/
Автор: Любутин К.Н. Кондратов П.Н.
Теги: философия психология антропология философская антропология
ISBN: 978-5-7691-2048-0
Год: 2010
Текст
К.Н. Любутин
П.Н. Кондратов
ИСТОРИЧЕСКАЯ
ФЕНОМЕНОЛОГИЯ
БЕСЧЕЛОВЕЧНОСТИ
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
УРАЛЬСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ
ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ И ПРАВА
Любутин К.Н.
Кондратов П.Н.
ИСТОРИЧЕСКАЯ ФЕНОМЕНОЛОГИЯ
БЕСЧЕЛОВЕЧНОСТИ
Екатеринбург - 2010
Любутин К.Н., Кондратов П.Н. Историческая
феноменология бесчеловечности. Екатеринбург: УрО РАН, 2010.
ISBN 978-5-7691-2048-0
В монографии на основе философской теории Карла Маркса
исследованы различные формы бесчеловечности, конституирующиеся в
ходе исторического развертывания общественной практики в условиях
отчуждения. Понимая под человечностью всестороннюю диалогическую
взаимосвязь человека с миром, авторы показывают, как в условиях
современного западного и российского общества эта всесторонность
постепенно редуцируется к одному единственному отношению -
отношению обладания и потребления, которое радикально обесчеловечивает
бытие индивидов начиная с внешних форм их существования вплоть до
глубинного духовно-экзистенциального отчуждения.
Книга адресована философам, социологам, политологам, всем кто
интересуется развитием теоретического наследия К. Маркса сегодня.
Ответственный редактор
доктор философских наук Русаков В.М.
Рецензенты:
доктор философских наук Саранчин ЮЖ.
доктор философских наук Шитиков М.М.
© Институт философии и права
УрО РАН, 2010.
© Авторы, 2010.
ВВЕДЕНИЕ
Итоги «второго издания» развития капитализма в
России, начавшегося в 1992 г., поставили многих
интеллектуалов, ранее защищавших идеалы свободного рынка и
либеральной демократии, мягко говоря, в тупик. Демократия
оказалась вовсе не той, какой ее представляли диссиденты
и неолибералы в лице околоельцинских «молодых
реформаторов», а именно как подлинную свободу, демократию и
богатство для всех. Все эти иллюзии, изжитые Западом еще
в начале XIX в., владевшие умами наших советских проза-
падников, сразу же рассеялись, как только страна
столкнулась не с мифологическим капитализмом типа «в Америке
все счастливы», а с реальностями либерализации. Ибо
свобода и демократия в действительности обернулись
тотальной отчужденностью, разгулом криминала, радикальным
разрывом между небольшой кучкой сверхбогатых
олигархов и остальной массой беспросветной и безысходной
нищеты. Более того, в непосредственной практике
выяснилось, что прав был так яростно отрицаемый либералами
В. Ленин, в свое время указавший на неизбежность
сращивания государственного аппарата с финансовой и
промышленной олигархией в условиях развитого капитализма1.
Между тем именно этот процесс конвергенции бизнеса и
бюрократии как раз и характеризует отечественную
историю последних двух десятилетий.
В свое время большинство «людей с улицы», да и
большинство обществоведов, примкнувших к марксизму-
1 См.: Ленин В.И. Империализм, как высшая стадия
капитализма // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. М., 1973. Т. 27.
С. 299-426.
3
Любу тин К.Н., Кондратов П. Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
ленинизму по конъюнктурным соображениям1, много и
едко высказывались по поводу книг, выпускаемых в
Советском Союзе, которые были посвящены анализу и критике
разного рода кризисных явлений, имеющих место в странах
«загнивающего капитализма». Эта критика относилась и к
буржуазной моде, и к тому, что сегодня называют шопин-
гом, и к популярной музыке, и к кинематографу,
проповедующему секс, насилие и наркотики, и к буржуазному
образу жизни, и к различным социальным болезням вроде
наркомании, проституции, массовой молодежной
преступности, расовой дискриминации, пошлости массовой
культуры и т.д. Тогда диссиденты - эти проводники
буржуазных идей в советском обществе - просто-напросто
глумились над подобного рода критикой, заявляя, что это все
грязные инсинуации советских партийных идеологов
против «свободного» общества.
На волне перестройки эта точка зрения на западный
образ жизни возобладала в массовом сознании советского
человека. В 90-е гг. XX в. мы уже жили в структурах
(причем самых неприглядных) свободного рынка. И вот вдруг
оказалось, что все те ужасы капиталистического общества,
которые были описаны советскими идеологами, в
действительности имеют место быть. Более того, имеют место не
только в самих странах западного мира, но и у нас самих, в
своей собственной стране. Сразу же стало модным
критиковать дикий капитализм, проповедь насилия в средствах
массовой информации, бездуховность, массовую детскую
1 «Довольно многие ученые, наоборот, в те времена еще
носили на себе маски марксистов, и когда отпала необходимость
прикидываться, их с удовольствием и облегчением сбросили»
(Сачков В. Послесловие переводчика [Электронный ресурс]. - Режим
доступа: http://libelli.ru/works/m_hess.htm (проверено 20.01.2010).
4
Введение
беспризорность и безграмотность, аморальный облик
олигархов, невыплаты заработной платы, радикальную
нищету, повальную погоню за барышом и т.д. И через десять лет
реформ либеральный ура-оптимизм (за некоторым
патологическим исключением вроде В. Новодворской) резко
сменился осознанием того, что хотя капитализм и дает свободу
в сферах экономики и политики, но и одновременно он с
необходимостью влечет за собой обесчеловечивание
человека в его общественной и духовной жизни.
На волне этого естественного, но, к сожалению,
запоздалого осознания тотальной бесчеловечности капитализма
в России вновь возрождается интерес к марксизму.
Известный российский марксист В. Сачков по этому поводу
довольно резко замечает: «После оголтелого разгула
нигилистической пещерно-антикоммунистической истерии,
продолжавшегося на протяжении всех 1990-х гг., в самые
последние годы наша гуманитарно-научная общественность
начала потихоньку остепеняться. Стало моветоном
отзываться о марксизме резко бранно, уничижительно, с
использованием не выдерживающих решительно никакой
критики аргументов и даже вовсе без употребления оных...
Теперь уже стало непредосудительным, даже
общепринятым отзываться о марксизме если не с открытым
сочувствием, апологетически, то, во всяком случае, с
высокомерной объективистски "нейтральной" прохладой, а его резкое
поношение явно вышло из моды»1.
Свою положительную роль в этом возрождении
интереса к марксизму сыграл и начавшийся в 2008 г. мировой
финансово-экономический кризис. «Капитал» Маркса ста-
Сачков В. Послесловие переводчика // Гесс М. О сущности
денег. [Электронный ресурс]. - Режим доступа:
http:/71ibelli.ru/works/m_hess.htm (проверено 20.01.2010).
5
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
ли цитировать как левые, так и правые. Блеснули в этом
отношении даже такие ярые антикоммунисты, как 3. Бзе-
жинский и Дж. Сорос: «Тот факт, что Маркс продолжает
оставаться одним из "непревзойденных" мыслителей нашей
эпохи, имеет своей причиной также и то, и даже в основном
то, что он был тем, кто раскрыл логику динамики
капитализма». И это не слова какого-то неизвестного,
допотопного последователя Маркса; эта мысль высказана Алэном
Минком, бизнесменом, эссеистом и человеком, к мнению
которого прислушивается президент Франции, в интервью,
недавно опубликованном в журнале «Le Magazine
litteraire»1. Журнал, который без колебаний посвятил
тридцать страниц трудам Маркса, пытается понять то, что
А. Минк называет «причиной возрождения популярности
трудов Маркса».
Как не без юмора замечает британский историк Эрик
Хобсбаум, "именно капиталисты, более чем другие, вновь
открывают для себя Маркса", и среди них Джордж Сорос,
еще один финансист и протагонист рынка, который
недавно признался: «Я читаю сейчас Маркса; в том, что он
говорил, есть много интересного!»2.
Итак, мы в непосредственности своего наличного
присутствия "столкнулись с капитализмом и всеми
порождаемыми им отчужденными, бесчеловечными механизмами
и структурами. Сегодня выходит много литературы,
посвященной феноменологическому описанию этих структур
(в политике, экономике, культуре, искусстве, образовании,
повседневной жизни, преступной среде), но, как правило, в
' Le Magazine litteraire, 2008. № 479.
2 Дегуа К. Карл Маркс и уроки «Капитала» вновь актуальны.
[Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.humanite-
pomsski.com/spip.php7rubrique4 (проверено 19.01.2010).
6
Введение
подобных текстах отсутствует, если можно так выразиться,
метафизическая составляющая. Речь идет о том, что на
сегодняшний день фактически не существует серьезного
философско-антропологического осмысления различных
форм отчуждения, конституируемых глобальным
капитализмом, в который, к сожалению, включилась и Россия.
В предлагаемой работе мы попытаемся с точки
зрения социально-философской концепции К. Маркса в самых
общих чертах рассмотреть наличную обесчеловеченность
человеческого бытия-в-мире. Разумеется, при этом
возникает серьезный вопрос о том, насколько в современных
условиях парадигма классического марксизма релевантна для
описания и объяснения существующего порядка вещей, ибо
социальные условия существования людей если не
радикально, то уж во всяком случае значительно изменились с
тех пор, как Маркс создавал свою теорию капитализма.
Такого рода позиция обычно формулируется в том ключе, что
Маркс описывал капитализм ранний, периода
первоначального накопления и невмешательства государства в
экономические механизмы, в то время как сегодня мы живем в
совершенно иных условиях капитализма социально
ориентированного, капитализма «с человеческим лицом»,
подтверждением чему является государство всеобщего
благосостояния [welfare state], «существующее» в странах
буржуазного Запада. В силу этого измененного состояния
капиталистического общества, многие западные и
отечественные обществоведы отбрасывают марксистскую
парадигму как нечто давным-давно устаревшее.
Что же предлагается взамен? В экономической
теории до последнего времени в объяснении
функционирования капиталистической системы хозяйствования
преобладала неолиберальная традиция, восходящая к трудам
Ф. Хайека, М. Фридмана и авторов примитивного учебника
7
Любутин К.Н., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
«Экономикс» Маконнела и Брю ; в
социально-философском анализе современности господствуют
постмодернисты, неотомисты и неомарксисты"; в
социально-политической науке ориентировались на работы К. Поппера, 3. Бзе-
жинского и Ф. Фукуямы. В России подобных теорий
(особенно в их ранних формах вроде монетаризма)
придерживались «молодые реформаторы» эпохи начала 90-х гг. XX в. -
Е. Гайдар, Г. Явлинский, Б. Немцов. Но все эти идеи так
или иначе сводились к известной формуле А. Смита о
«невидимой руке рынка», которая все сама собой
упорядочивает и сохраняет таким образом наличное существование
капитализма в более или менее стабильной форме. Отсюда
следовал радикальный вывод, что для нормального
функционирования свободного рынка, основанного на частной
собственности на средства производства, совершенно не
требуется вмешательство государства в экономические
механизмы.
Мировой экономический кризис 2008-2009 гг.
полностью разрушил эту наивную и в корне ложную точку
зрения. Даже такие апологеты капитализма, как «известный
финансист и филантроп» Дж. Сорос, говорят о том, что
1 Маконнел К., Брю С. Экономикс: Учебник. М, 2002. 231 с.
2 Последнее относится в первую очередь к И. Валлерстайну.
Марксистский же анализ сегодня большей частью носит
расплывчатый характер, ибо те, кто сегодня называют себя
«марксистами», на самом деле таковыми не являются в подлинном
смысле этого слова. Прежде всего мы имеем в виду такое
направление западной мысли, как постмарксизм, то есть попытку ряда
интеллектуалов соединить постмодернизм с марксизмом (А.
Негри, Ш. Муфф, Э. Лакло, М. Хардт, Ф. Джеймисон). Хотя
исследования этих авторов во многих отношениях оригинальны и
интересны, тем не менее марксистскими их назвать трудно. Еще одно
направление в парамарксисткой парадигме довольно широко
представлено латиноамериканскими авторами.
8
I
I
Введение
«рыночный фундаментализм1 представляет сегодня
большую опасность для открытого общества, чем тоталитарная
идеология»2. Экономический советник президента США
П. Волкер печально констатировал: «Нынешний кризис
стал испытанием капитализма. Я уверен, что капитализм
переживет кризис и выживет, но финансовая система
нуждается в некотором пересмотре. И я не уверен, что она
когда-нибудь восстановится в своем прежнем либеральном
виде»3, а президент Франции Н. Саркози заявил, что идея
невмешательства государства в рынки мертва. Смитов-
ская «рука рынка» атрофировалась. По словам В. Байтера,
«лучше перерегулировать, но быстро, чем недорегулиро-
вать и затянуть. Больше нельзя полагаться на "невидимую
руку рынка"»4.
«Как замечает экономист Жан-Мари Аррибэ, - пишет
К. Дегуа, - фактом является то, что можно составить
впечатляющий список публикаций в поддержку капитала,
которые используют критику Маркса в попытке нахождения
«В XIX веке эта идея называлась "свободным
предпринимательством" (внедрялась доктрина невмешательства государства в
экономику), возможно, в наши дни это уже не такое удачное
название, поскольку оно происходит от французских слов laissez
faire. Большинство людей, верящих в чудеса рынка и достоинства
неограниченной конкуренции, не говорят по-французски. Я
нашел более подходящее название этой идее -- "рыночный
фундаментализм" (marketfundamentalism)» (Сорос Дж. Кризис
мирового капитализма. Открытое общество в опасности / Пер. с англ.
М.: ИНФРА-М, 1999. Вступление).
Сорос Дж. Кризис мирового капитализма. Открытое
общество в опасности. М., 1999. Вступление.
Цит. по: Саенко Л. Лучшие умы США спорят, переживет ли
капитализм нынешний кризис [Электронный ресурс]. - Режим
доступа: http://www.rian.ru/crisisjnews/ (проверено 20.01.2010).
В. Байтер (бывший главный экономист Европейского банка
реконструкции и развития).
I
9
Любутин КН., Кондратов ПН.
Историческая феноменология бесчеловечности
способа преодоления конвульсий своей собственной
системы: от The Financial Times до The Wall Street Journal,
включая The Economist и The London Daily Telegraph , которые
объявили, что "день 13 октября 2008 года должен остаться
в истории как день, когда британский капитализм признал,
что он потерпел крах". Комментаторы, как далее замечает
Аррибэ, вынуждены признать, что священный "закон
рынка оказался неспособным гарантировать норм&чьное
равновесие, стабильность, процветание или равенство" и что в
конце концов Маркс был в достаточной степени
проницательным»1.
Однако проницательность марксова анализа
капитализма, на наш взгляд, обнаруживает себя не только и не
столько в собственно экономической сфере2 (теория
периодических кризисов — это всего лишь один из немногих
моментов), сколько в философской аналитике бытийных
оснований капитализма и порождаемого этими основаниями
отчуждения. Мы полностью согласны с мнением A.B.
Суворова, который пишет: «Маркс был "в моде" при
Советской власти и "не в моде" сейчас, но и тогда, и сейчас
маловато охотников вдуматься в самую главную проблему,
которую Маркс пытался решить, - независимо от того,
выступал ли он в качестве философа, экономиста или
профессионального политика-революционера. А проблема эта -
отчуждение.
' Дегуа К. Карл Маркс и уроки «Капитала» вновь актуальны
[Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.humanite-
porusski.com/spip.php?rubrique4 (проверено 20.01.2010).
См. более подробно дискуссию о роли марксовой
политэкономии сегодня: www.uni-trier.de Presse- und Offent-lichkeitsarbeit
Workshop im Karl-Marx-Haus: "Was bleibt? Karl Marx heute" от
21.02.2008; Welt online: Was wirklich von Karl Marx übrig bleibt;
Suddeuttsche.de: Kapitalismus in der Krise от 26.11.2008; Helmut
Reichelt Neue Marx-Lekture. Berlin, 2008.
10
Введение
Меня сейчас не интересует эволюция термина в
истории философии. Меня интересует только, что под этим
термином имел в виду Маркс. А он имел в виду ни много
ни мало - обесчеловечиванив человека. Процесс, в
результате которого все человеческое, все достижения
человеческого Духа, вся культура - оказывается чужда едва ли не
всему человечеству (когда философ говорит "человек", он
имеет в виду человечество, а не отдельного индивида).
Как так получается, что творцы всех материальных и
духовных ценностей сами в громадном большинстве своем,
и чем дальше идет история, тем в большей степени,
оказываются этих ценностей лишены - отчуждены от них?
Как так получается, что и якобы "хозяева" этих ценностей
столь же чужды им, как и творцы? Вот проблема, над
которой бился Маркс в "Философско-экономических
рукописях 1844 года" - и всю остальную жизнь, во всем
остальном своем творчестве»1.
Хотя капитализм и значительно изменил свои
внешние формы существования, тем не менее его внутренняя,
имманентная сущность - стремление к безграничному
увеличению прибавочной стоимости - осталась неизменной,
осталась субстанцией (основанием, principium'oM)
капиталистического способа производства. А наиболее научно и
теоретически адекватно эту сущность капитализма
эксплицировал и сформулировал все же Маркс. Именно поэтому
выбранная нами для анализа парадигма философии
классического марксизма не исчерпала своего эвристического
потенциала для вскрытия сущности и феноменологии
буржуазного общества. В этом отношении марксизм не потеряет
1 Суворов A.B. Проблема снятия отчуждения [Электронный
ресурс]. - Режим доступа: http://suvorov.reability.ru/epub/pso.rtf
(проверено 20.01.2010).
11
Любутин К.Н., Кондратов ПН.
Историческая феноменология бесчеловечности
своего научного значения до тех пор, пока налично
существует капитализм. Более того, как говорил В.А. Лекторский,
без обращения к наследию Маркса «невозможно
разобраться в парадоксальности современного мира»1.
Основной целью предпринимаемого здесь поиска
является экспликация на основе марксовой теории
предметно-практической сущности человека, основных феноменов,
механизмов и структур бесчеловечности
капиталистического способа присутствия, порождаемой отчуждением и
анализируемой в историческом контексте развития
человеческого общества.
В связи с этим хотелось бы сразу же прояснить
некоторые моменты, которые у читателя могут вызвать вполне
естественные и оправданные вопросы.
Во-первых, в тексте мы часто употребляем понятия
бесчеловечность [Unmenschlichkeit] обесчеловеченностъ
[Entmenschung, Entmenschlichung] и производные от них
слова. И хотя сам Маркс данные понятия употреблял в
основном только в своих ранних работах, особенно в «Святом
семействе» (1844-1845), тем не менее они были выбраны
нами не случайно, ибо в отличие от понятия отчуждение,
слишком метафизически и абстрактно нагруженного,
термины «бесчеловечность» и «обесчеловеченность» в
большей степени выражают основную идею предлагаемой
книги - выявить экзистенциальную сторону механизмов
неподлинности человеческого бытия. В этом смысле понятие
обесчеловеченности адекватно схватывает различие между
подлинной и неподлинной (обесчеловеченной)
деятельностью. И, наконец, помимо всего прочего нам хотелось бы
1 См.: Котельников М.Е. «Маркс и XXI век». К итогам
научной конференции в честь 190-летия со дня рождения К. Маркса //
Вопросы философии, 2008. № 11. С. 47.
12
Введение
обратить внимание на эту категорию в философии Маркса,
ибо она указывает на то, что Маркс не был отстраненным,
кабинетным мыслителем, беспристрастно исследующим
буржуазное общество. Достаточно посмотреть тексты,
которые цитирует Маркс (особенно отчеты промышленных
инспекторов о повседневной жизни рабочего класса) и те
безжалостные комментарии, которые он им дает, чтобы
понять, что он был подлинно экзистенциальным мыслителем.
Именно этот аспект философии Маркса нам хотелось бы
особенно подчеркнуть.
Во-вторых, в связи с этим на поверхность всплывает
старая тема возможности соотношения и даже синтеза
марксизма и экзистенциализма. С нашей точки зрения,
непротиворечиво соединить марксизм и экзистенциализм в их
классических формах не представляется возможным1, так
как эти две философские традиции исходят из
диаметрально противоположных оснований: экзистенциалисты в
качестве отправного пункта берут замкнутого-в-себе-индивида
(для-себя-бытие у Ж.-П. Сартра, например), а марксисты -
социализированного субъекта. В силу этого для марксизма
проблема существования Другого не вызывает никаких
проблем, ибо социальность полагается в качестве
наличного a priori всякого индивидуального существования, в то
время как все попытки феноменологически вывести
Другого в экзистенциализме так и не увенчались успехом, ибо
Другой всегда (например у Хайдеггера и Сартра)
оказывается всего лишь моментом Моего собственного сознания.
Анализируя так называемое «экзистенциалистское
прочтение Маркса» Сартром и Мерло-Понти, Р. Арон назвал такого
рода марксизм мнимым (См.: Арон Р. Мнимый марксизм. М., 1993;
ср.: Poster М. Existential Marxism in Postwar France: From Sartre to
Althusser. Princeton: Princeton University Press, 1975).
13
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
Что касается нашего прочтения философии Маркса,
то оно является экзистенциальным, а не
экзистенциалистским. Это различение существенно: второе означает
приверженность философии экзистенциализма и.
соответственно, необходимость применять методологию ее
исследования (в первую очередь феноменологический метод), в то
время как первое означает, что исследуемые явления (в
данном случае различные формы бесчеловечности,
порождаемые отчуждением) схватываются рефлектирующим
сознанием сквозь призму индивидуального
(экзистенциального) переживания, то есть речь идет о том, что
экзистенциальный анализ в рамках марксистской парадигмы и
марксистского дискурса направлен на экспликацию
индивидуально-эмоциональных структур восприятия и переживания
индивидом его отчужденного бытия в бесчеловечных
условиях капиталистического общества.
Безусловно, социальная составляющая данного бытия
индивида в-мире [in-der-Welt-sein] никуда не исчезает, ибо
она, являясь субстанциальным условием человеческого
присутствия, всегда имеет место в структурах
индивидуального (в том числе и экзистенциально-эмоционального)
бытия. Более того, само отчуждение, порождающее
бесчеловечность человеческого присутствия-в-мире,
фундировано не в индивидуальном бытии (как считают те же
экзистенциалисты), а в условиях и структурах социально-
исторического существования.
В-третьих, хотелось бы прояснить еще один важный
момент, связанный с нашей интерпретацией философии
классического марксизма. В силу того, что
основополагающей идеей предлагаемой работы является различение
подлинной и неподлинной форм человеческой
деятельности (или человеческого бытия), то с необходимостью
возникает вопрос о том, каким образом эта подлинность дана
в реальном человеческом присутствии'?
14
Введение
Если она дана а priori, то тогда речь идет о
телеологическом развертывании социального бытия как
достижения (в смысле энтелехии) заранее налично-положенной
цели, имманентной сущности самого исторического процесса:
человек либо всегда человечен (в том же самом смысле, как
муха рождается сразу же мухой), либо его бытие есть
непрерывное предтекание-к-заранее-заданной-сущности.
которая маячит где-то на горизонте в виде определенного
идеала (например в том случае если мы признаем
сущностью человека его подобие Богу), посредством которого
производится оценка наличной действительности.
Если же подлинность дана a posteriori, то тогда речь
идет о каузальной детерминации не-телеологического
характера, то есть это означает, что в ходе исторического
процесса происходит постепенное конституирование подлинно
человеческого способа присутствия-в-мире, его
становление, а не раскрытие-уже-телеологически-налично-данного.
Вторая точка зрения, на наш взгляд, вполне адекватно
воспроизводит позицию Маркса по данному вопросу, в то
время как первая концепция характерна для идеалистической
антропологии (например у св. Августина или Гегеля). Мар-
ксова позиция означает, что никакой подлинности изначально
(априорно, генетически заданной) вообще не существует, ибо
изначально в социуме тотально господствует деятельность,
направленная только на удовлетворение физиологических
потребностей, собственно еще животная деятельность. Эта
деятельность хотя и является преобразующей, то есть уже
деятельностью человеческой, тем не менее она нацелена не на
себя саму, а на внешние факторы, и потому ретроспективно
она рассматривается как деятельность неподлинная (хотя
относительно первобытного общества говорить об отчуждении
в современном смысле, разумеется, нельзя).
15
Любутик К.Η., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
В ходе дальнейшего социально-исторического
развития спорадически возникают некоторые формы подлинного
бытия, конкретно-исторический генезис которых на
сегодняшний день, по всей видимости, в полном объеме
установить уже не удастся. Думается, что одной из форм такой
подлинной деятельности (подлинного бытия) являлась
наскальная живопись, осуществляя которую, человек
вырывался из рутинных структур и ритмов повседневного
тяжелого существования и погружался в совершенно иной,
творческий и свободный мир. Именно при появлении этих
случайных и мимолетных моментов подлинного
существования, схватываемых чувственно в виде духовного
удовольствия , человек становится существом страдающим,
ибо отныне оно уже различает деятельность вынужденную
и деятельность свободную1. В этом смысле марксизм, как и
любая иная философская теория, анализирующая
диалектику подлинности и неподлинности, сущностно
оказывается философией страдания. То, что именно свободная
деятельность является подлинной формой человеческого пра-
киса, подтверждается всем содержанием человеческой
истории: как только у человека появляется возможность не
заниматься вынужденной работой [die Arbeit], он сразу же
использует эту возможность.
Чувственность в этом плане действительно выглядит
первичной сферой, в которой могла развернуться подлинная
деятельность, в этом плане действительно выглядит первичной
сферой, в которой могла развернуться подлинная деятельность.
[Термин «чувственность» имеет множество коннотаций, которые
передаются в разных языках различными понятиями: греч.
αισθητικός, αίσθημα, αισθησιασμός; лат. Sensualitas; нем.
Sinnlichkeit Sensibilität, Empfindlichkeit, Einfühlsamkeit].
Только появление свободного времени конституирует
вообще саму возможность появления подлинности.
16
Введение
Следующая фаза исторического развития связана с
возникновением разделения труда и частной
собственности, в которых постепенно вызревает отчуждение, что в
рамках философии страдания означает: в обществе
происходит разделение вынужденной и свободной форм
деятельности, которое (разделение) в целом соответствует
архитектонике социальной стратификации. При этом надо четко
понимать, что в условиях разделения труда, частной
собственности и отчуждения и несвободная, и свободная
деятельность одинаково являются неподлинными (правда,
свободная жизнь праздного класса все же имеет видимость
человечности).
Пройдя через ступени античного рабовладения,
азиатского деспотизма, европейского феодализма и
капитализма, это взаимное отчуждение, фундированное в
базисных условиях социального бытия, достигает своего пика в
капиталистическом обществе и разрешается в социальной
революции, которая уничтожает, снимает [aufhebt]
наличную форму отчужденной деятельности и полагает
фактическую тотальность свободы, то есть преодолевает
человеческое страдание.
Такова в самых общих чертах марксова концепция
человеческого страдания в его соотношении с вопросом об
априорности или апостериорности подлинности в
структуре человеческой сущности. Из вышеизложенного мы
видим, что у Маркса нет никакого намека на телеологию или
априоризм в этом вопросе: подлинность и неподлинность,
человечность и бесчеловечность постепенно
конституируются в ходе социально-исторического становления
человеческого общества. Подлинная человечность
человеческого бытийствования высвечивает себя только на
определенной стадии этого исторического развертывания, а имен-
17
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
но тогда, когда индивиды начинают хоть изредка
экзистенциально переживать удовольствие от своего собственного
существования, наслаждение, укорененное в страдательном
и сострадательном, многообразном взаимоотношении с
миром. Такая форма существования человека лучше всего
передается метафорой «полнота бытия».
Таким образом, относительно всего вышесказанного
можно сделать два основных вывода: во-первых, с точки
зрения Маркса, исторический процесс становления
подлинно человеческого способа бытия представляет собой
не-телеологическое каузальное развертывание, ибо
подлинность не задана априорно в структуре человеческой
сущности, а постепенно выходит в непотаенность
присутствия через перипетии отчуждения и бесчеловечности
(именно в этом смысле надо понимать известные слова
Маркса о том, что тотальное обесчеловечивающее
отчуждение необходимо для того, чтобы человек стал
человечным); во-вторых, Маркс рассматривает человеческую
сущность радикально исторически. Историчность
человека и общества связана с общим динамическим
истолкованием бытия: динамика бытия-в-целом [Vollsein] является
сущностным основанием динамики бытия социального,
которое так. или иначе связано с действительностью
изменений в условиях человеческого присутствия. Если для
большинства мыслителей речь в большей степени идет
просто о преодолении налично данной бесчеловечности,
феноменологически обнаруживающей себя в различных
формах человеческого страдания, то для Маркса
историчность [Geschichtlichkeit] связана и с изменениями
социальных структур, и с преобразованием человеческой
сущности. Позиция Маркса в этом вопросе представляется
действительно весьма радикальной, ибо, с его точки зре-
18
Введение
ния, вся история есть не что иное, как непрерывное
изменение человеческой природы.
Исходя именно из этих двух основополагающих
принципов в предлагаемой работе мы будем рассматривать
проблему исторической диалектики человечности и
бесчеловечности.
И еще одно замечание методологического характера.
Обилие цитат из произведений К. Маркса связано с тем,
что сегодня в историко-философской литературе о Марксе
принято говорить как о чем-то само собой понятном, но
одновременно при этом говорить вещи, которые к нему
никакого отношения не имеют. В силу такой подачи Маркса о
нем складывается совершенно неадекватное представление,
поэтому каждый тезис, возникающий у нас в ходе
интерпретации марксовой философии, мы старались подтвердить
соответствующей цитатой. Работа историка философии не
должна основываться на догадках, если имеются
соответствующие тексты.
.äsSÄs..
19
Глава I
ИММАНЕНТНЫЕ МОДУСЫ
ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ПРИСУТСТВИЯ
Постановка проблемы определения человеческого
Прежде чем приступить к непосредственному
разысканию фундаментальных причин бесчеловечности
современного социального бытия, необходимо сущностно
определить те базовые черты, которые определяют собственно
специфику человеческого способа присутствия-в-мире, в
отличие от всякого иного существования и прежде всего -
от существования животного.
В контексте предпринимаемого разыскания следует
четко различать такие сходные на первый взгляд понятия, как
человеческое и человечный. Первое понятие - философская
категория, содержание которой составляет совокупность
атрибутивных признаков, характеризующих существо вида
Homo Sapiens в качестве человека в его специфических
отличиях от иных животных, и прежде всего высших приматов.
Именно отрицание или исчезновение некоторых из этих
атрибутов из системы определения человека мы и называем
бесчеловечностью, особенно в отношении структур социального
бытия, которые конституируются в процессах
жизнедеятельности таких лишенных некоторых атрибутов человеческого
индивидов. Второе понятие («человечный») - в большей
степени понятие морально-повседневного обихода,
означающее гуманность [Humanität] в смысле милосердного
отношения к другим людям и животным, доброты,
человеколюбия. В некоторых отношениях объемы этих понятий
совпадают, пересекаются, иногда они оказываются несовмести-
20
Глава I
Имманентные модусы человеческого присутствия
мыми. Но все это станет ясно из нижеследующего. Нас же
здесь интересует только категория человеческого.
Прежде всего необходимо дать ясные и четки
дефиниции основным понятиям, которые будут использованы в
нашем исследовании. Это в первую очередь касается
именно категории человеческого, ибо думается, что только
определив ее, мы сможем выйти на путь выявления
основополагающих характеристик феномена бесчеловечности. Такая
предварительная работа по определению основных понятий
сегодня оказывается методологически важной и
необходимой в силу широко распространения в среде российских
философов своеобразной «моды» на бессистемность и
категориальную неопределенность мышления, что связано,
видимо, с широким распространением постмодернизма и
экзистенциализма1. Если мы желаем действительно научно
Распространение «постметафизического мышления» нашло
свое выражение на V Российском философском конгрессе (5-28
августа 2009 г., Новосибирск). Вот что говорил Д. Иванов
(философский факультет МГУ): «Конечно, присутствие аналитической
философии с ее ориентацией на логически строгое мышление,
вниманием к деталям, нюансам, стремлением прояснить ключевые
понятия, которыми мы оперируем, по-видимому, многими
участниками конгресса было воспринято негативно. Как мне кажется,
участники конгресса почувствовали, что им предлагают иной образ
философии, иные стандарты философствования, более
требовательные, строгие, которым многие из них не смогут следовать. По
крайней мере, я бы так объяснил эту негативную реакцию.
Оценивая в целом уровень философствования участников конгресса, я бы
не назвал его высоким. В своей массе это по-прежнему такие
формы философствования, которые характеризуются
произвольностью, нечеткостью выводов, пренебрежением средствами
логического анализа, злоупотреблением различного рода метафорами,
аналогиями, оставляющими без прояснения обсуждаемые понятия.
Как правило, в этом можно упрекнуть континентальную
философию, например различные формы ницшеанской, пост-хайдег-
герианской, постмодернистской мысли, которые получили в нашей
21
Любу тин КН., Кондратов П. Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
философствовать, то наши суждения должны быть
логически выверенными, то есть необходимо, чтобы они имели
смысл и денотативные отсылания, чтобы суждения
указывали на явления, существующие или имеющие возможность
существования. Именно на этой почве только и может быть
достигнуто понимание того, о чем мы говорим. Когда же,
например, постмодернист рассуждает о «фракталах
бесконечно малых скоростей социальности», то он произносит
бессмыслицу, ибо в подобных фразах (быть может с какой-
то стороны и весьма ярких) нет никакого содержания. Эти
фразы (вернее, произвольные комбинации понятий, взятых
из разных наук и определений, семантика которых остается
совершенно неясной для постмодернистских философов),
не указывают ни на какое сущее или должное. Они пусты.
Современная критика бесчеловечности
глобализирующегося мира во многих отношениях конечно же впечатляет.
Особенно это касается художественной литературы и
кинематографа, ориентирующихся на эстетическую экспликацию
различных аспектов отчуждения, поразившего буржуазное
общество. В социальной науке также немало исследований
посвящено критическому анализу обесчеловечивающих
человека факторов. Но если искусство может себе позволить
метафоричность и эмоциональную расплывчатость образов, то
философия все же, будучи теоретической формой
мировоззрения, должна имманентно ориентироваться на строго
понятийный, ясный способ выражения1.
стране свое особое развитие, где-то вытесняя, где-то смешиваясь с
различными формами советского марксизма или
дореволюционной русской философии» ([Электронный ресурс]. - Режим
доступа: http://www.apn.ru/publications/comments21926.htm (проверено
20.01.2010).
1 Весьма трудно себе представить курс «Систематическая
философия», написанный постмодернистами или экзистенциали-
22
Глава I
Имманентные модусы человеческого присутствия
Когда сегодня «философы» говорят о
«человечности», «гуманизме» или «дегуманизации», то они, как
правило, не вкладывают в эти понятия определенного смысла,
а потому их критика остается всего лишь сотрясанием
воздуха, ибо абстрактный гуманизм - это недействительность
гуманизма подлинного. Прежде чем критиковать
буржуазное общество за его обесчеловечивающий, дегуманизи-
рующий характер, надо сначала хотя бы для самих себя
четко уяснить: а что же, собственно говоря, буржуазность
обесчеловечивает!
Ответ на этот вопрос предполагает, как выражается
М. Хaйдеггер, некоторое изначальное пред-понимание'
того, что есть человеческое, а только затем выдвижение
обвинений капитализму в бесчеловечности. В этом плане
нынешний «гуманизм» в России несмотря на весь свой
критический пафос является гуманизмом абстрактным. И не
потому, что он направлен на «все человечество», а потому,
что в нем нет самого главного - понимания того, что же
такое есть человек и вообще человеческое как в их
абстрактной всеобщности, так и в их конкретной историчности,
ибо современная обесчеловеченность также сущностно
принадлежит к человеческому2.
стами, который бы читался, скажем, на естественнонаучных или
технических факультетах.
«Пред-понимание - это возможность понимания, которая
отличается от понимания лишь тем, что оно еще не получило
отчетливого выражения: пред-понимание— это еще не
артикулированное понимание, и наоборот: понимание - это уже
артикулированное пред-понимание» (Борисов Е. Феноменологический
метод М. Хайдеггера [Электронный ресурс]. - Режим доступа:
http://www.humanities.edu.ru/db/msg/30816 (проверено 20.01.2010).
2 Достаточно посмотреть на статьи в таких журналах, как
«Человек», «Здравый смысл» и «Скепсис». Вот яркий образец
псевдогуманистического разглагольствования: «Что касается гума-
23
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
Естественное пред-понимание того, что сущностно
представляет собой человек в своей человечности, должно
быть приведено к рациональному и радикально
осознанному пониманию этого феномена. Пока этого не сделано,
никакой антикапиталистический гуманизм не сможет
проложить себе путь к подлинной реализации, ибо для него
всегда будет оставаться вопросом: а куда, собственно говоря,
надо двигаться? Где же эта человечность, которую
необходимо достичь? И именно поэтому (в силу отсутствия
четкого понимания сущности человека) сегодня все
антикапиталистические движения только лишь критикуют капитализм,
низма, то это - демократическая, этическая жизненная позиция,
утверждающая, что человеческие существа имеют право и
обязанность самостоятельно определять смысл и форму своей
жизни, выстраивать нормы человеческого сосуществования на
основе разума, без помощи «сверхъестественных» сил. Гуманизм
призывает к построению более гуманного общества посредством
этики, основанной на естественных человеческих ценностях, в
духе разума и свободного критического исследования, за счет
использования позитивных человеческих способностей» (Сели-
хановичД. Размышляя о гуманизме // Здравый смысл. Весна 2009,
№ 2(51). С. 63). Эти положения вполне могут подойти и для
обоснования «гуманизма» маньяка, который тоже имеет право
«самостоятельно определять смысл и форму своей жизни». Или
вот еще одна форма квазигуманизма, выраженная в названиях
некоторых глав книги канадского экономиста Родрига Трамбле
«Кодекс глобальной этики»: «Провозглашение естественного
достоинства и врожденного равенства всех человеческих
существ, везде и в любых обстоятельствах» (глава 1), «Уважение к
жизни и собственности другого при всех обстоятельствах» (глава
2), «Практическая терпимость и открытость по отношению к
поступкам и образу жизни других» (глава 3). Утопичность
подобных пожеланий и рецептов (другая книга этого автора называется
«The Code for Global Ethics: Ten Humanist Principles») очевидна
для любого здравомыслящего человека, но, видимо, только не
для «гуманистов» новой волны.
24
Глава I
Имманентные модусы человеческого присутствия
оказываясь бессильными предложить положительную
альтернативу глобальной буржуазности.
Защитники капитализма, напротив, в своих
сочинениях демонстрируют свое, идеологически окрашенное
понимание человечности {Humanitas), выводя его содержание
из наличных условий буржуазной действительности и
утверждая, что «буржуазный человек» и есть человек как
таковой. Такая позиция, совершенно ложная в силу своей
антиисторичности, тем не менее, оказывается более
продуктивной, чем полное отсутствие определенности Humanitas у
«гуманистов». Так, например, с буржуазной точки зрения,
бесчеловечным будет отсутствие у индивида стремления к
успеху, карьерному росту и увеличению материального
благосостояния. И такое представление фундировано в
реалиях современности. Действительно, весь строй нынешнего
бытия большинства индивидов как раз и подтверждает это
положение. Логика здесь очень простая: «нормальность»
человека определяется способом существования
большинства, а потому и пресловутая «человечность» редуцируется
к погоне за утилитарной выгодой и к примитивному брю-
хонабивательству, короче говоря, человеческое в своей
подлинности сводится к старому «Рапет et circenses»,
«Хлеба и зрелищ]»1 Конечно же, подобная редукция
является совершенно ложной, ибо она построена на фиксации
наличного состояния большинства, а не на сущностной
аналитике человечности. Между тем большинство в
определенных условиях может существовать (и существует) в
совершенно бесчеловечных условиях, искренне считая их
«человечными», ибо иных условий и иного бытия для них не
существовало никогда. Так, например, недавно в городе
Екатеринбурге нашли детей, которых родители держали в
1 Ювенал. Сатиры. Сатира X.
25
Любу тин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
подвале жилого дома, прикованными цепями к решетке
железной клетки, и кормили их сухими макаронами. Когда
этих детей доставили в детдом, то в обычных для нас
условиях они не могли есть вареную пищу и спать ложились не
на кровать, а на пол рядом с кроватью. Именно эти условия
для них и были содержанием их человеческого бытия, а
новые формы существования оказались непривычными, то
есть в сфере их видимости - не соответствующими
человеческому существованию. Такова диалектика подлинной ре-
атьности и иллюзорной видимости человеческого.
Именно поэтому абстрактная гуманистическая
критика такой позиции, фундированная в пустословии о
некоей метафизической и вселенской духовности и
жертвенности, никоим образом не способствует действительному
прояснению сущности человека и основанной на этом
прояснении возможности выхода из бесчеловечности, которая
(бесчеловечность) только и может быть понята исходя из
понимания истинной человечности.
На первый взгляд, сама проблема определения
категории «человеческое» кажется несколько надуманной, ибо,
как молчаливо предполагается, каждый человек уже каким-
то образом осознанно или интуитивно знает о том, что
присуще челдвеку, а что противоречит его «сущности». И
знание это фундируется лишь в том, что каждый является
человеком. Однако несмотря на «железность» логики
подобных умозаключений в них отсутствует понимание
самого, на наш взгляд, главного: человеческая природа, будучи
исторически изменчивым феноменом, в отличие от сугубо
биологической сущности животных, может быть под
влиянием социальных факторов подвержена сущностным
извращениям. Это связано с тем, что в своем конституирова-
нии сущность человека является результатом эк-зисти-
рования в системе социально-предметных отношений, а не
26
Глава I
Имманентные модусы человеческого присутствия
генетической предзаданности'. Именно в зависимости от
внутреннего содержания этих исторически меняющихся
отношений, человеческая сущность может вступать в
противоречие, конфликт с наличным человеческим бытием,
полагая последнее в качестве не-человеческого,
бесчеловечного. Хотя индивидам, обитающим в структурах этого
бесчеловечного бытия, может казаться, что такова и есть
человеческая участь. Это означает лишь то, что
неподлинность в их сознании иллюзорна, она ложно выступает в
качестве подлинности. Подобные ложные иллюзии духовно
закрепляются в разного рода религиозных предписаниях
(вроде «Христос терпел и нам велел», «добывай хлеб свой
насущный в поте лица своего») и сегрегационных
идеологиях (скажем, неолибералы прямо утверждают, что
большинство по «природе» своей вынуждено выполнять тупой
однообразный труд, и только предприимчивое
меньшинство имеет право жить припеваючи2).
Вспомним знаменитый тезис Ж.-П. Сартра: у человека
существование предшествует сущности. «Нельзя не отметить, что в
тезисе экзистенциализма "существование предшествует
сущности" имеется ответственно-гуманистический пафос, поскольку в
нем содержится тот смысл, что от самого человека зависит, каким
он сам себя сделает и каким будет мир, в котором ему придется
жить. Дело в том, что человек действительно лишь по мере своей
социализации «приобретает» эту сущность, становится все в
большей мере носителем общественных отношений,
представителем и субъектом социума. Только что родившийся младенец -
это лишь "кандидат" в человека. Человеческая сущность на
самом деле не дана индивиду изначально, она формируется в
процессе его индивидуального существования и лишь по мере того,
как он аккумулирует социокультурный опыт человечества, он все
в большей степени становится человеком» ([Электронный
ресурс]. - Режим доступа: http://www.socfil.narod.ru/gIava_8_4.htm
(проверено 20.01.2010)).
2 Подобные идеи весьма и весьма напоминают апологию
рабства Платоном и Аристотелем.
27
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
Диалектика бытия предполагает: для того чтобы
схватить сущность какого-либо явления, необходимо выйти
за его собственную границу, занять по отношению к нему
трансцендентную позицию, и только в такой отстраненной
трансцендентности рефлексивно отразить эту сущность в
себе. «Нечто» может быть рефлексивно схвачено только
через свое отрицание в своем «Ином». Подобная же
диалектика необходима и для достижения цели
предпринимаемого здесь разыскания: сущность «человечного» и
«бесчеловечного» можно определить только через их реф-
лексию-друг-в-друге.
В силу такого рода диалектики человечности и
бесчеловечности, представляется совершенно необходимым
выявить те атрибутивные модусы нашего бытия, которые
будут при любых условиях указывать на
человечность/бесчеловечность присутствия-в-мире. Таковые
модусы можно эксплицировать только из самого способа
человеческого присутствия, то есть из анализа человеческого
праксиса.
Поэтому сначала мы в самых общих чертах
попытаемся определить содержание понятий «человечность»
и «бесчеловечность», ориентируясь на философско-
антропологические идеи Карла Маркса, и только потом
приступим к феноменологической аналитике
бесчеловечности.
Праксис как трансцендирование
Любое живое существо, имея потребности, стремится
их удовлетворить. Если же это стремление не реализуется,
то живое существо либо испытывает страдания, либо во-
28
Глава I
Имманентные модусы человеческого присутствия
обще погибает. Поэтому, как выражается Б. Спиноза,
всякая вещь стремится продлевать свое собственное
существование, и это стремление [conatus] представляет собой
действительную сущность самой этой вещи1. Данная
потребность [appetitus] в самосохранении удовлетворяется
посредством элементов, существующих в окружающем
мире природы. Тот способ, каким живое существо
устанавливает свою связь с миром, то, каким образом оно потребляет
и ассимилирует природные вещества для удовлетворения
своих витальных потребностей, составляет способ бытия
этого живого существа.
Человеческим способом удовлетворения
потребностей является сознательная деятельность [Tätigkeit], труд
[Arbeit] или праксис [Praxis]2. Сущностное отличие пракси-
са от жизнедеятельности животного состоит в том, что
животное адаптируется к природе, в то время как человек,
напротив, адаптирует природу к самому себе.
Механизм этой активной практической адаптации
состоит в том, что человек, беря природный материал,
имеющий конкретные свойства, но такие свойства, которые
в их изначальной форме не могут удовлетворить его
потребности, изменяет те или иные стороны природного ма-
Спиноза Б. Этика. Часть III, теоремы 6 и 7.
2 Маркс пишет: «... производственная жизнь и есть родовая
жизнь. Это есть жизнь, порождающая жизнь. В характере
жизнедеятельности заключается весь характер данного вида, его
родовой характер, а свободная сознательная деятельность как раз и
составляет родовой характер человека» (Маркс К., Энгельс Ф. Из
ранних произведений. М., 1956. С. 565). В самом общем смысле
праксис охватывает все виды человеческой активности
(физическую и духовную, физиологическую и психическую, обыденно-
рутинную и креативную), но когда говорят о фундаментальной
форме праксиса, тогда обычно имеют в виду производство.
29
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
териала так, чтобы в новой, преобразованной форме, у
этого материала появились такие свойства, которые могли бы
удовлетворить конкретную человеческую потребность.
Таким образом, согласно Марксу, праксис
оказывается способом человеческого бытия-в-мире, ибо только
через него человек удовлетворяет свои витальные
(жизненно необходимые) потребности и поэтому существует.
Какие же фундаментальные выводы следуют из такого,
казалось бы тривиального на первый взгляд утверждения?
Во-первых, здесь сразу же обнаруживает себя одна
фундаментальная особенность человеческого праксиса:
если животное всегда тотально погружено в структуры
налично данной ситуации, то есть всегда поглощено
настоящим (будущее дано ему всего лишь как момент,
детерминированный генетической программой поведения1), то
человеческое существо в процессе праксиса всегда выносит
самого себя за пределы наличной данности в некоторое
будущее, которое дано в целеполагании. Этот момент вы-
хождения, вы-ступания за пределы наличности, момент
трансцендирования оказывается фундаментальным
свойством человеческого способа бытия-в-мире, резко
отделяющим его от всякой иной формы существования. Трансцен-
дирование как выхождение-за-пределы-наличного
обнаруживает в себе две весьма специфические особенности.
С одной стороны, в противоположность
заброшенности животного в постоянный неизменный мир как
погруженности в наличность, трансцендирование есть свобода1 в
1 Например, птицы строят гнезда не потому что они «думают»
о том, что им в ближайшем будущем надо будет где-то
выкармливать своих птенцов, а потому, что так генетически
запрограммировано их поведение. В этом смысле для животных не
существует момента психического схватывания момента для-чего.
2 Трансцендирование - выход из погруженности сознания в
мирскую жизнь с целью обретения истины и смысла бытия. В
30
Глава I
Имманентные модусы человеческого присутствия
смысле способности человека абстрагироваться от наличных
условий заброшенности и выйти в область возможного1.
«Гольдштейн обнаружил, что его пациенты с
повреждениями головного мозга - главным образом солдаты, которые
лишились части лобной коры головного мозга, - утратили
способность к абстрагированию, мышлению в категориях
"возможного". Они были привязаны к непосредственной
конкретной ситуации, в которой оказались. Когда у них в
тумбочке обнаруживался беспорядок, они испытывали
глубокую тревогу, нарушения наблюдались также и в их
поведении. У раненых солдат проявлялась навязчивая
аккуратность - способ жесткого соответствия конкретной ситуации
в каждый момент времени. Когда их просили написать на
листке бумаги свои имена, они обычно писали их в самом
углу, рискуя выйти за края бумаги, чем демонстрировали
очень сильную степень тревожности. Все это выглядело так,
как будто бы, не будь они ежесекундно связаны с наличной
ситуацией, им угрожала опасность распада личности, как
будто бы они могли "быть собой" только когда их "Я" было
связано с конкретными предметами в окружающем
пространстве. Гольдштейн считает, что нормального человека
отличает именно способность к абстрагированию и
использованию символов, способность ориентироваться за
пределами непосредственных границ заданного времени и
пространства и мыслить в категориях "возможного".
Характерной чертой пациентов с нарушениями или "больных"
пациентов была утрата ими категории возможного. Их простран-
экзистенциализме такую погруженность нередко приравнивают к
рабству человека, а трансцендирование - к освобождению
[Электронный ресурс]. - Режим доступа:
http://mirslovarei.com/content_fil/TRANSCENDIROVANIE-
5128.html (проверено 20.01.2010).
1 Ролло М. Открытие бытия. М., 2004. Гл. 11.
31
Любутин КН., Кондратов ПН.
