ключилось... Среди темноты в вагоне началась какая-то сильная воз-
ня. По отдельным возгласам боровшихся нескольких людей можно
было уловить весьма злобную ругань по адресу какого-то вора, за-
бравшегося в чей-то карман и вытащившего кошелек с деньгами и
документами. Всеобщее возбуждение в вагоне возросло, так как обо-
краденными оказались многие лица. Наскоро зажженные свечи ос-
ветили трагикомическую картину внезапного ночного происшествия.
Несколько человек вцепились руками за шиворот какого-то субъекта
и нещадно били его по чем попало. Избиваемый издавал дикий гну-
савый вой. Из зубов и носа у него сочилась кровь. Он молил о поща-
де, обещая вернуть все, что он успел вытащить за эту ночь из кар-
манов своих не только близко расположившихся от него соседей,
но и тех, которые находились в совершенно другом конце вагона...
Какова дерзость и ловкость «оперирования» среди глубокой ночной
темноты!
Мольбы и обещания вора не удовлетворили тузивших его людей,
и они сами начали обшаривать все карманы и складки незатейливого
костюма опытного рецидивиста. Лишившихся своих кошельков оказа-
лось не больше не меньше как девять человек. К счастью, судьба к Свет-
ланову и членам его семьи в этот трагический момент была милости-
266
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ва... Все эти девять лиц с ожесточением рвали на пойманном воре всю
его одежду и искали свои пропавшие кошельки. Отчаяние их возрос-
ло, когда они не нашли последних в его куртке и в карманах штанов.
Минутное остервенение сменилось внезапным отчаянием, так как на-
дежда вернуть пропавшее как будто исчезла. Как вдруг кому-то из по-
страдавших пришла внезапная мысль обыскать обмотки на ногах вора.
Новый взрыв негодования и радости от обнаружения всех девяти ко-
шельков в этом потаенном месте снова огласил стены полутемного ва-
гона. Мигом все начали пересчитывать свои деньги и, к глубокому их
удовлетворению, нашли их нетронутыми... Это обстоятельство «при-
ободрило» и самого «виновника происшествия», который вследствие
«благополучных результатов» обыска и сохранности всех сумм просил
себе снисхождения. Он больше всего боялся, чтобы возбужденные пас-
сажиры не передали его в руки агентов железнодорожной станцион-
ной Чрезвычайки. Вора продолжали крепко держать за шиворот и в то
же время обсуждали вопрос, как с ним следует поступить. Как всегда
в подобных случаях бывает, проектов посыпалось немало. Кто предла-
гал «набить морду и выкинуть из вагона на ходу поезда», кто требовал
«убить на месте, как собаку», кто находил, что его можно «простить»...
И только немногие неуверенные голоса советовали передать вора стан-
ционному начальству для привлечения его «к законной ответственнос-
ти»... Судьбу свою решил сам виновник импровизированного вагонного
«суда». Он не нашел ничего для себя более лучшего, как выпрыгнуть
из вагона на полном ходу поезда... Все ахнули, но вора в вагоне уже не
оказалось.
Вытягивая сколько позволяла возможность свои шеи из вагонной
задвижной двери, при едва брезжащем свете начинающегося раннего
утра видели эти растерянные лица, как опытный вагонный воришка,
перекувырнувшись два-три раза, свалился под пологий откос полотна,
встал быстро на ноги и «спокойно» пошел в обратную от направления
движения поезда сторону. На этом все происшествие и закончилось.
Некоторые повеселели и по адресу ловкого акробата и его «талантов»
даже отпускали лестные эпитеты.
— Ну и парень, ну и молодец!!!
«Молодец» пошел себе домой в Вятку, а остальные путешествен-
ники продолжали свой путь до Перми. Примерно через неделю пос-
ле того, как Светланов выехал из Петрограда, достигнут был конечный
пункт назначения, то есть город Пермь.
В этом городе находилась в данный момент постоянно проживав-
шая там та группа русских платинопромышленников, с которой были
у Светланова коммерческие договорные, по заключенному в Москве
267
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
с французами договору, отношения. Промышленники имели свою
обширную коммерческую агентуру по всему Уралу, через которую
весь ценный материал накапливался или в Перми, или в Екатерин-
бурге. По намеченному раньше плану, если бы обстоятельства позво-
лили, предполагалось поработать первоначально в Перми и потом
передвинуться в Екатеринбург. Имена участников этой группы, ко-
торые, может быть, в настоящее время находятся где-либо в советс-
кой России, называть сейчас не представляется возможным... Несмот-
ря на повальные повсюду в Перми обыски, они умудрялись так надеж-
но припрятывать ценные металлы (платина и золото) и минералы,
что они, вероятно, и по сей день во многих местах хранятся в пол-
ной безопасности, выжидая изменения в России обстановки.
Как уже знает читатель, вся операция по заключенному договору
на поставку большой партии платины не была выполнена из-за по-
литических обстоятельств. Непосредственное распространение воен-
ных действий между белыми и красными в приуральском и в при-
волжском районах сковало всю нормальную и деловую жизнь в этом
крае, не говоря уже о том, что той же операции едва ли позволили
бы осуществиться и заведенные к тому времени на Урале местные
большевистские власти. Ввиду того же, что в Сибири были также
повсюду беспорядки и восстания, нечего было и думать о том, чтобы
вообще могла удаться операция и по вывозу купленной французами
платины в том или ином направлении.
Попав с таким трудом и риском в незнакомый для него город
Пермь, Светланов совершенно определенно в этом сам убедился и по-
тому решил в отношении принятых на себя перед французами обя-
зательств стремиться только к тому, чтобы соответственным образом
информировать своих покупателей. Для этой цели приходилось под-
держивать всякими путями и способами связь с Москвой и Петро-
градом. В последнем пункте французы имели негласно сохранив-
шуюся к тому времени торговую палату, которой руководил очень
симпатичный инженер Гро... Через него же при завязке платинового
дела были начаты первоначальные переговоры в Петрограде, которые
потом перекинуты были в Москву.
В течение августа и сентября месяца 1918 года сравнительно не-
трудно было проникать в эти пункты посылаемым из Перми светла-
новским курьерам, но в последующие месяцы это делать было уже
совершенно невозможно, да и надобности не было, так как обстанов-
ка весьма серьезно осложнилась и французы сами покинули и Моск-
ву, и Петроград. Все участвовавшие в этом деле лица выехали во Фран-
цию, и только один капитан Парис прорвался в Сибирь и временно
268
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
находился на Восточном белом фронте. За все последующее время
Светланову так и не удалось видеться с этим весьма энергичным ка-
питаном, который отлично изъяснялся на русском языке. Таким об-
разом, вынужденное сидение Светланова в Перми сводилось уже к
выжиданию изменения военно-политической ситуации в районе Пер-
ми до того момента, когда можно было бы перейти по ту сторону
линии фронта, которая разделяла в это время «красных» от «белых».
Жизнь в большевистской Перми в течение последних двух месяцев
перед занятием ее сибирскими войсками была полна тревоги и ужаса.
В городе и на Мотовилихе, так называемом районе военных заводов,
царил кровавый террор. Всюду шли аресты и расстрелы. Кто из жите-
лей Перми попадал в Мотовилиху или в местную семинарию, где рас-
полагалась Чрезвычайка, тот оттуда живым уже не возвращался. Про
Мотовилиху народная молва говорила, что там «живьем» сжигают в
заводских печах, семинарский сад был весь завален трупами расстре-
лянных там «буржуев», священников и офицеров...
После занятия Перми белыми автор настоящих воспоминаний сам
лично убедился в полной справедливости последнего сведения. Действи-
тельно, в саду, довольно обширных размеров, всюду валялись трупы,
видимо, давно расстрелянных жителей Перми, имевших несчастье по-
пасть в это место смерти и пыток. В ужасных позах, изуродованные,
полураздетые, там и сям валялись полузасыпанные снегом фигуры не-
счастных. Толпами народ валил в этот страшный сад, разыскивая сре-
ди погибших своих родных и близких людей. Все это знал в Перми
каждый житель и больше всего боялся попасть на особый учет и вни-
мание агентов Чрезвычайной комиссии.
Каково же было настроение тех, кто невольно находился в эти
страдные дни в Перми и вынужден был, как, например, Светланов,
скрывать свое настоящее лицо и положение... Никаких «артистичес-
ких» выступлений публичных, конечно, Светланов для оправдания сво-
его профессионального положения производить не мог уже потому, что
не был профессионалом, да и, кроме того, появись он на «сцене» во-
обще, он был бы кем-нибудь обязательно опознан и с «концерта» мог
бы прямо угодить или в Мотовилиху, или в семинарский сад...
В штабе Красной армии, кажется по номеру 5-й, располагавшем-
ся в то время тоже в Перми, служило несколько бывших офицеров
кадрового Генерального штаба, среди которых были такие, которые
отлично знали «Светланова» в лицо. Был однажды один случай, когда
«Светланов» с глазу на глаз столкнулся с полковником В.Я. Жуковым,
с которым он в течение полутора последних месяцев совместно, бок
о бок, сотрудничал в Петрограде в Главном управлении Генерального
269
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
штаба. Жуков был немного близорук, а «Светланов» сильно видоиз-
менил свою внешность, и потому только обошлось без «приятного»
восклицания: «Ба, какими судьбами! Что поделываете, Георгий Иоси-
фович, где служите?»
Трудно было бы в это время доказывать, что ты уже не Георгий
Иосифович, а Юрий Федорович. Каких настроений преисполнен был в
это время «дорогой друг Владимир Яковлевич», Светланову совершен-
но было неизвестно. Люди ведь так быстро меняются... После этой
неожиданной встречи различными агентурными и кружными путями
было выяснено, что этот самый полковник старого Генерального шта-
ба был ревностным работником (таким же ревностным служакой он
был и в Гугше в свое время) в штабе Реввоенсовета 5-й советской ар-
мии по оперативной части. Возглавлялся Реввоенсовет тогда Смилгой,
Лашевичем и Уборевичем. Последний из них был в последние годы
ликвидации белых армий на Дальнем Востоке командующим красно-
знаменной армией. Лашевич, как известно, играл печальную роль по-
том на К. В. Ж. Д., будучи на ней в качестве ответственнейшего руко-
водителя ее с советской стороны.
Может быть, Жуков и не выдал бы своего бывшего сослуживца и
приятеля, но этим самым он ставил бы и себя под удар со стороны тех
же агентов Чрезвычайки, которые всегда могли бы арестовать и его
за сокрытие опаснейшего «врага народа»... Этот случай и некоторые
другие определенно говорили о том, что шутить с такими вещами в об-
становке непосредственной близости от фронта жесточайшей Граждан-
ской войны было весьма неразумно. Приходилось очень мало показы-
ваться днем на улице и на каждом шагу проявлять максимум осто-
рожности. И в то же время надо было, как говорится, не терять лицо
«профессионального артиста без специального ангажемента», то есть
безработного, однако живущего в условиях некоторого комфорта, не-
доступного для средств рядового артиста.
На Оханской улице, в доме номер 29, найдена была с первых дней
приезда в Пермь Светлановым сравнительно приличная комната с об-
становкой. Домохозяева, типичные местные «буржуи», были на осо-
бом учете у Чрезвычайки и посему скрывались где-то по разным ме-
стам в городе, в его окрестностях и по заимкам. Некоторое время
хозяйка дома пыталась еще нелегально жить в своем собственном
доме, но частые визиты агентов Чека ее все время пугали, и она
в конце концов должна была вовсе покинуть свой дом и поселиться
где-то в окрестностях города, за рекой Камой. Несмотря, однако, на
явную опасность и колоссальный риск, оба они временами снова
возвращались в свой дом, чтобы провести в нем полную тревоги и
270
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
смертельного страха ночь. Как затравленные звери, кругом озираясь
и вскакивая с постелей при малейшем за окнами шорохе, они еже-
секундно должны были быть готовыми обратиться в дикое и безог-
лядное бегство... Нервность и сторожкость домохозяев передавалась
и на всех членов семьи Светланова, которая, находясь в положении
невольных укрывателей разыскиваемых Чрезвычайкой лиц, сама рис-
ковала попасть вместо разыскиваемых в места смерти и пыток...
Случился однажды такой казус, что ночью из агентов никто не
являлся, но вдруг утром, когда домохозяева считали себя в относи-
тельной безопасности, в дверь с черного хода кто-то сильно посту-
чался. Обомлевшая от ужаса хозяйка дома через окно увидела трех
чекистов. Потеряв всякую способность ориентироваться и не пони-
мая, что делает, она опрометью бросилась через «парадную» дверь на
улицу, забыв даже предупредить своего мужа, который в этот момент
находился в... уборной и не подозревал о том несчастье, которое на
него надвинулось... Надо было во что бы то ни стало спасти домохо-
зяина, так как слишком долго уже за ним охотились агенты Чека. В
несколько прыжков Светланов подскочил к двери уборной, рванул
дверь с крючков, крикнул о грозящей опасности, бросил ему в руки
шубу и шапку и показал выход на подъезд, где только что скрылась
его жена. К величайшему счастью, чекисты были не так предусмот-
рительны и, входя с черного хода, со двора, не позаботились поста-
вить караул со стороны «парадного» подъезда. Пока жена Светланова
возилась у дверей, чтобы открыть двери непрошеным гостям из Чрез-
вычайки, время было выиграно и домохозяева, которые в этот раз
попались бы несомненно, были спасены.
Долго потом ходили все бледные и расстроенные после этого тра-
гического момента, в случае неблагоприятного исхода которого всем
членам семьи Светланова грозила бы весьма печальная участь. Если
бы только злющие-презлющие агенты Чека разобрались в том, «кто»
укрывал преследуемых ими лиц, то мало от этого бы не было. Когда
чекистам недоело подлавливать неуловимых беглецов (очевидно, кто-
нибудь из соседей осведомлял о временных возвращениях домохозя-
ев), они решили вселить в дом ответственных партийных советских
работников... С этого времени посещения беглецов действительно
прекратились, зато для Светланова и членов его семьи началась но-
вая ужасная пытка.
В квартире было всего пять небольших комнат, половину из кото-
рых отвели под г. г. комиссаров транспортного отдела штаба той же
5-й советской армии... День и ночь, в каждую данную секунду, вся
жизнь «артиста» Светланова была у этих комиссаров на глазах, как на
271
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ладони. Тут уж действительно пришлось во время самой жизни про-
являть величайшие артистические способности. Игра была жуткая и
длительная, ибо совместное сожительство продолжалось около полуто-
ра-двух месяцев.
— Где, товарищ Светланов, вы раньше пели, почему теперь нигде
не выступаете, да покажите нам свой голос, — с ответами на такие
вопросы комиссаров и их приятелей приходилось «маневрировать»
почти каждый день и час.
Так как без конца сидеть без дела было нельзя, то пришлось вы-
весить на дверях квартиры объявление о том, что группой артистов
и музыкантов даются уроки пения и музыки. Это объявление избав-
ляло от лишних толков и разговоров, а также создавало впечатление,
что люди «чем-то в сущности заняты». «Назвался груздем — полезай
в кузов» — говорит русская народная поговорка. В результате такого
«поворота» вопроса в числе первых учеников пения оказался живу-
щий в той же квартире комиссар транспорта по фамилии Бирон, а в
числе учениц по музыке его гражданская жена.
Молоденькая наивная девица из богатой семьи екатеринбургского
купца и монархиста по странному стечению обстоятельств сделалась
женой заядлого коммуниста и комиссара. Сама она в этом сознавалась,
когда оставалась наедине с женою Светланова, но ничуть от этого не
страдала и угрызения совести перед своими родителями, от которых
она почти сбежала, не чувствовала. Дорожил, видимо, своей монархи-
сткой-женой и комиссар Бирон. Лестно ведь пролетарию похвалиться
было перед своими товарищами «белой дворянской костью да голубой
кровью» избранницы своего сердца... Жили они между собою весьма
недурно. Комиссар Бирон задаривал молодую жену всеми благами ком-
мунистического и комиссарского привилегированного продовольствен-
ного и мануфактурного пайка. Всего у них вдвоем было всегда вдоволь,
в то время как семья Светланова жила полуголодной жизнью. В горо-
де достать ничего без продовольственных карточек было невозможно.
За черным кусочком хлеба приходилось выстаивать в очередях многие
часы. Остальные продукты кое-как удавалось доставать из-под полы у
приезжих из ближайших деревень крестьян или с помощью посылае-
мых туда ходоков.
За последнее время и этот спасительный способ питания прекра-
тился, так как по всем проселкам и главным путям, идущим в город,
большевики расставили заградительные посты и караулы, которые от-
бирали положительно все, что только попадало им на глаза, а везу-
щих жалкие крохи продовольствия для личного пользования арес-
товывали. Среди предметов дамского туалета молодой комиссарши
Т11
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
встречались самые разнообразные и диковинные вещи, отобранные
во время многочисленных обысков у «буржуев», не исключая носо-
вых платков с метками... Императрицы. Этими диковинными веща-
ми и комиссар Бирон, и его «любезная супруга» любили очень часто
похвалиться перед членами семьи и другими спутниками Светлано-
ва. Когда во время одного из таких «сеансов» похвальбы всеобщее
внимание привлекли на себя предметы личного белья, принадлежа-
щего Всероссийской Императрице, на каждом из отдельных экземп-
ляров которых красовались Императорские гербы, вышитые дивной
гладью, то об истории их «приобретения» Бирон с особенным удо-
вольствием рассказывал самые большие подробности, носившие вре-
менами самый скабрезный характер.
Говорил ли Бирон правду или только бахвалился для рисовки пе-
ред забитыми страхом обывателями, утверждать трудно, только от
него приходилось не один раз слышать историю о том, как он, Би-
рон, участвовал в избиении русского Императора и Его мученичес-
кой семьи в подвалах Ипатьевского дома, в городе Екатеринбурге, в
июле 1918 года. Жутью веяло от того, чем хвалился большевистский
комиссар по этому поводу, который явно стремился изобразить себя
в этом акте не иначе как «народным героем и мстителем» или «вы-
разителем народного гнева» против «кровожадного русского царя».
Среди многих подробностей этого страшного мирового злодеяния
Бирон с особенным удовольствием смаковал финальную картину рас-
стрела царской семьи, когда изображал позы сраженных пулями чле-
нов Императорской русской фамилии, останавливаясь с садическим
интересом над несчастными Великими Княжнами и матерью-Импе-
ратрицей.
— Какие телеса, какие телеса!!! — восклицал в этой части своего
безгранично циничного повествования комиссар транспорта 5-й со-
ветской армии...
Между прочим, Бирон тогда утверждал, что убийство всей цар-
ской семьи и Государя Императора произошло по приказу из Моск-
вы и совершено было в ночь на 21 июля 1918 года. Когда впослед-
ствии автор настоящих воспоминаний делился впечатлениями об этом
самом материале, слышанном им лично из уст названного комисса-
ра, с генералом М.К. Дитерихсом, на которого Верховным Правите-
лем адмиралом А.В. Колчаком была возложена задача официального
расследования убийства царской семьи, то дата, названная Бироном,
признана была совершенно не отвечающей действительному сроку
убийства, которое, по мнению генерала Дитерихса, произошло в ночь
на 18 июля, то есть на три дня раньше, чем указывал Бирон. Кроме
18 - 2324
273
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
того, всю версию рассказа Бирона генерал Дитерихс признал «вы-
мышленною» самим Бироном из простого хвастовства. Генерал Ди-
терихс подчеркнул при этом, что «подобной манией хвастовства, как
показали материалы подробного его расследования, страдали многие
из советских деятелей», которых в той или иной форме приходилось
допрашивать самому Дитерихсу и членам его расследовательной ко-
миссии в качестве привлеченных по делу екатеринбургского крова-
вого злодеяния.
Светланову очень хотелось каким-нибудь способом уговорить ко-
миссара Бирона или его «супругу» или отдать на память, или продать
хоть один из носовых платков, принадлежавших Ее Величеству. По-
мнится, как сейчас, перед глазами автора сих строк жена Бирона
вертела в руках один из таких тонких платков, на котором красова-
лась монограмма «А» с короной и с маленьким вышитым внизу под
монограммой номерком «95». Но комиссарша была неумолима. Ей
было лестно сморкаться в этот дорогой платок, быть может не один
раз орошенный священными и горькими слезами несчастнейшей из
русских женщин, матерей — Всероссийской Императрицы Алексан-
дры Феодоровны — супруги последнего русского венценосца Госуда-
ря Императора Николая II Александровича.
Тягостно было находиться в положении немого свидетеля в райо-
не, где совершалась невероятная драма в жизни Российского Государ-
ства и помочь которой не было никакой фактической возможности.
Автор настоящих воспоминаний попал в Пермь при совершенно слу-
чайных обстоятельствах и, естественно, никого из местных жителей
здесь не знал вообще. Это обстоятельство затрудняло общую ориен-
тировку, получить сведения для которой можно было только из со-
ветских газет да из случайно оброненных комиссарами фраз и разго-
воров.
Очевидно, в городе были какие-то тайные и национальные русские
группировки, но связаться с ними было трудно и рискованно. На
каждом шагу могла быть провокация со стороны зорко следивших за
всем агентов Чрезвычайки. Если белые организации и существовали в
то время в Перми и в других пунктах Приуралья, то о работе их
нельзя сказать ничего положительного. Возможно, что они были сла-
бы как в количественном, так и в качественном отношениях. В про-
тивном случае трудно было бы объяснить то обстоятельство, что эти
организации были столь пассивны в моменты расправы с членами
царской фамилии как в Екатеринбурге, так и в Перми и Алапаевске.
Между этими крупнейшими пунктами северной части Урала, надо
полагать, ведь существовала в мирной обстановке самая тесная дело-
274
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
вая и житейская связь. Почему при привозе во все эти города вы-
соких пленников революции из царствующего дома Романовых во гла-
ве с отрекшимся от престола Императором в этих организациях мог-
ла невольно возникнуть вполне рациональная мысль о спасении их от
неминуемой в той обстановке гибели.
Из рассказов, которые дошли до слуха Светланова после того, как
он попал в Пермь, видно было, что картина обстановки вокруг про-
живавшего летом 1918 года в Перми брата Государя Великого Князя
Михаила Александровича представлялась далеко не такою безотрадною.
Оказывается, живя в так называемых Королевских номерах, Великий
Князь пользовался сравнительно большой свободой режима и передви-
жений. Он общался в городе со многими лицами, бывая в домах на
положении простого обывателя. С ним всегда могли установить связь
руководители местных антибольшевистских организаций. Если бы они
правильно при этом учитывали быстро меняющуюся обстановку, то
они должны были бы и найти то или иное решение вопроса в отноше-
нии общей и частичной судьбы как Великого Князя Михаила Александ-
ровича, так и узников Екатеринбурга и Алапаевска.
Когда Пермь пала и перешла в руки белых, то, помнится, в горо-
де моментально, чуть ли не в несколько часов, была налажена самая
серьезная военно-комендантская служба и внутренняя городская са-
моохрана, которой руководили старые кадровые офицеры из числа
местных старожилов, всех в городе хорошо знавших и всех легко
раскассировавших на «надежных» и «ненадежных» в политическом
отношении. Стало быть, в их же руках были немалые возможности
для предупреждения или по крайней мере облегчения участи несчас-
тных членов царской фамилии.
В течение всего летнего периода времени, до появления в Перми
штаба советской армии, местная совдепская власть тут была не бо-
лее сильна, чем в самом Екатеринбурге. От того же Бирона и его
сотоварищей иногда приходилось слышать иронические насмешки
над пассивностью белых, которые, мол, дескать, не сумели использо-
вать момента полной слабости здесь советской власти для того, что-
бы «выкрасть Царя»... Будучи потом в Омске и интересуясь этим
вопросом уже с чисто исторической точки зрения, автор настоящих
воспоминаний пришел к убеждению, что в последних словах хваст-
ливого комиссара Бирона, к сожалению, была большая доля горькой
для всех русских националистов правды. Государя и Его мученичес-
кую семью можно было бы спасти, если бы в момент нахождения
их в Екатеринбурге, незадолго до появления в этом пункте белых
войск, были бы приняты в этом направлении более радикальные и
18*
275
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Х^=
осторожные меры. Этими тягостными мыслями и кошмарами минув-
шего была полна голова Светланова в течение всей осени 1918 года.
Наиболее крупные военные действия между красными и белыми
в районе Перми начали разыгрываться только с начала декабря меся-
ца. Стараясь не навлечь на себя внимания и подозрения жительство-
вавших под одной кровлей комиссаров, упорно следил Светланов по
местным советским газетам за каждым военным сообщением штаба
5-й армии или за сводками, которые публиковались от имени Ревво-
енсовета РСФСР, и на тайно хранившейся у него карте отмечал все
фазисы различных положений передвигавшихся боевых фронтов. Эти
фронты то приближались, то удалялись, то замирали на долгие проме-
жутки времени в неопределенном положении. В зависимости от этого
то поднималось, то падало, то мучительно томилось неизвестностью на-
строение самого Светланова и его семьи. Все с нетерпением и горячо
ждали случая и момента, чтобы белые взяли бы Пермь или чтобы от-
крылась хоть какая-либо возможность прорваться по ту сторону линии
в наименее опасном направлении. Конечно, если бы не семья, состоя-
щая из двух женщин, то вопрос с прорывом через линию фронта раз-
решился бы самым простым и, пожалуй, скорым способом. Но так как
бросить семью в этой смертельно опасной обстановке было бы равно-
сильно преданию ее на поругание и насилия обозленных большевиков,
пришлось терпеть и только ждать, ждать.
Отслоение «белых» сил
Около трех четвертей года ушло на то, чтобы перемешавшиеся на
необъятном пространстве России «красные» и «белые» силы нашей
революции могли отслоить главные массы своих контингентов. Пер-
вые фазисы беспорядочной борьбы на путях к берегам Черного моря,
к Дону и Кубани продолжались весну и лето 1918 года. В этом на-
правлении массовым потоком отошли наиболее солидные элементы
белых сил Центральной России. В сторону же Сибири специальной
«тяги» белых не было.
Внезапно произошедшее восстание Чехо-Словацких эшелонов на
Волге, в Сибири и на Дальнем Востоке разом отрезало Азиатскую
Россию от Европейской ее части и тем заключило как бы в один
обширный резервуар все находившиеся к востоку от Волги и Урала
политические группировки, организации и силы, вне зависимости от
их притяжательных или отталкивающихся в отношении московского
большевистского центра настроений.
276
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Судьба не дала автору настоящих воспоминаний случая лично на-
блюдать условия борьбы на Алексеевско-Деникинском и позднее Вран-
гелевском, Южном фронте. Зато она предоставила ему возможность в
довольно отчетливых очертаниях видеть картину вооруженной борьбы
на берегах Волги, на отрогах Урала, в Западной Сибири, во время от-
ступательного Ледяного Сибирского похода, в Забайкалье и в Примо-
рье последних дней.
Указанная разница в условиях отслоения «белой силы» на Юж-
ном и Восточном (Сибирском) русских фронтах усугубляла и по-
вышала требования, предъявляемые к организующему центральному
военно-административному аппарату Сибири в области работы по со-
средоточению всех усилий для вооруженной борьбы с большевиками.
Здесь-то требовалось особое мастерство, чтобы объединить не только
однородные белые элементы, но также втянуть в общий порыв борь-
бы и прочие оттенки политических настроений не изведавшей боль-
шевизма Сибири.
Несомненно, что эти «оттенки» настроений в той или иной сте-
пени входили и в боевые ряды армии. А это, в свою очередь, ставило
перед высшими руководителями последней еще более деликатные и
тонкие задачи. Во всяком случае, во имя воссоздания и сохранения
основных организационных принципов построения армии как бое-
вого аппарата и всех военных учреждений, ее обслуживающих, тре-
бовалось, чтобы работа около них протекала вне серьезных ущербов
и особых злоключений. Посмотрим, что было на деле.
Армия Верховного Правителя
В первый период зарождения Поволжско-Уральского фронта в
Перми, как в одном из прифронтовых городов, привелось, как это
видно из предыдущего изложения воспоминаний, автору последних,
находившемуся на нелегальном положении, наблюдать в течение не-
скольких месяцев вооруженную борьбу красных сил против «контр-
революции». Богатейший материал собранных им «со стороны» на-
блюдений за жизнью и деятельностью Красной армии на фронте и
в тылу привел его к целому ряду ценных заключений. Последние
имелось в виду использовать немедленно вслед за проникновением
на противобольшевистский фронт.
Ноябрьский переворот 1918 года, выдвинувший на сцену адмирала
Колчака, завершился стремительным наступлением Средне-Сибирско-
го корпуса генерала Пепеляева на Пермь. С падением последней от-
277
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
крылась возможность из конспиративно-наблюдательного положения
перейти к «открытому сотрудничеству с развивающейся уже тогда во
всероссийском масштабе армией Верховного Правителя. Вынужден-
но длительное бездействие после кипучей работы перед революцией
в Петрограде еще больше поднимало силы для новой организацион-
ной работы. Казалось, что именно теперь открывается исключитель-
ное по широте своей поле активной деятельности...»
Затихли отдаленные выстрелы преследующих противника и про-
двигающихся к западу от Перми сибирских стрелков. На Пермском
вокзале появился блестящий состав поезда со штабом генерала Пе-
пеляева. Перевитые национальными и одновременно с тем и бело-
зелеными сибирскими флагами, узорные вензеля украшали наружные
стены салон-вагона «героя Перми». Особое чувство подъема неволь-
но тянуло к этой простой, но яркой эмблеме попранной родины.
Холодной новизной повеяло, однако, от пепеляевского бело-зеленого
(сибирского) флага.
Двойственная внешность флагов и эмблем на вагонах штаба ге-
нерала Пепеляева вызывала такое же неожиданно двойственное впе-
чатление и настроение в душе, истомленной терзаниями за судьбу
России. Простой искренний порыв, руководивший психикой русско-
го патриота, в эти минуты был невольно озадачен этим раздвоени-
ем понятий и положений на антибольшевистском боевом фронте.
Как трудно и как больно было в этом разочаровываться, а еще бо-
лее после близкого ознакомления с внутренним содержанием свет-
лого призрака былой Русской армии. Да, именно призрака!.. Боль-
шая и достойная по своей внешней силе и духу армия Верховного
Правителя адмирала Колчака, к сожалению, оказалась и по перво-
му впечатлению, и значительно позже потом только лишь желан-
ным призраком... но не действительностью.
Первая встреча в пепеляевском штабе автора настоящих воспо-
минаний, уже как кадрового офицера Генерального штаба, была
неприятная, почти оскорбительная. Бурбонистого типа «наштакор»
совершенно открыто показывает вам свое нерасположение, и в ко-
ротком отрывочном разговоре с ним чувствуется эгоистическое не-
дружелюбие его к вам, как к вновь появившемуся на горизонте
«конкуренту по службе». Подчеркнутая сухость официальных отно-
шений сразу лишает вас не только возможности поделиться свежи-
ми впечатлениями и наблюдениями о виденном в тылу красного об-
щего для нас обоих врага, но заставляет спешить даже сократить
формальную сторону объяснений с тем, чтобы скорее покинуть не-
приветливого хозяина штабного вагона. «Герой Перми» Пепеляев
278
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
оказался еще менее доступным, чем его начальник штаба. Это было
одно из первых весьма тяжелых и не предвещающих ничего хоро-
шего впереди впечатлений. Как хотелось в то время, чтобы оно было
при этом и последним.
Последние дни в Перми
Не задерживаясь особыми формальностями в Перми, где в пос-
ледние ночи перед уходом большевиков чуть не пришлось подверг-
нуться аресту, «бывший артист» Светланов покинул этот город че-
рез несколько дней после прихода туда передовых частей армии
Верховного Правителя адмирала А.В. Колчака и отправился в Омск.
Ввиду того что последние столкновения между красными и белы-
ми к востоку от Пермского района происходили в течение продол-
жительного времени и носили довольно ожесточенный характер, не
особенно успешный для белых, само появление частей Сибирской
армии в Перми в Рождественскую ночь 1918 года было сравнитель-
но неожиданным для городского населения сюрпризом.
Перед этой святою ночью и в течение ее, производя спешную эва-
куацию своих тыловых учреждений (большую часть которых больше-
викам увезти из Перми не удалось), все органы тайной разведки шта-
ба 5-й советской армии шарили по городу в поисках «белых» для
немедленной их ликвидации. Всех, кто подходил под призывной воз-
раст или способен был носить оружие, большевики стремились вы-
везти из Перми в западном направлении, чтобы ими не воспользова-
лись нуждающиеся, по их понятиям, в пополнении своей живой силы
белые. Нужно было проявить много бдительности и изворотливости,
чтобы в эти дни и ночи не попасться в руки агентов Чрезвычайки.
Покидавшие за несколько дней до падения Перми квартиру на
Оханской улице, где жил Светланов, комиссар Бирон и другие «взя-
ли» обещание последнего, что он вскоре присоединится к ним в пути,
по дороге на Вятку. Расставшись с «дорогими товарищами», вся се-
мья Светланова почувствовала громадное душевное успокоение. Лег-
че сразу стало комбинировать свою маскировку и выжидать появле-
ния в городе Белой армии.
На рассвете Рождественского утра жители Перми были разбуже-
ны орудийными выстрелами, доносившимися с восточной стороны,
и, когда уже совершенно рассвело, по улицам города появились пер-
вые дозоры белых сибиряков с зелеными ветками елок на головном
уборе. Народ высыпал на улицы, лавки все мгновенно открылись, и
279
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
на лотках появились всевозможные съестные припасы для продажи.
Город переродился, город проснулся от искусственного сна, который
ему привили перед этим агенты Третьего интернационала.
Отступающие за реку Каму части 5-й советской армии сделали
было попытку перейти в контрнаступление с целью отобрания назад
Перми, но это им совершенно не удалось. Пермь сделалась белою, и
из нее можно было ехать в Омск в Ставку адмирала А.В. Колчака.
На Белом фронте
Глубоко вдыхая чистый зимний воздух, легко чувствовал себя на-
конец освободившийся от постоянного большевистского гнета пи-
шущий эти строки. Не надо было ежесекундно думать о том, что в
любую минуту ты можешь потерять свободу и может быть даже и
жизнь. Это чувство морального раскрепощения трудно выразить про-
стыми словами, тем более трудно понять его тому, кто не испытал
вообще, что такое большевистский режим и как тяжела пята того
гнета, который накладывается на каждого человека, попадающего на
положение раба Третьего интернационала.
Под первым впечатлением полученной свободы как-то не думалось
о том, что впереди могут быть снова тягчайшие испытания. Верилось
или, по крайней мере, хотелось верить, что все впереди будет ясно,
светло и радужно безгранично. Предстоящая работа на поприще лю-
бимого и близкого сердцу военного дела, по своей прямой специаль-
ности офицера Генерального штаба глубоко радовала и волновала...
Бьющая через край молодая энергия требовала немедленного при-
менения ее к делу, и потому как-то особенно горячо хотелось дос-
тигнуть ближайшей стоявшей перед тобою цели, то есть прибытия в
Омск — в центр создавшегося нового антибольшевистского движе-
ния, в центр, в котором снова возродилась утраченная национальная
русская государственность. Сознание того обстоятельства, что Верхов-
ная власть в Сибири и в Приуральско-Волжском районе находится в
руках адмирала А. В. Колчака, с именем которого были так живы в
памяти дни Корниловского движения в Петрограде, воодушевляло
еще больше.
Избегая всяких задержек в пути, продвигался автор настоящих вос-
поминаний через Екатеринбург к новой столице Верховного Правите-
ля. В Екатеринбурге пришлось задержаться лишь столько, сколько по-
требовалось времени, чтобы побывать во французском консульстве по
делу майора Гибера и инженера Гро и для исполнения некоторых фор-
280
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
мальностей по получению в отделе военных сообщений содействия для
безостановочного продвижения семьи и себя до Омска.
Несколько часов свободного времени было потрачено на ознаком-
ление с городом, являющимся столицей нашего богатого Урала и в
то же время могилой всей многострадальной семьи, мученически по-
гибшего в нем последнего Императора Всея России... С безгранич-
ной и неподдельной скорбью, обнажив голову, долго простоял перед
домом Ипатьева пишущий эти строки, быстро перебирая в своей
памяти все моменты, в которые ему посчастливилось лицезреть при
жизни погибшего русского Монарха в Москве, в Петрограде, на Кав-
казском фронте и в Крыму. Сверлили душу и сердце и те кошмар-
ные рассказы, которыми хвалился в Перми комиссар Бирон... Серд-
це и ум не воспринимали того ужасного факта, что вот из этих по-
лузарытых в землю окон подвального этажа дома екатеринбургского
купца Ипатьева неслись к небесам душу раздирающие вопли избива-
емых по-звериному Венценосцев Российской империи. И на эти кри-
ки неземных страданий не посмел подоспеть на помощь ни один слы-
шавший их русский человек... Боже, Боже, Праведный, как велика
чаша страданий, которую Ты уготовал Своему Помазаннику и всему
русскому народу!.. Жутко было находиться около этой голгофы цар-
ственных мучеников, но еще труднее было отойти от нее и перестать
думать о ней для того, чтобы обратиться мыслями к своим личным
житейским делам. Казалось бы, нужно было веки вечные стоять у
дома Ипатьева и только думать, мучительно думать о том, что было
и что произошло... Как мелки и ничтожны казались в этот тягост-
ный миг сознания все житейские наши радости и невзгоды. Царя в
России нет, как нет и самой России.
Быстро отступавшие, неорганизованные в первый период борьбы
на Приволжско-Уральском фронте большевистские части не успели
привести в негодность линии железных дорог этого района, и посе-
му путешествие по ним можно было совершать без особых препят-
ствий и затруднений.
Из Перми в Екатеринбург пришлось ехать обычным воинским
эшелоном в товарном вагоне, ибо в первые дни после занятия белы-
ми города подвижной состав находился в хаотичном состоянии. От
Екатеринбурга до Омска движение пассажирских поездов было на-
лажено достаточно хорошо, и потому переезд этот был совершен в
условиях обычного на русских железных дорогах комфорта.
На рассвете 1 января 1919 года, то есть в самый день Нового года,
автор настоящих воспоминаний приехал в столицу Верховного Пра-
вителя адмирала Колчака. Морозное зимнее утро придало большому
281
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
сибирскому городу весьма суровый вид. Смесь городских провинци-
альных картинок с нахохленностью некоторых сановных вельмож, с
портфелями под мышкой, важно шествовавших в свои департамен-
ты, придавала Омску не свойственный его прежним традициям по-
луторжественный, полукомический колорит.
Личная резиденция адмирала А. В. Колчака скромно укрылась от
глаз широкой публики в стороне от главных улиц, располагаясь на
берегу могучего и плавно текущего Иртыша. Небольшой, но простор-
ный особняк вмещал в себя и личную квартиру адмирала, и его офи-
циальную резиденцию. При первых же представлениях Верховному
Правителю по службе бросилось пишущему эти строки в глаза неко-
торое сходство устройства расположения и плана приемной, бильярд-
ной и кабинета адмирала Колчака с той частью запасной половины
Зимнего дворца в Петрограде, в которой летом 1917 года принимал
с докладами «некоронованный президент» Всероссийской Республи-
ки А.Ф. Керенский. Большой бильярд находился между приемной
и кабинетом адмирала и около него, он, так же как и Керенский,
принимал тех, кто имел у него аудиенцию общего и несекретного
характера.
Сам адмирал Колчак имел весьма утомленный и безразличный вид.
Не чувствовалось в его настроении того подъема, которым он горел
на одном из памятных тайных заседаний в Корниловские дни в Пет-
рограде. Когда зашел разговор с ним об этих воспоминаниях, от ко-
торых отделял промежуток времени около полутора лет, адмирал,
грустно улыбнувшись, осведомился о судьбе некоторых из участни-
ков незабытых им заседаний, но говорил о них таким тоном, что,
видно, это его теперь интересовало не больше, «чем прошлогодний
снег». Тяжелым крестом уже тогда легла на его плечи власть Верхов-
ного Правителя, которую воспринял он перед этим всего лишь толь-
ко полтора месяца тому назад.
Воля к власти у адмирала Колчака, как показалось в то время, со-
вершенно отсутствовала. Если в Петроградский период он с подъ-
емом шел навстречу революционной буре, то теперь, испытав нема-
лые тернии, видимо, он обнаружил уже признаки заметного разо-
чарования. Полупассивное настроение Верховного Правителя явно не
понравилось тогда автору настоящих воспоминаний. В единоличном
принципе Верховной власти, призванной сломить такого серьезного
и жестокого врага, как большевики, что можно было видеть иное, как
не самую твердую диктатуру, черпающую силы и уверенность только
из своего собственного волевого «Я», не знающего ни страха, ни пре-
пятствий.
282
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Лицо, на которое пал бы такой ответственный жребий, должно
было бы отличаться сверхъестественными качествами не только вое-
начальника, но и политика, активиста, пропагандиста, именно тако-
го, какими мы раньше видели хотя бы того же Керенского, а потом
Ленина, Троцкого и других. Адмирал не должен был бы оставаться
только «адмиралом», но, как вынес первое свое впечатление автор на-
стоящих воспоминаний в Омске, А.В. Колчак был не на своем месте.
Он не вдохновлял на политический подвиг людей, он не имел с ними
общего языка, он не импонировал, наконец, ни своим пафосом, ни
своим политическим обоснованием. Будучи адмиралом, он не правил
тем государственным кораблем, который попал, почти случайно, под
его управление, но он сам плыл по «воле волн» неустойчивой и раз-
нобойной политики и подпадал под различные персональные, партий-
ные и даже иностранные влияния...
В Омске адмирал Колчак создал самую обыкновенную канцелярс-
кую рутину во всех министерствах и ведомствах и дал возможность
развиться невероятному бюрократизму там, где должна была властво-
вать только одна жизнь, кипучая, творческая, созидательная. На этой
почве потом пышным цветом распустилась канцелярская мертвечи-
на, которая убила и самое дело, и самого же несчастного адмирала
А. В. Колчака.
Под этими ничего не сулящими настроениями приходилось присту-
пать автору сих воспоминаний к работе в должности помощника на-
чальника главного штаба омского военного министерства. Не чувство-
валось уверенности в том, что безгранично тяжелая задача пресечения
широко развившегося интернационального движения в России и вос-
становления нормального правопорядка в стране или хотя бы в такой
части ее, как в Сибири, могла быть достигнута под властью адмирала
А.В. Колчака. Может быть, подобному выводу и настроению способ-
ствовали воспоминания петроградского периода совместной работы с
адмиралом, когда последний предназначался на возглавительные роли
в дни Корниловского движения. Как-никак, надо было находить выход
из положения в том виде, в каком оно создалось ко времени приезда
автора настоящих воспоминаний в Омск, и постараться приложить все
свои силы и знания для служения тому делу, которое было естествен-
ным и прямым, то есть военному.
Опыты львовщины, керенщины и корниловского провала слишком
хорошо еще сохранились в памяти для того, чтобы с легким сердцем
можно было бы подходить снова к вопросам восстановления государ-
ственности после того, как таковая начисто оказалась разгромленною
и утраты которой не могли в свое время предупредить все предше-
283
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ствовавшие октябрьскому перевороту всероссийские правители и пра-
вительства.
Положение Колчака было во много раз труднее и ответственнее
потому, что он принял на себя власть всероссийскую через про-
межуток времени в полтора года, в течение которого необъятные
области России начали уже осваиваться с мыслью о фактическом от-
сутствии в России законного Монарха и о возможности устраивать
новую жизнь на началах широких местных автономий, зачастую пре-
следующих цели даже полного отделения от России. Большевистская
же пропаганда, в свою очередь, забила в головы масс такие идеи, от
которых связь с прошлым еще больше разрывалась. Все это красно-
речиво говорило о том, как велика и беспредельна была миссия ад-
мирала А.В. Колчака в 1918—1919 годах. Ему воистину надо было бы
родиться титаном для того, чтобы вынести на своих плечах благопо-
лучно тот рок судьбы (иначе, как роком трудно назвать то положе-
ние, в котором оказался в Сибири Колчак) и не загубить окончатель-
но последних возможностей, которыми располагало в то время анти-
большевистское русское движение.
Нам, современникам, еще трудно быть беспристрастными судья-
ми этих печальных событий, тем более что в каждом из нас есть ча-
стица ответственности за все содеянное нами и упущенное в былых
возможностях. Но кому много дано, с того много и спрашивается.
Адмиралу А.В. Колчаку было «много дано», но спрашивать от него
не пришлось, так как рок судьбы освободил его от последующей тяг-
чайшей ответственности.
Да не в суд и не в осуждение будь сказано, но надо, во имя от-
влеченной справедливости перед историей Белого (национального)
русского движения, признать, что натворено было много грубейших
ошибок и упущений, в результате которых была потеряна армия,
территория и золотой национальный запас...
Всем этим воспользовался Третий интернационал не потому, что он
был силен и непобедим, а потому, что тот, кому «много было дано»,
не справился со своей задачей и не имел гражданского мужества и чу-
тья своевременно передать свою власть более сильному лицу или креп-
кой организации. Надо честно признать, что те, которые выдвину-
ли адмирала Колчака на такую недосягаемую высоту государственного
долга и служения, тоже совершили не меньшую, чем он сам, ошибку,
ибо, сделав эту ошибку, они могли бы и исправить ее, преподав адми-
ралу своевременный совет к последующему самоустранению. Они, кто
возвели адмирала, не могли не видеть того, что экзамен на контррево-
люционного полководца, политика, экономиста и дипломата он совер-
284
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
шенно не выдержал с первых же месяцев своего Верховного Управле-
ния. Особенно тягостны были последствия от промахов в области вы-
бора внешней ориентации и от полного неучета и неиспользования
помощи движению в Сибири со стороны Японской империи. Этого
промаха будущая история никогда не простит.
Столица Верховного Правителя
Будучи Верховным Правителем и в то же время и Верховным глав-
нокомандующим, адмирал А.В. Колчак избрал для своей резиденции
город Омск, главный центр Акмолинской области, который в доре-
волюционное время был резиденцией степного генерал-губернатора.
Находясь в Западной Сибири, на главной магистрали Великого Си-
бирского железнодорожного пути, город Омск вполне подходил для
своего первого предназначения, то есть для Ставки адмирала Колчака
как Верховного Правителя. Хотя этот вопрос можно было бы и оспа-
ривать, доказывая, что города Томск или Иркутск еще больше бы от-
ветили этому назначению, однако первый период зарождения анти-
большевистского фронта на Волге и Урале сам по себе подсказал это
решение в пользу бывшей резиденции степного генерал-губернатора.
Имея теперь в печальном итоге полный опыт Белого движения в
Сибири, можно было бы, пожалуй, настаивать на том, что если адми-
ралом Колчаком не были избраны столицами ни Томск, ни Иркутск на
первое время, то, во всяком случае, в один из этих пунктов, скорее даже
в Иркутск, надо было бы перенести резиденцию Верховного Правите-
ля в тот период движения, когда надо было подумать о серьезном
укреплении авторитета антисоветской русской власти во всей Сибири
и распространять ее в полной мере и не весь Дальний Восток.
Тяготея к Москве, в которую хотели вообще скорее попасть «на-
перегонки» с генералом А.И. Деникиным, и опасаясь под влиянием
агитации американофилов подпасть под «контроль» Японии, мини-
стры омского кабинета (Сукин и др.) не давали совета Верховному
Правителю в этом направлении. Печальная развязка, наступившая в
конце 1919 года, только подтвердила справедливость того мнения, что
слишком затяжное пребывание правительства адмирала А. В. Колчака
в Омске привело последнее к катастрофическому концу, ибо если бы
заблаговременно оно передвинулось в Иркутск, то там не было бы
допущено образования так называемого «Политического Центра»,
погубившего все движение в Сибири и нанесшего адмиралу А.В. Кол-
чаку прямой удар в спину.
285
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Будь Иркутск столицей освободившейся от большевиков Сибири
и установи адмирал Колчак прямой и ясный союз с Японией, никог-
да не добились бы большевики того успеха, которого они достигли с
такой легкостью лишь только потому, что без сопротивления и пре-
пятствий преследовали «по пятам» отступающую армию адмирала и
на ее «плечах» ворвались в Западную и Центральную Сибирь.
Дальность расстояния между Омском и Читою также послужила
причиною того, что авторитет правительства адмирала Колчака, как и
самого Верховного Правителя, не распространялся на Забайкальскую
область, в результате чего нормальная работа глубокого тыла отсутство-
вала от начала освободительного движения в Сибири и по день гибели
адмирала.
Пересидев все дозволенные благоразумными расчетами сроки в
омской столице, громоздкие учреждения министерств, личной Став-
ки адмирала и кладовые государственного золотого запаса в последний
момент эвакуации забили все пути единственной железнодорожной
Сибирской магистрали и отняли у армии необходимые для нее пос-
ледние подвижные составы, кое-как уцелевшие от захвата их чехо-
словаками и поляками.
Судьбе угодно было подстроить в финальном акте Белого движения
так, что выдающемуся флотоводцу адмиралу Колчаку пришлось совер-
шать Ледяной поход по дремучей сибирской тайге, а выдающему-
ся кавалерийскому генералу Врангелю — совершать морской поход
по бурному Черному морю. Привычка флотоводца к одновременному
поднятию флота в поход, очевидно, сказалась и при эвакуации Омска,
где вместо легкоподвижных военных кораблей фигурировали неуклю-
жие и неповоротливые эшелоны, вытягивать в поход которые надо
было с терпением и не вдруг. Голова «кильватерной колонны» отсту-
пающих и растянувшихся на 4000 верст железнодорожных эшелонов
достигла берегов Тихого океана, в то время как хвост ее еще не успел
оторваться от Омска и оказался захваченным уже большевиками.
Неудачный, в конечном итоге, выбор резиденции Верховного Пра-
вителя предрешил, таким образом, провал Белого движения во всеси-
бирском масштабе.
Центральные военные учреждения Омска
Когда началась Великая мировая война и Верховным главнокоман-
дующим Русской армии и флота был назначен Великий Князь Нико-
лай Николаевич, то для Ставки его по этой высокой должности была
286
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
предоставлена узловая железнодорожная станция Барановичи, нахо-
дившаяся в нескольких сотнях верст от боевой линии всего русского
фронта, имевшего общую линию протяжения (от моря и до моря)
около 1200 верст. После отхода наших армий в 1915 году назад Став-
ка Верховного главнокомандующего была отодвинута в Могилев и
находилась примерно в таком же удалении от фронта, как и во вре-
мя нахождения своего в Барановичах. Даже тогда, когда Верховное
командование принял на себя Государь Император, Ставка Его Им-
ператорского Величества сохранила свое местопребывание в Могиле-
ве. В то время это было совершенно естественно, несмотря на то что
длительные отъезды Государя из столицы Империи — Петрограда
приносили некоторый ущерб общему равновесию и взаимодействию
отдельных частей величайшей государственной машины управления
такой обширной страной, как Россия. Может быть, если бы Импе-
ратор Николай II не покидал своей столицы и оставил Верховное
Командование в других руках, не случилось бы революции в таком,
по крайней мере, всесокрушающем масштабе, но, во всяком случае,
когда Он принял решение возглавить на войне армию и флот, Он не
соединил, однако, столицы со Ставкою Верховного главнокомандую-
щего в одном и том же географическом пункте.
Эту справку приходится приводить для того, чтобы сразу наглядно
на нашем же собственном примере в Великую мировую войну пока-
зать, насколько та же задача адмиралом А. В. Колчаком как Верховным
главнокомандующим была разрешена не в соответствии с обстановкой
в период Гражданской войны на Восточном (Сибирском) фронте.
Прежде всего, надо подчеркнуть то обстоятельство, что в течение все-
го периода времени, несмотря на постоянное передвижение линии
фронта то к западу, то на восток, Ставка (штаб) Верховного главно-
командующего адмирала Колчака неизменно продолжала оставаться в
городе Омске. Оставалась она там даже тогда, когда фронт противни-
ка был на... другом берегу Иртыша, на котором лежит и город Омск,
то есть на расстоянии всего нескольких верст. В Омске находилась
Ставка и тогда, когда фронт удален был от нее на 1500 верст, то есть
находился на Волге, по линии городов Казань—Симбирск—Сызрань—
Саратов. В этот период максимального удаления фронта на запад пос-
ледний имел общую линию протяженности не больше 500—600 верст.
Стало быть, Ставка Верховного главнокомандующего была удалена от
фронта на расстояние в три раза большее, чем было протяжение самого
боевого фронта. При сравнении этого положения с положением, ко-
торое было во время Великой войны, получается разница не в пользу
положения омской Ставки.
287
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Трудно было, конечно, находясь на таком расстоянии от линии
боевых действий, управлять ходом последних и регулировать успеш-
ное развитие главнейших военных операций против большевиков,
которые свою Ставку для Восточного фронта, конечно, не держали в
это время в Москве, а располагали ее в различных городах приволж-
ской прифронтовой полосы.
Совмещая Ставку Верховного главнокомандующего с остальными
учреждениями правительства и со своей личной резиденцией в Омс-
ке, адмирал Колчак сам поставил себя в полную зависимость от тех
трений и путаницы, который проистекали оттого, что слишком близ-
ко соприкасались между собою те учреждения, которые не имели
прямого отношения к действующей на фронте армии. В частности,
Ставка (штаб) Верховного главнокомандующего, находясь среди дру-
гих учреждений Омска и перепутавшись в непосредственных с ними
общениях, настолько увлеклась и вытянулась в местные омские об-
щественно-политические и иные прочие настроения, что незаметно
для себя утратила способность твердого руководства операциями на
фронте. Ближайшим следствием такого ненормального положения
явился выход из повиновения некоторых командующих армиями,
входящих в состав Восточного фронта (Гайда и генерал Пепеляев).
Если бы адмирал А.В. Колчак сохранил в своих руках только пост
Верховного Главы нарождавшейся и восстанавливающейся государ-
ственности, а должность главнокомандующего с самого начала пере-
дал бы, как это он и сделал, но только в конце 1919 года, другому
лицу (генералам Дитерихсу, Сахарову и Каппелю), то дело нацио-
нального движения в Сибири от этого только выиграло бы. Прини-
мая во внимание вышеизложенные соображения и расчеты, следова-
ло бы штаб Верховного главнокомандующего Восточным фронтом
(главковосток) располагать не в Омске, а в одном из более выдви-
нутых в западном направлении пунктов. Наивыгоднее всего в этом
случае было бы использовать важнейшие железнодорожные узлы При-
уральского района Екатеринбург или Челябинск. Эти два пункта меж-
ду собою связаны поперечной железнодорожной линией, что в отлич-
ной форме способствовало бы связи по фронту между двумя главней-
шими оперативными направлениями.
Пока во главе штаба Верховного главнокомандующего стоял гене-
рал Д.А. Лебедев, человек весьма молодой и малоопытный в ведении
массовых операций на фронте, штаб никак не мог оторваться от Ом-
ска. Будучи по натуре своей и по предыдущей «контрреволюционной»
деятельности больше политиком, чем военным стратегом, Д.А. Лебе-
дев не мыслил свою работу вне связи с политическими настроения-
288
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ми Омска, который после возглавления движения адмиралом
А.В. Колчаком приобрел особое в этом отношении значение. Только
лишь тогда, когда вместо генерала Лебедева на должность началь-
ника штаба Верховного главнокомандующего был назначен генерал
М.К. Дитерихс, который одновременно с сим был наименован и глав-
нокомандующим Восточным фронтом, и омская военная Ставка
(штаб Верховного главнокомандующего) перестала играть прежнюю
свою роль, образованный генералом Дитерихсом штаб главковостока
выдвинулся к западу и приблизился к фронту. К сожалению, эта мера
проведена была крайне поздно и существенного влияния на измене-
ние в благоприятную для Белого движения сторону военно-полити-
ческой обстановки не оказала.
Генерал М.К. Дитерихс понял всем своим нутром, что надо спа-
сать, прежде всего, положение фронта, который в угоду омской
политике и интригам оказался на положении пасынка и о котором
меньше думали там, чем о вопросах внутренней борьбы, разгоравшей-
ся в то время в различных канцеляриях столицы Верховного Прави-
теля. Правильно решив первую часть этой задачи и быстро покинув
Омск, генерал М.К. Дитерихс допустил, однако, при этом непрости-
тельную для него, как старого офицера Генерального штаба, ошибку.
Взяв с собою в качестве начальника штаба Восточного фронта также
малоопытного, явно бесталанного и известного в то время интригана
и пьяницу, полковника Д.Н. Сальникова95, генерал М.К. Дитерихс
бросил на произвол судьбы весь вопрос тыла и управления им.
Сильно распухшая к этому времени по своему личному составу и
по сформированным различным управлениям, Ставка Верховного
главнокомандующего, оставшись без начальника штаба, обратилась в
громоздкое и совершенно мертвое тело, которое не только ничем не
управляло, но, наоборот, сразу все затормозило и запутало в тылу
быстро отступающих и наполовину деморализованных сибирских
армий...
Сменивший генерала Дитерихса перед самым падением Омска ге-
нерал К.В. Сахаров, несмотря на самую отчаянную и завидную энер-
гию, которую он проявлял всегда и во всем, фактически не успел, ко-
нечно, выравнять совершенно разрушенного, таким образом, высшего
военного управления на фронте армий Верховного Правителя адми-
рала А. В. Колчака. Страшная катастрофа эта наложила свой смертель-
ный отпечаток и на весь последующий ход военных действий в Си-
бири, вследствие которых Сибирский фронт окончательно утратил
боеспособность и мог только безудержно и бесконечно отступать до...
Байкальского озера. Страшно сказать, но на протяжении 2000 с лиш-
19 - 2324
289
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ним верст эти армии не смогли дать ни одного мало-мальски серьез-
ного сражения и не могли задержать немногочисленного противни-
ка ни на один лишний день!
Вот к каким печальным выводам приходится приходить, прежде
чем коснуться внутренней стороны деятельности высших органов во-
енного управления в Омске в тот период, когда там должна была ук-
репляться идея решительной борьбы с воинствующим большевизмом
и когда была поставлена такая высокая идея, как освобождение Мос-
квы от власти Третьего интернационала.
Однако вернемся снова к внутренней жизни Омска и посмотрим,
что же там творилось в это ответственное историческое время. В мо-
мент прибытия автора сих воспоминаний в Омск наличное число
офицеров Генерального штаба, находившихся в распоряжении пра-
вительства адмирала А.В. Колчака, было сравнительно невелико. Глав-
ная масса их, которая была в действующей армии, попала преиму-
щественно на Деникинский фронт. В сибирских частях и штабах по
тому времени вообще состояло самое ограниченное число чинов Ге-
нерального штаба, большинство из которых находилось еще в Евро-
пейской России, куда они были переведены на службу или ушли с
войсковыми частями по обстоятельствам военного времени.
С открытием Волжско-Сибирского антибольшевистского фронта,
то есть с момента восстания чехословацких эшелонов и с началом
действий русских добровольческих отрядов на Волге и в Сибири, по
эту сторону фронта оказалось лишь несколько офицеров Генерально-
го штаба из числа тех, кто случайно в это время был на Волге, как,
например, генерал В.О. Каппель и его ближайшие сотрудники, или
находился в составе чехословацких частей, как, например, генерал
М.К. Дитерихс и др.
С течением времени прибывали в Сибирь отдельными небольши-
ми группами некоторые офицеры Генерального штаба из армии ге-
нерала Деникина, как, например, генералы Д.А. Лебедев, Нагаев96,
Карцов97 и др. Прибывали и из глубокого тыла из Харбина, как, на-
пример, генералы Н.А. Степанов, Марковский, П.Г. Бурлин, Н.В. Ле-
бедев98, Дашкевич-Горбатский" и др. Были потом в Сибири, в пред-
агонийный период существования там белой власти и весьма далекие
пришельцы из Парижа... генералы Н.Н. Головин100 и Занкевич101, пол-
ковники Котович, Ракитин, Григорьев и Базаревский102. Прорывались
и одиночным порядком сюда, как, например, автор настоящих вос-
поминаний, полковник Церетели103 и др. И наконец, как бы состав-
ляя главный кадр будущего сибирского Генерального штаба, прибыл
после мытарствований в разных положениях в полном составе в
290
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Сибирь кадр профессоров, преподавателей и слушателей Император-
ской военной академии (Генерального штаба) во главе с начальни-
ком ее генералом А.И. Андогским.
Казалось, что из состава чинов последней могло быть составлено
главное ядро Генерального штаба адмирала А.В. Колчака как Верхов-
ного Правителя и как Верховного главнокомандующего. В составе
учебного и административного персонала военной академии было до-
статочное число старших и опытнейших офицеров Генерального шта-
ба, из которых можно было смело сорганизовать полный штаб глав-
нейших высших военных учреждений, таких, как штаб Верховного
главнокомандующего, штабы армий, главный штаб и штабы тыловых
военных округов.
По своему непререкаемому авторитету и имея в своем непосред-
ственном распоряжении несколько десятков офицеров — слушателей
академии, которые проходили, как говорится на походе, «школу ко-
лонновожатых», эти опытные в большинстве генералы Генерального
штаба могли бы в короткий срок взять, по крайней мере на первое
время, в свои руки бразды правления во всей военной организации в
Сибири и на Волге.
По странному, однако, «предубеждению» к этому вопросу со сто-
роны некоторых ответственных по своему влиянию в окружении
адмирала Колчака лиц вся академия все же оказалась не у дел. В
таком печальном и угнетаемом состоянии ее держали на протяже-
нии всей сибирской эпопеи. Почему-то признано было необходимым
«продолжать обучение» слушателей академии для подготовки их к
занятию будущих должностей Генерального штаба. Больше всего по-
чему-то неистовствовал в этом вопросе начальник главного штаба ге-
нерал Марковский, поддержку в котором он видел при этом от во-
енного министра адмирала Колчака — генерала Н.А. Степанова.
Они, оба два, вершители омского военного Олимпа, почему-то пре-
дали остракизму и позорному бичеванию всех чинов Императорской
военной академии, несмотря на то что в составе ее были весьма по-
чтенные профессора, в свое время обучавшие того же Марковского и
Степанова.
История возникновения малопонятной травли против всего соста-
ва военной академии относилась отчасти на счет самого начальника
академии генерала А.И. Андогского, которому не могли никак про-
стить его участия в переговорах с немцами при заключении больше-
виками мира в Брест-Аитовске, отчасти потому, что на пути проник-
новения в Сибирь, прежде чем попасть в армию адмирала А.В. Колчака,
академия сохраняла свое полулояльное к большевикам отношение.
19*
291
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Странное творилось в этом направлении в Омске вообще, вот взять
хотя бы вопрос с этой академией. Если уже она, и особенно ее началь-
ник, признаны были «неблагонадежными» в политическом отношении,
то не следовало ли просто раскассировать ее полностью и виновных
привлечь к законной, по тому времени, ответственности. Однако в те
времена и генерал Степанов, и его ближайший помощник Марковский
предпочитали предавать людей моральному распятию, то есть привле-
кать их на ту или иную службу, но в то же время держать их под тя-
жестью интриг и бесконечных, совершенно ни на чем не обоснован-
ных обвинений в... большевизме. В больном мозгу Марковского это,
может быть, было и естественно, но лица, на которых он в данном
случае, пользуясь своим высоким служебным положением, возводил эти
«обвинения», испытывали невероятные нравственные мучения. Толь-
ко чувство долга перед распинаемой большевиками родиной застав-
ляло скрепя сердце переносить эти трения и обиды, исполнять пря-
мые обязанности по службе в обстановке, которую создал в этом от-
ношении в Омске маниакальный начальник главного штаба адмирала
А. В. Колчака.
В глубоком тылу, в университетском городе Томске, было назначе-
но место официального расположения военной академии, но, по суще-
ству, это было местом ссылки русских военных профессоров, связи с
которыми чванный омский военный Олимп поддерживать совершен-
но не желал. На короткое время, когда влияние Степанова и Марков-
ского было ослаблено, из состава академии привлекались для несения
старших штабных должностей генералы Андогский, Рябиков и другие,
но потом, когда запахло развалом позиций адмирала А. В. Колчака и в
воздухе повисла неизбежная эвакуация, они снова возвратились в ака-
демию и откатились с нею в Харбин и во Владивосток. Итак, наша
военная «альма-матер» оказалась не в милости Белого движения в Си-
бири и активного в нем участия не приняла. Главенствующие роли в
высших военных учреждениях Омска возложили на себя в военном
министерстве и в главном штабе старые «зубры» Степанов и Марков-
ский, а в штабе Верховного главнокомандующего — «политический
молодняк» во главе с покойным ныне генералом Д.А. Лебедевым.
Между этими двумя доминирующими в Омске военными группа-
ми сразу выросла мертвая стена взаимного непонимания и завязалась
борьба, которая с течением времени приняла такие размеры, что в
конце концов адмирал А.В. Колчак вынужден был главный штаб рас-
формировать, а его начальника генерала Марковского, под предлогом
другого назначения, из Омска убрать. К сожалению, реформа эта была
продиктована не столько велениями насущной к тому необходимое-
292
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ти, сколько чувством затаенной борьбы и ничем не оправдываемого
соревнования между двумя высшими органами военного управления,
район и сферы деятельности которых должны были не исключать, а
дополнять друг друга.
Автор настоящих воспоминаний прибыл в Омск в период, когда
главный штаб существовал только по названию, ибо к прямой ор-
ганизации его генерал Марковский как следует приступить еще не
успел, но зато он уже в достаточной мере напортил свои личные от-
ношения с «молодой Ставкой», авторитета которой он явно призна-
вать ни над собой, ни вообще не хотел. «Рогатые» отношения между
штабами Марковского и Лебедева были очевидными сразу для всех.
Приходится только удивляться, как этого долго не замечал сам адми-
рал А.В. Колчак.
В лице вновь прибывшего полковника Генерального штаба Г.И. Клер-
же генерал Марковский усмотрел, как об этом он сам выразился при
первом служебном представлении, необходимого для себя помощ-
ника, который по предыдущей своей практике хорошо был знаком с
организацией высших военных учреждений. Принимая должность по-
мощника генерала Марковского в главном штабе, автор настоящих вос-
поминаний должен был наладить, прежде всего, службу Генерального
штаба, на которой лежали главнейшие задачи по обслуживанию дей-
ствующей армии во всех отношениях, а также и по организации воен-
ных округов, находящихся вне театра военных действий и подчинен-
ных военному министерству.
Естественно, что в столь ответственной работе требовалась полная
согласованность и солидарность работы со штабом Верховного глав-
нокомандующего, от которого поступали требования, вызывающие-
ся обстановкой на фронте. В его же распоряжении должны были
быть поданы соответствующие пополнения как живой силой, так и
всеми видами материального снабжения.
Хотя находившаяся в том же городе Ставка несколько стесняла
свободу распоряжения всеми необходимыми средствами военного
ведомства, тем не менее, это вполне было бы терпимо, существуй
между двумя высокими военными учреждениями вполне нормальные
и взаимно доброжелательные отношения.
Пользуясь личными приятельскими отношениями со старшими
чинами штаба Верховного главнокомандующего, которые были свер-
стниками и младшими даже сослуживцами автора настоящих воспо-
минаний, последний, несмотря на существовавшие трения между ге-
нералами Марковским и Лебедевым, решил действовать в полном
контакте с ними, добиваясь одновременно и того, чтобы существую-
293
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
щее «разногласие» было постепенно ликвидировано. Учитывая неко-
торую нервность и невоздержанность самого Марковского, приходи-
лось проявлять максимум такта и внимания ко всякого рода вопро-
сам и положениям, чтобы при разрешении их не задеть «самолюбия»
лиц, пользующихся одинаковыми служебными правами и положени-
ем и друг другу не подчиненных...
«Блажен, кто верует»... Омская печальная практика показала, что
подобная вера была напрасна... Олимп главного штаба, хотя первое
время и смотрел как будто сквозь пальцы на налаживавшийся «аль-
янс» между помощником начальника главного штаба со штабом Вер-
ховного главнокомандующего, тем не менее, однако, в тайниках своей
души этого именно «альянса» он явно не одобрял. По нормальным
понятиям это называлось бы работа согласованная, а по понятиям
генерала Марковского классифицировалось проще... «снюхались».
И вот за это своеобразное «снюхивание» между двумя высокими
военными омскими учреждениями автору настоящих воспоминаний
пришлось испить чашу горьких испытаний и перенести массу неза-
служенных обид и унижений. На виду у серьезнейшего и жестокого
противника, в то время как дорога была каждая минута полезной
работы на укрепление антибольшевистского фронта, такое уродливое
положение было не только нетерпимо, но было и просто преступно.
В течение января и февраля месяцев 1919 года работа в главном
штабе, который в это же самое время сам и организовывался, про-
текала весьма интенсивно и с полным напряжением. Создались от-
делы Генерального штаба, главное направление деятельности которых
было сосредоточено в руках пишущего эти строки. Так как жизнь
выдвигала живые вопросы, на которые приходилось реагировать не-
медленно и непосредственно, то создававшийся кипучий характер
самой деятельности службы Генерального штаба привлекал к себе
общее внимание и расположение. В свою очередь, это способствова-
ло выдвижению на первый план тех лиц, которые принимали в этой
работе то или иное, а тем более видное, участие.
Как на грех, именно этот успешный темп развития работы в
главном штабе, столь удачно согласовываемый со штабом Верхов-
ного главнокомандующего и с военным совещанием, которое от-
пускало кредиты, привел автора настоящих воспоминаний еще к
большим служебным неприятностям и осложнениям с генералом
Марковским. Под влиянием «шептунов» он вообразил, что под его
репутацию, как начальника главного штаба, идет «подкоп» со сто-
роны его же помощника, который якобы только «спит и видит»,
как бы своей выделяющейся из общего фона работоспособностью
294
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
и распорядительностью невыгодно оттенить «ограниченную дело-
вую способность своего прямого начальника». Чем больше налегал
помощник начальника главного штаба на работу, тем больше рев-
новал его к этой работе начальник этого штаба. Получилась неве-
роятнейшая какофония отношений и понятий.
Стремясь проявить свою деятельность, генерал Марковский вре-
менами пробовал перекладывать на свои плечи главнейшие вопросы
штаба, а иногда даже и мелочи, которые мог бы сделать любой пи-
сарь, как, например, вскрытие несекретной почты, но, повозившись
некоторое время и видя, что дело от этого только запутывается, сно-
ва возвращал дела в руки своего помощника. «Шептуны» же не дре-
мали и сильно настраивали больное самолюбие слабого в своих орга-
низационных способностях и нерешительного в принятии решений
генерала Марковского. Услужливо, а иногда и по прямому прика-
зу самого генерала Марковского заработала против автора настоя-
щих воспоминаний и... контрразведка главного штаба, которая была
сначала подчинена помощнику начальника главного штаба, но когда
Марковскому нужно было использовать ее против своего же помощ-
ника по службе, то он переподчинил ее непосредственно себе.
Был применен уже испытанный прием «обвинения в большевиз-
ме». По линии контрразведки был дан приказ «добыть» какой-либо
компрометирующий автора настоящих воспоминаний материал. И
надо отдать должное энергии контрразведчиков, которых в этом
направлении долго учить не приходится, «материал» был добыт, но
так как он ничего компрометирующего собою не представлял, то его
сдобрили всевозможными пошлыми выдумками и в таком виде пред-
ставили генералу Марковскому, а он is свою очередь при особой «кон-
фиденции» преподнес его военному министру генералу Н.А. Степа-
нову. Очевидно, тот тоже не преминул этим «материалом» запоро-
шить и без того задерганные мозги и нервы адмирала А.В. Колчака.
Словом, эта мерзкая игра в «подозрении по большевизму», широко
культивировавшаяся такими ограниченными бездарностями, как Мар-
ковский, принесла свои печальные всходы.
Ударяя по своему прямому помощнику по службе таким пакост-
ным и грязненьким приемом, начальник главного штаба сам разру-
шал ту работу в штабе, за которую он же и должен был бы быть
ответственным. И главный штаб, и штаб Верховного главнокоманду-
ющего, каждый в отдельности, имел свою контрразведку. Во главе
первой стоял дряхлый жандармский генерал Бабушкин104, а во главе
второй — жандармский полковник Злобин. Между собой эти две раз-
ведки то воевали, то ладили. Зависело это от того, как жило между
295
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
собою высшее начальство, стоявшее над этими двумя секретными
аппаратами штабной службы. В данном случае так как между Мар-
ковским и генералом Лебедевым были явные нелады, то и эти две
разведки находились в «полувраждебных отношениях»... В таком слу-
чае если одна «добывала» какие-либо сведения, то другая обязатель-
но должна была разоблачать первую.
Так было и в период ожесточенной борьбы между двумя высоки-
ми омскими штабами. Когда бабушкинская контрразведка «ублажа-
ла» требование Марковского и доставляла ему всякие небылицы про
тегеранский и пермский период «большевичания полковника Клер-
же», то злобинская сейчас же об этом самом «ублажении аппетитов
Марковского» доносила в штаб Верховного главнокомандующего на
имя генерала Д.А. Лебедева и его ближайшего помощника генерал-
квартирмейстера полковника Церетелй. Последний в штабе Верхов-
ного находился на таком же служебном положении, как и полковник
Клерже в главном штабе, а так как между ними существовали, кро-
ме того, личные приятельские отношения, ибо они оба были сверст-
никами по службе в Генеральном штабе и в одно и то же время
вместе окончили военную академию, то все то, что Злобин доносил,
полковник Церетели немедленно для сведения сообщал также в по-
рядке строгой конфиденции полковнику Клерже.
Продолжая соблюдать полную служебную корректность в отноше-
нии генерала Марковского, который уже подумывал о вызове из Хар-
бина нового себе помощника в лице молодого и малоопытного по
службе в высших штабах полковника К. К. Акинтиевского105, автор
настоящих воспоминаний настаивал перед полковником Церетели, в
ведении которого находились все офицеры Генерального штаба, со-
стоящие в штабах и частях действующей армии и не были подчине-
ны ни военному министерству, ни главному штабу, о том, чтобы его
перевели на учет штаба Верховного главнокомандующего. Этим пу-
тем предполагалось выйти, наконец, из того тупика ненормальностей,
которые создались в тягостной атмосфере главного штаба.
К сожалению, ни полковник Церетели, ни генерал Лебедев не раз-
деляли и этого вполне естественного желания полковника Клерже и
продолжали настаивать на том, чтобы он оставался на своем прежнем
тяжелом посту и способствовал бы дальнейшему развитию вопросов
действующей армии в той мере, в которой они зависели от главного
штаба и военного министерства. Кроме того, генерал Д.А. Лебедев в
утешение говорил о том, что Верховный Правитель уже решил рас-
формировать все военное управление и слить в одно целое и Ставку,
и главный штаб.
296
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Приходилось подчиняться создавшемуся положению и скрепя сер-
дце ждать или улучшения отношений между штабами, или их пол-
ной новой реорганизации. Однако последующая практика показала,
что излишняя настойчивость чинов штаба Верховного главнокоман-
дующего хотя и привела, в конце концов, к слиянию указанных двух
штабов (чего делать, собственно говоря, вовсе не следовало бы), тем
не менее, она поставила автора настоящих воспоминаний лицом к
лицу с окончательно рассвирепевшим и потерявшим всякое самооб-
ладание генералом Марковским и привела его к резкому служебно-
му с ним столкновению...
Молодая Ставка пошла, как говорится, «ва-банк» и решила сокру-
шить «ретроградный» главный штаб. Очевидно, состоялись какие-то
важные доклады Верховному Правителю адмиралу А.В. Колчаку, в ре-
зультате которых последним был дан генералу Д.А. Лебедеву приказ
о назначении его военным министром (с сохранением должности на-
чальника штаба Верховного главнокомандующего). Ему же было по-
ручено главный штаб расформировать и чинов последнего влить в
части и управления по новому распределению. Этот неожиданный
поворот обстановки застал генералов Степанова и Марковского по-
чти врасплох. Попытавшись сначала восстановить покачнувшееся их
высокое положение и потерпев в этом направлении полную неуда-
чу, они решили, пользуясь тем, что письменного приказа Верховного
Правителя еще не последовало, всячески на этом играть и проведе-
ние новой реформы штабов в жизнь тормозить, попросту говоря,
саботировать. Ставка же вошла в свои новые права и начала отдавать
свои новые реорганизационные приказы, которые должны были рас-
пространяться и на весь состав чинов прежнего главного штаба.
Техническую сторону проведения реформы слияния двух штабов
генерал Д.А. Лебедев, как уже совмещающий две высшие должно-
сти, поручил своему помощнику по должности начальника штаба
Верховного главнокомандующего и военного министра Генерально-
го штаба генерал-майору П.Г. Бурлину. Этот последний, собрав в
помещении Ставки, располагавшейся по-прежнему в здании управ-
ления Омской железной дороги, всех старших чинов Ставки и глав-
ного штаба, объявил им новое распределение должностей в шта-
бе Верховного главнокомандующего, к которому отныне переходи-
ли все функции и дела бывшего главного штаба. Присутствовал на
этом собрании и пишущий настоящие строки, как предназначен-
ный для нового назначения в объединенный высший военный ап-
парат Верховного Правителя и Верховного главнокомандующего
адмирала А.В. Колчака.
297
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Согласно новому распределению должностей автор настоящих вос-
поминаний назначен был на должность 3-го генерал-квартирмейстера,
в сферу деятельности которого отходили некоторые функции прежне-
го главного штаба, главным образом вновь созданное осведомительное
управление. 1-м генерал-квартирмейстером, ведающим оперативной
частью, остался состоявший в той же должности в прежней Ставке
полковник Церетели, 2-м генерал-квартирмейстером, ведающим раз-
ведывательной и военно-дипломатической частью, был назначен про-
фессор военной академии симпатичнейший генерал П.Ф. Рябиков, де-
журным генералом, состоявшим в той же должности в прежней
Ставке, — полковник Леонов и начальником военных сообщений —
преподаватель военной академии полковник Сапрунович.
Изложив некоторые инструктивные указания, генерал П.Г. Бур-
лин, обращаясь к автору настоящих воспоминаний, заявил, что для
3-го генерал-квартирмейстерства отводится бывшее помещение глав-
ного штаба, располагавшегося до этого времени в здании бывшего
Омского реального училища. Тогда в ответ на это генералу Бурлину
было заявлено, что, пока в помещении реального училища является
хозяином генерал Марковский, начало работы нового генерал-квар-
тирмейстерства в нем не представляется удобным и, при неожи-
данно создавшемся новом положении, следовало бы избавить автора
настоящих воспоминаний от необходимости вступать с генералом
Марковским в какие-либо личные по этому поводу переговоры или
формальности.
Генерал П.Г. Бурлин при всех присутствующих громогласно за-
явил, что о состоявшемся приказе Верховного Правителя генерал
Д.А. Лебедев лично уже поставил в известность как бывшего военно-
го министра генерала Н.А. Степанова, так и бывшего начальника так-
же бывшего уже главного штаба генерала Марковского. Поэтому нет
никаких препятствий к открытию работ нового учреждения Ставки
в помещении реального училища.
Когда на основании распоряжения Верховного Правителя пришлось
обратиться к новым занятиям и в силу этого явиться в помещение
бывшего главного штаба, то генерал Марковский счел себя почему-то
этим фактом кровно обиженным и решил деловой работе в новой дол-
жности пишущему эти строки воспрепятствовать. Не подействовали на
этого странного упрямца и личные разговоры генералов Лебедева и
Бурлина. Он настаивал на своем и вознамерился доказать, что он — и
никто иной — хозяин в помещении реального училища. Это самодур-
ство и каприз до некоторой степени еще были бы, пожалуй, объяс-
нимы, если бы имели место в каком-либо провинциальном глухом
298
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
захолустье, где мелкомещанское самолюбие какого-либо почтового
почтмейстера «требовало бы» в глазах какой-либо Пульхерии Иванов-
ны показать: как велика власть этого самого почтмейстера. Но, к сты-
ду нашему, надо сознаться, эта беспримерная мещанская манера про-
явления своего уязвленного самолюбия была совершенно неуместна в
условиях серьезной омской действительности. Мало того что Марковс-
кий вообще ничего полезного за четырехмесячное управление главным
штабом не сделал, но он пытался даже вредить и той работе, которая
была предопределена потом и без его участия.
Надо отметить при этом, что он не постеснялся чуть ли не с пер-
вого же месяца совместной с полковником Клерже службы добиться
у того же военного министра генерала Н.А. Степанова согласия на
организацию особой расследовательной комиссии, которой было по-
ручено производство дел во всех тех случаях, когда кто-либо «по-
дозревался в большевизме». Одним из «видных дел» этой комиссии
было, конечно, и дело о... помощнике начальника главного штаба.
Каково?!!!
Это только большевики могли додуматься до такой иезуитской
системы, по которой, с одной стороны, лицо как бы облекалось не-
ограниченным служебным доверием на высоком официальном посту,
а с другой стороны, против этого же самого лица возводилось полу-
официальным порядком обвинение в причастности его к контррево-
люции. Это лицо не могло ни оправдаться от подозрений, так как не
от него самого оправдание это зависело, ни отказаться от несения
официальной должности до выяснения обстоятельств расследования,
так как служба была обязательна и отказ от нее грозил еще большим
обвинением в предумышленном саботаже.
Словом, бедному Омску в этом направлении глубоко «посчастли-
вилось»: во главе центрального военного учреждения оказалось такое
лицо, которому лучше было бы на это же самое время отсидеться где-
либо в желтом доме. Генерал Марковский ведь был один из старших
офицеров Генерального штаба, и это время в Сибири и, казалось бы,
кому же, как не ему, надлежало бы и дать наиболее яркий пример
образцовой работы и служебного такта остальным, более молодым его
сослуживцам по тому же штабу! Слишком молод был генерал Лебе-
дев и все его подчиненные в Ставке, и тем легче было бы генералу
Марковскому приобрести среди них вполне доступный для него в то
время авторитет и даже влияние на ход важнейших дел и решений в
этой самой Ставке.
Немножко вдумчивости и общего доброжелательства, и, наверное,
работа в высших штабах Омска протекала бы совершенно гладко и
299
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
дружно, а это, в свою очередь, не привело бы фронт к такому тяже-
лому внутреннему и внешнему потрясению, которого он в конце кон-
цов и не выдержал. С этой точки зрения справедливый будущий ис-
торик Белого движения в Сибири не один раз, вероятно, задумает-
ся над той глубочайшей драмой, которая раскрывается настоящими
строками и печальным повествованием. В борьбе с большевиками нам
всем было очень тяжело; но явления, подобные только что обрисо-
ванным и которые никогда не должны быть забытыми, еще больше
усложнили наше положение и облегчили большевикам достижение
над нами незаслуженной ими победы.
Возвращаясь снова к факту личного, вернее, служебного столкно-
вения с генералом-самодуром Марковским в стенах бывшего главно-
го штаба, автору настоящих воспоминаний не хотелось, чтобы у чи-
тателя сложилось впечатление о якобы подчеркнуто субъективном
освещении обстоятельств того важного исторического момента. Од-
нако избежать этого нельзя, ибо картина драмы омского Верховного
Правителя будет тогда не полна и многие обстоятельства через это
не будут достаточно ясны. А на них-то и следует упереть главнейшее
внимание, чтобы понять основные причины проигрыша нами воору-
женной борьбы с большевиками.
Автор настоящих воспоминаний весьма далек от мысли «обвинять
ради обвинения» и больше всего боится впасть в критику других ради
каких-либо причин или стремлений личного самооправдания. В этом
нет никакой нужды ни для самого автора, который ни от какой от-
ветственности за это время совершенно себя не освобождает, ни для
истории, которая будет разбираться в этом же вопросе и по другим
источникам и материалам. Однако принцип — кому много дано, с
того много и спросится — требует того, чтобы разлагающий харак-
тер работы наиболее ответственных лиц не остался бы не заклеймен-
ным.
Конечно, нельзя утверждать, что разлагатели отмеченного выше
порядка являлись бы сознательными пособниками большевиков. В
этом случае не приходится становиться на путь обычных обвинений
стиля Марковского, но, однако, нельзя не подчеркнуть еще раз того
обстоятельства, что последнего рода «система» приносила большеви-
кам гораздо большую пользу, чем вся их пресловутая пропаганда и
Чрезвычайные комиссии. За свою работу в Омске генерал Марковс-
кий смело мог бы потребовать себе высокой награды непосредствен-
но из... Москвы. И эту награду он должен был бы получить. Благода-
ря своей пустой фанаберии и дутому чванству он сделал невольно в
пользу большевиков больше того, чем смогли сделать бы сотни весь-
300
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ма дорого оплачиваемых ими патентованных агентов-провокаторов.
Хотя и сильно сказано этими словами, но тем не менее это есть са-
мый натуральнейший факт. И факт весьма тягостного и печального
по своим последствиям значения.
Как превратно в то время понимали люди типа Марковского
условия борьбы с большевиками, можно наглядно показать на при-
мере следующего случая: когда автор настоящих воспоминаний при-
был из Перми в Омск, в самом ближайшем времени сделал в закры-
том собрании старших чинов штаба Верховного главнокомандующего,
особенно для офицеров Генерального штаба, сообщение на тему о
системе большевистской борьбы против белого фронта на основании
личных наблюдений в тылу противника в течение шести месяцев
(с июля по декабрь 1918 года) и воспроизвел из этого ряд совершен-
но реальных для пользы дела выводов, то в результате получилось «не
дело, только мука».
Оказывается, что заключение автора настоящих воспоминаний о
том, что Красная армия из разрозненных отдельных рабочих отря-
дов и банд начинает принимать вид организуемой на европейских
началах (по немецкой системе) вооруженной силы, число бойцов
которой в ближайшие месяцы большевики предполагают довести до
одного миллиона, что страной и армией начинает править суровы-
ми методами строго организуемая, в порядке большем, чем обычная
воинская дисциплина, коммунистическая партия, что белым надо по-
спешить привести свои вооруженные силы в наибоеспособнейшее
состояние и что Генеральному штабу следовало бы взять на себя ини-
циативу ведения всей борьбы в полном ее объеме по принципам,
принятым у большевиков, то есть из всего наличного состава офице-
ров Генерального штаба в Сибири составить твердо правящую поли-
тическую касту (партию), привело некоторых узколобых вершителей
омской политики к выводу, что полковник Клерже «ведет пропаган-
ду в пользу большевиков, восхваляет их порядки и пытается привить
Белому движению коммунистическую систему и программу».
Эти жалкие критики, обладающие болезнью, которая в простона-
родье называется «куриной слепотой», к крайнему удивлению, име-
ли в Омске большее влияние, чем это допускал здравый смысл. Ко-
нечно, приспешники Марковского и контрразведка главного штаба не
замедлили приобщить и этот «материал» к синодику обвинений пол-
ковника Клерже «по подозрению в большевизме». Ретрограды типа
Марковского и Степанова считали, что борьба с большевиками мо-
жет вестись не иначе как по образцам «высочайше утвержденным»
и что всякая приспособляемость к методам борьбы, выдвинутым силь-
301
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
нейшим и опаснейшим врагом — большевиками, должна быть почи-
таема тем же большевизмом. Не только пророком, но и простым
объективным наблюдателем трудно было быть в этой обстановке, ибо
ни к каким рамкам «высочайше утвержденных» образцов жизнь того
времени подлаживаться не хотела. Но г. г. Степановы и Марковские
тащили эту жизнь за уши и думали, что они ведут «успешную борь-
бу» с большевиками.
Вспоминается еще один яркий пример такого же рода, когда пе-
решедший на сторону Сибирской армии командир большевистского
полка, бывший полковник Котомин, сделал в публичном месте Омска
аналогичного характера доклад, то его просто обозвали провокатором,
предали полному остракизму, загноили в «подозрении на большевизм»
и довели до скоротечной болезни и преждевременной могилы. Вот за
что нужно было бы выдать Марковскому и его приспешникам в Омс-
ке орден Красного Знамени, и притом самой высшей степени.
Итак, решив сорвать всю злобу на молодую Ставку Верховного
главнокомандующего, которая, можно сказать, «расседлала» генера-
ла Марковского в разгар его самодурской деятельности, последний на-
метил себе какой-то малопонятный для постороннего наблюдателя
план дискредитации последних ее распоряжений. Ввиду того что эта
самая Ставка выдвинула на новую высокую должность его же бли-
жайшего помощника по главному штабу, шипящая злоба Марковс-
кого автоматически перенеслась и на автора настоящих воспомина-
ний. В воздухе чувствовалась полная напряженность неприязненных
отношений, при наличии которых можно было ежеминутно ожидать
всяких недоразумений и даже скандалов. Короче говоря, на почве
нежелания Марковского допустить начала работы 3-го генерал-квар-
тирмейстерства в здании бывшего Омского реального училища про-
изошел открытый конфликт между автором сих воспоминаний и его
бывшим начальником по главному штабу.
Генерал Марковский в самой дерзкой и оскорбительной форме по-
требовал, чтобы новое учреждение, существования которого он не
признает, немедленно прекратило бы работу в помещении бывшего
главного штаба, а сам генерал-квартирмейстер Ставки немедленно
также покинул стены здания. На заявление ему о том, что он оши-
бается в своих требованиях, ибо распоряжением Верховного Прави-
теля и главнокомандующего создалось в отношении бывшего главно-
го штаба уже новое положение, генерал Марковский, как упрямый
бык, настаивал на своем первоначальном несуразном требовании. Ка-
тегорический отказ исполнить наглое требование генерала Марковс-
кого, который почему-то продолжал при этом себя считать прямым
302
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
J^=
начальником того лица, к коему направлял он свои дикие домогатель-
ства, послужил Марковскому основанием для подачи официального
рапорта генералу Н.А. Степанову о «неисполнении полковником Клер-
же его — начальника Главного штаба — законного приказа и с хода-
тайством о предании первого военному суду».
Генерал Н.А. Степанов, который в этот самый момент также уже
не состоял в должности военного министра, вместо того чтобы ути-
хомирить расходившегося не в меру Марковского и убедить его в
несвоевременности, неуместности и бестактности, при описанных
выше условиях, даже в том случае, если бы случайно Марковский был
бы и прав, поднимать скандал такого крупного характера, он, наобо-
рот, тоже, очевидно, был рад случаю «поднасолить» молодой Ставке
и рапорту генерала Марковского, как говорится, дал «законный ход».
Сажая на скамью подсудимых автора настоящих воспоминаний, как
Марковский, так и Степанов втайне лелеяли мысль о срыве всех пла-
нов Ставки, которая, по их наивным расчетам, должна была бы обя-
зательно провалиться на этом процессе и расписаться в своей «полной
организационной безграмотности». Словом, как бы равняясь на боль-
шевистские приемы, они стремились в этом случае подражать столь
широко практикуемому теперь в советской России методу создания
«показательных процессов».
Адмирал А.В. Колчак, как водится в этих случаях, «рвал и метал»,
но совершенно не понимал того, что, поддаваясь на столь неумно
придуманную в серьезное политическое время интриганскую удочку,
он сам попадал на острие ее смертельных заусенцев. Он так же, как
и Степанов, не мог проявить своего решительного вмешательства в
это дело для того, чтобы на виду у противника прекратить эту рас-
прю генералов.
Совершивший же «тяжкое по законам военного времени преступ-
ление» полковник Клерже, вместо устранения впредь до окончания
следствия и суда от должности, наоборот, нагружается еще большим
количеством ответственных задач и поручений, проистекающих от его
новой роли в штабе Верховного главнокомандующего, и продолжает
работать в том же злополучном помещении реального училища.
Началось военное следствие и пристрастное формирование, для
разбирательства этого громкого дела, состава членов Омского воен-
но-окружного суда. Полковника Клерже надо было во что бы то ни
стало «засудить», и посему судьи подбирались с заблаговременным
давлением на их судейскую совесть. Этого требовали г. г. Марковс-
кие и Степановы, и, к удивлению многих, помогали им и некоторые
другие видные лица. Среди последних нельзя не назвать имени ныне
303
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
расстрелянного большевиками, бывшего тогда в Омске в должности
командующего войсками Омского военного округа, Генерального шта-
ба генерала Матковского106. На него было возложено ведение пред-
варительного следствия и формирование состава В. Окр. суда.
Чтобы не быть голословным в таком серьезном вопросе, где ста-
вится на моральный суд общественного мнения величайший автори-
тет святости решений военно-окружного суда, ниже приводится до-
словная копия письма одного из старых кадровых русских генералов
по этому поводу. В настоящее время этот почтенный генерал прожи-
вает в Америке, но письмо, им написанное на имя автора настоя-
щих воспоминаний, относится к началу 1921 года, то есть ко вре-
мени полной ликвидации не только всей Сибирской, но и Забай-
кальской трагических военно-политических эпопей. Вот что пишет
генерал Н. Ф. Богомолец107: «Харбин, 14-го Февраля 1921 года. Мно-
гоуважаемый Георгий Иосифович. В 1918 году, в Омске, в бытность
мою Инспектором Артиллерии Омского Военного Округа, Коман-
дующий Войсками Округа Генерал-Лейтенант Матковский предло-
жил мне быть членом суда по делу о неисполнении Вами приказа-
ния Военного Министра Генерал-Майора Степанова (Очевидно, что
для большего «воздействия» на психику предназначаемого в члены во-
енно-окружного суда было пущено в ход «увеличивающее вину об-
стоятельство», то есть версия о якобы неисполнении приказания са-
мого высшего в военной иерархии лица военного министерства, тогда
как это было не так. — Ред.) и добавил, что он потому наметил меня
членом суда, что я, состоя уже много лет на службе и обладая боль-
шим служебным опытом, не могу не понять того громадного преступ-
ления, которое Вы совершили, за что Вы и должны быть непременно
осуждены. Видя, что еще до суда как бы предрешается Ваша участь
и не желая попасть в ложное положение подписывающего осуждаю-
щий Вас приговор, что было бы против моей совести, если Вы на
самом деле, может быть, были и не виноваты, так как я о подробно-
стях дела ничего не знал, — я уклонился от заседания в предстоящем
суде под предлогом крайне необходимой поездки по инспектирова-
нию артиллерийских частей Округа и отправился в города Томск и
Новониколаевск. Вместо меня Генерал-Лейтенантом Матковским чле-
ном Суда был назначен другой Генерал Штаба Округа. Уважающий
Вас, генерал-лейтенант Н. Богомолец».
Что можно прибавить к этому яркому документу?! Действитель-
но, вместо отказавшегося честного генерала Н.Ф. Богомольца членом
суда был назначен генерал-майор А.А. Агарков108, который занимал
должность в штабе Омского военного округа, кажется, дежурного
304
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
генерала и потому был в полной служебной зависимости от своего
командующего войсками округа. Этот генерал, не к чести его будь
сказано, во время самого судебного разбирательства держал себя весь-
ма подхалимисто, и все «вопросики», которые он задавал на суде
подсудимому, и те выводы, которые он старался тут же громко вы-
сказывать и навязывать другим членам суда, явно показывали, что он
из кожи лез, стараясь угодить «воле пославшего его».
Нисколько не думая о том суровом приговоре, который грозил бы
в случае, если бы суд признал подсудимого виновным и заслуживаю-
щим наказания по всем строгостям военного времени, автор настоя-
щих воспоминаний скорбел всей душой о том, что вся эта предвзятая
судебная трагикомедия отвлекала всех от серьезности положения на
боевом фронте, которое с конца апреля месяца 1919 года уже нахо-
дилось под знаком надвигающейся катастрофы. Судебное же разби-
рательство происходило в мае и июне месяцах.
Как указано было выше, пишущий эти строки на все время су-
дебного процесса ни на минуту не был освобожден от исполнения
всех служебных обязанностей и на самое присутствие на заседаниях
суда смотрел как на своего рода особую служебную обязанность... С
утра раннего обычно приходилось бывать в управлении генерал-квар-
тирмейстерства, принимать доклады, отдавать распоряжения, потом
на несколько часов в... заседание суда, в котором судят, как будто бы
какого-то постороннего подсудимого, потом снова в управлении до
поздней ночи приходилось проводить время за бумагами и делами.
Ночью, дома, примерно, до 4—6 часов утра, надо было «подгонять»
вопросы, которые не успели пройти через дневную работу, а на сле-
дующее утро опять то же самое.
В омском военно-судебном ведомстве вследствие существовавше-
го дуализма во всей схеме военного управления (на фронте и вне
театра военных действий) существовало два главных военных проку-
рора. Между этими прокуратурами, как и между контрразведками,
также существовало своеобразное соревнование, причем чины судеб-
ного ведомства Ставки и фронта занимали в отношении подсудимо-
го благожелательную позицию, а другие наоборот.
Общий смысл их показаний сводился к тому, что, при норовис-
том характере Марковского, подобного рода инциденты могли слу-
читься с любым из них самих и во всякое время. На стороне Мар-
ковского как обвинителя выступал только один К. К. Акинтиевский.
Последний вдвойне имел «основания» быть недовольным подсуди-
мым, во-первых, потому, что должность, специально предназначен-
ная для него Марковским, ему улыбнулась, ибо главный штаб был
20 - 2324
305
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
расформирован в момент прибытия Акинтиевского в Омск, а во-вто-
рых, самого Марковского отправляли в почетную ссылку в Красно-
ярский тыловой район. С последним Акинтиевскому ехать было уже
невыгодно, а оставаясь в Омске, он попадал в атмосферу только что
победившую самодурства бывшего начальника главного штаба.
Эту неприязнь к подсудимому, которого он, К.К. Акинтиевский,
видел, можно сказать, впервые во всю свою жизнь, он перенес и на
весь последующий период борьбы с большевиками. В тот момент,
когда Марковского уже не было, «тень его», в лице только что отме-
ченного офицера Генерального штаба, неизменно бросала свои тем-
ные полосы на все то, что направлено было в авторе настоящих вос-
поминаний к фанатическому служению национальной идее и родине.
Мрачная «тень» Марковского оказалась еще более упорной и мсти-
тельной. Примкнув к группе генерала М.К. Дитерихса и Н.А. Лох-
вицкого, эта «вторая натура Марковского» повела жесточайшую инт-
ригу против дальнейшего выдвижения по службе пишущего эти строки
и, надо отдать должное, достигла своего в полной мере.
Когда на смену генералу Д.А. Лебедеву появился генерал М.К. Ди-
терихс, то одним из первых его распоряжений было удаление автора
настоящих воспоминаний от работы в штабе Верховного главноко-
мандующего. Его, так же как в свое время Марковского, назначили
на должность вне Омска, которую смело мог бы занимать не офицер
Генерального штаба. Должность эта называлась: начальник военно-ад-
министративного управления Степной группы. Командующим этой
Степной группой, сформирование которой совершенно запоздало и
никакой пользы делу принести уже не могло, был назначен только
что смещенный с должности начальника штаба Верховного главно-
командующего генерал Д.А. Лебедев. Этот период распоряжений
относится к тому времени, когда генерал М.К. Дитерихс носился, как
это уже было отмечено выше, с полупьяным и шалым полковником
Сальниковым по линии фронта и развалил одним «взмахом пера» все
центральное управление и фронтом и тылом.
Потом, уже перед паническим оставлением Омска, заменивший
Дитерихса генерал К. В. Сахаров спешно вызвал автора настоящих
воспоминаний снова в штаб Верховного, но, к величайшему сожале-
нию, эта мера оказалась чрезвычайно уже запоздалою, ибо в этот
момент весь правительственный и военный Омск был посажен в не-
скончаемые грузовые эшелоны и отползал в безобразнейшем беспо-
рядке в сторону Новониколаевска и дальше.
Автор настоящих воспоминаний, понимая всю беспредельную и
смертельную опасность положения, создавшегося к тому времени на
306
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
-------------------------2----------------------------£2^
фронте, и видя полную угрозу самому Омску, для спасения которого
нужны были самые героические и решительные меры, будучи в тот
момент в районе Кокчетава, слал в Омск настойчивые телеграммы с
горячей просьбой о предоставлении ему должности начальника шта-
ба новой армейской группы, на долю которой выпадала задача не-
посредственной защиты самого Омска как правительственного и
военного центра, а также создания сильной опорной группы, на ко-
торую смогли бы опереться сильно утомленные и растрепанные в
длительных боях отступающие на восток части армии адмирала
А.В. Колчака. Увы, эта мольба не была удовлетворена!!!
В горячий и катастрофический момент военных операций старого
кадрового офицера Генерального штаба продержали на администра-
тивной должности и в стороне от главного направления важнейших
военных операций, в то время, когда в Омске распоряжались моло-
дые чины наскоро набранной генералом К. В. Сахаровым новой Став-
ки, во главе с полковником Оберюхтиным109 и другими. К случаю
говоря, этот «выдвиженец», которого почему-то генерал К.В. Саха-
ров выдвинул с такой молниеносной быстротой из скромных началь-
ников отделений на высокую должность начальника штаба главноко-
мандующего Восточным фронтом, передался на сторону большевиков
раньше, чем несчастная армия отошла от Омска до линии станции
Тайга и Томска. Как фатально ошибались наши сибирские главковер-
хи и главковостоки!!! Один сплошной ужас! Дитерихс «отличился»
с Сальниковым, Сахаров с Оберюхтиным. А в это время надо было
спасать не только самую армию, но и целое «переселение народов»,
сплошной лавиной откатывавшееся с запада на восток.
Полковник Оберюхтин был скромный молодой офицер Генераль-
ного штаба, горячий работник и фантаст быстрых решений, но со
слабой личной волей и панической душой. Пока невелика была от-
ветственность маленького штабного работника, он казался «титаном»
энергии и в таком виде, очевидно, произвел благоприятное впечатле-
ние на генерала К. В. Сахарова, который тоже имел довольно рети-
вый характер. Однако тот же полковник Оберюхтин оказался жалким
птенчиком в момент, когда на него «навалили» не по плечу гранди-
озную ответственность и предоставили его самому себе в омуте па-
ники и в общей прострации расстроенного управления армией.
Причем армия эта уже фактически перепуталась с дезорганизован-
ным до крайности тылом. Трудно было не растеряться в этой обста-
новке и весьма опытному военачальнику и администратору. Еще труд-
нее было, конечно, решение такой задачи для неуверенного в своих
силах и опыте полковника Оберюхтина, или, как тогда он считался,
20*
307
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
начальника штаба главнокомандующего Восточным фронтом. Как на-
тура неустойчивая, он, вероятно, быстро впал в свою собственную во-
левую прострацию и, видя неизбежность полной катастрофы, не нашел
иного для себя решения, как перейти на сторону... большевиков.
И таких, как Оберюхтин, было немало, к сожалению, на белом
Сибирском фронте. Некоторые из ему подобных, как, например, пол-
ковники Песоцкий110, Колегов111, Базаревский, Григорьев и иные про-
чие, еще с меньшим для себя внутренним душевным сопротивлением
совершили этот переход на сторону врагов национальной России. Это
печальное явление всецело получило корни от того развала в организа-
ции армии, который был допущен на самых верхах управления ею.
И этот развал так ярко выразился на омском судебном процессе,
к продолжению описания которого необходимо теперь снова вернуть-
ся. Центром внимания на этом процессе была не фигура подсудимо-
го, как отмечено было выше, но самая Ставка, во главе с ее началь-
ником — генералом Д.А. Лебедевым и его ближайшим помощником
генералом П.Г. Бурлиным. Главнейшим моментом процесса, от вы-
яснения которого зависела судьба подсудимого и ожидавшийся для
него приговор, являлся вопрос: был ли полковник Клерже подчинен
генералу Марковскому, когда отказался исполнить его приказ, или
подчинен ему не был? Если был подчинен, то виновен и подлежит
присуждению, если не был подчинен, то подлежит оправданию.
Этот простой и ясный вопрос суд мог бы фактически и не выяс-
нять, ибо во время протекания самого процесса, который был назна-
чен через полтора месяца после «совершения преступления», обста-
новка в отношении служебно-официального положения подсудимого
нисколько не изменилась. Как и во время инцидента он получил толь-
ко словесный приказ Верховного Правителя о новом своем назначе-
нии, переданный через нового военного министра и начальника штаба
Верховного главнокомандующего генерала Лебедева и его помощни-
ка генерала Бурлина, так как еще и во время самого процесса в пись-
менной форме приказ этот оформлен не был.
Как бы сознательно затемняя эту сторону вопроса, военно-окруж-
ной суд, который находился под определенным давлением генералов
Марковского, Матковского и Степанова, потратил массу времени на
допрос свидетелей по этому поводу. Главнейшим из свидетелей, ко-
торый мог определенно доказать суду тот факт, что полковник Клер-
же совершенно не был во время столкновения с генералом Марков-
ским ему подчинен, был, конечно, генерал П.Г. Бурлин (Лебедев на
процессе не выступал). Его показания все ожидали с напряженным
интересом, ибо он был и проводником в жизнь всех распоряжений,
308
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
связанных с новым переформированием двух штабов в один. Он же
должен был бы явиться и ответственным как за свои, так и за гене-
рала Лебедева и Верховного Правителя распоряжения, отданные в
этом направлении.
— Был ли отдан письменный приказ о новом назначении подсу-
димого на новую должность, — задает вопрос старавшийся изо всех
сил член суда генерал А.А. Агарков.
— Не был, — отвечает генерал П.Г. Бурлин.
— Как нет этого приказа и по сие время, — делает в этот мо-
мент свое заявление сам подсудимый.
— А какой же приказ был отдан? — настаивает тот же член суда.
— Словесный, — отвечает помощник военного министра и на-
чальника штаба Верховного главнокомандующего.
— Не будете ли добры объяснить суду, — снова и снова вопрошает
генерал. Агарков, — равносилен ли приказ словесный письменному и
не должен ли был бы таковой, если он действительно от имени Верхов-
ного Правителя состоялся, быть подтвержденным обязательно пись-
менно?..
Тут, видимо, высокий свидетель был пойман на хитрую удочку
старательного члена суда, и, вместо того чтобы твердо заявить, что
было бы вполне правильно и законно, что всякий приказ Верховного
Правителя имеет одинаковую и законную силу и в письменном под-
тверждении не всегда нуждается, он начал, как говорится в просто-
речии, «плавать».
— Приказ-то равносилен, но он должен был бы быть, пожалуй,
подтвержден письменно, — замямлил неожиданно для всех шляпо-
ватый П.Г. Бурлин.
— Я предлагаю суду обратить внимание на это важное заявление
свидетеля, — с особенным удовольствием подчеркнул перед всем со-
ставом суда тот же «старательный» генерал А.А. Агарков.
— Я прошу суд, — заявляет при этом снова подсудимый, — тогда
потрудиться определить: кто перед Вами в настоящий момент сидит на
скамье подсудимых — помощник ли начальника главного штаба или
3-й генерал-квартирмейстер штаба Верховного главнокомандующего.
Кстати, вот со мной тут же на столе находится и служебный портфель
с делами последнего, так как я сюда пришел прямо с занятий в управ-
лении этого квартирмейстерства, а не из главного штаба, которого
фактически уже полтора месяца как не существует вовсе.
Срывался несколько раз с места и защитник подсудимого, знамени-
тый присяжный поверенный и крупный общественный омский деятель
Жардецкий. Настроение публики, присутствовавшей на слушании про-
309
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
цесса, было явно на стороне подсудимого, который во время переры-
вов в заседаниях получал приветствия и заявления, что судят, собствен-
но говоря, не полковника Клерже, а «безграмотную Ставку». Послед-
нему заключению публики, среди которой присутствовали почти все
военные и гражданские юристы того времени, способствовало действи-
тельно безграмотное заявление П.Г. Бурлина. Помимо того что своим
«показанием» он несправедливо ухудшил позицию подсудимого, в то
же время он подставил под удар и авторитет Верховного Правителя.
В результате, однако, судебное решение было полно комизма и
компромиссных «оговорок». Суд не мог, по совести, признать, что
подсудимый виновен в такой мере, чтобы понести полное наказание
по статье 105 Воинского устава о наказаниях, которая грозила лише-
нием всех прав и присуждением в дисциплинарный батальон от 4 до
8 лет. Но также суд «не мор> и оправдать подсудимого, потому что в
нем сидели г. г. Агарковы. Так вот, в своем окончательном пригово-
ре, который постановлено было самим же судом повергнуть на «бла-
говоззрение» Верховного Правителя, вместо указанной высшей меры
наказания, назначено было подсудимому, виновному в том-то и том-
то, один месяц ареста на дому и, кажется (в настоящее время па-
мять изменяет), чуть ли не с исполнением служебных обязанностей.
И эта комедия нужна была только для того, чтобы «ударить по носу
зарвавшуюся молодую Ставку».
Да, надо сознаться, «ретроградная» партия Марковского ликова-
ла. Ставке действительно «утерли нос», но не в том, что она своею
властью сделала, а в том, что она этой высокой властью пользоваться
не умела. Как только кончился процесс, о нем скоро все позабыли, и
раньше всех сам «подсудимый». О том, что через месяц после приго-
вора последний был представлен Верховному Правителю (в это вре-
мя генерал М.К. Дитерихс был главковостоком) и им ликвидирован
без остатка, под видом полного помилования, автор настоящих вос-
поминаний узнал почти случайно, когда, после ссылки в Кокчетавские
степи, по вызову генерала К.В. Сахарова снова возвратился в эваку-
ирующийся Омск.
Как-никак, после омского процесса обе враждовавшие до сего вре-
мени военные группировки, и старая (главный штаб), и молодая
(Ставка), нанесли взаимное друг другу поражение. Их поражением
воспользовалась, если так можно выразиться в этом случае, третья
группа, и эта группа шла под флагом генерала М.К. Дитерихса. Но
лучше ли от этого стало? Не объединив, а разрознив молодую и ста-
рую группы еще в большей степени и бросив, как указано было выше,
весь центральный аппарат военного управления на произвол судьбы,
310
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
генерал М.К. Дитерихс стал носиться по фронту и почти непосред-
ственно управлять операциями весьма ослабевших и обтрепанных
армейских группировок.
Он, как и генерал Д.А. Лебедев, не смог поддержать быстротечно
таявший состав рядов Белой Сибирской армии и не смог организо-
вать достаточно сильных маневренных войсковых групп в ближайшем
тылу Восточного фронта, для того чтобы откатывающиеся в безудер-
жном порядке, растянутые на широком протяжении части могли на
них опереться и перейти снова в контрнаступление.
Генералы Лебедев с Бурлиным и Степанов с Марковским не суме-
ли вовремя сформировать предназначавшихся для поддержки фронта
сначала трех, а потом еще двух пехотных дивизий. Вследствие бездар-
ной волокиты главного штаба и борьбы со Ставкой по всякому пусто-
му случаю эти части, которые должны были составить по крайней мере
две довольно сильные армейские группы, совершенно не поспели
со своими формированиями и, вместо одновременного и заблаговре-
менного прибытия их в соответствующие стратегические районы, они
вливались в общую линию поколебленного фронта по частям и момен-
тально в них растворялись, таяли и даже переходили на сторону про-
тивника.
Еще в марте месяце 1919 года, когда Сибирские армии полным и
победоносным маршем двигались к берегам Волги, автор настоящих
воспоминаний настойчиво докладывал в письменной форме началь-
нику главного штаба и военному министру, когда последний вызы-
вал его для личных к себе докладов, о том, что, несмотря на кажу-
щийся успех наступающих армий, надо немедленно же приготовить
в тылу новые войсковые группировки, чтобы в случае неустойки (ко-
торая могла быть в любой момент, ибо войска сильно растянулись,
легко могут быть прорваны большевиками и тогда неминуемо и не-
удержимо покатятся назад) принять их на себя. С этой целью надо
было ускорить формирование намеченных еще в феврале месяце но-
вых трех дивизий.
Ни Степанова, ни Марковского этот важнейший вопрос нисколь-
ко не волновал, ибо они увлечены были в это время разработкой
штатов всех центральных учреждений военного ведомства, в том чис-
ле, на первом месте, главного штаба, с тем чтобы придать этим уч-
реждениям боле «импозантный», по сравнению со Ставкой, вид. Сам
военный министр по десять раз возвращал обратно на переработ-
ку, как сейчас ясно помнится, штат какого-то несчастного строевого
отделения главного штаба, в котором должны были переиздаваться
воинские уставы на новый лад. В составе этого маленького отделения
311
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
должно было состоять не больше двух или трех офицеров. Так вот,
решению вопроса о том, два или три офицера должны быть в этом
отделении, которому судьба так и не дала возможности развернуть
своей деятельности, военный министр жестокой эпохи Гражданской
войны придавал более важное значение, чем подаче на изнывающий
в неравной борьбе фронт сильных войсковых подкреплений!!!
Если со штатом одного маленького штабного отделения военный
министр сам лично прокопался около двух недель, то легко себе пред-
ставить, что творилось в этом же вопросе, когда составляли штаты
для намеченных к сформированию трех новых дивизий. Тут мудрство-
ваниям генералов Степанова и Марковского не было ни границ, ни
края. Да если к этому прибавить постоянное еще переругивание со
штабом Верховного главнокомандующего и волокитную переписку со
штабами округов и воинскими начальниками, собиравшими комплек-
тования и кадровый состав для этих частей, то станет вполне понят-
ным, почему с подачей резервов на фронт вообще опоздали.
Чувствуя и на своих плечах серьезную ответственность за несвое-
временную подачу на фронт солидных подкреплений и не видя иного
исхода для продвижения дела с формированиями трех новых диви-
зий, автор настоящих воспоминаний в частном порядке апеллировал
к высшим чинам Ставки с целью воздействовать через них на воен-
ного министра и начальника главного штаба. В Ставке возмущались
порядками военного ведомства, но не особенно тоже, видимо, боле-
ли душой за этот острый вопрос.
Однако фронтовые начальники все время подавали свои голоса о
необходимости заблаговременных мероприятий в тылу армий, ибо
они тоже понимали, что успехи эти могут оказаться только времен-
ными и в случае серьезной неудачи или прорыва большевиками где-
либо растянутого фронта может получиться жесточайшая катастро-
фа. Некоторые из них, как, например, генералы В.О. Каппель и
К.П. Нечаев112, приезжали лично в Омск для того, чтобы подогнать
вопросы формирований, пополнений и общего снабжения частей на
фронте, находящихся под их командой. Имея более напористый ха-
рактер, К.П. Нечаев умудрился (в Омске, к превеликому удивлению,
надо было уметь «умудряться»), странствуя по всем военным учреж-
дениям, ведающим различными видами снабжения армии, вытягивать
для своей кавалерии седла, сапоги и проч.
Во время наездов в Омск генерал К. В. Сахаров нередко заходил в
главный штаб, где и познакомился более близко с полковником Обе-
рюхтиным, заведовавшим организационным отделением в штабе. В
начале ноября месяца 1919 года, когда генерал Сахаров перед паде-
312
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
нием Омска был назначен главнокомандующим Восточным фронтом,
он взял к себе этого еще совсем юного офицера в начальники штаба.
Выдающаяся энергия самого молодого и крайне инициативного ге-
нерала К. В. Сахарова, к сожалению, не была Омском использована в
более раннем периоде его деятельности. Можно смело утверждать,
что если бы этот прекрасный и строгий к самому себе, к другим
лицам, а также к порученному ему делу солдат и генерал своевремен-
но был выдвинут на верхние ступени омской военной иерархии, то
он не допустил бы такого ужасающего провала всего Белого, преиму-
щественно военного движения в Сибири, Забайкалье и Приморье,
которое приходилось наблюдать сряду на протяжении трех-четырех
лет. Почему-то в Омске побаивались весьма определенной монархи-
ческой политической позиции генерала К.В. Сахарова. В то время,
когда весь центр тяжести борьбы с большевиками висел на вооружен-
ной силе, настроения широких общественных кругов, которые в Си-
бири страдали излишней «народовольностью», могли бы на некото-
рый срок быть попридержанными под спудом. В результате такой
политики, которой довольно слепо придерживался погибший адми-
рал А.В. Колчак и которого эта самая «народная вольница» (Поли-
тический Центр) в Иркутске приговорила к смерти, твердый и чест-
ный генерал был оставлен в стороне, и когда привлекли его к высо-
кой ответственности, то было уже абсолютно поздно.
Неудачный выбор им начальника штаба в лице полковника Обе-
рюхтина нельзя серьезно ставить в вину этому генералу. По этому
выбору, который был, несомненно, сделан под горячую руку, когда
рассуждать уже не было времени, можно только сделать заключение,
что генерал К. В. Сахаров, сам будучи огненно живым человеком, в
этот момент думал, что в Оберюхтине, хотя и слишком молодом, он
нашел достаточную для своих тогдашних настроений гармонию. Со
временем он в этом скоро разобрался бы и смог бы снова взять себе
помощника более опытного и достойного.
На общем фоне неустроений и неурядиц омского центрального во-
енного аппарата много оживления и надежд вызвал приезд в конце лета
1919 года из Парижа известного профессора военной академии Гене-
рального штаба, генерал-лейтенанта Н.Н. Головина. В сопровожде-
нии группы из пяти офицеров Генерального штаба, бывших на служ-
бе в частях русских войск, сражавшихся на Французском фронте (ге-
нерал-лейтенанта М. И. Занкевича и полковников Котовича, Ракитина,
Базаревского и Григорьева), профессор Головин должен был, по мне-
нию большинства, внести значительные улучшения в общую систе-
му управления военными делами Верховного Правителя и создать проч-
313
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
1^,
ный фундамент для последующей обороны Сибири в самом широком
смысле слова.
Имя генерала Н.Н. Головина было достаточной гарантией того, что
если бы он взялся за это дело с надлежащей энергией и соответству-
ющими от адмирала А.В. Колчака полномочиями, то он мог бы в ко-
роткий срок восстановить общее поколебленное военно-политическое
положение. Один из талантливейших офицеров и профессоров русского
Генерального штаба и военной академии, он приковывал к себе вни-
мание еще задолго до начала Великой войны. Вскоре после проигрыша
Россией войны с Японией, когда признано было необходимым серьез-
ным образом реформировать систему и программу обучения в военной
академии того времени, на Н.Н. Головина была возложена ответствен-
ная командировка во Францию для изучения постановки этого дела во
Французской военной академии. Пробыв там несколько лет, генерал
Н.Н. Головин вернулся в Петроград и представил исчерпывающий док-
лад о своих весьма ценных наблюдениях, в результате которых в Рус-
ской военной академии был немедленно введен в жизнь метод при-
кладного обучения будущих офицеров Генерального штаба. Автору на-
стоящих воспоминаний посчастливилось начать прохождение курса
военной академии как раз в тот самый год, когда новая программа
занятий в академии была реформирована по французской системе. Эта
система, как весьма живая и практичная, встретила всеобщее одобре-
ние, и проводнику ее в русской академии профессору Н.Н. Головину
она создала ореол широкой и ценной популярности. С тех пор имя
генерала Головина не сходит со сцены лучших авторитетов военной
доктрины вообще и в русском Генеральном штабе особенно. Если бы
Великая война не затянулась слишком долго, то по окончании ее гене-
рал Н.Н. Головин, вероятно, был бы во главе той же академии или
даже, может быть, и всего Генерального штаба.
Когда в период «президентствования» А.Ф. Керенского был поднят
вопрос об избрании кандидата на должность начальника военной ака-
демии, который должен был пройти путем всеобщей подачи голосов
от всех без исключения офицеров Генерального штаба, то генерал
Н.Н. Головин собрал бесспорное большинство записок. Другими кан-
дидатами, но с меньшим числом голосов оказались генералы А.М. Дра-
гомиров113, И.И. Гурко и А.И. Андогский. Только соображения невоз-
можности отрыва первых трех генералов от фронта привели к тому, что
на выборную должность начальника военной академии получил утвер-
ждение Керенского генерал А.И. Андогский.
Все изложенное относительно генерал-лейтенанта Н.Н. Головина
определенно говорило о том, что появлению его в тяжелый период
314
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
омской обстановки придано было самое серьезное значение. Почти
никто не сомневался в том, что он немедленно вступит в должность
военного министра и начальника штаба Верховного главнокоманду-
ющего. И это было бы самым естественным фактом того времени.
Но, ко всеобщему недоумению, это назначение не состоялось. Гене-
рал Н.Н. Головин пробыл в Омске очень короткое время, после чего
уехал, сначала в Японию, а потом и вовсе обратно, во Францию.
Многие тогда приняли этот отъезд как сигнал всеобщего провала
Белого движения в Сибири, ответственности за окончательный исход
которого генерал Н.Н. Головин, как авторитетный исследователь, на
себя принять не пожелал. Покидая Омск, он оставил в распоряжении
адмирала А.В. Колчака всех привезенных им офицеров Генерального
штаба, которые и получили немедленно назначения во вновь создан-
ное генерал-квартирмейстерское управление при самом Верховном
Правителе. Во главе этого управления стал генерал М.И. Занкевич,
а ближайшим его помощником полковник В.В. Ракитин. Эти два
лица были почти до последних трагических моментов жизни адми-
рала А. В. Колчака при нем. Причем полковник В. В. Ракитин был рас-
стрелян большевиками в тот же момент, когда казнен был ими и Вер-
ховный Правитель.
Генерал М.И. Занкевич, оказавшийся последним ближайшим во-
енным сотрудником трагически погибшего Верховного Правителя
адмирала А. В. Колчака, сопровождал его в поезде почти до самого
Иркутска. Когда чехи, вошедшие в переговоры с Политическим Цент-
ром, решили выдать адмирала, его свиту, охрану и золотой запас
последнему, генерал М.И. Занкевич какими-то путями успел укло-
ниться от грозившей ему лично смертельной опасности. Не избег,
однако, этой печальной участи полковник Ракитин, который, нарав-
не с другими, был арестован, водворен в тюрьму, просидел в ней
непродолжительное время и был казнен.
С автором настоящих воспоминаний В.В. Ракитин был знаком еще
с малых детских лет, по скамье во 2-м Московском Императора Ни-
колая I кадетском корпусе. В течение семи учебных лет они оба силь-
но дружили между собою и на протяжении всей последующей юн-
керской и академической жизни и службы в Генеральном штабе
всегда поддерживали друг с другом тесную связь. Во время Великой
войны В.В. Ракитин попал на Французский фронт и так остался пос-
ле заключения Версальского перемирия. Первые периоды русской
революции для него прошли вне непосредственного соприкосновения
его с последней. Поэтому он смотрел на нее полунаивными глазами
с точки зрения постороннего наблюдателя. Появившись же в Сиби-
315
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ри в разгар отчаянной и уже надломленной вооруженной борьбы с
большевиками, он склонен был еще «философствовать» на темы о тех
или иных принципах и преимуществах социальных и политических
идей. Дух избалованного «русского Парижанина» слишком глубоко
пустил в сибаритской натуре В.В. Ракитина свои корни, несмотря
на очевидность надвигавшейся военной катастрофы, он продолжал
оставаться в состоянии полной «нирваны» и требовал, чтобы его
служебная обстановка была окружена условиями максимального ком-
форта и удобств. Блестящие вагоны литерного поезда Верховного
Правителя, в которых он совершал эвакуацию из Омска совместно с
адмиралом А. В. Колчаком, были для него ближе и понятнее, чем весь
ужас, творившийся вне этих вагонов. Понятнее эти вагоны были по-
тому, что они напоминали ему культурную Францию. Ясное сознание
крайней опасности и безнадежного положения обстановки у В. В. Ра-
китина отсутствовало, и в глубине своей души он, очевидно, верил,
что все «как-то образуется и утрясется».
Пребывая в таком душевном состоянии до момента фактического
его пленения большевиками в Иркутске, В.В. Ракитин явился одним, в
своем роде, из офицеров Генерального штаба, который остался с адми-
ралом А. В. Колчаком до последнего своего издыхания и воспринял оди-
наковую с ним смерть. Удивительное философское равновесие души не
покидало его и во время самого нахождения в большевистской тюрь-
ме. Как потом дошли сведения, В.В. Ракитин среди арестованных вме-
сте с ним офицеров, сидевших в общей арестантской камере, органи-
зовал «кратковременные» курсы изучения английского языка, в знании
которого, как и французского, он был весьма силен. Его общитель-
ный и живой характер помогал другим, которые поддавались крайне-
му отчаянию, легче переносить нравственные пытки ожидания неиз-
бежной казни.
Генерал М.И. Занкевич потом уехал снова в Европу, а остальные
из тех, которые прибыли в Сибирь совместно с генералом Н.Н. Го-
ловиным, остались по ту сторону белого фронта.
С главным военным командованием, в общем, не повезло белому
Волжско-Сибирскому фронту. Те, кто фактически им командовали,
успеха ему не принесли, а которые могли бы если не сотворить чуде-
са побед, то хотя бы стабилизировать его положение, не были к делу
привлечены ни в соответствующий срок, ни в надлежащей форме.
Последующее же кратковременное появление в ролях главнокоман-
дующих Восточным фронтом генералов В.О. Каппеля и Войцеховско-
го дела также не могло поправить уже потому, что фронт неудержимо
стал откатываться на восток.
316
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Претендовавший же на революционное возглавление военного ко-
мандования генерал Пепеляев своим безумным выступлением против
власти Верховного Правителя и против главнокомандующего Восточ-
ным фронтом генерала К. В. Сахарова еще больше разрушил всякую
мысль о возможности сохранения в районе к западу от Байкальского
озера линии антибольшевистского фронта.
Осведверх
Под этим названием в штабе Верховного главнокомандующего,
после того как последний был слит с прежним расформированным
главным штабом в одно целое, по инициативе автора настоящих вос-
поминаний было организованно осведомительное управление. Хотя
самое название наводит на некоторую мысль, что в этом управлении
могли быть сосредоточены функции тайной политической разведки,
как это бывало и в соответствующих такому названию учреждени-
ях, например министерства внутренних дел, тем не менее в омском
Осведверхе подобное положение вещей совершенно не имело места.
Учитывая опыт широчайшей, организованной в государственном
масштабе политической пропаганды большевиков, которые букваль-
но засыпали население всей необъятной России различными воззва-
ниями, призывами, оповещениями, плакатами, газетами и наскоро
сколоченной книго-агитационной продукцией, пишущему эти стро-
ки пришла в голову мысль провести с не меньшей же интенсивнос-
тью такую же контрпропаганду и в широчайшем антибольшевист-
ском масштабе.
В первую очередь, как бы в виде опыта и для приобретения сно-
ровки, были предприняты им шаги в военном ведомстве, для чего
были использованы все доступные по тому времени возможности. Был
составлен соответствующий доклад, а так как для всех остальных этот
вопрос был совершенно незнаком, то и проведение его в жизнь было
поручено всецело автору настоящих воспоминаний.
Усвоив все навыки большевиков, за которыми удалось наблюдать
в этом вопросе в течение нескольких месяцев вынужденного скры-
вания в Петрограде и в Перми во второй половине 1918 года, а так-
же используя свою богатейшую писательскую и газетную практику,
автору настоящих воспоминаний не трудно было разработать соот-
ветствующий, весьма рациональный и жизненный проект организа-
ции ставшего потом широко известным на белом Сибирском фронте
осведомительного управления штаба Верховного главнокомандующе-
317
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
1^=
го, или, как его по сокращенному телеграфному коду называли все,
Осведверха.
Идея эта настолько привилась, что в кратчайшее время все штабы
армий и даже некоторых корпусов, по образцу Ставки, но в сокращен-
ном виде, завели у себя такие же «Осведармы» и «Осведкоры». Был
даже и «Осведстепь», организованный в так называемой отдельной
армейской Степной группе, предназначенной действовать в Башкиро-
Киргизских степях.
Штабы армий в этом отношении слишком сильно временами увле-
кались и тем иногда создавали значительный разнобой в смысле содер-
жания выбрасываемого несогласованного с центром (Осведверхом)
агитационного материала, но все же в этом беда была невелика по срав-
нению с той пользой, которая приносилась этой новой организацией.
Главная же польза заключалась в том, что широкое осведомление на-
селения и армии достигалось в достаточной степени прилично.
Конечно, эта постановка была далеко не так строго организована и
проводима, чем это было у большевиков, но в этом вопросе трудно
было регулировать всю программу работы сверху, ибо самая полити-
ческая «установка», как говорят обычно большевики, в правительстве
адмирала А.В. Колчака страдала серьезной неустойчивостью, противо-
речиями и подвергалась различным внешним и внутренним влияниям.
Если к этому же еще прибавить различные политические платформы
многочисленных групп, которых было немало и в самой армии, то в
работе всех видов Осведов могли быть естественными иногда и солид-
ные прорухи.
