Текст
химия и жизнь
НАУЧНО-ПОПУЛЯРНЫЙ ЖУРНАЛ
АКАДЕМИИ НАУК СССР
7
1978
та АЖСНА иЛглй; HHTl N^ ^
яаоБоготетихотАта \^~/
химия и жизнь
Ежемесячный научно-популярный журнал Академии наук СССР • № 7 • июль 1978
Л) Издается с IMS года
Мастерские науки
А. Иорданский
«ВОСТОЧНЫЕ РАССКАЗЫ»
Репортаж о работах
Института биологии моря
Дальневосточного научного центра
АН СССР
Проблемы и методы
современной науки
В. Жвирблис
ЖИДКОСТИ,
ПОДОБНЫЕ МАГНИТУ
И. Никифоров
МАГНИТ, МАГНИТОФОР
И ГИПОТЕЗА
Об управляющем воздействии
магнитного поля на биологические процессы
Л. А. Гаврилов, Н. С. Гаврилова
СТАРЕЮТ ЛИ НАШИ КЛЕТКИ?
14
18
22
Технология и природа
А* Гринберг
МОЖЕТ БЫТЬ, ЦЕОЛИТЫ?
Алюмосиликат натрия —
возможная замена фосфатам
в составе стиральных порошков
25
Проблемы и методы
современной иаукч
Е. Д. Журавлева
ЧТО НА ВОДЕ ПИСАНО
Эффект Шпольского помогает искать нефть
26
Экономика, производство
В. В. Гольдштейн 28
ТАМПОН ДЛЯ БУРОВОЙ
Герметизация нефтяных скважин с помощью полимеров
Портреты
С. И. Вольфкович
БРИЦКЕ,
КАКИМ Я ЕГО ПОМНЮ
30
Вещи и вещества
В. В. Копылов
БЕРЕГИСЬ ИСКРЫ!
Как бороться с зарядами статического электричества?
34
Фотои иформаци я
У. Каринина
ВСЕ РАВНО —ГРАФИТ.
40
Экономика, проимодстао
В. С. Жадаев
ПОЛЬЗА КЛЕВЕРА
42
Живые лаборатории
Б. Е. Симкин
МЕДОВОЕ ДЕРЕВО
Липа — медонос,
лекарство, украшение
47
Земля и ее обитатели
Что мы едим
П. Норайр
РАКИ В АКВАРИУМЕ
О. Ольгин
БИСКВИТНЫЙ ТОРТ
С ЯРКО-КРАСНЫМИ РОЗАМИ
50
53
Справочник
Портреты
Г. Андреева
ПЯТНОВЫВОДИТЕЛИ
Ч. Дарвин
АВТОБИОГРАФИЯ
55
58
76
80
86
88
93
Наблюдения
В. С. Гребенников, Л. А. Долгов
ДОМ ИЗ ПЛАСТИЛИНА
Спорт
А. Герчиков
ЗВЕНЯТ КЛИНКИ
КРАТКИЙ СЛОВАРЬ
ХОЛОДНОГО ОРУЖИЯ
Литературные страницы
Г. К. Честертон
ДЕРЕВЯННЫЙ МЕЧ
Г. Шингарев
«ТАК ИГРАЮТ
С ТИГРЯТАМИ...»
НА ОБЛОЖКЕ — рисунок
Ю. Ващенко к статье
«Берегись искры'».
НА ВТОРОЙ СТРАНИЦЕ
ОБЛОЖКИ — фрагмент
лубочной гравюры первой
половины XVIII в. «Муж лапти
плетет, а жена нити прядет».
Лыковые лапти были в старину
единственной обувью, доступной
русскому крестьянину.
На лыко для пары лаптей
нужно было ободрать
не меньше трех молодых
липок — так исчезли
в средней полосе России
когда-то обильные здесь
липовые леса (к статье
•Медовое дерево»).
ПОСЛЕДНИЕ ИЗВЕСТИЯ
ПОЛЕЗНЫЕ СОВЕТЫ
КОНСУЛЬТАЦИИ
ИНФОРМАЦИЯ
БАНК ОТХОДОВ
КЛУБ ЮНЫЙ ХИМИК
НОВОСТИ ОТОВСЮДУ
КОРОТКИЕ ЗАМЕТКИ
ПИШУТ, ЧТО.
ПЕРЕПИСКА
12
57
68
70
71
72
~78
94
95
96
r.
5^r «Восточные
_ рассказы»
Этот заголовок — не мое
изобретение. Так называются научные
семинары, которые регулярно
проводятся на одной из биостанций
Института биологии моря Дальневосточного
научного центра АН СССР, — на
них выступают и свои сотрудники, и
приезжие ученые, и просто
интересные гости.
Обычно семинары устраивают в
конференц-залах. Но у этого
института, увы, нет конференц-зала: во
владивостокском академгородке ему
досталось всего несколько комнат
чужого здания, а красивый новый
корпус на скале над Амурским
заливом, который предполагается для
него выстроить, существует пока
лишь в виде макета. Поэтому
основная научная работа идет на
биостанциях института, куда многие
сотрудники выезжают иа весь летний
сезон, а кое-кто остается и на зиму.
Таких станций четыре: «Старк» на
острове Попова, под самым
Владивостоком, «Сокол» на Сахалине,
«Радуга» на Камчатке и, наконец,
главная, самая большая —
«Восток», недалеко от Находки. Здесь и
проходят семинары, отсюда и их
название — «Восточные рассказы».
§мостамцмя «■остом». Фото П. Мамсммоямч*
Конечно, это ие слишком удобно,
когда сотрудники постоянно
работают в разных местах, в сотнях
километров друг от друга, и связь с
институтом поддерживают большей
частью по радио. Неудобств
множество, в том числе самых прозаиче-.
ских, бытовых: многих из тех, кто
круглый год живет на биостанции,
иначе и не назовешь, как
подвижниками.
Но есть у такой системы по
крайней мере одно преимущество. Море,
морские организмы — главная тема
работ института. И одио дело,
когда исследователь си дат в городе
(пусть даже этот город -
Владивосток, где нет такой горки, с
которой не было бы видно море), асов-
сем другое—когда от его
постоянного рабочего места сто метров до
воды. Когда тут же, под рукой,
находятся объекты изучения, которые
попадают на рабочий стол живыми
(можно было бы сказать —
тепленькими, не будь они
холоднокровными). Когда живой мир океана
предстает перед ним не только в виде
реплик для электронной
микроскопии или пятен на электрофореграм-
мах, а можно, иадев акваланг,
посмотреть, как живут эти самые
объекты в натуре, на морском дне —
«удовлетворить свой натурализм»,
по выражению одного заведующего
лабораторией...
Так вот, «Восточные рассказы» —
это семинар, где сотрудники разных
лабораторий докладывают свои
работы. Мне, к сожалению, побывать
на таЪом семинаре ие пришлось.
4
Когда я попал на станцию «Восток»,
лето уже кончилось, работа в
большинстве лабораторий
сворачивалась, люди разъезжались. Налицо
оказались только те, кому
предстояло провести здесь зиму, да и они
были большей частью заняты тем,
что деятельно утепляли перед
осенними тайфунами свои сугубо летние
щитовые домики.
И все-таки мне удалось услышать
«восточные рассказы». Не только на
станции «Восток», ио и на острове
Попова, и в тесной каюте
институтского катера «Биолог», и в ие менее
тесных городских лабораториях —
везде, где сотрудники института
рассказывали мне о своих работах.
Это были именно «восточные
рассказы», потому что главным их
героем неизменно оказывался
Восточный океан — так сто лет назад
называли здешние воды их первые
исследователи, русские моряки,
штурманы, гидрографы.
ЛАБОРАТОРИЯ ПОД ВОДОЙ
Мы все чаще говорим о том, что в
будущем Мировой океан должен
стать главной житницей планеты.
Но богатства его далеко не
безграничны. Почти везде в море для
полного расцвета жизии чего-нибудь не
хватает. Поэтому основную часть
продуктов, которые дает иам
Мировой океан, мы собираем со
сравнительно незначительных его участков,
в то время как огромные морские
пространства представляют собой, в
сущности, бесплодную пустыню или,
в лучшем случае, полупустыню.
Чтобы превратить океанские
пустыни в плодородные угодья, нужно
знать, от чего зависит их
биологическая продуктивность. Выяснить
это не так просто: сообщества
морских животных и растений —
огромные и сложные системы,
воспроизвести их в лаборатории не удается,
поэтому лабораторный эксперимент
дает в этой области мало полезных
сведений.
И все-таки в институте есть
лаборатория экспериментальной
гидробиологии. Здесь
экспериментируют над морем изнутри. Это новое
направление в морской гидробиологии.
которое стало возможным
благодаря успехам водолазной техники.
Все сотрудники лаборатории
помимо своей основной
специальности — аквалангисты. Собственно
говоря, и в других лабораториях
института «ходят в воду» очень
многие, но чаще всего лишь за свежим
материалом, который потом тащат
на свой рабочий стол. А здесь под
воду перенесен сам эксперимент. В
специальный стеклянный колокол
прямо там, на дне или в волной
толще, заключают кусочек моря со
всей обитающей здесь многоэтажной
иерархией организмов. Теперь этот
кусочек — «под колпаком» у
исследователей: можно изучать и
измерять в нем гидрохимические
процессы, выделение кислорода, дыхание,
обмен энергии, выработку
органического вещества и всевозможные
другие параметры в их почти
нетронутой естественной взаимосвязи.
Рассказ первый —
о том, что происходит на дне
Михаил Владимирович ПРОПП,
заведующий лабораторией экспериментальной
гидробиологии:
— У гидробиологов всегда считалось, что
главный и, в общем-то, единственный
«производитель» органического вещества в
море — это фитопланктон, микроскопические
водоросли, которые плавают в толще воды
и занимаются фотосинтезом. Все знали,
конечно, что и на дне тоже живут кое-какие
микровоюросли и различные животные, но
считалось, что они только потребляют
готовые органические вещества, а поставляет им
эти вещества планктон.
Но когда мы научились измерять то, что
происходит там, на дне, - выяснилось, что
все не совсем так. Во-первых, оказалось, что
донное сообщество вносит огромный вклад
в продукционные процессы: в песках и илах.
заселенных микроводорослимн, тоже идет
фотосинтез, и органического вещества они
создают не меньше, чем организмы
фитопланктона. Биохимия этого процесса еще не
совсем понятна, мы сейчас пытаемся в этом
разобраться. Во всяком случае, ясно одно:
теперь пищевые и энергетические связи в
море выглядят совсем по-новому.
А во-вторых, оказалось, что кроме
продуктов фотосинтеза донное сообщество
поставляет еще и питательные вещества —
соединения биогенных элементов азота и
фосфора. Раньше думали, что эти элементы
только отлагаются на дне в
минерализованном виде и выпадают из круговорота. На
самом же деле они здесь регенерируются,
снова превращаются в соединения, съедобные
для других организмов, и вновь включаются
в круговорот. Сейчас мы изучаем эти про-
s
цессы регенерации биогенных элементов
дойными организмами; не исключено, что в
перспективе удастся найти способы ими
управлять, а значит, повышать продуктивность
моря: ведь недостаток биогенных
элементов — один из главных факторов, которые
ее ограничивают...
ДВУСТВОРКИ —С РАЗНЫХ СТОРОН
Двустворки, иначе — двустворчатые
моллюски,— если не самые
многочисленные, то во всяком случае самые
заметные из всех обитателей
морского мелководья: их раковинами
усыпано все побережье залива
Восток. Здесь и бело-фиолетовые
гофрированные блюдечки гребешков, и
грязио-черные треугольники мидий,
и корявые серые трапеции устриц.
Изучают двустворок почти все
лаборатории института. Каждая — по-
своему, своими методами, со своей
точки зрения. О том, сколько
разнообразной информации можно
извлечь из одного и того же, по сути,
объекта, свидетельствуют следующие
четыре рассказа.
Рассказ второй —
о сердце моллюска
Александр Александрович КАРПЕНКО,
младший научный сотрудник лаборатории
физиологической экологии:
— У морского гребешка тоже есть
сердце. И по его пульсу, то есть по частоте
сердечных сокращении, можно судить о том,
как он себя чувствует, как реагирует иа
изменения внешних условии. Для этого
нужно только научиться измерять пульс у
гребешка иа расстоянии, чтобы по возможности
его не тревожить.
В космической медицине эта проблема
давно решена — изобретена телеметрия:
врач, сидя на Земле, получает полную
информацию о состоянии организма
космонавта, который летит по орбите или
расхаживает по поверхности Луны. Нечто похожее иа
такую телеметрическую систему
разработали и мы. К раковине гребешка
прикрепляется датчик колебаний; моллюск его не
чувствует и ведет себя как ни в чем не бывало,
а мы можем регистрировать его сердечный
ритм.
И оказывается, что это прекрасный
индикатор физиологического состояния
животного. На частоте сердечных сокращений
отражаются изменения и температуры воды, и
солености, и содержания в ней кислорода.
По пульсу моллюска можно судить даже о
его переживаниях: например, стоит ему за
метить, что приближается его самый
страшный враг — хищная морская звезда, как у
него учащается сердцебиение н начинается
самая настоящая тахикардия!
Рассказ третий —
о личинках двустворок
Владимир Леонидович КАСЬЯНОВ,
заведующий лабораторией эмбриологии:
— Эмбриология — наука
морфологическая, в основном описательная и сейчас не
модная. «Чистых» эмбриологов становится
все меньше, да и те. какие есть,
предпочитают заняться, скажем, молекулярной
биологией развития: там и методы самые
современные, там эксперимент, там
ультрацентрифуги и прочее. А у нас — как сто лет
назад: окрашиваем препараты и смотрим в
микроскоп...
Но ведь даже в высотном доме должен
быть первый этаж. Так и в науке: хорошо,
конечно, что у нас есть возможность
работать экспериментально, изучать живое на
субклеточном и молекулярном уровнях, —
но прежде всего надо зиать морфологию
организмов.
У двустворчатых моллюсков есть личи-
Лмчнмма гигантской устрицы иа раннем laaepiyl
м поздней (внизу! стадии развитие.
У более молодой лнчнник видны реснички,
с помощью которым она плавает ■ вода;
■ более позднем возрасте личинка осадает
на субстрат — дно. иамми, водоросли
или любые другие твердые предметы.
появляется вырост — нога, с помощью
поаернности субстрата
6
ночная стадия развития. Микроскопические
личинки ие сидят на дне, как взрослые
моллюски, а плавают в толще воды и вообще
очень мало похожи иа тех мидий или
устриц, которые потом из них вырастут. Дву-
створок в нашем Японском море чуть ли не
сотия видов, их личинки все разные, а
различать их почти никто не умеет: ии
определителей иет, ни атласов. Мы и занимаемся,
в частности, тем. что описываем
морфологию личинок разных видов, изучаем
процессы размножения и развития моллюсков...
Рассказ четвертый —
о мускуле гребешка
Николай Семенович ШЕЛУДЬКО,
заведующий группой биохимии сокращения:
— О химии мышечного сокращения
накоплено очень много сведении — это одна
из самых «исхоженных» областей биохимии.
Но почти все, что мы знаем о работе мышц,
установлено в экспериментах на
позвоночных — иа кролике, на лягушке. А мышцы
беспозвоночных почти не изучены:
моллюсками, например, кроме нас, занимается
только одна американская лаборатория.
Интерес же такие исследования представляют
большой. Ведь у моллюсков должны быть
какие-то отличительные особенности — и
эволюционного характера, и экологического:
мышца моллюска в гораздо большей
степени, чем мышца кролика, испытывает на
себе влияние внешних условий, хотя бы
потому, что работает не при постоянной
температуре, а при температуре среды.
Мы изучаем запирательную мышцу
гребешка, с помощью которой моллюск
захлопывает свою раковину, — это тот самый
«мускул морского гребешка», который
употребляется в пищу. Конструкция здесь в
общем такая же, как у скелетных мышц
кролика. Но как только мы начали исследовать
белковый состав, тут же обнаружилось
важное отличие. Правда, основные
сократительные белки в мышце гребешка те же. Но вот
остальные, так называемые минорные,
белки совсем иные. А на их долю приходится
около трети всей массы мышцы, и они,
очевидно, тоже должны иметь отношение к
главной ее функции — к сокращению.
В чем смысл такого различия белкового
состава, мы пока еще точно сказать не
можем (хотя и есть у нас на этот счет
кое-какие рабочие гипотезы). Ясно одно: у
моллюсков как-то иначе регулируется
мышечное сокращение. Если у кролика главные
регуляторы сокращения — минорные белки,
то у моллюсков эту 'функцию «по
совместительству» выполняет определенная часть
молекулы того же сократительного белка
миозина — это выяснили наши
американские коллеги. А у минорных белков
моллюсков, по-видимому, какое-то другое
назначение...
Рассказ пятый —
о генетике популяций
Александр Иванович ПУДОВКИН,
заведующий лабораторией генетики:
— Сейчас во всем мире много внимания
уделяют генетическим различиям между
организмами, принадлежащими к одной и той
же популяции — то есть группе животных
или растений одного и того же вида,
живущих поблизости друг от друга и
беспрепятственно скрещивающихся между собой.
У разных особей гены, кодирующие один и
тот же белок, могут иметь небольшие
различия в нуклеотидном составе- это
явление лежит в основе так называемого
генетического полиморфизма. Непосредственно
изучать нуклеотидный состав самих генов
мы пока еще не можем. Но он как в зеркале
отражается в аминокислотном составе
белка, который данный ген кодирует. Один и
тот же, скажем, фермент нз-за отличий в
составе соответствующего гена может быть
представлен молекулами не абсолютно
одинаковыми, а различающимися на одну или
несколько аминокислот. Если разделить
такие изоферменты методом электрофореза,
то можно получить индивидуальный
«портрет» отдельной особи. И вот оказывается,
что в каждой популяции спектр таки*х
различий свой, не такой, как в других.
Главный интерес таких исследований,
пожалуй, скорее теоретический. Уже давно
идет дискуссия о том, имеет ли этот
белковый полиморфизм какой-нибудь
биологический смысл. Одни — их большинство —
считают, что он играет некую
приспособительную роль, позволяет организмам успешнее
функционировать в изменяющихся условиях
среды. Другие с этим не согласны и
говорят, что никакого полезного значения
полиморфизм не имеет, что это просто
случайные, «нейтральные» отклонения.
2 3
5 6
старт .
е
©
Изоморфизм фермента пейцииамннопептидазы
|Lap| у шести особей гиганте мой мидии,
или мидии Грайана II—6(. Изоферменты
разделены методом злектрофореэа.
Препарат фермента, выделенный нз тнаней мидий,
помещали у линии «старт»; после наложения
»лаитричесмого поля мопеиупы ферменте
начинали деигеться от матода и аноду.
причем разные изоферменты из-за различил
■ злектрнчесмиж саойстааж молекул лрошли
за одно н то же время разные расстояния.
Эксперимент помазал, что ген, кодирующий мот
формант, может присутствовать у мидий
в треж вариантаж; у разныж особай
соотношение >тих вариантов различно
7
Но вес это нужно доказывать. Можно,
например, попытаться сравнить популяции
моллюсков, живущие на глубине и на
мелководье. На глубине внешние условия
вроде бы более постоянны, и если полиморфизм
нужен организмам для приспособления к
меняющимся условиям среды, то в
мелководных популяциях он должен быть
выражен сильнее. Такие исследования уже
проделаны и окапалось, что особых различий
между теми и другими нет; получается, что
полиморфизм вроде бы, действительно, дело
случайное и необязательное. Но это еще
далеко не окончательное доказательство. Ведь
геном высшего организма насчитывает
десятки тысяч генов, а изучены пока лишь
единицы. И очень может быть, что самые
важные с точки зрения адаптации просто не
попали в наше поле зрения. В общем, работы
заесь еше много.
В этот репортаж уместилась лишь
малая часть того, что я услышал о
двустворках. Конечно, лаборатория
физической экологии занимается
отнюдь не только пульсом
гребешка, эмбриологи изучают не только
морфологию личинок, да и о
мышцах моллюсков можно было бы
рассказать еще много интересного.
Мне хотелось показать здесь
только одно, — и мне кажется, что
даже эти короткие рассказы
демонстрируют это достаточно наглядно.
Если вспомнить, что говорил В. Л.
Касьянов о разных этажах науки, —
то в научном здании, отведенном
двустворчатым моллюскам,
дальневосточные ученые на всех уровнях,
от подвала до чердака, от
морфологических наблюдений до молекул яр-
но-генетических исследований,
прочно занимают солидную долю
рабочей площади...
НА БИОСТАНЦИИ «СТАРК»
Хотя остров Попова, где
расположена биостанция «Старк», и
считается частью города Владивостока,
добраться туда не так просто. Остров
есть остров, паром идет полтора
часа, а если шторм, то паром вовсе не
ходит, и ни попасть на биостанцию,
ни выбраться с нее никак нельзя.
Попасть-то на остров Попова я
до шторма успел, но провести там
мне пришлось лишних два дня.
Поселили меня в институтском доме, в
лабораторном помещении, куда, как
мне сказали, приезжих вообще-то
не пускают — здесь живут и
работают свои сотрудники. Но сезон
кончился, и комната пустовала.
Единственный след, который
оставили ее прежние обитатели, я
обнаружил в ящике рабочего стола. Это
была тоненькая ученическая
тетрадка, на первой странице которой я
прочел:
Если не считать орфографических
затруднений, которые так и не смог
преодолеть неизвестный автор, в
этом сочинении все верно.
Лаборатория здесь, действительно, не
маленькая: из всех биостанций
института она самая старшая (ей уже
исполнилось 10 лет) и, наверное*
самая обжитая. Занимаются здесь,
действительно, водорослями, но
только не микроскопическими
водорослями планктона, а живущими на
дне макрофитами — ламинарией,
анфельцией и другими. И некоторых
из них, действительно, «можно
употреблять в пищу» — одна Япония
употребляет их ежегодно до 500
тысяч тонн, г в последние годы их
начали разводить и в нашем
Приморье.
Рассказ шестой —
о судьбе одной теории
Владимир Иванович ЗВАЛИНСКИИ,
старший научный сотрудник лаборатории
фотосинтеза:
- Процессы фотосинтеза у крупных во-
дорослен-макрофитов почти никто, кроме
нас, не изучает. Почему? Трудно сказать;
может быть, просто потому, что
большинство исследовательских центров по морской
биологии находится там. где водорослей
почти нет. А у нас рядом, в проливе Старка.
их сколько угодно...
Главная наша тема — как водоросли
приспосабливаются к свету, к его количеству н
составу. Когда свет проходит сквозь водную
толщу, сильно изменяются и его
интенсивность, и спектральный состав: на глубину
30—40 метров доходят только голубовато-
зеленые лучи Вот на этой особенности вод-
нон среды и была основана общепринятая
теория хроматической адаптации. Считалось,
что в ходе эволюции зеленые водоросли
приспособились к жизни в верхних слоях
воды, куда еще доходят желтые, оранжевые
и красные лучи, а иа больших глубинах
живут водоросли бурые и красные, и смысл
этого в том, что кроме зеленого хлорофилла
у этих видов есть и дополнительные
пигменты, красно-бурые: фукоксаитин и фикоэрит-
рин, они лучше хлорофилла поглощают
именно зеле но-голубую часть спектра и этим
компенсируют общую скудность освещения
на глубине. Все это казалось очень
стройным и логичным.
Но как только мы взялись за эту
проблему, то обнаружилось, что не существует
самого факта, на котором держалась теория:
нет стратификации разных типов растений
по глубине. И красные водоросли
встречаются в верхних слоях водной толщи, и
зеленые неплохо себя чувствуют на нижних
горизонтах — соотношение зеленых, бурых
и красных с глубиной почти не меняется!
По-видимому, все дело в том, что до сих
пор водоросли с разных глубин всегда
брали драгами, а драга — инструмент не очень
точный, им трудно обловить один
определенный горизонт. Мы же иачалн работать
прямо иа месте, в воде, и увидели своими
глазами, что есть на самом деле. Наш
заведующий, Эдуард Антонинович Титлянов, об-
нырял, по-мОему, чуть ли ие все побережья
залива Петра Великого.
Но водоросли все-таки должны как-то
реагировать иа изменения освещенности. И
реагируют, только иначе. Например, при
слабом освещении их клетки накапливают
больше фотосинтетических пигментов.
Особенно дополнительных, которые поглощают
преимущественно сине-зеленый свет: их
доля возрастает. Но эти изменения не зависят
от качественного состава света: водоросли,
оказывается, ие отличают слабого зеленого
света морских глубин от такого же слабого,
но белого света подводных пещер;
Подобные факты все больше и больше убеждают
иас, что «хроматической адаптации* в
общепринятом смысле этого слова ие
существует. А изменения спектрального состава
света на глубинах действуют по-иному: они
влияют, например, на размер хлоропла-
стов — клеточных оргаиелл, где происходит
фотосинтез, на их внутреннюю организацию
н расположение в клетке и в конечном счете
на производительность самого фотосинтеза,
благодаря которому создаются все
биологические богатства океана...
ЗАПОВЕДНИК В ЗАЛИВЕ
ПЕТРА ВЕЛИКОГО
Когда я впервые побывал на
Дальнем Востоке, из всей
дальневосточной экзотики на меня произвело,
пожалуй, самое сильное впечатление
изобилие морской живности у
берегов бухты Витязь. Прибрежные
воды бухты напоминали что-то вроде
морского зоопарка.
Остров Попова, где находится
биостанция «Старк», расположен
совсем недалеко от бухты Витязь — по
прямой их разделяют каких-нибудь
несколько десятков километров. И
берега здесь такие же, и климат тот
же, и вода одинаковая. Но только
ничего подобного на острове
Попова не увидишь. Лишь кое-где
белеют здесь на берегу пустые
раковины гребешков.
Почему такая разница? Ответ
виден невооруженным глазом. Когда
идешь вдоль берега острова Попова,
то и дело натыкаешься на
самодельные каменные очаги, на кострища и
следы палаток, на кучи пустых
консервных банок и бутылок. Здесь
совсем рядом — большой город;
полчища туристов осаждают по
выходным дням катера и паромы, с
каждым годом увеличивается число
моторных лодок, растет мощность их
двигателей, а значит — и радиус
воскресных прогулок. Конечно,
выехать погулять на природе — это
приятно; но природе от этого
приходится нелегко...
А кроме туристов, есть
браконьеры-добытчики, которые шарят по
всему заливу Петра Великого в
поисках гребешка, трепанга, крабов.
Есть рыбокомбинаты и рыбколхозы,
которые прочесывают своими
тралами здешние воды, далеко не всегда
соблюдая сроки и правила лова* Да
мало ли что еще есть — обычный
печальный букет причин,
вызывающих одно и то же следствие:
оскудение животного и растительного
мира суши и моря, исчезновение
редких видов.
А флора и фауна здесь, в заливе
Петра Великого, особенные. Здесь —
уникальное сочетание
разнообразных природных условий; сюда
заходят и холодное Приморское течение,
и теплое Цусимское; здесь живут
представители и далекого
субтропического юга, и холодного севера.
Поэтому обитатели залива Петра
Великого — не только объект
изучения, но и предмет особой заботы
Института биологии моря. И
именно институт выдвинул проект
создания здесь первого в нашей стране
морского заповедника.
9
Рассказ седьмой —
о морском заповеднике
Наталия Юрьевна ЧУГУНОВА, Лариса
Ивановна РЯБУШКО, Александр
Александрович НИЧИПОРЕНКО, Алексей
Викторович ЖИРМУНСКИЙ и многие другие
сотрудники института, для которых создание
заповедника стало кровным делом:
— Не так легко было добиться, чтобы за
идеен лаповечника признали право на
существование. Проект затрагивал интересы
многих организации и ведомств, создавал
для них некоторые неудобства. По у нас
нашлись и союзники. С самого начала
проект поддержали Приморский крайком
КПСС, крайисполком. Президиум Академии
наук СССР: с пониманием отнеслись к
нашим планам военные моряки и
пограничники. И вот, наконец, все трудности позади —
только что принято решение о создании
заповедника.
Заповедник задуман как морской. Но
кроме 63 000 га моря в него войдут еше и
около 1000 га суши — это разбросанные по
заливу острова, в основном архипелаг Римского-
Корсакова. Вокруг архипелага будет
расположена главная заповедная зона: всем
посторонним будет строго воспрещено
высаживаться на острова и даже находиться
поблизости. Ну и, разумеется, добывать или
собирать здесь любых животных, любые
растения. Это будет своеобразный эталон
природы шельфа Японского моря —
неприкосновенный фонд генетического
материала, который будет использоваться
исключительно для научных целей.
Другая зона, па острове Попова, будет
экскурсионной — здесь люди смогут с
помощью работников заповедника знакомиться
с природными богатствами океана. Уже
сейчас силами сотрудников института здесь
создан музей природы моря и ее охраны —
тоже первый в нашей стране. Здесь же, в
одном из самых живописных и пока
безлюдных уголков острова — на полуострове
Ликандера, отведено место, где в будущем
предполагается построить новый •
лабораторный корпус Института биологии моря.
И наконец, в третьей зоне, в заливе Поеь-
ета, охрана флоры и фауны будет
сочетаться с искусственным разведением гребешков,
устриц, других моллюсков.
Официально заповедник существует всего
несколько месяцев, но многое делалось еще
тогда, когда официальное решение о его
создании только-готовилось. Сотрудники
института и просто энтузиасты в особо опасное
для природы время — в разгар сезона, по
выходным дням — дежурили на островах,
патрулировали вокруг. Действовали тогда
преимущественно методом убеждения
(впрочем, иногда этого оказывалось недостаточно,
и тогда нам на помощь приходили
пограничники: на наше счастье, hvi подведомственна
территория заповедника).
Теперь, когда заповедник уже создан, он
должен получить и штаты для патрульной
службы, н дозорные суда, и многое другое,
а самое главное — у нас уже есть
официальные права. И теперь нам будет легче
сохранять в неприкосновенности уникальную
природу залива Петра Великого.
10
ПОКОРЕНИЕ ГОЛУБОЙ ЦЕЛИНЫ
«Море удовлетворяет все мои
нужды, — с гордостью говорил капитан
Немо. — Мои стада, подобно
стадам Нептуна, мирно пасутся на
океанских пастбищах... Я живу дарами
моря...»
Современная техника воплотила
в жизнь многие из предвидении
Жюля Верна. Но вот использовать
в полной мере дары моря мы пока
не умеем. «Океанские пастбища» и
сейчас еще можно встретить разве
что в фантастических повестях
Артура Кларка или братьев
Стругацких. Чтобы освоить океанскую
целину, нужно еще заложить
теоретический фундамент рационального
освоения Мирового океана — это и
есть, в конечном счете, та
стратегическая цель, ради которой морские
биологи изучают и сохраняют
флору и фауну моря.
Поэтому практическая нотка так
или иначе звучала в каждом
«восточном рассказе»: каждое
исследование, проведенное в институте,
дает ценные сведения, которые смогут
непосредственно использовать
хозяева будущих морских плантаций. И
притом не когда-нибудь в далекой
перспективе, а очень скоро.
Уже сейчас в наших
дальневосточных морях широко развертываются
работы по искусственному
выращиванию морских организмов.
Созданы первые полупромышленные
хозяйства, где разводят морскую
капусту и гребешков — продукция этих
хозяйств в ближайшие годы будет
исчисляться десятками тысяч тонн.
А в перспективе предстоит наладить
выращивание устриц, мидий,
креветок и трепангов, интенсивное
разведение лососевых рыб в морских
садках, удобрение океанских вод с
целью повышения их
продуктивности...
И вот возьмем хотя бы вопрос об
удобрениях. Именно недостаток в
воде биогенных элементов чаще и
сильнее всего ограничивает
продуктивные возможности моря. Казалось
бы, какие тут могут возникнуть
проблемы? Внести в море
удобрения, как мы вносим их на суше, и
все будет в порядке...
.Русский
о.Попова^ т
А *о.Реинеке
Я г-
ссуриискии^Г |
залив f *
о-ва Римского-Корсакова
залив Петра Великого
Петре lenHHore
Но все не так просто. Есть места,
где в море — помимо нашего
желания — уже и так поступают
огромные количества биогенных
элементов: их несут загрязненные реки. И
как раз в этих местах мы
наблюдаем вовсе не расцвет, а гибель всего
живого! Пример —
опустошительные заморы в Черном море, у устья
Дуная (о которых уже писала
«Химия и жизнь»).
Видимо, морские экосистемы не
обладают такими резервами
прочности, как сухопутные; если пищи
чересчур много, они просто не в
состоянии ее освоить. Значит, чтобы с
пользой удобрять море, нужно знать
его реальные возможности и
действительные потребности. А выяснять
их помогают, в частности, те
исследования, что ведутся в лаборатории
экспериментальной гидробиологии.
А для хозяйств, где разводят
гребешков и устриц, самый
непосредственный практический интерес
представляют работы институтских
эмбриологов, которые описывают
размножение и развитие двустворок.
Нужно знать, где и когда ставить
коллекторы, чтобы на них осели
личинки, только нужных нам видов;
нужно знать, как выглядят эти
личинки, чтобы быстро их
распознавать; нужно хорошо представлять
себе, как должны нормально
развиваться, с младенчества до
промыслового возраста, те же гребешки и
устрицы, — чтобы вовремя заметить
нарушения и отклонения от нормы. В
этом смысле эмбриология, как
справедливо замети^ заведующий
лабораторией, — «самая что ни есть
прикладная наука».
И даже к пульсу гребешка,
возможно, когда-нибудь а будут
внимательно прислушиваться дежурные*
операторы автоматизированных
подводных ферм. Удары гребешкового
сердца, усиленные динамиками,
будут сообщать им о том, как
чувствуют себя моллюски, не мерзнут
ли, хватает ли им кислорода, нет
ли поблизости хищников. И каждый
сбой в их сердцебиении будет
тревожным сигналом: что-то там, в
садках, неладно, нужно принимать
меры...
Это — будущее. А приближают его
морские биологи, те, кто работает
сегодня на станции «Восток» и на
острове Попова, на экспедиционных
судах и во владивостокских
лабораториях, на берегу и под водой...
А. ИОРДАНСКИЙ,
специальный корреспондент
«Химии и жизни»
и
Ген
высшего
организма
заработал
в бактерии
Бактериальная клетка, ■ ко*
торую ввели искусственный
ген соматостатииа,
производит этот гормон.
последние известия
Речь идет о первом, действительно крупном успехе
генной инженерии. До сих пор наибольшим достижением
считалась работа X. Кораны, который 'хитрым способом
ввел в кишечную палочку синтезированный им ген
дрожжей, и бактерия стала вырабатывать закодированную в
этом гене тирозиновую тРНК («Химия и жизнь», 1977,
№ 1). Теперь же группе Г. Бойера из Калифорнийского
университета (США) удалось заставить бактериальную
клетку вырабатывать белок, который предписано
производить только высшим организмам.
Исследователи выбрали для работы гормон роста
соматостатин. В отличие от Кораны, который синтезировал
свой ген, ориентируясь на известную ему
последовательность нуклеотидов в тирозиновой тРНК, авторы этой
работы вели синтез гена прямо по аминокислотной
последовательности нужного им белка.
Соматостатин содержит 14 аминокислотных остатков. С
помощью генетического кода (одна аминокислота
кодируется тройкой нуклеотидов) эта последовательность была
переведена на язык нуклеотидов. Далее с помощью уже
отработанной Кориной методики химическим путем была
синтезирована ДНК, сразу в виде двойной спирали. Это и
был искусственный ген соматостатина.
Затем началась пересадка гена в плазмиду (кольцевую
ДНК) кишечной палочки. Пересадка шла прицельно — ген
надо было встроить в то место плазмиды, где имеется
хорошо изученный участок — р-галактозный оперон (этот
ген бактерии ведает выработкой р-галактозидазы).
Исследователи хотели воспользоваться регуляторным аппаратом
этого гена для управления работой гена искусственного.
Плазмиды были расщеплены ферментами рестриктаза-
ми; в местах разрыва образовались липкие концы,
которые соединились с липкими концами, предусмотрительно
оставленными на краях искусственного гена. Получилось
несколько вариантов плазмид, несущих искусственный
ген. При размножении одной из этих плазмид в кишечной
палочке бактерия стала вырабатывать соматостатин. Точнее,
вырабатывался составной белок: р-галактозидаза вместе с
соматостатином. Этот белок обработали бромистым
цианом, который разрушил тандем, и в распоряжении
исследователей оказался искусственный гормон, не
отличающийся по антигенным свойствам от естественного
соматостатина («Science», 1977, т. 19В).
Проделанная работа имеет принципиальное значение,
так как впервые удалось заставить бактериальную клетку
вырабатывать животный белок. До сих пор все попытки
просто перенести кусок «живой» ДНК из высших
организмов в бактерию ни к чему не приводили. Теперь виден
хоть и трудоемкий, но надежный путь преодоления этих
трудностей. И уже сейчас представляется реальным
получение искусственного гена инсулина человека и
наработка методами промышленной микробиологии этого
гормона, столь необходимого для больных диабетом.
Доктор физико-математических наук
М. ФРАНК-КАМЕНЕЦКИЙ
12
Новый
ингибитор
коррозии
Разработанный ■ нашей
стране ингибитор коррозии
ХОСП-10 обладает ие
только хорошими
антикоррозионными свойствами, но и
уменьшает испарение
кислот, улучшая тем самым
санитарно-гигиенические
условия в травильных цехах.
последние известия
Убытки от коррозии металлов и металлических
конструкций исчисляются миллиардами рублей в год. Много
металла гибнет еще в процессе его переработки, в
частности при очистке металлических изделий от окалины в
ваннах с концентрированными кислотами (соляной, серной,
фосфорной). Окалина неизбежно появляется на
поверхности металлических изделий в процессе их термической
обработки. При растворении окалины в кислотах
одновременно теряется и часть неокисленного металла. Это и есть
кислотная коррозия.