Историческая феноменология бесчеловечности
ство мира было сокращено, их время было урезано, и они
постоянно переживали абсолютное лишение свободы».
С другой стороны, в отличие от постоянного
зацикленного повторения действия животным, праксеологиче-
ское трансцендирование, фундируясь в целеполагании, то
есть в свободном априорном конструировании образов
будущих явлений, есть творчество как способность
продуцирования возможности нового.
Таким образом, свобода и творчество как модусы
трансцендирующей природы праксиса суть специфические
определения человека. «Теперь становятся понятным,
почему Медард Босс и другие экзистенциальные психологи
считают способность выходить за пределы наличной
ситуации1 основной характеристикой существования,
свойственной только человеку»2.
Во-вторых, коль скоро праксис есть своеобразное
«наложение» человеческой преобразующей активности на
природу, то он (праксис) не может существовать без самого
этого природного материала, который будет подвергнут
преобразованию, что означает: органическая и
неорганическая природа является неотъемлемым условием и
моментом человеческой деятельности.
В-третьих, в процессе практического
преобразования природного мира в целях удовлетворения своих
потребностей человек из природного материала (дерева, кам-
Понятие «выход за пределы ситуацию} использовалось не
только экзистенциальными, но и марксистскими психологами,
например, С.Л. Рубинштейном.
Ρ ото М. Открытие бытия ... «Трансцендирование и бытие-в-
мире - имена одой и той же структуры Dasein, которая служит
основой любого отношения и поведения» (Medard Boss,
Psychoanalysis und Daseinsanalytic (Bern and Stuttgart: Hans Huber,
1957).).
32
Глава I
Имманентные модусы человеческого присутствия
ня, металла и т.д.) создает искусственный мир
предметности [Gegenständlichkeit], который обнаруживает себя в
различных орудиях труда, одежде, жилище, транспортных
средствах, бытовых приборах и т.п., и который Маркс
именует «второй природой», элементы которой, встраиваясь в
систему отношений человек-мир, сливаются с чисто
биологическими потребностями (пища, питье, тепло, секс) до
такой степени, человек уже не в состоянии обойтись без
них, и они выступают в качестве онтологически
равноправных с элементами природы первой.
В-четвертых, в процессе создания искусственного
мира человек сначала создает некоторый образ, проект
будущего предмета в своем сознании, и только затем с
помощью своих физических действий и орудий преобразует
природный или уже ранее созданный искусственный
материал в соответствии со своим сознательным проектом. Так,
например, плотник сначала создает в своей голове проект
(«идею») стола, а затем с помощью инструментов придает
природному веществу (дереву) или искусственному
материалу (пластмассе) новую форму, соответствующую этому
проекту. Выражаясь языком Аристотеля, можно сказать,
что в процессе реализации праксиса плотник оформляет
материю или, наоборот, материализует форму1.
Этот процесс создания предмета на основе заранее
сконструированного идеального образа предмета Маркс
называет термином опредмечивание [Vergegenständlichung2,
1 Таким образом, мы видим, что даже в самом примитивном
праксисе материальная и сознательная (идеальная) составляющие
даны в единстве, вне которого никакая человеческая
деятельность оказывается немыслимой.
2 Понятие Vergegenständlichung нельзя путать с другим
похожим понятием Verdinglichung, которое у Маркса означает овещ-
нение человеческих отношений в буржуазном обществе.
33
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
Äußerung^, под которым понимается «переход
совершаемого субъектом процесса в объект, превращение
действующей способности в форму предмета»2.
Например, перед нами обыкновенная столовая
ложка, представляющая собой материализованную в металле
форму (идею, образ). Возникает вопрос: откуда у создателя
ложки возник этот образ в голове? И что вообще
послужило причиной формирования образа и, соответственно,
причиной создания самого предмета? По всей видимости,
причиной создания ложки послужил факт введения в
повседневный рацион горячих, более или менее жидкообразных
первых блюд (супов или каш), которые невозможно есть с
помощью рук, ножей или вилок.
«Материал» потребности (горячая жидкая пища)
обусловливает имманентную функциональность будущего
предмета, посредством которого будет удовлетворяться
данная потребность. Эта потребность-в-предмете сначала
оформляется в виде некоторого образа,
детерминированного налично данными материальными прообразами, уже так
или иначе втянутыми в человеческую деятельность, и
свойствами той пищи, которая подлежит употреблению с
помощью предмета. Прообразами ложки, безусловно,
являются ладошки, которыми черпают воду и с помощью которых
пьют, а также естественно возникшие природные явления,
обладающие подобной соединенным ладоням формой3.
Следовательно, образ ложки возникает у ее создателя
не спонтанно, а детерминируется, обусловливается некото-
Эго понятие можно также перевести такими терминами, как вы-
давание-во-вне, отдавание-другим, овнешнивание, экстериоризация.
2 Философская энциклопедия. М., 1970. Т. 5. С. 154.
3 Раскопки стоянок первобытных людей, живших на берегу
моря, показывают, что в качестве ложек и черпаков они
использовали ракушки плоского и трубчатого типа.
34
Глава I
Имманентные модусы человеческого присутствия
рыми объективными и значимыми для него
потребностями, а именно - потребностями есть (именно есть, а не
пить) горячую жидкую пищу небольшими порциями.
После того как образ сформировался в сознании,
индивид (создатель) в процессе преобразующей деятельности
(труда) так изменяет изначальный вид природного
материала (дерева), чтобы этот материал принял ту форму,
которая была схвачена в образе, репрезентирующем
функциональную структуру прообразов, а именно вогнуто-
выпуклую форму ковша, ибо только она позволяет
удерживать некоторые порции жидкой пищи.
Мы видим, что здесь происходит переход
внутреннего психического образа во внешнюю вещественность
предмета. Это означает, что потребность конституирует
психический, идеальный образ будущего предмета в сознании
создателя; далее этот образ (как содержание сознания
субъекта) через преобразующую деятельность воплощается в
материале, который (материал) принимает форму,
соответствующую образу, возникшему из потребности; и, наконец,
этот созданный в трудовом целеполагающем акте предмет,
обладает способностью (закрепленной в форме этого
предмета) удовлетворить ту изначальную потребность, которая
и вызвала к жизни весь этот процесс.
Отсюда видно, что предмет включает в себя
материю, форму и функцию, вложенную создателем в материал
и закрепленную в форме самого этого предмета. Последние
два элемента и представляют собой опредмеченное в
материи сознание субъекта-создателя, то есть
объективированные в материале идеи субъекта, порожденные его
потребностями: «вызываемый к жизни и направляемый ею труд не
поглощает объективное бытие своего предмета, но
запечатлевает на его теле образ человеческой потребности... По
35
Любутин К.Η., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
окончании действия всеобщие формы бытия,
отшлифованные трудом, застывают в образе особых вещей, из которых,
словно из зеркал, на человека глядит физиономия его
собственной потребности»1.
Маркс делает вывод, что деятельность представляет
собой не простую реакцию на внешний раздражитель и не
просто «делание» в смысле орудования субъекта над
объектом, а то, что она есть сущностный «переход субъекта в
объект», процесс, в котором «деятельность и предмет
взаимно проникают друг в друга»2. Труд «переходит из формы
деятельности в форму предмета, покоя, фиксируется в
предмете, материализуется; совершая изменения в
предмете, труд изменяет свой собственный вид и превращается из
деятельности в бытие»3.
Итак, мы видим, что основной, конституирующей
характеристикой человеческой деятельности является ее
предметность [Gegenständlichkeit], то есть свойство прак-
сиса всегда иметь свой материальный или идеальный объ-
Майданский А.Д. Логика и феноменология всемирной
истории, § IV [Электронный ресурс]. - Режим доступа:
http://caute.net.ru/am/tex/liphm.html (проверено 20.01.2010).
2 См. подробнее: Рубинштейн С.Л. Проблемы психологии в
трудах Карла Маркса // Вопросы психологии, 1983. № 2. С. 11.
3 Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 46. 4.1. С. 252. Ср.:
«Итак, в процессе труда деятельность человека при помощи
средства труда вызывает заранее намеченное изменение предмета
труда. Процесс угасает в продукте. Продукт процесса труда есть
потребительная стоимость, вещество природы, приспособленное
к человеческим потребностям посредством изменения формы.
Труд соединился с предметом труда. Труд овеществлен в
предмете, а предмет обработан. То, что на стороне рабочего проявлялось
в форме деятельности [Unruhe], теперь на стороне продукта
выступает в форме покоящегося свойства [ruhende Eigenschaft], в
форме бытия. Рабочий прял, и продукт есть пряжа» (Маркс К,
Энгельс Ф. Сочинения. Т. 23. С. 191-192).
36
Глава 1
Имманентные модусы человеческого присутствия
ект, на который направлена деятельность и который
создается человеком в целях удовлетворения тех или иных
потребностей, либо путем опредмечивания своих
представлений, либо путем вовлечения природных элементов в сферу
своей деятельности.
Это основополагающее свойство человеческой
деятельности - ее предметность - непосредственно
обнаруживает себя как в форме самого процесса преобразования
объекта субъектом, так и в форме самих предметов этой
деятельности, то есть в форме предметной культуры.
Идея, порожденная потребностью, через
преобразующую деятельность воплотилась в теле ложки в виде
ее формы. Таким образом форма репрезентирует в себе
идею, и, соответственно, потребность. Эта идея
(идеальное), закрепленная в формальной структуре предмета,
обнаруживает себя только тогда, когда «покоящееся
свойство» [ruhende Eigenschaft] из предмета обратно
переходит в форму деятельности [Unruhe]2. Этот переход
идеального, воплощенного и застывшего в предмете к
человеку осуществляется только в процессе
непосредственного использования предмета (ложки) Другим в своей
деятельности.
1 «Собственно, в самом понятии деятельности уже имплицитно
содержится понятие ее предмета [Gegenstand]. Выражение
"беспредметная деятельность" лишено всякого смысла» (Леонтьев
АН. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975. Гл. III, § 2).
2 Немецкое слово Unruhe буквально переводится как
беспокойство, волнение, тревога. Хотелось бы обратить внимание на
сам факт использования Марксом такого «экзистенциально»
нагруженного понятия для описания процесса производства
предмета. Думается, что Маркс подобным словоупотреблением хотел
подчеркнуть момент человечности данного процесса: именно
человек в качестве субъекта в процессе труда переходит в объект
на уровне сущностного содержания.
37
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
Что это означает? Другой (пользователь) орудует
предметом. Алгоритм, то есть порядок действий и способы
оперирования предметом, определяется в первую очередь
формой предмета, которая при своем непосредственном
использовании обнаруживается в функции предмета.
Форма задает то-каким-образом можно предмет использовать.
Иначе это называется орудийной логикой вещи. Так, ложкой
как ложкой можно пользоваться только при наличии
вогнутой части, так как ею можно будет зачерпнуть пищу.
Это означает, что когда этим предметом начинают
пользоваться другие люди даже через сотни лет, то в своих
собственных действиях с ним они воспроизводят ту же
подручную логику функционирования предмета, которую в
него вложил создатель в виде ее функционально значимой
формы. То есть другие индивиды, используя предмет в
своей практике, распредмечивают опредмеченный ранее в
нем смысл (идею, проект).
В этом процессе распредмечивания возникает весьма
интересное явление: в том момент, когда Другой
пользуется предметом, подчиняясь его (предмета) функциональной
логике, он (Другой) в то же время в своем собственном
сознании воспроизводит содержание сознания создателя
предмета, а именно тот проект, ту идею, которую вложил
создатель в предмет в процессе его созидания. Это значит,
что в структуре предмета имеет место идеальное, которое
не существует вне этого субъект-объектного
взаимодействия, предмет оказывается своеобразным «переносчиком»
сознания от одного индивида к другому.
Особенность процесса распредмечивания состоит в
том, что в его результате воспроизводится история
происхождения самого предмета, которая в определенном
смысле является и его будущим: «...любой предмет в процессе
деятельности с ним человека распредмечивается в том
смысле, что его наличное бытие разворачивается в его ис-
38
Глава I
Имманентные модусы человеческого присутствия
торию, в процесс его становления, причем, как это было
сказано, не только в ретроспективном, но и в
перспективном плане1».
Далее. Имманентная диалектика опредмечивания и
распредмечивания {Äußerung и Aneignung) в процессе
развертывания праксиса состоит в том, что «мое»,
«внутреннее» сначала становится «внешним», принадлежащим
предметности, а затем - «внутренним» достоянием другого,
и таким образом конституируется интерсубъективность
социального бытия, фундированная в предметном мире
культуры. Так, моя мысль сначала овнешняется в виде
речевого акта или письменного текста [процесс Äußerung], а
затем схватывается сознанием другого человека,
становится внутренней [процесс Aneignung].
Этот момент схватывания опредмеченного сознания
Другою в процессе деятельностного распредмечивания
логики предмета означает, что в самой вещественной,
телесной форме предметности дана не только материя, не только
ее определенная форма, но в ней заложено нечто такое, что
не может быть редуцировано к «телу». Это «нечто» есть
идеальное. «Форму (способ) деятельности, как бы
"застывшую" в предмете, и принято понимать как идеальное, а
самую натуральную форму предмета принято рассматривать
как натуральное бытие идеальной формы: "...в предметах
процесс деятельности угасает. В измененном облике
предмета представлена функция, которую предмет может
выполнять в будущем, в новых процессах деятельности и
человеческих отношениях. Эту именно застывшую в
предмете форму и рассматривает Маркс как идеальность"2»1.
1 Диалектическая логика. Алма-Ата, 1987. Т. 2. С. 168.
2 Категории мышления и индивидуальное развитие. Алма-Ата,
1991. С. 27.
39
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
Идеальное не есть только внутреннее содержание
сознания, оно также не есть некая идея, понимаемая в духе
Платона как субстантивированная мысль: идеальное есть
результат опредмечивания и распредмечивания логики
предметности в практическом действовании субъекта с
объектом, человека с предметом. В этом смысле идеальное
(равно так же, как и иные формы сознания - прекрасное и
безобразное, добро и зло, истинное и ложное) не
существует вне субъект-объектного взаимодействия.
В деятельностной трактовке проблемы идеального
можно полностью согласиться с позицией Э.В. Ильенкова,
который в известной статье из «Философской
энциклопедии» писал: «Идеальное непосредственно существует только
как форма (способ, образ) деятельности общественного
человека, то есть вполне предметного, материального
существа, направленной на внешний мир. Поэтому, если говорить о
материальной системе, функцией и способом существования
которой выступает идеальное, то этой системой является
только общественный человек в единстве с тем предметным
миром, посредством которого он осуществляет свою
специфически человеческую жизнедеятельность. Идеальное ни в
коем случае не сводимо на состояние той материи, которая
находится под черепной крышкой индивида, то есть мозга.
Мыслит, то есть действует в идеальном плане, не мозг как
таковой, а человек, обладающий мозгом, притом человек в
единстве с внешним миром. Идеальное есть особая функция
человека как субъекта общественно-трудовой деятельности,
совершающейся в формах, созданных предшествующим
1 Агеев В.В. Деятельность как социальный феномен, § 3.2
[Электронный ресурс]. - Режим доступа:
http://www.ageyev.kz/books/book-2/chapter-3/3.2.html (проверено
20.01.2010).
40
Глава I
Имманентные модусы человеческого присутствия
развитием»1. «Сознание, мышление, логические категории и
все сугубо человеческие качества не могут иметь места, если
все способы и схемы деятельности не представлены
отдельно от тела человека, не воплощены во внешних, созданных
людьми же предметах. Способы и схемы деятельности
человек опредмечивает в вещах, в их формах и отношениях, и в
дальнейшем изменяет и совершенствует их, то есть
действует с ними, как с любыми другими, еще не освоенными
природными предметами»2
Наличие идеального плана деятельности радикально
отличает человека от животного. Широко известен
следующий фрагмент Маркса: «...самый плохой архитектор от
наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что,
прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в
своей голове. В конце процесса труда получается результат,
который уже в начале этого процесса имелся в
представлении работника, то есть идеально»3.
Э.В. Ильенков следующим образом комментирует
это марксово положение: «Надо еще раз отметить, что если
понимать "голову" натуралистически, то есть как
материальный орган тела отдельного индивида, то никакой
принципиальной разницы между архитектором и пчелой уже не
окажется. Ячейка из воска, которую лепит пчела, тоже
имеется "заранее", в виде формы деятельности насекомого,
"запрограммированной" в ее нервных узлах. В этом смысле
продукт деятельности пчелы тоже задан "идеально" до его
1 Ильенков Э.В. Идеальное // Философская энциклопедия. Т. 2.
М., 1962. С. 221. Ср.: «идеальное, как форма человеческой
деятельности, и существует только в деятельности, а не в ее
результатах» {Ильенков Э.В. Диалектическая логика. М., 1974. С. 201).
2 Диалектическая логика // Общие проблемы. Категории
сферы непосредственного. Алма-Ата, 1986. Т. 1. С. 213.
3 Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения. Т. 23. С. 185.
41
Любутин К.Η., Кондратов П.Ή.
Историческая феноменология бесчеловечности
реального осуществления. Однако формы деятельности
животного, свойственные тому виду, к которому оно
принадлежит, прирождены ему, унаследованы вместе со
структурно-анатомической организацией тела, то есть
непосредственно материальным образом. Форма деятельности,
которую мы можем обозначить как идеальное бытие
продукта, никогда не отделяется от тела животного иначе, как в
виде ее непосредственного реального продукта.
Принципиальное отличие деятельности человека от деятельности
животного состоит именно в том, что ни одна форма этой
деятельности, ни одна способность не наследуется вместе с
анатомической материальной организацией его тела. Эти
формы деятельности (деятельные способности) передаются
здесь только опосредованно - через формы предметов,
созданных человеком для человека. Поэтому индивидуальное
усвоение человечески-определенной формы деятельности,
то есть идеального образа ее предмета и продукта,
превращается в особый процесс, не совпадающий с процессом
непосредственного предметного формирования природы»1.
От предметности к социальной историчности
Итак, мы видим, что момент трансцендирования,
имманентный праксису, в своем развертывании обнаруживает
все более и более глубокое специфически человеческое
содержание. Но выявленные выше деятельностные
структуры человеческого не исчерпывают его сущностного
содержания, ибо человеческое не может быть сведено только к
фундаментальной, но в то же время совершенно
абстрактной диалектике опредмечивания и распредмечивания, фун-
1 Ильенков Э.В. Идеальное // Философская энциклопедия. Т. 2.
М., 1962. С. 225.
42
Глава I
Имманентные модусы человеческого присутствия
дирующей в себе предметность, свободу и проективную
возможность как модусы целеполагания, преобразующее
творчество, саморефлексию и идеальное, ибо собственно
человеческое дает о себе знать только, как было уже
сказано, во взаимодействии субъектов между собой. И, как
показывает марксова теория, праксис, понятый в качестве
сущности человека, одновременно оказывается и субстанцией
социального бытия, социальностью \Gesellschafllichkeit].
Более того, социальность оказывается укорененной именно
в предметном характере человеческой деятельности.
В тот момент, когда Другой, действуя созданным
мною предметом, в структурах своей физической и
психической деятельности воспроизводит проекты,
потребности, овеществленные мною в предмете целеполагания,
то он таким образом формирует интерсубъективность
нашего праксиса, идентичную значимость предметности в
рамках нашей деятельности с этой предметностью.
Именно в феномене интерсубъективности схватывается то, что
предметная деятельность оказывается деятельностью
совместной, ибо она связывает между собой не только
сознание, не только конкретного человека с внешним миром,
но и в первую очередь человека с другим человеком.
Сущностно это означает, что в форме предмета человек
имеет дело с другим человеком, ибо «предмет,
являющийся непосредственным продуктом деятельности его
[человека] индивидуальности, вместе с тем оказывается
его собственным бытием для другого человека, бытием
этого другого человека и бытием последнего для
первого» . Только совместно пользуясь предметами в рамках
диалектики опредмечивания/распредмечивания человек
1 Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 42. С. 117.
43
Любутин КН., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
оказывается соотнесенным с другим человеком в
собственно человеческой связи.
Наличие предметного мира означает, что человек
вынесен во внешний мир природы и культуры, посредством
которого он оказывается праксеологически связанным с
другими индивидами. Не будь этого предметного мира, не
было бы и никакого общества. Только во взаимодействии с
предметами, воплощающими потребности, человек
вступает в отношения-с-другими, общественные отношения,
которых сущностно лишены животные.
Только в предметной деятельности возникает
совместность, коллективность человеческого бытия. Именно
поэтому Маркс постоянно подчеркивает, что общество
представляет собой не механический конгломерат индивидов
вида Homo Sapiens, а конкретные формы их совместной
предметной деятельности по производству и
воспроизводству их наличного бытия. Это означает, что предметность
[Gegenstcmdlichkeit], созидаемая в процессе развертывания
праксиса, является подлинным базисом социальной связи
между индивидами, является основой, ибо только через
совместную предметную деятельность индивиды только и
вступают в отношения друг с другом, предмет
оказывается посредником между людьми: «обработанный человеком
предмет есть, таким образом, узел отношений
индивидуального и социального»1.
Совместность человеческой деятельности,
вырастающая на механизмах
опредмечивания/распредмечивания, с необходимостью предполагает,
что предметность оказывается для человеческих существ
Можеева А.К. Проблема человеческой субъективности в
свете марксовой теории исторического процесса // Человек и его
бытие как проблема современной философии. М., 1978. С. 269.
44
Глава I
Имманентные модусы человеческого присутствия
не просто внешней объективностью и объектностью, но и
выступает в качестве особой, специфически человеческой
среды [Umwelt], в структурах которой только и может
особь вида Homo Sapiens стать человеком par excellence.
Эта предметно-символи-ческая, искусственная среда,
включающая материальные, духовные, символические и
т.п. стороны человеческого бытия, именуемая культурой
(в самом широком смысле этого слова), для человека
становится, как выражается Маркс, второй природой.
Причем ее вторичность не означает «не-важность»,
напротив, в процессах формирования человека культура играет
большую роль, чем все естественные условия природы
первой (биологической и абиотической).
Это означает, что только в данных праксеологиче-
ских отношениях с миром человек и обнаруживает свою
собственную субъективность {Subjektivität], ибо
«человеческая субъективность не имеет самостоятельного
существования в непредметной форме», так как «созданные
человеком предметы, человеческие произведения -
единственная реальная жизнь человеческой субъективности, ее
объективированный момент, вне которого человеческая
субъективность есть чистая возможность, негативность
человеческого "Я"»1.
А коль скоро субъект-субъектные и
субъект-объектные предметные связи конституируют человеческую
субъективность, то это означает, что каждый конкретный
человек представляет собой тотальность своих
предметно-практических взаимоотношений со всеми объектами
окружающего мира, которые оказываются втянутыми в его
деятельность. Или, как выражается Маркс, «сущность че-
1 Можеева А.К. Проблема человеческой субъективности ... С. 272.
45
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
ловека... есть совокупность [Ensemble] всех общественных
отношений»1.
В этом диалектическом взаимодействии человека и
мира состоит то, что Маркс называет немецким термином
Verkehr, общение. Собственно говоря, диалектика
опредмечивания и распредмечивания, включенная в совместные
структуры человеческого бытия, и есть Verkehr, в рамках
которого деятельность выступает как социальная, то есть
предметность, схватывающая в своих структурах моменты
преобразования, созидания и последующего использова-
ния-Другими. Своей непосредственной
вещественно-символической формой она (предметность) связывает
индивидов в тотальность посредством их, этих индивидов,
взаимоотношений друг с другом по поводу самой себя.
Люди, объективируя свои актуальные потребности во
внешнем мире, устанавливают между собой сеть
отношений, вырастающих из их совместной деятельности с
предметами, и таким образом формируют человеческое
общество. Оказывается, что человеческая деятельность обладает
интерсубъективностью, фундированной в предметности
праксиса и опредмечивающе-распредмечивающих
механизмах его реализации, свойством, на основе которого
конституируется небиологическая совместность человеческого
бытия.
Это свойство предметной деятельности людей
порождать интерсубъективную сцепленность индивидов во
взаимосвязанную целостность живого общественного
организма называется социальностью [Gesellschaftlichkeit]. В
этом смысле предметная деятельность не только консти-
1 Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения. Т. 3. С. 3. Ср.:
(.{Человеческая сущность и есть истинная общность людей» {Маркс К.,
Энгельс Ф. Сочинения. Т. 1. С. 447).
46
Глава I
Имманентные модусы человеческого присутствия
туирует социальность, но и сама всегда оказывается
социальной.
Итак, мы видели, что социальность конституируется
в процессах развертывания совместной человеческой
деятельности, то есть в диалектическом взаимодействии
субъекта (общества и отдельных индивидов) и объекта
(природы и предметного мира). В силу того, что социальный
праксис является преобразующей активностью par
excellence, это означает, что те социальные отношения и
структуры, которые сформировались в результате
деятельности одного поколения, с необходимостью преобразуются
в практической деятельности поколения последующего.
Социальность оказывается радикально историчной.
Но что, с точки зрения Маркса, выступает той
первичной движущей силой, которая заставляет людей
изменять мир, который они застают в качестве своей среды
обитания? Что вынуждает индивидов преобразовывать
созданный их предками и природой универсум?
Для того чтобы ответить на этот вопрос, достаточно
вернуться в самое начало нашего рассмотрения
философской системы Маркса - к его философской антропологии, и
вспомнить о том, почему люди вообще начинают свою
преобразующую деятельность. Ответ прост: для того, чтобы
удовлетворить свои индивидуальные и социальные
потребности. Но то же самое относится и к социальной истории,
так как движущей силой истории являются потребности и
интересы людей. Эти потребности могут быть совершенно
неосознаваемыми, но это вовсе не означает, что их нет.
В своей непосредственной жизни человеческие
индивиды постоянно сталкиваются с новыми ситуациями,
коллизиями, которые требуют разрешения. Самый простой
абстрактный пример: повышение рождаемости людей в
конкретном племенном ареале может быть разрешено различ-
47
Любутин КН., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
ными способами - от запрета на совокупления и убийства
части новорожденных детей до «вынужденной» экспансии
на территории соседних племен ради «расширения
жизненного пространства». Но эти способы, как правило, мало что
меняют в социальной структуре.
Но если члены племени попытаются решить указанную
демофафическую проблему путем интенсификации своей
экономики, например посредством перехода от одиночной к
коллективной охоте или, еще более радикально - от
присваивающего хозяйства к хозяйству производящему, то они будут
вынуждены определенным образом перестраивать,
изменять орудия труда, учитывать природные циклы, повадки
животных, земледельческие свойства растений и т.д.
В результате таких преобразований постепенно
изменятся производительные силы и производственные
отношения, социальная структура, а вслед за ними - и элементы
надстройки, а затем и общественное сознание. Достаточно
сравнить наскальные рисунки доземледельческих
(охотничьих) и земледельческих первобытных племен, чтобы
понять радикальную разницу между ними.
Такой процесс, называемый историей, есть процесс
развертывания социального бытия во времени, в рамках
которого каждое новое поколение людей застает некоторый
первичный для себя предметный универсум, созданный
предшествующими поколениями, встраивается в его
материальные и идеальные структуры посредством его
практического освоения, изменяет этот мир в результате своей
собственной преобразующей практики (создает вторичный
универсум) и передает измененный мир следующему
поколению, для которого этот преобразованный универсум
снова выступит в качестве первичной естественноисторической
предзаданности. «История есть не что иное, как
последовательная смена отдельных поколений, каждое из которых
48
Глава I
Имманентные модусы человеческого присутствия
использует материалы, капиталы, производительные силы,
переданные ему всеми предшествующими поколениями; в
силу этого данное поколение, с одной стороны, продолжает
унаследованную деятельность при совершенно
изменившихся условиях, а с другой - видоизменяет старые условия
посредством совершенно измененной деятельности» .
Предметно-социальная реальность, таким образом,
всегда выступает как постоянно изменяющаяся, ибо в
процессе человеческого существования непрерывно
появляются все новые и новые потребности, которые требуют новых
способов удовлетворения, а значит, и новых форм
предметной деятельности, которые конституируют
соответствующие им новые формы социального бытия. Но между
различными стадиями социального процесса сохраняется
известная преемственность: всякая новая предметность
вырастает-на старой как на своем фундаменте. Поэтому
изменения реальности, осуществляемые людьми, удерживают и
сохраняют в себе в снятом виде результаты всего
предшествующего развития, а сам этот непрерывный процесс
изменения и последующего сохранения оказывается
внутренне взаимосвязанным, когерентным.
Эта способность человеческой деятельности
сохранять измененные, преобразованные в практике состояния
предметно-социального мира и сцеплять их в единый
закономерный темпоральный процесс развития и есть
историчность [Geschichtlichkeit].
Но историчность имманентна не только предметному
и социальному мирам, но и самой человеческой сущности.
Дело в том, что, преобразуя внешнюю, природно-предмет-
ную сторону своего бытия, человек изменяет не только
формы предметности, но и те отношения, которые фундируются
1 Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения. Т. 3. С. 44-45.
49
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
в этих формах. Так, например, сельскохозяйственная
деятельность детерминирует один тип взаимоотношений
(деревня), а промышленность - совершенно другой (город).
Уровень развития техники и способы ее использования в
процессе производства определяют характер взаимосвязей
между людьми, определяют их образ жизни [Lebensweise].
Далее эти механизмы детерминируют юридическую,
этическую и эстетическую надстройки, содержание и структуру
общественного сознания, которое представляет собой
совокупность того, что люди думают по поводу того, как они
проживают свою жизнь, по поводу своего образа жизни. А
коль скоро этот Lebensweise определяется предметной,
материальной деятельностью, то значит, она, эта деятельность, и
детерминирует содержание человеческих мыслей о ней. Мы
думаем большей частью о том, что происходит с нами и
вокруг нас. Или, как выражался Маркс: «Не сознание
определяет жизнь, а жизнь определяет сознание»1. Структуры и
содержание нашего непосредственного бытия, структуры
нашей повседневной деятельности, интериоризируясь,
формируют структуры и содержание нашего сознания. Люди
бытийствуют в объективной действительности; люди
действуют в соответствии с этой объективной действительностью;
следовательно, они мыслят сообразно с условиями этой
объективной Действительности, в которой разворачивается их
предметная деятельность. Именно таков общий механизм
конституирования базового содержания нашего сознания:
наше положение в структуре социального бытия определяет
содержание и механизмы нашего сознания.
Таким образом, фундаментом изменения
«субъектной»2 стороны человеческой природы выступает изменение
1 Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения. Т. 3. С. 25.
2 Сами люди, их потребности, целеполагания, установки,
мотивы, страсти, умения, навыки, знания, фантазии, предрассудки и т.д.
50
Глава 1
Имманентные модусы человеческого присутствия
ее «объектной»1 стороны. Деятельность (как присущая
человеческому существу творческая активность) всегда
разворачивается в структуре определенных общественно-
предметных отношений, которые конституируются в
результате развертывания этой деятельности и вне которых
она просто-напросто не существует. А коль скоро это так,
то различные типы отношений (взаимосвязей между
людьми и вещами, порожденные осуществляемой практикой)
порождают, детерминируют различные по своему
содержанию типы деятельности, а значит и различные типы
человека. Люди, занимающиеся различной деятельностью,
существующие в разных системах деятельности, суть различные
люди, но при всем своем различии, при всей своей разности
они, тем не менее, люди, ибо обладают способностью к
деятельности, то есть обладают сущностью, свойственной
всем людям, обладают человеческой сущностью. Поэтому
индивиды, преобразующие предметность в различных
условиях, с необходимостью различаются между собой2. Их
единая всеобщая деятельностная природа модифицируется
в соответствии с той объектной и субъектной
предметностью, в рамках которой эта деятельность развертывается и с
которой она составляет органическую тотальность.
Мир природы, предметный мир, созданный
предшествующими поколениями, структура сложившихся общественных
отношений, совокупность объективированных регулятивов этих
отношений: права, морали, государства и т.д.
2 Это различие иногда доходит до уровня морфологии и
физиологии отдельных органов. Так, например, рабочие,
выполняющие работы различными инструментами, приобретают
соответствующие изменения в тех органах тела, которые
используются для осуществления этих работ (у одних, как у кузнецов,
развивается моментальная зрительно-мышечная реакция, у других,
например ювелиров, способность пальцами выполнять тонкие
работы, чего нет у горных рабочих или прокатчиков).
51
Любутин КН., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
Только в этом смысле и надо понимать известное
различение Марксом «человеческой природы вообще»
(инвариантной деятельности) и ее исторических модификаций, в
которых инвариантная деятельностная сущность человека
варьируется в зависимости от того, в каких социальных
условиях живет человек. Именно поэтому «вся история есть
не что иное, как беспрерывное изменение человеческой
природы»1.
Итак, мы видим, что, с точки зрения Маркса,
движущей силой человеческого существования является
удовлетворение потребностей. Само же это удовлетворение
осуществляется посредством сознательной преобразующей
деятельности (праксиса), в процессе реализации которого
потребность в виде определенной идеи опредмечивается и
застывает в предметности, выражающей внутреннее
состояние субъекта во внешней форме. Действия других
индивидов с предметами (распредмечивание) формируют
интерсубъективный мир их совместного бытия
(социальность). Постоянно растущие потребности вынуждают
непрерывно преобразовывать налично-сложившиеся
предметные и социальные структуры для удовлетворения этих
новых потребностей. В результате этих изменений один
тип социально-предметного универсума сменяется другим,
который сохраняет в себе моменты всех предшествующих
стадий развития, и сам выступает в качестве базиса для
последующей стадии развития. Этот последовательный
непрерывный когерентный процесс преобразования старого и
его сохранения в новых структурах есть история,
исторический процесс.
При этом, безусловно, надо понимать, что для
Маркса и предметность, и социальность, и историчность прак-
1 Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения. Т. 4. С. 162.
52
Глава I
Имманентные модусы человеческого присутствия
сиса не возникают друг за другом диахронно, как
некоторые стадии развертывания деятельности, а
конституируются одновременно в процессе осуществления деятельности
человеческими индивидами, которые и являются
подлинными субъектами исторического процесса.
Человек как страдающее существо
Предметный характер социального бытия
детерминирует перманентное расширение потребностей и способов
их удовлетворения1, но самое важное состоит в том, что
только из совместной предметной деятельности у
человека как субъекта возникают духовные потребности и,
соответственно, духовное производство2, которых нет у
животных, и которые, соответственно, также являются
специфически человеческими формами освоения мира.
Более того, именно этот последний момент и
оказывается собственно человеческим, согласно определению
Маркса. С его точки зрения, удовлетворение
материальных потребностей, сколь бы важным оно ни было в
структуре индивидуальности и социальности, играет
фундаментальную, но все же подчиненную роль, так как их удовле-
Производство орудий как средств производства,
производство средств для производства самих средств производства,
обеспечение воспроизводства самого жизненного процесса во всех
его деталях, трансляция культурного и производственного опыта,
потребность в упорядоченности, стабильности и безопасности
социальной структуры, обеспечение работы, отдыха,
здравоохранения, воспитания и социализации детей и т.д.
2 Если имеют место искусственно созданные орудия,
следовательно опыт их использования и производства передается от
поколения к поколению, то есть существуют механизмы,
позволяющие транслировать такой опыт, имеются членораздельная
речь и абстрактные понятия.
53
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
творение в подлинно человеческом смысле есть не цель, но
всего лишь средство для перехода к удовлетворению
собственно человеческих - экзистенциально-духовных
потребностей, а в итоге - к всестороннему свободному
развитию человека1.
В своей действительности человек
непосредственно дан в виде тотальности по крайней мере четырех
природ - биологической, социальной, предметной и
духовной, фундаментально связанных структурами
историчного праксиса. Поэтому сущность человека -
деятельность. Она включает в себя не только тело и психику
субъекта с его преобразующей активностью
{внутреннее), но и объектный мир (внешнее), «втянутый» в эту
активность. Практика - это вся тотальная совокупность
необходимых субъектных и объектных условий и
структурных элементов этой активности. Человек - уже не
вещь, обладающая самосознанием и ограниченная
пределами своего собственного тела. Он представляет собой
действительную неразрывность субъектной и объектной
сторон практики. Человек есть не только в-себе-сущее,
«внутреннее» (комплекс тело/душа), но и он постоянно
находящееся вне себя в прямом смысле этого слова:
предметный мир оказывается действительным,
практическим продолжением его сознания и его тела. Поэтому
«предметное бытие», согласно Марксу, является
«раскрытой книгой человеческих сущностных сил,
чувственно представшей перед нами человеческой психологией»2,
1 Под «материализмом» Маркс понимал онтологию
социального праксиса, а не потребительское и гедонистическое
отношение к миру, когда единственными стимулами и мотивами к жизни
становятся потребности «брюха», хотя именно такое воззрение
приписывают Марксу его либеральные критики.
2 Маркс К, Энгельс Ф. Из ранних произведений ... С. 594.
54
Глава I
Имманентные модусы человеческого присутствия
и вне этого мира конкретных связей с предметами
человека нет. Человек в данном случае понимается Марксом
как тотальность «внешнего» и «внутреннего», «как
тотальность человеческого проявления жизни»1,
осуществляемая в процессах деятельностного перехода от одного
к другому.
В этом «психологическом» пункте мы подходим, на
наш взгляд, к самому важному моменту в определении
внутреннего аспекта категории «человеческое». В силу того, что в
процессе практической деятельности «внутреннее» человека
переходит в объективную реальность и человек осознает
этот переход, то значит, он каким-то образом переживает
свое отношение-к-предмету. Эта практическая связь
человека с миром обнаруживает себя в форме неравнодушного от-
ношения-к-миру, эмоционально-экзистенциальной захвачен-
«ос/ям-'человека миром и мира человеком. Древние греки
подобное отношение называли термином συμπάθεια,
этимология которого отсылает к совместности2 и страданию, то
есть означает со-страдание3, и одновременно с этим -
совместную страсть, неравнодушностъ друг к другу4. Мир
«задевает», затрагивает, касается человеческого существа,
захватывая его экзистенцию и не оставляя его
индифферентным по отношению к себе.
'Там же. С. 591.
2 Греческий префикс sym- соответствует русскому со- (ср.
совместный), латинскому con- (con-ventio, со-глашение), немецкому
mit- {Mitsein, со-существование, со-бытие, со-вместное бытие).
3 Интересное сравнение обнаруживают такие слова, как
σνμπαθέω, сострадать, соболезновать (ср. Евр. 10.34) и
συμπάσχω, переводимое как страдать вместе, разделять общие
страдания, и этимологически восходящее к πάσχω, страдать,
терпеть, переносить испытания, испытывать.
Греч, πάθος помимо собственно страдания также означает
желание, страсть, особенно в форме πάθημα.
55
Любутин КН., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
Человек в своей практической деятельности, в своем
чувственно-практическом отношении к миру оказывается
существом страдающим (ουμπαθίκος). В неравнодушно-
сти связи человека и мира фундируется страдание
(συμπάθεια, сострадание, сопереживание), которое в
идеале (с точки зрения «человеческой природы вообще») есть
радость, осознанное ощущение, чувство единения
человека с миром, который является материальным отражением и
воплощением человеческого духа. Поэтому мы именуем
человека существом экзистенциально страдающим
(неравнодушным, сопереживающим) par excellence. Человеческое -
это наличная схваченность своей экзистенциальной
связанности с там-бытием, переживаемая в виде страдания^.
Интересно, что и этот модус неравнодушности связан
с моментом трансцендирования в структуре праксиса. Даже
1 Интересно, что с биологической точки зрения, повышенная
эмоциональность и реактивность человека именуются
(отологическими зоопатологиями», которые связываются с изменениями
структуры медиальной стороны больших полушарий головного
мозга {Волков Ю.К. Естественноисторические предпосылки
оппозиции «свой-чужой» на ранних стадиях социогенеза //
Философия и общество, 2006, № 3. С. 49-50). Мы не отрицаем
физиологические и этологические корни «человечности» - этого также
не делал и Маркс, будучи материалистом, но в контексте
марксовой антропологии надо заметить, что физиологические изменения
являются только лишь начальной причиной, толчком
антропогенеза. В собственном же смысле антропогенез неразрывно связан с
деятельностью во всевозможных ее проявлениях. Конечно,
повышенная эмоциональность у протолюдей была, несомненно,
фундирована в утрате естественных средств нападения и защиты,
но «закрепившись» в структурах деятельности и общения
(Verkehr), эмоциональность стала имманентным моментом
человеческого способа присутствия: природа очеловечилась, то есть
изначальная зоопатология стала имманентной частью humanitas,
не соотносясь уже с биологической подоплекой своей этиологии.
56
Глава I
Имманентные модусы человеческого присутствия
такие далекие от марксизма теоретики, как
экзистенциалисты, также верно осознали это: М. Босс «утверждает, что
мы можем говорить только о том, что у человека есть
способность к трансцендированию наличной ситуации, потому
что у него есть способность к Sorge, то есть озабоченности,
или, точнее, способность понимать, что он есть, и отвечать
за свое бытие. (Это фундаментальное для экзистенциальной
мысли понятие взято у Хайдеггера. Нередко его
употребляют в форме Fürsorge, что означает "попечение",
"беспокойство о благополучии"). В понимании Босса Sorge -
всеобъемлющее понятие, которое включает любовь,
ненависть, надежду и даже безразличие. Все это различные
формы поведенческого проявления Sorge или ее
отсутствия. Босс считает, что способность человека испытывать
Sorge и трансцендировать наличную ситуации - это две
стороны одного и того же явления»1.
В. Данченко, осуществлявший терминологическую
правку перевода книги М. Ролло «Открытие бытия» на
русский язык, замечает: «К сожалению, для этого
фундаментального понятия (нем. Sorge, англ. concern) в русском
языке нет прямых соответствий. Это неучастливое отношение
к кому-то или чему-то ("забота о"), но скорее "вовлечение
в", "неравнодушие к", "занятость этим", "обращенность к",
"направленность на", - одним словом, интенция»2. Все эти
модусы Sorge мы передаем понятием отношение-к.
Неравнодушность человеческого способа
присутствия в мире, согласно Марксу, фундируется в том, что
человек является прежде всего природным существом. В «Эко-
номическо-философских рукописях 1844 года» Маркс
писал: «Человек является непосредственно природным суще-
1 Цит. по: Ролло М. Открытие бытия ...
2 Там же.
57
Любутин К.Н., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
ством. В качестве природного существа, притом живого
природного существа, он, с одной стороны, наделен
природными силами, жизненными силами, являясь деятельным
природным существом; эти силы существуют в нем в виде
задатков и способностей, в виде влечений; а с другой
стороны, в качестве природного, телесного, чувственного,
предметного существа он, подобно животным и растениям,
является страдающим, обусловленным и ограниченным
существом, т.е. предметы его влечений существуют вне
его, как не зависящие от него предметы; но эти предметы
суть предметы его потребностей... Быть чувственным, тто
есть быть действительным, это значит быть предметом
чувства, быть чувственным предметом, то есть иметь вне себя
чувственные предметы, предметы своей чувственности.
Быть чувственным значит быть страдающим.
Поэтому человек как предметное, чувственное
существо есть страдающее существо; а так как это существо
ощущает свое страдание, то оно есть существо,
обладающее страстью. Страсть - это энергично стремящаяся к
своему предмету сущностная сила человека»1.
Сугубо человеческим способом реализации
неравнодушной связи с миром является отношение-к-другому.
«Там, где существует какое-нибудь отношение, оно
существует для меня, животное не "относится" ни к чему и
вообще не "относится"; для животного его отношение к
другим не существует как отношение»2. Относиться - это
значит быть захваченным чем-то экзистенциально, что, в свою
очередь, предполагает осознание самого себя, того, кто,
будучи захваченным, относится к чему-то другому вне себя
самого. Другое (предмет нашей простой потребности или
1 Маркс К, Энгельс Ф. Из ранних произведений ... С. 631-632.
Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения. Т. 3. С. 29.
58
Глава I
Имманентные модусы человеческого присутствия
другой человек) - это то, что диалектически выражает меня
самого во внешней предметности, только посредством
Другого я становлюсь некоторым «Я» (Ichheit, Selbstheit).
Только практическая связь Я и Другого является
действительным основанием возникновения того, что Маркс
называет «отношением».
«Биологического» совершенно недостаточно для
конституирования отношения-к: биологическое надо
преодолеть, снять {auflieben) в социально-духовном, которое и
есть человеческое, так как фундировано в совместной
деятельности. Собственно говоря, только в совместно-
раздельной деятельности и формируется особенность,
отдельность (in-dividuum) человека как субъекта. Всякая
отдельность (in-dividuum) с необходимостью предполагает
стоящую за ней тотальность, в которой данная
отдельность сущностно фундирована. Для Маркса это
настолько очевидно, что он, мысля диалектически, абсолютно
не приемлет ни индивидуализм, ни холизм
коллективистского толка. Дляя него «Я» всегда является выражением
«Мы», а «Мы» - выражением совместно действующих «Я»:
индивид и род (общество) диалектически неразрывны.
«Поэтому, если человек есть некоторый особенный
индивид и именно его особенность делает из него индивида
и действительное индивидуальное общественное существо,
то он в такой же мере есть также и тотальность,
идеальная тотальность, субъективное для-себя-бытие мыслимого
и ощущаемого общества, подобно тому как и в
действительности он существует, с одной стороны, как созерцание
общественного бытия и действительное пользование им, а с
другой стороны - как тотальность человеческого
проявления жизни»1.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений ... С. 591.
59
Любутин К.Η., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
За всяким «Я» всегда скрывается «мы»1, и поэтому
Маркса нельзя обвинять в том, что он якобы
противопоставил индивида обществу и считан, что общество является
большей, более важной реальностью, чем индивид. Такое
может утверждать только человек, совершенно не знающий
текстов самого Маркса. В одном месте он прямо говорит:
особенно следует избегать того, чтобы вновь
противопоставлять «общество», как абстракцию индивиду. Индивид
есть общественное существо. Поэтому всякое проявление
его жизни, даже если оно и не выступает в непосредственной
форме коллективного, совершается совместно с другими.
Проявление жизни является проявлением и утверждением
общественной жизни. Индивидуальная жизнь и родовая
жизнь человека не являются «чем-то различным, хотя по
необходимости способ существования индивидуальной жизни
бывает либо более особенным, либо более всеобщим
проявлением родовой жизни, а родовая жизнь бывает либо более
особенной, либо всеобщей индивидуальной жизнью»2.
Конституирование индивида - это не одномоментный
акт спонтанного возникновения, а длительный
исторический процесс развертывания коллективной деятельности:
«...человек обособляется как индивид лишь в результате
исторического процесса»3. Для Маркса индивидуальное и
общественное в человеке - диалектические,
рефлектирующие друг в друге моменты совместной практической
деятельности.
Относитъся-к-другому значить быть человеком.
Только такое экзистенциально захваченное бытие и можно
1 См. для сравнения: Бухарин Н.И. Проблемы теории и
практики социализма. М, 1989. С. 346.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений ... С. 590-591.
3 Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 46. Ч. I. С. 486.
60
Глава I
Имманентные модусы человеческого присутствия
считать проявлением человечности как таковой,
базирующейся на практической основе выхода из простого
природного существа (животного) во внешне-родовой мир
других. «Я» конституируется только в этой практической
трансценденции в предметность, которая оказывается моим
совместным миром с другими, то есть оказывается миром
интерсубъективным1.
Более того, «основным условием аутентичности
является осознание, или открытость опыту внутреннему и
внешнему, или чувствительность к самому себе,
способность слушать себя. Это не абстрактно-оторванный поиск
чего-то в себе в противовес миру. Напротив. Человек
слушает себя и переживает себя через мир. Каждое внешнее
событие вызывает у него некоторую реакцию, которая не
всегда является для него желаемой. Человек не всегда
чувствует то, что он, по его представлениям, "должен"
чувствовать. И то, чего он чувствовать "не должен", он
вытесняет, проецирует или как-то иначе отделяет от "себя". Но
человек способен пережить себя как субъекта только если он
активно реагирует на внешний мир, поэтому вытеснение
собственных чувств оборачивается для него отчуждением
от самого себя, утратой чувства "Я" и ведет его к бессилию,
неуверенности, внутренней пустоте, отсутствию смысла.
Ведь смысл - это пристрастность, когда человеку "не все
равно", когда что-то в жизни ему небезразлично - значимо
для него. События, которые происходят в жизни человека,
всегда происходят с ним, и потому неминуемо значимы для
него; если нам кажется, что в нашей жизни не происходит
значимых событий, дело не в жизни, а в нашей способности
Сам Маркс, конечно, не употреблял этот модный
современный термин. Обычно в ранних работах он говорил об «общении»
(Verkehr), в более зрелых работах - «общественных отношениях».
61
Любутин КН., Кондратов H.H.
Историческая феноменология бесчеловечности
воспринимать эту значимость, слушать голос своего
живого внутреннего "Я", а не внешнего, отчужденно-мертвого
рассудка. Первым шагом к аутентичности является
открытие для себя и принятие человеком собственных чувств,
осознание своего права чувствовать, переживать, то есть
быть. Чем шире жизненный мир человека, чем богаче
смыслы, которые он способен из него вычерпывать, чем
больше того, что ему небезразлично (и за что тем самым он
находится в ответе), тем более аутентично его бытие»1.
Это значит, что человек - это экзистенциально-
духовное существо, обладающее самосознанием, способом
существования которого является общественная
сознательная преобразующая деятельность (праксис) и которое
сущностно представляет собой конкретно-историческое
единство субъектно-внутреннего (тело и психика) и
объектно-внешнего (природа, культура, общество, мир
символов) бытия, обнаруживающее себя в интерсубъективном
неравнодушном общении, общественных отношениях .
1 Осин E.H. Аутентичность [Электронный ресурс]. - Режим
доступа: http://institut.smysl.ru/articie/osin.php (проверено
20.01.2010).