Пользовались временами со скрытой целью этими организациями
и тайные агенты большевиков или им сочувствующих, левых социали-
стов-революционеров, которые, например, в ящики с заготовленными
для рассылки агитационными материалами этих учреждений умудря-
лись подкладывать и свою ярко-большевистскую или оппозиционную
прокламацию. На этой почве иногда раздавались вполне основательные
от фронтовых частей жалобы и сообщения. Немедленно принимались
срочные меры проверки и вредная работа тайных агентов пресекалась.
Будучи организатором широкой осведомительной (агитационной)
службы и главой всего Осведверха, который фактически занял в штабе
Верховного главнокомандующего место первоначально намечавшегося
к сформированию 3-го генерал-квартирмейстерства, автор настоящих
воспоминаний видел в этом своем служебном положении большое со
всех сторон внимание к себе и интерес к работе Осведверха. Достаточ-
но отметить, что даже старички генералы, составлявшие собою воен-
ное совещание, на рассмотрение которого обычно вносились все новые
318
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
проекты, требующие дополнительных по военному ведомству ассигно-
ваний, и они, несмотря на свой преклонный возраст и, конечно, пол-
ное незнакомство с внутренней сущностью какой-то неведомой досе-
ле для военного человека вообще агитационной работы, и они весьма
сочувственно отнеслись к личному докладу в этом совещании автора
настоящих воспоминаний и требующееся крупное денежное для этой
цели ассигнование безоговорочно утвердили, подписав соответствую-
щий протокол своего по этому вопросу положительного заключения.
— Мы этого нового дела совершенно не понимаем, но сердцем
чувствуем, да и на примере большевиков тоже видится, что это дело
для нас также очень, очень полезно, — говорили почти в один голос
все члены омского военного совещания.
Помимо частей действующей армии, такие же Осведы были на-
лажены и в штабах Омского, Иркутского и Дальневосточного воен-
ных округов. Все они получали руководящие инструкции и материа-
лы из Осведверха и воспроизводили свои собственные печатные ма-
териалы, если это требовалось условиями частной обстановки. От
Осведверха тянулись нити связи по агитационному вопросу и в дру-
гие министерства, где таковая работа начинала также постепенно на-
лаживаться. Вполне опытных и подготовленных работников в облас-
ти систематического ведения пропаганды, как печатной, так и устной,
конечно, на первое время совершенно недоставало. Однако вследствие
подбора личного состава среди литераторов, писателей и артистов в
сравнительно короткий срок эти затруднения были преодолены.
Ближайшим сотрудником автора настоящих воспоминаний по ос-
ведомительно-пропагандной деятельности состоял профессор Антон
Мартынович Оссендовский, известный крупный публицист и писатель.
Он проявлял колоссальную энергию и создавал с большим успехом
ячейки пропагандистов всех категорий и видов. При его содействии
были привлечены видные работники в области печатной, плакатной
и устной агитации. Сам он составлял наиболее важный и направля-
ющий пропагандный материал, который потом, после санкциониро-
вания его начальником Осведверха, то есть автором настоящих вос-
поминаний, а то и после утверждения Верховного Правителя, когда
дело этого требовало, размножался в десятках, а то и сотнях тысяч
экземпляров и рассылался во все стороны.
Немалую пропагандную энергию проявила в то же самое время и
популярная исполнительница народных патриотических песен арти-
стка М.А. Каринская. Своими сольными выступлениями с импро-
визированных подмостков, созданных из полураскрытого товарного
вагона, М.А. Каринская, можно сказать, «с ума сводила» своих слу-
319
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
шателей и разжигала в их сердцах большой патриотический подъем.
Район деятельности ее был преимущественно фронт действующей
армии, где она стремилась проникнуть возможно ближе к передовым
линиям войск и там своей песней, шутками, прибаутками, а то и
прямой горячей патриотической агитацией поддержать бодрость духа
и силы офицеров и солдат. Весьма яркий агитационно-плакатный ма-
териал выпускал и художественный отдел Осведверха, работавший
под руководством художника М. Яковлева.
При Осведверхе издавалась газета под названием «Русская Армия»,
редактором которой состоял бывший казанский помещик, отставной
полковник Юрий Геркен. В силу слишком ярких его монархических
воззрений на газету «Русская Армия» часто сыпались жалобы с раз-
личных сторон, и особенно из правительственных омских кругов.
Когда временами Геркен упорствовал и продолжал нажимать в агита-
ции на «реакционные темы», запросы тогда поступали даже из канце-
лярии Верховного Правителя. Приходилось вызывать старика Геркена
в Осведверх и давать ему добрый совет держаться более умеренных
тонов в его газете. Старый помещик морщился, делал некоторую
уступку демократии, но не надолго. Протестовали также против на-
правления этой газеты и из «Бюро Печати», находившегося под ру-
ководством Клафтона114 и обслуживающего полуофициозный курс по-
литики правительства адмирала А.В. Колчака. Около этого «Бюро
Печати», которое, в сущности, являлось министерством пропаганды
Омского правительства, группировались профессора Болдырев и Уст-
рялов, Вс. Иванов и другие. Там же издавалась газета «Заря», факти-
ческим редактором которой состоял М.С. Лембич, бывший сотруд-
ник московского сытинского «Русского Слова».
Между Осведверхом и этим Бюро, как это ни странно, существова-
ли самые хорошие и благожелательные отношения. Помогало этому,
прежде всего, полное взаимное понимание и взаимно-доброжелатель-
ные настроения. Особенно хороши были личные отношения между
автором настоящих воспоминаний и главным директором Бюро печа-
ти Клафтоном, которого после падения Омска большевики немедлен-
но расстреляли. Очень живое общение с Осведверхом поддерживали
тогда нынешний сменовеховец профессор Н.В. Устрялов, М.С. Лембич
и Л. В. Арнольдов. Благодаря налаженным деловым отношениям не
трудно было в общем итоге выравнивать курс средней агитационной
линии, которая в достаточной степени обеспечивала бы направление
официальной правительственной политики и в то же время не возбуж-
дала бы слишком сильно против себя и реакционных течений некото-
рых военных и помещичьих кругов.
320
В.М. Молчанов
Л. Г. Ефимов
Д.М. Михайлов
Д.В. Филатьев
К.В. Сахаров И.Г. Акулинин
Генерал-лейтенант
А.Н. Пепеляев
Генерал-майор
С.Н. Войцеховский
Адмирал А.В. Колчак
Генерал-лейтенант В.О. Каппель
• H г f ‘‘ibty
Генерал-лейтенант В.С. Толстов
Генерал-лейтенант М.В. Ханжин
Генерал-лейтенант
Г.А. Вержбицкий
Генерал-лейтенант М.К. Дитерихс
Генерал-лейтенант А.И. Дутов
Генерал-лейтенант Г.М. Семенов
Генерал-лейтенант И.С. Смолин
Г енерал-лейте нант
П.П. Иванов-Ринов
Контр-адмирал Г.К. Старк
Полковник Т.И. Сладков
Р. Гайда
Я. Сыровы
Полковник В.Н. Дробинин
17-летний доброволец из армии
А.В. Колчака Николай Иванович
Ханыкин (1902-1919)
Похоронка, полученная И.Н. и Е.К. Ханыкиными, родителями Н.И. Ханы-
кина, в селе Спирино на Оби. (Из семейного архива С.А. Сапожникова)
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Если бы для этой согласованной работы не было посторонних по-
мех, то вся программа агитационной работы в широком антиболь-
шевистском масштабе, о котором было сказано выше, автором на-
стоящих воспоминаний осуществилась полностью и это сыграло бы
значительную роль и во всем антибольшевистском движении в Си-
бири. К глубокому сожалению, в тот момент, когда в командование
Восточным фронтом вступил генерал М.К. Дитерихс, автору настоя-
щих воспоминаний, под отрицательным влиянием К.К. Акинтиевско-
го на нового главковостока, было дано отмеченное выше новое на-
значение в Кокчетавские степи на военно-административную долж-
ность. Налаженная важная агитационная работа в Осведверхе была
сорвана, а после того как на короткое время она была передана в
ведение генерала Сальникова, то и вовсе захирела.
Очень живое и деятельное участие в налаживании и в согласова-
нии работы Осведверха и Бюро печати, как двух высших военного и
правительственного аппаратов агитации и пропаганды, принимал на-
чальник канцелярии правительства профессор Г.К. Гинс. Как просве-
щеннейший и высокоидейный влиятельный член Омского правитель-
ства, он весьма чутко понимал и принимал близко к сердцу деликат-
ные эти вопросы, стремясь не только не нарушить общей гармонии
отношений между правительственными сферами и военным ведом-
ством, но и еще больше укрепить и развить их.
Поддерживалась Осведверхом тесная связь также и с министерст-
вом финансов Омского правительства, во главе которого стоял И.А. Ми-
хайлов115. Между профессором А.М. Оссендовским и последним были
самые дружеские личные отношения, вследствие чего все проекты рас-
ширения и ассигнований по части пропаганды проходили с особенной
быстротой и легкостью. Были между этими учреждениями и общие
вопросы. Так, например, когда по представлению министерства финан-
сов были аннулированы керенки, то для большего эффекта и демон-
страции этого смелого решения правительства было признано необхо-
димым переклеймить все запасы указанных денег особыми агитаци-
онными лозунгами и пачками разбрасывать их с аэропланов над лини-
ей фронта большевиков и своих войск.
Составление агитационных лозунгов, клеймение и разброска с аэро-
планов были поручены Осведверху. Аннулированные керенки были
заменены сибирскими банкнотами. Целыми тюками доставлялись в
помещение Осведверха аннулированные распоряжением правительства
адмирала А.В. Колчака бумажные денежные знаки времен Керенского
двадцати- и сорокарублевого достоинства. Громадные листы неразре-
занных банкнотов подвергались операции погашения их прежней сто-
21 - 2324
321
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
имости путем напечатания поверх каждой купюры различных агита-
ционных лозунгов. В «обработанном» таким способом виде эти «агит-
керенки» отправлялись или в части войск на фронт для переброски
всякими способами на сторону противника, или передавались в цент-
ральное авиационное управление для разброски их с воздуха.
Самый акт аннулирования правительством адмирала денег времен
Керенского, ходивших до сего времени наравне с только что появив-
шимися сибирскими банкнотами, произвел, в общем, скорее неблаго-
приятное впечатление, и в большинстве случаев эту меру правительства,
вернее Минфина И.А. Михайлова, не одобряли. Некоторые начальни-
ки войсковых частей, в том числе и генерал К.П. Нечаев, определенно,
например, утверждали, что «отмена керенок понизила наступательный
дух армии». Оказывается, что в случаях, когда представлялась возмож-
ность пограбить комиссарскую казну, которая обычно была полна де-
нежными знаками Керенского, то это очень подзадоривало наиболее
рьяных из разведчиков передовых частей войск и они становились бо-
лее активными в стремлении достигнуть своей «цели». Этим порывом
увлекались другие части, и войска быстрее продвигались вперед.
Возможно, что в этом «заключении» войсковых начальников есть
маленькая крупица истины, которая в отдельных небольших случаях
находила себе некоторое подтверждение, в силу чего обобщать это
явление, распространяя его на всю массу Белой армии, конечно, не
приходится, но, однако, в этом «заключении» знаменательно то, что
к самому факту преждевременного «вывода из строя» керенок и в
армейских кругах отнеслись неодобрительно. Не обошлось и без того,
что в этом вопросе, например, винили и Осведверх, который, мол,
клеймением «портит» кое-что стоящие еще керенки. Действительно,
«преждевременная» отмена правительством адмирала денежных зна-
ков Временного Всероссийского правительства не вызывалась ника-
кими серьезными соображениями, тем более что, наряду с этим, ро-
мановские банкноты такому «остракизму» не подвергались.
Появившиеся банкноты Сибирского периода отличались также и
внешней несуразностью, не говоря о том, что они не были «порта-
тивны» для пользования ими в жизни. Кроме того, по сравнению с
романовками и даже керенками, они не производили впечатления
«хороших» денежных знаков. Обыватель любит, чтобы деньги, прежде
всего, были «красивыми», а у колчаковских длиннополосых купюр,
напоминавших больше ломбардные квитанции, этого-то как раз и не
было. Когда общее отступление армии Верховного Правителя адми-
рала А.В. Колчака было в полном разгаре и преследующие части Крас-
ной армии непосредственно гнались за тылами уходящих на восток
322
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
белых арьергардов, то большевики объявили и «колчаковские деньги
недействительными». Однако это не послужило препятствием для
наступательного порыва Красной армии.
Автору настоящих воспоминаний, в силу неблагополучно сложив-
шихся обстоятельств, во время отступления пришлось не один раз
попасть в плен к большевикам и в течение кратковременного пре-
бывания среди передовых частей большевиков, которые тоже граби-
ли всех попавшихся в их руки «белобандитов» и «белогадов», видеть,
как красноармейцы отбирали от пленных колчаковские купюры толь-
ко мелкого достоинства. Объяснялось это тем, что на мелкие деньги
солдаты Красной армии тут же покупали у крестьян предметы про-
довольствия, ибо крестьяне, еще не знавшие об общем аннулирова-
нии «колчаковок», продолжали пока им «верить» по-прежнему. Это
тоже было своего рода надувательством крестьян, которое проделы-
валось над ними такими же крестьянами, но только одетыми в крас-
ноармейскую форму.
Разворачивавшаяся работа Осведверха обещала большой успех, и
если бы ее не нарушили внезапным назначением вне Омска началь-
ника последнего, то есть автора настоящих воспоминаний, то м. б. в
критический момент осложнившейся потом военно-политической об-
становки тот же Осведверх сыграл бы роль морального фактора, ко-
торый нашел бы выход из общей волевой прострации и полной рас-
терянности.
28 августа 1919 года при весьма скромной обстановке состоялись
в Омске проводы уезжавшего в Кокчетавские степи начальника Ос-
ведверха, вернее создателя и организатора последнего. Это было ров-
но за два с половиной месяца до падения самого Омска. Собравши-
еся на проводы все служащие Осведверха как бы предчувствовали, что
дело идет к полному развалу и катастрофе, но сила влияния разлага-
ющих общее положение тенденций была столь стремительна и вели-
ка, что противостоять ей можно было бы только путем исключитель-
ных напряжений массового характера. На этом прощальном банкете
выступал с приветственными словами 2-й генерал-квартирмейстер
штаба Верховного главнокомандующего, генерал-майор П.Ф. Рябиков.
В его словах, как и в общем настроении присутствовавших, также
прорывались нотки опасения ввиду надвигающейся близкой уже ка-
тастрофы. Обращаясь к автору настоящих воспоминаний и чувствуя
всю полноту несправедливости, которая обрушена была на его пле-
чи, П.Ф. Рябиков высказал пожелание, чтобы «тяжкий для прово-
жаемого дальний путь» был бы не таким уже тернистым, каким он
начался чуть ли не с первых дней появления его на омском горизон-
21
323
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
те. К сожалению, последнее пожелание не сбылось!!! Последующий
«путь» оказался и слишком «дальним», и слишком «тяжким».
За два месяца отсутствия автора настоящих воспоминаний из Ом-
ска Осведверх обратился в совершенно никому не нужный балласт,
который никакой продуктивной работы производить уже не мог и сам
нуждался в том, чтобы о нем еще кто-то заботился. В такое состояние
он превратился под руководством полковника Сальникова, которого
генерал М.К. Дитерихс назначил на это место лишь потому, что сам он
хотел избавиться от последнего после того, как понял, насколько Саль-
ников был не годен для ответственной должности начальника шта-
ба главнокомандующего Восточным фронтом. Странно, что полковник
Сальников сам не отказался от этого назначения. Ведь он должен же
был понимать, что эта специальная и нелегкая работа ему, как совер-
шенно незнакомому с ее постановкой, была не по плечу.
В конечном итоге, когда автор настоящих воспоминаний за не-
сколько дней до падения Омска, 8 ноября 1919 года, был вызван
генералом К. В. Сахаровым в Омск для принятия снова должности
начальника разрушенного Осведверха, то «бренные останки» послед-
него он нашел уже в совершенно беспомощном состоянии и напо-
ловину погруженными в эвакуирующийся эшелон. Оставалось только
«догрузить» этот уже ни к чему не пригодный воинский груз и по-
стараться возможно скорее вытолкать его из забитого и переполнен-
ного до отказа такими же эшелонами Омского железнодорожного
пункта. Чуть ли не с револьвером в руках приходилось отвоевывать
паровоз для длинного эшелона Осведверха и кое-как вытолкать его
из Омска в 6 часов утра 14 ноября, то есть за восемь часов до заня-
тия последнего пункта красными.
Эвакуационные расчеты так были «составлены» начальником во-
енных сообщений штаба Верховного главнокомандующего полков-
ником Сапруновичем, что почти все эшелоны штаба должны были
уходить из Омска под огнем неприятеля и в тот уже момент, когда
эшелоны штабов отступавших армий спешно проскакивали через этот
же самый злополучный Омск. Именно «проскакивали», ибо в Омске
ни один из штабов всех трех армий, к случаю говоря столпившихся
на Омском вокзале в одну и ту же трагическую ночь на 14 ноября,
не задерживался больше нескольких часов и уходил дальше на вос-
ток в сторону Новониколаевска.
С невероятным трудом вырванный из Омска эшелон Осведверха
до Новониколаевска не дошел. Идущими в «ленту» впереди набив-
шимися эшелонами путь был настолько загроможден, что прорвать-
ся к Новониколаевску уже не было никакой возможности. Красные
324
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
не только наседали с хвоста, но и глубоко обходили эшелоны с обеих
сторон полотна железной дороги. Ввиду этого за несколько верст до
Новониколаевска пришлось покинуть вагоны, при помощи высланных
вперед людей раздобыть лошадей и сани и на них продолжать даль-
нейший, так называемый «ледяной поход».
Остававшиеся до последнего момента у эшелонов охранные коман-
ды, воспользовавшись запасами в вагонах бензина, подожгли весь со-
став поезда и присоединились к «понужавшему» на лошадях растрепан-
ному Осведверху уже за Новониколаевском. Дальнейший крестный
путь последнего превратился в сплошную драму.
Записки белогвардейца116
Приходится немного остановиться на окончившемся к этому вре-
мени Уфимском совещании. Не пытаясь дать подробной картины по-
литического положения, предшествовавшего этому этапу историчес-
ких событий, я остановлюсь лишь вкратце на образовании власти
Временного правительства, или, как ее называли, Директории. Как
известно, одновременно с образованием правительства из членов Уч-
редительного собрания в Самаре возникло самостоятельное Западно-
Сибирское правительство в Омске, Дерберское и Хорватское на Даль-
нем Востоке, казачьи — на своих войсковых землях.
В Западной Сибири было создано многое в смысле укрепления го-
сударственных начал в течение первого летнего периода: правительство
успело сорганизоваться из людей дела и взяться за него твердо. Воло-
годский, ставший во главе его, Михайлов, Гришин-Алмазов, Белов и
другие, работая настойчиво, сумели создать крепкую армию, освободив-
шую Сибирь до Байкала, и в то время как Народная армия уже стала
разлагаться, Сибирская была только на пути к своему развитию. Во
всяком случае, на Волге из приходящих газет, а также по слухам чув-
ствовалось, что именно в Сибири растет нечто здоровое и надежное.
Отношения между Самарским и этими правительствами были не осо-
бенно дружные; центры деятельности были отдалены, и между облас-
тями чуть ли не была таможенная граница (в Челябинске).
Однако к концу лета стало ясно, что несколько правительств су-
ществовать рядом не могут, тем более что Владивосток являлся един-
ственной для всех базой питания, и потому надо было искать какого-
нибудь начала для сближения и общей работы. Это совпало с очищением
от красных всей Сибирской линии до Тихого океана включительно.
После долгих переговоров решено было созвать совещание в Уфе. Кон-
325
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
струкция его сейчас у меня ускользает, но, насколько помню, на нем
участвовали представители всех почти правительств как казачьих, так
и других, представители политических партий и национальностей, чле-
ны профессиональных союзов, учредиловцы, промышленники и союз
землевладельцев. В итоге была выбрана Директория из пяти членов и
столько же к ней заместителей. Это были: генерал Алексеев, Чайков-
ский, Астров, Авксентьев, Вологодский и кандидаты: генерал Болдырев,
Виноградов, Аргунов, Зензинов, профессор Сапожников. Директория
должна была осуществить верховную власть во всей освобожденной
области. К исполнению должности вступили: профессор Виноградов
(кадет, член 3-й и 4-й думы), Авксентьев (эсер, бывший министр внут-
ренних дел при Керенском), Зензинов и Аргунов (оба эсеры), гене-
рал Болдырев. Последний принял звание главнокомандующего всеми
вооруженными силами, взяв к себе начальником штаба генерала Роза-
нова. Резиденцией сперва намечался Екатеринбург, однако неудачи на
фронте и отход Народной армии принудили переехать в Омск, хотя это
и не соответствовало желанию Директории.
22 октября эшелон флотилии, в котором я находился, прибыл в
Омск. Путь от Челябинска до Омска был пройден нами в течение
21 /г суток, то есть в 5 раз быстрее предыдущего равного с ним рас-
стояния. Железнодорожный путь оказался свободным, и у всех от-
легло на сердце. Казалось, что первая трудная часть пройдена, что
мы вступили во второй фазис и окрепшей Сибири суждено стать
источником возрождения родины. Как ни тяжело теперь вспоми-
нать все прожитое и пройденное за эти два года, тем не менее
Сибирский период, казалось, давал такие определенные надежды на
восстановление нормальной, человеческой жизни в России, что и
сейчас вспоминаешь с теплым чувством это время.
Путь до Омска был пройден нами быстро, и лишь была задержка
в Куломзине (последней станции перед Омском), которая, ввиду пе-
реполнения тогда уже Омска, пропуска не давала.
Омск видом войсковых частей производил хорошее впечатление.
Можно было видеть везде по улицам города марширующих солдат,
которые выправкой и молодцеватым своим видом говорили о дисцип-
лине и возрождении боевой силы, без которой явно в это время Рос-
сия возродиться не могла. Это, впрочем, относится и к другим горо-
дам, как, например, Челябинску, Кургану, Петропавловску, где везде
шло интенсивное обучение. По данным штаба Сибирской армии, к
тому времени под ружьем насчитывалось 105 тысяч солдат и около
5 тысяч офицеров. Эта армия формировалась в течение лета 1918 года
в Западной Сибири, имея первоначально (до Омска) штаб форми-
326
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
рования в Новониколаевске, состояла из двух призывных возрастов
и была, в полном смысле этого слова, на высоте. По освобождении
своего края, в следующий период, она перешла в наступление и к
Рождеству заняла Пермь, где взяла в плен более 30 000 человек и
огромную военную добычу на заводах. В марте месяце, при общем
наступлении, она продвинулась вперед, достигнув в конечном итоге
города Глазова Вятской губернии, и только уже после постигших не-
удач всей Восточной армии стала отходить назад.
Организация Сибирской армии была построена на иных основани-
ях, чем Народной, и в значительной степени более походила на регу-
лярную. Сибирская армия была очень хороша, пока она состояла из
одних лишь молодых возрастов, не бывших раньше на призыве, и ее
успехи под Пермью были сказочны. Но тогда уже вопрос о необходи-
мости пополнять ее, ввиду предстоящих задач, начал беспокоить пра-
вительство и ясно вырисовывалась опасность, что пополнение новыми
контингентами из лиц более старших возрастов, принимавших участие
в Германской войне, переживших керенщину и потому в большей сво-
ей массе деморализованных, может испортить дело.
Для смягчения этого молодым сибирским генералом Пепеляевым,
героем взятия Перми, был поднят вопрос о призыве сперва сибирской
интеллигенции для составления из нее известной основы, которую
можно было бы в ближайшем будущем пополнить мобилизованными
солдатами. Вопрос этот возник при участии общественных кругов. Он
был обсужден всеми политическими группами, имевшимися в то вре-
мя в Омске, после чего был внесен в совет министров, где и прошел.
Однако этот план в жизнь не претворился, вследствие опоздания при-
бытия обмундирования от союзников, а также получения сведений о
намерении красных перейти в наступление. Последнее же обстоятель-
ство было весьма серьезно, ибо при Гражданской войне инициатива
играет, несомненно, роль гораздо более серьезную, чем в обыкновен-
ной, что и следовало учитывать, даже при сознании, что своя армия к
этому не готова.
Поход, как известно, начат был блестяще. Армия, пройдя более 400
верст в течение месяца, находилась в 60 верстах от Самары, и только
весенний разлив заставил ее остановиться. Последнее обстоятельство ее
и погубило, ибо красным удалось, сделав отчаянное усилие, собрать
ударные части со всей России — прорвать фронт к северо-западу от
Оренбурга и, вырвав инициативу, остановить дальнейшее наступление
всей огромной армии, насчитывавшей несколько сот тысяч человек.
Жизнь в Омске к моменту моего туда приезда была не дорога;
продукты были в изобилии. (Цены примерно стояли такие: пшенич-
327
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ный хлеб менее рубля за фунт, масло 3—4 рубля за фунт, обед в
ресторанах с неограниченным количеством хлеба 4—5 рублей.) Зато
с квартирами было более чем трудно. Город, вмещавший в мирное
время немного более 100 тысяч жителей, должен был принять бе-
женцев количеством, превышающим 500 тысяч, и потому буквально
нельзя было найти себе места. Даже сама Директория, как и иност-
ранные миссии, помещалась в вагонах. Мне пришлось поселиться в
вагоне адмирала Колчака, только что приехавшего с Востока.
После переезда Директории в Омск, что произошло, как я гово-
рил, в десятых числах октября, отношения ее с Сибирским прави-
тельством создались довольно странные и были мало урегулированы;
все время чувствовалось, что роль Директории какая-то вымученная,
неестественная. Авторитета власти у нее не было, деловитости тоже.
Искать объяснения этого надо в искусственном ее создании, вынуж-
денном компромиссе. Надо отметить, что сибирские представители
на Уфимском совещании порывались неоднократно уехать, предви-
дя, что реальных и полезных результатов достигнуто не будет. Слиш-
ком разно представляли себе разрешение вопросов деловые сибиряки
и искушенные в программах члены Учредительного собрания. Даже
главнокомандующий генерал Болдырев и его штаб не чувствовали себя
хозяевами в своем деле. Одним словом, вся обстановка сложилась
неблагоприятно и в скором времени в поисках выхода из создавше-
гося положения, а именно в 25-х числах октября, был поднят воп-
рос о реорганизации правительства.
Тут начинает фигурировать имя адмирала Колчака. Колчак появил-
ся в Омске незадолго перед тем, проездом из Японии в Европейскую
Россию. Во время остановки своей в Омске он был приглашен мест-
ными кадетами, с председателем комитета неким Жардецким во гла-
ве, а также и другими близкими к ним кругами для обсуждения об-
щего политического положения. В конечном итоге правительством
было предложено Колчаку занять сперва пост морского министра, а
через несколько дней и военного. Переговоры эти затянулись в связи
с общей реконструкцией кабинета более чем на две недели. Вопрос
осложнился тем, что Колчак высказался категорически против со-
хранения эсером Роговским должности товарища министра внутрен-
них дел по заведованию полицией, находя, что Роговский, как член
партийного комитета, не должен занимать этой должности, ибо воо-
руженная сила, каковой является полиция, должна непременно быть
в нейтральных, а не партийных руках. Этот факт я могу лично удос-
товерить, так как случайно мне пришлось помогать в конце октября
переписывать указанные им доводы в секретном письме, адресован-
328
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ном на имя генерала Болдырева. После долгих переговоров удалось
убедить Колчака принять портфели военного и морского министра,
оставив эсера Роговского на месте. Его вступление в состав кабинета,
как и назначение инженера Устругова на должность министра путей
сообщения, считались весьма желательными в целях поднятия извес-
тными именами престижа Сибирского правительства за границей. В
состав правительства усиленно приглашался на пост министра иност-
ранных дел и князь Кудашев, наш посол в Пекине, а также Щепьин,
советник посольства в Токио. Однако эти приглашения не увенчались
успехом, ибо дипломаты наши предпочитали без риска, с комфортом
сидеть в посольских домах.
Таким образом, было переформировано Сибирское правительство,
и 6 ноября оно в обновленном составе вступило в исполнение обя-
занностей, имея над собой в качестве верховной власти Директорию.
Во время существования Директории было много толков как в пра-
вительственных сферах, так и в печати о созыве Сибирской обла-
стной думы. В конечном итоге ее работа была признана вредной и
было принято компромиссное решение о созыве ее для объявления
об ее роспуске. Произвести это должен был председатель Директо-
рии Авксентьев, что и было им исполнено в Томске, кажется, в кон-
це октября, после чего областная дума и не собиралась. Я нарочно
об этом упоминаю, ибо в печати попадаются указания, что якобы она
была распущена Колчаком, между тем этот факт произошел еще во
время Директории, кажется, в тот период, когда еще Колчак в со-
став кабинета совсем и не входил.
Отношение Сибирского правительства к Директории было неяс-
ное, но чувствовалось определенно, что искусственное создание всей
этой комбинации тормозит созидательную работу. Политика Дирек-
тории по отношению к левым течениям, появлявшимся в армии,
была явно нерешительна, чуть ли не благожелательна. Это отноше-
ние во всех кругах, мечтавших об укреплении и создании армии (что
было вообще лейтмотивом), вызывало недовольство. Конечно, прояв-
лялось оно более ярко в военных сферах, но и общественные круги
определенно выражали свое недовольство, объясняя себе подобное по-
ведение Временного правительства зависимостью некоторых из его
членов (как Зензинова, Авксентьева) от партии эсеров, в комитет ко-
торых они входили. Это показывает, до какой степени вышеупомя-
нутые лица не отвечали моменту. Взяв на себя такое ответственное
дело, они не сочли даже нужным хоть на время снять с себя партий-
ную зависимость. Между тем слухи и газеты, приходившие в Омск
из Екатеринбурга, где основался Комитет Учредительного собрания,
329
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
говорили определенно о недружелюбном его отношении к Омску.
Мало того, комитет эсеров выпустил в двадцатых числах октября лис-
товки с призывом к вооруженной борьбе и созданию особых эсер-
ских военных частей, как для охраны своих комитетов, так и вообще
для создания своих военных ячеек, то есть, другими словами, среди
антибольшевистских войск создавалось расслоение в то время, когда
война с красными еще не была окончена. И на это Директория не
только не реагировала, но продолжала сноситься с Екатеринбургом и
давать отчет о своей деятельности центральному комитету партии
эсеров. Тогда даже самым лояльным элементам казалось, что дальше
идти некуда.
В результате в ночь на 18 ноября три члена Директории — Авксен-
тьев, Зензинов и Аргунов, а также товарищ министра внутрененних дел
Роговский были группой офицеров во главе с казаками Волковым, Кра-
сильниковым и Катанаевым неожиданно арестованы. Молва говорила,
что за их спиной якобы принимал деятельное участие в аресте министр
финансов Михайлов.
Тотчас же по получении сведений о совершившемся собрался совет
министров и, ввиду создавшегося острого положения и боязни эксцес-
сов в эту трудную минуту, решил, взяв всю полноту власти в свои руки,
передать ее затем в руки военного, который только один мог поддер-
жать порядок. Намеченных кандидатов оказалось двое: генерал Болды-
рев и вице-адмирал Колчак. Первый получил, однако, лишь один голос,
почему Колчаку была вручена верховная власть, которую он принял
после блестящей патриотической речи, произведшей огромное впечат-
ление на всех присутствующих.
Арестованных чинов Директории Колчак хотел тут же выпустить
на свободу, взяв лишь обязательство с них о немедленном выезде из
пределов Сибири, на что, однако, арестованные не согласились, бо-
ясь эксцессов со стороны военных, настроение которых было повы-
шено. Через несколько дней арестованные под иностранной охраной
были вывезены в Китай. Как говорят, Колчаком было им ассигнова-
но по 75 тысяч рублей на дорогу каждому, что по тогдашнему курсу
составляло солидную сумму и на иностранную валюту. Колчак, счи-
тая недопустимым покушение на верховную власть, предал офицеров,
произведших «coup d’etat», военному суду, который, однако, вынес
им оправдательный приговор.
Конечно, во всем этом было много неестественного, явно несооб-
разного и логически непоследовательного, но не нужно забывать той
нервозности, окружающей центр политической жизни, того недове-
рия, которым были проникнуты многие борющиеся с большевизмом
330
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
в то время, и опасений предательства со стороны лиц, допустивших
Ленина, почти без сопротивления, к власти.
Верховным Правителем Колчак признан был окраинами не сразу.
Атаман Дутов, командующий Приамурским корпусом на Дальнем
Востоке, генерал Иванов-Ринов, атаман Анненков ему подчинились,
генерал Хорват, находившийся в Харбине, тоже его признал, выгово-
рив лишь себе автономное положение и название Верховного упол-
номоченного. Но атаман Семенов и Калмыков долго боролись против
его власти, не желая признавать его, и лишь к лету 1919 года этот
вопрос уладился, но, конечно, это принесло немало вреда ходу пос-
ледующей борьбы. В Чите была выпущена специальная брошюра (изд.
русских патриотов) под заглавием «Адм. Колчак и атаман Семенов».
Одна из статей этой брошюры говорит об отношении к Омску. Она
озаглавлена «Что делать с Колчаком?» и гласит: «Граждане! Теперь
тяжелый политический момент и не таким грязным и больным лю-
дям, как адмиралу Колчаку, быть нашим Верховным Правителем...
Долой его! Сам Колчак — это олицетворение честолюбия — добро-
вольно не уйдет, нужно его убрать... Помните, граждане, что с появ-
лением у власти Колчака большевизм уже поднимает голову...»
Конечно, такое отношение к центральной власти служить к ее
укреплению не могло. Само собой понятно, что Колчака не признал
и Комитет Учредительного собрания, но фактически тогда ни терри-
тории, ни организованного аппарата, ни военной силы в его распо-
ряжении не было, и потому сопротивление комитет оказывал лишь
прокламациями, призывающими к восстанию.
Структура управления сложилась следующим образом: верховная
власть была в руках Верховного Правителя адмирала Колчака (он
же был и Верховным главнокомандующим), исполнительная власть
оставалась у совета министров, постановления которого утвержда-
лись Верховным Правителем. Наложение им «вето» в течение зимы
1918/19 года было всего лишь два раза. Все законоположения, ас-
сигновки и высшие персональные назначения (кроме боевых) про-
ходили через совет министров. Центр государственного аппарата,
нужно сказать, действовал хорошо, конституционные гарантии были
налицо, но на местах влияние центра чувствовалось слабо; там ца-
рил произвол и дело абсолютно налажено не было.
Совет министров в течение зимы 1918/19 года был с небольшими
изменениями следующий: председатель совета министров, он же ми-
нистр иностранных дел — П. Вологодский (бывший эсер, сибиряк),
министр внутренних дел — Гаттенберг (беспартийный, бывший стра-
ховой агент, мировой судья выборов 1917 года), министр финансов —
331
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Михайлов (секретарь Шингарева), земледелия — Петров (беспартий-
ный, сибиряк), министр продовольствия — Зефиров (беспартийный,
сибиряк), министр путей сообщения — Устругов (беспартийный),
юстиции — Старынкевич (бывший эсер), государственный контро-
лер — Краснов (социалист), министр труда — Шумиловский (соци-
ал-демократ), министр почт и телеграфа — Щеслинский (народный
социалист), военный министр — генерал Степанов, морской министр —
адмирал Смирнов117. Управляющий делами совета министров — Таль-
берг (кадет). Из сотрудников, игравших более видную роль, можно
назвать: доктора медицины из Томска Гращанова (партия эсеров),
товарища министра внутренних дел по заведованию местным самоуп-
равлением, генерала Хррошкина, пом. военного министра по казачьим
делам (эсера), Мельникова, товарища министра продовольствия (ок-
тябриста, члена 3-й думы), Киндякова, заведующего коннозаводством
(октябриста, члена 3-й думы), проф. Гинса и Сукина, товарищей ми-
нистра иностранных дел, Пепеляева, товарища министра внутренних
дел (кадета).
Как видно из перечисленных лиц, состав правительства был весь-
ма разнороден, как по своим политическим убеждениям, так и по
прежней деятельности. При этом надо учитывать, что в Сибири су-
ществовало стремление к самостоятельности, хотя оно было весьма
незначительное, но все же известное влияние оно имело. Для выпол-
нения высшей судебной власти и надзора за закономерностью дея-
тельности правительства был в январе месяце учрежден Сенат. На его
открытии адмиралом Колчаком и составом правительства была при-
несена торжественная присяга в верности родине.
Для освещения положения, восстановления экономической жизни
и рассмотрения различных вопросов в области создано было экономи-
ческое совещание, состоявшее из правительственных лиц, представи-
телей промышленных групп и кооперативов. В этой работе, в качестве
заместителя председателя совещания, принимал участие бывший госу-
дарственный контролер царского правительства С.С. Феодосьев.
На Востоке, как упоминалось выше, был верховный уполномочен-
ный правительства — генерал Хорват. При нем был особый совет. Хор-
ват, как известно, играл огромную роль на Дальнем Востоке, поль-
зовался большой силой и в особенности вначале, после переворота
18 ноября, выставлялся группой лиц, считавших Колчака слишком уме-
ренным, в качестве его заместителя. Репутацией он пользовался опре-
деленно крайне правой; работал в контакте с атаманом Семеновым и
пользовался поддержкой японских кругов.
При объединении власти в Омске, ввиду всего этого, пришлось
встретиться с этим весьма серьезным фактом, что Владивосток нахо-
332
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
дился под влиянием Хорвата, а он был нашим единственным портом
с большим количеством складов самых различных технических и ма-
териальных припасов, ввезенных туда еще во время Германской вой-
ны. Снабжение фронта, таким образом, зависело от спокойствия Вла-
дивостока и вообще Забайкалья.
Самостоятельное управление было еще в Оренбургском и Ураль-
ском казачьих войсках. Управлением ведал Войсковой круг из выбор-
ных от станиц лиц и выборный же атаман. В первом был Дутов, во
втором же они менялись; известны имена Мартынова, Савельева,
Толстого. В пределах Уральского войска оригинально велась война.
Как только красные наседали, то немедленно призывались все очере-
ди вплоть до стариков, но, когда общими усилиями красные изгоня-
лись из пределов области, мобилизованные расходились по домам, до
следующей опасности, когда собирались вновь.
Все эти обстоятельства, сопровождавшие освобождение страны от
большевиков, во время которых образовались отдельные местные пра-
вительства, весьма затрудняли развитие и укрепление правового го-
сударственного аппарата, функционировать которому, основываясь на
праве и законе, было более чем трудно. Ведь окраины не только не
подчинялись признанному ими же Омскому правительству, но даже
вступали, как, например, атаман Семенов, в открытую борьбу, нару-
шая правильность и планомерность политической жизни.
Как упоминалось выше, власть на местах была поставлена значи-
тельно хуже центральной. Правильнее сказать: власть центра на ме-
стах часто совсем не ощущалась. Представители местной власти вели
свою, в большинстве случаев крайне вредную, политику. Проявление
сильной, твердой власти, о которой так мечтало население, находив-
шееся под игом большевиков, по освобождении от них области не
ощущалось. Военные отряды, как и гражданская власть в небольших
городах и мелких местечках, действовали по своему усмотрению, не
руководствуясь ни законом, ни часто моральными побуждениями. С
другой стороны, где не было твердой военной власти, шла пропаган-
да большевистских агентов; зачастую различные съезды кооператоров,
профессиональных союзов использовались этими агентами для внесе-
ния раздора и искусственного обострения отношений.
Вообще, работа по разложению тыла шла напряженно. Чтобы не
быть голословным, я приведу следующий факт: в июле месяце 1919 года
в политехникуме в Москве собран был митинг под названием « Колча-
ковщина» , устроенный Мартовым, состоящим якобы в легальной оп-
позиции к советской власти, конечно, с ее разрешения, если не благо-
словения. На этом митинге фигурировал только что вернувшийся из
333
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Сибири меньшевик «товарищ» Голосов. Из его доклада выяснилось, что
он был командирован в Сибирь для образования объединенных цент-
ров социал-демократов (по-видимому, интернационалистов). Лозунгом
была борьба с Колчаком. Работу свою он оценивал как весьма продук-
тивную, указывал на увеличивающуюся в Сибири дороговизну, недоче-
ты, недовольство железнодорожников, на запрещение митингов, стес-
нение печати и т. д. Все это докладывалось, как будто в Совдепии все
эти свободы имелись налицо.
Результатом подобной работы было несколько восстаний за зиму
1918/19 года и поддержка внутренних фронтов. Последние образо-
вывались из оставшихся после очищения Сибири еще в течение лета
1918 года красноармейских банд. Их уничтожением никто не инте-
ресовался, и потому в очень короткий срок им удалось сконцентри-
роваться в нескольких местах, образовав так называемые фронты. В
Енисейской губернии они удачно воспользовались имевшимися там
латышскими выселками и удобством гористой местности при редко-
сти населения, почему выбить их оттуда к нужному моменту ока-
залось не легким делом. У Благовещенска же оперировал отряд гер-
манских военнопленных численностью в несколько тысяч человек
под командой полковника барона Таубе; при неудачах этот отряд
уходил в Маньчжурские степи. В марте 1919 года ими были выреза-
ны две японские роты, численностью более 300 человек. Затем в са-
мом Омске были два большевистских выступления, одно 20 декабря
1918 года и другое в конце января 1919 года.
Местное самоуправление в виде земских учреждений состояло из
лиц, выбранных еще во времена Керенского. Срок их полномочий ис-
текал к январю 1919 года; в связи с этим, естественно, возникал во-
прос о допустимости назначения новых выборов; возникали сомнения
в целесообразности в это трудное время заниматься предвыборной
кампанией. Но так как с мест стали поступать заявления о желании
производства новых выборов, то после обсуждения этого вопроса они
были назначены на начало весны 1919 года.
Люди, принимавшие участие в политической работе, делились на
местных жителей и беженцев из России. Последние появились в Си-
бири с отходом Народной армии с Поволжья и были преимуществен-
но деятелями средневолжских губерний. Местные сибирские группы,
кроме партийных ячеек, существовавших в Сибири еще в дореволю-
ционный период, выступали преимущественно в кооперативных орга-
низациях, а также казачьих объединениях. Группировки, имевшие
значение в политической жизни страны и выявлявшиеся в печати, как
то: кадеты, торгово-промышленники и союз возрождения России,
334
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
группа Единства, несоциалистическое объединение, союз кооперато-
ров, поддерживали тесные между собой сношения, объединялись в
блоки, ставя всегда задачей поддержку Колчака, заявляя ему свои
взгляды на политическое положение и указывая на необходимые кор-
рективы. Вообще надо отметить, что политическая жизнь в Сибири
кипела и власть не была в том положении, в каком она была, напри-
мер, в Северо-Западной армии, где в правительство попадали неиз-
вестные для местного населения имена, а военные власти чуждались
общения с какими бы то ни было группами. Но к сожалению, недо-
статок в государственных людях, людях опыта, могущих побороть и
умерить все течения и желания, остро чувствовался.
Если Колчак, этот величайший патриот, безукоризненный человек,
культурный и энергичный деятель, стоял выше всех головой, то око-
ло него лепились всевозможные авантюристы, мелкие по душе лю-
дишки, губящие своим вмешательством дело.
Давая краткую характеристику общего положения дела в Сибири с
ноября 1918 года по март 1919-го, могу указать, что я лично, кроме
работы в одном из министерств, принимал участие в деятельности не-
социалистического объединения земских и городских деятелей России,
которое считало, что оно ведет преемственность от Московского сове-
щания общественных деятелей, собиравшихся в августе 1917 года.
Это объединение было внепартийное, но выступало на сцену доволь-
но редко, занимаясь больше подготовительной работой по освещению
общего положения дела и курса политики, стараясь парализовать не-
ожиданные выступления и колебания отдельных лиц, поддерживая
вместе с тем контакт с родственными по духу организациями, разбро-
санными по Сибири.
Одним из очень крупных и имевших большое значение в Сибири
вопросов был вопрос приятия помощи от иностранцев. В начале борь-
бы с большевиками генерал Хорват и есаул Семенов получали поддер-
жку от японцев и стали вследствие этого в огромную зависимость от
них. Когда принял власть Колчак, отрицательно относившийся к алч-
ности японцев, проявляемой ими на Востоке, ему пришлось тут же
столкнуться реально с этим вопросом и реагировать на него. Положе-
ние было трудное в том отношении, что Соединенные Штаты, а так-
же и Антанта вообще боялись пустить в Сибирь Японию одну, обу-
словливая помощь Колчаку оказанием ее всеми державами сразу. По-
этому, завися от Антанты и политики наших представителей в Европе,
помощи у японцев в более крупных размерах, каковую они могли бы
Дать, не просили. Эту точку зрения поддерживал товарищ министра
иностранных дел Сукин, что оспаривалось как Семеновым, так и круга-
335
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ми, понимавшими, что союзники своей нерешительностью, колебания-
ми в оказании помощи могут погубить все дело, ибо одним из залогов
успеха в первый период русской Гражданской войны была быстрота, а
отнюдь не длительность военной кампании. Но повторяю, благодаря
давлению Антанты помощь Японии не была использована до максиму-
ма, что, конечно, имело колоссальное влияние на борьбу с красными.
Что касается экономической жизни Сибири, то, благодаря свобод-
ной торговле и имевшимся на местах продуктам, она была сравни-
тельно удовлетворительна, но расстройство транспорта, прогрессиро-
вавшее с каждым днем, нарушало дело, и создавшееся в начале осени
положение, о котором я говорил, не могло долго держаться. Как из-
вестно, питание армии военными и техническими материалами шло
исключительно с Востока по имевшейся в наличии одной линии Ве-
ликого Сибирского пути. Мануфактура и вообще продукты производ-
ства, не вырабатывавшиеся на местах, тоже шли оттуда. Благодаря
этому хотя все и было в наличии, но не в той степени, как это нуж-
но было населению, мечтавшему о положении 1914 года, а кроме
того, спекуляция развивалась катастрофически, поднимая ежедневно
стоимость всего. Одним словом, восстановить экономическую жизнь,
в полном смысле этого слова, не удалось, и надо в этом искать одну
из причин неустойчивости правительства. Для урегулирования желез-
нодорожного дела был поднят вопрос об учреждении международ-
ной комиссии под председательством инженера американца Стевен-
са и при участии других союзных представителей, но вопрос этот
бесконечно задерживался. Он крайне беспокоил правительство, но
сгладить разногласия было весьма трудно. При этом железнодорож-
ные служащие будировали, увеличивая этим трудности. Вот вкратце
общая обстановка в Сибири в первые месяцы правления Колчака.
Что касается военной стороны дела, то сибирские войска были
осенью 1918 года на правом фланге фронта, имея штаб Сибирской
армии в Екатеринбурге. Войска в это время были в великолепном
состоянии, молодые солдаты были выше похвал. Армией этой коман-
довал генерал Гайда, принятый правительством на русскую служ-
бу, связанный с Колчаком личными отношениями, знакомый ему по
борьбе с большевиками на Востоке. Характеристики генерала Гайды
дать не сумею, но, видимо, в нем преобладало авантюристическое
стремление над всеми остальными. Ближайшим его помощником по
военной специальности был некий полковник Богуславский, бывший
некогда на Кавказе и имевший репутацию человека выдающихся во-
енных дарований. Кроме Гайды, на северном участке славились два
молодых генерала — Пепеляев и Голицын.
336
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
_______________________
Так называемая Западная армия (средняя) состояла из остатков
бывшей Народной. Неудачи заставляли ее постепенно отходить к
Уральскому хребту, и остановилась она лишь в 60 верстах к востоку
от Уфы, в районе станции Иглино. Много доблести было проявлено
за этот период Ижевской и Воткинской бригадами, состоявшими из
рабочих с заводов того же наименования. Это все были доброволь-
цы, и предшествовавший красный режим сделал их ярыми антиболь-
шевиками. Участком этого фронта сперва командовал генерал Дите-
рихс, а затем генерал Ханжин. Ко времени весеннего наступления
1919 года армия эта была пополнена частями из сибирских армий
(генерала Голицына). Части эти хотя и были, как я указывал выше,
отменными, но они, вследствие пополнения их к этому времени мо-
билизованными — сибиряками и пленными красноармейцами, свою
боеспособность скоро потеряли.
Южная группа состояла почти сплошь из казачьих войск — Орен-
бургского и Уральского. Группа эта была в трудном положении, так
как после падения узловой станции Кинель (октябрь 1918 года) Орен-
бург (вернее, Орск) должен был снабжаться гужевым путем, ибо
город Кустанай, соединенный с Сибирской магистралью, находился
от него в 250 верстах, что, конечно, страшно затрудняло положение.
Уральск был еще в худших условиях и, в сущности говоря, был по-
чти совсем самостоятельным.
Кроме этой западной линии, тянувшейся на 600—700 верст, был
еще отдельный Семиреченский фронт, защищавший Сибирь от Тур-
кестанской Красной армии. Там сидел атаман Анненков с 30-тысяч-
ным отрядом.
Одним из характерных явлений при борьбе с большевизмом явля-
ется так называемая «атаманщина». Явление это сопровождает насто-
ящую Гражданскую войну и есть естественное следствие тех условий,
в которых ведется борьба. Партизанские отряды образовываются с
обеих сторон и, как иррегулярные части, естественно, притягивают к
себе людей, отличающихся известным авантюризмом, удалью, давая им
возможность выявлять свои индивидуальные качества. На Востоке, где
имеются до десяти отдельных казачьих войск, это явление получило
весьма большое развитие. Поэтому, касаясь антибольшевистской вой-
ны, нельзя пройти мимо этого явления. На Дальнем Востоке самым
крупным атаманом являлся, конечно, Семенов, затем известный Кал-
мыков118 в Приамурье, Анненков119 в Семиречье, Красильников и Вол-
ков в Иркутске и еще некоторые другие. Начальники некоторых от-
рядов старались присваивать себе названия и титулы вроде «воевод» и
т. д. Насколько полезны были эти самостоятельные отряды в начале
337
22 - 2324
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
очищения местностей от большевиков, настолько же они осложняли
при налаживающемся строе и государственном порядке политическую
жизнь. Так, например, атаман Семенов, долго не признававший Омс-
ка, самостоятельно распоряжался под Читой, задерживая военные гру-
зы, предназначавшиеся для фронта, арестовывая пассажиров, осложняя
и без того сложное и запутанное положение. Другие, не столь крупные,
как Калмыков, просто в этот период представляли из себя разбойни-
ков. Совладать с ними, с их своевольными шайками и добиться от них
уважения к законности и порядку было почти невозможно.
О Чехословацком корпусе, игравшем в начале Белого движения на
Востоке преобладающую роль, я говорил. Сперва чехи принимали в
борьбе активное участие, но постепенно они начали оттягиваться в
тыл с намерением отдохнуть и переформироваться, но в результате
совершенно отошли от активных действий. Фактически они остави-
ли фронт в ноябре—декабре 1918 года, а с весны на них была возло-
жена охрана Сибирского пути.
Из других национальных формирований, принимавших активное
участие в борьбе, отмечу поляков под Уфой, а затем сербов. Послед-
ние были все время выше всякой похвалы.
Французский батальон пытался выступить в декабре под Уфой, но,
попав под 30-градусный мороз, потеряв большой процент замерзши-
ми, принужден был немедленно ретироваться. Находившиеся еще в
Сибири канадцы (около 5 тысяч), американцы, англичане и италь-
янцы участия в боях не принимали, а служили скорее моральной
опорой правительству. Японцы были в Забайкалье и имели постоян-
ные стычки с большевиками под Благовещенском и на Амуре. Об их
желании или намерении принять активное участие в борьбе на Ураль-
ском фронте говорилось немало, иногда называли в правительствен-
ных сферах чуть ли не точное количество бойцов и время их выступ-
ления, но дальше разговоров и слухов это не шло.
Роль иностранных представителей все время была неясна и вно-
сила все время массу осложнений и затруднений; стоит лишь вспом-
нить предательскую роль французского генерала Жанена.
Останавливаясь на положении дел в Сибири в течение зимы
1918/19 года, я не собирался нарисовать этим исторического обзо-
ра, а лишь дать общую картину, как она рисовалась мне, видавшему
и Народную армию, и Сибирь, а затем и Северо-Западную армию.
Мне приходилось в Омске ежедневно видеть людей, приезжавших с
самых различных местностей, офицеров и чиновников, близко стояв-
ших к армии и управлению, соприкасаться с политическими органи-
зациями и членами их, интимно и коротко знать людей, бывших
338
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
близкими к адмиралу Колчаку. Вся обстановка говорит, что было не-
обычайно трудно и сложно установить какой-либо порядок по огром-
ному пространству Сибири, делившейся на столько отдельных,
самостоятельных частей, разрешавших вопросы по своим индивиду-
альным особенностям, мало заботясь о более далеких перспективах.
Можно одно лишь сказать, что единственно стоявшим на высоте
был Колчак. Я не знаю человека, видавшего его и не проникнувше-
гося к нему безграничным уважением, преклонением к его рыцар-
ской личности. Его честность была исключительна. Энергия и желание
нести с честью взятый на себя крест были очевидны.
Но есть, видимо, моменты истории, когда не в силах одного чело-
века преодолеть окружающего. Первоначальный момент для изгна-
ния большевиков силой был нашей мягкой, дряблой интеллигенцией
упущен; следующий же период еще не наступил. Но во всяком слу-
чае, имя А.В. Колчака должно у всех любящих Россию остаться на-
всегда девизом честности и высокого патриотизма. Он не погиб бы
так трагически, если кругом него было больше людей, действительно
любящих родину и ставящих ее спасение выше всего остального.
14 марта 1919 года я выехал из Омска. На меня было возложено
поручение побывать в Москве для установления связи с находящи-
мися там государственно настроенными группами людей для озна-
комления с положением в Совдепии, жизнь которой становилась все
более и более для Сибири отдаленной.
Отправился в Совдепию я не один, а вместе с одним приятелем,
человеком интеллигентным, бывалым, смелым, на которого можно бы-
ло всецело положиться. Всякие такие эскапады сопряжены, конечно,
с большим риском, и обдумать все предприятие, предвидеть все воз-
можности поэтому дело довольно сложное. Эта задача тем более
была трудна, что ничего под руками не было, помощи оказать почти
никто не мог. Начать хотя бы с паспорта, отыскивания адресов знако-
мых, надежных людей, рекомендаций для остановок и ориентировок
по дороге вплоть до самой Москвы — все это лежало на нас самих, ибо
различные разведочные отделения, обыкновенно опытные во время
войны, тут оказывались совершенно кустарными, при этом и надеять-
ся на состав их, быть уверенными в отсутствии предательства почти не
было возможности. Приходилось быть сугубо осторожным еще вслед-
ствие того, что всякий лишний разговор, посвящение в планы нового
лица подвергало возможности быть открытым большевистскими аген-
тами, попасть под их наблюдение при переходе через фронт.
Все это, повторяю, страшно затрудняло подготовительную работу,
и я без преувеличения скажу, что, решившись принять на себя ис-
22*
339
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
полнение возложенного поручения, по крайней мере полтора меся-
ца подготовки заставлял себя напрягать мысль к предстоящему пу-
тешествию. Ведь нужно только вникнуть в детали этого дела, чтобы
понять, как оно сложно. Не говоря о полной разобщенности с тем
миром, куда я шел и, следовательно, абсолютном незнании обстанов-
ки, правил порядка передвижения, предъявления документов и их
проверки, еще надо было предвидеть ответы на все предлагаемые по
пути вопросы, причем эти ответы должны были логически вытекать
из обстановки и даваемые объяснения должны были совпадать с на-
мерением продвигаться в известном направлении и соответствовать
моему облику, профессии и т. д.
Остановились же на выборе меня и моего приятеля, как на людях,
знакомых с штабной работой, а также и потому, что у меня были пер-
сональные связи с Волгой и Москвой, а у него кое-какие в других ме-
стах. Мы не являлись обыкновенными агентами, посылаемыми раз-
ведочными учреждениями в прифронтовой полосе с каким-либо одним
определенным заданием, а на нас возлагалась работа по общему осве-
домлению, изучению, возможно более широкому, положения вещей,
переговоров с компетентными людьми и кругами, авторитет которых
был для Омска несомненен. Это не значило, конечно, исчерпать все и
дать законченную картину, но выводы должны были быть объективны-
ми и опираться на материал, добытый у сознательных кругов, понима-
ющих цели правительства в Омске.
12 марта, как сейчас помню — в среду, перед отъездом мы были
приняты адмиралом Колчаком для получения от него окончательных
указаний.
Адмирала Колчака мне приходилось видеть и раньше, до Сибир-
ского периода, и всегда его личность производила впечатление сильны-
ми, правильными чертами лица, взглядом и решительностью во всей его
фигуре. В былое время он отличался, как, между прочим, и многие из
моряков (вспомните Станюковича), своей малой сдержанностью, рас-
пущенностью и горячностью в речи, но за это время, несмотря на его
нервность, люди, близко знавшие его и раньше, находили в нем боль-
шую перемену. Обвинение его теперь в неустойчивости во мнениях,
отсутствии якобы твердости в решениях и чуть ли не характера я объяс-
няю лишь слишком сложной обстановкой, недостаточностью знания
местных народных требований, с которыми ему приходилось на каж-
дом шагу сталкиваться. Я, например, слыхал от одного из близко сто-
ящих к нему людей, что получить объективное освещение некоторых
вопросов, как, например, в области кооперации или других практиче-
ских вопросов, где государственные задачи сталкивались с местны-
340
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ми требованиями, было весьма трудно; если прибавить еще к этому
партийность, от которой деятели не могли избавиться, то станет ясной
невозможность быть категоричным.
Высказав краткие положения о конъюнктуре, он нам дал поруче-
ние передать благодарность некоторым русским кругам и группам,
выразившим ему доверие и солидарность в работе, а затем высказал
программу, которую он клал в основу деятельности и которая своди-
лась к следующему.
После очищения Москвы вооруженными силами, единственно в
чем он видел возможность освободить страну от поработившего ее
ига, должна быть введена твердая военная власть, задача которой сво-
дится к недопущению анархии и введению порядка, а также к за-
щите населения от грабежей и произвола. После водворения, хотя бы
относительного, порядка и спокойствия можно немедленно присту-
пить к выборам в Учредительное или Национальное собрание, кото-
рое и установит образ Правления в государстве. При открытии Со-
брания, как он подчеркнул, он и возглавляемое им Правительство
немедленно заявят о сложении с себя полномочий, и тогда уже бу-
дет дело Собрания решить, кому передать бразды правления до окон-
чательного установления решения о принципах государственного Вер-
ховного Управления. Но до момента открытия Собрания, он нам ска-
зал, власть передана никому другому быть не может, так как иначе
это немедленно вызовет новую Гражданскую войну в стране, не ус-
певшей еще оправиться от первой, и никакие претенденты допуще-
ны не будут; персональные перемены в правительстве, конечно, воз-
можны. Тут, по-видимому, он намекал на Париж, где в это время
Авксентьев и другие зашевелились и подняли голову. На мой вопрос,
не будут ли допущены какие-либо выборы до падения Москвы, он
заявил, что до успокоения страны считает всякие выборы и связан-
ную с ними агитацию крайне вредной, так как она отражается на
крепости и цельности армии. Его же все стремление направлено к
созданию твердой дисциплинированной военной силы, могущей при-
нести спокойствие и защиту населению. Он прибавил еще, что ему
нужны честные люди, как военные, так и гражданские, и потому он
просит организации, разделяющие его программу, направлять к нему
живые силы, а также освещать ему положение внутри страны и не
терять с ним и его правительством связи.
В заключение он нам передал кое-какие специальные указания, о
которых пока не время еще говорить. Дал также поручение проехать
к генералу Юденичу и дал указание относительно морского коман-
дования на Балтийском море (назвав несколько имен, как адмирала
341
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
1&-.
Пилкина120, Вяхирева121, Развозова122); это, видимо, его интересовало,
он уполномочил нас все вышесказанное передать от его имени и,
пожелав счастливого исполнения, отпустил нас. Та твердость и сила,
проявившиеся в его глазах во время этого разговора, оставили во мне
очень сильное впечатление, заражали своей искренностью, и я ушел
от него с еще более жгучим желанием исполнить взятое на себя дело.
Повидав перед отъездом близких людей и политических друзей,
посвященных в предпринимаемое мной путешествие, и получив пол-
номочие на освещение общей обстановки нашим политическим еди-
номышленникам, я тронулся в путь.
В это время все крутом ликовало. 9 марта пали Уфа и Чешмы,
затем Бирск, Стерлитамак, и вообще успехи на фронте были огром-
ные. Это, конечно, поднимало настроение после зимней спячки и
воодушевляло всех участников Белого дела, казавшегося таким пра-
вым и справедливым.
Успехи же эти совпали с предложением Ллойд Джорджа о Прин-
цевых островах, и казалось, что этими победами и успехами брошен
ответ на его недостойное отношение к России. Одним словом, чув-
ствовались сила и вера в себя, в возможность освобождения Моск-
вы. Попав в вагон, пришлось нам сразу принимать меры предо-
сторожности, чтобы своими лицами на станциях не привлекать вни-
мание лишних свидетелей, с которыми, может быть, придется еще
встретиться и на фронте, почему благоразумие требовало смешаться
с толпой.
В вагоне третьего класса, в который мы попали, ехала компания
пьяных офицеров, направлявшихся на фронт; она вела себя самым
безобразным образом. Не говоря об их ссорах, драках с пьяными же
писарем и фельдфебелем, часть из них еще везла с собой запасы са-
хара и другие предметы, купленные ими по более дешевым ценам в
Маньчжурии и Иркутске, с расчетом перепродать все это по более
высокой цене на фронте. Словом, впечатление производили они не-
достойное, не отвечающее офицерскому званию, что, конечно, неволь-
но заставляло думать о ненадежности этой опоры для Колчака.
Через двое суток прибыли мы в Челябинск. В немногих верстах от
него стояло несколько сот паровозов, находившихся в самом печальном
состоянии. Большинство из них были так называемые замерзшие, то
есть испорченные выпуском из котлов воды в сильный холод, другие
стояли без труб, были и просто исковерканные. Эти остатки от пре-
жних еще боев 1918 года или вывезенные из-под Уфы при ее сдаче
представляли из себя вид какого-то кладбища, говорившего о прежнем
богатстве России и указывавшего на ту колоссальную работу, како-
342
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
вую предстояло произвести, чтобы хоть немного вернуться к прежне-
му положению.
В Челябинске я отыскал знакомого мне особоуполномоченного
Красного Креста Западной армии, князя Голицына123 (бывшего са-
марского губернатора, погибшего затем в большевистской тюрьме
от тифа), который и помог мне двинуться дальше. Работа Красного
Креста шла весьма оживленно, но поражал полный недостаток всего
самого насущно необходимого, как медикаментов и перевязочных
средств, так и всякого другого оборудования.
Пробыв в Челябинске несколько дней, с трудом дождавшись воз-
можности двинуться дальше, поехали на Уфу через Златоуст. В Уфе
мы рассчитывали ориентироваться и получить указания для дальней-
шего продвижения. Нас все время очень стесняло то обстоятельство,
что мы должны были избегать выявлять свое лицо и цель, которую
преследовали. Это мешало во всех отношениях, на каждом шагу; тут
же в это время шло усиленное передвижение на фронт военных ча-
стей для усиления и укрепления подвигавшихся весьма быстро впе-
ред армий, и потому вольных людей, одетых притом довольно не-
опрятно, ни один комендант поезда брать к себе не хотел. Попадая
же в военный эшелон, приходилось слышать упреки, что одни идут
умирать, в то время как другие прячутся от пуль.
Это хорошее отношение к делу и фронту, конечно, исходило лишь
от частей, имевших военный вид, и от молодежи — офицеров, быв-
ших все время в боях. Но зато, попав в эшелон запасной части, шед-
шей на пополнение, пришлось наблюдать совсем другую картину.
Во-первых, эти части оказались совсем раздетыми; на них были не
серые солдатские шинели, как на кадровых, а собственные, толстые,
чуть ли не доморощенные куртки и пиджаки, самые разнообразные
шапки, и главное, что было самое скверное, вместо сапог были ва-
ленки, раскисавшие от начавшейся оттепели и мокроты. А солдат все
время вызывали из вагонов на самые различные погрузки и выгруз-
ки. Как выяснилось из разговоров, это все были запасные из различ-
ных районов Западной Сибири, только что мобилизованные перед
самым наступлением, — без каких-либо предварительных обучений,
втягивания в военное дело, — они были просто посажены на поезда
и отправлены на фронт сражаться. Это все были люди 25—28 лет,
бывшие ранее на военной службе, развращенные за время войны и
революции и потому явно не желавшие идти воевать. Недовольство
их усиливалось еще тем, что приближалось время весеннего посева,
а они по принуждению шли сражаться, не зная куда и за что. Вооб-
ще, эта картина вселила сразу в нас испуг за начатое наступление.
343
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
На одной из станций, где наш эшелон застрял, кажется в Златоу-
сте, мы обратились к генерал-губернатору этой местности, генералу
Вишневскому124, перебиравшемуся в Уфу, и через его помощника
П.П. Башилова125 мы получили место в их поезде. Однако, не дож-
давшись его отправки, мы устроились на бронированный поезд, шед-
ший по тому же направлению, который своим личным составом и
хорошим настроением команды опять внушал доверие.
Вообще, надо было признать, что наряду с хорошими испытанны-
ми частями были и скверные, несжившиеся, не имевшие того, с чем
можно было ожидать довершения дела до славного конца, избавле-
ния Первопрестольной от красной нечисти.
Что внушало еще опасение, так это значительное количество по-
падавшихся нам на больших станциях — от самого Омска — каких-
то темных личностей с наглыми лицами, явно не принадлежащих к
белым частям. Особенно подозрительны мне были некоторые из них
в Челябинске, среди которых я увидал на толкучке около станций
типы лиц, дающие полную уверенность, что это матросы, только сна-
ружи снявшие с своих бушлатов отличительные знаки, сбросившие
свою одежду и фуражки и только этим отличавшиеся от тех, кото-
рых можно было видеть после революции по всему Петрограду.
О своих наблюдениях мы тут же дали знать в Омск для принятия
соответствующих мер через Пепеляева, заведовавшего тогда полици-
ей, причем также указали, что по дороге от Омска у нас никто ни
разу не проверял документы и небрежность в этом отношении чув-
ствовалась большая. Характерно, как мало вообще налажено было
дело и как все велось спустя рукава, что особенно поражало нас впос-
ледствии при продвижении по Совдепии.
Я забыл еще упомянуть об обращении денежных знаков в Сибири.
Ведь там, кроме царских» думских, керенок, купонов от займов, ходи-
ли еще сибирские, выпущенные правительством в конце 1918 года. Все
эти деньги, например в Омске, котировались до лета 1919 года по од-
ной цене, и лишь иногда ощущался острый недостаток в разменной
монете, благодаря чему по ресторанам, парикмахерским и т. д. ходи-
ли еще свои доморощенные боны, принимавшиеся лишь постоянны-
ми посетителями. Но по дороге в вагоне, где-то около Кургана, мне
пришлось столкнуться с существованием различной расценки денеж-
ных знаков, причем сибирские, как оказалось, котировались ниже дум-
ских, которые в свою очередь шли дешевле царских. За пуд партии
пшеницы, только что проданной по 22 рубля керенок, было уплачено
частью по 25 сибирских, а частью 20 царскими. Это объяснялось бли-
зостью фронта, где керенки, ходившие по обе его стороны, считались
344
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
более удобными, чем сибирские, имевшие лишь одностороннее хож-
дение. И тут большевики, не считавшиеся с населением и различными
этическими и справедливыми требованиями и просто принуждавшие
к исполнению своих желаний, достигали того, что преимущество было
не на стороне белых.
Добравшись до Уфы, мы сделали окончательные приготовления для
дальнейшего пути, остановились на маршруте и двинулись к фрон-
ту. Нам приходилось возможно торопиться, чтобы еще по снежному
пути, до распутицы, перебраться через фронт и достигнуть станции
железной дороги, ведущей к центру России. Положение дел указы-
вало, что нам предстоит подняться к северу от линии железной до-
роги на 80—100 верст, к этому надо было прибавить обратный спуск
плюс различные задержки в дороге. Я же, по опыту зная, что значит
март в степных местах Поволжья, надежным снежным покровом
себя не убаюкивал.
Уфа только что, две недели перед этим, была быстрым маршем от-
резана от станции Чешмы (узловой пункт на линии Самара и Сим-
бирск) и взята была, благодаря этому, без боя нашими частями, по-
чему и железнодорожный мост через реку Белую остался в порядке.
Жизнь в Уфе еще не наладилась, чувствовался во всем недостаток; ба-
зар только что начинал торговать, редкие магазины открылись, ибо
торговать было почти нечем. За зиму красными все было очищено,
из Сибири привоз еще не наладился, а окружающие деревни начали
доставлять лишь съестные припасы. Отношение населения было к нам
благожелательно, за исключением лишь части рабочих, враждебно на-
строенных к белым, — что объяснялось особым бережливым отно-
шением к ним красных. Приходилось наталкиваться и на единичные
случаи недоброжелательства и не рабочих. Например, везший меня
извозчик жаловался, что с уходом красных ему стало хуже, при них
он получал 1]/2 фунта хлеба за 1 р. 20 коп. и сколько-то овса для
лошади, теперь же, с крушением аппарата красных, выдачи хлеба нет,
базарные же цены на хлеб были сначала по 8 р. и лишь теперь спали
до 4 р. за фунт. Правда, за те три дня, которые мы пробыли в Уфе,
цена пала еще, но, во всяком случае, это показывало, что разреше-
ние свободной торговли с прекращением выдачи продуктов по кар-
точкам не могло удовлетворять ту часть населения, которая при боль-
шевиках находилась в привилегированном положении, и без при-
нятия соответствующих мер даже в таких хлебных местах, как Уфа,
это вызывало неудовлетворенность, чего упускать из виду нельзя было.
Между тем этот вопрос военное начальство мало интересовал, да и
обсуждения его я нигде и в Омске не слыхал.
345
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
25-го мы двинулись с эшелоном дальше на Чешмы, находившие-
ся в 40 верстах от Уфы, куда к следующему утру и прибыли. В эше-
лоне повторилась та же тревожная картина с запасными, и даже еще
в более резких тонах, из которой было ясно и нежелание, и даже
нескрываемое, переходящее в враждебное настроение отношение к
властям, принуждавшим их куда-то двигаться.
В Чешмах мы, после долгих хлопот и то только благодаря указани-
ям, полученным нами от частных лиц еще в Уфе, в порядке информа-
ции, с трудом нашли себе за плату возчика, взявшегося нас доставить
верст за 15 к северу. Меняя так возчиков, мы проехали более 120 верст
и на следующий день к вечеру прибыли в большое село Бакалы, которое
уже считалось на линии фронта и в котором стояли передовые части
2-го Сибирского корпуса. Хотя наш путь совершен был в полной безо-
пасности, непосредственно за линией белого фронта, но опять-таки, по
тем же причинам, что и раньше, приходилось избегать каких-либо лиш-
них сношений с властями, дабы меньше о себе распространяться и
меньше касаться причины поездки.
В деревнях, в избах при сменах лошадей или отдыхе мы говорили
лишь, что едем к реке Белой для розыска барж и учета хлеба, собран-
ного красными у пристаней за истекшую зиму.
Татары, у которых мы останавливались, были настроены все пого-
ловно против только что ушедших красных, рассказывали о различных
хулиганствах Комиссаров, притеснениях и с удовольствием описывали
их неожиданное бегство при приближении белого фронта. Это настро-
ение, по моему глубокому убеждению, как знающему хорошо харак-
тер нашего степного земледельческого населения, было вполне искрен-
но, и я не думаю, чтобы отрицательные черты белой власти могли бы
иметь в этом районе слишком большое значение. Тут же смена влас-
тей произошла так быстро, что тяготы, ощущаемые всегда в прифрон-
товой полосе, благодаря быстрому движению армий, перескочили че-
рез голову населения почти неощутимо.
В Бакалах мы разыскали коменданта и, открывшись ему, спроси-
ли указаний и советов, как нам двигаться дальше. Оказалось, что мы
избрали правильное направление, ибо к этому моменту красные от-
скочили в этом месте, как не находящемся вблизи линии полотна
железной дороги, далеко, и сплошной линии или деревень, занятых
частями, не было. Благодаря этому перед Бакалами оказалось пустое
пространство, и только разведка ходила в некоторые пункты и села,
которых приходилось остерегаться.
Выезд из Бакал в сторону красных разрешался лишь подводчикам
и жителям ближайших деревень. Поэтому приходилось опять лов-
346
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
читься, чтобы не возбудить подозрения у подводчиков за полученное
разрешение от коменданта на выезд из села, ибо открыться местным
жителям, конечно, не было никакой возможности. Подрядив подхо-
дящего мальчонку доставить нас верст за 15, мы тронулись в расчете
добраться до небольшого села, где можно уже было спутать дальней-
шие карты.
Этот переезд и ближайшие этапы при прохождении фронтовой
полосы были для нас самыми серьезными. С одной стороны, доку-
менты белых нужны были для белой разведки и застав, а с другой
стороны, эти же документы при случайном столкновении с красным
разъездом губили все дело и мы рисковали головой, как шпионы.
Отличить же красных от белых, в особенности зимой, в случае
неожиданной встречи, было почти невозможно, и потому приходи-
лось исподволь, аккуратно расспрашивать население о возможности
встретить кого-либо из вооруженных разъездов, дабы и принять сво-
евременно соответствующие меры. Поэтому, удаляясь от линии фрон-
та, мы постепенно уничтожали документы, разрывая и пуская их
лепестки по ветру, оставляя лишь самые необходимые, причем дер-
жали их все время в руках, чтобы в случае опасности успеть их унич-
тожить.
Но с Божьей помощью первое препятствие мы одолели, и верст
через 25 мы убедились, что находимся в нейтральном районе, куда
белые еще не дошли, красные же за неделю перед этим в спешном
порядке отступили, грозя населению по своему возвращению пока-
зать свою силу. Тут мы уничтожили все компрометирующие нас бу-
маги, оставив лишь при себе специально заготовленные для Совдепии.
После нескольких перепряжек мы въехали в большое село, ко-
торое оказалось тоже брошенным красными войсками и местными
представителями власти, боявшимися ответственности за свою дея-
тельность. Таким образом, село осталось буквально без всякой влас-
ти, и оно отдыхало от подводных и других повинностей. Но стоило
бы лишь одной из воюющих сторон дойти до такого села, хотя бы
единичным разъездам, как сейчас же сход выставил бы и подводы, и
все другое без сопротивления. Это обстоятельство, именно эта лег-
кая подчиняемость и страх за свою шкуру заставлял жителей, явно с
отвращением говорящих о большевиках, замолкать при входе в избу
кого-либо постороннего или соседа. С нами тоже на первых порах в
избе, куда нас привез возница, боялись говорить, и лишь успокоение
извозчика, свыкшегося с нами за время переезда, развязывало язы-
ки, что, конечно, еще подкреплялось верой в надежность освобожде-
ния от красного режима. По словам наших хозяев, самое страшное
347
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
для них была местная молодежь, душой преданная большевикам и
потому считавшая своей обязанностью следить за настроением насе-
ления, чтобы потом выслужиться перед теми же волостными комис-
сарами, выказав свое усердие и причастность к делу управления и к
коммунизму.
Кое-как достав лошадь, мы двинулись дальше. Не рискнув взять с
собой карты местности, приходилось называть лишь более отдален-
ные крупные пункты, что отдавало нас во власть ямщиков, считав-
ших себя более компетентными и авторитетными в деле беспрепят-
ственного передвижения. Приходилось лишь высказывать желание,
чтобы везли более глухими селами, где меньше риску встретить «крас-
ноармейцев» и в особенности их штабы, ибо встреча с ними, по на-
шему объяснению, грозила потерей времени, а весна, вступая в свои
права, заметно портила санный путь и возможность свободного пе-
редвижения.
Ямщики и возчики вполне разделяли с нами желание быть даль-
ше от военных, старались в советах со своими соседями и домашни-
ми изыскивать более спокойные места, расспрашивая только что вер-
нувшихся подводчиков, отвозивших отступающих красноармейцев.
Нам задавали только вопрос, имеются ли советские документы и в
порядке ли они, потому что боялись, что при допросе не пришлось
бы ответить за нас и им самим.
К вечеру же первого дня мы попали в татарское село, откуда ям-
щик брался нас доставить за 50 верст в село М. уезда, где у него были
знакомые или родственники и где он помог бы нам ориентироваться
для дальнейшего продвижения. Он убеждал нас положиться на него
и не жалеть денег. Поставил самовар, наладил закуску, и мы приня-
лись за обсуждение. Для вящего успеха мы вытащили приготовлен-
ную для подобного случая бутылку казенной водки, взятую еще в
Омске, что, несомненно, должно было поддать духу нашему возни-
це. Момент был серьезный, и нужно было пустить все средства, име-
ющиеся в нашем распоряжении для достижения успеха.
Часов в 9 вечера на паре добрых коней, запряженных гусем, с
колокольчиком на дуге, под неистовый лай собак, этой необходимой
принадлежности всякого татарского селения, мы тронулись в путь.
Повез нас ямщик действительно глухими небольшими деревнями.
Подъехали, наконец, к тому селу, где предполагалось сменить лоша-
дей; оно оказалось довольно большим, с волостным правлением и
базаром. Не доезжая до села, ямщик решил остановиться и подвязал
колокольчик, считая это более осторожным при въезде в околицу
спящего, как думали, села. Однако во время этой остановки мы вдруг
348
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ясно услыхали по морозной ночи впереди, в селе, неистовый собачий
лай и затем несколько громких выстрелов. Сомнения не было, в селе
были красноармейцы.
Я начал немедленно настаивать на недопустимости въезда в него
ночью, без предварительной разведки, считая, что попасть в руки ша-
тающейся по улице, может быть, пьяной красноармейской банды было
прямо безрассудно. Хотя спутник мой и сопротивлялся возвращению
обратно, жалея потерянного времени, но все же удалось его уговорить
вернуться в ближайшую деревушку к знакомому ямщика, черемису,
дабы у него ориентироваться. Время же было около полночи.
Черемис, к которому мы приехали, рассказал, что действительно в
селе стоят красные, и притом штаб какой-то крупной части, и ночью,
ввиду тревожного состояния, переживаемого властями, ехать опре-
деленно не советовал, обещая наутро помочь достать лошадь. Изба
нашего хозяина оказалась безобразно грязной и вонючей, но лошади
после 50 верст быстрой езды настолько утомились, что благоразумие
требовало ночевать.
Не найдя к утру смены лошадям, ибо по селу был объявлен де-
сятником наряд на подводы для красноармейцев, мы решили вернуть-
ся к татарину-ямщику в исходное положение, где в переговорах и
обсудить дальнейший образ действия, так как нам, по правде сказать,
взятое направление доверия не внушало; мы лезли прямо в район,
кишащий войсками, и обстановка говорила за необходимость держать
курс более на запад, чтобы скорее выйти из фронтовой полосы. То,
что нас остановил лай собак и мы не въехали в село, вероятно, спас-
ло нас, как потом выяснилось, от весьма скверных последствий.
Приехав на следующий день на станцию, лежащую на Бугульмин-
ском тракте, мы решили ехать на Чистополь, так как под Бугульмой
шли в это время сильные бои и пропуска туда не было. Здесь мы
впервые встретили большевистские власти в лице пролеткульта, ко-
менданта-матроса и т. д.
Обойдя их и предъявляя документы, мы просили пропуска на Ка-
зань; однако власти посылали нас из одной инстанции в другую, никто
толком не знал, нужен ли письменный пропуск для пути, и вообще
чувствовалась большая неуверенность среди начальства. Кое-как мы в
итоге получили краткую записку, после чего хозяин станции согласил-
ся нам дать лошадь. Вообще, как я и позже неоднократно убеждался,
связи и цельности распоряжений у властей абсолютно не было.
В «пролеткульте», который оказался на гастроли тут, нас поразили
какие-то служащие там молодые девицы, одетые во все солдатское и
весьма недвусмысленно заговаривавшие с нами в тесной канцелярии,
349
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
в которую мы попали. Впечатление от всей этой обстановки даже у нас,
бывалых людей, создавалось весьма странное и, я бы сказал, отталки-
вающее.
Между прочим, на базаре открыто торговали белым хлебом, крен-
делями и копчеными продуктами по весьма сносным ценам. По-ви-
димому, в этом глухом месте за истекшую зиму власти порядков сво-
их еще ввести не успели, так как дальше по пути мы нигде ничего
подобного не встречали.
По дороге, по которой мы ехали на Чистополь, пролегающей, кста-
ти сказать, по весьма красивой местности, обсаженной еще кое-где
березами Екатерининского времени, остались еще от старого цензо-
вого земства ямские станции. К этому времени они переходили в
ведение уездной советской власти, и хозяева-ямщики в один голос
говорили, что они не дождутся нарушения с ними контрактов, кото-
рые были заключены раньше и которые их заставляют все еще вы-
полнять, а хозяйство между тем стало вести невозможно, нельзя до-
стать корма, починить сбрую, подковать лошадь, и вообще все дело
выбилось окончательно из рук, разъездов же за зиму проезжавших
делегатов, ревизоров, комиссаров, эмиссаров было масса.
Проехав по тракту несколько станций, мы стали чувствовать уже
некоторый надзор за проезжающими. По селам какие-то молодые
люди лет 18—20, вооруженные винтовками и охотничьими ружья-
ми, нас останавливали, спрашивали документы и хотя в результате не
задерживали, но говорили, что по ночам ездить не полагается, и про-
являли при этом начальствующий тон, почему мы в итоге решили
добраться до первой же следующей станции, где и заночевать. На
вопрос о солдатах последний нас везший возница заявил, что о них
ничего не слышно, и мы со спокойной душой подъехали к ямской
станции.
Это было часов в 10—11 вечера, в ночь на 1 апреля. Ночь эту я
до конца своей жизни не забуду. Едва мы успели вылезти из саней у
крыльца ямщика, к которому нас все еще по старой ямской тради-
ции подвезли с колоколами, как вышедший к нам на шум новый
хозяин вполголоса заявил с нескрываемой тревогой, что у него ночу-
ет в избе карательный отряд, но что, однако, теперь делать нечего,
надо входить.
Хозяин провел нас сперва в черную часть избы, где мы и разде-
лись, после чего спутник мой вошел в отделение, предназначенное для
ночевки, где расположилось на полу семь человек солдат, составляв-
ших часть отряда, начальство которого расположилось в другом кон-
це села. Как только мой товарищ к ним взошел, красноармейцы по
350
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
его словам сразу же, как змеи, подняли головы и тут же принялись
за расспросы, откуда и куда едем, зачем, по каким документам, есть
ли пропуск и так далее. Немного погодя вышли и ко мне с теми же
расспросами.
Наш ответ, что мы из Уфы и служебных документов на руках не
имеем, им не понравился. Один из них оделся и, по-видимому, по-
шел с докладом в штаб. Хозяин наладил было нам самовар и, пока
мы оставались в комнате одни, успел шепнуть, что отряд этот состо-
ит из 15 человек, звери, а не люди, едут из какого-то соседнего села,
где расправлялись с народом, не желавшим подчиняться их распоря-
жению по доставке для красноармейцев каких-то продуктов. Распра-
ва, по его словам, была самая жестокая, подверглось избиению много
жителей, и в голосе его чувствовалось негодование.
Вскоре ходивший в штаб солдат вернулся и нам резким началь-
ствующим тоном сказал: «Ну, новые товарищи, одевайтесь» — и, по-
дойдя к винтовкам, стоящим в углу, велел еще двум своим соратни-
кам взять их. Те это и сделали, щелкая затворами. Я спросил тогда,
далеко ли идти нам и нужно ли надевать полушубок.
У меня заработала мысль в том направлении, что, видимо, пове-
дут на расстрел и потому если быть без теплой одежды, то, в случае
и ранят, а не убьют, может быть, как-нибудь уползу, от шубы же
попавшая в тело шерсть при выстреле вызовет неминуемое зараже-
ние. Тут я еще вспомнил почему-то случай с неким присяжным по-
веренным Малиновским, председателем Симбирской кадетской груп-
пы, который, будучи раненным во время расстрела, уполз и затем был
даже в Омске обер-секретарем Сената. Получив приказание одевать-
ся, мы оделись и вышли. Была метель, дороги не было видно, и мы
пошли гуськом. Впереди шел один из конвоиров, за ним мой спут-
ник, потом я, а двое остальных провожатых — сзади. У командовав-
шего была отвратительная физиономия; он был с рыжей бородой; на
вид было ему лет 35.
Немного спустя, когда мы шли уже посреди села, вдруг один из
шедших сзади отошел в сторону шагов на 25—30 и снял с плеч вин-
товку. Сообразив, что он будет стрелять, я инстинктивно замедлил
шаг, дабы быть на створе с моими провожатыми (товарища же мо-
его закрывал своим туловищем идущий впереди), и таким образом
помешал стрельбе. На это оставшийся сзади меня закричал, зачем
я отстаю, и скинул тоже винтовку с плеч. Тогда, возвысив голос, я
твердо спросил отошедшего в сторону: «А что, товарищ, стрелять
будешь?» — на что получил после минутной паузы ответ: «Нет, не
буду». Я со словами «верю вам, товарищи» пошел дальше.
351
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Вся обстановка и впечатление до сих пор мне говорят, что отошед-
ший, безусловно, хотел стрелять, но, как часто бывает, окрик изменил
психологию, момент был упущен и дело обошлось. По крайней мере,
он надел вновь ремень винтовки на плечо и присоединился к нам.
Придя в избу, где находился их штаб, мы застали человек пять-шесть
сидящих за освещенным столом. Самый молодой из компании оказался
комиссаром-коммунистом и начальником отряда. Начался разговор с
осмотра документов, с повторением уже заданных нам вопросов в пер-
вой избе. Заинтересовались они в результате тем, что мы прошли фронт
и едем из Уфы. Помощник комиссара, не мальчишка, по-видимому из
прежних полицейских, занялся паспортами, крайне внимательно изу-
чая их, заинтересовался подписями, заподозрив их фальшивыми, ста-
рался сбить нас переспросом фамилий и т. д. Но все это делалось так
грубо, а с другой стороны, так логичны были даваемые нами ответы с
мотивировкой о целях поездки к своим семьям, что мы из первой ча-
сти искуса вышли совершенно чистыми. В результате комиссару надо-
ели эти расспросы, он отвлекся нашими рассказами, как мы вырвались
из Уфы, о сдаче которой белым он даже и не знал. Поэтому он откло-
нил предложения своего помощника обыскать нас и арестовать, а на-
чал снимать с нас показания о белых войсках, их расположении, наи-
меновании частей, количестве людей и т. д., которые своей общностью,
конечно, существенными и вредными для дела быть не могли. Все это
он внимательно записывал, видимо для донесения. Попутно расспра-
шивал о слухах про Колчака, его деятельности, вообще интересовался
нашими сведениями о белых.
В конце концов, нас отпустили, спросили, найдем ли дорогу об-
ратно. Кто-то из провожающих сказал: «Ну, счастье ваше, что живы
остались, а небось струсили?»
Придя в избу ямщика, мы расположились было спать, как вдруг
появился помощник комиссара в сопровождении рыжего и еще ка-
кого-то другого товарища и заявил, чтобы мы показывали все наши
вещи, что они произведут обыск. Вновь потребовали документы. Этот
обыск был верхом тщательности. Они вывернули абсолютно все, про-
щупали каждую складку одежды, раздели догола, высыпали чай, са-
хар, табак, одним словом, в течение 3—4 часов так обыскали наш
незатейливый багаж, что мы могли быть спокойными после, что чего-
либо компрометирующего на нас абсолютно нет. Измучив нас вдо-
воль, отчего заплакала даже с жалости находящаяся в соседней ком-
нате хозяйка дома, нам позволили лечь спать, а мучители ушли.
При обыске у нас не взяли ничего. К счастью, денег с нами было
немного, у одного тысячи четыре, у другого около пяти. Это было
352
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
нами предусмотрено, так как мы понимали, что большое количе-
ство денег наводило на нас подозрение, а также и вводило в иску-
шение. Зарились они все на имевшуюся у меня 1 /г бутылки конь-
яку, но, разыгрывая из себя честных, неподкупных коммунистов,
они отбирать ничего не хотели. Да думаю, и многочисленность их,
считая и находившуюся в комнате их команду, удерживала их от
конфискаций.
Наутро, чуть свет, пока еще солдаты спали, мы двинулись дальше.
Пока мы собирались, к нам вышел один из красных, с виду совер-
шенно деревенский парень, и в разговоре начал плакаться на судьбу,
что эта жизнь ему опротивела, что служба его угнетает и он ждет
лишь случая, как бы от нее избавиться, уйти домой в деревню. Гово-
рил это он искренним тоном, видимо, действительно эта служба ему
опротивела.
Приехали на следующую станцию. Наш новый хозяин принял
большое участие в пережитом нами ночью, кляня на чем свет сто-
ит карательный отряд, передав, что солдаты, поступающие в него,
приносят присягу, расписываясь кровью, что не будут жалеть род-
ного отца и мать и т. д., рисуя людей, идущих на такого рода служ-
бу, как самых отъявленных негодяев. Характеристику эту по отно-
шению к карательным отрядам приходилось слышать мне не раз и
впоследствии.
Выяснилось тут из разговоров, что мы находимся всего в 40 вер-
стах от того села, в которое мы было заехали накануне ночью, где,
как оказалось, стоял и штаб самого карательного отряда, действовав-
шего в ближайшем тылу армии, и стало ясно, что нам не поздорови-
лось бы; спас нас прямо-таки Бог.
Последующий путь мы совершили благополучно, ехали частью боль-
шим трактом и хотя рисковали несколько раз быть обысканными, но
это уже относилось к деятельности карательных застав, не пропускав-
ших в Казань продуктов. Вся дорога от Чистополя была загромождена
крестьянскими обозами, перевозившими в спешном порядке хлеб с
ссыпных пунктов в степи — к Волге. Это заставляли делать большеви-
ки, опасаясь наступления Колчака, торопясь вывезти заготовленный
ими за зиму хлеб к пристаням как Волги, так и низовьев Камы, рас-
считывая успеть его двинуть, до занятия Волги белыми, в центральные
губернии. Оставшиеся склады хлеба решено было ими сжечь, а не сда-
вать, для чего был заготовлен керосин. Надо при этом заметить, что,
по словам крестьян, хлеб лежал под открытым небом, без подстилки,
частью покрытый дырявыми брезентами и грозил быть сгноенным от
весенней сырости.
23 - 2324 353
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Вообще, хлебная заготовка, произведенная красными в течение
этой зимы, была сделана в крупных размерах, так как вообще масш-
табом они никогда не стесняются. За пуд ржи платили они с достав-
кой от 10 до 13 рублей и навезли ее огромное количество. Но зимой
за недостатком вагонов для продвижения этих запасов к центру они
мобилизовали крестьянские подводы в таком количестве, что, напри-
мер, в Бугульме сосредоточивалось до 9 тысяч лошадей, занятых ис-
ключительно перевозкой хлеба на Самару. Ввиду же разрушения же-
лезнодорожного моста в Сызрани они положили рельсы по льду и
передвигали вагоны вручную. Знающие Волгу в этих местах поймут,
что за труд и какие препятствия им пришлось при этом преодолеть,
и невольно, несмотря на все презрение, с которым к ним относишь-
ся, приходится констатировать их безумную и неутомимую энергию.
И не будь она направлена лишь на разрушение и переливание из
пустого в порожнее, она была бы достойна подражания и со сторо-
ны белых.
По дороге мы неоднократно останавливались и ночевали в избах
с возчиками, и нужно сказать, что на большевиков все поголовно
ворчали. Татарское население относилось еще более определенно от-
рицательно к власти, ожидало с нетерпением освобождения, готово
было встречать белых с распростертыми объятиями, ожидая от них
облегчения в экономической жизни, ослабления режима вмешатель-
ства в уклад их деревенского обихода. Но желания проявить актив-
ную помощь совсем не было заметно; все должно было идти помимо
их. И всякой новой, крепкой власти они стали бы вновь слушаться с
таким же смирением, как и предыдущей, приспосабливаясь лишь к
новым требованиям и условиям. Во всем этом сквозило, что репрес-
сии и безразличие были главным основанием для управления ими, что
большевистская власть великолепно и учитывала. Разговоры при этих
остановках, конечно, были самые разнообразные, касаясь все же по-
чти исключительно условий жизни деревни.
В одном из сел, примерно верстах в 40—50 от Казани, я взял в
руки хрестоматию, принесенную из школы 12-летним мальчиком,
сыном хозяина избы нашего ночлега. Это оказалась книга издания
1912 года, где на первой странице был перечислен состав цар-
ствующего дома. Тут же зашел разговор и о местной церкви. Ока-
залось, что красные как-то в течение зимы хотели взять на учет
церковное имущество, с намерением часть его куда-то вывезти, но
крестьяне сходом вынесли приговор о протесте, послали в город
депутацию и в результате защитили священника и не подверглись
репрессиям.
354
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
«^1—-----------------------—-------------------------
В. Вырыпаев126
КАППЕЛЕВЦЫ127
В тылу
Для отвода в тыл измотанных и замерзающих частей Волжской
группы Сибирское правительство не только ничего не сделало, но
даже об этом, надо полагать, и не подумало.
Уставшим, плохо одетым бойцам пришлось еще долгое время про-
двигаться походом вдоль линии железной дороги на восток. Свире-
пая стужа по временам сменялась жуткими метелями, заваливавши-
ми дорогу глубоким снегом. Орудия приходилось проволакивать по
двухаршинным глубоким сугробам. Идущее впереди орудие пропахи-
вало глубокий коридор, что страшно выматывало коней. Следующим
орудиям было легче. И сейчас еще есть живые свидетели, которые
хорошо помнят, какие в батарее были кони, но и эти слоны-велика-
ны могли протянуть по снегу первое орудие не более одной версты,
потом их заменяли следующие. Хотя за прошедшим орудием и не
легко идти, но все-таки возможно.
Сибирское же интендантство отпускало фураж по установленной
норме овса, по-видимому рассчитанной на сибирскую низкорослую
лошадь, — 8 фунтов в день на одного коня, а у меня в батарее один
только коренной конь Малютка съедал за ночь по 30 фунтов. При-
держиваясь сибирской нормы, я быстро потерял бы в уральских суг-
робах весь конский состав в пути.
На станции Корапачевая удалось явочным порядком достать не-
сколько пустых вагонов и в них с трудом погрузить свои орудия.
Оставив с ними надежный и толковый караул, мы пошли даль-
ше, придерживаясь пути по льду замерзших рек, чтобы не топить
коней в оврагах, предательски занесенных мягким и непролазным
снегом.
Так шли мы по реке Сим, где у нас на Симском заводе была днев-
ка. Этот район был занят челябинскими военными формирования-
ми. Среди этих формирований были уже беспорядки. Один полк по-
кинул занятые им казармы и ушел восвояси. Другие соединения вы-
сказывались за то, чтобы не подчиняться начальникам. И пулеметная
команда просто решила ударить по своим с тыла.
Каппелевским частям, которые сибиряки называли «учредиловца-
ми», пришлось наводить порядки: пулеметная команда была предана
военно-полевому суду и так далее. Эти обстоятельства показали, что
23
355
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
подготовка резервов была в неумелых руках людей, не дающих себе
отчета в происходящем. Ожидать чего-либо утешительного не при-
ХОДИЛОСЬ.
Впоследствии, после некоторых переформирований на местах, си-
бирские части дрались с большевиками довольно стойко, что мож-
но поставить в заслугу офицерам и вообще командному составу,
который на месте сумел устранить многие недочеты и установить
нужные взаимоотношения. Но это выполнило младшее офицерство.
Один пехотный поручик рассказывал, что, когда он находился в
окопах, к нему пришло пополнение мобилизованных солдат, и неко-
торые из них задавали ему следующие вопросы:
— Ну вот, господин поручик, царя убрали, царя нет. Стали боль-
шевики. Теперь мы воюем с ними. А когда их не будет, то что же и
кто же тогда будет?
И поручик ничего не мог ответить, потому что и сам не знал, что
будет.
В своем обращении адмирал А. В. Колчак упоминал об Учредитель-
ном собрании, но очень туманно. Действия же большинства войсковых
частей носили монархический характер. Несчастный, честнейший из
честнейших, адмирал А.В. Колчак был игрушкой в руках интриганов,
вроде атамана Красильникова или Иванова-Ринова и других, творив-
ших в тылу форменные бесчинства. У Верховного Правителя не было
силы с ними справиться. И это в то время, когда нужно было забыть
интриги и личные интересы и приложить все усилия к единой цели, как
это было у наших врагов!
Наши высшие начальники думали не о фронте, а больше о сво-
их выгодах, не имея общей цели. И если хотели оздоровления Рос-
сии, то каждый только по-своему, как выгодней было для них. К
этому можно прибавить множество формирований на бумаге. Для
многих эти дутые формирования были своего рода защитой от по-
сылки на фронт.
Кстати сказать, в самом Омске была сформирована отдельная
бригада егерей, которые открыто называли себя «московским гар-
низоном», мечтая о Москве. Эта бригада егерей, составленная из
добровольцев и выздоравливающих раненых и больных тех же доб-
ровольцев и кадровых солдат с офицерами, численностью в 5 тысяч
бойцов, брошенная вовремя на фронт борьбы, могла бы сыграть
свою роль и перевесить чашу военного счастья.
При отходе от Омска зимой 1919 года она почти вся погибла, не
дойдя до Красноярска. Эти егеря тоже не были обмундированы по-
зимнему для походов по Сибири, да еще зимой.
356
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Отправка частей Волжской группы под Челябинск
Командованием Западной армии небольшие соединения частей
Волжской группы были задержаны на фронте, несмотря на то что си-
биряки (командование) относились к ним с недоверием. Но каждый
из власть имущих старался как бы временно прикомандировать к себе
некоторые части «учредиловцев». Так, например, все команды бро-
непоездов Народной армии были прикомандированы к генералу
Сукину128. Вскоре после Симского завода части Волжской группы на-
чали грузиться в поезда на попутных станциях для следования на во-
сток, в район Кургана, на отдых и переформирование.
Верховный Правитель адмирал Колчак вызвал Каппеля в Ставку в
Омск для личного доклада. Быстро растущая популярность и слава о
беспримерных боях Каппеля сильно встревожила омскую Ставку. Ад-
мирал Колчак понимал и ценил генерала Каппеля, но все же, благода-
ря некоторым наветам, боялся его возможных самостоятельных дей-
ствий.
Потом инспектор артиллерии Верховного Правителя генерал Вик-
тор Николаевич Прибылович129 мне лично рассказывал, что доходив-
шие слухи о деятельности Каппеля и его войск сильно тревожили
окружение адмирала Колчака. Многие из них инстинктивно чувство-
вали, что Каппель — сила, которая может для них оказаться небла-
гоприятной. Поэтому перед приездом Каппеля в Омск они всеми
силами старались восстановить против него адмирала Колчака. Осо-
бенно ярые из них открыто доказывали, что если Волжскую группу
развернуть в корпус, то, возможно, Каппель поведет его не на боль-
шевиков, а на Омск, и прочее в том же духе, желая настроить Вер-
ховного Правителя против «учредиловца».
Каппель прибыл в Омск и лично доложил Верховному Правителю
о своей работе на Волге и в Приуралье. Адмирал Колчак оценил над-
лежащим образом деятельность Каппеля и его волжан. После это-
го доклада адмирал поручил Каппелю формирование 3-го Волжского
стрелкового корпуса. Большинство противников Каппеля притихло —
однако лишь временно.
Я тоже приехал с Каппелем в Омск и сам наблюдал, как после
доклада Каппеля, произведшего благоприятное впечатление на адми-
рала Колчака, скоро начали осаждать вагон Каппеля разные окопав-
шиеся в тылу ловкачи. Они подобострастно просили Каппеля при
случае замолвить за них словечко перед Верховным Правителем.
Особенно униженно просил один командир формировавшегося
кавалерийского полка, полковник О., после чего Каппель отказался его
357
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
принимать. У этого командира был не только один штаб, как у мно-
гих омских «формирователей», но и полк, который был настолько
недоформирован, что не мог выступить из района Омска. Но, чтобы
застраховать себя вообще от выступлений на фронт, полковник О.
умолял Каппеля рекомендовать Верховному Правителю взять этот
полк в личный конвой.
Формирование 3-го Волжского корпуса
Согласно указаниям Ставки Волжская группа была сосредоточена
в окрестностях города Кургана. Каппель весь ушел в дело формиро-
вания. Казалось бы, что власть и все ее представители должны были
всеми мерами пойти навстречу, помочь, усилить, укрепить этот кор-
пус, за спиной которого они же сами могли еще долго благоденство-
вать. На самом же деле было совсем не так. Омские «калифы на час»,
где было возможно, ставили всякие препятствия формирующемуся
корпусу: задерживали пополнение, не отпускали материальную часть,
конский состав и прочее. Каппелю самому пришлось объявить среди
занимаемого района конскую мобилизацию и провести ее в жизнь.
Волжане, как муравьи, частным образом из всех городов Сибири тя-
нули в корпус добротные обозные повозки, пулеметы и пулеметные
двуколки, телефонные аппараты, кухни и другое военное добро, не-
обходимое для формирования своего корпуса.
Вид у пришедших на формирование волжан был самый разношер-
стный. Они были одеты часто в лохмотья, обуты в дырявые валенки;
вместо военной папахи на голове была в лучшем случае татарская
тюбетейка. Они не умели как должно отдавать честь, потому что еще
не было времени их этому научить. Зато они были закалены в Граж-
данской войне, храбро сражались с красными, верили своим началь-
никам так же, как и начальники верили им. Постепенно удавалось
кое-что доставать, бойцы стали приобретать воинский вид. Но все это
давалось не сразу.
Начальство местного гарнизона с явным пренебрежением относи-
лось к пришедшим и было однажды страшно возмущено следующим
случаем. Двое татар, добровольцев из-под Бугульмы, стояли у ворот
своей квартиры. По улице мимо них шли офицеры гарнизона. Доб-
ровольцы или не видели их, или не обратили должного внимания.
Офицеры подошли к ним и резко сделали замечание за неотдание
чести. Татары, не поняв, чего от них хотят, на ломаном русско-та-
тарском языке ответили:
358
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
— Лучше проваливай своей дорогой, наша вашу не знает! Наша
знает поручика Б. и генерала Каппель, больше наша ничего не знает.
Эти добровольцы были арестованы и отправлены в комендантское
управление, откуда было сообщено об этом в штаб Волжского кор-
пуса. Каппель приказал мне произвести дознание. Я объяснил началь-
нику гарнизона, что не все добровольцы еще обучены отданию чести
и так далее. Их отпустили, и я видел, как один из них горько пла-
кал, говоря, что он — доброволец, два раза ранен под Бугульмой, за-
щищая Россию, а теперь, как преступник, был арестован.
Рапорт о наименовании батареи «Каппелевской»
Среди офицеров батареи, которой я командовал, было решено
присвоить ей название: «Каппелевская Отдельная Волжская конно-
артиллерийская батарея». Об этом я написал рапорт командующему
3-м Волжским корпусом генералу Каппелю. Каппель вызвал меня в
штаб и, отдавая обратно мой рапорт, сказал:
— Возьми и уничтожь! Я — не член императорской фамилии, что-
бы моим именем при жизни назывались воинские части, и не из ата-
манов, которые при жизни называют своими именами полки и тем
играют в руку нашим врагам.
Об этом я сообщил батарее. Мои люди грустно выслушали это
сообщение, но все же сочли, что Каппель поступил правильно. По-
том, после смерти генерала, вся армия называлась «каппелевцами» и
был бронепоезд «Каппелевец», сражавшийся с красными в Примо-
рье и под Волочаевкой.
Формирование 3-го Волжского корпуса лихорадочно продолжалось.
Прошло полтора месяца, а обещанное пополнение не приходило. Бой-
цов упорно не присылали. Наконец, Ставка предложила Каппелю плен-
ных красноармейцев, взятых под Екатеринбургом и выразивших же-
лание служить в рядах белых. Каппелю, за неимением других, пришлось
взять этих бывших красноармейцев, с надеждой научить их бить боль-
шевиков.
Я получил 60 таких красноармейцев в пополнение батареи. Перво-
начальная неловкость с ними скоро исчезла. Большинство из них ока-
зались отличными солдатами. И они лучше ухаживали за конями, так
как были к этому привычны. В боевом отношении, конечно, доброволь-
цы были значительно выше и надежнее, и влитые в них красноармей-
цы нисколько не нарушали боевой работы и незаметно растворились
среди кадровых добровольцев. В пехоте была другая картина. Это по-
359
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
полнение из бывших красноармейцев поглотило кадры; понадобилось
6 — 7 месяцев, чтобы привить им наш боевой дух и дисциплину.
В феврале и марте 1919 года 1-я Отдельная Волжская конно-ар-
тиллерийская батарея, которой я командовал, стояла в центре фор-
мирования 3-го Волжского корпуса в городе Кургане. Решено было
сделать большой батарейный обед, на который был приглашен толь-
ко командующий корпусом генерал Каппель. За обедом была самая
дружеская атмосфера, ибо Каппель хорошо знал многих чинов ба-
тареи еще по Волге, начиная с Сызрани. Поэтому многое из боево-
го прошлого тепло вспоминалось, и велись беседы о будущем, гово-
рилось много задушевных тостов. И вот звон ножа о стакан или
тарелку призвал всех к молчанию. Поднялся всегда стеснявшийся,
скромный и немного неуклюжий прапорщик Т. и громким голосом
начал так:
— А теперь я прошу поднять бокалы за здоровье того, кто дал
каждому из нас возможность смело смотреть в глаза всему миру, за
того, кто дал нам гордое право сказать: я — каппелевец!
Его слова были покрыты таким из души вырвавшимся мощным
«Ура!», что трудно описать словами. И после этого беседа продолжа-
лась еще теплее, еще задушевнее, потому что здесь была своя спло-
ченная и понимающая один другого семья. А потом, когда утро уже
начинало входить в свои права и начало рассветать, Каппель, проща-
ясь, тепло благодарил за прием и сказал:
— В эту ночь мы пережили много незабвенных дружеских часов,
но эту ночь мы украли у нашей родины России, перед которой у нас
есть еще один долг: напрячь и удвоить нашу энергию для ее осво-
бождения.
Громкое «Ура!» не дало ему закончить фразу. Этот скромный обед
еще больше спаял начальника с его подчиненными, которые с энту-
зиазмом готовились для продолжения борьбы с чудовищем — Треть-
им интернационалом.
Успех уральских и сибирских частей
Ранней весной 1919 года молодая Уральская и Сибирская армии
начали наступление, успешно продвигаясь вперед и тесня красных.
Очищены были от них Уфа, Белибей, Бугульма и несколько железно-
дорожных станций. Белые уже приближались к Самаре и были в рай-
оне станции Кинель. Их фронт растянулся до неимоверных разме-
ров. А резервы были все израсходованы. Свежих пополнений тыл не
360
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
присылал, так как их не было. На что рассчитывала Ставка? Какой
план она имела, отдав приказ наступать, не имея готовых резервов?
Естественно, наступающие измотанные части, не получив подкрепле-
ний, остановились. К этому нужно добавить, что началось быстрое
таяние снегов, начался буйный разлив рек и речушек, превративший
их в целые моря. И к тому же бойцы были обуты в валенки, не имея
другой обуви. Легко себе представить положение белых бойцов!.. В
общем, произошла заминка.
К тому же Ленин и Троцкий выбросили лозунг по всей стране:
«Все на Колчака!» — подвозя на Восточный фронт новые и новые
красноармейские части. Южнее Самаро-Златоустовской железной до-
роги им удалось создать ударный кулак из нескольких дивизий, и они
бросили его на стянувшийся у Самары фронт белых. Сдержать этот
нажим было нечем. Началось неизбежное отступление.
Волжский корпус спешно вызывается на фронт
Только что начавший развертываться Волжский корпус, две неде-
ли назад получивший, вместо нужного пополнения, красноармейцев,
с которыми начальники не успели как следует ознакомиться, полу-
чил из Ставки приказ немедленно выступить на фронт в том виде,
как он есть.
Командование Западной армии, видимо по халатности, назначило
местом сосредоточения корпуса район Белибея, который был уже
занят красными. И как будто по чьей-то злой воле, Волжскому кор-
пусу пришлось выгружаться поэшелонно в непосредственной близос-
ти к противнику, очень часто под сильным ружейным и пулеметным
огнем, входя сразу в бой.
Необученные и непрофильтрованные части, состоявшие почти
сплошь из бывших красноармейцев, целиком переходили к красным,
уводя с собой офицеров. Свои же надежные каппелевские части если
не уничтожались, то несли громадные потери и отходили вместе с
уральцами и сибиряками. И таким образом Волжский корпус, на со-
здание которого было потрачено столько сил и энергии, в короткое
время хотя и не был совсем уничтожен, но был сильно потрепан и
уже не представлял той грозной силы, какая могла бы быть, если бы
все было проведено планомерно.
Западнее реки Белой было сосредоточено большое число сибирс-
ких казаков под командой генерала Волкова, но эта группа не оказа-
ла должного давления на красных.
361
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Бои на реке Белой
После больших усилий Каппель собрал измотанные и полууничто-
женные части Волжского корпуса на реке Белой, куда красные под-
тянули свежие резервы, почти ежедневно производя яростные атаки.
Высшее командование приказало Волжскому корпусу продержаться
на рубеже реки Белой еще несколько дней. Волжане, измотанные
беспрерывными ежедневными атаками со стороны красных, еле дер-
жались на ногах и совершенно не спали по нескольку суток. На ус-
пех трудно было рассчитывать.
Каппель приказал Уржумскому полку подтянуться из резерва к
месту прорыва и атаковать красных с севера, а мне приказал прибыть
с батареей к этому же месту прорыва, объединить артиллерию (три
батареи, кроме моей) и содействовать наступающим частям в центре.
Прибыв немного раньше назначенного для атаки времени, я вы-
брал наблюдательный пункт близко к центру нашей наступавшей пе-
хоты и связался телефоном с батареями, которым приказал в назначен-
ный для атаки час открыть интенсивный огонь по району деревни, где
скопились только что переправившиеся через реку Белую красные.
До этого деревня, занятая красными, переходила из рук в руки
четыре раза. Наша пехота в непрерывных атаках была измучена, до
последней степени и понесла большие потери. И мне было ясно, что
такими частями, как наша пехота, нельзя было атаковать врага и что
из нашей затеи ничего не выйдет. Трещали пулеметы с той и другой
стороны. Настойчиво била артиллерия. Красные продолжали расши-
рять занятый ими участок на нашей стороне реки. Их пули из ру-
жей и пулеметов жужжали, как пчелы.
За пять или десять минут до назначенного срока атаки на взмылен-
ном коне прискакал, с одним только вестовым, сам Каппель и остано-
вился у небольшой рощицы, почти в линии нашей пехоты. Весть о по-
явлении Каппеля прошла по рядам нашей пехоты, как электрический
ток. Все сразу оживились. Оставив коня за рощицей, Каппель пошел
вдоль цепей, шутил с солдатами, задавал им разные вопросы; все напе-
ребой весело ему отвечали. За небольшим пригорком собралась кучка
бойцов; он объяснил, как будем наступать:
— Ас севера и с нашего правого фланга ударят уржумцы!
Правда, это — все, что было у Каппеля в резерве, да и от Уржум-
ского полка после непрерывных боев осталось всего 80 бойцов.
При начавшемся среди каппелевцев оживлении красные заметно
усилили огонь. А когда наступил срок атаки, Каппель крикнул:
— С Богом!
362
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Наша пехота вся, как один, выскочила из своих укрытий и бро-
силась бегом на красных. Каппель ушел вдоль нашей линии. Скоро
оттуда прибежал батарейный наблюдатель Беляев и со слезами на
глазах доложил мне:
— Господин полковник, возьмите, пожалуйста, генерала куда-ни-
будь в укрытие — убьют его там!
Отдав распоряжение батареям прибавить прицел, так как наши
передовые части подходили к деревне, я побежал к Каппелю и пред-
ложил ему присесть в небольшом окопе моих боковых наблюдателей.
Огонь противника начал стихать. Наша пехота входила в деревню.
Наши батареи перенесли огонь за деревню по переправам. Я пере-
нес наблюдательный пункт в деревню, уже очищенную от красных.
Там впервые после Ново-Девичьего увидел трупы замученных наших
бойцов: у раздетых догола была вырезана кожа там, где полагается
на одежде быть погонам. Один висел, приколотый штыком к стене
амбара.
Переправившихся красных наши бойцы опрокинули в реку, так
что большинство из них не попало на переправу. Более двухсот крас-
ных было взято в плен. Было захвачено 27 брошенных красными
пулеметов, много винтовок, патронных двуколок и пулеметных лент.
Каппель тут же собрал начальников отдельных частей, поблагода-
рил их и просил благодарить бойцов за доблестную атаку. Рассказал
задачу на будущее, сел на коня и уехал в штаб. Невольно возникал
вопрос: какой силой, как гипнозом, действовал Каппель на солдат?
Ведь на таком большом участке прибывшие резервы, остатки Уржум-
ского полка, нормально не могли ничего сделать. Части же, стоявшие
на этом участке, имели в продолжение четырех дней беспрерывный
бой и в течение этого времени были почти без сна.
Потом, после боя, я много разговаривал с офицерами и солдата-
ми на эту тему. Из их ответов можно было заключить, что огромное
большинство их слепо верило, что в тяжелую для них минуту Кап-
пель явится сам, а если так, то должна быть и победа.
— С Каппелем умирать не страшно! — говорили они.
Эта уверенность, что Кацпель явится сам в тяжелую минуту, за-
родилась еще с первых волжских боев, когда он действительно был
среди бойцов в момент, когда все ставилось на карту. Каппелевцы в
это верили до самого дня смерти своего начальника.
Доблестные волжане продержались на реке Белой не несколько
дней, а более недели. И когда красные подтянули большие резервы
и наступали широким фронтом, волжане включились в общий отход
Западной армии, не.получившей пополнений.
363
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
План набега на тылы красных
Неизвестно, по каким соображениям, в то время, когда потрепан-
ная до последней степени Западная армия с большими потерями от-
ходила, Сибирская армия под командой Гайды, можно сказать, без-
действовала, будучи расположенной в районе города Перми. Западная
армия, оставив город Уфу, выбивалась из последних сил, не получая
подкреплений, тащилась через Уральские горы.
Тыл ясно обнаружил полную несостоятельность, и Каппель убедил-
ся, что Ставка потеряла инициативу, не имея планов на будущее,
предоставив войсковым соединениям действовать вразброд. Это убе-
дило Каппеля, что Ставка бессильна противодействовать общему от-
ходу и что пополнений в тылу нет.
Каппель, можно сказать, жертвуя собой, решил собрать все тех же
старых испытанных волжан-каппелевцев, заранее переговорив с на-
чальниками их отдельных частей. Он не скрывал возможности серь-
езного конца в случае неудачи, прямо сказав: «Может быть, нам суж-
дено погибнуть!»
Каппель предложил Ставке разрешить ему собрать две тысячи са-
бель с конной батареей, пробраться где-нибудь на фланге в тыл крас-
ным, возможно быстрее уйти как можно глубже и там, где-нибудь в
100 или 200 верстах от фронта, произвести среди красных перепо-
лох, взрывая мосты, нападая на склады оружия и так далее. Он до-
казывал, что в тыловых городах так же, как и у нас, почти нет ника-
ких сильных частей, кроме зачаточных формирований, и еще большой
вопрос, на чьей стороне могут быть эти формирования. Каппель был
уверен, что красному командованию для того, чтобы ликвидировать
наш отряд, придется снять крупные части с их регулярного фронта
и тем ослабить наступление, а это даст возможность омской Ставке
получить передышку и время для подготовки свежих частей.
Все подчиненные Каппелю начальники отдельных частей, с которы-
ми он разговаривал, всецело разделяли мнение генерала. Он подал раз-
работанный план этого набега в штаб омской Ставки. Долго не было
ответа. Тот же инспектор артиллерии штаба фронта генерал В.Н. При-
былович потом рассказывал, что он присутствовал на обсуждении пред-
полагаемого набега генерала Каппеля. Многие чины штаба открыто
были против этого плана, говоря: «Разреши Каппелю этот прорыв —
он заберется в красные тылы, возьмет Москву и организует каппелев-
ское правительство. А о нас забудет или просто туда не пустит».
Спустя много времени, когда наши армии неуклонно отходили на
восток от Урала, на мой вопрос при встрече генералу Каппелю о судь-
364
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
бе его рапорта о набеге на красные тылы Каппель сказал, что полу-
чил сообщение: «Ставка не располагает такими ресурсами, чтобы рис-
ковать 2 тысячами всадников».
Ф. Мейбол?30
тернистый путь131
Поправлялся я очень быстро и надеялся в скором времени выпи-
саться и отправиться снова в свою боевую семью волжан, которые
все еще продолжали стоять на отдыхе в процессе пополнения. Но
увы! Обстоятельства сложились иначе, и я был надолго оторван от
родных волжан.
Готовый к отъезду, я получил приказ явиться к начальнику гарни-
зона, он же начальник 13-й Сибирской стрелковой дивизии. В пред-
писании, за подписью генерал-лейтенанта Зощенко, говорилось, что
согласно приказу по армии все раненые и больные офицеры, находя-
щиеся в госпитале города Ново-Николаевска, по выздоровлении за-
числяются во вновь формирующуюся 13-ю Сибирскую стрелковую
дивизию132. Это меня совсем не устраивало. Началась переписка, в ре-
зультате которой я получил письмо от генерала Сахарова133, который
просил меня смириться с мыслью разъединения с родной частью и
помочь всеми силами скорейшему формированию новой дивизии и
писал, что он уверен, зная меня, что я сумею привить новым бойцам
доблестные заветы волжских героев — это так необходимо и важно
для нашего общего дела. После такого письма что можно сделать?
Надо явиться к начальнику дивизии генерал-лейтенанту Зощенко134.
Представившись, получаю приказ явиться в распоряжение команди-
ра 49-го Сибирского стрелкового полка, полковника Моисеева. До-
бравшись до деревушки, где был расположен штаб полка, я пред-
ставился полковнику Моисееву, и он пригласил меня в офицерское
собрание на обед, где и представил меня всем господам офицерам. Я
был поражен, что все офицеры были одеты в английские мундиры с
русскими погонами и орденами, но выглядели браво.
После обеда полковник Моисеев пригласил меня в свой кабинет,
подробно расспросил меня о моей прошлой службе и попросил на-
писать временный краткий послужной список. Бланки для послуж-
ного списка были готовы, и я быстро их заполнил. После этого пол-
ковник пригласил меня поехать с ним на пролетке посмотреть на
тактические занятия полка. Я был окончательно поражен тем зрели-
365
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
щем, которое открылось моим глазам. Все громадное поле было по-
крыто густыми цепями перебегающих фигурок. Обращаюсь к пол-
ковнику и спрашиваю: «Сколько же штыков в полку?» Полковник,
дымя своей трубкой, сквозь зубы промычал: «3800 штыков!» Я чуть
не подскочил. Боже мой! Ведь это почти вся наша Волжская армия,
а тут лишь только один полк!!!
Прошло некоторое время, и я был временно прикомандирован к
штабу полка без назначения на должность, что меня тяготило и вол-
новало, но спрашивать об этом я не хотел. Решил, что если коман-
дир полка задумал сделать из меня офицера для поручений, то я,
конечно, не соглашусь, а переберусь в свою часть. Пусть думают, что
хотят, но я строевой офицер, имеющий боевой опыт Гражданской
войны, и мне не место сидеть за столом. Покорно благодарю... не
могу.
Прошло некоторое время, я все еще был не у дел, очень этим
тяготился и уже было решил переговорить об этом с командиром
полка, как вдруг был вызван в штаб полка. Полковник Моисеев пред-
ложил мне сесть и сказал:
— Капитан, вы, наверное, были в недоумении, почему я не на-
значил вас сразу по прибытии на командную должность? Дело в том,
что ежемесячно от нас, то есть от всей дивизии, краткие послужные
списки отправляются в город Омск, где они проверяются в отделе
производства и по «Военному Инвалиду». Только сегодня я получил
подтверждение вашего послужного списка. Что же это вы, капитан,
не указали ваши боевые награды? Вы, я вижу, имеете их достаточно,
включая и Владимира 4-й степени с бантом и мечами.
Я извинился, что, мол, заполняя послужной список, торопился и
пропустил эту графу.
— Кроме того, вы были в чине капитана и командовали батальо-
ном; таким образом, вы можете подать прошение о производстве в
подполковники.
На это я ответил, что все чины я получил по Императорскому
приказу, поэтому я воздержусь от подачи прошения до тех пор, пока
мы не раздавим красную нечисть, а тогда сможем думать о себе.
Полковник Моисеев улыбнулся, предложил мне папиросу и про-
должал:
— За месяц до вашего приезда у меня произошла большая непри-
ятность. Мне был прислан штабс-капитан Гаврилов, с Георгиевским
оружием и с Владимиром 4-й степени. В тот момент мне нужен был
командир батальона, и я назначил его временно исполняющим обя-
занности командира 1-го батальона. На этих днях я получил полный
366
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
рапорт о нем. Оказывается, этот штабс-капитан в Чугуевском воен-
ном училище никогда не был и, конечно, он не офицер. Я вызвал его
к себе в канцелярию и просил его честно и открыто признаться, кто
он такой. Он пробовал оправдываться, но затем со слезами на глазах
признался, что он вольноопределяющийся Н инженерного батальо-
на. Не желая поднимать шумихи, я приказал ему тут же снять пого-
ны и награды и, не заходя даже за вещами в батальон, отправиться в
Ново-Николаевск. Теперь, капитан, вам понятна моя осторожность?
Вас я назначаю командиром 1-го батальона, примете его завтра, а я
дам приказ, чтобы батальон утром был выстроен в полном составе.
Желаю вам успеха. Да, еще один вопрос: имеете ли вы при себе ор-
ден Владимира 4-й степени?
Я ответил, что нет, все осталось дома. Полковник Моисеев, встав,
подошел ко мне и приколол орден мне на грудь, сказав:
— Видите, он нашел офицера, достойного носить его!
Я не спал всю ночь в ожидании приема батальона. Встал очень
рано, пошел на кухню офицерского собрания, где выпил чашку чаю
с хлебом и поболтал с поваром, пока не наступило время идти к
батальону.
Выстроенный батальон произвел на меня очень хорошее впечатле-
ние. Все в английском обмундировании с зелеными погонами с белым
кантом. Батальон построен поротно — три строевые роты и одна сме-
шанная (сводная) — пулеметная команда, телефонисты, саперы.
По команде «На караул» батальон замер, и поручик, временно
замещавший командира батальона, четко подошел ко мне с рапор-
том. Я спокойно выслушал его, прошел на середину батальона и по-
здоровался с ним: «Здорово, сибирские стрелки!» Получил четкий
ответ тысячи голосов: «Здравия желаем, г-н капитан!» Затем была
подана команда «Стоять вольно!», я пошел по ротам знакомиться с
г. г. офицерами, фельдфебелем и унтер-офицерами. Дойдя до пуле-
метной команды, я искренне рассмеялся. В ней были исключительно
татары — вот так сибирские стрелки! Но я был очень рад видеть их
тут. Большинство из них было из Уфы, но было несколько человек и
казанских татар, которые узнали меня, и их мордочки расплылись в
улыбку. Спросил, как они попали сюда. Ответ — были ранены, пос-
ле выздоровления зачислены в полк. Рад иметь их — они надежные
бойцы.
Батальон отправился на полевые занятия, а я пошел в канцелярию,
где меня встретил адъютант — молодой поручик Ямшинецкий, с ко-
торым мы пошли осматривать помещения солдат, а также и кухни,
которые уже дымились вовсю, готовя обед. Везде чистота и порядок.
367
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
В пулеметной команде было всего три пулемета системы «Кольт». Я
сказал адъютанту, чтобы он составил рапорт, указав, что нам нужно
еще пять пулеметов — желательно «максим».
По окончании осмотра, которым я остался очень доволен, я на-
писал рапорт командиру полка о том, что с сего числа, месяца и года
я принял в командование 1-й батальон вверенного ему полка. Так и
прошел мой первый день, и, проголодавшись, я пошел в офицерское
собрание, чтобы подкрепиться. Придя туда, увидел командира пол-
ка, который подошел ко мне, взял меня за локоть и повел к бывшим
уже там командирам батальонов и другим офицерам.
Большой стол с холодными и горячими закусками, а в буфете мож-
но было получить и напитки, включая даже и коньяк, хотя по тому
времени это было уже роскошью. Дежурный офицер командует: «Гос-
пода офицеры! — Все сразу смолкло. — Наш командир полка про-
сит вас присоединиться к его тосту». Полковник обращается к со-
бравшимся:
— Господа офицеры, я поднимаю бокал за наш полк и считаю за
счастье иметь в нашей семье боевого, заслуженного офицера, кото-
рый с 1918 года находился в боях с красными, командуя различны-
ми частями, включая и офицерскую роту в 300 штыков. Да здрав-
ствует наш 49-й Сибирский стрелковый полк! Ура!!!
Я был немного смущен таким приемом. Если бы это было на офи-
циальном обеде, это было бы понятно, а так, во время закуски... но
все же такой прием приятен каждому. Офицеры подходили, пожи-
мали мне руку. Мне очень понравился командир 2-го батальона ка-
питан Васильев. Мы как-то сразу подружились.
Наш полк был размещен в деревне Берск. Красивая деревня, состо-
явшая из зажиточных сибирских крестьян. Полк был сформирован из
мобилизованных молодых сибиряков. Выглядели они все молодцами,
но, так как они были мобилизованные, я им особо не доверял. Полк
выглядел как кадровая часть нашей Императорской армии. Чувствова-
лась твердая рука командира полка. После борьбы на Волжском фрон-
те в малочисленных рядах каппелевцев, глядя на эту грозную силу, ка-
залось, что совершилось какое-то чудо.
После принятия батальона я убедился, что обучение полка ведет-
ся неправильно. Все внимание обращено на строевые занятия и про-
хождение отдачи чести и церемониальное марширование. Первона-
чально я было хотел пойти к командиру полка и поговорить с ним о
том, что все, что сейчас проходят солдаты, совершенно не нужно в
настоящее время, но... по своей личной инициативе решил начать
обучать батальон, готовя его к боям Гражданской войны. Собрав всех
368
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
офицеров батальона, сообщил им, что с настоящего момента они
должны обращать очень мало внимания на маршировку, а уделить все
внимание на стрельбу, владение штыком и т. п., то есть на то, что
применимо в Гражданской войне. Тут же я назначил штабс-капита-
на Васильева командиром 1-й роты и моим прямым заместителем. К
сожалению, из всего состава батальона только я один был с опытом
Гражданской войны, остальные офицеры прошли почти всю Герман-
скую кампанию и прибыли в полк по... мобилизации.
Вскоре я получил маленькую квартирку и совместно с моим ден-
щиком перекочевал туда. У входа в наш дом я столкнулся с дивной
красоты женщиной. Я остановился и отдал ей честь. Она мило улыб-
нулась и сказала:
— Так вы тот офицер, который будет моим соседом? Очень рада
с вами познакомиться. Я зубной врач и лечу всех вас, офицеров и сол-
дат 49-го полка. — Лукаво посмотрев на меня, добавила: — Если у
вас будут болеть зубы... то заходите ко мне, милости прошу, меня
зовут Надежда Васильевна Луцкова.
Я тотчас же отрекомендовался, и мы разошлись. Приведя в поря-
док комнаты, побрился, надел китель и был готов идти в офицерское
собрание, но... мысли мои были с Надеждой Васильевной. Выйдя из
дома, решил перед собранием заглянуть к ней. Постучал в дверь, ко-
торую открыла сама хозяйка. Она с милой улыбкой попросила войти
и смеясь спросила:
— Ну, господин капитан, заболели зубы?
Я также рассмеялся, и мы начали знакомиться. Она из Симбирска,
где при отступлении армии генерала Каппеля она потеряла своего суп-
руга (он был коммерсант). Вспомнив, что мне надо идти на обед, я
поцеловал ее прелестные ручки и торопясь пошел на собрание.