Одним из самых радикальных методов борьбы с
кислотной коррозией стало использование ингибиторов,
замедлителей коррозии, добавляемых непосредственно в
травильный раствор. Как правило, ингибиторами служат
некоторые органические вещества или композиции
органических и неорганических соединений.
В нашей стране ингибиторы кислотной коррозии
разрабатываются различными организациями и применяются на
заводах в широких масштабах. Существует даже
специальная испытательная станция по проверке эффективности
новых технических ингибиторов кислотной коррозии
металлов. Недавно группой сотрудников этой станции
(А. Н. Бурмистрова, Е. И. Чанкова, А. С. Афанасьев)
проведены сравнительные испытания более 60 отечественных
и зарубежных ингибиторов. Как установлено, ингибитор
«ХОД-1», разработанный кафедрой физической химии
Львовского мединститута и Физико-техническим
институтом АН УССР, обладает самой высокой защитной
способностью — степень защиты в серной кислоте
достигает 99,9%.
На базе и ХОД-1» авторами этого ингибитора при
участии сотрудников Днепропетровского металлургического
института разработан новый ингибитор под названием
«ХОСП-10». Этот ингибитор наряду с хорошими
антикоррозионными свойствами имеет еще и то преимущество,
что при работе с ним на поверхности травильного
раствора образуется плотный слой пены, которая при высоких
температурах намного снижает образование и
выделение в воздух кислотного тумана и, таким образом,
значительно улучшает санитарно-гигиенические условия труда в
травильных цехах.
По данным тех же исследователей, степень защиты
металла ингибитором «ХОСП-10» при концентрации 0,025%
(в восемь раз меньшей, чем концентрация других
ингибиторов) достигает 96,7%. Ингибитор «ХОСП-10»
применяют в черной металлургии, автомобилестроении,
электротехнике. При этом каждая тонна израсходованного
ингибитора дает годовой экономический эффект около
8000 руб.
На Шосткинском заводе химических реактивов (Сумская
область) налажено промышленное производство
ингибитора «ХОСП-10». В нынешнем году планируется выпустить
200 тонн этого препарата.
И. АЛ. СТОЦКИЙ
13
Жидкости,
подобные магниту
Словосочетание «магнитные
жидкости», все чаще встречающееся на
страницах научной печати, кажется
на первый взгляд столь же
парадоксальным, сколь и сочетание слов
«жидкие кристаллы».
Действительно, способность притягиваться к
магниту присуща главным образом
только немногим твердым телам,
которые при нагревании, еще
задолго до плавления, эту способность
теряют.
Однако магнитные жидкости все
же существуют. Пробирка с такой
жидкостью — обычно почти черной
и очень тяжелой — рвется из рук,
если окажется рядом с магнитом;
вопреки закону тяготения, ее
содержимое размазывается по
ближайшей к магниту стенке и даже может
повиснуть «вверх ногами». А если
сильный магнит подвести под
стекло, на котором разлита лужица этой
жидкости, то лужица превращается
в подобие морского ежа, острые
иголки которого направлены вдоль
силовых линий подобно железным
опилкам в известном школьном
опыте.
Конечно, магнитные жидкости
(или феррожидкости) — не
индивидуальные вещества. Это устойчивые
коллоидные # растворы магнитных
материалов в неполярных или
полярных растворителях.
ОТ СЛАБЫХ- К СИЛЬНЫМ
Первые сообщения о магнитных
жидкостях появились в конце 30-х
годов нашего века.
Приготовлявшиеся тогда феррожидкости
представляли собой очень разбавленные
коллоидные растворы, содержавшие
всего около 0,2% магнитного
материала. Это были, так сказать,
слабые феррожидкости — они
действительно слабо взаимодействовали с
магнитным полем, и поэтому работа
с ними носила чисто научный
характер, не преследовала никаких
практических целей.
Но спустя двадцать лет
магнитными жидкостями заинтересовались
более серьезно, и вскоре были
разработаны способы получения маг-
14
нитных жидкостей достаточно
высоких концентраций; такие
феррожидкости называют сильными,
поскольку они уже весьма заметно
реагируют на магнитное поле.
А в США даже возникла фирма
«Ferrofluid Corporation»,
фактически монополизировавшая получение
и применение сильных магнитных
жидкостей.
В Советском Союзе разработкой
методов получения и применения
сильных феррожидкостей, а также
изучением их физико-химических
свойств занимаются с 1962 года,
главным образом сотрудники
кафедры коллоидной химии
Ленинградского технологического
института им. Ленсовета. В 1972 году
руководитель этой кафедры доктор
технических наук И. С. Лавров и
доктор химических наук Е. Е. Бибик
полу ч ил и а вторское свидетел ьство
на оригинальный метод получения
магнитных жидкостей очень
высоких концентраций — до 50% и
более.
Если прежде феррожидкости
получали, длительно измельчая в
шаровых мельницах взвесь магнитного
материала в растворителе в
присутствии стабилизатора, поверхностно-
активцрго вещества, то метод
советских ученых позволил сократить
процесс от нескольких дней или
даже недель до считаных часов.
Чтобы пояснить простоту метода,
дадим его полное описание для
случая одной из разновидностей
феррожидкостей; это описание не
займет много места, но позволит
желающим самим сделать опыт, не
требующий ни особо редкостных
реактивов, ни- особо сложного
оборудования.
Прежде всего нужно изготовить
высокодисперсный магиетит, Рез04. Для этого
в 300 мл воды растворяют 10,8 г FeC^*
■6Н20 и в том же количестве воды —
5,6 г FeS04H20; эти растворы
фильтруют, смешивают и добавляют при
охлаждении и перемешивании
профильтрованный раствор 10 г NaOH в 10 мл воды.
При этом выпадает черный осадок,
который тщательно промывают
дистиллированной водой (всего ее нужно 5 л) до
нейтральной реакции; эта операция
занимает 5—8 часов.
Затем влажный осадок промывают аце
тоном и толуолом; после удаления толуола
осадок переносят в фарфоровую ступку,
добавляют 2 мл стабилизатора, олеиновой
кислоты, и растирают пестиком примерно
час, удаляя остатки толуола осторожным
нагреванием на горячей водяной баие
(при этом, естественно, следует
остерегаться открытого огия и работать под
вытяжкой).
Теперь остается последнее: добавить к
полученной массе керосин (а можно —
октан или вазелиновое масло) из расчета,
чтобы объемная концентрация магнетита
составила 14%, и гомогенизировать
полученную смесь 6—12 часов в вибромельии-
це (эдо металлический сосуд, связанный
через эксцентрик с электромотором),
наполовину заполненной стальными
шариками диаметром 3 и 8 мм; амплитуда
вибрации должна составлять 2 мм, а
частота—10 герц. Впрочем, можно
обойтись и без вибромельницы, тщательно
растирая смесь в фарфоровой ступке.
Вот и все — полученная
феррожидкость устойчива и может
храниться более года. Как видите, не
боги горшки обжигают...
свойствами управляет
ПОЛЕ
В зависимости от
физико-химических свойств магнитного материала,
свойств растворителя, а также от
тонкостей технологии получаются
магнитные жидкости с разными
характеристиками — плотностью,
вязкостью, прозрачностью, магнитными
и другими физическими свойствами.
Но вряд ли стоило уделять
феррожидкостям особое внимание, если
бы они обладали лишь одной
экзотической особенностью —
способностью притягиваться к магниту (хотя
и это уже немало). Дело в том, что
магнитное поле, помимо всего
прочего, существенно изменяет такие
важнейшие свойства
феррожидкостей, как оптическая прозрачность
и, самое главное, вязкость.
Устойчивость коллоидных систем
определяется тончайшей игрой
мощных сил межмолекулярного
отталкивания и притяжения, их
равновесием. С одной стороны, частицы
измельченного материала,
находящиеся в жидкости, притягиваются друг
к другу под действием сил Ван-дер-
15
Ваальса; с другой стороны,
защитные оболочки этих частиц
отталкиваются друг от друга, так как несут
одинаковый электрический заряд
или обладают механической
прочностью. В феррожидкости роль такой
оболочки выполняет слой
адсорбированной олеиновой кислоты.
Достаточно незначительного перевеса
сил притяжения над силами
отталкивания и частицы осядут.
Тем не менее преобладание
межмолекулярных сил отталкивания
достигается очень часто, и взвесь
частиц размером от К) до 1000 А,
подверженных сильному
броуновскому движению, может быть
практически такой же устойчивой, как и
истинный раствор, в котором
вещество раздроблено до отдельных
ионов или молекул.
Но коль скоро речь идет о
феррожидкостях, то в баланс внутренних
сил вмешиваются еще и силы
магнитного взаимодействия частиц, а
оно определяется напряженностью
внешнего магнитного поля.
Ситуация похожа на ту, что часто обыг-
рывается авторами юмористических
рисунков: маленькая птичка
садится на блин тяжеленной штанги,
которую с напряжением выжимает
могучий спортсмен, и штанга
заваливается набок...
Прежде всего, при включении
внешнего магнитного поля частички
магнитного материала сразу же
слипаются в цепочки, которые можно
разглядеть под микроскопом.
Следствием этого оказывается резкое
уменьшение прозрачности
коллоидного раствора вдоль магнитного
поля (разумеется, если слой
феррожидкости достаточно тонкий — в
толстом слое она вообще
непрозрачна); то есть система может работать
как оптический затвор,
срабатывающий за 0,01 секунды.
Но одновременно с включением
магнитного поля может изменяться
и другое свойство феррожидкости —
резко возрастать ее вязкость. А
специальные образцы феррожидкостей
способны мгновенно превращаться
в практически твердое тело, с
прочностью 2—3 кг/см2, но вновь
становиться жидкими, как только
магнитное поле выключается.
А в некоторых случаях
воздействие очень сильного магнитного поля
на феррожидкость приводит к тому,
что коллоидная система
разрушается: частички слипаются между
собой в крупные агрегаты и выпадают
в осадок. Эти агрегаты
представляют собой не рыхлые хлопья, а
сферические гранулы поразительно
большой плотности, достигающей
0,7 плотности моиокристаллическо-
го магнетита. Чтобы обычным
образом спрессовать порошок до такой
степени, необходимо давление до
1000 атмосфер.
НА СТЫКЕ СВОЙСТВ
Рассуждения о том, что новое
рождается на стыках различных на
учных направлений, уже давно
стали трюизмом. Однако в случае
магнитных жидкостей имеет смысл по
рассуждать о возможностях,
которые открывают перед практикой
системы, неожиданным образом
сочетающие разные свойства, а именно
свойства жидкости и магнитного
материала.
Феррожидкостям, так сказать,
законы не писаны. Действительно,
поведение обычных жидкостей
определяется законами Бернулли и
Архимеда; а вот поведение магнитных
жидкостей управляется еще и
магнитным полем и может стать подчас
совершенно фантастическим.
Достаточно сказать, что феррожидкость
можно заставить кипеть, прилепив
ее магнитом в верхней части колбы...
Во вращающемся магнитном
поле феррожидкость вращается как бы
сама собой, без всякой мешалки; а
бегущее магнитное поле
перекачивает ее без всякого насоса. Если на
пути движения феррожидкости по
трубе постоянного сечения поместить
магнит, то там. где он находится,
вязкость повысится, скорость
уменьшится и давление возрастет...
Способность внешнего магнитного
поля влиять на поведение
феррожидкости дает богатые
возможности для создания замечательных
изобретений. Например, если вместо
обычной смазки, заполняющей
сальник гребного винта, использовать
феррожидкость, а сальник окружить
кольцевым магнитом, то жидкость
16
не будет пропускать воду, но не
станет препятствовать в то же время
вращению вала. Один элемент
такого уплотнения способен
противостоять давлению до атмосферы.
Точно так же с помощью смазки
на основе феррожидкости можно
герметизировать подвижные
соединения устройств, в которых
поддерживается высокое разряжение,
например электронных микроскопов.
Способность феррожидкостей
притягиваться к магниту и
затвердевать под действием магнитного поля
можно применять и для создания
устройств, способных переключать
потоки других жидкостей; для
крепления легко деформируемых
деталей во время их механической
обработки; феррожидкостью,
содержащей частички абразивных
материалов, можно шлифовать и
полировать изделия сложной
конфигурации. Способность феррожидкостей
вытеснять тяжелые тела при
включении магнитного поля можно
использовать для обогащения
полезных ископаемых.
На основе феррожидкости можно
создать машину, непосредственно
преобразующую тепловую энергию
в механическую без всяких
поршней и колес. Для этого надо
изготовить замкнутый- контур,
заполненный феррожидкостью и снабженный
магнитом и нагревателем. При
нагревании способность жидкости
намагничиваться уменьшается, и она
выталкивается из магнитного поля,
а на смену ей придут новые
охлажденные порнии — в контуре
возникает циркуляция.
Перечислить все возможные
области применения феррожидкостей
не представляется возможным —
тут и сбор нефтепродуктов с
поверхности моря (нефть с добавкой
феррожидкости можно собирать
магнитом), и стабилизация грубодисперс-
ных суспензий и магнитных
материалов (коллоидные частички как бы
замыкают магнитные поля крупных
частиц и стабилизируют систему),
и визуализация неоднородноете и в
магнитных материалах (магнитные
жидкости как бы проявляют
участки с разной степенью
намагниченности), и многое-многое другое.
...Однажды в одно научное
учреждение прибыл новый импортный
электронный микроскоп.
Сотрудники этого учреждения проявили
завидное рвение и тщательно
вычистили прибор перед пробой, в том
числе стерли какую-то грязь с
уплотнения, отделяющего вакуумную
камеру от атмосферы, и нанесли
слой свежей смазки. Микроскоп
отказался работать — оказалось,
уплотнение было смазано не «грязью»,
а феррожидкостью, лишь только и
способной противостоять давлению
воздуха...
Эта печальная история
показывает, сколь мало в нашей стране
знают о магнитных жидкостях, уже
давно находящих эффективные (и
эффектные) области применения в
современной технике. Хотя советские
ученые и стали авторами работ,
способных сделать производство
феррожидкостей технологически простым
и экономически выгодным, такого
производства еще нет — все
образцы готовятся кустарно, в
лабораторных условиях.
А раз магнитные жидкости
недоступны потенциальным
потребителям, на них нет спроса, а коли нет
спроса, никто не берется изготовлять
их на свой страх и риск...
Одним словом, давно бы пора
наладить в нашей стране производство
феррожидкостей, способных
совершить буквально переворот во
многих областях современной техники.
Ведь на предприятиях химической
промышленности каждый день
налаживаются куда более сложные
процессы.
в. жвирблис,
специальный корреспондент
«Химии и жизни»
17
m m
Ш$$
J
/)
\
t
\ \ i
Магнит,
магнитофор
и гипотеза
ОБ УПРАВЛЯЮЩЕМ ВОЗДЕЙСТВИИ
МАГНИТНОГО ПОЛЯ
НА БИОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ
Есть многое на свете, друг Горацио,
Что и не снилось нашим мудрецам.
В. ШЕКСПИР. Гамлет
За несколько лет до Великой французской
революции в Париже в особняке иа Ван-
домской площади собрался цвет тогдашней
науки: химик Антуаи Лавуазье, астроном
Жан Байи, знаменитый американец
Бенджамин Франклин. Среди приглашенных был
и Жаи Гильотен — врач и изобретатель.
Серьезными научными работами он ие мог
похвастаться, но его имя повторяли,
пожалуй, чаще, чем имена великих мира сего, —
одно из его изобретений назвали
гильотиной. Кстати, эта машина ие пощадила в
дальнейшем никого из членов комиссии, за
исключением иностранца Франклина.
Комиссия выполняла поручение короля —
проверяла лечебное действие магнитов и
«магнитной воды», с помощью которых
хозяин особняка н клиники в нем — Фраиц
Антон Месмер — лечнл многочисленных
пациентов. В основу его лечебных методов
легла идея «животного магнетизма».
Согласно ей, вся Вселенная и, следовательно,
все живые существа наполнены
«магнетическим флюидом», который и управляет
здоровьем человека. Если человек
заболевает, то плавное течение флюида в его теле
нарушается, появляются завихрения или
неравномерное распределение потока. Для
излечения нужно вернуть течение флюида
в нормальное состояние, приложив к тем
или иным частям тела магниты. Со
временем Месмер все меньше употреблял
магниты, полагаясь в основном на свой
собственный «животный магнетизм». Это сделало
Месмера чрезвычайно популярным,
особенно среди европейской аристократии.
Задолго до Месмера, еще с древнейших
времен, магниту приписывали
сверхъестественные свойства. Чего только с ним не
делали! Настаивали на воде, толкли в
порошок, носили на теле, привязывали к
ранам. В средние века толченый магнит
считали сильным слабительным, ему
приписывали способность продлевать молодость и
бороться с неверностью жен. И не
удивительно, что во времена Месмера любое
медицинское применение магнита
сопровождалось сильным самовнушением, к которому
добавлялось еще и внушение со стороны
врачевателя. Что же касается «животного
магнетизма», то эта теория в конце
XVIII века нашла благоприятную почву
потому, что идеи единства электрических,
магнитных и биологических явлений были
тогда весьма популярны.
...Комиссия выполнила поручение
короля — довольно подробно ознакомилась с
врачебными методами Месмера и даже
поставила несколько остроумных опытов.
Члены комиссии пришли к заключению, что
«жнвотиомагнетическая жидкость
недоступна ни одному из наших пяти чувств», и
отмахнулись от лечебного действия
магнитов. Так при своем рождении магнитотера-
пия столкнулась с неприязненным
отношением официальной наукн.
Шли годы. О магнитотерапии стали
забывать. Однако успехи в области
электричества и магнетизма способствовали тому, что
медики снова заинтересовались магнитами.
Шарко, Дюрвиль, Д'Арсонваль во Франции,
Боткин и Бехтерев в России, Гельмгольц в
Германии, итальянские врачи во главе с
Мажиорани и многие другие тщательно
исследовали биологическое действие
магнитного поля и его лечебные свойства.
Ныне выяснено, что магнитные
характеристики крови н кровяной сыворотки
меняются при заболеваниях. Замечено, что
магнитное поле уменьшает боль при
затягивании культей ампутированных конечностей,
да и само заживление идет быстрее.
Получены обнадеживающие результаты прн
лечении магнитами некоторых кожиых
болезней. Делаются попытки лечить с помощью
магнитов ишиас и гипертонию. Словом, маг-
нитотерапия начинает становиться иа ноги.
До недавнего времени врачи пользовались
19
на расстоянии
либо постоянными магнитами, либо
электромагнитами и соленоидами. Это, конечно,
доставляло много неудобств — везде был
воздушный промежуток. К тому же габариты
постоянных магнитов, а также зависимость
электромагнитов от источника питания
ограничивали их использование — возможно
лишь лечение в стационаре.
Вот для того, чтобы избавиться от этих
недостатков, и был создан новый класс
биологически активных магнитоносителей.
«Магнитофор» по-русски не что иное, как
*магннтоноситель», ибо термин образован от
греческого «форос» — носитель. Термин
можно было бы оспаривать и придумать что-
нибудь похлеще, если бы он не был пред
ложен самим автором — заслуженным
изобретателем СССР А. С. Фефером.
Магнитофоры делают из смеси
органических вяжущих • веществ (смолы, каучук,
пластмассы) и порошкообразных
ферромагнетиков — феррита бария и магнитных
сплавов. Из этих материалов разными
техническими способами - литьем, прокатом или
прессованием — получают изделия нужного
профиля и размера.
После сушки и тепловой обработки маг-
нитофорную заготовку намагничивают от
внешнего источника. Это самый важный
момент—на поверхность магнитофора
накладывают электрод-индуктор, профиль
которого соответствует желаемой конфигурации
магнитного поля. Поэтому магнитофор
представляет собой как бы источник заморожен
ного биологически активного магнитостати-
ческого поля. При намагничивании каждая
частица ферромагнитного порошка
превращается в магнитный диполь. Если же на
поверхности магнитофора создать
неравномерную намагниченность или, говоря
другими словами, градиент магнитного поля, то
возникают так называемые магнитомехани-
ческие силы.
Магнитофорные пластинки той или иной
конфигурации накладывают на больное
место и чем-нибудь прикрепляют к телу.
В ходу и бандажи, повязки — вплоть до
магннтофорных детален одежды.
Стационара не требуется, можно принимать
процедуры дома или на работе, даже в
командировке. Магнитофору доступны многие
органы тела. Ведь он не обязательно
плоский, он может быть и шаром, и
цилиндром. Например, болезни прямой кишки
лечат магннтофорными свечами.
Особо нужно сказать о стоматологии.
Здесь магнптофорами пользуются не
только для снятия зубной боли, но и для
магнитной обработки зубоврачебных паст и
цементов. Это позволило на 37% повысить
сопротивление цементов истиранию, сделать
их более вязкими, вдвое увеличить их стон-
кость к ударам.
Ну а как быть при ожогах нли кожных
заболеваниях, когда непосредственный
контакт магнитофора с кожей либо
нежелателен, либо вызывает боль? Для этого
сделали специальный аппарат —
«Магнитофор-1». Конструкция его проста —
представьте себе обыкновенный настольный
электровентнлятор, у которого вместо
лопастей диск из листового магнитофора.
Такие аппараты успешно выдержали
испытания в Московском институте скорой
помощи им. Склифосовского. где они ускоряли
заживление ожогов.
Листовые магнитофоры с разной конфигурацией
и информационной емкостью поля
20
Физики подсчитали, будто биологические
эффекты влияния электромагнитного поля
на живые ткани возможны лишь при
напряженности магнитного поля не ниже
тысячи эрстед. А магнитное поле Земли много
меньше. Выходит, будто земное магнитное
поле, всяческие радио- н телестанции не
влияют на биосферу, иначе говоря, на
жизнь на Земле? Однако биологи накопили
множество эмпирических данных о
взаимодействии организмов с геомагнитным полем
нли полями, соизмеримыми с ним по
величине. Как тут не вспомнить
предостережение Сент-Дьердьи: «Хотя биолог и
зависит от суждения физиков, но вместе с
тем он должен быть очень осторожным,
когда ему говорят, что то или иное
событие или явление невероятно».
Не в состоянии объяснить биомагнитные
явления и традиционный биохимический
подход — рассмотрение процессов в
отдельно взятых молекулах или клетках. Ибо
магнитное поле влияет на весь организм,
на всю совокупность клеток и органов,
причем в условиях их нормальной
жизнедеятельности. По мнению того же Сент-Дьер-
дьи, биохимические структуры «в будущем
будут выглядеть лишь как скелеты,
говорящие нам о действительной природе жизни
не больше, чем ископаемые кости
динозавра говорят о рефлексах и половых
отношениях этих животных».
Клетке присущи два состояния — покоя и
возбуждения. Поэтому с кибернетической
точки зрения ее можно рассматривать как
релейную систему, внутри которой имеются
источники энергии. Вот этими-то
внутренними источниками скорее всего и управляет
внешний входной магнитный сигнал. По
мере передачи возбуждения от одной
клетки к другой вовлекаются все новые н
новые порции энергии. В результате общая
энергия процесса, как и у всякого реле,
может в тысячи раз превзойти энергию
управляющего входного воздействия.
Подобных процессов в живой природе
множество. Взять хотя бы реакции,
возбуждаемые светом в сетчатке глаза. Лишь
десяти квантов хватает для того, чтобы
вызвать зрительные ощущения, ибо организм
усиливает эти сигналы в I07—108 раз. Так
нельзя ли объяснить эффект влияния
слабых магнитных полей иа живые существа
информационным взаимодействием
электромагнитного поля с кибернетическими
системами организма? По гипотезе А. С. Фефе-
ра, управляющее свойство магнитных полей
основано на их влиянии на
фотобиологические процессы в телах растении и животных.
Более пятидесяти лет назад академик
В. И. Вернадский писал: «Живое вещество
часть получаемой им лучистой энергии
держит непрерывно в своем веществе, в
живых тканях». Ныне это можно
расшифровать. После того как хлоропласты запасут
световую энергию Солнца, митохондрии
поставляют ее клеткам для всевозможных
биохимических реакций. При этом световая
энергия проявляется уже в виде
ультрафиолетового, инфракрасного и видимого
спектров бнохемилюминесценции,
свойственной клеткам всех растений и животных.
Получается, что фотоны хемилюминссцен-
ции несут информацию на молекулярном и
субмолекулярном уровнях. Магнитный
поток, меняя оптические параметры таких
биологических систем (например, преломление,
поглощение, рассеяние, вращение плоскости
поляризации), влияет на интенсивность
бнохемилюминесценции в ультрафиолетовой,
видимой и инфракрасной частях спектра. А это
в свою очередь сказывается на жизненных
функциях организмов.
Не правда ли. изящная гипотеза?
Но вернемся к магнитофорам — носителям
биологически активной «магнитной
информации». А. С. Фефер предложил повысить их
информационную емкость с помощью
множества полосок, представляющих собой как
' бы «вмороженные» в полимер элементарные
двухполюсные магнитики. Логика здесь
проста. Если при двух разноименных
полюсах информационная емкость одного
такого магнита I бит, то у сотни магнитов
информационная емкость будет 2100 бит.
Таким способом при той же напряженности
магнитного поля можно резко увеличить его
биологическую активность.
Ныне работа над совершенствованием маг-
нитофоров в полном разгаре. Небольшая
группа энтузиастов выросла в
специализированную лабораторию магнитофоров,
возглавляемую Ю. С. Затепякиным. Эта
лаборатория подчинена Ленинградскому
производственному объединению «Север».
Лаборатория переживает счастливую
пору, когда уже видны первые практические
результаты. И пусть не все еще ясно в
биологическом механизме действия
магнитофоров, а некоторые магнитобиологические
явления пока не объяснены. Их
исследование поможет глубже понять законы
влияния магнитного поля на живые существа,
на всю биосферу.
И. НИКИФОРОВ
21
о
?«k
*>*J
^
фг
%,
й$»х
■«г-'*
:•-<?,«
!*■:<.
v^,«
•V>:^
-й*^;*К:<
Пр'бг-
совре^'
меторм
>и наук"
Стареют ли
наши клетки?
Имя Леонарда Хайфлика известно
сейчас многим людям, лаже
далеким от биологии. Одни знают его
как замечательного
экспериментатора, которому впервые удалось
получить культуру нормальных клеток
человека, размножающихся вне
организма, в сосуде с питательной сре-
22
дои. Другие слышали про то, как
известный ученый попал в
скандальную историю*. Но для
большинства имя Хайфлика связано все
же с выдающимся исследованием
механизмов старения человека и с
открытием предела деления клеток
в культуре.
В популярной литературе суть
этого открытия излагают примерно
так: он обнаружил, что клетки
человека способны совершить всего
50 делений, а затем гибнут по еще
неизвестной причине. Он доказал,
что этот процесс происходит не
только в культуре клеток, по в
организме человека и, по-видимому,
является причиной старения... Ему
удалось также выяснить, что
старение происходит внутри каждой
клетки независимо от окружающих
клеток, причем процесс этот
локализован в ядре клетки.
Стоит ли говорить, сколько
радости доставили эти факты
биохимикам и генетикам и сколько
возражений возникло у физиологов! И вот
недавно на теорию Хайфлика
началась новая атака, о которой мы и
расскажем.
«ОПРЕДЕЛИТЕ ЗНАЧЕНИЕ СЛОВ...»
«Определите значение слов, и вы
освободите человечество от
половины забот» — эти слова
принадлежат Рене Декарту. Последуем
совету философа и, прежде чем
углубляться в молекулярные механизмы
гибели клетки, посмотрим, как
исследователи определяют момент этой
гибели. Тут выяснится, что едва ли
не каждый имеет на этот счет свое
мнение. Одни считают культуру
мертвой, если численность клеток не
удвоится за неделю. Другие (более
терпеливые?) считают культуру
мертвой, если число клеток не
увеличится в два раза за три недели
или даже за месяц. Если так
считать, то продолжительность жизни
клеток зависит от терпения
экспериментатора.
Но самое удивительное все же не
в этом, а в том, что культуру кле-
* О не» рассказано в статье «Деньги и
клетки доктора Хайфлика» — «Химия и
жизнь». 1977. № 2.
ток называют мертвой только за тп,
что она медленно растет! Причем ие
раз бывало, что клетки, признанные
мертвыми, но но каким-то
причинам не выброшенные, вдруг
начинали снова расти — оживали,
размножались себе дальше, до очередной
смерти.
Так что все эти слова —
продолжительность жизни, старение,
гибель, смерть клеток — употреблять
следует в кавычках или с
соответствующими пояснениями. Суть же
всех этих слов в том, что культура
просто перестает быстро расти. А
почему это происходит и какое
отношение имеет к старению
человека — пока неясно.
Недавно было высказано
предположение (оно принадлежит
американскому биологу Калебу Финчу),
что в культуре происходит не
старение, а процесс, аналогичный
специализации, дифференцировке клеток
в организме, при котором они
теряют способность к делению, но вовсе
не гибнут. Ведь и в нашем
организме есть немало клеток, не
способных делиться, по-видимому, потому,
что им и так есть чем заниматься:
неделящиеся эритроциты, например,
снабжают все остальные наши
клетки кислородом, а благодаря неделя-
щи мся нейронам мы стараемся
думать...
Иными словами, если в культуре
клеток происходит квазидифферен-
цировка с появлением неделящихся
клеток или, выражаясь проще,
клетки выключают процесс
размножения, то объясняться это может и
тем, что они перешли на
выполнение какой-то другой задачи. В
самом деле, если у вас дома погас
свет, то это не обязательно
результат повреждения — ведь есть еще
и выключатели.
СКОЛЬКО ЖИТЬ НАШИМ КЛЕТКАМ?
По мнению многих исследователей,
теория Хайфлика разрешает
клеткам человека до обидного мало
делений. Например, культура
эмбриональных клеток совершает всего
50 удвоений, а культура,
выращенная из клеток взрослого человека,
и того меньше. И сообщения
экспериментаторов о том, что клетки в
23
организме могут делиться гораздо
больше 50 раз, посыпались
буквально со всех сторон. Так кто же
прав — Хайфлик или его научные
противники?
Очень может быть, что, определив,
по совету Декарта, значения
употребляемых в этом случае слов, мы
освободились бы от задачи отвечать
на сам вопрос.
Дело в том, что 50 наблюдаемых
удвоений культуры клеток
соответствуют вовсе не пятидесяти
действительным делениям, а 120—160
делениям (по расчетам Филиппа Гуда,
опубликованным в 1972 г.) или
даже 140—200 делениям, по нашим
расчетам. В самом деле, ведь
способны делиться далеко не все
клетки культуры. И кроме того, часть
клеток постоянно погибает. Значит,
чтобы общее их число удвоилось,
каким-то клеткам приходится
делиться гораздо больше одного раза.
Доказано опытами, что и в
«мертвых» культурах остается 10—20%
делящихся клеток, и никто не
знает, сколько раз они еще будут
делиться.
Может быгь, часть клеток в
культуре вообще «бессмертна», то есть
может делиться сколько угодно,
образуя при каждом делении одну
такую Же вечную и одну обычную
«смертную» клетку. (Такие
бессмертные клетки обнаружены и в
нашем организме, гистологи
называют их стволовыми )
Неделящиеся клетки в культуре
нельзя считать погибшими или
поврежденными — по многим
причинам. Например, они усиленно
питаются. Глюкозы потребляют даже
больше, чем делящиеся клетки.
Дыхание и гликолиз у неделящихся
клеток тоже не хуже. Они
продолжают синтезировать РНК, белки,
гликоген и липиды. И поскольку они
перестали делиться, то все эти
запасы накапливаются и клетка
намного вырастает. Почему с такими
огромными запасами сырья и
энергии она не делится — непонятно.
Недавно были поставлены
остроумные опыты с заражением
«молодых» и «мертвых» клеточных
культур вирусами. Известно, что для
своего размножения вирус
использует синтезирующий аппарат
клетки, ее энергию и материалы. Если
старение клеток вызвано
истощением их ресурсов или повреждением
синтезирующего аппарата, то в
«мертвой» культуре должно
получаться меньше вирусов, они должны
появляться с меньшей скоростью,
они должны быть «худшего
качества» — не так опасны для
организма. Однако ничего такого в опытах
не наблюдалось.
ПОЧЕМУ ЖЕ МЫ СТАРЕЕМ?
Ответа на этот вопрос у нас, к
сожалению, еще нет. И мы так и не
беремся утверждать, верна гипотеза
Хайфлика или неверна. Все опыты
Хайфлика и его сторонников
многократно проверены и подтверждены,
так что измениться может только
их трактовка. Совсем недавно,
например, было доказано, что клетки,
взятые от здоровых людей в
возрасте от 63 до 92 лет, «живут» в
культуре достоверно меньше, чем
клетки людей в возрасте от 21 года до
36 лет. Причем клетки стариков
росли в культуре с самого начала
хуже. Даже если это не старение
клеток, а их специализация, то все
равно никому от этого не легче.
Ведь часть клеток в каждом из нас
постоянно гибнет, и если
образование новых замедлится (а оно
замедляется!), то с каждым днем
клеток будет оставаться все меньше и
меньше.
Так что же дальше?
Дальше надо продолжать
исследовать клетку. Мы хотели бы
надеяться, что культура клеток
человека станет первым биологическим
объектом, на котором удастся
выяснить причины уменьшения скорости
их роста и будут найдены пути
управления этим внешне безобидным
процессом, который, по-видимому,
может быть причиной старения.
Я А. ГАВРИЛОВ,
Н. С. ГАВРИЛОВА
24
*
Технология и природа
Может быть,
цеолиты?
«О вреде, реальном или
потенциальном, который
наносят водоемам моющие
средства разного рода, читатели,
видимо, наслышаны...» Так
начиналась заметка,
напечатанная в «Химии и жизни»
более года назад A977,
№2). В ней шла речь о
непременном компоненте
большинства стиральных
порошков — о триполифосфате
иатрия, который, как и
положено фосфату, действует
подобно удобрению и
вызывает эвтрофикацию, то есть
бурный рост водорослей.
Из-за этого зарастают
озера н медленно текущие
реки, в них гибиет рыба.
Чтобы избежать столь
печальных последствий,
предлагалось заменить фосфаты в
моющих средствах
цитратами — солями лимонной
кислоты.
Та заметка называлась
«Может быть, лимонная?».
Осторожное название, да
еще с вопросительным
знаком, было вполне
оправданным: для перехода к новой
рецептуре нужны сотни
тысяч тонн лимонной кислоты.
Нынешние способы ее
производства, преимущественно
биотехнические, придется
серьезно усовершенствовать,
прежде чем можно будет
считать цитраты
приемлемым компонентом
стиральных порошков. Впрочем»
фосфаты все равно
окажутся более дешевыми.
Вот почему во многих
странах продолжаются
поиски иных заменителей три-
нолнфосфата натрия.
Требуются доступные и
недорогие вещества, которые
способны устранять жесткость
воды, препятствовать
повторному осаждению грязи
на белье, предотвращать
образование накипи на стенках
стиральных машин. И в то
же время безопасные для
водоемов.
Так, в США (где,
кстати, в некоторых штатах
запрещено применение трнпо-
лифосфата натрия) начали
было выпуск
производных трнннтроуксуснон
кислоты, однако федеральные
власти признали эти
вещества токсичными и
волей-неволей пришлось вернуться к
старым рецептам. Но
недавно американская фирма
«Proctor and Gamble» объявила,
что она готова — если не
полностью, то хотя бы
частично — убрать фосфаты
из стиральных порошков,
заменив их алюмосиликатом
иатрня. Это вещество
называют также искусственным
цеолитом, химикам оио
хорошо известно как отличный
ионообменный материал.
Уже получен патент на
новые моющие средства,
разработан проект агрегата
мощностью 50 тысяч тонн
алюмосиликата в год.
Одновременно и две
западногерманские фирмы —
«Henkel» и «Degussa» —
сообщили, что онн также
закончили исследовательские
работы и готовы приступить*
к выпуску цеолитов в
достаточном количестве. Причем
по новой технологии, при
которой продукт получается
в виде очень мелкого
порошка. Это нужно для того.
чтобы при стирке
образовалась тонкая суспензия
алюмосиликата в воде.
Все бы, казалось,
хорошо, однако и цеолиты,
после того как они поработали
в стиральной машине, тоже
требуют забот.
Проявляющие осторожность
специалисты заявили, что, возможно,
для улавливания
алюмосиликатов придется построить
дополнительные очистные
сооружения. А коль скоро
будут немалые расходы и
на освоение нового
производства, и на очистку, то
это прямо или косвенно
скажется на стоимости моющих
средств. Так может быть,
говорят они, не надо
прекращать большое и хорошо
налаженное производство, а
вложить больше средств в
химическую очистку стоков
от триполифосфата натрия,
чтобы он вовсе не попадал
в водоемы?
Дискуссия на тему —
оздоровлять моющие
средства или строить более со-.
вершенные очистные
сооружения — продолжается.
Производители
триполифосфата натрия выставляют
свои доводы, разработчики
новых средств — свои. А
пока нет идеального
решения — такого, при котором
водоемы не загрязнялись бы
вовсе, — надо, видимо, идти
обоими путями: применять
по возможности менее
вредные вещества и строить по
необходимости очистные
сооружения.
А. ГРИНБЕРГ
25
;- Ч *J
%i
»Ш
Проблемы и методы
современной науки
Что на воде
писано
Вопреки известной пословице, на воде
писано довольно многое и достаточно четко:
важно лишь суметь прочесть.
Своеобразными очками для такого
чтения может послужить один из
физико-химических методов, позволяющий
качественно и количественно определить
содержание некоторых органических веществ в
подземных водах и выяснить по ним, нет
ли поблизости нефтяной или нефтегазовой
залежи. Метод создан профессором
А. В. Карякиным и автором этих строк
в московском Институте геологии и
разработки горючих ископаемых, в
лаборатории гидрогеологии и гидрохимии
нефтегазоносных областей. Проверен — на
нефтяных месторождениях Западной
Сибири.