" См.: Совершенно иное, на наш взгляд, неверное
представление о сущности человека у автора, чья работа в целом
заслуживает всяческих похвал: «Во-первых, безусловно, человек - это
биологическая природа. Во-вторых, обязательной сущностью
человека является разум. В-третьих, невозможно представить
человека, лишенного души. Следовательно, в человеке можно выделить
три основные природы: биологическую, интеллектуальную и
духовную. Невозможно человека представить без тела. Как и нельзя
признать полноценным человеком индивида, лишенного разума
или души. Нередко, говоря о человеке, выделяют и другие
атрибуты. Чаще всего - общественную природу и способность к
труду. Однако данные атрибуты не составляют неотъемлемой
сущности человека. Отличие атрибутов от сущности заключается в
том, что сущность человека - неотъемлемая часть личности. На-
62
Глава I
Имманентные модусы человеческого присутствия
Подлинность и неподлинность бытия-в-мире
Человек как человек может быть только через свою
неравнодушную связь с миром, поэтому мир [die Welt] -
это выражение человеческой действительности, в
которой он осуществляет свою собственную действительность,
в которой он только и становится человечным. Поэтому,
чтобы чувствовать себя человеком, человеческое существо
по своей природе всегда имеет имманентную потребность
быть связанным с миром (с другими людьми, животными,
растениями, природой, с вещами, с самим собой) в
свободной творческой деятельности, которая сама по себе,
вне каких бы то ни было утилитарных целей, доставляет
человеку наслаждение, конституированное нормальной
формой общественного общения между субъектной и
объектной сторонами человеческого бытия-в-мире.
Именно такая деятельность является, с точки зрения
Маркса, собственно человеческой деятельностью par
excellence, в отличие от не-свободной, вынужденной
жизнедеятельности животного, направленной сугубо на
достижение конкретных целей по удовлетворению тех или иных
бытийных потребностей1.
пример, многие религиозные подвижники добровольно покидали
общество. Но они оставались людьми. Да и труд не всегда
обязательный спутник человека. Можно привести многочисленные
примеры: места заключения, отпрыски богатых фамилий и т.д.
Следственно, социум и труд - это очень важные, присущие
только человеку атрибуты, но в то же время человек, оставаясь
человеком, может быть их лишен. Таким образом, человеческая
природа состоит из трех сущностей - биологической,
интеллектуальной и духовной» {Вальцев С. Закат человечества. Книга о
деградации человечества [Электронный ресурс]. - Режим доступа:
http.7/rusmissia.ru/ArticleZakat/Article 17.html (проверено 20.01.2010).
1 «Производительная деятельность человека, посредством
которой он осуществляет обмен веществ с природой», есть «выра-
63
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
Но в зависимости от общественных условий, в
которых живут конкретные индивиды, диалектика отсвоения и
присвоения, овнешнивания и овнутривания, общественные
отношения между субъектом и внешним миром других
людей и предметов могут выступать либо в подлинной, либо в
неподлинной формах.
Подлинность человеческого праксиса означает, что
между этими двумя сторонами деятельности существует
имманентное единство, согласие, когда, скажем, моя
любовь в качестве внешнего действия по отношению к
любимому человеку {Äußerung) вызывает ответное чувство1,
которое я вбираю в себя {Aneignung). Но и любимый, отдавая
мне свою любовь {Äußerung), впитывает любовь, даваемую
ему мной {Aneignung). Наши действия, выражаясь
гегелевским языком, светятся-друг-в-друге: «Существование того,
что я действительно люблю, я ощущаю как необходимое, я
чувствую в нем потребность, без него мое существование
не может быть полным, удовлетворенным, совершенным»2.
Подлинность праксиса фундируется таким образом в том,
что всякое овнешнивание всегда вызывает ответные
процесс, то есть наделяет ответной деятельностью другого, а
значит, «компенсирует» себя в этом взаимном действии
другого, которое субъект («Я») овнутривает в структуру
своего собственного существа.
Деятельность двух индивидов оказывается
сбалансированной взаимностью Äußerung/Aneignung отсвое-
ния/присвоения, овнешнивания/овнутривания. Она состав-
жение жизни и утверждение жизни» {Маркс К, Энгельс Ф.
Избранные сочинения. В 9 т. Т. 9. Ч. II. М., 1988. С. 344-345).
1 Интересно отметить, что слово Äußerung в обычной речи
означает отзыв. Быть-отзывчивым - это сущностный модус
неравнодушное™. Ср. с вышеприведенным Sorge (см. стр. 57-58).
Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения. Т. 1. С. 35-36.
64
Глава I
Имманентные модусы человеческого присутствия
ляет не разорванную субстанцию, а тотальность, которая и
называется в нашем случае любовью.
Если человеческая деятельность реализуется как
деятельность внутренне и внешне свободная (а такова
она по своей имманентной сущности), то связь человека
с миром переживается как наслаждение, удовольствие
[Genuß]\ которое Маркс понимает по крайней мере в
двух аспектах.
С одной стороны имеет место субъективное
наслаждение, в котором человек наслаждается чувственным
утверждением [Bejahung] предмета, например,
непосредственно потребляя его в виде пищи, питья, обрабатывая его
своим физическим и духовным трудом2. Но уже в этой
простой чувственности наслаждения человеческое существо
воспринимает предмет не как животное, а именно как
человек: чтобы наслаждаться музыкой, надо быть музыкально
образованным человеком; чтобы наслаждаться пищей, надо
быть гурманом в хорошем смысле этого слова, а не
забитым голодным существом, для которого важна только пища
(Fressen, жратва), а не ее качество. Поэтому бедность,
нищета для Маркса α priori оказываются бесчеловечностью,
скотством3.
' Следует заметить, что в немецком языке это слово имеет три
основных значения: 1) наслаждение, удовлетворение; 2)
потребление (пищи и т.п.); 3) пользование (чем-либо). В контексте
марксовых текстов всегда следует учитывать эту полисеман-
тичность данного термина, особенно в связи с различением
процесса потребления при капитализме (удовлетворение одной
страсти к обладанию, поглощению, ассимиляции, делание-
иного-своим) и коммунизме (удовлетворение всесторонне
развитого индивида).
2 Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений ... С. 616.
3 Ср.: Там же. С. 600-601.
65
Любутин КН., Кондратов П.Η,
Историческая феноменология бесчеловечности
С другой стороны, Маркс говорит о субъект-
объектном наслаждении, которое возможно только в
условиях отсутствия отчуждения, а значит и при наличии
очеловеченных чувств и ощущений. Вторая форма
наслаждения более фундаментальна, ибо она схватывает,
репрезентирует в себе не просто антропологическую ситуацию
человечности, а ситуацию социальной человечности. Маркс
пишет: «...поскольку человек человечен, а следовательно и
его ощущение и т.д. человечно, постольку утверждение
данного предмета другими людьми есть также и его
собственное наслаждение»1. Речь здесь идет о том, что я
наслаждаюсь тем, что другой наслаждается своим собственным
утверждением предмета в субъективном смысле. Мне
доставляет удовольствие созерцание наслаждения другого:
повар наслаждается тем, что приготовленная им пища
доставляет наслаждение другим, музыкант испытывает
радость оттого, что его музыка вызывает эстетическое
наслаждение у слушателей, рабочий испытывает наслаждение
потому, что кто-то наслаждается использованием вещи,
которую сделал он. Но такое наслаждение наслаждением
Другого, согласно Марксу, невозможно при господстве
частной собственности и отчуждении, ибо в их контексте
всякое наслаждение редуцируется только лишь к
субъективной форме, и при том условии, что индивид может
наслаждаться предметом только в форме обладания, владения
этим предметом. В этом случае Я не может радоваться,
когда Другой наслаждается чем-то, ибо это «нечто»
потребляется неДив силу этого у Я возникает только одно чувство -
чувство зависти.
Маркс К, Энгельс Ф. Из ранних произведений ... С. 616. Ср.:
«Точно также чувства и наслаждения других людей стали моим
собственным достоянием» (Там же. С. 592).
66
Глава I
Имманентные модусы человеческого присутствия
Более того, поскольку Маркс рассматривает человека
как существо сущностно духовное, то и наслаждение в
подлинно человеческом смысле он (человек) получает не от
материального потребления, а только в духовной
деятельности. И вовсе не в качестве существа, ориентированного
только на удовлетворение «материальных» потребностей.
Маркс во многих местах показывает, что подлинной
человечностью является не материальное производство и
потребление (они суть всего лишь физиологический базис), а
производство и потребление духовные. Человек для Маркса -
не Homo oeconomicus, a Homo Creator.
Экзистенциальное сопереживание, сострадание,
συμπάθεια в таком случае выступают в качестве радости.
Именно такая деятельность, которая доставляет
наслаждение другим, а поэтому и мне самому, и называется у
Маркса подлинно человеческой. Только в ней человек
действительно чувствует себя человеком.
Неподлинное осуществление праксиса
обнаруживает себя в том, что эти два диалектических процесса
{Äußerung и Aneignung) не просто оказываются
противоположными (для диалектики это вполне естественно), но
при всей своей противоположности они не отражаются,
не рефлектируют, не светятся-друг-в-друге. Если мы
продолжим наш пример с любовью, то такое взаимное
разъединение Äußerung и Aneignung лучше всего описал
К. Маркс: «Каждое из твоих отношений человека к
человеку и к природе должно быть определенным,
соответствующим объекту твоей воли проявлением твоей
действительной индивидуальной жизни. Если ты любишь, не
вызывая взаимности, то есть если твоя любовь не
порождает ответной любви, если ты твоим жизненным
проявлением в качестве любящего человека не делаешь себя че-
67
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
ловеком любимым, то твоя любовь бессильна, и она -
несчастье»1.
Неподлинное (не соответствующее его имманентной
природе) осуществление праксиса, таким образом, связано
с определенной формой дисбаланса, противоречия между
имманентными деятельности процессами Äußerung и
Aneignung. Феноменологически подобный дисбаланс
обнаруживает себя в таких формах, как безответность (в
нашем примере с любовью), неэквивалентность (в процессах
эксплуатации), утрата (в процессах отчуждения),
превращение (например в виде превращенных форм сознания,
товарном фетишизме, видимости, идеологии, иллюзорности -
феноменах, описанных Марксом), бесчеловечность (в
условиях существования или общения людей).
Подведем некоторые итоги предпринятого в этой
главе разыскания. Праксис, понимаемый как сознательное
целеполагающее преобразование природы в предметность,
сущностно раскрывается в следующих моментах:
1) момент целеполагания означает, что праксис есть
трансценденция, то есть способность человеческого
существа выходить-за-пределы наличного бытия и полагать
совершенно новые проекты; в этом смысле человек
оказывается существом выбирающим, свободным;
2) опредмеченное сознание в актах трансцендентиро-
вания представляет собой мир культуры, то есть мир пред-
метностей, которые не встречаются в природе в
естественном виде, и в этом модусе практики человек есть существо
творческое;
3) транценденция, которая осознается и
соответствующим образом внутренне переживается индивидом,
обнаруживает себя в виде конституированной разорванности
мира на мир внутренний и мир внешний, что значит: отны-
1 Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения. Т. 42. С. 151.
68
Глава I
Имманентные модусы человеческого присутствия
не человек оказывается субъектом, определенным образом
относящимся-к-объектам;
4) в процессах собственно преобразования
формируется предметный мир, в котором воплощается внутреннее
бытие субъекта, и коль скоро эта связь человека и его
внешнего, воплощения в предметности переживается
индивидом, то сущностной чертой праксиса оказывается нерав-
нодушностъ отношения-к;
5) созидаемая в праксисе предметность, содержит в
качестве своей имманентности овеществленное
целеполагание, проект, «внутреннее» субъекта, в ходе
последующего использования Другими субъектами, подвергается
распредмечиванию этого овеществленного «внутреннего», то
есть мое овнешненное внутреннее (замысел, проект,
опредмеченный в вещи) становится внутренним Другого, ин-
териоризируясь в структурах его психики. Это означает,
что предметность [Gegenständlichkeit],, созидаемая в
процессе развертывания праксиса, является подлинным
базисом социальной связи между индивидами, является
основой, фундирующей социальность [Gesellschaßlichkeit], ибо
только через совместную предметную деятельность
индивиды вступают в отношения друг с другом: «обработанный
человеком предмет есть, таким образом, узел отношений
индивидуального и социального»1;
6) с другой стороны, момент преобразования связан
не только с преобразованием природного материала, но и с
преобразованием самой предметности, а также (на этой
предметной основе) и с преобразованием содержания
самого праксиса и его различных социальных форм, то есть в
Можеева А.К. Проблема человеческой субъективности в
свете марксовой теории исторического процесса // Человек и его
бытие как проблема современной философии. М, 1978. С. 269.
69
Любутин К.Η., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
социальном преобразовании природно-предметного мира
фундируется историчность [Geschichtlichkeit]
человеческого бытия: «связь истории - связь поколений через
предметное существование человеческого, через
объективированный момент субъективности» , «предмет оказывается
включенным в ткань исторических событий всей полнотой
своего осязаемого предметного бытия»2;
7) во всех этих предметных структурах праксиса
фундируется человеческая субъективность - «фундаментальный,
сущностный предикат человека, взятого как предмет
исследования во всей тотальности его отношений к миру»3, ибо
«человеческая субъективность не имеет самостоятельного
существования в непредметной форме», так как «созданные
человеком предметы, человеческие произведения - это
единственная реальная жизнь человеческой субъективности, ее
объективированный момент, вне которого человеческая
субъективность есть чистая возможность, негативность
человеческого "Я\ "чисто абстрактные представления" и потому
"несовершенства", "мучительные химеры" (К. Маркс)»4;
8) в зависимости от социально-исторических
условий, в которые оказываются погружены человеческие
индивиды, их деятельность может приобретать характер
экзистенциальной подлинности (приносить удовольствие) или,
напротив, характер неподлинности (приносить страдание).
Анализ этих социально-исторических структур, в которых
разворачивается диалектика подлинного и неподлинного
способа человеческого присутствия-в-мире, будет темой
исследования следующей главы.
1 Можеева А.К. Указ. соч. С. 270.
2 Там же. С. 269.
3 Там же. С. 272.
4 Там же. С. 272.
70
Глава II
ИСТОРИЧЕСКАЯ ДИАЛЕКТИКА ПРАКСИСА
История как воспроизводство социального бытия
В марксовом учении об историчности человеческого
праксиса в ближайшем приближении можно выделить две
феноменологические стороны: 1) внешнюю, связанную с
историчностью материально-духовной культуры и прежде
всего с взаимосвязью изменений, происходящих в
производстве и воспроизводстве непосредственного социального
бытия, и детерминируемыми этими изменениями
преобразованиями в сфере человеческих отношений и духовной
жизнц-людей; 2) внутреннюю, связанную с переживаниями
этой внешней историчности в структурах человеческой
экзистенции, или, как выражается Маркс, речь идет об
отношении человека к своей собственной деятельности.
Как мы говорили выше, в процессе своего бытия
(своей практической деятельности) люди, в целях
удовлетворения наличных потребностей, «накладывают» праксис
на природный мир, изменяя его материал таким образом,
чтобы в своей измененной форме он мог удовлетворить
собственно человеческие потребности. В результате такого
практического преобразования природы, то есть
производства, возникает мир культурных артефактов - предметный
мир человеческого бытия. Постольку же, поскольку
производство является деятельностью орудийной, то в процессе
развертывания человеческой практики постепенно
конституируется система технических средств производства по
преобразованию природы в предметность и
соответствующих этим средствам отношений между индивидами. При-
71
Любутин КН., Кондратов ПН.
Историческая феноменология бесчеловечности
рода, практически действующие индивиды, техника,
технология и производственные отношения составляют базис
[Unterbau] социального бытия, ибо именно на этом уровне
производится и воспроизводится непосредственная
индивидуальная и социальная жизнь. Само это воспроизводство
материальных благ с необходимостью детерминирует
определенную форму совместной деятельности людей,
социальное разделение труда, систему межличностных
отношений и т.д.
В силу того, что производственная деятельность и
детерминируемые ею общественные отношения требуют
своей регуляции, возникает система моральных, правовых,
религиозных, идеологических и иных регулятивов
базисной деятельности, что в целом получило название
надстройки [Überbau]. В своей совокупности базис и
надстройка составляют общественное бытие, которое, осмыс-
ляясь индивидами в художественной, религиозной,
научной, философской и даже обыденной формах,
детерминирует возникновение общественного сознания, которое в
прямом смысле этого слова есть осознанное бытие:
«сознание [das Bewußtsein] никогда не может быть чем-либо
иным, как осознанным бытием [das bewußte Sein], а бытие
людей есть реальный процесс их жизни»1.
Поскольку человеческая деятельность сущностно
есть деятельность преобразующая, люди, постепенно
усовершенствуя технику и технологию, изменяют не только
средства производства, но и весь бытийный базис своего
существования, а вслед за ним с необходимостью
изменяются и содержание регулятивной надстройки, и
соответствующее измененному социальному бытию изменение
общественного сознания. Таким образом, от поколения к по-
1 Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения. Т. 3. С. 25.
72
Глава Π
Историческая диалектика праксиса
колению происходят изменения способов производства и
воспроизводства, которые со временем изменяют весь
строй социальной жизни индивидов.
История, взятая в ее общественно-производственном
аспекте, с одной стороны, содержит в себе момент
преемственности, непрерывности между различными
поколениями, периодами (Маркс прямо говорит о наследовании
капиталов, деятельностей и т.д.), когда бытийно-производ-
ственные условия одного поколения оказываются
априорными для всякого последующего поколения; с другой
стороны, эта непрерывность является динамической, ибо
каждое новое поколение преобразует (усовершенствует или,
напротив, деградирует) воспринятые условия от
предшествующего поколения. Эта концепция, разработанная
Марксом и Энгельсом, получила у них название
материалистического понимания истории (у более поздних
марксистов - исторический материализм).
Исторические эпохи, различающиеся по
господствующим способам воспроизводства, были названы
Марксом социальными формациями [Gesellschaßsformationen],
которые друг за другом сменяются в ходе исторической
практики человеческих поколений. Маркс выделяет три
такие большие формации : «Отношения личной
зависимости (вначале совершенно первобытные) - таковы те первые
формы общества, при которых производительность людей
развивается лишь в незначительном объеме и в
изолированных пунктах. Личная независимость, основанная на
вещной зависимости, - такова вторая крупная форма, при
которой впервые образуется система всеобщего
общественного обмена веществ, универсальных отношений, все-
1 У Маркса нет учения о пяти общественных формациях, -
последнее является «изобретением» сталинистов.
73
Любутин К.Н., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
сторонних потребностей и универсальных потенций.
Свободная индивидуальность, основанная на универсальном
развитии индивидов и на превращении их коллективной,
общественной производительности в их общественное
достояние, - такова третья ступень. Вторая ступень создает
условия для третьей. Поэтому патриархальный, как и
античный строй (а также феодальный), приходят в упадок по мере
развития торговли, роскоши, денег, меновой стоимости, в то
время как современный общественный строй вырастает и
развивается одновременно с ростом этих последних»1.
Здесь речь идет трех глобальных ступенях
исторического развития, в рамках которых имеют место множество
различных способов производства. В набросках ответа на
письмо В.И. Засулич (1881 г.) Маркс пишет об
архаической, или первичной, формации, основанной на
общественной собственности; о вторичной формации, основанной на
частном присвоении. Эта формация в предисловии к
«Критике политической экономии» называется экономической
общественной [die ökonomische Gesellschaftsformation} (она
охватывает азиатский, античный, феодальный и
буржуазный способы производства). Формация будущего -
«постэкономическая». Но только во вторичной формации
экономические отношения играют решающую роль.
Экономика в данном контексте понимается как производство
потребительных ценностей как продуктов частных
работ, субъекты которых вступают в контакт
исключительно путем обмена, то есть производство выступает в
виде созидания меновых стоимостей. Товарное
производство достигает своего наиболее полного осуществления
только в капиталистическом способе производства. В
первичной же и третичной формациях в качестве производст-
1 Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения. Т. 46. Ч. 1. С. 100-101.
74
Глава Η
Историческая диалектика праксиса
венного базиса выступают совершенно иные формы
человеческой деятельности. Там нет «экономических
отношений» в их товарно-денежной форме. Но это не означает, что
там нет производства. Поэтому экономическая
интерпретация истории как некоторая всеобщая парадигма, при-
ложимая ко всей человеческой истории, у Маркса
отсутствует: экономическими факторами объясняются только
способы производства в рамках экономической
общественной формации и прежде всего в капиталистическом
способе производства.
Совершенно очевидно, что у Маркса мы не находим
никакого технологического детерминизма, в котором его
часто обвиняют.
Безусловно, технологии и орудия труда,
применяемые людьми в своей производственной деятельности, во
многих отношениях детерминируют их бытие, но они -
только один из многих факторов детерминации. В одних
условиях решающим фактором оказывается техника, в
других - технология, в третьих - природные элементы, в
четвертых - экономическая эффективность, в пятых -
организация производственного процесса, в шестых - наука или
даже энтузиазм масс (например во время войны) и т.д.
Так, Маркс о влиянии человеческого фактора пишет:
«Все человеческие отношения и функции, в какой бы
форме и в чем бы они не проявлялись, влияют на материальное
производство и более или менее определяющим образом
воздействуют на него»1. Это значит, что на самом деле
фундаментальной движущей силой истории являются сами
люди и их совместная деятельность .
1 Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения. Т. 26. Ч. I. С. 283.
2 Достаточно внимательно прочитать первый том «Капитала»
и подготовительные материалы к нему (рукописи 1857-1858 и
75
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
Как подчеркивают Ф. Цанн-кай-си и Л. Андреева,
гуманистическое измерение истории для нас заключается в
том, что человек является базисом всех человеческих
отношений и человеческой истории1, причем человек берется
в отношении к природе, условиям жизни,
опосредствованным его предметно-чувственной деятельностью. Иначе
говоря, человек является в такой же мере предпосылкой
становления всемирной истории, в какой и ее закономерным
результатом.
Законы человеческой истории есть законы
человеческой деятельности. Человек как субъект исторического
процесса является конечной целью исторических
преобразований, которая представляет собой непрерывный процесс
становления, развития. Именно человек как деятельное
существо, как создатель культуры и является такой
динамичной целью.
Итак, фундаментальным фактором, позволяющим
структурировать всемирную историю, представить ее как
единое целое, как упорядоченный, прогрессирующий
процесс, имеющий смысл, является человеческая
деятельность2.
1861-1863 гг.), чтобы убедиться в том, что Маркс не является
экономическим и тем более технологическим детерминистом.
Так, например, один из наиболее важных сюжетов его анализа -
происхождение капитализма из недр феодального способа
производства: Маркс показывает, что причиной формирования
капитализма явилось не изменение техники (это следствие), а
изменения в способе организации производственного процесса
разрозненных средневековых ремесленников под властью
одного капитала.
1 «Основным капиталом является сам человек» (Маркс К.,
Энгельс Ф. Сочинения. Т. 46. Ч. 2. С. 221).
2 Цанн-кай-си Ф., Андреева Л. Маркс о гуманизме как
решении «загадки истории» // Здравый смысл, 2009. № 2(51).
76
Глава II
Историческая диалектика праксиса
Разрыв праксиса на Arbeit и Selbstbetätigung
Но исторический процесс имеет не только это
внешнее, материально-производственное преломление, на
которое большей частью только и обращают внимание, он не
только содержит в себе изменения в структурах
человеческой деятельности, а значит и изменения человека, он
также определенным образом переживается человеческими
индивидами. И коль скоро человеческое бытие - это
деятельность, то экзистенциальная историчность схватывает
то, как человек внутренне переживает свою собственную
деятельность.
Что же это за экзистенциальный срез истории? Как
нам представляется, в цитированном выше фрагменте о трех
формадионных ступенях исторического процесса Маркс
делает упор вовсе не на производственную составляющую
(которая есть базис), а на человеческую, даже можно сказать
экзистенциальную сторону исторического процесса,
связанную с понятием свободы: история выступает как процесс
постепенного освобождения человека. И это нам
представляется решающим в марксовой философии истории.
Эта мысль о прогрессе свободы (в которой узнается
тень великого учителя Маркса - Г.В.Ф. Гегеля)
формулируется Марксом еще в одной модели периодизации
истории, которую можно было бы назвать бинарной. В этой
модели все человеческое существование делится на
предысторию (включающую в себя первичную и вторичную
формации из предыдущей схемы, то есть традиционное и
индустриальное общества) и собственно историю (включает
«постэкономическую» формацию). Иногда Маркс и
Энгельс говорят о «царстве необходимости» (предыстория) и
«царстве свободы» (история).
77
Любутин К.Η., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
Но так или иначе Маркс во всех случаях подчеркивает
этот имманентный истории момент освобождения: проблема
свободы оказывается для Маркса в его философии истории
основополагающей с точки зрения экзистенциального
схватывания исторического процесса самими субъектами этого
процесса. Но чтобы понять сущность этой
антропологической интерпретации истории у Маркса, необходимо снова
обратиться к его учению о сущности человека.
Выше мы сказали, что способом человеческого бытия
является деятельность [die Tätigkeit], в которой
диалектически связаны субъект и объект. Но сам способ этой
взаимосвязи оказывается для Маркса весьма существенным,
особенно в связи с его переживанием самим человеческим
существом. И если человеческая деятельность
осуществляется как деятельность свободная, то бытие человека в мире
экзистенциально переживается им как наслаждение,
удовольствие [Genuß]1. Такую - подлинно человеческую,
соответствующую понятию человека форму праксиса Маркс
называет самодеятельностью [Selbstbetätigung] ,
Но в конкретно-исторических условиях
существования человека подлинный праксис фактически никогда не
осуществлялся в своей тотальности, а если и имел место, то
только для весьма ограниченного числа людей (как
правило, из экономически господствующего класса, ибо они
освобождены от необходимости превращать свою
деятельность в простое средство для выживания, а не в цель).
Большинство же людей (трудящиеся в широком смысле)
вынуждены осуществлять деятельность, которая именуется
1 Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. М., 1956.
С. 568, 592-593, 608-609, 616; Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения.
Т. 3. С. 419.
2 Там же. С. 571; Там же. С. 67-70, 72-73.
78
Глава II
Историческая диалектика праксиса
работой [die Arbeit] и которая приносит ее субъектам
страдание, внутреннее опустошение и утомление, превращая
человеческих индивидов в некоторое подобие скота. Такая
форма деятельности называется неподлинной, или
отчужденной.
Исторически этот разрыв внутри человеческой
деятельности протекал следующим образом.
Первичная формация. В первобытную эпоху,
характерными чертами хозяйства которой были собирательство,
охота и рыболовство, человеческое общество
удовлетворяло свои потребности простым присвоением готовых
продуктов, данных природой. Собственно человеческое,
понимаемое здесь чисто формально в качестве преобразующей
деятельности, состояло «всего лишь» в сознательной целе-
полагающей активности, изготовлении орудий, их
многократном использовании и предварительной обработке пищи
(вроде жарки или варки). В целом же человеческие
существа довольствовались тем, что дала природа, способ их
бытия был присваивающий, а не производящий.
Достаточно низкий уровень развития техники
(который характеризовался полным отсутствием машин)
детерминировал весьма специфическую структуру потребностей
первобытных охотников и собирателей, которую
невозможно понять современному человеку, живущему в
буржуазном обществе массового потребления: потребности были
до такой степени минимальны, что для их удовлетворения
вполне хватало даже самых примитивных орудий вроде
копья, лука и стрел или даже пресловутой «дубинки». «Так
же, как и нехватка средств, их изобилие, - указывает
М. Салинс, - не есть простое производное от уровня
техники. Изобилие существует тогда, когда имеющихся средств
вполне достаточно для удовлетворения всех потребностей.
И для этого совершенно не обязательно, чтобы средств бы-
79
Любутин K.H., Кондратов ПН.
Историческая феноменология бесчеловечности
ло много. Если потребности невелики, то они могут быть
полностью удовлетворены и в том случае, если объем
произведенного продукта сравнительно мат. Именно так
обстояло дело в первобытном обществе. И в этом смысле оно
было обществом изобилия»1.
Понятно, что подобную характеристику общества
палеолитических охотников и собирателей как «общества
изобилия» нельзя понимать буквально, ибо, как
свидетельствуют археологические раскопки и наблюдения
этнографов за ныне живущими примитивными народами, и
первобытные индивиды иногда испытывали голод, но при этом,
конечно же, они не воспринимали его подобно
современному человеку цивилизации как несчастье. В силу
определенной структуры потребностей и отношения к «качеству
жизни», первобытный индивид мог утолить свой голод как
угодно и чем угодно фактически в любое время2.
Нынешний житель не стал бы питаться теми живыми существами,
которые употребляют в пищу примитивные народы, даже в
радикально неблагоприятных условиях, предпочитая
умереть с голода. Социальная и психологическая организация
современного города весьма уязвима в этом плане: если
наступает голод, то фактически никто не идет копать
червей или собирать опарышей, в то время как для
первобытного человека это было бы в порядке вещей.
«Поэтому можно предположить, что охотники были
избавлены от погони за изобилием и пребывали в
убежденности, что могут "легко удовлетворить" потребности всех
1 Семенов Ю.И. [Рецензия на книгу] М. Салинс Экономика
каменного века // Советская этнография, 1974. № 4. С. 169.
2 В этом отношении надо заметить, что подобная
круглогодичная «всеядность» нашего палеолитического предка
предполагала весьма серьезные практические знания в биологии (зоологии
и ботанике), что и отмечают многие исследователи.
80
Глава II
Историческая диалектика праксиса
своих собратьев. И такая уверенность не покидала их в
самых суровых обстоятельствах (эту позицию выражает
философия племени пинан с острова Борнео: "Если сегодня у
нас нет пищи, то мы получим ее завтра")»'.
С другой стороны, хозяйственная система бытия
детерминирует и соответствующее поведение: для
первобытного человека было характерно поведение, которое в
современном буржуазном обществе расценили бы как
радикально «противоестественное», состоящее в стремлении к
максимально безвозмездному отчуждению благ от себя в
пользу другого. Б. Поршнев писал: «На заре истории лишь
препоны родового, племенного, этнокультурного характера
останавливали в локальных рамках "расточительство" и
тем самым не допускали разорения данной первобытной
общины или группы людей. Это значит, что
раздробленность первобытного человечества на огромное число
общностей или общин (причем разного уровня и
пересекающихся), стоящих друг к другу так или иначе в отношении
"мы - они", было объективной хозяйственной
необходимостью. Но норма экономического поведения каждого
индивида внутри этих рамок состояла как раз во всемерном
"расточении" плодов труда: коллективизм первобытной
экономики состоял не в расстановке охотников при облаве,
не в правилах раздела охотничьей добычи и т.п., а в
максимальном угощении и одарении каждым другого, хотя и
только по сформировавшимся обычным каналам. Дарение,
угощение, отдавание - основная форма движения
продуктов в архаических обществах»2.
1 Салинс М. I Цит. по: Фромм Э. Анатомия человеческой
деструктивное™. Мн.: ООО «Попурри», 1999. С. 180.
2 Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории (проблемы
палеопсихологии). М.: Мысль, 1974. Гл. 7. § II.
81
Любутин КН., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
«Дарообмен представляет собой довольно
распространенные среди разных народов обычаи обмениваться
различными благами. Иногда это могли быть вполне
обыкновенные вещи: пища, утварь, орудия труда и т. п.
Бушмены говорят относительно дарообмена: «Мы всегда дарим
что-нибудь друг другу. Мы отдаем все, что имеем. Это наш
способ жить вместе»1. Скорее всего такие обычаи возникли
в результате желания поддерживать дружественные
отношения и необходимые контакты.
«Такая "экономика" подразумевает
соответствующую психику. Это поведение явно противоположно
"зоологическому индивидуализму". Оно не может быть
приравнено к действию животных, скажем, родительского
инстинкта кормления детенышей или призыву петухом куриц
к найденному корму. Взаимное отчуждение добываемых из
природной среды жизненных благ было императивом
жизни первобытных людей, который нам даже трудно
вообразить, ибо он не соответствует ни нормам поведения
животных, ни господствующим в новой и новейшей истории
принципам материальной заинтересованности индивида,
принципам присвоения. "Отдать" было нормой отношений.
Не будем углубляться дальше в предпосылки и следствия
такого устройства первобытного хозяйствования в аспекте
теоретической экономии. Но рассмотрим, какова
стимуляция этого отказа от прямого потребления благ»2.
Э.Р. Сервис в своей книге «Охотники» также
указывает на эту особенность связи экономического уклада с
психологией первобытного человека: «По опыту своей
собственной экономической системы мы привыкли считать,
1 Кабо В. Р. Первобытная доземледельческая община. М:
Наука, 1986. С. 152.
2 Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории ...
82
Глава Π
Историческая диалектика праксиса
что человеческие существа имеют "естественную
склонность к торговле и спекуляции". Мы считаем, что
отношения между индивидами или группами строятся на
принципе получения максимальной прибыли при посредничестве
("дешево купить и дорого продать"). Однако примитивным
народам это совершенно не свойственно, скорее наоборот.
Они "отказываются от вещей", восхищаются щедростью,
рассчитывают на гостеприимство и осуждают
бережливость, как эгоизм. Тесные социальные связи в целом
обусловливают дружелюбные чувства, правила приличия в
семейной жизни, а нравственная заповедь щедрости
определяет способ отношения к вещам, которые играют
(сравнительно с нами) малозначительную роль в жизни индивида и
племени»1.
Именно сочетание этих условий, а именно
присваивающий характер экономики, низкая техническая и
технологическая эксплуатация природы, фактическое отсутствие
культурного производства (в смысле окультуренных
растений и животных, быть может, кроме собаки), «отдающий»
характер взаимоотношений внутри социума
детерминировали действительно специфические черты отношений-к,
имеющих место в первобытном обществе до-земледельческой
эпохи.
В силу того, что природа выступает и в
действительности, и в феноменологически данной видимости2 в
качестве того, что дает человеку необходимые для жизни вещи,
ничего не требуя взамен, «безвозмездно», в качестве дара,
фундированного в природной избыточности, то и человече-
1 Сервис Э.Р. Охотники / Цит. по: Фромм Э. Анатомия
человеческой деструктивное™. Мн.: ООО «Попурри», 1999. С. 172.
2 Действительность здесь еще совпадает с непосредственным
созерцанием.
83
Любутин К.Η., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
ское отношение к природе строится по той же схеме, что и
отношение природы к человеку: человек отдает природе
то, что у него есть. Это отношение выражается в
наделении природы самим собой, то есть тем, что есть у
человеческого существа - духом. Происходит одушевление
природы вообще. Но с необходимостью возникает и другая
сторона анимизма - страх перед природой в связи с голодным
годом, стихийными бедствиями, болезнями. Отсюда -
религиозное почитание природы в форме священного
трепета, который никоим образом нельзя сводить к «страху»
или «ужасу» в обыденном смысле этих феноменов.
«Священный трепет» означает не боязливый испуг или
малодушную тревожность, а преклонение перед величием природы, в
которую первобытный человек был фактически тотально
включен и находился в полной зависимости от нее. И если
мы развернем это положение человеческого существа в
аспекте диалектики отсвоения/присвоения, взятой
феноменологически, то получим следующую картину: 1) инкорпори-
рованность человека в природные структуры и ритмы
означает, что человек отдается природе, а она берет человека в
качестве живого существа, - отсюда обожествление
природы, наделение ее человечностью; 2) зависимость-от-природы
означает, что человек берет у природы то, что она ему дает, -
отсюда страх перед ней как силой, от которой зависит мое
бытие. При этом такая амбивалентность отношения к
природе означала не противоречие и конфликт, а напротив -
гармонию: человек не выделялся из природы и не
противопоставлял себя ей.
Вторичная формация. Природные катаклизмы и
постепенное развитие техники и технологии привело к
возникновению земледелия, которое радикально изменило
вольный образ жизни охотников и собирателей. Дело в том,
84
Глава Η
Историческая диалектика праксиса
что земледелие имманентно предполагает повседневный
вынужденный труд, связанный с посадкой растений в
соответствующее время года, ежедневную прополку,
поливку, охрану угодий от птиц и грызунов, сбор урожая, его
хранение, сохранение семян для следующей посевной и т.д.
Плохой урожай предполагает ограничение в пище, а то и
вовсе голодную смерть. Хотя здесь и появляется
определенная стабильность, повторяемость циклов, относительная
независимость от внешних условий, тем не менее люди
теряют свою свободу, их существование превращается в
тотальную заботу и тяжелый, утомительный повседневный
труд [die Arbeit].
«Как на специфическую черту доклассовых
земледельческих обществ автор указывает на недопроизводство.
Факты свидетельствуют, что каждое такое общество
производит'меньше, чем оно могло бы производить при данном
уровне техники. В этих обществах недоиспользуются
природные ресурсы. Население их значительно меньше
максимально возможного. В этой связи М. Салинс подвергает
критике широко распространенную тенденцию объяснять
"демографическим давлением на ресурсы" самые
различные общественные явления, начиная с интенсификации
производства и кончая возникновением государства. В
действительности же, указывает он, когда мы сталкиваемся с
"избытком населения", то причина заключается вовсе не в
том, что мало земли самой по себе, а в том, что доступ к
ней ограничен существующими отношениями
производства и собственности. От характера социальной структуры
зависит как само наличие избытка населения, так и его
социальные последствия. "Поэтому, - пишет М. Салинс, -
любое объяснение исторических событий или процессов,
таких как война или возникновение государства, которое
игнорирует эту структуру, является сомнительным". И та-
85
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
кая постановка вопроса совершенно верна. Она совпадает с
марксистской.
Кроме природных ресурсов, в рассматриваемых
обществах не полностью используется и рабочая сила. Труд
постоянно перемежается периодами отдыха. Рабочий день
обычно невелик. Так, например, у бемба Африки, гавайцев,
куикуру Южной Америки он составлял 4 часа. У капауку
Новой Гвинеи он длился от 6 до 8 часов, но зато у них за
рабочим днем обычно следовал день отдыха. У тоупори
Северного Камеруна мужчины в среднем работали 195
дней в году (52,3%), женщины 188,7 (51,5%)»'.
В силу неразвитости производительных сил
первоначально все члены земледельческого общества (племени)
были вынуждены трудиться, ибо ограниченность
производства исключает излишки, которые можно было бы в
рамках воспроизводящегося хозяйства использовать как
инструмент освобождения от труда. Но дальнейшее
усовершенствование техники, бессознательная и даже
сознательная селекционная деятельность, войны и т.д. привело к
тому, что объемы производимой продукции стали
превышать налично требуемое количество, появляются излишки.
Именно возникновение последних позволило некоторой
части населения (совершенно различными способами)
конституировать такие общественные отношения, в которых
они освобождались от необходимости непосредственного
участия в физическом труде2. Но самое главное в этом про-
1 Семенов Ю.И. [Рецензия на книгу]. Салинс М. Экономика
каменного века ... С. 170.
2 «Пока производительность труда не достигла определенного
уровня, в распоряжении рабочего нет времени для
безвозмездного труда, а пока у него нет такого времени, невозможен
прибавочный труд, невозможны, следовательно, и капиталисты; но в
таких условиях невозможны также рабовладельцы, феодальные
86
Глава Η
Историческая диалектика праксиса
цессе, с точки зрения Маркса, состоит в том, что основой
такого разделения общества на «трудящихся» и
«нетрудящихся» является узурпация последними материальных (а
затем и духовных) ресурсов обеспечения жизнедеятельности
общества, то есть говоря современным языком,
возникновение частной собственности на средства производства.
Именно частная собственность и положила конец
первобытной земледельческой всеобщей трудовой
повинности: если ранее все люди без отдыха трудились, то
отныне частная собственность ввела социальную сегрегацию:
большинство работает, меньшинство отдыхает1. К тому же
именно через механизмы частной собственности
конституируются богатство одних и бедность других. Более того,
именно классовое разделение общества детерминирует
такую форму страдания, как нищенский голод. «Эти и многие
другие факты, - отмечает Салинс, - свидетельствуют, что
охотники и собиратели легко могли бы увеличить массу
добываемого продукта. И если они этого не делают, то
потому, что и производимого вполне достаточно для
удовлетворения их потребностей. Характерной для охотников и
собирателей является уверенность в том, что они всегда
могут обеспечить свое существование. Конечно, в их жизни
встречаются и трудные моменты, но в целом лишения и
голод не характерны для этой стадии развития человечест-
бароны, одним словом - какой бы то ни было класс крупных
собственников... Лишь тогда, когда люди своим трудом уже
выбились из первоначального животного состояния, когда,
следовательно, сам их труд уже до известной степени стал
общественным, - лишь тогда возникают отношения, при которых
прибавочный труд одного человека становится условием
существования другого» {Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения. Т. 23. С. 520).
1 «В капиталистическом обществе свободное время одного
класса создается посредством превращения всей жизни масс в
рабочее время» (Там же. С. 661).
87
Любутин КН., Кондратов H.H.
Историческая феноменология бесчеловечности
ва. В первобытном обществе не было бедности и бедняков.
Нищета - явление социальное. И вместе с голодом она есть
с присущим ей делением на классы. С этого момента
развитие экономики приобрело противоречивый характер: рост
богатства был одновременно и ростом нищеты, увеличение
власти над природой сопровождалось порабощением
человека. И наша эпоха - время великой технической мощи
человека - является и временем беспрецедентного по своим
масштабам голода. Голодает от одной трети до половины
человечества. И причина этого - в существующей
социальной структуре» .
Дальнейшее историческое развитие общества после
возникновения классов Маркс связывает с борьбой классов.
Стадии, которые проходит историческое развитие
антагонистического общества, общеизвестны по школьным
учебникам: рабовладельческий строй, феодализм, капитализм.
И хотя такой периодизации формаций у самого Маркса нет,
во всех этих способах производства действительно имеет
место радикальное противоречие между эксплуатируемыми
и эксплуататорами.
В рабовладельческом и феодальном обществах
физический труд был, безусловно, тяжел и порой даже
невыносим. Но крепостной крестьянин, работающий в поле,
вероятно, получал хоть какое-то удовлетворение от своего
труда (в России хотя бы потому, что не попадался на глаза
своему помещику-самодуру, который мог назначить ему
десяток плетей «просто так», «для порядку»). Крестьянин
по крайней мере видел смысл в своей работе. Капитализм
1 Семенов Ю.И. [Рецензия на книгу]. М. Салинс. Экономика
каменного века... С. 169-170. «Жить в условиях рыночной экономики -
это значит переживать двойную трагедию, которая начинается с
недостатка, а заканчивается нехваткой» (Салинс М. I Цит. по: Фромм Э.
Анатомия человеческой деструктивности ... С. 179).
88
Глава IJ
Историческая диалектика праксиса
же радикализирует отчуждение, и труд промышленного
рабочего полностью утрачивает всякую осмысленность и
удовлетворение. Маркс пишет: «В земледелии, как и в
мануфактуре, капиталистическое преобразование процесса
производства является в то же время источником мучений
для производителей, средство труда - организованным
подавлением его индивидуальной жизнедеятельности,
свободы и самостоятельности»1.
С другой стороны, в классовом обществе имеет место
внешне свободная деятельность представителей
господствующего класса. Но эта отстраненность экономической,
политической и духовной элиты от физического труда, конечно
же, не есть ничегонеделание современного тунеядца,
напротив, она означает в некотором смысле нечто весьма «тяжелое»:
управление государством, философствование,
художественную деятельность, занятия наукой и самообразование, участие
в пирах (светской жизни и гламурных тусовках). Но
фундаментальное различие между этими двумя типами
человеческой деятельности, человеческого праксиса состоит не в
степени их сложности или тяжести, а в том, что первая
деятельность - труд [die Arbeit] является деятельностью
вынужденной и зачастую принудительной, в то время как деятельность
второго типа оказывается деятельностью свободной
(самодеятельностью, die Selbstbetätigung); первая осуществляется
человеком в силу того, что он (раб, зависимый крестьянин,
рабочий) должен выполнять ее, чтобы просто-напросто физически
выжить, ибо у него нет иного источника для существования,
кроме свей рабочей силы; вторая, напротив, осуществляется
человеком только потому, что он сам хочет ее выполнять,
даже несмотря на все ее трудности и сложности2.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 23. С. 514.
2 Ср. понятие «муки творчества».
89
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
В силу этих различий die Arbeit оказывается
деятельностью, приносящей утомление и страдание, так как
индивид не желает ее выполнять, а die Selbstbetätigung,
напротив, приносит удовольствие, ибо оказывается
деятельностью не-вынужденной, а свободной. Однако не надо думать,
что die Arbeit - это деятельность рабочих и крестьян, a die
Selbstbetätigung - деятельность «свободных художников».
На самом деле любая человеческая деятельность может
выступать в той или иной форме. Например, работа на
токарном станке, которая утомляет и раздражает современного
рабочего, доставляла огромное удовольствие Петру I, а
процесс написания многих произведений вызывал чуть ли
не тошноту у Ф.М. Достоевского, ибо причиной их
написания была необходимость заработать деньги, чтобы
расплатиться с долгами.
Это социальное разделение двух видов человеческой
деятельности, как правило, редуцируемое к различению
материальной и духовной форм праксиса, что не совсем верно,
обнаруживает еще один важный аспект, на который следует
обратить внимание в связи с последующим разысканием
существа бесчеловечности. Речь идет о том, что
первоначальное единство праксиса означало и единство
человеческого существа: человек относится-к-миру как некоторая
целостность, цельность, и в этом отношении нет еще
никакого противоречия между духом и телом. Они даны как
тотальность. Конечно, эта полнота отношений человека и
мира в первобытном синкретизме еще совершенно примитивна
и ограниченна господствующими тогда формами бытия, но
при всем этом она есть все же целостность, данная как
непротиворечивое единство внутреннего и внешнего.
Разрыв же праксиса одновременно означает и
внутренний разрыв человека: его тотальность, полнота бытия
90
Глава II
Историческая диалектика праксиса
начинает резко ограничиваться, терять свое многообразие.
Для трудящихся из их жизни практически полностью
исчезает духовная творческая деятельность, замещаемая
рутинной духовностью в виде молитвы. Для господствующих
классов происходит элиминация деятельности трудовой,
что не менее пагубно влияет на цельность человеческой
натуры. Это противоречие в свое время было чутко
уловлено некоторыми педагогами, предлагавшими в процессе
обучения диалектически совмещать обе формы праксиса
(что было в несколько вульгаризированной форме
применено в советской школе).
Это процесс, далее, означает радикальное
сокращение тех многообразных форм отношения человека к миру,
которые были характерны для эпохи первобытной
тотальности. Урезанные отношения конституируют урезанную
форму человека, ибо, коль скоро сущность человека в
одном из своих модусов есть ансамбль общественных
отношений, то значит, ограничение и герметизация этого
универсума отношений с неизбежностью ведет к
ограничению и герметизации самого человека, делая его неполным,
а значит, и бес-человечным в смысле отсутствия
тотальности человеческого как такового. Могут, конечно,
возразить, что кошка без хвоста - все же кошка. Но человек -
не кошка, он есть продукт всех своих активных
взаимосвязей с миром (материальных, духовных, символических,
созерцательных и т.д.), и если часть отношений из этого
их необходимого ансамбля выпадает, исчезает, то вместе с
этой частью отношений выпадает и часть самого
целостного человека. Он превращается, если употребить термин
нацистов, в недочеловека [Untermensch], или в
терминологии Маркса - частичного человека [Teilmensch]. Но и то, и
другое сущностно означает недостаточность полноты
человеческого, нечеловечность, которая феноменологиче-
91
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
ски и экзистенциально обнаруживает себя в разделении
труда и наслаждения.
Следует заметить, что разделение труда и
наслаждения, с точки зрения Маркса, носит не обезличенный
характер простого размежевания, равнодушного к конкретным
условиям бытия людей. Напротив, Маркс в прямом
соответствии с методологией материалистического понимания
истории говорит о том, что это разделение носит не только
классовый, но и исторический характер.
Так, в «Немецкой идеологии» он пишет, критикуя
антиисторические взгляды М. Штирнера: «В средние века
наслаждения были полностью классифицированы; каждое
сословие имело свои особые наслаждения и свой особый
способ наслаждаться. Дворянство было сословием,
обладавшим привилегией - жить исключительно для
наслаждения, тогда как у буржуазии существовал уже разрыв
между трудом и наслаждением, и наслаждение было
подчинено труду. Крепостные - класс, предназначенный
только для труда, - пользовались только крайне
малочисленными и ограниченными наслаждениями, которые
выпадали на их долю скорее случайно, зависели от прихоти
их господ и от других случайных обстоятельств и едва ли
могут приниматься в расчет. - При господстве буржуазии
наслаждения восприняли свою форму от классов
общества. Наслаждения буржуазии определялись материалом,
произведенным этим классом на различных ступенях его
развития, и им был придан - как индивидами, так и
усиливающимся подчинением наслаждений денежной
наживе - тот скучный характер, каким они отличаются до сих
пор. Наслаждения пролетариата, - из-за длинного
рабочего дня, в силу чего потребность в наслаждении была
доведена до высшей точки, а, с другой стороны, благодаря
92
Глава II
Историческая диалектика праксиса
качественной и количественной ограниченности
доступных для пролетариев наслаждений, - приобрели свою
нынешнюю грубую форму»1.
Здесь представляется необходимым пояснить
некоторые моменты этимологического характера, связанные с
происхождением понятий «работа» и «труд», ибо
повседневное употребление слов широкими народными массами
эксплицирует глубинные исторические коннотации этих
понятий, особенно в форме пословиц и поговорок2.
«Тождество труда и несамостоятельности
доказывается не только фактами, но и на уровне понятий. Еще
несколько лет назад люди прекрасно сознавали связь между
трудом и социальным принуждением. В большинстве
европейских языков термин "труд" первоначально относился
только к деятельности несамостоятельных людей,
зависимых, крепостных или рабов. В германских языках это слово
означало тяжелую работу осиротевших и обращенных в
крепостную зависимость детей. В латыни "laborare"
значило "качгться под тяжестью груза" и в широком смысле
имело 5 виду мучения и непосильный труд раба. Слова
романских языков "ίταναϊΓ, "trabajo" и т.д. ("труд",
соответственно, по-французски и по-испански...) происходят от
латинского "tripalium" - ярма, которое использовалось для
пыток и наказаний рабов и других несвободных3. Воспоми-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 3. С. 419.
Ср.: «работа - не волк, в лес не убежит» (в английском языке
имеется аналог: The work isn't going anywhere).