Мои мысли были серьезно сосредоточены на благосостоянии ба-
тальона. Я видел, что все, что творится в полку, ни к чему хорошему
не приведет. Господа офицеры совершенно не интересовались свои-
ми солдатами, и те и другие вели отдельный, отчужденный образ
жизни. Господа офицеры после занятий все свое свободное время
проводят в собрании, солдаты в своих казармах. Учтя все это, на
следующем собрании офицеров батальона я заявил им, что попойки
в собрании кончены и я требую от них быть ближе к солдату, что
после обеда в собрании они снова должны идти в свои части и про-
водить беседы со стрелками — это залог успеха в боевом деле.
Батальон пошел на стрельбище. Увидев их стрельбу, я пришел в
ужас. Я приказал немедленно перевести все роты на наводку со стан-
ка, рассыпной строй, удар штыком. Я считал, что это является самым
24 - 2324 369
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
основным и главным обучением. Как-то командир полка пришел на
наше учение. Посмотрев на занимавшихся солдат, подойдя ко мне,
поблагодарил и ушел на смотр других батальонов. Я же продолжал с
большим напряжением учение батальона, хотя и знал, что г. г. офи-
церы «скулили», но возражать не могли, так как знали, что я прав.
И так каждый день с утра и до вечера я проводил с батальоном уче-
ния. Один раз в неделю проводил тактические занятия, деля баталь-
он на две части — одна часть в обороне, другая в наступлении. Эти
занятия были более продолжительными, поэтому еду нам доставляли
наши ротные кухни. Таким образом, находясь все время вместе, во
время отдыха курили и болтали вместе со стрелками, стало появляться
чувство сплоченности, братства, — мы стали чувствовать, что принад-
лежим к одной семье.
Будучи постоянно занят с батальоном, я бывал редко в собрании;
если имел свободную минутку, проводил ее у Надежды Васильевны.
Она была не только красивой женщиной, но была также воплоще-
нием доброты, культурности, и беседовать с нею было очень инте-
ресно. Наши встречи привели к тому, что я почувствовал своим юно-
шеским сердцем, что я ее люблю, также я был уверен, что и она
имеет такие же чувства ко мне.
Как-то ночью ко мне явился дежурный офицер батальона и доло-
жил, что в 3-й роте не все благополучно, что во время обхода рот-
ного помещения он был освистан и даже в него бросили какие-то
грязные тряпки с верхних нар. Шел второй час ночи. Я приказал ко-
мандиру роты выстроить таковую, после чего, подойдя к роте, при-
казал выдать зачинщиков этого безобразия, но... ответа не получил
и приказал держать роту в строю до тех пор, пока не будут выданы
зачинщики. Рота простояла в строю до 5 часов утра, но никого не
выдала. Это было для меня сигналом тревоги. Это значило, что в наши
ряды проникли провокаторы. Нужно было немедленно принять меры
для их разоблачения, иначе вся работа, проведенная мною с людьми,
пропадет зря. Вызвав командиров рот, я предупредил их, что среди
стрелков затесались провокаторы, которых нужно поймать и выбро-
сить из рядов стрелков. Предложил им найти верных, преданных
солдат и внедрить их в массу наших стрелков. Командир 1-й роты
штабс-капитан Васильев первый отозвался на этот призыв и заявил,
что у него есть такие стрелки. Другие командиры рот не особенно
охотно согласились, говоря: «Попробуем»... и т. п. Это меня взорва-
ло, и я заявил им:
— Я вас вызвал сюда не для того, чтобы вы «пробовали», а для того,
чтобы это было исполнено, в особенности это относится к командиру
370
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
_______________________——-------------------------
3-й роты, где провокаторы уже проявили себя. Сегодня они бросили в
дежурного офицера грязные тряпки, завтра бросят ручную гранату!
Командиры рот извинились и обещали все выполнить. Через не-
сколько дней командир 1-й роты штабс-капитан Васильев доложил
мне, что у него в роте поймали троих, четвертый же был крестьянин
близлежащего села, исполнявший обязанности связного между стрел-
ками-провокаторами и красными начальниками, присылавшими ди-
рективы действий. Их отправили в Ново-Николаевск в распоряжение
контрразведки. Что стало с ними, не знаю, но надеюсь, что их всех
ликвидировали. Через пару дней поймали двоих в 3-й роте, их также
отправили в контрразведку. После этой отправки настала тишина. Все
вошло в свою колею, и батальон теперь выглядел настолько хорошо —
и не только с точки зрения строевой, — что он был готов идти в бой
в любое время, что вскоре и случилось.
Командир полка вызвал всех г. г. офицеров в офицерское собра-
ние, где он поднял бокал за здравие адмирала Колчака и поздравил
нас со скорым выступлением на фронт. Помимо этого, он сообщил
нам печальную новость, что красные прорвали наш фронт, наша ар-
мия отступает и мы пойдем ей на поддержку. После этого начались
тосты за победу и т. п., я тихонько вышел и пошел навестить и изве-
стить Надежду Васильевну, что в скором времени мы идем на фронт.
Долго мы с ней сидели, говорили и думали. Ведь впереди — только
неизвестность. Когда мы сможем опять встретиться и встретимся ли?
Она тихонько плакала и говорила: «Какой ужас, я потеряла супруга,
а теперь теряю большого друга!» Она решила немедля переехать в
Ново-Николаевск и сообщить мне адрес, где я мог бы связаться с ней,
если представится возможность. На этом мы расстались.
Началась подготовка к посадке в эшелоны. Последний раз я по-
вел свой батальон на стрельбище. Стрельба прошла великолепно, пу-
леметчики же особо отличились — были лучше всех по меткости.
Настал день выступления. Полк выстроили поротно. Помощник
командира полка подполковник Ладыжин скомандовал: «Полк! Смир-
но! Равнение направо! Слушай на караул!» Оркестр грянул Преоб-
раженский марш, и командир полка с адъютантом начали обход
полка. Все командиры батальонов и их адъютанты стояли на фронте
своих батальонов. Картина незабываемая. Командир полка здоровал-
ся с каждым батальоном в отдельности. После обхода батальон свер-
нулся и поротно двинулся в поход на Ново-Николаевск. Всю доро-
гу гремел оркестр. Шествие замыкали наш разведческий эскадрон
и четыре орудия нашего полка — наша артиллерия. По прибытии
в Ново-Николаевск началась посадка в эшелоны. Поданный состав
24*
371
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
поразил меня. Вагоны были красиво разукрашены елью, а посереди-
не состава был большой портрет нашего адмирала Колчака.
Получив разрешение отлучиться, я пошел к Надежде Васильевне,
которая встретила меня поцелуем и усадила в кресло... Я умолял ее в
срочном порядке уехать в город Владивосток, пока еще есть возмож-
ность, и если на то будет Божье благословение и мы оба будем живы,
то там мы встретимся, предстанем перед святым Алтарем и с тех пор
будем муж и жена. Настало время разлуки, нужно было возвращать-
ся в батальон. Мы крепко обнялись, и перед выходом она меня пе-
рекрестила и сказала: «Храни тебя Господь, мой любимый!»
Прошел день, полный забот о батальоне. Я знал, что командир пол-
ка любит выпить, но не мог представить себе его пьяным, еле стоящим
на ногах. Каждые два часа он вызывал нас — командиров батальонов
и командиров рот — в свой вагон-салон, где пили водку, виски, шам-
панское и т. п. Беспрерывные тосты за нашу победу и победу адмира-
ла Колчака. После нескольких таких вызовов я увидел, что некоторые
командиры злоупотребляют выпивкой, поэтому приказал командирам
рот меньше пить и сказал, что если замечу кого-нибудь пьяным, то
таковой командир моментально будет снят с занимаемого поста.
Пришел приказ, что наша дивизия будет иметь остановку в Омс-
ке на 24 часа. За это время адмирал Колчак произведет нам смотр,
конечно, мы пройдем церемониальным маршем. Прибыв в Омск,
наш эшелон стал на запасный путь, так как мы были головным эше-
лоном 49-го Сибирского стрелкового полка и должны были ожидать
прихода остальных полков нашей дивизии.
Наутро наш полк первым пришел к намеченному месту смотра.
Для каждого полка места были отмечены флажками. Вскорости при-
шли и остальные части. С военной точки зрения — зрелище было
неописуемой красоты. Наконец настал момент, когда к нам начала
приближаться кавалькада во главе с адмиралом Колчаком. Раздалась
команда — и 30 тысяч штыков замерли, только наши знамена слег-
ка шевелил ветер. Сводный оркестр трех полков грянул Преображен-
ский встречный марш. Снова раздалась команда командиров полков,
и к нам приблизилась конная группа, возглавляемая адмиралом Кол-
чаком. Объехав полки, здороваясь с каждым полком в отдельности,
адмирал со своей свитой занял открытую высокую площадку, и ди-
визия была готова к церемониальному маршу. Наш 49-й полк шел
свободным отчетливым шагом, и, не доходя до адмирала, по коман-
де командира полка, весь полк, как один человек, положил винтовки
«на руку» и, повернув головы налево, прошел стройно перед нашим
Верховным Правителем. Он благодарил нас за службу и получил от-
372
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
четливый ответ: «Рады стараться, Ваше Высокопревосходительство!»
В приказе по армии адмирал восхищался нашим полком и писал, что
49-й Сибирский стрелковый полк напомнил ему славных преобра-
женцев. Мы торжествовали, что сумели затмить наших соседей —
50-й и 51-й полки. После парада все офицеры были приглашены в
гарнизонное собрание на обед, на котором должен был присутство-
вать и адмирал Колчак. Как обычно, тосты следовали один за другим.
Пили за все и за всех — и за адмирала, и за командиров полков, ба-
тальонов, рот и т. д. Я чувствовал, что «сильно устал», незамеченным
вышел из собрания и по шпалам направился к своему батальону.
Пересекая пути, я подошел к нашему составу, к вагону, где была
размещена 3-я рота. Подойдя ближе к вагону, я услышал не говоря-
щий, а кричащий голос. Подойдя вплотную к открытой двери ваго-
на, я мог видеть все происходящее в середине, а также и слышать.
Какой-то тип в грязной солдатской шинели доказывал моим стрел-
кам, что их везут бороться против их же братьев, которые борются
для их же пользы, за счастливое будущее без эксплуататоров и т. п.
Когда, мол, вас привезут на фронт и поведут в бой, бросайте винтов-
ки и переходите к нам. Весь рабочий люд на нашей стороне!..
Я внезапно вошел в теплушку — стрелки встали, но я сказал им:
«Садитесь, побеседуем». Обращаясь к оратору, я спросил его:
— Где же у тебя правда? Ты говоришь, что все рабочие на сторо-
не красных. Интересно, почему же в настоящее время 100 тысяч ра-
бочих Ижевского и Воткинского заводов борются против красных?!
Борются они за настоящую свободу, а не за иго коммунистическое!
Я продолжал еще некоторое время в том же духе. Стрелки с изум-
лением смотрели на меня, а затем начали издеваться над агитатором:
«Нашелся «оратель», а нашему капитану и ответить не может. Что,
небось крыть нечем? Матка-правда глаза колет?» и т. д.
Вызвав дежурного офицера по батальону, приказал ему арестовать
«орателя» и доставить в штаб полка, если же попытается бежать —
стрелять. Немного еще поговорив со стрелками после увода «гостя»,
я пошел к себе в вагон и быстро уснул. Не знаю, сколько времени
прошло — час, полчаса? — но меня разбудил дежурный офицер ба-
тальона и доложил, что арестованный пытался бежать и его пришлось
застрелить... Сквозь дрему я улыбнулся, сказал поручику «спокойной
ночи!» и, повернувшись на другой бок, мгновенно уснул.
Наш эшелон шел очень медленно, часто останавливался. Наконец
наши эшелоны остановились в поле. Приказ из вагонов не выходить,
только г. г. офицерам — командирам батальонов — срочно явиться к
командиру полка. Он пригласил нас сесть к столу, на котором была
373
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
разложена карта. Указав на карту, командир сказал: «Мы здесь, а идти
должны сюда (названия леса не помню). Расстояние довольно дале-
кое». Нам предстояло пройти, судя по карте, 40 верст (26 американ-
ских миль).
49-й Сибирский полк 13-й дивизии высадился. Построились, и
я с батальоном по команде: «Вольно, винтовки на ремень!» — дви-
нулся за проводником. Вот где выявилась большая ошибка незнания
«марша» Гражданской войны. Проклятые английские ботинки — они
растерли стрелкам ноги так, что, пройдя не более 15 верст, я поте-
рял очень много стрелков, которые совершенно не в состоянии были
идти — подбились. Вызвал штабс-капитана Васильева и попросил его,
взяв с собой дюжину стрелков, пройти в близлежащее село, находив-
шееся приблизительно в 2 верстах от нас, и мобилизовать столько
подвод, сколько будет возможно. Доложил командиру полка, что чет-
верть состава моего батальона подбились, что так продвигаться далее
невозможно и что я послал в близлежащее село за подводами и сове-
тую то же сделать и остальным батальонам. Командир полка как-то
странно посмотрел на меня и сказал:
— Что ж, пехота на подводах будет маршировать?
Я ответил:
— Так точно, господин полковник, это самый правильный способ
передвижения в Гражданскую войну!
В этот момент подъехала колонна подвод, и мои стрелки начали
рассаживаться. Полковник рассмеялся и сказал:
— Это что-то новое для меня! Ну что ж, прикажу и остальным
батальонам сделать то же самое. Кажется, вы правы!
Подобрав всех отставших, быстро покатили к месту назначения.
Стрелки повеселели. Начались шутки, песни. Стрелки прибыли к на-
значенному месту свежими. Остановились в лесу. Впереди была уже
слышна пулеметная и винтовочная стрельба — там был фронт. Все
как-то сразу притихли. Подъехали наши полевые кухни и накорми-
ли нас горячими щами с мясом и черным хлебом.
Получили приказ от каждого батальона выслать офицерскую зас-
таву на опушку леса, а командирам батальонов явиться к командиру
полка. Командир полка подробно объяснил нам нашу боевую задачу,
указал месторасположение противника и сказал, что на рассвете мы
пойдем в наступление. Хотя каждый батальон получил свою опреде-
ленную боевую задачу, но первый удар должен был быть дан всем
полком одновременно.
Утром, развернув полк в боевой порядок (полк, как на параде,
равнял свои цепи), с развернутым полковым знаменем, с оркестром
374
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
-------------------------------------------------------
впереди полка — командир полка с обнаженной шашкой повел полк
в атаку. Картина грозная, внушительная и изумительная! Красные не
выдержали и, не приняв боя, начали отступать. В этом бою я даже
не развернул весь свой батальон, а ограничился одной 3-й ротой.
Получили приказ остановиться и ждать диспозиции, которую мы
;И получили на рассвете следующего дня. Нашему полку приказано
атаковать деревню Ушланку с обхватом обоих флангов противника,
а 50-му и 51-му полкам — атаковать деревню Озерную, расположен-
ную между двух озер.
Наш полк очень быстро вошел в огневую связь с красными. На сей
раз они оказывали упорное сопротивление. Моя боевая задача — взять
Ушланку. На подступах к деревне местность была покрыта мелким
.кустарником. Слева от меня наступал 3-й, а справа 2-й батальон нашего
полка. Прорыв между батальонами был довольно большой, поэтому
связь поддерживалась конной разведкой. Я же с 1-й ротой стоял на
правом фланге нашего батальона. Мне ясно была слышна артиллерий-
ская стрельба, но по звуку довольно далеко от нас. Я был уверен, что
это наши два полка ведут бой за обладание деревней Озерной.
Получив донесение от моих обходных рот, что они уже заняли по-
зиции справа и слева от деревни, я решительным наступлением, од-
новременно со всех сторон ворвался в деревню. Повсюду слышится
наше «Ура!». Деревня занята. Масса пленных, и все они кричат: «Мы
мобилизованы!» В этом бою я потерял командира 2-й роты штабс-
капитана Хвостова — убит. Штабс-капитан Волошин тяжело ранен.
Оба храбрые и толковые офицеры, мне было очень тяжело потерять
их. Связь с соседними батальонами и штабом полка прекратилась.
Занял позицию за деревней и выслал конную разведку, чтобы они
нашли штаб полка, который был расположен на мельнице, и осталь-
ные батальоны связались бы с ними. Через некоторое время развед-
ка вернулась из-за сильного обстрела и сообщила, что проехать они
не смогли — везде красные. Значит, мы окружены. Оцениваю сло-
жившуюся обстановку. Что делать с пленными? Комиссаров пленные
выдали сразу без всякого принуждения. Приказал их расстрелять.
Остальным пленным предложил:
— Вступайте в наши ряды и защищайте свою родину от красной
гадины или расходитесь по домам!
Триста человек решили примкнуть к нам, остальные разбрелись
по близлежащим деревням, то есть по своим родным местам.
Мы окружены — нам нужно пробиться в тыл, к исходному мес-
ту. Решаю действовать немедленно. Деревню оставляем и с авангар-
дом и арьергардом начинаем наш отход по старой дороге к мельнице.
375
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
В пути мы неожиданно натолкнулись на два орудия, с двумя офице-
рами и полной прислугой. Была обоюдная радость. Для нас — боль-
шое подкрепление огневой силой, для них — моральная поддержка
большого количества товарищей по оружию.
В авангарде 1-я рота вошла в огневую связь с красными, заняв-
шими позицию у мельницы. Промедление в продвижении подобно
смерти, поэтому я послал 3-ю роту на помощь 1-й с приказом очи-
стить путь к мельнице, а командира орудий попросил открыть огонь
по мельнице. Быстрым натиском и штыком красные были отброше-
ны, и путь для нас был открыт. Батальон по-прежнему имел хоро-
ший боевой вид. Пленных, взятых в деревне, я распределил по ротам.
Пройдя 15—20 верст, я решил сделать остановку. Слава Богу, кух-
ни были с нами. И только на привале я смог поговорить с капитаном
артиллерии, который вкратце рассказал мне, что произошло. Оказыва-
ется, что 2-й и 3-й батальоны, за исключением малого количества стрел-
ков, перешли на сторону красных. Штаб полка, не предупредив меня,
ушел в тыл. 50-й и 51-й полки нашей дивизии были в боях с красны-
ми, но потом большинство перешло на сторону красных. Итак, свежая
13-я Сибирская дивизия, на которую возлагалась такая большая надеж-
да, в течение 7—8 дней кончила свое существование. Остался мой ба-
тальон, который за это время не уменьшился, а, наоборот, пополнил-
ся за счет бывших красных.
Чем можно объяснить эту ужасную трагедию? Плохой командный
состав? Нет, этого не было. В дивизии велась колоссальная подполь-
ная агитация. К моему счастью, в моем батальоне этого не получи-
лось, я сумел вовремя изъять агитаторов, а затем в каждой роте и в
каждом взводе были преданные стрелки, смотревшие за всем проис-
ходившим и при малейшем подозрении сообщавшие мне, что про-
исходит. Это и спасло мой батальон. По этому поводу я несколько
раз беседовал с командиром полка и другими командирами батальо-
нов, но они на мои предупреждения не реагировали. Вот это-то и
было причиной гибели 13-й Сибирской дивизии.
Мой батальон в количестве 1200 штыков вышел к расположению
Уфимской дивизии, где мне в конце концов удалось по телефону свя-
заться с начальником дивизии генерал-лейтенантом Зощенко. Старик
был очень рад, что мне удалось выйти из окружения и сохранить мой
батальон. Получил от него приказ идти на соединение с остатками
50-го и 51-го полков. Эти «полки», если их так можно назвать, про-
извели на меня отвратительное впечатление. Из двух полков осталось
не более 400 штыков. Все они были какие-то мрачные, со злобным
выражением лица. Я боялся, что они испортят моих стрелков, поэто-
376
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
му получил от начальника дивизии разрешение остановиться в 2—3
верстах от них.
Генерал-лейтенант Зощенко вызвал меня к себе, поблагодарил за
отличную боевую работу и приказал мне развернуть батальон в полк,
влив в него остатки 50-го и 51-го полков. Я просил генерал-лейте-
нанта Зощенко разрешения сделать полк 2-батальонным, но он при-
казал формировать полк обычным, 3-батальонным. Разбив полк на
три батальона, я рассчитывал на возможность пополнения. Немедлен-
но распределил по ротам моих «тайных осведомителей» и в течение
одной недели выловил 10 провокаторов, также подтянул полк в дис-
циплинном отношении. Выступил с полком на фронт. Полк дрался
отлично и за взятие «Темляка» заслужил особую благодарность по
армии. За этот бой я опять был представлен к Георгиевскому ору-
жию, но началось наше полное отступление, а с ним было забыто и
мое представление. Мои офицеры старались убедить меня, что я имею
полное право на ношение Георгиевского оружия, но я остался при
своем мнении: «Приказа о награждении не получил, значит, не имею
права и носить таковое!»
Бой за взятие «Темляка» был очень серьезным. Красные защищали
его упорно. 2-й и 3-й батальоны наступали во фронт, я же, взяв 1-й
батальон, зашел в тыл красных. Этого они никак не ожидали. Моя ата-
ка была настолько стремительной, что установленные на окраине де-
ревни шесть орудий красных не успели сделать ни одного выстрела.
Мои потери были незначительны. Мы захватили целиком санитарный
обоз с шестью сестрами милосердия и двумя докторами, а также око-
ло 800 человек взяли в плен. Мост был взорван, поэтому красные бро-
сили все свое имущество, как то: штаб 321-й советской дивизии, кух-
ни и т. п. После боя я запросил штаб дивизии, что делать с пленными.
Они все мобилизованные. Получил приказ — распустить их всех по
домам. Выстроив пленных, поздравил их, что мною получен приказ
распустить их по домам, а кто хочет вступить в наши ряды, пусть вый-
дет на пять шагов вперед. Я был очень удивлен, когда большая часть
пленных вышла на пять шагов вперед. Подсчитал добровольцев — ока-
залось 500 человек. Опять мой полк пополнился!
Получил сообщение, что справа от нас Сибирская казачья брига-
да оставила фронт, не предупредив нас. Срочно сообщил генерал-лей-
тенанту Зощенко и просил дать указания, как мне поступить при
создавшемся положении. Получил ответ: «Вам на месте виднее!» Я
чувствовал, что в тылу происходит что-то неладное. Оказалось, что
красные прорвали наш фронт и наша армия в беспорядке отступает.
Связь прекратилась не только с флангами, но и с тылом. Собрав ко-
377
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
мандиров батальонов, я объяснил им создавшееся положение, и мы
начали отступление вслепую. В конце концов мне удалось связаться с
командиром Воткинской дивизии, Генерального штаба полковником
фон Вахом, к которому я и вошел в подчинение, по моему личному
желанию. Союзники наши оказались предателям. Наша армия отхо-
дила в глубь Сибири. Пал Омск...
Ф. Мейбом
ГИБЕЛЬ 13-Й СИБИРСКОЙ СТРЕЛКОВОЙ ДИВИЗИИ
В БОЯХ ПОД ГОРОДОМ ЧЕЛЯБИНСКОМ В 1919 ГОДУ135
Прошло больше пятидесяти лет с момента гибели 13-й Сибир-
ской стрелковой дивизии, но до сих пор мне не пришлось читать в
наших военных изданиях что-либо об этой трагедии. Я решил, что
мой долг офицера, который состоял с самого начала формирования в
дивизии, осветить ее кругозором строевого офицера, командира ба-
тальона. Конечно, кругозор очень ограниченный, мои воспоминания
сосредоточиваются на моем батальоне, а потом полке. Пишу я по
воспоминаниям давно, давно прошедших событий. Старость не ра-
дость... а потому прошу моих читателей отнестись к моим неточнос-
тям снисходительно.
Трагедия 13-й дивизии в боевой операции города Челябинска была
не только ее трагедией, но и трагедией многих других частей. Разни-
ца заключалась в том, что другие наши части потеряли много из сво-
его состава и потеряли сражение, что очень сильно отозвалось на
нашей будущей возможности вырвать инициативу из рук красных, а
13-я дивизия позорно перешла к красным почти на 80 процентов
своего состава. Причины к этому я опишу позднее.
Дивизия была полностью составлена из молодых сибиряков, по
мобилизации, — и это самая главная причина. Вторая — все пол-
ки были поставлены на учение старого времени, масса маршировок,
очень много парадов и полное невнимание к стрелкам со стороны
г.г. офицеров. Третье: начиная с начальника дивизии и кончая коман-
дирами полков, а также и строевое офицерство не были совершенно
знакомы с приемами тактики Гражданской войны. В нашем полку,
к моему удивлению, со стажем одного года Гражданской войны был
только я и больше никого. Четвертое: наш командир полка был под
влиянием Омска, что наша дивизия будет гвардейской и на фронт
пойдет только в том случае, если случится какое-либо несчастье с
378
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
нашей армией; а потому программа боевой подготовки была ниже
всякой критики. Пятое: большое, открытое поле для большевистских
провокаторов, на которых особого внимания не обращалось. Вот
эти пять пунктов и послужили причиной гибели 13-й Сибирской
дивизии.
* * *
В жестоких боях с многочисленным противником Красной армии
Волжская имени генерала Каппеля дивизия, истекая кровью, шаг за
шагом отступала к городу Уфе. Волжская дивизия состояла из трех
полков: Казанский (мы его называли «алаяры», сплошь из татар),
Симбирский и Самарский. Этой славной дивизией командовал мо-
лодой полковник с Георгиевским крестом, храбрый из храбрейших
и в недалеком будущем генерал-майор Николай Павлович Сахаров
(умер в Сан-Франциско).
Ряды этой дивизии с каждым днем таяли, и из крупного состава
добровольцев очень немногие оставались в строю. Полки доходили до
140—160 штыков, батальоны до 40 штыков и роты до 10 и 12 шты-
ков. Я в то время был в Казанском полку командиром 1-го батальо-
на и заместителем командира полка. Добровольцы до предела устали
и часто голодали, но наш дух был высок, и много раз, ощетинившись,
мы переходили в решительную контратаку и гнали красных на мно-
го верст назад. Ночью поход, а днем бой, и так изо дня в день.
Красные шли за нами по пятам и не давали нам возможности
оторваться от них хоть на один день, но все это нас не особенно
беспокоило, а главное, что нас духовно терзало, это то, что не было
пополнения, которое давно нам было обещано. Но получали только
всякие обещания от социалистов из города Уфы, обыкновенные «го-
ворильные учредилки». Думали, что мы избавились от них, а они, как
пиявки, на нашей шкуре.
Наконец, случился переворот в Уфе и у власти встал адмирал Кол-
чак. Мы все с облегчением вздохнули. Теперь будет дело другое. В
этом мы были уверены, и наша уверенность оправдалась... Мы полу-
чили радостную новость, что нас снимает с фронта вновь сформиро-
ванная дивизия. Нашу радость описать трудно, добровольцы броси-
лись танцевать... Но мне не повезло. Во время контратаки на красных
я был тяжело ранен пулей в правую часть груди и потерял много
крови. Очнулся в госпитале города Ново-Николаевска.
В то время я даже не имел мысли, что я оторвусь от моих вол-
жан на долгое время. После выздоровления я был готов ехать обрат-
379
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
но в мою часть. Волжская дивизия в то время стояла на отдыхе и для
пополнения в районе Златоуста.
Неожиданно ко мне пришел плац-адъютант начальника гарнизо-
на и передал мне, что начальник хочет видеть меня. Являюсь и пред-
ставляюсь генерал-лейтенанту Зандечко. Он очень мило встретил ме-
ня, пригласил сесть и справился о моем здоровье. Я ответил, что чув-
ствую себя отлично. Генерал протянул мне бумагу, приказ по армии,
в котором говорилось, что все офицеры после излечения от ран или
болезней должны войти в полное распоряжение начальников гарни-
зонов.
— Итак, господин капитан, я назначаю вас в 49-й Сибирский стрел-
ковый полк вверенной мне дивизии. Явитесь к командиру полка гвар-
дии полковнику М. Всего хорошего. Адъютант вам выдаст необходи-
мые документы.
Я прямо остолбенел от такой неожиданности и начал объяснять
генералу, что я старый волжанин, коренной офицер и должен вер-
нуться обратно в мою часть, с которой совершил все бои, и что я не
могу остаться без нее, это как моя родная семья и т. д. Генерал улы-
бался и сказал мне:
— Вот в таких, как вы, мы и нуждаемся. Всего вам хорошего,
господин капитан!
Я еще не потерял надежды, срочно отправил письмо лично генера-
лу Сахарову и просил его подействовать на высшие инстанции, чтобы
мне разрешили вернуться в полк. Но получил обратно письмо от гене-
рала Сахарова, в котором он сообщал, что все его старания получить
меня обратно не увенчались успехом. «Смирись, дорогой Федор Федо-
рович, и сообщи мне имя твоего командира полка. До скорого свида-
ния. Твой Ген. Сахаров».
С разрешения начальника гарнизона я получил три дня отдыха,
прежде чем отправиться в полк. Был в ресторанах, которых я не видел
год, сходил в цирк и смотрел на французскую борьбу, а затем отпра-
вился по моему назначению. Берск, громадная деревня с широкими
улицами, красиво расположена среди соснового бора. Добрался до
расположения полка и очень быстро нашел штаб полка. Меня пора-
зило, что проходившие стрелки отчетливо отдавали честь, я уже от
этого давно отвык. Вхожу в канцелярию полка. Обширная и светлая
комната. При моем появлении все четыре писаря встали. Я просил
их сесть, и ко мне подошел офицер в чине капитана с аксельбанта-
ми, адъютант полка, имя его было капитан Ермолов. Он представил-
ся мне и сказал, что он сейчас же доложит командиру полка о моем
прибытии в полк. Адъютант пригласил меня в кабинет командира
380
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
полка. Вхожу и вижу полковника, который при моем появлении встал
(а я не ожидал такого роста — 7,2!).
Я подошел с рапортом, после чего он пожал мне руку и просил
меня сесть. Он долго меня расспрашивал: какого я училища, в каком
году я его окончил и в какой части служил в Германскую кампанию,
а также и в Гражданскую. Затем он предложил мне заполнить крат-
кую записку о прохождении службы и сказал, что это особо важно,
так как за последнее время появилось много самозванцев, а поэтому
все списки должны быть отправлены с особым офицером в город
Омск, в отдел производства, где их тщательно проверяют по «Воен-
ному Инвалиду» и другим документам.
— Ваш список отправится завтра, а пока я вас причислю к штабу
полка.
Затем, посмотрев на мой Владимир с мечами и бантом, он спро-
сил меня, в каком году я получил этот доблестный орден. Я ответил,
что в ноябре 1915 года в боях в направлении Ковеля, Юго-Западно-
го фронта. Тогда он меня спросил, как я мог попасть в третьеочеред-
ную дивизию и как это случилось, что я, окончив старшим портупей-
юнкером Владимирское Петроградское военное училище 1 октября
1914 года, то есть выпущенный в чине подпоручика, попал в «какой-
то» 497-й пехотный Билецкий полк. Я засмеялся и сказал:
— Господин полковник! Я ожидал, что вы меня об этом спроси-
те, — и вкратце объяснил ему: — Я взял именную вакансию для со-
вместной службы с моим братом Борисом, капитаном Генерального
штаба и командиром 32-го отдельного Инженерного батальона, так
как я был выпущен по инженерным войскам. Прибыв в батальон, я
был назначен в телеграфную роту и через месяц форменным обра-
зом «завыл» от этой неинтересной для меня службы и упросил брата
отчислить меня в пехоту. Видя, что он со мной ничего не может сде-
лать, он решил меня отправить в распоряжение дежурного генерала
Юго-Западного фронта. По прибытии я был направлен во вновь сфор-
мированную 125-ю пехотную дивизию. Начальником дивизии был ге-
нерал-лейтенант Энгельгард, который назначил меня в 497-й пехот-
ный Билецкий полк. Генерал Корешков, командир полка, послал
меня в распоряжение командира 1-го батальона, и я сразу же при-
нял в командование 2-ю роту. Я провел с этим полком всю кампа-
нию, включая «Брусиловский прорыв», был в нем дважды ранен
и тяжело контужен. Полк в боевом отношении был выше всякой
похвалы. Я закончил свою службу в чине капитана и командиром
1-го батальона.
Я быстро заполнил мою краткую записку и передал ее адъютанту.
381
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Командир полка произвел на меня дивное впечатление. В его ма-
нерах и обращении чувствовался гвардейский офицер. Он имел Геор-
гиевский крест 4-й степени, Георгиевское оружие, Владимира 4-й
степени, а на рукаве пять нашивок за ранения. Выйдя из кабинета
командира полка, я встретил адъютанта, который сказал, что для меня
готова квартира и денщик.
Денщик встретил меня с радостной улыбкой, забрал мои вещи, и
мы пошли на мою новую квартиру. Денщик Василий, молодой сиби-
ряк, очень веселый, мне сразу понравился. Квартира состояла из двух
комнат и маленькой кухни. Осмотрев их, я предложил Василию жить
со мной и взять одну из комнат для себя. Он от радости громко
рявкнул:
— Покорно благодарю, господин капитан!
Итак, с этого момента перелистывается новая страница новых пе-
реживаний. Я хочу описать подробно жизнь 49-го Сибирского стрел-
кового полка после года Гражданской войны. Мне все кажется так
странно, как будто мы с полком живем на маневрах старого времени.
Начальник хозяйственной части, через своего денщика, просит меня
зайти к нему. Ничего не поделаешь, придется идти... Оказывается, по
распоряжению командира полка все офицеры должны иметь одну и ту
же форму, то есть английскую, которую пригоняет специальный порт-
ной. Все это надо сделать быстро, а я даже не имел возможности и
времени представиться моей соседке, прелестной женщине, которая
при моей с ней встрече подарила мне обворожительную улыбку.
Я должен идти в офицерское собрание и имею лишь один свобод-
ный час, чтобы «официально познакомиться» с ней. Я постучал в ее
дверь, которая отворилась, и передо мной стояла «она» и грудным,
бархатным голосом сказала: «Милости прошу». Я представился ей, и
она пригласила меня войти. Я такой красивой женщины еще не встре-
чал: дивные волосы, глаза... это что-то удивительное, они прозрачно
голубые, как цвет морской волны, безукоризненная фигура с хорошень-
кими ножками, а пальчики... одна прелесть! Она зубной доктор. Мужа
потеряла в городе Симбирске, при отходе белых частей. Я извинил-
ся, встал и сказал, что я должен идти в офицерское собрание на обед.
Поцеловал ее ручку и зашагал сперва к себе, а затем в собрание.
Я буду подробно описывать жизнь и подготовку полка к предсто-
ящим боям, и из этих описаний можно будет ясно представить глав-
ные причины гибели 13-й дивизии. С 49-м Сибирским стрелковым
полком я прошел весь период его подготовки командиром батальо-
на, помощником командира полка и, наконец, командиром полка и
с ним же прошел весь Ледяной Сибирский поход.
382
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Итак, я в офицерском собрании, которое удивительно красиво и
богато обставлено мягкой мебелью и зелеными мягкими коврами. Две
комнаты — одна «закусочная» и вторая — большой зал с обеденным
столом, который сверкает серебром, белой скатертью и белыми же
салфетками. На главной стене — портрет адмирала Колчака по весь
рост. На закусочном столе самые разнообразные блюда, включая ма-
ринованного осетра и т. д. Спиртные напитки были также поданы
для различного вкуса, начиная с водки и кончая коньяком.
Дежурный офицер представил меня помощнику командира пол-
ка, подполковнику Васильеву — очень милый офицер. Взяв меня под
руку, он провел к закусочному столу и сказал, что он не считает сво-
им правом знакомить меня с офицерами полка, эта честь принадле-
жит командиру полка. Мы выпили по рюмке водки и приступили к
закускам, как раздалась команда: «Господа офицеры!» Все замерло,
вошел командир полка и очень мило сказал: «Господа офицеры, про-
шу не беспокоиться» — и прямо пошел к нам. Поговорили о всяких
пустяках, и он, выпив четыре рюмки водки одну за одной, пригласил
нас всех к обеденному столу. Все заняли свои места, кроме меня и
командира полка, который указал мне место рядом с ним.
Первый тост за адмирала Колчака, а затем он представил меня как
вновь прибывшего после ранения офицера и, повернувшись ко мне,
сказал:
— Рад вас иметь в нашей офицерской семье 49-го Сибирского
полка. Милости просим, господин капитан.
С этими словами все офицеры поднялись и, как один, повторили:
«Милости просим!»
Обед был простой, но очень вкусный, а особенно мне понрави-
лись «биточки в сметане». Я спросил моего соседа поручика:
— Откуда вы достали такого хорошего повара?
— О, — сказал он, — наш чародей командир полка достал его из
города Омска, из самого лучшего ресторана. Ведь он имеет колоссаль-
ные связи в Омске и женат на дочери военного министра.
После обеда почти все офицеры полка остались в столовой, но я
устал, незаметно вышел и тихонько поплелся домой. Ночь была лунная
и очень теплая. Неожиданно мною овладела грусть... какая-то неяс-
ная... но тревожная... Вспомнились наши бои и теперь... какая разни-
ца!.. Что-то неправильно... болит мое сердце за наших добровольцев.
На следующий день командир полка вызвал меня в штаб и пред-
ложил мне поехать с ним и посмотреть на учение полка. Конечно, я
с радостью согласился. То, что я увидел, — я не мог поверить моим
глазам: громадное поле было покрыто маршировавшими стрелками,
383
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
я такого количества солдат давно не видел. Я обратился к командиру
полка и спросил его:
— Сколько же штыков в дивизии?
Он сразу не ответил, а, подумав, сказал:
— Больше 13 тысяч штыков.
Я только мог покачать головой, а мысль сразу пробежала в моей
голове: «А что бы было, если бы эту силу бросили нам в начале Граж-
данской войны? Я бы не сидел в деревне Берске, а был бы давно в
Москве». Полковник М. также сообщил мне по секрету, что наша
дивизия будет принадлежать к Новой Гвардии и шефом ее будет ад-
мирал Колчак. Она будет брошена в бой только тогда, когда наш
фронт попадет в критическое положение, чему он совершенно не
верит, так как Красная армия разбита и наши доблестные части го-
нят ее к берегам Волги.
Через несколько дней меня снова вызвал командир полка, кото-
рый с улыбкой встретил меня и провел в свой кабинет.
— Итак, господин капитан, ваша краткая записка вернулась, и,
конечно, все в порядке, но почему вы не сообщили, что вы имеете и
другие боевые ордена, кроме Владимира 4-й степени?
Я замялся и сказал, что я думал, что для настоящего времени Вла-
димир 4-й степени будет достаточен.
— Потрудитесь, господин капитан, все исправить, так как ваша
краткая записка будет служить вашим законным послужным спис-
ком. Кроме того, я получил письмо от вашего бывшего начальника
дивизии генерала Сахарова, в котором он дает вам аттестацию как
блестящего строевого и боевого офицера. Я ему, конечно, отвечу и
поблагодарю его. Итак, господин капитан, я вас назначаю команди-
ром 1-го батальона, я уже сообщил временному командиру капита-
ну Иванову о моих перемещениях и прошу вас принять батальон зав-
тра же, о чем письменно донести. Капитан Иванов отличный офицер
и будет вам хорошим помощником по батальону.
Я поблагодарил и быстро пошел к себе на квартиру. Я много раз
встречался с капитаном Ивановым, и он произвел на меня очень хо-
рошее впечатление. Придя на квартиру, я срочно послал, в дружес-
кой форме, записку капитану Иванову с приглашением прийти ко
мне на чашку чая. Мы долго с ним сидели и разговаривали о баталь-
оне и его подготовке к бою. Я ему сразу же сказал, что то, что я видел
на учении батальона, я совершенно не одобряю и, конечно, срочно
изменю. Вот что я хочу: как можно меньше времени на ненужную
маршировку с перестроением и на произведение отдания чести и т. д.
Главное, что я хочу видеть в батальоне, это стрельбище, рассыпной
384
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
--------------------------2---------------------------
строй, удар штыком и полевые занятия. Капитан Иванов замялся, а
потом сказал мне:
— Как жаль, что вас не было раньше, я с вами, Федор Федоро-
вич, согласен на все 100 процентов, а также я знаю, что наши офи-
церы будут также этому рады. Я, как временный командир батальона,
ничего не мог сделать. Командир полка настаивал и требовал этой
рутины учения.
Мы условились, что я приму батальон завтра в 9 часов утра. Пе-
ред его уходом к нам вошла моя соседка, увидев у меня офицера,
смутилась и сказала мне, что зайдет позднее. Я представил ей капи-
тана Иванова, который просил ее остаться, так как он должен идти
в батальон. Настало утро, я быстро выпил чашку чаю и направился к
батальону, который уже был выстроен и ждал моего прихода.
С моим появлением раздалась команда: «Смирно! Для встречи ко-
мандира батальона слушай — на караул!» Тысяча штыков блеснули в
лучах солнца и замерли. Капитан Иванов подошел ко мне с рапортом,
я пожал ему руку, и мы совместно начали обходить батальон. За долгое
время я впервые видел передо мной действительно кадровую воинскую
часть. Я здоровался с каждой ротой в отдельности, а капитан Иванов
представлял мне офицеров батальона, их чины и занимаемую долж-
ность. После смотра я обошел казармы, а также и кухню батальона.
Собрав всех офицеров (их было 18) в канцелярии батальона, я
сообщил им, что капитан Иванов назначается моим помощником, а
также и моим заместителем, с исполнением обязанностей команди-
ра 1-й роты. После официальной стороны я пригласил всех офице-
ров в наше собрание, где мы съели дежурное блюдо «голубцы» и
дружно беседовали. Я им описал несколько боев с красными, и они
меня расспрашивали о всей пройденной Гражданской войне. Настро-
ение у меня чудное. Впереди много работы, и единственное мое бес-
покойство — боюсь, что не так много осталось времени перед уходом
на фронт. Несмотря на уверения командира полка, что мы, может
быть, совсем не пойдем в бой — гвардия, мол, — я в это не верю.
По моему вызову явились все три командира рот. Я подробно объяс-
нил им, что я изменяю всю программу обучения стрелка в моем бата-
льоне. Как можно меньше внимания на всякие маршировки и т. д. и
начать обучать стрелка полевой и боевой обстановке — рассыпанный
строй, удар штыком и т. д., а главное — стрельба. «Я дам вам письмен-
но изложенную мною программу».
На следующий день я был на стрельбище и пришел в ужас — это
было ниже всякой критики. Немедленно приказал начать одиночное
обучение, наводку со станка, приказал капитану Иванову водить по-
25 - 2324
385
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ротно на стрельбище не меньше чем три раза в неделю. Работа заки-
пела с утра и до вечера. Предупредил г. г. офицеров батальона не
задерживаться в собрании, а отдавать их время на беседу со стрелка-
ми. На этих днях дежурный офицер, при обходе ночью помещения
рот, был демонстративно освистан, и с верхних нар были брошены
грязные тряпки прямо в его лицо. Это меня очень обеспокоило, и я
вызвал снова командиров рот и сказал им, что я думаю и даже уве-
рен, что среди наших стрелков появились большевистские агитаторы.
Угрозами ареста и даже расстрела этому не помочь, а этих агитато-
ров надо выловить.
— У каждого из вас, господа ротные командиры, найдутся вер-
ные вам стрелки, вот их-то и нужно завербовать как секретных аген-
тов и узнать, что делается в ротах.
Все, конечно, согласились со мной, но вопрос, где найти таких
преданных и верных стрелков. Капитан Иванов сразу же заявил, что
у него такие есть и они срочно приступят к этому.
Батальон ходит на стрельбища, усердно проходит наводку со стан-
ка, и результат поразительный в лучшую сторону. Командиры рот по
моему приказу набили мешки сеном и повесили их для удара шты-
ком, и стрелок с яростным «Ура!» бросается на это чучело. Кроме
того, стрелки проходят штыковой бой — «удар направо», «удар на-
лево», «удар кругом» и «отбей шашечный удар с лошади».
Командир полка приехал смотреть мой батальон, просил меня не
останавливать учение и спросил, где же одна рота. Я ответил, что на
стрельбище.
— Я слышал от подполковника Васильева, что вы круто изменили
программу обучения?
Я ответил, что я обучаю батальон к предстоящим боям и обра-
щаю самое серьезное внимание на это, но, конечно, не забываю мар-
шировку и строй. Он долго смотрел на штыковой бой палками и удар
штыками, затем он с улыбкой сказал мне, что ему кажется, что я на
правильном пути.
— Продолжайте, господин капитан, я с вами согласен. — Пожав
мне руку, он спросил меня: — Почему я редко вижу вас и ваших
офицеров в собрании?
Я с улыбкой ответил, что у меня не хватает времени, а мои офи-
церы так устают, что еле добираются до кровати.
Полковник М. — чудный человек, дивный гвардейский офицер, и
я его очень уважаю, но, к несчастью, я думаю, что он алкоголик и
все время под влиянием алкоголя, и я боюсь за него в боевой обста-
новке. Много он пережил. Весь он израненный, и раны его тяжелые,
386
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
мучают его, а в этом и есть причина алкоголя. Однажды он делал
смотр полку, прискакал верхом на лошади, хотел что-то сказать, но
упал с нее. Это произвело на меня очень тяжелое впечатление.
Я приступил к беседам с г. г. офицерами батальона. Ни у одного из
них не было опыта в Гражданской войне, и, между прочим, начиная с
начальника дивизии, среди всех офицеров полка я был единственный,
который имел боевой опыт Гражданской войны. Вся дивизия, то есть
ее состав, была мобилизована, включая и большинство офицеров, ко-
торые после Германской кампании осели и занялись другой работой,
обзавелись семьями и, конечно, без особого удовольствия явились на
призыв. Вот что является одной из самых главных причин трагедии
13-й Сибирской дивизии.
Кроме того, подготовка полка, а я думаю — и других полков, к
боевым операциям была ниже всякой критики. Все внимание было
обращено на маршировку, парады и т. д. (В этом сказывалось то, что
полковник М. мне по секрету сообщил.) Офицерский состав, прове-
дя несколько часов со стрелками, оставлял роты на фельдфебелей, а
сами спешили в офицерское собрание, где проводили очень много
времени и шли домой, не зайдя даже к своим стрелкам. Таким об-
разом, стрелки жили своей одинокой жизнью, конечно очень скуч-
ной, и для большевистских провокаторов было открытое поле, так как
свернуть молодого сибиряка было для них очень легкой работой.
Как-то капитан Иванов просил меня срочно прийти в 1-ю роту.
Войдя в помещение роты и приняв рапорт дежурного по роте стрел-
ка, я увидел трех солдат под конвоем. Капитан Иванов сообщил мне,
что это пойманные большевистские агитаторы, которые были вылов-
лены в его роте, и спросил, что я прикажу с ними делать. Конечно,
если бы это было на фронте, то я сразу бы их ликвидировал, ну а
теперь должен был сообщить командиру полка, который просил меня
прислать их в штаб полка, а оттуда их направят в штаб дивизии.
Когда мы остались одни с капитаном Ивановым, то я поблагодарил
его за быстрый результат и сказал ему, что больше агитации в его роте
не будет, так как если там и остались из них кто-либо, то они побо-
ятся открыть рот, зная, что их «товарищей» предали, а кто — они
не знают. Самый верный способ. Через несколько дней командир
3-й роты штабс-капитан Хвостов сообщил мне, что у него арестова-
ны два стрелка за большевистскую агитацию. Их также отправили
в штаб дивизии. Затем и капитан Петров сообщил, что у него во
2-й роте выловлен один агитатор, и я его отправил в штаб полка.
Время шло, и мой батальон был в работе с утра до вечера, и я
думаю, что он готов к бою в любое время. Мои офицеры батальона
25* 387
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
больше не засиживались в собрании, а все свободное время проводи-
ли в беседах со стрелками. Очень часто они меня просили познако-
мить их с тактикой Гражданской войны. Я им мог только указать,
что Гражданская война — это полевая война. Сплошного фронта не
существует, всегда есть и будут прорывы между боевыми частями, и
связь держится телефоном и разведкой. При всех обстоятельствах
надо считаться с очень важным фактом, что успех в боевой опера-
ции — это не количество, а качество стрелка и его подготовки к бою.
Командный состав, начиная с командира роты, должен проявить
собственную инициативу в зависимости от сложившейся обстановки,
не нарушая общей боевой операции. Все операции, как наступатель-
ные, так и оборонительные, базируются на обхвате флангов и тыла
противника. Резерв, которым можно нанести удар противнику при
наступательном, а также и оборонительном движении, имеет боль-
шое значение.
Капитан Иванов передал мне просьбу офицеров батальона объяс-
нить им хоть один бой, в котором я участвовал. Я с большим удоволь-
ствием согласился. Начал с того, что, прибыв в город Казань, я вступил
в секретную офицерскую организацию. Какими-то предателями она
была выдана Чека, и начались аресты и расстрелы. Я с двумя друзья-
ми-офицерами удачно скрылись в Жигулевских горах и, холодные и
голодные, бродили до тех пор, пока не наткнулись на отряд поручика
Вотягина, имя которого было грозой для комиссаров — за его голову
Чека предлагала 5000 рублей золотом.
В прошлом он был учителем в городе Свияжске. Большевики уби-
ли его жену и двух детей, и с тех пор он ушел в подполье. Будучи
охотником и рыболовом, он знал всю местность отлично и, не задер-
живаясь в одном районе, был все время в движении и появлялся там,
где его не ожидали. На чекистов он навел панику, ловя их в сельских
и деревенских учреждениях и нападая на спящих чекистов каратель-
ных отрядов. Он был рожденным вождем партизан.
В плен он не брал, объясняя, что возиться с ними у него нет воз-
можности, а оставить их живыми — они будут продолжать свою гнус-
ную работу. Мы, три офицера старше его в чинах, с большим удо-
вольствием подчинились ему. При взятии города Казани наши пар-
тизанские отряды ударили в тыл красным, помогая добровольцам
полковника Степанова войти в город. В этом бою поручик Вотягин
был тяжело ранен из пулемета. Умирая, он дал мне небольшую ко-
робочку и просил передать его сестре, адрес которой был в коробоч-
ке. Позднее я открыл ее. Там лежал офицерский Георгиевский крест
4-й степени, о котором он никогда нам не говорил. После долгих
388
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
розысков я нашел его сестру. Оба мы поплакали о потере такого чуд-
ного человека и доблестного офицера.
Я перешел к описанию моего первого открытого боя с большеви-
ками. Наш партизанский отряд разошелся по отдельным частям. Я
лично забежал поцеловать маму и брата Георгия с его семьей, а пос-
ле пошел согласно приказу полковника Степанова в здание военного
училища, где формировались офицерские роты. Я вступил рядовым
офицером в 1-ю роту, которой командовал доблестный офицер гвар-
дии полковник Радзевич. При упоминании его имени я неожиданно
услышал голос командира полка, который незаметно вошел во время
моей беседы с офицерами. Повернувшись к нему, я подал команду:
«Господа офицеры». Все встали, он подошел ко мне и просил изви-
нения, что перебил меня, что он хочет сказать, что полковник Радзе-
вич его большой друг, с которым он совместно служил лейб-гвардии
в Семеновском полку. «Пожалуйста, продолжайте, я также останусь
и буду слушать вас».
Наш первый бой был перед деревней Услон (на противоположном
берегу Волги). Офицерская рота в 280 штыков при четырех пулеметах
«максим» ночью шла на погрузку на пароходы. Всюду тишина, слышен
только отчетливый шаг роты. Кто-то, открыв окно, кричал нам: «Хра-
ни вас Господь», многие крестили нас и желали победы.
Буксирный пароходик мог погрузить только одну четвертую часть
роты. Полковник Радзевич заявил капитану буксира, что сажает по
полроты на каждый рейс. Офицеры, как комары, облепили парохо-
дик, и он тронулся. Перешла и вторая полурота... У нас была боевая
задача захватить свияжский железнодорожный мост.
Рота, свернувшись в походную колонну, с походной заставой и
дозорами, тронулась в направлении ближайшей деревни от Услона,
где мы должны были остановиться на дневку. Неожиданно раздалась
стрельба из нашей заставы. Посланный офицер сообщил, что застава
натолкнулась на разведку противника. Полковник Радзевич приказал
прибавить ходу. Уже совсем рассвело. Когда мы поднялись на возвы-
шенность, окружающую деревню, расположенную в котловине, на-
чальник заставы доложил, что деревня занята матросским отрядом,
судя по курткам разведки. Раздался злобный смех среди офицеров:
«Так вот они где! Придется поковырять эту сволочь!»
Командир роты после исследования позиции приказал 1-му взво-
ду рассыпаться и хорошо окопаться, половине 2-го взвода скрытно
Добраться до густого кустарника, а другой половине — так же скрыт-
но добраться до оврага. Таким образом, они подставляли оба фланга
противника под удар. Я лежал в цепи, а рядом со мною справа был
389
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
подполковник, а слева штабс-капитан, недалеко от меня окопался
пулемет. Полковник Радзевич строго приказал не открывать огня без
его свистка.
Долго дожидаться не пришлось. Я ясно видел, как строились мат-
росы и как они, развернувшись в цепи, пошли на сближение с нами.
Цепи очень густые (их было три), заполнили все расстояние между
нами и деревней. Матросы шли с пением, как на параде. Все ближе и
ближе... уже видны очертания лиц... но свистка еще нет. Штабс-капи-
тан слева от меня привлек мое внимание на огромного роста матроса,
который все время грозился кому-то, может быть, нам, а может быть,
и своим. «Господин капитан! Давайте возьмем его на мушку и уложим
в первую очередь!» Я согласился, и мы старались не потерять его. Мат-
росы уже не идут, а с криком «Ура!» приближаются к нам. Мы ясно
слышим, как они кричат: «Сдавайся, корниловцы!» Резкий свисток —
и рота опоясалась огнем. Четыре пулемета, как швейные машины, бе-
зостановочно застучали. Первые ряды были скошены, и наш «большой»
матрос как-то неестественно перегнулся и упал.
Матросы перегруппировались и снова пошли на нас. Приказ по
цепи — быть готовыми принять их в штыки, резервный взвод влил-
ся в наши ряды, и мы с громким «Ура!» пошли на них; еще бы один
момент, и мы вступили бы в штыковой бой, но в это время на про-
тивника обрушились наши два полувзвода с левого и правого флан-
гов. Матросня попала в западню и с колоссальными потерями в па-
нике бросилась обратно в деревню, но очень немного дошло их до
деревни. Все поле было покрыто черными тужурками. Остановить нас
было очень трудно, мы сидели на спинах в панике бегущих матросов
и на их спинах ворвались в деревню. Но здесь нас ждал сюрприз. Мы
не знали, что Московский отряд коммунистов находится в деревне.
С жаром, под их огнем мы пошли в штыки, сбросили их с их пози-
ций и погнали с остатками матросов к станции Свияжск. Пленных
мы не брали. Жаль, что не было кавалерии, а то мы могли бы захва-
тить и самого Троцкого, который удрал от нас из Свияжска перед
самым нашим носом.
Первый наш бой! Какой успех! И все мы знали, что в этой по-
беде мы должны быть благодарны полковнику Радзевичу. Какой он
храбрый и в то же время спокойный... дивный командир, чудный
офицер. Потери у нас незначительны, и те мы получили от Москов-
ского отряда. Крестьяне говорили, что мы их фактически уничтожи-
ли. Когда красные пришли в деревню, они орали, что перебьют всех
«корниловцев», а как начали удирать, так штаны забыли надеть. «Ну
и побили же вы их!»
390
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Я также рассказал своим офицерам, что вскоре мы имели серьез-
ный бой с латышской дивизией, которую мы, совместно с 1-м Чеш-
ским полком полковника Швеца, разбили и вывели из строя на дол-
гое время.
— На этом я кончаю мою беседу с вами и благодарю вас, госпо-
да офицеры, за внимание, которое вы мне оказали.
Командир полка подошел ко мне, крепко пожал мне руку и, не
говоря ни одного слова, пошел к выходной двери, но прежде, чем
открыть дверь, он громко сказал:
— Благодарю вас, господин капитан!
Мои офицеры также благодарили меня и говорили, что не зна-
ли, что я был в партизанском отряде и рядовым в офицерской роте.
Они, конечно, знали, что я был в Волжской дивизии. Настроение у
меня дивное, я вижу успех в моей работе, а впереди еще много
работы.
Вскоре мы получили тревожную новость, что наш фронт прорван и
наша армия отступает. Наша дивизия в срочном порядке перебрасы-
вается на фронт. Начались поспешные сборы полка, но это не мешало
командиру полка поднимать с утра до вечера бокалы за победу... Бес-
покоюсь я за него... что же будет с ним на фронте? И чем я могу по-
мочь ему? Мне жаль его от всего сердца. Ведь он отдал все, что мог, на
защиту Родины. Пять ранений — два очень серьезных, которые до сих
пор не дают ему покоя.
Полк выступил с оркестром из деревни Берск. Удивительно кра-
сивая военная картина, когда 3 тысячи штыков, как на параде, нача-
ли свой марш. Посадка полка — на станции Ново-Николаевск. Эше-
лоны уже готовы. Меня удивило, что все вагоны были украшены ель-
ником и портретами адмирала Колчака. Откуда они успели достать
все эти украшения?
Перейду обратно к полку и его посадке в эшелоны. Посадка про-
изошла быстро, и наш полк с громким свистом паровоза двинулся к
Омску. В Омске сосредоточивалась вся наша дивизия, и адмирал Кол-
чак хотел посмотреть на нас, на его последнюю надежду... Наш полк
проходил церемониальным маршем и получил особую благодарность
от адмирала Колчака. После парада мы, то есть все офицеры, были
приглашены в гарнизонное собрание на обед, а стрелки получили по
чарке водки и очень хороший обед со сладким от адмирала Колчака.
После обеда начались тосты, и я решил незаметно пойти к себе в
эшелон. Подойдя к теплушкам 3-й роты, я услышал голос, который
с яростью что-то доказывал стрелкам...
— Что же вы? Стрелять в своих же братьев будете? — и т. д.
391
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Я тихонько подошел к теплушке и увидел какого-то типа в сол-
датской грязной форме, который, размахивая руками, доказывал
стрелкам, что их ведут на убой царские палачи-офицеры. «Товари-
щи! Придете на фронт, и в первом же бою бросайте ваше оружие
и переходите на сторону ваших братьев, которые сражаются за
вашу свободу!»
Я подумал, что если я его арестую сейчас же, то стрелки могут
подумать, что я заткнул ему рот, а поэтому я быстро вскочил в теп-
лушку. Все замерли, и я с улыбкой обратился к этому типу и сказал,
что то, что я слышал, — это сплошное провокаторское вранье.
— А ну-ка, давай поговорим. Ты уверяешь моих стрелков, что
большевики их братья. Значит, по-твоему, выходит, что 50 тысяч ра-
бочих Ижевского и Воткинского заводов, которые восстали против
этих «братьев», тоже царские палачи ? — И начал приводить факт за
фактом, и, прижав его к стенке под громкий смех стрелков, нако-
нец, я его спросил: — Ну, что можешь на это ответить? Не можешь,
потому что ты провокатор!
Стрелки кричали мне: «Господин капитан, дайте его нам! На нашу
расправу... туды и сюды его...»
Внутренне я торжествовал и, вызвав дежурного офицера, передал
его ему. Я предупредил дежурного офицера, что арестованный очень
опасный большевистский агитатор, и просил быть очень осторожным
с ним и, если он сделает попытку к бегству, открывать по нему огонь.
Не знаю, пробовал ли он бежать или нет, но дежурный офицер доло-
жил мне, что агитатор сразу же бросился бежать, и он открыл огонь и
убил его. Ну, туда ему и дорога...
Кончились банкеты, парады и т. д., и мы снова в вагонах и подъез-
жаем недалеко к фронту. Наступает экзамен на боевую способность
и на верность. За мой батальон я не беспокоюсь, я в него верю, а
вот другие два батальона вызывают у меня тревожное чувство. Ведь
они продолжали маршировать и к боевым операциям, мне казалось,
совершенно не подготовлены. Ну, это дело их, в бою увидим, кто был
прав и кто не прав. Я молю Бога, чтобы все было хорошо и мы сво-
ей мощью 13 штыков сбили бы части красных.
Наш полк высадился и должен пройти от 30 до 40 верст к нашей
позиции. После десяти—пятнадцати верст я испугался, что приведу
половину батальона. Проклятые английские ботинки натирали ноги до
крови, и стрелки садились в стороне от дороги и отказывались идти. Я
вызвал капитана Иванова и просил его взять двух-трех стрелков, отпра-
виться с ними в ближайшую деревню и через старосту мобилизовать
15—20 подвод, что он и сделал. Мы быстро посадили их на телеги, а
392
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
на свободные я сажал по очереди других стрелков и таким образом
сохранил почти весь батальон.
Полк подошел близко к фронту. Был слышен пулеметный и ру-
жейный огонь и изредка бухала чья-то пушка. Полк расположился на
окраине леса, лицом к невидимому противнику. Пришли кухни, и
стрелки сразу же повеселели. Приказ — костров не разводить. Тут же
мы и ночевали, а утром командир полка вызвал к себе всех коман-
диров батальонов и, развернув карту, указал общую операцию полка.
Впереди нас, говорил командир полка, красные, которые окопались.
Он указал на карте, где их линия. «Мы от них в полутора верстах.
Эту позицию я решил взять всем полком, и когда мы их собьем, то
начинаются отдельные боевые задачи каждого батальона. Штаб пол-
ка будет находиться у мельницы. 1-й батальон идет на занятие де-
ревни (названия не помню), после занятия донести мне и ждать
дальнейших распоряжений».
Для двух других батальонов была задача перехватить дорогу и за-
нять большое село севернее меня, в 6 — 7 верстах, и держать связь
конной разведкой. Слева от меня находилась какая-то конная часть,
которая свяжется со мной. Я был немного смущен, что в боевом
приказе не было указано полкового резерва.
Итак, командир полка вызвал оркестр, обнажив свою шашку, раз-
вернул полк в цепь и во главе полка пошел в атаку. Картина действи-
тельно изумительная, когда 3 тысячи штыков, как на параде, с музы-
кой пошли вперед. Красные открыли ружейный огонь, но не выдер-
жали и оставили свою первую позицию. С этого момента батальоны
пошли выполнять данные им боевые задачи.
Оставив две роты в резерве, я третью, поручика Хвостова, бросил
вперед. Рота наступала очень быстро, но под огнем противника за-
легла в полутора верстах от деревни. Я срочно выслал полуроту спра-
ва и полуроту слева с задачей обойти фланги противника, о чем до-
нести мне, ждать моей фронтовой атаки и только тогда обрушиться
на красных, как на левый, так и на правый фланг. 1-я рота в резер-
ве. Я слышал сильный артиллерийский огонь справа, это наши бата-
льоны вступили в бой.
Через некоторое время я получил донесение от обеих обходных
колонн, что они выполнили свою задачу и ждут нашей атаки. Я подвел
1-ю роту ближе к 3-й роте и пробовал связаться по телефону с коман-
диром полка, но телефонная линия, видимо, порвана. Тогда я послал
конного с донесением командиру полка, что я перехожу в атаку.
С криком «Ура!» мы бросились в штыки. Сильный огонь из пуле-
метов и винтовок наносит мне большие потери. Но в это время мои
393
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
обходные колонны обрушились на фланги и тыл красных. Огонь сра-
зу прекратился, и красные бросились назад в деревню, но там их
также встретили огнем наши обходные колонны. Побросав винтов-
ки и подняв руки, они кричали: «Не бей! Мы мобилизованы!» Де-
ревня взята. Я должен получить от командира полка следующую бо-
евую задачу, но пока еще не имею. Выставив заставу, я дал отдых
стрелкам. Пленных около 300 человек, я решил их загнать в скотню
и поставить охрану. Я давно выслал конную связь к нашим батальо-
нам, но их до сих пор нет. Слева должна быть казачья связь, ее тоже
нет. Что-то странное и тревожное творится вокруг. Была артиллерий-
ская стрельба, но ее больше нет.
В это время с полного карьера влетает конный, посланный мною
с донесением командиру полка, и докладывает, что штаб полка ушел,
а на его месте красные, которые обстреляли его. Это меня очень обес-
покоило. Еще хуже, когда вернулись посланные для связи с нашими
батальонами, которые они не нашли и также были обстреляны крас-
ными. Что-то случилось очень скверное, и для меня ясно, что мы ок-
ружены. Но с 900 штыками и с семью пулеметами я уверен, что мы
пробьем окружение. Терять времени нельзя. Сперва развязаться с
пленными. Собрав их вокруг себя, я сказал им, что они имеют два
выхода: или разойтись по домам, или же желающие могут вступить
в наши ряды. 40 человек изъявили согласие остаться с нами и в не-
далеком будущем показали себя отличными боевыми солдатами.
В будущем я узнал, что наши два батальона, попав под сильный
огонь артиллерии красных и не выдержав атаки, подняли руки, и
многие офицеры были ими убиты. Командир полка думал, что то же
случилось и со мной. Конечно, это не есть оправдание уйти и не
сообщить мне. Он был смещен с командования полком, в котором
остался лишь один мой батальон.
Я потерял в этом бою 45 стрелков, из них убитых 12 и раненых
33. Офицеров убито 3 и ранено 5; все раненые офицеры остались в
строю, за исключением прапорщика Мельникова 3-й роты, раненно-
го в живот. Убитые офицеры: командир 3-й роты поручик Хвостов,
штабс-капитан Лаптев и поручик Зеленков. Царство им небесное,
были доблестные офицеры. Я похоронил всех стрелков на деревен-
ском кладбище, а всех раненых посадил на телеги, также и тела трех
убитых офицеров. Я вызвал трех командиров рот, объяснил наше по-
ложение и просил их не беспокоиться: хоть мы и окружены, но с
нашими 900 штыками мы разорвем любое окружение. Я развернул
карту и указал, куда я направляю удар, а после прорыва мы идем к
железной дороге в надежде по пути встретить любую нашу часть, от
394
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
которой получить ориентировку. Наши стрелки вели себя в бою с
доблестью, и перехода к красным не было ни одного случая, что мне
было радостно чувствовать — ведь это мое воспитание...
Даю приказ: 1-я рота идет в авангарде (я считал ее лучшей из
батальона) с заставой и дозорами и с приказом капитану Иванову
действовать решительно, если встретятся какие-либо препятствия со
стороны противника. 2-я рота в арьергарде с отходящей сильной
заставой и дозорами. Весь обоз с ранеными посередине батальо-
на. Наши санитары выбились из сил, но я на это не обращаю вни-
мания. Авангард в составе 1-й роты вошел в бой с красными. Я по-
слал в помощь полуроту 3-й роты и приказал немедленно очистить
путь, что 1-я рота быстро исполнила и в штыковом бою отбросила
противника.
Путь свободен, и батальон пошел вперед. Началась стрельба в на-
шем тылу, и я получил от командира 2-й роты паническое сообщение,
что красные массой наступают на него. Взяв моих пленных «красных»,
я пошел в арьергард и приказал командиру роты начать контратаку. Он
что-то замешкался, и я ему сказал, что смещаю его с должности коман-
дира роты, и, подняв стрелков, сам повел их в атаку. Мои «пленные»
были выше похвал и, перегнав стрелков 2-й роты, пошли в атаку пер-
выми. Красные отошли, но надолго ли?
Командиром роты я назначил штабс-капитана Краца и сказал ему
во что бы то ни стало сдерживать красных. Он ответил, что сделает
все, что в его силах. Мои «пленные» потеряли шесть своих стрелков,
всех ранеными. Разведка батальона подходит к мельнице, где был
раньше штаб полка. На пути нашего отступления мы наткнулись на
группу стрелков 70—75 человек, это были остатки от 2-го и 3-го
батальонов нашего полка при четырех офицерах и два английских
орудия с полным составом прислуги. Командир батареи подполков-
ник Смоленков, у него достаточное количество снарядов.
Я срочно влил остатки стрелков двух батальонов в отряд «плен-
ных», и таким образом у меня образовалась довольно крупная
4-я рота в 100—115 штыков. Я вызвал из 1-й роты подполковника
Жейкова и назначил его командовать этой ротой, которую мы назы-
вали «особая», без номера. У всех этих стрелков было паническое на-
строение и они были очень счастливы встретиться с нами. Один из
офицеров не выдержал и заплясал от счастья... и жал мне руку. Од-
новременно я предложил командиру батареи войти в мое подчине-
ние и объяснил ему обстановку. Я отозвал в сторону офицеров 2-го и
3-го батальонов и командира батареи и спросил: «Что же случилось,
в конце концов?»
395
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Стрелки 2-го и 3-го батальонов, попав под сильный огонь артил-
лерии, когда пошли в атаку, перешли на сторону красных, убив мно-
гих своих офицеров и многих захватив с собой в плен. Командир же
батареи сказал мне, что такого безобразия он никак не мог ожидать,
все бросили его, и он блуждал со своими орудиями без охранения, в
надежде встретиться с нашими частями. «Слава Богу, что встретились
с вами, господин капитан», — сказал он. Я просил их не говорить об
этом с моими стрелками.
1-я авангардная рота вступила в бой у мельницы, где раньше
был наш штаб полка. Тут мы встретились с упорным противни-
ком, и 1-я рота залегла под сильным ружейным огнем. Я бросил
в помощь капитану Иванову другую полуроту из резерва и про-
сил командира батареи встать на позицию и открыть огонь по
мельнице.
В это время раздалась стрельба в нашем тылу, и командир 2-й
роты донес, что на него снова нападают большие силы красных. 1-я
рота с резервом бросилась снова в штыки и с помощью артиллерий-
ского огня заставила красных отойти, а затем обратиться в паничес-
кое бегство. Путь открыт. Надолго ли? Я взял «Особую роту» и по-
шел с нею в арьергард, мы перешли в контратаку и также отбросили
красных. Батальон быстро отходит. Я снова имею 3-ю роту и «Осо-
бую» в моем резерве. Я сменил 1-ю роту, так как она была все вре-
мя в боях, и взамен выслал из резерва 3-ю роту. У нас есть потери
убитыми и ранеными. Я потерял еще трех офицеров, двоих из 1-й
роты и одного из 2-й, все ранены, один тяжело, в грудь. Доктора нет,
а что санитары могут сделать?
Наступила ночь. Окружив себя со всех сторон охранением, поста-
вив орудия в центре, батальон сразу же заснул крепким усталым
сном, слышны были лишь стоны раненых... но что я мог сделать?
Рано, чуть поднялась заря, я тронул батальон, и мы тронулись в наш
неизвестный путь. Все мои стрелки и офицеры голодные, и я решил
выслать моих последних конных разведчиков в направлении железной
дороги (командир полка по неизвестным нам причинам забрал от каж-
дого батальона конную разведку и оставил для нас по 5—6 конных).
Через полчаса они вернулись, будучи обстреляны. Значит, мы еще не
вышли из окружения. Тем же порядком мы двинулись вперед. Вышли
из леса, и перед нами было большое открытое поле, а на другой сторо-
не этого поля снова шел лес.
Наша дорога шла через эту открытую местность. Как только бата-
льон полностью втянулся в это открытое поле, с нашего левого фланга
вышла громадная масса — лавы конницы; как черные тараканы, они
396
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
начали сперва шагом, а затем перешли на рысь. Я приказал быть гото-
выми к отражению конницы — 1-й и 2-й ротам встать в первую ли-
нию, 3-й роте продолжать охранение нашего тыла, и «Особой» роте
быть в моем резерве. Каре я пока не ставил, так как хотел убедиться,
куда противник решил нанести свой удар.
Мои стрелки отлично знали строй против кавалерии, и я о них не
беспокоился. Два орудия встали позади первой линии и в любую ми-
нуту могли выкатиться вперед, то есть в ряды 1-й и 2-й рот; все наши
пулеметы были готовы и заняли позиции — три в первой линии и по
два на флангах. Лава кавалерии перешла в карьер. Команда: «Против
кавалерии! Стройся!» — и, как на учении, роты построили каре. Все
ближе... и ближе. Я все еще выжидаю и, допустив их на короткую ди-
станцию, командую: «Огонь!» Два орудия били на картечь, и первая
лава конницы была сметена, а другие бросились назад и, перестроив-
шись, снова пошли в атаку. Но их постигла такая же участь, как и пер-
вых. Было страшно смотреть, как орудийный огонь взрывал людей и
лошадей... Все перемешалось в кучу лошадей и людей, и на этом их
конная атака захлебнулась. Стрелки бросились ловить лошадей. От ра-
неных кавалеристов мы узнали, что это был особый конный ударный
отряд в 600 сабель.
Что мне делать с ними? Большинство мобилизованы. Приказал са-
нитарам взять их с поля, и на опушке леса санитары постарались пе-
ревязать многих из них. Красные придут и позаботятся о них, а у меня
нет времени заниматься ими. Батальон свернулся и тем же порядком
двинулся вперед. Наша конная разведка натолкнулась на кухни этого
особого конного отряда, их было две, полные щей и вареного мяса с
гречневой кашей, а также масса хлеба. Радости было много, и я решил
задержаться и накормить стрелков. Это взяло у меня около полутора
часов, и я стал беспокоиться, что красные снова преподнесут нам сюр-
приз, — надо двигаться. Кухни мы не оставили, а взяли с собой, думая,
что могут пригодиться в будущем.
С командиром батареи у нас были самые дружеские отношения.
Он кадровый офицер, с большим опытом Германской кампании, и
все время преподносил мне комплименты о том, как я умело распо-
ряжаюсь боем и что все офицеры и стрелки в восхищении от меня и
т. д. Эти комплименты всю мою жизнь смущали меня, я почему-то
их не переношу... Мы очень много рассуждали о причинах гибели
полка, и он удивлялся, как я мог сохранить батальон, ведь этот бата-
льон был комплектован такими же стрелками, как и 2-й и 3-й бата-
льоны. Как же так случилось? Я ему подробно все объяснил, и он
только грустно вздохнул и покачал головой.
397
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Мы идем, и никаких сопротивлений со стороны противника нет,
видно, они получили хороший урок... Мои стрелки поймали 12 ло-
шадей с седлами, и я решил их влить в конную связь, а для этого мы
выбрали 12 стрелков, которые ездили верхом раньше. Я взял из 2-й
роты прапорщика Норкина, который был вольноопределяющимся в
5-м Уланском Литовском полку, и приказал ему привести команду в
порядок. Шашек было взято масса от убитых и раненых красных.
Наконец — радость: наш разъезд встретился с конной разведкой
Уральского или Уфимского (не помню) полка. Перейдя их линию
обороны, мы были встречены с большим удивлением, когда они уви-
дели стройные ряды 900 штыков — сибирцев. Спрашивали — какая
дивизия? И когда наши стрелки ответили, что это 1-й батальон
49-го Сибирского стрелкового полка, они кричали: «Врешь, сибиряк,
таких батальонов нет!»
Я начал разыскивать штаб дивизии и после долгих поисков нашел
начальника дивизии. Рапортую, что 49-го Сибирского полка 1-й ба-
тальон выбрался из этой каши и что он прикажет, как поступить
дальше? Он спросил меня: «Сколько штыков вы вывели?» Я ему от-
вечаю, что около 900 штыков. «Прежде всего я вас благодарю за
доблестную работу, господин капитан, и назначаю вас командиром
49-го Сибирского стрелкового полка. Остатки от двух батальонов и
от двух полков вольются в ряды вашего полка. Сдайте всех больных
и раненых в санитарный поезд, который будет ожидать на разъезде
около деревни». Я ему ответил, что 70 штыков из двух батальонов я
уже влил в наш резерв. Он также сообщил мне, что у него есть до
300 штыков — остатки 50-го и 51-го полков. «Отходите в деревню
(не помню названия), я даю вам пять дней отдыха».
Таким образом, я имел полк больше 1200 штыков, которые я раз-
бил на три батальона, назначив лучших офицеров на должности ба-
тальонных командиров. На этом я кончаю описание трагедии 13-й
Сибирской стрелковой дивизии.
В будущем мой полк принял тяжелые бои и под Курганом, во
встречном бою, разбил 318-ю советскую дивизию, забрав в плен око-
ло 600 человек, пять орудий с полной упряжкой, полевой санитар-
ный отряд с двумя докторами и семью сестрами милосердия. За этот
бой генерал Зощенко представил меня к Георгиевскому кресту, но
получить его я не смог, так как началось полное отступление нашей
армии. Хотя я имел от генерала Зощенко официальный документ о
представлении меня к Георгиевскому кресту и что я могу считать, что
я его получил, но этого для меня не было достаточно, и я никогда не
представлял себя как георгиевского кавалера. Какая-то судьба пресле-
398
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
довала меня с георгиевскими наградами. В Германскую кампанию я
был представлен к Георгиевскому оружию, но взамен получил Влади-
мира 4-й степени.
С 49-м Сибирским стрелковым полком я прошел все бои, вклю-
чая Ледяной Сибирский поход. Состав полка таял, и от тысячного
состава оставалась третья часть. В бою под станцией Зима я потерял
лучшего офицера и друга капитана Иванова, он был убит в атаке с
Воткинской дивизией на’станции Зима. Я пришел в город Читу с 200
стрелками и с массой больных сыпным тифом. Офицерский состав
был в количестве 22 человек.
В. Молчанов136
БОРЬБА НА ВОСТОКЕ РОССИИ И В СИБИРИ137
С левого фланга вести были неутешительные. Сейчас расскажу, в
чем дело, так как это интересно, как факт бытовой. В Яркеево в мое
распоряжение прибыл гусарский полк Уфимской кавалерийской ди-
визии138 под командой полковника Павлова, который лично прибыл
ко мне на четверке цугом, как архиерей. Впечатление он произвел
на меня подавляющее как своим возрастом, так и внутренним содер-
жанием, хотя обладал одним достоинством — пил здорово. Полк был
отличный по составу офицеров и солдат, и зачем понадобилось на-
значать командиром этого полка офицера, не нюхавшего пороха и
бывшего всю Великую войну в тылу?
Полку была дана задача охранять левый фланг отряда. Выполняя эту
задачу, полк встретился с тысячным отрядом, который открыл стрель-
бу из орудия. Командир — в коляску, и «пошла писать губерния»: он
решил, что все потеряно, и бежал с эскадронами в тыл до самого Бир-
ска — если не ошибаюсь, 90 верст — там его остановил штаб корпуса.
Днем еще я знал от офицера этого полка о случившемся. Конеч-
но, я не рассчитывал, что в тылу могут быть какие-либо части, кроме
частей т. Кожевникова, но ведь тыл-то был угрожаем все время. Зах-
ватывались мои обозы, отдельные офицеры и солдаты. Суммируя все
вместе взятое, я решил отойти в Асяново. Ночью отошли незаметно
и на подводах за ночь прошли весь путь. Капитан Модестов в Асяно-
ве уже никого не застал, так как красные, узнав о движении отряда,
ушли опять влево.
В Асянове ко мне присоединились остальные два батальона 13-го
Уфимского стрелкового полка с пулеметной командой (командующий
399
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
полком капитан Карпов) и 1-й батальон 4-го Уфимского артил-
лерийского дивизиона. Таким образом, состав отряда был такой: При-
камский стрелковый полк: 3 батальона, пулеметная команда — 12 пу-
леметов, конная разведка — 120 шашек. Прикамская батарея —
2 орудия. 13-й Уфимский стрелковый полк: 3 батальона, пулеметная
команда — 12 пулеметов. Уфимская батарея — 2 орудия. Гусарский
же полк находился в тылу штаба корпуса и доформировывался, вы-
полняя задачи, даваемые штабом корпуса, поэскадронно, главным об-
разом по разведке.
Укрепленная позиция оказалась никуда негодной, окопы вырыты
были посередине переднего ската в глинистой почве, обстрел только
дальний, подступы же к селу и самое село в мертвом пространстве.
Указал место постройки окопов внизу, обратив особое внимание на
расположение пулеметов для перекрестного огня. Выбор пехотной
позиции был мой конек, и в этом случае эта позиция стоила крас-
ным очень дорого.
Расположение частей было таково: Прикамский полк — правый
участок от Асянова включительно до пристани Дюртюли, занимая
последнюю 3-м батальоном. 2-й батальон Уфимского полка примы-
кает к левому флангу. 1-й и 3-й были в боевом резерве, находясь за
левым флангом уступами.
Красные подошли не скоро, оправляясь от боя под Яркеевом. Ба-
тальон Уфимского полка, занимавший деревню впереди Асянова, за-
ставил красных развернуться в 12 верстах от Асянова и целый день
заставил их мотаться цепями, и только к вечеру красные подошли к
Асянову и немедленно повели атаку на батальон Уфимского полка и
две роты Прикамского, обстреливая окопы наверху, где несколько
стрелков и один пулемет изображали силы. Красные лихо пошли на
село и, подпущенные на 200 шагов, были встречены пятью пулеме-
тами в лоб, не считая с флангов. Потеряв около 150 человек убиты-
ми и ранеными (оставшимися на поле), красные отхлынули назад.
Утром атака началась обстрелом артиллерией — снова незанятых
окопов. Еще ночью я, получив сведение, что противник силою около
двух батальонов пехоты при двух орудиях ушел в обход моего левого
фланга, приказал усилить разведку и наблюдение тыловому батальо-
ну моего резерва. С началом наступления, ведшегося очень осторож-
но и медленно по всему фронту до Дюртюлей, было выяснено, что
колонна до батальона пехоты при двух орудиях движется в обход
батальона, стоящего на левом фланге первым уступом. Колонна, вы-
шедшая ночью, была под наблюдением и к 10 часам утра находилась
на высоте первого уступа, идя примерно в 7 верстах влево.
400
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Я решил, не предпринимая ничего против этой колонны, разбить
сперва ближайшую колонну. Это нам удалось, но не так, как я хо-
тел: батальон второго уступа поторопился и ударил не в тыл, а во
фланг, тогда, когда первый уступ еще не мог принять участия. Про-
тивник отошел, заняв позицию во фланг, и пришлось уже нам ата-
ковать и нести потери.
В 12 часов дня стало известно, что противник переправился через
реку Белую в тылу Дюртюлей и ведет атаку с тыла на батальон При-
камского полка. Не предвидя этой возможности, так как всецело упо-
вал на флотилию, я не имел ничего ближе чем за 12 верст, то есть
батальон второго уступа слева, который в это время вел атаку. Впо-
следствии оказалось, что флотилия, опасаясь осеннего мелководья, са-
мовольно ушла в Уфу, не известив об этом меня. Командир Прикам-
ского полка, имея в резерве к тому времени всего одну роту, приказал
командиру батальона в Дюртюлях самому ликвидировать обход, как
оказалось, двух рот красных.
Командир батальона, оставив в Дюртюлях одну роту, благо крас-
ные с фронта были не энергичны, строя, по-видимому, всю опера-
цию на обходах, с двумя ротами незаметно ушел из Дюртюлей, в 4
часа ударил на красных, еще не окончивших переправу, всеми сила-
ми и сбросил их в реку, частично разметав по левому берегу. Чело-
век 30 красноармейцев мы забрали на другой день в тылу. Тут же
сдалась рота в 83 человека, заявив, что они попросились в обход,
прочитав мое воззвание (напечатанное на машинке), где я писал, что
сдавшиеся с оружием не подлежат допросу и немедленно отпуска-
ются по домам или остаются у меня служить, по желанию. Рота вся
осталась у меня, составив 8-ю роту полка, которую распределили
между 7-й и 9-й. Впредь эта рота пополнялась на общем основании
и великолепно дралась. Долго еще ее называли красноармейской ро-
той. Итак, к 4—5 часам вечера этот обход был ликвидирован.
Я не опасался более за этот фланг, так как из опроса пленных
выяснилось, что и красные послали эти две роты на авось. Весь рас-
чет их велся на глубоком обходе двух батальонов, к которым сегодня
вечером должны присоединиться два отряда товарища Кожевнико-
ва. Задача отряда: занять в моем тылу позицию и встретить наши
отходящие части. Да и мое впечатление было таково.
К вечеру красные стали более энергичны и против Асянова, где
они повели атаки, главным образом, на 5-ю (студенческую) роту
Уфимского полка и 4-ю Прикамского. Студенческая рота буквально
измывалась — подпускала вплотную и шла в штыки, 4-я рота При-
камского полка избивала пулеметами. Наша артиллерия в этом на-
26 - 2324
401
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
правлении не стреляла, будучи занята безрезультатной борьбой с дву-
мя фланговыми орудиями красных. Ошибка была в том, что я не под-
чинил батареи начальникам боевых участков, оставив руководство ими
за собой; связь же была так плоха, что обстановка меня сильно опе-
режала. К ночи я решил на всем протяжении перейти в контратаку
и, отбросив красных, отойти от Асянова, что советовал и штакор, так
как по отношению к общему фронту я занимал очень выдвинутое
положение.
Атака увенчалась успехом, красных отбросили. Подсчитали поте-
ри и убытки. У нас было убито 27, ранено 140—150 человек. Взято
в плен 280, трупов и раненых на поле более 800, взято пулеметов
пять и очень много пулеметных лент; около одного пулемета было
выбито восемь номеров, по-видимому, попали под наш пулемет.
Отход начали в полночь, к каковому времени выяснилось, что об-
ходная колонна вышла на наш путь, прервала связь и заняла деревню
примерно в 20 верстах от Асянова. Эту деревню мы ночью обошли,
оставив в непосредственном тылу две роты с пулеметами, с приказом
в 6 часов утра обстрелять деревню и произвести панику. Паника уда-
лась, противник бежал по старому пути, не зная, что мы освободили
им главный путь. Роты присоединились к нам через два дня и сведе-
ний о противнике не имели.
Безусловно, красным был нанесен большой удар, и они оправились
от него через 20—30 дней, когда смогли идти к нам на сближение.
Мы отошли на 70 верст, заняв позицию в 12 верстах к западу от
города Бирска. Немедленно приступили к оборудованию позиции,
уже не опасаясь за левый фланг, хотя до Каппеля было около 120
верст, но я установил с его частями связь по фронту, посылая силь-
ные конные разъезды с «подводной» пехотой. Впоследствии перешел
исключительно на «подводную» пехоту, сберегая лошадей конницы.
Штаб отряда и полка расположился в 4 верстах от Бирска, где был
штаб 2-го Уфимского Отдельного корпуса. Командиром корпуса был
ген. шт. генерал-лейтенант Аюпов139, начальником штаба первое вре-
мя ген. шт. подполковник Пучков, а затем ген. шт. полковник Вино-
градов. Штаб 4-й Уфимской дивизии — начальник дивизии генерал-
майор Ковальский, начальник штаба капитан Колокольников. Два
штаба в 4 верстах —ив продолжение полутора месяцев, что я стоял
под Бирском, никто не поинтересовался приехать в отряд и посмотреть
части, посмотреть жизнь, обиход, офицеров, солдат. А мне кажется —
было на что посмотреть: ведь это не была старая армия, основанная на
уставах, это было новое, где часто офицер и солдат были на ты и тем
не менее в бою были «начальник» и «подчиненный», способные жерт-
402
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
вовать собой для выручки погибающего. Много было хорошего, много
было плохого, но ведь строителями-то мы были сами, никто нами
сверху не руководил; ведь мы были молоды, хотели работать, хотели,
чтобы все было хорошо, но учителей мы не видели. Было обидно, было
даже впечатление, что мы никому не нужны, заботы о нас были ми-
нимальные; нам казалось, что за нашей спиной создается та армия,
которая нужна начальству, а мы должны погибнуть. Во всех отноше-
ниях мы были какими-то пасынками. Никто нас не хотел и видеть.
И вот однажды я получаю извещение, что отряд приедет инспек-
тировать пом. нач. дивизии полковник Сахаров140. Подготовились.
Приезжает и первым делом заявляет, что до отряда и Прикамского
полка он не касается, так как Прикамский полк не числится в составе
дивизии, а 13-й Уфимский полк сформирован им, в командование им
он был ранен и хочет видеть полк. Поехали вместе до штаба полка, где
он просил собрать офицеров, бывших при нем в полку, и за рюмкой
водки вспоминали былые дела. На этом смотр и кончился. Я много раз
порывался ему доложить о нуждах, подавал ведомости, но он просил
прислать все в штаб дивизии, он же грязной литературой не занима-
ется. По отъезде его капитан Карпов рассказал мне, что из себя пред-
ставляет полковник Сахаров, и я уж больше на него никаких надежд
не возлагал. Впоследствии, в чине генерал-майора, Гавриил Иванович
Сахаров был у меня в корпусе генералом для поручений. Наряду с ним
я должен отметить командира 13-м Уфимским полком капитана Кар-
пова, как выдающегося офицера, спокойного, способного разобраться
в сложной обстановке. Я знал его до Забайкалья. В 1920 году он был
полковником и там только ушел из строя в снабжение.
Затем однажды я получаю извещение, что такого-то числа прибу-
дут в Бирск две роты французских войск и командир корпуса желает
показать их нашим и нас им. Что посмотреть их, как передовую часть
союзников, будет приятно... и полезно. Нас же показывать им смеш-
но, мы, по внешнему виду, не армия, а «рвань Петра Амьенского», о
чем я и написал командиру корпуса, изложив заодно и все свои го-
речи. В один из морозных дней ноября французы прибыли в Бирск
и должны быть у меня.
Великий день настал, было объявлено, что союзники прибывают
на фронт, и мне было приказано в месторасположении резерва под-
готовить для встречи французов по одному батальону от полков. Сде-
лано. Я лично должен был встретить командира корпуса и французов
«на большой дороге на линии штаба отряда».
Встретил командира корпуса, отрапортовал ему, он меня предста-
вил офицерам французской миссии, и все двинулись вперед — 3 вер-
26:
403
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
сты. Командир корпуса пригласил меня к себе в сани, и сейчас же
мы поехали большой рысью вперед. Подъезжая, я просил генерала
разрешить мне уехать вперед и встретить его с частями. Он нашел
это ненужным, и части при нем выбегали из изб и строились. Он
быстро с ними поздоровался, упустив или не сочтя нужным поблаго-
дарить за службу; нервничал и спрашивал моего мнения, кто же бу-
дет командовать «на караул». Я ответил, что отдал приказ командо-
вать начальнику моего резерва. Он на это мне ответил, что тут
встречаются две нации и он будет командовать сам.
И вот вообразите картину: движется обоз из розвальней, на ко-
торых сидят «союзники», одетые в тулупы. Подъезжают. Тулупы сни-
маются, и показываются в легких одеждах французы. Строятся. На-
чинается представление «наций» друг другу, затем прохождение це-
ремониальным маршем поочередно, то мы, то они. Наконец, наши
становятся вольно, а французы показывают показное наступление.
Сзади меня стоят солдаты и говорят: «Господин полковник, да
ежели бы они так наступали на красных, то ничего бы от них не
осталось!» и т. д. В общем, впечатление плохое, что такие изнежен-
ные солдаты у нас воевать не смогут.
В конце концов, перед строем говорит поручик Марго из состава
французской миссии при 3-й армии. Говорит по-русски о том, что гер-
манцы сломлены на западе и теперь все союзники придут на помощь
русским войскам, дерущимся против германо-болыпевиков. Казалось
бы, речь хоть куда, но то ли уж очень смышлен русский мужик, но
только впечатления поручик не произвел. В понятии вятича представ-
ляемое нам было недоброкачественным.
Для солдат-французов был приготовлен обед и чай, а для офице-
ров чай и бутерброды. Спиртных напитков не было по приказанию
штаба корпуса, и прошло все очень вяло, натянуто. Но я все-таки
спросил поручика Марго, говорил ли он о прибытии на наш фронт
союзников, потому что действительно имеются об этом определен-
ные указания сверху, или так думает подполковник Франсуа, началь-
ник миссии? Тем же путем французы отправились в тыл.
После этого случая подполковник Франсуа и поручик Марто, а
иногда и офицеры этих двух рот бывали у меня в штабе. Оба они
искренне любили Россию, искренне верили, что мы не будем броше-
ны, оба готовы были идти в бой вместе с нами. Я потом всегда с
удовольствием встречался с ними.
Несмотря на спокойную стоянку, части не были одеты, тыл ниче-
го не давал, особенно Прикамскому стрелковому полку, ссылаясь на
то, что он входит в состав другой дивизии, а какой — ни я, ни кто-
404
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
либо другой не знал. Пришлось самому заботиться и добывать теп-
лые вещи для солдат. Так как денег не было, то стали обменивать
спирт, имевшийся у отрядного интенданта поручика Веникова, на
теплые вещи. Таким обменом были одеты полк и все тыловые части.
Запасливый поручик Веников давно уже возил две бочки, и вот они
пригодились.
Кстати будет сказать о составе Прикамского полка. Об офицерах
я уже говорил немного, но теперь остановлюсь более подробно. Как
и везде, среди офицерских чинов полка, возможно, были самозван-
цы, и если он не попал на командную должность, то легко мог ос-
таться нерасшифрованным. Случай расшифрования был один, да и то
участник чех, назвавшийся поручиком русской службы, а на самом
деле оказавшийся вором-редицивистом. Я его судил полевым судом
и расстрелял. Много офицеров ушло незаметно в тыл, пользуясь для
этого отпусками, командировками и т. п.; погибло 23 убитыми и
около 100 ранеными. Надо признать, что офицеры, находящиеся в
ротах, были много лучше, боеспособнее офицеров в офицерских ро-
тах. Это факт, ненормальный уже потому только, что убыль в ротах
пополнялась из офицерских рот. Объясняю это только тем, что хотя
командир офицерской роты штабс-капитан Новицкий и прилагал все
усилия, чтобы сколотить роту, но не мог побороть внутреннего сабо-
тажа. Будь командир твердый, конечно, офицерские роты будут об-
разцом, но у меня не было такого офицера свободного. Офицеры в
ротах несли службу прекрасно, и среди них было столько героев, что
перечислять их нет возможности.
Унтер-офицеров было мало, поэтому по сформировании полка не-
медленно начала действовать учебная команда штабс-капитана Кир-
санова, перед этим формировавшего Елабужский полк. Команду он
всегда старался держать в глубоком тылу. Результатов я лично не ви-
дел, но мой заместитель по должности командира полка капитан
Турков 1-й говорил мне об отличной подготовке. Выпуск был сделан
к наступлению в марте 1919 года.
Во главе хозяйства — интендантства — был поручик Веников, ела-
бужский купец, знавший местные рынки. Он умело подобрал людей.
Все должности, связанные с деньгами, у него занимали такие лица, как
председатель Мензелинской уездной земской управы — фуражир, глав-
ный лесничий Н-го лесничества — главный артельщик. Эти герои хо-
дили такими же обтрепанными, как любой солдат, не знали ни днем
ни ночью покоя, так как, я повторяю еще раз, 2-й Уфимский корпус
формировался, а интендантство работало скверно все время, пока шта-
кор стоял в Бирске. Мы жили тем, что среди нашего хозяйственного
405
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
управления было много интеллигентных работников, которые оказа-
лись опытнее и более знакомы с местными возможностями, чем те,
кому это надлежало знать. Поэтому я не боялся давать интендантству
больших задач — была уверенность, что найдутся исполнители.
Должен оговориться, что интендантство было громоздкое, так как
все было в периоде формирования. Результаты были не плохи, что
видно хотя бы по тому, что оперативный госпиталь по расформиро-
вании отряда был переименован в дивизионный лазарет. Во главе ме-
дицинской части стоял прекрасный организатор, молодой врач Мо-
рев. Этот человек, на редкость трудолюбивый, создал прекраснейший
лазарет. Саперная рота состояла из пехотных солдат, да и во главе ее
стоял малосведущий поручик Салков, офицер военного времени.
Я видел также нужду в подрывной и мостовой команде. Эти две
команды я старался развить и обучить. Но иногда этой ротой прихо-
дилось пользоваться как резервом.
Можно убежденно сказать, что состав полка был великолепный, но
руководства там было мало. Я, командир полка, фактически им и не
командовал, так как должность начальника отряда отнимала все вре-
мя. Начальника штаба я не имел, так что фактически я исполнял все
должности, вплоть до того, что сам писал сводки. Пробовал просить по
начальству о присылке ко мне хотя бы одного офицера, знакомого со
штабной службой, но мне ответили, что тыл беден так же, как и я. Это
было не совсем так, как я увидел и узнал впоследствии, но не было
такого человека, который мог бы откопать «окопавшихся».
Штаб корпуса перешел в селе Байки. В Бирске остался штаб ди-
визии. Для чего существовал последний штаб, думаю, что и теперь
никто не объяснит. Части дивизии формировались в тылу, в Златоус-
товском уезде. Казалось бы, и штабу надлежало быть с тремя полка-
ми, а не с одним. Выходило, что были штабы, а войск не было.
Упустил еще один факт, который нужно отметить. Еще находясь
в Бирске, комкор предполагал перейти в наступление моим отрядом,
усилив его подходящим 21-м Челябинским стрелковым полком, ко-
торым командовал лихой штабс-капитан (фамилии не помню).
Как только полк пришел в Бирск, он вместо подготовки к бою
начал месить церемониальным маршем улицы Бирска, показывая себя
генералу Аюпову и населению. Любовь к парадам еще не прошла у
генерала, а кончилось это очень неблагополучно. Полк, тесно распо-
ложенный в городе, скоро заболел тифом, да так, что о наступлении
не приходилось и думать. В частях на фронте тифа не было.
Доходит до нас слух, что в Омске случился переворот и адмирал
Колчак объявлен Верховным Правителем. Штаб корпуса не только
406
<^1
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
молчит, а присылает в отряд семь человек агитаторов в пользу Дирек-
тории и формирования русско-чешских полков (эсеровского формиро-
вания). Паршивое было положение. Допустить в части не хотелось, тем
более что в отряде ничего эсеровского не было. Переговорил с коман-
дирами полков и решил отправить адмиралу Колчаку телеграмму с
признанием и поздравлением. Агитаторов отправил восвояси с предуп-
реждением, что если явятся вновь, то будут арестованы. Посланный с
телеграммой офицер должен был, через знакомых штаба корпуса, до-
биться передачи телеграммы в Омск при себе и тогда доложить мне.
Когда это было сделано, я подал рапорт по команде с приложением
копии телеграммы. Через несколько дней генерал Аюпов послал теле-
грамму о признании с приветствием адмиралу Колчаку.
Итак, штаб корпуса выбыл. Обстановка складывалась так, что штаб
дивизии тоже должен был отправиться в тыл. В это время между
Байками и Бирском появились какие-то красные со стороны Сара-
пула, и дорога была небезопасна. Штадив выехал в далекий объезд
через Уфу, как путешественники.
Штаб корпуса, отходя в Байки, отходил ко всему корпусу, здесь же
оставались два полка слишком впереди, тогда как около Байков соби-
рались части 4-й Уфимской дивизии — 14, 15 и 16-й полки; 8-я Кам-
ская дивизия, сформированная из Пермской дивизии, прекратившей
свое существование, из полков 29-го Бирского, 30-го Аскейского,
31-го и 32-го Прикамского стрелкового полка. Таким образом, мой от-
ряд принадлежал к двум дивизиям, также и артиллерия. С выбытием
из Бирска штадива я переходил в подчинение командующего Самарс-
кой группой генерала Войцеховского (штаб — Уфа); мой штаб —
Бирск. Тыл мой переносился с направления на Байки — на Уфу.
Как-то сразу почувствовалась твердая рука вверху; начать с того,
что генерал Войцеховский вызвал меня к прямому проводу, расспро-
сил о состоянии отряда, дал полную ориентировку, а также много
указаний. Разрешил во всякое время, если я найду необходимым,
вызывать его к проводу. Я так уже привык, что сильных в тылу бес-
покоить не полагается, что не решился ни разу воспользоваться та-
ким разрешением, но генерал Войцеховский много раз вызывал меня
к проводу и всегда давал исключительно полезные советы.
Каппель приближался к Уфе, истощив все свои силы после ухода с
фронта чешских частей. В его распоряжении находились три отдельные
бригады — Казанская, Симбирская и Самарская, — в общей сложно-
сти едва ли насчитывающие 4000—4500 отличных бойцов-доброволь-
цев. С ними он делал чудеса, разбивал во много раз превышающего
противника. По ориентировке генерала Войцеховского — он оконча-
407
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
тельно выдыхался. С востока шел 6-й Уральский корпус, но едва ли он
сможет предупредить занятие красными Уфы. Мне осторожно было
указано, что через несколько дней удержание Бирска не представит
особой выгоды. Я и сам отлично понимал, что с занятием Уфы крас-
ные легко перережут мой тыл и я могу быть отброшен в горы.
Красные пробовали несколько раз неожиданно атаковать нас, но
не чувствовалось у них никакой уверенности. Но вот стало известно,
что к ним прибыли какие-то части, и сразу их разведка стала настой-
чивой, нахальной. Мы к этому времени мобилизовали около вось-
мисот человек, которых поделили между полками. Среди этого по-
полнения поднялась сильная агитация за избиение офицеров и т. п.
Контрразведка доносила, что агитация пользуется успехом. Я пред-
ложил командирам отправить все пополнение в обозы 2-го разряда,
где и заняться их обучением, но командиры не согласились с этим,
считая, что такое незначительное число не может повлиять на дей-
ствия добровольческих полков.
Как-то ночью красные выбили из окопов части Прикамского пол-
ка. Утром положение было восстановлено, но ни одного мобилизо-
ванного не было в полку, все перешли к красным. Не жалко было
их, жалко было винтовок. После этого случая 13-й полк согласился
со мной и прислал всех ко мне. Осмотрев их, я решил никуда их не
отправлять, а распустить по домам. Уж слишком они были не воин-
ственны, с очень плохим душком; я был убежден, что, если красные
их возьмут к себе, результат будет таким же.
В это время обстановка сложилась так, что надо было опасаться
красных с севера, где действовали, с нашей стороны, два эскадрона
гусар, подчиненных мне. Пришлось общий резерв перевести в Бирск
и увеличить его; весь 13-й полк был оттянут в резерв — два батальо-
на за прикамцами и один — в Бирске; но скоро пришлось еще один
батальон перевести в Бирск, так как появилась угроза с востока не
только Бирску, но и тыловой дороге. Случилось это потому, что от-
ряды, оперирующие к северу от Бирска, на направлениях к Сарапу-
лу и другим пунктам на Каме, частью отошли, частью были оттеснены
к району Байков и севернее. Промежуток между Байками и Бирс-
ком был свободен от белых войск. Два эскадрона, конечно, не могли
оказать сопротивления продвигающимся красным и очень часто пос-
ле стычки отскакивали в Бирск; когда это повторилось несколько раз,
я поддержал их пехотой, по роте за каждым эскадроном, и дело по-
шло успешнее.
Угрозы с севера и востока так меня не беспокоили, как возможность
отхода моего левого фланга и захват тыловых путей. Прорыв между
408
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Уфой и Бирском не только не оборонялся, но никем и не освещался.
Как-то я говорил с генералом Войцеховским по прямому проводу, и он,
выслушав меня, сказал, чтобы я продержался в таком положении 2—
3 дня и отошел на юг, прикрыв пути с севера и запада.
В эту же ночь красные начали обстрел артиллерией, в 8 часов утра
перешли в наступление по всему фронту прикамцев и потеснили цен-
тральные две роты, будучи отбиты в остальных пунктах. Затем крас-
ные почему-то отошли в исходное положение. С севера получено до-
несение, что отряд из одной роты и одного эскадрона ведет бой с
тремя ротами красных в 17 верстах от Бирска. Я отдал приказ в ночь
отойти всем частям в Бирск, заняв позицию по правому берегу реки
Белой. Ночью красные вновь начали обстреливать артиллерией остав-
ленную нами позицию, а утром повели наступление против арьергар-
да. Заняв оставленную нами позицию, красные далее не продвигались,
весь день оставаясь пассивными.
Я совершенно не мог понять, почему они так осторожны, и не-
вольно мозг работал в направлении какого-то глубокого обхода и,
конечно, наперерез моему пути. Повторяю, обхода с востока я не
боялся, так как эскадрон вел разведку в 30 верстах и ничего еще не
обнаружил. Конная разведка прикамцев вела разведку на юг по ле-
вому берегу Белой на 25—30 верст и ничего не обнаружила. Силы
красных были более наших на 1 полк и 8 орудий (на наших 4 — у
красных было 12 орудий). Большое превосходство артиллерией — это
было все, так как морозы были до 20° и люди на позиции долго ос-
таваться не могли — борьба шла за помещения.
Но вот с севера послышалась артиллерийская стрельба, заговорили
все 12 пушек с запада по Бирску (городу, а не позиции). Выпустив
несколько очередей, стали осыпать гребень нашего берега и повели
атаку в лоб по льду. Наши четыре орудия, поставленные с расчетом
бить картечью по цепям, успели выпустить по четыре снаряда, как
все бросились бежать. Атака захлебнулась. Ночью красные с севера,
сбив наши части и с запада, в обход с юга повели наступление и сби-
ли наши части южнее города (мое мнение — что мы не успели за-
нять позицию, прозевав начало движения красных).
В городе загорелся казенный винный склад, охранявшийся 1-м ба-
тальоном 13-го полка, который весь был магометанский, и этот ба-
тальон весь перепился. В городе начался большой беспорядок, я при-
казал отходить, взяв один батальон прикамцев в свое распоряжение,
и приступил к очистке города от пьяных. Удалось это частично — ду-
маю, что наши потери пьяными и замерзшими превышали 400 че-
ловек. Магометанский батальон оставил до 200 человек. Исхожу из
409
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
того, что всего потерь было около 500 человек, а так как ночная
стрельба мало действительна, то и отношу 4/5 на пьяных. Потом
красные говорили, что ими было взято в плен около 400 человек и
около 100 осталось убитыми (замерзшими). Во всяком случае, крас-
ные могли торжествовать.
Отошли мы без помехи, хотя именно этот раз я боялся преследова-
ния, да и уверен: покажись хотя бы сотня конницы — было бы плохо,
поднялась бы паника. Артиллерию я пропустил первую, дав Танаевцев
в охрану. Отошли на 20 верст к югу, заняли заранее намеченную по-
зицию, прикрыв две дороги, идущие с севера на юг, обеспечив себя
слева расположением 2-го батальона Прикамского полка в деревне на
реке Белой, уступом. Этот батальон подчинен был непосредственно
мне, а два других батальона прикрывали главную западную дорогу. 13-й
полк прикрывал восточную дорогу двумя батальонами, имея 1-й бата-
льон в резерве на западной дороге.
Днем красные уже подошли по обеим дорогам и перешли в на-
ступление, но были отбиты. В это же время эскадроны, бывшие на
левом берегу Белой к северо-западу от 2-го батальона прикамцев,
вошли в соприкосновение с наступающим противником и отошли ко
2-му батальону, имея несколько отличных стычек с красными; осо-
бенно отличился прапорщик Березенич, впоследствии награжденный
Георгиевским оружием.
Начиная с этого дня, красные ежедневно нас атаковали, иногда
врывались в деревни, занятые нами, но начальник боевого участка ка-
питан Карпов всегда умело ликвидировал неудачи. Особенно тяжелые
бои были весь день 18 декабря: по-видимому, красным было прика-
зано продвинуться во что бы то ни стало. Один момент был таков,
что прорвавшиеся красные атаковали мой резерв, но были отброше-
ны. За эти бои на фронтальном участке было взято пять пулеметов и
около 200 человек пленных. 2-й батальон прикамцев вел бои ежед-
невно, но благодаря отличной позиции на правом берегу реки Белой
всегда удерживал позицию, но раз вздумал перейти в контратаку и
потерял пушку Маклена.
Потери за эти 10-дневные бои выразились в 1000 человек убиты-
ми, ранеными, обмороженными и попавшими в плен. Но позиция
была удержана до конца, и отошли только, кажется, 23 декабря по
приказанию свыше, и уже не на юг, а резко на восток, на деревню
Ивановку. Уфа была наконец сдана, и задачей Каппеля было — как-
либо вырваться из боя и отойти от красных.
Моим частям необходимо было дать отдых, дать возможность оп-
равиться после понесенных потерь, но я знал, что за мной в тылу ни-
410
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
чего нет, и поэтому решил оттягивать полки по очереди в тыл (мой
резерв), изматывая очередной полк. Сперва оттянул уфимцев, понес-
ших потери около 650 человек. Прикамцы обещали, что будут бить-
ся за двоих, а дадут отдохнуть уфимцам. Взаимная выручка, дружба
между полками никогда не омрачалась.
Общее положение отряда становилось плачевным и внушающим
большие опасения. Уже не говоря про потери, которые были и без
боев — обмороженными; вновь больше половины людей были без ва-
ленок — частью сожгли у костров, частью износили, частью забрали
в госпитали, откуда почему-то всегда возвращались без валенок, в бо-
тинках. С полушубками было тоже плохо. На просьбы в тыл отвеча-
ли — обращайтесь в свои дивизии, но мы даже не знали, существуют
ли таковые, — связи абсолютно никакой. Поступлений никаких, а
нужды все больше и больше.
Прикамский полк не смог долго продержаться и, отходя, перека-
тился за уфимцев, так мы и откатывались до села Красный Яр (штаб)
на реке Уфимке. Позицию занимал на запад в деревне Нежино При-
камский полк, а Уфимский полк занимал деревню к югу от Красно-
го Яра одним батальоном.
Ночью я проснулся от шума на улице села, приказал узнать, в чем
дело. Мне было доложено, что обоз 1-го разряда Прикамского пол-
ка, а частью отдельные офицеры и солдаты бегут из Нежина, говоря,
что последнее занято красными и весь полк погиб. Бросился к теле-
фону. Прошу к телефону командира полка и заставляю его рассказы-
вать мне интимности его жизни для проверки. Отвечает и невероятно
хохочет. Наконец он рассказывает следующее: штаб мирно заснул,
когда один ординарец спросонья сказал: «красные». Немедленно все
повскакивали, один прапорщик штаба выскочил в другую комнату за
перегородку, по дороге свалив железную печь, из которой- посыпались
угли и пепел. Шум, гам, кто-то потушил свечи; наконец, стали поти-
хоньку выбегать во двор, затем и к воротам. Полная тишина. По
улице идет врач полка Ермолин, весело посвистывая. Обращаются к
нему: «Где красные?» — «Не мое дело знать, где они!» В это время
из резерва, куда послали дать знать, что штаб захвачен красными, бе-
гом летит рота, которую чуть не приняли за неприятеля. Хорошо, что
паника не распространилась на передовые части. Пришлось бегунов
возвратить обратно.
В это же время под Уфой происходила агония частей Каппеля. Вой-
цеховский требует, чтобы я перешел к активным действиям и притя-
нул на себя силы красных. Стоят жесточайшие морозы. Мы без боев,
одним лишь движением вперед несем потери обмороженными, но тем
411
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
не менее, с плачем — это в буквальном смысле — атакуем, занимаем,
отходим, снова атакуем. Был случай, когда из 2-го батальона прикам-
цев ноги у многих примерзли к подошвам ботинок. Все, что мы могли
сделать для спасения Каппеля, мы сделали, но понесли потери обмо-
роженными до 40 процентов всего отряда. Я не знаю, насколько нуж-
но было Каппелю удерживаться под Уфой. Может быть, ничего еще не
подошло из частей 6-го Уральского корпуса, но факт тот, что я стал
бояться за части — казалось, что скоро у меня ничего не останется.
Донес Войцеховскому, который ответил благодарностью за содеянное
и просьбой удержать красных не более трех дней.
Мы стояли еще пять дней, и красные ничего не могли поделать с
нами. Единственно, что теперь перестали занимать позиции, сообра-
зуясь с местностью, а обороняли лишь деревни, дома, доводя дело
иногда до уличного боя. Части красных, благодаря нашим отходам
под прямыми углами, все время менялись, но можно не преувеличи-
вая сказать, что ни они, ни мы не были подготовлены и воевали так,
как Бог на душу положит, кустарным способом, так как мы, офице-
ры, занимали должности без достаточного опыта и совершенно без
стажа, были кустарями, а не ремесленниками.
В это время части Самарской группы генерала Войцеховского ото-
шли за Уфу и были сменены частями 6-го Уральского корпуса. Я же
остался и вошел в подчинение командиру этого корпуса ген. штаба
генерал-майору Сукину. Штаб корпуса запросил меня об обстанов-
ке, нуждах и т. д. Подробно донес, но ничего не изменилось. Лишь
обещано было, что скоро я буду поддержан частями 6-го корпуса и
мои части смогут передохнуть. Части мои, по отношению к частям
6-го Уральского корпуса на линии железной дороги, были очень выд-
винуты. Поэтому начальник штаба корпуса полковник Петров ука-
зал мне при нажиме красных боя не принимать.
Вскоре мы и отошли к юго-востоку, прикрывая железную дорогу
с севера и, приданной мне Оренбургской казачьей бригадой, прохо-
ды к реке Юрезань; затем штаб отряда перешел на железную доро-
гу, на разъезд Крауль, заняв небольшую деревеньку около. Это было
необходимо для лучшего управления частями и связи с соседями, так
как тут, между моими частями и 11-й Уральской дивизией, занимав-
шей позицию к западу от разъезда Крауль верстах в 10—12 (мои
части 20—30 верст к северо-западу имели единственную тыловую
дорогу на разъезд Крауль), был прорыв в 20—25 верст, наблюдавший-
ся моими гусарами и контрразведкой прикамцев.
Здесь бои не были серьезными, красные выдохлись, как и мы, но мы
и красные стали применять команды лыжников в белых халатах. Мне
412
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
был придан 43-й Уральский полк под командой полковника Сергеева,
старого кадрового офицера, который не явился ко мне, а прислал офи-
цера за приказаниями. Я крайне удивился, что он не пожелал повидать-
ся со мной для получения новой ориентировки, но промолчал и отдал
приказ занять деревню, занимаемую прикамцами, которых выводил в
резерв. Смена произошла днем. Прикамцы решили переночевать под
прикрытием сменивших и выступить утром. Ночью красные лыжни-
ки появились около деревни, обстреляли ее, и весь 43-й полк ринулся
бежать в тыл, бросая полушубки и валенки, носимые на спине с веще-
выми мешками. Прикамцы заняли околицу деревни и прогнали крас-
ных. Капитан Турков 1-й, донося об этом, говорил: «Отбив атаку, взял
много полушубков и валенок, в тыл выслал батальон для сбора таковых
же, думаю, что сегодня одна из удачных стычек, полк одену».
Уральцы докатились до меня и далее до штакора в Ата-Балашев-
ской. Я просил полк взять из моего ведения, так как все равно свои
части я не смогу отвести в тыл, а 43-й полк, в своей дивизии, дол-
жен принести больше пользы. Так и было поступлено.
Здесь же я получил телеграмму от начальника штаба армии гене-
рала Щепехина о назначении меня командующим Отдельной Ижев-
ской стрелковой бригадой, куда я должен выехать по расформиро-
вании моего отряда и отсылке частей в свои дивизии. Смена моих
частей 11-й Уральской дивизией должна произойти 20 января. По-
лучив такую телеграмму, я пришел в неописуемый ужас: было слыш-
но, что ижевцы не дисциплинированы, бунтовщики, воевать не хо-
тят и стоят в тылу 2-го Уфимского корпуса, занимаясь мародерством
и грабежами. И вот назначают меня, молодого подполковника, ког-
да в тылу полно старых кадровых офицеров. Не с моим характером
командовать распущенными рабочими — неужели за все, что я сде-
лал, меня шлют на верную гибель?
Так приблизительно я и ответил, прося доложить командующему
армией генералу Ханжину мою просьбу — оставить меня команди-
ром Прикамского полка. Ответ пришел в такой форме, что обидел
меня ужасно: было сказано, что командарм приказывает исполнение
и впредь не беспокоить его телеграммами, пахнущими чуть не боль-
шевизмом. Я смолчал.
В 20-х числах участок от меня принял командир 41-го Уральско-
го полка полковник Круглевский. Я отдал прощальный приказ и в со-
провождении двух офицеров выехал в штакор 2-го Уфимского. Пол-
ки пошли усиленными переходами по своим дивизиям. Ехали мы
около недели, так как пришлось пересечь Уральский хребет и дви-
гаться на север.
413
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
В селе Дуван представился временно командующему корпусом ге-
нералу Джунковскому141, который указал мне получить все сведения об
Ижевской бригаде от начальника штаба подполковника Пучкова и сго-
вориться с ним. Последний дал мне все данные о бригаде, я познако-
мился с последними донесениями командующего бригадой о состоя-
нии обмундирования и пришел к выводу, что требовать что-либо от
бригады невозможно, не снабдив ее самым необходимым. Кое-что
обещал дать подполковник Пучков, от которого я узнал, что в предпо-
лагаемое наступление в конце февраля бригада в числе наступающих.
Донес свои заключения, из знакомства по бумагам, командующе-
му армией и получил ответ, что все требования мои по части снаб-
жения одеждой будут выполнены, но мне ставится в задачу при при-
еме бригады выяснить, «способна ли и пойдет ли бригада в на-
ступление», и донести командарму. В штакоре мне указаны были и
места сосредоточения для движения в боевую полосу, было указано,
что я, по-видимому, войду в состав 3-го Уральского корпуса горных
стрелков.
Я решил поехать в расположение Прикамского полка и простить-
ся с чинами его; провел в полку день и, сердечно провожаемый, вы-
ехал в расположение штаба Ижевской бригады, предварительно из-
вестив о моем приезде. По дороге ко мне присоединились капитан
Агапиев, назначенный временно начальником штаба бригады, и док-
тор Шиляев, назначенный бригадным врачом. Въехал в селение око-
ло 10 часов ночи. На улицах никого, некого спросить, где для меня
приготовлена квартира. Наконец встречаем верхового, который ока-
зывается комендантом штабрига поручиком Саламатовым, выехав-
шим встречать меня на свой страх, так как командир бригады штабс-
капитан Зуев и начальник штаба штабс-капитан Баев, получив мою
телеграмму, распоряжений никаких не отдали. Приказал везти себя
в штаб бригады, так как квартиры отведено не было. Там нашел, в
невероятно растрепанном виде, старшего адъютанта по оперативной
части прапорщика Ещина и по хозяйственной — прапорщика Коно-
валова. Приказал освободить для меня и приехавших со мною малень-
кую комнату.
Немедленно отдал приказ о прибытии и вступлении в должность,
а прибывшим со мной — вступить в исполнение обязанностей. Вслед
за этим отдано было приказание на завтра, в котором указывался час
представления мне всех начальников отдельных частей, которых пред-
ставлять должен штабс-капитан Зуев. Так я был желателен офицер-
скому составу бригады, занимавшему командные должности. Взялся
за гуж — будь дюж!
414
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Было неприятно, и почти всю ночь я не спал, обдумывая дальней-
шие шаги. В их представлении я был враг, приехавший их всех сме-
нить, но они глубоко ошибались — мне назначен штаб, так как быв-
ший не был способен к работе, а строевых начальников я не намерен
был сменять, пока не удостоверюсь в негодности. Ночью же позна-
комился заочно с командным составом всей бригады.
Командующий бригадой штабс-капитан Зуев (военного времени)
Начальник штаба штабс-капитан Баев (то же)
При штабе: Образцовая отдельная стрелковая рота — поручик
Коновалов (1914 года)
1-й Ижевский стрелковый полк: командир полка поручик Михай-
лов142 (военного времени)
Командир 1-го батальона штабс-капитан Астраханцев (военного
времени)
Командир 2-го батальона прапорщик Евдокимов
Командир 3-го батальона поручик Ложкин
2-й Ижевский стрелковый полк — командир полка подпоручик
Ляпунов (военного времени, не бывший на фронте)
Командир 1-го батальона штабс-капитан Посносов
Командир 2-го батальона штабс-капитан Гребенщиков (из солдат)
Командир 3-го батальона штабс-капитан Куракин (военного вре-
мени)
Ижевский артиллерийский дивизион — командир дивизиона пра-
порщик Кузнецов (военного времени)
Командир Гаубичной батареи штабс-капитан Яковлев
Ижевский кавалерийский дивизион — командир дивизиона пра-
порщик Орлов
Командир 1-го эскадрона (из солдат)
Командир 2-го эскадрона — прапорщик Багиянц143 (рабочий)
Запасный Ижевский батальон — поручик Смолин (фельдфебель-
гвардеец)
Интендант бригады — полковник, старый артиллерист, всю служ-
бу проведший в Ижевском заводе.
Общий состав бригады 7500 человек.
Вот те лица, которые представились мне 8 февраля 1919 года.
Я указал им, что никаких перемен делать не собираюсь, все они
себя покажут в бою. Штабс-капитану Зуеву и Баеву было тяжело,
я видел, поэтому я им сказал, что если они пожелают, то могут
ехать в Омск в академию Генерального штаба слушать курсы, за
415
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
что они благодарили, а я это выхлопотал заранее, чтобы убрать их
из бригады.
Затем я отдал приказ на движение на новые места и во время пути
несколько тактических учений и инспекторские смотры. Приказ со-
стоял на параллельное преследование. В течение трех суток дороги
шли параллельно в 6—8 верстах. Части выполнили задачу удовлетво-
рительно. Я с начальником штаба проверял обе колонны, переход
сделан был даже весело, все были заняты делом и старались. Доне-
сения составлялись правильно, охранение в пути и особенно на ноч-
леге было отличное. Я порадовался. Пришли на новые места, и я не-
медленно начал принимать полки. Штаб бригады был в селе Михай-
ловском.
Постараюсь более подробно описать их, так как на основании этих
смотров я должен вынести впечатление — пойдут или нет в наступ-
ление. Первым я смотрел 2-й полк, составленный из крестьян дере-
вень, окружающих Ижевск. В полку находилось 1500 штыков, пуле-
метная команда в шесть пулеметов, команда конных разведчиков —
40 лошадей (не сабель, так как ни таковых, ни седел почти не было,
сидели на подушках). Полк был выстроен развернутым фронтом с ор-
кестром на правом фланге. Подходя к полку, я прежде всего обра-
тил внимание на оркестр; одеты они были грязно и пестро, один тип
был в цилиндре, многие в женских кацавейках, в лаптях, валенках,
сапогах, ботинках. Остановил музыку, поздоровался, ответили друж-
но и продолжали играть встречу. Пошел по фронту полка — винтов-
ки держат отлично, не шелохнутся, видны старики прямо дряхлые,
а рядом юнцы по 16—17 лет. Поздоровался, отвечают дружно, но
не «господин полковник», а «Ваше Высокоблагородие»; к ноге взяли
отчетливо. Спросил командира полка, почему отвечают не «господин
полковник». Тот растерянно заявил, что это и для него неожидан-
ность. Потом выяснилось, что так решили отвечать старые солдаты.
Объяснил полку, что надо отвечать так, как теперь принято. Обхо-
дил роты, разговаривал с офицерами и солдатами, впечатление отлич-
ное, единственная жалоба на снабжение; отношения между солдата-
ми и офицерами дружеские, все одеты одинаково плохо; все офицеры
знают своих подчиненных, как близких родных. Разговаривая со ста-
риками, я натолкнулся на картину — в строю отец 64 лет и сын
18 лет, стоят рядом; отец говорит, что при наступлении он еще хо-
рош, а вот при отходе ему тяжело, не может успевать за молодыми;
сын говорит о боязни за отца, но оба хотят бороться против больше-
виков. В ротах солдаты, говоря о ротном, называют его по имени-
отчеству; так и этот старик говорит: «Да нам хорошо воевать, Пет-
416
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
рович (ротный) у нас храбрый и справедливый, одно слово, отец». А
отцу-то едва ли исполнилось совершеннолетие. Я вызвал всех солдат
старше 50 лет, таковых оказалось больше полусотни. Я им объявил,
что все они переводятся в интендантство, а оттуда будут взяты более
молодые; не преминул поблагодарить их. Произвело впечатление, из
строя послышались возгласы: «Правильно!», «Справедливо».
Произвели на меня особое впечатление пулеметчики, молодец к
молодцу, все почти фронтовики. Они мне заявили, что они были в
числе восставших в Ижевске, хотят мстить большевикам и просят
скорее отправить на фронт.
После обхода я говорил со всем полком, указал, что я, приняв бри-
гаду, поставил себе задачей подготовить их в кратчайшее время к на-
ступлению. Без теплой одежды я не поведу их в бой. Чтобы оправ-
дать наше существование, необходимо как можно скорее идти вперед
и освобождать родные края. Говорил о том, что им еще не приходи-
лось воевать с большевиками бок о бок с другими многочисленными
частями Русской армии.
Мне не дали кончить и начали говорить, что кто-то распустил слу-
хи, что ижевцы не пойдут в наступление, но это неправда, дайте одеж-
ду, и мы покажем, как надо воевать. Я отвечал, что не сомневаюсь в
их доблести и уверен, что полк прославит себя. Уезжал я под крики
«Ура!». Я был растроган всем — и их видом, и их сердечностью.
Капитан Агапиев встретил меня и спросил, буду ли я доносить
сегодня командарму. Я ответил, что сейчас напишу телеграмму. Я ее
помню: «Смотрел 2-й полк, пойдет, прекрасная часть». В тот же день
послал большую телеграмму командарму о необходимости снабжения
по всем требовательным ведомостям в кратчайшее время, до нового
продвижения по фронту.
На следующий день смотрел 1 -й полк тем же порядком. Выправка
несколько хуже. Состав — исключительно рабочие Ижевска, прежде
не бывшие в строю. Состав — 1500 штыков. Пулеметов восемь. Пуле-
метчики влюблены в свое дело. Настроение боевое, в бой пойдут друж-
но. Обмануться нельзя, обещают показать, что такое ижевцы.
Отношения между офицерами и солдатами те же, что и во 2-м пол-
ку. Особо отличное впечатление производит конная разведка полка —
120 шашек, солдаты исключительно казанские татары из деревень кру-
гом Ижевска, в большинстве служившие в кавалерии, на прекрасных
лошадях, прекрасное снаряжение как конское, так и людское; ставная
ковка, свой отличный кузнец; два пулемета Льюиса и один Максима,
возимый на очень маленьких санках, номера конные. Впоследствии эта
команда выполняла самые невероятные задачи боевого характера, но
27 - 2324
417
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
она обладала одним недостатком, с которым я боролся все время, —
любили пограбить. И когда говорили, что ижевцы грабят — это надо
было всецело относить на счет этой команды. Также выбрал всех ста-
риков — их оказалось менее 20.
После смотра я спросил командира полка, можно ли быть уверен-
ным, что полк выполнит любую задачу. Поручик Михайлов ответил,
что если он сумеет решить задачу, то полк исполнит ее наилучшим
способом. Затем он выразил недоумение, что ижевцы могли бы не
пойти в наступление: тогда зачем они восстали и ушли из Ижевска?
Указал, что в полку много очень ценных квалифицированных рабо-
чих, которых необходимо отправить в тыл, где они могут принести
большую пользу. Я приказал представить список всем частям, а по
получении донести о числе таковых в штаб армии.
Следующий смотр — Ижевского кавалерийского дивизиона. 1-й
эскадрон — вполне строевая кавалерийская часть — всадники, лоша-
ди, снаряжение хорошее, во главе бывший вахмистр. Эскадронное уче-
ние по сигналам произвели отчетливо. Тактическую задачу эскадрон
выполнил быстро и толково. 2-й эскадрон — с бору да с сосенки со-
бранные люди, посаженные на коней, в большинстве на подушках; ни
шашек, да прямо-таки ничего нет, и во главе бывший рабочий, прапор-
щик Багиянц. Никакого учения показать не могли. Приказал дать ин-
структоров из 1-го эскадрона и в короткий срок, три недели, обучить
эскадрон действию в поле. Приказал построить дивизион для перехо-
да в атаку на указанную высоту; командир дивизиона не смог этого
сделать, да я увидел, что он не знает и эскадронного учения. Закралось
сомнение, не самозванец ли. Заменить было некем, а то бы я ни ми-
нуты не сомневался.
Пулеметная команда — два пулемета, хорошо обучены; указал, что
в первых же боях должны раздобыть еще два пулемета. В общем,
впечатление от дивизиона плохое. Был не дивизион, а один эскадрон.
У командира дивизиона штаб из пяти офицеров, ему подобных. Обе-
щал выслать для руководства штаб дивизиона. Промелькнуло жела-
ние конную разведку 1-го полка обратить во 2-й эскадрон, но это
было трудно, потому что команда и полк сроднились, да я и по опы-
ту знал, что в полку должна быть своя конница; решил пока ника-
ких перемен не делать.