Новые методы на пустом месте не
рождаются. Так и у этой работы были свои
предшественники и предтечи. С одной стороны,
изучением органического вещества в
подземных водах больше 30 лет занималась
наша сотрудница Е. А. Барс. С другой
стороны, этот метод не мог бы явиться на свет,
не будь четверть века назад открыто
явление, получившее название эффекта Шполь-
ского. Напомним, что суть его (цитирую
диплом) в возникновении «кваэилинейчатых
молекулярных спектров в условиях
матричной изоляции молекул или их групп а
растворителе при низкой температуре». Не
будем здесь подробно объяснять каждое
слово этого длинного определения, тем более
что об эффекте Шпольского в «Химии
и жизни» уже рассказывали (правда,
достаточно давно — в № 1 за 1967 г.). А многое
станет ясно из последующего изложения.
В КОНТАКТЕ С НЕФТЬЮ
Можно провести простейший опыт: смешать
в стакане нефть и воду и оставить смесь
в покое, дать ей отстояться. Спустя
некоторое время жидкости расслоятся, при этом
суммарный объем их практически не
изменится. Отсюда вывод, что нефть с водой не
смешивается и почти не растворяется в ней.
Этот вывод верен лишь до определенных
пределов. В микроколичествах вода
растворяет практически все компоненты той
сложной природной смеси всех видов органики,
которая зовется нефтью.
Подземные воды, как известно,
постоянные спутники нефти и газа. Их контакт
длителен, а то и постоянен. Потому-то вода,
«впитав», по возможности, часть нефти,
может многое рассказать. Присутствие а
подземных водах, взятых с нефтегазоносных
горизонтов, определенных соединений
может стать прямым поисковым признаком
при разведке на нефть и газ. Конечно, не
всякое органическое соединение служит
таким признаком. Ограниченная
растворимость большинства органических веществ
в воде и, как следствие, малые
концентрации значительно затрудняют дело. И потом,
органика органике рознь не только по
составу, но и по происхождению. Одни
органические соединения поступают а воду иэ
нефти, а другие выжимаются из глинистых
пластов при их естественном уплотнении в
недрах, третьи же вообще принесены
микроорганизмами.
26
Экспериментальная установка для получении
кваэипннейчатык слентрое:
1 — нснровой генератор ИГ-3;
2 — фосфороскоп, ксточннк излучения;
3 — линза; 4 — мономроматор М-1;
5 — фотоэлектронным умножитель;
6 — мккровольтмннроамперметр;
7 — высоковольтный стабилизатор;
8— влемтронныи потенциометр ЭПП-09
с записывающим устройством
Прежде «писанное на воде» разбирали
с большими трудностями, тратя много
времени. В последние десятилетия на помощь
классическим методам химического анализа
пришли колориметри я, фотометрия,
хроматография, а также еще один
физико-химический метод — метод квазилинейчатых
спектров.
ЕСЛИ В ВОДЕ ПИРИДИН
И БЕНЗОЛ
И анализ анализу рознь — прежде
всего по экспрессности. В
органическом веществе пластовых вод
были найдены спирты и сложные эфи-
ры, фенолы и нафтеновые кислоты, кетоны
и азотсодержащие соединения, а также
пиридин и бензол. Именно эти два
индивидуальных соединения стали, по мнению
многих геологов и аналитиков, наиболее
информативными, самыми верными признаками
присутствия нефтяных или нефтегазовых
залежей где-то по соседству с исследуемой
водой. На зти вещества и был ориентирован
исследовательский метод, в основу
которого, как уже упоминалось выше, лег эффект
Э. В. Шпольского.
Пробу воды с заданного горизонта, в
которой, возможно, есть следы искомого
соединения, обрабатывают определенным
растворителем. Каким — это зависит от того,
что ищут, растворитель должен «вытянуть»
из воды малейшие следы искомого
вещества. Затем растворитель замораживают в
специальной кювете, которую вставляют
в прибор. Яркая искра освещает
замороженные в растворителе органические
молекулы, и они начинают светиться, люмине-
сцировать. Полученные спектры
люминесценции, весьма индивидуальные для
каждого вещества, записываются на ленте с
помощью автоматического самописца.
Каждый спектр состоит из многих сверхтонких
квазилиний, количество и расположение
которых рассказывает о специфике
исследуемых молекул.
Метод — высокочувствительный и
высокоизбирательный, селективный. В сложной
смеси веществ им можно определять
примеси, доля которых всего 10-С моля на литр.
Этими примесями могут быть информатив-
но-«говорливые» бензол и пиридин.
Интересно, что люминесценцию пиридина
раньше наблюдать не удавалось -г- ни в парах,
ни в замороженных растворах. Не менее
важно, что исследование образцов этим
методом — дело недолгое. Время одного
определения составляет 15—20 минут,
а собственно «съемка» — минуту-две.
В реальных условиях тюменского
севера, в том его районе, который поначалу
казался бесперспективным, методом
квазилинейчатых спектров были обнаружены
в пробах подземных вод бензол и
некоторые другие органические вещества. Значит,
должны были быть поблизости и нефтяные
залежи. Так оно и оказалось в конце
концов. Повторное разведочное бурение
подтвердило рассказанное водой: есть нефть!
Кандидат химических наук
Е. Д. ЖУРАВЛЕВА
27
Экономика, производство
Тампон
для буровой
Лет тридцать пять тому назад а мер и кап
скис инженеры-нефтяники закачали в буря
щуюся нефтяную скважину на глубину
нескольких сотен метров смесь фенола, форма-
липа н щелочного катализатора. Произошла
поликонденсация, и образовавшийся
полимер закупорил все мельчайшие поры и
трещины пласта, в которые уходил буровой
промывочный раствор. Так в условиях,
прямо скажем, экзотических был получен и
опробован фенолформальдегидный полимер.
Поначалу специалисты встретили
сообщение об этой работе с недоверием. Портланд-
цементиые и шлакопортландцементные
растворы — буровики называют их тампо-
нажными, — которыми до снх пор
пользовались для закупоривания проницаемых
пластов, герметизации заколонного
пространства (в скважину опускают колонну из
металлических труб), при ремонте в случае
разгерметизации вполне выполняли свои
функции.
Однако, когда в поисках новых
месторождений геологи и нефтяники стали все
дальше проникать во льды Крайнего Севера, в
пески пустынь, когда глубина скважин
возросла до трех-пяти, а то и шести-семи тысяч
метров, когда возникла необходимость
проходить пласты со сложными геологическими
условиями, пришлось признать, что
герметизация скважин полимерами — не экзотика н
не причуда теоретиков, а продиктованная
временем производственная необходимость.
Как нередко бывает на заре нового дела,
первые исследования велись без
определенного плана. Нефтяники выискивали
подходящие мономеры или олигомеры,
совместимые с водой н способные отвердевать в
условиях скважин, мягко говоря, далеких от
условий химического реактора. Ведь чего
только в скважине нет: буровой глинистый
раствор с бесчисленными добавками,
выбуренная порода, пластовые жидкости.
Главным критерием при выборе
полимеров служила стоимость. Так в поле зрения
попали карбамидные смолы. Они и
обходились относительно недорого, и неприхотливы
к условиям твердения, невелика и их токсич-
ность Плохо оказалось одно: дли
отвердении поликарбамндон нужен кислотный
катализатор, а скважина, пока ее бурят,
насквозь пропитана щелочными растворами.
Пришлось от карбамидных полимеров почти
полностью отказаться
За следующие 15 25 лет в лабораториях
н на буровых перепробовали десятки, если
не сотни, полимеров практически всех
классов. Были удачные эксперименты, но
неудач — значительно больше. В итоге права
гражданства получили всего несколько
соединений, в том числе фенолформальдегид-
ные резиты (нерастворимые и неплавкие
конечные продукты поликонденсации фенола
и формальдегида), сополимеры акриламида
с метилен-бис-акриламидом, соли
полиакриловой кислоты и некоторые другие
полимеры. И лишь в последние 10—15 лет
наметился системный подход к разработке
полимерных тампонажных материалов
Чтобы образовавшаяся твердая масса — ее
называют тампонажный камень — надежно
и надолго герметизировала заколонное
пространство, полимерное связующее в ней
должно иметь сетчатую, то есть
пространственную, структуру. Сетчатые полимеры
получить в общем не труднее, чем линейные,
нужно лишь подобрать соответствующие
исходные компоненты.
Для образования термореактивных
структур пригодны реакции и полимеризации, и
поликонденсации. Однако тампонажная
смесь, чтобы ее можно было прокачать в
скважину, должна быть жидкой и
подвижной, тампонажный камень после
отвердения — занимать тот же объем, что и
закачанная смесь. Значит, растворитель, после
того как образовалось твердое тело, должен
от него не отделяться, а оставаться в
полимерной матрице. Трудности возникли, когда
пришла пора выбрать исходные материалы.
Перебор и комбинации по методу проб и
ошибок сотен мономеров нли растворителей
быстрого успеха не сулили... А
производственники все настойчивей требовали тампо
нажные материалы с малой плотностью,
высокой проникающей способностью и
твердеющей (в отличие от цементных
растворов) жидкой фазой.
Рабочая теория подбора реакционных
систем, которые образовали бы полимерные
сетки, сохраняющие суммарный объем
исходных компонентов, была разработана во
Всесоюзном научно-исследовательском
институте по креплению скважин и буровым
растворам. Сотрудники института
установили, что макромолекулы н тампонажпом ма
териале должны расти не линейно, а
образуя глобулы. А это возможно лишь в том
случае, когда у продуктов полимеризации
минимум три активные группы Тогда
молекула растет не только «вправо» и «влево», ио
во всех направлениях. К тому же
промежуточные продукты реакции сохраняют
достаточно высокую растворимость и
растворитель не отделяется.
Одновременно наблюдается еще одно
интересное явление: хотя после смешения
компонентов реакция образования
макромолекул начинается сразу и идет полным ходом
(это видно по выделению тепла), вязкость
реакционной системы остается почти
прежней. И лишь когда реакция прошла
процентов на 40—60, резко возрастает вязкость и
система за несколько минут переходит из
жидкого состояния в твердое.
Полимерные отвердевающие «тампоны для
буровых» ищут и испытывают во всем мире
и, как нигде, в нашей стране. Теоретически
полимерный тампонажный материал,
достаточно полно удовлетворяющий самым
разным, часто противоречивым требованиям,
можно сейчас подобрать почти для любых
геологических зон. Но основным критерием
при выборе исходного мономера, олигомера
или полимера остается его дешевизна и
доступность. А химическая промышленность, с
огорчением вынуждены пока констатировать
нефтяники, предложить широкого
ассортимента крупнотоннажных и недорогих
продуктов все еще не может. Хотя, надо
надеяться, решение и этой проблемы не за
горами. А тогда можно будет заняться
осуществлением и еще одной, на мой взгляд,
актуальнейшей задачи — созданием
неметаллической крепи для скважин. И отпадет
необходимость хоронить в земле сотни
тысяч тонн металлических труб. Хватило бы
только нефти до тех пор.
Кандидат химических наук
В. В, ГОЛЬДШТЕЙН,
Краснодар
29
Брицке,
каким я его помню
Академик
С И. ВОЛЬФКОВИЧ
Недавно миновало 100-летие академика
Эргарда Викторовича Брицке, и двадцать
пять лет его уже нет в живых. Обе эти
даты кажутся мне какими-то нереальными;
мне так же трудно представить себе
Брицке древним старцем, как и
вообразить его давно умершим классиком.
Между тем творческое наследие Брицке, его
труды по химической технологии,
металлургии, агрохимии. открытые им
методы освоения природных
минеральных богатств и производства
важнейших химикатов — все это
действительно классика нашей науки, той науки,
без которой трудно представить себе
современную индустрию, и передовое
земледелие, и всю нашу повседневную жизнь.
Все это так, и список заслуг Э. В. Брицке
можно было бы растянуть на несколько
страниц, если бы я держал юбилейную
речь. Но мне это трудно не только
потому, что я сам принадлежу к теперь уже
немногочисленному поколению людей,
окружавших Брицке, поколению его
учеников, помощников и, смею надеяться,
близких друзей, но прежде всего потому, что
я не могу примириться с его смертью:
для меня это живой человек, я вижу его
лицо, слышу его голос. Итак, позвольте
мне говорить об Эргарде Викторовиче
Брицке именно как о чеповеке —
остальное доскажут за меня историки науки.
Я не психолог и не берусь судить, как и
почему память запечатлевает
человеческий образ: этот образ всегда существует
как нечто целое, но только подробности
делают его живым. Для меня одна из
таких подробностей — голос Брицке,
глуховатый и слегка окающий, выдававший в
нем природного волжанина. Потомок
немцев-колонистов, обрусевших задолго до
его рождения, Брицке был родом из
Симбирска, где его отец служил
землеустроителем. В Симбирске, а затем в Казани
прошли его детство и юность. Химиком
Э. В. стал после окончания Рижского
политехнического института; был послан для
усовершенствования за границу,
стажировался на металлургических производствах
в Бельгии, в Германии и во Франции; во
время первой мировой войны вместе с
эвакуированным институтом приехал из Риги
в Москву и вскоре стал профессором
химических кафедр Мосновского института
народного хозяйства (теперь он носит
имя Г. В. Плеханова) и Московского
высшего технического училища (теперь —
имени Н. Э. Баумана). Здесь, в Москве, я
и увидел впервые Брицке.
В студенческие годы я увлекался
органической химией, мечтал посвятить себя
работе в этой области и ничего другого
знать не хотел. Однажды какой-то
приятель почти насильно притащил меня на
семинар по неорганической технологии.
Занятиями руководил Э. в. Брицке. Это
30
был довольно странный руководитель.
Поручив студенту какую-нибудь
лабораторную работу, он, казалось, совершенно
забывал о нем. Вы были предоставлены
самому себе и могли экспериментировать
в своем углу как бог на душу положит.
Это придавало работе оттенок
волнующего риска. И вдруг — осечка. Вот тогда
за вашей спиной неожиданно вырастала
фигура профессора, тогда слышалось его
ворчливое оканье. Оказывается, он все
видел, но вмешаться счел нужным
только тогда, когда утопающему понадобилась
экстренная помощь.
Позднее я заметил, что за этой тактикой
«бросания в воду» стояла продуманная
педагогическая система. Брицке был
творческим человеком и стремился пробудить
импульс к творчеству у всех своих
учеников. А творчество предполагает высокую
степень самостоятельности и любовь к риску.
Студенту-дипломнику Э. В. обычно
предлагал на выбор две-три темы, но при этом
спрашивал, нет ли Других предложений.
Попутно выяснялось, к чему у студента
больше лежит душа — к
экспериментальному исследованию, к теоретизированию
или, скажем, к проектно-расчетной
работе. Поиски литературы, подготовка
рабочего места, калибровка приборов,
освоение методики — все это студент должен
был одолеть собственными силами. Лишь
спустя несколько недель профессор
встречался с учеником, осматривал его
лабораторное оборудование, давал
осторожные и ненавязчивые советы.
Мне предстояла дипломная работа по
облюбованной мною специальности. Каи
уже было сказано, я нацелился на
органическую химию. Побывав несколько раз
на занятиях у Э. В., я почувствовал, что
судьба моя переменилась. Так бывает,
когда мальчишеские увлечения
вытесняет настоящая любовь. Я бросил
органику и перешел к Брицке.
Расскажу, кстати, и о том, как он читал
свои лекции. Было бы трудно подыскать
точное обозначение для той в высшей
степени нетривиальной формы общения
со студентами, которую практиковал Э. В.;
во всяком случае, оиа ничем не
напоминала академическое вещание с кафедры.
Усевшись за большой стол посредине
аудитории, Брицке раскладывал на нем
чертежи, таблицы и схемы. Слушателей
просил располагаться вокруг. Начиналось
что-то вроде беседы, во время которой
не возбранялось перебивать говорящего
а попытки вступить с профессором в
дискуссию даже поощрялись. Таким
способом читались спецкурсы «Технология
основных химических производств» и
«Технология удобрений». Не знаю, пригоден ли
подобный метод обучения для всех
учащихся, но для тех, кто впоследствии составил
школу Брицке в собственном смысле
слова, — для всех нас, — каждая такая
встреча с учителем была праздником.
Конечно, приходилось ему читать и
обычные академические лекции, хотя и тут он
то и дело нарушал каноны: отступал от
учебной программы, наукообразное
изложение материала перемежал с личными
впечатлени ями; вообще речь его всегда
носила резкий отпечаток его
индивидуальности. О доменном процессе он говорил
языком ученого, но вместе с тем и так,
словно он сам стоял перед жерлом
доменной печи. Недаром он руководил
опытными установками на
металлургическом заводе в Константиновне,
разработал комплексную доменную технологию
возгонки фосфора из фосфоритов,
получение чугуна на торфяном топливе и пр.
и пр.— словом, бып
инженером-металлургом высокого класса; наука была для
него неотделима от производства,
эрудиция — от собственного житейского опыта.
Мне всегда казалось, что тип ученого, к
которому можно было отнести Эргарда
Викторовича Брицке, — это не «чистый»
теоретик, склоненный над формулами, и
не «чистый» экспериментатор, для
которого весь мир сосредоточен в его
лаборатории; нет, это было нечто иное: я бы
сказал — Мастер, возвысившийся до
ученого, тот, чья наука в прямом и
буквальном смысле слова перестраивает
окружающий мир.
Еще одна любопытная черта — на мой
взгляд, весьма ярко характеризующая его
личность. Брицке с увлечением отдавался
разнообразной деятельности: учил и
учился сам, вел громадную исследовательскую
работу, руководил несколькими
кафедрами (в тридцатом году, когда химический
факультет МВТУ был преобразован в
Военную академию химической защиты,
Брицке стал начальником кафедры
технологии неорганических веществ, и с тех
пор я помню его в длинной, как тогда
носили, гимнастерке с тремя ромбами в
петлицах), разъезжал по стране, занимался
строительством, мог целыми днями про-
31
Группа ученым на прием*
у нарнома тяжелом
промышленности
Г. Н. Орджоникидзе.
Слева неправо: нижний
ряд — Г. К. Орджоникидзе,
президент Академии иаум
А. П. Нарпинснмм. академии
А. Д. Аркаигельскии.
академик А. В. Винтер;
вержний ряд _
■ице-лреэидеит
АН СССР Э. В. Брицке.
академик Н. П. Горбунов,
вице-президент АН СССР
Г. М. Кржижановский.
■ице~лрезидеит АН СССР
И. М. Губкин,
анадемик Б. Е. Веденеев.
Начало 30-■ годов
падать на строительной площадке, до
глубокой ночи сидел с архитекторами и
инженерами над чертежами и сметами (при
его участии, между прочим, были
возведены ведущие предприятия химической
промышленности — заводы в
Дзержинске, Воскресенске, Одессе, Невский
суперфосфатный завод и другие) —
каждый день жизни этого человека был
заполнен до предела. И в краткие недели
отпусков я помню его тоже всегда за
работой: он раскладывал костер, вбивал
колья' для палатки, готовил пищу. Как-то
раз мы путешествовали с ним по Кавказу,
перебирались через Клухорский
перевал — Брицке сидел в казачьем седле не
хуже горца. Он умел делать все, держал
в руках любой инструмент, чертил,
рисовал, И только одно он почему-то не
любил — писать.
Ученый и организатор государственного
размаха, привыкший мыслить и принимать
решения в масштабе эпохи и всей нашей
огромной страны, он оставил гораздо
меньше печатных работ, чем можно было
бы ожидать. Насколько увлеченным и
требовательным к себе и другим был он в
деле, будь то наука или производство,
настолько равнодушным и малоактивным
он становился, когда доходило до
литературного оформления сделанного, и чаще
всего поручал это своим сотрудникам.
Авторство, приоритет, имя, украшенное
звучными титулами, на обложке монографии
или под заголовком основополагающей
статьи — все эти вещи, к которым
неравнодушны подчас самые серьезные
ученые, ничуть не занимали Брицке.
В результате многие замыслы, идеи,
гипотезы, выдвинутые им, были приписаны
другим людям либо остались
безымянными; многие деятели и по сей день не
подозревают, что они разрабатывают
проекты, родившиеся в голове у Брицке. Вот
два примера. Концентрированные и
комплексные удобрения — идея Брицке,
именно он начал пропагандировать их у
нас в стране. Жидкие удобрения, которые
совсем недавно внедрены в сельское
хозяйство США, — это тоже его
предложение, родившееся еще в 1923 году, и
тогда жв проверенное на опытном поле
Института удобрений.
Брицке не любил сидеть над листком
бумаги, тяготился необходимостью
сочинять пространные докладные записки,
речи и парадные статьи. Вероятно, это было
связано с его органическим отвращением
ко всякого рода «словесности», к
нанизыванию бессодержательных фраз. Мы ведь
все привыкли к многословию. Бывало,
Брицке ворчал: «Нельзя не отметить того,
что... Необходимо в этом отношении
обратить внимание на то, что... К чему эти
излишества? Выражайтесь короче!» Он и
письма свои писал чуть ли не
телеграфным слогом.
Брицке был очень цельным человеком.
Это, пожалуй, было его главным
свойством. Оно проявлялось даже внешне — в
манере говорить, глядя прямо в глаза,
поворачиваться к собеседнику всем
корпусом. Она, эта цельность, выражалась и
в том, что он неспособен был
притворяться, не терпел фальши. Не умел — как это
называется? — быть дипломатом.
Между тем в его положении обойтись
без дипломатии было трудненько. Э. В.
руководил многими коллективами, и притом
самыми разными; у него была тьма всяких
должностей. Как-то раз ему предложили
32
весьма престижный пост директора
одного крупного академического института.
Институт был занят разработкой проблем,
над которыми трудился и сам Брицке.
Прекрасное оборудование, широкие
возможности исследовательской работы,
независимость. Но в то же время этот
знаменитый институт представлял собой
некое подобие мадридского двора:
несколько враждующих партий много лет подряд
самозабвенно плели интриги друг против
друга. Э. В. приехал в институт,
полюбовался полем битвы. Подумал и отказался.
кНе хочу, — говорил он, — быть пробкой
в бутылке шампанского».
А вот другой случай, посерьезней.
В 1936 году, при разведке полезных
ископаемых горного массива Каратау в Юго-
Восточном Казахстане фосфатные залежи
были сначала приняты местными
геологами за месторождения бокситов. В пробах,
доставленных в Москву, химики-аналитики
Института удобрений обнаружили эту
ошибку, и Брицке — директор
института — решил срочно командировать в
Казахстан отряд геологов и химиков,
несмотря на то что экспедиция такого рода
не была предусмотрена планом и,
следовательно, требовала дополнительных
средств. Финансовые органы встали, что
называется, на дыбы. Вопрос должен был
решиться где-то в высоких сферах, и
любой другой руководитель предпочел бы
в этом случае заняться ведомственной
дипломатией. Брицке же, не долго думая,
издал приказ — вычеркнуть из
институтского плана три темы, которые можно
было отложить, а на освободившиеся
деньги отрядить людей в Каратау.
История эта стоила Эргарду Викторовичу
больших неприятностей, серьезных распеканий
за дубовыми дверями, но в конечном
счете его более чем смелый по тем
временам шаг оказался единственно
правильным: разведка и освоение одного из
крупнейших фосфатных месторождений
Союза были ускорены по меньшей мере
на два-три года.
Я рассказываю об этом потому, что
подобные эпизоды деятельности Э. В.
Брицке, в сущности, неотделимы от его
характера — он был одинаков в малом и
большом. Цельность личности, как бы
изваянной из одного куска, сказывалась, как я
уже говорил, и на его внешнем облике.
В его наружности было что-то — как бы
это выразиться? — гренадерское.
Казалось, что такой человек должен был не
говорить, а изрекать, не выражать свое
мнение, а произносить команды. Хотя на
самом деле он был очень деликатным,
даже сердечным человеком. Плотная
кряжистая фигура выше среднего роста.
Светлые серо-голубые глаза, нос с
горбинкой. Прекрасно вылепленная голова.
Безупречная русская речь, краткая и
образная. Волжский акцент. Таким
вспоминается мне Брицке.
Исподволь к нему подбирался недуг,
который долгое время оставался
незаметным для окружающих. Не могу точно
сказать, что это было такое, —
по-видимому, хроническая пневмония. Как-то не
помнится, чтобы он лежал в постели;
болеть и разговаривать о болезнях — это
было не по его части. Он и дома-то
бывал мало, а на его даче под
Звенигородом чаще отдыхали его студенты,
аспиранты и многочисленные добрые
знакомые, чем он сам. (Он был очень щедрым
человеком и в то же время как-то стес-
нялся своей щедрости; например, имел
обыкновение посылать по почте, не
указывая обратного адреса, деньги
нуждающимся и одиноким из числа своих
друзей, — только после его смерти они
узнали, что это был Брицке.)
Последние годы он задыхался. Лицо
посерело, глаза блестели. Однажды я
пришел к нему в больницу на
Пречистенке, было это незадолго до его смерти.
Он лежал на высоких подушках, возле
кровати стоял кислородный баллон. На
тумбочке лежали книги по географии —
любимое чтение Эргарда Викторовича.
Жены его, Зинаиды Викторовны, к тому
времени уже не было в живых. Мы
говорили о том, о сем. Я рассказывал об
институтских делах, Э. В. с интересом
слушал. Вдруг он сказал: «А знаете,
палатная сестра предложила мне жениться на
ней, говорит, что будет за мной
ухаживать». Он добавил: «Видите, до чего я
дошел: мне нужна нянька...». И я увидел
на глазах у него слезы.
Мне посчастливилось много лет работать
бок о бок с Эргардом Викторовичем
Брицке, участвовать во многих его
начинаниях. И конечно, было бы невозможно
в маленькой журнальной статье хотя бы
бегло описать всю его деятельность. Но
я и не ставил перед собой эту задачу.
Это — всего лишь скромная попытка
набросать портрет учителя и друга.
% г
2 Химия и жизнь» № 7
зз
bfei
л.. *
**?*\*
I
/>*E^
Вещи и вещества
Берегись искры!
Кандидат химических наук
В. В. КОПЫЛОВ
Во всех странах химики ищут
антистатики. Спросите такого
химика, зачем он это делает. «Чтобы
заряды статического электричества
не застаивались на месте», —
ответит тот.
Многие считают, что проблема
борьбы со статическими зарядами
родилась одновременно с широким
применением синтетических
полимерных материалов. Заблуждение
глубокое и старое. И в древней
Греции, и в древнем Риме с этой
проблемой были хорошо знакомы.
Шелковые и атласные тоги и
туники электризовались и причиняли
людям не меньше неудобств, чем
современные найлоновые и
лавсановые сорочки. Просто в те
времена легче было подобрать
подходящий антистатик. Почему? Для
ответа на этот вопрос нам придется
разобраться в том, какие именно из
статических зарядов причиняют
вред или неудобства, почему и как
они возникают на одних тканях, а
на других их почему-то незаметно...
В среде химиков бытует такая
байка. Мол, в некоей лаборатории
некая лаборантка в изящном
синтетическом халатике однажды в
ясный летний день переливала эфир.
Была голубая искорка, были ожоги
третьей степени, была очередь на
добровольное переливание крови и
целый месяц разбирательств и
пересудов вместо работы в большом
институте. И был приказ,
обязавший всех работать только в
хлопчатобумажных халатах.
35
За достоверность лою
рассказа по ручаемся, по хлопку
антистатики действительно не нужны.
Синтетике без них ие обойтись. Но ведь
не всегда можно заменить
синтетику хлопком. Взять, к примеру,
конвейерные ленты -парусина, но
прорезиненная... Чем же отличаются
резина, полиамиды, полиэфиры,
полиэтилен и другие синтетические
материалы от хлопка? Конечно,
отличий очень много и в химической
структуре, и в прочностных
характеристиках, и еще во многих
свойствах, по есть одно, что роднит всю
синтетику и резко
противопоставляет ее хлопку. Это — удельное
поверхностное электрическое
сопротивление. У хлопка и многих
других природных полимеров оно
меньше 10'° Ом, да еще снижается
во влажном воздухе. А у
большинства синтетических полимеров оно
больше чем 1010 Ом, и к тому же
почти не изменяется при
увлажнении воздуха. Недаром же
синтетические полимеры так широко
используют в качестве
электроизоляции...
Отсюда и вытекает главный
вывод, касающийся
электростатических зарядов на поверхности
полимерных материалов. Вывод этот
прост и логичен. Если у материала
относительно низкое поверхностное
сопротивление, то заряд,
возникший при трении, расплывается,
стекает и не способен причинить
вреда. Если же сопротивление велико,
заряды накапливаются, достигая
значений в сотни вольт, и
разряжаются потом в искрах, опасных или
по меньшей мере неприятных.
Спастись от таких «накоплений»,
казалось бы, просто: повысить
электропроводность материала. Но
как это сделать? Можно, к
примеру, вплетать металлические
проволочки в ткань. Можно напылять на
поверхность пленки или волокна
тончайший слой металла. Эти
способы применяют в некоторых
специальных областях, ио вся беда в
том, что они, эти способы, мешают
нам использовать в полной мере
особые свойства самих полимер-
пых материалов: их гибкость,
эластичность, прочность.
Можно, конечно, превратить
весь полимерный материал в
проводник электричества. Профессор
Московского института топкой
химической технологии В. Е. Гуль
еще двадцать лет назад показал,
что, смешивая практически любой
полимер с достаточным
количеством тончайших порошков серебра,
алюминия, никеля и других
металлов пли сажи специальных сортов,
можно получать
электропроводящие полимерные материалы.
Конечно, на поверхности таких
материалов статические заряды
электричества никак не смогут
накопиться. Но, опять-таки,
механические свойства полимера изменятся
в композиционном материале до
неузнаваемости. Вот если бы
электропроводящим был только
поверхностный слой! Приклеить бы,
например, к поверхности одного
полимера, с высоким сопротивлением,
тончайшую пленочку другого
полимера, с высокой проводимостью. И
волки сыты, п.овцы целы.
Но вот вопрос: что приклеить, н
второй — как приклеить.
Чтобы показать, как решается
первая проблема, придется
познакомиться с механизмами
электропроводности. Общая задача ясна:
нужно дать возможность возникшему
статическому заряду стечь с
поверхности материала.
Следовательно, по поверхности должен пойти
электрический ток. Современная
наука знает два механизма
электропроводности: электронный и
ионный. И электрический ток в
первом случае — электронный, во
втором — ионный. Электронная
электропроводность — у металлов,
графита, некоторых окислов,
минеральных и органических
полупроводников. К сожалению,
практически все вещества, обладающие
электронной проводимостью, —
твердые тела, жесткие, а нередко и
хрупкие. Если их использовать в
качестве антистатиков, вводя в
массу или нанося на поверхность
полимерного материала, это
обязательно скажется, н скажется
отрицательно, на таких желанных для
нас свойствах, как, например, гиб-
36
кость н эластичность. Поэтому
электронные проводники, как
правило, для получения антистатиков
не применяют.
Иное дело ионные проводники, в
которых электропроводность —
результат движения ионов, например
водородных ионов — протонов.
Среди проводников такого рода
очень много жидкостей, масел, есть
даже полимерные соединения. При
этом вовсе не обязательно, чтобы
само соединение, претендующее на
роль антистатика, содержало
подвижные протоны. Вполне
достаточно, чтобы это соединение
способствовало диссоциации воды и
связывало один из образующихся
ионов — протон или гидроксильный
анион. Тогда второй ион поможет
статическому заряду безболезненно
удалиться с того места, где тот
образовался из-за трения.
Поисками эффективных
антистатиков занимались еще в древнем
мире. Тогда эти поиски шли
стихийно и обычно совмещались с
подбором красителей. Крашение
тканей — одна из самых древних на
Земле химических технологий.
Старше ее, пожалуй, только
кулинария. И вот что интересно: обе эти
химические технологии —
гидрофильные, дословно —
водолюбивые. И если взять современный
каталог красителей, применяемых в
текстильном производстве, то
нетрудно обнаружить, что почти все
эти красители — гидрофильные
соединения. В химической формуле
красителя обязательно обнаружишь
либо гидрокснльную группу, либо
аминогруппу. Эти-то группы и
способны либо породить ионную
проводимость, либо вызывать
электролитическую диссоциацию
сорбированной влаги, удерживая при себе
один ион и предоставляя другому
возможность расправляться со
статическим зарядом.
Вот и получается, что древние
химики-красильщики методом проб
и ошибок отобрали для отделки
шерстяных и шелковых тканей
именно те красители, которые
обладали свойствами антистатиков.
Красители (они же заодно и
антистатики) более или менее успешно
справлялись со статическими заря-
дамп. Лишь в белых шелках
проскакивали искры, особенно в сухую
погоду. Может быть, поэтому
древние описания изобилуют алыми,
пурпурными, голубыми,
фиолетовыми тогами и облачениями, а о
белых почему-то редко вспоминают.
А на Востоке не потому ли белый
цвет считается траурным? В
трауре уместно отказаться от шелка,
прибегнуть к более скромному
хлопку.
Снова нам встретился хлопок.
Почему же ему не нужны
антистатики? Да потому, что он сам
гидрофилен. В каждой молекуле
целлюлозы, в каждом элементарном
звене макромолекул этого природного
полимера целых три свободных
гидрокснльных группы. Они-то и
обеспечивают высокую ионную
электропроводность, не дают
накопиться статическим зарядам. У
шерсти и шелка нет таких групп.
Но вот началась эпоха
искусственных и синтетических волокон.
Первыми из них были сложные
эфиры целлюлозы — нитраты и
ацетаты. Самое лучшее волокно —
прочное, гибкое, блестящее — дал
триацетат целлюлозы. Неспроста
его сразу же окрестили
искусственным шелком. Й именно он сразу же
потребовал новых антистатиков.
Обычные красители не справлялись
с накапливающимися
электростатическими зарядами. И
неудивительно: ради улучшения растворимости
и переработки полимера химики
заблокировали ацетильными
группами все три гидроксила в каждом
элементарном звене целлюлозы.
Сразу резко упала сорбция
обычных красителей и влаги, резко
повысилось удельное поверхностное
электрическое сопротивление.
В нашей стране для
производства искусственного шелка этого
типа используют дпацетат
целлюлозы. У него сохраняется хотя бы
одна гидроксильная группа; это,
конечно, улучшает антистатические
свойства волокна, но в
недостаточной степени. Поиски соединений,
которые придали бы ацетил
целлюлозе ионную электропроводность и
37
хороню сорбировались на
поверхности искусственных волокон,
привели поначалу все к тем же
кислотам — карбоновым, сульфоновым,
фосфорным — и их сложным эфи-
рам. Органическая часть этих
соединений обладает сродством к
органическому полимеру — это
улучшает их сорбцию на поверхности
волокна. А кислотная пли эфирная
часть тех же молекул
обеспечивает сорбцию влаги и ионную
проводимость.
Несколько позже было
установлено, что такими же свойствами
могут обладать и органические
щелочи. Амины (либо аммонийные
соли) также хорошо сорбировались
на волокне и придавали ему
относительную электропроводность.
Подобными свойствами обладают
еще некоторые спирты и простые
эфиры.
Вот, собственно, и все. До сего
дня химики смогли изобрести, по
сути дела, лишь антистатики этих
трех типов.
Ацетатные волокна и пленки
появились в начале века. В
сороковых годах семья искусственных
шелков пополнилась найлоном,
капроном и другими полиамидами.
А затем появились полиэфирные,
полиуретановые и полиолефиновые
волокна. И каждый раз
потребители все более остро ощущали нужду
в новых антистатиках. Антистатики
новых типов химики так и не
нашли, зато придумали массу новых
способов применения старых
антистатиков.
Прежде всего появились
высокомолекулярные антистатики. Не
так уж трудно синтезировать
полимер, в обрамлении главной цепи
которого есть кислотные, аминные
или спиртовые группы. А что
касается эфирных групп, то их можно
включать и в главную цепь,
например полиэтиленоксидную.
Полимерные антистатики лучше
сорбируются на поверхности
волокна: уж в длинной-то
полимерной цепочке хоть какой-нибудь
участочек прицепится к
обрабатываемому волокну, и вместе с ним
прицепится множество
антистатических функциональных групп. К
сожалению, волокна и ткани,
обработанные этим способом, боятся
влажной обработки, прежде всего
стирки. Ведь цель стирки —
удалить с поверхности волокон всё к
ним прилипшее. С точки зрения
стирального порошка, прилипший
антистатик — та же грязь. Волей-
неволей, после каждой стирки
приходится заново обрабатывать ткань
или изделие антистатиком. Вот
если бы удалось «пришить»
молекулы полимерного антистатика к
молекулам основного полимера
прочными химическими связями, тогда
уж никакая стирка не оторвала бы
их. Так и делают в редких
специальных случаях: действием
активного излучения или сильных
химических реагентов «пришивают»
антистатик к волокну. Жаль только,
что этот способ технологически
сложен, дорог н к тому же зачастую
приводит к некоторому ухудшению
свойств основного полимера.
Существует еще два способа
надежно прикрепить антистатик к
высокомолекулярному соединению. В
обоих случаях заботиться об
антистатических свойствах будущего
изделия химик начинает задолго,
заранее. Простейший вариант такой
заблаговременной заботы —
ввести антистатическую добавку в
массу полимера, например, перемешав
два вещества в расплаве, а уже
потом формовать волокно из
расплава смеси. Смыть антистатик с
такого волокна уже не удастся. Даже
износ, истирание всей поверхности
полученного волокна не ухудшит
его антистатических свойств: ведь
такое истирание все время будет
обнажать все новые и новые
функциональные группы.
Хорош способ, но, к сожалению,
далеко не всегда применим.