Tripalium - инструмент пытки. Предмет пытки привязывался
к tripalium и сжигался заживо. Слова «тяжелый труд» [travail] и
«путешествие» [travel] имеют их корни в этом слове, так же как и
родственный испанский глагол trabajar {работать),
португальский глагол trabalhar, французский глагол travailler (работать) и
итальянский travagliare (См.: [Электронный ресурс]. - Режим
93
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
нание об этом еще звучит в немецком выражении "ярмо
труда". (В русском языке слово "труд" имеет тот же корень,
что и слово "трудность", а "работа" - что и слово "раб"...).
Итак, по своему происхождению слово "труд" не является
синонимом самоопределяемой деятельности людей, а
служит указанием на несчастливую судьбу в обществе. Это
деятельность тех, кто утратил свою свободу.
Распространение труда на всех членов общества - это ни что иное, как
обобщение крепостной зависимости, а современное
поклонение труду - всего лишь почти религиозное
возвеличивание такого состояния»1.
Известный исследователь проблем человеческой
деятельности В.В. Парцвания пишет: «Действительное
содержание понятий "работа" и "труд" искажено и
отождествлено. Это можно объяснить тем, что оба понятия указывают
на процессы деятельности (на создание чего-либо деятелем,
созидателем, человеческим индивидом или особенной
частью общества), которые в большинстве случаев одинаковы
по форме, - это производство. Принципиальная разница
состоит лишь в содержании, в качественном различии.
Процесс работы как необходимый производственный акт
по созданию необходимых продуктов (и не только) для
удовлетворения биологических и социальных потребностей
является принужденным (мучительным), однако
посредством такого состояния человек может стать качественно
иным, новым, действительным - трудящимся. Труд
человека - это такой процесс, такая деятельность, при которой
доступа: http://en.wikipedia.Org/wiki/TripaIium#cite_note-0
(проверено 20.01.2010).
1 Манифест против труда. § 8 [Электронный ресурс]. - Режим
доступа: http://www.krisis,org/li!99/manifest-protif-truda
(проверено 20.01.2010).
94
Глава II
Историческая диалектика праксиса
гармонично сочетаются физические и умственные
способности человека. Такого рода процесс является осознанно
созидательным деянием "человеков" вообще. Заметим, что из-
за лингвистического аспекта (проблем, связанных с
неточным переводом и отсутствием в немецком языке
соответствующих терминов), о котором говорилось выше, неточно
толкуются постулаты Маркса по проблемам феномена
труда. .. Деятельность человека, которая для одних создает
богатства, а других ведет к обнищанию, не может быть
действительной деятельностью, то есть трудом. Такой процесс
именуется работой. Такого рода человеческая деятельность
противоречива и наносит ущерб, непосредственно рабочим,
которые лишены счастья быть людьми (человеком).
Противоречивость же заключается в недействительности рабочего
процесса как деятельного процесса вообще, так как
непосредственные производители лишены своего результата
(причина отчуждена ("отсвоена") от следствия), что
алогично, противоестественно. "Именно такая
противоестественность (отрицательные, но объективные противоречия)
порождает весьма распространенную социальную болезнь -
отчуждение человека от самого себя (то есть от
предполагаемой сущности человека), что, в свою очередь, является
крайней формой его социального перерождения»1.
Диалектика человечности и бесчеловечности
у К. Маркса и Ф. Энгельса
Для того чтобы понять, что Маркс и Энгельс
рассматривают такие категории как «отчуждение»,
«частнособственнические отношения», «бесчеловечность» и «рабо-
1 Парцаанш В.В. Генеалогия отчуждения: от человека
абстрактного к человеку конкретному. СПб., 2003. Гл: ГО. §3.2;
?5
Любутин КН., Кондратов ΤΊ.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
ту» в смысле вынужденного труда рабочего в качестве
феноменов, фиксирующих различные стороны разделения
труда, приведем несколько больших основополагающих
фрагментов из их произведений, наглядно
демонстрирующих нашу мысль об экзистенциальном характере
историчности1.
В «Святом семействе», анализируя взгляды П.-Ж. Пру-
дона, Маркс и Энгельс, в целом критически оценивая его
идеи, тем не менее, соглашаются с прудоновскои оценкой
частной собственности как бесчеловечной
действительности {unmenschlichen Wirklichkeit]. Классики пишут:
«Политическая экономия, принимающая отношения частной
собственности за человеческие и разумные, непрерывно
впадает в противоречие со своей основной предпосылкой -
частной собственностью, в противоречие, подобное тому, в
которое впадает теолог, когда он, постоянно истолковывая
религиозные представления на человеческий лад, тем
самым беспрестанно грешит против своей основной предпо-
' сыпки - сверхчеловечности религии. Так в политической
экономии заработная плата вначале выступает как
причитающаяся труду пропорциональная доля в продукте.
Заработная плата и прибыль на капитал стоят друг к другу в
самых дружественных, взаимно благоприятствующих, по
видимости в самых что ни на есть человечных отношениях.
Марксистское понятие экзистенциальной историчности,
которое мы вводим здесь, не имеет ничего общего с аналогичным
по звучанию понятием М. Хайдеггера (Бытие и время. М; СПб.,
1993. § 72), ибо он сходит из индивидуального акта решимости-
перед-смертью, конституирующего временность и
соответственно историчность присутствия («Лишь собственная временность,
которая вместе с тем конечна, делает возможным нечто подобное
судьбе, то есть собственную историчность»), в то время как для
Маркса историчность всегда укоренена в социальности.
96
Глава И
Историческая диалектика праксиса
Впоследствии же оказывается, что отношения эти - самые
наивраждебные, что заработная плата находится в обратном
отношении к прибыли на капитал. Стоимости сначала дается
по видимости разумное определение: она определяется
издержками производства вещи и общественной полезностью
последней. Впоследствии же оказывается, что стоимость
есть чисто случайное определение, не стоящее ни в каком
отношении ни к издержкам производства, ни к
общественной полезности. Величина заработной платы определяется
сначала как результат свободного соглашения между
свободным рабочим и свободным капиталистом. Впоследствии
же оказывается, что рабочий вынужден согласиться на
определение заработной платы капиталистом, последний же
вынужден держать заработную плату на возможно более
низком уровне. Место свободы договаривающейся стороны
заняло принуждение. Таким же образом обстоит дело с
торговлей и со всеми прочими экономическими отношениями.
Иногда сами экономисты чувствуют эти противоречия, и
раскрытие этих противоречий составляет главное
содержание ведущейся между экономистами борьбы. Но в тех
случаях, когда эти противоречия так или иначе осознаются
экономистами, последние сами нападают на частную
собственность в какой-нибудь из ее частных форм, обвиняя те или
иные частные формы ее в фальсификации разумной самой
по себе (т.е. в их представлении) заработной платы,
разумной самой по себе стоимости, разумной самой по себе
торговли. Так, Адам Смит нападает иногда на капиталистов,
Дестют де Траси - на банкиров, Симонд де Сисмонди - на
фабричную систему, Рикардо - на земельную собственность,
почти все новейшие экономисты - на непромышленных
капиталистов, в лице которых частная собственность
выступает только как потребитель
97
Любутин К.Н., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
Таким образом, экономисты иногда в виде
исключения отстаивают видимость человечного в экономических
отношениях - особенно тогда, когда они нападают на
какое-нибудь специальное злоупотребление, - но чаще всего
они берут эти отношения как раз в их явно выраженном
отличии от человечного, в их строго экономическом
смысле. Не сознавая этого противоречия и шатаясь из стороны в
сторону, они не выходят за его пределы.
Прудон раз навсегда положил конец этой
бессознательности. Он отнесся серьезно к человечной видимости
экономических отношений и резко противопоставил ей их
бесчеловечную действительность. Он заставил их в
действительности быть тем, чем они являются в их собственном
представлении о себе, или, вернее, он заставил их отказаться
от этого представления о себе и признать свою
действительную бесчеловечность. Он поэтому вполне последовательно
изобразил в качестве фактора, фальсифицирующего
экономические отношения, не тот или иной вид частной
собственности в отдельности, как это делали остальные экономисты,
а частную собственность просто, в ее всеобщности»1.
В этом фрагменте следует обратить внимание на то,
что Маркс и Энгельс связывают отношение [Verkehr]
между рабочим и капиталистом, которые базируются на
частной собственности, с такой формой обмена, при которой
место свободы при обмене между трудом и капиталом
занимает принуждение [An die Stelle der Freiheit der
kontrahierenden Partei ist der Zwang getreten]. Именно этот
момент пока только и означает бесчеловечность, то есть
отчуждение.
Но здесь мы уже можем наблюдать имплицитно
присутствующую связь между частной собственностью, де-
1 Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения. Т. 2. С. 34-36.
98
Глава II
Историческая диалектика праксиса
терминирующей принудительный труд (в «Капитале»
Маркс понятие «бесчеловечный» употребляет в основном
только к категории работы, когда, например, говорит о
«нечеловеческом каторжном труде [unmenschlichsten
Arbeitszwang]»1), нищетой и бесчеловечной
действительностью [unmenschlichen Wirklichkeit]. Это демонстрирует в
более явном виде следующий фрагмент из того же «Святого
семейства»: «Пролетариат и богатство - это
противоположности. Как таковые, они образуют некоторое единое целое.
Они оба порождены миром частной собственности. Весь
вопрос в том, какое определенное положение каждый из этих
двух элементов занимает внутри противоположности.
Недостаточно объявить их двумя сторонами единого целого.
Частная собственность как частная собственность,
как богатство, вынуждена сохранять свое собственное
существование, а тем самым и существование своей
противоположности - пролетариата. Это - положительная
сторона антагонизма, удовлетворенная в себе самой частная
собственность.
Напротив, пролетариат как пролетариат вынужден
упразднить самого себя, а тем самым и обусловливающую
его противоположность - частную собственность, -
делающую его пролетариатом. Это - отрицательная сторона
антагонизма, его беспокойство внутри него самого,
упраздненная и упраздняющая себя частная собственность.
Имущий класс и класс пролетариата представляют
одно и то же человеческое самоотчуждение [menschliche
Selbstentfremdung]. Но первый класс чувствует себя в этом
самоотчуждении [Selbstentfremdung] удовлетворенным и
утвержденным, воспринимает отчуждение как
свидетельство своего собственного могущества и обладает в нем ви-
1 Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения. Т. 23. С. 490.
99
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
димостъю человеческого существования [Schein einer
menschlichen Existenz]. Второй же класс чувствует себя в
этом отчуждении [Entfremdung] уничтоженным, видит в
нем свое бессилие и действительность нечеловеческого
существования [Wirklichkeit einer unmenschlichen Existenz].
Класс этот, употребляя выражение Гегеля, есть в рамках
отверженности возмущение против этой отверженности,
возмущение, которое в этом классе необходимо вызывается
противоречием между его человеческой природой и его
жизненным положением, являющимся откровенным,
решительным и всеобъемлющим отрицанием этой самой природы.
Таким образом, в пределах всего антагонизма
частный собственник представляет собой консервативную
сторону, пролетарий - разрушительную. От первого исходит
действие, направленное на сохранение антагонизма, от
второго - действие, направленное на его уничтожение.
Правда, частная собственность в своем
экономическом движении сама толкает себя к своему собственному
упразднению, но она делает это только путем не
зависящего от нее, бессознательного, против ее воли происходящего
и природой самого объекта обусловленного развития,
только путем порождения пролетариата как пролетариата, -
этой нищеты, сознающей свою духовную и физическую
нищету, этой обесчеловеченности [Entmenschung],
сознающей свою обесчеловеченность [Entmenschung] и потому
самое себя упраздняющей [sich selbst aufhebende].
Пролетариат приводит в исполнение приговор, который частная
собственность, порождая пролетариат, выносит себе самой,
точно так же как он приводит в исполнение приговор,
который наемный труд выносит самому себе, производя
чужое богатство и собственную нищету. Одержав победу,
пролетариат никоим образом не становится абсолютной
стороной общества, ибо он одерживает победу, только уп-
100
Глава II
Историческая диалектика праксиса
раздняя самого себя и свою противоположность. С победой
пролетариата исчезает как сам пролетариат, так и
обусловливающая его противоположность - частная
собственность...
Так как в оформившемся пролетариате практически
закончено отвлечение от всего человеческого, даже от
видимости человеческого; так как в жизненных условиях
пролетариата все жизненные условия современного общества
достигли высшей точки бесчеловечности [unmenschlichsten Spitze];
так как в пролетариате человек потерял самого себя, однако
вместе с тем не только обрел теоретическое сознание этой
потери, но и непосредственно вынужден к возмущению
против этой бесчеловечности [Unmenschlichkeit] велением
неотвратимой, не поддающейся уже никакому прикраши-
ванию, абсолютно властной нужды, этого практического
выражения необходимости, - то ввиду всего этого
пролетариат может и должен сам себя освободить. Но он не может
освободить себя, не уничтожив своих собственных
жизненных условий. Он не может уничтожить своих собственный
жизненных условий, не уничтожив всех бесчеловечных
жизненных условий современного общества [alle unmenschlichen
Lebensbedingungen der heutigen Gesellschaft],
сконцентрированных в его собственном положении. Он не напрасно
проходит суровую, но закаляющую школу труда»1.
Итак, бесчеловечность для Маркса и Энгельса, по
крайней мере в период написания «Святого семейства»,
означает принудительный труд рабочего в условиях
частной собственности, которые детерминируют богатство
капиталиста и нищету рабочего, то есть с одной стороны,
видимость человечности, а с другой - бесчеловечную
действительность. Но оба эти положения несмотря на их внеш-
1 Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения. Т. 2. С. 38-40.
101
Любутин КН., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
нюю противоположность в равной степени обозначают
человеческое самоотчуждение.
Исходя из описания бесчеловечности мы можем
попытаться «спекулятивно вывести» и некоторые
характеристики человечности. Попробуем это сделать.
Во-первых, «видимость человечности» положения и
существования капиталиста заключается в его свободе и
его богатстве. В данном случае это означает, что
капиталист не вынужден что-то делать против своей воли (хотя
бы чисто формально1). Ему не надо принудительно
трудиться, чтобы прокормить себя и свою семью, так как за
него это делают другие.
Во-вторых, человечность положения капиталиста
связана с тем, что в свое свободное время, которое
обеспечивается богатством, он делает только то, что делать ему
приятно. Именно такого рода чувства, как бодрость,
радость, удовольствие, по Марксу и Энгельсу, как раз и
означают человечность, даже в бесчеловечных условиях. Так,
они пишут: «При всей своей хрупкости Флер де Мари сразу
же обнаруживает жизненную бодрость, энергию, веселость,
гибкость характера - такие качества, которые одни только в
состоянии объяснить ее человеческое развитие в условиях
ее бесчеловечного положения [entmenschten Lage]...
Добро и зло в понимании Марии - не моральные
абстракции добра и зла. Она добра потому, что никому не
причинила страдания [Leid], она всегда была человечна
[menschlich] по отношению к бесчеловечному окружению
[unmenschliche Umgebung]. Она добра потому, что солнце и
1 Хотя сущностно он, конечно же, подчиняется имманентной
логике бытия своего класса, то есть оказывается встроенным в
структуры буржуазного праксиса, которые с необходимостью
детерминируют его поведение как поведение капиталиста.
102
Глава Π
Историческая диалектика праксиса
цветы открывают ей ее собственную солнечную и, как
цветок, невинную натуру. Она добра, наконец, потому, что она
еще молода, полна надежд и жизненной бодрости. Ее
положение - недоброе, потому что оно налагает на нее
неестественное принуждение [unnatürlichen Zwang], потому что
оно не есть проявление ее человеческих склонностей
[Äußerung ihrer menschlichen Triebe], не есть осуществление
ее человеческих желаний, потому что оно мучительно и
безрадостно. Мерилом ее жизненного положения ей служит
не идеал добра, а ее собственная индивидуальность,
природа ее существа.
На лоне природы, где падают цепи буржуазной
жизни, где Флер де Мари свободно может проявлять свою
собственную натуру, она обнаруживает поэтому такую
бьющую ключом радость жизни [Lebenslust], такое богатство
ощущений, такой человеческий восторг перед красотами
природы, которые доказывают, что ее положение в
обществе затронуло только поверхность ее существа, что это
положение - не больше чем злая участь и что сама она ни
добра, ни зла, а только человечна [menschlich ist]»1.
Приведенный фрагмент весьма важен для понимания
марксового представления о человечности вообще.
Радость жизни [Lebenslust] проявляется только там, где нет
неестественного принуждения и цепей буржуазной жизни,
а есть только свободное проявление человеческих
склонностей, человеческий восторг и богатство ощущений.
В «Положении рабочего класса в Англии» Ф.
Энгельс писал (позволим себе привести еще один достаточно
большой фрагмент): «Но еще более деморализующим
образом, чем бедность, действует на английских рабочих
необеспеченность их существования, необходимость про-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 2. С. 186-187.
103
Любу тин К. Η., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
едать изо дня в день весь свой заработок, одним словом,
именно то, что делает их пролетариями. И в Германии
мелкие крестьяне большей частью бедны и часто терпят
нужду, но они меньше зависят от случая, они хоть имеют,
по крайней мере, что-то определенное. Но пролетарий, не
имеющий решительно ничего, кроме своих рук,
проедающий сегодня то, что он заработал вчера, зависящий от
всевозможных случайностей, лишенный всякой гарантии, что
он сможет добыть средства для удовлетворения своих
самых насущных потребностей, - ибо всякий кризис, всякий
каприз хозяина может лишить его куска хлеба, - этот
пролетарий поставлен в самое возмутительное, самое
нечеловеческое положение, которое только можно себе
представить. Существование раба, по крайней мере, обеспечено
личной выгодой его владельца; у крепостного все же есть
кусок земли, который его кормит; оба они гарантированы,
по меньшей мере, от голодной смерти; а пролетарий
предоставлен исключительно самому себе и в то же время ему
не дают так применить свои силы, чтобы он мог на них
целиком рассчитывать... Он - лишенный воли объект
всевозможных комбинаций и стечений обстоятельств и может
считать себя счастливым, если ему удается хотя бы
некоторое время кое-как просуществовать. И само собой
понятно, что его характер и образ жизни определяются этими
обстоятельствами: либо он стремится удержаться на
поверхности этого водоворота, спасти свое человеческое
достоинство, - а это он может сделать, только выражая
протест. .. против буржуазии, против того класса, который
эксплуатирует его так беспощадно и затем бросает на
произвол судьбы, который хочет удержать его в этом
недостойном человека положении... Что же ему еще делать, когда
он получает хорошую плату, если не жить хорошо?
Английский буржуа недоумевает и возмущается по поводу
"широкой" жизни рабочего в период, когда заработная
104
Глава Π
Историческая диалектика праксиса
плата высока. А ведь не только вполне естественно, но
даже разумно, чтобы люди наслаждались жизнью, пока
возможно, вместо того чтобы собирать сокровища, которые
им не принесут никакой пользы и в конце концов все равно
станут жертвой моли и ржавчины, т.е. буржуазии. Но
подобный образ жизни деморализует больше, чем всякий
другой. То, что Карлейль говорит о рабочих
бумагопрядильной промышленности, применимо ко всем
промышленным рабочим Англии:
"Сегодня у них дела блестящи, завтра плохи -
постоянная азартная игра; они и живут, как игроки: сегодня в
роскоши, а завтра в голоде. Мрачное, мятежное
недовольство - самое тяжелое чувство, какое только может жить в
груди человека, - пожирает их. Английская торговля со
своими конвульсивными колебаниями,
распространяющимися ца весь мир, со своим ни с чем не сравнимым
Протеем-паром, сделала ненадежными для них все пути и держит
их как бы в заколдованном кругу; трезвость, твердость,
прочное спокойствие, первые блага человека, им чужды...
Этот мир для них не родной дом, а мрачная темница,
полная бессмысленных и бесплодных мук, возмущения, злобы
и ненависти против себя самих и всего человечества. Что
же это - мир, утопающий в зелени и цветах, устроенный и
управляемый богом, или это мрачно клокочущий,
наполненный купоросными парами, хлопчатобумажной пылью,
пьяными выкриками, яростью и мучительной работой ад,
созданный и управляемый дьяволом?"
... Что касается фактов, то Карлейль вполне прав; он
не прав только, когда осуждает страстную ненависть
рабочих к высшим классам. Эта ненависть, этот гнев служат
скорее доказательством того, что рабочие чувствуют,
насколько нечеловеческим является их положение, что они не
105
Любутин К.Η., Кондратов П.Η.
__ Историческая феноменология бесчеловечности
хотят допустить, чтобы с ними обращались, как со скотом,
и что придет час, когда они освободят себя от ига
буржуазии. Мы можем судить об этом по тем рабочим, которые
этого гнева не разделяют: одни смиренно подчиняются
своей судьбе, живут как честные обыватели, плывут по
течению, не интересуются тем, что происходит на свете,
помогают буржуазии еще крепче заковывать рабочих в цепи;
в духовном отношении они так же мертвы, как это было в
доиндустриальныи период; другие становятся игрушкой
судьбы, теряют внутреннюю устойчивость, так же как уже
потеряли внешнюю, живут сегодняшним днем, пьют водку
и бегают за женщинами; в обоих случаях - это животные...
Другим источником деморализации является для
рабочих принудительность их труда. Если добровольная
производительная деятельность является высшим из известных
нам наслаждений, то работа из-под палки - самое
жестокое, самое унизительное мучение. Что может быть ужаснее
необходимости каждый день с утра до вечера делать то, что
тебе противно! И чем сильнее в рабочем человеческие
чувства, тем больше он должен ненавидеть свою работу, так
как ощущает принуждение и бесцельность этой работы для
себя самого. Ради чего же он работает? Из любви к
творческому труду? Из естественных побуждений? Никоим
образом. Он работает ради денег, ради вещи, которая ничего
общего не имеет с самой работой; он работает, потому что
вынужден работать, к тому же он работает с утомительным
однообразием столько часов подряд, что уже одного этого
должно быть достаточно, чтобы сделать для него работу
мучением уже с первых же недель, если в нем сохранились
хоть какие-нибудь человеческие чувства. Разделение труда
еще во много раз усилило отупляющее действие
принудительного труда. В большинстве отраслей труда
деятельность рабочего ограничена мелкой, чисто механической
106
Глава II
Историческая диалектика праксиса
манипуляцией, точно и неизменно повторяемой минута в
минуту в течение долгих лет... Тот, кто с самого детства
ежедневно в течение двенадцати часов и больше заним&чся
изготовлением булавочных головок или опиливанием
зубчатых колес и притом в условиях жизни английского
пролетария, тот едва ли мог сохранить человеческие чувства и
способности до тридцатилетнего возраста. С применением
машин и движущей силы пара дело не изменилось.
Деятельность рабочего, облегчается, мускулы напрягать не
приходится, а сама работа становится незначительной, но
зато в высшей степени однообразной. Она не дает
рабочему пищи для духовной деятельности и все же требует от
него столь напряженного внимания, что он не должен
думать ни о чем другом, если хочет ее хорошо выполнить.
Как же может такая принудительная работа, которая
отнимает у. рабочего все его время, кроме самого необходимого
для еды и сна, которая не оставляет ему досуга для того,
чтобы подышать свежим воздухом и понаслаждаться
природой, не говоря уже о духовной деятельности, - как же
может она не низводить человека до состояния животного?
И опять перед рабочим альтернатива: покориться судьбе,
стать "хорошим рабочим", "верно" соблюдать интересы
буржуа - и тогда он неизбежно превращается в
бессмысленное животное - или же противиться, всеми силами
защищать свое человеческое достоинство, а это он может
сделать только в борьбе против буржуазии»1.
Нам нет никакого смысла подробно цитировать более
поздние произведения Маркса и Энгельса. Достаточно
открыть первый том «Капитала», чтобы увидеть почти те же
выражения для описания того положения, в котором
находятся рабочие, увидеть множество отчетов, содержание ко-
1 Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения. Т. 2. С. 349-352.
107
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
торых раскрывает «возмутительное, бессердечное
отношение промышленной буржуазии к рабочим, показывает всю
подлую систему промышленной эксплуатации во всей ее
бесчеловечности»1 и сотни «других гнусностей и
мерзостей» .
Общее заключение, которое делают Маркс и Энгельс
уже в «Немецкой идеологии» таково: «Впрочем,
совершенно безразлично, что предпримет само по себе сознание; из
всей этой дряни мы получаем лишь один вывод, а именно,
что три указанных момента - производительная сила,
общественное состояние и сознание - могут и должны
вступить в противоречие друг с другом, ибо разделение труда
делает возможным - более того: действительным, - что
духовная и материальная деятельность, наслаждение и труд,
производство и потребление выпадают на долю различных
индивидов; добиться того, чтобы они не вступали друг с
другом в противоречие, возможно только путем устранения
разделения труда»3.
Здесь важно отметить два момента. С одной стороны,
на первый план выступает разделение труда [Teilung der
Arbeit], которое раньше не играло центрапьной роли в
общем подходе к определению бесчеловечности. Но Маркс и
Энгельс указывают: «Впрочем, разделение труда и частная
собственность, это - тождественные выражения: в одном
случае говорится по отношению к деятельности то же
самое, что в другом - по отношению к продукту
деятельности»4. И в этом смысле понятия «частная собственность»,
«разделение труда», «отчуждение», «бесчеловечность»,
1 Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения. Т. 2. С. 399.
2 Там же. С. 395.
3 Там же. Т. З.С. 30-31.
4 Там же. С. 31.
108
Глава Π
Историческая диалектика праксиса
«принудительный труд», «эксплуатация», «деньги» и более
позднее «выкачивание прибавочной стоимости» -
фактически тождественные понятия. Различие между ними
состоит лишь в том, что каждое описывает какой-то
отдельный, специфический аспект функционирования
капиталистического способа производства.
С другой стороны, Маркс и Энгельс в приведенном
фрагменте указывают на весьма значимое для нашего
исследования отношение: они противопоставляют работу,
труд [Arbeit] и наслаждение [Genuß]. Эти две формы
человеческой жизнедеятельности несовместимы друг с
другом в рамках буржуазной формы общения. Arbeit при
капитализме означает бесчеловечность, поэтому подлинной
человечности можно достичь только посредством
уничтожения труда и утверждением удовольствия от
самодеятельности [Selbst-betätigung].
Независимость и свобода, по Марксу, основываются
на акте «самореализации (Selbsterschqffung)»\ Именно са-
мо-деятельность и составляет сущность человека, его под-
линую деятельность, «человеческую природу вообще».
Сущность самой этой подлинной деятельности состоит в
потребности человека проявлять, выражать в
окружающем мире свои способности, замыслы, чувства, одним
словом, все то, что Маркс называет «сущностными силами
человека», а не использовать этот мир и свою деятельность
только в качестве простых средств для удовлетворения
брюхонабивательских потребностей. В этом смысле
человеческие способности даже на уровне обычных ощущений
носят, по Марксу, не животно-физиологический, а
собственно человеческий характер. «Маркс четко разъясняет, что
1 Фромм Э. Душа человека. Марксова концепция человека. § 4.
М., 1992. Ср.: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 42. С. 125.
109
Любутин К.Н., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
он подразумевает под "человеческими способностями",
которые связаны с миром посредством страстей: каждое из
человеческих отношений к миру - зрение, слух, обоняние,
вкус, осязание, мышление, созерцание, ощущение,
желание, деятельность, любовь, - словом, все органы его
индивидуальности являются... активным выражением
человеческой действительности»1.
Только в такой свободной самодеятельности человек
непосредственно, неразрывным образом связан с
объективным миром связью, в которой он и мир составляют
тотальность. Для Маркса это не простая «функциональная» связь
между субъектом и объектом, это прежде всего интимная,
человечная, задушевная связь, ибо мир - это не безликая
объективная реальность, а Другой, с которым человек ведет
диалог и в котором посредством практики внутренне
отражается, полагая свою собственную человечность.
В своем «идеальном» [ideal] виде практика, чтобы
быть человеческой и человечной, должна, во-первых, быть
свободной, то есть не принудительной и не вынужденной;
во-вторых, в процессе ее развертывания человеческое
существо должно выражать во внешней предметности свою
субъективность, свои сущностные силы, то есть человек
должен «вкладывать свою душу» в предмет; в-третьих,
созданный в таких условиях предметный мир должен
находиться с человеком во всесторонних экзистенциально-
неравнодушных отношениях взаимно адекватного свече-
ния-друг-в-друге2; в-четвертых, сама деятельность и пред-
1 Фромм Э. Психоанализ и этика. М, 1993. С.348. Ср.: Маркс К.,
Энгельс Ф. Сочинения. Т. 42. С. 120.
2 «Предположи теперь человека как человека и его отношение
к миру как человеческое отношение: в таком случае ты сможешь
любовь обменивать только на любовь, доверие только на доверие
и т.д. Если ты хочешь наслаждаться искусством, то ты должен
ПО
Глава II
Историческая диалектика праксиса
метность как результат ее реализации должны доставлять
человеку наслаждение [Genuß].
В этом пункте мы, наконец-то, подошли к
возможности дать более содержательное определение понятиям
«человечность» и «бесчеловечность» как их понимали и какой
в них смысл вкладывали классики марксизма.
Под «бесчеловечностью» Маркс и Энгельс понимают
такие условия, при которых присутствует принудительный
труд, вызванный частной собственностью и разделением
труда, который калечит людей, делая их частичными
рабочими, доставляет им страдания и превращает их в
животных, работающих только ради физического выживания.
Под «человечностью» понимается не простая
филантропическая болтовня, а условия, в которых ликвидировано
отчуждение, то есть частная собственность, разделение труда,
противоположность между трудом и удовольствием; когда
человек всесторонне реализует себя самого в мире,
наслаждаясь общением с бытием.
Переход от человечности к бесчеловечности
фундируется не столько в самом факте существования частной
собственности, сколько в феномене отчуждения, который,
безусловно, детерминируясь частной собственностью на
средства производства, возникает только при определен-
быть художественно образованным человеком. Если ты хочешь
оказывать влияние на других людей, то ты должен быть
человеком, действительно стимулирующим и двигающим вперед других
людей. Каждое из твоих отношений к человеку и к природе
должно быть определенным, соответствующим объекту твоей
воли проявлением твоей действительной индивидуальной жизни.
Если ты любишь, не вызывая взаимности, т.е. если твоя любовь
как любовь не порождает ответной любви, если ты своим
жизненным проявлением в качестве любящего человека не делаешь
себя человеком любимым, то твоя любовь бессильна, и она -
несчастье» {Маркс К, Энгельс Ф. Из ранних произведений ... С. 620).
111
Любутин КН., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
ных социальных условиях. Поэтому вопрос о природе и
сущности отчуждения оказывается конститугивным для
решения поставленной задачи экспликации исторической
феноменологии бесчеловечности.
112
Глава III
РАЗВЕРТЫВАНИЕ ОТЧУЖДЕНИЯ:
ОТ ПРЕДМЕТНОСТИ ДО ЭКЗИСТЕНЦИИ
Далее попытаемся проанализировать то, каким
образом протекает имманентное развертывание отчуждения в
различные формы бесчеловечности. При ближайшем
рассмотрении условно можно выделить следующие шесть
форм отчуждения: предметное, социальное,
гносеологическое, духовное, экзистенциальное и темпоральное.
Условность подобной последовательности состоит в том, что в
непосредственном обнаружении отчуждение в
капиталистическом обществе всегда выступает чем-то тотальным, не
структурированным.
Предметное отчуждение
Выше мы говорили, что человеческая деятельность
непосредственно выражается в активной связи человека с
предметным миром, когда внутреннее существо человека в
процессе практики материализуется, овеществляется,
опредмечивается в природном материале. Сам этот процесс
опредмечивания [Vergegenständlichung], о котором речь шла
ранее и в котором, согласно Марксу, реализуется
внутренний, целеполагающий аспект праксиса, никоим образом
нельзя отождествлять с тем, что Маркс называет
«отчуждением». Отчуждение, конечно, связано (даже
фундаментально связано) с опредмечиванием. Оно фундировано в
нем, ибо без опредмечивания отчуждение не могло бы
развернуться в своей наличной действительности. В этом
отношении животные никогда не могут быть отчужденными
113
Любутин КН., КондратовП.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
существами, ибо в своей жизненной активности они не
опредмечивают себя в мире. Vergegenständlichung - это,
согласно прямому переводу данного понятия с немецкого
языка на русский, - овеществление, материализация,
материальное воплощение сознания в предмете. В
действительности всякая материальная деятельность человека
представляет собой Vergegenständlichung, то есть процесс, в
котором дух посредством работы рук с природным
материалом воплощается, вы-носится [Äußerung] в тело. Тот
факт, что это тело находится вне нас, даже пред-стоит,
стоит-перед нами [Gegenstand] и является внешне
положенной предметностью [Gegenständlichkeit], совершенно не
говорит о том, что предмет [Gegenstand] закабаляет своего
создателя и становится по отношению к нему враждебным1.
Действительное отчуждение, по Марксу, возникает
только в определенных исторических, социальных
условиях, а именно - в условиях, в которых существует такой
феномен как частная собственность [Privateigentum, privates
Eigentum], и прежде всего частная собственность на средст-
1 В этом отношении следует заметить, что даже многие
марксисты гегельянского типа отождествляют опредмечивание и
отчуждение; это полностью противоречит мысли Маркса, что
понимали даже те, кто формально марксистами не являлся. Так,
например, Жан-Поль Сартр писал: «Гегель, согласно Марксу,
смешивал объективацию, простую экстериоризацию человека в
универсуме с отчуждением, обращающим эту экстериоризацию
против человека. Сама по себе объективация - Маркс
неоднократно это подчеркивал - была бы расцветом, она позволила бы
человеку, который беспрестанно производит и воспроизводит
свою жизнь и сам преображается, изменяя природу, "созерцать
самого себя в созданном им мире". Никаким диалектическим
фокусничаньем из этого нельзя получить отчуждение, ведь речь
идет не об игре понятий, а о реальной истории» (Сартр Ж.-П.
Проблемы метода / Пер. с φρ.; примеч. В. П. Гайдамаки. М.:
Прогресс, 1994. § 1. Марксизм и экзистенциализм).
114
Глава ΠΙ
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
ва производства, то есть когда в товар превращаются не
только предметы, но и «буквально все, и прежде всего сам
человек в качестве Arbeitsvermoegen [рабочей силы]. Там,
где деньги - entäusserte Gestalt aller Dinge [отчужденный
образ (форма) всех вещей] - становятся также и мерой
ценности человека»1.
Частная собственность на средства производства
создает такие условия, при которых тот, кто не владеет этими
средствами, вынужден продавать свою рабочую силу
владельцу (капиталисту) на некоторое время, чтобы взамен
получить заработную плату. Но в тот момент, когда
рабочий работает, то есть реализует свою собственную
человеческую сущность (деятельность), эта сущность не
принадлежит ему, так как он ее продал, проституировал. Частная
собственность, таким образом, порождая эксплуатацию,
порождает одновременно с ней и проституирование
человеком своей собственной человеческой сущности,
проституирование человечности2. Эта ситуация - фундамент, на
котором вырастают все остальные формы отчуждения.
Поэтому разберем этот момент более подробно.
Частная собственность на средства производства
предполагает, что средства производства принадлежат
небольшой части общества, в то время как большинство
оказывается лишенным такой собственности. В силу того, что
буржуазное общество устроено так, что, с одной стороны,
1 Ильенков Э.В. Философия и культура. М., 1991. С. 146.
2 «Проституция является лишь некоторым особым
выражением всеобщего проституирования рабочего, а так как это
проституирование представляет собой такое отношение, в которое
попадает не только проституируемый, но и проституирующий,
причем гнусность последнего еще гораздо больше, - то и капиталист
и т.д. подпадает под эту категорию» {Маркс К., Энгельс Ф. Из
ранних произведений ... С. 586).
115
Любутин К.Н., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
жить можно только за счет производства, а с другой - все
имеющиеся в обществе средства производства принадлежа!
меньшинству, то большинство не-собственников
вынуждено продавать владельцам (собственникам, капиталистам)
единственное, что ему принадлежит - рабочую силу взамен
на средства существования, на заработную плату. Именно
в этом механизме купли-продажи рабочей силы, с точки
зрения К. Маркса, и коренится отчуждение. Суть его
состоит в следующем.
Средства производства, сырье, сама рабочая сила на
момент ее использования, то есть все необходимые условия
производства, не принадлежат рабочему. Они
принадлежат другому. Уже в этой своей оторванности имеет место
внешняя зависимость рабочего от капиталиста,
позволяющего рабочему продавать себя ему. Результат этой
несобственной деятельности - продукт труда - также в силу
указанных условий оказывается не принадлежащим
рабочему. Продукт, говорит Маркс, отчужден [entäußert,
entfremdet] от своего непосредственного производителя.
Что это означает? Во-первых, то, что рабочий
вкладывает в этот предмет свою субъективность, самого себя
как человека, вкладывает в предмет свою жизнь, но
предмет оказывается принадлежащим другому. Предмет
начинает не просто существовать вне [äußer] рабочего в
качестве некоторой предметности [Gegenständlichkeit], но и в силу
условий частной собственности и принадлежности
капиталисту начинает противостоять рабочему, становится для
него чуждым, враждебным. Как феноменологически
проявляется эта чуждость!
Например, рабочий производит хлеб, получает
заработную плату за свой труд, выходит с предприятия и идет в
магазин, чтобы купить... тот самый хлеб, который он толь-
116
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
ко что произвел. Таким образом, к капиталисту отходит и
продукт, и заработная плата рабочего, которую он получает
за производство продукта. Маркс говорит, что капиталист1
при этом «одним ударом убивает двух зайцев». Он
извлекает прибыль не только из того, что он получает от рабочего,
но и из того, что он дает рабочему. Капитал, отчужденный
в обмен на рабочую силу, превращается в жизненные
средства, потребление которых служит для воспроизводства
мускулов, нервов, костей, мозга рабочих, уже имеющихся
налично, и для производства новых рабочих.
Следовательно, индивидуальное потребление рабочего класса в его
абсолютно необходимых границах есть лишь обратное
превращение жизненных средств, отчужденных капиталом в
обмен на рабочую силу, в рабочую силу, пригодную для
новой эксплуатации со стороны капитала. Это -
производство и воспроизводство необходимейшего для капиталиста
средства производства - самого рабочего. Таким образом,
индивидуальное потребление рабочего составляет момент в
производстве и воспроизводстве капитала независимо от
того, совершается ли оно внутри или вне мастерской,
фабрики и т.д., внутри или вне процесса труда, подобно тому
как таким же моментом является чистка машины
независимо от того, производится ли она во время процесса труда
или во время определенных перерывов. Дело нисколько не
изменится от того, что рабочий осуществляет свое индиви-
Речь идет не об отдельном капиталисте и не об отдельном
рабочем. При такой форме рассмотрения бесчеловечность
капитализма мистифицируется иллюзией «договора». «Иначе
выглядит дело, если мы рассматриваем не отдельного капиталиста и не
отдельного рабочего, а класс капиталистов и класс рабочих, не
единичные процессы производства, а весь капиталистический
процесс в его потоке и в его общественном объеме» (Маркс К.,
Энгельс Ф. Сочинения. Т. 23. С. 584).
117
Любутип КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
дуальное потребление ради самого себя, а не ради
капиталиста. Потребление рабочим скотом «не перестает быть
необходимым моментом процесса производства оттого, что
скот сам находит удовольствие в том, что он ест»1.
Сам механизм производства и воспроизводства
капитала требует того, чтобы собственная жизнь рабочего и его
семьи органически встраивалась, включалась в структуру
движения капитала. «Таким образом, рабочий сам постоянно
производит объективное богатство как капитал, как чуждую
ему, господствующую над ним и эксплуатирующую его
силу, а капиталист столь же постоянно производит рабочую
силу как субъективный источник богатства, отделенный от
средств ее собственного овеществления и осуществления,
абстрактный, существующий лишь в самом организме
рабочего, - короче говоря, производит рабочего как наемного
рабочего. Это постоянное воспроизводство или
увековечение рабочего есть conditio sine qua поп [непременное
условие] капиталистического воспроизводства»2.
Таким образом, предмет, продукт труда, становится
независимым от своего производителя, а производитель -
рабочий - начинает бытийно зависеть от своего
собственного произведения: предмет, принадлежа другому, прежде
чем его потребит рабочий, должен быть добыт, куплен у
другого лица за заработную плату, которую рабочий
получил за производство этого самого продукта. В силу того,
что механизм обмена «рабочая сила - заработная плата»
является неэквивалентной формой обмена (рабочий
производит больше стоимости, чем получает назад в виде
зарплаты, то есть капиталист оставляет себе прибавочную
стоимость), то в своей деятельности рабочий производит бо-
1 Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения. Т. 23. С. 585.
2 Там же. С. 583-584.
118
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
гатство, но при этом сам становится все беднее и беднее.
Мир богатства, созданный им, противостоит ему как
чуждая и недоступная для него сила, которой он вынужден
подчиниться, наняться к ней на заранее невыгодную для
себя работу, чтобы просто-напросто физически выжить.
Поэтому предмет приобретает не только внешнее
существование, но и становится по отношению к своему
создателю враждебным.
Относительно этой враждебности и чуждости Маркс
пишет: «Рабочий вкладывает в предмет свою жизнь, но
отныне эта жизнь принадлежит уже не ему, а предмету.
Таким образом, чем больше эта его деятельность, тем
беспредметнее рабочий. Что отошло в продукт его труда, того
уже нет у него самого. Поэтому, чем больше этот продукт,
тем меньше он сам. Отчуждение рабочего в его продукте
имеет не только то значение, что его труд становится
предметом, приобретает внешнее существование, но еще и то
значение, что его труд существует вне его, независимо от
него, как нечто чужое для него, и что этот труд становится
противостоящей ему самостоятельной силой; что жизнь,
сообщенная им предмету, выступает против него как
враждебная и чуждая»1.
Маркс выражает это положение дел следующим
образом: «Освоение предмета выступает как отчуждение
[Entfremdung] до такой степени, что чем больше предметов
рабочий производит, тем меньшим количеством их он
может владеть и тем сильнее он подпадает под власть своего
продукта, капитала»2. «Рабочий становится тем беднее, чем
больше богатства он производит, чем больше растут мощь
и размеры его продукции. Рабочий становится тем более
1 Маркс К, Энгельс Ф. Из ранних произведений ... С. 561.
2 Там же.
119
Ш&
Любутин К.Н., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
дешевым товаром, чем больше товаров он создает. В
прямом соответствии с ростом стоимости, мира вещей растет
обесценение человеческого мира. Труд производит не
только товары: он производит самого себя и рабочего как
товар, притом в той самой пропорции, в которой он
производит вообще товары.
Этот факт выражает лишь следующее: предмет,
производимый трудом, его продукт, противостоит труду как
некое чуждое существо, как сила, не зависящая от
производителя. Продукт труда есть труд, закрепленный в
некотором предмете, овеществленный в нем, это есть
опредмечивание труда. Осуществление труда есть его
опредмечивание. При тех порядках, которые предполагаются
политической экономией, это осуществление труда, это его
претворение в действительность выступает как выключение
рабочего из действительности, опредмечивание выступает
как утрата предмета и закабаление предметом, освоение
предмета - как отчуждение»'.
Далее Маркс пишет: «Но отчуждение проявляется не
только в конечном результате, но и в самом акте
производства, в самой производственной деятельности. Мог ли бы
рабочий, противостоять продукту своей деятельности как
чему-то чуждому, если бы он не отчуждался от себя в
самом акте производства? Ведь продукт есть лишь итог
деятельности, производства. Следовательно, если продукт
труда есть отчуждение, то и само производство должно
быть деятельным отчуждением, отчуждением
деятельности, деятельностью отчуждения. В отчуждении предмета
труда только подытоживается отчуждение в деятельности
самого труда»2.
1 Маркс К, Энгельс Ф. Из ранних произведений ... С. 560-561.
2 Там же. С. 563.
120
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
Более того, вместе с предметом от рабочего
отчуждается и природа, являющаяся неорганическим телом
человека и материальным субстратом предметного мира,
производимого рабочим'. «Мы рассмотрели... отношение
рабочего к продукту труда, как к предмету чуждому и
над ним властвующему. Это отношение есть вместе с тем
отношение к чувственному внешнему миру, к предметам
природы, как к миру чуждому, ему враждебно
противостоящему»2.
«Рабочий ничего не может создать без природы, без
внешнего чувственного мира. Это - тот материал, на котором
осуществляется его труд, в котором развертывается его трудовая
деятельность, из которого и с помощью которого труд производит свои
продукты. Но подобно тому как природа дает труду средства к
жизни ».том смысле, что без предметов, к которым труд
прилагается, невозможна жизнь труда, так, с другой стороны, природа
же доставляет средства к жизни и в более узком смысле, то есть
средства физического существования самого рабочего. Таким
образом, чем больше рабочий с помощью своего труда осваивает
внешний мир, чувственную природу, тем в большей мере лишает
он себя средств к жизни в двояком смысле: во-первых,
чувственный внешний мир все больше и больше перестает быть таким
предметом, который неотъемлемо принадлежал бы его труду,
перестает быть жизненным средством его труда; во-вторых, этот
внешний мир все в большей мере перестает давать для него
средства к жизни в непосредственном смысле - средства
физического существования рабочего. Итак, рабочий становится рабом
своего предмета в двояком отношении: во-первых, он получает
предмет для труда, то есть работу, и, во-вторых, он получает
средства существования. Только этот предмет дает ему, стало
быть, возможность существовать, во-первых, как рабочему и, во-
вторых, как физическому субъекту. Венец этого рабства в том,
что он уже только в качестве рабочего может поддерживать свое
существование как физического субъекта и что он является
рабочим уже только в качестве физического субъекта» {Маркс К.,
Энгельс Ф. Из ранних произведений ... С. 561-562).
2 Там же. С. 564.
121
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
В этом, собственно говоря, и проявляется самая
фундаментальная форма отчуждения - предметное, социально-
экономическое отчуждение [Entäußerung]: продукт труда,
предмет, вместо того, чтобы (согласно вышеизложенной
теории Маркса о человеческой сущности предметного
мира) доставлять человеку - своему создателю - наслаждение
[Genuß], приносит ему страдание .
Но это предметное отчуждение - только фундамент,
на основе которого разворачиваются другие формы
отчуждения. Следующая сторона — отношение рабочего «к акту
производства в самом процессе труда. Это отношение
есть отношение рабочего к его собственной деятельности,
как к чему-то чуждому, ему не принадлежащему.
Деятельность выступает здесь как страдание, сила - как бессилие,
зачатие - как оскопление, собственная физическая и ду-
«(Согласно законам политической экономии,
самоотчуждение [Entfremdung] рабочего в его предмете выражается в том, что
чем больше рабочий производит, тем меньше он может
потреблять; чем больше ценностей он создает, тем больше сам он
обесценивается и лишается достоинства; чем лучше оформлен его
продукт, тем более изуродован рабочий; чем культурнее
созданная им вещь, тем более похож на варвара он сам; чем
могущественнее труд,4 тем немощнее рабочий; чем замысловатее
выполняемая им р'абота, тем большему умственному опустошению и
тем большему закабалению природой подвергается сам рабочий).
Политическая экономия замалчивает отчуждение [Entfremdung]
в самом существе труда тем, что она не подвергает
рассмотрению непосредственное отношение между рабочим (трудом) и
производимым им продуктом. Конечно, труд производит
чудесные вещи для богачей, но он же производит обнищание рабочего.
Он, создает дворцы, но также и трущобы для рабочих. Он творит
красоту, но также и уродует рабочего. Он заменяет ручной труд
машиной, но при этом отбрасывает часть рабочих назад к
варварскому труду, а другую часть рабочих превращает в машину. Он
производит ум, но также и слабоумие, кретинизм как удел
рабочих» {Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений ... С. 562).
122
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
ховная энергия рабочего, его личная жизнь (ибо что такое
жизнь, если она не есть деятельность?) - как повернутая
против него самого, от него не зависящая, ему не
принадлежащая деятельность. Это есть самоотчуждение, тогда
как выше речь шла об отчуждении вещи»'.
«Дело в том, что, во-первых, сам труд, сама
жизнедеятельность, сама производственная жизнь оказываются
для человека лишь средством для удовлетворения одной
его потребности, потребности в сохранении физического
существования. А производственная жизнь и есть родовая
жизнь. Это есть жизнь, порождающая жизнь. В характере
жизнедеятельности заключается весь характер данного
вида, его родовой характер, а свободная сознательная
деятельность как раз и составляет родовой характер человека.
Сама жизнь оказывается лишь средством к жизни»2.
«Труд является для рабочего чем-то внешним, не
принадлежащим к его сущности; в том, что он в своем
труде не утверждает себя, а отрицает, чувствует себя не
счастливым, а несчастным, не развивает свободно свою
физическую и духовную энергию, а изнуряет свою физическую
природу и разрушает свои духовные силы. Поэтому
рабочий только вне труда чувствует себя самим собой, а в
процессе труда он чувствует себя оторванным от самого себя.
У себя он тогда, когда он не работает; а когда он работает,
он уже не у себя. В силу этого труд его не добровольный, а
вынужденный; это - принудительный труд. Это не
удовлетворение потребности в труде, а только средство для
удовлетворения всяких других потребностей, но не потребности
в труде. Отчужденность труда ясно сказывается в том, что,
как только прекращается физическое или иное принужде-
1 Маркс К, Энгельс Ф. Из ранних произведений ... С. 564.
2 Там же. С. 565.
123
Любу тин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
ние к труду, от труда бегут, как от чумы. Внешний труд,
труд, в процессе которого человек себя отчуждает, есть
принесение себя в жертву, самоистязание. И, наконец,
внешний характер труда проявляется для рабочего в том,
что этот труд принадлежит не ему, а другому, и сам он в
процессе труда принадлежит не себе, а другому...
В результате получается такое положение, что
человек (рабочий) чувствует себя свободно действующим
только при выполнении своих животных функций - при еде,
питье, в половом акте, в лучшем случае еще расположась у
себя в жилище, украшая себя и т.д., - а в своих
человеческих функциях он чувствует себя только лишь животным.
То, что присуще животному, становится уделом человека, а
человеческое превращается в то, что присуще животному?
Правда, еда, питье, половой акт и т.д. тоже суть
подлинно человеческие функции. Но в абстракции,
отрывающей их от круга прочей человеческой деятельности и
превращающей их в последние и единственные конечные цели,
они носят животный характер»1.