Следующий смотр — Ижевскому артиллерийскому дивизиону. Не
скрою, к смотру я тщательно подготовился, как и к смотру Кавале-
рийского дивизиона. Я ожидал увидеть массу недочетов при наличии
во главе прапорщика без какого-либо боевого стажа, и я не поверил
тому, что увидел. Это была отличнейшая часть во всех отношениях.
418
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Думаю, что если бы вместо меня был кадровый артиллерист, то он
плакал бы от умиления. Я не знаю, чем это объяснить, но к прапор-
щику Кузнецову относились все подчиненные с уважением, и я ско-
ро его полюбил и уважал, как боевого товарища. Я думаю, что просто
он родился с большим артиллерийским талантом. Я видел впослед-
ствии, как он вел стрельбу дивизионом, и как соседи, так и красные
знали ижевскую артиллерию — из шести пушек она обращалась в
десятки пушек. Номера были обучены так, что лучше, я думаю, не-
возможно.
Пушки возились на санях, изобретении ижевского мастера Берсе-
нева. Они могли идти по крутому склону, не переворачиваясь; там,
где могла пойти конница, проходила и артиллерия; глубина снега из-
мерялась только возможностью пройти лошади, сани шли поверху,
не проваливаясь. Изготовка к бою — одна минута. Единственный не-
достаток — нехватка седел для ездовых. Лошади прекрасные, втяну-
тые в работу, комплект полный. Зарядные ящики в разобранном виде
находятся в запасном батальоне в артиллерийском запасном взводе,
снаряды возятся на приспособленных дровнях парой лошадей. При
батареях возится по нескольку орудийных замков ижевского образ-
ца, так что захваченное орудие без замка начинает действовать не-
медленно.
После смотра я выехал в штаб, но поднялась вьюга, кучер потерял
дорогу, и я неожиданно вернулся в деревню, занятую артдивизионом.
Делать нечего, пришлось заночевать. Вечер я провел в дружной артил-
лерийской семье. В одной из батарей был капитан артиллерии; разго-
варивая с ним, я спросил его, почему Кузнецов командир дивизиона, а
не кто-либо другой. Он ответил мне, что все признали его лучшим ар-
тиллеристом, что он очень серьезно изучил артиллерийское дело, а на
практике он виртуоз. Я это увидел позже, когда началось наступление.
Смотр Ижевского запасного батальона был произведен мною повер-
хностно, так как не было времени, а интендантство и медицинскую
часть не пришлось совсем увидеть перед наступлением. Ижевский за-
пасный батальон состоял из двух рот 1-го и 2-го полка, артиллерий-
ского взвода, кавалерийского полуэскадрона, саперной полуроты и не-
строевого взвода. Из этих частей части получали укомплектование, сюда
возвращались из госпиталей после ранений и болезней, здесь поправ-
лялись, здесь подучивались, благодаря неустанным трудам командира
батальона поручика Смолина. С большой благодарностью вспоминаю
этого офицера-труженика. Он стремился в бой, я же неуклонно его
удерживал, так он был необходим там, где нужно было применить
настойчивость и опыт бывшего гвардейского фельдфебеля.
27*
419
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
1^=
Запасный батальон при наступлении шел двумя эшелонами: 1-й
эшелон — сводная команда от всех родов оружия, готовых вступить
в строй взамен выбывших убитыми и ранеными; они шли в двух, а
чаще в одном переходе и при нужде быстро догоняли. Эта коман-
да — 400—500 человек. 2-й эшелон — более слабые — с тыловыми
частями корпуса, но это часто нарушалось поручиком Смолиным, ко-
торый все тащил ближе к фронту.
Саперную полуроту я счел нужным переименовать в инженерную
роту, с саперной полуротой, мостовым взводом, подрывным взводом
и телеграфным отделением. Инженерная рота никогда не была окон-
чательно сформирована — не было средств, не было знающего энер-
гичного офицера. Со временем перевелся из Прикамского полка по-
ручик Саинов, командир саперной роты отряда, и он был во главе
инженерной роты. Со временем нужда в инженерных силах была, но
не чисто в саперах, а в мостовой команде, подрывниках и телеграф-
ном отделении.
Части интенсивно обмундировывались, получалось все, начиная с
белья и кончая полушубками. Работа в частях кипела по обучению
стрельбе, было много добровольцев, никогда не стрелявших, и я до-
пустил трату по 10 патронов на человека, то есть всего 40 тысяч. Это
я выделил из тех запасов, которые получил из штакора 2-го Уфим-
ского и 3-го Уральского корпуса как боевой комплект. Были в частях
патроны ижевского изготовления, с медной оболочкой, но ими не
хотелось портить винтовок перед боями.
В это время в село Дуваны прибыл командир 3-го Уральского гор-
ных стрелков корпуса генерал-лейтенант Голицын, и выяснилось, что
я вхожу в состав этого корпуса, где имелась лишь 7-я Уральская ди-
визия. Я поехал представляться и получил в штакоре два приказа по
военному ведомству с производством меня в полковники со старшин-
ством 18 декабря 1918 года. Из этого увидел, что представил меня
генерал Войцеховский, свой же корпус не был в том повинен. Этим
же приказом командир 13-го Уфимского стрелкового полка капитан
Карпов произведен в подполковники. Рад за этого чудного начальни-
ка. Доложил генералу Голицыну об оставшихся нуждах, он много
обещал и не смог ничего выполнить, так как тыловые учреждения
корпуса были лишь в периоде формирования. Был очень ласков, ког-
да познакомился с численным составом бригады; его дивизия была в
составе меньшем, полками же командовали три генерала и один пол-
ковник.
Наконец, получен был приказ двигаться на фронт. Тыловая доро-
га была одна на два корпуса, поэтому мне по этой дороге пришлось
420
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
направить лишь артиллерию и обоз, а части вести по ущелью реки
Юрезань. Стоял конец февраля (25-е), и погода была довольно мяг-
кая. Приказано и идти как можно скорее, что мы и проделали, при-
быв 28-го уже штабригом в Усть-Байки.
27 февраля генерал Голицын захотел посмотреть ижевцев — мы с
ним были в одном полку и артдивизионе. Мое мнение было, что он
остался неудовлетворенным — не было лоску. 28 февраля получен
приказ: на смену 2—3 марта и наступление 4—5. Так как левее 3-го
Уральского корпуса частей не было, просил поставить меня на пра-
вый фланг корпуса, чтобы быть между своими.
Я уже говорил выше, что капитан Агапиев был временно началь-
ником штаба бригады, а настоящим должен быть капитан Ефимов144,
тоже курсант академии. О нем я знал и познакомился еще в пер-
вое мое представление командиру 2-го корпуса. Он произвел на меня
впечатление слишком мрачного, нелюдимого — сапер, как и я; по-
следнее, пожалуй, более всего мне не понравилось — два сапера на
таких ответственных должностях; смолчал, но видел тогда в этом про-
иски штаба 2-го Уфимского. Перед отъездом на позицию он был
прислан. Как ни говорите, а присылать начальника штаба принимать
должность, когда штаб сидит на повозках для переезда на позицию,
немножко, я бы сказал, нехорошо. Делать нечего, забрал обоих. Ка-
питан Ефимов уже дорогой начал знакомиться с делами, с частями.
Я видел дельного, трудолюбивого офицера, а когда, по приезде на
место, он немедленно принял должность и взял в руки немного рас-
пущенный штаб, я увидел в нем твердого человека, который вожжи
не распустит. Так оно и было. С этого времени он был верным моим
помощником, отважным офицером, ходившим в атаку с чинами шта-
ба, дальше — близким моим другом, и я всю Гражданскую войну
провел с ним и сдал ему ижевцев, когда был назначен командиром
3-го корпуса. Совершенно определенно могу сказать, что более офи-
цера, чем Авенир Геннадиевич Ефимов, за обе войны я не видел. Это
не только мое мнение, но полковника Ефимова знали и знают все,
служившие в Ижевской бригаде, дивизии, 3-м стрелковом корпусе и
в Дальневосточной армии. Если бы все были такими, едва ли бы при-
шлось нам переплывать океан.
Стояли мы за позицией, не зная своего будущего участка. Я ез-
дил в деревню Байки, просил указаний, чтобы я и начальники мог-
ли немного ознакомиться, но ничего из этого не вышло. 3-го но-
чью бригада сменила 14-й Уфимский полк полковника Бырдина145
в Урюме и 15-й Михайловский полк в Подлубове. В эту ночь не
представилось возможным произвести необходимых мне разведок,
421
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
не говоря уже про знакомство частей с местностью, где мы будем
наносить первый удар.
Началось то наступление, которое должно было привести нас на
берега Волги, на соединение с армией генерала Деникина и к окон-
чанию Гражданской войны с уничтожением большевизма. После пер-
вых дней наступления я в это верил твердо, да иначе быть не могло,
так как я и действовал со своей бригадой тоже твердо.
Чем оказались ижевцы, которыми я боялся вступить командовать,
пусть расскажут, хотя бы и бледно, мои правдивые строки. Таких час-
тей не было нигде — пусть мне укажут, где могла быть такая «Рабоче-
Крестьянская бригада». Я говорю не потому, что я ими командовал —
ничего не приписываю себе. Начальник таких частей едва ли может
сделать больше, настолько здесь было все самобытно, не похоже на
других, что и придумать трудно. Я молю Бога о том, чтобы Он дал воз-
можность наиболее справедливо, красочно описать их деяния.
В ночь с 4-го на 5-е — разведка по всему фронту. Командир 3-го
батальона 1-го полка поручик Ложкин с 15 офицерами и солдатами
заставил развернуться два батальона и 100 всадников красных. Это
действительно разведка! 6-го утром пошли в наступление на левый
фланг. 1-й полк занял в 8.10 Накоряново. Начали поздно, не захва-
тили врасплох, шли во весь рост, и потери велики — более 100 чело-
век. Самого наступления я не видел, так как боялся отлучиться далеко
от штаба; возможно, что не было уверенности. Был на перевязочном
пункте 1-го полка и видел по настроению раненых, что части идут
хорошо.
Небольшая заминка во 2-м полку с гаубичной батареей — отста-
ла из-за поломанного моста, — и командир полка приостановил дви-
жение вперед, а затем приказал двигаться, не ожидая гаубиц. В пол-
день задача, возложенная на бригаду, полностью была выполнена, но
противника лишь оттолкнули, он не был разбит, а отошел в поряд-
ке, не оставив трофеев. Не было сделано ничего, чтобы произвести
обход и ударить во фланг и тыл противнику. Я считал ошибкой, что
2-й корпус начал наступление днем раньше. Нужно было начать на-
ступление левым флангом (7-й Уральской дивизией), что давало воз-
можность разбить красных на две группы — Уфимскую и Бирскую.
Я не помню смысла приказа Западной армии, но знаю, что наступ-
ление корпусами 3-м Уральским и 2-м Уфимским велось далеко не
по этому приказу, а вполне самостоятельно, особенно 2-м Уфимским
корпусом: Уральский корпус 7-й дивизией направлялся на Уфу, а
Ижевская бригада обеспечивала это движение с севера, где только и
был противник на фронте Уральского корпуса. 2-й Уфимский кор-
422
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
пус бил кулаком 4-й дивизией на Чишму, 8-й дивизией к северу от
линии Байки—Бирск.
Я не помню точного направления 8-й дивизии в целом, но 32-й
Прикамский полк, в составе: 1-й батальон — елабужцы, 2-й — чис-
топольцы и 3-й — мензелинцы — получив задачу двигаться на Бирск,
по занятии этого города разбился побатальонно, двигаясь на свои го-
рода. Полк остался без управления, что и послужило к неудаче 3-го
батальона, мензелинского, на тракте к этому городу. Впоследствии
этот полк сыграл большую роль, действуя вполне самостоятельно в
направлении Бирск—Чистополь, по занятии которого оставался там,
удачно борясь с бригадой противника. Я остановился на действиях
этого полка только потому, чтобы оттенить следующее предположе-
ние: что было бы, если бы ижевцы были приданы к 2-му Уфимскому
корпусу, поставлены с 32-м Прикамским полком на правый фланг и
направлены на Сарапул—Елабугу? Как бы дрались ижевцы, направ-
ляясь к своим местам? Вопрос другой, если их некем было заменить
в Западной армии, но, думаю, последствия были бы огромны. Дело
специалистов в этом разобраться, но мне кажется, на место этих
частей всегда можно было взять из армии Гайды одну-две дивизии.
Своими рассуждениями я не хочу поддерживать идеи северного
наступления (английского), но думаю, что в то время выход на Вол-
гу в районе Казани оказывал громаднейшее влияние на исход всей
операции. О том, что у красных была Туркестанская армия, надо
было знать командованию, учитывать все возможные последствия
активности этой армии и принять меры или не начинать вообще
наступательной операции, если не было частей для разгрома этой
армии.
А. Ефимов146
ИЖЕВЦЫ И ВОТКИНЦЫ147
За Камой
После отступления за реку Каму воткинцы заняли позиции вдоль
левого берега, загибая свой северный фланг фронтом на северо-вос-
ток против красных, действовавших со стороны города Осы.
На левом фланге находился 4-й Воткинский полк, растянувшийся
от села Сайгатка до деревни Ершовки. У деревни Ершовки воткинцы
вошли в связь с отрядом уфимцев под командой поручика Воробье-
423
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ва, который действовал в районе железной дороги Сарапул—Красно-
уфимск. Ижевцы сосредоточились в селе Сайгатка и ближайших де-
ревнях, где их части переформировывались в бригаду в составе двух
полков, запасного батальона, дивизиона артиллерии, конного дивизи-
она и инженерной роты. Через несколько дней один из полков ижев-
цев сменил 4-й Воткинский полк, который был отведен в тыл для
формирования 2-й бригады Воткинской дивизии.
Потеря родных мест и семейных очагов, боязнь за семьи, часть
которых осталась во власти мстительного врага, неизвестность, что
предстоит дальше, — все это отражалось на настроении ижевцев и
воткинцев. Удары судьбы не проходят даром, вызывают падение духа
и выливаются наружу в тех или иных формах. Началось расхожде-
ние между ижевцами и воткинцами, до сего времени совместно и
дружно боровшимися с красным гнетом.
Раскол появился среди старших чинов и потом распространился
вниз. Отсутствие начальников, которые обладали бы неоспоримым ав-
торитетом и могли бы сразу остановить зачатки взаимного недобро-
желательства, привело к тому, что недовольство друг другом продол-
жало углубляться. Начались упреки в несправедливом распределении
захваченных у противника орудий и другого имущества, в неправиль-
ном расходовании денежных средств, в отказе помочь в бою артил-
лерийским огнем и т. д.
Большое недовольство, главным образом у ижевцев, вызвал при-
каз из штаба армии с перечислением целого ряда обязанностей, на-
рушение которых будет караться расстрелом. Приказ заканчивался
указанием, что те, кто не согласен подчиниться дисциплине в указан-
ных рамках, могут уходить обратно домой. Приказ, имевший целью
поднять дисциплину, был явно плохо обдуман и неудачен. По свиде-
тельству одного из старших командиров ижевцев, этот приказ вызвал
негодование среди рабочих-бойцов, добровольно поднявшихся против
насилия большевиков, самоотверженно отдавших все силы на борьбу
и принесших большие и кровавые жертвы. Разбираться в правильно-
сти, справедливости или необоснованности этих взаимных обвинений
теперь не приходится и невозможно. Результат же был тот, что ко-
мандующий ижевцами штабс-капитан Журавлев увел подчиненную
ему бригаду в район Уфимского корпуса.
По мнению ижевца М.Д., внимательно наблюдавшего за всем про-
исходившим, Журавлев сделал это, чтобы избежать недоразумений и,
возможно, столкновений. По его впечатлению, взаимная неприязнь
начала заходить очень далеко, и можно было опасаться, что горячие
головы не остановятся перед пролитием братской крови, что был даже
424
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
заговор убить капитана Юрьева148, но этого не произошло, потому что
Юрьев не появлялся в районе ижевцев.
С уходом ижевцев в район Уфимского корпуса их совместный с
воткинцами путь борьбы с красными временно разошелся: первые
дрались в рядах Западной (позднее 3-й) армии, а вторые в Сибир-
ской (потом во 2-й Сибирской) армии. Только в Забайкалье поре-
девшие в тяжелых походах ряды ижевцев и воткинцев, сведенные в
полки, в конце 1920 года вновь встретились и дружно продолжали
бороться со своим смертельным врагом.
Уходя в район Уфимского корпуса и бросив боевой участок, штабс-
капитан Журавлев не предупредил об этом воткинцев. Самовольный
уход с позиции не может иметь оправдания, но указанные выше об-
стоятельства говорят о том, что это было сделано не без причин. Что
же касается того, что Журавлев не предупредил об уходе штаб Воткин-
ской дивизии или ближайшую часть, нельзя рассматривать иначе как
предательство. Это отразилось на устойчивости положения воткинцев
и облегчило красным форсирование реки Камы, к этому времени уже
покрывшейся льдом. Воткинцы были вынуждены, под нажимом пе-
реправившегося через реку противника и под угрозой удара с севера,
начать отход со своего выдвинутого вперед участка на восток.
После переправы через реку крупный красный отряд, проделав в
два дня большой переход, занял деревню Зипуново и оказался в тылу
воткинцев за левым флангом их 2-й бригады. Навстречу был брошен
4-й полк под командой штабс-капитана Болонкина, который задер-
жал дальнейшее продвижение красного отряда. Это дало возможность
воткинцам и всем беженцам, двигавшимся с ними, благополучно вый-
ти из задуманного красными окружения. Установив связь с Сибир-
ской армией, Воткинская дивизия заняла участок на ее левом флан-
ге, в 40 верстах к западу от города Красноуфимска.
В районе Уфимского корпуса Ижевская бригада была расположе-
на по селам и деревням, примерно в 170 верстах к северо-востоку
от города Уфы. Здесь ижевцы испытывали большие лишения от на-
ступивших зимних холодов. Их собственное интендантство не могло
достать обмундирование. Некоторые покупали теплые вещи сами,
некоторым помогали крестьяне, другие мерзли или промышляли тем,
что плохо лежало. Последний способ был исключением, но жалобы
пострадавших доходили до высших штабов сильно преувеличенными.
С другой стороны, тяжесть пережитой борьбы и кровавых потерь,
неспособность молодого и неопытного командного состава наладить
внутренний порядок толкали на желание забыть тягости жизни с
помощью спирта и самогона.
425
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
В 1-м Ижевском полку, стоявшем в отдалении от остальных частей
бригады, командиру полка удавалось поддерживать дисциплину и по-
рядок на значительной высоте. В остальных частях дело это страдало,
в большей или меньшей степени, в зависимости от качества команди-
ров. Худая слава о бригаде все увеличивалась. На боевые качества и
моральную устойчивость ижевцев, как упорных и непримиримых вра-
гов большевизма, казалось, никто не хотел обратить внимания и ис-
пользовать для общего дела.
Крепость своей спайки, любовь к Родине и ненависть к ее порабо-
тителям ижевцы вскоре доказали, когда власть от Директории, не су-
мевшей справиться с вопросами государственного управления, перешла
в руки адмирала Колчака. Командовавший бригадой штабс-капитан
Журавлев, ставленник эсеров, на собрании офицеров бригады, решав-
ших, что делать дальше и за кем идти, был на стороне устраненной
Директории. За ним никто, кроме двух его сообщников, не пошел.
Эсеровское руководство полностью доказало свою несостоятельность во
время защиты заводов, и это все помнили. Непродолжительное обсуж-
дение — «за кем идти?» — закончил молодой прапорщик Ермаков,
который громким голосом сказал: «Пойдем за Колчаком — больше
толку будет!» Все, кроме Журавлева, согласились. «Устами младенцев
глаголет истина», — вспоминал об этом капитан Зуев, вскоре занявший
пост командира бригады.
Весь состав Ижевской бригады спокойно принял решение. Ижев-
цы вступили в ряды белых армий, где — хорошо или плохо — поли-
тические вопросы стояли на заднем плане, а на первое место выдви-
галось уничтожение большевистского ярма. В лице адмирала Колчака
все видели честного русского человека, доблестного солдата и патри-
ота России, для которого благо Родины было выше всего.
Через несколько дней штабс-капитан Журавлев со своими привер-
женцами, захватив 2 миллиона рублей, скрылся из бригады. По све-
дениям из штаба армии, его последним днем командования бригадой
было 13 декабря. Розыски его успехом не увенчались — по некото-
рым данным, он перешел на сторону большевиков.
В начале января 1919 года была сформирована Западная армия, в
состав которой вошел Уфимский корпус и расположенная в его рай-
оне Ижевская бригада. Жалобы на поведение чинов бригады заста-
вили командующего армией генерала Ханжина назначить инспекцию.
Был послан генерал Тиманов149. Плохо питавшиеся, мерзнущие и ску-
чающие от безделья ижевцы обрадовались: наконец-то кто-то о них
вспомнил. Для встречи инспектора ижевцы тщательно подготовились.
Весь состав бригады выстроился на большой площади села стройны-
426
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ми рядами. Раздалась команда для встречи, и винтовки четко звяк-
нули «на караул». Генерал Тиманов поздоровался и услышал громкий,
отчетливый солдатский ответ. Он обошел ряды, осматривал внима-
тельно одежду и обувь, разговаривал.
Странное впечатление производили ряды ижевцев. Стояли как буд-
то хорошо обученные солдаты, но были пестро одеты в пиджаки, в
пальто, некоторые в шинели, в полушубки... На головах картузы, кеп-
ки, фетровые шляпы, папахи... На ногах — сапоги, штиблеты, валенки
или башмаки с обмотками. Большая часть одежды обтрепана, зашто-
пана, в заплатах, давно отслужила все сроки... Больше всего внимание
генерала Тиманова привлекли глаза ижевцев. Он проходил по фронту,
и тысячи глаз провожали его. Но это не было заученное казенное «ешь
начальство глазами». Старого царского служаку нельзя было обмануть.
Эти глаза говорили, и генерал понимал, что они говорили: «Мы знаем,
кто наш враг! И мы хотим с ним встречи!»
Генерал Тиманов доложил о всем виденном, считая необходимым
прежде всего одеть ижевцев, наладить регулярное питание и дать
опытного боевого командира. Он вынес убеждение, что бригада бу-
дет отлично драться. Особенно он подчеркивал то впечатление, ко-
торое произвели на него глаза ижевцев — их прямота, смелость и
решимость.
Через Уфимский корпус ижевцы начали получать обмундирование
и налаживать правильную доставку продовольствия. Были получены
походные кухни. От Уфимского корпуса Ижевская бригада должна
была получить и нового начальника.
К тому, что было уже сказано, как в ижевских и боткинских ча-
стях было встречено известие о вступлении адмирала Колчака на пост
Верховного Правителя, следует добавить подробности, полученные от
одного боткинского офицера. Он присутствовал на собрании, кото-
рое капитан Юрьев созвал после получения известия об изменениях
в верховной власти. На это же собрание были приглашены также
ижевцы. Капитан Журавлев, видимо через партийные крути получив-
ший сведения раньше и, как уже говорилось, пытавшийся повести
ижевцев против адмирала Колчака, на собрание не пошел. Туда от-
правилось несколько ижевцев во главе с капитаном Зуевым. Среди
Воткинских офицеров находились два моряка (в том числе строитель
моста через Каму — капитан 1-го ранга Вологдин150). Оба морских
офицера рассказывали воткинцам об адмирале Колчаке, о его высо-
ких достоинствах, любви к родной стране и к морской службе. Один
из них был вместе с адмиралом в полярной экспедиции, и его инте-
ресные рассказы захватывали слушателей, заставляя их с уважением
427
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
относиться к неизвестному им, но выдающемуся и славному адми-
ралу. Когда капитан Юрьев объявил о вступлении адмирала Колчака
на пост Верховного Правителя, воткинцы дружно ответили на это
громовым «Ура!». Ижевцы тут же сообщили, что у них уже было
собрание и что они постановили идти за адмиралом Колчаком. Этот
рассказ указывает, что сведения об изменениях в организации вер-
ховной власти дошли раньше того времени, когда капитан Журавлев
увел ижевцев в район Уфимского корпуса.
Новые командиры
После включения в состав армий Восточного фронта у ижевцев
и воткинцев были произведены изменения в их командном составе.
Как указывал инспектировавший Ижевскую бригаду генерал Тиманов,
ижевцам необходимо было назначить опытного боевого начальника. Его
выбор определил весь будущий путь службы и боевой деятельности
ижевцев. На должность начальника Отдельной Ижевской стрелковой
бригады был назначен командир 32-го Прикамского полка полковник
Молчанов. Трудно было сделать более удачный выбор. Судьба послала
доблестным ижевцам выдающегося командира.
В сплоченной однородной Ижевской бригаде, уже прошедшей часть
своего тяжелого крестного пути, новый командир являлся посторонним
человеком. Несмотря на предупреждение о приезде, никто не вышел
его встречать, когда он поздно вечером приехал в расположение бри-
гады. Прежний командир со своим начальником штаба уехали раньше,
не сдав должностей. Знавшие о приезде полковника Молчанова коман-
диры частей не показывались из своих квартир, полагая, что они будут
смещены со своих должностей. Другие еще не знали о его приезде.
Случайно попавшийся на улице села комендант штаба поручик Сала-
матов отвел квартиру. Встреча нового командира была недоброжела-
тельной.
Командир 1-го Ижевского полка поручик Михайлов, не извещен-
ный о приезде полковника Молчанова, так вспоминает о первой встре-
че: «Конечно, командиры полков ожидали смещения с должностей —
и я был к этому готов. Генерал Тиманов нам уже дал понять, что мы
слишком молоды и что будут, наверное, присланы более опытные ко-
мандиры. Вскоре по приезде к нам нового командира бригады я при-
ехал в штаб бригады, явился и доложил: «По вашему приказанию явил-
ся !» Полковник Молчанов удивленно посмотрел на меня и сказал, что
не вызывал меня. Подаю записку. Он читает и улыбается. Говорит: «А
428
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
вы число посмотрели?» Дает мне. Смотрю, а дата старая. Итак, по
ошибке я попал к новому командиру. «Ну, вот и прекрасно, что при-
шли. Мы с вами побеседуем». Справился о моем семейном положении
и, узнав, что у меня никого нет, сказал: «Вы незаменимый человек для
военной службы». Потом сообщил мне, что на должности командиров
частей у него есть много предложений опытных офицеров в больших
чинах и что им будут назначены новые командиры полков, но он дает
слово, что мы, то есть я и Ляпунов (командир 2-го Ижевского полка),
останемся на должностях помощников. На это я ответил: «Готов хоть
ротой командовать». Весь разговор помню слово в слово. Так что было
вперед уже решено нас сместить. А не сместил нас командир бригады
потому, что в первых же боях мы оказались на должной высоте».
Полковник Молчанов начал быстро приобретать доверие и любовь,
одновременно будучи очень требовательным. Это нелегко было дос-
тигнуть от ижевцев. Прошедших военную службу было немного. Ос-
тальных сделало бойцами восстание. Много особенностей наблюдалось
в бригаде. В боях ижевцы действовали смело и дружно, признава-
ли власть начальников и исполняли их приказы. Вне боя отношения
менялись. Начальник обращался в Ивана Ивановича или просто в
Ваньку, как было на заводе. Только командиры полков и соответству-
ющие им по должности пользовались большим уважением, и к ним
обращались не по чинам, а по занимаемой должности — «господин
полковник». Приказы вне боя вызывали обсуждения и пререкания.
Сторожевая служба, когда противника не было поблизости, неслась
неисправно — часовые уходили с постов погреться и попить чайку.
Ответы ижевцев отличались своеобразием. Например, новому началь-
нику бригады отвечали «ваше высокоблагородие». На вопрос: «Поче-
му?» — отвечали: «Хотим по старинке». В ответ на благодарность к
уставному: «Рад стараться!» — прибавляли: «И охота есть!» Не легко
было переучить такое войско, заставить исполнять приказы без рас-
суждения и нести сторожевую службу строго по уставу. Обычные
меры наказания не принесли бы пользы. Переучивать закаленных в
боях бойцов, начиная со «словесности», было нелепо. Нужно было
постепенно и упорно внедрять в сознание ижевцев, начиная с их
начальников разных степеней, необходимость для внутреннего поряд-
ка и для успеха в бою поддерживать строгую дисциплину и выпол-
нять все требования устава. Это и начал полковник Молчанов прово-
дить в жизнь.
Свое родное гнездо ижевцы отстаивали, защищаясь на позициях
среди хорошо знакомой местности и действуя «фронтами», состоя-
щими из отдельных рот. Для маневренной войны в поле, с быстро
429
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
меняющейся обстановкой, подобная организация и упрощенный об-
раз действий были неприменимы. На первых же трех переходах к
новому расположению полковник Молчанов разбил бригаду на два
отряда, направил их по двум дорогам и дал двухстороннюю задачу на
параллельное преследование. Далее — другие задания. Обучение тре-
бовало много лишних движений на разведку, охранение и развора-
чивание для боя и делало переходы много утомительнее. Но ижевцы
с большим вниманием относились к этим учениям, к их разбору и
указаниям опытного командира и не жаловались на усталость. Уче-
ния вызывали явный интерес, и это закладывало прочный фундамент
для будущих побед. Особую систему пришлось применить к привыч-
ке обсуждать приказы. Этого новый командир не выносил. Он обру-
шивался на непокорного таким потоком крепких слов, что тот быстро
бросался выполнять приказ. Однако часто с ворчанием: «Ну и коман-
дир попался! Ты ему слово, а он десять!»
Более близкое знакомство ижевцев со своим командиром про-
изошло в наступивших в начале марта боях. Горячая любовь к Роди-
не и ненависть к ее врагам сближали и роднили ижевцев с их ко-
мандиром. В своей борьбе на заводе ижевцы потеряли все. Только
винтовки, выделанные ими самими, сжимались в их крепких руках,
и им они вручили свою дальнейшую судьбу. Столь же решительно,
не признавая никаких колебаний, вступил в борьбу с красным гне-
том полковник Молчанов. Под его водительством, сначала непосред-
ственным, а потом в составе находившихся под его командой корпу-
са и армии, боевой путь ижевцев обратился в ряд стремительных
наступлений, упорных защит позиций, тяжелых боев в арьергардах и
пробивании дороги в долгом отступлении во время Сибирского Ле-
дяного похода и последующей борьбы в Забайкалье и Приморье.
В Воткинской дивизии было больше перемен на командных дол-
жностях. Капитан Юрьев, пользовавшийся любовью и авторитетом у
воткинцев, оставался после переправы за Каму начальником дивизии
недолго. В январе он был отозван в тыл по неизвестной причине.
Однако, явившись Верховному главнокомандующему адмиралу Кол-
чаку, он был произведен за руководство восстанием в полковники и
награжден орденом Святого Георгия 4-й степени. В марте или апре-
ле он вернулся в дивизию и вступил в командование. На этой долж-
ности он пробыл до боев на реке Ишиме, то есть до октября 1919 го-
да, после чего был устранен, по имеющимся сведениям, за то, что
отказывался отступать дальше на восток.
Перемен среди командиров отдельных частей в дивизии было мно-
го, и полных сведений собрать не удалось. Командир 3-го Сайгатско-
430
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
го полка — храбрый и энергичный полковник Жуланов — был пере-
веден на должность помощника командира 4-го Воткинского полка,
которым командовал полковник Вольский — совершенно новый в
дивизии офицер. Полковник Вольский командовал полком очень не-
долго. Бывший командир 4-го полка, доблестный штабс-капитан Бо-
лонкин151, коренной воткинец, был тяжело ранен 1 января и эваку-
ирован во Владивосток. Вернувшись в дивизию в июне, он получил в
командование батальон. По-видимому, выдвижения на должности в
Воткинской дивизии носили случайный характер и не были в соот-
ветствии с заслугами назначаемых офицеров.
Наступление к Уфе
Мартовское наступление было первым испытанием для ижевцев в
новых боевых условиях. Перед наступлением был получен приказ ко-
мандующего Западной армией генерала Ханжина, специально обра-
щенный к ним. Не доверяя ижевцам и сомневаясь в их желании сра-
жаться против красных, генерал Ханжин решил поднять их боевое
настроение и указывал в приказе, что наступление приведет к осво-
бождению Ижевска и они будут туда немедленно отпущены. Этим
приказом генерал Ханжин исключал ижевцев из числа добровольцев,
обязанных служить до конца. Ижевцы попадали в положение каких-
то временно обязанных, которым разрешалось принять участие в во-
енных действиях, но от которых было желательно избавиться. Не-
осторожное и ненужное обещание генерала Ханжина ижевцы крепко
запомнили.
Несмотря на донесения полковника Молчанова, что настроение у
ижевцев превосходное и они с нетерпением ждут приказа о наступ-
лении, генерал Ханжин продолжал сомневаться до последнего дня.
Накануне наступления он приказал полковнику Молчанову прислать
ему краткую условную телеграмму: «пойдут» или «не пойдут». Хоро-
шо уже изучивший своих подчиненных и вполне уверенный в них,
полковник Молчанов без колебаний ответил: «Пойдут».
6 марта 3-й Уральский корпус, которому была придана Ижевс-
кая бригада, начал наступление из пункта сосредоточения на юг, в
направлении на город Уфу. Ижевцы рвались в бой. В первые же дни
они разгромили красных, бывших перед ними, и начали неотступное
преследование. Враг не выдерживал ни одного удара. Если он был
силен с фронта, обход с фланга или в тыл, обычно по глубокому сне-
гу, решал участь боя. Во время атаки одной деревни батальон бро-
431
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
сился в незамерзшую горную речку и, по горло в ледяной воде, ата-
ковал противника. Только выбив врага из деревни, они пошли в избы
сушить свою одежду, обратившуюся в ледяную кору. Пленные крас-
ноармейцы говорили, что не могут понять, как белые способны так
быстро атаковать по глубокому снегу. У них прошел слух, что их
противник движется на паровых лыжах. «Не успеваю следить за ор-
линым полетом молодецкой бригады», — начинает свой приказ ко-
мандир Уральского корпуса генерал Голицын.
Ежедневно было три-четыре боя. Наступавшие рядом соседи на-
чали отставать. Через семь дней бригада подошла на полперехода к
городу Уфе. Здесь, на фронте деревень Подымалово — Красный Яр,
произошли последние бои перед захватом Уфы. 13 марта 1-й Ижев-
ский полк получил задачу выбить красных из деревни Подымалово, а
2-й — из села Красный Яр. 2-й полк встретил упорное сопротивле-
ние у села Красный Яр, но после двухчасового боя выбил красных из
этого села. Бой 1-го полка у деревни Подымалово был проведен бы-
стро и очень удачно и посеял большую панику у красных в городе
Уфе, которые поспешно оставили город.
Подробности этого боя заслуживают того, чтобы на них остано-
виться. Деревню Подымалово, находившуюся в 12 верстах от Уфы,
занимал 229-й стрелковый полк 26-й красной дивизии. Полк был со-
вершенно свежий, державшийся в резерве для отпора противника у
самой Уфы. Он насчитывал более 1500 бойцов и укрепился около
деревни. Красные были так уверены, что им удастся отбить наступ-
ление белых, что весь обоз держали в самой деревне. Утром 13 мар-
та 1-й полк, ночевавший в деревне Камышонке, начал наступление
двумя батальонами: 2-м с фронта и 3-м в обход правого фланга про-
тивника, угрожая отрезать его от Уфы. 1-й батальон был в резерве.
Полку был придан один эскадрон Конного дивизиона и батарея из
четырех трехдюймовых орудий. Когда 2-й батальон развернулся и
начал наступление цепями, подойдя на 1 версту к противнику, из
деревни Камышонки прискакал ординарец и доложил командиру пол-
ка, что эту деревню, где были оставлены хозяйственная часть и обоз
полка, захватил коммунистический отряд, появившийся со стороны
села Красный Яр. Командир полка решает сначала выполнить задачу
и разбить противника в деревне Подымалово, а потом действовать
против врага, появившегося в его тылу. Но нужно ускорить выпол-
нение задачи. Батарее отдается приказ выдвинуться в цепи пехоты на
открытую позицию и открыть усиленный огонь; 1-й батальон усили-
вает цепи 2-го батальона; эскадрону и конной разведке приказано
приготовиться к атаке. Ижевцы, увидев пушки в своих цепях, не
432
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
дожидаясь команды, побежали вперед с криками «Ура!». Командир
полка во главе конных бросился вдоль дороги в атаку.
Участник боя вспоминает: «Что получилось — трудно описать. У
ижевцев неописуемый подъем. Воля противника подавлена. Красные
бегут на Уфу. Снаряды точно ложатся на дорогу и бьют бегущих.
Конные доскакали до красных и остановились на момент — огонь
своей же артиллерии преградил дорогу. Артиллерия прекращает огонь
и мчится в Подымалово. Противника преследуют на 5 верст в сторо-
ну Уфы. Красноармейцы с поднятыми руками возвращаются обрат-
но и толпами сдаются».
У Подымалова было взято в плен 1280 человек, в том числе коман-
диры всех трех батальонов, несколько комиссаров, захвачено 16 пуле-
метов и весь обоз 229-го полка с большим количеством патронов,
запасов обмундирования и обуви, продуктов и фуража. Успел бе-
жать в Уфу командир полка с небольшой горстью своих бойцов. Раз-
гром красных произошел очень быстро и с небольшими потерями в
1-м Ижевском полку. Когда наш успех был налицо, командир полка
послал две роты на деревню Камышонку, которые выбили оттуда от-
ряд коммунистов и освободили наших пленных.
Отличные действия всего состава 1-го полка и приданных ему ар-
тиллерии и конницы в бою у Подымалова не являются исключени-
ем. Они выказывались ижевцами не раз в течение операции в эти
дни мартовского наступления. Но здесь также обращает на себя
внимание мужественное решение командира полка — сначала все-
ми силами разгромить главные силы врага и выполнить поставлен-
ную задачу, а потом уже заняться противником, прорвавшимся в
тыл и захватившим полковой обоз. Решение, доступное военачаль-
нику высокого класса, обладающему верным глазомером и твердой
волей.
В то время как шли бои у Подымалова и села Красный Яр, кон-
ный разъезд ижевцев проник к железной дороге западнее Уфы и
включил телефон в провода, по которым красные в городе вели раз-
говоры со своим тылом. Выяснилась полная паника в рядах красных
и растерянность среди их командного состава. Полковник Молчанов
донес об этом генералу Голицыну и просил разрешения атаковать Уфу
с запада. Уфа не входила в полосу наступления Ижевской бригады,
но паника у противника и успешное движение бригады впереди ос-
тальных частей корпуса давали возможность использовать положение
и захватить город ранее намеченного срока. Но честь захвата Уфы
должна была принадлежать, по заранее разработанному плану, шеф-
скому Уральскому полку, наступавшему левее ижевцев. Генерал Го-
28 - 2324
433
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
лицын отказал полковнику Молчанову в его просьбе, а вместе с тем
просил и молил не атаковать Уфы.
Уфа была захвачена позднее, чем это было возможно. Но 25-й
Уральский полк, вошедший в город с севера, должен был разделить
свои лавры с частями 11-й Уральской дивизии, наступавшими с вос-
тока и вошедшими в город одновременно с северной колонной.
Первые боевые действия ижевцев в составе Западной армии, под
блестящим руководством полковника Молчанова, показали превосход-
ное качество бригады и получили общее признание. Также вполне оп-
равдалось желание начальника бригады не торопиться с заменой мо-
лодых и, как предполагалось, неопытных начальников в малых чинах
более опытными офицерами с авторитетом прошлых заслуг. Граждан-
ская война имеет свои особенности и, в том числе, предъявляет свои
требования к командному составу. Борьба идет не для защиты Роди-
ны от нападения внешнего врага, а, в коротких словах, за установив-
шиеся государственные и общественные порядки против новых, обыч-
но разрушительных идей. Настроение борющихся масс меняется, и
«перелеты» из одного лагеря в другой — обычное явление. Началь-
нику мало иметь авторитет, хотя бы и вполне заслуженный. Необхо-
димо получить полное доверие от своих подчиненных, и тогда мораль-
ная устойчивость будет сильна. Не только при временных неудачах,
но даже и при крушении всей борьбы рядовой состав армии идет до
конца за начальником, заслужившим доверие, и готов на предельные
подвиги и самопожертвование.
Молодые командиры ижевских частей выдвинулись на свои по-
сты ходом событий — «война родит героев». Для выяснения вопро-
са об их «неопытности» полковник Молчанов дал им возможность по-
казать свои способности управлять боем. Он действовал здесь очень
осторожно и осмотрительно и не ошибся. Поэтому, хотя командир
1-го полка и получил предупреждение, что он может быть заменен, —
теперь, когда он блестяще выдержал экзамен, в этом отпадала необ-
ходимость. Поручик Михайлов с большим искусством командовал
своим полком и прошел с ним весь Сибирский поход до Забайкалья.
Командир 2-го полка поручик Ляпунов хорошо руководил боевыми
действиями своего полка и был вполне на своем месте. Он был тя-
жело ранен в октябре на реке Тоболе и умер через несколько дней.
Командир артиллерийского дивизиона поручик Кузнецов оказался вы-
дающимся артиллеристом. Его любили в бригаде за своевременную
поддержку в бою и ценили необыкновенную способность точно и
быстро определять расстояние до целей. Он часто открывал огонь на
поражение без пристрелки.
434
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Единственным начальником, оказавшимся не вполне на своем ме-
сте, был командир Конного дивизиона. Он был заменен командиром
эскадрона прапорщиком Багиянцем. По происхождению турецкий
армянин, он прибыл на завод для закупки винтовок, но события в
России и восстание на заводе лишили его возможности вернуться на
родину. Он быстро овладел русским языком, принял горячее участие
в восстании и отличался большой смелостью, хотя и не всегда разби-
рался правильно в обстановке. С ижевцами он провел все походы и
с ними же отступил в Китай. При нападении хунхузов на ресторан,
где он работал, Багиянц уложил из револьвера несколько грабителей.
Когда он был ими убит, разъяренные хунхузы распороли его живот
и обмотали убитого его же кишками.
«Спасите Уфу!»
14 марта Ижевская бригада была выведена в резерв в район стан-
ции Чишма. В конце марта красные одновременным наступлением с
запада и юга сделали попытку отобрать Уфу. С запада удар красных
был отбит частями Уфимского корпуса. С юга противник потеснил
малочисленные части 12-й Уральской дивизии и подошел на один
переход к Уфе. Сюда уже перешел штаб Западной армии и многие
тыловые учреждения. Уфа была под угрозой захвата.
Генерал Ханжин двинул на защиту города Ижевскую бригаду и
вызвал в штаб полковника Молчанова: «Спасите Уфу! Надежда толь-
ко на вас!» Полковник Молчанов обещал отстоять Уфу, но потребо-
вал патроны, запас которых до сих пор не был пополнен. Патроны
были обещаны. Рано утром 30 марта ижевцы атаковали красных и
выбили их из ближайших занятых ими деревень.
1-й полк двумя батальонами захватил в 6.30 утра деревню Ново-
Киевку, а обходивший справа 3-й батальон прапорщика Ложкина, не
найдя дороги в деревню Ново-Киевку, атаковал деревню Романовку,
занятую силами красных, значительно превышавшими силы его бата-
льона в 600 бойцов. Батальон Ложкина ходил в атаку, забросив винтов-
ки за плечи, а в руках бойцов сверкали ножи. На красных это произ-
водило большое впечатление. Они бежали, но батальон понес потери
до 100 человек.
Получив подкрепления, красные готовились перейти в контрата-
ку. К деревне (Петряево?), из которой они наступали, подходили с
юга, со стороны Стерлитамака, все новые колонны, что отлично было
видно из деревни Ново-Киевки. Артиллерия их стреляла очень мет-
28
435
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ко. Один снаряд разбил на куски пулемет и убил семь человек. Бата-
рея, приданная к полку ижевцев, выехав на открытую позицию, не-
медленно была обстреляна красной артиллерией. Снаряды ложились
у самых пушек, и батарея должна была отойти на закрытую пози-
цию. Последние патроны вышли, а пополнение не было доставлено.
Командир полка посылает запрос Ложкину, нет ли у него патронов,
а в это время Ложкин просит дать патроны ему.
Красные настойчиво продвигаются, но штыковых атак не при-
нимают. Позиции у деревень Ново-Киевки и Романовки были не-
удобны, и командир полка приказал отойти к деревне, откуда на-
чалась атака утром. Отходили в полном порядке, подбирая всех
раненых. У деревни залегли около поскотины, закопались в снег и
ждали красных. Один разъезд в семь всадников попал в плен к про-
тивнику. Обозленные за свои неудачи, красные порубили пленных
на куски.
Эскадрон, прибывший на усиление, поделился своими патрона-
ми. Стрелки получили по две обоймы. Подъехал командир брига-
ды. Командир полка доложил обстановку и предложил для захвата
брошенных деревень, за отсутствием патронов, дождаться ночи и в
темноте окружить красных. Если же необходимо — наступать не-
медленно.
Полковник Молчанов приказал наступать немедленно. Поручик
Михайлов отдал приказ двигаться без выстрела, равняясь по перед-
ним. Огонь открыть только по его приказу. Участник боя вспоми-
нает: «Наступление вели под сильным огнем противника. Падают
убитые и раненые. Вот закачался командир 2-го батальона прапор-
щик Ермаков и упал, тяжело раненный в пах. В снегу наступать труд-
но, но цепи идут все быстрее и быстрее. В ста шагах от красных
приказ остановиться, передохнуть и выпустить по одной обойме. От-
крыли огонь и бросились без команды вперед с криком «Ура!». Крас-
ные бежали, оставив нам драгоценный трофей — 20 подвод с патро-
нами» .
Прапорщик Ложкин вновь атаковал Романовку и взял ее в 13 ча-
сов, получив патроны от 25-го Уральского полка. Во 2-м полку так-
же были большие успехи. В 8 часов занята деревня Бекетово, распо-
ложенная на тракте Уфа—Стерлитамак, и в 9 часов 30 минут —
деревня Ибрагимово. Красные оказывали упорное сопротивление, но
большой подъем духа у ижевцев и их стремительность в атаках зас-
тавляли противника быстро сдавать позиции, несмотря на их превос-
ходство в силах. Наши потери были сравнительно невелики. За этот
день 1-й полк потерял убитыми и ранеными (оставшиеся в строю
436
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
раненые в счет не вошли) 122 офицеров и бойцов, 2-й — 102 и кон-
ный дивизион — 2; 7 человек попали в плен и были зарублены.
Подъем духа ижевцев был на необыкновенной высоте. Они шли в
бой как на праздник — с песнями и гармошками. Оставила по себе
память любимица бригады — гимназистка Лидия Попова. Она рабо-
тала сестрой милосердия, отличалась храбростью, смело ходила в опас-
ные разведки, всегда перевязывала раненых в передовых цепях. Сна-
чала она была в 1-м полку. Во время одного боя под Уфой батальон
ижевцев попал под сильный, но плохо руководимый огонь противни-
ка. Получен приказ ждать результатов обходной части. В цепи появи-
лась Лидия Попова. «Есть раненые?» — «Нет!» Подбежала к другой
группе: «Есть раненые?» — «Нет!» У третьей группы тот же вопрос и
тот же ответ... «Так чего же вы лежите?.. За мной!» И она бросилась к
деревне, занятой красными. Батальон за ней — деревня была взята.
Попова ранена в ногу. План командира нарушен, но «победителя не
судят». Лидия Попова получила Георгиевский крест 3-й степени и после
выздоровления вернулась в полк.
Эта смелая гимназистка отличалась не только своей лихостью, но
была также очень привлекательной — всегда веселая и бойкая — и,
само собой разумеется, имела много поклонников, которые, впрочем,
ее не интересовали. Юнкер Булычев — «отвергнутый» — стрелялся.
Чтобы охладить сердца суровых воинов, Попова была переведена во
2-й полк. При наступлении 2-го полка в описываемых здесь боях
Лидия Попова появлялась там, где гремели песни, звучала гармошка
и свистели пули. Она выскочила перед цепью и начала танцевать. Пу-
леметный огонь красных перебил ей обе ноги и надолго выбил из
строя.
К вечеру 30 марта ижевцы остановили наступление красных на
Уфу и отбросили их из нескольких захваченных ими населенных пун-
ктов. Но безопасность Уфы еще не была обеспечена. Захват пленных
и их показания указывали на то, что, кроме 26-й красной дивизии,
здесь действуют подкрепления из 1-й красной армии. Число вновь
появившихся полков определялось в три-четыре. Таким образом, в
следующие дни Ижевской бригаде предстояли новые усилия отразить
попытки упорного и многочисленного врага захватить Уфу.
Между тем обещанные патроны не прибывали. Начальник бригады
несколько раз посылал требования об их присылке, а после полудня,
когда отсутствие патронов заставило 1-й полк очистить захваченные
утром деревни, полковник Молчанов донес командующему армией,
что, если патроны не будут доставлены, бригада начнет отступление
к Уфе. Запас огнестрельных припасов, очевидно, еще не был подве-
437
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
зен к Уфе, и их стали собирать или отбирать от находившихся по-
близости частей и отправлять спешно пачками на городских извоз-
чиках в распоряжение полковника Молчанова. Иногда в санях извоз-
чика было всего два-три ящика.
Вечером выяснилось, что 1-й полк захватил патроны у красных при
вторичном овладении деревней Ново-Киевкой. Захват патронов у про-
тивника и начавшийся подвоз с тыла давали возможность продолжать
действия против красных. Но командир бригады не хотел тратить уси-
лия на выбивание противника из ряда деревень. Это приводило к по-
тере времени, требовало больших жертв, могло привести к новому не-
достатку патронов и не давало решительных результатов.
Учитывая высокий подъем духа у ижевцев и, с другой стороны, не-
удачи красных, которые не могли не поколебать их наступательного
порыва, полковник Молчанов решил разбить противника, нанеся ему
удар с тыла. На 31 марта он ставит задачу 1-му полку продолжать на-
ступление в прежнем юго-западном направлении, очистить от про-
тивника район деревень Новое и Старое Мрясово — Новое Яныбеко-
во и преградить пути отступления на запад главных сил красных,
действовавших на Стерлитамак-Уфимском тракте.
Со 2-м полком, одним эскадроном, одной пушечной и одной га-
убичной батареями полковник Молчанов двинулся ночью из деревни
Петряево в обход деревни, куда отступили красные после боев
30 марта. Цель обхода — захватить следующий пункт — село Ста-
рый Адзит, в котором были резервы противника, отрезать всю их
главную группу от Стерлитамака и разбить эту группу. Для заслона в
сторону Уфы полковник Молчанов оставил лишь инженерную роту,
приказав ей занять небольшое возвышение к северу от деревни, в
которой были красные. На рассвете рота должна была открыть уси-
ленную стрельбу из винтовок и пулеметов и привлечь внимание крас-
ных. Поблизости были также 25-й и 46-й Уральские полки, но они
не были подчинены полковнику Молчанову, и потому никакой зада-
чи на 31 марта им не ставилось.
1-й полк, начав с рассветом наступление, без боя занял все ука-
занные ему пункты. Обходное движение 2-го полка, проделанное
по занесенным снегом полевым дорогам, было тяжелым. Расстоя-
ние в 16 —17 верст взяло всю ночь, хотя проводники знали мест-
ность и добросовестно указывали лучший путь. На рассвете 2-й полк
развернулся в тылу красных и повел наступление на село Старый
Адзит, где оказались крупные силы противника. Красные не ожи-
дали нападения с тыла, но после некоторого замешательства нача-
ли поспешно разворачивать на окраине села несколько цепей, ох-
438
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ватывавших фланги ижевцев. 2-й полк, несмотря на усталость пос-
ле тяжелого ночного перехода, быстро двинулся вперед, как и на-
кануне, с песнями и гармошками.
Картина начинавшегося боя, когда появились большие цепи крас-
ных с сильными поддержками позади, вызвала все же сомнение: воз-
можно ли сломить врага явно в превосходных силах? Вместо уверен-
ности в победе, встал вопрос: кто в последнем счете окажется по-
бедителем? Полковник Молчанов увидел, что нужно каким-то путем
поддержать победный дух у своих и поколебать силу сопротивления
у противника. Наша артиллерия удачно обстреливала красных, но
этого было мало. В резерве оставался только один эскадрон под ко-
мандой прапорщика Багиянца.
Полковник Молчанов приказал эскадрону атаковать центр рас-
положения противника, прорваться в деревню и оттуда обстрелять
цепи красных с тыла. Прапорщик Багиянц, обычно исполнительный
и храбрый офицер, увидев, что ему надо проскочить через две или
три цепи противника, заколебался и стал возражать. Полковник Мол-
чанов вскипел, сам скомандовал: «По коням!», указал направление и
приказал атаковать. Впереди полетел командир эскадрона, за ним его
лошадь нахлестывал командир бригады, и за ними летела лава. Эс-
кадрон врубился в цепи красных, внес в них беспорядок, проскочил
в деревню, где метались в панике красноармейцы, захватил две пуш-
ки в полной упряжке и 10 пулеметов. Часть спешенных всадников
открыли из своих и нескольких захваченных пулеметов огонь вдоль
улиц и по цепям противника. Пехота ижевцев подходила к деревне.
Красные обратились в бегство. Оставив в руках ижевцев указанные
пушки и пулеметы, значительную часть своих обозов и много плен-
ных, они бежали в лес на запад и, по занесенным лесным дорогам,
избегая деревень, проскочили мимо 1-го полка.
Паническое настроение красных, бежавших из села Старый Ад-
зит, распространилось на их части, расположенные в обойденной
деревне. С севера их на рассвете обстреляла инженерная рота. Ус-
лыхав бой в своем тылу, эти части не предприняли никаких дей-
ствий против инженерной роты и через некоторое время, види-
мо узнав о бегстве из села Старый Адзит, также бросились на за-
пад. О степени их панического настроения свидетельствует то, что
они бросили в деревне весь обоз и 12 орудий. Все это было обна-
ружено оренбургскими казаками, вошедшими вскоре в деревню.
Впоследствии генерал Сахаров, вступивший в командование Запад-
ной армией после генерала Ханжина (в июне), заинтересовался про-
исхождением брошенных красными орудий, произвел расследование
439
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
и приказал эти 12 орудий считать трофеями Ижевской бригады. За
два дня боев было взято несколько сотен пленных от 12 красных
полков.
В настоящее время из красных исторических источников мож-
но установить, что в контратаке на Уфу 1-я красная армия должна
была помочь 5-й красной армии, выделив из своего состава четыре
полка в район Стерлитамака и два — на направление станции Чиш-
ма (Н. Какурин, «Как сражалась революция», т. 2, стр. 168). Ко-
миссар 233-го полка Ваврженкевич («Борьба за Урал и Сибирь»,
стр. 95—97) сообщает, что «части 26-й дивизии были подкрепле-
ны Южной группой тов. Великанова и уцелевшими частями 27-й
дивизии». В числе полков Южной группы комиссар Ваврженке-
вич называет полк «3-го Интернационала», состоявший из мадьяр.
Действительно, в бою 30 марта была отрезана одна рота мадьяр
в 40 человек и взята в плен. Другой полк этой группы назывался
3-м Бузулукским. Таким образом, показания пленных подтверж-
дены красными источниками, и Ижевской бригаде пришлось 30 и
31 марта иметь против себя силы противника в 13 —15 полков и
столкнуться по крайней мере с 12 из них, взяв от них пленных.
Ижевцы имели около 4200 штыков, — красные полки в среднем
насчитывали не менее 1000 штыков.
Интересно отметить вывод комиссара Ваврженкевича об этих
боях. Противореча самому себе и путая события, не вспоминая, ко-
нечно, о панике и брошенном боевом имуществе, он самодовольно
пишет (там же, стр. 96): «Но наша дерзость и угроза ст. Чишме
настолько обозлила колчаковцев, что они в то же утро бросили про-
тив одного нашего полка Ижевскую бригаду, которая целый день
безуспешно атаковала нас, а к вечеру перехватила единственные две
дороги нашего отступления; но мы, получив приказ отступать, про-
били себе новую дорогу, а противник, оставшись в дураках, злобно
глядел на нашу отступающую колонну...»
31 марта всякая опасность захвата Уфы красными миновала.
26-я красная дивизия начала поспешное отступление на запад юж-
нее железной дороги Уфа—Самара, а 27-я дивизия, грозившая Уфе
с запада, отступала севернее железной дороги. Победа над против-
ником, грозившим Уфе с юга, была достигнута необыкновенным
подъемом духа ижевцев, что использовал полковник Молчанов в
рискованном, но блестяще проведенном маневре. Быстрый и реши-
тельный успех был встречен в Уфе, жившей несколько дней в на-
пряженной тревоге и с нетерпением ожидавшей каждого донесе-
ния о ходе боев, с большой радостью. Офицер штаба армии поручик
440
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Арнольд в этот же день набросал стихи о подвигах ижевцев. Про
бои под Уфой он написал такие строки:
Кто не слыхал, как с врагами сражался
Ижевский полк под кровавой Уфой!
Как с гармонистом в атаку бросался
Ижевец — русский рабочий простой!!!
Это стихотворение стало походной и боевой песней ижевцев.
Преследование
Деморализованные красные части отступали большими переходами
по 25—30 верст в сутки, пробуя оторваться от преследования. Но пол-
ковник Молчанов не дает им уйти безнаказанно. В течение нескольких
дней удавалось нагонять и наносить поражение их арьергардам.
Преследование носило стремительный характер. Поддерживать
правильную связь сделалось невозможным, и пришлось ограничить-
ся посылкой в тыл донесений о движении бригады и достигнутых
успехах. Приказы по бригаде начинались такой ориентировкой: «Про-
тивник продолжает отступать. Третий (четвертый, пятый...) день не
имею связи с тылом и соседями. Завтра «... день» апреля приказы-
ваю 1-му Ижевскому полку преследовать противника по направле-
нию...; 2-му Ижевскому полку...»
Верховный Правитель адмирал Колчак при встрече с полковником
Молчановым несколько позднее обнял, поцеловал его и сказал: «Я чи-
тал ваши приказы, следил по карте за вашим движением с большим
волнением и переживал все, что пришлось вам пережить на деле...»
Из отдельных эпизодов этого преследования выделяется случай
окружения и уничтожения одного красного полка. После большого
перехода 2-й Ижевский полк догнал поздно ночью полк противни-
ка, расположившийся на ночлег в деревне, которая находилась в ло-
щине. Обнаружив красных, ижевцы без шума сняли заставу красных
и окружили деревню. Поручик Ляпунов приказал отрезать все пути
отступления, выставить пулеметы и подождать рассвета. Когда крас-
ные начали просыпаться и готовиться к выступлению, заговорили 24
пулемета. Без особого сопротивления деревня была взята. Много было
убитых и раненых, остальные поспешили сдаться. Спастись удалось
только бывшему с полком комбригу Эйхе и полковому комиссару.
Они бросились в малозаметный проулок и выскочили в поле. Имея
отличных верховых лошадей, они быстро скрылись из вида.
441
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
При подходе к железной дороге у станции Абдулино (около 180
верст к юго-западу от Уфы), у села Васильевка, которое находилось
в 7 верстах от Абдулина, у 1-го Ижевского полка был упорный бой.
Васильевка три раза переходила из рук в руки. По показанию плен-
ных, на станции Абдулино в бронепоезде был военный комиссар
Троцкий. Присутствие его заставляло командиров красных частей
проявлять большое упорство, так как Троцкий за слабое сопротивле-
ние в бою и за поспешное отступление приказывал расстреливать
старших начальников и комиссаров. Это, конечно, не касалось само-
го высокого комиссара военных дел. Когда ижевцы сломили сопро-
тивление красных у села Васильевка, бронепоезд с Троцким поспеш-
но ушел со станции Абдулино.
Красный историк Н. Какурин об этом периоде боевых действий
в своей книге «Как сражалась революция» (т. 2, стр. 170) пишет:
«...5-я армия, окончательно надорвавшись на этом контрманевре (то
есть попытке отобрать Уфу. — А. В.)... продолжала свое дальнейшее
отступление, причем оно начало носить уже беспорядочный и разроз-
ненный характер... О потере боеспособности частями 5-й армии в
результате упорных и напряженных боев свидетельствует величина
суточных переходов ее лучших частей. До 9 апреля 26-я стрелковая
дивизия отходила суточными переходами по 20—25 километров, и
лишь после этого числа величина ее отходов уменьшается до 12—15
километров».
В одном переходе от города Бугуруслана (около 250 верст от Уфы)
бригаду нагнал 2-й или 5-й Оренбургский казачий полк, вручивший
командиру бригады приказ от командующего армией. Казакам при-
шлось несколько дней двигаться усиленными переходами по следам
бригады, прежде чем нагнать ижевцев. По приказу этому бригаде сле-
довало перейти в район города Бугульмы в распоряжение 2-го Уфим-
ского корпуса и находиться в резерве командующего армией.
Полковник Молчанов, явившись к командиру корпуса генералу
Войцеховскому, вызвал у него недоуменный вопрос: «Зачем вас при-
слали сюда? Вы нужны южнее, где красные усиливаются. Здесь я могу
собственными силами в любое время выдвинуться к Волге». Далее ге-
нерал Войцеховский пояснил, что его остановка на занимаемой ныне
линии вызвана категорическим приказом командующего армией пре-
кратить дальнейшее продвижение. Этот приказ был основан, возмож-
но, на полученных сведениях о сосредоточении крупных сил красных
в районе города Бузулука для удара с юга в левый фланг успешно на-
ступавшей Западной армии. Но тогда тем более непонятной стано-
вилась переброска Ижевской бригады на север.
442
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
В несколько переходов, по совершенно испорченным весенней рас-
путицей дорогам, бригада перешла к середине апреля в назначенный
ей район — около 20 верст к востоку от города Бугульмы. За время
с начала наступления 6 марта до середины апреля потери в стрелко-
вых полках бригады убитыми, ранеными и пропавшими без вести со-
ставили 37 офицеров и 746 стрелков. Раненые, оставшиеся в строю,
в этот счет не вошли. Кроме того, были потери в конном дивизионе
и в артиллерии.
Эти потери, несколько превышающие 12 процентов общего бое-
вого состава бригады, нельзя признать большими по сравнению с важ-
ностью выполненных задач. Они совсем незначительны по сравнению
с потерями противника. Приблизительный подсчет потерь красных
в боях с ижевцами следует считать в 7—8 тысяч, то есть в 9 —10 раз
больше потерь ижевцев. Кроме того, взято 14 орудий, до 100 пуле-
метов, большое количество винтовок и огнестрельных припасов. Не-
обходимо также отметить, что после первых же столкновений в на-
чале марта красные открывали артиллерийскую стрельбу на пре-
дельных дистанциях и затем отправляли свои пушки в тыл, так что
захватить их артиллерию было нелегко.
Воткинцы у Красноуфимска и в Осе
После отхода от берегов Камы к Красноуфимску воткинцы про-
должали заканчивать свои переформирования и одновременно сдер-
живать напор красных с целью захватить Красноуфимск. Против них
действовала 28-я красная дивизия под командой Азина. Первые дни
воткинцам приходилось очень тяжело, так как у них вышли все пат-
роны. Без боя им пришлось оставить Бикбардинский завод, но, ког-
да были получены патроны, они стали делать вылазки в расположение
противника силою от роты до батальона. Кроме необходимости раз-
ведывать силы и расположение противника, эти вылазки делались с
целью охладить активность красных, привыкших делать нападения
почти безнаказанно за те дни, когда воткинцы не имели патронов. В
том числе делались вылазки в сторону Бикбардинского и Николаевс-
кого заводов.
Воткинцы особенно помнят о большом бое у Бикбардинского заво-
да. Но собрать сведения о времени и других подробностях этого боя
не удалось. В повести Н.А. Протопопова «Воткинцы» есть доволь-
но подробное описание боя под Бикбардинским заводом, который вел
2-й Осинский полк поручика Балабанова под общим руководством
443
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
командира 1-й бригады капитана Мудрынина152. Однако как время
(«прошло несколько месяцев»), так и указание на участие здесь ижев-
цев (которые находились на самом деле в районе Уфимского корпу-
са), продолжительность боя («Прошло около недели. Воткинцы лежали
в снегу,..») и т. д. вызывают сомнения, что описание этого боя соот-
ветствует действительности. Воткинцы не подтверждают описания
многих событий и их подробностей, указанных в этой повести.
С позиции перед Красноуфимском красные не смогли сбить воткин-
цев. В феврале они были сменены сибирскими частями генерала Гри-
вина153 и отведены в резерв. В марте или начале апреля Воткинская
дивизия была переброшена в город Осы (который был взят Сибирской
армией в конце декабря), и здесь дивизия стала готовиться для наступ-
ления в недалеком будущем для освобождения родного завода.
Освобождения заводов
Части Сибирской армии, продолжая наступление на запад, в кон-
це марта переправились у города Осы через Каму, еще скованную
льдом, и 16-й Ишимский полк под командой полковника Метелева
был двинут на Воткинск. Потрепанные полки 2-й красной армии не
могли сдерживать сибиряков и под их ударами откатывались.
В день Благовещения (7 апреля по новому стилю) ишимцы выбили
красных из Воткинского завода. В авангарде был 1-й батальон под
командой капитана Кожина, который и был встречен радостными во-
сторгами освобожденных от красного террора жителей. Переход крас-
ных в контратаку был отбит сибиряками в непродолжительном бою, в
котором принял участие также 3-й батальон ишимцев.
Вскоре подошли и воткинцы. Радость одних, горе других встрети-
ли их в родных местах. Зверства красных палачей не знали пределов.
Не имея возможности отомстить восставшим против них рабочим и
крестьянам, они жестоко расправлялись с их семьями, не имевшими
возможности отступить за Каму при оставлении завода.
Прибывшие части воткинцев недолго пробыли в родных гнездах.
Через несколько часов они должны были выступить дальше и гнать
красных к реке Вятке. Их наступление было на северо-запад в на-
правлении города Вятки. Здесь следует оговорить, что время освобож-
дения завода в день Благовещения не совпадает с другими показани-
ями. Некоторые участники этих событий считают, что красные были
выбиты из завода 19 апреля по новому стилю, накануне праздника
Св. Пасхи.
444
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
_______________________2---------------------------
Примерно в эти же дни был освобожден от красных также Ижев-
ский завод. Ижевцы стали собираться домой. Это было естественно
и понятно. Там, на заводе, они оставили свои дома и семьи. Дохо-
дили слухи о свирепой расправе красных палачей с их близкими, о
ежедневных расстрелах. Кто погиб от кровавого террора, кто остал-
ся в живых — тревожило и волновало каждого. Наконец, они име-
ли обещание командующего армией отпустить их домой, как только
Ижевск будет освобожден.
Генерал Ханжин имел в виду другое. Убедившись, что ижевцы яв-
ляются боевой единицей, способной на сокрушительные удары, он не
захотел расставаться с бригадой. Сведения разведки о намечавшемся
сборе красных подкреплений заставляли быть настороже и опасать-
ся за достигнутые успехи. Генерал Ханжин не придавал большого зна-
чения своему обещанию и собирался направить ижевцев для нового
удара на юг, еще дальше от их родных мест. Нарушение обещания
вызвало брожение.
Полковник Молчанов хорошо узнал суровый нрав своих подчинен-
ных. Они плечом к плечу, могучей стеной шли на врага. Так же друж-
но и упорно они будут добиваться исполнения данного им обещания.
Он донес о тревожном настроении ижевцев и предлагал, чтобы не
разрушать бригаду, отправить ее в полном составе в Ижевск. Там,
побывав дома и увидев новые зверства большевиков, ижевцы с но-
вой силой ударят по смертельному врагу. Для генерала Ханжина та-
кое предложение означало, что бригада уйдет из его района и его
подчинения. Он отверг предложение.
Ижевцы собирались самовольно уйти домой. Полетели телеграм-
мы в штаб армии, в Ставку и обратно. Новые требования выпол-
нить приказ, новые обещания отпустить домой... но позднее. В от-
вет — недоверие и подозрение. Дошло до угрозы встретить ушед-
ших сибирскими войсками и не пустить в Ижевск. «Сколько могут
выставить против нас? Положим, одну дивизию. Это нам на два
часа боя», — говорили ижевцы. 29 апреля ижевцы потеряли надеж-
ду уйти домой, получив разрешение, и начали самовольный уход.
Рота за ротой, в полном порядке, под командой фельдфебелей и
унтер-офицеров, шли к начальнику бригады, прощались с ним и
направлялись домой. Начальник бригады уговорил не брать оружия,
и оно было сдано.
Еще накануне ижевцы хотели захватить своих офицеров, с кото-
рыми вышли из Ижевска. Начальник бригады разъяснил значение
долга, налагаемого на офицера его почетным званием, и невозмож-
ность для них самовольного ухода. Все офицеры остались на своих
445
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
постах, хотя на заводе большинство их было теми же рабочими и
семьи ждали их возвращения.
Неделю тому назад за бои под Уфой полковник Молчанов был
произведен в генерал-майоры. Теперь он просил отрешить его от ко-
мандования и отправить в строй рядовым офицером. При нормаль-
ных условиях за все случившееся в бригаде он подлежал преданию
суду. Никто не признал за ним никакой вины, и потому ни суда, ни
отрешения от должности не последовало.
Итог - 7983
Прибытие ижевцев на завод было рядом ужасных личных траге-
дий. Редко кто нашел свою семью невредимой. Действительность пре-
взошла все слухи, доходившие к ижевцам на фронт. Красные палачи
не знали пощады. Происходило безжалостное уничтожение тех, кто
принимал какое-либо участие в восстании. Мстили родным тех, кто
ушел за Каму. Радостных встреч было мало. Больше стоны и плач
были приветствиями вернувшимся от оставшихся в живых.
Назначили перепись погибших. Переписчики по каждому квар-
талу обходили дома и записывали имена жертв. Подсчет дал сум-
му 7983. Неутомимые палачи арестовывали каждый день без особо-
го разбора и вели за город к оврагу. Тут всаживали пулю и сбрасыва-
ли труп в овраг. Не щадили женщин и подростков. Предъявляли об-
винение? Пролетарское правосудие этого не требует. Жена видит:
ведут мужа в группе арестованных. «Куда забрали?» — «Идем, узна-
ешь!» Обоих расстреливают. Такая расправа была, по крайней мере,
короткой.
Какие истязания претерпевали те, кто попадал в подвалы Чека, в
каких мучениях они умирали от пыток садистов-палачей, можно су-
дить по рассказам случайно спасшихся русских людей, которые ред-
ко доходят до внешнего мира. Немало ижевцев исчезло в этих под-
валах Чека.
1-я Отдельная стрелковая бригада
По иронии судьбы почти накануне ухода ижевцев домой был по-
лучен приказ о развертывании бригады в дивизию. Хотели усилить ее
придачей отдельных частей и пополнениями. Наличный состав к
20 апреля был: 4000 штыков и 1400 сабель, артиллеристов, саперов
446
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
и др. После ухода ижевцев в бригаде осталось 180 офицеров и не-
большое количество солдат.
Из этого состава и нового пополнения формируется 1-я Отдель-
ная стрелковая бригада. По старой памяти ее продолжают называть
«Ижевской». Прибывшее в первых числах мая пополнение, около
2 тысяч, состояло главным образом из молодых, необученных баш-
кир. Генерал Молчанов и весь офицерский состав энергично приня-
лись за обучение, занимаясь с утра до позднего вечера. Но что можно
было сделать в несколько дней?
9 мая бригада была брошена в бой. На один из батальонов наско-
чили красные казаки Каширина. Танцуя в атаке на своих лошадях,
они произвели панику среди молодых башкир, которые бросились на
землю и уткнули лица в грязь. Офицеры и пулеметчики были пере-
рублены. Генерал Молчанов донес о небоеспособности бригады.
Получив разрешение увести ее в глубокий тыл, он сделал переход
в 100 верст. Утомленные таким маршем, молодые солдаты повали-
лись в непробудный сон и успокоились от боевых потрясений.
Восточный фронт в 1919 году
Продолжительное и упорное сопротивление восставших рабочих
Ижевского и Воткинского заводов красному натиску оказало зна-
чительное влияние на ход военных действий на Восточном фронте.
Прежде чем переходить к продолжению темы этого очерка — опи-
санию участия ижевцев и воткинцев в борьбе с красными, — же-
лательно осветить кратко ход событий в 1919 году, в частности на
Восточном фронте.
1919 год оказался тем годом в Гражданской войне, в котором
противники проявили наибольшие усилия, в котором произошли
наиболее упорные и кровопролитные битвы и в течение которого
успех склонился в пользу большевиков. События этого года решили
успех борьбы и судьбу России на много лет. Начало этого года за-
стало красных в кольце окружения. Они не пропускают случая ука-
зывать на тяжесть сложившейся обстановки, в которой они очути-
лись, и на то, что они вышли из этого положения победителями.
Однако, будучи окруженными, они имели на своей стороне огром-
ное преимущество центрального положения, позволявшего им пе-
ребрасывать свои силы на важнейшие в данный момент участки, то
есть действовать по внутренним операционным линиям. Это пре-
имущество было для них особенно выгодно, потому что их против-
447
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ники, разделенные пространством и трудностями сообщения, не
только не могли помогать друг другу переброской резервов, но не
могли и согласовать своих планов так, как этого требуют условия
при действиях по внешним операционным линиям.
Причин этому было много. Поляки и украинцы Петлюры, обра-
зовавшие свои фронты после ухода германцев из оккупированных
районов, не были склонны иметь дружеские отношения и согласо-
вывать свои действия с белыми русскими фронтами. Они преследо-
вали свои цели и не видели в большевизме общего врага. Запутанная
обстановка с перекрещиванием русских, местных, германских и со-
юзнических интересов создалась в Прибалтике. Фронты белых (Юж-
ный, Восточный, Северный и Северо-Западный) зарождались и рос-
ли, усиливались и слабели, переходили в наступление и отступали в
зависимости от разных причин и местных обстоятельств. Делались по-
пытки к объединению и согласованию действий. Адмирал Колчак как
Верховный Правитель был признан всеми отдельными русскими пра-
вительствами и как Верховный главнокомандующий — всеми русски-
ми антибольшевистскими армиями. Но тесного объединения и пол-
ного согласования не удалось достигнуть не только между отдельными
фронтами, но нередко и между составными частями одного фронта.
Большевики же сумели, хотя и с большими перебоями и не сразу,
использовать те выгоды, которые им доставляло их центральное по-
ложение.
На белых фронтах создались другие неблагоприятные условия, в
общих чертах уже отмеченные, которые встали на пути к победе над
большевиками. Из них особое внимание заслуживают причины, ко-
торые помешали наиболее сильным фронтам — Южному и Восточ-
ному — войти в тесное соприкосновение и объединить свои усилия.
Обращаясь к обстановке, сложившейся еще летом 1918 года, профес-
сор полковник А. Зайцев пишет: «Освобождение Дона, возвращение
Добровольческой армии из похода на Кубань и образование фронта
на Волге, естественно, ставило вопрос о согласовании усилий этих трех
основных группировок русской контрреволюции. И эта проблема с
военной точки зрения была проблемой Царицына» («1918 год», стр.
192). Эта проблема осталась лишь проблемой, и в 1919 году захват
Царицына не был выполнен своевременно. Царицын был взят Кав-
казской армией генерала Врангеля в июне 1919 года, когда Восточ-
ный фронт под натиском красных уже отступил к Уралу.
На Восточный фронт выпала «почетная» задача научить красное
командование применять правильно основы стратегии и от «масля-
ного пятна» перейти к ударам сосредоточенных превосходных сил,
448
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
___________________________________
разбивая своих противников по очереди. Восточный фронт первым
попал под такой удар.
В первых числах марта Восточный фронт начал наступление. Си-
бирская армия теснила 3-ю красную армию на город Вятку, отбро-
сила 2-ю красную армию за реку Каму, освободила в апреле Ижев-
ский и Воткинский заводы и заставила противника уйти за реку
Вятку от города Малмыж до устья этой реки. Западная армия раз-
громила 5-ю красную армию, которая в беспорядке отступила к
Волге, потеряв свою артиллерию и оставив в руках белых много
пленных и трофеев. К концу апреля Западная армия подошла на
три-четыре перехода к Самаре и была здесь остановлена приказом
генерала Ханжина.
В красном лагере поднялась тревога. После ухода с фронта че-
хов (в ноябре 1918 года) и оттеснения слабых белых отрядов
к Уралу красные считали положение здесь прочным. Тем большее
впечатление произвела на красных «внезапность» сильного удара
со стороны одного из фронтов «второстепенного значения». Со
свойственной большевистскому стану истерической энергией были
брошены крикливые лозунги: «Все на восток!», «Все против Колча-
ка!» — и навстречу белым потекли резервные дивизии и большие
пополнения в разбитые части.
К 15 дивизиям, бывшим на Восточном фронте, красные в бли-
жайшие два месяца перебросили несколько дивизий, бригад и пол-
ков, общей силой около 6 дивизий. Для пополнения убыли и по-
вышения надежности своих частей красные производят несколько
мобилизаций. Нельзя отрицать, что этими мерами красные быстро
пополнили растрепанные части и для надежности влили в них боль-
шое количество партийцев. «Коммунары», конечно, не все шли в
боевую линию. Часть из них составляли отряды «особого назначе-
ния», которые сзади поднимали дух красноармейцев к наступлению,
стреляя из пулеметов в их спины. Из указанного Какуриным дви-
жения подкреплений вполне очевидно, что красное командование
наконец убедилось, что быть сильными всюду нельзя. Оно вынуж-
дено было перейти для выигрыша войны к поочередному разгрому
своих противников. Под впечатлением разгрома на Восточном фрон-
те красные войска сосредоточивают здесь превосходные силы и к
началу мая переходят в контратаку.
Выяснить с достаточной точностью соотношение сил противников
при ограниченности имеющихся под рукой источников не представ-
ляется возможным. Белые архивы вообще не уцелели, а красные све-
дения грешат большими неточностями и противоречиями.
29 - 2324
449
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
БОЕВОЙ СОСТАВ ЗАПАДНОЙ АРМИИ
Ват./ эск. офиц. шт. офиц. обер. штык. саб. пул. оруд. 3м оруд. проч. Примечания
Z-й Уфим. кор. В Мих. пол. 4-я Уф. див. 12/- 17 422 5235 - 119 12 5 9 рот 8-я Кам. див. 12/- 15 446 7262 129 114 12 6 Уф. Кав. -/12 15 56 387 938 14 - 4 тяж. Всего 24/12 47 924 12884 1067 247 24 15 3-й Ур. корп. Два полка 6-я Ур. див. 7/- 15 147 2104 - 22 4 - в Ор. арм. 7-я Ур. див. 13/- 10 219 2980 262 56 8 Отд. Иж. бр. 7/2 1 177 3927 195 44 8 2 18-й Ор. Каз. пл. ? 494 12-й Ор. Каз. пл. ? ? Всего 27/2 30 572 9011 951 145 20 2 6-й Ур. корп. Свед. 42-го 11-я Ур. див. 9/- 5 203 2393 - 51 6 - полка нет 12-я Ур. див. 13/1 10 220 4185 110 57 8 2 3-я Отд. Ор. Каз. 1/12 7 43 406 1150 22 4 Всего 23/13 22 466 6985 1260 130 18 2 Итого 74/27 101 1963 28 388 3278 522 68 19 2-42"; 8-48"; Запади, арм. 7 «макленок» и 2—?
ЮЖНАЯ ГРУППА ГЕНЕРАЛА БЕЛОВА
(временно подчиненная генералу Ханжину)
4-й Оренб. Корп.
2-я Сырзр. див. 12/- 3 150 1509 154 35 5 -
1-й Отд. Каз. отряд -/12 6 38 1153 15 3 - 1-й и 4-й
Св. Каз. бр. 6/- 27 749 11 - Орен. каз. п. - Татищ. пласт.
5-я стр. див. 4/- 7 149 827 14 и Сакм.
Всего 17/26 20 378 3631 1987 85 9 -
Свод. Стерлит. Корп. Свод. Ур. див. 4/6 8 88 1529 1298 30 6 29-й Ор. каз. п., Атам. бат. - 23, 24 пп.
Свод. Ор. див. 6/16 9 119 2823 2679 30 2 6-й Ур. див. - 1-й пласт, п.
Всего 10/22 17 207 4352 3977 60 8 Белор. п. 2-й каз. и 7 др. част.
Итого Южн. группа 27/47 37 585 7983 5964 145 17 -
Примечание: 1. Боевой состав относится к последней неделе ап-
реля 1919 года. 2. Ижевцы ушли на завод 29 апреля; присланные на их
место молодые необученные башкиры никакой боевой силы не представля-
ли. 3. Таблица переписана без проверки, есть ошибки в подсчетах. 4. Мел-
кие части не помещены, но включены в итоги, как, например, в графах 4-го
Оренбургского корпуса.
450
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
:
Сохранившийся «боевой состав» Западной армии (и находившей-
ся на время наступления во временном подчинении генерала Ханжи-
на группы генерала Белова) по состоянию к концу апреля дает чис-
ленность бойцов армии, за вычетом ушедших на завод ижевцев, в
27 500. Подробный состав — в прилагаемой таблице.
В Сибирской армии насчитывалось около 40 тысяч, в Оренбург-
ской армии (с группой генерала Белова) и в Уральской казачьей —
вместе 30 тысяч.
Красные силы Какурин указывает в середине апреля, то есть по-
сле больших потерь при отступлении, в 84 тысячи. Присылка мно-
гочисленных подкреплений увеличила их силы на 50 тысяч штыков
и сабель, и ожидались дальнейшие значительные переброски.
Наиболее опасным для себя успехом белых красные считали вы-
движение Западной Белой армии к Самаре и нацелили первый удар
на ее левый фланг к северу от Бузулука. Перегруппировав свои части,
они сосредоточили против Западной армии 5 дивизий и одну кавале-
рийскую бригаду и из тыловых районов направили сюда же, не счи-
тая мелких частей, три дивизии. Всего более 8 полных дивизий пехо-
ты, не менее 80 000 бойцов.
Большой численный перевес дал возможность красным выиграть
в мае ряд боев и отбросить Западную армию на восток. Этим они
не ограничились. Военная наука требует разбитого врага преследо-
вать: «Преследуй денно и нощно, доколе истреблен не будет; не-
дорубленный лес опять вырастет». Эту суворовскую истину наш
противник также усвоил и применил в полной мере, хотя другие
красные фронты настойчиво требовали помощи. Не ослабляя свое-
го натиска и не уменьшая своих сил, они продолжали теснить За-
падную армию дальше, в начале июня взяли Уфу и стремились ок-
ружить и уничтожить главные силы Белой армии в теснинах Урала.
Это им не удалось, и Белая армия сравнительно благополучно ото-
шла за Урал.
Отход Западной армии распространился в конце мая на Сибир-
скую, которая также ушла за Урал, 14 июля оставила Екатеринбург.
В ней появились признаки начавшегося разложения. Только в конце
июля красные начали переброску своих частей против Вооруженных
сил Юга России, которые, взяв в июне Харьков и Царицын, успешно
продвигались на север.
На востоке еще остаются достаточные красные силы для преследо-
вания поредевших белых армий. Во второй половине июля происходит
многодневное сражение у Челябинска, а после отступления в августе за
реку Тобол белые армии в сентябре вновь переходят в наступление и
29*
451
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
отбрасывают противника за Тобол. Эта операция окончательно надло-
мила силы белого Восточного фронта. Тая от боев, болезней, жестоких
холодов и измен, они в середине февраля 1920 года достигают Забай-
калья.
Конечно, не одна стратегия, какую бы важную роль она ни играла,
решила судьбу борьбы в Гражданской войне. Стратегия — искусство
полководца, ему нужна сильная армия, а армия создается всей мощью
государства. Что мы встречаем в Гражданской войне? Революция раз-
рушила весь установившийся долгими веками порядок, привела все к
всеобщему хаосу, но последствия этого хаоса отразились не одинаково
на боровшихся лагерях.
Большевики сумели наладить централизованный и дисциплиниро-
ванный политический аппарат, который смог направлять их деятель-
ность для достижения нужных им результатов, включительно до орга-
низации большой армии и создания для нее командного состава. В
большевистской федеративной республике были вытравлены, кроме
оставшихся вывесок, всякие федеративные и сепаратистские течения,
быстро исчезли разные «уездные» и прочие «республики» и под гне-
том кровавого, беспощадного террора раздробленные составные час-
ти России, разъединенные организации и группы населения и отдель-
ные лица заставлялись работать и идти под руководством большевиков
на создание будущего «рая».
В белом лагере оказалось много осколков политических и обще-
ственных организаций, много деятелей разных величин и окрасок.
Большинство их было воспитано на борьбе со старым «режимом»,
который и был погублен ими, при их помощи или бездействии, в
грозное время внешней войны. Управлять, создавать и строить они
не умели, и никто из громких имен «великой и бескровной» — про-
тивников большевиков — не выдвинулся как талантливый государ-
ственный администратор.
К 1919 году вооруженные силы белых выросли, окрепли и были
на пути к победе. Но эти силы нуждались в дальнейшем развитии,
пополнении убыли, моральной поддержке, в здоровом и спокойном
тыле. Нужна была энергичная и плодотворная работа за линией фрон-
та, за спиной белых армий. К несчастью, у белых не было ничего, что
могло бы сравниться с бешеной энергией большевистской партии.
Антибольшевистские организации были многочисленны, разроз-
нены и слабы. Генерал Деникин вспоминает о прибытии в Добро-
вольческую армию делегации от одной из крупнейших организа-
ций — «Национального Центра». Старшие начальники связывали с
этой организацией представление о «широком фронте русской об-
452
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
щественности». Но, как пишет Деникин: «Это было добросовест-
ное заблуждение членов делегации, вводивших также добросовест-
но в заблуждение и всех нас. Сами они стремились принести пользу
нашей армии, но за ними не было никого».
Главные деятели первых дней революции — Родзянко, Милюков,
Гучков и другие, столь успешно поработавшие на гибель «старого
режима», — были обязаны, казалось, принять участие в уничтоже-
нии большевизма и исправить свои ошибки. Но все они умыли руки
в содеянном ими и исчезли. Показательно, что на всех белых фрон-
тах руководство государственными делами находилось или быстро
переходило в руки старших военачальников. Однородность такого
возглавления создавала благоприятные условия для взаимного пони-
мания по всем государственным и военным вопросам, по выработ-
ке планов и согласованности действий. Однако этого не случилось,
и не по вине указанных лиц.
Раздробленный, неустойчивый в своих настроениях, страдавший от
недостатка дальновидных, честных и энергичных людей, белый лагерь
в целом не мог подняться до той степени самоотречения и самопо-
жертвования во имя Родины, которыми отличались первые кадры
белых армий. Под «белым лагерем» автор подразумевает вооружен-
ные силы против большевиков, те организации и группы и тех от-
дельных лиц, которые помогли первым или действовали самостоятель-
но, имея целью сбросить власть большевиков и установить в России
порядок и законность. Автор не считает принадлежащими к «бело-
му лагерю» партии и группы, которые своей главной задачей ставили
спасение «завоеванной революции» и преследовали узкопартийные
цели (социал-революционеры, Комуч и проч.).
Там, где одни отдавали свою жизнь за спасение России, желая
сохранить ее единой и неделимой, другие действовали так, как дол-
жно было бы наблюдаться у большевиков, твердивших о неограни-
ченных свободах, «власти на местах», «самоопределении вплоть до
отделения». Вместо тесной спайки и дружных усилий появляется и
нарастает волна требований самостоятельности и независимости.
Личное честолюбие или местные интересы ослепляют и заставляют
забывать об общей цели борьбы, о неизбежности поражения при
действиях вразброд. Даже в военной среде, привыкшей к строгому
порядку и дисциплине, колеблются и расшатываются эти воинские
начала.
Силы белых начинают слабеть, воинский дух угасает, тыл разва-
ливается, разбегаются или переходят на сторону врага неустойчивые
бойцы и целые части. Гражданская война протекла у большевиков в
453
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
исправлении своих слабых мест и постепенной консолидации сил. У
белых — в раздробленности, в трениях, в открытой и скрытой борь-
бе за влияние, власть и привилегии. Огромные усилия, жертвенные
порывы и подвиги лучших сынов России и их кровавые потери были
недостаточны, чтобы сломить большевистское иго. Не потому, что
армии врага были сильнее, но потому, что белый лагерь был пора-
жен тяжелыми внутренними недугами.
Положение, создавшееся внутри враждующих сторон, отразилось
соответствующим образом на отношениях с иностранцами. Красные
не имели прямых сношений с другими странами, так как не находи-
лись в официальных сношениях с иностранными правительствами. В
их рядах воевали мадьяры, латыши, китайцы и другие национально-
сти в большом числе, но это были наемники интернационала, добро-
совестно исполнявшие свои обязанности и отличавшиеся хорошими
боевыми качествами и большой жестокостью.
Большинство иностранных держав не было заинтересовано унич-
тожением большевизма в России, хотя отдельные представители этих
держав предвидели опасность распространения красной заразы. Дела-
лись попытки своевременно это зло уничтожить. Оказывалась помощь
борьбе с большевизмом, особенно пока еще продолжалась мировая
война. После поражения Германии и заключения с ней мира помощь
сильно сократилась, а к концу 1919 года прекратилась. Отряды союз-
ников, вообще незначительные, появлялись вместе с их высокими ко-
миссарами на белых фронтах, но участия в военных действиях избегали,
нередко договаривались с большевиками о нейтралитете или прекра-
щении враждебных действий и при появлении опасности быстро уда-
лялись.
На Восточном фронте большое зло причинили наши бывшие воен-
нопленные — чехи. Начавшие борьбу с большевиками ради собствен-
ного спасения, они помогли быстрому и одновременному выступлению
противобольшевистских организаций от Волги до Владивостока и об-
разованию Восточного фронта, но вскоре «устали» и ушли в тыл на
охрану железной дороги. Здесь чехи превратились в спекулянтов и гра-
бителей, не торопились домой и во многих тысячах вагонов везли свои
«трофеи» во Владивосток. И без того слабо справлявшийся с огромным
движением длинный Сибирский путь был окончательно расстроен. Во
время отступления армии погибло много поездов, не пропущенных
чехами, в которых замерзали раненые, больные и беженцы. Когда че-
хов настигли красные войска, предательской выдачей Верховного Пра-
вителя адмирала Колчака они купили себе право беспрепятственного
движения дальше.
454
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Иностранная помощь принесла больше вреда, чем пользы, и дала
основание большевикам кричать в своей пропаганде против «при-
служников иностранного капитала». Неопределенная и колеблющая-
ся политика союзных держав значительно помогла большевикам в их
торжестве над белыми. Современные мировые события указывают с
полной ясностью, что проигрыш белыми Гражданской войны оказался
поражением и наших бывших недальновидных союзников.
В горах Урала
После боя 9 мая и отступления в район города Уфы 1-я Стрелко-
вая (Ижевская) бригада была расположена к северу от станции Чиш-
ма. Возник вопрос, ввиду небоеспособности бригады, об ее оконча-
тельном расформировании. По этому делу генерал Молчанов уехал в
штаб 2-го Уфимского корпуса (Уфимской группы). Ему предлагают
в командование 4-ю Уфимскую дивизию.
18 мая на станции Чишма, в вагоне командира 3-го Уральского
корпуса (группы), собрались начальники 6-й, 7-й и 11-й дивизий для
распределения боевого и прочего имущества ижевцев. Около 5 ты-
сяч винтовок, сделанных ижевцами на своем заводе, трофейные пу-
леметы в количестве более 40 и 10 орудий (в том числе две полевые
48-линейные гаубицы), захваченные у красных, должны были перейти
в другие руки. Главный приз — артиллерию — получил генерал Ва-
нюков154, начальник 11-й Уральской дивизии.
За отъездом командира бригады, от ижевцев присутствовал со
списками разного имущества начальник штаба бригады, который
в конце заседания обратился к генералу Голицыну и сказал, что
все распределенное имущество будет передано согласно полученным
указаниям, но трлысо после того, как об этом будет уведомлен ге-
нерал Молчанов, и с его разрешения. Генерал Голицын с этим со-
гласился.
Известие о расформировании бригады вызвало подавленное на-
строение среди офицеров и немногих солдат-ижевцев, оставшихся в
бригаде. Не прошло и трех месяцев, как в этих самых местах, где
теперь стояла бригада, ижевцы громили красных и вызывали всеоб-
щее восхищение своим победоносным наступлением к Уфе. Теперь
всякие следы существования бригады уничтожаются и ее боевые тро-
феи передаются другим. Удрученные до последней степени, ижевцы
несколько дней провели в тяжелом ожидании, беспокоясь об участи
своих частей и всей бригады.
455
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
22 мая вечером генерал Молчанов сообщил, что бригада расфор-
мировываться не будет и будет позднее развернута в дивизию. Из
района станции Чишма она была двинута на север и получила для
обороны участок позиции на правом берегу реки Белой к северу от
города Бирска. На возможность остановить наступление красных и
отбросить их от реки Белой на запад возлагались большие надежды.
Но этому не суждено было осуществиться. Сосредоточив свои части
и тщательно подготовив средства для переправы, нащупав более сла-
бые места в расположении противника, красные начали форсировать
реку одновременно во многих пунктах. В некоторых из них 6 июня
удалось достигнуть успеха и закрепиться на правом берегу.
В районе Уфы, где были более сильные и лучше сохранившие-
ся части Волжской и Уфимской групп, они были отбиты, и только
9 июня им удалось захватить самый город. На участке 1-й Отдель-
ной бригады они переправились без особых усилий. Когда наши баш-
киры увидели противника, переправляющегося на лодках и паромах
через реку, они обалдели, перестали стрелять и начали разбегаться.
Привести их в порядок не было возможности. Остатки бригады от-
ступили, но неустойка эта не была причиной оставления позиций на
реке Белой, так как отступление к северу от Уфы началось одновре-
менно в нескольких местах. Бригада была направлена в глубокий тыл,
а прикрытие оставленного направления было возложено на Уфимскую
кавалерийскую дивизию генерала Джунковского.
В середине июня фронт проходил примерно по реке Уфе и толь-
ко южнее города Уфы небольшой участок реки Белой упорно удер-
живался частью группы генерала Каппеля. Переход красными реки
Белой и захват Уфы являлся для них крупным успехом, нашедшим
соответственную оценку. Следующей задачей, и весьма срочной, крас-
ным войскам Восточного фронта было поставлено захватить Урал.
Завоевание Урала было возложено на 5-ю, 2-ю и 3-ю армии. 5-я
армия была усилена частями расформированной Туркестанской ар-
мии и состояла из четырех пехотных дивизий (35, 27, 26 и 24-й) и
3-й Кавалерийской дивизии. 1 -я и 4-я армии оставались для действий
против оренбургских и уральских казаков. 2-я и 3-я армии действо-
вали против Сибирской Белой армии на Северном Урале. Численность
5-й красной армии достигла 29 тысяч штыков и сабель, а численность
противника Западной армии генерала Ханжина — 18 тысяч штыков
и сабель.
Малая доступность Уральских гор к северо-востоку от города Уфы
заставила красных использовать более удобные пути севернее, глав-
ным образом трактовую дорогу город Бирск — Байки — станция Су-
456
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
лея — Златоуст. Захватом города Златоуста они собирались отрезать
белую армию с тыла, запереть ее в ущельях Урала и уничтожить.
Ударную группу из 35-й дивизии (две бригады), 27-й дивизии и
26-й дивизии без одной бригады красные сосредоточили в районе у
села Байки. Вдоль железной дороги от Уфы на Златоуст они поставили
одну бригаду 26-й дивизии и 3-ю Кавалерийскую дивизию. 24-я ди-
визия направлялась через горный район южнее железной дороги.
Против ударной группы красных стояли сильно ослабленные части
Уральской группы и приданная группе 2-я Уфимская кавалерийская
дивизия. На железнодорожном направлении находился генерал Кап-
пель со своей Волжской группой и 8-я Камская дивизия генерала Пуч-
кова. Другая дивизия Уфимской группы — 4-я Уфимская — находи-
лась в резерве к северо-западу от станции Сулея и защищала подходы
к железной дороге. Там же была 12-я Уральская дивизия, вошедшая в
Уфимскую группу генерала Войцеховского после расформирования
6-го Уральского корпуса. 1-я Отдельная стрелковая бригада была распо-
ложена в резерве армии в долине реки Ай, в районе села Петрушина, к
северу от станции Бердяуш. Здесь она простояла около трех недель.
За это время в бригаду стали возвращаться ижевцы. Судьба заста-
вила их вторично бросить завод. Говорят, что на этот раз ушло все
коренное население завода и большинство рабочих поступило в ар-
мию. Многих задержал у себя генерал Казагранди155, пополнив свои
сибирские части. Но большая часть ижевцев, в особенности те, кто
уже был в рядах бригады, стремились обратно в свои прежние пол-
ки и батареи и к своим командирам. Пробирались в одиночку и груп-
пами, иногда единицами старого состава. Поручик Шмаков, ездив-
ший в отпуск на завод, собрал свою 12-ю роту первого полка и привел
ее в полном составе.
Возвращение ижевцев, хотя далеко не в прежнем числе, сразу вос-
становило боеспособность бригады. Их возвращение вернуло брига-
де старое название, и приказом командующего Западной армией от
29 июня 1-я Отдельная стрелковая бригада вновь стала называться Ижев-
ской. Этому содействовал новый командующий армией генерал Саха-
ров, за несколько дней перед этим сменивший генерала Ханжина. Он
высоко расценивал боевые качества ижевцев. К 6 июля состав бригады
был следующий: в стрелковых полках и егерском батальоне 1020 шты-
ков и 23 пулемета; в инженерной роте 73 штыка, в сводном эскадро-
не 45 сабель и 3 пулемета, в артиллерийском дивизионе восемь трех-
дюймовых орудий, две 48-линейных гаубицы и несколько пулеметов.
Конный дивизион, выделив сводный эскадрон, был отправлен на фор-
мирование конного полка.
457
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
К концу июня красные закончили свои перегруппировки и нача-
ли дальнейшее наступление в глубь Урала. Их ударная группа пере-
правилась через реку Уфу в конце июня и потеснила малочисленную
Уральскую группу, которая, отбиваясь и задерживая превосходные
силы красных, отходила на восток.
2 июля начались упорные бои 4-й Уфимской и 12-й Уральской
дивизий с 26-й красной дивизией, стремившейся выйти на железную
дорогу на участке станций Сулея—Бердяуш. Бои продолжались не-
сколько дней, и красным не удалось быстро проскочить к железной
дороге. 27-я красная дивизия, оказав помощь 26-й, затем сосредото-
чила свои усилия на захвате города Златоуста через Кусинский за-
вод — главной цели в их плане, разработанном командующим 5-й
армией Тухачевским.
Задержать противника на этом направлении выпало на долю Ижев-
ской бригады. С приближением противника сторожевое охранение
было усилено. 5 июля ночью — ложная тревога у саперов: обстреляли
на реке лодку, которая плыла пустой, а может быть, брошенной, после
обстрела, разведчиками красных. Прошла через расположение брига-
ды застава уральцев и сообщила, что за ней своих уже нет. Без какого-
либо приказа от высшей инстанции или хотя бы предупреждения бри-
гада оказалась лицом к лицу с неприятелем. Генерал Молчанов начал
медленно с бригадой отходить, упорно задерживаясь на каждом удоб-
ном рубеже. Противник должен был сократить свой порыв и замедлить
темп своего движения в наш тыл. Так дошли до Кусинского завода.
На железной дороге Уфа—Златоуст части нашей армии были еще
далеко к западу — в 100 или больше верстах от Златоуста, — а Ку-
синский завод был, по прямому направлению, всего лишь в 20 вер-
стах на северо-запад. От устойчивости бригады зависел благополучный
выход Волжской и Уфимской групп из теснин Урала. Кусинский за-
вод должен был стать ареной упорной борьбы.
Прибыв на завод, генерал Молчанов немедленно позаботился о
выборе удобной позиции и ее укреплении. Местность была гористая
и лесистая, труднопроходимая без дорог. Верстах в полутора от заво-
да была поляна шириной около полуверсты, по которой шла грунто-
вая дорога на завод и рядом с ней железная дорога на север в сторону
Екатеринбурга. На южной окраине этой поляны, окруженной леса-
ми, начальник бригады приказал окопаться. С командирами полков
и артиллерийскими офицерами он произвел разведку подступов про-
тивника и позиций для его артиллерии. Выбор артиллерийской пози-
ции для красных был очень ограничен, и можно было с большой
долей вероятности указать на лучшую из них — недалеко от дороги,
458
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
выходящей на поляну. По этому месту артиллеристы произвели точ-
ную пристрелку. Оба фланга позиции упирались в горы, покрытые
лесом и труднопроходимые. Позиция шла по опушке леса и заходи-
ла на флангах на некоторую глубину в лесную чащу.
Со станции Бердяуш прибыл бронепоезд «Волжский» и получил
задачу стоять укрыто за закруглением железной дороги и во время
выхода красных на поляну выскакивать вперед и бить продольным
огнем. Приехал командующий Уфимской группой генерал Войцехов-
ский, сообщил генералу Молчанову обстановку, сложившуюся у вол-
жан и уфимцев, и просил сделать все возможное для удержания за-
вода.
Утром 10 июля красные густыми цепями пошли в атаку. Атака была
отбита. Красные подкрепили свои цепи свежими силами и повторили
атаку, но снова были отбиты. Молодцами вели себя ижевцы. И даже
башкиры, оставшиеся в небольшом количестве, теперь уже несколько
обстрелянные, а главное — видевшие пример стойкости и упорства,
держались хорошо. Отлично работал бронепоезд. Согласно приказу он
выскакивал вперед, когда цепи красных показывались из леса, наносил
им большой урон, и его помощь была чрезвычайно ценной. Наша ар-
тиллерия удачно разгромила красную, ставшую на позицию там, где
нами намечалось. Огонь красной артиллерии был быстро подавлен, и
лихая работа бронепоезда была этим сильно облегчена. Только несколь-
ко красных пушек, часто меняя свои позиции, пробовали вступать в
состязание с ижевской артиллерией и бронепоездом.
Еще много раз противник возобновлял свои атаки, но каждый раз
стрелки и бронепоезд отбрасывали их назад. Атаки уже не велись с
тем порывом, который был проявлен в начале боя, и было заметно,
что красные выдохлись. Перед наступлением темноты красные затих-
ли. Очевидно, что это была лишь передышка — противник готовился
к ночным действиям. Располагая не менее чем шестью полками и
сменяя их, они стремились выполнить задачу, не считая жертв. Не
имея возможности пробиться вперед днем, они рассчитывали теперь
достичь успеха с наступлением темноты.
Как предполагалось, так и вышло. Ночью красные с упорством
возобновили атаки. Ходили в атаку на всем протяжении позиции,
пробовали прорваться на отдельных участках. Но и на этот раз они
неизменно отбивались. Иногда врагу удавалось подходить вплотную
к окопам и дело доходило до штыков. Хорошую оценку дал коман-
дир 1-го полка о действиях 12-й роты поручика Шмакова, располо-
женной на тяжелом участке позиции, к которому красные имели
скрытые подходы. На этот участок было ночью произведено 14 атак.
459
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Прошла ночь, наступил второй день, положение противника не из-
менилось.
Ночью было захвачено несколько пленных. Среди них был один мо-
лодой, словоохотливый крестьянин из Пензенской губернии. Генерал
Молчанов лично допросил его утром 11 июля. Пленный рассказал, что
комиссары перед боем говорили красноармейцам, что надо во что бы
то ни стало взять Кусинский завод, который стоит на пути к Златоус-
ту, а когда будет взят Златоуст, война скоро закончится и все возвра-
тятся домой. Комиссарам не верили, но на первые атаки шли охот-
но. Когда эти атаки были отбиты с большими потерями, настроение
сильно упало и идти на верную смерть не хотели. «Больно много вас
было», — пояснил пленный. Дальше сообщил, что красноармейцы ста-
ли разбегаться. «Немало убежали в лес», — добавил он. На вопрос, что
они там будут делать, если их будут искать и вылавливать, он ответил:
«Уходят больше кучками, сговорившись, забирают винтовки и будут
отбиваться». Генерал Молчанов спросил пленного, что он будет делать,
если его отпустят. «Сначала спрячусь, а потом проберусь домой». Плен-
ный был отпущен. Показания этого пленного объясняют, почему крас-
ные командиры не пробовали по горам пробраться к нам в тыл. По-
мимо необходимости скорее, кратчайшим путем пробиться к Злато-
усту, они боялись ослабить свои ряды от большого дезертирства в леса.
Второй день начался так же, как и первый, и прошел в повторных
атаках красных. Ижевцы устали от бессонной ночи и постоянного на-
пряжения, находясь в окопах без смены, а красные полки, сменяя друг
друга и подгоняемые угрозами комиссаров, шли в атаку без всякого
порыва. Но у ижевцев появилась полная уверенность, что красные их
сбить с позиции не смогут и Кусинский завод останется за нами. Наши
части, застрявшие в горных проходах к западу от станции Бердяуш,
ускорив свое движение, выходили из опасного положения. Удержать
Кусинский завод нужно было до утра 12 июля.
К вечеру 11 июля на смену подошла Уфимская дивизия под коман-
дой генерала Ткачева156. Чтобы смену сделать незаметной для против-
ника, пришедшие уфимцы должны были подойти к позиции с наступ-
лением темноты. Младшие командиры отправились познакомиться с
расположением своих участков и местностью засветло. Генерал Войце-
ховский оставил общее руководство боевыми действиями за генералом
Молчановым. Уфимская дивизия оказалась богатой высокими чинами.
Четыре генерала, включая начдива, были в составе дивизии. У ижевцев
же не было даже штаб-офицеров. Генерал Молчанов пошутил: «Ну, раз
много генералов — толку не будет». К сожалению, шутка оказалась
действительностью.
460
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
На уфимцев красные произвели несколько атак, отбитых ими, а
после полуночи бросились крупными силами в решительную атаку.
Некоторые роты уфимцев не выдержали и оставили окопы; отступ-
ление распространилось на других. Уфимцы отошли на северную ок-
раину завода, где бой еще продолжался. Руководить боем было уже
трудно, и, дабы не подвергать мелкие части окружению на улицах
завода, приказано было его оставить. Генералы Молчанов и Ткачев со
своими штабами и выведенные из боя уфимцы собрались у выхода
дороги на Златоуст. Завод был окончательно брошен в 2 часа ночи
на 12 июля.
Поспешное отступление погубило бронепоезд «Волжский» и по-
ставило в тяжелое положение ижевцев. Бронепоезд, как и раньше,
вышел во время последней атаки противника вперед. Партия крас-
ных, пробравшаяся в его тыл, разрушила путь, починить его не было
возможности, и бронепоезд погиб. Команда постаралась спасти, что
можно, и вынесла несколько пулеметов. Мальчик-доброволец С. П. Р.
приволок на своих плечах станковый пулемет Максима.
Ижевцы после смены не торопясь собирались на сборном пункте
около железной дороги, где расположились на отдых и ожидали своих
офицеров, передававших позицию уфимцам. Потом пошли по полот-
ну железной дороги на завод. Выстрелы на окраине завода указывали,
что позиция брошена и бой идет у самого завода.
Необходимо было разобраться, где свои, где противник и кому при-
надлежит завод. На разведку вызвался прапорщик Багиянц. Сняв
погоны, он прошел по заводскому поселку несколько кварталов и вы-
яснил, что завод уже в руках противника. В одном месте он, расспра-
шивая красноармейцев, вызвал у них подозрение, и они сами по-
требовали у него ответа, кто он такой и почему расспрашивает о
расположении частей. Багиянц изобразил из себя комиссара, стал на
них кричать, чтобы у него не отнимали времени глупыми вопросами,
пригрозил наказать и сбил красноармейцев с толку. Среди комиссаров
было много типов не русского происхождения, и в этом случае черты
лица и армянский выговор Багиянца оказали ему услугу. Вернувшись,
Багиянц доложил командирам полков о своей разведке.
Командиры стали совещаться, что предпринять дальше. Обхцая
усталость, большие силы красных, набивших до отказа все дороги,
запутанный план заводских улиц привели к решению обойти завод
по железной дороге и южнее свернуть на дорогу к Златоусту. Обой-
дя благополучно завод, ижевцы присоединились к отступавшей колон-
не. Красные, видимо сильно утомленные боями, заночевали на заводе
и не преследовали.
461
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Хотя завод был оставлен ранее назначенного срока, больших ос-
ложнений это не вызвало. Около станции Бердяуш красным удалось
выйти на железную дорогу, прежде чем 8-я Камская дивизия успела
пройти этот пункт. Один полк был отрезан, но он атаковал красных,
отбросил их к северу и пробил себе дорогу.
К отступавшим от Кусинского завода ижевцам и уфимцам выехал
генерал Войцеховский. Приняв доклады от генералов Молчанова и
Ткачева, он поблагодарил первого и остался очень недоволен вторым.
«Вы к нам не подходите, поищите себе другую службу», — сказал ге-
нерал Войцеховский. Искренний генерал Ткачев не скрыл от своих
командиров полков полученную им аттестацию, что и было подтвер-
ждено одним из них, полковником С. Генерал Войцеховский сооб-
щил о дальнейших планах. Предполагается, выйдя из Уральских гор,
оказать красным сопротивление на линии озер, которые тянутся с
севера на юг непосредственно за горами. Ижевской бригаде назна-
чено идти на правый фланг Уфимской группы в район Киштымского
завода (80 верст к северо-востоку от Златоуста).
Дорога через Златоуст оказалась сильно загруженной. Значительная
часть армии со своими обозами прошла город, но все еще оставалось
много частей и обозов, собравшихся на городской площади. Дорога от
Златоуста на восток проходит по берегу глубокого искусственного озе-
ра и вырублена в скале. Движение могло происходить только в два ряда
повозок в одном направлении.
Красные с утра 13 июля повели энергичное наступление на свою
заветную цель — Златоуст. Их сдерживала Уфимская дивизия, на этот
раз она стойко удерживала напор противника и дала овзможность
вывести из Златоуста последние эшелоны армии. 13 июля красные
заняли Златоуст. Талантливо задуманный маневр Тухачевского устро-
ить западню главным силам Западной армии не удался. Но Урал был
потерян Белой армией, и в этом отношении цель красных была дос-
тигнута.
Верстах в десяти к востоку от Златоуста на главную дорогу выхо-
дила с севера трудно проходимая тропа из района Кусинского заво-
да. По ней красные могли выйти к нам в тыл. Узнав о существовании
этой тропы, генерал Войцеховский выслал небольшой отряд оренбург-
ских казаков для прикрытия этого направления. Красные действи-
тельно использовали эту тропу. Ко времени захвата Златоуста они
оттеснили Оренбургский отряд к главной дороге. Начальник отряда
обратился за помощью к командиру проходившей мимо пехотной
части. Это был капитан Цыганов с его егерским батальоном ижев-
цев. Он привлек на помощь следовавший за ним полк ижевцев и
462
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
бросился на красных во главе своего батальона. Красные упорно от-
бивались, но после штыковой схватки были отброшены в ущелье, и
беспрепятственное движение по дороге было обеспечено. Ижевцы
понесли урон около 30 человек, в том числе отважный капитан Цы-
ганов был тяжело ранен в грудь.
О действиях в Уральских горах воткинцев и о пути их движения
на восток точных сведений не сохранилось. После вторичного остав-
ления своего завода некоторые их части переправлялись через Каму
у города Оханск, где была паромная переправа. Дальше двигались
мимо города Кунгура.
Разложение, начавшееся в Сибирской армии, отразилось тяжело на
тех частях, которые сохранили свою боеспособность. К ним принадле-
жали и воткинцы, отступавшие в составе Сибирской армии. Этим ча-
стям пришлось выдерживать всю тяжесть арьергардных боев.
Один из таких боев вел батальон воткинцев под командой капитана
Болонкина. Это было у Молебского завода в 60 верстах к юго-востоку
от города Кунгура. Когда батальон попал под сильный артиллерийский
обстрел, капитан Болонкин приказал отходить на следующий рубеж, а
сам остался с пулеметным взводом прикрывать отход. Разрывом гра-
наты его лошадь была убита, а он, тяжело контуженный, свалился око-
ло лошади. Командир пулеметного взвода, оглушенный взрывом, не
осмотрел своего начальника, посчитал его убитым и поспешил отсту-
пить к батальону. Придя в сознание, капитан Болонкин отполз с откры-
того места в кусты, и как раз вовремя, так как появились всадники
противника. Только через год ему удалось пробраться через всю Сибирь
в Забайкалье и присоединиться к своей части.
Названный выше завод дает указание, что Воткинская дивизия дви-
галась через Урал от района города Кунгур в направлении Екатеринбур-
га, по-видимому, на правом фланге группы генерала Вержбицкого.
Бои под городом Челябинском
Бои под городом Челябинском, начавшиеся после перехода Запад-
ной армии через Уральский хребет, вместе с боями прикрывающих
частей и перегруппировками обеих сторон, обратились в упорное сра-
жение, продолжавшееся две последние недели июля.
Об этих боях в сохранившихся воспоминаниях белых участников,
вообще немногочисленных, говорится очень мало. В книге «Белая Си-
бирь» генерала Сахарова, руководившего боями, можно найти лишь
отрывочные сведения. Кроме того, имеются краткие записи автора
463
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
этого очерка и показания немногих лиц. Для общего ознакомления с
этими боями и описания участия в них ижевцев приходится пользо-
ваться также и красными источниками. Из них статья «Челябинская
операция летом 1919 года», написанная Н. Санчуком и помещенная в
11-й книге (за 1930 год) журнала «Война и Революция», дает много
интересных сведений как о планах красного командования, так и о
действиях обоих противников.
Обстановка, сложившаяся после перехода Уральских гор, была для
белых весьма неблагоприятной. Сибирская армия, за исключением
некоторых частей, потеряла боеспособность и распылялась. Назначен-
ный в начале июля главнокомандующим генерал Дитерихс выехал в
расположение Сибирской армии, чтобы вывезти в тыл все, что мож-
но было сохранить. Генерал Дитерихс не собирался давать боев и пе-
реходить в наступление, пока войска не будут приведены в порядок,
пополнены, получат необходимый отдых и будут соответственно пе-
регруппированы. Генерал Сахаров, при помощи начальника штаба
Верховного главнокомандующего генерала Лебедева, оценивал поло-
жение по-другому. Он решил разбить красных при выходе их из гор.
Генерал Сахаров считал, что подчиненная ему Западная армия сохра-
нила полную боеспособность и, усиленная тремя сибирскими диви-
зиями, сформированными в тылу, может в единоборстве с 5-й крас-
ной армией разбить ее.
Между тем сибирские дивизии, на которые рассчитывал генерал
Сахаров, не были еще полностью подготовлены, не прошли обучения
в поле и курса стрельбы. Оперативный план генерала Сахарова был
следующий: «Сдерживая красных арьергардами, Западная армия дол-
жна была быстро стянуть свои силы к Челябинску и сосредоточить две
ударные группы: генерала Войцеховского к северу, генерала Каппеля к
югу от города... а затем, когда красные втянутся в долину из гор, они
будут атакованы с севера и юга, взяты в клещи, с целью окружить их...
С севера всю операцию прикрывал и обеспечивал 3-й Уральский кор-
пус». Короче говоря, генерал Сахаров рассчитывал устроить главным
силам красных «Канны». Чтобы поставить их под удары с двух сторон,
он наметил заманить их в Челябинск, оставив город без боя.
На усиление малочисленной Уральской группы генерал Сахаров
послал 12-ю Сибирскую дивизию из числа трех недавно сформиро-
ванных. Генерал Сахаров подтверждает неблагонадежность 12-й Си-
бирской дивизии и переход ее частей к красным. 24 июля противник
занял Челябинск, оставленный по приказу генерала Сахарова. Его же
приказом на рассвете 25-го обе ударные группы должны были перей-
ти в наступление.
464
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
____________________________________________________
Ижевская бригада в арьергардных боях участия не принимала.
После выхода из гор бригада двинулась в район станции Аргояш, где
простояла три дня. 18 июля бригаду посетил генерал Сахаров, про-
верил боевые запасы, расспросил о настроении бойцов, наградил от-
личившихся в последних боях. Он полон энергии, хорошо относится
к бригаде и ценит ее боевые качества.
Когда красные начали теснить арьергарды армии, оборонявшие пе-
решейки между цепью озер, бригада получила приказ отойти на вос-
ток и расположиться в резерве в 30 верстах севернее Челябинска. Здесь
совместно с 4-й Уфимской, 8-й Камской и вновь прибывшей 13-й Си-
бирской дивизиями бригада вошла в ударную группу под командова-
нием генерала Войцеховского и получила участок на правом фланге.
На рассвете 25 июля ударная группа перешла в наступление. Со-
седом ижевцев слева была свежая и еще не обстрелянная 13-я Си-
бирская дивизия. Генерал Войцеховский просил генерала Молчанова
поставить какую-либо часть на правом фланге 13-й Сибирской диви-
зии, чтобы показать на примере, как надо вести наступление. Для
этой задачи был назначен егерский батальон, который своим поры-
вом увлек за собой не бывшие в боях молодые части. Они наступали
хорошо. Уфимская ударная группа быстро двинулась вперед и нанесла
ряд поражений противнику. Во многих местах красные сопротивля-
лись с большим упорством, происходили жаркие, кровопролитные
схватки, но везде успех был на нашей стороне. Красные отступали
на запад и на юг к Челябинску.
Ижевская бригада действовала с большим успехом. Встреченные
полки 1-й бригады 35-й красной дивизии получили в течение трех
дней несколько жестоких ударов, понесли большие потери и в бес-
порядке отошли к станции Аргояш.
Южнее Челябинска в Волжской группе дела шли не так удачно. Эта
группа встретила упорное сопротивление, понесла значительные поте-
ри и не могла сдвинуть противника. На правом фланге армии, на уча-
стке Уральской группы, красные теснили слабые отряды. Только гене-
рал Мамаев с 3-й Оренбургской бригадой, составлявшей левый фланг
группы, держался на уступе впереди, удачно отражая красных на на-
правлении вдоль южного берега реки Течи. К 25 июля 5-я красная
дивизия уже угрожала с севера, с перешейка озер Маян и Уелги, вы-
ходом на фланг и тыл Уфимской группе. Через два дня эта дивизия от-
теснила уральцев на южный берег реки Течи и нависла над тылом груп-
пы генерала Войцеховского, подойдя к деревне Муслюмово. Тогда
генерал Войцеховский срочно бросает на угрожаемый участок Ижев-
скую бригаду.
30 - 2324
465
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Бригада должна была сделать усиленный переход в ночь с 27 на
28 июля к деревне Муслюмово и сменить там уральцев. В эту ночь и
утро 28-го бригада прошла около 60 верст и к 10 часам начала подхо-
дить к реке Тече. Генерал Молчанов с 5 офицерами своего полевого
штаба и 15 ординарцами выехал вперед для ориентировки и приема
участка от уральцев. По полевой дороге, вившейся среди кустов, всад-
ники подъехали к реке Тече. Выехали на небольшую полянку, на север-
ном конце которой стояло большое здание — кажется, амбар муслю-
мовской паровой мельницы. Левее — двор, обсаженный деревьями.
Правее с открытого пригорка видна впереди лежащая местность. Ша-
гах в пятидесяти протекала небольшая, проходимая во многих местах
вброд, река Теча. За ней ровный, открытый заливной луг, шириной до
полуверсты. Дальше на север, насколько глаз хватал, расстилалось море
кустов. Все слезли с лошадей и стали осматриваться.
Снизу на пригорок вынырнула «макленка» (37-мм небольшая пуш-
ка) с четырьмя солдатами под командой офицера. Они навели свою
пушку в кусты на северо-запад и дали несколько выстрелов.
— Где противник?
— Вон там в кустах, за поляной.
— А где ваши цепи?
— Наши все уже ушли, мы последние.
— Ваша задача?
— Прикрывать отход полка, и сейчас мы тоже уходим; нам при-
казано двигаться на восток к деревне Бродокалмацкое, где собирает-
ся наш полк.
Офицер-уралец предупредил, что противник — 5-я красная диви-
зия — имеет среди своих полков четыре полка с номерами, одина-
ковыми с полками 11-й Уральской дивизии (№ 41—44), и что у них
уже были неприятные недоразумения из-за сходства номеров. Под-
няв хобот «макленки», уральцы на руках покатили ее дальше и скры-
лись в кустах. Так «авангард» Ижевской бригады сменил арьергард
43-го Уральского полка, едва успев застать его.
Генерал Молчанов немедленно послал ординарца навстречу колон-
не с приказом торопиться, как только возможно. Капитан Цветков,
старший адъютант, залез на крышу амбара рассмотреть, что кругом
делается. Его наблюдения были безрезультатны — кусты скрывали все,
и следов противника обнаружить было нельзя. Прошло около получа-
са. Неожиданно по нашему расположению посыпались снаряды. Осо-
бенно досталось амбару. Наш наблюдатель был замечен, и после пер-
вых же выстрелов красные взяли точный прицел. Наблюдатель быстро
скатился с крыши. Артиллерия красных стояла, по-видимому, недале-
466
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ко, в одной, полутора верстах от речки, и это указывало, что пехота
противника могла появиться из кустов каждую минуту. Приходилось
отступать. Полянка перед амбаром закипела взрывами снарядов. Прой-
дя жаркое место, всадники стали садиться на лошадей. В это время из
кустов с востока раздалась ружейная стрельба. Через десяток шагов
кусты скрыли генерала Молчанова и его штаб от противника. Вышли
благополучно, были ранены только две лошади.
Отойдя около версты, генерал Молчанов встретил артиллерийский
дивизион, на рысях шедший вперед и обогнавший пехоту. Командир
дивизиона полковник Якубович получил приказ немедленно сняться с
передков и открыть ураганный огонь по району противника, стреляя
через крышу амбара с наименьшим прицелом. Полковник Якубович,
старый артиллерист, пробовал доказать, что в уставе термина «ураган-
ный» огонь нет и стрелять без наблюдателя и пристрелки нельзя. Ге-
нерал Молчанов вскипел:
— Стреляйте по уставу и с наблюдателями, но чтобы огонь был
открыт немедленно. Немедленно и самый усиленный.
При указанном направлении и прицеле снаряды должны были
ложиться в кустах, где предполагался противник. Но важно было не
столько поражение противника, сколько создание у него впечатления,
что наши силы уже развернулись и готовы к наступлению. Артилле-
рия быстро стала на позицию и загрохотала. Канонада десяти ору-
дий должна была заставить красных продвигаться с осторожностью
и умерить свой порыв.
Услышав рев орудий, полки ижевцев, уставшие после большого
ночного перехода по плохим полевым дорогам, но спешившие за ар-
тиллерией, напрягая последние силы, бросились бегом на выстрелы.
Достигнув позиции артиллерии, полки сразу развернулись и пошли в
наступление. 1-й Ижевский полк пошел налево, а 2-й полк — пра-
вее мельницы. Быстрым натиском ижевцев красная пехота, перепра-
вившаяся через реку Течу, была смята и отброшена обратно за реч-
ку. На южном берегу реки Течи генерал Молчанов приказал полкам
остановиться, выставить охранение, привести себя в порядок и от-
дохнуть.
Тяжелый ночной переход по скверным, часто песчаным дорогам
чрезвычайно обессилил и вымотал пешие части. По пути не было зна-
чительных населенных пунктов и нельзя было достать необходимого
количества подвод даже для отсталых. Таковых было много из-за ра-
стертых ног. Несмотря на свои покалеченные ноги, стрелки старались
держаться за хвостом колонны. Многие сняли сапоги, чтобы легче
было идти. Позиция на берегу реки давала возможность с успехом
30* 467
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
обороняться, и генерал Молчанов донес, что он остановился у Мус-
люмова, должен дать отдых изнуренным ижевцам и ручается за пол-
ную устойчивость на занятом участке. Генерал Войцеховский был дру-
гого мнения.
Ударная группа продвинулась на два перехода на запад от линии
Муслюмово — город Челябинск и находилась под ударами на свой
тыл с обоих этих пунктов. Обстановка для группы действительно со-
здалась очень тяжелая и вынуждала прекратить продвижение вперед.
Генерал Войцеховский, по-видимому, опасался, что переход к оборо-
не у Муслюмова понудит красных прорваться в другом месте, и хо-
тел приковать внимание и силы противника активными действиями.
Он направил на поддержку бригады школу157 генерала Москаленко158,
около 400 штыков, и приказал вести атаку свежими силами этой
школы. На просьбу генерала Молчанова не губить отлично подготов-
ленных юнкеров (они назывались егерями), необходимых для млад-
ших командных должностей, ответ был в духе «не рассуждать».
Встал вопрос и о пополнении боевых припасов. Необходимо было
пополнить снаряды в артиллерии и патроны в пехоте, израсходован-
ные в трехдневных боях наступления. Так как до артиллерийского
склада на железной дороге было 70 верст, генерал Войцеховский от-
дал легковые автомобили своего штаба на срочную доставку снаря-
дов. Таким же образом помог и штаб армии.
Утром 29 июля егеря начали наступление. Как на учебном поле, с
разведчиками впереди, мелкими единицами, потом поодиночке нача-
ли правильные перебежки егеря. За речкой на ровной, как стол, поля-
не нигде не было никаких укрытий — ни кустов, ни кочек, ни малей-
ших складок местности. Наша артиллерия вела интенсивную стрельбу
по опушке кустов, занятых красными. Пулеметы ижевцев помогали
фланговым огнем с обоих флангов. Красные, наверное, несли значитель-
ные потери, но кусты хорошо укрывали их передвижения, подход под-
креплений и поднос патронов. Они держались в окопах среди кустов
и расстреливали егерей одного за другим.
Без сомнения, здесь была применена неправильная тактика. Та-
кое ровное поле выгоднее было бы проскочить не перебежками и
переползаниями маленькими группами и поодиночке, а возможно
быстрее пробежать двумя или тремя редкими цепями с короткими
остановками для необходимой передышки. Бой затянулся на несколь-
ко часов. Егеря не могли достигнуть позиции противника. Потери их
достигли половины состава. Но когда выяснилась невозможность до-
стичь окопов противника, оказалось, что егеря не могут и отступить.
Имея полное походное снаряжение, в том числе малые лопаты, они,
468
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
как могли, окопались на достигнутой линии или прикрывались тела-
ми убитых товарищей. Отход обозначал новые тяжелые потери.
Тогда генерал Молчанов приказал 2-му Ижевскому полку перей-
ти в короткую демонстративную атаку и отвлечь внимание красных
от егерей. 2-й полк собрался к правому флангу и под прикрытием
сильного пулеметного и артиллерийского огня бросился на красных.
Атака значительно облегчила положение егерей, и они отошли со
злополучной поляны, обильно политой их кровью. Эта выручка до-
рого стоила 2-му полку, который потерял около 60 человек. К вечеру
все части заняли позицию на южном берегу реки. Возможно, что цель
была достигнута и тяжелые жертвы не были напрасны. 5-я дивизия
красных была прикована к району деревни Муслюмово и не смогла
обрушиться на тыл группы генерала Войцеховского. Группа начала
отход из своего тяжелого положения и выполнила его достаточно
благополучно.
Упорные бои у Челябинска вызвали большие потери у обоих про-
тивников. Сведения об этих потерях различны. Генерал Сахаров дает
такие цифры: свыше 5000 убитыми, ранеными и пленными у нас и
больше 11 000 у красных по их же сведениям. Санчук сообщает, что
«в результате 18-дневной операции белые потеряли 8000 пленными
и 4500 убитыми и ранеными. Потери красной стороны исчислялись
в 2900 раненых и убитых, 900 без вести пропавших». Но сведения
Санчука исправляет член революционного совета 5-й армии комис-
сар И. Смирнов («Борьба за Урал и Сибирь», стр. 239), который
указывает, что убитых и раненых в 5-й армии было 15 тысяч.