Антистатики, введенные в массу
полимера, неизбежно изменяют
механические и некоторые другие свойства
волокна. Обычно эти изменения не
делают его лучше. Кроме того, он
требует значительно большего
расхода антистатика: ведь чтобы
создать эффективные концентрации
антистатических группировок на
поверхности материала, приходится
38
насыщать ими и внутренние слои.
В общем, здесь необходимы
глубокие научно обоснованные поиски
таких антистатиков, которые при
введении их в массу не ухудшали
бы свойств обычных полимеров и
при этом были бы
высокоэффективными и дешевыми.
Другой вариант такой
заблаговременной заботы — реакции со-
полнмеризацни. Иными словами,
еще на стадии синтеза самого во-
локнообразующего полимера в
реакционную смесь вводят соединения,
способные образовывать единую
макромолекулу и привносящие те
функциональные группы, которые в
дальнейшем гарантируют надежный
антистатический эффект.
Недостатки этого способа те же, что у
предыдущего.
Пока введение антистатиков в
массу полимера применяется
сравнительно редко. Не нашел
широкого распространения и способ
поверхностной привитой сополимери-
зации. Проще и дешевле,
оказывается, наносить антистатик на
поверхность готового изделия,
периодически обновляя его слой.
Основные усилия в этой области
направлены сейчас на то, чтобы
обеспечить возможно более прочную
фиксацию антистатика на поверхности
волокна, чтобы возобновлять
антистатический слой приходилось не
после каждой стирки, а, скажем,
после каждой третьей или пятой...
Остроумное решение этой
проблемы нашли сотрудники
Физико-химического института имени Л. Я.
Карпова. Для того чтобы пришить
обычные антистатики к
поверхности волокна прочными
химическими связями, они использовали
открытую недавно реакцию кватерни-
зацип активированных алкилгало-
генидов. Суть этой реакции состоит
в том, что активированные алкилга-
логениды, в частности хлоруксус-
иая кислота, способны
присоединяться к молекулам, содержащим
амидные группы. В результате
антистатик фиксируется на волокне
столь прочно, что его не удается
смыть даже при десятикратной
стирке или при 100-часовом
кипячении в воде. К сожалению, пока
этот способ применим лишь для
полиамидных и полиацетатных
волокон; при этом обработку надо
вести в среде безводного
растворителя. Прочие полимеры, в
частности полиэфирный лавсан и полиоле-
фнны, все еще ждут своего хорошего
антистатика.
Проблема антистатиков, проблема
борьбы с накоплением статических
электрических зарядов на
поверхности изделий из искусственных и
синтетических полимерных
материалов существует не первый день.
Особенно актуальной стала эта
проблема для нашего народного
хозяйства в связи с тем, что,
согласно решениям партии и
правительства, сейчас у нас происходит
ускоренное развитие производства
именно таких материалов: ведь
только за нынешнюю пятилетку
объем их производства удвоится.
Намного шире станет в ближайшие
годы применение этих материалов
и в промышленности, и в сельском
хозяйстве, и в технике, и в быту.
И нужно загодя позаботиться о
нейтрализации будущих
статических зарядов. Тем более, что они
способны не только вызывать
неприятные ощущения или повышать
пожароопасность многих
производств. Бывают случаи, когда из-за
статических зарядов выходит из
строя технологическое
оборудование. Известен, например, случай,
когда электронно-вычислительная
машина стала вдруг выдавать
неверные результаты в присутствии
женщин. Оказалось, на ее работу
влияли электростатические заряды,
накапливающиеся на некоторых
предметах женской одежды.
Иногда лишь отсутствие хороших
антистатиков не позволяет полнее
автоматизировать производство.
Так "что проблема антистатиков
имеет огромное
народнохозяйственное значение. Она существует
объективно, н решать ее приходится
безотлагательно.
39
40
Фотоинформация
Все равно —
графит...
У чистого углерода в виде
графита немало важных
свойств и применений,
так что способы получения
графита привлекали и
привлекают внимание
исследователей. Один из
таких способов —
выделение графита при
высокотемпературном
разложении каких-либо
углеводородов, например
метана. При этом форма,
которую приобретает
графит, изменяется самым
причудливым образом
в зависимости от условий
опыта, от характера
поверхности, на которой он
осаждается. На фото 1
(увеличение 100 раз)
растущая на поверхности
тантала графитовая пленка
приняла бугорчатую форму.
Металлическая подложка
была предварительно
отполирована.
А если графит
образуется на поверхности
алмазного монокристалла,
то получаются
дендриты (фото 2,
увеличение 200 раз).
На фото 3 (увеличение
200 раз) — графитовые
усы, выросшие на
металлической поверхности,
почему-то они получились
похожими на побеги
бамбука.
У. КАРИНИНА
Фотографии выполнены
в Институте физической
химии АН СССР,
в отделе поверхностных
явлений
41
Экономика, производство
Польза клевера
В. С. ЖАДАЕВ
В 1784 году австро-венгерский монарх
Франц Иосиф II возвел в дворянское
звание Иоганна Христиана Шу-барта. Поводом
к тому не были выдающиеся подвиги иа
поле брани, блестящая дипломатическая
деятельность или административные
успехи. Вся заслуга Шубарта, агронома,
заключалась в том, что он деятельно, печат-
ным словом и личным примером,
пропагандировал возделывание клевера и тем
самым, по словам одного из историков
земледелия, «положил краеугольный камень
благосостоянию немецкого поселянина».
Шубарту присвоили титул фон Клеефельд
(дворянин обязательно должен быть «фон»,
a Kleefeld — это клеверное поле) и в герб
пожаловали клеверный листок.
МНОЖЕСТВО ДОСТОИНСТВ
Клевер, как известно,— одно из немногих
растений, которое способно кормиться
азотом воздуха и накапливать его в почве.
Академик Д. Н. Прянишников подсчитал,
что в год хороший клевер, густой,
высокий, вовремя подкормленный калием и
фосфором, обогащает гектар земли 150—
160 килограммами азота. А иа 200 тыс. га
образуется более 30 тыс. тонн
высококачественного азота, что равно годовому об'ь-
ему производства целого промышленного
комбината.
11о дело не только в азоте. Растение
выводит нз глубины на поверхность фосфор
и калий, тем самым облегчая работу
культурам, которые последуют за
клевером. На клеверище обычно меньше
сорняков, потому что густой травостой угнетает
сорные растения.
Клевер еще и улучшает структуру
почвы. В этой роли он обычно выступает не в
одиночку, а с многолетними травами:
тимофеевкой или другими так
называемыми рыхлокустовыми злаками. При
гниении их корней образуется рассыпчатый
перегной. Благодаря ему улучшается
водопроницаемость почвы, лучше в нее
проникает и воздух, что вообще-то очень
хорошо. Но такую землю легко разносит ветер
и размывает вода. Другое дело, когда
злаки посеяны вместе с клевером. В верхней
части его корней, в корневой шейке,
скапливается большое количество питательных
веществ, особенно белков, в состав которых
входит довольно много серы и кальция.
При разложении корневой шейки
образуются соли кальция: углекислые,
сернокислые, азотнокислые. Ионы кальция
поглощает перегной. И кальций скрепляет его
частички.
На клеверище сеют лен, пшеницу,
картофель, свеклу. Пшеничное зерно,
собранное после клевера, вырастает крупным и
содержит в несколько раз больше белка,
чем обычно. Лен дает волокно наивысшего
качества. Рожь, возделанная за клевером,
приносит с гектара на 5 10 центнеров
зерна больше, чем без этого предшественника,
а яровые культуры на 4—5 центнеров
больше.
И наконец, клевер — это прекрасный
корм для животных, по питательности
превосходящий многие полевые культуры.
В нем много белка, витаминов — А. С,
D, Е. К. В|. В>, В3 — и микроэлементов -
меди, марганца, молибдена, кобальта, бора.
О том. что клевер -— полезное
растение, человеку известно с незапамятных
времен, но судьба этой культуры не всегда
складывалась благополучно. Были в ней
свои взлеты и свои падения.
НАГЛЯДНАЯ АГИТАЦИЯ
У ботаников нет единодушия но поводу
происхождения клевера. Однако
большинство все-таки склонно считать родиной
этого растения Иранское нагорье. Оттуда
будто бы и началось его распространение по
планете. Достоверно же известно, что в
1550 году, раньше, чем в других
европейских странах, клевер возделывали в
Италии. Из Италии он отправился завоевывать
остальную Европу: был завезен в Испанию.
Голландию, позже в Швецию, Францию и
Германию. Сначала как кормовая
культура, а потом были оценены ее достоинства
и н севооборотах...
В конце XVIII века истощенная земля боль-
щей части Европы стала приносить все
меньшие урожаи. Главный источник пропитания
скудел. Причиной тому была
существовавшая тогда трехпольная система земледелия:
поле делили на три части, две из которых
каждый год поочередно засевали яровыми и
озимыми культурами, а третью оставляли
под паром — отдыхать. Такой способ
возделывания земли приводил к тому, что из
нее извлекали значительно больше
питательных веществ, чем возвращали обратно.
Пошатнувшееся земледелие удалось
поправить лишь переходом на так
называемый плодосменный севооборот без пара. Его
вначале применили в Англии, Бельгии н
Голландии. Поле теперь делили на четыре
части и зерновые чередовали на нем с
клевером и пропашными культурами,
например кукурузой или свеклой (это
растения, которым нужна большая площадь
питания и междурядная обработка).
Введением плодосменных севооборотов
европейские страны обязаны английскому
агроному Артуру Юнгу, который потратил
немало сил. чтобы убедить земледельцев в
пользе нового способа обработки земли. Но
только не немецких — они оказались
упрямее своих соседей. Здесь позднее успеха
добился Шубарт. за что и был награжден.
Иоганн Шубарт бывал в Бельгии н
Голландии и познакомился с ведением
сельского хозяйства в этих странах. В 1769
году он купил поместья Ворховпц. Поблес н
Крейша близ городка Ценна и повел в них
рациональное хозяйство: культивировал
люцерну, спаржу, клевер и неутомимо
доказывал, что именно в нем спасение
земледельца. Берлинская академия удостоила
агронома премии за сочинения о
разведении кормовых трав.
Одни нз предлагаемых способов
восстановления плодородия полей заключался в
том, чтобы клевер подсевать к озимым.
Когда зерновые созревают, он еще
невысок и не мешает уборке. А после сбора
хлеба клевер входит в силу, и на
следующий год поле снова может принести
обильный урожай. Крестьяне наотрез
отказывались от такого подсева, потому что
считали, что засоряют землю. Крестьян
43
убеждали, объясняли роль растения,
наконец, требовали, чтобы они обязательно
сеяли предлагаемые семена. Крестьяне стали
хитрить: брали семена, а потом кипятили
их, чтобы убить всхожесть.
Нелегко приживалась и агротехника
культуры. Например, долгое время
земледельцы разных стран не верили, что в
возделывании клевера огромную роль
играет известкование почв. Вот что писала
русская «Земледельческая газета» в
1834 году. «Один сельский хозяин в
Пенсильвании (в Северной Америке) долго
старался советами, наставлениями и
собственным примером убедить своих соседей в
пользе употребления гипса при сеянии
клевера. Но старые предрассудки, а более
того, нерадение и безрассудное отвращение
от всего нового препятствовали этому.
Наконец он избрал довольно оригинальный
способ для их убеждения. Засеяв одну
ровную поляну, лежащую откосно к проезжен
дороге, клевером без гипса, он изобразил
посредине нее (посыпанием почвы этим
веществом) в огромных буквах надпись
«Польза гипса». По всей поляне взошел
клевер посредственный и тощий, на
посыпанных же гипсом местах он поднялся
густо, сильно и необыкновенной вышины,
так что надпись на отлогости была видна
проезжим па далеком расстоянии. Такое
очевидное доказательство убедило всех о
пользе употребления гипса для лучшего
произрастания клевера».
ВЗЛЕТЫ И ПАДЕНИЯ
В Россию семена красного клевера были
завезены из Англии п 1766 roiy под
названием «ишпанекого клевера». Сеяли его на
небольших грядках в барских садах и
парках как заморскую диковинку. Поэтому
в некоторых книгах можно и сейчас
встретить утверждение, что российский клевер
заграничного происхождения. Однако есть
сведения, что часть сортов культурного
клевера в России произошла от местного,
дикорастущего. Во всяком случае, в том
же 1766 году крестьяне на своих полях
сеяли семена дикорастущего красного
клевера.
Введение красного клевера в
официальную культуру у нас в стране тоже
пришлось на тот период, когда развившееся
феодальное трехполье окончательно
истощило землю. И здесь клевер принес
спасение. А в начале XX века Россия уже
продает семена этой травы за границу, и спрос
на них все растет. На международном
рынке семена русского клевера
чрезвычайно ценились за отличную всхожесть и
урожайность и были буквально нарасхват. По
свидетельству экономистов, за пять лет
до первой мировой войны нз России
ежегодно вывозили более 500 тыс. пудов
семян клевера на пять тысяч рублей
золотом.
Не случайно в первые же годы
Советской власти проблемой разведения
клевера — на траву и семена —
заинтересовался В. И. Ленин. Он принял у себя
известного тогда селекционера и горячего
сторонника этой культуры П. И. Лисицына
(потом академика ВАСХНИЛ) и попросил
его подготовить материалы для
специального декрета, в котором должно было
говориться и о клеверосеянии. 30 мая
1921 года был издан Декрет Совнаркома
РСФСР, подписанный В. И. Лениным.
В нем, в частности. шла речь о порядке
сдачи семян в счет продналога, и пуд семян
клевера приравнивался к 7,5 пуда ржи
или пшеницы. Заметьте: в те годы, когда в
стране свирепствовал страшный голод,
когда пуд овса стоил 300 рублей, а ржаную
муку нельзя было купить и за тысячу
рублей.
В последующие годы посевы клевера в
стране неуклонно росли и в 30-х годах
достигли почти трех миллионов гектаров.
Увлечение травопольными севооборотами
стало повсеместным. О них даже стихи
сочиняли
Мы грех полку похороним.
Кол осиновый еп вгоним!
Ярь да озимь, (мимь, ярь —
Надоела эта старь!
Многополье мы затеем.
Лен по клеверу посеем!
Лен да клевер, клевер, лен:
Кто их сеет, тот умен!
Нам теперь кажется очевидным утверж-
leinie. что в местах с различными ночвен-
но-клнматнческнмн условиями и система
земледелия должна быть разной. А сорок
лет назад травопольными севооборотами
слишком увлеклись п стали насаждать их
повсюду. Но в южных районах страны
клевер давал небольшие урожаи. И ситуация
переменилась: не разобравшись в тонкостях
дела, растение принялись изгонять с полей.
Даже нз Нечерноземной зоны, где клевер
прекрасно себя чувствовал н где без него
падала урожайность остальных
сельскохозяйственных культур.
Немало специалистов (не буту называть
имена, сейчас это уже ничего не даст)
44
V
ратовали за то, чтобы землю отводили
лишь под богатырские культуры —
кукурузу, свеклу, горох, нм же нужно отдавать
удобрения. Колхозам н совхозам
рекомендовали отказаться от клевера и других
тра в. Был н, пра вда, председател н
колхозов, которые на словах соглашались с
отказом от клевера, а сами продолжали
сеять траву и потому снимали хорошие
урожаи зерновых.
Площади, отведенные под многолетние
травы, сократились на два миллиона
гектаров. И должны были все уменьшаться...
Мартовский A965) Пленум ЦК КПСС
внес существенные перемены в наше
сельское хозяйство; после него сильно
поправилось и клеверное дело.
КРЫЛЬЯ, ПАРУС И ЛОДКА
Клевер бывает красным, розовым н белым.
Розовый и белый у нас возделывают мало,
поэтому здесь рассказывается лишь о
красном клевере. В различных местах
нашей страны его называют по-разному:
красноголовка, кашка, трилистник, троян,
троезелье, троица, дятлина, червона ко-
нюшина, медовик, глушак, растун и даже
совсем уж ласково — лапушка. Почему
появились некоторые из этих названий,
станет ясно по ходу рассказа.
Красный клевер — многолетнее растение
из семейства бобовых. Это культура
умеренно влажного климата. У нас его в
основном выращивают в Нечерноземной зоне
СССР. Самые обширные посевы клевера
сосредоточены в районах молочного
животноводства и льноводства. Отсюда, кстати,
и мой интерес к культуре: много лет я
был директором Всесоюзного
научно-исследовательского института льна.
Клевер, по-моему, красивое растение.
Приглядитесь к нему. Весьма сложна
архитектура куста: укороченный главный
стебель образует листовую розетку, нз пазух
ее отходят боковые ветвн, или стебли,
а от них идут новые пучки. На стеблях
сидят тройчатые листья (помните: троян.
трилистник, троица?). Красивы и цветы
клевера. Они похожи на мотыльков.
Наверное, поэтому два боковых одинаковых
по размеру лепестка называют крыльями.
Третий, наиболее крупный, зовется
парусом, или флагом, а два остальных,
сросшихся вместе — лодочкой. Лепестки
отличаются и по раскраске: одни — розовые,
другие — темно-розовые, а есть и красно-
пурпурные. Сгруппированы цветы по
нескольку штук вместе и образую! соцветия
в виде шариков. Поле красных шариков
охотно посещают пчелы, нх привлекает
сюда сладкий и душистый нектар в цветах
клевера.
Известно два подвида красного клевера.
В отличие от простых земледельцев
русская агрономическая наука узнала о них
лишь в 1896 году. В одном
сельскохозяйственном журнале тех лет было
опубликовано сообщение агронома, который работал
в земском сельскохозяйственном складе в
Московской губернии н обратил внимание
на то, что приезжие крестьяне спрашивают
то о семенах какого-то клевера-глушака,
или растуна, то о скороспелке. Оказалось,
что крестьяне давно уже отличали семена
клевера-скороспелкн, которые привозили с
Украины, от глушака нз Тульской
губернии.
Скороспелка зацветает в нюне и после
летнего покоса снова отрастает, так что
осенью траву опять можно косить.
Растение не боится засух, поэтому его н по сей
день сеют в южных и юго-западных
районах возделывания клевера. Но скороспелка
плохо переносит морозы. Поэтому на
севере, востоке и центре клеверной зоны
распространился второй подвид клевера —
глушак. Он цветет лишь в июле, одновременно
с липой. После летней уборки сена
растение больше не отрастает. Но оно высоко
ростом н растет густо, так что за один
укос получается примерно столько же сена,
сколько после двух покосов скороспелки.
И к тому же глушак ие боится суровых
зим. Однако, к сожалению, урожаи этих
ценных трав у нас пока еще не высоки:
в обычных условиях с одного гектара
собирают не более 60 центнеров сена.
Потенциальные же возможности растения
намного богаче. На опытных участках урожаи
клевера в трн-четыре раза больше. В чем
же дело?
ВСЕ В РУКАХ ЗЕМЛЕДЕЛЬЦА
Низкие урожаи многолетних трав — не
фатальная неизбежность. Все дело в сортах
растений и в руках земледельца.
В прошлой пятилетке селекционеры
создали немало новых сортов кормовых
культур. Кстати, многие нз них вышли из стен
Всесоюзного научно-исследовательского
института кормов им. В. Р. Вильямса. В
государственное сортоиспытание принято
107 новых сортов трав и корнеплодов,
вновь районировано 88 сортов многолетних
'бобовых II злаковых трав. Все это сорта
4S
современного, интенсивного типа, очень
отзывчивые на удобрение и полив. Например,
клевера Тетраплоидный ВИК и Тетрапло-
идный ВИК7 дают с одного гектара до
140 центнеров сухого сена, или примерно
20 ц протеина. Однако многие колхозы и
совхозы по-прежнему сеют на своих полях
местные, неулучшенные сорта клевера и
потому, в частности, собирают плохие
урожаи. Сортовые посевы клевера занимают у
нас в стране всего 49% площади,
отведенной под эту культуру. Новые сорта с
трудом пробивают себе дорогу.
Еще один недочет: клевер — не
плановая культура. Его посевы планируют, а
заготовку продукции — нет, поэтому
хозяйства не заинтересованы заниматься этой
культурой со всей серьезностью.
Уход за травяным полем не так уж
сложен. Но есть несколько обязательных
приемов, без которых успеха не добиться.
Не буду -утомлять читателя всеми
тонкостями дела. Упомяну лишь некоторые. Как
ни странно, но современного земледельца
приходится тоже агитировать за
известкование почв. Клевер растет на самых
разных почвах: дер ново-подзол истых, серых
лесных, тучных и выщелоченных черноземах,
а если их орошать, то и на каштановых
почвах н на сероземах. Но растение очень
чувствительно к кислотности почв и на
сильно кислых землях мучается: с трудом
переносит зиму, усваивает мало азота из
воздуха, а значит, голодает. И все потому
что в таких условиях подавлена
жизнедеятельность клубеньковых бактерий.
Клевер должен быть обязательно введен
в севооборот. В Нечерноземной зоне
наилучшие результаты приносят севообороты
с семью или девятью полями и такими
чередующимися культурами: первое поле
пар, второе — озимые зерновые с подсевом
клевера н тимофеевки, третье н
четвертое — многолетние травы, пятое — лен-
долгунец, шестое — картофель, седьмое —
яровые зерновые.
Немало хозяйств совершает серьезную
ошибку: клеверные посевы весной
боронуют по примеру озимых зерновых. Но
озимым это нужно, а травам только вредит.
Весеннее боронование озимых очищает
посевы от снежной плесени и сгнивших за
зиму листьев, а также разрыхляет
слежавшуюся почву. Многолетние травы проходят
фазу кущення иначе, чем зерновые, н для
ннх рыхлить землю не надо. Борона же
помогает не клеверу, а сорнякам:
заглушённые травостоем, онн вдруг получают
доступ к пище и солнцу. И потому
проборонованное весной клеверище летом
оказывается сильно засоренным. На этом,
кстати, основано заблуждение, что лучший
способ засорить пашню — это посеять на
ней клевер. Травяное поле нужно
бороновать, но не весной, а после каждого
покоса. Там же, где на клевере пасутся
животные, борона должна пройтись после
окончания пастьбы.
У нас есть все условия, чтобы наладить
дела с клевером: высокоурожайные сорта и
усовершенствованные в последние годы
приемы их возделывания. Если этим
правильно воспользоваться, то уже в
ближайшие годы можно будет получать хорошие
урожаи травы и семян, а это в свою
очередь сыграет большую роль в
ликвидации белкового дефицита в
животноводстве и восстановлении • плодородия наших
земель.
Технологи,
внимание!
ЧЕМ КОРМИТЬ
ШЕЛКОПРЯДА?
Ахиллесова пята
шелководства — сезонность: всего
3—4 месяца в году идет
выкормка гусениц
шелкопряда. Они очень привередливы
и ие желают есть ничего,
кроме листьев шелковицы,
да и те подавай им
непременно в свежем виде. До
последнего времени
полноценной замены не было.
Однако недавно японскими
учеными Я. Ямада и А. Ока-
мото из университета в
Киото разработан, метод
культивирования ткани
шелковичного листа на
искусственной питательной среде.
Этот искусственный
продукт гусеницы поедают
охотно. Вероятно, такой
корм обходится недешево,
но в конечном счете его
применение может
оказаться выгодным: он позволяет
получать шелк круглый год.
«New Scientist»,
1978, т. 77, № Ю94
РАСТИТЕЛЬНАЯ
СГУЩЕНКА
В Японии взят патент
(№ 5579 — 1977 г.) на
производство растительного
сгущенного молока. Сырьем
служат соевые бобы, из
которых экстракцией
извлекают (ие добавляя сахар) так
называемое соевое молоко.
Затем его сбраживают и
выдерживают
час-полтора, чтобы улетучился мало
приятный запах. Последние
стадии производства —
нейтрализация и сгущение.
«Сёкухин когё».
1977, Л» 14
46
-»!• <L
?»iS<
1 Г" !*
^It&k:,
•«'у-л
s«%
* ',\
4
*fc^
ч> * *"«♦%
Живые лаборатории
Медовое дерево
ВЕСТНИК ПОЛНОГО ЛЕТА
Кто ие знает липового меда?
Золотисто-желтый, иногда зеленоватый, с тонким и
нежным запахом, он считается самым
вкусным, самым полезным, а значит, и самым
ценным сортом меда. За обильные его
урожаи и называют лнпу медовым дере-
47
ном: до 800 кг меда собирают пчелы с
гектара липовых насаждений.
«Пипа — вестник полного лета;
зацветает она в нюне-июле и цветет около двух
недель, а отцвела — значит перевалило
лето на вторую половину. Потому июль в
старину и называли липнем, а в
украинском языке это название так и
укоренилось. Свой срок цветения липа
выдерживает точно: дело в том. что цветы ее
развиваются только на свежем приросте, не
то что у других деревьев — на ветвях
прошлых лет; поэтому прежде чем
зацвести, липе надо еще приготовить новые
побеги н успеть их вынянчить — только
тогда и могут появиться цветки.
Листок у липы сидит на длинном,
черешке и имеет сердцевидную форму с
зазубринами на заостренном кончике. Потому и
один из самых распространенных в нашей
стране видов липы называют липой серд-
целистой (Tilia cordata). Кроме нее часто
встречается у нас липа крупнолистая
(Tilia platiphyllos). А всего известно до
400 ее видов. Больших массивов липа, как
правило, не образует, но территорию
заселяет огромную: ее можно видеть от юга
Карелин до юга Украины, от Западной
Белоруссии до Дальнего Востока.
Само слова «липа» — очень древнее и
происходит от праславянского слова «лн-
патн» липнуть. Этот корень можно
найти и во многих других языках: по-чешски
1ер — клей, по-лнтовски lipti — прилипать,
а по-греческн «липос» - жир (отсюда
современный термин «липнды»). Так что
липа — это «липкое дерево». И
неудивительно: у липы очень клейкие почки и очень
липкая внутренняя сторона коры, особенно
у молодых деревьев.
СЛАВА И БЕДА
ЛИПОВОГО ДЕРЕВА
Когда-то под Москвой шумели густые
медоносные липовые леса. Но уже давно
стали онн редкими. И виновато в этом лыко.
Вся крестьянская Россия носила
лыковые лапти, потому и называлась лапотной.
Драли лыко в мае, когда поднимается от
корней древесный сок, а кора сидит
слабо. Содранное лыко отмачивали, очищая от
верхней части коры и клейких веществ, н
сушили. Не всякое лыко годилось на
лапти, а только самое чистое, самое ровное —
отсюда и пошло «не всякое лыко в
строку». Лыко похуже шло на рогожн.
На лыко для пары лаптей нужно было
ободрать три липовых деревца, да рще
молоденьких, не старше 4—6 лет. А
снашивались лаптн быстро: бывало, что двух
пар только-только хватало на неделю. Вот
и поредели липовые леса. Давно это было,
а грустный след в языке до сих пор
остался: «ободрали, как липку»...
И сейчас немало лнп рубят ежегодно:
те, что помоложе,— на лыко для кошелок,
щеток, веревок; те, что постарше,— на
рогожи, кулн, циновки н мочала. Из одного
дерева получается десяток мочал или два
рогожных мешка. Разумно ли ради этого
рубить дерево, которое медленно растет,
которое дает мед, великолепно удобряет
лесную почву своей листвой?
И древесину лнпа дает прекрасную:
белую илн красиовато-белую, легкую, мел-
кослойную, мягкую. Она не трескается н
не коробится при высыхании, легко
обрабатывается и красится. Еще в Древнем
Риме делали из нее сундуки для одежды,
ящики для фруктов, диптихи — нечто
вроде современных блокнотов для записей.
И сейчас лнпа незаменима для
изготовления авнацнопной фанеры, чертежных досок.
А какие прекрасные ■ резные украшения
издавна делают из лнпы! Золотистая
узорчатая резьба старинных храмов, дворцов
и усадеб, ставшая музейной ценностью,
почти сплошь сработана из липы.
Деревянная посуда, знаменитые матрешки — тоже
из липовой древесины. Народные умельцы
нашли липе и еще одно применение: из
лнпы тайно вырезали фальшивые печати
взамен царских казенных из меди. Отсюда
и пошло слова «липа» для обозначения
подделок, плутовства, обмана. Не очень
лестно, но разве липа в этом виновата?
ЧАИ, ЛИКЕР, МАСЛО...
Липовый чай — очень древнее, очень
распространенное и излюбленное народное
средство от всевозможных недугов. Это и
сейчас, полноправное н популярное
домашнее лекарство (первейшее тому
доказательство — весьма редкое, к сожалению,
присутствие липового цвета в ацтеках).
Столовая ложка высушенных цветков на стакан
кипятка — и целебное питье готово. Под
его влиянием обильно, выступает пот,
спадает жар и простуда отступает. Липовый
цвет — одно из лучших потогонных
средств. Настойка его обладает еще и
бактерицидными свойствами, ею полезно
полоскать рот. А в смеси с другими травами
высушенные соцветия липы принимают при
заболеваниях желудка, печени, кишечника.
Согласно правилам народной медицины
48
почки .111111.1 lo.ikyi и ступе и кашицу
прикладывают к нарывам как смягчающее
средство; порошком пз растертых плодпков
*■ посыпают незаживающие раны.
Каков же механизм столь
разностороннего действия липового цвета? Долгое
время ученые не очень интересовались его
составом. Но общее внимание к народной
медицине, особенно усилившееся в последние
годы, заставило исследователей заняться и
скромным липовым цветом. Недавно
опубликовано несколько статей, посвященных
веществам, входящим в состав липовых
соцветий. Оказалось, например, что в
соцветиях липы сердцелистой содержится
значительное количество полифенольных
соединений, в том числе флавоноидные гликозн-
ды, в состав которых в качестве аглико-
на — иесахарной части — входят
кверцетнн и кемпферол. Кверцетнн входнт также
в состав известного своим целебным
действием витамина Р — рутина. Поскольку
терапевтический эффект гликозндов
зависит прежде всего от их агликоиов, а
входящие в их состав сахара лишь усиливают
н ускоряют действие несахарион части, то
можно предположить, что именно
кверцетнн н кемпферол придают липовому цвету
его целебные свойства.
Цветки липы используются не только для
лечения. Они входят, например, в составы,
которыми ароматизируют ликеры — в том
числе знаменитые кюрасо н бенедиктин.
Совсем недавно на Криворожском
пивоваренном заводе создан новый
безалкогольный напиток «Букет Украины», важным
компонентом которого стал липовый цвет.
В цветках липы содержатся эфирные
масла — отогнанные с водяным паром, они
представляют собой летучую жидкость с
очень приятным запахом, которую
используют в парфюмерии.
Съедобны и питательны плодикн липы —
по вкусу они напоминают орехи. В
очищенных плодах около 60% масла. Липовое
масло считается хорошим пищевым
продуктом. До 8% масла, похожего по вкусу
на миндальное, содержит и кора липы.
Отжимки после его извлечения можно
использовать в кондитерском деле и как
корм для скота. А вот листья и ветви
липы домашние животные, за исключением
овец, почти не едят.
В листьях липы много белковых пенкчпн.
витамина С и каротина. На Дальнем
Востоке из листьев н ночек лпни ioiobhi
вкусные н питательные салаты. Почки
очищают н маринуют — их горьковаты!]
привкус делает салаты острыми и особо
пикантными. В Корее в такой салат
добавляют еще мелко искрошенные крутые
яйца н приправляют его соусом из
сметаны, уксуса и горчицы.
ДЕРЕВО-ГОРОЖАН И Н
Липа — очень красивое дерево. Высокое —
до 25 м, с густой развесистой кроной,
с могучим стройным стволом. Лнпа
морозостойка, теневынослива, неприхотлива и
неплохо чувствует себя на городских
улицах. Ее не смущает асфальтовое покрытие,
его близость она выдерживает лучше
других деревьев. Конечно, асфальт сокращает
жизнь и липе — всего 60 лет она может
прожить в яме посреди тротуара, в то
время как в лесу живет не менее 300 лет,
а отдельные экземпляры — по 500 лет и
более. Особенно ценна липа для больших
городов тем, что она поглощает много
углекислого газа — 16 кг в год. Это
почти втрое больше, чем ель, и в 1,5 раза
больше, чем дуб.
Такой набор достоинств сделал ли ну
лучшим парковым деревом, без которого
не обходятся городские зеленые
насаждения. И не случайно она увековечена в
названиях многих городов и улиц. Вспомним
знаменитую берлинскую Unter den Linden
(«Под липами») и город Липецк в центре
России, Подлипки под Москвой и
красивейший район Киева — Липки...
БЕ СИМКИН
49
Земля и ее обитатели
Раки в аквариуме
Как-то, возвращаясь с работы, я
наткнулся на низкие ящики, стоящие возле
рыбного магазина, «Раков живых приееэпи, —
весело сообщили грузчики, — сейчас
будут продавать»,
Я множество раз видел широкопалых
раков (о них и идет речь) в прудах,
озерах или тихих речках с высокой
концентрацией кислорода и минеральных веществ.
Но мне захотелось взглянуть на них
именно сейчас. Захотелось взглянуть' еще раз
на существа, именем которых назван знак
зодиака, на существа — героев
множества сказок и басен.
В ящиках раки лежали вперемежку с
зелеными листьями. Они лениво шевелили
клешнями и почти не сопротивлялись,
когда продавец поодиночке выхватывал
их. Только четыре рака барахтались и
всячески старались залезть под своих
собратьев. Недолго думая, я приобрел
суетливую четверку и принес домой.
У меня был довольно большой
свободный аквариум. На дно я насыпал
промытый и прокаленный песок, налил чистой
воды, приспособил термометр и микро-
компрессор для насыщения воды свежим
воздухом. В одном из углов положил
несколько камней — убежище для
квартирантов.
Глав ное сделано. Теперь сюда надо
переселить раков из эмалированного таза.
Но сперва я засунул их в стеклянную
бутыль с водой, содержащей 3%
поваренной соли (дезинфекция!) и только потом
пустил в аквариум. Раки не любят солнца,
поэтому аквариум был поставлен на
рассеянный свет. Это хорошо еще и тем, что
вода не будет чрезмерно нагреваться.
Квартиранты немедленно приступили к
разделу жилплощади. Поскольку им
никак не удавалось поделить аквариум на
четыре равные части, к утру следующего
*•
XvK-- •>
дня уцелело только два рака. К счастью,
самец и самка. Все сразу встало на
место — супруги быстро распределили
жилье. Он, по-видимому, решил, что на-
* 6л ю дать за порядком лучше сверху, и
поселился в «скапах». Ей выбора не
оставалось и пришлось поселиться под
«скалами», где рачиха вырыла ямку, пятясь
хвостом и копая песок лапками.
Оба рака устроились так, чтобы не
беспокоил свет. Днем питомцы покидали
убежища три раза — как только наступало
время кормежки. На воле раки в
основном пробавл яютс я роголистником,
рдестом, каровыми водорослями, но при
случае слопают и улитку, и любую падаль.
У меня дома они ели свежий фарш,
мелкие кусочки рыбы, мотыля (личинка
комара) и трубочника, ржаные сухари,
мелкие ломтики моркови и свеклы. Думаю,
что это меню в достатке снабжало их и
белками, и витаминами, и биологически
активными веществами. Плотно закусив,
раки спешили в свои убежища.
Бодрствовали же они по ночам, когда
заходило солнце и в квартире гас свет.
Тогда при робком свете карманного
фонарика можно было следить за
тонкостями рачьего быта. Вскоре после
наступления темноты они выползали из нор и
начинали бродить (если, конечно, так
можно выразиться) по дну аквариума —
шарили ножками в поисках остатков
съестного. Больше всего по вкусу им пришлись
мотыль и трубочник. В поисках остатков
ужина они погружали ножки в песок. И
тонкое обоняние (или осязание?) сообщало
о добыче, которую раки в мгновение ока
подцеппяли клешней, как вилкой, и
передавали в рот.
Как правило, раки не плавали: чтобы
подняться выше, они неловко карабкались
по неровностям камней вверх или
цеплялись клешнями за ветки водных
растений. Иногда они пытались поймать
клешнями рыбок — меченосцев, которых я
подсадил к ним для разнообразия.
Однако ни разу им это не удалось.
Очень много времени раки тратили на
«туалет». Сначала было обтирание панци-
ря клешнями, наверное, для очищения его
от соринок, песчинок, крошечных
паразитов и плесени. В самом конце —
наиболее ответственная часть ритуала —
протирание глаз. Рак осторожно берет
клешнями стебелек глаза, вытягивает его и
основательно чистит углубление. Глаза
они чистили примерно через час — ведь
в природе они обитают в речках с
илистым или песчаным дном. Малейшее
движение — и со дна поднимается
невероятная муть. Так что и глазом не успеешь
моргнуть, как его засоришь!
Может быть, такое усердие в чистке
стебелька глаза объясняется еще и
чрезвычайной важностью этого стебелька.
Видят-то раки из рук вон плохо, но в
стебельке помимо глаза разместилось
несколько органов внутренней секреции. Их
гормоны, выделяющиеся в кровь,
регулируют линьку, содержание в крови сахара,
кальция и заведуют пигментацией...
В конце сентября у самки появилось
непонятное волнение. Не поняв, в чем
дело, я решил понаблюдать. Однажды она
внезапно приподняла панцирь у хвоста,
сильным движением выдернула из него
сначала заднюю часть тела, а потом,
немного отдохнув, вытащила лапки и
клешни. В самую последнюю минуту был
освобожден хвост. Так на моих глазах
свершилась рачья линька.
Специалисты полагают, что раки растут
лишь во время линьки, ибо в другое
время им расти просто некуда — тело
стиснуто твердым панцирем. Самцы линяют
чаще, и поэтому в случае утери клешни
новая полностью отрастает через полтора-
два года. Самке же этого обновления
приходите я ждать вдвое больше. Но
вернемся к аквариуму.
Я извлек из него дряблый бесцветный
хитиновый панцирь, а животному дал
двойную порцию корма. Рачиха слопала его с
жадностью. Через день то же самое
произошло и с самцом. Без панциря рак
беззащитен, ему нужно срочно нарастить
новый мундир. Поэтому я и снабжал их
кормом в двойном размере. Это пошло
впрок.
