Теги: журнал домашняя лаборатория
Год: 2011
Текст
ИНТЕРНЕТ-ЖУРНАЛ
V 1 l\l VL/ 1 IV IV 1
ФЕВРАЛЬ 2011
Д ОМАШ НЯЯ
ЛАБОРАТОРИЯ
Научно-прикладной
и образовательный
интернет-журнал
Адрес редакции:
domlab@inbox.com
Статьи для журнала
направлять , указывая в теме
письма «For journal».
Журнал содержит материалы
найденные в Интернет или
написанные для Интернет.
Журнал является полностью
некоммерческим. Никакие
гонорары авторам статей не
выплачиваются и никакие
оплаты за рекламу не
принимаются .
Явные рекламные объявления
не принимаются, но скрытая
реклама, содержащаяся в
статьях, допускается и даже
приветствуется.
Редакция занимается только
оформительской
деятельностью и никакой
ответственности за содержание статей
не несет.
Статьи редактируются, но
орфография статей является
делом их авторов.
При использовании
материалов этого журнала, ссылка
на него не является
обязательной , но желательной.
Никакие претензии за
невольный ущерб авторам,
заимствованных в Интернет
статей и произведений, не
принимаются. Произведенный
ущерб считается
компенсированным рекламой авторов и
их произведений.
По всем спорным вопросам
следует обращаться лично в
соответствующие учреждения провинции
Свободное государство (ЮАР).
При себе иметь, заверенные
местным нотариусом, копии всех
необходимых документов на
африкаанс, в том числе,
свидетельства о рождении, диплома об
образовании, справки с места
жительства, справки о здоровье
и справки об авторских правах
(в 2-х экземплярах).
ФЕВРАЛЬ 2011
СОДЕРЖАНИЕ
История
До и после динозавров (продолжение) 3
Блеск меча 54
Частная жизнь муравьев 59
Легендарные композиты прошлого 110
Сага о психоделиках (продолжение) 14 6
Как сделать ракету 270
Миниатюрный осциллограф 285
Дамаск и булат 292
Выражения величины (продолжение) 343
Всемирное тяготение 387
Книги из спецхранов 419
Как работает электродвигатель 472
Фотогалерея 474
Симпозиум! Симпозиум! Симпозиум! 475
От редакции 480
НА ОБЛОЖКЕ
Посвящается «23 февраля». Мощная была защита у
рыцарей , не правда ли? А что было делать, ведь в руках у
противников были дамасские и булатные клинки. Вот о
них в этом номере мы и поговорим.
Истори
ДО И ПОСЛЕ ДИНОЗАВРОВ
Журавлёв А.Ю.
(продолжение1)
ГЛАВА III
ЖИТИЕ НАДУВНЫХ МАТРАСОВ
(вендский период: 605—550 млн. лет назад)
По дороге в сумасшедший дом
Вендский период отсчитывается по времени существования удивительных вендо
Начало см. №9 за 2008 г.
бионтов (буквально — «обитателей венда».) Эти организмы резко выбиваются из
общего ряда земных существ. Даже журналисты знают про вендобионтов и
сравнивают их с инопланетянами — настолько необычно они выглядят.
Еще в середине XX века докембрий (архей и протерозой) продолжали называть
азойским (греч. «безжизненный») периодом. И когда в 1939 году молодой
австралиец Per Спригг принялся за целенаправленные поиски окаменелостей в
протерозойских отложениях, тогдашний глава Геологической службы Австралии заявил,
что «Спригг взял курс на сумасшедший дом, и если он не образумится, то ему
никогда не закончить геологическое образование». Австралийцу пришлось
изображать из себя прилежного студента и продолжать свои изыскания тайно. В 194 6
году труды Р. Спригга увенчались успехом. На пустынных Эдиакарских холмах,
что находятся в Южной Австралии, в морских отложениях он нашел отпечатки
удивительных организмов. С тех пор подобные окаменелости называются эдиакарски-
ми, а одна из них названа в честь первооткрывателя — сприггиной.
Холмы Эдиакары действительно пустынны. В этом отдаленном месте, находящемся
почти в центре Австралии, можно воочию увидеть небольшие горы и пологие
долины исчезнувшего континента Гондваны, какими они были более 500 млн. лет
назад. Эта часть планеты столь редко омывалась дождями, но сохранялась подо
льдами всех оледенений, что с тех пор осталась почти неизменной. Лишь
пустынный загар окрасил пейзаж в красновато-оранжевые тона, переходящие перед
закатом солнца в багровые. В тихие закатные часы происходит «отлов» вендобионтов.
Косые лучи удлиняют тени, и среди остроугольной щебенки проступают ребристые
контуры дикинсоний и округлые лепешки эдиакарий.
В 1929—1933 годах сходные с эдиакарскими окаменелости с юга Африки (из
нынешней Намибии) были описаны немецким палеонтологом Понтером Гюрихом. История
этих находок не менее удивительна. Будучи в плену во время Первой мировой
войны, Г. Гюрих познакомился с другим немецким военнопленным, П. Ранге. Тот
поведал, что перед войной работал со своим другом X. Шнайдерхохном в Юго-
Западной Африке (тогдашнем германском протекторате) и привез оттуда ящик
каких-то камней. Ископаемые заинтересовали Г. Гюриха. Когда он, единственный из
троих, вернулся в Германию, то разыскал дом П. Ранге. Из сарая его вдова
вытащила ящик с образцами. Поскольку отпечатки отличались исключительной
сложностью строения, Г. Гюрих посчитал их остатками кембрийских животных. Одно из
этих ископаемых было названо рангеей Шнайдерхохна, другое, похожее на
дольчатый лист, — петалонама (греч. «лист из Намы»).
В конце 40-х — начале 50-х годов российский палеонтолог Борис Сергеевич
Соколов обратил внимание на то, что в украинской Подолии между пологими
кембрийскими пластами и наполняющими глубокие провалы-грабены протерозойскими
породами залегает довольно мощная толща. По составу и относительно свежему
облику слагающих пород эта толща больше напоминала кембрийские отложения, чем
докембрийские. Он предложил назвать время, в течение которого накопились эти
отложения, вендским периодом. Вендами (венедами) античные писатели и ученые
именовали славянские племена, населявшие территорию современной Подолии.
Позднее он и его сотрудник Михаил Александрович Федонкин описали
многочисленные остатки эдиакарских организмов из вендских слоев Подолии и Зимнего берега
Белого моря (Архангельская область.) По своему богатству и разнообразию они
намного превосходили австралийские. С тех пор эдиакарские окаменелости были
найдены практически повсеместно: на Урале, в Сибири, Англии, Канаде, США,
Бразилии и Аргентине. Многие из этих организмов достигали метр в поперечнике
и свыше метра в длину. Подобные размеры особенно поражали при сравнении с
остатками более молодых раннекембрийских животных, среди которых сантиметровые
окаменелости уже считались крупными.
До находок эдиакарских окаменелостей считалось, что начало всем типам
животных дали черви и медузы. Поэтому Per Спригг и многие его последователи
описывали найденные в Эдиакаре и одновозрастных отложениях окаменелости как
остатки плоских червей и кишечнополостных (медуз и мягких восьмилучевых
кораллов — «морских перьев»). Тем более что никаких минеральных скелетов у них
обнаружено не было. На картинах вендского мира их изображали в виде паривших
в водной толще желеобразных круглых тел с развивавшимися венчиками щупалец.
Со дна к ним тянулись перистые полупрозрачные кусты, среди которых ползали
безногие и безглазые то ли черви, то ли трилобиты.
Мир Эдиакарской фауны (реконструкция).
Конец садов эдиакары
Во время поездки в Подолию с Джозефом Киршвинком два обстоятельства,
связанные с захоронением вендских организмов, показались мне весьма странными.
Во-первых, то, что принято было называть медузами, явно сидело на дне. Это
были огромные воронки, которые должны были расширяться вверх по мере
засыпания осадком. Будь они плавающими животными, попавшими на дно после гибели,
они никак не могли бы застыть в таком неустойчивом положении. Во-вторых,
наиболее богатые отпечатками слои представляли собой крупнозернистые песчаники.
(Песчаник — это затвердевший песок, который перемывался и дробился волнами и
течениями, поэтому никаких цельных объектов в нем не остается.) Такая
особенность захоронения эдиакарских организмов повторялась везде, где мне потом
удалось побывать, — на холмах Эдиакары и в английском Чарнвуде. Как же в
подобных породах могли сохраниться многочисленные отпечатки нежных медуз? Ведь
их и в наилучших для захоронения обстановках находят исключительно редко.
Прекрасная сохранность бесскелетных эдиакарских отпечатков обычно объясняли
отсутствием в вендском периоде хищников и падалеядов. Возникла легенда о
«садах Эдиакары», где никто никого не ел. Согласно оной, пищевая цепь в вендском
морском сообществе должна была быть такой же, как в библейском саду Эдема.
Легенда прожила недолго. Мир в «садах Эдиакары» нарушили Михаил
Александрович Федонкин и немецкий палеонтолог Адольф Зайлахер. Немец опустил вендских
«медуз» на землю, иначе говоря, на дно, и показал, что многие из них на самом
деле были прикрепительными дисками разных животных. Он же установил, что
эдиакарские организмы не имели ни ротового отверстия, ни кишечника, ни
конечностей. Своим странным обликом они больше всего походили на стеганые одеяла
или надувные матрасы. Такое строение позволяло им сохранять благоприятное
соотношение поверхности и объема. Значит, эти «надувные матрасы» могли
всасывать питательные вещества всей поверхностью. Все они, включая «червей» и
«медуз», не имеют себе подобных среди современных, да и всех прочих организмов и
заслуживают выделения в отдельную группу родственных организмов-вендобионтов.
М.А. Федонкин обнаружил, что вендские «медузы» проявляли какую угодно
симметрию, кроме четырехлучевой, свойственной настоящим медузам. А эдиакарские
«черви» и «членистоногие», хотя на первый взгляд и кажутся двусторонне-
симметричными, имеют особенную симметрию «скользящего зеркального отражения».
Правые и левые половинки сегментов тела не противостоят друг другу, а
сдвинуты «на полшага» вдоль оси тела. При таком телосложении вряд ли они могли
далеко уйти и, вероятно, вообще не двигались.
У настоящих двусторонне-симметричных организмов, например трилобитов,
правая и левая половинки являются зеркальным отражением друг друга. Между этими
половинками проходит плоскость симметрии. У радиально-симметричных организмов
есть несколько плоскостей симметрии. Например, две взаимно перпендикулярные
плоскости, как у современных медуз, которые рассекают их на четыре равных
сегмента (четыре луча). У членистых вендобионтов — ни одной.
О природе эдиакарских организмов не писал только ленивый. Чего только не
предполагали. Их сравнивали то с грибами, то с гигантскими глубоководными
простейшими. Некоторые продолжали видеть в вендобионтах предков
кишечнополостных, иглокожих и членистоногих. Причем в одном и том же отпечатке кому-то
чудилась медуза, а кому-то — моллюск. Большинство гипотез, к сожалению,
опиралось не столько на изучение окаменелостей и полевых материалов, сколько на
обсуждение старых, не очень точных рисунков и неудачных слепков. Иногда
проводили следственные эксперименты: тело современной медузы расплющивали в
пляжном песке и заливали гипсом. При этом отмечалось, что целостность медузы
осталась ненарушенной. (Вряд ли с этим утверждением согласилась бы медуза, на
которую обрушился дотошный исследователь массой 90 килограммов.) Единственным
результатом эксперимента был круглый отпечаток.
Палеонтолог Дмитрий Владимирович Гражданкин в самом конце XX века приступил
к исследованию эдиакарских организмов с самого начала, то есть с полевых
работ . Ему удалось найти не только совершенно новые окаменелости, но и узнать,
что вендские «морские перья» отнюдь не покачивались на стеблях. Многие из них
(например, вентогир) были лежачими формами, напоминавшими остов недостроенной
каравеллы с «кормой», «бортами» и «переборками». Те части эдиакарских
организмов , которые принимались за конечности или ответвления, были открытыми
вверх мешочками, пронизанными системой каналов. По ним переносились
питательные вещества. Но проблема была решена лишь на треть. Другие находки вентогира
показали, что он состоял из трех одинаковых частей, замыкавшихся в нечто
похожее на шишку. Эти данные окончательно подтвердили: вендобионты очень сильно
отличались от всех известных организмов. Но как они питались, погрузившись
целиком в песок, — по-прежнему не понятно.
Наше наследие
Почти в то время, когда возникли вендобионты, или несколько ранее в морских
песках Шотландии оставило цепочку следов, состоявшую из пеллет (окаменевших
комочков кала), неизвестное животное. Обилие пеллет свидетельствует не только
о хорошем пищеварении у организма, но и о том, что он принадлежал к животным
с полостью тела. Это значит, что он был более современным, чем кишечнополост-
ные или плоские черви. Плоские черви передвигаются в основном на своих
ресничках , хотя некоторые используют мускулистые стенки тела. Некоторые из них
оставляют следы в мягком осадке с двумя широко расставленными валиками,
скрепленными слизью, и скользят на щетинках поверх этой осклизлой дорожки.
Когда-то ископаемые норки и трубчатые ходы назывались фукоидами. Они
считались отпечатками бурых водорослей. Среди таких ходов особенно обычен
ветвистый фукус (греч. «водоросль»). (Не путать с фикусом, который стоит в горшке
на подоконнике.) Затем на подобные ископаемые долго не обращали внимания, как
на «следы червей-илоядов, не имеющих ни малейшего значения для науки».
Ископаемые следы включают не только следы и норки, но и дорожки, следы
сверления, бегства и много других свидетельств деятельности животных. Хотя
большинство ископаемых следов можно найти в отложениях любого периода,
начиная с вендского, многие из них неразрывно связаны с особыми обстановками.
Иногда они являются единственными ископаемыми во всей толще породы, по
которым можно судить об условиях ее образования: неспокойные или тихие воды,
высокая или низкая скорость осадконакопления и так далее. По этим признакам
морское дно разделяется на несколько поясов, названных по наиболее обычным
для них следам.
Пояса сколитоса (греч. «сколекс» — «червь») и глоссифунгитеса (греч.
«глосса» — «язык» и лат. «фунгус» — «гриб») занимают наиболее мелководную
приливную часть морского дна. Ныне там в основном проживают фильтраторы, через
поселения которых перекатываются богатые пищей приливные и отливные течения.
Фильтраторы — это животные, которые пропускают сквозь себя воду, двигаясь в
водной толще или сидя на месте в ожидании течений. При прохождении водного
тока через организм оттуда выцеживается все мало-мальски съедобное. Многие
фильтраторы, впрочем, весьма привередливы и выбирают пищу по размеру, вкусу
или запаху.
Сейчас нас интересуют только донные фильтраторы. Сами животные, чтобы
выжить в обстановке штормов, приливов и резких перепадов температуры и
солености, прячутся в глубокие норы. Осадок смягчает воздействие неблагоприятных
сил. Поэтому норки обитателей приливной зоны — это глубокие, вертикальные
колодцы, пробуравленные вплотную друг к другу. Сплоченность придает больше
устойчивости всему поселению трубкожилов.
Следующий, более удаленный от берега пояс называется поясом крузианы (греч.
«крузос» — «прятаться»). В нем воды поспокойнее и преобладают илоядные
животные, или детритофаги. Они набивают рот и желудок мелкими кусочками органики —
детритом, но переваривают не сам детрит, а грибы, бактерии и простейших,
которые живут на этой питательной среде. Они прокладывают горизонтальные,
зачастую ветвящиеся ходы, спрятанные в осадке и заполненные сгустками
переработанного , пропущенного сквозь кишечник ила. Дальше от берега лежит
континентальный склон и пояс зоофикус (греч. «живая водоросль»). Этот пояс не
подвергается воздействию волн или сильных подводных оползней. Медленное и
непрерывное осадконакопление обеспечивает равномерное поступление пищи, но
необходимый приток кислорода затруднен. Замыкает ряд наиболее глубокий пояс нереитес
(от современного морского кольчеца — нереиса), который также называется зоной
пастьбы. Ныне этот пояс охватывает океанические глубины, которые удалены от
источников обильной пищи. Здесь сосредоточены сложные норки со многими
поворотами и бесчисленными выходами. Их обитатели выращивают в своих ходах грибы
и бактерии, которых и едят.
Зная, как распределяются комплексы следов в современных морях и океанах,
можно подробно восстанавливать обстановку прошлого. При этом следует
учитывать, что глубины моря осваивались постепенно. В кембрийских отложениях
многие «глубоководные» следы можно обнаружить среди мелководных отпечатков.
Близкие по образу жизни существа оставляют похожие следы. А мы, даже не ве-
дая, кто жил в домике, можем судить о том, как он жил. Знать это тоже
необходимо. Например, следы сверления в раковинах выдают присутствие первых
хищников уже 540 млн. лет назад, хотя их достоверные остатки встречаются на добрый
десяток миллионов лет позже.
Непрерывная летопись ископаемых следов началась около 565 млн. лет назад.
По следам переработки осадка, отпечаткам лап и покусам тоже можно проследить
историю органического мира. Хотя мы не всегда можем установить, кто
«наследил» в истории, именно изучение следов позволяет восстановить особенности
поведения и питания древних животных. Довендские и ранневендские следы довольно
незатейливые, около одного миллиметра шириной (иногда до 5 мм), всегда
проходили по поверхности осадка. Подобные следы могли оставить любые мелкие
многоклеточные животные и даже некоторые простейшие.
Другие обитатели
вендского периода
Остатки первых, не считая губок, скелетных многоклеточных животных начинают
попадаться в породах возрастом примерно 565 млн. лет. Все они обитали в
теплых мелководных морях. Это небольшие (до 1 см длиной) трубчатые, скрученные в
неправильную спираль клаудины (названные в честь одного из пионеров докем-
брийской палеонтологии американского ученого Престона Клауда). Возможно,
клаудины были древнейшими скелетными кишечнополостными. Вместе с обызвеств-
ленными цианобактериями, водорослями и кораллоподобными животными они строили
рифы.
Среди клаудин виднелись совсем мелкие чашечки на ножках с несколькими
лепестками, закрученными в спираль и сомкнутыми в дырявую коробочку. Представить
вышеописанное существо нелегко. Еще труднее пришлось ученым. На точнейшем
станке с камня даже не срезались, а стирались тончайшие (в сотые доли
миллиметра толщиной) слойки. Мгновенная фотография каждого среза обрабатывалась
мощным компьютером, чтобы получить на выходе готовую объемную реконструкцию
удивительной раковинки. Наверное, их создавали простейшие животные.
В более прохладных условиях жизнь была не столь закоснелой (скелетной). На
илистом тиховодье по-прежнему возлежали бактериальные маты из нитчатых и
напоминавших витую веревку цианобактерий. На отмелях покачивались водоросли. В
опресненных водоемах росли кустики ветвящихся, как современные зеленые
водоросли, эоголыний. Их остатки выносились в открытое море, где скапливались на
границе различных по плотности водных слоев и разлагались нитчатыми серными
бактериями. «Этажом» ниже, на дне зараженного сероводородом моря, торчали
органические кольчатые трубки сабеллидитов. Возможно, что при жизни из них
выглядывали какие-нибудь черви. Лентовидные водоросли-вендотении (буквально —
вендские ленты), покрытые кожистым чехлом, колыхались на бурном мелководье.
Вместе с их остатками встречаются разрушавшие органику хитридиевые и сумчатые
грибы.
О них — позднее, а пока почитайте лучше сказку.
Бесконечная сказка
про облачко
То ли в море, то ли в океане плавали маленькие-маленькие зверьки-незверьки,
цветочки-нецветочки. Разве в таком маленьком-маленьком разглядишь, что оно
такое? Да и ведут они себя, как маленькие, — ни мгновения на одном месте не
задержатся. Все время в движении.
Присмотришься: переливаются то красным, то зеленым. Вроде цветочки.
Попристальнее посмотришь: вращают чем-то длинным, на жгутик похожим, и сами кру-
жатся. Да еще норовят кого-нибудь совсем мелкого заарканить и проглотить.
Вроде зверьки.
Но если кого-то норовишь съесть сам, значит, и тебя кто-то съесть может.
Поэтому надевали эти маленькие-маленькие прочные панцири из крошечных гибких
пластинок и держались друг дружки. Вместе и вертелись, одним жгутиком
помахивая, другим — подпоясавшись. То вверх — к волнистой поверхности моря-океана,
то вниз — на самое его дно. Опустятся вниз — там пустынное дно. Вверх
всплывут — там тоже пусто. Даже над поверхностью моря-океана, на небе, — ни
облачка .
Посмотрят-посмотрят на чистое небо и вздохнут. Они хоть и маленькие-
маленькие были, но глазастые. У каждого глазок был с пятнышком в середине.
Через этот глазок они на небо, где ничегошеньки не было, и глядели. Правда,
невозможно было долго в небо всматриваться. Не потому, что смотреть было не
на что, а потому, что солнце больно ярко светило. Ведь не было на небе ни
облачка , чтобы солнце прикрывать.
Так и вздыхали эти маленькие-маленькие, прежде чем опять на дно
отправиться. А поскольку вздыхали они часто-часто, и было их много-много — будто
облака в море-океане плавали, — стали вздохи в небе скапливаться да
накапливаться. И столько их там на небе скопилось и накопилось, что с неба закапало.
Полилось из облаков.
Маленькие-то они маленькие, а большие дождевые облака надышали. Стали
облака солнце закрывать. Глядеть теперь через глазок на небо, вертя жгутиком у
поверхности моря-океана, можно было долго-долго. И маленьких-маленьких
становилось больше и больше. А чем больше их было в море-океане, тем больше было
облаков на небе. Ведь все они как привыкли вздыхать, так и вздыхали. А чем
больше было облаков на небе, тем... Бесконечная какая-то сказка получается —
прямо не сказка, а круговорот.
Эдиакарские ввндобионты зародились во время вендских оледенений (около 605
млн. лет назад), с которых отсчитывается начало этого периода. Они достигли
расцвета после второго оледенения. Возникновение вендобионтов совпало с
подъемом уровня содержания кислорода в атмосфере. Возможно, что изменение состава
атмосферы дало толчок их развитию. Последние вендобионты, найденные в
Намибии, датируются возрастом примерно 540 млн. лет назад, то есть тем временем,
когда в Сибири уже появились скелетные организмы. Кембрийские хищники, илояд-
ные животные, перерывавшие осадок, на котором покоились неподвижные
вендобионты, и фильтраторы, перехватившие поток питательных веществ, положили конец
странным эдиакарским организмам. Оставшееся время — фанерозой — представляет
лишь восьмую часть истории Земли, но именно тогда события развивались
особенно бурно.
ГЛАВА IV
МИР, КОТОРОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ
(кембрийский период:
550—4 90 млн. лет назад)
В середине начал
Кембрийский период охватывает этап земной истории примерно между 550 и 4 90
млн. лет назад. Впервые кембрийские отложения были обнаружены в Уэльсе,
который ранее назывался Кембрией. Можно приехать в Уэльс и поселиться у подножия
Кембрийских гор в «Кембрийском отеле», где консьержка продает газету
«Кембрийские новости».
К сожалению, настоящие кембрийские события не освещаются газетой. А какие
были бы заголовки — «Есть ли жизнь на суше?», «Что ждет позвоночных?», «Моря
терроризирует крупнейший за всю четырехмиллиардолетнюю историю планеты
хищник: его длина превышает полметра!», «Пройдет ли мода на скелетный покров?».
Последние два вопроса, по-видимому, были самыми насущными. Ведь они волнуют
нас, далеких потомков тех животных, по сей день. Более того, эти вопросы
взаимосвязаны. Связь уловили не сразу. Прежде научный мир чего только не
придумал о внезапном появлении скелетных организмов в начале кембрийского
периода . Гораздо больше, чем о гибели динозавров.
Напомню, что кембрийский период вместе с несколькими более поздними
периодами составляет палеозойскую эру. Палеозойская эра, в свою очередь, является
начальной эрой фанерозоя (или явной жизни). Почти четыре миллиарда,
предшествовавших фанерозою, названы криптозоем (скрытая жизнь). Эти названия были
предложены в конце XIX века, чтобы отделить земные слои, в которых ничего не
видно, от слоев, набитых окаменелостями. Такое разделение обусловили
организмы с минерализованным скелетом (раковиной, панцирем, чешуями, иголками-
спикулами и так далее), остатками которых сложены многие фанерозойские слои.
Скелетные организмы заметны в породе и известны людям с доисторических
времен . В Северной Америке живет племя индейцев, почитающее давно вымершего
трилобита как тотем. Чертовы пальцы издревле пугали людей всей Европы. На самом
деле они служили частью внутреннего скелета белемнита (родственник
современного кальмара), а свое название получили от греческого «белемнон» (стрела).
Раковины других ископаемых головоногих, аммонитов (названных в честь
египетского бога Аммона, изображавшегося со спирально-свернутыми рогами), из-за
своей скрученной формы прозваны у многих народов змеевиками. Они казались
окаменевшим змеиным ядом и использовались для приготовления магических блюд.
Чуть более ста лет назад, пока сложная техника не стала обиходной, крипто-
зойские слои представлялись «немыми». Заметная насыщенность более молодых
слоев окаменелостями отразилась в научной литературе как кембрийский «взрыв»
разнообразия организмов. Чарлз Дарвин посвятил знаменательному переходу от
криптозоя к фанерозою раздел в своем непревзойденном научном труде. Согласно
Ч. Дарвину, для развития любого вида требовалось значительное время. Он не
мог смириться с внезапным и одновременным появлением представителей почти
всех современных типов животных. Естествоиспытатель предположил, что
осаждению древнейших кембрийских слоев предшествовал длительный этап в истории
Земли. Тогда моря и наполнились плавающими, ползающими по дну или просто
лежащими на нем созданиями. А затем он «спрятал концы в воду», точнее, в Мировой
океан. Достаточная емкость для пород, которые должны были бы накопиться за
столько времени, могла быть только на дне океана.
Теперь нам известно, что современные океаны являются относительно молодыми
образованиями. Ничего древнее остатков первых морских ящеров на дне океанов
нет. С другой стороны, на многих континентах были найдены непрерывные или
почти непрерывные последовательности слоев, переходных от криптозоя к
фанерозою. Великолепно представлены эти слои в Сибири, по берегам рек Лены и
Алдана, где их открыли Всеволод Владимирович Хоментовский и Владимир Владимирович
Миссаржевский. Они же доказали, что возникновение первых скелетных организмом
было массовым и в геологическом масштабе времени — внезапным событием.
После Чарлза Дарвина и другие пытались решить проблему кембрийских
организмов решительным образом. Предполагали, например, что они развивались в реках
или на больших глубинах и освоили мелководные моря только в начале
кембрийского периода. Но случилось как раз обратное. Сначала животные освоили
морское мелководье. Далеко не от хорошей жизни они забрались в менее
привлекательные во многих отношениях континентальные водоемы и океанические глубины.
Туда их со временем вытеснили более совершенные соперники.
Позднее ученые обратили внимание на то, что в кембрийских породах не столь-
ко появились, сколько проявились ранние представители современных типов
животных (губки, моллюски, членистоногие, иглокожие, брахиоподы и многие
другие) . Случилось так потому, что эти самые ранние представители практически
одновременно приобрели минерализованные (известковые, фосфатные или
кремневые) скелетные покровы.
В большинстве скелеты состоят из карбоната кальция. Так, наверное,
сложилось неслучайно. Без ионов кальция клетки не стали бы слипаться, и
многоклеточные организмы рассыпались бы, как кирпичная стена, сложенная без раствора.
Без них клетки не могли бы двигаться, а мышцы сокращаться. Без них клетки не
смогли бы «общаться» друг с другом. (Большинство органических молекул несут
отрицательные заряды. Поэтому положительные, легкодоступные ионы кальция
стали использоваться как носители информации.) Но избыток ионов кальция в клетке
опасен сам по себе, как любая чрезмерность в еде или лекарствах.
Первые скелеты могли быть не чем иным, как свалкой кальциевого металлолома,
обезвреженного углекислотой. То же верно и для фосфатного (точнее, карбонат-
фосфатного) скелета. Без органических фосфатов, обеспечивающих накопление и
передачу энергии, не выживет ни одно существо. Но излишки фосфата губительны
для организмов, и подобно кальцию он выводится в скелет (как у позвоночных).
Этот запас на черный день иметь нелишне. Впрочем, решение проблемы построения
известкового скелета требует условий, несовместимых с возникновением
фосфатного скелета. Поэтому «схимичить» с происхождением скелета не удается.
Несколько необычное расположение континентов на рубеже криптозоя и фанеро-
зоя тоже не было оставлено без внимания. Материки тогда были сосредоточены в
экваториальном поясе и залиты мелководными, но обширными морями. Подобные
условия могли ускорить эволюцию. Суть происходящего — отнюдь не в теплом
климате. В мелководных морях из-за неоднородности грунта, а также разницы солевого
и температурного режимов нарушаются связи между отдельными группами особей
одного и того же вида. Происходит сбой в обмене наследственной информацией. В
итоге возрастает вероятность появления нескольких видов вместо одного
старого .
Сходным образом развивается культура. Андрей Донатович Синявский отмечал в
«Иване-дураке», что после раскола в России наблюдался стремительный рост
православно-христианских сект. Причиной тому стали гонения на раскольников и
уничтожение старообрядческих книг. Тексты по памяти восстанавливались в
разрозненных поселениях. Возникшие разночтения еще больше разделяли
старообрядцев . Потеря единого информационного поля привела общее некогда движение к
неизбежному распаду на многочисленные самостоятельные общины.
Углубившись из истории в палеонтологию, обнаружим, что кембрийское
расположение материков не было столь исключительным, чтобы вызвать изрядный рост
разнообразия организмов. Позднее, в начале ордовикского периода, общее
разнообразие животных возросло еще сильнее при совершенно иной карте мира.
Однако определенное положение материков могло вызвать минерализацию скелета
и по другой причине. Воды, обогащенные фосфатом, выносятся из глубины на
поверхность океанов в средних широтах, у западной береговой линии континентов.
При кембрийском низком стоянии материков фосфат, как в ловушке, мог
накапливаться на обширных мелководьях. Являясь основой удобрений, это вещество могло
способствовать приросту водорослевой массы и массы ее потребителей. В свою
очередь... В общем, оказалось, что все это тоже неверно, а почему — читайте
ниже.
В стране гондов
Не только кембрийскую, но и ордовикскую (490 млн. лет назад) вспышку
разнообразия организмов часто объясняют повышенным притоком питательных веществ,
которые якобы и способствовали умножению видов.
Хорошо бы было перенестись куда-нибудь в начало кембрийского периода и
посмотреть, как там было на самом деле. К сожалению, машина времени так и
осталась изобретением писателей-фантастов. Да и попади она нам в руки, все равно
ни один наблюдатель, даже все человечество, учитывая непродолжительность его
существования (всего каких-то триста тысяч лет), не способны отследить до
конца событие, о котором пойдет речь. Длилось оно более пяти миллионов лет.
Ну, если нельзя попасть сразу туда, куда хочется, попытаемся хотя бы
подъехать поближе. Итак, мы в Иране. Привели нас сюда не только бедственное
положение российской науки (научная поездка в родную Сибирь оказывается не по
карману), но и некоторые особенности географического положения Ирана в
кембрийском периоде.
В означенное время Иран находился не в центре Азии, а на западной окраине
не существующего ныне материка Восточной Гондваны, включавшего в себя
нынешние Австралию, Антарктиду, Новую Зеландию, Новую Гвинею и большую часть Азии,
за исключением Сибири. Сибирь располагалась примерно на экваторе, между
Западной и Восточной Гондванами. Западная Гондвана, состоявшая из Южной
Америки, Африки, Южной и Центральной Европы, а также небольших кусочков Западной
Европы и Северной Америки (Флориды), стремительно для материка (со скоростью
1,5—1,9 см в год) приближалась к Восточной. Встреча обеих Гондван намечалась
в середине кембрийского периода. (Поскольку центр будущей объединенной
Гондваны находился в Индии, континент получил свое название по территории на
плато Декан, населенной народом гонды.) Временное воссоединение Гондван было
не менее значимым, чем временное воссоединение Украины и России. Тогда же, в
кембрийском периоде, места, где много позднее основали столицы этих
государств , находились близ Южного полюса на материке Балтии. (Украинские и
русские ученые до сих пор спорят, что было к полюсу ближе: Москва или Киев?)
Если бы положение материков на планете оставалось неизменным, то ссылали бы из
Сибири в Москву, а не наоборот, а правительственные дачи омывались бы теплым
таймырским морем.
Теперь перенесемся из жаркой Сибири на территорию (точнее, акваторию)
тогдашнего умеренного Ирана. С одной, западной, стороны силы, вызванные
вращением Земли, выносили богатые питательными веществами глубинные океанические
воды. (В современном мире подобное явление происходит у тихоокеанских берегов
Южной Америки.) Восточная сторона Ирана испытывала растяжение. Там
образовывались моря, сходные с нынешним Красным, залившим трещину между расходящимися
Африкой и Аравией. С близлежащей суши в эти моря сносились продукты
выветривания , которые тоже содержали изрядное количество питательных микроэлементов.
В похожем положении находились моря Южного Китая, Монголии, Казахстана,
«гималайской» Индии. Питательные вещества поступали в эти моря и... Согласно
распространенной гипотезе, там-то и осуществлялся откорм кембрийских
организмов , давших «вспышку» разнообразия. Сейчас на месте иранских морей вздымается
хребет Эльбурс, куда надо попасть, чтобы увидеть эту «вспышку» своим глазами.
Незаметная лошадиная тропа ведет от ближайшего аула к кромке ледяного
языка . С высоты лошадиного крупа ущелье кажется еще глубже, и туда так и норовит
сползи кошма. Поэтому все четыре конечности двурукого существа намертво
вцепляются в загривок неспешного четырехногого. Только опираясь на все четыре
ноги, можно взобраться по крутой щебенчатой осыпи на отметку в три с половиной
тысячи километров выше уровня моря. Там ледник прорезал отложения самого
начала кембрийского периода, что 540 млн. лет назад находилось примерно в
полукилометре ниже уровня моря. В этом море когда-то и накапливались питательные
вещества. Они поглощались водорослевым и бактериальным планктоном. На
усвоение соединений фосфора ими затрачивался значительный объем кислорода (169
единиц кислорода на единицу фосфора), что привело к недостатку этого газа в
водной толще и почти полной гибели всего живого.
То событие отмечено черной полоской почти безжизненных фосфатоносных
сланцев, оттенившей лежащие ниже белые известняки со всевозможными ракушками.
Подобное, наверное, случилось на Земле впервые, но потом заморы стали вполне
привычны.
Итак, кембрийский взрыв разнообразия организмов нельзя объяснить заурядным
изобилием пищи. Запечатленная в геологическом разрезе история показала
обратное: всевозможные, но не слишком многочисленные обитатели нормально-морских
условий с приходом «изобилия» сменились тьмой исключительно однообразных
потребителей. Их единственным достоинством, по-видимому, была способность все
сразу переваривать.
Теперь с Эльбурса можно спуститься обратно в долину. Конечно, нынешний
горный и пустынный Иран совсем не похож на морской Иран пятьсотмиллионолетней
давности. Однако события, некогда происходившие в органическом мире,
определили относительную безбедность этой страны в мире нынешнем. Организмы,
собственно, и создали то, чем живут иранцы: фосфориты, уголь и нефть. Хотя вряд ли
кто-нибудь согласится назвать современный Иран или Россию процветающими
странами. Что-то, кроме полезных ископаемых, для этого нужно еще. А пока у
бывшего шахского дворца возвышаются огромные бронзовые ноги и ближайшая к ним
часть тела. Наверное, это и есть самая устойчивая часть любой власти.
Для чего нужны ангелы
Увлекшись объяснениями минерализации скелета, мы забыли, что события,
произошедшие в начале кембрийского периода, нельзя сводить только к обретению
скелета.
Последовательные изменения в размерах вендских и кембрийских планктонных
водорослей-акритарх и в их наружности происходили неспроста. Если существует
то, что можно есть, всегда найдутся те, кто это сделает. Защититься от выеда-
телей (равно как и от хищников) можно тремя способами. Во-первых, стать
незаметным, то есть до предела сократить собственные размеры. Во-вторых, поразить
нападающего собственным величием — вырасти так, чтобы ни одному поедателю в
глотку не поместиться. Хотя и говорят, что большому куску рот радуется, но
только радоваться ему и остается. В-третьих, убежать (уплыть и так далее).
Поскольку последний способ защиты для акритарх был невозможен, они поочередно
использовали два других.
На происки одноклеточных животных-потребителей акритархи ответили
увеличением размеров, что и случилось 1,3—1,1 млрд. лет назад. Однако последовавший
в раннекембрийскую эпоху рост размеров пожирателей вынудил акритарх сильно
измельчать. Самые крупные формы полностью исчезли около 600 млн. лет назад, а
за ними последовали и самые большие из самых маленьких. В начале кембрийского
периода остались лишь очень мелкие шипастые формы, которых выцеживали планк-
тонные фильтраторы.
Кембрийский всплеск разнообразия акритарх не случайно совпал с прочими
событиями периода, особенно с появлением крупных животных. Самые большие не
едят самых маленьких. Чтобы пищевая пирамида сложилась, нужны промежуточные
формы. Теологи, чтобы объяснить, как один-единственный Бог все слышит и
видит , изобрели ангелов. Ангелы выполняют работу посредников: их меньше, чем
людей, и Богу хватает времени, чтобы поговорить с каждым. (Так внушил мне на
парижской дискотеке начинающий бельгийский богослов.)
Чтобы подать питательные микроэлементы к столу самых больших хищников,
венчающих пирамиду, понадобились бактерии и мельчайшие водоросли, способные
непосредственно их усваивать. В свою очередь, их улавливают фильтраторы и вы-
едатели, парящие в водной толще, и поглощают хищники мелких размеров. В ко-
нечном счете все это становится пищей насущной для тех, кто покрупнее.
Недостающее промежуточное звено в этой цепи (или этаж в пирамиде) как раз и
добавилось в раннекембрийскую эпоху. Звеном стали планктонные рачки, подобные
современным дафниям, хорошо знакомым аквариумистам. Главным новшеством рачков
был фильтровальный аппарат для отлова микроорганизмов, которые в 50 раз
мельче самих рачков. Благодаря им значительно повысились темпы оборота веществ. А
главное — в океане стало буквально легче дышать.
Выявили эти способности рачков, можно сказать, случайно. Для изучения
морских течений был придуман очень простой способ. В океане с самолета
распылялись пластиковые частицы яркой окраски. Из космоса по их потокам надеялись
проследить все неожиданные повороты морских струй. Но цветная пыль бесследно
исчезла. Оказалось, что планктонные рачки набивают свои желудки чем угодно,
был бы размер подходящим. Затем все содержимое кишечника окутывается особой
оболочкой. Выпавший из заднепроходного отверстия пакетик (пеллета)
погружается на дно (со скоростью до 1000 м вдень).
Разрез берега кембрийского моря.
Появление планктонных рачков, запустивших пеллетный конвейер, стало одним
из самых значимых событий в развитии земной жизни. Дело в том, что
накопленные планктонными водорослями органические вещества практически не тонут.
(Отдельные бактерии или глинистые частицы за день оседают не более чем на 3—5
см.) Они высвобождаются в толще воды и возвращаются к поверхности,
способствуя «цветению» и заморам. Поглощенные и упакованные в посылки ускоренной
доставки, водоросли перестали разлагаться в толще воды, а животные избежали
питания собственными испражнениями. В развитых странах, чтобы мусор не разно-
сился по двору, его складывают в пластиковые мешки, которые лежат в ожидании
мусоровоза. Членистоногие подобным же образом поступают со своими
выделениями, упаковывая их в особую оболочку.
Получатели планктонных отправлений тоже не остались без дела. Донные
животные , первоначально использовавшие осадок в качестве «крыши», постепенно стали
в нем обживаться. Они прокладывали все более замысловатые ходы, в которых
можно было разводить грибы или вылавливать случайно свалившихся соседей, что
помельче. Попутно животные-копатели перемешивали с осадком и захоранивали в
нем пеллеты. Важным последствием их работы стало превращение осадка в новую
среду обитания, куда можно было уходить все глубже.
Но не только пеллеты изменили поведение донных организмов. Накануне
кембрийского периода животные ползали по поверхности осадка, оставляя
незамысловатые узоры. В раннекембрийскую эпоху они, будто испугавшись, запетляли и
ушли с головой в песок или ил. По существу, осадок стал иным образом скелета.
Ведь от нападения извне можно защищаться двумя способами: либо надеть
бронежилет и передвигаться в бронеавтомобиле (раковина улитки, панцирь трилобита),
либо забрать свое жилище решетками и стальными дверями (убежище, норка.) Но
для того чтобы спрятаться или убежать, надо проворно и слаженно перебирать
многочисленными ножками, щупальцами и так далее. Требуется напряженная работа
мышц, а следовательно — ионы кальция. Так и получается строительный материал
для скелета. Минерализованный скелет уже можно использовать как угодно: для
собственного возвышения (стебель у иглокожих), для захвата и пережевывания
(зубы у млекопитающих), для дыхания (трахеи у насекомых) и тому подобное.
И событие нашей нынешней жизни, когда все отгородились от улицы железными
дверями, и далекое событие кембрийской скелетизации имеют сходную причину:
появился хищник. Возникновение хищничества как предпосылку кембрийского
«взрыва» предполагали уже в начале XX века, но никак не могли обнаружить
самих хищников. До недавнего времени этот период казался своеобразным «золотым
веком» в земной истории. Но новые кембрийские находки и переосмысление
известных окаменелостей выявили всяческих хищников. У многих из них если и
остались близкие родственники в современном мире, то очень редкие, известные
только утонченным специалистам.
Специалист по донованам
«Дункан, застыв от ужаса, смотрел, как Цита разделилась на тысячи живых
комков, которые заметались по яме, пытаясь взобраться по стенам, но тут же
они падали обратно, на дно ямы, и вслед им со стен осыпался песок. . . Среди
них были маленькие крикуны, миниатюрные донованы, и птицы-пильщики, и стайка
кусачих дьяволят, и что-то еще». Так английский фантаст Клиффорд Саймак
описывал «мир, которого не может быть».
Теперь нужно представить, что звери, попавшие в яму, так и перешли в
ископаемое состояние. Лет этак 500 млн. спустя палеонтолог обнаружит и опишет
множество видов, не сомневаясь, что каждый из них представляет собой нечто
самостоятельное. Сработает принцип дробления отрасли, специалисты по крикунам
отделятся от тех, кто интересуется донованами и всем прочим. Никому в голову
не придет, что все эти столь непохожие звери были когда-то единым организмом.
Возвратясь из звездных миров Клиффорда Саймака на Землю, мы увидим, что и
здесь существуют, точнее, существовали, «миры, которых не может быть». И не
когда-то в вендском периоде (эдиакарские вендобионты), а в кембрийском, когда
уже «народились» все группы организмов, живущие поныне. Кроме них в
кембрийских отложениях насчитывается более сотни уникальных по своему облику
ископаемых групп, каждую из которых при желании можно выделить в отдельный тип.
Ничего даже отдаленно похожего среди современных организмов не встречается.
К счастью, природа позаботилась о том, чтобы оставить для нас улики, хотя
бы небольшие. По ним худо-бедно можно восстановить особенности исчезнувшего
мира. Из всего ископаемого зоопарка я выбрал только три группы, в
разгадывании природы которых нам особенно повезло.
Решение
кембрийской
головоломки
Из современных организмов со временем может превратиться в окаменелости
менее пятой части. Многие просто не имеют устойчивых к разрушению тканей —
минерального скелета, клетчатки и тому подобного. Сколько интересного исчезло
навсегда вместе с бесскелетными и особенно микроскопическими существами?
В обычных местонахождениях даже от скелетных организмов остается настолько
мало, что восстановить облик некогда живой особи совершенно невозможно. Для
обозначения особого захоронения окаменелостей, где сохраняется то, что вроде
бы не может быть сохранено, использовали немецкие слова «лагер» (место) и
«штет» (залежь.) Именно в Германии с XIX века ученые исследуют лагерштетты,
такие как юрские Гольцмаден, образовавшееся 185 млн. лет назад, и Зольнгофен,
которому 145 млн. лет. Изучая Гольцмаден, узнали, что у аммонитов, как у
современных осьминогов, были чернильные мешки и ротовые щупальца и что
ихтиозавры были живородящими ящерами. В Зольнгофене было найдено первое «чудо в
перьях» — археоптерикс.
Но самые диковинные животные сохранились в ранне- и среднекембрийских ла-
герштеттах (530—500 млн. лет назад) . О том, что выражение «мелкораковинная
кембрийская фауна» не стоит понимать слишком буквально, стали догадываться
давно. Не последнее место среди остроумных отгадчиков принадлежит
отечественным ученым. Но до сих пор можно увидеть реконструкции, где целый организм
втиснут в раковину менее трех миллиметров длиной, в которой и полость-то
почти отсутствует. Особое сочувствие вызывает зверь, посаженный в отдельный шип
халкиерии, кембрийского животного, о котором речь пойдет дальше. Загнанное
волей автора в очень узкую щель (даже не нишу), это нечто должно было
обязательно закрепиться в одностороннем потоке воды на прямоугольном карнизе.
Само название «халкиерия» было присвоено шипу, поскольку близ датского
местечка Халкиер ничего больше не нашли. Халкиерии выделили в самостоятельную
группу фильтраторов, для чего была придумана упомянутая выше реконструкция.
Сонахождение плоских чешуи и круглых шипов с одинаковым ребристым орнаментом
вскоре навело на мысль, что при жизни они в несколько рядов покрывали одно и
то же тело. Но как решить эту сотни миллионов лет назад рассыпанную
головоломку? (Напомню, что головоломка — это детская задача по сложению осмысленной
картинки из разрозненных деталей. Детской она называется потому, что взрослые
ее решить не в состоянии.) Попытались реконструировать покровный скелет
халкиерии: просчитали соотношение различных типов чешуек из одного и того же
местонахождения. Сочли и изобразили хоть и странное, но вполне правдоподобное
животное, достойное быть выделенным в отдельный тип — нечто вроде подушки для
булавок, утыканной этими самыми булавками.
Наконец в гренландском лагерштетте Сириус-Пассете англичанам Саймону Кон-
вей-Моррису и Джону Пилу посчастливилось найти целую халкиерию (7 см длиной.)
Реальность превзошла не только все ожидания, но и фантазии на данную тему.
Оказалось, что на спинной стороне халкиерии, наряду примерно с 2000 чешуек
трех разновидностей, сидело два щитка — передний и задний. Подобные щитки
были в кембрийских отложениях не редкость: более плоский и округлый из них
обычно относили к моллюскам, выпуклый и угловатый — к брахиоподам. То есть
одно и то же животное, учитывая особенности основательных научных коллекти-
bob, изучалось независимо двумя-тремя специалистами. Было отчего прийти в
ужас. Если без раковин халкиерия была бы похожа на многощетинкового
кольчатого червя, то с ними она стала напоминать некоторых моллюсков, хотя сами
раковины больше смахивают на брахиоподовые.
Кембрийский мир - трилобиты и еще ряд организмов (Hallucigenia,
Pikaia, Eldonia, Halkieria, Marella, Vauxia).
По мнению С. Конвей-Морриса и Дж. Пила, такие животные, как халкиерии,
могли быть прародителями и брахиопод, и моллюсков, и кольчатых червей.
Подобное предположение не противоречит последним данным молекулярной
биологии и генетики, но заставляет сомневаться во многих общепринятых положениях о
родстве беспозвоночных животных. Учитывая весьма почтенный возраст халкиерии,
можно надеяться, что в ее лице мы встретились с родственником общего предка
кольчатых червей, моллюсков и брахиопод. Биологи, которые изучают родство
животных только на современном материале, вряд ли до такого обобщения когда-
нибудь додумались бы. Но молекулярные биологи, оценивающие родство по
накопленным изменениям в строении белков, согласились с палеонтологами.
Для эволюционной биологии находки, подобные халкиерии и археоптериксу,
сочетающие в себе черты отдаленных ныне групп, очень важны. Но если «древне-
крыл» был предсказуем, предвидеть халкиерию не смог никто.
Животное, которое
поставили на голову
Не совсем, конечно, на голову поставили, скорее на спинные шипы. Голова у
него вообще была с другого конца, как выяснилось. И назвали это галлюцигени-
ей, поскольку и представить себе, что такое могло быть, оказалось сложно.
Галлюцигения изображалась в виде странного червячка, который передвигался на
чем-то вроде нескольких пар ходуль. Вдоль ее спины колыхался ряд мягких
щупалец. Лишь когда нашли более древних родственников галлюцигении, все в
буквальном смысле перевернулось с ног на голову.
В течение последних лет в кембрийских отложениях, особенно в китайском ла-
герштетте Ченчане, были открыты удивительные и многочисленные ископаемые. Они
имели членистое червевидное тело (от 2 до 20 см длиной) и несколько (8—20)
пар кольчатых, как бы вздутых, конечностей. Ножки заканчивались обращенными
назад коготками. Спину покрывали изящные сетчатые парные чешуйки. Задний
конец туловища плавно переходил в последнюю пару ножек. Чешуйки, как и коготки,
будучи фосфатными, прекрасно сохранялись отдельно от всего остального и были
известны уже давно. Коготки считались зубами позвоночных, а спинные чешуйки
были даже описаны, как чьи-то глаза.
К таким червячкам относилась и галлюцигения. Оказалось, что ходульные
«ножки» галлюцигении являются ее спинными шипами, а мягкие щупальца, наоборот, —
лапками. Лапок, как и положено, у нее было два ряда, но одного ряда сначала
не заметили. С какого конца туловища находилась голова — там, где оно
выпячивается хоботком, или с более закругленного, — по-прежнему не ясно. Но облик
галлюцигении стал более понятен.
Галлюцигения (Hallucigenia sparsa).
Следует назвать еще два, конечно загадочных, кембрийских организма — опаби-
нию и аномалокариса. Оба были найдены в канадском сланце Бёрджесс (самый
знаменитый кембрийский лагерштетт) и описаны в самом начале XX века Чарлзом Уол-
коттом. Уплощенная в спинно-брюшном направлении опабиния, видимо, плавала с
помощью боковых лопастей, высматривая добычу пятью сетчатыми глазками и
хватая ее членистым хоботком с парой челюстей на конце.
Образ аномалокариса сложился не сразу. Сначала в сланце Бёрджесс нашли
только пару его ротовых придатков (каждый более десяти сантиметров длиной),
но решили, что это туловища огромных креветок (отсюда и название «аномалока-
рис»). Потом обнаружили настоящее туловище и рот, но посчитали, что это ело-
жившиеся друг с другом остатки губки и медузы. Эту «медузу» можно видеть на
тех же реконструкциях кембрийского морского дна, где на ходулях бегают галлю-
цигении. Она парит над ними, словно улыбка Чеширского кота, в виде рубчатого
кольца, похожего на ломтик консервированного ананаса. Позднее убедились, что
и «медуза», и «губка», и всегда лежащие парами «креветки» — это органы одного
и того же животного. У огромного, достигавшего 60 см длины аномалокариса на
спинной стороне головы было два стебельчатых сетчатых глаза, а снизу —
ротовое отверстие с зубными пластинами, расположенными кольцом, и два сближенных
с ним шипастых ротовых придатка. Тело не имело ходных конечностей, но было
покрыто пластинами, с помощью которых животное плавало. Шипастые придатки
подтаскивали бьющуюся жертву к плоским зубам с режущими краями.
Аномалокарис, лат. Anomalocaris («необычная креветка»).
Строением тела и конечностей, кроме головных придатков, аномалокарис очень
похож на опабинию и отчасти на галлюцигению. Из современных животных только
хищные и паразитические головохоботные черви хоть чем-то их напоминают. Они и
головохоботными называются потому, что передняя часть их тела вытянута в
хоботок с острыми крючьями, как у опабинии и галлюцигении. Но, с другой
стороны, (скорее с конца) ископаемые червячки с ножками (аномалокарис, опабиния)
уж больно смахивали на членистоногих. Может, все они и были в кембрийском
периоде близкими родственниками, не утратившими общих признаков? И вновь данные
палеонтологии сошлись со свидетельствами молекулярной биологии.
И все эти древнейшие «ногоголовочленистохоботные» были страшными (по
кембрийским меркам) хищниками.
Пришел серенький волчок...
Даже древние хищники отличались сложным поведением. Их современные «колле-
ги» чаще нападают на свои жертвы только с одного бока, поскольку каждое
полушарие развитого мозга выполняет строго определенную работу. Эти особенности
хищнического поведения запомнились человеку уже давно. Помните колыбельную
песенку — «придет серенький волчок и укусит за бочок», — после которой редкий
ребенок засыпал без кошмаров? На панцирях кембрийских трилобитов найдены
следы покусов. Они оставлены преимущественно с правой стороны.
Коли речь зашла о волчках, то пора вставлять страшную сказку.
Страшная сказка про серых
волков и красных
шапочек (первая серия)
Вот она, подлинная история про Красную Шапочку. Все, что рассказывали до
этого, покажется по сравнению с ней просто сказкой.
Итак, давным-давно, почти 550 млн. лет назад жила-была Красная Шапочка.
Жили тогда (и были), конечно, и другие шапочки: зеленые, желтые и даже
полосатые в крапинку, но о них — в следующий раз. Жила она на юге Франции. Вернее,
в том самом месте, где теперь находится юг Франции. В те очень давние
времена, которые предшествовали просто давним временам, то есть 550 млн. лет
назад, там — на месте гор и виноградников — было теплое мелкое море. Уже тогда
Франция была законодательницей моды. Там придумывали всякую одежду, которую
потом носили по всему свету.
Придумали и красную шапочку. Не ту Красную Шапочку, которая с заглавной
буквы, а ту, которую Красная Шапочка с заглавной буквы носила в виде своей
красной шапочки. Непослушной, как все нормальные дети, Красной Шапочке очень
хотелось показаться в своей обновке во дворе.
Упросила Красная Шапочка свою маму-толстушку, чем-то похожую на медузу,
испечь пирожков для очень старой бабушки Петалонамы.
Очень старая бабушка Петалонама была настолько старая, что никто уже толком
не помнил: а чья же она все-таки бабушка? Еще Петалонама постоянно забывала
свои петалы то тут, то там. Иногда она их находила, но не помнила, которые из
них должны быть справа, а которые — слева. Поэтому левые петалы у нее
съезжали вниз, а правые, наоборот, смещались вверх. И одна половина очень старой
бабушки Петалонамы была какая-то скособоченная. Чтобы левая половина очень
старой бабушки Петалонамы стала зеркальным отражением ее правой половины,
бабушку нужно разрезать вдоль пополам, а потом одну половину сместить
относительно другой. (Но кто же решится разрезать бабушку, кроме волка?)
Двигаться такая сдвинутая очень старая бабушка Петалонама не могла. Зубов у
нее тоже не было. Совсем. Никогда. Жевать ей было нечем, и пирожки ей нужны
были мягкие-премягкие.
С такими мягкими-премягкими пирожками вышла Красная Шапочка из дому, не
Забыв надеть свою красную шапочку. Очень хотелось ей покрасоваться в своей
шапочке, ну и пирожки, конечно, отнести одинокой старушке. К тому времени
бабушка Петалонама осталась одна-одинешенька. Все ее родственники и соседи,
которые жили и были в очень-очень давние времена, которые предшествовали очень
давним временам, то есть 600 млн. лет назад, уже вымерли. Не было уже
двоюродной сестры, ребристой Диккинсонии, похожей на отпечаток кроссовки. Исчез
куда-то дед Птеридиниум, напоминавший полосатый листок. И даже совсем ни на
что не похожая тетушка Эрниетта больше не встречалась. Как и Петалонама, были
они все беззубые. Еще они были слишком мягкотелые. Может быть, поэтому и
вымерли?
Путь Красной Шапочке лежал неблизкий. Южная Франция была частью огромного
континента, можно даже сказать, суперконтинента — Гондваны. А Северная
Франция, где проживала очень старая бабушка Петалонама, располагалась совсем на
другом континенте — Авалонии. Находился он, как и следует другому континенту,
за дальним морем, а может быть, даже целым океаном. Но не знала этого
маленькая Красная Шапочка. Она и вправду была совсем маленькая — меньше пяти
миллиметров длиной. Сейчас такие маленькие шапочки можно увидеть только под
большим микроскопом.
Дальнее путешествие таило в себе много опасностей. Развелось в те времена
много волков. Когда Красной Шапочки еще не было на свете, а очень старая
бабушка Петалонама была не старой и не бабушкой, волков не было совсем.
Петалонама и ее мягкотелые родственники могли жить-поживать совершенно без боязни,
что кто-нибудь придет и ухватит за бочок.
У «волчков» же, притаившихся и поджидавших Красную Шапочку, мозг был
достаточно развит. Ведь настоящий хищник, чтобы выжить, всегда должен быть
немножко впереди своего времени, даже если это очень давнее время. В то очень
давнее время «волчки» были совсем не такие, как сейчас, но один страшнее
другого . У одной страшилки на голове было пять глаз и длинный хоботок с зубчатыми
челюстями на самом кончике. Другой страшный зверь был похож на большого
червяка. Он зарывался в ил и ждал, когда кто-нибудь вкусный и неосторожный
поползет мимо. Тогда этот червяк выворачивал из своей глубокой норы свою
страшную шипастую глотку и заглатывал этого вкусного и неосторожного.
Самый страшный «волчок» даже имя получил ужасающее. Он звался Аномалокари-
сом. У Аномалокариса было два злобных сложных глаза на стебельках. Каждый из
них состоял из множества мелких глазков-фасеток. И каждый из этих мелких
глазков тоже смотрел злобно. Еще у него было два страшных членистых ротовых
придатка, похожих на тараканьи лапки. Только гораздо крупнее и шипастее.
Чтобы узнать, как выглядел Аномалокарис, следует провести настоящий научный
эксперимент. Во время завтрака нужно оставить немного недоеденного йогурта. В
остатки йогурта добавить побольше сахару, скатать все это и засунуть
получившийся липкий комок в щель за плиту. И тогда вечером можно увидеть на сладком
комке дальних родственников Аномалокариса с членистыми ножками. Правда,
далеко не таких больших, как он, и почти не страшных.
Ну, конечно, двухметровый Аномалокарис был намного страшнее своих
отдаленных , проживающих за плитой родственников. Самым ужасным у Аномалокариса был
страшный круглый рот. Когда Аномалокарис хотел представиться своей жертве, а
жертвами он считал всех, кто мельче его, он говорил: «Я — волк!» Но поскольку
рот у него был совершенно круглый, получалось: «Я — Вовк!» Называясь
«Вовкой», Аномалокарис подозрительно смотрел на несчастную жертву своими
немигающими тусклыми глазками. И от этого жертве становилось совсем жутко...
(Продолжение в следующей главе.)
Получается, что истинная причина кембрийского роста разнообразия кроется,
во-первых, в появлении хищников, а во-вторых, в совершенствовании потоков
веществ между сообществами организмов, населявшими различные слои Мирового
океана. Поплывшие в толще воды членистоногие фильтраторы прочистили верхние
слои и направили поток питательных веществ к морскому дну. Животные, начавшие
в кембрийском периоде вскапывать дно, перемешивали их с осадком и погребали.
Давление хищника заставило организмы менять свое поведение и изобретать все
новые способы защиты, а следовательно, быстрее развиваться. Тем более что
океан становился все более пригодным для размещения обильных и всевозможных
многоклеточных организмов. Животные быстро распределили все роли — хищников,
падалеядов, фильтраторов, растительноядных и других — и включились в
созидание земной коры. Известняки стали скелетными, фосфориты — скелетными и пел-
летными, а кремнезем — слагаться губковыми спикулами.
ГЛАВА V
ВЕЛИКАЯ ОРДОВИКСКАЯ РАДИАЦИЯ
(ордовикский период:
4 90—443 млн. лет назад)
Надежная опора
Из предыдущей главы мы узнали, что в первой половине кембрийского периода
во многих частях света образовались крупнейшие месторождения фосфоритов. Если
фосфориты свидетельствуют об относительном обилии питательных веществ в
морской среде, то не могло ли последующее угасание их притока вызвать
ордовикскую вспышку разнообразия, которая в три раза превышала кембрийскую? Ведь
наиболее богатые видами морские сообщества современности (например, рифовые)
процветают в олиготрофных (голодных) условиях в отличие от условий эвтрофных
(сытых). Для проверки сего предположения придется посетить в Иране Восточный
Эльбурс, где сохранились переходные кембрийско-ордовикские отложения.
К середине кембрийского периода Западная Гондвана столкнулась с Восточной.
Схлопывание океана между ними укоротило срединно-океанические хребты; в
океанической чаще стало больше места, и уровень воды в море упал. Его падение
затронуло не только теперь уже единую Гондвану, но и соседние Сибирь и Балтию.
Последовало основательное сокращение мелководных, наиболее пригодных для
жизни морей. Оно довершило начавшееся ранее вымирание удивительных раннекембрий-
ских организмов. Энергия от столкновения Гондван выплеснулась через вулканы в
виде углекислого газа.
Избыток углекислого газа растворялся в океанах. Преобладание ионов
углекислоты над ионами кальция вызвало отложение чистого кальцита вместо его
разностей с повышенным содержанием магния или стронция. Дно моря цементируется
таким кальцитом — становится твердым, поскольку он более устойчив к
растворению, чем его «нечистые» разности.
Появились участки «твердого» дна. Остатки первых таких сообществ
сохранились среди донных осадков «восточно-эльбурского» моря. Сейчас, глядя на
иссушенные солнцем белесые склоны Эльбурса, совершенно невозможно вообразить, что
около 500 млн. лет назад эти места облюбовали самые различные животные и
водоросли . Лишь застрявшие под язычками ботинок шипы колючников, чертополохов и
татарников напоминают о столь же малоприятных свиданиях с морскими ежами.
Образовавшееся твердое дно служило надежной опорой для осевших там мшанок,
Замковых брахиопод, граптолитов, корнулитов, конулярий, всевозможных
иглокожих и других животных-обрастателей. Эти животные вместе с обызвествленными
губками (строматопоратами и хететидами), кораллами (ругозами и табулятами),
моллюсками (головоногими, двустворчатыми и брюхоногими), членистоногими (в
основном ракоскорпионами и двустворчатыми рачками-остракодами) и некоторыми
хордовыми (конодонтами, бесчелюстными и рыбами) населили палеозойские моря.
Двустворчатые моллюски, правда, были малозаметны.
Мшанки были единственным типом скелетных животных, который опоздал
появиться в кембрийском периоде. Ими обросли все твердые поверхности в морских и
пресных водоемах. В отличие от мха — это животные, причем исключительно
колониальные. Колония — один из видов модульной организации, где все особи-зооиды
не только строят общие стены, но и живут общей жизнью. Зооиды отличаются от
полноценных особей тем, что не могут существовать отдельно от колонии. Они
связаны между собой каналами, по которым протекает обмен веществ. Все члены
колонии в равной степени обеспечены пищей (если голодают, то тоже все), а
отдельные Зооиды выполняют разную работу. Одни (конечно, большинство) только
едят, другие отбиваются с помощью крючка или жгута от непрошеных гостей,
третьи следят за выводком. Из всех многочисленных палеозойских мшанок только те,
которые сохранили разнообразие зооидов, дожили до мезозойской эры.
Мшанки — очень мелкие существа. Вся мшаночная колония умещается на ладони,
а отдельные зооиды и того меньше — не более 1 мм в поперечнике. Скелеты
колоний принимают форму цепочек, лепешек, кустиков, винтов, кукольных вееров и
др. Если присмотреться к такому скелету, то можно заметить множество мелких
дырочек. В них-то и сидят мшаночки-зооиды. Каждая из них разевает наружу рот
с венчиком щупалец вокруг. Длинные нежные щупальца покрыты ресничками, с
помощью которых мшанки дышат и загоняют в рот пищевые частицы. Причем могут
ускорять процеживание, если пища поступает в избытке. Заглатывают мшанки все,
что имеет подходящий для столь мелкого существа размер. Венчик щупалец имеет
в основе форму подковы и называется лофофором (греч. «петленесущий»).
Мшанки (Bryozoa).
С помощью петлевидного органа-лофофора питаются и родственники мшанок —
брахиоподы (греч. «плеченогие»). Ноги от плеч у них, к сожалению, не растут.
Плеч нет и в помине, да и нога не у всех присутствует. Шевеля ногой, если она
все же выросла, брахиоподы закапываются в ил или (чаще) закрепляются на
твердом дне. В отличие от всегда колониальных мшанок брахиоподы — исключительно
одиночные животные. Более всего брахиоподы похожи на двустворчатых моллюсков.
Только у тех, кого мы привыкли называть двустворками, различаются правые и
левые створки, а у брахиопод — уплощенная спинная и более выпуклая брюшная.
У двустворок в раковину втиснут моллюск, хоть и безголовый, зато с сильной
ногой (спереди.) Нога и жабры помещаются в мантийной полости, что расположена
между складками мантии и телом. Сама мантия представляет собой покров,
ниспадающий по бокам тела двумя большими складками. (Мантия и выделяет известковую
раковину.) На свободно свисающем крае мантии могут развиться маленькие
щупальца и глаза. Задние края обеих складок мантии часто срастаются, но не
полностью, оставляя отверстия-сифоны. Сифоны имеют вид трубок и служат для
всасывания воды и ее выталкивания. Чтобы поесть и вздохнуть, воду двустворки
всасывают через нижний — вводный — сифон. Сквозь верхний — выводной — сифон
удаляются переваренные остатки трапезы. Чем длиннее сифоны, тем глубже
двустворчатый моллюск может зарыться в грунт, как лопатой, орудуя своей мощной,
сплюснутой с боков и даже заостренной ногой.
"Живое ископаемое" - подвижная брахиопода Lingula. Она умеет
Зарываться в грунт при помощи мускулистой ножки (другие брахио-
поды этой ножкой просто прирастают к камням). Но самое
интересное другое: она существует с кембрия поныне, почти не меняясь!
Жизнь почти безногих и совсем «бессифонных» брахиопод протекает на
поверхности. Протекает она через уже упомянутый лофофор, потому что в раковине,
кроме него, почти ничего и нет. Немного мышц и кишечник. (Как же без этого?
На то мы и животные. Впрочем, некоторые паразиты обходятся и без своего
кишечника, по-хозяйски распоряжаясь хозяйским.)
У многих кембрийских брахиопод створки раковин были без всяких
дополнительных ухищрений — и снаружи и внутри. Из таких брахиопод уцелели лингуляты
(греч. «язычки») с тонкой гладкой продолговатой фосфатной раковиной и длин-
ной-предлинной ногой, которой они заякориваются в илу. Позднее большинство
брахиопод обзавелось надежными замками. Они (большинство современных и
ископаемых видов брахиопод) так и называются — замковыми. Замок состоял из
нескольких выступов на заднем крае брюшной створки. На спинной створке им
отвечали ямки. Выступы входили в ямки — и раковина защелкивалась на замок. Он не
только запирал брахиоподовые створки в случае необходимости, но и высвобождал
полость раковины от многочисленных мускулов, открывавших и закрывавших ее. В
освободившееся пространство можно было втиснуть более длинный лофофор и,
следовательно, вылавливать больше пищи. В раковинах двустворчатых моллюсков тоже
есть замок, но называется он зубным аппаратом.
Настоящими иглокожими выглядят только морские ежи. И то не все, а только
покрытые иголками правильные морские ежи. (Неправильные морские ежи в отличие
от «неправильных» пчел существуют на самом деле, но о них рассказ — впереди.)
Однако ведут себя правильные морские ежи очень неправильно — облепляют все
скалистое дно так, что в море войти невозможно. Или подобно самому длинноиг-
лому ежу - диадеме прячутся среди рифов. Того и гляди, ухватишься за него
рукой, а потом вся рука станет синей в черную крапинку от иголок. Иголки, как и
весь панцирь морского ежа и любого другого иглокожего, известковые и легко
обламываются. Вытащить обломки невозможно, крошатся; приходится терпеть, пока
сами выйдут.
Морские звёзды (Asteroidea) — класс беспозвоночных типа
иглокожих. Примерно 1600 современных видов. В ископаемом состоянии
известны с ордовика.
Кроме ежей к иглокожим относятся морские звезды, немного на них похожие
Змеехвостки-офиуры, морские огурцы-голотурии и морские лилии. Почти все они
ползают по дну или роются в осадке, а морские лилии парят в толще воды. Лишь
немногие современные морские лилии не покидают того места, которое выбрала их
личинка. В палеозойскую эру, особенно в кембрийском и ордовикском периодах,
иглокожие были гораздо разнообразнее. Большинство из них неподвижно сидели на
твердом дне, навсегда прикипев к нему. Объединяет всех иглокожих общий,
обычно пятилучевой, план строения, подкожный скелет из многочисленных известковых
пластинок и особая водно-сосудистая система. С помощью растяжимых водно-
сосудистых отростков иглокожие и дышат, и ловят пищу, и передвигаются.
Ордовикские иглокожие покачивались на стебельках разной высоты, прочно
прикрепившись к поверхности дна. Самые маленькие (до 1,5 см высотой) из них —
больбопориты (лат. «пористые луковицы»), которых долго считали просто шипами
морских звезд, а не самостоятельными животными. Они напоминали посаженную
вверх ногами луковицу и улавливали пищу единственным шиловидным отростком.
Паракриноидеи (греч, «почти похожие на лилий») вознесли свои чашечки на
стебельках подлиннее, а их придатки для захвата пищевых частиц напоминали
прическу панка. Самыми высокими стебельчатыми иглокожими были морские лилии (до
метра высотой и более). У них чашечка несла многочисленные руки-придатки, да
еще с ответвлениями. Морские лилии селились там, где проходили морские
течения, чтобы пища плыла прямо в руки. Число рук зависело от скорости потока,
поскольку быстрая струя пробивала даже очень частое сито. Позднедевонские —
пермские морские лилии стали использовать силу течений для избавления от
своих выделений, выходивших через анальную пирамидку. Разворачивая эту пирамидку
по течению, они добивались того, что она, словно каминная труба, усиливала
тягу в потоке, проходившем через фильтровальное сито.
Очень странно выглядели гомойостелеи (греч. «равноствольные»). Это были
уплощенные многоугольные иглокожие с двумя «хвостами» — спереди и сзади.
Совершенно невозможно вообразить, как они жили: висели на морских лилиях или
зарывались в осадок?
Кроме странных иглокожих до наших дней не дожили конулярии, корнулиты и
граптолиты. Фосфатные четырехгранные пирамидки конулярии (лат. «маленький
конус») стояли на своей вершине, а устье прикрывали четырьмя треугольными
лепестками, словно японские бумажные фигурки-оригами. Внутри пирамидок, скорее
всего, жили медузы. Корнулиты (лат. «рожки») были то ли червячками, то ли
моллюсками, прятавшимися в известковых, складчатых изнутри, неправильно
изогнутых трубочках.
Граптолиты (греч. «писаные камни») были родственниками современных
полухордовых животных-крыложаберников. У полухордовых подобно хордовым есть парные
жаберные щели, а кишка выпячивается в небольшой слепой вырост, который и
называется хордой (греч. «струна, сделанная из кишки»). Это струна служит
опорой и поддерживает у полухордовых головной отдел, а у хордовых, став основой
позвоночного столба, — все тело.
Листоватые темные сланцы, в которых часто находят граптолитов, напоминают
иссохшие, потемневшие от времени страницы, покрытые непонятными письменами.
Остатки граптолитов похожи на загогулины. Загогулинами они были и при жизни.
Каждая такая кривулька представляла собой не целое животное, а колонию в
несколько сантиметров длиной. Только народившийся — отпочковавшийся от ствола
колонии — зооид должен был пробить дырку в общем доме, чтобы высунуться
наружу. По мере роста зооиды получали повышение по службе. В юности они
занимались исключительно строительством жилища в виде прямой или завивавшейся
органической трубки с многочисленными балкончиками под козырьками. (Выходом на
балкончик служило округлое отверстие от 0,05 до 2 мм в поперечнике.) Потом
переходили к оседлой жизни и становились питающими зооидами, вылавливавшими
из водной толщи мелкий планктон. В ордовикских морях многие граптолиты вели
оседлый образ жизни на твердом дне. Сидячие граптолиты похожи на мелкие труб-
чатые кустики, с колючих «веточек» которых из каждой дырочки двойной бахромой
свисали тонкие прозрачные щупальца. О том, как граптолиты всплыли, — чуть
позже.
Наряду с рифовыми сообщества твердого дна отличаются изрядным видовым
многообразием. Повышенное разнообразие организмов часто бывает связано с
усилением их специализации, то есть приспособлением к почти неизменным и очень
ограниченным условиям обитания. Именно специализация исключает потребление
различными видами сходных ресурсов.
Становление сообществ твердого дна в конце кембрийского периода явилось
одной из причин бурного роста разнообразия всей морской биоты. Очистившиеся
благодаря пеллетному конвейеру воды стали более проницаемы для солнечных
лучей. Массовый, но однообразный водорослевый планктон заменили менее обильные,
но совершенно не похожие друг на друга виды. Каждый из них забрался на
глубину с достаточным только для него уровнем освещенности. (Подобное разделение
было невозможно в замутненных эвтрофных условиях.) В свою очередь,
потребители водорослей — и те, что населяли твердое морское дно, и те, что обитали в
толще воды, — должны были приспосабливаться к отлову различных видов. Их
разнообразие тоже стало возрастать.
Накапливаясь и уплотняясь на дне, остатки донных организмов превращались в
ракушняки, спаянные устойчивым известковым цементом. Эти ракушняки были нужны
животным-обрастателям, чтобы плотнее заселить дно. Со временем такие
сообщества набрались достаточно сил для самовоспроизводства. Дело в том, что,
распадаясь на мелкие кусочки, стебли иглокожих превращаются в обширные, быстро
твердеющие россыпи (будущие ракушняки). Те покрываются еще более обильными
зарослями иглокожих, которые, дробясь после смерти... и так далее, и так
далее .
Дальше — больше
В течение Великой Ордовикской Радиации морской мир планеты сильно изменился
по сравнению с кембрийским. Радиацией в биологии называют нарастание
разнообразия за короткий (в геологическом смысле) временной период (5—10 млн. лет).
По морскому дну еще ползали трилобиты, причем самые крупные в истории этих
членистоногих (66 см в длину). По-прежнему парили в водной толще шипастые
шарики акритарх. И те и другие достигли пика своего разнообразия. Но заметнее
стали двустворчатые замковые брахиоподы с известковой раковиной,
двустворчатые рачки-остракоды (греч. «черепитчатые раки») и настоящие двустворчатые
моллюски. В кембрийских морях все они встречались очень редко. Огромные
головоногие моллюски с конической, разделенной частыми перегородками раковиной,
витые колонии граптолитов и зубастые конодонты обживали водную толщу. Они
возникли в конце кембрийского периода, но были значительно мельче своих
ордовикских потомком. Кораллов, конулярий, мшанок, ракоскорпионов и бесчелюстных
рыбообразных позвоночных в кембрийских морях совсем или почти совсем не было.
К середине ордовикского периода общее разнообразие животных утроилось по
сравнению с кембрийским периодом.
Куда же поместились все эти многочисленные потомки кембрийских организмов?
Можно связать неуклонный прирост разнообразия с расширением площади
мелководных морей. И сейчас верхние 200 м водной толщи вмещают большую часть
организмов . Но общая площадь кембрийских морей мало чем уступала среднеордовикским
морским просторам. В основном ордовикское разнообразие прибывало за счет
увеличения всевозможных сообществ, включая сообщество твердого дна, и их
совершенствования .
Прикрепленные животные распределили зоны своих интересов строго по ярусам:
одни отлавливали все, что плывет прямо в рот, щупальца, поры в одном санти-
метре от дна, другие — в 5 см, и так далее, вплоть до 50 см. В большинстве
кембрийских сообществ верхний ярус проходил в 10 см от дна. Туда доставали
губки и примитивные стебельчатые иглокожие. Но в полуметровом пространстве
можно вместить гораздо больше ярусов, чем в 10-сантиметровом. На твердом
грунте брахиоподы, некоторые прикрепленные улитки, а позднее двустворчатые
моллюски и мшанки облюбовали нижний этаж, а морские лилии и прочие
стебельчатые иглокожие — самый верхний. В силурийском периоде (443—417 млн. лет назад)
ярусность опять возросла — в среднем до одного метра.
Дно моря в ордовикский период.
В изобилии появились хищники, преследовавшие добычу в рыхлом осадке
(мечехвосты, многощетинковые кольчецы), и хищники, выслеживавшие жертвы в толще
воды (головоногие, конодонты, ракоскорпионы). Первые из них охотились на
подвижных копателей-илоядов, тоже ставших весьма заметными. Они (кольчецы,
трилобиты) рыхлили поверхностный слой осадка. Фильтраторы (двустворки и
брахиоподы- лингуляты) копали глубоко. Гораздо спокойнее было уйти с головой в песок
или ил. Правда, и у двустворок, и у лингулят голова — понятие весьма
относительное. Выставив наружу какую-нибудь не особо важную часть (например,
сифон) , двустворки, не глядя, посасывали через него все, что проплывало мимо.
Среди копателей особое место занимали морские огурцы-голотурии и морские ежи.
Правда, лопатили они осадок не так успешно, как их прямые потомки. Челюсти
ордовикских морских ежей, названные за необычный вид аристотелевым фонарем,
были широкие, со слабыми зубами. Они использовались как ложка, черпавшая ил.
Степень переработки осадка тоже служит показателем обилия животных. Чем
глубже и сильнее он вскопан, тем больше животных там рылось. Подобно тому,
как прикрепленные животные надстраивали свои этажи над грунтом, в самом
осадке тоже шло размежевание по зонам. Некоторые ветвящиеся туннели, напоминавшие
ходы современных креветок, проникали в известковых илах на глубину до метра.
Возросло не только разнообразие и обилие организмов-копателей — сами они
становились неуемнее и «углубленнее». Полностью перекопанный осадок настолько
перемешался, что в нем уже не просматриваются никакие следы.
Увеличилось не только число видов, но и число особей, составляющих виды.
Организмы нашли самый надежный способ защиты от хищников и прочих внешних
опасностей. Конечно, этот способ не слишком хорош для отдельных особей, но
совокупности этих особей (иначе говоря, виду) он срок существования
продлевает. Ведь чем плодовитее потомство, тем выше вероятность, что хоть кто-нибудь
доживет до лучших времен и сам оставит наследников. Да и сами животные
прибавили в весе и увеличились в размерах. Если кембрийские моллюски и брахиоподы
едва дотягивали до 3 см в поперечнике, то их ордовикские потомки доросли до 8
см в ширину (брахиоподы), 20 см в поперечнике (брюхоногие) и 8 м в длину
(головоногие) . Все это нетрудно заметить, измеряя мощность, протяженность, число
и плотность ракушняков. За ордовикский период названные показатели заметно
повысились по сравнению с кембрийским.
Меч...
Одной из движущих сил ордовикской радиации, так же как и последующего
развития земной жизни, была гонка вооружений. Хищники становились все крупнее, а
главное — проворнее. Если наибольший кембрийский хищник не превышал в длину
одного метра, то крупнейшие ордовикские хищники — головоногие моллюски —
достигали и 8 м.
Наутилус.
Из всех когда-то многочисленных головоногих моллюсков-наутилоидов только
жемчужный кораблик-наутилус (греч. «наута» — «корабль») дожил до наших дней.
Раковина наутилуса, разделенная перегородками-переборками, обеспечивает хоро-
шую плавучесть. Его тело находится в последнем отсеке — жилой камере. С
прочими камерами ее соединяет узкий трубчатый тяж — сифон, несущий артерии. Из
жилой камеры наружу высовывается голова с глазами, клювом и щупальцами,
такими же, как у осьминога или кальмара, но в гораздо большем числе.
Плоскоспиральная форма раковины придает ей дополнительную прочность, как против
внешнего давления водной толщи, так и против напора внутрикамерных газов. Изменяя
химический состав и давление жидкостей, протекающих в сифоне и внутри клеток
самого сифона, наутилус может погружаться глубже 250 м или всплывать, словно
подводная лодка. Резкие сокращения мускулов в брюшной стенке мантии
выстреливают струю воды из мантийной полости наружу, и моллюск плывет по прямой
задним концом вперед (или размывает осадок в поисках вкусной мелочи).
Ордовикские головоногие в большинстве имели прямые или слегка изогнутые
раковины с простыми перегородками, крупными сифонами и внутрираковинными (в
сифоне или камерах) известковыми отложениями. Эти черты свидетельствуют о
медленном передвижении (особенно среди головоногих с длинной прямой раковиной),
механической непрочности раковины и низких темпах выравнивания давления в
отсеках. Немногие из них были неплохими пловцами.
Дно моря в ордовикский период.
У прямых, как штырь, актиноцератид (греч. «роговидная палка») сифон
сообщался с камерами через крупнопористые широкие соединительные кольца.
Многочисленные известковые слои, из которых состояли кольца, усиливали
устойчивость раковины к внутреннему давлению, которое было выше, чем у наутилуса.
Большая площадь поверхности колец, которая еще расширялась за счет пор,
позволяла быстро наполнять и опорожнять камеры жидкостью. Впрочем, набирая и
сбрасывая балласт подобным образом, занырнуть поглубже не удавалось.
Ортоцериды (греч. «прямой рог») и эндоцериды (греч. «внутренний рог») были
10-рукими головоногими со множеством острых зубов, расположенных рядами в
глотке. Животные помещались в длинных прямых узких раковинах, подразделенных
в задней части на многочисленные камеры. Ортоцериды, по-видимому, медленно
передвигались по дну, повиснув под своей раковиной-поплавком. У эндоцерид был
широкий брюшной сифон, и эти животные часть времени проводили, воспарив надо
дном. Внутрикамерные и внутрисифонные отложения служили грузилом. В сочетании
с нейтральной плавучестью грузило позволяло им сохранять горизонтальное
положение при движении за счет ритмичных выбросов водяной струи. Эти же наросты
извести увеличивали массу и тем самым затрудняли набор скорости, остановку и
разворот. Маневренность таких головоногих была ничуть не лучше, чем у
разогнавшегося асфальтового катка. Цветные пятна на спинной стороне раковины
образуют узор, как у животных, которые плавали вдоль поверхности прозрачных
вод. (Во мраке окраска не нужна.) Расчеты прочности перегородок и раковины
(по частоте перегородок) подсказали, что взрослые головоногие опускались на
глубину в 100—200 м. На раковинах живых наутилоид катались обрастатели —
мшанки и корнулиты.
Онкоцериды (греч. «яйцевидный рог»), как наутилус, имели много коротких
щупалец, но сидели в низкой, широкой, иногда яйцевидной раковине с большой
жилой камерой и тесными камерами-поплавками. Толстые стенки, внутрикамерные
отложения и внешние украшения увеличивали нагрузку, и моллюски могли только
медленно ползать по дну. Цветной рисунок у них покрывал всю поверхность
раковины, что предполагает ее стоячее положение. Большая воронка позволяла им в
случае опасности «подскочить» повыше.
Ортоцериды и онкоцериды захватывали живых трилобитов, которые линяли и
поэтому не успевали вовремя убежать, и собирали падаль. Даже органические
клювы-челюсти головоногих были вполне пригодны для расправы над не слишком
скелетными членистоногими и тонкостенными брахиоподами. Шрамы на панцирях
трилобитов и створках брахиопод вполне могли быть нанесены не слишком удачно
поохотившимися головоногими. Актиноцератиды и эндоцериды преследовали плававшую
добычу, возможно, бесчелюстных позвоночных и ракоскорпионов.
Тогда же появились звездчатые иглокожие (морские звезды и офиуры).
Брюхоногие моллюски начали высверливать сквозные дырки в раковинах замковых
брахиопод, добираясь до их не очень питательного содержимого. Гораздо приятнее было
буравить двустворок, которые и среди людей почитаются за изысканное кушанье.
Некоторые брюхоногие вели полупаразитический образ жизни, прикрепившись к
морским лилиям. У них эти улитки скрадывали пищевые частицы или лакомились
продуктами выделения. Среди ордовикских трилобитов были обитатели водной
толщи с огромными, почти шаровидными глазами, смотревшими сразу и вперед, и
вверх, и вниз. Удлиненное тело с выпуклой осью, вдоль которой крепилась
сильная мускулатура, выдавала в них проворных хищников.
Даже в осадке жизнь не была спокойной. Многощетинковые кольчецы и там
преследовали свои жертвы, захватывая и удерживая пойманную добычу несколькими
парами роговых челюстей. Каждая челюсть состояла из многочисленных загнутых
пильчатых зубчиков-сколекодонтов (греч. «кривые зубы»). Но жевать они не
умели, поэтому слишком большую добычу съесть не могли.
Настоящими хозяевами ордовикских морей (как и сейчас) были не те, кто ест
самых слабых и маленьких, а те, кто справляется с твердой добычей —
собственных и более крупных размеров. Таких хищников называют дурофагами. «Фаг» в
переводе с греческого означает «пожиратель». Первая половина слова
распространилась в русском языке благодаря древнегреческим мифам и их непотопляемому
герою — Одиссею. Одиссей придумал пустотелого деревянного коня, такого
огромного, что он ни в какие ворота не пролезал, и выдал его за якобы бескорыстный
подарок троянцам от данайцев. Сам же с вооруженными до зубов головорезами
спрятался внутри, чтобы дождаться темной ночи. Троянцы так обрадовались, что
сами разнесли ворота. Лишь бы втащить конягу к себе. «Экая большая дура!» —
восхищенно прицокивали троянцы языками, имея в виду жесткость и твердость
(по-гречески — «дурос») сооружения. Так хитроумный Одиссей оказался в
неприступной Трое, а троянцы первыми из всех остались одураченными.
Место ордовикских дурофагов блюли конодонты и ракоскорпионы. Ракоскорпионы
были морскими предками наземных скорпионов. Они достигли расцвета и своих
наибольших размеров (до 2 м длиной) в силурийском периоде. На трех парах
брюшных ножек они ходили, а при плавании гребли расположенными сзади весло-
видными конечностями. Силурийские и девонские ракоскорпионы пробивали своими
мощными челюстями даже панцири позвоночных, а раковины двустворчатых
организмов взламывали клешнями.
Конодонты (греч. «конические зубы») прожили с конца кембрийского вплоть до
триасового периода (почти 300 млн. лет). Их остатки чаще всего встречаются в
виде очень мелких (3—5 мм длиной) фосфатных, но острых и часто пильчатых
конических зубчиков. В середине XIX века их нашли в ордовикских отложениях
Эстонии. Более 130 лет никто не мог вразумительно объяснить, кому принадлежали
эти встречающиеся тысячами на 100 граммов породы зубчики и к какому месту их
следует приставлять.
Их представляли как зубы брюхоногих моллюсков, крючки круглых и головохо-
ботных червей, колючки водорослей или наземных растений и как многое другое.
Наконец в конце 60-х годов XX века в среднекаменноугольных известняках
Монтаны (США) нашли отпечатки рыбоподобных животных с большими скоплениями коно-
донтов в кишечнике. Эти организмы были названы конодонтохордатами, то есть
хордовыми с конодонтами. Предполагалось, что с помощью конодонтов они
перетирали пищу, попавшую в желудок. Пристальное изучение конодонтохордат уличило в
них конодонтофагов — пожирателей конодонтов.
Как бы то ни было, а отпечатки телец с конодонтами в головной части,
наконец, обнаружились. Самое удивительное в них то, что сделаны они были не в
поле, а на пыльных музейных полках, где полузабытые нижнекаменноугольные
образцы из Шотландии провалялись несколько десятков лет. Вдоль хвостовой части
вытянутого (чуть более 4 см) тела просматривались два плавника (спинной и
брюшной) , а на голове сидел капюшон. Все тело состояло как бы из согнутых
посередине сегментов, которые очень напоминали мускульные блоки хордовых. А главное
— в передней части тела был осевой тяж, очень похожий на хорду. Эти признаки
позволяли сравнивать конодонтов с примитивными хордовыми или бесчелюстными
позвоночными.
Изучение строения собственно конодонтов показало, что эти зубчики состоят
из нескольких слоев. Снаружи они покрыты эмалью, в середине находится
ячеистая кость, а внутри — окостеневший хрящ. Это значит, что конодонты
принадлежали к позвоночным. Окончательно природу конодонтов удалось выяснить после
переосмысления ордовикских образцов из Южной Африки. Сначала эти остатки были
описаны как пучки сосудистых растений, но оказалось, что на стебельках
покачивались вовсе не почки, а — глаза! Рядом с глазами обнаружили и конодонтов.
Сравнили ордовикских конодонтоносцев с каменноугольными. Выяснилось, что у
тех тоже были крупные глаза, принятые сперва за головной капюшон. Но если
животное смотрело на мир большими глазами (показатель относительно развитого
мозга), проворно двигалось в толще воды, изгибаясь продолговатым телом с
плавниками, и кусалось многочисленными острыми зубами, то не было ли оно
хищником? Стали рассматривать конические зубки при сильном увеличении и увидели,
что их поверхность испещрена сколами и царапинами. Такие следы остаются на
зубной эмали у хищников, которые грызут твердую пищу. Конодонтоносцы были не
просто хищниками, а нападали на более крупных, чем они сами, животных. Воз-
можно, они могли выворачивать глотку, чтобы ухватить жертву покрупнее. Более
того, треугольное в поперечнике сечение зубчиков и саблевидный изгиб —
показатели механической прочности, не хуже, чем у клыка саблезубого тигра или
турецкого ятагана.
В ордовикском периоде конодонты стали особенно многочисленны. Можно
представить , как охотившиеся стаями конодонты впивались в мясистые хвосты
медлительных бесчелюстных рыб подобно пираньям, набрасывающимся на коров у
водопоя .
... И щит
В ответ на ухищрения хищников появились разные защитные приспособления. Это
было время, когда брахиоподы закрыли свои раковины на сложные замки, а дву-
створки сильнее стиснули зубы. Даже сами головоногие предпочли более
недоступные для хищников раковины: с зауженными устьями, покрытые ребрами и
свернутые. (Ребрами у раковин называются длинные поперечные или продольные
выступы-гребни) . Створки брахиопод покрылись радиальной ребристостью и приобрели
выпукло-вогнутую форму. Некоторые брахиоподы стали пожизненно прикипать к
твердому дну. Их труднее было сковырнуть. Брюхоногие моллюски обзавелись
плотной спиралью и известковой крышечкой на устье раковины. Крышечка
выполняла роль бронированной двери, за которую проникнуть было практически
невозможно .
В девонском периоде, как видно на брахиоподах, виды с гладкими раковинами
остались только в холодных морях. Там, как и теперь, хищников было меньше. В
тропиках могли выжить только виды, раковины которых были защищены и укреплены
ребрами и бугорками.
Трилобиты начали изворачиваться, чтобы ускользнуть от хищников. Превращаясь
в шипастые колобки, они имели малоаппетитный вид. Шарообразная форма сама по
себе устойчива к сдавливанию. Именно поэтому выпукло-вогнутые раковины у
многих видов брахиопод похожи на шар. У брюхоногих раковина сворачивалась в
плотную спираль, плоскую, как катушка, или башенковидную, какую мы привыкли
видеть у современных улиток. Такие раковины по форме тоже приближались к
шару. Ребра делали створки более прочными на излом. Выпукло-вогнутые раковины
залечивались особенно часто, а это значит, что напавший на такую брахиоподу
ордовикский хищник оставался с «носом». (От появившихся позднее акул такой
«формальный» подход уже не спасал.) Шипами в ордовикском периоде обросли и
брахиоподы, и иглокожие, и мшанки, и улитки, и трилобиты. Ведь не всем по
нутру слишком острая пища.
В отличие от брахиопод, которые сойти с места не могли, и улиток, которые
хоть и двигались, но вряд ли могли убежать, трилобиты скрывались с большой
изобретательностью. Длинный шип на хвосте помогал быстро перевернуться, если
нападавший сбивал его со всех многочисленных ног. Именно в ордовикском
периоде у трилобитов появились очень сложные глаза, состоявшие из множества
толстых двояковыпуклых линз. У самок некоторых трилобитов в передней части
головного щита была выпуклость. Она представляла собой выводковую сумку, где
вынашивались личинки. Они прятались там, пока не приобретали достаточную
подвижность , чтобы самостоятельно улизнуть от преследователей.
Некоторые трилобиты зарылись в ил или тонкий песок, где крупные хищники не
могли их достать. Они полностью утратили зрение, но приобрели другие органы
чувств. У них по краю головного щита проходила широкая ямчатая кайма, где,
возможно, располагались органы, улавливавшие дрожание грунта или запах,
распространяемый другими существами. Если трилобитам и иглокожим для закапывания
нужен был мягкий фунт, то двустворчатые моллюски научились исчезать в
твердой, как скала (обычно это и были известковые скалы), породе. С помощью проч-
ных ребер или шипов в передней части створок, сокращая поочередно, то
передний, то задний мускулы-сжиматели, они отщипывали по кусочку породу,
высверливая себе убежище.
Иглокожие, чье тело и так было упрятано в панцирь, тоже принимали меры по
совершенствованию защиты. Древнейшие (кембрийские) иглокожие дышали пассивно
сквозь поры, пронизывавшие края табличек в чашечке, или через особые ножки,
выступавшие между табличками. Но пассивный газообмен требует, чтобы обширная
поверхность тонкой ткани была выставлена наружу. Предотвратить свободный
доступ хищников к собственному мягкому телу при таком устройстве было
невозможно . Поэтому в ордовикском периоде иглокожие перешли к активному газообмену. В
этом случае жидкость, лишенная кислорода, подается по каналу к особому
отверстию на внешней стороне чашечки, где происходит газообмен, а все вкусные
мягкие ткани остаются внутри. Первыми среди иглокожих таким газообменом стали
пользоваться ромбиферы (греч. «ромбы-несущие»). Это были стебельчатые
животные, похожие на модель водонапорной башни, склепанной из ромбических пластин.
Обычно от них сохраняются только чашечки. В Скандинавии их называют
«кристаллическими яблоками».
Если мелкие конодонты были стремительными хищниками, то другие древнейшие
позвоночные, арандаспиды и астраспиды, несмотря на сравнительно крупные
размеры (в несколько десятков сантиметров) и устрашающий вид, были безобидными
медлительными илоядами. (Название «арандаспид» происходит от австралийского
племени аранда, живущего там, где когда-то плавали эти существа, и греческого
— «щит», а астраспид — от греческого — «звездчатый щит».) От прожорливых
родственников их веретеновидную голову предохраняли крупные блестящие бугорчатые
костяные щитки, а хвост — колючие стержневидные чешуйки. Челюстей у них не
было, а во рту торчал узкий ряд скелетных пластинок. Пластинки образовывали
черпачок для соскабливания донного ила. На макушке располагались два
шишковидных глаза, обрамленных парой ноздрей. С боков, в передней части тела,
проходил длинный ряд жаберных щелей. Ни одного плавника, кроме хвостового, у них
не было. Плавали они исключительно вблизи дна и очень плохо могли
разворачиваться .
Конечно, одной гонкой вооружений все, что связано с историей планеты, не
объясняется. Не менее важными событиями стали освоение новых пространств и
переход к активному образу жизни.
Всплываем!
В ордовикском периоде разнообразные организмы хорошо освоили пелагиаль
(греч. «пучина моря»). К плававшим там акритархам добавились радиолярии
(греч. «лучистые»), хитинозои («хитиновые животные» — чьи-то соединенные в
цепочки споры или яйца), рачки-остракоды (с силурийского периода), листоногие
рачки, кольчатые многощетинковые черви, некоторые трилобиты, головоногие
моллюски и граптолиты.
Изначально толща воды была надежным убежищем от крупных хищников,
тяготевших ко дну. Даже с их приходом это пространство оставалось относительно
безопасным: убежать там можно не только на все четыре стороны, но даже на все
шесть (включая верх и низ). Причем неожиданное движение по вертикали
озадачивает непрошеного нападающего сильнее рядовой попытки уйти в сторону.
Неслучайно среди обитателей современных тропических морей, где очень много
придонных хищников, животные предпочитают отправлять свою маленькую беззащитную
личинку в свободное плавание.
Среди пловцов выделялись граптолиты. Вылов планктона был трудоемким
занятием для неспособных самостоятельно двигаться граптолитов. Возможно, все
обитатели колонии и могли сообща грести жабрами (они у граптолитов по форме напо-
минали весла), но уж больно они были мелкие, чтобы уплыть так на большое
расстояние. К тому же планктон, изменяя свою плавучесть, мог то подниматься, то
погружаться на несколько десятков, а то и сотен метров. Мелко гребущим грап-
толитам было бы не угнаться за планктонными облачками. Поэтому их общий дом
стал рушиться. Спирально-коническая колония вращалась в толще воды, медленно
облетая скопление планктона, и облавливала его, словно трал. Еще лучше
вылавливали взвесь винтообразные колонии. Создавая вокруг себя завихрения, они
сгоняли все съедобное к своему центру.
Реконструкция морского дна на мелководье позднего кембрия. Здесь
присутствуют многочисленные трилобиты: парадоксид (1), баилиелла
(2) , соленоплевра (3) , гиолит (4) и агностус (5) . Морские перья
(6) , археоциаты (7) и плавучие граптолиты (8) {диктионемы)
процеживают воду в поисках пищи, а древние брахиоподы (лингулелла)
(9) и биллингселла (10) пропускают воду через свои раковины,
используя их как фильтр.
Наиболее совершенные типы колоний появились в силурийском периоде. Они были
похожи на петлю, несколько раз перекрученную и повисшую свободным концом
вниз. Такие граптолиты могли всплывать и опускаться по мере надобности,
нагнетая или стравливая газовые пузырьки.
Потребляя планктон, сами граптолиты тоже служили пищей. На эту не слишком
питательную дичь могли охотиться черви, конодонты и гребневики. Гребневики,
которые появились в кембрийском периоде, были прозрачными, плавающими с
помощью мерцательных ресничек животными. От них граптолиты могли уплыть, от более
мелких врагов защищались шипами, покрывавшими колонию. Придерживаясь границы
обогащенного и обедненного кислородом водных слоев, граптолиты избегали
крупных головоногих, ракоскорпионов и рыб.
Нежданно-негаданно...
Казалось бы, ордовикское процветание должно было длиться и дальше. Но в
самом конце ордовикского периода, захватив последние 5 млн. лет, нежданно-
негаданно грянуло очередное оледенение. Правда, к этому времени большая
материковая масса оказалась на Южном полюсе, что ничего хорошего не предвещало.
Изменение океанических течений повлекло за собой сначала оледенение на
территории нынешней, а в то время приполярной Сахары. Одновременно на Земле
происходили небывалые по масштабам извержения вулканов. Тучи пепла не давали
солнечным лучам пробиться к поверхности планеты, а тучи водорослей, хорошо
размножавшихся при избытке вулканических микроэлементов, поглощали углекислый
газ... Полярная шапка расширилась до низких широт. Значительно сузилась
область распространения теплолюбивых организмов. Их место заняли скудные, хо-
лодноводные животные. Эти мелкие трилобиты и брахиоподы больше напоминали
кембрийских, чем ордовикских.
Именно последние были использованы для измерения ордовикских температур.
Дело в том, что при похолодании снег и лед образуются из воды, содержащей
больше легкого изотопа кислорода (160). Незамерзающая вода обогащается более
тяжелым изотопом (180) . Организмам, которые используют эту воду для своих
нужд, в том числе для постройки скелета, без разницы — какой изотоп в нем
окажется. Поэтому, замеряя сдвиги в соотношении кислородных изотопов, можно
выяснить, падала или повышалась температура. Впервые в качестве ископаемых
термометров использовали меловых белемнитов, может быть, потому что сами они
похожи на градусники. Для измерения палеозойских температур не все скелеты
пригодны, а только те, что построены из наиболее чистого кальцита, как у
замковых брахиопод. Так брахиоподы подсказали, что в середине ордовикского
периода началось похолодание.
Обширные ледники вобрали морскую воду, что вызвало существенное падение
уровня моря. Поскольку континентальный склон имеет резкий перегиб, такое
падение осушило почти все мелководные моря, столь любимые морскими организмами.
Исчезла почти половина семейств и родов тогдашних существ. Вымирание
основательно захватило приэкваториальные широты, где вымерло большинство кораллов.
Пострадали почти все, а трилобиты, конодонты и акритархи уже никогда не были
столь многочисленными, как в ордовикском периоде. Они уже не принимали
участия в силурийском расцвете. Лишь умеренные и глубоководные фауны остались
нетронутыми.
И пока они такими остаются, узнаем, чем закончилась...
Страшная сказка про серых
волков и красных шапочек
(последняя серия)
В страшном рту Аномалокариса находились страшные плоские зубы с режущими
пильчатыми краями.
Вот такой страшный Аномалокарис и повстречался Красной Шапочке.
— Здравствуйте! — испуганно сказала Красная Шапочка.
— Привет! — небрежно кивнул Аномалокарис. Красная Шапочка, хотя и была
совсем маленькой, отнюдь не была совсем глупенькой. Она догадалась, что Анома-
локарису нужно поскорее заговорить его страшные зубы.
— Меня зовут Красная Шапочка, — честно представилась Красная Шапочка.
— А меня — Вовк, — привычно округлил рот Аномалокарис.
— А кем вы работаете? — неожиданно спросила она.
— Да волком, собственно, и работаю, — стушевался Аномалокарис. — Разве не
видно? — пошевелил он шипастым ротовым придатком и слегка оскалил плоские
зубы. Красная Шапочка сразу поняла, что спрашивать про большие уши, большие
зубы и так далее бессмысленно.
— А почему волком? — нашлась она. Аномалокарис не сразу придумал, что
ответить .
— Да знаешь, — почему-то стал оправдываться Аномалокарис, — в детстве,
конечно, и не мечтал, что стану волком. Но когда подрос, мне сказали, что есть
такая профессия — волком быть. Я и не стал отказываться. Надо уважать мнение
большинства, даже если оно сильно ошибается.
А пока он все это рассказывал, Красная Шапочка медленно-медленно,
тихонечко-тихонечко, понемножку-понемножку отползала в сторонку. Отползла и
спряталась под большим кустом чего-то шевелящегося. Тут Аномалокарис спохватился,
что одним сознанием, что ты — волк, сыт не будешь. Он попытался выковырнуть
Красную Шапочку из-под куста. Не тут-то было. Куст оказался очень густой да
еще и жгучий, как крапива. Аномалокарис остался с носом. А поскольку носа у
него не было, он остался вообще ни с чем.
Он страшно разозлился. Он стал настолько страшен, что из куста в ужасе
побежали галлюцигении. Они были похожи на червячков с мягкими ножками.
Аномалокарис даже подумал, а не съесть ли ему парочку галлюцигении. Но сверху
галлюцигении были покрыты длинными колючками, а Аномалокарис не любил острую пищу.
И тут Аномалокарис вспомнил, что он все-таки волк с продвинутым
билатеральным поведением. Он хитро прищурил левый глазок, который находился на
пересечении третьего снизу и четвертого слева рядов фасеток, и спросил:
— Куда ты ползешь, Красная Шапочка?
— К бабушке. Несу пирожки, — ответила малютка, не обладавшая столь
продвинутым умом.
— А где живет твоя бабушка? — сощурил Аномалокарис пятую сверху и третью
справа фасетку в левом глазу.
И Красная Шапочка рассказала ему все, что знала о своей очень старой
бабушке Петалонаме. Конечно, Аномалокарис помчался навестить сдвинутую старушку.
Ведь Красная Шапочка все равно не могла уползти слишком далеко.
Добравшись до заморской Авалонии, всегда голодный Аномалокарис даже в дверь
не постучал. Совсем. Ни правым ротовым придатком, ни левым. Так и ворвался в
комнатку старушки.
Но очень старая бабушка Петалонама все равно вежливо спросила:
— Кто там?
Как все старушки, которые не ездят на автобусе, она была исключительно
приветливая и вежливая бабушка.
— Это я, внучка твоя — Красная Шапочка, — пролязгал своими страшными зубами
Аномалокарис. — Принесла тебе мягкие-премягкие пирожки.
Очень старая бабушка Петалонама не ходила на рынок и не привыкла к тому,
что любой так и норовит обмануть доверчивую старушку. Поэтому она подумала,
что у внучки просто с возрастом начал ломаться голос, и открыла дверь,
которая, впрочем, и не запиралась. Ведь она прожила всю свою жизнь в очень-очень
давние времена, когда никаких волков на свете не было и двери запирать было
не от кого.
Недолго думая, Аномалокарис проглотил бабушку. Причем, отличаясь билате-
ральным поведением, он сначала откусил те петалы, что были справа, а потом
доел те, которые были слева. Но очень старая бабушка Петалонама совсем
ничегошеньки не почувствовала. У нее просто совсем не было никакой нервной
системы, чтобы чувствовать. У нее не было органов зрения, и она не увидела, как
страшно поблескивают фасетки в сложных стебельчатых глазах Аномалокариса.
Так он и съел всю очень старую бабушку Петалонаму без остатка. Поэтому
ученые до сих пор не могут выяснить, как же выглядела Петалонама. Они даже не
догадываются, какие петалы у нее были справа, а которые — слева.
Когда Аномалокарис обглодал последние петалы, у него сильно раздулась
голова . Ведь в голове у Аномалокариса был не только крупный мозг, но и огромный
желудок. С этой вспученной головой он стал поджидать Красную Шапочку. Однако,
когда желудок освободился и перестал давить на мозг, Аномалокарис вспомнил,
что ползает Красная Шапочка слишком медленно. Он скорее умрет с голоду, чем
дождется ее, сидя на месте. Еще он вспомнил, что настоящего волка ноги
кормят . Ног у него, правда, не было. Но он пустил в ход свои боковые и хвостовые
лопасти и быстро помчался навстречу Красной Шапочке.
Заметив Красную Шапочку, Аномалокарис во всю ширь распахнул свой страшный
круглый рот, расставил свои страшные шипастые ротовые придатки, вытаращил
свои страшные стебельчатые глаза, ударил хвостовой лопастью и ринулся сверху
на маленькое существо. Красная Шапочка еле успела под свою шапочку ногу
поджать . Но тут случилось то, чего Аномалокарис никак не ожидал. Его страшные
плоские острые зубы шаркнули по шапочке, и два из них сломалось совсем, а
остальные затупились. А на красной шапочке Красной Шапочки остались лишь чуть
заметные царапины. Красная шапочка, которая с маленькой буквы, оказалась не
просто шапочкой. Она, можно сказать, обернулась волшебным шлемом. Шлем был
каменным и пришелся совсем не по Зубам Аномалокарису. Поэтому Красная Шапочка
и шапочки других расцветок носят такие каменные шлемы, которые называются
раковинами .
Удивленно хлопая лопастями и тараща стебельчатые глаза, Аномалокарис
отступил. С тех пор он питался только теми, кто помягче. Так бы эта история и
закончилась удачно для Красной Шапочки. Однако, когда одним страшным волком
становится меньше, на его место приходит другой волк, еще страшнее и зубастее
предыдущего. И мозг у него оказывается еще более продвинутым. И Красной
Шапочке приходится надевать новую шапочку, еще крепче прежней. В сказке всегда
найдется место волку. Впрочем, и в настоящей жизни тоже.
Позднеордовикское вымирание, по сути, ничего не изменило. Одного влияния
среды уже было недостаточно для изменения сообществ. Разнообразие сообществ
прежде всего стало зависеть от самих организмов. Так, колониальные
многоклеточные создали трехмерное пространство рифов, где могло уместиться гораздо
больше видов. Появление стебельчатых иглокожих во многом обусловило
становление сообществ твердого морского дна. Внедрение хищников и планктонных фильт-
раторов вызвало мощную волну отбора среди потребляемых ими организмов.
ГЛАВА VI
РИФЫ И РЫБЫ
(силурийский и девонский
периоды: 443—354 млн. лет назад)
О губках
Фильтраторы кембрийских морей — одиночные обызвествленные губки-археоциаты
(греч. «древние кубки»), необычные иглокожие и брахиоподы — были пассивными
фильтраторами. Иными словами, сами они ничего не делали, чтобы создать ток
воды через свои органы. Просто селились там, где воды уже движутся, — в при-
ливно-отливной зоне или на приподнятых участках и перегибах дна. Однако
пассивный образ жизни всегда рискован. Во-первых, приходится все время
находиться на виду. Во-вторых, подчас бывает сложно избавиться от собственных
выделений и остается пропускать их сквозь себя снова и снова. Наконец, плохо
целиком зависеть от внешних обстоятельств, которые могут и поменяться.
Так и случилось со вступлением в строй «пеллетного конвейера». Вместо
мелких бактерий донным кембрийским фильтраторам стали поступать не пролезавшие
ни в какую пору комки. Это и привело к кембрийскому кризису, особенно среди
губок.
Слово «губка» мы знаем с детства, хотя уже мало кто представляет и помнит,
что это не только заменитель мочалки. Со времен ахейцев, промышлявших губок в
Эгейском и прочих морях, и почти до наших дней губками, а точнее, их
белковыми скелетами, пользовались в банно-прачечном обиходе для помыва2. Скелет
этот, мягкий и пористый, очень хорошо впитывает влагу. Отсюда и греческое имя
губок — «порифера» (пороносцы), которое до сих пор служит официальным научным
названием для всего этого типа животных.
Губки, в отличие от многих животных и даже некоторых растений, не способны
передвигаться. Карл Линней, который создавал основы всеобщей систематики
организмов, даже поместил их в царство растений. К безногой дочке главного
героя в «Сталкере» Андрея Арсеньевича Тарковского предметы двигаются сами. Так
и губка выжидает, пока естественный ток воды принесет ей что-нибудь.
Губка нуждается в проточной воде, и ее тело пронизано водоносными каналами,
подходящими и отходящими от жгутиковых камер. Одно время считалось, что губки
сами могут создавать ток воды биением клеточных жгутиков у воротничковых
клеток. Ближняя часть жгутика снабжена лопастями, которые взбивают содержимое
воротничка, как хорошая кухонная мешалка. В одной жгутиковой камере может на-
2 Римляне использовали губки вместо туалетной бумаги - их прикрепляли к деревянным ручкам и
ставили в ведро с водой.
Губки (Porifera).
холиться до 300—500 клеток-сокамерников. Учитывая, что и камер в теле губки
может насчитываться до нескольких сотен, упорядочить биение жгутиков, чтобы
они создали направленный ток воды, способны немногие губки.
У губок самые мелкие поры и вводящие каналы расположены на поверхности.
Глубже они переходят в более широкие выводящие каналы, которые разгружаются в
единую полость с самым большим отверстием. Туда и направляется весь поток.
Остается только отлавливать из него все съедобное, чем занимаются клетки со
жгутиками (и некоторые другие тоже). По образному выражению английской
исследовательницы Анны Биддер, губка представляет собой «лишь живое сито между
опорожненной половиной вселенной и неиспользованной ее половиной — миг
бурного обмена веществ между неизвестным будущим и исчерпанным прошлым».
Интересно, что губка, не имея сложных органов чувств, умеет выбирать пищу
из того, что приносится ей током воды. Конечно, сами размеры пор в теле и
скелете (около 0,05 мм), подводящих каналов, отверстий в жгутиковых камерах и
самих клетках (около 0,0001 мм в поперечнике) уже ограничивают диету
животного . Почти все они поедают свободно плавающих бактерий, дрожжи и мельчайшие
водоросли. Губки разбираются в одноразмерных частицах: собственные бактерии
губкой не потребляются. Даже если они извлечены из нее и пропущены через
водоносные каналы вместе с чужеродными тельцами. Видимо, истребление самых
близких в последнюю очередь является неписаным законом всего животного мира —
от примитивных многоклеточных до кремлевских кабинетов. Опознание своих
происходит на биохимическом уровне (у губок). Бактерии закутаны в оболочки,
которые очень трудно растворить. (В подобные оболочки, кстати, одеты некоторые
особо болезнетворные микробы. Поэтому они плохо распознаются лейкоцитами, а
мы болеем.)
У губковых бактерий много занятий. Они обеспечивают дополнительное питание,
управляют общим обменом веществ, освобождают губку от мусора, ускоряют
обызвествление скелета и вырабатывают яды, отпугивающие хищников. Объем бактерий
может занимать до половины живого тела и даже превосходить число собственно
губковых клеток.
Это навело некоторых ученых на мысль, что губки — не настоящие
многоклеточные животные, а совместное произведение колониальных бактерий и хоанофлагел-
лят (греч. «воротничковых жгутиконосцев»). Последние являются колониальными
одноклеточными и состоят из клеток, сильно напоминающих воротничковые клетки
губок.
Губочные клетки, так или иначе, вынуждены съедать крупные чужеродные
частицы, застрявшие в порах и каналах, даже если это не вполне растительная пища.
Но недавнее открытие губок-хищников французскими исследователями потрясло
научный мир. Самые чудные организмы скрываются в бездне мирового океана. Оттуда
и были извлечены странные губки. В общем-то, любые животные на такой глубине
— а некоторые губки осели глубже 8000 м — уже непривычны. В отсутствии
необходимой губкам взвеси они, казалось бы, выжить не могут. Так, не от хорошей
жизни стали они настоящими хищниками. Свои спикулы используют как изощренные
рыбацкие крючки, на которые нанизываются проплывающие мимо рачки. Клюнувшие
жертвы окутываются длинными гибкими нитями и перевариваются сгрудившимися
вокруг них клетками.
А теперь от губок, доведенных в современных морях до хищничества, вернемся
в ордовикский период. Тогда возродился фильтрационный цех, но на смену
пассивным кембрийским неудачникам пришли фильтраторы активные. Они сами
создавали течения и поэтому могли жить глубоко в осадке, в скрытых полостях и в
других местах, куда доступ хищников ограничен. Такими животными были мшанки,
замковые брахиоподы и губки-строматопораты на поверхности осадка. В осадке
двустворки потеснили брахипод-лингулят.
Губки под
коралловым
покровом
Название «коралловые губки» в основном относится к строматопоратам (греч.
«пористые покровы») и хететидам (греч. «волосовидные»), потому что их часто
принимают за кишечнополостных (это совсем другой тип животных, к которому
принадлежат настоящие кораллы). Строматопораты обладали слоистыми, несколько
похожими на строматолиты скелетами. Они строились из ажурных известковых
слойков, соединенных столбиками или выпукло-вогнутыми пластинами. Скелеты хе-
тетид состояли из тончайших известковых трубочек и действительно напоминали
пучок волос на голове мраморной статуи. По внешней форме и те и другие вполне
можно спутать с массивными и ветвистыми кораллами, но у строматопорат и
некоторых хететид по всей поверхности скелета виднелись звездчатые каналы.
Собственная история коралловых губок уводит в кембрийский период, а история их
изучения — на сто лет назад.
В то время из морей тропической Атлантики описали губок, скелет которых
слагался кремневыми спикулами, погруженными в массивный известковый каркас.
Около семидесяти лет эти находки признавались нелепицей, результатом
сверления скелета коралла спикульной губкой. Лишь в начале 70-х годов прошлого века
у берегов Ямайки вновь выловили таких губок. Внешне одни из них напоминали
слоистые строматопораты и несли на своей поверхности характерные для них
звездчатые каналы. Другие, состоящие из пучков тонких вертикальных трубочек,
походили на хететиды. Ничего удивительного в сочетании кремневых спикул и
известкового скелета не оказалось, поскольку кремневые спикулы отгорожены от
известкового скелета органическими оболочками. Они сохраняются, пока целы
оболочки. Тело губки занимает самую поверхность скелета. По мере смещения
живой ткани вверх она перестает влиять на минерализацию скелета и спикулы
выщелачиваются .
Все это значит, что внешняя форма может скрывать очень разное содержание и
не стоит на нее полагаться. Единственное, о чем мы можем сказать с
определенностью по пустому известковому скелету, что это были именно губки.
Бессмысленно смотреть в микроскоп. Нужен морфофункциональный анализ, то есть
изучение функций (предназначения) дошедшей до нас формы. Модели строматопорат со
звездчатыми каналами опустили в сосуд, где искусственно создавался ток воды
разной скорости. Оказалось, что каналы улавливают малейшую разницу в скорости
потока, проходящего над скелетом, и направляют течения туда, где могли
находиться питающие клетки. Иначе говоря, скелеты строматопорат — это прекрасные
приспособления для фильтрации.
Живучая тварь — Змей Горыныч
Наряду с пелагиалью и твердым дном (рассмотренными в предыдущей главе)
новыми «очагами» разнообразия выступили рифы.
Уже в раннекембрийскую эпоху рифовые сообщества приютили половину морских
животных. Но в ордовикском периоде число животных, строивших рифы или просто
обитавших среди них, выросло еще больше. Если кембрийские рифы были созданы в
основном одиночными губками-археоциатами и слабоветвившимися кораллоподобными
организмами, то в средне-позднеордовикскую эпохи рифы заселили модульные
беспозвоночные (губки-строматопораты и хететиды, мшанки, загадочные тетрадииды и
настоящие кораллы — табуляты и ругозы). Модульными они называются потому, что
состоят из многих подобных себе частей-модулей (как многоэтажный дом из
готовых блоков-квартир). Из таких модулей были построены самые разные, арковидные
и цилиндрические, ветвистые и плоские пластинчатые колонии.
Собранные в колонии, модульные организмы становятся крупнее своих одиночных
собратьев, а кроме того, более живучи. Достаточно вспомнить, что трехглавый
Змей Горыныч (тоже в некотором роде модульное создание) мог причинить немало
хлопот, пока сохранялась хотя бы одна, пусть даже самая глупая, голова.
Лучшая выживаемость модульных организмов увеличивала время существования всего
рифового сообщества. Их массивность и способность более прочно прикипать к
грунту и срастаться друг с другом придавали рифам дополнительную прочность.
Спаянные скелеты животных служат трехмерным каркасом для поселения все новых
организмов. Целиком эти прочные сооружения превращаются в барьеры,
разделяющие обширные мелководные моря на бассейны с разным солевым и волновым
режимом. И то и другое позволяет до бесконечности наращивать многообразие живых
форм.
Быстро растущие скелетные модульные животные окончательно выдавили
бактериальные строматолиты из нормально морских местообитаний в малоприятные водоемы
с повышенной или пониженной соленостью или очень сильными течениями, где они
пребывают поныне.
Многомодульные губки, подобные строматопоратам и хететидам, быстрее
освоились с ролью рифостроителей и с успехом играли ее в те эпохи, когда кораллов
было не так много. Силурийским и девонским строматопоратам принадлежат самые
большие рифы, созданные животными. Раннесилурийский мичиганский риф (Северная
Америка) превышал в длину тысячу километров, а вся рифовая область занимала
около 800 тыс. кв. км. На Полярном Урале рифовый пояс шириной в 5—10 км зало-
жился в силурийском периоде и просуществовал до конца среднедевонской эпохи.
Риф в окрестностях Новосибирска протянулся на 20 км при ширине от 5 до 23 км
и мощности около 300 м.
Коралловые бусы
Первые кораллы — щупальцевые сидячие кишечнополостные, погруженные в
известковую чашечку-кораллит, — появились уже в раннекембрийскую эпоху или даже
в вендском периоде. Как и все древнейшие животные, они не только отличались
от современных кораллов (шестилучевых и морских перьев), но даже от ближайших
во времени палеозойских родственников. В ордовикском периоде им на смену
пришли табуляты и ругозы, дожившие почти до конца пермского периода. Кроме них в
палеозое жили и другие кораллы, не похожие на нынешних, но они встречались
реже и существовали очень недолго.
Ругозы (лат. «морщинники») названы так из-за своей складчатой и толстой,
словно морщинистая шкура слона, внешней известковой оболочки. Чашечка, где
сидел организм, напоминала изогнутый рожок. Рожок подразделяли горизонтальные
днища и вертикальные перегородки. Днища отмечали стадии роста коралла (как
родители на дверном косяке отмечают горизонтальными черточками рост ребенка),
а полип сидел на самом верхнем из них. Число щупалец у полипов, по-видимому,
было кратно четырем (8, 16, 32 и так далее). У шестилучевых кораллов их число
кратно шести, а у восьмилучевых морских перьев, соответственно, — восьми.
Щупальцами кораллы ловят свою добычу. Чтобы она не очень трепыхалась, впиваются
в нее многочисленными ядовитыми шипами, которыми усажены нити особых
стрекательных клеток. (Жгутся эти клетки хуже крапивы, и багровые рубцы на теле не
заживают довольно долго.)
Другими, обычными в палеозое кораллами были табуляты (лат. «рядовики»). Они
встречались исключительно «рядками» — в многомодульной массивной (похожей на
подсолнух) цепочечной или вееровидной форме. Известковые перегородки у них
были развиты слабо, но днища строились почти всегда и помногу. Полипы табулят
имели по 12 щупалец на чашечку коралла, поддерживаемых таким же числом
известковых перегородок. Если у ругоз чашечки могли быть весьма большими (до 14
см в поперечнике), у табулят они были маленькие — менее 1 см.
Девонская колониальная ругоза - Hexagonaria.
Представитель табулят.
Иногда к кораллам относят ордовикских тетрадиид. Эти модульные организмы
названы так из-за четырех вертикальных рядов шипов, разделявших их чашечки на
почти правильные прямоугольники. Но размеры чашечек были слишком мелки, чтобы
там могли разместиться настоящие кораллы. Кроме того, они бы и рта не могли
открыть, будучи устроены, как кораллы.
Особенно многочисленны и разнообразны стали ругозы и табуляты в девонском
периоде. Личинки кораллов плавали в водной толще. Прежде чем начать
строительство чашечки, они оседали на дно и прикреплялись к чему-нибудь твердому.
Этим твердым могли быть и песчинка, и стебель морской лилии, и опустевшая
раковина головоногого, и даже случайно проползавшая мимо улитка. Прочность
прикрепления и известковый скелет позволили кораллам стать рифостроителями. В
отличие от табулят, которые тут же начинали делиться или почковаться, произ-
водя себе подобные модули, ругозы были преимущественно одиночными существами.
Даже модульные ругозы только делили между собой жилплощадь и не общались
напрямую: каждый коралл занимал отдельную изолированную чашечку. Вырастая, они
тяжелели и отваливались от места прикрепления или переворачивались вместе с
ним. Завалившись на бок, коралл продолжал тянуться своими щупальцами вверх и
Загибался рогом. Ругозы дорастали до внушительной длины в один метр, но вряд
ли торчали из осадка более чем на треть своей чашки. Мелкие блюдцевидные
ругозы могли возвращаться в исходное положение, будучи перевернутыми течением,
и переползать по грунту, перебирая щупальцами.
Росли палеозойские кораллы в отличие от своих собратьев - шестилучевых
кораллов медленно и предпочитали более глубокие и спокойные воды. Они
вытягивались вверх всего на 5 — 10 (редко 20) мм в год. Даже строматопоратные губки,
которые распространялись по субстрату быстрее кораллов, часто обрастали их и
подавляли. Табуляты пытались избегать строматопорат и контратаковали, но без
особого успеха. В палеозое подряд на рифостроение остался за губками.
Среди рифов и мифов
— Рифы! — хрипло Заорал впередсмотрящий и вжался в дно своей бочки. Бриг
кренился. Фок-мачта рухнула, оборвав оба кливера. Лишь клочья грот-брамселя и
грот-бом-брамселя еще трепетали на грот-мачте. Капитан уже не вглядывался в
залитую водой подзорную трубу. Рулевой вцепился в штурвал, только чтобы
удержаться на месте. Шутника доктора выворачивало у переборки. Прекрасная своей
природной бледностью леди стала еще бледнее. И даже трупы повешенных бунтарей
тряслись под крюйс-брамселем. Полоска бурунов белела сквозь водянистую мглу,
неотвратимо приближаясь...
Температура приближается к сорока градусам в тени, которой нет. Влажность
становится влагой, пропитавшей плавки и струящейся со лба в глаза. Лед
стремительно тает в стакане рома «Бакарди». Но ничто уже не в силах отвлечь от
голубовато-зеленого мира все той же, но совершенно другой планеты. Карибские
рифы скользят подо дном катамарана, вздувшийся парус которого несет его в
сторону острова Паломино, что к востоку от Пуэрто-Рико. (Необходимое
примечание : ром — не роскошь, а средство от морской болезни.)
По-разному воспринимают рифы не только матросы и туристы, но и ученые.
Биологов рифы привлекают удивительным природным разнообразием. На нескольких
десятках квадратных метров уживаются свыше полутора тысяч совершенно разных
организмов . Все они не просто сосуществуют, а составляют одну из самых
удивительных систем, где каждая группа организмов строго выполняет свою работу.
Исчезновение такой группы или, наоборот, расширение в ней рабочих мест ведет
к развалу всей системы. Для геологов рифы прежде всего являются ловушками
нефти и газоконденсата: найдешь ископаемый риф в определенной геологической
обстановке, и полдела, считай, сделано.
Конечно, изучение ископаемых рифов требует особого оборудования. Среди него
выделяется «рифовый молоток» (он же кувалда). Ведь рифовые породы очень
прочны. Так тесно срослись при жизни организмы, обладавшие крепкими известковыми
скелетами. Разглядывая срезы рифов, можно увидеть их древних создателей в
прижизненном положении и взаимосвязи друг с другом.
Поскольку среди ученых нет единого мнения о том, что можно и что нельзя
называть рифом, в рифовой науке сложились свои мифы.
Миф об одинаковом рифе
На первый взгляд с определением рифа все казалось ясно: волнолом, созданный
прижизненным срастанием коралловых скелетов. Поэтому многие вымершие организ-
мы, замеченные в рифостроении, считались кораллами. Так называли
строматопорат и хететид. Но в последние годы выяснилось, что были они губками.
Ископаемые рифы не похожи на современные. Но и современные рифы отличаются
друг от друга. Карибские рифы Атлантики и рифы западной части Тихого океана,
включая Большой Барьерный, устроены по-разному. Тихоокеанские рифы
возвышаются в прозрачных, легко проницаемых для солнечных лучей водах. Даровая внешняя
энергия используется рифостроителями, причем не только водорослями и
бактериями, но и кораллами, и губками, и двустворками. Эти животные содержат в
своих тканях симбионтных водорослей — динофлагеллят-зооксантелл.
Зооксантелла по-гречески значит «рыжее животное». Окраска пигмента зооксан-
теллы имеет золотисто-оранжевый оттенок, а с помощью жгутиков она
передвигается, как настоящее животное. Зооксантеллы не только обеспечивают своих
хозяев сносным питанием, но и ускоряют у них обызвествление скелета. Водоросль
поглощает углекислый газ и повышает в клетке кораллового полипа содержание
ионов гидрокарбоната. Осаждая лишние ионы в виде нерастворимого карбоната
кальция, полип строит скелет. На свету коралл растет в 14 раз быстрее, чем в
темноте. (Слишком медленный рост ругоз исключает присутствие в их тканях
водорослей-сожителей. )
Светолюбивые рифы сосредоточены в тропиках, где освещенность не меняется от
сезона к сезону. Стремясь к солнцу, то есть к поверхности океана, они
становятся волноломами.
Коралловые скелеты привлекают всевозможных обрастателей, особенно коралли-
новых водорослей. Водоросли скрепляют каркас, делая рифы более устойчивыми к
ударам волн. Но они же затеняют фотосимбионтов, и коралл может зачахнуть.
Чтобы этого не случилось, на коралловых рифах существуют откусыватели и вы-
едатели. Первые скусывают отдельные веточки, покрытые обрастателями (рыбы-
попугаи и рыбы-хирурги, названные так за необычные ротики). Вторые выгрызают
целые дорожки (морские ежи). Конечно, увлекшись, и те и другие могут сглодать
весь риф, включая рифостроителей. Поэтому над ними поставлен многоступенчатый
контрольный аппарат из хищников (костные и хрящевые рыбы). Такое устройство
придает системе устойчивость. Ведь если крупные хищники не будут следить за
мелкими, те увлекутся и сожрут всех откусывателей и выедателей. Риф покроется
обрастателями. Фотосинтез и рост рифа замедлятся, и разрушители (их всегда
хватает) доведут всю систему до известного конца.
Карибские рифы выживают в не столь прозрачных морях, как тихоокеанские.
Мутит воду растительный и бактериальный планктон (микроскопические организмы,
которые по воле волн и течений плавают у поверхности). Планктон процветает, а
еще хуже (для рифа), если «цветет», когда вода насыщена питательными
веществами . В отличие от человека, цветущий вид которого сулит ему долгую жизнь,
цветущий водоем несет гибель многим обитателям. Планктон затмевает солнце тем
организмам, которые живут на дне, и они уже не могут целиком полагаться на
солнечную энергию. Поэтому на карибских рифах больше фильтраторов-губок.
Менее заметны обрастатели, сами нуждающиеся в солнечном свете. Риф более
доступен разрушителям.
В совсем мутных водах, таких как у берегов Флориды, фотосимбионтные кораллы
полностью исключены из рифостроения, так как приток питательных веществ
тормозит обызвествление. Здесь рифы образуются губками и червями-трубкожилами.
Но самые неестественные «рифы» образуются на суше. Мох туфовый дидимон
(греч. «двоякий») повисает на скалах под водопадами. Из падающих на него
струй мох и живущая с ним разножгутиковая водоросль выбирают ионы
гидрокарбоната. Дерновинки мха постепенно покрываются известковыми слоями. За три
тысячи лет так нарастает скала под 20 м высотой. Чем не риф?
Очень маленький миф о
единстве формы и содержания
Долгое время полагали, что в бурунной верхней зоне рифа живут прочные
куполовидные и тарельчатые виды. Наоборот, кажущиеся хрупкими ветвистые кораллы
должны располагаться поглубже. На самом деле зависимость практически
обратная. Просто у тарельчатых форм соотношение площади и объема тела таково, что
фотосимбионтов в теле помещается достаточно для восприятия ослабленного
светового потока. Да и механическая сопротивляемость наиболее распространенных
ветвистых видов превышает таковую у тарельчатых. (Если расшалившаяся волна
швырнет на тонкие коралловые веточки, то им ничего не будет. Вот собственных
ребер можно недосчитаться. Только рыба-хирург, оправдывая свое название,
подплывет полюбопытствовать, что случилось. Словно не она только что завлекла
вас в бурунную зону вместе с фотокамерой, которая, конечно, завалилась в
самую узкую рифовую нишу. И попробуй ее теперь извлечь из-под шипастых
плавников недовольной скорпены.)
Форма каждого вида закреплена генетически. И ничего тут уже не поделаешь.
Миф о рифостроении
В разрушении рифы нуждаются не меньше, чем в созидании. Круговерть
тропических ураганов, вздымая штормовые волны, легко выламывает ветви. Пластины
кораллов разлетаются по окрестностям. Но рифу от этого только лучше. Многие из
коралловых обломков закрепляются на новом месте и «прорастают». Риф
расширяется.
Чтобы риф легко ломался, его одолевают многочисленные разрушители-
сверлильщики. Долбят риф они с разными целями. Улитки добираются до свой
жертвы, попытавшейся закрыться на замок в раковине. Бактерии и грибы выедают
органические оболочки, окутывающие отдельные кристаллики, из которых состоит
любой скелет. Водоросли и губки, наоборот, обретают защиту, углубившись в
чей-нибудь известковый дом. Истинный хозяин скелета может при этом ничего не
чувствовать, как в постели с ленивыми клопами. Однако при подселении ядовитых
губок можно или полностью потерять покой, или приобрести его навечно.
Некоторые глубоководные рифы представляют собой иловые холмы, но рост
холмов определяют не кораллы, а сверлящие губки, поставляющие мелкие частицы
известняка .
Камнеточцы превращают в труху рифы и любые подводные сооружения,
построенные с применением извести. Губки отвечают за 90% дырок, добывая до 22 кг
песка из кубического метра известняка в год. Причем сами губочные ходы не
превышают в поперечнике одного — пяти миллиметров. Сверление губок является
сложным действием с привлечением различных органических соединений. Одни из них
поддерживают высокое содержание ионов водорода и тем самым переводят
известняк в раствор. Другие растравливают органическую составляющую скелета.
Наконец отдельные частично растворенные кристаллики расшатываются клетками губок,
вынимаются и выносятся прочь. Кусочки известняка по форме напоминают отщепы,
оставленные древним человеком при производстве каменных орудий. (По их
находкам можно догадаться о присутствии человека, даже если нет ни остатков
орудий, ни человеческих костей.) Губковые отщепы сохранились в ходах 500-
миллионолетней давности, хотя от самих сверлильщиков, конечно, ничего не
осталось . С тех пор губки стали главными разрушителями рифов.
Совсем крошечный миф о коралловом рифе
Рифы существовали задолго до первых животных. Их воздвигли уже известные по
предыдущим главам строматолитовые сообщества и обызвествленные губки. Поделив
историю рифов на периоды по основным рифостроителям, начиная с протерозоя,
получаем такую цепочку: строматолиты — губки — строматолиты — губки — кораллы
— строматолиты — губки — строматолиты — губки — кораллы — рудисты — кораллы.
Возможно, что такая череда отражает изменения в состоянии океана:
относительно прозрачные и «голодные» воды, населенные кораллами, и более мутные
продуктивные воды, предпочитаемые губками или двустворками (рудисты).
Строматолитовые рифы возводились тогда, когда не было других рифостроителей. Интересно,
что крупнейшие морские хищники, существование которых требует определенной
соподчиненности в хищнических отношениях, были современниками коралловых
рифов . В конце ордовикского — девонском периоде это были огромные головоногие
моллюски и пластинокожие рыбы, в мезозойскую эру — морские ящеры, в
кайнозойскую эру — костные и особенно хрящевые рыбы (акулы).
Риф силурийского периода.
Золотые рыбки
Началось все, конечно, в раннекембрийскую эпоху. Хайкоуихтис, или «рыбка из
Хайкоу», была найдена, как можно догадаться, в нижнекембрийских отложениях
Китая. Первый шаг (или гребок?), давший начало позвоночным (они же хордовые),
был сделан: у хайкоуихтиса была глотка с жаберными щелями, плавники и
мускулы, собранные в блоки. Но главное — у этой «рыбки» длиной в 2,5 см была
хорда.
Опора в виде хорды, преобразившейся в позвоночный столб, и жабры
предопределили стремительный успех хордовых. Жаберное дыхание обеспечивает
поступление кислорода, достаточное для одновременного поддержания высоких скоростей
движения и обмена веществ. Хищные костные рыбы не испытывают серьезных за-
труднений, преследуя добычу, а акулы почти всю жизнь проводят в непрерывном
поиске.
Хайкоуихтис очень был похож на самое простое из современных хордовых, если
не считать морских спринцовок, — ланцетника. Внешне последний вправду похож
на ланцет или очень маленькую (3—7 см длиной) рыбку, которая плавает «кверху
пузом», точнее, вверх ртом.
Еще хайкоуихтис был похож на рыбку без челюстей. Таких «рыб» называют
бесчелюстными . Хотя челюстей у них нет, зубов — более чем достаточно. Неслучайно
последние оставшиеся бесчелюстные — миноги и миксины — служат прообразом
бесчисленных зубастых чудовищ в фантастических боевиках. Со своими коническими
зубами, торчащими в несколько рядов в ротовой воронке, они похожи на
подросших на несколько десятков сантиметров конодонтов. Этими зубами они прогрызают
насквозь настоящих рыб и пожирают их изнутри. В ископаемой летописи миноги и
миксины попадаются с каменноугольных отложений.
Haikouichthys (хайкоуихтис или хайкуихтис, лат. Agnatha).
Между почти невидимыми в прозрачной воде кембрийскими бесчелюстными и
ставшими паразитами каменноугольными миксинами существовало множество других
бесчелюстных. Их остатками порой переполнены силурийские и девонские осадочные
породы. Они прекрасно сохранились, поскольку были одеты в прочные скелетные
панцири из больших щитков или более мелких, но толстых чешуи. Началась
история этих панцирных бесчелюстных в ордовикском периоде с арандаспид и астрас-
пид, о которых уже было сказано.
В силурийском периоде им на смену пришли (точнее, приплыли) гетеростраки
(греч. «разнощитковые»), остеостраки (греч. «костнощитковые»), возможные
предки миног анаспиды (греч. «бесщитковые») и телодонты (греч. «сосочкозу-
бые»).
Гетеростраки, как их предшественники арандаспиды, были закрыты панцирем из
чешуи, слившихся в очень крупные спинной и брюшной щитки. Плавников они не
имели, кроме удлинявшейся и расширявшейся книзу хвостовой лопасти. Только с
помощью хвоста они и могли двигаться. У одних гетеростраков был округлый,
слегка приплюснутый спереди и сужающийся сзади панцирь. В нем они могли лишь
взмыть по дуге надо дном и таким же образом вернуться обратно в спасительный
ил. Продольные гребни по бокам панциря задавали направление при плавании.
Коньковые, налегавшие друг на друга чешуи, будучи растопыренными, могли
притормозить движение (или напугать противника). Другие гетеростраки имели сига-
ровидное тело с торчащим вперед рылом и заметно оттянутыми назад углами
головного щита. Рыло современных рыб (акула, осетр) создает подъемную силу,
которая не дает телу запрокинуться головой вниз. Но у этих рыб спинная сторона
— выпуклая, а брюшная — плоская. Гетеростраки в профиль выглядели наоборот,
поэтому рыло у них, так же как и крыловидные в сечении угловые отростки щита,
увеличивало подъемную силу. Эти же костяные «крылья» подобно парным плавникам
акул поддерживали верный курс. Они медленно плавали и цедили воду.
Остеостраки были довольно мелкими (5—10 см длиной) животными с уплощенной
головой, на самом верху которой располагались глаза, а внизу — рот и жаберные
щели. Одни из них — с головой в виде оливки и без парных плавников —
зарывались в ил. Другие — с подкововидным головным щитом, парой грудных плавников и
удлинявшимся вверх хвостом — могли уплыть в случае опасности. Они всасывали
воду через рот и, выпуская струю сквозь жабры, отрывались от дна. Гибкий
мускулистый хвост толкал тело вперед, а плавники — подобно элеронам на крыле
самолета — выравнивали крен. Через поры в головном щите выделялась слизь для
дополнительной смазки при движении. У всех остеостраков на верхней стороне
головы различаются два краевых поля и одно срединное. По каналам, отходящим
от этих полей, мозг воспринимал колебания воды, вызванные проплывавшими мимо
хищниками или мирными соседями.
У анаспид панцирь отсутствовал, а голову покрывали мелкие чешуи и несколько
более крупных щитков. На теле правильными рядами (для лучшей обтекаемости)
располагались удлиненные чешуи, а вблизи хвоста отходил крупный спинной
плавник. Телодонты были целиком в мелкой чешуе, подобной акульей. Из бесчелюстных
они более всех напоминали обычных рыб: и широко расставленными глазами, и
раздвоенным хвостом, и плавниками на спине и брюхе, и парой лопастей,
прикрывавших жаберные щели. От этих самых «неинтересных» бесчелюстных, возможно,
произошли акулы и пластинокожие рыбы.
Ороговевшие зубы бесчелюстных были не совсем зубами, поскольку их не
покрывала эмаль. Первые настоящие челюстноротые (лучеперые рыбы и акантоды)
возникли в позднесилурийскую эпоху (около 430 млн. лет назад). Первоначально
челюсти были всего лишь основой для сосущего рта. Они развились из передних
жаберных дуг, которые часто использовались для процеживания пищи. Древние
челюстноротые позвоночные подобно бесчелюстным были цедильщиками и детритофагами.
Когда они стали выбирать отдельные кусочки пищи, челюсти превратились в орган
захвата и удержания добычи.
У акантод, вымерших в раннепермскую эпоху, перед каждым плавником, кроме
хвостового, торчал длиннющий шип, за что они и получили свое название (греч.
«аканта» — «колючка»). Они выглядели, как маленькие шипастые акулы, были
хорошими пловцами и могли охотиться на панцирных бесчелюстных позвоночных.
Некоторые девонские акантоды предпочли лишиться зубов и использовали длинные
жаберные гребенки вместо сита для процеживания.
В силурийском периоде добавились хрящевые и пластинокожие рыбы. (Древние
костные рыбы известны только по отдельным чешуям, зубам и кусочкам костей,
возможно, принадлежавшим лучепёрым.)
Пластинокожие рыбы по виду грудных и брюшных плавников и строению головной
капсулы напоминали акул. Отличались они покровом из головных и туловищных
щитков. Вместо настоящих зубов рот был оснащен костными пластинами. Среди
пластинокожих различаются артродиры (греч. «сочлененношеие») и антиархи
(греч. «недревние»). От головы до кончика хвоста у некоторых артродир было 6—
7м, а зубные пластины у них были заостренные, с режущими краями. Встречались
и 9-метровые гиганты. У антиархов глаза и ноздри находились на макушке, а
грудные плавники превратились в членистые придатки, защищенные костными
щитками. Предполагается, что это были приспособления для рытья.
В девонском периоде лучеперые рыбы по-прежнему были редки, но появились
кистепёрые с лопастевидными плавниками и двоякодышащие рыбы. Двоякодышащие
были крупные (до 2 м длиной) рыбины с тонкими грудными плавниками и чешуями,
покрытыми блестящим слоем эмали. У ранних двоякодышащих зубные пластины могли
удерживать крупную добычу. К девонским кистепёрым принадлежали пандерихтиды
(рыбы Пандера) и некоторые другие вымершие группы, а также целаканты. Пара
видов целакантов и шесть видов двоякодышащих — вот и все, что осталось от
многообразия этих древних рыб. Двоякодышащие уже в каменноугольном периоде
навсегда перебрались в пресные водоемы, а в пермском — научились впадать в
спячку для пережидания неприятной засухи.
Девонский период.
В раннедевонскую эпоху среди рыб выделились умелые взломщики раковин. Тогда
же возникли хищники, способные к дроблению. Это были двоякодышащие, с
покрытым бугорками небом, пластинокожие и хрящевые рыбы. Роль крупнейших морских
хищников-дурофагов тоже перешла к позвоночным. Зазубренными пластинами
обзавелись и крупные пластинокожие, и более мелкие двоякодышащие и хрящевые рыбы.
Когда же гладь морей рассекли плавники акул, акантоды, кистепёрые и
последние гетеростраки вынуждены были спасаться от них на отмелях, в лагунах и
дальше — в реках. Только самые большие артродиры некоторое время противостоя-
ли пришествию новых морских хозяев, до сих пор сохранивших свое господство.
За 420 млн. лет существования (с силурийского периода) акулы изменились лишь
чуть-чуть и дали начало двум другим ветвям хрящевых рыб — химерам (в раннека-
менноугольную эпоху, примерно 350 млн. лет назад) и скатам (в раннеюрскую
эпоху, около 200 млн. лет назад). У химер на голове могли быть придатки,
похожие на ножки раков, спинной плавник повисал, словно удилище с крючьями. У
некоторых из них зубы были по 8 см шириной, а рот вообще растягивался до
метра. Химеры, одним словом. Палеозойские химеры скромно прижимались к самому
дну. Зубы у них были притуплены или срастались в пластины для лузганья
раковин. Современные химеры в основном обитают на значительных глубинах — в
«лицо» их знают лишь специалисты, поэтому находки странных рыбин, выброшенных
цунами в конце 2004 года на берег, изрядно напугали обывателей.
Акулы, пожалуй, представляют собой самых совершенных в своем роде рыб. Их
облегченный хрящевой скелет и наполненная жиром печень (вместо плавательного
пузыря) без лишних затрат поддерживают тело на плаву. Рылообразная морда и
могучие парные грудные плавники создают подъемную силу. Температура тела
выдерживается практически постоянной. Хотя среди акул появились самые большие
морские хищники (в кайнозойскую эру), по кровожадности они все равно уступают
человеку. Даже акульего мяса человек съедает в год больше, чем акула
человечьего .
В желудках палеозойских акул можно обнаружить все что угодно: раков, коно-
донтов, рыб, включая других акул. Жертвы предпочтительно заглатывались с
хвоста . Каменноугольные и пермские моря бороздило множество акул со
всевозможными выростами. Одни возили над собой вместо спинного плавника нечто вроде ши-
пастой наковальни. У других нижняя челюсть завивалась в спираль. Может быть,
этой спиралью они приманивали свернутых подобным же образом аммонитов,
которые расплодились в то время?
Хотя лучеперые обособились среди рыб одними из последних, они представляют
>
Носатая химера.
большинство современных пресноводных и морских рыб (более 23 тыс. видов). В
отличие от акул они улучшили плавучесть с помощью выроста кишки —
плавательного пузыря. Девонские лучепёры в основном были мелочью (менее 15 см длиной),
которых можно было ловить разве что в майонезную банку. Их расцвет начался в
мезозойскую эру, когда предчелюстная кость стала свободно двигаться
относительно челюстной, что усилило захват, а хвостовая лопасть укрепилась
отростками позвоночных костей. В юрском периоде жила крупнейшая лучеперая рыба-
лидсихтис (город Лидс и греч. «рыба»), достигавшая в длину 12 м.
Как тут не вспомнить рыбацкие сказочные истории.
Ворчливая сказка о
рыбаке и золотых рыбках
Жила-была одна ворчливая старуха. Жила она, конечно, со стариком, но такая
была ворчливая, что старик все время куда-нибудь убегал, и оставалась старуха
одна.
По сему поводу она тоже ворчала: мол, лучше бы пошел, старик, рыбки поймал,
чем куда-нибудь бегать, раз уж все равно куда-нибудь бегаешь. Да не простой
рыбки, а золотой. Чтобы три желания исполнила, прежде чем из нее уху сварят.
Так она старика посылала, что пошел старик к самому морю, а, может, и к
Самому морскому владыке, чтобы тот рыбкой поделился. Не важно, в общем, куда,
лишь бы над ухом не ворчали.
Первый раз закинул старик невод. Пришел невод с «травою» морскою. С
водорослями , значит. То ли рыбу он ловить не умел, то ли в море еще никакой рыбы
не водилось. Так давно это было. Собрал он эти водоросли бурые в ведро,
собрался с силами и побрел к старухе своей, хоть и была она как чужая.
— С чем явился? — старуха его ворчливо вопрошает.
— Да вот принес тебе морской... капусты, — старик нашелся. — Салат
сделаешь .
Пожевала-поела старуха салат неделю-другую. Пуще прежнего разворчалась.
Мол, что ты меня, старик, травою кормишь, будто корову жвачную. И погнала
старика на море.
Забрасывал старик невод, закидывал. Да ничего, кроме водорослей бурых,
выловить не мог. Начал он просить «Самого» морского владыку о помощи. «Самому»
стариковский невод уже порядком надоел — всю воду старик перемутил. Вылез он
на берег да спрашивает:
— Надо что?
— Да вот старуха совсем не хочет траву морскую есть. Белки ей подавай,
желтки какие-то.
— Понял, — «Сам» отвечает и откуда-то из-под бороды две вроде бы рыбины
вытаскивает . Хвосты у них на рыбьи похожи. Жабры тоже имеются. Да плавников
почти нет, челюстей тоже и вместо голов — панцири костяные с дырочками. Ну
прямо шишки с хвостиками. — Вот, — говорит, — некоторое время покормишь,
порастишь, потом в маринованном виде отведаешь — не оторвешься.
Только не сказал, долго ли растить. «Сам» то в другом масштабе времени жил.
Для него десяток-другой миллионов лет был, что неделя. Неделю старик этих
шишек хвостатых в ведре и откармливал. После — замариновал. Хоть и жалко было.
Твари ведь были не кусачие. Бесчелюстные. И бессловесные — не то что старуха.
Старухе их и понес, маринованных. Старуха в них так и впилась последними
зубами да чуть их о шишковатые панцири не переломала. Бранилась так, что на
берегу слышно было. «Сам», старика не дожидаясь, ему навстречу поторопился.
Посмотрел на панцири, из которых старухины зубы торчали.
— Ну, — говорит, — поспешил, старик. Нужно было всего-то двести миллионов
поколений подождать. У их потомков панцири бы сами исчезли. Ладно, бери дру-
гих, — и опять из бороды рыбин вытряхивает. Настоящих. С плавниками. С
челюстями .
Обрадовался старик. Рыбин скорее зажарил. И стремглав к старухе
возвратился. Ухватила старуха рыбу да так бранью и изошлась: у рыбины из каждого
плавника шип огромный торчал. Шипы эти в старухину руку и впились.
Бежит старик к синему морю. За ним старуха — рыбой колючей размахивает. На
берегу «Сам» их уже поджидает. Старика в бороду упрятал, а старуху ласково
так спрашивает:
— Что, старая? Рыбки отведать захотела?
— Захотела, батюшка, — ворчливо ему старуха отвечает.
— Ну, бери, сколько сможешь! — и из бороды рыбину вываливает. А у рыбины
пасть — больше самой старухи и каждый зуб — со старухину голову величиной. Не
успела старуха проворчать слова благодарности, как у рыбины в желудке
оказалась .
С тех пор не знает акула покоя, будто свербит ее изнутри старуха, и мечется
она в море безостановочно.
Рифы и рыбы будто созданы друг для друга. Удивительно, но ближайшие в
пищевой цепи к рифостроителям рыбы никогда не выедают одни и те же виды губок или
кораллов, словно задались целью сохранить подводное многоцветие. Разнообразие
рифовых сообществ определяется многоступенчатой пирамидой из множества видов
рыб, где «те, что побольше, едят тех, кто поменьше». Кажется, что достаточно
убрать любую ступень пирамиды, и она рухнет. Но сделать это практически
невозможно — в пустую форму одного вида тут же вольется другой.
(ПРОДОЛЖЕНИЕ БУДЕТ)
История
БЛЕСК МЕЧА
Анна Феербах
История Дамаска, это история войны, торговли, технического прогресса,
вековых исследований щедро сдобренная мифами и ошибочными суждениями. Дамасская
сталь - это материал, используемый для изготовления знаменитых дамасских
клинков, известных своей твердостью и остротой и способных при этом
изгибаться на 90 градусов распрямляясь обратно как пружина без каких-либо последствий
для высоких качеств клинка. Такие качества всегда высоко ценились в клинках
как в античные времена, так и сегодня. Как приятное дополнение к этому клинки
обладают декоративным узором на поверхности, который служил своего рода
знаком качества. Широко распространенная легенда гласит, что европейские
крестоносцы впервые познакомились с дамасской сталью на ближнем востоке, где
исламские солдаты использовали фантастические дамасские сабли. Крестоносцы принес-
ли истории об этих удивительных клинках обратно в Европу. Те, кто верят в
легенду о крестоносцах открывших дамаск для Европы, также часто верят в то, что
эти клинки производились в Дамаске, в Сирии, и эта технология была утеряна, и
ее надо изобретать по-новому. Можно поверить, что крестоносцы в своих походах
сталкивались с дамасской сталью в их войнах на Ближнем Востоке, однако
интерес к ее составу начался за века до первого крестового похода (1095 г. нашей
эры) и технология эта никогда не была потеряна как таковая.
Технология изготовления дамасской стали не только интересная историческая и
археологическая проблема - исследования этой области оказали огромное влияние
на современную науку. Этот материал неизвестный для большинства, тем не
менее, так или иначе, коснулся каждого рожденного в 20 веке, и будет оказывать
влияние на род людской и в обозримом будущем. Без ранних исследований
дамасской стали не существовало бы автомобилей, поездов, самолетов, небоскребов.
Современные исследования, объединяя информацию из, на первый взгляд,
совершенно не связанных между собой источников, прямо ведут к ясному пониманию
производства дамасской стали в античные времена и отделению фактов от
выдумок. От упоминаний античных источников о стали высочайшего качества, через
археологические раскопки древних мастерских Центральной Азии, с помощью
современного лабораторного анализа античных клинков в Европе и Америке, история
дамасской стали объединяет тысячелетия и пересекает земной шар. После веков
мифов и ошибок пришло время конкретно разобраться.
Существует четыре основных типа клинков или сталей, которые называются
дамасскими - сварные, инкрустированные, травленые и, наконец, тигельные. Это
разнообразие под одним именем приводило к путанице в литературе. Сварной
Дамаск еще называемый механическим Дамаском, поскольку делался путем кузнечной
сварки нескольких составляющих железа или стали вместе для получения
декоративного и функционального узора. Эта методика широко использовалась в Европе
веками. Узор и декорирование с помощью инкрустации или травления часто
называется искусственным Дамаском. Узоры и рисунки, сделанные инкрустацией разных
металлов и драгоценных камней в стальное лезвие широко распространены в
оружии из России и других мест. В основном травленый рисунок на клинках
использовался в Индии в XIX веке, видимо, для того чтобы подделать тигельную
дамасскую сталь. И четвертая разновидность сделана из тигельной стали, иногда ее
называют восточным (азиатским) Дамаском или кристаллическим Дамаском. Именно
этот дамаск и вызывал такой интерес и столько споров на протяжении столетий.
Появление названия дамасская сталь часто приписывается средневековым
крестоносцам. Несмотря на то, что это мнение довольно распространено, тем не
менее, не существует ни одного подтверждение тому, что крестоносцы когда-либо
использовали этот термин, ни в одном литературном источнике. Более того, не
существует ни одного археологического подтверждения тому, что хотя бы одно
такое лезвие, когда-либо было произведено в Дамаске. Существуют более
правдоподобные объяснения появлению словосочетания дамасский меч. Исламские авторы
обычно именовали мечи по рисунку на поверхности, расположению мастерской или
имени мастера оружейника. Альтернативные причины именования некоторых мечей
показывают, что даже в Раннеисламский период источники имен для мечей были не
очевидны.
Существуют три правдоподобные гипотезы возникновения фразы дамасский меч.
Вода по-арабски называется дамас и дамасские клинки часто описываются как
имеющие водо-образный рисунок на поверхности. Другой вариант - некоторые
исламские авторы утверждают, что некоторые мечи называемые дамасцины были про-
изведены и откованы в Дамаске. Однако другие ссылаются на кузнеца оружейника
по имени Дамаскуй, который делал мечи из литой стали. Любая из этих гипотез,
если не все вместе, вполне может соответствовать действительности, но
совершенно точно, что это не крестоносцы назвали дамасскую сталь таким образом.
Корень дамас (вода) кажется наиболее вероятным, поскольку связан с
характерным и специфичным рисунком на поверхности. Возможно, это ошибка европейцев,
которые, не разбираясь в арабском, решили, что речь идет о сирийском городе
Дамаске, а не водо-образном рисунке на поверхности.
Дамасская сталь делается из тигельной стали, которую куют особым образом, в
результате чего образуется рисунок. Тигельная сталь, как видно из названия,
производиться в тигле - керамической форме - горшке. Сталь - это железо с
содержанием углерода в количестве около 0.8%. В античные времена сталь
производилась самыми разными способами, но тигельная выгодно отличалась тем, что
была жидкой в процессе производства и потому клинок получался гомогенным
стальным и без остатков шлака - два свойства, которых остальные технологии были
лишены.
На протяжении последних 200 лет бытовало мнение, что дамасскую сталь делали
из тигельной стали производимой в Индии, и известной как вутц. Британские
торговцы и офицеры были свидетелями производства и использования этой
удивительной стали в Индии. Восторженные свидетели привозили образцы ее в
Британию, что бы исследовать и понять причину, почему же эта сталь так хороша.
Потому устоялось мнение, что дамасскую сталь производила Индия и Шри-Ланка
(которые были частями Британской Империи) по так называемой "воотц" технологии.
Это смешивание в тигле железа и растительного материала - листьев, и
нагревание его. Листья сгорали, производя насыщенную углеродом атмосферу, которая
насыщала углеродом железо, для образования стали. Тигли обычно имели
конусообразную форму и делались из обычной глины с добавкой шелухи риса. Не
существует этнографических свидетельств из Южной Индии и Шри-Ланки подтверждающих,
что из вутца делались клинки с дамасским рисунком. Похоже, что вутц и
дамасский узор оказались ассоциированы друг с другом до 1820 годов, и остаются
ассоциированными до сих пор. Однако базируется эта ассоциация не на
этнографических наблюдениях, а на попытках европейцев повторить дамасскую сталь -
такое предположение привело к большому числу неверных представлений в
литературе, главное из которых то, что индийская тигельная сталь - вутц была основным
источником дамасской стали.
Недавние археологические раскопки в Центральной Азии открыли новую главу в
изучении производства и использования тигельной стали в античности.
Мастерские, специализирующиеся на производстве тигельной стали в Туркменистане и
Узбекистане, продемонстрировали, что Индия и Шри-Ланка были далеко не
единственными центрами ее производства. Более того, тигельная сталь производилась в
индустриальных масштабах за столетия до того, как британцы открыли ее
продукцию в Индии.
В туркменском городе оазисе Мерве раскопали мастерскую специализирующаяся
на производстве тигельной стали в Раннеисламский период (конец IX - начало X
века нашей эры). Открытие это было большим сюрпризом, поскольку ни
месторождений железной руды, ни высококачественной глины, необходимых для этого
процесса, не было найдено в окрестностях Мерва. Впрочем, Мерв был важным городом
на перекрестке Великого Шелкового пути из Китая в Средиземноморье и торгового
пути из Индии на Урал. Но очевидно, что необходимые материалы закупались
далеко от города.
В раскопе обнаружены три печи для производства тигельной стали и один
кузнечный очаг, в дополнение к яме полной разбитыми тиглями. К мастерской была
пристроена комната, где видимо, жили сам мастер и его семья. Лабораторный
анализ останков показал, что порядка 1250 тиглей одного типа использовалось в
мастерской. Каждый слиток стали получался порядка 2 кг. Получается 2500
килограммов тигельной стали было произведено в Мерве - впечатляюще для города
который импортировал исходное сырье. В то время Мерв был пограничным городом и
имел постоянный гарнизон, защищающий Исламскую Империю от захватчиков и сам
вторгающийся во владения соседей. Можно уверенно сказать, что по крайней мере
часть слитков была использована для производства мечей, поскольку вес
типичного меча в Центральной Азии был как раз около 2 кг - столько весил тигельный
слиток.
Раскопки в Узбекистане рассказывают немного иную историю. Останки
производства тигельной стали датируются приблизительно тем же временем что и в Мерве,
но производство там продолжалось на века дольше, и были найдены в Термезе,
Папе, Куве, но наиболее заметные в Ахсикете и Ферганской долине. Материалы и
технология были близкими к тем, что использовались в Мерве - тигли из
высококачественной глины, цилиндрической формы, имели плоское дно и крышку. По
мнению доктора Ольги Папахристу и профессора Тило Ренен, в Ахсикете не одна
мастерская была основана, но целый индустриальный комплекс с десятками тысяч
тиглей, каждый из которых был использован для производства стального слитка.
По крайней мере, часть этой стали экспортировалась поскольку местные
потребности требовали гораздо меньших объемов производства.
До недавнего времени, открытие фрагментов меча тигельной стали I века нашей
эры из Таксилы в Афганистане, поддерживала теорию о том, что Индия была
основным производителем тигельной стали. В III веке Александрийский ученый Зо-
сима обсуждал производство тигельной стали в Персии и Индии. Впрочем, не
существует археологических находок тигельной стали западнее Таксила, только
более поздних времен. Хорошо датируемые и хорошо сохранившиеся клинки из
Центральной Азии очень редки из-за религиозных верований Зороастризма и позднее
Ислама, которые не допускали помещать вещи в могилы.
Язычники регионов севернее Центральной Азии, тем не менее, хоронили умерших
с вещами, иногда с мечами и саблями. Раскопки около Кисловодска, в российском
Северном Кавказе, обнаружили четыре клинка из тигельной стали в Сарматско-
аланских захоронениях, два меча из III-IV века, один VII века и захоронения
лошади, и одна сабля XI века. Два меча III века - древнейшие, дошедшие до нас
образцы мечей с дамасским рисунком. Сарматы и аланы были полукочевым народом
населявшим Кавказ. Веками аланы торговали и воевали с Римом-Византией, Саса-
нией и позднее с Исламскими торговцами и солдатами. Скорее всего, они
получили тигельную сталь купив или захватив. Значение этих находок в том, что они
демонстрируют распространение тигельной стали на широкой территории, и, кроме
того, в более ранние времена, чем предполагалось до того.
До недавнего времени многие исследователи заявляли что знания о
изготовлении дамасской стали были "утеряны". Действительно, почему клинки вели себя
таким уникальным образом, не было понятно, пока не закончилось предыдущее
тысячелетие. Не все тигельные стали способны произвести дамасский узор. Это то,
что озадачивало столько много кузнецов и исследователей такое длительное
время. Столетиями существовала вера в то, что качество стали каким-то образом
связано с рисунком. Такие великие ученые как Фарадей и производитель мечей
Вилкинсон исследовали дамасскую сталь, чтобы разобраться, что делает ее
острее и крепче ее ординарных европейских конкурентов. Исследования дамасской
стали привели к экспериментам с добавлением разных металлов в сталь, в
надежде повторить узор. Дамасского узора не получилось, но исследователи обратили
внимание на то, как разные добавки в сталь меняют ее свойства - упрочняют,
делают ее нержавеющей. В результате исследования продолжались, но уже не с
целью повторить дамасский узор, но изучить свойства сплавов со сталью. Таким
образом, исследования дамасской стали прямо привели к открытию и развитию
легированных сталей - материалу без которого немыслима современная цивилизация,
из которой делают все, от миниатюрного винтика до океанского корабля. Однако
как воспроизвести узор, так и осталось невыяснено.
Попытки повторить узор были не вполне удачны в Европе в XIX веке. Русский
ученый Аносов успешно добился этого в Западной Сибири. Однако детали его
исследований остаются практически неизвестными за пределами России. Аносов был
в курсе исследований Фарадея и послал ему клинок собственного изготовления.
Этот клинок теперь храниться в Музее Фарадея в Лондоне. Узор уже не так
хорошо виден из-за возраста клинка и чистки, но все равно по тому что видно можно
Заключить, что Аносов действительно изготовил клинок дамасской стали. При
том, что он умел повторять узор, научное объяснение этому оставалось
загадкой .
Так продолжалось до начала XXI века, когда научное объяснение самых
известных дамасских рисунков стало известно. Существует две основные группы узоров
дамасской стали и каждый имеет огромное количество вариаций, один с
содержанием углерода менее 0.8% углерода и другой с содержанием более 0.8%. Разное
содержание углерода производит различную микроструктуру когда сталь откована
и протравлена. Недавние исследования показали, что образование узора в стали
с содержанием углерода более 0.8% вызвано микроскопическим наличием некоторых
модифицирующих элементов. В процессе продолжительной холодной ковки, фазы
этих микроструктур упорядочивались в стали. После протравки эти фазы
проявлялись как темные линии или нити видимые невооруженным глазом, образуя
дамасский узор. Пока современное лабораторное оборудование не смогло обнаружить
эти модифицирующие элементы в микроскопических количествах, никто не мог
предположить, что это ключевой момент в создании дамасского узора.
Применяя разные научные дисциплины к вопросу о дамасской стали в
античности, детали процесса, которые иначе оставались бы неизвестными, удалось
разъяснить . В частности где, когда, как и кем производилась дамасская сталь.
Аланские мечи III-IV веков демонстрируют, что процесс проковки необходимый
для образования дамасского узора, по крайней мере, иногда использовался и в
этот ранний период, дополняя, как материальное подтверждение, труд Зосимы о
тигельной стали в Персии и Индии. Более того, один из наиболее характерных
дамасских узоров на исторических клинках называется Кара Хуросан. Эти клинки
наиболее известны из-за четкого рисунка светлых и темных полос и ценились как
обладающие наивысшим качеством. Имя означает Черный Хуросан, черный - из-за
характерного рисунка с темными полосами и Хуросан - это область в Центральной
Азии, как раз там, где располагается Мерв. Лабораторные анализы подтверждают,
что состав слитков из мастерской в Мерве имеет все необходимое, чтобы при
правильной проковке и протравке можно было получить клинок с дамасским
узором . Это доказывает, что более тысячи лет назад в Мерве вполне могли делать
оружие из дамасской стали. Конечно, много вопросов еще остается, но после
двухтысячелетнего интереса научные исследования на стыке нескольких
дисциплин , по крайней мере, развеяли многие мифы и непонимание в этом вопросе.
Ликбез
ЧАСТНАЯ ЖИЗНЬ МУРАВЬЕВ
И. А. Халифман1
ПАРОЛЬ СКРЕЩЕННЫХ АНТЕНН
Знакомство
Знакомство с героем этой публикации хочется начать с опытов одного из
английских натуралистов Л. Брайана. Он нашел способ за несколько минут создавать
условия, вынуждающие муравьев наглядно демонстрировать наблюдателю в
лаборатории одно из самых характерных своих отличий, одну из интереснейших
особенностей муравьиной породы.
В лаборатории Брайана в искусственных гнездах жили красные муравьи Мирмика
рубра. Гнездо было довольно сильное, и для опытов из него можно было брать
необходимое количество насекомых, тем более, что в гнездовом садке было
прорезано окошко, "лаз", куда легко и удобно вводилась трубочка "черпачка", об
устройстве которого будет сказано ниже.
1 Иосиф Аронович Халифман (1902—1988)
Вот Л. Брайан высыпает под стекло какое-то количество личинок и рабочих
муравьев, и муравьи не расползаются, а сосредоточиваются в одном месте;
разделяет обитателей садка на отдельные кучки, но они все равно вновь стягиваются
друг к другу; берет садок с ячеистым дном, и тогда Мирмики складывают расплод
в одну, а если не умещается, то в несколько соседних ячеек, вновь создавая,
таким образом, гнездо: в центре - личинки, вокруг - няньки.
То же получается в подобных опытах с муравьями других видов: они собираются
в клубок, кучку, гнездо.
Какие же силы сплачивают муравьев и что им дает жизнь в тесноте?
Известно, что у муравьев сильно развит инстинкт заботы о потомстве. В
полушутливой повести Эразма Маевского "Доктор Мухолапский", пожалуй, даже слишком
натуралистично описаны опыты, в которых муравей с отстриженным брюшком - по
сути, уже не муравей, а одна только голова и грудь на ножках - бросается при
первом же сигнале тревоги к пакету с личинками или к складу куколок и уносит
молодь в более укромное место.
Вот эту реакцию и использовал в своих исследованиях выдающийся знаток
муравьев В. Караваев. Он направлял луч света в камеры гнезда с личинками и
таким образом побуждал муравьев перетаскивать расплод в затемненные отсеки.