Челябинские бои представляют много интересного для подробно-
го изучения. К сожалению, с белой стороны сохранилось очень мало
документов и сведений. Отметим здесь некоторые характерные чер-
ты в управлении ходом операций у обоих противников; На стороне
красных вызывает удивление полное пренебрежение к своим обязан-
ностям командарма 4-й тов. Тухачевского. Красные дивизии дрались
самостоятельно, не руководимые сверху. Когда красные переживали
тяжелый момент при переходе в наступление ударной группы белых
и нуждались в согласовании действий, начдивы 26-й и 27-й красных
дивизий совещаются 26 июля, что им делать дальше. Дивизии полу-
чают совершенно невыполнимые задачи, без малейшего учета создав-
шейся обстановки. Например, 5-я красная дивизия, переведенная в
состав 5-й армии, получает от Тухачевского 22 июля задачу к 25 июля
выйти в тыл белых у станции Чумляк. Задача, выполнимая для мото-
ризованной дивизии, и то при условии слабого сопротивления про-
тивника. Дивизия к 25-му могла продвинуться только до перешейка
469
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
озер Майн—Уелги, почти 100 верст от назначенного пункта. Что мо-
жет более точно определить деятельность или, вернее, бездеятельность
начальника, когда положение на фронте создается «стихийно» и при-
том в течение целых двух недель. Если генерал Сахаров несет ответ-
ственность за поражение у Челябинска, то его противнику тов. Туха-
чевскому никак нельзя присудить лавры за эту победу.
Отступление за Тобол
Неудача боев под Челябинском вынудила 3-ю армию (переимено-
ванную из Западной) начать отступление на восток. Правофланговая
Уральская группа, теснимая численно превосходящим противником,
отходила на один и более переходов на уступе позади главных сил ар-
мии. На отход уральцев влияло также и то, что наружный фланг этой
группы обнажался с севера 2-й армией (Сибирская армия была разде-
лена на 1-ю и 2-ю).
Уже к утру 28 июля тыл армии был открыт для удара с севера
5-й красной дивизией. К этому времени уральцы собирались в райо-
не села Бродокалмыкое, в трех переходах к востоку от передовых ча-
стей генерала Войцеховского, успешно теснивших красных на запад.
Выдвижение генерала Войцеховского к угрожаемому участку Ижев-
ской бригады и усиление ее школой генерала Москаленко устранило
создавшуюся опасность. В последующие дни бригада образовала бо-
ковой отряд главных сил, и на нее пала тяжелая задача обеспечить
движение армии от дальнейших ударов противника с севера.
29 июля командующий 3-й армией отдал приказ № 233: «1-ю от-
дельную Ижевскую бригаду приказываю развернуть в дивизию...» Это
свидетельствовало о признании боевых заслуг бригады и указывало на
решение генерала Сахарова увеличить ее силу двумя полками. Отправ-
ка бригады на переформирование в тыл не предполагалась, и новые
полки должны были формироваться на фронте. Приказ № 1 по Ижев-
ской дивизии с указанным приказом по армии вышел 31 июля.
1 августа прибыло пополнение — 52 молодых офицера из Иркут-
ской школы и 852 солдата, из которых более трехсот были попра-
вившиеся от ранений и болезней ижевцы. Так как число штыков к
концу июля, после боев на Урале и у Челябинска, уменьшилось до
650, пополнение пришло весьма своевременно. Формирование новых
полков в напряженной боевой обстановке представлялось невозмож-
ным, и прибывшее пополнение было распределено в существующие
части.
470
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
С началом общего отступления армии начальнику Ижевской ди-
визии генералу Молчанову была подчинена 13-я Сибирская диви-
зия, которой командовал генерал Зощенко. Численность этой недав-
но сформированной дивизии значительно уменьшилась как от потерь
в боях под Челябинском, так, особенно, и от утечки элемента, не же-
лавшего драться. Но оставшиеся в рядах дивизии хорошо себя пока-
зали в тяжелых и изнурительных боях отступления, занимая участки
вперемежку с частями ижевцев и упорно отбиваясь от наседавших
красных.
В то время как Уфимская и Волжская группы сдерживали против-
ника с запада, на правом фланге завязались бои с обходившими нас
с севера дивизиями красных. Сложные маневры, о которых говорит
генерал Сахаров, состояли главным образом в том, что, когда одни
полки или батальоны встречали обходящих красных на одном участ-
ке, позади их проходили другие части, торопившиеся на следующую
позицию. Происходили беспрерывные перекаты с одной позиции на
другую. Красных отбивали огнем и короткими контратаками. Боль-
шие затруднения были в доставке огнеприпасов, продовольствия для
людей и корма для лошадей. Ночлеги сократились до коротких ча-
сов, привалов для отдыха почти не было. Многие участники этих боев
говорили, что предпочли бы, вместо этих изнуряющих передвижений,
большой и кровопролитный бой.
Начали уставать от этой кадрили и красные. Ко времени подхода к
Тоболу они уже ослабили свой нажим и отказались от попыток отре-
зать нам путь отступления и отбросить к югу. Генерал Сахаров сооб-
щает: «Только переправившись через Тобол, мы получили передышку
и вышли из-под вечной угрозы быть отрезанными от железной доро-
ги. Только перейдя через Тобол, 3-я армия получила возможность вы-
делить пять дивизий, быстро перевести их эшелонами за 50 верст в тыл
на реку Ишим в район города Петропавловска». Из этого района был
намечен переход в наступление.
После переправы через Тобол Ижевская дивизия была отведена в
резерв. Полного отдыха она не получила, оставшись за правым флан-
гом армии. Но в течение нескольких дней, свободных от боев, мож-
но было начать формирование новых двух полков, выделив для них
командный состав и небольшие кадры, привести в порядок оружие,
обозы и пр. Появились и другие дела повседневной военной жизни,
которыми не было времени заниматься, пока шли бои. Среди попол-
нения были обнаружены ненадежные и распущенные в тылу солда-
ты. Было произведено несколько дознаний о грабежах. Во 2-м полку
сами ижевцы избили двух молодцов — одного за кражу холста, дру-
471
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
того за воровство огурцов. Встретив такое отношение из рядов ижев-
цев, грабители присмирели.
Преследование за воровство не осталось без внимания со сторо-
ны жителей. У них оказались свои люди, ловкие на доходные про-
делки. В селе Московском, где стоял 2-й полк, одна женщина подняла
вой, что увели двух лошадей и утащили тарантас. Стали проверять.
Лошадей она умудрилась спрятать в погреб, а тарантас был найден
скрытым в огороде. Был и такой случай: солдаты из штаба группы
нашли у ижевцев своих лошадей. Лошади были возвращены «владель-
цам», но при проверке оказалось, что лошади были проданы кресть-
янам и попали в полк по ремонту.
22 августа дивизия стояла в районе села Арлагульского, около
60 верст к востоку от города Кургана. В этот день прибыл в дивизию
Верховный Правитель адмирал Колчак и произвел смотр. С ним при-
шло несколько грузовых автомобилей с подарками — папиросы, кон-
сервы, варенье, какао и пр. После церемониального марша адмирал
Колчак собрал к себе поближе ижевцев и обратился к ним с речью.
Благодарил за славные ратные дела и самоотверженную службу Ро-
дине. Он старался объяснить цель борьбы с большевиками, хотел что-
то сказать о положении рабочих, но смешался и смутился. Ижевцы
постарались выручить адмирала — послышались голоса: «Не надо го-
ворить», «Мы вам верим», «С вами пойдем до конца» и т. д.
Верховный Правитель был этой встречей с ижевцами очень рас-
троган, а его искренность и желание найти путь к солдатскому сер-
дцу были понятны и произвели больше впечатления, чем если бы он
произнес блестящую речь привыкшего говорить опытного оратора.
После дневки и смотра Верховного Правителя наше движение на
восток продолжалось.
Красные вновь стали нажимать. Хотя дивизия числилась в резер-
ве, 25 августа утром красные подошли к нашему расположению. 2-й
полк не успел вытянуться с ночлега и ввязался в бой у деревни, где
ночевал. Три часа удачно отбивал атаки противника и отошел с не-
большими потерями (2 офицера и 12 стрелков). Дивизия направля-
ется на юго-восток, должна перейти к югу от железной дороги и
будет действовать в составе Волжской группы генерала Каппеля. Пока
арьергарды волжан успешно задерживают красных в их стремлении
к Петропавловску.
Боевой состав Ижевской дивизии к 31 августа был следующий:
батальонов 10, рот 31, эскадронов 1, офицеров 182, штыков 1276,
сабель 33, орудий 10, пулеметов 14. Дивизии приданы: 4-й Саткин-
ский полк в составе: батальонов 2, рот 7, офицеров 38, штыков 222;
472
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
и отдельный Оренбургский казачий дивизион есаула Леонова в соста-
ве: сотен 1, офицеров 3, сабель 87. Всего в дивизии с приданными
частями: офицеров 223, штыков 1498, сабель 120, пулеметов 19, ору-
дий трехдюймовых 8, 48-линейных гаубиц 2. Приданные части на-
ходились в составе дивизии только несколько дней и потом получили
новое назначение.
Наступление к Тоболу
Переход в наступление, в котором все три армии должны были
участвовать, был назначен на первые числа сентября. 3-я армия ге-
нерала Сахарова наступала вдоль железной дороги на город Курган,
имея на правом фланге Уфимскую группу, а в центре и на левом
фланге (южнее железной дороги) Волжскую и Уральскую группы.
На участке Ижевской дивизии бои начались раньше. Подходя
28 августа к месту назначенного сосредоточения в районе поселков Бо-
гатого и Кладбинского (около 90 верст к западу от города Петропав-
ловска), ижевцы встретились с красными и имели с ними столкнове-
ния у этих двух поселков и у деревни Малая Приютная. У поселка
Богатого был тяжело ранен командир 3-го батальона 1-го полка пору-
чик Ложкин, прославившийся необыкновенной доблестью и водивший
своих храбрецов в атаки с винтовками за спиной и ножами в руках.
Около поселка Богатого в распоряжение начальника дивизии при-
был 4-й Оренбургский казачий запасный полк, и его командир пол-
ковник Душ, не находившийся в «полном здоровье», стал уверять
генерала Молчанова, что красные находятся не там, где они были, а
в нашем тылу, и обстрел красными деревни Малая Приютная при-
писывал артиллерии волжан. Дать полковнику Д. какую-либо задачу
по разведке сил и расположения противника было бесполезно, и ге-
нерал Молчанов приказал ему передать командование полком стар-
шему офицеру.
Ижевцы, потрепав красных в указанных пунктах, расположились
на ночлег в поселках Михайловском и Дубровном. Утром 29 августа
красные под прикрытием тумана подошли к поселку Дубровному и
атаковали 1-й полк. Бой отличался большим упорством и озлоблени-
ем бойцов, в рукопашной схватке враги дрались как звери, что ред-
ко наблюдалось раньше. Красные отступили с большими потерями.
Ижевцы также понесли тяжелые потери.
На другой день, получив подкрепление, красные повторили атаку,
но были отброшены после штыковой схватки. 1-й полк был выведен
473
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
в резерв для отдыха, а позицию у поселка занял 4-й Саткинский полк.
Вскоре после смены он был атакован и не выдержал удара против-
ника. Дубровный был захвачен красными. В контратаку были направ-
лены 1-й и 2-й полки. 1-й полк штыками выгнал красных из поселка
в поле, и здесь они были окончательно разбиты и бежали в поселок
Сенжарский.
Интересные подробности об этих боях дает командир 1-го Ижев-
ского полка капитан Михайлов. О первом бое у поселка Дубровного
он сообщает: «Утром рано, с наступлением рассвета, под покровом
густого тумана, красные близко подошли к окопам и с криком «Ура!»
бросились в штыки. Окопы занимал 1-й полк. Бойцы выскочили из
окопов и приняли удар. Произошел ожесточенный рукопашный бой.
Забывали про винтовки. Катались в обнимку по земле, грызли и ду-
шили друг друга. Фельдфебель 6-й роты чуть не был заколот штыка-
ми двух красных. Изловчившись, он поймал их винтовки и прижал
подмышки. Он отличался большой физической силой, и красные, как
ни старались вырвать свои винтовки, не могли этого сделать. Не вы-
пуская винтовок, красные приблизились к нему вплотную и стали его
грызть. Покусали щеки, одно ухо было почти все отгрызено, другое
сильно искусано. Фельдфебель закричал на помощь. Подоспели двое
наших и красных закололи... Красные были отброшены с большими
потерями...»
О другом бое под Дубровным тот же участник рассказывает о
смерти своего офицера: «В этот раз полк понес большую утрату в лице
подпоручика Евстафьева, командира 7-й роты. Евстафьев всегда вры-
вался в самую гущу красных и орудовал ножом. Отличаясь необык-
новенной смелостью, находчивостью и ловкостью, он приводил сво-
их врагов в оцепенение и заставлял разбегаться. В этом бою он был
поднят на штыки. Семнадцать штыковых ударов закончили его жизнь.
Когда я подъехал верхом к группе солдат, то увидел следующую кар-
тину: солдаты 7-й роты, окружив пленных, около 30 человек, плачут
над убитым ротным командиром. Мне показывают на пленных и
говорят: «Вот эти св... его убили; пощады им не будет». Эта картина
врезалась мне в память навсегда. Забыть трудно».
Дальше командир полка рассказывает о положении на поле боя:
«Красные были окончательно разбиты. Части их перепутались, неко-
торые, застрявшие у нас в тылу, прорывались к своим. Всю ночь полк
стоял в открытом поле в боевой готовности, выставив охранение.
Поздно ночью, считая, что в тылу нашем красных больше нет, мы
заняли позицию фронтом на запад. Я пошел проверять заставы и
перехожу от одной к другой. Неожиданно в перелеске в кустах слы-
474
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
шу треск ветвей и шум; в тишине ночи казалось, как будто идет та-
бун лошадей и ломает все на своем пути. Я остановился. Мимо меня,
шагах в тридцати прошел батальон красных. Шли очень быстро, в
порядке, поддерживая равнение и не проронив ни одного слова. Это
было под утро, начинало светать. Я их прекрасно видел, возможно,
что и они видели меня. Им было не до меня, они пробирались из
нашего тыла и прошли как раз между нашими заставами. Я ничего
не мог предпринять и, пропустив их, отправился на следующую за-
ставу. ..»
После боев у поселка Дубровного Ижевская дивизия перешла в
станицу Становую — исходному пункту для перехода в наступление.
Здесь она заняла расположение на левом фланге Волжской группы
генерала Каппеля.
Начиная с 28 августа, противником Ижевской дивизии была 2-я
бригада 26-й красной дивизии, части которой, как это показали бои,
дрались с большим упорством. 26-й красной дивизией командовал
начдив Эйхе. 2-я красная бригада после боев у Дубровного укрепи-
лась в поселке Сенжарском и нашу разведку до 2 сентября встречала
ружейным и артиллерийским огнем. 2 сентября утром красные от-
теснили наше охранение к Становой, но бежали при подходе под-
крепления.
Перейдя в наступление, назначенное по всему фронту, ижевцы от-
теснили красных к поселку Сенжарскому и после упорного боя ов-
ладели этим поселком; красные отступили на северо-запад. У ижев-
цев бодрое настроение, чувствуется большой подъем. После долгого
августовского отступления, боев на арьергардных позициях, коротких
контратак наступление всеми силами было встречено с большой ра-
достью. Хотя дивизия численно много менее бригады тех дней, ког-
да ижевцы отличались под Уфой, и их ряды теперь недосчитывают
многих доблестных офицеров и солдат, они вспоминали мартовские
стремительные наступления и рвутся вперед. Генерал Молчанов, учтя
подъем духа ижевцев, идет на смелые и рискованные, но дающие
большие результаты маневры.
Сбив красных у поселка Сенжарского, дивизия преследовала их до
темноты, а в 2 часа, в ночь с 3 на 4 сентября, захватила село Боль-
шое Приютное совершенно неожиданно для красных. Фронт против-
ника был прорван, и дивизия оказалась в тылу частей 2-й красной
бригады. В стане врагов полная растерянность. Штаб бригады заме-
тался во все стороны. Вместо того чтобы присоединиться к одному
из своих полков, этот штаб, отрезанный от путей на запад> стал про-
рываться вкруговую через наш тыл и побывал в наших обозах. Обо-
475
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
зники навели на них панику, и они бросились наутек. Один красный
герой, побоявшись плена, сорвал с себя орден Красного Знамени.
Этот орден случайно нашли около дороги и доставили генералу Мол-
чанову. Мы видели его первый раз. Красотой не отличался — золо-
тая бляха с красным ромбом; сделан плохо — видимо, продукция еще
не налажена. Обоз штаба 2-й бригады попал полностью в наши руки
с оперативными делами. Документы бы$&1 срочно, после короткого
просмотра, отправлены генералу Каппелю.
Для собственных справок был записан боевой состав бригады по
сведениям ко 2 сентября: в 229-м Новгородском полку 710 штыков,
15 пулеметов и 27/32 разведчиков (предположительно — пеших и
конных); в 230-м Старорусском полку соответственно 880, пулеме-
тов 17/11 (видимо — тяжелых и легких) и TSS/22. разведчиков; в
231-м Сводном полку — 616, 10/9 и 28/21; в 7-й батарее 4 орудия
и 2 пулемета; в 8-й батарее 4 орудия (одно неисправно); во 2-м
отряде «особого назначения» 155 штыков и 2 пулемета; в 26-м кава-
лерийском дивизионе (?) сабель. В таблице потерь не было полных
сведений и только указано: потери за 1 и 2 сентября в боевой состав
не входят; 230-й полк потерял за 1 сентября более 100 человек;
231-й полк 28 августа потерял 154. Общий подсчет штыков (с развед-
чиками) дает боевой состав бригады более 2500. Перед началом по-
следних боев 2-я бригада имела приблизительно 2900—3000 бойцов.
Ижевцам приходилось иметь дело с более чем двойными силами
противника, имевшими четверное количество пулеметов. 2-я брига-
да, кроме того, имела на уступе своего правого фланга 66-й кавале-
рийский полк, но этот полк держался далеко сзади и 3 сентября, по
словам начдива Эйхе, «ушел в неизвестном направлении».
После краткого ночного отдыха Ижевская дивизия в 7 часов утра
была брошена генералом Молчановым на деревню Малое Приютное.
Авангардный 2-й полк, столкнувшись на дороге с красными, начал раз-
ворачиваться для наступления, но подошли другие части, и действия
вылились в безудержную атаку. Конные повозки всех родов, включая
хозяйственные, бросились вперед. Пешие бежали или подсаживались
на повозки или к всадникам. Все надрывались, крича «Ура!». Скачущая
масса подняла огромное облако пыли. Красные, занимавшие Малое
Приютное, сделав несколько выстрелов, в панике бросились в направ-
лении на деревню Гусиное. Часть наших обозов 2-го разряда, не поспе-
вавшая за своими частями, потеряла направление, и несколько пово-
зок попали к красным, которые пробираются перелесками в свой тыл.
Их полки рассеяны и бродят кругом мелкими отрядами. Наша артил-
лерия, следя за их появлением по окружающим лескам, где они стара-
476
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ются скрываться, обстреливает их, не давая возможности собраться.
Пушки поворачиваются во все стороны.
У нас все довольны и веселы. Усталости не чувствуется, хотя по-
чти не спали. К вечеру двинулись дальше и выгнали красных из дере-
вень Теплодубровной и Стрелецкой. У соседей справа — Самарской
дивизии — дела также идут успешно. Они выбили из поселка Михай-
ловского 228-й Карельский полк, и этот полк заночевал в лесу неда-
леко от нашего правого фланга.
Утром 5 сентября красные, подошедшие с севера, повели на нас
атаку. Это были части 1-й бригады красных, к составу которой при-
надлежал и указанный Карельский полк. Бой разгорелся у одной из
двух деревень, занятых ижевцами накануне вечером, кажется у Теп-
лодубровной. Деревня была расположена на восточном и западном
берегах небольшого озера. 1-й и 2-й полки развернулись на правом
фланге дивизии. 3-й и 4-й полки, недавно начавшие свое формиро-
вание, расположились на левом фланге. Вследствие своей малочислен-
ности они не могли оказать большого сопротивления и принуждены
были отступить на южную окраину деревни, заняв позицию фрон-
том на запад и примыкая правым флангом к озеру.
1-й и 2-й полки отбили красных, которые отошли к северо-запа-
ду и стали готовиться к новой атаке. Общий фронт дивизии повер-
нулся на запад. 1-й полк занял позицию к северу от озера. 2-й полк
был отведен в резерв и должен быть в готовности, в случае надобно-
сти, поддержать 3-й и 4-й полки. Командир 1-го полка послал на
правый фланг этих полков два пулемета, которые расположились ук-
рыто в южной части западной половины деревни с задачей бить во
фланг наступающим.
Когда генерал Молчанов принимал доклад от командира 1-го пол-
ка капитана Михайлова, красные начали обстрел деревни артиллери-
ей. Начальник дивизии и чины штаба стояли у ворот крестьянского
двора. Капитан Михайлов попросил всех встать за избу. Кто-то спро-
сил: «А какая разница?» — «Плохая защита», — сказал Михайлов,
указывая на ветхие доски ворот. Только отошли от ворот за избу, как
во дворе разорвался снаряд и осколками разбил ворота в щепки. Есть
какое-то шестое чувство у людей, которые живут среди опасностей
и имеют способность вовремя их предусмотреть.
Окончив артиллерийскую подготовку, красные пошли в наступле-
ние. На фронте 3-го и 4-го полков атака была отбита. Присланные
из 1-го полка пулеметы своим продольным огнем во фланг красным
нанесли им большие потери. Главные силы красных обрушились на
1-й полк. Они пошли, в атаку тремя густыми цепями, имея за ними
477
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
еще сильные поддержки. Чтобы не быть обойденными с открытого
фланга, полк растянулся в одну цепь и остался без резерва. Подавля-
ющие массы противника заставили нашу цепь начать отступление.
Отходили спокойно и в полном порядке.
Генерал Молчанов помчался к 1-му полку. Ижевцы быстро повер-
нули на красных. «Сам Начальник дивизии в цепи», — послышались
голоса, и дружным натиском первая цепь красных была опрокинута на
вторую, у них произошло замешательство, и отступление распростра-
нилось дальше. Наступавшие цепи красных можно было хорошо об-
стреливать во фланг из деревни. Здесь находился только штаб дивизии,
который выставил к озеру все свои огневые средства — 7—8 офицеров
и ординарцев с винтовками.
К концу боя подошли две дивизии Волжской группы — Самарс-
кая к правому флангу и Казанская — к левому. Все три дивизии пре-
следовали отступившего противника и к вечеру 5 сентября захватили
деревни Каравашкино и Монастырскую. За день у нас большие по-
тери, особенно в командном составе. Во втором полку убит послед-
ний командир батальона Куликов; в 3-м полку — командир батальо-
на Михеев и искалечен лошадью другой батальонный.
6 сентября дивизия перешла в село Макушино в резерв команду-
ющего армией. 8 сентября через Чубаково дивизия двинулась в де-
ревню Гусиную.
9 сентября прибыл Верховный Правитель и произвел смотр. Ад-
мирал Колчак благодарил ижевцев за новые успехи в последних боях.
Дивизия награждена Георгиевским знаменем. В приказе отмечалось,
что дивизия (прежде бригада) при наступлениях шла всегда впере-
ди, отличалась стремительностью в авангардных боях; при отступле-
ниях отходила последней, упорно обороняясь на арьергардных пози-
циях, и никогда не имела поражений. Начальник дивизии генерал
Молчанов за выдающееся руководство блестящими действиями диви-
зии награжден орденом Святого Георгия 4-й степени. Много добле-
стных солдат получили Георгиевские кресты и офицеры — повыше-
ние в чинах. Знамя было заказано заранее, но не было готово к приез-
ду адмирала Колчака в дивизию.
Первая неделя наступления привела к большим успехам на всем
фронте армии. Красные были отброшены от линии станица Мата-
сы — станица Становая на 100 верст к западу, потерпев ряд пора-
жений на всех участках фронта. Над ними нависла угроза проиграть
операцию и отступить к Уральским горам.
С большой поспешностью противник начал усиливать свою 5-ю ар-
мию. Сильную группу свежих частей красные сосредоточили на своем
478
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
правом фланге в районе поселка Екатерининского. Эта группа должна
ударить во фланг и тыл белым частям, теснившим их с юга (Уральская
группа и Сибирский казачий корпус). Сюда они спешно перебрасы-
вают 5-ю красную дивизию со станции Ваграши и из Троицкого и
Звериноголовского районов части 35-й красной дивизии, усиленные
Степной бригадой. Сильно пострадавшая 26-я дивизия подкрепляет-
ся бригадой 21-й красной дивизии (4 полка). Формируется 3-полко-
вая кавалерийская дивизия. Производится мобилизация в Челябинском
районе с призывом 24 000. Позднее из фронтового резерва присыла-
ется 54-я красная дивизия. Вновь собранная группа из 5-й и 35-й крас-
ных дивизий получает приказ перейти в наступление 7 сентября. Влив-
шиеся в 5-ю красную армию большие подкрепления давали возмож-
ность Тухачевскому остановить наше наступление или, по его убеж-
дению, «нанести противнику очень сильное поражение». Ни того ни
другого он сделать и достигнуть не мог.
На большое увеличение красных сил наша 3-я армия, не менее ус-
тавшая, чем наш противник, и также понесшая тяжелые потери, не
могла ответить сколько-нибудь значительным усилением своих рядов.
Убыль в боях пополнялась возвращением в строй выздоровевших ра-
неных и больных. На прибытие новых частей рассчитывать не при-
ходилось. Неблагоприятная обстановка сложилась на обоих флангах
армии — там, где генерал Сахаров предполагал нанести противнику ре-
шительные удары.
На правом фланге соседняя 2-я армия не могла принудить против-
ника к отступлению. Продвинувшись вперед, Уфимская группа под-
ставляла свой фланг и тыл под удар красных. Группе было приказано
повернуть часть своих сил на север и оказать содействие 2-й армии.
После упорных боев части Уфимской группы одержали успех над крас-
ными, и они начали отступать перед фронтом 2-й армии. Правый фланг
3-й армии растянулся на север. На южном фланге действия Степного
отряда и Сибирского казачьего корпуса не оправдали расчетов генера-
ла Сахарова. Такова была в главных чертах обстановка борьбы в тече-
ние двух недель после удачных боев первой недели наступления.
Столкновение Уральской группы с вновь появившимися силами
красных потребовало усиления этой группы, и Ижевская дивизия в
ночь 9 — 10 сентября была двинута на помощь уральцам.
10 сентября дивизия вступила в продолжительный и упорный бой
с противником у деревень Большое и Малое Мартино. У противника
была хорошая позиция с отличным обстрелом, он не давал нам воз-
можности продвигаться по открытому полю. Бой затянулся до тем-
ноты. На ночь дивизия была собрана в ближайший лес, где и заноче-
479
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
вала. Противник был потрясен боем, и разведка выяснила, что, не-
смотря на кажущийся успех, красные около полуночи ушли со своей
сильной позиции. Убит командир батареи Бабушкин.
11 сентября утром перешли в село Куреинское, занятое накануне
11-й Уральской дивизией. На площади и на улицах разбросаны разные
домашние вещи, земля покрыта пухом от подушек, часть домов сож-
жена. Здесь ночью спрятавшиеся красноармейцы и местные больше-
вики порубили топорами 60 спящих уральцев. В организации избиения
участвовал священник, который подговорил нападавших не выпустить
начальника дивизии генерала Круглевского. Последнему удалось вовре-
мя выскочить и спастись. Когда уральцы справились с убийцами, пой-
манный и уличенный священник был по приказу генерала Круглевского
расстрелян. Дома местных большевиков, участвовавших в ночном на-
падении, были разгромлены и некоторые сожжены.
12 сентября атаковали большое село Лопатинское. Атака на от-
крытой, слегка всхолмленной местности, кое-где покрытой группами
кустов, была хорошо видна с пригорков, с которых развернулись цепи
ижевцев. Зрелище было чрезвычайно красивым. Этой атакой востор-
гался английский генерал Нокс, приехавший ко времени начала на-
ступления на автомобиле. В свою очередь, ижевцы были удивлены
хладнокровием и смелостью англичанина. Не вылезая из своего авто-
мобиля, он ехал за цепями, не обращая внимания на огонь красной
артиллерии и пулеметов. Лопатинское было взято сравнительно лег-
ко, красные отошли к деревне Худяково. Эта деревня видна с коло-
кольни лопатинской церкви — завтра должны ее взять. Ночью крас-
ные наступали на сторожевое охранение, но были отбиты. Предпола-
галось, что красные атакуют ночью. Начальник дивизии поехал вперед
и осмотрел занятые полками участки.
13 сентября завязался упорный бой у деревни Худяково. На на-
ших флангах — уральцы. Около полудня деревня была захвачена. Крас-
ная кавалерия, пробравшаяся в тыл, создала в обозах и артиллерии
панику. Часть обозников помчалась в тыл. Там, как в таких случаях
полагается, распространились слухи, что вся дивизия погибла. Про-
пал командир 3-го полка капитан Зуев, но потом отыскался. Генерал
Молчанов, поехавший без конвоя к одному из полков, едва не попал
в плен. Красные всадники полчаса гонялись за ним по перелескам,
но в конце концов ему удалось ускользнуть и добраться до Худякова.
К вечеру выяснилось, что мы в очень невыгодном положении. Крас-
ные с трех сторон. Соседи наши исчезли без предупреждения. Пол-
кам приказано бдительно охраняться и вести тщательную разведку.
Офицер штаба залез на крышу для ориентировки. В это время сооб-
480
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
_
щили, что красные уже вошли в деревню. Бывшие у нас в гостях
французские офицеры Марго и Франсуа озираются кругом и не зна-
ют, что им делать. И штабу, и гостям пришлось быстро уходить из
Худякова. На ночь дивизия собралась в деревне Моховой.
14 сентября 1-й и 2-й полки направлены в деревню Давыдовку,
остальные на село Куреинское.
15 сентября дивизия перешла в деревню Бородино, штаб — в де-
ревню Степную. 16 сентября собрались в деревню Сухмень — наме-
чается удар в тыл красным, удерживающим позицию у деревни Ху-
дяково.
17 сентября перешли в деревню Чистую. Ночью полки двинулись
на Худяково, атаковали красных и посеяли у них панику. Они вы-
прыгивали из окон, выламывали рамы. К утру 18 сентября Худяково
было вторично в наших руках. Приехал командующий армией, но
ненадолго. Противник перешел в контратаку и занял Худяково. Драв-
шиеся рядом с нами уральцы вымотались и легко уступают врагу.
Остановить их цепи и повернуть на противника не удалось даже под
угрозой револьвера. Отступили в село Лопатинское.
В управлении боевыми действиями полный беспорядок. Генерал
Крутлевский отозван за расстрел священника; на его место прислан
генерал Беляев — инспектор артиллерии армии. Он артиллерист ста-
рой выучки, занимал административные посты, управлять дивизией в
бою не умеет. Не зная, что ему делать, он всех спрашивает: «Как по-
вашему?» И продолжается это уже несколько дней. Генерал Косьмин,
командовавший Уральской группой, честолюбивый и ревниво относив-
шийся к успехам других, был весьма недоброжелателен к генералу
Молчанову, как к начальнику с установившейся боевой репутацией.
Вместо того чтобы для объединения действий Ижевской и 11-й Ураль-
ской дивизий подчинить генерала Беляева генералу Молчанову, он сде-
лал наоборот, и неопытный генерал Беляев вносил много путани-
цы своими распоряжениями. Когда генералу Молчанову приходилось
встречаться с генералом Беляевым, он по-дружески объяснял ему об-
становку, что лучше всего предпринять и т. д. Генерал Беляев выслуши-
вал, соглашался, но, как только генерал Молчанов уезжал, его помощ-
ники давали ему другие советы, и генерал Беляев совершенно терялся
в незнакомом ему деле. В результате даже удачные бои приводили к
бесплодным результатам и отступлениям. К этому надо добавить еще
одну причину, задерживавшую нашу операцию: начались дожди, доро-
ги попортились, появилось много больных.
19 сентября утром красные очистили Худяково, и туда сейчас же
вошли наши разведчики. Они выяснили, что противник занял удоб-
31 - 2324
481
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ную позицию в ЗУ2 верстах западнее. Атака этой позиции нашей и
11-й Уральской дивизией была отбита. В лесу нарвалась на засаду и
перешла к красным часть 44-го Уральского полка. Для приведения в
порядок обе дивизии отошли от Худякова в направлении к Лопатин-
скому. 4-й Ижевский полк, начавший свое формирование три неде-
ли тому назад, уже потерял часть своего наболыпого состава и имеет
сегодня всего 21 бойца. Но дерется упорно и вместе с оренбургски-
ми казаками отбил атаку на деревню Чистую и помог 2-му полку при
атаке на красную позицию, отвлекши на себя внимание их право-
фланговой части. 2-я Оренбургская казачья бригада действует в на-
шем районе, но уже пять дней казаки не знают, кому они подчине-
ны — Партизанской (Степной) группе или Уральской. Бригада долж-
на обойти красных с юга, но не имеет точных указаний.
20 сентября наши разведчики выяснили, что красные деревни Ху-
дяково не занимают. Они держатся по-прежнему на своих позициях
на ЗУ2 версты западнее Худякова. Сегодня 7-я Уральская дивизия
атакует деревню Калашную, а 11 -я Уральская дивизия должна двумя
полками зайти в тыл красной позиции. Наша дивизия должна вести
наступление от села Лопатинского. В 14 часов Оренбургская казачья
бригада сосредоточилась в деревне Чистой. Красные занимают дерев-
ню Батырево. Из-за путаницы в управлении оренбуржцы потеряли
день. Только вечером от деревни Чистой Оренбургская бригада уда-
рила по красным и гнала их 15 верст. 2-й Ижевский полк должен
был продвинуться вперед, но из-за сильного огня противника это ему
не удалось.
21 сентября противник, обнаружив наше сосредоточение в обход
его сильной позиции, не выдержал и отступил, встретив нас в 12 вер-
стах к западу на новой позиции. За ней в 4 верстах — деревня Ху-
торская. Казаки при преследовании едва не захватили 8-ю красную
батарею. Батарея ускакала, оставив казакам свою походную кухню и
пленных. После полудня деревня Хуторская была захвачена. Красные
начали поспешное отступление. Недельные бои у деревни Худяко-
во закончились. Двинулись вперед к Тоболу, по временам встречая
сопротивление красных арьергардов. Отступление противника было
общим перед всем фронтом нашей 3-й армии. 1 и 2 октября части
дивизии подошли без боя к реке Тоболу и заняли участок от деревни
Колесово до деревни Ялымское; штаб в деревне Глядянке.
Несмотря на значительные пополнения, которые красные перио-
дически получали из тыла, и их по временам очень упорное сопро-
тивление, наши враги получили ряд отдельных поражений и должны
были оставить поле сражения. Тяжелые сентябрьские бои привели к
482
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
_______________________2--------------------------
огромным потерям в рядах обоих противников. Эйхе дает сведения
о потерях в четырех красных дивизиях (35, 5, 6 и 27-й): убитых 518,
раненых и контуженых 4829, пропавших без вести 2627, больных
6729; всего 14 719 человек. Из этих дивизий особенно пострадала
26-я — 5825 человек. 27-я потеряла 4889, 35-я 2375 и 5-я дивизия —
1630 человек. О потерях полков 21-й дивизии, кавалерийских частей
и позднее прибывших 54-й дивизии и других формирований сведе-
ния не указаны.
Потери ижевцев в этих боях частично сохранились из сведений
«перевязочного отряда» дивизии. По этим данным, через отряд в
течение сентября прошло раненых ижевцев 274, других частей 117,
контуженых 24 и 4, больных 65 и 50; всего 363 ижевца и 171 чело-
век других частей. Вместе с убитыми и ранеными, прошедшими мимо
перевязочного отряда дивизии, потери дивизии были около 500 че-
ловек, или почти 405 из боевого состава.
Для 3-й армии тяжкие потери — более половины ее состава —
явились кровавой раной, от которой она, не получая пополнения,
была обречена на печальное будущее. Но, подводя итог этому наступ-
лению, следует признать, что жертвы были не напрасны. Красные
должны были прекратить на два месяца или больше переброски сво-
их войск на другие фронты и даже направить резервы из своего тыла
(54-ю дивизию и некоторые другие формирования), чтобы не потер-
петь нового поражения и отступления к Уралу.
Отступление к реке Ишиму
По выходе на Тобол наступили сравнительно спокойные дни до
14 октября. Обе стороны отдыхали и готовились к дальнейшим дей-
ствиям. Красные усиливались, вливая новые пополнения. На нашу долю
достался только отдых и никаких свежих пополнений, если не считать
немногих возвратившихся после поправки раненых и больных. На от-
дых мы расположились просторно в деревнях, где сибирские крестья-
не живут в большом достатке и хорошо относились к нам. Гостепри-
имные хозяйки угощали вкусными шанешками и другими изделиями
своего искусства. Ижевцы в свободное время от сторожевой службы и
приведения в порядок своего оружия и обмундирования занимались
ловлей раков, которые водились в большом количестве в многочислен-
ных рукавах реки.
Приезжал командующий армией и вспоминал с генералом Мол-
чановым, как получил от него хорошую трепку. «Никогда мне ни от
31*
483
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
кого так не попадало», — шутливо сказал генерал Сахаров. Воспоми-
нание касалось одного из боев в районе деревни Худяково. Красные
держались на удачно выбранной позиции, и выбить их оттуда потре-
бовало бы больших жертв. Генерал Молчанов в таких случаях не-
однократно выманивал противника в открытое поле ложным отступ-
лением. Так было и в этот приезд генерала Сахарова. Было отдано
приказание произвести в определенном порядке поспешное «беспо-
рядочное» отступление и атаковать неожиданно противника, когда он
увлечется преследованием. Все движения должно исполнять точно по
личным указаниям начальника дивизии по телефону. По намеченно-
му плану артиллерия поспешно снялась с позиции. За ней последо-
вали одна за другой части пехоты. Генерал Сахаров, встретив отсту-
пающую стремительно в тыл артиллерию, остановил ее, связался по
телефону с генералом Молчановым и приказал прекратить отступле-
ние. Последний, возмущенный тем, что его план нарушается, резко
обратился к генералу Сахарову, доложил ему, что все идет так, как
ему нужно, и предложил своему начальнику уехать и не вмешивать-
ся в распоряжения или принять командование дивизией и разрешить
уехать ему, генералу Молчанову. Генерал Сахаров уехал. Теперь, спу-
стя несколько недель, оба генерала с шутками вспоминали это про-
исшествие.
Иначе сложились отношения у генерала Молчанова с его непос-
редственным начальником — командующим Уральской группой ге-
нералом Косьминым. Генерал Косьмин не мог не заметить, что гене-
рал Беляев, заменивший генерала Круглевского, был не подготовлен
для командования дивизией и тем более для объединения действий
двумя дивизиями в той сложной и беспрерывно меняющейся обста-
новке, в которой происходили бои. Тем не менее он ничего не пред-
принимал, чтобы внести порядок в руководство боевыми действия-
ми, и даже ни разу не приезжал познакомиться с ходом дел на месте.
Но, подчинив генерала Молчанова генералу Беляеву, он иногда вызы-
вал первого по телефону и отдавал ему приказы помимо генерала
Беляева. Однажды он приказал выполнить какую-то задачу и грозно
добавил: «Если не выполните — я вас расстреляю». — «Приезжайте
для расстрела сюда», — получил в ответ генерал Косьмин. Такие не-
нормальные отношения между двумя старшими начальниками про-
должались до выхода Ижевской дивизии из Уральской группы.
Красные перешли в наступление через Тобол 14 октября. Крас-
ные считали силы 3-й белой армии в 28 000 бойцов, а свои — в
35 100 бойцов. За отсутствием белых источников трудно проверить
правильность этих цифр, но, по-видимому, силы 3-й армии белых
484
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
сильно преувеличены. В начале боев у Челябинска в середине июля в
этой армии было 30 000 бойцов. С этого времени большие потери,
особенно в сентябре, и незначительное пополнение должны были сни-
зить боевой состав армии примерно до половины, то есть 15 000.
Навряд ли будет ошибкой считать, что красные силы 5-й армии к
14 октября имели более чем двойное превосходство, скорее — двух-
споловинное.
Необходимо вспомнить здесь, что, кроме численного превосход-
ства, красные войска имели одну сильную сторону, которой не мог-
ли иметь и не имели белые армии. Это их «особые части», которые
гнали красноармейцев в наступление. Как было указано в списочном
составе 2-й бригады 26-й дивизии, на 2500—3000 штыков красных
солдат имелся «особый отряд» в 158 чекистов с двумя пулеметами.
Кроме того, прослойки коммунистов или комсомольцев были и в мел-
ких единицах до рот и взводов включительно. Таким образом, даже
испытанная и известная своей надежностью 26-я красная дивизия
нуждалась для успеха в боях в помощи «особых отрядов». Они рас-
стреливали бегущих и дезертиров, а также поддерживали «герои-
ческие порывы» красных бойцов при наступлении стрельбой в их
спины. На равнинной и большей частью открытой местности в рай-
оне Тобола эти отряды встречали хорошие условия для своей «почет-
ной» деятельности.
Ижевская дивизия занимала участок на левом фланге Уральской
группы — в том пункте, где противник наносил главный удар. Здесь
одной из переправ являлся мост около села Ялымского, в котором
находился 3-й Ижевский полк, защищавший переправу. Мост не был
нами разрушен в предположении возможности дальнейшего наступ-
ления. Несмотря на приказы усилить наблюдение за деятельностью
противника и следить за всеми его передвижениями, командир 3-го
полка капитан Ольховой прозевал наступление красных. 3-й Ижев-
ский полк был выбит из села Ялымского, и красные заняли его боль-
шими силами. Они также захватили соседнюю деревню Каменный
Лог к востоку от переправы.
Начальник дивизии направил для обратного захвата переправы 1 -й
и 2-й полки под общей командой капитана Михайлова. Оставив зас-
лон против противника, занимавшего деревню Каменный Лог, капи-
тан Михайлов выбил красных из села Ялымского, захватил переправу
и отбросил находившегося там противника за Тобол. На деревню
Каменный Лог в это время наступала 2-я Оренбургская казачья бри-
гада, но красные, уже собравшие здесь значительные силы, отправи-
ли часть этих сил в тыл 1-го и 2-го полков. К переправе из-за реки
485
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
подошли новые части красных, и ижевцам грозило окружение. Было
несколько горячих стычек, был тяжело ранен в живот командир 1-го
полка капитан Ляпунов. Переправа была оставлена, и ижевцы ото-
шли назад, заняв позицию недалеко от деревни Каменный Лог. В этот
же день, правее участка Ижевской дивизии, красные переправились
на участке уральцев. Их наступление началось на протяжении всего
фронта нашей 3-й армии.
15 октября утром генерал Молчанов приказал вновь захватить и
удерживать переправу, но вскоре были получены сведения, что про-
тивник распространяется в тылу за нашим правым флангом, и при-
каз об атаке переправы был отменен. На правом фланге дивизии
оставался лишь малочисленный 4-й полк. Вследствие угрозы с севе-
ра штаб дивизии перешел вечером из деревни Гледянки на 3 вер-
сты восточнее и расположился на ночлег в находившихся здесь зем-
лянках.
16 октября в 3 часа ночи штаб был обстрелян. Ушли на 6 верст
дальше к востоку. В 8 часов красные в тылу за нашим правым флан-
гом атаковали село Давыдовское. Связь со штабом группы порвалась.
Генерал Молчанов со своим штабом направился на юго-запад к рай-
ону 1-го, 2-го и 3-го полков и, собрав их, повел всю дивизию, кроме
4-го полка, на северо-восток для удара по красным, теснившим ураль-
цев. Шли, охраняясь во все стороны. На короткий ночлег останови-
лись в летнем становище киргизов.
В 2 часа в ночь на 17 октября дивизия двинулась дальше на село
Давыдовское, уже захваченное красными. 1-й полк атаковал село на
рассвете и отбросил красных к северу. Взяты пленные 231-го полка
26-й дивизии. На колокольне был замечен наблюдатель противника,
который отказался слезть вниз. Юнкер 1-го полка взялся захватить
его и полез наверх. Завязалась борьба, юнкер одолел, и наблюдатель
полетел вниз. Произошло недоразумение с 4-м полком. Он подошел
с запада и обстрелял 1-й полк. Через некоторое время ошибка выяс-
нилась.
К красным из деревни Гледянки подошли 186-й и 187-й полки
(21-й дивизии), и с их поддержкой 231-й полк перешел в контрата-
ку. От деревни Петракова появились еще 229-й и 230-й полки. Со-
бралась вся их бригада, знакомая по боям в первые дни сентября.
Среди перелесков и на полях со сложенными в копны снопами
пшеницы разыгрался упорный бой с наседавшими на нас красными.
2-я Оренбургская казачья бригада, присоединившись к дивизии, два
раза посылала сотни в атаку. В первой атаке казаки порубили про-
двинувшуюся вперед цепь красных. Во второй атаке был убит коман-
486
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
дир головной сотни, красные выставили большое количество пулеме-
тов, и атака не удалась.
Свирепо дрались ижевцы, бросаясь в штыковые атаки. Захвачено
много пленных. У нас большие потери. Отбросить красных не уда-
лось, они сильно превосходили нас численностью и пытались отрезать
от тыловых путей. Дивизия с оренбуржцами направилась на Алексан-
дровский. Для захвата этого поселка пошли 3-й Ижевский и 42-й
Уральский полки. Последний был отрезан от своей дивизии и присо-
единился к нам. Александровский противником не занимался. Напра-
вились дальше на деревню Меньшиково. Впереди — 3-й Ижевский
и 42-й Уральский полки. Но тут красные нас опередили, и эта де-
ревня была занята их полками — одним пехотным и одним кавале-
рийским. Наши соседи, с которыми мы с утра 16 октября потеряли
связь, отступали быстрее, и мы оказались в тылу красного фронта.
Необходимо было торопиться, чтобы не оказаться в тесном коль-
це окружения превосходных сил врага. Вести упорные бои не имело
смысла. Командир 3-го полка донес генералу Молчанову, что против-
ник успел у Меньшикова укрепиться, вырыть окопы, у него отлич-
ный обстрел, атака головного отряда отбита сильным ружейным и
пулеметным огнем.
Генерал Молчанов выехал сам на рекогносцировку вместе с ко-
мандиром 2-й Оренбургской бригады генералом Пановым159. Дей-
ствительно, красные успели приготовиться к встрече с нами, про-
должали рыть окопы, подступы к деревне были совершенно откры-
ты на 1У2—2 версты, и только с севера от деревни в полуверсте
находился небольшой лесок. Чтобы взять деревню, надо было поте-
рять время и понести большие потери. У нас в обозе уже было
много раненых. Приближался вечер.
Генерал Молчанов решил обойти деревню с севера, где, по сведе-
ниям проводника, была полевая дорога на деревни Ново-Байдарскую
и Марайскую. Дорога проходила в 2—3 верстах от Меньшикова сре-
ди небольших лесных групп, но часть ее была видна от занятой крас-
ными деревни. 3-му Ижевскому и 42-му Уральскому полкам прика-
зано оставаться перед деревней Меньшиково и поисками разведчиков
привлекать внимание противника. Остальная колонна свернулась на
полевую дорогу.
Красные зорко следили за нами, и наши разведчики донесли, что
эскадроны противника начинают выстраиваться и выслали разъезды
в небольшой лесок, что к северу от деревни. Было очевидно, что крас-
ная кавалерия собирается преградить нам путь по северной дороге.
Надо было не только отбросить конного врага с нашего пути, но по
487
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
возможности уничтожить, чтобы он не мог и в дальнейшем мешать
движению.
Генерал Молчанов наметил план действий, сообщил генералу Панову
и выразил сожаление, что этот план невыполним. Это был своего рода
маневр. Генерал Панов не был официально подчинен генералу Молча-
нову, а характер имел упрямый, любил спорить и настаивать на том,
чтобы все делалось так, как хочет он. Чтобы не терять много времени
на уговоры, нужно было дать почувствовать генералу Панову, что ре-
шение зависит от него, что он план одобряет и будет его выполнять.
На сомнение о выполнимости плана генерал Панов сразу же возразил:
«Почему нельзя это сделать? Конечно, это выполнимо, и я это сделаю».
Немедленно были отданы распоряжения. Движение полков было
приостановлено в лесу. Казаки собрались в лесу, не выходя на восточ-
ную опушку. Перед ними обширное поле. По полевой дороге потяну-
лись обозы, выходя на открытое место. Первым двигался обоз штаба
дивизии, и на передней повозке сидела жена начальника дивизии На-
талия Константиновна Молчанова, показывая пример самообладания
другим женам офицеров и солдат. Обозники были предупреждены, что
на них предполагается нападение неприятельской кавалерии, которую
казаки атакуют и отбросят прежде, чем они доскачут до обоза. Когда
обоз вытянулся на поляну, красные действительно соблазнились легкой
добычей и двинулись в атаку. Послышались громкие выкрики команд,
засверкали шашки, раздался торжествующий крик «Ура!», и красная
кавалерия бросилась на обозную колонну. Несмотря на предупрежде-
ние, некоторые обозники и крестьянские подводчики не выдержали
грозного зрелища несущейся на них кавалерии и бросились бежать.
Большая часть колонны продолжала движение, и можно представить
себе, как чувствовали себя сидевшие на повозках обозники и семьи
бойцов.
Но не успели красные доскакать до обоза, как на них обрушились
казаки. Отчаянная схватка продолжалась недолго. От неожиданнос-
ти всадники противника смешались и бросились назад и в разные сто-
роны. В то время как часть казаков рубила опешившего врага, дру-
гие бросились отрезать им путь отступления на Меньшикове. 65-й
кавалерийский полк противника погиб на три четверти. Казаки по-
несли незначительные потери. Это было лихое кавалерийское дело. На
поляне осталось много убитых красных всадников, были взяты плен-
ные, лошади, оружие. 37-й красный полк (5-й дивизии) не вышел
на помощь своей коннице и не пробовал беспокоить нас на марше.
Захватив за этот долгий и тяжелый день более 200 пленных, мы спо-
койно продолжали путь по полевым дорогам, которые указывал про-
488
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
водник. Вечером умер тяжело раненный три дня тому назад коман-
дир 2-го Ижевского полка капитан Ляпунов.
18 октября в 4 часа утра дошли до деревень Ново-Байдарская и
Марайская, где и расположились отдыхать. Провели спокойно весь
день. Перед вечером начали выступление дальше. В 16 часов появи-
лись красные, и мы под их огнем отходили к деревне Васильевке. Они
не преследовали. В Васильевке связались с другими частями Уральской
группы, о которых не имели сведений с утра 16 октября, и таким
образом вышли на фронт всей армии.
19 октября утром к нам на подкрепление подошли части Сибир-
ского казачьего корпуса. 2-й Ижевский полк вместе с 4-й Сибир-
ской казачьей дивизией атаковали деревню Жилино. Красные были
выбиты и отступили. Казаки действовали слабо и значительной по-
мощи не оказали. Они сами сознавались в своей неподготовленности.
2-й полк понес значительные потери — 6 офицеров и 95 солдат.
Казаки на вопрос о потерях отмалчивались.
20 октября в 9 часов утра 2-й Ижевский полк с 3-й Сибирской
казачьей дивизией были направлены для обратного захвата деревни
Марайской. Ввиду отхода на восток Степной группы, находившейся к
югу от нас, наступление на Марайскую было вскоре отменено. 11-й
Сибирский казачий полк был срочно послан занять деревню Батыре-
во, захват которой противников угрожал нам с тыла. 3-й Ижевский
полк и 4-я Сибирская казачья дивизия оттягиваются от выдвинуто-
го положения в деревню Жилино. Около 11 часов отошли от деревни
Васильевки на деревню Казенную. Вечером противник перешел в на-
ступление, но не атаковал нас, а залег перед деревней Казенной.
21 октября рано на рассвете красные атаковали нас в деревне
Казенной. Наши части отошли на 4 версты и здесь остановили на-
ступление противника. Оставив арьергард, дивизия перешла на хутор
Смоленский. Деревня Батырева, а потом и деревня Чистая были ос-
тавлены нашими соседями справа. Слева Степная группа продолжа-
ла откатываться, и дивизия вновь попадала под угрозу окружения.
Охраняясь с севера и с юга, двинулись в столь знакомое село Лопа-
тинское. Подходя к нему, еще не знали, кто его занимает. Выпал снег.
Тяжелые недельные бои, отсутствие резервов и пополнений и боль-
шие потери вынудили армию к прекращению бесцельных операций
и отходу за реку Ишим.
Ижевской дивизии было приказано усиленными переходами дви-
нуться к городу Петропавловску, переправиться на восточный берег
реки и, опустившись к югу, занять для обороны участок реки в рай-
оне станицы Бишкуль.
489
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Воткинцы в боях на Тоболе
Мало сохранилось сведений о действиях воткинцев на Урале и на
реке Тоболе. После перехода через Уральские горы Воткинская ди-
визия была переброшена на правый фланг 2-й Сибирской армии, где
вошла в состав Тобольской группы генерала Редько160. В этой группе
также состояли: 7-я Сибирская дивизия161, 1-й Сибирский казачий
полк, отряд полковника Франка и Иртышская флотилия из пяти па-
роходов. На участке 1-й Сибирской армии во время наступления в
сентябре только группа генерала Редько имела большие успехи и от-
бросила красных за Тобол.
Воткинцам пришлось встретиться с сильным врагом — 51-й крас-
ной дивизией под командой Блюхера, позднее прославленного крас-
ного маршала. Воткинцы нанесли Блюхеру сильное поражение и едва
не захватили его самого. Он спасся от плена, убежав в лес. О захвате
воткинцами города Тобольска есть записка казначея 59-го полка Вот-
кинской дивизии военного чиновника Залкана. Когда началось наступ-
ление, начальник дивизии полковник Юрьев отправил по реке Ир-
тышу отряд на четырех пароходах с большим количеством пулеметов
и с несколькими орудиями. Задача — высадиться в тылу врага. От-
ряд успешно выполнил задачу и атаковал встреченного противника.
У красных поднялась паника. Часть их сдалась, другие разбежались
по лесам, и их оттуда вылавливали. Этим смелым маневром группе
был обеспечен выход на реку Тобол и захват города Тобольска. Берег
реки к югу от города был очищен от противника до устья реки Тав-
ды. Подробностей этой операции указанный автор не сообщает.
От него же узнаем, что во время отступления от Тобола, когда
дивизия была недалеко от Усть-Ишима, красные захватили обозы
57-го и 58-го полков. Полковник Юрьев, находившийся со штабом
на пароходе, немедленно собрал небольшой отряд и отправился на
выручку обоза. Выяснив расположение красных, он обошел их лесом
и неожиданно атаковал. Обоз был отбит с ничтожными потерями и
вернулся к своим полкам. Полковник Юрьев был вскоре отставлен
от командования дивизией и назначен помощником начальника ди-
визии Морских стрелков. При отступлении на восток, на станции
Кемчуг (85 верст к западу от Красноярска) часть Морских стрелков
перешла к красным и, видимо, тогда же погиб полковник Юрьев. Как
причина отстранения полковника Юрьева, после блестящих действий,
от командования Воткинской дивизией, так и неизвестность его даль-
нейшей судьбы вызывают до сих пор недоумение воткинцев, любив-
ших своего командира.
490
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Приводимый ниже боевой эпизод сообщен старшим фейерверке-
ром 2-й батареи Воткинского артиллерийского дивизиона К.М. Зай-
цевым. Точного времени участник боя не помнит, но можно пред-
положить, что это относится ко времени форсирования красными
Тобола в середине октября.
Красные, заняв большое село Карачино, четыре дня не могли сбить
воткинцев с их позиции и продвинуться дальше. Позиция воткинцев
упиралась в большое озеро, также имевшее название Карачино. При-
крываясь озером от нападения с фронта, батареи воткинцев заняли
позиции на фланге дивизии и продольным огнем били по наступавшему
противнику. В тылу расположения воткинцев находился лес. Из этого
леса можно было атаковать артиллерию и избавиться от ее губитель-
ного огня. Это красные и решили сделать. Скрытно, пробираясь овра-
гами, красная кавалерия, силой около одного полка, проникла в лес, не
обнаруженная воткинцами, и бросилась в атаку на батареи. Ближай-
шей оказалась 2-я батарея, но, заметив атакующую конницу против-
ника, батарея успела взять пушки на передки и помчалась под защиту
своей пехоты. Увидев 2-ю батарею и преследующих ее красных всад-
ников, командир полубатареи поручик С. повернул свои две пушки на
противника и стрельбой на картечь обратил его в бегство. Оставив на
поле несколько десятков убитых и раненых, красная кавалерия броси-
лась в лес и оттуда скрылась, не предпринимая новых атак.
К.М. Зайцев дал также краткие сведения о создании Воткинского
артиллерийского дивизиона. При поспешном бегстве с завода в день
восстания рабочих 17 августа 1918 года против советской власти боль-
шевики сбросили две трехдюймовых пушки в Каму. Эти пушки были
вытащены из воды, вычищены, оказались в полной исправности и
послужили к зарождению воткинской артиллерии. Была создана 1-я
батарея, командиром которой был Трепицын. Помощником его был
назначен упомянутый выше поручик С., который в мировую войну
был наводчиком в артиллерии и вступил в ряды восставших рабочих
с первого дня восстания. 2-я батарея была сформирована поручиком
Алмазовым, который прибыл с двумя пушками из Ижевска. Его по-
мощником был поручик Верцинский, позднее принявший батарею от
Алмазова и прокомандовавший ею до конца Забайкальского перио-
да. Первым командиром дивизиона был капитан Курбановский. Он
был убит в бою у пристани Гальяны. В командование дивизионом
вступил поручик Алмазов. 3-я батарея была сформирована позднее.
Командовал ею Михаил Радыгин. В боях при защите своего завода
воткинцы захватили новые трофеи, и все батареи имели по четыре
орудия.
491
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Свою артиллерию воткинцы сохранили в течение всего Сибирского
похода и пришли с нею в Забайкалье. За это состав дивизиона был
награжден георгиевскими петлицами.
На реке Ишиме
Выступив 22 октября из района Лопатинского, Ижевская дивизия
переправилась через реку у города Петропавловска и 26-го или 27-го
заняла указанный ей для обороны участок к югу от города. Река
Ишим протекает по сильно болотистой долине и во многих местах
разветвляется на несколько рукавов. Это облегчало оборону реки за-
щитой только тех пунктов, где были возможны переправы, и наблю-
дением за промежутками.
На участке дивизии наиболее вероятным местом переправы про-
тивника было там, где дорога от станции Вишкуль на поселок Ар-
хангельский подходила к реке и имелся мост. Дорога была насы-
пана на болоте, и через имевшуюся здесь протоку был второй мост.
При подходе к главному руслу реки севернее дороги находился не-
большой холм. Мост через главное русло реки был разрушен напо-
ловину.
Оборона этого направления была поручена 1-му полку. Стрелко-
вая позиция находилась у самой реки. «Хоть рыбу лови удочкой», —
вспоминает один из участников этих событий. У холма были установ-
лены приданные полку две пушки. Тут же размещался штаб полка,
резерв и конная разведка. Окопов не рыли — не было лопат, и на
болоте много не накопаешь. Лежали стрелки, где было посуше, сре-
ди кустов и камышей.
Заняв поселок Архангельский, красные несколько раз пробовали
переправиться через реку, но все эти попытки были отбиты. В кон-
це концов, отказавшись от возможности захватить переправу, крас-
ные заняли позиции на своем берегу, также у самой реки, и от-
крывали огонь при всяком движении у ижевцев. Наступили замо-
розки, и лежать среди болот было холодно. Когда ижевцы, чтобы
согреть ноги, поднимали их и хлопали одну о другую, противник
открывал пулеметный огонь. Среди раненых было больше с ране-
ниями в ноги.
Смена приходила в темноте. Стрелки пробирались поодиночке,
чтобы не вызывать огонь и не нести потерь. На позиции находился
один батальон, а два оставались в резерве у холма. Успех обороны
этого пункта был полностью обеспечен. В 10—15 верстах к югу от
492
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
1-го полка у дороги, подходившей к реке, где, по-видимому, была пе-
реправа вброд во время мелководья, стоял 3-й полк. Здесь появля-
лись мелкие партии противника для разведки, но отгонялись нашими
заставами. Таким образом, за оборону участка реки, назначенного для
дивизии, можно было быть спокойным.
Дня через три или четыре после прихода Ижевской дивизии на реку
Ишим начались ожесточенные бои за город Петропавловск. Здесь дра-
лась, защищая город, Волжская группа генерала Каппеля. Станица Биш-
куль находится в 8 верстах от Петропавловска к югу, и сюда доносилась
почти беспрерывная пушечная пальба. К сожалению, у автора очерка
не сохранилось записей этого периода, и невозможно установить чис-
ло, когда был сдан Петропавловск. Красные сведения противоречивы.
По словам Тухачевского («Борьба за Урал и Сибирь», стр. 86): «29 ок-
тября утром, после упорного боя, 35-я дивизия, форсировав Ишим,
овладела город Петропавловском. Противник несколько раз переходил
в контратаку, но подошедшими силами 27-й дивизии положение 35-й
дивизии было закреплено и противник оттеснен». Из этих слов Ту-
хачевского можно понять, что бой продолжался один день 29 октяб-
ря. Но в том же сборнике (стр. 252) другой большевистский автор
И. С. (член рев. совета 5-й красной армии) пишет, что «утром 30-го
к белым подошли крупные подкрепления и два бронепоезда. Они пе-
решли в контратаку. Весь день шел бой на улицах города. Он продол-
жался и 31-го, и лишь 1-го ноября противник окончательно отступил».
А комдив 27-й красной дивизии Путна в этом же сборнике (стр. 15)
указывает, что Петропавловск был занят 2 ноября. Белые источники
также указывают разные сроки оставления Петропавловска, от 31 ок-
тября до 2 ноября.
С началом боев у Петропавловска всем частям дивизии было при-
казано усиленно охраняться и по тревоге быть готовыми к бою, ар-
тиллерии к занятию позиций, обозам иметь лошадей запряженными
в повозки. 2-й полк под командой своего нового командира капита-
на Володкевича, кадрового офицера, выставил охранение к северу, вел
разведку на Петропавловск и должен был не допускать противника в
северную часть станицы. Тем не менее красные, вскоре после захва-
та Петропавловска, появились у станицы Бишкуль довольно неожи-
данно. Дело было под вечер.
Командир 1-го полка капитан Михайлов вспоминает такие под-
робности. Он сидел у телефона и слышал разговор капитана Волод-
кевича с начальником дивизии: «Ваше Превосходительство! Мимо за-
ставы № 1 проследовало 20 подвод красных». На это генерал Молча-
нов ответил: «Что вы панику разводите, здесь достаточно сил, чтобы
493
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
отразить 120 подвод». Но капитан Володкевич, человек нервный, дей-
ствительно разводил панику. Прежде всего, непонятно, почему его
застава пропустила передовой отряд противника мимо, а не задер-
жала его огнем. Но еще преступнее было со стороны капитана Во-
лодкевича, что вместо того, чтобы встретить противника всем полком,
он отошел с ним на дорогу, ведущую к деревне Плоской (на восток).
Он открыл путь врагу на Бишкуль и оставил без защиты находивши-
еся там артиллерию, обозы и штаб дивизии.
Красные нагрянули значительными силами, крича «Ура!», и откры-
ли сильную стрельбу вдоль улицы. Среди части артиллерии и обозов
поднялась паника. Дорога на восток, отходившая от северной окраи-
ны станицы, была отрезана. Все бросились на юг. Противник быстро
распространился по станице. Когда выстрелы стали раздаваться близ-
ко от штаба дивизии, пришлось спасаться и штабу. Последнее рас-
поряжение генерала Молчанова по телефону было, по словам капи-
тана Михайлова, 1-му полку: «С позиции не уходите, мы переходим
в контратаку».
Генерал Молчанов со своими офицерами и ординарцами свернул
в ближайший переулок и этим избежал опасности попасть под град
пуль, несшийся вдоль главной улицы. На южной окраине станицы
он стал собирать всех строевых. Здесь он узнал, что часть наших
пушек попала к красным, в том числе все пушки 3-й легкой бата-
реи, только недавно сформированной и присоединившейся к диви-
зии в этом роковом для нас пункте. Командовал батареей старый
офицер капитан Миронов, который небрежно отнесся к распоря-
жению иметь лошадей в запряжках и быть в готовности на случай
тревоги. Кроме того, попали к красным две пушки 2-й батареи.
Торопясь спасти захваченные орудия, генерал Молчанов не стал
ждать, когда подберется достаточное число бойцов или будет воз-
можность подтянуть к себе 3-й полк, который находился на берегу
реки южнее Бишкуля. Собрав наскоро всего 14 человек с одним пу-
леметом «Шоша», он бросился на красных. Крича во всю глотку
«Ура!» и паля из пулемета, кучка смельчаков заставила красных, уже
располагавшихся по квартирам, отскочить назад. Нападавшие раз-
бивали окна прикладами и бросали в избы, полные красноармей-
цев, ручные гранаты. У красных поднялась паника. Не видя ника-
ких цепей или значительных групп противника, они не понимали,
кто стреляет.
Генерал Молчанов дошел до пушек, но вывести их не мог. Крас-
ные начали собираться и нащупывать врага. Генерал Молчанов, увлек-
шийся спасением пушек, опасности не замечал. К нему подошел стар-
494
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ший ординарец Алексеев и тихонько сказал: «Ваше превосходительст-
во, кругом собираются красные, спрашивают, какого полка». Из 14 че-
ловек уже были убиты или ранены шестеро, осталось восемь бойцов.
Генерал Молчанов приказал не спеша двинуться вдоль домов. Зашли
в ближайший переулок и выбрались в поле. Паническое поведение
капитана Володкевича привело дивизию к поражению и потерям,
коих она не имела за все время своего существования. Капитан Во-
лодкевич был отстранен от командования полком и больше не на-
значался на командные должности. В дальнейшем он был ограничен
обязанностями по хозяйственной части.
На удар красных ответил 1-й Ижевский полк. Смелыми и удач-
ными действиями он отплатил врагу за поражение и вернул захва-
ченные у нас трофеи. Когда противник ворвался в станицу и теле-
фонная связь со штабом дивизии была прервана, телефонисты 1-го
полка спрятались в кусты около дороги, ведущей из Бишкуля к реке.
Установив телефон, они сообщали командиру полка все, что проис-
ходило в селении, и просили говорить потише. Кругом бродили крас-
ноармейцы, которые могли их обнаружить. Сообщили молодцы-те-
лефонисты и о начавшейся контратаке генерала Молчанова, о перепо-
лохе у красных и обо всем, что происходило дальше.
Когда контратака не удалась и все стихло, победители размести-
лись на ночлег. О присутствии в их тылу противника красные не по-
дозревали и в сторону реки охранения не выставили. Пришла оче-
редь действовать 1-му полку. Командир полка не торопился с атакой
и дал красным возможность успокоиться и уснуть. Тем временем он
приказал полку бесшумно сняться с позиции и вытянуться по дороге
на Бишкуль. Колеса орудий были обернуты соломой. В полной тиши-
не, не вызывая подозрений у частей противника, стоявших на про-
тивоположном берегу реки, полк двинулся на Бишкуль. Пройдя мост
через протоку, шедшая впереди конная разведка бросилась вперед.
За ней — остальной полк. С громким «Ура!» ворвались в Бишкуль.
Красные выскакивали из домов и в полном беспорядке, не оказывая
сопротивления, удирали к Петропавловску. 1-й полк их преследовал,
и они понесли большие потери.
От красных были отобраны два орудия 2-й батареи, захваченные
ими около двух десятков обозных повозок с разным грузом и осво-
бождено около 100 человек, попавших в плен. На крыльце дома, где
был штаб дивизии, был обнаружен значок штаба, не замеченный
красными. Пушки 3-й легкой батареи были, видимо, отправлены
красными в Петропавловск вскоре после захвата. Капитан Михайлов
сообщает, что в Бишкуле находился дивизион артиллерии одной из
495
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
сибирских казачьих дивизий, все пушки которого, в количестве деся-
ти, были захвачены противником, но отобраны 1-м полком. Также
он отмечает, что красноармейцы, стоявшие у пушек часовыми, оста-
лись на месте и были взяты в плен. Сопротивления они никакого не
оказали.
После захвата станции Бишкуль 1-й полк со всеми отобранными
орудиями и повозками перешел на отдых на мыловаренный завод, на-
ходившийся в 2 верстах от станицы. Здесь было удобнее обороняться
в случае новой атаки красных. Но они больше не появились, и развед-
ка доносила, что Бишкуль оставался свободным от противника до вы-
ступления полка в деревню Плоскую — на 25 верст к востоку. В этом
пункте собрались 1-й, 2-й и 4-й полки дивизии. Генерал Молчанов с
3-м полком и частью артиллерии и обозов, проскочивших из Бишкуля
в деревушку в 4—5 верстах южнее и приведенных в порядок, двину-
лись утром следующего дня на восток степными дорогами.
Путь южной колонны дивизии шел по местности большей частью
открытой. По временам встречались кусты и небольшие группы де-
ревьев. Это был район кочевий киргизов. Попадались их становища,
где они располагались на зиму, устанавливая свои юрты и устраивая
загородки для скота. Иногда приходилось останавливаться для отды-
ха у киргизов и отогреваться в их теплых и вместительных юртах.
Чаще отдыхали в степи у костров.
В первый переход от реки Ишима на восток, поздно вечером, до-
зоры донесли, что замечена какая-то колонна. Движение было при-
остановлено, стали наблюдать за появившейся колонной. В наступив-
шей темноте было трудно разобрать, кого встретили — своих или
красных. По разным признакам выяснили, что это был полк против-
ника силой 500— 600 штыков. Красные стали устраиваться на ноч-
лег, расположившись среди кустов. Запылали костры. В нашей колон-
не, включая всех строевых, было не больше 150 бойцов.
Окружив красных полукольцом 3-го полка и остальных чинов, ге-
нерал Молчанов приказал атаковать красных. Предварительно он рас-
порядился как можно громче кричать «Ура!». Ослепленные светом
своих костров и не видя ничего в окружающей темноте, красные не
могли заметить нашей малочисленности. В большом беспорядке они
бежали, оставив на месте убитых, раненых, пленных и часть своего
обоза.
Через 2 или 3 дня дивизия собралась вместе и дальнейшее движе-
ние продолжала одной колонной. Красные также начали применять
в эти дни ночные нападения. Пострадали некоторые полки уральцев.
В одну из ночей к дивизии присоединились небольшие остатки одно-
496
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
го из уральских полков, прорвавшиеся из кольца красных. На следу-
ющую ночь прибежал только один командир полка, кажется 43-го,
сумевший вырваться из плена.
Подобное окружение красные приготовили и для ижевцев. Это
было, когда мы уже прошли кочевья киргизов и остановились в боль-
шой деревне. Наше охранение обнаружило противника своевремен-
но и отбило его передовые части. Красные начали окружать деревню
с обоих флангов. Их силы были значительно больше наших, им было
легко полностью окружить нас. Отбиваться в деревне было невыгод-
но, можно было потерять много лошадей и не вывести всю артилле-
рию и обозы. Надо было отступать. Сделали это своевременно, хотя
и пришлось на протяжении нескольких верст отбиваться с трех сто-
рон — настойчивый противник не хотел выпустить дивизию из сво-
их лап.
На реке Иртыше
Приближаемся к Иртышу, сдерживая противника арьергардными
боями. Положение не утешительное. Иртыш не замерз. На нем ле-
доход и мостов нет, кроме одного — железнодорожного, приспособ-
ленного к движению людей и повозок. Переправить массу войск с
их артиллерией и обозами немыслимо. При армиях Восточного фрон-
та, несмотря на обилие больших рек, не было ни одного понтонного
батальона.
С другой стороны, если хватит мороз и река покроется льдом, Ир-
тыш перестанет быть надежной преградой. Тогда, при отсутствии све-
жих подкреплений, усталости боевых частей и падении духа, нам не
удержать Омска и линии по берегу реки Иртыша. На случай, если
река не замерзнет, предполагается части 3-й армии направить на юг.
Для Ижевской дивизии переправа назначена в 60 верстах к югу от
Омска.
Генерал Молчанов выслал вперед Ижевский инженерный диви-
зион строить переправу, как только Иртыш замерзнет. Командир
дивизиона поручик Санков энергично начал укреплять тонкий лед,
когда начавшийся мороз сковал реку. Саперы набрасывали на лед
слой за слоем солому и ветки, поливая их водой. Путь по льду ста-
новился все крепче и крепче, но еще не было уверенности, что прой-
дут пушки и тяжелые повозки. Накануне переправы дивизии два
запряженных в сани быка свернули с дороги, провалились под лед
и утонули.
32 - 2324 497
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
На другой день, 14 ноября, предстояло переправиться полкам и
перетаскивать орудия. Покрепчавший мороз дал надежду перейти
благополучно. За ночь саперы еще больше укрепили переправу.
Днем начали переправлять легкие обозные сани и продолжали ук-
реплять лед. К вечеру дивизия начала переход. Пушки тянули со
всеми предосторожностями, таща их веревками. Переправа кончи-
лась благополучно. Арьергарды задерживали наседавших красных, но
следует заметить, что противник не сделал попытки общим энер-
гичным натиском сбросить нас в реку. Возможно, что красные не
ожидали, что Иртыш замерзнет достаточно крепко, что мы успеем
сделать переправу, и не подтянули вовремя свои резервы. Когда
стемнело, от нас было видно в направлении к Омску зарево пожа-
ров и доносились глухие раскаты взрывов.
Перед рассветом следующего дня наше охранение отошло с того
берега. Когда рассвело, наша батарея разбила переправу снарядами.
Распространившиеся сведения о сдаче Омска вызвали тревожное на-
строение. Появились разные темные слухи. Все насторожились. Что
могло случиться, что Омск попал в руки красных так неожиданно?
Позднее и постепенно выяснились многочисленные причины поте-
ри столицы Белой Сибири. Среди них указывалось на разложение
в частях 1-й Сибирской армии, что вынудило главнокомандующего
генерала Дитерихса отправить всю армию в тыл на отдых и попол-
нение. В начале ноября части 1-й армии были в движении в райо-
не Новониколаевск—Томск.
Правый фланг фронта был ослаблен. Остались в первой линии
2-я и 3-я армии, имея теперь на крайнем правом фланге «Север-
ную группу» 2-й армии под командой генерала Гривина. Эта груп-
па отходила, не оказывая красным сопротивления. Дальнейшее по-
ведение генерала Гривина указывало, что он стремился бросить
фронт и самочинно уйти в тыл. После перехода через Иртыш гене-
рал Гривин, не исполняя приказ командующего 2-й армией гене-
рала Войцеховского, отдал своей группе распоряжение двинуться
на станцию Барабинск (около 300 верст к востоку от Омска), за-
хватить эшелон — если надо, силой — и отправиться в Иркутск.
За неисполнение приказа генерал Гривин был застрелен генера-
лом Войцеховским. Последующие события доказали, что состав
Иркутской дивизии был более предан делу борьбы с большеви-
ками, чем организатор и начальник этой дивизии, и честно нес
свою службу родной стране. Иркутская дивизия дошла до Забай-
калья, и остатки ее продолжали сражаться в Приморье в 1921 —
1922 годах.
498
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
-----------------------2----------------------------
Воспользовавшись отсутствием сопротивления на правом фланге
противника, красные ворвались в Омск с севера и заняли его без боя.
В неожиданно быстром падении Омска и начавшемся еще ранее бес-
порядке в эвакуации немалую роль сыграла смена главнокомандую-
щих — всего лишь за несколько дней до этого трагического события.
Генерал Дитерихс не предполагал оборонять Омск и задерживаться
на реке Иртыше, а заменивший его генерал Сахаров уже не имел
возможности вернуть на фронт 1-ю армию и не успел принять меры
для подготовки обороны.
Захват Омска доставил красным крупнейшую победу без больших
усилий и принес им значительные трофеи. Они захватили главную
тыловую базу белого фронта — «с огромными запасами имущества
разного рода и свыше 10 тысяч человек (Какурин, т. 2, стр. 358).
Всех подробностей сдачи Омска в боевых частях не знали, но потеря
«столицы» взволновала всех.
17 ноября в штабе Ижевской дивизии в селе Великорусском со-
брались командиры и старшие офицеры. Начальника дивизии гене-
рала Молчанова не было — он уехал в штаб армии. Собравшиеся со-
вещались о том, что делать дальше, если правительство падет и армия
разложится. Доносились слухи, что в некоторых частях идет броже-
ние, расходятся по домам, сдаются красным... Раньше это были ред-
кие и одиночные случаи. Теперь эти тревожные признаки распада
армии значительно увеличились.
В нашей дивизии было все спокойно. Да и трудно было ожидать
подобных явлений при той ненависти, которую ижевцы поголовно
питали к красным поработителям. Но что делается у других! Выяс-
нилось, что предстоящие события озабочивают и многих наших
соседей. К ним готовятся также волжане, Уфимская группа и орен-
бургские казаки. Вчера от 4-го Оренбургского казачьего полка и от
генерала Мамаева получены заявления, что они желают идти вместе
с нами. Полковник Якубовский сообщил, что генерал Пучков также
что-то подготовляет. Он только неправильно осведомлен, что Пучков
прислан от Деникина. Он все время был на Восточном фронте. По-
ручик Попков сообщил сведения из «сфер» — был недавно в высших
штабах. По этим сведениям, существуют четыре монархические орга-
низации, из них одна — большевистско-монархическая, состоящая из
дворян и крестьян. Далее, что власть собирается захватить атаман
Семенов и стать Верховным Правителем; к нему присоединились
Хорват, Гайда, ставший монархистом, и Керенский, находящийся во
Владивостоке, и многое другое... Чепуха невероятная. Но все эти слу-
хи говорят о непрочности правительства или нарочно распространя-
32*
499
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ются, чтобы разложить и то, что держится. Разошлись, согласившись
крепко держаться друг друга, поддерживать порядок, дисциплину и
доверие к своим начальникам. На ближайшие дни, может быть не-
дели, предвидится только отступление.
Д. Михайлов162
КАК ВОЕВАЛИ ИЖЕВЦЫ, ПОКИНУВ ЗАВОДЫ163
13 марта 1919 года в боях под Уфой 1-й Ижевский полк получил
задание — наступать из деревни Камышонки на деревню Подыма-
лово, что находилась в 12 верстах от Уфы. Деревня была занята крас-
ными; 2-му Ижевскому полку вместе с 25-м полком Уральской ди-
визии было приказано наступать на Красный Яр, что в 18 верстах от
Уфы. 1-му полку была придана четырехорудийная батарея и один
эскадрон конного дивизиона бригады.
Полк выступил из Камышонки и, дойдя до открытого места, с ко-
торого можно было вести наступление, принял боевой порядок. 1-й
батальон был оставлен в резерве, 3-й батальон выслан влево с зада-
нием перекрыть дорогу, ведущую из Подымалова на Уфу, и 2-му ба-
тальону было приказано наступать в лоб. До противника оставалось
немного больше одного километра. 2-й батальон, рассыпавшись в цепь,
повел наступление. Со стороны противника велся пулеметный и ру-
жейный огонь.
В момент начала боя прискакал конный связист из Камышонки
и доложил командиру полка: «Камышонку занял коммунистический
отряд. В обозе паника. Артиллеристы сбросили ящики со снаряда-
ми в снег, чтобы их не увезли красные, а сами разбежались». Ко-
мандир полка моментально принял решение — как можно скорее
занять Подымалово — и сказал связному конному: «Доложи, что
через 10 минут Подымалово будет взято». Но связист это испол-
нить уже не мог, так как тыл был занят противником и связи с
бригадой не было.
1-й батальон, получив приказание наступать на Камышонку (свой
тыл), сейчас же двинулся в направлении обратном движению полка.
Батарее командир полка приказал стать на открытую позицию, в цепь
2-го батальона, и открыть беглый огонь. Расстояние до противника —
1 километр.
Взяв конную разведку в 50 человек и эскадрон в 100 шашек, рас-
сыпав всех в лаву, командир полка сам повел конную атаку на око-
500
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
пы противника. Пехоту удержать было невозможно, с криком «Ура!»
бойцы бежали, стараясь не отстать от своей кавалерии. Воля против-
ника подавлена, он, бросив окопы, бежит по дороге на Уфу. Коман-
дир полка их уже настигает, но свои же снаряды с точностью ложатся
на дорогу, приходится остановиться — по обе стороны дороги глу-
бокий снег. Артиллерия, увидев это, прекращает огонь и мчится в де-
ревню Подымалово. Преследование противника продолжается, он
группами бежит обратно с поднятыми руками и сдается в плен. Од-
нако еще не все сдались, и преследование продолжается. Проскака-
ли таким образом 5 километров, и вся масса пехоты сдалась. Вот
построены они в колонне по четыре с винтовками в руках. Еще не
успели их разоружить. Единственная 6-я рота оставалась при плен-
ных, остальные выступили по разным дорогам и отражают против-
ника, идущего на поддержку своим. Рота распылилась по колонне
пленных. Командир полка приказал ротному командиру немедленно
собрать и построить роту и, обращаясь к этой роте, говорит: «Плен-
ных приказываю не только не трогать, но и пальцами не прикасать-
ся». На красных это произвело сильное впечатление. Красноармейцы
бросают фуражки вверх и кричат: «Командиру полка ура, ура!» Про-
исходит разоружение. Подсчет пленных дает цифру 1280 человек,
в этом числе комиссаров два, командиров батальона три. Это был
229-й Новгородский полк красных. Остатки полка со своим коман-
диром ускакали в Уфу, где и развели панику.
Разбив красных в Подымалове, командир полка послал две роты
3-го батальона с командиром батальона прапорщиком Ложкиным на
Камышонку, в помощь 1-му батальону, и участь коммунистов была
решена — они бежали на Уфу. Были взяты трофеи — весь полковой
обоз, почему-то оказавшийся на фронте (очевидно, сильно надеялись
на победу), 16 пулеметов, большое телефонное имущество и мно-
го лошадей. Потери в 1-м полку минимальные: был ранен в колен-
ную чашечку начальник конной разведки прапорщик Столов. Из Уфы
красные ушли без боя.
На другой день утром 1-й полк прибыл в Уфу. Прибывали и дру-
гие части 3-го корпуса, а также и штаб корпуса. Во всем городе было
праздничное настроение. Население ликовало. Военачальники были
приглашены в штаб корпуса, где широко праздновалась победа.
Командиром бригады были представлены к награждению орденом
Святого Георгия — командир 1-го полка поручик Михайлов, коман-
дир 2-го полка подпоручик Ляпунов и начальник конной разведки
прапорщик Столов. Георгиевская дума удостоила награждением ор-
деном Святого Георгия 4-й степени только прапорщика Столова.
501
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
И. Акулинин164
ОРЕНБУРГСКОЕ КАЗАЧЬЕ ВОЙСКО В БОРЬБЕ
С БОЛЬШЕВИКАМИ165
По освобождении Оренбурга от советской власти и по очище-
нии войсковой территории от большевистских банд Оренбургское
войско не сложило оружия: оно продолжало борьбу за воссоздание
России.
Но справедливость требует сказать, что после изгнания большеви-
ков с казачьей земли энтузиазм среди казаков сразу упал; появилось
желание разойтись по домам, тем более что наступило время сено-
коса и уборки хлебов; многие казаки по близорукости считали боль-
шевиков совершенно разгромленными; некоторые смотрели на борь-
бу вне территории войска как на дело, их не касающееся. Казакам
понятен был лозунг борьбы «за родные станицы», когда затрагива-
лись их непосредственные интересы, но драться с большевиками «за
мужичьи выгоды» у них не было никакого желания, особенно ког-
да — во время преследования красных за пределами войска — они
увидели, что крестьяне соседних областей и губерний не только не
восстают против большевиков, но по-прежнему держат их сторону и
всячески стараются вредить казакам. Многие сотни рабочих уральских
горных заводов, побросав дома и семьи, уходили за большевистски-
ми отрядами, пополняя их ряды. Такие факты обескураживали каза-
ков и еще более укрепляли их в мысли, что они свое дело сделали,
большевиков «из родного Войска» выгнали и, следовательно, теперь
могут со спокойной совестью расходиться по домам, чтобы заняться
своими казачьими делами, и в первую голову приведением в порядок
своих разоренных хозяйств.
Что касается дальнейшей борьбы за освобождение России, то от
нее казаки отнюдь не отказывались, но считали, что такой грандиоз-
ный подвиг им не под силу, что то дело не одних казаков, всего рус-
ского народа, в первую очередь крестьян, которые теперь получили
от государства «землю и волю». Под давлением таких настроений
среди казачьей массы Войсковому правительству пришлось часть ка-
заков, из наиболее старших возрастов, распустить по домам на по-
левые работы и в то же время разрешить начальникам частей широ-
ко применять кратковременные отпуска. Эти меры сильно ослабили
полки, а среди оставшихся под ружьем породили недовольство.
Между тем большевики далеко не были сломлены. Главные их силы
отошли к Актюбинску. Получив подкрепления из Ташкента, они при-
502
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
остановили свой отход и перешли к активной обороне. По обеим сто-
ронам Ташкентской железной дороги в 150 верст к юго-востоку от
Оренбурга образовался Актюбинский фронт. Часть большевиков засе-
ла в Орске. Часть их отрядов из-под Оренбурга, Верхнеуральска и Тро-
ицка укрылись в Башкирии — в пределах Уфимской и Пермской гу-
берний. Из района Челябинска большевики отступили к Екатеринбургу
и далее за реку Каму.
Большая часть казачьих сил 1-го округа была сосредоточена на
Актюбинском фронте и под городом Орском. 2-й округ выслал свои
отряды для преследования красных в Башкирии и для блокады Орс-
ка. Полки 3-го и 4-го округов были направлены на Уральское и Перм-
ское направления, а частью на Актюбинский фронт. Из Оренбурга
один полк был послан в Самару на помощь войскам Комитета чле-
нов Учредительного собрания, а другой полк — к уральцам, в благо-
дарность за оказанную ими поддержку.
Таким образом, оренбургское казачество, помимо непосредствен-
ной обороны своей территории, приняло самое деятельное участие в
борьбе с большевиками и на других фронтах. Поэтому напряжение
войска, несмотря на роспуск части казаков по домам, было весьма
значительно: под ружьем были оставлены все казаки до 34-летнего
возраста включительно и мобилизованы 19-летние из приготовитель-
ного разряда.
С первых же дней по освобождении Оренбурга Войсковое прави-
тельство развило кипучую деятельность не только по ведению борь-
бы с большевиками, но и по направлению административно-хозяй-
ственной и торгово-промышленной жизни обширного Оренбургского
края, в состав которого вошли: Область войска Оренбургского, область
Тургайская, губерния Оренбургская и уезды Бузулукский (Самарской
губернии) и Стерлитамакский (Уфимской губернии). .В Оренбурге
находился оренбургский губернский комиссар Богданович, поставлен-
ный самарским Комитетом членов Учредительного собрания, но фун-
кции его были весьма ограничены и за городскую черту почти не
выходили.
В оперативном отношении все действующие оренбургские части,
кроме находящихся на Екатеринбургском и Уфимском фронтах, были
сведены в отдельную Оренбургскую армию, впоследствии переимено-
ванную в Юго-Западную. Во главе армии стоял атаман Дутов, награж-
денный за освобождение Оренбурга чином генерал-майора. На дол-
жность начальника штаба армии был привлечен полковник Вагин166,
молодой офицер Генерального штаба с большими организаторскими
способностями.
503
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Вновь был создан Оренбургский военный округ со всеми военно-
окружными управлениями. Главным начальником округа был назначен
помощник войскового атамана, полковник Акулинин, произведенный
в чин генерал-майора. Должность начальника штаба округа была соеди-
нена с должностью начальника штаба войска в лице заведующего во-
енным отделом полковника Половникова167, получившего чин генерал-
майора.
Во главе военно-окружных управлений были поставлены лица с
большим административным опытом; так, например, начальником
военно-окружного управления был приглашен заслуженный профес-
сор Николаевской инженерной академии генерал-лейтенант Ипато-
вич-Горанский168 (не казак); военно-окружным интендантством —
полковник Агапов, много работавший в голодные годы по хлебным
заготовкам и снабжению населения Тургайской области; начальником
военно-окружного артиллерийского управления — полковник Исаен-
ко169, знаток артиллерийского дела и хороший организатор.
Совместительство руководящих должностей, то есть войскового ата-
мана и командующего армией, помощника войскового атамана и глав-
ного начальника военного округа, начальника штаба войска и округа
было проведено с целью избежать многоначалия, при котором всег-
да возможны личные недоразумения и ведомственные трения. Кро-
ме того, имелось в виду сосредоточить все руководство делом борьбы
с большевиками в руках казаков, как местных людей, хорошо знаю-
щих край.
Оренбургские войсковые части, находившиеся в районе Челябин-
ска, Екатеринбурга, Перми и Уфы, входили вместе с сибирскими от-
рядами в состав группы генерала Ханжина (оренбургский казак, был
известен в Русской армии как знаток артиллерии), подчиненного си-
бирскому командованию. В Оренбургском уезде — на основании «ус-
тава о воинской повинности» — была объявлена мобилизация нека-
зачьего населения (призывного возраста), из которого штаб армии
сформировал стрелковую дивизию нормального типа.
В Оренбург прибыла из района Челябинска и Уфы Башкирская пе-
хотная дивизия (в составе четырех полков без артиллерии и вспомо-
гательных войск), сформированная Башкирским правительством под
руководством русских офицеров. Вместе с дивизией перебралось в
Оренбург и Башкирское правительство во главе с председателем Ва-
лидовым (бывший учитель). Было приступлено к организации кир-
гизских конных частей, для чего штаб армии командировал в степь
казачьих офицеров из татар и нагайбаков, как знающих киргизский
язык.
504
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
У Войскового правительства Оренбургского войска начались ожив-
ленные сношения: с Комитетом членов Учредительного собрания, с
правительствами Уральского и Сибирского казачьих войск, с Башкир-
ским и Киргизским правительствами, а также с чехословацким ко-
мандованием и представителями союзных держав: французами, анг-
личанами и японцами.
Помимо всяких других причин, в силу географических, военных и
экономических условий Оренбургское войско должно было поддер-
живать особенно тесные и дружественные сношения с Самарой, Си-
бирью и чехословаками: оружие, огнеприпасы, обмундирование и день-
ги можно было получить только из этих трех источников.
В первых числах июля атаман Дутов выехал в Самару и как член
Учредительного собрания вошел в состав комитета, установив одно-
временно связь с чехословацким командованием. Из Самары он по-
ехал в Сибирь для ведения переговоров с Сибирским правительством
на предмет дальнейшей борьбы с большевиками. На возвратном пути
атаман Дутов остановился в Челябинске и заезжал в Троицк, чтобы
ознакомиться с положением дел в северных округах войска.
С Сибирским правительством у атамана Дутова сразу установились
сердечные отношения, тогда как с Самарским комитетом, несмотря
на ряд соглашений, хороших взаимоотношений наладить не удалось
до самого конца существования комитета. Да оно и понятно: в Си-
бири и Оренбурге преобладали государственные начала; самарские же
политики во главу всех своих решений ставили партийную програм-
му социалистов-революционеров.
Чехословацкими и русскими добровольческими отрядами (в чис-
ле коих наибольшую известность своими решительными действиями
приобрел отряд Генерального штаба полковника Каппеля) были за-
хвачены в Самаре, Симбирске и Казани громадные склады артилле-
рийского, интендантского, инженерного и санитарного имущества, а
также золотой запас, который большевики при отступлении не успе-
ли вывезти из казанского хранилища.
Все это перешло в ведение Комитета членов Учредительного со-
брания, а последний к отпуску всего необходимого оренбургским ка-
закам чинил всевозможные препятствия, и агентам Оренбургского
войска приходилось прибегать к разным ухищрениям, чтобы получить
хотя бы небольшое количество оружия и патронов, в чем так нужда-
лась Оренбургская армия.
Самарский комитет смотрел на себя как на верховную власть, ко-
торой должны были подчиняться все государственные образования,
возникшие на территориях, освобожденных от большевиков. Ни Си-
505
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
бирское правительство, ни войсковые правительства казачьих войск
такой точки зрения комитета не разделяли. После ряда переговоров
решено было для создания общегосударственной власти созвать осо-
бое совещание из представителей от всех государственных образова-
ний общественных организаций и политических партий.
Предварительно для обмена мнениями депутаты совещания съез-
жались в конце августа 1918 года в городе Челябинске, а затем в сен-
тябре месяце открылось и самое Государственное совещание в горо-
де Уфе. Члены совещания сразу разделились на две группы: с одной
стороны — представители комитета, инородцев, социалистов-револю-
ционеров и меньшевиков; с другой — представители Сибири, каза-
чьих войск, кадетов и народных социалистов. Правда, всех участни-
ков совещания объединяла общая идея борьбы с большевиками за
Учредительное собрание, но первая группа настаивала на признании
Учредительного собрания, разогнанного большевиками; вторая же
группа считала состав «Черновского» Учредительного собрания, из-
бранного в ненормальных условиях и состоявшего почти наполовину
из большевиков и левых социалистов-революционеров, неправомоч-
ным и мыслила борьбу за Учредительное собрание, которое должно
будет собраться по свержении советской власти, в новом составе.
Результатом Государственного совещания в Уфе, в виде компромис-
са, явилась Директория из пяти лиц: Авксентьева, Зензинова, Виногра-
дова, Вологодского и генерала Болдырева; последний был избран как
главнокомандующий всеми армиями. Во время Государственного сове-
щания в Челябинске и Уфе там же открылась казачья конференция,
членами которой были представители казачьих войск, посланные на
совещание. Цель созыва конференции заключалась в установлении
единства взглядов казаков на создавшееся в России положение и в ока-
зании взаимной помощи при борьбе с большевиками и разными ан-
тигосударственными течениями.
На Государственном совещании казачьи делегации выступили не
порознь каждая от своего войска, а совместно — от лица всех казачь-
их войск, участвовавших на конференции. Поэтому голос казачества
при решении всех вопросов имел первенствующее значение. Но на
дальнейшее течение событий постановления конференции никакого
влияния не имели; каждое войско действовало самостоятельно. На Го-
сударственном совещании участвовали представители: Оренбургского,
Уральского, Сибирского, Енисейского и Иркутского казачьих войск. Во
главе войсковых делегаций стояли: от Оренбургского войска — войс-
ковой атаман Дутов (в Уфе) и помощник войскового атамана генерал
Акулинин (в Челябинске); от Уральского войска — председатель Вой-
506
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
скового правительства Фомичев170 и генерал Хорошхин; от Сибирского
войска — войсковой атаман Иванов-Ринов и председатель Войскового
правительства полковник Березовский171.
У Войскового правительства Оренбургского войска еще в 1917 году
возникла мысль об образовании Восточного союза из трех казачьих
войск: Оренбургского, Уральского и Сибирского с привлечением к
нему «вольных народов Башкурдистана и Казахстана», то есть баш-
кир и киргизов. В этот союз в будущем предполагалось включить и
Туркестан, а затем соединиться с Юго-Восточным союзом, составлен-
ным из Дона, Кубани, Терека и народов Северного Кавказа.
Члены Восточного союза, самостоятельные в своих внутренних де-
лах, должны были в политическом отношении составить одно целое и
выступить на борьбу с большевиками единым фронтом. Был вырабо-
тан проект договора для заключения союза и разослан всем предпола-
гаемым участникам, но провести это начинание в жизнь, по многим
причинам, не удалось, и самая идея Восточного союза была похороне-
на на Государственном совещании в Уфе.
Весной и летом 1918 года на Средней Волге, на Урале и в Сиби-
ри силами чехословаков, русских добровольцев и казаков большеви-
ки были ликвидированы сравнительно легко и быстро. Для продол-
жения дальнейшей борьбы и установления порядка в освобожденных
областях Сибирское правительство организовало на началах воинской
дисциплины молодую Сибирскую армию, призвав под ружье, путем
мобилизации, два младших возраста — 19- и 20-летних.
Самарский Комитет членов Учредительного собрания — еще до
возникновения Директории — объявил мобилизацию в приволж-
ских губерниях и приступил к формированию Народной армии,
порядки в которой сильно напоминали «керенщину». Мобилизация
на территории комитета протекала вяло; мобилизованные шли в
армию неохотно; комитет решительных мер не принимал. В кон-
це концов, из Народной армии ничего не вышло: часть ее пере-
шла на сторону красных, часть разбежалась, а остатки влились в Си-
бирскую и Оренбургскую армии, где стали служить на общих ос-
нованиях.
Между тем советские верхи не дремали: они собрали все, что мог-
ли, и бросили на Восточный фронт. К осени события на этом фронте
стали складываться не в пользу белых сил: красные овладели Сызра-
нью, Симбирском, Казанью и, наконец, Самарой. Утвердившись на
Волге, они повели наступление на Урал по четырем направлениям: от
Казани и Вятки на Пермь, от Симбирска на Уфу, от Самары частью
на Уфу, частью на Оренбург и от Саратова на Уральск.
507
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Наступление большевиков на Оренбург, со стороны Самары, вна-
чале сдерживала Волжская дивизия, состоявшая из добровольцев-вол-
жан и отступавшая из района Вольска, Хвалынска и Сызрани. На по-
мощь к ней были переброшены с Актюбинского фронта оренбургские
казачьи части и из Оренбурга стрелковая дивизия, сформированная из
неказачьего населения Оренбургского уезда. В войске была объявлена
мобилизация казаков — сначала до 45-, а потом до 55-летнего возраста.
Таким образом, у Оренбургского войска образовался новый Бузу-
лукский фронт — названный так по имени города Бузулука, — пра-
вый фланг которого соприкасался с Уфимской группой (впоследствии
Западная армия), а левый примыкал к уральцам. Командующим Бу-
зулукской группой был назначен генерал-лейтенант Шишкин172 (во
время Великой войны генерал-лейтенант Шишкин командовал Орен-
бургской дивизией). Из 2-го и 3-го округов часть мобилизованных
полков были направлены: дивизия на Уфу — в Западную армию и
бригада в Екатеринбург — в Сибирскую армию. Актюбинская и Бу-
зулукская группы были усилены мобилизованными казаками из 1-го
и отчасти из 2-го округов. Кроме того, было сформировано несколь-
ко полков, в виде армейского резерва.
Снабжение оружием вновь мобилизованных частей встречало боль-
шие затруднения. Винтовок на всех казаков не хватало, и доставать
их приходилось с большим трудом; в патронах ощущался постоян-
ный недостаток; пушки и пулеметы имелись в самом ограниченном
количестве.
Падение Самары для Оренбургского войска, помимо образования
нового фронта, имело и другие весьма невыгодные последствия. С
оставлением Самары терялся источник снабжения Оренбургской ар-
мии оружием и огнеприпасами (Сергиевский завод) и прерывалась
железнодорожная связь с Сибирью. Из Оренбурга на восток к гра-
ницам Сибири сплошного рельсового пути не было; между Орской и
Троицкой железными дорогами оставался недостроенный участок в
300 верст. Следовательно, доставка из Сибири всего необходимого для
Оренбургской армии теперь сильно затруднялась.
Много хлопот доставлял оренбургскому командованию город Орск,
находившийся в тылу Оренбурга и отвлекавший значительные силы
казаков, которые так нужны были на Бузулукском и Актюбинском
фронтах. Большевики, засевшие в Орске, держались прочно благода-
ря помощи, получаемой ими из Ташкента. Время от времени они
делали вылазки и производили опустошительные налеты на окрест-
ные хутора и станицы. Все попытки казаков овладеть Орском конча-
лись неудачами.
508
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
В конце сентября атаман Дутов решил во что бы то ни стало по-
кончить с Орском и сам лично отправился руководить операциями
под этим городом. Прежде всего в станицах, прилегающих к городу
Орску, он собрал все население: от малолетков до глубоких стариков;
сформировал из них конные, пешие и «тележные» дружины и повел
их на помощь полкам, осаждавшим Орск. Правда, помощь эта была
скорее морального свойства, потому что большинство дружинников
шло и ехало без оружия — лишь «для устрашения врага», только у
некоторых стариков были заржавленные шашки и охотничьи ружья
(до этого спрятанные от большевиков в земле) да самодельные пики.
Трое суток продолжались бои на высотах, окружающих Орск с
северо-востока и северо-запада. Большевики, пользуясь превосход-
ством в артиллерии и особенно в пулеметах, легко прорывали тон-
кие казачьи цепи, но всякий раз были вынуждены возвращаться назад
под давлением казачьих лав. Видя, как казаки постепенно спускают-
ся с высот и облипают город со всех сторон, красные наконец не
выдержали и, боясь быть отрезанными от своей базы, поспешно от-
ступили на Актюбинск. Казачьи полки, осаждавшие Орск, были не-
медленно переброшены на усиление Актюбинского и Бузулукского
фронтов. Атаман Дутов за взятие города Орска был произведен в чин
генерал-лейтенанта.
В сентябре и октябре месяцах в Оренбурге заседал Войсковой крут,
созванный на чрезвычайную сессию, ввиду серьезности положения на
фронте и в войске. Помимо чисто внутренних хозяйственных дел,
круг уделял большое внимание фронту, где не все обстояло благо-
получно: было несколько случаев неисполнения боевых приказов и
нарушения воинской дисциплины; участились самовольные отлучки;
многие казаки отсылали или увозили казенное обмундирование до-
мой; некоторые полки прибегали к грабежам и насилиям над мир-
ным населением.
Для улаживания всех недоразумений депутаты круга неоднократно
выезжали на фронт — к полкам, где производили подробные рассле-
дования и давали казакам соответствующие указания в виде отеческих
внушений или строгих приказов, требуя от фронтовиков неукоснитель-
ного исполнения приказаний начальства и соблюдения войсковой «су-
бординации». Приходилось прибегать и к суровым мерам — до рас-
стрела включительно. При всяком посещении фронта каждый депутат
круга считал долгом подчеркнуть казакам необходимость борьбы с
большевиками до полной победы. В середине октября сессия Войско-
вого круга закрылась. Депутаты-старики разъехались по своим стани-
цам, а депутаты мобилизованных возрастов вернулись к своим полкам.
509
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
К концу осени положение на Актюбинском и Бузулукском фрон-
тах с каждым днем становилось серьезнее. Большевики все время по-
лучали из Центральной России и Туркестана подкрепления и усили-
вали напор. Чтобы противопоставить натиску красных более упорное
сопротивление и во что бы то ни стало отстоять Оренбург, атаман
Дутов решил возвести ряд укрепленных позиций: на Бузулукском на-
правлении — у станций Ново-Сергиевская, Платовка, Каргалы и ста-
ницы Сакмарской; на Актюбинском направлении — в районе Илец-
кой Защиты и у станции Донгуз. В конечном результате обе группы
позиций предполагалось сомкнуть, прикрыв таким образом Оренбург
полукольцом укреплений с запада и с юга.
Общее руководство работами по постройке укреплений принял на
себя начальник военно-окружного управления генерал-лейтенант Ипа-
тович-Горанский. В качестве рабочей силы были привлечены военно-
пленные и крестьяне окрестных деревень. Но благодаря недостатку
денежных средств, отсутствию на местах строительных материалов и
почти полной невозможности достать для рабочих теплую одежду,
дело с постройкой позиций шло довольно медленно, и к тому време-
ни, когда войскам пришлось на этих позициях вести бой, ни одна из
них не была готова.
18 ноября 1918 года в Омске произошел государственный перево-
рот: Директория была свергнута; члены ее арестованы и высланы за
границу, адмирал Колчак провозглашен Верховным Правителем. Об
омских событиях атаман Дутов получил немедленное извещение по
телеграфу с просьбой адмирала Колчака о поддержке. В то же время
Комитет членов Учредительного собрания, обосновавшийся после па-
дения Самары в Уфе, всюду разослал телеграммы с призывом: не при-
знавать новой власти. Войсковое правительство Оренбургского войска,
после ряда совещаний, на которых была детально разобрана вся обста-
новка борьбы в тылу и на фронте, пришло к решению, что единствен-
ным выходом из создавшегося положения является признание власти
Верховного Правителя, о чем немедленно было дано знать в Омск.
Но Башкирское правительство, находившееся в постоянных сно-
шениях с Комитетом членов Учредительного собрания, сочло Омский
переворот актом антигосударственным и власти адмирала Колчака ре-
шило не признавать. На такую же точку зрения стали под влиянием
воззваний комитета лидеры местных социалистов-революционеров и
меньшевиков, а также небольшая часть офицеров, солдат и казаков.
Главарь Башкирского правительства Валидов в ночь с 1 на 2 декабря
созвал в Оренбурге (в помещении Караван-Сарая) тайное совещание,
на котором присутствовали: прибывший из Уфы член Учредительно-
510
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
го собрания Вадим Чайкин, командующий Актюбинской группой Ге-
нерального штаба полковник Махин173, атаман 1-го округа Каргин,
некоторые члены Башкирского правительства и несколько офицеров
(не казаков).
Валидов предлагал с помощью сосредоточенных в Оренбурге че-
тырех башкирских полков арестовать атамана Дутова и некоторых
высших чинов Оренбургского войска; объявить войскам и населению
о непризнании адмирала Колчака и о подчинении Комитету членов
Учредительного собрания. Но полковник Махин и Каргин находили
такой переворот несвоевременным и опасным, ибо он мог повлечь
за собой развал фронта. Участники совещания ни к какому решению
не пришли. Намечавшийся заговор был открыт одним башкирским
офицером. На следующий день полковник Махин получил от коман-
дующего армией генерала Дутова командировку в Омск, откуда он
выехал за границу. В командование Актюбинской группой вступил
генерал-лейтенант Жуков174 (во время Великой войны командовал
вначале 3-м Оренбургским казачьим полком, потом бригадой и, под
конец, 12-й кавалерийской дивизией). Окружной съезд 1-го округа
уволил атамана Каргина от занимаемой им должности.
Валидов выехал в пределы Башкирии. Башкирские полки были вы-
ведены из Оренбурга на усиление правого фланга Бузулукской группы
и для прикрытия территории Башкирии. Вскоре Валидов перешел на
сторону советской власти и увлек за собой часть башкирских войск;
другая часть разбежалась по деревням, и лишь небольшие остатки, бла-
годаря русскому командному составу, удалось удержать в Оренбург-
ской (Юго-Западной) армии. Как раз в это время большевики, потес-
нив части генерала Ханжина к востоку, заняли Уфу и Стерлитамак,
откуда стали продвигаться через пределы Башкирии — в обход Орен-
бурга с севера. Благодаря измене и уходу с фронта башкир правый
фланг Бузулукской группы оказался обнаженным. В свою очередь на
Актюбинском направлении красные перешли в решительное наступле-
ние и совершенно неожиданно для штаба Оренбургской армии заня-
ли город Илецкая Защита (город Илецкая Защита, известный своими
соляными промыслами, находится в 60 верстах южнее Оренбурга).
Таким образом, к январю месяцу 1919 года большевики повели
наступление на Оренбург с трех сторон: с севера, запада и юга. Орен-
бургскому командованию пришлось спешно производить сложные
маневры и перебрасывать войска с одного участка на другой. В пол-
ках ощущался недостаток в оружии, патронах и теплом обмунди-
ровании: благодаря отсутствию сплошной железнодорожной связи с
Сибирью все грузы приходили в Оренбург с большим опозданием.
511
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
\\э&мордлась усталость казаков от войны; боеспособность некоторых
частей сильно понизилась; началось дезертирство, переход к крас-
ным и как следствие всего этого — моральное разложение. Большое
смущение в ряды казачьей массы внесла измена башкир и участие в
Валидовском заговоре бывшего командующего Актюбинской группой
полковника Махина и атамана 1-го округа Каргина. Как всегда бы-
вает в Гражданской войне, дело не обошлось без агитации и прово-
кационных выступлений.
Несмотря на поголовную мобилизацию всего казачьего населения
и другие экстренные меры, после ряда боев на Бузулукском и Актю-
бинском направлениях — причем особенно упорные столкновения
произошли в районе станции Ново-Сергиевская и у Илецкой Защи-
ты — Оренбург был оставлен в ночь на 21 января 1919 года и на
следующий день занят большевиками. С потерей Оренбурга «армия
потеряла сердце» — писал атаман Дутов, отдавая приказ об отходе
на восток. Неоднократные попытки задержать наступление красных
восточнее Оренбурга успехом не увенчались. Казаки катились назад,
очищая станицу за станицей. После ожесточенного уличного боя был
сдан и город Орск, с оставлением которого весь 1-й округ очутился в
руках большевиков. После падения Орска из полков 1-го округа ка-
заки стали расходиться по домам ватагами.
За Орском начиналась территория 2-го округа, население которо-
го при приближении большевиков поголовно уходило за отступающей
армией. В станицах оставались только немощные старики да женщи-
ны с малыми детьми. Здесь отступление армии стало постепенно за-
держиваться, но часть станиц и 2-го округа была занята красными.
Войсковое правительство, штаб армии, штаб округа и все войско-
вые и губернские учреждения, окружной суд, казенная палата и пр.
по оставлении Оренбурга переехали в Троицк. Кадетские корпуса —
Неплюевский и 2-й Оренбургский, военное училище, Николаевский
женский институт были впоследствии перевезены из Троицка в Ир-
кутск. Многие жители города Оренбурга из так называемых буржу-
азных классов при приближении большевиков выехали в Сибирь.
С оставлением 1-го округа и потерей Орска железные дороги пере-
шли в руки большевиков, благодаря чему связь красного Туркестана с
красной Москвой была восстановлена и, наоборот, связь Уральского
войска с оренбургцами и Сибирью прервана. Положение на остальных
участках Восточного фронта в это время было следующее. Уральцы,
будучи отрезаны от Оренбургской (Юго-Западной) армии и от Сиби-
ри, вынуждены были оставить город Уральск и отойти на юг, к Кал-
мыкову. Западная армия, отступив вдоль Самаро-Златоустовской же-
512
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
------------------------2---------------------------
лезной дороги на восток, приостановила наступление большевиков в
глубь Уральских гор на линии реки Уфы; Сибирская армия вела бои к
западу от Екатеринбурга. После падения Уфы Комитет членов Учреди-
тельного собрания распался: видные члены комитета во главе с Черно-
вым перебежали к большевикам, остальные рассеялись. В это же вре-
мя снялись с фронта и ушли в глубь Сибири чехословацкие части.
В рассматриваемый период Оренбургское войско вело борьбу с
большевиками не в одиночку, а совместно с другими государствен-
ными образованиями, возникшими в Сибири, на Средней Волге и на
Урале, которые составили так называемый «Фронт Учредительного
собрания». Пока был подъем, пока все действовали вместе, на фрон-
те дела шли успешно. Но как только начались разногласия — фронт
пошатнулся, и громадная территория с богатейшими городами была
отдана большевикам; при этом власть, претендовавшая играть пер-
вую роль, но преследовавшая не государственные, а партийные цели
и не создавшая за собой никакой реальной силы, сошла со сцены
первой вместе с теми местными властями, которые ее поддерживали
во имя своих эгоистических интересов (Комитет членов Учредитель-
ного собрания и правительство Башкирии).
Борьба Оренбургского войска проходила в общегосударственном
масштабе; Оренбургский фронт составлял нераздельную часть всего
Восточного фронта; оренбургское командование не ограничивалось
защитой одной войсковой территории. В ущерб своим краевым ин-
тересам, когда того требовала общая обстановка, атаман Дутов по
собственной инициативе посылал целые полки на поддержку сосед-
них фронтов, которые как раз нуждались в коннице.
Напряжение Оренбургского войска было полное: в критический
момент Войсковое правительство не остановилось перед поголовной
мобилизацией всего мужского населения, способного носить оружие.
Условия, в которых приходилось бороться оренбургским казакам,
были чрезвычайно трудные. В крае почти не существовало никакой
промышленности, за исключением мукомольной, кожевенной и от-
части мыловаренной. Поэтому все виды довольствия, кроме интен-
дантского, приходилось доставать на стороне путем всевозможных
ухищрений. Организовать правильное снабжение армии не представ-
лялось возможным, прежде всего в силу географического положения
Оренбургского войска, которое не имело в тылу оборудованной базы.
Помимо транспортных затруднений, недочеты в снабжении Орен-
бургской армии в конце рассматриваемого периода много зависели и
от порядка, установившегося в омской Ставке, когда в первую очередь
удовлетворялись требования Сибирской и Западной армий и лишь ос-
33 - 2324
513
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
татки посылались в Оренбургскую (Юго-Западную) армию. Последняя
испытывала постоянный недостаток во всех видах армейского снабже-
ния, особенно в пулеметах и пушках, которые к тому же в самые го-
рячие периоды боевых столкновений вынуждены были иногда бездей-
ствовать из-за полного отсутствия патронов. Эти обстоятельства крайне
неблагоприятно отражались на психике бойцов и понижали боеспособ-
ность частей. Тем более, что на стороне противника наблюдалось по-
стоянное превосходство в огневых и технических средствах. Тяжелой
артиллерии, броневых машин, не говоря уже о танках и аэропланах, у
казаков совсем не было. В Оренбурге большевики оставили несколько
поломанных аэропланов, к починке которых были приняты меры, но
дело дальше пробных полетов не пошло из-за отсутствия исправных
моторов. Броневые поезда были оборудованы на скорую руку из под-
ручного материала своими средствами.
В боях с красными оренбургские казаки проявляли большую доб-
лесть и высокое мужество, несмотря на неблагоприятные условия бое-
вой обстановки. Недостаток в технике и в вооружении приходилось
заменять живой силой и искупать лишней кровью. Но военное искус-
ство с обеих сторон сплошь и рядом отсутствовало. Многие боевые
приемы и навыки, приобретенные за время внешней войны, почему-
то были забыты и в борьбе с большевиками применялись редко. На-
чальники всех степеней и рядовые казаки под влиянием Великой вой-
ны испытывали чрезмерное преклонение перед техникой и очень часто
забывали о маневре и бое в конном строю, для которых в условиях
Гражданской войны имелся широкий простор.
Среди казаков, защищавших непосредственно войсковую терри-
торию, подъем и энтузиазм при успехах, часто сменялся упадком духа
при неудачах, особенно когда приходилось отступать к границам вой-
ска или вести бои на войсковой территории, например под Орском.
В этих случаях на настроение казаков сказывалась постоянная боязнь
потери и разорения своих станиц, сопряженная с опасностью для
родных и близких. Неприглядная боевая обстановка многих казаков
тяготила, в их среде чувствовалось утомление войной. В периоды за-
тиший и во время отступлений появлялась тяга в станицы, с чем было
трудно бороться. Но наряду с этим другая часть казаков проявляла
большую выдержку и поразительную нравственную упругость, кото-
рая не гнулась ни при каких обстоятельствах.
Полки, находившиеся вдали от войска — на Екатеринбургском и
Уральском фронтах, — были поставлены во всех отношениях, и осо-
бенно по части снабжения их оружием и огнеприпасами, в лучшие
условия по сравнению с полками Оренбургской армии, по отзывам
514
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
всех начальствующих лиц, зарекомендовали себя во всех боевых стол-
кновениях с самой блестящей стороны как образцовые боевые час-
ти. Настроение в этих полках всегда было бодрое; тяги в «родные
станицьр>, которые были от них далеко, там не наблюдалось.
Башкирцы показали себя хорошими солдатами, сохранившими —
несмотря на революцию — старую дисциплину и уважение к стар-
шим и к начальникам; но в политическом отношении это были люди
совершенно темные; поэтому их главари могли ими пользоваться в
каких угодно целях и увлечь в любую сторону, объяснив предвари-
тельно, что того или иного исполнения требует от них долг службы.
Все вышеуказанные обстоятельства, вместе взятые, повлекли за собою
неудачи на фронте Учредительного собрания вообще и в Оренбург-
ском войске в частности.
j-c
В первых числах февраля 1919 года в городе Троицке собрался Вой-
сковой круг, на который прибыл из Омска Верховный Правитель. В
торжественном заседании, в присутствии представителей иностранных
держав адмирал Колчак выступил перед кругом с программной речью,
в которой подтвердил все казачьи права и вольности и указал, что сво-
ей целью он ставит доведение страны до Учредительного собрания,
а ближайшей задачей — борьбу с большевиками. На восстановление
разоренных станиц и оказание помощи семьям мобилизованных каза-
ков Оренбургскому войску была отпущена денежная субсидия.
Незадолго до посещения города Троицка Верховным Правителем
туда прибыли из Омска для ознакомления с положением на Орен-
бургском фронте миссии: французская, английская и японская. Мис-
сии вошли в самые тесные сношения с атаманом Дутовым, Войско-
вым правительством, штабом армии и штабом округа. Начальни-
ки миссий — французской полковник Пишон, английской майор
Нельсон и японской капитан Андо — неоднократно выступали на
Войсковом круге с речами (все трое владели русским языком), в
которых от имени своих правительств обещали оказать казачеству и
всему делу освобождения России всемерную поддержку, особенно по
части снабжения оружием и разным военным имуществом.
С французской миссией прибыли: французская батарея, небольшой
отряд пехоты и инструкторы-пулеметчики с пулеметами разных сис-
тем. Немедленно были организованы курсы для обучения молодых
казаков пулеметному делу. С целью детального ознакомления с по-
ложением в Оренбургской (Юго-Западной) армии и поднятия духа
33*
515
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
в войсках на фронт выехали: майор Нельсон, французские офицеры
(майор Гильоми, майор де Каранга, капитан Парис, поручик Фонтен
и др.), которых население при проезде через станицы встречало с
хлебом-солью и благословляло иконами.
С самого начала борьбы с большевиками среди казаков ходили
всевозможные слухи о союзниках, прибытия которых ждали с не-
терпением. Теперь при виде «настоящих» французских и англий-
ских офицеров и «подлинных» французских и английских солдат не
только простодушным старикам в станицах, но и всем казакам и
офицерам на фронте казалось, что разговоры о союзнической по-
мощи начинают претворяться в действительность и что помощь эта
не за горами. Появление французов и англичан среди оренбургских
казаков было встречено восторженно и было очень кстати.
Обстановка на фронте Оренбургской армии в это время представ-
лялась в таком виде: части отходили на восток, сдавая большевикам
одну станицу за другой; казаки, покидавшие фронт, насчитывались
тысячами; во многих полках шло глухое брожение.
Для успокоения фронта, подъема настроения и разъяснения каза-
кам происходивших событий были командированы депутаты круга;
в командном составе произведены изменения: так, командиром 2-го
Оренбургского казачьего корпуса175 назначен генерал-майор Акулинин
(командовавший 2-м Оренбургским казачьим корпусом генерал-лей-
тенант Шишкин, бывший командующий Бузулукским фронтом, по-
лучил назначение в Омск на должность заведующего коневодством,
как знаток этого дела); его место, главного начальника Оренбургско-
го военного округа и помощника войскового атамана, занял генерал-
лейтенант Тимашев176; во всех частях произведена «чистка»: ненадеж-
ный элемент всюду, по возможности, изъят; небоеспособные полки
отведены в тыл и частью расформированы, частью приведены в дол-
жный порядок; причем были пущены в ход и крайние средства до
расстрелов включительно; в составе Войскового правительства так-
же произошли некоторые персональные перемены: вместо Рудакова,
Пономарева и Богданова членами правительства были избраны: Ар-
замасцев, Вопилов и Мурат Качуров (мусульманин).
После ряда переформирований и пополнений Оренбургскую армию
составили три корпуса: 1-й Оренбургский казачий корпус177 (1-я178 и
2-я179 казачьи дивизии) генерал-лейтенанта Жукова, действовавший в
районе к северо-востоку от Орска — на Кустанайском направлении;
2-й Оренбургский казачий корпус (4-я180 и 5-я181 казачьи дивизии) ге-
нерал-майора Акулинина, прикрывавший Троицкую железную дорогу
и город Троицк — на Троицком направлении; 4-й Оренбургский ар-
516
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
мейский корпус182 (3-я183 и 5-я184 стрелковые дивизии) генерал-майо-
ра Бакича185 (серб по происхождению; в мирное время служил в од-
ном из сибирских стрелковых полков), оперировавший в Башкирии и
прикрывавший горные заводы на Верхне-Уральском направлении.
Общее количество полков, выставленных в это время Оренбургским
войском на Оренбургском, Уфимском и Пермском фронтах, доходило
до 45, не считая мелких отрядов и артиллерии. Во время Великой вой-
ны согласно мобилизационному плану было: 18 действующих и 3 за-
пасных Оренбургских полка, один отдельный дивизион, гвардейская
сотня, несколько отдельных сотен, 6 действующих и 3 кадровые кон-
ные батареи. Из сопоставления этих цифр видно, как велико было на-
пряжение Оренбургского войска в период Гражданской войны.
4-й Оренбургский армейский корпус был образован из 3-й стрел-
ковой дивизии, бывшей в Народной армии, основание которой по-
ложили добровольцы-волжане Хвалынского, Вольского и Сызранского
уездов, составившие очень крепкое ядро этой дивизии, и 5-й стрел-
ковой дивизии, сформированной атаманом Дутовым в Оренбурге из
не-казаков Оренбургского уезда.
Весной 1919 года обстановка на Восточном фронте резко измени-
лась. В первых числах марта, после тщательной подготовки, армии
Верховного Правителя перешли в энергичное наступление по всему
фронту, причем главный удар должны были нанести Сибирская и
Западная армии в Пермском и Уфимском направлениях; на Орен-
бургскую (Юго-Западную) армию возлагалась второстепенная зада-
ча — содействовать наступлению двух правофланговых армий.
В связи с оставлением Оренбурга и разложением некоторых Орен-
бургских полков в Омске составилось представление об оренбургских
казаках как об элементе неустойчивом и малобоеспособном; считали,
что оренбургские казачьи части боевых операций в крупном масштабе
самостоятельно вести не могут. Распространению такого мнения об
оренбургских казаках много способствовали офицеры и гражданские
лица, по тем или иным причинам покинувшие Оренбург и ряды Орен-
бургской армии и отправившиеся искать счастья в Омск.
Как раз в это время у атамана Дутова возникли нелады со Ставкой
на почве снабжения Оренбургской (Юго-Западной) армии боевыми
припасами; и затем произошли недоразумения с Омским правитель-
ством по вопросам, касающимся взаимоотношений Оренбургского
войска с центральной властью, которая не всегда правильно учитывала
положение на местах. Все представления атамана Дутова перед омски-
ми правящими кругами были поддержаны Войсковым кругом. Но в
результате этого появилась крайне нежелательная натянутость отно-
517
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
шений с обеих сторон и, как следствие всего, престиж Оренбургского
войска в Омске сильно пал. Началось постепенное ослабление Орен-
бургской (Юго-Западной) армии путем выделения из ее некоторых
войсковых частей. Прежде всего в виде привеска к Западной армии
была создана Южная группа186, в состав которой омская Ставка вклю-
чила правофланговый 4-й армейский корпус Оренбургской (Юго-За-
падной) армии и несколько отдельных оренбургских казачьих частей.
К весне в Оренбургской армии остались только два корпуса: 1-й
и 2-й, которые совместно с Южной группой в первой половине мар-
та не только приостановили натиск большевиков, но и сами перешли
в наступление. Произошел ряд встречных боев — у станицы Квар-
кенской, поселка Кульмского и станицы Кизильской — сначала без
решительных результатов для обеих сторон. Большевики ни за что не
хотели выпускать инициативы из своих рук и настойчиво пытались
продолжать наступление. Особую активность проявляла 24-я совет-
ская дивизия, носившая название Железной, на участке 2-го Орен-
бургского казачьего корпуса. Но казаки ощетинились вовсю. Искусно
маневрируя, они нанесли большевикам ряд коротких ударов — у по-
селков Елизаветинского, Березовского и у деревни Верхняя Соснов-
ка — с захватом артиллерии, обозов и пленных. Эти успехи ободрили
казаков и подняли настроение в частях и станицах.
Большевики вынуждены были начать отход в сторону Башкирии
(в Уральские горы). Казаки двинулись за ними. К сожалению, пре-
следованию и маневрированию казаков и особенно действиям в кон-
ном строю мешали глубокий снег и потом наступившая распутица.
Перед Орском большевики попытались задержаться. Произошел ряд
новых боев — у хутора Савельевского, поселка Орловского, станицы
Таналыцкой и в районе киргизских аулов восточнее Орска. В этих
боях казаки понесли большие потери, особенно в командном соста-
ве, но не приостановили наступления. По левому берегу реки Урала
наступал 1-й, а по правому 2-й Оренбургские казачьи корпуса.
Наконец красные не выдержали. Командующий 1-й советской ар-
мией товарищ Гай приказал своим частям отходить в двух направлени-
ях: к западу на Оренбург и к югу на Актюбинск. Несмотря на разлив
рек и окончательную порчу дорог, казаки преследовали красных по
пятам. Их новые попытки остановиться у города Актюбинска — на
Ташкентской железной дороге — и у станции Кувандык — на Орской
железной дороге — окончились новыми неудачами. Головной участок
Орской железной дороги у станции Сары-Кувандык был захвачен 2-м
Оренбургским казачьим корпусом, а на Ташкентскую железную доро-
гу (у города Актюбинска) вышел 1-й Оренбургский корпус.
518
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
В первой половине апреля все верхние станицы 1-го округа по ре-
кам Уралу и Сакмаре были очищены от большевиков. Орская желез-
ная дорога почти до самого Оренбурга, а Ташкентская от Актюбин-
ска до Илецкой Защиты перешли в руки казаков. Этим прерывалась
связь Центральной России с советским Туркестаном и восстанавли-
валась связь оренбургцев и Сибири с уральцами. На линиях Ташкент-
ской и Орской железных дорог казаки захватили большое количество
подвижных составов с разным имуществом и сотни пудов хлеба, за-
готовленного и не вывезенного красными комиссарами.
К 20 апреля 2-й Оренбургский казачий корпус, наступая между
реками Сакмарой и Уралом, подошел к Оренбургу двумя колонна-
ми: одной со стороны станицы Пречистенской, а другой со стороны
станицы Каменно-Озерной. Генерал-майор Акулинин решил взять
город с налету и повел свои части в атаку как раз накануне Пасхи.
Но атака окончилась неудачей. На главном направлении, вдоль по-
лотна Орской железной дороги, наступал 42-й стрелковый Троицкий
полк, незадолго перед тем получивший пополнение из солдат Куста-
найского уезда Тургайской области, которые оказались, как потом
выяснилось, ярыми большевиками. В самый решительный момент боя
кустанайцы, бывшие в передовых цепях, стали группами перебегать
в сторону красных, а из резервных и фланговых рот открыли огонь
по двум соседним казачьим полкам.
На участках, где наступали казаки, со стороны противника появ-
лялись белые флаги и раздавались крики: «Сдаемся!» — но, когда ка-
заки прекращали стрельбу и подходили к окопам, оттуда по ним от-
крывали пулеметный и ружейный огонь. В результате вся операция
была сорвана.
Необходимо пояснить, что за недостатком в Оренбургской армии
стрелковой пехоты атаман Дутов неоднократно просил омскую Став-
ку усилить казаков хотя бы одной пехотной дивизией. Для этого была
намечена вновь сформированная 2-я стрелковая дивизия, но в дей-
ствительности прислан был лишь один 42-й полк, который вошел в
состав 2-го Оренбургского казачьего корпуса.
В предшествовавших боях этот полк дрался прекрасно и понес боль-
шие потери. Перед наступлением к Оренбургу полку было прислано
пополнение из Кустанайского уезда, находившегося в тылу Оренбург-
ской (Юго-Западной) армии, где большевизм с самого начала револю-
ции пустил глубокие корни, особенно среди крестьян-новоселов. Там
все время шло брожение, а временами вспыхивали вооруженные вос-
стания целых волостей, подавляемые казаками с большим трудом и с
большими жестокостями. Насильно мобилизованные кустанайцы при-
519
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
$2^
бывали на фронт озлобленными и настроенными в пользу большеви-
ков. Из 42-го стрелкового полка часть их перешла на сторону красных
еще в бою под станцией Кувандык, а остальные перебежали во время
ночного наступления на город Оренбург, причем им удалось увести за
собой нескольких офицеров и многих солдат из старого состава полка.
В следующие дни, приведя части в порядок, генерал-майор Аку-
линин снова перешел в наступление и после ряда атак сбил красных
с высот над подступами к Оренбургу (горы Алебастровая, Гребенская,
массив Платова и др.); овладеть городом опять не удалось. Между тем
в частях вышли патроны, а на скорое получение их с тыла рассчиты-
вать было нельзя.