Оказывается, что в капиталистическом обществе
человек трудится, осуществляет свою деятельность,
реализует свою собственную человеческую природу не для
самореализации, не для удовольствия и не для
осуществления своей потребности в сущностной связи с миром, а
только для того, чтобы... выжить, не умереть с голоду.
«Только в силу этого [того, что человек есть родовое
существо] его деятельность есть свободная деятельность.
Отчужденный труд переворачивает это отношение таким
образом, что человек именно потому, что он есть
существо сознательное, превращает свою жизнедеятельность,
1 Маркс К, Энгельс Ф. Из ранних произведений ... С. 563-564.
124
Глава HI
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
свою сущность только лишь в средство для поддержания
своего существования» .
Более того, эта деятельность, направленная на
удовлетворение только первичных потребностей, большинством
населения осуществляется в принудительном порядке
(экономически или внеэкономически). То есть в такой
деятельности человек оказывается не-свободным, что прямо
противоречит его сущности. Именно поэтому Маркс называет
условия, порождающие возможность несвободной,
принудительной деятельности бесчеловечными и скотскими. Они
бесчеловечны не только потому, что, например, капиталист
платит рабочему нищенскую заработную плату (это
непосредственное, эмпирическое проявление бесчеловечности),
а потому, что здесь, в этих условиях (в определенным
образом устроенной социальной структуре) отсутствует
самореализация личности, подлинная свобода и человечность. В
такого рода деятельности происходит разрыв между
субъектной и объектной сторонами человека, человек сразу же в
условиях предметного отчуждения полагается в качестве
неполного, ущербного существа.
При этом и сам объектный мир предметности также
становится бесчеловечным, ибо он производится обесчело-
веченными индивидами. В этом отношении Маркс всегда
высказывался достаточно радикально: если в обществе
господствуют нечеловеческие условия, когда труд, собственно
человеческое, «фигурирует... лишь в виде деятельности
для заработка·»2, когда в рабочем видят «лишь рабочее
животное, лишь скотину, потребности которой сведены к са-
1 Маркс К, Энгельс Ф. Из ранних произведений ... С. 566.
2 Там же. С. 530. Ср. выше: «По Смиту, обычная заработная
плата есть самый низкий минимум, совместимый с "простой
человечностью", то есть с животным уровнем существования» (Там
же. С. 523).
125
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
мым необходимым физическим потребностям» , то такой
мир может производить только искалеченных
бесчеловечных индивидов2.
В подготовительных материалах к «Капиталу» Маркс
со всей отчетливостью формулирует: «создание огромного
вещественного богатства — выступает как такая цель, в
достижении которой рабочая сила является лишь средством
и которая достигается лишь путем ее собственного
превращения в нечто одностороннее и обесчеловеченное»3.
Подведем предварительный итог. Природа
отчуждения как социального феномена фактически совпадает с
разделением труда и движением частной собственности на
средства производства, особенно отчетливо обнаруживая
себя при буржуазных производственных отношениях. Что
же касается сущности этого явления, то она может быть
сформулирована следующим образом: отчуждение есть
превращение деятельности, ее продуктов, средств и самого
1 Маркс К, Энгельс Ф. Из ранних произведений ... С. 530.
2 «Конечно, труд производит чудесные вещи для богачей, но
он же производит обнищание рабочего. Он, создает дворцы, но
также и трущобы для рабочих. Он творит красоту, но также и
уродует рабочего. Он заменяет ручной труд машиной, но при
этом отбраоывает часть рабочих назад к варварскому труду, а
другую часть рабочих превращает в машину. Он производит ум,
но также и слабоумие, кретинизм как удел рабочих» (Маркс К,
Энгельс Ф. Из ранних произведений ... С. 562). Ср.: «Все
средства для развития производства... уродуют рабочего, делая из него
неполного человека [einen Teilmenschen], принижают его до роли
придатка машины, превращая его труд в муки, лишают этот труд
содержательности, отчуждают от рабочего духовные силы...
делают отвратительными условия, при которых рабочий работает,
подчиняют его во время процесса труда самому мелочному,
отвратительному деспотизму, все время его жизни превращают в
рабочее время» (Там же. С. 660).
3 Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения. Т. 48. С. 40.
126
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
деятеля в нечто иное, чем они есть в действительности, а
именно в свое собственно извращение. Так, производитель
оказывается выключенным из системы владения и
пользования богатством, которое он сам же и произвел. Продукт
принадлежит не самому производителю, а, напротив,
непроизводителю. Деятельность, которую я осуществляю,
моя собственная деятельность в момент ее осуществления
мною самим тем не менее оказывается не моей,
принадлежащей мне, а принадлежащей другому, ибо он ее купил на
рабочее время. Когда я осуществляю собственно
человеческую деятельность (преобразую природу в соответствии с
целью и произвожу нечто новое), то я по сути дела
осуществляю только животную деятельность, ибо работаю
только ради пищи (что делает и животное). Но вот когда я
осуществляю чисто биологические функции вроде питания,
сна или" полового сношения, - тогда я чувствую себя
человеком. То есть когда я человек, тогда я - животное, и
наоборот, когда я животное, только и только тогда я
свободен, значит я - человек.
Такая извращенная диалектика и составляет одну
сторону сущности феномена отчуждения. Но это превра-
щение-в-иное в рамках отчуждения имеет один весьма
специфический модус, который можно проиллюстрировать на
примере превращения продукта в товар и отношения к
товару рабочего, который его произвел. Продукт,
произведенный производителем в условиях капиталистической
частной собственности на средства производства, отделяется
от производителя и переходит в собственность к
непроизводителю, который продает его на рынке, превращает
в товар. И продукт, и товар - это в телесном смысле одна и
та же вещь. Но в рамках отчуждения товар по отношению к
своему производителю становится чужим, чуждым (эта
127
Любутин К.Н., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
чуждость и схватывается в немецком слове fremd, которое
мы слышим в Entfremdung - отчуждение). Эта чуждость
товара выступает в виде враждебности: производителю не
только не принадлежит произведенный им продукт, но он
еще и вынужден его покупать на рынке за те деньги,
которые заплатил ему не-производитель за производство этого
самого продукта, но уже превращенного в товар.
Рабочий, создавший товар, начинает жизненно
зависеть от продукта своего собственного труда. Мертвое,
неодушевленное, становясь активным, закабаляет своего
создателя, превращая его в пассивно зависимое нечто. При
этом чуждым становится не только предметный мир, но и
сам субъект, взятый в своей непосредственной деятельности.
«Капиталистическое производство впервые в крупном
масштабе, не будучи связано с отдельными самостоятельными
работниками, развивает как предметные, так и субъективные
условия процесса труда, но развивает их как
господствующие над отдельным рабочим и чуждые ему силы»1.
Таким образом, сущность отчуждения состоит в
превращении в иное как во враждебное и чуждое, не соотвег-
ствующее своей действительной природе.
В чисто терминологическом аспекте анализ работ
Маркса показывает, что отчуждение понимается им в двух
основных аспектах: во-первых, как от-своение рабочей силы
от непосредственного производителя за счет того, что
средства производства принадлежат другому, а значит, вслед за
рабочей силой от-сваивается и продукт труда, предмет,
который только в силу таких общественно-экономических
отношений и становится чуждым, враждебным (такой
процесс Маркс называет термином Entäußerung); во-вторых,
' Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения. Т. 48. С. 37.
128
Глава ΠΙ
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
процесс развертывания Entäußerung приводит к тому, что и
человеческие отношения, лежащие в основе производства,
начинают также рассматриваться этими же людьми в
качестве отношения между вещами, а поэтому вслед за
отчуждением продукта труда начинают друг от друга
отчуждаться и сами люди, становясь чужими, далекими,
равнодушными. Такой процесс Маркс большей частью именует
понятием Entfremdung1.
Следует также заметить, что Маркс философски употребляет
понятие «отчуждение» в его различных формах не в юридическом
смысле, как это пытаются представить некоторые исследователи.
Действительно, как показал Г. Лукач в своем исследовании
творчества молодого Гегеля, у последнего термин «отчуждение»
имеет экономико-юридическое происхождение, почерпнутое из
английской политэкономии: английское alienation в первую очередь
означает переход собственности из юрисдикции одного лица под
юрисдикцию другого лица. Этому английскому термину
соответствуют два немецких понятия: Veräußerung (отчуждение;
реализация, продажа) и Enteignung (экспроприация; лишение прав
собственности, отчуждение собственности; конфискация). Хотя в
современном немецком языке термин Entäußerung также
употребляется в юридическом смысле как передача прав, в то время
как понятие Entfremdung означает экзистенциальную
отчужденность, разобщенность, отдаление, размолвку, отрыв. Ср.: еще
один аспект понятия «отчуждение»: «Общечеловеческие
ценности более универсальны и как цели, и как средства, способные
придать смысл жизни человека, однако их и сложнее присвоить,
чем ценности конкретного социума, представленные в дискурсе и
на языке отдельной социальной группы; последние в различной
степени согласуются с первыми, и могут им эксплицитно
противоречить. Таким образом, оказывается возможным говорить о
смысловом отчуждении человека от других людей или
социальных групп, в зависимости от того, в какой мере он реализует в
своей жизни смыслы и ценности, разделяемые этими людьми или
группами; антонимом термина «отчуждение» в этом смысле
может выступать слово "причастность"» {Осин E.H. Отчуждение
как психологическое понятие // Третья Всероссийская научно-
129
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
Рассматривая этот процесс предметного отчуждения
с метафизической точки зрения, мы можем сказать, что
здесь оно (отчуждение) делает свой первый и решающий
шаг: субъект отрывается от объектной предметности своего
бытия. А коль скоро в предмете выражен и воплощен сам
социальный субъект, то одновременно с объектностью
продукта/товара субъект отчуждается от другого субъекта
и самого себя.
Социальное отчуждение
Предметное отчуждение рабочего от продукта своего
труда и отчуждение капиталиста от деятельности,
производящей ему принадлежащий продукт, рано или поздно в
рамках рыночного1 товарно-денежного общества приводит
к переносу структур базисной (производственной)
деятельности на структуры собственно социальные. Отношения
людей к предметному миру отражаются, с
необходимостью воспроизводятся в их отношениях с другими людьми
и в отношении к самим себе, так как именно в
предметности выражена человечность или бесчеловечность
социальной реальности. Маркс говорит: «Отчуждение человека,
вообще любое отношение, в котором человек находится к
самому себе, реализуется, выявляется лишь в отношениях
практическая конференция по экзистенциальной психологии:
материалы сообщений / Под ред. Д.А. Леонтьева. М: Смысл,
2007. С. 99).
1 Надо заметить, что понятие «рыночный» не тождественно
понятию «товарно-денежный» и тем более понятию
«капиталистический, буржуазный», ибо и рынок, и товарно-денежные
отношения существовали еще до возникновения капитализма как
такового, но в структурах последнего они приобрели тотальный
характер.
130
Глава HI
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
человека к другим людям. Следовательно, в условиях
отчужденного труда каждый человек рассматривает другого,
руководствуясь масштабом и отношением, в котором
находится он сам как рабочий»1.
«Всякое самоотчуждение человека от себя и от
природы проявляется в том отношении к другим, отличным от
него людям, в которое он ставит самого себя и природу... В
практическом действительном мире самоотчуждение может
проявляться только- через посредство практического
действительного отношения к другим людям. То средство, при
помощи которого совершается отчуждение, само есть
практическое средство. Таким образом, посредством
отчужденного труда человек порождает не только свое отношение к
предмету и акту производства как к чуждым и враждебным
ему силам, - он порождает также и то отношение, в котором
другие люди находятся к его производству и к его продукту,
а равно и то отношение, в котором сам он находится к этим
другим людям. Подобно тому как он свою собственную
производственную деятельность превращает в свое
выключение из действительности, в кару для себя, а его
собственный продукт им утрачивается, становится продуктом, ему не
принадлежащим, точно так же он порождает власть того, кто
не производит, над производством и над продуктом.
Отчуждая от себя свою собственную деятельность, он присваивает
чужому человеку деятельность, ему не присущую»2.
Предметное и деятельное отчуждение,
фундированное в частной собственности, пронизывает все социальные
1 Маркс К, Энгельс Ф. Из ранних произведений ...С. 567.
2 Там же. С. 568-569. К сожалению, Марксов анализ
отношения капиталиста к труду и его продукту не сохранился, но
последние фразы из главы «[Отчужденный труд]» позволяют все же
сделать некоторые выводы.
131
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
структуры и отношения (а не только структуры
экономического порядка), так как способы отношения-к-вещам в
процессе совместной предметной деятельности
репрезентируются в способах отношений между людьми. Из структур
предметного отчуждения с необходимостью
конституируется отчуждение социальное, которое высвечивает себя в
классовой, внутриклассовой и межличностной вражде.
Возникает не просто классово-экономическое отчуждение,
но и межчеловеческое отчуждение в смысле bellum omnium
contra omnes.
Но классовая борьба представляет только наиболее
явный, сущностно видимый слой отчуждения. Действительность
же такова, что в рамках частнособственнического общества
оба основных класса также начинают внутренне
дифференцироваться и отчуждаться друг от друга. Отчуждение
проникает в социальную ткань не только .межклассовых, но и
внутриклассовых отношений. Так, капиталисты,
фундаментальная цель деятельности которых состоит в непрерывном
увеличении прибыли, вступают в столкновение друг с другом,
когда рынки сырья, сбыта или дешевой рабочей силы
становятся недостаточными для их успешной (постоянно
расширяющейся) деятельности. Начинается конкуренция между
капиталистами, которая приобретает весьма разнообразные
формы: от простого понижения цен и рекламы до заказных
убийств и взрывов предприятий конкурентов. Наиболее
тотальной формой капиталистической конкуренции оказывается
конкуренция между империалистическими странами за
передел мира, как это было в конце XIX - начале XX в., или
современный глобализационный передел мира между
транснациональными корпорациями.
Другая сторона капиталистического производства -
конкуренция между рабочими. Ее основой является все та
132
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
же никогда не угасающая страсть капиталиста к
увеличению прибыли, в силу которой капиталист стремится, с
одной стороны, избавиться от лишних работников и лишних
издержек путем наиболее эффективной (научной)
организации производственного процесса, что создает
достаточно значительную массу безработных; с другой стороны,
капиталист (особенно в современных условиях)
ориентируется на квалифицированные кадры, что постепенно
вытесняет неквалифицированную часть работников за
пределы собственно производственной сферы в сферу
обслуживающего персонала, а то и вовсе превращает их в
безработных. В обоих случаях эта внутриклассовая
дифференциация рабочего класса приводит к конкуренции
между работающими и безработными, между
квалифицированными и неквалифицированными, между
высокооплачиваемыми и низкооплачиваемыми. Если в XIX в. еще
можно было говорить о какой-то классовой солидарности
между рабочими, то сегодня отчуждение между ними
достигает такой степени, что обуржуазившаяся часть
пролетариата вообще перестала считать себя «рабочими»1, она
не участвует в забастовках, рабочем движении, она
встроилась в буржуазное общество, и при всяком
удобном случае (например при повышении своей заработной
платы за счет другой части работников) продаст
остальной пролетариат с потрохами.
В середине XX в. среди западных теоретиков
появилось мнение, что эпоха классовой борьбы завершилась в
структурах «государства благосостояния» (Welfare State),
ибо «жизнь людей в обществе наемного труда в значитель-
1 Сегодня лучше, на наш взгляд, вести речь о наемных
работниках в целом, а не только о пролетариате в узком смысле этого
слова.
133
Любутин КН., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
ной мере освободилась от ярма наемного труда» . А коль
скоро это так, то значит, что межклассовые конфликты в
условиях развитого индустриального и
постиндустриального общества либо переходят к простой рутинной работе
профсоюзов, встроенных в структуры буржуазного
государства, либо вообще элиминируются в широкое
распространение такой формы собственности, как акционерные
общества. В то время рассуждали примерно так: если
работники предприятия являются совладельцами
предприятия, на котором они работают, то их борьба против
капитала будет борьбой против самих себя, ибо они сами
олицетворяют капитал. При этом западные социологи-
апологеты совершенно не учитывали тот факт, что эти
«совладельцы» не принимают реального участия в
принятии стратегических решений, ибо совокупно владеют
ничтожным пакетом акций. И сегодня можно встретить в
текстах постмодернистски ориентированных социологов
утверждение, что никаких «капиталистов» в классическом
смысле этого слова не существует, и что «собственность»
оказывается виртуальной. Получается, что с одной
стороны, работники оказываются совладельцами средств
производства (производственных активов), а значит нет
никакой эксплуатации, сами себя они эксплуатировать не
могут; с другой стороны, не существует капиталиста,
персонифицирующего капитал в лице конкретного «хозяина».
Функции капиталиста выполняют такие же наемные
работники, как и простые рабочие, - менеджеры. Выходит,
что нет никакой онтологической, объективной почвы для
самого феномена классовой борьбы. В связи с этим,
например Р. Арон, умозаключил, что Маркс в свое время
Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. М.:
Прогресс-Традиция, 2000. С. 113-114.
134
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
«переоценил значение классовых конфликтов»1, особенно
касательно будущего.
Но так ли уж оказался не прав Маркс, утверждавший,
что с развитием капитализма классовая борьба будет
усиливаться в связи с радикальной поляризацией двух
основных классов - пролетариата и буржуазии? Действительно,
капитализм глобального типа, существующий ныне,
радикально отличается от национальных капиталистических
экономик эпохи индустриализации и империализма2. Но
это не значит, что из его структуры элиминировались
эксплуататоры и эксплуатируемые. В качестве нового
капиталиста теперь выступают транснациональные корпорации. И
совершенно не имеет никакого существенного смысла
говорить о том, что в их структуре невозможно установить
«собственника»: тот, кто живет за счет получения
прибыли от деятельности этих корпораций, тот и есть
капиталист, эксплуатирующий наемный труд. Конечно, в
условиях транснациональности этот «совокупный
капиталист» оказывается весьма и весьма размытым, но, тем не
менее, с необходимостью имеются конкретные лица,
которые получают и самостоятельно используют прибыли от
деятельности ТНК. И вопрос здесь вовсе не в их
«богатстве» (это только в отсталых странах позднего вступления на
капиталистический путь развития вроде России
капиталисты оказываются «хозяевами жизни»), а в доступе к
ресурсам и возможности этими ресурсами манипулировать.
Хотя, безусловно, основные пакетные владельцы ТНК живут
1 Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М.: Текст, 1993. С. 295.
Бауман 3. Глобализация. Последствия для человека и
общества / Пер. с англ. М.: Весь Мир, 2004; Бек У. Национальное
государство утрачивает суверенитет // Сумерки глобализации:
Настольная книга антиглобалиста: Сб. / Сост. А.Ю. Ашкеров. М.:
ООО Изд-во ACT; ЗАО НПП Ермак, 2004.
135
Любутин К.Η., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
не как их наемные работники. «Скромность» современного
капиталиста компенсируется уровнем качества его
существования, а не его расточительством, как у «нового
русского».
Но если с определением современного
эксплуататора все более или менее понятно, то значительно большую
трудность вызывает идентификация современного
«пролетариата». Дело в том, что в структуре современной
национальной капиталистической экономики численность
собственно промышленного пролетариата сокращается, и в
то же время появляются все новые и новые категории
наемных работников, которые никоим образом уже не
связаны с фабрично-заводской системой, а трудятся в
непроизводственной сфере услуг. С другой стороны, в
глобальном масштабе происходят такие существенные сдвиги в
классовой динамике, в результате которых зачастую
получается, что промышленные рабочие развитых стран
выступают в роли своеобразных эксплуататоров своих
собратьев в странах развивающихся.
В связи с этими процессами в современной
марксистской литературе в последнее время весьма остро встала
проблема классовой борьбы и определения
революционного классовой) субъекта1. В целом все предлагаемые
концепции можно свести к тому, что современный рабочий
класс необходимо понимать как 1) «глобальный трудовой
класс»2, 2) эксплуатируемый в рамках мирового порядка,
1 Хомский Н. Классовая война. М.: Праксис, 2003; Субкоман-
данте Маркое. Четвертая мировая война. Екатеринбург: Ультра.
Культура, 2005; Кагарлицкий Б.Ю. Политология революции. М.:
Алгоритм, 2007; Каллиникос А. Антикапиталистический
манифест. М.: Праксис, 2005; и др.
2 Кагарлицкий Б.Ю. Глобализация и левые. М.: Логос, 2001.
С. 144. М. Хардт и А. Негри называют такой мировой пролетари-
136
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
3) «чей труд прямо или косвенно эксплуатируется и
подчиняется капиталистическим нормам производства и
воспроизводства»1, 4) «чье экономическое положение
вынуждает продавать свою рабочую силу» . Но представляется
необходимым к этому экономическому определению
прибавить еще и политическое: этот мировой рабочий
класс должен обладать антикапиталистическим
сознанием. На сегодняшний день такого субъекта, безусловно,
не существует, но мы имеем возможность
непосредственно наблюдать процесс его постепенного
формирования. В рамках национальных государств рабочий класс
как субъект, как класс в-себе и для-себя также возник не
сразу, а прошел длительную историю становления и ин-
ституализации. Аналогичный процесс, видимо, ждет и
глобальный класс наемных работников. Но для этого
необходимо выработать (как это сделали для национальных
классов Маркс, Энгельс, Лассаль, Прудон, Ленин)
положительную программу глобального антикапитализма, на
основе которой возможна интеграция всех слоев
наемных работников от уборщиц и чернорабочих до
парикмахеров и менеджеров крупных компаний.
Тем не менее несмотря на отсутствие тотального
революционного субъекта сегодня в мире имеются очаги классо-
ат термином «множество», подчеркивая, что это обозначение
«дает понятию пролетариата максимально полное определение,
поскольку включает в него всех, кто трудится и занят в
производстве под властью капитала» {Хардт М., Негри А. Множество:
война и демократия в эпоху империи. М.: Культурная революция,
2006. С. 137-138).
1 Хардт М, Негри А. Империя. М.: Праксис, 2004. С. 62
2 Мандель Э. О социализме в прошлом и будущем //
Социальные идеалы и политика в меняющемся мире. М.: Наука,
1992. С. 162.
137
Любутин К.Н., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
вого сопротивления глобализирующемуся капитализму,
которые уже выходят за рамки национальных государств и
становятся подлинно транснациональными. С другой
стороны, надо также признать и тот факт, что в наиболее развитых
капиталистических странах буржуазии удалось в той или
иной степени посредством проведения соответствующей
социальной политики подавить наиболее острые классовые
противоречия. Но классовая борьба время от времени
вспыхивает и в этих странах, особенно интенсивно она стала о
себе заявлять после прихода к власти неоконсерваторов и
либералов в Италии, Германии, Великобритании, США и
Франции после социал-демократического десятилетия.
Классовые противоречия никуда не исчезли. Просто
они в условиях национальных государств приняли
латентную форму, а глобальная форма пока только
конституируется. Но то, что и поныне имеет место классовый конфликт,
хотя и менее бурный, чем в конце XIX - начале XX в.,
означает, что Марксов анализ бесчеловечности, вырастающий
из классового устройства общества, данный в «Святом
семействе» и цитированный выше, до сих пор сохраняет свою
силу. Нищета и обесчеловеченность глобального рабочего
класса сегодня еще значительнее, чем когда-либо, а
богатство отдельных капиталистов сравнимо с бюджетами
целых государств. «Разве что с сопротивлением масс
приходится считаться и умерять свои аппетиты»1.
Отрицание поляризации классов в современном
обществе - это результат либо идеологической слепоты,
детерминируемой видимостью того, что в системе
акционерных обществ работники становятся «хозяевами», «собст-
Ермолаев С. «Классовая война» в «гипермаркете»: кто
против кого? [Электронный ресурс]. - Режим доступа:
http://scepsis.ru/library/id_2302.html (проверено 20.01.2010).
138
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
венниками» средств производства, либо сознательного
искажения действительности в целях апологии буржуазного
status quo. В действительности наемные «собственники»
отчуждены от принятия наиболее важных решений, их
право собственности - чистая формальность, которая
обнаруживает себя всякий раз как только возникает
необходимость повышать или понижать заработную плату,
расширять или сокращать штат работников и т.д. Никакого
отношения к принятию подобных базовых решений наемные
работники не имеют.
С другой стороны, классовая поляризация
феноменально дана в современном распространении поражающих
всякое воображение богатства и нищеты. Чтобы увидеть
страшную и обесчеловечивающую безысходность бытия,
достаточно проехать по так называемым депрессивным
городам и вымирающим деревням в российской глубинке.
Люди (если можно так назвать этих грязных, голодных
забитых существ, ютящихся в полуразрушенных зданиях
и холодных подвалах) там обитают в условиях,
значительно худших, чем в средневековую эпоху. Это даже не
животное существование. Это - полное отрицание жизни
как таковой.
Поляризация происходит не только внутри
отдельных стран, но и в планетарном масштабе. Возрождению
бесчеловечности способствует то, что наиболее трудоемкие
производства размещаются в самых бедных странах, что
способствует подавлению к сопротивлению трудящихся в
развитых государствах за счет улучшения их
существования, но к одновременному превращению азиатских рабочих
в животных. «Одновременно передислокация крупного
производства в отсталые регионы способствовала
воскрешению в них картин бесчеловечной эксплуатации эпохи
139
Любутин КН., КондратовП.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
промышленного переворота» . Бесчеловечность условий
труда и существования азиатских рабочих в начале XXI в.
просто поражает, ибо она синтезирует в себе самые худшие
стороны рабовладения, феодализма и капитализма в целях
выкачивания прибавочной стоимости .
Ермолаев С. «Классовая война» в «гипермаркете»: кто
против кого? // http://scepsis.ru/library/id_2302.html; Кляйн Н. NO LOGO.
Люди против брэндов. М.: Добрая книга, 2003. С. 255-349.
2 «Одной из традиционных ассоциаций, которую вызывает
термин глобализация, является образ цеха в заброшенной
китайской или вьетнамской деревне, где нищие крестьяне за доллар в
день шьют майки Nike или клеят кроссовки Adidas. Выясняется,
что израильтяне способны найти дешевую рабсилу гораздо ближе
к своим границам. Газета "Гаарец" сообщает о фабрике Musa
Garments в Иордании, на которой шьют одежду популярных
израильских брэндов: Irit, Botiita, Jump и Pashut. Американская
организация по защите прав рабочих, Национальный Комитет
Труда, опубликовала специальный доклад, посвященный
деятельности предприятия, в котором обвиняет компанию в "торговле
людьми, принуждении к сверхурочной работе, бесчеловечных
условиях труда, издевательствах над рабочими, насильственной
депортации иностранных рабочих". В сообщении Комитета
говорится что "мистер Муса" - израильтянин. Реальными
владельцами, однако являются Джек Браун и Моше Коэн из Тель-Авива.
Фабрика расположена в промзоне Эль-Хасан в иорданском г. Ир-
бид. На ней работают 132 гражданина Бангладеш, 49 индусов и
27 иорданцев. В прошлом на фабрике работали китайцы,
непальцы и жители Шри-Ланки. Доклад Комитета сообщает о
многочисленных нарушениях прав рабочих на фабрике. По прибытии у
них немедленно отбираются паспорта - на весь трехлетний
период контракта. Паспорта не выдают по требованию рабочих и не
разрешают делать с них копий. Рабочие работают сменами по 12-
13,5 часов в день, семь дней в неделю, несмотря на то, что
контракт предусматривает один выходной день. Каждый, кто
пропускает одну смену наказывается денежным штрафом в размере
зарплаты за три рабочих дня. В декабре 2008 г. норма выработки
была увеличена и каждый рабочий должен сшивать в час 40
предметов гардероба вместо 30. Рабочие живут в общежитии - по
140
Глава HI
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
Ю.И. Семенов приводит следующие цифры:
«Результат существующего в мире положения вещей может быть
только один - нарастание глобальной классовой борьбы. И
она с неизбежностью будет обостряться, ибо люди,
живущие в странах периферии, борются даже не за улучшение
своего существования, а за свое выживание... Если в 1960
г. подушевой доход "золотого миллиарда" был в 30 раз
больше, чем у 20% беднейшей части обитателей планеты,
то сейчас вторые беднее первых в 78 раз»1.
Наиболее уродливые формы классовой поляризации
мы наблюдаем в странах бывшего СССР, где трудящиеся
действительно уже превращены в скот2, а небольшая кучка
4-8 чел. в комнате без душа. Вода подается на час-два по ночам.
Крыша течет, и общежитие не отапливается зимой»
[Электронный рерурс]. - Режим доступа:
http://polpred.com/?ns= 1 &ns_id= 187279&PHPSESSID=qms 14keahu
tk6dqnci93bt3n65 (проверено 20.01.2010).
1 Семенов Ю. Философия истории. § 5.8 //
http://scepsis.ru/library/id_1376.html
2 Приведем только один пример. «Узбекистан практикует
использование принудительного труда несовершеннолетних в
основном в ручном сборе хлопка-сырца и уборке-чистке
окружающей учебных заведений и других детских заведений территорий.
По своей природе принудительный детский труд в сборе хлопка-
сырца в Узбекистане может быть расценен, как жестокое,
бесчеловечное и унижающее достоинство обращение с
несовершеннолетними... Официальная оплата 1 килограмма собранного
вручную хлопка осенью 2007г. составляла 64 узбекских сумов
(приблизительно $ 0.05 центов США). Труд принудительно
привлеченных к сбору хлопка несовершеннолетних почти в 92 %
случаях не оплачивается. Государство аргументирует это тем, что
якобы заработанные деньги удерживаются за еду, которая выдается
детям, находящимся на хлопковых полях. Условия труда,
которые приравниваются к жестокому и бесчеловечному обращению.
Условия труда и проживания несовершеннолетних,
принудительно привлеченных к сбору хлопка, сам способ организации
данного процесса приравнивают эксплуатацию детского труда в
141
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
олигирхов открыто барствует и жирует за счет прямого
ограбления основной массы населения. Социальная
враждебность конституируется уже не столько местными
конкретными капиталистами, сколько анонимными
корпоративными структурами, которые во многих отношениях
воспроизводят механизмы и способы существования бюрократии.
Но от этого нищета и бесчеловечность условий труда не
становятся меньше. Более того, если раньше работающий
пролетарий видел в лицо эксплуатирующего его буржуа и
«подживающего» его безработного, стремящегося занять
его место, то теперь таковыми выступают безликие
«корпорации», «мигранты» и «китайские рабочие», которые
путем дешевизны товаров «забирают» у нас нашу работу и
наш хлеб. Анонимность враждебности, конституируемой
глобализирующимся капитализмом, оказывается более
страшной по своим последствиям, нежели враждебность
конкретная. В последнем случае агрессивное разрешение
конфликта с конкретным объектом ненависти повлечет за
собой затухание аффекта. В случае же анонимности и ус-
кользаемости объекта ненависть интериоризируется в
структуры характера и приобретает тотальный характер,
превращаясь в патологию.
хлопковой индустрии к бесчеловечному обращению»
[Электронный ресурс]. - Режим доступа:
http://reaiuzbekistan.kloop.kg/2008/04/12/reaktsiya-na-ratifikatsiyu-
uzbekistanom-konventsii-mezhdunarodnoy-organizatsii-truda-o-
zapreschenii-i-nemedlennyih-merah-po-iskoreneniyu-naihudshih-
form-detskogo-truda/ (проверено 20.01.2010). Интересно отметить,
что «не использование полностью хлопкоуборочных машин для
сбора хлопка в Узбекистане не связано с отсутствием таких
машин и других технических ресурсов. Это делается специально
потому, что хлопок, собранный вручную по своему качеству более
ценится покупателями» (Семенов Ю. Философия истории. § 5.8)
142
Глава HI
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
Если Э. Фромм («Анатомия человеческой
деструктивное™», 1976) и другие гуманистически
ориентированные психологи показали, как капиталистический способ
бытия формирует деструктивные характерологические
структуры, то сегодня необходимо расширить эти
исследования и проследить за тем, как глобализационные процессы
анонимизации и обезличивания влияют на становление
новых психических патологий.
Но классовый конфликт, сохраняющий свое
фундаментальное значение еще со времен Маркса, тем не менее в
условиях глобализации оказывается не единственным
планетарным социальным конфликтом. Как справедливо
указывает Е.А. Бурцева, «Очевидно, что набирающая обороты
эра глобализации существенно изменяет облик и структуру
жизни человечества. Однако, помимо своих очевидных
положительных свойств, глобализация имеет и явные
негативные проявления.
К отрицательным последствиям глобализации ученые
причисляют нестабильность в международных
отношениях, распространение оружия массового поражения и
формирование центров международного терроризма,
эскалацию этнической нетерпимости, экономическое неравенство
и неуправляемый рост населения, миграционные процессы,
а также крах экологических систем и истощение
природных ресурсов.
Наибольшие опасения среди данных проблем
вызывает обострение социальных, расовых, межнациональных и
иных противоречий, приводящее к нарастанию агрессии,
общему падению нравов, торжеству цинизма, нигилизма,
легализации пороков и взрыву преступности. Эти
проявления, связанные с отсутствием культуры и этики
толерантности, принимают острые конфликтные формы - от
экстремистских действий до террористических актов в
отношении представителей других народов.
143
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
В эпоху глобализации происходит столкновение
религиозных, национальных и этнических идентичностеи
различных культур и народов. Глобализация, ставшая
причиной культурного и этноконфессионального
многообразия, обостряет проявление в массовом сознании различных
предрассудков и страхов: ксенофобии как реакции на
встречу с чужим человеком и культурой; этнофобии, ми-
грантофобии, антисемитизма, приводящих к ущемлению
прав человека; национализму, дискриминации и связанной
с ними нетерпимости.
Неизбежные процессы глобализации, разрушающие
вековые уклады национальных культур, приводят зачастую
к межнациональной, межрелигиозной напряженности,
выливающейся в конфликты, с вытекающими отсюда
человеческими жертвами. Именно обострение межнациональных
отношений в современном мире стало одной из главных
проблем современности»1.
Социальный мир не только поляризуется в классовом
или стратификационном отношении по уровню доходов,
конфликты возникают не только между нациями,
религиозными конфессиями, но вражда постепенно приникает
вообще во всякие межличностные отношения.
«Непосредственным следствием того, что человек отчужден от продукта
своего труда, от своей жизнедеятельности, от своей
родовой сущности, является отчуждение человека от человека.
Когда человек противостоит самому себе, то ему
противостоит другой человек. То, что можно сказать об отношении
человека к своему труду, к продукту своего труда и к
самому себе, то же можно сказать и об отношении человека к
1 Бурцева Е.А. Проблема толерантности в условиях
глобализации современного мира. [Электронный ресурс]. - Режим доступа:
http://wvvw.4cs.ru/users/files/fortexts/7789.doc (проверено 20.01.2010).
144
Глава 111
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
другому человеку, а также к труду и к предмету труда
другого человека. Вообще положение о том, что от человека
отчуждена его родовая сущность, означает, что один
человек отчужден от другого и каждый из них отчужден от
человеческой сущности»1.
Отношения капиталистической конкуренции
пропитывают все тело буржуазного общества: между собой на
выживание конкурируют не только капиталисты, не только
рабочие, но и школьники в школе, дети во дворе .
Межличностные отношения в капиталистическом
обществе действительно приобретают внешнюю форму
зверства4, так как человек становится по отношению к
другому волком5: рабочий хочет стать буржуем, буржуй защи-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений ... С. 567.
2 Речь идет не о спортивной состязательности, как это
пытаются представить некоторые либеральные апологеты.
Экономическая конкуренция - это не спорт, ибо в ней проигравший
выбывает из игры полностью, умирая с голоду (семья рабочего,
ставшего безработным) или выбрасываясь из окна своего
бывшего офиса (обанкротившийся банкир).
3 «Альтруизм противоречит духу капиталистического
предпринимательства, двигателем которого является конкуренция, т.
е. успех одного за счет разорения другого» (Вальцев С. Закат
человечества. Книга о деградации человечества [Электронный
ресурс]. -Режим доступа: http://rasmissia.ru/Zakat/b3-3-14.html
(проверено 20.01.2010).
4 «Согласно этой новейшей английской политической
экономии, не обсчет потребителя, а обоюдное стремление капиталиста и
рабочего урвать друг у друга есть нормальное взаимоотношение»
(Маркс К, Энгельс Ф. Из ранних произведений ... С. 574-575).
«[рабочий и капиталист] исключают друг друга; рабочий видит в
капиталисте (и обратно) свое собственное небытие [Nichtdasein];
каждый из них стремится отнять у другого его существование»
(Маркс К, Энгельс Ф. Из ранних произведений... С. 579).
«Свободная промышленность и свободная торговля
упраздняют привилегированную замкнутость, а тем самым и борьбу
145
Любутин КН., Кондратов ПН.
Историческая феноменология бесчеловечности
щается от рабочего и другого буржуя, родители
эксплуатируют детей, дети ни во что не ставят своих родителей,
соседи не доверяют друг другу...
В силу того, что бытие человека протекает в его
непосредственно данной повседневности присутствия, то и
отчуждение, порожденное принудительным,
бессмысленным и обезображивающим трудом, межчеловеческой
конкуренцией и враждой также реализуется прежде всего не в
«высших» сферах вроде экономики или искусства, а
именно в обыденной жизни, в форме ежедневного голода,
«скотской нищеты»1, «скотского одичания», невозможности
прокормить своих детей, в том, что 95% работников не
хотят идти на работу, так как их тошнит от того, что их
используют как рабов . Повседневное отчуждение
проявляется в тотальном равнодушии, скуке, немотивированной
агрессии; в том, что большинство населения превращается в
быдло; в том, что всякие воровские отбросы сегодня
почитаются за уважаемых людей; в том, что старики-ветераны
привилегированных замкнутостей между собой; наоборот, на
место привилегий, которые отделяют людей от общественного
целого, но в то же время сплачивают их в какую-нибудь
меньшую по размерам исключительную корпорацию, - они ставят
человека, освобожденного от привилегий и уже не связанного с
другим человеком хотя бы видимостью общих уз, и порождают
всеобщую борьбу человека против человека, индивидуума
против индивидуума. Таким же точно образом и все гражданское
общество есть эта война отделенных друг от друга уже только
своей индивидуальностью индивидуумов друг против друга и
всеобщее необузданное движение освобожденных от оков
привилегий стихийных жизненных сил» {Маркс К., Энгельс Ф.
Сочинения. Т. 2. С. 129).
1 Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Изд. 5-е. Т. 1. С. 214.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений ... С. 600.
3 Кондратов П.Н. Комплексное исследование ОАО ВСМПО.
Верхняя Салда, 2004.
146
Глава ΠΙ
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
умирают в нищете, северяне замерзают от холода потому,
что местный мэр купил себе новый «Mercedes»; в том, что
почти каждый государственный чиновник - такой же
моральный урод, как и обычный уличный вор,
заслуживающий простого презрения; в том, что нищие беспризорные
дети побираются по улицам в поисках куска хлеба; в том,
что мы по вечерам боимся выйти на улицу не только из-за
страха встречи со всякой хулиганской швалью, но и с
переродившимися в скотов «защитниками» порядка,
переодетыми в милицейскую форму.
Повседневное межличностное отчуждение в смысле
враждебной чуждости и простого недоверия
непосредственно дано в виде решеток на наших окнах, в виде
железных дверей с огромными замками, - то есть в виде тюрем,
в которые мы добровольно-принудительно посадили сами
себя. Поколение, выросшее в «свободные» 1990-е, уже не
может физиологически понять, как можно было оставлять
ключи от квартиры под ковриком перед квартирой. Более
того, сегодня в подъездах вы уже не встретите даже этих
самых ковриков. К сожалению, это не ужасы, навеянные
болезненными состояниями головного мозга, это - наша
повседневность.
Люди больше не доверяют друг другу, замыкаются в
узком кругу «своих», разрывая ткань человеческой
социальности. Буржуазный мир атомизируется в смысле замнуто-
сти-в-себе, в сфере тотального эгоизма. Атомизация
социального мира общественных отношений достигает своего
пика в деньгах. В силу того, что человеческое есть
одновременно и социальное, данное в предметной и духовной
связи индивидов, разрыв этой связи всегда означает
бесчеловечность [Unmenschlichkeit]. Деньги же в своей всеобщей
тотальности, порожденные товарным производством, наи-
147
Любутин К.Η., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
более полно выражают этот процесс обесчеловечивания и
его результат - взаимную равнодушностъ: всеобщая
анонимность {das Man) с необходимостью приводит к
безразличной чуждости {Entfremdung), отношению, означающему
межличностную разобщенность, всеобщую оторванность
индивида от себя и от других.
С точки зрения Маркса, равнодушность фундирована
в господстве меновой стоимости над стоимостью
потребительной. Случайный обмен, который имел место в
феодальном обществе, в обществе капиталистическом
становится тотальностью. Экономически это означает, что
производство продуктов становится товарным
производством. Разделение труда до такой степени вклинивается в
сферу производства, что люди, работающие на
производстве, производят не для своего собственного потребления, а
для продажи.
Мир человеческих личных взаимоотношений
постепенно начинает замещаться только отношениями
товарного обмена. Тотальность же такого товарного обмена с
необходимостью детерминирует развитие денежного
обращения1. Таким образом, в конце концов деньги как всеобщий
представитель товаров, становятся тотальностью, а все
человеческие отношения превращаются в отношения обмена
по поводу обладания вещами. Как пишет A.B. Суворов:
«Маркс недаром обозвал деньги "товаром-проституткой". В
этой язвительной характеристике, разумеется, больше
смысла, чем просто шутливое пояснение, что такое
"всеобщий эквивалент" (товар, обменивающийся на любые
1 «Деньги столь же мало возникают путем соглашения, как
и государство. Они стихийно возникают из обмена и в обмене,
они его продукт» (Маркс К. Энгельс Ф. Сочинения. Т. 46. Ч. I.
С. 109).
148
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
другие товары, эквивалентный любым другим товарам).
Нельзя убийственнее заклеймить беспринципную
сущность, бессовестную самоценность, паразитарность власти
денег, олицетворяющей... все то же отчуждение, все ту же
зацикленность лишь на одном-единственном отношении к
миру - отношении обладания»'.
Мозес Гесс, идеи которого весьма сильно повлияли
на молодого Маркса, о сущности денег писал, что они
являются средством общения, затвердевшим в мертвых
буквах, убивающим жизнь, как буква, застывшая в
мертвом денежном знаке, убивающим дух. Верно то, что в
существовавшем до сих пор положении изоляции людей, в
существовавшем до сих пор взаимном отчуждении людей
друг от друга должен был быть изобретен символ,
представительствующий обмен продуктами духовного и
материального производства. Благодаря этой абстракции от
действительного, духовного и живого общения возникла
способность повышать производительность труда людей
в эпоху их отчуждения. Именно в этом абстрактном
средстве общения они имели посредствующую сущность
их собственного отчуждения; поскольку они сами были
нелюдьми, то есть не были объединены, им приходилось
искать объединяющее их вне себя, в бесчеловечной,
сверхчеловеческой сущности. Без этого бесчеловечного средства
общения они не смогли бы вовсе установить общение друг
с другом2.
1 Суворов A.B. Проблема снятия отчуждения [Электронный
ресурс]. - Режим доступа: http://suvorov.reability.ru/epub/pso.rtf
(проверено 20.01.2010).
2 Hess Μ. Über das Geldwesen. - In: Rheinische Jahrbücher zur
gesellschaftlichen Reform. Bd. 1. Darmstadt, 1845. S. 30, 32-33
[Электронный ресурс]. - Режим доступа:
http://libelli.ru/works/m_hess.htm (перевод В. Сачкова).
149
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
Люди (производители и потребители) начинают
тотально зависеть друг от друга: они, конечно, кажутся
совершенно свободными, но при этом такая свобода
выступает только видимостью1 - производителю хлеба нужен его
потребитель, которому, в свою очередь, необходим
производитель (в силу того, что сам он этот хлеб уже не
производит). Рабочему необходим крестьянин, крестьянину -
рабочий; обоим необходим тот, кто научит следующее
поколение промышленному и сельскохозяйственному труду -
учитель, но и учителю необходимы оба - рабочий и
крестьянин. Структурно-функциональный анализ верно подметил
эту имманентную органическую зависимость всех ото всех:
элиминация какого либо одного элемента из структуры
социальной связи приведет либо к восстановлению этого
элемента в другой форме, либо к распаду самой структуры.
Но на чем базируется эта тотальная зависимость? Маркс
отвечает: на товарно-денежном обращении, которое
конституировалось господством товарного производства.
Но такая зависимость, опосредованная
товарно-денежным оборотом, оказывается связью между равнодуш-
1 «В рамках денежного отношения, при развитой системе
обмена (и эта видимость обольщает демократию), узы личной
зависимости, различия происхождения, образования и т.д.
действительно подорваны и разорваны... кажется, будто индивиды
независимо (эта независимость вообще есть только иллюзия, и ее
правильнее было бы назвать безразличием в смысле
индифферентности), свободно сталкиваются друг с другом в рамках этой
свободы; но такими они кажутся лишь тому, кто абстрагируется
от тех условий, тех условий существования (а эти условия, в свою
очередь, независимы от индивидов и, хотя они порождены
обществом, представляются как бы природными условиями, то есть
недоступными контролю индивидов), при которых эти индивиды
вступают в соприкосновение друг с другом» {Маркс К.
Экономические рукописи 1857-1859 гг. // Маркс К. Энгельс Ф. Сочинения.
Т. 46. Ч. I. С. 107).
150
Глава ΠΙ
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
ними по отношению друг к другу людьми. Это уже не
прямая связь средневекового мастера с его заказчиком,
которые лично знают друг друга; это связь между анонимными
производителями и потребителями: я не знаю того, кто
производит хлеб, который я ем, ботинки, которые я ношу,
автобус, на котором я езжу, стол, за которым я работаю.
Мои отношения с другими людьми опосредуются
товарами и их всеобщим эквивалентом - деньгами. Такая
анонимность, безличность с необходимостью приводит к
равнодушному безразличию. Для буржуазного общества
существуют только «производители» и «потребители» товаров, у
них нет имен, только экономические категории -
«телезрители» (потребители телевизионных программ),
«заказчики», «покупатели», «поставщики», «целевая аудитория для
рекламы», не люди, а «брэнды»...
«Взаимная и всесторонняя зависимость безразличных
по отношению друг к другу индивидов образует их
общественную связь. Эта общественная связь выражена в меновой
стоимости, ибо только в меновой стоимости для каждого
индивида его собственная деятельность или его продукт
становится деятельностью или продуктом для него самого; он
должен производить всеобщий продукт - меновую
стоимость или меновую стоимость в ее обособленно
изолированном и индивидуализированном виде, то есть деньги. С
другой стороны, та власть, которую каждый индивид
осуществляет над деятельностью других или над общественными
богатствами, заключается в нем как владельце меновых
стоимостей, денег. Свою общественную власть, как свою
связь с обществом, индивид носит с собой в кармане»1.
Деньги являются всеобщностью, ибо безразлично к
индивидуальным свойствам товаров выражают их внеш-
1 Маркс К. Энгельс Ф. Сочинения. Т. 46. Ч. I. С. 99-100.
151
Любутин К.Η., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
ний, количественный аспект - меновую стоимость, то есть
количественную пропорцию, в которой один товар
обменивается на другой товар. В меновой стоимости, а значит и в
деньгах, элиминирована индивидуальность вещи, ее, как
выражается Маркс, потребительная стоимость.
«Деятельность, какова бы ни была ее индивидуальная форма
проявления, и продукт этой деятельности, каковы бы ни были его
особые свойства, есть меновая стоимость, то есть нечто
всеобщее, в чем всякая индивидуальность, всякие особые
свойства отрицаются и погашены» .
Таким образом, товарно-денежный обмен производит
межличностную безразличность и равнодушность. Такое
изменение сущности человека (одним из атрибутивных модусов
которой, как мы помним, является неравнодушность
сострадания) фундировано в исторической смене способов
производства. Но (и это очень важно понимать в рамках
марксовой философии) речь идет не просто о каком-то случайном
появлении равнодушное™, которая разрослась до
невиданных размеров, но которая, тем не менее, существовала
«всегда» в «природе человека». Маркс показывает именно то, что
речь идет о совершенно новом антропологическом феномене,
который характерен только для буржуазного общества: в этой
безразличности «перед нами, действительно, состояние,
весьма отличное от того состояния, при котором отдельный
индивид или же индивид, естественно или исторически
расширившийся до пределов семьи и рода... непосредственно
воспроизводит себя из природы, и его производительная
деятельность и его участие в производстве привязаны к
определенной форме труда и продукта, а его отношение к другим
определено точно таким же образом»2.
1 Маркс К. Энгельс Ф. Сочинения. Т. 46. Ч. I. С. 100.
2 Там же.
152
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
Маркс, зафиксировав этот момент, не
останавливается на нем, а идет по пути экспликации его внешней формы
проявления. Потребитель видит только обезличенную
вещь, выраженную в определенном количестве денег, в
меновой стоимости, но при этом он не видит тех, кто как
производитель стоит по ту сторону товара. Люди затмеваются
товарами, деятельность людей замещается движением
товарных форм. «Общественный характер деятельности, как
и общественная форма продукта, как и участие индивида в
производстве, выступает здесь как нечто чуждое
индивидам, как нечто вещное; не как отношение индивидов друг к
другу, а как их подчинение отношениям, существующим
независимо от них и возникающим из столкновения
безразличных индивидов друг с другом. Всеобщий обмен дея-
тельностями и продуктами, ставший жизненным условием
для каждого отдельного индивида, их взаимная связь
представляются им самим как нечто чуждое, от них
независимое, как некая вещь» .
Таким образом, Маркс показывает как исходя из
определенного типа внешних условий развертывания
деятельности образуется определенный тип отношений между
индивидами, а именно - отчуждение {Entfremdung), то есть
отношение, означающее межличностную разобщенность,
всеобщую оторванность «индивида от себя и от других»2.
Но это безразличие есть естественноисторическая
данность, от которой невозможно избавится одной только
«критикой» буржуазных отношений. Это было бы
донкихотством. Для преодоления отчуждения и безразличия
необходимы соответствующие материальные условия. Но при
этом Маркс совершенно справедливо указывает на то, что
1 Маркс К. Энгельс Ф. Сочинения. Т. 46. Ч. I. С. 100..
2 Там же. С. 105.