Однажды начав, муравьи, как заведенные, продолжали уносить личинок, даже когда
свет был уже выключен, и не успокаивались, пока не уносили всех.
Но так бывает, оказывается, только при определенных условиях.
Для опытов В. Караваев взял 13 одинаковых гнезд: 10 - по десятку муравьев,
2 - по 50, последнее - 100. В каждое гнездо он поместил по 25 личинок одного
возраста. На следующий день, когда беспокойство, вызванное переселением,
улеглось, в "детские камеры" в течение 5 минут направляли луч света, который
приводил в движение настоящую цепь живых токов.
Спустя час исследователь осмотрел камеры с личинками. Оказалось, что в
гнезде с сотней муравьев она была совершенно пуста, в гнездах с полусотней
насекомых осталось по нескольку личинок, а в гнездах с десятком муравьев
почти все личинки лежали нетронутыми - муравьи бросили их на произвол судьбы.
Почему же такой могучий инстинкт, как забота о потомстве, не проявился в
малочисленных группах и отчетливо "сработал" в группах более или менее
многочисленных?
Это оставалось загадкой до тех пор, пока в начале тридцатых годов нашего
века в саду Золотой Рыбки при Пекинском университете профессор Чи За-чен не
заложил свои ставшие знаменитыми опыты.
Профессор решил проследить характер воздействия физического скопления
особей на физиологические свойства скопившихся, или проще: ученый задумал
выяснить, нет ли объективного различия между свойствами и способностями живых
существ , когда они находятся в одиночестве и когда собраны по два, по три или
более многочисленными группами?
Подобная затея могла показаться на первый взгляд весьма странной, однако
вот что получилось в опытах, поставленных с распространенным в Китае муравьем
Кампонотус японикус. Это вид, у которого рабочие особи не одинаковы: размер
самых мелких - примерно 9, средних - 11, а крупных - 15 миллиметров. В любой
семье все три группы различаются довольно отчетливо.
Для первого опыта Чи За-чен взял крупных, пятнадцатимиллиметровых муравьев.
Разумеется, что насекомых для исследования отбирали каждый раз из одного
гнезда и даже из числа одновременно появившихся на свет. Таким образом, в
опыт поступили одинаковые по происхождению и наследственным задаткам родные
сестры-ровесницы.
Чтобы избежать влияния посторонних условий, отобранных муравьев до начала
опыта некоторое время содержали в искусственном гнезде и кормили одинаково.
Помощники Чи За-чена, хорошо вымыв и просушив 70 одинаковых прозрачных бу-
тылей, насыпали в каждую по 130 кубических сантиметров хорошо просушенного и
просеянного через сита песка с песчинками среднего размера. В каждый из 70
сосудов налили по 35 кубических сантиметров дистиллированной воды и
поверхность сырого песка тщательно выровняли.
Когда эта процедура была закончена, Чи За-чен поселил в каждую бутыль по
одному муравью из числа отобранных для испытания.
Итак, одинаковых насекомых поместили в одинаковые условия. Естественно было
ожидать, что это должно побуждать муравьев к одинаковой деятельности.
Что же получилось?
Попав на сыроватый песок, муравей обычно начинает (и здесь действует
строительный инстинкт) рыть норку. Однако муравьи в опытах Чи За-чена принимались
за дело отнюдь не сразу и совсем не одинаково.
Одни стали рыть песок тотчас, другие почему-то медлили, да и торопился, и
медлил тоже каждый по-своему. Прошло четыре часа, а работали еще только 47
муравьев. За сутки число роющих поднялось до 52, и лишь спустя примерно 70
часов все 70 муравьев рыли песок во всех 70 бутылях.
Обнаружилось также, что и места для работы муравьи выбирали разные.
Большинство начинало рыть песок с наиболее освещенной стороны, у самой стеклянной
стенки, но были и такие, которые предпочитали тень.
Мало того, большинство Кампонотусов сосредоточенно и неотступно рыли норку
в одной точке, некоторые же принимались ковырять песок в двух-трех местах.
Многие орудовали ножками и жвалами беспрерывно, пока полностью не скрывались
в хорошо заметных углублениях, обрамленных валиком из выброшенных наверх
песчинок, а иные беспорядочно суетились, кое-как, вкривь и вкось бороздя песок.
Выходило, что в одинаковых условиях одинаковые по размеру, возрасту и
происхождению насекомые ведут себя отнюдь не одинаково. Почему?
Для следующего опыта Чи За-чен отобрал 36 здоровых, полных сил Кампонотусов
всех трех "калибров".
Каждому насекомому был присвоен номер и отведена отдельная, персональная
бутыль с песком для постоянного проживания. В таком стандартном гнезде жилец
проводил 18 часов в сутки, после чего на остальные 6 часов его переселяли в
другую бутыль. Так продолжалось три дня. Следующие три дня в качестве
временных обиталищ использовали только 18 бутылей, помещая в них по два Кампоноту-
са. На третью трехдневку временно вселяли в бутыль уже по три муравья. И,
наконец, в последние три дня повторяли условия первого варианта. Во время опыта
регистрировали время с момента переселения муравьев в бутыли и до начала
рытья. Учитывали также количество песка, выброшенного муравьями за 6 часов на
поверхность.
В протоколах опытов описаны удивительные вещи: одинокому муравью было явно
"не по себе", избавившись же от одиночества, очутившись "в обществе", он
становился совсем иным.
Интересно, что муравьи, посаженные в бутыли по одному, начинали рыть песок
через 160-192 минуты, а собранные по два или по три - уже через 28-33 минуты.
Муравей-одиночка за 6 часов выбрасывал на поверхность несколько песчинок, а
вдвоем или втроем они резко увеличивали производительность: в некоторых
случаях даже в 3500 раз!
Продолжая исследование, профессор Чи За-чен выделил из числа взятых под
наблюдение насекомых шесть муравьев: трех наиболее быстрых и усердных и трех
очень медлительных и вялых. Через сколько же времени приступали к работе
муравьи в разных парах и тройках? И сколько в каждом случае успевали они
сделать? Показания хронометра и результаты тщательного подсчета песчинок
показали, что известное правило "с кем поведешься, от того и наберешься"
подтверждалось здесь лишь в одном смысле: заразительны были только положительные
примеры, отрицательные же подражания не вызывали.
Так, наиболее прилежным из всех подопытных выказал себя муравей Мб. В
одиночестве, в роли отшельника поневоле, он через три - пять минут принимался за
работу. И в паре, и втроем с гораздо менее ревностными пескокопами он так же
оставался верен себе и через такое же время принимался ножками и жвалами
усердно разгребать песок в бутыли.
МЗ был, напротив, отъявленным лодырем и в одиночестве все шесть часов
слонялся по бутыли, ничего не делая. В компании же с другим муравьем принимался
рыть песок в среднем через 30 минут, а в группе из трех - уже через 13 минут.
Вялый становился в группе более энергичным, медлительный - более быстрым,
ленивый - более прилежным. Вот о чем говорили исследования в бутылях.
Французские энтомологи академик Пьер Грассе и профессор Реми Шовен углубили
содержание открытия В. Караваева и Чи За-чена и подтвердили их выводы в новых
опытах с муравьями Лептоторакс туберум и Формика руфа.
105 рабочих муравьев вида Лептоторакс были по одному, двое, трое, пятеро и
десятку размещены в 25 устроенных в плитке белого гипса и прикрытых сверху
стеклом клетках емкостью 500 кубических миллиметров каждая. В этих маленьких
гнездах поддерживали необходимую влажность; муравьев кормили древесной пудрой
с сахаром и мукой из сухих кузнечиков.
Кормили их щедро и обильно, но уже через 12 дней все подопытные,
содержавшиеся поодиночке, погибли, а через 18 погибли и почти все рабочие муравьи из
15 клеток, где они содержались по двое, трое и пятеро. Только там, где их
было по десятку, подавляющее большинство осталось живым.
Примерно так же закончились испытания и для 120 лесных муравьев Формика
руфа .
Подобные опыты с пчелами показали, что защитное действие группы
сказывается, если содержать пчел хотя бы по две вместе, а при содержании десятками оно
проявляется еще отчетливее, чем при содержании пятерками. Примерно то же
получилось и в аналогичных опытах с термитами, которых содержали в группах
разной численности.
Общественные насекомые живут в группах значительно дольше, чем
изолированные , - таков окончательный вывод французских энтомологов.
Эффект биологической группы2 открыт и исследуется на таком, казалось бы,
академическом объекте, как муравьи. Практическая польза открытия поначалу
была не совсем ясна. Но теперь нет сомнений, что овладение действующими здесь
закономерностями обещает ввести биологов-натуралистов, а за ними агрономов и
зоотехников в целый мир новых явлений. Разгадка больших и малых тайн,
связанных с эффектом группы, вооружит человека новой властью над многими скованными
пока силами органической природы и среди них над теми, которые питают и
поддерживают связи, сплачивающие тысячи особей в целостную семью общественных
насекомых, в частности - в семью муравьев.
О чем говорит усиками
В вопросах коммуникации муравьев особого внимания заслуживают антенны -
усики насекомых. Обонятельная чувствительность этих органов превосходит
всякое воображение.
Знаменитый исследователь насекомых Фабр показал, что самцы грушевой сатур-
нии могут находить самок за несколько километров. В опытах, проводившихся уже
после Фабра, самцы безошибочно отличали ящички, в которых год назад
содержались самки. А ведь стоит отрезать у бабочки обе антенны, как она совершенно
теряет способность ориентироваться по запаху.
Пеленги, определяемые с помощью усиков, могут быть, видимо, не только аро-
2 Этот эффект известен у многих животных, в том числе и у человека.
матными, звуковыми или ультразвуковыми.
Многие насекомые, даже если их ослепить, безошибочно находят воду: усики
действуют в этом случае как влагоискатель. Паразитическое насекомое -
наездник Эфиальтес - с помощью своих антенн отыскивает на коре дерева место, под
которым в толще древесины, на глубине нескольких сантиметров, находится
личинка нужного ему вида усачей или рогохвостов. Почуяв личинку, наездник
сгибает антенны почти пополам и прикладывает их к коре, находит точку сверления
и пронзает яйцекладом древесину, без промаха поражая спрятанную в глубине
личинку .
Не менее удивительными свойствами обладают антенны муравьев. Присмотримся
хотя бы к двум встретившимся муравьям. Какое-то время они стоят, поглаживая
друг друга антеннами, и вдруг убегают в одном направлении. Как позвал муравей
муравья? Почему пошел второй за первым? В чем состоял сигнал, переданный и
воспринятый насекомыми, которые скрестили усики? Не могут ли быть
разработаны, если получить ответ на эти вопросы, какие-то средства, зовущие и ведущие
насекомых, и не могут ли быть созданы на сходной основе какие-то новые
технические устройства, передающие и принимающие сигналы-информацию?
Стоило бы присмотреться и к тому, как движутся в колонне переселяющиеся
муравьи . Они бегут, почти сплошной массой разлившись по земле, и бегут не в
беспорядке, а сохраняя довольно отчетливый строй, бегут, поводя усиками,
касаясь ими то соседей справа и слева, то иногда того, кто впереди.
Это обычные муравьи, знакомые и примелькавшиеся. И все же описанная здесь
встреча дает повод еще раз спросить: почему? Почему движутся они единой
массой? Какие силы собрали, сплотили и ведут их? Какую роль играют здесь
прикосновения антенн, которыми обмениваются бегущие?
Давно ищет человек ответы на такие вопросы, но наука, исследующая живую
природу, вопреки общепринятому мнению, еще совсем молода и многое лишь начи-
Привет! Как дела?
нает.
Присмотримся же к тому, что открыла эта молодая наука в мире муравьев.
Муравей в профиль и в фас
Здесь речь идет о муравьиной семье, о муравейнике, который представляет
собой ансамбль взаимно друг друга дополняющих особей физически независимых, но
физиологически связанных. Это сглаженное органическое единство, развивающееся
по своим законам.
Мы еще не знаем главных процессов, идущих в этом ансамбле, и нам еще
предстоит разобраться в том, что делает щепотку, пригоршню или массу насекомых
муравейника "индивидами в известном смысле".
Прежде всего, рассмотрим поближе отдельно взятых членов семьи, разложим
единство на составляющие его части, которые, свершая свой жизненный путь, тем
самым приводят в действие жизненный процесс, протекающий в семье.
В иных сочинениях о муравьиной общине не вполне точно пишут как о чисто
"пехотной державе", в отличие от "крылатого государства пчел". В самом же
деле на разных фазах развития семья муравьев состоит из большего или меньшего
числа рабочих и солдат (это разные формы практически бесплодных и от роду
бескрылых самок), а также из разного числа - от одной до многих, иногда до
нескольких тысяч - сбросивших крылья плодовитых самок и, наконец, из молодых
крылатых самок и самцов. Количество их в семье зависит от сезона года;
временами их здесь очень много. Самцы остаются крылатыми до последнего дня своей
сравнительно короткой жизни. Самки же впоследствии сгрызают или обламывают
свои крылья, и после этого брюшко их заметно разрастается.
Самцы и самки каждого вида более или менее стандартны по размеру; длина
тела рабочих или солдат даже в одной и той же семье часто бывает различной. И
дело здесь не в возрасте. Выйдя из стадии куколки, муравьи, как и многие
другие насекомые, больше не растут. Маленькие муравьи (самые меньшие из них -
всего в миллиметр) так до старости и остаются крошками, а самые крупные
(некоторые до 5 сантиметров) уже из кокона выходят великанами. Разномерные и
разноформенные муравьи выполняют в семье разные обязанности, которые с
возрастом обычно меняются.
Для жителя средних широт, видевшего только обычных черных, черно-красных,
рыжих или желтых муравьев, чаще всего полная неожиданность, что муравьи
бывают также иссиня-черными, цвета вороненой стали, землистыми, кроваво-красными,
ярко-зелеными, светло-серыми или совсем бледными, как пустынные Катаглифис
паллида. Голова, грудь, брюшко, ноги не обязательно одного цвета.
Хитин - внешний скелет насекомого - с поверхности блестит или, наоборот,
матовый, гладкий или скульптурный (морщинистый, пунктированный), голый или
опушенный, а волоски могут быть короткими или длинными, прилегающими или
отстающими .
Не удивительно, что ржавчинно-красные гиганты Формика сангвинеа или еще
более крупные черные, красногрудые и красноногие Кампонотус геркулеанус с
первого взгляда отличимы от темно-бурых лилипутов Лазиус нигер или еще более
мелких бледно-желтых Лазиус флавус. Но вместе с тем все между собой так
сходны, строение их тела так типично и характерно, что, увидев их, сразу
опознаешь , не спутаешь.
Муравей - это голова и овальное брюшко, соединенные хотя иной раз и весьма
причудливо, однако всегда по муравьиному: с помощью грудки и одночленного или
двучленного стебелька, представляющего часть брюшка.
Головы могут быть круглые, квадратные, конические, пирамидальные,
трапециевидные, сердцевидные, плоско-выпуклые. Какова бы ни была голова, она
неизменно оснащена парой усиков.
Строение, форма усиков, место прикрепления их на голове обычно различны, но
у всех они расположены в особых ямках между глазами и иногда поставлены так,
что насекомое производит впечатление восьминожки-паучка. В каждом усике, их
еще называют антеннами или сяжками, есть более или менее длинная рукоять,
несущая членистые жгутики. У одних в усике всего четыре членика, у других - 12-
13.
Чтобы разобраться в назначении всего органа и отдельных его частей,
проведено большое число опытов, в которых отстригалось разное число члеников в
правом, левом усике или в обоих. Способ, что и говорить, грубоват, но
благодаря такой разведывательной ампутации удалось дознаться, что правый и левый
усики действуют одинаково, друг друга дополняют, а разные членики имеют,
видимо, разное назначение; у одного вида, например, двенадцатый членик
специализирован на различение духа родного гнезда, десятый воспринимает следы на
муравьиных тропах, шестой и седьмой - запахи врагов.
Специалисты выделяют на голове муравья лоб, темя, даже щеки разной
конфигурации , иногда и глаза. Иногда потому, что многие муравьи совершенно слепы.
Простые глаза - глазки, - если они есть, расположены на темени тремя точками.
Сложные глаза состоят из разного числа одинаковых фасеток; у одних - каких-
нибудь две-три, у других - тысячи. Каждая фасетка - это микроскопическая
светочувствительная трубочка; она воспринимает только одну-единственную точку,
все вместе дают общее, полное изображение.
Часть муравьев избегает даже рассеянного света и выходит из гнезда только в
сумерки, а то и по ночам; другие не боятся даже ярких солнечных лучей.
В самом простом случае глаза рабочих муравьев отличают только свет от тьмы
и воспринимают местоположение источника света. Впрочем, как может быть иначе,
если насекомое крохотное, передвигается по способу пешего хождения и кругозор
его физически настолько ограничен, что не всегда оно видит дальше конца
собственного усика?
Другое дело крылатые. У них число фасеток в глазах во много раз больше, чем
у рабочих, зрение сильнее, глаза совершеннее.
Несколько слов следует сказать о способности муравьев различать краски. Как
бы те или иные муравьи ни относились к свету под открытым небом, они
совершенно не терпят его в гнезде - тут же все уносят, прячут яйца, личинки, сами
стремятся убежать в тень, во мрак. Как раз на этой особенности основаны
приемы, с помощью которых детально изучено цветовое зрение муравьев.
Исследователи убирали со стеклянных муравейников темные ставни и, заменяя
их полосками цветового стекла, следили, куда перейдут, какой цвет предпочтут
обитатели муравейника.
В одном из опытов под красными пластинками собралось около 900 муравьев;
под зелеными - чуть больше 500; под желтыми - без малого 500; под фиолетовыми
- лишь 5. Больше всего личинок уносили муравьи из-под синих и фиолетовых
стекол и не под зеленые и желтые, а именно под красные: красный цвет муравьи не
видят, он для них не отличим от черного.
Если пропустить лучи света через призму, разложить его на составные части
спектра, то не воспринимаемые зрением человека инфракрасная и
ультрафиолетовая зоны определяются с помощью специальной бумаги, окрашиваемой этими
невидимыми лучами. Расплод, помещенный в зону ультрафиолетовых лучей, муравьи
уносят под красное стекло - во мрак.
Но, может быть, ультрафиолетовые лучи не воспринимаются зрением муравьев и
на них действует только тепло, которое несут эти лучи?
Опыты с ослепленными муравьями - глаза их были покрыты непрозрачным лаком -
показали: муравьи видят, именно видят, ультрафиолетовый свет, причем он,
вероятно, окрашен для них в некий цвет, о котором человек не имеет
представления. Впрочем, и другие цвета выглядят для муравьев иначе, чем для человека.
Ведь обычно краски в природе смешанные, и из этих цветовых смесей для
муравьев исчезает красный, но зато приплюсовывается ультрафиолетовый.
Действительно, мы можем считать, что муравьи видят невидимые нами вещи, и
доказано это одними только восприятиями нашего глаза.
Несчетное число новых иллюстраций к этому важному философскому выводу
получено с тех пор, как органы чувств насекомых стали изучаться с применением
сверхточных приборов вроде катодного осциллографа, улавливающего самые
мимолетные световые воздействия. Фантастически тонкие электроды, введенные в глаз
насекомого, связываются с осциллографом, а он, благодаря лампам-усилителям,
успевает фиксировать реакцию глазных нервов на световые вспышки разной
продолжительности. Перенеся опыты в быстро вращающиеся, покрытые полосками
разной ширины цилиндры, удалось точно определить самые короткие световые
воздействия, воспринимаемые насекомыми. Было установлено, что глаза их представляют
своеобразную лупу времени, которая как бы увеличивает по сравнению с глазами
человека число мгновений в единице времени и повышает разрешающую способность
зрения. Поэтому-то во многих случаях, когда человек способен уловить лишь
мимолетную тень, насекомое даже в полете успевает отчетливо различить и
контуры, и окраску предмета.
Изучение других органов чувств муравья, в частности - их обоняния и
осязания, значительно расширило представления об амплитуде восприимчивости органов
чувств живого.
Когда корма достаточно и рацион разнообразен, обоняние муравьев
притупляется, у голодных же оно не уступает по точности спектральному анализу. Это
настоящая лупа запахов. Впрочем, одно дело - природные условия, другое -
лабораторные опыты, когда на муравья воздействуют лишь строго вычлененные
обонятельные сигналы.
У человека обоняние и вкус, как известно, родственны, даже однородны,
воспринимают близко связанные раздражения, а осязание и зрение до такой степени
взаимно дополняют друг друга, что мы часто на основании зрительного облика
какой-нибудь вещи можем предсказать ее тактильные свойства. Что касается
обоняния и осязания, то эти столь разные для человека области чувств у муравьев
воспринимаются, по сути дела, одним органом и потому слиты воедино. Вполне
вероятно поэтому, что для муравьев раздельно существуют гладкий и шершавый,
или ребристый и круглый запахи по-разному пахнущих предметов. Мы могли бы
получить представление о таких свойствах вещей и предметов, если бы у нас
обонятельными нервами были оснащены, например, концы пальцев. Неизвестная людям
и обнаруженная у муравьев способность воспринимать предметы с помощью
двугранного - точнее, двухкачественного - обонятельно-осязательного раздражения
еще раз подтверждает справедливость вывода о том, что специальное устройство
органов чувств человека не может создавать предела познания.
Осязательно-обонятельные раздражения воспринимаются у муравьев усиками,
особенно чуткими и совершенными у слепых.
Чрезвычайная подвижность усиков позволяет муравью получать представление не
только о запахе и форме окружающих предметов, но также и об их расположении.
Кроме того, антенны служат отчасти и органом вкуса.
Но почему речь идет только о зрении, осязании, обонянии и вкусе? А как
обстоит дело с пятым чувством - со слухом?
Вопрос этот до сих пор остается неясным.
Известный английский энтомолог Джон Леббок проделал в прошлом веке
несчетное число опытов, комическая серьезность которых вызывает сегодня невольную
улыбку.
"Я снова и снова, - писал Леббок, - испытывал муравьев самыми громкими и
резкими шумами, какие только мог производить, употребляя копеечную дудку,
собачий свисток, скрипку, равно как и издавая самые пронзительные и ошеломляю-
щие звуки, на какие способен мой голос; но все это не оказывало на них
никакого влияния... Я производил разнообразные громкие звуки, включая и
получаемые от полной коллекции камертонов... но никогда не мог заметить, чтоб они
обратили хоть какое-нибудь внимание на любой из этих звуков".
Это заключение вполне согласовывалось с анатомическими данными: ни у одного
вида в семействе муравьиных специальные органы слуха обнаружить не удавалось.
И все же более поздние, лучше оснащенные исследования позволили допустить,
что муравьи, не имея специального тимпанального органа слуха, способны по-
своему воспринимать звуки. Раздражителем здесь служит, правда, не звуковая
волна, не изменяющееся давление, а движение молекул в центре волны (у
млекопитающих, включая и человека, воспринимается вершина звуковой волны). После
того, как насекомых стали помещать в центр волны с амплитудой до двух микрон,
некоторые волоски антенн муравья начинали колебаться. Так родилось
предположение , что усики служат муравьям и органами слуха.
Вообще воспринимающие звук устройства насекомых, очень мало похожие на
человеческие, бывают фантастически чутки. Кузнечик, например, слышит колебания
предмета, на котором находится, даже если их амплитуда не превышает половины
диаметра атома водорода. С помощью органов слуха, скрытых в двух передних
ножках, кузнечики-самцы способны запеленговать и найти самку, как бы далеко
она ни находилась.
И муравьи, видимо, ощущают колебания субстрата. Мир звуков этих насекомых
может оказаться довольно разнообразным: похоже, они воспринимают также
колебания низких частот и ультразвук.
До сих пор почти ничего не было сказано относительно ротового устройства
муравьев.
Совершенно незаметные у одних нижнечелюстные щупики - органы вкуса бывают у
других достаточно велики.
У некоторых муравьев существует и так называемая подротовая сумка, куда эти
чистюли складывают при уборке гнезда мусор и пыль (они их сносят потом в
специальные камеры). В той же сумке молодые крылатые некоторых видов приносят во
вновь закладываемое гнездо кусочек гриба для разведения здесь грибницы. Кроме
широких верхней и нижней губ, у муравьев есть две пары челюстей: верхняя и
нижняя.
С помощью верхней пары, это и есть жвалы, создается, в сущности, вся
"муравьиная цивилизация". Жвалами муравьи собирают материал для строительства
гнезда, выгрызают древесину, роют грунт; жвалы - оружие, применяемое для
защиты от врагов и для захвата добычи, для заготовки и доставки пищи; в то же
время это орудие ухода за расплодом; с их помощью очищаются и переносятся с
места на место яйца, личинки, куколки, выполняется множество других жизненно
важных операций.
Они необычайно разнообразны - крохотные, средние, большие, огромные; тупые
и острые; гладкие и зубчатые; прямые и изогнутые; смыкающиеся и
перекрещивающиеся самым причудливым образом; похожие на щипцы, или на кусачки, или на
клещи, или на ножницы, или на серпы, или на штыки. В деталях строения этого
органа, в форме, числе и расположении зубчатых насечек своеобразно отражается
его назначение. И подобно тому, как анатомы по одной кости способны
восстановить скелет, специалисты могут многое сказать о биологии вида, судя только по
жвалам рабочих муравьев.
Ротовое устройство не приспособлено к поглощению твердой пищи - муравей
может только всасывать растворы.
В нижней губе самой важной частью приходится признать язычок с его
придаточными частями. Этот орган вкуса служит и для чистки тела.
Не щадя сил и времени, наводят муравьи чистоту внутри гнезд и вокруг них, а
также сами себя и друг друга причесывают, скребут, вылизывают, моют не только
дома, но и во время коротких вылазок, не говоря уже о дальних странствиях.
Особенно часто причесываются и прочищаются щетками ножек дыхальца,
протираются глаза. Голени передних ног оснащены специальными гребнями, между щетинками
которых они протаскивают усики. После сухой чистки хитин моют язычком.
С помощью язычка взрослые муравьи постоянно обмениваются кормом, облизывают
или кормят личинок, связываясь, таким образом, между собой и с подрастающими
новыми поколениями.
Если жвалы служат как бы механическим орудием создания муравьиной общины,
то язычок сплачивает ее физиологически. Разумеется, и другие органы и части
тела муравья каждый по-своему прямо или косвенно служат тем же целям.
К состоящей из трех слитных члеников груди муравья прикреплено три пары
ножек, каждая из которых оканчивается пятичлениковой лапкой. Наиболее
длинноногие муравьи бегают очень быстро: если бы с пересчетом на соответствующие
масштабы с такой скоростью двигался человек, то получилось бы не менее 250
километров в час.
Остается сказать несколько слов о брюшке. Мы уже знаем, что первый или
первые два менее развитых членика его образуют стебелек - подвижное и гибкое
соединение с грудью. Само же брюшко - несколько соединенных между собой спинных
и брюшных полуколец - способно сильно растягиваться.
От ротового отверстия сквозь грудь и стебелек тянется пищевод, в брюшке он
сразу расширяется в зобик.
У муравья, вышедшего из кокона, зобик пуст, размеры его ничтожны. Стоит
досыта накормить муравья медом - зобик раздувается, оттесняя к стенкам все
прочие органы и увеличивая объем брюшка. В зобике пища не усваивается, а
сохраняется, пока не будет отрыгнута и передана другим муравьям.
В то же время в зобике же пища частично подготовляется к усвоению, поэтому
его можно рассматривать и как общественный склад корма, и как частицу
семейного желудка. Здесь происходит первый этап усвоения - начало обмена веществ,
Жизнь-тоска.
который каждого муравья с первого и до последнего мгновения жизни связывает с
остальными обитателями гнезда. Сам же муравей кормится, как правило, не той
пищей, которую добыл, а той, которой его снабжают сестры. Пройдя зобик и
мышечный желудок, пища поступает в, так сказать, персональный отрезок кишечного
тракта, где и усваивается.
Мышечные устройства глотки и желудка дополняют друг друга, составляют как
бы сдвоенный орган, регулирующий и направляющий использование собранного
корма .
Когда просвет мышечного желудка наглухо закрыт, а волокна глотки
расслаблены, муравей отрыгивает пищу из зобика и передает ее другому муравью. Если же
мускулы глотки сжаты, а мышечный желудок действует подобно насосу, то корм из
зобика перекачивается в пищеварительный отдел кишечника. Усвоенный, он
расходуется на поддержание жизнедеятельности муравья и выработку некоторых
выделений, непосредственно данной особи не нужных и необходимых только для жизни
всей семьи в целом.
С пищеварительным трактом связана система желез. Если перечислять их от
головы к брюшку в том порядке, в каком расположены выводные протоки, то первыми
надо назвать железы жвал и нижних челюстей. Они выделяют клейкое вещество,
используемое непосредственно как строительный материал или для его
приготовления. Следующая железа - губная - производит часть смазки или саму
питательную смазку, которой рабочие муравьи смазывают яйца, а иногда и кормят
личинок . Через протоки желез глотки в пищеварительный тракт поступает секрет,
подготовляющий к усвоению пищу, собираемую в зобике. Грудные железы выделяют
на поверхность тела ароматическое вещество, по запаху которого обитатели
муравейника опознают друг друга, отличают "своих" от "чужих".
Ядовитые железы, находящиеся в брюшке, часто связаны с жалом. Если муравей
лишен жала, он обрызгивает противника кислотой или даже наносит ему
комбинированный удар, кусая жвалами и одновременно обрызгивая ранку ядом.
В заключение скажем о проходящей вдоль всего тела нити нервного ствола и
особо отметим головной ганглий, который называют иногда органом разумности,
мозгом муравья. Это мощный узел нервных клеток. Масса таких клеток
сосредоточена в головном ганглии многих насекомых; у общественных перепончатокрылых
они особенно развиты.
Мозг у муравьев составляет около 1/280; мозг пчелы несколько крупнее (1/175
объема тела), но в нем больше чувствительных клеток, а ассоциативные занимают
лишь одну пятую, у муравья же они составляют почти половину массы мозга.
Лучше всего головной ганглий муравья развит у рабочих форм, несколько слабее у
самок, еще слабее у самцов. Например, соотношение размеров мозга у этих трех
форм муравьев Кампонотус - 8: 4: 1. Таким образом, рабочий муравей этого вида
в восемь раз "мозговитее" самца. У самца в ганглии более всего развиты
зрительные лопасти, у рабочего - обонятельные.
Муравьи относятся к числу организмов, особенно чутко реагирующих на
радиоактивность среды. Подобно улитке, которая сразу втягивает рожки, подобно пер-
ламутреннице, смыкающей створки раковины, подобно морским анемонам, которые
спешат закрыться, муравьи, попавшие в зону хотя бы и самой малой
радиоактивности, начинают суетиться, мечутся, убегают. Какие органические системы
выполняют у них роль счетчика Гейгера, пока не выяснено.
Мы ничего не сказали об органах размножения, и это естественно. У рабочих
муравьев они чаще всего в зачаточном состоянии. То же и у солдат с их крупной
головой и особо развитыми жвалами, применяемыми при защите своего гнезда и
набеге на чужие. Солдаты в основном только для этого и пригодны. Рабочий же
муравей, хотя он, как правило, обречен на бесплодие и сам не оставляет
потомства, выкармливает крылатых, питает самку и ее потомство и этим поддерживает
в подрастающих поколениях исконные свойства вида.
Подлинное воспроизведение у муравьев, как и у других общественных
насекомых, осуществляют лишь половые особи - самцы и самки. Почти вся полость
брюшка самок заполнена яичниками, состоящими из большого числа яйцевых трубочек,
в которых развиваются яйца - зародыши новых членов общины.
Таковы в общих чертах портреты отдельных членов муравьиной семьи, о которых
говорят, что этот одушевленный атом стоит того, чтоб к нему присмотреться
повнимательнее.
Почему они
не знают покоя
Как же рождается, как появляется на свет такой одушевленный атом? Узнать об
этом нам помогут искусственные стеклянные и гипсовые гнезда, в которых
муравьи содержатся под наблюдением.
Тише! За нами наблюдают.
Два листа стекла на расстоянии не менее сантиметра один от другого заделаны
в пазы узких деревянных реек. Рейки утоплены основаниями в продолговатую
гипсовую пластинку, а вдоль всех ее четырех краев проточена канавка, заполненная
водой. Ни один муравей такой преграды не преодолеет, здесь они как бы на за-
поре и вместе с тем почти полностью предоставлены себе. Заселить такой садок
очень просто: в открываемое сверху пространство между стеклами насыпают труху
из муравьиной кучи и выпускают туда муравьев, собранных на поверхности и в
глубине того же гнезда.
А вот как собрать этих муравьев? Ни ложкой, ни вилкой их, как говорится, не
ухватишь. И пинцет тут мало поможет: пинцетом муравьев только покалечишь. Тут
требуется усовершенствованная ловушка, вроде банки, сквозь крышку которой
пропущены две трубки. Одна стеклянная, открытая с обеих сторон, вторая -
резиновая; конец ее внутри банки зарешечен. Наружный - с наконечником - берут в
рот. Стоит слегка втянуть воздух из наконечника - и в банке образуется
вакуум, а у наружного конца открытой стеклянной трубки рождается воздушный ток,
увлекающий в ловушку муравья, к которому поднесена труба.
Таким способом (но только понемногу, чтобы они друг друга не потравили
кислотой) можно набрать сколь угодно муравьев, а затем высыпать их в садок
через обычную воронку.
Если заселение гнезда проведено умело, то вертикальная прозрачная пластина-
садок выглядит как вертикальный срез через весь муравейник, а муравьев можно
наблюдать с обеих сторон. Местами садок просматривается насквозь. Закончив
наблюдения, стеклянные стенки гнезда следует прикрыть светонепроницаемыми
теплыми или даже чуть-чуть обогреваемыми электричеством ставнями.
По стеклянной трубке, ведущей из гнезда, муравьи могут выбегать на арену,
тоже обрамленную широкой, полной воды канавкой.
Конечно, такой двухмерный плоскостной муравейник с ареной существенно
отличается от природного объемного гнезда и окружающей его площади, но в какой-то
мере и он устраивает переселенцев.
Муравьи быстро привыкают к новому месту и начинают усердно благоустраивать
его: носятся во всех направлениях, перекладывают с места на место обломки
хвоинок и растительные волокна, пластинки коры и частицы сухих травинок,
песчинки и комочки земли, какие-то едва видные крупицы древесины и нечто совсем
уже неопознаваемое, однако тоже служащее здесь строительным материалом.
Расположение камер и ходов в искусственном гнезде все время меняется. Ниши,
пустоты, вчера ясно различавшиеся, сегодня наглухо забиты. В тех участках,
где сегодня и намека нет на просвет, назавтра обнаруживаются полые камеры.
Кроме чисто стеклянных гнезд, в лабораториях используют и прикрываемые
стеклом гипсовые полые плитки, лишь слабо напоминающие плоский вертикальный
срез через муравейник. Однако там, где у муравьев есть строительный материал,
даже учесть "на глаз" население гнезда невозможно. Поэтому не удивительно,
что в исследованиях часто применяется третий тип гнезд - без всякого
строительного материала и каких бы то ни было его заменителей. Здесь все муравьи
на виду.
Гипсовое гнездо для молодой самки может быть не крупнее спичечной коробки,
а плитки размером с пачку сигарет достаточно для матки с несколькими
десятками рабочих. В плитке делают ниши-полости, где и живут насекомые. Наиболее
простое гипсовое гнездо состоит из двух сообщающихся камер: в одной - влажная
губка, в другой - муравьи, а сверху смотровое стекло, которым прикрыты
полости .
Гипс для пластинок - не обязательно белый: в зависимости от окраски самих
муравьев их удобнее наблюдать и фотографировать на фоне контрастного цвета.
Когда заселенная часть гнезда загрязнится, а этого долго ждать не приходится,
губку из первой камеры удаляют и стекло над ней затемняют крышкой, снятой с
жилой камеры. Муравьи, уходя от света, сразу перекочевывают в темную
половину, освобождая свое прежнее жилье для уборки и дезинфекции.
Там, где муравьи разных форм и возрастов содержатся "навалом" - в одной
камере в одинаковых условиях, они недолговечны. Во много раз дольше живут оби-
татели гипсового гнезда, которое вдоль края плитки прорезано водным каналом,
а внутри все источено лабиринтом разновеликих, вернее разномалых, камер.
Чем выше, тем дальше от водовода расположена камера, тем она суше. Когда
муравьи имеют возможность выбирать подходящие для них условия влажности -
разные в разных камерах, - продолжительность их жизни заметно возрастает.
Однако чистить ниши в плитке трудновато, и потому рано или поздно сюда
проникает губительная для муравьев плесень.
Чтобы избавиться от нее, над каждой камерой вырезают неглубокие пазы для
покровных стеклышек. Здесь стекла свободно снимаются, так что камеры легче
убирать и чистить, и муравьи живут дольше.
Не фонтан конечно, но жить можно.
Еще лучше приживаются муравьи в вертикальных гипсовых блоках, если в них,
кроме пронизывающей основание водной трубки, проложены с двух сторон
вентиляционные каналы с зарешеченными люками. Особый ход ведет в пристраиваемую
сбоку съемную стеклянную кормушку.
Муравьи-вегетарианцы (например, Тетрамориум цеспитум) получают в корм
ячменное зерно и подсолнечные семена; плотоядные (скажем, Тапинома) - мертвых
насекомых или мясную стружку; хищники-охотники (вроде Формика) - гусениц,
личинок. Мед, сахарный сироп, сахар включают в любой рацион: от них ни один
муравей не откажется. Обитатели гнезд быстро приучаются приходить за кормом и
безошибочно пользуются "туалетной" камерой. В гнезде с вентиляцией, со
съемными кормовыми камерами и уборными, где поддерживается чистота и нет плесени,
муравьи могут жить годами.
Но исследователю недостаточно просто наблюдать течение жизни в гнездах, у
него есть свои вопросы к муравьям. Чтоб получить на них ответ, он ставит в
лаборатории специальные опыты, для которых особенно удобны стеклянные
конструкции из сосудов, колб и пробирок, по-разному соединенных между собой
стеклянными трубками. Один поворот стеклянного же крана связывает или, если
требуется, отключает разные части гнезда. Торфяные контейнеры, куда извне пода-
ется вода, поддерживают в системе заданную влажность. Кроме того, здесь
пристроены всевозможные кормушки, а в стороне от жилой части - камеры-уборные.
Применяются, конечно, разные устройства для затемнения и, наоборот, освещения
отдельных участков и прочие новшества лабораторной техники. Одно из новшеств
такого рода - сооружения с ареной-мирмекодромом, куда проложены выходы из
искусственных гнезд с муравьями одного или, если надо, разных видов. Тут и
растения, поставляющие корм самим муравьям или насекомым, которыми муравьи
питаются. Таким образом, каждое гнездо в отдельности служит для изучения
муравьев , а все устройство в целом позволяет наблюдать отношения между разными их
семьями, разными видами, между муравьями и растениями, муравьями и питающими
их насекомыми.
Существенным дополнением к этим гипсово-стеклянно-торфяным конструкциям со
стадионом служит метка насекомых. Правда, муравьи для такой операции
малопригодны, однако и их клеймят цветным тавром, применяя клеевую краску. Размеры
насекомого не позволяют ставить на грудь и на брюшко больше чем по одной
цветной точке, но если воспользоваться четырьмя красками, удается
перенумеровать изрядное число муравьев. Самыми броскими красками оказались белая,
желтая, красная, серебряная; синяя и зеленая быстро выцветают, становятся
неразличимы.
Краска в капле клея и тоненько подстриженная на конус кисточка - вот как
будто все, что требуется. Да, но муравья приходится помечать дважды - в грудь
и в брюшко, а он не дожидается, пока кисточка дотронется до него вторично.
Проще всего для этой операции усыплять насекомых углекислым газом - самым
безвредным из наркозов, применяемых энтомологами. Бодрствующих тоже удается
помечать, но не в жаркую пору, когда насекомые особо подвижны и суетливы, а
по утрам и к вечеру, особенно в прохладные дни. Тогда они движутся медленнее,
а если к тому же увлечены едой, то и вовсе кажутся временами застывшими на
месте, чуть ли не бесчувственными.
Метку, нанесенную на молодого муравья, следует время от времени подновлять,
так как она сама стирается, да и старые муравьи ее слизывают, смывают,
сгрызают . Надо помнить, что неудачно нанесенная краска, просыхая, сковывает
брюшко , мешая муравью дышать.
Но даже когда краска нанесена удачно, многие из насекомых выразительно
проявляют неудовольствие: извиваются всем тельцем, приподнимаются на передних
ножках, принимают угрожающую позу, иногда выбрызгивают заряд яда, даже
покидают кормушку, уходят и подолгу не успокаиваются.
Остается добавить, что в исследованиях применяется и групповая (группа
может быть довольно многочисленной) и персональная, индивидуальная нумерация.
Конечно, в этом поневоле сжатом рассказе об азах мирмекологической техники
все звучит просто. На деле же каждая малость требует бесконечных упражнений,
тренировок, терпения, настойчивости. Особенно необходимы эти качества в
длительных наблюдениях за муравьями и не только с момента появления на свет в
виде взрослого, совершенного насекомого - имаго, а начиная с той поры, когда
имаго (по-русски образ) еще только предсуществует в виде своих ранних фаз:
яйца, личинки, куколки.
Снимем с заселенного и обжитого стеклянного гнезда утепляющие его ставни и
подождем, пока уляжется суматоха. Здесь и в одном из нижних участков среди
источенной ходами хвойной трухи и слежавшегося смолистого мусора спряталась
маленькая, почти незаметная камера. Вот, кажется, мелькнуло тут особо сочное,
необычно блестящее, словно лакированное, округлое брюшко.
Со временем удается рассмотреть и все насекомое, заметно более крупное, чем
остальные муравьи гнезда. Это самка - матка семьи, царица.
Последим за ней повнимательнее. Терпение наблюдателя вознаграждается, если
ему удается увидеть, как насекомое, приподнявшись на длинных ножках, изгиба-
ется и, выдвинув вперед брюшко, напряженно поводит им, выжимая из себя что-то
маленькое, еле заметно белеющее. Через Мгновение вокруг уже суетятся
забежавшие в камеру рабочие муравьи: они быстро поглаживают усиками самку,
облизывают ее язычком, а один жвалами снимает с конца брюшка белую, тускло
поблескивающую точку. Муравей на какую-то долю секунды замирает, и тогда удается
рассмотреть , что в жвалах у него яйцо.
Не будем теперь упускать его из виду. Если он все же потерян, подождем
следующего, последим за третьим, понаблюдаем, наконец, за двадцатым, пока не
увидим, как снесенное яйцо доставляется в другую камеру. Здесь оно кладется
на комочек белой крупицы, которая именуется пакетом.
Апартаменты самки.
У большинства муравьев яйца характерной продолговатой формы, у
высокоразвитых листорезов они округлые, а у некоторых примитивных видов - почти
палочковидные. Размеры яиц, отложенных даже одной и той же маткой, не всегда
одинаковы, однако и самые крупные - не более полумиллиметра в длину, обычно же
гораздо меньше. При всех условиях пылинка эта в сотни, в тысячи раз крохотнее
тех сравнительно крупных светлых овальных телец, которые многие, конечно,
видели и которые часто именуют муравьиными яйцами, хотя это куколки в коконах.
Итак, на свет появился еще один зародыш муравьиной жизни. Через какой-то
срок - разный у разных видов - он развивается во взрослое насекомое.
А пока пакет склеенных яиц лежит в углу, среди мусора, словно беспризорный.
Это не то, что в улье, где каждая особь развивается в отдельной ячейке,
капитально отремонтированной, вычищенной и до блеска вылизанной язычками рабочих
пчел, без чего матка просто не удостоит ее своим посещением: заглянуть внутрь
- заглянет, но брюшко не введет и яйца не отложит.
В муравейнике ничего похожего на это нет. В момент появления на свет яйцо
подхватил находившийся поблизости муравей и унес в соседнюю камеру или
дальше . Здесь влажно мерцают и даже светятся склеенные в пакеты десятки других
яиц. То и дело к ним подбегают рабочие. Кто быстро облизывает пакет, кто
подолгу перекладывает его, собирая по-новому, а кто, взяв из кучки яйцо, носит
его, потом опять возвращает на место.
Движенье, движенье... Эта классическая музыкальная фраза слышалась уже и в
суете перестройки гнезда, а здесь, в ритме посещений пакета муравьями-
няньками, звучит в полную силу. Чем старше яйцо, тем меньше ему покоя, тем
чаще и бесцеремоннее его тревожат.
Как только яйцо отложено, его сразу начинают кормить. Пусть это не
покажется оговоркой. Муравьи-няньки действительно не просто перебирают и
перекладывают яйца, они их лижут, и дело здесь не в особой чистоплотности муравьиного
рода. Слюна муравьев содержит питательные вещества. Они проникают сквозь
оболочку, и яйцо постепенно увеличивается в объеме. Выходит, в отличие от яиц
многих насекомых, муравьиное яйцо в том виде, в каком оно подхвачено рабочим-
повитухой", еще не содержит всего количества питательных веществ,
необходимого для созревания личинки. Благодаря облизыванию яйца "разрастаются", а
одновременно слюна, обладающая бактерицидными свойствами, убивает на оболочке
споры губительной плесени и склеивает яйца в пакеты.
Похоже, высокая плодовитость муравьиных самок в какой-то мере зависит от
того, что сами яйца сравнительно невелики. Необходимость поддерживать скрытую
в яйце искру жизни наложила отпечаток на весь уклад муравьиной семьи.
Из созревшего яйца вылупляется личинка. Она настолько мала, что ее движения
для невооруженного глаза незаметны. Впрочем, муравьи-няньки обнаружат и
унесут ее из пакета яиц в пакет молодых личинок. С помощью увеличительного
стекла удается рассмотреть, что желто-белый червячок-личинка состоит из 12 колец,
что она безглаза, безнога, что у нее только намек на усики, но зато рот
выразительно говорит о прожорливости.
Тело личинки покрыто как бы щетинкой из разнообразно изогнутых,
закрученных , хорошо пружинящих волосков. Эти микроскопические рессоры предохраняют
личинку от повреждений, когда муравей берет ее в жвалы. К тому же мохнатые
личинки в пакетах не склеиваются, не соприкасаются самими телами, а как бы
сваливаются, переплетаясь волосками так, что дыхальца, через которые проходит
воздух, остаются открытыми и дыхание не нарушается.
Личинки одного вида муравьев имеют на спине петельки, и няньки подвешивают
их к потолку камер, у других - личинок волосками-крючочками прикрепляют к
стенкам гнездовых ниш. Но чаще всего они содержатся в пакетах.
Детские ясли.
Кормятся личинки обычным способом и, поглощая уйму пищи, растут во много
раз быстрее, чем яйца. Рабочие муравьи производят для личинок богатую
витаминами жидкую пищу. Если в опыте к искусственному корму добавить дрожжи, то ли-
чинки начинают расти действительно как "на дрожжах".
У наиболее примитивных видов личинки питаются той же пищей, что и взрослые.
Еще беспомощные, почти недвижимые, они уже в первые часы жизни успешно
справляются с сухим кормом, будь то частицы тела насекомых или крупинки зерен.
Взрослые рабочие бросают питательные крохи в камеры гнезда, а личинки
растворяют их сильным, быстродействующим ферментом и затем всасывают.
Поглощенная личинкой пища усваивается далеко не полностью, однако в пакетах
личинки не пачкают друг друга. Отбросы скапливаются в теле и извергаются
только перед окукливанием в виде фекального шарика - мекония, который рабочие
муравьи уносят в склад нечистот или сразу удаляют из гнезда.
Уже лет двести известно, что взрослые муравьи выкармливают яйца и личинок,
но лишь сравнительно недавно открыто, что и личинки кормят взрослых муравьев
выделениями, сочащимися сквозь хитиновые покровы тела. Эти выделения и
слизывают муравьи. Нет числа наблюдателям, писавшим о хлопотливости и нежности
муравьев-нянек, которые по сто раз на день облизывают и переносят с места на
место своих воспитанниц. Теперь доказано, что в основе этой работы лежит
личная потребность.
Один из первых исследователей муравьиной жизни Пьер Губер говорил, что эти
насекомые, ничуть не робкие, сами часто не обращают внимания на капризы
непогоды, но проявляют исключительную Заботу о личинках. Они прячут эти
деликатные создания от малейших колебаний атмосферы, приходят в тревогу от любой
могущей угрожать им опасности; кажется, они ревниво оберегают их даже от наших
взглядов.
Известно, что муравьи не без основания перебрасывают расплод из камеры в
камеру, из сухих или светлых мест в сырость и тень. Похоже, личинки многих из
них в сухих условиях и на свету перестают производить столь привлекающие
взрослых выделения, и няньки именно поэтому уносят молодь из освещенных
камер. Когда в опытах кормилицы отдавали личинкам специально подкрашенную пищу,
то вскоре можно было видеть, как другие рабочие слизывают с их телец
окрашенный выпот. Зобики многих муравьев бывают заполнены этим кормом. Таким
образом, личинки служат как бы частью желудка семьи, в них подготовляется,
становится усвояемой пища для взрослых сестер.
Такое встречное питание, обмен пищей или выделениями кормовых желез,
взаимное кормление разновозрастных членов общины - особей разных поколений или
разных форм - именуется в науке трофаллаксисом. Это важное слагаемое
сплачивающего семью обмена веществ.
Удивительные вещи были открыты, когда внутрисемейный обмен стали изучать с
помощью радиоактивных изотопов. Этот метод позволил детально проследить путь
пищи в семье. Рабочий-фуражир рыжего лесного муравья, до отвала нагрузившийся
кормом с примесью активного фосфора, возвращался в гнездо и тут же отдавал
добычу примерно десятку муравьев, а те, в свою очередь, делились полученным с
другими. В конечном счете корм, принесенный одним фуражиром, распределялся за
короткий срок среди доброй сотни муравьев, в том числе и среди молодых
крылатых . То же наблюдалось, когда подопытным муравьям иглой впрыскивали меченый
фосфор в брюшко: пища не оставалась здесь, а кругами расходилась в недрах
семьи. С разной скоростью в семьях разных муравьев расходился и корм с
радиоактивным йодом. Чем совершеннее вид муравьев, тем быстрее идет в семье обмен
веществ и равномернее распределяется добыча.
Но вот личинка завершает рост и начинает окукливаться. Она выпрямляется,
становится жесткой и у большинства муравьев заматывается в серо-желтый кокон
из плотного шелка. Иногда няньки заблаговременно перетаскивают выросших и
созревших личинок в глубь гнезда, где поспокойнее. Когда кокон готов, те же
няньки отрезают шелковые нити, которыми он прикреплен к комочкам земли, и,
очистив от песчинок и пылинок, уносят в коконохранилища.
Существуют муравьи, у которых куколки голые, например живущие на деревьях
Экофилла смарагдина. Есть и муравьи, только частично окукливающиеся в
коконах .
Совершенно белые и почти прозрачные, словно вылитые из тонких пленок
стеарина, куколки со временем мутнеют, становятся рыжеватыми, а потом и совсем
темнеют.
Коконы с созревающими куколками рабочие муравьи поднимают ближе к выходу
или на поверхность, иногда выносят и за пределы муравейника, а через какое-то
время возвращают снова в гнездо.
Перетаскивание расплода может показаться и суетливым, и беспорядочным,
однако доказано, что молодь в муравейнике размещена отнюдь не произвольно.
В застекленном гипсовом блоке, пронизанном ходами и полостями, содержалась
небольшая семья Соленопсис фугакс. В гнезде было 33 камеры. В день
обследования 14 из них занимали куколки, 1 - дозревающие куколки и личинки, 7 -
личинки рабочих среднего возраста, 5 - взрослые личинки крылатых, в одной обитала
матка, 4 - оставались незанятыми; итого 32. Последняя по счету - 33-я камера
находилась в самом сухом районе гнезда, далеко от камер с расплодом. Она
оставалась необжитой: муравьи заходили сюда только ненадолго. Гипс здесь так
быстро потемнел и загрязнился, что не приходилось сомневаться относительно
назначения камеры. Сюда муравьи сносили и фекальные шарики, выброшенные
окукливающимися личинками, и пустые коконы, и прочий мусор из всех углов гнезда.
Сквозь основание гнезда, заселенного Соленопсисами, проходила трубка с
водой, и в разных камерах на разных расстояниях от нее влажность была разной.
Личинки разного возраста и куколки испытывают неодинаковую потребность во
влаге, и все же температура важнее для развивающихся насекомых. Таким
образом, когда няньки с места на место, из ниши в нишу, из камеры в камеру
переносят молодь - куколок, пакеты яиц или личинок, они как бы кормят их теплом и
прячут от вредного холода, снабжают влажностью и уберегают от вредной
сухости .
И дело здесь не только в погоне за потребными физическими условиями. Если
автоматически поддерживать, казалось бы, наилучшую для развития постоянную
температуру и устойчивую влажность, то муравьиный расплод будет очень туго
инкубироваться. Само перемещение и, главное, связанная с ним смена условий
стали, видимо, обязательны для развития.
Итак, ни яйца, ни личинки, ни куколки не предоставлены самим себе. Каждый
муравей как бы трижды появляется на свет, и всякий раз, как правило, с
помощью старших рабочих. Один рабочий муравей принимает только что снесенное
самкой яйцо, другой переносит вылупившуюся из яйца крохотную личинку и
присоединяет ее к живому пакету. И, наконец, еще какие-то муравьи вскрывают кокон -
ведь когда созревшему насекомому приходит пора освободиться от шелковой
рубашки, челюсти его обычно слишком мягки. Даже старшие муравьи не без труда
разрывают извне прочную оболочку кокона, помогая своему сородичу покинуть
колыбель . Они делают это хотя и без особых церемоний, но и не причиняя никакого
ущерба, что очень важно: муравей еще нежен и хрупок.
Если из кокона выходит самец или самка (их коконы крупнее), муравьи-няньки
расправляют новорожденным слежавшиеся перепончатые крылья.
Сказанное может убедить, что судьбу расплода определяют лапки и жвалы
рабочих муравьев. Однако еще в большей мере будущее молоди зависит от язычка тех
же рабочих.
Рассказ о главных свойствах и особенностях взрослых членов муравьиной семьи
осталось дополнить напоминанием еще о некоторых отличиях самцов и самок от
рабочих.
Самцы и самки лишены некоторых желез, обязательных у рабочих; жвалы их
устроены по-другому, язычок очень короток и зобик совсем не тот. Надглоточный
нервный узел сильнее всего развит у рабочих, у самок - несколько слабее, у
самцов - совсем плохо.
После всего сказанного надо объяснить, что же помогает ученым опознавать и
различать муравьиные виды, как ориентируются они в массе непрерывно
выявляемых форм. Это трудное дело лежит на обязанности систематиков.
Учась находить и прослеживать отличия в строении и в особенностях образа
жизни разных видов, специалисты рассортировывают всю массу муравьев,
обитающих на Земле, на пять больших колен, именуемых подсемействами (запомним,
впрочем, что далеко не все согласны с таким делением: одни считают, что
подсемейств не больше трех, другие - что их не меньше десяти).
Каждое подсемейство состоит из сходных родов, а род, в свою очередь,
формируется из сходных видов.
Систематики указывают разграничительные линии, по которым пролегают рубежи
отдельных видов, и поддерживают порядок в их наименованиях. Это тоже не так
просто: ведь ни одна вновь открываемая форма не имеет готового названия.
Присваиваются же названия не произвольно и не по вдохновению; одновременно
должен быть определен и род, к которому новый вид относится.
Перечислим эти странно звучащие для непривычного уха названия подсемейств:
1. Дорилиды, среди которых наиболее известны роды Дорилюс, Эцитон.
2. Понериды со знаменитыми родами Понера, Мирмеция.
3. Мирмициды с родами Мономориум, Мессор, Феидоле и многими другими.
4. Криптоцериды с родами Атта, Акромирмекс.
5. Формициды, которые, кажется, богаче всех выдающимися родами, такими, как
Формика, Кампонотус, Лазиус, Экофилла, Полиергус и многими другими.
Но это все названия только подсемейств и родов, а названия видов и
разновидностей звучат, по крайней мере, в два раза более сложно, поскольку вторая
половина этих названий ничуть не проще, чем первая.
Однако что же делать, придется их запомнить.
Муравейники и
муравьиные гнезда
Сооружения, возводимые насекомыми и пауками, описаны неоднократно. Стоит
вспомнить хотя бы паутину крестовика или подводные колокола водяных пауков,
коконы шелкопрядов, домики личинок ручейника, гнезда и норы ос и шмелей,
шахты жуков-навозников, пчелиные соты...
Из муравейников, пожалуй, наиболее известны те иногда огромные бурые кучи,
которые так часто встречаются в наших лесах. Что касается гнезд других видов,
о них знают гораздо меньше, чем они того заслуживают.
В том, как устраивают гнезда и наши местные виды, и чужеземные, заморские,
заокеанские - обитатели дальних стран, немало любопытного и диковинного.
О самом важном, что здесь установлено, скажем словами старой поговорки:
"Каков строитель, такова и обитель".
Существуют, однако, муравьиные обители, которые строятся не одним видом и в
которых живет не один вид.
Пока нет необходимости говорить ни о них, ни о тех, на первый взгляд
слишком простых случаях, которые касаются видов, не имеющих настоящих гнезд и
довольствующихся временными укрытиями.
Исключим из обзора и такие муравьиные обиталища, как раковины моллюсков и
чужие земляные норки, трещины скал и щели заборов и стен. Оплетая изнутри эти
полости шелковой паутиной, муравьи осваивают их для жилья.
Все это гнезда небольшие и простенькие. Другое дело - катакомбы каких-
нибудь бразильских листорезов Атта. В каждое их поселение могут вести десятки
окруженных земляными валиками ходов. Эти ходы спускаются к многочисленным
разного размера камерам и полостям, вырытым на разной глубине. Их соединяют
перекрещивающиеся коридоры - вертикальные или косые. Косые ходы могут
тянуться на десятки метров.
Камер и полостей бывает так много, а муравьи Атта так сильно истачивают
землю, что, когда гнездо расположено под домом, это иногда приводит к
несчастью, вызывает обвалы.
У нас в средних широтах нет, к счастью, ничего похожего на гнезда
листорезов , но надо сказать, что холмики небольшого желтого муравья Лазиус флавус в
некотором смысле не уступают гнездам Атта. Рассыпанные на лугах речных долин,
они образуют иногда огромные поселения. Бывает, что сотни гнезд, связанных
перекрещивающимися подземными ходами, занимают, не преувеличивая, площадь в
несколько гектаров.
Обиталища одних видов вырыты сравнительно глубоко в земле, но лишены
всякого подобия крыш; другие виды муравьев приспосабливают для жилья мелкие выемки
под плоскими камнями; есть и такие, что сооружают гнезда, окруженные или
увенчанные земляной насыпью.
Кроме летних, многие виды имеют и весьма трудно доступные зимние гнезда.
Из летних гнезд особенно широко известны так или иначе спрятанные в
растениях: под корой деревьев, в луковицах орхидей, полостях стебельчатых
растений, листовых наростах (галлах) дуба и других пород, полых шипах и иглах
кустарников. Особенно часты гнезда в пнях; они источены изнутри лабиринтами
коротких ходов.
Если сесть на такой пень, перегородки между камерами разрушаются, а из
каждой дырочки этого гнезда выползет множество муравьев, и ноздреватый пень
окажется сплошным муравейником, сохранившим обличие пня.
Но муравьи поселяются не только в мертвых пнях или трухлявой древесине.
Гнезда могут быть устроены в ветвях, корнях и стволах живых деревьев, причем
муравьи прокладывают довольно длинные ходы по годичным кольцам.
Имеется много видов, сооружающих гнезда из различных материалов
растительного происхождения.
Очень любопытны гнезда из массы, подобной картону ос. Целая серия видов,
гнездящихся в таких картонных гнездах, найдена на островах Малайского
архипелага и на Молуккских островах. Здесь обитает, в частности, вид, выразительно
называемый Ацтека конструктор. Эти муравьи прикрепляют свои жилища к крупным
камням в лесу или занимают дупла деревьев, отделывая их изнутри.
Муравьиные гнезда бывают, как видим, вырытыми, точеными, слепленными. Но
они могут быть и валяными, сшитыми или сплетенными из листьев. Именно гнезда,
сотканные из листьев, считаются вершиной чудес муравьиной цивилизации.
Каким образом соединяются листья? Откуда здесь шелковые швы?
За ответом лучше всего обратиться к тропическим муравьям Экофилла смарагди-
на, которые справедливо названы непревзойденными ткачами мира муравьев.
Многие натуралисты в опытах внимательно проследили, как они сооружают
гнезда, и описали весь процесс очень подробно. Работа начинается с того, что
несколько крупных и большеглазых рабочих муравьев по веткам и веточкам дерева
добираются до какого-нибудь листа и, цепляясь ножками за его край,
вытягиваются всем телом, чтобы жвалами схватить край другого, ближайшего. Жвалы у
этих муравьев зубчатые и на редкость сильно развиты. Когда один из муравьев
доберется до края соседнего листа и начнет его притягивать, тогда хватаются
за него и другие.
Выстроившись рядом, а если на двух листьях, то двумя рядами - друг против
друга, муравьи энергично сближают края листьев, пока те не сойдутся.
Порыв ветра может прервать работу. Пусть! Строители начнут ее снова. Если
какая-нибудь часть листа им мешает, они в два счета выгрызут ее, поднесут в
зубчатых челюстях к краю и одновременно, как по команде, выпустят, бросая.
Но вот листья достаточно сближены, и крупные рабочие надежно держат их
лапками и жвалами. В это время на помощь им прибегают новые группы - теперь уже
крохотные муравьи того же вида, и являются они сюда не с пустыми жвалами:
каждый несет личинку. Заметим, что тело этих личинок, как установлено,
наполовину состоит из прядильных желез. Муравьи-крошки ловко держат их в челюстях
и, разместившись среди гигантов, скрепивших края листьев, принимаются быстро
водить жвалами взад и вперед, так что головы личинок касаются попеременно то
одного, то другого листа. При этом из ротового отверстия личинки выделяется
тончайшая липкая нить. Она быстро застывает на воздухе и прочным шелковым
швом схватывает края листьев.
Ну, портные мы.
Пара листьев сшивается с двух сторон, а все в целом готовое гнездо состоит
из нескольких крупных или нескольких десятков мелких листьев, завитых тугим
кочаном наподобие тряпичного мяча.
Похоже, что они применяют живые орудия, ведь они пользуются личинками, как
шпулькой и челноком, - говорили натуралисты, впервые объяснившие, как
появляются в кроне дерева кочанообразные комки из листьев, которые так долго
остаются живыми.
Конечно, гнездо, свитое из сшитых шелком листьев, удивительно. В муравьиной
куче, которая представляет собой гнездо комбинированное, то есть отчасти
земляное , отчасти построенное из растительных остатков, удивительного не меньше,
но о нем обычно и не подозревают.
Вот перед нами муравьиная горка под сосенкой. Все ли знают, что это только
одна сторона, только верх гнезда, только надземная его часть? По величине она
равна скрытой под ней в земле невидимой половине.
Теперь вспомним, что объем тела самого крупного муравья измеряется
кубическими миллиметрами, объем же муравьиной кучи вместе с ее подземным основанием
сплошь и рядом в сотни тысяч раз превосходит размеры строителя.
Известно описание одной найденной в Америке колонии Формика экзектоидес,
которая состояла примерно из полутора тысяч соединенных между собой гнезд.
Среди этих гнезд некоторые имели до метра в высоту и до 4 метров в
окружности. Когда общий объем всех сооружений колонии сопоставили с массой тела
отдельного муравья, оказалось, что относительный размер этого муравейника,
разбросанного на площади в 20 гектаров, в восемьдесят с лишним раз превосходит
масштабы пирамиды Хеопса.
Вот что значит "мал телом, да велик делом"!
Таких чудовищно разросшихся сооружений не бывает у рыжих муравьев Формика
руфа, которые в лесах европейской части страны и в Сибири столь же обычны,
как дятлы, тетерева, дрозды, серая ящерица или заяц.
Самые крупные гнезда Формика руфа прикрыты насыпным конусом иногда до 2
метров высотой, а диаметр их основания обычно не превышает 2 метров. Такие
же, в общем, размеры имеют и гнезда красно-бурого волосистого муравья Формика
пратензис. Он возводит сооружения с двумя или тремя насыпными конусами,
окруженными одним общим валом. Построенный из грунта, выброшенного при возведении
гнезда, вал служит защитой от ветра.
Но размеры муравьиных куч еще ничего не говорят об их особенностях.
Конусообразный купол кажется беспорядочным собранием деревянных частиц, кусочков
соломы, сухих стебельков, семянок злаковых трав и плодов, оболочек зерна,
камешков. Почему, однако, эта куча так водоустойчива? В каштановой роще купола
муравейников часто бывают сложены из одних только черешков каштановых листьев
и обладают тем же свойством.
Если верить японской поговорке, то "капля дождя для муравья - потоп". Но не
всегда даже сильный дождь размывает муравейник. Купол, залитый ливнем,
сохраняет прочность. В глубь гнезда вода, как правило, не проникает. Более того,
похоже, что кусочки строительных материалов, из которых сложен купол, только
и ждали ливня, который бы спаял их еще крепче: после дождя все сооружение
приобретает на солнце новый запас прочности.
Итак, муравьиная куча ливнеустойчива и нелегко поддается размыву. Она
обладает также и важными теплотехническими свойствами. Что это за свойства? Те,
кому доводилось находить смоляные гнезда (их обнаруживают иногда в сосновых
лесах), видели, что крошки смолы, из которых и состоят такие гнезда,
представляют собой единую массу. Смола в этих гнездах сплавилась, разогретая
теплом муравейника.
Если в холодный день погрузить в муравейник термометр, можно убедиться, что
уже на глубине в полтора-два десятка сантиметров температура в нем примерно
на 5 градусов выше температуры наружного воздуха. И это наблюдается не только
у тех видов, чьи гнезда обогреваются теплом преющих в земле сырых
растительных остатков.
Обнаруженная термометрами разница в 5 градусов - это то тепло, которое
муравьиная куча, купол муравейника, улавливает, поглощает, отбирает от
солнечных лучей и сохраняет для обогрева гнезда.
Конечно, и нагреваемые солнцем плоские камни, под которыми тоже поселяются
некоторые виды, служат для отопления гнезда, резервуаром тепла. Но одно дело,
когда насекомое использует готовый дар природы, и совсем другое, когда оно
само, своими действиями создает для себя нужные условия. А ведь здесь эти
условия создаются не одним каким-нибудь муравьем, а многими тысячами особей.
Что делает их работу согласованной?
Несчетное число раз описана натуралистами масса шестиногих строителей,
спешащих отовсюду с кусочками материалов. То там, то здесь наблюдаются сценки,
давшие повод заметить, что "муравей не по себе ношу тащит, хоть никто ему
спасибо не скажет" и, с другой стороны, что для всякой мурашки и "малое дело
лучше большого безделья". Особенно неистовствуют муравьи-строители, если
гнездо чем-нибудь повреждено. Ремонт производится с лихорадочным рвением, и
через короткий срок купол может снова спасать от ливней и, как темный экран,
собирать и хранить тепло.
Тысячи муравьев добывают и стаскивают строительный материал. Если груз не
будет утерян по дороге, муравей доставит его на самую макушку купола и здесь
бросит, постепенно наращивая вершину конуса. Одни втаскивают мусор внутрь
гнезда, другие, наоборот, извлекают какие-то обломки хвоинок из глубины
наружу. Каждый, не обращая внимания на других, занят своей работой, действует
независимо . Лишь время от времени то один, то другой торопливо погладит или
только коснется соседа антеннами и тотчас вновь займется своим делом. Но в
конце концов из общей суматошливой толчеи возникает все же не что иное, как
купол вполне определенной формы.
Беспорядок, суета и муравьиная сутолока на куполе продолжаются месяцами, и
все это время очертания купола сохраняются, они даже становятся с возрастом
более характерными, а сам он непрерывно растет, поднимается и увеличивается в
окружности...
Так же обстоит дело и с подземной частью муравейника - сплетением камер и
пронизывающих грунт ходов, путей. В одном месте коридоры и галереи, камеры и
туннели спутаны в тесный клубок и превращают источенную почву в подобие
губки, в другом - разбросаны и разбегаются в разные стороны.
Весь этот трехмерный лабиринт ходов, связывающих несчетные подземные
камеры, выстроен, как и высокие купола муравьиных куч, одним орудием - жвалами.
Жвалы при строительстве используются по-разному. Это и зубчатые щипцы,
которыми доставляются к гнезду грузы, и подобие ковшей, в которых переносятся
крошки земли; жвалами же, когда надо, земля дробится и месится. Сомкнутые
жвалы превращаются в выпуклый спереди и сверху и вогнутый сзади и внизу
совок. Если лапки передних ног служат муравью-строителю лопатками, то совком он
скоблит землю, прессует ее и таким образом изготовляет те прочные и хорошо
схватывающиеся комочки, которыми облицовываются дороги и камеры подземного
сооружения. Один муравей обрабатывает только одну крупицу земли, а все
кончается тем, что вырастает сложное сооружение, оберегающее жизненные центры
семьи .
Уже известный нам Пьер Губер больше всего восторгался порядком, соблюдаемым
муравьями во всех строительных операциях, согласием, господствующим между
ними, усердием, с которым они используют всякую возможность, чтобы укрепить
прочность строения.
Каждый орудует, казалось, в одиночку, а получается так, словно здесь
действуют какие-то невидимые цепи, в которых одно звено подтягивается предыдущим
и, в свою очередь, подготовляет последующее.
Тот же порядок, то же усердие, те же цепи обнаруживаются и у строителей
крохотных муравейников, например, у светло-бурых Лазиус алиенус, которые
умудряются обосноваться где угодно, даже в грибе, причем не только ножка, но
и шляпка оказываются насквозь источенными изнутри прямыми и косыми ходами и
заполненными личинками, а основание ножки - окруженным земляной насыпью,
закрывающей ее почти до половины.
И в таком гнезде, и под куполом из трухи, и в гигантских подземных
катакомбах, и в источенном до коры пне, и в оплетенном изнутри шелком крохотном му-
равейничке в щелке стены или под прогревающейся на солнце каменной плитой -
всюду муравьиная семья ищет и создает необходимые для жизни условия.
Выше сказано, что жвалами рабочие муравьи пользуются, как мечами и оралами,
как кельмами (лопаточками) и совками, как тисочками и скребками.
Но удивительно: стоит отстричь у муравьев антенны, которые они при
сооружении гнезд совсем не применяют, и насекомые полностью теряют все свои
строительные таланты: работы разлаживаются, повреждения не ремонтируются,
невидимые цепи рассыпаются и все замирает.
Почему они
не одинаковы
В муравьиную семью многих видов входят, кроме самок, самцов и рабочих
муравьев, также и воины. Не только самцы, воины и рабочие, но и матки в одной
семье, в одном гнезде могут быть разными.
Напомним, что существуют муравьиные семьи, имеющие не одну матку, а
несколько . Кроме того, в семье могут быть матки запасные, а также формы
средние: не то матки, не то рабочие. Это и есть "царицы в рабочем одеянии" или
"рабочие с царскими отличиями". Тайна их появления скрыта в корме, на котором
их выращивали. Кроме разных типов рабочих, бывают также переходные формы
между ними и между рабочими и солдатами. Даже полусамцы-полусамки, которые у
других насекомых встречаются только как редчайшее уродство, у муравьев
возникают , как выяснилось, довольно часто.
Муравьи не одинаковы по строению, не одинаковы и по повадкам. Назначение их
в семье также различно.
Чем больше форм в семье, тем дробнее распределены в ней обязанности. У
муравьев Мирмика бревинодис, например, кроме самцов, имеется несколько типов
рабочих, различающихся не только величиной, но и особенностями строения. Из
тысячи просмотренных муравьев, взятых из гнезда этого вида, оказалось: самцов
- 111, самок - 52, в том числе 10 карликовых, и 15 самок, похожих на рабочих,
затем 276 рабочих, имеющих по три глазка, 17 рабочих, имеющих по два глазка,
8 рабочих с одним глазком и, наконец, 429 исполинских рабочих и 107 карликов.
Разнолики все формы лишь в состоянии совершенного насекомого, а в стадии
яйца все они на глаз, в общем, одинаковы.
По внешнему виду яйца нет возможности предсказать, какая из него родится
форма - самец или самка, какой разовьется тип - солдат или рабочий, трехглаз-
ковая особь или одноглазковый циклоп, исполин или карлик.
Впрочем, яйца, хоть и похожи, все-таки неодинаковы.
Одни яйца откладываются неоплодотворенными, и из них развиваются только
самцы. Другие - оплодотворены, из них получаются и самки, и рабочие, и воины,
то есть насекомые, которые и по строению тела и по повадкам резко отличаются
друг от друга.
Самки не только в два-три, но иногда и в пять-десять, а то и более раз
крупнее рабочих. У одного техасского клубневого муравья, например, самка по
весу превосходит рабочих примерно в полтораста раз, а у малайских муравьев
Каребара - в тысячу раз.
Самки отличаются от рабочих не только размерами.
Молодая оплодотворенная самка - это настоящий зародыш вида, его живое семя.
Пчелиная матка, например, способна только откладывать яйца в соты. Муравьиные
же матки многих видов, чтобы стать продолжательницами рода, должны основать
гнездо, причем каждой приходится в эту пору быть и строителем, и
воспитателем, и фуражиром... Кроме всего, надо помнить, что самки резко отличаются от
рабочих по продолжительности жизни: рабочие некоторых видов живут год-два, а
матки тех же видов - пять, десять и больше лет.
Но ведь и рабочие одной семьи могут быть неодинаковыми. В иных случаях в
семье бывает два или три типа рабочих. Особенно хорошо различаются
сравнительно вялые гиганты и очень подвижные лилипуты или группы больших, средних и
малых рабочих. Иногда наряду с ними существует также и множество особей
промежуточных , переходных размеров, типов и форм.
Чем же объяснить, что из одинаковых оплодотворенных яиц могут в одной семье
развиваться несходные насекомые?
Прежде всего, тут скрыт маленький секрет: яйца неуловимо для глаза
различаются по объему. Если яйцо даже лишь чуть побольше, в нем все-таки и больше
пищи для зародыша; а когда пищи больше - насекомые вырастают более крупными.
Так что от объема яйца иногда зависит размер развивающейся из него особи. И
самое интересное, что особи разного размера обладают у муравьев часто и
разными свойствами, разными повадками.
Далее: из совершенно одинаковых по размеру яиц, отложенных одной и той же
самкой в разном возрасте, могут развиваться разные члены семьи. Некоторые
формы и типы особей появляются в потомстве лишь пожилых самок и совсем не
встречаются у молодых.
В обоих приведенных случаях как бы подтверждается верность старой марийской
поговорки "яйцо муравья учит", то есть, каково яйцо, таков будет и муравей.
Но очень часто все происходит наоборот, и именно так, что "муравьи учат
яйцо", своим уходом определяя будущие свойства насекомого.
Самый наглядный пример этому - личинки, вылупившиеся из одинаковых яиц и
находящиеся на иждивении разного числа муравьев. Такие личинки получают
разное количество пищи. От этого, в конце концов, и зависит, большие или малые
рабочие из них выведутся.
Иногда "муравей учит яйцо" с помощью пищи, которая приходится на долю
самки , откладывающей яйца: если ее обильно кормят и если муравьи, питающие ее,
получают достаточно особо сытного корма, то из яиц, откладываемых самкой,
начинает выводиться заметно больше солдат.
Потому-то муравьиные солдаты и появляются в потомстве только немолодых
самок, уже обросших семьей.
Воины представляют собой особую форму рабочих. Эти большеголовые уроды
оснащены могучими челюстями. У них назначение узкое.
А если за ногу?
В роде Феидоле солдаты участвуют в разных защитных и наступательных
действиях муравейника, а на фуражировке разрывают добычу на мелкие кусочки. У
кочевых муравьев Эцитонов они во время походов плотными цепями движутся с обеих
сторон колонны, как бы охраняя ее с флангов. У американского муравья Кампоно-
туе пилартес и европейского Кампонотус трунката, который и в СССР - на
Кавказе и в Крыму - обнаружен на деревьях широколистых форм (на орехе,
вечнозеленой крушине), главное назначение большеголовых форм - служить "живой дверью".
Эти муравьи обитают в древесине. Ходы, ведущие в их гнездо, закрываются
изнутри большой плоской головой воина, имеющей цвет коры дерева. Подойдет
рабочий муравей к "живой двери", она отступит в глубь хода, а пропустив
пришедшего, вновь займет свое место. Если голову тронуть пером или соломинкой, она
никак не отвечает на прикосновение, но стоит то же сделать антеннами рабочего
муравья - хитиновая дверь сразу отходит в сторону.
Что касается "живых дверей", открываемых прикосновением антенн, то они
существуют и у других видов, обитающих на деревьях. Необязательно, чтобы эту
роль выполняли солдаты; у входов могут дежурить крупные и даже среднего
размера рабочие. Вообще же муравьи среднего размера заняты обычно доставкой в
гнездо строительных материалов и продуктов питания.
У всех видов рабочие муравьи-фуражиры отовсюду стаскивают в гнездо корм,
делятся им и с более молодыми собратьями; часть добычи доходит, в конце
концов, и до самок, откладывающих яйца. Количество корма и его особенности,
число муравьев, кормящих матку, облизывающих яйца и личинки, во многом
определяют состав потомства, а от того, каким оно будет, зависит будущее семьи.
Биография одного
члена семьи
Не просто создать семью только из молодых или только из старых особей.
Однако такие опыты были проделаны. В одном муравейнике оставляли старых, в
другом - молодых муравьев, после чего и тех, и других вынуждали или строиться,
или воспитывать личинок, или обороняться от нападения противника. Лишь тот,
кто хоть однажды попытался довести до конца такой опыт, знает, сколько
трудностей приходится преодолевать, выясняя повадки и способности муравьев
разного возраста.
Для того чтобы точнее проследить за ходом жизни отдельных муравьев, очень
хорош способ "подкидышей". Коконы с куколками одного вида переносят в гнездо
другого, резко отличающегося от него вида. Дождавшись появления муравьев,
наблюдают за судьбой этих самой природой меченых чужаков.
Такая попытка тоже не всегда удается с первого раза. Но если она и удалась,
результаты опыта необходимо неоднократно проверить.
Каждая крупица новых знаний, получаемых при повторении опыта, помогает
разобраться в том, как живет муравейник.
Понятно, что разные формы и виды приходится изучать по-разному, применяясь
к их особенностям и нравам. Шаг за шагом продвигаясь в область неизвестного и
терпеливо разматывая клубки загадок, натуралисты выясняют законы муравьиной
жизни.
Одно дело, например, муравьи, у которых все рабочие внешне одинаковы. У
таких видов поведение насекомого в природных условиях меняется в зависимости,
прежде всего, от возраста: молодые муравьи не покидают гнезда; лишь
повзрослев , они переступают порог дома.
В первые часы жизни, пока хитиновое одеяние еще мягко, муравей вообще
никаким делом не занят. Да и после того как хитин потемнел и окреп, молодые
муравьи могут какое-то время отсиживаться в камере с куколками. Только что
появившиеся на свет муравьи миролюбивы. Боевые инстинкты просыпаются в них лишь
со временем. Поспевая для ратного дела, они занимают посты на линии обороны
гнезда, откуда затем переходят на внешний промысел. Зато к строительству,
когда в этом есть потребность, молодые муравьи могут приступать очень рано,
чуть ли не сразу после выхода из кокона, еще даже не успев полностью потем-
неть.
Примерно так происходит все это у простых видов, у которых рабочие муравьи
одинаковы. Но чем более разнообразны формы насекомых, составляющие семью, тем
легче подметить специальные назначения различных особей.
Выше говорилось, что способности молодого муравья, отличия в его поведении
связаны от рождения с устройством его тела, его физическим типом. Впрочем, у
каждого муравья с возрастом поведение отчетливо меняется.
При всем этом в действиях отдельного насекомого любого вида неизменно
проявляются также его индивидуальные "вкусы", "призвание", его "характер", что
подтверждается множеством исследований.
В простое пятикамерное гнездо были поселены тридцать пять пронумерованных
рабочих вида Мирмика рубра с маткой и примерно тремя десятками личинок и
куколок .
В течение десяти дней гнездо ежедневно трижды осматривали в определенные
часы. Если не затягивать наблюдения и, особенно, если производить осмотр при
красном свете, на который муравьи не реагируют, то освещение и осмотр ничуть
не тревожат их. Ставни были в гнезде раздвижные, и камеры проверяли одну за
другой. При каждом наблюдении протоколировали, чем в данный момент занят тот
или иной муравей.
Осмотрев таким образом все пятикамерное гнездо тридцать раз и получив
полтораста записей результатов наблюдений, исследователи подвели итоги.
Подсчет показал, что почти половина населения муравейника поглощена
заботами о расплоде. В то же время обнаружилось, что муравья №8, например, осмотр
заставал почти всегда в одной и той же камере за самыми разнообразными
занятиями, не имеющими касательства ни к пакетам, ни к личинкам, ни к куколкам;
зато муравей №10, хотя и попадался все время в разных местах, был занят одним
и тем же: или кормлением личинок, или их облизыванием и чисткой. Остальные
обитатели гнезда представляли разные степени перехода между непоседливым
муравьем-нянькой №10 и домоседом-разнорабочим №8.
Исследователи, помногу месяцев проведшие у гнезд с нумерованными муравьями,
заверяют, что имеются особи, которые постоянно, всю жизнь выполняют одно и то
же дело. Таких узкоспециализированных муравьев может быть очень немного.
Видимо, даже в наиболее крупных семьях это только единицы и выполняют они,
когда в этом возникает потребность, как бы роль ментора - примера, образца для
других членов семьи, способности которых не так четко выражены. Большинство
же рабочих муравьев более или менее одинаково приспособлено и к уходу за
расплодом, и для того, чтобы строить и ремонтировать гнезда, и чтобы оборонять
их и нападать на чужие.
Итак, муравьи-менторы особо чутки к той или иной потребности, которую
испытывает семья. Если такого муравья удалить, его заменит другой. В здоровой
семье любая ее потребность удовлетворяется какими-нибудь муравьями, потребности
же зависят от разных причин.
Во-первых, важно время года. В пору летних дождей в муравейнике больше
всего строителей; ко времени, когда поспевает корм, в семье становится больше
фуражиров; когда в гнезде особенно много расплода, здесь больше и нянек:
начинаются походы - возрастает число муравьев, наиболее воинственных или
наилучше приспособленных для обороны и нападения.
С другой стороны, важны состояние семьи, ее состав, численность насекомых.
Когда в семье достаточно молодых муравьев, старые действуют обычно вне
гнезда , а если почему-либо не хватает старых, на фуражировку выходят и молодые.
Сильные, разросшиеся семьи жнецов Мессоров или листорезов Аттин состоят из
весьма разнообразных рабочих форм. Здесь наряду с почти полуторасантиметровы-
ми, однако нисколько не неуклюжими муравьями, отличающимися непомерно большой
головой, существуют целые серии все более и более мелких рабочих; наименьшие
- юркие трехмиллиметровые лилипуты. Но ни полуторасантиметровые великаны, ни
в пять раз меньшие лилипуты не встречаются ни на холмиках-куполах, ни вблизи
их. В глаза бросаются одни только средние рабочие. И это естественно:
лилипуты сосредоточены в самых укромных камерах, в глубине муравейника, куда не
сразу докопаешься, а стражи-великаны скрываются в верхнем слое купола, в
зоне, примыкающей к входам в гнездо. Если потревожить гнездо сверху, выходят
стражи; если копнуть поглубже, можно увидеть лилипутов.
На этот счет не существует закона, одинакового для всех видов, однако
похоже, что более крупные муравьи чаще приурочены к внешним границам гнезда, а
маломерные крошки действуют внутри муравейника. Надо, впрочем, учитывать и
возраст насекомых.
Описываемые здесь наблюдения над муравьями, помещенными в гнезда в день их
выхода из кокона, как видим, помогли кое-что выяснить относительно устройства
семьи у разных видов. Но на этом исследования не остановились.
Измеряя муравьев, застигнутых в момент, когда они выполняли те или другие
работы, и определив для каждой группы средний размер тела, удалось
обнаружить, что имеются занятия, определенно связанные с величиной особи. В семьях
некоторых листорезов, например, существуют "первые защитники гнезда". Это те
большеголовые гиганты, которые обнаруживаются у входов в подвергшийся
нападению муравейник. Следующие две группы несколько меньших насекомых - это
носильщики, тягачи. Они чаще всего переносят в гнездо срезанный лист. Уборкой и
строительством у листорезов могут заниматься муравьи разного размера. В
глубине муравейника обнаружены самые маленькие особи, составляющие группы
"нянек-воспитателей" и "огородников-грибоводов".
Для того чтобы установить связь между величиной муравья и его занятием,
необязательно обращаться к примеру американских листорезов. Достаточно измерить
хотя бы сотню наших лесных Формика, взятых с поверхности потревоженного
гнезда, и сотню снятых с дерева фуражиров, собирающих пропитание для той же
семьи. Результаты измерений неизменно показывают, что защитники гнезда
несколько крупнее. Если повторить то же на муравьях других групп, окажется, что
фуражиры, которые возвращаются в гнездо с полным зобиком, мельче своих братьев-
грузчиков, несущих песчинки, крупицы смолы, обломки хвои.
Всех этих муравьев, встречающихся на дорогах вокруг гнезда, груженных
зернышками, мертвыми насекомыми, обломками хвоинок, комочками земли и прочим
строительным материалом, стали помечать разными знаками.
Исследование ставило целью проверить, не существует ли среди носильщиков
более дробной специализации: "сборщики растительной пищи", "охотники за
животным кормом", "грузчики, доставляющие стройматериалы".
Нет, ничего такого не обнаружили, но зато установили, что на дорогах вокруг
гнезд попадается довольно много муравьев-"рикш", то есть таких, которые везут
на себе других муравьев. Их тоже стали метить - несущего и несомого - разными
метками. Тут тоже никакого порядка не было, но зато исследователи установили,
что в группе муравьев, доставляющих в гнездо всевозможные грузы, наряду с
настоящими носильщиками имеются и мнимые.
В цепях грузчиков, стягивающих к гнезду разный материал, встречалось
довольно много муравьев с пустыми жвалами. И зобики у них тоже оказались
пустыми. Какой же смысл в их холостом беге? Не просто было распутать эту загадку.
Но и в ней не осталось ничего загадочного, когда выяснилось, что "пустые
грузчики", "мнимые носильщики" в колоннах - это, как правило, доживающие свой
век муравьи. И завершая жизненный путь, они продолжают служить семье -
правда, теперь лишь тем, что их уверенный бег по многократно исхоженной трассе
позволяет быстрее двигаться груженым молодым тягачам.
Кстати, благодаря именно этим же опытам удалось, в частности, открыть факт
так называемого постоянства трасс, то есть доказать, что грузчики пользуются
обычно одними и теми же дорогами.
Если на какой-нибудь муравьиной дороге пометить грузчиков, несущих в жвалах
строительный материал, а через несколько дней снова прийти сюда, то нередко
здесь обнаруживается большинство меченых муравьев, хотя на этот раз они могут
тащить не только хвоинки, растительные волоконца или крупинки смолы, но также
и мертвых насекомых, зернышки, а то и своих собратьев по гнезду.
Возвращаясь к этой дороге через определенные промежутки времени - после
нескольких солнечных дней, вслед за грозовым дождем, после полосы ливней,
удалось узнать, какие именно обстоятельства поддерживают привязанность
грузчиков к определенным трассам.
Исследователям муравьиной жизни неоценимую услугу оказали в научном поиске
небольшие семьи, составленные из муравьев, меченых в день выхода из кокона.
Такие сформированные из насекомых одного возраста семьи поселяли и в
стеклянные гнезда, и на воле. Здесь и удалось убедиться, что в муравейниках многих
видов тоже существует чередование обязанностей, хотя оно далеко не так
отчетливо, как в улье медоносных пчел.
У жнецов, например, крошка муравей через четыре-пять дней после появления
на свет "нянчит" в глубине гнезда расплод. Тот же муравей-крошка обнаружен
позже в других, тоже глубинных, камерах, где он размалывал зерно. Отсюда
муравей-крошка переходит дальше, какое-то время проводит на окраине гнезда и
только после этого начинает покидать муравейник, становится фуражиром:
принимается добывать и доставлять семье корм.
Самые старые муравьи никаких походов уже не предпринимают, но и в
подземелье все же не отсиживаются. Они держатся обычно вблизи от входов в гнездо,
двигаясь заметно медленнее, чем их более молодые собратья. Зачем? Для защиты
дома? Сомнительно. От старых муравьев здесь мало проку. Но тогда для чего же?
Подобно старым листорезам, старые жнецы, видимо, служат последнюю службу
семье... Не подают ли они отсюда какие-нибудь ультразвуковые сигналы, не
усиливают ли зовущие пеленги семьи, помогающие ориентироваться тем ее членам,
которые в отлучке?
Сходно складываются и биографии муравьев других видов, богатых формами.
Молодой крошечный муравей, доспев и потемнев, становится нянькой-кормилицей,
копошится, шныряет в глубинных кормовых камерах, позже занимается уборкой -
выносит мусор, удаляет трупы, потом становится строителем... Так, перебираясь
из одной зоны в другую, молодой муравей постепенно движется от сердцевины
гнезда к окраине, из глубины - вверх, из недр - поближе к выходу.
Нетерпеливым за эти наблюдения лучше не браться. Для исследования
жизненного пути отдельных муравьев надо запастись выдержкой...
Если поторопиться с выводами, можно подумать, что у муравьев-карликов не
бывает смены обязанностей, что они и появляются на свет, и умирают внутри
гнезда, не меняя зоны обитания. Только достаточно длительные наблюдения
позволяют установить, что это не так, что муравей-карлик, как и его более
крупные собратья, тоже сменяет обязанности, а вместе с ними и зону обитания в
гнезде. Происходит это, однако, чрезвычайно медленно. Потому-то он и не
успевает обычно добраться дальше подступов к границе муравейника.
Муравьи среднего размера живут дольше, чем карлики, и, начиная с первых же
этапов, значительно быстрее сменяют обязанности. Более или менее долго они
бывают заняты лишь строительством и уборкой гнезда. В конце концов эти
муравьи, как правило, успевают перешагнуть порог родного дома и иногда принимают
участие в некоторых операциях вне гнезда.
Что касается самых крупных муравьев, те проходят первые этапы совсем
быстро, как бы незаметно. Они скорее всех добираются до старших классов и, едва
начав выносить землю из гнезда, уходят с колоннами грузчиков на промысел.
Английская поговорка утверждает, что "муравей никогда не спит". Формально
это не совсем верно: в гнезде всегда обнаруживается какое-то число
бездействующих, иногда находящихся как бы в оцепенении насекомых. Впрочем, и в этом
случае антенны их не совсем неподвижны. Вооружившись лупой, можно увидеть,
что словно бы даже не дышащее насекомое поводит жгутиками, медленно раздвигая
и сближая их концы.
Наблюдая разные виды муравьев в разные часы дня и ночи, нетрудно убедиться,
что в целом семья с весны и до осени постоянно более или менее активна.
Впрочем, все, что до сих пор сказано об участии муравья в жизни семьи - о
том, какое значение имеют здесь его возраст, размер, строение тела, - все это
верно лишь для нормальных условий, для "мирной" обстановки. В случае же
каких-нибудь чрезвычайных событий положение резко меняется.
Если сильно взбудоражить муравейник, естественное размещение муравьев по
зонам гнезда нарушается: на поверхность из глубины выбегают такие муравьи,
которых здесь в обычных условиях не увидишь. В особых случаях, когда дело
касается жизни семьи, лилипуты способны выполнять обязанности великанов,
великаны принимаются нянчить личинок. Правда, если личинки воспитаны в семье,
состоящей из одних маленьких муравьев, они развиваются нормально, а
выкормленные старыми муравьями-великанами иногда не способны бывают окуклиться.
Однако взаимозаменяемость форм и возрастов в семье все же гораздо шире, чем
можно думать...
В нормальных условиях разные формы и возрасты действительно несут разную
службу. Но достаточно разделить семью - и сложно организованного и простого
вида, - и в обеих половинах сразу начинается перестройка. Через некоторое
время обе половины поправляются. Можно полностью изъять из семьи какую-нибудь
группу муравьев - жизнь все равно идет далее: обязанности устраненной группы
выполняются остальными муравьями.
Крылатые муравьи
В начале сентября 1731 года знаменитый французский ученый Рене де Реомюр3
отправился в Пуату. Во второй половине дня, сойдя с экипажа, чтобы размяться,
он заметил на муравьиных кучах около дороги не только обычных бескрылых, но и
крылатых муравьев двух размеров. Они бегали по земле, взлетали...
В воздухе висели маленькие облачка быстро летающих насекомых. Расплываясь в
одном месте, они тут же собирались в другом.
Иногда облачка так сильно снижались, что достаточно было протянуть руку,
чтобы поймать одно из них. И сколько насекомых ни изловил в тот вечер Реомюр,
все это были парочки крылатых муравьев - самцы и самки.
Реомюр добросовестно описал свои наблюдения в трактате о муравьях. Но
рукопись , хранившая рассказ ученого, затерялась. Когда же почти через двести лет
ее нашли, тайна брачного полета муравьев была уже давно разгадана.
Можно подивиться точности, с какой Реомюр описал вылет крылатых муравьев,
часто называемый роением. Это действительно похоже на роение пчел: и там и
здесь от семьи отделяется масса крылатых насекомых. Однако сходство
обманчиво. Пчелиная семья, роясь, делится, отпочковывает новую цельную семью. Из
роящейся пчелиной семьи улетают с маткой несколько десятков самцов-трутней и
тысячи рабочих пчел. Муравьиная же семья при роении не делится, ее не
покидает ни один рабочий муравей, а только тысячи крылатых самцов и самок.
У видов Мирмика рубра или Лазиус нигер крылатые особи отправляются в полет
обычно во второй половине дня, иногда совсем к вечеру; сплошные потоки их,
3 Да, да, тот, который термометр изобрел. Он вообще был универсалом и сделал исследования во
многих областях. Научные труды Реомюра посвящены математике, физике, металлургии, химической
технологии, Зоологии и ботанике.
поднимающиеся из земли, производят впечатление струй дыма от разгорающегося
костра.
У муравьев, живущих большими семьями, из каждого гнезда во время роения
вылетают тысячи самок и десятки тысяч самцов. Остаются же в живых после
брачного полета только единицы.
У муравьев, как и у многих других насекомых, жизнь самцов, в общем, короче,
чем жизнь самок. Самцы, которые во время брачного полета выполнили свое
назначение, погибают еще в воздухе и падают на землю мертвыми. Те же, которые
не встретились с самкой и ушли от многочисленных и разнообразных опасностей
полета, возвращаются в гнездо. Здесь они вскоре угасают. Лишь у отдельных
видов самцы доживают до следующего года.
Самки же во множестве склевываются птицами, тучами слетающимися на
муравьиную свадьбу и без устали охотящимися за лакомыми насекомыми.
Немало крылатых, запутавшихся в паутине, достается паукам. Но уцелевшие
живут .
Впрочем, обо всем этом следует рассказать подробнее и по порядку.
Крылатые насекомые, которые созревают для предстоящего брачного полета,
накапливаются в муравейнике. Рабочие муравьи как бы прячут и от всего оберегают
их. Но зато когда настает время вылета, те же рабочие даже открывают новые
выходы и всячески торопят крылатых, помогая им выбраться из гнезда.
Солнечный свет, еще недавно обращавший этих муравьев в безоглядное бегство,
сейчас, когда они созрели для полета, кажется, даже приманивает их.
Правда, выйдя впервые на свет, они поначалу явно пугаются непривычной
обстановки и спешат вернуться в глубь гнезда. Однако вскоре все выныривают
снова; смелея, расправляют поблескивающие крылья, бегают по куполу взад и
вперед, ненадолго взлетают и вновь опускаются у входа, где массами снуют другие
крылатые и бескрылые муравьи, до предела возбужденные сами и возбуждающие
своим бегом других.
И так происходит не в одном каком-нибудь гнезде, а, как правило, во всех
муравейниках этого вида в данной местности. Похоже, что всюду одновременно
получен сигнал, зовущий крылатых в полет.
По этому сигналу из гнезд уходят обычно все самцы; что касается самок, то
часть их остается дома. Некоторых удерживают здесь принудительно, а если они
пробуют уйти, рабочие повисают у них на ножках, уводят в глубь гнезда. Этих
самок оставляют в муравейнике как бы про запас.
Между тем на куполе собирается все больше безостановочно бегающих
насекомых .
Роевое движение усиливается с каждой минутой. Бескрылые рабочие муравьи и
те приходят в неистовство и, пытаясь сопровождать крылатых, забираются так
высоко, как только это для них возможно.
Даже у постоянно живущих под землей видов слепые рабочие муравьи выходят во
время роения на поверхность, взбираются на камни, травинки, веточки, а за
ними, прочищая антенны, расправляя и складывая крылья, следуют готовящиеся
подняться в воздух молодые самцы и самки.
Разные виды роятся в разные сроки. Муравьи-жнецы Мессор структор в Крыму
просыпаются ранней весной. Фуражиры этого вида выходят из муравейников в
первые же ясные дни.
Следом, в начале апреля, едва установится погода, после первого обильного
дождя начинается вылет перезимовавших самок и самцов.
Они вылетают массами и одновременно из всех муравейников в округе. Сигналом
к их выходу служит проникающая в гнезда влажная жара, что, конечно, связано с
тем, что, когда земля сырая, муравьям легче производить земляные работы,
легче открывать для крылатых выход из гнезда, легче прокладывать дорогу
улетающим. Вызванные ею из глубины гнезд первые крылатые муравьи сначала робко тол-
пятся на поверхности у входа. Порыв ветра может привести их в панику и
погнать обратно.
Но проходит немного времени - они снова поднимаются, причем число их
растет .
К полудню роение в разгаре. С наступлением темноты муравейник
утихомиривается до утра; когда суматоха возобновляется, лет крылатых, прерываемый
ненастьем, продолжается иной раз даже несколько дней.
Когда роятся муравьи вида Феидоле паллидула, первыми на поверхность гнезд
выбегают самцы. Поднявшись в воздух, они прозрачными облачками толкутся над
гнездом. После них появляются и поодиночке взлетают самки, более крупные и
заметно более грузные.
У множества видов крылатые вылетают из многих гнезд не только в один день,
но и в один час. Благодаря этому и могут встречаться самки и самцы из разных
семей. Такие встречи становятся обязательными в тех случаях, когда из одних
гнезд вылетают только самки, из других - только самцы.
Усики самца, в которых число члеников всегда на один больше, чем у самки,
служат в данном случае органом, с помощью которого самец находит себе пару.
Крылья же явно служат для того, чтобы облегчить встречу неродственных,
выросших в разных семьях особей разного пола: потомство таких неродственных
родителей будет более жизненным, более стойким к невзгодам, более плодовитым.
Семя, из которого
вырастает семья
Считанные минуты длится брачный полет муравьиных самок, окруженных
прозрачными облачками самцов. Они поднимаются весьма высоко. На крыше одного из
самых больших в США - 102-этажного небоскреба - на Эмпайр стейт билдинг обитают
муравьи, о которых неизменно сообщают все путеводители по нью-йоркским
достопримечательностям. Это потомство когда-то залетевших сюда и обосновавшихся
здесь крылатых. Молодые самки, завершив полет и спустившись с небес, сразу же
принимаются за дело.
Движения, кажущиеся поначалу неопределенными, на самом деле не беспорядочны
и не бесцельны: молодая самка одно за другим обламывает все четыре своих
крыла, будто сбрасывает свадебный наряд. Блестящими прозрачными чешуями ложатся
крылья на землю.
Невольно вспоминается дождь белоснежных или розовых лепестков в весеннем
саду. Беззвучно опадают они, покрывая площадки и дорожки между деревьями, а в
цветках, опыленных насекомыми, набухает, разрастаясь, завязь.
Сходство между сбрасывающим лепестки опыленным цветком и обламывающей
крылья облетевшейся самкой в принципе глубже, чем может показаться. Только у
муравьев этот переход в новое состояние как бы драматизирован и одухотворен.
Достаточно, однако, несколько продлить наблюдения и можно увидеть, как
самка, освободившись от крыльев и побегав вокруг, возвращается и принимается их
поедать.
Отправляющаяся в брачный полет или обламывающая крылья молодая муравьиная
самка дает повод задуматься над природой инстинктов, вступающих в действие
лишь один раз в жизни животного.
Ч. Дарвин писал об этом, что здесь не может быть речи о действии привычки,
как и в случае с органами, служащими живому тоже только раз в жизни. Таких
примеров немало: у цыпленка твердый кончик клюва, пробивающий яичную
скорлупу, временные челюсти у личинок мошек, отпадающие, когда они применены, чтобы
вскрыть шелковый мешок. Перед лицом таких фактов трудно не ощущать
беспредельное удивление.
Такое удивление вызывают и крылья муравьиной самки, которые, кстати, не са-
ми по себе отпадают. Если пойманных во время брачного полета самок подержать
под стеклянным колпаком, то можно увидеть, как насекомое спиливает ножками
одно крыло за другим или обламывает их, упираясь концом крыла во что-нибудь
твердое. Крылья отделяются по врожденной ровной линии. Сбросившая крылья
самка чувствует себя, по выражению Реомюра, настолько хорошо, насколько муравей
может себя хорошо чувствовать. Между тем сбрасывание крыльев сопряжено с
коренным поворотом в физиологическом состоянии насекомого и во всем его
поведении .
Молодая самка только что оторвалась от семьи, где была одушевленным атомом,
частицей целого, состоявшего из сотен, или тысяч, или даже многих десятков
тысяч особей, - сейчас она на время превращается как бы в дообщественное
насекомое, в одиночку. Только что она, пренебрегая опасностями полета, рвалась
вверх, к небу, к свету. Сейчас, побуждаемая новыми потребностями, стремится
укрыться подальше, поглубже, туда, где потемнее и потише.
Долго бродит одинокая, сбросившая крылья самка, выбирая под камнем, в
старом пне, между комочками земли подходящее место. Готовая норка есть не
всегда, часто ее приходится рыть. Разумеется, сырую землю рыть легче, чем сухую.
Не потому ли брачные полеты муравьев обычно происходят в первые же теплые
часы после сильных дождей?
Несколько изловленных после брачного полета молодых самок жнецов Мессор
поселили в маленькие, размером со спичечную коробку, с двух сторон остекленные
клеточки, через основание которых были проложены трубки для воды.
Пока земля в гнездах была сухой, самки и не пытались строить зародышевые
камеры, но стоило заполнить трубки водой - земля увлажнилась, и все начали
поспешно рыть ходы вглубь. Когда с клеточки убрали ставни, видно было, как
Мессор отгрызает и формует челюстями землю, как спрессовывает ее ударами
головы и брюшка и потом выносит наверх комочки. Первые ходы сечением в 4-5
миллиметров и глубиной в 3-5 сантиметров вели в верхнюю камеру размером примерно
в 2 кубических сантиметра, отсюда - во вторую, а часто и ниже, в третью. На
это уходило от пяти до девяти дней. Некоторые самки без видимой причины
принимались полностью переделывать выстроенные камеры, причем работы
затягивались на две, а то и на три недели.
Самка чаще обосновывалась в нижней - третьей камере, выдавая этим свое
тяготение к влаге. Как только воды в трубку добавляли, повышая таким образом
влажность почвы в гнезде, самка переселялась выше, во вторую, менее сырую
камеру.
Так же и самки других муравьев, действуя челюстями и ножками, роют штольню
книзу, расширяют на дне ее камеру, а отсюда обычно прокладывают ходы еще ниже
- к следующим камерам. Покончив с этим, самка возвращается к первому входу и
наглухо запечатывает его изнутри.
Строительство надежного убежища нелегко дается насекомому: зубцы по краям
челюстей выкрашиваются, волоски, которыми покрыто тело, стираются, блестящий
хитин груди и брюшка покрывается царапинами, а наплывы на стебельке тускнеют
и теряют форму. Об этих подробностях не стоило бы напоминать, если бы в связи
с ними вновь не разгорелся спор на старую тему.
Из поколения в поколение десятки миллионов лет повторяется изнашивание
покровов молодой матки, и, однако же, все подобные изменения не воспроизводятся
у ее потомства, - говорили биологи, увидевшие в этом факте доказательство
того, что признаки, приобретаемые живым в течение жизни, не наследуются, не
могут наследоваться. Даже такой крупный специалист, как В. Вилер, поддавшись
мнимой убедительности этого аргумента, в своей знаменитой монографии о
муравьях, писал, что самки и сейчас рождаются с зубчатыми челюстями. Тело их
при рождении покрыто волосками, хитин блестит...
Но разве возможно, чтобы трудности, сопряженные с закладкой нового гнезда,
привели к появлению муравьиных самок не с зазубренными, а со стершимися,
гладкими челюстями? Насекомые с гладкими челюстями вообще не способны были бы
рыть землю. Не вернее ли ожидать, если уж вид существует, что все происходит
как раз наоборот? Зубцы челюстей самки стираются при строительстве
зародышевой камеры. Тем более острыми и крепкими должны быть эти зубцы у самок
последующих поколений. Изнашивается хитин головы, груди и брюшка? Значит, он
обязательно будет прочным у дочерей, внучек, правнучек, праправнучек. Самка
после брачного полета теряет крылья? Что же здесь дает основания думать, что
последующие поколения самок окажутся бескрылыми? В потомстве воспроизводится
ведь не результат4, а сызнова повторяется весь процесс формирования и
развития .
Одиноко бродит в темноте своего естественного заточения молодая самка. В
родном гнезде ей были обеспечены постоянный уход, обильное питание. Она не
участвовала в строительстве, не заготовляла корм, не воспитывала молодь.
Зарывшейся в зародышевой камере муравьиной самке и видеть не приходилось, чтоб
какая-нибудь другая самка выполняла то, что ее ожидает сейчас. Да,
собственно, кому на свете, кроме, разумеется, специалистов, изучающих поведение
изолированных самок, придет в голову искать способ подсмотреть все это? И,
однако же, она уверенно совершает положенное, выполняет свое назначение, в ней
сейчас сосредоточен опыт миллионов лет развития, и эта вслепую передаваемая
из поколения в поколение эстафета вновь являет собой пример инстинктов, что
вступают в действие раз в жизни и тем не менее с необходимостью заложены в
потомстве.
Период, когда самка закладывает после брачного полета новое гнездо, давно
привлекает внимание натуралистов, жадно наблюдающих этот концентрат чудес. Он
и в самом деле занимает особое место в потоке жизни муравьев, существующих
только семьями из большего или меньшего числа насекомых, кучно
сосредоточенных в гнезде или в колонии. Одно-единственное насекомое служит связующим
звеном между кишащей в неустанной толчее материнской и зарождающейся дочерней
семьями. Правда, самка-основательница оснащена всеми органами и инстинктами,
необходимыми для закладки нового гнезда. И все же в течение какого-то
времени, оставаясь одиночкой, она представляет собой наиболее уязвимое звено во
всем жизненном цикле вида. Не удивительно, что совершенствование муравьиной
природы сопровождается сокращением опасного периода, когда самка-
основательница остается одна.
В том же направлении действует и установленное Г. Куттером, специально
исследовавшим процесс продолжения рода у муравьев, отсутствие в поведении
одиночных особей резко выраженной стандартности, характеризующей типичную вообще
для насекомых инстинктивность, автоматизм действий. Говоря яснее, Г. Куттер
не уверен, всегда ли молодые самки руководствуются инстинктом и не решают ли
они в это время чаще, чем когда бы то ни было, жизненные задачи главным
образом в зависимости от складывающейся обстановки.
Но вернемся к молодой самке, закладывающей основы будущей семьи пока только
за счет тканей своего тела. Подобно легендарному пеликану, основательница
самое себя скармливает потомству. Это обстоятельство может показаться весьма
трогательным, однако его уместно рассмотреть, отрешаясь от эмоций.
И хорошо развитое жировое тело - так именуется это образование - и не
имеющие более приложения и потому постепенно атрофирующиеся мышцы крылового
аппарата (на их месте разрастаются воздушные мешки) преобразуются в теле самки в
яйца. Далее из них выводятся первые члены семьи - рабочие муравьи. Они живут
Халифман являлся сторонником идей академика Т.Д. Лысенко, что впрочем, не мешало ему быть
талантливым биологом и популяризатором - книга Халифмана «Пчёлы» получила высокую оценку в
самых различных кругах и была отмечена в 1951 г. Сталинской премией второй степени.
с самкой в ее зародышевой камере, со временем берут на себя уход за ней,
принимаются ее кормить. Что же удивляться, если в потомстве с необходимостью
воспроизводятся самки, у которых хорошо развиты мышцы, крылья. Эти органы
претерпевают в течение жизни муравьиной самки полную смену функций: крылья -
эфемерны и, отслужив службу, отбрасываются, а мышцы, приводившие их в
движение , становятся резервом питательных веществ. Но как ни различны обе - первая
и вторая - функции всего аппарата, они одинаково направлены на осуществление
основного закона жизни биологического вида - на сохранение и увеличение
численности потомства.
Теперь уже никто не отрицает, что насекомые часто несут на себе более или
менее явный отпечаток особенностей природы видов, которыми питаются. Такой
след, такое отражение сказывается то в подробностях химического состава тела,
то в сходстве окраски. Но не может ли это влияние быть и более глубоко замас-
киров анным?
Подобно начавшему развиваться в почве зародышу растения, который из
собственных запасов черпает энергию для первых этапов роста, муравьиная самка в
зародышевой камере поддерживает себя только запасами тех питательных веществ,
что содержались в ее теле ко времени брачного полета.
В слепую ее темницу, как и к лежавшему в почве семени, не проникает извне
ничего, кроме тепла и влажности. При этом не тепло, а именно влага является
решающим условием: когда почва искусственных гнезд специально подсушивалась,
самки погибали, так и не начав откладывать яйца. Если же самкам не хватает
только тепла, они подолгу выжидают его.
Разумеется, не всем муравьям нужны зародышевые камеры. Молодая самка Эко-
филла смарагдина откладывает первые яйца в кроне дерева где-нибудь на
открытом месте и только после того, как появятся несколько первых рабочих,
формирующаяся семья приступает к сооружению склеиваемого с помощью личинок гнезда
из листьев, о котором уже рассказывалось.
Когда в гнезде достаточно и тепла и влаги, самки-основательницы начинают
откладывать яйца. У муравьев-жнецов яйца в камере появляются недели через две
после того, как она построена, а еще недель через шесть из них выводятся
личинки . Месяц спустя первые личинки уже окуклились, а через две недели, то
есть через 15-16 недель после брачного полета, в зародышевых камерах
появляются крохотные рабочие.
У муравьев Лазиус нигер в южных районах (в более северной зоне лишь в особо
жаркие годы), а также у Акромирмекс, Соленопсис, Феидоле самки в своих
камерах начинают откладывать яйца вскоре после брачного полета. Незамедлительно
выводятся личинки, довольно быстро превращающиеся в куколок и далее в
совершенных насекомых. В первый же год новые семьи успевают оформиться и
разрастись .
У Лазиус нигер в северных районах (на юге в сравнительно холодные годы), а
также у Кампонотусов и некоторых других видов самка тоже более или менее
скоро начинает откладывать яйца, и личинки из них выводятся довольно быстро,
однако и личинки, а затем и куколки развиваются так медленно, что взрослые
насекомые появляются в гнезде лишь на следующую весну. Профессор Карл Гэсвальд,
воздействуя на расплод определенной дозой холода, добился, что
"яровизированные" им личинки продолжали развитие бесперебойно и в тот же год превращались
в имаго.
Самки Лазиус флавус откладывают яйца только весной следующего года,
перезимовав в камере.
Процесс выкормки первых членов муравьиной общины прослежен еще Реомюром. Им
подробно описано и появление в гнезде яиц, и склеивание их самкой (пакет яиц
- меньше булавочной головки), и то, как быстро растет яйцо, когда самка
обмывает его питательной слюной.
Если помешать закладке гнезда и воспитанию первых муравьев, то самка в
конце концов перестанет выделять эту слюну и, оставаясь плодовитой, продолжая
откладывать яйца, уже не будет способна воспитывать потомство, выводить
муравьев .
Первые личинки в молодом гнезде растут довольно туго. И сами они, и мать-
кормилица переживают этот период на пределе сил.
Не случайно гнезда часто основываются не одной, а сразу несколькими самками
совместно. Приземляясь после брачного полета, они соединяются по трое,
пятеро, десятеро и даже больше, обламывают друг другу крылья, роют ходы и камеры,
откладывают яйца в общий пакет, иногда даже и зимуют вместе.
Большие семьи желтых Лазиусов, например, живут с одной-единственной самкой,
но новые семьи самки закладывают сообща. Опыты показали, что когда в
зародышевых камерах несколько самок, то первые рабочие появляются гораздо раньше,
чем в гнездах у одиночек.
Поселенные в искусственное гнездо, где каждая могла бы иметь отдельную
камеру, самки все равно на какое-то время собираются вместе и выхаживают
личинок, доводят до зрелости куколок. После этого мирные отношения в гнезде
прерываются, лишние основательницы погибают, а зародыши семей развиваются дальше
с единственной самкой.
В устранении и отсеве из естественного гнезда "сверхкомплектных" самок
также нет внутривидовой борьбы, как и в образовании гнезда несколькими
основательницами нет внутривидовой взаимопомощи. И там и здесь действует основной
закон жизни - закон, направляющий все признаки и свойства особей, все отличия
и черты, а в частности и поведение, в конечном счете на сохранение вида и
умножение его численности.
Стоит сказать еще несколько слов о том, как многопланово проявляется
действие этого закона.
Изловленные после брачного полета и уже сбросившие крылья самки Мессор
структор были поселены по одной в искусственные гнезда. На девятый-
тринадцатый день все начали откладывать яйца, а на девяносто третий - сто
первый день на свет стали появляться полностью сформировавшиеся рабочие
муравьи. Точный учет обитателей каждого гнезда - яиц, личинок, куколок, взрослых
насекомых - поставил наблюдателей в тупик: в каждом гнезде обнаружилась
нехватка от 14 до 20 яиц. Куда же могли они исчезнуть из запечатанных камер?
Оказалось - и это не умозрительная догадка, не предположение - что их
поедают самки, которые в то же время продолжают выхаживать расплод.
Это было бы достаточно неправдоподобно, даже если б речь шла о каких-нибудь
воинственных муравьях-кочевниках или о свирепых охотниках, а то ведь муравьи-
жнецы. О них же давно известно, что муравей этот нрава тихого, миролюбивого,
питается сухими плодами и семенами разных растений, главным образом зернами
злаков (Агропирум, Фестука и др.), собиранием коих заняты бывают обыкновенно
большие рабочие, неутомимо таскающие их в гнездо своей медленной походкой;
малые же рабочие занимаются по преимуществу воспитанием личинок...
И вот самки этих миролюбивых вегетарианцев вовсю "уписывают" часть
отложенных ими яиц. И так ведут себя в зарождающемся муравейнике не только самки
жнецов, но и многих других муравьев, например листорезов, которые поедают
нередко большую (9/10) часть отложенных яиц.
- Это фантастическая трагедия ужасов! - воскликнул драматург, просматривая
кадры киноленты, запечатлевшей описываемые события.
...Тело поднято, брюшко подогнуто вперед, голова склонилась к брюшку, из
которого очень медленно выходит яйцо. Процесс длится больше минуты.
...Подхватив яйцо челюстями и передними ножками, самка поворачивает его из
стороны в сторону и при этом старательно облизывает.
...Подходит к пакету яиц, долго ощупывает его усиками и кладет новое яйцо
на кучку ранее сложенных.
...Поднимает весь пакет и носит его по камере минуты четыре. Потом
останавливается, кладет пакет на дно камеры, подгибает брюшко и откладывает еще
яйцо, чистит его, сама чистится, обегает камеру, облизывает яйца в пакете.
...Еще одно яйцо снесено очень быстро. На этот раз оно не положено в пакет,
как предыдущие. Матка долго носит его по камере, ни разу не облизав. Бросив
его, самка занялась пакетом, в котором начала облизывать яйца.
...Оставив пакет, возвращается к брошенному яйцу, схватив его, принимается
высасывать, а выпив, съедает оболочку, поддерживая ее ножками.
...Прошло не больше минуты, яйцо выпито и его оболочка доедена.
Последующие кадры кинопротоколов свидетельствуют, что самки не только
поедают яйца, но могут кормить ими и личинок.
...Самка отложила яйцо, ощупывает его усиками, несет, держа в жвалах, к
личинке, которую поглаживает и тормошит усиками до тех пор, пока та не начнет
шевелиться. После этого самка подносит яйцо ко рту личинки, и та
присасывается к нему...
...Яйцо, выпиваемое личинкой, постепенно сморщивается, тает. Время от
времени самка ножкой наступает на яйцо, придавливает его, может случайно, а
может для того, чтобы содержимое его вернее перелилось в личинку? И вдруг,
отобрав у личинки наполовину выпитое яйцо, самка передает его другой, соседней.
...Взяв из пакета яйцо, самка подносит его к личинкам, прокусывает и,
сжимая ножками, подает одной из личинок, опять ощупывает ее усиками и тормошит
до тех пор, пока та не подтянется к корму. Едва первая личинка накормлена, та
же операция повторяется со второй, третьей.
Минут через десять от яйца и следа не остается, оболочку съедает самка.
Специальные анализы показали, что скармливаются и поедаются отнюдь не все
яйца, а лишь наиболее крупные. Это так называемые кормовые яйца, из них
ничего вывестись не может. С возрастом самки откладывают таких яиц все меньше и
несут больше расплодных.
Самый момент откладки яиц не раз был заснят в остекленных гнездах. На
фотографиях хорошо видно, как самка ощупывает яйцо, несет его, укладывает в
пакет. Чтобы все это увидеть, достаточно небольшого, средней силы
увеличительного стекла.
Четыре самки Мессор структор, уже основавшие в садках четыре семьи, были
изъяты из них и перенесены в новые, пустые. Они сразу принялись прокладывать
в земле ходы, вырыли себе по камере, начали откладывать яйца, однако на этот
раз постепенно все поедали, так и не успев довести расплод до возраста
личинки .
Примерно то же получилось, когда молодых крылатых брали из родительского
гнезда накануне брачного полета. Самкам пинцетом обламывали крылья, после
чего они начинали вести себя, как облетевшиеся: вырывали камеры и откладывали
яйца. Из них, однако, ничего не выводилось: если и вылуплялись личинки, они
быстро замирали.
Слов нет, испытания, которые выпадают на долю самки-основательницы, суровы.
В опытах Г. Эйдмана самка-основательница Лазиус флавус прожила после брачного
полета, не получая пищи, более 250 дней. Самка Кампонотус в опытах А. Фореля
прожила без пищи 270 дней, а в опытах В. Вилера - даже 373 дня. Самка Лазиус
нигер в опытах Э. Вассмана оставалась живой, не получая пищи, 382 дня, а
Мессор структор в опытах Э. Мейера - 396 дней!
Напомним, что все это сообщается о крохотных, сухоньких насекомых, которые
содержались в строго изолированных, только что не стерильных гипсовых
гнездах, где существование их могло поддерживаться извне разве только воздухом да
теплом и сыростью гнезда. Обнаруженная в этих испытаниях жизнеспособность
самок , их живучесть говорит об удивительной пластичности жизненного процесса.
Впрочем, не все муравьи поедают расплод. У наиболее свирепых австралийских
бульдогов Понерин молодые самки не замуровываются в камерах, а воспитывают
потомство, совершая регулярные фуражировочные вылазки. У них и яйца, и тем
более личинки остаются нетронутыми даже во время голодовок.
Самки из рода Мирмеций, прежде чем основать новую колонию, тоже могут
помногу месяцев совершать вылазки за кормом для себя и потомства.
Однако гораздо чаще основательницы живут скрыто, замкнуто и, заново
построив или как-нибудь оборудовав себе норку, полностью отрезают новое жилье от
внешнего мира. Медленно и осторожно, отступая и оступаясь, растят они новую
семью, настоящее рождение которой знаменуется выходом первых рабочих особей.
Эти особи - поколение голода и лишений - мельче по размеру и менее
жизнеспособны, чем их будущие сестры, воспитанные этой же семьей позже, когда она
разрастется.
В первое время после рождения молодые муравьи ограничиваются работами по
расширению зародышевой камеры. Постепенно темнея, эти крохотные создания
начинают переносить пакеты яиц и личинок, облизывать их.
Может пройти 100, 200, 300, 400 дней после того, как вернувшаяся из
брачного полета самка замуровала себя в подземной темнице, прежде чем в гнездо
новой семьи впервые будет доставлен корм извне.
К этому времени самка до предела изнурена. Однако, едва начав получать корм
от первых своих питомцев, она сразу оживает, и в повадках ее происходит
коренная перемена - она становится невероятно пугливой и при малейшей тревоге
спешит укрыться подальше, поглубже. Совсем недавно, в одиночку, без чьей-либо
помощи строившая ходы и камеры зародышевого гнезда, она совершенно
разучивается рыть землю, облицовывать ниши. И пусть вокруг кипят строительные работы
- она не обращает на них никакого внимания. Совсем недавно без чьей-либо
помощи воспитывавшая и выхаживавшая расплод, она совершенно теряет эти
способности и превращается в живой орган яйцекладки.
Перейдем теперь к случаям, когда муравьиные семьи размножаются делением,
отводками. Таковы некоторые кочевники, домовые Мономориум, аргентинские Ири-
домирмекс гумилис. У них не самка берет с собой рабочих, а, наоборот,
уходящие на новоселье рабочие уводят с собой самок. У домового муравья самки
вообще не разлетаются - у них нет брачного полета. Когда разросшейся колонии
становится тесно в перенаселенном гнезде и семья созревает для деления,
Мономориум высылают разведку на поиск жилья. Найдя подходящее место, часть муравьев
откочевывает, уводя с собой несколько молодых самок. Какое-то время эти
отводки, развиваясь, поддерживают через рабочих связь с родительским гнездом, а
затем отделяются от него и становятся самостоятельной семьей. Так же ведут
себя и некоторые наши лесные муравьи.
Любопытна переходная форма размножения у малайских муравьев Каребара.
Крупная , почти двадцатимиллиметровая самка, отправляясь в брачный полет, уносит
на себе несколько крохотных рабочих. Пигмеи цепко держатся за волоски,
покрывающие тело их крылатой сестры-великанши. С ней они улетают в небо, с ней
зарываются в землю. Они помогут молодой Каребара обосноваться в зародышевой
камере, помогут вывести яйца. Вскоре в гнезде появятся мелкие волосатые
личинки, позже - куколки, а там и первый рабочий муравей-крошка - дитя гиганта.
Через несколько дней молодые рабочие-пигмеи отправляются на охоту и,
доставив в гнездо первую добычу, принимают на свое иждивение громадину
основательницу.
Но здесь мы уже подошли к более сложным случаям размножения муравьиных
семей, к более запутанным, неожиданным и сложным процессам основания
муравейника .
Самки многих видов ищут после брачного полета не уединения, не одиночества,
не возможности отрезать себя от мира, а, наоборот, готового потока жизни, в
который они стремятся включиться. Самка опускается вблизи какого-нибудь
муравейника своего вида, и рабочие муравьи подхватывают ее, как будто они ее
ожидали. Старые описания утверждают даже, что новую самку с почетом,
торжественно вносят в гнездо...
Есть виды, у которых молодая самка, совершив брачный полет, поселяется,
точнее, внедряется в муравейник обязательно чужого вида и не какого попало, а
определенного, где она только и находит для себя условия жизни.
Но все эти истории возникновения муравьиных семей еще сравнительно просты.
Имеется немало видов, у которых закладка новых семей, новых гнезд, нового
муравейника представляет собой не распутанный еще до конца клубок биологических
загадок, одна другой темнее и невероятнее...
В лесах и степях, в
пустынях и на болотах
Ознакомившись с первыми страницами естественной истории муравьев, перейдем
к муравьиной географии, попробуем получить представление о муравьином
населении Земли. Конечно, нечего и надеяться разобрать здесь, как размещены в пяти
частях света все пятнадцать тысяч видов муравьиных, насчитываемых ныне на
нашей планете. По правде говоря, невозможно точно очертить области обитания
даже только главных, наиболее распространенных видов муравьев.
Можно лишь сказать, что заселяют они сушу обоих полушарий самым причудливым
и беспорядочным образом.
В одном и том же месте бок о бок могут гнездиться десятки разных видов, а
каждый вид может быть разбросан в сотнях разных мест. Поэтому территории
муравьиных держав часто заходят друг за друга, накладываются друг на друга,
перекрывают друг друга. И все же, в конце концов, границы владений каждого вида
могут быть в общих чертах намечены.
В целом муравьиная география учит одному: Север несравненно беднее
муравьями, чем Юг. Это объясняется не только чахлостью и скудностью растительности
на севере, но также и продолжительностью северных зим, холодными, сырыми
почвами.
Чем дальше на юг, чем короче зима, чем больше солнечной энергии успевают
поглотить растения за год, чем богаче и разнообразнее растительность и чем
раньше обогревается весной земля, тем многочисленнее и разнообразнее
муравьиное население. Гуще всего населены муравьями в обоих полушариях влажные
тропические районы, где растительность наиболее пышна.
Не только само по себе разнообразие и богатство растительного мира, но и
его состав накладывают отпечаток на муравьиное население, так что везде
различаются лесные, степные, пустынные муравьи.
Но лес, например, может быть хвойным, лиственным, смешанным, и в каждом
типе лесных угодий есть, оказывается, свой тип муравьиного населения. Впрочем,
одни и те же растения могут питать разные виды муравьев, а один вид муравьев
может кормиться на многих видах растений.
Так или иначе, обширный, тянущийся к солнцу мир растений, пожизненно
прикрепленных корнями к почве, неразрывно тесно связан с гнездящимся в земле,
прячущимся от света миром постоянно снующих и не знающих покоя муравьев.
Конечно, среди тысяч видов муравьев можно найти немало исключений из этого
правила. Достаточно назвать фараонова муравья5 - Мономориум фараонис, около
5 Впервые эти крошечные желтые муравьи были обнаружены в гробницах египетских фараонов — на
мумиях, куда они проникли в поисках пищи. Здесь их поймали и передали для определения
шведскому ученому Карлу Линнею. Он описал это насекомое в 1758 году, назвав фараоновым муравьем,
и предположил, что Египет и сопредельные районы Северной Африки являются его родиной.
ста лет назад завезенного морскими судами из теплых стран и прижившегося в
средней полосе. Это муравей, ставший горожанином, - вид, который в зоне
человеческого жилья встречается теперь одинаково и в жарком и в умеренном поясах.
Фараонов муравей докучливо следует по пятам за человеком, успев кое-где
стать одним из самых трудноистребимых домашних насекомых.
Этот муравей, заподозренный, к слову сказать, в том, что он распространяет
бактерии и вирусы разных болезней, гнездится в стенах сырых погребов, возле
кухонь, поблизости от пекарен, котельных, столовых. Здесь он находит все, что
ему необходимо для жизни, и в то же время здесь пока еще отсутствуют
вредители , опасные для этого вида. Вот почему Мономориум фараонис так часто образует
в районах своей второй родины колонии совершенно чудовищных размеров - иногда
из сотен тысяч и миллионов особей. Каждая из них способна необыкновенно долго
существовать без пищи. Муравьи Мономориум фараонис могут не получать корма
помногу месяцев и оставаться при этом жизнеспособными и постоянно готовыми
пробраться к запасам мяса, сахара, жиров, масличных семян, представляющих для
этого вороватого и всюду проникающего вида наиболее заманчивый корм.
Совершенно очевидно, что фараонов муравей расселился и продолжает
распространяться действительно независимо от растительного мира.
Но уже только по видимости независимы от него муравьи, постоянно и
непременно обитающие в пустынях, где растительность предельно скудна, но где зато
хороши условия гнездования.
Муравьи обнаружены в среднеазиатских пустынях Каракумы и Кызылкум и в такой
классической пустыне, как Сахара.
Здесь, в оазисах, встречаются виды муравьев-жнецов, питающихся главным
образом семенами злаков, а также типично кочевые муравьи Тапинома и Тетрамори-
ум, распространенные повсюду так широко, что их можно отнести к числу
вездесущих .
За пределами оазисов на глинистых, каменистых, отчасти на песчаных почвах
гнездятся хищные пустынные муравьи-бегунки, именуемые "фаэтончиками". Эти
длинноногие муравьи славятся очень быстрым бегом - иначе им не прожить среди
раскаленных песков. Во время бега они держат туловище высоко над землей, а
брюшко поднимают перпендикулярно кверху, почти под прямым углом к груди.
Кроме бегунков-фаэтончиков, здесь обитают также крупноголовые
светлоокрашенные Феидоле, днем заметные только по темной тени на песке. Но обычно
муравьи Феидоле промышляют не в дневные часы, а по вечерам или ночью.
Даже в совсем бесплодных районах найдены муравьи, и среди них -
серебристый, носящий пышное название Мирмекоцистус, он же Катаглифис бомбицинус. У
этого вида солдаты вооружены длинными узкими жвалами - хорошим
приспособлением для переноса тяжелых коконов с куколками.
Итак, судя по муравьиному населению, пустыни совсем не безжизненны.
Для муравьев действительной пустыней являются районы вечной мерзлоты, а
южнее - районы болот, мокрые торфяники. Здесь растительный мир, правда,
несравненно богаче, чем в сухих пустынях, но нет условий для наземного гнездования
и особенно для зимовки.
Впрочем, теперь и здесь, в болотных топях, обнаружены муравьиные поселения.
Сообщения об этом открытии были встречены в свое время с недоверием. В самом
деле, ведь говорилось, что в районе торфяников муравьи жили не в висячих,
воздушных гнездах, как южные виды, населяющие избыточно сырые и затопляемые
участки, а гнездились на земле!
Муравейники - не один, а сотни - находились на кочках, поросших осоковыми
Злаками и круглолистной росянкой. Семьи были неодинаковые: в одних имелось по
нескольку сот насекомых, в других - по нескольку тысяч.
Каждое гнездо было сложено из аккуратно срезанных и просушенных на солнце,
а затем склеенных один с другим листьев злаков и прядей мха; сверху его при-
крывал серебристо-седой купол из сухого торфяного мха сфагнума. Крепкие
стебли злаков, насквозь пронизывающие сооружение и продолжающие расти, служили
как бы сваями, опираясь на которые муравейник поднимался над уровнем воды в
болоте.
Продолговатые листовые пластинки осоки служили для обитателей этих свайных
сооружений кормовым угодьем. Но болотные муравьи охотились не только на
"приусадебных" участках, вблизи дома. Они забирались в поисках корма довольно
далеко, причем во всех направлениях перемещались над торфяником по висячим
мостам, образованным побегами клюквы.
Самым удивительным оказалось, что все описываемые здесь поселения
принадлежали не какому-нибудь ранее неизвестному виду, а давно описанным Формика фус-
ка пицеа, которых всегда считали обитателями горно-степных районов и только
изредка обнаруживали еще в дубовых лесах.
I
Штурман, куда летим?
Свайные муравейники на болотах; муравьи-строители, которые сушат на солнце
подрезанные листья, а затем оплетают ими основание стеблей осоки или
заготовляют сушеный сфагнум, чтобы склеивать купола; муравьи - сборщики корма,
которые, держа добычу в жвалах, бегут по стеблям трав над болотной водой;
муравьи, у которых "не просыхают ноги", хотя они не опускаются на землю, - все
это было чем-то новым в древнем мире муравьев. Каждое насекомое в отдельности
и каждая семья в целом оказались в совершенстве приспособлены к условиям,
которые для муравьев необычны и даже неблагоприятны.
Впрочем, почему же муравьи, поселяясь на болоте, должны хуже
приспособляться к новым для них условиям, чем, скажем, виды, населяющие Сахару или пустыни
Туркмении, чем те самые бегунки, которые в перегревающейся почве глубже
зарывают свои гнезда или не покидают муравейник для охоты в часы, когда пески
настолько накалены, что все живое избегает появляться на них? Или почему
следует отставать от болотных и пустынных муравьев домовому Мономориум фараонис,
который уже на памяти человека превратился в обитателя городских поселений? А
ведь домовый муравей поселяется даже в морских судах или в железнодорожных
вагонах. Здесь маткам приходится откладывать яйца, а муравьям кормить своих
маток и воспитывать личинок в мотающемся на рельсах вагоне или при
непрерывной океанской качке...
Видимо, изменения природы живого идут гораздо быстрее, чем принято думать.
Чем же порождаются и как закрепляются эти изменения? Когда они возникают и
что их ускоряет? Об этом известно пока очень мало.
Однако совершенно очевидно, что такие изменения не могут не задеть, в конце
концов, и антенн. В прошлом муравьи постоянно и всюду, настойчиво и находчиво
выискивали с помощью антенн привычную для данного вида температуру и
влажность, необходимое освещение или, наоборот, затенение, источники пищи и
прочие, извечно потребные виду условия жизни.
Едва нужное найдено, те же антенны без промедления оповещали собратьев по
гнезду о находке.
Но вот природа муравьев изменилась, и даже если антенны с виду остались
такими же, как были, они начинают выискивать уже иную температуру, другую
влажность, новые источники пищи и никак не реагируют на все прочие условия,
включая и те, которые еще недавно были для муравьев единственно необходимыми.
И теперь собратья по гнезду оповещаются уже только о новых находках.
Что же в данном случае изменилось в антеннах? Этот вопрос продиктован не
только любопытством и любознательностью.
Если раскрытие важнейших свойств птеростигмы6 или стилета яйцекладов
подсказывает инженеру путь к совершенствованию приборов и машин, то разгадка
таких секретов живого, как действие антенн, может оказаться еще важнее. Она
обещает помочь успешнее вмешиваться в биологические явления, в жизнь живой
природы, помочь направлять развитие живого применительно к намечаемым людьми
целям и задачам.
Внешние враги
Хорошо известно, что одни муравьи весьма чувствительно жалят, другие же
пребольно кусают. Гораздо менее известно, против каких врагов из мира зверей,
птиц и насекомых направлены острые муравьиные челюсти, их жало и яд.
Но если просто немыслимо вспомнить здесь обо всех зарегистрированных
учеными пятнадцати тысячах муравьиных видов, то, конечно, еще меньше возможности
рассказать даже о наиболее распространенных врагах, которых у каждого вида
муравьев имеется несчетное число. Поэтому далее приводятся только отдельные,
лишь более или менее характерные, но поневоле разрозненные примеры,
знакомящие с разнообразием внешних врагов муравьиного племени.
Если начать обзор с млекопитающих средней полосы, то первым в ряду
истребителей муравьев следует назвать медведя. Он у нас прославлен, правда, больше
как враг пчел и поклонник пчелиного меда, а смысл старого изречения,
гласящего, что муравьем медведя не накормишь, не совсем ясен: то ли это добродушная
шутка, то ли трезвое заключение. Существует, однако, болгарская поговорка,
утверждающая, что муравью не побороть медведя. Медведь же муравьев борет.
Падкий на куколок и на самих муравьев, мишка лапой разгребает муравейную кучу
и время от времени слизывает с шерсти облепляющих ее насекомых. И хоть
накормить муравьем медведя нельзя, он способен в один присест уничтожить их массу.
Впрочем, куда больше вреда причиняют муравьям кроты. Медведь не каждый день
разрывает муравейник, а в желудках кротов, которых зоологи потрошат сотнями,
муравьи обнаруживаются в числе других насекомых неизменно. Однако и для
кротов муравьи все же не главная пища, как и для жаб, которые не преминут слиз-
6 Птеростигма (крыловой глазок) — хитиновое утолщение на концах передней кромки крыльев
насекомых , гасящее вредные колебания крыла. Внешне выглядит как плотный темно-окрашенный
участок края крыла.
нуть зазевавшегося фуражира, но тоже одними муравьями сыты не бывают.
В тропических районах, где муравьиное население во много раз гуще, чем у
нас, имеются виды млекопитающих из отряда неполнозубых, которые кормятся
только муравьями. Они так и называются муравьедами. У этих зверей маленькая
вытянутая трубчатая морда с крохотным ртом и длинным червеобразно
извивающимся языком.
Непролазно густая, дыбом стоящая шерсть надежно защищает хищника от
муравьиных укусов и ужалений. Медлительный, ленивый, не спеша разгребает он
сильными когтистыми лапами муравьиную кучу и, когда из гнезда выливается масса
насекомых, слизывает их длинным, тонким, покрытым клейкой слизью языком.
Мясо муравьедов черное и пахнет муравьями. Но в Центральной и Южной
Америке, от Гвианы до Ла-Платы, оно считается съедобным.
Африканские пескокопы в общем похожи на американских муравьедов.
Устроившись подле гнезда, пескокоп насколько можно дальше вытягивает свой язык, к
которому насекомые прилипают, как мухи к липкой бумаге; когда муравьи густо
облепят язык, он втягивается, и насекомые исчезают в глотке. Переходя от
одного гнезда к другому, пескокоп лакает муравьев до тех пор, пока не
насытится .
Броненосцы, ящеры тропических районов, также ловят муравьев на свой длинный
язык.
Питаются муравьями и пернатые.
Из птиц средней полосы особенно усердны в истреблении муравьев вертишейки,
которые также обладают довольно подвижным, длинным и липким языком. С
необычайной быстротой и в неограниченном количестве поедают они и взрослых
муравьев , и куколок.
Рядом с вертишейками с полным правом могут быть поставлены дятлы всех
видов.
У дятлов какой-то особый нюх на муравьев. Они чуют их даже сквозь кору и
древесину. Рулевые перья дятлов расположены так, что, когда птица ходит по
стволу, перья трутся о кору и выметают и выгребают насекомых из щелей.
Потому-то на рулевых перьях дятлов всегда можно видеть оторванные части разных
насекомых.
В восточных районах Гималаев водятся рыжие, непередаваемо дурно пахнущие
дятлы. Перья этой птицы покрыты липким, смолистым веществом, а хвост густо
облеплен бесчисленными головками тех распространенных в Гималаях муравьев,
которые, раз схватив что-нибудь челюстями, уже не выпускают схваченное, даже
если муравья разорвать пополам.
Здесь следует назвать также дятла золотистого, который обследует и корни
деревьев; зеленого, который ловко бегает не только по стволам, но и
спускается для ловли муравьев на землю; наконец, черного - желну, который
вытягивающимся, длинным, с шипиками на конце языком не устает вылавливать муравьев из-
под коры деревьев.
Среди пернатых изничтожителей муравья должно быть выделено также примерно
четыреста различных видов муравьеловок, обитающих в Южной и Центральной
Америке . Многие из них совсем плохо летают, но зато отлично бегают по земле.
Бразильская пириглема-муравьеловка из отряда воробьиных, длинноногая, черная
птица, живет в кустарниках, которые покидает лишь для нападений на
муравейники . Эта птица, в отличие от четырехногих муравьедов, славится нежным вкусом
своего белого мяса.
Рассказ о врагах муравьиного рода из числа позвоночных7 интересно заключить
историей об одной индокитайской рыбешке - брызгуне - из семейства чешуеперых.
Обезьяны, с которыми мы родственники, тоже любят лакомится муравьями. Они Засовывают в
муравейник палочку, потом вытаскивают и объедают с нее муравьев.
С виду этот плавающий муравьед похож на обычного окунька, но по образу
жизни, а главное, по образу питания приходится признать его явлением из рыбьего
ряда вон выходящим.
Сильные плавники дают брызгуну возможность на редкость точно маневрировать
в воде, двигаясь не только вперед, но и назад. Благодаря этому рыбка способна
быстро занимать позицию, наиболее выгодную для нанесения удара и схватывания
добычи. У рыбки громадные глаза с черными зрачками, Которые хорошо видны на
ярко-желтом фоне радужной оболочки. И это не просто декоративные подробности:
рыбка отличается завидной зоркостью, благодаря которой с дальнего расстояния
обнаруживает даже мелких насекомых, ползущих по склонившемуся над водой
стеблю .
Точными ударами плавников рыбка перебрасывается в воде поближе к стеблю и,
подплывая и пятясь, прицеливается для атаки, причем черные зрачки заметно
скашиваются. Сразу же следует удар.
У рыбки нет длинного и липкого языка пескокопа или броненосца, вертишейки
или дятла, и потому орудием ей служит единственное в своем роде брызгательное
ротовое устройство: добыча настигается прицельной струйкой воды, бьющей на
метр-два и даже выше над поверхностью.
Рыбий водомет короткими, но быстрыми очередями одного за другим сшибает в
воду муравьев, только что ползавших по траве. В воде они тотчас становятся
добычей охотника.
В связи с рассказом о прицельном брызгательном устройстве, позволяющем рыбе
охотиться на муравьев, нельзя не вспомнить и о другом муравьином враге,
который подшибает свои жертвы также прицельной струей брызг, но не воды, а
мелкого песка. Правда, здесь мы уже выходим за пределы мира позвоночных.
На юге и в районах лесостепи, в лесу, по краям дорог, особенно в сухих
местах, где обнаженный песок прикрыт отвисшим дерном, в сухой мелкой пыли где-
нибудь под деревянной лестницей, под выступом скалы летом нередко можно
заметить правильную коническую воронку с крутыми уклонами стенок.
Если поднести ко дну воронки ленточку, в нее сразу вцепится маленький
уродец , облепленный песком. Можно, однако, обойтись и без этого: обитатель ямы
зарывается не очень глубоко, и его нетрудно выдуть из воронки.
Отсаженный в пробирку, этот уродец способен без корма прожить полгода, год,
даже больше. Такая способность весьма важна для муравьиного льва, - так
называется это насекомое.
Муравьиный лев - Мирмелеон - сетчатокрылое; в состоянии совершенного
насекомого он смахивает на обычную стрекозу.
Известен вид муравьиного льва - Формикариус, обнаруженный даже на широтах
Ленинграда; на юге же видов этого семейства множество.
У муравьиного льва изящное, будто из бронзы вычеканенное продолговатое
тело, четыре прозрачных, как бы слегка тронутых ржавчиной крыла и большеглазая
голова, несущая два коротких усика, увенчанных по концам небольшими
вздутиями, отчего усики похожи на булаву.
Способы питания совершенных насекомых не вполне ясны. Одно бесспорно - они
никакого внимания не обращают ни на муравейники, ни на муравьев.
Самка этого не интересующегося муравьями муравьиного льва откладывает яйца
на веточке или на камне в сухой и песчаной местности. Из яйца выводится
личинка , которая поначалу совсем невелика. Именно в этой стадии насекомое
является врагом муравьев.
У личинки трапециевидная голова со сравнительно большими кривыми челюстями,
подвижная шея, вытягивающаяся иногда в тонкий стебелек, и широкое, плоское
тельце желтовато-серого цвета.
Среди многочисленных достопримечательностей описываемой личинки следует
отметить отсутствие, во-первых, ротового отверстия для приема пищи и, во-
вторых, анального отверстия для извержения ее остатков. Несмотря на это,
личинка питается.
Большие ее челюсти пронизаны каналом, в котором взад и вперед ходит
длинная, тонкая пластинка, заменяющая в данном случае вторую челюсть. Выстланная
сильными мышцами глотка и ротовая полость, в которой соединяются челюстные
каналы, действуют по принципу хорошего насоса. Личинка, не разжимая челюстей,
высасывает свою жертву.
Отбросы пищи, которая переварена личинкой, скапливаются в ее желудке и
затем переходят в тело куколки, а далее - в тело имаго.
Когда муравьиный лев превращается в крылатое насекомое, он выбрасывает ме-
коний, то есть остатки всей пищи, которая была съедена когда-то личинкой.
Крохотная, вылупившаяся из яйца личинка ползает в поисках места, где она
будет охотиться, кормиться, расти. Когда подходящее место найдено, личинка
принимается сооружать свою ловчую яму, силок.
Она медленно ввинчивается в песок, проводя концом брюшка круговую бороздку.
Вторично проходя тот же круг, она передней ногой нагребает песок на свою
плоскую голову и, действуя ею, как лопатой, вышвыривает его за пределы круговой
борозды. Дальше, внутри образованного таким образом круга, прокладывается
вторая борозда, за ней - третья. Личинка продолжает отбрасывать песок, все
глубже уходя в сыпучую пыль воронки. Кончается тем, что она с головой
зарывается в грунт и выставляет наружу одни концы челюстей. Здесь личинка может
провести день, неделю, месяц.
Добывает она пищу не силой и храбростью, а больше всего терпением.
Едва бегущий по земле муравей переступит края кратера, вырытого личинкой,
почва начинает уходить у него из-под ног, увлекая его в глубь песчаного
капкана. Чем решительнее пробует насекомое остановиться, повернуть, уйти, тем
быстрее стекает песок в глубину воронки, откуда поднимается вооруженная
серповидными челюстями голова.
Проходит мгновение, другое, и, если насекомое сопротивляется увлекающей его
вниз силе, вынырнувшая из песчаного дна воронки плоская, лопатообразная
голова резкими движениями швыряет песок в ту сторону, откуда струятся текущие из-
под ножек насекомого песчинки. Обстрел всегда успешен, потому что и перелеты
и недолеты одинаково усиливают сток, увлекающий насекомое вниз.
Барахтаясь и кувыркаясь, муравей скатывается на дно. В то же мгновение
живой капкан срабатывает, и челюсти смыкаются, схватив добычу. Если жертва
схвачена неловко, хищник отпускает ее или даже сам отбрасывает на откос, пока
при повторном падении муравья челюсти не сомкнутся именно на брюшке.
Муравей выпивается сквозь неразжатые челюсти. Пустая оболочка выбрасывается
из воронки.
Осыпавшиеся и разрушенные во время схватки откосы к утру уже
отремонтированы, и ничто более не напоминает о вчерашнем происшествии.
Скрываясь в песке, личинка продолжает охотиться, пока ей не придет время
Завиться в кокон и окуклиться.
Когда насекомое созреет и выйдет из кокона, оно, отогревшись на солнце,
улетает искать себе пару.
Муравьиный лев, точнее личинка муравьиного льва, - это один из наиболее
своеобразных по повадкам враг муравьев из мира насекомых. Один, но не
единственный; необычайный, но не самый злостный.
Чтобы убедиться в справедливости сказанного, достаточно вспомнить о мухе
Бенгалия латро, которая подкарауливает у муравейника фуражиров, спешащих
домой с грузом гусениц, червей, личинок и прочей живности.
Муха не только отнимает добычу, но и убивает грузчиков, несущих в гнездо
корм, и семьи вконец обессиливаются этим разбойником с большой муравьиной
дороги.
А оса Афилянтопс, выкармливающая своих личинок телами крылатых муравьев?
Каждая ячейка норки, вырываемая этими осами для своих личинок, набивается
телами молодых самок Формика, которых осы парализуют ударом жала.
Все время, пока у муравьев идет роение, оса Афилянтопс продолжает приносить
в норки тела зажаленных Формика.
Как, однако, защищаются, чем обороняются муравьи, что дает им возможность
отразить направленные против них уловки и ухищрения, что позволяет им
выстоять и сохраниться перед лицом коварных врагов и погубителей?
В арсенале защитных приспособлений муравья первыми являются жвалы.
Ядовитыми железами вооружены далеко не все виды, а из тех, которые ядовиты,
не каждый имеет жало. Поэтому одни муравьи могут жалить врага и вводить яд в
рану жалом, другие же, в сущности, только кусают врага острыми челюстями, а
затем обрызгивают ранку ядом. В последних случаях брюшко муравья обычно
подгибается вперед или же забрасывается на спину.
Химический состав яда, производимого муравьями разных видов, различен. В
нем почти всегда содержится муравьиная кислота. Но совсем не всегда это
чистая муравьиная кислота.
Южноамериканский муравей Соленопсис севиссима - "свирепейший" - вооружен
жалом, устроенным примерно так же, как пчелиное.
Кроме жвал, жала, яда, представляющих собой широко распространенное оружие
активной обороны и нападения, отдельные виды муравьев обладают своими,
необычными приспособлениями к пассивной самозащите.
Образец подобного приспособления можно видеть у тех муравьев, которые так
ловко орудуют личинками, сшивая гнезда из листьев. Оказывается, выделяемые
личинками липкие нити используются также для устройства настоящих ловчих
колец. Оплетая ими стволы деревьев, муравьи предохраняют свои пастбища на этих
деревьях от наземных конкурентов.
Существует еще одно очень любопытное приспособление: усыпляя внимание
врагов, муравьи в случае опасности прикидываются мертвыми.
Взятый с дороги к гнезду и пересаженный в стеклянную чашку краснощекий
муравей Формика руфибарбис может здесь часами продолжать свой бег. Если,
однако, пальцем слегка прижать ему голову, насекомое тотчас замирает в той позе,
в какой оно было настигнуто.
Проходит минута, две, три... Можно прикасаться к самым чувствительным
местам на теле насекомого, - оно никак не отвечает на прикосновения и продолжает
оставаться недвижимым, как мертвое.
Проходит довольно долгое время, прежде чем муравей начинает проявлять
признаки жизни, но и после этого он не сразу возобновляет бег.
Однако главное защитное приспособление муравьиных видов - это не челюсти
отдельных муравьев, не их жало и яд, не их способность становиться менее
заметными для врагов.
Что сделало ничтожное по размерам сухопарое насекомое объектом жадного
внимания и приманкой для множества врагов, в том числе и для крупных зверей или
птиц? Они часто и не заметили бы миллиграммового муравья, будь он одиночкой.
Совершенно очевидно, что подавляющее большинство врагов рода муравьиного
нацелено не на отдельного муравья, а на весь муравейник с кишащими там
тысячами насекомых, с собранными в нем пакетами яиц и личинок, с подземными
россыпями поспевающих куколок.
Но именно в этом же - в численности насекомых, составляющих семью, в
жизненности семьи - заключена способность муравьиных видов с наименьшим ущербом
переносить бедствия, причиняемые им каждым врагом и всеми, вместе взятыми,
истребителями их породы.
Сколько бы муравьев из гнезда ни было слизано языком медведя или муравьеда,
склевано дятлом или муравьеловкой, выпито личинками муравьиного льва или му-
хами Бенгалия латро, семья ослабеет, но сохранится.
Муравьиная семья, пусть даже муравьев остается немного, перестраивается,
продолжает развиваться, сохраняет жизнедеятельность. Недаром муравьи
считаются породой весьма живучей, а часто и совсем неискоренимой.
Даже там, где прошел всеистребляющий огонь лесного пожара, вскоре
обнаруживаются живые муравейники. Оказывается, в недрах гнезда какая-то часть молодых
муравьев и куколок все же сохранилась, спаслась от пламени, а когда пал
прошел, они отрыли в золе пожарищ ходы и восстановили жизнь семьи, которая, как
сказочная птица Феникс, способна воскреснуть даже из пепла.
"Бульдоги", которые - муравьи,
и "бархатные муравьи",
которые - осы
Муравьев и пчел считают родичами. Теория эта выглядит поначалу надуманной и
особого доверия не вызывает.
Так, говорите, родственники?
Другое дело, скажем, медоносные пчелы и пчелы индийские, пчелы и осы,
шелкопряд тутовый и дубовый, даже жук-олень и жук-носорог, кузнечик и саранча.
Тут сходство и в строении, и в типе развития, и в образе жизни более или
менее очевидно. Но что общего у копошащихся в земле или в трухлявых пнях
сухоньких, голых, черных или рыжих муравьев с золотистыми мохнатыми четырехкры-
лыми сборщицами нектара?
Ответ на этот вопрос можно получить, изучая вид Понерин или Мирмеций, в
которых четко, хотя и примитивно, воплощены основные свойства муравьиного
племени и вместе с тем черты, роднящие их с совсем другим семейством
перепончатокрылых .
Вид Понера коарктата водится у нас в Крыму, на Кавказе, встречался и в
Ставрополье. Возле Гадяча на Полтавщине Н. М. Книпович обнаружил гнездо этих
муравьев в песке под низким зеленым мхом в бору. На Нижнем Дону, в парке
Мухиной Балки, К.А. Арнольди нашел родственных им желтых, почти слепых Сисфинк-
та - вид, который до того считался чисто американским. Однако примитивные
муравьи больше распространены в тропических странах, Понеринами, в частности,
особенно богата Австралия - точнее, приморские ее области.
Внешность разных Понерин весьма различна. Судя по описанию двух
австралийских видов, у Понерины апендикуляты грудь образована двумя плоскими
микрогайками, схваченными черной пряжкой, к которой примыкает тяжелая янтарная
ампула, а у Одонтомахуса сексиспинозуса голова лошади на шиповатом пояске, в
который втиснута длинная горловина прозрачной груши...
Что касается характера, то муравьи эти крайне раздражительны и злобны. Они,
если верить описаниям наблюдателей, "как бешеные черти" набрасываются на все,
что приближается к гнезду. Встречая пришельца уже за 10-15 метров от
муравейника, Понерины норовят вцепиться в него мертвой хваткой, за что их даже
именуют бульдогами.
Кроме особо острых зазубренных челюстей, у всех видов Понерин есть ядовитые
железы. Одни обрызгивают раны врага мелкими отравляющими каплями, другие
наносят быстро парализующий жертву клей.
Понера клавата, по-местному Токандира, в Южной Америке называют "муравьем-
лихорадкой" или "четырехжальным", что означает: убивающий четырьмя ужаления-
ми.
Многие Понерины обладают звуковым, стридуляционным органом. Инструмент
этот, как остроумно заметил русский ученый, профессор Б.Н. Шванвич, построен
на принципе "ногтя и гребня". Вооружившись лупой, нетрудно рассмотреть на
спинной поверхности между первым и вторым сегментами брюшка полоску тонких
черточек, по которой ходит скребок. Когда второй сегмент движется, а задний
край первого сегмента опущен, скребок-ноготь проходит по насечкам полости,
производя звук.
В отличие от других муравьев, подобные органы развиты у австралийских
Понерин так сильно, что обладатели их прозваны "поющими муравьями". Звуковой
аппарат их может иметь даже два типа насечек и соответственно производит два
рода стрекотаний.
Вообще же подобные приспособления широко распространены в мире насекомых и
у всех в общем сходны, различаясь больше местоположением.
У жука-могильщика гребень-полоска с насечками находится на тергите брюшка,
ноготь - на конце надкрылий; у одного из растительных клопов конец хоботка
царапает гребешок в основании передних ног. Похожие устройства существуют
даже у личинок, например навозника. Музыкальные инструменты сверчков и
кузнечиков размещены на крыльях и снабжены резонирующей пленкой, поэтому стрекотание
слышно чуть не за километр. Саранча "поет", двигая бедро по бугоркам
переднего крыла. Задние ноги у некоторых насекомых полностью утратили свою роль как
орган движения и только производят звук. Наиболее голосистыми считаются
цикады: в их брюшке спрятаны мембраны с сильными хитиновыми ребрами и мышцами.
Напомним здесь, что и у муравьев Плагиолепис, Лептоторакс, Соленопсис и
других обнаружен совершенно неизвестный в прошлом орган. Он находится на
задней поверхности груди и состоит из эластических связок и тонких - толщиной в
один микрон - мембран, образующих так называемые звуковые окна. Через них-то
и идут во внешний мир сигналы. Орган этот работает по принципу фонографа и
передает на расстояние ультразвуковую сигнализацию.
Все эти голоса - муравьев, кузнечиков, цикад, сверчков и других наземных и
водных шестиногих - с некоторых пор изучаются с новой точки зрения. Видный
американский физик из Гарвардского университета выпустил солидное
исследование под буколическим названием "Песни насекомых". В этой книге прямо
говорится, что звучащими и воспринимающими звук устройствами живо интересуется
военное ведомство, которое ищет здесь заслуживающие внимания модели средств
беспроволочной связи.
Пение Понерин характеризует любопытная подробность: даже когда муравьи
разделены на несколько групп и не могут видеть друг друга, трескотня их
начинается и заканчивается одновременно; проходит несколько секунд, и концерт снова
начинается разом. Интервалы почти одинаковы. Каждая группа разыгрывает свою
песнь, отбивает собственную музыку, начало же и конец музыкальных пьес
совпадают весьма точно.
Открытие у муравьев звучащих устройств воскресило дискуссию о том, слышат
ли муравьи, или звук, производимый ими, так же лишен физиологического
значения, как скрип песка под ногами человека.
"Можно ли поверить в существование народа музыкантов в стране глухих?" -
спрашивают физиологи. Впрочем, биологическое назначение звучащих устройств
муравья еще ждет своих исследователей.
Муравьи Мирмеции довольно бойко плавают. Их не трудно заставить преодолеть
пятнадцати - двадцатисантиметровую лабораторную ванночку с водой.
Некоторые из Мирмеций славятся и способностью совершать на ходу большие
скачки. И делают они это отнюдь не с помощью ног: их прыгательное устройство
- в челюстях. Мирмеция бежит нормально, пока на пути не встретится какой-
нибудь твердый предмет: камешек, узел корня, палка. И тогда челюсти мгновенно
срабатывают, ударяя о препятствие с такой силой, что муравей перелетает чуть
не на полметра вперед. Когда что-нибудь живое приближается к гнезду Мирмеции
нигроцинта, из хорошо замаскированных узких боковых ходов выскакивают десятки
разъяренных муравьев и, пользуясь своим редкостным прыгательным устройством,
одним броском настигают нарушителя. Атакуя в лоб, с флангов, с тыла, они
впиваются в ноги, голову, брюшко несчастного существа.
Семьи большинства Понерин, как и Мирмеций, сравнительно невелики - в
гнездах их может быть несколько сот рабочих. По размеру и внешним признакам самцы
и самки отличаются от рабочих меньше, чем у любых других муравьев. И по
положению в семье, то есть по отношению к ней рабочих, самка Понерин не очень
выделяется. Один из исследователей заметил, что недостаточно внушительная
внешность королевы определенно вредит ее господству: ей даже не прислуживают в
гнезде, подчеркивая этим, что самка не имеет свиты. Если даже самка погибла,
семья сохраняется, так как место погибшей занимает один из рабочих муравьев.
Яйцевых трубочек у него не меньше, чем у самки, но только теперь он начинает
червить. Существует даже мнение, будто все рабочие Понерины постоянно
откладывают яйца, только самка более плодовита, чем остальные.
Муравьи-"бульдоги" относятся по большей части к насекомоядным хищникам, -
лишь немногие собирают пищу из внецветковых нектарников.
Опыты К. Уэскинс и Р. Уэлден с подкрашенным медом показали, что Понерины и
Мирмеции обмениваются кормом, отрыгивая его из зобика, как и прочие муравьи,
но делают это относительно реже. Яйца и личинки выкармливаются у них тоже
проще. Взрослые бросают личинкам сырые кусочки принесенной с охоты добычи.
Изредка личинки получают в пищу и кормовые яйца, откладываемые самкой или ра-
бочими. Воспитанницы сами подползают к доставленной в гнездо пище и с головой
въедаются в нее. Обильно политая слюной, она размягчается и становится
готовой к усвоению. Частично ее поглощают и взрослые муравьи, отправляющиеся на
охоту.
Таким образом, утверждение, что "бульдоги" вовсе лишены потребности кормить
и опекать расплод, прятать его от опасности - неверно. Ошибочное
представление основывалось, правда, на данных опыта: из внезапно раскрытого гнезда
взрослые Понерины разбегаются, действительно оставляя и личинок и куколок.
Однако такова только первая реакция. Придя в себя, Понерины выбираются из
щелей, в которые попрятались, возвращаются к брошенным личинкам и куколкам,
поднимают их и уносят, спасая от разорения гнездо. В конечном счете и Понери-
нам, следовательно, ничто муравьиное не чуждо. Если же поместить хотя бы
несколько десятков Понерин в гипсовое гнездо, они вскоре собираются в кружок
головами внутрь и в центре этого плоского клубка складывают пакеты яиц и
личинок .
Большинство Понерин не слишком капризно или привередливо, но по сравнению с
другими муравьями вкусы их все же менее широки, а есть виды и с крайне узко
специализированным питанием. Среди западноавстралийских Понерин известны
такие, которые охотятся главным образом за другими муравьями; некоторые
африканские предпочитают жуков и разных мягкотелых насекомых, населяющих гниющую
древесину; один техасский вид ест, в основном, многоножек. Чаще всего пищей
Понерин служат термиты. "Бульдоги" совершают настоящие набеги на термитники.
У одного южноафриканского вида во главе атакующей колонны бежит разведчик.
Если его убрать, колонна придет в смятение, и муравьи, рассыпавшись, потеряв
строй, возвратятся домой с пустыми жвалами. Однако спустя какое-то время они
вновь отправляются в поход. Добравшись до термитника, врываются вглубь и
скоро возвращаются с трофеями.
Выросшая личинка принимается прясть грубый плотный кокон. У других муравьев
созревшие куколки и не пробуют вспороть, разрезать изнутри шелк кокона, чтоб
открыть себе выход: им, когда придет время, помогают повивальные бабки. У
Понерин иначе: если оставить в пробирках одних куколок без нянек, то через
какое-то время здесь можно обнаружить молодых муравьев, копошащихся среди
покинутых ими пустых коконов.
Значит, и в этом отношении Понерины проще, примитивнее других муравьев,
ближе к одиночным формам насекомых. Недаром говорится, что австралийские
Понерины - живой реликт мезозоя - занимают в муравьиной фауне такое же место,
как однопроходные или сумчатые среди млекопитающих. Это, так сказать, праму-
равьи, древнейший из сохранившихся образцов муравьиной семьи, как бы предок,
предшественник более совершенных, более развитых типов муравьиного общежития.
Итак, Понерины - сплошь жалоносные виды, в массе - хищные, насекомоядные;
личинки их питаются насекомыми, окукливаются в коконе; взрослые насекомые
выходят из кокона самостоятельно; самки малоплодовиты; колонии малочисленны.
Эти особенности и самый вид длинного тела Понерин, их подвижная голова,
оснащенная хорошо развитыми простыми и сложными фасеточными глазами, - все
напоминает некоторых роющих ос, например Тиннид. А осы Мутиллиды, обладающие
устроенным, как у Понерин, стридуляционным аппаратом, за сходство с ними даже
прозваны "бархатными муравьями".
Находясь у истоков муравьиной семьи и сравнивая Понерин по строению и
повадкам с простейшими осовидными, а они, в свою очередь, находятся в родстве с
пчелиными, можно обнаружить, что эти формы действительно во многом сходны.
Дальше мы познакомимся с тем, как развиваются и совершенствуются муравьиные
свойства, представленные у простейших муравьев иногда лишь в зародыше.
(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)
Ликбез
ЛЕГЕНДАРНЫЕ КОМПОЗИТЫ ПРОШЛОГО
В.П. Борзунов, В.А. Щербаков
Введение
"Три пути ведут к знанию:
путь размышления - это путь самый благородный,
путь подражания - это путь самый легкий,
а путь опыта - это путь самый горький"
Конфуций
В настоящее время в промышленно развитых странах металлы и сплавы уступают
свое господство в машиностроении, других промышленных отраслях, принципиально
новым конструкционным материалам - композитам. В этом процессе
совершенствования конструкционных материалов не заняли достойное место композиты типа
индийского вутца, дамасской стали, русского булата, состоящие из
высокоуглеродистых железных волокон в низкоуглеродистой железной матрице эвтектоидного2
или близкого к нему состава. Как ни парадоксально, человек не смог до конца
понять сущности булатной стали, природы уникальных свойств и особенностей
технологии ее получения, несмотря на то, что долгое время использовал изделия
из булата (ниже этот термин будет применен в качестве обобщающего обозначения
данного класса композитов), совершенствовал его, терял секрет изготовления и
вновь открывал тайны булата, подобно тому, как это сделал в середине XIX века
русский металлург П.П. Аносов.
Вопрос о том, разгадана ли тайна булата, неоднократно поднимался в
отечественной и зарубежной литературе. В Большой Советской Энциклопедии сообщается,
что секрет булатной стали впервые в Европе раскрыл русский металлург П. П.
Аносов. Однако Н.И. Беляев в своей работе "О булатах", опубликованной в
журнале Русского металлургического общества, в 1911 г., т.е. спустя полвека
после раскрытая секретов технологии П.П. Аносовым? так констатировал состояние
исследований булатной стали: "Грустно сознавать, что современная наука не
вооружена настолько, чтобы ясно и определенно ответить на вопросы: что такое
булат с его непременным спутником узором и чем, собственно, объясняются те
высокие механические свойства, какими обладает изделия, изготовленные из
булата . . . " . А "от высказывания нашего современника, академика Л.Ф. Верещагина:
"То, что случайно найдено путем эксперимента и еще не осмыслено, не понято
людьми, принадлежит им только наполовину... Примерно то же случилось и с
дамасской сталью. Случай дал ее в руки человеку, случай и отнял"... Попытки
разгадать технологию производства булатной стали и осмыслить природу ее
уникальных свойств были, и работы в этой области продолжаются.
Однако существуют оценки, ставящие под сомнение современную ценность
булата, логика которых сводится к следующему: "... холодное оружие давно потеряло
ценность, а с ним ушли в прошлое и булаты, ... а сравнении с высокопрочными и
вязкими легированными сталями булат не представляет собой ничего
выдающегося" . Так ли это? Позволило ли легирование стали реализовать весь комплекс
уникальных свойств композита, обусловленных наличием волокон в
соответствующей матрице? Даже если не принимать во внимание экономический аспект,
обусловленный использованием дорогостоящих легирующих добавок, отказ от
композита типа булатной стали является преждевременным. Сущность секретов булатной
стали так долго не раскрывалась человеку, что появление легированных сталей,
а затем и порошковых сплавов с высокими и принципиально новыми свойствами
материала, привело, на наш взгляд, к незаслуженному, хотя и понятному
охлаждению научного интереса к булатной стали и композитам этого типа.
Лишь сегодня, когда начали возникать проблемы с легирующими добавками, а
Статья вышла в советское время, но после 1988 г. Точная дата и источник нам неизвестны. -
Прим. ред.
2 Эвтектоид - эвтектика, образующаяся при охлаждении твёрдого раствора. На диаграмме
состояния равновесию твердого раствора с выделяющимися из него фазами, число которых равно числу
компонентов, отвечает эвтектоидная точка, аналогичная эвтектической точке при кристаллизации
жидкого раствора. Пример: эвтектоид - перлит в стали.