В конце октября супруги начали
выказывать новое оживление: будто бы
ссорились. Но это было вовсе не так —
наступило время размножения.
Недели через три на нижней стороне
хвоста самки я заметил икринки. Она
переместилась поближе к струе воздуха,
подаваемого микрокомпрессором, и
стала с необычайным рвением заботиться об
икринках. Она гладила их лапками, чтобы
поддерживать в чистоте и предохранить
от каких-нибудь паразитов и плесени, и
осторожно передвигала икринки для
притока свежего кислорода. Если
какая-нибудь икринка погибала, заботливая
мамаша немедленно безжалостно сбрасывала
ее на песок. (В зоологических
справочниках написано, что яиц бывает от 60 до 600.)
Шли месяцы, и вот в конце мая,
заменяя в аквариуме воду, я увидел на
хвосте самки четырех крошечных рачков. Они
были чуть розовыми, размером с пшеничное
зернышко. Но телосложением уже
напоминали родителей, хотя панцирь был
чересчур широким. А еще через неделю
началось массовое появление рачат на
свет.
Одни из них, едва появившись, были
совсем красные и прочно держались за хвост
матери. Другие, постарше, уже слегка
посветлели, суетились и бойко поблескивали
черными микроскопическими бусинками
глаз. Всего я насчитал тридцать семь
рачат.
Малышей надо было накормить, что я
и сделал, дав им мотыля. С какой
жадностью они на него напали!
Как-то, пересчитывая молодняк, я
недосчитался сразу одиннадцати рачат.
Куда они могли подеваться? Пришлось
заподозрить родителей в каннибализме и
срочно отсадить малышей в другой
аквариум. Их тела уже приняли нормальные
пропорции и синеватый оттенок. Но они
были еще довольно прозрачны и
внутренности хорошо просматривались.
Едва мамаша лишилась потомства, как
вернулась к прежнему образу жизни и
заняла прежнюю квартиру — ямку под
камнями.
Рачата же, с их отменным аппетитом,
росли как на дрожжах. Через месяц у
них началась первая линыка. Всего же за
год жизни у меня они линяли раз восемь,
пока не потемнели. /\а и родители тоже
снова перелиняли (папаша два, а
мамаша — один раз) и чувствовали себя
недурно.
В это время из Казахстана мне
привезли подарок — семиреченских тритонов —
и срочно понадобился аквариум. Ничего
не оставалось, как выпустить питомцев на
волю. Я выбрал небольшое, заселенное
раками безымянное озерко под
Ленинградом и в один июньский день выпустил
в него все семейство. Суждено ли
рачатам прожить двадцать лет — срок,
который им отмерила эволюция?
Ну, а теперь пора подводить итог. Как
показала практика, раки прекрасно себя
чувствуют в аквариуме. Нужно только
помнить, что они плохо переносят
хлорированную воду, поэтому лучше
пользоваться родниковой, колодезной или
речной. Воду надо менять через восемь —
десять дней и для дезинфекции добавлять
в нее поваренную соль @,1 грамма на
литр воды).
Хлопот мало, а удовольствия —
вдоволь. Правда, у раков на сей счат может
быть иное мнение.
П. НОРАЙР
52
Что мы едим
Бисквитный торт
с ярко-красными
розами
Что-то пирожные и торты нынче
пожухли. Когда вы в последний раз видели
сочную красную кремовую розу? А пунцовую
карамельку? Или сухой малиновый кисель
малинового цвета?
Надо полагать, не вчера и даже не год
назад. По разным причинам в СССР
запрещены красные пищевые красители,
ранее широко применявшиеся, — амаранг,
пунцовый Sx, пунцовый AU. Не потому,
что они синтетические, это не повод для
запрета. И желтый тартразин, и синий ин-
дигокармин после всесторонней проверки
разрешили использовать, в том числе и
для украшения тортов (вот, кстати,
почему кремовые цветочки то желтые, то
голубые, а то и зеленые — когда тартразин
смешивают с индигокармином).
Но с красными синтетическими
красителями врачи поступили сурово. В дозах,
превышающих возможности среднего
едока, при постоянном употреблении эти
вещества могут, хотя и необязательно,
вызвать расстройства здоровья. И хотя в
некоторых странах амарант не перестали
употреблять, а просто несколько
уменьшили допустимую концентрацию, в
Советском Союзе его запретили совершенно и
безусловно. Наша санитарная служба
проявляет исключительную бдительность, за
что ей, к слову сказать, большое спасибо.
Однако здоровье здоровьем, а неплохо
было бы, если б вместо сомнительной
бледно-голубой розы или невзрачной
карамельки нам предложили бы что-нибудь
поярче. И не столько нам, сколько нашим
детям: у них особая тяга к яркому.
А что, собственно, предложить?
Свекольный сок не годится — нестоек, легко
меняет окраску. Делать красный
краситель из хороших полноценных ягод
слишком дорого, да и ягоды жалко
переводить. Разная тропическая экзотика тоже
не подходит — нужен массовый товар.
Вот и пользуются сейчас главным
образом окрашенными веществами,
извлеченными из виноградных выжимок (понятно,
виноград для этого берут черный). Эти
вещества — антоцианы, связанные с са-
харами. То есть вполне безвредные, более
того, поле зные продукты. Одна
беда — стойкость у них невысока,
они быстро теряют окраску. Не
выдержишь температурный режим, чуть-
чуть собьешь кислотность среды, и вместо
красного получается пародия на красное.
Да и окрашивающая способность не бог
весть какая.
Нет, лучше уж голубоватые розы.
Но все же как приятно, когда
малиновый кисель — малиновый, а вишневая
карамель — вишневая!
Вполне возможно, что в скором
времени они такими и окажутся — вновь, после
долгого перерыва. Обнадеживающие
сведения на сей счет поступили из
Оренбурга. Там в медицинском институте
специалисты сразу трех кафедр — органической
химии, фармакологии и гистологии —
совместными усилиями извлекли и тщательно
проверили новый красный пищевой
краситель с отменной красящей
способностью. Доступный. Недорогой. И
безопасный.
Среди множества культурны* растений,
которые возделываются в нашей стране,
есть и не очень распространенное, но
весьма полезное сорго, близкий
родственник несравненно более известного у
нас проса. Сорго выращивают на зерно и
на корм скоту, из стеблей так
называемого сахарного сорго можно извлекать
патоку (сорговый мед), жесткие стебли
метельчатого сорго, связанные в пучки,
образуют превосходные веники.
Сорго родом из Африки, и в некоторых
жарких странах оно служит одной из
главных зерновых культур. Но не только
для каш и лепешек там используют сорго.
В Индии, например, из измельченной
шелухи готовят красную краску. Из Китая
некогда вывозили так называемый
сорговый кармин — его добывают из
древесной части стебля местных сортов
растения. Так может быть, и среди отечествен-
53
ных сортов найдутся поставщики
красного красителя?
Для испытаний взяли семь сортов
сахарного сорго — шесть из коллекции
Всесоюзного института растениеводства и один
из опытного хозяйства под Оренбургом
(сорго «первомайское»); зерна у всех
были красного цвета — покрывающая их
пленка содержала ярко-красный краситель.
Эту пленку сняли, размельчили и
опустили в спирт с добавкой соляной
кислоты. Образовался раствор
темно-вишневого цвета — готовый концентрат
красителя. Когда спирт удалили, получился
красный порошок — сухой краситель.
Между прочим, и концентрат и порошок
оказались вполне стойкими: первые
образцы были получены еще пять лет назад,
а окраска их до сих пор не изменилась.
Прежде чем испробовать сорговый
краситель в деле, изучили его состав. Вот
три главных компонента: цианидин, пелар-
гонидин и кверцетин (он же витамин Р).
Ни одно из трех названных соединений
в справочнике вредных веществ не
фигурирует. Да и странно, если бы оказалось
иначе: ведь миллионы людей без
опасения употребляют сорго в пищу...
Проверяли новый краситель не конди-
терско-булочном комбинате. В пробирке-
то он ярко-красный, но каким окажется в
торте? Оказался тоже ярко-красным.
Заключение кондитеров и лиц смежных
специальностей было следующим; краситель
пригоден для бисквитно-кремовых
изделий (то бишь тортов и пирожных), для
карамели, фруктового киселя и
газированной воды. В зависимости от среды он
может быть красным, оранжевым или
сиреневым.
Но это заключение — не окончательное
Последнее слово за врачами. И они
высказали его на страницах журнала
«(Вопросы питания» A97В, № 1).
Приняв во внимание, что на окраску
одной тонны крема требуется каких-то 300
грамм нового красителя и что человеку
среднего веса не съесть в сутки больше
полкило крема (или карамели), нетрудно
прикинуть, что ежедневная доза
красителя никак не может превысить 2 мг на 1 кг
тела. Подопытным мышам и крысам дели
сразу в тысячу раз большую дозу.
Вообще-то иногда немного жаль бедных жертв
науки, но на сей раз им просто повезло:
все они остались в живых, и даже
обычное их поведение не изменилось. С
острой токсичностью все стало ясно.
Тогда стали исследовать хроническую
токсичность — давали зверькам
краситель в умеренных дозах, зато целых шесть
месяцев подряд. И вновь все остались
живы-здоровы, никаких физиологических
сдвигов не обнаружено, анализ крови —
лучше не надо. Более того, подопытные
животные, которые ели подкрашенную
пищу, быстрее прибавляли в весе, чем их
контрольные собратья...
Вот, собственно, пока и все. Конечно,
понадобится более тщательная проверка,
прежде чем будет вынесено
окончательное решение. Хотя, впрочем, почти
наверное можно сказать, что результат
окажется тем же. Понадобится и <орго, но не
так уж много: из килограмма зерен
можно извлечь до 40 г красителя. Наконец,
нужно предприятие, которое возьмет на
себя выпуск этого красителя.
Хочется верить, что все так и будет. И
не когда-то, в неопределенно далеком
времени, а совсем скоро.
Конечно, мы миримся и с бледными
леденцами, и с невзрачными киселями,
было бы вкусно и питательно. И вообще,
честно говоря, не очень-то я люблю эти
кремовые торты. Но как только увижу
вновь самый простенький бисквит с
ярко-красной розой — куплю в ту же
минуту. Если очереди не будет.
О. ОЛЬГИН
54
Справочник
Таблица 1
Пятновыводители
В справочник вошли
наиболее распространенные пят-
новыводящие средства и те
материалы, на которых эти
средства можно применять
в домашних условиях.
В таблице 1 приведены
материалы, которые могут
оказаться испачканными, и
вещества, образующие
пятна. На пересечении граф
даются номера препаратов, а
сами препараты вы найдете
в таблице 2. Для того чтобы
не повторять в нескольких
соседних графах одни и те
же цифры, они, по
возможности, объединены и номер
препарата, поставленный в
такую несколько укрупнен.
ную клетку таблицы,
относится ко всем тканям и
пятнам, которые попадают в
данный большой
прямоугольник. Например, пятно
ржавчины со льна и с
хлопчатобумажной ткани
можно удалить
препаратами № 19 и № 1В,
то есть «Вици» и
«Волшебницей». А
пятновыводитель № 6 («Оригинал»)
счищает деготь со всех
тканей, приведенных в
таблице I.
В справочнике не
упоминаются ацетатные ткани и
ткани с пропиткой (типа
«болонья»). Это объясняется
тем, что они легко
разрушаются многими
растворителями и другими
компонентами, входящими в чистящие
препараты. Поэтому дома,
ХИМИЯ И ЖИЗНЬ
Пятна
Жиры и масла i
Смолы
Краска
масляная
Смазки, деготь
Яичный белок,
соусы
Молоко,
сметана
Духи, губная
номада
Вино, фрукты,
ягоды
Кофе, какао,
чай
Плесень
Трава
Чернила
Ржавчина
Ткани
шерсть
1—2;|
5-7;
12 |
1; 2,]
7
3
вискоза
X
га
°
го
капрон
1 -3; 5-
1-3
1; 2; 4;
(>
6; 7
7
7; 8
8—10
8
10; 11
18; К
1 -
~
—
—
i
А к 1
О л
^ i 1
— л 1
-7; 12
7
э
<>; 7;
13; 14
7; 13; 14
1 8-10;
| 12-17
8; 13-17
8; 13-15
1 8; 13; 14
10—14
18; 19
Кожу
я 1
о- 1
>.*
"- х ]
Я I
X
О Л
>.х
* X
о си
1; 2
—
1 —
—
-
-
—
—
—
1 —
—
—
—
-
—
—
—
—
-
скажем, пятна жира следует
с ацетатной ткани выводить
с помощью бензина или
мыла, а с плаща болонья —
только мылом.
И обязательно
необходимо помнить: 1) перед
применением пятновыводителя
с испачканного участка
вещи следует по возможности
удалить пыль и другие
механические загрязнения;
55
7/1978
2) попробовать действие
препарата в незаметном
месте вещи; 3) для того
чтобы рекомендованные
средства очистили вещи,
необходимо самым тщательным
образом соблюдать
инструкцию по применению
того или иного препарата;
инструкция обычно напечатана
на упаковке.
А что делать, если одежда
испачкана каким-либо
редким веществом, для
которого пока нет
пятновыводителя? В некоторых случаях
ответ на этот вопрос могут
дать консультации, которые
были напечатаны в «Химии
и жизни». Вот они: об
удалении пятен проявителя —
1970, № 9, с. 7В; об очистке
от пятен иода, ляписа,
марганцовки, касторки и
вазелинового масла—1972, № 11,
с. ВЗ; еще о пятнах
марганцовки—1973, № 1, с. 95 и
№ 9, с. В7; об удалении
пятен пота— 1974, № 12,
с. 117; и наконец, о том, как
вывести пятно казеинового
клея, — 1975, № 3, с. 127.
Более подробно с
ассортиментом пятновыводящих
средств можно
познакомиться по книге «Товары
бытовой химии», М.,
«Экономика», 1975. Информацию
о новых препаратах
периодически дает журнал
«Новые товары». Много
полезных советов о домашних
способах удаления пятен
приводится в книге
А. М. Юдина и В. Н. Сучко-
ва «Химия в быту», М.а
«Химия», 1975. Ну и, конечно,
разделы, посвященные
уходу за одеждой и чистке ее,
есть почти в каждой книге
по домоводству. Однако
предупреждаем: бесполезно
искать эти книги в
магазинах; несмотря на большие
тиражи и переиздания, они
раскупаются почти
мгновенно. Но выход есть — ведь
кроме магазинов,
существуют еще и библиотеки...
Г. АНДРЕЕВА
Таблица 2
№
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
И
12
13
14
15
16
17
18
Название препарата
«Вини»
«Моментальный»
«Сопал»
«Плик»
«Адигель»
«Оригинал»
«Минутка»
«Выводитель пятен
органического
происхождения»
«Волшебница»
(только для
светлых тканей)
хпв
«Пятновыводитель
чернильных пятен»
«Семицвет»
«Белизна»
«Ара га ц»
«Уральский»
«Пермский»
«Отбеливатель № 3»
(только для белых
тканей)
«Вини 2»
Консистенция
Жидкость
Жидкость
Жидкость
Жидкость
Жидкость
Аэрозоль
Паста
Жидкость
Таблетки
Порошок
Жидкость
Паста
Жидкость
Жидкость
Порошок
Порошок
Порошок
Жидкость
Упаковка
Стеклянный флакон
с тампоном
Стеклянный
флакон с тампоном
Стеклянный
флакон
Стеклянный
флакон с тампоном
Стеклянный
флакон
Металлический
флакон
Алюминиевая туба
Стеклянный
флакон
Полиэтиленовый
пакет
Полиэтиленовый
пакет
Стеклянный
флакон
Алюминиевая туба
Полиэтиленовый
флакон
Полиэтиленовый
флакон
Полиэтиленовый
пакет
Полиэтиленовый
пакет или
картонная коробка
Полиэтиленовый
пакет
Полиэтиленовый
флакон с
капельницей
|9 «Пятновыводитель
ржавых пятен»
(только для
светлых тканей)
Жидкость
Полиэтиленовый
флакон
Полезные советы
Что делать
со ртутью?
Многие приборы —
манометры, барометры, поляро-
графы, термометры — пока
еще не могут обойтись без
ртути. В научных
лабораториях под каждым таким
прибором ставят
специальный поддон, чтобы случайно
разлившаяся ртуть не
попала на пол; помещения
оборудованы мощными
вытяжными шкафами, а воздух
периодически проверяют,
следя за тем, чтобы
концентрация паров ртути не
превышала норму.
Но что делать, если вы
разбили градусник у себя в
комнате? Несколько лет
назад «Химия и жизнь»
рассказала читателям, как надо
поступать в этом случае (см.
1972, № 11). Я хочу
дополнить и уточнить эти
рекомендации.
Прежде всего помните,
что нельзя собирать ртуть
веником или тряпкой:
металл распадется на
множество мельчайших капелек, с
которыми потом очень
трудно справиться. Каждую
каплю надо аккуратно
поместить на лист бумаги и
перелить в стакан или баночку с
водой. Нельзя выливать эту
воду в канализацию — РТУТ|
застрянет в трубе и onacl
ность отравления все равна
останется. Баночку с водой!
и ртутью надо плотно эаП
крыть и зарыть в землю.
Хорошо, если вы запасетесь
на всякий случай
амальгамированной палочкой для
сбора ртути. Ее можно сделать
самому: медную пластинку
или проволоку надо
зачистить наждачной бумагой,
опустить в
концентрированную азотную кислоту, а
затем в ртуть.
Часто советуют посыпать
капли металла «серным
цветом» или окисью марганца.
Однако следует помнить, что
эти реактивы должны быть
свежими, синтезированными
не более чем за день-два
до применения. Можно
обработать комнату и 20%-ным
раствором хлорного железа.
Две-три обработки снизят
концентрацию паров ртути
до нормы. К сожалению,
FeCl3 оставляет на стенках
и потолке рыжие пятна, так
что ремонт все равно
придется делать.
Лучше всего помогает
обработка комнаты 30%-ным
раствором перекиси
водорода. Причем промывать
перекисью надо стены, пол,
потолок и все предметы в
комнате. Дело это, конечно,
хлопотное, но, право, стоит
того.
Концентрированную
перекись водорода —
пергидроль — можно купить в
аптеке. Но если ее под рукой
не оказалось, то для начала
промойте полы 5%-ным
раствором перманганата
марганца. Правда, паркет
станет темного цвета, но
лучше пожертвовать
паркетом, чем здоровьем. И
последнее: не пытайтесь
самостоятельно сделать
анализ воздуха в комнате;
ртутные бумажки не всегда
надежны. Обратитесь лучше
за помощью в местную
санэпидстанцию.
Кстати, забот по
обезвреживанию ртути можно
избежать, если работать с
приборами — манометрами,
барометрами, полярографами
и термометрами — с
предельной осторожностью.
И здоровью никаких угроз
не будет, и прибор цел
останется. Ртуть — металл
дефицитный.
/ Н. Н. ЧЕРНИПбвСКИЙ,
/ Ленинград
Как снять старую
масляную краску
Я хочу рассказать
читателям журнала, как можно
быстро и без особых
хлопот снять с пола старую
масляную краску. Доски
пола надо хорошенько
намочить (можно даже просто
полить водой), а сверху
насыпать толстым слоем
кальцинированную стиральную
соду. Не жалейте порошка,
тем более что стоит он
недорого — 10 коп. килограмм.
Посыпанный содой пол надо
закрыть мокрой
мешковиной и следить, чтобы
тряпки все время были
влажными. Через сутки краска
разбухнет, и ее легко можно
снять с пола обыкновенным
ножом. Кстати, не
обязательно обрабатывать пол
сразу во всей комнате,
можно и по частям — кому
как удобнее.
Л. ГАЛАХОВА,
Грозный
Как удалить сетку
В мартовском и
сентябрьском номерах «Химии и
жизни» за прошлый год
были опубликованы заметки
о методах удаления сетки с
рисунков, графиков и
чертежей, выполненных на
миллиметровой бумаге. Мне
эти способы кажутся
слишком сложными и не всем
доступными, хотя задачу
можно решить совсем
просто.
Делая фотокопии с
миллиметровой бумаги
различного цвета, я заметила, что
сетка не видна, если она
голубая; если же сетка
желтая или оранжевая, то
после пересъемки она
становится отчетливо заметной.
Это легко объяснить
характером спектральной
чувствительности . применяемых
фотоматериалов.
Но изготовление
фотокопий — тоже достаточно
трудоемкий процесс. И тогда
я подумала: а не получится
ли то же самое и при
ксерокопировании? Опыт
удался. Ксерокопии, снятые с
графиков, вычерченных
карандашом на
миллиметровой бумаге с голубой
сеткой, выглядят почти так же,
как если бы они были
выполнены тушью на
ватманской бумаге (если бумаги с
голубой сеткой нет,
графики можно чертить на
обратной стороне листа — при
этом сетка различима, а
при ксерокопировании
полностью исчезает). А если
нужно получить слабые
следы сетки, графики нужно
чертить на зеленой
миллиметровой бумаге.
Л. М. ЛАПО,
Ленинград
57
кЧ«>
f****
1 ^ —•
***
Портреты
Автобиография
Чарлз ДАРВИН
Сто двадцать лет назад, 18-го июня 1858
года, почтовый днлмжанс доставил Чарлзу
Дарвину объемистый пакет, присланный с
далекого Малайского архипелага. В пакете
был очерк эволюционной теории Альфреда
Уоллеса, весьма схожей с теорией
естественного отбора, над которой уже немало
лет трудился сам Дарвин. Вскоре, первого
июля того же года, обе работы были
обнародованы в Лондоне на заседании Лннне-
евского общества. Началась «эра
дарвинизма».
Мы предлагаем читателям извлечение из
«Воспоминаний о развитии моего ума и
характера», написанных Дарвином в 1876 году
и дополненных им через пвть лет. Этот
интереснейший документ, обработанный
сыном Дарвина — Френсисом, увидел свет
под другим, куда более кратким
заголовком: «Автобиография». В ней великий
естествоиспытатель ярко обрисовал не только
жизненный путь, но и свои научные
публикации.
При подготовке извлечение из
«Автобиографии» редакцией был выбран перевод
текста, сделанный в 1925 году академиком
К. А. Тимирязевым. Транскрипция
некоторых названий и имен исправлена в
соответствии с более поздним переводом полного
текста, выполненным профессором С. Л.
Соболем.
Один немецкий издатель обратился ко мне
с просьбой составить для него очерк
развития моего ума и характера с некоторыми
автобиографическими подробностями. Мне
показалось, что такая попытка позабавила
бы меня самого и была бы интересна для
моих детей или их детей. Я попытался
рассказать о себе, как будто я уже не
нахожусь в живых, а из другого мира
оглядываюсь на свою прошлую жизнь. И не скажу,
чтобы это представило мне какое-нибудь
затруднение, потому что жизнь моя почти
прожита.
Родился я в Шрусбери 12 февраля 1809 г.,
и первые мои воспоминания восходят к
началу моего пятого года. Мы ездили тогда
на морское купание около Абергела, и я
сохранил смутные воспоминания о
некоторых событиях и местах, связанных с этой
поездкой.
Мать моя умерла в июле 1817 г., когда
мне было немного более восьми лет, и,
странно сказать, у меня сохранились только
воспоминания об ее смертном одре, ее
черном бархатном платье и диковинном
рабочем столике. Весною того же года я был
отдан в школу для приходящих учеников, в
Шрусбери, где оставался год. Мне
рассказывали, что в учении я отставал от своей
меньшой сестры Кэтрин, и сдается мне, что
во многих отношениях меня не считали пай-
мальчиком.
Уже ко времени посещения этой школы
мой вкус к естественной истории и в
особенности к собиранию коллекций ясно
выразился. Я старался разобраться в
названиях растений и собирал всякую всячину:
раковины, печати, монеты и минералы.
Страсть к собиранию коллекций, которая
превращает человека в
натуралиста-систематика, любителя или скупца, была во мне
очень сильна и, по-видимому,
прирожденна, так как ни сестры мои, ни брат не
отличались ею.
Один случай, относящийся к этому
времени, крепко засел в моей памяти, и
хотелось бы думать, по той причине, что он
долго потом мучил мою совесть.
Любопытен он как указание, что, по-видимому, уже
в этом раннем возрасте меня интересовал
вопрос об изменчивости растений! Я уверял
другого мальчика (кажется, Лейтона,
впоследствии известного ботаника-лихенолога *),
что я могу получать различно окрашенные
полиантусы и примулы, поливая их
цветными жидкостями. Конечно, это была
чудовищная басня и никаких опытов на деле я
никогда не производил. Раз о том зашла
речь, я должен сознаться, что ребенком
часто сознательно выдумывал небылицы,
исключительно из желания удивить. Так,
однажды, нарвав с деревьев моего отца много
отборных плодов, я запрятал их в кустах и,
запыхавшись, прибежал всем объявить, что
напал на целый склад ворованных плодов.
Должно быть, я был еще необычайно
" Лихенология — иву к* о лишайниках.
59
простоват, когда поступил в школу. Один
мальчик, звали его Гарнетт, зайдя со мной
однажды в булочную, купил пирожков,
ничего за них не заплатив, так как лавочник,
очевидно, отпускал ему в кредит. Выйдя из
лавки, я спросил его, почему он не
заплатил, на что он мне тотчас ответил: «Разве
ты не знаешь, что мой дядя завещал
городу большую сумму, под условием, чтобы
каждый торговец отпускал даром свой
товар всякому, кто придет в старой дядиной
шляпе и приложится к ней известным
образом?» — при этом он сделал условный знак.
Вслед за тем он вошел в другую лавку, где
ему, очевидно, также верили, и, купив
какую-то мелочь, приложился указанным
образом к шляпе и вышел, не заплатив. Когда
мы очутились на улице, он говорит мне:
«Если ты хочешь себе взять пирожков вон
в той лавке (как хорошо я помню ее до сих
пор), я дам тебе свою шляпу, а ты только
дотронься до нее, как я тебе показал». Я с
радостью принял великодушное
предложение, вошел в лавку, взял пирожков и,
приложившись к старой шляпе, направился к
выходу, как вдруг лавочник бросился за
мной в погоню. Я побросал пирожки и
пустился бежать, совершенно озадаченный
громким хохотом своего вероломного
друга Гарнетта.
Чарлэ Да рви н и «го сестра Кэтрин,
акварель 1116 года
Я должен сказать, себе в похвалу, что
еще мальчиком был жалостлив, гуманен, но
был обязан этим исключительно внушениям
и примеру сестер. Я вообще сомневаюсь в
том, что гуманность — естественное,
прирожденное чувство. Я очень любил
собирать яйца, но никогда не брал более одного
яйца из гнезда, за исключением одного
случая, и то не из корыстной цели, а из
хвастовства.
Я очень любил удить рыбу и мог часами
просиживать на берегу речки или пруда,
следя за поплавком. Когда я гостил в
Мэре *, меня научили, что червей можно
убивать соленой водой, и с той поры, хотя,
может быть, и в ущерб себе, я никогда не
насаживал живого червяка.
Однажды, ребенком, в школьные годы
или даже до поступления в школу, я
поступил жестоко — прибил щенка, как мне
кажется, только ради удовольствия выказать
над ним свою власть. Но побил я его не
больно, так как он не визжал, в чем я
уверен, потому что случилось это недалеко от
дома. Но этот поступок тяжелым гнетом
лежал на моей совести, что я заключаю из
того факта, что до сих пор отлично помню
место преступления. Эти угрызения совести
были, вероятно, тем прочнее, что я и тогда,
и долго после того страстно любил собак.
И собаки, видно, это угадывали, потому что
я всегда успевал привлекать их симпатии,
в ущерб их хозяевам.
Летом 1818 г. меня отправили в большую
школу доктора Батлера, в Шрусбери; там я
оставался до лета 1825 г., когда мне минуло
шестнадцать лет. Я столовался в школе, так
что пользовался всеми великими
преимуществами жизни настоящего школьника. Но
так как дом наш был приблизительно на
расстоянии одной мили от школы, то в
большие промежутки между перекличками
и перед запиранием на ночь я частенько
бегал домой. Это имело для меня то
важное значение, что я не порывал домашних
привязанностей и интересов. Помнится мне,
что в начале моей школьной жизни мне
приходилось бегать очень скоро, чтобы не
опоздать, и так как я отличался этим
искусством, то обыкновенно выпутывался
успешно, но когда на меня нападало
сомнение, я усердно молил бога о помощи, и
очень хорошо помню, что приписывал успех
не скорости бега, а молитве, и дивился
тому, как часто я получал помощь свыше.
Ничто не могло быть вреднее для разви-
* У своего дяди Джошуа Веджвуда |Прмм. автора).
60
Здание школы Батлера •
Шрусбери, где Дарвин
провел ие одни год.
Ныне здесь наюдится библиотека
В центре снимка виден
памятник Дарвину
тия моего ума, как эта школа доктора Бат-
лера. Преподавание в ней было строго
классическое, и кроме древних языков
преподавалось только немного древней
географии и истории. Школа как воспитательное
средство' была в моей жизни пустым
местом (a blank). В течение всей своей жизни
я не мог одолеть ни одного языка. Особое
внимание обращалось на сочинение стихов,
а с этим я никогда не мог справиться.
Покидая школу, я, для своих лет, был не
из лучших и не из худших учеников. Я
полагаю, и учитель, и мой отец считали меня
довольно заурядным мальчиком, пожалуй,
даже ниже общего среднего уровня.
Помню, как меня однажды уязвили слова отца:
«Ты только думаешь об охоте, собаках и
ловле крыс и осрамишь себя и всю нашу
семью». Но отец мой, в сущности
добрейший человек, которого я любил от всей
души, говоря это, вероятно, был рассержен на
что-нибудь и, произнося эти слова, был
несправедлив ко мне.
Довольно рано, в эти школьные годы,
прочел я оказавшийся у одного из
товарищей том «Чудес природы» и нередко
вступал с другими мальчиками в споры
относительно верности сообщаемых в этой книге
сведений. Я полагаю, что это чтение в
первый раз поселило во мне желание побывать
в дальних странах, осуществившееся,
наконец, в моем путешествии на «Бигле». В
последние годы моей школьной жизни я
пристрастился к ружейной охоте. Эта страсть
длилась довольно долго, и я сделался
хорошим стрелком. Позднее, в Кембридже, я
упражнялся в том, что целился перед
зеркалом, для того чтобы убедиться в
верности прицела. Другой прием заключался в
том, чтоб стрелять холостым зарядом в
свечу, которой размахивал товарищ; если
прицел был верен, то струя воздуха гасила
свечу. Треск пистонов обращал на себя
внимание тутора *, который несколько раз
замечал: «Странное дело, мистер Дарвин по
целым часам забавляется щелканием бича».
Я продолжал собирать минералы, но без
всякого научного смысла; я заботился
только о минералах с новым названием и даже
не делал попытки их классифицировать.
К насекомым я, должно быть,
присматривался с некоторым вниманием, так как еще
десяти лет от роду A819) во время
трехнедельного пребывания в Плейс-Эдвдрдсе, в
Уэльсе, на морском берегу, я был удивлен,
увидав одно крупное черное с красным
полужесткокрылое, одну моль (Zygaena) и
одну Cicindela **, не встречающихся в
Шропшире. Я почти порешил собирать всех
насекомых, которых найду мертвыми, потому
что, по совещании с сестрой, я пришел к
заключению, что убивать насекомых, ради
того, чтобы составлять коллекции,
нехорошо. Прочтя книгу Уайта «Сельборн» ***, я
начал с удовольствием следить за образом
жизни птиц и даже делал свои заметки.
В своей простоте, я удивлялся, как это
каждый джентльмен не делается орнитологом.
К концу моей школьной жизни мой брдт
увлекся химией и устроил порядочную
лабораторию с самодельными аппаратами в
* Тутор — наставник.
" Cicindela—род жуков из семейства скакунов.
'*• Книга Гильберта Уайта, священника, писателя и
натуралиста, вышедшая в 1789 году, выдержала более
ста изданий и популярна поныне.
61
помещении для садовых орудий; он
позволял мне прислуживать ему при его опытах.
Он приготовлял различные газы и
некоторые сложные соединения, а я при этом
внимательно прочел несколько книг по химии,
как, напр., «Химический катехизис» Генри и
Париса. Я очень интересовался этим
предметом, и наши занятия нередко
затягивались до глубокой ночи. Эти занятия имели
наиболее глубокое образовательное
значение из всего того, чему я научился в свои
школьные годы. Они на практике
познакомили меня со значением экспериментальной
науки. Слух о том, что мы занимаемся
химией, проник в школу, и, так как это было
неслыханное дело, меня прозвали «Газом».
Так как от моего пребывания в школе не
было никакого прока, то отец поступил
очень благоразумно, взяв меня из нее
ранее обычного срока и отправив (окт. 1825)
вместе с братом в Эдинбургский
университет. Там я пробыл два года. Брат окончил
свои занятия по медицине, хотя я
сомневаюсь, чтобы он когда-нибудь имел в виду
практиковать, меня же послали только
начинать их. Вскоре, на основании различных
мелких обстоятельств, я убедился, что отец
оставит мне состояние, достаточное для
безбедного существования, хотя я никогда
не воображал, что буду таким богатым
человеком, как теперь; этой уверенности
было достаточно, чтобы охладить мое сердце
к изучению медицины.
Обучение в Эдинбурге ограничивалось
исключительно лекциями, а они были
невыносимо скучны, за исключением лекций Хопа
по химии. По моему мнению, лекции во
многих отношениях менее полезны, чем
чтение, и не представляют никаких
преимуществ перед ним. Я просто с ужасом
припоминаю лекции о Materia Medica ' в В
часов утра, зимой. Лекции доктора по
анатомии человека были так же скучны, как он
сам, и я получил отвращение к этому
предмету. Я не раз потом сожалел, что меня не
побуждали работать над трупом, я бы легко
преодолел свое отвращение, а
приобретенная опытность оказала бы мне впоследствии
неоценимые услуги. Отец, умевший
распознавать характеры людей лучше, чем кто-
либо, с кем я встречался в жизни,
говаривал, что из меня вышел бы хороший
доктор, — разумея под этим такого, который
имел бы много пациентов. Он всегда
утверждал, что главное условие успеха
заключается в умении внушать доверие; но что он
" Учение о лекарственных веществах, фармакогнозия.
видел во мне такого, что могло бы внушать
доверие, я не знаю. Раза два присутствовал
я в Эдинбургском госпитале при очень
опасных операциях (одной над ребенком),
но каждый раз убегал, не дождавшись
конца. Более я уже не ходил, и ничем нельзя
было бы меня заманить; это случилось еще
задолго до благословенных дней
хлороформа.
Я сошелся с несколькими молодыми
людьми, с увлечением занимавшимися
естественными науками. Последним был
Грант; он был несколькими годами
старше меня, и, как я с ним познакомился,
уже не помню. Он напечатал несколько
превосходных зоологических работ, но,
попав в Лондон профессором
Университетского колледжа, перестал заниматься
наукой, чего я никогда не мог себе объяснить.
Я его знал очень хорошо; под внешней
корой сухости и формализма в нем
скрывался искренний энтузиаст. Во время одной
нашей прогулки он с восторгом заговорил о
Ламарке и его эволюционных воззрениях.
Я выслушал его с молчаливым удивлением,
но, как мне кажется, его слова не
произвели на меня никакого впечатления. Еще
ранее .прочел я «Зоономию» моего деда, в
которой развиваются сходные воззрения, но
и они не произвели на меня никакого
впечатления. Тем не менее, вероятно,
привычка еще смолоду слышать похвалы таким
воззрениям помогла мне отстаивать их,
хотя и в иной форме, в моем
«Происхождении видов».
Я подружился с несколькими ньюхейвен-
скими рыбаками, отправлялся с ними на
ловлю устриц и,, таким образом набрал
порядочную коллекцию. Но, не будучи
практически знаком с приемом исследования и
обладая самым жалким микроскопом, я
очень мало вынес из этих занятий. Тем не
менее я сделал интересное маленькое
открытие и прочел о нем в 1В26 г.
коротенькое сообщение в Плиниевском обществе.
Оно касалось так называемых яичек Flust-
га *, обладавших способностью двигаться
при помощи ресничек, а на деле
оказавшихся личинками. В.другой краткой статье я
показал, что маленькие шаровидные тела,
принимаемые за молодые состояния Fucus lo-
reus **, оказались оболочками яиц
червеобразной Pontobdella muricata ***.
Плиниевское общество,
покровительствуемое и, кажется, даже основанное профес-
" Мшанка.
*" Морская водоросль.
*"" Морская хоботная пиявка.
62
сором Джемсоном, состояло из студентов и
собиралось в комнате подвального этажа
университета для чтения и обсуждения
работ по естественным наукам. Я исправно
посещал заседания, и эти собрания имели
полезное влияние, возбуждая мое рвение к
науке и увеличивая круг занятых сродными
интересами товарищей. Помню, раз один
молодой человек, поднявшись с места и в
течение нескольких минут не будучи в
состоянии справиться с заиканием своим,
наконец, покраснев до ушей, пробормотал:
«Г-н президент, я забыл, что хотел сказать».
Несчастный был совершенно подавлен
своей неудачей, а мы все так озадачены, что
никто не сумел его выручить из его
тяжелого положения.
На втором году моего пребывания в
Эдинбурге я слушал лекции по зоологии и
геологии, но они были неимоверно скучны.