153
Любутин К. Η., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
если даже буржуазные отношения и оказываются тотально
отчужденными и бесчеловечными, тем не менее эти
отношения, «эту вещную связь следует предпочесть отсутствию
всякой связи между ними [индивидами] или же наличию
всего лишь локальной связи, основанной на самом тесном
кровном родстве или на отношениях господства и
подчинения. Столь же несомненно и то, что индивиды не могут
подчинить себе свои собственные общественные связи,
пока они эти связи не создали... Так же как смешно тосковать
по этой первоначальной полноте индивида, так же смешно
верить в необходимость остановиться на нынешней полной
опустошенности»1.
Помимо этих феноменальных форм социального
отчуждения существуют и другие. В.В. Парцвания, например,
выделяет следующие: «Отчужденная действительность
совокупных социальных отношений представляет собой процесс,
течение инобытия, то есть новое качественное пребывание
означает как становление самой сущности социального
отчуждения, так и подготовку самой себя для самоотрицания.
То, что человек как человек из-за собственной
отчужденности отдален от природы, от человеческого
сообщества, от своей природной сущности, и то, что такая
отчужденная суть ведет к экзистенциальному эгоизму и
формированию иррациональной социальной сущности,
превращающей "человека" в абсолютное средство для
собственного же животного существования, - есть не что иное, как
совокупность отрицательных социальных качеств.
Отчуждение "человека" как закономерное явление, в
обязательном порядке сопутствующее (в определенное
время) процессу социализации человекоподобного
существа как такового, во всеобщем понимании должно проявить
1 Маркс К. Энгельс Ф. Сочинения. Т. 46. Ч. I. С. 105.
154
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
свою сущность в общественной форме, то есть в
совокупных социальных отношениях.
Следовательно, формами, проявляющими сущность
отчужденных социальных отношений, выступают
следующие социальные явления: частная собственность
(частнособственнические социальные отношения, основанные на
товарно-денежных отношениях); религия (религиозные
социальные отношения); классовые социальные отношения,
антагонизм; проблема войны и мира; национализм;
урбанизация; безработица; экологические проблемы»'.
Внутренняя движущая сила капитала состоит в
получении прибавочной стоимости. Но капитал стремится не
просто к получению прибыли, а к ее постоянному росту.
Поэтому имманентная логика развертывания неумолимо
ведет капитал к пространственному расширению. Сначала
он в лице отдельного капиталиста овладевает одной
мастерской средневекового мастера, затем - мастерскими
других мастеров в этом районе, далее в лице уже многих
капиталистов охватывает одну за другой отрасли хозяйства
вплоть до полного овладения экономикой государства.
Параллельно с этим процессом образования внутреннего
рынка для капиталистического производства происходит
развитие капитализма «внешнего»: капитал выходит за
национальные границы и постепенно втягивает в свои сети весь
мир, даже его не-капиталистические районы. Сначала это
обнаруживается в борьбе за международные рынки
национальных промышленно-финансовых групп, сросшихся с
политической элитой, то есть в виде простого
колониализма; позже - это империализм как борьба за раздел и передел
1 Парцванш В. В. Генеалогия отчуждения: от человека
абстрактного к человеку конкретному. СПб.: Университетская книга,
2003. §3.4. С. 256.
155
Любутин К.Η., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
мира крупнейшими капиталистическими державами;
сегодня - это глобализация, разделяющая мир на богатый
«Север» и нищий эксплуатируемый «Юг» (С. Амин), на
«центр» и «периферию» в рамках единой
капиталистической миросистемы (И. Валлерстайн)1. Глобальный
капитализм - это энтелехия капитала как такового'.
Объекты капиталистической эксплуатации постоянно
растут: от отдельных работников отдельной мастерской до
граждан отдельных государств и населения периферии и
полупериферии капиталистической миросистемы. Меняются и
эксплуататоры: отдельного хозяина, который работает еще
вместе со своими рабочими, сменяет фабрикант и связанный
с ним класс капиталистов национального государства;
последнего сменяет капиталист-империалист, совокупно
эксплуатирующий рабочий класс капиталистических стран;
сегодня это уже не только «глобальные» капиталисты
транснациональных корпораций (которые, тем не менее, играют
ведущую роль в процессе мировой эксплуатации), но и все
население стран «золотого миллиарда», прямо или косвенно
участвующее в эксплуатации остального населения Земли3.
' Валлерстайн И. Миросистемный анализ. Введение. М., 2006.
2 «Капитал должен следовать своим курсом и логикой развития:
он должен был охватить всю планету» (Мессарош И. Вызов
нашему времени // Альтернативы, 2000. № 2). Ср.: «Маркс (скорее,
Маркс «Экономических рукописей 1857-1859 годов», чем Маркс
ликующих пассажей «Капитала») неустанно подчеркивал значение
мирового рынка в качестве последнего горизонта капитализма и
замечал не только то, что социалистическая революция должна
произойти в странах с высоким уровнем производства и наиболее
развитой экономикой, а не в странах с зачаточной модернизацией,
но и то, что она должна быть мировой» (Джеймисон Ф. Реально
существующий марксизм // Логос, 2005. № 3. С. 210).
3 В этом отношении в современных условиях возникает
своеобразная диалектика понятий «эксплуататор» и
«эксплуатируемый». Например, капиталист из Эфиопии является эксплуатато-
156
Глава HI
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
Если в XIX - начале XX в. еще не стояла проблема
экологии, то сегодня она уже налицо. «Маркс в какой-то
степени уже сознавал "проблему экологии", то есть
экологические проблемы при власти капитала и скрытые в них
опасности для выживания человечества. Фактически он
был первым, кто осмыслил эту проблему. Он заговорил об
экологическом загрязнении, и он настойчиво утверждал,
что логику капитала, преследующую прибыль, не заботят
ни человеческие ценности, ни даже выживание
человечества»1. Ни древность, ни средневековье не приводили к
глобальным кризисам и глобальным проблемам, ибо
«глобальность» есть результат движения капитала к мировому
господству: мировой рынок, а вместе с ним и всемирная
история, глобализм, возникают только в эпоху капитализма.
Еще одним социальным феноменом, сущностно
оказывающимся средоточением отчуждения, является
государство. Уже сам механизм его возникновения есть
механизм отчуждения. Это, кстати сказать, относится не только
к собственно марксистской теории происхождения
государства, согласно которой этот организм возникает из
отделения (отчуждения) функций управления от тех,
которыми управляют (позже, с возникновением частной
собственности, основной задачей государства становится
организация защиты частной собственности и упорядочение
процесса эксплуатации зависимых групп населения), но также
ром по отношению к своим эфиопским рабочим. Но европейский
рабочий - это и эксплуатируемый со стороны своего
европейского капиталиста, но и эксплуататор эфиопских капиталиста и
рабочего как житель «центра», выкачивающего прибыль из
Эфиопии, то есть обирающего одновременно и капиталистов, и
рабочих периферии (в данном примере - Эфиопии).
1 Мессарош И. Вызов нашему времени // Альтернативы, 2000.
№2.
157
Любутин К.Η., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
и к известной теории общественного договора. Уже у
Т. Гоббса мы находим идею о том, что народ решил
произвести отчуждение части своих свобод суверену в целях
консолидации разрозненных индивидов в социальную
тотальность. Современные политологические концепции
государства, разного рода элит и т.п. также (то в явной, то в
латентной форме) воспроизводят эту центральную схему
конституирования государства - схему функционального
отчуждения одной части населения от другой.
Марксистская теория отличается от них только тем,
что эксплицирует экономическую подоплеку этого
процесса. И если Маркс (и позже Ленин) определяют государство
как машину по угнетению одного класса другим классом,
то они в первую очередь имеют в виду то, что государство
является инструментом господствующего класса,
выразителем его интересов, а не инструментом всего общества в
целом. В этом отношении интересно заметить, что Маркс с
реальной, действительной проблемой отчуждения впервые
столкнулся, работая редактором ежедневной газеты, а
именно с проблемой прусской бюрократической машины.
Его анализ сущности бюрократии, проведенный в 1842—
1843 гг., до сих пор остается актуальным.
A.B. Суворов по этому поводу очень метко замечает:
«Мы уже многие тысячи лет порабощены искусственным
интеллектом - прежде всего, машины, которая называется
государством. Машины, существовавшей задолго до всякой
техники. Машины, частичными деталями которой являются
чиновники. Наемные слуги искусственного интеллекта, по
своей бесчеловечности, анти-человечности далеко
превосходящего холодную безжалостность уэллсовских марсиан.
Государство — первая изобретенная человечеством
машина, изобретенная себе на горе, ибо сразу же вышедшая из-
под контроля людей, поработившая их. Так начался процесс
158
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
отчуждения - процесс обесчеловечивания человека. Он идет
уже многие тысячи лет, и ситуация становится все безысход-
нее. В ходе процесса отчуждения-обесчеловечивания
появилось еще много других машин, поработивших людей точно
так же, как и первая - государство. Совокупность этих машин
с их бесчеловечным искусственным интеллектом,
совокупность, ему современную, как раз и исследовал Маркс.
И Ленин таки правду говорит в "Государстве и
революции", вслед за Марксом определяя государство как
аппарат (машину) подавления одних людей другими людьми -
меньшинством большинства, не забывает он уточнить. И
поскольку подавлять приходится "большинство",
государство не может быть ничем иным, как репрессивным
аппаратом. Репрессивность, предназначенность для подавления -
единственно точный смысл понятия "государство". Прочие
"значения" этого слова только затемняют репрессивную
суть дела.
И этот репрессивный аппарат понадобился тогда, не
раньше и не позже, когда впервые возобладало у
"меньшинства" отношение обладания в ущерб и вместо всех других
отношений к миру. Именно с этого момента возник процесс
отчуждения как процесс обесчеловечивания человека»1.
Гносеологическое отчуждение
и товарный фетишизм
Частная собственность и наемный труд - эти две
характеристики буржуазного общества, взаимно
конституирующие друг друга, - порождают не только предметное,
1 Суворов A.B. Проблема снятия отчуждения [Электронный
ресурс]. - Режим доступа: http://suvorov.reability.ru/epub/pso.rtf
(проверено 20.01.2010).
159
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
праксеологическое, социальное, классовое и межличностное
отчуждение, но и (если так можно выразиться) отчуждение
социально-гносеологическое. Поясним, о чем идет речь.
Разделение собственности и не-собственности, труда
и наслаждения, бедности и богатства, и в первую очередь -
разделение труда детерминирует ситуацию, в которой
человеческие индивиды занимают различные социальные
позиции, места в структуре общественного
производственного процесса, а значит имеют различные, чаще всего
антагонистические интересы. В силу того, что интересы,
выражающие налично данные потребности людей, даны им
феноменологически непосредственно, то люди «видят» мир
как тотальность только из перспективы своих
непосредственных социально ограниченных интересов.
Мир воспринимается такими индивидами
ограниченно, сквозь призму их собственного социального статуса
(рабочего, капиталиста, подчиненного, начальника,
ребенка, взрослого). Люди не воспринимают предметный мир во
всем многообразии его проявлений. Бесконечное число
этих проявлений скрыто от непосредственного созерцания
в силу, во-первых, того, что данный конкретный индивид
не вступает в контакт с предметом с разных точек зрения, а
видит его лишь в тех типичных связях и отношениях,
которые сопряжены с его повседневными операциями и
действиями с этим предметом; во-вторых, некоторые
характеристики предмета, порождаемые его происхождением и опосре-
дованиями, могут не иметь значения для определенных
аспектов функционирования данного предмета1; и в-третьих,
созерцание скользит по поверхности предмета и привыкает
видеть в нем только эту данную в биографически детерми-
Мамардашвили М.К. Превращенные формы // Как я понимаю
философию, М., 1992. С. 269-282.
160
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
нированном повседневном обиходе поверхность, только
эти явные свойства и качества. Дальше, глубже этих,
лежащих на поверхности свойств, сознание идти не хочет и
уже не может.
Все, что существует в мире и окружает индивидов,
воспринимается каждым из нас сквозь призму своей
собственной социальной позиции. Причем предмет схватывается
не в его целостности, а только «с той стороны», которой он
оказывается повернутым в конкретной ситуации этого
конкретного индивида. Социальное положение индивида в
структуре общественного разделения труда детерминирует
то, что вещи и явления видятся им не в их целостности, а
лишь как частичные. Так, например, товар предстает перед
человеком в виде определенной вещи, овеществленной
формы, и за этой вещественной формой он уже не видит
того, что эта вещь представляет собой результат
деятельности других людей. В силу такого восприятия (а его причина
состоит в том, что в данном случае потребитель оторван от
производителя) индивид не видит человеческой
деятельности, стоящей по ту сторону предметной формы, и потому-
то он наделяет эту форму человеческим содержанием и
человеческими свойствами, коль скоро эти свойства все же
проявляют себя даже в повседневном товарно-денежном
обороте. В силу такой оторванности, опосредованности
между производителем и потребителем, последний
фактически не ощущает человечности предметного мира, он не
чувствует тепла человеческих рук, создавших эти вещи-
товары, а значит такой мир тотальной все пронизывающей
товарности радикально обесчеловечивается.
Но такое ограниченное, частичное и поверхностное
восприятие предметов ощущается человеком не как часть, а
как целое, в такой видимости {Schein) вещь дана как то-
161
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
тальность, как «истина». Таким образом, конституируется
то, что Маркс назвал превращенной формой [verwandelte
Form] сознания: сначала в силу социальной
ограниченности люди выключают реальные отношения, свойственные
предметам, ограничивая их односторонней видимостью
того отношения, в которое одновременно встроены и сами
индивиды, и предметы. В итоге конституируется ситуация,
когда часть начинает представляться в качестве целого.
Самый простой пример: заработная плата, которая в
самом ближайшем приближении имеет по крайней мере две
стороны: для капиталиста - это статья расходов, для
рабочего - статья доходов. Но с точки зрения, скажем,
ограниченного рабочего, первый модус данного феномена
элиминируется в силу самого положения рабочего в структуре
производственного и бухгалтерского процессов. Для него
заработная плата целиком есть только доход, то, что ему
платят за его работу. Если даже рабочий и говорит в своей
обыденности о первом аспекте зарплаты для-капиталиста,
то в действительности он произносит просто слова, как
правило, не отдавая себе отчета о том, что это реально
означает, ибо он никогда не был капиталистом, а
фантастически поставить себя (бедного) на его (богатого) как на
действительное место невозможно, ибо невозможно в одном
только мышлении или в одной только фантазии
воспроизвести тотальность бытия другого для-себя.
Но здесь нельзя говорить о том, что перед нами нечто
лживое, ибо ложь предполагает сознательное извращение
фактического положения дел, в то время как в ситуации
превращенной формы сознания нет никого сознательного
обмана. Напротив, там имеет место действительно честное
представление индивида о том, что то, что он
феноменологически созерцает, и есть действительное положение дел.
162
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
Но эта видимость есть только лишь его собственная
видимость, и поэтому для другого она оказывается невидимой:
моя видимость (Schein) явления имеет значимость для меня;
другой же, находясь в ином социальном контексте, не видит
этой моей видимости (то есть того, что я вижу в этом
явлении) потому, что эта сторона феномена, кажущая себя мне,
для другого оказывается нерелевантной. Поэтому подобное
превращенное сознание правильнее было бы называть не
ложным, а иллюзорным1. Явления кажутся индивидам
именно тем, что они действительно представляют собой на
самом деле, но только для этих конкретных индивидов в
конкретных социальных отношениях и социальных
статусах, в структурах которых эти индивиды функционируют.
Для буржуазной повседневности характерна такая
форма превращенного сознания, как товарный фетишизм,
который характеризуется тем, что отношения между
людьми, выраженные в движении денег и товаров, скрываются
за этой внешне данной товарной формой, - человеческие
отношения замещаются в непосредственном восприятии
товарными отношениями2.
Вот как поясняется этот процесс одним из
разработчиков марксистского сайта www.marksizm.info: «Как
потребительная стоимость товар не представляет собой
ничего загадочного, благодаря своим свойствам он призван
удовлетворять те или иные потребности людей. Совершен-
1 Баллаев А. Б. Проблема идеологии в творчестве Карла
Маркса // Баллаев А.Б. Читая Маркса. М., 2004. С. 107-143.
2 «Производителям общественные отношения их частных
работ кажутся именно тем, что они представляют собой на самом
деле, то есть не непосредственно общественными отношениями
самих лиц в их труде, а напротив, вещными отношениями лиц и
общественными отношениями вещей» (Маркс К., Энгельс Ф. Со-
чинеия. Т. 23. С. 83).
163
Любутин КН., Кондратов ПН.
Историческая феноменология бесчеловечности
но естественно, что люди, изменяя вещество природы,
приспосабливают его для своих нужд. Стол служит для того,
чтобы за ним сидеть, машина, чтобы передвигаться,
телефон, чтобы переговариваться на расстоянии и т.д. Но
помимо своих естественных свойств, вытекающих из их
физической природы и потребительных для человека свойств,
товары обладают и "мистическими свойствами". Стол
начальника - это не стол подчиненного, даже если по своей
сути они идентичны, Ролс-Ройс несомненно обладает
лучшими потребительскими качествами чем скажем BMW, но
людям ездящим на таких машинах по большому счету
безразличны ее технические преимущества, здесь дело в
престиже. Про сотовые телефоны, думаю, хорошо известно
всем. Большинство функций телефона за 15 000 руб.
вообще никому не нужны, но доставая из кармана такую
"крутую" вещь - чувствуешь себя на высоте... На высоте чего?
На высоте общественного положения!
Получается, что вещи начинают командовать людьми.
Люди оценивают друг друга в зависимости от ценности
вещей, которыми они обладают, ищут такую работу, которая
позволит им больше приобретать, они готовы делать то, что
им совершенно не нравится, тратить весь свой досуг и
здоровье, лишь бы "обрасти" нужными вещами. Продукты
человеческого труда приобретают в глазах людей
сверхъестественную силу - способность давать власть и угнетать, дарить
радость и любовь, эксплуатировать и приносить доход»1.
Таким образом, видно, что в условиях господства
капиталистического разделения труда и рыночных
отношений, оторванности производителей и потребителей друг от
друга происходит превращение всех явлений и отношений
1 [Электронный ресурс]. - Режим доступа:
http://www.maiKst2m.info/content/view/l 635/33/ (проверено 20.01.2010).
164
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
в нечто иное, чем они являются сами по себе, искажение и
извращение в сознании людей их реальных жизненных
отношений, что, с точки зрения Маркса, также является
отчуждением. Так, например, экономика все больше и
больше начинает приобретать внешние черты «виртуального»
феномена, так как многие ее параметры сегодня при
поверхностном взгляде кажутся тотально зависимыми от
биржевых спекуляций и игр на финансовых площадках.
Эти явления «виртуализации» экономики, в свою очередь,
отражаются в головах интеллектуалов в виде идеи о
«смерти экономики», означающей, что «экономика при этом
оказывается просто-напросто упраздненной, как эпифеномен,
побежденный своим собственным подобием и высшей
логикой»1. Но это всего лишь иллюзия, так как спекулятивная
«виртуальность» экономики невозможна без того, чем
спекулируют, то есть без производства. Если сидеть дома и
смотреть только телевизор, то в голове рано или поздно
действительно сформируется иллюзия, согласно которой
весь мир - это чистая виртуальность.
В этом феномене мы видим сразу две формы
отчуждения/извращения: во-первых, производство действительно
отчуждает от себя функцию своего регулирования; во-
вторых, это извращенное положение дел отражается в
сознании как превращенная форма, но уже не в виде товарного
фетишизма, а в виде виртуального фетишизма. Но при
этом последняя является не менее ложной и иллюзорной,
чем первая, как это продемонстрировал Ж. Бодрийяр в
своей теории гиперреальности.
Другая форма современного фетишизма, а значит, и
отчуждения - дискурсивный фетишизм, суть которого
кратко можно представить как попытку насаждения атлан-
1 Бодрийяр Ж. Прозрачность зла. М., 2000. С. 52.
165
Любутин КН., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
тического (американо-европейского) дискурса всему
остальному миру.
При этом различия, существующие между
культурами, стираются. Европейскому политику или бизнесмену
действительно кажется, что он несет свободу и
демократию арабам, индийцам, чилийцам и перуанцам. Но это -
идеологическая видимость, за которой стоит простое (пусть
даже большинством переживаемое как бессознательное)
желание втянуть другие культуры в капиталистический
рынок и превратить их в потребителей европейских
товаров. Страсть к наживе, эта глубочайшая движущая сила
капитализма, к сожалению, никуда не исчезает, она всего
лишь принимает иные формы.
Современный буржуа из Франции или Бельгии
считает европейские ценности «лучшими» в мире, наиболее
«гуманными», а значит и «универсальными»,
«общечеловеческими». Он видит мир как буржуа, и мир,
соответственно, представляется ему миром буржуазным. Иное не
укладывается в структуры его одномерного дискурса. Но
этот буржуа уже не видит за маской «гуманизма»
экономических и империалистических детерминаций, которые
заставляют его на выборах голосовать за Буша или Саркози,
которые «несут демократию и счастье» в другие страны,
пусть даже путем разрушений и войны.
Буржуазному же ученому такая ситуация
представляется не экономическим империализмом, а всего лишь
«столкновением цивилизаций», борьбой дискурсов
(христианского и мусульманского, демократического и автори-
тано-тоталитарного и т.д.). Насколько надо быть
ослепленным идеологией, чтобы не видеть тех экономических и
геополитических выгод, которые стоят по ту сторону
«экспорта демократии», или считать, что в современном мире
166
Глава HI
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
(«Империи») уже нет места империализму, так как в
транснациональной системе капитала центр находится нигде и
везде одновременно1.
Тотальная ориентация на обладание
и потребление
Понятия видимости и товарного фетишизма были
важны для нашего дальнейшего анализа в силу того, что
они позволяют понять механизм конституирования такого
буржуазного феномена, как тотальная ориентация
индивидов на обладание, феномена, который Э. Фромм назвал
модусом иметь в отличие от модуса быть.
Если мы рассматриваем человечность как
диалектическую полноту бытия, то оба эти модуса в тотальности
человеческого существования оказываются неразделимыми, ибо
невозможно «быть» в смысле духовного существа вне того,
чтобы одновременно с этим не существовать в качестве
существа материального, ориентированного на
удовлетворение физиологических и подобных им потребностей.
«Два типа жизненной ориентации неотделимы друг
от друга, дополняют друг друга и не могут существовать
один без другого, находятся в диалектическом единстве. В
научной литературе советского времени стала крылатой
фраза К. Маркса, иллюстрирующая указанное
диалектическое единство: прежде чем заниматься научной
деятельностью (модус - быть), человек сначала должен есть, пить и
одеваться (модус - иметь)»2.
1 Hardt Μ., Negri A. Empire. Cambridge: Harvard University
Press, 2000.
2 Булкин А.П. Социокультурная динамика образования.
Исторический опыт России. Изд. 3-е, стереотип. Дубна: Феникс+,
2009. С. 111.
167
Любутин КН., Кондратов П.И.
Историческая феноменология бесчеловечности
Именно разрыв между этими двумя модусами
человеческого присутствия-в-мире является симптомом того,
что в обществе «что-то не так». Как могла вообще
возникнуть такая ситуация, когда «дух» противопоставляется
«телу»? Только тогда, когда происходит разделение труда,
разрыв на тех, кто занимается духовным, и теми, кто
вынужден отпасть от возможности быть духовным и впасть в
материальность. Исторически такая ситуация находит свое
завершение в капитализме, при котором духовное
отодвигается на второй план и начинает господствовать только
стремление к материальному. Но если ранее это стремление
ограничивалось лишь собственно материальными вещами
{накопление сокровищ, богатств), то теперь страсть к
накоплению обратилась и на то, что ранее считалось духовным
и экзистенциальным. Таким образом последние формально
превратились в вещи, которые можно накоплять, подобно
платьям или лошадям, то есть превратились в
«материальное», которым манипулируют.
Что же произошло? Случилось так, что
диалектическое и диалогическое единство тела и духа распалось; дух
был сведен к телу, осталась только одна вещная сторона
прежней тотальности. А коль скоро в условиях
капитализма все вещи предстают в виде товаров, которые
покупаются и продаются за деньги, то значит, в пучину товарно-
денежного водоворота всасываются не только вещи в
прямом смысле этого слова, но и то, что раньше считалось
«духовным», а теперь приобрело оттенок вещности. Если
раньше о книге говорили как о чем-то внутренне ценном,
плохо или хорошо критиковали ее содержание или
восхищались им, то сегодня никто никогда не говорит о
содержании книги, а только об индексе ее продаж, который
отнюдь не определяет ее истинную ценность.
168
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
Таким образом, духовное в собственном смысле этого
слова элиминируется, редуцируясь к вещности товарных
форм. Отныне торгуют не только помидорами и гвоздями,
но и знаниями, духовными ценностями, совестью и честью.
Если самым страшным преступлением в средневековой
Европе считалась продажа души Дьяволу, то сегодня торговля
душой стала до такой степени прозаичной, что этого даже и
не замечают. Честь и целомудрие девушки когда-то
ценились весьма высоко. Сегодня девственность продают1.
Но разрыв между модусами «иметь» и «быть» в
буржуазном обществе приобретает совершенно иной смысл,
нежели раньше, когда у человека еще был выбор: либо
погрязнуть в материальных утехах, либо обратиться к
духовной деятельности (например в виде художественного
творчества, науки или монашества). Теперь же это так
называемое «духовное творчество» превратилось всего лишь в
средство к материальным утехам: музыканты играют,
писатели пишут, художники рисуют ради заработка, а не
ради творчества, которое бы радовало других. То же делает и
священник, приехавший на новеньком блестящем
«Мерседесе» освящать пивной киоск.
Маркс о сущности капитала писал: «Чем меньше ты
ешь, пьешь, чем меньше покупаешь книг, чем реже ходишь
в театр, на балы, в кафе, чем меньше ты думаешь, любишь,
теоретизируешь, поешь, рисуешь, фехтуешь и т.д., тем
больше ты сберегаешь, тем больше становится твое
сокровище, не подтачиваемое ни молью, ни червем, - твой
капитал. Чем ничтожнее твое бытие, чем меньше ты проявляешь
1 В Internet'e можно встретить такие объявления: «Кто лишит
меня невинности, тот станет очень удачлив во всем! Это не шутка!
И чем больше Вы дадите мне, там больше Ваших желаний
исполнится!»; «Продам свою девственность. Дорого. Мне не нужна
любовь, мне нужны деньги для поступления в театральный».
169
Любутин КН., Кондратов H.H.
Историческая феноменология бесчеловечности
свою жизнь, тем больше твое имущество, тем больше твоя
отчужденная жизнь, тем больше ты накапливаешь своей
отчужденной сущности. Всю ту долю жизни и
человечности, которую отнимает у тебя политэконом, он возмещает
тебе в виде денег и богатства, и все то, чего не можешь ты,
могут твои деньги: они могут есть, пить, ходить на балы, в
театр, могут путешествовать, умеют приобрести себе
искусство, ученость, исторические редкости, политическую
власть - все это они могут себе присвоить; все это они
могут купить; они - настоящая сила... Все страсти и всякая
деятельность должны потонуть в жажде наживы» .
Существо дела здесь состоит в том, что (как мы
показали выше) для индивидов, действующих в
капиталистических структурах, видимой, феноменальной
действительностью выступает товарно-денежный обмен, за поверхностью
которого не видна фундирующая его деятельность людей. И
эта иллюзорная видимость, постепенно интериоризируясь в
психике индивидов, формирует такую характерологическую
модель сознания, все структуры которого пропитаны «геш-
тальтом» всеобщей продаваемости и покупаемое™.
Разберем этот момент более подробно в силу его
базисного характера для марксового учения об отчуждении и
всех тех формах бесчеловечности, которые оказываются
фундированными в существе этого отчуждения.
Взаимосвязи между индивидами по поводу вещей в
ближайшем приближении можно (не в
формально-логическом смысле деления понятий) редуцировать к четырем
основным формам: дарению, обмену, экспроприации и
имению (в том смысле, в каком этот термин был заимствован
Марксом и Энгельсом в «Святом семействе» у П.-Ж. Пру-
дона, в немецкой форме -das Haben).
1 Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 42. С. 130.
170
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
Феномен дарения (как он функционировал,
например, в первобытном обществе) может осуществляться
безвозмездно или возмездно, но при этом всегда имеет место
имманентная добровольность. При этом совершенно
неважно, на основании какой мотивации осуществляется акт
дарения - «от всего сердца» или, напротив, в целях
ожидания будущих преференций для себя со стороны того, кому
был сделан подарок.
Мы предполагаем, что и обмен, осуществляемый либо
эквивалентным, либо неэквивалентным способом, все же
совершается акторами (дарителем и дарополучателем)
добровольно. Так, например, каждый из нас в детстве
сталкивался с ситуацией добровольного неэквивалентного обмена
со сверстниками (обмен яблока на игрушечный самосвал).
Экспроприация - явная (конфискация имущества)
или неявная (кража), насильственная или мирная, напротив,
фундирована в недобровольности одной из сторон
отношений отдавать вещь. Недобровольность экспроприации
ближайшим образом обнаруживается в односторонности
оценки данного отношения: жертва вора не знает о том, что
тот изымает ему принадлежащую вещь себе.
Эти три формы связаны с тем, что они не имеют
никакого отношения к механизмам эксплуатации. Имение,
обладание - это не просто «обмен», взятый даже в его
самой неэквивалентной форме; на самом деле - это
использование одного индивида другим в рамках налично данных
социальных отношений для выгоды, но не в смысле
простой манипуляции, а для выгоды выживания, то есть это
есть механизм обеспечения наличного присутствия.
Здесь мы подходим к весьма важному для будущего
разыскания моменту: простой обмен, дарение и т.п. - это не
способы и механизмы выживания, а способы не-конф-
171
Любутин К.Η., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
ликтного Mitsein, со-бытия\ в то время как Haben-
ситуация владения радикально отличается от всех этих
форм бытия обмена следующими моментами: 1)
вынужденность неэквивалентного обмена (например в силу
объективных условий социального бытия рабочий вынужден
продавать свою рабочую силу капиталисту); 2)
радикальную взаимозависимость между Haben-акторами
(существование капиталиста обусловливает существование
пролетариата и наоборот); 3) физическую гибель одной из сторон
отношения в результате прекращения этого отношения
(например увольнения рабочего, его последующая
безработица, нищета и, наконец, голодная смерть).
Тотальное господство отношений имения, владения,
обладания в буржуазном обществе связано именно с тем,
что только владение, только Haben позволяет индивидам
(или, по крайней мере, большинству из них) физически
выживать. Из такого рода социальных отношений и
условий, фундированных в частной собственности на средства
производства и всеобщностью товарного производства, в
конце концов, постепенно конституируется такое свойство
характера, как стремление обладать тем «субстратом», тем
«веществом», которое в данных условиях только и
позволяет иметь средства к выживанию, то есть стремление к
обладанию частной собственностью, сущность которой
кристаллизуется в деньгах. Далее это стремление к обладанию
деньгами рано или поздно ведет к формированию такого
духовного феномена, как представление о том, что все в мире
покупается и продается (первичным по отношению к
которому, разумеется, оказывается действительная, налично дан-
1 Ср., например, этот принцип «обмена» на уровне так
называемых династических браков, обеспечивающих мирное
сосуществование государств.
172
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
ная практика всеобщей продажности). Но в данном
контексте мы хотим подчеркнуть: продаваемость/покупаемость-
всего1 детерминирована желанием обладания, владения, а
значит и выживания.
Исходя из всего вышеизложенного можно сделать
вывод, что первопричина отчуждения и бесчеловечности -
это не просто частная собственность как таковая, взятая
абстрактно, an sich, а то, что в условиях господства
частнособственнических отношений взаимосвязь человека и
мира, их многообразные отношения редуцируются только
к одному (и то - одностороннему, или, выражаясь словами
Г. Маркузе, одномерному) отношению - отношению
обладания. Именно эта редукция многообразия человеческих
отношений с миром (моральных, эстетических,
межличностных, политических, гражданских, художественных,
эмоциональных, экзистенциальных, интимных и т.д.) вплоть до
радикальной односторонности обладания и переживается
индивидами бессознательно как что-то не-человеческое. Но
«В нынешнюю эпоху, эпоху тотального консьюмеризма,
или, говоря простым языком, в условиях торгашеского мира, в
котором, согласно шкале человеческих ценностей, все продается
и покупается, в котором вырастает современное поколение,
сложно отличить, что можно называть проституцией, а что
нельзя. Молодые люди, одержимые стремлением "сделать карьеру",
фактически продают себя ради сумм денег, значительно
превышающих цену куска хлеба, ибо того требует система и ее
ценности - молодые люди уже не понимают, зачем нужны
зарабатываемые деньги, потому что слишком силен искусственный
инстинкт, порожденный в их сознании системой. Девушки
стараются "продать" себя подороже, руководствуясь при выборе
спутников жизни толщиной их кошелька. Все мы, рассуждая
философски, продаемся и покупаемся. Кто-то за деньги, кто-то за идеи»
{Беспалов Д.И. Проституток надо понять [Электронный ресурс]. -
Режим доступа: http://1001.vdv.ru/arc/issuel231/ (проверено
19.01.2010).
173
Любу тин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
люди где-то в глубинах своей души даже в условиях
тотального отчуждения все же ощущают то, что в их
наличном существовании что-то нужно менять.
Haben становится фундаментальной структурой от-
ношения-к только в условиях тотализации товарно-
денежных отношений. Именно отсюда и возникает резкое
различение таких модусов отношения-к-миру, как Sein и
Haben, быть и иметь: отныне для Я неважно, что
чувствует Другой, самое главное, что мое чувство есть у меня.
Поэтому, например, односторонняя любовь становится
нормой: богатому банкиру плевать на то, что жена его не
любит, для него единственно важным является сам факт того,
что у него есть красавица жена.
Оборотной стороной /faiew-отношения-к становится
стремление к максимальному накоплению и потреблению:
«первый и главный грех [капитализма] - аскетизм. Человек,
который не стремится максимализировать свое
потребление, и, не дай бог, призывает к этому других, является
заклятым врагом капиталистической цивилизации1. Именно
поэтому потребительство2 (для которого изобрели особый
1 Вальцев С. Закат человечества. Книга о деградации
человечества [Электронный ресурс]. - Режим доступа:
http://rusmissia.ru/Zakatb3-3-14.html (проверено 20.01.2010).
2 «Потребительство - социальное явление, характеризующееся
выдвижением потребления и потребительских благ в качестве
высших ценностей, господствующих над другими ценностями
человеческой жизни» ([Электронный ресурс] - Режим доступа:
http://slovari.yandex.ru/dict/glossary/article/1592/159_2905.HTM
(проверено 20.01.2010)). Ср.: «Потребительство -совокупность
регулятивных идей, ожиданий и настроений, ориентирующих
поведение, стиль жизни и отношений, где ведущей установкой
деятельности выступает стремление к престижному
потреблению, к получению максимума наслаждений и развлечений...
Потребительство выполняет и экономическую функцию
искусственного стимулирования потребления, необходимого для
174
Глава HI
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
термин - консюмеризм) считается, наряду со стремлением к
увеличению прибыли со стороны капиталистов, одной из
основных движущих сил развития капитализма .
«Потребительство является неотъемлемой частью
капиталистического общества. Так как основной целью
данной системы является накопление капитала путем
извлечения прибыли, то и все механизмы, в том числе и
интересующее нас потребительство, направлены на это.
Причем все повернуто так, что люди, создавая товар и
получая за это только эквивалент произведенной стоимости
(з/п), едва достаточный для обеспечения самых
незначительных потребностей, идут покупать произведенные ими
же вещи, при этом еще и находя в этом радость, а нередко
и гордясь тем, что могут себе это позволить. Людям
кажется, что ими движут их собственные желания, что им
хочется новые вещи, вещи, вещи и т.д. потому, что это
просто здорово и необходимо для счастливой жизни.
Такой материальный достаток, выражающийся в
приобретенных благах, удовлетворяет только чувство тщеславия и
желание хотя бы чем-нибудь наполнить свою жизнь.
Потому что начинающаяся с детства погоня за прибылью,
достатком, "красивой жизнью" настолько обедняет и
искажает внутренний мир человека, притупляет его творче-
расширенного воспроизводства капитала» (Словарь по этике.
М.,1981).
1 Интересно отметить такой факт, что именно
потребительство и стало причиной нынешнего мирового экономического
кризиса. Дело в том, что потребительство принципиально не
знает предела в силу того, что имеет дело не с товарами и их
потребительными свойствами как таковыми, а с культурными
знаками, обмен которыми происходит непрерывно и
бесконечно, а это, разумеется, стимулируя производство, ведет к
перепроизводству и массовому кредитованию, а значит, в конце
концов - к кризису.
175
Любутин К.К, Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
ский потенциал, что по-другому свою жизнь он уже и
представить не может. Все превратилось в товарный
оборот, люди отчуждены сами от себя.
Потребление из нормального, обогащающего
человека процесса в капиталистическом обществе превратилось в
самоцель. Подобно тому, как все общество организовано
так, что не человек цель его развития, а процесс
накопления капитала, то есть прибыль, так и целью потребления
становится не обогащение человека и не почва для
появления новых способностей и проч., а банальная бутафорская
самореализация, то есть на деле все та же прибыль
корпораций»1.
Если для капиталистического общества XIX - начала
XX в. был характерен только товарный фетишизм, в
котором вещи наделялись магическим смыслом, то в
современных условиях возникает потребительский фетишизм, суть
которого состоит в том, что он фетишизирует не
субстанциональность товара, не его свойство удовлетворят*
конкретную потребность, а всеобщую полезность товаров,
независимо от их собственно потребительных свойств.
Ж. Бодрийяр говорит, что происходит фетишизация не
означаемых, а означающих2: сегодня пьют не просто пиво, а
именно модный «Miller», сегодня смотрят не кино, а
раскрученные блокбастеры, слушают не ту музыку, которая
действительно нравится, а только ту, которая занимает
высшие места в хит-парадах, хотя при этом она может
совершенно не нравиться слушающему. Но мода обязывает, -
и если ты слушаешь старый Deep Purple, а не современную
1 Потребительство [Электронный ресурс]. - Режим доступа:
http://nnm.ru/blogs/communard/potrebitelstvo/ (проверено 20.01.2010).
2 Baudrillard J. Pour une critique de l'economie politique du
signe. Paris: Gallimard, 1972.
176
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
и модную Веуопсе, то ты «не крут», ты - «лох». Знак, таким
образом, подменяет субстанцию товара, его
действительную полезность: «брэнд» костюма или мода оказываются
более важными, чем удобство этого костюма для
действительной носки. Сегодня у вас не спросят по старинке
сугубо практично, но при этом душевно «Как костюмчик
сидит?», но чисто брэндово «Вам лучше Gucci или Cardin?»
Удовольствие доставляет не предмет и его потребление
(что предполагало бы человечность), а обладание
престижностью марки этого товара. Фетишизируется не товар, а его
потребление, из которого выпотрошены все
потребительные свойства1.
Интересное наблюдение сделал С. Вальцев в своей
книге «Закат человечества. Книга о деградации
человечества»: «Рассуждая о теме патриотизма, нельзя не коснуться
так н"азываемого потребительского патриотизма. Это
раньше из патриотизма за Родину умирали, а сейчас -
покупают сигареты "Петр I". Тут тебе все: и национальные
черно-желто-белые цвета, и орел двуглавый, и герб
имперский есть. Просто кури и радуйся, патриот. Ну а выкурил -
выбросил пачку. В мусорку или просто в лужу. Это раньше
в сражениях враги неистовый вопль радости издавали,
когда русский флаг шатнется или, не дай бог, упадет. А ныне,
без всяких сражений, мы сами его в грязь втопчем. Из
патриотизма. Хочешь покурить "святых" сигарет? Пожалуйста -
священномученик "Георгий Победоносец". И табачок
ароматный, и все такое. Хочешь отечественных святынь?
Пожалуйста - сигареты «Император» с изображением недавно
канонизированного царя-мученика Николая II. Выкурил, а
куда летит лик Государя, на множестве икон
прославленный? В грязь, в мусорку! Не слишком ли многое у нас ле-
1 Ильин В.И. Потребление как дискурс. СПб.: Интерсоцис, 2008.
177
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
тит сегодня в грязь, в мусорку - история, святыни, сама
наша Родина?»1
Таким образом, можно заключить, что
потребительство представляет собой специфическую форму
потребления, которая характеризуется спросом и приобретением
товаров не ради их функциональных качеств (или, как
выразились бы марксисты, потребительных стоимостей) или
получения пользы, а ради достижения каких-либо иных
социальных или культурных целей (следование моде,
покупка товаров в силу того, что их «покупают все»,
подверженность и следование рекламе, достижение
определенного социального статуса). Поэтому в рамках
потребительства само потребление перестает выполнять витальные
функции и превращается в нефункциональный спрос. Ж. Бод-
рийяр замечает: «Потребление можно считать характерной
чертой нашей промышленной цивилизации - но при
условии, что мы раз и навсегда освободим это понятие от его
привычного значения "процесс удовлетворения
потребностей"»2.
Потребительское отношение к бытию
рассматривается нами как бесчеловечность в том смысле, что, как было
показано выше, к сущностным атрибутам человека и
человеческой деятельности относится не только момент
присвоения, но и момент отдавания, вернее - их
диалектическая взаимосвязь. Потребительство тотально
ориентировано только на модус присвоения. Это весьма точно и
лаконично выражает рекламный лозунг компании Pepsi «Бери
от жизни все» - подлинный лозунг современности: не да-
1 Вальцев С. Закат человечества. Книга о деградации
человечества [Электронный ресурс]. -Режим доступа:
ht^://TU^ssia.ru/AtticleZakat/Article9.html (проверено 20.01.2010).
2 БодрийарЖ. Система вещей. М., 1995. С. 164.
178
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
вать, а только брать. Эта радикальная и тотальная
односторонность человеческого праксиса и есть отсутствие
подлинности человеческого присутствия-в-мире, то есть
бесчеловечность, - именно бесчеловечность, а не какая-то
неуловимая степень извращенности человеческого.
Фетишизм всевозможных предметов потребления и
их новинок обнаруживает себя в феномене шопинга1, для
которого важно не то, что покупается, а то, что оно вообще
покупается. Интерес с полезных свойств товаров
переносится на сам процесс покупки. Думается, что в этом
проявляется стремление современного индивида властвовать
над вещами посредством обладания ними. Так реальное
«Шопинг (англ. shopping) - форма времяпровождения в виде
посещения магазинов (чаще всего торгово-развлекательных
комплексов.) и покупки товаров (одежды, обуви, аксессуаров,
головных уборов, подарков, косметики и т. д.). Зачастую под "шопин-
гом" понимается не просто покупка товаров, а весь комплекс,
включающий также и попутные развлечения (рестораны, кафе,
кино и пр.). В современном постиндустриальном обществе
примерно треть от всех производимых товаров предназначены для
удовлетворения «реальных», жизненно важных потребностей
людей, а остальная часть в основном относится к
«необязательной» группе (новые модные модели мобильных телефонов,
цветные "бульварные" журналы, "суперовощерезки", "сжигатели
жира" и т. п.). Как и в случаях с алкоголем, наркотиками, азартными
играми, Интернетом, едой, при увлечении шопингом может
развиться болезненная зависимость - ониомания, в просторечии
"шопинголизм"» ([Электронный ресурс]. - Режим доступа:
http://ru.wikipedia.org/wiki (проверено 20.01.2010). Ониомания (от
греческих onios - для продажи, mania - безумие) -
непреодолимое желание что-либо покупать, не обращая внимания на
необходимость и последствия. Покупки становятся и отдыхом, и
развлечением, и самостоятельным смыслом. Интересно отметить,
что первые признаки и симптомы данного расстройства в
психиатрии идентифицировали уже в конце XIX века (Е. Kraepelin,
Ε. Bleuler), а Э. Золя в романе «Дамское счастье» (1883) описал, как
героиня разоряет своего мужа походами по женским магазинам.
179
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
бессилие над миром отчужденной предметности
замещается иллюзией «владения».
Шопинг является неотъемлемым, имманентным
свойством развитого и позднего капитализма, ибо сущность
капитала состоит в его постоянном самоувеличении, а для
этого необходимо постоянно расширяющееся потребление,
которое можно обеспечить только создавая у потребителей
ложные потребности в совершенно ненужных им вещах.
Так, обычному человеку вполне достаточна обычная
футболка за 200 рублей, которая недорога и к тому же
прослужит достаточно длительное время. Но реклама и
«продвижение» товаров преформируют сознание и потребности
индивидов так, что им оказывается просто жизненно
необходимым купить ту же самую футболку не за 200 рублей, а
за 200 долларов. Более того, гламурные герои рекламных
роликов вам укажут, что ту футболку, которую вы купили
месяц назад, сегодня надевать уже немодно («носить такое
в этом сезоне - верх вульгарности»), а посему необходимо
купить точно такую же футболку, но с оранжевой
полоской и т.д. Короче, надо быть «на яркой стороне»...
В этом вещизме нет никакой надобности, ибо вещи в
своей реальности существуют для того, чтобы
удовлетворять действительные потребности, и в нашем случае такую
потребность ^вполне удовлетворяют обе майки. Но если мы
станем покупать вещи только ради их потребительных
стоимостей, а не ради престижа', то тогда капитализм
просто-напросто прекратит свое существование.
Какая разница - пить напиток из обыкновенной или
«эксклюзивной» бутылки, если сам напиток и в той, и в другой
одинаков! «Не единожды Coca-Cola привлекала известных
модельеров и дизайнеров для создания уникальных, если не сказать
коллекционных, партий своего напитка. Так, год назад компания
заключила соглашение с модельером Роберто Кавалли, который
создал уникальный дизайн для ограниченной партии "фигури-
180
Глава HI
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
Почему шопинг возник именно в XX веке? Потому
что раньше мировой рынок еще не был насыщен
товарами. Сегодня же такое насыщение произошло, и поэтому у
капитала появилась необходимость в перманентной
реализации как можно большего количества товаров в уже
наполненном этими товарами рынке. Именно для этого
появилась реклама в современном смысле этого феномена.
Раньше она всего лишь указывала на потребительские
свойства товаров и на места их возможного приобретения
(что вполне нормально и подобная реклама существовала
и в СССР). Сегодня реклама - это весьма затратная часть
расходов предпринимателя, часто превышающая
производственные затраты, но в то же время она - весьма
доходный бизнес.
На чем основан шопинг? На тех извращенных,
отчужденных потребностях, которые сформировались в
механизмах буржуазности и были искусственно
окультивированы рекламой. Вот одно из самых откровенных
признаний самих рекламоделателей о сущностных
основаниях рекламы: «Провокационная рекламная кампания сезона
весна-лето 2009 марки Mangano основана на визуализации
простых человеческих радостей: секса и фетиша»]. В
стых" бутылок Coca-Cola Light. Позже, в феврале 2009, но уже с
участием легендарного обувщика Маноло Бланика, новая
кампания "Дань моде" представляет собой гораздо более масштабный
проект, чем предыдущие. Известные модные бренды Alberta
Ferretti, Blumarine, Etro, Fendi, Marni, Missoni, Moschino и Versace
создали по одной уникальной бутылке Coca-Cola Light. Бутылки
были специально выпущены к Миланской неделе моды и
демонстрировались там наравне с новыми коллекциями одежды» //
[Электронный ресурс]. - Режим доступа:
ht^://www.sostav.ru/news/2009/10/01/doc9/ (проверено 20.01.2010).
1 [Электронный ресурс]. - Режим доступа:
181
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
этом смысле «реклама не только обещает получение
удовольствия одновременно с приобретением продукта
("Bounty - райское наслаждение"), но и формирует само
желание»1.
К. Маркс в 1844 г. зафиксировал то, что получило
широкое распространение только через целое столетие. Вот
что он писал о преформировании потребностей при
капитализме. Если в подлинно человеческих условиях
многосторонность потребностей означает более полное
обнаружение человека в своем бытии, то в рамках частной
собственности «каждый человек старается пробудить в другом
какую-нибудь новую потребность, чтобы вынудить его
принести новую жертву, поставить его в новую зависимость и
толкнуть его к новому виду наслаждения, а тем самым и к
экономическому разорению. Каждый стремится вызвать к
жизни какую-нибудь чуждую сущностную силу,
господствующую над другим человеком, чтобы найти в этом
удовлетворение своей собственной своекорыстной потребности.
http.7/trendymen.ru/lifesryle/media/15506/ (проверено 20.01.2010).
Ср.: «Французское рекламное агентство Y&R Paris, создавая
рекламу для марки женских носков Olympia, решило сравнить этот
предмет одежды с нижним бельем. Оказалось, что эти носочки
можно кидать, в подарок любимым певцам вместо трусиков. А у
мужчин из-за них может развиться новый вид бельевого
фетишизма» // [Электронный ресурс]. - Режим доступа:
http://www.sostav.ru/news/2008/09/29/zar3/ (проверено 20.01.2010).
И еще один важный аспект, который подчеркивает О. Туркина:
«Многие исследователи генетически выводят рекламу из
порнографии из-за сходного механизма извлечения прибыли из
сексуального желания» {Туркина О. Пип-шоу (идиоадаптация образа
женщины в российской телерекламе) // [Электронный ресурс]. -
Режим доступа: http://www.owl.ru/win/books/visualnie7p.htm
(проверено 20.01.2010).
1 Туркина О. Пип-шоу (идиоадаптация образа женщины в
российской телерекламе). Там же.
182
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
Поэтому вместе с ростом массы предметов растет царство
чуждых сущностей, под игом которых находится человек, и
каждый новый продукт представляет собой новую
возможность взаимного обмана и взаимного ограбления. Вместе с
тем человек становится все беднее как человек, он все в
большей мере нуждается в деньгах, чтобы овладеть этой
враждебной сущностью, и сила его денег падает как раз в
обратной пропорции к массе продукции, т.е. его
нуждаемость возрастает по мере возрастания власти денег. -
Таким образом, потребность в деньгах есть подлинная
потребность, порождаемая политической экономией, и
единственная потребность, которую она порождает. -
Количество денег становится все в большей и большей мере их
единственным могущественным свойством; подобно тому,
как они сводят всякую сущность к ее абстракции, так они
сводя!· и самих себя в своем собственном движении к
количественной сущности. Безмерность и неумеренность
становятся их истинной мерой.