Эвтектика (греч. легкоплавящийся) — нонвариантная (при постоянном давлении) точка в системе
из п компонентов, в которой находятся в равновесии п твердых фаз и жидкая фаза.
Эвтектическая композиция представляет собой мелкодисперсную механическую смесь фаз, плавящихся и
кристаллизующихся одновременно при минимальной температуре существования жидкой фазы для данной
системы.
изученность возможностей легирования сталей достигла очень высокого уровня,
когда большее внимание уделяется экономическим аспектам и происходит
интенсивное успешное развитие композитов в целом, возвращается научный интерес к
забытой, не оцененной до конца технологии производства булата. По мнению
профессора Ю.Г. Гуревича, в композиционном материале трещина, возникшая при
разрушении прочного волокна, гасится мягкой матрицей. Поэтому наряду с высокой
прочностью такие материалы обладают и высокой вязкостью. Во всяком же
компактном материале, например в легированных сталях и сплавах, нагрузку
воспринимает материал в целом, поэтому возникшая трещина быстро распространяется и
приводит к хрупкому разрушению металла. Применение легирования сталей, по
всей видимости, вовсе не исчерпало преимуществ композитов типа булатной
стали. Более того, композиты данного типа с определенной степенью легирования
волокон и матрицы, т.е. на базе повышенных свойств составляющих композитов,
могли бы обеспечить достижение более высокого уровня эксплуатационных свойств
изделий.
Бурное развитие порошковой металлургии с использованием легированных
стальных порошков обеспечивает высокое качество как спеченных, так и горяче-
штампованных изделий. Несомненно, применение режущего инструмента, например,
из спеченных твердых сплавов на основе карбида вольфрама, имеет большое
значение для промышленности. С помощью данных сплавов удалось значительно
увеличить скорость резания металлов даже в сравнении с высоколегированной
быстрорежущей сталью. Однако данные композиты имеют высокую хрупкость и могут быть
успешно использованы только для изготовления обработки изделий с малыми
размерами при определенных условиях их эксплуатации, т.е. они не являются
полноценными наследниками булатной стали. Производство прессованных и спеченных
изделий с неравновесной структурой (микробулат) позволяет достигнуть
удивительных результатов. Так, в Институте проблем материаловедения АН УССР
разработана технология получения изделий из высокохромистой порошковой стали.
Смеси порошков железа, белого чугуна и хромистой стали, содержащей 30 % Сг,
формуются двукратным прессованием и спекаются в печи с защитной атмосферой.
Сравнительно невысокая температура и кратковременность спекания исключают
выравнивание концентрации углерода и хрома по всему объему металла, формируя
тем самым неравновесную структуру.
Однако требования сравнительно невысокой температуры и кратковременности
спекания, необходимых для сохранения неравновесной структуры, могут создать
определенные трудности в достижении положительных результатов при
существенном увеличении массы изделий. Сегодня ведущие фирмы мира, производящие
режущие инструменты из легированной стали, выполняют режущую кромку изделий с
периодическим профилем, шаг которого составляет 3,5-10,0 мм, или в виде
хаотических выступов (австрийская фирма "Бёлер"). Фирма ("Ричардсон") в Шеффилде,
Великобритания, производит ножи, режущая кромка которых имеет волнистый
профиль с шагом около 5 мм с дополнительно выполненными рифами с шагом 0,5 мм.
Необычна и реклама на это изделие - "Нож будущего - сегодня", "Нож не требует
заточки, гарантия 25 лет". Периодический профиль, несомненно, существенно
увеличивает режущую способность ножа, что неосознанно использовалось еще в
глубокой древности в изделиях из булатной стали. Рекламируя достигнутую
конфигурацию режущей кромки лезвия, фирма "Ричардсон", несомненно, права в том,
что достигнутое измельчение рифов режущей кромки на более крупном рельефе
действительно признак высококлассного инструмента. Однако для расширения
области его применения необходимо обеспечивать еще высокую прочность рифов и
самозаточку лезвия, что возможно с использованием в качестве материала
инструмента композита типа булатной стали, в которой рифы на режущей кромке
образуются как включениями цементита, так и самой волокнистостью материала,
реализующей самозаточку режущей кромки лезвия.
В предисловии к книге "Загадка булатного узора" академик АН СССР В.И. Тре-
филов отмечает: "Через сто лет... Златоустовские металлурги вновь пытались
воскресить технологию производства булата, ... хотя полностью аносовский
булат повторить не удалось, легендарная упругость клинков достигнута не была,
но режущие свойства лезвия оказались весьма высокими для рядовой углеродистой
стали, которую представляют собой булат... Многие "тайны" ковки,
термообработки и отделки булата сегодня известны, другие ждут еще своей расшифровки".
Несмотря на объективность вышеизложенной оценки состояния исследований
булатной стали, хотелось бы отметить следующее. Если булат - рядовая углеродистая
сталь, то расшифровки каких "тайн" термообработки и отделки булата мы ждем?
Если же индийский вутц содержит углерод 1,7-2,0 % и выше, можно ли называть
его рядовой углеродистой сталью? Дело в том, что если мы ставим перед собой
задачу раскрытия тайны повышенных свойств булата: твердости, упругости,
вязкости, прочности, режущей способности и т.д., то понятие "рядовой
углеродистой стали" для булата, "не представляющего ничего выдающегося в сравнении с
высокопрочными и вязкими легированными сталями", свидетельствует лишь о нашей
беспомощности понять секреты булата.
В 1980 г. в Стенфордском университете О. Шерби и Дж. Уодсворт при
осуществлении своей программы исследований сверхпластичности металлов создали сплав
на основе системы железо-углерод, очень похожий, по имеющимся отзывам, на
дамасскую сталь и сулящий огромные перспективы в снижении стоимости
производства всевозможных изделий - от вертолетов до шестерен . Ими установлено, что
следует уделить пристальное внимание сверхвысокоуглеродистым сталям,
содержащим более 1% С: при содержании около 1,5 % С в металле имеется достаточно
углерода для образования разветвленной цементитной сетки. В результате
реализации разработанного способа непрерывной прокатки металла и его охлаждения от
1120 до 650 °С, а также последующей выдержки его при этой температуре в
процессе обработки, цементитная "сетка" не формируется в виде обычной хрупкой
сетки вокруг зерен, а превращается в результате непрерывной прокатки во
множество очень мелких частиц, располагающихся по границам металлических зерен,
размер которых в 200 раз меньше обычных.
Полученный таким образом металл не только становится сверхпластичным при
умеренном нагреве, но и вязким при комнатной температуре. Благодаря
значительно более тонкому распределению цементита в металле стенфордская сталь
отличается от дамасской, имевшей грубое распределение цементита на поверхности.
Как говорят Шерби и Уодсвсрт: "мы и понятия не имели о том, что наши
сверхпластичные стали имеют какое-то отношение к оружейникам средневековья. Только
после того, как мы рассказали о структуре этого материала на научной
конференции, нам сообщили о сходстве между структурами того, что нами получено, и
дамасской стали". По нашему мнению, разработанный в Стенфордском университете
сплав не является дамасской сталью, хотя бы из-за отсутствия
макронеоднородности , выражающейся в визуально наблюдаемом в дамасской стали узоре.
Однако сам факт, что при раскрытии одной из тайн булата достигаются
удивительные свойства сплавов системы железо-углерод, свидетельствует о том, что
проблемы разгадки технологии получения булата остаются актуальными и сегодня.
Разгадана ля тайна индийского вутца в работах П. П. Аносова и продолжателей
его дела? "Безусловно, русские кавалеристы за счет своей отваги и богатырской
силы успешно противостоят восточным конникам, но крепость и острота ятаганов
и шашек, сделанных из дамасской стали, значительно превосходит крепость
сабель наших солдат. Для того, чтобы успешно владеть настоящим булатным
клинком, не нужна особая физическая сила, он страшен даже в руках ребёнка" -
Историк кавказских походов XIX века, русский генерал В. Патто.
Производство древнего оружия из дамасской стали, как уже хорошо известно,
осуществлялось из индийского вутца, поставляемого на рынки Персии и Сирии в
виде разрубленной пополам лепешки литой стали. Содержание углерода в вутце
было очень высоким. Так химический анализ вутца, проведенный по распоряжению
П.П. Аносова, показал содержание углерода, разное 1,7-2,0 % и более.
Заготовка индийского вутца имела диаметр примерно 12,5 см, толщину около 1 см и
массу около 1 кг. Кроме того, заготовка имела естественный рисунок, при этом, по
имеющимся воспоминаниям путешественников по Индии, слитки имели своеобразные
узоры, не похожие на рисунок на готовых клинках.
К сожалению, в Древней Индии так тщательно прятали секреты выплавки вутца,
что в конце концов потеряли их совсем. Уже в XII веке табан, например, не
могли делать ни в Индии, ни в Сирии, ни в Персии. В своей книге "О булатах",
опубликованной в 1841 г., П.П. Аносов, излагает четыре способа производства
слитка русского булата:
• Первый способ имеет в своей основе "сплавление железных руд с графитом,
или восстановление и соединение железа с углеродом". П.П. Аносов считал,
что этот способ применялся в древние времена для получения стали.
• Второй способ - "сплавление железа при доступе углей, или соединение его
предварительно с углеродом и восстановление его посредством закиси
железа". Сущность этого способа заключается в переплавке высокоуглеродистого
сплава с оксидами железа. Взятое первоначально железо насыщается
углеродом при плавке до состава чугуна, а затем присадкой оксидов железа
проводится понижение содержания углерода в металле до состава стали.
• Третий способ заключается в получении высокоуглеродистой литой стали при
"продолжительном отжигании без доступа воздуха". Таким способом
получался булат невысокого качества, но он был дешевым и пригодным для
массового производства.
• Четвертый способ представляет собой "сплавление железа непосредственно с
графитом или соединение его прямо с углеродом". В тигель загружали
железные обрезки, графит, флюс и железную окалину. Наиболее успешно шел
процесс "при употребления в качестве флюса доломита. Плавка длилась до
расплавления, металл остывал в тигле с печью, получался сплавок в виде
хлебца. Этим способом были приготовлены П.П. Аносовым высшие сорта
булатов .
Итак, с применением первого способа П.П. Аносов получил булат с узором типа
сирийского шама, который относится к наиболее низким сортам булата с простым
узором в виде прямых параллельных волокон. Сам же П.П. Аносов лишь
предполагает, что "древний и потерянный более 600 лет способ приготовления булата,
известного под названием табан, едва ли не состоял в сплавлении графита с
железной рудою". Булаты, полученные по второму способу, "оказались весьма
твердыми, трудно поддающимися ковке". Передел чугуна и железа в сталь с введением
оксидов железа в виде скрап-рудного процесса занимает в современной
металлургии стали важнейшее место. Однако высшие сорта булата этим способом получены
не были. Длительным отжигом высокоуглеродистой стали в третьем способе П. П.
Аносов вызывал изменения строения стали и повышение ковкости, однако лучшие
сорта булата этим способом также получены не были.
Итак, лишь реализация четвертого способа позволила П. П. Аносову получить
высшие сорта булата типа хорасан и кара-табан. Один из лучших образцов ано-
совского булата был подвергнут химическому анализу в лаборатории Горного
института. При этом был установлен следующий химический состав, %: 98,0 Fe;
1,31 С; 0,50 Si; 0,055 А1; 0,30 Си; 0,014 S; Аи - следы. Можно отметить более
низкое содержание углерода в сравнении с содержанием его в индийском вутце,
химический анализ которого был предоставлен в свое время П.П. Аносову.
Следует обратить внимание на то, что в своих работах П.П. Аносов неоднократно
отмечает высокие качества полученного им булата, не уступающего лучшим азиат-
ским булатам. Однако он нигде не говорит о том, что раскрыл тайну индийского
вутца, больше того, он отказывается от устоявшегося в то время понятия
"дамасская сталь" и выдвигает новое - "русский булат". Случайно ли это? Оценивая
достижения металлургов на Златоустовском металлургическом заводе И. Илимов
отмечал: "Открытие способа приготовления булата, не уступающего качествами
лучшим булатам азиатским, принадлежит бесспорно, к числу важнейших открытий,
которыми обогатилась наша промышленность в последние годы, и мы этим обязаны
трудам корпуса горных инженеров генерал-майора П.П. Аносова".
Представляется, что П.П. Аносов отдавал себе отчет в том, что лепешка
индийского вутца с ее ограниченной массой и специфическими размерами не может
быть получена реализацией четвертого способа, который позволил добиться ему
столь высоких результатов. Во-первых, - П.П. Аносов констатирует, что булат -
это не полностью сваренная (недоваренная) сталь. Однако возможно ли
осуществить, а тем более проконтролировать данный процесс при массе металла 1 кг в
ванне глубиной 1 см? Во-вторых, способ получения булатного сплавка на основе
тигельной плавки с использованием большого количества шлака и медленной
кристаллизацией расплава в том же тигле при производстве тонкой лепешки
индийского вутца повлек бы за собой засорение вутца шлаковыми включениями. В-
третьих, наличие на боковой поверхности сплавка П.П. Аносова достаточно
развитого рельефа, по всей видимости, не было присуще тонкой лепешке индийского
вутца. В-четвертых, если предположить, что индийский вутц - отлитое изделие
(лепешка) после реализации определенной технологии производства недоваренной
стали, то возникает вопрос, чем обусловлена столь неоптимальная для ковки
форма вутца? Кроме того, данное предложение вступает в противоречие с мнением
П.П. Аносова, который на основании своих опытов указывал, что "переливание из
тигля в изложницу портит сталь", а необходимым условием получения булатов
является "медленное охлаждение сплавки".
С самого начала поиска секретов получения булата авторов настоящей работы
не оставляло ощущение чрезмерной сложности предложенной П.П. Аносовым
технологии "недоваренной" стали, которая как-то не вязалась с уровнем производства
и контроля технологии VII-XI веков, а так же с донесшими до нас понятиями
"поставки вутца караванами", "рынки Персии" и т.д. Действительно, потеря
секретов производства индийского вутца при наличии широкого рынка продажи его
заготовок указывала не только на ограниченное число мастеров, владеющих
технологией производства вутца, но и на достаточно высокие производительность,
выход годного и воспроизводимость по тем временам технологии производства
вутца. Смущала довольно низкая производительность и сложность контроля за
аносовской плавкой даже при знании сущности ее протекания, что, в частности,
подтверждалось сложностью ее воспроизведения учениками П.П. Аносова и другими
учеными даже в современных условиях.
Имеющийся у авторов настоящей работы экспериментальный опыт получения
разновидностей булатной стали по принципиально иной технологии позволяет сделать
очень важный технический и исторический вывод о тем, что П.П. Аносов в своих
исследованиях на Златоустовском металлургическом заводе разработал новые
способы получения булатного слитка, именно новые, но не раскрыл секретов
производства вутца в Дневной Индии, тайна которых сохраняется уже много веков.
Известно, что П.П. Аносовым изготовлено более двух десятков клинков и много
ножей из русского булата с отличными узорами типа хорасан и кара-табан. Если же
учесть, что, например, За период 1830-1835 гг. П.П. Аносовым на
Златоустовском заводе было выплавлено 4595 пудов литой стали, то доля
высококондиционного русского булата, по всей видимости, не была большей даже после 1840 г.
Проблемой получения булата занимался выдающийся русский ученый-металлург
Д.К. Чернов. По указанию Д.К. Чернова, его сотрудники не раз пробовали
плавить булат. Они брали железо, чистое по фосфору и сере, "сплавляли его с се-
ребристым графитом в присутствии окалины и флюса, сильно нагревали и медленно
охлаждали в огнеупорных тиглях. Слитки имели ярко выраженные древовидные
узоры - результат ликвации углерода. Для того чтобы сохранить узоры, необходимо
ковать сталь при достаточно низкой температуре, считал Д. К. Чернов. Однако
найти температуру ковки, при которой бы сохранились узоры, не удавалось.
Позднее Д.К. Чернов объяснял свойства булата не только "сплетением"
кристаллов , но и ликвацией углерода. Когда булатный слиток остывает, то первой
начинает кристаллизоваться более тугоплавкая низкоуглеродистая сталь. Между денд-
ритами этой стали располагаются возникающие позже кристаллики менее
тугоплавкой высокоуглеродистой стали. В результате получается сложное переплетение
твердых и пластичных кристаллов. Описанное явление сегодня широко известно
как дендритная, или внутрикристаллическая, ликвация углерода.
Булатом занимались и ученики Д. К. Чернова - Н. Т. Беляев и Н. И. Беляев. По
результатам своей работы последний констатировал: "Будучи далек от мысли
воспроизвести лучший коленчатый узор индийских мастеров, я тем не менее даю
образцы того, как, видоизменяя ковку, можно видоизменять узор, делая его более
красивым и более совершенным в механическом смысле". Итак, настоящих булатных
узоров и Н.И. Беляеву воспроизвести не удалось. По мнению профессора Ю.Г. Гу-
ревича, П.П. Аносов, возможно, скрывал способы ковки своих клинков. В работах
Бреана и Мериме, опубликованных в первой четверти XIX века, своеобразие
булатных узоров объяснялось только приемами ковки. Г.А. Кащенко в 30-х годах
нашего столетия, в частности, отмечал, что "коленчатую или булатную
структуру. .., по-видимому, получали путем энергичной и многосторонней ковки,
проводимой в особых условиях, при этом металл претерпевал глубокое обжатие в
разных направлениях, в силу чего в металле уничтожается слабость, но попытки
воспроизвести булатную сталь, делавшиеся еще 100 лет назад и в более позднее
время, приводили к успеху, хотя и неполному, так что процесс ковки булата
является до сих пор не вполне выясненным...".
На нерешенность вопроса ковки булата в 1978 г. указывал М. Захсе. Советский
металлург Р.А. Левждвою3, применив "косую ковку", сущность которой
заключалась в протяжке металла вначале под прямым углом, а затем под острым углом к
фронту бойков или с произвольным изменением угла подачи заготовки в пределах
45-90°, получил волнистый узор булата. Подобный способ ковки применил В.И.
Басов, выплавив тигельным способом высокоуглеродистую сталь с содержанием
углерода 1,3-1,9 %, сущность которой состояла в нанесении крестообразных ударов
под углом 45° к оси проковываемой заготовки, в результате чего был получен
клинок с узором, очень похожим на сетчатый булат, правда, из-за отсутствия
резкой физической неоднородности стали узор на клинке проявился не совсем
четко.
Проблемами булатной стали занимались также профессор Ю.Г. Гуревич на Злато-
устовском металлургическом заводе и академик Грузинской АН ГССР Н.Ф. Тавадзе
с сотрудниками. О полученных результатах исследований этих ученых будет
сказано ниже. В настоящее время сотрудниками Харьковского политехнического
института им. В.И.Ленина (ХПИ) и Московского института стали и сплавов (МИСиС)
по совместной программе "ЛАВАНДА" проводятся исследования по отработке
принципиально новой технологии получения булатного слитка, режимов его
термомеханической и термической обработки. Какова же наша версия производства
индийского вутца? В связи с тем, что работа еще не закончена, можно лишь
констатировать следующее: технология производства слитка индийского вутца была
достаточно проста" (как оно, наверное, и должно было быть, иначе стоило ли ее так
тщательно скрывать), производительность ее в несколько раз выше, чем
технология получения "недоваренной" стали, а форма индийского вутца (лепешка) была,
3 Возможно, фамилии случайно искажены. - Прим. ред.
пожалуй, в то времена единственно правильной формой представления готового
полупродукта.
Рис. 1.
На рис.1 представлена4 макроструктура одного из первых образцов композита,
полученного по одному из вариантов разработанной нами технологии. Что
касается стенфордской стали, то необходимо отметить следующее. Отсутствие в
полученном сплаве макронеоднородности по углероду, согласно нижеизложенным
теоретическим концепциям, может существенным образом сказаться на достижении
других сверхсвойств булата, например повышенной упругости, для формирования
которой наличие макроволокон просто необходимо. Поэтому относительно
стенфордской стали правильнее будет констатировать, что эта сталь - еще не булат.
Природа повышенной
режущей способности композита
типа булатной стали
"Природа не знает, что мы
разделили ее на клеточки наук"
А. Эйнштейн
Известно, что самые лучшие клинки ковали в VII-XII веках. Лезвие индийского
клинка после заточки приобретало необыкновенно, неправдоподобно высокую
режущую способность. Хороший клинок легко перерезал в воздухе газовый платок, в
то время как даже современные клинки из самой лучшей стали могут перерезать
только плотные виды шелковых тканей. Правда, и обычный стальной клинок можно
закалить до твердости вутца, но он будет хрупким, как стекло, и разлетится на
куски при первом же ударе. Основными свойствами современных инструментальных
сталей являются твердость, вязкость, износостойкость, теплостойкость
(красностойкость) , прокаливаемость, теплопроводность, разгаростойкость, окалиностой-
кость, устойчивость против схватывания (адгезии), налипания и др.
Несмотря на важность указанных свойств, следует обратить внимание на то,
что в древности при определении достоинств того или иного булатного клинка
оценивали крупность (ширину волокон) булатного узора, характер рельефа,
переплетения и число волокон, цвет травленого фона клинка и его отливы, высоту и
длительность звучания клинка, при ударе по нему, упругость и т. д.
Представляется очевидным, что древние критерии контроля качества булатных клинков не
Рис. 1 на самом деле потерян, как и все остальные, и список литературы. Здесь рисунок
приведен просто для ориентира. То же самое относится и к остальным приложенным рисункам.
Прим. ред.
были результатом примитивности субъективных оценок, а имели более глубокий
смысл, дающий информацию, в частности, о режущих свойствах клинка. Ширина
высокоуглеродистых волокон характеризовала не только способ получения слитка
булатной стали, но и режущие свойства клинка, его упругость и способность к
самозатачиванию. Действительно, если именно светлые после травления слабой
кислотой высокоуглеродистые волокна, насыщенные колониями включений
цементита, обладали максимальной износостойкостью в сравнении с темной матрицей
булата, то доля волокон на фоне матрицы позволяла оценить режущую способность
лезвия клинка.
Отметим, что использование авторами терминов "высокоуглеродистое волокно" и
"прослойка низкоуглеродистой матрицы" условно, так как известно, что светлые
после травления полосы на поверхности булата образованы колониями включений
вторичного цементита на фоне матрицы примерно эвтектоидного или квазиэвтекто-
идного состав. Данные термины применены по традиции с древними оценками и с
учетом того, что булат является первым созданным человеком композитом,
определение которого, как известно, строится с привлечением понятий "волокно" и
"матрица". Известно, что наличие высокоуглеродистых волокон с повышенной
твердостью и износостойкостью в менее износостойкой матрице позволяет в
процессе эксплуатации режущего инструмента обеспечивать самозаточку лезвия так
как ускоренный износ прослоек матрицы обусловливает выход на режущую кромку
волокон обогащенных включениями вторичного цементита, повышающих режущую
способность лезвия.
Следовательно, ширина волокон и прослоек матрицы характеризовала и
способность клинка к самозаточке, т.е. самовоспроизведению в процессе эксплуатации
режущего инструмента рельефообразного профиля режущей кромки, что особенно
важно в условиях почти локального контакта разрезаемого абразивного
материала , например, ленты, пленки и т.д. с неподвижным лезвием, так как локальный
характер контакта лезвия и материала влечет, как ухе отмечалось, более
интенсивный износ режущей кромки. Очевидно, что после заточки и полировки
булатного клинка его режущая кромка уже имеет зубчатообразный рельеф, обусловленный
изменяющейся по длине кромки твердостью и износостойкостью составляющих
композита, а также наличием вторичных цементитных включений. Если учесть, что
каждое высокоуглеродистое волокно в композите при выходе на режущую кромку
имеет профиль определенной кривизны - фактор, существенно повышающий режущую
способность клинка, то древние мастера были просто обязаны оценивать и
ориентировку волокон относительно режущей кромки клинка и рукоятки последнего.
Оценивая полутона булатного узора и его четкость, древние мастера невольно
легко определяли степень неравновесности структуры булата по углероду и ее
изменение по режущей кромке, что также позволяло прогнозировать режущие
свойства клинка. В современных легированных инструментальных сталях, например в
рекламируемой фирмой Бёлер стали, содержащей до 2,0% С и 12% Сг. карбидная
неоднородность и соответствующая текстура также имеют место, однако эти
характеристики проявляются в микрообъемах и не могут адекватно воспроизвести
рельеф волокон булатной стали.
Макро- и микрорельефностъ режущей кромки булатных клинков имеет огромное
значение. Во-первых, переменный наклон режущих языков рельефа обеспечивает
самореализацию оптимального угла встречи локального участка этого языка с
препятствием, при этом при переменных свойствах препятствия эффективность
работы того или иного участка режущих языков изменяется в процессе реза. Во-
вторых, наличие рельефа режущей кромки позволяет реализовать "вспарывающий"
механизм реза, при котором препятствие перед режущим языком испытывает
значительно большие растягивающие напряжения, чем при вминании вовнутрь при работе
гладкой режущей кромки, т.е. характер разделения препятствия пилообразным
профилем режущей кромки булата обеспечивает наименьшее сопротивление разде-
ляемого материала.
Высота и длительность звучания булатного клинка при ударе по нему -
наиболее загадочные параметры5 и приемы оценки его качества. Конечно, с помощью
этих характеристик древние мастера оценивали наличие микротрещин в клинке,
которые могли существенно снизить его эксплуатационные свойства. Однако
возникает и другой вопрос: не характеризовали ли высота и длительность звучания
клинка и его режущую способность? Не сочетание ли высокой твердости и
упругости булатных клинков проявляется в виде удивительной, неправдоподобной
остроты булатных клинков? Действительно, известно, что чем выше упругость образца,
тем явное проявляются возникающие в нем колебания при встрече с препятствием,
при этом частота и амплитуда колебаний зависит от размеров режущего
инструмента, жесткости контакта с препятствием и т.д.
Проникающая способность лезвия, как и стрелы, при наличии вибрации может
существенно увеличиваться, при этом процесс проникновения булатного клинка в
препятствие происходит в основном не по механизму "рубки", а именно, резания.
В этом случае в процессе разделения препятствия из-за уменьшения свободного
плеча клинка частота и амплитуда его колебаний уменьшаются, что также могло
повышать режущую способность клинка особенно по механизму вспарывания
препятствия, при котором каждый риф как бы раздвигает и "ищет" более слабую зону
препятствия. Возможно, существующее многообразие форм древних сабель,
клинков , ятаганов и т.д., которое можно наблюдать в сохранившихся коллекциях -
есть следы человеческого поиска оптимального проявления вышеописанного
эффекта. Таким образом, повышенная режущая способность булатных клинков
обусловлена следующим:
• повышенной твердостью и износостойкостью высокоуглеродистых волокон на
фоне менее износостойкой матрицы, что позволяло достигать высокую
остроту режущей кромки
• рельефом режущей кромки, что способствовало реализации вспарывающего
механизма резания в условиях самонастройки оптимального угла встречи
режущей кромки и препятствия
• повышенной упругостью булатной стали, что способствовало возникновению
вибрации режущей кромки и повышало эффективность вспарывающего механизма
резания препятствия
• степенью сплошности расположения и размерами включений вторичного
цементита .
Последний фактор может оказаться решающим для обеспечения сверхрежущей
способности булата. В связи с этим программой "ЛАВАНДА" предусмотрен специальный
раздел исследований, направленный на разработку управляющих воздействий,
обеспечивающих оптимальную плотность, степень коагуляции и коалесценции
включений цементита для достижения твердости, превосходящей твердость
традиционных структур сплава системы железо-углерод. Таким образом, из вышеизложенного
можно сделать следующие выводы:
• чрезмерно мягкая матрица булата, например, из низкоуглеродистой стали,
не позволит достигнуть высокой режущей способности изделий из булата,
так как в этом случае часть режущей кромки работать на разделение
материале практически не будет
• самозатачиваемость булата должна реализовываться не посредством мягкости
матрицы булата, а с помощью пониженной ее износостойкости при сохранении
повышенной ее твердости, а значит, и режущей способности
• демонстрация потенциальной режущей способности булата, по всей
видимости, возможна только после воспроизведения его повышенной упругости
5 Вообще-то и сейчас клинки оцениваются точно также, это просто приходит с опытом.
• степень сплошности расположения и морфология включений вторичного
цементита могут существенно влиять на твердость я износостойкость
сверхуглеродистых волокон булата и композита в целом.
Сегодня утвердилось мнение о том, что "твердость и вязкость -
противоположные свойства инструментальных сталей", и только легенды о древнем булатном
клинке, который "гнулся в дугу и распрямлялся после этого в струнку, рубил
гвозди и перерезал тонкие сорта ткани", не позволяют согласиться с эти
окончательно .
Природа повышенной упругости
композита типа булатной стали
"Если то, во что ты веруешь,
окажется действительно правильным,
то это со временем поймут..."
А.Н. Фрумкин
П.П. Аносов в своей работе "О булатах" сообщает: "Шпажный клинок, из
хорошего булата приготовленный, правильно выточенный и соответственно закаленный,
как оказалось по моим опытам, не может быть при гнутье ни сломан, ни согнут
до такой степени, чтоб потерял упругость: при обыкновенном гнутье он
соскакивает и сохраняет прежний вид. А при усиленном, например, наступив на конец
ногою и загибая его под прямым углом, он не сломается, а будучи заправлен, не
потеряет прежней упругости; при этой связи в частях булатный клинок может
быть тверже всякого клинка, приготовленного из стали".
В чем же причина исключительной упругости булата? Известно, что упругая
деформация - изменение расстояния между атомами под воздействием внешних сил.
Может ли углерод в сплаве системы железо-углерод существенно повысить
упругость (снизить жесткость материала) и вязкость стали? Из повседневного опыта
мы знаем, что с увеличением содержания углерода в стали упругость и вязкость
стали уменьшаются при увеличении прочности и твердости стали. Однако, по
имеющимся сообщениям, в проблемной лаборатории Донецкого политехнического
института получен сплав железа с углеродом, концентрация которого достигала 3,5
%, но несмотря на это сплав отлично ковался и прокатывался, обладал высокой
твердостью и вязкостью.
Электронно-микроскопический и масс-спектрографический анализы показали, что
углерод в сплаве находится в необычном аморфном состоянии, при котором он,
увеличивая прочность и твердость металла, не делает его хрупким . Хотя авторы
разработанного сплава склонны считать его одной из разновидностей булата,
следует заметить, что булатная сталь характеризуется высокой
макронеоднородностью, проявляющейся в булатном узоре, и высокой упругостью, которые не
наблюдались в образцах, изготовленных из полученного сплава.
Составляющие булатной стали - высокоуглеродистые волокна железа и низко-
углеродистая железная матрица, содержащие соответственно 1,5-2,0 % (и более)
и 0,7-1,1 % С, не обладают в отдельности очень высокой упругостью. Заметим,
что значения модулей упругости определяются силами межатомного взаимодействия
и являются константами сплава с почти равновесной структурой, но в композите
типа булатной стали этот закон, по всей видимости, существенно нарушен, в
противном случае легендарная упругость древних булатных клинков представляла
бы собой просто миф.
Для сравнения, модуль нормальной упругости Е для железа равен 2 104 кгс/мм2,
а для резины 0,00007 104 кгс/мм2. Известно также, что булатный клинок можно
было выгибать в "колесо" (точнее клинок клали на голову, притягивая оба его
конца к ушам) и после снятия нагрузки клинок восстанавливал первоначальную
форму без остаточной деформации. Вряд ли это уникальное свойство булата
полностью объяснимо особой частотой, сплава или идеальной гладкостью поверхности
булатного клинка, которую якобы в древности получали полировкой пальцем "день
за днем, с утра до ночи, месяц за месяцем, год за годом, поколение за
поколением" . И. Илимов, исследовавший химический состав аносовского булата отмечал:
"а потому насчет присутствия в стали и булате посторонних тел можно, кажется,
допустить, что незначительное количество их, не превышающее процента, не
имеют приметного влияния на булат".
Необходимо принять во внимание, что в обеспечении повышенной упругости
булатной стали высокоуглеродистые волокна я прослойка низкоуглеродистой
матрицы, возможно, выполняют различные функции, но в совокупности обеспечивают
развитие феноменальных явлений, обусловливающих сверхупругость булата.
Особенностью технологии получения исходного слитка булатной стали является
достижение на момент его затвердевания и охлаждения неравновесной структуры.
После разлома слитка величина зерна в изломе, а, возможно, и характер, величина
и число волокон служили критериями оценки качества булатного слитка и,
естественно, его ценности.
Известно, что точечные и линейные дефекты кристаллической решетки возникают
при образовании кристалла из расплава. В связи с этим вызывают интерес
различия в зарождении и умножении дефектов кристаллической решетки в
высокоуглеродистых волокнах и низкоуглеродистых прослойках матрицы слитка булатной стали.
Учитывая существенное увеличение равновесной концентрации дефектов в
кристаллической решетке сразу после ее образования, процессы упругой и пластической
деформация, происходящие в результате неодинаковой усадки высокоуглеродистых
волокон и прослоек матрицы слитка, а также различия усадки по толщине
сформированной твердой оболочки, обусловленные наличием переменного температурного
поля, можно констатировать, что интенсивное умножение дефектов
кристаллической решетки, например, дислокаций, еще на стадии остывания твердой оболочки
слитка - вполне реальный процесс.
Известно несколько причин торможения движения дислокаций. Для
рассматриваемых условий из них следует выделить наличие в кристаллической решетке железа
атомов углерода, "инородных" включений, соизмеримых с кристаллическими
ячейками, карбидов железа, появляющихся при определенной температуре остывающего
слитка. Известно также, что основным механизмом размножения дислокаций при
пластической деформации являются так называемые источники Франка-Рида.
Сущность процесса умножения заключается в том, что по мере увеличения внешнего
напряжения застрявшая на двух стопорах дислокация выгибается все более и
более, наконец, рождает вокруг себя кольцевую дислокацию, волной расходящуюся
от места своего зарождения. Затем зарождается следующая кольцевал дислокации
и т.д., т.е. возникает волновой источник деформация.
Итак, если в твердой оболочке слитка возникла дефекты кристаллической
решетки, например дислокации, то в условиях пластической деформации под
действием усадочных процессов дислокации могут перемещаться, скапливаться и
умножаться. На момент окончания остывания слитка булатной стали можно допустить
достаточно большую концентрацию дефектов кристаллической решетки железа, как
в высокоуглеродистых волокнах, так и в матрице, при этом вероятность
заторможенности дефектов в волокнах должна быть выше, чем в прослойках матрицы.
В виду недостаточно большой величины деформации отлитого слитка при его
охлаждении наличие поверхностных границ "волокно-матрица", по-видимому, не
оказывает значительного влияния ни на процесс умножения дефектов кристаллической
решетки, ни на упругие свойства булатной стали, полученной на данной стадии
технологического процесса. Процесс пластической деформации слитка булатной
стали, как я любой другой стали, в общем случае сопровождается умножением и
"закреплением" дефектов кристаллической решетки, например дислокаций.
Из практики известно, что сама по себе определенная пластическая деформация
однородной высокоуглеродистой инструментальной стали не влечет за собой
резкое увеличение упругости ее образцов. Поэтому для объяснения данного свойства
булатной стали требуются новые теоретические подходы, учитывающие композици-
онность рассматриваемого объекта. Представляется возможным обоснование
повышенной упругости булатных клинков построить на ряде гипотез, одна из которых,
назовем ее "гипотеза выметания концентраторов" с поверхности
высокоуглеродистых волокон, состоит в следующем.
Известно, что более высокую упругость можно обеспечить тщательной шлифовкой
и тонкой полировкой изделий. Так, Д.К. Чернов показал, что если хорошо
отполировать кристалл поваренной соли, то даже он приобретает упругость. Другими
словами, приобретение повышенной упругости можно связывать с устранением
концентраторов напряжений на поверхности упруго деформируемого образца. Учитывая
это, можно допустить, что в процессе пластической деформации слитка булатной
стали, наряду с процессом деформации высокоуглеродистых волокон и прослоек
низкоуглеродистой матрицы, происходит интенсивное развитие имеющихся в
волокнах концентраторов напряжений, вплоть до отделения участков волокон, при этом
часть концентраторов заваривается (залечивается) с проникновением в них
пластической матрицы, а возможные выступы и впадины на поверхности волокон
сглаживаются, в том числе и прослойками с усредненным по углероду химическим
составом.
В связи с этим становятся более понятными древние критерии оценки
достоинства булатных клинков по черному (темному) фону матрицы булата после
травления и чистому долгому звуку, издаваемому клинком после удара по нему. Серый
фон булата мог означать либо очень мягкую матрицу из-за чрезмерного
количества феррита, которая в процессе пластической деформации не могла полностью
проявить и отделить слабые участки волокон, либо недостаточно пластичную,
содержащую в сравнении с эвтектоидным составом повышенное количество углерода,
которая в процессе пластической деформации булата не могла полностью заварить
раскрывающиеся при ковке микродефекты в высокоуглеродистых волокнах, что, в
частности, перепроверялось анализом звучания клинка.
На практике в процессе ковки образцов булатной стали происходит проявление
ослабленных дефектами объемов высокоуглеродистых волокон, их устранения или
залечивание более пластичной матрицей. Этот вывод подтверждается при анализе
состояния волокон булата после его пластической деформации. Очевидно, что
воспроизвести этот механизм на обычных однородных высокоуглеродистых
инструментальных сталях невозможно. Особенностью композита типа булатной стали
является наличие поверхностных границ "волокно-матрица", которые не могут не
оказывать влияния на процесс перемещения дефектов кристаллической решетки при
пластической деформации образца булатной стали и должны играть активную роль
в формировании повышенной упругости образцов булатной стали.
Если учесть, что на границе прослойки матрицы наблюдается резкое увеличение
числа стопоров движению дислокаций в виде атомов углерода, включений
цементита и двойников, то можно предположить, что в процессе ковки из матрицы булата
происходит доставка дислокаций к границе высокоуглеродистого волокна и в
конечном итоге, накопление их в промежуточном слое. Однако, наряду с этим
явлением, происходит еще один важный процесс, умножающий количество дислокаций в
промежуточном слое на границе "волокно-матрица". Как известно, в начале
пластической деформации булата пластичность низкоуглеродистых прослоек намного
превышает пластичность высокоуглеродистых волокон. В процессе пластической
деформации образца поперек поверхностей волокон прилегающие к ним объемы про-
слоек матрицы в условиях течения металла испытывают растягивающие напряжения,
обусловленные неравенством пластичности волокон и матрицы, что сопровождается
возникновением новых дефектов кристаллической решетки железа в промежуточном
слое и их взаимное закрепление. На степень развития этого важного процесса
оказывают влияние следующие факторы:
• во-первых, различия в химических составах волокон и прослоек матрицы,
например, в содержании углерода, обусловливающие разную их пластичность
• во-вторых, протяженность волокон, обусловливающая их способность
противостоять пластическому течению объемов металла в матрице. Например,
чрезмерно малые волокна будут увлекаться деформируемой матрицей без
достаточно интенсивного умножения дефектов в промежуточном слое
• в-третьих, толщина волокон, обусловливающая из противостояние разрыву
текущей с большой скоростью матрицы при ударе молота.
Важно отметить, что, если данный процесс доминирует в умножении дефектов
решетки в промежуточном слое, а само умножение дефектов в промежуточном слое
на границе "волокно-матрица" определяет в конечном итоге повышенную упругость
булата, то соблюдение сформулированных трех факторов становится решающим.
Учитывая вышеизложенное, допустима следующая гипотеза "квазишарнирной
сверхупругости булата". При изгибе образца наружные от условного центра кривизны
объемы образца должки претерпевать растяжение, а внутренние - сжатие.
Учитывая реальную, довольно сложную конфигурацию высокоуглеродистых волокон
в булатах типа кара-хорасан, кара-табан, с несовпадающими координатами их
начала и конца, можно допустить, что наличие своеобразных "ловушек" дефектов
решетки в виде промежуточных слоев на границах "волокно-матрица" по обе
стороны от прослойки матрицы, обусловливающих повышенное скопление дефектов
решетки, их переплетение и заторможенность, в том числе и взаимную; существенно
снижать модуль упругости металла в промежуточном слое и обусловливает после
термообработки повышенную способность данных объемов металла к упругому
перемещению атомов относительно друг друга во время приложения изгибающей
нагрузки. И даже если в промежуточном слое в период изгиба образца будет
происходить определенная пластическая деформация путем перемещения дислокаций,
упруго деформируемые высокоуглеродистые волокна могут "вернуть" систему в
"исходное" состояние после снятия нагрузки, осуществив работу по обратному движению
дислокаций в промежуточном слое на границе "волокно-матрица", подобно тому
как это происходит при принудительном разгибании образца с помощью внешних
усилий.
Если изложенная гипотеза верна, то изгиб булата сопровождается
дифференцированным искажением кристаллической решетки по сечению образца, при этом
промежуточные прослойки на границе волокно-матрица испытывают максимальную
упругую деформацию подобно "шарнирному" соединению менее деформируемых волокна и
прослойки матрицы. Следует обратить внимание на то, что именно коленчатый
узор, свойственный высшим сортам булата, обеспечивает максимальное проявление
описанного механизма. Поэтому, оценивая рисунок булата, древние мастера могли
с достаточной степенью достоверности судить об упругих свойствах клинка.
Действительно, чрезмерно длинные волокна, не обладающие повышенной упругостью,
резко снижали бы упругость булатного изделия в целом. Возможно, при
определенном насыщении заторможенными дислокациями волокна композита также
приобретают более высокую упругость.
Если вышеизложенный подход верен, то можно сделать следующие выводы:
1. Явление формирования сверхупругости композита типа булат стали,
заключающееся в том, что в процессе пластической деформация композита,
состоящего в исходном состоянии из сверхуглеродистых жестких волокон в
матрице, например эвтектоидного состава, на поверхности волокон происхо-
лит устранение концентраторов напряжений, при этом в промежуточных слоях
на границах "волокно-матрица", накапливаются заторможенные дислокация,
снижавшие жесткость и повышающие предел упругости этих слоев и композита
в целом (после осуществления соответствующей термообработки).
2. Чрезмерно длинные (индийский шам) или чрезмерно слабые (ликвационный
булат) высокоуглеродистые волокна, характерные для низших сортов булата,
не могут обеспечить в первом случае функционирование промежуточных
слоев , о во втором - формирование самого промежуточного слоя.
3. Чрезмерно мягкая матрица, например низкоуглеродистая сталь, не позволяет
достигнуть необходимого сглаживания волокон (сверхуглеродистых!).
Природа повышенной
вязкости композита
типа булатной стали
"Настанет время, когда потомки наши
будут удивляться, что мы не знали таких
очевидных вещей".
Сенека
Известно, что растворенные элементы, снижающие энергию Гиббса межкристал-
литной границы и обогащающие приграничную зону, называются горофильными.
Самопроизвольное обогащение границ зерен растворенным элементом называют
равновесной сегрегацией, которая усиливается с увеличением длительности
изотермической выдержки. Одной из причин равновесной сегрегации является упругое
взаимодействие атомов растворенного элемента с межзеренной границей. На меж-
зеренной границе атомы расположены неправильно и имеют участки разрежения я
сгущения. Атомы растворенного элемента с диаметром, большим, чем у основного
металла, будут стремиться попасть в разреженные участки на границе зерен, а
атомы растворенного элемента с меньшим диаметром, чем у растворителя, - в
участки сгущения на межзеренной границе.
Известно, что у большинства металлов уже при небольших степенях деформации
(5-10 %) начинает формироваться ячеистая структура: дислокации так
перераспределяются в объеме зерна, что их сплетения образуют стенки (границы ячеек),
окружающие области, внутри которых плотность дислокаций заметно меньше, чем в
стенках. Средний размер таких ячеек составляет примерно 0,5-2,0 мм, а толщина
их стенок на порядок меньше. С увеличением степени деформации в области
средних и больших деформаций размер ячеек мало меняется, а плотность дислокаций в
их размытых границах возрастает. Корреляции между ячеистой структурой в
объеме зерна и линиями скольжения - следами выхода дислокаций на предварительно
отполированную поверхность металла, нет.
Если исходить из того, что дислокационные стенки являются зонами сегрегации
примесей и обусловливают пониженную прочность металла, то ответ на вопрос о
преимущественном разрушении металла по границам зерен или внутри зерна по
границам ячеек дислокационной субструктуры в определенных случаях может быть
получен при анализе степени развитости дислокационных стенок, о самое
главное, времени их существования в тех или иных температурных условиях. Диаметр
атома углерода (в свободном состояния равен 0,154 нм) меньше диаметра атома
железа (0,25 нм) . В связи с этим разреженные скоплениями дислокаций границы
зерен казалось бы не будут являться зонами, к которым были бы устремлены
атомы углерода. Однако в растворах внедрения атомы растворенного элемента
создают искажения в объеме кристалла из-за того, что их диаметр больше размера
пустот решетки, в которых они размещаются. Этим атомам также энергетически
более выгодно размещаться на межзеренной границе в разреженных участках.
Таким образом, атомы углерода упруго притягиваются к дислокациям и
дислокационным стенкам, образуя атмосферы Коттрелла.
Известно, что в сталях промышленной чистоты при температурах гамма-области
развивается сегрегация фосфора по границам аустенитных зерен, которая
впоследствии может служить причиной межзеренного разрушения (по границам бывших
аустенитных зерен). В большей части булатных клинков обнаружено высокое
содержание фосфора (0,08-0,25 %) . Как же объяснить высокую вязкость булатной
стали? Можно предположить, что характер разрушения и критическая деформация
разрушения обусловлены не только степенью чистоты сплава, но и плотной
развития сегрегации в загрязненном сплаве при том или ином состоянии границ зерен
и ячеек дислокационной структуры.
Действительно, отжиг заготовок перед последующей пластической деформацией
является операцией, способствующей повышению пластичности металла, что
обеспечивает повышенную производительность процесса деформации, при этом
длительность отжига намного превосходит длительность последующей деформационной
обработки заготовок, сопровождающейся измельчением зерна. Однако именно степень
сегрегации на границах аустенитных зерен может намного превосходить степень
сегрегации на границах измельченных в процессе деформации зерен. Это и может
служить причиной разрушения по границам бывших аустенитных зерен.
Если учесть, что само образование атмосфер Коттрелла существенно тормозит
перемещение скоплений дислокаций, то можно предположить достаточно полное
сохранение, по меньшей мере, следов границ бывших аустенитных зерен даже после
значительной деформации в виде участков границ измельченных зерен. Их
негативное влияние может быть преодолено путем растягивания и измельчения, а
также периодическим воздействием повышенных температур. Высоковероятное развитие
промежуточного слоя на границе "волокно-матрица", насыщенного дислокациями,
позволяет допустить, что именно эти объемы композита обеспечивают последнему
повышенную вязкость.
Действительно, наличие высокоуглеродистых волокон, представляющих собой в
начале процесса ковки опорную поверхность для прослоек матрицы в силу их
меньшей пластичности, может обеспечивать очень высокую степень деформации
матрицы на их границах подобно явлению поверхностного наклепа. Данное явление
при чрезмерной крупности волокон может повлечь за собой не только
ограниченное число промежуточных слоев с повышенной вязкостью, но и сползание матрицы
композита с волокон, которое можно наблюдать на практике при нарушении
технологии изготовления булата. Прежде чем обосновать повышенную вязкость
промежуточных слоев на границе "волокно-матрица", рассмотрим следующее явление.
Как происходит разрушение? Если материал пластичен, то превышение
определенного уровня напряжения (так называемые силы Пайерса-Набарро) приводит в
движение дислокации, которые скапливаются у каких-то не преодолимых для них
препятствий (включения, границы зерен и т.д.). При большом скоплении
дислокаций эти зоны вообще становятся неспособными к пластическому деформированию, и
дальнейший рост напряжений ведет в этом месте к образованию микротрещин.
Известно также, что если на пути трещины просверлить отверстие, параллельное
фронту распространения трещины, то последняя будет остановлена от дальнейшего
продвижения. Можно ли ожидать, что промежуточный слой на границе "волокно-
матрица", пересыщенный переплетенными дислокациями выполнит роль такого
отверстия? Очевидно можно, так как он достаточно протяжен, но самое главное,
этот слой, по всей видимости, из-за большой степени деформации имеет сильно
развитую текстуру, т.е. зерна имеют вытянутую вдоль границы "волокно-матрица"
форму; кроме того, в этом слое границы первичных аустенитных зерен как
ослабленные зоны могут уже выродиться.
Необходимо также учитывать, что древние способы ковки булата осуществлялись
при пониженной температуре, что также тормозило развитие равновесной
сегрегации в промежуточном слое, а повышенная концентрация дислокаций увеличивает
его прочность. Как уже упоминалось, с увеличением степени деформации в
области средних и больших деформаций размер ячеек мало меняется, а плотность
дислокаций в их размытых границах возрастает, при этом ячейки окружены
объемными, часто довольно размытыми стенками. Известно также, что если при
пластической деформации возникла ячеистая структура, то полигонизация при отжиге
состоит не в формировании субзерен из хаотически расположенных дислокаций, а в
развитии имеющейся ячеистой структуры. Размытые, плохо оформленные ячейки
полностью окружаются границами, объемные стенки ячеек становятся более
узкими, плоскими, тело ячеек еще больше очищается от дислокаций, в ячейка
постепенно превращаются в хорошо оформленные равноосные субзерна.
Представляется возможным на базе вышеприведенных данных предположить для
объяснения повышенной вязкости промежуточных слоев и булата в целом следующую
гипотезу "квазивырожденного зерна", состоящую в следующем. В процессе
пластической деформации аустенитных зерен в силу достаточно явного развития
равновесной сегрегация, дислокационные скопления на границах первичных зерен и
зерен после их деления закреплены достаточно сильно, что обусловливает развитие
процесса, называемого образованием текстуры. Внутри же текстурированного
зерна достаточная подвижность дислокаций в объемных размытых стенках ячеек
обусловливает сохранение достаточной равноосности последних.
Сущность гипотезы заключается в том, что в процессе деформации булата
образование текстуры в промежуточном слое сопровождается интенсивной диффузией
углерода из высокоуглеродистых волокон к низкоуглеродистым прослойкам матрицы
через промежуточный слой. Протекаемое при этом закрепление атомами углерода
дислокационных стенок внутризеренной ячеистой структуры обусловливает
развитие деформации не только самих зерен, но и ячеек внутри него. Можно
предположить, что при определенной степени развития этого процесса площадь зон,
очищенных от дислокаций, существенно уменьшается, в промежуточном слое
затормаживается перераспределение вредных примесей и в конечном итоге, происходит
постепенное вырождение зерен из-за значительного искажения переплетениями
дислокаций кристаллической решетки внутри деформированной ячеистой структуры
самих зерен.
Известно, что концентрация напряжений тем больше, чем острее дефект и
больше его длинна. Если учесть, что промежуточные слои булата имеют очень высокую
степень насыщенности переплетенными дислокациями и эту насыщенность в
условиях развития в промежуточном слое сжимающих напряжений можно интерпретировать
как резкое возрастание радиуса закругления в вершине дефекта, то величина
концентрации напряжений в условиях достаточно развитой волокнистости,
уменьшающей также параметр длины дефекта, будет существенно снижена относительно
уровня средних напряжений в композите.
Известно, что для обычной углеродистой стали увеличение предела текучести
обычно сопровождается повышением склонности стали к хрупкому разрушению
(температуры перехода из вязкого в хрупкое состояние Тпр - порог хладноломкости).
Единственным механизмом упрочнения, который наряду с ростом обеспечивает
снижение Тпр является механизм зернограничного упрочнения. Только уменьшением
размера зерна стали можно компенсировать отрицательное влияние всех других
механизмов на температуру перехода стали из вязкого в хрупкое состояние.
Более того, сильным измельчением зерна можно "перекрыть" эффект охрупчивания
других механизмов и достигнуть на стали упрочнения, сопровождающегося
улучшением хладостойкости.
Можно ли допустить, что в промежуточных слоях булата в условиях пониженной
температуры ковки и повышенной деформации объемов стали достигается
повышенная степень измельчения зерна? Несомненно, эти зоны композита больше всего
подвержены измельчению зерна и сверхвязкость композитов типа булатной стали
может быть объяснена повышенной вязкостью промежуточного слоя на границе
"волокно-матрица", которому свойственны пониженное развитие равновесной
сегрегации и более развитая субструктура. Если вышеизложенный подход верен, то можно
сделать следующие выводы:
1. чрезмерно мелкие высокоуглеродистые волокна (ликвационный булат) не
позволяют достигнуть необходимой развитости промежуточных слоев, способных
"остановить" развивающуюся микротрещину;
2. повышенная вязкость булата обусловлена не повышенной вязкостью матрицы
(низкоуглеродистая сталь), а формированием развитой субструктуры с
промежуточных слоях на границе "волокно-матрица".
Природа повышенной
пластичности композита типа
булатной стали при его ковке
"Не было еще гения без
некоторой доли безумия".
Сенека
Изучение структуры металла клинка из вутца позволило установить, что доля
высокоуглеродистых волокон, содержание углерода в которых, по имеющимся
данным, достигало 2,0% и более, составляет значительную величину на темном фоне
матрицы. Первый вопрос, возникающий при исследовании булата, связан именно с
ограниченной вязкостью и пластичностью этих сверхуглеродистых волокон. Почему
же эти макроволокна, содержащие столь высокую концентрацию углерода без
легирующих добавок, обеспечивающих повышенную вязкость, прекрасно ковались в
древности? С этой проблемой сталкивался и П.П. Аносов, у которого булаты
получившиеся по второму способу, оказались весьма твердыми, трудно поддающимися
ковке.
Очевидно, те же проблемы заставили профессора Ю.Г. уревича, вопреки всем
рекомендациям П. П. носова осуществлять холодную ковку, нагревать заготовки
под ковку до 900-1080 °С. Именно повышенная хрупкость и трудности ковки при
пониженных температурах однородных высокоуглеродистых инструментальных сталей
с содержанием углерода более 1,5 % ограничивают их применение. Известно, что
обычно деформация двойникованием протекает в тех случаях, когда деформация
скольжением, т.е. путем движения дислокаций, затруднена. Учитывая разницу в
содержании углерода в высокоуглеродистых волокнах и прослойках
низкоуглеродистой матрицы, а также то, что атомы углерода и включения вторичного цементита
существенно затрудняет деформацию скольжением, можно предположить, что
процесс пластической деформации булатной стали реализуется с преобладанием
различных механизмов, при этом доминирование одного может сменяться
доминированием другого.
В начальный период ковки деформация высокоуглеродистых волокон, возможно,
протекает преимущественно путем двойникования т.е. искривлением
кристаллографических плоскостей и изменением межатомных расстояний, а деформация
низкоуглеродистых прослоек матрицы - преимущественно путем перемещения дислокаций.
При выполнении исследований по программе "ЛАВАНДА" было установлено, что
после завершения определенного периода ковки пластичность композита
(высокоуглеродистых волокон) возрастала, что позволяло увеличить интенсивность ковки и
величину единичных обжатий, причем временами композит начинал коваться так
мягко, что даже опытный кузнец ошибался в оценке фактической концентрации
углерода .
В чем же сущность развивающейся пластичности высокоуглеродистых волокон?
Известно, что пара движущихся дислокаций порождает сотни и сотни новых, в
результате этого плотность дислокаций возрастает. Известно также, что при
температурах выше 0,5 Тдл препятствия обходятся дислокациями переползанием, как
и при обычной высокотемпературной ползучести. Кроме того, согласно модели
Орована, дислокации при движении удерживаются на частицах, например
карбидных, до тех пор, пока прилагаемое напряжение не будет достаточным для того,
чтобы линия дислокаций изогнулась и прошла между частицами, оставив около них
дислокационную петлю.
Представляется возможным выдвинуть следующую гипотезу "транзитно
дислокационной сверхпластичности высокоуглеродистых волокон в окружении
низкоуглеродистой матрицы, заключающуюся в том, что в начале процесса пластической
деформации композита, состоящего из сверхвысокоуглеродистых, достаточно хрупких
волокон в матрице примерно эвтектоидного состава, пластическая деформация
волокон и матрицы протекает соответственно преимущественно путем двойникования
и скольжения дислокаций, при этом по мере возрастания растягивающих волокна
напряжений, обусловленных большей пластичностью матрицы, развивается процесс
транзитного перехода дислокаций из деформируемой матрицы в сверхуглеродистые
волокна, сопровождаемый резким увеличением пластичности волокон и композита в
целом.
Наряду с вышеизложенным в силу отличий в химических составах волокон и
прослоек матрицы происходит еще одно важное явление. Для матрицы эвтектоидного
состава характерно отсутствие выделений карбидных включений вплоть до
температуры эвтектоидного превращения, поэтому в очень широком температурном
интервале в ней достаточно легко множатся и перемещаются дислокации. В
сверхвысокоуглеродистых волокнах образование цементитной сетки приводит к резкому
снижению интенсивности перемещения дислокации, но, если цементитная сетка
раздроблена, и размеры включений вторичного цементита невелики, то это
обстоятельство может существенно повышать пластичность волокон.
Представляется возможным дополнить вышеизложенную гипотезу развития явления
сверхпластичности волокон булата, следующим положением. Если на фоне
постепенного снижения температуры и появляющегося определенного количества
избыточного углерода в аустените непрерывно или с достаточной дискретностью
создавать дополнительные дислокационные скопления и (или) транспортировать
дислокации в волокна, например из прослоек матрицы, то можно заставить
избыточный углерод, выделяющийся из аустенита при понижении температуры,
образовывать новые скопления атомов углерода - атмосфер Коттрелла, затормаживая, при
этом рост мелких, уже образовавшихся частиц вторичного цементита по границам
зерен.
Если этот процесс будет начат до образования сплошной цементитной сетки и
при его реализации притока дислокаций будет достаточно для блокирования
интенсивного роста имеющихся частиц цементита, то увеличение числа
заторможенных скоплений дислокаций будет сопровождаться интенсивным дроблением зерна,
вплоть до развития известного явления сверхпластичности, которое, возможно, и
зафиксировали исследователи Стенфордского университета.
Отметим, что образование и рост атмосфер Коттрелла на вновь создаваемых в
волокнах скоплениях дислокаций, по всей видимости, энергетически выгодны
системе , так как, скапливаясь, атомы углерода до определенного предела понижают
степень искажения кристаллической решетка, в то время как рост уже готовых
включений вторичного цементита на любой стадии, как правило, ее увеличивает.
Отметим также, что наличие в композите типа булатной стали прослоек матрицы,
сохраняющей повышенную дислокационную подвижность до более низких температур,
по всей видимости, стабилизирует развитие явления сверхпластичности в сверх-
высокоуглеродистых волокнах, позволяет увеличить в волокнах предельное
содержание углерода, например до 2,0 %, и предотвращает образование сплошной це-
ментитной сетки при большей скорости охлаждения композита при ковке в
сравнении с стенфордской сталью или при меньшей интенсивности деформации композита.
Деформация в условиях развития достаточно мощной цементитной сетки до
достижения определенного уменьшенного размера зерна, очевидно, будет
сопровождаться разрушением сверхвысокоуглеродистых объемов материала. Если учесть,
что в процессе деформации за счет выделения тепла возможно изменение
температуры образца в колебательном режиме при общей тенденции ее к снижению, то эти
колебания будут способствовать измельчению уже образовавшихся частиц
вторичного цементита путем их сфероидизации.
Если вышеизложенные гипотезы верны, то придется признать, что сама компози-
ционность булата играет большую роль в развитии сверхпластичности волокон и
повышении предельного содержания углерода в них. П.П. Аносов отмечал: "Я
пробовал ковать некоторые булаты без нагрева и они тянулись не получая трещин, и
во время ковки нагревались докрасна". Реализовать данный режим без наличия
макронеоднородностей будет весьма затруднительно. Таким образом, попытка
американских ученых достигнуть более высокой пластичности стали путем увеличения
в ней концентрации углерода содержала ту долю безумия, которая и обусловила
успех в достижении сверхпластичности "рядовой высокоуглеродистой стали".
По всей видимости, для полного открытия тайн булата нам придется отказаться
еще от многих формальных подходов а степень развития явления роста
пластичности в сверхвысокоуглеродистых волокнах булата может оказать существенное
влияние на формирование других свойств композита. Стенфордские исследователи
установили, что при содержании в высокоуглеродистых сталях углерода менее 1 %
металл остается крупнозернистым и явление сверхпластичности затруднено.
Возникает вопрос - почему? Исходя из выше изложенных теоретических концепций,
можно предположить, что количества избыточного углерода в охлаждающемся при
пластической деформации аустените вплоть до температуры эвтектоидного
превращения недостаточно для стопорения образующихся дислокационных скоплений я
развития процесса деления зерен до размеров менее 3-5 мкм, при которых
наблюдается развитие явления сверхпластичности.
При повышенных содержаниях углерода степень деформации однородной, например
стенфордской стали, должна быть достаточно велика. Только в этом-случае, по
всей видимости, удается предотвратить образование сплошной цементитной сетки
и продолжить деление зерен. Возможно, что 1,5 % С являются тем пределом, при
котором в однородном сплаве еще возможно достижение сверхпластичности, т.е.
достижение необходимого измельчения зерна без образования сплошной
цементитной сетки по границам зерен. Возможно, что для реализации явления
сверхпластичности в сверхвысокоуглеродистых объемах, содержащих подобно индийскому
вутцу до 2% С, и требуется наличие прослоек менее углеродистого металла -
активных источников движущихся в процессе деформации дислокаций, т.е. требуется
создание композита типа булатной стеля.
Подчеркнем, что дополнительный источник дислокаций не только снижает
вероятность образования сплошной цементитной сетки, но и обеспечивает по всей
видимости более низкую степень деформации, при которой начинает проявляться
повышенная пластичность высокоуглеродистых объемов. На базе вышеизложенного
необходимо сделать определенные замечания по предложенным гипотезам
формирования того или иного свойства булата. Так гипотеза "выметания концентраторов" с
поверхности высокоуглеродистых волокон, по всей видимости, реализуется только
до достижения сверхпластичности высокоуглеродистых волокон, после чего
начинает происходить сглаживание и залечивание прослоек матрицы, которые
становятся менее пластичными относительно волокон. Наряду с явлением, описанным
"гипотезой квазишарнирной сверхупругости булата", насыщение высокоуглероди-
стых волокон дислокационными искажениями решетки, выражающееся в возрастании
доли межзеренных границ, возможно, существенно повышает упругость самих
волокон композита.
Существенное измельчение зерна высокоуглеродистых волокон в процессе
развития сверхпластичности несомненно повышает вязкость последних. Сейчас трудно
оценить вклад в повышение вязкости композита факторов мелкозернистости
высокоуглеродистых волокон и самой композиционности булата, а именно, наличия
промежуточных слоев на границе "волокно-матрица". Но само наличие чередования
мелких однородных зерен волокон и "квазивырожденных" зерен прослоек матрицы
безусловно способствует повышению вязкости булата.
По мнению профессора Д.А. Прокошкина, высокая пластичность булата
обусловлена тщательностью приготовления стали, однако данное утверждение можно
поставить под сомнение, рассмотрев химический состав аносовского булата, с
достаточно высоким содержанием для сверхчистой стали не только фосфора (0,023
%), но и серы (0,03 %). Точки зрения Д.А. Прокошкина придерживается я
профессор Ю. Г. Гуревич, приводя в качестве примера сверхвысокоуглеродистый сплав
железа, обладающий высокими пластичностью и твердостью, который был
специально очищен от вредных примесей и мельчайших частиц неметаллических включений
до такой степени, что затруднило выделение карбидов железа.
Заметим, что процесс электрошлакового переплава с использованием
синтетического шлака и металлизованных окатышей позволяет достигнуть высокой чистоты
металла, однако этот сплав не имеет макронеоднородной структуры (узора). Что
же дает основание считать булат также сверхчистым композитом? Если в VII-XII
веке человеку были доступны столь высокие достижения по очистке металла, то
что же ограничивало массу лепешки индийского вутца, которая не превышала 1
кг? Отсутствие в древности современного оборудования давало жизнь великим
изобретениям, к которым относится и булат, поэтому незнание некоторых
секретов еще не дает нам оснований считать, что древний человек просто брал чистую
РУЛУ, чистый графит, просто подольше варил сталь и просто отливал лепешку
индийского вутца. Попробуйте повторять все эти операция и получить индийский
вутц. Попыток было больше, чем достаточно - не получается! Смит
глубокомысленно заметил: "Заблуждения, заключающие в себе некоторую долю правды, самые
опасные".
Особенности ковки
булатной стали
"Живу и недоумеваю, все время
хочу понять..."
А. Эйнштейн
Историческому сосуществованию двух типов булата: литого и сварочного,
соответствовали две технологии ковки. Исходные материалы для сварочного булата
значительно отличаются, и качество его намного уступает качеству литого
булата, поэтому нижеизложенное будет относиться в основном к литому булату, ковка
которого отличалась не меньшей сложностью и изобретательностью. Основные
трудности воспроизведения наиболее высокоценимого в древности коленчатого
узора на образцах булатной стали обусловлены, на наш взгляд, двумя факторами:
отсутствием высокоуправляемого процесса производства слитка булатной стали со
сбалансированным содержанием углерода в высокоуглеродистых слоях и
низкоуглеродистой матрице, а также неполным знанием древних приемов ковки, а также
температурных режимов и динамики ковки.
Выше уже приводились известные работы по совершенствованию ковки булатной
стали. Дальнейшее развитие способов описано в одной работе, в которой
показано, что для превращения полосатого узора в коленчатый заготовку скручивали и
затем вновь обжигали, при этом использовался местный нагрев токами высокой
частоты. Ценность данных разработок, на наш взгляд, существенно снижается
тем, что использованная заготовка булата имела после травления светлый узор,
который был представлен низкоуглеродистой сталью, что предопределило успех
скручивания образца, но осложнило достижение всех других легендарных свойств
булата (повышенной износостойкости, вязкости, упругости и т.д.), кроме
получения красивого булатного узора.
Что же такое коленчатый узор и каково его место в дошедшей до нас
совокупности булатных узоров? По форме узор в порядке возрастания эксплуатационной
ценности булата подразделяли на полосатый (сирийский шам), струйчатый,
волнистый (булаты гынды и кум-гынды), сетчатый (хорасан, кара-хорасан) и
коленчатый (табан, кара-табан, вутц). Полосатый узор, представляющий собой систему
параллельных волокон, обогащенных включениями цементита, ценился менее всего.
Локальная изогнутость части волокон существенно повышала ценность и качество
булата, а узор называли струйчатым. Преобладание же изогнутых линий узора,
образующих пряди, характеризовало волнистый узор, а ориентировка изогнутых
прядей по отношению к их укороченным прямолинейным участкам служила критерием
сетчатости узора.
Выше всего ценился коленчатый узор булата, сущность которого состояла в
наличия системы замкнутых или разомкнутых концентричных, но часто с большим
искажением плавных кольцеобразных полос с переменной шириной. В настоящее время
по исследовательской программе "ЛАВАНДА" отрабатываются параметры технологии
получения коленчатого узора булатной стали. Принципы, лежащие в основе
разработанной технологии, основываются на том, что коленчатый узор на поверхности
образца булатной стали образуется в результате создания определенной
координации волокон внутри образца, а именно, "сгустков" прядей, прилегающих к
поверхности образца булатной стали.
Секрет получения коленчатого узора, на наш взгляд, заключается не только в
определенных приемах ковки, но и в большой мере определяется особенностями
производства булатного слитка, температурными интервалами его пластической
деформации и наличием требуемой последовательности реализации приемов ковки,
при этом именно особенности технологии получения слитка обусловливают
различия в технология пластической деформации как по ее интенсивности, так и по
направлению реализации.
Если начальная стадия ковки булатного слитка, как и температурный ее режим
могут иметь свои особенности, обусловленные способом производства слитка,
содержанием углерода, степенью химической неоднородности и т.д. то дальнейшие
стадии ковки должны, на наш взгляд, иметь общие закономерности, так как
связаны сформированием вполне определенных свойств булата, зависящих от размера
зерна, количества и величины включений цементита и т.д. П. П. Аносов в своих
работах неоднократно указывал на целесообразность холодной ковки без
перегрева слитка булата. В давние времена мастера в процессе ковки затемняли
помещения кузницы для более точной фиксация цвета каления слитка, в связи с этим
представляется возможным предположить, что процесс периодического нагрева
булатной заготовки перед началом очередной ее деформации и остывания, по
меньшей мере, в конечный период ковки до очередного подогрева (а при ручной ковке
это достаточно многоцикличный процесс) по своим параметрам соответствовал
современному маятниковому отжигу, являющемуся разновидностью сфероидирующего
отжига.
Действительно, визуально фиксировать вишнево-красный цвет (750 °С) , темно-
вишнево-красный (650 °С) или темно-красный цвет (600 °С) заготовки можно лишь
при определенном затемнении.
Что мог обеспечить такой температурный режим ковки?
• Во-первых, деление цементитных пластин, которые при этом не разрушаются,
как полагали раньше, а пластически деформируются.
• Во-вторых, образование менее твердой структуры матрицы, например,
зернистого перлита, обладающего наименьшей твердостью и являющегося
оптимальной исходной структурой перед закалкой.
• В-третьих, при исходной структуре зернистого перлита меньшую склонность
к росту зерна, к растрескиванию при закалке, более высокую прочность и
вязкость закаленной стали.
• В-четвертых, возможность последующего снижения температуры ковки в
результате повышения пластичности при выравнивании размеров частиц
цемента, что очень важно для упрочнения металла путем увеличения искаженной
кристаллической решетки.
• В-пятых, если учесть, что пластина цементита при каждом нагреве частично
растворяется в аустените преимущественно с вершин и ребер пластин, а при
каждом охлаждении из аустенита выделяется цементит на нерастворившихся
остатках цементитных пластин преимущественно вдали от вершин и ребер, то
описанный режим ковки обеспечивал сфероидизацию включений цементита.
Такой температурный режим ковки мог иметь и еще одно важное преимущество,
обусловливающее повышенную величину ударной вязкости булатных изделий.
Известно, что изделия из булатной стали содержали достаточно большое количество
фосфора, например, по одним данным 0,08-0,25%, по другим - 0,023%. Одно из
объяснений причин межзеренного разрушения стали основывается на установленном
факте сегрегации фосфора по границам бывших аустенитных зерен, которая
развивается при температурах гамма-области.
Следовательно, осуществление ковки с периодическим уходом из гамма-области
в область более низких температур в условиях измельчения зерна при деформации
могло существенным образом тормозить процесс сегрегации фосфора на границах
аустенитных зерен (как, в общем, и других элементов), так как полнота
протекания сегрегации обусловлена не только термодинамическим, но и кинетическим
фактором. П.П. Аносов считал, что целесообразно не только сократить число и
длительность подогревов при ковке, которые стимулирует развитие сегрегации,
но и вообще отказаться от промежуточных подогревов, активно используя
разогрев булата при ковке.
austenite
and
f errite
ferrite
(alpha-
iron)
pearl ite and сагШз
_J I I L
4.3
К
L
0.5 0.77 1.5 2 2.5 3 3.5
carbon content (%)
4.5
Как известно, при холодной деформации примерно 90 % энергии, затраченной на
деформацию, рассеивается в виде теплоты. Как показали результаты,
исследований химического состава булатного оружия, клинки П.П. Аносова содержали
достаточно много не только фосфора (0,023 %), но и серы (0,03%). Обладая
значительно большим, чем железо атомным радиусом, в условиях скопления дислокаций
в булатной стали на границах зерен, сера может проявлять высокую горофиль-
ность. Известно, что, если дендритная ликвация постепенно рассасывается при
отжиге, то равновесная сегрегация, наоборот, усиливается с увеличением
длительности выдержки при повышенных температурах.
Если учесть, что в - ОЦК решетке (альфа-железо) размер пустот, в которых
размещается атомы внедрения, меньше, чем в ГЦК решетке (гамма-железо) и в ней
с учетом более низкой диффузионной способности атомы внедрения, расположенные
вблизи скоплений дислокаций, могут продолжать сегрегировать к межзеренным
границам, то вопросы выбора температурного режима ковки, временных интервалов
ее проведения и возможной последующей термообработки (дорекристаллизационного
обжига, отпуска) должны быть увязаны с химическим составом булата.
Известно, что заготовка вутца перед ковкой имела небольшую массу (до 1 кг);
П.П. Аносов булатный сплавок разделял на три части, которые затем ковали.
Таким образом, легковесность исходной заготовки позволяла мастерам осуществлять
ускоренный подогрев изделия и широко использовать локальный его нагрев для
последующей ковки. Это обстоятельство надо учитывать. Интересно, что П.П.
Аносов при описании температурного режима ковки писал: "Если часть полосы
нагреть добела, то при твердом булате она лишается ковкости и рассыпается...
таким образом, твердый булат переходит от перегревки прямо и чугун...".
Говоря о "переходе булата в чугун", П.П. Аносов возможно имел в виду охруп-
чивание булата, связанное и с ростом зерна, и с развитием сегрегации примесей
при повышенных температурах, а также переходом в жидкое состояние прослоек
высокоуглеродистого железа, окружающих цементную сетку, при растворении
последней. Действительно, первое представление о диаграмме состояния железо-
углерод было дано Д.К. Черновым в работе "Критический обзор статей Лаврова и
Калакуцкого о стали и стальных орудиях" и собственных исследованиях Д.К.
Чернова по этому же предмету, опубликованной в 1968 г. , в то время как книга "О
булатах" П.П. Аносова вышла в 1841 г. Следовательно, современного толкования
различий между сталью и чугуном во времена работы П.П. Аносова еще не
существовало и его вышеизложенные замечания можно толковать как необратимое охруп-
чивание булатной заготовки при перегреве ее во время ковки.
Немаловажную роль в достижении повышенных механических свойств древнего
оружия из булата могла играть степень полноты изготовления изделий с помощью
ковки. Современные технологии производства режущего инструмента склоняются к
заточке плоскостей лезвия. Для булатной стали эта более технологичная для
современных условий операция влечет не только потерю определенной степени
наклепа лезвия, но устраняет процесс утончения волокон и прослоек матрицы в
результате оттягивания лезвия, а также сопровождается подрезанием волокон и
прослоек, что не способствует увеличению прочности инструмента.
Древние способы ковки позволяли обеспечить большую симметрию упругих
напряжений, не нарушаемую при последующей шлифовке и полировке изделий. Кроме
того, известно, что текстура деформации оказывает большое влияние на ударную
вязкость, которая на поперечных образцах ниже, чем на продольных. Поэтому
возможная переориентация текстуры при "оттягивании" лезвия клинка по
отношению к текстуре деформации его обуха способствовала повышению ударной вязкости
готовых изделий.
Термическое упрочнение
булатной стали и
оптимизация ее микроструктуры
"На опыте можно проверить теорию,
но нет пути от опыта к построению теории"
А. Эйнштейн
Режимы термической обработки изделий из булатной стали всегда привлекали
пристальное внимание ученых, так как именно этот этап технологии производства
булата окружен наибольшим количеством легенд и таинств, дошедших до нас из
глубины веков. Так, Теофил, описал способ подготовки закалочной среды из мочи
трехлетнего барана, которого необходимо три дня не кормить, с четвертого дня
кормить папоротником, а спустя два дня собрать достаточное количество мочи
для закалки. В Персии закалку клинков осуществляли в мокром холсте. Известны
приемы закалки стали охлаждением в теле свиньи, барана или теленка. Дошли до
нас и другие способы термического упрочнения булата, различающиеся и
интенсивностью охлаждения, и охлаждаемой средой, начиная от охлаждения в росе,
молоке кормящей сына матери, моче рыжего мальчика, расплавленном жире и кончая
закалкой в родниковой воде.
Анализ древних режимов закалки булата позволяет прогнозировать столь
широкий фактический интервал скоростей охлаждения изделий, а значит, и получение
всевозможных вариантов их структур, будто речь идет не о довольно конкретных
изделиях - холодном оружии, к которому предъявлялись достаточно конкретные
требования. Если даже допустить, что применение различных температурных
режимов ковки обусловливало различное состояние булата перед последующей
закалкой, а сама закалка в различных средах могла быть реализована с различной
степенью прерывистости погружения изделий в охладитель, ясности в вопросе
термической обработки булата не добавляется.
Широкое исследование микроструктуры дневного булата стали возможны только в
нашем веке, поэтому информация по данному вопросу очень небольшая. Н.Т.
Беляев изучая микроструктуру закаленного и отпущенного булата приводит
единственную в литературе микрофотографию структуры аносовского булата. На фоне троо-
стита Н.Т. Беляев наблюдал частицы структурно-свободного цементита.
Исследования под руководством академика АН ГССР Ф. Н. Тавадзе показали, что
матрица древнего булата имеет перлитно-сорбитную структуру; вблизи рукоятки
карбиды железа в ферритной матрице, при этом феррит почти недеформирован. По
мере продвижения к лезвию увеличивается как число карбидных выделений, так и
плотность дислокаций. В другой работе сообщается, что в зависимости от
характера структуры булата исследовались разные температуры аустенитизации: 800 °С
для частичной и 1020 °С для полной аустенитизации. Авторы констатировали, что
при увеличении скорости охлаждения булатной стали протекает мартенситное
превращение, охрупчивающее материал. В образцах часто наблюдается наличие
закалочной трещины, которая развивается на границе матрица - избыточная фаза. В
качестве вывода работы указывается, что в связи с охрупчиванием материала,
закалка на мартенсит с последующим отпуском, нецелесообразна и оптимальной
является скорость охлаждения 15-20 °С/с, структура матрицы сорбит-троостит
при сравнительно высокой твердости, упругости и вязкости стали.
По мнению профессора Ю. Г. Гуревича, свойства булата будут тем выше, чем
тверже и прочнее металл в зонах железоуглеродистого сплава заэвтектоидного
состава; участки же железа или малоуглеродистой стали должны сохранять фер-
ритную структуру и обеспечивать пластичность и вязкость булата. Закалка
образцов полученной стали с 810-830 °С в воде и масле с последующим низким
отпуском при 180-230 °С позволила достигнуть чередования по всему сечению
Заготовки мягких и пластичных ферритных зон с твердыми мартенситными прослойками.
По мнению автора, за многие сотни лет мартенситная структура древней стали,
полученная закалкой, могла превратиться в перлитные структуры отпуска.
Таким образом, у современных исследователей отсутствует единое мнение об
оптимальной конечной структуре и скорости охлаждения булата при закалке.
Необходимо отметить, что наряду с межпластиночным расстоянием внутри колоний
перлита важной структурной характеристикой является размер колоний. Эти
колонии при разрушении стали ведут себя как самостоятельные зерна. Размер фасеток
в изломе в среднем равен размеру перлитных колоний. С уменьшением размера
перлитных колоний, называемых также эвтектоидными зернами, ударная вязкость
стали растет. В силу того, что колонии зарождаются на границах аустенитных
зерен, с уменьшением размера зерна аустенита сокращается и размер перлитных
колоний, а с ростом степени переохлаждения перлитные колонии становятся также
меньше.
Профессор Ю.Г. Гуревич, применив при исследовании образцов стали закалку на
мартенсит с последующим низким отпуском, с сожалением констатировал
отсутствие достижения легендарной упругости полученных булатных клинков. Автор
считает, что конечная структура булата должна содержать крупные включения
цементита, получаемые, в частности, после отжига готовых изделий при 850-860 °С,
так как после закалки мартенситная структура с крупными включениями цементита
обеспечивает наибольшую твердость после закалки. Во-первых, данный подход
входит в противоречие с тем, что и острота, и стойкость лезвия существенно
повышаются при измельчении твердой фазы - цементита. Во-вторых, тип рельефа
режущей кромки, который в большой степени определяет режущую способность ин-
струмента из булата, определяется дисперсностью карбидных включений. В-
третьих, известно, что твердость стали, закаленной с температур в аустенитной
области с увеличением содержания углерода в стали проходит через максимум при
содержании углерода около 0,9%, а затем снижается из-за увеличения объемной
доли мягкого остаточного аустенита.
Если же заэвтектоидные стали закалить с температуры А + (35-60) °С, как это
и делают, то состав аустенита при температуре закалки и уровень твердости во
всех заэвтектоидных сталях будет практически одинаковым (рис.7). Из рис.7
следует, что при оценке твердости стали, закаленной на мартенсит, величина
включений вторичного цементита во внимание не принимается. По общепринятым
представлениям, данный фактор не может принципиально изменить положение
кривой 2 (см. рис.7) для заэвтектоидных сталей (высокоуглеродистых волокон
булата) .
Temperature (F)
А
i 3
Iron/Carbon Alloy Phase Diagram
Temperature (C)
3000
2502
2500
2720
2600
2552
2400
2200
2066
2000
1S0O
1670
1600
1400
1333
1200 -I
1000
410
- 1539
- 1492
S - 1400
1130
- 910
Cementite and
Ledeburite -1760
723
210
5% 6% 6.5%
Carbon Content Present (by weight)
Известно, что упрочнение при закалке стали на мартенсит является
результатом действия нескольких механизмов торможения дислокаций, плотность которых в
мартенсите доходит до 1010-1020 см-2, т.е. по порядку величины такая же, как и
в холоднодеформированном металле, при этом зарождению хрупких трещин
способствует локальная концентрация микронапряжений около скопления дислокаций в
мартенсите и, следовательно, мартенсит углеродистых сталей обладает
пониженным сопротивлением зарождению и особенно низким сопротивлением развитию
хрупких трещин.
Известно, что П.П.Аносов при закалке булатной стали с повышенным
содержанием углерода в качестве охлаждающей жидкости использовал разогретый почти до
кипения жир, что казалось бы, исключало получение доминирующей мартенситной
структуры. Кроме того, применяемый им после закалки отпуск при повышенной
температуре (300-250 °С) не инициировал проблему отпускной хрупкости,
которая, как известно, наблюдается даже в высокочистых углеродистых сталях и
связана с распадом остаточного аустенита после закалки на мартенсит. Известно,
что мартенситное превращение выше температуры Мн вызывается и упругой, и
пластической деформацией (рис.8) . Выше Мн в некотором интервале температур Мн -
Мн упругие напряжения способствуют зарождению кристаллов мартенсита в тех же
участках исходной фазы, где они появляются ниже Мн без участия этих
напряжений .
а
Диаграмма, показывающая зависимость между механическим
напряжением (а) и деформацией (г) обобщённого материала. Слева —
упругие деформации, справа — пластические.
Энергия от приложенной нагрузки как бы добавляется к термодинамическому
стимулу превращения Дб, и мартенситное превращение становится возможным при
меньших степенях переохлаждения, т.е. при более высоких температурах. Чем
выше температура по отношению к Мн, тем меньше Дб и соответственно больше
должно быть напряжение упругой деформации, способное вызвать мартенситное
превращение (участок аб, рис. 8). С повышением температуры деформации достигается
точка МНб, при которой указанное напряжение становится равным пределу
текучести. Выше температуры МНб пластическая деформация обусловливает иной механизм
стимулирования мартенситного превращения, а именно, образование под действием
деформации новых мест зарождения мартенсита, зародышами которого могут быть
определенные группировки растянутых дислокаций.
Чем выше температура, тем больше должна быть деформация, способная вызвать
мартенситное превращение (участок бс, рис.8). В связи с вышеизложенным
следует различать: мартенсит охлаждения, образующийся без воздействия упругой или
пластической деформации, только в результате понижения температуры ниже точки
Мн; мартенсит напряжения, образующийся под действием напряжений от приложения
нагрузки (упругой деформации); мартенсит пластической деформации,
образующийся в результате пластической деформации исходной фазы. Можно ли ожидать при
выбранных П.П.Аносовым условиях закалки булатной стали образования, например,
мартенсита напряжения?
По всей видимости, можно, например, в объемах, прилегающих к поверхностям
раздела "волокно-матрица", где можно ожидать максимальных термических
напряжений в процессе охлаждения композита и для которых величина Мн имеет
повышенное значение. Необходимо лишь выполнение, по меньшей мере, двух следующих
условий, которые в общем и отличают булатную сталь от порошковых" "микробула-
тов" и стенфордской стали, а именно: булатная сталь должна иметь
высокоуглеродистые волокна, длина которых достаточно большая и соизмерима с размерами
изделия; химический состав волокон и прослоек матрицы должен иметь
существенные различия по содержанию углерода, что необходимо для возникновения
значительных термических напряжений.
При выполнении данных условий и соответствующей механической обработке
охлаждение образца булатной стали в описанных выше условиях, вызовет, по
меньшей мере, возникновение упругих напряжений, а возможно, и пластической
деформации отдельных объемов образца булатной стали на границе раздела "волокно-
матрица". Очевидно, что при наличии волокнистой структуры булата величина
упругих напряжений будет существенно изменяться по сечению образца и,
следовательно , можно ожидать, что после закалки образца булатной стали в поперечном
его направлении будет наблюдаться многообразный тип структур, что
подтверждается в исследованиях, выполненных по программе "ЛАВАНДА".
Итак, если на поверхностных границах раздела "волокно-матрица" в булатной
стали в процессе охлаждения булата при закалке возможно возникновение упругих
термических напряжений, инициирующих образование мартенсита напряжения, то
согласно выдвинутой гипотезе "квазишарнирной упругой деформации" именно
мартенсит деформация должен обусловливать повышенную способность кристаллической
решетки этих зон к упругому перемещению атомов относительно друг друга.
Возможно ли это? По всей видимости, возможно, так как пружинные углеродистые
стали с 0,65-1,2% С, т.е. сходные по химическому составу с матрицей булата,
упрочняют закалкой на мартенсит с последующим отпуском при температуре 250-
300 °С, при этом именно при такой температуре отпуска предел упругости
(текучести) получает наиболее высокое значение.
В процессе охлаждения булатных изделий те объемы, в которых не созданы
условия для образования мартенсита напряжения или мартенсита деформации, в
условиях пониженного переохлаждения, недостаточного для образования мартенсита
охлаждения, будут претерпевать перлитное превращение. Учитывая, что для
сплава системы железо-углерод бейнитное превращение не обособлено от перлитного,
т.е. перлит и бейнит образуются в интервале температур ~400-600 °С, а
образование мартенсита напряжения и мартенсита деформации не обособлено от бейнит-
ного превращения, то при более, высоких температурах изотермической выдержки
в структуре будет доминировать продукт перлитного превращения, например,
троостит, а при более низких - верхний бейнит.
Если вышеизложенный подход верен, то можно сделать следующие
предварительные выводы:
1. получение уникальных свойств булата предопределено технологией получения
слитка булатной стали и режимами его обработки давлением;
2. выбор закалочной среды и интенсивности охлаждения булатных изделий
обусловлен "готовностью" объемов у границ "волокно-матрица" к возникновению
термических напряжений при охлаждении образцов в процессе закалки, т.е.
широкое разнообразие известных древних закалочных сред вполне
закономерно и обосновано особенностями технологии получения булата. Например,
П.П.Аносову для получения высоких свойств булата была достаточна закалка
изделий в почти кипящем жире без применение больших скоростей
охлаждения .
Исходя из вышеизложенного, закалка булатной стали, в принципе, может быть
осуществлена с быстрым охлаждением и изотермической выдержкой при 250-570 °С.
Если температура изотермической выдержки при закалке определяется требуемой
структурой матрицы, то температуру, с которой осуществляется закалка,
необходимо увязать с требуемой структурой высокоуглеродистых волокон. Учитывая
достаточно высокую выбранную степень переохлаждения аустенита во время закалки,
при выборе температуры начала последней необходимо учесть, что при закалке с
более высокой температуры при образовании квазиэвтектоида (по А.А. Бочвару)
последний будет содержать повышенную концентрацию углерода по сравнению с эв-
тектоидом, а следовательно, включения вторичного цементита не испытают
возможного интенсивного роста и умножения еще до достижения температуры
эвтектоидного превращения.
Данное обстоятельство отрицательно скажется на режущей, способности
изделий, в при выборе начальной температуры закалки следует руководствоваться
минимальным перегревом над температурой эвтектоидного превращения. В то же
время необходимо не допустить уменьшения температуры ниже температуры
эвтектоидного превращения для предотвращения образования анормальной структуры, в
которой эвтектоид вырождается в грубый конгломерат феррита и цементита из-за
наслаивания цементита эвтектоида на вторичный цементит.
Известно, что с повышением содержания углерода доля остаточного аустенита
после закалки на мартенсит охлаждения резко возрастает (рис.9), при этом
после отпуска остаточный аустенит даже в небольших количествах (2-4%)
значительно понижает предел упругости стали и сопротивление релаксации напряжений,
Осуществление закалки при температуре 250-570 °С, т.е. и интервале с
достаточно интенсивно протекающей диффузией углерода, позволяет исключать
стабилизацию остаточного аустенита.
Большие затруднения воспроизведении уникальных свойств булата могут
возникнуть в связи с недооценкой на этапе ковки определенной конфигурации
поперечного сечения древнего холодного оружия, обусловливающей возникновение в
волокнистом булатном изделии упругих напряжений, инициирующих образование даже
в условиях мягкой закалки мартенсита напряжения. Например, известно
выполнение одной, двух и даже трех своеобразных канавок на обеих поверхностях
древних сабель и клинков. Каково их назначение? Только ли для облегчения оружия,
экономии стали и придания оружию необходимой жесткости путем искривления
боковых , поверхностей?
Закалку клинков по технологии П.П. Аносова осуществляли в условиях быстрого
подогрева изделий и последующего быстрого погружения их в охладитель, при
этом разогрев наиболее тонких зон лезвия, а именно, режущей кромки и подкана-
вочных зон, происходил до более высоких температур (не следует путать с
температурным полем клинка при отпуске). Следовательно, после нагрева менее
прогретые объемы, прилегающие к этим прогретым зонам булатных изделий, испытают
растягивающие напряжения, а сами зоны - напряжение сжатия, при этом наряду с
термическими напряжениями, созданными градиентом температур, и в тех, и в
других участках возникают упругие напряжения, обусловленные наличием
волокнистой макроструктуры, т.е. объемов с различным химическим составом, а значит,
и различными термомеханическими свойствами.
Если в процессе закалочного охлаждения суммарные термические напряжения при
выбранной интенсивности охлаждения в температуре изотермической выдержки
достигнут некоторого критического уровня, то может произойти образование
мартенсита напряжения. Исходя из того, что мартенситное превращение подчиняется
термодинамическим закономерностям и для образования мартенсита необходимо
определенное накопление внутренних напряжений (при охлаждении образца это
растягивающее напряжения) н учитывая также, что при образовании мартенсита
происходит освобождение упругой энергии (т.е. с учетом возрастания объема при
образовании мартенсита эта энергия перед превращением проявляется в виде рас-
тягивающих напряжений), можно предположить следующий механизм изменения
упруго-напряженного состояния закаливаемого булатного клинка.
В процессе ускоренного нагрева изделий под закалку в наиболее нагретых
участках изделия возникают термические напряжения сжатия, а в менее нагретых
утолщенных участках - напряжения растяжения. В процессе ускоренного
охлаждения при закалке режущая кромка первой испытывает наибольшее влияние
растягивающих напряжений по сравнению с близлежащими участками, что, возможно,
обусловливает в ней остаточные напряжения сжатия; при этом на общем фоне
сохраняющихся сжимающих напряжений в период охлаждения образование мартенсита
напряжения в утонченных зонах клинка не должно произойти в виду взаимной
компенсации напряжений различного знака, при условии, что наличие макроволокни-
стой структуры не повлечет образования локальных зон, в которых создадутся
достаточные для образования мартенсита растягивающие напряжения. На
поверхности же утолщенных участков клинка, в которых перед закалочным охлаждением
созданы растягивающие напряжения, в процессе погружения в охладитель величина
растягивающих напряжений резко возрастет и, возможно, будет сопровождаться
выделением реечного мартенсита напряжений, при этом в местах образования
мартенсита после полного охлаждения образуются зоны, испытывающие остаточные
напряжения сжатия из-за возросшего объема данных зон, обусловленного
образованием мартенсита (рис.10, в) . В осевых же зонах утолщенных участков клинка в
процессе закалочного охлаждения растягивающие напряжения резко уменьшатся,
что должно блокировать процесс образования мартенсита деформации и после
полного остывания клинка осевые зоны, лежащие под поверхностными объемами с мар-
тенситной структурой, должны испытывать растягивающие напряжения (рис.10, б).
Если вышеизложенный механизм изменения напряженного состояния образца
действительно имеет место, то в закаленном булатном клинке можно ожидать
возникновение продольных поверхностных участков, с резко выраженными сжимающими
напряжениями, величина которых максимальна в зонах образования мартенсита
деформации. Нижележащие слои осевых зон клинка будут испытывать после закалки
растягивающие напряжения, при этом каждое утончение клинка канавками на обеих
его боковых поверхностях влечет за собой образование двух пиков напряжений -
сжимающих на поверхности, а растягивающих в осевой части клинка. В
соответствии с рассмотренной гипотезой, наиболее вязкие объёмы булатных клинков будут
испытывать растягивающие напряжения, а наиболее хрупкие - сжатие.
Таким образом, ширина, глубина, положение канавок и их количество могли
являться существенными параметрами для обеспечения необходимого уровня упругих
термических напряжений. Отметим, что создание сжимающих напряжений в
поверхностных слоях наиболее утолщенных участков клинка, в условиях развития при
изгибе клина растягивающих напряжений, могло благоприятно повлиять на его
прочностные свойства. Таким образом, при использовании булатной стали для
изготовления современного инструмента с соответствующими свойствами должна быть
учтена геометрия сечения изделия. Управление термическими напряжениями на
этапе закалки изделий и может быть осуществлено путем выбора участков
изделия , погружаемых в охладитель в первую очередь, например обуха клинка. В этом
случае также произойдет увеличение растягивающих термических напряжений на
участке перехода к более прогретому лезвию клинка.
Отпуск булатной стали
"Возьмем из прошлого огонь, а не пепел".
Жорес
Отпуск образцов булатной стали, по мнению профессора Ю.Г. Гуревича, являет-
ся одной из важных технологических операций. Для получения высокой твердости
стали его следует проводить при низких температурах (150 °С), однако при
таком отпуске нельзя получить высокой упругости. Отпуск при 300 °С обеспечивает
высокую упругость, но при этом резко снижается вязкость стали вследствие
развития необратимой хрупкости. Еще более высокая температура отпуска стали
повышает вязкость, но снижает упругость.
По мнению академика АН ГССР Ф. Н. Тавадзе и его сотрудников, в связи с ох-
рупчиванием материала закалка на мартенсит с последующим отпуском булата
нецелесообразна. "Странность" проводимого П.П. Аносовым отпуска булатных
клинков заключалась в нагреве их до появления на поверхности окисной пленки
синего цвета у конца клинка (300-320 °С), фиолетового - в середине (260-280 °С) и
зеленого цвета у ручки клинка, при этом "старались, чтобы на месте удара у
лезвия оставался желтый цвет", т.е. оставалась окисная пленка соломенно-
желтого цвета, образующаяся при 220-240 °С. После быстрого нагрева
осуществляли быстрое охлаждение клинков в воде, при этом отпуск саперных ножей
проводился "несколько раз сряду повторяемыми нагревами и скорым охлаждением, т.е.
многократно.
Таким образом, настоящее время отсутствует единое мнение о роли,
оптимальности параметров и необходимости отпуска закаленных булатных изделий, а
имеющиеся рекомендации носят диаметрально противоположный характер. Известно, что
отпуск - это термическая обработка закаленного на мартенсит сплава, при
которой главными процессами являются распад и (или) возврат и рекристаллизация
мартенсита. Рекомендуемый профессором Ю.Г. Гуревичем низкий отпуск мог
уменьшить остаточные закалочные напряжения без распада полученной при закалке мар-
тенситной структуры.
Если учесть, что характер структурных изменений при отпуске углеродистых
сталей зависит от продолжительности отпуска, а закалка стали осуществлена при
изотермической выдержке в интервале выше температуры стабилизации остаточного
аустенита (200 °С) , кратковременным нагревом булатных клинков до температуры
300 °С с последующим охлаждением в воде П.П. Аносов не стремился ни к распаду
возможного мартенсита напряжения до троостита (достигается при 350-450 °С) ,
ни к уменьшению остаточных напряжений, так как последнее можно было
достигнуть при более низких температурах, с более длительной выдержкой и без
нелогичного охлаждения клинков в воде.
Характерными особенностями каждого цикла отпуска, проводимого П.П.
Аносовым, являлись быстрый нагрев клинков примерно до 300 °С на поверхности (и
несколько ниже в центральной часта клинка) и быстрое охлаждение клинка в воде.
Данные особенности наводят на мысль о том, что быстрый нагрев до
фиксированной температуры и ускоренное охлаждение предназначались для достижения
дифференцированной термообработки поверхностных (включая режущую кромку) и осевых
объемов булатного клинка.
По поводу природа отпускной хрупкости продолжают высказывать противоречивые
точки зрения. При исследовании одних сталей в состояния необратимой отпускной
хрупкости установлено межзеренное разрушение (по границам бывших аустенитных
зерен), а при исследовании других сталей обнаружено внутризеренное
разрушение . В высокочистых сталях внутризеренное разрушение и обусловлено распадом
остаточного аустенита, а именно, в реечном мартенсите между рейками находятся
тонкие прослойки, пленки остаточного аустенита (объемная доля 1-5 %) ,
повышающие ударную вязкость закаленной стали. Пря отпуске этот аустенит
распадается в области температуры около 300 °С, образуя между рейками альфа-фазы
пленки карбида, которые способствуют зарождению и развитию внутризеренного
(по отношению к границам исходного аустенитного зерна) разрушения.
Легирующие элементы, затрудняющие выделения карбида из остаточного
аустенита (кремний, алюминий) сдвигают интервал необратимой отпускной хрупкости к
более высоким температурам. Если реечный мартенсит напряжения в промежуточном
слое на границе "волокно-матрица" уже перед отпуском не содержал остаточного
аустенита в силу неустойчивости последнего при температурах образования
мартенсита напряжения, то данные микрообъемы должны были бы обладать отпускной
хрупкостью и иметь повышенный предел упругости еще до отпуска. Если допустить
наличие остаточного аустенита в мартенсите охлаждения (саперные ножи П.П.
Аносов закаливал в воде), можно предположить, что на каждом цикле отпуска
П.П. Аносов достигал, по меньшей мере, частичный распад прослойки остаточного
аустенита, повышая предел упругости поверхностных слоев клинка, испытывающих,
кстати, максимальную упругую деформацию при изгибе термообработанного клинка,
и предотвращал распад прослойки остаточного аустенита мартенсита в осевой
части саперного ножа, повышая ударную вязкость этих объемов.
Но в обеих технологиях П.П. Аносов, используя синий цвет побежалости (300
°С), предотвращал начало распада мартенсита напряжения или мартенсита
охлаждения (350-450 °С). Многократностью осуществления цикла отпуска П.П. Аносовым
возможно достигалась не только полнота протекания вышеописанного процесса.
Известно, что кристаллическая решетка зерна образца стали, нагретого под
закалку, имеет повышенную концентрацию тепловых вакансий, при этом равновесная
концентрация тепловых вакансий резко уменьшается с понижением температуры.
При закалке этот процесс внутри зерна не успевает пройти в необходимой
степени, и решетка сильно пересыщена вакансиями.
В первый период закалочного охлаждения, когда при высоких температурах
вакансии еще очень подвижны, они устремляются к границам зерен - стокам
вакансий. В результате вблизи границ зерен концентрация вакансий в некоторой зоне
оказывается понижено по сравнению с остальной частью зерна, где сохраняется
высокая концентрация избыточных вакансий. Вакансионные кластеры облегчают
зарождение выделения избыточной фазы и способствуют диффузионному росту
зародышей новой фазы. При некоторой пересыщенности раствора легирующим элементом
распад за определенное время происходит только в той части тела зерна, где
концентрация вакансий не ниже некоторой критической величины С1. В результате
приграничная зона зерна оказывается обедненной выделениями.
Существование приграничных зон, свободных от продуктов распада раствора, не
противоречит положению о том, что границы зерен облегчают зарождение
выделений новой фазы. Речь идет не о самой границе, а о примыкающей к ней
приграничной зоне. Часто можно наблюдать выделения непосредственно на границе зерна
и рядом с ними приграничную Зону, свободную от выделений. Чаше всего считают,
что зоны, свободные от выделений, вредны, так как из-за меньшего предела
текучести в них локализуется пластическая деформация, приводящая к межзеренному
разрушению.
Вышеизложенное в приложении к булатной стали позволяет сделать следующий
важный вывод. Проводимый П.П.Аносовым многоразовый кратковременный отпуск с
нагревом поверхности клинков до 300 °С, т.е. до температуры, резко повышающей
диффузионную способность углерода был направлен также на устранение
негативного проявления обедненных углеродом приграничных зон зерен, как на
поверхностных , так и в осевых объемах булатных клинков, что повышало вязкость булата.
Возникает вопрос, почему многоразовость выполнения отпуска была так важна для
более полного устранения отличий приграничных зон зерен?
Согласно одной из гипотез, объясняющих негативность обедненных зон, внутри
"слабой" зоны легко генерируются дислокации, которые скользят вдоль границы
зерна и образуют плоские скопления вблизи тройных стыков, где и зарождаются
межзеренные трещины. Для ответа на поставленный вопрос необходимо принять во
внимание следующее. После каждого цикла отпуска (как и после закалки) каждый
булатный клинок проходил сухую полировку для подготовки поверхности клинка к
визуальному фиксированию температуры нагрева под очередной цикл отпуска (си-
него цвета окисной пленки на поверхности клинка). Данные операции могли
сопровождаться и локальным нагревом клинков и их деформацией. Возможно, эти
операции влекли определенное генерирование или перераспределение дислокаций
внутри "слабой" зоны зерен и это благоприятствовало сглаживанию различий в
количестве выделений избыточной фазы в пределах зерна при последующем
кратковременном цикле отпуска. Таким образом, определенные мелкие технологические
нюансы в процессе изготовления древних булатных клинков возможно и позволяли
достигать свойств, неправдоподобных для современного восприятия.
Что же такое булат?
Перспективы использования
легендарного композита в будущем
"Самая лучшая сталь, которую когда-либо,
где-либо делали, - есть без сомнения булат".
Д.К. Чернов
Профессор Ю.Г. Гуревич так характеризовал булатную сталь: булат - это
сверхуглеродистая особо чистая сталь, близкая по составу к чугуну, обладающая
неравновесной структурой с ярко выраженной макро- и микронеоднородностью. Булат
это слоистая сталь, в которой очень твердые слои с высоким содержанием
углерода переплетены с пластичными слоями, мало насыщенными углеродом, что
превращает лезвие булатного клинка в микропилу и обеспечивает его
самозатачиваемость. Булат - сталь, обладающая одновременно "высокой твердостью,
прочностью, вязкостью и упругостью".
Хотелось бы отметить, что введение в булат в качестве волокон
малонасыщенной углеродом фазы (низкоуглеродистой стали с содержанием углерода 0,03-0,05
%) ошибочно, так как в этом случае содержание углерода в матрице не превысит
известного по рядовым высокоуглеродистым сталям уровня (1,4-1,6 %) , после
превышения которого расковать булатный слиток будет очень сложно. Утверждение
об особой чистоте булата также, по всей видимости, не соответствует
действительности. Данные замечания имеют принципиальный характер, и, на наш взгляд,
более правильным является следующее определение булатной стали (дамасской
стали, индийского вутца).
Булат - это композиционный материал на основе системы железо-углерод,
содержащий сверхуглеродистые макроволокна, переплетенные и сглаженные
прослойками матрицы примерно эвтектоидного состава, в совокупности образующие
неравновесную структуру с ярковыраженной макро- и микронеоднородностью, особые
свойства которого достигаются в результате совместной термомеханической
обработки волокон, и матрицы и не имеют автономной реализации при обработке
разделенных волокон и матрицы, при этом повышенная твердость волокон достигается
особым состоянием включений вторичного цементита, а высокие вязкость,
упругость и прочность - путем создания на границах "волокно-матрица"
промежуточных слоев с сильно искаженной кристаллической решеткой, часть из которых
после термообработки имеют структуру отпущенного мартенсита напряжения на фоне
структур перлитного класса (троостита, сорбита и т.д.).
Итак, вышеизложенное обоснование природы уникальных свойств булата в основе
своей замыкается на существовании на границе "волокно-матрица" промежуточного
слоя, возможно промежуточного химического состава, обладающего не только
особыми механическими свойствами, но и выполняющего особые функции как в
процессе термомеханической и термической обработки булата, так и в процессе
эксплуатации изделий из этого композита. Если прогнозируемые особенности
промежуточного слоя подтвердятся, то даже широко используемое понятие "композит"
станет слишком узким для булата, так как последний окажется не просто
механической совокупностью высокоуглеродистых волокон железа в менее углеродистой
матрице, которую сегодня мы еще относим к "рядовой углеродистой стали", а
принципиально новым материалом, поскольку свойства его обусловлены не только
свойствами исходных составляющих композита, но и новой, активной комбинацией
этих составляющих, формирующейся в процессе обработки композита и не имеющей
автономной реализации вне композита.
Действительно, трудно представить себе сплав, который бы подобно матрице
композита обладал достаточной пластичностью, деформировался по сдвиговому
механизму и при этом обладал способностью образовывать в себе при обработке
макрообъемы с вышеизложенными особенностями промежуточного слоя. Известно,
что реальная прочность металлов падает с увеличением числа дислокаций только
вначале. Достигнув минимального значения при некоторой плотности дислокаций,
реальная прочность вновь начинает возрастать. Такого рода зависимость между
реальной прочностью и плотностью дислокаций (и других несовершенств)
схематически представлена на рис.11.
Такие способы упрочнения, как механический, наклеп, измельчения зерна и
блоков мозаики, термическая обработка, ведущие к увеличению полезной
плотности дислокаций, известны. Но известен и изучен ли механизм упрочнения, когда
в процессе ковки на границе волокно-матрица высокоуглеродистое волокно
бомбардируется потоком дислокаций на матрицы или когда повышенное количество
дислокаций в матрице на границе волокно-матрица быстро стопорится в
результате активной диффузии углерода из объемов сверхуглеродистого волокна?
Не достигаем ли мы в этих случаях в объемах промежуточных слоев прочности,
величина которой могла бы продолжать кривую на рис.11 вправо, ближе к
теоретической прочности металлов? Какова значимость текстуры в этих условиях?
Какова значимость влияния текстуры промежуточных слоев на величину зон зерна,
свободных от выделений при закалке? Хотелось бы обратить внимание на одну
общую характерную закономерность. В реальных системах (сплавах), например на
основе железа, в отличив от чистых металлов накопление искажений
кристаллической решетки сопровождается переходом количества в новое качество, а именно,
само наличие более совершенных зон, например зон, свободных от сильных
искажений кристаллической решетки, макро- и микрооднородность сплава, начинают
препятствовать достижению новых, более высоких свойств сплава как системы,
проявляющихся, например, в композите типа булата.
Распространение же несовершенств в более "совершенные" зоны, т.е.
уменьшение остатка "совершенных" зон по отношению к остальной "несовершенной" части
системы, влечет за собой переход вредного влияния несовершенств
кристаллической решетки в полезное, например, тормозится явление равновесной сегрегации,
что, в конечном счете, позволяет на определенном этапе развития системы
констатировать большую реальную "совершенность" искажений кристаллической
решетки, например, в промежуточных слоях в сравнении с неискаженной решеткой.
Касаясь вопроса перспективы использования булата П.П. Аносов в своем
классическом труде "О булатах" сказал так: "Оканчиваю свое сочинение надеждою,
что скоро наши воины вооружатся булатными мечами, наши земледельцы будут
обрабатывать землю булатными орудиями, наши ремесленники выделывать свои
изделия булатными инструментами; одним словом, я убежден, что с распространением
способов приготовления я обработка булатов они вытеснят из употребления
всякого рода сталь, употребляемую ныне на приготовление изделий, требующих
особой остроты и стойкости".
Что касается программы "ЛАВАНДА", то при условии успешного завершения
исследований и раскрытия тайн булата можно прогнозировать следующее:
• технология производства индийского вутца, утраченная около 9 веков на-
зад, представляла собой технологию производства композиционного
материала волокна и матрица которого, отличаясь и свойствами, и назначением при
совместной обработке, предопределили феноменальное сочетание свойств
булата, а сам способ получения слитка вутца является оригинальным, не
имеющим аналогов в современной металлургии;
• реализация управления состоянием частиц вторичного цементита, твердость
которых составляет <800 НВ, позволяет существенно повысить твердость
режущей кромки булата в сравнении с современными высоколегированными
быстрорежущими сталями, запас которой повышает теплостойкость булата в
сравнении с рядовой углеродистой сталью и расширяет область его применения в
качестве материала для режущего инструмента, в том числе и
быстрорежущего ;
• повышенная износостойкость волокон и вязкость булата позволяют
использовать его для производства, например, вкладышей штампов при обработке
металлов давлением, износостойких частей горнодобывающей техники и т.д.;
• высокая режущая способность и способность к самозатачиванию позволяют
широко использовать булат для ножей при разделении высокоабразивного
материала, например, бумаги, синтетических пленок, в том числе с
металлическим покрытием" прекрасный булатный узор обеспечивает ему
конкурентоспособность в качестве материала для декоративных произведений
искусства, в том числе парадных образцов холодного оружия.
В 1843 г. аносовские булаты были представлены на третьей Московской
мануфактурной выставке и получили прекрасный отзыв: "Теперь Россия представляет
единственный в целом мире источник нового булата лучших качеств, Булаты наши
ценятся между азиатами по крайней мере в десять раз дороже против здешней
цены их". В мае 1988 г. на выставке американского дизайна в Мишколгьце, ВНР,
были продемонстрированы великолепные образцы кухонных ножей с прекрасным
булатным узором, правда, искусственно нанесенным на поверхность ножей.
Американские специалисты предполагают, что сверхпластичные стали произведут
такой же впечатляющий переворот в промышленном производстве, какой вызвали в
свое время алюминий и титан. Сверхпластичные сплавы особенно эффективны в
аэрокосмической промышленности. Отсутствие в булате легирующих добавок,
позволяющее прогнозировать высокую экономическую эффективность от его
использования , служит дополнительным стимулом к разгадке тайн этого древнего композита.
Продолжая исследования сверхвысокоуглеродистых сталей стенфордская
исследовательская группа недавно разработала новый процесс, позволяющий опробовать
сверхпластичные стали в промышленном производстве.
По мнению ученых, сверхпластичная сталь может дать значительную экономию в
любой сложной конструкции, и общее мнение состоит в том, что если можно
изготовить из такой стали дешевую шестерню, то из нее можно делать что угодно. За
последние несколько лет на изделия из сверхпластичных металлов были выданы
сотни патентов, и перечень их непрерывно пополняется.
Замалчивание факта, что как у нас в стране, так и зарубежом, еще не могут
воспроизвести лучшие сорта булата, например, кара-табан, принесшие
заслуженную славу в XIX веке русскому металлургу П.П. Аносову, дезориентирует людей и
научные коллективы, желающие приложить свои силы в решении этой важной
проблемы. Появление противоречивых публикаций о разработке технологии получения
литого булата способствует тому же. Действительно, при ознакомлении с
результатами исследований как-то не возникает уверенности в сколь-нибудь полном
раскрытии тайны булата, да и авторы исследований не спешат со столь
обязывающим заявлением.
Литпортал
САГА О ПСИХОДЕЛИКАХ
Александр и Энн Шульгины
(продолжение)
Глава 19. Обольщение
На праздничный вечер я надела черные колготки, черный топ для танцев с
глубоким вырезом и длинными рукавами и длинную запахивающуюся юбку расцветки
пейсли1 в темно-красных тонах, а на пояс повесила маленькие красные шарики,
которые носила в ушах.
Внимательно осмотрев собственное отражение, я ощутила подлинное
удовольствие. Когда в тебе всего лишь пять футов и четыре дюйма роста, мгновенно
становится виден каждый лишний фунт веса. Но у тела, отражавшегося в большом
зеркале в ванной комнате, были неискаженные линии. Ничего лишнего, за что
нужно было бы извиняться, не висело и не выступало. Небольшие груди. Густые
русые волосы, волнами спадающие на спину чуть ниже плеч, отливающие
красноватым серебром на свету. Мое лицо больше не напоминало мне молодую Ингрид
Бергман, но ведь и сама великая актриса не смогла бы этим похвастаться. По
крайней мере, морщины у меня, в основном, были мимические, как говорят в народе,
от смеха, то есть в обычных местах - вокруг рта и глаз. За последний год или
около того дети часто заставляли меня улыбаться, и этого оказалось
достаточно, чтобы мое лицо не обрело кислого выражения, что запросто случается, когда
тебе уже за сорок и ты развелась после долгих лет мучений совместной жизни.
Напоследок я полюбовалась своими зубами, обнажив их в улыбке, и выключила в
ванной свет. В темноте мне снова пригрезился высокий мужчина с внимательным
взглядом, и в который раз за этот день я напомнила себе, что надо постараться
не очень ждать Шуру. Он мог и не прийти. Мне хотелось верить, что он
позвонит, если что, однако мы недостаточно были с ним знакомы, чтобы я могла знать
это наверняка. Возможно, он согласился встретиться со слишком многими людьми,
и теперь эти встречи наслоились друг на друга. Или вдруг он просто забыл
посмотреть в свою записную книжку. Может, ему позвонила Урсула и сказала, что
приезжает к нему навсегда, и он напрочь позабыл о моем существовании.
Первым пришедшим на вечер гостем оказался мой знакомый из «Менсы». Ему было
не по себе в роли ранней пташки, и в его случае это было неизбежно. Стэнли
был одним из двух людей в местном отделении «Менсы», которых можно было
причислить к умственно отсталым. Он был неуклюжим, социально не адаптированным
человеком. Стэнли было двадцать шесть лет, а общий уровень развития у него
был не выше, чем у двенадцатилетнего ребенка. За одним исключением: у Стэнли
были выдающиеся способности к математике, ко всем ее разделам. Он решал любые
математические задачи со скоростью и точностью компьютера. Один из двух
тестов на проверку интеллекта, которые даются потенциальным членам «Менсы»,
построен на математике - или так мне показалось. Я очень плохо с ним
справилась, и меня зачислили в «Менсу» лишь по результатам второго теста, где
математики почти не было. У Стэнли получилось точно так же, только с другим
тестом.
Я взяла своего робкого гостя за руку и отвела на кухню вместе с принесенной
им бутылкой вина. На кухне я выдала Стэнли пластиковый стаканчик и сказала:
«Наливай себе, сколько захочешь, и, поскольку ты первый, занимай хорошее
местечко у камина». Он улыбнулся и налил себе вина в стаканчик, после чего
позволил мне отвести себя к длинному дивану, который я заранее придвинула
поближе к большому камину.
Мой дом был построен в форме буквы «А» и снаружи производил впечатление. В
доме было три этажа, даже четыре, если считать маленькую комнату под самой
крышей - это была комнатка Брайана. Я сдавала небольшую квартиру на первом
этаже молодой паре, мы с детьми занимали всю остальную часть дома.
Самым главным помещением в доме была гостиная на третьем этаже с
впечатляющим камином, сделанным из отполированного темного камня и горной породы
вулканического происхождения. Из огромных окон гостиной открывался вид на
деревья и речку, которая протекала неподалеку от нашего дома. Это было отличное
место для проведения вечеров; для обычной жизни такая гостиная подходила
Пестрый цветочный рисунок.
меньше. Здесь нигде не проложили изоляционный материал - окна и двери
пропускали холодный воздух, и каждую зиму из прохудившейся крыши начинала капать
вода. Иногда, если нам везло, новая дыра в крыше заделывалась сама, из-за
того, что дерево от влаги разбухало. Но всегда оставалась парочка старых
прорех, которые заставляли нас ставить на пол кастрюли и сковородки.
Слава Богу, подумала я, что сегодня нет дождя. Я поставила пластинку,
надеясь, что музыка убедит Стэна в том, что вечер все-таки состоится.
Начали прибывать новые гости, и за час их набралось около сорока человек.
Они ходили по дому, разговаривая и смеясь, с напитками в руках. Некоторые
обсуждали, что будем слушать, читали названия пластинок и спорили, какую
ставить следующей. Я заверила их, что музыка будет играть весь вечер, и выложила
перед ними подборку джазовых вещей, Саймон и Гарфун-келя, а также «Битлз»,
прибавив кое-что для поздних и сладких вечерних часов - свою коллекцию
классики , Коупленда2, де Фалью3 и несколько других пластинок с музыкой, которой
был присущ ритм, чувственность и легкость.
Келли пришел со своей новой подружкой, и я искренне обняла его,
обрадованная тем, что мы, наконец, стали друзьями. Он обнял меня в ответ, задержав в
своих объятиях на несколько секунд дольше положенного, что его спутница в
полной мере оценила; я увидела, как плотно сжались ее губы, и поспешила
обнять ее сама, прежде чем она могла отшатнуться от меня.
Не волнуйся, дорогая! Он весь твой!
Дверь в гостиную оставалась открытой, и свет от свечей мягко дрожал на
коричневом шелке, красной шерсти, изредка попадая на джинсовую ткань. Наконец,
я могла на секунду замереть и прислушаться к шуму, раздававшемуся в доме. Я
знала, что теперь могу расслабиться. Вечер шел своим чередом.
На мгновение я задержалась в маленькой кухне. От гостиной ее отделяла
длинная, покрытая плиткой скамья высотой с целый стол. Обычно мы с детьми
использовали ее, когда ели. Гостиная была переполнена, и я уселась на скамью. Я
разговаривала с двумя женщинами. Мы смеялись, вспоминая новогоднюю вечеринку,
на которой побывали все втроем. Один из наименее замкнутых холостяков из
«Менсы» появился там в костюме, состоявшем из большого атласного банта
красного цвета, повязанного на пенисе. Больше на нем ничего не было. Вдруг в
арке, отделявшей кухню от коридора, я увидела Шуру. По спине у меня побежали
мурашки.
Он пришел! Он на самом деле пришел!
Я встала на цыпочки и окликнула его: «Привет, Шура! Неси свою бутылку
сюда !» Он стал пробираться ко мне, его легко можно было видеть среди остальных
гостей. Когда он подошел ко мне, я вытащила бутылку красного вина у него из
бумажного пакета, поставила ее на скамью и снабдила Шуру пластиковым
стаканчиком и штопором. После того, как он налил себе вина, я взяла его за руку, и
повела в большую комнату, обходя гостей. Их набилось, как сельдей в бочке.
Мы отыскали кусочек свободного пространства около стены, и я сказала:
«Позволь немного рассказать тебе об этих людях - по крайней мере, о нескольких
из них». С пулеметной скоростью я стала давать краткие характеристики самым
привлекательным персонажам из «Менсы», когда кто-то из них начинал говорить
или проходил мимо нас. Тоном опытного экскурсовода я говорила Шуре прямо на
ухо, потому что в комнате было шумно: «Видите вон там мужчину, высокого
такого, в красном жилете? Он создал ГОИ - Группу особого интереса, известную как
Группа для оргий; я забыла официальное название этой группы - что-то вроде
Группа сексуальной свободы, но никто не называет ее иначе как Группа для
оргий. Я никогда не была у них на собраниях, но слышала, что они веселятся от
2 Аарон Коупленц (1910-1990) - выдающийся американский композитор.
3 Мануэль де Фалья (1876-1946) - великий испанский композитор и пианист.
души над теми, кто приходит к ним за этим...» - я взмахнула рукой, чтобы
завершить картину.
Хорошо, я явно стремлюсь показаться занимательной и, может, даже шокировала
его немного, но зато теперь он может предположить, что я не отношусь к
свингерам.
Я продолжила представление гостей: «Вон та женщина в фиолетовом платье,
которая стоит по прямой линии между нами и свечами, - я посмотрела на Шуру, и
он кивнул, давая понять, что видит, о ком пойдет речь, - это Кэндис. У нее
очень доброе сердце, и она очень любит своих детей. Какое-то время ее
маленький сын, Робин, был самым юным членом «Менсы» в округе. Ему исполнилось
десять лет, и он уже не самый юный среди нас».
Я указала на другой конец комнаты: «Теперь тот щупленький человек с бантом
на шее. Он стоит около кушетки. Это лучший игрок в шахматы в «Менее» Северной
Калифорнии. Мне удалось выиграть у него лишь однажды, но эта победа
подпитывала мою гордость очень долгое время. Он славный и очень забавный. Он из той
породы людей, которые, кажется, никогда не чувствуют необходимости говорить
гадости о ком бы то ни было. Его Зовут Джек, и он мне очень нравится».
Шура сказал, перекрывая стоявший в гостиной шум:
Мне нравятся шахматы, но я не играл в них лет сто. Было бы забавно
попробовать поиграть снова.
Я посмотрела на него и улыбнулась, демонстрируя все свои зубы: «Я уже давно
выучила, что самый опасный противник - тот, кто говорит тебе, что не играл в
какую-нибудь игру много лет. Он запросто обыграет тебя, да еще будет
извиняться за то, что подзабыл, как надо играть.
Шура рассмеялся.
Наконец, - сказала я, - тот высокий мужчина с черной бородой, что стоит
около двери. У него большой дом в Черных горах. Это милое местечко к северу
отсюда, но недалеко, там живут состоятельные люди. Он часто устраивает вечера
для членов «Менсы». В его бассейне обычно плещутся голые люди - я чуть было
не сказала голые члены. Один из прекраснейших моментов в своей жизни я
пережила на такой вечеринке прошлым летом. Я была одета в черную одежду для
танцев , которая на мне сегодня. К концу вечера я совсем осмелела, сняла юбку и
плюхнулась в бассейн прямо в колготках и топе. Вы никогда не видели, чтобы
женщина привлекла такое внимание! Все голые мужчины из того бассейна захотели
познакомиться со мной и спрашивали, где это я так долго скрывалась; я стала
первой красавицей бассейна! Думаю, они устали от обилия обнаженной плоти, и я
стала для них настоящим искушением в своей одежде!
Я вновь рассмешила его.
Я рассказала Шуре о компьютере, что встроен в мозги молодого человека на
диване, который порой теряется и толком не понимает происходящего. Шура
сказал, что его очень занимает подобный тип ума, и что позже он подойдет к этому
человеку и побеседует с ним. Я выразила надежду, что он не передумает,
поскольку мало кто обращает на мальчика внимание, а ведь он очень мил.
Я сказала на ухо Шуре:
Между прочим, а почему ты не вступил в «Менсу»? Это хороший способ
повстречать интересных людей, особенно, когда вы развелись или овдовели.
Ну, - прокричал Шура, - сказать по правде, я никогда не думал об этом,
возможно, потому, что там нужно проходить тест на IQ, а я не пройду этот
тест.
Это почему же, скажи ради Бога?
Я почувствовала, как Шура сомневается, и ждала, станет он объяснять или
нет. Наконец, он повернулся ко мне и сказал:
Я питаю огромное отвращение ко всем тестам на проверку уровня интеллекта
и еле сдерживаюсь при виде людей, которые дают их. Когда я был в третьем
классе или около того, мне дали так называемый тест на IQ, Бинет-что-то-что-
то. . .
Тест Стэнфорд-Бинета», - подсказала я.
... я честно постарался пройти этот тест. Там были треугольники, и игры
с числами, и вопросы типа «если это, тогда что». Стратегия ответов на большую
часть этих вопросов была довольно очевидна.
Так ты справился?
Конечно, и из-за этого я крупно поссорился с директором школы. Он
обвинил меня в том, что я смошенничал, поскольку еще никто не мог показать такой
результат, как я, без обмана. Так что меня, по сути дела, выкинули из группы,
где давали эти тесты, и я подвергся самому настоящему унижению. Очевидно, они
хотели, чтобы результаты колебались около какой-то нормы, а мой результат
слишком сильно превысил ее. Моя мать пришла в ярость и устроила директору
скандал; она затащила меня к нему в кабинет и прочитала ему лекцию о моей
честности. После такого мне еще больше захотелось куда-нибудь убежать и
спрятаться. Тогда я поклялся, что больше никогда не буду проходить тесты на IQ, и
я этого не делал.
Я сочувственно покивала: «Конечно, конечно».
Тут входная дверь открылась, и я углядела своего бывшего супруга, Уолтера
Парра, уважаемого психиатра и автора научных публикаций, любящего отца и
неисправимо неверного мужа. Дети пришли вместе с ним. Я взяла Шуру за руку и
сказала: «Я хочу, чтобы ты пообщался вон с теми вошедшими. Уолтер - мой
бывший муж, он действительно очень хороший человек и с ним очень интересно
поговорить. Все это я говорю тебе не потому, что хочу показаться великодушной и
способной прощать женщиной, какой, разумеется, я являюсь».
Я забыла; я еще не рассказывала ему о своем браке, так что он не может
точно знать, что мне пришлось прощать. Ладно, спокойно.
Пока мы протискивались между разгоряченными телами, я продолжала говорить,
перекрикивая разговоры и музыку: «Детей зовут Энн, Венди и Брайан; они самые
замечательные люди на свете, и это абсолютно объективное и беспристрастное
заключение, как медицинский диагноз».
Когда мы подошли к Уолтеру, я представила ему Шуру и добавила: «Д-р Уолтер
Парр - очень хороший психоаналитик, работает по методикам Юнга. Он написал
две книги, посвященные мифотворческой способности человеческой психики, и их
действительно стоит прочесть. А я сделала несколько отличных рисунков для
одной из этих книг». Потом я указала пальцем на грудь Шуры и сказала Уолтеру,
прижавшись губами прямо к его уху из-за стоявшего в гостиной шума: «Шура -
эксперт по психотропным препаратам и их воздействию на человека. Он также
изобретает новые психоделики и публикует всю информацию о них в крупных и
важных журналах с химической тематикой!» После этого я изобразила потерю
голоса из-за того, что мне пришлось так напрягаться, а мужчины в это время
поздоровались и обменялись рукопожатием.
Дети уже разбежались, так что я потянула Шуру за рукав, и мы пошли ловить
каждого из них по очереди. Я кричала ему имя, он отвечал «привет». Проделав
процедуру знакомства, я жестом показала Шуре, что должна идти на кухню,
похлопала его по рукаву и оставила стоящим в гостиной со стаканом вина и
ошеломленным выражением лица в окружении незнакомых людей. На протяжении
следующих пятнадцати-двадцати минут я старалась не искать глазами крупную голову,
окруженную ореолом блестящих волос. Я проверила, достаточно ли еды на кухне,
и поздоровалась со всеми, с кем могла, убедившись, что у них есть все, что
нужно, и они знают, где находится ванная комната. Впрочем, я достаточно часто
смотрела в сторону Шуры, чтобы удостовериться, что он не ушел. Сделав все,
что мне полагалось сделать в качестве хорошей хозяйки дома, я начала
проталкиваться туда, где последний раз видела Шуру.
Кое-какие смельчаки пытались танцевать, было похоже, что эта идея
захватывает все больше гостей. Я приободрилась, поскольку считала, что именно танцы
могут составить разницу между просто хорошим и великолепным вечером. Я пошла
дальше, задевая чьи-то теплые плечи и спины, чувствуя, как между грудей текут
струйки пота.
Я знаю, что сделало бы этот вечер по-настоящему великолепным: если бы
только я могла убедить Большого мужчину остаться после того, как все разойдутся
по домам. Останется ли он? Как бы пригласить его так, чтобы ему было бы
нетрудно сказать «нет»? Нельзя ставить его в затруднительное положение.
Я пробралась к антикварному столику, стоявшему у дальней стены, и порылась
в его ящиках, пока не отыскала несколько небольших раскрашенных пастелью
открыток в конвертах, а также ручку. Наклонившись над столом, я старательно
написала свое послание на маленькой розовой открытке: «Любезный д-р Бородин, я
была бы вам очень благодарна, если бы вы сочли возможным ненадолго остаться
после ухода остальных гостей. Хотелось бы получить возможность поговорить с
вами».
Я не думала, что слишком забегаю вперед; в конце концов, это могло быть
именно тем, чем оно казалось, - приглашением продолжить нашу беседу. У меня
не было никакого точного плана. Я просто хотела поговорить, узнать его
получше, услышать рассказ о каких-нибудь его приключениях, о том, что он знал.
Если это общение приведет к чему-то большему, чем держание за руки, - что ж,
хорошо. Я решила, что все случится, когда и если придет время. Я подумала,
может, добавить в записке что-нибудь на случай отказа, пообещав попросить
приватного общения в другой раз, если Шура должен будет уйти сегодня. Но
потом я отказалась от этой мысли. Семь бед - один ответ. Пусть все идет своим
чередом. Я вывела печатными буквами имя Шуры на конверте и стала
протискиваться через толпу по направлению к белоснежной голове, которую я заметила
около одной из деревянных стен.
Большинство из гостей к этому моменту танцевало. Приблизившись к Шуре, я
увидела, что он занят тем, что выглядело как оживленная беседа с Уолтером. Я
передала ему конверт, сказав лишь: «Думаю, это для тебя». Я тут же упорхнула,
услышав, как мужчины продолжили свою дискуссию, и ощущая смесь триумфа и
ужаса .
Я только что дала этому человеку основательный и решающий повод уйти из
моей жизни и держаться от меня подальше, учитывая тот факт, что он влюблен в
женщину по имени Урсула и, очевидно, намеревается связать свою будущую жизнь
с ней. Что, черт возьми, я делаю, вмешиваясь в эту ситуацию?
Никогда в жизни я не была частью любовного треугольника; я была слишком
горда, возможно, слишком высокомерна или, может, чересчур не верила в себя,
чтобы даже на минуту задуматься о том, чтобы соперничать с другой женщиной за
мужчину, который мне понравился. Это просто не в моем стиле. Так почему,
почему я делаю все это?
Я налила себе водки с клюквенным соком, потом пошла по коридору в ванную и
закрылась там, чтобы хоть чуть-чуть побыть в тишине. В зеркале я увидела свои
пылавшие румянцем щеки и очень яркие глаза. В конце концов, я сказала своему
отражению: «Хорошо. Поживем - увидим. Удачи, подруга».
К полуночи толпа гостей немного поредела. Оставшиеся либо энергично
танцевали - пот блестел на их лицах - либо сидели маленькими группами и
беседовали, помогая себе открытыми, широкими жестами, в которых участвовало все тело.
Такими жестами люди начинают пользоваться после того, как порядком выпили и
забыли о неловкости. Шура сидел рядом со Стэном, обхватив руками колени и
внимательно слушая молодого гениального математика. Тот выглядел оживленным и
счастливым. Я оставила их одних. Я проверила запас пластинок и добавила еще
несколько с танцевальной музыкой. Дрова в камине продолжали гореть и потре-
скивать, как и должно быть, если огонь хорош.
У него было предостаточно времени, чтобы сказать мне, что он не может
остаться. Полно времени, чтобы струсить и уйти. А он все еще здесь. Все еще
здесь.
Часы показывали уже четверть второго утра, когда, подкрепившись горячим
кофе, ушел последний из гостей, оставив меня наедине с Шурой, шипящими дровами
в камине и одной из моих любимых пластинок - «Concerto de Aranguez» Родриго4,
которую я поставила для того, чтобы ненавязчиво помешать продолжению танцев -
и в то же время сохранить спокойное, приятное настроение вечера.
Закрыв входную дверь, я вернулась к Шуре, сидевшему на диване и смотревшему
на меня, и сказала: «Мне нужна ваша помощь, чтобы поставить на место парочку
тяжелых вещей».
Мы вернули диван на его место посередине комнаты. Потом я отправилась в
чулан под лестницей и вытащила оттуда толстый пенопластовый мат, который, как
объяснила я Шуре, обычно лежал перед камином, за исключением тех дней, когда
в гостиной проводились вечеринки. Мы расстелили мат немного подальше от
камина, потому что от огня нет-нет, да летели искры. Я накрыла мат индийским
хлопчатобумажным покрывалом размером с две кровати. На покрывале было
изображено Древо жизни по классическому образцу - в голубых, зеленых и желтых
тонах .
Быстро передвигаясь по гостиной, я собрала все свои подушки для сидения на
полу, маленькие и большие, и разбросала их по краям мата. Потом обратилась к
Шуре: «Возьми, пожалуйста, сам, что захочешь, на кухне. Я только переоденусь
и сразу же вернусь».
Шура пошел к облицованной скамье, а я поднялась наверх, в спальню, и взяла
там свои джинсы, которые сидели на мне лучше всего, и белую блузку из жесткой
ткани с мягкими кружевами по краям V-образного выреза. Я скинула колготки и
топ и сменила белье, надев простые белые хлопчатобумажные трусики и белый
лифчик. В ванной я немного побрызгала себе на плечи мускусной туалетной
водой, размышляя, стоит ли брызгать еще где-нибудь. Потом решила вместо этого
воспользоваться детской присыпкой для того, чтобы добиться теплого,
невинного , дружеского запаха. Через несколько минут я была готова. Я спустилась по
лестнице в гостиную.
Шура сидел на мате, скрестив ноги. Перед камином, на отполированной
каменной плите, стояла полная бутылка красного вина и еще полбутылки белого. Шура
отыскал мои бокалы и поставил их вместе с бутылками на темную, мерцающую
поверхность , где они сверкали в огне камина.
Когда я тоже опустилась на мат, Шура встал на колени, и налил в один из
бокалов красного вина, потом спросил, какого вина хотелось бы выпить мне. Я
сказала, что белого, поблагодарила и взяла у него свой бокал.
Мы сидели, скрестив ноги, боком к огню. Я сконфуженно улыбнулась ему и
сказала то, что была должна: «Надеюсь, ты простишь мою самонадеянность, я имею в
виду записку, но я очень хотела продолжить нашу беседу, хотя бы еще немного,
понимаешь, без этой шумной компании...» Я беспомощно махнула рукой и пожала
плечами, чувствуя себя напуганной и чуть-чуть глупой. Шура смотрел на меня и
слегка улыбался.
- Спасибо за приглашение. Это была превосходная идея, и, если бы ты не
предложила мне остаться, уверен, что нашел бы способ сделать это сам».
Это были несколько формальные слова, которые должен был произнести
галантный джентльмен.
Так-так, может, он нашел бы способ, а может, и нет. Однако он не выглядит
Хоакин Родриго Видре (1901-1999) - испанский композитор и пианист-виртуоз, автор
изощренных постимпрессионистских произведений.
человеком, которого держат здесь насильно; похоже, что ему уютно и удобно,
так что больше никаких извинений. Огонь вспыхнул оранжевым, потом опять стал
приятно потрескивать.
Интересно, помнит ли он, о чем мы говорили у Хильды. Понятия не имею,
сколько раз этот человек разговаривает с интересными людьми, может быть,
каждый Божий день; он может и не помнить тот вечер, хотя не могу поверить, что
он совсем забыл, как держал меня за руку.
Я отпила немного вина из своего бокала и бросилась в омут с головой: «Я так
о многом хочу спросить тебя, что не знаю, с чего начать. Мне ничего другого
не остается, как нырнуть в свои вопросы и начать донимать тебя, ты не
возражаешь?» Я посмотрела на него, почувствовав внезапную тревогу. Может, он не
хочет отвечать на мои вопросы вот прямо сейчас.
Валяй. Спрашивай.
Позволь мне сначала рассказать тебе, как я представляю пока твою жизнь.
Ты преподаешь химию в Калифорнийском университете, в кампусе Беркли, да? -
Шура кивнул. Я заторопилась дальше: «И у тебя есть своя лаборатория за домом,
а также официальные разрешения на проведение той работы, которой ты
занимаешься, и ты эксперт - консультант по воздействию психоделиков на человека,
верно?
- Да.
Кто спрашивает у тебя, как влияют эти наркотики на человека? Я имею в
виду, какие люди консультируются с тобой?
Ну, давай посмотрим, - задумчиво сказал Шура. - Я консультировал
Национальный центр изучения наркотической зависимости и еще Национальный центр
изучения психического здоровья...
Я кивнула, подтверждая, что слышу названия этих учреждений не в первый раз,
и Шура продолжил: «Какое-то время я консультировал НАСА. Это интересная
история, я расскажу ее тебе как-нибудь в другой раз. Изредка я выступаю в суде в
качестве свидетеля-эксперта на слушании дел о так называемых запрещенных
наркотиках и о запрещенных лабораториях - полиция настаивает на этом названии,
хотя такой вещи, как запрещенная лаборатория, не существует в принципе,
потому что закон не запрещает иметь лабораторию; запрещенной можно назвать лишь
деятельность, которой занимаются в подобных лабораториях».
Шура был одет в темно-голубые вельветовые брюки и кремового цвета шелковую
рубашку. Сквозь ткань я могла видеть его соски.
Я кивнула, улыбнувшись: «Понимаю. Согласна».
Кроме того, кое-кто из сотрудников Администрации по контролю За
соблюдением законов о наркотиках консультируется со мной и порой присылает людей из
других правительственных учреждений, когда те сталкиваются с какой-нибудь
необычной проблемой и думают, что я мог бы им помочь ее решить. Плюс
лаборатории в местном округе. И еще частные лица, у которых могут быть ко мне
вопросы. Думаю, это все, что я могу сейчас вспомнить, - заключил он и сделал
глоток вина из бокала.
Он даже немного переигрывает. Он не относится к тем, кто страдает от ложной
скромности и склонности к ахам-охам.
Я рассмеялась и сказала: «НАСА, ничего себе! Хотела бы я послушать об этом!
Но сначала - еще один вопрос, ладно?»
Шура подлил себе вина, потом взял у меня бокал и долил чуть-чуть, что я
отпила .
Ты говорил мне, что создаешь новые психоделики и что у тебя есть группа
людей, которые их пробуют после того, как ты удостоверился в том, что
наркотик безопасен и...
Он прервал меня: «Не безопасен. Такой вещи, как безопасность, вообще не
существует . Это касается и наркотиков, и вообще всего. Ты лишь можешь считать
что-то относительно безопасным. Если переборщишь с чем-нибудь, то это грозит
тебе опасностью, и не важно, что это будет. Слишком много еды, слишком много
выпивки, слишком много аспирина - да чего угодно, и, скорее всего, ты
окажешься в опасности».
Он выглядел очень сосредоточенным, почти сердитым.
Ну, мы даем - кажется, задели его за живое, да, точно задели.
Большая часть того, что я могу сделать с наркотиком, - продолжил Шура
более мягким голосом, - определить относительно безопасную дозу для себя, для
своего собственного тела и разума, и пригласить своих приятелей-
исследователей попробовать тот же препарат, чтобы установить относительно
безопасную дозу для их конкретных тел и нервной системы.
Он прервался, посмотрев мне в глаза: «Прости, что набросился на тебя, но я
считаю, это очень важно прояснить».
Ты абсолютно прав, - заверила я его. - Нападай на все, что хочешь. Для
меня все это знание внове.
Тут я поразилась самой себе, осознав, что приглашение нападать можно
истолковать не только в этом смысле.
Я глотнула вина и продолжила: «Итак, ты проверяешь новые наркотики при
помощи своей группы, а затем публикуешь статьи, рассказывая об этих наркотиках,
о способах их изготовления в лаборатории и об их воздействии на людей?»
Шура кивнул.
А все ли правительственные чиновники, которые приходят к тебе за
консультацией, знают, чем ты занимаешься, что создаешь новые наркотики и
публикуешь всю информацию о них? Я хочу сказать, разве они не чувствовали
неловкость, обращаясь к тебе, или не пытались прекратить твою деятельность?
Ну, что касается первой части вопроса, думаю, у многих из них есть такое
предположение, если они хорошо делают свою домашнюю работу, однако
большинство людей мало читают, особенно научной литературы. Насчет второй части - нет.
Они никогда не пытались встать у меня на пути. Может, они и чувствуют себя
немного неловко, когда думают о том, что я делаю, ну, некоторые из них, но у
них нет причины останавливать меня. В любом случае, я не делаю ничего
противозаконного. . .
Я быстро кивнула, надеясь, что мой вопрос не выглядел наивным. На самом
деле, я как раз была наивной относительно этих вещей.
Шура тем временем говорил: «К тому же я тихий человек; я не делаю много
шума на публике, не участвую ни в каких социальных движениях. Я не торгую
наркотиками. Я делаю работу по контракту с правительством, который
предусматривает изготовление образцов наркотических веществ для него, а потом выставляю
счет за потраченное время. Но я не обмениваю наркотики на деньги - это для
меня дело принципа. Так намного проще жить. Между тем, вполне возможно, что в
правительстве полно людей, которых на самом деле очень интересуют мои
публикации. Я ничуть не сомневаюсь, что ЦРУ и, возможно, Министерство обороны
пристально следят за некоторыми или за всеми веществами, о которых я пишу;
может , они чувствуют, что фактически я делаю немалую часть работы за них».
Ты хочешь сказать, что испытываешь за них препараты, годные для
использования в военных целях - что-то вроде биологического оружия?
Шура пожал плечами: «Или, возможно, для установления контроля над толпой,
или для допросов военнопленных, или для одурманивания главы недружественного
государства - как знать? Их цели не совпадают с моими».
Я наклонилась к нему и мягко спросила: «Так какая цель у тебя -
исследовать, как функционирует человеческий разум или психика, чтобы ощутить восторг
оттого, что ты можешь узнать все, что в твоих силах?»
Шура отпил из своего бокала и смахнул капельки вина с усов, прежде чем
ответить: «Разве это не достаточная причина?»
Он меня слегка поддразнивает, но в то же время хочет узнать, как я ко всему
этому отношусь.
Я сказала: «Конечно, эта цель вполне заслуживает уважения. Но ведь есть еще
и другая, не так ли?»
Если он относится к тем людям, что быстро раздражаются, возможно, сейчас я
это выясню.
Ну, хорошо, - сказал Шура, не подавая признаков раздражения. - Но
позволь сначала переадресовать этот вопрос тебе и спросить, какая цель, на твой
взгляд, еще могла бы или должна быть здесь?
Мы оба стремимся как можно быстрее выяснить, какова жизненная философия и
образ мыслей другого. И, раз уж на то пошло, в здравом ли уме собеседник,
мыслит ли он разумно. Ладно. Приступим.
Я рассматривала свои колени, пока пыталась облечь пространные образы в
короткие, крошечные слова: «Ну, день, проведенный мною под пейотом, помог мне
прояснить много вещей, о которых я думала, и которые я чувствовала всю свою
жизнь, но не могла ни точно понять, ни разложить по полочкам. Это был, как я
считаю, действительно самый удивительный день в моей жизни. Я обрела такой
драгоценный опыт, что, помню, еще подумала, когда пошла спать, что, случись
мне умереть на следующее утро, этот день стоил того. Я много размышляла о
том, что узнала в тот день, - я думала об этом годами. И чем дальше, тем
больше я понимаю этот единственный в моей жизни подобный опыт. Мне до сих пор
мало-помалу открывается что-то новое».
Я посмотрела на Шуру. Он облокотился на руку, на лице написано внимание.
Я продолжила: «Мне кажется, что магические растения - и психоделические
препараты тоже - существуют потому, что человечество нуждается в некоем
способе понимания того, что оно из себя представляет. Ему необходимо средство,
чтобы вспомнить вещи, которые мы обычно забываем, когда становимся взрослыми.
Я также думаю, что вся эта вспышка экспериментов с психоделиками и их
изучения, под знаком которой прошли шестидесятые, объясняется каким-то очень
сильным инстинктом, действующим, возможно, на уровне коллективного
бессознательного, если использовать терминологию Юнга. Этот инстинкт говорит нам, что,
если мы не поторопимся и не выясним, почему мы такие, какие есть, и почему мы
делаем то, что делаем, - как биологический вид - то очень скоро мы полностью
истребим сами себя».
Что является, - сказал Шура, - единственной причиной, по которой я
публикуюсь .
А-а-а, - протянула я и немного помолчала. - Итак, неважно, что люди из
ЦРУ, или кто бы там ни был, интересуются твоими наркотиками, исходя из
собственных побуждений...
Шура закончил за меня: «Я все равно продолжаю публиковать информацию,
распространять ее так широко, как только могу, в таком спокойном изложении, на
какое я только способен. И, может быть, среди читателей найдется несколько
человек, которых волнует то же, что волнует меня, и которые найдут наркотикам
правильное применение».
Да, я понимаю.
На это я надеюсь. Конечно, найдется немало идиотов, которые ничегошеньки
не знают о химии. Они попытаются изготовить некоторые - простейшие -
наркотики, чтобы торговать ими на улице. И этого нельзя избежать. Люди будут
принимать купленные наркотики на вечеринках, точно так же, как они употребляют
алкоголь, поступая глупо и безответственно. Журналы, в которых я публикуюсь,
читают совершенно разные люди. По крайней мере, психоделики не вызывают
физиологического привыкания, и большинство людей считает их всем чем угодно,
только не вызывающими психологическую зависимость препаратами. Я надеюсь, что
кое-где находятся умные люди, имеющие к тому же и доброе сердце, которые
пользуются этими инструментами, и, возможно, с их помощью начали понимать
что-то, чего не понимали прежде. И еще я надеюсь на то, что, может, среди них
будет несколько смелых людей, способных написать о том, о чем они узнали,
чтобы другие люди тоже могли это прочесть и начать думать. И так далее, по
цепочке.
Как Хаксли.
Да. К несчастью, такие, как Хаксли, встречаются редко. Но каждый голос
идет в счет. Все, на что я могу надеяться, - это то, что наберется достаточно
голосов и что на это хватит времени.
Я сказала: «Ну, кажется, в мире хватает людей, стремящихся всеми возможными
способами изменить сознание; я хочу сказать, существует множество учений,
построенных на медитации, а также гипноз, дыхательные техники...»
На что Шура ответил: «Разумеется, есть много способов изменить свое
сознание и восприятие; такие способы существовали всегда, к тому же постоянно
разрабатываются новые. Наркотики - лишь один из них, но они, на мой взгляд,
быстрее всего вызывают изменения и, в некотором смысле, более надежно, что
делает их весьма ценными, когда прибегающий к ним человек знает, что делает».
Шура замолчал, чтобы сделать глоток вина, затем продолжил: «Какое-то время
я думал, что могу использовать музыку, чтобы достичь желаемого, ибо музыка
способна очень сильно изменять сознание. Но, открыв у себя определенную
склонность к химии, я решил идти этим путем, сосредоточиться на разработке
этих инструментов. Думаю, мой выбор объяснялся, главным образом, тем, что
данные наркотики являются средством, вызывающим новые озарения и ощущения,
причем быстро, и я даже не знаю, если бы у нас было больше времени. Иногда
мне кажется, что уже слишком поздно».
Я сидела и думала: «Боже мой!» На мгновение Шура ушел в себя. Я знала, что
он находится на своей личной территории и видит то, что у меня не было
возможности видеть вместе с ним. Я сидела молча, проникнувшись возможной
надвигающейся гибелью всего человечества.
Наконец, я пожала плечами. «Наверное, я неисправимая оптимистка; думаю, у
нас есть достаточно времени, следовательно, у нас будет его достаточно и в
будущем».
Шура вновь был со мной. Он улыбнулся и сказал: «Может, ты и права, но я не
намерен лениться, а ничто лучше не заставит тебя усиленно работать, как мысль
о том, что время уходит».
Я допила остатки вина и решила перевести разговор в другую, более опасную
плоскость.
Расскажи мне об Урсуле. Она участвует в твоих экспериментах, то есть она
принимает вместе с тобой наркотики?
Да, ей это ужасно нравится, и она правильно ими пользуется. Думаю, это
один из самых сильных сближающих нас моментов. И в то же время, насколько я
понимаю, - одна из причин, по которой мне сложно понять кое-что в наших
отношениях, потому что почти невозможно лгать человеку, с которым ты разделяешь
измененное состояние сознания. Она очень умная женщина; у нее трудные и
сложные видения, и она разделяет их со мной, как я разделяю с ней мои. Я знаю,
что она чувствует по отношению ко мне.
Поколебавшись, Шура сказал:
Я должен поправить себя. Я знаю, что она чувствует по отношению ко мне,
когда мы вдвоем. Когда же она возвращается к себе домой, к мужу, она словно
исчезает в другом мире; там я не могу дотянуться до нее. Я действительно не
знаю, что и думать. И я уже начинаю задумываться над тем, как долго может это
все продолжаться, если мы ничего не решим, и не будем уверены в том, что
когда-нибудь вообще найдем решение.
Она так и не начала процедуру развода?
Нет. Она говорит, что должна дождаться подходящего момента, чтобы
окончательно порвать с Дольфом, когда он будет более спокойным, когда уменьшится
риск того, что он сделает с собой что-нибудь непоправимое. И ей всегда
кажется , что нужный момент еще не наступил.
И все-таки она оставляет его, чтобы провести с тобой примерно пару
недель - как часто?
Она была здесь два раза и в обоих случаях вернулась домой.
И после такого ее муж по-прежнему дружески разговаривает с тобой по
телефону?
Шура посмотрел на меня, нахмурившись:
Звучит странно, не так ли?
Я осторожно сказала: «Ну, это похоже на довольно странный брак».
На его лице застыла печаль, в воздухе повисла тревога, и я подумала, что
вновь пришла пора сменить тему разговора. Я встала на колени и потянулась за
бутылкой белого вина, зная, что огонь очертил мое тело и Шура мог это
заметить. Он действительно очнулся и пришел мне на помощь, взяв бутылку и до
краев наполнив мой бокал вином.
На этот раз, вернувшись на свое место, я вытянулась на мате, опираясь
головой на одну руку, а другой удерживая бокал.
Атмосфера начала неуловимо изменяться. Я знала, что его внимание
переключилось , и в данный момент он не помнил об Урсуле. Я заговорила почти
извиняющимся тоном, остерегаясь сказать что-нибудь такое, что снова повергло бы Шуру
в печаль: «Пожалуйста, сразу скажи мне, если не настроен говорить об этом
прямо сейчас, но мне бы очень хотелось знать, каким был ваш брак. Что за
человек была твоя жена - Элен, да?»
Я заметила, как в его глазах промелькнуло что-то похожее на изумление, и он
ответил: «Да, Элен. Нет, я не возражаю против того, чтобы поговорить о ней
сейчас. Мне кажется, я уже говорил, что мы были женаты тридцать лет. Она была
хорошим человеком, очень светлым, ее интересовали многие вещи. Она целиком и
полностью поддерживала меня всегда и во всем, даже когда я решил уйти с очень
хорошей работы в Dole - я уже рассказывал об этом - чтобы заняться тем, во
что я верил. Когда я сказал ей, что мне нужно два года на изучение медицины,
она пошла работать в университетскую библиотеку, чтобы помочь мне оплачивать
счета. На самом деле она была рада вновь окунуться в университетскую среду
Беркли. Ей не очень нравилась Ферма...»
Я прервала Шуру, переспросив:
Ферма?
«Мы живем, то есть я живу на ферме площадью двадцать акров. По крайней
мере, раньше это была полноценная ферма, где имелись коровы, козы и лошадь. Там
все еще можно выращивать овощи, если заняться этим. Элен хотела бы любить
Ферму, но ей недоставало активной среды Беркли, ее друзей, всего того, чем
отличается университетский город. Поэтому я думаю, что возвращение к работе
очень ее устроило. Наш сын уже подрос, так что Элен не надо было постоянно с
ним сидеть. Хотя я получал приличную стипендию, для нас ее зарплата была
неплохим подспорьем, пока я учился.
Она принимала с вами психоделики?
Нет. Она не могла, потому что недостаточно верила себе; она боялась
потерять контроль над собой, а самоконтроль был для нее настоящей религией. Я
не пытался переубедить ее, ибо это была единственная вещь, которую она
никогда бы не сделала - ни при каких обстоятельствах. Попробовать наркотик - это
такое решение, которое нельзя принять за другого человека. Но на последнем
году жизни по какой-то причине Элен решилась попробовать. Однажды она пришла
ко мне и сказала, что хотела бы принять мескалин. Она прочла немало
литературы о нем и, наконец, решила, что может попробовать мескалин и ничего плохого
не случится, потому что у этого наркотика была долгая, внушающая уважение
история .
Итак, в одно воскресенье к нам пришли наши самые близкие друзья, и мы все,
за исключением человека, который сидел за рулем, приняли мескалин. Потом
погрузили еду для пикника и одеяла в машину и поехали туда, где открывается
великолепный вид на весь Залив. Мы просидели на склоне холма целый день. У Элен
были замечательные переживания, действительно красивые ощущения. И теперь,
оглядываясь назад, я задумываюсь, может, Элен интуитивно чувствовала будущее,
но, в любом случае, я очень рад, что она решилась попробовать.
И ей не стоило об этом сожалеть?
Не стоило. Мне кажется, это был мудрый выбор. И потом, я очень доверяю
мескалину, так как он помогает мне самому расширить сознание. Для меня он
настоящий союзник. И я очень благодарен за то, что он оказался таким другом и
для Элен.
Я вспомнила, как учитель Кастанеды, Дон Хуан, ссылался на своего
«маленького союзника», но не смогла вспомнить, о каком растении шла речь. Это было
приятное слово - «союзник», в некотором смысле, более сильное, чем слово
«друг». Когда на тебя наставлено оружие, союзник окажется рядом, он придет на
помощь в случае опасности. Союзник - это друг, обладающий силой, способный
доказать свою преданность. Союзник.
Я посмотрела в лицо Шуре и увидела, что он снова витает мыслями где-то
далеко, так что я рассказала ему о том, что пришло мне в голову. Он улыбнулся:
«Да, это хорошее слово. Не уверен насчет оружия, которое держат наготове, но,
в самом деле, он обладает силой, чтобы отвести удар. Именно так некоторые
психоделики воздействуют на меня - как друзья и союзники». Он задумался на
мгновение и добавил: «Или, по крайней мере, они дают тебе доступ к той части
тебя самого, которая служит тебе другом и союзником».
К этому моменту благодаря действию вина я совершенно расслабилась. Мне было
тепло, я чувствовала себя удобно и непринужденно и в разговоре, и в молчании.
Я вглядывалась в огонь, позволив образам и мыслям уйти в свободное плавание.
Шура поставил свой бокал на пол и поднялся, чтобы подбросить дров в камин;
вернувшись, он сел на другое место - поближе ко мне. Я обнаружила, что снова
улыбаюсь, чувствуя удовольствие оттого, что нахожусь рядом с ним. Потом,
неожиданно для себя, я встала на колени лицом к Шуре и спросила:
Ты не устал от всех этих вопросов?
Вовсе нет, - ответил он и нежно провел рукой по моей щеке. - Понимаешь,
я же преподаватель, а все преподаватели любят, когда им задают вопросы. Это
значит, что кому-то интересно то, чем они занимаются.
Ах, да, - сказала я, положив руки ему на плечи. - Я действительно очень
заинтересовалась. И ты отлично это знаешь.
Тут Шура сделал совершенно неожиданную вещь. Свою правую руку он положил
мне на лопатку, а левую просунул между бедер и подложил мне под спину. Теперь
я словно сидела у него на руке, мои груди упирались ему в лицо. Мое тело,
там, под джинсами, ответило на давление Шуриной руки волной тепла. Внезапно я
осознала, что центральный шов джинсов давит мне. Я немного откинулась назад,
поездив по руке Шуры. Это было странное, но приятное ощущение - чувствовать,
как длинная мускулистая рука давит на шов, на нежную плоть, скрытую под
тканью. Я посмотрела Шуре в лицо, продолжая держать свои руки у него на плечах.
Его глаза были широко открыты, и он смотрел прямо в мои, уже не улыбаясь. Я
склонила голову, пока мой лоб не коснулся лба Шуры. Его лицо слегка блестело
от пота, я знала, что тоже вспотела.
Правая рука Шуры легла мне на пояс и вытащила край блузки из джинсов, потом
я почувствовала, как его пальцы расстегивают мой лифчик. Я подумала: «О Боже,
ты ни за что с ним не справишься, - рассмеялась и сказала вслух, - у тебя бу-
дут проблемы с этим. Будет лучше, если я немного помогу тебе».
Продолжая ерзать по его твердой, мускулистой руке, я расстегнула пуговицы
блузки и медленно, сосредоточившись, сняла ее, а затем отбросила прочь - лишь
мелькнул розовый отсвет огня на белом хлопке. Я сказала Шуре: «Я собираюсь
принести для нас покрывало, на случай, если огонь погаснет». Шура медленно
вытащил свою руку, которая была между моих ног, и ответил: «Хорошо. Но только
не очень долго. Мне очень не понравится, если ты успеешь забыть, что я здесь,
ты понимаешь?» Ни малейшего шанса, что я забуду тебя, подумала я, улыбнувшись
Шуре.
Я вернулась к нему почти мгновенно вместе со старым стеганым одеялом из
лоскутов. Это было большое, мягкое, износившееся одеяло. Я положила его на
самый дальний от огня угол мата. Шура очень аккуратно размещал очередное
бревнышко в камине. К тому времени, как он закончил это делать, и повернулся
ко мне, я уже избавилась от лифчика и стояла на коленях, приготовившись
сбросить джинсы. Он сел на мат, скрестив ноги, за его спиной горел камин; от огня
казалось, что у него на голове корона желто-оранжевого цвета. Шура спросил
меня: «Не возражаешь, если я разденусь? Без одежды я буду чувствовать себя
гораздо удобнее. Здесь сейчас довольно жарко».
Я одобрительно засмеялась. Потом легла на спину и стащила джинсы с поднятых
вверх ног, дурачась, словно ребенок, которому сказали готовиться ко сну.
Мгновение я колебалась: с одной стороны, заявили о себе скромность и манеры
настоящей леди, с другой - мне не хотелось утруждать себя мыслями об одежде.
Потом до меня дошло, что и скромность, и благовоспитанность растворились без
следа, когда я ездила по Шуриной руке, так что, решила я, трусики тоже можно
снять.
Обнаженная, я легла на живот, как двухлетний ребенок на залитом солнцем
дворе. Я оперлась подбородком на руки и стала смотреть медленное,
заслуживающее внимания шоу, которое мне устроил Шура. Под мягкой бежевой рубашкой у
него ничего не было. Его грудная клетка оказалась просто огромной, а живот
таким плоским, что почти напоминал живот хронически недоедающего человека. На
груди была поросль темных волос, и выделялись нежно-розовые соски. Аккуратно
пристроив сложенную рубашку подальше от камина, Шура поднялся, чтобы снять
брюки. Я не сводила с него глаз, подумав, Боже мой, какой же он чертовски
высокий! И сказала: «Я вижу, что на других частях тела у тебя темные волосы, то
есть я хочу сказать, на тех частях, которые я пока могу видеть». Когда он
вышел из своих боксерских трусов, я хихикнула: «Ну вот, думаю, я вижу уже
достаточно много».
Шура опустился на мат и лег лицом ко мне, подперев голову рукой.
У тебя действительно нет лишнего веса, не так ли? - поделилась я своими
наблюдениями.
Без него я чувствую себя гораздо лучше.
Я пристроилась поближе к Шуре - теперь между нами было не больше двух футов
- и вернулась к разговору о цвете его волос:
Значит ли это, что у тебя везде были черные волосы до того, как волосы
на твоей голове приобрели великолепный серебряный цвет?
Нет, на самом деле не были. Волосы на голове у меня были светлыми, это
достаточно странно, потому что, как ты видишь, - тут Шура позволил себе
легкую усмешку, - волосы на моем теле темные.
Я по-прежнему старалась не смотреть на завитки волос у него внизу живота, и
спросила, когда его волосы поседели, произошло ли это в один момент и не
наркотик ли, который Шура в тот момент изучал, был тому причиной.
Я начал седеть в возрасте тридцати лет.
В тридцать лет! Боже мой. Была ли конкретная причина - может быть,
какой-нибудь шок?
Нет, никакого шока. И наркотик тут тоже ни при чем. В то время я еще
работал на Dole и не приступил к собственным исследованиям.
Твои волосы прекрасны, и я уверена, что тебе об этом хорошо известно.
На этот раз Шура широко улыбнулся и сказал:
Благодарю тебя. Мои волосы говорят тебе спасибо. У меня есть лишь одна
теория касательно причин моей столь ранней седины. Подозреваю, я
бессознательно готовил себя к участи безобидного старого профессора, который иногда
может на что-нибудь сгодиться, если заниматься такой работой, какой занимаюсь
я. И публиковать то, что публикую я. Звучит разумно, как думаешь?
Ну, это потрясающая теория, но, мне кажется, с ней ты промахнулся. Ты
вовсе не выглядишь безобидным. На самом деле ты похож на воплощение архетипа
алхимика или сумасшедшего ученого. Боже мой! Ты идеально подходишь для роли
сумасшедшего ученого! - я снова рассмеялась и подумала, что совершенно
счастлива и не могу в это поверить. Лежать раздетой рядом с этим глотком свежего
воздуха - вот это да! - рядом с самыми восхитительными стройными мужскими
ногами из всех, что мне доводилось видеть, и самыми эротичными на свете
предплечьями, а он влюблен в девчонку из Германии, и это не имеет значения.
Элис, - сказал он.
- Да, сэр?
Ты очень красивая женщина.
Ты сам довольно привлекателен.
Все, что я могу тебе предложить, - это правду. Я всегда буду говорить
тебе одну лишь правду - о своих чувствах, о том, что я думаю, и обо всем
остальном, что должен буду тебе сказать.
Я потянулась к Шуре, коснулась его щеки и сказала: «Спасибо».
Я не чувствовала ни малейших сомнений и ничуть не колебалась. У меня было
такое ощущение, что все происходит так, как должно происходить. Это ощущение
перерастало почти в уверенность, словно эта часть сценария была написана
много лет назад, и по-другому сыграть ее было невозможно. Прямо сейчас я не
хотела ничего менять. Завтра не существовало, как не существовало в данный
момент Урсулы.
Нашлось так много причин, чтобы быть с ним. Его острый, ясный ум, почти
осязаемая жажда идей, жажда знания, волнение, с которым он искал новых
переживаний и новых мыслей об известных вещах. Печаль, вызванная недавней
утратой, и неясность в отношениях с Урсулой скрывали что-то еще, таившееся в
глубине его души, - это было нечто смеющееся, сияющее, жаждущее жизни,
стремящееся к бытию. Его темная сторона - ее я пока не увидела.
Теперь, подумалось мне, я узнаю этого мужчину с другой стороны. Шура провел
пальцем по линии моего бедра. Мы все еще были отделены друг от друга
расстоянием около фута, и оба подпирали голову рукой. Спешки не намечалось. Никакой
спешки.
Легкие прикосновения продвигались все выше и остановились у меня за ухом.
Потом, очень нежно, Шура положил ладонь мне на волосы и придвинулся ко мне.
Его губы приникли к моим, готовым к поцелую, его язык встретился с моим; я
ощущала вкус вина и вкус Шуры. Его губы не отпускали меня. Шура убрал руку с
моих волос, и я почувствовала, как его ладонь, задержавшись у меня на груди,
уверенно заскользила вниз, словно рука гончара, вылепливающего из глины вазу.
Эта рука контролировала ситуацию. Она исследовала мое тело и была
настойчивой. Внезапно я почувствовала себя уязвимой: я знала, что Шуре известно о
том, что мое тело откликнулось на его ласки, знала, что он улавливает мое
желание, позволив себе открыться навстречу моей гордости, моей тяге к нему и
всем вопросам, которые я не успела еще задать. Я чувствовала его дыхание у
себя на носу и губах.
Я открыла глаза и увидела прямой, ясный взгляд Шуры, выдержала его мгнове-
ние и потом закрыла глаза снова.
Мое тело сжималось, и я слышала, как дыхание Шуры участилось, а когда
фиолетовый ирис вдруг раскрыл свои лепестки у меня перед закрытыми глазами, я
услышала, как Шура кричит вместе со мной, затем его рука, словно
благословляя, легла на мой лобок.
Через секунду я открыла глаза, коснулась головы Шуры, лежавшей у меня на
животе и сказала: «Знаешь, впервые кто-то проделал со мной такое - я хочу
сказать, таким способом. Какая у вас замечательная рука, доктор Бородин!»
Шура поднял голову и сказал: «Ну, я не думаю, что нужно ограничивать себя
одной или двумя частями тела, когда занимаешься любовью, не так ли? И -
должен сказать тебе, по крайней мере, сейчас, - другой способ, обычный, - в
общем, я чувствую, что должен сохранить его для Урсулы. Я знаю, это покажется
несколько глупым, но, чтобы войти в тело женщины, мне требуется достичь с ней
какой-то степени близости, и пока эта близость должна принадлежать ей, по
крайней мере, какое-то время».
- О, - протянула я, подумав, что за странный способ сохранять верность,
если не преданность. - Я понимаю, я понимаю.
Я села, тряхнула головой, чтобы расправить волосы, после чего пробормотала
«с твоего разрешения» и наклонилась над Шурой.
Я углядела длинный завивающийся белый волосок у него в паху, крикнула
«ага!» и вытянула его во всю длину. Шура посмотрел на мои пальцы, зажавшие
волосок, и спросил, почему я подняла такой шум.
Только посмотрите на это! Спорю, ты никогда не утруждал себя и не
смотрел сюда, чтобы проверить, нет ли здесь седины, разве я не права?
Должен признать, мне и в голову не приходило это делать.
Я посмеялась, отпустила волосок, чтобы он вернулся на свое место, и снова
склонилась над телом Шуры. Я слышала, как он задышал тяжелее обычного и
откинул голову назад. Один раз я открыла свои затуманенные глаза и увидела его
руку на подушке с распростертыми, словно в агонии, пальцами. Закрывая глаза,
я заметила, как рука стиснула подушку - пальцы цвета слоновой кости в
мерцании огня в камине.
Когда настал тот самый момент, из горла Шуры вырвался хрип, как будто он
закончил какую-то странную, изматывающую битву. Я медленно оторвала от него
свои губы. Прямо через Шуру я потянулась за одеялом и накрыла им нас обоих.
Резким шепотом Шура сказал: «У меня это было так давно. Так давно».
У меня тоже, - честно ответила я. Какое-то время я лежала молча, положив
голову на плечо Шуры. Я знала, что сейчас буду должна сказать слова о том,
что я не могла удержать внутри себя; просто так должно и быть.
Я обратилась к Шуре: «Я должна кое-что тебе сказать. Только не пугайся. Ты
обещал говорить мне правду, и собираюсь сделать то же самое. Пожалуйста, не
отвечай мне сразу, я знаю, что сейчас у тебя нет ответа».