Единственным их результатом было
обещание, которое я себе дал, — никогда более
не брать в руки книги по геологии и
вообще не заниматься этой наукой. И, однако,
я уверен, что я был достаточно
подготовлен, чтобы внести философское отношение
в изучение этого предмета. Я очень
хорошо помню, как еще года за два или за три
до этого времени какой-то старик, мистер
Коттон из Шропшира, большой знаток
горных пород, обратив мое внимание на
большой эрратический валун в Шрусбери,
известный под названием «Колокол-камень»,
сказал мне, что вплоть до Камберленда или
Шотландии не найти такой породы, и
прибавил, что люди до скончания веков не
объяснят, какими судьбами этот камень
очутился там, где он теперь лежит. Эта мысль
меня глубоко поразила, и я долго ломал
себе голову над этим камнем. Зато с каким
же восторгом прочел я в первый раз о
распространении валунов льдами и как
гордился успехами геологии.
Летние вакации за оба эти года я
исключительно предавался удовольствиям, хотя
постоянно имел при себе какую-нибудь
книгу, которую читал с большим интересом.
И как же я наслаждался охотой! Но тем
не менее сдается мне, что я все же
испытывал какой-то полусознательный стыд, так
как пытался уверить себя, что охота была
до некоторой степени умственным
занятием: ведь сколько нужно соображения для
того, чтобы знать, где найдешь дичь,
сколько искусства для того, чтобы натаскивать
собак.
Одно из осенних посещений Мэра оста-
' лось мне памятным, потому что я встретил
Студенчесиое удостоверение Ч. Дарвина на право
посещения Эдинбургского иоро леве кого госпиталя
там сэра Д. Макинтоша; в жизни не
приходилось мне слышать кого-нибудь, кто бы
умел так вести разговор. И как я сиял,
узнав, что он сказал обо мне: «В этом
молодом человеке есть что-то такое, что меня
заинтересовало». Он, вероятно, просто
заметил, с каким вниманием я прислушивался
к его словам, так как я был невежествен,
как поросенок, в тех вопросах истории,
политики и нравственной философии, которые
он развивал. Похвальный отзыв
замечательного человека хотя, может быть, и вреден в
том смысле, что возбуждает тщеславие, с
другой стороны, несомненно полезен, так
как поддерживает молодого человека в
надлежащем направлении.
КЕМБРИДЖ. 1828—1831 гг.
Когда подумаешь, как свирепо нападали на
меня позднее сторонники церкви, просто
смешно вспомнить, что я сам когда-то
имел намерение сделаться пастором. И
даже это мое намерение и желание моего
отца не были никогда формально
отклонены, а как-то умерли естественною смертью,
когда, покинув Кембридж, я примкнул к
экспедиции «Бигля» в качестве натуралиста.
Несколько лет тому назад секретари како-
63
го-то немецкого психологического общества
просили ме~ня прислать свою фотографию.
Спустя некоторое время я получил
протокол заседания, в котором публично
обсуждались формы моей головы, и один из
присутствующих высказал мнение, что шишка
благоговения развита у меня в такой
степени, что ее хватило бы на целый десяток
пасторов.
Так как было решено, что я буду
пастором, то из этого вытекала необходимость
окончить воспитание в одном из английских
университетов.
Три года, проведенные в Кембридже,
были также потеряны мною в смысле
академических занятий, как и годы, проведенные
в Эдинбурге и в школе. Я попытался
заниматься математикой и даже летом, в Барму-
те, брал частные уроки у одного учителя
(очень тупого человека), но мало
продвинулся. Я чувствовал какое-то отвращение к
этим занятиям, главным образом, потому,
что не мог найти никакого смысла в первых
начатках алгебры. Этот недостаток
выдержки был довольно-таки глуп, и в
последующие годы я глубоко сожалел, что не успел
ознакомиться с математикой, по крайней
мере настолько, чтобы понимать что-нибудь
в ее великих руководящих началах, так как
усвоившие их производят впечатление
людей, обладающих одним органом чувств
более, чем простые смертные. Но не
думаю, чтобы я когда-нибудь далеко
продвинулся в этой области.
Читались в то время в университете и
публичные лекции, посещение которых
было вполне добровольное; но меня уже так
тошнило от эдинбургских лекций, что я
даже не ходил на интересные, красноречивые
лекции Седжвика. Иначе я сделался бы
геологом гораздо ранее, чем это случилось в
действительности. Впрочем, я ходил на
лекции ботаника Генсло; они мне очень
нравились, как вследствие необычайной ясности
изложения, так и благодаря прекрасным
демонстрациям. Но я все же не изучал
ботаники. Генсло делал иногда далекие
экскурсии со своими учениками, к которым
примыкали и более старые члены
университета, пешком, в экипажах или в баркасе
вниз по реке. При этом он читал целые
лекции по поводу более редких растений
или животных, нам попадавшихся. Эти
экскурсии были очаровательны.
Моя страсть к стрельбе, охоте, а за
отсутствием ее к прогулкам верхом по
окрестностям сблизила меня с кружком любителей
спорта, между которыми были молодые
люди, прямо распутные и невысокой
нравственности. Мы часто собирались вместе
обедать; конечно, на этих обедах бывали
люди и посерьезнее, но частенько мы пили
не в меру, а затем следовали веселые
песни и карты. Я знаю, что мне следовало бы
стыдиться проведенных таким образом дней
и вечеров, но некоторые из моих друзей
были такие милые малые, и всем нам было
так весело, что я и теперь не могу
вспоминать это время без удовольствия.
Я попал также и в музыкальный кружок,
кажется, через моего друга Герберта,
человека добрейшей души, окончившего
университет с высшею степенью. Знакомство с
теми людьми, у которых я часто слышал
музыку, привило мне вкус к ней, и я часто
так располагал свои прогулки, чтобы по
будням слышать пение в церкви Кингз-кол-
леджа. Испытываемое мною наслаждение
было так интенсивно, что у меня порою
пробегала дрожь по спине. Я твердо
уверен, что в этом вкусе к музыке не было
ничего искусственного или вызванного
подражанием, та-к как я ходил в Кингз-колледж
один одинешенек, а иногда даже нанимал
певчих петь у себя на дому. И тем не
менее я до того лишен музыкального слуха,
что не замечаю диссонанса, не могу
выдержать такта или промурлыкать что-нибудь
про себя хоть сколько-нибудь верно; так
что для меня решительно непонятно, как
мог я наслаждаться музыкой.
Мои музыкальные друзья вскоре
подметили это и очень потешались, делая мне
иногда экзамен, состоявший в том, что я
должен был угадывать знакомые мне
мотивы, когда их играли быстрее или
медленнее, чем следовало. Был еще один человек с
таким же дурным слухом, как у меня, и,
странно сказать, он немного наигрывал на
флейте. Однажды, к великому моему
торжеству, я победил его на одном из этих
экзаменов.
Но ничем не занимался я так ревностно
и с таким удовольствием, как собиранием
жуков. В этом выражалась просто страсть к
составлению коллекций, так как я не
исследовал их, даже не сверял с какими-нибудь
печатными описаниями и кое-как узнавал их
названия. Приведу один пример моей
ревности в этом деле; однажды, содрав кору
со старого дерева, я поймал обеими
руками по редкому жуку, когда увидал
третьего, также для меня совершенно нового. Не
будучи в силах отказаться от него, я сунул
того, которого держал в правой руке, себе
в рот. Но, о ужас! Он выпустил какую-то
64
едкую жидкость, которая обожгла мне
язык, так что я должен был выплюнуть его,
причем, конечно, потерял его так же, как и
третьего.
Я до сих пор не упомянул .об одном
обстоятельстве, которое более всего
повлияло на всю мою карьеру. Я разумею мою
дружбу с профессором Генсло. Еще до
приезда в Кембридж слышал я о нем от
своего брата, как о человеке сведущем во
всех областях естествознания, и привык с
уважением относиться к нему. Его дом был
гостеприимно открыт раз в неделю для всех
интересующихся наукой, и на эти вечера
собирались старые и молодые члены
университета. Вскоре я очень сблизился с ним,
и в последние годы чуть не каждый день
делал с ним дальние прогулки, так что про
меня начали говорить: «Тот, что гуляет с
Генсло». По возвращении с прогулки он
нередко приглашал меня обедать с его
семьей. Он обладал обширными знаниями по
ботанике, энтомологии, химии, минералогии
и геологии. Более всего любил он делать
выводы из длинного ряда тщательных
мелких наблюдений. Его суждение было
замечательно верно и ум удивительно
уравновешен, но я не думаю, чтобы кто-нибудь
признал в нем присутствие самобытной
гениальности.
Он был совершенно свободен от
тщеславия. Я никогда не видал человека, который
так мало думал бы о себе и о своих
личных интересах. Нрав у него был
невозмутимо равнодушный, обращение необычайно
вежливое, невольно к нему привлекавшее,
и, несмотря на то, я имел случай
убедиться, что какой-нибудь дурной поступок мог
вызвать его глубокое негодование,
сопровождавшееся быстрыми, энергическими
действиями.
Не могу не упомянуть одного
маленького случая, доказывающего его
деликатность. Наблюдая крупинки цветня*,
лежавшие на сырой поверхности, я заметил,
что некоторые из них выпустили трубки, и,
сломя голову, полетел сообщить ему о
своем открытии. Я уверен, что ни один
профессор ботаники не удержался бы, чтоб не
расхохотаться при этом. Но он вполне
согласился со мною, что явление в высшей
степени интересно, объяснил мне его
значение и при этом осторожно дал понять, что
оно очень хорошо известно. Я ушел от него
нисколько не уязвленный, а, напротив,
очень довольный тем, что удалось самому
открыть такой замечательный факт, но, ко-
- Зерна пыльцы.
нечно, дав себе слово впредь не спешить
с сообщением о своих открытиях.
За последний год моего пребывания в
Кембридже я прочел с глубоким интересом
«Личные впечатления» Гумбольдта. Эта
книга и еще «Введение в изучение философии
естествознания» сэра Д. Гершеля пробудили
во мне горячее желание своими скромными
силами хоть сколько-нибудь содействовать
возведению величественного здания
естествознания. Ни одна книга в отдельности и
десятки их в совокупности не произвели на
меня такого впечатления, как эти две.
Я сделал из Гумбольдта длинную выписку о
Тенерифе и прочел ее на одной из
упомянутых выше экскурсий, кажется, Генсло,
Рамс и и Досу, так как еще ранее на мое
описание чудес Тенерифа некоторые из
участников экскурсии отозвались желанием
съездить туда; думаю, впрочем, что эти
желания были только наполовину серьезны.
Но я-то рвался туда совершенно серьезно,
так что даже просил познакомить меня с
одним лондонским купцом, чтобы узнать о
том, какие корабли туда заходят. Но этот
план, конечно, был покинут, когда возник
вопрос о путешествии на «Бигле».
Летнее вакационное время уходило на
собирание жуков, чтение и недалекие
экскурсии.
ПУТЕШЕСТВИЕ НА «БИГЛЕ»
С 27 ДЕКАБРЯ 1831 г.
ДО 2 ОКТЯБРЯ 1836 г.
Вернувшись домой из своей
непродолжительной геологической экскурсии по
северному Уэльсу, я нашел письмо от Генсло,
извещавшее меня, что капитан Фицрой
согласен был уступить часть своей собственной
каюты молодому человеку, который
отправился бы бесплатно на «Бигле» в качестве
натуралиста. Скажу только, что я, не думая
ни минуты, готов был принять предложение,
отец же отказал мне наотрез, но, по
счастью, добавил в заключение: «Я соглашусь,
если хоть один здравомыслящий человек
посоветует тебе ехать». Я в тот же вечер
ответил отказом. На следующее утро я
поехал в Мэр, чтоб подготовиться к началу
охоты — t сентября. Но, пока я был на охоте,
за мной прислал мой дядя, предлагая
подвезти меня в Шрусбери и переговорить с
моим отцом, так как дяде представлялось,
что я поступил бы благоразумно, приняв
предложение. Отец мой всегда считал дядю
за одного из умнейших людей, каких он
когда-либо знал, и немедленно дел свое
согласие в самых ласковых выражениях.
3 Химия и жншь» .Y«' 7
65
В Кембридже я порядком-таки сорил
деньгами, и потому в утешение отцу сказал:
«Нужно быть чертовски ловким, чтоб
умудриться на «Бигле» расходовать более, чем я
буду получать», на что он ответил,
улыбаясь: «Да, говорят, ты и теперь уж очень
мудрый человек».
На другой же день я поехал в Кембридж
повидаться с Генсло, а оттуда в Лондон,
чтобы познакомиться с Фицроем, — и все
было слажено. Позднее, сблизившись с
Фицроем, я узнал, что чуть не был
отвергнут им из-за формы моего носа! Он был
горячим поклонником Лафатера и, будучи
убежден, что может судить о характере
человека по его внешности, очень сомневался
в том, обладает ли человек с таким носом,
как у меня, энергией и решимостью,
необходимыми для такого путешествия. Но, я
думаю, впоследствии он имел случай у бе-
диться, что мой нос обманул его.
Характер у Фицроя был крайне
оригинальный и благородный. Он был предан
своему долгу, великодушен до крайности,
Смел, решителен, неукротимо энергичен и
преданный друг каждого, кто находился в
зависимом от него положении. Он не жалел
никаких хлопот, когда можно было помочь
кому-нибудь, кто, по его мнению, того
заслуживал. Это был замечательно красивый
человек, джентльмен с головы до пяток,
изысканно вежливый и изящный, манерами
напоминавший, как мне рассказывал послан-
ник в Рио, своего дядю со стороны матери,
знаменитого лорда Каслри.
Но нрав у Фицроя был самый несчастный.
Особенно несносен он был по утрам; своим
орлиным взором он непременно
усматривал какие-нибудь упущения по кораблю*и
обрушивался на виновного без пощады. Он
был крайне добр по отношению ко мне, но
с ним было крайне трудно ужиться, при той
интимности, которая вытекала из
совместной жизни в одной каюте, где мы и
обедали отдельно от остальных офицеров. Нам
случалось ссориться с ним. Так, на первых
еще порах, при посещении Баи и, в
Бразилии, он вздумал защищать и расхваливать
рабовладельчество, к которому я питал
отвращение, и рассказал мне, что только что
вернулся от одного крупного
рабовладельца, созвавшего при нем своих рабов и
спросившего их, довольны ли они своим
положением и хотят ли они быть свободными,
на что последовал единодушный ответ
«нет». Я спросил его, в свою очередь, и
вероятно, не без некоторого глумления, —
думал ли он, что словам рабов, сказанным
в присутствии их хозяина, можно придавать
какое-нибудь значение. Это привело его в
ужасный гнев, и он мне объявил, что, раз я
позволяю себе сомневаться в правдивости
его слов, нам уже нельзя более жить
вместе. Я думал, что мне придется покинуть
корабль. Однако, как только весть об этой
размолвке дошла до офицеров, — а Фиц-
рой сам о том позаботился, послав эа
старшим по команде и сорвав в его присутствии
весь свой гнев на мне, — я получил, к
величайшему моему утешению, приглашение
обедать вместе с ними. Но через несколько
часов Фицрой обнаружил свое обычное
великодушие, прислав ко мне офицера с
извинениями и просьбой остаться жить с ним
по-прежнему.
Путешествие на «Бигле» было, конечно,
самым важным событием моей жизни,
определившим всю мою последующую
деятельность. И, однако, оно зависело от.
такого ничтожного обстоятельства, как
предложение моего дяди прокатить меня за
тридцать миль в Шрусбери — чего другой дядя,
конечно, не сделал бы — и от такого
пустяка, как форма моего носа. Я всегда
сознавал, что обязан этому путешествию первым
истинным воспитанием или дисциплиной
своего ума. Я был вынужден внимательно
сосредоточиться на нескольких отраслях
естественной истории, благодаря чему
изощрились мои способности к наблюдению,
хотя они были хорошо развиты и ранее.
Всего важнее было изучение геологии
всех посещенных мною стран, потому что
при этого рода исследованиях открывается
полный простор для мыслительной
способности. Ничто не может показаться с первого
взгляда более безнадежным, чем хаос,
представляемый геологическим строением
совершенно новой местности. Но
мало-помалу, регистрируя во многих точках
напластование, состав горных пород и ископаемых,
постоянно сличая, рассуждая и пытаясь
предсказать, чего следует ожидать далее,
начинаешь усматривать проблески света и,
наконец, более или менее выясняешь себе
строение всей исследуемой области. Я взял
с собой первый том «Основ геологии»
Лайеля, который тщательно изучил; книга
эта оказала мне большую пользу.
Другим моим занятием было собирание
животных всех классов и краткое описание
и грубое исследование анатомии
преимущественно морских; но неумение рисовать
и недостаточность моих познании ло
анатомии были причиной тому, нто целые кучи
рукописей, накопившихся во время путеше-
66
%. «
•-з
Рисунок «Бигля», сделанным один*
из спутником Дарения
ствия, оказались почти бесполезными.
Таким образом я потерял много времени; с
пользою употреблено было только то,
которое было посвящено изучению
ракообразных, так как приобретенные в этом
направлении сведения оказались впоследствии
полезными, когда я предпринял
исследование над усоногими раками.
Все мои мысли, все мое чтение
неизменно были приурочены к тому, что я видел
или собирался видеть, и этот умственный
навык поддерживался в течение пяти лет.
Я убежден, что именно приобретенная
таким образом привычка доставила мне
возможность сделать все то, что мне удалось
сделать в науке.
Я незаметно для __хамого себя и почти
безотчетно сделал открытие, что
удовольствие, доставляемое наблюдением и
рассуждением, гораздо выше того, которое
доставляется спортом. Что мой ум сильно
развился благодаря моим занятиям во время
путешествия, мне представляется вероятным
на основании замечания, сделанного моим
отцом, одним из самых тонких
наблюдателей, каких я когда-либо встречал,
человеком, скорее склонным к скептицизму и уж
во всяком случае не зараженным верой в
френологию. При первой встрече со мной,
по возвращении из путешествия, он
воскликнул, обернувшись к моим сестрам:
«Посмотрите, у него даже форма головы
совсем изменилась».
Но возвращаюсь к путешествию. 11
сентября A831) я съездил с Фицроем в Плимут,
чтобы осмотреть «Бигль», оттуда в
Шрусбери — проститься надолго с отцом и
сестрами. 24 октября я поселился в Плимуте и
пробыл там до 27 декабря, когда «Бигль»,
наконец, отправился в свое кругосветное
плавание. Мы делали еще ранее две
неудачные попытки выйти в море, но сильные
бури два раза загоняли нас назад в гавань.
Эти два месяца, проведенные в Плимуте,
были самыми несчастными в моей жизни,
хотя я делал всевозможные усилия, чтобы
превозмочь себя. Я падал духом при мысли
о такой продолжительной разлуке с
родными и друзьями, да и погода наводила тоску
и уныние. К тому же я страдал
сердцебиением и болью где-то около сердца и, как
нередко бывает с молодыми людьми,
особенно, кое-чего нахватавшимися .в
медицине, воображал, что у меня болезнь сердца.
Я не советовался с доктором, будучи
уверен, что он запретит мне путешествие, а я
решился пуститься в него во что бы то ни
стало.
Роскошные картины тропической
растительности и теперь стоят перед моими
глазами с большею отчетливостью, чем какое
иное воспоминание; но и величественные
пустыни Патагонии, и увенчанные лесами
горы Огненной Земли произвели на меня не-
3*
67
изгладимое впечатление. Зрелище нагого
дикаря в его родной стране — событие,
которого не забудешь во всю свою жизнь.
Многие из моих экскурсий, верхом или в
лодке, длившиеся по нескольку недель,
были крайне интересны; а некоторая
опасность, с ними сопряженная, и испытанные
лишения не отталкивали меня в то время, а
после не имели никаких последствий. С
чувством глубокого удовлетворения вспоминаю
я некоторые полученные мною научные
результаты, как, например, разрешение
загадки, представляемой коралловыми рифами, и
объяснение геологического строения
некоторых островов, как, например, св. Елены.
Не могу я пройти молчанием и открытия
странных соотношений флор и фаун
различных островов архипелага Галапагос, как
между собою, так и с населением
ближайшего материка Южной Америки.
Насколько я могу быть сам судьею в
этом деле, мне кажется, что я напрягал
все свои силы во время этого путешествия
исключительно потому, что находил
наслаждение в этих исследованиях и страстно
желал прибавить к громадному запасу естест-
венноисторических сведений еще несколько
новых. Но мною руководила и
честолюбивая мысль — занять свое место в ряду
ученых; был ли я более честолюбив, чем мои
товарищи по науке, судить не берусь.
К концу путешествия, когда мы были на
острове Вознесения, я получил письмо, в
котором сестра сообщила мне. что Седж-
вик посетил моего отца и сказал ему, что я
займу видное положение в ряду
современных ученых. В то время я не мог понять,
откуда он мог узнать что-нибудь о моих
занятиях, но потом (кажется, значительно
позднее) узнал, что Генсло сообщал
содержание некоторых моих писем в
Кембриджском философском обществе и отпечатал
их для распространения между членами
общества. Моя коллекция ископаемых,
которую я отправил к Генсло, также обратила
на себя внимание палеонтологов. Прочтя
это письмо, я вприпрыжку пустился в горы
[острова] Вознесения, и мой молоток
победоносно загремел о его вулканические
скалы. Все это показывает, как честолюбив я
был в то время, но, мне кажется, я могу
прибавить, не погреша против истины, что в
позднейшие годы, хот я я высоко ценил
одобрение таких людей, как Лайель и Гу-
кер, которые были моими друзьями, я
очень мало заботился о мнении публики
вообще. Я не стану уверять, что
благоприятный отзыв печати или быстрая распродажа
моих книг не приносили мне большого
удовольствия, но удовольствие это было
непродолжительно, и я могу сказать с полною
уверенностью, что не уклонился ни на один
шаг от своего пути для того, чтобы
приобрести известность.
Окончание в следующем номере
Ксн ультации
АДИУРЕКРИН —
ЛЕКАРСТВО
ОТ ПАТОЛОГИЧЕСКОЙ
ЖАЖДЫ
Я слышал, что есть
лекарство, которое устраняет
чувство жажды у некоторых
больных. Нельзя ли и
здоровым людям в жару
принимать это лекарство!
М. Миловаиов,
Ленинград
«Жаркий летний день в
городе. Нестерпимо печет
солнце, от домов и
асфальта пышет жаром. Пот
градом катит по лицу, во рту
все пересохло. Мозг
сверлит одна-единственная
мысль: скорее бы выпить
холодной воды! И вы
пьете. Но проходит немного
времени и жажда
возобновляется с прежней
силой...» — так начиналась
статья «Чем утолять
жажду», напечатанная в нашем
журнале в шестом номере
за 1972 г. в статье
рассказывалось, чем лучше
утолять жажду в летнюю пору.
Но только ли летом
может человека мучить
жажда? Медицине известен
недуг, при котором больной
буквально не расстается с
водой: случается, что
ребенок выпивает до 15 литров
жидкости за сутки, а
взрослый — до 30—40
литров. Есть два заболевания,
для которых характерна
неумеренная жажда. Одно —
это всем известный
сахарный диабет. Второе, более
редкое, носит название ги-
пофизарного диабета;
причина его — нарушение
работы мозгового придатка
(гипофиза). При этом
снижается выработка
антидиуретического гормона.
Недостаток этого гормона
приводит к частому
мочеотделению, организм теряет
много жидкости, и больному
человеку все время хочется
пить. К счастью, такое
заболевание встречается
довольно редко: примерно у
одного человека из сорока
тысяч.
Больным патологической
жаждой врач назначает
препарат антидиуретического
гормона. Современная
медицина располагает двумя
видами этого препарата:
это раствор питуитрина,
который вводят в организм
путем инъекций, и более
распространенный сухой
питуитрин (вдиурекрин)— его
68
» 4
применяют наружно в виде
порошка или мази,
приготовленной на его основе.
Порошок вдувают в нос, а
мазью смазывают
слизистую оболочку носа. Ади-
урекрин снижает
мочеотделение, и у больного
исчезает чувство жажды.
Лекарство действует в течение 6—
В часов через 15—20 минут
после его применения.
Иногда адиурекрин
назначают при некоторых формах
недержания мочи, не
связанных с поражением
гипофиза. Здоровым людям
адиурекрин применять не
следует.
ЧТО ТАКОЕ ИНУЛИН
Встретила в книге
непонятное слово инулин, что это
такое!
И. А. Васипевич,
Минская обл.
Инулин — вещество из
группы полисахаридов, то есть
высокомолекулярных
углеводов. К ним, в частности,
относится и всем известный
крахмал. Разница межд/
инулином и крахмалом — в
строении звеньев
полимерной цепочки. Крахмал -*-
полимер глюкозы, а цепочка
инулина построена в
основном из остатков D-фрукто-
зы.
Инулин содержится в
клеточном соке растений из
семейства колокольчиковых и
сложноцветных. Например,
много, его в корнях
топинамбура, о котором
рассказывала «Химия и жизнь»
в № 6 за 1976 год, георгина,
цикория, кок-сагыза. Этот
углевод легко усваивается и
человеком, и животными.
Поэтому многие инулино-
носные растения относят к
пищевым и кормовым
культурам.
В питании человека
широко используется цикорий, в
корнях которого до 40%
инулина. Для приготовления
из него хорошо известного
заменителя кофе корни
растения разрезают на
кусочки, обжаривают и затем
перемалывают в порошок.
При обжаривании инулин и
фруктоза частично
карамелизуются. Продукты ка-
рамелизации, растворяясь в
воде, и придают
цикорному напитку цвет кофе.
Сейчас в наш рацион
начало входить еще одно
растение, богатое инулином, —
так называемый цикорный
салат, или, как его еще
именуют, зимний салат «Вит-
луф». Его выращивают в
пригородных теплицах и
иногда продают в овощных
магазинах.
Несколько слов о
химических свойствах инулина.
Как и крахмал, он
гидролизу етс я под действием
кислот. Сначала образуются
полимеры с более низким,
чем у инулина,
молекулярным весом — инулиды.
Дальнейший гидролиз
приводит к образованию
фруктозы и глюкозы (очень
немного). Напоминаем:
гидролиз крахмала идет через
декстрин к глюкозе.
Инулин растворим в теплой
воде и не растворим в
спирте. На этом основан метод
его выделения из корней:
сначала инулин извлекают
водой, а затем осаждают
из водного раствора
спиртом. Чистый инулин
используется в производстве
фруктозы.
ИЗ ЧЕГО СДЕЛАНЫ
ЛОЖКИ И ВИЛКИ
Каков состав сплава, из
которого делают так
называемые алюминиевые
вилки и ложки! Не вредно
ли для здоровья
ежедневное пользование ими!
Е. В. Хмара,
Ленинград
Алюминиевые ложки и
вилки изготовляют из
алюминиевых сплавов марок
АД, АД1 и ММ. Эти
материалы безвредны.
Продукты, даже долго бывшие в
контакте с такими вилками
и ложками, не опасны для
здоровья.
Сплав марки АД — это
алюминий, в котором
процент примесей — железа,
кремния, цинка, титана —
не превышает 0,5.
Следовательно, чистого алюминия
в вилках не менее 99,5%.
Сплав марки АД1
отличается от предыдущего
несколько большим
количеством допустимых
примесей — до 0,7%. Марка ММ
кроме собственно
алюминия и примесей содержит
еще легирующие
компоненты: 0,2—0,5% магния и
1—1,4% марганца. Во всех
алюминиевых сплавах,
предназначенных для
изготовления посуды,
стандартом строго ограничено
содержание свинца (не более
0,15%) и мышьяка (не
боле 0,015%).
КАК ЗАСОЛИТЬ МАСЛИНЫ
Около дома моих
приятелей в Мисхоре растет
плодоносящее оливковое
дерево. Я очень люблю соленые
маслины и поэтому привез
плоды домой в надежде,
что мне удастся что-нибудь
с ними сделать. Однако
рецепта приготовления маслин
никто не знает.
Посоветуйте, пожалуйста, как мне
быть. Жаль, если плоды
пропадут.
А. Кравец,
Симферополь
Самый простой и
доступный способ заготовки
маслин впрок — это сухая
засолка. Для нее нужны
созревшие темно-фиолетовые
плоды. Маслины солят не
сразу, а сначала их
раскладывают тонким слоем C—
4 см) в прохладном, сухом,
хорошо проветриваемом
помещении и каждый день
перемешивают. Через 2—3
недели плоды слегка
подвяливаются, и большая часть
горького гликозида в
процессе сушки распадается.
Затем маслины засыпают
сухой солью (из расчета
100—120 граммов соли на
килограмм плодов) или
заливают солевым раствором
10—12%-ной концентрации,
а сверху кладут гнет.
Через некоторое время
маслины покрываются
горькой на вкус бурой
жидкостью, которую следует
сливать 3—4 раза в течение
месяца. Горький гликозид
при этом полностью
разлагается или переходит в
солевой раствор. Еще через
две недели плоды
окончательно избавятся от горечи,
и их можно есть. Соленые
маслины не портятся
довольно долго, но есть
достаточно надежный способ
сохранить их еще дольше —
промаслить плоды
оливковым маслом. Впрочем,
можно взять и подсолнечное
масло. После обработки
маслом соленые маслины
становятся сочными,
мягкими и приобретают черный
лаковый блеск.
69
В ПРЕЗИДИУМЕ
АН СССР
Президиум АН СССР утвердил на
очередной срок состав
редакционной коллегии журнала
«Генетика». Главный редактор журнале —
член-корреспондент АН СССР
Г. П. Георгиев, заместитель
главного редактора — доктор
биологических наук С. И. Апнханян.
КОНФЕРЕНЦИИ, СОВЕЩАНИЯ,
СИМПОЗИУМЫ
Ноябрь
Симпозиум «Крисгалложимип и
фаэоеые отношении в силикатных
и Оки сны ж системах». Ленинград.
Институт химии силикатов АН СССР
A99164 Ленинград, наб.
Макарове. 2).
X симпозиум по реологии. Москва-
Институт нефтехимического
синтеза АН СССР D7912 Москва ГСП-1.
Ленинский проспект, 29), Научный
совет АН СССР по
высокомолекулярным соединениям.
IV конференция по
композиционным материалам. Москва. Научный
совет АН СССР по
конструкционным материалам для новой
техники A17901 Москва ГСП-1,
Ленинский проспект 14), Институт
металлургии АН СССР, Всесоюзный
институт авиационных материалов,
Институт проблем
материаловедения АН УССР
Конференция «Диффузнв, сорбцнп
и фазовые превращения в яро-
цес са х вое становления металлов».
Москва Научный совет АН СССР
по физико-химическим основам
металлургических процессов
A17911 Москва ГСП-1, Ленинский
проспект, 49), Днепропетровский
металлургический институт.
Совещание ло геохимии вндоген-
ного рудообразования. Москва.
Институт геохимии и
аналитической химии АН СССР A17334
Москва Воробьевское шоссе, 47-а).
I совещание по горению н ложа-
рам • лесу. Красноярск. Институт
леса и древесины СО АН СССР
F60036 Красноярск,
Академгородок), Научный совет АН СССР по
проблемам леса.
Конференция «Актуальные
проблемы современной генетики ■
связи с решением важнейших задач
сельского хозяйства и медицины».
Москва. Всесоюзное общество
генетиков и селекционеров A173т?
Москва, ул. Ферсмана. II),
Научный совет АН СССР по пробпе-
мвм генетики и селекции.
Ill симпозиум «Структура,
биосинтез и превращение лилидов в
организме человека и животных*.
Ленинград. Научный совет АН
СССР по проблемам биохимии
животных и человека A17312 Москва,
ул. Вавилова. 34). Институт
экспериментальной медицины АМН
СССР.
Симпозиум «Стресс и адаятацня».
Кишинев. Институт
экспериментальной зоологии и физиологии АН
Молдавской ССР B7702В Кишинев,
Академическая, *). Научный совет
аН СССР по комплексным
проблемам физиологии человека и
животных, Институт нормальной
физиологии АМН СССР.
Симпозиум «Трофические связи в
планктоне внутренних вод».
Ленинград. Зоологический институт АН
СССР A99164 Ленинград,
Университетская наб., 1).
Декабрь
Конференции по механизму гете-
рогвнно-каталитнческих реакций,
Москва Институт органической
химии АН СССР, Научный совет
АН СССР по катализу A17913
Москва ГСП-1, Ленинский проспект
47).
II совещание ло ферментам
микроорганизмов. Минск. Научный
совет АН СССР по проблемам
физиологии и биохимии
микроорганизмов. Институт микробиологии
АН СССР A*7312 Москва.
Профсоюзная, 7), Институт
микробиологии АН БССР.
II совещание по теории и
практике непрерывного культивировании
микроорганизмов. Москва
научный совет АН СССР по
проблемам фиэиопогии и биохимии
микроорганизмов. Институт
микробиологии АН СССР A17312 Москва,
Профсоюзная, 7)
Конференция «Основные итоги
научной и практическом работы
советских гельминтологов»
(посвящается 100-петию со днв
рождения К. И. Скрябина|. Москва.
Лаборатория гельминтологии АН
СССР A*7071 Москва, Ленинский
проспект, 33), Всесоюзный
институт гельминтологии им. К. И.
Скрябина, Институт медицинской
паразитологии и тропической
медицины.
Ill с им лоэиум по теоретичес ким
и методологическим основам
комплексного изучении н освоения
шельфов. Ленинград.
Географическое общество СССР A90С00
Ленинград, пер. Гривиова. 10).
Совещание по научным проблемам
освоения и охраны недр. Москва.
Институт проблем комплексного
освоения недр АН СССР A11020
Москва, Крюковский тупик, 4).
Симпозиум «Методологические
аспекты взаимодействии
общественных,- естественных и технических
наук в свете решений XXV съезда
КПСС». Свердловск УНЦ АН СССР
F20169 Свердловск, Первомайская,
91) Институт философии АНХХСР.
Институт истории естествознание и
техники АН СССР, Философское
общество СССР. Центральное
бюро философских
(методологических) семинаров Ah СССР.
Сроки и места проведения
конференций могут быть изменены. За
дальнейшей информацией еяедувт
обращать с в ■ оргкомитеты, адреса
которых напечатаны в скобках.
СВЕРХЧИСТАЯ РТУТЬ
Никитовский ртутный комбинат вь.пускоет новую марку
ргути сверхвысокой чистоты Р-000000. Содержание
основного вещества —99,99999 ;,. Ртуть расфасовывается
в кварцевые ампулы по 30 и 50 мл. Адрес: 33008
Горловка Донецкой обл., Никитовский ртутный комбинат.
ПТО.
УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ1
Приближается начало подписки на «Химию и жизнь»
на будущий год. Поскольку розничная продажа
журнала ограничена, только -своевременная подписка может
гарантировать вам регулярное получение журнала.
70
Банк отходов
Ищем
потребителей
растворов толуола,
использованных для промывки шаровых мельниц в
производстве керамической массы. Примерный состав: толуол —
82%, А1203 — 12,6%, Si02 — 0,8%, MgO — 0,07%, СаО —
0,6%, Zr02 — 0,3%, сополимер этилакрилата и метила-
крилата — 3,6%. Примерное количество — 150 тонн л год.
Адрес: 424003 Йошкар-Ола, ул. Суворова, 26, Завод
полупроводниковых приборов. Для телеграмм: «Прибор».
Продадим
каолиновый продукт
с содержанием А|203 более 20% и Si02 более 50%.
Годовой выход — 1 мли. тоии;
сухой кварцевый продукт
с содержанием Si02 более 90%. Годовой выход — около
40 тыс. тони.
Адрес для справок: 109017 Москва, Б. Толмачевский пер.,
5, «ГИРЕДМЕТ», отдел применения.
Купим
графит и отходы графита
в виде боя и огарков электродов, футеровочных блоков и
других видов изделий и заготовок любых размеров.
С предложениями обращаться по адресу: 111524 Москва,
Электродная ул., 2, П/О «СОЮЗУГЛЕРОД»
Предлагаем
хлористый ацетил (ГОСТ 5829—71) по цене 850 руб. за
1 тонну; производство — до 50 т в год.
Метнлаль (формаль) (ТУ 6—09—4027—75) по цене
11000 руб. за 1 тонну; производство — до 50 т в гид.
За справками обращаться: 107392, Москва, Богородский
вал, 3, ВНИИ И PEA, лаборатория материальных
балансов.
Приобретем
технологические отходы химических, нефтехнмическнх н
иных производств, пригодные для закрепления грунта
откосов промышленных водоемов, как с добавлением отвердите-
лей или других компонентов, так и в, исходном виде.
С предложениями обращаться во Всесоюзный научио-иссле-
довательскнй институт водоснабжения, канализации,
гидротехнических сооружений и инженерной гидрогеологии
(ВНИИ «ВОДГЕО»), 119826 Москва Г-48, Комсомольский
проспект, 42: Для телеграмм: Москва «ВОДГЕО»
ППОЛЯЛИМ гипсосодержащий порошок
11Р"дадпт следующего состава: гипс—70—78%, уксуснокислый
кальций—до 0,5%, серная кислота - 5—12%,, уксусная
кислота—0,5—2%, вода —0,5—3%, органические смолы —
15—18%. Производство — 8000—9000 тонн в год.
За справками обращаться: 603606 Горький ГСП-703,
Центральный научно-исследовательский н проектный
институт лесохимической промышленности (ЦНИЛХИ),
лаборатория № 4.
71
КЛУБ
ЮНЫЙ
ХИМИК
Солнечные
очки
Как
заморозить
воду
Сахар
из спирта
и спирт
из сахара
ловкость рук.
Солнечные
очки
Чтобы защитить глаза от
солнца, многие надевают
летом темные очки.
Конечно, такие очки всегда
можно купить в магазине. По
разве не интереснее будет
сделать затемненные стекла
самостоятельно? Это
вполне по силам любому
аккуратному и терпеливому
юному химику.
Сразу предупредим:
опыты довольно капризны и не
всегда они получаются с
первого раза Поэтому,
чтобы приобрести навык,
советуем попробовать для
начала затемнить любые
кусочки стекла. А потом,
когда появится уверенность,
можно взяться и за
солнечные очки.