Выше упоминалось, что непрерывной железнодорожной связи
Оренбурга с Сибирью не существовало. Между Орской и Троицкой
железными дорогами оставался еще недостроенный промежуток в
300 верст. К весне 1919 года оренбургское командование успело про-
должить конечные участки на 100 верст, но сомкнуть обе линии —
за недостатком рельс — так и не удалось. В этом месте — от стан-
ции Карталы (Троицкой железной дороги) — воинские грузы пере-
возились гужом, на казачьих подводах, от станицы к станице. Пере-
возка производилась медленно и неаккуратно, а во время распутицы
и совсем приостановилась.
Как уже неоднократно отмечалось, казаки всегда терпели недоста-
ток в патронах; винтовок, пулеметов, пушек у них так же, как и рань-
ше, не хватало. Большевики во всем этом превосходили казаков. Но
особенное упорство и устойчивость красным частям придавали бро-
невые поезда и броневые автомобили, которых у казаков в этот пе-
риод не было. Броневые автомобили, как новое средство борьбы, про-
изводили наиболее сильное впечатление на старых и молодых казаков,
не бывших на фронте во время Великой войны.
Вслед за 2-м Оренбургским казачьим корпусом, преодолевая со-
противление красных, подошли к Оренбургу: с северо-востока из
Башкирии 4-й Оренбургский армейский корпус генерал-майора Ба-
кича (Южной группы) и с юго-востока, по Ташкентской железной
дороге — 1-й Оренбургский казачий корпус генерал-лейтенанта Жу-
кова (Оренбургской армии).
Генерал-майор Бакич повел энергичное наступление по правому
берегу реки Сакмары в обход Оренбурга с запада. Но здесь произош-
ла та же история, что и во 2-м Оренбургском казачьем корпусе, толь-
ко в большем масштабе. Во время боев у станицы Сакмарской и Се-
итовского посада мобилизованные солдаты позднейших пополнений
открыли огонь по своим частям и перешли на сторону красных. В
520
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
результате целая бригада пехоты и казачий дивизион были сброше-
ны в реку Салмыш (приток реки Сакмары). Такой неожиданный
поворот подбодрил большевиков, и они стали действовать более ак-
тивно, особенно когда выяснили через перебежчиков силы и группи-
ровку своих противников.
Наибольшую угрозу для них представлял 2-й Оренбургский каза-
чий корпус, подступивший к Оренбургу вплотную. На небольшом
участке между реками Уралом и Сакмарой командующий 1-й совет-
ской армией товарищ Гай сосредоточил значительные силы и в пер-
вой половине мая перешел в наступление с целью смять и отбросить
2-й корпус к востоку, но, встреченный контрударом, принужден был
с большими потерями отступить на заранее подготовленные позиции
у самого города.
Следующая попытка товарища Гая наступать против 1-го Орен-
бургского казачьего корпуса окончилась для него также неудачно: не-
сколько красных батальонов было изрублено казаками в конной ата-
ке. Генерал-лейтенант Жуков не ограничился действиями под самым
Оренбургом. Его части, постепенно продвигаясь в западном направ-
лении, очистили от большевиков все линейные и низовые станицы
(лежащие по реке Илеку и по левой стороне Урала, войдя в непос-
редственное соприкосновение с уральцами у Илецкого городка).
Таким образом, конец апреля и первая половина мая прошли в
непрерывных боях вокруг Оренбурга. Большевиков спасали главным
образом броневые автомобили, а также превосходство в артиллерии и
особенно наличие большого количества пулеметов. Кроме того, следу-
ет указать, что подошедшие к Оренбургу корпуса были разобщены
между собой реками Сакмарой и Уралом, которые во время полово-
дья представляют серьезные препятствия, почему связь между штаба-
ми корпусов поддерживалась слабо, а взаимная выручка часто отсут-
ствовала. Но что самое главное — корпуса не были объединены общим
командованием: действовали врознь и несогласованно. 4-й Оренбург-
ский армейский корпус был подчинен командующему Южной группой
генерал-майору Белову, а 1-й и 2-й Оренбургские казачьи корпуса по-
лучали директивы от штаба Оренбургской (Юго-Западной) армии.
Атамана Дутова в это время на фронте не было. Занятый внут-
ренними делами войска, он вынужден был оставаться в Троицке, а
затем, по соображениям высшей политики, уехал в Омск. По долж-
ности командующего армией его временно заменил начальник шта-
ба генерал-майор Вагин, который со штабом переехал в Орск; а в
исполнение обязанностей войскового атамана вступил генерал-лейте-
нант Тимашев^
521
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
В двадцатых числах мая на участках 1-го и 2-го Оренбургских ка-
зачьих корпусов снова произошли ожесточенные бои, в которых ни
одна из сторон решительного успеха не имела. Но казаки ни за что
не хотели отказаться от мысли овладеть Оренбургом, хотя в послед-
них боях выяснилось, что красные в Оренбургском районе значитель-
но усилились. Командиры 1-го и 2-го Оренбургских казачьих корпу-
сов, действовавшие до сих пор не вполне согласованно, стали гото-
виться к новой операции по овладению Оренбургом.
Для свободного маневрирования и взаимной поддержки было на-
ведено через реку Урал два моста; принимались меры к возможно
быстрому пополнению в частях боевых запасов; изучались до мель-
чайших подробностей подступы к Оренбургу; делались съемки ме-
стности; вычерчивались кроки; устанавливались батареи; произво-
дилась перегруппировка войска. Принимались меры и морального
порядка: офицеры и заведующие в частях культурно-просветитель-
ными отделами вели с казаками и солдатами беседы, в которых
разъясняли смысл происходивших событий, усиленно печатались и
распространялись среди войск и населения, а также перебрасы-
вались к красным приказы, воззвания, газеты. Одновременно с на-
ступлением на фронте предполагалось выбросить конную группу на
правый берег реки Урала (к западу от Оренбурга) для разрушения
железной дороги (Оренбург—Самара) и нападения на противника
с тыла.
В общем, намечалось повести на Оренбург методическое наступ-
ление, которое должно было завершиться конным ударом с фронта
и с тыла. Всем казалось, что намеченная операция сулит несомнен-
ный успех, и падение Оренбурга ожидалось со дня на день; но 20 мая
из Омска пришел приказ о расформировании Оренбургской (Юго-
Западной) армии.
Этим же приказом создавалась новая — Южная армия, в состав
которой должны были войти (после некоторых переформирований
и перегруппировок) все части Оренбургской (Юго-Западной) армии
и Южной группы, выделенной из Западной армии. Командующим
Южной армией назначался Генерального штаба генерал-майор Белов
(командовавший Южной группой). Штаб Оренбургской (Юго-Запад-
ной) армии расформировывался, и часть чинов штаба поступала на
формирование разных учреждений Южной армии; остальные зачис-
лялись в резерв. Командующий Оренбургской (Юго-Западной) арми-
ей генерал-лейтенант Дутов получал новое назначение — походного
атамана всех казачьих войск и инспектора кавалерии, с оставлением
войсковым атаманом Оренбургского войска.
522
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Весеннее наступление Сибирской и Западной армий — в составе
которой действовали лучшие Оренбургские казачьи полки — увенча-
лось большими успехами: были взяты Пермь и Уфа; части Сибир-
ской армии переправились на правый берег реки Камы и угрожали
Вятке и Казани; Западная армия приближалась к Симбирску и Са-
маре; начал оживляться и фронт уральских казаков; появились надеж-
ды на соединение армий Восточного фронта с Северной (Архангель-
ской) и Добровольческой (Юга России) армиями. Победы на Восточ-
ном фронте за рассматриваемый период способствовали укреплению
власти Омского правительства и высоко подняли имя Верховного Пра-
вителя адмирала Колчака.
Оставление оренбургскими казаками Оренбурга и недостижение
крупных успехов на Оренбургском фронте умалили престиж атамана
Дутова и Войскового правительства Оренбургского войска как в Си-
бири, так и среди казаков. С весны 1919 года в омских казачьих
кругах не раз возникала мысль о созыве казачьего съезда и о созда-
нии центрального казачьего органа при Всероссийском (Омском)
правительстве. Еще во время Директории в Омске было образовано
Главное управление по казачьим делам, которое по своей конструк-
ции мало чем отличалось от бывшего Главного управления казачьих
войск. Но при новом Главном управлении состояло Особое совеща-
ние из выборных представителей от всех восточных казачьих войск,
которое возбуждало и обсуждало разные вопросы по казачьим делам.
Председателем Особого совещания состоял начальник Главного управ-
ления по казачьим делам генерал-майор Б.И. Хорошхин (Уралец),
который входил в состав совета министров на правах товарища ми-
нистра. В Особом совещании как раз и разрабатывались проекты о
казачьей власти и о казачьем съезде, но последующие события на
фронте не позволили приступить к практическому осуществлению
этих начинаний.
Из мероприятий Войскового правительства Оренбургского войска
за это время необходимо отметить два неудачных постановления: во-
первых, приказ о роспуске казаков старших сроков по домам, отдан-
ный в период наступления к Оренбургу, что сильно ослабило числен-
ный состав полков и вызвало недовольство среди ^демобилизован-
ных; во-вторых, приказ о прощении дезертиров с возвращением их
в свои части. Благодаря последнему распоряжению хотя численность
некоторых частей и повысилась, зато боеспособность их значительно
понизилась: большинство казаков, дезертировавших при зимнем от-
ступлении и присланных в части при весеннем наступлении, были или
слепые эгоисты, или шкурники, или скрытые большевики. Оставле-
523
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
___________________________2________________________
ние дезертирства безнаказанным внесло большое раздражение в ря-
дах верных долгу казаков и явилось соблазном для слабодушных и
колеблющихся.
* * *
В июне 1919 года в городе Троицке возобновил свои заседания Вой-
сковой круг. Им было санкционировано вступление войскового атамана
генерал-лейтенанта Дутова в должность походного атамана и инспек-
тора кавалерии. Вызванная к жизни искусственно и получившая зада-
чу действовать в пределах Башкирии и Оренбургского войска вновь
сформированная Южная армия вначале себя ничем не проявила. Ко-
мандующий армией генерал-майор Белов производил перегруппиров-
ку войск, получал укомплектование, налаживал тыл и штабной аппа-
рат. Период реорганизации и формирования новой армии продолжался
весь июнь и часть июля.
В конце концов, Южная армия составилась из пяти корпусов: 4-го,
5-го187 и 11-го армейских188, 1-го Оренбургского казачьего и Сводно-
Туркестанского189. 2-й Оренбургский казачий корпус был расформиро-
ван; части его пошли на усиление 4-го и 11-го армейских и 1-го Орен-
бургского корпусов; командир корпуса генерал-майор Акулинин был
отозван в Омск на должность начальника штаба походного атамана.
4-й Оренбургский армейский корпус генерал-майора Бакича, усилен-
ный казачьими частями, вошел целиком в состав Южной армии. 5-й
армейский корпус генерал-майора Элерц-Усова190 прибыл из Сибири.
11-й армейский корпус был сформирован генерал-майором Галкиным191
в районе города Троицка из пленных красноармейцев, добровольцев и
частью мобилизованных. На формирование Сводно-Туркестанского
корпуса была обращена Оренбургская казачья пластунская дивизия с
1-м линейным конным полком, выделенные из состава 1-го Оренбург-
ского казачьего корпуса; пластуны и линейцы после занятия Актюбин-
ска наступали вдоль Ташкентской железной дороги в сторону Турке-
стана; туда же были направлены из Орска два стрелковых полка.
В состав 1-го Оренбургского казачьего корпуса, кроме его двух
основных дивизий (1-й и 2-й), была включена еще одна дивизия
(4-я) из расформированного 2-го корпуса. 1-й корпус в течение двух
летних месяцев простоял под Оренбургом, не предпринимая ника-
ких активных действий, так как не получал соответствующих дирек-
тив из штаба армии.
Весенние успехи армии Верховного Правителя сильно встревожи-
ли большевиков, но они как раз к этому времени покончили с Укра-
524
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
иной и захватили Крым: у них освободились значительные силы, ко-
торые были немедленно переброшены на Восточный фронт, после
чего красное командование повело здесь решительное наступление,
особенно со стороны Самары.
К моменту перехода большевиков в наступление Сибирская и За-
падная армии, пройдя с непрерывными боями громадные простран-
ства, понесли большие потери; части были измотаны, наступатель-
ный порыв в них ослабел; необходима была временная передышка и
укрепление за собой занятой территории. Но желание поскорее вый-
ти к Волге побудило высшее командование безостановочно двигать-
ся вперед; тыл, как всегда, не поспевал за фронтом; части текли все
больше и больше, причем выбывали из строя главным образом луч-
шие элементы: добровольцы и молодежь; для пополнения убыли была
произведена мобилизация и сформировано несколько частей из плен-
ных красноармейцев. Но мобилизованные — большей частью развра-
щенные и зараженные большевизмом еще на фронте Великой войны
комитетчики и бывшие красноармейцы — в первых же боях пооди-
ночке, партиями и даже целыми частями с оружием в руках перехо-
дили на сторону красных или разбегались.
В первых числах июня Западная и Сибирская армии под давлени-
ем большевиков стали отходить на восток; за ними потянулся и пра-
вый фланг Южной армии. Были оставлены Пермь и Уфа, а затем
Екатеринбург и Челябинск. К концу июля весь Уральский горноза-
водский район находился в руках красных. Остатки Сибирской и
Западной армий, а в их составе дивизия и бригада оренбургских ка-
заков, уже отходили по ту сторону Уральских гор в пределы Запад-
ной Сибири.
С потерей Челябинска Южная армия и Оренбургское войско ли-
шились железнодорожной связи со своей базой Сибирью. После зах-
вата большевиками Троицка и Кустаная и занятия ими территории
3-го и 4-го округов создалась угроза не только правому флангу, но и
тылу Южной армии. С падением Троицка, служившего промежуточ-
ной базой, тыл Южной армии повис в воздухе, а ее коммуникацион-
ные пути терялись в бесконечных степных пространствах.
Перед командующим Южной армией стала дилемма: принять ли
удар большевиков, оставаясь на занимаемых позициях, или, не теряя
связи со своей базой (Сибирью) и не отрываясь от соседей (Запад-
ной армии), отходить на восток в хлебородный Атбасарско-Кокче-
тавский район. Генерал-майор Белов решил: «Или умереть на своей
фланговой позиции, или разбить врага» — ив соответствии с этим
решением приступил к перегруппировке войск. Некоторые команди-
525
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ры корпусов, учитывая общее стратегическое положение и мораль-
ное состояние своих войск, настойчиво советовали командующему,
прикрывшись арьергардами и заслонами, отходить на восток. Отры-
ваясь от Сибири, Южная армия поворачивала тылом к пустынным
степям Туркестана, занятого большевиками.
Вдоль Ташкентской железной дороги действовал небольшой и
только что сформированный Сводно-Туркестанский корпус, состояв-
ший главным образом из пластунских и конных казачьих частей, вы-
деленных из 1-го Оренбургского казачьего корпуса. В течение лета эти
части под командой полковника Фадеева довольно успешно продви-
гались вперед, захватывая у красных одну станцию за другой. В пер-
вых числах августа полковник Фадеев подошел к Аральскому морю;
но как раз в это время большевики получили подкрепление с Асха-
бадского фронта и стали оказывать упорное сопротивление.
Оттеснив Сибирскую и Западную армии за Уральский хребет,
большевики в начале августа повели наступление против Южной ар-
мии. В районе Оренбурга перед фронтом 1-го Оренбургского казачь-
его корпуса, в командование которым в конце июля вступил коман-
дированный из Омска генерал-майор Акулинин, были сосредоточены
значительные силы красной конницы и пехоты (генерал-лейтенант
Жуков был отозван для занятия должности в тылу).
Фронт 1-го корпуса был сильно растянут. 1-я Оренбургская каза-
чья дивизия генерал-майора Смирнова стояла кордоном к северу от
реки Сакмары. 4-я Оренбургская казачья дивизия генерал-майора
Лосева занимала промежуток между реками Сакмарой и Уралом в
районе станиц Пречистенской и Каменно-Озерной. Дивизия имела
задачу прикрывать Орскую железную дорогу, с тем чтобы при пер-
вой возможности перейти в наступление для овладения Оренбургом.
Участок 2-й Оренбургской казачьей дивизии полковника Шеметова
тянулся на несколько десятков верст вдоль левого берега реки Урала,
от поселка Благословенского до станицы Рассыпной (расположена на
границе Оренбургского войска с Уральским войском).
Главные силы дивизии были расположены по линии Ташкентской
железной дороги против города Оренбурга, где противников разде-
ляла только река Урал; все пригородные рощи и дачные поселки были
заняты казаками. Ниже города Оренбурга сплошного расположения
не было; река наблюдалась разъездами, и лишь в пунктах вероятных
переправ были выставлены сторожевые заставы. В распоряжении ко-
мандира корпуса никаких резервов не было.
По прибытии к месту нового назначения генерал-майор Акулинин
попытался перейти в наступление на участке 4-й дивизии между ре-
526
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ками Сакмарой и Уралом, где местность благоприятствовала скры-
тому подходу (холмы, овраги); однако красные за лето здесь укре-
пились, атаки казаков были отбиты. Тогда командир корпуса решил
принять более сосредоточенное расположение, чтобы выделить манев-
ренную группу для активных действий. Части корпуса стали готовить-
ся к перегруппировке, но в этот момент красное командование пе-
реправило через реку Урал, ниже города Оренбурга, конную дивизию,
которая без труда оттеснила сторожевые казачьи отряды и вышла во
фланг 1-му корпусу. Вслед за этим большевики повели решительное
наступление вдоль Орской и Ташкентской железных дорог.
Растянутые части 1-го корпуса не могли сдержать большевистского
натиска и стали постепенно отходить на восток, задерживая против-
ника на попутных рубежах. Наиболее упорное сопротивление оказы-
вала 2-я дивизия полковника Шеметова. В то же время обозначилось
наступление большевиков и на фронте соседнего 11-го армейского
корпуса генерал-майора Галкина, действовавшего севернее Орской же-
лезной дороги. 11-й корпус — как упоминалось выше — был сформи-
рован преимущественно из пленных красноармейцев: к нему были
приданы башкирские и казачьи конные части.
При первых же боевых столкновениях в 11-м корпусе началось
дезертирство и переход на сторону красных, сначала поодиночке и
небольшими группами, а потом целыми частями: так, целиком сда-
лась Башкирская конная бригада; были случаи, когда свои же части
открывали огонь по своим. В результате измены и предательства на
участке 11-го корпуса образовались интервалы, совершенно свобод-
ные от войск: резервов для их занятия не было. Красные ринулись в
эти промежутки и захватили Орск — передовую базу Южной армии,
где были сосредоточены запасы артиллерийского, инженерного и ин-
тендантского имуществ и где находился штаб армии.
Спешно переброшенный из Башкирии в район Орска 5-й корпус
уже не мог восстановить положение и лишь на время задержал раз-
витие успеха большевиков. С захватом Орского участка Южная ар-
мия разрывалась на две части: 4-й Оренбургский армейский корпус
генерал-майора Бакича оставался севернее Орска, а все остальные
корпуса оказались к югу и юго-западу от него. 1-й Оренбургский
казачий корпус генерал-майора Акулинина сдерживал натиск против-
ника по обеим сторонам реки Урала между Орской и Ташкентской
железными дорогами — причем особенно ожесточенные бои про-
изошли у станции Мартук; но вследствие падения Орска, когда про-
тивник очутился в тылу, и обхода левого фланга конницей красных
части 1-го корпуса принуждены были отойти к Актюбинску.
527
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Штаб Южной армии переехал сначала в Актюбинск, а затем, по-
степенно спускаясь по Ташкентской железной дороге на юг, остано-
вился на станции Челкар в киргизской степи. Для удержания Актю-
бинского района была образована так называемая Северная группа в
составе 11-го, 5-го и 1-го Оренбургского казачьего корпусов, но уже
2 сентября, после короткого боя, Актюбинск был оставлен. К Актю-
бинску были сосредоточены силы, достаточные для обороны города
и его окрестностей по крайней мере в течение нескольких дней; но
разложение уже настолько охватило войска, что части, оборонявшие
Актюбинск, после нескольких выстрелов или отступали, или переда-
вались красным; в начальника обороны города Актюбинска, генерал-
майора Комаровского, стреляли свои же солдаты.
Видя неустойчивость фронта, командующий Южной армией ре-
шил пробиваться в Туркестан. Туда вел единственный путь — Таш-
кентская железная дорога, пролегающая на целые сотни верст по без-
водной пустыне; других путей подготовлено не было. Пробраться по
такой узкой кишке целой армии — хотя и сильно уменьшившейся
численно — едва ли представлялось возможным, особенно без запа-
сов продовольствия. Правда, генерал-майор Белов рассчитывал заго-
товить хлеб и фураж в районе станций Челкар и Эмба, но благодаря
недостатку транспортных средств и быстрой смене событий подвез-
ти к железной дороге ничего не удалось. Кроме того, путь отхода был
закупорен большевистским отрядом, упорно удерживавшим станцию
Аральское Море, а в то же время и со стороны Актюбинска против-
ник наседал вовсю. Генерал-майор Бакич, находясь к северу от Орс-
ка и считая отход своего корпуса на юг невыполнимым, двинулся на
восток, о чем и донес командующему армией.
После падения Актюбинска туда же направился с небольшими ос-
татками 11-го армейского корпуса генерал-майор Галкин. На юг по
обеим сторонам Ташкентской железной дороги отходили 5-й армей-
ский и 1-й Оренбургский казачий корпуса. По мере отхода деморали-
зация среди войск увеличивалась все больше и больше. Разложению и
панике способствовали многочисленные обозы и караваны беженцев,
запрудившие все дороги. Тайные и явные агитаторы большевиков в это
время уже энергично работали, играя главным образом на том, что на-
чальство ведет солдат и казаков в «пески», где нет ни воды ни хлеба и
где всех ждет неминуемая гибель. Был пущен в ход провокаторский слух,
что генерал Белов — немец (его бывшая фамилия Витекопф), ставлен-
ник большевиков и что он преднамеренно ведет армию к катастрофе.
Все эти слухи, сплетни и разговоры, явная и тайная агитация, в
связи с неудачами на фронте и недостатком продовольствия, действо-
528
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ _
-----------------------------------------------------
вали угнетающе не только на малосознательную солдатскую массу, но
и неустойчивую часть офицерства. Пробиваться с такими войсками
на Ташкент нечего было и думать. Тем более, что, узнав о неудачах
под Актюбинском, некоторые части Сводно-Туркестанского корпу-
са, действовавшие против станции Аральское Море, открыли фронт.
42-й стрелковый Троицкий полк перешел на сторону красных (тот
самый полк, который в апреле месяце сорвал атаку Оренбурга во
2-м Оренбургском казачьем корпусе), а 2-й пластунский полк, захва-
тив подвижной состав, двинулся по железной дороге к северу навстре-
чу большевикам и на станции Челкар едва не арестовал штаб армии.
Генерал-майор Белов все еще пытался восстановить фронт, но это
было невозможно: большая часть войск к этому времени представля-
ла собой деморализованные митингующие массы. Чтобы спасти офи-
церов и хотя бы кадры полков, командиры 1-го Оренбургского каза-
чьего и 5-го армейского корпусов настойчиво просили командующего
армией как можно скорее вывести еще уцелевшие части из моря раз-
ложившихся тылов, с тем чтобы, оторвавшись от противника, начать
планомерный отход.
Генерал-майор Белов, отказавшись от мысли пробиваться на Таш-
кент, предполагал сначала отойти с остатками армии к Каспийско-
му морю; но затем перерешил и отдал приказ двигаться на восток —
в сторону Атбасара (находится на территории Сибирского казачьего
войска). Однако к этому времени большинство солдат и казаков по-
одиночке и группами, ротами и сотнями, с оружием и без оружия ушли
на север сдаваться красным или разбрелись по аулам и поселкам.
В районе станции Джурун и города Темира (Темир и ст. Джурун
Тургайской области, находятся в пределах Киргизской степи) вышли
остатки 1-го Оренбургского казачьего и 5-го армейского корпусов и
разные тыловые учреждения. От станции Джурун на Атбасар путь
проходил по бесплодной Киргизской степи; по дороге лежали только
два небольших городка — Иргиз и Тургай; у оставшихся частей не
было в запасе ни хлеба, ни сухарей, ни фуража. На заготовку всего
этого не имелось времени, да и не на чем было везти: все транспор-
ты и обозы расстроились и разбежались.
Генерал-майор Акулинин и генерал-майор Элерц-Усов находили,
что пускаться в длинный путь на восток с остатками деморализован-
ных частей без запасов продовольствия рискованно, и настаивали на
отходе к западу — в Уральскую область. Путь здесь был короче, и по
дороге можно было найти небольшие запасы хлеба и фуража. Гене-
рал-майор Белов с этим предложением не согласился. Пока шли пе-
реговоры между штабами корпусов и штабом армии, части 5-го ар-
529
34 - 2324
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
мейского корпуса, сосредоточенные в районе станции Джурун, от-
крыли огонь друг по другу: одни хотели уходить на север к больше-
викам, другие их не пускали. В результате большая часть 5-го корпу-
са разбежалась или ушла к красным; небольшие группы, по инициа-
тиве частных начальников, потянулись на запад и, следуя по рекам
Эмбе и Сагизу, вышли впоследствии на Жилую Косу (рыбачий посе-
лок на восточном берегу Каспийского моря) и к городу Уилу.
Командир 5-го армейского корпуса генерал-майор Элерц-Усов со
штабом и последними остатками своих войск ушел на восток. В 1-м
Оренбургском казачьем корпусе после боев под Актюбинском отно-
сительный порядок сохранился, в 1-й дивизии генерал-майора Смир-
нова, которая вышла западнее Ташкентской железной дороги к
городу Темиру. Наибольшему разложению подверглись 2-я дивизия
полковника Шеметова и 4-я дивизия генерал-майора Лосева, отхо-
дившие восточнее железной дороги и попавшие в гущу обозов и бе-
женских таборов. Начальники обеих дивизий с остатками своих час-
тей отошли в направлении на город Иргиз, откуда в спешном порядке
двинулись на восток, не успев предупредить о своем уходе даже ко-
мандира корпуса. В арьергарде 1-го Оренбургского казачьего корпу-
са, прикрывая железную дорогу, отходил 21-й Оренбургский казачий
полк (2-й дивизии) войскового старшины Керенцева. При прибли-
жении к станции Джурун полку пришлось пробиваться с боем через
толпы солдат 5-го корпуса, двигавшихся на север к красным. Вокруг
генерал-майора Акулинина на станции Джурун сгруппировалось око-
ло 500 офицеров и казаков разных частей, среди которых создалось
определенное настроение идти на запад — к уральцам. Как раз в это
время в штаб 1-го Оренбургского казачьего корпуса прибыли гон-
цы из Уральского войска с вестями о блестящих победах, только что
одержанных Уральской армией над советскими войсками.
Корпусная радиостанция ежедневно сообщала об успехах Добро-
вольческой армии на путях к Москве и Саратову. Появилась надежда
на скорое соединение Уральского фронта с Добровольческой армией.
Поэтому отрываться от уральцев, терять связь со своим войском и ухо-
дить на Восток, при полной неизвестности о положении в Сибири, всем
офицерам и казакам казалось нецелесообразным.
Считаясь со всеми этими обстоятельствами и имея в виду, что наи-
более сохранившаяся от разложения 1-я дивизия находилась к западу
от Ташкентской железной дороги, командир 1-го Оренбургского каза-
чьего корпуса решил двинуться на запад — к пределам Уральского вой-
ска — и отдал приказ о выступлении на город Уил. Части корпуса вы-
ступили со станции Джурун 9 сентября. В тот же день Джурун была
530
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
занята взбунтовавшимися пластунами, прибывшими с юга. Поход со-
вершался по Киргизской степи двумя колоннами: полки 1-й дивизии
шли по тракту Темир—Уил, а штаб корпуса с остатками войсковых
частей и тыловых учреждений, под прикрытием отряда особого назна-
чения есаула Крылова, следовал южнее — караванным путем вдоль
реки Сагиза. Между 15—22 сентября остатки 1-го Оренбургского кор-
пуса собрались в степном городке Уиле, расположенном на реке того
же названия. (Уил — бывшее Уильское укрепление (Уральской обла-
сти), находится в 250 верстах южнее города Оренбурга и в 180 вер-
стах восточнее города Калмыкова. Известен своей богатой «Уильской
ярмаркой», на которую съезжается «вся степь», а также купцы из юго-
восточной России, Хивы, Бухары и Туркестана.) По дороге много ка-
заков разбежалось, и до Уила дошло всего 2000 человек.
Командующий Южной армией генерал-майор Белов с частью сво-
его штаба уехал в Атбасар, где стал собирать остатки своей армии,
ушедшие на Восток. Вскоре он был вызван в Омск, и его место, по
распоряжению омской Ставки, заступил генерал-лейтенант Дутов,
только что вернувшийся с Дальнего Востока, куда он ездил в каче-
стве походного атамана для ознакомления с положением дел в За-
байкальском, Амурском и Уссурийском казачьих войсках.
В районе Атбасара—Кокчетава, на территории Сибирского казачь-
его войска, к атаману Дутову постепенно собрались офицеры, казаки
и солдаты Южной армии, которым удалось пробраться на восток. Сюда
же подошел окружной атаман 2-го округа Захаров со своим отрядом
в 3000 человек и некоторые отдельные оренбургские полки и сотни,
бывшие на разных участках фронта. Вместе с воинскими частями при-
были многочисленные обозы беженцев из оренбургских станиц.
К Атбасару вышел и 4-й Оренбургский армейский корпус генерал-
майора Бакича с Отдельной казачьей бригадой лихого партизана Разум-
ника-Степанова, который при отходе от Троицка и Кустаная успел на-
нести красным отрядам ряд жестоких ударов. Всего к атаману Дутову
собралось около 20 тысяч человек. Немедленно было приступлено к
формированию армии, под именем Оренбургской, которая по плану
Ставки должна была действовать совместно с мобилизованными сибир-
скими казаками, южнее Сибирской железнодорожной магистрали.
После поражения, нанесенного на востоке Сибирской и Западной
армиям, трудно было рассчитывать, чтобы Южная армия, предостав-
ленная самой себе, могла выдержать очередной удар объединенных
советских сил. Но с другой стороны, едва ли кто мог допустить такой
быстрый и катастрофический конец, какой постиг армию генерал-май-
ора Белова. Казалось, что армия, состоявшая из пяти корпусов, хотя и
34*
531
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
не полного состава, в состоянии была оказать большевистскому натис-
ку более упорное и длительное сопротивление, чем это произошло в
действительности. Следовательно, были какие-то причины, которые
способствовали развалу войск и ускорили гибель Южной армии.
Эти причины можно усмотреть в следующих фактах.
1) Расформирование Оренбургской (Юго-Западной) армии и фор-
мирование вместо нее Южной повлекло за собой перерыв в опера-
циях и перетасовку войск, что совершенно не вызывалось обстанов-
кой. Оренбургская (Юго-Западная) армия представляла собою не
мертвый труп, а живой организм, который сначала разрезали на кус-
ки, а потом снова соединили под именем Южной армии; но вдох-
нуть жизнь в новый организм не сумели и не успели: большевики
скоро перешли в наступление.
2) Уничтожение Оренбургской (Юго-Западной) армии, созданной
казаками, состоявшей главным образом из казачьих частей и под ко-
мандой казака (атамана Дутова), больно ударило по самолюбию всех
оренбургских казаков и, несомненно, отразилось на их настроении
отрицательным образом. Обстановка требовала не расформирования
Оренбургской (Юго-Западной) армии, а усиления ее пехотными ча-
стями и техническими средствами.
3) Командующий Южной армией со своим планом оставаться на
месте в пределах Башкирии и в Области войска Оренбургского, пос-
ле того как связь с соседней (Западной) армией и с основной базой
(Сибирью) была прервана, поставил армию в критическое положе-
ние: армия оказалась без тыла. Решение же генерал-майора Белова,
после неудач под Орском и Актюбинском, отходить на Ташкент (что
на языке казаков и солдат называлось идти в «пески») окончательно
погубило армию. Правда, принимая первое решение, командующий
Южной армией исходил из предположений, что Сибирская и Запад-
ная армии, получив подкрепления, быстро оправятся и перейдут в
наступление и что Южная армия до их подхода выдержит натиск
советских войск. В стойкость своей армии — особенно башкирских
частей — генерал-майор Белов верил глубоко.
4) После боев под Орском и Актюбинском необходимо было, при-
крывшись арьергардами, отводить расстроенные части как можно ско-
рее на восток; но генерал-майор Белов, находясь со штабом армии в
тылу и не представляя истинной картины разложения войск, наоборот,
пытался задержаться и восстановить фронт, чтобы затем начать плано-
мерный отход по Ташкентской железной дороге в Туркестан.
5) Привлечение в строй пленных красноармейцев не оправдало
возлагавшихся на них надежд и имело тяжкие последствия: со сто-
532
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
роны красноармейцев было проявлено много случаев предательства
и обратного перехода на сторону большевиков.
6) Распыление казачьих полков между всеми корпусами, отсут-
ствие в руках командующего армией конного кулака, возложение на
всю конницу пассивных задач с приковыванием ее к позициям — все
это содействовало неуспехам армии.
7) Малая устойчивость некоторых казачьих частей и неуменье их
драться в конном строю понижали обороноспособность отдельных
участков фронта. Последние обстоятельства объясняются отчасти тем,
что казачьи полки в значительной степени были «разбавлены» плохо
обученными малолетками и совершенно «не обстрелянными» стари-
ками, «неспособными» казаками.
8) Наблюдались недовольство и апатия среди солдат и казаков на
почве усталости от войны и тоски по семье и станице.
9) Среди солдатской и даже казачьей массы были сознательные
большевики и сочувствующие большевизму, которые тайком от на-
чальства, а иногда и открыто вели в частях разлагающую работу.
10) Громадную роль в разложении армии сыграла умело постав-
ленная и широко развитая агитация большевиков и слабая постанов-
ка дела пропаганды с антибольшевистской стороны.
* * *
Командир 1-го Оренбургского казачьего корпуса считал, что после
разгрома Южной армии большевики обрушатся на уральцев, почему,
отойдя к Уилу, поставил себе задачей прикрыть правый фланг Ураль-
ской армии, содействуя ее операциям. Уильский район для Уральско-
го войска имел громадное значение благодаря большим запасам хлеба.
Это был единственный источник, откуда уральцы могли получить хлеб-
ные продукты, так как в районе, занимаемом Уральской армией, их со-
вершенно не было, а расчеты уральского командования получить хлеб
с Кубани не оправдались. Кроме того, город Уил представлял собою
узел караванных путей, заняв которые оренбургцы прикрыли от боль-
шевиков Доссорские нефтяные промыслы, где имелись запасы нефти,
в которой так нуждались и большевики, и уральцы.
Положение на фронте Уральской армии к моменту прихода 1-го
Оренбургского казачьего корпуса было прочное: уральцы стояли по
обоим берегам реки Урала южнее Уральска и Илецкого городка и го-
товились к операции по овладению городом Уральском. Утвердившись
в районе города Уила и приведя остатки расстроенных частей в поря-
док, генерал-майор Акулинин стал высылать небольшие отряды в сто-
533
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
рону Илецкой Защиты и Ташкентской железной дороги. Одни из этих
отрядов вели разведку и устанавливали связь с линейными станицами,
расположенными по реке Илеку; другие производили налеты на Таш-
кентскую железную дорогу; третьи способствовали заготовкам и выво-
зу хлеба для Уральской армии из богатых крестьянских хуторов.
Для поддержания духа казаков и офицеров при штабе 1-го Орен-
бургского казачьего корпуса издавалась газета «Военный Вестник», ма-
териалом для которой служили главным образом добровольческие и
большевистские радиосообщения, ежедневно перехватываемые корпус-
ной радиостанцией. Из радиосообщений оренбургские казаки, забро-
шенные в глухую Киргизскую степь, видели, как Добровольческая ар-
мия неудержимым потоком двигалась на север, к Москве. Это вносило
бодрость, заставляло забывать о собственных неудачах и вселяло уверен-
ность в окончательной победе над советской властью.
В городе Уиле находилось Киргизское правительство Западной
Алаш-Орды, так называемый Уилский Олейят, которое имело неболь-
шие воинские части из киргизов, сформированные при помощи ка-
заков. Между Алаш-Ордой и прибывшими оренбургскими казаками
установились довольно хорошие отношения. Киргизы, прекрасно знав-
шие степь и имевшие постоянную связь со своими родичами самых
отдаленных аулов, много помогали казакам в деле разведки и доставки
донесений, давая знать о всех передвижениях большевистских отрядов.
Первоначальные попытки большевиков овладеть Уилом отражались
казаками с успехом; но в конце октября красные отряды, пополнен-
ные повстанцами из крестьян и киргизов, подступили к Уилу вплотную.
Отходя с остатками 1-го Оренбургского казачьего корпуса в район Уила,
генерал-майор Акулинин рассчитывал на приток беглецов из 1-го ок-
руга — по примеру прошлого года, на скорое восстание линейных и
низовых станиц. Ни один из этих расчетов не оправдался.
Л. Масянов192
УРАЛЬСКОЕ КАЗАЧЬЕ ВОЙСКО В БОРЬБЕ
С БОЛЬШЕВИКАМИ193
Я не знаю, как восприняли революцию другие станицы. Скажу не-
много о моей, Чижинской. Когда пришли казаки с фронта, они сей-
час же организовали Союз фронтовиков. Было у нас общество взаим-
ной поддержки, куда вносили казаки известный маленький процент
пшеницы с урожая. Это был как бы пшеничный банк, откуда, в слу-
534
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
чае нужды, каждый мог взять заимообразно пшеницу. Брали главным
образом весной на посев. К данному моменту ее накопилось много.
Так вот взяли и поделили, затем начали проводить как бы уравнение.
Обложили богатых казаков доставить рогатый скот, чтобы его раздать
бедным. С моего отца потребовали 10 быков, что для него было со-
вершенно неощутительно. И это, кажется, все. Земля же была об-
щая, и ее не нужно было ни у кого отнимать.
В Уральске в это время, после разгрома коммунистических органи-
заций, стали поступать из Саратова требования об освобождении аре-
стованных и о признании советской власти. Фомичев вел дипломати-
ческую политику с иногородними жителями Уральска, и предпола-
галось выработать лучшие условия совместной жизни и образования
коалиционного правительства.
В начале марта 1918 года советский комиссар Цвилинг (из пленных
австрийцев) прислал из Оренбурга ультиматум уральцам, и, так как
ответа не последовало, он двинул отряд красных в 580 человек при 12 пу-
леметах и несколько подвод с оружием для мобилизации иногородне-
го населения, которое им сочувствовало, в Илецкую станицу. Илек —
это самая северная станица Уральского войска, граничащая с Оренбург-
ским войском. По свидетельству хорунжего А.П. Рыбинскова, этот
отряд, придя, расположился большими группами в центре станицы и,
расставив патрули, собрал митинг. На митинге объяснил казакам, что
они пришли установить советскую власть, уничтожить буржуазию и пр.
Казак Дьяконов заявил, что илецкие казаки неразрывно связаны с
уральскими, что они маленькой группой не могут решить эти вопросы
и что если все войско признает советскую власть, то они также. Вече-
ром этого казака Дьяконова арестовали и арестовали всю буржуазию
в количестве 40 человек. На них была наложена контрибуция в 3 мил-
лиона рублей. На другой день запретили выезд из станицы и началась
вакханалия, стрельба, срывание кокард, погон, обыски и аресты офи-
церов. Образовали местный совет, но казаки отказались в него войти
и в свою очередь образовали комитет обороны. Раздали кое-какое ору-
жие по секрету казакам. Тайно послали прапорщика Чернобровкина в
Уральск и тайно же послали казаков в Мухрановскую и Студеновскую
станицы с просьбой о помощи.
В Совдепе были два казачьих делегата: А.П. Рыбинсков194 и Разжи-
вин. Они всячески старались оттянуть время, чтобы казаки смогли сор-
ганизоваться. Большевики же нервничали, реквизировали оружие, ко-
ней, седла и запретили вечером выходить на улицы. Арестовали прапор-
щика Юдкина, бывшего в казачьем комитете обороны, и отправили в
тюрьму под охраной двух красноармейцев. Проходя по берегу Стари-
535
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
цы (старое название Урала), Юдкин выхватил у одного винтовку, уда-
рил его прикладом и стал стрелять по другому, который бежал под
берег. Сам же Юдкин где-то спрятался, но его выдал свой же казак,
примкнувший к большевикам. Юдкина поймали и расстреляли. Боль-
шевики согнали казаков на сход, окружили их красноармейцами и
требовали немедленного ответа. Казаки не дали никакого ответа и стали
расходиться со схода, красные по ним открыли огонь из пулеметов.
Хотя илецкие казаки и не имели еще ответа из Уральска, чаша терпе-
ния их переполнилась, на третий день ночью, по набату, — для этой
цели был посажен на колокольню старик Набатеев, — выскочили, кто
с чем попало, и начали избивать большевиков. Ворвались в Совдеп и
совместно с казаками других станиц разгромили Челышеевскую паро-
вую мельницу, где находились главные силы красных.
Разгром был полный, перебиты были почти все пришедшие и при-
соединившиеся к ним. Успели спастись только 80 человек. Казаки
пощадили только доктора, фельдшера и двух сестер милосердия. К
красным шел на усиление еще один отряд силой в 350 человек, но,
узнав о событии, повернул обратно.
Это событие потрясло и всколыхнуло все войско. Войсковой съезд
послал гонцов по всем станицам, чтобы рассказать об Илецком бое.
В Уральске казаки вынесли постановление собраться у святыни вой-
ска — старого Михаило-Архангельского собора, где исстари войско
собиралось в важных случаях, отслужить молебен покровителю войс-
ка святому архистратигу Михаилу и принести перед войсковыми зна-
менами присягу в том, что нашу вольность, нашу землю, наш седой
Яик, добытые кровью наших отцов, дедов и прадедов, отдать только
тогда, когда ни одного из нас не останется в живых. С нами Бог и
святой архистратиг Михаил.
И действительно, 14 марта собралось великое множество казаков,
отслужен молебен и принесли присягу на верность войску. Из всех
станиц посыпались постановления в таком же духе. Несмотря на то
что все сознавали, что бороться горсти казаков против необъятной
России безумие, все же колебаний не было.
Тщетны были многочисленные попытки уральцев предотвратить
войну. Посылали делегатов в Саратов, но их просто арестовывали и
расстреливали. И оттуда все время сыпались требования о признании
советской власти. Вот одно из них. 20 марта 1918 года: «Уральск.
Войсковому Правительству. Немедленно восстановите совет. Освобо-
дить членов Исполнительного Комитета. Сдать Совету все оружие.
Извещение об исполнении через 24 часа. Если ответа не будет полу-
чено, то, по постановлению военного совета, Саратовский совет по-
536
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
сылает боевые силы на Уральск на защиту Совета. Председатель Ан-
тонов».
После этого ультиматума съездом, а также иногородними пред-
принимались меры, чтобы избежать конфликта. Иногородние сооб-
щали, что они всецело солидарны с казачьим Войсковым съездом. В
это время уральцы уже мобилизовали молодых казаков 18 и 19 по-
становок и сформировали из них три учебных полка. Придали им
лучших офицеров войска, но не было ни урядников, ни вахмистров,
так как у войска не было средств, чтобы оплачивать приглашенных
урядников и вахмистров. И так как эти полки сразу пошли в бой, то
там уже за отличия назначались и урядники, и вахмистры.
Комиссар Антонов исполнил свою угрозу и послал сильный отряд
из Саратова, и он, дойдя до казачьей территории, повел наступление
на Уральск вдоль полотна железной дороги. Казаки-фронтовики не
хотели советской власти, но воевать также не хотели.
В самом начале войны, кроме учебных полков, постоянных час-
тей почти не было, были маленькие партизанские отряды, главным
образом из молодых офицеров и учащейся молодежи. Остальные ка-
заки собирались в дружины с выборными командирами и выступали
на фронт только в крайней необходимости, после чего снова расхо-
дились по домам. И выкинули лозунг: «За грань не пойдем». Казаки
упорно желали доказать красным, что не хотят против них воевать и
потому просят и их оставить в покое.
Красные, отойдя из Зеленого, оставили после себя ужас, от кото-
рого содрогнулись казаки и у некоторых колеблющихся пропала вся-
кая надежда на то, чтобы с большевиками мог быть какой-то сговор.
Большевики, после этой неудачи, вели уже по многим направлениям
наступления на центр войска из Саратова, из Бузулука, из Александ-
ров Гая, а из Астрахани на Гурьев. Казаки постепенно раскачивались
и образовали уже вместо дружин полки.
М.Ф. Мартынов195 предпринял с небольшим отрядом рейд на Волгу
на Иващенковский военный завод, чтобы достать оружие, снаряды и
патроны, потому что войско начало войну буквально без оружия. Фур-
манов в своей книге «Чапаев» пишет, что уральцы захватили этот за-
вод и казнили там зверски 2000 человек. Он сильно уклоняется от ис-
тины: уральцы завода не брали. Взят был завод чехами. Уральцы просто
приехали, мобилизовали 220 подвод среди мужиков, наложили снаря-
ды и вернулись домой.
В это время красные вели наступление вдоль железной дороги и,
несмотря на сопротивление отдельных частей, дошли до хутора Хали-
лова, что в 12 верстах от Уральска, но как раз здесь произошла зна-
537
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
менитая атака стариков. Возмущенные тем, что фронтовики не хотят
взяться за оружие, и увидев, что столице войска угрожает опасность,
они быстро собрались в солидную группу, и повел эту группу также
старик полковник Мизинов196. Казаки были главным образом Кругло-
Озерновской станицы. Как оружие они имели только шашки времен
турецкой войны и немногие пики и вилы. С фанатическим рвением
кинулись в атаку с шестиверстного расстояния и полным наметом смя-
ли первую цепь красных, многих порубили, но когда в дальнейшем
наткнулись на бронированные автомобили, то, имея только холодное
оружие, ничего с ними не могли сделать. Пришлось отходить.
Многие старики сложили там свои головы, а с ними и их командир
полковник Мизинов. Несмотря на то что атака кончилась печально для
уральцев, все же она произвела громадное впечатление на красных, и
они начали отходить; как раз в это время им в тыл ударил М.Ф. Мар-
тынов, который возвращался из рейда на Иващенковский завод. И
опять казаки догнали красных до грани и дальше не пошли. После этого
события красные повели наступление со стороны Бузулука с больши-
ми силами и дошли до Красновской станицы.
Как раз в это время произошло нечто, что очень характерно для
уральцев, а именно: старообрядец казак Кабаев сорганизовал кресто-
носную дружину человек до шестидесяти. Для этой цели он взял из
старого собора образ Христа Спасителя и возил его у себя на груди,
остальные имели пики с восьмиконечным медным старообрядческим
крестом или медный крест на груди. И так Кабаев бросался бешено
в атаку, увлекая за собой казачьи части.
Крестоносец
— С ним не страшно... Потому он с крестом и с молитвою хо-
дит. Как скажет: «Не бойся, сынок», — так тебя ни пуля, ни шрап-
нель не возьмет. Иди, куды хочешь. Только вот ругаться не велит.
Как, говорит, выругался, так она и трахнет!
Так говорил молодой казак, сидя у костра, над которым был наве-
шен закопченный чайник. И в голосе казака, и в его фигуре и жестах
было столько убедительности, что не поверить ему было нельзя. Чело-
век десять казаков, таких же молодых, сидели вокруг огня и с наивным
любопытством слушали рассказчика. Я понял, что говорят о старике
Кабаеве. О нем в это время писали газеты, говорили в войске, говори-
ли на фронте. Вот что я знал о Кабаеве. Старик казак, старообрядец,
участвовавший еще в походе Скобелева, он не мог примириться с мыс-
538
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
лью, что на его родном Яике будут хозяйничать большевики. Он в них
видел врагов веры, слуг антихриста, и с ними он решил бороться, но
бороться силою веры, силою креста, и к этой борьбе он призывал всех
верующих. Он собрал вокруг себя таких же стариков, как и сам, и со
своим небольшим отрядом выступил на фронт.
На груди каждого казака этого отряда висел большой восьмико-
нечный крест, а впереди отряда седой старик вез старинную икону.
Это было главное вооружение стариков, и с этим вооружением — с
верой и крестом — они делали чудеса. С пением псалмов они шли в
атаку на красных, и те не выдерживали, бежали или сдавались в плен
и после становились лучшими солдатами в наших полках.
Много побед одержали эти крестоносцы, но с каждой победой все
меньше и меньше становилось их. Падали они, сраженные пулей, и,
прославляя Бога, умирали, веря, что исполнили долг свой перед Богом,
войском и перед Святынями нашими. И осталось их несколько чело-
век, и решили они разъехаться в разные стороны, по разным полкам и
там верою своею поддержать и укрепить слабых. В каждый полк при-
везли по иконе, и эти иконы, вместе со знаменами, были в походах,
были в боях. И легче стало воевать казакам, и легче умирали они — как
будто вместе с иконой передали им крестоносцы и часть веры своей.
Только старик Кабаев не захотел идти в полк. Не хотел он слу-
жить одному полку, а хотел служить всему войску. Ездит по широ-
кой степи и слушает, что делается в ней. Как услышит выстрелы, так
и едет на них благословить бойцов-казаков на святое дело и молит-
вою помочь им. И всегда его появление вдохновляло их, и смелее они
шли в бой и одерживали победу.
Мне рассказывал один офицер: шли сильные бои, большевики си-
лою, в несколько раз превышающей нашу, наступали по линии посел-
ков от Соболева на Уральск. Упорно дрались казаки, но не выдержи-
вали и отходили, отдавая поселок за поселком. Отдали хутор Понома-
рев, отдали Большой и Малый Озерные, отдали Каменный и подошли
к поселку Красному. Уже паника охватывала полки, и уже многие го-
ворили, что не удержаться нам, отдадим Уральск. Но вот в разгаре боя,
когда большевики густыми цепями повели атаку на поселок Красный
и когда уже некоторые части стали отходить, появился Кабаев. Объез-
жая полки, благословляя крестом и читая молитвы, говорил:
— Не бойтесь, станичники, не бойтесь, детки! Ничего он не сде-
лает. Снаряды его рваться не будут, и не собьет он вас. А завтра мы
погоним его!
Ободрились казаки. Отступавшие было части перешли в контра-
таку и отбили противника. К вечеру поселок остался в руках каза-
539
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ков. Но что особенно поразило всех, это то, что действительно пере-
стали рваться снаряды и только со свистом пролетали над нашими
рядами и зарывались. Наутро подошло несколько сотен, снятых с
другого фронта, и казаки сами повели наступление. Противник был
сбит и, оставив в наших руках два орудия, много пулеметов, несколь-
ко сот пленных и усеяв степь трупами зарубленных конной атакой
12-го полка, поспешно стал отступать. И гнали его десятки верст, и
только на третий день красные остановились в станице Соболевской,
где у них были резервы.
Слухи об этом бое быстро разнеслись по фронту, и имя Кабаева
повторялось каждым. Я еще не видел его, и представлялся он мне
сильным, властным, умеющим владеть людьми и силой воли застав-
лять их идти на смерть и делать чудеса храбрости, и хотелось мне
скорей встретиться с ним и разгадать, в чем же его сила. Но это мне
тогда не удалось. Наш полк был переброшен на фланг армии, затем
ряд боев, неудачных для нас, отступление, сдача Уральска; я был ра-
нен и эвакуировался в тыл.
Ранней весной, когда стало таять, и степь превратилась в огром-
ное море воды, и можно было проехать только по дорогам, да и то
не везде; когда поселки, как маленькие острова, поднимались над
водой, казаки начали наступление. Большевики не выдержали и ста-
ли отходить, задерживаясь на каждом островке, отчаянно защищая
каждый поселок.
Я с сотней получил задание подойти к поселку Владимирскому и
занять позицию на сырте перед поселком. Мы выступили. Далеко
впереди на черном фоне оттаявшей вязкой степи виднелась какая-то
одинокая фигура. Мы на рысях быстро нагоняли ее. Кто-то из каза-
ков сказал:
— Это Кабаев!
И вспомнил я все, слышанное о нем, встал передо мной мощный
образ богатыря, и захотелось мне скорей увидеть его, поговорить с
ним. Он остановился, повернул коня и шагом поехал навстречу нам.
Когда он подъехал ближе и я мог ясно разглядеть его, я подумал,
что казаки ошиблись, так он был не похож на того, каким я его себе
рисовал. Передо мной на великолепном белом коне сидел небольшо-
го роста старик. Одет он был в белый китель, синие с малиновым
лампасом шаровары и большие сапоги. Голова его была не покрыта,
и его длинные, цвета пепла, седые волосы были перевязаны черной
лентой, и только концы их слегка трепал свежий весенний ветер. На
груди у него, на массивной цепи, висел серебряный восьмиконечный
крест и большая икона. Его чуть сутуловатая фигура говорила о том,
540
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
что он сильно устал, и, несмотря на то что он еще бодро сидел в
седле, весь вид его не напоминал воина. Его морщинистое серое лицо,
окаймленное тоже серой седой бородой, на первый взгляд не пред-
ставляло ничего особенного, и только серые глаза были интересны. В
них светилась бесконечная доброта, любовь и наивность, но в них не
было энергии и решительности вождя. И, глядя в эти глаза, я понял,
что только его доброта, любовь и вера заставляют казаков верить ему
и идти на смерть. Он подъехал к сотне и тихим голосом сказал:
— Снимите шапки.
Как один, казаки исполнили его приказание. Затем он благосло-
вил сотню своим крестом.
— Не бойтесь, детки, Господь с вами, идите и делайте свое дело
во имя Его. Ни один волос не упадет с головы вашей, если не будет
на то воля Господня!
Повернул коня и рядом со мной, впереди сотни, поехал, напевая
псалмы и изредка обращаясь к казакам с краткими ободрительными
словами. Мы подвигались ближе и ближе к поселку. Вдруг раздался
выстрел, со свистом пронеслась граната и разорвалась за сотней, под-
няв столб воды и черной грязи. За ней другая, третья, и начался об-
стрел. Мы шли в колонне. Рассыпаться нельзя было. Везде мокрая,
вязкая степь. Кабаев ехал шагом и пел псалмы, и удивительно спо-
койно шли сзади казаки... А гранаты рвались, рвались со всех сторон.
Наконец мы вышли из обстрела и на несколько минут остановились
за прикрытием увала. Кабаев не остался с нами. Он еще раз сказал
нам, чтобы мы не боялись, и, обещав приехать к нам на позицию,
шагом поехал в степь.
Нам предстояло пройти еще около 300 сажен открытого места, и
тогда мы — у места назначения, за сыртом, на гребне которого надо
окопаться. Эти триста сажен были под пулеметным огнем. Рассыпав-
шись лавой, двумя эшелонами, разомкнувшись, насколько позволяла
местность, мы карьером проскакали это место и очутились за прикры-
тием, по крайней мере от пулеметов. Следующая сотня уже не смогла
пройти здесь. Она, понеся потери ранеными, должна была вернуться.
Выбрав позицию, мы окопались и потом, оставив в окопах только
караул, отошли к коноводам. Занятая нами позиция оказалась един-
ственным удобным подходом к поселку; краевые знали это, а потому
они, решив нас выбить оттуда, направили всю силу своего огня на наше
расположение. После недолгой пристрелки они нащупали нас, и огонь
их начал наносить нам урон. Уже появились раненые; вывезти их мы
не решались, так как единственная дорога была под сильным пулемет-
ным огнем, и они должны были оставаться под обстрелом.
541
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Подошедшая к полю боя дивизия рассыпалась и стояла вдали, на-
блюдая за разрывами шрапнелей над нашей сотней. Несколько раз
от нее отделялись сотни и старались прорваться к нам, чтобы, нако-
пившись здесь, начать наступление, но каждый раз, как только они
подходили к дороге, ведущей к нам, их встречал пулемет и они, неся
потери, отходили обратно. Только одной сотне удалось пройти, про-
скочив место пулеметного обстрела, карьером, по одному.
Положение наше становилось хуже и хуже. Если за сыртом нас
не доставали пули, то шрапнели рвались прямо над нами, и скрыть-
ся от них было некуда. Притихли казаки, и каждый только ждал, что
вот-вот придет и его черед, и ему придется раненому лежать тут же
и ждать новой раны.
— Кабаев едет! — услышал я чей-то голос, полный радости.
И действительно, на белом коне, в белом кителе, шагом ехал он по
тому месту, которое не могли пройти сотни. Вокруг него, под ногами
его лошади, взлетали небольшие куски грязи — это пулеметные пули
срывали кочки дороги. В это время вся его фигура была удивительно
величественна в своем спокойствии и пренебрежении к смерти.
Он медленно подъехал к сотне, слез с коня, осмотрел, не ранен
ли он, и отдал его подбежавшему казаку. Казаки сами сняли шапки,
а он благословил их, снял с груди крест и икону, поставил их перед
сотней и стал молиться, громко читая молитвы. Все молились с ним,
забыв о том, что над головой со свистом и визгом рвутся шрапнели.
Окончив молитву, он пошел к окопам, где был караул. Как только
он показался на гребне сырта, затрещали пулеметы и пули с харак-
терным свистом понеслись над нами, падая сзади нас в воду, разбрыз-
гивая ее маленькими красивыми фонтанами. А он шел и пел псалмы.
Спустился к окопам и, под свист пуль и вой гранат, начал и там свою
молитву. Вернулся, перекрестил нас, сел на коня и шагом уехал. Вско-
ре обстрел стал затихать, а потом и совершенно прекратился.
С темнотой мы отошли в ближайший поселок, и далеко за пол-
ночь утомленные казаки вспоминали переживания этого дня и гово-
рили о Кабаеве. Но странно, ни один не удивлялся его храбрости, и
только изредка кто-нибудь говорил:
— Ему что, его убить не может, потому он с крестом ходит!
Такова была моя первая встреча с этим героем.
Второй раз я его видел летом. Я, раненый, ехал по Уралу на сани-
тарной барже. Вечером, когда я сидел с другими больными на палу-
бе, к нам подошел на двух костылях старик, в халате, с непокрытой
головой, перевязанной черной лентой. Я узнал Кабаева. Он подошел
и сел рядом. Обе ноги его были забинтованы. Я заинтересовался, как
542
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
он был ранен, и он мне рассказал, как он шел в цепи, наступающей
на занятый большевиками Уральск, как около него убили казака и
как он выругал красных — «у, проклятые!» и сейчас же был ранен в
ногу. Но он продолжал идти. Убило другого казака около него, и ему
стало страшно; как только почувствовал он страх, так упал, ранен-
ный в другую ногу.
— Никогда не ругайся, сынок, и не бойся в бою, а иди с молит-
вою, и Господь сохранит тебя, — закончил он свой рассказ.
В Калмыкове я остался, а он поехал дальше.
Прошел почти год. Войско оставило свою область и ушло с атама-
ном «от красных лап в неизвестную даль». Казаки были рассеяны по
разным странам. В Крыму еще держались богатыри Врангеля. Я жил
в Севастополе, лечась от ранения, полученного еще в войске. Однаж-
ды, выходя после обедни из собора, я увидел у изгороди знакомую
фигуру. Это был Кабаев. Он был на костылях, с непокрытой головой,
в каком-то больничном халате, с восьмиконечным крестом на груди.
Прохожие принимали его за нищего, и некоторые подавали ему свои
гроши, но он их не брал.
Я подошел к нему. Он меня не узнал, а когда я сказал, что я ура-
лец, он заволновался и начал быстро, быстро рассказывать мне, что
хочет собрать крестоносцев и идти освобождать Россию и родное вой-
ско. Я начал расспрашивать его, как он попал сюда, и услышал целую
историю, как его увезли на Кавказ лечить раны, затем куда-то за море,
куда, он не мог сказать, сказал только, что там были англичане, кото-
рые в Бога не верят, и его кипарисовые крестики, которые он делал и
давал им, они не брали совсем или не носили на груди, как надо. Рас-
сказал, как в море, во время бури, он молитвою спас корабль от кру-
шения, наконец, что стало ему скучно по родной России и по войску и
он со слезами упросил привезти его на Родину. Долго мы стояли у цер-
ковной ограды, и прохожие с удивлением смотрели на нас.
Потом я узнал, что его в Севастополе многие знали, да и сам я час-
то видел его после на базаре. Он стоял где-нибудь, окруженный неболь-
шой кучкой народа, и призывал вооружиться крестом и идти против
сынов антихриста. Но то, что можно было сделать на Урале, было не-
возможно в Севастополе. Толпа мелких торгашей и крупных спекулян-
тов не поняла его и считала юродивым, и около него, проповедника
веры, сыпались шутки и базарная брань. Только изредка какая-нибудь
женщина, протягивая ему сотенную бумажку, говорила:
— Помолись, родной, о душе новопреставленного воина...
Он не брал денег, но вынимал старый потертый поминальник и
дрожащей рукой вписывал туда имя убитого.
543
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Пришел октябрь 1920 года, и Крым был оставлен нашими войс-
ками. Кабаев остался. Что с ним теперь, жив ли он, призывает ли
опять с молитвою и крестом идти против слуг антихриста, или ка-
кой-нибудь латыш разбил прикладом его седую голову? Никто не
знает. Вспомнит ли кто-нибудь о нем? Да и живы ли те, кто знал
его? А может быть, через много лет, где-нибудь на берегу Урала или
в широких уральских степях седой старик, сидя у костра, будет рас-
сказывать своим внукам о великих подвигах войска, вспомнит Каба-
ева и скажет: «Да, с ним было не страшно... Потому он с крестом и
с молитвою шел...»
❖
Здесь, в этом бою под Красновской станицей, опять проявил себя
геройски наш Матвей Филаретович Мартынов. Будучи ранен, он не
мог вести в атаку казачьи части, сидя на коне. Он взял легковой от-
крытый автомобиль и, стоя в нем, повел части в атаку на красных.
Шофер был ни живой ни мертвый, но все-таки исполнял приказа-
ния Мартынова. Сражение закончилось полным разгромом красных.
Много их было порублено, много взято в плен. Со стороны красных
войсками командовал Чапаев, и, по свидетельству Кутякова, он был
разбит наголову.
Постепенно казаки бросают принцип «за грань не пойдем». Кста-
ти, великолепные учебные полки не придерживались этого принципа
и беспрерывно дрались на чужой территории. На Сламиханском фрон-
те полковник Н.Н. Бородин197 не раз ходил за грань, он занимал Алек-
сандров Гай и даже Новоузенск. Уральцы принимали участие, правда
маленькими частями, при взятии чехами Бузулука, Самары и Казани.
Уральцы принимали участие в организации Комуча в Западной Сиби-
ри. Уральцы держали связь с Добровольческой армией генерала Дени-
кина. Уральцы держали связь с адмиралом Колчаком. Уральцы оказы-
вали помощь и оренбургским казакам.
Оренбуржцы, в свою очередь, когда оправились, присылали нам
свои части. Я помню, в 1919 году встретил на фронте 13-й Оренбург-
ский полк под командой полковника Булгакова. Но в конце-то кон-
цов, уральцы не принадлежали ни к одной из Добровольческих армий,
а были все время изолированы и самостоятельно вели войну. Поэто-
му во многих трудах, описывающих действия добровольческих армий,
нет почти упоминаний о героической борьбе уральцев.
Восемь раз вели наступление на Уральск красные, всякий раз все
большими силами, и восемь раз казаки отбивали эти наступления,
544
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
и наконец, девятый раз громадными силами, уже зимой, в январе
1919 года красные повели наступление на день раньше назначенного
срока, что спутало, до известной степени, планы казаков, и главная
надежда казаков — учебные полки были на Бухарской (Зауральной)
стороне, не оправдала себя. Несмотря на геройские усилия команду-
ющего армией генерала Мартынова, который, будучи ранен в четвер-
тый раз, метался по фронту в санях, запряженных парой лошадей,
Уральск был сдан 11 января по старому стилю. На другой день по-
дошли учебные полки, уральцы ворвались в город и почти весь его
захватили, но сразу же кинулись кто навестить родных, кто куда.
Красные оправились и вытеснили казаков. По советским источникам
выходит, что главная причина, почему красным удалось взять Уральск,
это глубокий снег, мешавший казакам производить конные атаки, в
которых они были особенно сильны, и что уральцы кинулись расхи-
щать интендантское имущество красных.
Официальным девизом уральцев, выработанным на Войсковом съез-
де, был: «За веру, родину, Яик и свободу». Выпущен был орден Свято-
го Архистратига Михаила с этой надписью на нем. Орденом этим на-
граждались воины за отличия. В Учредительное собрание был избран
делегат Н.А. Бородин, бывший член Государственной думы первого
созыва, кадет. Причем, как известно, в Учредительное собрание выби-
рался делегат от каждых 250 тысяч населения, а в Уральском войске
такого количества казачьего населения не было, а было немногим бо-
лее 200 тысяч, поэтому казакам нельзя было разбивать голоса на дру-
гих претендентов и рекомендовать всем голосовать за Бородина. Сре-
ди казаков же это была борьба за свою независимость и волю. Недаром
в самом начале войны была популярна песнь:
Трансваль, Трансваль, страна моя,
Ты вся горишь в огне.
В песне говорится о неравной борьбе буров с англичанами, и ураль-
цы сравнивали себя с бурами, боровшимися за независимость.
К октябрю 1918 года армия состояла из 17 казачьих полков числен-
ностью приблизительно по 600 человек, Оренбургский казачий полк,
Семеновская дружина, пришедшая откуда-то с Волги, 33-й Николаев-
ский стрелковый полк. Численность армии нужно считать до 18 тысяч,
из них приблизительно была одна треть пехоты при 120 пулеметах и
50—60 орудиях, которые в большинстве случаев были взяты с бою.
Всю главную часть этой борьбы приняли на себя три учебных пол-
ка. Командир 1-го полка полковник Курин198, герой Германской вой-
ны, был убит в самом начале своим же преждевременно разорвавшим-
35 - 2324
545
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ся снарядом. Его заменил полковник В.И. Донсков199. Командиром
2-го полка был полковник Беляев. Этот полк был частью пеший и на-
ходился на Илецком фронте. 3-й полк формировал А.Н. Карташев, но
он вскоре был заменен полковником Быковым200. Затем Быков очень
скоро был убит.
Дрались уральцы на четырех фронтах. Казаки мобилизовали все
казачество, иногороднее же население края не мобилизовали и не мо-
билизовали и крестьян, когда занимали города и селения Самарской
губернии. В Уральске скопилось очень много офицеров Русской ар-
мии и было богатое чиновничество и купечество, но они не пошли с
нами, — чего они ждали, я не знаю. Ведь большевики были такие же
враги и для них, как и для нас, казаков. Редкие пошли к нам добро-
вольцами, и некоторые проявили большое геройство и стойкость —
их всех приняли в казаки. Многие поустраивались на тыловых долж-
ностях, по всей линии, во всех поселках это были коменданты, заве-
дующие какими-нибудь складами и т. д. Некоторые занимались спе-
куляцией. В общем — грустная картина.
Тогда как казачьи офицеры все были на фронте, и был такой сот-
ник Арчашников201, который был ранен девять раз и после коротко-
го лечения снова возвращался на фронт. И казаки забрали даже тех
казаков, которые при царском режиме были освобождены от воен-
ной службы по каким-либо болезням.
Многих иногородних приняли уральцы в казаки. Даже приняли двух
евреев. Был принят в казаки инженер еврей Пейрос, который изобрел
какую-то машину, которую прицеплял к бронированному поезду и она
коверкала рельсы при отступлении, но согласно казачьей традиции
переменили фамилию на Пейросов. Другой по фамилии Гурфейн по-
ступил в нашу армию и выказал себя молодцом; приняли его под фа-
милией Гурфейнов. И это, кажется, не первый случай принятия евре-
ев в казачество. По свидетельству генерала Хагондокова, на Дальнем
Востоке во время Японской войны был принят уральцами боевой ев-
рей по фамилии Гуревич. Но, кажется, он в войско не попал.
Когда пал Уральск, то там к большевикам присоединилось очень
много иногородних, которые казаков ненавидели. Начались аресты,
расстрелы и грабеж. Одна гимназистка казачьей женской гимназии,
еврейка Роза Бух почему-то сразу приобрела власть и, вынеся стул на
Урал, преспокойно села на него перед большой прорубью и пристре-
ливала собственноручно всех, которых приводили к ней красноармей-
цы, и трупы их сталкивали под лед. Красные как в Уральске, так и во
всех поселках, которые они занимали, стреляли в течение всей ночи в
воздух. Сколько они тратили пуль, по-видимому, они их имели в без-
546
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
граничном количестве, и как они могли спать при такой стрельбе. И
для чего они это делали, чтобы показать, что они бодрствуют?
Закрепившись в Уральске, красные повели наступление ниже Ураль-
ска по нижней линии, которая представляла собой беспредельную цепь
поселков по реке Уралу. Это прежние форпосты для защиты России от
зауральских кочевников, протяжением до Гурьева в 500 верст. А так-
же они повели наступление на Александров Гай Самарской губернии,
на станицу Сламихинскую, чтобы, взяв ее, выйти на Урал в тыл каза-
кам. У казаков после падения Уральска мораль сильно пала и началось
даже разложение армии, многие казаки решили разъехаться по домам.
Красные очень легко дошли до города Лбищенска и без боя взяли ста-
ницу Сламихинскую. Фурманов в своей книге «Чапаев» подробно опи-
сывает бой под Сламихином, но он оказался большой фантазер. Боя не
было, был небольшой заслон, чтобы дать возможность эвакуироваться
населению.
Войсковой съезд, обосновавшийся в это время в Калмыкове, искал
выхода из положения и пришел к решению выбрать войскового ата-
мана. Все взоры остановились на генерале Владимире Сергеевиче Тол-
стове202. В. Толстов, георгиевский кавалер Германской войны, был сы-
ном генерала С.Е. Толстова, бывшего одно время наказным атаманом
Терского казачьего войска. Будучи в Гурьеве, он проявил большую энер-
гию и организовал прекрасную защиту Гурьева от попыток красных зав-
ладеть им из Астрахани. Слава о нем шла хорошая. Толстов выставил
свои условия, можно сказать диктаторские. Съезд, не занятые красны-
ми станицы и воинские части приняли эти условия, и В.С. Толстов был
избран на пост войскового атамана 11 марта 1919 года.
«ПОСТАНОВЛЕНИЕ ЭКСТРЕННОГО СЪЕЗДА УРАЛЬСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА
№ 619
10 марта 1919 года
Идя навстречу желаниям и требованиям населения станиц, не за-
нятых большевиками, и организованных воинских частей о необхо-
димости вручения власти одному лицу, Войсковой Съезд постановил:
запросить станицы и войсковые части, согласны ли они временно, до
освобождения войсковой территории от большевизма, избрать Войско-
вым Атаманом генерал-майора В. С. Толстова и вручить ему неограни-
ченную власть как над жизнью и смертью воинских чинов, так и над
гражданским населением войсковой территории, при условии Войско-
вой Съезд временно не распускать. Съезд берет на себя обязанности
помочь Войсковому Атаману по приведению в порядок всего войско-
35*
547
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
вого достояния, боевых припасов и финансовых средств, оставшихся в
руках Войска, и в деле снабжения всем необходимым армии.
Настоящие условия предлагаются генерал-майором Толстовым как
единственные, на которых он соглашается встать во главе правления
войсковой территории и Уральской отдельной армии.
Подлинное подписано: за председателя Съезда П. Овчинникову
товарищ его Иванаев
и секретарь Истомин.
Копия. Постановления Экстренного Съезда Уральского Казачьего
Войска на 11 марта 1919 года.
Войсковой Съезд, заслушав приговора Частей и Станиц об избрании
Войсковым Атаманом генерал-майора Толстова, считать избранным на
пост Войскового Атамана Уральского Казачьего Войска, с правами, оз-
наченными в постановлении Съезда от 10 марта с. г. № 619.
Подлинное подписали: За председателя Войскового Съезда
П. Овчинникову
Товарищ председателя Иванаеву
Секретарь Истомин».
Со времени выбора войскового атамана начинается второй пери-
од борьбы уральцев за независимость. К этому времени красные вой-
ска были в Лбищенске. Разрозненные же казачьи части и остатки
учебных полков находились в Мергеневе. Красные прислали делега-
тов, из них главный был Конде, из французов, и в одном из домов
был устроен митинг.
Вот вам, по свидетельству есаула И.Д. Яганова203, описание того, как
развернулись события. Штаб армии, находившийся в Сахарновской
станице, узнал заранее о предстоящем митинге и выслал полусотню
юнкеров под командой есаула М.Е. Мясникова, которая должна была, не
доходя Мергенева, ждать дальнейших приказаний. В 4 часа утра 20 марта
вышла вторая полусотня юнкеров под командой хорунжего, в то время
И.Д. Яганова, со взводом конной батареи и присоединилась к первой
полусотне. В это же время прибыл в автомобиле атаман и заявил:
— Я выбран атаманом, в войске завелась зараза, я ее хочу выр-
вать с корнем.
Сел в автомобиль с начальником штаба Моторновым204 и быстро
поехал в Мергенев, за ним наметом шла полусотня юнкеров с хорун-
жим Ягановым и полковником Кирилловым205.
По приезде в Мергенев полусотня окружила здание, где происхо-
дил митинг и где Конде предлагал прекратить войну и признать со-
548
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ветскую власть. Когда вошел туда незаметно атаман с Моторновым,
как оратор выступал диакон Горячинского поселка казак Спирин.
Спирин убеждал казаков сдаться, что невозможно драться со своими
братьями солдатами и прочее. Один казак сказал на все эти речи, что
у нас теперь выбран войсковой атаман и что с ответом нужно по-
дождать до его приезда сюда. Спирин снова продолжал:
— Довольно проливать кровь, против кого воюем, что нам ата-
ман, он разъезжает себе по Гурьевам и пьянствует.
При этих словах атаман Толстов вышел на середину и громко
крикнул:
— Я атаман, расстрелять их сейчас же!
Юнкера моментально схватили Спирина и трех советских делега-
тов и на дворе их расстреляли. Перед расстрелом Спирин упал на коле-
ни и просил пощады, тогда как Конде вел себя мужественно и сказал:
— Что ж, умрем, но знайте, что в конце концов мы победим.
Всех ж остальных, бывших на митинге, разделили на две партии.
Оказывается, ранее были посланы туда казаки учебных полков, всегда
верных казачеству, чтобы узнать, кто из присутствующих сочувствует
большевикам. Атаман подошел к группе сочувствующих и приказал им
вырыть во дворе яму, настолько большую, чтобы они все туда помес-
тились. Момент был жуткий. Но эту угрозу в исполнение он не при-
вел. После того как расстрелянные были похоронены, всем сочувству-
ющим было дано по 100 плетей, а всем остальным по 25.
Это событие имело громадное значение в истории войска во вре-
мя Гражданской войны. Сейчас же было отбито наступление крас-
ных на Мергенев и произошел первый Лбищенский бой, когда крас-
ные были разбиты наголову и территория до самого Уральска была
очищена. Теперь уже и фронтовики взялись за оружие как следует.
Сорганизовались великолепные полки. Произошло много блестящих
боев, в большинстве из них красные разбивались наголову.
Тактика казаков была почти одна и та же: они всегда атаковали на
зорьке, а в дневных боях, в конном строю шашка решала дело. Ураль-
цы не любили служить в пехоте, поэтому у них было мало казачьей
пехоты, а была пехота из присоединившихся к нам русских. В смыс-
ле воинов уральцы, конечно, выше красных солдат, из которых много
было мобилизованных красными. Когда казаки чувствовали, что им
не совладать с противником, они просто отходили. Но вся трагедия у
уральцев была в том, что пополнения не было никакого. Полки убыва-
ли. Учебные полки дошли сначала до дивизиона, а потом сошли на нет.
Красные же имели неисчерпаемые запасы и людей, и оружия, слали все
новые и новые части, каждый раз увеличивая численность.
549
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
У уральцев начались болезни — сыпной тиф и испанка. Не было
ни одного человека, который бы не болел сыпным тифом. Многие
умирали от него. А испанка в три дня доводила до могилы человека,
который никогда ничем не болел. Лазаретов было мало, медицинских
средств никаких, то, что иногда доставали на Кавказе, было далеко
не достаточно.
Всех тяжело раненных отправляли на Кавказ. Вся казачья нация
целиком делала непосильную работу. По линии от Уральска до Гурь-
ева, на протяжении 500 верст, казачки, старики и дети на подводах
везли раненых, снаряды и продовольствие. Казачки выпекали хлеб для
всей армии. Так как эта часть территории войска пустынная, там хлеб
не родился, то начали его доставать на Бухарской стороне у хохлов-
переселенцев и на Кавказе. И наш генерал Шипов доставал его у
кубанских казаков. Этот генерал рассказывал, что кубанцы берегли
свой хлеб и многим отказывали. Но когда узнавали, что этот хлеб
нужен до зарезу, то охотно продавали. Казачья солидарность.
18 марта 1919 года умер от последнего ранения герой войска ге-
нерал Матвей Филаретович Мартынов. Вот приказ атамана Толстова:
«Казаки! Вчера в шесть часов 45 минут утра скончался талантливый,
храбрый из храбрых, витязь родного Войска генерал-лейтенант Мат-
вей Филаретович Мартынов. Войско понесло крупнейшую потерю. Да
будет он примером в бою и в жизни каждому, кому суждено остать-
ся в живых. Пусть каждый передаст в потомство, кем был Матвей
Филаретович для своего Войска. Мир праху твоему, витязь без страха
и упрека. Да послужишь ты примером всем любящим родное Войс-
ко. Генерал Толстов».
В очень короткое время все войско было освобождено, кроме Ураль-
ска. Уральск долгое время был совершенно отрезан от красных. Летом
пытался крупный отряд красных прорваться к Уральску по линии же-
лезной дороги, и главные его силы были уже в Зеленом, а ближайший
тыл с резервами и интендантским имуществом был в Каменской ста-
нице на станции Шипово. Казаки атаковали на зорьке это Шипово под
командой полковника Сладкова и совершенно ликвидировали отряд,
захватив много пленных, орудия и массу снаряжения и прочее. Глав-
ный отряд красных, бывший в Зеленом, спасовал и начал отходить в
Самарскую губернию на город Николаевск. Казаки его преследовали,
но уничтожить его не удалось. Идя за ним, казаки заняли город Нико-
лаевск. Помню случай, когда одной сотне приказано было собрать сход
мужиков громаднейшего села Перелюб. На этом сходе командир сот-
ни объявил мужикам, за что уральцы борются, предложил им вступить
в наши ряды, обещая дать оружие. Мужики ответили, что своих детей
550
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
они не дадут ни белым, ни красным. А стоило только нам отойти об-
ратно на свою территорию, пришли красные и объявили мобилизацию
пяти лет, и мужики не протестовали.
Летом же было предпринято наступление на Уральск. Для этой
цели казаки собрали с ближайших станиц, лежащих на Урале, боль-
шое количество рыболовных будар (лодок) для переправы через реку
Чаган. Уральск расположен в вилке между Уралом и широкой рекой
Чаганом, впадающим в Урал. Командовал боем старый генерал Чер-
нышев, и бой окончился полным поражением казаков. На зорьке эти
казаки подтянули эти будары и стали на них переправляться через
Чаган, но были встречены бешеным артиллерийским и пулеметным
огнем из сильно укрепленного Уральска. Так как кто-то и где-то
опоздал, эти казаки на бударах, не поддержанные, были почти все
перебиты. Это за всю войну самое большое поражение казаков. Счи-
тают, что около 1000 человек погибло. Атаман не мог себе простить
того, что назначил генерала Чернышева командовать этим боем.
После всех этих событий красные снова повели наступление на
Уральск на соединение с осажденными красными; на этот раз шла
25-я дивизия, командиром которой был советский герой Чапаев. Ди-
визия эта была переброшена с Колчаковского фронта, пришла она из-
под Самары и почти без боев дошла до Уральска. У уральцев не было
никакой возможности оказывать сопротивление везде.
Красные впоследствии повели наступление снова из Уральска ниже
по Уралу, уже к осени дошли до Лбищенска и спустились ниже до
станицы Сахарновской. В Уральске было уже катастрофическое по-
ложение, все нижние станицы были переполнены беженцами, так как
все население станиц, боясь зверств, уходило при приближении крас-
ных, больными, ранеными и красными пленными, с которыми абсо-
лютно не знали что делать. Не было хлеба. Решено было, чтобы по-
править немного положение, атаковать красных в городе Лбищенске,
где находились штаб Чапаева, его курсанты, масса провиантских скла-
дов и резервные части.
Назначенным отрядом командовал полковник Т.И. Сладков206. От-
ряд выдвинулся в степь, прошел скрытно 120 верст и очутился на вы-
соте города Лбищенска. По дороге встретили массу порубленных
красных, валявшихся непогребенными. Это уральцы незадолго до это-
го разгромили отряд красных, вышедший с линии в степь.
На зорьке 5 сентября спешились казаки, ворвались в город, и на-
чался ужасный уличный бой. Фурманов в своей книге «Чапаев» до-
вольно верно его описал. Разгром красных был полный, несмотря на
то что они упорно сопротивлялись, только единицам удалось бежать,
551
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
переправившись на Бухарскую сторону через Урал. И сам Чапаев был
убит на Урале, когда он бежал на лодке. Казаки потеряли 150 чело-
век, в их числе замечательный полковник Бородин. Захвачено много
пленных и масса трофеев. Этот блестящий бой, можно сказать, был
лебединой песней уральских казаков. Уральцы окончательно выдох-
лись, станицы были полны больными тифом. Каждое утро нагружа-
ли большие рыдваны трупами умерших — этим занимались пленные
красные.
Их сваливали в большие вырытые ямы. Кони у казаков были из-
мучены, кормить их было нечем. Начал ощущаться голод, так как
красные весь скот угоняли из захваченных станиц куда-то за нашу
грань. После этого разгрома красных в Лбищенске их головной от-
ряд, бывший в Сахарновской станице, струсил и начал отходить по
направлению к Уральску. Разгромить этот отряд уральцам не удалось,
он, уходя из станицы Сахарновской, наложил снаряды в великолеп-
ный собор псковского стиля и подорвал его.
Прошел этот отряд Лбищенск и увидел весь ужас бывшего здесь
боя, так как трупы еще не были убраны. Выйдя из Лбищенска, от-
ряд начал сжигать все станицы и поселки до самого Уральска на про-
тяжении около 200 верст. А некоторое время спустя красные, опра-
вившись, снова повели наступление вниз по Уралу и на станицу Слами-
хинскую и ясно увидели, что, в сущности, воевать-то им уж не с кем.
В станицах они увидели полные избы умирающих людей и на улицах
трупы умерших.
По свидетельству полковника Т.И. Сладкова, который в это вре-
мя конца 1919 года был назначен начальником штаба армии, атаман
создал полк, названный «Атаманским полком Спасения», и сам ре-
шил руководить операциями. Полк насчитывал 350 человек. В сере-
дине декабря полк вышел на фронт, но в это время красные выслали
парламентеров для переговоров. Атаман приказал выслать от частей
по одному офицеру и казаку для присутствия при встрече с парла-
ментерами. Ввели двух парламентеров, первый производил впечатле-
ние интеллигентного человека, второй же был из красной кавалерии
кубанского сотника Попова, громадного роста, упитанный и доволь-
но развязный. Оба вошедших сделали общий поклон, и старший за-
говорил, сильно волнуясь:
— Я, как парламентер, прислан к вам передать пакеты.
Пакетов было четыре: от Совета народных комиссаров за подпи-
сью Ленина, Троцкого, Каменева и др., от командующего Юго-Вос-
точным фронтом Фрунзе, от начальника Уральской группы и от на-
чальника фронтовой группы. В последнем говорилось: «Командующий
552
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
1-й Красной армией, отдавая справедливость героизму Уральской
армии, считает для себя невозможным продолжать вооруженную
борьбу с противником, который путь своего отступления устилает
трупами людей, умирающих от эпидемий. Поэтому командующий
армией предлагает прекращение боевых действий на условиях...»
Дальше перечислялись условия. Ультиматум уральцы оставили без
ответа и начали собираться в поход в Среднюю Азию.
Прежде чем приступить к описанию дальнейших событий, я не-
много задержусь на некоторых сведениях. Скажу о полковнике Ти-
мофее Ипполитовиче Сладкове. Он был приемным сыном полковни-
ка Сладкова, бездетного. Приемный отец его дал ему военное обра-
зование. Т.И. Сладков окончил Елизаветградское военное училище и
поступил в гвардию в Донской Атаманский полк. Был обаятельный,
веселый, большой ухажер, но сильно отличался от типа уральца-офи-
цера. Он выдвинулся настолько, что ему поручались сборные отряды
в четыре-пять полков. Он командовал такими великолепными боями,
как Шиповский и, особенно, Лбищенский. И несмотря на это, к нему
было какое-то предубеждение, а может быть, и зависть. Но казалось,
что он не искал популярности, а был всегда весел и ровен со всеми в
своих отношениях.
Так как во время Гражданской войны была большая убыль в офи-
церах, производились казаки за отличия в офицеры для пополнения
офицерского состава, но этого было мало. Была организована школа
прапорщиков с начальником полковником Исеевым во главе. До па-
дения Уральска она находилась в Уральске. После она стала находить-
ся при штабе армии и больше воевала, чем училась. После того как
учебные полки, после колоссальных потерь, сошли на нет, то началь-
ником школы был назначен полковник В.И. Донсков, командир 1-го
учебного полка.
Во второй период войны, когда был выбран атаман, была произве-
дена полная реорганизация армии, полки, кроме учебных, стали назы-
ваться по станицам и были новые пришельцы. Назову конный отряд
Позднякова, пришедший из Александров Гая Самарской губернии,
Сафаровская татарская рота, пришедшая из татарского села Сафаров-
ка, Партизанский небольшой отряд Решетникова, отряд терца Бичера-
хова с Кавказа, с бронированными автомобилями, был еще перешед-
ший от красных Покровско-Туркестанский полк, численность его не
знаю, вероятно, были и еще какие-нибудь части. Части эти были все
хорошие, но нужно особенно выделить татарскую Сафаровскую роту.
Приведу несколько отзывов об уральцах как воинах. По свидетель-
ству войскового старшины Е.Д. Коновалова, бывшего представителем
553
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
атамана Толстова при адмирале Колчаке, однажды на Войсковом кру-
ге Сибирского казачьего войска, в городе Омске, в присутствии всех
союзных миссий, адмирал Колчак произнес речь. В ней он давал оцен-
ку, с полной беспристрастностью, участия казачества в борьбе за осво-
бождение Родины. Он говорил о героизме и жертвах казаков. Особенно
сильное впечатление на присутствующих произвели с подъемом сказан-
ные им слова о небольшом, но сильном духом уральском казачестве. В
уральцах он видел пример, обязывающий к подражанию.
-— Ставлю уральцев на первое место, — сказал адмирал.
Генерал Деникин сказал одному из наших представителей:
— Вот если бы все казаки были как уральцы.
И вот советские отзывы. Из книги Фурманова «Чапаев»: «Это вам
были не Колчаковские мобилизованные мужички. Здесь что ни ка-
зак, то непримиримый враг советской власти». Из книги Кутякова
«Разгром белой Уральской Армии»: «...Уральское командование пре-
красно оперировало своими частями не только на поле боя, но и на
всем театре... Уральское командование правильно учло подвижность
своей конницы. Перегруппировки и переброски, как правило, про-
изводились ночью, чем достигалась скрытность, а следовательно, и
внезапность. Конные массы белых появлялись там, где их не ждали,
и обрушивались на красные полки, окружая их и изматывая огневым
боем и атаками... Командующий белой группой ген. Мартынов при-
нял личное участие в бою за Уральск и нашел смерть как рядовой
боец на улицах атакованной нами столицы белого казачества... Не-
смотря на то что красными открывался частый бурный огонь, выпус-
кались сотни тысяч ружейно-пулеметных патронов, казачьи конные
массы сплошь и рядом все же доводили до конца свои атаки...»
Одно короткое время командовал армией не казак, генерал Саве-
льев207, но, кажется, он себя особенным ничем не проявил. Были два
полковника Изергин208 и Тетруев209, присланные от Деникина. Изер-
гин командовал корпусом, а Тетруев же — отрядом, защищавшим
Гурьев от Астрахани. Был полковник Генерального штаба Моторный;
он был в нашей армии начальником штаба армии и был очень попу-
лярен, казаки приняли его в казаки под фамилией Моторнов.
Я раньше упомянул о сходе мужиков, собранных по приказанию
командира казачьей сотни в громадном селе Перелюб. Они отказа-
лись нам оказать помощь. Здесь очень оправдалась русская поговор-
ка: «Гром не грянет, русский мужик не перекрестится». В последнем
бою в Лбищенске мне достался портфель одного советского комис-
сара, где были официальные документы, где говорилось о том, как в
окрестностях этого села Перелюб вспыхнули крестьянские восстания,
554
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
как крестьяне уничтожили два карательных отряда и, наконец, тре-
тий отряд, гораздо более сильный, с артиллерией, жестоко подавил
эти восстания. А ведь только два-три месяца перед этим казаки их
звали на борьбу, предлагая оружие и все необходимое. И уже после
Лбищенского боя к нам выбежали оттуда четыре человека, пройдя
расстояние не менее 300—400 верст. Они полностью подтвердили
эти документы. Один из них штабс-капитан, фамилию не помню,
поступил в наш Нижинский полк, оказался очень боевым и, бедняга,
в первом же бою был убит.
Теперь о киргизах. Букеевские киргизы на нашей территории не
приняли никакого участия в войне и в душе, вероятно, были на сто-
роне красных, так как красные им обещали золотые горы. Что же
касается зауральских киргизов, которые после революции создали как
бы государство Алаш-Орду, то они за спиной у казаков не имели
общения с большевиками и создали с помощью уральцев небольшую
конную армию. Уральцы им дали оружие, и они как будто притяза-
ли, что они наши союзники. Но стоило только рухнуть нашему фрон-
ту, как они стали вылавливать отдельные небольшие группы уральцев
и их или уничтожали, или выдавали красным. Так они вырезали штаб
Илецкого корпуса, разбросанного по отдельным киргизским землян-
кам. Погиб зарубленный генерал В.И. Акутин210, командующий кор-
пусом, также такие видные генералы, как Загребин211 и Балалаев.
У уральцев не было большого предательства, но все же было. Вот
те случаи, о которых я знаю. В самом начале войны прапорщики
Н. Кузнецов и Хохлачев вели пропаганду за большевиков, были ули-
чены, судимы и расстреляны. Доктор Ружейников примкнул к боль-
шевикам и из Саратова приезжал как делегат, уговаривал казаков
признать советскую власть. Этого с миром и отказом отпустили. Де-
путат Каменской станицы, казак Кулаков, который еще на Герман-
ском фронте убеждал уральцев сдать оружие красным, присоединил-
ся к мнению доктора Ружейникова. Его лишили депутатского звания.
Слышал про есаула Каймашникова, который будто бы был арестован.
Слышал про студента Ф. Сергина. И был такой хорунжий Виктор
Рябов. Обыкновенно к красным шли люди обиженные Богом или
людьми. Рябов же окончил Оренбургское военное казачье училище
вахмистром, спортсмен, георгиевский кавалер. Что потянуло его к
красным? Мало этого — он поступил в Красную армию, дрался про-
тив уральцев, однажды под хутором Астраханкином провел отряд
красных известной только казакам балкой и напал на уральцев не-
ожиданно. Казаки его поймали и расстреляли. В моей станице ока-
залось семь или восемь казаков из молодых, которые перешли к крас-
555
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ным; им также не повезло. Их поймали свои же казаки и всех рас-
стреляли. Удалось бежать только одному Шапошникову, самому оз-
лобленному.
По свидетельству атамана, были большие неприятности с Илец-
ким корпусом. Однажды они бросили своих офицеров и своего ко-
мандира полковника Балалаева и, под начальством подхорунжего Бор-
ханскова, ушли на Зауральскую сторону. Причина была та, что они
хотели, прежде всего, освобождать свои станицы. С ними было мно-
го возни даже и в то время, когда им стал командовать заслуженный
генерал Акутин. Атаман распустил Войсковой съезд и даже аресто-
вал некоторых строптивых депутатов, не согласных с его действия-
ми. Арестовано было, кажется, четверо во главе с председателем Вой-
скового съезда, сотником Кирпичниковым.
Когда Оренбургское войско было разгромлено большевиками, то
часть оренбургцев, под командой генерала Акулинина, помощника
атамана Дутова, пришла к нам. Но это были главным образом тыло-
вые части. Эти части отказались вступить в нашу армию и идти на
фронт. Генерал Акулинин удивлялся, что Толстов не хочет использо-
вать эти тыловые части. Толстов же заявил, что ему нужны солдаты,
а не тыловые учреждения.
Н. Дорошин212
ЧЪЬАЪОКОЪ КАЗАЧЬЕ ВОЙСКО213
До осени на Уральском фронте больших боев больше не было. На
Сламихинском фронте полковник Н.Н. Бородин не раз отбивал ата-
ки красных, сам выходил за грань, преследуя красных, и занимал в
Самарской губернии большое селение Александров Гай и городок Но-
воузенск. В этом районе Самарской губернии жило много переселен-
цев, в большинстве зажиточных. Они были также против советской
власти и дали казакам Семеновскую пешую дружину и Николаевский
(по имени уездного городка Николаевска) стрелковый полк, которые
боролись с красными в этом районе совместно с казаками.
К осени 1918 года Уральская отдельная армия состояла из 18 кон-
ных полков (600—800 шашек), 3 учебных конных полков, 3 пеших
казачьих полков. Полевых пушек, приданных дивизиям и полкам, в
армии было уже свыше 50. В частях было свыше 150 пулеметов. Боль-
шая часть вооружения была захвачена у красных в боях. Общая чис-
ленность казачьей армии была около 20 тысяч. Кроме того, было не-
556
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
сколько иногородних добровольческих полков и отрядов. Затем два
Оренбургских конных полка, присоединившихся к уральцам после
разгрома Оренбургской армии. Казаки иногородних не мобилизова-
ли, принимали только добровольцев.
В это время у казаков на фронте появился «дедушка Кабаев», ста-
рик, старообрядец, старше 70 лет, из станицы Соболевской, всегда с
открытой белой головой и такой же бородой, с большим восьмиконеч-
ным медным крестом на груди, разъезжавший по казачьему фронту.
Войсковое правительство по его просьбе разрешило ему сформировать
команду из 15—20 человек «благочестивых» казаков-стариков, которые
бы «бород не брили, табака не курили и нехороших слов в разговорах
не употребляли». Все они с большими медными крестами сопровож-
дали старца Кабаева, а впереди отряда один из стариков вез на груди
древнюю икону. Команда эта называлась «Команда крестоносцев»!
А дедушка Кабаев так ободрял казаков: «Братцы! Стойте грудью
за Яикушку, нашего кормильца!.. Не падайте духом, Господь не по-
кинет нас!.. Я Богу за спасение войска молюсь!.. Против антихристо-
ва войска мы сражаемся, и Пресвятая Богородица закроет нас!»
Эта разъездная команда сильно поднимала дух казаков. Этот ста-
рик, старообрядец Кабаев, участвовавший еще в походах Скобелева,
не мог примириться с мыслью, что на его родном Яике будут хозяй-
ничать безбожники большевики! Он видел в них врагов веры, слуг
антихриста и с ними решил бороться, но бороться силою веры, си-
лою креста, и к этой борьбе он призывал всех верующих. С пением
псалмов старики мчались в атаку на красных и увлекали за собой
казаков!
Красные часто не выдерживали такой атаки и бежали или сдава-
лись в плен. Много побед одержали эти «крестоносцы», но их стано-
вилось все меньше и меньше от вражеских пуль! Сам Кабаев уцелел
до конца 1918 года, раненый, был эвакуирован с другими ранеными
в Крым с последним пароходом перед замерзанием моря, и больше
о нем ничего не известно.
Среди ряда удачных для казаков боев в течение осени этого года
на Бузулукском и Новосергиевском направлениях следует отметить
одно удачное для казаков сражение, которое произошло уже в нояб-
ре на Соболевско-Бузулукском направлении: от Бузулука в пределы
войска вошла красная дивизия пехоты с кавалерией и артиллерией.
Генерал М.Ф. Мартынов со своими казачьими силами встретил эту
дивизию около поселка Соболева и разгромил ее. Было взято 2500
пленных, 10 орудий, много пулеметов и другого снаряжения. Но эти
потери уже не останавливали красных.
557
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Большевики, покончив с Украиной, осенью 1918 года переброси-
ли на восток большие силы и повели энергичное наступление. Казань,
Симбирск, Сызрань и Самара перешли в руки красных. Перейдя Вол-
гу, красные усилили нажим по всему фронту за Волгой, и к зиме Си-
бирская армия вместе с чехословацкими отрядами принуждена была
отступать на восток. Оренбургские казаки оставили город Оренбург
и отошли в восточные пределы своего войска. Фронт оренбургских и
уральских казаков был прорван. Красные силы со стороны Самары и
из Туркестана соединились в Оренбурге. Развязав себе руки в Орен-
бурге, красные устремились на Уральск.
Несмотря на потери, наносимые красным казаками на их Се-
верном фронте в течение осени и начала зимы 1918 года, красные
не усиливали свой нажим, подбрасывая все новые и новые силы. В
конце декабря красные заняли станицу Соболевскую, а 6 января
1919 года красные, ударив из Новосергиевки, заняли город Илек.
Наступление подавляющих сил красных со стороны Бузулука через
Соболевскую станицу в направлении на Уральск, несмотря на снег
и мороз, продолжалось.
Упорные бои вели казаки перед Уральском в течение нескольких
дней. В этих боях был смертельно ранен командующий казачьими
войсками генерал М.Ф. Мартынов. 11 января 1919 года, после ожес-
точенного боя, Уральск был оставлен казаками. Отчасти это произош-
ло оттого, что не успели подойти все силы казаков к Уральску с дру-
гих направлений. На другой день, когда подошли эти силы, казаки
ворвались обратно в город, но удержаться в нем уже не смогли и
ушли опять.
Уральцы отошли на юг по течению Урала к станице Круглоозер-
ной (18 верст от Уральска), но позицию занимали в 10 верстах юж-
нее города, а с Бухарской (восточной) стороны — на селе Подстеп-
ном, бывшем меновом дворе с киргизами, за Уралом, в 7 верстах
от Уральска. Штаб армии помещался в поселке Большой Чаган, в
30 верстах на юг от Уральска. На этих позициях казаки стояли це-
лый месяц.
Красные, заняв Уральск, свою власть вокруг не распространяли, а
держали лишь узкие полосы земли для связи со своими базами: же-
лезная дорога Саратов—Уральск, полевой тракт Уральск —Бузулук,
через станицы Красновскую и Соболевскую, полевой тракт Илек —
железнодорожная станция Новосергиевка. Станицы вверх по Уралу
от Уральска: Трекинская, Рубежинская, Кирсановская, Иртецкая и
Студеновская — были свободны от большевиков, и поэтому полки
этих станиц после сдачи Уральска из-за растерянности Войскового
558
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
правительства, а также из-за отсутствия раненого командующего ар-
мией генерала Мартынова не получили сразу приказания, как и где
находиться после окончания боевых операций у Уральска. А тыл в
районе станицы Круглоозерной был забит войсковыми частями и бе-
женцами. Была суровая зима, и в этом замешательстве после сдачи
города не хватало жилья для размещения людей, не хватало продо-
вольствия и фуража. Поэтому казаки этих верховских станиц разъе-
хались по домам. Офицеры этих полков остались на фронте.
В этом сказались недостатки в управлении войском в условиях
войны. Всеми внутренними и внешними делами войска ведал Войс-
ковой съезд. Он же руководил боевыми операциями, причем очень
часто вмешивался в чисто оперативные распоряжения как войсково-
го штаба, так и начальствующих лиц. И не только съезд как таковой,
но даже отдельные депутаты сплошь и рядом давали командному
составу те или иные указания по оперативной части.
На этой почве создавались недоразумения и трения между члена-
ми съезда и высшим командным составом. Это сказалось особенно
резко, когда во время боя за Уральск выбыл из строя тяжело ранен-
ный генерал М.Ф. Мартынов, пользовавшийся громадным авторите-
том, руководивший военными действиями по защите Уральска, Не-
сомненно, положение для Уральского войска создалось трагическое.
Как уже было выше указано, была некоторая растерянность и паде-
ние духа как в управлении, так и среди казаков. Поднимался тревож-
ный вопрос: что будет дальше?
Но были еще люди в войске, крепкие духом. Председатель Войс-
кового правительства Г. М. Фомичев и член Войскового правительства
войсковой старшина И.И. Климов214 сдвинули дело с мертвой точки,
расшевелили станичные комитеты обороны и с их помощью стали
воздействовать на казаков, самовольно отлучившихся с фронта, тре-
буя их возвращения на фронт! От самих же комитетов требовали
усиления доставки продовольствия и фуража на фронт.
Обстановка в тылу была чрезвычайно тяжелая. Зима. Все дороги
забиты беженцами, обозами тыловых учреждений. В сущности, до-
рога была одна: из Уральска в Гурьев, на юг, проходящая через все
станицы, расположенные на берегах реки Урала до впадения его в
Каспийское море. Только Сламихинская и Кармановская станицы
были расположены в стороне от Урала, на западной границе войска
с Букеевской Ордой Астраханской губернии. После сдачи Уральска
вся дорога на юг была забита беженцами, обозами тыловых учреж-
дений. Около дороги были сложены снаряды для орудий, винтовоч-
ные патроны и другое снаряжение, подлежавшее эвакуации на юг, в
559
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
тыл. Члены комитетов обороны задерживали всех, кто двигался в тыл,
и на каждую подводу укладывали по нескольку ящиков боеприпасов
для доставки в указанные станичные склады.
Офицеры, находившиеся на фронте, стали беспокоиться о судьбах
своих и казаков, оставшихся верными войску, в случае возможного
дальнейшего продвижения красных на юг и полного краха фронта.
Чувствовалось, что недостает твердой, единоличной, авторитетной вла-
сти для спасения положения. В результате собрания фронтовых офи-
церов, по инициативе начальника штаба Уральского фронта генерала
Моторнова, было вынесено решение отправить делегатов к генералу
В.С. Толстову, уральскому казаку, с наказом — просить его принять
командование армией и войском, объявить себя войсковым атаманом.
Были выбраны делегаты: полковник Абрамов215, войсковой стар-
шина Фадеев216 и хорунжий Самаркин. Делегация прибыла 10 фев-
раля в Калмыков, где в то время находился генерал Толстов. Он при-
нял делегацию 15 февраля. После доклада полковника Абрамова о
положении на фронте, о постановлении фронтовых офицеров гене-
рал Толстов выразил свое согласие. В тот же день генерал Толстов
объявил свой приказ № 1, где сообщалось, что он, генерал Толстов,
видя беспорядки как на фронте, так и в тылу, для спасения войска
берет на себя власть командующего армией и тылом. Всякое невы-
полнение приказаний, самовольные отлучки из полков будут строго
караться, вплоть до расстрела. Войсковой съезд и Войсковое прави-
тельство распускаются до нового созыва. Этот приказ нужно было
немедленно довести до сведения всех станиц для подтверждения!
На другой день в Калмыкове станичный сход вынес приговор, что
генерал Толстов им избирается войсковым атаманом и командующим
армией. Об этом всем было сообщено во все свободные от больше-
виков станицы, и они все присоединились к этому приговору. Был
созван экстренный съезд делегатов от всех станиц, не занятых боль-
шевиками, который в своих постановлениях от 10 и 11 марта утвер-
дил избрание генерала Толстова войсковым атаманом. Тем самым
избранник фронтового офицерства был утвержден экстренно собран-
ным Войсковым съездом. Не одно только постановление офицеров
фронта повлияло на избрание войсковым атаманом генерала Толсто-
ва. Общественное мнение большинства казачества уже давно было
против многоликого управления войском во время войны.
Атаман Толстов тотчас же принялся за дело. Он был известен в
войске по Германской войне как человек выдающейся храбрости,
георгиевский кавалер, командовал до революции казачьим полком. Он
немедленно свел мелкие части в полки, а полки в дивизии. Сформи-
560
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ровал новые 1-й и 2-й партизанские полки, укрепил военную дисцип-
лину и порядок подчиненности соответствующими приказами. Упо-
рядочил войсковой транспорт и наладил довольствие фронта и тыла.
В каждой станице был назначен комендант для охраны складов про-
довольствия и боеприпасов. Этим он разгрузил комитеты обороны.
Между тем на фронте произошли следующие события: 11 февраля
1919 года красные большими силами вышли из Уральска и, потеснив
небольшие казачьи части, заняли станицу Крутлоозерную. Через не-
сколько дней выступили дальше и, не встречая упорного сопротивле-
ния, начали вытеснять казаков из следующих станиц вниз по течению
Урала. У казаков в это время решался вопрос с выбором генерала Тол-
стова на пост войскового атамана, поэтому красных только задер-
живали, давая возможность эвакуировать огнеприпасы и тыловые
учреждения.
У каждого селения задерживались на день, на два, чтобы вывезти
что можно, и, как только красные накапливались для удара, отхо-
дили к следующему поселку. Таким образом, к 1 марта красные за-
няли поселок Горячкин, растянувшись по цепи станиц на 165 верст
от Уральска, и остановились, ожидая себе подкреплений. Очевидно,
красные знали, что войско находится в критическом положении, и
начали засылать своих агентов и агитаторов к казакам, чтобы скло-
нить их к переговорам и сдаче. Колеблющиеся казаки, конечно, были.
Между ними и тайными агентами красных состоялось соглашение,
что 20 марта большевики вышлют своих представителей и агитато-
ров в Мергенев, занятый еще казаками следующий к югу от Горяч-
кина поселок, на проведение митинга с казаками.
Об этом узнал атаман Толстов и с сотней юнкеров и молодых ка-
заков, а также с несколькими офицерами отправился в прифронто-
вой Мергенев. Там юнкера окружили здание, где происходил митинг,
где депутаты от красных, — их приехало три человека, — уговарива-
ли казаков прекратить войну и признать советскую власть. Атаман
Толстов в сопровождении генерала Моторнова, полковника Кириллова
и с несколькими юнкерами и казаками незаметно вошли в залу ми-
тинга. Как раз выступал казак Спирин из Горячкина, убеждая ка-
заков, что невозможно больше драться со своими братьями-солда-
тами. Тут атаман вышел на середину и громко крикнул: «Я — ата-
ман! Расстрелять их тотчас же!» Юнкера и казаки моментально схва-
тили Спирина и трех советских делегатов и на дворе их тотчас же
расстреляли.
Всех бывших на митинге разделили на две партии: 1) сочувству-
ющих переговорам и 2) заранее посланных туда верных казаков из
36 - 2324
561
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
учебных полков. Сочувствовавшим было всыпано по 100 плетей, и
атаман уехал. Это событие подняло авторитет атамана Толстова и дух
войска.
Через день красные, узнав о гибели своих депутатов, выступили из
Горячкина и атаковали Мергенев. Но на этот раз казаки перешли в
контратаку, выбили красных из Горячкина и загнали их в поселок
Лбищенск, где были их главные силы. Лбищенск был окружен со всех
сторон. Казаки подтянули все свои силы, в конце марта на заре ата-
ковали со всех сторон, и Лбищенск был взят. Трофеями были свыше
2 тысяч пленных, несколько орудий и 80 пулеметов, не считая вин-
товок и снаряжения.
После этого войсковой атаман с главными силами двинулся вверх
по Уралу к Уральску. Началась распутица. Станицы, занятые неболь-
шими гарнизонами красных, окружались и захватывались. Прибли-
зительно в середине апреля казаки подошли к Уральску, но в это
время начался разлив Урала и Нагана, и о переправе для взятия го-
рода нельзя было и думать. Казаки остановились напротив Уральска.
В это время разведка с левого фланга донесла, что на железнодорож-
ной станции Зеленая высадился большой конный отряд красных, при-
бывший из Саратова, который с обозом степью направляется в сторо-
ну Абищенска, не заходя в Уральск. По-видимому, красные еще не
знали, что Лбищенск уже занят казаками. Навстречу этому отряду был
послан 1-й партизанский полк. На речке Усихе в кавалерийском бою
красные не выдержали атаки казачьей лавы и повернули назад. Их пре-
следовали, часть порубили, частью взяли в плен. Взято было 220 плен-
ных, свыше 300 коней, шесть пулеметов, оружие и обоз с провиантом
для Абищенска. После этого партизанский полк вышел на линию же-
лезной дороги на Саратов и разобрал частично путь на Уральск.
В это время на Илецком фронте полковник Балалаев взял у крас-
ных обратно Илек и потом двинулся к станции Новосергиевка на
линии железной дороги Самара—Оренбург. Но, встретив большие
силы красных, отошел обратно к Илеку. На Сламихинском фронте в
апреле полковник Н.Н. Бородин разбил красных, прогнал их из об-
ласти и преследовал в Самарской губернии до города Николаевска в
одном направлении и до станции Красный Кут на железной дороге
Саратов—Астрахань в другом направлении.
Таким образом, к середине мая 1919 года положение на Ураль-
ском фронте выглядело так: красные занимали город Уральск, узкую
полосу вдоль железной дороги Уральск—Саратов и узкую полосу гу-
жевого пути, связывающего Уральск с базой красных в городе Бузу-
луке (около 200 верст), через станицы Красновскую и Соболевскую.
562
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Линия железной дороги на Саратов фактически контролировалась
казаками. Для исправления подорванного казаками железнодорожно-
го пути подходили бронированные поезда из Саратова и исправляли
путь. Но после их отхода казаки опять подрывали железнодорожный
путь в разных местах, так что поезда красных не могли ходить и
подвозить в Уральск снабжение и подкрепления. Связь красных из
Уральска в Бузулук во второй половине мая была совершенно отре-
зана, и город Уральск находился в полном окружении казаками.
В начале мая войсковой атаман прибыл в станицу Круглоозерную
для подготовки наступления на город Уральск после спада весеннего
разлива рек Урала и Чагана. Сюда к нему приехали депутаты прежне-
го войскового съезда от станиц выше по Уралу: Трекинской, Рубежин-
ской, Кирсановской, Соболевской и Иртецкой, не занятых красными,
но отрезанных от Уральска разливами рек. Полки именно этих ста-
ниц разъехались по домам после сдачи Уральска. Они старались вы-
городить казаков своих полков, говоря, что им не было приказания
оставаться на фронте после сдачи Уральска, а они красным не сдава-
лись. Депутаты просили атамана прислать им как можно скорее офи-
церов (когда казаки разошлись по станицам, офицеры остались на
фронте) для приведения в порядок групп казаков, собравшихся в
степях по хуторам, начавших разрозненно нападать на пути сообще-
ния красных Уральск—Бузулук и фактически перерезавших эти пути.
В общем, конфликт был улажен, и из казаков Соболевской линии
была сформирована конная дивизия.
К этому времени относится также соглашение войскового атама-
на с киргизским правительством Алаш-Орды, расположенной на
Бухарской стороне за Уралом, ее ханом был выбран адвокат Досму-
хамедов, управлявший со своим братом, доктором Алаш-Ордой. Оба
брата были воспитанниками Уральского войскового реального учи-
лища. По этому соглашению атаман обязался помочь правительству
Алаш-Орды организовать юнкерскую школу для киргизов, для чего
был послан полковник Ерыклинцев с несколькими офицерами. Они
привезли для школы оружие и учебные пособия. Взамен этого пра-
вительство Алаш-Орды обещало по сформировании армии выступить
на стороне уральцев против большевиков, а до этого оказывать каза-
кам помощь в вывозе хлебных запасов из Уильского района. Там было
много переселенческих сел, богатых хлебом. Северные хлебопашес-
кие станицы второй год не сеяли из-за войны, а их запасы пошли на
питание населения и проходивших войск обеих сторон да частично
были уничтожены. Поэтому в Уильском районе был закуплен хлеб,
и обоз в 500 подвод, большей частью киргизских, под управлением
36*
563
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
полковника Беляева перевозил оттуда хлеб в Калмыков и Гурьев. Так
что хлебом армия была обеспечена.
Для нападения на Уральск и переправы войск через реку Чаган
собраны были все бударки (рыболовные челны) в Круглоозерном и
соседних поселках. Для атаки прибыл пеший Гурьевский полк. По
плану Уральск должны были атаковать с двух сторон: с севера, со
стороны Соболева, и с юга, у переправы через Чаган у Ханской рощи.
На заре 24 мая переправа через Чаган прошла незамеченной, и гурь-
евцы ворвались в татарскую слободу (предместье города), но с севе-
ра атака запоздала и была отбита.
Тогда красные всеми силами бросились на гурьевцев, которые не
устояли и, неся большие потери, стали отступать к своей переправе
на Чагане. Во время обратной переправы казаки сильно пострадали
от артиллерийского огня красных. Погибло более половины атакую-
щих, что являлось большим уроном для Уральской армии. После этого
попыток взять Уральск штурмом не было.
9 июня 1919 года красные взяли Уфу и смогли после этого пере-
бросить на Уральский фронт 4-ю советскую армию, в том числе из-
вестную 25-ю дивизию, командующим которой был Чапаев. В конце
июня чапаевская дивизия выгрузилась в Бузулуке и начала с севера с
другими советскими частями наступать на Уральск, чтобы прорвать
окружение города казаками. Соболевская дивизия не могла сдержать
значительно сильнейшего и лучше вооруженного противника и стала
с боями отходить на юг.
В первых числах июля 1919 года чапаевская дивизия вошла в
Уральск и сняла блокаду города. Вскоре после снятия блокады с
Уральска, в начале июля, оттуда выступили 22-я и 25-я пехотные
дивизии с приданной им конницей, артиллерией и другими вспомо-
гательными частями под общей командой Чапаева. Оттеснив ураль-
цев от города, красные медленно, с боями, спускались по линии ста-
ниц вниз по течению Урала. В конце июля они дошли до Лбищенска
(145 верст от Уральска). Затем к середине августа чапаевцы еще
продвинулись на юг до поселка Сахарного (45 верст от Лбищенска),
где остановились и окопались. Штаб и вспомогательные части с при-
крытием остались в Лбищенске.
Здесь надо сказать, что пленных красных в Уральской армии было
огромное количество, не знали даже, сколько их и что с ними делать.
К концу лета 1919 года число их, безусловно, превышало численность
казачьей армии. Казаков же пленных у красных почти не было, если
не считать оставшихся жителей в захваченных красными станицах,
состоявших из женщин, детей и дряхлых стариков.
564
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Работ для пленных у населения почти никаких не было, потому
что никаких работ не производилось — все воевали! Часть пленных
работала в Гурьевском порту, в военных мастерских, на погрузках и
разгрузках военного имущества и снаряжения на линии. Но громад-
ное большинство ничем не было занято. Их не сторожили, и не было
никакой организации для их прокормления. Бродили они по стани-
цам, питаясь чем попало и подаянием сердобольных казачек. Кто мог
и хотел, бежал на Бухарскую сторону и прятался там в переселен-
ческих селах, не разоренных войной. Удерживало их от побегов так-
же незнание местности, кругом голая степь, пустынная и без воды.
Да и что было делать с ними, когда все тыловые поселки были заби-
ты или военными, или беженцами? Их некуда было девать! Не на-
ходя мест в селениях, беженцы располагались прямо в степи, табо-
рами по берегам Урала. Питались тем, что везли с собой, никакого
снабжения населения не было, медицинской помощи не было, а
между ними были и больные, и раненые с фронта.
Одновременно с наступлением чапаевского отряда из Уральска
вниз по линии станиц, из Саратова по железной дороге подбросили
крупные силы красных, которые высадились, не доезжая до Ураль-
ска, на станциях Шипово и Зеленая и стали двигаться хуторами по
степи в направлении на Лбищенск, стараясь отрезать Уральскую ар-
мию под Уральском. В заслон этим силам были направлены 1-я и
2-я конные казачьи дивизии. Они применяли старую тактику унич-
тожения неприятеля по частям. Следя за ними разведкою, казаки все-
гда знали, на каком хуторе ночевала какая часть. Обычно на заре этот
хутор внезапно атаковывался казаками, и красный батальон или рота
уничтожались или брались в плен. Но половине красных все же уда-
лось пробиться к Уралу, где они присоединились к чапаевцам, высту-
пившим из Уральска.
Как было сказано выше, чапаевцы окопались в поселке Сахарном.
В следующем поселке, Каленом, окопались и казаки. Фронт замер на
этих позициях. В это время с левого фланга на фронт к Каленому
была отозвана 2-я конная дивизия, так как Саратовский отряд при-
соединился к чапаевцам в Лбищенске. Дивизия эта расположилась
позади поселка Каленого, на берегу Урала, в лесочке. Для коней ди-
визии не было сена, не было и подножной травы, так как по правой
стороне Урала в степи и в лугах вся трава до корней была съедена
скотом беженцев, конским составом частей и обозов при их отходе
вниз по линии. Имея в Каленом посаженные в окопы казачьи пешие
части, полки 2-й конной дивизии, с риском быть захваченными врас-
плох, каждое утро переправляли коней вплавь через Урал на Бухар-
565
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
скую сторону на выпас! Вечером вплавь переводили коней обратно
на правый берег, привязав на хвост каждому коню по связке тра-
вы на ночь. Зерном коней снабжали из обоза дивизии 2-го разряда.
У казаков появился план обхода красных с тыла и нападения на Лби-
щенск, где находился штаб красных, сам Чапаев и вспомогательные
части.
31 августа 2-я конная дивизия под командой полковника Слад-
кова выступила из поселка Каленого в степь. Ей были приданы
два конных орудия и легкий обоз с провиантом. Чтобы не быть за-
меченной красными, дивизия выступила в ночь и углубилась в степь.
Днем отдыхали, а ночами шли на север и вышли на высоту Лбищен-
ска. К этому времени туда к ним подошел полковник Н.Н. Бородин
с двумя конными полками со Сламихинского фронта. Остановились
в складке местности, в 15 верстах от Лбищенска. Постояли там два
дня, чтобы дать отдых коням. Днем высылали дозоры и задерживали
всех в степи, не исключая и женщин, чтобы никто не мог вернуться
в поселки на линии Урала и рассказать о казаках. Шесть конных пол-
ков простояли в 15 верстах от Лбищенска два дня и не были замече-
ны красными.
В ночь нападения отряд приблизился к Лбищенску, спешился, ос-
тавил коноводов и 2-й партизанский полк на конях на всякий слу-
чай. Пешие части окружили Лбищенск со всех сторон. Подошли чуть
не вплотную ко дворам поселка и залегли в ожидании сигнала «под-
ниматься!». Наконец, сигнал был дан, и цепи казаков без выстрела
вошли на улицы станицы. Была еще ночь. Расположение улиц было
хорошо известно всем, и скоро началась очистка домов. Сопротивле-
ние было редким и ликвидировалось быстро: один-два выстрела в
окно, и заспанные красные выбегали. В центре селения, у штаба,
началась ружейная и пулеметная перестрелка. В доме штаба засело
некоторое количество красных вместе с самим Чапаевым. У них было
два пулемета, и они отстреливались. В это время был убит полков-
ник Бородин. Задний двор штабного здания выходил непосредствен-
но на реку Урал. Казаки начали усиленно обстреливать здание шта-
ба. Пулеметы красных затихли. Казаки бросились в дом и нашли
несколько убитых и умирающих. Бросились к Уралу. Уже рассвета-
ло, и видно было, как по реке красные плыли на Бухарский берег,
некоторые на лодках. Из пулеметов всех их расстреляли на воде.
Среди них был убит и знаменитый Чапаев. Казаки с конями пере-
плыли Урал, обыскали всю прибрежную окрестность — убежавших
не было..Кроме утонувших, примерно десять красных были убиты
пулеметным огнем уже на берегу.
566
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Так уже утром 5 сентября 1919 года Лбищенск опять оказался в
руках казаков. Красные ни в Уральске, ни в Сахарном еще не знали
о случившемся. В Лбищенске днем 5 сентября сел самолет, послан-
ный из Уральска для связи с Чапаевым. Потом прилетел самолет от
Уральской армии — красные еще стояли в Сахарном. Взятие Лби-
щенска было большой победой для казаков. Погиб Чапаев и весь его
штаб. Красные понесли большие потери в людях, много было плен-
ных. Были захвачены обозы и склады провианта и боеприпасов.
На другой день, 6 сентября утром, конная дивизия Сладкова вы-
ступила из Лбищенска на север очищать станицы от красных. В зас-
лон от красных в Сахарном оставлены были два полка сламихинцев.
Один из этих полков выступил на позицию в Горячкин 6 сентября и
к вечеру увидал за поселком цепи красных, быстро двигавшиеся со
стороны Сахарного. Красные узнали о падении Лбищенска и отсту-
пали на север. Встретив казачий заслон, красные потеснили его и
следовали за ним всеми своими силами (две пехотные дивизии) по
пятам. 8 сентября казачий заслон догнал отряд Сладкова у поселка
Прорвинского. В следующем поселке, Богатском, Сладков встретил
сильный отряд красных, высланный из Уральска.
Казачьи отряды, также соединившиеся, ночью держали совет и
решили утром уйти от Урала в степь, чтобы не попасть в клещи крас-
ных, наступавших с юга и с севера. Утром 9 сентября казаки ушли в
степь у поселка Прорвинского. Они видели днем, как соединились
красные также у поселка Богатского. К вечеру в тот же день подо-
шли к поселку Прорвинскому с юга главные силы Уральской армии.
10 сентября соединенные силы казаков атаковали красных, нахо-
дившихся в поселке Богатском, и оттеснили их на север, до станицы
Скворкинской, в 18 верстах севернее Богатского поселка. В Сквор-
кине у красных была укрепленная позиция, и фронт остановился там
на целый месяц. Таким образом, рейд отряда полковника Сладкова
разрушил всю организацию красного фронта, нанес красным большие
потери в людях и снаряжении и отбросил их на 140 верст на север.
После Лбищенского рейда настроение казаков на некоторое вре-
мя поднялось, но усиление эпидемии сыпного тифа, ввиду большой
скученности людей как в тылу, так и на фронте, разрежало и без того
негустые ряды казачьих полков.
Надо принять во внимание, что пополнение казачьих полков шло
только за счет выздоровевших раненых и больных. Тиф расстраивал
транспорт, затруднял питание армии. Всех больных и раненых поход-
ные госпитали не могли вместить, и они лежали без медицинской по-
мощи по станицам или в беженских станах. В октябре, с усилением
567
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
холодов, скученность увеличивалась, а с нею увеличилась и эпидемия.
Печальные новости с фронтов адмирала Колчака и генерала Деники-
на, полная самоликвидация Оренбургской армии, обнажившая пра-
вый фланг Уральской отдельной армии, создали для уральцев обста-
новку исключительно тяжелую.
В половине октября красные, получив подкрепления и новое на-
чальство (вместо Чапаева), вышли из поселка Скворкина и повели на-
ступление на юг. Несмотря на наше сопротивление, красные в кон-
це октября заняли опять Лбищенск (в третий раз).
В станице Мергеневской атаман обсудил создавшееся положение
на совещании в штабе корпуса, куда были приглашены все команди-
ры полков. Выяснилось, что фронт долго держаться не может, и наше
поражение в недалеком будущем неизбежно. Тиф продолжал косить
ряды и все усиливался. Открыто говорилось о необходимости подго-
товиться к отходу на форт Александровский. Атаман обещал сделать
все нужное для этого похода.
В Калмыкове, штабе казачьей армии, чувствовалась расхлябанность.
Там скопилось много офицеров из добровольческой и других армий,
которые ожидали каких-нибудь назначений в тылу, но в тылу все
было заполнено, в армии можно было служить только рядовыми бой-
цами, но это редко кого устраивало. Предпочитали «выжидать», по-
рой занимаясь разными темными делами, пьянствуя.
Красные сильно нажимали, стараясь до зимы занять Гурьев и лик-
видировать Уральскую армию. В середине ноября красные дошли уже
до поселка Антоновского, в 40 верстах от Калмыкова.
В. Варженский217
КУДЕСНИК218
В 1918 году Белая Сибирская армия, как весенний поток, скатив-
шись с Уральских гор, молниеносно заняла город Пермь и победо-
носно пошла дальше на запад и север, в направлении на Казань и
Вятку.
Отряд особого назначения, в составе которого находился и я, за-
нимал самый правый фланг боевой линии и двигался в северо-восточ-
ной части Соликамского и Чердынского уездов Пермской губернии,
в обход города Глазова. Вся эта местность, первобытно дикая и без-
дорожная, покрыта огромным девственным лесом преимущественно
хвойных пород, с редким населением, которое в большинстве состав-
568
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ляют инородцы-пермяки. Природные условия местности и снежная
холодная северная зима затрудняли наше наступление.
Трудности заключались еще и в том, что эти инородцы имеют свой
язык и многие из них не говорят по-русски. Живут они бедно, в
курных избах, в окнах которых не стекло, а бычий пузырь. По рели-
гии они — язычники. Промысел их — охота на пушного зверя и рыб-
ная ловля. Немноголюдные поселки разбросаны в лесу на расстоянии
не менее 25 — 30 верст один от другого. Между ними — плохие про-
селочные дороги, а чаще всего — просто труднопроходимые тропы,
называемые «волок». Все эти неблагоприятные условия очень меша-
ли нашему продвижению и изнуряли силы. Но мы не сдавались и
неукоснительно продвигались вперед, тесня красных, которые, отсту-
пая, оказывали нам слабое сопротивление.
Итак, мы находились в Чердынских лесах, в только что занятой
довольно значительной деревеньке, которую, не в пример прочим,
красные защищали упорно. Следующий населенный пункт на пути
нашего продвижения находился за 25 верст «волоком». По получен-
ным от разведки сведениям, это было уже село, которого красные без
серьезного боя не уступят, так как оно для них представляет какое-
то стратегическое значение.
Принимая во внимание все эти соображения, мы должны были
хорошо продумать и разработать план наших дальнейших действий.
Выступить решено было ночью, с расчетом, чтобы подойти к цели на
рассвете, так как в той обстановке, в которой мы находились, ноч-
ной бой для нас был бы неприемлем. Кроме того, необходимо было
дать некоторый отдых людям, уставшим после тяжелого перехода.
План был таков: в 9—10 часов вечера должна была выступить боль-
шая разведывательная партия в составе 25—30 человек под командой
младшего офицера и идти до соприкосновения с противником; если
будет возможно — занять село, а в противном случае — завязать бой
и держаться до подхода главных сил. Выбор вести разведку пал на меня,
и я, получив боевую задачу, выступил в назначенный час под искрен-
ние пожелания успеха остающихся однополчан.
Зима тогда стояла снежная и холодная, но в дремучем лесу ка-
залось теплее, чем можно было ожидать. Полная луна в радужном
круге, как это бывает в морозы, феерически освещала молчаливый лес.
Голубоватый фосфорический отблеск искрился на дороге, на засыпан-
ных снегом огромных ветках вековых сосен, и было что-то таинст-
венно-сказочное в этой волшебной картине. Дремучий лес спал, как
заколдованный, и кругом была такая тишина, что от нее звенело в
ушах. Местами дорога проходила под сросшимися, казалось, ветвя-
569
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ми деревьев, на которых лежал девственный снег, и мы шли как в
туннеле.
Солдаты после дневного отдыха шли бодро и внимательно всмат-
ривались в окружавшую нас ажурную чащу, где на блестящей парче
снежного ковра причудливо переплетались фантастические тени ог-
ромных сосен, елей и пихт. Кроме 25 стрелков, со мной был пуле-
мет Виккерса и одна подвода для раненых, с ротным фельдшером.
У меня в то время довольно часто побаливали зубы, и, как на грех,
едва мы прошли полпути, меня стало лихорадить и начался сильный
приступ зубной боли. Тот, кто когда-либо испытал это мучительное
состояние, поймет без всяких объяснений человека, который, как го-
ворят, света Божьего не видит и жизни не рад. Вот именно такое со-
стояние и постигло меня в момент исполнения возложенной на меня
ответственной боевой задачи. Возвращаться было уже поздно, да и
бесполезно, так как получить облегчение все равно было невозмож-
но. Подозвав своего заместителя, взводного унтер-офицера, я сооб-
щил ему о своей болезни и приказал быть как можно бдительнее и
обо всем замеченном немедленно доносить мне.