Я посмотрела на прекрасную линию ноздрей, на профиль Шуры с мирно закрытым
глазом и сказала сухим, спокойным голосом: «Я влюблена в тебя. Может быть,
это не заметно, но, тем не менее, это так. Теперь - спокойной ночи и хорошего
сна». Я поцеловала впадинку у него на шее и с удовольствием поерзала по его
телу, а потом уловила насыщенный запах, похожий на аромат гвоздик и
свежесрезанной зелени. Запах шел из подмышек Шуры. Это тебе не одеколон и не
присыпка , это Шура. Я подумала, какой он приятный на вкус и даже пахнет чудесно. Я
должна сказать, что у него очень вкусные подмышки. Слова крутились у меня в
голове сами по себе, когда я засыпала.
Глава 20. Дверь закрывается
На следующее утро, пока я готовила омлет и поджаривала английскую сдобу на
завтрак, Шура играл на пианино, моем старом, спокойно звучащем пианино,
которое стояло в углу комнаты справа от больших окон. Он играл прелюдию из
Шопена, наполненную страстью и ласковой свежестью, потом что-то из Бетховена,
бурно радостное. Закончив играть, Шура склонил голову, его руки оставались на
клавишах. Я помедлила какое-то время, дождавшись, пока деревянные стены не
поглотят последние отзвуки музыки, и лишь потом крикнула, что завтрак готов.
Когда Шура сел за стол, я сказала ему:
Я получила настоящее удовольствие. Ты хорошо играешь. Какой кофе ты
будешь пить и - ты играешь еще на каких-нибудь музыкальных инструментах?
Черный, пожалуйста. Я немного играю на пианино, часто играю на альте,
когда-то давным-давно играл на кларнете, и, как большинство тех, кто играет
на альте, довольно легко могу переключиться на скрипку.
Сидя напротив Шуры, я снова посмотрела на его бородатое лицо и голубые
глаза. Они казались темнее, чем ночью. Он ответил мне взглядом, который я уже
начинала узнавать: прямой, задумчивый, с намеком на улыбку в уголках глаз.
Потом Шура посмотрел на омлет, стоявший перед ним, и взялся за салфетку. Лишь
когда он снова посмотрел на меня и улыбнулся, я осознала, что улыбалась все
это время.
После завтрака мы взяли чашки с кофе и уселись на мат, скрестив ноги. Шура
рассказал мне, как жил на ферме в окрестностях Элмонда, города в Восточном
Заливе, о своей любимой корове по кличке Колокольчик и о трех козах. Я
спросила, нравилась ли ему вся эта сельская жизнь с животными, и он ответил, что
прошел долгий путь с тех пор, как доил буренку, и что, несмотря на всю его
привязанность к животным, сегодня он вполне счастлив жить, не имея такой
ответственности .
Я спросила:
А сейчас с тобой живут какие-нибудь животные? Шура потушил окурок и
откинулся на подушку, закинув руки за голову.
У меня две кошки, они живут на улице, и еще суслики и мыши. Раньше у
меня был замечательный пес по кличке Бруно. После его смерти я не нашел никого,
кто мог бы заменить его. Кроме того, - пожал плечами Шура, - я могу собрать
вещи и уехать в любой момент, не беспокоясь о конуре для собак и прочих
вещах. Кошки могут прекрасно позаботиться о себе сами. Они охотятся целыми
днями, а проточная вода всегда найдется где-нибудь на Ферме.
Я сказала, что никогда не бывала в городке Элмонд и вообще едва ли слышала
о нем; казалось, о нем редко говорилось в новостях. Шура ответил: «Это очень
маленький и тихий городок. Там найдется не слишком много жителей, готовых
пойти на убийство или вооруженное ограбление. Однако жизнь не останавливается
и меняется довольно быстро, так что можно рассчитывать на перемены в скором
времени; подлинная цивилизация не может быть от нас слишком далеко».
Я рассмеялась и выразила надежду на то, что Элмонд еще долгие, долгие годы
останется тихим, нецивилизованным и захолустным городком.
На что Шура сказал:
Обычно у нас было гораздо больше земли, чем теперешние двадцать акров,
но пару участков пришлось продать. Горько говорить, но вершина холма, что
прямо за нами, - он поправился, - прямо за мной, застроена целым рядом домов.
Они находятся всего в нескольких футах от границы моей собственности. Почему-
то я думал, что никто не будет строиться рядом со мной. Странное чувство
охватывает меня, когда я смотрю на холм, и через зеленое пространство травы
вижу эти смущающие меня дома там, где раньше не было ничего, кроме неба и
деревьев , - здесь Шура пожал плечами. - Но именно так все и происходит. Ничто в
мире не остается неизменным, и ты учишься приспосабливаться к переменам. В
противном случае, - Шура на мгновение замолчал, чтобы отпить кофе, - ты
тратишь слишком много сил и времени на сожаления. Или пытаешься удержать то, что
не вернется назад. У меня по-прежнему много возможностей для уединения, и я
продолжаю каждый год высаживать деревья, чтобы оградить свой дом от чужих
взглядов.
Я спросила Шуру о детстве, и он сказал, что родился и вырос в Беркли. Я
переспросила : «Беркли! Ты действительно родился в Беркли?»
Он поднял брови: «Да, я действительно там родился. Что в этом такого, что
тебя так поразило?»
Потому что ты слишком необычен, чтобы родиться как простой, обыкновенный
человек в таком обыкновенном месте, как Беркли!
О, понимаю, - улыбнулся Шура. - На самом деле Беркли не такой уж
заурядный город. Когда ты поймешь это, то обнаружишь, что в Беркли полно необычных
людей.
Я хихикнула. По крайней мере, он не стал отрицать, что один из них.
Я закурила еще одну сигарету, а Шура начал рассказывать о переменах,
которые произошли в Восточном Заливе с тех пор, как его родители переехали туда.
Тогда рядом с ними жили дикие животные и птицы, змеи и пауки. Потом Шура
перечислил представителей местной флоры и фауны, постепенно исчезнувших по мере
того, как в округе становилось больше дорог, а холмы обрастали домами. Когда
он упомянул «черную вдову» 5, я сказала:
Ты уверен? Вдруг ты просто не заметил их?
Уверен. Меня расстраивает, когда человек изгоняет любую другую форму
жизни. Это случается слишком часто и происходит слишком быстро, и это
означает , что естественный баланс нарушается слишком во многих местах.
Я понимаю; разделяю твою тревогу. Просто - ну, мне довольно трудно
почувствовать большую симпатию к «черной вдове».
Ты учишься жить рядом с опасными пауками точно так же, как с другими
формами жизни. Обычно, если ты их не трогаешь, они оставляют в покое и тебя.
Между прочим, - наклонился Шура вперед, - ты когда-нибудь рассматривала
паутину, сплетенную «черной вдовой»?
Нет, не припомню, что мне доводилось видеть ее. А что?
Она довольно необычна. Она сплетена из очень, очень прочного шелка,
настолько прочного, что во время Второй мировой войны ее использовали для
изготовления перекрестья в орудийных прицелах. Ты знала об этом?
Нет, - ответила я, - не знала.
Я наблюдала за Шурой, пока он рассказывал, как проверить - принадлежит ли
эта паутина «черной вдове» или нет. Надо было натянуть одну из нитей пальцем:
если она отскакивала назад, как будто эластичная, значит, это была паутина
«черной вдовы». Тело Шуры было расслабленным, длинные ноги вытянуты на мате.
Я вспомнила удивительный запах его подмышек, запах травы и чего-то похожего
на запах гвоздик.
Возможно, бархатцы. Не гвоздики. Бархатцы. У скольких еще мужчин на планете
так пахнут подмышки? В этом прекрасном создании нет ничего, что бы мне не
нравилось. Во всяком случае, пока.
Должно быть, я улыбнулась, потому что Шура замолчал и вопросительно
посмотрел на меня.
Извини, - сказала я, - я слушала тебя, но внезапно вспомнила кое-что
приятное.
Я ждала, что он спросит меня об этом воспоминании, но вместо этого он
поднялся и пошел на кухню. Я тоже встала с чашкой в руке. Не произнося ни слова,
он налил нам обоим кофе, я добавила себе сахар. Кода мы вернулись в нашу
крепость из подушек, я почувствовала перемену. Что-то изменилось.
Какое-то время Шура молчал, очевидно, сосредоточившись на своей чашке с ко-
5 Черная вдова (Latrodectus hasselti) - крупный паук с высокотоксичным для человека ядом.
фе. Потом поднял голову и посмотрел прямо на меня, без улыбки. Я не нарушала
молчания и ждала.
Элис, я должен кое-что тебе сказать. Будет лучше, если я скажу это
сейчас. Помнишь, я обещал тебе всегда говорить правду, какой бы горькой она ни
была. Я не привык делать это; я не выработал привычки говорить правду в
отношениях с другими людьми, может быть, потому, что обычно мне казалось, что
будет добрее удержать свои чувства при себе. В любом случае, речь идет о
негативных эмоциях. Думаю, у меня есть склонность быть резким, и люди могут
обидеться. Даже самые близкие друзья говорили мне, что у меня жестокий язык... -
Шура замолчал.
Ого, Боже мой, ты собираешься мне сказать? Лучше приготовиться к чему-
нибудь плохому. О, пожалуйста, пусть все не будет слишком плохо, пожалуйста.
Я люблю тебя.
Шура продолжил:
- Не так давно я решил - принял решение - быть самим собой и говорить то,
что я думаю и чувствую. Тот, кто не может согласиться с этим решением и быть
таким же открытым и честным со мной... - он наклонился вперед. - У меня есть
дело, которым я хочу заниматься - должен заниматься - и я не знаю, сколько
времени у меня еще осталось. Я больше не хочу тратить ни лишнего времени, ни
сил на людей, играющих в игры или добивающихся своего всеми правдами и
неправдами . Только не на этом этапе моей жизни».
В его голосе звучала горечь.
Он говорит об Урсуле?
Я мягко сказала: «Да».
Да, я с тобой согласна. Да, говорить правду. Да - твоим прекрасным большим
рукам, умелым пальцам и всему тебе. Что ты пытаешься мне сказать?
Шура глубоко вдохнул, потом сказал: «Вчера вечером, еще до того, как я
пришел сюда, мне звонила Урсула из Германии. Видимо, она сможет - она приедет ко
мне на какое-то время. Завтра я еду встречать ее в аэропорт».
Он посмотрел в окно, затем снова перевел взгляд на меня.
Я не знаю, как долго она пробудет у меня на этот раз. Она никогда не
говорит мне точно, и я не могу здесь ничего рассчитывать; обычно я слышу что-
нибудь вроде «может быть, я смогу остаться на неделю или на две». Или она
просто говорит «не знаю», потому что сроки ее отсутствия дома зависят от
того, насколько мирится с ситуацией Дольф, или отчего-нибудь другого, что также
трудно предсказать. Она необыкновенно мягкий, добрый человек и не выносит
причинять боль кому бы то ни было. Поэтому я просто должен сохранять терпение
и позволить ей действовать по-своему.
Я отпила немного кофе, потому что во рту у меня вдруг пересохло.
В общем, все, что я могу тебе сказать, это то, что она приезжает, и
будет жить у меня неделю или пару недель, или, возможно, на этот раз она
действительно останется со мной навсегда. Я просто не знаю.
У меня за спиной были годы тренировки, когда я училась сохранять спокойное
выражение лица в критической ситуации и не допускать, чтобы голос дрожал. Я
постаралась расслабиться, чтобы горло не перехватило, и лишь потом
заговорила .
Спасибо, что сказал это мне, Шура. Не знаю, что и ответить, но только
удачи я тебе не пожелаю. Честно говоря, я желаю удачи себе, потому что я бы
очень хотела быть с тобой, как я и говорила тебе вчера ночью.
На самом деле я сказала, что влюблена, но не было необходимости повторять
эти слова сейчас; если захочет, сам вспомнит.
Элис, я хочу, чтобы ты это услышала. Мне нравится быть с тобой. Очень,
очень нравится. Прошлая ночь... прошлая ночь была... это был великолепный
подарок. Мне очень было нужно то, что ты мне дала. Меньше всего на свете я хо-
тел бы как-нибудь обидеть тебя. Я просто понятия не имею, что случится, и
понимаю, что все это очень несправедливо по отношению к тебе. Но я не могу
ничего сделать, чтобы облегчить ситуацию. Для себя или для тебя.
Я не могла позволить ему продолжать в том же духе, так что я прервала Шуру:
Нет, нет. Пожалуйста, не делай этого. Я хочу сказать, не пытайся
оберегать меня от боли. Если бы я действительно боялась, боялась душевных
страданий, вчера я не попросила бы тебя остаться. Не прогоняй меня из своей жизни,
пока не поймешь, что должен это сделать, пока точно не узнаешь, что она в
самом деле собирается остаться. Обещаю тебе, если все так и произойдет, я тихо
уйду в сторону. До тех пор, поверь мне, я выдержу все, что бы ни случилось.
Ты знаешь, я действительно сильная.
Моя рука легла ему на колено, он накрыл ее своей.
Я была бы тебе очень благодарна, - продолжила я, - если бы ты дал мне
знать, что происходит - сразу после того, как вы сами с ней что-нибудь
решите . Не мог бы ты позвонить мне и быстро все сказать, чтобы я не тратила
слишком много времени, гадая, что да как. Ты не против?
Шура поймал мой взгляд, его глаза потемнели, в них читалось напряжение:
«Обещаю тебе позвонить сразу, как только пойму, как складывается ситуация.
Безусловно, я не оставлю тебя в неизвестности».
У порога Шура еще раз посмотрел на меня, затем обнял и приподнял в воздух.
Его губы прижались к моим, и я забылась на миг, чувствуя его вкус, его губы,
прикосновение которых было уже таким до боли знакомым. Наконец, он опустил
меня на пол, и какое-то мгновение держал в вытянутых руках. Его глаза
скользили по моему лицу и телу, словно стараясь запомнить. Напоследок он
прошептал : «Спасибо, малышка».
А потом он ушел. Я ощутила на коже вокруг рта слабое покалывание после усов
и бороды Шуры. Пошла на кухню, сделала себе свежий кофе и вернулась на мат.
Там я начала рыдать.
Глава 21. Дверь открывается
Я действительно думала, что «дверь закрылась», как было написано в
предыдущем заглавии. Впервые я плакала из-за Шуры.
Я продолжала ходить на работу и заботиться о детях. На следующие выходные я
отправилась на вечер в «Менсу», прихватив с собой бутылочку клюквенного сока,
смешанного с водкой, и маленькую коробку с шахматами на магнитах. Я сыграла
пару хороших партий и порядочно выпила, так что, когда вела машину обратно
домой, меня ужасно клонило в сон, после чего я решила больше так не
рисковать .
Брайану проверили зрение - обнаружилось, что ему нужны очки для чтения. Мы
долго дурачились в магазине, где продавались оправы, и смеялись, когда Брайан
примеривал какие-нибудь причудливые оправы. В конце концов, мы выбрали такую,
которая подходила ему, - спокойную, немного серьезную оправу, не слишком
привлекающую внимание.
Брайан всегда был красивым мальчиком - с вьющимися русыми волосами и
огромными серо-голубыми глазами. Когда он был во втором классе и для него наступил
тот самый год унижений и страха, из-за своей привлекательности он получал еще
больше тычков и пинков, его еще сильнее дразнили: для юных хулиганов красота
была куда большим поводом для приставаний, чем неспособность к чтению.
Теперь , в возрасте четырнадцати лет, Брайану не было нужды бояться травли. Его
уже начали замечать девочки. Я знала, что охотницы за острыми ощущениями не
обратят на него внимания, но вот более интересные, толковые девочки будут
искать его расположения. Второй класс научил его быть неприметным; я часто
убеждала его задавать вопросы на уроке, но понимала, что он предпочитает обра-
титься за помощью к учителю лишь после того, как одноклассники выйдут за
дверь на перемену.
Я не забрала Брайана из второго класса потому, что думала, будто учителя
знают больше меня. А они говорили мне, что моему сыну нужно пройти через эти
испытания и не надо ему помогать, поскольку это обычное дело среди мальчишек:
каждый год находится один из них, кто становится козлом отпущения, и ничего
здесь поделать нельзя. Они сказали, что Брайан это выдержит, что с ним все
будет в порядке.
Я много говорила с Брайаном на тему психологии детей-хулиганов, но эти
беседы не очень помогали. Этот год оставил глубокие шрамы в его душе, и они
будут долго заживать. Когда много лет спустя я, наконец, осознала, что учителя
ошибались, я поняла, что подсознательно всегда мучалась и чувствовала, что
могла и была должна забрать сына из этого ада и перевести его в другую школу,
вступив в спор и с администрацией школы, и с преподавателями и потребовав,
чтобы они изменили свою политику и перестали смиряться и не обращать внимания
на травлю, которой подвергаются отдельные дети со стороны своих
одноклассников. Разумеется, они ничего не стали бы менять, но я в любом случае должна
была это сказать.
Впрочем, у этих суровых испытаний, выпавших на долю Брайана, был один
положительный итог: он очень рано научился сопереживать другим людям - чаще
всего, одноклассникам. Он сочувствовал им в беде и терпеливо выслушивал их
рассказы о том, как им грустно или страшно. Мне показалось, что в Брайане
проявляются качества человека, который обычно становится психиатром, врачом,
исцеляющим психически пострадавших людей. Для этого у Брайана хватило бы и
сердечности , и ясности ума.
Моя красавица Энн начала открывать, что ей нравятся математика и
естественные науки и что она способна и к первой, и ко вторым. Ее прямота, привычка
говорить то, что она думала, порой не прилагая особых усилий к дипломатии,
способствовали тому, что у нее появилось несколько врагов и хороших друзей,
количество которых постоянно увеличивалось. Конечно, она начала привлекать
внимание мальчиков, и я старалась по возможности мягко, но настойчиво убедить
ее в том, что лучше сначала освоить поле игры, чем сразу сдаться и лишиться
девственности. В первом случае у тебя остаются все преимущества. Не
уверенная, что мне удастся выиграть эту битву - не уверенная даже в том, что хочу
знать, когда эта битва начнется или кто будет моим противником, раз уж на то
пошло, - я отвела Энн к нашему семейному доктору, чтобы он прописал ей
противозачаточные таблетки.
На вечеринке у своих школьных друзей Энн попробовала марихуану, и ее сильно
стошнило прямо на лужайке. На этом закончились ее эксперименты с
галлюциногенами.
Венди и Брайан, как и я в их возрасте, чувствовали себя неуверенно в
математике , но оба демонстрировали несомненную одаренность в области искусства.
Брайан недавно выиграл в школе приз за поделку из кожи: он вывел на куске
кожи изображение великолепного дракона, изрыгающего пламя в лучших драконьих
традициях. Мы сделали для дракона рамку и повесили его на стене в гостиной.
Ребенком Венди была настолько чувствительна к малейшему признаку
неудовольствия родителей, что мы с Уолтером боялись знакомить ее с суровой реальностью
школы. Но мы были удивлены - на самом деле просто изумлены - той легкостью, с
которой она обзавелась друзьями и очаровала учителей. Наша ранимая Венди
оказалась гораздо крепче, чем мы думали, и ее навыки общения укреплялись с
каждым месяцем. Она была красивой девочкой, и, как у брата и сестры, у нее было
доброе лицо, а также быстро включающееся и непредсказуемое чувство юмора.
Мой старший ребенок, сын Кристофер, родился в период моего весьма недолгого
и неприятного замужества, когда мне было девятнадцать лет; я была замужем за
знакомым парнем с отделения гуманитарных наук. Кристофер жил от нас в двух
часах езды на автомобиле в северном направлении. Он преподавал в частной
школе и уже дважды сумел сделать меня бабушкой: в его семье было два маленьких
мальчика. Я очень редко виделась с Кристофером и его женой Джейн из-за
разделявшего нас расстояния и нехватки у меня свободного времени. Но, когда бы я к
ним ни приезжала, я всегда чувствовала большую симпатию по отношению к Джейн.
Это была худенькая, робкая девушка, подобно мне, не лучшая домохозяйка. Зато
она была очень хорошей, заботливой и внимательной матерью. Джейн
продемонстрировала невиданное и неожиданное упорство в своем намерении сохранить брак,
хотя это было нелегко с таким мужем, как мой сын. Кристофер был
требовательным и нетерпимым в отношении беспорядка в доме: таким он стал после жизни со
своей жестокой мачехой Ирен. Она требовала от него военной аккуратности и
наказывала за малейшее нарушение своих многочисленных правил, и еще постоянно
говорила ему, какой он глупый и невыносимый.
Мне не удалось спасти и Кристофера, еще тогда, много лет назад. После
развода с его отцом (тогда мне был двадцать один год) я жила с ребенком в
многоквартирном доме - только здесь мы и могли позволить себе жить на те небольшие
деньги, что Дик давал нам; молодой человек, рисовавший для рекламных изданий,
газет и журналов, не слишком много зарабатывал, пока ему не выпал редкий шанс
- получить работу в рекламном отделе крупного магазина, торгующего в розницу,
типа Macys или Emporiums.
Мы с Кристофером жили такой же жизнью, какой жили все обитатели
многоквартирных домов до эры крэка. В то время совершалось не так много преступлений,
как стало впоследствии, однако вскоре я поняла, что в местах, подобных
Солнечной долине, те, кто воровал, обрекали на еще большие лишения таких же
обездоленных, как они сами. Я узнавала, что значит быть по-настоящему бедной,
что бедность делает с человеческим духом. Во время Рождества я старалась не
рассматривать красивые витрины магазинов, и говорила своим родителям, что с
малышом и со мной все в порядке, но что просто был неподходящий момент, чтобы
прийти к нам в гости. Вместо этого мы ходили в гости к моим родителям. У
моего отца, выздоравливавшего после сердечного приступа, денег в запасе не было.
Я знала, что родители очень расстроятся, увидев место, в котором я живу.
Поэтому иногда мы с малышом приходили повидать их, а не наоборот.
Именно тогда, когда мы жили в том многоквартирном доме, я начала испытывать
ужасную усталость и эмоциональную притупленность, от которой невозможно было
избавиться. Я перестала слушать классическую музыку; она пробуждала во мне
чувства, а я не была уверена, что смогу с ними справиться. Красота доставляла
мне боль. Я не знала, что страдала от болезни под названием депрессия; я
думала, что впервые в жизни увидела мир таким, какой он есть, - место, где во
всей своей бессмысленности царят борьба, боль и предательство, где лишь
наивные, успокоенные самообманом люди надеются на то, что все изменится к лучшему
и жизнь станет счастливее.
Гораздо позже, когда я уже вышла замуж за Уолтера, я прочла газетные статьи
и посмотрела несколько телевизионных репортажей о волнениях в Уоттсе -
пригороде Лос-Анджелеса. Однажды, зайдя в гастроном, я услышала разговор двух
домохозяек, стоявших позади меня в очереди в кассу. Они возмущались, обсуждая,
как некоторые бедняки в Уоттсе грабили магазины и уносили оттуда не еду, а
телевизоры и прочие предметы роскоши. Я стиснула зубы, пытаясь не дать выхода
гневу, и внезапно осознала, что я знаю нечто, что у этих обеспеченных женщин
не было возможности узнать, - что одной пищи человеку недостаточно; что порой
живший много лет в нищете человек больше ощущает потребность в какой-нибудь
красивой, блестящей безделушке, а не в хлебе, и что банальный телевизор,
который есть у всех остальных людей, для этого человека является символом
всего , чего он лишен. Это не было правильно или хорошо, но я это понимала.
Иногда по вечерам я играла в покер на сущие гроши с единственными своими
друзьями в Солнечной долине - чернокожей супружеской парой, у которой было
двое маленьких сыновей. Но чаще всего по вечерам я читала книги, взятые из
библиотеки. Лишь во время чтения исчезала унылая, скучная уродливость бытия,
и я забывала свой страх. Я заботилась о ребенке, но малыш, должно быть,
чувствовал мою депрессию, ведь дети всегда разделяют настроение родителей.
Сумрак, в который погрузилась моя душа, без сомнения, очень глубоко проник в
ребенка.
Я нашла себе работу в отделении патологии в сан-францисской больнице -
печатать отчеты о биопсии тканей и о вскрытии. Я стала отводить своего малыша в
место, которое вроде бы называлось детским садом, но я тревожилась каждый
вечер, когда забирала его оттуда, потому что он не смеялся и даже почти не
улыбался. Но тогда я сама не могла ни смеяться, ни улыбаться.
Поэтому, когда Дик сказал мне, что собирается жениться на замечательной
девушке , окончившей неплохой колледж, и стал доказывать, что у Кристофера будет
хороший дом, если они заберут его к себе, я очень долго думала над этим
предложением, чувствуя в груди какую-то странную, незнакомую боль. В конце
концов, я согласилась на том условии, что буду видеться с Кристофером так часто,
как захочу, и буду оставаться с ним столько, сколько смогу. Когда сына
забрали, я плакала в обрушившейся на меня тишине, но говорила себе, что так будет
лучше для него. Я чувствовала себя не в своей тарелке и не знала, как можно
было бы поступить по-другому, ведь мой малыш заслуживал настоящего дома и
хорошей, веселой матери.
Спустя какое-то время Ирен и Дик попросили меня ограничить мои визиты к ним
двумя разами в месяц, чтобы мой сын получил возможность привыкнуть к новой
жизни. Они объясняли мне, что после того, как я уходила, проведя с ним
несколько часов, он расстраивался. Я сказала «ладно», потому что понятия не
имела, что еще сказать. Вдвоем они излучали такой непоколебимый авторитет,
что я чувствовала себя одинокой и беспомощной.
Я переехала из многоквартирного дома в Солнечной долине в маленькую
квартирку за несколько кварталов от больницы, где работала. Я виделась с сыном
два раза в месяц, на выходных; туда, в округ Марин я ездила автобусом, пока
Дик и Ирен не сказали мне, что мои посещения два раза в месяц действуют
слишком разрушительно на психику Кристофера и обычный распорядок жизни и
доставляют ему много беспокойства. И вновь я ощутила себя немытой крестьянкой,
торговавшейся с людьми, разодетыми в шелка, и уступила.
Когда сын сказал мне, что приемная мать иногда бьет его, я убедила себя в
том, что это все детское преувеличение; я держала его за руку, целовала и
отводила туда, где мы могли повеселиться.
Лишь спустя годы, когда у Кристофера уже появились сводные брат и сестра, я
позволила себе услышать нотки депрессии в его голосе. Но, когда я, собравшись
с духом, рассказала его родителям о том, что меня беспокоит, они стали ужасно
возмущаться и отрицать все подозрения в плохом обращении с ребенком. Они не
сделали попытки скрыть возросшую холодную враждебность, которую они без того
ко мне питали. Я была слишком не уверена и бессильна, чтобы продолжать
задавать трудные вопросы. Поэтому я уверила себя в том, что, по крайней мере, у
Кристофера была настоящая семья, приемная мать, которая могла оставаться с
ним дома, и брат с сестрой, с которыми он вместе рос, тогда как я не могла
дать ему всего этого.
Когда Кристофер стал взрослым и обзавелся собственной семьей, он, наконец,
открыл мне, что делала с ним Ирен, как она с ним обращалась, особенно после
того, как у нее появились свои дети; он подробно рассказал мне, как она его
била, унижала, задевала его чувство собственного достоинства. Я проклинала ее
и мечтала убить. И я ненавидела себя за то, что до конца ничего не выяснила,
не забрала сына оттуда, не попыталась спасти его. Во время этого разговора мы
оба плакали, я просила у Кристофера прощения за то, что была слишком молода
тогда, сбита с толку и так слепа.
Кристофер сказал, что ему удалось подружиться с Ирен после того, как она
развелась с его отцом, и вновь вышла замуж. Она стала хорошо к нему
относиться, ведь теперь он был взрослым - его уже нельзя было бить или подвергать
унижениям. Еще он сказал, что простил Ирен, когда однажды она попыталась
извиниться за свои ошибки, за то, что устроила ему такую тяжелую жизнь в
детстве .
Я ее простить не могла, как не могла простить и себя.
Кристофер был хорошим отцом. Стараясь быть для своих мальчиков тем, кем его
собственные родители не стали для него, он постепенно выздоравливал от
полученной в детстве психологической травмы. Подобно большинству людей, с
которыми в детстве плохо обращались, он мог бы стать трудным и чрезмерно
требовательным человеком, и я благодарила Джейн за ее терпение, упорство и любовь,
которые не давали ей уйти от Кристофера, хотя он редко спокойно переносил ее
промахи и ошибки. У Джейн тоже было несладкое детство, и порой они причиняли
друг другу сильную боль. Но, казалось, между ними существовало какое-то
серьезное обязательство, которое удерживало их вместе.
Как-то раз я пришла на урок к Кристоферу посмотреть, как он общается с
подростками. Я почувствовала гордость за сына, который оказался таким
превосходным учителем. Я вообще считаю преподавание важнейшей из всех профессий.
Попрощавшись с сыном, я села в свою машину, слезы катились у меня по щекам.
Меня пронзила боль от сознания того, что, если бы у Брайана были такие учителя,
как его старший брат, он избежал бы большей части горя, гнева и больше всего
беспомощности, которую ему пришлось испытать в очень юном возрасте. Кристофер
не позволял никаких издевательств в своем классе.
Теперь я работала в частной больнице, печатала медицинские отчеты. Я делала
свою работу очень быстро и аккуратно, правильно набирая все медицинские
термины. Вместе с другими четырьмя сотрудницами я сидела в небольшой комнате,
где весь день был включен магнитофон и куда не переставая звонили врачи,
находившиеся как в больнице, так и за ее пределами, и сообщали описания
хирургических операций, отчеты о медицинских осмотрах, а также диктовали письма
своим коллегам. Все это записывалось на пленку. Каждое утро у нас было десять
минут на то, чтобы попить кофе, потом полчаса на обед и десятиминутный
перерыв во второй половине дня. Мы работали целыми днями по восемь часов в сутки
с наушниками на голове; мы были печатными машинами, и наша зарплата была, как
у большинства не входивших в профсоюз сотрудников больницы, очень низкой. У
меня была собственная теория, объяснявшая такое положение. Когда-то давным-
давно руководители медицинских учреждений ухватились за тот факт, что в мире
найдется определенное количество людей, любящих медицину больше жизни. Они
стали бы врачами, если бы только могли. Но они работают за относительно
невысокую плату и зачастую в условиях, вызывающих стресс, лишь бы только быть
рядом с теми, кто занимается медициной, и чувствовать себя частью медицинского
мира. Я была одной из таких.
У меня была тяжелая работа, но на легких я никогда и не работала. В какой-
то степени работа помогала мне не думать о Шуре и об Урсуле. К началу второй
недели пребывания у Шуры дамы из Германии я уже привыкла к тревожному
ощущению, смеси надежды и беспросветного отчаяния, которые неожиданно заявляли о
себе где-то в области диафрагмы. Я сразу же подавляла это чувство, веля себе
сохранять терпение. Рано или поздно я все узнаю, а пока ничего сделать
нельзя, надо продолжать работать и выполнять материнские обязанности.
Шура позвонил в конце второй недели. Была пятница, вечер. Дети только что
ушли на выходные к своему отцу. Когда раздался телефонный звонок, я как раз
убирала выложенную кафелем полку, складывая бумаги и несколько книг в одну
стопку, одновременно косясь на экран телевизора, по которому шли вечерние
новости . После его нежного «привет» включился мой автопилот, и пока я стояла,
замерев от шока, я слушала словно со стороны, как бодрым голосом говорю: «Как
мило, что ты позвонил! Мне было интересно, как там идут дела».
Я думал, может быть, ты захочешь узнать, - сказал тенор в трубке. -
Урсула была у меня...
Я знаю, знаю.
... две недели, и она только что уехала обратно в Германию. Я проводил ее
на самолет пару часов назад.
- О.
Мы замечательно провели время. Она сказала, что собирается взять быка за
рога, образно выражаясь, и сообщить Дольфу, что намерена получить развод и
переехать жить ко мне.
- А, - выдавила я, не чувствуя абсолютно ничего.
Она говорит, что на этот раз точно сделает это. Да, она по-прежнему
волнуется насчет того, что Дольф может совершить какое-нибудь насилие, но она
больше не собирается откладывать этот момент.
Словно повторялась та ночь в доме Хильды. Я слышала радостные слова, но
голос им не соответствовал. Я глубоко вдохнула и спросила: «Шура, что-то не
так? Ты просто устал, или тут что-то другое?»
Тишина на другом конце провода. Когда Шура вновь заговорил, у меня не
осталось сомнений - в его голосе действительно звучало разочарование. «Я просто
не уверен, вот и все. Так трудно понять, что происходит. Я слышал эти
обещания и раньше. Я не знаю. К тому же, думаю, я и вправду немного устал».
Я воспользовалась случаем: «Может, придешь ко мне и просто расслабишься?
Дети ушли на выходные. Ты будешь говорить, о чем захочешь, или просто
помолчишь, послушаешь музыку и выпьешь чуть-чуть вина».
О Господи - у меня же нет красного вина.
Еще одна пауза, после которой Шура сказал: «Это было бы несправедливо по
отношению к тебе - если бы я пришел и стал говорить о... о ком-нибудь еще».
Пожалуйста, не отказывайся. Я приму тебя на любых условиях, прекрасный мой!
Что за чепуха. Разумеется, тебе нужно поговорить об Урсуле, и я с
удовольствием повидаюсь с тобой. Не усложняй простых вещей. Просто приходи.
Я ценю твое приглашение, и мне бы хотелось принять его, если ты думаешь,
что вытерпишь меня...
Я потерплю. Хотя есть кое-что, что ты можешь сделать для меня: принеси с
собой красного вина. Кажется, у меня в доме его нет.
С радостью. Я буду где-то через час, хорошо?
Отлично. Увидимся, когда приедешь.
Когда он наконец-то появился на пороге моего дома, я совершенно
успокоилась. Суета предыдущего часа, пока я выбирала одежду - темно-зеленую юбку и
бледно-голубую блузку, а также серьги с филигранью, раскладывала подушки на
мате перед камином, - суетливое волнение исчезло от ощущения того, что сейчас
он будет здесь, со мной. В это мгновение все в мире находилось на своих
местах , и в нашем распоряжении было столько времени, сколько нам требовалось.
Шура занялся разведением огня. Пока он складывал дрова в камин, он говорил
со мной. Я протягивала ему свернутые старые газеты для растопки и слушала. Он
рассказал, как Урсула ходила по его дому, таская его за собой, и показывала,
что она хочет поставить сюда и убрать оттуда - какие-то маленькие, домашние
вещи, - сказал он. Он начал верить, верить в то, что она на самом деле порвет
с мужем и приедет к нему. И останется навсегда.
С ней было замечательно. Он красивая женщина, добрая и умная, и - и
страстная. Мы с ней любим так много одинаковых вещей - классическую музыку,
искусство, путешествия в миры, которые открывают нам мои препараты. И есть
много вещей, которые нам обоим не нравятся, - Шура улыбнулся. - Это тоже
немаловажно .
Я села напротив него с наполовину полным бокалом вина. Без всякого
нетерпения я ждала, когда же обнаружится причина грусти и разочарования в голосе
Шуры.
В этот раз мы обсуждали возможность того, что она останется у меня на
несколько месяцев, позвонит Дольфу и скажет, что она решила, чтобы у него
было время свыкнуться с этим до ее приезда в Германию, чтобы увидеться с
адвокатом и забрать вещи.
Я смотрела на его лицо, это молодое, живое лицо с морщинами и седыми
волосами.
Но она не захотела сделать так. Она сказала, что такая новость будет
звучать слишком холодно по телефону; она должна была сообщить ее лично, глядя
Дольфу в глаза и держа его за руки. Она объяснила, что будет волноваться,
вдруг он сделает что-нибудь ужасное с собой, если она неправильно преподнесет
свое решение. Несколько дней назад она сказала мне: «Я должна ехать домой. Я
хочу справиться с этим, и мне необходимо поехать домой, чтобы сделать это».
Так что я посадил ее в самолет, и теперь эта игра с ожиданием подходящего
момента началась снова.
Я все еще не понимала причины его депрессии. Я спросила: «Так что же тебя
беспокоит? На первый взгляд, все идет так, как ты хотел, разве нет?»
Какое-то время Шура пристально смотрел на огонь, потом повернулся ко мне и
ответил: «Уже в третий раз все происходит по одному и тому же сценарию. Она
говорит мне, что собирается уйти от него, что она, наконец, решила переехать
и остаться со мной. И всегда я жду вестей из Германии, думая, что на этот раз
это случится. Потом она пишет мне письмо и объясняет, какой Дольф хрупкий и
взволнованный, и что она должна дождаться подходящего момента. И каждый раз
она просит меня просто быть терпеливым».
Что же происходит, как ты думаешь?
Шура потянулся за бутылкой вина, которую принес, и налил себе полный бокал.
Когда он коснулся края моего бокала пальцем, словно спрашивая - долить? - я
сказала, нет, спасибо, у меня еще есть.
Я не знаю, - продолжал он. - Я не понимаю. Порой мне кажется, что она...
может быть, у нее есть какое-то фантастическое представление о том, что она
живет полной жизнью, лишь когда мы вдвоем, и теряет это ощущение, возвращаясь
домой.
А как насчет Дольфа? Это сокращенное от Адольфа?
Да, так и есть.
Ты уверен, что он знает, что его жена проводит время с тобой, когда
уезжает из дома?
О, никаких сомнений; он намекал на ее приезд сюда. Он знает, что она со
мной. Вместе с тем, как я тебе уже говорил, когда бы я ни позвонил в Германию
и в ответ слышал его, а не Урсулу, его голос звучит дружелюбно и тепло, и он
говорит без подготовки. Я не слышу ни одного намека на душевные страдания.
Это странно.
Очень странно. Иногда мне на самом деле начинает казаться, что я страдаю
от каких-то ложных представлений - просто выдумал все от начала до конца. Но
на этот раз - либо она очень скоро переезжает ко мне, либо я начинаю думать,
что меня одурачили. Но в любом случае ясности не прибавится. Я знаю, что она
чувствует ко мне; я ничуть не сомневаюсь в том, что она любит меня.
Невозможно находиться под воздействием психоделиков и играть в игры с правдой. Другой
человек все равно это заметит. Особенно очень близкий человек. Можно услышать
ложь в голосе, почувствовать ее печенкой. Я знаю, что она не лжет мне о своих
чувствах.
Я попыталась подвести итог: «Итак, ты хочешь знать, не исключена ли
возможность того, что она полностью не верит в то, что тебе говорит? Что, возможно,
она вовсе не лжет сознательно, а просто живет по сценарию, который перестает
действовать, когда она возвращается домой?»
Шура не дал прямого ответа на мои предположения, но и не стал ничего
отрицать. «Ну, скоро я все узнаю. В конце недели один из нас должен позвонить
другому, и к тому моменту она уже скажет Дольфу то, что должна сказать. Что-
то должно произойти, что-то ясное и понятное всем».
Это безумие. Не в моем стиле быть замешанной в такую заваруху. Выслушивать
человека, в которого я влюблена, человека, с которым я хочу прожить остаток
жизни. И это когда он говорит о женщине, которую любит сам! Успокаивать его,
быть хорошим другом. Форменное сумасшествие. Но у меня почти нет выбора.
А если к этому моменту ничего не случится? - спросила я Шуру.
Шура покачал головой, потер глаза рукой и сказал:
Опять же я ничего не знаю. Думаю, все зависит от того, что она скажет.
Перейти этот мост, когда он покажется передо мной.
Да, полагаю, это все, что ты можешь сделать.
Я незаметно придвинулась к нему. Он позволил себе обратить на меня
внимание , сосредоточился на мне.
Ты очень хороший, великодушный человек, потому что выслушиваешь все это.
Я должен извиниться. Это позорный поступок с моей стороны - перекладывать на
тебя свои проблемы. Я совсем об этом не подумал.
Я рассмеялась и наклонилась, чтобы похлопать его по колену:
Пожалуйста, не извиняйся. Мы уже прошли через это, когда говорили по
телефону. Я очень беспокоюсь за тебя, и единственное, что я могу сделать для
тебя прямо сейчас, - это выслушать и попытаться помочь тебе решить
головоломку.
Ты бы хотела увидеть Ферму?
Этот вопрос Застал меня врасплох. Я уставилась на Шуру с приоткрытым от
удивления ртом, потом кивнула:
Да, я бы с удовольствием осмотрела ее.
Как насчет того, чтобы приехать ко мне завтра? Я дам тебе хорошие
опознавательные знаки - без них будет немного сложно. Мне бы хотелось показать
тебе дом и мою маленькую забавную лабораторию.
Да, пожалуйста.
Я принесла Шуре большой блокнот и ручку. Несколько минут он что-то там
быстро писал, затем вырвал страницу и протянул ее мне. Я спросила:
Когда мне нужно подъехать?
Какое время лучше всего тебе подходит? Обычно я встаю около семи, даже
по выходным, так что приезжай в любое время после семи утра.
Как я могу судить, отсюда до тебя ехать около часа. Я планирую прибыть в
одиннадцать, если ты согласен.
Значит, в одиннадцать, - Шура встал и потянулся. - Пришло время немножко
поспать. Сегодня был длинный день. - Он взял меня за руку, чтобы поднять с
мата, и еще раз поблагодарил меня.
У двери он положил руки мне на плечи и развернул лицом к себе. Я посмотрела
в его наполненные грустью глаза, обвела взглядом его сочный, сексуальный рот,
вспоминая ту ночь две недели назад. Поцелуя на этот раз не было, зато Шура
обнял меня и прижал к груди, очень нежно покачивая. Я не открывала глаза до
тех пор, пока не почувствовала, что его руки оставили меня. Потом он ушел, а
я закрыла за ним дверь.
Я вновь села на мат, лицом к огню, и допила вино, прокручивая в голове
фразы, сказанные нами обоими. В мыслях промелькнула фраза «готовься к битве», и
я поймала себя на том, что улыбаюсь.
Глава 22. Окно
Я пропустила нужный поворот. Он спрятался от меня за горой камней и низким
кустарником. Я промчалась мимо и проехала еще несколько кварталов, прежде чем
нашла место для разворота. Перед въездом на Ферму на столбе с телефонными
проводами была прибита небольшая табличка с надписью «Бородин-роуд».
Я непременно должна спросить у него, как он ухитрился это сделать.
Я давно уже представляла Ферму в своем воображении с той поры, когда Шура
впервые упомянул ее в нашем разговоре. Пока все было совсем не похоже на то,
что я себе вообразила. Слева от узкой дороги расстилались покрытые травой
поля, достигавшие леса. За деревьями простиралась широкая долина, а на
горизонте, у подножия холмов, я увидела гигантский, размытый туманом силуэт, как я
предположила, горы Дьябло. Справа от дороги, которая, в основном, была
грунтовой с редкими остатками старого бетонного покрытия, я видела лишь море
травы и несколько огромных, величественных дубов с толстыми, узловатыми ветвями,
где примостились темные шары омелы.
Большие деревянные ворота фермы были открыты, как и обещал Шура. Я проехала
по дороге к немаленькой парковке в форме круга, расположенной перед открытым
гаражом. Я рассматривала одноэтажный деревянный дом: обретенный им сизо-серый
цвет показывал, что дому порядком досталось от плохой погоды.
Пока я парковалась, на лестнице, подведенной к дому, появился Шура.
Окруженный по бокам не подстриженными кустами можжевельника, он стоял на красных
кирпичах, из которых была выложена лестница, - расставив ноги и засунув руки
в передние карманы своих вельветовых брюк. На нем была шерстяная спортивная
рубашка в сине-зеленую клетку. Легкий ветерок разметал его волосы, лицо
светилось широкой улыбкой.
Пока мы шли в гостиную, у меня в груди все сжалось. Я не знала, чего
ожидать , но примерно это и надеялась увидеть. Одну стену полностью занимали
книги - многоярусные книжные полки, стеной доходившие до самого потолка, делили
комнату на две части. В дальнем конце комнаты находились большие окна, через
которые я могла видеть гору. В углу гостиной стояло пианино. На полу лежало
несколько потертых персидских ковриков, а позади кофейного столика помещался
длинный голубой диван. Над небольшим камином висела большая, выполненная в
сине-белых тонах карта в рамке. Подойдя поближе, я узнала очертания острова
Сите благодаря многим фотографиям Парижа, которые я видела раньше. На карте
были изображены улицы и здания по обеим сторонам Сены. Я посмотрела на Шуру и
сказала: «Изумительная карта. Ты так хорошо знаешь Париж?»
Не очень. На это ушло бы много лет. Но я люблю то, что мне довелось
увидеть в Париже. Ты никогда там не бывала?
Нет. Я выросла в Италии. Там я провела большую часть детства. Мой отец
был американским консулом в Триесте. Мы с братом были в Венеции и в других
местах, но я никогда не ездила во Францию. Или в Англию. Или в большинство
других европейских стран.
Боже мой, как бы я хотела вернуться туда! Я так хочу снова увидеть Европу,
на этот раз уже взрослой, понимая, что я вижу. Вряд ли это когда-нибудь
случится .
Кухня была удобная, большая. Линолеум был настолько старым, что его
первоначальный узор уже стерся, и он приобрел однородную коричневатую окраску. Пол
был чисто подметен, но я решила, что ни веник, ни швабра его уже не спасут.
Подальше я увидела скромных размеров столовую, где на китайском ковре
бежевого, синего и серого цветов стоял овальный стол. Его полированная поверхность
блестела в лучах утреннего солнечного света. На столе красовалась корзина со
свежими фруктами; я напомнила себе, что, возможно, фрукты были приготовлены
для Урсулы.
Потом Шура показал мне спальню. Размеры его кровати были больше обычного -
на таком ложе мог бы без труда уместиться даже очень высокий человек. Всю
внешнюю стену спальни занимали окна. Пол был выложен красно-коричневой
плиткой .
Здесь прекрасно. На этой кровати он занимался любовью с Урсулой. Не смотри
сюда слишком долго; он чертовки хорошо знает, о чем ты думаешь.
За спальней дальше по коридору находился кабинет Шуры. В кабинете
громоздились три книжных стеллажа высотой до потолка, полки ломились от книг; еще
больше книг было сложено в стопки между стеллажами. Длинные полки над столом
были заполнены разнообразными журналами и толстыми каталогами; у дальней
стены кабинета выстроились металлические картотечные шкафы. В центре большого
деревянного стола было свободное пространство, однако, по обеим сторонам
лежали какие-то бумаги. Я бросила взгляд на них: мне показалось, что в одной
стопке были письма и конверты, а рядом лежал журнал Journal of Bioactive
Drugs. Я рассмеялась при виде этой поразительной, казавшейся такой привычной
мешанины. Да, настоящий кабинет ученого.
Я вспомнила другой кабинет, который мне довелось увидеть много лет назад,
когда мы с Уолтером навещали писателя и философа Алана Уоттса6. Мы пришли в
его плавучий дом в Сосалито. Гостиная в доме Алана была выполнена и
обставлена в японском стиле. Там царила безукоризненная чистота и ничем не нарушаемое
спокойствие. Пол был покрыт широкими отполированными досками. Вся мебель была
тщательно подобрана, что было сделано не только для удобства, но также для
соблюдения формы и цвета, в гармонии которых рождалась красота. Эта гостиная
была просто произведением искусства. Она была создана для неторопливых
размышлений и медитации. Когда же Алан показал нам свой кабинет, я пришла в
восторг от контраста. Весь пол был завален различными записями, фотографиями и
Заметками, в каждом углу высились книги и брошюры. Никакой японской ясности и
безмятежности; это был кабинет занятого ученого, человека, который много
читал и писал. Таким был и кабинет Шуры.
Ну что? - спросил Шура, наклонив голову, чтобы посмотреть прямо мне в
лицо. Всем своим видом он показывал, что ему весело за мной наблюдать.
О, это просто... это так похоже на то, что я ожидала увидеть...
Подожди, впереди еще лаборатория, - сказал Шура. Он повел меня по
коридору и вывел через заднюю дверь дома. Мы пошли вперед по грязной узкой
тропинке, пробегавшей мимо зарослей ранних нарциссов и дальше - под конскими
каштанами и соснами. Наконец, мы дошли до небольшого каменного здания,
которое когда-то было выкрашено белой краской. Стены здания были увиты плющом.
Ветки сосен склонились над крышей и царапали маленькую дымоходную трубу.
Войдя внутрь, я увидела лабораторию, интерьер которой был навеян всеми
когда-либо снятыми фильмами о сумасшедшем ученом. Свой колорит, которого не
увидишь в кино, этой лаборатории придавали небольшие коричневые кучки
засохших листьев, сметенных под рабочие столы, где стояли необычно большие
стеклянные бутылки и металлические канистры. Я предположила, что листья занес в
лабораторию ветер. Листья придавали этому месту определенное своеобразие -
так же, как и паутина, которая перекочевала сюда не иначе как из замка самого
д-ра Франкенштейна.
В дальнем конце комнаты был камин, выложенный из камня; рядом с камином,
сбоку, лежали дрова и были аккуратно сложены какие-то картонные коробки. С
другого бока стоял старый, вышедший из моды застекленный книжный шкаф. Он был
6 Алан Уотте (1915-1973) - англо-американский теолог и философ, один из первых проповедников
дзена в Америке.
наполнен подписанными бутылками всех размеров. Над камином тоже были полки, а
на них стояло еще больше бутылок, большинство - маленькие. Повсюду были
металлические трубки, стеклянные лабораторные стаканы и резиновые шланги.
Я снова рассмеялась: «О Боже милосердный!»
Этого ты тоже ожидала?
Нет, - покачала я головой, - нет, конечно, я не могла этого ожидать!
Это рабочая лаборатория, - сказал Шура. - Настоящая рабочая лаборатория
должна выглядеть как мастерская художника, а не стерильная комната со столами
без единого пятнышка и коврами во весь пол, как показывают по телевизору. В
его голосе прозвучали оборонительные нотки.
Я никогда не думала, что химическую лабораторию можно сравнить со
студией художника; это интересный взгляд. Но он имеет смысл лишь тогда, когда
думаешь об этом.
Здесь было сделано много работы, - сказал Шура. - И много магических
событий случилось в этом месте на протяжении многих лет.
Он любит это место; он действительно любит эту комнату и то, что он здесь
делает. Я чувствую, как эта привязанность витает в воздухе.
Думаю, это удивительное место, - сказала я. - Странное, таинственное,
оно выглядит, как лаборатория сумасшедшего ученого из кинофильма. Уверена, ты
это понимаешь.
Я никогда не смотрел фильмы про сумасшедших ученых, - ответил Шура.
Доктор Джекилл и мистер Хайд? Франкенштейн? Шура покачал головой и пожал
плечами: «Наверное, я просто культурно отсталый».
Да ладно тебе. Я должна вытащить тебя на эти спектакли, если их снова
будут ставить в театре. Может быть, тебе удастся поймать эти фильмы по
телевизору. Обычно старые фильмы показывают ночью в пятницу, иногда в субботу.
Боюсь, это не получится, потому что я не смотрю телевизор. У меня в доме
есть один, но я не помню, когда включал его в последний раз.
Ничего страшного, - улыбнулась я, - не беда. В любом случае, ты ничего
не теряешь.
По крыше вдруг что-то резко ударило, и я посмотрела наверх, испугавшись.
Шура сказал: «Может быть, сосновая шишка; они всегда падают с крупных
деревьев» .
А что это там, в больших коробках около камина? - спросила я у него.
А, это... по большей части, показания с судебных заседаний.
Судебных заседаний?
Я думал, что уже говорил тебе, что на суде выступаю в роли так
называемого свидетеля-эксперта. Меня привлекают к делам, связанным с наркотиками -
запрещенными наркотиками. И иногда полиция привозит мне доказательства по
делу вот в таких коробках. Проанализировав то, о чем меня просили, я уведомляю
их, что я закончил. Предполагается, что они должны приехать и забрать этот
хлам, но порой он просто остается здесь, потому что никто за ним не
приезжает . Возможно, дело забирают из суда, или происходит еще что-нибудь такое, и
все теряют к делу интерес. Никогда не знаешь наверняка, да у меня нет ни
времени, ни желания прослеживать причины. Так что эти коробки стоят здесь
годами .
Понимаю. Думаю, что ты не отваживаешься выбросить что-либо подобное,
даже с учетом всех вышедших сроков. Просто на всякий случай, да?
О, не думаю, что кто-нибудь приедет забирать эти коробки. По правде
сказать, они находятся здесь так долго, что я уже их просто не замечаю.
Наверное, мне надо как-нибудь разобрать эти судебные материалы и выбросить совсем
уж старые.
Когда мы собрались уходить, я увидела прикрепленные к стене рядом с дверью
какие-то листки бумаги, похожие на официальные документы. Я уже потянулась к
одному из них, как Шура сказал: «Это разрешение, которое позволяет мне
работать с наркотиками, внесенными в пять списков Администрации по контролю За
соблюдением законов о наркотиках. В списке I числятся такие наркотики, как
ЛСД, марихуана и героин; они запрещены, незаконны, и ты не можешь иметь с
ними дела, даже в исследовательских целях, без того, чтобы полдюжины
правительственных учреждений не заглядывали тебе через плечо.
Направо от входной двери располагался просторный кабинет с окнами,
переплеты у которых были освинцованы. Он был побольше, чем тот, с камином. На полках
я снова увидела много бутылочек, стоявших в три ряда. На некоторых из них
были совсем свежие этикетки, надписи же на других были такими стертыми, что я
не могла их разобрать. На одной из бутылочек я прочла «Петрушка». Я подошла
поближе к полке, всмотрелась в остальные бутылочки и увидела этикетки
«Укроп» , «Сафрол». Еще я увидела чистую бутылку с небрежной надписью «Азарон»,
сделанную жирными черными буквами.
Я потрясла головой, не совсем веря в реальность увиденного, - все эти
официальные лицензии, листья и паутина, большая, как в прачечной, каменная
раковина, полки с чистыми колбами (одна из полок немного прогнулась в середине,
словно устала держать годами то, что на нее ставили). Обстановка в
лаборатории была глубоко личная, это было царство алхимии.
- Порядок? Я выключу свет, ты готова? - спросил Шура. Когда я кивнула, он
потянулся к потолку и дотронулся до выключателя. Мы покинули лабораторию.
Снаружи лучи бледного зимнего солнца блестели на траве, листьях деревьев и на
узенькой кирпичной лестнице, ведущей на холм. Мы взобрались по лестнице, и
Шура повел меня на другой конец зеленой террасы. Под нами круто обрывался
холм. Отсюда я могла увидеть долину, простиравшуюся внизу. Почти весь
горизонт занимала гора Дьябло. Она казалась бледно-лиловой и голубой в легкой
туманной дымке, поднимавшейся из долины. Я глубоко вдохнула. Здесь так
спокойно, подумалось мне. Шура называл города, которые были там, внизу, и сказал
мне, что главный город округа, Мартинез, расположен далеко слева и уже не
виден . «Какой потрясающий вид!» - сказала я.
А. Шульгин в своей лаборатории.
Какое-то время мы стояли молча, вглядываясь в соседние поля на холмах и
дома вдалеке, слушая пение птиц. Потом Шура взял меня за руку и повел обратно,
вниз по лесенке.
Пока я шла за ним к дому, я думала о том, насколько по-другому это все
смотрится из округа Марин, то есть с Залива. Я никогда не бывала в других
городах округа Контра-Коста раньше. Я даже не могла припомнить, что когда-
нибудь видела гору Дьябло, разве что только во время местных новостей по
телевизору . Я хочу жить здесь. С ним.
Шура налил нам вина, мне белого, себе красного. Я села за стол в столовой.
Казалось, Шура слегка поколебался, прежде чем сказал: «подожди секунду, я
хочу кое-что тебе показать» и пошел в свой кабинет. Он вернулся с фотографией в
рамке и без всяких слов поставил ее передо мной. Я увидела черно-белый
снимок, на котором была запечатлена молодая женщина лет за тридцать,
откинувшаяся, судя по всему, на спинку деревянной скамьи, и нежно улыбающаяся. Рядом с
ней в такой же позе сидел Шура, очевидно, совершенно расслабленный, с одной
из своих полуулыбок на лице. На заднем фоне виднелись заросли плюща. Ни разу
в жизни я не изучала фотографию с такой скрупулезностью.
Это Урсула? - Да.
Она очень мила. Выглядит приятной и умной женщиной.
Вот враг и обрел свое лицо.
Да, так и есть.
И ты любишь ее, не так ли?
Я и не знал, что значит любить, пока в моей жизни не появилась Урсула.
Она все во мне перевернула.
В каком смысле?
Я был - и самые близкие мои друзья без колебаний подтвердят это - я был
резким человеком, склонным к сарказму, настроенным очень негативно,
раздражительным. Часто со мной трудно было находиться рядом. Поверь мне, они скажут
тебе, что я был не очень приятным и не особенно добрым. На самом деле, мои
лучшие друзья скажут, что понятия не имеют, как это они терпели меня на
протяжении последних двадцати лет или около того. Они также сообщат тебе, что я
изменился. Теперь я почти приятная компания. По крайней мере, я стал гораздо
тактичнее, чем был. А все потому, что Урсула сделала меня открытым для тех
чувств, которых я не знал раньше. Думаю, можно было бы сказать, что с ней я
научился, что называется, открывать сердце.
На его лице появился легкий румянец.
Ладно. Мы всем обязаны Урсуле. Спасибо вам, прекрасная женщина, возможно,
ставшая всем, чем не могу стать я. Так какого черта я здесь делаю? Зачем он
пригласил меня в свой дом, в свою жизнь?
Спасибо за то, что показал мне ее. Трудно иметь дело лишь с именем, -
сказала я.
Шура поднялся и отнес фотографию обратно в кабинет. Когда он вернулся, мы
чокнулись бокалами и отпили вина. Шура откинулся на своем стуле и спросил
меня: «Ну и чем же ты хотела бы заняться сегодня? Я полностью в твоем
распоряжении. Мой дом, мои кошки и мои плетущие сети пауки - тоже».
Слава Богу, он не предложил отправиться в спальню. Прямо сейчас это было бы
немыслимо. С нами в комнате была бы Урсула.
Я попросила у Шуры того, чего мне хотелось, поскольку не видела причины,
почему бы и нет: «Мне бы хотелось знать, есть ли у меня возможность принять
одно из твоих веществ. Я просто подумала, что, может быть, есть что-нибудь,
что действует не так долго, и что я могла бы попробовать».
Слово «вещество» куда приятнее. «Наркотики» звучит просто ужасно - плохо,
опасно, безответственно. Думаю, меня запрограммировали так же тщательно, как
и всех остальных.
Шура немного помолчал, рассматривая свой бокал. Я задержала дыхание. Затем
он положил локти на стол, наклонился и сказал: «Да, есть кое-что, что может
показаться тебе интересным. Я немного расскажу тебе об этом веществе. Для
начала - это не мой препарат. Он был открыт давно, в 1912 году, в Германии. На
него не обращали внимания, пока одна хорошая моя знакомая - очаровательная,
забавная, чуть-чуть сумасшедшая девчонка, которая ко всему прочему еще и
очень хороший химик, - не привлекла мое внимание к одной старой публикации.
Там упоминалось несколько соединений, в том числе и то, о котором идет речь.
Она сказала, что, на ее взгляд, это соединение было бы интересно
синтезировать. Это была чистой воды интуиция, какая-то исключительная интуиция...»
Как оно называется?
Шура усмехнулся, его глаза поддразнивали меня: «Метилендиоксиметамфетамин,
или МДМА - для краткости». Я повторила эту аббревиатуру на одном выдохе.
В любом случае, думаю, что могу приписать себе честь считаться приемным
отцом этого препарата, если не его изобретателем, - продолжил Шура. - Я
синтезировал его в своей лаборатории и принял небольшую дозу, после чего у меня
образовалась приятная легкость в сознании. Вот и все. Никаких галлюцинаций
или чего-нибудь в этом духе. Никаких движущихся стен или светящихся цветов -
ничего подобного. Просто явно радостное настроение. И желание заняться
работой , делать вещи, которые нужно делать. Поэтому я решил, что это мог быть
своего рода антидепрессант. Я дал попробовать его своему старому другу, Адаму
Фишеру, психологу. Ему тогда было далеко за шестьдесят или даже немного за
семьдесят. Он сказал, что собирается уйти на пенсию и начинает свертывать
свою практику. Я знал, что по части психоделиков он очень опытный человек, он
изучал их воздействие много лет. Так что я спросил у него, не хочет ли он
попробовать МДМА, а потом поделиться со мной впечатлениями.
Я отпила вина из бокала. В груди внезапно стало очень тепло, и я поняла,
что очень счастлива. Быть здесь, слушать Шуру, видеть отблеск солнечного
света на фруктах в вазе - мне было достаточно этого мига, просто быть в нем,
позабыв обо все остальном.
Между тем Шура продолжил рассказ: «Адам попробовал предложенный мною
препарат . Результат эксперимента был... - Шура замолчал, хихикнув, - ну, короче
говоря, д-р Фишер передумал уходить на пенсию. Он внес изменения, в свою
практику. В некотором смысле можно сказать, что МДМА полностью изменил всю
его жизнь».
А как он изменил свою практику?
Ну, с тех пор - а МДМА я дал ему попробовать около семи лет назад - все
свое рабочее время он посвятил обучению людей, в основном, невропатологов и
психиатров. Он учит их применять МДМА. Адам рассказал об этом наркотике уже,
наверное, нескольким тысячам врачей по всей стране, научил их, как правильно
его использовать и им самим, и их пациентам. По крайней мере, тем пациентам,
которые подходят для эксперимента.
Это все-таки оказался антидепрессант, как ты и предполагал?
И да, и нет. Такой относительно мягкий эффект имел место в моем случае,
однако гораздо более значительное воздействие наркотик оказал на Адама и на
большинство других людей, как теперь можно сказать. По их словам, этот
препарат позволяет им ощутить поразительные прозрения - они постигают собственную
жизнь, то, как они живут, и что они делают. Они видят, как сами создают себе
проблемы или растрачивают то, что имеют, то, чем они являются. Похоже, этот
наркотик способствует прозрению, но он открывает путь к пониманию, не
заставляя людей ощущать страх. Здесь нет угрозы потери самоконтроля.
Чего большинство людей как раз и боятся... - поддержала я Шуру.
Да. Пожалуй, страх потерять контроль над собой и оказаться беспомощным -
это явление универсальное, и, разумеется, он возникает у людей, которые рань-
ше никогда не принимали галлюциногены. МДМА позволяет вам полностью сохранять
контроль и в то же время - взглянуть на себя как следует. Адам сказал мне,
что МДМА расправляется с барьером страха, как назвал это Адам, страха,
который люди испытывают перед тем, что творится внутри них, перед самим собой.
Большинство людей описывают такое ощущение, словно они принимают себя, что
позволяет им внимательно в себя всмотреться. В итоге получается, что подобное
прозрение относительно не угрожает человеку.
А бывали ли неудачные случаи? - поинтересовалась я.
О, конечно. Я слышал о нескольких по-настоящему неудачных трипах. Мне
рассказывали о них Адам и другие врачи. Самое главное, что в большинстве этих
случаев люди не хотели принимать МДМА; принять наркотик их уговаривали муж
или жена, или врач, тогда как они сами не были внутренне согласны прибегнуть
к этому средству ради собственного спасения. Они принимали препарат под
внешним давлением. Результаты были отрицательными, что вполне предсказуемо.
Участвовавшие в таких экспериментах врачи получили хороший урок.
Ты хочешь сказать, что нужно по-настоящему захотеть принять этот
наркотик, а в противном случае все пойдет наперекосяк?
Шура наклонился вперед и сказал: «И не только в данном случае, это касается
любого психотропного наркотика. Именно поэтому у людей случается то, что они
называют плохими трипами, когда какой-нибудь умный сукин сын незаметно
добавляет наркотик в пунш, - в общем, когда наркотик им подсовывают без их ведома.
Вот это я считаю действительно непростительным поступком - давать человеку
галлюциноген любого вида, не предупредив его об этом и не получив его
согласия. Лично я думаю, что и врач не должен так поступать даже с наркотиком,
который он прописал пациенту; этого ни в коем случае не следует делать с
галлюциногеном. Или с чем-нибудь вроде МДМА, потому что он, хотя и не относится к
психоделикам, оказывает определенное воздействие на сознание человека».
Глаза Шуры сузились от гнева.
Я кивнула ему и спросила: «Сколько времени продолжается сам опыт?»
Его лицо прояснилось, он посмотрел на меня: «Ты уверена, что хочешь
попробовать? Именно сегодня? Сейчас?»
Если тебе нравится эта идея и если тебе это не помешает.
Продолжительность опыта, - начал Шура, - около трех часов, если не
принять дополнительную дозу, которая обычно составляет примерно одну треть от
первоначальной. Если где-то через полтора часа после приема первой дозы
принять добавку, то максимальный эффект продлится на час дольше.
Есть ли возможность принять этот препарат нам обоим? Как тебе эта идея?
Пожалуйста, скажи мне, если не очень хочешь - по какой бы то ни было причине.
На самом деле, сочту за честь, - ответил Шура.
Ты всегда называешь это МД... что там дальше. Извини», - я изобразила
угрызения совести, ударив себя по голове ладонью.
МА, - закончил Шура.
- МДМА. Спасибо.
Метилендиоксиметамфетамин, - напомнил он мне с усмешкой. В ответ я
показала ему язык.
Это ТЕБЕ легко сказать!
Шура встал из-за стола со словами: «Поброди здесь, если хочешь. Я вернусь
через пару минут».
Я осталась на месте и стала рассматривать книги в шкафу и читать заголовки:
«Искусство Индии», «Пещеры Ласко», «Голоса тишины» Мальро, «Юриспруденция» (в
двух томах), «Босуэлл в Голландии», Чаплин, Бернард Шоу, лимерики и коллекция
эротического искусства (ах, ну как же без этого!). Я также увидела «Выбор Со-
фи»7 и книгу под названием «Мудрость Китая и Индии» Лин Ютаня. Я вспомнила,
что когда-то очень давно тоже читала это произведение, которое, кстати,
сильно меня потрясло, но не могла припомнить его названия. Две полки книжного
шкафа были полностью заполнены работами Олдоса Хаксли, некоторые из них были
в двух экземплярах.
Конечно же, ему нравится Хаксли.
Тут вернулся Шура. Он принес четыре маленьких стеклянных пузырька с белыми
крышечками. Он прошел на кухню, я последовала за ним, и стала смотреть, как
он открывает буфет и достает оттуда бокалы для вина. Он поставил их на
покрытый кафелем стол около раковины. Бледный и потускневший, потерявший свой
голубой цвет кафель, наверное, такой же старый, как и пол, подумала я. По
крайней мере, кафель можно протирать и держать чистым. Между тем Шура открыл два
пузырька и высыпал оказавшийся в них белый порошок в бокалы - один пузырек на
один бокал. Потом добавил в бокалы немного горячей воды из-под крана и слегка
взболтал получившуюся смесь, прежде чем протянуть один из бокалов мне. Он
стоял прямо, почти как на официальном приеме. Шура чокнулся своим бокалом с
моим и сказал: «С Богом».
Я залпом выпила жидкость из бокала и сразу же прижала ладонь ко рту: меня
чуть не вырвало. Вкус у смеси был горький и гадкий. Я так и сказала Шуре.
На что он ответил: «Я считаю, что нужно узнать это на вкус до того, как
понять , что оно делает. Я должен был тебя предупредить; приходится признать,
что большинству людей это не по вкусу. В следующий раз, если захочешь, можно
будет добавить сок».
Спасибо тебе за «следующий раз», любимый.
Я с подозрением уставилась на него: «Только не говори мне, что тебе
нравится это!»
Он сказал несерьезным тоном: «Думаю, это довольно приятный вкус. Абсолютно
честный и откровенный. Вкус с характером, я бы сказал. Вкус, имеющий
индивидуальность !»
«Да ты с ума сошел!» - с этими словами я залезла в холодильник, нашла там
бутылку грейпфрутового сока и налила себе столько, чтобы избавиться от этого
особенного характера и индивидуальности у себя во рту. Шура только хмыкнул,
глядя на искаженное гримасой мое лицо. Гримаса отвращения была лишь чуть-чуть
преувеличена.
Ладно, Урсула, иди. Настал мой день - Шура принадлежит мне, хотя бы
ненадолго .
Из кухни Шура повел меня в теплую гостиную. Я бросила свою сумочку на
кофейный столик и присоединилась к Шуре, вставшему у окна. Он спросил у меня:
«Ты знаешь Дьябло? Когда-нибудь там бывала?»
Не думаю, что вообще видела ее раньше в реальности. На самом деле,
кажется, я вообще не бывала в этом округе. Несколько раз я добиралась до
Беркли, но никогда не проезжала по туннелю на эту сторону.
Между прочим, - сказал Шура, продолжая рассматривать гору, - ты должна
Знать, что я дал каждому из нас очень низкую дозу МДМА - сто миллиграммов,
если быть точным. Этого хватит, чтобы ты в полной мере ощутила его
воздействие, но недостаточно для чего-то чрезвычайного. Если, конечно, ты не
окажешься особо чувствительной к этому соединению. Эту возможность всегда необходимо
учитывать, когда пробуешь новый для себя препарат.
Когда я должна что-нибудь почувствовать?
О, где-то минут через тридцать-тридцать пять. Обычно в первый раз люди
замечают странное и незнакомое ощущение примерно через полчаса после приема
наркотика. Если ты можешь просто расслабиться и не пытаться избавиться от
Роман Уильяма Стайрона.
данного ощущения, то оно пройдет в течение двадцати или чуть больше минут.
После этого наркотик начнет действовать, и это будет продолжаться примерно
час. Потом, если тебе понравится, и ты захочешь продлить удовольствие еще на
час, я дам тебе добавку - еще сорок миллиграммов препарата.
И это просто продлит эффект и больше ничего не сделает?»
Именно так. Ты не почувствуешь никаких изменений - интенсивность
переживаний сохранится на прежнем уровне; дополнительная доза просто позволит тебе
немного дольше остаться там, куда ты попадешь.
Пока я смотрела в окно, я вспомнила вопрос, который пришел мне в голову,
когда я ехала к Шуре. «Между прочим, - спросила я, - как тебе удалось назвать
улицу, где ты живешь, своей фамилией?»
Ах, да, - хихикнул Шура. - Здесь все чисто. Когда мы с родителями
переехали сюда, здесь повсюду росли ореховые деревья и фруктовые сады, на их
месте сейчас ты можешь видеть дома и шоссейные дороги. Здесь не было автострад,
а проехать можно было только по проселочным дорогам. Мы поселились в
единственном доме в округе. Это был старый, ветхий, заброшенный дом, который его
прежние хозяева оставили много лет назад. Он уже покосился. Думаю, он не
рухнул лишь благодаря росшей рядом акации, дерево поддерживало его. В доме была
одна центральная комната, окруженная верандой, пол которой почти везде
провалился .
Мы с родителями начали отстраивать это жилище - именно в нем мы сейчас и
находимся. Мы занимались строительными работами как раз тогда, когда шла
Вторая мировая война. И однажды к нам зашел кто-то с почты и сказал, что Элмонд
превращается в цивилизованный город и не может никому позволить жить на
какой-то там проселочной дороге. Люди должны жить на улице, было сказано нам.
И как же будет называться эта улица?»- спросил мой отец.
Назовите ее сами, - сказал начальник почтового отделения или кто там мог
быть.
Бородин-роуд?
Отлично. Почему бы и нет? - сказал наш гость.
Потом, через несколько лет появилась новая администрация и новый начальник
почтового отделения. Он пришел к нам и сказал: «Вы не можете просто жить на
дороге, у вас должен быть и номер дома».
Как насчет № 1? - спросил отец, что было совершенно разумно, ибо на Бо-
родин-роуд жила лишь наша семья.
Назначать номер первый не входит в компетенцию почтового отделения.
Пусть будет № 1692, - сказал начальник.
Мой отец согласился. «Почему бы и нет?» - сказал он. На том и порешили.
Никто так никогда и не узнал, почему был выбран именно такой номер; думаю,
никто этим и не поинтересовался у начальника почтового отделения, а сейчас уже
слишком поздно спрашивать. Это было и остается тайной и по сей день!
Я рассмеялась: «Великолепная история. Но, помнится, ты говорил мне что-то
насчет того, что цивилизация еще не добралась до Элмонда?»
Я имею в виду настоящую цивилизацию, которая подразумевает убийства,
ограбления банков, людей, которые не здороваются с тобой в бакалейной лавке.
Я снова засмеялась: «А, теперь понимаю!»
Отвернувшись от окна, я замерла от удивления. С этой стороны стены,
разделявшей комнату напополам, висел большой портрет в антикварной золоченой раме.
На картине был нарисован мальчик, одетый в голубую шелковую рубашку с высоким
воротником и вышивкой в русском стиле. Я поняла, что это был Шура, и подошла
поближе, чтобы рассмотреть его лицо. Светлые волосы, очень светлые. Твердый
подбородок и такая же нижняя губа, рот решительного человека. Внимательные
светло-голубые глаза.
Оставшийся позади Шура заговорил:
Я не знаю точно, сколько лет мне здесь. Может быть, двенадцать.
Прекрасный портрет. Он мне понравился.
Ребенок держал в руках музыкальный инструмент, показавшийся мне знакомым. Я
спросила Шуру, что это такое.
Это балалайка. Она сохранилась у меня до сих пор; на самом деле, она
лежит на пианино, но, как ни горько это говорить, на ней не играли много лет.
Я посмотрела в сторону пианино и уже увидела очертания инструмента, который
лежал сверху, но вдруг решила, что подробный осмотр нужно отложить. Я
почувствовала, что что-то во мне происходит.
Я сказала Шуре, что пойду посижу. Я свернулась калачиком в углу дивана, где
были разложены подушки, и сосредоточилась на том, что должно было вот-вот
произойти. Шура сел в большое кресло, лицом ко мне, положив ноги на маленькую
скамеечку, обитую тем же материалом, что и кресло. Я обнаружила, что
пристально вглядываюсь в рисунок обивки - нежно-голубые полоски на сером,
отливающем серебром фоне со слабым отпечатком крошечных цветов. Кресло было
старомодным, подумала я, и удобным. Как вся комната.
Я оглянулась вокруг, увидев вещи, которые раньше не заметила. Большая ваза
в восточном стиле на полке книжного шкафа, стопка альбомов с фотографиями на
полке пониже, миниатюрная каменная сова на каминной полке, а рядом -
маленькая фотография какой-то женщины в рамке.
Хотела бы я посмотреть вблизи на эту фотографию. Может быть, это его жена.
Кажется, рамка старая. Возможно, это его мать. Впрочем, я не сдвинусь с
места , пока не выясню, что со мной происходит. Странное, незнакомое ощущение,
сказал он. Ладно. Вдохни поглубже и расслабь тело.
Что-то замечаешь? - спросил Шура.
Не знаю, - ответила я и полезла в сумочку за сигаретами. На кофейном
столике, выложенном маленькой бежевой плиткой, нашлась медная пепельница.
Рядом с ней стояла круглая керамическая ваза песочного цвета. В вазе были белые
маргаритки. Несколько уже завяло.
Цветы для Урсулы.
Теперь точно что-то происходило, и в этом нельзя было ошибиться.
Действительно, это было незнакомое ощущение. Оно было не похоже на то, которое я
почувствовала тогда, когда начал действовать пейотль. В тот раз вокруг меня
изменился свет, точнее, изменилось мое видение света, вспомнила я. Казалось,
что я могу его потрогать, он как будто ощутимо присутствовал в комнате.
Я почувствовала, что Шура наблюдает за мной, но сейчас я не собиралась
обращать на это внимание. Я решила, что появившееся странное ощущение было
вполне физическим и находилось оно, в основном, в груди. Там я чувствовала
смесь страха и возбуждения.
Хорошо, подумала я, это всего лишь новое ощущение. Я мысленно проверяла
свое тело, отметив покалывание в основании шеи и напряжение в позвоночнике.
Ничего удивительного я не заметила. Однако вскоре то ощущение, которое
расположилось у меня в груди, распространилось по всему телу.
Словно какой-то голос говорит внутри, только без слов. Вовсе не противно.
Просто непривычно.
Можно не разговаривать, - тихо сказал Шура. - Ты должна чувствовать, что
вольна делать все, что захочешь. Все, что тебе приятно.
Да, - ответила я. В голове у меня тоже что-то изменилось. Она стала
легкой. Никакого головокружения, просто легкость. И было еще кое-что, что я
только начинала осознавать, - чувство умиротворения, заменившее ощущение
странности. Простое, переполняющее душу умиротворение.
Я чувствую, что расслабилась больше, - сказала я Шуре. Я совсем забыла -
ведь он тоже принял наркотик. Узнать бы, что чувствует он. Но пока я не
намерена его об этом спрашивать. Какое-то время я должна прислушиваться к себе.
Возможно, наркотик уже действует на тебя или очень скоро начнет
действовать , - сказал Шура. - То, что ты ощущаешь сейчас, ты и продолжишь ощущать с
незначительными изменениями. Я имею в виду интенсивность переживаний. Она
сохранится на том же уровне, что и сейчас, примерно в течение следующего часа
или около того. Усиления быть не должно.
Понимаю. Спасибо.
Всегда пожалуйста, - ответил Шура, мягко, без поддразнивания.
Он смотрит, слушает, все замечает. Для него облегчение узнать, что со мной
все в порядке. Он заботится обо мне, и он хочет, чтобы все это принесло мне
пользу.
Это очень приятное ощущение, очень умиротворяющее и спокойное, - сказала
я.
Хорошо. Я надеялся, что именно так оно и будет.
Я думаю, что встану и немного прогуляюсь, если можно.
Шура встал и протянул мне руку, медленно подняв меня с дивана. Потом Шура
накрыл своими ладонями мои руки и посмотрел мне в глаза. В падавшем из окон
свете его глаза казались пронзительно голубыми. Я тоже посмотрела ему в глаза
и увидела в них серьезность и явную симпатию - ошибиться в этом было
невозможно . Забота и настороженность были в них. Я потянулась вверх, чтобы взять в
руки его лицо. Стоя на цыпочках, я слегка коснулась губами его губ. Потом
развернулась и пошла по направлению к кухне.
До меня долетел голос Шуры: «Хочешь, чтобы я пошел с тобой, или
предпочитаешь остаться одна?»
Я остановилась подумать и в тот же миг поняла, что мне нужно побыть одной,
чтобы изучить, что со мной происходит. Я сказала это Шуре.
Он понимающе кивнул: «Если что, я буду в своем кабинете. Не торопись.
Можешь прийти ко мне или просто позови, если захочешь, чтобы я составил тебе
компанию. Я тебя услышу, если ты будешь недалеко от дома».
Он думает, что у меня какие-то проблемы, но не станет говорить об этом
вслух. Он не хочет программировать меня и настраивать на что-нибудь плохое.
- Спасибо тебе огромное, мой милый, - сказала я и ушла. Чувствуя легкость
во всем теле, двигаясь легко и свободно, я пошла к задней двери. Я не
колебалась , когда говорила «мой милый». Я знала о симпатии, которую Шура питал ко
мне. Не было нужды подвергать цензуре свои чувства или даже крошечное их
проявление .
Я вышла на глинистую тропинку, покрытую пятнами солнечного света и тенью
листвы. Было прохладно, и я порадовалась, что надела шерстяную кофту. Я
присела на траву справа от тропинки, не так далеко от дома. Я полезла в карман
юбки, куда положила сигареты, и так и застыла. Вместо умиротворения я
почувствовала нечто другое. Что-то, чего я вовсе не ожидала, поднималось во мне -
внезапный приступ печали, причем настолько мощный, что мне пришлось обхватить
себя руками.
О Господи, нет. Мне это не нужно!
Словно стена воды обрушилась на высохший пустынный берег. Слезы душили
меня, и я позволила себе расплакаться, даже не пытаясь противостоять этому
напору, потому что знала - это бесполезно. Часть меня ругалась, упирая на то,
что подобные ощущения ни капли не способствуют желанию попросить Шуру дать
мне эту дрянь еще раз - или любой другой психотропный наркотик, раз уж на то
пошло. Но в то же время где-то глубоко во мне крепла и начинала преобладать
над всем остальным уверенность в том, что это горе копилось во мне очень и
очень долго - годами - и что эту боль надо пережить, надо от нее
освободиться , если я хочу обрести силу и цельность.
Было и что-то еще, заставлявшее себя услышать. Что-то, что было выше всех
душевных травм и огорчений моего прошлого и настоящего, - послание, обладав-
шее собственной энергией, которая не позволяла ему затеряться в моем плаче.
Мною руководит страстное желание, потребность выяснить - узнать - что, как
и почему. Узнать правду о самой себе, остальных живых существах, о мире и о
том, что движет вселенной. Это Первая заповедь моей жизни, и, хотя я не
понимаю почему, надо, чтобы это желание знать и стараться узнать всегда
оставалось моей Первой заповедью.
Страдание накатывалось на меня волнами, как всегда и происходит, однако мой
разум продолжал работать ясно и четко, не завися от слез и рыданий,
сотрясавших тело. Я подумала об одном циничном наблюдении, которое прочла однажды.
Согласно автору этого умозаключения, желанием понять все Что, Как и Почему
относительно жизни и космоса человек обычно одержим в юности, и чаще всего
это желание изживается к концу второго года обучения в колледже. Таким
образом, подытоживал автор, было бы уместно назвать эти вопросы Великими
вопросами студента-второкурсника.
Пусть будет так. Я проклятая второкурсница.
Хорошо же. На данный момент истина предельно проста: я нашла мужчину, не
похожего на всех остальных, которых я когда-либо знала; этого мужчину я ждала
всю свою жизнь; я хочу быть и жить вместе с ним, вместе с ним познавать
жизнь, а он любит женщину по имени Урсула. Я решила быть так близко к нему,
как он позволит, и оставаться с ним так долго, как только возможно. Будь что
будет - выиграю или проиграю. И я должна признать, что всем своим существом
отдалась этому выбору. Всю ответственность несу я сама.
Я долго плакала, обняв себя руками и покачиваясь на месте. Я рыдала, сидя
на траве, пока поток слез не стал утихать. Тогда я смогла обратить внимание
на Наблюдателя. Он отметил, что умиротворение не исчезло, и хорошо бы мне
снова посмотреть на него.
Под ужасным горем скрывалось спокойствие, безмятежность и нечто похожее на
радость, во что просто не верилось.
Не пытайся понять. Достаточно знать, что все это в тебе. Бог держит тебя за
руку и баюкает своей совершенной любовью. Все хорошо, даже если прямо сейчас
это кажется бессмысленным.
Я не услышала ни звука, однако, внезапно поняла, что Шура был поблизости. Я
чувствовала, что он стоит в коридоре, но я не могу его видеть. Я знала о его
беспокойстве. Но под этой тревогой было кое-что еще - его собственная печаль
и неясность в отношениях с Урсулой. И я поняла, что снова расплакалась, уже
без сильного надрыва, на этот раз - из-за Шуры.
Наконец, все закончилось.
Я терпеливо дождалась, чтобы мое дыхание пришло в норму. Теперь лишь редкое
содрогание напоминало мне о том, через что я прошла. Я поднялась с травы и
пошла в дом.
В коридоре не было ни души. Я слышала, как шелестит бумага, и поняла, что
Шура вернулся в кабинет.
Остановившись на пороге кабинета, я сказала: «Спасибо за терпение. Кажется,
я была должна что-то узнать от себя самой, теперь все закончилось». Я
непринужденно улыбалась, зная, что у меня покраснели глаза и, может быть, они даже
опухли, но это было не важно.
Шура подошел ко мне и обнял, крепко прижав к своей груди. «Прости», -
прошептал он.
Я посмотрела на него и твердо сказала: «Нет. Извинения - это не то, чего я
хочу от тебя; на самом деле, именно извинений мне бы меньше всего хотелось. Я
наслаждаюсь, когда оказываюсь рядом с тобой, и это не твоя вина, что я тебя
люблю - это даже не моя вина, просто так оно и есть. И пока мы оба абсолютно
честны друг с другом, все будет хорошо. Поверь мне, что бы ни случилось, все
будет в порядке».
Понятия не имею, откуда берется эта уверенность, но она кажется
правдоподобной , так что ничего страшного, что я ему это сказала.
Шура кивнул: «Я не хочу, чтобы ты страдала по моей вине. Я просто не хочу
причинить тебе боль каким бы то ни было способом».
Я прижалась щекой к его груди и сказала: «Я знаю. Но если бы мне пришлось
выбирать быть с тобой и как-то от этого страдать или не быть и не испытывать
боль, ты отлично знаешь, что я выберу. Пожалуйста, пусть все остается на
своих местах. Я не верю в то, что буду жалеть о своем решении, и надеюсь, ты
тоже» .
Мы вернулись в гостиную. На этот раз мы говорили обо мне. Я рассказала Шуре
о своем детстве, проведенном в Италии, в деревне Опичина, расположенной
высоко на горных склонах позади Триеста. В этом городе мой отец проработал
консулом шесть лет, еще до Второй мировой войны. Я рассказала и о своем брате
Эдварде. В Италии его всегда звали английским прозвищем - Бой. Когда мы
возвратились в Штаты, я должна была привыкать обращаться к нему уже как ко
взрослому - Тед. Я продолжила свое повествование:
Мой отец был евреем, но у него, конечно, была дипломатическая
неприкосновенность. Мы с Боем мало что знали о происходящем, но я помню строгие
наказы, которые нам давали перед прогулкой. Каждый день гувернантка выводила нас
на прогулку, и иногда мы доходили до деревни, что случалось довольно редко,
поскольку обычно мы шли гулять в поля за домом. Но если мы действительно
добирались до деревни и хотели что-то сказать о человеке, которого называли
дуче, или о другом человеке, которого взрослые звали Гитлером, мы, дети, должны
были использовать кодовые имена - мистер Сильная Рука и мистер Жестокое
Сердце . Нам хорошенько внушили, что это была не игра и что у родителей, а значит,
и у всей семьи, могут быть серьезные проблемы, если какой-нибудь «не тот»
прохожий услышит, как мы зовем этих людей по-другому.
У вас были проблемы в школе?
Нет, - ответила я. - Мы вообще не ходили в школу. Там было засилье
фашистов . Мы учились дома, а нашими преподавателями были гувернантки. Они учили
нас по системе Калверта. Эту систему разработали в Балтиморе, и я подозреваю,
что она используется до сих пор. Все материалы присылались в семьи
сотрудников дипломатической службы, где были дети, а родителей отправляли на работу
туда, где было слабо налажено образование или существовали другие причины, по
которым детей было нежелательно отдавать в местные школы. Между прочим, это
было прекрасное образование. Веришь или нет, но вместе с обычной чепухой,
которой учат в начальной школе, шла греко-римская мифология!
Я рассказала Шуре о том утре, когда на наших железных воротах обнаружилась
надпись, сделанная наспех огромными красными буквами. Мы с Боем не могли ее
понять, но нам сказали, что там написано «еврей». Мы смотрели, как служанка и
наш отец отчищают черные железные ворота от краски, а я в это время думала,
следует ли мне спросить у взрослых, кто это такой - еврей. И еще о приятном
соседе, пожилом человеке, который ходил согнувшись, и жил через дорогу от
нас. Я не помнила его имени, но знала, что однажды ночью он исчез, и больше
никто его не видел.
Я продолжала:
Нам сказали, что он исчез, потому что был евреем, а мистер Сильная Рука
и мистер Жестокое Сердце были плохими, но очень могущественными людьми, и они
не любили евреев и цыган и вообще всех, кто был с ними не согласен. Иногда
они их забирали и не говорили куда, а мы, дети, не должны задавать много
вопросов. Думаю, шел 1939, может быть, 1940 год, и люди начали бесследно
исчезать по ночам, но нам с Боем ничего не говорили об этом.
Шура внимательно меня слушал, но потом, когда я ненадолго остановилась, он
вдруг вскочил со стула и сказал: «Обожди секунду, я должен проверить время» -
и помчался на кухню. Вернувшись, он объявил: «Прошло полтора часа, так что я
должен спросить у тебя, хочешь ли ты принять добавочную дозу или нет?»
О, - ответила я и безмолвно проконсультировалась с самой собой. - Если я
приму добавку, я просто дольше буду там, где я сейчас нахожусь?
Совершенно верно. Приблизительно на час дольше.
Тогда да, пожалуйста. Мне бы очень хотелось добавки, если не возражаешь.
Нет, конечно. Я тоже приму. Подожди, я сейчас вернусь.
Когда Шура снова принес наши бокалы, меня прямо передернуло при
воспоминании о вкусе их содержимого. Шура извинился: «Я забыл. Позволь мне принести
тебе сока». Уже из кухни он прокричал мне: «На самом деле, ты должна сейчас
много пить, потому что этот наркотик способствует выведению жидкости из
организма , вызывая небольшое обезвоживание».
Я извинилась и сказала, что мне нужно в ванную. Сидя на унитазе, я
рассматривала бледно-зеленый кафель на стенах и старомодную раковину. В одном из
углов у светло-голубого потолка я увидела искусно сплетенную паутину. Я
предположила , что ее нарочно здесь оставили, потому что в ванной было чисто убрано.
В гостиной я чокнулась с Шурой бокалами и без труда выпила растворенный в
соке порошок.
Я уселась обратно на диван, обитый голубым твидом, а Шура принес кувшин,
где была вода со льдом, и пластиковый бокал. Я улыбнулась, когда он поставил
это на столик передо мной: «Спасибо. Я постараюсь помнить о том, что нужно
пить».
Это важно, - сказал Шура, садясь в кресло. Я увидела стакан воды на
маленьком столике рядом с креслом.
Прежде чем ты продолжишь свою историю, - сказал он, - я бы хотел, чтобы
ты сказала мне, не замечаешь ли ты какие-нибудь физические эффекты в данный
момент?
Физические? - я прислушалась к себе и сообщила: - Теперь, когда я
подумала об этом, чувствую некоторую сухость во рту. И еще такое забавное
ощущение, что-то вроде трения в челюстях, под ушами. Но это не проблема.
Есть ли что-нибудь странное с глазами?
Я повращала глазами, посмотрела вправо и влево и сказала: «Когда я смотрю
вбок, изображение идет чуть-чуть волнами. Я не против этого. На самом деле,
даже смешно».
Это называется нистагм. Он случается у большинства людей при приеме
МДМА, особенно, когда они пробуют его впервые.
Я несколько раз специально посмотрела в сторону и рассмеялась от новых
ощущений .
Тебе комфортно в этом состоянии?
Я ответила «да», подумав, что слово «комфортно» не очень подходит в данном
случае, и я бы выбрала другое. Я по-другому смотрела на собственный мир. Я
по-прежнему чувствовала умиротворенность и ясность, на что бы я ни смотрела
внутри себя или снаружи. Я не испытывала страха, мне не было тревожно.
Внезапно я осознала, что большую часть своей жизни прожила в состоянии тревоги,
которое стало привычным. Я настолько к нему привыкла, что уже давно не
замечала этой постоянной тревоги и не удивлялась ей. Беспокойство стало моим
образом жизни. Было очень необычно - и восхитительно - не чувствовать его.
Пока это нельзя изменить. Слишком много вещей, за которые надо нести
ответственность. Дети. Работа. Счета. Вряд ли у меня когда-нибудь появится близкий
человек, вот как этот, с которым я разделила бы свою жизнь. Так много всего
необходимо сделать, за всем следить. Невозможно расслабиться и довериться
вселенной.
Шура попросил меня: «Пожалуйста, рассказывай дальше. Я не хочу, чтобы ты
подумала, будто я тебя совсем не слушал, когда вспомнил о добавке».
О, нет-нет, - сказала я. - Я вовсе так не думаю. Просто сейчас меня
захватили немножко другие мысли. Я поняла, что постоянно живу в тревоге. Я
раньше не замечала, что определенный уровень беспокойства стал для меня
привычкой. Возможно, я жила так многие годы. Не уверена, что могу припомнить
время, когда все было иначе. Наверное, единственным исключением был тот день,
когда я приняла пейот. Шура кивнул.
Это очень интересное прозрение. Не то что бы я могу теперь изменить
ситуацию, именно сейчас, в этот период моей жизни. Но думаю, что было для меня
важно осознать это.
Я посмотрела на Шурино лицо, которое попало в тень от разделявшей комнату
стены. На мгновение я совершенно забылась, изучая эту львиную гриву, глубокие
морщины, которые пролегли от носа ко рту, крупные губы, казавшиеся сейчас
мягче обычного. Я подумала, что МДМА подчеркнул в этом мужчине его душевную
теплоту. Сейчас на этом лице читались открытость и уязвимость - таким оно
было лишь в ту ночь, когда мы занимались любовью.
У него очень развит самоконтроль, но иногда он ослабляет его; сейчас он не
так сильно контролирует себя, как обычно. У него очень красивое лицо. Вряд ли
он так смотрит на других людей.
Шура улыбнулся мне, его глаза сверкнули в тени.
Я любовалась твоим лицом, - сказала я. - Ты красив и знаешь об этом.
Как красива и ты, мой маленький друг, - ответил Шура, потом снял ноги со
скамеечки и наклонился ко мне.
Я собираюсь попросить тебя кое-что сделать, прямо сейчас, если сможешь.
Сходи в ванную и посмотри на себя в зеркало. Не задерживайся там; в таком
состоянии очень легко загипнотизировать самого себя. Я хочу, чтобы ты взглянула
на себя, сразу вернулась и рассказала мне о том, что увидела в зеркале».
Я вспомнила, что Сэм тоже просил меня об этом в тот день, когда мы с ним
приняли пейот.
Я пошла в ванную комнату и посмотрелась в зеркало. Я увидела сияющее лицо,
сверкающие глаза и расширенные зрачки. Лицо было открытым и беззащитным. Я
увидела печаль, доброту, сильную жажду чего-то и слабый лучик надежды. Я
улыбнулась своему отражению.
Вернувшись в гостиную, я сказала лишь следующее: «Я увидела человека,
который мне очень понравился».
Шура сказал: «На это я и надеялся. Мне ты тоже очень нравишься, даже если
для тебя это немного значит».
Спасибо. Для меня это значит очень много.
Я догадалась, что это любовь и в равной степени симпатия, но это не может
контролировать ни один из нас.
Я села на диван и уже собралась продолжить рассказ, как вдруг у меня возник
вопрос.
Шура, ты сказал, что ты никогда не любил до Урсулы. Разве ты не был
влюблен в Элен, когда женился на ней?
Шура погладил свою бороду, обдумывая ответ.
Нет, не любил. Нам было комфортно друг с другом и нравилось что-то
делать вместе, но подозреваю, что мы поженились больше для того, чтобы спастись
от одиночества, а не потому, что по-настоящему любили друг друга. И еще чтобы
позлить родителей. Ее родители ясно дали понять, что хотели бы видеть кого-
нибудь другого в роли мужа для своей дочери, а мои почти точно чувствовали,
что я мог бы сделать партию получше. Нам обоим казалось, что мы совершаем
очень забавный поступок, и мы решили сбежать, думаю, для того, что наказать
своих родителей.
Блеск, который я видела в его глазах какое-то время назад, погас. Я гадала,
не из-за воспоминаний ли.
Должен с сожалением сказать, что наша совместная жизнь была не очень
счастливой. Она была хорошим человеком, доброй, умной, и, в основном, именно
она вносила необходимый порядок в мою жизнь; понимаешь, чистота в доме,
свежие рубашки и обед вовремя, даже тогда, когда она снова стала работать.
Благодаря этому у меня был режим, какая-то структура, на которую я мог
опереться, особенно в ту пору, когда у меня появлялись сомнения насчет правильности
принятых мною решений - ухода из Dole, возвращения к учебе. Я не всегда был
уверен в том, что, работая консультантом, смогу следовать своим собственным,
особенным путам».
Но разве вы не были счастливы друг с другом?
Нет, счастья не было. Приходится признать, что мы столкнулись с
несколькими крупными препятствиями, ни у одного из нас не получилось найти удачный
обходной путь. Скажем, Элен страдала разными фобиями. Она много чего боялась.
Как я уже говорил, больше всего она боялась потерять контроль над собой,
стать уязвимой, и это сказывалось на наших отношениях, затрагивая
определенные их стороны.
Я налила воды в чистый бокал, который Шура поставил передо мной. Я
почувствовала сухость во рту и вспомнила, что он упоминал про обезвоживание.
Шура понял мой намек и тоже отпил из своего бокала, прежде чем продолжил:
Когда она рожала Тео, ей было очень больно, и она объявила мне, что не
хочет еще раз проходить через все это. Она сказала, что Тео будет
единственным ребенком в нашей семье, потому что она не может пройти еще через одни
роды. Ее слова огорчили меня, ведь я сам рос единственным ребенком. Порой я
думал , что, может, было бы лучше, если бы я имел братьев и сестер, - может
быть, от этого многие вещи в моей жизни изменились бы к лучшему. Но Элен так
настаивала, что у меня не было другого выхода, кроме как смириться с ее
решением.
Вы с ней не думали об усыновлении?
Нет, я даже не помню, чтобы мы обсуждали этот вопрос, хотя, наверное,
следовало бы это сделать. Возможно, мы оба считали себя принадлежавшими к
элите, чтобы серьезно думать об усыновлении.
Ей перевязали трубы?
Нет, ничего такого. Она слишком боялась хирургического вмешательства.
Она не выносила противозачаточные таблетки и не доверяла презервативам, что в
какой-то степени обоснованно. В итоге мы стали заниматься любовью все реже и
реже. Мы начали отдаляться друг от друга, - тут Шура нахмурился. - Ты точно
хочешь все это слушать?
Пока ты готов делиться со мной, я с удовольствием буду тебя слушать. В
конце концов, это целых тридцать лет твоей жизни. И еще это означает, что ты
мне доверяешь.
Нет, я не против того, чтобы поговорить об этом. На самом деле, даже
хорошо, что я об этом говорю. Я никому не рассказывал об этой стороне моего
брака, даже Урсуле. Она и Дольф знали Элен; они были искренне привязаны друг
к другу, и между ними были хорошие отношения. Мы все вчетвером отлично
ладили. Мы привыкли ездить вместе куда-нибудь на выходные, и это продолжалось
даже после того, как я понял, что влюбился в Урсулу, а она призналась мне, что
тоже любит меня. Конечно же, Элен ничего не подозревала. Слава Богу, она
никогда не узнала об этом.
Знал ли это Дольф?
Тогда я думал, что нет, но теперь не могу с уверенностью говорить об
этом. В то время он не подавал вида, что его отношение ко мне изменилось, но
ведь и сейчас он не выдает себя, когда мы разговариваем с ним по телефону. Но
сейчас-то он наверняка должен обо всем знать!
Шура замолчал, чтобы отпить воды, я спокойно ждала продолжения.
Элен и я, мы изо всех сил старались быть хорошими родителями. Полагаю,
мы и были неплохими родителями, за одним исключением. Тео так и не
почувствовал, что мы его приняли и очень любим, а он очень нуждался в этом. У Элен это
лучше получалось, чем у меня, но все же Тео чего-то не хватало. Я не оказывал
ему такой поддержки, какую должен был, и я глубоко об этом сожалел, но не
знал, как исправить ситуацию. Как я уже говорил, в ту пору я не очень был
способен любить.
Я кивнула.
Думаю, я был чересчур критично и субъективно настроен. Я знаю, что
нередко был нетерпелив с бедным Тео, а он страдал от этого. В глубине души он
никогда не мог быть по-настоящему уверен в том, что он заслуживает
безусловной любви. И в этом я повинен больше, чем Элен. Но, если быть честным - перед
самим собой, я постепенно превращался в эдакого сухаря и все больше отдалялся
от людей.
Шура закурил, я последовала его примеру.
Я думаю, что на протяжении многих лет я был не способен по-настоящему
дарить любовь кому бы то ни было. Пока в моей жизни не появилась Урсула. И я
начал оттаивать. Даже моя любовь к Элен стала сильнее, чем когда-либо. И
временами я чувствовал в себе доброту и прикусывал свой язык вместо того, чтобы
отпускать свои обычные слишком наблюдательные и язвительные комментарии.
Разумеется, я старался не показывать тех изменений, которые во мне происходили.
Не стоило никого настораживать!
Я засмеялась. Я не могла представить Шуру недобрым человеком с равнодушным
сердцем. Критичность и нетерпение - намеки на эти качества я уже заметила и
могла в это поверить. Но в недостаток доброты - ни за что.
Он себя слишком строго судит, вспоминая прошлое? Или предупреждает меня -
может быть, бессознательно, о некоторых своих чертах, о которых я пока не
знаю?
Мы с Элен слишком часто раздражали друг друга. Мы много спорили о
мелочах, из-за которых вовсе не стоило ругаться. Наши споры были отражением
скрытого разочарования в наших отношениях, в нашем браке, которое мы оба
испытывали.
Но ты говорил, она никогда не пыталась помешать твоим исследованиям?
Да, она не была настроена против них. Ей были интересны мои описания
воздействия наркотиков, но она всегда отказывалась принимать участие в
экспериментах . За исключением того единственного раза с мескалином. Должно быть,
иногда ей было очень тяжело, когда она осознавала, какими исследованиями я
занимаюсь; уверен, с ее-то страхами она часто боялась, что я причиню себе
какой-нибудь вред. Однако она сдерживалась, и я благословляю ее за это.
А что за страхи у нее были?
Она боялась напрягать свое тело, поэтому избегала секса. И, конечно, она
боялась пораниться. Я всегда помогал ей на кухне, если надо было что-то
нарезать острым ножом. Она испытывала страх и перед смертью. Я понимаю, что в
этом нет ничего необычного, однако временами казалось, что мысль об угрозе
смерти становилась у нее навязчивой. У нас была небольшая парусная шлюпка
двадцати футов длиной. Элен нравилось плавать на ней, когда мы садились в
шлюпку все вместе, но она боялась за меня, если я плавал один. В конечном
итоге, она стала бояться плавать на шлюпке даже вместе со мной и сыном.
Бедняжка!
Когда я учился летать на маленьком самолете, - продолжил Шура, - она
отказывалась ездить со мной в летную школу. А если нам нужно было куда-то
лететь на обычном самолете, я был вынужден давать ей «Милтаун», прежде чем мы
поднимались на борт. Как ты понимаешь, ни один из этих страхов не мешал ей
быть вполне нормальным человеком. Просто ее фобии стали частью нашей совмест-
ной жизни и проявлялись самым разным образом.
Она никогда не проходила какой-нибудь курс лечения?
О нет. Психотерапия ее тоже пугала. Подобные предложения она отметала
сразу же.
К несчастью, - сказала я, - это не так редко встречается. Многие люди
считают, что психиатр собирается открыть все плохое и недопустимое, что в них
есть; они действительно ожидают от него в некотором роде профессионального
«окончательного решения».
Шура кивнул, потушив сигарету.
После первого слабого инсульта, который она перенесла за несколько лет
до смерти, мы изменили наши отношения. Она позволила себе доверять мне, а я
помогал ей. Я хотел, чтобы она как можно скорее перестала зависеть от
лекарств , и обучил ее обратной биологической связи. Она научилась регулировать
давление и в итоге смогла отказаться от медикаментов, разумеется, с
разрешения врача и притом без всяких негативных последствий.
Это замечательно!
Она продемонстрировала недюжинную смелость. Я был очень тронут ее
храбростью и доверием. И все старания окупились. Она смогла перестать думать о
себе как об инвалиде и вернулась на работу в Беркли, которую так любила.
Ты говорил, что ей не нравилось жить здесь, на Ферме?
Не совсем. Она хотела, чтобы ей здесь нравилось, просто такая жизнь не
для нее, вот и все. В глубине души она всегда была городской девчонкой.
Просто так обстояли дела. Она обо всем заботилась и была превосходной хозяйкой,
как я уже говорил. Я не слишком аккуратный и дотошный человек, поэтому я
предоставил Элен следить за тем, убраны ли вещи и все ли идет как надо. Именно
это она и делала, но она оказалась не способна полюбить это место, как
полюбил его я.
Ему нужно, чтобы с ним жил кто-то организованный и аккуратный. Не могу
похвастаться ни тем, ни другим.
Я спросила у Шуры: «У нее случился еще один удар, или причиной ее смерти
послужило что-нибудь еще?»
Это случилось примерно через три года после первого удара. Она была в
библиотеке и пожаловалась своей подруге, что ее правая рука внезапно онемела.
Потом она потеряла сознание и. . . в общем, она больше не приходила в себя.
Кровоизлияние в мозг, обширный апоплексический удар.
О, Боже мой. - Я знала, что на скрытом в тени лице появились слезы, и
подумала, как же хорошо, что он захотел об этом мне рассказать. Интересно, не
МДМА ли, случайно, вызвал такое доверие и открытость.
Спасибо, что рассказал мне об этом.
Думаю, мне нужно было выговориться. Спасибо, что проявила к этому
интерес .
Я улыбнулась Шуре, потом сосредоточилась на своем стакане с водой: во-
первых, я чувствовала жажду, а, во-вторых, хотела дать Шуре возможность
вытереть глаза. Я услышала, как он беззастенчиво громко высморкался, и потом
увидела на полу скомканный бумажный платок.
Шура спросил хриплым, но бодрым голосом:
Как ты себя чувствуешь сейчас?
Я сказала ему, что подозреваю, что воздействие, похоже, начинает
ослабевать : «Это едва заметное ощущение. Возможно, я просто начинаю привыкать к
этому состоянию».
Не исключено. Однако не удивлюсь, если мы начнем чувствовать спад
переживаний .
- Уже?
Шура улыбнулся:
Я слышу признаки разочарования в голосе?
О, конечно, тебе не показалось. Было бы здорово побыть в этом состоянии
подольше.
Я рад, что ты получила хорошие ощущения. Очень рад.
Он хочет показать, что действительно доволен. Любопытно было бы узнать, он
доволен потому, что волнуется за меня, или потому, что считает это вещество
хорошим и хочет, чтобы оно оказывало положительное воздействие на всех
подряд . Может быть, немного того и другого. Не важно.
Следующий час мы провели, прогуливаясь по Ферме. Я спросила у Шуры, как
МДМА подействовал на него, и он сказал, что он получил приятные ощущения, но
все равно этот наркотик не оказывает на него такого воздействия, которое,
судя по всему, он оказывает на многих других людей.
Думаю, все дело в особенностях моего личного химического состава, -
сказал Шура. - Да я и не возражаю.
Не возражаешь?
Нет. Я наслаждаюсь тем, что этот наркотик дает мне, и поскольку в
настоящее время я употребляю его лишь в компании других людей, я также получаю
удовольствие от возможности видеть, как они идут на откровенность и открывают
самих себя. Я не так часто практикую это, но каждый раз, когда с кем-нибудь
делю подобные переживания, чувствую себя по-настоящему привилегированной
личностью . Только так это можно назвать.
Мы пошли за гараж, вниз по заросшей травой тропинке, и пришли к маленькой
тепличке, в которой не хватало несколько стекол. Шура открыл дверь в теплицу,
и я увидела, что там в задней стене была дыра и через нее пробивалось
несколько виноградных лоз. На земле в теплице местами пробивались пучки
пожелтевшей травы, на старом столе из красного дерева были собраны в кучу красные
горшки. В некоторых горшках росли какие-то растения, которые было невозможно
узнать, а в одном был маленький кактус.
Шура сказал с сожалением в голосе: «Здесь нужно все поправить и как следует
поработать».
Мы прошли мимо поросшего травой склона, где единственная лоза, оставшаяся
почти без листьев, обвилась вокруг грубой деревянной рамы. Подальше стоял
очень старый сарай, в котором Шура показал мне остатки огромной винной бочки
и целую батарею бутылок с домашним вином из десертного винограда, едва
видневшихся в темноте. Он сказал, что электричества здесь давным-давно нет, и
что он очень хочет починить его буквально со дня на день. Тут Шура
предупредил, что я должна смотреть под ноги, потому что на полу сарая валяется куча
всяких вещей, так что подвернуть лодыжку здесь проще простого.
За сараем росло еще больше винограда. А на холме Шура показал мне место,
где раньше был огород. Шура собирался вернуть его к жизни. Возвращаясь назад,
мы говорили об удовольствии, которое доставляет выращивание собственных
овощей, и обсуждали достоинства капельного орошения. Я сказала ему, что мне
показалось , будто воздействие наркотика закончилось или почти сходит на нет.
Что ты чувствуешь?
Мы стояли на верхней ступеньке кирпичной лестницы, которая вела в дом. Я
трогала можжевельник и тщательно обдумывала ответ.
Умиротворенность все еще не покинула меня. Я словно принимаю вещи
такими, какие они есть, чувствую, что все имеет смысл. Я чувствую это не умом,
потому что, когда начинаешь думать, обязательно запутаешься, я чувствую это
сердцем. И еще у меня есть ощущение, для которого я могу подобрать лишь слово
«волнение». Какая-то часть меня не может ждать, чтобы увидеть, что произойдет
в жизни в следующий момент! Меня охватывает предвкушение, но без обычной
тревоги. А под всеми этими эмоциями у меня такое чувство, что мы оба принадлежим
этому месту, вот прямо сейчас, какими мы есть.
Похоже, я очень хорошо высказалась. Даже сама прониклась.
Ты не голодна? - спросил у меня Шура.
Голодна?
И что это за ответ на мою блестящую речь?
Шура продолжал допытываться, в его голосе слышалось поддразнивание: «А как
насчет свиных отбивных с картофельным пюре?»
Я представила себе отбивные с картошкой и ответила: «Не самая
соблазнительная вещь в мире, вот уж точно».
Он одобрительно усмехнулся, словно я успешно сдала трудный экзамен.
Это нормально. МДМА резко снижает аппетит. Возможно, ты не захочешь
думать о еде еще несколько часов.
Мы вернулись в гостиную, и я отметила, что, хотя не чувствую голода, зато
очень хочу пить, и выпила оставшуюся у меня в стакане воду.
Молодчина, - похвалил Шура. - Продолжаешь пить.
Я ответила ему улыбкой послушной девочки, улыбнувшись во весь рот, а потом
сказала то, что должна была сказать: «Мне бы лучше подумать о возвращении
домой , понимаешь».
На мгновение на его лице появилось выражение замешательства, словно мои
слова удивили его. Потом он посмотрел в сторону и сказал: «Да, конечно.
Честно говоря, я не думал, что ты сегодня поедешь домой».
О, спасибо, любовь моя.
Шура, я себя превосходно чувствую. Я бы не стала заговаривать об
отъезде, если бы у меня были малейшие сомнения насчет того, смогу ли я вести
машину.
Нет, конечно, нет, - сказал Шура. - Но все равно позволь мне быстро тебя
проверить. Иди в комнату, а я пока достану фонарь. Господи, что же он
собрался делать фонарем?
Когда Шура присоединился ко мне, он погасил в ванной свет и велел мне стать
спиной к окну. Потом добавил: «Скажешь, если увидишь какие-нибудь следы -
понимаешь , о чем я?»
Это такое ощущение, которое остается после того, как посмотришь на
движущийся луч света, если воздействие наркотика продолжается, да?
Правильно.
Шура включил фонарь и поводил светом в поле моего зрения, потом выключил. Я
уверила его в том, что никаких следов не было.
Прекрасно, - сказал он, отводя меня в гостиную. - Но ты все еще можешь
увидеть вспышки света на периферии зрения. Просто будь к ним готова, особенно
когда тебе в лицо будут светить фары. Не теряйся.
Я сказала, что уверена, что не растеряюсь, и вообще пока не видела этих
вспышек.
Шура продолжал настаивать: «Обещай мне, что, если почувствуешь слабость по
дороге, то вернешься сюда или хотя бы съедешь с шоссе и посидишь спокойно
какое-то время. Хорошо?»
Он держал меня за плечи и смотрел в лицо.
Конечно, я так и сделаю, - пообещала я Шуре. - Поверь мне, я очень
дорожу своим здоровьем и безопасностью. Я обязательно вернусь к тебе, если что-
нибудь будет не так.
Пока я заводила машину, Шура пошел вперед, к выезду с фермы, чтобы запереть
за мной ворота. Подъехав к воротам, я остановилась и вышла из машины. Я
крепко обняла его, положив голову ему на грудь: «Спасибо тебе за этот чудесный
день и за то, что ты такой, какой есть».
Какой бы ни был, - рассмеялся он, обнимая меня в ответ.
Какой бы ни был, - согласилась я.
Шура наклонился и поцеловал меня в кончик носа.
По дороге домой я осознала, что ни один из нас не заговорил о моем
повторном приезде на Ферму. Мы даже не договорились о новой встрече. И это было не
важно.
Мы подождем. Все в руках богов. Он будет ждать Урсулу, а я - его.
Глава 2 3. Группа
Поздним утром на следующий день Шура позвонил и спросил, как я себя
чувствую. Я ответила, очень хорошо, спасибо, добавив, что, к моему огромному
восторгу, по-прежнему не хочу есть. Я выразила надежду, что аппетит еще долго
будет отсутствовать. Он сказал, что рад тому, что я получила положительные
эмоции.
- Я очень благодарна тебе, - ответила я. - Как мило с твоей стороны, что ты
сделал это для меня - и со мной.
Шура произнес: «Я сделал это с удовольствием».
Ничего не было сказано об ответном приглашении.
В среду вечером, надев свою ночную сорочку, я устроилась перед телевизором
посмотреть последние новости. Дети уже спали. Я была измотана работой, но
идти в постель мне не хотелось, потому что после ночи меня ждал лишь ранний
подъем и возвращение под гнет Отделения медицинских документов, обстановка в
котором с уходом двух заболевших гриппом машинисток была безумней обычного.
Когда зазвонил телефон, я сразу подумала, что это, наверное, срочный вызов,
ведь уже так поздно, а я была не настроена на всякие чрезвычайные
обстоятельства . Я не ожидала услышать в трубке Шурин голос. Должно быть, в моем голосе
прозвучало удивление, потому что он спросил меня: «Я звоню слишком поздно? Я
совсем не хотел разбудить тебя, ты спала?»
Нет, нет! Вовсе нет. На самом деле я смотрела новости. Как приятно
слышать тебя!
Я позвонил, чтобы сказать тебе, что в следующую субботу ко мне придут
друзья, участники моей исследовательской группы. Я подумал, что ты могла бы
захотеть присоединиться к нам, если у тебя нет других планов.
Ноющая боль у меня в плечах и шее вдруг исчезли.
С превеликим удовольствием. Во сколько? И мне что-нибудь принести?
Я прошу всех прийти к десяти утра. Принеси любой сок, какой тебе
нравится, и, пожалуй, мы могли бы подкрепиться свежими фруктами. Обо всем остальном
я позабочусь. О, кстати, возможно, ты захочешь пропустить завтрак.
Почему? Может, они собираются устроить поздний завтрак?
В субботу было прохладно. Накануне прошел дождь, поэтому воздух был чист и
наполнен свежестью. Я заехала на рынок, чтобы купить апельсинов, яблок и
бананов , а также бутылочку своего любимого клюквенного сока. В багажнике моей
машины была припрятана красивая сумка для покупок, оставшаяся после
Рождества. Там лежала моя зубная щетка, запасная блузка и моя лучшая бледно-голубая
шелковая сорочка.
Никогда не знаешь, что может случиться, как говорят бойскауты.
Когда я свернула на Бородин-роуд, то поняла, что ощущаю не просто обычную,
повседневную тревогу; я была напугана до смерти. Через несколько минут я
увижу лучших Шуриных друзей; они неизбежно будут сравнивать меня с Урсулой - с
восхитительной, нежной, молодой, умной Урсулой - и, возможно, сочтут меня
плохой заменой. Они, без сомнения, удивятся моему появлению. Я сама удивляюсь
этому.
Ладно. Ничего не остается, как чувствовать себя счастливой, потому что Шура
пригласил меня к себе, и надеяться на то, что его друзья имеют склонность к
милосердию и состраданию.
В кухне было шумно от разговоров, смеха и стука бокалов и ножей по кафелю.
Шура обернулся и, увидев, что я заколебалась и остановилась на пороге,
прокричал: «Элис! Я не слышал, как ты подъехала. Проходи!»
Я поставила пакет с фруктами и соком на стол, а Шура тем временем
счастливым голосом громко объявил, что хотел бы представить присутствующим свою
хорошую подругу - Эллис Парр. Я быстро улыбнулась расплывающимся перед моими
глазами лицам, потом постаралась себя отвлечь и стала выгружать фрукты в
пустую корзину, давая возможность своему рту расслабиться. Я опасалась, что у
меня лицо задергается от тика, как бывало раньше.
Это продолжалось почти всю мою сознательную жизнь: когда меня представляли
множеству незнакомых людей, крошечные мышцы по обеим сторонам моего рта
начинало сводить, если я пыталась сдержать ненужную улыбку, пока на меня пялились
со всех сторон. Я не могла узнать, видит ли кто-нибудь из окружающих мой тик,
да и не намеревалась это выяснять. Только когда один из незнакомцев начинал
подавать мне жесты или заговаривал со мной, напряжение спадало, и я получала
возможность улыбнуться в ответ, но уже как будто бы спонтанно. У меня уже
давно не было такого, но сейчас я почувствовала, как знакомо сжалось горло.
Рисковать было бессмысленно.
Когда мгновение спустя я повернулась к гостям, я была уверена, что смотрела
на них с приятным ожиданием, но без улыбки.
Я обменялась рукопожатием с пятью людьми, стараясь запомнить имя каждого из
них, зная в то же время, что моя нервозность не позволит мне сделать это. Я с
самого детства привыкла объяснять, что мне трудно запоминать имена с первого
раза, но потом обнаружила, что это заблуждение, которое я разделила с немалой
частью остального человечества.
Первой стояла Рут Клоуз, За ней - ее муж, Джордж. Рут была маленького
роста, на несколько дюймов ниже меня, с приятным округлившимся телом и лицом,
выражавшим доброту и душевное тепло; это было лицо матери. Ее черные волосы
были коротко подстрижены и слегка покрылись сединой на висках. Когда она
протянула мне свою руку, ее темные глаза, дружеские и вопрошающие, посмотрели
прямо в мои.
Джордж, который был ненамного выше своей жены и такой же кругленький,
наклонился ко мне с широкой улыбкой, его глаза искоса смотрели на меня из-за
очков; он взял обе мои руки и с восторгом потряс их: «Здравствуйте! Так вы и
есть Элис! Добро пожаловать в сумасшедший дом!»
С приветствием Джорджа мое напряжение испарилось. Неожиданно ко мне
вернулась естественная способность улыбаться, и я поняла, что тик мне не грозит.
После Клоузов я поздоровалась с Ли Кэнтрелл, высокой, худой, похожей на
девочку женщиной; ее орехового цвета волосы были перевязаны сзади голубой
лентой . Карие глаза всматривались в мои, словно желая все обо мне разузнать. Я
ощутила немедленную приязнь к этой спокойной, привлекательной женщине с
чутким лицом.
Ее мужа Шура представил мне как «доктора Морриса Бенджамина Кэнтрелла,
которого Зовут просто Бен».
Бен сказал мне: «Добро пожаловать, Элис! Рад с вами познакомиться». Было
похоже, что говорил он искренне. У него был звучный и теплый голос с оттенком
авторитетности. Бен был плотным мужчиной с тонкими седыми волосами и умным,
впечатляющим лицом. Очевидно, он был гораздо старше своей жены. Улыбаясь, он
смотрел прямо мне в глаза.
Последним здоровался со мной Джон Селларс, стройный мужчина с гладкими
розовыми щеками, которому, на первый взгляд, было не больше сорока лет. Лишь
рассмотрев потом его поближе, я увидела у него на лбу и вокруг глаз множество
тонких морщинок и поняла, что его соломенного цвета волосы уже почти все
поседели. У Джона было неотразимое лицо - лицо боттичеллевского ангела средних
лет с задумчивыми глазами.
Пока Рут мыла салат для обеда, она расспрашивала меня, где я живу, где
работаю, как познакомилась с Шурой. Я охотно ей отвечала, улавливая в ее голосе
участие и живейшее любопытство. Потом, отвечая на один из вопросов, я
сообщила Рут, что у меня четверо детей. Она сказала, что хотела бы иметь
собственных , но не может. Я сказала ей, что удивлена, услышав такое, потому что она
показалась мне женщиной, у которой много детей и которая всех их любит. Она
ответила с тихим смешком: «Ну, я думаю, что компенсирую отсутствие
собственных детей тем, что забочусь обо всех вокруг».
Тут голос Шуры позвал нас из столовой: «Ну ладно, народ, собирайтесь».
Разговоры в доме умолкли. Мы столпились вокруг стола.
- Сегодня мы попробуем кое-что новенькое, - сказал Шура. - И это не просто
новое вещество, но еще и представитель целого нового семейства. Я назвал его
Алеф-2. Он оказывает максимальный эффект при дозе от четырех до восьми
миллиграммов . Как я уже сказал всем вам по телефону, по-моему, воздействие
продолжается относительно долго, около восьми-девяти часов. По крайней мере, у меня
было именно так. Для тех из вас, у кого повышенная чувствительность, есть
вероятность, что эффект будет держаться дольше. Поэтому я предложил вам
захватить с собой спальные мешки.
Мне он не сказал ни слова про спальные мешки. Он даже не предупредил меня
об эксперименте. Может, он не говорит о таких вещах по телефону. О, конечно!
Вот что он имел в виду, когда сказал насчет пропущенного завтрака!
Ли сказала: ««Боже мой! Давненько мы не пробовали чего-нибудь новенького».
Джордж громко вздохнул и закатил глаза: «На какие только жертвы не
приходится идти ради науки!»
На что Рут ответила: «Только если он не снижает аппетит, ведь я приготовила
великолепный салат!»
Тогда вы будете счастливы услышать, что это свойство не входит в число
его достоинств, - обнадежил ее Шура.
Ура! - прокричал Джордж.
Началось обсуждение размеров дозы, подходящих для каждого участника группы.
Я заметила, что Рут и Джордж сразу же согласились с предложением Шуры дать им
четыре и пять миллиграммов соответственно. Хотелось бы знать, то ли они такие
чувствительные к подобным наркотикам, то ли консервативно настроены, потому
что этот препарат им еще неизвестен. Мне было любопытно посмотреть, выберет
ли кто-нибудь из присутствующих максимальную дозу, упомянутую Шурой.
Ли тоже остановилась на скромных четырех миллиграммах, но вот ее муж
попросил шесть. Джон задумчиво почесал в затылке, а потом сказал, что рискнет
принять семь миллиграммов.
Шура записал выбранную каждым дозу на большом листе бумаги, после чего
объявил: «Что касается меня, на этот раз я тоже буду семь миллиграммов. Я
пробовал восемь, и эта доза оказалась крепковатой».
Затем Шура посмотрел через стол на меня. Я почувствовала, что краснею, и он
ободряюще улыбнулся: «Элис, твое участие больше, чем приветствуется, но
только если сама захочешь. В противном случае, просто побудешь с нами, не
принимая препарат». Потом Шура добавил: «Не уверен, что ясно дал тебе понять, что
сегодня у нас будет эксперимент».
Я покачала головой: «Да, ты ничего не сказал мне об этом, но ничего
страшного. Я с большим удовольствием присоединюсь к вам, если это нормально».
Остальные разразились ободряющими возгласами.
Шура сказал мне: «Если хочешь попробовать, то позволь мне предложить тебе
четыре или пять миллиграммов. Это небольшая доза, но ты должна ощутить
воздействие во всей его полноте».
Тогда пять, пожалуйста.
Шура попросил Бена помочь ему, и они вместе пошли в лабораторию, взяв с со-
бой семь разнокалиберных стаканов. Я присела на стул рядом с раздвижной
стеклянной дверью, которая образовывала одну из стен столовой.
Какого черта я собираюсь принимать новый психоделик, да еще и в компании
незнакомых людей? Я должна быть осторожной и вести себя очень хорошо. Они не
знают меня. Я не хочу, чтобы они узнали обо мне слишком много и слишком
быстро .
Ко мне подошла Рут. Она спросила: «Элис, у вас есть опыт с психоделиками?»
Ну, много лет назад я пробовала пейот, а на прошлой неделе впервые
принимала МДМА. Вот и все, - потом я припомнила еще кое-что. - О, однажды я
покурила марихуану, но, боюсь, мне не очень понравилось.
Рут положила руку мне на плечо: «Ну, не волнуйтесь. Знаете, мы не кусаемся,
и вам будет просто хорошо. Да уж, что за необычный и трудный способ знакомить
человека с целой группой неизвестных ему людей, не так ли!» Я с удивлением
уловила слабую неодобрительную нотку в ее голосе.
Я улыбнулась Рут и полностью с ней согласилась.
Ей не приходит в голову, что Шура должен был поставить меня в подобное
положение. Впрочем, он предоставил мне возможность выбора. Он сказал, что меня
здесь примут и без наркотика. Вероятно, он думает, что я взрослая девочка и
сама могу делать выбор.
Вернулись Шура и Бен и осторожно поставили на стол стаканы, аккуратно
закрытые сверху алюминиевой фольгой. На каждом из стаканов были написаны
инициалы присутствующих. Рут принесла несколько бутылок сока.
Все собрались вокруг стола посмотреть на то, что там стояло. Каждый думал о
своем. На мгновение наступила тишина. Потом кто-то громко вздохнул, и Шура
спросил: «Ну, мы готовы?»
Ли ответила, что готовы, и взяла свой стакан, прочитав вслух написанное на
нем: «Л.К., если не ошибаюсь». Шура протянул мне мой, и я увидела на дне
стакана немного белого порошка. Я подняла глаза и встретилась взглядом с
Джорджем. Сначала он мне улыбнулся, потом уставился на свой стакан и притворно
задрожал, издав хрип пришедшего в ужас человека. Затем он снова взглянул на
меня и очень серьезно сказал: «Я очень советую вам добавить сока; стряпня Шуры
на вкус обычно оказывается абсолютно невыносимой, и бьюсь об заклад, это
блюдо не будет исключением».
Я продолжала смеяться, наливая клюквенный сок в свой стакан.
Шура запротестовал: «Ничего ужасного тут нет; вкус - это часть
индивидуальности наркотика, один из элементов, образующих его уникальность, его душу.
Подумайте о том, чего вы лишаетесь, подумайте о том, чего никогда не
узнаете ...»
Джордж прервал эту пламенную речь еще одним стоном, выражающим содрогание.
Рут хихикнула и похлопала Шуру по спине, а Ли сказала: «Да знаем мы, Шура,
все знаем о прекрасных маленьких душах твоих наркотиков, и мы обнаружили, что
им недостает аппетитности».
Мы перебрались на кухню и встали в кружок со стаканами в руках. Я стояла
между Беном и Джоном и смотрела на Шуру, как и все остальные. Он сказал «ваше
здоровье!», и все стали чокаться с пожеланиями «счастливого путешествия»,
«благослови вас», а мне говорили «добро пожаловать, Элис».
Первые признаки воздействия наркотика появились больше часа спустя, и
случилось это у Джорджа.
Надев свитера и куртки, мы все вышли на улицу. Бен и Ли сидели на
пострадавшей от непогод скамье из красного дерева рядом с домом. Рут стояла на
другом конце кирпичной площадки, которой спереди был окружен весь дом, и
беседовала с Шурой и Джоном. Я сидела на большой подушке для пола. Кто-то притащил
ее из гостиной. Джордж расположился неподалеку от зарослей плюща,
прислонившись к громадному дубу, чьи корни начали пробиваться сквозь кирпичи мощеной
дорожки.
Бен рассказывал мне о своем детстве, проведенном в Бруклине, и о том, как
жизнь в нищете, или, как назвал сам Бен, «моя первая школа выживания»,
повлияла на всю его дальнейшую жизнь. От него я узнала, что он основал и
возглавил отделение аспирантуры по специальности психология в каком-то городке
на севере Залива. Бен называл свое детище институтом. У него был острый,
проницательный ум и соответствующее чувство юмора.
В ответ я рассказала Бену о своем, правда, более коротком опыте жизни в
нужде, о многоквартирном доме, где мы ютились вместе с Кристофером, о том, чему
меня научила эта жизнь. Но я не упомянула о том, что на собственном опыте
узнала значение термина «хроническое депрессивное состояние».
Тут внезапно со своего места у дуба заговорил Джордж, который с тех пор,
как мы вышли из дома, не проронил ни слова: «Между прочим, кто-нибудь еще
чувствует, как это начинает действовать? Должен сказать, что я чувствую!»
Откликнулась Ли: «Да, я тоже. Сильно». Она положила руку на бедро своего
мужа и спросила: «Тебе не холодно, милый? Хочешь, принесу одеяло?»
Бен выглядел задумчивым, словно проверял себя впервые в жизни. Он ответил,
что прекрасно себя чувствует и что ему не холодно. Ли поднялась со скамейки и
пошла в дом. Я прислушалась к себе и пришла к выводу, что вышла из обычного
состояния, как сказал бы Шура. Но изменения были слабые, пожалуй, как после
одной стопки водки. Я позвала Джорджа и спросила, как он.
О, - ответил Джордж напряженным голосом. - Трудно сказать. Ужасно много
чепухи перед глазами; плющ идет волнами, не останавливаясь. Не возражал бы
против пятиминутной передышки.
Появилась Ли с горой одеял разных размеров и цветов. Джордж сказал: «А,
спасибо тебе, большое спасибо. Сейчас я не откажусь от парочки или даже пяти
одеял». И схватил одеяло, которое протянула ему Ли. Джордж завернулся в
одеяло и лег под дерево, свернувшись калачиком, как ребенок. Я поблагодарила Ли
за одеяло, но сказала, что пока оно мне не нужно. Ли присоединилась к Бену.
Она тоже обернулась одеялом, и было видно, что она дрожит. Муж положил ей
руку на плечи и поцеловал в щеку.
Я спросила Бена: «А что чувствуете вы?»
Ну, пока что мне кажется, что это спокойный, приятный препарат.
Безусловно , его действие усилилось, пока мы с вами разговаривали, - он довольно
усмехнулся. Я бросила взгляд в сторону Джорджа, которого теперь было не видно
под одеялом.
Я приняла такую же дозу, что и он, но я ничего такого не чувствую. Хотя я
ведь много разговаривала. Может, это одно из проявлений воздействия
наркотика .
Я нажала на Бена: «У вас есть какие-нибудь зрительные эффекты?»
Да, я должен сказать, что перед глазами много движения. Я понял это
сейчас , после того как обратил на это внимание.
Я услышала, как позади меня по кирпичам зашаркали Шурины сандалии. Он
подошел к Бену и Ли и наклонился к ним, чтобы всмотреться в их лица. Он спросил:
«Ну, как все идет? Что вы чувствуете?»
Все очень мило, в самом деле, - сказал Бен. - Он показывает свои
возможности, Шура. Немного изменилось зрение, телу приятно, довольно сильный
эффект . Я бы сказал, что он тянет на плюс три.
У меня тоже, - ответил Шура. Он положил руку на укрытое одеялом плечо
Ли. - Как ты, детка?
Сейчас эффект довольно интенсивный. К тому же мне очень холодно. Я дрожу
не переставая, но уверена, что все уляжется через некоторое время. На мой
взгляд, это очень сильный плюс три, и я надеюсь, что он смягчится хоть чуть-
чуть . Я пока потерплю, и не буду много разговаривать.
Позади меня встала Рут, обхватив себя руками, чтобы прижать свитер плотнее
к телу. «Для разнообразия скажу, что он оказался не очень сильным для меня.
Приятный, хотя не уверена, что могу точно сказать вам, что со мной
происходит . Просто совершенно очевидно, что я вышла из нормального состояния», - Рут
улыбнулась, потом пошла к заросшему плющом холмику и вскарабкалась туда,
поближе к Джорджу.
Шура сел на корточки передо мной. Его глаза потемнели, стали текучими.
Зрачки расширились, и я поняла, что мои, должно быть, тоже. Его лицо
светилось от искреннего удовольствия. Я улыбнулась ему; глядеть на это открытое
лицо можно было только с улыбкой.
Я сообщила Шуре: «У меня относительно слабый эффект, скажу для
разнообразия. Приятное, расслабляющее чувство, но всего лишь... ну... как от одного
коктейля, вот и все».
Шура выглядел озадаченным и спросил у меня:
Сколько я тебе дал? Пять?
Да, пять.
Джону довольно легко, Рут тоже; у Бена эффект средней силы, у Ли - очень
сильный, а... - он посмотрел в сторону Джорджа, - Джордж окукливается, как я
вижу. Джордж? - Шура поднялся и взобрался на холм. Джордж что-то пробормотал
из-под одеяла. Шура похлопал его и спустился вниз, оставив его на попечение
Рут.
Вот зачем нужна исследовательская группа, - сказал мне Шура, засунув
руки в карманы своей вельветовой куртки. - Но должен сказать, воздействие этого
препарата трудно определить. Похоже, что пока реакция на него самая
разнообразная, ужасный разброс.
Он снова нагнулся ко мне и спросил: «Тебе нравится то, что ты чувствуешь,
или же ты предпочла бы попробовать принять добавку в размере двух
миллиграммов? Просто посмотреть, увеличит ли она эффект».
Я без колебаний ответила:
Я не возражаю против усиления, если ничего плохого не будет.
Я отмерю тебе еще два миллиграмма. В итоге твоя доза достигнет размеров
моей, и, разумеется, эффект усилится.
Я пошла за Шурой в дом. На кухне он выдержал паузу, держа в руке
приготовленный для меня стакан, и тихо спросил меня: «Ну, как?»
Очень хорошо. На самом деле, прекрасно. Я хорошо поговорила с Беном, и
он мне действительно нравится.
Да, мы с Беном прошли долгий путь. Наши отношения похожи на братские.
Думаю, у нас у обоих нет родных братьев. Я рад, что вам представилась
возможность поговорить с ним. - Тут Шура улыбнулся:
Я собираюсь приготовить твой стимулятор. Вернусь в мгновение ока.
Я послонялась по гостиной, увидела еще две большие подушки на ковре за
пианино и вытащила их наружу. Джордж по-прежнему лежал под деревом, закутавшись
в одеяло. С ним рядом лежала Рут и что-то нежно ему шептала. До меня
доносились лишь какие-то слабые звуки, которые подавал Джордж. Я задумалась, что за
трудности у него могли случиться.
Впрочем, я его не знаю; вообще никого из них не знаю. Может, во время
экспериментов Джордж всегда свертывается калачиком в одеяле. Может, Ли всегда
дрожит от холода.
Я не могла понять, почему так относительно спокойно отреагировала на
наркотик. Хотя всегда существовала вероятность того, что моя потребность в
сохранении самоконтроля перекроет все остальное. Невозможно объяснить. Возможно,
два дополнительных миллиграмма изменят ситуацию.
Шура принес мой стакан, долив туда немного сока. Я поблагодарила его и
выпила содержимое стакана. Шура пошел к Джорджу и Рут.
Я обнаружила, что беседую с Джоном Селларсом. Он вежливо, по-дружески
расспрашивал обо мне и сказал, что по профессии он антрополог. Потом мы
выяснили, что оба любим искусство: он, по собственному выражению, оказался вечным
студентом и критиком, а я всю жизнь рисовала. Мы с живым интересом обсудили
коллекцию Брандейджа в парке «Золотые ворота». Для этой коллекции сделали
целую пристройку к зданию, где хранится несколько величайших шедевров
восточного искусства, известных всему миру. Я рассказала Джону о том, как много лет
назад, когда я была под пейотом, вид статуи сидящего Будды над садом японской
чайной церемонии пронзил мое сердце. В свою очередь Джон поделился со мной
своим опытом в Оклендском музее. Он тогда находился под воздействием одного
из Шуриных препаратов и был околдован голубыми и красными лошадьми Франца
Марка8.
Интроверт, подумала я о своем собеседнике. Медленно начинает доверять новым
знакомым. И все-таки казалось, что он ценит мои ответы. У него была
удивительно приятная мимолетная улыбка.
Наконец, я поднялась в ванную комнату. Мимо меня прошла Ли. Она протянула
мне руку, и я взяла ее. Она посмотрела на меня и улыбнулась с теплотой, в
которой нельзя было ошибиться. Я почувствовала такой сильный прилив
признательности к ней, что у меня от слез перехватило горло. Когда я пожала ей руку,
она отпустила меня и опять пошла уединяться со своим одеялом.
Через несколько минут я в одиночестве села на диван. Мое состояние по-
прежнему всего лишь ненамного отличалось от обычного, несмотря на добавочную
дозу. Ко мне пришел Бен и примостился на скамеечке для ног. Он наклонился
вперед, сцепив руки, лицо посерьезнело.
- Я надеялся, что у меня появится возможность поговорить с вами наедине, -
сказал Бен. - Я подумал, наверное, вам было бы интересно услышать еще чье-
нибудь мнение о нашей девочке, об Урсуле.
Да, - сказала я, удивившись. - Конечно, интересно.
Я собираюсь говорить с вами довольно откровенно, без околичностей, -
начал Бен. - Она привлекательная молодая женщина, яркая, обворожительная и
очень сильно манипулирует людьми. Она полностью ослепила Шуру; он не может
видеть, какая она есть на самом деле, и, разумеется, он не захочет говорить
на эту тему ни с кем, кто не боготворит землю, по которой ходит его Урсула.
Так получилось, что я еще раньше познакомился с таким типом женщин. У Шуры
было относительно мало женщин в жизни, и, без сомнений, такие ему не
попадались. Конечно, у него нет опыта общения с людьми разного сорта, опыта,
который есть у практикующего психолога. Поэтому бессмысленно ожидать, чтобы он
понял, с какой проблемой он столкнулся. Боже мой, в чем дело? Она ему не
нравится! Урсула ему не по душе! Я кивнула Бену, мои глаза были прикованы к
нему.
Урсула - это, как бы получше сказать, такая женщина, которая, если ее
влечет к мужчине, интуитивно чувствует, каких эмоций ему не хватает. В ней
просыпается непреодолимое желание стать для этого мужчины такой женщиной,
которая ему нужна. Вероятно, каждый раз она убеждает себя, что это настоящая
любовь, но сомневаюсь, что она способна ощутить то, что большинство из нас
считает подлинной любовью. У адептов Юнга есть такой термин - «женщина-
анима». У такой женщины не очень устойчивая самоидентификация. Как у многих
великих актеров, ощущение цельности собственной личности приходит к ней во
время игры своей роли, она как бы заимствует это ощущение на время. В данном
случае она играет роль музы, вдохновения, обожаемой женщины-мечты. Она делает
реальной фантазию, и можете представить, какое потрясающее эмоциональное
вознаграждение она получает, играя эту роль, пока длятся ее отношения с мужчи-
Франц Марк (1880-1916) - один из видных представителей немецкого импрессионизма.
ной. Но, разумеется, все продолжается лишь до тех пор, пока в ее жизни не
появляется другой нуждающийся в ней привлекательный мужчина.
Кстати, все это происходит совершенно бессознательно; не думаю, чтобы у
Урсулы была хоть малейшая догадка насчет ее деяний и причин, заставляющих ее
поступать именно так. Или, раз на то пошло, вряд ли она подозревает, почему
мужчины, к которым ее влечет, всегда оказываются женатыми. Когда наступает
пора развивать отношения дальше, она объявляет им, и, не исключено, что верит
в это сама, что все кончено, поскольку она не может жить, сознавая свою
ответственность за разрушенный брак.
Я сидела, оглушенная, и слушала Бена.
Когда она впервые присоединилась к нашей группе, мы долго с ней
беседовали, перед этим приняв препарат, который дал нам Шура. И она немало
рассказала мне о своих отношениях с женатыми мужчинами; она рассказала мне больше,
чем намеревалась. Это была изощренная попытка выставить себя с лучшей стороны
под видом беседы о своих проблемах с мудрым, симпатичным психологом, вы
понимаете?
Он быстро улыбнулся мне.
Со временем я сложил разрозненную информацию в одну картину и понял, с
кем имею дело. К этому моменту, - хихикнул Бен, - она перестала делиться со
мной подробностями своей личной жизни. Я понял, что в моем присутствии ей
становится неловко. Внешне это было незаметно, слишком явно она меня не
избегала , но тем не менее... - Бен сделал паузу и добавил: - Как я уже говорил, у
нее превосходная интуиция.
Я закурила, заметив, что мое тело слегка дрожит. Ощущение было на редкость
приятным. Между тем Бен продолжал:
Побудительные мотивы такого психологического явления лежат глубже, и я
не хочу вдаваться в детали. Но есть одна вещь, которая меня особенно
беспокоит. На мой взгляд, Урсула просто-напросто не способна на подлинную
привязанность к кому бы то ни было. Как я говорил, она будет играть свою роль какое-
то время - пока ей не встретится кто-нибудь еще, кого она сочтет
привлекательным, другими словами, у кого в душе будет пустота, молящая о том, чтобы
ее заполнили. И тогда она примет этот новый вызов.
Именно это и случится с Шурой. Я в этом уверен. Я знаю это! Я его очень
сильно люблю, понимаете, мы все его очень любим, а рано или поздно ему
придется страшно страдать. Вот почему я даже не могу выразить, насколько я рад
вашему присутствию здесь. Я не знаю, какие у вас с Шурой взаимоотношения, но
ясно, что вы за ним присматриваете, и я надеюсь, что, хм, вы будете
поблизости. Чтобы смягчить удар, когда он придет; чтобы дать ему что-нибудь
реальное, за что он мог бы зацепиться, когда фантазии начнут рассеиваться. А это,
я уверен, случится в скором времени, поскольку Урсула обнаружила, что ее
теперешний партнер совершенно неожиданно стал свободным, и предложил ей жить
вместе. Ее призвали к ответу.
О, вы прелестный человек! Тучи расходятся надо мной. Сквозь облака
пробивается солнце. Двадцать тысяч чирикающих пташек дерут свое чертово горло!
Я ответила:
На самом деле, Бен, знаете, Шура уже несколько раз говорил мне, что он
начинает сомневаться в том, что она когда-нибудь попросит развода у своего
мужа, как она обещает. У него появилось несколько циничное отношение ко всем
обещаниям, которыми она продолжает его кормить. Он понимает, что некоторые
вещи просто не стыкуются, не имеют смысла, как, например, поведение ее мужа.
Шура говорит, что, когда он звонит в Германию и трубку поднимает Дольф, то он
разговаривает с ним как ни в чем не бывало. Дольф по-прежнему относится к
Шуре так, как если бы они были лучшими друзьями. От обманутого мужа сложно
такого ожидать, не так ли?
Бен смотрел на меня и время от времени кивал.
Быть может, интуиция подсказывает Шуре то, что не хочет признать его
разум, - продолжила я. - В противном случае, с чего бы он позволил мне войти в
свою жизнь, хотя бы так непрочно? Я не перестаю задаваться этим вопросом - ну
почему, если он так сильно любит Урсулу? Ведь ему известно, что... - я
заколебалась, не испытывая уверенности в том, что могу доверить Бену эту
информацию, но потом поняла, что он все равно уже догадался. - Я влюблена в него. Я
говорила ему это, я дала ясно ему понять. Возможно, мои чувства не отпугнули
его, потому что он уже почувствовал какие-то намеки...
Вы облегчили мне душу. Спасибо, что рассказали мне это, - сказал мне
Бен. Потом он пожал плечами и добавил: - Конечно, я могу ошибаться; Урсула
еще может удивить нас обоих. Но не думаю. Не мог я ошибиться на ее счет.
Около минуты Бен пристально разглядывал свои сцепленные руки, затем
улыбнулся мне и сказал: «Желаю вам удачи. И еще - побольше отваги. Шуру нелегко
понять, и, может быть, он не относится к тем людям, с кем легко жить. Но за
него стоит побороться. По крайней мере, я так считаю. Впрочем, я ведь не
влюбленная в него женщина, и мне не угрожает такая боль, какая может поразить
вас в этой ситуации».
В нашу сторону шла Рут. Я почувствовала, что она горит желанием узнать, что
тут происходит, но она всего лишь помахала нам и пошла дальше, на кухню.
Спасибо вам, - поблагодарила я поднимавшегося со скамейки Бена. -
Разумеется, все сказанное вами я оставлю при себе. Это действительно помогает,
когда слышишь мнение другого человека, что-нибудь кроме того, какая Урсула
замечательная, чуткая и умная. Особенно если учесть, что у меня не было
возможности оценить ее лично.
Я рад, что вы здесь, Элис, - сказал Бен. Он крепко сжал мне плечо и
пошел на улицу к остальным.
Я долго сидела на диване, прокручивая в голове только что состоявшийся
разговор слово за словом и рассеянно куря сигарету.
Вся вселенная сместилась со своего привычного места. Реальность сдвинулась.
Ранним вечером мы собрались все вместе поужинать. Джордж тоже сидел за
столом, по-прежнему обернутый одеялом, и предпринимал героические попытки
поддержать беседу. Он улыбнулся мне дрожащими губами и произнес: «Должен
сказать , этот день преподнес мне сюрприз, которого я никак не ожидал. Похоже, я
оказался капельку чувствительней к Алефу-2, чем все вы. Порой это случается».
С Джоном вроде бы все было в порядке; он черпал ложкой приготовленный Ли
суп и вспоминал с Шурой и Беном прошлые эксперименты. Рут и Ли смеялись,
временами добавляя забытые мужчинами подробности. Рут то и дело посматривала на
Джорджа, который принялся за суп с хлебом. Еда очевидно пошла ему на пользу;
я подумала, что он постепенно приходит в себя.
Наконец, Шура откинулся на спинку стула, громко рыгнул и после осуждающих
восклицаний и свиста сказал: «Настало время подводить итоги, да? Бен, почему
бы тебе не сделать это первым?»
- Для меня хороший день, - сказал Бен. - Хороший разговор. Приятные
ощущения в теле. Не могу припомнить и намека на беспокойство - ни в физическом, ни
в психическом смысле. Плюс три и общая положительная оценка.
Шура делал записи. Он повернулся и указал на Джона.
У меня тоже все хорошо, хотя я чувствовал свет. Еще была легкая дрожь
какое-то время, но ничего неприятного, просто, как будто я чувствовал приток
энергии. Никаких темных закоулков. Никаких особенных прозрений, хотя я был
слишком увлечен беседой, чтобы углубляться в себя. Для меня это был
дружественный препарат. Что еще? О, да. Я бы поставил ему плюс два, совершенно
точно . И я бы был не против принять его еще раз.
Подошла очередь Ли. «Большую часть времени я жутко мерзла. Честно говоря, я
только-только начала отогреваться. Наверное, пища помогла. Что касается
озарений, ну, - она помолчала, - кажется, я не очень много разговаривала,
поэтому пересмотрела некоторые происходившие недавно вещи, - сложные отношения с
неким профессором, парочку неплохих дискуссий, которые состоялись у меня с
другими людьми, - в общем, все в таком духе. Я смогла взглянуть на эти вещи
по-новому и заметить кое-что, что было недоступно мне прежде. Так что я
должна сказать, что прозрение было, да, было». Она с ехидцей рассмеялась:
«Конечно, может быть, наркотик здесь вовсе ни при чем. Может, я просто дала себе
возможность спокойно посидеть и хорошо подумать. Сейчас я чертовски занята, и
я просто забыла, что должна обязательно выкраивать время на раздумья о том,
что со мной происходит».
Шура хихикнул: «Так было не у всех, милочка, не у всех!» Ли закончила: «Я
бы дала плюс три, довольно сильный препарат, единственный минус - то, что
испытываешь холод; в доме мне было так же холодно, как и на улице. Казалось, я
нигде не могла согреться. Если отбросить холод, то, в основном, все
нормально , но гораздо больше я повеселилась с другими веществами».
Я поддерживаю это мнение, - отозвалась Рут. - Для меня это тоже был
нормальный препарат, но с ним было не так весело, как с другими. Конечно, я еще
немного волновалась за Джорджа, и, возможно, это беспокойство сказалось на
моем состоянии. Я бы сказала, что это было не больше, чем на два с плюсом, и,
сказать по правде, я не уверена, что очень хочу повторить этот опыт.
Мы засмеялись.
Шура наставил свою ручку на меня, так что я глубоко вдохнула и доложилась:
«Я вышла из привычного состояния, но не слишком сильно. Даже после добавочной
дозы я не смогла почувствовать ничего, кроме приятного расслабления, словно
после одной порции водки с соком».
Шура сделал пометку и сказал: «Я поставлю плюс один».
- Впрочем, думаю, что я много говорила, - добавила я. - И я забыла о своем
страхе перед тем, что подумают обо мне лучшие Шурины друзья.
На лицах присутствующих появились приветливые улыбки, и за столом пронесся
шепот одобрения. Даже Джордж улыбнулся и хриплым голосом произнес: «Аи да
молодец !»
Не совсем, правда. Я по-прежнему гадаю о том, что они думают обо мне. Но я
больше не напугана до смерти, просто испытываю обычную повседневную тревогу
вроде того-что-там-еще-случится.
Слово взял Шура: «Я хорошо провел время. Плюс три, с телом все
замечательно, ум работает блестяще, мысли отточенные, наблюдения глубокие - как обычно,
мог бы я добавить».
В ответ на эти слова раздалось громкое улюлюканье и фырканье. После того,
как шум стих, Шура продолжил: «Не помню никаких особенных прозрений, но я был
слишком занят, обмениваясь вольными сказочками и теплыми воспоминаниями
большую часть времени, чтобы затрудняться их поиском. Впрочем, думаю, что семь
миллиграммов - это мой предел, больше я не захочу».
Шура снова что-то записал, потом посмотрел на Джорджа. «Сегодня у тебя была
перегрузка, дружище. Прости. Плюс три и слишком сильный зрительный эффект?»
Да, и я бы еще уточнил, - сказал Джордж, чей голос уже окреп. -
Действительно, около плюс трех, но даже с закрытыми глазами я не мог остановить
движение. Вы знаете, что обычно я люблю зрительные эффекты, но этот оказался
настолько мощным, что меня почти затошнило.
Не могу понять, - пробормотал Шура. - Такой разброс очень необычен; у
Элис едва плюс один при общей дозе в семь миллиграммов, а ты места себе не
находил после пяти. Похоже, мне следует быть осторожным с остальными Алефами,
если окажется, что такое разнообразное действие характерно для всего
семейства .
Через час я уже была готова ехать домой и чувствовала себя абсолютно
нормальной , в трезвом уме, вернувшейся в обычное состояние.
А. Шульгин в своей домашней лаборатории.
Рут с Джорджем согласились остаться переночевать на большом мате, который
Шура расстелил для них на полу в гостиной.
Джон готовился к отъезду. Он сказал, что чувствует себя хорошо и вполне
способен вести машину. В то же время он продолжал оживленно беседовать с
Шурой и Клоузами - было очевидно, что он не хотел, чтобы этот день закончился.
Бен и Ли уже уехали. На прощание они обняли меня, и Ли выразила сожаление
по поводу того, что ей не удалось по-настоящему поговорить со мной. Но она
пообещала компенсировать это упущение в следующий раз.
Я попрощалась с оставшимися. Когда мы с Шурой стояли рядом с моей машиной,
я взяла обеими руками его лицо, и поцеловала его в лоб, подозревая, что за
нами наблюдали из дома. Я сказала ему: «Спасибо. Это был очень хороший день,
хотя наркотик не так сильно на меня повлиял».
Шура заключил меня в свои объятия и сказал, что вскоре проявится. И еще он
поблагодарил меня: «Спасибо, что оказалась такой смелой и так грациозно
прошла через все это».
По дороге домой я смаковала слово «грациозно», перекатывая его в уме. В
конце концов, я решила, что на вкус оно напоминает превосходный карамельный
крем.
Проезжая через мост Сан-Рафаэль, я послала мысленное сообщение.
Всем сердцем благодарю тебя, Бен. Да благословит тебя Господь. Спи
спокойно .
Лишь приехав домой и выйдя из машины, я вспомнила о голубой ночной сорочке
в пакете для покупок и рассмеялась.
В следующий раз. С Божьей помощью, в следующий раз.
Глава 24. 2С-В
Так получилось, что решающий ответ, который, как надеялся Шура, раз и
навсегда прояснит, выполнит ли Урсула свои обещания, пришел ему в письме.
Вопреки ожиданиям Шуры, этот ответ оказался не настолько твердым и
окончательным, однако достаточно убедительным, чтобы воскресить в нем надежду. Он
позвонил мне в четверг, чтобы зачитать отрывки из письма.
В письме были и страстное желание, и печаль. Урсула уверяла Шуру, что Дольф
знает, что их браку пришел конец, и она скоро оставит его. Вместе с тем, она
предупреждала, что эмоциональное и психическое состояние ее мужа довольно
нестабильное. Порой она опасается, что он может потерять контроль над собой и
«совершить что-нибудь ужасное», если она не сгладит его боль и не убедит
Дольфа в ценности его собственной личности. «Прежде чем я от него уйду, -
писала Урсула, - в душе он должен понять, что я всегда буду беспокоиться за
него, и что во всем случившемся его вины нет». Урсула умоляла Шуру поверить,
что разрыв с мужем не займет много времени. Она должна поступить именно так и
разойтись с супругом полюбовно. «Иначе, - заключала она, - наше блестящее
будущее будет омрачено чувством вины».
Я сама начинала верить ей.
Ей свойственно сострадание, - сказал Шура. - Безусловно, я могу понять,
почему она хочет закончить свои отношения с мужем как можно мягче, хотя лично
я не думаю, что это самый мудрый способ.
После прочтения письма Шура спросил, не хотелось бы мне приехать на Ферму в
пятницу после работы, чтобы остаться у него на выходные. Я поколебалась всего
лишь секунду, прежде чем ответила, что с огромным удовольствием приму его
приглашение.
В пятницу вечером мы с Шурой приняли наркотик под названием 2С-Б, который
Шура определил как один из своих любимых препаратов и одно из лучших своих
открытий. Он сказал, что этот психоделик действует относительно недолго -
примерно часов пять-шесть.
В отличие от МДМА, - объяснил мне Шура, - этот препарат обостряет все
чувства. Ты будешь наслаждаться едой, запахами, цветом и осязанием.
Прикосновение к коже, например, - тут он взглянул на меня с невозмутимым выражением
лица, - и прочие стороны сексуального контакта принесут с собой немало
удовольствия .
Я кивнула в ответ, сохраняя такое же серьезное выражение лица.
Большинство людей не могут достичь оргазма после приема МДМА, однако 2С-
Б не ставит таких ограничений, в чем, надеюсь, ты убедишься сама. - Шура
попытался изобразить нечто похожее на вожделение, и я расхохоталась при виде
его смешной физиономии.
Думаю, для начала мы попробуем небольшую дозу, - продолжил ничуть не
смутившийся Шура. - На мой взгляд, восемнадцать миллиграммов даст тебе эффект
на три с плюсом и при этом не приведет в замешательство. Я приму столько же.
Он выдал мне бокал для вина, на дне которого белело совсем немного порошка,
после чего долил туда чуть-чуть воды, сказав: «Это вещество медленно
растворяется; поэтому здесь нужна теплая вода». Залив белые кристаллы порошка
водой, Шура вернул мне бокал и попросил подождать. Мы тщательно взбалтывали
содержимое бокалов, пока белые частицы полностью не растворились.
Затем Шура сказал: «Я хочу, чтобы ты попробовала этот препарат сейчас, до
добавления сока, просто чтобы почувствовать его на вкус в чистом виде, потому
что вкус - это одна из граней характера наркотика. Пусть даже ты попробуешь
его без сока один-единственный раз».
9 4-бромо-2,5-диметоксифенэтиламин (сленговое название "сибирь").
Я улыбнулась, вспомнив, как Ли поддразнивала Шуру маленькими душами
наркотиков .
Я сделала маленький глоток. На вкус 2С-Б был совершенно не похож на МДМА,
но не менее отвратительный. Так что я сказала: «Да! Сожалею, но мне придется
добавить сока».
Нет проблем, - ответил этот спартанец. - В холодильнике есть яблочный
сок. По крайней мере, теперь ты знаешь, какой вкус спрячешь под соком.
Уж конечно, - сказала я. - Это незабываемое воспоминание не оставит меня
долгое, долгое время, поверь мне!
Я переоделась в халат и в течение всей переходной фазы (это время между
первыми признаками начинающихся под воздействием наркотика изменений до
вступления его в полную силу) спокойно сидела на диване. Шура сообщил мне, что
переход может занять от сорока пяти минут до часа, а само действие наркотика
длится около трех часов.
Я сказала Шуре, что хотела бы прочувствовать переход сама, и поэтому он
ушел в кабинет поработать. Спустя полчаса я отправилась в ванную комнату, где
все приготовила заранее. Забралась в ванну, наполненную теплой водой, и стала
Знакомиться с природой 2С-Б и его проявлениями в моем теле и разуме. Прежде
всего, я заметила легкое движение висевших рядом с раковиной полотенец для
рук и слабое мерцание зеленой занавески для душа. Зрительные эффекты,
подумала я; удивительная терминология. Через несколько минут я поняла, что, хотя с
моим телом было все в порядке, про остальную часть себя я этого сказать не
могла; казалось, передо мной проходили мои худшие недостатки -
неаккуратность, неорганизованность, ненадежность. Я видела их один за другим, словно
они проходили парадом. Во мне стал закипать гнев и подниматься презрение по
отношению к этому жалкому шествию, когда, выдав резкий комментарий, вмешался
мой Наблюдатель.
К тому же, разумеется, мы обладаем самым худшим из недостатков - постоянно
осуждаем и не прощаем себя. Тебе даже в голову не придет так обращаться с
кем-нибудь из друзей; что дает тебе право относиться к себе с меньшим
терпением и сочувствием, чем к другу? Бросай это дело!
Чувство юмора медленно возвращалось ко мне.
Хорошо, хорошо. Я справлюсь.
Выбравшись из ванны, я почувствовала в теле то, что назвала вибрацией
энергии . Это было довольно приятное ощущение.
Я надела под халат свою чудесную, сексуальную французскую сорочку бледно-
голубого цвета.
В спальне я осмотрела комоды, шторы, напольную плитку и с удовольствием
отметила, что мысль о том, что здесь уже побывала Урсула, перестала казаться
мне важной. Я была в другой реальности, и она не имела ничего общего с той,
где была Урсула.
Одетый в халат Шура растянулся на кровати. Он спросил у меня: «Как ты себя
чув ствуешь ? »
Ну, лучше, чем раньше. Какое-то время я переживала все свои худшие
стороны и одновременно была и заключенным на скамье подсудимых, и судьей, но это
прошло.
Шура заметил: «С восемнадцати миллиграммов передозировки быть не должно,
если только у тебя не окажется повышенной чувствительности к данному
препарату» .
Я заверила его, что прекрасно себя чувствую. Никакой передозировки.
А как твои ощущения? - поинтересовалась я.
Восхитительно!
Когда я сняла свой халат, Шура посмотрел на меня и спросил: «И что ты
собираешься делать в сорочке?»
Что ты имеешь в виду, спрашивая у меня, что я собираюсь делать в
сорочке? Это моя единственная лучшая и самая сексуальная сорочка, и
предполагается , что она сразит тебя наповал!
Шура сбросил халат и сказал: «Не верю я в то, что в постели надо лежать
одетым. Как можно ощутить кожу другого человека, когда ты с ног до головы
упакован вот в такое одеяние? Кроме того, ночью всегда в нем запутываешься».
Вздохнув, я позволила бледно-голубому шелку соскользнуть с моих плеч и
упасть на пол.
Шура выключил ночник, оставив из освещения лишь подсвеченную шкалу на
радиоприемнике. А я тем временем забралась на кровать и улеглась на спину,
чтобы оценить потолок Шуриной спальни, который оказался бледно-кремового цвета.
Неожиданно Шура лег на меня. Словно со стороны я услышала свое сбившееся
дыхание, когда его язык проник в мой рот. Я закрыла глаза и ответила на
поцелуй .
Внутренним зрением я видела голубые небеса за огромной крепостной стеной; я
знала, что где-то справа возвышаются сторожевые башни, хотя и не могла их
видеть. Я стояла в траве, вблизи росло несколько маленьких маргариток и
множество одуванчиков. Оказалось, что высившаяся передо мной стена построена из
желто-коричневых камней, поросших мхом. Рядом с ней я чувствовала себя совсем
крохотной, почти малюткой. У меня было такое чувство, что все это мне смутно
знакомо, и это ощущение не было ни приятным, ни отталкивающим; это был мой
мир, мир, в котором я жила. Здесь было одно место, которое я считала своим. Я
знала, что любила играть там, где стена уходит в высокую траву. Туда я и
направилась. Взобравшись на холм, я пошла по траве, мимо луговых цветов.
Потом я вспомнила, где я была на самом деле, то есть в обычной жизни, чем
Занимались мой язык и горло и что страстный рот Шуры вытворял со мной. Я была
в постели с мужчиной, которому принадлежала и который принадлежал мне. И мы
занимались любовью под легкое гуденье небольшого напольного обогревателя и
музыку Бетховена.
Но вот новый образ захватил меня. Он был соткан из всех возможных оттенков
красного - кораллового и розового, пурпурного и бордового. Цвет принял форму
тела, гладкого, скользкого и сильного. Мы были Мужчиной и Женщиной, Шивой и
его невестой, увлеченными Великим танцем: мы сходились и расходились, чтобы
сойтись вновь. Мы слились в один узел огромной сети, связавшей нас со всеми
остальными людьми в мире, которые занимались любовью.
Мы стали той Точкой, куда стремятся все линии жизни, Точкой, откуда исходят
все линии жизни.
Казалось, что кое-где на красном фоне мелькает золото. Нас окружала
вечность , поэтому мы не двигались, наши губы и руки замерли. Мы были. Нас ничто
не разделяло.
После мы накинули халаты, и пошли на кухню. На плите стояла кастрюля с
супом из черных бобов, который я принесла из дома. Оставалось добавить в суп
немножко хереса и приправ. Я включила плиту и оперлась на покрытый кафелем
стол, дожидаясь, когда Шура вернется из ванной. Теперь воздействие 2С-Б
выражалось лишь в виде легкой пульсации энергии внутри моего тела. Я замечала ее,
если специально обращала внимание. Ножки красного кухонного стола светились,
и вся кухня казалась живой от наполнявшего ее мягкого света.
Внезапно около стола возникло нечто. Оно было размером с человека, темного,
черно-коричневого цвета. Я не могла разглядеть его черты. Физического
присутствия не ощущалось, но чувствовался чужой разум. Я поняла, что это нечто с
презрением улыбается мне, являя собой воплощение умышленного зла, обладающего
силой.
Это был Враг. Я уставилась на него, гнев затопил меня.
Какого черта ты здесь делаешь? Убирайся отсюда! Ты не можешь дотронуться до
меня. Я наполнена добротой и миром, и я обладаю силой десятерых, потому что в
сердце моем чистота, как сказал Ланселот. Или Гавейн10, или еще кто-то там.
Темная, похожая на человека фигура по-прежнему оставалась на своем месте в
намеренно небрежной позе, наслаждаясь моей злостью и излучая превосходство.
То, что я сделала потом, внушило мне знание, которого не было в моем
сознании . Я стала понимать, что борьба и противостояние были духовной ловушкой.
Чтобы уничтожить этого врага, я была должна использовать его же оружие,
играть по его правилам и на его поле. Я также догадалась, что он преуспел в
подобных играх гораздо больше, чем я. Но я вовсе не хотела научиться в них
играть .
Я сделала единственную вещь, какую только могла сделать: закрыла глаза и
сложила руки так, словно прижимала к своей груди ребенка. Я нарисовала в
воображении этого ребенка, которого обнимала, - просто образ ребенка. Я
выбросила темную фигуру за пределы собственного мира и полностью сосредоточилась
на воспоминании о том, что значит любить, заботиться, кормить, прогонять
страдание и боль. Я стояла на кухне и позволила любви наполнить себя. В тот
момент существовало лишь это явление любви, и я погрузилась в него всем своим
существом.
Когда я, в конце концов, открыла глаза, сгусток темноты уже исчез.
Пришел Шура, и я разлила суп в тарелки, попросив его достать ложки. Мы
отправились в гостиную, где я усадила Шуру и объявила, что буду знакомить его с
телевидением. Постепенно, пообещала я. Никаких крайностей. Что-нибудь
восхитительное и английское, вроде шоу «Вверх-вниз», которое он должен увидеть
хотя бы раз в жизни.
Шура скептически хмыкнул, но протестовать не стал. Через несколько минут
просмотра он увлекся и пришел в полный восторг, на что я и надеялась.
Я уселась в свой любимый уголок на диване и решила поразмышлять о том, что
случилось на кухне, прежде чем рассказать об этом Шуре. Мне что-то открылось,
но потребуется какое-то время, чтобы узнать что именно.
Кое-что здесь все-таки очевидно. Если ты будешь отвечать злу ненавистью, то
проиграешь. Ненависть принадлежит темной стороне сущего. Да, искушение
поступить именно так очень велико. Тебе хочется напасть на противника, поразить
его, подавить, уничтожить. Но все эти эмоции - это его оружие. Может быть,
полученный урок заключается в том, что, если ты действительно хочешь сказать
твердое «нет» тому, что этот темный, неясный образ представляет, ты должна
отказаться от прямого противоборства с ним. Ты просто становишься тем, чем он
не является, - любовью. Ты воплощаешь собой любовь. И стоит тебе сделать это,
как он исчезает, и получается, что его вообще никогда и не было.
Когда мы с Шурой легли спать, прижавшись, друг к другу, я сказала ему:
«Спасибо тебе За этот опыт с 2С-Б. Он был очень необычен. Я опишу свои
ощущения завтра утром, обещаю, и отдам копию тебе».
- Молодец, - похвалил меня Шура. Мы засыпали под лившуюся из радиоприемника
мелодию Моцарта и щебетанье пересмешников за окном спальни.
Глава 2 5. Драконы
В наших отношениях установился новый порядок. Шура звонил мне на неделе,
почти каждый вечер, чтобы просто поговорить. Он рассказывал о судебных
заседаниях, в которых он участвовал в качестве свидетеля-эксперта, описывал мне
адвокатов и судей; рассказывал он и об университетской политике, о главах
университетских отделений и о студентах, которым он преподавал; он
рассказывал о том, чем занимался в своей лаборатории, и свободно использовал в разго-
Персонажи средневекового романа Томаса Мэлори «Смерть Артура».