Даже с субъективной стороны это выражается
отчасти в том, что расширение круга продуктов и потребностей
становится изобретательным и всегда расчетливым рабом
нечеловечных, рафинированных, неестественных и
надуманных вожделений. Частная собственность не умеет
превращать грубую потребность в человеческую потребность. Ее
идеализм сводится к фантазиям, прихотям, причудам, и ни
один евнух не льстит более низким образом своему
повелителю и не старается возбудить более гнусными средствами
его притупившуюся способность к наслаждениям, чтобы
снискать себе его милость, чем это делает евнух
промышленности, производитель, старающийся хитростью выудить
для себя гроши, выманить золотую птицу из кармана
своего христиански возлюбленного ближнего (каждый про-
183
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
дукт является приманкой, при помощи которой хотят
выманить у другого человека его сущность - его деньги;
каждая действительная или возможная потребность
оказывается слабостью, которая притянет муху к смазанной клеем
палочке; всеобщая эксплуатация общественной
человеческой сущности, подобно тому как каждое несовершенство
человека есть некоторая связь с небом - тот пункт, откуда
сердце его доступно священнику; каждая нужда есть повод
подойти с любезнейшим видом к своему ближнему и
сказать ему: милый друг, я дам тебе то, что тебе нужно, но ты
знаешь conditio sine qua поп [непременное условие], ты
знаешь, какими чернилами тебе придется подписать со мной
договор; я надуваю тебя, доставляя тебе наслаждение), -
для этой цели промышленный евнух приспосабливается к
извращеннейшим фантазиям потребителя, берет на себя
роль сводника между ним и его потребностью, возбуждает
в нем нездоровые вожделения, подстерегает каждую его
слабость, чтобы затем потребовать себе мзду за эту
любезность.
Отчасти же это отчуждение обнаруживается в том,
что утонченность потребностей и средств для их
удовлетворения, имеющая место на одной стороне, порождает на
другой сторрне скотское одичание, полнейшее, грубое,
абстрактное упрощение потребностей или, лучше сказать,
только воспроизводит самое себя в своем
противоположном значении»1.
Во времена Маркса шопинг как форма массового
отчуждения был невозможен, ибо его появление требует
достаточно высокого уровня материального благосостояния,
который порождает общество тотального потребления.
1 Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения. Т. 42. С. 128-129.
184
Глава HI
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
Только условия жизни «золотого миллиарда» превращают
потребление в труд «по расширенному воспроизводству
потребительной стоимости как абстракции, как системы,
как универсального кода полезности, точно так же как
производство является в своей действительной телеологии не
производством "конкретных" благ, а расширенным
воспроизводством всей системы меновой стоимости» . В
обществах периферии шопинга нет. Для нищеты еда существует
не в виде «знака» или «симулякра», а в виде конкретной
потребительной стоимости - хлеба, которым можно
удовлетворить не «символический обмен», а конкретную
жизненную потребность - голод.
Система шопинга (или тотальной продажности) в
современном капитализме доходит до абсурда: «В мире
появился новый сегмент рынка, позволяющий его игрокам
получать баснословные прибыли. Бизнес, получивший
условное название "друг напрокат", уже принес западным
предпринимателям миллионы долларов и обещает стать
доходным в России.
В Великобритании один из торговых центров Глазго
порадовал покупательниц необычной услугой - "друг для
походов по магазинам". Организаторы акции утверждали,
что "друг" полон энергии, галантен, внимателен и учтив.
Он готов сколько угодно гулять с клиентом по магазинам,
давать дельные советы, не вызывая раздражения. Успех
новинки был ошеломляющим. Друга или подругу напрокат
разбирали бизнес-леди и жены предпринимателей, чьи
мужья не испытывают интереса к шопингу... Руководитель
столичного имиджевого агентства Studio Style Анна Анд-
1 Фуре В.Н. Радикальная социальная теория Жана Бодрийяра,
§ 2 [Электронный ресурс]. - Режим доступа:
http://www.nir.ru/sj/sj/sj l-02furs.html (проверено 20.01.201).
185
Любутин К.Η., Кондратов П. Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
рианова... уверяет, что "шопер напрокат" на деле даже
лучше, чем настоящие подруги»1.
Собственно говоря, именно эти феномены стремле-
ния-к-обладанию и безудержного потребления и лежат в
основе того, что мы называем духовным отчуждением.
Обесчеловеченность в сфере духовного бытия
Отчуждение, конституированное в сфере
производства, социального и межличностного общения посредством
механизмов повседневной фетишизации с необходимостью
репрезентируются в структурах индивидуального и
общественного сознания, приобретая формы и содержания,
имманентные обесчеловеченной практике индивидов в
структурах буржуазной социальности. Но если с механизмами
«внешних» форм отчуждения все более или менее понятно
в силу их наглядности, как это имеет место, например, в
предметном или межличностном отчуждении, то
«внутренние» формы обесчеловечивания оказываются скрытыми от
непосредственного обнаружения. Более того, существуют
такие виды отчужденного бытия (к примеру - товарный
фетишизм), которые формально выглядят как подлинные
отражения «наличной действительности», «реального
положения дел» в сознании индивидов, хотя при более
глубоком анализе оказываются всего лишь иллюзией,
видимостью [Schein], искаженным образом действительности.
С другой стороны, не всегда понятно семантическое
содержание самого термина «духовное отчуждение»,
которое обычно рассматривают по аналогии с отчуждением
1 Вальцев С. Закат человечества. Книга о деградации
человечества [Электронный ресурс]. - Режим доступа:
http://rusmissia.ru/Zakat/l-2-7.html (проверено 20.01.2010).
186
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
предметным в том смысле, что в механизмах отчуждения
духовного от индивида отчуждаются продукты его
духовной деятельности, приобретая внешнее враждебное
положение по отношению к своему собственному творцу. Как
нам представляется, такое рассмотрение сущности
духовного отчуждения неверно по двум важным основаниям: во-
первых, в рамках отчуждающего праксиса внешнее
враждебное положение приобретают все виды предметности (и
материальные, и духовные); во-вторых, как верно
подчеркивают многие исследователи сущности человеческой
деятельности, любая, даже самая примитивная, «бездумная»
«физическая», «материальная» работа всегда включает в
свою структуру духовный, психический, «внутренний»
момент (хотя бы в форме простого целеполагания или
психического контроля за выполнением физических операций).
Поэтому акцентуация внимания на этих моментах никоим
образом не приближает нас к экспликации специфики
собственно духовного отчуждения.
Духовное бытие человека - это сфера знаний, оценок,
установок, ценностей, моральных и религиозных норм и
идеалов, различных форм сознания, существующих в
субъективной (в рамках индивидуального сознания) и объективной
(в рамках общественного сознания, а также в виде
опредмеченной духовности - текстах, нотах, чертежах, музыкальных
и кинематографических записях, архитектуре и т.д.) формах.
В своем единстве духовное бытие составляет внутренний
стержень как отдельного индивида, так и общества в целом.
В силу того, что социальная система представляет
собой систему, имманентно стремящуюся к
самосохранению и постоянному воспроизводству, то эти цели
реализуются не только в сфере материального производства,
обеспечивающего физическое выживание системы, но и с необ-
187
ЛюбутинКН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
ходимостью требуют духовного воспроизводства. В этом
состоит сущность культуры.
Хотя и существует несколько сотен определений
понятия «культура», тем не менее единым для всех оказывается
соотнесенность ее генезиса и «этиологии» с человеком и его
особым способом бытия, присутствия в мире - с его
преобразующей целеполагающей деятельностью. Поэтому наиболее
короткое и емкое определение гласит: «Культура - форма
деятельности людей по воспроизведению и обновлению
социального бытия, а также включаемые в эту деятельность ее
продукты и результаты»1. Другая дефиниция гласит:
«Культура - совокупность искусственных порядков и объектов,
созданных людьми в дополнение к природным, заученных
форм человеческого поведения и деятельности, обретенных
знаний, образов самопознания и символических обозначений
окружающего мира. Культура есть "возделанная" среда
обитания людей, организованная посредством специфических
человеческих способов (технологий) деятельности и
насыщенная продуктами (результатами) этой деятельности»2.
Таким образом, культура, взятая вне своих
аксиологических моментов, есть совокупность совместных
человеческих практик, результат развертывания и постоянного
возобновления „праксиса, социально-исторической
деятельности людей, в которой производят и воспроизводят свое
наличное бытие.
Известно, что существование общества базируется на
способности людей воспроизводить свое собственное
материальное и духовное бытие. Фундаментальность матери-
1 Кемеров В.Е. Культура // Современный философский
словарь. Лондон, 1998. С. 433.
2 Флиер АЯ- Культура // Культурология. XX век. СПб., 1998.
Т. 1.С. 338.
188
Глава HI
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
альной основы общества не требует особых доказательств,
ибо всем понятно: для того, чтобы иметь возможность
развивать духовную сферу, те, кто ее будут развивать, должны
в первую очередь просто-напросто существовать. И это
условие - наличное существование людей - обеспечивается
материальным производством.
Материальное обеспечение бытия общества, в отличие
от сугубо природных процессов, протекает в форме
исторически заданного воспроизводства, то есть в такой форме, когда
всякое новое поколение людей строит свое существование на
основе, созданной всеми предыдущими поколениями. А это
означает, что система производительных сил (техники,
технологии, способов организации производственного процесса,
навыков и т.д.), оставленных нам в наследство от предков,
должна каким-то образом быть включена в наше сегодняшнее
существование. В силу же того, что подобные
производственные структуры (например знания и умения обрабатывать
природные материалы) не передаются генетически, то
человечество нашло только один-единственный способ передачи
такого рода структур от одного поколения к другому -
культурную духовную традицию, в рамках которой осуществляется
трансляция знаний (понятых в самом широком,
«философском», смысле), необходимых для стабильного
функционирования социальной структуры. Если эта трансляция знаний
деградирует, то вместе с ней начинает деградировать и вся
система общественного производства, ибо новые поколения
оказываются неспособными включить в свою непосредственную
жизнедеятельность опыт, накопленный предыдущими
поколениями в полном объеме.
Фундаментальное значение традиции состоит как
раз-то в этом ее положении в социальной структуре:
социальная система может существовать только тогда, когда
189
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
имеются механизмы, транслирующие систему накопленных
знаний и умений, механизмы, обеспечивающие
полноценную социализацию («культурное встраивание») новых
индивидов в уже существующие социальные структуры и
отношения. А так как материальное воспроизводство
(экономика) функционирует как система конкретных
производств, включенных в тотальную систему социального
бытия, без которой они совершенно немыслимы, то это
значит, что прежде чем человеческий индивид сможет
включится в конкретное производство, то есть станет
профессиональным кузнецом, строителем, бухгалтером или
животноводом, он должен сначала вобрать, впитать в себя
общий уровень культурной традиции, достигнутой
обществом к моменту жизни этого индивида.
Воспроизводство - центральный момент культуры,
предполагающий постоянство, традицию и т.д. Именно
этот момент воспроизводства наличного бытия сущностно
предполагает, что в социальной структуре присутствует
нечто такое, что несмотря даже на внутреннюю
антагонистичность классовых обществ тем не менее позволяет им не
прекращать свое существование. Это означает, что в
механизмах функционирования таких обществ имеет место
нечто такое, что делает возможным их воспроизводство, и
исключает (по крайней мере на достаточно длительное
время) их распад.
Что же это за механизмы, обеспечивающие
преемственность социальных структур и элиминирующие
саморазрушение социальности? Думается, что в качестве таких
механизмов выступают некие духовные императивы, которые
оказываются универсальными для любой здоровой
социальной системы, не стремящейся к саморазрушению.
Такого рода духовные императивы, часто именуемые практиче-
190
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
ским гуманизмом (или общечеловеческими ценностями)
действительно характерны в той или иной степени для
любого налично существующего или существовавшего
общества. Если подобная «простая человечность» исчезает из
человеческой деятельности, то социальная структура
просто-напросто распадается, хотя такой распад может длиться
достаточно долгое время. Так, например, постепенная
элиминация человечности отношений в древнеегипетском и
древнеримском обществах привела их через столетия к
полному вырождению и распаду.
«Общество не может нормально функционировать и
развиваться без развитой духовности и нормально
функционирующей духовной жизни. Более того, сколько-нибудь
важные и значительные перемены в обществе и в целом его
прогресс возможны лишь при условии опережающего
прогресса в духовности этого общества. Наиболее важные
духовные ценности имеют общечеловеческое значение, и их
философия имеет интернациональную значимость. Но в
конкретных обществах, странах, социальных группах
духовность функционирует в конкретной национальной
форме. Диалектика национального и интернационального при
этом выражается в их взаимообогащении, взаимовлиянии.
И этот процесс непрерывен и закономерен»1.
Каковы эти за общечеловеческие универсалии?
«Часто задают вопрос: существуют ли в классовом обществе
такие моральные нормы, которые необходимы для всякого
человеческого общежития? Да, такие нормы существуют.
Чижов П. Г. Интернациональное и национальное в
духовности человека и общества // Общечеловеческое и национальное в
философии: II международная научно-практическая конференция
КРСУ (27-28 мая 2004 г.). / Под общ. ред. И.И. Ивановой.
Бишкек, 2004. С. 312.
191
Любутин КН., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
Это некоторые простые нормы человеческой
нравственности, формулирующиеся в процессе всего исторического
развития народов. Они призваны охранять совместную
жизнь людей от тех или иных эксцессов, угрожающих ей
(от физического насилия, оскорбления), требуют
элементарной честности в повседневном общении»1.
Правильное решение поставленной проблемы, на наш
взгляд, дает В.А. Кувакин, который вводит понятие
гуманизма в широком и узком смысле. «В широком смысле
гуманизм - это более или менее ясное осознание
естественной человечности человека, культивирование этой
человечности в конкретных формах помощи, уважения и любви
к человеку. В узком смысле гуманизм - это идея или
концепция человека, рассматриваемая на базе признания и
принятия феномена человечности человека, его свободы,
ответственности и разумности. И если есть история
реального гуманизма и реальных гуманистов, то есть и история
гуманизма как "изма", то есть как идеи, получившей самые
разнообразные формы выражения у различных теоретиков
этого движения2.
Другими словами, существует практический
гуманизм и гуманизм теоретический. «Практический гуманизм -
это определенный образ жизни, базирующейся на системе
ценностей, которые сохраняют и продолжают жизнь,
обеспечивают существование цивилизации, нейтрализуют
разрушительные тенденции в социуме. Гуманизм как образ
жизни может умереть только с человеческим обществом.
Никакие иные формы человеческого общежития не гаран-
1 Основы марксистско-ленинской философии; Учебник для
вузов / Ф.В. Константинов, A.C. Богомолов, Г.М. Гак и др. Изд. 5-е.
М.: Политиздат, 1980. С. 333.
2 Кувакин В.А. Твой рай и ад. М.; СПб., 1998. С. 8.
192
Глава HI
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
тируют сохранения человеческого рода. При широком
взгляде на гуманизм последний оказывается
цивилизационный явлением, феноменом культуры, он выражает
сущность человеческого в отношениях людей...»1.
Приведем самый простой пример практического
гуманизма, который существует прямо сегодня в буржуазном
обществе.
«Когда господа из буржуазии говорят, что равенство
невозможно, это смешно слушать. В радиоэфире оно давно
действует "на всю катушку".
Каждый радиолюбитель подчиняется единым
правилам независимо от того, где он живет, является ли он
космонавтом-астронавтом, бизнесменом, пролетарием,
президентом, султаном, министром или кем-либо еще.
Например, есть право на занимаемую частоту или номер в
очереди на редкую связь. Если все частоты заняты, то будь хоть
королем или президентом, жди, покуда другие "простые"
радиолюбители поговорят между собой и освободят
частоту. И ждут! Так же ждут своей очереди на редкую связь. И
никому никаких скидок!
Из высокопоставленных персон правилам равенства в
эфире подчиняются, к примеру, короли Испании и Непала,
многие президенты крупных японских корпораций.
Радиолюбители - бывший президент Перу "кровавый хорек Фу-
химори", Билл Клинтон, много султанов и шейхов на
Ближнем Востоке и т.д. Радиолюбителями были Раджив
Ганди, Юрий Гагарин, умершие короли Иордании и Ма-
1 Цанн-кай-си Ф.В. Антропологическая парадигма гуманизма:
историко-философский контекст // Природа человека и гуманизм:
антропологическое измерение техногенной цивилизации
(Материалы Международной конференции. Владимир, 28-29 сентября
2007 г.). Владимир: ВГПУ, 2007. С.250.
193
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
рокко. Даже диктатор А. Пиночет, как радиолюбитель,
подчинялся общим правилам эфира!
Словом, в эфире все равны независимо от
национальности, возраста и богатства.
Это место, где уже сегодня как бы не существует
расслоения на классы и все работает на простых
"человеческих" правилах. Это место, где люди не конкурируют друг
с другом, а радуются появлению нового представителя
менее развитой страны, в которой мало радиолюбителей.
Радиолюбительский эфир - одно из немногих мест
сегодня, где важен сам человек, его опыт, кругозор и
технические познания. И если такой человек делится своим
опытом, то замирает мировой эфир и его слушают все,
включая вышеназванных персон.
Сегодня это как бы островок коммунизма, где все
равны. Ведь сигнал настроенного, самодельного или
дешевого передатчика ничем не отличается от сигнала дорогого
аппарата»1.
Итак, исходя из этих определений, возвращаясь к
поставленной выше проблеме анализа духовного отчуждения,
можно сказать, что духовное обнаруживает себя в двух
основных формах: с одной стороны, в форме
общечеловеческого, что вцражено в социальном гуманизме; с другой
стороны, в форме конкретно-социальной духовности,
характерной для каждого общества на том или ином отрезке
его исторического развития, что выражено в таком
понятии, как дух эпохи.
Противоречие между содержанием этих двух типов
духовности ведет к тому, что негативная сторона конкретной
1 Равенство в отдельно взятом эфире // Левый поворот, 2007.
Июль. № 17 [Электронный ресурс]. - Режим доступа:
http://www.geocities.com/marxparty/ (проверено 20.01.2010).
194
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
духовности представляет собой античеловечность, так как не
позволяет воспроизводить социальные отношения как
таковые во всей их тотальности, а, напротив, ведет к разрушению
социальности в виде атомизации индивидов и т.п.
Конкретно-исторические формы духовности
(античные αρετή и virtus, средневековый идеал монашеской
человечности, возрожденческий humanitas,
советско-коммунистический проект, нацистская идея сверхчеловека,
буржуазно-либеральный гуманизм свободного рынка и
демократии) всегда, хотя и в латентной форме, включают в себя с
необходимостью момент интолерантности, а именно:
уничтожение Иного и тотальное утверждение своего идеала в
планетарном масштабе. Именно имманентный момент
агрессивной интолерантности не дал возможности всем этим
видам духовности утвердиться в мире практическим
образом, ибо они у Иного, Другого с необходимостью
вызывают отторжение.
Всякий конкретный «гуманизм», основанный на
исторических формах ограниченной духовности, представляет
собой амбивалентную структуру: с одной стороны, для-себя
он действительно гуманизм, так как утверждает ценность
своего способа бытия культуры, а значит и тех форм
деятельности, в которых эта культура формируется и
перманентно воспроизводится; с другой стороны, он оказывается
антигуманизмом для-других, ибо априорно предполагает
негуманность Иного, а значит, необходимость его
уничтожения путем перехода, транзита к Своей человечности.
Движение к «всеобщей человечности» (будь то
христианская человечность средневековья, бесклассовый
гуманизм большевизма или сверхчеловеческая гуманность
арийской расы) может осуществляться только посредством
тотального включения каждого индивида в структуру этого
одномерного общества. Всеобщность человечности полага-
195
Любутин КН., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
ется здесь за счет уничтожения иных форм человечности,
которые противоречат дискурсу и практикам
господствующей формы гуманизма.
Так, античные греки и римляне противопоставляли
свою humanitas варварству, и поэтому экстраполяция их
гуманизма на другие народы выражалась в форме
эллинизации иных народов, то есть уничтожения специфических
культур этих этносов. Средневековые христиане во многих
отношениях реализовывали свое представление о
христианской человечности посредством крестовых походов.
Большевики мечтали о мировой революции. Нацистский
миф о крови и почве, о народе и подлинном человеке
обнаружил себя в печах Освенцима и Треблинки.
Американизм - одна из наиболее агрессивных, интоле-
рантных и одномерных форм тоталитарного гуманизма для-
себя и антигуманизма для-других. Именно в силу этой
одномерности современное представление о христианских и
западных ценностях как об «общечеловеческих» означает то,
что все иные ценностные парадигмы (буддистская,
мусульманская и т.д.) упраздняются в качестве ненужных, а то и
вовсе античеловечных, антигуманных. Так, для того, чтобы
жить в Европе, надо признавать только ценности демократии,
но при этом сами европейцы (и американцы) никоим образом
не признают* иные формы ценностей. Аксиологический
европоцентризм есть не просто «философия», он ведет к
бомбардировкам в Ираке и Югославии. Именно его экспансия
привела, например, к возникновению исламского радикализма.
Отказ от всех этих форм тоталитарного и одномерного
(классового, религиозного, этнического, идеологического,
аксиологического, культурного) гуманизма/антигуманизма
ведет нас к поиску радикально новых альтернатив, особенно в
отношении нынешней формы глобализационного процесса,
если, конечно, такие альтернативы онтологически возможны.
196
Глава ΠΙ
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
Альтернатива эта - социальный, практический
гуманизм, который позволяет сделать бытие всех людей в мире
гуманным, человечным, при этом не нарушая и не подавляя
специфические черты других культур, ибо такой гуманизм
а priori оказывается общечеловеческим.
Поясним последний момент. Например, является ли
христианский идеал человека общечеловеческим! Это
очень легко проверить, проделав следующий
мыслительный эксперимент. Представим себе, что все люди на Земле
стали христианскими святыми, отреклись от мира сего,
переселились в скиты и пустыни, забросили производство,
перестали размножаться, объявили тотальный обет
молчания и т.д. Естественно, всякое, в том числе и духовное1,
воспроизводство просто-напросто прекращается, а вместе с
ним прекращается и наличное бытие всего человечества.
Практическое воплощение христианского идеала означает
смерть человечества. Если же α priori предполагать, что не
всем дано стать христианскими святыми, то эта теория
изначально будет не эгалитарной, то бишь
общечеловеческой, а элитарной, и все ее тотализирующие претензии
никуда не годятся.
То же самое относится и к американизму (или как
предпочитает выражаться С. Амин, атлантизму2), который
предполагает сугубо капиталистическое разделение мира
на «золотой миллиард» (собственно, капиталисты,
эксплуататоры) и остальную мировую периферию (пролетариат),
то есть он пытается сегодня перенести внутреннюю струк-
К сожалению, в нашей стране сегодня путают между собой
почти такие непересекающиеся понятия, как «духовность» и
«религия» (особенно православная).
2 Амин С. Постимпериалистическая Империя или новая
экспансия империализма? [Электронный ресурс]. - Режим доступа:
http://left.rU/2006/5/aminl39.phtml (проверено 20.01.2010).
197
Любутин К. Η., Кондратов ПН.
Историческая феноменология бесчеловечности
туру национального буржуазного государства на мировое
целое, как сказал Ж. Бодрийяр, капитализм «представил
весь мир во всем его многообразии по своему образу и
подобию»1 .
Является ли подобное разделение общечеловеческим
идеалом гуманности, человечности? Нет, ибо собственно
человеческая жизнь (вернее даже ее видимость)
предполагается для весьма и весьма ограниченного количества
представителей вида Homo Sapiens, в то время как остальным
уготована судьба рабочего скота. В силу этого любой
одномерный (и тем самым тоталитарный) «гуманизм» не
может быть общечеловеческим.
Мы видим, что в структуре любого более или менее
нормально и относительно стабильно функционирующего
общества имеются два типа духовности, скрепляющих
социальную систему в тотальность.
С одной стороны, это общечеловеческие ценности, в
которых фундируется возможность социального
воспроизводства вообще, которые включают в себя универсальные
для всех культур принципы общежития, социальной
сплоченности, самосохранения, культурно-исторической
традиции, «простой человечности», всего того, что с
необходимостью вырастает из понятия подлинного человеческого
праксиса.
С другой стороны, в рамках каждого конкретного
общества, разделенного на антагонистические классы и их
интересы, духовные ценности из общих превращаются в
частичные, партийные. И при этом господствующий класс
свои ограниченные интересы, ценности и модели
поведения выдает за всеобщие и истинные. Такое классовое
урезание общечеловеческого и тотальное доминирование
1 Бодрийяр Ж. Прозрачность зла. М, 2000. С. 18.
198
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
идеологии господствующего класса означает, что
вытесняемые нормы и идеалы практического, социального
гуманизма, начиняют замещаться и наполняться
антисоциальным и античеловечным содержанием, таким, реализация
которого в конкретной действительности приводит к:
- разрушению субъект-субъектных отношений Я-Ты
и атомизации индивидов;
- ограничению многосторонних отношений человека
к миру каким-то одним господствующим отношением
(например отношением обладания в буржуазном обществе);
- превращению духовной деятельности в средство по
реализации этого единственного отношения (например
зарабатывания денег даже теми творческими личностями,
которые в силу своего богатства в этом уже совершенно не
нуждаются);
- редукции массовой и элитарной культуры к рекламе
этого единственного духовного отношения,
примитивизации искусства (вплоть до порнографии), образования
(замещение личного общения между учителем и учеников
системой обезличенного тестирования и забиванием
детских мозгов чисто практической, технологической
информацией);
- постепенной элиминации непосредственных
межличностных контактов, заменяемых телефонными
звонками, SMS-сообщениями и Интернетом;
- в итоге - к духовному разрушению общества.
Именно такой процесс радикального отхода
буржуазной духовности (которую часто именуют термином
«бездуховность» в противоположность духовности подлинной)
от содержания общечеловеческого и есть духовное
отчуждение, а то состояние, к которому оно приводит - духовная
отчужденность. Последняя при ближайшем рассмотрении
199
Любутин K.H., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
обнаруживает себя в таких формах, как превращенные
формы сознания, товарный фетишизм, тотальная
ориентация духа на обладание и потребление, квантификация
сознания и отношений-к, радикальная примитивизация
внутреннего мира. Рассмотрим некоторые из этих форм в их
феноменальной явленности в структурах современного
буржуазного общества.
Различные формы общественного сознания и пракси-
са лишаются своих сущностных атрибутов и функций,
втягиваясь в структуры движения капитала. Так, религия (это,
по словам Маркса, «сердце бессердечного мира»)
превращается в простой бизнес вроде освящения новых
автомобилей или офисов. Вера в Бога - один из самых
интимнейших феноменов нашей душевной жизни - выносится на
витрины всеобщего обозрения и предается
проституированию на улицах. Собственно отчуждение и
детерминируемая им бесчеловечность в данном случае состоят в том, что
клерикалы пытаются подменить религией духовность
вообще, редуцировать все многообразие духовной
деятельности человека к примитивному мракобесию (особенно
преуспел в этом деле православный фундаментализм в лице г-
на Кураева). От человека отчуждают полноту его духовной
жизни, заменяя ее одномерным эрзацем.
[Интересно в скобках заметить (и этот феномен
требует, на наш взгляд, весьма серьезного марксистского
исследования1), что сегодняшний ренессанс религии в
капиталистическом обществе является своеобразным
историческим и духовным нонсенсом. Дело в том, что капитализм
как таковой в своем развитии напрямую связан с секуляри-
Любутин КН., Коряковцев A.A. Антропология религиозного
чуда // Известия Уральского государственного университета.
Серия 3. Общественные науки, 2009. № 1-2(64). С. 165-176.
200
Глава HI
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
зацией не только общественных отношений, но и
секуляризацией науки. Вернее даже будет сказать, что наука в ее
связи с техникой и подлинным исследованием природы как
раз-то и связана с развитием капитализма (достаточно
посмотреть рукописи Маркса за 1857-1863 гг.). Странные
инспирации М. Вебера по поводу зависимости
происхождения капитализма от протестантизма сегодня не могут быть
взяты в серьезный расчет. Капитализм противоречит
религии, если, конечно, страсть к деньгам не считать таковой. И
вот среди тотального проникновения науки и техники в
структуры наличного бытия происходит возрождение
религии в ее наиболее чудовищных формах вроде
православного и исламского фундаментализма. Приведем один
характерный пример: недавно в России был издан православный
учебник «Общей биологии»1, в котором проводится идея
креационизма, а эволюционная теория именуется
«звериной философией» (слова «большого специалиста в области
биологии» Ворсонофия Оптинского). Научный анализ
превращается в молитву. Становится страшно за духовное
развитие будущих поколений].
Тотальность товарно-денежного оборота интериори-
зируется и в сознании индивидов буржуазного общества:
мир предметов и мир человеческих отношений начинает
рассматриваться сквозь призму меновых стоимостей, то
есть чисто в поверхностно количественном масштабе
купли-продажи. Утилитарное отношение к человеку,
детерминированное условиями тотального товарно-денежного
механизма, проявляется даже в повседневном дискурсе: «дух
1 Верьтъянов СЮ. Общая биология. Учебник для 10-11 классов
общеобразовательных учреждений с преподаванием биологии на
православной основе / Под общей науч. редакцией доктора биол.
наук М.Г. Заречной. М.: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2005.
201
Любутин К Η., Кондратов П. Ή.
Историческая феноменология бесчеловечности
торгашества [Schachergeist] пропитал весь язык, все
отношения выражаются в торговых терминах, в экономических
понятиях. Спрос и предложение, supply and demand, -
такова формула, в которую логика англичанина укладывает всю
человеческую жизнь»'. Слова и поверхностная видимость
вещей становятся слитными, означающее и означаемое
отныне нераздельны в их идентификационной
«самоочевидности». Поэтому в таком сознании «не может быть
никакого "истинного содержания", требующего своего
"обнаружения" путем "декодирования", открывающего
"неочевидные смыслы". В языке доминирующего культурного кода
нет слов для критики статус-кво. Человек может
испытывать смутное недовольство социальным устройством,
системой власти, но не сможет адекватно его выразить на
рациональном уровне в связи с отсутствием критических
языковых средств»2.
Искусство также становится иным, так как не
выражает в художественной форме человеческое отношение к
миру, а превращается в простое буржуазное
зарабатывание денег, в обычное капиталистическое производство
наряду с другими видами производства (колбасы, гвоздей,
цемента, образовательных услуг). Лучшим сегодня считается
не тот фильм, -который является лучшим в художественном
отношении, а тот, который является наиболее «кассовым».
Образование, идеальная [ideale] цель которого состоит
в формировании всесторонне развитой личности, сегодня
превращается в инструмент корпораций по поставке им уз-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 2. С. 497-498.
2 Мартьянов B.C. Трансформация языка
социально-политических наук: от знания-власти к нарративу // Научный ежегодник
Института философии и права Уральского отделения Российской
академии наук. Вып. 7. Екатеринбург: УрО РАН, 2007. С. 202.
202
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
ких специалистов, профессионально подготовленных
работников. «Люди - только рабочая сила, которую нужно
принудить к определенной деятельности, блокируя всякую
возможность иной (то есть формируя то, что Маркс называет
"профессиональным идиотизмом", а в XX веке Г. Маркузе
вежливо определил как "одномерность человека")»1. Против
этой идеальной цели образования (всесторонне развитого
человека, обладающего всеми добродетелями),
сформулированной классической древностью и Просвещением, сегодня
выступают все «постмодернисты», так как считают дискурс
Просвещения («модерновый проект») преодоленным в пост-
совмеменности. Но объективно все эти рассуждения об
ущербности Просвещения оказываются сознательной или
бессознательной интеллектуальной апологией одномерного
мышления и одномерного мира. Это на руку буржуазным
политикам, которым нужна управляемая демократия над
одномерным «множеством» [Multitude], которое формируется
и транслируется современной репрессивной системой
образования. Массовые средства информации только успешно
«накладываются» на уже подготовленную школой почву:
сегодняшнему школьнику с экранов телевизоров пример
подают не Н. Дроздов или Незнайка, который хочет все
знать, а неандертальское семейство Букиных, в котором
уровень развития родителей ничем не отличается от уровня
развития детей, и университет при этом с необходимостью
превращается в «Универ» на канале ТНТ.
Капиталистический способ производства,
основанный на механизмах возрастания капитала, неизбежно
детерминирует стремление к постоянному увеличению, росту
производства и потребления. Люди (не только
капиталисты, но и рабочие) начинают мыслить и оценивать окру-
1 Баллаев А. Б. Читая Маркса. М., 2004. С. 241.
203
Любу тин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
жающий мир именно в этой парадигме «неограниченного
роста». Свойства вещей редуцируются к их меновой
стоимости, к чему-то внешнему, чуждому, отчужденному от
самих вещей. Деньги в своей сущности выражают эту
радикальную отчужденность: «всеобщий продукт
отчуждения [Veräußerung] товаров есть абсолютно отчуждаемый
[veräußerliche] товар»1.
Мир начинает и сознательно, и бессознательно
рассматриваться в чисто количественных аспектах своего
существования, чего не было в докапиталистических формациях.
Общественное и индивидуальное сознание насквозь
пропитывается расчетливостью и меркантильностью. Даже чисто
человеческие отношения начинают восприниматься сквозь
призму подобных количественных отношений и связей.
Утилитарное отношение к человеку,
детерминированное условиями тотального товарно-денежного
механизма, проявляется даже в повседневном дискурсе.
Феноменология рыночной квантифшации мира сегодня
настолько очевидна, что ее уже невозможно скрыть
идеологической обработкой массового сознания и внедрением в
последнее иллюзий относительно «духовности»
буржуазного мира. Так, достаточно посмотреть на основной
современный источник информации для широких народных масс -
российское телевидение. Что сегодня является
информацией и как она подается? В основном это информация
экономического плана: курсы валют, положение на мировых
биржах, рост или падение финансовых индексов и т.п. Если
раньше подобная информация была предназначена только
для специалистов и публиковалась в специализированных
журналах по экономике, то сегодня ею пичкают всех
подряд: вместо новостей о культуре, которая понятна и инте-
1 Маркс К. К критике политической экономии. М., 1949. С. 84.
204
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
ресна всем, нам подают «экономические новости от Игоря
Полетаева», содержание которых не поймет даже
современный дипломированный «специалист в области экономики».
С другой стороны, квантификация проникла в такие
сферы, где она ранее никогда обычно не появлялась. Так,
например, в сообщениях о погодных условиях сейчас
постоянно подчеркивается то, что такая-то температура в
данной местности является самой высокой/низкой за
последние 30/130 лет и т.д.
Авиакатастрофа, например, подается уже не как
пограничная ситуация, а как событие, в котором выделяется четыре
основных момента: 1) за этот год данная катастрофа является
уже не первой; 2) в результате нанесен ущерб на столько-то
тысяч долларов; 3) погибло столько-то пассажиров и членов
экипажа; 4) правительство обязалось семьям погибших
выплатить по такой-то сумме.
Одни цифры. И при этом - ни слова о той боли,
которую испытывают люди...
Общество не волнуют экзистенциальные проблемы,
им важны и близки более прозаические вещи, вроде
отношения рубля к доллару. Вальцев С. пишет об этом: «Теперь
все чаще после встречи руководителей двух стран
сообщают в первую очередь о том, какие контракты были
заключены и на какие суммы. Это волнует общество больше
всего. Лет 200 тому назад такое, конечно, и представить было
невозможно»1.
Очевиден квантифицирующий характер и разного
рода «идеалов», которые сегодня устанавливаются в сфере
эстетики. Так, например, определенный образ женской
красоты нам навязывается в килограммах и сантиметрах! «О
1 Вальцев С. Закат человечества. Книга о деградации
человечества [Электронный ресурс]. -Режим доступа:
http://rusmissia.ru/Zakat'b3-2-6.html (проверено 20.01.2010).
205
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
душе тут не говорят. Не принято. А все эти красавицы и
красавцы могут продаваться по договорной цене. Так какая
красота главная в деле человечества, выживания его как
вида? Продажность, порочность, красивых форм?»1
Политическая экономия, например, в качестве науки (а
наука - форма общественного сознания) возникает именно в
мануфактурный период развития капитализма, ибо
изначально представляет собой «науку» о том, как «с тем же
количеством труда произвести больше товара, следовательно
удешевить товары и ускорить накопление капитала»2.
Более того, буржуазная экономия рассматривает
только количественную сторону дела и меновую стоимость
продуктов труда (в то время как классическая древность
обращает внимание исключительно на качество и на
потребительную стоимость), что детерминируется тотальным
характером товарно-денежных, то есть меновых,
количественных отношений.
Вообще только капиталистическая формация дает
реальный толчок к квантифицированному {сугубо
количественному) рассмотрению мира и соответственно бурному
развитию математики и механики.
Здесь мы имеем своеобразную диалектику. С одной
стороны, у доведенных до отчаяния своей нищетой рабочих
формируется своеобразное безнадежное смирение с суще-
Ботов И.П. Обезличенность [Электронный ресурс]. - Режим
доступа:
http://zhumal.lib.rU/b/botow_igorx_pawlowich/obezlichennostx.shtml
(проверено 20.01.2010).
2 Маркс К. Капитал // К. Маркс, Ф. Энгельс. Сочинения. Т. 23.
С. 377. Например, современный менеджмент в качестве науки и
практики возник именно в связи с усложнением
производственных процессов, а потому представляет собой «отражение»
структур общественного бытия в общественном сознании.
206
Глава ΠΙ
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
ствующими условиями, следствием которого является их
моральное уродство и действительный кретинизм и
идиотизм1. С другой стороны, в среде капиталистов
формируется богатство и т.д. Казалось бы, что различные условия
повседневного бытия должны с необходимостью
конституировать и различную общественную психологию. Так оно и
есть, но в этом различии находит место и момент
интерсубъективности: и те, и другие встраиваются в
повседневные структуры капитализма, участвуя в товарно-денежном
обороте, а значит в равной степени интериоризируют его
механизмы. Законы рынка становятся привычными для
всех, следовательно, возникает иллюзорное представление
о том, что «законы торговли суть законы природы, а
следовательно, законы самого бога2.
Помимо товарно-денежного механизма
функционирования капиталистической экономики в основе
конституирования обезличенной квантификации отношений лежит
феномен тотальнойй технизации сначала производственного
процесса, затем повседневного бытия, и в конце концов -
межличностных отношений и сознания. Немецкий социолог
Ф. Хайнеман связывает тотализацию техники не только с
отчуждением, но и с самоотчуждением, говоря о том, что в
XX столетии человеческое самоотчуждение вследствие
доминирующего влияния техники вступило в новую фазу3.
Мы вновь можем наглядно наблюдать ту
извращающую логику буржуазного отчуждения, которая пронизывает
1 «К этому [холоду, зловонию, голоду] присоединяется еще
большее зло - распространение идиотизма» (Маркс К. Капитал //
К. Маркс, Ф. Энгельс. Сочинения. Т. 23. С. 394).
2 Burke Ε. Thoughts and Details on Scarcity. L., 1800. P. 32 (См.:
Маркс К., Энгельс Φ. Сочинения. Т. 23. С. 770).
Heinemann F. Existenzphilosophie lebendig oder tot? Stuttgart,
1954. S. 21.
207
Любутин К.Н., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
все стороны человеческого бытия. Техника (в самом
широком смысле этого понятия) является необходимым
элементом социального бытия, ибо она есть средство, с помощью
которого человек осуществляет трансцендирующее
преобразование природы и таким образом полагает социальную
историчность. В этом аспекте техника диалектически связана с
человеческим сознанием, а именно с его трансцендирующей
способностью и человеческими умениями орудования.
Только в этой связке и есть нормальность человеческого
внутри техники: человек сознанием и руками активно
управляет техникой. При капитализме же технические средства
начинают управлять человеком: последний становится
пассивным придатком машины. Человек элиминируется в
качестве собственно человека из производственного процесса,
что означает только одно - бесчеловечность. Именно отсюда
берет свой исток та безнадежность и депрессивная тоска, с
которой рабочие идут на работу.
Своей кульминации данный процесс элиминации
человеческого (особенно активного сознания) получает в
развитии компьютерных технологий, в которых процессы
моделирования, исчисления и т.д. выполняют сами машины.
И хотя человек программирует и создает машины, тем не
менее в последующем процессе он остается пассивным
контролером и 'наблюдателем. Пассивность замещает собой
активную сущность человека, делая его неполноценным и
ограниченным, то есть не вполне человечным.
Активность человека непосредственно связана с
творческим характером его сущности - деятельности, а
творчество - это всегда свобода^. И если для человеческого
1 «Творчество неотрывно от свободы. Лишь свободный
творит. Из необходимости рождается лишь эволюция; творчество
рождается из свободы» (Бердяев H.A. Смысл творчества. Опыт
оправдания человека. Гл. VI).
208
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
существа в его бездушном и обезличенном
механистическом мире недоступна активность и творчество, то он
теряет и свою собственную свободу. Он в этом аспекте
становится не-человеком, человекоподобным животным.
Конечно, многие наивные господа могут нам возразить, что даже
физически несвободный раб тем не менее свободен
духовно. Что можно возразить на этот довод, восходящий еще к
древним стоикам? Только то, что раб как субъект сам по
себе действительно мог быть духовно свободным, но, к
сожалению, этого нельзя сказать о современном человеке
массового общества потребления. Все его поведение,
манера одеваться, все его сознание, ценности и идеалы,
мысли и фразеологические обороты - результат не
индивидуального размышления и творческих исканий, а интериори-
зированные рекламные ролики.
Современный человек внутренне и внешне
несвободен. Собственно говоря, порой это уже и не человек, а ста-
доподобная бездуховная и бездушная посредственность,
все еще по ошибке мнящая себя человеком, готовая при
каждом удобном случае продать за банку «Пепси-колы» то,
что еще в нем осталось от человека.
Чтобы эмпирически верифицировать все эти резкие
слова, описывающие действительную бесчеловечность и
одномерность современного (в первую очередь молодого)
человека «поколения Next», достаточно сесть в любой
маршрутный автобус или такси и послушать песни,
содержание текстов которых, по словам водителей, являются
«жизненным», или, как написали на одном Интернет-сайте
относительно шансон-группы «Воровайки»: группа «сразу
же завоевывает сердца многих слушателей своими
простыми и в то же время глубокими песнями, где отражается
душа, боль и радость русского человека». В чем заключается
эта «душа» и «боль русского человека» можно узнать из
209
Любу тин К. Η., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
любого «текста» этой группы. Вот стандартный образец
подобной поэзии (авторскую «орфографию» сохраняем):
чё ты гонишь мусор шнягу не по делу
чё ты паришь мне про нары и конвой
чё мазуришь ты на понт я не товарка
и пугаешь падла бабу колымой
Или вот еще один «бриллиант» из репертуара этой
группы:
Фильтруй базар свой, мухомор, когда быкуешь,
Получишь бритву в зеньки мерзкий фраерок.
Кого ты падла на панель стоишь фалуешь?
Беги пока перо не засадила в бок!!!
Сучня легавая попутал семафоры,
Суют прокладку сучья нагло мусара.
Я воровайка, дятел, Роза закадычка,
Дочь жучки Зойки, Молдаванчика - вора!
Подобное, с позволения сказать, «искусство», к
сожалению, сегодня действительно становится «народным» и
«жизненным». Вот как реагирует 14-летняя девочка (!!!) на
последние два четверостишия: «Здравствуйте, я обожаю вашу
группу, слушаю вас с ранних лет! У вас много хороших песен
про жизнь». До какой степени уродства и мерзости должна
дойти в своей обесчеловеченной сущности эта девочка, чтобы
считать подобное своей собственной «жизнью»?..
Криминализация экономики, повседневности,
обыденного и даже литературного языка, который сегодня
даже в речах президента, не говоря уже о СМИ, зачастую
превращается в «феню», свидетельствуют о том, что наша
повседневная жизнь по сути дела уже превращается в
тюрьму, и живем мы не по человеческим законам, а по
воровским понятиям. Более того, сегодня, во времена разгула
«тюремной романтики», молодые люди совершенно не пу-
210
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
гаются перспектив попасть за решетку (в некоторых
отношениях это нынче даже представляет собой своеобразный
лифт восходящей вертикальной мобильности), ибо
сущностно их бытие «на свободе» мало чем отличается от
существования на зоне. Для них ни здесь, ни там нет подлинной
свободы, что означает: нет никакой человечности. Именно
поэтому разного рода «воровайки» и оказываются
выразителями «души, боли и радости русского человека». Как это
ни мерзко, но это - факт.
Но шансон выражает лишь внутреннюю несвободу и
бесчеловечность бытия нашего соотечественника, помимо
которой имеется еще и несвобода внешняя. Все помнят
рассуждения диссидентов и прочих апологетов
капитализма о преимуществах буржуазной (так и хочется сказать -
буржуйской) жизни. Об этом мы говорили во Введении. И
сегодня в.нашей собственной действительности стало
очевидным, что буржуазная бездуховность стала
бездуховностью нашей собственной. Мы зависим от нее, и не в самом
лучшем аспекте.
«Чтобы понять, что наша страна давно уже стала
колониальным государством, надо побывать на празднике
Сникерса, который проходит на ВВЦ. Все пространство
бывшего ВДНХ заполонено московской молодежью. Кучи
окурков. Горы пивных банок. Головодробительная музыка.
Плевки, мат. Серые лица. Девочки со сто раз
перекрашенными волосами, с "железом" в губах, пупках, бровях...
Согбенные, как старички, мальчики. Использованные дети. На
них "тренировались" рекламщики, поп- и рок-группы,
продюсеры, распространители наркотиков, производители
презервативов, олигархи, политтехнологи.;. Все... Все...
Множество раз духовно изнасилованная молодежь.
И этих, бесконечно усталых и измученных детей,
пичкать книжкой, Годом Чтения?! Нет, я бы мечтала о
211
Любутин К. Η., Кондратов П. Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
Годе Тишины . Когда замолчат все радиостанции и
телестудии, стихнут печатные станки, исчезнут рекламные
плакаты. Когда в душу к детям (хотя бы к ним!)
перестанут лезть коммерсанты и проповедники, «певцы» и
«звезды». Когда можно услышать пение птиц, шелест
листвы. Только так родится тоска по прекрасному, и ты
будешь знать, что всегда и везде, даже в обществе
потребления, у тебя есть шанс уцелеть, остаться человеком,
ощутить радость творчества, созидания. Спасибо
советской власти - она ограждала жизнь молодого человека от
духовного мусора, ставила "фильтры", а значит,
позволяла сохранить, аккумулировать силы. "В жизни всегда
есть место подвигу". А что сейчас? "Жизнь
бессмысленна, если в ней равны добро и зло"»2.
В итоге развития всех подобных «достижений»
западной культуры и цивилизации мы получили
интеллектуальную и духовную деградацию. «Духовная и прежде
всего нравственная деградация и дегуманизация
российской молодежи обусловлены, как это ни странно на
первый взгляд, внесением в сознание индивидов самых
лучших идеологических ценностей в мире - либеральных
ценностей. Почему так получается? В результате
внедрения либеральных ценностей произошла и пока еще
происходит (к сожалению) переориентация российского
общества с приоритета духовного богатства в советском (а
ранее и в российском) обществе на приоритет
материального богатства в жизни современных россиян.
Происходит радикальная перестройка (можно сказать
"переворачивание наоборот")сознания индивидов, целей и задач
Или как у А. Макаревича: «давайте делать просто тишину...»
2 Сычева Л. Год тишины [Электронный ресурс]. - Режим
доступа: http://forum.lgz.ru/viewtopic.php (проверено 20.01.2010).
212
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
общественного развития всех сфер и структур
российского общества. Начинает господствовать принцип
материального обогащения, пронизывая все социальные
элементы. От индивида до общества в целом - все
ориентируются на получение материальной выгоды, прибыли,
денег. Духовное богатство не приносит прибыли и
поэтому отбрасывается как ненужное, как мешающее
достижению главной цели в жизни - получению
материальных благ. Даже овладение знаниями рассматривается как
средство получения прибыли в соответствии с западным
либеральным лозунгом "знания-деньги", то есть
овладевай знаниями, чтобы иметь больше денег. Все
устремились к обогащению, забывая, что истинно человеческое
богатство - это духовное богатство человека и его
общества. На основе духовного, а не материального богатства
формируется человеческая личность. Формирование
подлинно человеческой (а не животноподобной)
личности, раскрытие ее творческой сущности возможны только
в обществе, провозгласившем приоритет духовного над
материальным. В либеральном обществе
фундаментальной ценностью является материальное благосостояние»1.
Вывод о связи буржуазных отношений и сферы духа
таков: «Ориентация на благосостояние как на базовую
ценность предполагает открытие максимальной возможности
людям наращивать свое материальное благополучие... Для
того чтобы люди обогащались максимальными темпами,
Волков Ю.Г. Молодежь и гуманистическая перспектива
России [Электронный ресурс]. - Режим доступа:
http://lib.socio.msu.ru/l/library?e=d-000-00—Okongress-00-O-O-
Oprompt-10-~4 0-01-1 -ru-50—20-help—00031-001-1-
OwindowsZz-1251-
00&a=d&cl=CLl &d=HASH017e506bca73dl 50023f0fl)d. 1.1 #_ftn5
(проверено 20.01.2010).
213
Любутин КН., Кондратов H.H.
Историческая феноменология бесчеловечности
они должны вступать в соревнование за право быть богаче
другого. Для этого нужно только одно условие -
максимальная свобода обмена (продажа) всего, чего угодно, без
всяких ограничений. Никакой другой принципиальной
идеи за либерализмом не стоит»1.
Экзистенциальное отчуждение
В главе Τ было показано, что сущностно человек
представляет собой диалектическую тотальность
внутреннего (душа и тело) и внешнего (природно-предметно-
социально-символический мир), которые связаны между
собой различными отношениями. Выше мы в самом общем
виде разобрали отчужденное отношение внутреннего с
внешним планом человеческой тотальности. Теперь
обратимся к аналитике отчуждения, протекающего во
внутренних структурах индивида.
Existenz-план присутствия-человека-в-мире - это
внутреннее, как правило, эмоционально-ценностное переживание
1 Туроу Л. Будущее капитализма. Как экономика
сегодняшнего дня формирует мир завтрашний // Новая постиндустриальная
волна на Западе. Антология. М., J 999. С. 109. Ср.: «Знаменитые
генералы Салтыкова-Щедрина были уверенны, что булочки
растут на деревьях, что их прямо к с веток к кофею подают.