Луна заметно скатилась к горизонту, и в просветы верхушек ги-
гантских деревьев видны были крупные яркие звезды, но в лесу было
темно. Все заставляло нас соблюдать самую тщательную осторож-
ность: мы двигались вперед так бесшумно, что как будто слышали,
как колотятся наши сердца. Я, сжав зубы, беззвучно ныл и стонал от
боли и был бы рад неприятельской пуле, которая прекратила бы мои
нечеловеческие страдания...
Время, казалось, остановилось, и напряжение дошло уже до пре-
дельной точки, когда взводный мне доложил, что дозоры заметили в
лесу какой-то огонек. Конечно, это еще не было село, к которому мы
пробирались. Огонек, тускло мерцая, виднелся влево от дороги, в лес-
ной чаще, но как близко — определить было невозможно. Мы при-
няли боевой порядок и залегли, ожидая сведений от посланной раз-
ведки. Через полчаса было установлено, что в двухстах шагах от до-
роги находится лесная сторожка и в ней один сторож. Красных
поблизости нет. И я решил сделать здесь небольшой привал.
Сторожка была маленькая и освещалась сальной плошкой, при
свете которой можно было разглядеть все ее несложную обстановку.
В левом углу — печь; в правом, красном, стол и около него широкая
скамья, она же, вероятно, и кровать сторожа. У двери на гвозде ви-
сел меховой полушубок, в углу стояла двустволка, а на стенах висе-
ли кое-где пучки сушеных трав да две или три заячьих шкурки — вот
и все.
570
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Хозяин — очень благообразный мужик, крепкий, ростом выше
среднего, на вид лет пятидесяти, но, как я узнал позднее, ему было
много больше. Темно-русые с проседью, гладко расчесанные волосы
и аккуратная борода напоминали скорее какого-нибудь боярина или
персонаж из былинного эпоса, чем лесного сторожа, затерянного в
глуши. Если еще прибавить к описанию большие открытые глаза, ко-
торые светились добродушием и отвагой, а также одну характерную
черту его разговора — он всем говорил «ты», но себя величал «мы», —
то портрет готов.
В караулке было тепло, но не жарко. Я сел у стола и, зажав лицо
руками, застонал и заохал от боли. Солдаты разместились на полу,
пользуясь случаем отдохнуть после длительного и напряженного пе-
рехода. Хозяин стоял у печки.
— Кто набольший-то вашей ватаги? — спросил он после корот-
кой паузы.
— Вон, офицер, — ответил один из солдат.
— Офицер? — недоумевающе повторил сторож. — Стало быть,
барин!
— Должно, барин, — согласился солдат.
— Вишь, хворый.
— Занемог в походе, — пояснил другой.
— Недужится, барин?.. Зубная хворь напала? Это бывает... Хошь,
вылечу? — обращаясь прямо ко мне, предложил хозяин.
— Что? — охая, переспросил я.
— Хворость твою, говорю, могем выгнать, — уверенно сказал он.
— Как же это?! — со злобой выкрикнул я.
— Заговор такой знаем.
— А-а!.. — произнес я с досадой и отмахнулся.
— Не веришь? — продолжал он. — Ну, как знаешь... ,А нам што...
В голосе старика прозвучала обида, и он замолчал. Мне стало его
жаль. В заговор я, конечно, не верил, но, чтобы успокоить старика,
согласился:
— Ну ладно, заговаривай, колдун!
— У нас колдуна в позапрошлом году мужики на деревне дубьем
убили. Вот то — колдун... А мы — нет, — проговорил он еще с боль-
шей обидой и огорчением.
— Ну ладно, ладно... Я, отец, пошутил, — заговаривай, — пыта-
ясь поправить дело, говорил я.
— А ты не шути!.. Колдуны — они порчу на людей наводят... и
на скотину... А мы порчу эту — выгоняем.
— Я понял... не сердись... помоги мне...
571
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
— Вот так-то лучше, мил-человек, — подобрев, сказал он, заулы-
бавшись. — Погодь малость, мы сейчас.
Он вышел в сени и тотчас же вернулся с большим жестяным
ковшом, полным холодной воды, в которой плавали небольшие ку-
сочки льда. Он молча сел около меня, поставил перед собой ковш
и сосредоточенно что-то начал шептать. Потом не то подул, не то
поплевал на воду, затем заскорузлым пальцем помешал воду, и свет-
лые, как стеклышки, льдинки закружились и, ударяясь о края ков-
ша, издавали приятный мелодичный звук... Проделав весь этот ри-
туал, старик перекрестился большим крестом и, подвигая ко мне
ковш, сказал:
— Ну вот, теперича пей с Богом.
Я недолго думая сделал глоток. От невыносимой боли во рту у
меня захватило дыхание и я едва не потерял сознание... В голове была
только одна мысль, за которую мне стыдно и по сей день: «Вот толь-
ко немного приду в себя, как схвачу этот железный ковш и хвачу им
изо всех сил по башке, чтобы убить сразу, наповал, этого проклятого
колдуна. Так же, как сделали мужики в деревне...»
Через минуту, а может быть и меньше, ледяная вода согрелась во
рту, и я ее проглотил. Открыв глаза, я встретил ласковый и отечески
заботливый взгляд старика, который с какой-то особой, только ему
присущей нежностью вдруг спросил:
— Ну что, сынок, болит?
Я, в сущности, не понимал, что произошло, но боли не было!
Я ощупал челюсти, пошевелил во рту языком, еще хлебнул холод-
ной воды — и никакой боли... От радости я закричал:
— Не болит! Не болит! Слышишь ты, кудесник, не болит!
— Чаво? Кудесник? — усмехнулся он. — Это по-нашему, стало
быть, кудасей?.. Не угадал, барин, нет...
— Кудесник — это мудрец, — пояснил я.
— Ну, коли мудрец, стало быть, хорошо.
— Еще раз спасибо, отец, не болит!
— Благодари Бога, сынок, а нас — за что?
— Ты русский, отец?
— Нет, старовер.
— Старовер? — засмеялся я.
— Што? Аль не гоже?
— Нет, почему же... Я спросил тебя, какой ты нации.
— Говорю — старовер... По старой вере живем и мы, и деды, и
прадеды — все по старой вере... У нас все здесь так. Вон там пермя-
ки, дальше вогулы — все по своей вере живут.
572
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
— Ну что ж, это хорошо, — согласился я. — А что ты тут де-
лаешь?
— Как что?.. Сторожку несу, вот что.
— А не страшно в лесу одному-то? — приставал я, довольный тем,
что не чувствую никакой боли.
— А чаво? У нас не балуют... А на зверя — вон ружьишко при-
пасено, — отвечал он охотно.
— Ты грамотный? — продолжал я.
— Нет!.. Не умудрил Господь... нет...
— А далеко отсюда до деревни-то?
— До какой? До села верст десять будет, а до Перямков, почи-
тай, и все пятнадцать. Вы откелева?
— Вероятно, от Пермяков, — ответил я и продолжал допрос: —
А войска-то здесь много?
— Вчерась их людно пробегло в село.
— А к тебе заходили?
— Нет!.. Шибко торопко пробегли, не заходили.
В это время отворилась дверь, и вошел фельдшер, который доло-
жил, что подвода к избе подъехать не может, так как единственная
просека завалена огромной сосной, которую пять человек, как ни
пытались, не могли отворотить.
— Пять человек, говоришь? — добродушно усмехнувшись, сказал
старик. — Ну ладно, пойдем, это мы спроворим мигом.
Он направился к выходу. Я и фельдшер последовали за ним. Уве-
ренно, не торопясь подойдя к лежащему поперек просеки действи-
тельно огромному дереву, он взял его обеими руками за конец и
один, без всякой помощи, своротил с дороги, положив вдоль просе-
ки с одной стороны. Я ахнул от изумления.
— Ну вот и дорога, — сказал старик, отряхая снег со своих рук.
— Да ты богатырь — Добрыня Никитич! — воскликнул я.
— Никита-то Никита, но не Добрынин!
— Сила-то, сила какая! — не унимался я.
— Да! Силушкой нас Бог не обидел. Только ты, барин, никому не
говори, негоже... Сглазят.
— Не беспокойся, не скажу.
Всем виденным и случившимся я был так поражен, что готов был
еще долго говорить с этим кудесником-богатырем, но надо было уже
двигаться дальше, так как до рассвета оставалось недолго. Простившись
с гостеприимной сторожкой и ее хозяином, мы двинулись. Луны уже
не было, и в лесу было так темно, что мы с трудом могли различать
Дорогу.
573
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
После часу пути из села донесся до нашего слуха отдаленный со-
бачий лай и потянуло дымком. Перед селом лес как-то расступил-
ся, и в свете раннего туманного утра, версты за две, показалось на
взгорье село, обнесенное поскотиной. Мы находились у небольшого
мостика через глубокий овраг, почти до краев заваленный снегом,
что делало его непроходимым. За оврагом было поле, а на нашей
стороне — лес. Вокруг было так тихо, что трудно было подумать,
что здесь война. В селе не было видно ни души, и мы решили пе-
рейти мост и идти в село. Но только мы вступили на мост, как за-
строчил неприятельский пулемет, и трое из нас были ранены. Мы
залегли перед мостом. Пулемет был так хорошо пристрелян, что и
думать нечего было форсировать мост; мы поджидали наши глав-
ные силы.
Приблизительно в полдень, после еще одной попытки перейти
этот мост, я был ранен. Пуля прошла навылет в мускул левой руки
выше локтя, и поэтому я принужден был отправиться на перевя-
зочный пункт, который расположился в той самой лесной сторож-
ке, где я так чудесно избавился от зубной боли. В избе было уже
человек десять раненых. Мой старый знакомый, кудесник, энергич-
но помогал фельдшеру, исполняя обязанности санитара. Он как-то
особенно обрадовался мне и очень забеспокоился, узнав, что я ра-
нен. Он все время не отходил от меня, пока мы ждали подводы,
чтобы ехать дальше в тыл в госпиталь, видимо, ему так хотелось
помочь мне.
Когда мы уже сидели на подводах, прощаясь со мной, он говорил:
— А ты на сердце-то горькую думу не клади... Образуется... До
свадьбы заживет... Полюбился ты мне, сынок, вот как!.. Ну уж лад-
но! Прощай!.. Будешь ехать обратно по этой дороге, зайди проведать
колдуна.
— Обязательно, обязательно заеду... До свиданья!
Мы двинулись. Старик шел у подводы до дороги и долго еще сто-
ял на ней, смотря нам вслед, пока мы не скрылись...
Но случилось так, что не успел я залечить свою рану, как наша
армия начала свое отступление, и я присоединился к своей части уже
в Перми, а затем отступал вместе со всеми до китайской границы.
Прошло много, много лет... Много отшумело житейских гроз и
непогод... Давно уже засеребрилась голова. Болят иногда старые раны.
Порой дают себя чувствовать хронические болезни, залеченные на-
шими учеными эскулапами, — а вот зубы, заговоренные моим кудес-
ником, встреченным в Чердынском лесу в бедной лесной сторожке,
никогда не болели и не болят. Повесть окончена...
574
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
А. Котомкин219
О ЧЕХОСЛОВАЦКИХ ЛЕГИОНЕРАХ В СИБИРИ220
Казань продолжала переживать последние дни перед падением; как
мираж, постепенно исчезала и, наконец, совершенно исчезла надежда
на помощь союзников. Обстрел города усилился, к большевикам подо-
шли сильные подкрепления из интернациональных отрядов, формиро-
вание которых ими в то время тщательно скрывалось. И вдруг, как-то
внезапно, стало известно, что Казань оставлена не только представите-
лями правительства, Лебедевым и Фортунатовым, но и военным коман-
дованием и что войска отходят на Сибирский тракт, — в городе нача-
лась паника.
Известие об оставлении Казани войсками пришло поздней ночью
с 7 на 8 сентября, и все казанцы, кто хоть мало-мальски был связан
с делом обороны родного города, поняли, что они первые подверг-
нутся всем жестокостям, неоднократно обещанным Троцким в его
приказах...
Начались тяжелые сцены расставания. Голосила молодая жена, про-
щаясь с мужем-добровольцем и не могущая последовать за ним в не-
известность с двумя маленькими детьми. Старый русский генерал, уча-
стник многих кампаний, последний раз крестил своего единственного
сына-гимназиста-добровольца, наказывая ему стоять до конца за трех-
цветное русское знамя. Бессильно рыдала пришибленная горем старуш-
ка мать, надевая на сына-студента образок Казанской Божьей Матери.
Вот идет слободской рабочий, окруженный целым выводком сво-
их ребятишек. Несколько раз он останавливается и берет по очереди
на руки то того, то другого малыша, никак не желающих отстать от
«тяти». Уже розданы все гостинцы, обещаны все подарки,, а ребятиш-
ки все бегут за отцом. Наконец, уговаривавшая их мать махнула ру-
кой и кинулась назад — в свой слободской домишко. Наспех захватив
кое-что, она возвращается, и уже все вместе они спешат к городским
воротам. Помню, как потом я собирал эту детвору на большую скри-
пучую телегу; дети беззаботно пели песни, смеялись, а вокруг шли
понурившись родители...
По дорогам тянулись беженцы, также нагруженные детьми и за-
хваченными впопыхах вещами... Попадались встречные — это были
поддавшиеся первой панике и теперь возвращавшиеся обратно. Сре-
ди них вижу измученное бессонной ночью доброе лицо старого пре-
подавателя нашего реального училища; он перекрестил меня: «Вы
идите, а я не могу уже, болен я, да и стар», — и мы расстались.
575
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Отходящих начали догонять новые волны беженцев, которые рас-
сказывали, что красные уже вошли в крепость и набросились на бли-
жайшие улицы, что они грабят и разбивают лавки, что уже сбросили
с колокольни священника и вообще творят разные бесчинства.
Над дорогами, усеянными беженцами, летали немецкие аэропла-
ны. А в голове, как удары молота, раздавались слова проклятий ос-
тающихся в городе: «Зачем вы приходили? Вы растоптали нашу веру
в вас. Вы хуже большевиков, — те хоть прямо говорят, что идут гра-
бить и убивать нас, вы же говорили, что пришли нас спасать и... об-
манули... предали нас в руки палачей, а сами трусливо убегаете».
Над головами в смутном сентябрьском небе курлыкали перелет-
ные птицы, наводя на одних горькие думы о только что покинутых
гнездах, у других же вызывая надежды на лучшее, в этой притаив-
шейся где-то впереди неизвестности — куда они, шаг за шагом, день
за днем, все дальше и дальше уходили от родной реки...
В мою задачу не входит описание спора за власть между Уфим-
ской директорией и Сибирским правительством и затем вступление
в единоличную власть Верховного Правителя адмирала Колчака, быв-
шего до этого времени министром Сибирского правительства.
Роль чехов и отношение их к этим событиям вкратце такова. По-
пытка «учредиловцев» утвердить свою власть чешскими штыками не
удалась. Чехи поддерживали их открыто до тех пор, пока было воз-
можно. Возможность эта прекратилась по той простой причине, что
некого стало поддерживать, ибо твердая власть оказалась в руках не-
социалистов. Товарищи эсеры побежали было жаловаться чехам, но
русская национальная власть оказалась выше возможности поставить
ей какие-либо ультиматумы. Власть эта тотчас же принялась за ук-
репление русской военной силы, не переставая в то же время счи-
тать чешских легионеров своими союзниками. Чехи объявили, что
вопрос власти их не касается и что они не вмешиваются во внутрен-
ние русские дела. Что иного оставалось сказать после того, как вме-
шательство, и очень даже серьезное, потерпело неудачу? Отсюда на-
чинается второй, прозаический период пребывания чехословаков в
Сибири. Они сильно рассердились на «реакционного адмирала» Кол-
чака и так и не могли простить ему его самого до тех пор, пока не
выдали его большевикам. В дальнейшем мы увидим, в каком тесном
единении с чехословацкими легионерами проходила вся борьба эсе-
ров с властью адмирала Колчака и чем борьба эта закончилась.
На фронте у чехословацких легионеров давно прошел пыл даль-
нейшей борьбы с большевиками, после того когда они встретились
лицом к лицу с регулярной Красной армией (под Бузулуком) и по-
576
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
несли большие потери. Это начало развала Чехословацкого войска в
России отмечено трагическим самоубийством начальника Чехословац-
кой дивизии полковника Швеца. Он застрелился после отказа своих
войск выполнять боевые приказы против Красной армии.
Я помню похороны полковника Швеца в Челябинске. Торжествен-
но, грустно и стыдно было чего-то, тогда еще не совсем понятного.
Этот одинокий выстрел прозвучал как грозное предостережение
чехословацким войскам, — любимый начальник предпочел одинокую
смерть, чем жизнь без воинской чести. Быть может, он думал, что
его поступок заставит образумиться покатившееся назад Чехословац-
кое войско. Но Швец ошибся. Легионеры похоронили его с музыкой,
с речами, с биением себя в грудь и продолжали уходить в тыл.
Это новое положение чехословацких легионеров русскими пони-
малось как временное — отдохнуть идут, устали, все лето были в на-
пряжении. Не остыли еще благодарные сердца, еще перед глазами
было их победное выступление. Никому и в голову не приходило, что
чехи окончательно бросают фронт и более туда не вернутся. Разве
могут герои сидеть в тылу? Одна мысль об этом была бы тогда ос-
корбительна. Ведь недавно еще не было разделения среди наших
военных, — чех ли, русский ли — все равно. Чехи — это мы. Не
считались ни жертвами, ни подвигами; население занятых городов
одинаково осыпало цветами и подарками русских и чехов — наши
пришли. х
До этого мы были — одно. Один порыв, одно стремление, одна
могучая волна взмыла нас и несла, прокатилась победно по всей Си-
бири до Волги. Наши тайные офицерские и казачьи организации, без
которых немыслим был бы успех выступления чехов, оставаясь в тени,
помогали закрепляться чешской тонкой нити на Великой Сибирской
магистрали. Не считались рангами и чинами — наши многоопытные
боевые офицеры подчинялись чешским, часто безграмотным и глубо-
ко штатским начальникам. Словом, в то время никто не считал че-
хов иностранцами, к ним относились с беззаветной любовью и до-
верчивостью, как к своим собственным детям и братьям, на всем
пространстве Сибири.
И вот новое положение — отстранение чехами себя в иностранцы.
«Невмешательство» в русские дела долго не могло вместиться в русские
головы. Благодаря этому много было совершено ошибок, слишком бо-
лезненно потом переживалось разочарование, больно отразился брат-
ский удар в размякшее русское сердце.
Теперь издалека, через опыт и спокойное изучение вопроса, ви-
дим, что прозаически и без всякой волнующей славянской романти-
37 - 2324
577
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ки дело произошло вот как: «Прошли легкие победы, триумфальные
захваты пустых городов», веселый разгон неорганизованных доморо-
щенных красных шаек. Победа эта досталась необыкновенно быст-
ро, легко, «играючи», ибо у большевиков во всей Сибири не было
тогда никаких регулярных войск. Импровизированные «красногвар-
дейцы» с винтовками на веревочках, наскоро собранные толпы ра-
бочих — это не армия.
В № 34 «Красного Архива» опубликованы интересные донесения
майора Пишона, члена французской военной миссии в Петрограде,
командированного в Сибирь после октября. Майор Пишон в то вре-
мя (в начале 1918 года) был главным советником и осведомителем
Парижа по сибирским делам. Он настаивал на создании военной базы
в Сибири и считал эту задачу вполне осуществимой, главным обра-
зом потому, что у большевиков в Сибири не было в то время армии.
«С хорошо дисциплинированной дивизией можно отвоевать всю же-
лезную дорогу до Омска», — доносил майор Пишон в Париж. И так
«захваты пустых городов» прошли победно, весело, и герои почили
на лаврах.
Но вот пришла другая пора, и дело приняло серьезный оборот. Из
Европейской России надвинулась Красная армия, какая-никакая, но
все же за ней лежала одна из великих мировых держав. За фронтом
безмолвствовала стомиллионная страна...
Подумать было о чем. То есть подумать-то надо было немного
раньше, перед выступлением — если замахнулся, так уж бей. Но чехи
все же решили подумать — лучше поздно, чем никогда. И думали они
так — ни много ни мало — целый год. Тот самый год, когда Русская
Сибирская армия держала фронт на Урале, чехословацкие легионе-
ры сидели в тылу, и сидели до тех пор, пока не настал трагический
конец и армии, и всего, что было с нею связано.
Прозаическая, без славянского романтизма, суть дела заключалась
в том, что цель выступления чехов была теперь достигнута. Цель выс-
тупления — воспротивиться требованию Троцкого сдать оружие. Тре-
бование это имело логическое основание: чехи — военнопленные, сна-
ряженные и одетые русской властью, и русская же, та или иная, власть
имела право взять это снаряжение обратно. Теперь между Троцким и
чехами стал адмирал Колчак, Красный Халиф на Час остался за Уралом.
Угроза разоружения отпала, что и требовалось доказать. Чехи реши-
ли — мир с Германией на Западе ведь означал мир и с большевиками.
Хотя мнение большевиков на этот счет не совпало с чешским —
большевики остались на прежней точке зрения, а именно: через год,
когда Колчаковский фронт рушился и чехи оказались лицом к лицу с
578
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
красными, чехи так поспешно бежали от красных, что вылезали даже
из своих драгоценных насиженных теплушек, оставляя не только все
свои пожитки, но бросая даже броневики. Однако это не помогло,
красные настигли чешский тыл и открыли огонь. Наконец чехосло-
вацкие легионеры сделали попытку выслать парламентеров на пере-
говоры. Однако тут красный командир ответил им: «Разговаривать
нам не о чем. Вы — русские военнопленные и должны немедленно
сдать все русское вооружение». Ниже мы увидим, что потом, в Куй-
туне, между красными и легионерами мир все-таки был заключен.
С родины шли вести о провозглашении самостоятельной Чехосло-
вацкой Республики. Стоило ли дальше воевать — ведь «мы уже осво-
бодили наш народ». «До бот войну! Домой!» Так писал «Ганак», один
из легионерских журналов, издававшихся в Сибири. «В Версале на-
чинается грандиозная торговля... Народ наш не нуждается в просьбах,
потому что не нуждается ни в чьей помощи. Он сам себе помогает,
он это доказал!»
В общем, выстрел полковника Швеца прозвучал одиноко. Это был
последний чешский выстрел в войне с большевиками. Все последую-
щее была уже не война. В частях начались митинги, появились ора-
торы против командного состава, требование выборных начальников,
съезды делегатов воинских частей — и надо всем этим стоял вопль:
«Домой!» Политические руководители и военное командование пе-
реполошились. Но все же кое-как усидели на своих местах, уладили
дело компромиссами и стали ждать эвакуации домой.
Итак, Чехословацкое войско, отступая, бросило фронт и потяну-
лось по Сибири длинной лентой эшелонов или, как они сами гово-
рили тогда, «гадом» (змеей), возвратилось опять на те места, где
находилось до своего славного выступления. Началась для легионеров
теплушечная жизнь на станциях Сибирской железной дороги, с ма-
лыми передвижениями. Типичная картина для сибирских станций
на протяжении всего 1919 года. Всюду, в тупиках и на запасных пу-
тях, стоят эшелоны красных вагонов — «40 человек, 8 лошадей».
Только теплушки благоустроенные, с печками и окнами. Снаружи все
разрисованы целыми картинами и украшениями из березовой коры.
Среди «жилых» теплушек стоят обычно груженые составы, платфор-
мы, тщательно обтянутые брезентом. Разместились легионеры также
и по городам, по казармам, в военных городках, поселках и станци-
онных зданиях. Их эшелоны тянулись по всей магистрали, от Урала
до Владивостока.
Надо сказать, что к тому времени Чехословацкий корпус неимовер-
но распух — в нем было более 50 тысяч людей. К чехам-добровольцам,
37
579
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
составлявшим первоначальное войско, присоединилось много «сооте-
чественников» из мадьяр, евреев и немцев, оставивших лагеря военно-
пленных. Они только что записались в «соотечественники» здесь же,
как только была провозглашена новая свободная Республика Чехосло-
ваков. Новенький чехословацкий мундир был тогда удобным прикры-
тием для всевозможных новоиспеченных «граждан», дельцов и талан-
тов, поистине завидных. Это было очень хорошее подданство. «Гражда-
не» в новеньких чехословацких мундирах ездили по железной дороге
туда и сюда, что-то покупали, продавали, нагружали, перегружали, от-
правляли, получали и наводняли станции и улицы сибирских городов
толпами «знатных иностранцев».
А кругом бушевало взбаламученное русское море. Волны бежен-
цев с Волги и Урала заливали и без того переполненные города. Ме-
стные власти, бессильные что-либо исправить, метались в тщетных
попытках улучшить положение городов. Сытый сибирский город стал
неузнаваем. Ободранные столовки, длинные очереди с карточками,
серые, обветренные обыватели, терпящие нужду в самом необходи-
мом. Когда-то богатые, сибиряки должны были вновь и вновь жерт-
вовать своим последним, самым необходимым, делиться с бегущим
из-за Урала братом и кровом, и пищей. Разъедаемый красной и по-
лукрасной пропагандой, одурманенный кровавою страстью, русский
народ пил горькую чашу, поднесенную ему Судьбой...
С фронта везли раненых, не хватало лазаретов, медикаментов, во
всех направлениях отправлялись мобилизованные к местам призыва.
Постоянные мелкие восстания в тылу, порча единственной артерии
огромной страны — железной дороги — довершали трудную обста-
новку.
В то время Совет союзных миссий придумал использовать стоящих
в тылу чехов для охраны дороги. Благо они жили на путях совершен-
но бездельно. На каждой станции был поставлен чешский комендант,
в распоряжении которого были паровозы и весь подвижной состав.
Он обладал в своем районе огромной властью. Так, с согласия адми-
рала Колчака, дана была чехословацким легионерам тыловая сдача.
Задержка транспорта из-за злостного вредительства Сибирской дороги
прекратилась.
Но впоследствии мало-помалу появилась другая болезнь — из ох-
ранителей дороги чехословацкие легионеры стали превращаться в фак-
тических ее владельцев. С особенной силой это завладение дорогой
сказалось после падения Омска. Тогда отступавшая Сибирская армия
принуждена была свернуть с магистрали на таежные дороги. Сам ад-
мирал, рискнувший поехать по железной дороге, был задержан леги-
580
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
онерами в пути и после целого месяца пленения был выдан ими боль-
шевикам. Обо всем этом будет рассказано ниже.
В начале же, когда легионеры оставили фронт и ушли в тыл, ни
правительство адмирала Колчака, ни общество еще не видели, что
чехи уже не вернутся на фронт. Все думали, что это только времен-
ный отдых, необходимый после пережитого летнего напряжения. То
же говорили и союзные представители. Однако было известно, что
Чехословацкое войско нуждается не только в отдыхе, но и в некото-
рой реорганизации, некоторой «чистке».
Не только русские военные руководители, но и некоторые из чеш-
ских, типа полковника Швеца, считали, что необходимо отобрать из
войска негодный элемент и посадить обратно в лагеря или куда угод-
но, лишь бы убрать. «Отвыкших от дисциплины, приучившихся жить
на положении опекаемого лентяя и мелкого спекулянта, распропа-
гандированных большевиками — убрать из войска!» Кроме того, пре-
кратить выборность начальников, выгнать вон политических ораторов,
восстановить воинскую дисциплину — вот что нужно было сделать
для того, чтобы Чехословацкая армия была бы не сборищем воору-
женных людей, а настоящей армией, годной для возвращения на
фронт.
Союзники, или «интервенты», как их называли тогда в Сибири,
которые признали адмирала Колчака Верховным Правителем и ока-
зывали поддержку всем противобольшевистским вооруженным силам
(Деникин, Юденич, Архангельский фронт), продолжали держать
Чешское войско в Сибири, не торопились с его эвакуацией. Кроме
чешских, было в Сибири и некоторое количество войск сербских,
польских, румынских, английских, американских. Прибыл в Омск и
командующий союзными войсками в Сибири, французский генерал
Жанен. Выходило так, что есть союзные войска, есть союзный коман-
дующий, но ни войска не воевали, ни командующий не командовал.
Генерал Жанен фактически не был командующим, а им командова-
ли чехословаки, он же поспешно бросался выполнять их команду, как
увидим ниже. Мало-помалу его подчиненные начали вести себя так,
как ведут себя победители в завоеванной стране. Против этих сытых,
откормленных, без дела в тылу торчащих войск нарастало глухое раз-
дражение в населении, в армии и в правительстве.
В населении, измученном Гражданской войной и недостатком во
всем, чехи, эти недавние баловни и любимцы, теперь же какие-то
разжиревшие бездельники, вызывали косые взгляды.
— Только девок сманивают, гладкие...
— Ерои, попрыгали, нас впихнули в петлю, а сами наутек.
581
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
— Чего везете-то? Али завоевали?
Русская армия в рубище, кое-как снаряженная — на фронте, —
чехословаки же одеты, обуты, вооружены — в тылу. Но кровавый
жертвенник Гражданской войны еще просит жертв. Русская армия
смотрит на фронт, а не в тыл. Разъяренный враг у ворот, все силы
надо сберегать для борьбы с ним, пока еще теплится надежда по-
бедить.
Г. Думбадзе22’
ТО, ЧТО СПОСОБСТВОВАЛО НАШЕМУ ПОРАЖЕНИЮ
В СИБИРИ В ГРАЖДАНСКУЮ ВОЙНУ222
Со школьной скамьи мы знаем, что летописи, записки и наблю-
дения очевидцев играют большую роль в составлении описания исто-
рических событий государства. Для «историков-детективов» всякий
маленький факт часто является «исторической уликой» для разреше-
ния и правильного понимания жизни народов.
В сравнении с Нестором-летописцем мой голос, конечно, будет
звучать как писк комара, но теперь и жужжание насекомых записы-
вается на пленках чувствительных аппаратов, и это дает мне смелость
сказать несколько слов в интересах историков Гражданской войны.
По окончании ускоренного курса академии Генерального штаба я
был назначен в штаб представителя Верховного Правителя и Верхов-
ного главнокомандующего и командующего всеми русскими и инос-
транными войсками, действующими и расположенными в Енисейской
и части Иркутской губерниях, Генерального штаба генерал-лейтенанта
Розанова — в город Красноярск.
Военная цензура совершенно воспрещала газетам печатать что-
либо, касающееся событий, происходящих в самом центре Сибири.
Прибыв в Красноярск, я впервые увидел огненное пламя партизан-
щины, охватившее всю губернию.
Хождение по улицам Красноярска было сопряжено с большим
риском. Банды красных и отдельные большевики под видом прави-
тельственных военнослужащих убивали офицеров, пользуясь покровом
ночи. Никто не был уверен, кем он остановлен для проверки доку-
ментов: настоящим законным патрулем или маскированными крас-
ными террористами. Поджигание складов и магазинов, перерезыва-
ние телефонных проводов и многие другие виды саботажа происхо-
дили буквально каждые сутки. Свет в домах не зажигался или окна
582
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
завешивались темной материей, иначе ручная граната бросалась на
свет в квартиры. Я помню, как мне приходилось ходить по улицам
ночью, держа в кармане заряженный браунинг. Все это было букваль-
но в сердце Белой Сибири.
Трудно было поверить тому, что было, но факт есть факт, и скры-
вать от читателя правду теперь, после стольких лет со времени Граж-
данской войны, будет недобросовестным. Вся Енисейская губерния и
часть Иркутской буквально горели в огне партизанщины. Удаляться
на несколько верст от железной дороги было совершенно невозмож-
но. Даже наши небольшие отряды попадали в засаду красных и не-
сли потери.
Район наиболее активной работы партизан был равен 45 000 кв.
верст. Внутренний фронт заключался главным образом в четырех-
угольнике: на севере — река Ангара; на западе — линия от точки сли-
яния рек Ангары и Енисея до города Ачинска и далее до города Ми-
нусинска. От Минусинска линия продолжалась на восток до реки
Тубы и затем на север до города Канска и далее до реки Ангары.
Сибирский железнодорожный путь идет как раз посередине указан-
ного четырехугольника. Железная дорога Ачинск—Минусинск явля-
лась его западной границей.
Советское главное командование, конечно, учло важность путей
сообщения в тылу Сибирской армии и особенно — единственного пути
снабжения нашего Белого фронта с Дальнего Востока. Разрушение всех
важных путей перевозки войск, вооружения, снабжения и продоволь-
ствия явилось главнейшей задачей красного командования. Лучшего
района для партизанщины и для разрушения железных дорог, чем Ени-
сейская губерния, нельзя было и придумать. Местность, покрытая ле-
сами, большое количество сопок, больших и маленьких рек — все это
затрудняло наши операции в этом довольно густонаселенном районе.
Помимо разрушения наших путей снабжения, в планы красного
командования входила также необходимость приковать возможно
большее количество белых частей на месте и не дать им возможнос-
ти быть переброшенными на Западный фронт Гражданской войны.
Последнее удалось красным на все сто процентов. От Енисейской
губернии до Приморья партизанщина приковала десятки тысяч на-
ших войск и воспрепятствовала их присоединению к главному фрон-
ту. Судить о том, в каком масштабе шла внутренняя борьба, можно
по тому, что делалось в Енисейской губернии.
Хрущев и компания теперь реабилитируют расстрелянных Стали-
ным красных военачальников. Не знаю, что случилось с командую-
щими партизанами в Енисейской губернии, но по всей справедливо-
583
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
12^
сти я обязан отдать им должное за их из ряда вон выходящие спо-
собности по организации борьбы с нами. Если Хрущев справедлив, то
два человека достойны всяких званий Героев Советского Союза, крас-
ных звезд и других большевистских наград: лесничий Кравченко и
бывший штабс-капитан Щетинкин. Эти два лица были верховным
командованием всеми силами красных в Енисейской и части Ир-
кутской губерниях. Выдающиеся способности этих большевистских
лидеров в ведении операций против нас, их необыкновенная изобре-
тательность в снабжении вооружением отрезанных от всего мира ча-
стей, при всей моей ненависти к большевикам, должны быть отме-
чены как пример необыкновенного военного таланта, редко встречаю-
щегося даже у профессиональных военачальников.
Кравченко и Щетинкин разделили весь свой фронт на два района:
1-й, к северу от Сибирского железнодорожного пути, назывался Та-
сеевский фронт; 2-й, к югу, — Степно-Баджейский фронт. Штаб пер-
вого находился в селе Тасееве, штаб второго — в селе Степной Бад-
жей. По данным нашей разведки, Северный фронт имел дивизию
партизан, батарею полевой артиллерии, дивизион конных разведчи-
ков и саперный отряд подрывников. Южный фронт имел дивизию
четырехполкового состава, батальон лыжников, отряд конных парти-
зан и два полевых орудия.
В Степном Баджее находился кустарный оружейный завод, создан-
ный Кравченко. На этом заводе самодельным путем делались винтов-
ки, гранаты и даже, из дуплистых стволов деревьев, плавучие мины,
заряженные динамитом, для взрывания наших вооруженных и пас-
сажирских пароходов на реке Енисее.
Имея очень слабую связь с остальным миром, красные испытывали
большие затруднения с патронами. Им приходилось отливать свои соб-
ственные пули. Помню приказ Кравченко его частям: «После стрель-
бы оловянными пулями необходимо выстрелить хотя бы раз настоя-
щим патроном, дабы прочистить нарезы винтовки от олова».
По нашим данным, силы красных в обоих районах были равны
30 000 человек. Наши части также учитывали два фронта — Север-
ный и Южный. Северный, под командой атамана генерал-майора
Красильникова, состоял из: дивизии имени атамана Красильникова,
четырех полков пехоты, полка конницы, бригады полевой артиллерии.
Железная дорога охранялась силами 2-й Чехословацкой дивизии от
города Ачинска до города Канска. Два выдающихся чешских офице-
ра командовали этой дивизией, и я считаю за честь быть близко с
ними знакомым. Это были — начальник дивизии генерал Прхала и
его начальник штаба майор Квапил.
584
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
От города Канска до станции Зима дорога охранялась румынски-
ми частями полковника Кадленцы. Южный фронт под командой
генерал-майора Розанова (однофамильца командующего войсками ге-
нерал-лейтенанта Розанова). Силы Южного фронта состояли из: ди-
визии генерала Розанова, отряда енисейских казаков под командой
полковника Бологова223 (живущего ныне в Сан-Франциско), одного
полка сибирских стрелков, отряда капитана Юреня, ТАОНа (тяже-
лая артиллерия особого назначения) под командованием генерала
Шарпантье224, двух батарей полевой артиллерии, дивизиона итальян-
ской горной артиллерии под командованием полковника барона Фас-
сини-Камисси.
Река Енисей охранялась вооруженными пароходами «Енисей» и
«Ангара», а также несколькими военными катерами. Командующим
речной флотилией был капитан 2-го ранга Покровский (умерший в
Сан-Франциско). Стратегическим резервом генерал-лейтенанта Ро-
занова являлся 3-й Ставропольский полк славных каппелевцев под
командой геройского командира полковника Ромерова225 (сваренно-
го впоследствии красными в асфальте за его действия в Енисейской
губернии). Ромерову подчинялась батарея полевой артиллерии, диви-
зион конницы и саперный батальон.
Между прочим, охранение реки Енисея южнее города Минусинс-
ка пароходами и катерами было невозможно ввиду наличия к югу от
города больших порогов. Капитан 2-го ранга Покровский вытянул два
катера на сушу, поставил их на колеса и протащил по шоссе, мино-
вав пороги; затем он спустил катера в Енисей. Впервые в истории
России вооруженные катера пришли в столицу Урянхайского края
город Белоцарск. Здесь глава урянхов Хайдуп сформировал для нас
хакасский конный дивизион, прибывший на плотах по Енисею в
подчинение генерал-лейтенанта Розанова.
Все, что я описываю, происходило в 1919 году. К концу этого года
генерал-лейтенант Розанов, видя, что разрушение железной дороги и
атаки водных путей буквально прекращают всякое снабжение Запад-
ного фронта, решил уничтожить всю партизанщину во вверенных ему
губерниях.
Для выполнения этой задачи капитан 2-го ранга Покровский по-
лучил приказ доставить отряд полковника Ромерова по реке Енисею
до деревни Стрелки при слиянии рек Ангары и Енисея. Полковнику
Ромерову было приказано высадиться в деревне Стрелке, что было
сделано с боем, и дальше продвигаться на юг в направлении села
Тасеева для соединения с силами атамана Красильникова. Последний
продвигался вдоль реки Усолки по западному ее берегу. Атаману Кра-
585
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
сильникову и подчиненному ему чехословацкому гусарскому полку
полковника Червинка это продвижение стоило многих жизней. Не-
мало погибло и красных. Дивизион живущего сейчас в Лос-Андже-
лесе полковника Гаруцо226 в конном строю изрубил комиссара Тигра
и его конный отряд. 2-я Чехословацкая дивизия под командованием
генерала Прхалы сдерживала и отражала все попытки красных пере-
сечь железную дорогу и соединиться с южными силами большевиков.
Генерал Прхала выполнил это задание блестяще. Противник был раз-
делен на две группы. Северная, зажатая с севера полковником Гоме-
ровым, с запада нашим речным флотом, а с востока силами атамана
Красильникова, почти вся была уничтожена. Маленькие отряды крас-
ных прорвались на север через реку Ангару.
Иначе обстояло дело с южной группой. Генерал-майор Розанов
буквально окружил красных и готов был к их ликвидации. Против-
ник учел, что один участок нашего наступления на юге был в руках
итальянцев. Сосредоточив большой кулак, дивизия красных прорвала
этот участок и ушла в Урянхайский край.
Таким образом, разрушение железной дороги партизанами пре-
кратилось, но это было уже поздно, кончался 1919 год, и положение
фронта адмирала Колчака было к этому времени не в блестящем со-
стоянии.
По моему скромному мнению, партизанщина в Енисейской губер-
нии нанесла Сибирской армии страшный удар. Как я раньше указы-
вал, виновниками этого были командиры Кравченко и Щетинкин.
Помимо таланта командования, эти два человека пользовались своим
знанием психологии русского рабочего и крестьянина. В селе Степ-
ной Баджей мы захватили типографию красных. В ней были тысячи
листовок приблизительно следующего содержания: «Я, Великий Князь
Николай Николаевич, тайно высадился во Владивостоке, чтобы вмес-
те с народной советской властью начать борьбу с продавшимся ино-
странцам предателем Колчаком. Все русские люди обязаны поддер-
жать меня. Великий Князь Николай. — С подлинным верно, главно-
командующие народным фронтом Енисейской губернии Кравченко и
Щетинкин».
За время господства этих большевиков на внутреннем фронте было
убито в самом городе Красноярске, Канске и Минусинске сотни офи-
церов и солдат. Потери на фронте исчислялись сотнями. Железнодо-
рожных катастроф, по статистике, приходилось 11 на каждые 10 дней.
Было сожжено три села, много зданий в городах губернии. Кравченко
и Щетинкин подняли восстание в лагере австро-венгерских военно-
пленных и в военном городке нашего запасного полка. Усмирение и
586
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
результат военно-полевого суда стоил 167 жизней русских и венгерцев,
среди этих жертв 73 солдата правительственных войск.
Впоследствии Кравченко и Щетинкин в Урянхайском крае, куда
они бежали, повесили духовного главу урянхов Хайдупа и расстреля-
ли его приближенных. Захватив в плен итальянцев, красные, раздев
их, всех расстреляли, и нам попадались красные партизаны в берса-
льерских плащах и шляпах.
Отряды партизан, ушедшие на юг, впоследствии, при отходе Белой
армии, вернулись в Красноярск и присоединились к поднявшему вос-
стание против своих белых в этом городе генералу Зиневичу227 и яви-
лись сильнейшей преградой для отступающих на восток через Енисей-
скую губернию белых армий. В 1919 году Кравченко и Щетинкин свели
до минимума объявленную Верховным Правителем мобилизацию. Нет
точной мерки для определения страшного морального, политического
и материального ущерба, причиненного нам партизанами.
Я всегда буду при своем мнении, что дела в Енисейской губернии
были ножом в спину Сибирской армии. Советский генерал Огород-
ников, описывая «Фронт Колчака», говорит, что белые проиграли в
Сибири без всяких стратегических поражений от Красной армии, а
причина их гибели была в беспорядках в тылу. Имея опыт на этом во-
оруженном тылу, я не могу не согласиться с тем, что говорит Огород-
ников. Что отшатнуло от нас население Енисейской губернии и заста-
вило его взять оружие против нас — на это пусть ответят специалисты.
Пусть они разберутся: отсутствие ли политической программы, лозун-
гов, земельных и социальных реформ или еще что-нибудь явилось ка-
тастрофой для нас в самом сердце Сибири.
А. Ленков228
НИКИТА ЛЬВОВ229
Южная армия белых войск, под командованием доблестного ата-
мана Дутова, наносила Красной армии удар за ударом, но вскоре была
вынуждена прекратить свое продвижение вперед и двинуться назад,
ибо обозначился общий отход на восток всей Сибирской армии, а
посему был обнажен правый фланг, который и заставил Южную ар-
мию тоже отходить.
Красный Генеральный штаб сумел разъединить Южную армию с
Сибирской, с полным прекращением связи между ними. Южная Бе-
лая армия, оперировавшая в районах, бедных железнодорожными пу-
587
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
тями, естественно, не могла согласовать свой отход с Сибирской ар-
мией, а потому осталась при отступлении далеко уступом впереди от
отступающей на восток Сибирской армии. Попытки Южной армии
соединиться с Сибирской были безуспешны, ибо на главном пути
предполагаемого соединения красными были уже заняты города Че-
лябинск, Кустанай и Троицк.
Потеряв всякую надежду на соединение с Сибирской армией, Юж-
ная армия повернула свое направление на город Верный, в надежде
соединиться с частями атамана Анненкова, но и здесь потерпела не-
удачу, проиграв сражение у станции Челкары, где обнаружилось на-
ступление на белых Туркестанского советского корпуса.
Южная армия, опять переменив направление, двинулась к Араль-
скому морю в надежде соединиться с частями генерала Акулина у
города Гурьева, но время было упущено, и оттуда двигались большие
силы красных. Путей отступления не осталось. Видя такое безвыход-
ное положение, при наличии большой усталости, в армии начался
развал. Появились какие-то юркие, горластые люди, уговаривавшие
солдат и казаков никуда не двигаться, а ожидать прихода красных,
которым и сдаться, а чтобы красные не были так суровы к казакам
и солдатам, агитаторы предлагали, даже требовали арестовать всех
офицеров, как виновников всего происшедшего. В это время Южная
армия состояла из восьми казачьих полков Оренбургского войска и
не казачьей 21-й пехотной Яицкой дивизии с малочисленными пол-
ками по 200—300 человек в полку (полки 81, 82, 83 и 84-й), плюс
гусарский дивизион ротмистра Марсова230, конный дивизион ротми-
стра Львова231, каждый примерно по 100 сабель, и артиллерийский
дивизион подполковника Гринева (четыре легкие трехдюймовые пуш-
ки). Вот такая воинская группа фактически была окружена красны-
ми с трех сторон, и лишь с восточной стороны никто не наступал и
не угрожал, ибо с этой стороны зияла желтая «пасть» этой русской
Сахары — голодной, безлюдной Тургайской степи, и вот сюда-то и
были прижаты остатки Южной армии.
Оренбургские казаки, составлявшие три четверти этой армии, как
аборигены этого края, прекрасно знали эту страшную площадь горя-
чих песков и, конечно, не думали туда уходить. Но не казачьи части
упомянутой выше 21-й дивизии предпочли лучше погибнуть в горя-
чих песках, чем сдаться красным.
Стоял жаркий август 1919 года. 21-я дивизия, перейдя границу
сыпучих песков у последнего населенного пункта, маленького посел-
ка Казачьего, была поглощена русской Сахарой. Через четыре дня
путешествия по пескам, раскаляемым жарким августовским солнцем,
588
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
пали все до одной лошади, не имея воды и корма, и, конечно, была
брошена и артиллерия (взорвана). Томимые голодом и жаждой люди
брели как тени, имея для еды примерно фунт муки и самое ограни-
ченное количество воды.
На пятый день добрели до маленького киргизского поселка — го-
родка Иргиз, где стоял охранный отряд Олашь-Орды, примерно
100 человек. Усталые, голодные люди сделали здесь двухдневный
привал. Запаслись водою, кто как и сколько мог ее набрать, а глав-
ное то, что начальник этой группы генерал Галкин (начальник ди-
визии генерал Гоппер был болен) распорядился закупить у кирги-
зов 300 верблюдов, которые и были доставлены через два дня.
Не буду здесь описывать этот ужасный поход остатков Южной ар-
мии (примерно 1500 человек) по горячим пескам бесплодной пусты-
ни, продолжавшийся более двух месяцев. Этот поход мною уже давно
был описан в газете «Наше Время» 26 марта 1960 года в Сан-Францис-
ко. Здесь буду краток. Из степи отряд вышел в Акмолинскую область,
на город Кокчетав, в числе 1200 человек. Здесь предполагалось начать
переформирование, но этого сделать не удалось. Артиллерийская кано-
нада на Курганском направлении становилась все слышнее и слыш-
нее — это отступающая Сибирская армия вела сильные арьергардные
бои на реке Тоболе.
Вышедшие из степи остатки Южной армии были влиты в Сибир-
скую как пополнение и начали, не отдыхая, другой боевой поход,
Ледяной, где горячие пески пустыни сменились трескучими сибир-
скими морозами. В Сибирский поход ротмистр Львов выступил уже
в должности командира кавалерийского полка, имея 400 всадников.
Омск, Алтай, Красноярск, Щеглов, сибирская тайга, Нижне-
Удинск, станция Зима, Черемховские копи, «священный» Байкал,
Верхне-Удинск (где ротмистр Львов был произведен в полковники),
Чита, станция Оловянная, Даурия и Борзя — были безмолвными сви-
детелями физических страданий и больших потерь живой силы Бе-
лой армии в кровопролитных боях с красными. Эти колоссальные
потери живой силы давали себя знать. Полки уставших белых бой-
цов доходили до 300 штыков, не имея возможности хотя бы частич-
но пополнить эти ужасные потери. Эта героическая Белая армия,
защищавшая родную землю от захвата коммунистами и прошедшая
боевой путь от Волги до Маньчжурии, не отдала красному дьяволу
свое знамя чести и веру в правоту своей с ним борьбы.
Прижатая к границе Китая, Белая армия, долго не размышляя, про-
шла через Китай в русское Приморье — последний кусочек земли ког-
да-то великой России, сдав Китаю свое оружие. Наличие в Приморье
589
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
японских войск дало возможность пришедшей Белой армии отдохнуть
более полугода. Утвердившаяся в Приморье «розовая» власть «товари-
ща» Тобельсон-Краснощекова (Дальневосточная республика) быстро
была ликвидирована безоружной Белой армией и перешла в руки Вре-
менного Национального правительства, которому снова удалось, хотя
и частично, вооружить малым количеством винтовок безоружные час-
ти белых, пришедших в Приморье. Снова заиграли трубы на учебных
плацах: армия готовилась к расширению занятой территории, без ок-
купационных японских войск. Заманчивой целью был город Хабаровск.
Зимою 1921 года Белая армия повела общее наступление на север,
на город Хабаровск, который и был взят белыми. Победа эта дала бе-
лым полное вооружение вплоть до артиллерии и бронепоездов, но и
стоила опять больших жертв. В жесточайшие морозы под 50 градусов
ниже нуля белые воины в резиновых галошах, рваных шинелях и по-
лушубках, с недостаточным питанием, почти без медикаментов, с ма-
лочисленным составом в строевых частях, а главное — среди враждеб-
но настроенного к белым местного населения вели неравную борьбу
с противником, имеющим неисчерпаемые запасы во всем. Большая
убыль в частях ранеными, убитыми, обмороженными и больными сде-
лала боевые части настолько малочисленными, что пришлось отказать-
ся от дальнейшей борьбы, покинув завоеванную территорию, и вер-
нуться в исходное положение: в районы приморских городов Спасска,
Никольска-Уссурийского, Раздольного и Владивостока.
Белые воины, отдав Родине все, что могли, усталые, больные, об-
мороженные, израненные — покинули родную землю в конце октяб-
ря 1922 года и опять безоружно ушли в Китай. И так закончилась
героическая борьба истинных сынов Национальной России, белых
борцов, с интернациональными красными полчищами, захватившими
всю Россию и поработившими русский народ, при полном попусти-
тельстве и даже помощи красным европейских союзников, которые
не хотели понять, что Белые армии проливали реки своей крови не
только за Россию, но и за союзников, даже за весь свободный мир.
И вот только теперь они, вероятно, поняли свои ошибки, которые
они совершили, поддерживая коммунистов, и узнали цену русской
крови в написанных и предъявленных им счетах.
Никите Львову было 25 лет, когда он с армией покинул родную
землю и оказался в Харбине без всяких средств к существованию. По-
иски какой-либо работы не увенчались успехом, уж слишком много
590
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
в Харбин понаехало людей из России. Никита Львов, как человек
большой физической силы, бывший спортсмен, молодой, здоровый,
потеряв надежду на скорое получение какой-либо службы или рабо-
ты, поступил в работавший в то время в Харбине цирк в качестве
борца, что дало ему возможность безбедно прожить два месяца. По-
том был грузчиком на лесопильном заводе Китайской Восточной же-
лезной дороги, а позднее полтора года работал кочегаром у одного
местного коммерсанта. Но все эти профессии были не по душе Ни-
ките Львову.
В конце 1924 года вспыхнула война в Китае. Воевал антиком-
мунистический Север против коммунистического Юга. Правитель Се-
верного Китая, маршал Чжан Цзолин, решил сформировать у себя
большой русский отряд всех родов войск: пехоту, артиллерию, кава-
лерию, инженерные части, бронепоезда и авиацию с русскими началь-
никами. Русский отряд возглавил доблестный русский генерал Неча-
ев К.П., лихой кавалерист Императорской армии. Бросил свою работу
Никита Львов. Собрал из бывших своих соратников 90 человек, ко-
торым он верил и которые ему верили, и с ними поехал в китайскую
армию к генералу Нечаеву.
Генерал, зная Никиту Львова по Русской армии, охотно его при-
нял с отрядом и назначил командиром дивизиона в формируемом
конном полку в чине капитана китайской армии. Начались строевые
занятия русских солдат на китайской земле. Опять, как в России,
красивые кавалерийские сигналы запели на учебных плацах, и звуки
их таяли где-то далеко в горах этой «китайской Швейцарии». Снова
боевые походы, снова бои, снова победы и поражения — побед боль-
ше, •— и снова клинки русских кавалеристов окрасились вражеской
кровью. В 1928 году кончилась и эта эпопея. Юг Китая, при явной
поддержке некоторых европейских стран, из этой борьбы вышел
победителем над Севером. В результате такого положения ненуж-
ными оказались в китайской армии русские штыки, сабли, пушки
и т. п. Русский отряд, прошедший Китай от Мукдена до Шанхая, от
Циндао до Калгана, был расформирован, и что же после него оста-
лось там? 2000 могил русских офицеров и солдат, разбросанных по
разным городам, деревням, горам и рисовым полям.
Никита Львов оказался в городе Тяньдзине, где находилась срав-
нительно большая русская колония. Здесь Львов устроился сравни-
тельно хорошо — писал плакаты для одного кинотеатра. Казалось,
можно было как-то существовать. Но вдруг по городу поползли ка-
кие-то зловещие слухи о том, что всех бывших участников Русского
отряда, воевавших на стороне убитого маршала Чжан Цзолина, бу-
591
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
дут арестовывать и сажать в тюрьму. Никита Львов недолго думая ре-
шил покинуть Тяньдзин и уехал в Шанхай.
Шанхай принял Никиту Львова неприветливо, сурово. Трудность
найти сразу работу или службу, не зная английского языка, пугала
Львова, он стал посматривать в сторону наименьшего сопротивления,
чтобы найти работу, и решил поступить в Русский охранный отряд
(потом переименованный в Русский полк) Шанхайского междуна-
родного волонтерского корпуса... Опять военная служба. Караулы,
патрули, винтовки, пулеметы и участие в японо-китайском конфлик-
те, войне в 1932 году, где Никита Львов был, как и некоторые дру-
гие, ранен ружейной пулей в плечо. Никита Львов был сержантом.
Прослужил Львов в этой полурусской, полуанглийской (по организа-
ции) воинской части восемь лет и наконец сказал себе: «Довольно,
надо демобилизоваться!» Календарь показывал 1936 год. И поступил
Никита Львов на частную службу в Международное сберегательное
общество в Шанхае.
М. Манжетный232
ИРТЫШ — ВОЛЯ БОЖЬЯ233
Есть старая русская пословица: «Кто на море не бывал, тот и Богу
не молился». Она, как всякая пословица, является произведением на-
родной мудрости и имеет глубокий смысл. Но и нам в Гражданскую
войну приходилось молиться с не меньшим рвением, ибо красная сти-
хия не менее ужасна, чем стихия водная. И доходили до Престола
Всевышнего наши грешные молитвы, и творил Господь чудеса. Но мы
привыкли все объяснять естественным ходом вещей, подчас — совпа-
дениями. Но я верю в чудеса. Вспоминается один случай, когда мы,
то есть вся Сибирская армия, были на волосок от верной гибели. Ко-
нечно, то, о чем я хочу рассказывать, можно также объяснить есте-
ственным ходом вещей, но я иного взгляда.
Октябрь в Западной Сибири обычно довольно теплый. Помню, охо-
тясь на станции Маммотка в середине октября за зайцами и тетерева-
ми, я сжег на солнце руки, когда в кустах порвал сгоряча рубашку.
Итак, октябрь нас застал в 1919 году между Курганом и Петро-
павловском, несколько северо-западнее последнего. Ни казачий кор-
пус, ни резервы, подтянутые к фронту, не могли спасти положения.
Моральный перевес был на стороне красных. Мы медленно с боями,
подчас сильно ущемляя противника, тем не менее отходили и отхо-
592
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
г
дили. Подошли к Ишиму. Тепло. Навели мосты и переправились на
северный берег. У каждого в сознании, что сзади еще грозный Ир-
тыш, который может быть для нас могилой, как когда-то по легенде
стал могилой Ермака. На фронте были лишь боевые части. Все обозы
двигались согласно приказу к Омску, до которого оставалось верст сто
с лишним. У меня при обозе находилось несколько семей: моя, офи-
церские и солдатские.
Однажды вечером вызвали меня в штаб дивизии. Казагранди сооб-
щил, что получено секретное сведение о движении к Омску от Тоболь-
ска большой колонны красных, которая, сбив наши части на том на-
правлении, имеет задачу отрезать нас от Иртыша, заставив или по-
вернуть вверх по течению, то есть совершать фланговый марш без
надежды переправиться, или погибнуть в бою, так как намечался стра-
тегический охват нашей армии. Приказал послать немедленно на луч-
ших лошадях о двуконь нескольких конных егерей с приказанием к на-
чальнику обоза дивизии, чтобы тот форсированным маршем двигался
к Иртышу и без замедления переправлялся на правый берег.
Возвратился из штаба дивизии и тут же послал шесть человек,
приказав не жалеть лошадей, так как предстояло сделать в один пе-
реход около ста верст. Сами же мы впали в уныние. Как перепра-
виться через такую огромную реку? Погода стоит теплая; вечерами,
правда, слегка морозит, но днем хоть в одной рубашке ходи. Сведе-
ния и слухи идут грозные. И стали мы в душе молиться. Вижу, сол-
даты креститься стали больше, чем обычно. Прекратились шутки,
даже обычной ругани как-то не слышно. Наступает грозный час.
На другой день к вечеру оттеплело и пошел дождь. Мы впали в уны-
ние. Господи, не дай погибнуть. Пошли мороз. Единственное спасение
в ледоставе. Но какие нужны морозы, чтоб бурный Иртыш стал в три-
четыре дня. Наконец, на другой день к дождю присоединился снег и к
вечеру ударил мороз. Но надежда на ледостав слабая. Мороз между тем
стал резко крепчать. Противник, учтя наше настроение, жмет по все-
му фронту. Медленно отходим, но психика наша подломлена. Чуть ли
не тысячеверстный систематический отход с упорными боями, где каж-
дая пядь земли заливалась обильно кровью, наконец отразился на мо-
ральной стороне армии. Пропала вера в победу. Как известно, мораль-
ный перевес — половина победы. Но нам нужно выиграть время.
Сзади наше имущество, без которого мы обойтись не можем, а также
близкие, которых нужно спасти. Нечеловеческими усилиями, бессмен-
но, не зная отдыха ни днем ни ночью, сдерживаем бешеные атаки
красных, которые, не обращая внимания на потери, как лавина дви-
жутся на нас...
38 - 2324
593
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Но вот дней через пять-шесть Омск. С ужасом приближаемся к
Иртышу. И, о счастье. На реке лед. Видна дорога, пробитая на льду
проходившими здесь обозами и частями. Валяются трупы лошадей и
обломки телег. Значит, путь свободен. Через несколько дней догнали
свой обоз восточнее Омска. И вот что рассказал мне заведующий
хозяйством, ротмистр Свида.
Сведения о движении противника с северо-запада они имели, но
не было приказа о переправе, поэтому обоз медленно двигался, имея
направление на Иртыш верстах в 15 ниже Омска. Получив приказ о
переправе, двинулись на рысях. Подошли к реке, а на ней ни следа
льда. Всех обуял ужас. Простояли на берегу два дня. Ударил мороз,
и на третий день река стала. Поднялся буран при сильном морозе. К
ночи решили попробовать крепость льда. Человека держит. Но этого
мало. Обоз очень тяжелый. Решили наморозить дорогу. Стали насы-
пать солому и заливать водой. Работала масса народу целую ночь, и
под утро начали переправу. Лед тонкий, гнется. Лошади идут по пол-
колена в воде. Ужас. Но другого выхода нет. Вдали слышна стрель-
ба — то наши части задерживают красных, стремящихся опрокинуть
нас в реку. Но Господь не допустил гибели. Все переправились благо-
получно.
Разве не чудо, что после теплой погоды сразу хватил мороз? В Си-
бири обычно зима медленным темпом вступает в свои права, отвоевы-
вая у осени час за часом, день за днем. Скептики и неверующие объяс-
нят это космическим случаем. Я же верю в промысел Божий. Без воли
Всевышнего не упадет ни один волос. Задержись мороз на день — по-
гибли бы все, так как красные ровно через сутки подошли к реке. Да,
на все воля Божья.
КОММЕНТАРИИ
1 Петров Павел Петрович, р. в 1882 г. Окончил академию Геншта-
ба. Генерал-майор. В белых войсках Восточного фронта; с июня 1918 г. на-
чальник оперативного отдела штаба Народной армии, в 1919 г. начальник
штаба 6-го Уральского армейского (стрелкового) корпуса, с 1 июня 1922 г.
начальник штаба войск Приамурского Временного правительства (Земской
рати). В эмиграции в 1931 г. начальник канцелярии Дальневосточного от-
дела РОВС в Мукдене. После 1949 г. в США. Умер 24 июля 1967 г. в Сан-
Франциско.
2 Впервые опубликовано: Петров П.П. От Волги до Тихого океана в
рядах белых. Рига, 1923.
3 Каппель Владимир Оскарович, р. в 1881 г. в Белеве. Из дворян,
сын офицера. 2-й кадетский корпус, Николаевское кавалерийское училище
(1900), академия Генштаба (1913). Подполковник, начальник штаба 37-й
пехотной дивизии. В белых войсках Восточного фронта; с июня 1918 г. во главе
отряда особого назначения Народной армии («Добровольческого Партизан-
ского отряда подполковника Каппеля»), на 15 августа 1918 г. командир бри-
гады своего имени, в сентябре 1918 г. полковник, командир Самарского от-
ряда, с 20 августа 1918 г. возглавлял объединенные Симбирскую и Казанскую
группы Поволжского фронта, с 17 ноября 1918 г. командир Сводного корпу-
са (генерал-майор), с 3 января 1919 г. — 1-го Волжского армейского корпуса
Западной армии, с 14 июля 1919 г. — Волжской группы 3-й армии, с 4 нояб-
ря 1919 г. командующий 3-й армией и Московской группой армий, с 9 декаб-
ря 1919 г. — главнокомандующий Восточным фронтом. Генерал-лейтенант.
Орден Св. Георгия 3-й (12 сентября 1919 г.) и 4-й (22 июня 1919 г.) ст. Умер
26 января 1920 г. у разъезда У рей.
4 Дутов Александр Ильич, р. 5 августа 1879 г. в Казанлинске. Из
дворян Оренбургского казачьего войска, сын генерал-майора. Оренбургский
Неплюевский кадетский корпус (1896), Николаевское кавалерийское учи-
лище (1898), академия Генштаба (1908). Полковник, войсковой атаман
Оренбургского казачьего войска (с 5 октября 1917 г.), не признал советс-
кую власть. В белых войсках Восточного фронта; с 6 (11) декабря 1917 г.
командующий войсками Оренбургского военного округа, с августа 1918 г.
генерал-майор, с 17 октября 1918 г. командующий Юго-Западной армией
(с 28 декабря 1918 г. Оренбургская отдельная армия). С 23 мая до 16 ок-
тября 1919 г. генерал-инспектор кавалерии, с 2 июня 1919 г. одновременно
597
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
походный атаман всех казачьих войск, 21 сентября — 16 октября 1919 г.
командующий Оренбургской отдельной армией, затем начальник граждан-
ского управления Семиреченского края. Генерал-лейтенант (с 14 октября
1918 г.). В марте 1920 г. отступил в Китай. Смертельно ранен 24 января в
руку и живот и скончался 25 января (6 февраля) 1921 г. в Суйдине при
попытке похищения.
5 Сибирская отдельная армия (нового формирования). Образована
приказом адмирала Колчака от 24 декабря 1918 г. на Пермском направ-
лении из Екатеринбургской группы. Включала 1-й Средне-Сибирский и
3-й Степной Сибирский корпуса, Воткинскую дивизию и Красноуфимскую
партизанскую бригаду. В феврале—марте 1919 г. — 1-й Средне-Си-
бирский, 3-й Степной Сибирский и Сводный корпуса. На конец апреля
1919 г. боевой состав армии (штыков и сабель) насчитывал около 40 ты-
сяч. 25 апреля 1919 г. в ее составе были выделены группы генерал-лейте-
нанта А.Н. Пепеляева (начальник штаба — генерал-майор А.А. Сурнин)
и генерал-лейтенанта Г.А. Вержбицкого (начальник штаба — полковник
Крузе). Включала 1-ю кавалерийскую дивизию, 8-й Камский, Сводный Удар-
ный Сибирский, 1-й Средне-Сибирский (в группе Пепеляева), 3-й Степ-
ной Сибирский и 4-й Сибирский корпуса (в группе Вержбицкого), а также
ряд отдельных частей: 1-й Ударный Бессмертный полк (полковник Власов),
Королевский Сербский партизанский отряд (воевода Воскар), формирую-
щуюся Особую бригаду, 1-й Отдельный дивизион бронепоездов (подпору-
чик Щербаков), 3-й этапный батальон (полковник Лебедев), 4-й желез-
нодорожный батальон, 3-й (подполковник Парицкий), 7-й (подполковник
Папин), 8-й (подполковник Ненашев) и 10-й батальоны охраны желез-
ных дорог, конвой командующего (ротмистр Тиме), Егерская (прапорщик
Латынин), Отдельная охранная штаба армии (штабс-капитан Захаров) и
Отдельная саперная (поручик Урусов) роты; кроме того, в группе Пе-
пеляева имелись: 11-й Оренбургский казачий полк (полковник Сукин),
Унтер-офицерский, Саперный (подполковник Зверев) и Железнодорож-
ный батальоны, 1-й Сибирский драгунский дивизион (ротмистр Янерт),
Сибирский дивизион бронепоездов, Воздухоплавательный и 2-й Сибирский
(штабс-капитан Ильин) отряды, конвойная сотня, Отдельная телеграфная
(штабс-капитан Александров), Отдельная автомобильная (подпоручик Ми-
гай) и 1-я Сибирская прожекторная роты. В состав армии входила также
Камская флотилия.
В ходе весеннего наступления в 1919 г. освободила Оханск, Осу, Сара-
пул и Ижевск, но в мае начала отход под угрозой обхода ее южного фланга.
В июне наступала на Глазов, но к июлю отошла в Зауралье. К июню 1919 г.
подразделялась на Северную (1-й Средне-Сибирский и 5-й Сибирский ар-
мейские корпуса) и Южную (3-й Степной Сибирский и 4-й Сибирский
корпуса) группы, Сводный Ударный Сибирский и 8-й Камский армейский
корпуса и 1-ю кавалерийскую дивизию. Насчитывала 350 тысяч человек
(56,6 тысячи штыков, 3,9 тысячи сабель, 600 пулеметов, 164 орудия, 4 бро-
непоезда и 9 самолетов). 22 июля 1919 г. разделена на 1-ю и 2-ю армии.
Командующие: генерал-лейтенант Р. Гайда (1 января — 10 июля 1919 г.),
598
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
^31
генерал-лейтенант М.К. Дитерихс (11—22 июля 1919 г.). Начальник шта-
ба — генерал-майор Б.П. Богословский.
6 Ханжин Михаил Васильевич, р. 17 октября 1871 г. в Самарканде.
Из казаков Оренбургского казачьего войска. Михайловское артиллерийское
училище (1893), Михайловская артиллерийская академия (1899), Офицер-
ская артиллерийская школа (1903). Генерал-лейтенант, полевой инспектор
при штабе ВГК. Георгиевский кавалер. В белых войсках Восточного фронта;
в 1918 г. участник восстания на Урале. 8 июля — 24 декабря 1918 г. ко-
мандир 3-го Уральского армейского корпуса (Уральский отдельный корпус)
в Челябинске, 1 января (25 декабря 1918 г.) — 20 июня 1919 г. коман-
дующий Западной армией, с 6 октября 1919 г. по январь 1920 г. военный
министр Всероссийского правительства. Генерал от артиллерии (20 апреля
1919 г.). В эмиграции в Китае, начальник Дальневосточного отдела РОВС в
Дайрене. В 1945 г. арестован и вывезен в СССР, до 1956 г. в лагерях. Умер
в 1961 г. в Ашхабаде или Джамбуле.
7 Имеется в виду штаб Поволжского фронта. Образован 15 августа
1918 г. Разделялся на Казанскую, Симбирскую (обе под командованием
В.О. Каппеля), Сызранскую, Хвалынскую, Николаевскую, Уральского вой-
ска, Оренбургского войска и Уфимскую группы. С образованием Западно-
го фронта 12 октября 1918 г. упразднен, а штаб его стал штабом Самар-
ской группы. Командующий — полковник С. Чечек (с 20 августа 1918 г.).
8 Войцеховский Сергей Николаевич, р. 16 октября 1883 г. в Ви-
тебске. Из дворян Витебской губ., сын офицера. Великолукское реальное
училище, Константиновское артиллерийское училище (1904), академия Ген-
штаба (1912). Подполковник, начальник штаба 1-й Чехословацкой дивизии,
командир 3-го Чехословацкого полка. В белых войсках Восточного фронта;
26 мая 1918 г. во главе группы Чехословацкого корпуса освободил Челябинск,
с 11 июня 1918 г. полковник, с 12 октября по 25 декабря 1918 г. коман-
дующий Самарской группой, затем генерал-майор, с осени 1918 г. коман-
дир 6-го Уральского армейского корпуса, с 1 января по 18 августа 1919 г.
командир 2-го Уфимского армейского корпуса, с 29 августа по 1 октября
1919 г. командующий Уфимской группой, с 12 сентября 1919 г. командую-
щий Уральской группой войск, затем командующий 2-й армией, с 25 янва-
ря 1920 г. главнокомандующий Восточным фронтом, с 20 февраля 1920 г.
командующий войсками Российской восточной окраины (Дальневосточной
армии). В эмиграции в Чехословакии, военный министр, генерал армии.
Арестован 11 мая 1945 г. в Праге. Умер 7 апреля 1951 г. в лагере под Тай-
шетом (Иркутская обл.).
9 Чечек Станислав. Поручик, командир 4-го полка Чехословацкого
корпуса. В белых войсках Восточного фронта; командир группы, с 20 авгус-
та 1918 г. командующий Поволжским фронтом Народной армии, полков-
ник, со 2 сентября 1918 г. командир 1-й Чехословацкой дивизии. Генерал-
майор (2 сентября 1918 г.).
10 Фортунатов Б.К. Член Учредительного собрания от партии эсеров.
Летом 1918 г. в подпольной организации в Самаре, с 8 июня член штаба
Народной армии от Самарского правительства, служил рядовым в отряде
599
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Каппеля; до ноября 1919 г. начальник отряда в Южной армии, затем Ураль-
ской армии.
11 Сыровы Ян, р. в 1888 г. Офицер австрийской армии. Поручик, ко-
мандир 2-го полка Чехословацкого корпуса. В белых войсках Восточного
фронта; командир группы, полковник, с августа 1918 г. командир Чехо-
словацкого корпуса, до 4 февраля 1919 г. командующий войсками Запад-
ного фронта. Генерал-майор (с августа 1918 г.). В эмиграции в Чехосло-
вакии, начальник Главного штаба, затем генеральный инспектор армии,
осенью 1938 г. премьер-министр. Умер в 1971 г.
12 Дитерихс Михаил Константинович, р. в 1874 г. Из дворян, сын
офицера. Пажеский корпус (1894), академия Генштаба (1900). Генерал-
лейтенант, с 3 ноября 1917 г. начальник штаба Верховного главнокоманду-
ющего; 8 ноября 1917 г. уехал на Украину, где стал начальником штаба
Чехословацкого корпуса (до января 1919 г.), с которым начал Белую борь-
бу в белых войсках Восточного фронта; с января 1919 г. начальник штаба
русских войск Западного фронта, 20 июня — 4 ноября 1919 г. главнокоман-
дующий армиями Восточного фронта, в июле 1919 г. также и командую-
щий Сибирской армией, с 10 августа по октябрь 1919 г. начальник штаба
Верховного главнокомандующего, с 12 августа по 6 октября 1919 г. одно-
временно военный министр в правительстве адмирала Колчака. С 4 ноября
1919 г. — в распоряжении адмирала Колчака. В июне 1922 г. избран Зем-
ским собором во Владивостоке единоличным правителем и воеводой Земской
рати, с 1/11 июня по 3 ноября 1922 г. воевода Земской рати. В эмиграции
с 1923 г. в Шанхае, с 1924 г. начальник Дальневосточного отдела РОВС.
Умер 8 (12) октября 1937 г. в Шанхае.
13 6-я Уральская горных стрелков дивизия. Сформирована 11 июля 1918 г.
в Челябинске (развернута из добровольческих формирований первых дней ан-
тибольшевистского восстания) как Челябинская отдельная дивизия (с 17 ию-
ля — 1-я Уральская пехотная). С 26 августа 1918 г. — 6-я Уральская гор-
ных стрелков, а полки получили новые номера. Входила в состав 3-го Ураль-
ского горных стрелков корпуса. Состав: 21-й Челябинский (бывший 1-й
Народный), 22-й Златоустовский (бывший 2-й), 23-й Миасский (бывший
3-й) и 24-й Саткинский (бывший 4-й) горных стрелков полки и 6-й отдель-
ный Уральский стрелковый артиллерийский дивизион. Выступила на фронт
поздней осенью — зимой 1918 г., приняла участие в весеннем наступлении
и к концу лета 1919 г. оказалась сильно потрепанной и малочисленной.
Попытки пополнить дивизию не привели к цели, ибо прибывшие из Сиби-
ри пополнения были сильно распропагандированы и переходили на сторону
противника. 1 февраля 1919 г. 23-й и 24-й полки были отправлены на фор-
мирование 10-й Верхнеуральской стрелковой дивизии. Летом 1919 г. на
р. Белой два батальона 21-го Челябинского полка перешли на сторону крас-
ных, которые воспользовались этим обстоятельством и прорвали фронт. Рас-
формирована 20 октября 1919 г. Два ее полка и артиллерийский дивизион
влиты в состав 12-й Уральской стрелковой дивизии: 21-й Челябинский — в
47-й Тагильский и 22-й Златоустовский — в 46-й Исетский стрелковый
полк. Начальники: полковник Сорочинский (17, 21—22 июля 1918 г.), пол-
600
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ковник Иванов (врид; 18—20, 23 — 30 июля 1918 г.), полковник (генерал-
майор) Нейланд (31 июля 1918 г. — 30 июня 1919 г.), полковник Кузь-
мин (врид; 1 июля — 20 октября 1919 г.). Начальники штаба: штабс-
капитан (капитан) Москвичев (23 июля— 1 августа 1918 г.), полковник
Косьмин (2—3 августа 1918 г.), капитан Глазков (7—23 января, 6—7,
14—15 февраля 1919 г.), полковник Сабельников (24 января — 5 февраля,
8—13, 16—28 февраля, 3 марта— 28 мая, 31 мая, 30 июня — 12 июля,
14—17 июля 1919 г.), капитан Крестьянов (врид; 29—30 мая, 23—29 июня,
18—23, 28—29 июля, 1 —12, 14—21, 25—26 августа, 28 августа— 4 сен-
тября 1919 г.), капитан Григорьев (13, 24—27 июля, 13, 22—24, 27 авгус-
та, 5 сентября — 20 октября 1919 г.).
14 Болдырев Василий Георгиевич, р. в 1875 г. Военно-топографиче-
ское училище, академия Генштаба. Генерал-лейтенант, командующий 5-й ар-
мией. В декабря 1917 г.— мае 1918 г. в тюрьме, затем в белых войсках
Восточного фронта; с 24 сентября по 18 ноября 1918 г. главнокомандующий
войсками Уфимской директории, затем выслан в Японию, с апреля 1920 г.
вернулся во Владивосток, член правительства ДВР, с 7 апреля по 12 декабря
1920 г. главнокомандующий войсками Временного правительства Приморс-
кой областной земской управы во Владивостоке. Остался в СССР, в октябре
1922 г. арестован, летом 1923 г. освобожден и служил в советских учрежде-
них. Расстрелян 20 августа 1933 г.
15 Семенов Григорий Михайлович (Семенов-Мерлин), р. в 1890 г.
Есаул Забайкальского казачьего войска, комиссар Временного правительства в
Забайкалье по формированию бурят-монгольских добровольческих ударных
батальонов и командир Монголо-Бурятского конного полка. Георгиевский
кавалер. В белых войсках Восточного фронта; с 19 ноября 1917 г. в боях с
большевиками в Верхнеудинске, начальник сформированного им в Маньчжу-
рии Особого Маньчжурского отряда, Маньчжурской особой дивизии, 1-й свод-
ной Маньчжурской дивизии, с 8 октября 1918 г. командир 5-го Приамурско-
го корпуса, с 8 декабря 1918 г. командующий Восточно-Сибирской отдельной
армией, с 18 июня 1919 г. по 3 августа 1919 г. командир 6-го Восточно-Си-
бирского армейского корпуса, с 29 августа 1919 г. помощник командующего
войсками Приамурского военного округа и главный начальник'Приамурско-
го края, с 12 ноября 1919 г. командующий войсками Читинского (с 5 декаб-
ря Забайкальского) военного округа, с 24 декабря 1919 г. главнокомандующий
всеми вооруженными силами Дальнего Востока и Иркутского военного окру-
га с подчинением ему и Забайкальского военного округа, с 11 февраля 1920 г.
главнокомандующий войсками Российской восточной окраины. Одновремен-
но с 19 ноября 1918 г. походный атаман Уссурийского и Амурского казачьих
войск, с 23 апреля 1919 г. походный атаман Забайкальского и с 23 апреля
1919 г. Дальневосточных казачьих войск, с 13 июня 1919 г. войсковой атаман
Забайкальского казачьего войска, с 30 апреля 1920 г. походный атаман всех
казачьих войск Российской восточной окраины, с 28 апреля 1921 г. походный
атаман всех казачьих войск Сибири и Урала. Генерал-лейтенант. В эмиграции
в Китае. Арестован 22 августа 1945 г. в своем доме в пос. Какахаши, под Дай-
реном. Расстрелян 30 августа 1946 г. в Москве.
601
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
16 12-я Уральская стрелковая дивизия. Сформирована 4 октября 1918 г.
в Екатеринбурге в составе 3-го Уральского армейского корпуса как 2-я стрел-
ковая кадровая из 4-го, 6-го и 8-го Уральских кадровых горных стрелков
полков (преимущественно из мобилизованных), переименованных в 5-й, 6-й
и 8-й стрелковые кадровые, 2-й кадровой инженерной роты и Уральского
кадрового артиллерийского дивизиона. 7 декабря 1918 г. переименована
в 12-ю Уральскую стрелковую с новыми названиями полков. Состав: 45-й
Сибирский, 46-й Исетский, 47-й Тагильский, 48-й Туринский стрелковые
полки (все по три батальона) и 12-й Уральский стрелковый артиллерийс-
кий дивизион. С января 1919 г. входила в состав 6-го Уральского армейско-
го корпуса. Выступила на фронт поздней осенью — зимой 1918 г., приняла
участие в весеннем наступлении и к концу лета 1919 г. оказалась сильно
потрепанной и малочисленной. При расформировании 6-го Уральского
стрелкового корпуса и реорганизации Западной армии 26 мая 1919 г. была
включена в состав Уфимской группы 3-й армии, с которой и совершила
Сибирский Ледяной поход. В сентябре 1919 г. в состав дивизии были влиты
два стрелковых полка и артиллерийский дивизион расформированной 6-й
Уральской стрелковой дивизии. По прибытии в Читу остатки дивизии были
сведены в 12-й Уральский стрелковый полк, а частью слиты с Алтайским
конным дивизионом, образовав Урало-Алтайский конный полк. После оставле-
ния Забайкалья этот полк был расформирован, так как из-за недостатка под-
вижного состава железной дороги перебросить его в Приморье было нельзя.
Первые два эскадрона (алтайцы) были влиты в кавалерийский полк, а ураль-
цы (3-й, 4-й эскадроны и пулеметная команда) были влиты в 4-й Уфим-
ский стрелковый полк. Распродав конский состав на станции Маньчжурия,
уральцы частично проследовали в Приморье в составе этого полка, но боль-
шинство, получив отпуска впредь до распоряжения, осело в Харбине. На-
чальники: полковник (генерал-майор) Р.К. Бангерский, полковник Боржин-
ский (с ноября 1919 г.), полковник Бутенко (до февраля 1920 г.). Началь-
ники штаба: подполковник Шохов (ноябрь 1918 г. — 8 февраля 1919 г.),
капитан Герасимович (10 февраля — апрель 1919 г.), капитан Голышев
(май—сентябрь 1919 г.).
17 11-я Уральская стрелковая дивизия. Сформирована 4 октября 1918 г.
в Челябинске в составе 3-го Уральского армейского корпуса как 1-я стрелко-
вая кадровая из 1, 2, 3 и 5-го Уральских кадровых горных стрелков полков
(преимущественно из мобилизованных), переименованных в 1-й — 4-й стрел-
ковые кадровые, 1-й кадровой инженерной роты, школы подготовки унтер-
офицеров и Украинского куреня Тараса Шевченко. 7 декабря 1918 г. пере-
именована в 11-ю Уральскую стрелковую с новыми названиями полков.
Состав: 41-й Уральский (полковник Круглевский, полковник Рык), 42-й Тро-
ицкий, 43-й Верхнеуральский (Азаров), 44-й Кустанайский стрелковые пол-
ки и 11-й отдельный Уральский стрелковый артиллерийский дивизион (пол-
ковник Бек-Мамедов). 42-й полк все время действовал отдельно от дивизии,
находясь сначала в Отдельной Оренбургской, а затем в Южной армиях.
43-й полк имел знамя Инсарского пехотного полка Императорской армии.
В составе 41-го полка имелась Егерская рота, в мае 1919 г. развернутая в
602
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
батальон из трех рот (командир Кудрявцев). С января 1919 г. входила в
состав 6-го Уральского армейского корпуса. Выступила на фронт поздней
осенью—зимой 1918 г., приняла участие в весеннем наступлении и к концу
лета 1919 г. оказалась сильно потрепанной и малочисленной. Прибывшие из
Сибири пополнения были сильно распропагандированы и переходили на
сторону противника. При расформировании 6-го Уральского стрелкового
корпуса и реорганизации Западной армии дивизия 26 мая 1919 г. вошла в
состав Уральской группы. 6 августа 1919 г. на ее укомплектование обраще-
на расформированная 12-я Сибирская стрелковая дивизия, 45-й полк кото-
рой переименован в 42-й Троицкий. Погибла в январе 1920 г. под Красно-
ярском. Остатки ее по проходе в Забайкалье были свернуты во 2-й Ураль-
ский стрелковый полк. Начальники: полковник Вельк (11 октября 1918 г. —
24 марта 1919 г.), полковник (генерал-майор) Ванюков (24 марта —
4 июня 1919 г.), генерал-майор Круглевский (4 июня — 4 сентября 1919 г.),
генерал-майор Беляев (с 15 сентября 1919 г.). Начальник штаба— капи-
тан Кугушев.
18 Бангерский Рудольф Карлович, р. 21 июля 1878 г. в Пауруп-
ской волости Лифляндской губ. (три его младших брата офицера погибли в
1-ю Мировую войну). Офицерский экзамен при Казанском(?) военном учи-
лище, академия Генштаба (1914). Полковник, командир 2-го Латышского
стрелкового полка. В белых войсках Восточного фронта; 6 августа — 10 сен-
тября, 18 сентября, 22 сентября — 5 октября, 29 октября 1918 г. началь-
ник штаба 7-й Уральской горных стрелков дивизии, с 5 февраля 1919 г.
генерал-майор, с 16 марта 1919 г. начальник 11-й Уральской стрелковой ди-
визии, с 1 октября 1919 г. командир 2-го Уфимского армейского корпуса, в
сентябре—декабре 1919 г. начальник 12-й Уральской стрелковой дивизии,
с декабря 1919 г. по апрель 1920 г. командующий Уфимской группой, на
сентябрь—октябрь 1920 г. командующий войсками Читинского района Даль-
невосточной армии, в 1920 г. начальник Союза чинов Дальневосточной ар-
мии. Генерал-лейтенант (май—сентябрь 1920 г.). В эмиграции в начале
1920-х гг. в Латвии. Полковник в латвийской армии, с 1925 г. генерал-май-
ор, командир дивизии, 4 года военный министр, с 1937 г. в отставке, в
1943—1945 гг. генерал-инспектор Латышского добровольческого легиона СС,
с 1944 г. генерал-лейтенант. Погиб в автокатастрофе 25 февраля 1958 г. в
Ольденбурге (Германия).
19 Воспоминания В.М. Молчанова публикуются ниже.
20 Западная отдельная армия. Образована на Восточном фронте 1 янва-
ря 1919 г. на Уфимском направлении (штаб — в Челябинске) на базе Кам-
ской и Самарской групп и 3-го Уральского корпуса. Первоначально вклю-
чала 3-й Уральский горных стрелков, 6-й Уральский, 8-й Уфимский
(Воткинская и Сводная Уфимская дивизии) и 9-й Волжский (4-я стрелко-
вая и Волжская дивизии) корпуса. В ее составе к 1 января 1919 г. находи-
лись также 2-я Уфимская кавалерийская дивизия, 3-я Оренбургская каза-
чья дивизия, 2-я и 3-я Оренбургские казачьи бригады, 22-й казачий полк,
отдельная сотня, 2-й и 3-й пластунские казачьи полки, Сербский доброволь-
ческий им. майора Благотича полк, конный партизанский отряд, Кустанай-
603
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ский киргизский полк, Уральский артиллерийский кадровый дивизион и
Челябинское отделение конского запаса. К марту 1919 г. состояла из 2-го
Уфимского, 3-го Уральского горных стрелков и 6-го Уральского корпусов, а
также Южной группы. На конец апреля 1919 г. боевой состав армии (шты-
ков и сабель) насчитывал около 34 тысяч. В мае была усилена 1-м Волжс-
ким армейским корпусом. Насчитывала (без Южной группы) 32,4 тысячи
штыков, 6,3 тысячи сабель, 570 пулеметов и 98 орудий. В ходе весеннего
наступления в 1919 г. освободила Уфу, Белибей, Бугульму и Бугуруслан, но в
мае отошла за реку Белую. В конце мая 1919 г. армия была разделена на
три группы: Волжскую, Уфимскую и Уральскую. В июне армия, насчитывав-
шая 140 тысяч человек (23,6 тысячи штыков, 6,5 тысячи сабель, 1,7 тысячи
невооруженных, 590 пулеметов и 134 орудия), отступила в район Челябин-
ска, где 22 июля преобразована в 3-ю армию Восточного фронта. Коман-
дующие: генерал-лейтенант М.В. Ханжин (1 января — 20 июня 1919 г.),
генерал-лейтенант К.В. Сахаров (21 июня — 22 июля 1919 г.). Начальники
штаба: генерал-майор С.А. Щепихин (1 января — 21 мая 1919 г.), генерал-
майор К.В. Сахаров (22 мая — 20 июня 1919 г.), полковник В.И. Оберюх-
тин (22 июня — 22 июля 1919 г.).
21 2-й Уфимский армейский корпус. Создан в самом начале Белого дви-
жения из частей Уфимского района как штаб формирования частей Народ-
ной армии Уфимской губернии. С 30 сентября 1918 г. — Уфимский армей-
ский корпус, с 19 октября — Уфимский отдельный корпус. Осенью 1918 г.
составлял основу Камской группы. С 1 января 1919 г. входил в состав За-
падной отдельной армии как 8-й Уфимский армейский корпус в составе
Воткинской и Сводной Уфимской дивизий. 10 января 1919 г. реорганизо-
ван во 2-й Уфимский армейский корпус, включал 4-ю Уфимскую и 8-ю Кам-
скую стрелковые дивизии и Уфимскую кавалерийскую бригаду. Ему была
также придана Ижевская бригада (с августа — дивизия). 14 июля 1919 г.
вошел в состав 3-й армии, 17 августа (утвержден 12 октября) 1919 г. пре-
образован в Уфимскую группу, которая по приходе в Читу была сведена
во 2-ю Уфимскую стрелковую дивизию. Командиры: генерал-лейтенант
С.Н. Аюпов (30 сентября — 13 января 1919 г.), генерал-майор Джунков-
ский (врид; 13 января — 23 марта 1919 г.), генерал-майор С.Н. Войцехов-
ский (25 марта— 18 августа 1919 г.). Начальники штаба: подполковник
(полковник) Ф.А. Пучков (4 октября — 5 декабря 1918 г.; 18 января —
1 июля 1919 г.), полковник Виноградов (врид; с 5 декабря 1918 г.), пол-
ковник Москаленко (врид; с 21 декабря 1918 г.), подполковник Финицкий
(врид; 2 июля — 1 августа, 1 сентября 1919 г.), подполковник Бодров (врид;
1 августа — 1 сентября 1919 г.).
22 3-й Уральский горных стрелков корпус. Сформирован 4 июля 1918 г.
в Челябинске из Челябинского отряда и пехотных и казачьих частей Челябин-
ского и Миасского отделов как Уральский армейский корпус (с 14 июля —
Уральский отдельный, с 26 августа — 3-й Уральский отдельный, с 30 сен-
тября — 3-й Уральский армейский). В октябре 1918 г. включал 7-ю стрел-
ковую дивизию, 2-й Чехословацкий полк и три Оренбургских казачьих пол-
ка. Входил в состав Сибирской армии (1918 г.) и Западной отдельной армии,
604
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
с июля 1919 г. — 3-й армии. На 1 января 1919 г. включал 6-ю и 7-ю Ураль-
ские горных стрелков дивизии, 3-ю Уральскую кадровую горных стрелков
бригаду (6-й и 7-й кадровые полки), 6-е Сибирское отдельное кабельное
отделение, отдельную саперную роту, 1-й и 2-й бронепоезда, головной же-
лезнодорожный отряд и приданный Екатеринбургский уланский полк. 3 ян-
варя 1919 г. преобразован в 3-й Уральский горных стрелков корпус и из него
был выделен 6-й Уральский армейский корпус. К марту 1919 г. включал,
кроме 6-й и 7-й дивизий, также Ижевскую бригаду и пять казачьих и кава-
лерийских полков. С июня включал также 12-ю Сибирскую стрелковую ди-
визию. 11 июня (утвержден 12 октября) 1919 г. при общей реорганизации
армии преобразован в Уральскую группу. Командиры: генерал-лейтенант
М.В. Ханжин (8 июля — 24 декабря 1918 г.), генерал-майор (генерал-лейте-
нант) В.В. Голицын (10 января — 11 июня 1919 г.), генерал-майор В.И. Вол-
ков (12—Т1 июня 1919 г.), генерал-майор П.А. Иванов-Мумжиев (29 июня —
24 июля 1919 г.). Начальники штаба: полковник (генерал-майор) Н.Т. Су-
кин, полковник Рютель (10 января — 11 июня 1919 г.), полковник Смелов
(12 июня — 3 июля 1919 г.), подполковник Киселев (с 4 июля 1919 г.).
23 6-й Уральский армейский корпус. Сформирован 3 января 1919 г. пу-
тем выделения из 3-го Уральского армейского корпуса. С 13 марта 1919 г.
переименован в стрелковый. Входил в состав Западной отдельной армии.
Включал 11-ю и 12-ю Уральские стрелковые дивизии, кадровую бригаду, а
также 2-ю и 3-ю Оренбургские казачьи бригады. 26 мая 1919 г. расформи-
рован — 11-я дивизия вошла в состав Уральской, 12-я — в состав Уфимс-
кой группы. Командир — генерал-майор Н.Т. Сукин. Начальник штаба —
полковник П.П. Петров.
24 Бывшая Оренбургская армия. Образована 17 октября 1918 г. на базе
формирований восставшего против большевиков оренбургского казачества
как Юго-Западная армия, подчинявшаяся до ноября назначенному Уфим-
ской Директорией Верховному главнокомандующему генерал-лейтенанту
В. Г. Болдыреву, а затем — адмиралу Колчаку. 28 декабря переименована в
Отдельную Оренбургскую армию, состоящую из 1-го и 2-го Оренбургских
казачьих корпусов, 4-го Оренбургского армейского, Сводного Стерлитамак-
ского и Башкирского (четыре пехотных полка) корпусов и 1-й Оренбург-
ской казачьей пластунской дивизии. Численность ее красные оценивали в
10 тысяч человек. Весной 1919 г. из нее выделена и подчинена Западной ар-
мии Южная группа. В начале 1919 г. армия оставила Оренбург и Орск, но
в апреле вернула Орск и развила наступление на Актюбинск. 23 мая 1919 г.
армия, Южная группа и Оренбургский военный округ переформировывают-
ся в Южную армию, состоящую из корпусов: 1-го (включавшего части рас-
формированного 2-го) Оренбургского казачьего, 4-го Оренбургского, 5-го
Стерлитамакского (или 5-го Сибирского из 19-й и двух полков 20-й стрел-
ковой дивизии), 11-го Яицкого армейского (21-я Яицкая стрелковая диви-
зия и 29-й Оренбургский казачий полк (или два полка 20-й дивизии), Свод-
но-Туркестанского (Оренбургская пластунская дивизия, 42-й Троицкий,
24-й Уральский и 1-й Линейный казачий полки) корпуса, 1-й Оренбург-
ской казачьей и Отдельной конной башкирской бригад. В июне она на-
605
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
считывала 15,2 тысячи штыков, 12 тысяч сабель, 7 тысяч невооруженных,
247 пулеметов и 27 орудий. В середине июля 1919 г. армия пополнилась
11-й Сибирской стрелковой дивизией.
Армия участвовала в июньском наступлении на Оренбург, а с конца июля
1919 г. действовала самостоятельно (Ставка не имела о ней сведений), в
августе прикрывала Башкирию и Оренбургскую область и удерживала Верх-
неуральский район, пытаясь сохранить связь с Уральской армией. В это вре-
мя она состояла из восьми оренбургских казачьих полков, 21-й Яицкой пе-
хотной дивизии (81, 82, 83 и 84-й полки по 200— 300 человек), двух конных
(ротмистров Марсова и Львова) по 100 сабель и артиллерийского (подпол-
ковник Гринев) дивизионов. После потери Верхнеуральска отошла на юго-
восток, в сентябре вышла из Тургайской степи в районе Петропавловска (за
это время из 1500 человек в ней осталось 1200) и 18 сентября вновь была
переименована в Оренбургскую армию. 10 октября 1919 г. она (насчиты-
вала 20 тысяч человек) вошла в состав Московской группы армий. После
боев под Орском и Актюбинском отошла в Семиречье, где 6 января 1920 г.
вошла как Оренбургский отряд (1-я и 2-я Оренбургские казачьи дивизии и
Сызранская отдельная егерская бригада) в состав Отдельной Семиреченской
армии. Командующие: генерал-лейтенант А.И. Дутов (17 октября 1918 г. —
23 мая 1919 г.), генерал-майор П.А. Белов (23 мая — 21 сентября 1919 г.),
генерал-лейтенант А.И. Дутов (21 сентября — 16 октября 1919 г.). Началь-
ники штаба: полковник (генерал-майор) А.Н. Вагин (17 октября 1918 г. —
23 мая 1919 г.), генерал-майор И.В. Тонких (с 23 мая 1919 г.).
25 Образована из восставших рабочих Ижевского завода. Во второй по-
ловине ноября остатки восставших прорвались за Каму, где соединились с
частями Народной армии. 3 января 1919 г. из ижевцев была сформирована
Ижевская отдельная стрелковая бригада (более 2 тысяч человек), которая
включена во 2-й Уфимский армейский корпус. На 8 февраля 1919 г. весь
комсостав состоял из младших офицеров: командующий и начальник штаба
были штабс-капитанами, полками командовали поручики и подпоручики,
батальонами, дивизионами и батареей — 5 штабс-капитанов, 2 поручика
и 3 прапорщика. С марта до середины апреля 1919 г. бригада потеряла
37 офицеров и 746 солдат. 29 августа 1919 г. развернута в дивизию. Попол-
нившись 1 августа 1919 г. 52 офицерами и 842 солдатами, к 31 августа она
насчитывала 182 офицера и 1309 штыков и сабель, а с приданными частя-
ми — 223 и 1618. Ижевский конный полк в конце ноября 1919 г. насчи-
тывал в строю 25 офицеров и 700 солдат. К середине декабря 1919 г. в ди-
визии в строю оставалось 400 человек. После Сибирского Ледяного похода
сведена в Ижевский стрелковый полк. Ижевские части имели синий цвет
(символ связи со своими заводами — железом и сталью) погон, выпушек и
петлиц и буквы «Иж» на погонах. Галунных погон офицеры и подпрапор-
щики никогда не носили: на синих погонах были белые просветы, зигзаги,
канты.
26 1-й Волжский армейский корпус. Сформирован 20 августа 1918 г. как
Симбирская группа Приволжского фронта, которая 17 ноября 1918 г. пе-
реименована в сводный корпус (Самарская, Казанская и Симбирская отдель-
606
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ные бригады) в составе Самарской группы. 3 января 1919 г. переименован
в 1-й Волжский корпус (1-я Самарская, 2-я Казанская, 3-я Симбирская
отдельные бригады и 1-й Троицкий кадровый полк) в составе Западной
отдельной армии, но 1 февраля 1919 г. отведен в тыл как резерв Ставки.
Фактически заново сформирован с 27 февраля 1919 г. из трех дивизий
(1-я Самарская, 3-я Симбирская и 13-я Казанская) и Волжской кавалерий-
ской бригады (двухполкового состава). Со 2 мая 1919 г. снова входил в со-
став Западной отдельной армии. 22 мая 1919 г. в состав корпуса вошли так-
же 12-я Уральская дивизия, 3-й Уфимско-Самарский и 6-й Иссетско-
Ставропольский казачьи, Уфимский гусарский и 3-й Украинский гетмана
Сагайдачного полки, Сербский отряд воеводы Киселева, бронедивизион и
3-й авиадивизион. 14 июля 1919 г. вошел в состав 3-й армии и преобразо-
ван в Волжскую группу, которая 10 октября 1919 г. вошла в состав Мос-
ковской группы армий. Группа понесла большие потери под Кемчугом, и в
Читу пришли (Волжский отряд) остатки главным образом 1-й Самарской
дивизии. Части корпуса, создававшиеся непосредственно на фронте в бое-
вой обстановке, почти целиком состояли из добровольцев — учащихся и
горожан — и отличались высокими боевыми качествами. Мобилизованных
солдат в частях было очень немного, процент же офицеров весьма высок
(весной 1919 г. их насчитывалось в корпусе до 2 тысяч человек), лишь вес-
ной 1919 г., перед возвращением на фронт, корпус был пополнен моби-
лизованными сибиряками и бывшими красноармейцами. Дивизии корпуса
состояли из трех стрелковых полков, егерского батальона, конного и артил-
лерийского дивизиона, но все полки были далеко не полного, даже малого
состава. По приходе в Забайкалье остатки корпуса были сведены в Отдель-
ную Волжскую бригаду, состоявшую из стрелкового и драгунского полков и
батареи. В этой бригаде бывших «самарцев* было приблизительно до 70%,
«симбирцев* — всего несколько случайных человек, остальные были «казан-
цами* — бывшими чинами 13-й Казанской и 13-й Сибирской стрелковых
дивизий (кадром 13-й Сибирской явились также «казанцы» — части пол-
ковника Степанова, снявшиеся с фронта осенью 1918 г. и отведенные в тыл,
в Новониколаевск). При проходе через полосу отчуждения КВЖД в конце
1920 г. драгунский полк почти целиком остался в Харбине, и rto приходе в
Приморье бригада свернулась в 1-й Волжский стрелковый имени генерала
Каппеля полк, из которого позже выделилась 3-я Волжская имени генерала
Каппеля батарея. Командиры: генерал-майор В.О. Каппель (август 1918 г. —
4 ноября 1919 г.), генерал-майор А.С. Имшенецкий (с 4 ноября 1919 г.).
Начальники штаба: капитан Ловцевич (с 20 августа 1918 г.), генерал-май-
ор Барышников (с октября 1919 г.).
27 3-я Симбирская стрелковая дивизия. Сформирована 17 ноября 1918 г.
как Симбирская отдельная бригада сводного корпуса. С переименовани-
ем его 3 января 1919 г. в 1-й Волжский армейский корпус получила номер
3-й, с 27 февраля 1919 г. переформирована в дивизию. Состав: 9-й Симбир-
ский, 10-й Бугульминский, 11-й Сенгилеевский и 12-й Бузулукский стрел-
ковые полки и 3-й Симбирский стрелковый артиллерийский дивизион, 3-й
егерский батальон, отдельный конный и артиллерийский дивизионы, отдель-
607
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ная гаубичная батарея и артиллерийский парк. В мае 1919 г. после выдви-
жения на фронт и переформирования дивизии Бугульминский полк был
охвачен противником, окружен и после неудачной попытки пробиться сдался
красным. 19 ноября 1919 г. дивизия выведена в резерв. Фактически сведен-
ная в полк уже в начале Сибирского Ледяного похода в районе Новонико-
лаевска, расформирована в конце декабря 1919 г. Начальник дивизии —
полковник (генерал-майор) К.Т. Подрядчик. Начальник штаба — подпол-
ковник Гренгаген.
28 13-я Казанская стрелковая дивизия. Входила в состав 1-го Волжского
армейского корпуса. Бывшая 1-я Казанская стрелковая дивизия Народной
армии. Состав: 49-й Казанский, 50-й Арский, 51-й Уржумский и 52-й стрел-
ковые полки. Фактически сведенная в полк уже в начале Сибирского Ледяно-
го похода в районе Новониколаевска, дивизия целиком погибла под Красно-
ярском (к Чите вышла группа в 50 человек: начдив со своим штабом и
ординарцами). Начальники дивизии: генерал-майор А.П. Перхуров, генерал-
майор Воронов (врио), генерал-майор Ромеров, генерал-майор Ястребцов.
29 Лебедев Дмитрий Антонович, р. в 1883 г. Сибирский кадетский
корпус (1900), Михайловское артиллерийское училище (1903), академия
Генштаба (1911). Полковник, член Главного комитета Союза офицеров. В
Добровольческой армии с декабря 1917 г., на 30 декабря 1917 г. начальник
штаба 1-го отряда армии. В феврале 1918 г. направлен в Сибирь (в январе
1918 г. через Москву и в марте 1918 г. с отрядом через степи на Волгу). В
белых войсках Восточного фронта; с 21 ноября 1918 г. начальник штаба
Верховного главнокомандующего, в январе 1919 г. командир Степной груп-
пы, 23 мая — 12 августа 1919 г. начальник штаба Верховного главнокоман-
дующего и военный министр. 9 августа — 16 ноября 1919 г. командующий
Отдельной Степной группой войск, с 16 ноября 1919 г. командующий Ураль-
ской группой войск. В октябре 1922 г. начальник вооруженных сил Влади-
востока. Генерал-лейтенант. В эмиграции в Китае, основатель газеты «Рус-
ская Мысль». Умер в 1928 г. в Шанхае.
30 Воспоминания К. В. Сахарова публикуются ниже.
31 Поволжская группа Западной армии. Образована в конце мая 1919 г.
при реорганизации Западной отдельной армии. Ядром ее являлся бывший
1-й Волжский армейский корпус. Включала 1-ю Самарскую, 3-ю Симбирс-
кую, 13-ю Казанскую дивизии, Волжскую кавалерийскую и Оренбургскую
казачьи бригады. Командир — генерал-майор В.О. Каппель.
32 Уфимская группа. Образована 17 августа (утверждена 12 октября)
1919 г. при реорганизации Западной отдельной армии. Ядром ее являл-
ся бывший 2-й Уфимский армейский корпус. Включала 4-ю Уфимскую,
8-ю Камскую, 12-ю Уральскую стрелковые дивизии и Сибирскую казачью
бригаду, а с конца июля 1919 г. — также 13-ю Сибирскую стрелковую
дивизию. Командующие: генерал-майор Тарновский (врид; 19—29 августа
1919 г.), генерал-майор С.Н. Войцеховский (29 августа — 1 октября 1919 г.),
генерал-майор Р.К. Бангерский (с 1 октября 1919 г.).
33 Уральская группа. Образована 11 июня (утверждена 12 октября)
1919 г. при реорганизации Западной отдельной армии в 3-ю армию на базе
608
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
3-го Уральского горных стрелков корпуса. 16 ноября 1919 г. в нее влиты
части упраздненной Степной группы. Включала 6-ю и 7-ю Уральские гор-
ных стрелков, 11-ю Уральскую стрелковую, 2-ю Уфимскую кавалерийскую
дивизии и 1-ю Отдельную стрелковую бригаду. Командующие: генерал-май-
ор В.Д. Косьмин (3 августа — 15 ноября 1919 г.), генерал-майор Д.А. Ле-
бедев (с 16 ноября 1919 г.). Начальник штаба — подполковник Киселев.
34 Голицын Владимир Васильевич, р. 9 июля 1878 г. в Волынской
губ. Из дворян Рязанской губ. Полоцкий кадетский корпус, Александровс-
кое военное училище (1897). Офицер л.-гв. Санкт-Петербургского полка.
Полковник, командир 3-й гвардейской резервной бригады, штаб-офицер для
поручений при штабе 8-й армии. В отставке генерал-майором. Содейство-
вал освобождению генерала Корнилова из Быховской тюрьмы. В Доброволь-
ческой армии; с ноября 1917 г. в Новочеркасске с Корниловым, участник
1-го Кубанского («Ледяного») похода при штабе армии, затем начальник
военно-политического центра Нижней Волги, в апреле 1918 г. в Москве,
затем в белых войсках Восточного фронта; с 6 августа 1918 г. формировал
7-ю Уральскую горных стрелков дивизию, до 27 декабря 1918 г. начальник
той же дивизии, с 6 (10) января по 11 июня 1919 г. командир 3-го Ураль-
ского горных стрелков корпуса, с июня 1919 г. начальник добровольческих
формирований в Новониколаевске, с июля 1919 г. командующий Уральской
группой. Георгиевский кавалер. Генерал-лейтенант. В эмиграции в Китае. В
1945 г. — в комитете старейшин Российского эмигрантского собрания в
Харбине.
35 Гайда Радола (Гейдль Рудольф), р. в 1892 г. Офицер австрийской
армии. Один из руководителей Чехословацкого корпуса. В белых войсках
Восточного фронта; с 12 октября по 24 декабря 1918 г. генерал-майор, ко-
мандующий Екатеринбургской группой войск, с января по июль 1919 г.
командующий Сибирской армией. Генерал-лейтенант (с 17 января 1919 г.).
17—18 ноября 1919 г. поднял во Владивостоке мятеж против адмирала Кол-
чака, после подавления которого убыл в Чехословакию. 16 декабря 1927 г.
лишен чина и заключен в тюрьму за попытку переворота по обвинению в
шпионаже в пользу СССР. Арестован в 1945 г. в Праге. Умер после заклю-
чения в 1948 г. там же.
36 1-я армия Восточного фронта. Образована 14 (22) июля 1919 г. на
Тюменском направлении в результате разделения Сибирской отдельной ар-
мии из ее Северной группы. Первоначально ее основу составили 1-й Сред-
не-Сибирский корпус, 7-я и 16-я Сибирские, 15-я Воткинская стрелковые
дивизии, а также 17-я Сибирская отдельная стрелковая, штурмовая и егер-
ская бригады и отряд полковника Бордзиловского. В сентябре 1919 г. 7-я и
15-я дивизии были изъяты из состава армии, но переведена из 2-й армии
1-я кавалерийская дивизия. В ноябре 1919 г. армия отведена в тыл для ох-
раны Сибирской магистрали, и в ее составе с 18 ноября начал формировать-
ся 2-й Сибирский егерский корпус (3-я и 4-я Сибирские егерские дивизии).
В декабре 1919 г. после ряда мятежей разложилась и перестала сущест-
вовать, ее остатки в 500—600 человек были присоединены ко 2-й армии.
11 марта 1920 г. из бывших чинов армии был сформирован Сибирский парти-
39 - 2324
609
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
занский отряд. Командующий — генерал-лейтенант А.Н. Пепеляев. Началь-
ник штаба — подполковник К.Л. Кононов.
37 2-я армия Восточного фронта. Образована 14 (22) июля 1919 г. на
Курганском направлении в результате разделения Сибирской отдельной ар-
мии. Подразделялась на Северную (генерал П.П. Гривин; бывший 4-й Сибир-
ский армейский корпус и отряды генералов Миловича и Редько), Южную
(генерал Г.А. Вержбицкий; до 12 октября 1919 г. 3-й Степной Сибирский
армейский корпус) и Конную (первоначально — Южная конная (генерал
В.И. Волков); 1-я, а с 7 августа 1919 г. и 2-я Сибирские казачьи и 2-я Уфим-
ская кавалерийская дивизии, Сводный Ударный Сибирский стрелковый кор-
пус и Красноуфимская партизанская бригада) группы. До сентября 1919 г.
в нее входила также 1-я кавалерийская дивизия. В феврале 1920 г. остатки
армии вышли к Чите, где были переформированы во 2-й корпус. Командую-
щие: генерал-майор С.Н. Войцеховский, генерал-лейтенант Н.А. Лохвицкий
(с 29 июля 1919 г.). Начальник штаба — полковник К.К. Акинтиевский.
38 3-я армия Восточного фронта. Образована 14 (22) июля (1 августа)
1919 г. путем переименования Западной отдельной армии. Летом 1919 г.
участвовала в Челябинской операции, в августе—октябре — в Петропавлов-
ской операции на реках Тобол и Ишим. 10 октября 1919 г. вошла в состав
Московской группы армий. В феврале 1920 г. остатки армии, сведенные в
отряды (Егерский, Уральский, Волжский, Ижевский, а также 1-я кавалерий-
ская дивизия, 4-я Оренбургская казачья бригада и другие части), вышли к
Чите, где 22 февраля были переформированы в 3-й корпус Дальневосточной
армии. Командующие: генерал-лейтенант К.В. Сахаров (22 июля — ноябрь
1919 г.), генерал-лейтенант В.О. Каппель (ноябрь— 14 декабря 1919 г.),
генерал-майор В.В. Петров (14 декабря 1919 г. — 23 января 1920 г.), гене-
рал-лейтенант К.В. Сахаров (с 23 января 1920 г.). Начальник штаба — пол-
ковник В.И. Оберюхтин (22 июля — ноябрь 1919 г.).
39 Степная группа (Отдельная Степная группа войск). Образована 9 ав-
густа 1919 г. Входила в состав Восточного фронта на правах армии. Действо-
вала в районе Семипалатинска. 10 октября 1919 г. вошла в состав Московской
группы армий. 16 ноября 1919 г. упразднена с передачей частей в Уральскую
группу. Командующий — генерал-майор Д.А. Лебедев. Начальник штаба —
генерал-майор Леонов.
40 Иванов-Ринов Павел Павлович, р. 26 июля 1869 г. в Семипала-
тинской обл. Из дворян, сын офицера. Сибирский кадетский корпус (1888),
Павловское военное училище (1890). Полковник, командующий Отдельной
Сибирской казачьей бригадой. В белых войсках Восточного фронта; глава офи-
церских организаций Омска и Петропавловска. 7 июня 1918 г. возглавил
антибольшевистское выступление в Омске, начальник гарнизона, с 13 июня
по 7 сентября 1918 г. командир Степного корпуса (со 2 июля 1918 г. генерал-
майор), с 15 августа 1918 г. войсковой атаман Сибирского казачьего войска,
с 5 сентября врио (с 7 сентября 1918 г. постоянно) до 15 октября (2 или
4 ноября) 1918 г. управляющий военным министерством и 5 сентября —
13 октября 1918 г. командующий Сибирской армией (до 24 декабря 1918 г.),
с 3 (23) декабря 1918 г. — одновременно помощник Верховного уполно-
610
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
моченного на Дальнем Востоке по военной части (до 15 (20) мая 1919 г.),
с 23 декабря 1918 г. командующий войсками Приамурского военного окру-
га (до 11 мая 1919 г.). С августа 1919 г. командир Отдельного Сибирского
казачьего корпуса (до 19 сентября 1919 г.). Осенью 1919 г. помощник ко-
мандующего 3-й армией, с начала ноября 1919 г. помощник главнокоман-
дующего Восточным фронтом по военно-административной части. Георгиев-
ский кавалер (9 сентября 1919 г.). Генерал-лейтенант (10 августа 1919 г.).
С 23 марта 1920 г. в Харбине, с 7 июля 1921 г. начальник штаба атамана
Семенова (походного атамана казачьих войск Сибири и Урала) в Гродеко-
ве, в 1922 г. начальник тыла армии; в эмиграции в Китае. Осенью 1925 г.
выехал в СССР.
41 4-я Уфимская стрелковая генерала Корнилова дивизия. Сформирова-
на в Уфе летом 1918 г. (комендантом Уфы сразу же после переворота был
полковник Моисеев, начальником штаба формирований Народной армии
Уфимской губернии — полковник Ф.А. Пучков; 6 сентября 1918 г. этот штаб
преобразован в штаб дивизии). Основой ее состава послужили крестьянс-
кие повстанческие отряды, в июне и июле 1918 г. при содействии чехов
освободившие от большевиков почти всю Уфимскую губернию, а потом све-
денные в полки. Три полка дивизии состояли исключительно из доброволь-
ческих повстанческих отрядов, четвертый был сформирован осенью 1918 г.,
но также в значительной степени был укомплектован добровольцами. Одна
из самых больших на Восточном фронте по количеству штыков (от 16 ты-
сяч до 20 тысяч) и наиболее прославленных дивизий. Укомплектовывалась
русскими и татарами — жителями бассейна р. Белой и левого берега ниж-
него течения Камы. Офицеры в абсолютном большинстве — также местные
уроженцы. С октября 1918 г. входила в состав 2-го Уфимского армейского
корпуса, с 17 августа 1919 г. — Уфимской группы 3-й армии. 20 мая 1919 г.
получила имя генерала Корнилова. Состав: 13-й и 14-й Уфимские, 15-й Ми-
хайловский, 16-й Татарский стрелковые полки и 4-й Уфимский артиллерий-
ский дивизион, с июля 1919 г. — также 3-я Оренбургская казачья бригада.
Сыграла ведущую роль при наступлении в марте 1919 г., а при отступлении
в Уральские горы и далее к Челябинску принимала на себя основные удары
красных. Под Красноярском потеряла приблизительно половину оставших-
ся в строю и по приходе в Читу была сведена в 4-й Уфимский стрелковый
полк. Начальники: генерал-майор (генерал-лейтенант) С.Н, Аюпов, полков-
ник (генерал-майор) Косьмин, генерал-майор Г.И. Сахаров (врио), полков-
ник Слотов, генерал Токмачев, генерал-майор В.В. Петров, полковник Кар-
пов (врио, январь—февраль 1920 г.). Начальник штаба — штабс-капитан
(полковник) Ивановский (до февраля 1920 г.).
42 8-я Камская стрелковая адмирала Колчака дивизия. Сформирована
30 сентября 1918 г. из частей Камеко-Буйского фронта как Сводная Уфим-
ская стрелковая (с 1 января 1919 г. — 8-я Камская). Основой ее состава
также (см. комментарий 41) послужили крестьянские повстанческие отря-
ды, в июне и июле 1918 г., при содействии чехов освободившие от больше-
виков почти всю Уфимскую губернию, а потом сведенные в полки. Три пол-
ка дивизии состояли тоже исключительно из добровольческих повстанческих
39’
611
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
отрядов, четвертый был сформирован осенью 1918 г., но также в значитель-
ной степени был укомплектован добровольцами. Одна из самых больших на
Восточном фронте по количеству штыков (от 16 тысяч до 20) и наиболее
прославленных дивизий. Укомплектовывалась русскими и татарами — жи-
телями бассейна р. Белой и левого берега нижнего течения Камы. Офице-
ры, за небольшим исключением, — также местные жители, причем многие
из них имели законченное среднее образование и окончили военные учили-
ща или школы прапорщиков. Входила в состав 2-го Уфимского армейско-
го корпуса, с 17 августа 1919 г. в Уфимскую группу 3-й армии. Состав:
29-й Бирский, 30-й Аскинский, 31-й Стерлитамакский, 32-й Прикамский
стрелковые полки, 8-й Камский стрелковый артиллерийский дивизион (позд-
нее — артиллерийская бригада, потом — артиллерийский полк) и конный
дивизион Щеголихина (развернут из партизанского отряда того же коман-
дира). В нее были влиты части бывшей 8-й Пермской стрелковой дивизии.
Сыграла ведущую роль при наступлении в марте 1919 г., а при отступлении
в Уральские горы и далее к Челябинску принимала на себя основные удары
красных. Во второй половине ноября потери в полках дивизии достигли от
х ъ до 2 / 3 боевого состава, одно время оставалось по 150—200 боеспособ-
ных людей на полк. За время Сибирского Ледяного похода тифом переболело
до 100% солдат и 50% офицеров. Под Красноярском потеряла приблизи-
тельно половину оставшихся в строю и, по приходе в Читу, была 22 февраля
1920 г. сведена в 8-й Камский стрелковый полк. Ее наследником в Примо-
рье был также Отдельный Камский конный дивизион. Начальники: полков-
ник (генерал-майор) Пронин, подполковник (генерал-майор) Ф.А. Пучков
(до февраля 1920 г.). Начальник штаба — гв. ротмистр Соболев.
43 Московская группа армий Восточного фронта. Образована 10 октяб-
ря 1919 г. с целью проведения планировавшейся наступательной операции.
Включала 3-ю армию, Оренбургскую армию и Степную группу войск. Коман-
дующие: генерал-лейтенант К.В. Сахаров (10 октября — 4 ноября 1919 г.),
генерал-лейтенант В.О. Каппель (с 4 ноября 1919 г.).
44 Сахаров Константин Вячеславович, р. 18 марта 1881 г. Кадетс-
кий корпус, Николаевское инженерное училище, академия Генштаба (1908).
Полковник. В белых войсках Восточного фронта с осени 1918 г. (бежал из
Астраханской тюрьмы). С 2 ноября 1918 г. во Владивостоке, с 15 ноября
1918 г. генерал-майор, с 23 ноября 1918 г. начальник гарнизона Русского
Острова, с 5 декабря 1918 г. начальник Учебно-инструкторской школы
(школы Нокса), с 23 марта 1919 г. генерал для поручений при Верховном
главнокомандующем, с 5 июня 1919 г. начальник штаба, с 20 июня коман-
дующий Западной армией, с 14 июля 1919 г. — 3-й армией, с 10 октября
1919 г. командующий Московской группой армий, с 4 ноября 1919 г. глав-
нокомандующий армиями Восточного фронта, с 9 декабря 1919 г. в распо-
ряжении Верховного главнокомандующего, с 23 января 1920 г. (с декабря
1919 г.) до 22 февраля 1920 г. снова командующий 3-й армией. Генерал-
лейтенант (с октября 1919 г.). В эмиграции в Германии. Умер 23 февраля
1941 г. в Берлине.
45 Впервые опубликовано: Сахаров К.В. Белая Сибирь. Мюнхен, 1923.
612
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
46 Щепихин Сергей Арефьевич, р. в 1880 г. Кадетский корпус, во-
енное училище, академия Генштаба. Офицер с 1899 г., с 1908 г. есаул. Пол-
ковник. В белых войсках Восточного фронта; с 17 февраля (4 марта) 1918 г.
по начало июня 1918 г. начальник штаба Уральской армии, начальник вой-
скового штаба Уральского казачьего войска, осенью 1918 г. начальник
штаба Народной армии, с октября 1918 г. начальник штаба Самарской груп-
пы войск, 1 января — 21 /пая 1919 г. начальник штаба Западной армии, в
январе 1920 г. начальник штаба 2-й армии, с 27 января 1920 г. начальник
штаба главнокомандующего. Участник Сибирского Ледяного похода. Гене-
рал-майор (с 24 декабря 1918 г.).
47 Розанов Сергей Николаевич, р. в 1869 г. В службе с 1886 г., офи-
цером с 1889 г. Генерал-майор. В белых войсках Восточного фронта (пере-
шел от красных); с 25 сентября 1918 г. начальник штаба Верховного глав-
нокомандующего, командующий войсками в Енисейской губ., с лета 1919 г.
начальник Приамурского края, с 18 июля 1919 г. по 31 января 1920 г. ко-
мандующий войсками Приамурского военного округа. Генерал-лейтенант. В
эмиграции во Франции, в начале ноября 1920 г. в Париже. Умер 28 августа
1937 г. в Медоне (Франция).
48 Хорошхин Борис Иванович. Из казаков ст. Уральской Уральской обл.
Подполковник 9-й артиллерийской бригады. Георгиевский кавалер. В белых
войсках Восточного фронта; с 1917 г. по 8 января 1918 г. (26 декабря 1917 г.)
начальник штаба войск Уральской области и войскового штаба Уральского
казачьего войска, с начала 1918 г. по 17/4 февраля 1918 г. начальник штаба
Уральской армии, в марте 1918 г. тайно прибыл в Уральск из Москвы и при-
вез 1 млн. рублей. В сентябре 1918 г. представитель во Временном Всероссий-
ском правительстве от Уральского войскового правительства. С осени 1918 г.
в Сибири, в 1919 г. начальник Главного управления по казачьим делам, глава
представительства всех казачьих войск при Ставке адмирала Колчака. Генерал-
майор. В эмиграции в Югославии, затем во Франции, к 1931 г. помощник
уральского атамана, председатель Союза чинов Сибирских войск в Париже.
49 Кроль Лев Афанасьевич, р. в 1871 г. Инженер, кадет, член Союза
Возрождения России. В августе—ноябре 1918 г. заместитель председателя и
министр финансов Временного областного правительства Урала.
50 Хорват Дмитрий Леонидович, р. 25 июля 1858 г. Николаевское
инженерное училище (1878). Офицер л.-гв. Саперного батальона. Генерал-
лейтенант, управляющий и глава военной администрации КВЖД. В белых
войсках Восточного фронта; 10 июля — 14 ноября 1918 г. возглавлял «Де-
ловой кабинет» в Харбине и Владивостоке, Временный верховный прави-
тель России, 1918 г. Верховный уполномоченный Всероссийского прави-
тельства на Дальнем Востоке, 11 мая — 18 июля 1919 г. командующий
войсками Приамурского военного округа. В эмиграции в Китае. Умер 16 мая
1937 г. в Пекине.
51 Дербер Петр Яковлевич, р. в 1888 г. Член Учредительного собра-
ния от партии эсеров. С 27 января 1918 г. председатель Временного Сибир-
ского правительства в Томске. 29 июня — 30 июля 1918 г. председатель
Временного правительства Автономной Сибири.
613
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
52 Красильников Иван Николаевич, р. в 1880 г. Есаул. В белых вой-
сках Восточного фронта; в июле 1918 г. начальник отряда, освободившего
Иркутск; в июле—августе 1918 г. командир Отряда особого назначения, в
ноябре 1918 г. войсковой старшина, командир партизанского отряда в Си-
бири, участник Омского переворота, с ноября 1918 г. полковник. В сентяб-
ре 1919 г. командир партизанской бригады (отдельной Егерской бригады
Сибирского казачьего войска), затем начальник северного антипартизанского
фронта в Енисейской губ. Генерал-майор (с 17 августа 1919 г.).
53 Родзянко Павел Павлович. Пажеский корпус (1901). Полковник
Кавалергардского полка. В белых войсках Восточного фронта; осенью 1918 г.
в английской армии в Омске; летом 1919 г. преподаватель Владивостокской
учебно-инструкторской школы (школы Нокса). Полковник английской ар-
мии. В эмиграции в Англии. Умер 17 апреля 1965 г. в Лондоне.
54 Степанов Николай Александрович, р. 2 мая 1869 г. 1-й кадет-
ский корпус (1886), Михайловское артиллерийское училище (1889), ака-
демия Генштаба (1900), Офицерская кавалерийская школа. Генерал-май-
ор, начальник штаба 4-го кавалерийского корпуса, начальник военно-сухо-
путного управления штаба Балтийского флота. В белых войсках Восточного
фронта; осенью 1918 г. прибыл в Омск из Владивостока с генералом Нок-
сом; с 4 ноября 1918 г. по 30 января 1919 г. помощник военного и мор-
ского министра по организационно-инспекторской части, с 3 (30) января
по 23 мая 1919 г. военный министр. Генерал-лейтенант. В эмиграции в
Югославии, затем во Франции. Умер 19 января 1949 г. в Шелль (фран-
ция).
55 Круглевский Александр Владимирович, р. 10 апреля 1891 г. Из
дворян, сын полковника. Воронежский кадетский корпус, Павловское во-
енное училище (1910). Капитан, начальник команды конных разведчиков
л.-гв. 2-го стрелкового полка. Георгиевский кавалер. В белых войсках Вос-
точного фронта. Формировал 1-й Уральский кадровый стрелковый полк (за-
тем 41-й Уральский стрелковый полк), с октября 1918 г. по январь 1919 г.
полковник, командир того же полка. 4 июня — 4 сентября 1919 г. началь-
ник 11-й Уральской стрелковой дивизии, командующий Уральской группой
2-й армии (вывел остатки дивизии из-под Красноярска в Читу); в марте
1920 г. начальник Уральской дивизии, с марта 1920 г. начальник 1-й свод-
ной стрелковой дивизии. Генерал-майор (18 мая 1919 г.). Убит в ноябре—
декабре 1920 г. на ст. Даурия.
56 Крымов Александр Михайлович, р. в 1871 г. Псковский кадет-
ский корпус, Павловское военное училище (1892), академия Генштаба
(1902). Генерал-лейтенант, командир 3-го конного корпуса. Участник вы-
ступления генерала Корнилова, по приказу которого двинул свой корпус
на Петроград. Застрелился 31 августа 1917 г. в Петрограде.
57 Духонин Николай Николаевич, р. 1 декабря 1876 г. Киевский ка-
детский корпус (1894), Александровское военное училище (1896), академия
Генштаба (1902). Офицер л.-гв. Литовского полка. Генерал-лейтенант, началь-
ник штаба и с 1 ноября 1917 г. исполняющий обязанности Верховного глав-
нокомандующего. Георгиевский кавалер. Выступил против власти большеви-
614
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ков, обеспечив выезд на Дон участников выступления генерала Корнилова.
Убит большевиками в Могилеве 20 ноября 1917 г.
58 7-я Уральская горных стрелков дивизия. Сформирована 6 августа
1918 г. в Екатеринбурге (развернута из добровольческих формирований пер-
вых дней антибольшевистского восстания) как 2-я Уральская стрелковая ди-
визия (с 26 августа — 7-я Уральская горных стрелков, с новыми номерами
полков). Входила в состав 3-го Уральского горных стрелков корпуса. Состав:
25-й (бывший 5-й) Екатеринбургский (позднее — имени Верховного Пра-
вителя адмирала Колчака; полковник Герасимов), 26-й (бывший 6-й) Шад-
ринский (или Верхисетский), 27-й (бывший 7-й) Камышловский (Камыш-
лово-Оровайский), 28-й (бывший 5-й) Красноуфимский (Ирбитско-Пер-
новский гренадерский) горных стрелков полки (двойные названия полков
объясняются тем, что эти полки имели знамена старых полков Император-
ской армии) и 7-й Уральский горных стрелков артиллерийский дивизион.