воре химические термины, понимая, что в такой информации мне будет доступна
лишь, как говорил сам Шура, «музыка». Он прекрасно знал, что я ничего не
смыслю в химии, но обязательно попрошу его пояснить, если понадобится. Он
делился со мной и тем, что происходило у них с Урсулой в свете их переписки,
причем говорил об этом суховатым тоном.
В свою очередь, я рассказывала ему о детях, о книге, которую читала в
данный момент, слегка затрагивала и работу - эта тема была настолько гнетущей
для меня, что я не могла с легкостью обсуждать ее, а потому избегала говорить
о своей работе слишком много. Как старый друг, я слушала отрывки из писем
Урсулы с описанием ее забот и проблем, которые зачитывал мне по телефону Шура.
Я вслушивалась в его голос, улавливая в нем все изменения и невольное
напряжение . Я старалась не произносить ничего резкого и негативного.
Потом, ближе к выходным, он приглашал меня на Ферму после работы в пятницу,
если у меня был рабочий день. Я отвечала, что с удовольствием приеду, словно
его приглашение было для меня приятным сюрпризом. Никогда нельзя знать
наверняка, напоминала я себе, потому что это может прекратиться в любую минуту и
прекратится, как только «мисс Германия» решит устроить себе очередные
каникулы в солнечной Калифорнии.
Я начала вести дневник, куда записывала все, что не могла сказать Шуре.
На книжной полке рядом с кроватью в спальне Шуры стоял стереомагнитофон со
встроенным радиоприемником. Мы знакомили друг друга с нашей любимой музыкой.
Обычно это была классика. Если мы включали приемник и слышали отрывок
музыкального произведения, узнать сразу который мы оба не могли, то мы
соревновались в угадывании композитора. Шура ставил мне записи Баха в исполнении
Тленна Гульда, я принесла ему кое-что из Прокофьева, которого он в свое время
ухитрился проглядеть, а также «Чудесный Мандарин» Бартока. Эта вещь удивила и
восхитила Шуру.
Длинные, прекрасные ноги этого мужчины стали мне родными. Его маленькие,
крепкие ягодицы приводили меня в восхищение, которое я не скрывала. А его
спина стала моей игровой площадкой. Там я показывала Шуре, что можно сделать
кончиками ногтей, если провести ими от бедра до самой шеи; он дрожал от
удовольствия, когда я поглаживала покрывавшуюся пупырышками кожу своей ладонью и
начинала все сначала, но теперь уже мои ноготки пробегали по его животу. То
же самое он проделывал со мной, хихикая, когда я реагировала. У него
превосходно получилось с первой попытки.
Иногда пятничным или субботним вечером мы с Шурой принимали какой-нибудь из
его психоделиков, после чего отправлялись в постель. Он дразнил меня,
припоминая фразы, сказанные мною давным-давно, пока мне не начинало казаться, что
такие наркотики можно принимать лишь один раз в несколько лет, потому что
один-единственный опыт может дать богатейшую пищу для размышлений и важнейший
урок. Я смеялась и напоминала ему фразу, которую он не уставал мне повторять,
- вещи меняются, сама жизнь есть изменение.
Выходит, - говорила я, - я узнаю новые вещи!
Мы оба узнаем, - отвечал мне Шура.
Мы оба узнавали новое. Возможно, свое влияние на нас оказывала мысль о том,
что все может закончиться в любой момент; как бы там ни было, когда мы
делились своими переживаниями под воздействием наркотиков или даже нашими
сексуальными фантазиями, мы почти ничего не утаивали друг от друга, выясняя
реакцию другого.
Как-то поздней весной одним субботним вечером мы приняли по пять
миллиграммов Шуриного ДОМ, заработавшего дурную репутацию. Об этом наркотике, который
попал на улицу под названием СТП, он рассказал мне тогда, в кабинете Хильды.
Шура предупредил меня: «Детка, это препарат очень длительного действия. Ты
точно не возражаешь против того, чтобы так долго пробыть в измененном состоя-
нии сознания?»
Я сказала, что не возражаю, и добавила:
Ты же сам говорил мне, что, если принять верную дозу, то может
получиться изумительный опыт. Я уверена, что ты не ошибешься с дозировкой. И вообще,
сколько все-таки длится это твое «очень долго», ты мог бы сказать?
По меньшей мере, двенадцать часов и, может быть, даже больше, в
зависимости от твоей личной физиологии. Знаешь, ты получишь немало пользы от этого
наркотика!
Я передразнила его и сказала: «Ты просто завидуешь, потому что у тебя
воздействие закончится раньше, чем у меня. Это одно из немногих преимуществ
замедленного обмена веществ; на самом деле, других я и не знаю!»
Пока Шура принимал душ, я смотрела телевизор. Потом помылась и я, отметив
волнообразное движение перед глазами и рябь сбоку, которые стали нарастать. Я
следила за своим телом, содрогавшимся от потока энергии, наблюдая, как
появившаяся сначала тревога растворилась в доверчивом принятии этого состояния.
Мне было интересно, куда все это меня заведет.
Я насухо вытерлась и, не одевшись, села на унитаз.
Какое-то время назад Шура попросил меня: «Пожалуйста, никогда не закрывайся
в моем доме. Даже когда ты в ванной. Я очень сильно боюсь, вдруг что-нибудь
случится, и я не сумею быстро открыть запертую дверь; этот страх остался во
мне после болезни Элен. Я умоляю тебя исполнить мою просьбу».
Я и соблюдала это правило в точности.
Теперь в коридоре раздались шаги, и вдруг дверь распахнулась. Я даже
задохнулась от возмущения и воскликнула «эй!»
На пороге ванной возник Шура в халате и с улыбкой на лице. Увидев, с какой
яростью я схватила свое полотенце, он поддразнил меня: «А я-то думал, мы
стремимся достичь полнейшей искренности в наших отношениях!»
Но всему есть предел, Шура!
Предел? Нет, нет! Мы не договаривались о каких-то пределах, - он
рассмеялся , поцеловал меня в губы и поласкал грудь на прощанье. Дверь закрылась с
той стороны. Я по-прежнему сидела на унитазе, во мне боролись возмущение и
удивление. Потом мне в голову пришла не очень приятная мысль.
А вдруг он один из тех, кому нравится смотреть на вещи, подобные
мочеиспусканию?
Я вошла в спальню. Ночник испускал мягкое желтое, как сливочное масло,
свечение, от которого махровые розы на старинных обоях шли волнами. Я заползла
на кровать и, не снимая халата, села, скрестив ноги, рядом с Шурой. Я
посмотрела на него, растянувшегося голышом на одеяле, такого розового и блестящего
от только что принятого душа. Он улыбался мне. Я задала ему вопрос, изо всех
сил стараясь, чтобы мой голос Звучал легко и обычно: «Между прочим, ты не из
тех ли, кто обожает подглядывать за людьми в ванной, или ты просто дразнил
меня? »
В его волосах и бороде бегали крошечные разноцветные искорки. «Нет, я не
закоренелый вуайерист. Я действительно люблю поддразнивать людей. У меня есть
про запас немало секретных штучек, но эта не входит в мой арсенал. А как
насчет тебя?» Лицо невинного младенца, огромные голубые глаза, рассматривающие
меня. Я заверила его, что подглядывание совершенно не в моем вкусе.
Шура продолжил спрашивать меня: «Как ты пока себя чувствуешь? Ощущения
приятные?»
Да, с учетом того, что это, как ты сказал, довольно сильный психоделик,
который, очевидно, не подходит наивным и невинным личностям, я чувствую себя
даже очень неплохо. Особенно в свете того факта, что мне пришлось испытать
шок оттого, что ко мне... вторглись, понимаешь? Да еще в ту минуту, когда я
сидела на горшке. Невероятно, но это был тот самый заслуживающий доверия
джентльмен, который попросил меня не закрываться в его доме!
Разве я когда-нибудь называл себя джентльменом? Разве претендовал на это
звание?
Я признала, что такого не было.
Шура покрутил настройку приемника и остановился там, где передавали Сибе-
лиуса. Потом он закинул руки за голову и с подчеркнутой фамильярностью начал:
«Если говорить о странных, темных увлечениях...»
О-о, вот это важно.
Он взглянул на меня: «Во время твоих многочисленных свиданий с мужчинами
тебя когда-нибудь связывали, или, может, ты сама кого-нибудь связывала -
просто чтобы узнать, какие ощущения можно испытать при этом?»
Я ответила, что в реальности никогда такого не делала, но часто
представляла подобные сцены в своих фантазиях.
Шура приподнялся на локте: «Тогда почему ты никогда не пробовала исполнить
эти фантазии?»
Наверное, потому, что для этого нужен человек, которому я могу полностью
открыться, а я встречала не слишком много мужчин, которым могла бы настолько
доверять. Кроме того, никто из тех, с кем я была по-настоящему близка, не
заговаривал об этом, так что я не хотела никого шокировать, предложив такую
игру первой.
«Ты действительно думаешь, что это может шокировать?» Он хочет услышать,
что человек не становится ненормальным, если у него такие фантазии.
Меня это не шокирует, - ответила я. - Ведь это называется
садомазохизмом? Насколько я понимаю, многим людям он приносит удовольствие. Я как-то
прочла прелюбопытную статейку, кажется, в журнале по психологии, в которой
говорилось, что огромное количество мужчин, получающих наслаждение оттого,
что их связывают в любовных играх, в жизни оказываются очень сильными людьми,
занимающими ответственные должности, например, судьями, сенаторами и
докторами. В статье объяснялось это явление. Дело в том, что они ловят кайф от
чувства беспомощности с тем человеком, кому они доверяют. А все потому, что в
жизни им приходится принимать слишком много решений, за которые они несут
ответственность . Связанные, они получают возможность забыть об этом и
наслаждаться сексом, не испытывая бремени ответственности.
Помолчав секунду, Шура произнес: «Мне всегда хотелось узнать, что
чувствуешь , когда тебя связывают».
Я переварила услышанное и сказала: «Помнится, позади твоего дома я видела
веревку для сушки белья. У тебя есть что-нибудь вроде этого поближе?»
Конечно. Такого добра у меня много.
Надеюсь, у тебя найдется что-нибудь нейлоновое, потому что веревка из
хлопка - довольно жесткая вещь, а я бы не хотела поранить тебя. - Я
замолчала , потом наклонилась к Шуре и, сощурив глаза, спросила его: - Или... тебе
нравится, когда больно?
Нет, не нравится.
Мне тоже, - сказала я, испытав огромное облегчение от ответа Шуры.
Подожди здесь, - сказал он. - Я сейчас вернусь.
Он набросил халат и ушел, оставив меня наедине с музыкой и движущимися
розами на обоях. Пока что, подумала я, этот ДОМ очень даже ничего. Время от
времени я ощущала дрожь от пробегавшей внутри меня энергии. Дрожь все еще
была довольно сильной, но я уже привыкла к ней.
Почему мы не осознаем этот поток энергии в нашем теле постоянно? Почему
надо принимать наркотик, чтобы почувствовать его? Может, нет необходимости в
том, чтобы ощущать эту энергию все время.
Вернулся Шура, в руках у него был моток белой нейлоновой веревки. Я
засмеялась: «Настоящий гордиев узел!» Мы приступили к подготовке шоу.
Мы стали резать веревку на куски разной длины. То и дело нас разбирал смех,
потому что мы не попадали в такт с Бетховенским Третьим концертом для
фортепьяно . Потом Шура предложил, чтобы я была первой. Я согласилась, подумав
сразу о нескольких вещах. Во-первых, надо очень постараться, чтобы не
чувствовать себя глупо в такой ситуации. Во-вторых, было очевидно, что Шура ни
разу этого не делал раньше; отсюда вытекало, что он не делал этого и с Урсулой.
В-третьих, то, что мы собирались делать, ни один из нас не сделал бы с
партнером, которой не пользовался бы абсолютным нашим доверием.
Если в ком-нибудь из нас есть неизвестная темная сторона, будет лучше, если
вытащить ее наружу - по крайней мере, мы увидим ее хотя бы мельком. Это нужно
будет признать и обсудить.
Когда Шура закончил привязывать меня, заиграл наш любимый Прокофьев. Я
посмотрела на Шуру и попыталась улыбнуться, неожиданно ощутив полную
беззащитность и болезненную робость. Его глаза блестели, но блуждавший по мне взгляд
был больше задумчивый, чем похотливый. Потом Шура двинулся вниз, и я закрыла
глаза.
В голове у меня расцвечивалась сине-зеленым и золотым музыка Прокофьева. Я
вдруг осознала, что мое тело дрожит, и кричу я очень громко. Мир сузился до
размеров туннеля, завертелся спиралью и ушел в мягкую тьму, из которой потом
вынырнула далекая тень. С самодовольной медлительностью она подплыла ко мне -
бесконечность из раскрывшихся лепестков. Из моего горла вырвался последний,
протяжный крик, и волна обжигающего света ударила мне по глазам и вышла через
макушку.
Шура молча развязал меня и лег рядом, закинув ногу мне на бедра и положив
руку на живот. Мой пульс начал медленно приходить в норму.
Когда я снова могла ровно дышать, я повернулась к нему и прошептала:
«Спасибо , любовь моя».
- Я был с тобой, малышка. Я прошел с тобой.
Спустя какое-то время, я приподнялась на локте и с улыбкой сказала Шуре:
«Настал твой черед».
Пока я возилась с веревками, стараясь привязывать его так, чтобы нейлон не
мог врезаться в запястья и щиколотки слишком сильно, я обнаружила, что Шура
смотрит на меня, после чего решила, что буду чувствовать себя не настолько
неловко, если завяжу ему глаза. Я велела ему расслабиться, и сказала, что мне
нужно взять что-то очень важное. И вышла. Отыскала свою большую сумку, ту
самую, с которой ездила к Шуре на выходные, и достала оттуда длинный шелковый
шарф. Обычно я обертывала им голову после того, как мыла волосы. Вернувшись в
спальню, я завязала шарфом Шурины глаза, оставив открытыми уши, чтобы он
слышал музыку.
Он выдохнул долгое «ах!».
Рассматривая его, я знала, что он просто захлебнулся в ощущениях, которые
до сих пор мог только представлять в своем воображении. Именно это он хотел
почувствовать, исследовать. На его лице была написана та же серьезность, та
же сосредоточенность, которую можно увидеть на лице маленького ребенка в тот
миг, когда он разворачивает долгожданный рождественский подарок. Я
почувствовала прилив нежности и задумалась, что же делать, когда я привяжу Шуру
окончательно .
У меня не было шаблона действий, которым я могла бы воспользоваться. Я не
очень-то много об этом читала.
Итак, придется положиться на инстинкт. Просто быть уверенной, что это
красиво .
Когда я завязала последний узел, закончив привязывать ногу Шуры к кровати,
по радио стали передавать вальс Штрауса. Я заворчала от нетерпения и сказала,
что собираюсь поискать что-нибудь другое.
Это не самая эротичная музыка на свете, не правда ли? - Шура наконец-то
улыбнулся.
Нет. Наоборот - чересчур.
Я настроилась на еще одну из наших любимых радиостанций, DFC, и радостно
выдохнула «ура!» Это был Бах, что-то до боли знакомое.
Так, так, - сказала я, вернувшись к своей жертве. - Боги улыбаются нам.
Это из «Бранденбургских концертов», - с удовлетворением сказал Шура.
Когда мы впервые оказались в его постели, он сообщил мне, что у него очень
чувствительные соски и что ему очень нравится, когда к ним прикасаются. Я не
спросила, ласкала ли их Урсула; логично было предположить, что да. Теперь их
касалась я, наблюдая за тем, как они съеживаются от холода. Бах превращался в
серебряную нить, движущуюся на голубом и изумрудном фоне. Затем я увидела
другие цвета - оранжевый и солнечный, они толчками исходили из музыки и
быстро вливались в меня.
Потоки насыщенно оранжевого цвета с красным по краям затопили мой мозг. Я
на секунду приоткрыла глаза и увидела, как голова Шуры отрывается от подушки,
пока тело старается освободиться от веревок. И потом Бах оглушил нас
финальными аккордами, отразившимися от стен.
Вот и хорошо, именно этого я и хотела. Ради этого стоило прикладывать
усилия - на что бы это ни было похоже, и что бы там дальше ни случилось.
Спасибо , спасибо, спасибо.
Мы лежали, прижавшись друг к другу. Веревки валялись на полу, в темноте
светилась лишь шкала приемника. Мы говорили о том, что значит - настолько
доверять кому-то, и какие ощущения испытываешь, чувствуя такое доверие.
- Это удивительное ощущение - сознавать, что ты обладаешь абсолютной
властью над другим человеком, что ты можешь причинить ему боль, злоупотребив
своей властью, - сказал Шура. - Ты можешь сделать с ним все, что захочешь. Но
ты не делаешь ничего такого, не идешь этой дорогой; ведь ты можешь положиться
на самого себя, даже на самые темные закоулки своей души, и не сделаешь того,
чего не хочет остальное твое «я».
- Ага.
А потом настает твоя очередь побыть в роли беспомощного, и вот уже
другому приходится осознавать скрытые прежде темные импульсы и делать свой
выбор .
Я пробормотала: «И все, что ты можешь сделать, - лежать и надеяться на то,
что человек отдает себе отчет».
Да, - поддержал меня Шура. - И все-таки... - Он помолчал немного. -
Должен тебе сказать, что не испытывал ни малейшего страха. Я просто знал. Знал,
что ты можешь доверять мне. Да. Само собой, ты знал. Так же, как ты знаешь и
другое, что не позволяешь себе признать.
Я спросила у Шуры, доводилось ли ему видеть рисунки немецкой художницы Су-
ламифи Вулфинг11. Он ответил, что имя не кажется ему знакомым.
Большинство людей знают ее работы по ежегодным календарям, которые она
расписывает, - пояснила я. - Старые ее календари продаются по той же цене,
что и современные, потому что поклонники ее таланта делают все возможное,
чтобы прибрать к рукам ее рисунки, независимо от года календаря. В конце
концов , ее издатели выпустили открытки, в округе Марин их можно найти в любом
книжном магазине. Есть один рисунок, который нравится мне больше всего и
который больше всего тронул меня. На нем изображена голова огромного темно-
зеленого дракона. Из открытой пасти дракона высовывается длинный красный
Суламифь Вулфинг (1901-1974) - немецкая художница-график, работавшая в сказочно-
фантастическом жанре; особенно прославилась благодаря иллюстрациям к сказкам Ганса-Христиана
Андерсена.
язык, на котором спит крошечный малыш.
Шура улыбнулся.
Вот о чем напоминает мне наш маленький эксперимент, - сказала я. - Это
словно выманить из пещеры красивого огнедышащего дракона и подружиться с ним.
Прогулка с драконом, - сказал Шура. - Мне нравится образ.
Мне тоже.
Он приподнялся на локте, волосы у него растрепались. Он посмотрел мне в
глаза и спросил: «Тебе понравилось так же, как мне?»
- Ты прекрасно знаешь, что да.
Закрыв глаза, я увидела разноцветного дракона, покрытого сверкающей, как
драгоценный камень, чешуей. Черные крылья были тронуты позолотой, а на шее
был ошейник с длинным коричневым поводком, против которого, как дракон сам
меня заверил, он ничуть не возражал.
Глава 2 6. Гриб
Как-то раз в пятницу, когда я уже вымыла посуду после ужина, и мы с Шурой
сидели за столом, потягивая вино, он рассказал мне о письме от Урсулы,
которое пришло накануне.
Она пишет, что поведение Дольфа пугает ее по-настоящему; похоже, что
признаков депрессии у него становится все больше и больше. Пару раз он
вспылил с такой силой, как никогда раньше. Она говорит, что ей снятся кошмары, в
которых Дольф убивает их обоих. Теперь он почти с ней не разговаривает,
соблюдая приличия лишь в присутствии других людей.
Шура провел пальцем по краю своего бокала и добавил:
Она написала, что не сомневается, что я пойму причины, по которым она
должна выждать, прежде чем все объяснить и сказать ему окончательное
«прощай» , ну и все в таком духе.
Звучит плохо.
Да, - сказал Шура. - Не слишком свежо, но довольно не оптимистично.
Я подождала, зная, что услышу кое-что еще.
Так вот, сегодня утром я позвонил в Германию, - он посмотрел на меня, -
чтобы убедить ее немедленно приехать, просто собрать немного вещей в сумку и
выбираться оттуда, не дожидаясь, пока случится что-нибудь трагичное - только
не сейчас, когда она так близка к окончательному решению!
Я поняла, что у меня челюсть отвалилась от изумления, и поспешила закрыть
рот.
Шура сделал глоток вина и продолжил: «К телефону подошел Дольф».
У него несомненный дар делать драматические паузы, независимо от того,
осознает он этот дар или нет.
- О!
Я не должен рассказывать тебе о том, что произошло!
Я не произнесла ни слова.
Шура откинулся назад на стуле и распростер руки:
Старина Дольф! В его голосе слышалась неприкрытая радость, его просто
переполнял восторг от моего звонка; он поинтересовался, как я поживаю, и
читал ли я последнюю статью об энкефалинах в Arzneimittel Forschung. После
того, как мы поговорили пару минут, он спросил, желаю ли я поговорить с
Урсулой , и я слышал, как он зовет ее к телефону: «Дорогая, иди скорей, это Шура!»
У меня такое чувство, будто я уже это слышала.
Если он играл, то он из тех, кто получает всевозможные призы на этой
церемонии в Голливуде - как там она называется?
Я рассеянно кивнула:
Оскар.
Да без разницы.
Что происходит? Что творится в том доме в Германии?
Шура снова оперся локтями на стол. «К телефону подошла Урсула. Она
прошептала в трубку, что я не должен звонить; ситуация очень шаткая и все время
меняющаяся . Я пошел напролом и выложил все, что задумал сказать. Собирай вещи.
Немедленно выбирайся оттуда. Уезжай. Она ответила, что больше никогда не
сможет говорить со мной по телефону, но обо всем напишет в письме. Потом она по-
прежнему шепотом сказала, что любит меня, а теперь должна идти, и
попрощалась» .
Застыв на месте, я ждала продолжения рассказа.
И что же мы должны думать? - Шура посмотрел на меня без всякого
выражения .
Я вспомнила, как сидевший напротив меня тогда в гостиной Бен сказал, что
очень скоро Урсула постарается завершить отношения с Шурой. Но это было не
похоже на прекращение отношений, это было форменное сумасшествие, и оно все
не заканчивалось и не заканчивалось.
Я ответила: «Как и прежде, нам остается только предполагать».
Шура кивнул.
Нужно что-то делать. Он не может жить в постоянном состоянии
неопределенности и страданий. Боже мой, ну что происходит?
После ужина Шура пошел в кабинет поработать. Он сказал, что заканчивает
первый черновик статьи, которую он собирается предложить новому журналу по
химии. Спать легли рано, оба уставшие.
Свернувшись клубочком под спиной у Шуры, я попыталась настроиться на то,
что было у него на душе, пока он засыпал. За хорошим настроением, оставшимся
у него после последних двух часов, я почувствовала темный клубок
замешательства и страха.
Что это за женщина - наша красотка Урсула? Может, она постепенно
разочаровывает Шуру, лишая его надежды? Или Бен ошибается, и она говорит правду и на
самом деле намеревается приехать и остаться здесь? Впрочем, этим не
объяснить, почему ее муж так тепло и дружески разговаривает с Шурой по телефону.
Если только Шура не разбирается в звучаниях голоса. Вот это возможно. Что бы
ни было, это не может больше продолжаться.
Следующее утро началось, как обычно. Шура любил начинать новый день в
тишине, с кофе и чтения San Francisco Chronical. Он всегда начинал читать газету
с последней страницы, двигаясь к первой; я же читала наоборот. Шура читал
быстро, едва проглядывая какие-то репортажи. Я старалась прочесть каждое слово
в газете, за исключением колонок, посвященных бизнесу и спорту, которые я
обычно вообще пропускала. Когда мы закончили чтение, я подлила нам кофе, а
Шура откинулся на стуле и спросил меня: «Ты бы хотела попробовать сегодня
один из великих классических галлюциногенов?»
И какой же великий классический галлюциноген ты имеешь в виду?
Слышала когда-нибудь о псилоцибине? Волшебном грибе?
О, да, разумеется. Помню, много лет назад читала о нем замечательную
статью в журнале Life. Уоссон? Так звали автора?
Да, Гордон Уоссон. Ты никогда не пробовала этот гриб?
Ни разу. Но любопытство сжигает.
Ну, так что, рискнешь?
Конечно. С превеликим удовольствием.
У меня нет самих грибов, но зато имеется некоторое количество их
активного ингредиента - псилоцибина, - сказал Шура. - Так что тебе не придется
жевать целую кучу этих маленьких сушеных штучек.
А псилоцибин сам по себе дает тот же эффект? Я хочу сказать, такой же -
эффект, что и от грибов?
Ну, я принимал его в обеих формах - и в грибах, и в виде белого порошка,
и скажу, что не обнаружил никакой разницы. Впрочем, конечно, найдутся люди,
которые будут готовы поклясться, что подлинные ощущения может дать лишь гриб.
Просто лично я так не считаю.
Шура вспомнил, что ему нужно проверить экзаменационные работы студентов,
поэтому мы решили отложить поход в мир грибов до вечера, когда он справится
со всей своей бумажной работой. Я провела день в гостиной, печатая на Шуриной
машинке письма, которые не успела набрать раньше.
В семь часов вечера, помывшись и облачившись в халаты, мы приняли по
пятнадцать миллиграммов блестящего порошка в кристаллах, предварительно растворив
их в соке. Как обычно, Шура письменно зафиксировал время приема. Потом мы
отправились в лабораторию, обняв себя руками, потому что вечером было довольно
прохладно. Шуре нужно было закончить какую-то химическую реакцию, которую он
проводил целых полдня, и закрыть лабораторию на ночь.
А. Шульгин за работой
В лаборатории я прислонилась к двери и заговорила о том, о чем Шура
упомянул утром.
Знаешь, я думала о твоих словах насчет людей, которые верят в то, что,
если существует природный психоделик, то нужно обязательно использовать
естественный продукт, а не синтезированную форму - как ты это назвал? - в виде
активного ингредиента?
Да, - подтвердил Шура, производивший какие-то манипуляции с запорными
кранами и колбами. - Среди моих знакомых есть один очень интересный и
очаровательный человек по имени Теренс Маккенна. Он пишет и читает лекции о
священных растениях; это его специальность, и на эту тему он говорит совершенно
убедительно.
Это имя кажется мне знакомым, хотя я не могу припомнить, где я его
слышала .
Неважно, - продолжил Шура. - Он считает и даже абсолютно в этом уверен,
что лишь в растении можно отыскать то особенное сочетание, можно сказать,
духовных компонентов или воздействующих факторов и непосредственных химических
веществ, благодаря которому человек ощущает неповторимые переживания. Именно
такие ощущения должны обеспечивать растения или, как в данном случае, гриб.
Теренс твердо верит в то, что синтезированное искусственно вещество не дает
подлинных ощущений. Уже многие годы мы спорим с ним на эту тему, по-дружески,
разумеется.
Ну, - сказала я, немного поколебавшись, - на самом деле, его взгляд мне
очень импонирует, и мне бы хотелось проверить это на практике.
Конечно, - ответил мне алхимик в коричневом халате, беря меня за руку и
выключая свет в лаборатории. - Расскажи мне. В конце концов, как я могу
убедить тебя в том, что ты заблуждаешься, если я не знаю твою точку зрения?»
Я остановилась на тропинке, чтобы изобразить, будто я хлопаю его по
заднице . Шура увернулся и снова взял меня за руку.
Знаю, что для ученого это будет звучать смешно, но я выросла, веря в
определенные вещи, и до сих продолжаю в них верить. Мне кажется, что все живые
существа обладают - даже не знаю, какое слово-то подобрать - некоей формой
сознания. Это не человеческое сознание, но все же сознание, - сказала я.
Шура открыл передо мной дверь в дом, а я добавила: «Помнишь те
эксперименты, которые доказали - ну, похоже, что доказали, - что растения реагируют на
мысли человека?»
Морковь, переживающая нервный срыв, когда кто-нибудь думает полить ее
кипятком? Да, помню.
- Ну и?
И что? - Шура обходил дом, запирая двери и закрывая окна, я плелась за
ним. - Допускаю ли я, что у растений есть какой-то нефизический уровень
понимания? Ну, позволь мне сначала провести так называемые научные эксперименты.
Я не знаю деталей тех экспериментов, поэтому не могу распространяться о них.
Думаю, я должен посмотреть на это своими глазами, прежде чем безоговорочно
принять какие-либо утверждения. И даже с учетом моего личного присутствия,
честно говоря, я настроен скептически. Боюсь, ученые могут ввести в
заблуждение самих себя, как и люди, не принадлежащие к ученой касте, особенно когда
они «сочувствуют» определенному исходу эксперимента. Я кивнула. Шура
приблизился ко мне вплотную: «Прежде чем мы продолжим обсуждать эту очень
интересную тему, я должен проверить твое самочувствие».
Чувствую что-то вроде озноба. Похоже на дрожь от энергетического потока.
Он то появляется, то исчезает.
Что-нибудь еще?
Я ушла в себя и проверила свое состояние, потом доложила Шуре: «Да. Я вышла
из обычного состояния, в этом нельзя ошибиться. Пока что-то слабое, но
определенно, оно есть».
Шура улыбнулся.
А как ты? - спросила я Шуру, заметив свечение в его глазах, какое бывало
всегда, когда он принимал наркотик.
Примерно так же, как и ты, с тем исключением, что не чувствую твоего
маленького озноба.
Я улыбнулась ему: «Знаешь, ты светишься».
Он рассмеялся и сжал мою руку: «Разреши мне привести кабинет в нормальный
вид, там все разбросано. Не возражаешь, если я оставлю тебя одну всего лишь
на пару минут?»
Я ответила, что совершенно не против, и сказала: «На самом деле я бы
предпочла немного побыть в одиночестве, чтобы понаблюдать за происходящим».
Я удобно устроилась на диване, передо мной на столике стоял стакан сока.
Слева от меня на книжной полке стоял ночник, он мягко светился в темноте. Из
задней комнаты доносились звуки музыки, там была включена аудиосистема.
Звучал концерт Брамса для фортепьяно № 2, который я знала наизусть. В окно мне
были видны два крошечных огонька, белый и красный, горевшие на вершине горы
Дьябло. Я чувствовала одновременно и умиротворение, и возбуждение, находясь в
ожидании изменения мира.
Я привстала с дивана, чтобы взять одну из книг по искусству, которую поло-
жила на стол еще днем, и уселась обратно полистать ее. Книжка была большой и
довольно тяжелой. В ней были собраны рисунки и наброски Гойи. Я держала книгу
на коленях и осознавала, что внезапно погрузилась в одно из тех драгоценных
состояний, которые дарят психоделики. Наступает момент, который кажется
бесконечным, ты находишься там, что проще и правильнее всего назвать Сейчас.
Время исчезло, просто спокойно осознаешь свое существование - как держишь
эту книгу, как сидишь, скрестив ноги, на диване. Сейчас ты являешься самой
собой, где-то там ходит другой человек, это Шура, сложный и удивительный
человек, с которым я решила связать себя, не важно, надолго ли. Он в другой
комнате, но мы с ним неразделимы.
Я посмотрела поверх книги и увидела, что комната полностью преобразилась. Я
сидела в одной из половин комнаты, разделенной тем, что раньше было книжным
шкафом, но теперь казалось обычной стеной, проходившей посередине какой-то
лачуги аборигенов. Тени поглотили привычные предметы, благодаря которым это
место напоминало гостиную Шуры. Слева от стены стоял стул, который я
поставила туда раньше. На его спинку был наброшен гватемальский шарф, ярко
блестевший в мягком свете ночника. Я рот открыла от изумления при виде желтых и
бледно-зеленых полос, чередовавшихся с красными и черными, и подумала, может
быть, шарф вызывал у меня ассоциации с туземной хижиной в каком-то неведомом
краю. Я оглянулась вокруг, определив, что китайская ваза оставалась на своем
месте, на полке, почти скрытая в темноте. Я увидела очертания пианино по
другую сторону от разделявшей комнату стены и узнала книжные полки над окнами;
все было на месте, и все-таки я не могла избавиться от ощущения, что я стояла
на грязном полу в чужой хибаре где-то в Центральной или Южной Америке. Я бы
не удивилась, увидев железный горшок для супа, установленный на чурбанах над
маленьким очагом, и связки перца, сушившиеся в углах комнаты.
Мир действительно изменился, о, да. Как необычно. Словно видишь это место в
совершенно новом измерении.
Пока я оглядывалась по сторонам, привыкая ко всем этим странностям, к
превращению знакомого пространства в необъяснимо иное место, я начала кое-что
понимать. Я воспринимала комнату так, словно никогда здесь не бывала прежде,
и она предстала передо мной в новом свете, как будто я впервые открыла дверь,
зашла в нее и села на диван, оказавшись в незнакомом, темном месте. Я
воспринимала окружающее - коврики, камин, потолочные балки, отблески на окнах, стул
- с точки зрения чужака, для которого каждый предмет в незнакомой обстановке
обладает равнозначной важностью, потому что у него нет возможности узнать
относительную значимость любого из них.
Лишь живя в комнате можно заставить разум установить недоступные сознанию
приоритеты и приобрести новый взгляд на веши.
Я подумала, что, когда разуму знакомо некое место, он будет замечать лишь
определенные элементы интерьера и не обращать внимания на другие. Человек
проходит мимо того или иного стола или стула, сознательно не думая об этом
предмете. Лишь при отсутствии какой-либо привычной вещи о ней вспомнят.
Внимание человека сосредоточено на тех частях комнаты, где он чем-либо
занимается в данный момент.
Маленький стол рядом с дверью всегда замечаешь, когда проходишь мимо него,
потому что обычно мы с Шурой кладем на него разнообразные вещи, которые
должен забрать кто-нибудь из нас при уходе, - письма, посылки или книги, которые
надо вернуть в библиотеку. Пианино и книжные полки не привлекают сознательное
внимание. Они просто стоят на своих местах, и мы не замечаем их, проходя
мимо .
Я решила, что мое первоначальное предположение насчет причины, вызывавшей
ассоциацию с туземной хибарой, верно; оно было навеяно плетеным гватемальским
шарфом. Мое подсознание создало на этой основе красочный образ, создав нечто
узнаваемое из обстановки, неожиданно превратившейся в чужую территорию.
Когда в дверном проеме возник Шура, я поднялась с дивана и пошла к нему,
начав объяснять то, что только что увидела. Мы отправились в спальню. Шура
закрыл за нами дверь, чтобы сохранить в комнате тепло.
Когда я рассказала ему, что, на мой взгляд, образ хижины был навеян шарфом,
Шура сказал: «Может быть, но не забывай, что тебе кое-что известно об истории
священного гриба, и, возможно, что этот образ родился потому, что ты связала
псилоцибин с определенной местностью - Мексикой или Центральной Америкой; в
конце концов, ты же читала о первом эксперименте Уоссона, а он произошел в
месте, которое, без всякого сомнения, напоминает увиденное тобой, как
думаешь?»
Я поразмыслила над тем, что сказал Шура, и признала, что, вполне возможно,
он прав.
Мы лежали на кровати лицом друг к другу, все еще в халатах. Я посмотрела на
электрические часы на тумбочке и увидела, что после приема белого порошка не
прошло и сорока минут. Мне же казалось, будто уже миновало несколько часов, и
я сказала Шуре, что, похоже, это вещество значительно замедляет время.
Да, я тоже это заметил, - подтвердил он. Потом он спросил меня, все ли
со мной в порядке.
О, да. Впрочем, довольно интенсивные ощущения. Мы уже достигли
максимального эффекта, или будет еще сильнее?
О, не думаю, что мы уже дошли до максимального уровня. Это случится
через некоторое время, где-то минут через пятнадцать-двадцать.
Я проверила дружелюбные розочки на обоях и увидела, что они слабо движутся.
На книжном шкафу рядом с кроватью стояли пыльные, блестевшие золотыми
корешками сокровища. Они словно пытались что-то сказать или, может, просто хотели,
чтобы на них обратили внимание. Прямо напротив я видела лицо мальчика с
седыми волосами, мерцавшими изнутри, наполненного жизнью, юмором и еще чем-то
близким, - этого было достаточно, чтобы полюбить его и заполнить пространство
внутри меня, где гнездилась боль.
Я вспомнила наш недавний разговор.
Ладно, - сказала я, - вернемся к обсуждению природных и синтезированных
наркотиков. Даже если ты не можешь безоговорочно согласиться с результатами
экспериментов с растениями или с выводами тех, кто эти испытания проводил, то
есть с утверждением о том, что растения обладают каким-то сознанием, неужели
ты не можешь допустить, что растение может существовать в ином измерении?
Обладать некой неизвестной энергией, если тебе угодно?
Конечно, это не так уж невероятно, - ответил Шура. - Все существующее,
причем не только растения, но и камни, животные, в общем, все, что мы видим,
и что видеть не можем, раз уж на то пошло, представляет собой форму энергии.
Разумеется, имеет место взаимодействие энергетических полей, но ведь это
утверждение далеко отстоит от приписывания растению личностных качеств или
способности телепатически улавливать человеческие мысли. Безусловно, для
подобного утверждения нет никакого научного основания.
Я запротестовала: «Я ничего и не говорила о научном доказательстве; я
просто думаю, можешь ли ты допустить возможность того, что каждому растению
присуще какое-то особое, индивидуальное энергетическое поле, неотделимое от
него? То есть того, что, в принципе, можно даже увидеть, ну, знаешь, некоторые
люди видят то, что они называют феями, эльфами там, гномами, - разве
возможно, по-твоему, чтобы...» - я сбилась, не уверенная в том, что хочу спросить у
Шуры, потом все-таки вспомнила, с чего начала. Я покрутила рукой в воздухе,
как бы завершая свою мысль.
Шура сохранил спокойствие, в его взгляде был лишь намек на удивление.
- Ну, хорошо, позволь мне закончить, - сказала я, сев со скрещенными ногами
на кровать и пытаясь не обращать внимания на активное движение роз на обоях.
- Я точно не знаю, во что там верит твой друг Теренс, но зато мне доподлинно
известно, что в мире полно людей, считающих, что каждое растение обладает
некоей - полагаю, ты бы назвал это сущностью. Поэтому, когда ты ешь растение,
вместе с чисто физическими веществами ты вбираешь в себя эту сущность,
духовную субстанцию, если угодно. И эти люди, возможно, верят в то, что в
синтезированном наркотике нет этих энергий, субстанций. Словно ты получаешь лишь
чистую химию, которая не идет от земли, и не имеет связи с землей, так что ей
не свойственна духовная цельность, присущая растению. Понимаешь, к чему я
клоню? Эти люди чувствуют, что синтезированное искусственно вещество не имеет
души, как ты бы сказал».
Шура откинулся на подушку и уставился в потолок. Спустя какое-то время он
приподнялся на локте и произнес: «Позволь мне сказать тебе кое-что, что может
заинтересовать тебя».
Я кивнула, и заполнившие комнату призмы кивнули вместе со мной.
- Я не могу говорить за остальных химиков, скажу за себя. Когда я работаю в
лаборатории, синтезируя новое вещество, я исследую его не только вдоль и
поперек во всех трех измерениях у себя в уме, но также чувствую и другую
сторону рождающегося соединения. Можно назвать это характером или, если прибегнуть
к твоей терминологии, сущностью. По мере моей работы эта сущность начинает
обретать форму. Я пытаюсь почувствовать ее, решить, дружественная она или
нет, способна ли она открыть разуму новые горизонты и т.п. Я стараюсь
выяснить, есть ли у нее темная сторона, которая выльется в чрезмерную нагрузку на
нервную систему, или другие неожиданные сложности.
К тому моменту, когда новое соединение готово полностью и его уже можно
употреблять, оно обретает свой характер. Я его еще пока не знаю, потому что
для этого мне необходимо начать с ним взаимодействовать, мое тело должно
вступить в контакт с веществом, которого оно никогда не знало, но даже после
первого раза я не могу постичь характер нового препарата. Лишь когда я изучу
его активные уровни, его природа станет для меня ясной, и его «сущность»
вберет в себя часть моих стремлений, которые двигали мною при создании этого
препарата. Без малейших колебаний могу сказать, что каждое открытое и
испробованное мною соединение обладает собственным характером, и он так же явно
заметен, как и то, что приписывают растениям.
В полном изумлении я смотрела на Шуру, потом наклонилась к нему, чтобы
сказать :
Впервые в жизни я слышу что-либо подобное. Я ведь не имела никаких
представлений о том, что происходит в лаборатории. Твои слова высвечивают многие
вещи в совершенно другом свете. Ты когда-нибудь объяснял это своему другу Те-
ренсу?
Нет, я никому еще не говорил об этом. Понимаешь, это не то, что можно
услышать на лекции в Нью-йоркской академии наук.
Я рассмеялась, после чего спросила у Шуры, не кажется ли ему, что рисунок
на обоях стал ужасно активным, даже больше, чем обычно.
Думаю, да. Теперь, когда я посмотрел на обои, да. Как ты? Душа и тело
по-прежнему вместе?
Я ответила, что со мной все в порядке.
Эффект очень сильный. Наверное, я не проследила за изменениями, пока мы
разговаривали, но теперь меня накрыло!
Меня тоже. Похоже, произошел скачок с того момента, когда мы последний
раз говорили о своем состоянии.
Бог мой, какая мощная штука! Все вокруг движется, идет волнами и излучает
какой-то смысл.
Мое тело пронзила сильная дрожь, и зубы у меня громко застучали. «Как на-
счет того, чтобы прямо сейчас забраться под покрывало?» - предложила я.
Шура спустил ноги с кровати и снял халат. По коже на его левом бедре пошла
слабая рябь, словно через него пропустили электрический ток. Я любовалась
большой, мускулистой спиной и восхитительными маленькими и подтянутыми
ягодицами, но еще не расслабилась настолько, чтобы потянуться и хлопнуть по ним.
Внутреннюю дрожь уже стало невозможно игнорировать. Я сбросила халат на пол и
забралась под простыню со своей стороны кровати, схватив Шуру за руку и
наблюдая за крошечными веерами всех цветов радуги, которые заполонили потолок.
Я закрыла глаза. У меня дыхание сперло от удивления, когда я увидела
многообразие разноцветных образов, возникших на моем внутреннем экране. Я стояла
на полу в мечети, рассматривая арки, разукрашенные позолоченными рисунками.
Я почувствовала, как Шура отбросил покрывала.
Мы влились в сотканную из света сеть, охватывавшую всю землю, добавив самих
себя, свои эмоции и мысли, свои представления о запахах и вкусе другого в
общий аромат. В условиях замедленного времени каждое прикосновение рукой и ртом
становилось явлением красоты, наша жизненная сила и энергия хотели получить
подтверждение собственного существования. Мы говорили «да» самим себе, друг
другу, самой жизни, и «да» пульсировало позади нас.
Каким образом мы учимся заниматься любовью? Откуда узнаем, как чертить
пальцами круги на коже возлюбленного, как сказать «я хочу тебя», сопроводив
слова ударом лодыжки по бедру, как воздать должное красоте изгибов тела и его
косточкам, используя руки и рот? Это язык тела, и он открывается человеку,
когда в его сердце и ум приходит любовь. Его невозможно объяснить. Ему
учишься с каждым касанием.
Когда Шура закричал, в спальне звучали «Ночи в испанских садах» де Фальи.
Через некоторое время он вернулся ко мне. Где-то вдалеке я видела какой-то
прозрачный самоцвет, похожий на бледный аквамарин. Из него спиралью исходили
бело-голубые камни, постепенно окрашивающиеся в розовато-лиловый, а потом в
фиолетовый цвет, пока они плыли на другую сторону моей головы.
Я чувствовала ауру Грааля. Поток ощущений затопил меня, и я очутилась на
поверхности моря из мягкого голубого света.
Я прошептала «спасибо» и легла рядом с Шурой, все еще не открывая глаз и
ровно дыша.
Внезапно я встала с постели, вместе со мной поднялся и Шура. Мы поплыли к
потолку и прошли сквозь него, наши головы оказались по ту сторону потолка. Мы
не могли двигаться дальше. Нас окружала бурая земля, и в нескольких футах от
нас я увидела расчищенный участок перед маленькой хижиной; под покрытой
соломой крышей едва ли была одна комната. Вокруг нас было полным-полно цветов и
листвы. Похоже, здесь было раннее утро. Воздух был теплым. Я узнала крупные
желтые лилии в коричневую крапинку и крохотные ярко-красные цветки на толстом
стебле, который обвивал забор на пригорке позади нас. Под навесом деревьев
виднелись высокие темно-зеленые растения с широкими листьями, росшие
группами. Я увидела мельком деревянные корзины, они свисали с крыши хижины. В них
росли розовые и белые цветы. В воздухе был разлит запах жирной, увлаженной
почвы и растений.
Мы с Шурой были детьми, которым на миг позволили просунуть голову в место,
которое принадлежало взрослым. Мой взгляд привлекла соломенная крыша, слева
от которой я увидела необъятную тень, неподвижную, как скала. В тени
прорисовывались очертания трех огромных голов. Их силуэты были видны на фоне
медленно светлеющего неба. Я знала, что вижу три массивных тела, сидящих рядом. Они
смотрели на нас. Меня охватил дикий ужас, когда я ощутила мощь и непостижимое
величие сидевших около хибары. Я почувствовала себя ребенком, застигнутым
врасплох там, куда ему запретили соваться.
Один из Великих посмотрел свысока на наши головы. В его взгляде я уловила
смесь доброго удивления и нежного нетерпения. Я приняла послание: для вас,
малыши, больше и дольше, чем достаточно. Теперь вы вернетесь в тот мир, к
которому принадлежите.
Я осознала себя лежащей на постели, стискивающей Шурину руку.
Ты это видел?
«Что видел?»
Этих троих - Будд или Богов, или кого-то еще. Ты был со мной, прямо
рядом.
Расскажи-ка мне о том, что видела.
Я рассказала ему все, сознавая, что мой голос дрожит от слез и не очень об
этом заботясь. После того, как я закончила свое повествование, Шура прижал
меня к себе. Мы молчали до тех пор, пока по радио не зазвучал Вагнер. Мы
одновременно вскрикнули «о, нет, только не это!» и расхохотались, когда Шура
потянулся к приемнику, чтобы сменить радиостанцию.
Глава 2 7. Сибирь
Нам с Шурой пришлось узнать и темные стороны друг друга.
У меня была проблема, которая, как я начинала понимать, беспокоила
большинство живущих на земле людей, - в глубине души я не верила в ценность
собственной личности. Где-то в моей душе жили и ярость, и сила, но я чувствовала
их лишь во время каких-нибудь внутренних кризисов и переживаний по поводу
потерь .
Духовная сила по-настоящему пробуждалась во мне несколько раз, например,
когда после восьми лет замужества я, наконец, окончательно обнаружила, что
Уолтер имеет давнишнюю привычку крутить романы с другими женщинами, которые
зачастую оказывались его пациентками. Он заводил новую интрижку примерно
каждые полгода. Но хуже всего, что он не смог понять и принять ту боль, которую
я испытала, узнав о его привычке. На полном серьезе он сказал мне следующее:
«Мои отношения с... (не важно, какая женщина была у него в тот момент) никоим
образом не могут повлиять на мою любовь и привязанность к тебе». Какое-то
время я пила водку, чтобы заглушить боль. Но потом, однажды, когда мы ехали
на рынок, во мне проснулась разъяренная львица, и, словно со стороны, я
услышала, как твердым, протокольным голосом говорю Уолтеру немедленно собирать
вещички и убираться из дома на все четыре стороны. Еще я добавила, что начну
процедуру развода. Помолчав секунду, он сказал все, что обо мне думает:
звучащим разумно и здраво голосом он объявил меня женщиной неразумной и не в
здравом уме.
Но он ушел.
К этому моменту изрядно потускневший образ львицы пришел совсем в плачевное
состояние, что было неудивительно. Некоторое время я самолично холила и
лелеяла свою уверенность в том, что я уродлива, если не телом, так душой, а,
кроме того, еще и не удовлетворяю требованиям, которые предъявляются
женщинам, и ни у кого не вызываю симпатии (за исключением моих детей - для них я
всегда была лучше всех, благослови их Господь за это). Наконец, во мне снова
зарычала та самая львица, или кто там был. Она вспыхнула, яростная и
страстная , и заявила, что если я такая, какая я есть, то быть посему. Я просто
должна продолжать жить и пытаться сделать свою жизнь лучшей.
Мы с детьми переехали в наш новый дом в форме буквы «А». Он находился через
улицу от дома Уолтера. Развод был завершен, уже могла смотреть на себя в
зеркало и думать, что, по крайней мере, снаружи я была не так уж плоха. Однако
представление о самой себе как о никчемной и отталкивающей личности осталось
моим маленьким секретом - грустным и неприятным.
Одним из бессознательных способов добиваться расположения и одобрения было
мое стремление сделать все, о чем меня просили те, для кого я выполняла
работу или кого я любила, независимо от того, хотелось мне это делать или нет. В
итоге результаты работы, как и следовало ожидать, оказывались хуже, чем если
бы я сделала ее с настоящим энтузиазмом, а время от времени и вовсе
неудовлетворительными .
Другой способ заключался в том, чтобы вкусно и обильно кормить окружающих.
Каждые выходные я приносила с собой на Ферму столько еды, сколько хватило бы
накормить маленькую армию, в течение целого месяца упорно пробивающуюся
сквозь снежный буран, бушующий где-нибудь в России. Шура начал прибавлять в
весе и, в конце концов, объявил, что пусть лучше у него живот прилипнет к
спине, и попросил меня не готовить так много еды для него. Я указала ему на
то, что он всегда съедает все, что я кладу ему на тарелку, на что он
раздраженно ответил: «Я такой же жадный, как и человек, сидящий рядом со мной, так
что пусть у меня на тарелке будет меньше искушающей меня еды».
- Ладно, - ответила я и приступила к объяснениям. - Дело в том, что я, как
ты помнишь, наполовину еврейка, и еврейская кровь побуждает меня быть матерью
согласно еврейским представлениям, не в плохом, конечно, смысле, а в смысле
приготовления пищи для близких...
Шура резко оборвал меня: «Я хочу, чтобы моя порция стала меньше, хорошо?»
Я ответила, о'кей, извини, и умолкла.
Любовный треугольник, в который я втянулась, был благодатной почвой для
чувства ненадежности и сомнений в самой себе. И мне частенько приходилось
напоминать себе, что именно я и никто другой сделала этот выбор, что никакого
принуждения и полуправды со стороны Шуры не было, он мало что скрыл от меня.
Мы оба видели сложившуюся ситуацию, и это я убедила его разрешить мне играть
такую роль, пообещав, что не заставлю его сожалеть об этом. Я была взрослой
девочкой, и сама несла ответственность за свои решения.
Но порой меня пронзала мысль о том, что я была лишь временной заменой,
второсортной вещью, и тогда мое внутреннее «я», менее склонное слушаться ясных
доводов разума, чем остальная часть меня, странным образом выплескивала свой
гнев и страх, причем в самые неожиданные моменты и вопреки моему желанию
избежать проявлений стресса.
Однажды вместе с Рут и Джорджем мы пошли в театр Беркли. Во время антракта,
когда все зрители выстроились в очередь за закусками, которые продавались за
прилавком в фойе театра, Шура спросил меня, не хотелось бы мне выпить кофе. Я
пришла в полнейшее замешательство; этот простой вопрос разбрызгался в моем
мозгу, как пятнышки краски на рисунках Джексона Поллока12.
Я посмотрела на Шуру непонимающим взглядом и сказала: «Кофе. Я даже не
знаю. Почему-то я чувствую себя абсолютно сбитой с толку, как бы не здесь,
словно я где-то в другом месте». Он ответил мне ледяным взглядом - иначе не
назовешь - и отошел. Через несколько минут он принес мне кофе, черный, как
любил он сам, но не я. Сказал «вот», развернулся и снова ушел.
Я зашла за колонну, к горьким к безрадостным чувствам, выбравшим явно не
подходящий момент, чтобы заявить о себе, добавилось еще и смущение. Горячий
кофе пролился мне на руку, и я ощутила себя неловкой, нескладной и глупой.
Все, о чем я могла подумать в тот момент, была мысль о том, что Шура даже не
потрудился вспомнить, какой кофе я обычно пью; я не так много значила для
него, чтобы он помнил такую малость. Я с трудом сделала вдох и стиснула зубы,
чтобы не дать себе расплакаться. Неужели ты собираешься раскрыть себя таким
невообразимым, ужасным способом прямо здесь, на виду у этих милых театралов,
думала я про себя.
Джексон Поллок (1912-1956)- американский художник, один из основателей абстрактного
экспрессионизма .
Мне и в голову не пришло, что я переживаю классический приступ тревоги, и
что рациональное осмысление моего состояния может оказаться бесполезным.
Когда мы возвращались на свои места перед началом второго акта, Шура не
подал мне руки, как делал обычно. Как застывшая, я сидела рядом с ним и не
могла придумать, как вернуть себе обычное спокойствие и чувство юмора.
Весь оставшийся вечер мы чувствовали напряжение и были подчеркнуто
внимательны друг к другу. Ночью мы легли спиной друг к другу и заснули без ставших
традиционными нежных слов и прикосновений.
Много позже я поняла, что Шура не был готов видеть меня в таком смятении да
еще без предупреждения, в самом разгаре приятного вечера в театре. Я
поклялась ему, что не буду играть роль жертвы и тем самым превращать его в
мучителя, если он позволит мне войти в свою жизнь в это трудное и тревожное для
него время. А там, в театре, я стала жертвой, прижавшись к стене, как
беспризорный ребенок, с умоляющим взглядом, от которого Шуру прожгло чувство вины.
Он стал холодным и отдалился от меня, не зная, что еще мог сделать.
Бывали дни, когда я чувствовала себя уязвимей, чем обычно, и с большей
силой ощущала стену, которую воздвиг внутри себя Шура, а также легкую
эмоциональную сдержанность. Я могла понять ее и согласиться с ней умом, но не
сердцем. В этот момент чувство ущербности затопляло меня, уплотняя воздух между
нами. Тогда Шура чаще всего отстранялся от меня, открытое выражение его лица
сменялось защитной маской, а потом становилось жестким и холодным.
Эти инциденты обычно случались в начале выходных, а после проведенной
вместе ночи я просыпалась с вновь обретенной смелостью и легкостью. На
протяжении оставшихся до раннего понедельничного утра, когда я должна была ехать на
работу, часов мы могли расслабиться и смеяться вместе.
Шура признавал свою склонность к молчаливому высокомерию и относился к ней
критически. Однако я не считала эту его черту отталкивающей. Она придавала
ему не только необходимую силу, но и, на мой взгляд, своеобразную
аристократическую избранность, с какой рождаются многие дети, обладающие большими
задатками. Чувство избранности сохраняется и у взрослых, если только ее не
разрушит враждебность одноклассников в школе.
Кроме того, как я говорила Шуре, то, что он называет высокомерием, могло
просто оказаться чем-то похожим на чувство собственного достоинства, и, если
данная черта его характера не заставляет чувствовать остальных неполноценными
людьми, а я никогда не видела, что бы такое случалось, то это чертовски
замечательно - иметь ее.
В своей жизни я встретила достаточно много одаренных людей, чтобы понять,
через что пришлось пройти большинству из них. В школе они были еще слишком
малы, для того чтобы осознать, что, если ты выделяешься из общей массы
благодаря своим способностям, то становишься врагом для одноклассников, если тебе
не повезло, и тебя не перевели в спецшколу, где учились такие же талантливые
дети, как ты. Большинство из них были не настолько везучими. Травля в классе
могла оставить след на всю жизнь. Повзрослев, такие дети либо продолжали
подвергать свою речь цензуре, говорить неуверенно, избегая слов или фраз,
которые могли обнаружить их интеллектуальное превосходство, или, подобно Келли,
становились агрессивными, как неврастеники, задиристыми и даже шли на
оскорбление людей, с которыми им приходилось иметь дело. И в том, и в другом случае
они всегда чувствовали свое отличие от обыкновенных людей и жили в затаенном
одиночестве, которое никогда от них не уходило.
Шура избежал обеих ловушек. К тому времени, когда я повстречала его, он
как-то понял или решил для себя, что просто будет таким, какой он есть, не
делая попыток спрятать какую-то сторону своего «я». Год за годом он приучал
себя к терпению, отыскивая способы доходчиво объяснять своим студентам то
знание, в области которого, как он хотел, они стали бы настоящими специали-
стами. По собственному признанию Шуры, он знал, что именно он должен был
подобрать правильные слова. Если же студент чего-то не понимал, то это Шура
считал своей неудачей; непонимание ученика означало, что он недостаточно
хорошо учил его.
Но временами какая-то его часть становилась злобной, разочарованной,
проявляя себя в такой форме, какую я не могла предугадать или подготовиться к ней.
Когда это случилось впервые, я не почувствовала никакой тревоги.
Однажды вечером, посмотрев в кинотеатре фильм, мы отправились в небольшое
кафе и заказали себе чизбургеры. Пока мы ели, Шура сказал мне, что серьезно
подумывает о том, чтобы бросить Ферму и переехать куда-нибудь в Северную
Калифорнию, где никто его не знает, а он ни с кем не связан. Время от времени
кусая чизбургер, он объяснил, что устал от людей, устал вообще от всего, и
подумал, что настала пора сняться с насиженного места и начать новую жизнь.
При этом, добавил Шура, большую часть времени можно было бы посвятить самому
себе, с тем чтобы не быть втянутым в проблемы других людей или не впутывать
их в свои.
Я пристально вглядывалась в него, пытаясь понять, что могло вызвать
подобную горечь, и надеясь, что я не входила в число тех людей, от которых Шура
устал. Но спросить об этом я не осмелилась. Я очень разволновалась при мысли
о том, что Шура в самом деле может продать свою прекрасную ферму и уехать в
другое место. Я прямо сказала ему о своих опасениях. В ответ он лишь пожал
плечами и сменил тему разговора.
Когда через несколько дней после этого, еще на неделе, мы говорили с ним по
телефону, Шура ничего не сказал о своем плане или намерении уехать, и, в
конце концов, я объяснила тот разговор за счет непродолжительной печали и
раздражения, которые прошли без следа, и решила не принимать его всерьез.
В следующий раз нечто подобное случилось уже спустя многие недели. Эта
странная ситуация продолжалась три дня, и чуть было не вылилась в настоящую
катастрофу.
Я приехала на Ферму, как обычно, в пятницу, и сразу почувствовала, что что-
то не так. После резкого приветствия Шура ушел от меня, сообщив, что у него
полно работы, поэтому какое-то время я должна позаботиться о себе сама. Я
заверила его, что все будет в порядке, задумавшись над тем, что же случилось.
Пока я готовила обед, Шура то и дело слонялся по дому, не говоря ни слова и
с мрачным лицом, словно все, что он видел, включая меня, было неправильным.
Он сказал мне несколько преувеличенно вежливых слов, в которых не было и
следа его восхитительного озорного чувства юмора.
Обед прошел в полном молчании. Я ужасно страдала, будучи уверена, что Шура
такой из-за меня, что мои промахи привели его в озлобленное состояние и что
он почти готов попросить меня убраться из его жизни.
Прибрав стол, я мягко сказала Шуре, что собираюсь вымыть посуду, а потом
посмотреть телевизор и отдохнуть, пока он будет заканчивать работу. Он кивнул
и пошел к себе в кабинет с бокалом вина.
Я не пробовала объяснить такую внезапную перемену настроения; я
безоговорочно верила, что сама была причиной негативных эмоций, которые чувствовал
Шура. Наведя порядок на кухне, я села за столом в столовой, крепко обхватив
руками свои колени. Когда Шура вышел из кабинета и прошел через столовую,
игнорируя меня, поколебавшись, я спросила, глядя в его удаляющуюся спину:
«Шура, я чем-то тебя разозлила?» - Нет, - бросил он и даже не обернулся.
Разумеется, я ему не поверила.
Мне понадобилось больше часа, чтобы набраться смелости войти в его кабинет
и встретиться лицом к лицу с тем, чего было не миновать. Я встала прямо на
пороге, опустив и стиснув руки перед собой, и покорно ждала.
Когда Шура поднял глаза и увидел меня, он заговорил. В его голосе звучало
напряжение, смешанное с раздражением: «Меня так тошнит, просто тошнит, быть
человеком, который все за всех решает. Мне надоело давать другим наркотики и
протирать штаны в лаборатории за созданием новых препаратов, новых
инструментов для изучения человеческого мозга и механизмов его работы, пока все вокруг
меня только и жаждут заполучить средство для нового трипа. Никто не понимает
сути настоящего исследования, подлинной научной работы в этой области. Никто,
кроме меня, не хочет связываться с написанием и публикацией статей, описывая
то, что они получили от этих наркотиков. Они обращаются ко мне, чтобы я
накачал их наркотой, дал им сладкую конфетку. Ни один из них не подумает и не
позаботится обо мне. Они любят лишь человека, который дает им наркотик, а не
Шуру Бородина».
Я замерла на месте, оглушенная. Это был отталкивающий вопль жалости к себе,
что было совершенно не свойственно Шуре.
Запинаясь, я попыталась сказать:
Конечно, тебе приходится нести много ответственности, ты многое делаешь
для людей, но ты должен знать, что друзья очень любят тебя, Шура, даешь ты им
наркотик или нет! Ты же не можешь на самом деле верить в то, что только что
сказал...
Да нет же, я верю в это! - закричал он, ударив по столу кулаком. - Я
знаю это! - Понизив голос, он продолжил. - Я долго обманывал себя, принимая
все за настоящую любовь и заботу, но это лишь вызывающая жалость иллюзия, и
пришло время, когда я увидел ее. Пришла пора бросить все это и переехать в
другое место. Я намерен продать этот дом и перебраться на север, где никто не
будет знать, кто я такой. И я начну все с начала, подальше от всех вас. Я
даже не собираюсь кому-то сообщать, куда я еду. Я просто хочу, чтобы наступил
такой день, когда я избавлюсь от своей известности, а все остальные начнут
сами нести за себя ответственность. И меня не будет здесь, и я не буду решать
все их чертовы проблемы».
Это чьи же чертовы проблемы ему пришлось решать? О чем он вообще толкует?
Я рискнула пройти немного вглубь комнаты, но сесть еще не отваживалась,
подозревая, что весь этот взрыв на самом деле объяснялся тем, что Шура
рассердился на меня или на себя за то, что позволил мне находиться рядом с собой, и
за то, что оказался таким слабовольным и безропотно ждал Урсулу, не получая
удовольствия от жизни с другой женщиной.
Я снова спросила у него, не разозлила ли я его чем-нибудь.
Ну, от тебя было мало помощи, - сказал он, уставившись на меня. - Ты
повсюду оставляешь вещи; по всему дому разбросан хлам, который ты не
удосужишься прибрать. Знаю, что я не самый аккуратный человек на свете, но даже для
меня это слишком - сталкиваться с тем же самым бардаком, как и у меня самого!
Мне нужно хотя бы какое-то подобие порядка в доме, в противном случае я
просто не смогу нормально функционировать. И раз уж мы заговорили о том, что
меня бесит, скажу, что ты с маниакальной настойчивостью продолжаешь приносить
мне слишком много еды, не обращая внимания на то, что я уже несколько раз
просил тебя не делать этого. Я раньше не говорил об этом, потому что твоя
неуверенность заставляет меня чувствовать, что я должен обращаться с тобой
поласковей, чтобы ты не разошлась по швам.
Полностью окаменев, я стояла и смотрела на его побагровевшее, искаженное
злостью лицо.
А Шура беспощадно продолжал: «Я не должен был ни за что разрешать тебе
делать с собой такое - влезать в эту идиотскую ситуацию, возникшую между мной и
Урсулой. И я виню себя за то, что допустил, чтобы все это дошло до такой
стадии, когда, того и гляди, причинит всем боль. Глупо, глупо! Это невозможно, и
с моей стороны было глупо допустить это». Он ударил себя по лбу ладонью. Я
развернулась и вышла из кабинета, бесшумно закрыв за собой дверь. Грудь и
горло у меня сжимались от слез.
Мы легли в постель, не сказав друг другу ни слова. Шура выпил много вина и
сразу же погрузился в сон, а я вглядывалась в темноту и тихонько плакала,
пока не уснула, окончательно обессилев.
На следующий день я не выходила из гостиной, понимая, что должна собрать
вещи и уехать отсюда, несмотря на то, что была всего лишь суббота, а не
понедельник. Я не переставала надеяться, что Шура придет ко мне и скажет, что все
в порядке, что я могу остаться, что он хочет, чтобы я была здесь. Но он так и
не появился. Время от времени я слышала, как хлопает задняя дверца, когда он
выходил в лабораторию. Я свернулась клубочком на диване и зарыдала,
охваченная желанием умереть прямо сейчас и злясь на немыслимую несправедливость, с
которой Шура отнесся ко мне. Я ненавидела себя за то, что так ошиблась, что
влюбилась в него, и не могла понять, что же мне теперь делать.
Я знала, что он был прав, ведь я сделала так много всего, чтобы заставить
его потерять терпение. Я была неорганизованной, потакающей своим слабостям,
по сути дела лентяйкой, небрежной особой, а, кроме того, моя неуверенность в
себе наводила на людей тоску. Конечно, ее можно было понять, но Шура не
должен нести такое бремя.
Потом я услышала, как Шура открывает холодильник на кухне, и подумала о
том, чтобы приготовить ему ланч, но не осмелилась, вспомнив, что он сказал
мне, и подозревая, что он еще не отошел от обиды. Я пыталась читать, но не
смогла. Все, чем мы были друг для друга, друг с другом, перестало
существовать. Запланированный мною финал, в котором Урсула приезжает и остается
навсегда , а передо мной достойно и с любовью закрывается дверь в Шурину жизнь,
может быть, и насовсем, никогда не станет реальностью. Вместо этого все
заканчивалось тем, что я оказывалась страдающей и сбитой с толку жертвой с
распухшими от слез глазами, которая не могла даже набраться смелости, чтобы
собраться и уехать прочь, чего, несомненно, ожидал от меня Шура.
Уже наступили сумерки, когда в гостиную пришел Шура. Он сел в кресло и, как
мог, попытался мне рассказать о том, что происходит.
- Элис, я сожалею. Тебе пришлось впервые столкнуться с той стороной моего
внутреннего мира, которую я не в силах объяснить. Это порой случается со мной
- такое странное состояние сознания, и я даже не знаю, что его провоцирует.
Словно что-то темное берет во мне верх. Я чувствую абсолютное одиночество, и
не могу никому и ничему верить; я полностью теряю способность доверять.
Остается лишь раздражение, и я злюсь на всех, а больше всего - на себя самого.
Что бы я ни делал, что бы ни планировал сделать, внезапно начинает казаться
бессмысленным, бесцельным. Надеюсь, ты сможешь пережить это, и простить меня
за то, что я наговорил тебе и что могло причинить тебе боль. Порой ты
действительно действуешь мне на нервы, как, уверен, иногда действую тебе на нервы
и я, но я не собирался уязвлять тебя и заставлять тебя страдать. Я очень
благодарен тебе - или буду благодарен, если опять смогу испытывать чувство
благодарности - в общем, какая-то часть меня благодарит тебя за то, что ты
осталась . Это все, что я могу сказать.
Я смотрела на размытое пятно, которое было на месте его скрытого в тени
лица . Мне был виден лишь блеск его волос и бороды. Я была в шоке, мои мысли и
чувства запутались в мешанине страха, горя и стыда. Я все еще ждала, что Шура
окончательно меня прогонит. Лишь мой внутренний Наблюдатель отследил
сказанное. Он медленно переварил полученную информацию, сообщив мне, что я не
должна уезжать, что Шурин взрыв не был окончательным приговором и что мне пора
перестать реветь. Мне было сказано вести себя с достоинством, встать и
подойти к нему, но не прикасаться.
Я встала и пересела на скамеечку около кресла. Колени Шуры оказались в
нескольких дюймах от меня. Я спросила его: «Ты все еще в этой... в этой темноте
или уже вышел оттуда?»
Нет, боюсь, я еще не покончил с ней. Пожалуйста, потерпи меня таким еще
какое-то время. Я буду признателен, если ты составишь мне компанию, даже если
буду не слишком разговорчивым.
Его голос звучал непривычно невыразительно, тускло. Это называется
депрессией. Это, без сомнения, острая депрессия. Но пока я лучше помолчу,
Ничего, если я приготовлю тебе что-нибудь поесть?
Шура дернул головой и ударился о спинку кресла с криком:
«О, Боже мой, я не собираюсь есть! Ты не должна так испытывать меня; я
чувствую себя просто чудовищем!»
Прости. Я приготовлю тебе на ужин чуть-чуть еды.
Я смылась на кухню и сунула пару готовых замороженных обедов в духовку,
после чего отправилась в ванную, причесалась и немного подкрасила губы (Шура не
любил макияж в принципе, так что я лишь слегка провела помадой по губам,
чтобы убрать с них бледность). А вот с припухшими веками и краснотой вокруг глаз
я ничего сделать не могла. Я казалась себе опустошенной и безобразной,
вызывающей жалость и чуть ли не отталкивающей. Шура вежливо поблагодарил меня за
ужин и извинился, потому что должен был идти в кабинет, чтобы закончить кое-
какие письма. Я сказала ему, что посмотрю телевизор или почитаю, и что буду
превосходно чувствовать себя и в одиночестве. Мы оба знали, что сейчас нам
лучше всего какое-то время побыть порознь. Шура ушел к себе в кабинет, я
помыла тарелки и почистила все поверхности, которые нашла на кухне. Я старалась
делать это как можно тише, чтобы он не услышал шума и не вышел
поинтересоваться, что здесь происходит. Я не хотела, чтобы он почувствовал свою вину
еще острее с учетом того, чего он наговорил мне о соблюдении порядка в доме.
Закончив уборку, я включила телевизор и пошла в гостиную прибирать свои
вещи. Аккуратно повесила свое пальто в шкаф за входной дверью, собрала свою
рисовальную бумагу, краски и кисти и упаковала в сумку для покупок, в которой
возила их, а сумку поставила рядом с диваном.
Потом села и сфокусировала взгляд на экране телевизора. Я почти ничего не
видела и не слышала, в голове теснились мысли, из которых я пыталась
выстроить цельную картину. Через некоторое время я почувствовала, что у меня
сбилось дыхание, а тело напряглось, практически затвердело. Усилием воли я
расслабила мышцы и повращала головой, чтобы размять одеревеневшую шею и спину.
Когда Шура пришел звать меня ложиться спать, я была уже в халате, почистила
зубы, проглотила гормональные таблетки и еще раз причесалась. Оказавшись в
постели, мы не пытались заняться любовью. Шура одной рукой обнял меня за
плечи и прижал мою голову к своей груди. Мы заснули под грустную, тоскующую
мелодию Стравинского из «Петрушки».
К тому моменту, когда мне надо было уезжать на работу, казалось, что все
худшее позади. Когда Шура позвонил мне вечером во вторник, в его голосе
слышался привычный энтузиазм, и не было сомнений насчет того, что чувство юмора
полностью вернулось к нему.
В конечном итоге я даже придумала название для этих прорывов темной стороны
Шуриной души - безлюдные сибирские просторы.
Много позже я поговорила с Тео, и он помог мне восстановить недостающую
информацию. Шурин сын сказал мне, что такие эпизоды случались с отцом еще
тогда, когда он был совсем ребенком. По его словам, каждый раз все начиналось
одинаково. Если в раковине лежали грязные тарелки, отец ни с того ни с сего
начинал их мыть. «Обычно, - сказал Тео, - папа оставлял мытье посуды и уборку
кухни матери. Теперь, когда вы здесь, он ведь поступает так же, да?»
Правда, - ответила я. - Когда он живет один, он делает основную уборку,
но когда я приезжаю на выходные, то уборкой занимаюсь сама. Но обычно он не
грузится по этому поводу.
Точно, - подтвердил Тео. - Несколько немытых тарелок и вилок его не
волнуют, за исключением того момента, когда у него начинается этот его приступ.
Я очень рано понял, что, когда папа оказывается у раковины, моет посуду и
чистит столы с остервенелым выражением лица, значит, мне пора удирать куда
подальше. Я просто сбегал из дома, шел в амбар или забирался на холм, чтобы
не показываться отцу на глаза, и сидел там, пока не подходило время ужина и
мне было нужно возвращаться домой. - Тео рассмеялся. «Интересно, доводилось
ли Урсуле сталкиваться с «безлюдными просторами», - подумала я.
Когда через несколько месяцев у Шуры вновь начался приступ депрессии и
раздражения , меня посетило вдохновение. Я спросила его, примет ли он МДМА вместе
со мной, и он согласился, ясно дав понять, что считает эту затею
бессмысленной .
За сорок минут его напряженное, озлобленное лицо разгладилось. Он сидел в
кресле и улыбался мне. А еще через несколько минут он протянул мне свои руки
и потребовал, чтобы я подошла и немедленно, сию секунду, села к нему на
колени .
Сибирь была побеждена.
Я понимала, что наркотик не был окончательным решением проблемы Шуриных
срывов, но, без сомнения, МДМА был эффективным средством борьбы с
неожиданными атаками его подсознания.
Время от времени Шура давал волю своей темной стороне, когда выпивал
слишком много вина и позволял себе говорить намеренно саркастическим тоном и
резко шутить. Однако в полном объеме «безлюдные сибирские просторы» больше о
себе не заявляли.
В конце концов, я совершенно случайно открыла способ, с помощью которого
можно было разрядить эту мерзкую обстановку во время чрезмерного алкогольного
расслабления. Однажды вечером, когда Шурин острый язык вел себя агрессивнее
обычного и колкости в мой адрес летели одна за другой, до меня вдруг дошло,
что его атака из остроумной превратилась просто в нелепую. Эта мысль
заставила меня рассмеяться. Я хохотала, пока не согнулась пополам от смеха. Когда я
немного пришла в себя и выпрямилась, то, увидев мельком застывшее от
изумления Шурино лицо, начала смеяться снова. Он проиграл. Сначала он забормотал
что-то, потом пару раз хихикнул, после чего бросил сопротивляться и
разразился смехом. Мы хохотали до потери пульса, а потом стали поддерживать друг
друга , выбившиеся из сил, задыхающиеся и чувствующие себя абсолютно превосходно.
Глава 28. Мир света
Поздней весной, в четверг вечером, Шура позвонил мне, чтобы сообщить о
полученном по почте длинном письме от Урсулы.
А, - протянула я, усаживаясь со скрещенными ногами в кресло.
Она Та, Кто Слушает. Она Та, Кто ждет.
В письме обычная чепуха насчет крайне нестабильного состояния Дольфа, -
начал Шура. - Она пишет, что не дает мужу сорваться, стараясь быть любящей и
нежной с ним. Она чувствует, что он постепенно привыкает к мысли об ее
отъезде, а когда этот день придет, он окончательно восстановит чувство само
уважения и у него появятся виды на будущее.
Я сочувственно забормотала, искренне жалея Дольфа.
Она велела мне не волноваться. Она очень хорошо знает своего мужа и не
может допустить, чтобы произошла какая-нибудь трагедия. Думаю, так она
отвечает на мою настойчивую просьбу собрать вещи и немедленно уезжать от Дольфа.
Да, конечно.
Я просто передаю тебе общее настроение письма, ты же понимаешь.
Разумеется, - ответила я. - Но, знаешь, я не могу не задумываться о том,
что она рискует. Ну, разве исключается такая возможность, что Дольф будет
удерживать ее вечно, продолжая страдать? Я хочу сказать, может, он делает это
бессознательно, но, если именно его душевные страдания не дают ей уйти, с
какой стати ему вдруг чувствовать себя лучше или привыкать к чему-то?
Полагаю, это может случиться, - сказал Шура. - Но, с другой стороны, ей
же придется сказать «хорошо, дела обстоят так: я уезжаю, желаю тебе всего
наилучшего, мне очень жаль, прости-прощай» или что-нибудь в этом роде.
Неважно , насколько нежно она скажет это, в конце концов, эти слова должны быть
произнесены.
Думаю, что да.
Кроме того, - продолжил Шура, - все сводится к тому, что лишь она может
управлять ситуацией; даже если бы я был там, я не мог бы сделать это за нее.
Так что мне не остается ничего другого, как не вмешиваться и позволить ей
довериться своим инстинктам, надеясь, что она выберет правильный путь, пока
события не докажут обратного.
Да. Это все, что в твоих силах.
Но на этом Шура не закончил. «Самое приятное я оставил напоследок, - сказал
он. - Урсула сообщила мне кое-что очень обнадеживающее. Она наконец-то
упаковала все свои книги в большой контейнер и отправила его сюда наземным
транспортом за день до того, как написала письмо. Невозможно рассчитать, сколько
времени займет доставка контейнера - его повезут по морю, разумеется, - но,
по крайней мере, он уже в пути».
Я сказала, что это хорошая новость, и постаралась, чтобы мои слова
прозвучали достаточно убедительно.
Она написала, что знает, именно такую новость я и ожидал услышать,
сказал Шура. - Должен признать, я вздохнул с облегчением. Пока я не прочел
это место в письме, и я не знал, какая пропасть мелких сомнений накопилась во
мне за последние несколько недель...
Ну, до сих пор ты получал ужасно много неопределенных обещаний; это
известие звучит куда реальней.
У меня внутри все свернулось в холодный, тугой узел.
Набитый книжками грузовик плывет через глубокое соленое море-океан, черт бы
ее побрал. Она настроена серьезно. Я обманывала себя, веря в правоту Бена. Я
хотела верить в то, что он прав. Но книги... книги - это реальная вещь. Книги
просто так не посылают.
Шура что-то говорил об исследовательской группе, которая вновь соберется у
него дома в следующую субботу. На этот раз, пообещал он, у меня будет
возможность познакомиться еще с двумя участниками группы. Они жили дальше всех, в
долине Оуэне, около двух часов езды от Долины смерти. Шура спросил, была ли я
когда-нибудь в Долине смерти.
Выброси Урсулу из головы. Следи за разговором.
Нет, не была, - ответила я. - Я давно хотела увидеть это место, но
случая так и не представилось.
Это место ты должна обязательно увидеть! Это же одно из чудес света
вроде Большого каньона и Вавилонской башни. - Так или иначе, - оживленно
продолжил Шура, - Данте и Джемина Сэндемэн живут в маленьком городишке, который
называется Золотое Дерево. Они перебрались туда несколько лет назад и построили
себе отличный дом: задней стеной ему служат горы, а по ночам вокруг с воем
бродят койоты. Словом, замечательное место. Я давно их знаю и очень люблю
обоих.
С нетерпением буду ждать встречи с ними.
Это просто смешно. Меня познакомят с новыми людьми, которые, возможно,
понравятся мне, а потом появится Урсула и все приберет к рукам, мне же придется
уйти со сцены. Это бессмысленно.
Между прочим, - заметил Шура, - никто не зовет ее Джеминой, только
Джинджер13. Это прозвище подходит и к цвету ее волос, и к ее характеру.
Ты хочешь сказать, что она темпераментна, как все рыжеволосые?
Нет, нет, я имел в виду не темперамент, хотя он у нее тоже совсем
неплох . Я говорил об энергии и. . . э. . . об искре, думаю, можно и так сказать.
Она как девчонка. Что же касается Данте... ну, о нем я тебе расскажу, когда
ты приедешь ко мне в пятницу».
Ладно, - сказала я. - Значит, Данте и Джинджер. Вот это имечки! Даже я
не смогу забыть их.
Я ездила на работу в больницу и не забывала о своих обязанностях по дому.
Мой мозг словно заснул на какое-то время. Я постаралась как можно лучше
заморозить все свои домыслы, надежды и страхи. Я крепко обнимала детей и не
забывала, что надо улыбаться, но время от времени ловила на себе их серьезный
взгляд, словно они чувствовали, что что-то не так.
В пятницу вечером, проводив детей к отцу, я положила в машину ингредиенты
для большого салата, как попросила меня Рут, занимавшаяся подготовкой
субботнего обеда. Я взяла сваренные вкрутую яйца, помидоры, авокадо, маленькие
зеленые луковицы, три вида салата (на всякий случай) и две бутылочки салатной
заправки - «Тысяча островов», которая нравилась Шуре, и еще одну итальянскую.
На этот раз мне не нужно было опасаться того, что я привезу слишком много
еды, поскольку Шура ждал немало гостей.
Шура встретил меня крепкими объятиями и поцелуем в губы. Он явно прекрасно
себя чувствовал. Я решила не обращать внимания на контейнер с книгами,
поселившийся у меня в желудке, и вести себя так, словно настоящее было
единственной реальностью, и лишь этот выходной имел значение.
Когда вечером я сказала что-то насчет ожидавшихся завтра девяти гостей,
Шура ответил: «На самом деле, их будет десять. Ты слышала, как я упоминал
Дэвида Лэддера, молодого химика, который приходит сюда раз в неделю и работает со
мной в лаборатории? Мы много чего опубликовали в соавторстве, и, как все мои
знакомые, я считаю его хорошим химиком, лучше себя по многим параметрам».
Да, знакомое имя. Так он завтра придет?
Шура энергично закивал:
Последние несколько недель он выбивал грант для своей лаборатории, чтобы
финансирование не прекратилось, а недавно наконец-то закончил с этим. Это
означает, что завтра группа соберется в полном составе. Это случается лишь
тогда, когда Сэндемэны возвращаются домой, повидав родственников или самого
младшего внука, или еще кого-нибудь.
Расскажи мне о Дэвиде.
Конечно, - откликнулся Шура. - Мы давно с ним знакомы. Ему под сорок,
хотя выглядит он как юнец, которому едва разрешили пить спиртные напитки,
только с сединой в волосах. Отец у него психиатр. Предвижу твой вопрос и
сразу скажу, что работает он по Фрейду. Отец весь в морщинах, но дружелюбный и
жизнерадостный. У них большая семья. Сестра Дэвида, Джоанна, профессионально
играет на виолончели, она превосходно владеет инструментом, действительно
заслушаешься. Еще есть два брата, оба математики. Дэвид - единственный химик в
роду. Что еще тебе бы хотелось узнать?
Какие у него отношения с близкими?
На самом деле, похоже, что все они питают искреннюю любовь друг к другу,
насколько я могу судить по своим многолетним наблюдениям. Они привязаны друг
к другу, многие вещи делают сообща. Кажется, Дэвиду нравится семейная
атмосфера . Он прямо расцветает после очередного визита к малюткам племянникам или
после семейных праздников и всего такого.
Ginger (англ.) - рыжая, рыжик.
Я накрыла на стол, и мы сели ужинать. Шура продолжал рассказывать:
Дэвид - тихий человек, где-то интровертный. Подозреваю, что он
унаследовал ген робости от своей матери. Но когда он оказывается в лаборатории,
робости у него как ни бывало. Он любит химию даже больше меня. Меня могут
вдохновить и другие вещи - я могу видеть себя писателем или музыкантом. Но я
действительно понятия не имею, чем бы занялся Дэвид, лиши его лаборатории.
Лаборатория занимает главное место в его жизни, это его средство самовыражения.
Конечно, много для него значит и музыка, но лишь химия - его подлинная и
неизменная любовь.
Он женат?
Нет, - вздохнул Шура. - Пару лет он жил с какой-то девушкой, а потом все
сошло на нет. Возможно, она устала быть на втором месте после химических
журналов ! Мы не говорили с ним на эту тему. Он очень замкнут, и, когда он
заходит ко мне после работы, обычно это случается по средам, мы просто
погружаемся в наш мир таинственных нитростиролов, где царит странный запах серы. И
обсуждаем мы, главным образом, нашу работу и то, как описать ее результаты. Ну
и грязные сплетни о других химиках - не без этого.
Звучит так, словно между ними установились отношения отца и сына. Что бы
там ни было, это важно.
Дэвид - это один из немногих честнейших людей в мире, - подытожил Шура.
- Он абсолютно честен в области науки, чего я не могу сказать о многих своих
знакомых ученых. Не то что бы они шли на сознательный обман или подтасовку
данных, или выборочно сообщали о результатах. В лаборатории мало кто
жульничает. Тут, скорее, дело в разумном компромиссе, на который соглашаются
слишком многие из них, особенно те, исследования которых финансирует
правительство . Как ни жаль, но приходится говорить, что в наши дни в академической науке
не осталось почти никого, кто не субсидировался бы правительством - прямо или
косвенно.
Я уточнила: «Что За компромисс и почему они на него идут?»
Проблемы, которые ты изучаешь, вопросы, на которые ты пытаешься
ответить, ставятся тем, кто дает тебе деньги, - ответил Шура. - И свои ответы ты
часто формулируешь наиболее удобным образом, чтобы источник твоего
финансирования был доволен тобой.
Ты хочешь сказать, что найдется немало ученых, которые представляют лишь
такие результаты, которые удовлетворят их... источник их финансирования?
Да нет, - замахал рукой Шура - И у серого цвета есть свои оттенки.
Встречаются те, кто докладывает своим боссам лишь то, что последние хотят
слышать, но есть и такие, кто в точности сообщает те результаты, которые были
получены, даже если они расходятся с популярной ныне общественной философией.
Остальные 99% исследователей балансируют между этими крайними позициями.
Дэвид относится к тем, кто ничего не утаивает.
Надеюсь, что понравлюсь Дэвиду.
Когда мы закончили ужинать, я налила Шуре бокал красного вина, себе немного
белого и спросила: «Между прочим, что ты планируешь дать нам завтра? Мы ведь
что-нибудь примем, не так ли?»
Ну, когда с нами оказываются Данте и Джинджер, мы с удовольствием
празднуем эту встречу чем-нибудь особенным.
- А-га!
И я подумал, а не устроить ли нам соревнование, если народ согласится.
Все они, кроме Дэвида, уже имели дело с мескалином. Я собираюсь предложить
каждому принять мескалин в дозе, превышающей ту, которую он пробовал раньше,
установив верхний предел в размере пятисот миллиграммов. Эта доза, конечно,
для самых крепких.
В постели мы предприняли несколько нерешительных попыток заняться сексом,
но потом были вынуждены признать, что дело было гиблое, обняли друг друга и
заснули.
На следующее утро, после кофе, Шура рассказал мне о Данте Сэндемэне.
Несколько лет назад он уволился с радиостанции. Можно было бы ожидать,
что такая работа оставит на нем профессиональный отпечаток и даже наградит
цинизмом, но с Данте этого не случилось. Он один из самых доверчивых людей на
земле и старается сохранить веру в людей, веря всему, что они говорят ему.
После того, как нам переваливает за двадцать пять или за тридцать, у
большинства внутри просыпается такой тоненький предостерегающий голосок, который
советует примерно так: «Смотри и внимай. Искренен ли этот человек с тобой? Он
на самом деле такой или только прикидывается? Я не прав?»
- У-у-у!
Наш Данте не таков, - Шура сделал паузу, отпил кофе и уточнил. - Я не
собираюсь преувеличивать его невинность. Он очень проницательный парень,
умный, наблюдательный; просто он склонен верить людям на слово. Стоит ли
говорить, что несколько раз он сильно обжигался.
Я сказала: «Похоже, что ваш Данте являет собой образец добродетельного
человека» .
Шура откинулся на спинку стула и начал:
В шестидесятых годах жил да был один человек, заработавший себе дурную
славу, очень сложный человек с диким характером, потрясающе сообразительный.
Звали его Билл Проктор - Уильям Шелли Проктор, который мнил себя Храбрым
Портняжкой от ЛСД. Ему нравилось одурманивать людей наркотиками, и в свое
время он многих накачал. О нем можно немало порассказать, но скажу лишь одно:
он был первым известным мне человеком, который установил, что ЛСД является
ценным средством, отворяющим душу. Он твердо считал и во всеуслышанье заявлял
о своем убеждении, что каждый - или почти каждый - должен пережить этот опыт.
И можешь мне поверить, что он приложил максимум усилий, чтобы добиться
поставленной цели.
Как же он уговаривал людей попробовать?
Да он просто подначивал человека, которого считал подходящим кандидатом,
и затаскивал его в пустыню. Он считал, что для первого раза пустыня была
наилучшим местом. Потом он давал парню четыреста микрограмм.
Я знаю, ты никогда не имела дела с ЛСД, но можешь мне поверить - после
четырех сотен микрограммов человек погружается в измененное состояние чертовски
глубоко. Так или иначе, Билл Проктор вышел сухим из воды, потому что все,
кого он «туда» отправил, считали полученный опыт невероятно полезным. Никто
никогда не подавал на него в суд, не арестовывал, не вытаскивал пистолет и не
всаживал пулю ему в лоб. Разумеется, - издал коротенький смешок Шура, -
некоторые из нас временами дразнили его, ну, знаешь, примерно так - эй, Билл, что
ты делаешь в случае плохих трипов, а? Сколько тел ты оттащил в дюны, Билл? Но
правда в том, что, на мой взгляд, ему действительно удалось провести немало
удачных опытов.
Но ведь он не был хорошим человеком? Ты сказал, что он был...
Хорошим? Да он был виртуозом по части мошенничества! У него всегда была
про запас схема по выкачиванию денег из чужих кошельков. Он убедил Данте
вложить порядочную сумму в какую-то аферу, а потом, когда все дело рухнуло, как
и должно было произойти по всем ожиданиям, Билл бесследно растворился в
закатных лучах солнца, по-видимому, со всеми деньжатами, оставив Данте, как и
многих остальных, думать, во что же он вляпался, черт возьми. На деле все
было , конечно, гораздо запутанней, но я передал самую суть.
Билл был просто неподражаем. Он являлся на вечеринки в полицейской униформе
- Бог знает, откуда она взялась у него - и важно вышагивал с пистолетом на
поясе, полностью войдя в роль. Это была поразительная личность. Было забавно
наблюдать за его действиями, зная, что он задумал. Но быть обманутым им - это
уже было не так смешно. Данте все еще не любит вспоминать об этом.
Как же так? - спросила я. - У него хорошо получалось работать с ЛСД, и
он знал о духовном измерении и обо всем подобном, и все равно оставался
жуликом? Не понимаю.
Сейчас поймешь. Психоделики не изменяют тебя, не затрагивают твой
характер, если только ты сам не захочешь измениться. Галлюциногены способны
вызвать изменения, но они не могут навязывать их. Проктору нравилось быть
таким, каким он был. Он наслаждался самим собой. Ему нравилось быть крутым
духовным проводником в мир ЛСД. И, без сомнения, он получал удовольствие, видя
восторг и благодарность людей, которых он отправлял в трипы. Должен признать,
что во время этих сейшенов14 в пустыне проявлялась какая-то часть его души,
которая была скрыта от нас, потому что участники поездок в пустыню
действительно преклонялись перед Биллом Проктором.
ЛСД не мог наградить его совестью, ибо он не испытывал в ней нужды.
Наркотик не сделал его скромным или честным, раз уж на то пошло, потому что он не
нуждался в скромности, а истина была для него очень гибкой, и использовал он
ее исключительно в своих интересах. Нет, Проктор был абсолютно доволен собой.
Однако, в конце концов, он получил своеобразную взбучку, причем в очень
забавной форме.
Что с ним случилось?
Где-то в семидесятых им овладела настоящая паранойя. Он вбил себе в
голову, что кто-то собирается вломиться к нему домой, и конфисковать все его
запасы ЛСД. Так что он поехал в Долину смерти, которая была его любимым
местом для трипов, и зарыл большую часть наркотиков у особого столба, там, в
пустыне, в заброшенном уголке, куда не сунется ни один турист. И отправился
домой.
Но паранойя его не оставила. Примерно через год он вернулся в пустыню,
чтобы выкопать свое добро. И не смог отыскать забор. Конечно, здесь могла
вмешаться песчаная буря; в Долине смерти много вещей исчезает именно из-за бурь.
Так или иначе, Билл все искал и искал, копал и копал, не останавливаясь.
Несколько недель он не бросал свои поиски, но так и не нашел свой тайник с ЛСД.
Так что где-то в ползучих песках Долины смерти лежит солидный куш - или что
было таковым - в виде ЛСД. Возможно, его никогда не найдут! - Шура захихикал
и добавил. - Наверное, это уже бесполезно. ЛСД очень чувствителен к жаре и
свету, а Долина смерти - один из самых жарких уголков планеты!»
Я засмеялась:
Прелестно, прелестно. Кто-нибудь еще пытался отыскать наркотики, не
знаешь случайно?
Никогда не слышал об этом. Не слишком много людей знают эту историю.
Билл никому не рассказал о месте, где зарыл наркотики, что нужно поставить
ему в заслугу. Он умер несколько лет назад, и в мире стало чуточку
безопаснее . Интересная личность. И часть прошлого Данте, с которой он еще не
примирился. Ему по-прежнему больно думать, что его так обманули, и что он
настолько ошибся в человеке. Даже тот факт, что он был далеко не единственной
жертвой нашего Билла, не очень помогает ему.
Так вот что нужно делать - стараться, чтобы тебя не обманули или не
облапошили? Нужно быть очень искушенным человеком. Нужно доверять своей интуиции. И
все равно тебя могут одурачить.
О Джинджер Шура сказал следующее:
- Она обладает изумительной энергией; она привязана к земле, она щедра, от
нее исходит душевное тепло. Она мирится с теми - даже не знаю, как сказать -
Session (англ.) - в данном случае «сеанс».
периодами, когда Данте впадает в депрессию, становится озлобленным и везде
находит недостатки, что бы ни делала она или больше всего - он сам. Думаю, в
их браке случались плохие времена, потому что они научились использовать
психоделики для того, чтобы наркотики помогали им быть честными друг с другом и
добиваться проникновения в эмоциональную сферу каждого, в общем, чтобы понять
те вещи, которые затрудняют их отношения. Они оба чудесные, добрые люди. В
конце концов, чтобы верить в других людей так, как верит или верил раньше
Данте, требуется немало честности и добродетели.
Да, - сказала я. - Я всегда думала, что люди, которые доверяют другим,
чаще всего заслуживают доверия, и получается, что они проецируют это свое
качество на остальных. На мой взгляд, лучше уж так, чем наоборот, даже если это
означает, что порой придется страдать. На свете и без того слишком много
циничных и подозрительных людей.
Ну, - ответил Шура, - теперь Данте доверяет людям меньше, чем прежде, но
все равно остается человеком, которому можно вручить собственную жизнь. В
любом случае, я бы вручил.
Я улыбнулась.
Шура продолжил: «Между прочим, Джинджер - превосходная художница. Она
занялась живописью всего лишь несколько лет назад, начав с акварели. Они живут
высоко в пустыне, в прекрасном месте, и она рисует то, что видит вокруг».
Может быть, когда-нибудь и я вернусь к живописи. Сейчас мне не хватает для
этого ни времени, ни сил. Нет. Это просто оправдание. Если я постараюсь, я
найду способ, как это сделать.
Они оба бывалые путешественники, - сказал Шура. - Данте увлекается
путешествиями с давних пор. Он был одним из основателей учреждения под названием
Института по изучению сознания - или что-то в этом роде. Он занимался этим
сто лет назад, еще в пятидесятых, в Беркли, когда ЛСД был еще легальным или,
по крайней мере, его еще не запретили. Слышала об этом?
Припоминаю, что слышала о какой-то клинике, куда мог прийти каждый
желающий и, кажется, за двадцать пять долларов провести там день под ЛСД. С ним
рядом сидел специалист и заботился о нем в ходе эксперимента. Это было где-то
в Беркли.
Это тот самый институт и есть, - подтвердил Шура. - Они проделали
значительную работу, особенно с алкоголиками, и уже начали привлекать внимание
медицинского сообщества, когда вышел закон, запрещающий любые исследования с
использованием ЛСД, если только они не проводились под контролем
правительства. Конечно, если кто-нибудь обращался за разрешением к правительству,
официальные лица находили практически невозможным любые исследования воздействия
наркотиков на людей, любой вид терапии. Между тем, как всем хорошо известно,
- подчеркнуто сказал Шура, - ЛСД ушел в подполье и попал на улицу, став
доступным каждому хиппи и студенту колледжа, который хотел получить этот
наркотик. Естественно, что хотели все, потому что, как они говорили, если эта
фигня запрещена правительством, то ее стоит попробовать; она должна быть хороша!
Я кивнула: «Я все думала, что же случилось с этим институтом. Я знала кое-
кого, работавшего там какое-то время. Эта женщина, психиатр, сама захотела
работать там в качестве одного из консультантов. Она поведала мне потрясающую
историю, которая произошла с ней. Возможно, я расскажу ее, когда приедет
Данте . Он должен знать эту женщину».
К десяти часам утра на Ферму подъехали Рут с Джорджем. Затянутое облаками
ночью небо очистилось и к утру радовало глаз своей голубизной. Хороший денек
для эксперимента, подумала я. Днем должно быть тепло.
Следующим прибыл Джон Селларс, а через несколько минут появились Бен и Ли
Кэнтрелл еще с двумя людьми, которые, наверное, и были четой Сэндемэнов.
Я улыбнулась, увидев и услышав проявления Шуриной экстравертности. Он все-
гда приветствовал близких друзей громким криком «эй!» и крепкими объятиями, а
еще он поднимал женщин над полом. На людях он иногда опускал эту часть
приветствия .
Данте оказался не слишком высоким мужчиной, но зато он был мускулистым и
сложен как боксер. Мне было сказано, что хорошую физическую форму он
поддерживает благодаря длительным пешим прогулкам, которые он совершает несколько
раз в неделю вместе с Джинджер. Частенько они гуляют по склонам горы Уитни,
находящейся неподалеку от их дома. Облысевшая макушка Данте была загорелой и
покрылась веснушками, а в оставшихся волосах было полно седины. На его
треугольном лице около рта пролегли глубокие морщины - следы частого смеха и
боли. Улыбка Данте была широкой и открытой, но его глаза, спрятавшиеся под
кустистыми песочного цвета бровями, сохраняли скорее настороженное, чем
любопытное выражение. Он ответил мне крепким рукопожатием и сказал, немного глотая
окончания слов: «Я так много слышал о вас, Элис! Какое удовольствие наконец-
то познакомиться с вами!»
Кто рассказал им обо мне? Шура или кто-то другой из группы? Хотелось бы мне
знать, что им наговорили. Хотелось бы знать, что все они думают обо мне. Не
важно. Не важно. Неуверенность поднимает проклятую голову. Надо просто быть
самой собой, и пусть все идет, как идет.
Джинджер схватила мою руку обеими руками и сказала: «Привет! Нам давно было
пора познакомиться с живым человеком!» Ростом она была почти со своего мужа.
Ее рыжие волосы были коротко подстрижены и напоминали перышки. Один глаз у
Джинджер был голубой, другой - зеленый. Ее лицо не портил даже немного
широкий рот - оно все равно привлекало своей силой и живостью. Она была похожа на
человека, готового в любую минуту начать радоваться и смеяться. У нее была
отличная фигура - худая, атлетическая, но с пышным бюстом.
Никакой шелухи в этой леди. Сколько ей - сорок? Пятьдесят? Намек на
внутреннюю неуверенность. Боец. Последний, оставшийся в живых. Пока что они оба
мне по душе. Глупо - ведь я их совсем еще не знаю. Но чувствуется, что они
хорошие люди. Приятная, теплая энергия.
Последним приехал Дэвид Лэддер. Теперь я поняла, что слышала, как Шура
часто упоминает его имя в связи со сложностями в синтезе наркотиков или в
контексте статьи, которую они готовили вместе. Он выглядел на удивление молодо.
Как и сказал Шура, лишь седина в его светлых волосах могла навести на мысль,
что ему уже За тридцать. Он был высок и по-мальчишески худощав. Он быстро
пожал мне руку, едва взглянув мне в лицо, а потом сразу отвернулся и стал
смотреть в сторону, словно боялся, что его сочтут назойливым.
И в самом деле робкий. Приятное лицо, доброе. Ранимый. Умный, возможно, с
очень развитой интуицией.
Мы собрались на кухне, где все имеющиеся поверхности были заняты
разнообразной едой, привезенной каждым из нас. Джинджер искоса посмотрела на верхнюю
часть одного из окон и с удовольствием сказала мне: «Вижу, Шура по-прежнему
верен своим маленьким паучкам! Думаю, он предупредил вас под страхом высылки
с Фермы не лишать бедные создания чувства безопасности!»
Я рассмеялась в ответ: «Ну, мы пошли на компромисс и договорились, что в
каждой комнате будет висеть несколько символических паутин, а остальные я
убираю без особого разрешения».
Кто-то легко коснулся моего плеча сзади, и, развернувшись, я получила
поцелуй в щечку от Ли: «Привет, Элис. Рада снова видеть тебя».
Я посмотрела в широко раскрытые, задумчивые глаза и обняла худое тело Ли,
сказав, что тоже рада ее видеть.
Джон Селларс подарил мне слегка заговорщическую ангельскую улыбку, когда
проходил через кухню.
Наконец, Шура призвал всех собраться, и мы сгрудились в столовой. Когда в
комнате стало тихо, Шура рассказал о своей идее.
- Я подумал, что по случаю редкого присутствия Сэндемэнов мы могли бы
дерзнуть и попробовать что-нибудь эдакое, на которое способны здравомыслящие
люди, особенно настоящие мачо, в которых, конечно же, нет недостатка в нашей
маленькой группе...
Рассеянные аплодисменты и смех за столом, громкий стон Джорджа.
Шура продолжил: «Я вношу на ваше одобрение предложение принять каждому
больше мескалина, чем ему когда-либо приходилось, с предельной дозой в
пятьсот миллиграммов». Шура широко улыбнулся всем присутствующим. Он сидел,
наклонившись вперед и положив ладони с растопыренными пальцами на стол.
Данте предложение Шуры очень понравилось. Он нахмурился и стал вслух
рассуждать , какую же дозу он отважится принять. Джордж забормотал, что пятьсот
миллиграммов будет для него немного чересчур, и Рут страстно закивала,
поддерживая мужа. Бен с задумчивым лицом сказал, что думает о четырехстах
миллиграммах , но считает, что ему не стоит пробовать больше.
Шура призвал присутствующих к порядку: «Тихо! Для начала скажите, всем ли
нравится эта идея? Может, кому-то она не кажется привлекательной?»
Все стали кивать и заверять Шуру, что его идея на самом деле просто
восхитительна . Данте распростер руки и закричал: «Не могу представить себе более
захватывающего способа, каким нас могли бы встретить в прекрасном районе
Залива и на любимой Ферме, да еще все наши друзья!»
Шура взял блокнот, где была разлинована страница, и начал записывать имена
и дозу каждого. Сначала он спросил у Бена: «Ты уверен насчет четырехсот?»
- Да, - ответил Бен, сидевший скрестив руки на груди. - Это больше, чем я
принимал раньше, и предполагаю, что после такой дозы я не буду скучать».
Шура повернулся к Ли: «Что ты думаешь об этом, милая? Немного меньше?»
Ли выглядела задумчивой, ее тонкие пальцы беззвучно барабанили по столу.
Затем она сказала: «Полагаю, я приму двести и посмотрю, что получится. Я ведь
смогу принять добавку, если этого окажется мало?»
Шура пообещал ей: «Да, разумеется. Дополнительная доза может продлить
воздействие наркотика на пару часов».
Он громко обратился ко всем: «Минутку внимания! Если кто-то из вас захочет
по старинке начать со скромной дозы, потом вы сможете принять добавку». Потом
он добавил: «Я отмерю парочку доз по сто миллиграммов и парочку по пятьдесят
на тот случай, если кому-нибудь понадобится дополнительное ускорение. Я
собираюсь сделать это заблаговременно, потому что, честно говоря, не знаю, смогу
ли после пятисот миллиграммов мескалина точно отмерить дополнительные дозы с
учетом того, что никогда столько не принимал».
А я-то думала, Шура, что ты попробовал все, что можно, в самых
мифических дозах! - сказала Рут.
Почти, почти, - ответил волшебник с подобающей скромностью.
На розовощеком лице Джона, чей возраст было трудно определить, мелькнула
лишь легкая улыбка, когда он сказал, что попробует пятьсот миллиграммов. «Это
должно быть интересным», - добавил он и с удивлением отвел взгляд в сторону,
услышав восклицанья и гиканье остальных.
Джон - пятьсот, - повторил Шура, записывая эту информацию.
Пришла очередь Данте. Он вновь нахмурился: «Ну, если потом при
необходимости можно будет принять добавку, думаю, я последую примеру Бена и для начала
приму четыреста, а там посмотрим».
Я способна лишь на триста, - сказала Джинджер, - по крайней мере, для
начала, Шура.
Я посмотрела на Джинджер и улучила момент, чтобы полюбоваться красивой
мексиканской рубахой ручной работы, которая была на ней. Хлопок просто сиял
своей белизной, контрастируя с загорелыми руками Джинджер. На вырезе рубашки бы-
ли вышиты крупные красные и розовые розы.
Похоже, настоящая мексиканская рубаха. Я хочу когда-нибудь очутиться в
Мехико и прикупить там такой одежды. Восхитительные розы.
Джордж решил, что триста для него будет вполне достаточно, а Рут сказала,
что приняла бы поменьше, например, двести, на что Шура ответил, что это
звучит неплохо, и нацарапал соответствующие цифры в своем блокноте.
Дэвид откашлялся и сказал следующее: «Я проявлю немного осторожности и
приму двести пятьдесят, потому что впервые буду пробовать мескалин».
Шура молча кивнул, записал, а потом вопросительно взглянул на меня.
Я бы с удовольствием присоединилась к тебе и приняла бы пятьсот
миллиграммов , если не возражаешь.
На этот раз никто не улюлюкал и не стал дразниться.
Элис - пятьсот миллиграммов», - записал Шура. Он глубоко вдохнул,
перечитал вслух записанное и спросил: - Я все правильно записал? Никто не хочет
что-нибудь исправить, пока я не ушел в лабораторию?
Поскольку желающих не нашлось, Шура встал и попросил Дэвида помочь отнести
в лабораторию стаканы.
После ухода Шуры с Дэвидом за столом поднялся шум, потому что Данте и
Джинджер стали рассказывать о себе, смеясь и отвечая на вопросы остальных.
Все начали обмениваться неизвестными мне именами людей и названиями мест. Я
просто слушала, улыбаясь при виде бившей через край энергии присутствующих.
Вернулись Шура и Дэвид. В стаканы долили сока по вкусу, после чего мы
прошествовали на кухню и встали там в круг.
Шура торжественно объявил: «Порадую вас - я открыл способ, помогающий
избежать тошноты. Если выпить этот напиток не сразу, а маленькими глотками на
протяжении получаса, то не будет никаких проблем. Так что не спешите, пейте
медленно, и, в конце концов, неизбежное перестанет быть таковым!»
Означает ли это, что искусственный мескалин вызывает тошноту точно также,
как и природный? Я думала, это случается только с растительным мескалином.
Надо будет потом спросить у Шуры.
После тостов за Сэндемэнов и за всех нас, после традиционного чоканья
стаканами все разбрелись кто куда, осторожно потягивая содержимое стаканов.
Я задала Шуре свой вопрос, и он кивнул мне: «Да, это очень интересный факт;
неважно, в какой форме ты принимаешь мескалин, все равно тошнота кажется
неотъемлемой частью переживаний. Но только если принимаешь мескалин быстро. Я
наконец-то додумался принять его по-другому, просто чтобы посмотреть, что
изменится. На самом деле этот способ очень похож на то, как индейцы юго-запада
США едят пейот, и я счастлив признаться, что он сработал и в моем случае.
Надеюсь, он окажется действенным и для всех остальных. В этом случае, ну,
следующая остановка - Нобелевская премия! На первое!» Я хихикнула и поддержала
его шутку. Через полчаса Шуру заверили, что он действительно невероятно
облагодетельствовал род человеческий. Тошноту не почувствовал никто, хотя кое-кто
из группы все же решил немного прогуляться вокруг дома, поскольку находясь в
помещении они слишком прислушивались к своему желудку.
Я решила, что хочу немного побыть одна, и пошла в столовую, откуда
открывались разные виды: из большого окна была видна гора, а через раздвижные
стеклянные двери - внутренний двор и лестница, ведущая к входной двери. Я села за
стол, намереваясь оставаться в неподвижности, пока окончательно не
удостоверюсь, что со мной точно все в порядке. Я не чувствовала тошноты, даже никаких
намеков, но не хотела искушать судьбу.
Разумеется, я надеялась пережить что-нибудь сопоставимое с тем первым
опытом, который имел место много лет назад, когда я приняла пейот вместе с Сэмом
Голдингом. Впрочем, Шура предупредил меня, что на это не стоит особо
надеяться, и напомнил мне известную цитату насчет реки, куда нельзя войти дважды.
На этот раз начало воздействия было едва заметным. Я почувствовала что-то
знакомое, но не была абсолютно уверена в том, было это из-за мескалина или
просто признаком перехода в измененное состояние сознания. Я обратила
внимание на слабое, довольно приятное покалывание в горле и в пояснице.
Со своего места я разглядывала маргаритки, которые купила накануне по пути
на Ферму. Они нежно светились в простенькой стеклянной вазе, стоявшей на
книжном шкафу. Казалось, что каждый из белых и желтых цветков слабо трепетал
в падавших из окна солнечных лучах, словно благодаря их за подаренное тепло.
Их срезали, оторвали от корней, но они все еще живы. Этот момент вмещает
все их существование, а ведь где-нибудь во вселенной есть место, где это
мгновение длится вечность, сотканную из маргариток, мягких зеленых стеблей и
солнечного света.
Я слышала и читала об акашических записях. Это название происходит из Индии
и обозначает уровень реальности, где записывается информация обо всем, что
когда-либо существовало во вселенной. Посвященный может черпать ее оттуда в
форме видений, звуков и ощущений, относящихся к любому моменту времени, если
он знает, как сделать это.
Как можно научиться этому? И каким образом происходит запись о том или ином
событии - с чьей точки зрения, чьи глаза и уши участвуют в этом процессе? Чьи
чувства и эмоции становятся частью вечной записи? Маргариток или наблюдателя?
А что если наблюдатель отсутствует? Будет ли тогда записываться информация о
маргаритках и с какого ракурса?
Я послала цветам улыбку, добавив к ней свою любовь и уважение, и поднялась
со стула. Похоже, с желудком было все в порядке.
Я зашла на кухню. Там на плите дожидалась своего часа большая кастрюля с
супом, а на разделочном столе лежали салат и ярко-красные помидоры в плетеной
корзине. Был здесь и хлеб - черный и плетенка белого, обсыпанная маком.
Вот где основа. Все мы, люди, устанавливаем связь друг с другом, принося и
разделяя пищу, - и так во всем мире. Прочие животные поступают точно так же.
И птицы. Разделить пищу - значит, разделить жизнь. Совместное принятие пищи -
это способ связывания жизненных сил разных людей. Все мы - люди и животные -
берем то, что посылает нам из своего тела земля, и возвращаем назад то, что
исторгает наше тело. Так замыкается жизнь. Мы являемся неотъемлемой частью
всего другого - остальных людей и нашей земли.
Как и много лет назад, когда мы с Сэмом приняли пейот, я видела, хотя на
этот раз в других образах, планету как живую сущность, обладающую сознанием,
не сопоставимым с человеческим разумом, ибо оно выходило за пределы обычного
человеческого опыта. Я видела, что в человеческой психике есть такая часть,
которая осознает нашу планету как живое существо и ищет способы
взаимодействия с ней, пути сохранения связи с ней, будто маленький ребенок, тянущийся к
руке кормящей матери и получающий удовольствие от прикосновения к ее коже и
твердым косточкам пальцев.
Так и люди прикасаются к коже земли, сажая растения и собирая урожай. Так
они касаются костей планеты, покоряя горные вершины. Раньше мы находили себе
пристанище внутри нее, в пещерах, как и другие животные. Потом мы рискнули
выйти на белый свет и научились строить человеческие жилища. Но, когда мы
можем, то по-прежнему укореняем их в крепких костях Матери.
Перед моим взором промелькнули образы людей, запертых в городах из стали и
бетона и оторванных от земли. Людей, которые могут прикоснуться лишь к
случайному деревцу, пробившемуся через асфальт. Людей, потерявших связь с телом
матери-земли. Какая-то их часть постепенно теряет силы, высыхает до смерти.
Я пришла в себя и обнаружила, что стою посередине кухни. Переживания
увиденных образов и сопровождавших их ощущений заняли, наверное, не больше
минуты, но для меня она стала долгим, текущим, как поток, промежутком времени.
Как забавно. Я забыла, что под психоделиком не всегда переживаешь открытие
чего-нибудь нового и потрясающего; вероятнее всего ты обнаружишь, что тебе
напомнили о простых вещах, которые ты знаешь, но забыл об этом. Ты видишь их
свежим взглядом - старые, основные истины, давным-давно ставшие
распространенными клише, на которые ты перестал обращать внимание.
Я ушла с кухни - светящееся энергией тело. Я чувствовала, будто испускаю
свет. Улыбнувшись себе от этой мысли, я заглянула в ванную, чтобы
посмотреться в зеркало. Просто проверить, вдруг это происходит на самом деле. Я увидела
мягкое свечение вокруг своей головы. Но оно возникло благодаря свету, идущему
через толстые стеклянные блоки позади меня. Зато к излучению, исходившему из
распахнутых серо-голубых глаз с расширившимися зрачками, стеклянные блоки не
имели никакого отношения. Это излучение возникает в глазах каждого, чей разум
начинает по-другому видеть и думать.
Я помахала рукой подруге из зеркала и покинула ванную.
В гостиной меня встретила Рут: «Привет, привет! Как ты? Должна ли я
спрашивать? Нет, мне не нужно спрашивать тебя об этом!» Она улыбнулась и похлопала
меня по руке: «Думаю, все возвращаются обратно в дом. Они все решили, что на
улице слишком жарко».
Я спросила у нее о самочувствии, и она ответила: «Кажется, я угадала свою
дозу. Мне бы не хотелось испытывать более сильные ощущения. Примерно с таким
количеством я и могу справиться. На самом деле, воздействие довольно
интенсивное. Но я в порядке. Думаю, все будет хорошо». Рут скрестила руки на
груди. Ее пальцы рассеянно барабанили по голубому шелку рукавов одежды.
Она почти перепугана до смерти. Но она слышала свой голос, говоривший, что
все будет нормально. И она верит в это и добьется этого.
Я поинтересовалась состоянием ее мужа, вспомнив, что во время последнего
эксперимента на Ферме Джорджу пришлось нелегко. Как потом рассказал мне Шура,
Джорджу понадобилось почти три дня, чтобы полностью восстановиться, чего
раньше никогда не случалось. Шура сказал, что Джордж поклялся быть более
консервативным - что бы это ни значило - особенно с новыми препаратами.
- Джордж принял триста миллиграммов - на пятьдесят больше, чем я, -
ответила Рут. - Похоже, у него все хорошо, обошлось без проблем на этот раз. По
крайней мере, пока, - добавила она со смешком.
В дверь вошел Джон, его худощавое лицо светилось изнутри. Его взгляд просто
пронизывал, но его было невозможно понять. Я знала, что Джон сосредоточился
на том, что происходит внутри него, и доволен тем состоянием, в котором
находился . Он подошел к груде тонких одеял, которые я сложила рядом с пианино.
Завернувшись в одно из них, Джон сел на большой кусок пенки. Утром мы с Шурой
расстелили пенку посередине комнаты. Несколько минут Джон слабо раскачивался,
а потом лег на пенку и закрыл глаза.
Мимо меня на кухню прошагали Данте с Шурой. Данте просил «только
пятьдесят». Я предположила, что речь шла о дополнительной дозе. Я задумалась,
сколько же времени прошло, и взглянула на часы. Стрелки смотрели в разные
стороны, но я не могла понять, что это означает. Я попыталась припомнить, что
говорил Шура, пока мы еще не разошлись, и вспомнила его слова: «Почти ровно
одиннадцать». Это было начало. Теперь надо было выяснить, что же это
означало. Суть концепции времени ускользала от меня. Я не могла ею воспользоваться;
она не имела отношения к происходящему.
Я захихикала и уселась, пытаясь вникнуть в то, что показывали мои часы.
Я не могу вспомнить, зачем я посмотрела на часы. Каким вопросом я
задавалась при этом? Зачем я хотела узнать, который час?
Я засмеялась про себя, стараясь не потревожить остальных. Эта неясность со
временем была сплошной нелепицей и очень меня насмешила.
В комнату вошел Шура, За ним плелись Данте и Ли. Он посмотрел на меня и,
удивленно подняв бровь, спросил, что происходит.
Я чувствую себя полнейшей идиоткой, - ответила я. - Я не могу понять то,
что вижу на своих часах! Я хотела узнать, сколько времени, а теперь даже не
могу вспомнить зачем!
Шура улыбнулся мне и пошел на кухню, где висели большие электронные часы.
Он вернулся и сообщил, что было двадцать минут первого, и что на дворе по-
прежнему май.
Я поблагодарила его и неожиданно вспомнила свой вопрос:
О, да! Я вспомнила! Я задумалась о том, сколько времени прошло с того
момента, как мы приняли мескалин, то есть хотела узнать, добрались ли мы до
плато. Вот почему я посмотрела на часы.
- Прошло около полутора часов, - ответил Шура, - и нам придется еще
немножко покарабкаться, чтобы дойти до максимума. Тебе пока нравится? Все в
порядке?
Я сказала, что со мной все в порядке, за исключением несуразицы с часами и
со временем.
Ко мне подошла Ли. «Мне показалось маловато, как и Данте, так что Шура дал
нам добавку, - сказала она. - Возможно, тому причиной мое воображение, но
могу поклясться, я уже чувствую воздействие!»
Я подумала о Рут и понадеялась, что она выдержит оставшийся подъем,
ожидавший нас. Она сидела на диване, на лице был лишь легкий намек на тревогу.
Интересно, как далеко можно еще зайти? Я уже переполнена энергией и светом.
Я встала и пошла к входной двери. Я едва чувствовала свой вес, и каждое
движение моего тела, каждый жест были полны изящества.
Я хожу грациозно. Я двигаюсь грациозно. Я живу в Грации.
Снаружи меня ожидал мир зелени. Высокая сосна по ту сторону кирпичной
дорожки была старым моим другом, на ее ветвях всегда сидели птицы и белки, и,
конечно, разнообразные насекомые, каждый год забиравшие все больше соков у
сосны, жизнь которой близилась к концу.
Я посмотрела на неровные кирпичи под ногами. Некоторые из них выступали на
несколько футов над землей, их выталкивали корни сосны. Я улыбнулась, думая о
дереве, потребности которого так преобразили дорожку, ведущую к дому. Шура
всегда предупреждал тех, кто бывал у него впервые, чтобы они смотрели под
ноги . Наверное, многие из них про себя удивлялись, почему дорожка перед входом
содержится в таком виде - каждый второй или третий кирпич вылез. Шура
объяснил мне, что, если начать обрезать корни, вылезшие под дорожкой, то это
ускорит гибель сосны. А он хотел, чтобы она прожила всю отведенную ей жизнь, так
что гости Фермы просто должны быть повнимательней.
Услышав раздавшийся в гостиной смех, я поспешила в дом, отложив на время
дальнейшие исследования.
Мы впервые собрались на кухне в полном составе с момента приема мескалина.
Джон все еще лежал на спине, укутанный в одеяло, с закрытыми глазами и
безмятежным выражением лица. Рут сидела на диване бок о бок с Джорджем, положив
руку ему на ногу. На лице Джорджа сияла легкая, довольная улыбка. Ли сидела
на стуле, медленно перелистывая страницы одной из больших Шуриных книг по
искусству. Бен сидел в кресле, стоявшем рядом со стулом Ли. Голову он откинул
на спинку кресла, глаза закрыл. Данте устроился на краю пенки вблизи от
Джона, обняв своими мускулистыми руками колени. Он тихонько раскачивался.
Джинджер стояла около большого окна, воздев руки и пристально вглядываясь в
гору Дьябло и расстилавшуюся у ее подножия долину. Ее ноги стояли на месте,
но остальное тело двигалось, словно в такт музыке, которую слышала лишь она.
Шура сидел на банкетке для игры на пианино и беседовал с Дэвидом,
прислонившимся к инструменту.
Здесь же нечего пить. Я как-никак хозяйка. Надо сходить на кухню, принести
воды, сок и стаканы. И забыть про растерянность до конца всего этого.
Открывая кухонные шкафы и собирая все необходимое, я заметила, что мои
мысли движутся свободным потоком. Я поняла, что буду должна специально
фокусировать свое внимание на выполнении каждой отдельной задачи, если что-нибудь
надо будет сделать. Я говорила с собой, пока пересчитывала стаканы, убеждала
кубики льда вылезти из формочки и плюхнуться в кувшин с водой, ободряла
разные соки, наливая их в различные емкости. Уцепившись за Звук собственного
голоса, как за спасительный якорь, я ухитрилась проследить за своими
действиями . Время от времени я слышала свое хихиканье. Меня веселила мысль о сильном
кайфе, под которым я оказалась.
Когда я притащила все необходимое на кофейный столик в гостиной, я
разрешила себе какое-то время побыть безответственной и уселась, скрестив ноги, на
пол рядом с разделявшим комнату книжным шкафом. Из чистого интереса мой
внутренний Наблюдатель отметил, что я выбрала место, где мне обычно нравилось
находиться, в какое бы общество я ни попадала. С этого места я могла видеть
всех присутствующих в комнате и следить за происходящим. Я была частью этой
группы, но одновременно на отдалении от всех остальных.
Наблюдатель. Чужак. Или Писатель? Что одно и то же. Это позиция человека,
который не хочет полностью вливаться в какое-либо объединение людей, который
желает сохранить определенную часть себя обособленной, не поглощенной
происходящим. Это хорошо или плохо? Ни то, ни другое. Просто так оно и есть. Это
способ моего бытия. Вот почему я способна уловить отшельническую часть Шури-
ной души, которая порой хочет ускользнуть, улететь к горе. В каждом из нас
живет кто-то, кто обожает общение и совместную деятельность, чувство
общности, но лишь на какое-то время. Потом мы снова нуждаемся в одиночестве, в
возможности пополнить истраченную энергию за счет внутренних резервов.
Я услышала обрывок фразы Рут: «... цвета действительно яркие; кажется, они
запрыгивают на меня, понимаете, и маленький красный кричит мне «привет»
здесь, а голубой здоровается со мной уже в другом месте. И кажется, что все,
попадающее в поле моего зрения, совершает легкие движения».
Движется! Эй, оно движется! - воскликнул Джордж.
Шура наклонился вперед и спросил:
Джордж, с тобой все в порядке, все нормально?
Да, - ответил Джордж. - Немного трудно этим управлять, но думаю, что для
меня это не слишком много. Сказать по правде, пока что я чувствую себя очень
хорошо.
Так, - сказал Шура. - Пожалуй, вы останетесь там, где сейчас находитесь.
Прошло почти два часа, и я думаю, что не ошибусь, если скажу, что мы
добрались до плато.
Я вспомнила, как однажды Шура сказал мне, что иногда требуется два с
половиной часа, чтобы дойти до плато. Он должен был сказать об этом сейчас,
подумала я, чтобы Джордж с Рут были начеку и наблюдали, не будет ли дальнейшего
усиления воздействия.
Раз они говорили себе, что способны справиться со своими ощущениями, они
могли принять слабое ускорение - если подобная возможность оставалась - за
колебания безопасного, терпимого плато.
Он довольно сносно размышляет после пятисот-то миллиграммов, если он
действительно думает. Да и я не так уж плохо соображаю с учетом того факта, что
сижу здесь, как Будда женского пола, сделанная из сверхактивных световых
молекул, и не уверенная в том, что у меня вообще есть тело.
Услышать об этом - такое облегчение, - произнес Джордж. - Лучше хорошего
плато - друга не сыскать!
Рут похлопала его, улыбаясь в знак согласия.
Подняв глаза, я увидела, что Шура смотрит на меня. Его взгляд был теплым и
вопрошающим. Я ответила ему улыбкой, давая знать, что со мной все отлично.
Он встал и вышел из комнаты. Через минуту до нас донеслись звуки музыки
(звук шел из колонок в задней комнате). Григорианские песнопения. Все
замолчали, слушая искусное пение с закрытыми глазами. Джинджер оставалась у окна,
но повернулась лицом к нам. Теперь она медленно двигалась в такт музыке,
закрыв глаза и опустив руки, выражение лица сосредоточенное.
Наконец, я прикрыла глаза сама. Я оказалась под сводом какого-то собора с
золотым куполом, наполненным светом. Я плыла наверх, мимо витражного стекла,
чьи цвета расплывались у меня перед глазами, превращаясь в звездное сияние. Я
приближалась к точке, где сходились все балки. Я чувствовала, как что-то
звало меня, убеждая выбраться наружу с другой стороны.
В дело вмешался Наблюдатель. Он сказал, что, судя по всему, я собиралась
покинуть свое тело, а в данных обстоятельствах это не самое лучшее, что можно
сделать, особенно, если учесть, что я находилась в полнейшем неведении насчет
того, что произойдет с той частью меня, которую я намеревалась оставить, и
что мне с ней делать. Если ввяжешься в эту авантюру, предупредил Наблюдатель,
можешь побеспокоить или даже по-настоящему встревожить остальных, особенно,
если твое тело шлепнется на пол, как тряпичная кукла. Могут подумать, что я
невнимательна по отношению к другим или нарочно привлекаю к себе внимание,
или еще что-нибудь в этом роде.
Я открыла глаза и выдохнула, не разжимая губ. Я искала способ сохранить
твердую устойчивость, продолжая чувствовать притяжение того места под куполом
и сильное желание пройти сквозь центр к тому, что было снаружи.
Мне пришло в голову, что все, что мне нужно было делать, - это держать
глаза открытыми. Вокруг меня были тела и лица людей, на которые можно было
смотреть, на которых можно было сосредоточиться. Удерживая на них свое внимание,
я бы могла удержаться от запредельного парения.
С кресла поднялся Бен, направившийся в ванную. Его движения были немного
замедленными, но, похоже, на ногах он держался твердо. Ли положила книгу по
искусству на пол и сидела, обняв колени и склонив голову. Я знала, что она
вошла в состояние медитации, то есть расслабилась, но сохранила способность
трезво мыслить. Радость сотрясала ее, я чувствовала это через всю комнату.
Джордж открыл глаза и оглядывался по сторонам с таким видом, словно ожидал,
что вещи в комнате начнут двигаться и парить в воздухе. Его лицо было по-
детски открытым, на беспокойство указывала лишь рука, прижатая к свитеру. Она
то сжималась, то разжималась, короткие пальцы конвульсивно вытягивались и
потирали шерсть, а потом опять сжимались в кулак.
Рут погрузилась в концентрацию, она сосредоточилась на том, что видела
внутренним зрением. Ее руки свободно лежали по бокам.
По возвращении Бен во всеуслышанье объявил: «Вот это ощущения - пытаться
постичь предназначенье различных элементов туалета и различных элементов тебя
самого, причем одновременно! Не говоря уже о том, как сложно пристроить их
друг к другу соответствующим образом!»
Глаза остальных распахнулись, и со всех сторон повалили комментарии вроде:
«Все, что необходимо помнить, - сиденье поднять наверх, а отливать вниз».
Или: «Я иду следующий. Если через полчаса не вернусь, высылайте большую
мохнатую собаку с чем-нибудь вокруг шеи, чтобы я мог уцепиться», - выдал Дэвид.
«Боже, спаси меня от переполненного мочевого пузыря еще на какое-то время», -
Застонал в ответ Джон.
Где-то в следующем часе Шура поднялся с места, послал мне ослепительную
улыбку и тихо вышел из комнаты. Через мгновение музыку выключили. Шура
вернулся в гостиную и на цыпочках прокрался к своей скамейке около пианино.
Я рассматривала сборник сказок с иллюстрациями великого чародея Артура Рэк-
хэма15. Вокруг меня довольно долго сохранялась тишина: каждый ушел в свой
внутренний мир. Внезапно в комнате раздался один мощный удар по клавишам
пианино. Тело Джона, лежавшего на пенке, дернулось от шока. Он издал
пронзительный крик «о!», сел, потом развернулся, чтобы найти глазами Шуру, а тот сидел
позади и улыбался во весь рот, продолжая держать палец на клавише.
Джон зашипел на Шуру: «Ты хоть понимаешь, что творишь?» Это было сказано с
таким возмущением, что все остальные, которых этот неожиданный, похожий на
удар молота о наковальню, звук заставил подпрыгнуть, согнулись от смеха. Шура
поднял брови и ударил по другой клавише. Звук прозвучал не тише предыдущего.
Он внимательно смотрел на нас. Джон снова подскочил, словно его ударили по
позвоночнику. На этот раз ему удалось выдавить из себя слабую улыбку, когда
он запротестовал, обращаясь к Шуре: «Не ДЕЛАЙ этого, умоляю!»
Раздавшийся в третий раз звук пронзил всех нас, и мы сочувственно смотрели
на Джона, съежившегося под своим одеялом. Теперь он беспомощно смеялся над
собственной ранимостью и кричал:
Прекрати, прекрати, прекрати, Шура! Пожалуйста, больше не надо!
Ну, разве не замечательно, - подытожил Шура, удовлетворенно улыбаясь. -
Какой чувствительной становится нервная система под воздействием наркотика.
Мальчишка, подложивший на стул кнопку и услышавший ожидаемый визг, - вот
объяснение этого научного эксперимента.
Это было довольно сильно, - сказал Данте.
Хотя никто не подскочил до потолка, за исключением бедного Джона, -
заметила Джинджер.
Да уж, бедняга Джон, - пробормотал тот, о ком шла речь. - Мне было по-
настоящему больно, я хочу сказать, это было похоже на физический удар. И не
будешь ли ты добр предупредить меня, если захочешь повторить это снова, чтобы
я мог уйти из комнаты? Я на самом деле больше не хочу подобных сюрпризов,
Шура .
Он это серьезно. Нет больше Мистера рубахи-парня.
У Шуры хватило вежливости изобразить легкое смущение: «Ладно, можете мне
поверить, я не стану вас больше пугать. Мне просто было необходимо это
попробовать , чтобы посмотреть, насколько может возрасти чувствительность нервной
системы. Джон, я не ожидал такого эффекта! Ты, без сомнения, стал звездой
среди подопытных крыс!»
Джон сердито посмотрел на Шуру и сказал: «Ну, спасибо тебе, огромное!»
После этого Джон тоже стал смеяться вместе с остальными. Однако он не лег
обратно на пенку. С того места, где он сидел, Джон мог присматривать за
клавишами пианино.
Джинджер сидела, прислонившись к стене и скрестив лодыжки. Она довольно
мурлыкала, а потом сказала: «Пожалуй, мне нравится мое состояние. Думаю, что
могла бы привыкнуть к этому уровню, если бы чуть-чуть попрактиковалась».
Дэвид подобрал подушку для пола и положил ее рядом с кофейным столиком.
Потом уселся на нее и аккуратно налил себе полный стакан сока. Оглянувшись по
сторонам, он спросил, хочет ли кто-нибудь еще пить.
Шура громогласно объявил: «Между прочим, и это касается всех, не забывайте
пить. На столе полно жидкости. Не допускайте обезвоживания».
Мы послушно поднялись, чтобы наполнить свои стаканы и бокалы. Затем каждый
вернулся на свое место. В гостиной снова стало тихо, лишь изредка было
слышно, как кто-то громко дышал, да еще с улицы доносилось чириканье птиц. Я
обвела взглядом лица остальных. Их глаза были закрыты. Я с удовольствием
закрыла свои.
Артур Рэкхэм (1867-1939) - английский художник-график, автор Знаменитых иллюстраций к
сказкам братьев Гримм.
Прежде всего я осознала, что мое тело наполнено энергией чудовищной силы, а
внутренний экран залит светом. Внезапно у меня возникла уверенность в том,
что, если я сосредоточусь особым образом, - я точно не знала, каким, но
знала, что этот способ существовал, - то обрету способность видеть окружающий
мир сквозь закрытые веки. Я просто не до конца понимала, как это сделать.
Волны микроскопических пузырьков или частиц света, или чего-то еще,
проходившие через меня, усиливались. Я чувствовала, что снова готова отправиться в
какое-то другое место или измерение. И я хотела туда переместиться.
Я открыла глаза и посмотрела на Шуру. Он сидел на скамейке с закрытыми
глазами. Я обратилась к нему со всей возможной непринужденностью: «Шура, могу я
попросить тебя подойти ко мне на секунду?»
Он сразу же подошел ко мне, и я зашептала: «Может, это прозвучит чересчур
мелодраматично, но у меня такое чувство, словно я вот-вот выйду из тела. Я
думаю, что не должна этого делать в таких обстоятельствах. Это будет похоже
на проявление дурных манер. Так что мне делать? Это притяжение, которое
заставляет меня идти дальше и выйти за пределы, очень сильное, и я не уверена,
что смогу долго ему сопротивляться». Я ткнула пальцем себе в грудь и
улыбнулась . Глаза у Шуры были огромные и светились, а его волосы обрамляли голову,
как белые языки пламени.
Он поднялся в полный рост и громко сказал, обращаясь ко всем участникам
группы: «Я бы попросил всех вас подняться и на пару минут встать в круг,
взявшись за руки. Это может помочь удержаться тому, кто думает, что он
заплывет слишком далеко, хорошо?»
Все встали, сдвинули стулья, освободив место, и взялись за руки, замкнув
круг. Я огляделась и увидела напротив себя Данте, Рут и Джорджа. На их лицах
было похожее выражение - как у людей, глубоко ушедших в себя. Глаза у всех
были закрыты. Я глубоко вдохнула и тоже закрыла глаза. Желание подняться
куда-то наверх, пройдя через собственную макушку, все еще не оставило меня, но
я также ощущала удерживающее присутствие ладоней и пальцев других людей,
стоявших по обе стороны от меня, - Дэвид справа, Джинджер слева.
Я почувствовала себя неповторимой индивидуальностью, обособленной ото всех
на свете, но в то же время взаимодействующей с другими, членом семьи, в
которую входило все человечество. Как и много лет назад, в тот день, проведенный
под пейотом, я осознавала некий уровень реальности, где каждый человек был
связан со всеми остальными людьми, и эта связь осуществлялась не через разум
или личность, а через какие-то базисные вещи. Это было духовное или
психическое прикосновение, которое большую часть времени блокируется сознанием, но,
тем не менее, существует с рождения и до самой смерти человека. Мы все были
вплетены в один гобелен, и на глубинном, подсознательном уровне каждый из нас
разделял знания и чувства всех остальных, живущих на планете.
Почему это должно быть скрыто от нас, за исключением тех случаев, когда
кого-нибудь посещает откровение, неожиданная благодать, или когда кто-нибудь из
нас решает открыть себя через медитацию или при помощи галлюциногена? Почему
это знание скрывается от нас? Возможно, потому, что наше предназначение
заключается в том, чтобы жить собственной жизнью, творить свою уникальную
историю . Мы не можем этого делать, свободно воспринимая эмоциональные и духовные
переживания всех других людей.
Мы не смогли бы сосредоточиться, развиваться в качестве отдельных
сущностей, если бы мы были наделены способностью постоянно чувствовать все, что
происходит с другими людьми. В этом случае мы представляли бы собой
коллективное сознание, каким, похоже, являются все остальные формы жизни на земле.
Но людям предназначено существовать в виде отдельных личностей, сохраняя ту
основную связь. Почему? Потому что вселенский Разум считает этот способ
следующим этапом приключения, следующей главой повествования. Чье это приключе-
ние? Чье повествование?
Мне пришло на ум воспоминание о спирали, моем опыте переживания микро- и
макрокосма и безымянном Друге-собеседнике, который каждый раз в самом конце
приветствовал меня смехом и любовью. Это путешествие Друга, подумала я.
И поэтому оно в такой же степени мое. Мой непостижимый Друг - это и я тоже.
У нас одинаковые цели, хотя мне и не позволено их помнить, пока я живу в
физическом смысле. И каждый человек на планете - это я. Мы все разные,
неповторимые формы Друга.
Я открыла глаза. Наблюдатель оценил, сколько прошло времени с того момента,
как мы встали в круг, и сообщил, что прошло не больше двух минут. Шура
вопросительно смотрел на меня. Я улыбнулась и кивнула ему, показывая, что со мной
все в порядке и что у меня больше нет проблем с выходом из тела.
Джордж пробормотал «уф!» и открыл глаза. «Я думаю, когда мы стоим в круге,
ощущения становятся еще сильнее, а не уменьшаются!» - хихикнул Дэвид.
Джинджер стиснула мою руку и мягко стукнула своей головой об мою, после
чего сказала: «Это предельный уровень, на котором мне доводилось находиться. Я
правильно выразилась? Я имею в виду, что не припомню, что когда-нибудь была
так... ах...»
Я бы сказал «высоко», милая», - рассмеялся Шура, и все разразились
смешками и замечаниями насчет подходящих слов для обозначения определенных
психических состояний: Бен предложил «одурманенный», Дэвид - «улетевший», а Рут
поинтересовалась, нельзя ли оставить понятное всем «под кайфом».
У кого-нибудь есть проблемы? - спросил Шура внезапно посерьезневшим
голосом, вглядываясь в наши лица.
Довольно интенсивно, но нормально, - сообщил Джордж.
«Впрочем, не думаю, что захочу попробовать повыше, - добавил он. - По
крайней мере, до тех пор, пока мне не доведется привыкнуть к этому уровню. А
чтобы привыкнуть к нему, потребуется много, много времени!
Мягкий взгляд Ли. «Это прекрасно, Шура, - сказала она. - Я знаю, что ты
имел в виду, когда говорил о том, чтобы надежно закрепиться. Я по-прежнему
чувствую, что с легкостью могу улететь в космос или куда-нибудь еще, если не
буду удерживаться в своем теле».
Ну, так лети, если именно этого ты хочешь, - ответил Шура. - Мы позовем
тебя есть суп, когда придет время перекусить.
Джон сказал, что чувствует себя отлично, как никогда раньше, но только
тогда , пока Шура остается подальше от пианино.
Обещаю больше не подходить к инструменту, - рассмеялся Шура. - Но вы
должны признать, что те звуки дали любопытный эффект, разве не так?
Прелюбопытнейший, что правда, то правда, - заметил Джон с улыбкой,
несмотря на попытку вложить сарказм в свою фразу. - Запомнится на всю
оставшуюся жизнь. Но мне бы не хотелось испытывать его еще раз, уж будь так добр!
Кое-кто из группы решил снова выйти на улицу. Джордж выразил желание
попробовать суп. Аппетит проснулся в нем после того, как Шура напомнил Ли об
обеде . Рут пошла с мужем на кухню, держа его за руку.
Шура положил свою руку мне на спину и нежно подтолкнул меня к коридору,
который вел из кухни к задней двери.
Мы вышли на свежий воздух. Я стояла рядом с Шурой и вертела головой в
разные стороны. Каждое дерево, каждый кустик излучали свет. Я вспомнила, как
тогда, во время первого эксперимента с пейотом, мне пришлось отвести глаза от
пульсирующего разноцветья полевых цветов. Теперь несколько настурций на
пригорке справа от тропинки пылали насыщенным желтым и оранжево-красным огнем,
который я чувствовала у себя в желудке, пока трава воспевала жизнь, сияя
зеленым цветом.
Шура положил руку мне на плечо и сказал: «Мне захотелось привести тебя сю-
да, чтобы сказать тебе кое-что, что до сих пор я оставлял при себе. Тебе уже
известны мои остальные секреты, и, пожалуй, это будет последней моей тайной».
Я смотрела на него и ждала.
- Когда я впервые принял мескалин, - начал Шура, - я с удивлением
обнаружил, что попал в мир, в котором я жил, пока не вырос. Я прожил детство,
находясь в реальности, которая выглядела и воспринималась подобно этой,
открывающейся под наркотиком. Разумеется, я был убежден в том, что все остальные
видят и чувствуют так же, как я. Но постепенно до меня стало доходить, что,
может быть, это не так. Казалось, что остальные мальчики моего возраста вовсе
не хотели тратить время на рассматривание цветов или на спаривающихся жучков,
как любил делать это я, когда оставался один. В конце концов, я начал
понимать, что в каком-то отношении был не похож на других. И я научился
умалчивать об этом и имитировать поведение остальных мальчиков в школе, чтобы не
привлекать внимания...
Шура прислонился к стене дома и стал глядеть куда-то вдаль.
...потому что инстинктивно я знал, что, если сверстники почувствуют мою
особенность, то они начнут третировать меня. Поэтому я вел себя, как обычно,
пока школьные годы не остались позади. Я смог вернуться домой, и у меня
появилась пара часов в день свободного времени, которое я мог проводить по
собственному желанию.
Несколько минут назад я смотрел в окно в гостиной и увидел двух собак в
поле, внизу от дома. Они находились в своем собственном мире, они ничего не
знали обо мне. Я просто выступал в роли заинтересованного наблюдателя, и я
рассматривал их. Я увидел, что, несмотря на то, что они шли друг за дружкой,
они не двигались.
Не двигались?
Ну, конечно, они перемещались - умом я это понимал, но магия такого
препарата, как мескалин или любого другого действенного психоделика, состоит в
том, что позволяет тебе избавиться на время от верхнего - рационального -
слоя сознания и воспринимать окружающее мгновенно и непосредственно. Во время
моего первого опыта с мескалином я вспомнил, как видел мелких жучков на
жимолости, которая росла у забора позади моего дома. Я был тогда очень маленьким.
И я вспомнил, что тогда жуки не двигались; просто время от времени они меняли
свое местонахождение в моей реальности. Как собаки в поле - сегодня. Они были
неподвижны; менялось лишь место, где они находились. По крайней мере, с точки
зрения той реальности, в которой был я, когда наблюдал за ними. Разумеется, я
не могу сказать, что испытывали в тот момент собаки.
Знаешь что, дорогой, - медленно произнесла я, - подозреваю, что в
определенный момент, в очень раннем детстве все дети воспринимают мир таким
образом. Мне показалось, что твое отличие было в том, что такое состояние, такое
видение мира сохранилось у тебя дольше, чем у большинства остальных.
Шура бросил на меня задумчивый взгляд, потом отвел глаза и сказал:
«Возможно, ты права. Будучи ребенком, живешь в мире, который можно назвать
психоделическим. Он окружает тебя со всех сторон».
Я помню, когда была под пейотом, у меня возникло похожее чувство, словно
тот мир, который открылся мне, был мне знаком, - сказала я. - Место не
казалось мне не знакомым; я просто его забыла.
Точно. От себя могу лишь добавить, что во время того первого опыта с
мескалином я оказался в абсолютно дружелюбной обстановке и вновь обрел
утраченную способность делать те вещи, которые когда-то казались проще простого.
Я вернулся домой. - В голосе Шуры послышалась хрипотца. Через некоторое время
он полез в карман, достал оттуда мятый носовой платок и высморкался.
Твои родители знали об этом? То есть о том, что ты видишь мир по-
другому, не так, как большинство детей твоего возраста?
Я думаю, моя мать кое-что знала, по крайней мере, у нее были какие-то
подозрения. Я знал, что порой она беспокоилась; наверное, она волновалась за
мою способность жить в мире, обычном для остальных людей. Однако она никогда
не говорила об этом прямо. Предполагаю, что мои успехи в учебе частично
успокаивали ее.
Какое трудное, должно быть, у тебя было детство!
Шура повернулся ко мне и улыбнулся: «На самом деле это была чудесная пора,
особенно, когда я был предоставлен самому себе. Помню, когда мне было лет
шесть-семь, я мог пересечь весь парк, что был рядом с домом, ни разу не
коснувшись земли, - просто перелезая с веток одного дерева на ветви следующего!
Это было супер!»
Я посмеялась вместе с Шурой. «Ну, это звучит как обычное хвастовство
нормального мальчишки!» - заключила я.
Думаю, что я напрягался, когда пытался не выделяться и вести себя, как
остальные ребята в школе, но в этом я преуспел, - сказал Шура.
Когда ты утратил это... это особое видение, помнишь?
Не могу вспомнить какой-то конкретный момент; оно постепенно слабело,
как, наверное, происходит со всеми остальными детьми. В конце концов, я
позабыл, что это такое. Пока не принял в первый раз мескалин. После этого я все
вспомнил; я вспомнил, что уже видел мир таким. Воспоминания вернулись ко мне.
Я вот думаю, почему мескалин пугает некоторых людей? - спросила я Шуру.
Возможно, мир их детства был наполнен страхом или заставил их страдать
каким-то образом; может, эти переживания были вытеснены из их сознания, чтобы
не давать хода плохим воспоминаниям. И поэтому опыт с мескалином,
возвращающим их в далекое прошлое, может стать для них поистине жутким. Это же просто
ужасно - вновь пережить то, что они гнали от себя столько лет.
Да, да... Я просто не подумала об этом.
Я снова окинула взглядом деревья, траву и цветы и почувствовала проникающее
в мое тело сияние, словно исходившее от окружающей природы. Мы с Шурой были
созданы из света, и стояли в крошечном уголке вселенной, которая показывала и
напоминала нам, каким мир был на самом деле.
Эта переплетающаяся, общая энергия, она связывает всех живых существ. Мой
Любимый Друг из спирали живет жизнью всех живых организмов, где бы они ни
находились .
Шура взял меня за руку и повел по тропинке к лаборатории. Мы шли медленно,
храня молчание, останавливаясь через каждые несколько шагов, чтобы получше
разглядеть красивую линию или оттенок цвета. Каждый изгиб ветви или
цветочного стебля был своеобразным словом, способом связи, осуществляемым окружавшей
нас энергией.
Я опять вспомнила, как в шестнадцать лет, когда я еще училась в школе-
интернате, я сделала великое открытие. Оказывается, любая линия может
трансформироваться в звук у меня в голове. Первая догадка мелькнула у меня во
время одной прогулки. Я шла одна и наблюдала за птицей, медленно летевшей высоко
в чистом небе. Тут линия ее полета превратилась для меня в простой чистый
звук. После этого я начала экспериментировать - смотрела на спинку
антикварного стула или на очертания стоявшей на столе вазы. С каждым разом я все
больше убеждалась в том, что могу услышать про себя любую линию, движущуюся
или неподвижную. Разумеется, об этом открытии я никому не рассказывала.
Я рассказала Шуре об этой ассоциации линии с музыкой. Я уже знала, как
называется это явление, - синестезия. Я поделилась с ним историей про то, как
началась моя любовь к музыке Баха.
Моим первым мужчиной и моей первой любовью стал молодой русский. У него
были блестящие способности. Мы влюбились друг в друга, когда учились в средней
школе. Потом мы долго не виделись. Но он снова вошел в мою жизнь как раз в
тот момент, когда я развелась с отцом Кристофера и жила с ребенком в
многоквартирном доме. Его звали Вадим Мишель Иванофф, и он любил Баха. Обнаружив,
что я не понимаю музыку его любимого композитора, он объявил мне, что научит
меня слушать ее так, как надо.
Однажды вечером, когда он был у меня, а мой сынишка спал наверху, он велел
мне сесть на старый диван в гостиной и не разговаривать. Потом он принес
коробку с двадцатью свечами - дешевыми, простыми белыми свечами - и зажег одну,
после чего погасил свет. Пока я молча, как было велено, наблюдала за ним, он
установил остальные свечи, расплавив воск у их основания, и зажег их тоже. Он
поставил их в ряд на цементном полу. Линия из свечек протянулась до
выкрашенной белой краской цементной лестничной клетки, и маленькая комната озарилась
их светом.
Потом он взял кассету и вставил ее в мой магнитофон. Музыка Баха (я не
знала, что это был за отрывок, а он не сказал) заполнила пространство вокруг
меня . Я лежала на диване с закрытыми глазами и от удивления затаила дыхание.
Перед моим внутренним взором возникла хрустальная гора, созданная из музыки.
Музыка показывала мне оттененные синевой расселины, пологие склоны и вершины
- красоту, принадлежавшую к другому миру. В ту ночь я влюбилась в Иоганна
Себастьяна Баха, как и хотел Вадим.
Я всегда буду благодарна ему, - закончила я. - За две вещи: во-первых,
за то, что он научил меня готовить русские гамбургеры, а, во-вторых, за то,
что он показал мне, как надо слушать Баха. В остальном наши отношения
принесли мне, в основном, боль и страдания, но эти два дара заслуживают признания.
Шура улыбнулся мне: «Не знаю точно, на что похожи русские гамбургеры, но
вот музыку Баха я, без сомнения, оцениваю как один из элементов, необходимых
для полноты жизни!»
Теперь и я ценю ее, - рассмеялась я.
Шура взял меня за руку. Я ощутила его прикосновение всей кожей. Потом я
обнаружила, что размышляю о том, как здорово было бы заняться любовью прямо
сейчас. Я не поддержала эту идею; было бы невежливо оставлять остальную
группу так надолго. Мы были хозяевами. Может быть, позже удастся осуществить это
желание.
По дороге обратно в дом Шура сказал:
Пока мы еще не присоединились к остальным, я бы хотел напомнить тебе,
что еще никому, кроме тебя, не рассказывал о своем детстве. Возможно, ты
права насчет того, что вся разница между мною и сверстниками заключалась в том,
что я продолжал жить в том мире гораздо дольше, чем большинство детей. Но в
то время это была чудовищная разница, поверь мне!
Это останется между нами. Но почему ты не рассказал об этом Урсуле?
Думаю, он действительно умолчал об этом.
Потому что я привык держать в себе многие вещи, и так продолжалось почти
всю мою жизнь. Особенно я не распространялся о том, что, на мой взгляд, могло
заставить людей думать обо мне как о чудаке. Так получилось, что меня все
равно считали оригиналом, но не потому, что не могли проникнуть в мой
внутренний мир. Такое случилось у меня лишь с тобой, одному Богу известно почему,
- сказал Шура с улыбкой. - Я впервые принял решение быть искренним до конца и
открыть другому человеку то, каков я на самом деле и что происходит внутри
меня.
Я поблагодарила Шуру.
Если мне придется остаток жизни провести без тебя, это ощущение станет моим
личным сокровищем - быть первым человеком, которому ты полностью доверяешь.
Нет нужды говорить тебе, что этот твой большой секрет поняли бы куда больше
людей, чем ты думаешь.
На кухне заливались смехом Рут с Ли. Ли попыталась объяснить нам с Шурой
причину столь буйного смеха:
Это все плита! Понимаете, она гораздо сложнее, чем тебе кажется, когда
ты задумываешься над тем, что на самом деле означают слова «передняя правая»
и «задняя левая» и что с ними делать, когда хочешь разогреть кастрюлю с
супом. Я знаю, вы думаете, это очень просто! Я сама всегда считала именно так.
Но сейчас я осознала тщательную связь, которую устанавливает мозг между этими
глупыми маленькими словами на панелях и. . . - она засмеялась пуще прежнего,
схватившись за живот.
У Рут потекли из глаз слезы, пока она смеялась вместе с Ли.
- Шура, попробуй сам сосчитать суповые тарелки! Просто чтобы посмотреть,
как далеко тебе удастся продвинуться, прежде чем ты собьешься со счета! Я
пыталась сделать это несколько раз, но мне удавалось доходить лишь до трех или
четырех. Сколько нас здесь, а?
Мы с Шурой тоже засмеялись. Между тем он начал считать тарелки. Как
выяснилось, со счетом у него не было никаких проблем, что по какой-то необъяснимой
причине вызвало у двух женщин новый приступ смеха. Они хохотали до тех пор,
пока не стали задыхаться. Затем Рут потянулась к полке над плитой и взяла
оттуда половник. Она держала его так, словно он был неопознанным предметом,
добытым археологической экспедицией. Мы ушли из кухни под звуки возобновившихся
Затрудненных вдохов и хрипов.
Боже мой, что там происходит на кухне? - заворчал сидевший в кресле Бен.
- В данный момент у меня нет ни малейшего желания двигаться, так что вы
должны все нам рассказать.
Шура просто покачал головой и ответил: «Это надо видеть собственными
глазами» .
Дэвид лежал на пенке в нескольких дюймах от Джона. Они оба лежали на спине
с закрытыми глазами. Дэвид улыбался. Наверное, в ответ на доносившиеся с
кухни звуки, подумалось мне.
Вот это эксперимент, должен сказать тебе, Шура! - сказал Джордж,
расположившийся на диване. В устах Джорджа эти слова могли иметь разный смысл, но
его лицо не выражало тревоги, улыбка была обычной, из чего я заключила, что
ему хорошо и именно это он хотел сказать. Поскольку Шура не задал ему ни
одного вопроса, я предположила, что он получил все ответы, глядя на лицо
Джорджа, и пришел к тому же выводу, что и я.
Я села на подушку для пола и стала наблюдать за Шурой. Он неслышно
передвигался по комнате, внимательно вглядываясь в лица своих друзей, отыскивая
любой признак недомогания. Очевидно, он удовлетворился увиденным, потому что
после осмотра сбросил свои сандалии и сел на стул рядом с Беном, откинув
голову назад и прикрыв глаза.
Довольно долго в комнате стояла тишина.
В конце концов, я вспомнила об Урсуле. Об Урсуле и контейнере, полном ее
книг.
У меня нет такого чувства, что приезд Урсулы и ее дальнейшая жизнь здесь -
это обязательная реальность. Словно это лишь один из нескольких исходов этой
истории, этого конкретного сценария. Это не единственный финал. Но, с другой
стороны, не я автор этого сценария. Кто же сделает выбор в этой пьесе?
К тому моменту, как мои часы и часы на кухне показывали полседьмого, мы все
сидели за столом. Непонятный прежде половник был использован по своему
прямому назначению. Мы ели суп, с энтузиазмом отрывая куски от булки и доливая
добавку. Мы обсуждали сегодняшний эксперимент и сравнивали его с другими. За
столом рассказывали истории, например, вспоминали о том, как однажды Данте
зациклился на чувстве вины и самобичевании, а Шура с Беном устроили ему
словесное истязание. В конце концов, Данте взбунтовался и решил, что не стоит
превозносить до небес роль жертвы.
Данте лег на стол, раскрасневшись от смеха. Мне еще не довелось поговорить
с ним, но я уже влюбилась в его лицо, в котором удивительно смешивались
дружелюбная сердечность и склонность к внутреннему поиску.
Помните, - начал кто-то, - когда Элен впервые отважилась принять
мескалин, она не смогла выйти из машины в Тилден-парке, потому что гравий у нее
под ногами был похож на усыпанное драгоценными камнями тело гигантской змеи,
а она не хотела топтать грязной обувью такую красоту.
Я спросила, испугалась ли Элен змеи.
Нет, не испугалась, - ответил Шура. - Она знала, что на самом деле видит
перед собой дорогу, но не смогла избавиться от образа драгоценностей. Мы
потратили немало времени, убеждая ее, что она не навредит змее, если поставит
свою ногу на ее искрящуюся спину. В конце концов, она рискнула это сделать,
но, поверь мне, согласилась она не сразу!
Урсулу не упомянул никто.
Джордж и Рут остались ночевать на Ферме. Они устроились на пенке в
гостиной. Джордж пока не чувствовал уверенности за рулем, у него не прошел
зрительный эффект.
Мы с Шурой медленно занимались сексом, до последнего цепляясь за
воздействие мескалина. Ни один из нас не мог кончить. Мы смеялись над своими тщетными
попытками настроить наши сознания и тела на необходимый для достижения
конечного результата лад. Нам и без того было приятно, мы довольствовались
стиранием границ, полным контактом и взаимопроникновением наших тел, светом,
который стоял у нас перед глазами, когда мы закрывали их. Мы с радостью
чувствовали себя детьми, играющими на полях Господа.
В конечном итоге я обняла Шуру, прижавшись животом к его спине, и мы уснули
в середине какой-то до боли знакомой мелодии Шуберта, название которой мы так
и не вспомнили.
Глава 2 9. Письмо
Шура часто давал мне письма Урсулы. Он знал, что, читая написанные ее рукой
послания, я приобретаю независимое, хотя и ограниченное, мнение об этой
женщине. Делать это по-другому я не могла, у меня не было такой возможности.
Иногда я становилась для Шуры своеобразным индикатором реальности
происходящего. Чувствуя слишком сильную привязанность к Урсуле и чрезмерное доверие к
собственным суждениям, Шура мог протянуть мне очередное письмо и спросить,
что я думаю о том-то и о том-то. Я внимательнейшим образом прочитывала письмо
и отвечала Шуре со скрупулезной объективностью, отключив на время свои эмоции
и заставляя работать голову.
Письма Урсулы дышали страстью - не в эротическом, а в духовном и
эмоциональном смысле. Она никогда не упоминала занятия сексом, изредка лишь
деликатно намекая на эту область отношений, но зато она часто взывала к душе.
Когда речь заходила о ее будущей совместной жизни с Шурой, в этих пассажах
неизменно сквозило духовное, космическое начало. У нее был хороший стиль, порой
просто превосходный, особенно с учетом того, что ее родным языком был
немецкий. Проскальзывавшую временами склонность к излишней старательности и
медовой приторности следовало отнести за счет того, что ей, влюбленной женщине,
пытавшейся донести до Шуры свои чувства, приходилось объясняться с ним не на
родном языке. Я избрала себе образ честного и справедливого свидетеля, и он
требовал, чтобы я постоянно помнила об этом.
Я не осмеливалась задать вопрос о подлинности эмоций, о которых писала
Урсула. Ее стойкость я могла подвергать сомнениям сколько угодно, но то, что я
читала в ее письмах, часто походило на сильные переживания и несомненную
острую тоску, прожигавшую лист бумаги и заодно - меня.
Потом пришло письмо, изменившее все на свете. Все произошло в субботу, во
второй половине дня. Шура вошел в гостиную. Я свернулась калачиком с книжкой
на диване. Он молча протянул мне только что полученное письмо. Подняв глаза,
я увидела его помрачневшее лицо. Я погрузилась в чтение, продираясь сквозь
заостренный почерк Урсулы, которому ее научили в немецкой средней школе. Я
все еще с трудом разбирала его.
После обращений к Шуре - здравствуй, моя любовь, мой задушевный друг и
прочее в таком же духе - она со всеми подробностями описывала свою поездку в
старинный город Нюрнберг, которую она совершила вместе с Дольфом и двумя
близкими друзьями. Они поехали туда ради четырехдневных празднеств в честь
цикла Рихарда Вагнера «Кольцо Нибелунгов». Она явно испытывала волнение и
восторг во время этой поездки.
Я подумала, что это одно из самых приятных ее писем. Она рассказала о
платье, которое было на ней в ночь открытия: «Когда я стояла перед зеркалом, то
чувствовала как ты, дорогой, с улыбкой смотришь на меня. Я слышала, как ты
говоришь мне, как я хороша в этом платье из гладкого белого шелка, в
серебристых туфлях и с дамской сумочкой в тон, с этим вышитым шарфиком на плечах. Ты
так гордился мной, любимый!»
Дальше она описывала великолепие театра, темно-синий вельветовый занавес,
превосходное освещение и декорации сцены. Она писала о том, как сидя на
обитом красным плюшем сиденье, она представляла сидящего рядом с ней Шуру - он
держит ее за руки, а великолепная музыка Вагнера уносит их души ввысь.
Либо она не знает, либо забыла о том, что он не выносит Вагнера.
Затем следовало описание нескольких женщин из зрительного зала. Урсула на
редкость очаровательно сумела обвинить их в дурновкусии, высказав свое мнение
об их прическах, драгоценностях и нарядах.
Дольф был упомянут всего лишь раз, да и то мимоходом. «Дольф и наш общий
друг Руди сошлись на том, что мужская партия не соответствовала ожиданиям,
которые породил остальной божественный состав. Несомненно, в следующем году
ему не дадут такую ответственную роль!» - писала Урсула.
Потом она упомянула о напряжении, в котором находилась, пытаясь следить за
разговором с ее спутниками, одновременно про себя думая о том, что должно
произойти: «О, уже скоро, очень скоро, мой близнец, мое второе «я», мы будем
вместе, и никто не разлучит нас. Благодарю тебя за терпение, за то, что даешь
мне время, которое мне необходимо для того, чтобы успокоить бурю, терзающую
сердце бедного Дольфа, чтобы я могла освободиться, воспарить, подобно музыке,
и приехать к тебе уже навсегда».
Шура сидел в кресле, дожидаясь, когда я прочту письмо до конца. Когда я
отложила его, он спросил:
Ну, что ты думаешь об этом?
Да что же его так разозлило?
Ты не должен забывать, - осторожно сказала я, - что я не могу читать эти
письма твоими глазами. Что тебя задело?»
Разве ты не заметила? - спросил он с напряжением в голосе. - Она
расписывает эту восхитительную поездку, эти несколько дней, проведенные в компании
Дольфа и приятелей, на «Кольцо Нибелунгов». Ее письмо ничуть не похоже на
рассказ женщины, не находящей себе места из-за суицидальной или еще какой-
нибудь ...альной депрессии мужа! Я не нахожу в этом письме ни одного указания
на то, что Дольф чувствовал себя хуже остальных, а ты?
Ну, она не собиралась на этот раз говорить о Дольфе, милый. Это письмо
посвящалось поездке и театру...
Шура не дал мне договорить, ударив кулаком по подлокотнику кресла:
Или я схожу с ума, или... Разве так надо поступать, когда хочешь
отдалить от себя мужа, чтобы он смирился с распадом брака? Она отправляет свои
книги через океан, а потом берет мужа, которого с минуты на минуту собирается
оставить, и парочку друзей, и они все вместе едут слушать это чертово «Кольцо
Нибелунгов» в старом Нюрнберге!
Я что-то упускаю. Мне это не показалось странным.
О, я просто не знаю, не знаю! - с этим словами Шура ударил себя по лбу.
- Это показалось мне таким... таким бредом, полной неожиданностью. Все это
веселье и игры в опере, и это в тот момент, когда предполагается, что Дольф
мучительно страдает от предательства, а Урсула нянчится с ним, стараясь
помочь ему смириться с мыслью о ее скором отъезде. И на фоне такого напряжения
и боли - этот поход в театр! Это потрясает не меньше отчаянно фальшивой ноты!
Я на секунду задумалась, восстанавливая в памяти сочетание очевидного
восторга с окрашенным печалью и тоской желанием Урсулы видеть рядом Шуру.
Будь максимально объективной.
Тщательно подбирая слова, я медленно заговорила:
Ну, я вполне допускаю, что таким образом она просто хотела сгладить
ситуацию, потому что, ты же понимаешь, обстановка у них дома становится слишком
напряженной. Может быть, она подумала, что всем станет легче, если они просто
расслабятся и съездят на «Кольцо Нибелунгов». Она пишет, что скучает по тебе
и жалеет, что тебя не было рядом.
Да, - кивнул Шура. - Похоже, ей запомнилось каждое прекрасное мгновение,
а потом она наговорила кучу ласковых слов, чтобы я не подумал, будто ей было
по-настоящему хорошо. Но ведь ей на самом деле было хорошо. Каждая строчка в
ее письме говорит мне об этом. Это просто не... я не могу встроить это в
общую картину. Ничего не стыкуется. Все это бессмысленно.
Урсула допустила грубую ошибку. И что теперь?
Пока я смотрела на Шурину львиную голову, спрятанную в ладонях, мне в
голову пришла кое-какая идея. Я решила сыграть на его страхе перед тем, что такое
положение дел никогда не изменится, что эта ситуация никогда не разрешится
по-настоящему, на его прячущемся в глубине души подозрении, что его дергают
за ниточки, словно куклу, - по неизвестным и непостижимым причинам.
Я только что подумала кое о чем, что могла бы сделать, любимый, -
сказала я. - Думаю, пришла пора немного подтолкнуть очаровательную дамочку, и я
знаю, как это сделать. Я собираюсь написать ей.
Что? - Шура поднял голову и посмотрел на меня, на лице - полнейшее
непонимание .
Позволь мне заняться этим, ладно? Конечно, я дам тебе прочесть письмо, и
лишь от тебя будет зависеть, отошлем мы его или нет. Но если да, то должно
казаться, что я написала его исключительно по собственному желанию. Ты же не
хочешь, чтобы она подозревала тебя в том, что тебе хоть что-нибудь известно.
Иначе этот шаг будет выглядеть тем, чем он на самом деле и является, -
хитростью. Толчком. Просто выждем и посмотрим, что получится.
Даже не знаю, - пожал плечами Шура. - Если хочешь что-нибудь
попробовать, я не могу тебя останавливать, но... черт возьми, что ты ей напишешь?
Я вложу письмо в твои горячие руки, когда все будет готово. Сейчас нет
смысла подробно излагать его содержание. Мне потребуется пара дней, чтобы
написать его, потом посмотрим, что ты скажешь.
Это было самое странное письмо, которое мне доводилось писать. Слова шли
прямо из сердца, и после того, как я переписала его в четвертый раз, я могла
назвать его настоящим шедевром (по крайней мере, оно было таким для меня),
хотя и знала, что для Шуры, если только он решит отправить мое письмо, оно
станет лишь средством, которое заставит его любимую женщину почувствовать
ревность и неуверенность и, возможно, побудит ее поскорее покончить со всеми
делами в Германии.
Берясь за письмо, я руководствовалась простыми рассуждениями. Если Бен был,
в конце концов, прав, то мое послание могло бы стать для нее поводом для
разрыва с Шурой. Иначе говоря, это письмо сняло бы ее с крючка. С другой
стороны, если она действительно хотела Шуру, намеревалась приехать и навсегда
остаться на Ферме, наслаждаясь счастливой жизнью, но не могла, потому что ее
задерживали многочисленные причины, то почти наверняка письмо дало бы ей
импульс, в котором она нуждалась. Даже если потом ей придется узнать, что все
это не навсегда, в любом случае, события начнут развиваться быстрее, какая бы
ни была развязка. С этой точки зрения, рассуждала я, все, что ускорит дело,
будет хорошо; Шура становится слишком подавленным. С этим надо что-то делать.
«Урсула,
я осмелилась обратиться к вам напрямую, без ведома Шуры, поскольку полагаю,
что вы должны узнать о происходящем, а также потому, что он очень страдает,
читая ваши письма, или, скорее, от того, чего он в них прочесть не может.
Я влюбилась в Шуру осенью прошлого года, сразу после нашего знакомства.
Наши отношения продолжаются уже многие месяцы. Мы позволили себе сойтись,
потому что оба страдали от одиночества и, будучи интеллигентными людьми с
необычными, как наши, интересами, испытывали трудности с поиском партнера, в
котором нуждались.