Генералы жили в вакууме изобилия. Потребляли и отупели. А разве
состояние нашего нынешнего общества не есть положение этих
генералов? Что, собственно, своего мы производим? Одежда,
продовольствие, оборудование, техника, машины - все это мы
срываем с нефтяного дерева. Нам кажется, что именно там и
растут эти блага. Стоит только руку протянуть. Безостановочно
потребляя несколько лет, мы начали тупеть, как те генералы. Нам
стало казаться, что наличие чудо-дерева и экономическое
развитие государства - это одно и то же!» {Гусев А. Страна
сегодняшнего дня [Электронный ресурс]. - Режим доступа:
http://pedsovet.org/forum/index.php? (проверено 20.01.2010)).
214
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
индивидом его внешнего существования. Оборотная
сторона этого Existenz-схватывания внешнего бытия -
переживание самого себя, своего Я в отношении его связью с
миром. В силу того, что Я (как субъективность) представляет
собой результат рефлексии-в-Иное, рефлексии-в-
предметность, то есть формируется в трансцендирующих
механизмах праксиса, то внутренний план самости
[Selbstheit] есть только тогда, когда имеет место
действительная взаимосвязь между Я [Jchheit] и структурами
внешней предметности [Gegenständlichkeit].
Соответственно, в зависимости от того, в структуре каких социальных
отношений оказывается бытийствующий индивид,
таковыми же, как правило, оказываются и его экзистенциальные
переживания, встроенные в коннотативный механизм его
апперцепции (седиментированного прошлого опыта).
Тотальная взаимозаменяемость безличных товаров на
рынке и мертво-механические взаимоотношения между
людьми в капиталистической повседневности с
необходимостью переходят — интериоризируются и
репрезентируются - во внутренний план эмоциональных переживаний.
Внешние формы отчужденного бытия внутренне
переживаются человеческим существом как наличное бытие
[Dasein], существование [Existenz] отчужденного существа,
самоотчужденного человека [entäußerten Menschen]1.
Этот внутренний план переживаемой отчужденности
именуется термином экзистенциальное отчуждение,
который «описывает разъединенность человека со своим
истинным "Я", которая может быть следствием подсознательного
1 Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. С. 569. Ср.:
«Das Privateigentum ergibt sich also durch Analyse aus dem Begriff
der entäußerten Arbeit, d.i. des entäußerten Menschen, der
entfremdeten Arbeit, des entfremdeten Lebens, des entfremdeten Menschen».
215
Любутин КН., КондратовП.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
желания поступать "правильно" и соответствовать
требованиям других людей».
В психологическом и даже в психиатрическом плане
за понятием экзистенциального отчуждения «у разных
авторов стоит весьма сходный ряд субъективных феноменов:
неудовлетворенность жизнью в целом или ее отдельными
сферами, переживание бессилия, аномия, нигилизм или
цинизм по отношению к общественным ценностям,
переживание изоляции, чувство утраты смысла. На наш взгляд,
именно понятие смысла позволяет объяснить весь спектр
когнитивных, эмоциональных и поведенческих феноменов,
традиционно связанных с отчуждением»1.
Феноменологически такое экзистенциальное
отчуждение от самого себя [Selbstentäußerung, Selbstentfremdung]
проявляется в следующем.
В процессе предметного отчуждения человеческое
существо лишается предметности, предметность, в свою
очередь, лишается человечности (которая дана в
неравнодушном отношении человека к вещи2), что выражается в ее
всеобщей продажности. Но в этих условиях тотального
проституирования товаров сам человек становится
объектом точно такого же проституирования3. Это означает, что
1 Осин КН. Отчуждение как психологическое понятие // Третья
Всероссийская научно-практическая конференция по
экзистенциальной психологии: материалы сообщений / Под ред. ДА.
Леонтьева. М.: Смысл, 2007. С. 98.
2 Более подробно см. о различии неравнодушного и
равнодушного отношения-к-вещам: Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историчность повседневности: от феодализма к капитализму //
Научный ежегодник Института философии и права Уральского
отделения Российской академии наук. Вып. 6. Екатеринбург: УрО
РАН, 2006. С. 49-77.
3 «Проституция является лишь некоторым особым
выражением всеобщего проституирования рабочего, а так как это прости-
216
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
человек превращается в товар, наряду со всеми
остальными товарами на рынке. Сущностно речь идет не только о
товаре «рабочая сила» («рынок труда», «биржа труда»), но
(это для Маркса оказывалось наиболее важным) и о товаре
«человек». В условиях частной собственности рабочий
продает капиталисту не только свою рабочую силу (это всего
лишь поверхность явления), он продает ему свою
собственную человечность [humanitas, Menschlichkeit], ибо
человечность человека, его сущность состоит в его деятельности.
Индивид не только ощущает себя товаром, но и
действительно является таковым. Экзистенциально это
означает, что в условиях товарного производства, когда товар,
продукт отчужден от производителя, то и сам человек как
товар отчужден от своего производителя, то есть от самого
себя. Маркс пишет: «Производство производит человека не
только в качестве товара, не только человека-товар,
человека с определением товара, оно производит его,
сообразно этому определению, как существо и духовно и
физически обесчеловеченное. - Аморальность, вырождение, оту-
туирование представляет собой такое отношение, в которое
попадает не только проституируемый, но и проституирующий,
причем гнусность последнего еще гораздо больше, то и
капиталист и т.д. подпадает под эту категорию» {Маркс К., Энгельс Ф.
Из ранних произведений ... С. 586). «Все, что у тебя есть, ты
должен пускать в продажу, т.е. извлекать из этого пользу. Если я
задам политэконому вопрос: повинуюсь ли я экономическим
законам, когда я извлекаю деньги из продажи своего тела для
удовлетворения чужой похоти (фабричные рабочие во Франции называют
проституцию своих жен и дочерей добавочным рабочим часом, и
это буквально так и есть), и разве я не действую в духе
политической экономии, когда я продаю своего друга марокканцам (а
непосредственная продажа людей, в виде торговли рекрутами и т. д.
имеет место во всех культурных странах), - то политэконом мне
отвечает: ты не поступаешь вразрез с моими законами» {Маркс К.,
Энгельс Ф. Из ранних произведений ... С. 603).
217
Любутин К.Н., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
пение и рабочих и капиталистов. - Продукт этого
производства есть товар, обладающий сознанием и
самостоятельной деятельностью,., человек-товар»1.
Коль скоро товаром безлично манипулируют на
рынке, то и по отношению к человеку-товару конституируется
отношение, соответствующее его положению в системе
предметных и социальных связей: рабочий теперь уже не
человек, а «человеческие ресурсы»2. Ресурсы покупаются и
продаются. Используются и выбрасываются за
ненадобностью после использования или в виде брака. При
капитализме нет разницы - материальные это ресурсы вроде угля
или шлака, интеллектуальные вроде технологий
производства или собственно человеческие ресурсы.
Более того, сам индивид начинает манипулировать
собой, словно внешней, чуждой самому себе
предметностью. Сущностные силы человека, которые, согласно
Марксу, определяют человечность человеческого существа,
оказываются от него радикальнейшим образом
отчужденными. «При рыночной ориентации человек рассматривает
свои силы как товар, который существует отдельно от него
самого. Человек не един со своими силами, и они скрыты
от него, потому что значение имеет не его самореализация
в процессе их использования, а его успех в процессе их
продажи. В результате его силы и то, что ими создано, от-
Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений ... С. 574.
2 В повседневном языке времен Маркса капиталисты называли
рабочих «human cattle», «человеческим скотом» (англ. cattle
тождественно польскому быдло), «человеческим грузом»,
«человеческим мясом», или более «человечно» - «рабочими руками»
(Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения. Т. 2. С. 278-279). Сегодня
работников именуют «человеческими ресурсами» (human resources),
«человеческим капиталом» (human capital) или просто «кадрами», —
и такое отношение к человеку считается вполне нормальным.
218
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
чуждаются от него, становятся чем-то от него отличным,
чем-то, что будут оценивать и использовать другие. И, как
следствие всего, его чувство индивидуальности становится
таким же неустойчивым, как и самооценка, заключительная
реплика во всех возможных при таких условиях ролях: "я -
то, чего изволите"... Раз я и мои силы отделены друг от
друга, то, безусловно, мое Я можно определить ценой,
которую за меня дали» .
Необходимо вспомнить, что в современном
капитализме потребительная ценность фактически не имеет
основополагающего значения при товарно-денежном обмене, ибо
более важной чертой товара является его престижность,
«брэндовость», а посему свободная купля-продажа, обмен
товаров-брэндов на всеобщий эквивалент (деньги)
оказываются, с одной стороны, выхождением на первый план
фетишизированной социальной функции товара-знака, с другой -
сокрытием за поверхностью товара личности самого
покупателя и потребителя. В структуре такого механизма
человек теряется не в смысле того, что он заблудился-среди, а
в смысле того, что он обезличивается.
Его бытие отныне оказывается существованием
простой вещи-товара в обезличенном и анонимном мире. Эта
обезличенная анонимность, переходя во внутренний план,
экзистенциально переживается как утрата самого себя.
Если внешний мир уже-отчужден, то отношения-с-ним
выступают как отношения с враждебным Иным. «Я», таким
образом, рефлектируя с этой отчужденной враждебностью
Иного, превращается в иное-для-самого-себя, то есть
выносит себя во враждебную предметность и по отношению к
самому себе оказывается пустотой. Собственно говоря, у
1 Фромм Э. Бегство от свободы. Человек для себя. Мн., 2000.
С. 461.
219
Любутин К.Н., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
индивида теряется его Я, и эмоционально это переживается
как состояние опустошенности. Ее хочется чем-то
заполнить, ибо человек имманентно всегда есть по своей природе
существо открытое, но оказывается, что заполнять
образовавшуюся духовную пустоту нечем. Ибо все, что окружает
индивида - не-его, враждебно, обезличено и анонимно. В
итоге экзистенциально опустошенный индивид вынужден
одиноко брести среди одинаковых, выпущенных на
конвейере товаров и людей, анонимно и обезличенно вступая с
ними в равнодушные механические отношения, полностью
лишенные всякой интимной теплоты и заботливого участия.
Человек отрывается от мира, перестает быть
человеком, ибо он остается им только в связях-с-миром. И его
внутренний мир, мир экзистенциальной глубины, отныне
также опустошается, и от человека вообще ничего не
остается подлинного. Именно так конституируется
экзистенциальная бесчеловечность, обнаруживающаяся в постоянной
тревожной суетливости, как будто индивид всегда что-то ищет,
но никак не может найти, это его раздражает, и он в
результате фрустрации впадает в какое-то сонно-депрессивное
состояние. Ему становится безразличен не только окружающий
мир и он сам, ибо ни того, ни другого для-него в подлинно
человеческом (неравнодушном) смысле не существует.
Система капиталистического производства
детерминирует своеобразное отношение к самому человеку, а
именно отношение к нему как к рабочему скоту. «Из всех
животных, которых держит фермер, с этого времени
рабочий, instrumentum vocale [говорящее орудие], оказывается
таким, которое больше всего мучают, хуже всего кормят и с
которым грубее всего обращаются»1. Как столетием позже
заметил Г. Маркузе: «Это и есть чистая форма рабства: су-
1 Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения. Т. 23. С. 688.
220
Глава HI
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
шествование в качестве инструмента, вещи. И то, что вещь
одушевлена и сама выбирает свою материальную и
интеллектуальную пищу, то, что она не чувствует себя вещью,
то, что она привлекательна и подвижна, не отменяет сути
такого способа существования»1.
Люди экзистенциально ощущают себя мертвыми
вещами, которыми манипулируют внешние не
подконтрольные им силы рынка. Отношения между людьми
омертвляются, некрофилируются. И, как было показано выше,
единственной формой ощущения себя в качестве чего-то
налично существующего оказывается обладание другими
вещами, помимо себя самого - вещи самоотчужденной. Люди не
живут [sein], а обладают [haben]. И только в этом
обладании современный массовый человек [das Man]
обнаруживает не только свое иное, но (и в этом состоит весь ужас
нынешней экзистенциальной бесчеловечности) самого
себя. Чем больше у меня есть, тем я значительнее, тем в
большей степени я - «человек».
Так рассуждает современная усредненная
посредственность в своей обыденности. Но, как мы показали выше,
человек есть диалогический комплекс внутреннего и
внешнего. Здесь «человек» редуцирован только к внешней
предметности, и то не в ее творении, а только в аспекте обладания
этой предметностью. Конечно, художник метафорически
может сказать: «я - это мои произведения», и это будет всем
понятно. Но когда «новый русский» говорит, что «я - это мой
"Мэре" и мои бабки», то данный субъект уже не-Я...
Маркс, в отличие от своих эпигонов, рассматривал
отчуждение в отношении не только рабочих, но и капиталистов,
ибо в условиях буржуазного общества имеет место тотальное
1 МаркузеГ. Одномерный человек. М., 1994. С. 43.
221
Любутин КН., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
отчуждение, захватывающее всех членов общества. «Прежде
всего необходимо заметить, что все то, что у рабочего
фигурирует как деятельность отчуждения [Tätigkeit der
Entäußerung], самоотчуждения [Entfremdung], у не-рабочего
выступает как состояние отчуждения [Zustand der
Entäußerung], отчужденности [Entfremdung]» .
Класс капиталистов также включается в это
перманентное тотализирующее отчуждение, потому что и
капиталист в своем социальном положении выключается из
подлинно человеческих связей: предмет, принадлежащий
ему, произведен не им самим, он не вкладывал в него свою
собственную душу, и только поэтому в его потреблении
предмета уже α priori заложена отчужденность. Правда,
капиталист экзистенциально переживает эту
отчужденность совершенно иначе, чем рабочий. Процитируем еще
раз знаменитое место из «Святого семейства»: «Имущий
класс и класс пролетариата представляют одно и то же
человеческое самоотчуждение. Но первый класс чувствует
себя в этом самоотчуждении удовлетворенным и
утвержденным, воспринимает отчуждение как свидетельство
своего собственного могущества и обладает в нем
видимостью человеческого существования. Второй же класс
чувствует себя в этом отчуждении уничтоженным, видит в нем
свое бессилие и действительность нечеловеческого
существования»2.
В этом положении двух классов наиболее отчетливо
обнаруживает себя та извращенная диалектика, сущностно
характеризующая отчуждение, о которой говорилось выше:
нечто, становясь иным, не просто становится его
диалектической противоположностью, но и приобретает свойства
1 Маркс К, Энгельс Ф. Из ранних произведений ... С. 571.
2 Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения. Т. 2. С. 39.
222
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
самого этого изначального нечто. Если нечто содержит в
себе производство продукта, которое имманентно полагает
момент владения этим продуктом со стороны данного
нечто, то в условиях отчуждения все переворачивается: иное,
не производя продукт, он начинает владеть таковым. Так,
рабочий (нечто) создает материальный мир богатства, но
при этом этим миром богатства владеет не он, а тот, кто его
не производит, - капиталист (иное). Более того, коль скоро
это богатство есть отныне принадлежность иного, то оно
выступает в качестве не только внешнего, но и в качестве
того, что (в силу стремления капитала к самовозрастанию)
снова и снова заставляет рабочего включаться в процесс
производства все нового и нового богатства, то есть
создаваемый рабочим продукт начинает его же самого и
эксплуатировать. Продукт превращается во враждебную по
отношению к своему создателю силу. Богатство
капиталиста с необходимостью полагает нечеловеческое
существование рабочего.
Капиталист «ведет себя как лишь преходящий, с
жира бесящийся [austobendes] индивид и рассматривает чужой
рабский труд, человеческий кровавый пот как добычу
своих вожделений, а потому самого человека - следовательно
и себя самого - как приносимое в жертву, ничтожное
существо [nichtiges Wesen] (причем презрение к людям
выражается отчасти в виде надменного расточения того, что могло
бы сохранить сотню человеческих жизней, а отчасти в виде
подлой [infame] иллюзии, будто его необузданная
расточительность и безудержное непроизводительное потребление
обуславливает труд, а тем самым существование
[Subsistenz] другого); осуществление человеческих
сущностных сил [Wesenskräfie] представитель такого рода
богатства мыслит только как осуществление своих чудовищных
223
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
прихотей и странных, фантастических причуд1. Но с другой
стороны, он рассматривает богатство всего лишь как
средство и как нечто заслуживающее только уничтожения.
Поэтому он в одно и то же время и раб и господин своего
богатства, в одно и то же время великодушен и низок,
капризен, надменен, предан диким фантазиям, утонченно
образован, остроумен»2.
Но если капиталист, поглощенный «деланием
денег», занят «хоть чем-то», то его семья - его жена и его
дети - оказываются выключенными их социальных, чисто
человеческих связей, общения [Verkehr]. Поэтому за
внешним благополучием и богатством скрывается
внутреннее, экзистенциальное одиночество, тоска, духовная
опустошенность3 и усталость. Именно их пытаются
«развеять» шопингом, фитнесом, вечеринками,
проститутками, рулеткой, казино, личным психоаналитиком,
групповым сексом или экстремальным спортом. «Одиночество
стало постоянным спутником современного общества.
Возникают целые философские течения (пессимизм,
экзистенциализм и др.), которым свойственны общая
пессимистическая направленность, трагизм, проповедь
одиночества и отчужденности человека. Возникают новые виды
терапии, когда людей, переживающих неврозы, собирают в
группы и предоставляют возможность поговорить, причем
берут за это немалые деньги. Общение стало продаваемым
Достаточно вспомнить мальчика из фильма «Игрушка» с
Пьером Ришаром, купание в ванной с шампанским, вино за
100 000 евро или более «близкое и родное» - вывоз российскими
олигархами проституток из России во Францию (Куршавель)
специальным авиарейсом.
2 Маркс К. Философско-экономические рукописи 1844 года //
Маркс К, Энгельс Ф. Из ранних произведений ... С. 608.
Богатые (и взрослые, и дети) чаще подвержены стрессам,
чем бедные.
224
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
лекарством. Все так широко распространенные в США
консультации психотерапевтов служат в основном одной
цели - устранить дефицит общения. Лечение часто
сводится к обычному разговору с психоаналитиком. Кто-то
пытается найти общение в Интернете, платит деньги и за
это. Но все перечисленное - лишь суррогат нормальных
человеческих разговоров» .
Экзистенциальное одиночество
феноменологически может обнаруживать себя в различных формах от
обычной повседневной скуки вплоть до психических
расстройств: «Одиночество - еще один компонент
духовного кризиса. Он может проявляться в широком
диапазоне - от смутного ощущения своей отделенности от
людей до полного поглощения экзистенциальным
отчуждением. Чувство одиночества связано с самой природой
тех переживаний, которые составляют содержание
психодуховного кризиса. Высокая интрапсихическая
активность вызывает потребность все чаще и чаще уходить от
повседневности в мир внутренних переживаний.
Значимость отношений с другими людьми может угасать, и
человек может чувствовать нарушение связи с
привычными для него идентификациями. Это сопровождается
чувством отделенности как от окружающего мира, так и
от самого себя, вызывая своеобразную болезненную
"анестезию" привычных чувств и напоминая тяжелую
клиническую форму депрессии - "anaesthesia dolorosa
psychica" {"скорбное бесчувствие")»2.
Вальцев С. Закат человечества. Книга о деградации
человечества [Электронный ресурс]. - Режим доступа:
http://rusmissia.ru/Zakat/l-4-6.html (проверено 20.01.2010).
2 Учадзе С. С. Двойственная природа психодуховного кризиса
личности // Вестник Университета Российской академии
образования, 2008. № 4. С. 120.
225
Любутин КН., КондратовП.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
Обратной стороной этого отчуждения и
самоотчуждения капиталиста в богатстве является отчуждение и
самоотчуждение рабочего в нищете. Если в положении
капиталиста имеет место видимость человеческого бытия, то в
нищете рабочего исчезает даже эта видимость. Его бытие в
своей действительности оказывается бытием
бесчеловечным . Рабочий является существом, осознающим «свою
духовную и физическую нищету, эту обесчеловеченность
[Entmenschung] »2.
Основой этой бесчеловечности рабочего является
неимение (по выражению П.-Ж. Прудона, или «нехватка», по
выражению Ж.-П. Сартра). Маркс относительно этого
замечает: «Но так как неимение [Nichthaben] - не только
категория, а самая безотрадная действительность; так как в
наше время человек, не имеющий ничего, и есть ничто; так
как он лишен и необходимых средств к существованию
вообще и, в еще большей степени, средств к человеческому
существованию; так как состояние неимения есть
состояние полного отделения человека от его предметности, - то
ввиду всего этого неимение вполне правильно
представляется Прудону самым важным предметом размышления, и
это тем более правильно, чем менее размышляли над этим
предметом до.Прудона и до социалистических писателей
«Прудон раз навсегда положил конец этой
бессознательности. Он отнесся серьезно к человечной видимости [den
menschlichen Schein] экономических отношений и резко
противопоставил ей их бесчеловечную действительность [unmenschlichen
Wirklichkeit]. Он заставил их в действительности быть тем, чем
они являются в их собственном представлении о себе, или, вернее,
он заставил их отказаться от этого представления о себе и
признать свою действительную бесчеловечность [Unmenschlichkeit]»
(Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения. Т. 2. С. 35-36).
1 Там же. С. 39.
226
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
вообще. Неимение - это самый отчаянный спиритуализм,
это полнейшая недействительность человека [Unwirklichkeit
des Menschen], полнейшая действительность его обесчело-
веченности [Wirklichkeit des Unmenschen], это весьма
положительное имение - наличие голода, холода, болезней,
преступлений, унижения [Erniedrigung], отупения
[Hebetismus], всякого рода обесчеловеченности и
противоестественности [Unmenschlichkeit und Widernatürlichkeit]. А
каждый предмет, который впервые с полным сознанием его
важности делается предметом размышления, выступает
перед исследователем как предмет, наиболее достойный
размышления.
Желание Прудона упразднить неимение и старую
форму имения [Haben] вполне тождественно с его желанием
упразднить практически отчужденное отношение человека к
своей предметной сущности, упразднить политико-
экономическое выражение человеческого самоотчуждения.
Но так как его критика политической экономии все еще
остается во власти предпосылок политической экономии, то
обратное завоевание предметного мира само еще выступает
у Прудона в политико-экономической форме владения»1.
Если капиталист в своем отчуждении «бесится с
жиру», расточительствует, обжирается или гурманствует, то
рабочий в своей нищете воспринимает любую пищу уже не
как еду [Essen], а как жратву [Fressen], он уже не ест как
человек, а жрет, набивает себе брюхо, как голодное
животное. И в том, и в другом случае - и в отчуждающем
богатстве, и в отчуждающей нищете -люди превращаются в скотов.
У отчужденных индивидов действительно пропадает
человечность даже их ощущений и чувств. «Чувство, нахо-
1 Маркс К, Энгельс Ф. Сочинения. Т. 2. С. 46.
227
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
дящееся в плену у грубой практической потребности,
обладает лишь ограниченным смыслом. Для изголодавшегося
человека не существует человеческой формы пищи, а
существует только ее абстрактное бытие как пищи: она могла
бы с таким же успехом иметь самую грубую форму, и
невозможно сказать, чем отличается это поглощение пищи от
поглощения ее животным. Удрученный заботами,
нуждающийся человек нечувствителен даже по отношению к
самому прекрасному зрелищу; торговец минералами видит
только меркантильную стоимость, а не красоту и не
своеобразную природу минерала; у него нет минералогического
чувства»1.
Социальные условия отчужденного бытия
детерминируют и особые душевные переживания, выражающиеся в
различных психических заболеваниях. Интересно, что
именно в буржуазном обществе появился интерес к душевным
болезням. Более того, согласно мнению многих авторам,
имеется сущностная взаимосвязь между структурами
общественного праксиса и этиологией психических патологий.
В конце концов отчуждаются даже сами чувства и
эмоции: «Наконец, пришло время, когда все, на что люди
привыкли смотреть как на неотчуждаемое [unveräußerlich],
сделалось предметом обмена и торговли и стало
отчуждаемым [veräußert]. Это - время, когда даже то, что дотоле
передавалось, но никогда не обменивалось, дарилось, но
никогда не продавалось, приобреталось, но никогда не
покупалось, - добродетель, любовь, убеждение, знание, совесть
и т.д., - когда все, наконец, стало предметом торговли. Это -
время всеобщей коррупции, всеобщей продажности, или,
выражаясь терминами политической экономии, время, ко-
1 Маркс К, Энгельс Ф. Из ранних произведений ... С. 594.
228
Глава 111
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
гда всякая вещь, духовная или физическая, сделавшись
меновой стоимостью, выносится на рынок, чтобы найти
оценку, наиболее соответствующую ее истинной
стоимости»1. Капитализм вышел «за пределы производственных
отношений и политических антагонизмов... и представил
весь мир во всем его многообразии по своему образу и
подобию»2.
Мы уже упоминали совершенно новый рынок услуг -
рынок по продаже «шоперов», то есть спутников для
совместного хождения по магазинам. Но, как и в любом
сегменте рынка, здесь наблюдается диверсификация:
появляются новые виды продаваемых услуг - «муж на час»,
«болельщики для спортивных команд», «папа на прокат»,
«эскорт-девушка». «Экономисты прогнозируют, что сервис
"люди напрокат" прочно займет свое место на рынке услуг.
Первые предприниматели, которые начнут игру на этом
сегменте рынка, имеют большие шансы сделать капитал на
продаже дружбы и убеждений»3.
Экзистенциальное отчуждение [Selbstenfremdung], в
котором все вышеперечисленные феномены схватываются в
эмоциональных структурах личности, представляет собой
переживание человеком самого-себя [Selbstheit] в качестве
нечеловека, а именно сознательное или бессознательное
схватывание своей самости в качестве скота, быдла. На
феноменологическом уровне такое скотское самоощущение (или, говоря
научным языком, депривация человечности) обнаруживает
себя в амбивалентной форме отношения к животным и лю-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 4. С. 73-74.
2 Бодрийяр Ж. Прозрачность зла. М., 2000. С. 18.
3 Вальцев С. Закат человечества. Книга о деградации
человечества [Электронный ресурс]. - Режим доступа:
http://rusmissia.ru/Zakat/l-2-7.html (проверено 20.01.2010).
229
Любу тин К. Η., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
дям, - это либо умилительно-участливо-заботливая связь,
когда далее животных рассматривают в качестве существ,
наделенных человечностью1, либо, напротив, радикально
жестокое обращение с ними, которое получило название зверства
[brutality]. Обе эти формы указывают на то, что собственная
человечность так или иначе оказывается репрессированной. В
первом случае ее (недостаточную человечность личности)
индивид пытается обнаружить в Другом, отчуждая себя в
него и его человечность отчуждая себе; во втором случае
(случае зверства) индивид переносит свою экзистенциальную
самоотчужденность во внешний, мир, разрушая при этом
вообще всякую возможность подлинно человеческого бытия, ибо
индивид не видит никаких путей выхода из гнетущего его
состояния отчуждения.
1 То же относится и к сфере отношения-к-вещам. Так,
например, многие автолюбители рассматривают свои машины в
качестве людей или, по крайней мере, живых существ, и относятся к
ним с большей заботой, чем к своим собственным детям. Маркс в
свое время достаточно наглядно показал этот механизм
персонификации вещей и овеществления лиц (человеческих персон). Еще
раз повторим, что отчуждение для Маркса - это феномен не
«метафизический», а социальный, и возникает он не при всяком
опредмечивании, и поэтому объявлять отчуждением всякое
опредмечивание - это* гегельянство, никакого отношения к Марксу не
имеющее. Отчуждение же, по Марксу, возникает только тогда,
когда начинают господствовать условия частной собственности,
при которых продукт труда, сам труд и т.д. в процессе
деятельности и после ее завершения не принадлежат производителю, то
есть оказываются внешними [außer], чуждыми [fremd] по
отношению к нему. Именно в этих условиях, когда деятельность
людей для других выглядит, представляется [scheint] в форме
отношений вещей [Sache, Dinge], товаров, только тогда и возникает
феномен овеществления [Versachlichung, Verdinglichung], или как
сейчас переводят более верно - феномен овещнения, при котором
происходит «персонификация вещей и овеществление лиц»
{Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 23. С. 124).
230
Глава HI
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
Отсутствие или недостаточность собственно
человеческих взаимоотношений обнаруживают себя и в таком
экзистенциальном феномене, как одиночество-среди-другш,
когда человек, находясь в определенном коллективе
(учебном классе, рабочей бригаде, трамвае, стоя в очереди,
среди членов своей семьи), ощущает себя одиноким1.
Это одиночество фундировано не столько в наличном
отсутствии Других, сколько в отсутствии того, что делает
связь с Другими связью человечной, то есть в отсутствии
неравнодушное™, что дано в форме обыденной
индифферентности, безразличности, отсутствии интимности в
смысле задушевности. Конечно, в своем повседневном
проживании люди здороваются друг с другом, выказывают
сожаление, вместе радуются, говорят фразы вроде «Ах, как
я тебя понимаю» и т.п., но при этом их внутренний мир не
захватывается внутренним миром Другого. Так, скажем,
фраза «Привет! Как поживаешь?» является фразой чисто
формальной, ибо она не требует реального ответа. То же
самое, к сожалению, относится и к приветствию
преподавателя студентами вставанием из-за парт: на самом деле эти
студенты в большинстве своем совершенно равнодушны к
данному преподавателю, более того, зачастую многие из
них даже не знают его имени, - для них он просто
анонимный «препод того-то предмета». В подобного рода
отношениях нет экзистенциальной глубины, там имеет место лишь
поверхностность, душевная равнодушность.
Состояние современного экзистенциально
отчужденного индивида можно сравнить с героем повести А. Камю
1 В нашей работе «Диалектика повседневности» мы
проанализировали одну из сторон этого феномена, выраженного в форме
прохождения-мимо (См.: Любутин К.Н., Кондратов П.Н.
Диалектика повседневности: методологический анализ.
Екатеринбург, 2007).
231
Любутин К.Η., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
«Посторонний». Современный человек действительно
оказывается для самого себя посторонним в том смысле, что он
феноменально не обнаруживает самого себя в самом себе.
Темпоральное отчуждение
И еще один, на наш взгляд, важный аспект
экзистенциального отчуждения, который можно назвать
темпоральным1'. Дело в том, что бытие человека есть
деятельность, развертывающаяся во времени: «время фактически
является активным бытием человека. Оно не только мера
его жизни, оно - пространство его развития»2. Время же в
рамках человеческой деятельности конституируется
посредством целеполагания, через способность индивида
конструировать и схватывать модус будущего. В этой
перспективе сущность деятельности состоит в том, что
человек на основе своих генетических и социально
обусловленных потребностей (модус прошлого) ставит себе цель
(модус будущего) и преобразует предметность для
удовлетворения своей потребности в конкретных операциях
(модус настоящего). Самым важным здесь оказывается
вопрос о связи потребностей и целеполагания, то есть вопрос
о том, какова природа потребностей (они могут быть
подлинными и неподлинными, навязанными извне), как они в
конкретных социально-исторических условиях
детерминируют содержание целеполагания и механизмы его
осуществления.
Термин темпоральность (от лат. Tempus, время) выбран
здесь не ради усложнения терминологии. Под темпоральностью
мы понимаем только человеческое преломление временности
[Zeitlichkeit], в отличие от физического времени [Zeit].
2 Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 47. С. 517.
232
Глава III
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
Человек не выбирает место и время своего появления
на свет, не выбирает того социального класса, в котором он
родился, не выбирает своего пола и т.д. и т.п. Человек
оказывается заброшенным-в-мир. Но эта заброшенность, данная
в несвободе изначально выбирать самого себя, вовсе не
указывает на то, что в человеческой жизни нет никакой
свободы. Напротив, подлинная деятельность предполагает
фактически тотальную свободу, ибо она представляет собой
деятельность по преимуществу творческую, духовную,
осуществляемую в свободное время. Духовная деятельность и есть
собственно деятельность человеческая, человечная.
Что мы в действительности имеем в обществе
отчуждения? В условиях частной собственности нормальность
свободы извращается: рабочий осуществляет свою
деятельность (как на производстве, так и в быту) фактически
только для удовлетворения физических потребностей, его
деятельность формально и по содержанию оказывается
тождественной жизнедеятельности животного. Но человек
даже в самой его извращенной, неподлинной,
бесчеловечной, отчужденной форме сущностно все же не животное,
ибо в отличие от последнего он осознает свое бытие-как-
животного и соответствующим образом это бытие
экзистенциально переживает.
В отношении темпоральности и его модусов это
переживание феноменологически и экзистенциально
обнаруживает себя следующим образом.
Прошлое, взятое даже не столько в его генетически
заданных формах, сколько в уже сложившихся наличных
социальных структурах1, схватывается индивидом как не-
1 Классовая структура общества, система ожидаемых
социальных статусов и ролей, система производственных смен,
расписание движения транспорта, система права, государство,
деньги и т.д.
233
Любутин К.Η., Кондратов П. Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
свобода от этих внешних, чуждых структур , из которых
невозможно вырваться и которым невозможно
противостоять, ибо они трансцендентны и существуют независимо от
индивида, анонимно управляя им. Такая несвобода и
анонимная детерминированность деятельности переживается
индивидом как зависимость от трансцендентных анонимных
социальных структур и общественных сил, которые диктуют
индивиду свои условия, определяя его потребности.
Будущее - момент целеполагания, выбора, тотально
детерминируется потребностями физического выживания.
Деятельность теряет свою свободу выбора, свою
спонтанность и приобретает форму несвободной вынужденной
деятельности, содержание которой индивидом переживается
как безысходность в том смысле, что он не видит выхода
из тотальной предзаданности и заданности его целей, ибо
они навязаны ему социальными структурами отчужденного
общества. Единственно возможными свободными
решениями его выбора выйти за рамки его почти животного
существования человек находит только в таких отчужденных
формах решимости-быть-собой, как самоубийство, бунт,
пьянство, отшельничество, девиантное и неформальное
поведение.
Настоящее (понимаемое в данном случае как
реализация не самим собой выбранной цели, а
детерминированной включенностью в анонимные структуры социальности)
тогда оказывается деятельностью, несущей в себе
неподлинность, которая экзистенциально схватывается в виде
тошноты, ибо это деятельность, от которой бегут как от
чумы (Маркс) и которую нет желания выполнять (Энгельс).
Мы здесь, к сожалению, оставляем в стороне интереснейший
анализ механизмов интериоризации этих внешних структур в
сознание и поведение индивидов и социальных групп,
проведенный некоторыми социологами.
234
Глава HI
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
Более того, рабочий в своей деятельности (труде), будучи
существом живым, выступает в качестве вещи, он является
человеком-товаром, которым орудуют без его согласия.
Это и есть бытие мертвой вещи. Вернее бытие живого
человека, который ощущает себя мертвой вещью .
Таким образом, темпоральность рабочего в условиях
капитализма протекает в модусах зависимости, несвободы,
конституирующих неподлинность деятельности и
безысходность. Внутреннее переживание такого рода
темпоральности схватывается как экзистенциальная пассивность в
противоположность имманентной активности подлинного
человеческого способа присутствия-в-мире. Конечно, в
повседневной всеоткрытости будней мы наблюдаем
деятельную суету обыденности: люди бегут на работу, бегут с
работы домой, кому-то надо сбегать на почту или в магазин,
«сгонятъууза пивом или «прошвырнуться» по рынкам. Но за
внешней поверхностью, видимостью этой суетливости стоит
пассивность, выраженная в радикальной безразличности ко
всем этим процессам. Страсть-к-вещам, их поиску и
накоплению - это всего лишь эрзац подлинной неравнодушное™,
которая может быть только экзистенциальной, то есть заду-
«Нет ничего характернее в этом отношении, как обозначение
словами "full times" ["полное время"] рабочих, работающих
полное время, и "half times" ["половина времени"] - детей до 13-
летнего возраста, которым дозволяется работать лишь по 6 часов.
Рабочий здесь не что иное, как персонифицированное рабочее
время. Все индивидуальные различия сводятся к различию между
"Vollzeitler" ["рабочий, работающий полное время"] и
"Halbzeitler" ["рабочий, работающий половину времени"]».
Рабочие в своем собственном повседневном языке так обозначают
кражи капиталом времени, предназначенного на еду и отдых
рабочих: «nibbling and cribbling at meal times» [выдирание и
выскребание из времени, отведенного на еду] (Маркс К., Энгельс Ф.
Сочинения. Т. 23. С. 514;.
235
Любу тин Κ. Η., Кондратов П.Η.
Историческая феноменология бесчеловечности
шевно связывать человека с другим, будь то другой человек,
обычная уличная кошка или дерево. Подобную интимность
связи мы находим, например, в печальной истории Герасима
и Му-Му, истории, в которой подлинная человечность
обнаруживает себя в отношении человека к животному, а
тотальная, всепроницающая бесчеловечность, напротив,
разворачивается в отношениях между людьми. История Маленького
Принца и прирученного им Лиса - еще один пример
подлинной человечности, но опять-таки находящей свое
обнаружение в отношении с животными.
Глубинная пассивность неподлинного способа бытия
фундирована в том, что деятельность в капиталистическом
обществе (mpydf характеризуется «однообразием,
бессодержательностью и подчинением машине», это -
«мертвящий труд»2, основная черта которого «состоит в пассивном
подчинении рабочего движению самого механизма, в
полном приспособлении рабочего к потребностям и
требованиям этого механизма» . Именно пассивность этой
повседневной, рутинной деятельности и конституирует
экзистенциальную пассивность вообще. «Здесь отпадает
последняя самоудовлетворенность рабочего своим трудом,
«Для капиталистического производства характерно вообще
то, что условия труда противостоят живому труду как нечто
самостоятельное, персонифицированное, что не рабочий применяет
условия труда, а условия труда применяют рабочего» {Маркс К.,
Энгельс Ф. Сочинения. Т. 47. С. 500).
2 Там же. С. 511.
Там же. С. 504. Ср.: «Все эти действия, выполняемые
занятым у машины рабочим, примечательны своей пассивностью,
своей приспособленностью к операциям и движениям самой
машины, подчинением ей. Эта специализация пассивности, то есть
уничтожение самой специализации как таковой, является
характерной чертой машинного труда» (Там же. С. 511).
236
Глава HI
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
здесь имеет место абсолютное безразличие, обусловленное
самой бессодержательностью этого труда» .
Безличное функционирование товарно-денежного
механизма, выбрасывающего качественные характеристики
предметов, в сфере душевной жизни ведет к деградации
интимного мира собственной подлинности [Eigenwelt} и
мира межличностного со-бытия с другими [Mitwelt], кон-
ституированию чистого бытия в соответствии с
биологически заданными формами человеческого поведения
[Umwelt]: удовлетворение физиологических потребностей
становится единственной смыслообразующей
деятельностью в жизни. Такова внешняя рациональность
отчужденного бытия. Но даже в условиях тотальной неподлинности
человеческое существо переживает свою неаутентичность
в виде одиночества, тревоги и деперсонализации.
Безразличие, которое конституируется у человека в
таких нечеловеческих условиях повседневного
существования, и безнадежность, с которой связано это безразличие,
лежат в основе морального падения рабочих. Один человек,
который подобно Робинзону Крузо зависит только от
самого себя и от силы своей воли, конечно, может бороться с
подобным падением2. Но когда условия существования
действительно не зависят от людей, тогда человек либо
Там же. С. 511. Ср.: «...рабочий безразличен к своему труду,
содержание которого находится вне его» (Там же. С. 512). В этом
месте стоит обратить внимание на оборот «вне его», который
прямо отсылает нас к понятию отчуждения, ибо немецкое вне -
außerhalb; außer звучат в Entäußerung, отчуждение.
«Они [трудящиеся бедняки] сознают, что им причиняется
много физических и нравственных мучений условиями, за
которые они никак не ответственны, на которые они, если бы это
было в их власти, никогда не дали бы своего согласия и против
которых они бессильны бороться» {Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23.
С. 710).
237
Любутин КН., Кондратов ПН.
Историческая феноменология бесчеловечности
умирает, либо, «ломаясь», встраивается в них, интериори-
зируя их нормальность (постоянную повторяемость) в свою
психику. Происходит оповседневнивание этих условий, и
тогда формируется обесчеловечетюстъ присутствия.
В этом пункте отчуждение достигает своей
завершенности, бесчеловечность становится нашей тотальной
реальностью.
Этот краткий поверхностный анализ различных форм
отчуждения отражает по крайней мере следующие моменты.
Во-первых, современное отчуждение радикально
отличается от той его формы, которую описывал Маркс и
другие социалисты в XIX в. Отчуждение радикализовалось
и стало глобальным, втянув в себя индивидов не только
собственно капиталистического мира, но и всю планету.
Произошла тотальная диверсификация и экстраполяция
капиталистического способа производства. Отчуждение
приобрело планетарные масштабы, в частности в виде
глобальных проблем. Это означает, что те методы борьбы с
отчуждением, которые предлагались в XIX - начале XX в.,
сегодня оказываются совершенно недостаточными, а в
некоторых случаях даже реакционными. Уничтожить
экзистенциальную самоутрату путем экспроприации
экспроприаторов или насильственной революции сегодня уже
невозможно.
Во-вторых, отчужденные структуры бытия
репрезентировались и осели в общественном и индивидуальном
сознании в качестве их имманентных структур. Но мы
знаем, что «сознание запаздывает», отстает от бытия:
изменение только бытийных структур современного мира
капитала не приведет к непосредственному и немедленному
искоренению отчужденных и репрессивных структур из
человеческой психики. Такое вообще было в массовом порядке
238
Глава ΠΙ
Развертывание отчуждения: от предметности до экзистенции
невозможно и раньше, но сегодняшняя атомизация
множества (М. Хардт, А. Негри1), в отличие от сплоченных,
спаянных групп (В.И. Ленин, Ж.-П. Сартр) прошлого, делает
такую невозможность тотальной.
В-третьих, борьба с отчуждением сегодня может
носить только комплексный характер, в котором охвачены все
виды этого феномена в их сущности. Это означает, что
подобно тому, как отчуждение развертывается из своего
фундамента в различные формы, точно так же и должны
развертываться различные способы преодоления отчуждения.
Хардт М., Негри А. Множество: война и демократия в эпоху
империи. М.: Культурная революция, 2006.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Подведем итоги нашего разыскания. С точки зрения,
предложенной в данном исследовании и ориентированной
на философско-антропологические и
социально-философские идеи К. Маркса (но ни в коем случае не так
называемых «марксистов»), в самых общих чертах был исследован
феномен бесчеловечности в приложении к современной
капиталистической системе социального бытия. Показано,
что сущность бесчеловечности, конституируемой
отчуждением, состоит в том, что потенциально бесконечные формы
взаимоотношений [«общения», Verkehr] человека и мира
сущностно редуцируются всего лишь к какому-то одному
недиалектически ограниченному отношению. Человеческое
как неравнодушное превращается в индифферентность ко
всему остальному, кроме одной-единственной страсти, в
цвета которой окрашиваются все остальные отношения (и
те, которые существуют налично, так и те, которые
постепенно появляются в ходе социально-исторического
развития). Другими словами, все многообразие отношений
начинает рассматриваться сквозь призму этого одного
отношения, например^ отношения владения-имения-обладания при
капитализме, или сквозь призму религии, как это имеет
место в христианском и мусульманском фундаментализме.
Таким образом, бесчеловечность здесь понимается не
в традиционном смысле как «зверство», «брутальность»,
«жестокость», а как то, что сущностно противоречит или
извращает подлинно человеческие характеристики.
Бесчеловечность проявляется как радикальное сокращение
многообразного универсума неравнодушных и диалектически
диалогических отношений человека и мира {что и пред-
240
Заключение
ставляет собой именно человеческое) до одного
недиалогического отношения, отрицающего многообразную
бесконечность неравнодушности человеческого присутст-
вия-в-мире. Это отрицание и есть бесчеловечное, а бытие
людей в рамках бесчеловечных отношений -
бесчеловечность.
Основные феномены бесчеловечности буржуазного
бытия, которые были эксплицированы в ходе
предпринятого разыскания, таковы:
1) фундаментальным отношением, к которому
редуцируется всё многообразие человеческого, является отношение
обладания, Haben-отношение, в котором сразу же отрицается
самое главное в структуре человеческого способа
присутствия: человеческое есть диалогическая взаимосвязь между
моментами отдавания и присвоения, Äußerung и Aneignung. Вне
этого диалога человека не существует. Именно сквозь
призму феномена Haben-отношения преломляются все
остальные социальные и межличностные отношения;
2) отношение тотального потребления порождает
тотальную квантификацию всех остальных отношений,
предметностей, свойств предметов и т.д. Все начинает
рассматриваться только со стороны его количественных
характеристик, что порождается тем, что в буржуазном
обществе потребления господствуют деньги, в движении и
существе которых все качественные характеристики вещей
оказываются погашенными, и наружу выступают только
количественные аспекты предметов. Квантификация
проявляется в феномене всеобщей продаваемости и
покупаемое™;
3) элиминация качественной стороны порождает
равнодушное отношение человека к миру, которое
феноменологически обнаруживает себя в феномене прохождения-
241
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
мимо (здесь равнодушие, которое может иметь и
собственно человеческое содержание, превращается в тотальность,
полностью элиминируя из себя момент сострадания);
4) внешняя равнодушность по отношению к Другому
интериоризируется и конституирует феномен равнодушно-
сти внутренней, которая дает о себе знать в форме
экзистенциального одиночества (и здесь, опять-таки,
одиночество есть необходимый момент человеческого бытия, но
только в диалектической связи с моментом
неравнодушного общения с Другим).
Поскольку все эти феномены в своем содержании
отрицают свою диалектическую сторону, диалогическое
единство которых только и дает возможность быть
человеческому, то все они оказываются не-человеческими
формами бытия, которые порождают бесчеловечность,
неподлинность человеческого бытия-в-мире. Это обесчеловеченное
существование, порождаемое отчуждением, в своем
возникновении и функционировании носит исторический
характер. Собственно говоря, одна из основных наших задач
и состояла в том, чтобы выявить историчность этого
феномена. Добиться некоторых положительных результатов на
этом пути позволила принятая нами в качестве
методологической основы исследования философия К. Маркса.
Если попытаться резюмировать эти идеи в некоторую
целостность, то можно сказать, что под человечностью,
гуманизмом Маркс понимал такую ситуацию, в которой
человеческое существование совпадает с человеческой
сущностью, то есть представляет собой свободную
всестороннюю самореализацию человеком своей творческой
деятельности в предметном и символическом мире, когда эта
Разумеется, здесь представлена только их самая общая
архитектоника.
242
Заключение
деятельность сопровождается наслаждением от самого
процесса своей реализации, не вступая в сущностное
противоречие со свободной деятельностью других индивидов.
Понятно, что наличная реализация такой ситуации требует
отсутствия эксплуатации, наличия достаточно
продолжительного свободного времени, отсутствия
принудительности, высокого развития духовных способностей и
радикальной удовлетворенности базовых материальных и
социальных потребностей.
В этом отношении гуманизм К. Маркса есть не
филантропия, а теоретическое осознание того, что
«человечность» [Menschlichkeit] может быть реализована только
через знание человеческой сущности и тех условий, в
которых она может быть развёрнута в своей собственной
подлинности. Только на этой основе протестный праксис
может представить действительные контуры альтернативного
миропорядка. Для понимания этого необходимо
сосредоточиться не столько на критике различных форм отчуждения,
сколько на разработке позитивного проекта общества
нового типа, в котором отчуждение будет уничтожено. И в этом
отношении философия Маркса оказывается, на наш взгляд,
весьма и весьма своевременной и актуальной.
Оглавление
ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение 3
Глава I. ИММАНЕНТНЫЕ МОДУСЫ
ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ПРИСУТСТВИЯ
Постановка проблемы определения
человеческого 20
Праксис как трансцендирование 28
От предметности к социальной
историчности 42
Человек как страдающее существо 53
Подлинность и неподлинность
бытия-в-мире 63
Глава П. ИСТОРИЧЕСКАЯ ДИАЛЕКТИКА
ПРАКСИСА
История как воспроизводство социального
бытия 71
Разрыв праксиса как Arbeit и
Selbstbetätigung 77
Диалектика человечности и
бесчеловечности у К. Маркса и Ф. Энгельса 95
Глава Ш. РАЗВЕРТЬГОАНИЕ ОТЧУЖДЕНИЯ:
ОТ ПРЕДМЕТНОСТИ
ДО ЭКЗИСТЕНЦИИ
Предметное отчуждение 113
Социальное отчуждение 130
244
Любутин КН., Кондратов П.Н.
Историческая феноменология бесчеловечности
Гносеологическое отчуждение и товарный
фетишизм , 159
Тотальная ориентация на обладание и
потребление 167
Обесчеловеченность в сфере духовного
бытия 186
Экзистенциальное отчуждение 214
Темпоральное отчуждение 232
Заключение 240
Оглавление
Научное издание
Любутин Константин Николаевич
Кондратов Петр Николаевич
ИСТОРИЧЕСКАЯ ФЕНОМЕНОЛОГИЯ
БЕСЧЕЛОВЕЧНОСТИ
Рекомендовано к изданию
Ученым советом Института философии и права
и НИСО УрО РАН
Редактор Аллаярова B.C.
Компьютерная верстка Никоновой А.И.
Дизайн обложки
«Создание огромного вещественного богатства
выступает как такая цель, в достижении которой
рабочая сила является лишь средством
и которая достигается лишь путём
её собственного превращения в нечто
одностороннее и обесчеловеченное»
Карл Генрих Маркс
ЛЮБУТИН
Константин Николаевич
(род. 25.02.1935)
доктор философских наук,
профессор, заслуженный деятель
науки РФ, академик РАЕН,
главный научный сотрудник
Института философии и права
Уральского отделения РАН,
заведующий кафедрой истории
философии философского
факультета Уральского
государственного университета
им. А.М. Горького
КОНДРАШОВ
Пётр Николаевич
(род. 06.07.1976)
кандидат философских наук,
докторант Института философии и
права Уральского отделения РАН,
доцент кафедры философии
Уральского государственного
технического университета- УПИ
имени Первого Президента России
Б.Н. Ельцина