Дивизия считалась лучшей из уральских частей. Выступила на фронт поздней
осенью — зимой 1918 г., приняла участие в весеннем наступлении и к кон-
цу лета 1919 г. оказалась сильно потрепанной и малочисленной. Попытки
пополнить дивизию не привели к цели, ибо прибывшие из Сибири попол-
нения отличались низким качеством. На нее было возложено прикрытие
отхода в Щегловскую тайгу частей 3-й армии. У дер. Дмитриевской в Щег-
ловской тайге 25 декабря 1919 г. дивизия почти полностью погибла, остат-
ки сдались в плен 2 января 1920 г. под дер. Алтатской. Начальники: пол-
ковник (генерал-майор) В.В. Голицын (6 августа— 27 декабря 1918 г.),
полковник (генерал-майор) Торейкин (29—31 декабря 1918 г., 13 янва-
ря — 17 февраля, 2 марта — 6 мая, 21 мая — 27 июня, 14 июля, 17—19 ок-
тября 1919 г.), генерал-майор Тарасевич (врид; 18—19 февраля, 10—16 мая,
28 июня, 5 августа 1919 г.), полковник Пустовойтенко (1 июня, 6 авгус-
та — 13 сентября 1919 г.), полковник Выдрин (14 сентября — 4 октября
1919 г.), полковник (генерал-майор) Бондырев (5—15 октября, 20 октяб-
ря — 1 декабря 1919 г.). Начальники штаба: полковник Р.К. Бангерский
(6 августа — 10 сентября, 18 сентября, 22 сентября — 5 октября 1918 г.),
подполковник (полковник) Рютель (11 —17 сентября, 6—16,19—28, 30 ок-
тября, 3, 4, 6—14 ноября, 20 ноября — 24 декабря 1918 г.), штабс-капи-
тан Люба (19—21 сентября, 17 октября, 2, 5, 15—19 ноября 1918 г., 9 ян-
варя — 18 февраля 1919 г.), подполковник Соколов (19 февраля — 29 апре-
ля, 6 мая 1919 г.), капитан Андреев (врид; 1—5, 7 мая — 6 июня 1919 г.),
подполковник Гуммель (10 июня — 2 сентября 1919 г.), штабс-ротмистр
Покровский (10 сентября — 5 октября 1919 г.), подполковник Неловицкий
(7, 18—21, 25 октября — 1 ноября 1919 г.), поручик Терещенко (2—4,
6—27 ноября 1919 г.), штабс-капитан Сафонов (врид; 16—17, 22—24 ок-
тября, 5 ноября 1919 г.).
59 Вержбицкий Григорий Афанасьевич, р. 25 января 1875 г. Из ме-
щан г. Летичева. Каменец-Подольская гимназия (не окончил), Одесское пе-
хотное юнкерское училище (1897). Георгиевский кавалер. Полковник, ко-
мандир бригады 134-й пехотной дивизии. При большевиках отказался от
предложенной ему должности начальника 134-й пехотной дивизии, был при-
615
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
говорен за неповиновение к смертной казни, но, спасенный солдатами, уехал
в Омск 8 декабря 1917 г. Спасаясь от преследования большевиков, перебрал-
ся в Усть-Каменогорск. В белых войсках Восточного фронта; участник свер-
жения большевиков и организации Усть-Каменогорского офицерского от-
ряда, с 20 июня 1918 г. начальник 1-й Степной Сибирской стрелковой
дивизии, с 20 июля 1918 г. генерал-майор. По очищении района р. Туры
назначен уполномоченным правительства с правами генерал-губернатора по
насаждению государственного и общественного аппаратов управления осво-
божденных районов Западной Сибири. В дальнейшем командовал Западно-
Сибирским отрядом. С 1 января 1919 г. командир 3-го Западно-Сибирско-
го стрелкового корпуса, с января 1919 г. генерал-лейтенант. С 10 апреля
1919 г. командующий Южной группой Сибирской, затем 2-й армией. Ор-
ден Св. Георгия 3-й ст. 20 февраля 1919 г. Орден Св. Владимира 3-й ст.
2 мая 1919 г. Участник Сибирского Ледяного похода. Начальник колонны
на правах командующего армией в составе Южной и Тобольской групп,
с января 1920 г. командующий 2-й армией, с 25 марта 1920 г. командир
2-го Отдельного Сибирского стрелкового корпуса, с 22 августа 1920 г. ко-
мандующий Дальневосточной армией, командующий вооруженными сила-
ми Приморской области, с 31 мая 1921 г. командующий войсками Времен-
ного Приамурского правительства и с 12 октября 1921 г. одновременно
управляющий военным и морским ведомствами, в декабре 1921 г. — июне
1922 г. главнокомандующий Дальневосточной армией; в эмиграции в Китае;
с 1930 г. помощник начальника Дальневосточного отдела РОВС, в 1932 г.
начальник отдела РОВС в Харбине, с 1936 г. — Тяньцзиньского отдела РОВС.
Умер 20 декабря 1941 г. (1942 г.) в Тяньцзине.
60 Лабунцов Александр Николаевич. Полковник. Георгиевский ка-
валер. В белых войсках Восточного фронта; в октябре 1918 г. в Иркутске;
командир 1-й Ударной Сибирской стрелковой отдельной бригады, на 9 мая
1919 г. начальник 1-й Ударной дивизии.
61 Бутенко Харитон Ефимович, р. 27 сентября 1878 г. Из казаков
Полтавской губ. Благовещенская гимназия (экзамен) (1898), Иркутское
военное училище (1900). Полковник (с 1917 г.), командир 35-го Сибирс-
кого стрелкового полка. Георгиевский кавалер. В белых войсках Восточного
фронта; с 20 июля 1918 г. командир 2-й бригады 1-й Сибирской стрелко-
вой дивизии, в августе 1918 г. начальник гарнизона Никольска-Уссурийско-
го, с 2 сентября 1918 г. командующий военно-сухопутными и морскими
силами Приморской области и комендант крепости Владивосток, с 1 декаб-
ря 1918 г. и на 19 февраля 1919 г. и. д. коменданта Владивостокской кре-
пости. В 1919 г. начальник 12-й Уральской стрелковой дивизии (принял ее
около Татарской). Участник Сибирского Ледяного похода (дошел до Читы
с 47-м стрелковым полком).
62 Бурлин Петр Гаврилович, р. в 1879 г. Из казаков Оренбургского
казачьего войска. Оренбургское военное училище (1901), академия Ген-
штаба (1914). Полковник. В белых войсках Восточного фронта; глава офицер-
ской организации во Владивостоке, с 10 июля 1918 г. генерал-квартирмей-
стер штаба военно-сухопутных сил Приморской области, врид начальника
616
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
штаба командующего и начальник этапно-хозяйственного отдела, с 2 авгус-
та 1918 г. заместитель председателя военного совещания при штабе коман-
дующего, затем в распоряжении штаба ВГК, с 28 января 1919 г. и. д.
помощника начальника штаба Верховного главнокомандующего, в апреле
1919 г. врио начальника того же штаба, в августе 1919 г. начальник канце-
лярии управляющего военным ведомством, с 1 октября 1919 г. генерал-квар-
тирмейстер штаба Восточного фронта. Генерал-майор (с 20 августа 1919 г.).
В эмиграции в Китае (Ханькоу), с 1930 г. советник при Генеральном штабе
китайской армии, с 1932 г. профессор военной академии, с 1948 г. на Тай-
ване, затем в Австралии. Умер 10 февраля 1954 г. в Сиднее.
63 Романовский Георгий (Юрий) Дмитриевич, р. 13 ноября 1877 г.
Пажеский корпус (1896), академия Генштаба (1902). Офицер л.-гв. Улан-
ского Ее Величества полка. Генерал-лейтенант, и. д. начальника Генерального
штаба. Георгиевский кавалер. В белых войсках Восточного фронта; с 23 ок-
тября 1918 г. представитель Всероссийского верховного командования при
представителях союзного командования на территории России. В эмиграции
в Югославии. Умер в 1930-х гг. в Белграде.
64 Волков Вячеслав Иванович, р. в 1877 г. Офицер с 1896 г. Войско-
вой старшина 1-го Сибирского казачьего полка. В белых войсках Восточно-
го фронта; в мае 1918 г. организатор восстания в Петропавловске, началь-
ник военного района, в ноябре 1918 г. полковник, начальник 1-й Сибирской
казачьей дивизии. Участник Омского переворота 18 ноября 1918 г., с 1 де-
кабря 1918 г. командующий 4-м и 5-м корпусными районами (с 1 декабря
1918 г. по 24 января 1919 г. командующий Восточно-Сибирской отдельной
армией), с 24 декабря 1918 г. по 17 февраля 1919 г. главный начальник
Иркутского военного округа, с 10 января 1919 г. командующий войска-
ми Средне-Сибирского военного округа, с 18 марта 1919 г. командир Свод-
ного казачьего корпуса, 12—27 июня командир Уральской группы войск,
с 20 июля 1919 г. командир Южной конной (с конца июля Конной), с
20 ноября 1919 г. Сибирской казачьей группы 2-й армии. Участник Сибир-
ского Ледяного похода. Генерал-майор (с 19 ноября 1918 г.). Убит в янва-
ре (11 февраля?) 1920 г. у деревень Пацаны и Пашки юго-восточнее Ир-
кутска под ст. Ангара.
65 Катанаев Аполлос Всеволодович, р. 2 сентября 1890 г. Из каза-
ков Сибирского казачьего войска ст. Новорыбинской. Сибирский кадетский
корпус (1908), Николаевское кавалерийское училище (1910). Подъесаул (с
1916 г.), помощник командира пешего стрелкового дивизиона Сибирской
казачьей дивизии. В Добровольческой армии с 8 ноября 1918 г. по 22 марта
1918 г. В белых войсках Восточного фронта; с 10 апреля по 2 июня 1918 г.
в тайной организации в Сибири, 16 июня 1918 г. назначен во 2-й Сибир-
ский казачий полк, с 1 июля 1918 г. командир 1-го Сибирского казачьего
полка, с 21 сентября 1918 г. есаул, с 22 сентября 1918 г. войсковой стар-
шина, с января 1919 г. командир бригады Сибирской казачьей дивизии.
Участник Омского переворота 18 ноября 1918 г. Участник Сибирского Ле-
дяного похода, в январе 1920 г. начальник 4-й Сибирской казачьей диви-
зии, с марта 1920 г. некоторое время командир Сибирского казачьего пол-
617
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ка, с весны 1921 г. командир Сибирского казачьего полка, с лета — Сибир-
ского казачьего дивизиона. Полковник (с 19 ноября 1919 г.). Убит в 1930 г.
на ст. Пограничная.
66 Особый Маньчжурский отряд. Первый очаг сопротивления больше-
викам в Восточной Сибири. Сформирован в декабря 1917 г. в Забайкалье
есаулом Г.М. Семеновым, который прибыл туда еще в июне 1917 г. в каче-
стве комиссара Временного правительства по формированию добровольчес-
ких частей из казаков и бурят. 19 ноября 1917 г. в Верхнеудинске Семенов
во главе Монголо-бурятского полка вступил в бой с местными большевика-
ми, после чего отступил в Маньчжурию. В середине декабря отряд насчиты-
вал 90 офицеров, 35 казаков и 40 бурят. В конце 1917 г. в Забайкалье стали
прибывать полки Забайкальской казачьей дивизии, большая часть офицеров
и значительная часть казаков которых присоединилась к Семенову. К апре-
лю 1918 г. отряд, базировавшийся в полосе отчуждения КВЖД и получив-
ший название Особый Маньчжурский, включал Монголо-бурятский конный
полк, два полка монголов-харачен, 1-й Семеновский и 2-й Маньчжурский
пешие полки, две офицерские роты, две сербские роты и батальон японских
добровольцев, имел 4 бронепоезда и 14 орудий. В середине апреля 1918 г. на
ст. Маньчжурия у Семенова было до 700 человек. К июлю отряд состоял из
1-го Семеновского и 2-го Маньчжурского пеших, 1-го Монголо-бурятского и
2-го Даурского конных полков, Ургинского отряда, артиллерийского дивизи-
она (три батареи), инженерной и автомобильной рот. 1 сентября сформиро-
ван 3-й Даурский полк, 23 сентября составивший со 2-м отдельную Тузем-
ную конную бригаду. 8 октября 1918 г. отряд включен в состав 5-го Приа-
мурского отдельного корпуса, штаб которого был создан на базе штаба отряда.
67 Пепеляев Анатолий Николаевич, р. 3 августа 1891 г. в Томске.
Сын офицера. Омский кадетский корпус (1908), Павловское военное учи-
лище (1910). Офицер 42-го Сибирского стрелкового полка. Подполковник
(капитан), преподаватель тактики в школе прапорщиков. Георгиевский ка-
валер. Служил у большевиков в охране лагеря австро-венгерских военно-
пленных. В белых войсках Восточного фронта; 27 мая 1918 г. во главе офи-
церской организации возглавил восстание в Томске, поддержанное чехами,
с 13 июня 1918 г. командир 1-го Средне-Сибирского стрелкового корпуса,
с августа 1918 г. полковник, с 10 сентября 1918 г. генерал-майор. Генерал-
лейтенант (с 31 января 1919 г.), с 25 апреля 1919 г. командующий груп-
пой (Северной) Сибирской армии, с 14 июля 1919 г. командующий 1-й ар-
мией, с 11 марта 1920 г. командир Сибирского партизанского отряда, сфор-
мированного из остатков армии. 20 апреля 1920 г. уехал в Харбин, работал
извозчиком. Взят в плен в 1923 г. в Якутии, до 4 июля 1936 г. в Ярославс-
ком политизоляторе. Работал краснодеревщиком на мебельной фабрике в
Воронеже; 20 августа 1937 г. арестован. Расстрелян 14 января 1938 г. в
Новосибирске.
68 15-я Воткинская стрелковая дивизия. Сформирована 3 января 1919 г.
на фронте за Камой из реорганизованной Воткинской Народно-Революци-
онной армии, созданной в августе 1918 г. в Воткинском Заводе и его окру-
ге. После отхода за Каму во второй половине ноября 1918 г. воткинские
618
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
части были сведены в Сводную стрелковую дивизию Западной армии, 7 фев-
раля переименованную в Воткинскую, с 16 апреля — 15-я. В январе 1919 г.
состояла из 1, 2, 3 и 4-го (Сводного) Воткинских полков, Отдельного Вот-
кинского конного дивизиона и Отдельного Воткинского артиллерийского
стрелкового дивизиона. Принимала участие в весеннем наступлении в соста-
ве 1-го Сводного Сибирского корпуса Сибирской отдельной армии, но сра-
зу же по освобождении родного завода от красных была распущена по до-
мам. Однако вскоре из добровольцев и призывников начала формироваться
вновь. На 9 мая 1919 г. включала 57-й Воткинский заводской «17-го авгус-
та» (полковник Вольский), 58-й Сайгатский им. Чехословаков (полковник
Крейер), 59-й Осинский им. Минина и Пожарского (поручик Жуланов),
60-й Воткинский им. Союзных держав (полковник Отмарштейн) стрелко-
вые полки, 15-й прифронтовой (запасный) полк, 15-й легкий артиллерийс-
кий дивизион (поручик Курбаловский) и 16-й саперный батальон. 11 мая
переформирована из добровольческой в регулярную. 27 июня 1919 г. была
слита с 16-й Казанской (Сарапульской) стрелковой дивизией, вместе с ко-
торой с июня 1919 г. входила в состав 8-го Камского армейского корпуса.
После слияния состав дивизии включал: 57-й Воткинский, 58-й Казанский,
59-й Лаишевский, 60-й Чистопольский стрелковые полки, Отдельный Вот-
кинский конный дивизион и 15-й отдельный Воткинский артиллерийский
стрелковый дивизион. С июля 1919 г. вошла в 1-ю армию, с сентября — в
Тобольскую группу. Во время Сибирского Ледяного похода у д. Дмитриевс-
кой в Щегловской тайге 25 декабря 1919 г. почти полностью погиб Воткинс-
кий запасный полк, 58-й и 59-й полки попали в плен в начале января 1920 г.
под Красноярском. В Забайкалье пехотные части дивизии были сведены в
Воткинский стрелковый отряд Дальневосточной армии (потом Воткинский
стрелковый полк). Воткинские части имели синий цвет (символ связи со
своими заводами — железом и сталью) погон, выпушек и петлиц и буквы
«Втк» на погонах. Галунных погон офицеры и подпрапорщики никогда не
носили: на синих погонах были белые просветы, зигзаги, канты. Начальни-
ки: капитан (полковник) Г.Н. Юрьев (до 11 января 1919 г.), подполков-
ник Н.П. Альбокринов (с 11 января 1919 г.), полковник Михайлов, полков-
ник фон Вах. Начальник штаба — ротмистр (полковник) фон Вах.
69 Домонтович Сергей Алексеевич. Пажеский корпус (1903). Пол-
ковник л.-гв. Уланского Его Величества полка. Георгиевский кавалер. В бе-
лых войсках Восточного фронта; летом 1918 г. участник восстания в Екате-
ринбурге, с июля 1918 г. командир 1-го уланского Екатеринбургского полка,
с середины августа 1918 г. в Ижевской армии, затем формировал кавале-
рийскую часть в Челябинске, с 13 декабря 1918 г. и на март 1919 г. помощ-
ник главного начальника Уральского края, до начала 1919 г. начальник
военно-административного отдела Сибирской армии, с 13 мая по 8 июля
1919 г. состоял при генерале Дитерихсе, с 8 июля 1919 г. главный началь-
ник военно-административного управления Восточного фронта. Генерал-
майор (с 8 марта 1919 г.). Умер в конце 1919 г. от тифа у станции Зима.
70 Марковский Василий Иосифович, р. в 1878 г. В службе с 1895 г.,
офицером с 1897 г., академия Генштаба. Генерал-майор штаба Иркутского
619
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
военного округа. В белых войсках Восточного фронта; с ноября 1918 г. на-
чальник главного штаба, с 3 января 1919 г. и. д. помощника военного ми-
нистра по организационной части — начальник главного штаба, затем ко-
мандующий войсками Енисейской и части Иркутской губерний. Генерал-
лейтенант. В эмиграции.
71 Косьмин Владимир Дмитриевич. Из казаков ст. Арсинской Орен-
бургского казачьего войска. Академия Генштаба. Полковник (Московско-
го?) гренадерского полка. Георгиевский кавалер. В белых войсках Восточ-
ного фронта; 2—3 августа 1918 г. начальник штаба 1-й Уральской пехотной
дивизии (потом 6-я Уральская горных стрелков), весной 1919 г. начальник
4-й Уфимской стрелковой дивизии, 3 августа — 15 ноября 1919 г. команду-
ющий Уральской группой войск. Участник Сибирского Ледяного похода. С
8 июля 1920 г. начальник дивизии броневых атамана Семенова поездов, за-
тем генерал для поручений при главнокомандующем всеми вооруженными
силами и походном атамане всех казачьих войск Российской восточной ок-
раины, с 30 июля 1920 г. генерал-квартирмейстер штаба Дальневосточной
армии. Орден Св. Георгия 3 ст. (12 сентября 1919 г.). Генерал-майор. В
эмиграции в Китае, в 1921 —1923 гг. в Харбине. Член правления Восточно-
го Казачьего союза, к 1933 г. в Харбине, до 1941 г. в Шанхае, глава Россий-
ской фашистской партии. Умер после 20 декабря 1945 г.
72 Богословский Борис Петрович. Академия Генштаба. Подполков-
ник. В белых войсках Восточного фронта; с 22 июля 1918 г. штатный пре-
подаватель военной академии, с 12 октября 1918 г. начальник штаба Ека-
теринбургской группы войск, на 9 декабря 1918 г. полковник, с 4 янва-
ря 1919 г. врид, с 17 марта начальник штаба Сибирской армии, с 7 августа
1919 г. инспектор фронта, с 8 сентября 1919 г. инспектор пополнений, в
январе 1920 г. начальник штаба главнокомандующего фронтом. Генерал-
майор (с 24 декабря 1918 г.). Взят в плен в январе 1920 г. под Краснояр-
ском и расстрелян.
73 1-я Сибирская казачья дивизия с 20 июля 1919 г. входила в состав
Конной (Южной конной) группы 2-й армии.
74 Котомин Василий Васильевич. Служил в туркестанских стрелко-
вых частях. Полковник 65-й ополченческой бригады. В белых войсках Вос-
точного фронта (перешел от красных в июле 1919 г.; командир бригады
35-й стрелковой дивизии) в Западной армии. Умер в 1919 г.
75 12-я Сибирская стрелковая дивизия. Сформирована 5 марта 1919 г.
как 2-я кадровая Омского военного округа. 18 марта переформирована в
12-ю Сибирскую стрелковую. 18 июня выступила на фронт в Западную ар-
мию, где включена в состав 3-го Уральского корпуса (с июля — Уральской
группы 3-й армии). Состав: 45, 46, 47, 48-й Сибирские стрелковые полки
(46-й полк оставлен в Томске для несения гарнизонной службы). Своей
артиллерии не было, она, как и пулеметы, была получена 18 июля из полу-
уничтоженной 7-й Уральской горных стрелков дивизии. 20 июля 1919 г.
47-й полк в полном составе — 53 офицера и 1010 солдат — сдался крас-
ным, в первые же дни боев. 17 августа 1919 г. расформирована и обращена
на пополнение 11-й Уральской стрелковой дивизии (ее 45-й полк пере-
620
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
именован в 42-й Троицкий). 46-й полк 11 декабря 1919 г. в полном составе
перешел к повстанческим бандам. Начальники: полковник Иванов (до 31 мар=
та 1919 г.), генерал-майор Сергеев (31 марта — августа 1919 г.). Началь-
ники штаба: гв. капитан Сумароков (и. д.; до 24 мая 1919 г.), подполков-
ник Сычев (1 июня — август 1919 г.).
76 Лохвицкий Николай Александрович, р. 7 октября 1868 г. в Моск-
ве. Из дворян Санкт-Петербургской губ., сын присяжного поверенного.
4-й Московский кадетский корпус, Константиновское военное училище
(1889), академия Генштаба. Офицер л.-гв. Измайловского полка. Генерал-
лейтенант, начальник 1-й Особой дивизии во Франции. В белых войсках
Восточного фронта; с 14 (29) июля 1919 г., в августе 1919 г. командующий
2-й армией, с 27 апреля до 22 августа 1920 г. командующий Дальневосточ-
ной армией, 2 июня — 1 октября 1920 г. начальник штаба главнокоман-
дующего всеми вооруженными силами Российской восточной окраины. На
8 января 1922 г. во Владивостоке, член общества офицеров гвардии на Даль-
нем Востоке. В эмиграции с 1923 г. во Франции, с 1927 г. председатель
Общества монархистов-легитимистов. Генерал от инфантерии. Умер 5 но-
ября 1933 г. в Париже.
77 Белов Петр А. (Виттекопф Ганс Альфредович), р. 22 апреля
1881 г. Гимназия (1899), Виленское пехотное юнкерское училище (1902),
академия Генштаба (1911). Полковник (1917), старший адъютант штаба
27-го армейского корпуса, 9-й кавалерийской дивизии, 3-й армии. В белых
войсках Восточного фронта; 2 июня 1918 г. начальник штаба Сибирской
армии и Омского военного округа, с 13 июня 1918 г. начальник штаба Си-
бирской армии, с 13 ноября 1918 г. в резерве чинов при штабе главноко-
мандующего, с 21 февраля 1919 г. командующий Стерлитамакским сводным
корпусом, с 23 февраля 1919 г. начальник штаба 5-го Стерлитамакского
армейского корпуса, с 9 марта 1919 г. командующий 8-й стрелковой Камс-
кой дивизией, затем командующий Южной группой войск Западной армии,
с 23 мая командующий Южной армией. Орден Св. Владимира 3-й ст. с
мечами; с 18 сентября 1919 г. в распоряжении Верховного главнокоман-
дующего, затем помощник военного министра по мобилизационно-орга-
низационной части, с 24 октября и на 14 ноября 1919 г. главный начальник
по разгрузке Омска и Сибирской магистрали (магазинов). Генерал-майор
(12 августа 1918 г.). В 1921 г. начальник партизанского отряда в Западной
Сибири. В эмиграции в Харбине.
78 Пучков Федор Абрамович, р. 31 мая 1886 г. Виленское военное
училище (1906), академия Генштаба. Подполковник. В белых войсках Вос-
точного фронта; с 18 июля 1918 г. начальник штаба войск Народной армий
Уфимской губернии, на 15 августа 1918 г. начальник штаба 4-й стрелковой
дивизии, с 4 октября по 5 декабря 1918 г., с 18 января по 1 июля 1919 г.
начальник штаба Уфимского отдельного корпуса (затем 2-го Уфимского
армейского корпуса), затем начальник 8-й Камской стрелковой дивизии, уча-
стник Сибирского Ледяного похода. К 27 мая 1920 г. генерал-квартирмей-
стер, с 28 июля 1920 г. по 18 июня 1921 г. начальник штаба Дальневосточ-
ной армии, с 1 июня 1921 г. по 10 августа 1922 г. начальник штаба войск
621
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Приамурского Временного правительства и Земской рати, с декабря 1921 г.
по 2 января 1922 г. одновременно войсковой атаман Уссурийского казачье-
го войска. Генерал-майор (1919 г.). В эмиграции в США. Председатель
Общества ветеранов. Умер 2 февраля 1953 г. в Сан-Франциско.
79 Морской учебный батальон. Сформирован в составе Восточного фрон-
та в августе—сентябре 1919 г. из чинов Камской флотилии (1500 человек
при 70 офицерах). Включал 4 роты. В начале сентября 1919 г. прибыл на
фронт, где находился непрерывно в боях до полного истребления. Коман-
дир — капитан 2-го ранга В.П. Тихменев (убит 12 сентября 1919 г.).
80 Устругов Леонид Александрович, р. 23 ноября 1877 г. Санкт-
Петербургский институт путей сообщения (1902). Начальник Омской же-
лезной дороги, помощник начальника управления железных дорог. В белых
войсках Восточного фронта; с 4 ноября 1918 г. министр путей сообщения
Временного Сибирского правительства и правительства адмирала Колчака.
Умер в 1938 г.
81 Филатьев Дмитрий Владимирович, р. 7 сентября 1866 г. 2-й Мос-
ковский кадетский корпус (1885), Александровское военное училище (1887),
академия Генштаба. Генерал-лейтенант, помощник военного министра. В
Добровольческой армии; с 1 сентября 1918 г. в Киевском центре (утверж-
ден 2 февраля 1919 г. в резерв армии), в ноябре—декабре 1918 г. началь-
ник снабжения представителя армии в Киеве; в декабре 1918 г. в Одессе,
участник организации десантной армии для захвата Петрограда, выехал по
ее делам в Париж, затем в белых войсках Восточного фронта: профессор
академии Генштаба; с 5 ноября 1919 г. помощник главнокомандующего по
части снабжения, с 29 февраля 1920 г. главный начальник снабжений воо-
руженных сил Российской восточной окраины; с 30 апреля 1920 г. руково-
дитель комиссии по заграничным заготовкам в Харбине, летом 1920 г. вы-
ехал из Харбина для закупки патронов для атамана Семенова. В эмиграции
во Франции. Умер 21 сентября 1932 г. в Ницце (Франция).
82 Впервые опубликовано: Филатьев ДВ. Катастрофа Белого движения
в Сибири. 1918—1922. Париж, 1985.
83 Сукин Иван Иванович. Александровский лицей (1911). Чиновник
МИД. В белых войсках Восточного фронта; в 1919 г. министр иностранных
дел правительства адмирала Колчака. В эмиграции в Париже. Умер после
1929 г.
84 Гришин Алексей Николаевич (-Алмазов), р. в Кирсановском уез-
де. Полковник. Георгиевский кавалер. По заданию генерала М.В. Алексеева
организовывал офицерское подполье в Сибири. Организатор свержения боль-
шевиков в Новониколаевске 27 мая 1918 г. 28 мая — 12 июня командую-
щий войсками Омского военного округа, с 13 июня до 5 сентября 1918 г.
командующий Сибирской армией, с 1 июля одновременно управляющий
военным министерством. В сентябре 1918 г. отбыл в Екатеринодар, с 29 но-
ября 1918 г. в Одессе, с 4 декабря 1918 г. военный губернатор Одессы и
(до 15 января 1919 г.) командующий войсками Добровольческой армии
Одесского района, с 24 февраля по 23 апреля 1919 г. врид командующего
войсками Юго-Западного края. В апреле 1919 г. послан в Омск во главе
622
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
делегации к адмиралу Колчаку. Генерал-майор. Застрелился под угрозой пле-
на 22 апреля (5 мая) 1919 г. в Каспийском море.
85 Иностранцев Михаил Александрович, р. 26 июля 1872. Сын ака-
демика. Ларинская гимназия в Санкт-Петербурге (1891), офицерский эк-
замен при Константиновском военном училище (1893), академия Геншта-
ба. Офицер л.-гв. Финляндского полка. Генерал-майор, профессор академии
Генштаба. В белых войсках Восточного фронта; в 1918—1919 гг. преподава-
тель академии Генштаба, с 31 мая 1919 г. в распоряжении военного мини-
стра, с 4 июля 1919 г. генерал для поручений при адмирале Колчаке. С 29 ав-
густа 1920 г. в отставке. В эмиграции в Чехословакии. Умер 7 августа 1938 г.
в Праге.
86 Матковский Алексей Фелицианович, р. в 1877 г. В службе с
1894 г., офицером с 1897 г., академия Генштаба. Генерал-майор 1-й гвар-
дейской кавалерийской дивизии, профессор академии Генштаба. Георгиев-
ский кавалер. В белых войсках Восточного фронта; с 30 августа 1918 г.
состоял при управляющем военным министерством, с 5 сентября 1918 г. ин-
спектор кавалерии с зачислением по кавалерии и оставлением по Генераль-
ному штабу, с 6 сентября 1918 г. командир 2-го Степного Сибирского ар-
мейского корпуса, в ноябре 1918 г. председатель военного суда, с 15 декабря
1918 г. командующий Сибирской армией, с 25 декабря 1918 г. командую-
щий войсками Омского военного округа, в 1919 г. в Ставке, затем команду-
ющий войсками Томского военного округа. Генерал-лейтенант. Расстрелян
большевиками.
87 Андогский Александр Иванович, р. 25 июля 1876 г. Из дворян
Новгородской губ., сын действительного статского советника. Вологодская
гимназия, Санкт-Петербургский университет (1898), офицерский экзамен
при Павловском военном училище (1899), академия Генштаба (1905).
Офицер л.-гв. Московского полка. Генерал-майор, начальник академии
Генштаба. В белых войсках Восточного фронта (перешел от красных); до
23 октября 1922 г. оставался начальником академии Генштаба; экстраорди-
нарный профессор той же академии (с 18 сентября 1919 г. ординарный
профессор с оставлением в должности начальника академии), с 18 сентяб-
ря 1918 г. помощник управляющего военным министерством по снабжению
с оставлением в прежней должности, с 18 июня 1919 г. 1-й генерал-квар-
тирмейстер Ставки, с 12 августа 1919 г. 1-й помощник начальника штаба, с
8 октября 1919 г. в распоряжении начальника штаба Верховного главноко-
мандующего с оставлением в должности начальника академии и ординар-
ного профессора, с октября 1921 г. преподаватель Владивостокского воен-
ного училища, в 1922 г. городской голова Владивостока. В эмиграции в
Китае. Покончил самоубийством 25 февраля 1931 г. в Харбине.
88 Рябиков Павел Федорович, р. 24 марта 1875 г. Сын подполковни-
ка. Полоцкий кадетский корпус (1893), Константиновское артиллерийское
училище (1896), академия Генштаба. Офицер л.-гв. Финляндского полка.
Генерал-майор, профессор академии Генштаба. Георгиевский кавалер. В бе-
лых войсках Восточного фронта; с 7 мая 1919 г. экстраординарный профес-
сор Военной академии, с 9 мая в прикомандировании к главному штабу, с
623
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
28 мая 1919 г. 2-й генерал-квартирмейстер штаба Верховного Правителя с
оставлением в должности профессора, с 1 октября по 8 ноября 1919 г.
начальник штаба Восточного фронта, одновременно в 1918—1919 гг. про-
фессор академии Генштаба. Участник Сибирского Ледяного похода. В эми-
грации в Японии, в Шанхае, в Чехословакии, в 1931 г. член учебного ко-
митета Высших военно-научных курсов в Париже. Умер 27 августа 1932 г.
в Праге.
89 Сурин Виктор Ильич, р. 14 декабря 1888 г. В службе с 1893 г.,
офицером с 1896 г. Академия Генштаба. Генерал-майор. В белых войсках
Восточного фронта; преподаватель академии Генштаба, с 16 августа 1918 г.
главный начальник снабжений, с 13 сентября 1918 г. помощник управля-
ющего военным министерством по снабжению с оставлением в прежней
должности, с 4 ноября 1918 г. помощник военного министра по снабже-
нию и технической части, с 21 ноября по декабрь 1918 г. и. д. военно-
го министра, с 5 июня 1919 г. главный начальник снабжений действую-
щих армий с оставлением в должностях помощника военного министра и
штатного преподавателя Военной академии. Участник Сибирского Ледяно-
го похода; с 17 июня 1920 г. в резерве чинов Временного правительства
Дальнего Востока. Генерал-лейтенант (с 15 июня 1919 г.). С 1 сентября
1920 г. в отставке. В эмиграции в США. Умер 5 января 1985 г. в Сан-
Франциско.
90 Флуг Василий Егорович, р. 19 марта 1860 г. 2-й кадетский корпус
(1877), Михайловское артиллерийское училище (1880), академия Геншта-
ба (1890). Генерал от инфантерии, командующий 9-й армией. Георгиевс-
кий кавалер. В Добровольческой армии с ноября 1917 г. В начале 1918 г.
командирован в Сибирь для работы в тылу большевиков, с 1 февраля 1918 г.
в Сибирском центре (утвержден 2 февраля 1919 г. в резерв армии). В
белых войсках Восточного фронта; с июня 1918 г. член правительства гене-
рала Хорвата, с 21 ноября 1918 г. помощник по военной части верховного
уполномоченного на Дальнем Востоке, врид командующего войсками Даль-
него Востока, 1—14 декабря 1918 г. командующий войсками Приамурско-
го военного округа, с 13 декабря 1918 г. помощник верховного уполномо-
ченного на Дальнем Востоке по гражданский части. С конца 1918 г. в Ставке
адмирала Колчака, с начала 1919 г. в Вооруженных силах Юга России;
с сентября 1919 г. помощник по военной части командующего войсками
Киевской области, с 4 ноября 1919 г. член проверочной комиссии тыловых
учреждений, в резерве чинов войск Киевской области, с 8 декабря 1919 г. в
резерве чинов войск Новороссийской области (на 25 марта 1920 г. не при-
был). В Русской армии до эвакуации Крыма. В эмиграции в Югославии,
служил в военном министерстве, председатель района Общества офицеров
Генерального штаба в Белграде. Служил в Русском корпусе. После 1945 г. —
в Германии, затем в США, член Общества ветеранов. Умер 3 декабря 1955 г.
в Сан-Франциско (США).
91 Барон Будберг Алексей Павлович, р. 21 мая 1869 г. в Лифляндс-
кой губ. Орловский кадетский корпус (1886), Михайловское артиллерийс-
кое училище (1889), академия Генштаба (1895). Офицер л.-гв. 3-й артил-
624
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
лерийской бригады. Генерал-лейтенант, командир 14-го армейского корпу-
са. В белых войсках Восточного фронта; в распоряжении начальника штаба
ВГК, с 3 мая 1919 г. главный начальник снабжений и инспекций при Вер-
ховном главнокомандующем, с 23 мая 1919 г. помощник начальника штаба
Верховного главнокомандующего и военного министра с правами военно-
го министра по управлению военным министерством, с 27 августа 1919 г.
и. д. военного министра, с 5 октября 1919 г. в распоряжении ВГК, с 19 но-
ября 1919 г. начальник штаба Приамурского военного округа. В эмиграции
с 1921 г. в Сан-Франциско, начальник 1-го отдела РОВС в США, председа-
тель Общества ветеранов Великой войны. Умер 14 декабря 1945 г.
92 Клерже Георгий Иосифович. Академия Генштаба. Полковник. В
белых войсках Восточного фронта; помощник начальника главного штаба.
Участник Сибирского Ледяного похода; генерал для поручений при главно-
командующем всеми вооруженными силами Российской восточной окраи-
ны (Дальневосточной армией), с 21 мая 1920 г. председатель комиссии для
изучения офицерского вопроса, к 16 июня 1921 г. начальник штаба главно-
командующего всеми вооруженными силами Российской восточной окраи-
ны. Генерал-лейтенант. В эмиграции в Китае, к 1923 г. в Мукдене, в 1922—
1927 гг. военный советник маршала Чжан Цзолина, к 1938 г. в Шанхае.
93 Впервые опубликовано: Клерже Г. И. Революция и Гражданская вой-
на. Ч. 1. Мукден, 1932.
94 Под этим именем Г.И. Клерже пробирался в расположении Белой
армии.
95 Сальников Дмитрий Николаевич, р. ок. 1884 г. Гимназия, Одес-
ское военное училище, академия Генштаба. Подполковник. Георгиевский
кавалер. В Добровольческой армии и ВСЮР. Участник 1-го Кубанского («Ле-
дяного») похода — начальник оперативного отдела штаба армии, на 26 июня
1918 г. в Донской армии, затем полковник, и. д. генерал-квартирмейстера
штаба Добровольческой армии, с 27 ноября 1918 г. по март 1919 г. коман-
дир 1-го Офицерского (Марковского) полка. В белых войсках Восточного
фронта; в июне—сентябре 1919 г. начальник штаба Восточного фронта, с
ноября 1919 г. командующий войсками Барнаульского и Бийского районов
(не прибыл). Участник Сибирского Ледяного похода, в начале 1920 г., до
середины февраля 1920 г. начальник штаба Северной колонны. К 17 июня
по 1 октября 1920 г. начальник осведомительного (особого) отдела Дальне-
восточной армии. Участник Хабаровского похода, затем начальник Камчат-
ской области. Генерал-майор. В эмиграции в Китае, техник путей сообще-
ния, учитель. Один из организаторов и начальник штаба Союза военных.
Умер 29 мая 1945 г. в Харбине.
96 Нагаев Виктор Владимирович, р. в 1863 г. в Тобольской губ. Ка-
занское военное училище (1888), академия Генштаба (1901). Генерал-май-
ор, начальник 173-й пехотной дивизии. Георгиевский кавалер. В Доброволь-
ческой армии и ВСЮР; с 17 декабря 1918 г. и на 22 января 1919 г. в резерве
чинов при штабе главнокомандующего ВСЮР до 4 августа 1919 г., затем
в белых войсках Восточного фронта (переезд из Екатеринодара в Омск с
14 февраля по 22 июля 1919 г.), с 22 июля в прикомандировании к штабу
40 - 2324
625
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
ВГК, с 27 августа 1919 г. командирован во ВСЮР (Омск — Владивосток —
Новороссийск — Екатеринодар). В эмиграции в Югославии. Умер в нача-
ле 1938 г.
97 Карцов Владимир Александрович, р. 15 июля 1860 г. Из дворян.
Пажеский корпус (1879), академия Генштаба (1885). Офицер л.-гв. Кон-
но-гренадерского полка. Генерал-лейтенант, командир 1-й бригады Кубан-
ской казачьей дивизии (с 1915 г. в отставке). Георгиевский кавалер. В
Добровольческой армии. Участник 1-го Кубанского («Ледяного») похода в
Кубанской дружине, начальник обоза Кубанского отряда. С 11 мая 1918 г.,
с 15 ноября 1918 г. и на 22 января 1919 г. до 4 августа 1919 г. в резерве
чинов при штабе главнокомандующего ВСЮР, затем в белых войсках Вос-
точного фронта; с 30 июня 1919 г. в прикомандировании к штабу Верхов-
ного главнокомандующего, с 2 октября 1919 г. в распоряжении командира
2-го отдельного Степного корпуса. В Русской армии до эвакуации Крыма.
Галлиполиец, председатель офицерского суда чести. Летом 1921 г. ближай-
ший помощник и переводчик Кутепова. В эмиграции в Югославии, предсе-
датель объединения 5-го гусарского полка. Умер 15 октября 1938 г. в Белой
Церкви (Югославия).
98 Лебедев Николай Владимирович, р. в 1877 г. В службе с 1894 г.,
офицером с 1897 г. Академия Генштаба. Генерал-майор. В Вооруженных
силах Юга России, затем в белых войсках Восточного фронта (переезд из
Екатеринодара в Омск с 14 февраля по 22 июля 1919 г.); с 22 июля 1919 г.
в прикомандировании к штабу Верховного главнокомандующего, с 12 авгу-
ста 1919 г. главный начальник военных сообщений, с 17 сентября 1919 г.
командирован во ВСЮР. Эвакуирован из Новороссийска.
99 Дашкевич-Горбатский Владислав Владиславович, р. в 1879 г. в
Обухове Киевской губ. Академия Генштаба (1905). Офицер л.-гв. Литовс-
кого полка. Генерал-майор, и. д. начальника 21-й пехотной дивизии. В ап-
реле 1918 г. ликвидировал Центральную Раду, затем начальник штаба гет-
манской армии, с 27 июня 1918 г. генеральный старшина при гетмане.
В белых войсках Восточного фронта; с осени 1919 г. прибыл из Константи-
нополя. Участник Сибирского Ледяного похода, командир Северной груп-
пы; на 27 мая 1920 г. генерал для поручений при командующем войсками
Дальневосточной армии, с 6 июня 1920 г. в распоряжении главнокоманду-
ющего всеми вооруженными силами Российской восточной окраины. В эмиг-
рации на 1920 г. в Германии.
100 Головин Николай Николаевич, р. 22 февраля 1875 г. в Москве. Из
дворян, сын офицера. Пажеский корпус (1894), академия Генштаба (1900).
Офицер л.-гв. Конной артиллерии. Генерал-лейтенант, и. д. начальника шта-
ба Румынского фронта. Георгиевский кавалер. К 21 ноября 1918 г. в гет-
манской армии. Генерал. В белых войсках Восточного фронта; с 14 августа
1919 г. в распоряжении ВГК, с декабря 1918 г. член делегации в Англию, с
24 декабря 1918 г. помощник представителя белого командования при со-
юзном командовании (утвержден 2 февраля 1919 г.). В эмиграции во Фран-
ции, на декабрь 1924 г. председатель объединения л.-гв. Гродненского гусар-
ского полка, в 1931 г. возглавлял группу л.-гв. Конной артиллерии в Париже,
626
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
к 1 января 1934 г. член Общества офицеров Генерального штаба, в 1936—
1938 гг. редактор журнала «Осведомитель». Создатель и руководитель Выс-
ших академических курсов в Париже. Военный теоретик и историк. Умер
10 января 1944 г. в Париже.
101 Занкевич Михаил Ипполитович, р. 17 сентября 1872 г. Псковс-
кий кадетский корпус, Павловское военное училище (1893), академия Ген-
штаба (1899). Офицер л.-гв. Павловского полка. Генерал-майор, генерал-
квартирмейстер Генерального штаба. Георгиевский кавалер. В белых войсках
Восточного фронта (прибыл с июля 1919 г. из Франции); генерал-квартир-
мейстер Ставки, в начале 1920 г. начальник штаба адмирала Колчака. Участ-
ник Сибирского Ледяного похода. Генерал-лейтенант. В эмиграции на 1920 г.
во Франции, на декабрь 1924 г. председатель объединения л.-гв. Павловско-
го полка, к 1 января 1934 г. член Общества офицеров Генерального штаба,
с 1934 г. председатель объединения Псковского кадетского корпуса. Умер
14 мая 1945 г.
102 Базаревский Александр Халилович, р. 1 июля 1884 г. в Лодзинс-
кой губ. Из дворян, сын генерал-майора. Кадетский корпус (1901), воен-
ное училище (1903), академия Генштаба (1909). Полковник, генерал-квар-
тирмейстер 8-й армии. В белых войсках Восточного фронта. Взят в плен,
служил в Красной армии, преподаватель военной академии. Арестован 30 ав-
густа 1930 г. В 1931 г. осужден на 5 лет лагерей по делу «Весна», затем
полковник, начальник отделения Генерального штаба, расстрелян в 1938 г.
103 Церетели Зиновий Филимонович. Офицер л.-гв. Конной артилле-
рии. Академия Генштаба. Полковник. В белых войсках Восточного фронта;
и. д. генерал-квартирмейстера при Верховном главнокомандующем, с 19 ап-
реля 1919 г. командир 5-го Стерлитамакского армейского корпуса, 22 июля
1919 г. в резерве чинов при штабе при управлении 1-го генерал-квартир-
мейстера при Верховном главнокомандующем. Генерал-майор (с 20 апреля
1919 г.). Убит й январе 1920 г. у ст. Кемчуг.
104 Бабушкин Василий Александрович, р. в 1857 г. В службе с
1876 г., офицером с 1878 г. Генерал-майор Отдельного корпуса жандармов
(с 1917 г. в отставке), начальник Рязанского губернского жандармского уп-
равления. В белых войсках Восточного фронта; с 23 марта 1919 г. началь-
ник контрразведывательного отдела главного штаба, с августа 1922 г. пред-
седатель Приморского Поместного совета и министр внутренних дел.
105 Акинтиевский Константин Константинович, р. 14 октября 1884 г.
в Черниговской губ. Орловский кадетский корпус (1902), Константинов-
ское артиллерийское училище (1905), академия Генштаба (1913). Офи-
цер л.-гв. запасной пешей батареи и 16-й конно-артиллерийской батареи.
Полковник, начальник штаба 1-го гвардейского корпуса. В белых войсках
Восточного фронта; 1 июня — 17 июля 1919 г. и. о. начальника походного
штаба ВГК, 17 июля — 12 ноября 1919 г. начальник штаба 2-й армии, за-
тем генерал-квартирмейстер Дальневосточной армии, с 12 февраля 1920 г.
помощник начальника штаба армии, с 3 мая по 28 июля 1920 г. начальник
штаба той же армии. Генерал-майор (1 сентября 1919 г.). В эмиграции в
Китае, на 8 января 1922 г. в Харбине, член Общества офицеров гвардии на
40*
627
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Дальнем Востоке, в 1937—1941 гг. в Шанхае; затем в США, член ОМФ.
Умер 17 (19) марта 1962 г. в Нью-Йорке.
106 Матковский Алексей Фелицианович, р. в 1877 г. В службе с
1894 г., офицером с 1897 г., академия Генштаба. Генерал-майор 1-й гвар-
дейской кавалерийской дивизии, профессор академии Генштаба. Георгиев-
ский кавалер. В белых войсках Восточного фронта; с 30 августа 1918 г. со-
стоял при управляющем военным министерством, с 5 сентября 1918 г.
инспектор кавалерии с зачислением по кавалерии и оставлением по Гене-
ральному штабу, с 6 сентября 1918 г. командир 2-го Степного Сибирского
армейского корпуса, с ноября 1918 г. председатель военного суда, с 15 де-
кабря 1918 г. командующий Сибирской армией, с 25 декабря 1918 г. ко-
мандующий войсками Омского военного округа, в 1919 г. в Ставке, затем
командующий войсками Томского военного округа. Генерал-лейтенант. Рас-
стрелян большевиками.
107 Богомолец Николай Федорович, р. в 1871 г. В службе с 1890 г.,
офицером с 1892 г. Полковник артиллерии. В белых войсках Восточного
фронта; и. д. инспектора артиллерии Омского военного округа, с 20 апреля
1919 г. генерал-майор, с 11 июня 1919 г. член окружной следственной ко-
миссии, с 19 ноября 1919 г. в распоряжении командующего войсками При-
амурского военного округа, до 30 сентября 1920 г. начальник дивизии бро-
невых атамана Семенова поездов, с 16 февраля 1920 г. одновременно вр.
командующий Сводной Маньчжурской стрелковой атамана Семенова диви-
зией. 30 сентября/10 октября 1920 г. в отставке генерал-лейтенантом.
108 Агарков Александр Александрович, р. в 1868 г. В службе с 1886 г.,
офицером с 1888 г. Генерал-майор в отставке. В белых войсках Восточного
фронта; 23 июля 1918 г. определен на службу генералом для поручений при
главном начальнике Западно-Сибирского военного округа, затем дежурный
генерал штаба Омского военного округа, с 12 июня 1919 г. одновременно
временный член Омского военно-окружного суда, с 22 августа 1919 г. так-
же и. д. инспектора военно-спортивных обществ округа. В эмиграции в Ки-
тае. Директор ремесленных курсов в Харбине. Умер 17 февраля 1932 г. в
Харбине.
109 Оберюхтин Виктор Иванович, р. 31 октября 1887 г. в Воткинс-
ком Заводе. Казанское военное училище (1908), академия Генштаба (1914).
Подполковник, помощник генерал-квартирмейстера штаба Западного фрон-
та. В белых войсках Восточного фронта с 6 августа 1918 г. в Казани (пере-
шел от красных); с 13 сентября 1918 г. помощник начальника канцелярии
военного ведомства, с 10 октября 1918 г. начальник отдела снабжений глав-
ного штаба, с 25 октября 1918 г. начальник организационного отдела, с
25 марта 1919 г. генерал-квартирмейстер Западной армии, с 26 июня 1919 г.
начальник штаба 3-й армии, осенью 1919 г. начальник штаба Московской
группы армий, с 8 ноября 1919 г. по январь 1920 г. начальник штаба ар-
мий Восточного фронта, 9—11 декабря 1919 г. врид главнокомандующего
фронтом, с 11 декабря 1919 г. инспектор школ и пополнений. Генерал-майор
(с 12 сентября 1919 г.). Взят в плен 5 января 1920 г. под Красноярском. К
1923 г. в РККА (в 1935 г. полковник).
628
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
110 Песоцкий Вениамин Дмитриевич. Восточный институт (1911),
академия Генштаба (1916). Подполковник, начальник оперативного отдела
штаба Одесского военного округа. В белых войсках Восточного фронта; в
начале 1919 г. главный комиссар Сибирского правительства в Омске, затем
командир учебного полка Морской дивизии. Попал в плен в январе 1920 г.
на ст. Камышет.
111 Колегов Степан Николаевич, р. 24 марта 1890 г. в Минусинском
уезде. Из крестьян. Офицер с 1909 г., Киевская авиационная школа (1916),
академия Генштаба (1917). Капитан, начальник штаба 39-го армейского
корпуса. В белых войсках Восточного фронта с июня 1918 г., помощник
командира Морского учебного полка. Подполковник. Взят в плен в Иркут-
ской губ. 4 февраля 1920 г., к 1923 г. в РККА.
112 Нечаев Константин Петрович. Тверское кавалерийское училище
(1904). Офицер 5-го уланского полка. Полковник 5-го драгунского полка.
В белых войсках Восточного фронта; летом 1918 г. командир кавалерийско-
го отряда, на 27 августа 1918 г. командир 1-го Казанского кавалерийского
Добровольческого полка Народной армии, затем в Казанском (бывшем Кар-
гопольском) драгунском полку, с начала 1919 г. генерал-майор, командир
кавалерийской бригады 3-го корпуса (Отдельная Волжская кавалерийская
бригада). Участник Сибирского Ледяного похода; с марта 1920 г. началь-
ник 1-й Маньчжурской конной дивизии, с начала сентября 1920 г. началь-
ник 1-й Сводной Маньчжурской атамана Семенова дивизии. Генерал-лейте-
нант. В эмиграции в Китае, 1925 г. военный советник, начальник русского
отряда в армии Чжан Цзолина.
113 Драгомиров Абрам Михайлович, р. 21 сентября 1868 г. в Санкт-
Петербурге. Из дворян Черниговской губ., сын генерала от инфантерии.
Пажеский корпус (1887), академия Генштаба (1893). Офицер л.-гв. Семе-
новского полка. Генерал от кавалерии, главнокомандующий войсками Север-
ного фронта. Георгиевский кавалер. С августа 1918 г. помощник верховно-
го руководителя Добровольческой армии, с 3 октября 1918 г. по сентябрь
1919 г. одновременно председатель Особого совещания при главнокоманду-
ющем ВСЮР. С 11 сентября 1919 г. ив декабре 1919 г. главноначальствую-
щий и командующий войсками Киевской обл. С 8 марта 1920 г. замести-
тель председателя комиссии по эвакуации Новороссийска, с 19 сентября
1920 г. председатель Кавалерской думы Ордена Св. Николая Чудотворца. В
эмиграции в Югославии (в Белграде), с 1924 г. генерал для поручений при
председателе РОВС, с 1931 г. во Франции, руководитель особой работы
РОВС, председатель Общества офицеров Генерального штаба. В годы Второй
мировой войны в резерве чинов при штабе РОА. Член Общества ветеранов.
Умер 9 декабря 1955 г. в Ганьи (Франция).
114 Клафтон Александр Константинович. В белых войсках Восточного
фронта; директор-распорядитель Русского бюро печати правительства адми-
рала Колчака. Осужден 30 мая 1920 г. к расстрелу. Расстрелян большевика-
ми 23 июня 1920 г. в Омске.
115 Михайлов Иван Адрианович, р. в январе 1891 г. в Сибири. Сын
врача (участника заговора Петрашевского). Гимназия в Чите, 1-я Санкт-
629
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Петербургская гимназия, Санкт-Петербургский университет. Доцент того же
университета, служил в .министерстве земледелия, гражданский шифроваль-
щик штаба Балтийского флота. Прибыл в Сибирь из США, министр финан-
сов Сибирского Временного правительства и с 4 ноября 1918 г. — Уфим-
ской директории, затем министр финансов правительства адмирала Колчака.
В эмиграции в Китае (Харбин), в 1945 г. схвачен в Дайрене. Расстрелян
30 августа 1946 г. в Москве с генералом Семеновым и другими.
116 Впервые опубликовано: Архив русской революции. Т. X. Берлин, 1923.
117 Смирнов Михаил Иванович, р. 18 июня 1880 г. Морской корпус
(1899), Морская академия (1914). Капитан 1-го ранга, начальник штаба
Черноморского флота, начальник морского отдела Русского заготовительного
комитета в Америке. В белых войсках Восточного фронта; с августа 1918 г.
командующий Волжской флотилией, с 20 ноября 1918 г. управляющий мор-
ским министерством правительства адмирала Колчака, с апреля 1919 г. Кам-
ской флотилией (с 27 августа 1919 г. Речной боевой флотилией). Орден
Св. Георгия 4-й ст. (27 августа 1919 г.). Контр-адмирал (20 ноября 1918 г.).
В эмиграции в Германии, председатель правления и председатель Союза вза-
имопомощи служивших в российском флоте в Берлине, затем в США, Фран-
ции, Англии. Умер осенью 1939 г. (1940, 1943?) в Лондоне.
118 Калмыков Иван Михайлович. Есаул Уссурийского казачьего войс-
ка. В белых войсках Восточного фронта; с 20—31 января 1918 г. атаман
Уссурийского казачьего войска, с 25 марта 1919 г. командир Уссурийского
особого отряда, с 29 августа 1919 г. — начальник Уссурийской отдельной
бригады, с 1 января 1920 г. — Уссурийской отдельной сводной дивизии.
Генерал-майор (1919). Убит в 1920 г. в Китае.
119 Анненков Борис Владимирович, р. в 1890 г. Из дворян Новго-
родской губ. Одесский кадетский корпус (1906), Александровское военное
училище (1908). Есаул 1-го Сибирского казачьего полка, начальник парти-
занского отряда Сибирской казачьей дивизии. В белых войсках Восточного
фронта; с конца 1917 г. действовал в районе Омска со своим партизанским
отрядом. С 28 июля 1918 г. войсковой старшина, с середины 1919 г. на
Семиреченском фронте, командующий Отдельной Семиреченской армией.
Генерал-майор. В эмиграции с весны 1920 г. в Китае. В 1925 г. выдан боль-
шевикам. Расстрелян 24 августа 1927 г. (25 августа 1926 г.) в Семипала-
тинске.
120 Пилкин Владимир Константинович, р. 11 июля 1869 г. в Санкт-
Петербурге. Из дворян Санкт-Петербургской губ., сын адмирала. Морской
корпус (1890). Контр-адмирал, командир 1-й бригады крейсеров Балтий-
ского флота. В Северо-Западной армии; с января 1919 г. член Особого ко-
митета в Финляндии, с июля 1919 г. начальник Морского походного штаба,
с августа по 3 декабря 1919 г. морской министр правительства Северо-
Западной области. В эмиграции во Франции, секретарь Кают-компании в
Ницце. Умер 6 января 1950 г. в Ницце (Франция).
121 Вяхирев Михаил Коронатович, р. 17 июля 1868 г. Сын коллеж-
ского секретаря из казаков ВВД. Новочеркасская гимназия, Морской кор-
пус (1888). Вице-адмирал, начальник морских сил Рижского залива. Остал-
630
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
ся в Петрограде. Готовил восстание против большевиков. Арестован 17 но-
ября 1919 г. Расстрелян большевиками 16 января 1920 г. в Петрограде.
122 Развозов Александр Владимирович, р. в 1879 г. Морской корпус
(1899). Контр-адмирал, командующий Балтийским флотом. Арестовывался
23 марта 1918 г., затем служил в РККА, участник антибольшевистской орга-
низации. Арестован 25 ноября 1919 г. и умер в тюрьме в Петрограде.
123 Князь Голицын Лев Львович, р. 23 марта 1877 г. в Саратовской губ.
Санкт-Петербургский университет. Действительный статский советник, са-
марский губернатор. В белых войсках Восточного фронта в санитарной час-
ти, уполномоченный Красного Креста в Западной армии. Остался в СССР.
Арестован 24 мая 1920 г. и содержался в тюрьме в Красноярске.
124 Вишневский Евгений Кондратьевич, р. 1 ноября 1876 г. Из дво-
рян Гродненской губ. Брест-Литовская прогимназия (1894), Одесское во-
енное училище (1898) (офицером с 1899 г.). Полковник 25-го Сибирского
стрелкового запасного полка. Георгиевский кавалер. В белых войсках Вос-
точного фронта; с 1 января 1918 г. начальник Томского отряда офицеров
(конспиративная организация), с 1 июня 1918 г. командир 2-го Томско-
го (позже 6-го Мариинского) полка, с 23 июня 1918 г. начальник 1-й
Томской Средне-Сибирской (затем 2-й Сибирской) стрелковой дивизии,
с 15 октября 1918 г. помощник командира 1-го стрелкового Сибирского
корпуса, с 27 октября 1918 г. начальник корпусного округа, с 11 декабря
1918 г. главный начальник Самаро-Уфимского края, с 15 апреля 1919 г.
и. д. начальника Военно-административного управления района Западной
армии, с 5 августа 1919 г. в распоряжении главнокомандующего Восточ-
ным фронтом, с 17 августа 1919 г. начальник 7-й Сибирской стрелко-
вой дивизии, с 10 октября 1921 г. командующий Сибирским стрелковым
полком, затем командир 1-го отдельного Сибирского стрелкового полка, с
23 марта 1922 г. командир 3-й отдельной стрелковой бригады, с 15 мая
1922 г. командир 1-й стрелковой бригады. Участник Хабаровского похода
и рейда в Якутию в 1922—1923 гг. Генерал-майор (с 13 августа 1918 г.).
В эмиграции в Китае. Умер после 1945 г.
125 Башилов Петр Петрович (2-й). Тайный советник, уфимский гу-
бернатор. В белых войсках Восточного фронта. В 1919 г. помощник губер-
натора Урала. Убит в 1919—1920 гг.
126 Вырыпаев Василий Осипович, р. 18 декабря 1891 г. Коммерчес-
кое училище в Самаре. Капитан 5-го конно-артиллерийского дивизиона. В
белых войсках Восточного фронта; летом 1918 г. в подпольной организации
в Самаре, с июня командир 1-й отдельной конной батареи Народной ар-
мии. Полковник. В эмиграции с 1922 г. в Китае и с 1923 г. в Австралии, с
сентября 1929 г. в США (Сан-Франциско), сотрудник журнала «Военная
Быль». Умер после 1967 г.
127 Впервые опубликовано: Вестник первопоходника. 1964. Август—но-
ябрь. № 35-38.
128 Сукин Николай Тимофеевич, р. в 1878 г. Из дворян. Офицер с
1899 г., академия Генштаба. Полковник Оренбургского казачьего войска. В
январе 1918 г. арестован за агитацию против войскового атамана. В белых
631
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
войсках Восточного фронта; с 24 декабря 1918 г. командир 6-го Уральского
корпуса, с 18 августа 1919 г. в распоряжении ВГК, с 30 августа 1919 г. в
резерве чинов при управлении 1-го генерал-квартирмейстера при Верховном
главнокомандующем, затем командир 2-го Уфимского армейского корпуса.
Участник Сибирского Ледяного похода, до середины февраля 1920 г. началь-
ник Северной колонны 2-й армии. С лета 1920 г. начальник штаба главко-
ма всеми вооруженными силами Российской восточной окраины. Орден Св.
Владимира 3-й ст. с мечами (20 апреля 1919 г.). Генерал-майор (30 авгус-
та 1918 г.). В эмиграции в Китае, вернулся в СССР. Умер после 1937 г.
129 Прибылович Виктор Николаевич, р. в 1878 г. Офицер с 1898 г.
Полковник артиллерии. В белых войсках Восточного фронта; и. д. инспек-
тора артиллерии 1-го Волжского армейского корпуса, с 29 марта 1919 г.
полевой инспектор артиллерии фронта. Генерал-майор (с 8 марта 1919 г.).
130 Мейбом Федор Федорович. Владимирское военное училище (1914).
Штабс-капитан, командир батальона 497-го пехотного полка. В белых войс-
ках Восточного фронта; к лету 1918 г. в офицерской организации в Казани и
партизанском отряде, затем рядовой в 1-й офицерской роте в Казани, коман-
дир офицерского взвода, командир 1-го батальона и заместитель командира
1-го Казанского полка Волжской дивизии; в 1919 г. капитан, командир бата-
льона, помощник командира и командир 49-го Сибирского стрелкового пол-
ка. Участник Сибирского Ледяного похода. В начале 1920 г. подполковник, ко-
мандир Отдельной офицерской роты Волжской бригады, командир броне-
поезда «Витязь». В эмиграции в США, председатель отдела РОВС в Мичигане.
Умер 2 декабря 1978 г. в Лас-Вегасе (США).
131 Впервые опубликовано: Первопоходник. 1976. Февраль. № 29.
132 13-я Сибирская стрелковая дивизия. Составлена из частей 13-й Си-
бирской кадровой стрелковой дивизии, находившейся в Новониколаевске и
его районе; формирование не было полностью закончено, когда в середине
июля 1919 г. дивизия была отправлена на фронт в Западную армию и вклю-
чена в Уфимскую группу. Состав: 49-й, 50-й Арский, 51-й, 52-й (полков-
ник Поляков) Сибирские стрелковые полки. В полках дивизии было по 3800
штыков, а всего в дивизии не менее 12 тысяч человек. В ходе Сибирско-
го Ледяного похода почти полностью растаяла. Например, 49-й Сибирский
полк, войдя в Щегловскую тайгу в составе 680 штыков, перешел Байкал в
числе 265 штыков при 38 офицерах (по приходе в Забайкалье насчитывал
200 человек, из которых 45 офицеров). В Забайкалье из остатков офицеров
дивизии была сформирована «офицерская рота имени генерала Каппеля» при
Волжской бригаде, достигшая вскоре 100 штыков и преобразованная в от-
ряд. Начальник — генерал-майор А.П. Зощенко.
133 Сахаров Николай Павлович, р. в 1893 г. в Муроме. Муромское
реальное училище (1911). Прапорщик запаса (1912), студент Московского
сельскохозяйственного института. Подполковник 9-го пехотного полка. Ге-
оргиевский кавалер. Член Союза защиты Родины и Свободы. Летом 1918 г.
командующий Восточным отрядом Северной Добровольческой армии (Му-
ром). Руководитель восстания в Муроме 8 — 9 июля 1918 г. В белых войс-
ках Восточного фронта; начальник Арского боевого участка Казани, с лета
632
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
1918 г. полковник, затем командир 3-го Казанского (потом 50-го Арского)
стрелкового полка, затем командир Волжской дивизии; в начале 1919 г. на-
чальник Симбирской пехотной дивизии, с сентября. 1919 г. помощник на-
чальника 1-й Самарской стрелковой дивизии, с 6 ноября 1919 г. начальник
той же дивизии, с декабря 1919 г. командир Волжской бригады 3-й армии.
Участник Сибирского Ледяного похода; с марта 1920 г. командир Отдель-
ной Волжской бригады, с 1 по 13 июня 1921 г. начальник гарнизона Влади-
востока, с 25 августа 1921 г. командир Поволжской бригады. Участник Ха-
баровского похода, в декабре 1921 г. начальник колонны (5-го повстан-
ческого отряда),х августа 1922 г. снова командир Поволжской бригады, в
сентябре—ноябре 1922 г. командир Приволжского стрелкового полка. Ге-
нерал-майор (23 августа или 10 апреля 1919 г.). В эмиграции в Китае, к
1941 г. в Шанхае, после 1949 г. в США. Умер в 1951 г. в Сан-Франциско.
134 Зощенко Александр Петрович, р. в 1868 г. Константиновское
военное училище (1889). Полковник. В белых войсках Восточного фронта с
5 марта 1919 г. начальник 3-й кадровой дивизии Омского военного округа,
затем начальник 2-й Степной Сибирской кадровой стрелковой дивизии, с
17 марта 1919 г. генерал-майор, с 19 марта, в августе 1919 г. начальник
13-й Сибирской кадровой стрелковой дивизии; с 14 марта, на 3 мая 1919 г.
также начальник гарнизона Новониколаевска. Участник Сибирского Ледя-
ного похода; в 1920 г. генерал для поручений при командире 3-го стрелко-
вого корпуса, с 16 октября 1921 г. генерал для поручений при командую-
щем войсками Временного Приамурского правительства. В октября 1922 г.
при эвакуации Приморья глава всех семейных групп во Владивостоке. Гене-
рал-лейтенант. В эмиграции в Китае, в 1930 г. в Харбине.
135 Впервые опубликовано: Первопоходник. 1974. Февраль—апрель.
№17-18.
136 Молчанов Викторин Михайлович, р. 23 января 1886 г. в Чисто-
поле. Сын чиновника. Елабужское реальное училище, Алексеевское военное
училище (1906). Подполковник, командир 3-й отдельной инженерной роты
3-й Сибирской стрелковой дивизии. В белых войсках Восточного фронта; в
августе 1918 г. руководитель восстания в Елабужском уезде, затем началь-
ник партизанского отряда в том же уезде (до 9000 вооруженных повстан-
цев), затем переформированного в 32-й Прикамский стрелковый полк. С
февраля (января) 1919 г. полковник, командир Ижевской бригады, затем
начальник Ижевской дивизии, с марта 1920 г. командир 3-го стрелкового
корпуса, с августа 1922 г. командир Поволжской группы. Генерал-майор (с
марта по апрель 1919 г.). В эмиграции в США. Умер 10 января 1975 г. в
Сан-Франциско.
137 Впервые опубликовано: Первопоходник. 1974. Июнь—август.
№19—20.
138 2-я Уфимская кавалерийская дивизия. Образована 2 ноября 1918 г.
из Уфимской кавалерийской бригады (полки которой были созданы летом
1918 г. на Урале). С 9 января 1919 г. временно вошла в состав 2-го Уфим-
ского армейского корпуса Западной отдельной армии. В конце мая при ре-
организации армии дивизия вошла в состав Уральской группы. С 26 июля
633
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
1919 г. входила в состав Конной (Южной конной) группы 2-й армии, с
16 августа — конной группы Сводного казачьего корпуса. Состав: драгун-
ский (бывший 1-й Русско-чешский отдельный кавалерийский партизан-
ский отряд), гусарский, уланский и казачий (командир— Ридигер),
Уфимские полки и 2-й конно-артиллерийский дивизион. Офицерский со-
став состоял в большинстве из пехотных офицеров, солдаты — в основном
татары и башкиры, однако, уступая в выправке, дивизия почти не отлича-
лась от 1-й кавалерийской по боевым качествам. Понесла большие потери
и по прибытии в Читу была сведена в Уфимский гусарский (кавалерийс-
кий) полк (полковник Зеленцов), насчитывавший до 450 сабель и вошед-
ший в состай 2-й Уфимской стрелковой дивизии, а в Приморье — в Свод-
но-кавалерийский полк. Начальники: полковник Павлов (врид; 22 ноября —
7 декабря 1918 г.), генерал-майор Джунковский (20—21 апреля, 3—8 мая,
14 мая — 20 июля 1919 г.), подполковник Петрушевский (врид; 22—29 ап-
реля 1919 г.), подполковник Левшиновский (врид; 30 апреля — 2 мая, 9—
13 мая 1919 г.), генерал-майор князь Кантакузен (с 18 октября 1919 г.).
139 Аюпов Сергей Николаевич, р. в 1870 г. В службе с 1889 г., офице-
ром с 1892 г., академия Генштаба. Генерал-лейтенант. В белых войсках Вос-
точного фронта; в самом начале Белого движения возглавлял «Штаб вооруже-
ния Народной армии Уфимской губернии», с 7 августа 1918 г. начальник 3-й
стрелковой дивизии Народной армии, начальник 4-й Уфимской стрелковой
дивизии, 30 сентября 1918 г. — 6 января 1919 г. командир Уфимского (по-
том 2-го Уфимского) армейского корпуса, затем в распоряжении Верховного
главнокомандующего, с 19 июля 1919 г. командир Заамурского округа Отдель-
ного корпуса пограничной стражи. В эмиграции в 1928 г. в Харбине, предсе-
датель Дальневосточного общества ревнителей военных знаний.
140 Сахаров Гавриил Иванович. Полковник 190-го пехотного полка.
В белых войсках Восточного фронта; на 15 августа 1918 г. командир 13-го
Уфимского стрелкового полка Народной армии. Ранен под Стерлитамаком
в конце июля 1918 г.; летом 1919 г. командир бригады, помощник и врид
начальника 4-й Уфимской стрелковой дивизии, затем генерал для поручений
при штабе 3-го стрелкового корпуса. Генерал-майор (с 22 июня 1919 г.).
141 Джунковский Степан Степанович, р. 18 августа 1868 г. Пажес-
кий корпус (1888). Генерал-майор, командир л.-гв. Драгунского полка, ко-
мандир бригады 16-й кавалерийской дивизии, командир 1-й бригады 1-й
гвардейской кавалерийской дивизии. Георгиевский кавалер. В белых войсках
Восточного фронта; с 13 ноября 1918 г. на учете при управлении начальни-
ка гарнизона г. Омска, с 28 ноября 1918 г. начальник 2-й Уфимской ка-
валерийской дивизии (13 января — 23 марта 1919 г. одновременно врид
командира 2-го Уфимского армейского корпуса), которую возглавлял и в Си-
бирском Ледяном походе; в апреле 1920 г. генерал для поручений при ко-
мандующем войсками Российской восточной окраины, на 8 января 1922 г.
в управлении КВЖД (работал в агентстве 8-го участка коммерческой части
КВЖД), председатель Общества офицеров гвардии на Дальнем Востоке. Ге-
нерал-лейтенант (12 мая 1919 г.). В эмиграции во Франции. Умер 20 авгу-
ста 1926 г. в Париже.
634
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
142 Воспоминания Д.М. Михайлова публикуются ниже.
143 Багиянц Яков Богданович. Прапорщик. В белых войсках Восточ-
ного фронта; в январе—марте 1919 г. командир эскадрона Ижевского ди-
визиона, с весны 1919 г. командир Ижевского конного дивизиона, в декаб-
ре 1919 г. поручик. Участник Сибирского Ледяного похода. В январе 1922 г.
командир батальона Ижевского полка. Подполковник. Полковник. В эмиг-
рации в Китае. Убит хунхузами 9 марта 1936 г. в Сан-Сине (Шитоухецзы)
на Сунгари.
144 Воспоминания А.Г. Ефимова публикуются ниже.
145 Бырдин Евгений Яковлевич, р. в 1876 г. В службе с 1894 г., офи-
цером с 1896 г. Полковник. В белых войсках Восточного фронта; на 15 ав-
густа 1918 г., февраль 1919 г. командир 14-го Уфимского стрелкового полка
Народной армии, который сформировал и стал его первым командиром. 14 сен-
тября — 4 октября 1919 г. начальник 7-й Уральской горных стрелков ди-
визии; с 29 сентября 1920 г. интендант Дальневосточной армии, с 1 июня
1921 г. главный начальник снабжений войск Приамурского Временного пра-
вительства, затем до 14 июня 1922 г. начальник снабжений военно-морско-
го ведомства. Генерал-майор (с лета 1920 г.). В эмиграции в Китае. Умер
около 24 мая 1927 г. в Харбине.
146 Ефимов Авенир Геннадьевич, р. 19 октября 1888 г. Симбирский
кадетский корпус (1907), Николаевское инженерное училище (1910). В
белых войсках Восточного фронта со взятия Казани. Участник Ижевско-Вот-
кинского восстания. В сентябре—октябре 1918 г. командир Ижевского
стрелкового полка. По окончании курсов военного времени академии Ген-
штаба — в штабе 2-го Уфимского корпуса, с 24 февраля 1919 г. начальник
штаба Ижевской бригады, капитан, затем Ижевской дивизии, с 11 декабря
1919 г. командир Ижевского конного полка, с 12 марта 1920 г. командир
Ижевского полка, с 25 августа 1921 г. командир Ижевско-Воткинской бри-
гады и колонны в Хабаровском походе, в сентябре 1922 г. командир При-
камского стрелкового полка. Полковник. В эмиграции в 1923 г. в Гирине и
Шанхае, затем в 1932 г. в США. Член Общества Ветеранов, редактор «Вес-
тника Общества Ветеранов Великой войны в Сан-Франциско», к 1967 г.
сотрудник журнала «Военная Быль». Умер 25 апреля 1972 г. в Сан-Фран-
циско (США).
147 Впервые опубликовано: Ефимов А.Г. Ижевцы и Воткинцы (борьба с
большевиками 1918—20 гг.). Сан-Франциско, 1974.
148 Юрьев Георгий Николаевич. Из дворян Киевской губ. Михайлов-
ское артиллерийское училище. Штабс-капитан 5-й артиллерийской бригады.
В белых войсках Восточного фронта; один из руководителей Воткинского
восстания, в августе 1918 г. командир Ижевско-Воткинского отряда, затем
командующий Сводной Воткинской дивизией, с 2 сентября 1918 г. началь-
ник штаба частей Народной армии Воткинского района, с 20 октября 1918 г.
командующий Прикамской армией, с 3 до И января 1919 г. и с марта до
октября 1919 г. начальник 15-й Воткинской стрелковой дивизии, затем по-
мощник начальника дивизии Морских Стрелков. Орден Св. Георгия 4-й ст.
Полковник (с января 1919 г.). Погиб осенью 1919 г. в районе ст. Кемчуг.
635
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
1^=
149 Тимонов Михаил Иванович (Тиманов), р. 5 февраля 1863 г. В
службе с 1882 г., офицером с 1884 г. Генерал-майор. В белых войсках Вос-
точного фронта; с 13 июля 1918 г. командующий войсками Народной ар-
мии Уфимской губ., на 15 августа, до 24 ноября 1918 г. начальник 4-й стрел-
ковой дивизии, затем генерал для поручений при командующем Самарской
группой, с 1 января, на апрель 1919 г. генерал для поручений при команду-
ющем Западной армией, летом—осенью 1919 г. помощник начальника снаб-
жений той же армии. Генерал-лейтенант. В эмиграции в Германии, в 1922—
1924 гг. редактор журнала «Война и мир» в Берлине.
150 Вологдин Владимир Петрович, р. 28 апреля 1886 г. Морское ин-
женерное училище (1893). Капитан 2-го ранга, инженер-механик. В белых
войсках Восточного фронта; до февраля 1919 г. начальник штаба Прикам-
ской армии и Воткинской дивизии. Генерал-майор флота. В эмиграции во
Франции, в 1924—1930 гг. член Общества бывших воспитанников Морско-
го инженерного училища в Париже. Умер 2—3 марта 1951 г. в Париже.
151 Болонкин Андрей Лаврентьевич, р. 30 сентября 1893 г. в Вятской
губ. Из рабочих Воткинского завода. Поручик. В белых войсках Восточного
фронта. Участник Воткинского восстания, в августе 1918 г. командир баталь-
она, начальник Мишкинского боевого участка, в конце сентября — октябре
назначен командовать Шарканским фронтом Воткинской Народно-Революци-
онной армии; с ноября 1918 г. штабс-капитан, с ноября 1918 г. до 1 января
1919 г. командир 4-го Воткинского полка, с июня 1919 г. командир батальо-
на Воткинской дивизии. Тяжело ранен, остался за линией фронта и через год
присоединился к своей части в Забайкалье, в январе 1922 г. помощник коман-
дира Воткинского полка. Подполковник. В эмиграции с 1922 г. в Китае (в
1923 г. в Гирине), с 1923 г. в Австралии (Брисбен, с 1929 г. Сидней). Участ-
ник монархического движения. Умер 9 октября 1970 г. в Сиднее (Австралия).
152 Мудрынин Григорий Ильич. Из рабочих Воткинского завода. По-
ручик (штабс-капитан), курсовой офицер Одесской школы прапорщиков. В
белых войсках Восточного фронта. Участник Воткинского восстания, руко-
водитель организации Воткинской Народно-Революционной армии, 17 ав-
густа 1918 г. начал формировать 2-ю роту, начальник Бабкинского боевого
участка, в начале сентября 1918 г. капитан, командир 1-го Воткинского За-
водского 17-го августа стрелкового полка, в 1919 г. командир 1-й бригады
Воткинской дивизии. Участник Сибирского Ледяного похода. На 8 октября
1920 г. в Воткинском стрелковом полку. Полковник.
153 Гривин Петр Петрович. Полковник. В белых войсках Восточного
фронта; летом 1918 г. формировал Иркутскую дружину, осенью 1918 г. на-
чальник 3-й Иркутской Сибирской стрелковой дивизии, с 31 января 1919 г.
генерал-майор, с февраля 1919 г. командир Восточно-Сибирского армейского
корпуса, на 9 мая 1919 г. командир 4-го Сибирского армейского корпуса, с
20 июля до ноября 1919 г. командующий Северной группой 2-й армии. Ге-
нерал-лейтенант. Застрелен за отказ выполнить приказ командующего 2-й ар-
мией 26 ноября 1919 г.
154 Ванюков Виктор Васильевич. Полковник 94-го пехотного полка.
Георгиевский кавалер. В белых войсках Восточного фронта; в отряде Орлова
636
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
на Дальнем Востоке, осенью 1918 г. командир 47-го Тагильского стрелково-
го полка в Екатеринбурге (выступил на фронт 9 декабря 1918 г.), с 20 мар-
та и на 4 июня 1919 г. начальник 11-й Уральской стрелковой дивизии до
осени 1919 г. Генерал-майор (с 14 февраля 1919 г.). В эмиграции к 1932 г.
в Китае.
155 Казагранди Николай Николаевич. Штабс-капитан инженерных
войск. В белых войсках Восточного фронта; с июня 1918 г. организатор и
командир 1-го партизанского офицерского отряда в Омске, в июне 1918 г.
командир боевой колонны 1-й Степной Сибирской стрелковой дивизии
(подполковник); на 9 мая 1919 г. командир 16-го Ишимского Сибирско-
го стрелкового полка, с 26 марта (22 апреля — 22 июля) 1919 г. началь-
ник 18-й Сибирской стрелковой дивизии. Затем командир отряда во 2-й
армии, в начале 1920 г. — отряда в Северной группе. Участник Сибирского
Ледяного похода. Полковник (1919). С мая 1921 г. начальник офицерс-
кого отряда (бывший Корюхина) в Монголии. Арестован и расстрелян в
июле 1921 г. на хребте Эгин-Дабан.
156 Ткачев Константин Макарович. Сын подполковника. Офицер
л.-гв. 2-го стрелкового полка. В белых войсках Восточного фронта; формиро-
вал 3-й Уральский кадровый горных стрелков полк, затем командир бригады
11-й Уральской стрелковой дивизии, в июле 1919 г. начальник 4-й Уфимской
стрелковой дивизии, генерал для поручений при командующем 3-й армией.
Участник Сибирского Ледяного похода. Генерал-майор. В эмиграции в Ки-
тае, на 1920 г. в Харбине, на 8 января 1922 г. член Общества офицеров гвар-
дии на Дальнем Востоке. Умер 22 марта — 4 апреля 1927 г. в Харбине.
157 Челябинская инструкторская школа. Сформирована на Восточном
фронте в марте 1919 г. Летом в боях у Челябинска школа в составе около
400 штыков приняла участие в боях и после боя у д. Муслюмово, понеся
огромные потери, была расформирована.
158 Москаленко Митрофан Иванович, р. 2 июня 1877 г. в Харьков-
ской губ. Борисоглебская гимназия, Чугуевское военное училище (1902),
академия Генштаба (1918). Полковник, слушатель академии Генштаба. В
белых войсках Восточного фронта с августа 1918 г. в Казани (перешел от
красных с академией), с 21 декабря 1918 г. врид начальника штаба Уфим-
ского отдельного корпуса, с 1919 г., в июле 1919 г. начальник Челябин-
ской инструкторской школы. Взят в плен в декабре 1919 г. под Краснояр-
ском. Остался в СССР, преподаватель военных школ в Москве. В 1931 г.
осужден в Москве на 10 лет лагерей по делу «Весна».
159 Панов В.М. Академия Генштаба. Генерал-майор. В белых войсках
Восточного фронта; в октябре 1919 г., феврале—марте 1920 г. командир 2-й
Оренбургской казачьей бригады. Участник Сибирского Аедяного похода, в
начале 1920 г. командир Оренбургской казачьей бригады 3-го стрелкового
корпуса Дальневосточной армии, с 18 ноября 1920 г., в начале 1921 г. на-
чальник Сводной казачьей дивизии, весной и до лета 1921 г. командир Орен-
бургской казачьей бригады, к 15 июня 1922 г. генерал для поручений при
командующем войсками и флотом Временного Приамурского правительства.
Умер до 1952 г.
637
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
160 Редько Михаил Ефимович, р. в 1872 г. В службе с 1889 г., офице-
ром с 1891 г. Полковник, военный инженер, командир бригады 117-й пе-
хотной дивизии. В белых войсках Восточного фронта; в январе 1919 г. инс-
пектор инженерной части Приамурского военного округа, с 23 апреля 1919 г.
генерал для поручений Главного инженерного управления, в июле 1919 г.
командир отряда Северной группы 2-й армии, с 28 июля 1919 г. генерал
для поручений при Верховном главнокомандующем, с 23 августа 1919 г.
начальник резерва главнокомандующего Восточным фронтом, с 15 сентября
1919 г. командующий Тобольской группой войск. Участник Сибирского Ле-
дяного похода; с 6 ноября 1920 г. в резерве чинов при штабе сухопутных и
морских сил Временного правительства Дальнего Востока, с 27 июня, на 6 июля
1921 г. генерал для поручений при командующем войсками Временного
Приамурского правительства. Генерал-майор (21 января 1919 г.).
161 7-я Тобольская Сибирская стрелковая дивизия. Сформирована 3 ян-
варя 1919 г. из 18-го и 20-го полков 5-й Сибирской стрелковой дивизии и
6-го и 7-го Степных кадровых полков как 7-я Сибирская (с 4 октября
1919 г. — Тобольская). 8 февраля 1919 г. в состав дивизии вошли Верхо-
турский (бывший батальон капитана Куренкова) и 8-й Сибирский кадро-
вый полки, 28 февраля полки дивизии получили новые номера и наиме-
нования. Входила в 3-й Степной Сибирский армейский корпус. Состав:
25-й Тобольский, 26-й Тюменский (ранее — 20-й, бывший 8-й Степной),
27-й Верхотурский, 28-й Ялуторовский (бывший 8-й Сибирский кадровый,
сформированный 20 февраля 1919 г.; капитан Онушкевич) Сибирские стрел-
ковые полки, 7-й Сибирский стрелковый артиллерийский дивизион. Сибир-
ский инженерный дивизион и 7-й тыловой кадровый полк (полковник Оси-
пов). 6 октября 1919 г. вошла в состав Тобольской отдельной группы
генерала Редько. В начале января 1920 г. часть дивизии попала в плен в
районе Мариинск—Красноярск. Начальники: полковник Черкасов (6 янва-
ря — 24 мая 1919 г.), подполковник (полковник) Булатов (врид; 25 мая —
3 июня 1919 г.), полковник (генерал-майор) Бордзиловский (3 сентября —
17 октября 1919 г.), полковник Франк (с 18 октября 1919 г.). Начальники
штаба: капитан Перестай (8—10 февраля 1919 г.), капитан Зуев, штабс-ка-
питан Феофилов (3 сентября — 6 октября 1919 г.).
162 Михайлов Дмитрий Михайлович, р. в 1888 г. в Мариямполе Су-
валкской губ. Виленское военное училище (1914). Поручик, командир ба-
тальона 46-го Сибирского стрелкового полка. В белых войсках Восточного
фронта; участник Ижевского восстания, в январе 1919 г. — июле 1920 г.
командир 1-го Ижевского стрелкового полка в Сибирской армии, в авгус-
те-октябре 1919 г. капитан, затем полковник. В эмиграции в Китае (Хар-
бин), в 1928 г. в китайской армии, после 1963 г. в Аргентине. Умер 8 мая
1979 г. в Сан-Паулу (Бразилия).
163 Впервые опубликовано: Первопоходник. 1972. Октябрь. № 9.
164 Акулинин Иван Григорьевич, р. 12 января 1880 г. Из казаков ст.
Урлядинской Оренбургского казачьего войска. Оренбургское военное учили-
ще (1902), академия Генштаба (1913). Полковник главного управления Ге-
нерального штаба, в 1917 г. помощник войскового атамана Оренбургского
638
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
казачьего войска. В белых войсках Восточного фронта; с декабря 1917 г. зам.
председателя Войскового правительства, с июня 1918 г. командующий вой-
сками Оренбургского военного округа и с 19 октября 1918 г. главный на-
чальник того же округа, с 7 марта по 24 мая 1919 г. командир 2-го Орен-
бургского казачьего корпуса Оренбургской армии, в 1919 г. начальник штаба
походного атамана Оренбургского казачьего войска, с 17 июля до 11 нояб-
ря 1919 г. командир 1-го Оренбургского казачьего корпуса в Уральской обл.,
затем через Кавказ и Крым с июня 1920 г. во ВСЮР и Русской армии в
отделе генерал-квартирмейстера штаба главнокомандующего до эвакуации
Крыма. Генерал-майор (с 1 октября 1918 г.; Войсковым кругом Оренбург-
ского казачьего войска утвержден 4 октября 1918 г.). Эвакуирован на ко-
рабле «Сцегед». В эмиграции в Югославии, затем во франции. Умер 26 но-
ября 1944 г. в Париже.
165 Впервые опубликовано: Акулинин И. Г. Оренбургское казачье войско
в борьбе с большевиками 1917—1920. Шанхай, б. г.
166 Вагин Александр Николаевич, р. 26 августа 1884 г. в Киевской губ.
Академия Генштаба. Подполковник. В белых войсках Восточного фронта; в
1918—1919 гг. полковник, с июня 1918 г. начальник штаба Оренбургской
армии, затем Оренбургского военного округа, с 21 июля 1919 г. и на 15 ян-
варя 1920 г. начальник штаба Иркутского военного округа. Генерал-майор
(1 марта 1919 г.). В эмиграции в Харбине, затем в США, в 1932 г. началь-
ник унтер-офицерских курсов в Сан-Франциско, учредитель и почетный член
Русского центра в Сан-Франциско. Умер 18 апреля 1953 г. в Сан-Францис-
ко (США).
167 Половников Василий Николаевич, р. в 1866 г. В службе с 1885 г.,
офицером с 1896 г. Полковник. Георгиевский кавалер. В белых войсках Во-
сточного фронта; заместитель председателя Войскового правительства и по-
мощник войскового атамана, с декабря 1917 г. начальник штаба Оренбург-
ского казачьего войска, в июле—октябре 1918 г. начальник военного отдела
Оренбургского казачьего войска, с 25 октября 1918 г. начальник штаба
Оренбургского казачьего войска и Оренбургского военного округа. Генерал-
майор (с июня 1918 г.).
168 Ипатович-Горанский Александр Иванович, р. в 1863 г. В служ-
бе с 1882 г., офицером с 1884 г. Генерал-лейтенант, военный инженер,
заслуженный профессор Николаевской инженерной академии. В белых
войсках Восточного фронта; с июня 1918 г. начальник военно-окружного
управления, начальник инженеров Оренбургского военного округа, с 4 де-
кабря 1918 г. помощник начальника Главного инженерного управления, с
25 января 1919 г. полевой инспектор по технической части при Верхов-
ном главнокомандующем, с 30 октября 1919 г. полевой инспектор инже-
неров Восточного фронта.
169 Исаенко Леонид Федорович, р. в 1869 г. В службе с 1888 г., офице-
ром с 1891 г. Полковник артиллерии. В белых войсках Восточного фронта; с
июня 1918 г. начальник артиллерийского управления Оренбургского военно-
го округа, в ноябре 1919 г. командир киргизской сотни бывшего 1-го Орен-
бургского казачьего корпуса.
639
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
170 Фомичев Гурьян Макарович. Из казаков ст. Илецкой Уральско-
го казачьего войска. Агроном. С 1917 г., в июле 1918 г. председатель пра-
вительства Уральского казачьего войска. Взят в плен и расстрелян весной
1920 г. в Уральске.
171 Березовский Ефим Прокофьевич, р. 26 декабря 1869 г. в ст. Ан-
тоньевской Бийского уезда. Из казаков Сибирского казачьего войска, сын
офицера. Сибирский кадетский корпус (1889), Константиновское военное
училище (1891). Войсковой старшина, помощник командира 3-го Сибирско-
го казачьего полка. В белых войсках Восточного фронта; с 17 июля 1918 г.
председатель Войскового правительства и управы, заместитель атамана Си-
бирского казачьего войска. Полковник (1918). В эмиграции в Китае с ав-
густа 1920 г. в Физияне и Харбине. В 1921 —1923 гг. член правления
Восточного казачьего союза в Харбине, в мае 1923 г. — феврале 1933 г. пред-
седатель, до 1935 г. член совета Восточного казачьего союза, глава предста-
вительства Сибирского казачьего войска в Зарубежье (1924—1945), редак-
тор газеты и альманаха «Сибирский казак». В августе 1945 г. вывезен в
СССР. Умер 6 февраля 1953 г. в лагере под Интой.
172 Шишкин Владимир Николаевич, р. 11 июля 1862 г. Из казаков.
1-й Московский кадетский корпус (1881), Александровское военное учили-
ще (1883), Офицерская кавалерийская школа. Генерал-майор, командую-
щий Оренбургской казачьей дивизией. В январе 1918 г. арестован за агита-
цию против войскового атамана. В белых войсках Восточного фронта; с 10 июля
1918 г. начальник 2-й Оренбургской казачьей дивизии; с 14 июля 1918 г.
командующий частями и отрядами, действующими на Верхнеуральском на-
правлении, затем командующий Бузулукской группой Оренбургской ар-
мии, с 18 августа 1918 г. заведующий коневодством Оренбургской губернии
и войска и Тургайской области, затем начальник 1-й Оренбургской казачь-
ей дивизии, с 14 декабря 1918 г. по 19 февраля 1919 г. командир 4-го Орен-
бургского армейского корпуса, с 16 февраля по 7 марта 1919 г. командир
2-го Оренбургского казачьего корпуса, затем управляющий Оренбургской
губернией, с 1 июня 1919 г. — и. д. начальника отдела конского состава
управления 3-го генерал-квартирмейстера штаба Верховного главнокоман-
дующего, с 4 июля 1919 г. инспектор ремонтов и конских запасов армий
фронта. Генерал-лейтенант. Попал в плен в начале 1920 г.
173 Махин Федор Евдокимович. Академия Генштаба. Подполковник.
В белых войсках Восточного фронта; с июля 1918 г. в Народной армии (пе-
решел от красных, был командующим 2-й армией); с 15 июля, на 15 авгу-
ста 1918 г. командующий частями Народной армии Хвалынского района,
начальник 2-й Сызранской стрелковой дивизии, командующий Южной груп-
пой Народной армии (в направлении на Саратов), с 23 октября по 24 де-
кабря 1918 г. начальник 1-й Оренбургской казачьей пластунской дивизии, в
ноябре 1918 г. командующий Актюбинской группой Оренбургской армии,
с 2 декабря 1918 г. в командировке за границу. Полковник.
174 Жуков Гервасий Петрович, р. в 1861 г. в ст. Магнитной Оренбург-
ской обл. Из дворян Оренбургского казачьего войска. Оренбургская Неплю-
евская военная гимназия (1880), Александровское военное училище (1882).
640
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Генерал-майор, командир 3-го Оренбургского казачьего полка, командир
бригады, начальник 12-й кавалерийской дивизии. В белых войсках Восточ-
ного фронта; с 2 декабря 1918 г. командующий Актюбинской группой Орен-
бургской армии, с 8 октября 1918 г. командир 1-го Оренбургского казачье-
го корпуса, с 1 июня 1919 г. главный начальник Оренбургского военного
округа. Генерал-лейтенант. В эмиграции в Китае. Умер в 1940 г. в Шанхае.
175 2-й Оренбургский казачий корпус. Сформирован 16 февраля 1919 г.
в составе Оренбургской армии. Включал 4-ю и 5-ю Оренбургские казачьи
дивизии. 24 мая 1919 г. расформирован с передачей частей в 1-й Оренбург-
ский отдельный казачий корпус. Командиры: генерал-майор В.Н. Шишкин
(16 февраля — 7 марта 1919 г.), генерал-майор И.Г. Акулинин (7 марта —
24 мая 1919 г.). Начальник штаба — войсковой старшина Л.И. Тушканов.
176 Тимашев Леонид Петрович, р. в 1864 г. Оренбургская военная
гимназия (1882), Александровское военное училище (1884), академия Ген-
штаба. Офицер л.-гв. Сводно-Казачьего полка. Генерал-майор, начальник 2-й
Оренбургской казачьей дивизии. Георгиевский кавалер. В белых войсках
Восточного фронта; начальник управления учебных заведений военного ве-
домства Оренбургского военного округа, с марта 1919 г. главный начальник
Оренбургского военного округа и помощник войскового атамана Оренбург-
ского казачьего войска. Генерал-лейтенант (с 15 ноября 1918 г.). Взят в плен
под Красноярском.
177 1-й Оренбургский отдельный казачий корпус. Сформирован 8 октяб-
ря 1918 г. в составе Оренбургской армии. Включал 1-ю, 2-ю и 4-ю Орен-
бургские казачьи дивизии и 1-й Оренбургский казачий полк. 4-я дивизия с
16 февраля до 24 мая 1919 г. находилась в составе 2-го Оренбургского каза-
чьего корпуса. Осенью 1919 г. остатки корпуса (около 2 тысяч человек) при-
соединились к Уральской армии, а часть отступила на восток. Командиры:
генерал-майор Жуков (8 октября 1918 г. — 17 июля 1919 г.), генерал-май-
ор И.Г. Акулинин (17 июля — сентябрь 1919 г.). Начальник штаба — еса-
ул Пивоваров.
178 1-я Оренбургская казачья дивизия. Сформирована 8 октября 1918 г.
в составе 1-го Оренбургского отдельного казачьего корпуса. Включала 7, 8,
13 и 14-й Оренбургские казачьи полки.
179 ,2-я Оренбургская казачья дивизия. Сформирована 8 октября 1918 г.
в составе 1-го Оренбургского отдельного казачьего корпуса. Включала 9, 10,
15 и 16-й Оренбургские казачьи полки.
180 4-я Оренбургская казачья дивизия. Сформирована 8 октября 1918 г.
в составе 1-го Оренбургского отдельного казачьего корпуса. Включала 19,
20, 24 и 25-й Оренбургские казачьи полки. 16 февраля вошла в состав 2-го
Оренбургского казачьего корпуса. 18 марта 24-й и 25-й полки были рас-
формированы. 28 марта с расформированием 5-й Оренбургской казачьей
дивизии в дивизию переданы 26-й и 28-й полки. 24 мая 1919 г. с расфор-
мированием корпуса снова передана в 1-й Оренбургский отдельный каза-
чий корпус (в составе 19, 20, 26 и 28-го полков).
181 5-я Оренбургская казачья дивизия. Сформирована 13 января 1919 г. в
составе 21, 22, 26 и 28-го Оренбургских казачьих полков. 16 февраля вошла в
41 - 2324
641
г^З.
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
состав 2-го Оренбургского казачьего корпуса (28-й полк, к которому присое-
динились позже: с 24 февраля 26-й, с 5 марта — 23-й, с 9 марта — 21-й пол-
ки). 18 марта 23-й полк был расформирован. Расформирована 28 марта 1919 г.
с передачей 21-го полка во 2-ю, а 26-го и 28-го полков — в 4-ю Оренбургскую
казачью дивизию. Начальники: полковник Крылов (врид; 13 января — 5 марта
1919 г.), полковник Смирнов (6 марта — 3 апреля 1919 г.). Начальник шта-
ба — полковник Пичугин (13 февраля — 3 апреля 1919 г.).
182 4-й Оренбургский армейский корпус. Сформирован 5 декабря 1918 г.
на базе Бузулукской группы и Оренбургской казачьей пластунской дивизии как
Оренбургский армейский в составе 2-й Сызранской, 5-й Оренбургской и 9-й
Башкирской стрелковых дивизий; с 3 января 1919 г. — 4-й в составе Отдель-
ной Оренбургской армии. 4 марта 1919 г. передан в состав Южной группы
Западной отдельной армии, с 23 мая — Южной армии, с 18 сентября —
Оренбургской армии. Состоял из 2-й Сызранской и 5-й Оренбургской стрел-
ковых дивизий и 1-й Отдельной Сводно-казачьей бригады, в марте—апреле
1919 г. — из тех же дивизий 1-й и 3-й Оренбургских казачьих бригад, с мая —
из тех же дивизий и 5-й Оренбургской казачьей дивизии, в октябре 1919 г. —
из тех же дивизий и 1-й Отдельной Оренбургской казачьей бригады. В янва-
ре 1920 г. послужил основой отряда атамана Дутова в Отдельной Семиречен-
ской армии. Командиры: генерал-майор В.Н. Шишкин (5 декабря 1918 г. —
19 февраля 1919 г.), генерал-майор А.С. Бакич (с 19 февраля 1919 г.). На-
чальники штаба: генерал-майор М.Г. Серов (5 декабря 1918 г. — 16 февраля
1919 г.), генерал-майор Ф.Ф. Одноглазков (16—21 февраля 1919 г.), подпол-
ковник И.И. Смольнин-Терванд (с 21 февраля 1919 г.).
183 На самом деле — 2-я Сызранская стрелковая дивизия. Сформирована
24 июля 1918 г. в Народной армии как 2-я стрелковая из войск Сызранского
района. При отходе за Волгу в нее были слиты Южная (в направлении на
Саратов; полковник Махин) и Сызранская (прикрывавшая Самару со сторо-
ны Пензы; полковник Бакич) группы. Состав: 5-й Сызранский (бывший 1-й
Сызранский добровольческий), 6-й Сызранский (бывший 1-й Сызранский ре-
гулярный), 7-й Хвалынский (бывший батальон), 8-й Вольский стрелковые
полки, 2-й Сызранский кавалерийский полк (бывший Сызранский конный
отряд), 2-я Сызранская артиллерийская бригада (четыре батареи), 1-й Сыз-
ранский и 12-й полевые тяжелые артиллерийские дивизионы, 1-й Кузнецкий
отдельный батальон, 1-й Сызранский партизанский отряд, отряд партии мень-
шевиков — защитников Учредительного собрания, инженерная и автомобиль-
ная роты, прожекторный взвод, радиостанция, взвод 3-го авиаотряда. С декаб-
ря 1918 г. входила в состав 4-го Оренбургского армейского корпуса. В конце
1919 г. отступила в район Сергиополя и вошла в состав отряда Оренбургской
армии, влитого в Отдельную Семиреченскую армию. Начальники: полковник
Ф.Е. Махин (до конца ноября 1918 г.), полковник (генерал-майор) А.С. Ба-
кич. Начальник штаба — подъесаул Финицкий.
184 5-я Оренбургская стрелковая дивизия. Сформирована в Оренбурге
3 августа 1918 г. как 5-я стрелковая (с 5 декабря 1918 г. — 5-я Оренбург-
ская). Входила в состав 4-го Оренбургского армейского корпуса. Состав: 18,
19, 20, 21-й стрелковые полки. По плану, очевидно, в состав дивизии пер-
642
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
воначально подлежал включению 17-й Стерлитамакский полк, который во-
шел фактически, а затем и юридически в состав 8-й Камской стрелковой
дивизии как 31-й. Начальники: полковник Нейзель (3 августа — 11 декаб-
ря 1918 г.), полковник Цюманенко (12—24 декабря 1918 г.), полковник
Нейзель (4 января — 14 июня 1919 г.), подполковник Никитин (15 ию-
ня — 16 августа 1919 г.). Начальники штаба: подполковник (полковник)
Шапошников (10 августа — 10 ноября 1918 г., 2 января — 24 февраля,
2 марта — 13 /пая 1919 г.), капитан Чаушанский (9 ноября — 31 декабря
1918 г.), капитан Колесников (14 /пая — 3 июля 1919 г.).
185 Бакин Андрей Степанович. Полковник. В белых войсках Восточ-
ного фронта; летом 1918 г. командовал Сызранской группой Народной ар-
мии (прикрывавшей Самару со стороны Пензы), при отходе за Волгу — на
15 августа 1918 г. начальник 2-й Сызранской стрелковой дивизии; с 19 фев-
раля 1919 г. командир 4-го Оренбургского армейского корпуса. Генерал-
майор. В эмиграции с марта 1920 г. в Китае. Возглавил «Голодный поход»
остатков Оренбургской армии в Монголию. Весной 1921 г. взят в плен и
расстрелян в Иркутске.
186 Южная группа. Окончательно сформирована 24 марта 1919 г. Входи-
ла в состав Западной отдельной армии. Состояла из 4-го Оренбургского армей-
ского и Сводного (позже 5-го) Стерлитамакского корпусов и 9-й Башкир-
ской дивизии (бывший Башкирский корпус), а также стрелковый полк им.
гетмана Сагайдачного. Насчитывала около 7 тысяч штыков, 5,8 тысячи сабель,
143 пулемета и 15 орудий. 23 мая 1919 г. вошла в состав Южной армии. Коман-
дующий — генерал-майор П.А. Белов. Начальник штаба — полковник Тонких.
187 5-й Стерлитамакский армейский корпус. Формировался с 3 февраля
1919 г. из 3-го пластунского и 22-го Оренбургского казачьих полков, Стер-
литамакского гарнизона и башкирской роты как Сводный Стерлитамакский
корпус (с 26 апреля — 5-й Стерлитамакский армейский). В марте 1919 г.
передан в состав Южной группы Западной отдельной армии, с 23 мая —
Южной армии, с 18 сентября — Оренбургской армии. Состоял из Сводной
Оренбургской и Сводной Уральской (с 26 апреля 1919 г. — 9-й и 10-й),
25 мая получивших наименования 9-й Стерлитамакской и 10-й Верхнеураль-
ской горных стрелков дивизий. Прекратил существование в октябре 1919 г.
после боев под Орском и Актюбинском. Остатки его — 34-й Ашкадарский и
37-й Миасский горных стрелков полки — отступили на соединение с Ураль-
ской армией. Командиры: генерал-майор В.И. Печенкин, генерал-майор Боб-
рик (врид; 2 апреля — 10 мая 1919 г.), генерал-майор Церетели (10 мая —
23 июля 1919 г.), генерал-майор А.В. Эллерц-Усов (с 23 июля 1919 г.). На-
чальники штаба: генерал-майор П.А. Белов (с 23 февраля 1919 г.), подполков-
ник Молотов (с 10 мая 1919 г.).
188 В состав 11-го Яицкого армейского корпуса входили 21-я Яицкая стрел-
ковая дивизия и 29-й Оренбургский казачий полк (или два полка 20-й ди-
визии).
189 В состав Сводно-Туркестанского корпуса входили Оренбургская пла-
стунская дивизия, 42-й Троицкий и 24-й Уральский и 1-й Линейный каза-
чий полки.
41
643
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
190 Эллерц-Усов Александр Васильевич, р. в 1875 г. В службе с 1896 г.,
офицером с 1900 г. Полковник, командир 58-го Сибирского стрелкового пол-
ка. В белых войсках Восточного фронта; с января 1918 г. член Иркутской во-
енной организации, с 30 января начальник отряда, с И мая командующий
подпольным Восточно-Сибирским военным округом. 17 июля — 25 декабря
1918 г. главный начальник Иркутского военного округа, одновременно 10 сен-
тября — 18 декабря 1918 г. командир 4-го Восточно-Сибирского армейского
корпуса, с 23 июля 1919 г. командир 5-го Стерлитамакского армейского кор-
пуса Южной армии. Генерал-майор (с 18 сентября 1918 г.).
191 Галкин Николай Александрович. Подполковник артиллерии. В
белых войсках Восточного фронта; весной 1918 г. глава подпольной органи-
зации в Самаре. С 8 июня 1918 г. начальник главного штаба и командую-
щий Народной армией, с 28 июля — управляющий военным ведомством
Комуча, с июня 1919 г. командир 11-го армейского корпуса в Южной ар-
мии, в августе 1919 г. начальник группы Южной армии. Генерал-майор.
192 Масянов Леонтий Лукьянович. Оренбургское военное училище
(1917). Прапорщик. В белых войсках Восточного фронта в Уральской от-
дельной армии. 17/4 мая 1919 г. назначен в Уральский конный полк, затем
в Чижинском полку 6-й дивизии Уральского казачьего войска. Участник по-
хода в Иран. Хорунжий. В эмиграции в 1930 г. в Париже, затем в США.
Умер после 1963 г.
193 Впервые опубликовано: Масянов Л.Л. Гибель Уральского казачьего вой-
ска. Нью-Йорк, 1963.
194 Рыбинсков Александр Прохорович. Из казаков ст. Илецкой
Уральского казачьего войска. Хорунжий. В белых войсках Восточного фрон-
та; в марте 1918 г. участник восстания в ст. Илецкой. Осенью 1925 г. в
составе Терско-астраханского казачьего полка в Болгарии.
195 Мартынов Матвей Филаретович, р. 16 мая 1881 г. на хуторе Мар-
тынова ст. Каменской Уральского казачьего войска. Уральское войсковое ре-
альное училище (1901), Московское пехотное юнкерское училище (1904).
Полковник, командир 3-го Уральского казачьего полка. Участник похода ге-
нерала Крымова на Петроград. В начале 1918 г. сформировал из состава пол-
ка добровольческую Уральскую сотню и направился с ней на помощь аст-
раханским казакам. 19 февраля 1918 г. до начала июня 1918 г. команду-
ющий войсками Уральской области и Уральского казачьего войска (избран
Войсковым съездом), 13 июня 1918 г. направлен с особым отрядом в Сама-
ру для установления контакта с чехословаками и Комучем, с июля 1918 г.
генерал-майор. С 25 июля 1918 г. командующий Шиповским фронтом ар-
мии. Тяжело ранен в августе 1918 г. С конца сентября 1918 г. командую-
щий северным Соболевским фронтом, 9—27 ноября 1918 г. временно ко-
мандующий Уральской армией. Генерал-лейтенант. Ранен 18 ноября у фор-
поста Красный. С конца ноября 1918 г. командир 2-го Уральского корпуса,
в январе 1919 г. начальник обороны Уральска. Тяжело ранен. Умер от ран
31 марта 1919 г. в Гурьеве.
196 Мизинов Николай Викторович, р. в 1862 г. В службе с 1883 г., офи-
цером с 1885 г. Полковник Уральского казачьего войска. В белых войсках
644
=^1
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
Восточного фронта; в апреле 1918 г. во время восстания уральских казаков
возглавил отряд казаков-стариков. Убит в апреле 1918 г. у хутора Халилова.
197 Бородин Николай Николаевич, р. в 1870 г. Офицер с 1891 г. Офи-
цер гвардейской кавалерии. Полковник Уральского казачьего войска. В бе-
лых войсках Восточного фронта в Уральской армии; в 1918 г. на Сламихин-
ском фронте, весной, 13 июня 1919 г. командующий Сламихинским фрон-
том Уральской армии, затем начальник 6-й дивизии Уральской армии. Убит
5 сентября 1919 г. в Лбищенске.
198 Курин Сергей Гурьевич. Войсковой старшина, командир 8-го пол-
ка Уральского казачьего войска, осенью 1917 г. был избран командиром
Сводной казачьей бригады. Георгиевский кавалер. При возвращении с фрон-
та командир отряда из 1-го и 8-го Уральских конных полков в бою с боль-
шевиками под Воронежем. В белых войсках Восточного фронта в Уральской
отдельной армии; командир 1-го учебного полка Учебной конной бригады.
Полковник. Убит в мае 1918 г.
199 Донсков Виктор Иванович. Войсковой старшина Уральского каза-
чьего войска. В белых войсках Восточного фронта в Уральской армии; с вес-
ны 1918 г., на 6 апреля 1919 г. командир 1-го Уральского учебного конного
полка, к ноябрю 1919 г. начальник школы прапорщиков Уральского казачь-
его войска. Полковник. Взят в плен и расстрелян в декабре 1919 г. (в фев-
рале 1920 г.) в пос. Прорва.
200 Быков Вячеслав Иванович. Войсковой старшина Уральского каза-
чьего войска. В белых войсках Восточного фронта в Уральской армии; на
6 апреля 1919 г. командир 3-го Уральского учебного конного полка. Пол-
ковник. Убит в 1918 г.
201 Арчашников Лавр Павлович. Сотник Уральского казачьего войска.
В белых войсках Восточного фронта в Уральской армии; на 6 апреля 1919 г. в
1-м Уральском учебном конном полку.
202 Толстов Владимир Сергеевич, р. 7 июля 1884 г. Из дворян, сын
генерала, казак ст. Гурьевской Уральского казачьего войска. Николаевское
кавалерийское училище (1905). Полковник, командир 6-го Уральского ка-
зачьего полка. В белых войсках Восточного фронта; 23 марта 1919 г. избран
войсковым атаманом Уральского казачьего войска с неограниченной властью
в соответствии с приговорами станиц и остатков строевых частей армии.
Генерал-майор. 21 апреля 1919 г. — в январе 1920 г. командующий Ураль-
ской отдельной армией. 20 декабря 1919 г. сложил с себя обязанности вой-
скового атамана и передал власть «Комитету Спасения Войска», оставаясь
командующим Уральской отдельной армией. 5 апреля 1920 г. ушел из фор-
та Александровского с отрядом офицеров и казаков из 214 человек (пере-
секли границу Ирана 4 июня 163 человека). К 16 мая 1921 г. в лагере
в Басре (Месопотамия). С 1921 г. член Русского Совета генерала Вранге-
ля, с августа 1922 г. председатель правления казачьих войск и помощник
Правителя по казачьим войскам. Генерал-лейтенант. В эмиграции с 1923 г.
(с 1942 г.) в Австралии. Умер в 1956 г. в Сиднее.
203 Яганов Илларион Давыдович. Из казаков ст. Бударинекой Ураль-
ского казачьего войска. В белых войсках Восточного фронта в Уральской
645
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Х^=
отдельной армии, в 1919 г. подъесаул. Осенью 1925 г. в составе Терско-ас-
траханского казачьего полка в Болгарии. Есаул. В эмиграции во Франции.
Умер 31 марта 1960 г. в Париже.
204 Моторный Владимир Иванович, р. в 1883 г. Из дворян, сын ге-
нерал-майора. Академия Генштаба (1912). Подполковник, начальник шта-
ба Уральской льготной казачьей дивизии. В белых войсках Восточного фрон-
та в Уральской отдельной армии; летом 1918 г. начальник штаба Шиповского
фронта и группы войск, полковник, с 18 (31) марта 1919 г. по апрель 1920 г.
начальник штаба Уральской отдельной армии. Генерал-майор (с марта
1920 г.). 23 марта (5 апреля) 1920 г. ушел из форта Александровского с
атаманом Толстовым, 18 апреля (1 мая) во главе отряда из 34 офицеров от-
делился от основной группы и решил из Киндерли двигаться на юг лодками
вдоль берега моря. Взят в плен. С 1920-го по 1926 г. в лагерях, затем про-
живал в Саратове до 1929 г., преподаватель академии ВВС. Расстрелян 10
мая 1931 г. в Москве по делу «Весна».
205 Кириллов Анатолий Петрович. Полковник Уральского казачьего
войска. В белых войсках Восточного фронта в Уральской армии; на 6 апре-
ля 1919 г. начальник 1-й Учебной дивизии.
206 Сладков Тимофей Ипполитович. Из дворян, сын полковника,
казак ст. Уральской Уральского казачьего войска. Елисаветградское кавале-
рийское училище. Полковник Уральского казачьего войска. В белых войсках
Восточного фронта в Уральской армии; на 6 апреля 1919 г. в Лбищенском
конном полку, летом 1919 г. командир 6-го Уральского казачьего полка, с
15 на 16 июня командир Северной конной группы 2-й дивизии, затем на-
чальник 2-й конной дивизии, с конца 1919 г. начальник штаба Уральского
казачьего войска. Участник похода в Иран.
207 Савельев Николай Антонович, р. 1 ноября 1866 г. В службе с
1885 г. Виленское пехотное юнкерское училище (1888). Генерал-лейтенант,
командующий 49-м армейским корпусом. В белых войсках Восточного фрон-
та; прибыл в качестве эмиссара Алексеевской организации; с 27 ноября
1918 г. по 21 апреля 1919 г. командующий Уральской отдельной армией, с
21 апреля по 9 августа 1919 г. командующий Уральской группой войск и
Уральским казачьим корпусом, в ноябре—декабре 1919 г. член Уральского
войскового правительства, помощник атамана по военному ведомству.
208 Изергин Михаил Ильич, р. в 1875 г. в Харьковской губ. Харьковское
городское училище, Киевское пехотное юнкерское училище (1899), академия
Генштаба (1908). Подполковник, и. д. начальника штаба 23-го армейско-
го корпуса. В 1918 г. в гетманской армии; войсковой старшина, помощник
начальника оперативного отдела главного управления Генштаба, 17 августа
1918 г. назначен младшим адъютантом штаба 3-го корпуса. В Вооружен-
ных силах Юга России; в июне 1919 г. послан для связи с Уральской армией,
с 13 августа до декабря 1919 г. врид командира 1-го корпуса в Уральской ар-
мии. Участник отступления Уральского казачьего войска к форту Александров-
скому. В Русской армии с октября 1920 г. заведующий передвижением войск.
Полковник. В эмиграции во Франции, в 1936 г. инспектор русской гимназии
в Ницце. Умер 19 ноября 1953 г. в Курбевуа (Франция).
646
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
209 Тетруев Николай Гаврилович, р 16 августа 1864 г. Тифлисское ре-
альное училище (1886), офицерский экзамен при Михайловском артиллерий-
ском училище (1889), академия Генштаба. Полковник артиллерии. В Добро-
вольческой армии и ВСЮР; в 1919 г. прибыл в Уральскую отдельную армию,
командир отряда, защищавшего Гурьев с Астраханского направления.
210 Акутин Владимир Иванович, р. 13 июня 1861 г. Из казаков ст.
Уральской Уральского казачьего войска. Оренбургская военная прогимназия
(1877), Оренбургское казачье юнкерское училище (1880). Генерал-майор,
начальник Уральской льготной дивизии и гарнизона крепости Бобруйск.
29 декабря 1917 г. вернулся в Уральск с бригадой своей дивизии. В белых
войсках Восточного фронта; член правительства Уральского казачьего войс-
ка, с начала июня 1918 г. до 9 ноября 1918 г. командующий Уральским во-
енным округом с правами командующего отдельной армией (в сентябре—
ноябре 1918 г. командующий Уральской отдельной армией). Смещен ре-
шением Войскового съезда в октябре 1918 г. После оставления Уральска
перебрался в Калмыкове. Выставлял свою кандидатуру на выборах войско-
вого атамана. Затем без должности. С 14 июня 1919 г. командир 2-го Илец-
кого казачьего корпуса Уральской отдельной армии, в августе 1919 г. началь-
ник частей у Гурьева. Взят в плен 27 декабря 1919 г. в Кызыл-Куче со
штабом Илецкого корпуса. Расстрелян в 1920 г. в Москве.
211 Загребин Лев Васильевич, р. в 1870 г. Офицером с 1893 г. Пол-
ковник Уральского казачьего войска. В белых войсках Восточного фронта; в
марте 1918 г. руководитель Илецкого восстания, в начале апреля 1918 г.
послан Уральским войсковым съездом для руководства силами в районе
Оренбурга. Генерал-майор. Убит киргизами осенью 1919 г.
212 Н.А. Дорошин — офицер артиллерии. В белых войсках Восточного
фронта — в Уральской отдельной армии; в апреле 1918 г. он доставил пуш-
ки в г. Илек из пос. Чижинского. В эмиграции. Умер после 1982 г.
213 Впервые опубликовано: Голос Зарубежья. 1982. Август—сентябрь.
№ 25-26.
214 Климов Иван Иванович. Из казаков ст. Глининской Уральского
казачьего войска. Произведен в офицеры из вахмистров за боевое отличие
(1915). Сотник (1916). В белых войсках Восточного фронта; есаул, помощ-
ник войскового атамана Уральского казачьего войска, в начале 1919 г. член
Уральского правительства. В декабре 1919 г. командир Гурьевского конного
дивизиона, в марте 1920 г. командир 1-го полка Уральского казачьего вой-
ска, затем командир взвода в походе в Иран. Войсковой старшина. С июня
1920 г. в Персидской казачьей дивизии, затем начальник персидской кава-
лерии. В эмиграции в Чехословакии и Франции. Умер 4 сентября 1930 г. в
Ницце (франция).
215 Абрамов Николай Митрофанович, р. в Илецком городке. Из ка-
заков Уральского казачьего войска. Оренбургское военное училище. Подъ-
есаул (есаул) 1-го Уральского казачьего полка. В белых войсках Восточно-
го фронта. С началом боевых действий в марте 1918 г. является их актив-
ным участником. До лета 1918 г. произведен в войсковые старшины. Летом
1918 г. в Самаре свел два уральских дивизиона в 4-сотенный Уральский свод-
647
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
Ха,
ный конный полк и вступил в командование им. В феврале 1919 г. член де-
легации к В.С. Толстову. Из остатков своего полка, лучших офицеров войс-
ка, добровольцев других полков, бывших сослуживцев-партизан к 21 марта
1919 г. сформировал Партизанскую отдельную конную бригаду. Командовал
ею и 1-м Партизанским полком. 10 мая ранен и эвакуирован в тыл. В нача-
ле июня 1919 г. вернулся в строй. В начале июля 1919 г. тяжело ранен. С
29 июля снова командир 1-го Партизанского полка, вскоре произведен в пол-
ковники. Осенью 1919 г. заболел тифом и уехал в тыл. С подходом красных к
Гурьеву пытался эвакуироваться. Умер в начале января 1920 г. в Прорве.
216 Фадеев Павел Андреевич, р. в 1893 г. Из казаков ст. Илецкой
Уральского казачьего войска. Сотник Уральского казачьего войска. В белых
войсках Восточного фронта в Уральской отдельной армии; командир 2-й
Илецкой сотни Уральского сводного полка. В бою 26 октября 1919 г. лично
зарубил 30 человек, за что награжден орденом Св. Архистратига Михаила.
С 24 ноября 1919 г. командовал двумя Партизанскими сотнями из остат-
ков 1-го и 2-го Партизанских полков, в марте 1920 г. есаул, командир 2-го
полка в форте Александровском, затем командир взвода во время похода в
Иран, с июня 1920 г. в Персидской казачьей дивизии. Войсковой старши-
на. В эмиграции во Франции, к 1963 г. заместитель уральского атамана, член
редколлегии журнала «Родимый край». Умер 8 января 1977 г. в Париже.
217 Варженский В. Поручик. В белых войсках Восточного фронта; вес-
ной 1919 г. в Чердынском полку Пермской дивизии. Участник Сибирского
Ледяного похода. В эмиграции. Умер после 1972 г. Оставил воспоминания.
218 Впервые опубликовано: Первопоходник. 1972. Февраль. № 5.
219 Котомкин Александр Ефимович (Котомкин-Савинский), р. в
1885 г. Из крестьян. Алексеевское военное училище. Штабс-капитан, в
1917 г. редактор издания Казанского союза увечных воинов «К Свету».
В белых войсках Восточного фронта. Полковник. В эмиграции в Германии,
фольклорист, поэт. Умер 26 ноября 1964 г. в Гамбурге.
220 Впервые опубликовано: Котомкин А. О чехословацких легионерах в
Сибири. Париж, 1930.
221 Думбадзе Георгий Самсонович, р. в 1896 г. в Тифлисе. Из дво-
рян, сын офицера. Сибирский кадетский корпус (1914), Александровское
военное училище (1914), курсы академии Генштаба (1917). Капитан 141-го
пехотного полка. Георгиевский кавалер. В белых войсках Восточного фрон-
та; в 1919 г. окончил академию Генштаба в Сибирской армии, в распоря-
жении командующего войсками Енисейской губ. Участник Сибирского Ле-
дяного похода. В эмиграции в США. Умер 24 января 1989 г. в Лос-Анд-
желесе (США).
222 Впервые опубликовано: Вестник первопоходника. 1963. Сентябрь. № 24.
223 Бологов Григорий Кириллович. Сотник Енисейского казачьего вой-
ска. В белых войсках Восточного фронта; летом 1919 г. командир отряда при
подавлении Минусинского восстания, начальник отряда енисейских казаков,
действующего против партизан в Енисейской губ., весной 1921 г. командир
Енисейского казачьего полка в Гродекове, в декабре 1921 г. — Сводно-Конного
полка, в декабре 1921 г. — январе 1922 г. — Енисейско-Сибирского казачье-
648
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
го отряда, в мае 1922 г. командир Отдельного Енисейского казачьего полка, в
сентябре 1922 г. — Сводного Сибирско-Енисейского казачьего полка и Ени-
сейской казачьей дружины. Руководитель Белой борьбы в районе Никольска-
Уссурийского после 1922 г. Войсковой старшина. В эмиграции в Шанхае, член
Дальневосточного казачьего союза, с 1927 г. в Шанхайском Русском полку, в
1929—1949 гг. председатель Казачьего союза в Шанхае. После 1949 г. — орга-
низатор эвакуации на о. Тубабао, затем в Сан-Франциско (США), руководи-
тель Общеказачьего союза, в 1960 г. член правления ПРЭ. Войсковой старши-
на. Умер 3 марта 1976 г. в Сан-Франциско.
224 Шарпантье Федор Федорович, р. 8 августа 1874 г. Симбирский
кадетский корпус (1893), Константиновское артиллерийское училище (1896),
Михайловская артиллерийская академия. Полковник л.-гв. 2-й артиллерий-
ской бригады. Генерал-майор, командир л.-гв. 2-го мортирного артиллерий-
ского дивизиона. В белых войсках Восточного фронта; летом 1918 г. началь-
ник тяжелой артиллерии особого назначения Народной армии в Самаре, с
25 апреля 1919 г. тяжелой артиллерии особого назначения (в Красноярс-
ке), с 8 августа, на 25 октября 1919 г. инспектор по формированию новых
частей из французской артиллерии, начальник артиллерийского отряда ТАОН,
действующего против партизан в Енисейской губ. В эмиграции в Финлян-
дии. Умер 30 марта 1954 г. в Гельсингфорсе.
225 Ромеров Иван Феофанович, р. в 1887 г. в Волынске. Полковник.
В белых войсках Восточного фронта; в 1919 г. командир 3-го Ставрополь-
ского стрелкового полка, затем начальник 13-й Казанской стрелковой ди-
визии. Действовал против партизан в Енисейской губ., в декабре 1919 г. в
3-й армии. Генерал-майор. Взят в плен и сварен красными в асфальте.
226 Гаруца Степан Евдокимович, р. в 1895 г. Николаевская гимназия,
Елисаветградское кавалерийское училище (1915). Офицер Сибирского каза-
чьего войска. В белых войсках Восточного фронта; в 1919 г. командир конно-
го дивизиона группы генерала Красильникова, затем командир полка. В эмиг-
рации к 16 августа 1921 г. в Шанхае, с 1937 г. в США, инженер-оптик. Член
Общества Ветеранов. Умер 16—17 января 1964 г. в Лос-Анджелесе.
227 Зиневич Бронислав Михайлович, р. в 1874 г. В службе с 1891 г.,
офицером с 1895 г., академия Генштаба. Полковник. В белых войсках
Восточного фронта; в 1918 г. командир 4-го Енисейского стрелкового пол-
ка, в 1919 г. в Иркутском военном училище, с 22 июня 1919 г. начальник
2-й Сводной стрелковой дивизии Средне-Сибирского корпуса (с 26 авгус-
та 1918 г. — 1-й Сибирской стрелковой дивизии), с 14 июля 1919 г. ко-
мандир 1-го Средне-Сибирского стрелкового корпуса. Генерал-майор (13 ав-
густа 1918 г.). В декабре 1919 г. возглавил мятеж в Красноярске и пере-
шел к красным. Расстрелян красными.
228 Ленков Александр Никитич, р. 22 февраля 1896 г. Штабс-рот-
мистр. Георгиевский кавалер. В белых войсках Восточного фронта; в марте
1918 г. в офицерской организации в Кургане, участник восстания, с июня
1918 г. в Курганском добровольческом отряде, начальник конного отряда,
затем ротмистр. Летом 1919 г. командир конного дивизиона в Южной ар-
мии Восточного фронта; затем командир кавалерийского полка в Сибирской
649
ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ АДМИРАЛА КОЛЧАКА
армии. Подполковник. Участник Сибирского Ледяного похода. Участник
Хабаровского похода. Полковник (с февраля 1920 г.). В эмиграции в Китае,
в 1924—1928 гг. в отряде генерала Нечаева в армии Чжан Цзолина, затем
в Тяньцзине и Шанхае, до 1936 г. в Русском полку Шанхайского волонтер-
ского корпуса. К августу 1952 г. в лагере на о. Тубабао, в августе 1952 г.
вывезен в Чили, затем в США, член КИАФ. Умер 23 февраля 1975 г. в Сан-
Франциско.
229 Впервые опубликовано: Вестник первопоходника. 1966. Июнь—июль.
№ 57-58.
230 Марсов Петр. Тверское кавалерийское училище (1917). Корнет
2-го драгунского полка. В белых войсках Восточного фронта; летом 1919 г.
командир гусарского дивизиона в Южной армии. Ротмистр.
231 Под этим именем здесь выступает автор воспоминаний.
232 Манжетный Михаил Михайлович, р. в 1886 г. Елисаветградское
кавалерийское училище (1908). Ротмистр Отдельного корпуса жандармов,
начальник жандармского отделения на ст. Курган. В белых войсках Восточ-
ного фронта; в июне 1918 г. командир взвода Курганского добровольческого
отряда, затем в партизанском отряде подполковника Смолина, с декабря
1918 г. командир Отдельного конно-егерского дивизиона. Полковник. Осе-
нью 1920 г. остался в Харбине. В эмиграции в Китае, в 1926—1928 гг. в
русском отряде генерала Нечаева армии Чжан Цзолина, командир 4-го ка-
валерийского полка, затем в Пекине и Тяньцзине, с 1949 г. на Филиппинах
и в Австралии. Умер в 1959 г.
233 Впервые опубликовано: Часовой. 1937. Октябрь. № 198.
СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие....................................................3
П. Петров. От Волги до Тихого океана в рядах белых.............7
К. Сахаров. Белая Сибирь.................................... 60
Д Филатъев. Катастрофа Белого движения в Сибири..............223
Г. Клерже. Гражданская война в Сибири........................262
Записки белогвардейца......................................325
В. Вырыпаев. Каппелевцы......................................355
Ф. Мейбом. Тернистый путь.................................. 365
Ф. Мейбом. Гибель 13-й Сибирской стрелковой дивизии в боях
под городом Челябинском в 1919 году........................378
В. Молчанов. Борьба на Востоке России и в Сибири.............399
А. Ефимов. Ижевцы и воткинцы.................................423
Д Михайлов. Как воевали ижевцы, покинув заводы...............500
И. Акулинин. Оренбургское казачье войско в борьбе с большевиками ... 502
А. Масянов. Уральское казачье войско в борьбе с большевиками.534
Н. Аррошин. Уральское казачье войско.........................556
В. Варженский. Кудесник......................................568
А. Котомкин. О чехословацких легионерах в Сибири.............575
Г. Аумбадзе. То, что способствовало нашему поражению в Сибири
в Гражданскую войну........................................582
А. Аенков. Никита Львов......................................587
М. Манжетный. Иртыш — воля Божья.............................592
Комментарии..................................................597