О своей любви к вам он рассказал мне во время первой нашей встречи. Он
никогда не избегал упоминать ваше имя, говорить о вас как о любимой женщине, с
которой он хочет прожить остаток жизни. Полностью осознавая это, я все же
решила завязать с ним отношения, которые, разумеется, должны закончиться, когда
вы, наконец, приедете, чтобы остаться с ним, жить вместе с ним и сделать это
место своим домом.
То, что я пытаюсь сделать, отправляя это письмо, - это сказать вам
следующее. Я верю, что этот мужчина стоит той боли, которую доставляет мне сознание
того, что его сердце не может принадлежать мне. Боли, от которой я буду
страдать, когда мне придется отказаться от нашей близости и удивительного
общения. Я могла бы оградить себя от этой боли - и в прошлом, и в будущем, если
бы решила не становиться частью его жизни. Но я сделала другой выбор. В
первый раз в своей жизни (и почти уверена, что в последний) я позволила себе
попасть в любовный треугольник - я позволила себе влюбиться в мужчину, который
любит другую. Я старше вас, Урсула, но не лишена привлекательности и,
безусловно , гордости, так что для меня это было непростое решение.
Хочу, чтобы вы знали, что на его воссоединение с вами я смотрю без ревности
или враждебности, потому что я люблю его и хочу, чтобы он получил то, к чему
стремится. Он считает - и поэтому так должна считать и я - что вы
единственная женщина в мире, которая может дать ему подлинное счастье. Раз так, я лишь
могу надеяться - и буду молить об этом - на то, что ваша любовь к нему
окажется достойной его любви к вам. В этом случае я буду довольна и даже
удовлетворена .
Пожалуйста, поймите, что сейчас многие сомнения и душевные муки заставляют
его страдать. Возможно, вы осознаете, что ему необходимо от вас какое-то
ясное подтверждение того, что процесс действительно идет, и вы прилагаете все
силы, чтобы оставить ваш брак и вашу родину. Эта ситуация все сильнее его
обескураживает, и я прошу вас, пожалуйста, сделайте или скажите что-нибудь,
что придаст ему уверенности.
Я верю, что, в конце концов, вы бы узнали о моих отношениях с Шурой,
поскольку он ничего не хочет от вас скрывать. Наша странная, сложная и
наполненная заботой друг о друге связь основана на абсолютной искренности и не
допускает полуправды. И я знаю, что он будет настаивать на абсолютной честности
и открытости в вашей будущей совместной жизни. Я чувствую, что после того,
как вы придете в себя от удивления и от шока, открыв, что кто-то еще разделя-
ет похожие на ваши чувства к Шуре и близок к нему, вам понравится то, что я
должна сказать: он любит вас одну.
Шура постоянно говорит мне о вас как о единственной и настоящей его любви.
Еще лучше услышать это из уст «другой женщины». И от меня вы это услышали. Он
ваш, леди, его сердце и душа принадлежат вам. Я лишь прошу вас беречь это
сокровище так, как берегла бы я, если их подарили бы мне.
Нет необходимости мне отвечать. Надеюсь когда-нибудь стать вашим другом, но
это целиком и полностью зависит от вас.
Храни вас Господь,
Элис Парр».
Я от руки написала свой обратный адрес на конверте и взяла письмо с собой,
когда в следующую пятницу поехала на Ферму.
Я сидела на табуретке в Шурином кабинете, когда он читал мое письмо, и в
уме воспроизводила его содержание.
Ну, хорошо, вы та, которую любит мужчина, с которым я хочу прожить всю свою
оставшуюся жизнь; если вы действительно такая, какой он вас видит и в какую
верит, вы достойны быть неоспоримой владелицей этой территории, и я уступлю и
стану Великодушной неудачницей. Но если вдруг выяснится, что вы играете в
какую-то игру, милочка, я буду поблизости, чтобы собрать кусочки. И не только.
Если вы останетесь здесь, а у меня появится причина полагать, что на самом
деле вы не любите его, я сделаю все, что в моих силах, чтобы побороться с
вами за него!
Когда Шура закончил читать, я сказала: «Решение я оставляю За тобой. Ты
можешь отправить письмо или нет - как хочешь. Это решение должно быть твоим,
потому что невозможно узнать, как она отреагирует на что-нибудь в этом роде,
а если запахнет жареным, я не собираюсь нести ответственность».
Он кивнул и вложил письмо в конверт.
Его заставили прочесть о моих чувствах, увидеть их в полном объеме. От этих
слов не спрятаться. Да, не надо причинять ему боль, напоминая об этом.
На следующее утро Шура объявил мне:
Мы с Дэвидом разработали новое семейство и назвали его 2С-Т. К
сегодняшнему дню мы закончили синтез 2С-Т-2, 2С-Т-4 и 2С-Т-7, и я довел Т-2 до
активного уровня.
Что-что? - пробормотала я.
Довольно любопытно. Я подумал, что тебе могло бы захотеться попробовать
его со мной сегодня.
Что верно, то верно, - ухмыльнулась я.
Просто хочу убедиться, что ты обладаешь полной информацией, и правильно
опишешь наркотик в своих записях, - Шура со значением посмотрел на меня, а я
резко кивнула, подтверждая, что, разумеется, напишу отчет. - Полностью его
название звучит как 2,5-диметокси-4-этилтиофенэтиламин гидрохлорид.
Премного благодарна. Именно это мне и нужно было услышать. Какая
дозировка?
Ну, я принял пятнадцать миллиграммов и дошел до плюс двух, так что,
полагаю, мы могли бы рискнуть и пойти дальше, приняв по восемнадцать, и
посмотреть, можно ли поставить ему плюс три.
Раздался телефонный звонок. Звонил прокурор, который хотел, чтобы Шура
выступил со свидетельскими показаниями в суде со стороны защиты по делу,
связанному с грибами Psilocybe. Потом позвонил один журналист из Сан-Хосе. Ему
была нужна информация о МДА. Шура сказал ему то, что обычно говорил в таких
случаях: «Я с радостью предоставлю вам любую информацию, которой располагаю,
но только не для печати. Я не хочу, чтобы мое имя упоминалось в прессе». Я
сидела рядом и смеялась, наблюдая за его бессловесной пантомимой, которую он
разыгрывал передо мной в ответ на обычные протесты и аргументы собеседника.
Александр Шульгин хорошо широко известен в США - его
часто посещают журналисты.
Шура объяснил мне, что предпочитает играть, что называется, скромную роль.
Ему нет никакой пользы оттого, что его имя время от времени мелькает в
газетах. Если желание репортеров получить необходимые сведения было искренним, то
они должны соглашаться на его условие. По словам Шуры, они всегда спорили с
ним, но, в конечном итоге, соглашались.
Я приняла ванну. Вернувшись в кабинет Шуры, я обнаружила, что он снова
разговаривает по телефону. «Это был мой старый друг, Тэрри Мэджор, - сказал
Шура, закончив разговор. - Он входил в мою экспериментальную группу в ту пору,
когда там еще был Сэм Голдинг. Терри и его жена Паула были со мной, с Элен и
с Клоузами в тот день, когда Элен решилась на опыт с мескалином».
О да, - вспомнила я. - Сверкающая драгоценностями змеиная кожа.
Они мои давние друзья, и мы провели с ними немало исследований. В
последние несколько лет их стало гораздо меньше. Терри работает психологом в
университете, а в остальное время они с Паулой выращивают грибы, обычные
съедобные грибы, а не галлюциногены, и читают литературу об уходе за ними.
Хорошие люди. Как-нибудь я тебя с ними познакомлю. Дольф и Урсула подружились с
ними и общались, когда бывали здесь.
Надо сделать так, чтобы он выбросил из своей головы и Урсулу, и Дольфа, и
эту Германию.
Я присела и сообщила Шуре, что готова принять как там его...
2С-Т-2, - напомнил он. - Это двууглеродный аналог, фенэтиламиновый
аналог Алефа-2. Буква «Т» значит «тио» - так химики обозначают замещение атома
кислорода атомом серы.
О, - сказала я. - А почему два?
Какое два?
Сколько здесь этих проклятых двоек? О, да.
Второе два.
Потому что Алеф-2 - это второе синтезированное мной соединение из семей-
ства Алефов.
О, это все объясняет, - сказала я без тени сомнения в голосе. - Спасибо
тебе огромное.
Шура улыбнулся мне своей фирменной улыбкой сукиного сына и поднялся. «Тогда
я пошел отмеривать дозу», - сказал он.
Я уже приняла ванну, так что ты можешь использовать воду, чтобы принять
ЛУШ.
Сначала давай примем нашу Экспериментальную Субстанцию. Плато наступает
в промежутке между часом и двумя после приема. Так что для душа будет полно
времени.
Сколько длится все воздействие?
От шести до восьми часов, если судить по моему опыту. Учитывая последний
эксперимент, возможно, ты растянешь его на все десять или двенадцать!
Я рассмеялась. «Хорошо, - сказала я. - Прежде всего - Экспериментальная
Субстанция».
Мы пошли на кухню и чокнулись там стаканами. Шура посмотрел на часы над
раковиной и засек время: «Два часа, плюс-минус». Мы выпили за себя любимых и за
чудесную теплую субботу. Я свернулась клубочком на голубом диване и стала
листать книги по искусству, которые заранее выложила на кофейный столик.
Рассматривание картин настолько захватило меня, что я забыла о том, что приняла
2С-Т-2, пока организм не напомнил мне об этом, - у меня по спине, вдоль
позвоночника, побежали мурашки. На моих часах было тридцать пять минут
третьего .
Я встала с дивана и включила телевизор. По каналу Discovery, одному из моих
любимых, показывали документальный фильм про Непал. Я посмотрела его от
начала до конца с неослабевающим интересом. В три часа я уже оценила свое
состояние на плюс один, и это еще было только начало. Я села за Шурину пишущую
машинку, устроившись у окна, и приступила к своему отчету. Сначала я
зафиксировала принятую дозу, дату и время приема. Потом отметила, что на отметке плюс
один чувствую себя нормально.
Вошел Шура и поинтересовался моим состоянием. Я ответила, что все хорошо,
что воздействие медленно нарастает, и тоже спросила его о самочувствии.
«Довольно твердое плюс два. А сколько дашь ты?» - спросил он.
«Чуть поменьше двух». «Хочешь побыть какое-то время одна?» Я ответила, да,
спасибо, и сказала ему, что, как примерная девочка, пишу отчет об
эксперименте . «Да не оскудеет свет чудесами!» - сказал Шура и вышел из гостиной.
В течение следующего получаса я почувствовала легкое напряжение в теле и
сильный поток энергии, который только еще давал о себе знать; поначалу он
концентрировался лишь в области лопаток, но вскоре распространился по всему
телу. Мой желудок начал задавать вопросы, однако тошноты не было, одна
тревога . Ощущая легкое беспокойство, я вышла на улицу, и стала поливать из шланга
новые кусты роз у Шуры во дворе. Их посадил Тео в самом начале весны.
Ко мне подбежали Шурины кошки, Мейл и Мисс, и стали активно тыкаться носами
мне в ноги. Обычно они вели себя очень дружелюбно, но человек в измененном
состоянии сознания действовал на них, как кошачья мята. Я нагнулась и
легонько ударила их.
Спустя несколько минут мы с Шурой уединились за закрытой дверью в спальне,
чтобы не слышать телефонных звонков, и сели на кровати, скрестив ноги, лицом
друг к другу.
Как он для тебя пока?
Пока нормально, - ответила я. - Во время перехода какое-то время я
сомневалась, все ли будет в порядке с моим желудком, но все обошлось.
Энергетический поток заставляет меня сильно дрожать, но я начинаю привыкать к этому.
Думаю, мне понравится твой этот два как его там.
Какую оценку ты бы сейчас поставила?
О, плюс три, совершенно точно.
Я тоже, - сказал Шура. Он не отрываясь смотрел на меня, его глаза и губы
улыбались, пока он снимал халат.
Из радиоприемника лилась изысканная, величественная музыка, которая,
согласились мы друг с другом, могла принадлежать только Генделю.
Шура выключил ночник.
У основания моего языка распростерлись угольного цвета небеса с
рассыпанными по ним звездами. Там действует какая-то другая магия. Интересно, что
чувствует сейчас Шура.
Я увидела какую-то речушку с низкими берегами. Вдоль берегов стояли
особняки с заботливо ухоженными лужайками, друг от друга их отделяли цветники;
передо мной мелькали розовые деревья, ноготки, островки голубых и фиолетовых
лобелий. Мне показалось, будто перед одним из больших домов я видела
греческие колонны.
Земля аристократов. Сплошной Гендель. Умиротворенность, размеренность, а
потом нежное, игривое звучание цветов. Мило, мило, ничего не скажешь.
Пот стекал у меня по лицу. Огромный шар ярко-красного цвета, похожий на
миниатюрное солнце, вставал над рекой. Я знала, что это был за шар. Я услышала,
как Шура стал задыхаться от нехватки воздуха и как из его горла вырвался
продолжительный финальный крик.
Мгновение я оставалась неподвижной, положив голову на его бедро и разделяя
с ним уходящую красоту.
Потом я забралась под одеяло и легла рядом с Шурой. Он приподнялся на локте
и посмотрел на меня сверху вниз. Я закрыла глаза.
Как легко было достичь оргазма в молодости. Теперь он стал предметом поиска
для центра моего «я»; это трудная работа, это битва за необъяснимую вещь, для
которой я даже не могу подобрать названия. Сначала нужно, чтобы нити собрала
воедино душа, и лишь потом тело может ослабить их.
Музыка Рахманинова рисовала в воображении гигантские лепестки чувственного
фиолетового и розового цвета с тычинками мерцающего желтого посередине.
Джорджия О'Киф16, без всякого сомнения. Вдруг где-то вдалеке разгорелось
крошечное пламя. Огонь медленно распространялся и нес с собой почти невыносимую
сладость, затоплявшую все вокруг. Я чувствовала ее все сильнее по мере того,
как пламя становилось ближе ко мне, проходило сквозь меня.
Шура оказался прав: я «растянула» 2С-Т-2 больше чем на десять часов. Около
восьми вечера я закончила печатать свой отчет и пошла в кабинет Мастера,
чтобы вручить плоды своего труда лично ему в руки. Шура хлопнул себя по щеке и
сказал, что глазам своим не верит, не может быть, чтобы я отдала ему свои
заметки без обычной задержки в несколько недель. Я продемонстрировала ему
полное пренебрежение и бросилась вон из кабинета, очень довольная собой.
Я привезла из дома суп, густой гороховый суп по-голландски, с кусочками
ветчины. Мы сели ужинать в гостиной. Я включила телевизор, там повторяли одну
из старых серий про Коломбо с Питером Фальком в главной роли. В течение
следующих полутора часов мы сидели перед телевизором, как загипнотизированные,
отлучаясь лишь во время рекламы в ванную или за добавкой супа.
Ковры и стены теперь вели себя спокойнее, и энергетическая дрожь в моем
теле наконец-то превратилась в мягкое приятное жужжание.
Прижавшись к Шуриной спине и уже погружаясь в сон, я вспомнила письмо к
Урсуле . С непоколебимой уверенностью я осознала, что Шура отошлет его.
Джорджия О'Киф (1887-1986) -американская художница близкая к сюрреалистической школе, ее
картины отличаются яркими, сочными красками.
Глава 30. Окончание
Ответ Урсулы пришел через две недели. Она написала письмо на двух страницах
и приложила к нему мое, требуя объяснений. Гнев, боль, ощущение, что ее
предали, возмущение, шок, горечь - в письме была целая гамма эмоций.
Шура чувствовал явное облегчение. Он широко улыбался мне, протягивая
письмо . Я просмотрела письмо и поняла, что хотя бы ее ревность и огорчение
указывают на то, что она действительно любит Шуру.
Но это предположение я удержала при себе.
Интересно, подумала я, что она умудрилась совершенно пропустить в моем
письме (по крайней мере, она не упомянула об этом) главную и, несомненно,
позитивную мысль. Я попыталась поставить себя на ее место - насколько смогла -
и пришла к выводу о том, что - в конце концов, по крайней мере - я бы хоть
как-то посочувствовала, хоть немного пожалела человека, написавшего такое
письмо, как мое, любую женщину, которая вынуждена сказать своей сопернице: ты
выиграла, а я осталась ни с чем; будь счастлива и сделай счастливым его, и
благослови тебя Господь. Оказавшись на ее месте, на самом деле я бы
обратилась к проигравшей женщине с благодарностью. Ну, со временем.
Все, что она написала, кричало об уязвленной гордости, что, разумеется,
было понятным. Однако она никак не прореагировала на мое упоминание о тревоге и
страданиях Шуры. Она даже не разозлилась на него за то, что он сомневается в
ней, что, без сомнения, сделала бы я.
Но, в конце концов, я же не была Урсулой. Мне не хватало информации, чтобы
понять ее жизнь, среду, в которой она жила, или ее образ мышления. Я
располагала лишь Шуриным отношением к ней, анализом Бена и разрозненными сведениями,
собранными из ее писем. У меня сохранялось такое ощущение, что я вглядываюсь
в нее через темное стекло.
Странно, почему она не позвонила ему после того, как получила мое письмо? А
ты-то думала, что она сразу же позвонит и выльет на Шуру все свое удивление,
возмущение и т.д. и т.п. Забавно.
Через неделю, в четверг вечером, Шура позвонил мне и сказал: «Ну, наверное,
вот оно!»
Что оно? - мой желудок ухнул куда-то вниз.
Она приезжает. Она выезжает в следующую среду и приедет сюда ровно через
неделю, чтобы на этот раз остаться навсегда. Она звонила и сказала, что твое
письмо заставило ее осознать, что она больше не может откладывать объяснение
с Дольфом. Так что оно состоялось. Она попрощалась с мужем и попросила
близких друзей присмотреть за ним после ее отъезда и... - в голосе Шуры
послышалась хрипота, но потом он взял себя в руки. - Спасибо, Элис. Спасибо тебе за
письмо. Я никогда этого не забуду, ты знаешь.
Я знаю, - подтвердила я, не давая воли чувствам. Только после того, как
разговор будет закончен.
Может, ты бы приехала ко мне в последний раз, чтобы мы поговорили? Я
могу попросить об этом? - в его голосе зазвучали тревожные нотки.
Я должна забрать оттуда все свои вещи, все, что я там могла оставить. Мне
будет тяжело, ведь все будет в последний раз. Возможно.
Да, конечно, ты можешь попросить меня об этом, все нормально. К тому же,
мне нужно забрать свои вещи, так что я приеду - когда? В пятницу вечером, как
обычно, или я должна приехать в субботу?
Поколебавшись секунду, Шура ответил:
О, приезжай, как раньше, Элис. Я знаю, как раньше уже не будет, и
понимаю, что тебе придется нелегко, но и мне тоже, я хочу, чтобы ты знала. Мне
тоже будет трудно пережить все это. Но если ты. . . если ты четко видишь свой
путь, то будет просто Здорово, если ты приедешь в пятницу. Мне нужно побыть с
тобой, поговорить.
- Хорошо. Значит, в пятницу.
Положив телефонную трубку на место, я села и молча закурила. Мой внутренний
Наблюдатель пришел в неописуемую активность. Он велел мне разложить все по
полочкам - все, что я знала о сложившейся ситуации. Трезво взглянуть на нее,
все пересмотреть и не спешить убиваться, потому что впереди были выходные с
Шурой.
Ну, хорошо. Как я могу сейчас заглушить боль, а? Пока я сижу, часть меня
уже начинает скорбеть. Я не могу остановить это. И не важно, думаю я, что она
навсегда останется с ним, или обратное. Мне все еще нужно пройти через
закрывающуюся дверь, словно она существует всегда. Ибо неважно, что случится в
будущем, потому что все и без того изменится. Должно измениться.
Что, на мой взгляд, должно произойти, что подсказывает моя интуиция насчет
действий Урсулы? Полагаю, она снова его кинет. Может, она задержится на шесть
недель. Или на полгода. Но не думаю, что она останется с ним навсегда.
И почему же мне кажется, что она не останется? Потому что Бен так считает,
и я хочу в это верить. Нет, нет - все гораздо глубже. Слишком много
странностей в поведении этой девочки, которые не имеют явного смысла. Женщина-анима,
как сказал Бен, а в проницательности ему не откажешь. Господи, пусть Бен
окажется настолько умным!
Я отправлялась спать с расколотой на две половинки душой: одна часть меня
готовилась к наплыву горя, гнева и боли, а другая спокойно предвкушала
выходные, планируя быстро и бесстрастно собрать мои разнообразные вещи,
разбросанные по всей Ферме, вроде расчесок, заколок для волос и старого свитера, и
размышляя о том, получится ли у нас с Шурой заняться любовью. Я нарисовала у
себя в уме достойное и красивое последнее «прощай». То, что будет потом,
позаботится о себе само.
Что бы ни случилось в будущем, я изолирую себя от этих отношений и выдержу
свое горе. Это было в последний раз. Больше никогда в жизни. Что бы там ни
было, я больше никогда не буду переживать такое, ни ради Шуры, ни ради кого-
нибудь другого. Никогда!
В ту пятницу Шура встретил меня долгими, крепкими объятиями. Глядя в его
глаза, я поняла, что по телефону он сказал правду: ему тоже было нелегко. Он
будет скучать по мне, и он уже знал об этом.
Я прошлась по дому, тщательно выискивая следы своего присутствия и собирая
все, что находила. Я собиралась со всей искренностью играть роль эдакой
чистюли . Не оставить ни одной, даже самой маленькой вещи, напоминавшей обо мне.
Я не хотела, чтобы она еще больше обижалась на меня; зачем заставлять ее
страдать?
Какая я молодчина! Ну, все в порядке. У меня есть кое-какие исключительные
воспоминания и чувство собственного достоинства, а это дорогого стоит.
Ночью мы крепко обнимали друг друга, не пытаясь ничего сказать, прежде чем
отвернулись и заснули.
На следующее утро, когда мы пили кофе, Шура посмотрел на меня - на его лице
были написаны и счастье, и страдание, и задумчивость - и спросил меня: «Как
насчет последнего эксперимента со мной?»
Я сказала, что на самом деле, это было бы даже очень хорошо для нас обоих.
Или это, или придется попрощаться с ним до конца выходных, потому что боль
становится все сильнее. Она теснится в животе и груди. Хороший психоделик
может помочь мне частично справиться с этой болью. Но даже если он не поможет,
все равно он займет нас на какое-то время и отсрочит прощание.
Мне бы хотелось разделить с тобой один из старых добрых препаратов, -
сказал Шура. - Он называется ДОБ.
- Ух!
Ты должна знать, что он отличается особой продолжительностью воздействия
- между двадцатью и двадцатью четырьмя часами. Также надо сказать, что он
довольно мощный. Мне бы хотелось, чтобы ты об этом знала, в том случае, если ты
чувствуешь себя нормально и готова попробовать.
Спасибо, я готова.
Я подумал об изрядной дозе размером три миллиграмма. Он полностью
активен и при двух миллиграммах, но, на мой взгляд, ты выдержишь и три, если не
испугаешься.
Я искренне улыбнулась - впервые с той поры, когда услышала о приезде
Урсулы.
Он начинает действовать в полную силу через полтора, может, через два с
половиной часа после приема, так что нам хватит времени, чтобы привыкнуть, -
сказал Шура и пошел отмеривать наркотик.
На этот раз мы чокнулись стаканами молча. Часы над раковиной на кухне
показывали 10:53. Субботнее утро последних выходных. Посмотрим.
Он надеется, что у него с Урсулой пойдет все хорошо, а я не буду сильно
страдать; я надеюсь на то, что у него с Урсулой будет все отвратительно, а я
не буду сильно страдать.
Приняв ванну, я пошла к удобному голубому дивану и свернулась в уголке,
чтобы отслеживать воздействие наркотика. Был теплый летний день. На мне было
свободное хлопчатобумажное платье, голубое с широкими полосами нежно-желтого,
коричневого и розового цвета. Оно было уже старенькое, поношенное и очень
удобное.
Пока я ждала начала, в моей голове проносились различные образы и сказанные
когда-то фразы.
Я вспомнила, как однажды ночью Шура сказал мне, что Урсула ни разу не
смогла испытать с ним оргазм. Я была просто в шоке от услышанного. Я спросила у
Шуры, хватает ли у него психологических знаний, чтобы понять, что это могло
бы значить, после чего меня самым бесстыдным образом просветили насчет этой
информации. Тогда я еще подумала, что вот она, другая сторона прекрасной,
яркой, замечательной Урсулы.
Теперь, глядя в окно на мерцавшую в туманной дымке великолепную гору, я
мысленно перебрала все, что знала, или думала, что знала, о женщинах, не
способных испытывать оргазм, причем здоровых, нормальных женщинах, и поняла, что
знаю не все. Предположим, они эмоционально незрелые или не могут
расслабиться, «выключить» самоконтроль, или в каком-то смысле психологически меньше
собранны, - что бы это ни значило - чем женщины, у которых нет проблем с
оргазмом.
И такой диагноз обычно ставят мужчины, не так ли? После этого начинаешь им
слегка не доверять. В конце концов, когда наши отношения только-только
начинались , именно Уолтер сказал мне, что лишь вагинальный оргазм может считаться
зрелым и что необходимость стимуляции клитора - явление незрелое и
регрессивное или что-то в этом роде. Вот почему я симулировала оргазм все время, пока
была замужем за Уолтером, и подлинное наслаждение доставляла себе лишь сама.
Я не хотела, чтобы он считал меня незрелой женщиной. Я приняла на веру, что
он знает, о чем говорит, раз уж он психиатр. И так продолжалось до тех пор,
пока не началось движение в защиту прав женщин и не появились статьи, в
которых говорилось о многом, о чем раньше не писали. Только тогда я наконец-то
поняла, что Уолтер ни черта не знал о женской сексуальности.
Я проверила свое состояние. С момента приема прошел час, и я уже была на
уровне плюс один.
Урсула может здорово запутать всех нас. Она может оказаться верной,
преданной, способной на настоящее чувство и все такое. Может, она даже научилась
получать сексуальное удовлетворение. С таким-то мужчиной, как Шура, который
отдает немало времени сексу, это вполне возможно.
Я улыбнулась, возвращаясь к своим воспоминаниям. Как-то в самом начале
наших отношений Шура отметил странную привычку американских женщин брить
подмышки и ноги. Он сказал мне, что ему гораздо больше нравится, как поступают
европейские женщины, не препятствующие росту волос. Как поделился со мной
Шура, волосы - это один из самых сексуальных признаков женщины, и он не
понимает желания сбривать их где бы то ни было. Я пошутила, сказав, что, возможно,
это какое-то глубоко укоренившееся проявление педофилии в американской
психике, добавив, что мне, в общем-то, самой нравятся волосы на теле. Без
сомнения, в своих ранних фильмах Софи Лорен выглядит просто великолепно и с
небритыми подмышками. Еще я пообещала Шуре, что, если буду жить с ним всегда, то с
удовольствием откажусь от бритвы до конца своих дней.
Внезапно я осознала какую-то внутреннюю перемену и заметила, что допрыгнула
до плюс двух всего лишь за последние пятнадцать минут. Я отчетливо
чувствовала, что мое состояние изменилось, но никаких сильных зрительных эффектов еще
не наблюдала. Никакой ряби или волн перед глазами не было. Ощущение усиления
воздействия нарастало, словно мир собирался с силами и готовился передать мне
некое послание. Однако это было обычное явление для переходной фазы, и оно
имело место в случае с любым галлюциногеном.
Пора задавать серьезные вопросы и посмотреть, какие будут ответы. В конце
концов, этот опыт может оказаться последним на долгое время. Начнем с
простого : в чем смысл и цель жизни?
Ответ пришел ко мне без всякого напряжения, почти случайно: «Смысл и цель
жизни в самой жизни».
Ладно. Я рада, что мы это выяснили.
Тут последовало продолжение.
- Все существование есть проявление Единого разума. Аллах, Основание всего
сущего, Я, Бог - вот некоторые названия того, что формирует самое себя, любит
себя, ненавидит себя, учит себя и учится у себя, рождает и питает себя,
убивает и пожирает себя, неизменно и бесконечно.
Я по-прежнему сидела застывшая, без малейшего движения. Потом сделала
глубокий вдох и выдох.
Господи Боже мой! Попробуй уютно устроиться с ЭТИМ перед камином у себя
дома !
Я почувствовала, что замерзаю. Это обычный озноб во время перехода,
подумала я, и пошла за легким хлопчатобумажным покрывалом, в которое можно было
завернуться .
Вернувшись обратно в свой уголок на диване, я сделала еще одну попытку.
Что такое любовь?
«Любовь - это когда говоришь «да» от всего сердца».
Теперь спросим про что-нибудь неприятное, подумала я, зададим вопросик,
который всегда выглядывает из-за угла.
А как насчет той части... Бога, Оно или что там есть, которая убивает и
уничтожает?
«Она служит жизни, она нужна, чтобы не дать циклу остановиться. На уровне
Бога уничтожение и смерть тоже являются способом сказать «да» жизни».
Я не могу остановить этот процесс. Вопросы возникали сами собой, а ответы
проталкивались внутрь меня мгновенно и безжалостно.
Это не объясняет одиночество, боль, садизм, пытки - всю жестокость и
страдания! Почему темная сторона должна быть настолько темной, злой, такой
ужасной?
«Чтобы существовала жизнь, в мире должна быть двойственность - да-нет,
положительное-отрицательное, мужское-женское. Чтобы существовала жизнь, у
Единого должно быть две половины, Инь и Ян, каждая из которых определяет себя
через противоположную: свет не поймет, что он свет, пока не встретит тьму.
Без этого дуализма будет лишь Семя, но не цветы. Тьма существует. Свет
существует. И первая, и второй растут, изменяются и преобразовываются, ищут новые
формы, выражают себя по-новому, уничтожают и вновь порождают себя вечно».
Мою душу тяготило серое, безжалостное бремя.
Я сошла с ума. Это не смешно. Хотела бы знать, будет ли во всем этом хоть
какой-нибудь проблеск надежды.
«Внутри Инь есть островок Ян, как в пределах Ян есть островок Инь».
Господи, где же ЭТО оставит меня?!
«Там же, где ты начала».
Острый приступ отчаяния угрожал взять надо мной верх; я отпихивалась от
него всеми силами.
Здорово. Спасибо огромное. Где искать сострадание, заботу и все остальное,
когда в них нуждаешься? Где искать любовь в этой ужасной огромной вселенной?
«Ты ищешь сострадание и заботу в той стороне Единого, которая любит, во
Христе и Будде, в Великой матери, в Кван-инь, в бесконечных формах любви
вокруг себя. Все они живут в твоем «я» так же, как и их противоположности. Ты
смотришь в свое сердце».
Все, что я вижу, - ужасное космическое равнодушие.
«Поскольку все мы являемся формами Единого, о равнодушии речи не идет, пока
существует хотя бы одно существо, чувствующее удовольствие, печаль, боль или
надежду. Все, что чувствует одно живое существо, чувствует и Единое. Все, что
испытывает одно живое существо, испытывает и Единое. Единое - в каждом из
нас, Единое - это все мы».
Я не могу согласиться с идеей о том, что в одной половине Единого
сосредоточено так много зла - то, что я считаю злом.
«Инь и Ян - это закон жизни, и они не нуждаются в твоем одобрении. Это ты
нуждаешься в них, и твоя потребность и есть твой выбор».
Я хотела сказать «иди к черту!», но злиться не было смысла, и, кроме того,
я знала, что мое негодование будет проигнорировано.
Могу ли я посмотреть на все это как-нибудь по-другому? Есть ли способ
облегчить это?
«Жизнь - это рассказ Единого о самом себе самому же себе. Это все
повествование» .
Я не могла понять, как это заявление должно помочь мне.
Какую роль играю я в этой чертовой вселенной? Я хочу сказать, какое
значение я имею в этом положении вещей, если вообще имею?
«С твоим рождением вселенная изменилась. Когда ты впервые открыла глаза,
Божественный разум увидел себя так, как никогда не видел раньше. В твоих ушах
все звуки были созданы вновь. Тобой Единое открывает новую историю».
И все это происходит с рождением любого живого существа, я права?
«Да».
Я вспомнила одну книгу - «Путешествие к Арктуру» Дэвида Линдснея. Он входил
в группу Толкиена, которая объединила оксфордских друзей-писателей. Странная,
темная и захватывающая история. Произведение было не из самых блестящих, но
зато в нем была великая сила. Я читала ее очень давно и в тот момент была
уверена, что рациональная часть моего сознания не понимает написанного.
Однако другая его часть все-таки понимала; она запомнила образы, отвоевала их, не
позволив им бесследно раствориться и уйти из памяти даже после того, как я
закончила эту книгу и взялась за новую.
Особенно мне запомнилась одна сцена. Герой шел по какой-то долине и повсюду
вокруг себя видел растения, их были десятки тысяч. Каждое из них отличалось
от всех остальных, одни были невероятно красивы, другие - нелепы и уродливы;
он видел, как каждое из них появлялось на свет, цвело, увядало, а потом без-
жизненное падало на землю. При виде такой картины героя обуял ужас. Не
выдержав , он убежал из долины.
Я вспомнила, как меня бросило в дрожь, когда я читала описание этой сцены,
которая, очевидно, была аллегорией человеческого существования. Каждый новый
человек рождался с особенными, неповторимыми набором генов, отпечатками
пальцев и психической структурой. Миллиарды таких необычных существ постоянно
рождаются и умирают на всей земле. Эта картина отражала ужасное расточительство
и колоссальное равнодушие производящей силы. Она повергла бы в пучину страха
любого человека, и, подобно герою книги, он попытался бы убежать от нее
прочь.
Как и тогда, я вновь подумала о том, в чем же заключается смысл всех
страданий, всей радости, поисков смысла жизни, если этот грубый процесс рождения
и смерти, этот безжалостный бросок в цветение жизни, а потом рассыпание в
прах и уход обратно в землю - это все, что происходит на самом деле? И
почему, скажите ради Бога, если Бог - нечто другое, нечто большее, чем бездумная,
непреодолимая созидающая и разрушающая сила, почему все это происходит?
Что противостоит этой бессмысленной машине природы, этому безумному и
бесконечному сотворению и отниманию жизни? Лишь инстинктивное знание того, что
на самом деле это всего лишь часть правды, это не вся правда. Я знаю, это не
все.
Я знала это, потому что мне был дан ответ, когда неделю за неделей, год за
годом, половину своей жизни я видела Спираль. Здравствуй, мой дорогой друг,
говорили мне, я приветствую тебя уважением, любовью и смехом. Какая радость
встретиться с тобой снова, слышала я.
Вот это было Целое.
В гостиную вошел Шура. Он был в домашнем халате и с босыми ногами. Его
волосы торчали во все стороны, как это всегда бывало, когда он находился в
измененном состоянии сознания. Он посмотрел на меня, спрашивая взглядом, как у
меня дела. Я улыбнулась ему в ответ.
Как все идет? - спросил он, наклоняясь, чтобы осмотреть мое лицо.
В общем, я не обратила внимания на эффекты, потому что была слишком
занята охватившими меня идеями и мыслями и прочей подобной ерундой.
Ну, прочая подобная ерунда и есть часть эффектов. Какой уровень, на твой
взгляд?
Теперь могу сказать, что очень сильный плюс три. А ты что думаешь?
Хорошо бьет по голове. Плюс три, без вопросов. Я тогда оставлю тебя
наедине с твоими мыслями. Если что, ты знаешь, где меня найти. Мы еще не
достигли плато, но ждать осталось недолго.
Да, - ответила я, потянувшись к его руке. - Думаю, что довольно скоро
присоединюсь к тебе. Просто осталось выяснить до конца пару вещей.
Он поцеловал меня в макушку и вышел. Я вернулась к разговору с дикой
вселенной. Последний вопрос, если можно. Как мне перестать бояться?
«Надо понять, что безопасности не существует нигде. Ее никогда не было и
никогда не будет. Перестань искать ее. Живи со страстным намерением не
растратить попусту ни капли себя, ни капли жизни».
Потом пришло заключительное послание.
«Поверни свой страх. Его обратная сторона - возбуждение».
Шура сказал это Данте во время эксперимента с мескалином. Не могу
припомнить , в каком контексте, но точно помню эти слова.
Я сделала глубокий, медленный вдох и вернулась на свой удобный старый
диван. Все вокруг меня слегка пританцовывало по краям и струилось по центру, и
это напомнило мне о любимых розочках на обоях в спальне. Настало время
присоединиться к Шуре.
Но сначала - на горшок.
Пока мое тело освобождалось от ненужной жидкости, я плавала там, где не
было времени, и все было мягким и пульсирующим. Наступил мир после битвы.
В постели мы полностью растворились в мире, созданном нашими губами, кожей,
сплетенными ногами и соленым потом. В тот момент, когда Шура лежал на мне, я
понимала, что совсем не ощущаю горя и надвигающейся потери. Приезд Урсулы
перестал быть реальностью. Имело значение лишь то, что мы делали и чувствовали
сейчас. На какой-то миг мы осознали, что наш союз, связь между нами
неразрывны. Это знание пришло само по себе, оно не поддавалось рациональному анализу,
разум не мог придать ему форму.
Больше никого не было, кроме нас, вдыхающих запахи друг друга,
наслаждающихся знакомым вкусом друг друга, смешавших кожу и волосы.
Боги довольны. Мы хорошо показываем им себя. Им нравится, как мы это
делаем.
Шостакович, Барток и восхитительный Хуммель составили нам компанию.
Немного погодя я села на кровати и сказала Шуре: «Помнишь, я говорила тебе
о прелестном случае, о котором слышала от человека, который добровольно
работал в институте Данте в Беркли? Ну, знаешь, в той клинике, в которой желающих
могли отправить в трип с ЛСД? Я еще собиралась рассказать об этом всей группе
в тот день, когда мы приняли мескалин».
Шура кивнул.
Ну, тогда я забыла это сделать. Теперь, раз уж я снова вспомнила об этом
эпизоде, я расскажу тебе о нем, а ты можешь пересказать его Данте.
Хорошо, - сказал Шура. - Но до того как ты начнешь, мне нужно сходить в
туалет.
Ладно, мне, кстати, тоже, - ответила я, вставая с постели, чтобы
натянуть на себя платье. - Почему бы мне не разогреть суп? Я могу рассказывать,
пока мы едим кое-что вкусненькое.
Звучит замечательно!
Когда мы сели за стол, я приступила к рассказу.
Я расскажу тебе то, что смогу вспомнить. Однажды вечером, на какой-то
вечеринке мы с Уолтером стали участниками разговора о психоделиках, в
особенности об ЛСД. Дискуссия разгорелась нешуточная. Там было несколько
психиатров , одна из них и была той милой, симпатичной леди с круглым лицом и
светлыми волосами. Звали ее Евой. Она-то и рассказала нам о том, что какое-то время
по собственному желанию работала в этой клинике Данте. Она сказала, что эта
работа, когда она сидела рядом с людьми во время их путешествий в мир ЛСД,
стала одной из самых восхитительных страниц в ее жизни.
Шура ел медленно, внимательно прислушиваясь ко мне.
Я помню, как сказала ей, что никогда не пробовала ЛСД, но что у меня был
удивительный опыт с пейотом, во время которого я встретилась с тем, что я
назвала вратами смерти. Эта дверь была красивой и выглядела дружелюбно, но я не
поддалась искушению войти в нее, поскольку знала, что мне еще не время, я еще
много чего хотела сделать в своей жизни. Я сказала, что с тех пор все время
задавалась вопросом, что может случиться с тем, кто увидит этот выход из
жизни и поддастся искушению. Что произойдет, если он действительно войдет в ту
дверь или попытается это сделать?
Я съела несколько ложек супа и продолжила.
Она уставилась на меня во все глаза и сказала, что на самом деле у нее
есть ответ на мой вопрос, по крайней мере, она может рассказать мне, что
случилось с одним из ее клиентов в клинике, который сделал именно это. Она
сидела рядом с его кушеткой, когда, очевидно, он увидел выход и решил пойти туда.
То, что она увидела, - лежащего на кушетке молодого парня, который вдруг
перестал дышать. Она стала звать его. Не получив ответа, она попыталась
определить его пульс, но не нашла его. Он находился в состоянии клинической смерти,
сказала Ева. Она бросилась за помощью. К тому моменту, когда прибежали врачи
делать ему инъекцию и что-нибудь еще, что заставило бы его сердце снова
забиться , он был мертв уже в течение трех минут.
Ева сказала, что, когда они ворвались в комнату, он открыл глаза. Он
вернулся. Когда паника улеглась, он сказал ей, что увидел открытую дверь и
захотел войти туда, что и сделал. Он попал в какое-то место, где некая сущность
сказала ему очень твердо, но с добротой, что ему нельзя здесь оставаться,
потому что его время умирать еще не пришло. Он должен вернуться и ходить по
земле, пока не придет его время. После этого - бах-тара-рах! - он просыпается
на кушетке, а в комнату вбегают люди, размахивающие шприцами и прочими
медицинскими штуками.
Еще он сказал ей, что больше никогда не будет думать о том, чтобы прервать
свою жизнь. И, конечно, он не будет бояться смерти, когда придет время
уходить. Один из выводов, к которым Ева пришла, был следующий. Должно быть, в
нас живет своеобразный...э...Надзиратель, который, так сказать, следит за
всем, что происходит с нами. Она сказала, что никогда не рассказывала об этом
происшествии вне стен клиники и уж конечно другим психиатрам, надо ли это
говорить !
Шура задумчиво покосился на меня, потом кивнул. Через секунду он сказал:
«Спасибо. Я расскажу об этом Данте, если он не знает. Вот это история».
Пообедав, мы пошли в гостиную. Я свернулась клубочком на своем любимом
месте на диване, а Шура подвинул оттоманку поближе и сел с краю, наклонившись
вперед. «Я когда-нибудь рассказывал тебе о своей теории про Двушки и Трешки?»
- спросил он у меня с улыбкой.
Я отрицательно покачала головой.
Не думаю, что заикался. Я мог бы объяснить тебе эту теорию в любое
другое время, но не вижу причин, почему бы не сделать этого сейчас, пока нас
вытурили из наших черепов. Готова? Я усмехнулась: «Конечно! Что это За дву-Шки
и тре-Шки?»
Ну, помнишь эти великие древние - как там ты их называешь? - Вопросы
студента-второкурсника? Особенно тот, в котором спрашивается, каким образом
на земле зародилась жизнь.
Эй! - запротестовала я. - Это кто-то другой придумал им такое имя.
Нечего возлагать на меня ответственность за это.
Хорошо-хорошо, но в любом случае, речь идет о том, откуда мы, разумное
человечество, взялись на этой планете или еще где-нибудь. Да?
Точно. На самом деле, это один из моих любимых вопросов.
Позволь мне кратко очертить предысторию. Любое животное, растение,
насекомое или вирус можно вполне определить как последовательный ряд молекул. Эти
молекулы называются нуклеотидами.
Я кивнула Шуре, надеясь! что у меня получится следить за подробностями. В
то же время я была уверена, что, по крайней мере, уловлю музыку, как сказал
бы Шура.
С левого края этого ряда находится первый нуклеотид, а крайним справа
будет миллиардный. Эта последовательность, взятая как отдельная единица,
называемая хромосомой, полностью определяет данное животное или растение, или
насекомое, или вирус. Она обусловливает не только структуру данного организма
и механизмы его функционирования, но устанавливает и каждый инстинкт, и
принципы поведения. Все формы и все модели поведения включены в эту одну-
единственную последовательность нуклеотидов, и в мире не найдется двух живых
существ с одинаковой нуклеотидной цепочкой.
Пока все хорошо, я еще ничего не упустила. В нем так много энергии, когда
он так говорит. Прекрасный мужчина. Он делает идеи такими же сексуальными,
как и игры в постели.
Небольшая часть этой длинной цепочки, где молекулы объединены в
триплеты, представляет собой код для аминокислот, при помощи которого
программируется белковая структура. На данный момент роль оставшейся части нуклеотидной
цепочки не ясна. Но ведь, - здесь Шура наставил на меня свой палец, - мы еще
не знаем, как кодируются инстинкты и воспоминания, не так ли?
- Да.
Кодирование идет при помощи триплетов, а поскольку на каждую позицию в
триплете может попасть один из четырех нуклеотидов, то потенциально мы имеем
шестьдесят четыре аминокислоты. Ну, вообще-то шестьдесят две, потому что
нужен один код для того, чтобы сказать СТАРТ, и еще один, чтобы сказать СТОП.
Но на самом-то деле существует лишь около двадцати аминокислот, так что эта
система во многом оказывается избыточной. К тому же в нескольких
аминокислотах главную роль играют только первые два нуклеотида - они определяют
аминокислоту независимо от того, какой нуклеотид занимает третью позицию. Ты пока
понимаешь меня?
Пока да.
Я чего-то недопоняла насчет шестидесяти четырех аминокислот, но, в
основном, мне все ясно.
Так вот, - сказал Шура, слегка раскачиваясь на своем месте, - меня
всегда очень привлекала одна мысль. Мысль о том, что эта система триплетов - я
называю ее «Трешкой», - возникла из более простой, двунуклеотидной системы -
«Двушки».
Я усмехнулась и исправила про себя свой первоначальный вариант этих слов.
- Я с удовольствием ставлю перед своими студентами эту теоретическую
проблему и говорю им, если бы вам дали соответствующие физические и химические
средства, позволяющие достичь безграничного мастерства, смогли бы вы
сконструировать копию живого организма, взяв за основу «Четвернушки»? Для этого
потребовалось бы вытянуть всю хромосому, представляющую данный организм, и
вставить после каждого триплета четвертый нуклеотид. Нужно было бы создать
рибосому, которая, для того чтобы определять аминокислоту, должна была бы
оказаться Четвернушкой, но при этом четвертая позиция ничего бы не решала, то
есть четвертым мог быть любой нуклеотид. Для этого потребовалось бы пройти
через всю генетическую структуру, превращая три в четыре, а потом еще и не
использовать четвертый. Если эту новую хромосому можно было бы вставить в
живую клетку, из нее получился бы тот же самый организм, с такой же внешностью
и инстинктами, каким бы он был с триплетами».
Интересно, было бы мне легче разобраться во всем этом, да еще и запомнить,
если бы я была в обычном состоянии, не под кайфом? Пожалуй, что нет.
Теперь взгляни на эту фантастическую комнату, которая находится в
распоряжении эволюции! Со временем эта четвертая позиция, возможно, перестанет
быть нейтральной. Ее могут приспособить для выживания, адаптации, развития,
причем таким образом, который совершенно невозможно предсказать. Интересный
эксперимент, - Шура мотнул головой в мою сторону. - И, как я полагаю,
потенциально осуществимый.
Я кивнула ему, стараясь быть похожей на очень умного человека.
- И я считаю, что именно так Трешки возникли из Двушек! - улыбнулся мне
Шура. Он наверняка надеялся увидеть в ответ восторженное изумление или, что
было бы даже лучше, удивленное недоверие. Вместо этого я наклонилась к нему и
выразила свое искреннее согласие. На большее я была не способна.
Давным-давно, - продолжил Шура, - далеко отсюда жили разумные существа,
у которых РНК и ДНК были соединены в форме бинарного генетического кода.
Возможно, по этой причине количество их белков было изначально ограничено
шестнадцатью аминокислотами или четырнадцатью, сказал бы я, потому что один код
нужен для СТАРТА и еще один для того, чтобы сказать СТОП...
Я засмеялась.
... однако они развивались без этого ограничения и выработали сложный
генный механизм для создания новых аминокислот. Как и мы - мы, Трешки, -
нуждаемся в аминокислотах, которых нет в наших хромосомах.
Итак, давным-давно какой-то профессор в этом далеком месте спросил у
своих студентов: как вы думаете, можете ли вы создать систему, в которой все
двучленные пары в наших хромосомах включат в себя третью структурную единицу
и превратятся в триплеты? Разумеется, сказал он, вам придется переделать
рибосомы, чтобы они состыковались с триплетами и не обращали внимания на третий
компонент - об этом мы говорили раньше, когда четвертая позиция должна была
быть нейтральной, помнишь? Третий должен остаться в резерве, на будущее, если
хочешь.
И я верю, что именно так и случилось на самом деле. Я думаю, что споры этой
системы триплетов были рассеяны по всей вселенной. Какие-то из них упали на
пламенеющие солнца, а большинство, без сомнения, продолжают плыть по воле
волн. Но, по крайней мере, один их них упал на нашу планету. Из него появился
живой организм, который по внешнему виду похож на наши Двушки из прекрасного
далека. Но у него уже есть третий нуклеотид, благодаря которому через
миллиарды лет на Земле родился человек!
Я уставилась на Шуру с открытым ртом. Он был абсолютно серьезен. У него
была замечательная теория (я могла сказать это о том, что поняла) , и я в нее
поверила.
- Ты думаешь, - спросила я, - что можно будет точно установить, откуда мы
произошли? Я хочу сказать, откуда, с какой планеты или из какой системы был
тот профессор?
... — Конечно! - звездная карта наших родителей закодирована в структуре
созданной ими рибосомы, но, как говорится, это уже совсем другая история. Это
значит, что до этого он еще не докопался. - Чтобы не обрывать полет фантазии,
можно сказать следующее, - произнес Шура, и, зная его достаточно хорошо, я
предположила, что сейчас он выложит мне то, что считает реальной
возможностью, но что хочет оставить открытым, как аварийный люк, на тот случай, если
ему придется что-нибудь исправлять. - Если теория происхождения Трешек из
Двушек имеет смысл, тогда нельзя избежать вопроса о происхождении Двушек из
Однушек. И мы упремся в то же самое: где-то далеко-далеко, еще дальше, чем в
предыдущем случае, и еще раньше некто, похожий на профессора, имел при себе
хромосомы из наших знаменитых четырех нуклеотидов. Но в этом случае каждый из
них представлял аминокислоту. Ну, в итоге получалось не четыре аминокислоты,
потому что нужна была одна для того, чтобы сказать СТАРТ, и еще одна, чтобы
сказать СТОП. Так или иначе, этот препод, который был Однушкой и состоял из
белка, в котором было, по большому счету, две аминокислоты, велел своим
студентам создать Двушку.
Теперь мы дошли до самой сути. С учетом вышесказанного, вопрос о
происхождении жизни сводится к тому, что можно очень хорошо объяснить в свете
некоторых последних исследований случайного развития сложных молекул. Им нужно было
бы лишь поместить вместе несколько нуклеотидов. Из них сложился бы белок, в
состав которого вошло бы несколько аминокислот. В конечном итоге,
последовательность нуклеотидов каким-то образом закрепилась бы. Другими словами, вся
соль в трансформации нуклеотидов в аминокислоты, в результате которой после
многих неудачных попыток возникла бы одна аминокислота, которая смогла бы
сама воспроизводить себя. На это ушло бы немыслимо много времени, но, очевидно,
именно это и произошло. Вряд ли это произошло на нашей планете - ей всего-то
четыре миллиарда лет, большую часть из которых условия для жизни были здесь
неподходящими».
Шура развел руки в стороны, а потом опустил их, улыбаясь, чтобы показать,
что он закончил. «Я абсолютно в это верю, - сказала я. - Верю каждому
фантастическому слову в этой теории. Ты когда-нибудь думал о том, чтобы все это
опубликовать? »
Шура покачал головой: «Не совсем. Скорее, нет. Эта теория просто доставляет
мне удовольствие. Я думаю, что каждый раз, когда я предлагаю ее студентам,
кто-нибудь зацепляется за нее и продолжает разрабатывать. Пожалуй, можно
сказать , что она все еще развивается».
Когда мы отправлялись спать, мы оба еще находились под воздействием ДОБ. У
Шуры уровень снизился до плюс одного, я опустилась до мягкого плюс два. Мы
были не уверены, что нам удастся заснуть, но где-то в середине Девятой
симфонии Бетховена сон, должно быть, сморил нас, потому что мы не слышали ее
окончания .
Утром наступило воскресенье. Я решила, что должна уехать именно в
воскресенье, чтобы дать каждому из нас день перед началом рабочей недели. Я знала,
что мне нужно будет порыдать, а Шуре - изменить в доме тысячу вещей, все
поправить , чтобы приготовиться к приезду любимой в четверг.
Нежась в интимной теплоте постели, обнимая меня в последний, как казалось
ему, и, как надеялась я, далеко не в последний раз (хотя, в конце концов, так
действительно могло оказаться), Шура сказал фразу, которая должна была
прозвучать как задумчивая полушутка: «Знаешь, вам с Дольфом следовало бы
сойтись; если бы вы были друзьями, вы составили бы друг другу компанию, помогли
бы друг другу пройти через это, понимаешь? Идеальное решение!»
На мгновение я задержала дыхание, не позволяя себе выпалить первое, что
пришло на ум, и надеясь, что я не поняла Шуру, хотя знала, что все поняла
правильно. Как он может быть таким мудрым, как смог достичь такого
исключительного понимания многих вещей и в то же время сморозить такую очевидную
глупость!
Я выскользнула из его объятий и села на край постели, чтобы надеть халат.
Повернувшись к нему спиной, я сказала: «Ты имеешь в виду нас, бедных,
несчастных, маленьких отвергнутых созданий? Ну, разве было бы не славно, если бы
мы ободряли друг друга, чтобы наши страдания не бросали тень на счастье
Принца и Принцессы? Должна сказать, это не лучший из твоих сценариев, дорогой».
За моей спиной повисло молчание. Я слышала, как Шура встал с постели, а
когда я выходила из комнаты, до меня донеслось тихое: «Я очень сожалею. Это
было довольно глупо».
Да, подумала я, это было чертовски глупо.
Как оба мы могли надеяться на то, что эти выходные пройдут без задевающих и
неловких фраз? Это было просто невозможно. Ладно, забуду об этом. Я же не
хочу в последний раз смотреть на него сквозь пелену злости.
У ворот Шура наклонился и просунул голову через окно ко мне в машину и
очень ласково поцеловал меня в глаза. Я сказала, не без гордости отметив про
себя, что мой голос звучал ровно, приятно и нежно: «Постарайся дать мне
знать, что происходит, когда сможешь. Я навсегда останусь твоим другом,
любимый, и надеюсь стать подругой и Урсуле».
Шура ничего на это не сказал, но по его щекам текли слезы. Пора было
уезжать .
По дороге домой я с удивлением отметила, что пока никакого горя не
чувствую. Вместо этого во мне ключом била энергия. Я подумала, что, наверное,
удерживаю себя от эмоций...
Находишься в состоянии отложенных эмоций. Неплохо для разлетевшейся
вдребезги психики. Совсем неплохо.
...Нахожусь в своеобразном полушоковом состоянии, поэтому я могу совершенно
спокойно вести машину. Я напомнила себе, что за рулем надо быть максимально
внимательной и стараться не попасть в ловушку, позволив мыслям привести себя
в растерянность. Я сдерживала свой адреналин, повторяя себе на протяжении
доброго получаса езды по автостраде, что надо быть осторожной и еще раз
осторожной. После этого я решила, что дальше со мной все будет в порядке.
Разумеется, пока я не доберусь до дома. Просто будь внимательна, пока едешь,
вполголоса твердила я себе. Вот дома ты сможешь расслабиться.
Оказавшись дома, я начала горевать. Опять. Снова по новой. Это в последний
раз, повторяла я себе. Больше не буду такой дурой. Это было мое и только мое
решение - сделать то, что я сделала, но Господи Иисусе, с меня хватит,
хватит , хватит. Даже самый замечательный мужчина в мире не стоит этого - чего? -
двух захлопнувшихся дверей и желания вернуться. Трех дверей? Баста, как
говорят в Италии.
Наконец, разозленный внутренний голос утих, и вместо него пришли слезы. Мой
Наблюдатель вздохнул с облегчением, зная, что рыдания и ноющие ребра
означали, что начало исцеления не за горами.
(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)
Химичка
КАК СДЕЛАТЬ РАКЕТУ
Изготовление и запуск любых ракет опасно, но нижеследующая технология самая
безопасная и простая из мне известных. Она подходит для начинающих и для
занятия ракетостроением вместе с детьми или ракетомодельных кружков.
Запуск доставляет большое удовольствие, поскольку ракета достаточно
безопасна, далеко отходить нет необходимости и можно наблюдать в деталях весь
процесс старта. Взлетает она неспешно (хотя некоторые конструкции бывают
довольно шустрые), с сильным шумом и белым дымом. Ракеты диаметром 12-20 мм и
длиной 10-20 см способны подниматься на 50-100 м. А монстры диаметром 100 мм
и длиной метр - на высоту более 600 м.
Эта технология позволяет делать ракеты разного размера и диаметра.
Красивые, крупные модели со стабилизаторами запускаемые со штыря и простые с
палочкой-хвостом и стартом из бутылки или из трубы от пылесоса которую держишь
в своих руках.
Ещё одно, немаловажное для многих, достоинство этой технологии -
возможность заниматься ракетостроением совершенно без шума и пыли, не беспокоя
членов семьи, даже если они спят! Начнём с топлива.
ТОПЛИВО
Потребуются: селитра, сахар (песок), бумага (газеты).
Можно использовать любую селитру:
• КАЛИЙНАЯ СЕЛИТРА KNO3 - нитрат калия, калий азотнокислый, калиевая
селитра, индийская селитра (подходит по всем параметрам).
• НАТРИЕВАЯ СЕЛИТРА ЫаКЮз - нитрат натрия, натрий азотнокислый, чилийская
селитра (при высокой влажности может отсыревать)
• АММИАЧНАЯ СЕЛИТРА NH4NO3 - нитрат аммония, аммоний азотнокислый,
аммониевая селитра, азотное удобрение (требует преобразования)
• КАЛЬЦИЕВАЯ СЕЛИТРА Са(NO3) 2 - нитрат кальция, кальций азотнокислый,
известковая селитра, норвежская селитра (требует преобразования)
1. Возьмите какую-нибудь ёмкость подходящего размера для мерки (колпачок,
пузырёк, стакан, банку или ведро). В первый раз не делайте много! Если
селитра в гранулах крупнее гречки, перед отмериванием измельчите её до крупности
поваренной соли. Сахар отмеривается в виде песка. Отмеривать нужно следующим
образом: Наберите полную мерку с горкой и прижмите её для уплотнения,
досыпьте и снова прижмите. Когда содержимое перестанет уплотняться, уберите лишнее
ровно по краю мерки линейкой или корпусом карандаша. Это и будет одна мерка.
Далее готовим раствор по рецепту.
2. Пока раствор готовится можно нарезать бумагу. Возьмите газету и
нарежьте листами примерно в половину тетрадного. Не нужно брать более плотную
бумагу, она может не пропитаться как следует. Старая газета подходит лучше всего.
3. Для удобства переливаем горячий раствор в широкую ёмкость, например
сковороду и опускаем в него листы по одному. Не вынимая старые, вкладываем новые
до тех пор пока есть чем их смачивать. Не надо спешить, следите чтобы листы
полностью смачивались. Можно переворачивать пачку время от времени или
отделить и выложить уже хорошо пропитавшиеся листы, если так удобней, подогреть
раствор если он остыл. В итоге у нас получается пачка мокрой бумаги.
Оставшийся раствор можно сохранить.
4. Теперь надо высушить наше богатство - карамельную бумагу! Я это делал
раскладывая листы на множестве полиэтиленовых пакетов. Можно взять рулон
пакетов для мусорного ведра, если вы пользуетесь такими, а после смотать
обратно и использовать по назначению. Почему полиэтилен? Во-первых, чтобы ничего
не пачкать, во-вторых, раствор должен остаться на бумаге, а не впитаться в то
на чём вы разложите всё это дело. Окончательно досушить можно под солнцем или
на батарее. Не в коем случае не сушите над огнём или лампой накаливания! В
крайнем случае, можно досушить проглаживая листы утюгом, приняв меры
предосторожности на случай возгорания! Сухую карамельную бумагу можно хранить
неограниченно долго и использовать по мере необходимости.
Для калийной селитры:
• 3 селитры + 1 сахар (80:20)
Последовательность действий:
• Отмерить 3 селитры, 1 сахар и в 3 раза больше воды (12 мерок).
• Нагреть, помешивая до полного растворения.
Для натриевой селитры:
• 2 селитры + 1 сахар
Последовательность действий:
• Отмерить 2 селитры, 1 сахар и в 3 раза больше воды (9 мерок).
• Нагреть, помешивая до полного растворения.
Для аммиачной селитры
с преобразованием в натриевую:
• 2 селитра + 2 сода пищевая (ЫаНСОз) или 1 сода стиральная (ЫагСОз) + 1
сахар (39:46:15)
Последовательность действий:
• Обеспечить хорошую вентиляцию!
• Отмерить 2 селитры, 2 соды пищевой или 1 соды стиральной и в два раза
больше воды (8 или 6 мерок).
• Перелить в любую подходящую ёмкость и отметить уровень.
• Кипятить около часа пока запах аммиака почти не пропадёт.
• Снова перелить в ёмкость с отмеченным уровнем и долить воду до отметки.
• Добавить 1 часть сахара.
Чтобы не портить воздух в комнате аммиаком, выделяющемся в результате
реакции с содой, готовить под вытяжкой или на открытом воздухе! Если такой
возможности нет, банку с раствором можно выставить за окно на подоконник. Для
подогрева можно использовать маленький кипятильник.
Для аммиачной селитры
с преобразованием в калийную:
• 3 селитра + 3 хлористый калий (КС1) или 1 углекислый калий (поташ)
(К2СОз) или 1 сульфат калия (K2SO4) + 1 сахар
Последовательность действий:
• Отмерить селитру, калий и в два раза больше воды.
• Перелить в любую подходящую ёмкость и отметить уровень.
• Кипятить около часа.
• Снова перелить в ёмкость с отмеченным уровнем и долить воду до отметки.
• Добавить 1 часть сахара.
Для кальциевой селитры
с преобразованием в
натриевую или калийную:
• 3 селитра + 3 сода пищевая или сернокислый калий или сульфат калия + 1
сахар
• Последовательность действий:
• Отмерить 3 селитры, 3 соды или калия и в два раза больше воды (12
мерок) .
• Нагреть помешивая. Раствор станет мутно-белым.
• Дать отстояться. Образовавшийся мел выпадет в осадок.
• Аккуратно слить раствор селитры с осадка.
• Осадок выбросить.
• Добавить в раствор 1 часть сахара.
ИЗГОТОВЛЕНИЕ КОРПУСА И СОПЛА
Потребуются: бумага, болванка круглого сечения, гвоздь или сверло, нитки.
Очень хорош для корпуса пергамент. Он прочный на разрыв и жаростойкий.
Корпус из него можно делать тоньше и он будет лёгкий. Так же подходит калька
(желательно не вощеная, если корпус будет проклеенный). Она конечно тонкая,
но нужно просто наматывать больше витков для получения необходимой толщины.
Еще можно использовать упаковочную крафт-бумагу. Даже обычная офисная бумага
пойдёт, а вот рыхлая бумага из тетрадей уже не годится.
Для намотки корпуса найдите любую круглую трубку или палку диаметром 12-20
мм. Могут подойти одноразовые шприцы (очень полезная вещь для всяких
поделок) . Если срезать упоры для пальцев их корпуса вполне можно использовать.
Итак, берём полосу бумаги и накручиваем на нашу болванку. Клей для таких
простых корпусов не используем.
Если в дальнейшем захотите сделать более прочный движок для большой ракеты,
используйте силикатный клей (жидкое стекло) на половину разведённый водой.
Этот клей обладает одной полезной особенностью - выдерживает высокую
температуру, ещё более упрочняя корпус двигателя. ПВА тоже подойдёт. Технология про-
клеивания очень проста, но имеет свои тонкости. Ложем полосу бумаги перед
собой и начинаем накатывать на болванку, прижимая её к поверхности, на которой
она лежит. Чтобы на болванку не попал клей и её можно потом легко снять, надо
сделать 1,5 оборота насухо, то есть болванка полностью закроется бумагой и
пойдёт второй виток. Теперь наливаем на бумагу лужицу клея и размазываем по
всей ширине перед болванкой, можно прямо пальцем. Вся остальная часть листа
остаётся сухой! Накатываем дальше и следим, чтобы перед болванкой по бумаге
гнался сплошной валик клея без прорех. При необходимости подливаем и
распределяем его.
Или наоборот, размажьте клей по всему листу и подождите чтобы бумага
размокала. Потом накатать бумагу и после прокатать ещё под нажимом, чтобы удалить
воздушные зазоры. В этом варианте могут быть трудности со снятием с болванки.
Если есть пищевая плёнка, предварительно оберните ей болванку. Это должно
облегчить снятие корпуса.
И ещё маленькая хитрость, край листа, которым будет заканчиваться намотка
корпуса, можно срезать наискось, отступив 5-10 см со стороны носа и 0 см со
стороны сопла. Так намотка закончится не краем листа вдоль всего корпуса,
который придётся подклеивать, чтобы он не оттопыривался, если корпус не
проклеенный, а будет обвиваться плотно прилегающей спиралью. При этом получится
лёгкий корпус переменной толщины! Со стороны сопла толще, а к носу, где
воздействие высокой температуры длится не так долго как у сопла, будет
постепенно утончаться. Степень этого утончения будет зависеть от угла среза - не
переусердствуйте .
Ну вот, у нас намотано без клея, поэтому временно закрепим несколькими
витками ниток, чтобы он не размотался, пока мы будем делать сопло. Для этого
сдвигаем корпус на 2-3 сантиметра с болванки и формируем сопло (фото 1 и 2).
Да-да не удивляйтесь, сопло формируется из материала корпуса и представляет
с ним единое целое! Болванка будет легче сдвигаться, если её проворачивать в
обратную сторону. Теперь сминаем освободившуюся часть корпуса равномерно с
четырёх сторон формируя знак плюс или жало крестовой отвёртки. Затем, с
помощью плоскогубцев, загибаем концы в одну сторону как у свастики (при этом
помним что это не фашистская символика, а древний символ солнцеворота). Если
плохо сминается, можно обмакнуть в воду или лучше силикатный клей. Когда
немного сформируется, вставляем в центр гвоздь или сверло подходящего диаметра
гладким концом для формирования канала сопла. Диаметр таких сопел для этого
топлива рекомендуется делать в 6 раз меньше внутреннего диаметра двигателя,
то есть: диаметр сопла = диаметр болванки, на которой делался двигатель,
поделить на 6. Удобно использовать вязальную спицу, которая вставляется со
стороны болванки, если она является трубкой. Тогда канал получается хорошо соос-
ным корпусу, так как спице некуда особо отклоняться. Окончательно обжимаем
сопло вокруг стержня, поворачивая плоскогубцы по ходу лучей и закрепляем,
намотав хорошо натягивая в несколько раз сложенной ниткой, поясок шириной 5 мм
(как на рисунке далее). Вот и всё! Ну конечно подрезать ровненько край,
подуть на ладонь, чтобы проверить, не сифонит ли в сторону, поправить... Можно
оставить припуск побольше и развальцевать край сопла не обмотанный ниткой в
форме конуса дюзы. Тогда получится совсем правильное сопло.
Фото 2. Сопла.
Так, а сколько же наматывать бумаги? Если намотать слишком толсто, не
сможете сформировать сопло, да и тяжёлый двигатель получится. Если корпус будет
тонковат, ракеты после старта будут лопаться или прогорать. В идеале,
найденный после полёта корпус будет цел, но очевидно, что ещё один полёт не
выдержит. Ориентировочно толщина стенки должна быть в 4-5 раз меньше внутреннего
диаметра корпуса (3 листа А4 на корпус диаметром 15 мм) . Длины 10-15 см для
первых ракет вполне достаточно.
Для корпусов внутренним диаметром больше 20 мм рекомендуется использовать
другие виды сопел:
• Монета с дыркой за перетяжкой.
• Глина или наполнитель для кошачьего туалета.
• Гипс - развести водой, перед самой укладкой можно добавить силикатный
клей. По мере подсыхания уплотнить.
• Цемент/Гипс 3:1. Смешиваем эти порошки и слегка смачиваем водой до
полной пропитки, но ничего лишнего. Смесь должна быть достаточно густая.
Далее прессуем сопло прямо в корпусе с помощью подходящих оправок.
Достаточно, например, взять деревянный цилиндр с гвоздем нужного диаметра
по центру в качестве пуансона, а в качестве ответной детали - доску с
отверстием. Сначала вставляем в корпус форму для конфузора (цилиндр с
гвоздем) на необходимую глубину. Затем заполняем корпус разведенной
смесью. Наконец упираем корпус в доску с отверстием, в которое свободно
входит гводь и запрессовываем.
• Бессопловые. Требуется зажигание внутри канала (заполнить его вышибным
порохом). Диаметр таких сопел можно делать в 4-5 раз меньше внутреннего
диаметра двигателя.
Чтобы увеличить тягу нужно уменьшать диаметр сопла или увеличивать диаметр
двигателя. Если сразу после старта ракета взрывается, нужно увеличить толщину
корпуса или диаметр сопла, делать бронировку рулона.
СБОРКА ДВИГАТЕЛЯ
Приступайте к сборке только после того, как всё полностью высохнет!
Последовательность сборки:
1. Всыпаем внутрь корпуса немного нарезки из карамельной бумаги.
2. Вкладываем топливные рулоны.
3. Вминаем смятый в комок бумажный пыж.
4. Заминаем внутрь часть витков корпуса.
5. Ещё пыж.
6. Обжимаем и завязываем нос.
7. Крепим стабилизатор.
8. Ставим зажигание.
В двигатель карамельная бумага вкладывается в виде плотного рулона.
Возьмите первый лист. Сразу начать скатывать его в рулон трудно, по этому мы
начинаем с перегибов. Загибаем пару сантиметров, потом эту пару сантиметров
складываем пополам. Ещё и ещё. Дальше уже можно начать скатывать. На первых
сгибах бумага может ломаться, но это не страшно, продолжайте загибать её пока не
станет возможно начать скатывать. Когда лист закончится берите следующий и
продолжайте скатывать в рулон в ту же сторону. И так скатываем рулон пока его
диаметр не станет чуть меньше внутреннего диаметра двигателя для которого он
предназначен. Но не переусердствуйте, пусть лучше он будет свободно входить и
выниматься, чем заклинится посередине! Закрепляем рулон ниткой или скотчем.
Торцы готового рулона ровно срезаем ножом как сигару. У нас получилась
топливная секция. Такими секциями мы и заполним двигатель на всю длину.
Рис. 2. Сборка бессоплового двигателя.
Чтобы снизить вероятность взрыва из-за воспламенения верхнего торца или
слишком быстрого продвижения фронта горения по внешней поверхности топливного
рулона, рекомендуется делать бронировку. Обернуть всё кроме нижнего торца
парой слоев бумаги или скотчем.
Чтобы дополнительно уменьшить тепловую нагрузку на корпус, бронировку можно
сделать фольгой, но не более пары витков, иначе снизится тяга.
Если планируется долго хранить собранную ракету, топливные рулоны можно
полностью заворачивать в пищевую плёнку.
Чтобы ракета уверенно стартовала, торец топливного рулона должен загореться
сразу по всей площади. Для этого, перед тем как вставлять первый топливный
рулон в корпус, кидаем туда немного (на 2-5 мм) нарезки из карамельной
бумаги .
Перед завязыванием носа, уплотняем внутрь комок туалетной бумаги,
подцепляем изнутри корпуса часть витков и заминаем внутрь. Можно добавить ещё пыж.
Нос двигателя/ракеты формируется из оставшихся стенок корпуса и
перетягивается так же как сопло, только без канала. Но если и здесь сделать канал,
горение можно передавать на вторую ступень или пиротехнический заряд, здесь уже
простор для экспериментов.
Сделать ракету, это только полдела, её ещё надо запустить! Поджечь топливо
через маленькое отверстие сопла не так-то просто. После сборки, заполняем
сопло зажигательной смесью (2 селитра + 1 уголь + 1 сахар) или вставляем стопин
или запал предварительно подготовив шилом для него место.
Если сопло просто заполнено зажигательной смесью, мажем срез сопла клеем
Момент или БФ но так чтобы он не попал на саму смесь. Ложим сверху фитиль
так, чтобы он полностью накрыл сопло и приклеился. Таким образом, фитиль
плашмя полностью закрывает сопло и смесь не высыпается, а сам он находится
снаружи сопла, что позволяет ему не погаснуть. Не вставляйте фитиль из селит-
ровки или карамельной бумаги в сопло вместо стопина или запала. Она хорошо
горит на открытом воздухе, но гаснет в узком канале сопла! Если используется
короткая палочка запала, для задержки зажигания, делаем в силитровке фитиля
шилом отверстие, надеваем её на запал и также приклеиваем к краю сопла чтобы
не отвалилась при транспортировке.
А можно делать ракеты вообще без сопла! В этой схеме (рис. 2) топливный
рулон горит не вдоль с торца, а изнутри от канала к внешним стенкам сразу вдоль
всего рулона. Чтобы получить такое (канальное) горение рулон наматывается на
стержень. После его удаления останется пустой канал. Его надо сделать
несквозным. Для этого в канал забивается пробка из несколько смятых комков
карамельной бумаги. Чтобы пробку не выбило рулон в этом месте сверху можно
обмотать ниткой. В канал на всю длину помещается стопин. Можно закатать его в
тонкую бумажную трубку оставив незакрытым 1 см в конце, чтобы топливо
зажглось в самой глубине канала и выходящее пламя зажгло всю поверхность
канала. Электрозапалом (см. приложение) также нужно поджигать канал в самой
глубине рулона (противоположном соплу конце). Такой топливный рулон вкладывается
в корпус без сопла. Там его нужно закрепить, например с помощью клея. В
принципе можно обойтись вообще без корпуса просто обмотав этот рулон скотчем!
(требуется проверка).
Некоторые советуют наматывать рулон проклеивая его декстриновым клейстером
с добавкой селитры (в горячей воде растворить декстрин и КЫОз/ЫаЫОз 1:1) .
После проклейки ставишь сушиться на 2 дня, за это время рулон станет твердым.
Параметры такого канального двигателя изменяются по зависимостям:
• Диаметр рулона - продолжительность работы/полёта
• Длина рулона/канала - давление в двигателе/тяга
стопин
Развести зажигательную смесь (2 селитра + 1 уголь + 1 сахар) водой до
сметано/кефирной консистенции (если используется чёрный порох, нужно ещё
добавить немного крахмала) . Нагреть до кипения, но не кипятить! Так же, можно
развести хорошо растёртую пороховую мякоть на клее БФ-6 или растворе нитропо-
роха в ацетоне. Погрузить туда сложенную в несколько раз нитку или пряжу, или
узкую полоску марли. Вынуть и скрутить жгутиком. Можно дополнительно
равномерно распределить состав кисточкой. Затем нужно высушить его в скрученном
состоянии закрепив например между двумя прищепками или на рамке.
ЗАПАЛ
Для передачи горения через узкие отверстия можно делать тонкие и твёрдые
палочки-запалы. Добавить в хорошо растёртую мякоть зажигательной смеси (2
селитра + 1 уголь + 1 сахар) клей БФ-6 до сметанообразной консистенции. Можно
использовать растёртый в порошок состав специальных, охотничьих или обычных
спичек. Клей БФ-6 продаётся в аптеке и других местах, применяется для
обработки ран. Другой клей кроме раствора нитропороха в ацетоне не подходит, по
крайней мере я такой не нашёл. И так, перемешиваем получившеюся массу, она
подсыхает и становится как пластилин. Отщипнем кусочек и раскатаем на
картонке в колбаску до такой толщины, чтобы она проходила в нужный канал.
Раскатывать можно пальцем или деревянной линейкой или палочкой от мороженного. Чтобы
раскатать массу тоньше, катайте не просто вперёд-назад, а при этом как бы
растягивая вдоль. Если масса не раскатывается, а крошится, добавьте ещё
немного клея. Для механического формирования запалов можно попробовать выдавить
массу из шприца или через чеснокодавилку.
СТАБИЛИЗАТОРЫ
Самым простым стабилизатором является палочка (рейка) прикреплённая к
корпусу. Можно найти что-нибудь подходящее, но лучше сделать. Скатать лист
бумаги в трубку небольшого диаметра. Или сделать ту же трубку по-другому.
Накручивать полосу бумаги шириной 2-3 см под небольшим углом, то есть как бы
наискосок на любом подходящем стержне небольшого диаметра. По мере накручивания
получается всё удлиняющаяся бумажная трубка. Её можно сдвигать по стержню и
накручивать дальше. Величиной шага намотки регулируется толщина. Таким
образом можно сделать лёгкий, трубчатый стабилизатор нужной длинны. Такой
стабилизатор должен быть в 3 раза длиннее самой ракеты и не переламываться, если
держать ракету за него горизонтально. Чтобы он не перегорел его можно
защитить, намазав со стороны сопла силикатным клеем, который создаст
термоизолирующее покрытие. Применяется в одноразовых ракетах и позволяет производить
Запуск из бутылки или трубы.
Для ракет запускаемых со штыря обычно используются плоские стабилизаторы.
Но и здесь можно применить нестандартное решение (смотри рис. 3) . Такое
расположение крыльчаткой намного упрощает крепление. Стабилизаторы просто
приклеиваются плашмя, при этом их плоскость автоматически становится параллельна
корпусу и направлению полёта! Только из эстетических соображений нужно
постараться расположить их равномерно.
Это легко сделать с помощью полоски бумаги. Оборачиваем её вокруг корпуса и
ставим на ней метку там, где она начинается. Это будет длина диаметра который
надо разделить на три части. Кладем полоску на стол, меряем линейкой, делим
эту цифру на три и ставим ещё две отметки. Опять оборачиваем вокруг корпуса и
ставим на нём метки напротив отметок на полоске.
В дальнейшем эту схему расположения стабилизаторов можно использовать для
создания авторотационной системы спасения ракеты.
Проверить работу стабилизаторов можно привязав готовую ракету за корпус
верёвочкой так, чтобы она висела горизонтально (в центре тяжести) и подвесить
перед вентилятором или покрутить её за верёвочку вокруг себя как кордовую
модель. Если ракета будет уверенно стабилизироваться носом вперёд, всё в
порядке. А если будет вращаться или вообще лететь хвостом вперёд, значит площадь
стабилизаторов недостаточна.
ТЕХНИКА БЕЗОПАСНОСТИ
Начиная делать пиротехнику, вы должны понимать, что берёте на себя
ответственность за безопасность себя и окружающих.
Не испытывайте даже запала при открытых ёмкостях со смесью или не убранным
топливом. Искра может отскочить именно туда!
Подходите к незагоревшейся ракете не ранее чем через 5 минут. Затем
постучите по ней, если увидите отлетающие искорки - не берите! Если ничего нет,
смочите палец слюной и коснитесь сопла.
Должен предупредить об одной особенности этого топлива. Не делайте никакого
пиротехнического заряда сразу за топливным рулоном из карамельной бумаги. Он
срабатывает сразу после старта и ракета взрывается. Для пиротехники или
модельных двигателей используйте другие топлива.
ЭЛЕКТРОЗАПАЛЫ «ЭЛАСТ»
• Минимальный запальный импульс: 1000 мкФ х 17 В
• Максимальный запальный импульс: практически не ограничен
• Запальный импульс надежного срабатывания: 1000 мкФ х 25 В
• Температурный диапазон: -20°С...+85°С
'■i
Рис. 3. Стабилизаторы.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Инструменты и материалы:
• Токопроводящий лак "Эласт" или любой другой недорогой на основе графита.
Можно купить на радиорынке, во многих магазинах, торгующих
радиодеталями. Используется для ремонта токопроводящего покрытия кнопок пультов ДУ,
гибких шлейфов; встречается также в автомагазинах
• Эмалированный провод ПЭВ-2 0 0,09 мм
• Густая водная суспензия состава спичечных головок
• Пластилин
• Ножницы
• Бумага газетная
1. Нарезаем провод на заготовки. Берем какую-нибудь жесткую пластину
толщиной около миллиметра (картон, пластик и т.п.), по ширине равную длине выводов
будущих запалов. Прямо с катушки перематываем провод на эту пластину,
примерно как на челнок перед намоткой тороидальных трансформаторов - столько
витков , сколько хотим изготовить запалов. Слегка согнув пластину, стягиваем с
нее полученную обмотку, и ножницами разрезаем все ее витки по одному из
сгибов . Получились U-образные заготовки.
2. Берем заготовку и скручиваем между собой с минимально возможным шагом
два участка провода, прилегающих к сгибу. Длина скрученного участка - около
10 мм. Образовавшуюся петельку аккуратно обрезаем острыми ножницами. Десять
заготовок.
Для более быстрого и воспроизводимого скручивания можно применить
простейшее приспособление: гладкую пластинку со сквозным отверстием 0 2 мм. Толщина
пластинки равна длине будущей скрутки (10...12 мм). В U-образную складку
провода вкладываем какой-нибудь гладкий штырь 0 1 мм и длиной около пяти
сантиметров. Я использую швейную иглу. Продеваем концы провода в отверстие
пластинки, которую предварительно как-нибудь фиксируем на столе в горизонтальном
положении. Большим и указательным пальцем левой руки зажимаем концы провода,
пропущенные через отверстие, упираясь этими пальцами в нижнюю поверхность
пластинки, а правой рукой, например авторучкой, вращаем иглу, продетую в
петлю, при этом она скользит по верхней поверхности пластинки. Во время
скручивания концы скрутки слегка натягиваем. Первую заготовку можно испортить -
считая обороты, вращать иглу до тех пор, пока не порвется провод. Для второй
и последующих заготовок уменьшить полученное число на три-четыре оборота.
3. Конец скрутки зачищаем наждачной бумагой на участке длиной три
миллиметра . Технология зачистки очень проста: скрутка зажимается средним и большим
пальцами левой руки, в правую берется U-образная складка хорошей немецкой на-
ждачки-нулевки (полоска шириной три-пять миллиметров). Сильно перегибать ее
не надо, она должна быть именно в форме буквы U, а не V. Пальцами левой руки
скрутке придается медленное вращательное движение вокруг продольной оси (один
оборот за три-четыре секунды - слегка увлажненные поверхности подушечек
пальцев с усилием трутся друг о друга, медленно прокручивая зажатую между ними
скрутку), а правой рукой, пружинящей наждачной складкой, совершаются быстрые
вращательные движения в вертикальной плоскости (два-три оборота в секунду).
При этом наждачная складка-петелька в нижней точке своей траектории слегка
касается медленно вращающейся скрутки, равномерно снимая лак с внешней
стороны проводов. Направление вращения наждачной складки предлагаю определить
самостоятельно. На зачистку одной скрутки уходит 15 .. 20 секунд.
Контролировать процесс удобно с помощью штативной лупы.
Зачистку производим со всех сторон до полного удаления изоляции, при этом
последняя снимается только с выступающих частей скрутки, не повреждаясь между
проводами - они остаются изолированными друг от друга. Результат зачистки
скрутки ПЭВ-2 0 0,09 мм хорошо виден на снимке с десятикратным увеличением.
4. Встряхиваем пузырек с "Эластом" в течение нескольких минут, до полного
перемешивания компонентов. В процессе эксплуатации данного лака выяснилось,
что растворитель, входящий в его состав, весьма летуч, в связи с чем, лак
склонен к загустеванию при длительном хранении. Рабочая вязкость лака в
запальном применении выбирается таким образом, чтобы после окунания трех-пяти
миллиметров зачищенной скрутки в лак и последующей сушки в течение часа,
сопротивление получившегося накального мостика было в пределах от тридцати до
ста ом. До нужной вязкости лак доводится добавлением дихлорэтана - по каплям.
Дихлорэтан прекрасно растворяет даже полностью высохший лак.
Для того, чтобы воспламенитель имел высокую чувствительность, высохший слой
токопроводного лака должен быть достаточно тонким. Однако чрезмерно жидкий
лак скапливается во впадинах скрутки, оголяя зачищенную медь - это можно
хорошо рассмотреть в увеличительное стекло. В этом случае следует повторять
окунания до тех пор, пока зачищенный конец скрутки не приобретет равномерный,
угольно-черный цвет без проблесков меди. Промежутки между окунаниями десять
секунд; обычно хватает двух-трех окунаний. На самом конце скрутки, в районе
обрезанного конца, допускается небольшое утолщение лакового покрытия.
Запалы, изготовленные с использованием загустевшего лака, который после
высыхания дает толстую, низкоомную пленку, могут успешно применяться только в
комплекте с достаточно мощными источниками тока - аккумуляторами, батареями и
проч.; для конденсаторных машинок с конденсаторами небольшой емкости (ниже
десяти тысяч микрофарад) они непригодны.
5. Окунаем зачищенные участки скруток в токопроводящий лак. Для того, чтобы
ускорить эту процедуру, заготовки свиваем вместе по четыре-пять штук,
предварительно выровняв торцы. Чтобы будущие запалы при окунании не слиплись между
собой, разводим их зачищенные концы на расстояние 2...3 мм друг от друга
пинцетом. Вынимать скрутки из лака надо медленно, чтобы лишний состав успевал
стечь. Если их выдергивать быстро, то на скрутках могут остаться крупные
капли, которые послужат причиной большого разброса сопротивлений готовых
изделий . Правильно покрытая лаком и высушенная скрутка показана на снимке: витой
рельеф незачищенного участка скрутки должен легко просматриваться под слоем
лака.
В инструкции по применению лака указано, что под резиновую пробку,
закрывающую склянку с составом, необходимо подкладывать фольгу. Она действительно
необходима - без нее пробка разбухает от растворителя, содержащегося в лаке.
Однако, вместо фольги, с этой задачей (герметизацией склянки с одновременной
защитой пробки) гораздо лучше справляется пленка от продуктового пакета -
"маечки". Вместо скотча, которой фиксируется пробка, рекомендую применять
резиновое кольцо от велосипедной камеры, или что-то подобное. Хранить лак лучше
всего в холодильнике.
6. Сушим заготовки в течение двух часов при комнатной температуре. Для
сушки удобно использовать пластилиновые шарики. Сопротивления высохших
полимерных накальных мостиков могут колебаться в широких пределах, причем на
надежность воспламенения это обстоятельство никак не влияет. Чтобы это проверить,
из партии изготовленных запалов выбираются два - с наименьшим сопротивлением
(это нередко 20. . .30 Ом) , и наибольшим (до 400 Ом) . Эти два воспламенителя
сжигаются штатной запальной машинкой через штатный кабель. Таким образом
убеждаются в работоспособности всех запалов в партии (я делаю сразу по 30...40
штук, а для системы спасения отбираю экземпляры "золотой середины" - от 80 до
100 Ом).
7. Отрезаем от газетного листа полоску шириной пять - семь миллиметров
(некритично) . Нарезаем из нее отрезки длиной пятнадцать - двадцать миллиметров.
Складываем каждый из них поперек. Лист бумаги при разметке надо
сориентировать таким образом, чтобы линии сгиба будущих складок были параллельны
преимущественному направлению волокон бумаги.
8. Удерживая бумажную складку большим и средним пальцами левой руки, правой
рукой, тонкой отверткой, переносим небольшую порцию подготовленного
спичечного состава внутрь складки. Лезвием отвертки слегка разравниваем сырую массу
праймера по одной из сторон складки. Даем бумаге слегка намокнуть, и правой
рукой вставляем скрутку в наполненную праймером бумажную складку, до упора.
При этом следим за тем, чтобы покрытый лаком участок скрутки полностью
утопился в массе праймера. С некоторым усилием сжимаем пальцами складку и
удерживаем ее несколько секунд, до схватывания праймера - лишняя вода уходит в
сухую бумагу второй стороны складки. Осторожно разжимаем пальцы, и убеждаемся
в том, что наполненная праймером складка приобрела правильную подушкообразную
форму, напоминающую конденсатор "флажок". Излишки праймера собираем с пальцев
лезвием той же отвертки, и помещаем их обратно в емкость. Количество воды в
праймере необходимо подобрать таким образом, чтобы по своей консистенции
масса напоминала густую сметану.
9. Сушим запалы около десяти часов при комнатной температуре.
Высокотемпературная ускоренная сушка снижает механическую прочность высохшего праймера,
а следовательно - надежность запала. Нормально высушенный запал совершенно
твердый, ногтем не царапается.
10. Окунаем головки высохших воспламенителей в нитроэмаль.
11. Сушим на открытом воздухе в течение нескольких часов.
12. Храним в сухом месте, в герметичной упаковке. На данный момент
гарантированный, экспериментально подтвержденный срок хранения
электровоспламенителей "Эласт" составляет три года.
На снимках ниже показаны вспышки, которые происходят при прохождении
запального импульса через полимерный накальный мостик. Какой бы то ни было
праймер отсутствует, горит только "Эласт":
На первой фотографии зафиксировано начало прохождения запального импульса:
видны четыре очага возгорания. Второй снимок показывает кульминацию вспышки
при прохождении импульса 470 мкФ х 17 В. На третьем снимке изображены
последствия прохождения запального импульса 470 мкФ х 17 В: видны потемневшие
места. И, наконец, крайний правый кадр демонстрирует кульминацию вспышки от
импульса 2670 мкФ х 17 В. После этой вспышки конец скрутки длиной около трех
миллиметров отвалился, а на конце оставшейся части медь оплавилась в шарик
диаметром около 0,5 мм. На всех четырех снимках показана скрутка провода ПЭВ-
2 0 0,09 мм. Одного полимерного мостика, изготовленного по описанной
технологии, хватает в среднем на десять (!) вспышек, подобных изображенной на втором
слева снимке, причем интенсивность световых эффектов начинает слабеть только
после десятого импульса.
Замена твердотельного праймера порошковым, который представляет собой тонко
растертые в бензине спичечные головки, повышает чувствительность запалов
"Эласт" примерно в два раза, если судить по величине заряда минимально
необходимого запального импульса.
Хорошие, герметичные корпуса порошковых запалов получаются из отрезков по-
ливинилхлоридной электроизоляционной трубки 0 3...4 мм. Длина отрезков
выбирается из технологических соображений, и обычно составляет 10...12 мм.
Кольцевой торец отрезанного кусочка трубки прогревается жалом электропаяльника до
легкого подплавления, затем внутрь его на нужную глубину вводится готовый
мостик, и разогретый торец быстро сжимается пассатижами - таким простым
способом достигается полная герметичность выводов запала. После заполнения
полученной чашеобразной емкости порошком праймера, аналогичным образом
заглушается второй торец корпуса воспламенителя.
Внимание: при прогреве второго торца трубки (когда внутрь уже засыпан прай-
мер) необходимо соблюдать меры предосторожности, поскольку температуры жала
паяльника вполне достаточно для воспламенения хлоратсодержащего порошка.
Пользуйтесь защитными очками!
Важное замечание: порошковый воспламенитель, в силу мгновенного сгорания,
едва ли может быть использован для запуска РДТТ. Область его разумного
применения - инициация вышибного заряда парашюта бортовой системы спасения ракеты.
Электроника
МИНИАТЮРНЫЙ ОСЦИЛЛОГРАФ
Проект Xprotolab, разработанный компанией Gabotronics, являющийся
миниатюрным измерительным прибором с богатым набором функций и возможностей, построен
на микроконтроллере компании Atmel семейства AVR XMEGA. Для визуализации
данных, организации пользовательского интерфейса и меню управления используется
графический OLED дисплей с разрешением 128x64 точки с широким углом обзора.
Все электронные компоненты и органы управления размещаются на двухсторонней
печатной плате, размеры которой не превышают 25.4 мм х 40.64 мм. Кроме того,
проект может использоваться в качестве отладочной платы для микроконтроллеров
семейства AVR XMEGA.
Отличительные особенности устройства:
• основа устройства - микроконтроллер ATXMEGA32A4:
• Flash-память программ - 32 КБайт;
• SRAM - 4 КБайт;
• ЕЕPROM - 1КБайт;
• режимы работы:
• осциллограф смешанных сигналов;
• генератор сигналов произвольной формы;
• 8-канальный логический анализатор;
• анализатор спектра;
• возможность одновременной работы генератора и осциллографа;
• графический OLED дисплей, размер 0.96'', разрешение 128x64 точки;
• PDI интерфейс для программирования и отладки;
• управление с помощью 4-кнопочной клавиатуры;
• USB коннектор для питания устройства (в дальнейшем программная
реализация USB интерфейса).
Спецификация измерительного прибора:
• осциллограф:
• 2 аналоговых канала;
• 8 цифровых каналов;
• аналоговая полоса пропускания - 318 кГц;
• максимальная скорость выборки - 2 Msps;
• разрешение - 8 бит;
• аналоговая синхронизация и внешняя цифровая синхронизация;
• вертикальный и горизонтальный курсоры;
• входное сопротивление - 1 МОм;
• размер буфера для каждого канала - 256;
• максимальное входное напряжение - ±10 В;
• генератор сигналов произвольной формы:
• 1 аналоговый канал;
• максимальная скорость конвертирования - 1 Msps;
• аналоговая полоса пропускания - 66 кГц;
• разрешение - 8 бит;
• низкое выходное сопротивление;
• размер буфера - 256;
• максимальное выходное напряжение - ±2 В.
Принципиальная схема прибора приведена на вкладке.
Входные аналоговые каналы осциллографа, выходной канал генератора сигналов
- выполнены на JFET операционном усилителе TL064 с низким потреблением. На
таком же операционном усилителе выполнен источник опорного напряжения для
встроенного аналого-цифрового преобразователя микроконтроллера.
Питание прибор получает от USB интерфейса, однако можно применить внешний
источник напряжения 5 В, но следует быть внимательным и необходимо исключить
возможность одновременного подключения внешнего источника и USB интерфейса.
Напряжение питания микроконтроллера составляет 3.3 В, с этой целью установлен
регулятор напряжения 3.3 В АР7333. Также, напряжение 3.3 В необходимо для
питания контроллера дисплея.
Для питания операционных усилителей требуется двуполярный источник
напряжения + 5 В и -5 В. Для получения отрицательного напряжения -5 В установлен
интегральный DC/DC преобразователь TPS60403 (charge pump).
Графический OLED дисплей UG-2864HSWEG01 является монохромным и имеет
встроенный контроллер SSD1306.
Источником тактовой частоты для микроконтроллера является внешний кварцевый
резонатор 16 МГц.
Управление, навигация по меню, настройка параметров осуществляются с
помощью клавиатуры К1-К4.
Для программирования (а также для отладки ПО) микроконтроллера используется
2-проводный интерфейс PDI. Данный интерфейс поддерживает высокоскоростное
программирование всех пространств энергонезависимой памяти, в т.ч. Flash-
память, ЕЕРОМ, Fuse-биты, Lock-биты и сигнатурный код пользователя.
Программирование осуществляется путем доступа к контроллеру энергонезависимой памяти
(NVM-контроллер) и выполнения NVM-контроллером команд.
CHANNEL
68ос кси
INTERFACE
FUNCTION
GENERATOR
C24 C2S ^-|-»
0.1 u I З.Зи
CFLY- GND
UG-2864HSWEG01
U4 TPS80403
Sabotronics С A.
November 2010
So*
A
Document Number
Xprotolab
2.0
?iW,
Frtdev. December 03. 2010 Bluet
1 Ы 1
Внешний вид печатной платы:
Для разработки программы использовалась интегрированная среда разработки
AVR Studio 4 с Си компилятором WinAVR. Для программирования микроконтроллера
потребуется программатор AVRISP2 или отладчик AVR JTAGICE mkll или AVR ONE.
Пользователи могут ознакомится с исходным кодом программы микроконтроллера,
но для ознакомления предоставляется демо-версия, в которой отсутствует
функция реализации осциллографа смешанных сигналов (MSO). Файл для прошивки
микроконтроллера не имеет каких-либо ограничений, реализуются все функции
прибора. Скачать можно Здесь: ftp://homelab.homelinux.com/pub/arhiv/2011-02-al.rar
Благодаря использованию прямого доступа к памяти (встроенный DMA
контроллер) возможна одновременная работа нескольких приложений. Например, генератор
сигнала после включения продолжает работать в фоновом режиме.
Внешний вид прибора и расположение органов управления, коннекторов для
подачи внешнего питания, аналоговых и цифровых сигналов смотрите ниже.
Для управления прибором и настройки параметров используется 4-кнопочная
клавиатура Kl - К4.
Устройство имеет несколько режимов, при которых осуществляется переход к
заводскими установкам и калибровка. Вход в данные режимы осуществляется
удержанием нажатой кнопки при подаче питания:
• К1 — вход в режим тестирования. В этом режиме на дисплее отображается:
данные с входных каналов, буфер генератора сигнала, нажимаемые кнопки;
• К2 — восстановление заводских установок и стирание калибровочных данных;
• КЗ - вызов функции калибровки смещения;
• К4 — вызов функции калибровки генератора сигналов.
Пользовательский интерфейс
Назначение кнопок:
• К4 — «Меню», используется для перемещения по пунктам меню настроек
прибора ;
• К1 — КЗ - действия кнопок зависят от конкретного пункта меню.
Пункты меню управления прибором и настраиваемые параметры показаны на
следующей вкладке. Зеленая стрелка означает возможность перехода в следующее
меню посредством кнопки «Меню».
Ниже дан перевод пунктов меню на русский.
1. Меню по умолчанию:
К1 - Старт/стоп получения данных;
К2 - уменьшить частоту дискретизации;
КЗ - увеличить частоту дискретизации;
12. Меню настройки дисплея
К1 - непрерывное обновление дисплея;
К2 - переключение линии/точки;
КЗ - показать настройки осциллографа;
2. Меню настроек каналов
К1 - настройка 1 аналогового канала;
К2 - настройка 2 аналогового канала;
КЗ - меню настроек цифровых
(логических) каналов;
13. Меню настройки отображения
К1 - выбор типа сетки;
К2 - повернуть дисплей;
КЗ - инвертировать дисплей;
3. Меню настройки внешней
синхронизации
К1 - тип внешней синхронизации;
К2 - источник синхронизации;
КЗ - без синхронизации;
14. Меню настройки генератора
сигналов
К1 - синусоида;
К2 - прямоугольные импульсы;
КЗ - треугольные импульсы;
4. Меню выбора режима работы
К1 - режим вольтметра;
К2 - режим XY;
КЗ - режим осциллографа;
15. Дополнительное меню настройки
аналоговых каналов
К1 - позиция канала;
К2 - инвертировать канал;
КЗ - усредненные значения;
5. Меню настроек быстрого
преобразования Фурье (FFT)
К1 - режим FFT;
К2 - выбор окна FFT;
КЗ - логарифмический режим;
16. Дополнительное меню настройки
цифровых каналов
К1 - изменить позицию канала;
К2 - инвертировать канал;
КЗ - включить логический «0»;
6. Меню дополнительных настроек
К1 - меню установки и настройки
курсоров ;
К2 - меню настроек дисплея;
КЗ - меню настроек генератора
сигналов ;
17. Меню выбора режима логического
декодирования
К1 - параллельное декодирование;
К2 - последовательное декодирование;
КЗ - декодирование по протоколу;
7. Меню настройки каналов
К1 - включение/выключение
переключения каналов;
К2 - уменьшить усиление;
КЗ - увеличить усиление;
18. Меню настройки уровня
синхронизации
К1 - уровень синхронизации;
К2 - уменьшить уровень;
КЗ - увеличить уровень;
8. Меню настройки цифровых каналов
К1 - включение/выключение
переключения каналов;
К2 - выбор канала;
КЗ - логическое декодирование;
19. Меню установки и настройки
курсоров
К1 - вертикальный курсор;
К2 - горизонтальные курсоры 1 канала;
КЗ - горизонтальные курсоры 2 канала;
9. Меню выбора типа внешней
синхронизации
К1 - обычная синхронизация;
К2 - однократная синхронизация;
КЗ - автоматический режим;
20. Настройка горизонтальных курсоров
К1 - выбрать курсор для перемещения;
К2 - переместить курсор влево;
КЗ - переместить курсор вправо;
10. Меню выбора источника
синхронизации
К1 - источник синхронизации канал 1;
К2 - источник синхронизации канал 2;
КЗ - источник синхронизации цифровой
вход;
21. Настройка вертикальных курсоров
К1 - выбрать курсор для перемещения;
К2 - переместить курсор вверх;
КЗ - переместить курсор вниз;
11. Меню настройки окна FFT
К1 - оконная функция Hamming;
К2 - оконная функция Напп;
КЗ - оконная функция косинуса;
22. Дополнительная настройка
генератора сигналов
К1 - подстройка амплитуды;
К2 - подстройка частоты;
КЗ - подстройка смещения;
23. Переход в режим заводских установок и калибровки (удержание
соответствующих кнопок при включении питания)
К1 - вход в тестовый режим;
К2 - заводские установки;
КЗ - вход в режим калибровки смещения;
К4 - вход в режим калибровки генератора сигналов.
Trigger Menu
Kl
K2
КЗ
Trigger Туре Menu
Trigger Source Menu
No triggering
CO
Default Menu (no menu shown)
Kl
Start / Stop acquisition
K2
Decrease Sampling Rate
КЗ
Increase Sampling Rate
*
Channel Menu
1 |
Kl
CHI menu
K2
CH2 menu
КЗ
Logic Inputs Menu
Channel Menu
Channel Options
r—
Toggle Channel on/off
Kl
Channel position
K2
Decrease gain
K2
Invert channel
КЗ
Increase gain
КЗ
Average samples
9
Lji
Logic Inputs Menu
>
Logic Options
Kl
Toggle Logic on/off
Kl
Change position
K2
Select inputs
K2
Invert channel
КЗ
Logic Decoding
КЗ
Thick logic '0/
1 Mode Menu
Kl
Set Voltmeter mode
K2
Set XY mode
КЗ
Set Scope Mode
FFT Menu
Kl
Set FFT mode
K2
Select FFT Window
КЗ
Logarithm display
Miscellaneous Menu
Kl
Enter Cursor Menu
K2
Enter Display Menu
КЗ
Enter AWG Menu
cd
Factory Options
(enter at power up)
Kl
Enter test mode
K2
Default settings
КЗ
Enter offset calibration
K4
Enter AWG calibration
* Trigger Type Menu
Logic Decoding
Kl
Normal Trigger
(iD
Kl
Parallel Decoding
K2
Single Trigger
K2
Serial Decoding
КЗ
Auto Trigger
КЗ
Protocol Decoding
Trigger Source Menu
Kl
K2
КЗ
CHI is Source
CH2 is source
Logic input is source
9
FFT Window
Kl
Hamming Window
K2
Hann Window
КЗ
Cosine Window
Adjust Trigger Level
Kl
[ Trigger level ]
K2
Decree set rigger level
КЗ
Increase trigger level
Display Menu
Iй
Persistent display
K2
Toggle Line / Pixel
КЗ
Show scope settings
Cursor Menu
Kl
Vertical Cursors
K2
CHI Horizontal Cursors
КЗ
CH2 Horizontal Cursors
Horizontal Cursors
Kl
1 More Display Options
P'
Kl
Select Grid Type
K2
Flip Display
КЗ
Invert Display
K2
КЗ
Select cursor to move
Move cursor left
Move cursor right
Vertical Cursors
Kl
K2
КЗ
Select cursor to move
Move cursor up
Move cursor down
(3D
AWG Menu
s
More AWG Options
. ?
Kl
Select Sine Wave
[22 ] «
Adjust Amplitude
K2
Select Square Wave
K2
Adjust Frequency
КЗ
Select Triangle Wave
КЗ
Adjust Offset
Технологии
ДАМАСК И БУЛАТ
ВИКИПЕДИЯ
Дамаск (дамасская сталь) — вид стали с видимыми неоднородностями на
стальной поверхности, чаще всего в виде узоров, получаемых различными способами.
Различается два рода стали, которые именуются общим термином «дамаск»:
сварочный дамаск (при многократной перековке стального пакета, состоящего из
сталей с различным содержанием углерода) и рафинированные стали. Тиглевые
булаты (он же вуц, англ. wootz), где узоры появляются за счёт образования
крупных карбидов как результат высокого содержания углерода и методов медленного
охлаждения, к дамасским сталям не относятся. Использовалась для изготовления
холодного оружия и, реже, доспехов.
Рафинированная сталь
Рафинированная сталь только номинально относится к дамаскам, так как куз-
нечной сварке подвергается один-единственный однородный блок стали. Цель
процесса была не вывести какой-либо узор, а добиться выгорания вредных примесей
(фосфор, сера, шлак) и равномерного распределения углерода в заготовке.
Принципиально каждая качественная сталь до 18-го века являлась рафинированной,
так как кричное железо в чистом виде не является пригодным для изготовления
клинков. В самом примитивном случае, как это делалось до XVIII века, железную
заготовку расковывали в длину, складывали пополам, потом снова расковывали и
складывали — так несколько раз, пока хватит металла, — а с каждой проковкой
его оставалось все меньше. Получалась заготовка, в которой слои с высоким и
низким содержанием углерода оказывались очень тонкими (ведь с каждым
перегибанием количество слоев удваивалось), и которой потом можно было придать
любую форму (помня, однако, о направлении волокон). Диффузия углерода из слоя в
слой давала в конце процесса с физической точки зрения почти однородный блок.
Данная технология раффинации применялась практически с начала железного
века во всех частях света с развитой металлургией. Однако в Японии развились
особые традиции и технологии полирования клинков, которые позволяли проявить
на поверхности стали следы многочисленных складок и которые не могли быть
выявлены, скажем, кислотным травлением. Узор японской стали («хада») на самом
деле не является прослойкой разных материалов, а остатками шлаков между
отдельными слоями и кристаллами мартенсита и перлита, образовавшихся во время
закалки. Композитные клинки японских мечей также не имеют с Дамаском ничего
общего.
Сварочный дамаск
Комбинируя стальные заготовки с разным содержанием углерода с последующей
сваркой, складыванием и проковкой, кузнецы добивались контроля над свойствами
получаемого материала. Железо, как правило, мягко и легко поддаётся
деформации, высокоуглеродистая сталь же тверда и (при надлежащей термообработке)
упруга. Комбинируя железо и высокоуглеродистую сталь, получали материал,
который дополнял недостатки обеих исходных сталей. Так возникало чередование
слоев металла с очень высоким и очень низким содержанием углерода. Первые при
закалке приобретали большую твёрдость, а вторые, напротив, не закаливались
вовсе и служили амортизирующей подложкой. Мягкие железные слои не давали
металлу быть слишком хрупким, а высокоуглеродистые слои придавали нужную
упругость и остроту. Диффузия углерода также усредняла в какой-то мере его
распределение в заготовке.
Характерный для Дамаска рисунок стали.
По более прогрессивной технике, принятой в арабских странах, раннесредневе-
ковой Европе или в Китае, проковывался пучок заранее заготовленной проволоки
или ленты с определённым содержанием углерода. Так тратилось меньше времени и
железа. Уже в III веке до н.э. согласно археологическим находкам европейские
кельты изготовляли сварные дамаски. В первые века нашей эры вошёл в моду так
называемый кручёный харалуг; бруски из разнородных сталей сваривались,
перекручивались спиралью, снова проковывались и соединялись вместе с такими же
заготовками в один брус. Большое количество германских, позднеримских и
франкских мечей старше X века, дошедшие до наших дней, имеют сложную харалуж-
ную дамаскировку.
Узоры на поверхности этого вида Дамаска — оптический эффект неравномерного
распределения углерода в связи с неоднородностью материала. Этот эффект часто
усиливался специальными методами полировки и травлением поверхности
кислотами. Сам же узор изначально является не главной целью изготовления сварных ха-
ралугов, а всего лишь побочным явлением.
Популярные мифы
о «дамасской стали»
В настоящее время в СМИ существует много теорий о превосходстве так
называемой «настоящей дамасской стали» (то есть литого булата или вуца) над всеми
другими видами металла. Это мнение, по-видимому, появилось в начале XIX века,
и было распространено главным образом через романтическую литературу, такую,
как «Талисман» и «Айвенго» Вальтера Скотта. Собственно исторически и
металлургически миф о абсолютном превосходстве литого булата не обоснован, также и
как его предпочтение всеми народами. До сих пор археологами не найден ни один
ближневосточный клинок старше 15-го века на территории западной Европы,
состоящий из литого булата, хотя, следуя соответствующему мифу, рыцари их
покупали на «вес Золота», потому что они якобы «резали кольчугу как масло».
Никаких исторических доказательств сему до сих пор не существует. Также Римская
Империя имела обширные торговые связи с Древним Востоком (персы, индийцы) и,
по словам Плиния Старшего, лучшая сталь привозилась оттуда. Хотя индийскую
тиглевую сталь предположительно знали ещё во времена Александра Македонского,
до сих пор науке не известны римские доспехи, спаты или гладиусы, состоящие
из «того самого» узорчатого булата. Напротив, именно сварные харалуги часто
встречаются среди находок римской эпохи.
Также «дамасский» литой булат упоминается в исторических источниках только
с XIII века, когда крестовые походы уже были на исходе. Сабля является
оружием режущим, а чисто с физической точки зрения и согласно материаловедению
термообработанная и отпущенная сталь в районе 55-58 HRC не может быть
разрезана точно такой же сталью. Мифы о разрубании пластинчатых доспехов и других
мечей на самом деле являются продуктами XIX и XX веков и не соответствуют
исторической действительности. Что касается легенды о том, что ближневосточные
народы легко расправлялись с тяжелобронированными крестоносцами с помощью
кривых сабель, то она также не имеет исторических доказательств. Хотя наличие
импортных среднеазиатских сабель (которые, как правило, не имели с
персидскими и индийскими булатами ничего общего) неоспоримо, один из самых ранних
«исламских» ближневосточных кривых клинков датируется концом 13-го века. Начиная
с VIII века до XVI на Востоке одновременно с саблей ходили и прямые мечи, кои
и применялись против кольчуги, в которую были одеты рыцари эпохи Крестовых
Походов. Утверждение, что ближневосточные народы не пользовались прямыми
клинками в эпоху Крестовых Походов, следовательно, необоснованно, также как и
использование рыцарями «тяжёлых двуручных мечей» (что ошибочно предполагал
Вальтер Скотт в своих произведениях). Сабли из литого булата появились лишь в
XIII веке (см. выше), а клыч и ятаган, которые часто приписывают «сарацинам»
популярные источники, — только спустя 200 лет после окончания Крестовых
Походов в конце 13-го века.
К тому же металлургические исследования до сих пор не доказали, что литой
узорчатый булат обладал какими-то необычайными свойствами, выходящими за
пределы дозволенного законами физики. Неоднократные попытки в СМИ доказать
реальность превосходства дамасского булата (например, растворение его в
кислоте) не имеют научной основы и не являются сколько-нибудь важными для решения
этой проблемы.
Само название «дамасская сталь» часто ставится под сомнение, так как город
Дамаск (от имени которого и произошло наименование стали) никогда не славился
кузнечным делом и мастерами. Большинство сохранившихся булатных клинков
происходят из Сирии, Персии и Индии, как правило, не из регионов, связанных
непосредственно с Дамаском. Есть предположение, что в Дамаске существовал
обширный рынок оружия, где булатные клинки предлагались в большой количестве —
отчего их и назвали дамасскими.
История
Рафинированная сталь употреблялась почти сразу после овладения людьми
процесса изготовления кричного железа, так как продукт сыродутной печи в чистом
виде был непригоден для выделки. Около 1300 лет до н.э. соответствующая
технология появилась в Передней Азии, около 800 до н.э. проникла в Европу, а в
Китае археологами доказана самостоятельная редукция руды с помощью сыродутной
печи примерно в VII—VI веке до н.э. Сваривание разных сортов стали и
целенаправленное изготовление сварных харалугов было разработано в большинстве
случаев независимо друг от друга. Уже в первых веках до н.э. подобные материалы
были известны и в Европе, и в Китае. Есть сведения, что в III веке н.э.
римляне уже знали оружие из дамасской стали. Находка из Нидама содержит много
мечей с очень сложной сваркой наравне с клинками, гораздо более простыми в
конструкции.
Впервые индийская тиглевая сталь упоминается около 300 года до н.э. В Иран
дамаск попал ещё в VI веке. На территории Киевской Руси узорчатый булат был
известен, хотя и редок, ещё в домонгольский период и назывался булатом или
«красным железом». Более существенных масштабов применение дамаскового оружия
на Руси достигло только в XV веке, но вплоть до начала XVIII века
немногочисленные дамаские и булатные клинки ввозились из Персии. Сведений о местном
производстве дамасских и булатных сталей нет, однако есть об их импорте. В
домонгольской Руси был известен сварной харалуг, технология изготовления
которого была утрачена и восстановлена только в конце XX века. Первым
упоминанием об этой технологии можно считать сведения Аль-Бируни:
«Русы выделывали свои мечи из шапуркана, а долы посредине их из нармохана,
чтобы придать им прочность при ударе, предотвратить их хрупкость. Ал-фулад не
выносит холода их зим и ломается при ударе. Когда они познакомились с фаран-
дом, то изобрели для долов плетенье из длинных проволок (изготовленных) из
обеих разновидностей железа — шапуркана и женского. И стали получаться у них
на сварных плетениях при погружении (в травитель) вещи удивительные и
редкостные, такие, какие они желали и намеревались получить. Ал-фаранд же не
получается соответственно намерению при изготовлении и не приходит по желанию, но
он случаен.»
А «харалуг» упоминается в «Слове о полку Игореве»:
«Яръ туре Всеволод! Стоиши на борони, прыщеши на вой стрелами, гремлеши о
шеломы мечи харалужными.»
Европейским мастерам удалось освоить технологию получения многослойного
узорчатого Дамаска по ближневосточной технологии только к началу XVII века, а
по качеству «восточный» дамаск, сделанный в Европе, сравнялся с азиатским
лишь в XVIII столетии (но Наполеон все ещё предпочитал носить настоящую
турецкую саблю, а не шательеровскую поделку).
По сходной, но явно отличимой от «дамасской» технологии производились
японские мечи. Заготовку перерубали вдоль, складывали вдвое, сковывали, и так
множество раз. В результате получалась полоса, состоящая из сотен тончайших
слоев, которые становились видны только после очень долгой и сложной
полировки специальными средствами (шлифовальные камни, полировальные пески).
Булат производили в Индии (под названием вуц), в Средней Азии и в Иране под
названиями табан, хорасан, фаранд, в Сирии — дамаск. Аль-Бируни приводил
некоторые сведения об его производстве: «Второй сорт получается, когда в тигле
указанные вещества плавятся неодинаково и между ними не происходит
совершенного смешения. Отдельные частицы их располагаются вперемешку, но при этом
каждая из них видна по особому оттенку. Называется это фаранд. В мечах, которые
их (два оттенка) соединяют, он высоко ценится». На Руси были знакомы с
восточным булатом и изделиями из него, есть также сведения о закупке булата для
производства оружия. Для его классификации использовались такие термины, как
красный и синий булат, красное железо. В Европе литой булат, аналогичный
старинным восточным образцам, был получен на Златоустовском заводе под
руководством горного инженера, начальника Златоустовских заводов генерала-майора
Павла Петровича Аносова. Аносов начал заниматься булатом в 1828 г. по
поручению Горного ведомства. После огромного числа опытов были получены образцы
булатных клинков и слитки булатной стали. В отчётах Аносова описываются и
воспроизведённые им способы получения классической кованой дамасской стали, но
делается вывод о том, что это нетехнологично. В 1839 г. оружие и другие
изделия из русского булата демонстрировались в Санкт-Петербурге, в 1841 году
работа Аносова «О булатах» была представлена на Демидовскую премию.
Булат — собирательное название для твёрдых и вязких сплавов железа и
углерода. Химически булат отличается от стали количественным содержанием
углерода. По этому показателю булат близок чугунам. Но физически он сохраняет
ковкость низкоуглеродистых сталей и ощутимо превосходит последние по твёрдости
после закалки. Такие свойства более связаны со структурой металла, нежели с
химическим составом (по аналогии с чистым без примесей графитом и алмазом, у
которых химический состав идентичен, но физические свойства различны). Таким
образом, один только химический анализ не позволяет определить отношение
металла к булатам. Булат требует отличных от стали способов обработки (ковки,
закалки) и может быть повреждён неправильной термической обработкой,
обратившись обычной сталью или нековким чугуном. Тем не менее, булат может быть
доведён до расплавления и после остывания остаться булатом, или, как в случае с
Дамаском, может быть многократно прокован и сварен кузнечной сваркой сам с
собой или с другими булатами и сталями. Из множества сталей (но далеко не из
всех) может быть получен булат практически без изменения химического состава
исходного материала, но способность сплава приобрести в процессе
кристаллизации характерную для булатов структуру сильно зависит от лигатуры сплава и
булаты не получатся из высоколегированных сталей, а из легированных, если
получаются , то только низшие сорта булатов.
Из-за особенностей приготовления и обработки булаты в производстве
существенно дороже большинства обычных сталей. Поэтому изделия из булатов, которые
можно купить или заказать, в большинстве своём представляют из себя в лучшем
случае низкосортные, а в худшем — декоративные (или псевдо-) булаты.
Многие современные стали превосходят булаты по твёрдости, многие — по
износостойкости , но ни одна не превосходит по совокупности параметров, таких как
упругость, хрупкость, способность затачиваться до бритвенной остроты и долго
ее держать, сопротивление коррозии, ковкость и т. д. Высокого сорта булат
является непревзойдённым образцом совершенства металла, поэтому до сих пор
сохранились немногочисленные энтузиасты, владеющие искусством его приготовления
и обработки.
Литой булат
Когда говорят о легендарной «дамасской стали», то под этим материалом
подразумевается собственно персидско-индийская тиглевая сталь с высоким
содержанием углерода (до 2 %). Узор появляется за счёт образования матрицы карбида и
феррита при медленном охлаждении материала. Что касается механических
свойств, то карбиды играют здесь предположительно ключевую роль; при заточке
и шлифовке мягкие ферритные волокна стачивались, и на режущей кромке
оставались наиболее твёрдые карбидные матрицы — кромка клинка оказывалась состоящей
из неразличимых глазу, но алмазно-твёрдых и очень опасных зубчиков. Также
данные клинки почти не закаливались, так как высокие температуры приводят к
проникновению углерода в кристаллы феррита, образуя тем самым аустенит. Само
собой, карбиды будут разрушены, что приведёт к исчезновению узора.
Разновидностью дамасских сталей булат не является (хотя в английском языке обычно
используется такая классификация, а в русском — наоборот, дамаск иногда относят
к разновидностям булата).
Булатный клинок.
Внешне булат отличается наличием беспорядочного узора, который получается
при кристаллизации. На него, как на одно из отличий от сварочного Дамаска,
где узор получается закономерным, указывал ещё Аль-Бируни. Аносов также
обращал на это внимание. Он разработал 4 пути получения булата:
«Сплавление железных руд с графитом, или восстановление и соединение железа
с углеродом; сплавление железа при доступе углей, или соединение его
предварительно с углеродом и восстановление его посредством закиси железа или с
помощью продолжительного отжигания без доступа воздуха; и, наконец, сплавление
железа непосредственно с графитом, или соединение, его прямо с углеродом.
Первый, способ требует чистейших железных руд, не содержащих кроме закиси
железа никаких посторонних примесей, в особенности серы. Но подобные руды
встречаются чрезвычайно редко, притом и потеря в графите весьма значительна,
а успех в насыщении железа углеродом не всегда в зависимости от искусства.
Сверх того, руды, по малой относительной тяжести, занимают более объема, не-
жели железо, и, заключая в себе металла около половины своего веса, уменьшают
количество продукта при одной вместимости с железом до 1/4 и даже до 1/8 при
одних и тех же прочих расходах. Из этого видно, сколь сей способ дорогостоящ.
Таким образом, трудность отыскать в совершенстве первые материалы,
случайность соединения железа с углеродом в надлежащей пропорции и дороговизна со-
делывают сей способ не доступным для введения в большом виде. Но он знакомит
и с способом древних и с причиной драгоценности совершенных азиатских
булатов , ибо древние скорее могли попасть на способ простой, нежели сложный.
Употребление тиглей столь же древне, как и известность золота: ничего не
могло быть ближе для древних алхимиков, как испытание плавкой всех тел, похожих
по наружному виду на металлы, и в этом случае для них ближе было испытывать
графит, нежели для нас, привыкнувших думать, что он не плавится и может быть
полезен токмо в тиглях и карандашах.
Второй способ не мог быть введен в употребление по затруднительной ковке
при значительном содержании углерода, что происходит, по моему мнению, от
недостаточной чистоты кричного железа и от затруднения очистить оное совершенно
помощью железной закиси. Железо может быть улучшено способом, употребляемым в
Японии и вообще в Азии, - продолжительным сохранением в воде или земле, а
очищение угля едва ли будет столь совершенно, как в графите.
Третий способ введен уже в употребление, но как литая сталь для сохранения
ковкости не может заключать много углерода, то она и составит особый разряд
литых булатов, годных на выделку дешевых изделий: ибо пуд литого булата
обходится около 10 рублей.
Четвертый способ, как почитаемый мною удобнейшим и соответственнейшим при
наименьших расходах, к получению настоящих булатов.»
На рис. ниже показан один из древних булатных слитков (трехсотлетних) из
центральной Азии и северной Индии.
I,
Спектральный анализ показал следующий состав:
• С 1,88 %
• Si 0,0 %
• Мп 0,03 %
• Р 0,12 %
• S 0,0 %
• V 0,03 %
На следующем рисунке показан протравленный срез - дендритный узор виден на
нем очень хорошо.
Вуц был нагрет до 1150 °С и держался при этой температуре на протяжении 50
мин. После это его начали ковать. Два человека ковали целый день, произвели
90 температурных циклов около 920° и 700° С. Ковали 2 килограммовым
одноручным молотом и 4 килограммовым двуручным. Получилась полоса булата:
После этого 40 килограммовым пневматическим молотом проковали 30 циклов в
полосу 280x28x7 мм:
КОВКА КЛИНКА1
Ковка клинков является довольно увлекательным занятием, но с чего начать?
К сожалению, в нашей стране практически отсутствует специальная литература
на эту тему. Данная статья является своеобразным сборником информации из
множества источников: это и книги по кузнечному делу, публикации в Интернете,
личный опыт.
С чего начать? Для этого мы должны определиться, для чего нам кузница. Если
время от времени, раз в полгода, выковывать маленький клиночек, то иметь
много громоздкого оборудования нам ни к чему, это вариант минимум. Если вы
решили посвящать ковке много времени и надеетесь достичь определенных
результатов, имеет смысл постепенно обрастать профессиональным оборудованием.
Экономить на этом нельзя. Это вариант максимум.
Оборудование
Кузница может быть построена из любого вида строительного материала:
переплетенных прутьев, обмазанных глиной, бревен, различного вида камня и
кирпича , шлакоблоков, бетона, а также сварена из железа. Раньше были кузницы и в
землянках, и в пещерах. Крыши делались как односкатными, так и двух- и
четырехскатными и покрывались дерном, соломой, дранкой, досками, черепицей, то-
лью, шифером и железом. Но лучше, конечно, подобрать для строительства
огнеупорный материал: кирпич, камень, а крышу покрыть железом, шифером или
черепицей. Размеры кузниц могут быть самыми различными от 2x1,5 и до 10x5 м и
более, а по высоте от 2 до 4 м.
1 Автор: Илья Куликов
Если есть возможность построить на даче небольшую кузницу, то это, конечно,
очень хорошо - она будет вам служить долгие годы. Но если такой возможности
нет, то не отчаивайтесь, можно обойтись простым навесом или организовать
кузнечный участок под открытым небом. Площадку для кузницы выбирают побольше -
не менее 12-15 м2. Растительность на ней удаляют и землю хорошо
утрамбовывают . В дальнейшем после установки оборудования можно устроить глиняный пол или
забетонировать его. Навес лучше сделать у глухой стены дома. Для этого надо
установить два (или четыре) столба, а на них положить наклонную крышу. Для
строительства кузницы можно использовать строительные материалы, имеющиеся в
продаже. Несущие столбы, на которые будут уложены балки перекрытия, должны
быть из негорючих материалов - асбоцементных или стальных труб, а также
кирпичной кладки. Высота их не менее 2,6 м. Боковые стены выполняют из плоских
или волнистых асбоцементных листов. Изнутри их белят. Над горном
устанавливают вытяжной зонт. Летом в таком помещении не жарко, так как вентиляция
происходит за счет естественной циркуляции воздуха через щели и зазоры в
конструкции и вытяжной зонт, а зимой оно прогревается теплом, выделяемым горном.
Однако сварочные работы необходимо проводить на открытом воздухе.
Помещение для любительской кузницы желательно располагать подальше от жилых
строений. Если это не представляется возможным, мастерскую можно организовать
на двух участках: слесарный разместить в жилой части дома или сарае, а
"горячий" - под навесом в некотором удалении. В таком случае не требуется
устройство вентиляции и лучше обеспечивается пожарная безопасность.
При устройстве и оборудовании слесарной мастерской необходимо
руководствоваться требованиями наибольшего удобства с учетом материальных возможностей.
Помещение мастерской площадью не менее 10 м2 должно быть сухим и светлым. При
отсутствии естественного освещения оборудуют хорошее освещение лампами
дневного света, а в рабочей зоне - местное лампами накаливания. Основное
оборудование слесарной мастерской - слесарный верстак размером 60-70x120-150x80-85
см с тисками и выдвижными ящиками для хранения инструмента, электроточило с
набором сменных кругов, электродрель, электросварочный аппарат, а также
комплект слесарного инструмента.
Основное оборудование кузницы состоит из горна, наковальни, кузнечных
тисков, емкости для воды и правильной плиты. Плиту размером 50x50 см
изготавливают из листовой стали толщиной не менее 25 мм. Устанавливают ее на башмаке,
сваренном из уголка, желательно, чтобы один из углов составлял 90°. Емкость
для воды вкапывают в землю - так она будет быстрее охлаждаться.
Нагревательные
устройства
Для нагревания металла до ковочной температуры нам потребуется
нагревательное устройство. В классическом варианте - это кузнечный горн.
Схема горна: 1 - труба; 2 - вытяжной зонт; 3 -
резервуар для закалки; 4 - рычаг клапана поддува; 5 -
магистраль воздуха; 6 - донная крышка; 7 - клапан
поддува; 8 - фурма; 9 - колосник (подовая доска); 10 -
горнило.
Основа стационарного горна - постамент (лежанка, постель, стол), который
служит для размещения очага и нагреваемых заготовок. Обычно постамент горна
устанавливается по центру задней от входа (основной) стены кузницы. Высота
постамента определяется ростом кузнеца исходя из удобства переноса заготовки
из горна на наковальню и обратно, и принимается равной 700-800 мм, а площадь
горизонтальной поверхности "стола" обычно равна 1x1,5 или 1,5x2 м. Постамент
горна может выкладываться из кирпича, пиленого камня или железобетона, в виде
ящика, стенки которого сложены из бревен, досок, кирпича или камня, а
внутренность заполнена битым мелким камнем, песком, глиной и горелой землей.
Верхняя горизонтальная часть стола выравнивается и, если есть возможность,
выкладывается огнеупорным кирпичом.
Постамент также можно делать литым, сварным или сборным, а поверхность
стола выкладывать огнеупорным кирпичом и окантовывать металлическим уголком.
Центральное место стола занимает очаг, или горновое гнездо, которое может
размещаться как в центре, так и у задней или боковой стенки горна.
Очаг - место, где развивается наиболее высокая температура, поэтому его
стенки обычно выкладывают огнеупорным кирпичом и обмазывают огнеупорной
глиной. Размеры гнезда определяются назначением горна и размерами нагреваемых
заготовок. Центральное гнездо обычно в плане имеет круглую или квадратную
форму Размером 200x200 или 400x400 и глубиной 100-150 мм. Для создания
пламени различного вида следует применять несколько колосниковых решеток с
разнообразными формами отверстий для прохода воздуха. Равномерно расположенные
круглые отверстия способствуют образованию факельного пламени, щелевые
отверстия - узкого и удлиненного. Над стационарным горном для сбора и отвода из
кузницы дыма и газов устанавливается зонт, который может иметь различное
конструктивное исполнение. Размеры нижнего входного отверстия зонта обычно равны
размерам стола горна. В качестве задней стенки зонта используется стена
здания. Зонты обычно изготовляют из листового железа толщиной 0,5-1,5 мм.
Для лучшего улавливания дыма и газов зонты устанавливают над горном на
высоте Н = 400-800 мм, а точная высота уже определяется на месте в зависимости
от индивидуальных особенностей горна - силы дутья, высоты и размеров вытяжной
трубы и других параметров. В некоторых случаях зонты оснащаются опускающимися
крыльями. Недостаток металлических зонтов в том, что они довольно быстро
прогорают , а их ремонт сложен и трудоемок.
Более надежны и долговечны зонты, сложенные из огнеупорного кирпича. Однако
кирпичные зонты значительно тяжелее металлических и для их поддержки
необходима жесткозаделанная металлическая рама из уголков или швеллеров, а иногда и
дополнительные подпорки по углам. Несмотря на широкое применение открытых
горнов при кузнечных работах их коэффициент полезного действия (отношение
количества теплоты, требуемой для нагрева заготовки, к общему количеству
теплоты, получаемой в результате сгорания топлива) очень низкий и составляет 2-5%.
Установлено, что для нагрева 1 кг металла до ковочной температуры требуется 1
кг каменного угля. Кроме того, в результате непосредственного соприкосновения
металла с каменным углем происходит насыщение серой поверхности нагреваемого
металла, что ухудшает механические свойства кованых изделий. Поэтому кузнецы
начинают закладывать заготовки в горн, когда уголь хорошо разгорится и сера
выгорит. Для повышения КПД открытого горна кузнецы, используя способность
каменного угля спекаться под действием высокой температуры, устраивают над
очагом куполообразную "шапку" из спекшегося угля, в которую и закладывают
заготовки . В результате этого заготовки нагреваются быстрее и окисляются меньше.
Кроме "шапки" кузнецы обычно делают над очагом печурку из нескольких
кирпичей .
К сожалению часто условия не позволяют установить стационарный горн, но мы
можем изготовить переносной. Переносные горны - это цельнометаллические
сварные или сборные конструкции, применяемые для нагрева заготовок небольшого
размера и клинков. Переносной горн может быть небольшого размера, и
изготовлен из подручных материалов (см. фото ниже).
Топливо
Для нагрева заготовок кузнецы используют различные виды топлива: твердое,
жидкое и газообразное. Наиболее широко применяется в небольших кузницах
твердое топливо - дрова, торф, уголь и кокс.
Древесный уголь был основным видом топлива вплоть до середины XVIII в., а в
настоящее время его изготовляется настолько мало, что для нагрева заготовок
он практически не применяется. Однако если необходим умеренный нагрев
заготовок небольших размеров, то лучше всего сделать это все же на древесном угле,
который должен быть хорошо выжжен, быть плотным, твердым, сгорать не слишком
быстро, иметь блестящий излом и "звонкость". Масса 1 м3 хорошего древесного
угля в рыхлой насыпке равна: дубового и букового - 330 кг, березового - 215
кг, соснового - 200 кг, елового - 130 кг.
Кокс наиболее широко применяется в кузнечных цехах для нагрева заготовок,
так как имеет относительно низкий процент содержания серы и фосфора и высокую
теплотворную способность.
Каменный уголь используется в том случае, когда необходимо нагревать
заготовки до высокой температуры. Уголь хорошего качества должен при горении
давать короткое пламя и хорошо спекаться. Плотность угля равна 1,3 т/м3, а
масса 1 м3 в рыхлой насыпке - 750- 800 кг. Уголь должен быть черного с блеском
цвета размером с грецкий орех. Кузнецы называют такой уголь "орешек".
Жидкое топливо - это нефть, продукты ее перегонки (бензин, керосин и т.п.)
и остаточные масла. Наиболее широко в кузнечном деле применяются мазуты,
которые относительно дешевы и имеют высокую теплотворную способность.
Газообразное топливо (природный газ) все шире начинают использовать в
кузнечных горнах, так как оно относительно дешево, имеет высокую теплотворную
способность, легко смешивается с воздухом, полностью сгорает и, самое
главное , в нем отсутствует ядовитый оксид углерода.
Переносной горн.
Для тех кузнецов и любителей кузнечного дела, кто не имеет возможности
использовать для нагрева заготовок жидкое или газообразное топливо, а также
купить каменный уголь или кокс, рассмотрим способы получения древесного угля.
Получение древесного угля
"Кучи" устраивают в лесу возможно ближе к месту рубки деревьев, на участке,
защищенном от ветра и недалеко от воды. Вначале выравнивают площадку, очищают
ее от дерна и утрамбовывают землю. Затем посередине вколачивают три кола и
распирают их планками, в результате чего образуется вертикальная труба. На
земле вокруг трубы насыпают горку из легко воспламеняющихся материалов
(стружек, сухих веточек, бересты), на которую устанавливают поленья высотой 1-1,5
м. Над этим рядом устанавливается второй, а сверху - горизонтальные поленья и
сучья образуют так называемый "чепец". Затем всю кучу покрывают слоем
листьев , мхом и дерном и сверху засыпают песком и землей с угольным мусором. При
этом необходимо следить, чтобы покрышка не доходила до земли. Далее у
основания кучи с наветренной стороны укладывают сухие ветки и поджигают их. Когда
низ поленьев разгорится - основание кучи плотно засыпают и горение
продолжается с очень незначительным доступом воздуха. Все время необходимо смотреть
за исправностью покрышки. Процесс горения длится 15-20 ч и считается
законченным, когда из отдушин покажется голубой дым. После этого закрывают все
отдушины, и в течение нескольких часов куча охлаждается. Затем разбирают
покрышку и разбивают крупные куски. Следует иметь в виду, что по объему
древесного угля получается в 2 раза меньше, чем было дров, а по массе - в 4 раза.
Можно устраивать "кучи" и по-другому. На ровной, защищенной от ветра,
площадке укладывают параллельно на расстоянии 30-40 см друг от друга два полена
длиной 1 м и толщиной 12-15 см и заполняют пространство между ними сухими
стружками и щепками. Затем оформляют "кучу". Постепенно "куча" принимает
форму полусферы. Затем дрова со всех сторон обкладывают влажной соломой и
засыпают слоем земли и обкладывают дерном толщиной 10 см, оставив снизу незасы-
панный поясок высотой 20 см. После этого расчищают окно между нижними
параллельными бревнами, и поджигают стружки. Как только дрова разгорятся, окно
плотно закрывается соломой и засыпается землей. Если где-нибудь в процессе
горения начнет пробиваться пламя, то необходимо это место обложить соломой и
засыпать землей. Через 10-12 ч дрова сгорают и всю кучу засыпают до основания
тонким слоем земли, чтобы дальнейшее горение шло без доступа воздуха. Спустя
3-4 ч уголь готов. Кучу разгребают, уголь поливают водой для прекращения
горения и собирают. Более простой способ получения древесного угля "в
траншеях" . В траншею длиной 1,5-2 м и глубиной примерно 0,5 м плотно укладывают
поленья. Внизу под поленьями необходимо разложить мелкие щепки и стружки. Затем
траншею закрывают железными листами, сверху насыпают песок и землю. С одной
стороны траншеи оставляют окно, через которое поджигают щепки, а с другой -
окно для выхода дыма. После того как дрова разгорятся, окна прикрывают, и
горение продолжается без доступа воздуха. Следует иметь в виду, что для нагрева
заготовок лучше использовать древесный уголь из дуба, клена, бука, березы.
Разжигают кузнечный горн следующим образом. В горнило на подовую доску
насыпают тонкий слой угля, сверху кладут слой стружек и мелких древесных щепок,
смоченных керосином. Сверху укладывают немного сухих дров. На горящие дрова
насыпают еще один слой угля и начинают дутье. Как только угль раскалится
докрасна, можно начинать нагрев заготовок. Периодически уголь сбрызгивают
водой, чтобы сверху образовалась корочка, удерживающая внутри горящей массы
высокую температуру. Зола от перегоревших дров и угля просыпается в фурму.
Периодически фурму очищают от золы. Для этого дно фурмы оснащают так называемой
донной крышкой.
Воздуходувные устройства
Горячая ковка металлов и сплавов стала возможной только тогда, когда
появились надежные воздуходувные устройства. Первыми такими "устройствами" были
рабы, которые через тростниковые или деревянные трубки дули в костер. Со
временем, человек начал применять для подачи воздуха в костер шкуру (мех)
животного - козла или барана, снятую "чулком", т.е. целиком. Все отверстия, кроме
двух, в шкуре заделывались, в одно отверстие вставлялась глиняная трубка -
сопло, а другое отверстие служило для засасывания воздуха внутрь шкуры.
Человек за край отверстия поднимал часть шкуры и воздух входил во внутрь шкуры.
После этого он ладонью закрывал отверстие и, надавливая на шкуру, выпускал
воздух в огонь. Так появились первые воздуходувные устройства - мехи, которые
с различными изменениями просуществовали вплоть до XX в. В наше время хорошие
"воздуходувные" рабы дороги, но мы можем использовать для этих целей пылесос,
компрессор или электровентиллятор.
1000 * Ю00
г з
Воздуходувка с пылесосом: 1 - горнило; 2 - колосник;
3 - фурма; 4 - шланг; 5 - пылесос.
Для нагрева заготовок можно использовать и паяльную лампу.
Горн из паяльной лампы. Слева: 1 - кирпич; 2 -
заготовка; 3 - уголь; 4 - колосник; 5 - патрубок; 6 -
постамент из кирпичей; 7 - паяльная лампа. Справа: 1 -
паяльная лампа; 3 - уголь; 3 - кирпичи.
Ее устанавливают в заранее приготовленную ямку, а рядом складывают
небольшую печь из огнеупорного кирпича. Можно соорудить конструкцию, в которой
паяльная лампа будет располагаться под печью, давая кузнецу больше свободы в
перемещениях. Для этого кирпичи ставят на торец, укладывают на них
колосниковую решетку, а на нее устанавливают в виде печи четыре кирпича. В это
углубление засыпают уголь. Паяльную лампу с помощью патрубка подводят под
колосниковую решетку. Заготовки в этом случае закладывают в щель между кирпичами.
5
Варианты использования паяльной лампы: а) 1 -
заглушка; 2 - заготовка; 3 - труба; 4 - паяльная лампа; 5 -
кирпичи, б) использование двух паяльных ламп.
Кузнечный инструмент
и приспособления
Основным опорным кузнечным инструментом является наковальня массой 100-150
кг, изготавливаемая из углеродистой стали. Наковальни подразделяют на
безрогие, однорогие и двурогие. Наиболее удобной является однорогая.
Верхняя поверхность наковальни называется наличником,
или лицом, а нижняя - основанием. Верхняя часть и
наличник должны быть закалены и отшлифованы, не иметь
трещин и вмятин. Иначе на горячей заготовке могут
оставаться следы. На лицевой поверхности наковальни имеется
квадратное сквозное отверстие размером обычно 30x30 мм
для установки инструмента и приспособлений. Заостренная
часть наковальни (рог) используется для гибочных работ
и разгонки колец, а противоположная плоская часть
(хвост) - для гибки под прямым углом.
Кроме всего наковальни можно использовать и по
непрямому назначению (фото справа).
Существует несколько способов крепления наковален.
Традиционным является крепление на деревянной колоде
- стуле. Для этого используют заготовки диаметром 500-
600 мм твердых пород дерева - дуба, березы и др. Высота
стула вместе с наковальней составляет около 75 см, т. е. лицо наковальни
должно быть на уровне большого пальца опущенной руки кузнеца. Если нет
возможности приобрести цельную колоду, то стул можно выполнить из отдельных
брусков, скрепленных стальными обручами.
и-
1
I. '
Способы крепления наковальни: а - на деревянном стуле; б - на
бетонном основании; в - в бочке с песком. 1 - наковальня; 2 -
скоба; 3 - дерево; 4 - стальной обруч; 5 - гайка; 6 - шпилька с
резьбой; 7 - бетон; 8 - стремянка; 9 - деревянная крышка; 10 -
гайка; 11 - металлическая бочка; 12 - песок.
Если настоящую наковальню приобрести не удалось, можно воспользоваться
любой подходящей стальной болванкой с плоской поверхностью, куском рельса или
двутавра.
Клещи
Кузнецы имеют дело с раскаленным металлом. При обработке раскаленную
заготовку нужно удерживать в определенном положении. Если для работы каким-либо
инструментом, достаточно одной руки, заготовку можно удерживать другой рукой
с помощью клещей. Чтобы клещи плотно облегали изделия различной конфигурации,
их губкам придают различные формы. Например, держать заготовку цилиндрической
формы удобнее клещами с губками в виде полуколец.
По форме губок клещи делятся на продольные, поперечные, продольно-
поперечные и специальные. Если размер губок клещей оказывается несколько
больше размера заготовки, применяют такую хитрость. Губки клещей нагревают в
горне, захватывают ими заготовку и обжимают губки по форме заготовки ударами
ручника. Кузнечные клещи должны быть легкими, с длинными пружинящими рукоят-
ками. Для надежного удержания заготовок во время работы мастера стягивают
рукоятки клещей специальным зажимным кольцом (шпандырем). Как правило,
приобрести настоящие клещи невозможно, но и [ можно сделать самому, с изготовления
собственных клещей начинается кузнец, работа эта непростая, но после клещей
ковка ножа покажется детской забавой.
Тиски
Для работы с инструментом обе руки кузнеца должны быть высвобождены,
поэтому для зажима раскаленных заготовок используют стуловые тиски.
Крепят такие тиски массивными болтами или шурупами к основной опоре
слесарного верстака. Слесарный верстак необходим в любой кузне, так как для
доведения кованого изделия до завершенного вида над ним нередко приходится
поработать слесарным инструментом. Удобнее всего расположить тиски так, чтобы
расстояние между полом и верхним уровнем губок равнялось 90-100 см.
Ударный инструмент
К ударному инструменту относятся молотки - ручники, боевые молоты и
кувалды. Ручник - основной инструмент кузнеца, с помощью которого он кует
небольшие изделия. Кузнецов, работающих без помощников (молотобойцев), называли
"однорукими" и ковали, в этом случае, "в одну руку". Обычно ручники имеют
массу 0,5-2 кг, но часто кузнецы применяют и более тяжелые ручники, массой до
4-5 кг. Ручники имеют разнообразные формы головок. Так, для управления
процессом ковки при работе с молотобойцами кузнецы применяют ручники с легкой
головкой2, у которой задок имеет шарообразную форму. Для ковки изделий
кузнецы применяют ручники с тяжелой головкой с клинообразным продольным или
поперечным задком. Такая форма головки ручника более универсальна, так как кроме
работы бойком кузнецы работают и задком - разгоняя металл. Головки ручников
изготовляются ковкой из углеродистых и легированных сталей (стали 45, 50,
4ОХ), рабочие поверхности (бой и задок) термически обрабатывают до твердости
48-52. Рукоятки делают из тонкослойных пород дерева (граба, клена, кизила,
березы, рябины, ясеня) длиной 350-600 мм. Рукоятки должны быть гладкими, без
трещин, удобно лежать в руке.
Боевые молоты - тяжелые двуручные молоты массой 10-12 кг. Головки боевых
молотов бывают трех типов: с односторонним клиновидным задком, с двусторонним
продольным или поперечным задком.
Нижняя рабочая поверхность головки - бой - предназначена для основной
ковки, а верхний клиновидный задок - для разгона металла вдоль или поперек оси
Заготовки. Материал головки молота - стали 45, 50, 40Х, У7, твердость боя и
Задка - 48-52 на глубину 20-30 мм. Рукоятка молота изготовляется из тех же
пород дерева, что и у ручника, а длина рукоятки подбирается в зависимости от
массы головки молота и от роста молотобойца и равна 70-95 см. Про кузнеца,
2 Кузнец легким ударом только показывал молотобойцу куда нужно вдарить как следует.
работающего с одним или двумя молотобойцами, говорят "двурукий" или
"трехрукий" . Работа с молотобойцами в три руки проводится при сложной ковке крупных
изделий. Кувалда - тяжелый (до 16 кг) молот с плоскими бойками, применяется
при тяжелых кузнечных работах, где требуется большая ударная сила. Все
ударные инструменты должны быть максимально надежны, при работе особое внимание
уделяется креплению рукоятки с головкой. Форма отверстия в головке молота -
"всад", куда вставляется рукоятка, должна быть элипсообразной и иметь уклон
1:10 от середины к боковым граням. Это облегчает всаживание рукоятки и
обеспечивает надежное ее закрепление после забивки клина. Практикой установлено,
что самые надежные металлические "заершенные" клинья, которые входят на
глубину, равную 2/3 ширины головки молота, а забивать клин следует наклонно к
вертикальной оси, что позволяет распирать древесину в 2-х плоскостях.
При работе боевыми молотами используют три вида удара: легкие, или локтевые
(а), средние, или плечевые (удар "с плеча") (б), сильные, или навесные, когда
молот описывает в воздухе полный круг (в).
й) й) flj
Навесными ударами работают молотобойцы при проковке большой массы металла и
при кузнечной сварке массивных частей.
Ковка стали
Ковка стали - начальная стадия процесса термообработки, при которой не
меньше внимания, чем ковке, должно быть уделено рабочей температуре болванки.
Особое внимание следует уделить тому, чтобы не опуститься ниже температурного
предела, когда из-за переохлаждения в стали начнут развиваться внутренние
напряжения. Существует техника, которую японцы именуют "мокрой ковкой". Она
предусматривает увлажнение поверхности наковальни и молота водой в ходе
ковки. Вода при этом не охлаждает заготовку, а содействует отделению с
поверхности окалины, предотвращая ее "вбивание" внутрь клинка. В отличие от горячей
стали, окалина не ковка и оставляет на поверхности следы ("кратеры").
Начинать ковку удобнее с формирования хвостовика. Но для начала нужно
получить предварительную заготовку, если у вас есть пруток, то переведите его в
прямоугольник (квадрат), а затем разгоните в полосу нужной толщины с
припуском на мехобработку. Удобно перед очередным помещением клинка в горн на
подогрев произвести его выравнивание и проверку, чтобы не тратить время на это
после доставания его из горна. Особое внимание должно быть уделено
позиционированию заготовки - она должна располагаться строго параллельно плоскости
наковальни. Боек молота должен воздействовать на поверхность всей плоскостью: в
противном случае в клинке формируются неравномерно деформируемые области,
которые в последствие упрочняются (с формированием внутренних неоднородностей).
Далее взяв полосовую заготовку, отступите нужное расстояние и выполните
"перебивку" , с двух сторон заготовки по ребру наносятся удары для получения
ступенчатого перехода тела клинка в хвостовик.
Это можно сделать или острым носком молотка или при помощи подкладного
инструмента. Потом отделенную под хвостовик часть оттягиваете на конус.
Все, хвостовик готов и теперь за него можно браться клещами, а в дальнейшем
доработать электроточилом.
Теперь приступаем к формированию непосредственно тела клинка. Для этого
нужно сначала оформить острие, это можно сделать как ковкой, так и просто
отрубив лишнее зубилом.
Скруглив острые углы и выровняв линии, мы получаем готовую контурную
Заготовку клинка.
В принципе, на этом можно и остановится, а спуски сформировать на наждаке.
Но можно пойти дальше и оттянуть кромку и оформить спуски ковкой. Здесь нужно
учесть расширение металла и ширину изначальной заготовки брать меньше, чем
планируется получить на готовом ноже. Общая ошибка при формировании плоскости
заточки - приподнимание заготовки над наковальней. Эту плоскость надо ковать
на заготовке, лежащей на наковальне - противоположная ковке сторона остается
плоской, в то время как вы молотом формируете плоскость заточки.
Полезно начинать работу с профилирования "неудобной" стороны, по завершению
чего перевернуть заготовку на другую сторону. Очень важно подвергнуть
равномерной ковке обе стороны клинка. В противном случае из-за неравномерной
структуры клинок "поведет" или вообще будет сформирован асимметричный
профиль. Другой часто встречающейся проблемой является продольный изгиб
заготовки. Старая присказка насчет того, что нельзя бить по лезвию, ошибочна. Вы
можете бить по лезвию, но для этого необходима особая техника. Для этого ис-
пользуют полную длину наковальни, помещают изогнувшийся участок на него и
легкими ударами устраняют кривизну. Если лезвие уже сформировано, удары
наносятся киянкой на деревянном блоке - лезвие и обух при этом не страдают. После
всех трудностей и неудач вы получили заготовку клинка отдаленно напоминающую
нож вашей мечты, чем меньше потребуется обдирочных работ в дальнейшем тем
лучше.
После ковки и обдирки должны быть сформированы контур и спуски, но толщина
самой режущей кромки (РК) должна быть не меньше 1 мм, во избежание ее поводки
"волной" при закалке, общая симметричность всех частей так же является важным
моментом и влияет на возможные закалочные деформации. В кованом клинке
имеется большое количество внутренних напряжений, которые при закалке могут
привести к его искривлению. Для уменьшения этого, клинок перед закалкой следует
отжечь. Поместите клинок обухом вниз в горн, нагрейте клинок до красного
цвета при слабом дутье, далее выключив дутье, оставьте клинок остывать вместе с
горном на ночь, а сами идите отдыхать.
Следующим этапом изготовления ножа будет термообработка клинка, остановимся
на ней поподробнее.
Виды и режимы
термической
обработки сталей
В зависимости от химического состава сталей, размеров поковок и требований,
предъявляемых к готовым деталям, в кузницах возможно применение следующих
видов термической обработки сталей.
Отжиг состоит в нагреве сталей до определенной температуры, выдержке и
затем очень медленном охлаждении, чаще всего вместе с горном или печью.
Нагрев стали для отжига проводится в кузнечном горне или печи. Для того
чтобы при нагреве в горне не допустить выгорания углерода с поверхности
стали, поковки укладывают в металлические ящики, пересыпают их сухим песком,
древесным углем или металлической стружкой и нагревают до температуры,
необходимой для отжига данной марки стали. Продолжительность нагрева принимают в
Зависимости от размеров поковок, примерно по 45 минут на каждые 25 мм
наибольшей толщины поперечного сечения. Нагрев выше температуры для отжига и
длительная выдержка при этой температуре недопустимы, так как возможно
образование крупнозернистой структуры, что резко уменьшит ударную вязкость метал-
ла. Охлаждение поковок можно осуществлять несколько быстрее, чем вместе с
горном и печью, если воспользоваться следующими рекомендациями. Углеродистые
качественные конструкционные стали следует охлаждать приблизительно до 600 °С
на воздухе с целью получения мелкозернистой структуры, а затем, чтобы
избежать возникновения внутренних напряжений, охлаждение осуществлять медленно в
печи или в ящике с песком или золой, установленном в горне. Инструментальные
углеродистые стали следует охлаждать в печи или горне до 670 °С, а затем
скорость охлаждения можно ускорить, открыв заслонки печи и удалив топливо из
горна.
В зависимости от цели изменения структурных превращений (диаграмма
состояния показана на рис) применяют следующие разновидности отжига.
0 Ю 20 ЛО 40 50 60 70 М ыдри стал*
Поковки из углеродистых сталей охлаждают со скоростью 50...150 градус/ч, а
из легированных сталей - 20...60 градус/ч. В результате в металле снимаются
внутренние напряжения, он становится более мягким и пластичным, но менее
твердым. Низкий отжиг состоит в нагреве поковок до температуры, немного
превышающей критическую 723 °С (примерно до 740...780 °С), с периодическим
изменением температуры ниже и выше точки Р и медленном охлаждении до 670 °С,
после чего охлаждение можно ускорить. Такой отжиг применяют для уменьшения
твердости, увеличения пластичности и улучшения обрабатываемости поковок из
инструментальных сталей.
Рекристаллизационный отжиг состоит в нагреве сталей до температуры
650...700 °С и охлаждении на воздухе. С помощью этого отжига снимают наклеп и
исправляют структуру сталей, нарушенную во время ковки при низких
температурах .
Нормализационый отжиг (нормализация) состоит в нагреве поковок до
температуры 780...950°С, непродолжительной выдержке при ней и последующем охлаждении
на воздухе. Нормализацию, как правило, применяют для устранения крупнозерни-
стой структуры, образовавшейся в результате вынужденного или случайного
увеличения времени нахождения заготовок в печи для исправления структуры
перегретой стали (перегрева), измельчения зерна, смягчения стали перед обработкой
резанием и получения при резании более чистой поверхности, а также общего
улучшения структуры перед закалкой. В результате нормализации сталь
получается несколько тверже и менее пластичной, чем после низкого отжига.
Нормализация по сравнению с отжигом более экономичная операция, так как не требуется
охлаждения вместе с горном или печью.
Закалку применяют для увеличения твердости, прочности и износостойкости
деталей, получаемых из поковок. Нагрев стали под закалку осуществляют в горнах
или нагревательных печах. Детали в горны укладывают так, чтобы холодное дутье
воздуха не попадало непосредственно на сталь. Нужно следить, чтобы нагрев
происходил равномерно. Чем больше углерода и легирующих элементов содержит
сталь, чем массивнее деталь и сложнее ее форма, тем медленнее должна быть
скорость нагрева под закалку. Продолжительность выдержки при закалочной
температуре ориентировочно принимается равной 0,2 от времени нагрева. Слишком
длительная выдержка при закалочной температуре не рекомендуется, так как при
этом интенсивно растут зерна, и сталь теряет прочность.
Охлаждение является исключительно важной операцией закалки, так как от него
практически зависит получение требуемой структуры в металле. Для качественной
закалки необходимо, чтобы в процессе охлаждения детали температура жидкости
оставалась почти неизменной, для чего масса жидкости должна быть в 30-50 раз
больше массы закаливаемой детали. Для достижения равномерной закалки нагретую
деталь надо быстро погрузить в охлаждающую жидкость и перемешать ее в
жидкости до полного охлаждения. Если закаливают только конец или часть изделия
(например, лезвие топора), то его опускают в закалочную жидкость на требуемую
глубину и перемещают вверх-вниз, так чтобы не было резкой границы скорости
остывания между закаливаемой и незакаливаемой частями изделия, и не появились
трещины в переходной части. Клинки погружают или строго вертикально или под
углом лезвийной частью вниз.
Выбор охлаждающей среды зависит от марки стали, величины сечения детали и
требуемых свойств, которые должна получить сталь после закалки. Стали с
содержанием углерода от 0,3 до 0,6% обычно охлаждают в воде, а с большим
содержанием углерода - в масле. При этом следует учитывать конфигурацию деталей и
их сечение. При закалке стали сложным является получение желаемого двухскоро-
стного охлаждения ее. В интервале температур 650...450 °С требуется быстрое
охлаждение со скоростью 20...30°С/с. Это позволяет избежать коробления и
трещин .
Понятно, что лучшей закалочной средой была бы двухслойная жидкость, в
которой верхний слой - вода с температурой 18...28°С, а нижний - машинное масло.
Но, к сожалению, такую двухслойную жидкость получить нельзя, потому что масло
всплывает на поверхность. При определенном навыке можно применять следующий
режим охлаждения. На несколько секунд погрузить деталь в воду, а затем быстро
перенести ее в масло. Ориентировочное время охлаждения в воде до переноса в
масло составляет 1...1,5с на каждые 5...6 мм сечения детали. Такой способ
охлаждения получил название "через воду в масло" или прерывистой закалки. Ее
применяют для закалки инструмента из углеродистой стали.
При большом сечении детали наружные слои охлаждаются быстрее, чем
внутренние , и поэтому твердость на поверхности получается больше, чем в середине.
Углеродистые стали, например, стали 40 и 45, закаливаются на глубину 4... 5
мм, а глубже будут частично закаленная зона и незакаленная сердцевина.
Легирующие элементы - марганец, хром, никель и др. способствуют более глубокой
закалке. Некоторые клинки нуждаются в большой прочности на поверхности при
сохранении мягкой и вязкой сердцевины. Такие клинки рекомендуется подвергать
поверхностной закалке. Один из самых простых способов такой закалки состоит в
загрузке детали в печь с высокой температурой (950...1000 °С), быстром
нагреве поверхности до закалочной температуры и охлаждении с большой скоростью в
проточной охлаждающей среде. Часто закалку выполняют сразу после ковки без
дополнительного нагрева, если температура поковки после ковки будет не ниже
закалочной температуры.
Закалка может быть сильной, умеренной и слабой. Для получения сильной
закалки в качестве охлаждающей среды применяют воду при 15...20 °С до
погружения в нее детали и водные растворы поваренной соли и соды (карбоната натрия).
Умеренная закалка получается при использовании воды со слоем масла толщиной
20...40 мм, нефти, мазута, мыльной воды, жидкого минерального масла, а также
горячей воды. Слабая закалка получается, если применять в качестве
охлаждающей среды струю воздуха или расплавленный свинец и его сплавы.
Закалка требует внимания и умения. Плохая закалка может испортить почти
готовые детали, т.е. привести к образованию трещин, перегреву и
обезуглероживанию поверхности, а также к желоблению (короблению), которое в значительной
степени зависит от способа и скорости погружения детали в охлаждающую
жидкость .
Закалка - не окончательная операция термической обработки, так как после
нее сталь становится не только прочной и твердой, но и очень хрупкой, а в
поковке возникают большие закалочные напряжения. Эти напряжения достигают таких
значений, при которых в поковках появляются трещины или детали из этих
поковок разрушаются в самом начале их эксплуатации. Например, только что
закаленный кузнечный молоток нельзя использовать, так как при ударах им о металл от
него будут откалываться кусочки металла. Поэтому для уменьшения хрупкости,
внутренних закалочных напряжений и получения требуемых прочностных свойств
стали после закалки поковки подвергают отпуску.
Отпуск состоит в нагревании закаленной стали до определенной температуры,
выдержке при этой температуре некоторое время и быстрого или медленного
охлаждения, как правило, на воздухе. В процессе отпуска в металле структурных
изменений не происходит, однако уменьшаются закалочные напряжения, твердость и
прочность, а пластичность и вязкость увеличиваются. В зависимости от марки
стали и от предъявляемых к детали требований по твердости, прочности и
пластичности применяют следующие виды отпусков.
Высокий отпуск состоит в нагреве закаленной детали до температуры 450...650
°С, выдержке при этой температуре и охлаждении. Углеродистые стали
охлаждаются на воздухе, а хромистые, марганцовистые, хромо-кремниевые - в воде, так
как медленное охлаждение их приводит к отпускной хрупкости. При таком отпуске
почти полностью ликвидируются закалочные напряжения, увеличивается
пластичность и вязкость, хотя заметно уменьшается твердость и прочность стали.
Закалка с высоким отпуском по сравнению с отжигом, создает наилучшее
соотношение между прочностью стали и ее вязкостью. Такое сочетание термообработки
называют улучшением.
Средний отпуск состоит в нагреве закаленной детали до температуры 300...450
° С, выдержке при этой температуре и охлаждении на воздухе. При таком отпуске
увеличивается вязкость стали и снимаются внутренние напряжения в ней при
сохранении достаточно большой твердости. Низкий отпуск состоит в нагреве
Закаленной детали до температуры 140...250 °С и охлаждении с любой скоростью. При
таком отпуске почти не уменьшается твердость и вязкость стали, но зато
снимаются внутренние закалочные напряжения. После такого отпуска детали нельзя
нагружать динамическими нагрузками. Чаще всего его используют для обработки
режущего инструмента из углеродистых и легированных сталей.
При изготовлении слесарного, кузнечного или измерительного инструмента
ручной ковкой кузнецы часто применяют закалку и отпуск с одного нагрева. Такую
операцию называют самоотпуском и выполняют следующим образом. Нагретую под
закалку поковку охлаждают в воде или масле не полностью, а до температуры
несколько выше температуры отпуска, которую можно определить при извлечении
поковки из закалочной среды, по цвету побежалости на предварительно
обработанной на наждачном круге поверхности поковки. После этого поковку окончательно
охлаждают путем погружения ее в воду или масло.
При отсутствии измерительных приборов температуру нагрева поковки
определяют по цвету побежалости. Для этого перед нагревом поковки для отпуска на ней,
в нужном месте, зачищают небольшой участок наждачной бумагой или другим
абразивом. Нагревают поковку и наблюдают за изменением цвета металла по
зачищенной поверхности. При этом цвета побежалости будут соответствовать следующим
приблизительным температурам нагрева поковки:
Цвета побежалости Температура,° С
Серый 330
Светло-синий 314
Ва силь ковый 295
Фиолетовый 285
Пурпурно-красный 275
Коричнев о-красный 265
Коричнево-желтый 255
Темно-желтый 240
Светло-желтый 220
Ниже приведены рекомендуемые температуры отпуска для некоторых инструментов
и деталей (в градусах Цельсия):
• Резцы, сверла, метчики из углеродистых сталей 180-200
• Молотки, штампы, метчики, плашки, малые сверла 200-225
• Пробойники, чертилки, сверла для мягкой стали 225-250
• Сверла и метчики для меди и алюминия, зубила для стали и чугуна 250-280
• Инструмент для обработки древесины 280-300
• Пружины 315-330
При более высокой температуре поверхность стали темнеет и остается такой до
температуры 600 °С, когда появляются цвета каления. Режимы термообработки
сталей необходимо соблюдать очень строго, так как только правильная
термообработка позволяет получать клинки с заданной прочностью, износостойкостью,
обрабатываемостью, пластичностью и т. п.
После термообработки пришло время окончательной механической обработки, ее
можно провести на нехитром приспособлении (см. фото ниже) или воспользоваться
электроточилом, но это тема для отдельного разговора.
Правила безопасности труда при выполнении кузнечной сварки связаны с
высокой температурой нагрева металла и применением флюсов. При перегреве металл
начинает искриться, а на поверхности заготовки образуется жидкий шлак. При
работе с такими заготовками в момент зачистки и ковки брызги шлака и искры
могут вызвать ожоги, а также возгорание легковоспламеняющихся материалов и
одежды. Поэтому при кузнечной сварке поковки нагрева следует аккуратно и
тщательно очищать от окалины и шлака, а рабочее место должно отвечать
требованиям пожарной безопасности.
Полезные советы:
1. В качестве заготовок для изготовления бородков, фасонных зубил и т. п.
можно использовать стандартные молотки, придав их рабочим концам необ-
холимую форму.
2. Горн закрытого типа можно изготовить из чугунной печки-буржуйки,
внутреннюю поверхность которой желательно зафутеровать огнеупорным
кирпичом. Воздух подается через поддувало, в дверцу которого вмонтирован
отрезок стальной трубы.
3. Используя для подачи воздуха в горн пылесос, его подключают в сеть
через лабораторный трансформатор. Изменяя питающее напряжение, регулируют
подачу воздуха. При этом двигатель пылесоса будет защищен от
перегрузки .
4. Хорошие колосники для горна получают из частей литых чугунных решеток,
используемых в дорожных и тротуарных водоприемниках.
5. Чтобы уберечь мелкие детали от перегрева и проваливания в топливо, их
нагревают в отрезке стальной или чугунной трубы, который помещают в
раскаленные угли.
6. При смачивании поверхности углей водой образуется спекшаяся корка,
хорошо удерживающая тепло в зоне нагрева.
7. Восстановить насечку старого напильника или надфиля можно, выдержав его
в смеси разбавленных серной и соляной кислот в соотношении 1:1. При
этом размер насечки станет несколько меньшим.
8. Используя в качестве источника тепла паяльные лампы, их защищают от
перегревания экраном из листового асбеста с отверстием для сопла или
используют для этого металлическую сетку, обмазанную глиной.
9. Чтобы увеличить срок службы нихромовых спиралей, их аллитируют, т. е.
насыщают поверхность алюминием. Для этого спирали выдерживают в
расплаве алюминия с добавкой около 1 % хлористого аммония при температуре
КУЗНИЦА НА БАЛКОНЕ3
У людей занимающихся обработкой металла часто возникает необходимость его
термообработки. Здесь я опишу примитивное, но простое и эффективное
устройство, которое можно сделать за час. Для этого нам потребуется: сковородка - од-
950-1150
°С.
3
Alex 2003
на штука, кастрюля старая - одна штука, пылесос - одна штука, обрывки
стеклоткани .
Берем сковородку, наносим на неё
18 отверстий 5 мм сверлом.
Берем кастрюлю, сбоку
проделываем отверстие. Надо иметь ввиду,
что диаметр отверстия должен
быть раза в полтора больше
диаметра шланга пылесоса.
Далее, используя эти две детали,
сооружаем само устройство.
Загружаем древесным углем
сковородку и разжигаем уголь, исполь-
зуя горелку.
ж ■
ч,
Далее уголь разгорается, но не
так сильно как на фото, это был
максимальный случай. Обычно
происходит все более спокойно.
Отпуск. Зачищаем шкуркой до
зеркального блеска небольшой
участок. Снова кладем в огонь и
наблюдаем до тех пор, пока
поверхность не примет соломенно-желтый
блеск.
А это две наковальни. Та, что
побольше (на заднем плане)
представляет собой отрезок рельса в
ящике с песком.
А это весь используемый
инструмент для ковки.
Готовое изделие:
ИЗГОТОВЛЕНИЕ БУЛАТА
Рассказывает Василий Фурса
Здесь я излагаю очень кратко, и многие моменты как бы само собою разумеются
для тех, кто имеет некоторый уровень знаний, навыков.
Берется железо и чугун так, чтобы в сумме было примерно 1,7-1,8% углерода
(вычисляете арифметически), плавите в тигле со слоем битого стекла сверху, в
качестве флюса. Например чугун 3,6% С (берите чугун с ответственных деталей
где, как правило, мало серы и фосфора - коленвал от нашего тепловозного
компрессора и т.д.), берете равное количество практически чистого железа и
плавите, получаете половину углерода (немного выгорает, до 5%, количество общее
тоже имеет значение, 2-3 кг обычно).
Варка булата: домна справа, сталевар слева.
Медленно остывает все это, если печь массивная и инерционная, то просто
самотеком, а если нет, то медленно понижаете температуру, чтобы с состояния
жидкого до затвердевания примерно в течение 30-40 минут хотя бы, этого
достаточно для роста дендритов.
Дальше просто куете медленно не больше примерно 1-1,5 мм усадки за один
цикл ковки. Температура ковки не должна переходить за линию SE (см. далее,
это зависит от % углерода). На диаграмме Fe-C посмотрите какая будет
температура, не превышая которую ковать, при 1,8% примерно 1000 °С.
Сейчас вы можете ковать, разбить и измельчить цементитную сетку, будет
узор, цементитные частички будут царапать стекло, и т.д. Но... Могут быть
некоторые нюансы с термообработкой, если делать булат в историческом смысле
этого слова, тогда необходим высокотемпературный отжиг выше линии SE (не
пугайтесь этого момента). Именно после такого высокотемпературного длительного
отжига, и последующих многих (50 и больше) циклов ковки в традиционном
диапазоне для булата, и получается тот исторический булат. Здесь обязательно
должны быть карбидообразующие примеси, сотые доли процента, это необходимое
условие восстановления узора в процессе ковки.