Начнем с того, что
растворим кусок канифоли в
растворе едкого натра
примерно 20%-ной
концентрации (РАБОТАТЬ СО
ЩЕЛОЧЬЮ ОСТОРОЖНО!).
У раствора должна быть
темно-желтая окраска.
Профильтруйте его и добавьте
немного слабого раствора
любой соли трехвалентного
железа, хотя бы FcCl3.
Избегайте избытка: если взять
много соли, выпадет
гидроокись железа, которая на-м
совсем не нужна.
Если все сделано верно, то
выпадет красный осадок, о
составе которого будет
сказано чуть ниже.
Отфильтруем его и высушим на
воздухе.
Далее приготовим
насыщенный раствор этого
осадка в каком-нибудь
углеводороде. Можно взять чистый
бензин, а еще лучше
гексан или петролейный
эфир. Раствор нанесем
кисточкой на чистую
поверхность стекла. После того как
пленка подсохнет, надо
прогреть стекло минут 5—10
при температуре около
600°С; лучше всего сделать
это в муфельной печи. Па
стекле образуется красивая
прозрачная пленка.
Теперь о том, что
произошло па поверхности стекла
Канифоль содержит
органические кислоты, главным
образом абиетиновую и пнма-
ровую. Они растворяются в
щелочи, а при добавлении
соли железа выпадают
нерастворимые соли -
резинаты.
Как и сама канифоль,
резинаты способны
образовывать пленки. Такую
пленку мы с вами и получили
на стекле.
А что будет, если пленку
прокалить? Органическая
основа, конечно, вся
выгорит. И на поверхности
стекла останется тонкая пленка
оксида железа. Она
настолько тонка, что пропускает
часть света, и в то же
время достаточно прочно
держится на стекле.
Вместо соли железа
можно взягь для опыта и соли
других металлов, например
""Меди или кобальта. Тогда
можно получить стекла
различной окраски.
Если же вы захотите
приготовить более темные или
более светлые стекла, надо
несколько изменить условия
72
Кл^б Ю.^н на и
опыта в.*ягь растворы
иной концентрации,
повысить илн понизить
температуру обжига. Словом, есть
отличная возможность
самостоятельно
поэкспериментировать.
Надо надеяться, что
настойчивый юный химик этои
возможности ни за что не
упустит.
Ю. Г. ОРЛИК
ДОМАШНЯЯ ЛАБОРАТОРИЯ
Как заморозить воду
Этот опыт очень эффектен, он сродни
настоящему фокусу. Вы показываете зрителям
стакан с водой и говорите, что с помощью
волшебной палочки сможете мгновенно ее
заморозить. Потом стучите палочкой по
краю стакана, произносите магическое
заклинание — и вода через несколько секунд
превращается в лед. Переворачиваете
стакан вверх дном, и ни единой капли из него
не выливается.
Конечно, в стакане была никакая не вода,
а уксуснокислый натрий CH3COONa • ЗН20.
У этой соли есть не совсем обычное
свойство: при нагревании до 58°С она плавится и
превращается в жидкость, но затем,
охладившись до комнатной температуры, не
кристаллизуется, а остается жидкой
довольно продолжительное время, если оставить ее
в покое. Чтобы вызвать быструю
кристаллизацию, достаточно стряхнуть с кончика
«волшебной палочки» маленький кристаллик
той же соли. Он послужит затравкой,
центром кристаллизации, и вся расплавленная
соль как бы замерзнет.
Уксуснокислый натрий не очень ходовое
вещество, его не всегда раздобудешь даже
в школьной лаборатории. Однако его очень
просто приготовить, буквально не выходя из
кухни.
Нам понадобится 150—200 г
кристаллической соли. Возьмем флакон уксусной
эссенции A00 г) и пачку пищевой соды.
Запасемся стеклянной двухлитровой банкой,
эмалированной кастрюлькой емкостью 1 —1,5 л
и чайным стаканом.
ОСТОРОЖНО, чтобы брызги не попали
на кожу, выльем кислоту в банку и
разбавим ее тремя объемами воды (отмерить
воду можно тем же флаконом). У нас
получится около 400 мл 20%-иого раствора
кислоты. Из пачки с пищевой содой —
бикарбонатом натрия — переложим 8 полных
чайных ложек (около 110 г) на чистый лист
бумаги. Бикарбонат в сухом виде будем
постепенно высыпать в раствор кислоты.
Делать это надо не торопясь, иначе слишком
бурно пойдет реакция
CbbCOOH + NaHCO;J-CH.iCOONa +
+ Н2О + СО2,
Клуб Юн.»1и *нмнк
73
жидкость сильно вспенится и ее выбросит
из банки. Соду надо добавлять помалу, не
более четверти чайной ложки за прием, и
только когда прекратится вспенивание
жидкости от предыдущей порции. Чтобы
ускорить реакцию, реакционную смесь можно
перемешивать алюминиевой ложкой.
Когда будет всыпано 7 чайиых ложек
соды, порции надо резко уменьшить и бросать
в раствор не более одной щепотки. Процесс
можно считать законченным, когда
последняя щепотка соды спокойно опустится иа
дно без выделения углекислого газа.
После нейтрализации получится около
400 мл раствора уксуснокислого натрия.
Нальем его в эмалированную кастрюльку,
выпарим избыток воды, но так, чтобы
жидкость сильно не кипела. Это самая важная
операция: надо уловить момент, когда воды
останется ровно столько, сколько
требуется для образования кристаллогидрата
CH3COONa ■ ЗЬЬО. В кастрюле должно
остаться 175 мл раствора, однако измерить
объем кипящей жидкости, конечно, трудно.
Но есть верный признак: если слегка подуть
на поверхность кипящей жидкости и при
этом появится пленка, похожая на
застывающий жир, выпаривание можно
заканчивать. Горячую жидкость сразу перельем в
тонкий стакан, закроем его стеклом и
поставим в прохладное место.
Когда жидкость остынет до комнатной
температуры, сделаем пробное
«замораживание». Стряхнем в стакан с кончика
карандаша крупинку соли, и жидкость
закристаллизуется. При избытке воды на
поверхности «льда» останется немного
раствора; его нужно слить. А при недостатке воды
поверхность кристаллической массы
покроется белым налетом. В этом случае добавим
в стакан чанную ложку воды.
Учтите, что стекло, закрывающее стакан,
нужно снимать только перед самым
опытом, иначе из-за попадания пыли жидкость
может закристаллизоваться раньше
времени. Обратите внимание на то, как
разогревается стакан, когда жидкость
затвердевает, — это выделяется теплота
кристаллизации соли.
Опыг можно показывать много раз,
расплавляя и вновь охлаждая соль.
Расплавлять ее надо так: поставить стакан в
кастрюльку с холодном водой, подложив под
него несколько листов бумаги, а потом уже
нагреть воду до кипения
В. С ДОРОШЕВ
74
Клуб Юный химик
ОПЫТЫ БЕЗ ВЗРЫВОВ
гилроксида меди (I),
который затем разложился на
красную закись меди и во-
ДУ-
Итак, вещество,
полученное при окислении
глицерина, содержит И спиртовые,
и альдегидную группы.
Значит, мы с вами и в самом
деле получили из глицерина
сахар.
А теперь проведем
обратную реакцию — получим из
сахара глюкозы
многоатомный спирт.
К раствору глюкозы в
пробирке прибавим 1—2 мл
соляной или серной кислоты
и бросим туда кусочек
цинка. Цинк вытесняет из кис-
гидроксидом меди (П)вще- лоты водород, и тот в
молочной среде темно-синий мент выделения восстанав-
раствор (проба на много- ливает альдегидоспирт, то
атомные спирты), но только есть глюкозу, до шестиатом-
f* глюкоза образует при на- ного спирта сорбита:
VUAUp гревании желтый,
постепенно коаснеюп.ий осяпок Ре- СН2ОН<СНОН)«СНО+2Н-
ИЗ СПИОТа краснеющий осадок. Fe -,сн2ОН<СНОН)«сн2он.
г акцию серебряного зеркала
ИГпыпт также дает только глюкоза. _
wnnpi Восстановление глюкозы в
ио не глицерин.
,шт* ^лтш^ттш^^ а сорбит — важная реакция,
ИЗ CGXGDCI А теперь проделаем опыт. v v
шшт* «мпм^м * i о ее проводят и в промыш-
Нальем в пробирку 1—2 мл „ „ „
л « лениом масштабе. Сорбит —
глицерина, добавим равный г
л «о ценнын заменитель сахара,
объем щелочи и 2—3 капли г
Далеко не всякое сладкое сульфата меди. Выпадет на Ием готовят самые Раз~
вещество может по праву голубой осадок. Встряхните ные *иетические продукты,
считаться сахаром. Сладок пробирку: осадок растворит- в пеРвУю очеРеДь для тех
на вкус, например, глицерин, ся, образуется прозрачный ЛЮДеП' КОТОрЫМ Сахар°за И
,trx _. л. л „ глюкоза противопоказаны.
но он относится к трех- темно-синий раствор глице- „ г
атомным спиртам, его фор- рата меди. А кРоме того' из сорбнта
мула СН2ОН-СНОН- Прибавим в пробирку 1- получают синтетическую ас-
-СН,ОН. Молекула же са- 2 капли 3%-иого раствора Зи С ^ KHCЛ0TУ, """'
хара (мы будем говорить о перекиси водорода (из апте- м"и '
R сопбнтр ■ vikp нет а пн
моносахаридах, или простых ки) и поставим пробирку v y
л« „«„ \ л - дегидной группы. Поэтому
сахарах) содержит несколь- в сосуд с горячей водой. „
он не лает пеакпий хапак-
ко спиртовых и одну альде- Раствор сначала пожелтеет, «и .и
„.. ...,.~ /„.* ^ териых для глюкозы; може-
гидную (либо кетоиную) затем станет оранжевым и, v
группу. Так, у одного из наконец, выпадет красный те у едиться в этом на
самых распространенных са- осадок. Но ведь это приз-
харов — у глюкозы формула иак того, что мы имеем де-
СН2ОН—(СНОНL—СНО. ло с сахаром!
Альдегидная группа, как Вот что произошло в
видите, отличает сахар от пробирке: глицерин окислил-
многоатомного спирта. Ее ся до глицеринового альде-
легко обнаружить химиче- гида СН2ОН—СНОН—СНО,
ски. Хотя бы так: и глице- он восстановил сииий гидро-
рин. и глюкоза образуют с ксид меди (II) до желтого
опыте.
В. СКОБЕЛЕВ
Клуб Юный химик
75
Наблюдения
Дом
из пластилина
Насекомые сооружают себе
жилища всяк на свой вкус.
В отличие от человека они
недолго раздумывают над
проектами. Строительное
искусство, существенно не
меняясь, передается у
насекомых из поколения в
поколение, и они очень
консервативные зодчие. Правда, не
все. Оказывается, шмели
способны вносить усовер
шенствования в свои
приемы.
У ближайших
родственников шмелей — пчел —
воска для сот всегда
достаточно. А у шмелей вечный
«жилищный кризис» из-за
нехватки строительных
материалов, хотя они тоже
строят из воска. (Шмелиный
воск отличается от
пчелиного цветом и консистенцией;
это черный, мягкий
материал, иногда с приятным
нежным запахом.) Организм
шмелей вырабатывает
гораздо меньше строительного ма-
Соты шмелей,
«оштукатуренные* ллястнлкном
Кормушка, модернизованная
шмелвмн. На, постройки пошел
главным образом пластилин
териала, чем нужно, поэто
му приходится экономить:
восковые постройки этих
насекомых тонкостенные,
почти прозрачные; иногда
воска хватает лишь иа свод и
поддерживающие его
колонны.
Однажды, обнаружив и
поле подземное шмелиное
гнездо (в норке грызуна),
мы раскопали его и
принесли домой. Шмелей
водворили в ящик — будущий у л ей,
щели в котором замазали
красным пластилином. На
следующее утро иа дне
ящика красовались соты из
четырех ячеек: шмели
выковыряли пластилин из щелей и
израсходовали его на
строительство. Те соты до сих пор
хранятся в нашей
коллекции, а ящик стал
лабораторным гнездом, где мы
наблюдали за поведением
насекомых.
Шмели оказались
активными строителями, и мы
предложили иа выбор
несколько искусственных и
натуральных материалов,
например, нефтяные воскн,
различные углеводороды,
озокерит и опять пластилин.
В своих поделках
шмели-рабочие вида Bombus Sichelii
охотнее всего использовали
пластилин. Стройматериалы
насекомые не
перерабатывали, как нектар. Они
скоблили воскозаменитель
челюстями, а затем, набрав
крошки, переносили их на
соты и крепили к стеикам.
после чего тщательно
разравнивали. От природной
экономности у шмелей ие
осталось и следа: материал
76
«Пластилиновый дом»
Пластилиновый медовым горшочек т
в шмелином гнезде. £
В природе это сооружение
никогда не бывает таким большим
расходовался щедро, и вся
постройка была буквально
залеплена.
Нас заинтересовало, что
Же шмели готовы строить
из необычных для иих
веществ, и мы стали
подбрасывать заменители в улей
на разных стадиях
строительных работ. Молодая
шмелиха, ищущая места для
гнезда, тут же
воспользовалась добычей и вылепила
первую сотовую ячейку. А
в уже сформированном
гнезде шмелиха-основательница
превратила пластилин в
горшочек для хранения меда.
Вообще шмелей можно
заставить лепить крохотные
изящные горшочки из
разноцветного -пластилина; для
этого воскозамеиителю,
который помещают к
насекомым, придают форму
чашечки, и шмели достраивают ее
по своему усмотрению.
Итак, насекомые
пользовались полученным
материалом умело, для любых
построек. Нам могут, конечно,
возразить: в манипуляциях
шмелей нет ничего
особенного, они довольно часто
перестраивают свое жилище;
может, подброшенный им
пластилин жуки принимали за
старую постройку и
начинали механически ее заново
перестраивать.
Для того чтобы отвести
сомнения в способностях
шмелей, мы выполнили еще
один опыт. Дно чашки
Петри покрыли слоем
пластилина, а поверх налили
немного меда для приманки.
Вскоре сюда слетелись иасеко-
мые-сладкоежки, и среди
них — шмель. Нагрузившись
7^1 r «4&&* i
медом, он отправился
домой, потом прилетал еще
несколько раз, даже когда
кормушка опустела и
остался один пластилин. На
пластилине появились полоски
и царапины. Драгоценный
строительный материал,
найденный случайно и далеко
от жилья, шмель носил
домой и строил из него.
Что это? Странности
шмеля? Заскок в его крохотной
голове? Нет. Видимо, здесь
мы столкнулись с
поразительной гибкостью в
поведении этих мохнатых
насекомых, с удивительным
умением решать нестандартные
задачи, выходящие за
пределы инстинкта.
В. С. ГРЕБЕННИКОВ,
Л. А. ДОЛГОВ
ВОЗВРАЩАЯСЬ
К НАПЕЧАТАННОМУ
В № 6 «Химии и жизни», ■
рецензии на книгу Л. Воляновского
«Жара н лихорадка» (стр. 80).
среди прочих критических
замечаний было и такое: в книге
написано, что столица Малайзии не
Куапа-Лумпур, как на самом деле,
а Кучинг. К сожалению, в самой
рецензии название малайзийской
столицы типография напечатала
(г части тиража) опять-таки с
ошибкой. Просто какое-то
заколдованное место ..
77
НОВОСТИ ОТОВСЮДУ НОВОСТИ ОТОВСЮДУ НОВОСТИ ОТОВСЮДУ
ЗЕМЛЯНИКА
с дубовой корой
Самый надежный способ
сохранить ягоды надолго —
это заморозить их. Но
сначала надо горячей водой
разрушить ферменты, иначе
ягоды могут испортиться.
Однако земляника очень уж
нежная ягода...
В Киевском
торгово-экономическом институте
изучили, как влияют на
сохранность земляники
холодные растворы солей и
водные вытяжки из некоторых
растений. После минутного
пребывания в растворе
ягоды замораживали при
—24°С. Лучшие результаты
дала вытяжка из дубовой
коры — дубильные
вещества резко снижали
активность ферментов. Через
десять месяцев вкусом,
формой и цветом ягоды
напоминали только что
сорванные.
Для тех, кто за
интересуется этим практически:
вытяжку готовят кипячением
100 г коры в литре воды в
течение получаса, затем
разбавляют водой до 20 л.
Подробности — в журнале
«Консервная и овошесу-
шильная промышленность»,
1978, № 1.
ДА БУДЕТ ВОДИТЕЛЮ
ИЗВЕСТНО-
ВОЗМОЖНО, что в недалеком
будущем на английских
автомобилях . будут
установлены небольшие приемники,
работающие на одной
частоте. Они автоматически
сообщат водителям, каковы
дорожные условия в
ближайшей округе, где
наиболее интенсивное движение,
какие ожидаются изменения
погоды. А исходить эти
данные будут из небольших
передатчиков,
расположенных по всей стране. Такую
систему информации, по
сообщению журнала
«Electronics Weekly» A977,
№ 894), предлагает
радиотелевизионная корпорация
Би-Би-Си. Надо думать, что
не из одних только благих
побуждений: каждый
приемник стоит 10 фунтов
стерлингов.
СТРЕПТОМИЦИН
ПРОТИВ МОРОЗОВ
Как сообщает венгерский
журнал «Elet es tudomany»
A977, № 40), установлено,
что пораженная бактериями
корневая система
фруктовых деревьев, кукурузы,
фасоли, салата хуже переносит
заморозки. По мнению
американских ученых,
некоторые виды бактерий при
образовании кристаллов льда
становятся центрами
конденсации. А*
кристаллический лед гораздо опасней
для корней, нежели холодные
воздух и вода. Контрольные
испытания показали, что
шесть градусов мороза,
губительные для посадок
зараженной делянки, прошли
бесследно для здоровых
растений. Ученые
предлагают и профилактическое
лечение: незадолго до
заморозков обработать больное
поле или сад раствором
стрептомицина. В этом
случае урои оказывается в два
раза меньше.
АТЕРОСКЛЕРОЗ —
БОЛЕЗНЬ ЛУЧЕВАЯ?
Любопытную гипотезу
старения кровеносных сосудов
видвинул английский
радиолог А. Элкелес.
Первопричиной образования атеро-
склеротических бляшек он
считает альфа-излучение
некоторых тяжелых
минералов, постоянно находящихся
в человеческом скелете. По
мнению Элкелеса, перенос
соединений кальция из
костяка в стенки кровеносных
сосудов сопровождается
одновременным переносом
соединений более тяжелых
элементов. (Особенно
заметным этот процесс становится
после 20 лет.) Естественные
альфа-излучатели,
оседающие на стенках сосудов,
становятся первопричиной
лучевого поражения, и на
этих местах образуются
солевые отложения,
уменьшающие эластичность
сосудов. В опыте отмечено, что
склерозированная аорта
излучает альфа-частицы в
значительно большем
количестве, чем нетронутая
атеросклерозом.
НОВОСТИ ОТОВСЮДУ НОВОСТИ ОТОВСЮДУ НОВОСТИ ОТОВСЮДУ
ЛАТЕКС ИЗ КОСМОСА
Как сообщил журнал
«Aviation Week and Space
Technology» A977, т. 107,
.Ns 18), основными
направлениями американских
космических исследований
прикладного характера в
восьмидесятых годах станут
исследование и обработка
материалов в условиях
космоса. Полагают, что первым
космическим производством
станет установка,
выпускающая латексные шарики
диаметром до миллиметра
н идеальной сферической
формы. Основное
назначение таких шариков —
калибровка электронных
микроскопов. Намереваются
также выращивать в
невесомости кристаллы
полупроводников, обрабатывать
некоторые сплавы. В 1982 —
1990 гг. НАСА планирует
ежегодные запуски до
четырех возвращаемых
космических аппаратов, в
основном технологического
назначения.
ЗАЧЕМ ЧЕЛОВЕКУ
ЗАБОРЫ...
В конце прошлого года
американский еженедельник
«Newsweek» сообщил своим
читателям о разработке
конструкции специальных
заборов для складов ядерного
оружия. Утверждают, что
проделать дырку в таком
заборе с помощью газового
резака или какого-либо
ручного «инструмента
несравненно труднее, чем в стальной
двери соответствующей
толщины. Во всяком случае,
времени на это тратится в
десять раз больше. А суть
конструкции такая: между
слоями термостойкой смолы
и стальными плитами
укладывают пропитанные
эпоксидной смолой огнеупорные
кирпичи...
РЫЖЕЕ И ЧЕРНОЕ
Несмотря на очевидные
достижения химии красителей,
многие потребители (или,
точнее, потребительницы) по-
прежнему предпочитают
откровенно рыжую хну и
безусловно черную басму.
Может быть, они и правы:!
красители растительного;
происхождения безусловно
гигиеничны. Да к тому же
I традиции — например,
жительницы Узбекистана
готовы покупать ежегодно
одной только хны
примерно иа полтора миллиона
рублей...
А товар-то, между
прочим, импортный. Поэтому
вполне естественно, что
узбекские специалисты
попробовали, как чувствуют себя
растения, из которых
получают хну и басму, в
частности, в Ташкентской
области. Оказалось, что совсем
неплохо. С каждого
гектара удается получить 32
центнера сухих листьев. Что-1
бы обеспечить всю
республику, надо занять хной каких-
то 13 гектаров. И басма
тоже прижилась неплохо. А |
что касается красящей
способности — в рыжее н
черное, то, как сообщает
журнал «Масло-жнровая
промышленность» A978,
№ 2), узбекские краски для
волос ничуть не хуже
привозных.
В ТЕМНОТЕ,
ДА НЕ В ОБИДЕ
Приятный полумрак,
по-видимому, вскоре воцарится иа
птицеводческих фермах
Канады. Как сообщил журнал
«New Scientist» A978, т. 77,
№ 1086), эксперименты,
проведенные канадскими иссле- |
дователями, показали, что i
снижение уровня освещен- :
ности в помещениях, где вы- j
ращивают цыплят, весь- J
ма выгодно во многих
отношениях. Во-первых, при
этом, оказывается, можно на
четверть уменьшить
содержание белка в корме, и все
равно цыплята растут так
же быстро, как и раньше.
Во-вторых, в темноте
петушки ведут себя гораздо
спокойнее — это значит, что
не нужно будет, как обычно, i
обрезать им клювы,' чтобы
не покалечили в драке друг
друга. Ну и, в-третьих,
можно немало сэкономить на
электроэнергии...
79
Спорт
Звенят клинки
Фехтование есть искусство наносить
удары, не получая их.
МОЛЬЕР
Строго говоря, искусство наносить удары
появилось задолго до фехтования — в
нынешнем понимании. С тех пор как человек
стал делать оружие, он постоянно учился
им сражаться. Сначала — Деревянными
дубинами, каменными топорами и копьями с
наконечниками, затем — бронзовыми и,
наконец, стальными клинками. А потом
огнестрельное оружие потеснило и вытеснило
звонкие клинки с полей сражений, оставив
им в удел спортивные залы.
Пожелаем такой же судьбы и любом}
другому оружию...
ОТ СЕВИЛЬИ ДО ГРЕНАДЫ...
Традиции спортивного фехтования
зародились в Испании еще в начале XV века, когда
рыцари охотно меняли тяжельи^ латы и
шлем с забралом на яркие плащи и шляпу
с пером, а тяжелый меч — иа изящную
шпагу. Странствующие трубадуры уступили
место наемным музыкантам, прекрасные
дамы спустились из башен неприступных
замков на легко обозримые балконы.
Одним нз непременных атрибутов
общественной жизнн стала — по крайней мере для
дворянина — шпага: она решала споры
влюбленных н философов, порою именно
она определяла карьеру при дворе и успех
в обществе. Шпагу носили юный паж и
министр, герцог и наемный убийца (правда, у
последнего шпага была на две-три ладони
длиннее, что и помогало ему выполнять
тайные поручения заказчиков).
Знание приемов н тонкостей шпажной
схватки считалось одним из главных до-
so
6лсетей. Л этому необходимо было учиться,
причем с детства и желательно у лучших
«маэстро», чьи фехтовальные школы были
знамениты ничуть не менее, чем школы
прославленных живописцев и музыкантов.
В Италии и Франции в XVI веке
появляются трактаты об искусстве фехтования»
разрабатываются новые приемы атаки н
защиты. И уже в начале XVII века техника
фехтования становится очень близкой к
современной. Для обучения использовали шпагн
с тупым наконечником, а затем стали
применять фиоретти (по-итальянски «цветок»)—
рапиру с защитным наконечником в виде
бутона.
Классическая школа фехтования
окончательно сложилась в конце XVI11 века.
К этому времени появилось и собственно
спортивное фехтование: это событие
связывают с изобретением в 1776 г. защитной
фехтовальной маски.
В России фехтование на шпагах, да и
вообще ношение шпаг было введено
Петром 1. В J 755 г. прн Московском
университете открылись фехтовальные классы, а
сорок лет спустя вышла первая учебная кии-
га — «Искусство фехтовать во всем его
пространстве» Б. Фишера. В Златоусте, на
оружейном заводе, наряду с боевыми
клинками стали изготовлять спортивное оружие.
В XIX веке классы фехтования существовали
во многих городах, например в Смоленске и
Казани. Наконец, в 1910 г. русские
фехтовальщики впервые приняли участие в
международных соревнованиях.
РАПИРА, САБЛЯ, ШПАГА
Сейчас в обиходе фехтовальщиков оружие
трех видов: рапира (ею фехтуют и
мужчины, н женщины), спортивные сабли и
шпаги (только для мужчин). В нашей стране
пользовался успехом еще один вид
фехтования — на карабинах с эластичным
штыком, очень эмоциональный н динамичный
вид спорта. Он был весьма популярен еще
не так давно; например, космонавт А. С.
Елисеев считался отличным мастером
фехтования на штыках. К сожалению, этот вид не
был по достоинству оценен международной
федерацией, и постепенно он утратил своих
поклонников.
Фехтование на рапирах — самый строгий,
академичный вид. Для рапирного боя
характерны грациозная классическая стойка,
филигранная техника и точность владения
клинком. Может быть, поэтому женщины
и избрали для себя именно это оружие...
Спортивная рапира — облегченное
колющее оружие, весом л о 500 г. У нее
четырехгранный клинок длиною не более 88 см и
маленькая гарда, металлический щиток для
защиты руки, диаметром до 12 см. Прежде
у спортивных рапир на конце клинка было
утолщение наподобие пуговки, чтобы не
причинить вреда сопернику. Сейчас рапиры
электрифицированы (о чем несколько позже
будет рассказано подробнее), и на конце у
них — кнопка, фиксирующая укол. Засчиты-
ваются только уколы в корпус, точнее — в
нагрудник. Конечно, столь малое поле
действия облегчает защиту: она, как правило,
эффективнее атаки. Бон продолжался бы
бесконечно долго, если бы защищающийся
не ошибался. Собственно, задача
атакующего бойца — заставить противника
ошибиться, застать его врасплох.
Иное дело фехтование на саблях. Сабля —
и рубящее и колющее оружие. У нее
трехгранный слегка изогнутым клинок с двумя
желобками—долами, овальная широкая
гарда с дужкой. Длина клинка и вес
оружия — те же, что у рапиры. Однако на
конце клинка — забытая уже рапиристами
пуговка. Спортивная сабля обходится пока
без электричества-
Судьи засчитывают уколы и удары по
корпусу, по рукам и по голове, то есть по
маске. Сабля предоставляет прекрасные
возможности для атаки, и правильно
проведенная атака практически неотразима.
Это как пенальти в футболе — ошибается
только нападающий, вратаря вннить не
приходится.
Фехтование на шпагах, наверное,
наименее зрелищный внд фехтования. Шпага —
колющее оружие. У нее трехгранный клинок
длиною до 91 см с тремя долами и
чашеобразная гарда. Спортивная шпага
тяжела — ее вес достигает 770 г. На тонком
конце клинка есть нарезка, а на нее
навинчивают кнопку электрофиксатора.
При фехтовании на шпагах
действительны уколы в любую часть тела — в руку ли,
в ногу, в маску — все равно. Задача
защиты очень сложна, однако оба бойца
уязвимы в равной мере: в шпаге засчитываются
н одновременно нанесенные встречные
уколы. Пусть поединок и не столь динамичен,
как сабельный, зато он требует
тактического мастерства, чувства дистанции и
интуитивного чувства оружия, пожалуй, в
большей мере, чем прочие виды.
В спортивном бою выигрывает тот, кто
первым нанесет пять (иногда — восемь)
уколов или ударов. И хотя бой
продолжается не более десяти минут, на крупных со-
81
.^\"
Современнее спортивно» оружие:
слова — сабля, справа — шпага и рапира.
У каждого вида оружия —
особое сечение клинка
ревнованиях в течение дня спортсмен
встречается порою с двадцатью соперниками.
Между прочим, боксер проводит не более
одного боя в день...
ГЛАВНОЕ —КЛИНОК
Экипировка фехтовальщиков и *поле боя»
несут на себе заметные следы технического
прогресса. Электропроводящая дорожка,
защитная одежда, световые индикаторы,
сложные электрические схемы... Но главное
все же — хороший стальной клинок.
Но почему же обязательно стальной?
Нынче в спорте в большом почете
полимерные материалы. Достаточно вспомнить фи-
берглассовые шесты нли клюшки. Право же»
нагрузки на них не меньше, чем на рапиру,
и с точки зрения надежности и удобства
стеклопластик не уступит стали. Однако
фехтование не приемлет полимерного
оружия, и дальше игрушечных полиэтиленовых
рапир дело не пошло. Отчего же так?
Оттого, что клинки должны звенеть, н это
неотъемлемое их свойство подсказало
автору заголовок статьи. Быстрые движения
клинка почти неуловимы для глаза судьи;
фиксируется лишь завершающее,
акцентированное движение — укол или удар. Между
тем, несмотря на все электрооборудование,
последнее слово остается за судьей,
который должен (особенно в спорных случаях)
полностью расщифровать фехтовальную
«фразу». И тут на помощь зрению приходит
слух. Глухой шлепок свидетельствует о том.
что выпад достиг цели. Шлепок с
небольшим звоном — значит удар тоже состоялся,
хотя и была предпринята попытка взять
защиту. Если звона больше, то скорее всего
защита была удачной. И наконец, от удара
клинка о клииок раздается чистый
металлический звон.
Ну а металлический звон присущ только
металлам. Полимерные материалы не звенят.
Даже самые прочные и упругие. Так что
нашествие синтетики спортивным клинка^
не грозит.
Некогда качество клинка было воистину
вопросом жнзни и смерти. Поэтому самые
лучшие мастера н самая совершенная
технология металлов служили оружейному
делу. Булатная сталь — вот вершина
достижения древней металлургии железа. Надеюсь,
у нас будет возможность рассказать
подробно об особенностях булата, о
необыкновенной стойкости тончайшего острия и высокой
дисперсности структуры стали. Но не
сейчас: к изготовлению спортивного оружия
булат отношения не имеет. Его технология
настолько тонка, что напоминает
балансирование на острие того самого клинка, тля
которого булат предназначен. Не
удивительно, что булатная сталь практически не
применяется в современной технике: проще
изготовить сотню зубил нз обычной стали,
чем одно булатное.
82
1
I -ч
А
Иа момцв илмиив рапиры и шпаги
есть алектрофиксетор,
которым сигнализирует о том, что противнику
нанесен укол.
На рисунке справа скематичко изображен
кнопочный >лемтрофинсатор
Да и не нуждается спортивный клинок в
остроте и прочности булата. Тут потребен
достаточно тонкий граненый стержень,
который будет легко изгибаться при уколе, а
затем принимать первоначальную форму.
Именно такие свойства присущи
пружинным сталям; из ннх н делают обычно
спортивное оружие.
Хорошей репутацией у спортсменов
пользуются венгерские и советские клинки; ими
фехтуют почти все ведущие спортсмены
мира. Лучшие отечественные клинки — воро-
шиловградские — сделаны из пружинной
стали 60С2А. Эта марка расшифровывается
так: 0,6% углерода, 2% кремния, «А»—
высококачественная сталь, с минимальным
содержанием примесей.
После закалкн углеродистая сталь
становится твердой и прочной, однако
«вмороженные» в кристаллическую решетку
железа атомы углерода вызывают большие
внутренние напряжения, и сталь получается
излишне хрупкой, недостаточно упругой.
Поэтому закаленную сталь отпускают —
нагревают до некоей температуры и медленно
охлаждают. Тогда повышается вязкость и
пластичность, но падает прочность и
твердость.
Чтобы выйти за пределы этого порочного
круга, в пружинные стали, от которых
требуют и прочности и упругости, вводят
кремний. Он замедляет снижение прочности при
отпуске, блокирует распад твердой фазы в
закаленной стали н сам по себе повышает
прочность железа, не вызывая значительных
внутренних напряжений. Поэтому
пружинные стали с кремнием могут работать при
динамических нагрузках. Например, в
рессорах вагонов и автомобилен. Или в
шпагах, рапирах, саблях...
Клннки делают горячей штамповкой нлн
прокаткой, раз за разом вытягивая
заготовку в ручьях штампов, а затем закаляют и
отпускают. Качество клинка контролируют
особенно тщательно: измеряют его гибкость
и твердость, ультразвуком проверяют, нет
ли внутренних дефектов. Наконец,
поверхность шлифуют до блеска.
С гардой дело проще — ее штампуют из
листа па прессе, никелируют и вместе с
рукояткой насаживают на хвостовик клиика.
Оружие готово. Или почти готово: его надо
еще оснастить электрофиксатором и
подсоединить к электрической схеме.
НАЭЛЕКТРИЗОВАННЫЙ СПОРТ
Звон, конечно, многое говорит судье, но тем
не менее раньше, ю электрификации
фехтования, и судейские ошибки, и
недовольство спортсменов были слишком частым
явлением. Приоритет — кто же нанес удар
первым— не всегда удавалось установить
точно, что в общем-то вполне естественно,
поскольку дело решают не десятые, а даже
сотые доли секунды.
Теперь от оружия фехтовальщика через
костюм тянется гибкий провод, который,
в зависимости от движений спортсмена, то
наматывается на катушку в конце
дорожки, то разматывается с нее, не мешая ата-
83
84
ковать и защищаться. Но поскольку
электрическую цепь надо замкнуть,
электропроводной делают и одежду спортсмена и
саму дорожку.
Электрическая схема весьма
хитроумна; только по этой причине мы не приводим
ее в деталях. Ее сложность вызвана тем,
что очень уж много задач приходится
решать сразу. Самая первая н очевидная —
включить сигнал при уколе. При этом
срабатывает кнопка на конце клинка»
соединенная проводами через реле с
индикаторными и сигнальными лампочками. Как
только замыкается или, напротив,
размыкается электрическая цепь, зажигается
цветной сигнал, хорошо видимый судьям,
зрителям н спортсменам.
Но это далеко не все. Сигнал,
фиксирующий укол, зажигается только в том
случае, если кнопка коснется так называемого
поражаемого пространства. Для шпагн это
любая часть тела, для рапнры — только кор
пус, закрытый токопроводящей курткой:
она соткана из металлических ннтей. Если
же рапира попадет, скажем, в руку или в
бедро, укол недействителен, и тогда
загорается уже другая лампочка — белая. Укол
может попасть и в дорожку (она тоже
покрыта металлизированной тканью). В этом
случае, несмотря на то что кнопка
срабатывает, сигнал не зажигается вовсе. Не
зажигается он и при касании гарды оружия
противника. Так что схема действительно
хитроумна. Правда, были попытки
перехитрить ее, даже на соревнованиях самого
высокого ранга, но ни к чему хорошему они
не приводили — нечистых на клинок быстро
разоблачали. Ведь для этого достаточно
проверить оружие...
•4
Вверку — щитки, прикрывающие руну,
тан называемы* гарды. Форма гарды,
тан же как вес и длина оружия, строго
регламентирована правилами.
А рукоятку спортсмен может выбрать
по свовму вкусу. Особенно причудливы
рвпирныв и шпажные рукоятки
«пистолетного* типа, отпитые из
алюминиевого сплава
Микроструктура шпажного нпинна из стали 60С2А
(слева); такое угопьчатое мелкозернистое
строение характерно для закаленной
пружинной стали. Хвостовик нлинка ие закаливают,
повтому микроструктура тут иная:
оируглыв круп ныв зерна (справа).
Увеличено в 340 раз
И еще одно реле обязательно включено
в схему — реле времени. При
одновременных уколах зажигаются сразу два
сигнала, но если одни из уколов запоздал на
установленный правилами отрезок времени
(для шпаги — 0,04 секунды), то
фиксируется только тот укол, который нанесен раньше.
И еще несколько слов об экипировке
фехтовальщика. Его одежда должна не только
проводить электричество, но и защищать
спортсмена от возможной травмы. Поэтому
в обтягивающем белом костюме
обязательно есть многослойные прокладки,
ослабляющие удары клинка, лицо всегда закрыто
проволочной маской с ячейками в 3—4 мм,
на руках — плотные кожаные перчатки с
манжетами, и еще гетры, щитки н прочее.
Судья не допустит бойца к соревнованиям,
если защитное снаряжение не в порядке.
Обувь у фехтовальщиков тоже особенная.
В боевой стойке, прн передвижениях и в
атаке спортсмен опирается на внутреннюю
сторону стопы одной ногн и пятку другой.
Поэтому у эластичных туфель,
напоминающих теннисные, заметно более толстая
подошва н впрндачу рант.
Конечно, от экипировки многое зависит.
Неисправность электрооборудования может
лишить фехтовальщика заслуженной
победы; недостаточно эластичный нли плохо
центрированный клинок утратит
подвижность и быстроту; неправильно подогнанная
защитная одежда может сковать движения.
Но главное все же — опыт. Фехтование
требует не только отточенной техники, но и
автоматизма приемов, интуиции н
самообладания, которые вырабатываются годами
тренировок и сотнями боев.