Старые булаты были и гибкие и твердые (не абсолютно все, это понятно). Так
вот эти свойства одновременно и могли быть получены после
высокотемпературного отжига (как вариант - может быть). Я имею в виду длительный отжиг при
температуре выше SE. Цементитная сетка в этом случае разрушается (диффузия
цементита . . .) , но не дендриты аустенита. Речь идет о заэвтектоидной стали. Те
частички цементита, которые потом сформируют узор, имеют уже совершенно
другой вид и соответственно свойства острия, особая острота лезвия... Это уже не
такая грубая структура, как после механического разрушения цементитной сетки
(плюс другие моменты). Высокотемпературный отжиг делается после плавки и
медленного охлаждения для формирования дендритной структуры и цементитной сетки
в междендритной области. Проводится этот отжиг и с остыванием на воздухе
(т.е. довольно быстро).
V tjV ЦТ
Диаграмма Fe-C.
Отжиг происходит выше линии SE, и температура соответственно зависит от %
углерода, Но можете просто отжигать при 1150 °С примерно. Переходить за 1200
°С нельзя. Опять же все это связано с конкретным составом слитка. Как долго?
До разрушения цементитной сетки, можно час, и больше, или в несколько приемов
по 30-40 минут.
Структура булатного клинка.
Слиток, из которого прокована эта полоса, был отожжен при 1150 °С в
течение примерно часа, после этого отжига на срезе прошлифованного и
протравленного слитка уже не было видно следов дендритной структуры,
затем после примерно 60 циклов ковки проявилась структура
(естественно после травления), которую вы видите на фото выше.
Сам слиток, можете его разрезать на части, и отжигать по частям
(среда должна быть окислительной, раньше в Персии отжигали слитки в
ржавчине - сведения по Аль Кинда). На поверхности образуется слой
обезуглероженного железа, что несколько предохраняет от трещин во
время ковки. Далее примерно 60 циклов простой ковки в традиционном
для ковки булата диапазоне температур.
Механизм высокотемпературного отжига работает только при наличии в составе
слитка карбидообразующих элементов. Но они не присутствуют там автоматически!
Если таких примесей нет или недостаточно, то после высокотемпературного
отжига уже никакой ковкой вы не получите булатного узора (были эксперименты).
Не все месторождения руд содержат эти примеси и тогда надо добавлять эти
компоненты специально. Это хорошо известные в металлургии элементы (Мо, Сг,
Zr, Nb, V, Ti,...) . Вопрос где взять ванадий (я бы его добавлял обязательно) ,
как известно, купить у нас что-то тяжело, но достать все можно. Но в этом
случае несколько проще. Берете электроды для электросварки чугуна ЦЧ-4, там
стержень мягкое железо, а в обмазке до 8% железованадиевого концентрата (50%
V, 50% Fe), также там есть марганец, что полезно (кроме известных его свойств
он еще и повышает контрастность булатного узора). Так вот такой обмазки в
растертом виде я бы добавлял не меньше одного грамма на каждые сто грамм
слитка.
На этой полосе специально оставлен частично слой мягкого железа,
который образуется на поверхности после высокотемпературного отжига.
С высокотемпературным (выше линии SE, а не просто отжигом) разобрались
всего около 10 лет назад известные люди Вирховен, Пендри, у них есть работы о
роли примесей в формировании узора. Об этих примесях просто не могли знать
тогда, давно, и только они позволяют восстановить узор после его уничтожения
нагревом выше линии SE. Можете поискать их патент с подробным описанием
процесса .
Относительно хитростей в ковке, то есть масса вариантов, как ковать и
какими молотками и т.д. А так особо ничего. Из своего опыта я знаю, что за одну
ковку желательно ковать только в одном направлении, в смысле не поворачивать
заготовку. Особенно если многовато углерода - есть опасность расслоения и
внутренних трещин.
Закалка можно проводить и в воде и в масле, но если есть скрытые трещины,
то в воде они проявятся. Отпуск и прочее - как в учебниках - тоже как кому
нравится и какая твердость конечная необходима.
Гибкость булата.
Исторический булат содержит железо, углерод, а все остальное примеси -
сотые доли процента. Это главное. Относительно применения тогда
высокотемпературного отжига, то я бы так прямо это не связывал. На 100% никто и никогда не
докажет, как делали это 1000 лет назад.
В древних индийских слитках был полный расплав со сквозными (по всему
объему) дендритами. Есть сечения слитков найденных при археологических раскопках.
Никаких недоплавленных кусочков, Что бы вам не говорили о всяких там фаран-
дах. Этого не было в древних индийских слитках, однозначно!
Для меня античный булат это всегда заэвтектоидная сталь, и те все
классификации, мягкие (где узор состоит в основном из феррита) и прочие - да, есть
такие классификации разные. Мое личное мнение - это некондиция, или неудачные
попытки получить булат.
В заэвтектоидной стали, которую я плавлю, вырастают дендриты только
АУСТЕНИТА, цементитная же сетка заполняет междендритное пространство по мере
остывания (если не очень строго). Относительно ферритных нитей в настоящем
булате, то в булате (если это заэвтектоидная сталь - а только такую сталь я
считаю булатной), ферритных нитей в принципе быть не может. Весь феррит в
соединении с углеродом в жидком состоянии и далее по мере остывания - это, или ау-
стенит, или выпадающий из него цементит, который и образует цементитную
сетку. Относительно "карбидов легирующих элементов", то легирующих элементов там
у меня нет. Ванадий 0,03% нельзя рассматривать как легирующий элемент. Это
модификатор (есть такой класс примесей, добавок). В процессе
высокотемпературного отжига, когда карбиды железа диффундировали в соседние области
близлежащих дендритов аустенита, карбиды ванадия, как более тугоплавкие и менее
подвижные, остаются на своих местах. И потом, в процессе последующей ковки,
служат зародышеобразующими элементами для новых скоплений цементита, которые
и дают потом узор.
И еще несколько фраз общего характера. Людям, которые занимаются этим
профессионально, не стоит бояться того, что технология становится доступной
многим . Изделия высокого класса, доведенные до совершенства - это искусство. А
это всегда имя, почерк мастера, индивидуальность. Всегда найдутся люди,
которые предпочтут вашу работу другим. Союз художников не делает проблем из того,
что на каждом углу продаются краски, кисти, а уж учебников живописи, компози-
ции... море, и ничего. Они переболели давно той детской болезнью, когда "чем
ночь темней, тем ярче звезды".
Несколько советов.
В земляной печи желательно выдержать некоторые моменты. Слой угля вокруг
тигля, над тиглем, и высота подставки из шамотного кирпича (см. фото в начале
статьи).
Флюсом может быть обычное бутылочное зеленое стекло, можно добавить немного
извести (не мела!), и так чтобы в расплавленном виде это было хотя бы
сантиметр толщиной.
Если плавить на угле, то крайне желательно закрыть крышкой (с небольшим
отверстием для выхода газа).
Относительно травления, то есть много способов травить. Очень удобно при
пробах разных щавелевой кислотой. Обычно на изделии я травлю хлорным железом.
Обычно концентрация 10-20%, и по несколько десятков секунд в несколько
приемов, шлифуя в промежутках между травлениями. Некоторые травят азотной
кислотой. Я пробовал многими реагентами. Например, лимоном, яблоком, уксусом. Это
несколько дольше, но мягче и иногда лучше проявляются тонкости рисунка.
Тигли можно купить, например алундовые, или другие которые выдерживают
1600-1700 °С. Можно сделать и самому, из шамотной крошки или крупнозернистой
окиси алюминия и каолиновой глины, добавить туда немного опилок дерева,
например (~%10 по объему). Если Вы сами делаете тигель, то, как обычно, это
делается на оправке (напр. бутылка) и чтобы глина не прилипала к стенкам я
обычно обматываю ее слоем бумаги. Но иногда я брал мешковину, тогда, вытащив
оправку, Вы вынимаете ткань эту довольно легко, а на стенках остается сетка
от ткани, но, это так, для любителей нюансов. В диссертации Анна Феербах есть
даже фото стенок таких тиглей с сеткой ткани, но тогда в Туркестане (~12-14
век) просто не было бумаги для прослойки между оправкой, они использовали
обрывки грубой ткани, вот и все... Но может я и ошибаюсь, решайте сами,
пробуйте. . .
Состав примерно такой:
• Шамотная крошка (измельченный шамотный кирпич) ~50%
• Глина шамотная ~ 50%
• Плюс древесные опилки, примерно 10% по объему
Смесь должна быть почти сухой, так чтобы с трудом сжималась в комок.
Оправка изготовляется из жестяной банки из под кофе - разрез необходим, что
бы проще было снимать оправку с заготовки тигля. На время формовки банка
обматывается скотчем.
После набивки осторожно извлекается внутренняя оправка, затем снимается
скотч с внешней оправки (разрезанная банка из под кофе и скрепленная временно
скотчем).
Затем необходимо просушить и прокалить предварительно. Я обычно прокаливаю
так до 1100-1200 °С. Это, конечно, не полный обжиг и поэтому необходимо очень
медленно нагревать при плавке, желательно чтобы пламя газовой горелки не было
направлено прямо в стенку тигля.
Иногда я помещаю такой тигель дополнительно в жестяную банку при плавке.
Рассказывает Ахим Вирц
Классная идея - показать людям, рассказать людям, как это делается, пока
опять технологию не потеряли.
Мне бы хотелось видеть больше людей занимающихся булатом - я уже проводил
во Франции мастер классы с другими интересными людьми: Анной Феербах и
другими. Но, похоже, не много людей обладают достаточным терпением, чтобы сделать
булат больше одного раза - это долго, нудно и с экономической точки зрения -
полная катастрофа. Что ни говори, большинство людей интересующиеся этим,
думают о возможности заработать таким образом.
Это короткий обзор процесса приготовления булата - современной неоднородной
тигельной стали.
Процесс включает:
• Расплавление железа и чугуна или стали в тигле
• Очень медленное охлаждение расплава до твердого состояния
• Высокотемпературный отжиг полученного слитка
• Расковка слитка в стальную пластину
Чтобы сделать простейший стальной слиток, обычно используется газовая или
индукционная печь. Конечно, можно использовать угольную печку - как с
каменным, так и с древесным углем.
Контейнер для плавки - глиняный тигель или современный графитный или
кремниевый тигель. Что бы предотвратить окисление расплавляемая смесь посыпается
сверху стеклом или песком, а сам тигель накрывается крышкой.
Простейший состав из которого приготовляется современный булат состоит из
смеси чугуна с 4.4% углерода, чистого железа и немного ванадия. Ванадий или
содержится в чугуне, если тот выплавлен из руды содержащий ванадий по приро-
де, или добавляется в растолченном на мелкие кусочки, используемый в
металлургии для изготовления высоколегированных сталей и сплавов. Процентный
состав компонент вычисляется так, чтобы в результате получилось от 1.5% до 2%
углерода и от 0.01% до 0.1% ванадия.
Тигель помещается в печь, разогревается пока смесь не расплавиться и начнет
кипеть и выдерживается в кипящем состоянии как минимум 10 минут. Температуру
после этого надо снижать очень медленно, так что бы расплавленная сталь
затвердевала очень медленно, 30 минут или больше, от жидкого до твердого
состояния. Помните, что речь идет о времени охлаждения от жидкого состояния до
твердого - температура от 1550° С до 1150 °С! После того как сталь затвердела
печка выключается, и тигель охлаждается внутри печки от желтого-раскаленного
до черного. Дальнейшее охлаждение до комнатной температуры может проходить на
спокойном воздухе (без обдува).
Потом слиток изымается из тигля. Обычно для этого его приходиться расколоть
молотком. Надо проверить качество слитка - пузырьки газа, и пр. Если с
качеством порядок, можно переходить к следующему этапу. Большой слиток порядка
полутора килограммов обычно разрезается пилой на две части или более. Это так
же позволяет проверить качество слитка изнутри.
Далее слиток отжигается от 30 минут до 6 часов в районе 1100-1130 °С. Это
диффузный отжиг - когда образуется мягкий разуглероженный внешний слой, и
чугунные дендритные структуры растворяются. Без этого отжига слиток практически
невозможно расковать. После этого слиток охлаждается до комнатной температуры
опять на спокойном воздухе.
После диффузного отжига начинаются температурные циклы и расковка. Слиток
разогревается до 850-920 °С, и охлаждаются до около 700 °С, и затем
разогревается опять. Необходимо проделать порядка 100 таких температурных циклов. Во
время этих циклов слиток расковывается в полосу. Я рекомендую начинать
расковку где-то после 20 циклов, когда начальная чугунная (литая) структура
слитка уже разрушиться.
После расковки в полосу и завершения температурных циклов, полосу уже можно
расковать в лезвие или что-либо другое, но ВСЕГДА в пределах температуры
указанной выше. НЕЛЬЗЯ переходить аустенитную температурную границу (то есть
850-920 °С).
После расковки, обычным образом делается нормализация и легкая обработка.
Потом стачивается верхний слой и формируется общая форма на точильном круге.
Надо лезвие протравить слегка в 20% растворе хлорного железа где-то секунд
10, чтобы убедиться, что верхний слой удален полностью. Булатный узор должен
быть видимым по всему лезвию.
Слиток после 12 циклов (слева) и после 54 циклов (справа).
Готовая полоса булата и его структура.
Лезвие можно закалять, нагревая до потери магнитных свойств и охлаждая в
разогретом масле. Я рекомендую зонную закалку по острию - этот материал дает
превосходную линию хаммона. После закалки отпускать 2 часа при 230°С в печи.
Поскольку булат это материал, который режет в основном карбидными кластерами,
типа микропилы, закалка лезвия не так необходима. Тем не менее я считаю
закалку желательной поскольку закаленный булат многократно превосходит по
качеству незакаленный, поскольку режущие свойства незакаленного булата получаются
только от эффекта микропилы, тогда как лезвие с зонной закалкой режет сталью
мягкой структуры (в сравнении с карбидными кластерами), и по мере износа
мягкой стали, продолжает резать карбидами выступающими, как зубья из режущей
кромки.
После термообработки, идет финальная обточка и полировка лезвия до как
минимум наждачки 1000 номера или лучше. Далее надо обезжирить и протравить 20%
хлорным железом 60 секунд. Очистить 6000 номером микросетки (micromesh) или
подобным наждачным материалом. Повторить 2-3 раза. Отполировать лезвие еще
раз. Протравить еще раз в том же растворе 5-8 секунд, немедленно смыть чистой
водой и очистить водой и мылом или средством для чистки посуды. Высушить и
покрыть поверхность хорошим ружейным маслом (Ballistol).
Готовое лезвие.
Для получения булата, как современного, так и старинного, присутствие
ванадия (или его заменителя - молибдена) абсолютно необходимо. Ванадий в стали
присутствует исключительно в форме карбида ванадия. Следующий важнейший
момент - мы имеем дело с гиперэвтектоидной сталью. Все это работает только в
случае наличия свободных карбидов в стали.
В процессе очень медленного охлаждения расплавленной стали, формируются
дендритные структуры из аустенита. Чем медленнее охлаждение, тем больше будут
дендриты (кристаллы аустенита). Среди этих дендритных образований, на
интердендритной фазе, свободные карбиды находятся в расплавленном состоянии
немного дольше, чем аустениты из-за более низкой температуры затвердения.
Дальнейшее охлаждение приводит к затвердению карбидов. В процессе этого застывания,
карбиды ванадия имеют тенденцию оставаться во фронте застывания, они "плавут"
в "волне" расплава из-за особой кристаллической структуры и тенденции не
вплавляться в формируемые структуры. Карбиды ванадия - последняя составная
часть стали, которая устаканивается - это происходит в середине
интердендритной фазы. Структуры карбида ванадия как бы образуют негативную картину
первичных, вторичных и третичных дендритных нитей в другой концентрации.
В процессе высокотемпературного отжига дендритные структуры разрушаться при
том, что карбиды медленно растворяться в аустенит. Последними растворяться
карбиды в центре предыдущей интердендритной фазы. Это, как мы уже отметили
структуры карбида ванадия. При правильно подобранной температуре и времени
эти карбидные структуры останутся там где они были. Степень растворения
карбидов ванадия дает разные сорта булата. Кратковременный отжиг приводит к
тому, что эти структуры будут такими же, как изначальные - полученные в тигле
сразу после остывания слитка, в то время как длительный отжиг образует линии
и полосы.
Поскольку отжиг происходит в кислородной атмосфере, поверхность слитка
потеряет часть углерода. Эта "мягкий панцирь" очень важен. Он играет роль сво-
его рода демпфера между твердой сердцевиной и молотом на начальных этапах
ковки. Без этого слиток норовит треснуть и разломаться на первых циклах
ковки .
Следующий этап, температурные циклы - нагрев до температуры около 50°-80 °С
ниже температуры аустенизации, и охлаждение до 700° С, и нагрев опять. Во
время этих циклов слиток расковывается до нужной формы (расковка, напомню,
происходит не с первых температурных циклов). Во время этих циклов часть
карбидов железа растворяется и присоединяется к структурам карбида ванадия при
ожлаждении. В следующий цикл следующая порция карбидов перейдет на карбид ва-
надивые структуры и так далее и так далее. Образуются карбидные кластеры
видны как яркие линии на поверхности отшлифованного и протравленного булата. Для
образования видимых кластеров необходимо как минимум 50 циклов. Первые
карбидные нити и полосы становятся видимыми уже после 25 циклов. Но приличное
лезвие с хорошим рисунком потребует как минимум 100 циклов.
Рассказывает
Леонид Архангельский
Если коротко об именно булате, то:
1. Использую покупные тигли емкостью на 2-3 кг. Печь - электрическая.
Закладываю куски сталей - ШХ15 и, например, куски чугуна от автомобильных
цилиндров или специально выплавленный. Можно взять У12-У10 (у меня есть
У16) и кинуть туда обычное сверло (вольфрам, хром, ванадий, кобальт,
молибден). Флюс - дробленное бутылочное стекло.
2. Ставлю в электропечь, включаю программу и иду домой. Печь нагревает до
1600 градусов, выдержка полчаса, медленное охлаждение, по программе, от
инерционного самохода до 0,5 градуса в минуту. Такая скорость
применялась лишь в интервале кристаллизации, а это всего несколько часов.
3. Полученный плотный слиток бросаю в горячий горн, где он отжигается в
углях 10-12 часов. Затем ковка. И здесь зависит от заказчика. Для
дешевых ножей - тянуть в одном направлении с проворотом. Узоры типа "шам"
или волна. Мощный молот позволяет ковать быстро, приходится
сдерживаться и медленно ковать с проворотом "винтом" с малым нагревом. "Аномалия"
набирается, и закалка клинка автоматом дает 64-66 HRC. Узоры, как
правило , рельефные. Травление - это искусство, но обычно - хлорное железо
или азотная кислота (2-5 процентов).
Сегодня в России (да и во всем мире) утвердилась классификация узорчатых
сталей по способу их получения, где наиболее известны две большие группы.
Первая группа объединяет технологии производства, основанные на тигельной
плавке, при которой проявляющаяся в виде узора неоднородность металла
образуется из-за особой кристаллизации высокоуглеродистого расплава. Таким образом
получают классические «булаты». Вторую группу составляют способы, основанные
на соединении изначально разнородных стальных пластин кузнечной сваркой. Так
изготавливают разнообразнейшие «дамаски». Таким образом, говоря «дамаск»
подразумевают сварочный металл, а говоря «булат» - литой.
Впрочем, нельзя исключить и третью, промежуточную группу, которая
образуется, когда расплавляется лишь часть из составляющих, а другая остается твердой
- или, если угодно, одна часть остается твердой, а другая расплавляется. К
таким довольно архаичным клинковым материалам относятся ирано-арабский
«фаранд» , китайское «многосуточное железо», японская «тамахагене», общевосточный
«сварочный булат». Разновидностей технологий во всех этих группах множество,
поэтому ограничусь описанием лишь наиболее характерных в каждой из них. А
начну с наиболее древней и доныне широко распространенной технологии -
сварочной .
Кузнечную сварку губчатого кричного железа применяли еще в самом начале
железного века, т.е. 3500 лет назад. Эта технологическая особенность нашла
отражение в самом названии древнего металла - «сварочное железо». И в более
поздние времена кузнечная сварка была неизменным спутником производства
высококачественного металла. Суть технологии кузнечной сварки заключается в
сближении очищенных от загрязнений и раскаленных поверхностей металла до
расстояний, близких к межатомным. Тогда во время проковки начинает происходить
взаимопроникновение атомов кристаллических решеток металла, как бы сшивающее
контактирующие куски стали.
Самой распространенной является сварка сложенных стопкой пластин стали и
железа (или сталей разных марок), образующих т.н. пакет. Пакет нагревают в
горне и посыпают тем или иным флюсом, который сплавляется с образовавшейся на
поверхности пластин окалиной и очищает от нее свариваемые поверхности.
Растворяя окалину, флюс одновременно образует жидкий шлак, предохраняющий
поверхность металла от дальнейшего окисления. Покрытый жидким шлаком пакет
разогревают до сварочной температуры, примерно соответствующей цвету белого
каления, и проковывают. Сначала аккуратно выжимают жидкий шлак, а затем
интенсивной проковкой производят собственно сварку. После первой сварки пакета его
расковывают на полосу и разрубают на несколько частей, которые снова склады-
вают стопкой и производят вторую сварку. Эти действия повторяют до тех пор,
пока не наберут желаемое количество слоев железа и стали в изделии.
Соотношение железа и сталей разных марок в сварочном «Дамаске», равно как и сами
марки применяемых сталей, в зависимости от опыта и желания кузнеца могут быть
какими угодно, поэтому и свойства клинков работы разных мастеров очень
разные .
Не только в старину, но и сегодня подавляющее большинство узорчатых клинков
современной работы изготовлены из сварочного «Дамаска». Действительно, для
производства «Дамаска» даже и вполне приличного качества не требуются
высокотемпературные печи, огнеупорные тигли и специальные плавильные материалы, как
для литого булата, достаточно иметь запас обычных хороших сталей и
оборудование на уровне сельской кузницы.
Распознать виды и свойства «Дамаска» довольно легко по характерному узору.
Лучший в Европе знаток булатов Павел Аносов писал, что «...опытный азиатец не
ошибется в выборе клинка без пробы и по одному узору определит, остр булат
или туп, тверд или мягок, упруг или слаб». И сегодня знаток по одному лишь
внешнему виду узорчатого клинка может определить технологию его изготовления,
примерные режущие свойства, весьма часто место и время его производства и, в
некоторых случаях, мастера-клиночника.
Основных типов узоров Дамаска не много. К ним, кроме простейшего «дикого»,
относятся «штемпельный», «турецкий» и «мозаичный». «Дикий» узор возникает в
результате довольно беспорядочного перемешивания слоев в процессе ковки, а
более популярный «штемпельный» получают набивкой определенного рельефа на
слоистой заготовке клинка специальным штампом-штемпелем. Слои разных металлов
вдавливаются вглубь заготовки и, после сошлифовки выступов, образуется
заданный регулярный узор. Из-за образования таких узоров вследствие наштамповки
рельефа их и называют «штемпельными». К ним относятся ступенчатый, волнистый,
сетчатый (ромбический) и кольчатый.
Ступенчатый тип узора характеризуется относительно узкими прядями линий,
расположенными поперек клинка. В зависимости от глубины наносимого рельефа,
тщательности отковки и шлифовки клинка узор может видоизменяться, плавно
переходя от концентрических овалов к волнистым разомкнутым фигурам,
напоминающих ряд сосулек или сталактитов, свисающих с обуха клинка.
Другим распространенным типом «штемпельного» узора является ромбический,
имеющий две разновидности. Одну из них получают, насекая поверхность
заготовки зубилом крест-на-крест, отчего узор имеет вид сплетенной из нитей сетки,
наброшенной на клинок из «дикого Дамаска. Соответственно, и узор называется
«сетчатым». Второй разновидностью является узор, который называют «мелкие
розы» или «розетки». Он имеет вид четких концентрических ромбов и набивается
имеющим пирамидальные выступы штампом, похожим на кулинарный молоток для от-
бивания мяса. Если эти выступы будут в виде усеченной пирамиды, то, по мере
усечения, узор будет все более и более походить на сетчатый, набиваемый
обычным зубилом. Так что различия этих разновидностей непринципиальны и
обусловлены лишь соотношением площадей выступов и впадин набиваемого рельефа.
Третий, кольчатый вид «штемпельного» узора получается, когда на клинке
хаотично или в строгом порядке расположены многочисленные концентрические
окружности (колечки). Для получения этого типа узора некоторые современные мастера
по разметке засверливают непосредственно саму заготовку клинка, другие делают
то же самое со штампом, которым и набивают этот узор, когда потребуется. Если
концентрические круги крупные и расположены регулярно, то узор называют
«птичий глаз», а если мелкие и беспорядочные, то такой узор именуют «капли дождя»
или «дождевой». Действительно, вид узора клинка похож на поверхность воды во
время дождя.
Более редкие сорта сварочного металла получают путем скручивания и
дальнейшей сварки воедино нескольких тонких слоистых прутков. Когда в 19-м веке
европейцы увидели привозимые с Востока сабли из такого металла, то назвали его
«турецким» Дамаском. Виды «турецкого» Дамаска весьма разнообразны и зачастую
причудливы, но их можно довольно легко систематизировать и сгруппировать.
Тогда получим, что клинки могут быть изготовлены:
• Из одного закрученного прутка
• Из нескольких одинаковых прутков, закрученных в разные стороны и
сваренных в один вертикальный ряд.
• Из таких же прутков, но уложенных рядами в два слоя.
• Клинок изготовлен так, что разные его части откованы с использованием
крученого Дамаска разного вида.
Прием изготовления клинков из одного скрученного слоистого прутка,
насколько мне известно, в старину использовали крайне редко. Строго говоря, я один
раз читал о старинном (индийском) Дамаске такого вида и один раз видел
реальный образец. Более популярный в древности прием заключался в изготовлении
клинка не из одного, а из нескольких сложенных в один ряд прутков крученого
Дамаска. Для придания клинку устойчивости при изгибе эти прутки закручивают в
разные стороны, отчего получается угловой узор «паркетного» или «шевронного»
вида. Еще более прочные и упругие клинки получаются, когда устраняется
ослабляющее влияние длинных продольных сварочных швов между прутками. В таком
случае прутки располагают или сразу в два ряда, или складывают вдвое и снова
проваривают «однорядную» заготовку клинка. Существует старинный арабский
рецепт изготовления самой настоящей «дамасской стали», в котором описывали
отковку сабельного клинка из уложенных в два слоя шести закрученных прутков,
состоящих из 700 слоев каждый.
Самый, пожалуй, сложный, но и самый совершенный технологический прием,
применяемый при изготовлении клинка из крученых разновидностей Дамаска, в
глубокой древности применялся наиболее часто. Тогда крученый дамаск использовали
главным образом лишь в виде конструктивных вставок в клинок, отковывая из
него центральную часть клинка или его обух. Лезвие же приваривали стальное или
из твердого многослойного Дамаска. Дело это хлопотное и непростое, зато
позволяет добиваться затейливых узоров при прекрасных рабочих качествах клинка.
До сих пор речь шла главным образом о методах образования узоров при
изготовлении клинков из слоистых разновидностей металла. Использование его
волокнистых видов даже в самом незатейливом «штемпельном» Дамаске очень сильно
усложняет узор. Разнообразные комбинации фигурных прутков и плоских лент в
исходном пакете приводят к образованию сложных узоров мозаичного типа, отчего и
сам сложноволокнистый металл получил название «мозаичного» Дамаска, который
используется почти исключительно в дорогих художественных изделиях.
Итак, применяя различные виды кузнечной сварки, получают в итоге структуру
металла, состоящую из более-менее сложного переплетения железных и стальных
слоев или волокон. Само собой разумеется, что дамаск может и не иметь в своем
составе мягкого железа, а состоять только из слоев-волокон сталей разных
марок, отличающихся друг от друга содержанием, как углерода, так и других
легирующих элементов - например, никеля или хрома.
Главным достоинством горновой сварки является именно ее технологическая
простота. Горн и молоток, да еще горсть песка в руке опытного кузнеца - вот и
вся технология. Недостатком этой древнейшей технологии является невозможность
сварки большинства легированных, наиболее прочных сталей. Окисные пленки,
содержащие много хрома, не удаляются обычными флюсами, поэтому прочного
соединения этим методом высокохромистых сталей добиться не удается.
Чтобы обойти этот «запрет» на применение в Дамаске высоколегированных
сталей, приходится использовать некоторые виды вакуумной технологии. Поскольку
окисления предварительно зачищенных поверхностей при нагреве в вакууме не
происходит, то становится возможной сварка даже нержавеющих сталей. Используя
этот метод, можно изготавливать дамаск из нержавеющих, быстрорежущих и иных
высокопрочных сталей. Этим методом сваривают медь с железом, сталь с серым
чугуном, нержавеющую сталь с титаном и даже стекло с металлом.
Приведенные примеры далеко не полностью исчерпывают достижения
исследователей узорчатых металлов в деле применения новейших технологий. Эти технологии
дают возможность использовать при изготовлении Дамаска любые высокопрочные
легированные стали, что резко повышает режущие свойства изготовленных из него
клинков.
Методы производства сварочного «Дамаска» отработаны достаточно хорошо, чего
не скажешь о литом булате - потенциально наиболее высококачественном сорте
узорчатого металла. Литые разновидности узорчатого металла, с которыми
связывают даже само понятие «булат», получают двумя основными способами. Самый
древний способ, называемый двухфазным (твердое - жидкое), основан на недорас-
плавлении в процессе плавки сравнительно тугоплавких железных частиц, когда в
тигле образуется своего рода металлический «компот» - в жидком, расплавленном
чугуне плавают хоть и размягченные, но твердые куски железа. После
затвердевания и расковки слитка в клинке чередуются участки очень твердой
сверхуглеродистой стали с участками вязкого металла.
Разновидностью двухфазной технологии является и способ получения т.н.
«сварочного булата», по которому раскаленный пакет пластин при сварке посыпается
толченым чугуном. Чугун быстро расплавляется и сильно науглероживает
поверхность пластин. При последующей проковке часть чугуна выжимается из стыков, а
часть как бы «вмораживается» в толщу металла, образуя булатообразные
сверхуглеродистые прослойки.
Второй способ получения булата заключается в специфической кристаллизации
однородного расплава. Методы производства этой «дендритной стали» или, иначе,
«ликвационного булата» весьма разнообразны, а качество металла зависит от
множества факторов. Сколько-нибудь подробное рассмотрение разнообразных
технологий получения булатных узоров по этому методу заняло бы в этом (весьма
поверхностном) обзоре непозволительно много места, поэтому отмечу лишь то,
что полученные тем или иным образом узорчатые слитки расковывают особыми
методами, что и придает клинкам из литого булата необыкновенные свойства,
превосходящие свойства не только безузорчатой стали того же химического состава,
но и большинства сортов сварочного «Дамаска».
Здесь необходимо «притормозить» и сделать одно важное уточнение. При
сравнении булатов всех типов со сталями обычно сравнивают самую лучшую,
сверхлегированную сталь с каким-нибудь весьма заурядным булатом, упуская из виду
условие соблюдения одинаковости химического состава. Это так же ошибочно, как
сравнение достижений атлетов разных весовых категорий, поскольку даже
великолепно тренированного борца-легковеса тяжеловесный середнячок просто «задавит
жиром». Так и в клинках - заурядные коммерческие «дамаски» содержат всего
лишь 0,6% углерода и столько же хрома, а в популярной у профессионалов стали
Х12МФ (D2) углерода в три раза больше, да к тому же в ней 12% хрома и еще
кое-что в придачу.
Хороший булат также имеет довольно сложный химический состав, а из-за
особого характера упрочнения при ковке он превосходит сталь по всем показателям,
имеющим отношение к клинковому оружию. Добавлю, что если легированную
промышленную суперсталь обработать по технологии литого булата, то зачастую она
также превзойдет по прочности ...саму себя.
Для получения подобной «сверхстали» нужно осознать «идею булата». Эта
«идея» заключается в том, что неоднородная, узорчатая сталь при определенной
обработке переходит в иное качество, становясь как бы не просто сталью и даже
не совсем металлом. В булате, например, повышается плотность, заметно
увеличивается теплоемкость при одновременном снижении теплопроводности, появляются
сильные магнитные аномалии и по некоторым своим свойствам он приближается к
т.н. «металлическому стеклу». Величина зерна в таком металле может быть в
десятки и сотни раз меньше, чем в обычной стали, а твердость такого булата
превосходит напильник при вязкости пружины.
Главным признаком «настоящего» булата, на мой взгляд, является не
химический состав и тем более не способ производства, а крайняя энергетическая
насыщенность атомной структуры металла, чем и объясняются его аномально высокие
свойства. Понятно, что для измельчения структуры нужно затратить немало
энергии. Пример - дробление гранитной глыбы в щебень или, того больше, в песок.
Обычный металл может накапливать в своей структуре до 10 % энергии деформации
(строго говоря, термомеханической обработки вообще), остальная часть
рассеивается в виде тепла. Можно утверждать, что в булате доля поглощаемой энергии
ковки выше. И выше намного, поэтому «настоящий» булат - это особое,
высокоэнергетическое состояние металла.
Для охлаждения эмоций отмечу, что сегодня, как и во все времена, мало кто
владеет методами производства такого «настоящего» булата. Потребитель,
конечно, хотел бы иметь клинок именно из такого «супербулата», но они и в старину
были очень редки. Обычному потребителю ножей, особенно не отягощенному
избытком денег, можно с уверенностью посоветовать приобретать фабричные изделия с
практичными клинками из многократно проверенных современных сталей, поскольку
их свойства почти наверняка перекроют его запросы. Лишь особо требовательным
знатокам и ценителям действительно стоит попытаться приобрести нож с
узорчатым клинком. Как по этому поводу говорят практичные американцы, если вам
нужно объяснять, зачем это нужно, значит вам это не нужно.
В этой связи нужно особо отметить, что сегодня весьма немногие именитые
мастера во всем мире, будь то в Америке или России, стремятся изготавливать
именно практическое оружие из узорчатой стали - при том, что штучный
охотничий нож, сработанный опытным мастером из хорошего булата или Дамаска, может и
должен заметно превосходить по своим рабочим качествам ножи фабричного
производства из промышленного металла. Коммерческая целесообразность вынуждает
кузнецов соревноваться в изготовлении клинков с броским и даже вычурным
узором, который своей редкостью и замысловатостью притягивает «не бедных»
коллекционеров, а не совершенствоваться в ковке и термообработке практичных
клинков. Действительно, яркий узор клинка заметен сразу, а режущие свойства
его металла в полной мере может оценить далеко не каждый потребитель.
Однако и очень уж недоверчиво относиться к узорчатым ножам не стоит,
поскольку все сколько-нибудь грамотно изготовленные узорчатые клинки, штучные
или мелкосерийные, весьма неплохо режут. Причиной тому, помимо не всегда
достигаемой особой мелкозернистости металла, является т.н. «булатная» микропила,
автоматически возникающая на лезвии из узорчатой стали. Она образуется
практически непрерывно из-за разной стойкости к износу слоев или волокон,
составляющих узор металла - литого или сварочного. В древности остроту клинка прямо
связывали с его узором, правдиво и точно рассказывающем о характере
расположения выходящих на лезвие слоев в клинке, их форме и внутренней структуре.
Многие пользовались ножами с нарезкой на лезвии в виде зубцов, которые
отлично режут мягкие материалы - хлеб, мясо, веревки и прочее тому подобное.
Наличие такого зубчатого рельефа приводит к «вспарывающему» механизму
резания, когда каждый зубчик зацепляет разделяемый материал, создавая в нем более
значительные растягивающие растяжения, чем при вдавливании гладкого лезвия.
Поэтому узорчатые клинки с автоматически образующейся микропилой на лезвии
имеют более высокую режущую способность, чем просто стальные, пусть даже и
первоначально более остро заточенные.
Кромка булатного клинка после рубки железа.
Легендарный трюк с рассеканием на лету тончайшего шелкового платка был
возможен именно благодаря наличию микропилы на лезвии булатного клинка, зубчики
которой поочередно перерезали шелковые нити, из которых был соткан платок, в
то время как вроде бы остро заточенный стальной клинок не мог с достаточной
силой «вдавиться» в ткань, т.к. легкий платок увлекался движением клинка.
Многочисленные отзывы свидетельствуют, что хорошим булатным клинком резать
настолько легко, что даже приятно. Несомненно, что понятие «хорошо режет»
очень емкое и на эту тему можно (да и нужно) писать отдельные обширные
статьи. Да и о «микропиле», о принципах ее образования и действия, тоже надо бы
пару-тройку страниц написать - не так там все просто. Ну, я пока отложу эту
тему...
«Хороший» булатный клинок - это понятие действительно очень емкое,
поскольку главный «секрет» клинковой стали всегда, во все времена заключался в
человеке , который ее изготавливал. Довольно очевидно, что если дать кусок самой
распрекрасной стали главному технологу металлургического завода и его
секретарше, то у них получатся очень разные ножи.
Английский
ВЫРАЖЕНИЯ ВЕЛИЧИНЫ
О.В. Ковальницкая, И.К. Лихачева, О.Н. Труевцева
(продолжение)
3. ХАРАКТЕРИСТИКА СТЕПЕНИ
КОЛИЧЕСТВЕННОГО ПРИЗНАКА
В этом типе языковых единиц выделяются три основные группы:
1) характеристики умеренной и низкой степени признака,
2) характеристики
• высокой и очень высокой и
• возрастающей степени признака,
3) характеристики наивысшей степени признака.
В двух первых группах характеристика степени выражается наречием или
наречным сочетанием, которое стоит обычно перед прилагательным (достаточно низкий
— sufficiently low; значительно более яркий — very much brighter). Внутри
каждой из этих групп рассматриваемые единицы располагаются по возрастающей
степени выражаемого ими признака; раздельно представляются наречия, используемые
при прилагательных в положительной степени, и наречия, применяемые при
прилагательных в сравнительной степени.
Рассмотрение структур зависимостей от степени количественного признака,
членами которых являются единицы первой и второй группы, выделено в
самостоятельный подраздел (3.3).
Построение подраздела, посвященного единицам третьей из перечисленных выше
групп, имеет свои особенности, обусловленные спецификой материала (см.
содержание подраздела 3.4).
3.1. ХАРАКТЕРИСТИКА УМЕРЕННОЙ
И НИЗКОЙ СТЕПЕНИ ПРИЗНАКА
3.1.1. НАРЕЧИЯ И СОЧЕТАНИЯ СЛОВ
СО ЗНАЧЕНИЕМ УМЕРЕННОЙ И НИЗКОЙ
СТЕПЕНИ ПРИЗНАКА, УПОТРЕБЛЯЕМЫЕ ПРИ
ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ В ПОЛОЖИТЕЛЬНОЙ СТЕПЕНИ
При прилагательных в положительной степени в русском языке употребляются
следующие наречия и сочетания со значением умеренной и низкой степени
признака: достаточно; довольно, сравнительно, относительно; слегка, несколько;
немного, незначительно (в незначительной степени), не вполне; едва, на грани,
на пределе (только-только); пренебрежимо. В английском языке им соответствуют
наречия enough, sufficiently, reasonably (not unreasonably); rather, fairly,
moderately, relatively, comparatively; slightly, somewhat; barely;
negligibly. Русское наречие «достаточно» и соответствующие ему английские
наречия enough, sufficiently, reasonably (not unreasonably) показывают, что
степень признака удовлетворяет требуемую, ожидаемую или установленную норму,
величину, условие или делает возможным достижение определенного результата,
цели. При этом интенсивность степени признака эти наречия не уточняют.
Как правило, все наречия рассматриваемого типа сочетаются с прилагательным
по формуле.
Отклонение от этой нормы представляет английское наречие enough, которое
следует за прилагательным (large enough, high enough и т.д.). Другой
особенностью наречия enough является то, что оно почти никогда не используется при
прилагательном в группе препозитивного определения. Примеры типа: It was not
clear to us whether this approximation was valid for long enough time to
allow a measurable deflection — единичны. Обычно в структурах этого типа
применяется наречие sufficiently.
Достаточно - Enough, sufficiently, reasonably, (not unreasonably)
Анализ, проведенный Херлофсоном, показывает, что в реальных условиях
наблюдения резонансный эффект может быть достаточно большим.
Herlofson's treatment suggests that the resonance may be great enough for
observation under practical conditions.
Такие метеоры выглядят как яркие огненные шары, и, если размеры их
достаточно велики, они проходят сквозь всю толщу атмосферы.
Such meteors appear as brilliant fireballs, and if large enough penetrate
the entire atmosphere.
Необходимое условие, для того чтобы группа пятен вызвала шумовую бурю,
состоит в том, что эта группа должна содержать достаточно большое пятно.
The necessary condition for a sunspot group to give rise to a noise storm
is that it should contain a sufficiently large sunspot.
При достаточно малых электронных плотностях эти эффекты вносят только
количественное изменение в константы распространения волн.
For sufficiently small electron densities these effects involve only
quantitative changes in the propagation constant.
Этот порог может быть связан с созданием магнитного поля на достаточно
высоком уровне.
This threshold may be related to the production of a magnetic field at a
sufficiently high level.
Вихревые облака могли бы существовать практически бесконечно, если случайно
плотность одного из таких облаков оказалась бы большей плотности окружающей
среды, а температура была достаточно низкой.
An eddy could retain its identity practically forever, if it accidentally
acquired a greater density than the surrounding medium and a sufficiently low
temperature.
Если величина «а» достаточно велика, то импеданс нити близок к нулю.
If the value of «a» is sufficiently high, the impedance of the filament
approaches zero.
Из имеющихся данных радионаблюдений достаточно обширный для рассмотрения
материал представляют обзоры Райла, Смита и Элсмора.
The radio data available which are sufficiently extensive for consideration
are the surveys of Ryle, Smith and Elsmore.
Мы видели, что ограничения, налагаемые на Те и nl действительно включают
условия, которые могут иметь место в межзвездной среде, в то время как
необходимая энергия достаточно велика.
We have seen that the limits placed on Те and nl, do include possible
interstellar conditions, while the energy required is not unreasonably large.
Там, где поток крови проходит по крупным сосудам, вязкость достигает
достаточно постоянных значений, если ...
Where the blood flow is in large vessels, the viscosity settles down to a
reasonably constant value if ...
Наречие «довольно» и наиболее близко соответствующие ему по значению
английские наречия rather и fairly, а также менее употребительное moderately
указывают на умеренную, не очень высокую степень признака.
Довольно - Rather, fairly, moderately
Млечный Путь, диаметр которого 30 ООО пс, — довольно большая галактика.
The Milky Way, which has a diameter of 30.000 parsecs, is a rather large
galaxy.
Действительный канал, по которому токсин поднимался в верхние области,
проходил внутри довольно больших промежутков между нервными волокнами.
The actual conduit by which the toxin moved upward was within the rather
large spaces present between the nerve fibres.
Этот довольно пространный обзор работ по электронике был бы неполным без
описания систем, которые ...
This rather lengthy electronic review would be incomplete if I did not
discuss systems which ...
Существует несколько причин такого расхождения. Во-первых, звезда
пульсирует, хотя радиальные движения наружу и внутрь довольно малы; во-вторых, ...
There are several reasons for this discrepancy- First, the star pulsates,
although the radial motions outward and inward are rather small; second, ...
Применение другого, более прямого метода, ограничивается близкими звездами
довольно больших размеров.
Another, more direct method is restricted in its application to fairly
large, nearby stars.
Одиночные кристаллы обладают значительно более высокой сопротивляемостью,
чем шлаковая пыль, которая имеет сопротивляемость порядка 1—10 Ом см и
довольно высокую термоэлектрическую энергию (> 200 u V/°C ...)
The single crystals exhibit considerably higher resistivities than the
sintered powders, which have resistivities of the order of 1—10 Ohm cm and a
fairly high thermoelectric power (> 200 и V/°C ...)
Результаты наблюдений наводят на мысль, что в настоящее время существует
несколько довольно молодых скоплений.
The observations suggest that there are now in existence some fairly young
clusters.
Полагают, что изменение достигает довольно значительной величины.
The change is supposed to be fairly large.
О-ассоциации довольно немногочисленны, а поэтому наблюдения нельзя
интерпретировать с полной ясностью.
The O-associations are fairly few, and the observations do not admit of a
very clear interpretation1.
Спектр был либо моноэнергетичным, либо непрерывным, с медленно изменяющимся
и довольно плавным спадом.
The spectrum was either monoenergetic or continuous, with a slowly varying
and fairly gradual slope.
Различают «медленные» и «быстрые» новые. Новая Орла 1918 г. была быстрой
новой. Новая Геркулеса 1934 г. была довольно медленной новой.
A distinction is made between 'slow' and 'fast' novae. Nova Aquilae 1918
was a fast nova. Nova Herculis 1934 was a moderately slow one.
Спектр типичного буревого всплеска имеет довольно симметричные подъем и
спад.
The spectrum of a typical storm burst shows a moderately symmetrical rise
and fall.
Примечание. В некоторых случаях английские наречия fairly и rather могут
выражать степень признака, близкую к полноте, что позволяет передавать их в
переводах на русский язык словами почти, достаточно.
Здесь и в дальнейшем мы не уточняем, с какой частью речи могут быть соотнесены в разных
случаях их употребления английские слова, характеризующие количество: many, much, few и
little (и их словоформы в сравнительной и превосходной степени), поскольку для
рассматриваемых явлений их грамматический класс особого Значения не имеет.
У нас нет оснований исключать более мелкие вклады от других источников,
средняя интенсивность которых почти постоянна.
We have no evidence to exclude a minor contribution from other sources
whose strength is fairly steady.
Край фотосферы на самой верхней фотографии достаточно резкий, хромосфера же
выглядит как размытая полоса ...
The edge of the photosphere in the uppermost strip is fairly sharp whereas
the chromosphere consists of a hazy band ...
Явно прослеживается почти внезапное изменение в направлении дрейфов около
полуночи.
The rather sudden change in direction of the drifts near midnight is
evident.
Наречия относительно и сравнительно, так же как и наречие довольно, могут
указывать на умеренную, не очень высокую степень признака, и подразумевают
при этом соотнесенность этой характеристики с известной или принятой нормой
или средней величиной. Английскими эквивалентами этих русских наречий
являются наречия relatively и comparatively, реже — moderately, причем первое из
них употребляется чаще, чем второе. Как relatively, так и comparatively
используются преимущественно в сочетаниях «наречие + прилагательное в
положительной степени + существительное». При сравнительной степени эти наречия
употребляются значительно реже:
Малое Облако относительно богаче объектами населения типа II, чем Большое
Облако.
The Small Cloud is relatively richer in the population II objects than the
Large Cloud.
Другие исследователи считают, что должно получиться относительно большее
число электронов.
Other workers consider that relatively more electrons will be producted.
Относительно, сравнительно, довольно - Relatively, comparatively (реже
moderately)
Последовавшее затем открытие галактик с относительно высоким отношением
радио- и светового излучения полностью изменило основу этих расчетов.
The subsequent discovery of galaxies with a relatively high ratio of radio
to light flux altered the basis of these calculations completely.
Сравнительно высокое содержание РНК в теле клетки мотонейронов показывает,
что ...
The relatively high content of RNA in the cell body of motoneurons shows
that ...
Независимо Денисе сделал вывод, что это явление можно удовлетворительно
объяснить существованием относительно горячих областей в короне.
Independently, Denisse concluded that relatively hot regions in the corona
would satisfactorily account for the phenomenon.
Вариации обусловлены появлением и исчезновением относительно ярких
областей .
The increases are due to the coming and going of small relatively bright
areas.
Если в наши знания о Луне радионаблюдения внесли сравнительно небольшой
вклад, то введение радиометодов в технику наблюдения метеоров произвело там
подлинную революцию.
Although radio observations have made only relatively small contributions
to lunar knowledge, observations on meteors have been revolutionized by the
application of radio techniques.
Потребовалось лишь относительно небольшое обобщение теории, чтобы
установить, что сила тяготения ...
Only a relatively small extension was needed to realize that the force of
gravitation ...
Вообще, красную линию X 6374 ассоциируют с относительно холодными областями
короны.
In general, the red line 6374 is associated with relatively cool parts of
the corona.
Спектр поглощения определяется по сравнительно небольшому количеству
облаков , которые ...
The absorption spectrum is determined by the relatively few clouds ...
Изолированные всплески характеризуются относительно широкой полосой частот
и сравнительно простой формой.
Isolated bursts are characterized by relatively wide frequency band and
moderately simple waveform.
Предполагается, что турбулентное конвективное движение происходит в
относительно тонком переходном слое.
The turbulent convection is supposed confined to a relatively thin
transition layer.
Такие источники, должно быть, имеют сравнительно маломощные генераторы X-
лучей и высокоэнергичных частиц.
Such sources must have comparatively low-powered generators of X-rays and
high energy particles.
Потери углекислоты сравнительно велики и превышают скорость дыхания в
темноте примерно в пять раз.
This loss of carbon dioxide is comparatively large, occurring at about five
times the rate of respiration in the dark.
Русские наречия и сочетания: слегка, несколько, немного, незначительно (в
незначительной степени), не вполне, а также соответствующие им английские
наречия slightly, реже somewhat характеризуют наличие признака в небольшой,
иногда мало заметной степени.
Их сочетаемость с прилагательными в положительной степени ограничивается
отдельными единицами, а именно прилагательными, обозначающими форму предмета,
реже другие параметры, а также прилагательным различный (англ. different).
Чаще, чем с прилагательными, эти наречия сочетаются с причастиями.
Слегка, несколько, немного, незначительно (в незначительной степени), не
вполне - Slightly, somewhat
Небольшой процент орбит комет оказываются явно, хотя и в незначительной
степени гиперболическими.
A small percentage of cometary orbits appear to be distinctly, although
very slightly hyperbolic.
Это наблюдение привело к выводу, что планета оставалась еще достаточно
горячей, чтобы испускать немного собственного света (чтобы быть слегка
самосветящейся) .
This pointed to the conclusion that the planet was still hot enough to be
slightly luminous.
Для многих из пульсирующих звезд кривые скоростей и блеска можно
представить в виде суммы двух синусоид с несколько различными амплитудами и
периодами .
For many of these pulsating stars it is possible to represent the velocity
and the light curves as the sum of two sine curves with slightly different
amplitudes and periods.
Еще Кеплер показал, что все планеты движутся по немного вытянутым,
эллиптическим орбитам.
In the course of his work on Mars, Kepler noticed that its orbit is not a
circle, but slightly oval-shaped — an ellipse.
Если щель спектрографа установлена под определенным позиционным углом, то
спектр класса В кажется слегка смещенным по отношению к спектру класса М.
With the spectrograph slit in a certain position angle the B-type spectrum
appears slightly displaced with respect to the M-type spectrum.
Земной шар имеет форму слегка сплющенной сферы.
The Earth has the form of a slightly flattened sphere.
Эти переменные имеют небольшие, слегка неправильные колебания блеска.
These variables have small, somewhat irregular light variations.
SS Лебедя — физическая переменная, не совсем правильная и по своей природе
сходная с новыми.
SS Gygni is an intrinsic variable somewhat irregular in nature and
resembles a nova.
Русские слова и сочетания слов: едва, на грани ..., на пределе ... (только-
только), так же как и эквивалентное им английское наречие barely, означают,
что степень признака настолько низка, что граничит с его полным исчезновением
или отсутствием.
Едва, на грани ..., на пределе ... (только—только) - Barely
Плотность потока измеряется обычно в пределах от едва заметного значения до
значений, в 100 раз превышающих уровень фона.
Flux densities commonly range from barely perceptible up to 100 times the
background.
Центральные области были бы как раз на грани устойчивости, а внешние
области — неустойчивы.
The central regions would be just barely stable and the outer regions would
be unstable.
Механизм Дейвиса и Гринстайна оказывается едва достаточным, если
предполагается наличие поля Чандрасекара и Ферми.
Davis and Greenstein's mechanism is barely sufficient, if the field of
Chandrasekhar and Fermi is supposed.
Эта величина лишь едва согласуется с числом атомов, которые могут быть
эффективными осцилляторами.
This value is barely consistent with the numbers of atoms likely to be
effective oscillators.
Полученный результат был на пределе положительных значений.
The result obtained was barely positive.
Наречия: пренебрежимо, исчезающе (англ. negligibly, vanishingly) указывают
на незначительную степень наличия признака, которую в данных условиях можно
не принимать во внимание, не учитывать. В русском языке они практически
сочетаются только с прилагательным: малый (мал, -а, -о, -ы) , в английском языке
соответственно с прилагательным small.
Пренебрежимо, исчезающе - Negligibly, vanishingly
Ясно, что эта величина пренебрежимо мала по сравнению с используемыми
длинами волн, лежащими в интервале от 4 до 10 м.
This value is clearly negligibly small with respect to the wavelengths of
from 4 to 10 metres which are in use.
В этом особом случае считают, что эффекты, обусловленные гравитацией,
пренебрежимо малы.
In this special case, gravitational effects are regarded as negligibly
small.
Относительное содержание трития в этих слоях пренебрежимо мало.
The abundance of tritium in these layers is negligibly small.
Предполагается, что величина давления радиации исчезающе мала.
It is assumed that the radiation pressure is vanishingly small.
3.1.2. НАРЕЧИЯ CO ЗНАЧЕНИЕМ
УМЕРЕННОЙ И НИЗКОЙ СТЕПЕНИ ПРИЗНАКА,
УПОТРЕБЛЯЕМЫЕ ПРИ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ
В СРАВНИТЕЛЬНОЙ СТЕПЕНИ
При прилагательных в сравнительной степени употребляются следующие наречия
со значением умеренной и низкой степени признака — несколько, немного;
немного (реже несколько), незначительно, чуть, немногим. В английском языке им
соответствуют наречия rather, somewhat, a little; slightly, little. Русские
наречия несколько, немного и соответствующие им английские наречия rather,
somewhat, a little показывают, что признак одного предмета, явления,
параметра и т.д. лишь в небольшой степени отличается (в сторону увеличения или
уменьшения) от того же признака других предметов, явлений и т.д., или говорят
о небольшой степени различия признаков одного предмета в разных условиях.
Несколько, немного - Rather, somewhat, a little
Такой материал обладает несколько более низкой энергией активации.
Such material has a rather lower activation energy.
Сейчас уже выполнено несколько более одной трети измерений.
Rather more than one-third of the measures have been made.
В областях, близких к ядру, плотность атомарного водорода, по-видимому,
немного меньше, чем в районах, расположенных в окрестностях нашей системы.
The density of atomic hydrogen in the nuclear region appears to be rather
lower than in our surroundings.
Обычно полагают, что Земля в целом несколько старше; ее возраст определяют
равным 4.5 миллиардам лет.
It is usually assumed that the Earth as a whole is rather older, having an
age of about four and a half thousand million years.
Размер определить несколько труднее, но, так как он соотносится со
светимостью и поверхностной температурой, его можно оценить косвенным путем.
Size is rather more difficult to estimate but, since it is related to
luminosity and surface temperature, it can be obtained indirectly.
Поскольку Млечный Путь несколько больше средней галактики, частота вспышек
сверхновых в нем может быть значительно больше.
Since the Milky Way is somewhat larger than the average galaxy the
frequency of Supernovae in it may be considerably larger.
Моменты инерции имидазола несколько больше, чем соответствующие значения
для молекулярных размеров в кристаллическом состоянии.
The moments of inertia of imidazole are somewhat larger than for the
molecular dimensions in the crystalline state.
Для того чтобы не было потерь мощности вследствие временного и частотного
размазывания, необходимо использовать импульсы длительностью несколько
большей , чем Т.
In order to lose no power through the pulse duration and frequency spread
factors, it would be necessary to use an effective pulse length somewhat
greater than T.
Как показано на рис. 34, предельная высота выхода для косых направлений
несколько больше.
As illustrated in Fig. 34, the limiting height of escape for oblique
directions is somewhat higher.
Эти результаты позволяют оценить возраст земной коры, который оказывается
несколько меньшим четырех миллиардов лет.
These results indicate an age for the Earth's crust which is somewhat less
than four thousand million years.
Более устойчивые скопления распадутся через несколько большие интервалы
времени.
The more stable clusters will be disrupted after somewhat longer intervals.
На этой новой стадии звезда в целом становится немного более яркой.
At this new stage the star, as a whole, becomes somewhat more luminous.
Наклон, ожидаемый при концентрации к тонкому диску, соответствует —1.0,
если наблюдатель находится в центре Галактики, и несколько меньше, если он
находится вблизи края.
The slope expected from a thin disk-shaped concentration is —1.0 if the
observer is in the centre, and somewhat less steep if the observer is near one
edge.
Все элементы после гелия составляют в сумме всего лишь немного больше
одного процента массы Вселенной.
All of the elements beyond helium together amount to only a little more
than one per cent of the mass of the Universe.
Скопления этой материи перестают быть светящимися, если масса хотя бы
немного меньше величины, упомянутой ранее.
Aggregates of this material fail to remain self-luminous if the mass is
less than a value only a little lower than the former.
Возрастание числа эритробластов становилось несколько более значительным,
когда использовали метаболит.
The erythroblast increases were a little larger when the metabolite was
used.
Кроме всплесков, которые становятся несколько более частыми и интенсивными,
ежедневные наблюдения показывают постепенные подъемы и спады примерно на 30%.
In addition to bursts, which are a little more frequent and intense, day-
to-day readings reveal a gradual rise and fall of perhaps 30 per cent.
Русские наречия: немного (реже — несколько), незначительно, чуть, немногим
и соответствующие им английские слова slightly, little показывают, что
сравниваемый предмет, явление, величина отличается в отношении присущего ему
признака от другого или других предметов, явлений и т.д. в совсем незначитель-
ной, едва поддающейся оценке степени, а иногда (в случае little) практически
не отличается вовсе.
Немного (реже — несколько), незначительно, чуть, немногим - Slightly,
little
Сходные изолированные всплески имеют немного большую продолжительность и
полосу частот порядка десятка мегагерц.
A similar isolated burst has a slightly greater life-time and a band width
of tens of megacycles per second.
Средняя плотность звезды лишь немного выше плотности воды.
The average density of a star is only slightly greater than that of water.
Таким образом, электроны будут вынуждены двигаться со скоростью, лишь
незначительно превышающей скорость положительных ионов.
Thus the electrons will be restrained to move at a rate only slightly
higher than that of the positive ions.
Большое Облако имеет примерно 35 ООО световых лет в поперечнике и находится
на расстоянии 200 ООО световых лет, тогда как Малое Облако несколько меньше
по размеру и расположено на чуть большем расстоянии от нас.
The Large Cloud is about 35.000 light-years across and 200.000 light-years
away, while the Small Cloud is rather smaller and slightly more distant.
У молоди пестициды сохраняются в концентрациях, лишь незначительно меньших,
чем у представителей родительских популяций.
Pups contain pesticide residues in concentrations only slightly lower than
in the parent population.
Максимум поглощения хлорофилла C2 приходилось на несколько большие длины
волн, чем максимумы хлорофилла С1.
The absorption maxima of chlorophyll C2 were at slightly longer wavelengths
than those of chlorophyll CI.
Он пришел к выводу, что Земля, в среднем, должно быть, обладает немного
большей жесткостью, чем сталь.
Не concluded that the Earth must, on the average, be slightly more rigid
than steel.
При температуре немногим выше той, которая требуется для реакции с выходом
трех а-частиц, могут происходить и другие реакции.
At a temperature little higher than that required for the triple-alpha
reaction, other nuclear reactions can also occur.
Первая часть четырехтомного пособия, озаглавленного «Теоретическая физика»,
содержит немногим меньше экспериментальных материалов, чем соответствующие
английские и американские руководства по электричеству, магнетизму или теории
относительности.
The first part of a four-volume text entitled «Theoretical Physics»
contains little less experimental discussion than the equivalent English or
American text on electricity, magnetism or relativity.
3.2. ХАРАКТЕРИСТИКА ВЫСОКОЙ,
ОЧЕНЬ ВЫСОКОЙ И ВОЗРАСТАЮЩЕЙ
СТЕПЕНИ ПРИЗНАКА
3.2.1. НАРЕЧИЯ СО ЗНАЧЕНИЕМ ВЫСОКОЙ
И ОЧЕНЬ ВЫСОКОЙ СТЕПЕНИ ПРИЗНАКА,
УПОТРЕБЛЯЕМЫЕ ПРИ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ
В ПОЛОЖИТЕЛЬНОЙ СТЕПЕНИ
В русском языке при прилагательных в положительной степени употребляются
следующие наречия со значением высокой и очень высокой степени признака —
очень, весьма; значительно, сильно, интенсивно, заметно; чрезвычайно,
исключительно, крайне, особенно; необычайно, необыкновенно, поразительно;
чрезвычайно, неожиданно, аномально; слишком, столь, так, настолько; насколько. В
английском языке им соответствуют наречия very, quite, highly, greatly,
extremely, exceedingly, excessively, exceptionally; remarkably, surprisingly,
unusually, extraordinarily, abnormally; too, so, how.
Русские наречия очень, весьма и соответствующие им по значению английские
наречия very, quite указывают на высокую степень, полноту характеризуемого
ими признака.
Очень, весьма - Very, quite2
При очень больших расстояниях достаточно даже имеющихся возмущений, чтобы
орбита кометы изменилась и она навсегда покинула пределы солнечной системы.
At very great distances the perturbations are large enough to disturb the
comets' orbits and remove them permanently from the solar system.
Такой механизм должно быть действует, когда температура и плотность очень
высоки.
Such a mechanism must be operative when the temperature and density are
very high.
На фотографиях, полученных с большими выдержками, в областях неба вне «зоны
избегания» видно очень много далеких галактик.
On any long-exposure photograph of an area of the sky outside the 'zone of
avoidance' a great many (very many) distant galaxies are visible.
Некоторые молекулы, например ионизованные и нейтральные СН и CN, существуют
в пространстве в очень малых количествах.
Certain molecules, e.g. ionized and neutral CH and CN, exist in space in
very small proportions.
Сетка, которая действует как заземленный экран, сводит до очень малой
величины внутреннюю емкость анод-катод.
The grid, acting as an earthed shield, reduces the inherent anode-cathode
capacitance to a very low value.
В Англии проведено, по-видимому, пока весьма небольшое число экспериментов
этого рода.
Very few experiments of this sort yet seem to have been done in Britain.
Мы могли бы рассматривать кровь как простую жидкость постоянной вязкости и
допустили бы очень небольшую ошибку, если бы выбрали некоторую величину,
которая . . .
We could treat blood as a simple liquid of constant viscosity and introduce
very little error by choosing a value which ...
Можно заказывать около 250 видов различных изделий, поэтому обрабатывать
приходится очень большое количество данных.
There are about 250 different items which can be ordered, so quite a large
mass6 of data has to be handled.
2 Выражение высокой степени признака словом most с предшествующим сочетанию неопределенным
артиклем (напр., a most effective instrument, a most profound influence) не является
употребительным при прилагательных со Значением количественного признака.
Для того чтобы обнаружить действительно существенные различия состава,
необходимо обследовать очень большое число звезд.
In order to find really striking differences of composition it is necessary
to examine quite a large number3 of stars.
В самом деле, последние измерения гамма-лучей накладывают весьма строгие
ограничения в отношении антивещества как в нашей галактике, так и за ее
пределами .
Indeed, recent gamma ray measurements place quite severe limits on the
antimatter both in our own galaxy as well as in metagalaxy.
Очень трудно построить галактики, следуя теории большого взрыва. Для этого
требуются весьма значительные флюктуации плотности.
It is quite difficult to build galaxies in a big-bang cosmology. Quite
large density fluctuations are required.
Очень большое число видов [бабочек] Южно-американского материка переходят
на о-ва Тринидад.
Quite a number of species on the South American mainland 'spill over' into
Trinidad.
Русские наречия: весьма, значительно, сильно, интенсивно, заметно - в тех
случаях, когда они соотносятся с английскими наречиями highly и (реже)
greatly, характеризуют степень признака как стадию высоко развитого состояния
или процесса, и по преимуществу употребляются при прилагательных, а чаще при
причастиях со значением характеристики состояния, процесса или геометрической
формы.
Весьма, значительно, сильно, интенсивно, заметно - Highly, greatly
Возникновение спутников приписывали приливным силам, которые Солнце
оказывает на планеты при их прохождении вблизи него по сильно вытянутым орбитам.
The sattelites were attributed to the tide-raising force exerted by the Sun
upon the planets as they passed close to him in their highly eccentric
orbits .
Считают, что эти вариации [интенсивности солнечного радиоизлучения]
обусловлены наличием небольших интенсивно излучающих областей.
The variations are believed due to the occurrence of small highly emitting
regions.
Все источники этого рода в основном состоят из сильно ионизованного
разреженного газа, обладающего очень большими внутренними скоростями.
All sources of this kind are largely composed of highly ionized rarefied
gases having great internal velocities.
Эта межзвездная материя [водород и твердые частицы] сильно разрежена, и ее
плотность обычно не превышает нескольких атомов на 1 см3.
This interstellar matter is highly attenuated and rarely exceeds a few
atoms per cubic centimeter.
3 В группе препозитивного определения при существительном в единственном числе между quite и
прилагательным ставится неопределенный артикль (quite a large mass; quite a long distance).
Словосочетанию quite a large number of равнозначно словосочетание quite a number of.
Более вероятно, что процесс излучения весьма непродуктивен.
More probably the process of radiation is highly inefficient.
Было бы опрометчиво рассматривать первое предположение как нечто большее,
чем весьма предварительное рабочее правило.
It would be rush to regard the first assumption as anything more than a
highly provisional working rule.
Мы считаем весьма вероятным, что извержение Солнцем частиц, вызывающих
полярные сияния, обычно влечет за собой и выброс.
We think it is highly probable that the ejection of auroral particles from
the Sun normally gives rise to an outburst.
Звезды с большими скоростями попадают в окрестности солнечной системы,
перемещаясь по сильно вытянутым орбитам.
The high-velocity stars reach the vicinity of the solar system in greatly
elongated orbits.
Многие галактики этого класса заметно сплюснуты, гораздо сильнее, чем
эллиптические .
Many galaxies of this class are greatly flattened — much more so than the
elliptical galaxies.
Можно надеяться, что в следующее издание каталога MAC войдет значительно
большее число источников.
It is to be expected that the next edition of the IAU catalogue will
contain a greatly increased number of sources.
Поскольку разрешающая способность радиооборудования значительно уступает
оптической, измерения этого типа не обладают высокой точностью.
Since the resolving power of radio equipment is greatly inferior to its
optical counterpart, measurements of this type are comparatively coarse.
Примечание. Английскому препозитивному сочетанию, включающему наречие
"highly" (highly contracted state), может соответствовать русское
постпозитивное атрибутивное сочетание, имеющее в своем составе прилагательное
"высокий" (состояние высокого сжатия).
Все спирали содержат в своих рукавах звезды высокой светимости классов О и
В, а также пыль и газ.
All stars contain in their arms highly luminous О and В stars, as well as
dust and gas.
В самом деле, если бы вся материя и угловой момент системы были теперь
сконцентрированы на Солнце, даже в его нынешнем состоянии высокого сжатия,
даже тогда не было бы ни малейшей вероятности того, что оно может породить
планету.
In fact, if all the matter and the angular momentum of the system were now
concentrated into the Sun, even in his present highly contracted state, there
would not be the slightest chance of his giving birth to a planet.
Примечание. В некоторых случаях, когда этого требует смысл или
терминологический узус высказывания, английскому наречию highly в русском языке могут
соответствовать другие лексические единицы, передающие то же значение высоко-
развитой степени признака.
Этот метод далек от совершенства, но это лучшее, что можно сделать при
отсутствии узконаправленных наблюдений.
This method is far from perfect but it is the best available in the absence
of very highly directional observations.
Быстро меняющиеся компоненты маскируют тонкую структуру, которая
анализируется на дециметровых волнах.
The highly variable components mask the fine detail which is analysed at
decimetre wavelengths.
Как в русском, так и в английском языках существует ряд наречий,
используемых для характеристики очень высокой степени признака при прилагательных в
положительной степени. Выражая это основное значение, некоторые из них
относительно свободно взаимозаменимы, несмотря на наличие тонких различий
оттенков значения, передаваемых каждым таким наречием. Поэтому и выбор соответст-
вий между русскими и английскими представителями этой группы слов отличается
определенной свободой и подвижностью. Такими наречиями являются: чрезвычайно,
исключительно, крайне, особенно, очень, весьма. Их английскими эквивалентами
выступают extremely, exceedingly, excessively, exceptionally. Среди
английских наречий этой группы extremely обладает наибольшей частотностью
употребления и свободно сочетается с прилагательными, выражающими любой физический
признак, в том числе и пространственный. Второе место по частоте употребления
принадлежит наречию exceedingly.
Чрезвычайно, исключительно, крайне, особенно, очень, весьма - Extremely,
exceedingly, excessively, exceptionally
Плотности белых карликов и силы тяжести на их поверхности чрезвычайно
велики .
The densities and surface gravities of the white dwarfs are extremely
large.
Где-то во Вселенной должно существовать бесконечно большое количество
старых галактик, обладающих очень большой массой.
Somewhere in the observed Universe there should be an indefinitely large
number of old galaxies of extremely large mass.
Характерными чертами выбросов являются продолжительность порядка минуты,
нерегулярная форма и в некоторых случаях чрезвычайно большая интенсивность.
The characteristic features of bursts are the duration, which is of the
order of minutes, the irregular waveform and, in certain cases only, extremely
high intensity.
Эти приемники называются мазерами и, вероятно, они обеспечат весьма низкие
значения шум-фактора.
These receivers are called masers and promise an extremely low noise
factor .
Следовательно, можно использовать инструменты с очень длинными базисами.
It is therefore possible to use the instrument with extremely long
baselines .
Первоначальные импульсы могли быть чрезвычайно короткими и содержать
энергию свыше 1048 эрг в высокоэнергетических фотонах.
Initial pulses could be extremely short and contain energies over 1048 ergs
in high energy photons.
Для транзисторов, работающих на очень высоких частотах, нужны исключительно
тонкие базы с низким сопротивлением.
High-performance microwave transistors require extremely thin, low-
resistance bases.
Методы обычного телевидения непосредственно неприменимы к крайне слабым
источникам света, с которыми имеет дело астрономия.
The methods of commercial television are not readily adaptable to the
extremely faint light sources encountered in astronomy.
Ученые всегда склонялись к мнению, что объекты с высокой конденсацией
материи являются средоточием чрезвычайно мощных энергетических процессов.
The trend has always been towards the view that highly condensed objects
are the seat of extremely powerful energy processes.
Эти внегалактические сигналы водородных линий были крайне слабыми.
These extragalactic hydrogen line signals were extremely weak.
Эти системы чрезвычайно малых размеров называются атомами.
These extremely minute systems are known as atoms.
Это увеличение связано с переходом области возникновения излучения из
сравнительно холодной хромосферы в чрезвычайно горячую корону.
This increase is due to the rise in the region of origin from the
relatively cool chromosphere to the exceedingly hot corona.
Если мы рассматриваем совсем крохотные кристаллы ...
If we are considering exceedingly minute crystals ...
Магнитные поля в скоплениях не могут быть протяженными, поэтому и плотность
окружающего их газа должна была бы быть крайне низкой.
Magnetic fields in clusters cannot be large, so the ambient gas density
would have to be exceedingly small.
Этот вывод можно применить и к крайне малым кристаллам.
This argument may be applied to exceedingly minute crystals.
Первоначально это чрезвычайно плотное ядро состояло из нейтронов.
This exceedingly dense core was made up primarily of neutrons.
На основе исследований подобных звезд сделан вывод, что красные
сверхгиганты часто окружены исключительно протяженными массами газа.
From studies of similar stars it is concluded that the red supergiants are
often surrounded by exceedingly widespread gaseous masses.
Нижние части главных последовательностей очень узки — уже, чем в случае
звезд, находящихся в окрестностях Солнца.
The lower parts of the main sequence are exceedingly narrow — more so than
is the case with the stars in the vicinity of the Sun.
Джой пришел к выводу, что в шаровых скоплениях обычные переменные цефеиды
исключительно редки или, может быть, вообще отсутствуют.
Joy has concluded that ordinary Cepheid variables are exceedingly rare, or
perhaps completely absent, in the globular clusters.
Отличительные особенности излучения этой объединенной группы таковы. 1.
Большая и чрезвычайно изменчивая интенсивность ... 2. Чрезвычайно быстрые
флуктуации ...
The salient features of the radiation in these combined classes are as
follows. 1. High and extremely variable intensity ... 2. Exceedingly rapid
fluctuations ...
Несмотря на крайне низкую температуру межзвездного пространства, области
НИ не холодные, а, наоборот, очень горячие.
Despite the exceedingly low blackbody temperature of interstellar space,
the HII regions are not cold, but are very hot.
Полная фотографическая регистрация этого явления требует чрезвычайно
больших количеств пленки.
Full photographic registration of this phenomenon involves the use of
excessively large amounts of film.
Еще до того, как эти линии полностью исчезнут, в спектре уже обнаруживается
новая серия линий поглощения водорода, необычайно широких и размытых, как
будто они возникают в самых глубоких слоях атмосферы.
Before these lines have completely faded the spectrum reveals a set of new
absorption lines of hydrogen, excessively broad and hazy, as though produced
in the deepest layers of the atmosphere.
Таким образом, значения центральных температур для различных звезд, за
исключением тех звезд, которые состоят из вырожденного вещества, а также тех,
которые обладают исключительно малыми средними плотностями, охватывают
диапазон от 15 до 30 млн. градусов.
Thus, the range in central temperature for different stars, excluding those
composed of degenerate matter and those which have excessively small average
densities, is between about fifteen million and thirty million degrees.
Полное тепловое излучение Солнца на множитель 1011 больше, чем даже эти
исключительно сильные выбросы.
The total heat radiated by the Sun is greater by a factor of 1011 than even
these exceptionally great outbursts.
Для двух особенно больших выбросов средняя плотность потока была порядка
10~18 вт/м2 ГЦ.
For the two exceptionally large outbursts the mean flux density is of the
order of 10~18 watts metres-2 (c/s) .
Массы больших и более холодных компонентов часто оказывались исключительно
малыми — порядка 0.1—0 .5 массы Солнца.
The masses of the larger and cooler components often turned out to be
exceptionally small — of the order of 0.1 to 0.5 of the mass of the Sun.
Согласно этой гипотезе данный компонент имеет тепловое происхождение в
исключительно горячих и плотных областях короны.
On this hypothesis the component originates thermally in exceptionally
dense and hot regions of the corona.
В спектрах звезд шаровых скоплений МЗ и М92 линии металлов крайне слабы.
In globular clusters МЗ and М92 the metallic lines are exceptionally weak.
Русские наречия: необычайно, необыкновенно, поразительно, чрезвычайно,
неожиданно, аномально, исключительно, и соответствующие им английские наречия
remarkably, surprisingly, unexpectedly, unusually, extraordinarily,
abnormally не только характеризуют степень признака как очень высокую, но и
подчеркивают ее отличие от ожидаемой, известной, принятой величины, нормы или
уровня, внося при этом в такую характеристику некоторый эмоциональный
оттенок .
Необычайно, необыкновенно, поразительно, чрезвычайно, неожиданно,
аномально, исключительно - Remarkably, surprisingly, unexpectedly, unusually,
extraordinarily, abnormally
Скорости дрейфа необычайно велики и иногда достигают 1000 м/с.
The drift velocities are remarkably high, sometimes attaining 1.000 m/sec.
До того как стало известно, что корона имеет поразительно высокую
температуру Ю6 °К, не подозревали истинной природы этих линий.
Before it was known that the corona had a remarkably high temperature of a
million degrees, the nature of the line emission was unsuspected.
Эта удивительно тонкая оболочка, которой ограничены оптические наблюдения в
белом свете, называется фотосферой.
This remarkably thin shell, to which white-light observations are confined,
is called the photosphere.
Использование дифференциального метода позволяет получить исключительно
точные результаты.
By using a differential method, remarkably accurate results are obtained.
Минимальная яркостная температура на высоких галактических широтах
необыкновенно высока.
The minimum brightness temperature at high galactic latitudes is
surprisingly high.
Первоначальные наблюдения показали, что интенсивность меняется очень
быстро, достигая иногда поразительно высоких значений.
Initial observations showed very variable intensities which were, however,
surprisingly high.
Диаграмма показывает удивительно отчетливую линию разграничения.
The diagram shows a surprisingly clear line of demarcation.
По-видимому, это расхождение скорее обусловлено неожиданно большими
размерами радиодиска, чем неожиданно высокой яркостной температурой.
The evidence suggests that the discrepancy is due to the radio disk having
an unexpectedly large size rather than an unexpectedly large brightness tern-
perature.
Объем пробы был необыкновенно большим, причем плотность атмосферной пыли
составила 26.2 mg на 1 м3 воздуха.
The sample was unusually large, the atmospheric dust density being 26.2 mg
per cubic meter of air.
Центральная звезда необычайно горячая и плотная.
The central star is unusually hot and dense.
Должно быть, этот источник, каков бы он ни был, обладал необыкновенно
высокой энергией.
Clearly the source event, whatever it was, must have been unusually
energetic .
Изостазия обычно распространена в районах большой протяженности по
горизонтали, при условии, что внешний слой не является необычайно плотным.
Isostasy will prevail over regions which are of large horizontal extent,
provided that the outer layer is not extraordinarily strong.
Это можно объяснить только аномально большим содержанием европия в
атмосфере звезды.
This can only be explained in terms of an abnormally large abundance of
europium in the stellar atmosphere.
Для областей M характерна аномально низкая интенсивность зеленых и красных
корональных линий.
М regions are characterized by abnormally small intensities of the green
and red corona lines.
Среди наречий, выражающих степень признака при прилагательных в
положительной степени, особое место занимают русские наречия: слишком, столь, так,
настолько, и соответствующие им английские наречия too и so. Особенность их со-
стоит в том, что они характеризуют степень признака как высокую не абсолютно,
а в соотнесенности с условиями, выраженными узким или широким контекстом.
Русское наречие: слишком и соответствующее ему английское наречие too
обозначают степень признака, превышающую величину, норму, уровень, допустимые,
требуемые в данных условиях или для данной цели.
Примечание. В группе препозитивного определения, начинающейся с наречия too
или so, при существительном в единственном числе артикль (всегда
неопределенный) стоит непосредственно перед существительным, например: too (so) long an
interval; too (so) small an area. Исключение представляют определительные
комплексы со словами much, little (соответствующими русским наречиям много,
мало), в которых артикль не употребляется. Например: too (so) much time; too
(so) little information.
Слишком - Too
Если эти области оказываются слишком большими, они могут создавать
поглощение иной природы.
If these regions prove too extensive they might provide alternative
obscuration .
Таким образом, диффузия устанавливает предел порядка секунды для
длительности отраженного сигнала в предположении, что начальная электронная плотность
не слишком велика.
Diffusion thus sets a limit of the order of a second to the duration of an
echo for which the initial electron density is not too great.
Шрифт в некоторых формулах слишком мелкий для удобного пользования, но
воспроизведение четкое, поэтому читатели с хорошим зрением могут его разобрать.
The characters in some formulae are too small for comfort, but the
reproduction is clear, so they can be read by those with good eyesight.
Было показано, что этот механизм в его простейшей форме является
непригодным: полное излучение получается слишком малым.
This mechanism has been shown to be inadequate in its simple form; the
total radiation is too small.
Эта модель предполагает, как нам кажется, слишком большую величину
плотности для содержания материи во Вселенной.
The model predicts what seems to be too high a den-isity for the material
content of the Universe.
Температуры в наружных слоях слишком низки для ядерных процессов.
The temperatures of outside layers are too low for nuclear processes.
Такие компоненты имеют или слишком большую светимость для своих малых масс,
или ...
Such components are either much too luminous for their small masses, or ...
По возможности, обеих этих концепций следует избегать. С ними связано
слишком много неясностей и возникает слишком большая потребность в оговорках
всякий раз, когда они упоминаются.
Both concepts must, if possible, be avoided. There is far too much
ambiguity connected with them and far too much need for qualifications whenever
they are mentioned.
Большая гомогенность, приписываемая материи в моделях Вселенной, не
позволяет нам делать на основе таких моделей слишком много выводов в отношении
далекого прошлого.
The great homogeneity attributed to the material content of model Universe
must make us careful in drawing too many conclusions about the remote past
from such models.
Пока проведено слишком мало исследований по социопсихологическим аспектам
космических полетов.
Too little work has been done on the sociopsychological aspects of
spaceflight.
В нашей Галактике существует слишком мало объектов для такого сравнения.
There are too few comparison objects in our own Galaxy.
Примечание. В некоторых случаях английское наречие too может
соответствовать русским наречиям, используемым для характеристики высокой и очень
высокой степени признака, таким как: очень, весьма, чрезвычайно, крайне. Напри-
мер:
Трудность отождествления с объектами, наблюдаемыми оптически, могла
возникнуть вследствие того, что в каталог вошло очень много ложных слабых
источников .
The difficulty of optical identification might arise because too many
spurious weak sources have been included into the catalogue.
В сравнении с масштабом астрономических изменений длительность одной
человеческой жизни — это ничто, а вся история человечества является крайне малой
величиной.
In terms of astronomical change, a human lifetime is nothing. The whole of
recorded history is too small a unit.
Русские наречия: столь, так (не так уж), настолько, а также местоимения:
такой, и соответствующее им английское наречие so указывают на очень высокую
степень признака, относящегося к предмету, параметру и т.д.; при этом
величина последних либо упоминается в предыдущих частях текста, либо
подразумевается общеизвестной.
Столь, так (не так уж), настолько, такой - So
Существует ли неравномерность столь большого масштаба в действительности, и
если существует, то встречается ли она достаточно часто, пока еще не
доказано .
Whether an uneveness on so large a scale is actually present, and
sufficiently frequent, has not yet been proven.
Практически, до сих пор не было еще обнаружено ни одной звезды, которая
имела бы такой большой параллакс.
In practice, no star has yet been found which has so large a parallax.
Трудно понять, каким образом в обозримой Вселенной могло накопиться
достаточно энергии для того, чтобы создать газ настолько высокой температуры.
It is difficult to see how there could be enough energy available in the
observed Universe to produce a gas of so high a temperature.
Такой сильный взрыв вряд ли возможен, если в недрах звезды не происходят
очень интенсивные ядерные процессы.
So vast an explosion could hardly take place without a violent nuclear
process in the star's interior.
Расстояния между галактиками не так уж велики по сравнению с размерами
самих галактик.
The spaces between galaxies are not so great in relation to galactic
dimensions .
Для телескопа столь высокой чувствительности, каким является паломарский
инструмент, эта разрешающая сила была недостаточно велика.
This resolution was not good enough for so sensitive a telescope as the
Palomar instrument.
Калибровка этих двух диаграмм недостаточно точна потому, что упомянутые
семь цефеид нашей Галактики занимают столь малый интервал по координате
логарифм Р.
The calibration of the two diagrams is weak because the seven galactic
Cepheids have so small a range in log P.
Примечание. Как видно из приведенных примеров, наречие so в группах
препозитивного определения употребляется всегда при существительном в единственном
числе. При существительных во множественном числе в аналогичном контексте
используется местоимение such. Например:
При столь высоких плотностях аннигиляция пар является неизбежной.
At such high densities pair annihilation is inevitable.
Следует подчеркнуть, однако, что даже столь малые флюктуации не могли бы
быть статистическими.
It must be emphasized, however, that even such small fluctuations could not
be statistical.
Примечание. Эмфатическая окрашенность наречий рассматриваемой группы
проявляется особенно отчетливо в восклицательных предложениях, которые они могут
вводить. Например:
Если бы даже весь водород Солнца превратился в гелий, то масса нашего
центрального светила уменьшилась бы менее чем на 1 % — настолько велика масса
Солнца на современной стадии его эволюции.
If its entire supply of hydrogen should be converted into helium, the Sun's
mass would be reduced by less than one per cent — so large is its present
mass.
Русским сочетаниям с наречиями: столь, так (такой), настолько и т.д. +
прилагательное в положительной степени - может также соответствовать английская
структура: as + прилагательное в положительной степени + as + this/that (т.е.
as high as this; as faint as that).
Столь, так (такой), настолько - As + прилагательное в положительной степени
+ as + this/that
Обыкновенные твердые тела и жидкости не могут, конечно, выдерживать столь
большие силы сжатия.
Ordinary solids and liquids certainly cannot stand up to compressional
forces as great as that.
Вывод о том, что разброс по абсолютной величине настолько велик, возможно
слишком пессимистичен, но лучше быть осторожным в этом отношении.
It is perhaps too pessimistic to conclude that the spread in absolute
magnitude is as large as this, but it is best to be cautious in this respect.
Если бы поверхность Солнца, а не его центральные слои, была настолько
горячей, то излучение, испускаемое в пространство, было бы таким интенсивным, что
вся Земля испарилась бы за несколько минут.
If the solar surface and not the centre were as hot as this, the radiation
emitted into space would be so great that the whole Earth would be vaporized
within a few minutes.
Для того чтобы электроны могли реагировать на внешнее электрическое поле
таким образом, чтобы результирующая проводимость была столь высокой, они
должны иметь возможность свободно перемещаться в металле.
In order to secure that the electrons shall be able to react to an external
electric field in such a way that the resulting conductivity shall be as high
as this, they must be able to move freely in the metal.
Когда хотят выяснить, какова, насколько высока интенсивность степени
признака , в русском языке применяют вопросительное наречие: насколько или как. В
английском языке этим наречиям соответствует наречие how.
Насколько, как - How
Насколько интенсивно в этой области излучение фона и изменяется ли оно во
времени и в пространстве?
How intense is the background radiation in this region and does it have
time and spatial variation?
Существует ли там поддающийся наблюдению дискретный источник рентгеновского
излучения? А если таковой существует, то как велика его интенсивность?
Is there a detectable isolated X-ray source there? If so, how strong is it?
Вследствие того, что температура воздействует на линии, образуемые тем или
иным элементом, при помощи спектрографа удалось обнаружить, насколько горячи
звезды.
Because temperature affects the lines that an element produces, the
spectrograph has revealed how hot the stars are.
Чтобы понять, как это движение мало, вспомните, что одна секунда дуги равна
1/1.296 ООО окружности небесной сферы.
In order to realize how small this motion is, it will be recalled that one
second of arc is equal to 1/1.296 000 of the circumference of the celestial
sphere.
3.2.2. НАРЕЧИЯ И СОЧЕТАНИЯ CO
ЗНАЧЕНИЕМ ВЫСОКОЙ И ОЧЕНЬ ВЫСОКОЙ
СТЕПЕНИ ПРИЗНАКА, УПОТРЕБЛЯЕМЫЕ ПРИ
ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ В СРАВНИТЕЛЬНОЙ СТЕПЕНИ
В русском языке при прилагательных в сравнительной степени употребляются
следующие наречия и сочетания со значением высокой и очень высокой степени
признака: гораздо, намного (много), значительно; заметно, существенно;
несравненно, несоизмеримо, куда (более + прилагательное в положительной
степени) . В английском им соответствуют much, far (редко a great deal);
considerably, significantly, notably, markedly; very much, vastly,
enormously. Русские наречия гораздо, намного (много), значительно, так же как
и английские наречия much, far и сочетание a great deal, означают, что
признак одного предмета, явления, параметра в большой степени отличается (в
сторону увеличения или уменьшения) от того же признака других предметов, явлений
ит. д. или одного и того же предмета, но в разных условиях. Из английских
единиц бесспорно наиболее употребительным в сочетаниях данного типа является
much. Это слово обладает способностью характеризовать высокую степень
интенсивности признака любого физического параметра, а также признака собственно-
количественного. Что касается синонимичного ему наречия far, то оно применя-
ется относительно реже, при этом преимущественно при прилагательных со
значением пространственно-временной характеристики (особенно при прилагательных
great и large) и при характеристиках количества.
Гораздо, намного (много) значительно - Much, far (редко — a great deal)
В двойных галактиках расстояние между двумя галактиками — компонентами не
намного больше их диаметров.
In binary systems the distance between the two component galaxies is not
much greater than their diameters.
Орбитальный период визуальной пары гораздо больше — он составляет десятки
или даже сотни лет.
The orbital period of the visual pair is much longer: tens or even hundreds
of years.
Скорость спутника обычно значительно больше термической скорости ионов и
все же много меньше скорости электронов окружающей плазмы.
The speed of the satellite is usually much larger than the thermal speed of
ions and yet much smaller than that of the electrons of the ambient plasma.
Такое сравнение показывает, что присутствующее иногда третье семя,
значительно меньшего размера, отличается чрезвычайно низкой активностью.
Such a comparison shows that a much smaller third seed, occasionally
present, is extremely dormant.
Проводимость на частотах, много меньших, чем частота столкновений, равна
Ne2/mv.
The conductivity at frequencies much less than the collision frequency is
Ne2/mv.
Эти возмущения очень часто бывают гораздо сильнее тех, которые наблюдаются
на более коротких волнах, и почти всегда отличаются более быстрыми флуктуа-
циями.
These disturbances are frequently much more intense than those observed on
shorter wavelengths and nearly always show much more rapid fluctuations.
Карликовые цефеиды гораздо слабее звезд типа RR Лиры и, конечно, также
гораздо меньше и плотнее последних.
The dwarf Cepheids are much fainter than RR Lyrae stars and, of course, are
also much smaller and denser than the latter.
Для метеоров, обусловливающих гораздо более сильную ионизацию, чем
рассмотренные до сих пор, глубина проникновения будет мала ...
For meteors producing much more ionization than those so far considered the
depth of penetration will be small ...
Распространение измерений до больших и меньших высот требует значительно
большего числа измерений, чем было получено до сих пор.
The extension of the measurements to greater and lower heights requires
many more measurements than have so far been made4.
Как видно из данного предложения, в характеристиках количества при сочетаниях more +
существительное во множественном числе употребляется слово many, а не much.
Влияние Солнца распространяется на гораздо большие расстояния, около 10
радиусов Солнца, чем полагали раньше.
The influence of the Sun extends to far greater distances, about 10 solar
radii, than was expected.
При значительно больших масштабах, до центра Галактики и за его пределами,
наблюдения на волне 21 см дают результаты, поразительные но новизне.
On a far larger scale, up to the galactic centre and beyond, the 21 cm
observations are giving strikingly new results.
Уровень атмосферной интерференции намного выше в тропических зонах, чем на
высоких широтах.
The level of atmospheric interference is far greater in tropical areas than
in high latitudes.
Число видов [растений] на средних островах Алеутской группы (Андрияновские
о-ва) гораздо меньше, чем на обеих оконечностях этого района.
The number of species in the Middle Aleutians is far smaller than at the
two ends of the area.
В области высоких частот излучение в межзвездном пространстве намного
интенсивнее, чем равновесное излучение при температуре 2° К, и может поэтому
поддерживать значительно более высокие кинетические температуры атомов,
которые . . .
The radiation in interstellar space is far richer in high frequencies than
equilibrium radiation at 2 degrees, and can therefore maintain much higher
kinetic temperature in atoms which ...
В оболочке планетарной туманности содержится гораздо больше вещества, чем в
оболочке, которую сбрасывает новая звезда.
The shell of a planetary nebula contains far more material than the shell
thrown off by a nova.
Возможно, в нашей Галактике имело место намного больше событий такого рода,
чем те три случая, которые были упомянуты выше.
It is possible that far more than the three cases mentioned above have
occurred in the Galaxy.
В результате на конце высокой светимости диаграммы главной
последовательности звезд значительно меньше, чем на ее слабом конце.
As a result, there are far fewer stars at the bright end of the main
sequence than there are at the faint end.
Вероятно, расстояние от Солнечной системы до ближайших областей нашей
Галактики, в рукаве между Килем и Лебедем, много меньше максимального
расстояния, с которого можно наблюдать ультрафиолетовое излучение.
The distance from the solar system to the nearest regions of the Carina—
Cygnus arm of the galaxy is probably a great deal less than the maximum
distance at which ultraviolet radiation can be seen.
Русские наречия значительно, заметно, существенно и английские наречия
considerably, significantly, notably, markedly означают, что степень признака
высока в такой мере, что заслуживает внимания, учета, оценки. Наиболее
употребительны из них русское значительно и английское considerably. Английские
наречия markedly и notably применяются при прилагательных сравнительно редко.
Для наречия markedly и significantly помимо сочетания с прилагательным в
сравнительной степени, характерно также употребление при прилагательном
different.
Значительно, заметно, существенно - Considerably, significantly, notably,
markedly
Если V < С, то поперечное сечение аннигиляции нуклон-антинуклон оказывается
значительно большим.
If V < С, the nucleon-antinucleon annihilation cross-section is
considerably larger.
Каждый всплеск охватывает значительно больший диапазон частот — несколько
десятков мегагерц, — чем буревой всплеск.
Each burst extends over a considerably wider range of frequencies, some
tens of megacycles per second, than does a storm burst.
Температура хромосферы значительно выше 4 600° К.
The temperature of the chromosphere is considerably higher than 4600° K.
Каждая галактика представляет собой некий агрегат из многих миллиардов
звезд; некоторые из них гораздо больше Солнца, а другие значительно меньше.
Each galaxy is an aggregate of many billions of stars, some of which are
much larger than the Sun while others are considerably smaller.
Есть основания думать, что величина аО, в случае применения к метеорным
следам, значительно меньше, чем 10~8, и, вероятно, равна примерно 10~12.
There are grounds for believing that the value of aO applicable to meteor
trails is considerably less than 10~8, probably about 10~12.
Скорость распада X=90 значительно меньше скорости распада материала,
отмеченного импульсами.
The rate of degradation of X=90 is considerably slower than the rate of
degradation of the pulse labelled material.
Общее число видов оказывается заметно большим.
The total number of species is significantly larger.
Стенхем не думал, что на более низких частотах показатели этих приборов
будут значительно менее точными.
Stanham did not believe that the instruments were significantly less
accurate in the lower ranges.
Из этих результатов не видно, чтобы наклон данной кривой заметно отклонялся
от -3/2.
These results do not show that the slope of this curve is significantly
different from -3/2.
Три пробы, полученные на востоке Шотландии, отличались заметно более
высоким содержанием всех измеренных остаточных включений.
The three samples taken on the east coast of Scotland had markedly higher
contents of all the residues measured.
Случаи употребления сочетания markedly + прилагательное в положительной
степени встречаются реже. Например:
Это изгибание электромагнитных лучей особенно заметно на метровых волнах.
This bending of electromagnetic rays is markedly significant in the case of
metre waves.
Они обнаружили, что соотношение между интенсивностью линий и континума
заметно выше для 5303, чем для 6374 или 7892.
They found the correlation between the line and continuum intensities to be
markedly higher for 5303 than for either 6374 or 7892.
Этот отрезок хромосомы бактерии может быть значительно более длинным или
более коротким, чем сегмент, который он замещает.
The fragment of bacterial chromosome may be markedly longer or shorter than
the segment it replaces.
Наклоны этих двух кривых существенно различны.
The slopes of the two curves are markedly different.
Для оксадиазола-1,2,4 найденный момент значительно меньше, чем моменты для
других оксадиазолов.
For 1,2,4-oxadiazole the moment found is notably less than those of the
other oxadiazoles.
Русские наречия несравненно, несоизмеримо, куда (более ...), так же как и
английские наречия vastly и enormously, являющиеся показателями очень высокой
степени признака, довольно редко употребляются при характеристиках величины.
Чаще в русском языке в таких случаях особо высокая степень признака не
выделяется, а обозначается наречиями со значением просто высокой степени —
гораздо, намного, значительно, тогда как в английском тексте им соответствует ши-
роко употребительное сочетание very much (+ прилагательное в сравнительной
степени), усиливающее значение высокой степени.
Несравненно, несоизмеримо, куда (более + прилагательное в положительной
степени); гораздо, намного, значительно - Very much, vastly, enormously
Ближе к центру эти скорости достигают несравненно более высоких значений.
Closer to the centre these velocities rise to very much higher values.
Это соответствовало покрытию излучающей площадки, которая была намного ярче
остальной части диска.
This occultation corresponded to the covering of an emitting area which was
very much brighter than the remainder of the disk.
Истинные изображения любой звезды в фокусе телескопа гораздо меньше, чем
ширина щели спектрографа.
The true images of all stars at the focus of a telescope are very much
smaller than the opening of the spectrograph slit.
Общая масса метеорного вещества, падающего на Землю за одни сутки, включая
вещество тел куда более мелких, чем те, которые . . . , оценивается
приблизительно в 1 тонну.
The total mass of meteoric material incident on the earth per day, includ-
ing very much smaller bodies than those which ... is estimated as about 1 ton
per day.
Общий дрейф или диффузия в любом данном направлении будет несоизмеримо
меньше скорости, с которой движется вещество.
The general drift or diffusion in any given direction will be very much
less than the speed with which the material is moving.
В действительности, вероятно, интенсивность значительно ниже.
In reality, the intensity is probably very much lower.
Взрыв имеет значительно большие масштабы.
The explosion is on a vastly greater scale.
Тот факт, что на Луне несоизмеримо больше метеоритных кратеров, чем на
Земле, объясняется сильным выветриванием земной поверхности.
That there is a vastly greater number of impact craters on the Moon than on
the Earth is explained by the fact that the Earth's surface has been eroded.
Энергия тела, движущегося с такой скоростью, гораздо больше, чем энергия
химических взрывчатых веществ.
The energy content of a body travelling with such speed is enormously
greater than that of chemical explosives.
3.2.3. НАРЕЧИЯ И СОЧЕТАНИЯ
СЛОВ СО ЗНАЧЕНИЕМ ВОЗРАСТАЮЩЕЙ
СТЕПЕНИ ПРИЗНАКА
Помимо слов и сочетаний слов, обозначающих высокую и очень высокую степень
признака, в русском и в английском языках существуют средства для выражения
возрастающей степени признака. За немногими исключениями такие единицы
употребляются при сравнительной степени прилагательных. Русское сочетание: еще +
прилагательное в сравнительной степени, и соответствующее ему английское
сочетание still + прилагательное в сравнительной степени, означают
дополнительное усиление имевшейся уже ранее полной или высокой степени признака.
еще + прилагательное в сравнительной степени - still + прилагательное в
сравнительной степени
На еще больших расстояниях эллиптичность снова возрастает.
At still larger distances the ellipticity increases again.
Это открытие потребовало создания телескопа еще большего размера, с еще
большей разрешающей способностью.
This discovery demanded a still bigger and more powerful telescope.
Для самых темных волокон Вурм получил еще более низкие температуры.
Still lower temperatures have been given by Wurm for the darkest filaments.
На микрограммах каолинита обнаружено большое количество частиц с четко
обозначенными прямыми краями. В диките обычно находят еще больше таких вполне
оформленных кристаллов.
Microgrammes of kaolinite show a high proportion of particles with well
defined straight edges. Dickite usually shows still more of these well formed
crystals.
Значение постепенного возрастания степени признака передают следующие
сочетания .
Всё + прилагательное в сравнительной степени или Всё + прилагательное в
сравнительной степени + и + прилагательное в сравнительной степени (всё
больший; всё более удаленный; всё менее и менее заметный) -
1) прилагательное в сравнительной степени + and + прилагательное в
сравнительной степени (+ существительное) (greater and greater, smaller and
smaller)
2) ever + прилагательное в сравнительной степени (реже прилагательное в
положительной степени) (ever greater, ever increasing)
3) increasingly + прилагательное в положительной степени, реже:
progressively + прилагательное в сравнительной степени (increasingly
extensive, progressively lower)
Co времен Галилея ученые строили телескопы всё больших и болгьших размеров.
Ever since the days of Galileo, scientists have been building bigger and
bigger telescopes.
Вблизи поверхности Солнца происходит сравнительно медленное изменение
температуры, но и более быстрое уменьшение давления, по мере того как атомы
поднимаются на всё более высокие уровни.
Close to the Sun's surface there is a comparatively slow change of
temperatures but a more rapid diminution in pressures as greater and still greater
heights are reached by the atoms.
Эти инструменты дают возможность астроному расширять познание Вселенной
человеком до всё более удаленных космических рубежей.
These tools enable the astronomer to extend man's knowledge of the Universe
to more and more distant frontiers in space.
Следующие одна за другой реакции продолжают производить энергию, но всё в
меньших и меньших количествах, по мере того как ядра становятся более
тяжелыми .
Succeeding reactions continue to produce energy but in smaller and smaller
quantities as the nuclei grow heavier.
Технический прогресс в наше время зависит от освоения всё менее и менее
заметных явлений природы, которые скрываются всё глубже и глубже от взгляда
человека .
Technical advances nowadays depend on harnessing less and less conspicuous
natural phenomena, hidden deeper and deeper from view.
Эти симптомы стали проявляться у всё большего числа растений, и через шесть
лет после того, как они были посажены, было уже два больших участка растений,
пораженных болезнью.
More and more plants began to show symptoms, until six years after planting
there were two large patches of affected plants.
Всё большие и большие массы вещества движутся таким образом, и если бы ...
More and more of the material moves in this way, and if ...
По мере старения звезды образуют системы всё более близкие к сферическим, и
в среднем их орбиты становятся всё более короткими, а их орбитальные скорости
всё более медленными.
With increasing age, the stars form ever more spherical systems and on the
average have ever smaller orbits and ever lower orbital velocities.
С 8-го столетия до наших дней записи [языковых образцов] ведутся непрерывно
и их объем всё возрастает (становится всё большим).
From the 8th century down to the present the record is continuous and ever-
increasing in volume.
Ф. Линк отметил, что необходимо лучше организовать публикацию всё
возрастающего количества результатов наблюдения затмений.
F. Link has suggested that more organization is needed in the publication
of the increasingly extensive eclipse results.
Один инженер полагает, что осуществимым становится не просто строительство
всё более высоких зданий, но что некоторые высотные дома будут иметь по 200
этажей и более.
One engineer believes, not only that increasingly tall buildings are
feasible but that some will rise to 200 stories or more.
С годами число каналов на его [Лоуэлла] чертежах заметно увеличилось, и они
приобретали всё более правильные геометрические формы.
As the years passed the number of the Channels greatly multiplied in his
[Lowell's] drawings and they assumed increasingly geometrical forms.
Что касается распределения туманностей в космическом пространстве, то при
его изучении принимали во внимание всё более слабые объекты.
As for the distribution of nebulae in space, this was studied by taking
increasingly faintll objects into account.
В отдельных случаях английское наречие increasingly может сочетаться с
прилагательным в сравнительной степени. Например: Counts of galaxies, made to
increasingly lower limits of flux-density, should also give valuable
information.
Из областей уменьшающейся плотности могут излучаться последовательно всё
более низкие частоты.
From regions of decreasing density progressively lower frequencies could be
emi tted.
При более длительных периодах максимальное значение L становится всё
меньшим и меньшим по мере возрастания фракции фильтра.
At longer times the maximum L is depressed progressively with increasing
fraction of filter.
3.3. СТРУКТУРЫ, ИСПОЛЬЗУЕМЫЕ ДЛЯ
ВЫРАЖЕНИЯ ЗАВИСИМОСТИ СОБЫТИЙ,
ЯВЛЕНИЙ, ПРОЦЕССОВ ОТ СТЕПЕНИ
КОЛИЧЕСТВЕННОГО ПРИЗНАКА
В этом разделе рассматриваются два типа таких структур. Во-первых,
структуры, используемые для выражения зависимости причинно-следственного характера
(подраздел 3.3.1), в которых участвуют описанные уже ранее в параграфах 3.1.1
и 3.2.1 сочетания прилагательных (прилагательное в положительной степени) с
наречиями: достаточно (enough, sufficiently); столь, настолько, так (so);
слишком (too); во-вторых, структуры соотносительной зависимости между
степенью двух признаков предметов, явлений, процессов и т.д., а именно структуры,
организуемые парными союзами чем ... тем или тем ... чем в сочетании с
прилагательным (прилагательное в сравнительной степени), которым в английском
языке соответствует структура the + прилагательное в сравнительной степени, the
+ прилагательное в сравнительной степени (подраздел 3.3.2). Каждый подтип
данного типа с его вариантами представлен моделью с кратким словесным
образцом, сопровождаемой рядом развернутых иллюстративных примеров на русском и
английском языках.
3.3.1 СТРУКТУРЫ, ИСПОЛЬЗУЕМЫЕ
ДЛЯ ВЫРАЖЕНИЯ ЗАВИСИМОСТЕЙ
ПРИЧИННО-СЛЕДСТВЕННОГО ХАРАКТЕРА
Во всех структурах этого типа вычленяются два блока. Организующим центром
первого блока является сочетание прилагательного с наречием, характеризующим
степень признака, выраженного прилагательным. Часто это сочетание стоит в
конце первого блока. Во второй блок входят все остальные элементы структуры,
соотнесенные с указанным сочетанием первого блока различными средствами
связи. По содержанию первый блок служит для сообщения исходной ситуации,
являющейся причиной или условием, от которых зависит наличие, осуществление или
неосуществимость ситуации, выраженной во втором блоке (следствие, результат).
Например: Первый блок (исходная ситуация) Второй блок (следствие, результат).
60-дюймовый телескоп не был достаточно сильным инструментом,
The 60-inch wasn't powerful enough
чтобы дать окончательный ответ на многие вопросы (или: и поэтому не мог
дать окончательный ответ на многие вопросы)
to give a final answer to many questions.
Изверженный материал был бы, вероятно, настолько горячим,
The ejected matter must have been so hot,
что все атомы, входящие в его состав, кроме самых тяжелых, рассеялись бы во
внешнем пространстве.
that all except its heaviest atoms would have escaped into outer space.
А. Структуры с наречием достаточно (enough, sufficiently)
МОДЕЛЬ I
enough
На низких уровнях, где электронная плотность достаточно велика, чтобы
повлиять на показатель преломления, имеется сильное поглощение.
At the low levels, where the electron density is high enough to influence
the refractive index, there is strong absorption.
Многие записи были сделаны при помощи установки, достаточно чувствительной,
чтобы "видеть" эти детали.
Many records have been taken on equipment sensitive enough to "see" these
markings.
Современные ЭВМ пока еще недостаточно велики и не обладают достаточно
большой скоростью, чтобы заниматься при их помощи изучением более сложных стадий
звездной эволюции.
The computers available today are still not really large enough or fast
enough to tackle the more complicated stages of stellar evolution.
Угловой момент оставался постоянным до тех пор, пока гравитационное
притяжение уже не было достаточно сильным, чтобы сохранять целостность массы.
The angular momentum had been kept constant until gravity was no longer
strong enough to hold the mass together.
sufficiently
Источник достаточно велик, для того чтобы дать конечные минимумы в системе
узких лепестков.
The source is sufficiently large to show finite minima of the fast system.
Более легкие газы испарились бы с любого тела, которое было бы недостаточно
массивным, чтобы удержать их.
The lighter gases would have escaped from any body insufficiently massive
to retain them.
Все эти метеоры отклонялись бы от своего пути на различную величину под
воздействием притяжения планеты, достаточно близкой, чтобы вызвать искомое
запаздывание в их движении.
These meteors would all be deflected from their course by widely different
amounts under the attraction of a planet sufficiently close to them to
produce the required retardation in their motion.
Лоуэлл считал, что эта атмосфера достаточно прозрачна, чтобы обнаружить
детали, расположенные на поверхности планеты.
Lowell regarded this atmosphere as sufficiently transparent to reveal the
underlying surface markings.
В некоторых случаях, однако, второй блок русской структуры выражен не
инфинитивом с относящейся к нему группой слов, а предложением, которое может
вводиться союзами: чтобы, поэтому, вследствие (этого, чего). Часто сказуемое в
таких предложениях выражено глаголом мочь + инфинитив или другими
аналогичными по значению средствами, что согласуется с оттенком значения возможности,
передаваемым инфинитивом в соответствующей английской структуре.
Эти кометы никогда не станут достаточно яркими, чтобы их можно было увидеть
с Земли.
These comets will never be sufficiently bright to be seen from the Earth.
Гравитационные потоки, наблюдавшиеся Вебером, являются, по-видимому,
достаточно протяженными, чтобы их вклад в кривизну Вселенной был существенным.
The gravitational fluxes observed by Weber appear to be large enough to
contribute significantly to the curvature of the Universe.
Только ближайшие карликовые цефеиды достаточно ярки и поэтому могут быть
без труда обнаружены.
Only the nearest dwarf Cepheids are bright enough to be easily discovered.
Остальные 160 км оказываются все еще достаточно холодными, вследствие чего
в настоящее время возможны землетрясения средней силы.
The remaining 160 km are still cool enough to allow the occurrence of the
present intermediate earthquakes.
Примечание. При выражении количества русские сочетания: достаточно большое
количество (число) + существительное в родительном падеже, передаются обычно
английским сочетанием enough + существительное.
Надеемся, что мы располагаем достаточно большим количеством новых данных,
чтобы решение этого вопроса не вызывало сомнений.
We hope that there are enough new data at our disposal to settle the matter
beyond question.
Стоит выяснить, существует ли достаточно большое число сейфертовских
галактик, чтобы объяснить возникновение квазизвездных объектов при помощи этого
механизма.
It is worth while to find out whether there are enough Seyfert galaxies to
produce the quasistellar objects by this mechanism.
Примечание. В тех случаях, когда в русском языке сочетание: достаточно +
прилагательное в положительной степени, соотнесено с существительным,
обозначающим какой-либо параметр, в английском языке такому сочетанию часто может
соответствовать прилагательное sufficient.
Когда комета приближается к Солнцу из межзвездного пространства, она
приобретает достаточно большую скорость, чтобы вернуться туда снова, после того
как она пройдет вокруг Солнца.
Supposing a comet to be drawn in towards the Sun from outer space, it would
acquire sufficient speed to escape thither again after passing round the Sun.
Приливная сила проходящей звезды должна сама по себе быть достаточно
мощной , чтобы извлечь из Солнца длинное сигарообразное волокно.
The tidal force of a passing star should be sufficient in itself to pull a
long cigar-shaped filament out of the Sun.
Эта оптическая глубина достаточно велика, чтобы в изотермической атмосфере
обеспечить яркостную температуру луча.
This optical depth is sufficient, in an isothermal atmosphere, to yield the
brightness temperature of the ray.
МОДЕЛЬ II
enough
Телесный угол достаточно мал для того, чтобы в нем можно было пренебречь
изменениями чувствительности антенны.
The solid angle is small enough for the variation of aerial sensitivity
within it to be neglected.
Мало вероятно, чтобы в окрестностях настоящей магнитной звезды плотность
могла быть достаточно низкой для того, чтобы имели место эти процессы
ускорения .
It is improbable that the density can be low enough near a real magnetic
star for these acceleration processes to occur.
Каким же образом становится звезда достаточно горячей, чтобы в ней сгорал
водород?
How does a star become hot enough for hydrogen to burn?
sufficiently
Предполагается, что градиенты показателя преломления достаточно малы, чтобы
частичным отражением можно было пренебречь.
It is assumed that gradients of refractive index are sufficiently small for
partial reflection to be negligible.
Во время максимума яркости ядро достаточно горячо, чтобы гелий мог
синтезироваться в более тяжелые элементы.
At the time of maximum brightness the core is sufficiently hot for the
helium to be synthesised into heavier elements.
При каких же условиях бывает реакция достаточно быстрой, чтобы применение
этого метода имело практический смысл?
Under what conditions will the reaction be sufficiently rapid for the
method to be practicable?
Б. Структуры с наречием слишком (too)
Модель I
Следовательно, невозможность наблюдать зерна около края диска объясняется
тем, что они лежат на слишком большой глубине, чтобы быть видимыми.
The invisibility of the granules near the limb is then explained as due to
their being too deep to see.
Эта величина возрастает примерно до 0.2%, когда свет сумерек становится
слишком слабым, чтобы его измерить.
This value increases to about 0.2% when the twilight becomes too faint to
measure.
У Меркурия наблюдаемое продвижение перигелия слишком велико, чтобы его
можно было полностью объяснить возмущениями.
For Mercury the observed advance of the perihelion is too great to be
completely accounted for by perturbations.
Миля слишком малая единица измерения, чтобы ее можно было применять для
астрономических расстояний.
The mile is too small a unit of measurement to use for astronomical
distances .
Если бы даже кольцо образовалось, его гравитационное притяжение было бы,
слишком слабым, чтобы препятствовать выходу более слабых элементов.
Even if a ring had been formed, its gravitational pull would have been far
too weak to prevent lighter elements from escaping.
Главная последовательность представлена лишь коротким отрезком — нижняя
часть ее срезана, так как соответствующие звезды слишком слабы и поэтому не
наблюдаются.
Only a short stub of the main sequence is present; the lower portion is cut
off because the stars are too faint to be observed.
Примечание. В отличие от наречия достаточно (enough, sufficiently) наречие
слишком (too) может применяться с количественными характеристиками, такими,
как русские: много/мало, большое количество, число, избыток, доза и т.п.;
английские many/much, few/little.
Симметричные вселенные содержат слишком большой избыток радиации, чтобы их
можно было отождествлять с нашей Вселенной.
The symmetric universes are filled with too much radiation to be identified
with our Universe.
Детальные фотографические наблюдения слишком немногочисленны, чтобы быть
уверенным в характерности отдельных примеров.
The detailed photographic observations are too few to rely on as a proper
sample.
Примечание. При английском наречии too могут употребляться слова,
усиливающие (much, far) или ограничивающие (a bit) значение чрезмерно высокой степени
признака, которое выражает это наречие. В русских научных текстах аналогичные
по значению сочетания, такие, как: уж слишком, немножко слишком -
малоупотребительны .
Вероятность столкновений слишком мала, чтобы иметь какое-либо серьезное
значение.
The probability of a collision is much too small to be of any significance.
Планета, которая только отражает свет породившей ее звезды, была бы слишком
слабым источником света, чтобы ее вообще можно было видеть.
A planet, shining only by light reflected from its parent star, would be
much too faint to be seen at all.
Температура на галактических полюсах, относительно температуры в плоскости
галактики, слишком высока, чтобы ее можно было объяснить ...
The temperature at the galactic poles, relative to that in the galactic
plane, is far too great to be accounted for by ...
Сама частица слишком мала, чтобы ее можно было увидеть.
The particle itself is far too small to see.
Скорость этих частиц слишком велика, чтобы мы могли изучать детально их
свойства.
The speed of the particles is a bit too swift for us to study in detail.
Модель II
Эти кометы вращаются вокруг Солнца на расстояниях слишком больших, чтобы их
можно было когда-нибудь видеть с Земли.
These comets are revolving round the Sun at a distance too great for them
ever to be visible from the Earth.
Ядро лития слишком мало, для того чтобы происходило так много случаев
столкновения.
The lithium nucleus is too small for so many collisions to occur.
Находящаяся спереди затмевающая звезда была слишком слаба, чтобы можно было
зарегистрировать ее спектр.
The eclipsing star in front was too faint for its spectrum to register.
Такие отражения слишком редки, чтобы использовать их как метод обнаружения
новых потоков.
These echoes are too rare for the method to be applied in a search for new
streams.
Эта часть Лондона была уже слишком загрязнена, чтобы лишайники могли
распространяться в ней на новые ареалы.
This part of London was already too polluted for lichens to spread to new
areas.
В. Структуры с наречиями: настолько, столь, так (so)
Модель I
Различия в количестве элементов, присутствующих в звездной материи, могут
быть настолько велики, что обусловливают различия в видимом цвете.
Variations in the amount of the elements present can be so large as to
produce differences in the apparent color.
Отдельные популяции, которые столь малы по своим «эффективным размерам»,
что bi у них заметно отклоняется от нулевого значения, уже находятся, должно
быть, в ненадежном положении.
Single populations that are so small in "effective size" as to have bi much
different from zero must be in a precarious position already.
Бессель измерил угловое расстояние этого объекта от двух соседних слабых
звезд, которые обнаружили с течением времени столь незначительное изменение
положения, чтобы предположить, что ...
Bessel measured the angular distance of this object from two neighboring
faint stars which showed so little change of position as to suggest that they
were sufficiently far away for their parallaxes to be imperceptible.
Объект, настолько удаленный, что его можно видеть только в самые сильные
телескопы ...
An object so remote as to be visible only with the largest telescopes ...
Различие в энергии, вероятно, не так велико, чтобы исключить (чтобы оно
исключало) возможность подобной структуры полимера.
The energy difference is probably not so large as to prohibit this
conformation in the polymer.
Фактор разреженности Dr на расстоянии г можно записать в виде следующей
формулы, если предположить, что галактики не настолько многочисленны, чтобы
перекрывать друг друга.
The dilution factor Dr out to a distance r is given by the following
formula, provided the galaxies are not so numerous as to overlap.
Как видно из приведенных только что предложений, применение английского
сочетания «so + прилагательное в положительной степени + as + Inf» имеет
определенные ограничения. Во-первых, инфинитив во втором блоке соотнесен с подле-
жащим и дополнением первого блока (что в соответствующей русской модели
связано с употреблением во втором блоке местоимения, а не существительное в
родительном падеже). Во-вторых, инфинитив, как правило, имеет форму действи-
тельного залога. Поэтому, вероятно, в научных текстах значительно чаще
используется модель II, в которой такие ограничения отсутствуют.
Модель II
Если бы масса оказалась большей, давление радиации стало бы таким большим,
что звезда взорвалась бы.
If a single star accumulated more mass, it would build up so large an
amount of radiative pressure that it would explode.
В своем движении вокруг центра галактики Солнце перемещается со скоростью
220 км/с по орбите, которая настолько велика, что один оборот длится около
200 миллионов лет.
In this large-scale motion the Sun travels at about 220 km/sec in an orbit
so large that one revolution takes some 200 million years.
Объем космического пространства настолько велик, что это межзвездное
вещество оказывается сильно разреженным, и редко превышает плотность в несколько
атомов на 1 см3.
The volume of space is so great that this interstellar matter is highly
attenuated and rarely exceeds a few atoms per cubic centimetre.
Если электронная плотность настолько высока, что ионизованный след
становится переуплотненным, поверхность нулевого значения показателя преломления
играет существенную роль.
In the event of the electron density being so high that the ionised trail
becomes overdense, the surface of zero refractive index would be important.
Сила притяжения между двумя предметами на поверхности Земли столь невелика,
что играет очень малую роль или вообще ничего не значит в нашей повседневной
деятельности.
The force of attraction between two objects on the surface of the Earth is
so small that it plays little or no role in everyday experience.
Примечание. Наречия: настолько, столь, так (англ. so) могут применяться при
количественных характеристиках: много/мало (англ. many/much, few/little).
Например :
Между телескопом и космическим пространством находится столь обширная толща
воздуха (так много воздуха), что атмосферные помехи являются неизбежными.
There is so much air between a telescope and outer space that disturbances
are inevitable.
Примечание. В структурах so + прилагательное + that может употребляться
прилагательное или наречие в сравнительной степени, если перед ними стоит
наречие much в качестве усилителя степени признака. В русских эквивалентах этих
структур усилитель обычно не выражен.
Фотографические пластинки настолько более эффективны, чем глаз человека,
что визуальные наблюдения представляются напрасной тратой времени наблюдателя
и нецелесообразным использованием телескопа.
Photographic plates are so much more effective than the human eye that
using the eye is a waste of time and telescope.
Мы знаем настолько больше о Солнце, чем о какой-либо другой звезде, что
весьма удобно использовать его в качестве некоего эталона для наших теорий
эволюции звезд.
We know so much more about the Sun than about any other star that it is
very convenient to use it as a touchstone for our ideas on evolution.
Если в русской структуре рассматриваемого типа второй член первого блока
выражен атрибутивным сочетанием (прилагательное + существительное), то ее
эквивалентом в английском языке может быть структура с местоимением such, в
которой количественный признак либо выражен прилагательным, либо подразумевает-
ся из контекста. Таким образом, русскому образцу «столь большая величина ...,
что ...» будут соответствовать три английских варианта:
1) so large an amount ... that ... ;
2) such a large amount ... that ... ;
3) such an amount ... that ... .
Только местоимение such, а не наречие so, употребляется в оборотах данного
типа перед сочетанием прилагательное + существительное, когда существительное
N стоит во множественном числе.
Все правильные галактики находятся на столь больших расстояниях, что в них
можно разрешить только гигантские и сверхгигантские звезды.
All the regular galaxies are at such great distances that it is only
possible to resolve the giant and super-giant stars.
Вычислительная техника помогла поднять искусство электронной миниатюризации
на такую неведомую доселе высоту, что, как полагают специалисты, мы находимся
накануне важнейших открытий, которые ...
The calculator has helped boost the art of electronic miniaturization to
such new heights that experts believe we're on the edge of breakthroughs that
Обычно местоимение such, а не so, используется также в обстоятельственных
сочетаниях типа «to such an extent that ...», «at such a rate that ...».
Плотность электронов уменьшается до такой степени, что критическая частота
может сократиться более чем вдвое.
The electron density decreases to such an extent that the critical
frequency may be more than halved.
Некоторые из самых ярких звезд расходуют свою энергию с такой скоростью,
что их запас водорода иссякает за несколько миллионов лет.
Some of the brightest stars squander their energy at such a rate that their
hydrogen is consumed in a few million years.
3.3.2. СТРУКТУРЫ, ИСПОЛЬЗУЕМЫЕ ПРИ
ВЫРАЖЕНИИ СООТНОСИТЕЛЬНОЙ ЗАВИСИМОСТИ
МЕЖДУ СТЕПЕНЬЮ ИНТЕНСИВНОСТИ
КОЛИЧЕСТВЕННЫХ ПРИЗНАКОВ ПРЕДМЕТОВ,
ЯВЛЕНИЙ ИЛИ ДЕЙСТВИЙ
Структуры этого типа основаны на сравнении степени разных или одинаковых
признаков, присущих разным или одинаковым предметам, явлениям или действиям,
причем степень интенсивности признака одного из таких объектов сравнения
увеличивается или уменьшается в зависимости от степени интенсивности признака
другого. Так же как и в предыдущих структурах, эти структурные модели состоят
из двух блоков, ядром каждого из которых может быть прилагательное в
сравнительной степени + существительное, или наречие в сравнительной степени +
существительное + глагол в личной форме.
В русском языке связь между двумя блоками осуществляется парными союзами
чем ... тем (или тем ... чем), например: «Чем больше длина волны, тем ниже звук».
«Чем шире щель, тем больше света проникает в спектрограф». «Процесс
конденсации протекает тем быстрее, чем больше масса».
В английском языке присоединение бессоюзное, но в начале каждого блока,
реже — одного только второго блока — употребляется определенный артикль the,
независимо от того, выражен признак сравнения прилагательным или наречием.
Как правило, первый и второй блоки разделены запятой. Например: The higher
the atomic weight, the greater the opacity; The more gas the light has to
traverse, the more intense will be the interstellar lines; The farther out we
went from the central axis of the rift, the more manganese—coated the rocks
became.
Варианты структур
соотносительной зависимости
Эти варианты можно подразделить на три группы: а — варианты, в которых в
обоих блоках основным элементом ядра является прилагательное в сравнительной
степени, б — варианты, где в обоих блоках основной элемент — наречие в
сравнительной степени и в — смешанные структуры, в которых в одном из блоков
ведущим элементом является прилагательное в сравнительной степени, а в другом
наречие в сравнительной степени.
Варианты группы а
Вариант al
Особенность варианта al состоит в том, что связочный глагол в обоих языках
в нем не выражен, хотя здесь, как и во всех других структурах этого типа,
сопоставляются два предиката.
Вариант al применим только в тех случаях, когда высказывание относится к
настоящему времени, и под невыраженным связочным глаголом подразумевается
глагол со значением бытия. Вариант al не употребляется, если вместо
существительного используется местоимение.
Чем больше звезда, тем больше площадь ее поверхности, а следовательно, тем
обширнее область, которая может испускать энергию в пространство.
The larger the star, the greater its surface area, and therefore the larger
the region that can pour energy into space.
Чем больше изменение в L, тем менее интенсивно эхо.
The greater the change in L, the less intense the echo.
Тенденция облака к сжатию зависит от его массы и плотности. Чем больше
масса , тем больше сила сжатия; чем меньше плотность, тем меньше сила сжатия.
The tendency a cloud has to contract depends on its mass and its density —
the greater the mass, the greater the contraction force; the lower the
density, the less the contraction force.
... В общем оказывается, что чем сильнее ослабление мышц, тем короче период
полураспада цезия. ...
In general, the greater the disability, the shorter the caesium half-time.
Вариант a2
Вариант a2 отличается от варианта al тем, что в нем выражен связочный
глагол, причем чаще всего, особенно в английском языке, глагол получает
выражение только во втором блоке.
Употребление вариантов а2 обязательно, если высказывание требует
использования прошедшего или будущего времени, одного из времен сослагательного
наклонения или сочетаний с модальным глаголом.
Чем сильнее будет поле тяготения звезды, тем больше должно быть красное
смещение при наблюдениях с Земли.
The greater the gravitational field of the star, the greater is the red-
shift as observed on the Earth.
Чем больше кривизна линзы, тем короче фокусное расстояние.
The greater the curvature of the lens, the shorter is the focal length.
Спектральные наблюдения показывают, что чем короче период колебания
магнитного поля, тем больше размыты линии поглощения.
The spectroscopic observations show that the shorter the period of the
magnetic variation, the more diffuse are the absorption lines.
Чем сильнее магнитное поле, тем большей будет разность энергии между
движением электронов по часовой стрелке и против часовой стрелки.
The stronger the magnetic field, the larger will be the energy difference
between the clockwise and counterclockwise motions of the electron.
Ольберс полагал, что чем больше сила отталкивания Солнца, тем прямее будет
хв ост коме ты.
Olbers thought that the greater the Sun's repelling force, the straighter
would be the tail.
По нашим наблюдениям вариант а2 часто используется в тех случаях, когда в
обоих блоках речь идет о разных характеристиках, относящихся к одному и тому
же предмету.
Чем выше температура звезды (или чем более ранним является спектральный
класс), тем больше ее светимость.
The higher the temperature of a star (or the earlier the spectral type) the
more luminous is the star.
Сила тяготения пропорциональна массе притягиваемого тела, т. е. чем больше
масса тела, тем большая сила будет на него действовать.
The force of gravity is proportional to the mass of the attracted body, so
that the greater its mass, the greater is the force acting upon it.
Чем более далекой является галактика, тем большей будет скорость ее
удаления .
The more distant a galaxy, the larger is its velocity of recession.
Иногда в английских структурах связочный глагол применяется также и в
первом блоке. В этом подварианте модели глагольная связка стоит обычно в конце
первого блока. В английских структурах этого варианта запятая между первым и
вторым блоками иногда не ставится. Например:
Чем молекула массивнее, тем меньшей будет ее скорость.
The more massive a molecule is the less will be its speed.
Ho:
Он обнаружил, что чем дальше находится Земля от Юпитера, тем большим
оказывается расхождение между предвычисленным и наблюдаемыми моментами затмения.
Не found that the more distant the Earth was from Jupiter, the greater was
the discrepancy between the predicted and the observed times of the eclipses.
Глагольная связка может также стоять в конце второго блока английской
структуры, если сравниваются два одинаковых предмета, и всегда занимает это
конечное положение, когда субъект во втором блоке выражен местоимением.
Например :
Чем больше телескоп, тем он более эффективен.
The bigger a telescope is the more effective it is.
Вариант a3
В варианте структур аЗ блоки меняются местами. Первое место занимает блок,
передающий результат или следствие условия или обстоятельства, выраженного во
втором блоке. В русском языке первый блок вводится союзом: тем, второй —
союзом : чем.
В соответствующем английском варианте в первом блоке присутствие глагола
обязательно, в нем же перед членом прилагательное в сравнительной степени
обычно отсутствует артикль the и нет запятой между первым и вторым блоком.
Второй блок строится по образцу варианта al
Этот параметр тем больше, чем выше оптическая гладкость поверхности.
This parameter is greater the greater the optical smoothness of the
surface .
Теория, положенная в основу объяснения этого явления сходна с теорией
колебания струны, у которой период колебаний тем короче, чем больше натяжение.
The underlying theory resembles the theory of a vibrating string, in which
the period of vibration is shorter the greater the tension.
Интенсивность цвета тем глубже, чем тяжелее молекула, или чем больше число
ароматических групп в молекуле.
The intensity of color is deeper the heavier the molecule or the greater
the number of aromatic groups in the molecule.
Слабо поглощающие вещества в диспергированном состоянии имеют тем большее
абсолютное значение коэффициентов отражения диффузии, чем больше их фракция.
Weakly absorbing substances in the dispersed state have higher absolute
diffusion reflection factors the greater their dispersion.
Варианты группы б
В структурах этой группы ядром в обоих блоках является наречие в
сравнительной степени, которое выражает степень признака действия или состояния.
Для русских структур группы б наиболее характерен обратный порядок слов в
обоих блоках.
Однако возможно также употребление прямого порядка слов, реже в первом
блоке (чем . . .) , чаще во втором (тем ...) . Прямой порядок используется всегда,
если вместо существительного во втором блоке стоит местоимение
Для английских структур, соответствующих обоим русским вариантам,
характерен прямой порядок слов в обоих блоках.
Таким образом, соответствие русских и английских вариантов группы б может
быть представлено следующими образцами.
Чем выше в ствол нерва делалась инъекция, тем скорее появлялся местный
симптом столбняка.
The higher the injection was made, the sooner the local tetanus appeared.
Чем галактика дальше, тем быстрее она удаляется от нас.
The further away the galaxy lies, the faster it recedes from us.
Примечание. Частичная инверсия может иногда иметь место во втором блоке
английских структур при составном сказуемом с модальным глаголом.
Чем ближе находится планета к Земле, тем точнее можно измерить ее
параллакс.
The closer the planet approaches to the Earth, the better can its parallax
to be measured.
Чем дольше экспонируется пластинка, тем точнее можно определить положение
объекта.
The longer the plate is exposed, the more accurately can the position be
determined.
Варианты группы в
Эту группу составляют структуры смешанного типа, в которых сочетаются
элементы вариантов а и б. При этом последовательность применения этих элементов
в каждом отдельном предложении определяется смыслом или стилистическими
соображениями, а соответствие в пределах каждого блока может устанавливаться как
между одинаковыми, так и между разными русскими и английскими вариантами
одной группы. Так, например, в образцах с элементами вариантов а в первом блоке
и б — во втором, соответствие вариантов может быть следующим.
Чем больше число обозначающее видимую величину галактики, тем больше ее
спектральные линии будут смещены в сторону красной области.
The larger the number which expresses the apparent magnitude of the galaxy,
the more its spectral lines are displaced toward the red.
Частота взрывов новой звезды зависит от силы взрывов. Чем сильнее взрывы,
тем реже они происходят.
The frequency with which a nova explodes depends on the size of the
explosion. The larger the explosion, the more infrequently it occurs.
Очевидно, чем больше период наблюдений, тем точнее можно определить новое
среднее положение.
Evidently the longer the time of observation the more accurately can the
new mean position be determined.
Аналогичные соответствия будут иметь место для структур, где в первом блоке
употреблены элементы вариантов б, а во втором — элементы вариантов а.
Чем ближе друг к другу штрихи решетки, тем выше дисперсия спектра.
The closer together the grooves of the grating are placed, the higher is
the dispersion of the spectra.
Он обнаружил, что чем ярче светит лампа, тем выше напряжение тока в цепи.
Не had found that the more brilliantly the lamp glowed the larger was the
current in the circuit.
Чем дальше способен «увидеть» телескоп, тем меньшим будет участок неба,
который он может сфотографировать.
The farther a telescope can «see», the smaller the piece of the celestial
sphere it can photograph.
Группа «в», т.е. группа смешанных структур, включает также варианты,
сходные по построению с вариантом аЗ (в русском языке структуры с парным союзом
тем . . . чем ...) . Между блоками английских структур запятая отсутствует.
Скорость удаления тем больше, чем дальше расположена Галактика.
The velocity of recession is the greater the further away the Galaxy lies.
Анализ показывает, что вспышки имеют тем большую оптическую глубину, чем
дальше они находятся от центрального меридиана.
The analysis points to flares having a greater optical depth the farther
they are from the central meridian.
Структуры соотносительной зависимости степени признаков в их разных
вариантах могут содержать в качестве ядра одного или обоих блоков характеристику
количества, которая выражается в русском языке словами больше/меньше или
сочетаниями большее/меньшее число, количество и др. + существительное,
обозначающее то количество, что оценивается, и соответственно в английском языке
сочетанием more/less + существительное указанного значения. Например:
Чем больше света поглотилось данным участком эмульсии, тем больше
выделяется серебра.
The more light a particular section of emulsion has absorbed, the more
silver is given off.
Ясно, что чем большую толщу газа должен пройти свет, тем более интенсивными
будут линии межзвездного поглощения.
Clearly, the more gas the light has to traverse, the more intense will be
the interstellar lines.
Чем более концентрирован блеск звезды, тем большей контрастностью она
обладает относительно фона неба.
The more concentrated the light of a star, the more contrast it has against
the background.
Юмор
ВСЕМИРНОЕ ТЯГОТЕНИЕ
О.X. Деревенский
«За всю историю человечества не было ни одного
случая нарушения закона всемирного тяготения».
(Из сборника «Шутки больших учёных»)
Идея о всемирном тяготении - это великая идея. За триста лет она очень
неплохо прижилась в физике. Ух, как учёные любят такие идеи - с претензиями на
вселенский охват явлений! Чем идея глобальнее, тем больше её психологическая
привлекательность. Ведь глобальность идеи подсознательно ассоциируется с
глобальностью мышления её сторонников. Усомниться в идее о всемирном тяготении
означает - ни много, ни мало - усомниться в качестве традиционного
физического мышления! Вот почему эта идея обладает мощным механизмом самосохранения,
который обеспечивает иммунитет даже против вопиющих фактов, которые в эту
идею не укладываются. Это - присказка, а сказка будет впереди.
Перед тем, как закон всемирного тяготения был открыт, у него была ещё
предыстория. Понимаете, какое дело: наука строится только на фактах. И,
поскольку никакой технической документации по сотворению физического мира не
отыскалось, современная наука полагает, что этот дивный мир возник и устаканился
сам собой. «До того, как что-нибудь было, - говорит она, - ничего не было. Ни
тебе пространства, ни времени, ни тебе полей, ни частиц. Была только мерзость
запустения и одна-одинёшенька сингулярность на этой мерзости - как бы вечная
и как бы бесконечная. Была она себе, была, никого не трогала...» И вдруг
случился с ней казус, который по научному называется «первотолчок». С непривычки
бабахнула сингулярность так, что из неё потекло и посыпалось всё сразу: и
время, и пространство, и поля, и частицы. По мере того, как молодая и горячая
Вселенная остывала на лету, расширяясь в запространственные дали, потихоньку-
полегоньку утряслись сами собою физические законы, в том числе и закон
всемирного тяготения. Вот теперь оставалось только открыть его...
Тик-так, тик-так!.. Долго ли, коротко ли, но - свершилось-таки! Причём,
исторически сложилось так, что Ньютон сформулировал закон всемирного тяготения
в том же самом труде - «Математических началах натуральной философии» - в
котором, несколько выше, он сформулировал свои знаменитые три закона механики.
Третий закон Ньютона гласит: «Действие равно противодействию», т.е. если тело
А действует на тело В с некоторой силой, то и тело В действует на тело А с
силой, такой же по величине и противоположной по направлению. Если считать,
что третий закон Ньютона работает и для случая тяготения, то просто неизбежен
вывод о том, что любые два кусочка вещества притягивают друг друга. Этот
вывод не противоречил известным во времена Ньютона явлениям: движению планет
вокруг Солнца, движению комет, движению, в первом приближении, Луны вокруг
Земли, и, наконец, падению малых тел на Землю. Проанализировав эти явления,
Ньютон нашёл математическое выражение, описывающее закон всемирного
тяготения: сила взаимного притяжения любых двух малых кусочков вещества прямо
пропорциональна произведению их масс и обратно пропорциональна квадрату
расстояния между ними. «Малыми» считаются такие кусочки, размеры которых много
меньше расстояния между ними. Например, в масштабах Солнечной системы, Солнце и
планеты можно считать такими «малыми кусочками». Если же рассматривается
падение камешка на Землю, то, строго говоря, следует мысленно разбить Землю на
малые кусочки и суммировать притяжение камешка к каждому из них.
Но не всё было так стройно и последовательно, как кажется на первый взгляд.
Хорошо применять третий закон Ньютона, скажем, для случая столкновения двух
тел: очевидно, что они ударяют друг по другу, приходя в физический контакт.
Но тяготение-то действует на расстоянии! И возникает мучительный вопрос -
каким же это образом тело А действует на далёкое тело В, которое, в свою
очередь, из того же далека отвечает взаимностью?
Те, кто ломали головы над этой проблемой, обычно приходили к мысли о том,
что разнесённые в пространстве тела А и В притягивают друг друга не потому,
что действуют друг на друга непосредственно, а потому, что работает некоторый
посреднический механизм. Вот на что обратим внимание: каков бы ни был этот
посредник, допущение о его существовании означает допущение нарушения третье-
го Закона Ньютона. Смотрите: пусть тело А сдвинется в пространстве, так что
изменится расстояние между ним и телом В. Соответствующие изменения сил,
действующих на оба тела, происходили бы мгновенно при их непосредственном
взаимодействии, но при наличии посредника это изменение должно происходить с
некоторым запаздыванием. В течение того промежутка времени, пока не
установились новые «правильные» значения сил, могут произойти разного рода
пертурбации - вплоть до того, например, что тело В может быть уничтожено. Интересная
возникнет ситуация: тела В уже нет, а прежняя сила на тело А всё ещё
действует .
Впрочем, эта интересная ситуация не возникнет, если запаздывания ничтожны,
т.е. скорость действия тяготения очень велика. Кстати, мало кто знает: в
уравнениях небесной механики скорость действия тяготения тупо принимается
бесконечной - и как раз такие уравнения прекрасно работают на астрономических
масштабах, например, чудненько описывают движение планет вокруг Солнца! Но
это всё-таки косвенное свидетельство. А известны ли какие-нибудь
экспериментальные данные о скорости действия тяготения? Конечно, известны: этим
вопросом занимался ещё Лаплас в XVII веке. Он сделал вывод о скорости действия
тяготения, проанализировав известные на то время данные о движении Луны и
планет. Идея заключалась вот в чём. Орбиты Луны и планет не являются круговыми:
расстояния между Луной и Землёй, а также между планетами и Солнцем,
непрерывно изменяются. Если соответствующие изменения сил тяготения происходили бы с
запаздываниями, то орбиты эволюционировали бы. Но многовековые
астрономические наблюдения свидетельствовали о том, что если даже такие эволюции орбит
происходят, то их результаты ничтожны. Отсюда Лаплас получил нижнее
ограничение на скорость действия тяготения: это нижнее ограничение оказалось больше
скорости света в вакууме на 7 (семь) порядков. Ничего себе, правда?
И это был лишь первый шажок. Современные технические средства дают ещё
более впечатляющий результат! Так, Ван Фландерн говорит об эксперименте, в
котором, на некотором интервале времени, принимались последовательности
импульсов от пульсаров, расположенных в различных местах небесной сферы - и все эти
данные обрабатывались совместно. По сдвигам частот повторения импульсов
определяли текущий вектор скорости Земли. Беря производную этого вектора по
времени, получали текущий вектор ускорения Земли. Оказалось, что компонента
этого вектора, обусловленная притяжением к Солнцу, направлена не к центру
мгновенного видимого положения Солнца, а к центру его мгновенного истинного
положения. Свет испытывает боковой снос (аберрацию по Брэдли), а тяготение - нет!
По результатам этого эксперимента, нижнее ограничение на скорость действия
тяготения превышает скорость света в вакууме уже на 11 порядков.
Это называется «с каждым днём - всё радостнее жить!» Вышеназванные
результаты, во-первых, Лапласа, и, во-вторых, специалистов по пульсарам, никто не
оспорил - да и как это оспоришь? Но тогда следует отбросить, как
неподходящих, тех гипотетических посредников в гравитационном взаимодействии, скорость
действия которых ограничена величиной скорости света в вакууме. Речь идёт, в
первую очередь, об «искривлениях пространства-времени»: считается, что
локальные возмущения этих искривлений - так называемые гравитационные волны -
передвигаются как раз со скоростью света. Именно в расчёте на эту скорость
гравитационных волн разрабатывались их детекторы, начиная с цилиндрических
болванок Вебера. Всё тщетно! А ведь наверняка идеологи этой ловли
гравитационных волн читали труды Лапласа. И тогда ситуация напоминает анекдот про
пьяненького гражданина, который искал рубль не на том тёмном месте, где его
обронил, а под фонарным столбом - потому что «тут светлее».
Теория - она, конечно, нам путь освещает. Но ведь и факты, как говорится -
упрямая вещь. Скорость, которая на 11 порядков больше скорости света в
вакууме - это нечто трудно вообразимое. Свет, двигаясь со скоростью триста тысяч
километров в секунду, пробегает расстояние от Солнца до Земли за восемь с
небольшим минут. Восемь минут - это представимо. За восемь минут можно много
чего сделать. Но при скорости, на 11 порядков большей, речь шла бы не о
восьми минутах, а о пяти наносекундах. Что можно сделать за пять наносекунд? Как
может быть устроен посредник, по которому возмущение бежит с такой скоростью,
что задержка во времени практически неощутима даже при астрономических
расстояниях?
Для сравнения: было время, когда в физике считалось, что свет - это упругие
волны в особой светоносной среде, которую называли световым эфиром. Лучшие
физики того времени пытались построить механическую модель этой светоносной
среды. Все их усилия пошли прахом - слишком противоречивы оказались свойства
этой среды. В длинном списке противоречий был, между прочим, и такой пункт:
никакие механические конструкции не способны обеспечить такой сумасшедшей
скорости упругих волн - 300000 километров в секунду. С некоторых пор
считается, что такую скорость переноса возмущений могут обеспечить лишь полевые
структуры. Правда, вам не объяснят, как эти структуры устроены, и каким
образом они эту скорость обеспечивают. Но будьте уверены, что обеспечивают: куда
этим полевым структурам деваться, если значение скорости света - это опытный
факт. И вот, спрашивается: если вам не могут толком разъяснить, как работает
посредник, дающий скорость переноса в 300000 км/с, то что же вам скажут о
посреднике, дающем скорость переноса на 11 порядков большую?
Между тем, проблема решается легко и кардинально, если допустить, что в
посреднике , обеспечивающем тяготение, никаких явлений переноса нет. И не только
потому, что этот посредник производит на каждый кусочек вещества силовое
воздействие, которое зависит лишь от локальных параметров посредника - в том
месте, где этот кусочек вещества находится. А ещё и потому, что этот
посредник, как ни странно это звучит, порождается вовсе не массивными телами: он
существует независимо от массивных тел. Кусочки вещества не порождают
тяготение, они лишь испытывают предписанные «здесь и сейчас» силовые воздействия:
приобретают ускорение свободного падения, если есть куда падать, или
деформируются , если падать некуда. Тогда тяготение действует вообще без задержки во
времени - что находится в согласии с вышеназванным нижним ограничением на
скорость его действия.
Тезис о том, что тяготение порождается отнюдь не массивными телами,
несовместим с идеей о том, что любые два кусочка вещества притягиваются друг к
другу потому, что каждый их них порождает собственное тяготение. Но что
поделаешь - мы расскажем об огромном количестве опытных данных, которые вопиют о
том, что вещество не имеет никакого отношения к производству тяготения.
Вещество не притягивает, оно лишь подчиняется тяготению. К чему же оно тяготеет?
Такой вопрос - «К чему?» - несколько некорректен. Правильнее спросить: «В
каком направлении?» Отвечаем: «Вниз по местной вертикали». Эти-то местные
вертикали посредник и создаёт! Предписывая собственной энергии (массе) каждой
элементарной частицы вещества быть не постоянной, а зависеть от
местоположения этой частицы в пространстве. Там, где задан «склон» для собственных
энергий, малое тело испытывает силовое воздействие, направленное «вниз» - т.е.
туда, где собственные энергии меньше. Например, в пределах планетарной сферы
тяготения эти силовые воздействия направлены к её центру. Они не зависят от
количества вещества, уже свалившегося к центру и теперь образующего планету.
Казалось бы, малое тело падает на планету потому, что его притягивает
вещество планеты. Отнюдь: при тех же параметрах сферы тяготения, малое тело падало
бы к её центру точно так же, как если бы планеты там вообще не было.
Ускорение свободного падения совершенно не зависит от массы «силового центра»: оно
Зависит только от крутизны «склона» для собственных энергий! Кстати, малые-то
тела не имеют собственного тяготения. Всех его обладателей в Солнечной систе-
ме можно пересчитать по пальцам: это Солнце, планеты, Луна, и, возможно,
Титан . Что же касается других спутников планет, а также комет и астероидов -
то, несмотря на интенсивные поиски признаков их собственного тяготения, такие
признаки не обнаруживаются. Наоборот, обнаруживается нечто противоположное.
Мы к этому ещё вернёмся, а пока остановимся на неотложном вопросе. Вон
физики уже хохочут: «Как это - кусочки вещества не притягивают? Как это - малые
тела не имеют собственного тяготения? Похоже, автор не знает про опыт Кавен-
диша, где обнаружилось притяжение грузиков не к планетарному силовому центру,
а к лабораторным болваночкам!» Знаем мы про опыт Кавендиша. Сейчас вы,
весельчаки , увидите - что там обнаружилось.
Опьм Кансндиша
гравитационное
взаимодействие
М
крутильные весы
у = — = 6,65Ю 11 —
Mm
кг'
н
Н - тонкая нить
L - двухметровый стержень
т - свинцовые шары (диаметрам 5 см и массой 775 г)
М - свинцовые шары (диаметром 20 см и массой 49,5 кг)
Кавендиш использовал крутильные весы - это горизонтальное коромысло, с
двумя грузиками на концах, подвешенное за свой центр на тонкой струне и
тщательно сбалансированное. Коромысло может поворачиваться в горизонтальной
плоскости, закручивая упругий подвес - в ту или иную сторону - поэтому существует
равновесное положение коромысла. Как пишут в популярных изданиях, Кавендиш
приблизил к грузикам коромысла пару болванок - с противоположных сторон - и
коромысло повернулось на небольшой угол, при котором момент сил притяжения
грузиков к болванкам уравновесился упругой реакцией подвеса на кручение.
Это шутка, конечно. Если всё было так просто, то отчего бы лабораторную
установку, сделанную по схеме Кавендиша, не иметь в каждой общеобразовательной
школе? Пусть уже ребятишки знали бы на опыте, что камешки для рогатки
притягиваются не только к Земле, но и друг к другу. Что мешает ребятишкам
прикоснуться к фундаментальному эксперименту? Может, Кавендиш использовал какие-то
высокотехнологические секреты? Да нет, его установка (XVII век) не мудренее,
чем современные коромысловые аналитические весы, которые есть, наверное, в
каждой химической лаборатории. Может, требуются технические нюансы установки
Кавендиша? Тоже нет проблем: сгоняйте в Англию и посетите музей, где эта
установка хранится. Вот коромыслице, вот подвешены на медных стержнях свинцовые
чушки: покрутишь вон тот блок, чушки переместятся, приблизятся к грузикам - и
притягивать начнут. И всё оно сделано скромненько, в деревянном корпусе.
Смотрите, перенимайте! Всё лучшее - детям! А, может, иметь в каждой школе
деревянный ящик с немагнитными болванками на стержнях и струнках - это слишком
разорительно? Ну, хорошо, пусть бы такие ящики были хотя бы на физических
факультетах вузов! Пусть студенты делали бы лабораторные работы, после которых
на всю жизнь знали бы точно, что две болваночки друг друга притягивают,
притягивают , притягивают!
Но нет таких полезных ящиков даже в вузах. Похоже, обнаруживать притяжение
двух болваночек - это не студенческого ума дело. Студенты результат Кавендиша
проверяли бы, а его подтверждать надо. Такое ответственное дело требует
особых навыков, и за него непозволительно браться абы кому. А в особенности -
доморощенным умельцам! Если у этих талантов-самородков зудит в одном месте,
пусть на здоровье пытаются повторить опыт Майкельсона-Морли - там,
действительно , свет клином сошёлся. А досточтимого сэра Кавендиша пусть не трогают!
Да почему же? А потому что тронь - и сразу выяснится, что дело-то было
вовсе не в гравитационном притяжении грузиков к болванкам. Есть веские
основания полагать, что «секрет успеха» Кавендиша был обусловлен микровибрациями,
действие которых на механические системы потрясающее - и в прямом, и в
переносном смыслах. Откуда досточтимый сэр мог знать, что его крутильные весы под
воздействием микровибраций ведут себя существенно иначе, чем при отсутствии
оных?
Чтобы понять, в чём заключается эта разница, следует иметь в виду, что
высокочувствительную колебательную систему трудно успокоить: она совершает
свободные колебания, у которых период длинный, да и затухают они очень медленно.
Замучаешься ждать, пока они совсем затухнут. А малейший микросейсм - чихнёт
экспериментатор или пукнет - и опять всё сначала. Но Кавендиш и не ждал,
когда колебания затухнут. Идея заключалась в том, что среднее положение при
колебаниях должно было сместиться к болванкам после того, как их передвинут из
дальней позиции в ближнюю. Но, пусть пока эти болванки находятся в дальней
позиции. Смотрите внимательно, что произойдёт, если, при прохождении
коромыслом среднего положения, «включить» микровибрации - например, у кронштейна, к
которому прикреплён подвес коромысла. Под действием микровибраций,
эффективная жёсткость подвеса уменьшается: струна как бы размягчается. И произойдёт
вот что: коромысло отклонится от среднего положения на существенно большую
величину, чем оно отклонялось при свободных колебаниях без микровибраций. И
если это увеличенное отклонение не превысит некоторую критическую величину,
то будет возможен ещё один впечатляющий эффект. А именно: если микровибрации
отключатся или затухнут до того, как коромысло дойдёт до максимального
отклонения, то возобновятся свободные колебания с прежней амплитудой, но с
соответственно смещённым средним положением! Причём, этот эффект будет обратим:
новым «включением» микровибраций - в подходящий момент - можно будет вернуть
колебания к их исходному среднему положению! Таким образом, имевшее место
поведение крутильных весов вполне могло быть обусловлено всего лишь подходящим
добавлением микровибраций к крутильным колебаниям коромысла. Причём, судя по
использованной Кавендишем методике, микровибрации он добавлял весьма
подходяще .
Надо, всё-таки, сказать, откуда же они брались. Это совсем просто.
Кронштейн, к которому была подвешена чувствительная крутильная система, был
приделан к боковой стене того же самого деревянного корпуса, к крыше которого
крепилась поворотная подвеска двух болванок - по 158 килограммов каждая. Как
ни смазывай поворотную подвеску свиным или гусиным жиром - в процессе
изменения позиции болванок весь корпус будет скрипеть и подрагивать. И,
соответственно, подёргивать кронштейн с крутильной системой. Запомним: каждое
перемещение болванок - это возбуждение микровибраций.
А теперь - самое интересное: когда эти болванки перемещать. Пусть вначале
они находятся в дальней позиции. Если ожидается, что, в результате их
перемещения в ближнюю позицию, коромысло довернётся к новому среднему положению, то
спрашивается: когда следует делать смену позиций, чтобы доворот коромысла
проявился в наиболее чистом виде? Правильно: когда коромысло проходит
нынешнее среднее положение и движется в сторону ожидаемого доворота. Так и
делалось. И - понеслось оно, вибрирующее коромысло, в нужную сторону! Можно
возразить - далеко оно не уйдёт, ведь микровибрации довольно быстро затухнут.
Это действительно так. Но Кавендиш не ограничивался единственной сменой
позиции болванок! Вот цитата из его статьи: «...в этом опыте притяжение грузов
отклоняло коромысло с деления 11.5 до деления 25.8 [это средние положения], так
что если бы не было предпринято никаких мер, то импульс, приобретённый при
этом, перенёс бы коромысло к делению 40 и поэтому заставил бы шарики
удариться о кожух. Чтобы предотвратить этот удар, после того, как коромысло
приближалось к делению 15, я возвращал грузы в среднюю [дальнюю] позицию и оставлял
их там до того момента, когда коромысло подходило близко к крайней точке
своего колебания, и тогда снова сдвигал грузы в положительную [ближнюю]
позицию» . Здесь для нас важно не объяснение Кавендиша, почему он так делал
(странное оно, это объяснение) - для нас важно то, что он делал. Смотрите,
как здорово получалось: вскоре после начала движения коромысла к новому
среднему положению, второй раз возбуждались микровибрации - возвратом болванок в
дальнюю позицию. Эти два «включения» микровибраций и давали результирующее
новое среднее положение коромысла. При третьем перемещении болванок - вновь в
ближнюю позицию - микровибрации пропадали впустую, поскольку это перемещение
делалось при крайнем отклонении коромысла, т.е. при нулевой скорости его
движения . В итоге этой нехитрой трёхходовой комбинации оказывалось, что болванки
находятся в ближней позиции, а коромысло колеблется, довернувшись к ним - как
будто и впрямь из-за гравитационного притяжения. Да только сторонники
концепции притяжения лабораторных болваночек не объяснят вам, какая же нечистая
сила несла коромысло аж три четверти пути к новому среднему положению - в то
время, когда болванки находились в дальней позиции и, по логике эксперимента,
«не притягивали». А ведь смещение к новому среднему положению превышало
амплитуду свободных колебаний в семь раз!
Остаётся добавить, что по совершенно аналогичной трёхходовой методе
производился и возврат коромысла в прежнее среднее положение. Ловкость рук и
никакого мошенничества!
«Но ведь Кавендиш получил результат измерений, и этот результат
правдоподобен!» - скажут нам. Да, это верно. Но верно и то, что перед тем, как получить
этот результат, Кавендиш долго переделывал и настраивал доставшуюся ему
установку. Не потому ли, что поначалу на ней неправдоподобные результаты
получались? А то, что Кавендиш знал заранее, какой результат правдоподобен - это
никаких сомнений не вызывает. Об этом позаботился Ньютон, который дал
умозрительную оценку средней плотности Земли: «так как обыкновенные верхние части
Земли примерно вдвое плотнее воды, немного ниже, в рудниках, оказываются
примерно втрое, вчетверо и даже в пять раз более тяжелыми, правдоподобно, что
всё количество вещества Земли в пять или шесть раз более того, как если бы
оно всё состояло из воды». Вот он - первоисточник той самой
«правдоподобности». В дальнейшем экспериментаторы получали самые разные результаты, но
сообщали, конечно, только о тех, которые получались «правдоподобные». Мало-
помалу это зашло так далеко, что стали поговаривать, будто Ньютон «с
гениальной прозорливостью назвал, практически, современное значение средней
плотности Земли». Простите, а это современное значение - оно откуда взялось? Разве
это результат беспристрастного измерения? Отнюдь: это очередной
«правдоподобный» результат. Если кто-то в этом сомневается, пусть заглянет в статьи
последователей Кавендиша, которые тоже выискивали признаки притяжения
лабораторных болваночек. Многие из этих статей труднодоступны; но тех, до которых
нам удалось добраться - особенно современных - объединяет одна характерная
черта: по приведённым в них материалам невозможно проследить происхождение
конечных цифр. Так что, когда нас уверяют, что исключительно важный для науки
результат Кавендиша неоднократно проверялся и перепроверялся его
последователями - у нас просто дух захватывает: славная компания подобралась!
Между прочим: то, что результат Кавендиша исключительно важен, сообразили
лишь недавно. И теперь на каждом углу кричат, что Кавендиш был первым, кто
измерил гравитационную постоянную - тот самый коэффициент пропорциональности,
который входит в формулу закона всемирного тяготения. Но это, опять же,
шутка . Кавендиш и слыхом не слыхивал о гравитационной постоянной, а свой опыт он
называл определением средней плотности Земли (или её массы) - через отношение
сил притяжения грузика к Земле и к болванке с известной массой. Причём, в те
времена, без гравитационной постоянной успешно обходились даже специалисты по
небесной механике: достаточно было знать отношения гравитационных сил у
небесных тел. Смотрите: по закону всемирного тяготения, ускорение свободного
падения g малого пробного тела (массой т) пропорционально произведению
гравитационной постоянной G на массу притягивающего тела (массой М).
_ тМ
mg = G
5 R
R2
M
Для расчёта космических движений важно знать лишь эти произведения, и всё.
Если, допустим, значение гравитационной постоянной было бы принято в два раза
большим, а массы притягивающих тел были бы приняты в два раза меньшими - это
ничуть не отразилось бы на движениях космических тел. Вот и получалось:
произведение гравитационной постоянной на массу Земли знали хорошо, а чему равны
эти сомножители по отдельности - было, в общем-то, не принципиально. Но
ситуация резко изменилась, когда гравитационную постоянную причислили к
фундаментальным физическим константам. Потому что наворотили кучу космологических
и астрофизических теорий, где гравитационная постоянная играла ключевую роль.
Вот тут-то значение гравитационной постоянной оказалось очень даже
востребованным. На его основе можно было делать выбор между конкурирующими теориями,
которые расходились по разным животрепещущим вопросам. Например: сколько
длился первый этап Большого Взрыва - три микросекунды или четыре? Или:
Вселенная, в её нынешнем состоянии - она уже «остывшая» или ещё «горячая»? Или:
какова должна быть масса новорожденной звезды, чтобы она превратилась в
чёрную дыру не раньше чем через десять миллиардов лет? Уже сама по себе
возможность первичной разбраковки космологических и астрофизических теорий
придавала этим теориям хоть какое-то наукоподобие! Для начала и это было неплохо. Но
далее разбраковка набрала такие обороты, что в итоге привела к полному ужасу:
оказалось, что будь гравитационная постоянная хоть капельку больше или меньше
- и Вселенная просто не смогла бы существовать! Подумать только, как же мы
должны быть благодарны судьбе - за то, что у нас такие башковитые теоретики!
А кто подарил теоретикам такую замечательную возможность - показать свою
башковитость? Кто сделал первый опыт, из которого оказалось возможно выудить
такое нужное значение гравитационной постоянной? А вон кто: скромняга Генри!
Да, давно мы подозревали, что с опытом Кавендиша - что-то не так. Ибо
трудно поверить в то, что в лабораторных условиях удаётся обнаружить собственное
тяготение у чушек в полтораста килограммов - а в полевых условиях, при
проведении гравиметрических измерений, не удаётся обнаружить собственного
тяготения у триллионов тонн поверхностного вещества Земли. Даже сто раз
обнаруженное притяжение лабораторных болваночек померкло бы перед теми неизменно
оглушительными результатами, которые даёт гравиметрия.
Вот как она это делает. Вблизи поверхности Земли сила тяготения,
действующая на маленькое пробное тело, равна, как полагают, сумме сил его притяжения
ко всем маленьким кусочкам, на которые мысленно разбивают Землю. Если бы
Земля была однородным шаром, то результат суммирования зависел бы лишь от
расстояния до центра этого шара. Но в том-то и дело, что Земля не является
однородным шаром - а это и предоставляет нам возможность убедиться в том, что её
поверхностное вещество не обладает притягивающим действием. И, прежде всего,
обратим внимание на самую большую, прямо-таки глобальную, неоднородность:
Земля является не шаром, а эллипсоидом, будучи сплюснута с полюсов - так что
она имеет так называемую «экваториальную выпуклость». Экваториальный радиус
Земли примерно на 21 км больше полярного, и, из-за одной только этой причины,
сила тяжести на экваторе должна быть несколько меньше, чем на полюсе. Если
прикинуть увеличение экваториального радиуса при условии, что результирующее
уменьшение силы тяжести обеспечивается только центробежными силами (из-за
собственного вращения Земли), то получается почти 11 км. Причём, если шар
превращается в сплюснутый эллипсоид при сохранении своего объёма, то
увеличение экваториального радиуса на 11 км вызовет уменьшение полярного радиуса на
те же 11 км. Результирующая разность составит 22 км - т.е., величину, близкую
к фактической. Это радует; но обратим внимание, что мы не принимали в расчёт
притяжение экваториальной выпуклости, которое оказывает дополнительное
противодействие центробежным силам. Чем больше средняя плотность вещества в
экваториальной выпуклости, тем сильнее должно быть это противодействие, и тем
меньше должно быть результирующе равновесное увеличение экваториального
радиуса. Расчёты показывают, что, при средней плотности в четыре тонны на
кубометр, увеличение экваториального радиуса составило бы не 11 км, а всего-то 7
км. Если, конечно, экваториальная выпуклость притягивала бы. Но если это
увеличение составляет лишь немногим меньше 11 км, то... не нужно иметь семь пядей
во лбу, чтобы сообразить: экваториальная выпуклость не притягивает! Против
фактов не попрёшь! Впрочем, находятся оригиналы, которые, несмотря ни на что,
прут против. Этих весёлых ребят называют баллистиками - они учитывают влияние
экваториальной выпуклости на движение искусственных спутников Земли!
Дальше - больше. Кроме глобальной неоднородности Земли, связанной с
экваториальной выпуклостью, есть ведь у неё и более мелкие неоднородности - в
распределении плотности вещества в поверхностном слое. Там есть залежи плотных,
или, наоборот, рыхлых пород. Есть огромные горные массивы, где плотность
пород составляет около трёх тонн на кубометр. Есть океаны, где плотность воды
составляет одну тонну на кубометр на всей толще - даже на глубине в 11
километров. А есть лежащие ниже уровня моря долины, в объёме которых плотность
вещества равна плотности воздуха. По идее о всемирном тяготении, все эти
неоднородности поверхностной плотности должны сказываться на показаниях
гравиметрических инструментов. Простейшим из них является отвес: он должен
уклоняться в ту сторону, с которой сильнее притяжение поверхностных масс. Так,
рядом с мощным горным массивом, отвес должен уклоняться к этому массиву, а на
берегу океана он должен уклоняться от океана. Эти уклонения должны быть
вполне заметны, например, при сравнении географической широты пункта, полученной
двумя способами: астрономическим (с привязкой к отвесной линии) и
геодезическим (без такой привязки). Обратите внимание: лишь по теории отвес должен
уклоняться, а эти уклонения должны быть заметны... Но на практике оказывается,
что никто никому не должен: вышеназванные уклонения отвеса - ни вблизи горных
массивов, ни вблизи океанов, ни там и сям сразу - не обнаруживаются. Самое
большой шок по этому поводу испытали англичане, которые в середине XIX века
проводили изыскания уклонений отвеса южнее Гималаев, а получили шиш. Вообще-
то, шиши получались везде, но южно-гималайский случай примечателен тем, что
уклонения там ожидались рекордные - ведь севернее находился самый мощный
горный массив, а южнее был Индийский океан - так что и шиш получился рекордный.
На эти странности с отвесами можно было бы махнуть рукой. Но у запасливых
гравиметристов есть ещё приборы похитрее: гравиметры, которыми измеряют силу
тяжести. В результаты этих измерений, конечно, вносят расчётные поправки на
поверхностные неоднородности. Рассуждают так: если бы этих неоднородностей не
было, то на уровне моря гравитационная сила была бы везде одинакова... Но, раз
уж неоднородности есть, то, вооружённые законом всемирного тяготения, будем
рассчитывать их вклад и вычитать его из результатов измерений... Тогда, при
правильных расчётах-учётах, будем получать ту самую, везде одинаковую
гравитационную силу на уровне моря!.. Представляете, сколько было бы радости, если
всё получалось бы именно так?! Увы, на практике всё совершенно иначе. Если
продраться сквозь терминологические и методологические дебри, которые
специально нагромоздили для запутывания непосвящённых, то фактическая картина
оказывается вот какой. После внесения, в результат измерения, поправки на
поверхностные неоднородности, итоговый результат отличается от той самой
величины, везде одинаковой на уровне моря, как раз на значение внесённой
поправки . То есть, если поправки на поверхностные неоднородности не вносить, то
чистые измерения как раз и дают ту самую гравитационную силу, везде
одинаковую на уровне моря. Проще всего это объяснить так: поверхностные
неоднородности , хотя и существуют, не оказывают никакого воздействия на гравиметрические
инструменты!
«Но это нас не устраивает, - прикидывали теоретики, - ведь любые два
кусочка вещества... притягиваются друг к другу... с силой...» - ну, и так далее. Задача
поначалу казалась неподъёмной: как такое может быть, что неоднородности на
приборы действуют, а приборы их не замечают? Долго ли, коротко ли, но эту
задачу решили, предложив остроумную гипотезу об изостазии. На общепонятном
языке термин «изостазия» означает, что под поверхностными неоднородностями
распределения масс находятся неоднородности противоположного знака, которые в
точности компенсируют действие первых. Причём - повсеместно. Так, под горным
массивом просто обязаны находиться залежи рыхлых пород. Ошибки недопустимы.
Тысяча тонн меньше - недобор! Тысяча тонн больше - перебор!.. Ну, а под
океанами обязаны залегать породы очень плотные. Океаны - они, похоже, только над
плотными породами разливаться и способны. И, опять же, разливаются они не абы
как: чем больше глубина океана, тем мощнее компенсирующие массы.
Представляете, какая концентрация масс обязана быть под Марианской впадиной, чтобы
обеспечивать изостазию в её районе? Жуть!
Изостазия - более тяжелые породы сильнее продавливают мантию.
Вы, наверное, сейчас качаете головой и думаете, что мы напраслину несём,
что изостазия - это какая-то шутка. Ничуть: учёные мужи говорят об изостазии
с очень серьёзным выраженьем на лице. Не сорваться на хохот им помогает
учение о том, что изостазия формируется за огромные промежутки времени,
сравнимые с геологическими эпохами. Считается, что на таких промежутках времени
даже твёрдые породы обладают некоторой текучестью. Вот, якобы, за миллиарды лет
и выдавливают они друг друга - плотные рыхлых, а рыхлые плотных - формируя
изостазию. И ведь не придерёшься - кто же располагает геоморфологическими и
гравиметрическими данными за миллиарды лет? Впрочем, бывают же случаи, когда
весьма сильные перераспределения поверхностных масс происходят за сроки,
ничтожные по геологическим меркам. Например, это случается при катастрофических
землетрясениях, когда за несколько минут ландшафт изменяется до
неузнаваемости. Или при извержении подводного вулкана, когда за несколько суток
наращивается подводная гора или даже новый остров. Или при разработке месторождений
полезных ископаемых, когда за несколько лет из карьера выгребают и увозят
миллионы тонн породы. Уж тут-то изостазия установиться не успеет, и
гравиметрические инструменты, кажется, должны реагировать на эти изменения? Но -
ничуть не бывало! Правда, об этом помалкивают. Кому нужны нездоровые научные
сенсации? Подавай сенсации здоровые - вроде той, что астрономы пронаблюдали,
как «чёрная дыра пожирает звезду», а в качестве доказательства представили
видеоклип, состряпанный средствами компьютерной анимации. Или вроде того, как
сейчас лихо составляются гравиметрические карты планет и даже астероидов.