Чемпионов-скороспелок в фехтовании почти не встретишь,
для овладения мастерством требуются
многие годы. Не случайно чемпионами много
раз становились бойцы, которым перевалило
не только за тридцать, но и за сорок.
Популярность спортивного фехтования
растет. Только в СССР более 40 тысяч
спортсменов-фехтовальщиков. Кстати, советская
школа фехтования — одна из ведущих в
мире: советские фехтовальщики неоднократно
выигрывали соревнования самого высокого
ранга, вплоть до чемпионатов мира и
Олимпийских игр. А всего в международную
федерацию фехтования ФИЕ (FIE —
Federation Internationale d'Escrime) входят
76 стран. Так что звон клинков раздается
не только «от Севильи до Гренады».
А. ГЕРЧИКОВ
85
Краткий
словарь
холодного
оружия
Меч — древнейшее
холодное оружие. Применялся с
начала бронзового века и до
XVI века. Известно
множество конструкций мечей,
традиционных для разных
стран и эпох. Короткий
скифский меч акинак и рим
скнй гладиус. длинный
римский меч спата для
конницы, мечи с прямым и
изогнутым клинком, китайские
мечи с парусовидным,
треугольным и галльские с ром
бовидным клинком, тяжелые
двуручные мечи и легкие
кончары... Чаще всего у
меча был обоюдоострый
широкий клннок, выкованный
запело с перекрестьем,
рукоятью н навершьем —
утолщением на рукояти. Недо
статки в качестве металла н
остроте лезвия компенсиро
вались мощью удара, а это
требовало особой прочности
рукояти и основания
клинка.
Кончар — специальный меч с длинным тонким колющим
и рубящим клинком, сужающимся к концу. Были н кон
чары с граненым клинком — прообраз шпаги. Кончара-
мн была вооружена легкая кавалерия в восточной
Европе. Кавалеристам приходилось сражаться с рыцарями, н
тонкое острие кончара позволяло проколоть кольчугу или
панцирь, попав между пластинами.
Иа »тик страница! — фотографии
экспонатов из Государственного
исторического муэеп
Сабля — рубящее и колющее оружие: клинок изогнутый,
плоский, с одним лезвием на внешней стороне изгиба.
Сабля появилась на Востоке еще в первом тысячелетии
нашей эры, на Руси известна с X — XI века. Рукоять сабли
с утолщением на конце (эфесом) и перекрестьем, иногда
с дужкой н маленькой гардой. Саблю носят в ножнах,
подвешенных к поясу Это кавалерийское оружие,
единственное сохранившее первоначальное назначение до
нашего времени. У сабель разных народов своя форма
клинка: сабля турецкая имеет елмань — обоюдоострый
расширенный коней клинка: сабля сарбаэская — с енльно
изогнутым, почти до полуокружности, клинком и т. д.
Дага — кинжал для левой
рукн с длинным узким
лезвием и широкой гардой.
Дага служила
вспомогательным оружием в шпажных
поединках. Ею защищались
от укола и наносили удар в
ближнем бою.
^^
Тесак — пехотное холодное оружие с укороченным
широким обоюдоострым клинком. Рукоять прямая, с
перекрестьем. В Прошлом веке тесак служил также в качестве
плоского штыка, для чего на рукояти делали крепления к
ружью.
Кортик — короткая шпага или кинжал морских офицеров
с обоюдоострым клинком (от персидского кард — нож).
Сейчас кортик — принадлежность парадной формы
офицеров Советской Армии.
Кинжал — нож с обоюдоострым сужающимся клинком.
Шашка — холодное оружие кавказских народов н казаков. Название — от
адыгейского сайшхо — длинный нож. У шашки слабо изогнутый, похожий на сабельный,
клинок, рукоять с навершьем, но без перекрестья. Шашку носят в ножнах на ремне
через плечо, обухом вперед. В русских войсках шашка — традиционное оружие
казаков, а с XVIII века — оружие кавалерии (гусар, драгун).
Палаш — облегченный меч с длинным прямым широким клинком, к концу
обоюдоострым. Слово пришло к нам из Венгрии (по-венгерски — pallos). Впервые палаш
появился в Венецианской республике. В европейских армиях палашами была
вооружена тяжелая кавалерия — кирасиры; в русских войсках палаш известен с начала
XVIII века.
Клеймора — шотландский палаш с широкой гардой.
Ятаган — рубящее и колющее оружие янычар, турецкой гвардии. Клинок у ятагана
нзогиут в сторону лезвия, наподобие косы; ниогда он бывает с елманью
(расширением к концу). Рукоять сабельная, с эфесом, но без перекрестья. Ятаган носили в
ножнах, заткнутых за пояс.
Шпага — не спортивная, а боевая: колющее оружие с прямым узким клинком
длиною до метра. Клинок может быть трех-, четырех- и шестигранным; иногда —
обоюдоострым. У шпаги прямая рукоять с широкой гардой. Название происходит от
греческого спада — широкий меч. Шпага известна с XV века. В России появилась в
начале XVIII века как холодное оружие пехоты.
Эспадрон — учебное колющее и рубящее оружие с тупым лезвием (от французского
espadon и испанского espada — шпага, меч).
87
Литературные страницы
Деревянный меч
Г. К. ЧЕСТЕРТОН
В деревне Грейлинг-Эббот еще не знали, что началось Новое время, то время, в
котором живем и мы. Никто не подозревал, что все именуемое «современным»
прокралось в Англию. Собственно, этого не знали толком и в Лондоне, хотя человека
два поумней — лорд Кларендон и, наверное, принц Руперт, печальный любитель
химии, — чувствовали, что самый воздух изменился.
Более того, по всем признакам, вернулось Старое время. Вернулось Рождество;
пало страшное воинство; молодой темнолицый человек с веселой насмешливой
улыбкой, которому кричали «ура!» от Дувра до Уайтхолла, возвратил Англии кровь
королей. Все говорили, что пришло доброе старое время; особенно же верили в
это жители сомерсетской деревни. Но темнолицый человек в это не верил. Веселый
король знал, что при нем веселым временам не бывать. Не без причины считал он
свою жизнь комедией, ибо комедия — единственная поэзия компромисса. Он
понимал, что сам он — компромисс и, как принц Руперт, развлекался игрушками, которым
было суждено превратиться в страшные детища нынешней науки. Так играют с
тигрятами, пока они не больше таксы.
В деревне Грейлинг-Эббот было много легче верить в возвращение старых времен.
Отсюда они, в сущности, и не уходили. Яростные религиозные схватки XVII века
сказались здесь лишь в том, что местные жители иногда пытались изловить ведьму,
а это бывало, хотя и реже, в Средние века. Помещик, сэр Гай Гриффин, славился
мечом, как средневековый рыцарь. Он сражался при Ньюкасле, знал поражение, но
местная легенда восхваляла его личную доблесть, и в ближних графствах чтили не
столько полководца, сколько воина. Так Брюс или Ричард Львиное Сердце славились
силой руки, а не силой ума.
Немногое изменилось со Средних веков и для учителя Денниса Трайона,
прощавшегося со своей школой, ибо сэр Гай пригласил его учить своих сыновей, которые
до сих пор умели только биться на шпагах. Тысячи безымянных нитей связывали
Трайона со Старым временем. Он не был пуританином, но ходил в черном. Как
Милтон, он учился в колпедже и танцам, и фехтованию, но одевался скромно и не
носил шпаги, ибо по неписаному закону учение было как бы служением, а
служение — священством. Он носил волосы до плеч, но они были прямые, а дворяне уже
водружали на голову вороха чужих кудрей. Его простодушное лицо в ровной рамке
волос походило на старую миниатюру. Читал он Джорджа Герберта и Томаса Брауна;
и лет ему было немного.
Сейчас он наставлял на прощание ученика, замешкавшегося возле школы, —
семилетнего мальчика, смастерившего из двух палочек деревянный меч, которыми
мальчики играют в каждом веке.
— Джереми, — печально и шутливо говорил Трайон, — твои мечи все лучше и
лучше. Я вижу, лезвие не слишком остро, без сомнения — по той причине, по какой
сэр Орландо притупил меч, сражаясь с дамой, чье имя я запамятовал. Но великана
такое лезвие сразит, как меч в руках достославного Джека. Быть может, это сказка,
но это — и притча. Тот, кто добр и смел, победит великана. Того, кто зол и низок,
бьют палкой. Но ты — добрый мальчик, и меч у тебя — добрый. Только помни, —
Трайон быстро и ласково склонился к питомцу, — меч несравненно сильнее,
когда его держишь за лезвие.
Он перевернул деревянный меч и быстро пошел по белой прямой дороге, а
мальчик с крестом в руке глядел ему вслед.
Когда он услышал шаги, он знал, что это — не Джереми. Оглянувшись, он увидел,
что ученик и впрямь остался далеко позади, а вдоль изгороди, старой, как Планта-
генеты, бежит какая-то девушка. Одета она была с пуританской скромностью, но не
в пуританское платье, а волосы, выбившиеся из-под ее капюшона, были светлыми и
кудрявыми по той же причине, по какой его собственные были темными и
прямыми. Больше ничего примечательного он в ней не заметил, разве что красоту,
торопливость и несколько излишнюю бледность. Но дальше, за ней, он увидел весьма
примечательного человека, который был пострашней меченосного Джереми.
Высокий важный кавалер, черный на светлом небе, быстро шел по дороге. Из-под
его широкополой шляпы, украшенной перьями, падали на плечи завитые волосы; но
не это поразило Трайона. У сэра Гая грива спускалась чуть ли не до пояса, потому
что он хотел (без должной необходимости) показать, что не принадлежит к пуританам.
89
Сэр Гай украшал шляпу петушиными перьями, потому что у него не было других
птиц. Однако он никогда не позволил бы себе подобные телодвижения.
Причудливый человек размахивал шпагой, словно вот-вот метнет ее, как копье. В отличие от
двора, жители Сомерсета не привыкли к подобному поведению.
Трайон еще удивлялся, когда девушка проговорила на бегу:
— Не сражайтесь с ним! Он всех победил — сэра Гая, сыновей... — Тут она
оглядела его и вскрикнула: — Где ваша шпага?
— Там же, где мои шпоры, миледи, — отвечал Деннис по всем канонам Ариос-
то. — Я еще должен их завоевать.
— Его никто не победил в поединке! — жалобно сказала девушка.
Трайон улыбнулся и поднял свою трость.
— Того, у кого нет шпаги, — сказал он, — нельзя победить в поединке.
Девушка смотрела на него, словно на эти минуты остановилось время, потом
метнулась куда-то и исчезла, словно лань. Ярдов на сто дальше она вынырнула из
листвы, остановилась на мгновенье и оглянулась. Именно тогда Джереми Бент, не
собиравшийся покидать дивной школы, где не надо больше учиться, кинулся вперед.
Любопытство их было оправдано: они узрели небывалую схватку. Шпага скрестилась
с единственным оружием, которое пригодно только для защиты.
День был ветренный и солнечный, словом — прекрасный, но до сей поры даже
склонный к пасторальной поэзии Трайон не замечал особой красоты ни в небе, ни на
земле. Сейчас красота мира потрясла его, как видение, ибо он понял, что видение
это скоро исчезнет. Он фехтовал неплохо, но никто не продержится долго, когда
нечем нападать; к тому же противник его, побуждаемый вином или бесом, бился не
на жизнь, а на смерть.
Деннис Трайон видел английскую землю и дивное английское небо во всей их
славе. Так видели природу те, кого он любил. Великие поэты Англии, от Чосера до
Драйдена, владели искусством, утраченным после них: они описывали природу, но
ты ее видел. Когда читаешь: «Сбивайтесь в стадо, облака», нет сомнений, что речь
идет о кучевых облаках, а не о перистых. Когда узнаешь от Милтона, что башня
принцессы виднелась сквозь хохлатые деревья, не сомневаешься, что речь идет о
весне или осени, когда листьев немного, и дерево похоже на метлу, обметающую
небеса. Вот так же отчетливо и неосознанно Трайон видел, что круглые утренние
облачка, розовые с одного бока, толпятся и клубятся над холмами, а тихий милостивый
лес переходит от серого к лиловому прежде, чем слиться с синевой. Смерть в чер-
ноперой шляпе осыпала его сверкающими стрелами; и он еще никогда не любил так
сильно божьего мира.
Отбивая каждый выпад, он вспоминал какой-нибудь из своих прежних дружеских
лоединков. Когда блестящее жало смерти, не пронзив его сердца, скользнуло вдоль
локтя, он увидел лужайку у Темзы. Когда сверканье стали перед глазами едва не
ослепило его, он увидел полянку в Мертоне так ясно, словно трава выросла на
белой дороге, у него под ногами. Но видел он и другое. Он все яснее понимал, что,
будь у него шпага, он давно поразил бы противника. Будь у него шпага, он пронзил
бы его, как пронзают ножом пудинг; но шпаги у него не было. Его спасала ловкость,
противника же спасало только то, что Деннис дрался тростью. У Трайона был четкий
и чистый ум, он мог бы играть две шахматные партии сразу; и сейчас, сражаясь,
ученый учитель строил цепь силлогизмов. Вывод был прост: если противник думает,
что и у него шпага, он — плохой фехтовальщик; если же он знает, что у него палка,
он плохой человек (в наши дни сказали бы «плохой спортсмен»).
И Трайон сделал то, что годилось для обоих случаев, — вспомнив нужный выпад,
ударил противника по локтю, снизу, и, пока у того висела рука, выбил его шпагу.
Судя по выражению лица, противник без шпаги был беспомощен и прекрасно это
знал.
— Того, кто низок и подл, — назидательно сказал учитель, — бьют палкой.
Что и выполнил — трижды ударил по спине обезоруженного врага и быстро ушел.
Он не видел, что делал дальше враг, но искренне удивился тому, что делали
прочие. К этому времени толпа собралась немалая, и в ней выделялись меченосный
ученик и златокудрая девушка. Когда Деннис снова двинулся по дороге, толпа
взревела, а несколько дворян, находившихся в ней, рьяно замахали шляпами. Как ни
странно, после этого все, включая девушку, умчались куда-то, словно спешили
сообщить о великой победе.
Когда же он достиг следующей деревни, в каждом окне торчало по десять голов,
а женщины бросали цветы, падавшие на дорогу. У ворот помещичьего парка,
украшенных каменными грифонами, его поджидали триумфальные арки.
Сам прославленный хозяин вышел к нему навстречу. Как и грифоны, он походил и
на льва, и на орла. Его львиная грива была белой, орлиный нос — багровым. Грозный
и рассеянный взгляд навел учителя на мысль о возможной причине поражения; но
помещик держался так прямо, пожал ему руку так крепко, поздравил его так
сердечно, что сомнения исчезли. Будущие ученики глядели на пришельца с обожанием,
а он, взглянув не них, отчаялся в том, что они когда-нибудь постигнут латынь и
греческий, но ясно понял, что каждый из них мог бы сбить его кеглей. И недавний
триумф показался ему непонятным и сказочным, как арки.
«Странно все это, — думал он. — Я неплохо фехтовал, но и не так уж хорошо,
Смит и Уилтон меня превосходили. Быть не может, чтобы сэр Гай и его сыновья
уступали в поединке тому, кого я побил палкой. Наверное, это шутка знатных
вельмож, как в занимательном повествовании мистера Сервантеса».
По этой причине он уклонился от похвал, но его чистая душа недолго могла
сомневаться в том. что его хвалят от чистого сердца. Сэр Гай и его сыновья, как
малолетний Джереми, видели в нем сказочного рыцаря, освободившего край от чудовища.
Люди, глядевшие из окон, не принадлежали к знати; триумфальные арки не были
шуткой. Он и вправду стал местной святыней, но не мог понять, с чего бы.
Три вещи убедили его, что это правда. Во-первых, как ни странно, его новые
ученики старались изо всех сил. Гэмфри, самый старший и рослый, три раза кряду
просклонял quis и сбился лишь на четвертый. Попытки Джеффри различить fingo и
figo тронули бы камень, а младший, Майлс, искренне привязался к несчастному
глаголу ferre. За всем этим Трайон различал то молчаливое почтение, которое дети и
дикари питают к победителю. Тогда английская знать не обрела еще столь грубой
надменности и радовалась, а не поклонялась тому, что мы зовем спортом. Но
мальчики всегда одинаковы, и любимый их спорт — поклонение герою.
Во-вторых, что еще удивительней, его почитал сэр Гай. Помещик ни в коей мере не
был приятным человеком. Львиное лицо было прекрасным и уродливым с тех пор,
как его рассек страшный шрам; нрав и речь были искренними и злыми с тех пор.
как рухнула надежда на воинские успехи. Но Трайон ощущал, что, сложись все иначе,
помещик не выказал бы перед ним ни искренности, ни злости.
— Король возвратился, — мрачно говорил Гриффин, — а толку нет. Он привез
французских шлюх, которые играют на подмостках, словно мальчики. Он привез
ярмарочных шарлатанов, как этот, который побеждал и меня, и всех, пока не
встретил победителя, — и он горестно и почтительно улыбнулся Трайону.
— Разве этот джентльмен — из придворных? — робко спросил Трайон.
— Да, — ответил сэр Гай. — Вы видели его лицо?
— Я смотрел ему в глаза, — сказал Трайон.
— Оно размалевано, — сказал сэр Гай. — Вот что делают теперь в Лондоне.
И волосы у него чужие. Но дерется он отменно, это я признаю, как признал, что
отменно дралось войско старого Нолла. Что мы могли против них?
Сильнее всего убедило Трайона то, как вела себя девушка, Дороти Гуд. Она
оказалась дочерью священника и часто бывала с отцом в поместье, но избегала
учителя. Он и сам был робок, и тонкость чувств подсказала ему, что она поистине считает
его героем. Будь все это шуткой, в нее непременно посвятили бы прекрасную даму
(она казалась ему все прекрасней каждый раз. как мелькала в аллее или за дверью),
и роль ее была бы проста. Но она не играла роли; и он поймал себя на том, что об
этом жалеет. Наконец, он услышал ненароком, как она говорила в соседней комнате
сэру Гаю:
— Все думают, что он колдун, но господь помог мистеру Трайону за его чистоту
и доброту...
Однажды, собрав все свое мужество, он остановил ее и поблагодарил за то, что
она предупредила его об опасности.
Ее тонкое трепетное лицо стало совсем испуганным.
91
— Я еще не знала, — сказала она. — Я не знала, что вы сразитесь с бесом.
— Я и сейчас этого не знаю, — сказал Трайон. — Я сражался с человеком, и не
очень храбрым.
— Все говорят, что в нем бес, — простодушно возразила она. — Мой отец так
говорит.
Она убежала, а Деннис задумался. Чем больше он думал, тем больше убеждался,
что рассказ о его поединке превращается в легенду о светлом рыцаре,
разрушившем злые чары.
Мледший из братьев, Майлс, вечно пропадавший у реки, сообщил, что крестьяне
ходят к старой заводи, где некогда топили ведьм. Брат его Гэмфри заметил на это,
что ходят они втуне, ибо размалеванный пришелец отбыл в Лондон. Однако часом
позже Джеффри принес другую весть: колдуна изловили на дороге в Солсбэри.
Когда, влекомый любопытством и тревогой, Трайон вышел за ворота, слова эти
подтвердились: ему предстал истинный город мертвых. Все жители обеих деревень
исчезли с улиц и из окон. Вернулись они под утро и привели человека с
заколдованной шпагой.
Нынешние англичане, никогда не видавшие бунта, никогда не видавшие
настоящей толпы, не могут себе представить, что творится, когда изловят колдуна. Для
тех, кто жил в долине, он был исчадием ада, поработителем, который выше,
страшнее, всесильнее и Карла, и Кромвеля. В наше время думают, что ведовства боятся
глупые старухи. Для жителей долины суд над чародеем был вызовом Сатане,
восстанием добрых ангелов. Дороти Гуд боялась толпы и схватила Денниса за руку с
нежностью и доверием, которых хватило бы ему на всю жизнь. Но ей и в голову не
пришло пожалеть колдуна.
Колдун стоял на берегу. Руки ему связали, но шпаги не отняли, не решаясь ее
тронуть. Парик слетел, голова стала, как у круглоголовых, и размалеванное лицо
казалось мерзким, словно личина Вельзевула. В него швыряли кто чем мог, даже
маленький Джереми метнул свой меч, но все попадало не в него, а в реку, куда
собирались бросить и его самого.
И тогда в ярком, как молния, утреннем свете воцарился тот редкий, но весьма
ощутимый дух, ради которого терпят аристократию и разделение людей. Искаженное
шрамом лицо стало скорбным до брезгливости. Сэр Гай обернулся к сыновьям и
сказал сурово:
— Мы уведем его в поместье целым и невредимым. Вы при шпагах. Обнажите их.
— Зачем? — спросил Гэмфри.
— Затем, — отвечал ему отец, — что он их выбил у нас из рук. — И он вытянул из
ножен длинную шпагу, сверкнувшую в утреннем свете.
— Сыновья, — сказал он. — Лишь богу ведомо, колдун он или нет. Но нам ли
мстить дубинкой толпы тому, кто нас победил? Окружим его и выведем отсюда, хотя
бы на нас восстала тысяча змиеборцев.
Обнаженные шпаги встали вокруг чародея кольцом остроконечной ограды.
Толпа в те дни была смелей, чем сейчас, и меньше страшилась хозяина. Но Гриффи-
нов почитали за доблесть, и силы были равны. Клинок сэра Гая не знал здесь
сильнейшего, кроме клинка, бессмысленно висевшего на боку у незнакомца.
Раньше, чем пролилась кровь, пленник заговорил.
— Если кто-нибудь соблаговолит опустить руку в мой карман, — спокойно и
холодно сказал он, — мы обойдемся без драки.
Все долго молчали. Все до единого смотрели на того, кто не убоялся беса.
Смотрела и Дороти; и Деннис выступил вперед. Он извлек из кармана у колдуна
сложенный лист бумаги, развернул его, стал читать, и на его молодом, круглом лице
проступило удивление. Читая третью фразу, он обнажил голову. Толпа глядела на
него. Царило молчание, и самый воздух остывал.
— Это частное письмо, — сказал, наконец, Трайон, — и я не вправе читать его
вслух. Его Величество предлагает и дозволяет сэру Годфри Скини испытать новую
шпагу, изготовленную Королевским обществом согласно наставлениям лорда Веру-
лама, основателя натурфилософии и знатока естественных наук. Клинок ее
намагничен, и, по предположениям ученых, она.может выбить, точнее, вытянуть из рук любое
оружие.
Сэр Гай обернулся к нему*
— Вот такие науки — спросил он, — называют у вас естественными?
— Да, — растерянно отвечал Трайон.
— Благодарю, — проговорил сэр Гай. — Моих сыновей можете им не учить.
Он подошел к пленнику и рванул его шпагу так, что лопнула перевязь.
— Если бы писал не король, — сказал он, — я бы швырнул в реку и вас.
И магнетический меч, изготовленный учеными, исчез навсегда от человеческих
взоров; а Трайон, глядя на воду, видел только, как борется с тяжким течением
маленький деревянный крест.
Перевод Н. ТРАУБЕРГ
«Так играют
с тигрятами...»
25 мая 1660 года тесные
улицы Лондона запрудил
народ, не знавший,
радоваться ему или негодовать.
Во главе длинной
процессии, в сопровождении
свиты в старорежимных
одеяниях в столицу въехал
вернувшийся из изгнания
«молодой темнолицый человек
с насмешливой улыбкой» —
Карл ]] Стюарт. С ним
вернулись англиканские
епископы, лендлорды,
средневековые рыцари и
средневековые нравы. Вернулись
«добрые старые времена». Таков
исторический фон, на
котором развертывается
действие новеллы Гилберта
Кита Честертона "The Sword
of Wood" («Деревянный
меч»).
Для обитателей замшелой
деревушки Грейлинг-Эббот
лучшее доказательство того,
что все в мире осталось по-
старому, — появление
чародея. С нечистой силой здесь
давно и хорошо знакомы.
Слуга дьявола стоит,
связанный, на берегу затона,
ожидая, когда его столкнут
в воду. Но тут выясняется
нечто неожиданное.
Выясняется, что время-таки
изменилось. В кармане у
незнакомца лежит некий мандат,
удостоверяющий, что он
действует от имени
Королевского общества, ученой
компании, членами которой
состоят сам Карл и его
кузен принц Руперт (об этом
«печальном химике»
известно, кстати, не только то.
что во время гражданской
войны он был разбит
кавалерией Кромвеля, но и то,
что он изобрел новый
способ изготовления стекла).
Над мнимым колдуном
витает тень Бэкона Верулам-
ского — отца нового
естествознания. И, быть может,
не так уж глуп дурачок
Джеффри, который не в
состоянии отличить глагол
fingo (выдумываю,
изобретаю) от глагола figo
(протыкаю клинком). Ибо
теперь, в этом новом мире,
роль нечистой силы будет
выполнять наука. Таков
гротескно-иронический подтекст
новеллы.
«Так играют с
тигрятами, пока они не больше
таксы...» Эта меланхолическая
мораль, как обычно у
Честертона, нарочито
двусмысленна. Можете понимать
меня так, хочет сказать
автор, — а можете и эдак.
Можете считать, чго я
радуюсь победе разума над
мракобесием. Л можете
рассматривать мою комическую
притчу как
предостережение. Рассказ, публикуемый
по-русски впервые, был па-
писан полвека назад. Но,
может быть, в наше
время — время серьезной перс-
оценки ценностей и
ответственных размышлений о
науке — он звучит еще
злободневней , чем при жизни
писателя.
Г. ШИНГАРЕВ
*?
93
Короткие заметки
Горючее из отходов
Без бензина, известно, далеко не уедешь.
Но по мере того как автомобилен
становится все больше, бензина на один автомобиль
приходится все меньше. В поисках выхода
из надвигающегося тупика инженерная
мысль пробует все новые и новые варианты
автомобильных газо-, паро- и
электродвигателей. Одна из популярных газет как-то
даже поведала о живой водице из некоего
украинского колодца, вполне заменяющей
бензин. .
«Химия и жизнь» в свое время
рассказывала и водородном двигателе A977. № 9),
об испытаниях в Федеративной Республике
Германии автомобилей, работающих на бен-
зино-метаноловой смеси A976, № 8).
Сходная программа существует в Каиаде.
Канадские инженеры посчитали, что если
бензин разбавить на 15—20% метиловым
спиртом, то в масштабах страны будет
сэкономлено горючего на 800 миллионов
долларов в год. Правда, расход такого коктейля
на километр пути больше расхода бензина,
но, с другой стороны, у смеси выше
октановое число, лучше характеристики горения.
А главное, сообщает журнал «New Scientist»
A977, т. 75. № 1069), не придется
переделывать двигатели, хватит несложной
регулировки.
Авторы проекта подсчитали, что если весь
автопарк Канады перевести иа смешанное
горючее, то потребуется дополнительно 1.5—
2 миллиарда галлонов СН3ОН Получать
его можно из древесины: Канада ежегодно
«недовырубает» 270 миллионов кубометров
леса и может безболезненно позволить себе
подобную расточительность. Другой
источник метанола—солома; из 25 миллионов
тонн, которые сейчас некуда деть, можно
получить пять миллионов галлонов спирта.
Более того, на СН3ОН сгодятся даже
городские отбросы: из мусора трех городов —
Монреаля, Онтарио и Ванкувера —
получится 300 миллионов галлонов метанола
ежегодно.
Ряпушка-путешественница
Многие века эта вкусная рыбешка жила
была лишь в северных озерах, например н
Белом, Селигере... Тамошнее житье было
неплохим, и ряпушкино племя процветало
Но вот человек построил шлюзы, каналы и
начал заполнять громадные волжские водо
хранилища. И ряпушка не усидела па ме
сте, пустилась путешествовать. Сперва счи
тали, что эта холодолюбивая рыбешка особо
далеко не уплывет. Но оказалось, что она
не столь боится теплой воды, как думали.
Вот главные вехи ее пути. В 1943 году из
Белого озера по реке Шексне ряпушка
добралась до Рыбинского водохранилища.
Оттуда страсть к путешествиям неудержимо
повлекла ее вниз по матушке по Волге.
В 1956 году она обживала Горьковское во
дохранилище, в 1964 Куйбышевское.
А в 1967 году, как сообщил журнал
«Вопросы ихтиологии» (вып. 3, 1977), ряпушку
поймали в верхней части Саратовского
рукотворного озера.
Вероятно, гигантская водная чаша под
Саратовом станет для рыбкн
комфортабельным домом — здесь много мест со слабым
течением и любимым ряпушкой песчаным
дном. Саратовские удобства уже принесли
плоды: ряпушка растет быстрее, чем в
Белом озере.
К тому же под Саратовом каждая особь
стала метать на несколько тысяч икринок
больше. В новом доме преобразилась н
фигурка рыбки — несколько изменилась
высота тела, длина плавников и верхнечелюстной
кости.
Осенью перед нерестом ряпушки-домоседы
и ряпушки-переселенцы вовсе теряют
аппетит, ничего не едят. Им ли не зиать, что
долгой зимой сколько рот ни разевай, вряд
лн что проглотишь — планктона подо льдом
мало-мало. Поэтому за зиму рыбка сильно
тощает. Зато по весне быстро отъедается.
Увы, тут ее подкарауливают разные
хищники — окунн и щуки.
Да и люди испытывают к ней отнюдь ие
платонический интерес. Судя по тому, что
в Саратовском водохранилище, как во
всамделишном озере, уровень воды почти
постоянен, ряпушка может стать многочисленной
и попадет ие только в щучьи животы, но и
на наш стол.
С КРАСНОСЕЛЬСКИЙ
сЯеП^
Ш. Л. МУСА ЕВУ. Баку: Метавинная кислота — торговое
название продукта поликонденсации винной кислоты
(С4Н405)„.
Л. С. ПРОКОПЕНКО. Волгоград: Прозрачные трубки в
разовых аппаратах для переливания крови делают аз поли-
винилхлорида мирки ПМ-1/42.
К. С. Тбилиси: Кислотно-основные индикаторы бывают в
магазинах химреактивов. ближайший из которых — на той
самой улице Важа Пшавела. где вы живете.
В. П. БОБРОВУ, Москва Энергичная реакция окисления
амальгамированного алюминия на воздухе описана еще в
прошлом веке (Berichte, 1874, т. 7, стр. 1498).
Л. И. ВОЗ М ИЛОВОЙ, Томск: Фреон, если он хладоагент,
циркулирует в замкнутой системе и не может загрязнять
атмосферу — разве что при аварии.
В. П КУБРЛКОВУ, Горловка: Перхлорвиниловая смола
в продажу не поступает, однако есть готовые клеи на ее
основе, например «виникс», «винилит».
B. Н. ГУБАРЕВУ. Симферополь: Чтобы избавиться от
плесени на водопроводных трубах, попробуйте окрасить их
любой подходящей краской, добавив в нее побольше буры.
Л М. ЗАСИМОВОИ. Нениномысск: Пятна на коже от
азотнокислого серебра через некоторое время исчезают сами
по себе, но если надо ускорить дело, протрите пятна 10%-
ным раствором гипосульфита, а потом не забудьте вымыть
руки с мылом.
Б. А. ДОРОФЕЕВУ, Кемеронская обл.: Позолоту на
фарфоре и фаянсе делают с помощью коллоидного раствора
золота; ни .штунь, ни бронза не годятся.
П. И. РЫБАКУ. Молдавская ССР Об энкаустике было
подробно рассказано в М 1 за 1972 г., там же приведен
состав носковых красок.
А. М. К-ВУ. Тула: Но почему библиографию по
определению формальдегида в растворе метилового спирта должна
подбирать для вас редакция?
Ю. КОРАБЕЛ ЬН И КОВ У, Ставропольский край:
Убедительно просим прекратить любые опыты, связанные с
окислением глицерина перманганатом калия — так недолго и
погореть!
C. ТАР АГУЛ И, Молдавская ССР: Чтобы сохранить
прессованные дрожжи в течение нескольких месяцев, положите
их в морозильник, а перед употреблением медленно
разморозьте их (не вынимая из холодильника).
A3., Челябинск: Незачем, право же в скромных домашних
условиях превращать винный спирт в денатурат; а если
понадобилось горючее для спиртовки, то, поверьте, чистый
спирт горит не хуже денатурата...
Редакционная коллегия:
И. В. Петряное-Соколое
(главный редактор),
П. Ф. Баденков,
Н. М. Жаворонков,
В. Е. Жвирблис,
М. Н. Колосов,
Л. А. Костандов,
В. С. Любаров
(главный художник),
Л. И. Мазур,
В. И. Рабинович
(ответственный секретарь),
ДА. И. Рохлин
(зам. главного редактора),
Н. Н. Семенов,
В. М. Соболев,
Б. И. Степанов,
A. С. Хохлов,
М. Б. Черненко
(зам. главного редактора),
B. А. Энгельгардт
Редакция:
Б. Б. Багаряцкий,
Ю. И. Зварич,
М. М. Златковский
(художественный
редактор),
A. Д. Иорданский,
О. М. Либкин,
Э. И. Михлин
(зав. производством),
Д. Н. Осокина,
B. В. Станцо,
C. Ф. Старикович,
Т. А. Сулаева
(зав. редакцией),
Г. М. Файбусович,
B. К. Черникова
Номер оформили
художники:
Г. Ш. Басыров,
Р. Г. Бикмухаметова,
Ю. А. Ващенко,
Н. В. Маркова,
Е. П. Суматохин,
C. П. Тюнин
Корректоры
Н. А. Горелова, Л. С. Зенович
Сдано • набор 22.04.78 г.
Подписано в печать 7.06.78 г
Т-07Э69.
Бумага 70X1087it. Печать офсетная.
Усл. печ. л. 8,4.
Уч.-изд. л. 10.7. Бум. л. 3-
Тираж 325 000 экэ
Цена 45 коп. Заказ 957
АДРЕС РЕДАКЦИИ
117333 Москва 8-333.
Ленинский лроспект, 61.
Телефоны для справок:
135-90-20. 135-52-29
Чеховский полиграфическим
комбинат
Союзполиграфпрома
при Государственном комитете
Совета Министров СССР
по делам издательств, полиграфии
и книжной торговли,
г. Чехов Московской обл.
© Издательство «Наума».
«Химия и жизнь», 1978 г
96
Зачем косуле щит?
yni
Грациоэнейшее существо — косулю в старину величали козулей, дикой козочкой.
Говорили о хрупкой нежности этого стройного создания с красивыми глазами,
забывая о том, что внешность часто обманчива. Начнем с того, что косуля вовсе не
коза, а маленький олень. Мал да удал — этот олешек может мчаться со
скоростью автомобиля, перемахнуть через высоченный куст и, сложив элегантные
редние ноги, пролететь по воздуху добрый десяток метров. Скорость — главн|
спасение косуль от зубов хищников. Щит же, который упомянут в заголовке, п|
тив волка или рыси вряд ли устоит: это всего лишь утолщение кожи.
Если есть щит, должен быть и меч. И вправду, косули-самцы обладают двумя
мечами. Однако носят их не у пояса, а на голове. Оружие миниатюрно, подстать
в/о двадцатипятикилограммовым владельцам. Небольшими рожками от волка не
отобьешься, они, как и щит, в данном случае почти бесполезны. Но хорошо
известно, что природа не терпит излишеств. Значит, и щит, и мечи, то бишь рога, все
же нужны. * ^ I
Нужны, да еще как1 Эта боевая амуниция предназначена для свадеб — самцы
косули отчаянно дерутся за невест. Бодаясь, эти отнюдь не нежные женихи
стараются сжить соперника со свету. У одного видавшего виды дуэляита насчитали ^в*^ ^
27 ран на голове и шее. И все же он копыта не откинул. Его, впрочем, как и кон- ^J^fgjjf]
курентов, выручил щит: к июлю кожа на голове и шее самцов становится в пять * •¥
раз толще, чем зимой. Кожаный щит особенно прочен за рогами. И неспроста — '*N**, ^ «
соперник метит именно сюда.
Щит самца косули — это не простое утолщение кожи. Коллагеновые волокна ~
уплотняются и делают петли. А зимой строение и толщина кожи на лбу, затылке
'и шее дуэлянтов такие же, как у самок. X,
Так или иначе, но щиты и мечи косуль предназначены для войны с себе подоб
ми. Все как у людей...
пе-
тать • ^^
tor
V
Почему мы не делаем открытий
Как делаются открытия? Почему некоторые люди подмечают в явлениях природы
новую взаимосвязь? Эти вопросы уже много лет обсуждают психологи, социологи,
историки и теоретики науки и, по правде говоря, без особого успеха...
Но можно поставить вопрос иначе: почему мы не делаем открытий? В этом случае
появляется возможность исследовать проблему не путем общих рассуждений, а
методом эксперимента.
Вот какие опыты были сделаны психологами. Группе испытуемых на короткое
время предъявляли игральные карты, которые следовало быстро называть. Но среди
обычных карт были и карты «с подвохом» — скажем, черная шестерка червей или
красная четверка пик. Испытуемых это, однако, не смущало: черные червы и красные
пики они уверенно называли либо пиками (если обращали внимание на форму), либо
червами (если обращали внимание на цвет). Если же продолжительность предъявления
карт увеличивалась, то реакция испытуемых оказывалась совершенно неожиданной:
они просто впадали в панику и заявляли, что вообще ничего не понимают, или что
забыли, какие бывают масти.
Аналогичная реакция, видимо, возникает и у исследователей, сталкивающихся с
принципиально новым и, следовательно, необычным явлением: они его либо не
замечают вообще, либо, заметив, не знают, что делать.
...Способность быстро распознавать привычные комбинации символов полезна
в обыденной жизни. Но то, что хорошо при игре в «дурачка», почему-то не приносит
успеха в научной работе, и далеко не каждый человек оказывается способным сделать
открытие.
Издательство «Наука»
«Химия и жизнь»
№ 7. 1978, 96 с.
Индекс 71060
Цеиа 4* коп.