Очень это полезное дело - сплавить гравиметрические изыскания подальше от
Земли. А то на Земле с ними так нахлебались, что и вспоминать стыдно. Была
ведь мощная кампания по применению гравиметрических приборов - вариометров -
для разведки полезных ископаемых. В некоторых случаях вариометры,
действительно, указывали направление, в котором находились искомые залежи. Но эти
случаи, в полном согласии с теорией вероятностей, происходили из-за того, что
если прибор указывает направление совершенно случайно, то рано или поздно он
укажет его правильно. Поэтому разработчики месторождений, конечно, принимали
к сведению гравиметрические разведданные, а проходку-то вели по данным
сейсмических и электромагнитных методов. Но, несмотря ни на что, идея оказалась
невероятно живуча: до сих пор разные организации предлагают простакам услуги
по гравиметрической разведке. Простаков хватает: мало кто знает, зачем пона-
добилась гипотеза об изостазии.
Напомним: она понадобилась, чтобы избежать оглушительного вывода о том, что
неоднородности в распределении масс не оказывают воздействия на
гравиметрические приборы. Если вышеизложенные факты из практики так и не убедили кого-то
в том, что гипотеза об изостазии - это нелепость, то приведём ещё простенькое
теоретическое соображение. Если в некотором регионе действительно имела бы
место изостазия, обнуляющая влияние неоднородностей масс при измерениях силы
тяжести, то тогда в этом регионе не имела бы место изостазия, обнуляющая
влияние неоднородностей масс при наблюдениях уклонений отвеса. И наоборот.
Дело в том, что никакое распределение заглублённых масс не могло бы
скомпенсировать сразу и вертикальные, и горизонтальные силовые возмущения от
поверхностных неоднородностей. Но ведь «изостатический эффект» повсеместно
наблюдается и с помощью гравиметров, и с помощью отвесов! Значит, дело здесь вовсе
не в компенсирующих распределениях масс. Следует либо придумать, вместо
гипотезы об изостазии, другую спасительную гипотезу - поприличнее - либо
признать-таки, что неоднородности в распределении масс не влияют на показания
гравиметрических приборов.
Но что означало бы такое признание? Да то и означало бы, что тяготение
порождается не веществом, не массами. Что вещество Земли, которое мы попираем
своими стопами, собственного тяготения не имеет. Что нам только кажется,
будто это самое вещество притягивает - пока оно входит в состав планеты Земля.
Которая потому и является планетой, что удерживается в центре планетарной
сферы тяготения. Которая и обеспечивает «притяженье Земли».
Причём, едва ли Земля находится на особом положении, когда не имеет
собственного тяготения лишь вещество, входящее в её состав - а вещество в
остальном космосе собственное тяготение очень даже имеет. Тяготение - как известно,
свойство универсальное, и если на Земле оно порождается не веществом, то и в
остальном космосе - тоже. А вещество - оно везде вещество. Поэтому вполне
допустимы космические тела, не имеющие собственного тяготения. В смысле - не
имеющие его вообще совсем. С чего тебе его иметь, если ты не звезда и не
планета? Если ты всего-то - спутник планеты, да не Луна и не Титан? Говорите,
оно по закону всемирного тяготения всем положено? Ага, щас мы вам всем вынем
да положим! Вы - Фобос, Ганимед, Янус, Оберон и прочие - держите карманы
шире ! А вы - Тефия, Диона, Миранда, Нереида и прочие - держите шире лифчики!
Ишь!..
Так оно было или примерно так, но у шести десятков спутников планет
Солнечной системы никаких признаков собственного тяготения не наблюдается! Ни
атмосфер у них нет, ни собственных спутничков - по теории вероятностей это ай-яй-
яй просто. Но учёные, несмотря ни на что, пребывают в несокрушимой
уверенности в том, что собственное тяготение у спутников есть. Иногда на этой почве
до смешного доходило. Вот у Юпитера есть четыре крупных спутника. «Ясно же,
как пень, - прикидывали учёные, - что эти четыре спутника друг друга
притягивают . Значит, каждые три из них влияют на движение четвёртого. Рассмотрим-ка
движение этой четвёрочки и выцарапаем их массы, по принципу: у кого масса
больше, тот влияет сильнее, а влияется слабее!» Казалось бы - просто. Но эта
простенькая задачка доводила исследователей до умопомрачения. Конфуций
предупреждал: «Трудно искать чёрную кошку в тёмной комнате - особенно если её там
нет». Исследователи про это знали, но думали, что Конфуций предупреждал
дурачков каких-нибудь - а мы-то, мол, не дурачки. И вот что у них, не-дурачков,
получалось. Брали в обработку движение той четвёрки на некотором интервале
времени, делали все мыслимые и немыслимые натяжки, и получали на соплях
«наиболее вероятные» значения масс. А потом - впадали в прострацию. Потому что на
другом интервале времени натяжки приходилось делать совсем другие, и новые
«наиболее вероятные» значения масс не совпадали с ранее полученными. И на
третьем интервале - с тем же успехом! И - так далее! Это у них даже
называлось соответственно: динамические определения масс спутников. Надинамившись
до посинения, решили так: чтобы труды тяжкие не совсем зазря пропали, надо
выбрать тот интервал времени, на котором значения масс получились самые-самые
вероятные из набора «наиболее вероятных». Вот их-то и выдали. И примечание
сделали: «Не повторять! Опасно!»
Укрепивши, таким образом, свою веру в мощь предсказательной силы закона
всемирного тяготения, дождались времечка, когда уровень техники позволил
работать даже с такой космической мелюзгой, как астероиды. «Есть у астероидов
собственное тяготение, или нет?» - такой глупый вопрос даже не возникал.
Опять же, было ясно, как пень, что тяготение у них есть, и задача виделась
только в том, чтобы это доказать. Теория гласит: два астероида, достаточно
сблизившиеся и имеющие достаточно малую взаимную скорость, из-за притяжения
друг к другу непременно должны начать обращение вокруг их общего центра масс.
Вот и кинулись искать двойные астероиды и доказывать их обращение. Поначалу
это делалось неуклюже, по косвенным признакам. Обнаружат астероид с
периодическим блеском и заявят: это из-за того, что спутник его периодически
затмевает. Да нет, говорят им, проще допустить, что астероид сам вращается и
блестит то светлой, то тёмной гранями. Тогда отыщут астероид с двойной
периодичностью кривой блеска: уж тут-то точно спутник затмевает! Да нет, говорят им,
проще допустить, что фигура астероида асимметрична - например, имеет вырост -
и что такой астероид испытывает два вращения сразу. Тогда предъявят данные
радиоастрономии: смотрите, вот радио-изображение чудной парочки - допплеров-
ские сдвиги говорят о её обращении! Да нет, говорят им, это вращается один
астероид, с перемычкой: радио-изображения будут такие же. Короче,
настоятельно потребовались более достоверные свидетельства обращения двойных астероидов
- фотографические. И вот однажды..
Как это иногда бывает, повод для сенсации оказался запёчатлён случайно.
Дальний космический зонд ГАЛИЛЕО, пролетая мимо астероида Ида, щёлкнул его
несколько раз - в анфас и в профиль - а снимки затем передал по радиоканалу
на Землю. Взглянув на них, специалисты ахнули. Там отчётливо просматривался
небольшой объект вполне естественного происхождения, который назвали
Дактилем. Он медленно двигался рядом с Идой. За короткое время фотосеанса он
сдвинулся настолько незначительно, что не было возможности определить даже радиус
кривизны этого кусочка траектории. Но специалисты ни минуты не сомневались в
том, что какая-то кривизна у этого кусочка была, что не мог же Дактиль просто
проплывать мимо Иды - специалистам, как обычно, всё было ясно, как пень.
Впрочем, не совсем всё: масса Иды была неизвестна, а при различных значениях
этой массы расчётные орбиты Дактиля получались очень-очень разные, так что их
реконструировали целый набор - конечно, за исключением «пролётных мимо»
вариантов . Извольте, дамы и господа - первое достоверное обнаружение спутника у
астероида!
«А-а, так вот что вы называете спутником астероида, - обрадовались
астрономы, которые вводили в строй новейшие телескопы с адаптивной оптикой. - Летит
рядом - значит, это и есть спутник, да? Что же вы раньше-то молчали? Мы вам
таких «рядом летящих» целый вагон накидаем!» И пошло-поехало. Если на
протяжении нескольких ясных ноченек воспроизводился образ объекта на небольшом
угловом расстоянии от астероида, то объект классифицировался как его спутник.
Доказательств того, что этот «спутник» действительно обращался вокруг
астероида, не приводилось. Откуда было взяться доказательствам, если выводы
делались на основе минимального числа изображений? Лишь в единичных случаях
сообщалось всего о трёх взаимных положениях «компаньонов», в большинстве же
случаев обходились двумя. Поскольку при этом параметры орбиты определить
невозможно , то для них приводились, в лучшем случае, «предварительные оценки». В
частности, период обращения оценивался с учётом того, что плотности
«компаньонов» должны иметь разумные значения - где-то между плотностями пуха
лебяжьего и урана-238... И всё это делалось ударными темпами. Астрономы держали своё
слово: к концу 2005 года насчитывалось уже семь десятков астероидов с
объектами, причисленными к лику спутников на основе пары-тройки фоток, ретуширо-
в анных компьют ером.
Ну, а чтобы окончательно доказать наличие собственного тяготения у
астероидов, провернули беспрецедентную космическую программу, которая официально
называлась «вывод искусственного спутника на орбиту вокруг астероида».
Американцы всё сделали по науке: отточенными командами с Земли подогнали
космический зонд NEAR достаточно близко к астероиду Эрос, причём с нужным вектором
скорости, который мало отличался от вектора скорости астероида на его
околосолнечной орбите. И затаили дыхание, ожидая, что зонд захватится тяготением
Эроса и станет его искусственным спутником... Но увы, с первого раза у зонда с
Эросом ничего не получилось. Вышел, что называется, пролётный эффект - только
медленно. «Так бывает, - понимающе протянули руководители полёта. - Эй, на
штурвале! Давай разворачивай на второй заход!» Отточенными командами с Земли
развернули зонд, сориентировали - к звёздам задом, к Эросу передом - и,
включив ненадолго движок, попытались подъехать к астероиду с другого бока.
Результат вышел тот же, что и на первый раз. Никак не становился зонд спутником
Эроса! Вместо запланированного эротического сценария получалась явно какая-то
порнография. С выключенным двигателем зонд рядом с Эросом долго не
удерживался: уходил от него. Чтобы не отпустить зонд слишком далеко, в какой-то момент
включали ненадолго двигатель и изменяли направление дрейфа зонда относительно
астероида. Таким образом и гоняли зонд вокруг астероида по кусочно-ломаной
траектории. Конечно, об этом не говорили громко, а любопытствующим объясняли,
что двигатель включается для коррекции орбиты. Но странная потребность в
большом числе незапланированных коррекций орбиты настолько бросалась в глаза,
что по ходу дела пришлось придумывать оправдание происходящему. Официальных
оправданий придумали два. Сначала выдвинули версию о том, что
незапланированные коррекции орбиты требуются для того, чтобы аппарат, со своими солнечными
батареями, поменьше находился в тени. Выдвинули - и ужаснулись: даже
последний журналист мог бы заподозрить, что программу работы зонда разрабатывали
идиоты. Ах, мол, извините: дело совсем в другом! «Видите ли: на Зонде
установлена куча научной аппаратуры, так вот одна её часть приспособлена для
работы на малом удалении от астероида, а другая - на большом. И вот,
представьте, прибегают учёные и просят подогнать зонд поближе к поверхности.
Подгоняем ! А через три дня прибегают другие учёные и просят отогнать его подальше.
Отгоняем! А потом снова прибегают те. А потом - снова эти. Задёргали нас
совсем! »
Можно подумать, что, из-за противоречивых требований учёных, на протяжении
года зонду не дали сделать ни одного витка по нормальной кеплеровой
траектории! А ведь после одного-двух таких витков можно было бы сразу вычислить
массу Эроса - и это была бы сенсация, которую специалисты ждали. Но быстрого
сообщения о массе Эроса не последовало. Раздуватели сенсаций наступили на горло
собственной песне?! Застрелиться и не встать!
Финал миссии NEAR тоже вышел вполне в духе театра абсурда. Изначально
планировалось оставить зонд на орбите вокруг Эроса, чтобы надолго сохранилось
свидетельство о выдающемся научно-техническом достижении. Но стало ясно, что,
без подработки двигателем, зонд вблизи Эроса не держится. Если, после
прекращения «коррекций орбиты», зонд ушёл бы от него, многие специалисты могли бы
заподозрить, что их дурачили. Вот «руководители пролётов» и решили: когда
запасы рабочего вещества для движка подойдут к концу, грохнуть напоследок зонд
об поверхность астероида, называя это попыткой посадки. Кстати, к посадке
зонд был совершенно не приспособлен, поэтому тех, кто с замиранием сердца
следил за официальными сообщениями, свежее решение о смелой посадке на
астероид привело в щенячий восторг. Посадка, благодаря отточенным командам с
Земли , вышла именно та, что надо: остатки от зонда подавали признаки жизни ещё в
течение месяца...
Первопроходцам, известное дело, труднее всего. Последователи уже учитывают
их опыт, чтобы не наступать на те же самые грабли. Причина, которая породила
все лишние проблемы с американским зондом, была совершенно очевидна:
двигатель включался командами с Земли! О каждом включении знало слишком много
народу - вот и пришлось отдуваться за незапланированные «коррекции орбиты».
Хитрые японцы устранили эту проблему радикально: Зонд ХАЯБУСА («Сокол»),
который они отправили к астероиду Итокава (название такое), оснастили
несколькими движками и автономной системой ближней навигации, с лазерными
дальномерами, так что зонд мог сближаться с астероидом и двигаться около него
автоматически, без участия наземных операторов. От операторов требовалось лишь
задать режим полёта - держись, соколик, в пятистах метрах от поверхности - а
дальше им можно было попивать чаёк. Таким образом, задача удержания зонда
вблизи астероида решалась без шума и пыли, и основные усилия японцы
сосредоточили на научной программе.
Первым номером этой программы оказался комедийный трюк с высадкой
небольшого исследовательского робота на поверхность астероида. Зонд снизился на
расчётную высоту и аккуратненько сбросил робота, который должен был медленно и
плавно упасть на поверхность. Но... не упал. Медленно и плавно его понесло
куда-то вдаль от астероида. Там и пропал без вести. Жалко, дорогая была штучка.
Почему-то японцы думали, что рядом с астероидом лишь зонд следует удерживать
движками, а вот микроробот - это другое дело, он сам на астероид с неба
свалится. И если бы только микроробот! Следующим номером программы оказался,
опять же, комедийный трюк с кратковременной посадкой зонда на поверхность для
взятия пробы грунта. Комедийным он вышел оттого, что, для обеспечения
наилучшей работы лазерных дальномеров, на поверхность астероида был сброшен
отражающий шар-маркер. На этом шаре тоже движков не было... и, короче, на
положенном месте шара не оказалось... Два прокола подряд и два наскоро состряпанных
оправдания - это уже поганенькая статистика набирается. «Слушайте, - завопили
журналисты, - вы чем там занимаетесь? В третий раз собираетесь нам лапшу на
уши вешать? Так вот: извольте следующую попытку посадки освещать в прямом
эфире!» Насколько же был крепок маразм происходящего, если японцы согласились
на прямой эфир! Перед операцией долго совещались: сбрасывать ли второй,
запасной , шар-маркер, или не сбрасывать, чтобы больше народ не смешить. Решили:
не сбрасывать. Несладко пришлось лазерным дальномерам, ну да что поделаешь. А
в прямом эфире, на самом интересном месте, связь с зондом, как по заказу,
прервалась. Так что сел ли японский «Сокол» на Итокаву, и что он на ней
делал , если сел - науке это неизвестно.
Через год, когда страсти поутихли, устроили даже научную конференцию по
тематике ХАЯБУСА-Итокава. Демонстрировалась там, между прочим, гравиметрическая
карта астероида - красивая, разноцветная. О том, что болванки без движков
рядом с астероидом не удерживались, никто уже не заикнулся. Вспоминалось только
хорошее.
Кстати, с астероидами связано ещё одно, как полагают, триумфальное
подтверждение закона всемирного тяготения. Надо иметь в виду, что, с математической
точки зрения, закон всемирного тяготения лучше всего работает для двух тел:
задача об их движении решается точно. Но если рассматривать взаимное
притяжение всего-то трёх тел, то задача точно уже не решается. Исключение составляет
случай, когда масса третьего тела много меньше массы второго, которая, в свою
очередь, много меньше массы первого. Если при этом второе тело обращается во-
круг первого по орбите, близкой к круговой, то для третьего тела, которое
притягивается к первому и ко второму, теория даёт интересное предсказание.
Лагранж показал, что третье тело может двигаться по орбите второго, всё время
находясь в одной из двух точек, одна из которых опережает второе тело на 60°,
а вторая на столько же отстаёт - эти два положения, вроде бы, получаются
устойчивыми . Какова же была радость астрономов, когда обнаружилось, что у
Юпитера есть две группы компаньонов-астероидов: одна движется впереди Юпитера, а
другая позади - и отстоят они от него, можно сказать, на 60°! Всё сходится:
первое тело - Солнце, второе - Юпитер. Ну, и - кучка третьих тел, которых
стали называть Троянцами.
Блеск! Но... была у Троянцев одна пикантная особенность: их открывалось всё
больше и больше, так что ни в переднюю, ни в заднюю точки Лагранжа они все
вместе не помещались. Но так и роились около этих точек, совершая колебания
вперёд-назад. «Всё правильно, - разъяснили теоретики, - точки-то устойчивые,
значит, там потенциальные ямочки имеются! А где потенциальные ямочки - там и
свободные колебания!» - «О, да не иссякнет источник мудрости вашей!» -
поблагодарили их астрономы и с поклоном удалились к своим телескопам. Но, чем
больше они к Троянцам присматривались, тем большие сомнения их одолевали.
Период колебаний у Троянцев в точности совпадал с периодом их обращения вокруг
Солнца - который, как и у Юпитера, составлял почти 12 лет. Потенциальная
ямочка, дающая такой огромный период свободных колебаний - это нечто
запредельное. Может, кто-то и способен представить такую, с позволения сказать,
ямочку - нам, например, не удалось воспалить своё воображение до такой
степени. К тому же, совпадение периода колебаний Троянцев и периода их обращения
вокруг Солнца проще объяснить эллиптичностью их орбит: Троянец движется то
несколько быстрее, чем Юпитер, то несколько медленнее - вот и возникает
видимость «колебаний». Наконец, по всем теоретическим раскладам, размер той самой
«потенциальной ямочки», т.е. размер области устойчивости около точки Лагран-
жа, должен быть много меньше, чем радиус орбиты Юпитера. По крайней мере, раз
в сто. Помня об этом, взгляните на современную диаграмму, иллюстрирующую
положения тел в Солнечной системе, в том числе и положения астероидов. Картинка
не для слабонервных: размеры скоплений Троянцев, вытянутых вдоль
соответствующих участков орбиты Юпитера (и даже повторяющих её изгиб!), практически,
равны её радиусу. Это уже, как говорится, финиш. Это с очевидностью означает,
что феномен Троянцев не объяснить их пребыванием в устойчивых точках Лагран-
жа. «Триумфальное подтверждение» закона всемирного тяготения обернулось
грандиозным его проколом.
В чём же причина этого прокола? А в том, что закон всемирного тяготения
утверждает , будто каждая массочка притягивает все остальные массочки во
Вселенной . То есть, что расстояние, на котором каждая массочка всё ещё притягивает,
простирается до бесконечности. Конечно, при практических расчётах учитывают
лишь значимые воздействия, которыми нельзя пренебречь. В случае с Троянцами,
учитывали их притяжение всего к двум телам: к Солнцу и к Юпитеру. И сели в
лужу. Потому что подход был неадекватен реалиям. А реалии заключаются в том,
что Троянцы притягиваются всего к одному телу - к Солнцу. Поскольку находятся
за пределами сферы тяготения Юпитера - её размеры конечны. Вот при таком
подходе естественно объясняется не только возможность наличия у Юпитера
авангардного и аръергардного скоплений астероидов, но и то, каким образом
астероиды в них попадают. Этот подход - на основе сфер тяготения - очень много
чего проясняет. И то, что у сфер тяготения конечны размеры - это даже не
самое удивительное. Ещё удивительнее то, что в большую солнечную сферу
тяготения планетарные сферы тяготения встроены таким образом, что в их объёмах
солнечное тяготение отключено - там действует только планетарное тяготение.
«Как это - только планетарное? - развеселятся физики. - Даже школьники
знают про океанские приливы на Земле. Они ведь происходят из-за притяжения воды
к Солнцу и Луне, не так ли?» Вот именно, что не так. Бедные обманутые
школьники! Мы к этому вернёмся. А пока ещё раз подчеркнём, что области действия
тяготения Солнца и планет разграничены. Планетарные сферы тяготения
перемещаются внутри солнечной сферы тяготения - из-за своего орбитального движения в
Солнечной системе. Но там, где оказывается планетарная сфера тяготения,
солнечное тяготение отключается. Кроме того, радиусы орбит планет таковы, что
исключено хотя бы частичное перекрывание сфер тяготения соседних планет. В
результате выходит, что, где бы ни находилось маленькое пробное тело, оно
везде притягивается только к одному «силовому центру» - к планетарному или к
солнечному. (Нам известно исключение из этого правила - в окрестностях Луны.
Впрочем, у Луны нет ни одного «нормального» свойства, все её свойства
аномальны; мы к ней ещё вернёмся).
В том, что маленькое пробное тело почти везде притягивается только к одному
«силовому центру», есть немалый смысл. Такая организация тяготения, по
сравнению с организацией по закону всемирного тяготения, не только кардинально
упрощает мироустройство, но и обеспечивает нормальные условия для работы
закона сохранения энергии при свободном падении. Дело вот в чём. Физические
Законы потому и являются законами, а не произволом, что каждый предписанный ими
вариант протекания физического процесса - если уж он стартовал - протекает
однозначно, что бы там ни говорили разные кривые и косые наблюдатели. В
особенности эта однозначность характерна для превращений энергии, происходящих
при том или ином физическом процессе. Так вот: при вертикальном свободном
падении, малое пробное тело движется с ускорением, а, значит, его кинетическая
энергия изменяется. Какова же истинная-однозначная скорость пробного тела,
квадрат которой определяет его истинную-однозначную кинетическую энергию?
Если бы пробное тело притягивалось и, соответственно, ускорялось сразу к
нескольким «силовым центрам», то о его истинной-однозначной скорости не было бы
и речи. Но, при разграниченных областях действия тяготения, проблема легко
решается. В пределах планетарной сферы тяготения, истинной-однозначной
является скорость в планетоцентрической системе отсчёта, а вне планетарных сфер
тяготения, в межпланетном пространстве - скорость в гелиоцентрической системе
отсчёта. Планетарные сферы тяготения движутся вокруг Солнца с космическими
скоростями, и, при пересечении пробным телом границы планетарной сферы
тяготения, происходит соответствующий скачок его истинной-однозначной скорости.
О том, что всё это - чистая правда, свидетельствует хотя бы практика
межпланетных полётов. При управлении космическим аппаратом, понятие его
истинной-однозначной скорости является исключительно важным. Именно её нужно
знать, чтобы правильно рассчитывать траекторию и правильно выполнять манёвры,
когда ключевым является вопрос о тяге двигателей и расходе топлива. Пока
космические аппараты летали в околоземном пространстве, их траектории и манёвры
отлично рассчитывались в геоцентрической системе отсчёта. Но при межпланетных
полётах ситуация усложнилась. При вылете за границу земной сферы тяготения,
ГЕЛИОцентрическая скорость аппарата, с которой он начинает движение по
области солнечного тяготения, отнюдь не равна той ГЕОцентрической скорости, с
которой он подлетал к границе изнутри. Пока аппарат находится вне планетарных
сфер тяготения, превращения энергии при его полёте происходят в однозначном
соответствии с его движением в гелиоцентрической системе отсчёта. Чтобы
правильно рассчитать корректирующие манёвры на этом участке полёта, нужно знать
именно гелиоцентрическую картину движения аппарата. Но, как только аппарат
влетает в сферу тяготения планеты-цели, его дальнейшее движение определяется
тяготением лишь в направлении к центру этой сферы, а истинной-однозначной
становится его скорость в планетоцентрической системе отсчёта.
Вот и выходит, что для правильного расчёта межпланетного полёта следует
использовать аж три различные системы отсчёта. Именно так оно и делается.
Специалисты, которые это делают, приговаривают: «Делаем так, потому что так
удобнее». Это - шутка из разряда «делаем, как удобнее, потому что по-другому
не получается». Как же ему получаться по-другому, если быстрое изменение
истинной-однозначной скорости аппарата при перелёте через границу сферы
тяготения - это реальный физический эффект? Если с ним не считаться, он может
доставить массу острых ощущений руководителям полёта - как это и было на заре
межпланетной космонавтики. Тут надо ещё добавить, что с каждой сферой
тяготения связана собственная система отсчёта, в которой скорость света ведёт себя
как фундаментальная константа. При пересечении границы сферы тяготения,
координатная привязка для скорости света переключается - как и для истинной-
однозначной скорости тела. В итоге, если излучатель радиоволн находится в
одной сфере тяготения, а приёмник - в другой, то эффект Допплера зависит не от
относительной скорости излучателя и приёмника, а от истинных-однозначных
скоростей того и другого. А теперь представьте одну из тех межпланетных станций,
которым судьба улыбнулась: ни одна разгонная ступень под ней не взорвалась,
бортовые системы не дали отказов, на траекторию межпланетного полёта её
вывели удачно, корректирующие манёвры выполнили правильно... В общем, добралась она
до сферы тяготения Венеры или Марса и влетела в неё. Из-за скачка истинной-
однозначной скорости станции произойдёт соответствующий скачок допплеровского
сдвига при радиосвязи с ней. Если не компенсировать этот скачок, связь со
станцией прервётся. Трудно поверить, но по этому сценарию был обидно потерян
целый ряд советских и американских межпланетных станций. Доходило до того,
что, в очередное благоприятное для запуска «окно», одинаковые аппараты с
одинаковой программой запускали пачками, один за другим вдогонку - в надежде на
то, что хотя бы один удастся довести до победного конца. Но - куда там!
Причина, обрывавшая связь на подлёте к планетам, поблажек не давала. Конечно, об
этом помалкивали. Публике-дуре сообщалось, что станция прошла на расстоянии,
скажем, 120 тысяч километров от планеты. Тон этих сообщений был таким бодрым,
что невольно думалось: «Пристреливаются ребята! Сто двадцать тысяч - это
неплохо . Могла бы ведь и на трёхстах тысячах пройти! Даёшь новые, более точные
запуски!» Никто и не догадывался о накале драматизма - о том, что учёные мужи
чего-то там в упор не понимали. А ведь не понимали: когда скачок допплеров-
ского сдвига случайно обнаружился, это повергло руководителей полёта в очень
сильное недоумение. В себя они пришли после того, как сообразили - чёрт с
ним, с недоумением, зато теперь ясно, как восстанавливать пропадающую связь!
Если бы не эта сообразительность - не видать бы нам выдающихся достижений
межпланетной космонавтики.
О том, что эти достижения получались вопреки закону всемирного тяготения -
а именно, с учётом принципа разграничения областей действия тяготения -
публика-дура ничего не знала. Спецы по космонавтике, рулившие межпланетными
станциями, были связаны секретностью. Брякни о том, что закон всемирного
тяготения не соблюдается - и тебя привлекут за разглашение государственной
тайны. А чем были связаны представители академической науки? Да светлыми
воспоминаниями о своих школьных годах! Когда им на всю жизнь вдалбливали, что
океанские приливы происходят в полном согласии с законом всемирного тяготения,
потому что вода притягивается не только к Земле, но и к Солнцу и Луне. Да и
может ли, мол, быть иначе?
Отчего же нет? Вы обратите внимание вот на что. Есть учебники по физике,
где написано, каковы приливы должны быть - в согласии с законом всемирного
тяготения. А ещё есть учебники по океанографии, где написано, каковы они,
приливы, на самом деле. Если закон всемирного тяготения здесь действует, и
океанская вода притягивается, в том числе, к Солнцу и к Луне, то «физическая»
и «океанографическая» картины приливов должны совпадать. Так совпадают они
или нет? Оказывается: сказать, что они не совпадают - это ещё ничего не
сказать. Потому что «физическая» и «океанографическая» картины приливов вообще
не имеют между собой ничего общего.
Помните, как нас учили: из-за притяжения, например, Луны, на Земле
формируется приливный эллипсоид, один горб которого находится на стороне Земли,
обращенной к Луне, а другой - на противоположной стороне... И, из-за суточного
вращения Земли, эти два горба прокатываются по Мировому океану, отчего в
каждом месте должно получаться два прилива и два отлива За сутки... Дяденьки, да
где вы видели эти два горба, о которых толкуете? Ну, вот, допустим, что сей-
час один из этих горбов находится в Индийском океане. Это значит, по-вашему,
что в Атлантическом океане и в западной части Тихого океана сейчас находятся
впадины. А через четверть суток горбы, стало быть, передвинутся на места
впадин - и так далее. Такое было бы возможно лишь за счёт перетекания
колоссальных масс воды из океана в океан. Но ничего подобного не происходит - каждый
океан успешно обходится своими собственными водными ресурсами. Более того,
каждый океан оказывается разделён на несколько смежных областей, в которых
приливные явления происходят, практически, изолированно. В каждой такой
области водная поверхность несколько наклонена относительно горизонта, причём
направление этого наклона вращается. Это и есть вращающаяся приливная волна -
как в тазике с водой, который двигают по полу круговыми движениями. При этом
максимум и минимум уровня воды последовательно проходят по всему периметру.
Еще Лапласа изумлял этот парадокс: отчего в портах одного и того же побережья
максимумы уровня наступают со значительными последовательными запаздываниями
- хотя, по концепции приливных эллипсоидов, они должны наступать
одновременно. Дело ведь не в том, что приливным горбам мешают двигаться материки. Тихий
океан простирается почти на половину окружности экватора, и движения этих
горбов, имей они место, были бы здесь заметны. Но - ничего подобного:
огромный Тихий океан тоже разбит на смежные области с независимыми друг от друга
вращениями приливных волн. Можно уверенно предположить, что подобная картина
имела бы место и в том случае, если бы океан покрывал всю поверхность Земли.
Потому что независимые вращения приливных волн на смежных участках - это и
есть сущность океанских приливных явлений. А причина их в том, что везде на
поверхности Земли местные отвесные линии не сохраняют свои направления
постоянными, а испытывают вращательные уклонения. А спокойная поверхность воды
стремится расположиться ортогонально к отвесной линии. Ну, вот, из-за этого
водные поверхности на смежных участках и отслеживают вращательные уклонения
местных отвесных линий.
Может, кому-то интересно - что за слепота поразила толпы исследователей,
если они умудрились проигнорировать эти вращательные уклонения отвесов? Да
дело не в слепоте: просто, по закону всемирного тяготения, этих уклонений не
должно быть. И всё! Есть такая поговорка: «Нет ничего практичнее хорошей
теории». Это - как раз про наш случай: теория-то всемирного тяготения ух как
хороша ! А уж практична - слов нет. Посудите сами. Говорит эта теория:
максимальная высота прилива, когда действия Луны и Солнца складываются, должна
составлять 80-90 сантиметров. Спрашивается: на практике это так? «Конечно, так,
- уверяют нас, - особенно в некоторых центральных районах океанов!» И
приводят списочек: и на острове Св.Елены - 80 см, и на острове Гуам - столько же,
и на островах Антиподов - чуть побольше метра... Вот тут-то и обратите
внимание: до чего практично составлен этот списочек. Добрые люди, которые его
составляли, скромно умолчали о том, что все его пункты находятся где-то на
серединках между центрами вращающихся приливных волн и их перифериями. То есть,
как раз там, где высоты приливов близки к тем, что предсказывает закон
всемирного тяготения. А как же быть с центральными и периферийными участками
вращающихся приливных волн? Али действие закона всемирного тяготения на эти
участки не распространяется? Вот, на центральных участках - там высоты
приливов , практически, нулевые. А на периферийных - они обычно в несколько раз
больше тех, которые предсказывает закон всемирного тяготения. Мы говорим не
про те случаи, когда приливы усилены ветровыми нагонами или подпором воды в
узких бухтах - как, например, в заливе Фанди, где в самом укромном уголке
набирается 24 метра. Мы говорим про «чистую» высоту приливов, которая на
материковых побережьях составляет, в среднем, около 2.5 метров. До чего же чудно
действуют гтриливообразующие силы, если они обусловлены всемирным тяготением:
где-то получается пусто, а где-то густо! Как же извилист и ветвист оказывает-
ся путь пресловутых «приливных горбов»! На этот счёт у специалистов есть
комментарии. Видите ли, в чём дело-то: материки торчат очень неудачно. И донный
рельеф - он тоже повсеместно не такой, как нужно. Почти как в старом
студенческом анекдоте:
- Почему ротор электродвигателя крутится? - спрашивает экзаменатор.
- Так у электродвигателя обмотки есть! - отвечает студент.
- Обмотки? Ну, у паяльника тоже обмотки есть. Почему тогда он не крутится?
- Так у паяльника подшипников нет!
Точно так же, про торчащие материки и неправильный донный рельеф можно
долго разговоры разговаривать. Да толку-то? Фактическая картина приливных
явлений настолько сильно отличается от теоретической - и качественно, и
количественно - что на основе такой теории предвычислять приливы невозможно. Да никто
и не пытается это делать. Не сумасшедшие ведь. Делают вот как: для каждого
порта или иного пункта, который представляет интерес, динамику уровня океана
моделируют суммой колебаний с амплитудами и фазами, которые находят чисто
эмпирически. А затем экстраполируют эту сумму колебаний вперёд - вот вам и
получаются предвычисления. Капитаны судов довольны - ну и ладушки! Впрочем, был
случай страшного недовольства. Попросил капитан молодого штурмана пояснить, в
двух словах, как это он так здорово приливы предвычисляет. А, надо сказать,
что в той эмпирической сумме колебаний есть компоненты, происхождение которых
весьма неочевидно - периоды у них странненькие. Продвинутые специалисты
формально объясняют эти компоненты действием фиктивных светил, циркулирующих
вокруг Земли. Ну вот, молодой штурман попытался изобразить из себя такого
продвинутого специалиста. «Сейчас ты у меня, шутник, попрыгаешь, - решил капитан
и для гарантии переспросил: Значит, приливы вызываются не только Луной и
Солнцем, а ещё и фиктивными светилами?» - «Ну, да! - обрадовался штурман. -
Точнее, «воображаемыми фиктивными». Вот, смотрите, в учебнике так и
написано!» А капитан был отважный... В общем, в одной смачной тираде крепко досталось
всем: и фиктивным светилам, и учебникам про них, и тем, кто эти учебники
пишет , и их предкам по материнской линии...
На этой жизнеутверждающей ноте вернёмся к вращающимся приливным волнам.
Вращательные уклонения отвесных линий, которыми эти волны обусловлены,
представляют собой сумму «солнечных» и «лунных» уклонений. Причём «солнечные» и
«лунные» уклонения порождаются совершенно разными причинами. К «лунным»
уклонениям мы вернёмся в самом конце, после нескольких слов о том, как движется
парочка Земля-Луна. А пока скажем о «солнечных» уклонениях.
Как уже говорилось выше, не вещество Земли порождает земную сферу
тяготения . Правильнее сказать, что Земля всего лишь удерживается земной сферой
тяготения в её центре, вблизи положения равновесия. Если земная сфера тяготения
не двигалась бы с ускорением, то равновесное положение Земли было бы точно в
её центре. Но ускорение-то у неё есть: из-за орбитального движения вокруг
Солнца. Поэтому равновесное положение Земли оказывается сдвинуто из центра
сферы тяготения - в направлении от Солнца. Получается то, что сторонникам
всемирного тяготения в страшном сне не приснится: у Земли центр тяготения и
центр масс не совпадают друг с другом! И ведь об этом кошмаре свидетельства
имеются. Спутники-то притягиваются не к центру масс Земли, а к центру земного
тяготения. Получается, что Земля должна быть сдвинута относительно клубка
орбит спутников. Так и есть, судя по суточным эффектам, которые имеют место при
работе спутниковой навигационной системы GPS, и которые до сих пор не нашли
объяснения в рамках принятых моделей. По величине этих суточных эффектов
можно даже сделать вывод о величине сдвига Земли от центра тяготения: сдвиг
составляет около 1.6 метра. И тогда смотрите, что получается: везде на
поверхности Земли векторы тяготения оказываются направлены не к центру Земли, а к
точке, которая, по отношению к этому центру, находится ближе к Солнцу на 1.6
м. И, чтобы сохранять направления к этой точке в условиях суточного вращения
Земли, векторы тяготения неизбежно должны совершать вращательные уклонения
относительно местных участков твёрдой поверхности. Причём, максимальная
угловая величина этих уклонений, равная отношению 1.6 м к радиусу Земли, при
типичных размерах вращающихся приливных волн даёт вполне приемлемые
максимальные высоты «солнечных» приливов.
«Но если всё это так, - скажет внимательный читатель, - то «солнечная» при-
ливообразующая сила имеет суточный период, а приливы-то наблюдаются
полусуточные!» Браво, внимательный читатель! Конечно, «солнечная» приливообразующая
сила имеет период в солнечные сутки. Забегая вперёд, добавим, что и «лунная»
приливообразующая сила имеет период в лунные сутки - они длятся примерно 24
часа 50 минут. Но Зря Вы, внимательный читатель, полусуточными приливами
козыряете - это, опять же, учебников по физике начитавшись, где написано,
каковы приливы должны быть. А на самом-то деле, полусуточные приливы, которые
должны быть главным типом приливов согласно Закону всемирного тяготения,
имеют место лишь в окраинных морях - прилегающих к материкам. В открытых же
океанах, т.е. на гораздо большей площади, безраздельно властвуют суточные
приливы, которые и являются настоящими главными. Потому что полусуточных при-
ливообразующих сил просто нет - к прискорбию для закона всемирного тяготения.
Но чем же тогда обусловлены те полусуточные приливы, которые всё-таки есть?
Да совершенно очевидной причиной, которую, впрочем, сторонники всемирного
тяготения будут отрицать до последнего вздоха. По научному эта причина
называется «резонансное возбуждение высших гармоник». А по-простому это вот что. У
каждой колебательной системы есть собственная частота колебаний, или, как её
ещё называют, резонансная. Подталкивая систему один раз за один цикл
колебаний, можно увеличить их размах. Обычно таким, резонансным, образом и
раскачивают качели. Но ведь качели можно раскачать, подталкивая их с частотой,
которая в два раза меньше резонансной: делая толчки не на каждый цикл колебаний,
а - через раз. Видите, внешнее воздействие с частотой такой-то возбуждает
колебание с частотой, в два раза большей. А можно - и с частотой, в четыре раза
большей! Так вот: вращающаяся приливная волна - это тоже колебательная
система. Её собственная частота зависит, главным образом, от размеров занимаемого
участка океана: от его характерной протяжённости и характерной глубины.
Оказывается, что у многих окраинных морей эти характерные размеры таковы, что
резонансные периоды вращения приливных волн в них близки к половине суток. И
внешнее воздействие с суточным периодом возбуждает эти полусуточные
вращающиеся волны! Более того: есть на Земле несколько небольших мелководных морей
- например, Белое - где резонансный период вращения приливной волны близок к
четверти суток. И в этих морях, действительно, происходят четвертьсуточные
приливы!
Но даже подобные факты не смущают сторонников всемирного тяготения.
Подумаешь, мол, какая мелочь - четвертьсуточные приливы! Да они могут вызываться
чем угодно! Может, там рыбьи косяки кругами ходят с периодом в четверть
суток. Вот и гонят четвертьсуточную волну! Ну, хорошо, пусть четвертьсуточные
волны гоняют рыбьи косяки. Но ведь вопрос о том, каков период у главной
компоненты приливных вариаций силы тяжести в том или ином наземном пункте -
элементарно решается опытным путём. Закон всемирного тяготения утверждает, что
эта главная компонента должна иметь полусуточный период. Спрашиваем бравых
гравиметристов: на опыте это так? Ась? В ответ - тишина... Именно тишина: при
идиотическом изобилии учебных и справочных пособий, где приведены
теоретические кривульки приливных вариаций силы тяжести, попробуйте-ка отыскать
публикации, где приведён их экспериментальный вид! А мы поглядим на ваши потуги,
потому что сами уже прошли через это. Но, может быть, вам повезёт, и вы
доберётесь до трудов А.Я. Орлова, который ещё в 1909 году (!) исследовал горизон-
тальные вариации силы тяжести и опубликовал надёжные экспериментальные
данные. Мать-перемать! В них убийственно доминируют суточные компоненты! Закон
всемирного тяготения опять отдыхает! Как это книги Орлова оказались изданы -
загадка истории. Ведь сколько было безвестных исследователей, которые
обнаружили доминирование суточных компонент и пытались опубликоваться. Таким
говорили - мол, ты чё, ручки твои очумелые, против всемирного тяготения, что ли?
И - привет! А мы потом экспериментальных кривых найти не можем!
Как говорится - тяжёлый случай. Опыт говорит: «Нет двух приливных горбов,
да и быть не может!» А учёные мужи на это - цитаточку: «Опыт, батенька, это
сын ошибок трудных!» - и опять за своё: «Есть приливные горбы, есть! Никаких
сумнений!» Причём, мол, есть не только приливные горбы на окияне-море, но и
приливные горбики на суше. Это у них называется «твёрдые приливы». Ну,
действительно: если уж горбатиться, так горбатиться от души! Эх, чем бы взрослые
дяди не тешились, лишь бы диссертации защищали... Только вот какая штука: в
мире всё взаимосвязано. А учёные мужи делают вид, будто суточных вращательных
уклонений отвесов не существует. Ясно, что без последствий это не останется:
где-нибудь возьмёт да вылезет пренеприятнейшим образом. И ведь уже вылезло,
да ещё как! Через то, что по научному называется «периодическое движение
полюсов Земли».
Эта история приключилась из-за того, что астрономы, определяя положения
звёзд с помощью своих телескопов, имеют обыкновение использовать в качестве
опорной линии местную вертикаль. Если местные вертикали «гуляют», а в расчёт
это не принимается, то, конечно, будут «гулять» положения звёзд. Когда это
обнаружилось - где-то во второй половине XIX века - теоретики призадумались:
как бы это чудо разъяснить, да поизящнее. Главными периодами «гуляний» были,
конечно, суточный и ещё два более длинных: годичный и так называемый чандле-
ровский, составлявший в среднем 428 дней. И, знаете, чего теоретики удумали?
Ни за что не догадаетесь! Во-первых, про суточную болтанку звёзд устроить
гробовую тишину (с тех пор здесь специалистами считаются те, кто знают про
суточную болтанку, но помалкивают про неё). А, во-вторых, годичную и чандле-
ровскую компоненты, наоборот, раскрутить донельзя - но в том смысле, что это,
мол, не звёзды колышатся, а сама Земля. Это был смелый шаг, опрокидывавший
наивные представления о том, что географические полюса - северный и южный -
всегда находятся там, где ось вращения Земли пересекает её поверхность. С тех
пор стало так: ось вращения как смотрела на Полярную звезду, так и смотрит,
но Земля, вращаясь, покачивается таким образом, что полюса перемещаются около
оси вращения. Соответственно, изменяются координаты всех наземных пунктов!
Чувствуете, как захватывающе получается?
Оставался пустячок: объяснить, с какой это радости Земля покачивается с
теми двумя периодами - годичным и чандлеровским. Насчёт годичного периода
думали недолго: мало ли сезонных перераспределений масс, которые могут перекосить
планету! Тут вам и зимнее накопление снежного покрова в Сибири, и летнее
отрастание травяной и лиственной биомассы... кажется, единственное, про что
забыли - это сезонные миграции копытных и пернатых. Причём, интрижка Здесь в том,
что сроки накопления снегов и зелени меняются от года к году, а годичные
изменения координат полюсов происходят-то по идеальным синусоидам! Но, как
говорится, лучше хоть какое-то объяснение, чем никакого... К тому же, главные
приключения оказались связаны с чандлеровской компонентой. Она-то, со средним
периодом в 428 дней, откуда берётся? Навскидку, 428 дней - это средний период
биений между колебаниями с двумя характерными лунными периодами: синодическим
и апогей-перигейным месяцами. Но - ш-ш-ш! Луну сюда привлекать не надо! Надо
справиться собственными земными силами!.. И - о, счастье! Вон же Эйлер
получил, что твёрдое тело, если оно не сферическое, может вращаться, покачиваясь
около оси вращения. Нутация, ёлы-палы! Это хорошо! Правда, по Эйлеру, период
свободной нутации Земли равен всего-то 305 дням. Это плохо! Но ведь этот
период можно подрастить, если считать Землю не твёрдой, а как бы резиновой! Это
хорошо! Правда, тогда свободная нутация должна затухать, а она отчего-то не
Затухает. Это плохо! Намыкавшись вот так, из огня да в полымя, теоретики
решили: забудем всё плохое, а оставим только хорошее. Ну, и оставили: чандлеро-
вы покачивания - это свободная нутация твёрдой Земли, но с периодом, как у
Земли резиновой. Ух, как геофизики-то обрадовались! Они тут же кинулись
разрабатывать монструозные теории о том, насколько они резиновы, свойства Земли,
и где же они скрываются. Снаружи-то Земля вроде как твёрденькая! Но, мол, под
этой обманчивой внешностью скрывается хлябь, превосходящая всяческое
разумение. Посудите сами: даже если приписать этой хляби сверхтекучесть, всё равно
период покачиваний не дотягивает до фактического значения в 428 дней! Как же
она великолепна в своей загадочности, наша родная планетка!
Самое смешное в этой истории то, что с некоторых пор процветает
международная (!) контора - служба вращения Земли - которая регулярно рассылает по белу
светушку свежую информацию о том, куда и насколько Земля сейчас накренилась.
Военных заверили, что оперативный учёт этого крена позволяет повысить
точность наведения межконтинентальных ракет - причём, в случае чего, это
повышение точности пойдёт на пользу всем заинтересованным сторонам. Военные и на
этом остались страшно довольны. Как в анекдоте, в котором жильцы сумасшедшего
дома хвалились: «А нам бассейн сделали, мы в него ныряем! А ещё обещали:
когда поумнеем - тогда и воды в него нальют!» Ведь про главную-то компоненту
«покачиваний» Земли - про суточную - военным не сказали! А её, если по
честному, тоже оперативно учитывать надо! Но служба вращения Земли прячет
суточную компоненту так умело, что это происходит совершенно незаметно для
клиентов . Понимаете, нельзя военным говорить про суточную компоненту. Не может
Земля покачиваться так быстро, ей - простите за интимную подробность -
инертные свойства не позволяют. Узнают об этом военные и призадумаются: если
главная компонента «покачиваний» Земли - откровенная туфта, то чего же ждать от
второстепенных? Сообразят, чего доброго, что никаких «покачиваний» Земли не
существует в природе. Лишь отвесные линии уклоняются на Земле, да орбиты
спутников колышатся в небесах...
Ну, конечно, и Луна ещё порхает - по траектории, которая сведёт с ума
самого закалённого сторонника всемирного тяготения. Очень мало кто из них знает о
том, как движется Луна. Отшучиваются: вопрос, мол, узкоспециальный, да теория
движения Луны, мол, достаточно сложна... Да нет, всё проще: правда про движение
Луны такова, что шутникам - если они не собираются валять дурака дальше -
останется либо свихнуться, либо признать, что эта правда ну никак не
вписывается в шаблоны всемирного тяготения.
А уж как стараются создать видимость того, что она в эти шаблоны отлично
вписана! Многочисленные справочники и даже специализированные учебники
внушают нам, что Луна движется вокруг Земли по простенькому эллипсочку - с такими-
то максимальным и минимальным удалениями. Сопоставишь цифры из разных
источников - и диву дашься: они разнятся на тысячи километров, и это при том, что
нас заверяют насчёт сантиметрового уровня точности измерения расстояния до
Луны! Как такое получается? Да легко: правда в том, что параметры орбиты Луны
не остаются постоянными - максимальное и минимальное удаления периодически
изменяются. Казалось бы - ну, и что тут такого? С чего об этом помалкивать?
О, причина для того очень даже есть! Согласно закону всемирного тяготения,
орбита невозмущённого движения спутника планеты является кеплеровой - в
частности, тем самым простеньким эллипсочком. А возмущения из-за действия
третьего тела - в данном случае, Солнца - приводят, якобы, к эволюции параметров
орбиты. Но! Они должны эволюционировать согласованно: так, изменению большой
полуоси должно соответствовать изменение периода обращения - в согласии с
третьим законом Кеплера. Так вот: движение Луны является исключением из этого
правила. Большая полуось её орбиты изменяется, с периодом в 7 синодических
месяцев, на 5500 км. Размах соответствующего изменения периода обращения,
согласно третьему закону Кеплера, должен составлять 14 часов. В
действительности же, изменение длительности синодического месяца составляет всего 5 часов,
причём периодичность этого изменения составляет не 7 синодических месяцев, а
14! То есть, в случае орбиты Луны, большая полуось и период обращения
эволюционируют «в полном отвязе» друг от друга - как по амплитудам, так и по
периодичности !
Если такое издевательское поведение никоим образом не следует из закона
всемирного тяготения, то как же можно было строить теорию движения Луны на
основе этого закона? Да никак. А как же строилась теория движения Луны? Да
тоже никак. Никакой «теории движения Луны» не существует. Словосочетание
такое имеется, но оно означает сводку проверенных практических рекомендаций для
предвычисления положений Луны. И - ничего, кроме этого. Опять - всё тот же
чисто описательный подход, основанный на ползучем эмпиризме... Так ведь,
дорогие потребители, чего вам ещё надо от теории движения Луны, кроме возможности
предвычислять её положения? Они же, несмотря ни на что, вычисляются правильно
- ну так и вычисляйте, и при этом радуйтесь жизни! Правда, радость жизни
несколько улетучивается, когда выясняется объём вычислений, который требуется
провернуть. Понимаете, когда теория хотя бы в общих чертах адекватна
физическим реалиям, то уже первое приближение этой теории даёт вполне сносный
результат . Второе приближение ещё больше придвигает его к реальности, третье -
ещё, и так далее. Весьма небольшого числа приближений оказывается достаточно
для того, чтобы дальнейшие приближения стали ненужными: рассчитанное и
фактическое значения уже совпадают с требуемой точностью. Математики в таких
случаях говорят: «ряд быстро сходится». Так вот, при расчётах координат Луны,
ряды сходятся - как бы это помягче выразиться - очень медленно. В современных
«теориях» количество членов этих рядов исчисляется тысячами. Почувствуйте
разницу, дорогие потребители!
Почувствовали? Но это ещё не всё! Всех нас учили, что, согласно закону
всемирного тяготения, Земля и Луна обращаются в противофазе около их общего
центра масс. Вообще-то, в вышеупомянутых «теориях», координаты Луны
рассчитываются в системе отсчёта, связанной не с этим центром масс, а с центром Земли,
как будто Земля около центра масс не обращается. Для описательного подхода
так, конечно, практичнее. Но, мол, не следует забывать, что на самом-то деле
по орбите вокруг Солнца «едет» не центр Земли, но центр масс Земли-Луны, а
Земля выписывает около него кривую, подобную траектории движения Луны вокруг
Земли, только с гораздо меньшим средним радиусом - около 4 670 км. Мол, всё по
закону, не извольте беспокоиться. Простите, где ж это - всё по закону? Если
бы здесь всё было по закону, то не было бы проблемы с несогласованной
эволюцией параметров орбиты Луны. Или, по-вашему, всемирный закон действует всё-
таки избирательно - вот здесь, пожалуйста, смотрите, а вот здесь не смотрите?
Давайте же аккуратненько разберёмся с движением Земли в паре Земля-Луна.
Спрашивается: где доказательства того, что Земля действительно обращается
около центра масс этой пары? Ну, как же, скажут нам, массу-то Луны определили
как раз по величине динамической реакции Земли на Луну, т.е. по величине
радиуса обращения Земли около центра масс. Но как именно был определён этот
радиус обращения? А вот, мол, как: направление с Земли на Солнце изменяется не
только из-за годичного движения Земли - ещё Солнце периодически сдвигается
вдоль линии восток-запад. Это оттого, что Земля движется вокруг Солнца
неравномерно : то несколько быстрее, то несколько медленнее среднего. И происходит
это с периодом в синодический месяц. Вот, мол, и доказательство обращения
Земли около центра масс! Нет, любезные, это не доказательство. Ясно лишь, что
на ровное орбитальное движение Земли наложена болтанка, с периодом в
синодический месяц, вдоль местного участка орбиты. Но при обращении Земли около
центра масс была бы болтанка ещё и поперёк орбиты. Не хотим показаться
назойливыми, но где же свидетельства об этой поперечной болтанке? Три таких
свидетельства наберётся? - Нет, отвечают нам, многовато просите! - Ну, два-то
наскребёте? - Нет-нет, это тоже слишком. - Ну, хоть одно, хоть самое захудалое?
- Нет, нет, и нет! . . Да что же это делается?! Как будто мы просим о чём-то
таком, что находится за пределами технических возможностей! Всё оно в
пределах: синодическая болтанка Земли поперёк орбиты отлично могла быть
засвидетельствована уже несколькими способами. Но разные группы исследователей, не
сговариваясь, заладили - нет, нет, и нет! Отговорки-то у всех разные, а
конечный результат один и тот же!
Вот, полюбуйтесь! Классический и самый прямой способ убедиться в наличии
синодической болтанки Земли «к Солнцу - от Солнца» - это обнаружить
соответствующее изменение углового диаметра диска Солнца: его увеличение в
полнолуние и уменьшение в новолуние. Правда, величина эффекта маловата: всего шесть
сотых угловой секунды - и отследить его весьма и весьма сложно. А жаль, очень
кстати бы пришлось. Ну да не беда: есть ведь и другие способы! Вот, например:
исследование спектральных линий Солнца. Если бы Земля болталась «к Солнцу -
от Солнца» - с амплитудной скоростью 12.3 м/с - то, из-за эффекта Допплера,
спектральные линии Солнца периодически сдвигались бы туда-сюда. Но чегой-то
никто не выступает с радостными заявлениями на этот счёт. И не потому, что
спектры Солнца недостаточно хорошо изучены: они изучены вдоль и поперёк.
Может, исследователи скромничают? Да некогда им скромничать - они сейчас бурно
развивают новое направление: открывание, понимаете ли, экзопланет. Так они
называют планеты у далёких звёзд, которые обнаруживают себя единственно через
периодические сдвиги спектров своих звёзд - якобы, из-за всё того же эффекта
Допплера при обращении звезды около общего с планетой центра масс. Сбацали
спектрографы, дающие уму непостижимую точность: в пересчёте на скорость,
получается всего 1 метр в секунду! Взять бы это чудо техники да с солнечными
спектрами поработать - синодическая болтанка Земли поперёк орбиты стоит того!
Но нет: допплеровский метод - он капризный какой-то получается. Лишь в случае
далёких, неизученных звёзд всё выходит изумительно: сенсация на сенсации едет
и сенсацией погоняет. А в случае Солнца, когда все важные параметры
достоверно известны, что-то там фатально заклинивает... Идём дальше, и видим ещё один
распрекрасный метод: приём импульсов пульсаров. Здесь синодическая болтанка
Земли «к Солнцу - от Солнца» проявилась бы во всей своей красе:
накапливающиеся за полмесяца запаздывания-опережения моментов прихода импульсов от
подходящих пульсаров достигали бы аж три сотых секунды! Чтобы это легко увидеть,
нужно было бы всего лишь определять моменты прихода импульсов в системе
отсчёта, связанной с центром Земли. Вместо этого, как нарочно, в
хронометрировании пульсаров принято пересчитывать моменты прихода импульсов к центру масс
Солнечной системы. При этом информация о движении Земли в паре Земля-Луна
теряется полностью. Ну, знаете, это уже симптом! Непременно должны быть какие-
то «высшие соображения», руководствуясь которыми, исследователи, не
поморщившись, выбрасывают целый пласт информации! Что за страшную тайну скрывает этот
пласт? Не ту ли, что синодическая болтанка Земли «к Солнцу - от Солнца» не
существует?
Так или иначе, но эта болтанка упорно не обнаруживается прямыми методами.
Поэтому, с горя прибегают к методам кривым. По-простому это называется «через
задницу», а по научному - «оптимизация многих параметров». Мало кто знает, в
чём прелесть этого метода. Вон, бывает, что в потоке опытных данных имеются
кое-какие особенности, которые из теоретических соображений являются лишними.
Тогда проблема легко решается: известен целый набор математических процедур -
фильтрация, сглаживание, и др. - которые позволяют удалить из потока данных
все лишние глупости. Это дело не хитрое: удалять-то. А что бедным учёным
делать в противоположной ситуации: когда в потоке данных упорно отсутствует
некоторая особенность - а очень хочется, чтобы она присутствовала? Вот для
таких случаев и был разработан метод оптимизации многих параметров. Он тем и
хорош, что позволяет вполне наукообразно засвидетельствовать наличие
несуществующих эффектов. Для этого записываются сложные, аналитически не решаемые
уравнения, в которых желаемый эффект - это ключевой момент! - учитывается
так, как будто он реально существует. Чем сильнее уравнения наворочены, и чем
больше параметров в них входит - тем лучше. Потому что тем неочевиднее для
посторонних глаз становится смысл дальнейшего таинства «оптимизации». А
таинство это вот какое. С помощью быстродействующих ЭВМ варьируются входящие в
уравнения параметры - таким образом, чтобы найти наилучшее согласие между
теорией, в которой желаемый эффект есть, и опытными данными, в которых этого
эффекта нет. Кому-то с непривычки может показаться странным - о каком же
«наилучшем согласии» может идти речь в таком случае. Да уж о таком, какое
получается! Конечно, здесь получается наилучший вариант из никудышных, но он по
честному наилучший! В этом и смысл «оптимизации» - не Зря же ЭВМ гоняли, в
самом деле! Вот и выдаст ЭВМ пачку значений «оптимизированных» параметров.
Причём, выходит особенно мило, если в число этих параметров были включены
какие-либо физические постоянные, имеющие важное прикладное значение. После
«оптимизации», значения этих постоянных оказываются уточнёнными! Пользуйтесь,
товарищи дорогие! И пусть теперь попробует кто-нибудь из дорогих товарищей
усомниться в том, что эффект, ради которого затевалась вся эта «оптимизация»,
реально существует. Как же, мол, ему не существовать, если он учитывался в
теории, и было найдено наилучшее согласие этой теории с опытными данными!
Так вот, вернёмся к синодической болтанке Земли «к Солнцу - от Солнца». Все
свидетельства о её существовании держатся на одном и том же честном слове:
мы, мол, учитывали её в уравнениях, и, после оптимизации многих параметров,
она чудненько засвидетельствовалась. Именно так делалось, например, при
радиолокации планет, где синодическая болтанка Земли «к Солнцу - от Солнца»,
имей она место, прямо дала бы соответствующую волну во временах прохождения
радиоимпульсов туда-обратно. Казалось бы, чего проще - покажите нам эту
волну! Нет-нет, отвечают нам, не всё так просто: без оптимизации многих
параметров тут ни фига не получается! А с оптимизацией - милое дело; заодно и
система фундаментальных астрономических постоянных уточнилась! Или вот, ещё одна
любимая игрушка: слежение за автоматическими межпланетными станциями. Полёт к
Венере, например, обычно длится около трёх с половиной месяцев. При плотном
радиоконтроле скорости станции и её удаления от Земли, волна из-за
синодической болтанки Земли проявилась бы, опять же, во всём своём великолепии. И
снова нас методично лишают радости полюбоваться на это великолепие. Впрочем,
известен случай, когда американцы обошлись без оптимизации многих параметров.
По результатам слежения за «Маринером-6» и «Маринером-7», они чётко заявили о
месячной волне в дальномерных и допплеровских данных, по амплитуде которой
«прямо и надёжно» определялась амплитуда обращения Земли около центра масс
Земля-Луна. Причём, геометрия слежения была такова, что месячную волну дала
бы как раз болтанка Земли «к Солнцу - от Солнца»! И мы поначалу недоумевали:
что это за исключение вылезло? Неужто - в самом деле, неужто - не шутя?!
Оказалось - шутя! Амплитуда-то болтанки Земли принималась такой, при которой
«устранялась, по методу наименьших квадратов, месячная волна остаточных
уклонений в данных слежения». Выходит, что месячная волна наблюдалась - держитесь
крепче! - в остаточных уклонениях?! А, спрашивается, в уклонениях от чего?
Ну, конечно же, от теоретического прогноза, в котором считалось, что болтанка
Земли «к Солнцу - от Солнца» имеет место. Но, если бы этот прогноз был верен,
то остаточные уклонения были бы нулевые! И, значит... американцы, не желая
того, доказали, что синодическая болтанка Земли «к Солнцу - от Солнца»... ну, в
общем, что этой болтанки НЕТ! За что боролись, на то и напоролись!
Что же это получается, товарищи учёные? Вы, кажется, вслед за Лапласом
утверждаете, что движение Луны вокруг Земли происходит в таком великолепном
согласии с законом всемирного тяготения, что на этот счёт не может быть никаких
сомнений. Но откуда же быть этому великолепному согласию - при таких
невероятных манёврах у пары Земля-Луна? Когда Луна совершает орбитальное движение
вокруг некоторого условного центра, а Земля не обращается около него, как
положено, а совершает одномерные колебания! И амплитуда у этих колебаний вполне
приличная: те самые 4 670 км. Прямо-таки неловко становится: обращение Земли -
это одно, а одномерные колебания, даже с той же самой амплитудой - это ведь
совсем другое! Мальчика от девочки отличить не можете! Вы ещё скажите, что
если картина движения пары Земля-Луна была бы такой бредовой - Луна летает по
орбите, а Земля под ней колеблется - то это с очевидностью проявилось бы в
видимом движении Луны. Посмотрите же правде в глаза: именно это с
очевидностью и проявляется! Ведь с давних пор расписание движения Луны по небесной
сфере представляло большой практический интерес. Нарушения ровного расписания
хорошо известны, они называются неравенствами в движении Луны. Второе по
величине периодическое неравенство в долготе - описывающее ускорения-замедления
ходя Луны по небесной сфере - называется вариация. Именно такие, как говорит
вариация, ускорения-замедления видимого хода Луны (и соответствующие им
периодические изменения расстояния до Луны) должны иметь место, если Луна
летает по орбите, а Земля под ней колеблется! Следует лишь уточнить, что, при
равенстве периодов орбитального обращения Луны и колебаний Земли, эти обращение
и колебания сфазированы определённым образом. А именно: в новолуние и
полнолуние Земля проходит через центр своих колебаний, а в серединах между
новолуниями и полнолуниями Земля находится в том или ином крайнем отклонении от
центра своих колебаний - в противоположную от Луны сторону. Невероятно, но
вариация и соответствующие ей периодические изменения расстояния до Луны
оказываются чисто геометрическими следствиями того, что у Луны движение
орбитальное , а у Земли - колебательное. Согласитесь, трудно назвать бредовой кар-
тину, которая обнаруживается самым прямым методом, т.е. методом пристального
вглядывания!
Надо всего лишь верить своим глазам, вооружённым телескопами! И - вот они,
реалии: несмотря на то, что у Луны имеется собственное тяготение
(действующее, впрочем, лишь в небольшой окололунной области), Луна движется в сфере
тяготения Земли как болванка, которая Землю не притягивает. Ибо если бы Луна
Землю притягивала, у Земли была бы полноценная динамическая реакция, т.е.
обращение около общего центра масс. Но, как мы видели, вместо этого обращения
имеют место одномерные колебания. Каково же их происхождение? Есть такая
точка зрения: их происхождение обусловлено тем, что они специально организованы,
для чего орбитальная скорость сферы тяготения Земли модулируется с периодом в
синодический месяц. Тут любознательные читатели могут спросить: «Кем же это
специально организовано, кем?» А у вас, любознательные читатели, не возникает
вопрос - кем специально организованы электроны, протоны, и всё остальное?
Или, пардон, вы полагаете, что всё оно само собой организовалось? Тогда -
тоже без проблем: считайте, что и модуляция орбитальной скорости земной сферы
тяготения организовалась сама собой. Да так удачно, чертяка, к месту
пришлась ! Результирующая болтанка земной сферы тяготения вперёд-назад служит
синхронизатором движения Луны, задавая период её обращения вокруг Земли! С
ума сойти можно! Кстати, именно из-за этой болтанки земной сферы тяготения
вперёд-назад, возникают обусловленные инерциальными свойствами Луны
«ускорения сноса», которые приводят как раз к таким периодическим изменениям
параметров орбиты Луны, о которых и говорилось выше. Эти периодические эволюции
орбиты описываются неравенством в долготе, которое называется эвекция, а
также соответствующими периодическими изменениями расстояния до Луны. Смотрите,
как складно получается: эвекция, со своими изменениями расстояния до Луны,
отражает переменные деформации лунной орбиты, а вариация, со своими
изменениями расстояния до Луны, отражает её постоянные деформации. Ньютон полагал,
что и те, и другие имеют один и тот же источник: возмущения со стороны
Солнца. Но тогда переменные и постоянные деформации должны быть взаимозависимы,
поскольку одна часть возмущающего воздействия должна тратиться на переменные
деформации, а другая - на постоянные. В действительности же эти два типа
деформаций совершенно независимы друг от друга. Значит, их источник - не один и
тот же. И, точно, у нас так и есть: постоянные деформации - это эффект чисто
геометрический, несиловой; а переменные деформации - это эффект силовой,
порождаемый «ускорениями сноса» Луны. Как видите, Солнце здесь оказывается
вообще не при чём. Помните, мы говорили о том, что в пределах планетарных сфер
тяготения солнечное тяготение отключено? Ну, вот, и земная сфера тяготения в
этом смысле не исключение. Душераздирающее получается зрелище: Солнце не
притягивает Луну, а Луна не притягивает Землю... И, если об этом знать, то тогда-
то и становятся понятны выкрутасы парочки Земля-Луна, которые певцами
всемирного тяготения, в лучшем случае, лишь констатируются.
Ну, а помимо этих выкрутасов, проясняется кое-что из происходящего на самой
Земле - для которой болтанка своей сферы тяготения вперёд-назад тоже не
проходит бесследно. Ведь эта болтанка порождает колебательное ускорение Земли,
текущий вектор которого следует прибавлять к векторам силы тяжести,
действующей на различные обгьёмчики вещества планеты. Так вот: о том, что Земля, при
движении по орбите, колеблется вперёд-назад, а не обращается около условного
центра пары Земля-Луна, свидетельствовала бы даже статистика землетрясений.
Ведь вероятность землетрясения повышается при максимальных возмущениях
местного вектора силы тяжести. Согласно закону всемирного тяготения, эти
возмущения максимальны в окрестностях новолуния и полнолуния, когда максимальна
сумма возмущающих воздействий Луны и Солнца; а, согласно вышеизложенному,
возмущения максимальны, наоборот, в серединках между новолуниями и полнолуниями,
когда колебательное ускорение Земли максимально по величине. Кому-то это
может показаться антинаучным, но землетрясения заметно чаще происходят в
серединках между новолуниями и полнолуниями. Хоть стой, хоть падай!
А ещё, мы обещали вернуться к лунным океанским приливам. Собственно,
«лунные» - это, как говорится, одно название, раз уж Луна не вызывает на Земле
никаких силовых реакций. Не Луна является генератором лунных океанских
приливов! Их причина - хоть поверьте, хоть проверьте - в том самом векторе
колебательного ускорения Земли, который прибавляется к местным векторам силы
тяжести. Результирующие векторы совершают вращательные уклонения с периодом в
сутки - генерируя, как рассказано выше, вращающиеся приливные волны. Их
расчётная амплитуда вполне соответствует реальной. Но почему же они вращаются с
периодом в лунные сутки, а не в солнечные? Дело в том, что вблизи новолуний и
полнолуний, при переходе Земли через нулевое колебательное смещение, вектор
колебательного ускорения также переходит через ноль и изменяет своё
направление в пространстве на противоположное. При этом фазы вращательных уклонений
отвесов - генераторов вращающихся приливных волн - испытывают скачок на 180°.
После этого, приливные волны восстанавливают синхронизм со своими
генераторами - что, из-за инертных свойств воды, занимает некоторое время и
осуществляется через небольшое увеличение периода вращения. Если такое восстановление
синхронизма длится половину синодического месяца, то увеличенный период
вращения равен как раз средним лунным суткам. Кстати, обычно максимальные и
минимальные размахи суточных приливов запаздывают - иногда на несколько суток -
по отношению к соответствующим фазам колебательного цикла Земли. Если
отбросить поправки на эти запаздывания, то на типичных кривых суточных приливов
хорошо видно, что их минимальные, практически, нулевые, размахи приходятся на
новолуния и полнолуния, а максимальные - на серединки между ними. Это
соответствует изменениям колебательного ускорения Земли, и, опять же, жутко
противоречит требованиям закона всемирного тяготения - согласно которому, высоты
приливов должны быть максимальны в новолуния и полнолуния!
Height (m)
3.0-
2.5-
00:00 12:00 00:00 12:00 00:00 12:00 00:00 12:00 00:00 12:00 00:00 12:00 00:00 12:00 00:00
Wed2GAug Thu27Aug Fri2SAug Sat29Aug Sun30Aug Mon31Aug TuelSep
График приливов-отливов на 5 дней 2009 г. в Хуа Хине (Таиланд).
Уважаемые читатели, у вас от проколов всемирного тяготения ещё в глазах не
мелькает? А то хотелось бы ещё добавить несколько слов про аномальное
тяготение Луны. В данном случае слово «аномальное» означает вовсе не то, что лунное
тяготение не укладывается в рамки закона всемирного тяготения - в эти рамки
не укладывается и нормальное планетарное тяготение. Лунное аномальное тяготе-
ние не укладывается вообще ни в какие рамки! Известно, что имеется
окололунная область пространства, в которой могут двигаться искусственные спутники
Луны, но эта область не обладает свойствами планетарной сферы тяготения! Не
наблюдается никаких пограничных эффектов при влёте космического аппарата в
область лунного тяготения: истинная-однозначная скорость не скачет,
радиосвязь не пропадает... «Так это же здорово, - обрадуются сторонники всемирного
тяготения, - это значит, никакой границы нет! Всё по нашему закону: тяготение
Луны безгранично!» Ага! Мы же видели, что оно даже на Землю не действует!
Границы-то у него есть... в пределах которых космический аппарат притягивается
не только к Земле, но и к Луне. «Так это же здорово, - опять обрадуются
сторонники всемирного тяготения. - Сложение притяжений - это как раз по нашему
закону!» Ага! По вашему закону, большое космическое тело, имеющее собственное
тяготение, характеризуется «сферой действия» (термин из космонавтики), в
пределах которой движение космического аппарата определяется притяжением,
практически, только к этому телу, а действием других больших тел можно начисто
пренебречь. Считается, что радиус сферы действия Луны равен 66000 км. Но
орбиты искусственных спутников Луны, даже весьма низкие, испытывают сильные
эволюции, которые не объяснить действием региональных аномалий лунного
тяготения. Приходится теоретикам приговаривать что-то такое насчёт возмущений со
стороны Земли и Солнца... Ну тогда скажите честно, что для Луны не писан закон
сферы действия! Эволюции орбит спутников Луны вы этим всё равно не объясните,
но хоть на душе у вас легче станет! В том-то и необычность, что, в области
действия тяготения Луны, земное тяготение не только не отключено (как это
было бы, имей Луна сферу тяготения, подобную планетарной), но и, вдобавок к
этому, истинные-однозначные скорости там определяются не в селеноцентрической
системе отсчёта, а в геоцентрической! Это касается и самой Луны: её истинная-
однозначная скорость не равна нулю, как это было бы, имей она сферу
тяготения, подобную планетарной - эта скорость равна скорости орбитального движения
вокруг Земли, т.е., примерно 1 км/с. Это касается и спутников Луны: их
обращение по окололунным орбитам является результатом мелких окололунных
трепыханий, наложенных на главное движение - вокруг Земли. Вот при таком подходе,
сильные эволюции окололунных орбит находят хоть какое-то объяснение!
Но даже не это главное. Аномальность тяготения Луны ненавязчиво указывает
нам на то, что тяготение можно устроить по-разному: и так, и этак! От
универсальности механизма действия тяготения остаются рожки да ножки! Единственное,
что есть общего у планетарного и лунного тяготения - и то, и другое
порождаются не веществом. Причём, в случае Луны, непричастность вещества к
порождению тяготения проявляется особенно изысканно. Вы только не волнуйтесь - но
есть экспериментальные свидетельства о том, что Луна представляет из себя не
сплошное тело, а тонкостенную оболочку. Об этом говорят, в частности,
результаты работы сейсмодатчиков на её поверхности. Сейсмические события, на
которые реагировали эти датчики, вызывали и искусственно, для чего на поверхность
Луны направляли отработанные разгонные ступени ракет. Поразительным было то,
что результирующие «лунотрясения» длились невероятно долго. Так, после удара
о поверхность Луны третьей ступени ракеты, разгонявшей корабль «Аполлон-13»,
«сейсмозвон детектировался в течение более четырёх часов. На Земле, при ударе
ракеты на эквивалентном удалении, сигнал длился бы всего несколько минут».
Это было написано не где-нибудь, а в престижном супернаучном журнале Science
- топором уже не вырубишь. Ясно, что сейсмические колебания, которые затухают
так медленно, нетипичны для сплошного тела - наоборот, они типичны для полого
резонатора. Так что вопрос об истинной массе Луны, определяемой не силой
тяжести в её окрестностях, а количеством её вещества - это вопрос очень
интересный...
Наконец, хотелось бы уладить кое-какие формальности. Например, с законом
сохранения импульса. А то нас всё попрекают: и тяготение-то у нас порождается
не веществом, и есть малые тела, которые сами не притягивают, а только
притягиваются... а при этом, между прочим, третий закон Ньютона нарушается, а,
значит, и закон сохранения импульса - с ним за компанию! Господи, да не
нарушаются здесь ни третий закон Ньютона, ни закон сохранения импульса: они здесь
просто не работают! Вон где они работают - при столкновениях тел! Ну, и в
других случаях, когда взаимодействуют тела. Тяготение - это совсем другое
дело . Тяготение действует на тела, но порождается не телами - какому же тут
импульсу сохраняться? Не тот случай.
Для сравнения: вот ваши представления о тяготении таковы, что там третий
закон Ньютона и закон сохранения импульса ни в коем случае не нарушаются. Ну,
и сильно вам это помогло? Объяснили вы тот казус, который вышел с астероидами
Троянцами? Разобрались вы, отчего такие несуразные результаты дают
определения масс больших спутников Юпитера - которые, якобы, притягивают друг друга?
И как насчёт межпланетных полётов - где, при пересечении аппаратом границы
планетарной сферы тяготения, происходит скачок вектора его истинной-
абсолютной скорости, а, значит, и вектора его истинного-абсолютного импульса?
Это, по-вашему, тоже законом сохранения импульса обеспечивается? А, может, вы
поясните, каким это образом закон сохранения импульса приводит к лихим
манёврам у парочки Земля-Луна, в результате которых Луна летает по орбите, а Земля
лишь вперёд-назад ёрзает? Было бы очень интересно послушать!
И потом: плачете по закону сохранения импульса, а мечтаете о двигателе
безопорной тяги! А здесь как раз тот случай, когда плачем делу не поможешь.
Ведь, при работе двигателя безопорной тяги, импульс не сохраняется! И не надо
далеко ходить: тяготение - это и есть реализация безопорной тяги в чистом
виде . Камешек падает на Землю оттого, что на него безопорная тяга действует!
Камешек при этом ускоряется, импульс при этом не сохраняется, но ничего
страшного не происходит. Главное, что здесь соблюдается закон сохранения
энергии: часть собственной энергии камешка, или, если хотите, часть его
массы, превращается в его кинетическую энергию. А вы, наверное, и не знаете,
какие превращения энергии происходят при свободном падении малых тел! Ведь ваша
официальная теория тяготения - общая теория относительности - такими
пустяками не занимается. Но без этих пустяков никакой безопорный движок не потянет!
И прототип у всех на виду: тяготение! Разберись, сделай, и лети себе! Но,
чтобы разобраться, нужно, хотя бы, честно обходиться с опытными данными.
Неспроста же космолог и астрофизик В. Л. Гинзбург сказал: «Физика! Это наука!
Которая! Основана только на надёжных опытных данных!» Ну, и где они, надёжные
опытные данные по вопросам, связанным с тяготением? Мы же видим: часть этих
данных выбрасывается, часть отфильтровывается, часть замалчивается, часть
просто перевирается, да ещё и отсебятина добавляется через оптимизацию многих
параметров! А дяденьки из Комиссии по борьбе со лженаукой - создали такую при
Российской академии наук - взирают на всё это с чугунной невозмутимостью. Ну,
чисто лабораторные болваночки!
Разное
книги из спецхранов
Н.Дж. Каролидес, М. Балд, Д.Б. Соува, А. Евстратов
Введение
Спецхран (отдел специального хранения) — в СССР специальный отдел в
библиотеке, доступ к которому был ограничен. В этих отделах находились издания,
ознакомление с которыми широкой публики считалось нежелательным по
идеологическим соображениям. Для просмотра книги из спецхрана требовалось письменное
ходатайство с места работы читателя и ряд других документов, получить которые
было очень нелегко. Ссылки на литературу из спецхрана были запрещены.
Возникновение спецхрана относится к началу 20-х годов. Согласно
постановлению СНК от 30 июня 1920 г. , Книжная палата стала получать 3 экземпляра
секретной литературы — изданий РККА, Реввоенсовета Республики, ВЧК. В 1921 г.
спецхран Книжной палаты стал получать эмигрантские газеты и журналы.
Впервые спецхраны в библиотеках были созданы на основе постановления СНК
РСФСР от 12 декабря 1921 года.
Согласно декрету ВЦИК и постановлению Наркомпроса от 12 января 1922 г. ,
принятым по инициативе Л.Д. Троцкого, в секретный отдел стали поступать кон-
фискованные книги, изданные без разрешения цензуры. Постановлением СНК от 14
декабря 1921 г. было приказано снабжать секретными изданиями также библиотеку
Румянцевского музея и Петроградскую Публичную библиотеку (белогвардейские
издания, которые выписывал Наркомпрос, они получали и раньше), и при этом —
Наркомпросу совместно с ВЧК разработать инструкцию о порядке хранения и
пользования секретными документами. Согласно разработанной инструкции,
пользоваться секретными документами можно было только с разрешения председателя
Совнаркома, наркома по просвещению и его заместителей, членов ЦК РКП(б) или
президиума ВЧК. При этом в разрешении всякий раз должны были точно
перечисляться документы, подлежащие выдаче для занятий, а также имя, отчество и
фамилия уполномоченного лица. В 1923 г. спецхраны переходят в ведение Главлита
и Главполитпросвета. В результате проведенных «чисток» библиотек, в них
направляется большое количество старой литературы, подчас почти вся литература
по истории и философии, в связи с ее «монархическими» и «идеалистическими»
тенденциями. В сталинские времена правила ужесточаются, в спецхраны
отправляются издания, в которых каким-то образом упомянуты имена «врагов народа»
(хотя бы и потому, что книга напечатана в «типографии имени Троцкого»).
В спецхране хранились:
• Некоммунистические издания времён гражданской войны.
• Советские книги 1918—1936 годов, в которых упоминались неприемлемые с
точки зрения властей фигуры, например Троцкий, Зиновьев, Каменев, Н.
Бухарин .
• Книги, журналы и газеты на русском языке, изданные эмигрантскими либо
западными издательствами (вне зависимости от их содержания).
• Книги, газеты и журналы на иностранных языках.
Любая иностранная литература делилась на две больших категории: для общего
пользования, к открытому распространению в магазины, библиотеки и т.д., и к
закрытому для общего пользования. При этом закрытая категория впоследствии
подразделялась еще на четыре по уровню доступа: 1с, 2с, Зс и 4с. В список 1с
входили только ЦК ВКП(б) (ЦК КПСС), КГБ, Библиотека имени Ленина и ИНИОН.
Остальные списки были уже с изъятиями и в спецхраны категории 4с (это, к
примеру, спецхран Академии наук СССР) попадало только четверть приходящей в страну
и запрещенной к общему пользованию литературы.
К 1988 г. только в библиотеке им. Ленина спецхран насчитывает более 300
тысяч названий книг, более 560 тысяч журналов, не менее миллиона газет.
С марта 1987 г. в связи с объявленной гласностью началось возвращение книг
из спецхранов в открытые фонды. Была создана специальная комиссия для
пересмотра списков. К концу 1988 года, было переведено в открытые фонды 7930
изданий. При этом оставлено 4 62 издания «явно антисоветского характера,
содержащие клевету на В.И. Ленина, КПСС, Советское государство и советский народ,
белогвардейские, сионистские, националистические издания». Произведения
бывших советских авторов-эмигрантов особенно долго оставались в спецхранах
(наряду с порнографической и фашистской литературой, а также литературой,
связанной с взрывчатыми веществами и наркотиками).
Окончательно спецхраны были ликвидированы одновременно с цензурой в 1990
году — приказом Главного управления по охране тайн в печати СССР от 9 июля
1990 г. «О ликвидации спецхрана», в котором предписывалось передать все книги
в общие фонды. В настоящее время бывшие спецхраны, как правило, превращены в
отделы литературы русского зарубежья (сохраняя в обиходе прежнее название).
Отделы, так или иначе содержащие закрытую для широкого доступа литературу,
есть в большинстве библиотек мира; но в отличие от советских спецхранов,
литература направляется в них, как правило, по внеполитическим соображениям.
Старейший из таких отделов — знаменитый «Ад» французской Национальной (бывшей
Королевской) библиотеки, существующий с XVI века и ныне официально
именующийся «Порнографическим отделом». До революции, в этот отдел направлялась также
литература, запрещенная по политическим или религиозным мотивам, и
конфискованные при обысках рукописи (любого содержания) — то есть он по своим
функциям приближался к позднейшим советским спецхранам. Существуют различные слухи
о существовании закрытых библиотек также в Ватикане.
ЛИТЕРАТУРА, ПРЕСЛЕДОВАВШАЯСЯ ПО ПОЛИТИЧЕСКИМ МОТИВАМ
1984
Автор: Джордж Оруэлл
Год и место первой публикации: 1949, Лондон; 1949, США
Издатели: Секер энд Варбург; Харкурт Брейс Йованович
Литературная форма: роман
СОДЕРЖАНИЕ
Время после Второй мировой войны было крайне беспокойным. Несмотря на то,
что недавняя опасность осталась в прошлом, многие боялись, что
коммунистические идеи, которые Завладели СССР и частью Восточной Европы, распространятся
по всему миру и положат конец демократии и капитализму - основам процветания
Соединенных Штатов и множества других стран. «1984» - роман, который довел
эти страхи до последней черты, создав проект полностью тоталитарного будущего
и всесторонне описав проблемы гуманности в таком мире.
Уинстон Смит живет в Лондоне, на континенте, известном как Взлетная полоса
номер один, в государстве Океания. Тридцатидевятилетний мужчина, болезненный,
лысеющий, с незаживающей язвой на ноге. Каждый день ему приходится
подниматься на седьмой этаж в свою квартиру, лифт никогда не работает. Его основная
пища - черствый хлеб и вязкое жаркое из мяса неизвестного происхождения,
которые он получает на ланч на работе. Чтобы забыться, он напивается джином
«Победа», больше похожим на азотную кислоту, от которого из глаз текут слезы,
и курит сигареты «Победа», которые нужно аккуратно держать, чтобы не
высыпался весь табак. Он окружен постоянно ревущими во всех комнатах телеэкранами,
передающими лживые речи членов правительства. Он один из немногих, кто
понимает , что слышит ложь, так как он фабрикует факты на своей работе в
Министерстве Правды, отвечающем за все публикации, пропаганду и развлечения в
Океании .
Он лишь в общих чертах знал, что происходит в невидимом лабиринте, куда
вели пневматические трубы. После того как все необходимые поправки к какому-
либо номеру «Тайме» собирали вместе и сличали, газета перепечатывалась,
оригинал уничтожался, а исправленный экземпляр занимал свое место в подшивке.
Этот процесс непрерывных изменений применялся не только к газетам, но также к
книгам, журналам, брошюрам, плакатам, листовкам, фильмам, звукозаписям,
карикатурам, фотографиям - словом, к любой литературе, к любым документам,
которые могли иметь хоть какое-либо политическое или идеологическое значение.
Каждый день, практически каждую минуту, прошлое приводилось в соответствие с
сегодняшним днем. <...> И никогда нельзя было потом доказать подделку1.
В то же время пересматривается история, статистика фальсифицируется в
соответствии с партийными интересами.
Но, в общем-то, думал Уинстон, исправляя цифры Министерства Изобилия, это и
не подделка. Просто замена одной бессмысленности на другую. Например, в про-
1 Здесь и далее - пер. «1984» Д. Иванова и В. Недошивина.
гнозе Министерства Изобилия говорилось, что в четвертом квартале будет
произведено 145 миллионов пар сапог. В сегодняшней сводке указывалось, что
произвели 62 миллиона пар. Однако Уинстон, переписывая прогноз, снизил цифру до 57
миллионов, чтобы подтвердились утверждения о перевыполнении плана. Во всяком
случае, 62 миллиона соответствуют истине не более, чем 57 или 145 миллионов.
Вполне возможно, что сапог вообще не производили. А скорее всего, никто не
знал, сколько же сапог произвели, и никому до этого не было дела. Всем было
известно лишь то, что каждый квартал астрономическое количество сапог
производилось на бумаге, в то время как едва ли не половина жителей Океании ходили
босиком.
В связи с фальсификацией статистики меняются и исторические факты. Помимо
Океании существуют еще только два государства - Остазия и Евразия. Если
Океания воюет с одной из них, значит, она всегда с ней воевала. Поэтому если
союзник у страны меняется и начинается война с другим государством, газетные
статьи подгоняются под новый мировой порядок. После чего каждый должен
изменить прошлое в своем сознании, именуемом двоемыслием, и забыть все, что ему
было известно, помимо новой правды.
Эта ложь заставляет Уинстона пересмотреть все свое воспитание. Ему всегда
говорили, что Большой Брат, лидер Партии, спас страну от ужасающего
притеснения капиталистов. Но он видит, что не достает самого необходимого, что
имеющиеся вещи низкого качества, и задается вопросом, всегда ли так было. Если
Партия лжет о войне, может быть, она лжет и о спасении общества?
Он решает начать сознательную борьбу против Партии и, пытаясь открыть
правду, ведет дневник своих мыслей, в основном направленных против Большого
Брата . Он старается быть осторожным - это первый вызов, брошенный им системе.
Всякий непочтительно думающий о Большом Брате уже совершает преступление
против него, называемое мыслепреступлением; наказание за него - смерть. По этой
причине Уинстон полагает, что он может идти в своей борьбе до предела, ведь
фактически он уже мертв. Когда-нибудь Полиция Мысли поймает его и он умрет.
Телеэкраны здесь в каждом помещении, они одновременно транслируют новости
Партии и показывают Полиции Мысли, что происходит в комнате. Люди могут
донести на него во имя собственного спасения. Он уже свыкся с тем, что однажды
его поймают, и не возлагает никаких надежд на будущее. Он хочет докопаться до
правды прежде, чем его разоблачат.
Путешествие Уинстона в поисках этой правды и бунт против Партии заключают в
себе много уровней. Первый - его интерес к прошлому. Уинстон посещает
антикварную лавку, где сохранились реликты эпохи капитализма - вещи бесполезные,
но красивые: например, стеклянное пресс-папье с кораллом внутри. Он покупает
пресс-папье и пользуется возможностью поговорить с хозяином о том, что было
до прихода Большого Брата к власти. И хотя тот немногое может вспомнить, его
слова подкрепляют уверенность Уинстона, что мир был лучше до правления
Большого Брата.
Второй уровень бунта - сексуальный. Партия не одобряет подобные отношения
между людьми, опасаясь, что между ними могут возникнуть чувства, и они
полюбят друг друга сильнее, чем Партию. Для пропаганды таких взглядов создаются
антисексуальные лиги. Однажды Уинстон сближается с молодой красавицей
Джулией, тоже работающей в Министерстве Правды. После многочисленных трудностей с
поисками места для свиданий, они решают укрыться от телекамер в лесу. Здесь
они могут почувствовать себя свободными и впервые заняться сексом. Они делают
это, потому что им запрещали. И чем более раскованны они, тем больше им это
нравится. После нескольких свиданий Уинстон решает снять комнату над лавкой
старьевщика. Там у них проходит множество свиданий, и это не просто секс -
они разделяют чувства и желания друг друга.
Третий уровень - еще более активная форма мятежа против Большого Брата.
Джулия и Уинстон решают присоединиться к подпольной организации под названием
Братство. Уинстон всегда чувствовал особое расположение к члену Внутренней
партии, работавшему с ним в одном здании, ОчБрайену. Однажды в холле О'Брайен
сказал ему, что восхищается его работой и пригласил зайти к нему за новым
изданием словаря Новояза, официального языка Океании. Джулия и Уинстон решают,
что это тайный знак, и отправляются в дом к ОчБрайену, чтобы заявить о своей
ненависти к Большому Брату и желании присоединиться к Братству. Книга,
озаглавленная «Теория и практика олигархического коллективизма», написана
человеком, фокусирующим ненависть членов партии - Эммануэлем Гольдштейном. Она
вышла много лет назад, когда он был влиятельным членом партии, но, поскольку
взгляды изменились, он был исключен из Партии и стал козлом отпущения,
обвиняемым во всех проблемах Океании. Во время двухминутки ненависти, ежедневной
церемонии, в которой должны участвовать все члены партии, постоянно
демонстрировалось его изображение, которое полагалось оскорблять. В книге
исследуется истина, стоящая за тремя лозунгами Партии: «Воина - это мир», «Свобода -
это рабство», «Незнание - сила». Так, например, война - это мир, потому что
постоянная подготовка к войне, потребление товарных излишков, позволяют
восстановить экономическую стабильность. Хотя сражения случаются нечасто, война
- прекрасный повод для постоянного сокращения пайка. Она также держит граждан
в страхе, заставляет их поверить в то, что они нуждаются в защите
государства .
После того, как Джулия и Уинстон получили и прочли книгу, их схватили в
комнате над антикварной лавкой. За картиной на стене обнаруживается
телекамера, которая следила за ними все это время. Антиквар открывает свое истинное
лицо: он оказывается членом Полиции Мысли. Их отправляют в Министерство Любви
и сажают в разные камеры. После множества пыток (в том числе голодом),
стандартного наказания для всех преступников, Уинстона начинает допрашивать
О'Брайен, который вместе с Полицией Мысли следил За ним на протяжении семи
лет. Во время этих встреч ОчБрайен использует разновидность шоковой терапии,
чтобы дать понять Уинстону силу Партии и тщетность попыток противостоять ей.
Уинстон тверд в своей вере, что Партия не сможет лишить его правды, что есть
истины, которые нельзя контролировать. К примеру, он уверен, что 2x2=4, и по-
другому быть не может. О4 Брайен тем не менее заставляет его поверить, что
2x2=5, это становится финалом его сопротивления и в итоге он соглашается со
всем, что утверждает партия.
После освобождения из Министерства Любви от Уинстона остается жалкая
оболочка. Он не может больше работать, проводит свое время, выпивая в кафе и
играя в шахматы сам с собой. Как-то раз он увидел Джулию, но у них уничтожили
желание быть вместе, и теперь они оба поддерживают Партию. Он знает, что
однажды его убьют выстрелом в спину. Но верит, что узнал правду о Большом
Брате, а потому спасен; так что он готов умереть. Финальные строчки романа
показывают его полное согласие с тем, что он страстно отрицал в своей прошлой
жизни.
«Он вгляделся в огромное лицо. Сорок лет ушло на то, чтобы разобраться, что
за улыбку скрывают эти черные усы. О, жестокое, бессмысленное непонимание! О,
упрямый, своевольный блудный сын, избегавший любящих объятий! Две пахнущие
джином слезы скатились по его носу. Но теперь все хорошо, все хорошо - борьба
Закончилась. Он победил себя. Он любит Большого Брата».
ЦЕНЗУРНАЯ ИСТОРИЯ
В следующие за публикацией романа полвека предпринимались многочисленные
попытки избавить школьные библиотеки от «1984». Джонатан Грин называет роман
одной из «тех книг, которые запрещали особенно часто». В предисловии к книге
«Знаменитые запрещенные книги» Ли Беррес, основываясь на данных шести иссле-
дований о давлении цензуры в американских школах (1965-1982 годы), определяет
тридцать наиболее часто запрещаемых книг. «1984» в этом списке на пятом
месте . Особенно ярко это проявилось в шестидесятых и семидесятых, когда Америка
была охвачена страхом перед возможностью ядерной войны с Советским Союзом,
чье существование в качестве процветающей коммунистической державы являлось
угрозой для Соединенных Штатов и их демократических идеалов. В такой
обстановке роман постоянно порождал протесты.
Чаще всего роман обвиняли в безнравственности и кощунстве. Откровенная
сексуальность считалась неуместной в чтении подростков и не только. Иногда
протесты против изучения романа в школах возникали из-за его связи с
коммунизмом. В исследовании Ли Берреса о цензуре в школах Висконсина, проведенном в
1963 году, говорится, что «Общество Джона Бирча» протестовало против книги -
«исследования о коммунизме». В 1966 году в исследовании, проведенном Берре-
сом, который опустил имена и места, формулируется основной протест против
романа - «он показывает коммунизм в выгодном свете». Один из родителей в этом
же исследовании возражает: в романе «социалистическое государство показано,
как неудачная утопия».
В позднейших случаях это принципиальное возражение спасало книгу от
запретов . В исследовании «Цензоры и школы» Джека Нельсона и Джин Роберте упомянут
случай, когда преподаватель в Вреншэлле (штат Миннесота) отказался исключить
«1984» из списка для чтения и был уволен. Тем не менее, его восстановили
после того, как был выдвинут аргумент, «что книга показывает, что происходит в
тоталитарном обществе».
Нельсон и Роберте также рассматривают цензурирование «1984» в связи с
«битвами за учебники» в Техасе в 1960-х годах. Десять романов были изъято из
библиотек четырех средних школ и колледжа в Амарилло; среди них «Андерсонвилль»
Маккинли Кантора, «О, дивный новый мир» Олдоса Хаксли, «Гроздья гнева» Джона
Стейнбека и «Смеющийся мальчик» Оливера Ла Фарга. Согласно Нельсону и
Роберте , большинство протестов были связаны с непристойностью романов, но часть
обвинений направлены против содержащихся в книгах политических идей, либо
были вызваны принадлежностью авторов к той или иной антиамериканской
организации .
Эти же обвинения предъявлялись в 1981 году. Баптистский священник из Снидса
(штат Калифорния), преподобный Лен Коли, пытался запретить книгу в школах,
заявив, что заручился поддержкой других церковных общин, которые впоследствии
отрицали свою причастность к протесту. Он говорил, что книга
прокоммунистическая2 и содержит откровенные сексуальные сцены. «Ньюслеттер он Интеллектуал
Фридом» писал в январе 1981 года, что школьный совет округа Джексон анонимно
проголосовал за то, чтобы оставить книгу «в качестве дополнительного чтения
по курсу "антикоммунизм" в средней школе Снидса».
Однако во многих случаях исход дела не был столь благоприятным. Многие
протесты против книги приводили к изъятию ее из классов, школьных библиотек, к
запрету на продажу. Непрекращающиеся обвинения в адрес книги подробно
рассматриваются в исследовании Берреса, завершенном в 1966 году; и хотя книга
уже давно переведена многими критиками в разряд классики, она представлена
лишь в 43% школьных библиотек.
АРЕОПАГИТИКА
Автор: Джон Мильтон
Год и место первой публикации: 1644, Англия; 1888, США
2 Этой книге не везло со всех сторон, в СССР она также была Запрещена, За ее чтение
(самиздат) можно было получить срок, хотя официально За это не сажали - статью подбирали
уголовную , чаше всего «За спекуляцию».
Издатели: не указан; Кассел & Компани
Литературная форма: эссе
СОДЕРЖАНИЕ
Название самого знаменитого прозаического труда Джона Мильтона произошло от
топонима «Ареопагус» - холма Ареса в Афинах, названного в честь одного из
двенадцати высших божеств Древней Греции. На холме Ареса собирался главный
судебный совет древних Афин для обсуждения политических и религиозных
вопросов . В суде, олицетворявшем славу афинской демократии, было около трехсот
членов, выбранных из свободных граждан города. Название «Ареопагитика»
обнаруживает политические предпочтения Мильтона. Подзаголовок «Речь к английскому
парламенту о свободе печати» определяет его намерения.
В своей «Повторной защите английского народа», опубликованной в 1654 году,
Мильтон замечал: «Я написал мою «Ареопагитику» с целью освободить прессу от
направленных против нее притеснений; власть, устанавливающая, что верно и что
ложно, что должно быть опубликовано, а что запрещено, не может более быть
доверена нескольким безграмотным и ограниченным личностям, которые отказываются
давать разрешения любому сочинению, содержащему взгляды или чувства,
выходящие за пределы общепринятых предрассудков.
Труд был главным образом направлен против ордонанса Парламента от 14 июня
1643 года, которым вводился предварительный контроль на издания книг и
памфлетов. (В нем также излагались идеи религиозной свободы, тесно связанной со
свободой печати, но данный аспект здесь не рассматривается.)
Мильтон признает законность интереса «Церкви и Государства» к содержанию
книг, «ибо книги — не мертвые совершенно вещи, а существа, содержащие в себе
семена жизни, <...> они сохраняют в себе, как в фиале, чистейшую энергию и
экстракт того живого разума, который их произвел3». Он считает, что
«убивающий человека губит разумное создание, образ Божий, но тот, кто уничтожает
хорошую книгу, губит самый разум, гасит светоч Божественного образа».
Мильтон осуждает цензурные ограничения, которые сейчас известны как
предварительная цензура, - это и есть главный тезис его работы. Он уподобляет
стремление ввести ограничения на свободу печати Папскому суду, приведшему к
испанской инквизиции. Тогда цензура, не ограничившись борьбой с еретиками,
распространилась на все неугодное церкви. Подобную же опасность он видит в
современной цензуре. До наступления «тирании инквизиции» книги свободно
являлись в этот мир, о них судили уже после выхода в свет. Продолжая эту
метафору, он говорит, что вместо того, чтобы судить о книге до ее рождения,
пренебрегая мнением общества, ее следует широко изучать после публикации.
Мильтон подкрепляет свою позицию примерами из истории. Он отождествляет
классические Афины и раннее христианство, ибо эти эпохи были свободны от
предварительного контроля и почти всегда от последующего, - кроме случаев
атеистических, богохульных и клеветнических сочинений. Один из таких
исключительных случаев - сожжение книг Протагора и изгнание самого автора по
распоряжению судей Ареопага. Протагор писал, что не знает, «есть ли боги или их
нет».
Ценность образования и знаний - краеугольный камень полемики Мильтона.
Книги помогают усвоить узнанное и знакомят с неизвестным. Закон парламента
наложит «гнет на всю эту цветущую жатву знания», снова заставит «голодать наши
умы» и разрешит людям узнавать только то, что дозволят цензоры. Мильтону это
напоминает решение Юлиана-Отступника ослабить христиан, запретив им изучение
языческих текстов. Ведь цензура стоит на пути образования, затрудняя доступ к
информации и исключая обмен мнениями. Ограничение свободы письма и печати
3 Здесь и далее - пер. «Ареопагитики» под ред. П. Когана
сводит на нет права людей и сковывает свободу познания.
Автор считает, что знания приобретаются путем тренировки разума, поисками и
подтверждением истины. Его пояснения включают в себя и науки, и религию:
истина достигается изучением всех мнений, даже ошибочных, они должны быть
познаны и оценены. Те, чьи убеждения базируются исключительно на том, что
говорят пастыри или разделяет общественное мнение, далеки от понимания. Даже если
теория по объективному обоснованию верна, не следует ей безоговорочно
доверять. Если она не дискутируется и не перепроверяется, она не понята; знание,
принятое на веру, - поверхностно. Свободная пресса может дать пищу для
размышлений , повысить уровень понимания общепринятых истин или открыть новые.
Это справедливо как в отношении отдельных личностей, так и в отношении целой
нации.
Развивая эту точку зрения, Мильтон рекомендует чтение всех текстов, как
хороших, так и «вредного содержания». Последние «могут послужить для
осторожного, рассудительного читателя во многих отношениях поводом к открытиям,
опровержениям, предостережениям и объяснениям». Истина и добродетель достигаются
изучением всех мнений, даже ошибочных. Люди должны самостоятельно совершать
этический выбор между добром и злом вокруг себя.
«Таким образом, если познание и зрелище порока в этом мире столь необходимы
для человеческой добродетели, а раскрытие заблуждений — для утверждения
истины, то каким другим способом можно вернее и безопаснее проникнуть в область
греха и лжи, как не при помощи чтения всякого рода трактатов и выслушивания
всевозможных доводов? В этом и состоит польза чтения разнообразных книг».
Мильтон приводит причинно-следственные связи между действиями правительства
и самосознанием народа. «Угнетатели, притеснители, тираны» у власти делают
народ «невеждами, глупцами, людьми, гоняющимися за формой, рабами». Мягкое и
человечное правительство должно развивать свободу печати и свободу
высказывания. Это в итоге просветит дух, раскрепостит и расширит восприятие
английского народа, сделает людей более способными, умелыми, знающими и стремящимися к
познанию истины. Новый закон погребет под собой все эти перспективы.
Эффективность закона также не очевидна. Согласно его требованиям, выдающие
привилегии должны быть над схваткой и без предубеждений разбираться в любом
вопросе, но на деле, считает Мильтон, они несведущи, коррумпированы и
перегружены работой. По другому предположению, книги являются единственным
источником идей и образа действий, который может быть подвергнут властями цензуре.
Мильтон доказывает несостоятельность этих пунктов закона, утверждая, как
определено выше, познавательную силу книг и требуя свободы печати.
ЦЕНЗУРНАЯ ИСТОРИЯ
Выдача лицензий на книги, подразумевавшая запрещение нежелательных
публикаций, было обычной политикой в Англии. Еще в 1408 году установлением
архиепископа Арандельского (ратифицировано в 1414 году) запрещалось чтение книг, не
проверенных и не одобренных Кембриджским или Оксфордским университетами.
Генрих VIII запретил печатание книг, касающихся Священного Писания, кроме
проверенных и одобренных цензурой. Эта политика была воспринята и последующими
монархами - Эдаурдом, Марией, Елизаветой, Яковом и Карлом.
Цензурная практика развивалась в Англии в XVI и XVII веках, когда была
Зарегистрирована «Компания книгоиздателей и книготорговцев». В 1637 году, в
царствование Карла, декрет Звездной палаты от 11 июля определил широкий
спектр цензурных мер, запрещавших печатание, ввоз или продажу бунтарских или
непристойных изданий; ввел обязательное лицензирование всех книг перед
печатанием или перепечатыванием; ограничил число печатников и установив
количество печатных станков, которое каждый из них мог использовать; запретил
предоставлять места не имеющим патента печатникам; поручил «Компании книгоиздателей
и книготорговцев» обыскивать дома печатников, не обладающих лицензией.
В 1641 году Звездная палата была упразднена вследствие поражения Карла в
гражданской войне. Хотя «Компания книгоиздателей и книготорговцев» не была
упразднена, ее власть ослабла; почти полтора года не было никаких
установленных законом ограничений на печать. Но постепенно рамки допустимого снова
стали сужаться. В 1643 году пуритане издали серию предписаний, предваренных
постановлением 1642 года, согласно которому в каждом издании должно упоминаться
имя печатника, восстановив таким образом цензурную практику. Значимым
фактором, благодаря которому возможно было некоторое вольномыслие, была
религиозная терпимость эпохи.
В 1643 году Джон Мильтон опубликовал «Учение и дисциплина развода» без
специального разрешения, регистрации или подписи, обязательных для того времени.
Сочинение было переиздано в феврале 1644 года, снова без указания авторства,
регистрации или подписи. В это время роялисты потерпели поражение, позволив
Вестминстерской ассамблее (совещательному органу парламента, занимавшемуся
реформой церкви, в котором преобладали пресвитерианцы) запретить трактаты,
призывающие к терпимости. В проповеди на эту тему, прочитанной перед
парламентом, содержались призывы против нелегальных книг и «Учение и дисциплина
развода» называлась безнравственной. Затем книготорговцы, объединенные в
корпорацию, пожаловались на нелегальные издания в палату общин и, среди прочих,
донесли на Мильтона.
Эти события стали катализаторами для создания «Ареопагитики». Изданная 23
ноября 1644 года, она также была выпущена без разрешения и без регистрации, с
пренебрежением к установленному порядку. (Этот труд тоже был зачитан вслух
перед парламентом). 9 декабря книготорговцы подали жалобу в палату лордов, но
лорды не предприняли никаких действий.
Атака Мильтона на систему привилегий не возымела никакого действия на
политику парламента. Действительно, практика выдачи лицензий утверждалась еще
несколько раз и продолжала действовать еще двадцать лет после смерти Мильтона в
1694 году. Фредерик Ситон Сиберт замечает, что «Ареопагитика» «не произвела
большого впечатления» на современников Мильтона, она «прошла незамеченной
большинством писателей и общественных деятелей тех времен». После казни Карла
I и уничтожения монархии Оливер Кромвель, ставший в 1658 году лордом-
протектором, запретил «Ареопагитику», как и «короткий парламент»
протестантской Англии, который стал преемником палаты общин.
«Ареопагитика» появилась только в одном издании и не переиздавалась до 1738
года. На этот раз она пробудила сочувствие в обществе за концепцию
свободомыслия. Согласно Сиберту, значимым фактором в такой перемене общественного
мнения был процесс над Питером Зенгером4 в колониальном суде Нью-Йорка.
Оправдание Зенгера, иск на которого подал королевский губернатор, было
воспринято как следствие свободы прессы. Публикация записи процесса, четыре издания
которой вышли в Лондоне в 1728 году, по замечанию Сиберта, «без сомнения
послужила примером для английских судей».
Свобода печати в США подверглась первому испытанию в ходе судебного процесса над нью-
йоркским издателем Иоганном Питером Зенгером, чья газета "Нью-Йорк уикли джорнал",
основанная в 1733 г., стала рупором оппозиции местным властям. Она выходила в течение двух лет,
после чего губернатор, не выдержав сатирических выпадов Зенгера, посадил его в тюрьму по
обвинению в клевете. Но, даже будучи в Заключении, Зенгер продолжал руководить изданием газеты.
Судебное разбирательство тянулось девять месяцев и вызвало громадный интерес во всех
колониях . Зенгера Защищал Знаменитый адвокат Эндрю Гамильтон, который сумел доказать, что его
разоблачительные статьи соответствуют действительности, то есть не являются клеветой. Суд
присяжных оправдал Зенгера, и он был освобожден. Это Знаменательное событие положило начало
американской традиции свободы печати.
АРХИПЕЛАГ ГУЛАГ
Автор: Александр Со л женит тын
Год и место первой публикации:
1973-1974, Франция; том I - 1974,
том II - 1975, том III - 1978, США
Издатели: ИМКА Пресс; Харпер & Роу
Литературная форма: nonfiction
СОДЕРЖАНИЕ
Цель Солженицына, поставленная им в трехтомной работе «Архипелаг ГУЛАГ» -
описать и разоблачить существование в Советском Союзе грандиозной бойни,
более масштабной, чем истребление евреев в Германии и других народов во Второй
мировой войне. Десять миллионов советских граждан оказались в заключении, где
испытывали ужасные мучения и часто погибали от рук собственного
правительства. «Архипелаг» в заглавии отсылает к трудовым лагерям, «тысячам островов»,
разбросанным по стране «от Берингова пролива до Босфора», но «психологией
скованным в континент, - почти невидимой, почти неосязаемой страны, которую и
населял народ зэков». «ГУЛАГ5» - акроним, обозначающий советскую карательную
систему. Канвой повествования служит собственный опыт заключения Солженицына
с 1945 по 1953 годы; к этому добавлены рассказы, воспоминания и письма 227
очевидцев.
Во второй главе первого тома, «Истории нашей канализации», устанавливается,
что правительственные репрессии с 1917 по 1956 годы были непрерывны,
обнаруживаются их истоки. Сталинские чистки, ограниченные во времени и масштабах,
признанные Советским правительством, включаются в панораму репрессий.
Структура текста следует действительности - от сцен ареста и допросов до
заключения. Далее читатель путешествует с заключенным через всю страну, пока
последний не попадает в «порты», тюрьмы «архипелага». Место назначения -
исправительно-трудовые лагеря. Каждая глава проиллюстрирована опытом отдельных
заключенных. Четыре другие главы описывают изменения советских законов и
системы «правосудия», отношения и процедуры внутри нее, где отказ от высшей меры
наказания сменялся ее массовым использованием.
Одно из важных наблюдений: аресты и заключения не ограничиваются тремя
крупнейшими волнами репрессий. Эти признанные чистки в 1937-1938 годах,
которым подвергали «людей с положением, людей с партийным прошлым, людей с
образованием», во-первых, не были основной волной, во-вторых, не были точно
представлены. Уверенность, что арестовывали в основном коммунистическое
руководство, не согласуется с тем фактом, что около 90% из «миллионов арестованных»
были вне пределов этого круга. «А истинный посадочный закон тех лет был - за-
данность цифры, разнарядки, разверстки. Каждый город, район, каждая воинская
часть получали контрольную цифру и должны были выполнить её в срок». Перед
этим волна 1929-1930 годов, «протолкнувшая в тундру и тайгу миллиончиков
пятнадцать мужиков (а как бы и не поболе)», а затем волна 1944-1946 годов «гнали
по сточным трубам целые нации и еще миллионы и миллионы - побывавших (из-за
нас же!) в плену, увезенных в Германию и вернувшихся потом».
Хронология чисток открывается указом В. И. Ленина, выпущенным в конце 1917
года. Сталин продолжил - усовершенствовал и расширил - ленинскую тактику.
Аресты охватили большую часть населения: десятки тысяч заложников; крестьяне,
бунтующие против продразверстки; студенты - «за критику системы»; религиозные
деятели и верующие, которых «арестовывали непрерывно»; рабочие, не
выполнившие план; националистские группировки в Средней Азии. Советских солдат,
побывавших в плену, также арестовывали и отправляли в исправительно-трудовые ла-
5 Главное управление лагерей.
геря, даже если они бежали из плена и присоединились к своим.
Считалось, что пленные солдаты стали изменниками или «набрались вредного
духа, пожив среди европейцев».
Уголовный кодекс 1926 года, в частности, 58 статья, определял преступления
против государства. Действовавший много лет, Кодекс базировался на принципе,
что любое действие или бездействие, направленное на ослабление
государственной власти, является контрреволюционным. Наряду с вооруженным бунтом,
шпионажем, подозрением в шпионаже или недоказанным шпионажем, список преступных
деяний включал подрывную деятельность в промышленности, транспорте и
торговле; пропаганду или агитацию, содержащие призыв к свержению, подрыву или
ослаблению Советской власти... а равно и распространение, изготовление или
хранение литературы того же содержания, под это подпадали дружеская (или даже
супружеская) беседа с глазу на глаз, частное письмо; каралось также
недонесение о любом из перечисленных деяний, сознательное неисполнение определённых
обязанностей или умышленно небрежное их исполнение.
Обвинения против жертв оставались без ответа. В самом деле, «в обвинениях
по 58-й практически никогда не пытались докопаться до правды», но просто
добивались признания в предполагаемом преступлении или заставляли подписать
самооговор. Презумпция невиновности не действовала, у людей не было никакой
возможности предоставить доказательства своей невиновности, об их правах им
никто и не говорил. Признаний добивались пытками:
«... сжимать череп железным кольцом, опускать человека в ванну с кислотами,
голого и привязанного пытать муравьями, клопами, загонять раскаленный на
примусе шомпол в анальное отверстие («секретное тавро»), медленно раздавливать
сапогом половые части, а в виде самого лёгкого - пытать по неделе
бессонницей, жаждой и избивать в кровавое мясо...»
Использовались и психологические пытки - допросы по ночам, оскорбления,
запугивание и лживые обещания, игра на любви к близким, угрозы посадить всех
родных. «Чем фантастичнее обвинение, тем жесточе должно быть следствие, чтобы
вынудить признание».
После осуждения страдания заключенных продолжались при перевозке по
железной дороге в вагонах для скота или на баржах. Переполненные, душные, слишком
низкие или, напротив, высокие температуры, недостаток еды, издевательства
уголовников, едущих вместе с осужденными в одном вагоне, и охраны.
В комментариях к первому тому «Архипелага ГУЛАГа» говорится о том, что
коррупция коснулась не только верхушки власти, но и официальных лиц всех
уровней, развращенных своей властью, и, зачастую, оправдывалась страхом, что если
они поступят иначе, то станут жертвами. По сути, Солженицын утверждает, что
уничтожение миллионов невинных людей было следствием большевистской революции
и советской политической системы.
Автор создает иронический контрапункт, сравнивая советскую и царистскую
практики. Например, в течение тридцатилетнего периода революционной агитации
и терроризма 1876-1904 годов, приговоры и казни были редки - 17 человек в год
на всю страну. С другой стороны, во время волны 1937-1938 годов за полтора
года было вынесено полмиллиона приговоров политзаключенным и почти столько же
уголовникам, по другим сведениям, общая цифра достигала 1,7 миллиона. Еще
один контрапункт: общее количество жертв в Советском Союзе колеблется между
15 и 25 миллионами, тогда как число жертв нацистской Германии - между 10 и 12
миллионами.
Ужас жизни и смерти в «истребительно-трудовых», или концентрационных,
лагерях - главная тема второго тома. Во время сталинского режима от 10 до 15
миллионов мужчин, женщин и детей старше двенадцати лет были заключены в эти
«фабрики уничтожения» только За один год. Солженицын проводит разницу между
тюрьмами, где человек находился «лицом к лицу со своей виной», и концлагерем,
где выживание, зачастую за счет других, требовало полной отдачи сил. Жизнь
заключенных состояла из «работы, работы, работы; голода, холода и
изворотливости» . Солженицын дает краткий обзор типов работ и описывает изнуряющий,
выматывающий труд: непосильную работу кирками и лопатами на земле, в шахтах и
каменоломнях, на кирпичных заводах, в тоннелях и на фермах (самая почетная
работа, там можно было найти еду); лесоповалах. Рабочий день летом длился
«иногда по шестнадцать часов». Зимой время работы сокращалось, но, чтобы
«выполнить норму», работать иногда приходилось в шестидесятиградусный мороз.
И как же за всё это их кормили? Наливалась в котел вода, ссыпалась в него
хорошо если нечищеная мелкая картошка, а то - капуста чёрная, свекольная
ботва, всякий мусор. Еще - вика, отруби, их не жаль.
В ряде глав Солженицын рассматривает отношения между системой наказания -
ГУЛАГом и советской экономикой, «когда план по сверхиндустриализации был
отвергнут в пользу плана по сверх-сверх-сверхиндустриализации... с массовыми
работами на первую пятилетку...» Рабский труд позволил Сталину дешево
индустриализовать страну. Из работников выбивали все, что могли: жертвы
отправлялись в изолированные регионы и трудились на износ безо всяких условий и мер
предосторожности на строительстве железных дорог, каналов, шоссе,
гидроэлектростанций и городов. Их труд не оплачивался. «Принудительные работы должны
быть устроены так, чтобы заключенный не получал ничего за свой труд, а
государство - прямую экономическую выгоду». Но система работала плохо, коррупция
и воровство цвели пышным цветом. Строительные материалы разворовывались,
техника ломалась. Заключенные не были старательными работниками, к тому же они
были настолько ослаблены условиями содержания, что просто не могли эффективно
работать.
Как и в первом томе, частные случаи рассматриваются для уточнения и
сопоставления деталей. Чрезвычайно эмоциональная глава описывает судьбу детей,
осиротевших из-за войны или ареста их родителей. Их собирали и безжалостно
посылали в колонии или трудовые лагеря. С двенадцати лет их могли судить в
соответствии с Уголовным кодексом и отправить в «архипелаг». «В 1927 году
Заключённых в возрасте от 16 (а уж более молодых и не считают) до 24 лет было
48 % от всех заключённых».
Солженицын перечисляет и объясняет «особенности жизни на свободе», которая
определяется ужасом перед «архипелагом»: постоянный страх - ареста, чисток,
проверок; увольнение с работы, потеря прописки, ссылка; рабство; атмосфера
секретности и подозрения; полное неведение; предательство как норма жизни;
коррупция; ложь как форма существования и жестокость.
В третьем томе автор уходит от зверств и страданий рабского труда и
фокусируется на сопротивлении в лагерях. В пятой части, «Каторга», Солженицын
рассказывает о попытках бегства отдельных лиц и групп. Две большие главы
посвящены реакции и действиям «убежденного беглеца» - «это тот, кто ни минуты не
сомневается, что человеку жить за решёткой нельзя». Подвиги сумевшего успешно
совершить побег, но пойманного, потому что он отказался убивать невинных
людей, а также планы и способы других подтверждают энергию и решимость тех, кто
не сдавался.
Идея бунта возникала и распространялась особенно широко в специальных
лагерях, созданных, чтобы отделить «социально безнадежных» политических узников
от остальных. Мстители убивали доносчиков. Хотя лишь немногие могли добыть
нож, результат был впечатляющий: доносчики переставали доносить и воздух
«очищался от подозрений». Успешность бунтов была разной; для подавления особо
серьезных мятежей призывалась армия. В мае 1954 года окруженные войсками
узники Кенгира удерживали контроль над лагерем в течение сорока дней, без какой
бы то ни было поддержки из внешнего мира; их обманывали, что их требования
будут выполнены. Обманные посулы в итоге сменились танками. Было убито свыше
700 человек.
Ссылка - еще один репрессивный инструмент власти, позаимствованный из
царского правления. «Удаление нежелательных элементов» началось вскоре после
революции; в 1929 году ссылка стала сочетаться с принудительными работами.
Особенно активно эта система развивалась во время Второй мировой войны и в
послевоенные годы, в «освобожденных» (оккупированных) территориях и западных
республиках. Преступления, за которые ссылали граждан, - «принадлежность к
преступной нации [целиком народы, а в случае с Прибалтикой - особые категории
граждан]; срок в лагерях за плечами [заключенные "освобождались на вечное
поселение"] и пребывание в криминальной среде». «И всеми потоками вместе, даже
без ссылки мужицкой, была много раз, и много раз, и много раз превзойдена та
цифра в полмиллиона ссыльных, какую сложила за весь XIX век царская Россия,
тюрьма народов».
Со смертью Сталина началась политическая оттепель; для заключенных
наступило некоторое облегчение. Многие были освобождены. Солженицын говорит, что в
дохрущевские времена, в 40-е годы, освобождение означало «промежуток между
двумя арестами». Даже если заключенный был реабилитирован, признан ложно
обвиненным, виновники его ареста избегали правосудия и наказания. И лагеря,
созданные партией, продолжали существовать. «Так же сидят миллионы, и так же
многие - беспомощные жертвы неправосудия: заметены сюда, лишь только б стояла
и кормилась система».
Солженицын признается в совершенной им ошибке, заблуждении, в которое его
ввели. Он позволил убедить себя при якобы полном одобрении властей
опубликовать «Один день из жизни Ивана Денисовича», решив, что произошло смягчение
политического строя. Он пишет: «Но я (даже я) поддался, и нет мне за это
прощения» .
ЦЕНЗУРНАЯ ИСТОРИЯ
Произведения Солженицына перестали печатать в Советском Союзе после того,
как Хрущев в 1964 году потерял власть; при хрущевском режиме был опубликован
«Один день из жизни Ивана Денисовича». Д.М. Кутзее ссылается на анализ Дины
Спечлер «периода оттепели» в СССР со смерти Сталина в 1953 году по 1970 год.
Преобразивший советскую политическую жизнь Хрущев, реагируя на «сопротивление
недовольной партии и бюрократии, использовал "Новый мир" [в котором в 1962
году была опубликована повесть "Один день из жизни Ивана Денисовича"] как
проводник, чтобы "разоблачить проблемы и открыть факты, демонстрирующие
необходимость предлагаемых им перемен"».
В феврале 1974 года Солженицын был арестован, его лишили советского
гражданства и выслали из страны. Русскоязычное издание первого тома «Архипелага
ГУЛАГ» было опубликовано в Париже в сентябре 1973 года. Американское издание,
которое должно было выйти сразу вслед за русским, задержалось на полгода,
автор в воспоминаниях «Бодался теленок с дубом» связывает это со своим арестом
и высылкой. Он верит, что если бы «вся Америка прочла "ГУЛАГ" к Новому году»,
Советы бы воздержались от действий против него.
События, предшествовавшие публикации, наглядно иллюстрируют текст
произведения. Оно было закончено в 1968 году, микрофильм с текстом был тайно с
большим риском переправлен на Запад, но автор отложил публикацию. Решение
опубликовать «ГУЛАГ» было вызвано тем, что женщина из Ленинграда, которой он
доверил рукопись, выдала место хранения копии после пяти бессонных ночей,
проведенных в застенках КГБ в августе 1973 года. (Ее освободили после того, как
нашли рукопись; она повесилась.) Автор понял, что у него нет другого выбора,
кроме как немедленно опубликовать книгу: в ней было несколько сотен имен
людей, снабдивших его информацией.
Основной причиной действий против Солженицына в связи с публикацией этого
тома было неприятие им общепринятой тогда версии, что «ошибки правосудия при
сталинизме были следствием личности диктатора». Солженицын утверждал, что
террор начался при Ленине и продолжился при Хрущеве.
Вопреки Декларации о правах человека ООН, которая обязывает своих членов
поддерживать распространение идей и информации «через любые СМИ и невзирая на
границы», «Архипелаг ГУЛАГ» был убран с полок двух книжных магазинов
Швейцарии. Стало известно, что изъятие спровоцировано Советским Союзом. Генеральный
Секретарь ООН Курт Вальдхайм на пресс-конференции в июле 1974 года упомянул о
попытках давления на книжные магазины, что косвенно подтвердил женевский
представитель Витторио Уинспер-Джаккьярди, сказав, что их «обязанность» -
избегать «публикаций a caractere outrageant pour un Etat МетЬге» [публикаций,
оскорбительных для членов ООН]. Пресс-конференция была проведена в ответ на
протест против изъятия книг, высказанный более чем 250 сотрудниками ООН.
После смерти Хрущева книги Солженицына в Советском Союзе не издавались.
БОЙНЯ НОМЕР ПЯТЬ,
ИЛИ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД ДЕТЕЙ
Автор: Курт Воннегут-младший
Год и место первой публикации: 1969, США
Издатель: Делакорт Пресс
Литературная форма: роман
СОДЕРЖАНИЕ
Через много лет после Второй мировой войны Курт Воннегут встретился с
Бернардом В. О'Хейром, с которым подружился во время войны, чтобы поговорить о
разрушении Дрездена. Войска союзников разбомбили Дрезден; он стоял в руинах -
как после взрыва ядерной бомбы. Воннегут и другие американские военнопленные
(POW) , выжившие в суровом испытании «Schlachthof-funf», «Бойни номер пять»,
бетонного убежища, предназначенного для забоя скота. Двое друзей впоследствии
посетили Дрезден, где Воннегут получил материал, дополнивший его собственный
опыт, для создания своей «знаменитой книги о Дрездене».
Билли Пилигрим, главный герой, родился в Трои (штат Нью-Йорк) в 1922 году.
Он служил в армии помощником капеллана. После случайной гибели отца на охоте,
Билли вернулся из увольнительной и был назначен помогать полковому капеллану
вместо убитого помощника. Самого капеллана убили в сражении в Арденнах, а
Билли и три других американца отбились от своих и заблудились в глубине
немецкой территории. Один из трех солдат, Роланд Вири, артиллерист
противотанковой артиллерии, который всю жизнь был непопулярным парнем, который всем
мешал и от которого каждый хотел избавиться. Вири неоднократно выталкивал Билли
с линии огня неприятеля, но Билли был настолько обессилен и измучен, что не
соображал, что ему спасают жизнь. Это бесит Вири, который «сто раз на дню
спасал Билли жизнь: ругал его на чем свет стоит, бил, толкал, чтобы тот не
останавливался». Вири и двое других из четверки, оба разведчики, в
воображении Вири превратились в «трех мушкетеров». Однако вместе с одержимостью Вири
желанием сохранить жизнь страдающего галлюцинациями Билли растет и презрение
разведчиков к Билли и Вири, которых они, в конце концов, бросают. Вири готов
убить Билли, но в тот момент, когда он уже был на пути к убийству, их
обнаруживает и берет в плен отряд немецких солдат.
Их обыскивают, отбирают оружие и вещи и препровождают в дом, где содержатся
военнопленные. Их помещают вместе с двадцатью другими американцами. В целях
пропаганды Билли фотографируют, чтобы показать, как плохо готовит своих
солдат американская армия. Немцы и военнопленные идут дальше, встречают по пути
других военнопленных, которые сливаются в единую человеческую реку. Их приво-
дят на железнодорожную станцию и разделяют по званиям: рядовые с рядовыми,
полковники с полковниками и т.д. Билли и Вири разлучают, но Вири продолжает
считать, что Билли стал причиной разобщения «трех мушкетеров», он старается
внушить ненависть к Билли своим соседям по вагону. На девятый день пути Вири
умирает от гангрены. На десятый день поезд останавливается, и людей
переправляют в лагерь для военнопленных. Билли отказывается прыгать из вагона. Его
выводят, в вагонах остаются лежать трупы.
Пленных раздевают, их одежду дезинфицируют. Среди них находятся Эдгар Дар-
би, мужчина средних лет, чей сын сражался на Тихом океане, и Пол Лаззаро,
крошечный сморщенный человечек, покрытый фурункулами. Оба они были с Вири,
когда тот умирал, Дарби держал на коленях его голову, а Лаззаро пообещал
отомстить Билли. Пленным возвращают одежду и выдают личные номера, которые
они должны постоянно носить. Их отводят в барак, в котором обитают несколько
англичан средних лет, находившихся в плену с начала войны. В отличие от своих
американских коллег, англичане стараются быть в форме и следить за собой. Они
также умело сберегают еду, и могут позволить себе выменивать у немцев
продукты на различные полезные вещи - например, на доски и другие строительные
материалы для обустройства своего барака.
В ужасном состоянии, в бреду, Билли помещается в санитарную часть
британского отделения, в действительности представляющего собой шесть кроватей в
одной из комнат барака. Ему впрыскивают морфин, за ним присматривает Дарби,
все время читающий «Алый знак доблести». Билли пробуждается от наркотического
сна, не соображая, где он и какой сейчас год. Дарби и Лаззаро спят на
соседних койках. Лаззаро сломали руку за то, что он воровал сигареты у англичан, и
теперь он разглагольствует перед Билли и Дарби, как он отомстит в один
прекрасный день за это и за смерть Вири, в которой он винит Билли.
Глава англичан сообщает американцам: «Вы, господа, сегодня же уедете в
Дрезден, прекрасный город... <...> Кстати, бомбежки вам бояться нечего.
Дрезден - открытый город. Он не защищен, в нем нет военной промышленности и
сколько-нибудь значительной концентрации войск противника». Прибыв на место,
американцы видят, что им сказали правду. Их отводят в бетонное убежище, где
раньше была скотобойня, теперь ставшая их приютом - «Schlachthof-funf».
Американцы работают на фабрике, производящей солодовый сироп, обогащенный
витаминами и минералами, для беременных немецких женщин.
Спустя четыре дня Дрезден был разрушен. Билли, несколько американцев и
четыре немецких охранника укрылись в подземелье бойни, когда город начали
бомбить . Когда они вышли оттуда на следующий день - «небо было сплошь закрыто
черным дымом. Сердитое солнце казалось шляпкой гвоздя. Дрезден был похож на
Луну - одни минералы. Камни раскалились. Вокруг была смерть». Солдаты
приказали американцам построиться по четыре, и повели их из города к сельской
гостинице, достаточно удаленной от Дрездена и избежавшей бомбежки.
Через два дня после окончания войны Билли и пятеро других американцев
возвращаются в Дрезден, мародерствуя в покинутых домах, забирая приглянувшиеся
вещи. Вскоре в город входят русские и арестовывают американцев, а через два
дня отправляют их домой на «Лукреции А. Мотт».
На войне Билли Пилигрим, помимо всего прочего, путешествует во времени. Его
путешествия случаются, когда он находится на грани между жизнью и смертью или
под воздействием лекарств. Когда на него напал Вири, он путешествовал в
будущее и прошлое. Например, он вернулся в то время, когда был маленьким
мальчиком и они с отцом пришли в «УМКА6». Его отец пытался научить Билли плавать
методом «плыви или тони». Он сбросил его в воду в глубоком месте, Билли пошел
ко дну - «он лежал на дне бассейна и вокруг звенела чудесная музыка. Он поте-
6 Христианская ассоциация молодых людей.
рял сознание, но музыка не умолкала. Он смутно почувствовал, что его спасают.
Билли очень огорчился». Из бассейна он перенесся в 1965 год, навестил свою
мать в Сосновом Бору, доме для престарелых; затем он отправился на новогоднюю
вечеринку в 1961 год; затем вернулся в 1958-й на банкет в честь команды
Молодежной лиги, в которой играл его сын; а оттуда снова на новогоднюю вечеринку,
где он изменил жене с другой женщиной; в итоге он вернулся во Вторую мировую
войну, в немецкий тыл, где его тряс под деревом Вири.
Уснув от укола морфина в британской части лагеря военнопленных, Билли
переносится в 1948 год в госпиталь ветеранов на Лейк-Плэсид. Он знакомится с
Элиотом Розуотером, бывшим капитаном пехоты, который пристрастил Билли к
произведениям Килгора Траута, малоизвестного писателя-фантаста, ставшего любимым
писателем Билли и с которым спустя годы Билли познакомился лично. Затем Билли
отправляется в то время, когда ему 44 года, и он демонстрируется в зоопарке
на Тральфамадоре как иная форма жизни. Тральфамадорианцы - телепаты, живущие
в четырех измерениях и имеющие четкие представления о концепции смерти -
захватили Билли и поместили его в зоопарк, где он сидел голый в помещении,
обставленном мебелью со складов «Сире и Роубек», Айова-Сити (штат Айова).
Вскоре после похищения Билли тральфамадорианцы похитили женщину-землянку, Монтану
Уайлдбек, двадцатилетнюю кинозвезду, которая, как они надеялись, станет
подругой Билли. Со временем она доверилась Билли, и они полюбили друг друга, к
радости и удовольствию тральфамадорианцев.
Вскоре после их сексуального опыта Билли пробуждается. Теперь это 1968 год,
он вспотел под электрическим одеялом, греющим вовсю. Его дочь уложила его в
постель по возвращении из госпиталя, куда его поместили после авиакатастрофы
в Вермонте по пути на оптометрический съезд в Канаде, в которой выжил только
он. Его жена - Валенсия Мербл, дочь преуспевающего оптика, который привел
Билли в свой бизнес и сделал его, таким образом, состоятельным человеком. Она
умирает от случайного отравления окисью углерода, пока Билли находится в
госпитале .
На следующий день Билли Пилигрим отправляется в Нью-Йорк, где надеется
попасть на телешоу и рассказать миру о тральфамадорианцах. Вместо этого он
попадает на ток-шоу на радио, тема которого - «Роман мертв или нет?» Билли
рассказывает о своих путешествиях, тральфамадорианцах, Монтане, многочисленных
измерениях и тому подобном до тех пор, пока его не вывели «деликатно из
студии во время перерыва, когда шла реклама. Он вернулся в свой номер, опустил
четверть доллара в электрические «волшебные пальцы», подключенные к его
кровати, и уснул. И пропутешествовал во времени на Тральфамадор». Билли Пилигрим
умер 13 февраля 1976 года.
ЦЕНЗУРНАЯ ИСТОРИЯ
Согласно Ли Берресу, «Бойня номер пять» - одна из наиболее часто
запрещаемых книг последних двадцати пяти лет, она может гордиться десятками случаев,
когда студенты, родители, учителя, администрация, библиотекари и священники
выступали за изъятие или уничтожение романа по следующим причинам:
непристойность, вульгарный язык, жестокость, «сортирная» лексика, «нерекомендованный
детям» язык, безбожие, безнравственность, «слишком современный» язык и
«непатриотичное» изображение войны.
Джун Эдварде рассматривает протесты родителей и религиозных деятелей:
«Книга - это обвинительный акт войне, который критикует действия правительства,
она антиамериканская и непатриотичная». Это обвинение не берет в расчет
причину, по которой Воннегут написал роман, который должен был показать, что
«невозможно вежливо высказаться о бойне». Эдварде укрепляет позицию автора
следующими аргументами: «Молодежь может отказаться от участия в будущих
битвах, прочитав об ужасах войны в таких романах, как "Бойня номер пять"..., но
это не сделает их антиамериканцами. Они не хотят, чтобы их страна была
вовлечена в жесткость, истребление целых народов, но хотят, чтобы она находила
иные пути разрешения конфликтов».
Нэт Хентофф сообщает, что Брюс Севери - единственный учитель в средней
школе Дрейка Северной Дакоты, который в 1973 году использовал «Бойню номер пять»
на занятиях в школе как пример «живой современной книги». Севери предоставил
книгу для рассмотрения директору, но, не получив ответа, решил действовать
самостоятельно и изучал ее на уроках. Возражения студентов против
«неподходящего языка» привели к тому, что на школьном совете книгу назвали «орудием
дьявола». Школьный совет постановил, что книга должна быть сожжена, несмотря
на то, что ни один из членов совета ее не читал. Севери, узнав, что его
контракт не будет возобновлен, заявил: «Несколько слов на три буквы в книге -
невелика важность. Учащиеся слышали их и раньше. Ничему новому они не
научились . Я всегда полагал, что задача школы - подготовить этих ребят к жизни в
"большом, плохом мире", кажется, я ошибся». Севери с помощью Американского
союза за гражданские свободы подал иск на школьный совет. Чтобы не доводить
дело до суда, было достигнуто следующее соглашение:
1) «Бойня номер пять» может быть использована учителями средней школы
Дрейка на уроках английского языка в 11-х и 12-х классах;
2) лекция Севери не может быть устно или письменно названа
неудовлетворительной ;
3) Севери выплачивается компенсация в 5 тысяч долларов.
«Руководство библиотекаря по урегулированию цензурных конфликтов» дает
детальный отчет о процессе «Пико против Совета по образованию» в свободном
школьном округе Айленд-Трис Юнион, дела которого рассматривались в 1979, 1980
и 1982 годах. Он знаменателен как первый случай, когда дело о школьной
библиотечной цензуре достигло Верховного суда. Дело возникло благодаря
инициативе членов школьного совета, присутствующих на встрече «Общества родителей
Нью-Йорка» (PONY-U) в 1975 году, на которой был поднят вопрос о «контроле
учебников и книг в школьных библиотеках». Пользуясь списком, который включал
книги, признанные «лишними» в других школьных библиотеках, Ричард Аэрнс,
тогдашний председатель школьного совета Лонг-Айленда, вместе с членом совета
Фрэнком Мартином однажды вечером заглянул в школьную библиотеку, чтобы
узнать, какие книги из списка в ней имеются. Они нашли девять книг, в том числе
и «Бойню номер пять». На следующей встрече, с двумя директорами средних школ
в феврале 1976 года, совет принял решение изъять эти девять книг (плюс еще
две) из программы неполной средней школы. Это решение послужило поводом для
Записки директора Ричарда Морроу, который заявил: «Я не считаю, что мы должны
соглашаться и действовать в соответствии с чьим-то списком... у нас уже есть
собственный курс, ...направленный на решение подобных проблем». На встрече 30
марта директор Аэрнс проигнорировал эту записку и приказал изъять книги из
библиотек округа. После того как к делу подключилась пресса, совет выпустил
опровержение, гласившее:
«Совет по образованию намерен прояснить ситуацию - мы ни в коем случае НЕ
ПРЕСЛЕДОВАТЕЛИ и НЕ СЖИГАТЕЛИ КНИГ. Хотя большинство из нас согласны, что эти
книги могут находиться на полках публичной библиотеки, но мы все считаем, что
эти книги НЕ подходят для школьных библиотек, где они легко доступны детям,
чей разум находится еще на стадии формулирования [так] и где их наличие
соблазнит детей читать и впитывать их...»
Морроу ответил, что это «ошибка совета, как и любой другой отдельной группы
- изымать книги без детального изучения мнений родителей, чьи дети читают эти
книги, и учителей, пользующихся этими книгами в процессе обучения, . . .и не
изучив как следует сами книги». В апреле совет и Морроу проголосовали за
создание комитета из четырех родителей и четырех учителей, который рассмотрит
эти книги и выскажет рекомендации относительно их статуса в будущем. Между
тем Морроу потребовал, чтобы книги были возвращены на полки и оставались там
вплоть до завершения процесса рассмотрения. Книги не вернули на полки. На
следующей встрече комитет решил, что шесть из одиннадцати книг, в том числе и
«Бойня номер пять», могут быть возвращены в школьные библиотеки. Три книги
возвращать не рекомендовалось, еще по двум не было достигнуто единого
решения. Как бы то ни было, 28 июля совет, несмотря на заключение комитета,
проголосовал за возвращение только одной книги - «Смеющийся мальчик» - без
ограничений и второй - «Черный» - с ограничениями, которые будут зависеть от
позиции комитета. Аэрнс завил, что остальные девять не могут использоваться как
обязательная, факультативная или рекомендованная литература, но их обсуждение
на уроках допускается.
В январе 1977 года Стивеном Пико и другими школьниками, которых представлял
Нью-йоркский союз за гражданские свободы, был подан иск. Пико заявил, что
совет нарушил Первую поправку, изъяв эти книги из библиотеки.
Как отмечено в записях процесса, школьный совет осудил эти книги как
«антиамериканские, антихристианские, антисемитские и откровенно грязные»; они
процитировали ряд пассажей, повествующих о мужских гениталиях, сексуальности,
написанных непристойным и святотатственным языкам и кощунственное толкование
Евангелия и Иисуса Христа. Леон Гурвиц пишет: «Федеральный окружной суд
быстро вынес решение в пользу совета, но апелляционный суд вернул к рассмотрению
дело по заявлению учащихся». Верховный суд, куда подал апелляцию школьный
совет, поддержал (5 голосов против 4) решение апелляционного суда, отвергнув
мнение, что «в действиях школьного совета в этой сфере нет вероятного
нарушения Конституции». Цикл завершился 12 августа 1982 года, когда школьный совет
проголосовал (6 против 1) за то, чтобы вернуть книги на библиотечные полки,
но с условием, что библиотекарь должен письменно известить родителей, что их
ребенок берет книги, которые они могут посчитать оскорбительными.
Немало других эпизодов имело место вокруг «Бойни номер пять» в семидесятые,
восьмидесятые и девяностые. Как указано в исследовании «Запрещенные книги: с
387 года до нашей эры по 1987 год нашей эры», неизвестный городской школьный
совет из Айовы приказал в 1973 году сжечь 32 экземпляра книги из-за
непристойного языка произведения. Учителю, включившему книгу в программу, грозили
увольнением. В Макби (штат Южная Каролина) учитель, обращавшийся к этому
тексту , был арестован и обвинен в использовании непристойных материалов.
«Ньюслеттер он Интеллектуал Фридом» сообщает, что в 1982 году в Лейкленде
(штат Флорида) наблюдательный комитет проголосовал за запрещение книги (3
голоса против 2) в библиотеке средней школы Лейк Джибсон, сославшись на
откровенные сексуальные сцены, насилие и непристойную лексику. Жалоба, поступившая
от члена совета, была поддержана заместителем директора школы округа Полк
Клиффом Мейнсом, который заявил, что политика рассмотрения книг обосновывает
законную силу этого решения.
27 мая 1984 года в Расине (штат Висконсин) Уильям Грайндлэнд, окружной
помощник по административным вопросам, запретил приобретать «Бойню номер пять»,
Заявив: «Я не считаю, что ей место в школьной библиотеке». Член Объединенного
школьного совета Юджин Данк возразил: «Отказывать нашему юношеству в
качественной программе для чтения - это преступление». Это вызвало оживленные
споры, которые привели к запрещению советом пяти учебников, трех по социальным
наукам и двух по экономике. Член совета Барбара Скотт внесла предложение о
создании «запасного списка», содержащего книги, для чтения которых требуется
письменное разрешение родителей. Между тем Ассоциация по образованию Расина
пригрозила предпринять правовые действия и возбудить против школьного совета
дело в федеральном суде, если книги будут запрещены. Исполнительный директор
Ассоциации, Джим Эннис, заявил, что целью процесса будет «предотвратить изъя-
тие школьным советом "современной и значимой литературы " из библиотек и
программ». 14 июня комитет официальных лиц рекомендовал школьному округу
приобрести новое издание «Бойни номер пять», а также предложил новую политику
комплектования библиотеки. Последняя предполагала привлечь родителей к
формированию комитета, состоящего из родителей, библиотекарей и руководителей
образования, которые совместными усилиями будут отбирать новые материалы для
библиотеки. Известие об этом удержало Ассоциацию от правовых действий против
школьного округа.
15 мая 1986 года Джейн Роббинс-Картер, президент Библиотечной ассоциации
Висконсина, проинформировала Объединенный школьный округ Расина о том, что
проблема цензуры своим разрешением «обязана конфликту между политикой и
практикой округа, поскольку они оказывают влияние на отбор и покупку материалов
для библиотеки, а также на принципы интеллектуальной свободы, которые
утверждает Билль о правах библиотек Библиотечной ассоциации Америки». Протесты
были вызваны действиями Уильяма Грайндлэнда, которые утверждали «его власть
уничтожать заказы на материалы для библиотеки, "не соответствующие нормам
политики комплектования"», используя «расплывчатые и субъективные критерии» в
выборе материалов, а также направлять «запросы на материалы спорного
характера ... в публичные библиотеки, местные книжные магазины и газетные киоски».
Роббинс-Картер добавляет, что «цензура будет продолжаться до тех пор, пока
Совет по образованию принимает пересмотренную политику отбора и покупки
материалов для библиотек». В декабре комитет по рассмотрению Объединенного
школьного округа Расина принял такой курс в июне 1985 года. 9 декабря
Наблюдательный комитет по материалам для библиотек Объединенного школьного округа Расина
проголосовал (6 голосов против 2) за то, чтобы «Бойню номер пять» поместили в
ограниченный доступ и выдавали учащимся только с разрешения родителей. Грайн-
длэнд, член комитета, отбиравшего книги, сказал: «Я возражал против того,
чтобы эта книга была в школьной библиотеке, и сейчас возражаю. Но ограничение
- достойный компромисс».
В октябре 1985 года в Оуэнсборо (штат Кентукки) родительница Кэрол Роберте
выразила протест, заявив, что «Бойня номер пять» - «просто отвратительна»,
ссылаясь при этом на пассажи о зверствах, «волшебных пальцах7» и фразу -
«Снаряд вжикнул, как молния на брюках самого Вседержителя». Она также
подготовила петицию, которую подписали более ста родителей. В ноябре состоялась
встреча администрации, учителей и родителей, которые проголосовали за то,
чтобы текст остался в школьной библиотеке. Джудит Эдварде, директор
городского департамента образования, заметила, что комитет «почувствовал - книга
заслуживает одобрения». В апреле 1987 года в Лярю (штат Кентукки) Окружной
совет по образованию отказался изымать «Бойню номер пять» из школьных
библиотек, несмотря на многочисленные жалобы на сквернословие и сексуальные
извращения в книге. Директор Фил Изен выступил в защиту книги, заявив, что она
«показывает грязь войны»: «Мы не заставляем их [тех, кто против книги] читать
их [книги в библиотеке]».
В августе 1987 года в Фитцджеральде (штат Джорджия) школьные власти решили
запретить «Бойню номер пять» во всех городских школах, а также предложить
аналогичную защиту против других «предосудительных» материалов. Книга была
запрещена (6 голосов против 5) после того, как Ферайз и Максин Тейлор, чья
дочь принесла книгу домой, подали в июне официальную жалобу: «Если мы не
будем предпринимать здесь никаких действий, они будут приносить этот мусор в
класс, а мы будем ставить на него печать своего одобрения».
В феврале 1988 года в Батон-Руж (штат Луизиана) член школьного совета
Гордон Хатчисон заявил, что он хочет запретить «Бойню номер пять» и все подобные
Название вибратора.
ей книги, которые он назвал «книги с грязным языком». Его внимание привлекла
жалоба Бренды Форрест, чья дочь выбрала роман из списка рекомендованного
чтения Центральной средней школы. Президент Окружной ассоциации учителей и
родителей Беверли Трейхэн так отозвался на это событие: «У вас могут возникнуть
крайне серьезные проблемы с запрещением книг». Дик Айке, исполнительный
директор Союза работников образования восточного Батон-Ружа, вторил Трейхену,
Защищая книгу. Президент школьного совета Роберт Кроуфорд, ветеран Вьетнама,
согласился с Айке и Трейхэном, заявив: «Я считаю, что начинать запрещать
книги - опасно. Мы можем очистить библиотеки, если захотим». В марте управляющий
школами Бернард Вайсе сказал, что для оценки книги будет создан комитет.
Комитет из двенадцати человек проголосовал (11 «за», один воздержался) за то,
чтобы оставить книгу. Член общины Билл Хьюи заявил: «Мне сложно верить этому
обществу, ... в котором может обсуждаться изъятие книг с библиотечных полок.
Я не хочу жить в обществе, которое одобряет бинго и запрещает книги».
«Запрещенные в США: справочник по книжной цензуре в школах и публичных
библиотеках» упоминает резкую критику «Бойни номер пять», предпринятую в 1991
году в Пламмере (штат Айдахо). Родители протестовали против использования
книги в программе 11-го класса по английскому языку и литературе, ссылаясь на
богохульства. Поскольку в школе не был разработан механизм подобных запретов,
то книгу просто изъяли из школы, а учитель, который использовал книгу на
уроках, выбросил все экземпляры.
ВПРОК
Автор: Андрей Платонов
Год и место первой публикации: 1931, Москва
Опубликовано: в журнале «Красная новь»
Литературная форма: повесть
СОДЕРЖАНИЕ
Книга представляет собой сатирическую хронику, ведущуюся от лица
неизвестного электротехника, "душевного бедняка"", т.е. человека, во всем
сомневающегося. Этот "душевный бедняк" переходит из колхоза в колхоз для того, чтобы во
всем удостовериться на своем опыте. Несмотря на то, что автор в предисловии
<...> заявляет, что нельзя отождествлять автора с лицом, ведущим повествование,
мы вправе ему не верить и делать Платонова ответственным за все промахи
"электротехника". Недостатков же у этого наблюдателя много. Первый и главный
- совершенная оторванность от масс, непонимание сущности реконструкции страны
как массового движения», - читаем в одной из первых рецензий на повесть
Платонова, написанной критиком И. Сацем в 1930 году.
Герой «бедняцкой хроники» Платонова покидает Москву, чтобы вместе с
пролетариатом и колхозными тружениками строить коммунизм. Он странствует по стране
с вопросом «кому в СССР жить хорошо?» и с готовым ответом на него: хорошо
жить сознательным колхозникам. В поезде он знакомится с демобилизованным
красноармейцем Кондровым и отправляется в его колхоз «Добрый путь» - зажигать
«солнце». Электросолнце должно освещать весь колхоз в рабочее время, если не
справляется природное светило. Еще в «Уставе для действия электросолнца...»
говорится, что оно - культурная сила, которая должна окончательно поколебать
религиозную веру колхозников.
Первая пятилетка в разгаре и герой решает, сделав дело, продолжить путь -
чтобы быть полезным где-то еще, вместе с тем обретая сознательность. По
дороге он встречает попутчика - «борца с неглавной опасностью». Борец
командирован идти сквозь округ; он контролирует деятельность сельсоветов и служит им
камертоном: «... у левых дискант, у правых бас, а у настоящей революции бари-
тон, звук гения и точного мотора».
На Самодельных хуторах, которые сплошь состоят из кузниц и мастерских,
гениальные степные мастеровые во главе с Григорием Скрынко день и ночь творят.
Одно из их изобретений - аплодирующий автомат для драмкружка, «которому нужны
были... приветствующие массы за сценой». От работы их отрывает известие о том,
что в соседнюю слободу пришел бог. Григорий и компания спешат разобраться на
месте. Бог оказался кочегаром-летуном астраханской электростанции,
приспособившим электрический нимб к спрятанной на груди батарее. Григорий оставил его
трудиться второстепенным кузнецом: «Довольный бог остался: все же в нем жила
душа кочегара и пролетария, жила и думала; кулак или другой буржуй не сумел
бы стать богом - он, невежда, не знает электротехники». А «душевный бедняк»
пошел дальше - в колхоз «Без кулака», где председатель Семен Кучум принимает
единоличников в колхоз крайне неохотно, не давая никаких обещаний. Его
непонятные действия спровоцировали настоящий напор желающих войти в колхоз:
- ...Вы не думайте, что только Советской власти необходим ваш колхоз, -
Советская власть и без хлеба жила - колхоз нужен вам, а не ей.
- Да ну?! - пугались первые колхозники. - А мы слышали, что колхоз
Советской власти по душе!
- Ну что ж, что по душе! У Советской власти душа же бедняцкая - стало быть,
что вам хорошо, то и ей впрок.
В селе Гущевка герой знакомится с товарищем Упоевым, «главарем района
сплошной коллективизации». Семья последнего «постепенно вымерла от голода и
халатного отношения к ней самого Упоева, потому что все силы и желания он
направлял на заботу о бедных массах». Упоеву удалось попасть на прием к Ленину,
который благословил активиста на объединение бедноты. Воодушевленный вождем
Упоев сжег кулацкий хутор и сел за классовое самоуправство в тюрьму. Узнав в
тюрьме о смерти Ленина, Упоев вешается, но бродяга-сокамерник спасает его и
убеждает, что Ленин «нас без призору не покинул». Здесь Упоев понимает, что
не только дух и дело Ленина живут, но и сам Ленин жив - в Сталине. В своем
колхозе Упоев служит примером во всем - в правилах личной гигиены в том
числе. Он даже приучил колхозников умываться по утрам, «для чего вначале ему
пришлось мыться на трибуне посреди деревни, а колхозники стояли кругом и
изучали его правильные приемы». Упоев прогнал героя из Гущевки из-за спора о
происхождении человека. Герой считал, что подкулачники отгрызли
коллективизации хвост, и она поумнела, подобно обезьяне, которая стала человеком, когда
звери отгрызли ей хвост. А Упоев, подумав, возразил, что «не кулаки нам хвост
отгрызли, а мы им классовую голову оторвали».
Останавливаясь в разнообразных деревнях, артелях и колхозах, герой
аналогичным образом рассказывает о судьбах колхозников, их передовиков и
отстающих, и об успехах отдельных хозяйств. Его повествование прерывается решением
поехать в Уральские степи.
ЦЕНЗУРНАЯ ИСТОРИЯ
С мая 1930 года повесть Платонова переходила из редакции в редакцию,
отметившись в «Новом мире» и издательствах «Молодая гвардия», «Федерация»,
«Художественная литература». Процитированная выше внутренняя рецензия И. Саца
завершается перечислением ошибок автора и героя. «В настоящем виде книга не
может быть издана», - заключает критик. Платонову, который спешил опубликовать
повесть, пришлось создать ее новую редакцию, отказавшись от открытой
идеологической полемики.
В журнале «Красная новь», куда писатель предложил в конце 1930 года
исправленный вариант повести, «Впрок» еще изрядно почистили и согласились
опубликовать в третьем номере за следующий год.
Повесть попала на стол к Сталину, красноречивейшим комментарием которого
стал набор ругательств (типа «сволочь») в адрес автора, которыми он снабдил -
в качестве комментария - поля книги. Вскоре после публикации Платонова
посетил Александр Фадеев. Глава Союза Писателей после этой беседы опубликовал в
5-м и 6-м номерах той же «Красной нови» разгромную статью «Об одной кулацкой
хронике». Очевидно, Платонов бросился писать Сталину, но письма до нас не
дошли. А 9 июня 1931 года писатель обращается с письмом в редакции «Правды» и
«Литературной газеты». В этом послании он отрекается от всех своих предыдущих
сочинений и обещает начать все сначала:
«Автор этих произведений в результате воздействия на него социалистической
действительности, собственных усилий навстречу этой действительности и
пролетарской критики, пришел к убеждению, что его прозаическая работа, несмотря на
положительные субъективные намерения, приносит сплошной контрреволюционный
вред сознанию пролетарского общества».
Ни в одной из газет письмо опубликовано не было. Вместо них появилась масса
разгромных статей: «Годы не изменили существо автора. Оно все то же:
обывательское, злобствующее, насквозь реакционное», - утверждается в одном из
отзывов .
В записке Главлита в Оргбюро ЦК ВКП (б), оценивающей литературную периодику
За 1931 год, между прочим говорится о журнале «Красная новь»: «В № 3 была
напечатана кулацкая повесть Платонова «Впрок». Номер журнала изъят».
ГОРЕ ОТ УМА
Автор: Александр Грибоедов
Год и место первой публикации:
1825, Санкт-Петербург (отрывки);
1833, Санкт-Петербург (сценическая версия)
Литературная форма: пьеса
СОДЕРЖАНИЕ
Пьеса Грибоедова - это комедия в четырех действиях с несложной интригой.
Александр Андреевич Чацкий, молодой человек, возвращается из путешествия по
Европе в дом воспитавшего его Павла Афанасьевича Фамусова, крупного
чиновника , «управляющего в казенном месте». Чацкий давно влюблен в дочь Фамусова,
Софью, с которой они вместе выросли, и надеется по возвращении найти
взаимность. Выясняется, однако, что сердце Софьи уже не принадлежит Чацкому, - она
предпочла ему Алексея Степановича Молчалина, бессловесного и лицемерного
секретаря Фамусова. Молчалин же волочится за Лизанькой, служанкой Софьи. Ночью,
после бала, на котором Чацкого с легкой руки Софьи объявили сумасшедшим,
девушка открывает двуличие Молчалина, подслушав его разговор с Лизанькой.
Чацкий наблюдал всю сцену, спрятавшись за колонной... Софья выговаривает Молчали-
ну, выходит из укрытия Чацкий - на шум является Фамусов: он обещает сослать
дочь «в деревню, к тетке, в глушь, в Саратов», а Чацкого (его он принял за
возлюбленного Софьи) обещает ославить на весь город. Впрочем, тот и не
собирается более оставаться в столице:
«Вон из Москвы! Сюда я больше не ездок.
Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,
Где оскорбленному есть чувству уголок!..
Карету мне, карету!»
ЦЕНЗУРНАЯ ИСТОРИЯ
Первые списки раннего варианта комедии, впрочем, немногочисленные,
появились в конце 1823 года. Тем не менее, о «Горе от ума» уже очень скоро
заговорили. Друг Грибоедова С.Н. Бегичев вспоминал, что «слух об его комедии рас-
пространился по Москве, он волею и неволею читал ее во всех домах». Летом
1824 года Грибоедов везет сочинение в Петербург в надежде на покровительство
своих высокопоставленных знакомых: «Василий Серг[еевич] Ланский, министр
внутренних дел, ценсура от него зависит, мне по старому знакомству, вероятно,
окажется благоприятен. Алекс[ан]др Сем[енович] <Шишков> тоже. Частию это
зависит от гр. Милорадовича», - пишет он Бегичеву из столицы. Однако
современники сомневаются в возможности публикации комедии и их сомнения оправдываются
ходом событий. A.M. Скабичевский, сам бывший цензором, пересказывает
свидетельство своего коллеги:
«...в 1824 году в приемную к министру явился однажды высокий стройный
мужчина , во фраке, очках, с большою переплетенною рукописью. Это был Грибоедов.
Рассказчик, случившийся в приемной, спросил вошедшего, чего он желает?
- Я хочу видеть министра и просить у него разрешения напечатать мою комедию
"Горе от ума".
Чиновник объяснил, что дело просмотра рукописи принадлежит цензуре, и он
напрасно обращается к министру. Грибоедов, однако, стоял на своем, а потому
был допущен к министру. Тот, просмотрев рукопись, перепугался разных
отдельных стихов, и комедия на многие годы была запрещена».
Эта драматизированная история в одном совершенно неоспорима - судьба
комедии была нелегка. В письме Бегичеву Грибоедов сетует, что по требованию
цензуры вынужден менять в пьесе «дело на вздор». «Коли цензура ваша не пропустит
ничего порядочного из моей комедии, нельзя ли вовсе не печатать? Иль пусть
укажет на сомнительные места, я бы как-нибудь подделался к общепринятой
глупости, урезал бы, и тогда весь 3-й акт можно поместить в альманахе», - писал
драматург Н.И. Гречу, который участвовал в издании «Русской Талии на 1825
год», первого русского театрального альманаха. Здесь комедия, наконец, была
опубликована в декабре 1825 года. Однако ни хлопоты, ни автоцензура не
помогли пьесе появиться в печати полностью: в «Русской Талии» были напечатаны
только сцены 7-10-я первого действия и все третье действие - с большими
цензурными пропусками и искажениями.
Опасения цензоров понятны: московский генерал-губернатор князь Голицын
говорил, что Грибоедов «на всю Москву написал пасквиль». А сам автор в феврале
1826 года был арестован по делу декабристов. На следствии Грибоедов отрицал
свою причастность к заговору, ссылаясь на фигуру Репетилова, жалкого и
смешного «заговорщика», изображенного в четвертом действии комедии. Следствие
оправдало его лишь четыре месяца спустя - все это время он провел в заключении.
Поэтому не удивительно, что, по едкому замечанию Скабичевского, «первое
представление бессмертной комедии произошло в доме персидского сатрапа». В 1827
году офицеры играли пьесу в крепости Эривани, в одной из комнат дворца, - в
присутствии автора. Князь Паскевич-Эриванский велел прекратить спектакли.
«...Грибоедову не пришлось видеть свою пьесу в печати; не удалось ему
поставить ее и на сцену», - пишет A.M. Скабичевский. Гибель драматурга и дипломата
в 1828 году помешала ему увидеть профессиональные постановки комедии, которые
в 1831 году одна За другой появились в Петербурге и в Москве.
В 1833 году в Санкт-Петербурге был издан текст «Горя от ума», разрешенный
для постановки; он известен обилием лакун и искажений. Вот некоторые
заслуживающие внимания поправки цензора Л. Цветаева: вместо «Он вольность вздумал
проповедать» - «Вот что он вздумал проповедать»; вместо «Да он властей не
признает» - «Он ничего не признает»; или вместо «Ведь надобно ж зависеть от
других / В чинах мы не больших» - «Ведь надобно ж других иметь в виду, / Чтоб
не попасть в беду»...
Издание «Горя от ума» (любого качества) не могло не вызвать гула одобрения
в литературной прессе. В первом томе журнала «Библиотека для чтения» за 1834
год появилась восторженная рецензия: «Подобно "Свадьбе Фигаро", это комедия
политическая: Бомарше и Грибоедов, с одинаковыми дарованиями и равною
колкостью сатиры, вывели на сцену политические понятия и привычки обществ, в
которых они жили, меряя гордым взглядом народную нравственность своих отечеств...»
Отзыв этот сослужил «Горю от ума» дурную службу - в последующих изданиях
1840-1850-х годов цензоры с удвоенной бдительностью следили за изданиями
«политической» комедии. В середине 1830-х годов, правда, появилось одно
бесцензурное издание, но и оно изобиловало искажениями, вызванными
некомпетентностью издателя.
ГОСУДАРЬ (IL PRINCIPE)
Автор: Никколо Макиавелли
Год и место первой публикации:
1532, Италия; 1640, Англия
Издатели: Антонио Бладо; Р. Бишоп
Литературная форма: nonfiction
СОДЕРЖАНИЕ
Посвященный Лоренцо Медичи (а изначально его дяде, Джулиано Медичи, который
умер в 1516 году), «Государь» был написан в 1513-1514 годах и направлен
против закулисных интриг, раздоров и политического переворота в Италии XV века.
Макиавелли был жертвой этого переворота, когда республиканское правительство
Флоренции (в котором он был чиновником - в основном дипломатического корпуса)
пало, и семья Медичи вернулась к власти. (До создания республиканского
правительства в 14 94 году у власти сменилось три поколения Медичи).
Цель Макиавелли в этом политическом трактате, по крайней цель явная, -
указание совета для успешного управления, включающего присоединение и удержание
контроля над территориями. В конечном счете, он выступает за сильное
государство, которое сможет объединить безнадежно разделенную Италию, и за изгнание
иноземных правителей. В основе его анализа лежит фундаментальный принцип,
который отдает предпочтение политическому реализму и который отвергает
идеалистические взгляды на человеческое поведение - управляющих и управляемых, в
пользу политической практики и реакции. В этом политическом контексте
Макиавелли подчиняет мораль политической выгоде.
Макиавелли сводит к минимуму проблемы правителей наследных государств в
осуществлении контроля за территорией («достаточно не нарушать обычаев своих
предшественников и следовать за ходом событий8») для людей, выросших в
княжеском семействе, и обращает их внимание на куда большие сложности «смешанных
принципатов» - когда новые территории присоединяются к старым областям в
новообразованных государствах. Эти трудности возрастают, если язык, обычаи и
законы нового владения чужеродны государю-завоевателю.
Одна из главных трудностей - это побежденные, некоторые из которых могут
приветствовать возможность сменить властителей, но изменят свой дружественный
настрой, если обнаружат, что их ожидания на улучшение жизни не оправдываются.
Кроме того, пострадавшие при смене власти становятся врагами. Макиавелли
рекомендует ликвидировать семейство предыдущего правителя, но сохранять
существующий уклад жизни и обычаи, законы и подати, заслуживая, таким образом,
расположение жителей; тогда завоеванные земли вольются в старое государство
завоевателя в кратчайшее время.
Что касается новых владений, Макиавелли советует новому государю в них
переселиться: проблемы можно заметить и решить их до того, как они разрастутся.
Другая тактика заключается в основании колонии вместо того, чтобы содержать
Здесь и далее пер. «Государя» - М. А. Юсима
там армию, потому что ущерб это причинит немногим местным жителям, бедным и
разобщенным.
«Все же прочие, с одной стороны, не будучи ущемленными, лишены повода для
беспокойства, а с другой - они будут осторожны, наученные чужим примером и
опасаясь, как бы с ними не поступили так же. <. . . > По этому поводу следует
заметить, что людей должно либо миловать, либо казнить, ведь небольшие обиды
будут всегда взывать к отмщению, а за тяжкие люди отомстить не в силах. Так
что, нанося обиду, следует устранить возможность мести».
Далее, победителю следует стать защитником своих слабых соседей и ослабить
своими действиями сильных, пресекая захватнические поползновения сильных
иноземцев . Следуя этой логике, Макиавелли утверждает, приводя в пример римлян,
что не следует уклоняться от войны: «...война все равно начнется, но
промедление обернется против тебя». Критическая ошибка с этой точки зрения -
позволить другому государству стать сильным. «Отсюда можно извлечь правило, почти
непреложное: кто делает другого могущественным, тот погибает...»
Макиавелли различает правителей на тех, кто получил территории случайно или
по удачному стечению обстоятельств, и тех, кто приобрел их благодаря своему
оружию и доблести. На долю последних может выпасть проблема с приобретением и
удержанием власти, но им все же легче удержать власть, благодаря силе
характера, которую они уже продемонстрировали. «...Подобные деятели сталкиваются со
множеством трудностей, и все опасности, встречающиеся им на пути, они должны
преодолевать своей доблестью. Но, пройдя через опасности и завоевав уважение,
расправившись с теми, кто должен испытывать к ним зависть, они пребывают в
могуществе, почете, безопасности и довольстве». Напротив, те, кто получили
власть благодаря другим людям или удаче, столь же легко могут ее утратить,
ведь они зависят от доброй воли тех, кто их вознес, и прихотей судьбы. Они не
могут управлять, потому что у них нет на это сил и нет преданных соратников,
кроме подкупленных.
Чезаре Борджа приводится как пример человека, вознесшегося благодаря власти
своего отца, папы Александра VI, и его приверженцев. Тем не менее, Чезаре,
человек дальновидный и амбициозный, усилил свои позиции, нападая на соседние
города. Когда он завоевал Романью и понял, что народ был ограблен предыдуш?лми
властителями и стал неуправляем, он водворил мир и повиновение, утвердив
хорошее правительство, основанное на абсолютной власти и жестокости. Когда цели
его были достигнуты, он обвинил в чрезмерной кровожадности своего наместника;
тот был публично жестоко казнен, а Чезаре избавился от вины. Макиавелли не
осуждает Чезаре, но предлагает как образец человека, получившего власть
благодаря удаче и чужому оружию.
Макиавелли не считает достойными внимания тех, кто добился власти
злодеяниями, признавая, однако, их храбрость и способность преодолевать бедствия.
Это, как он считает, не оправдывается ни успехом, ни личным мужеством, но и
доблестью «нельзя назвать убийство своих сограждан, предательство друзей,
отказ от веры, сострадания, религии - такое поведение может принести власть, но
не славу».
Рассуждая о полномочиях гражданского принципата, Макиавелли определяет две
силы - гранды, которые желают подчинять и угнетать, и народ, не желающий
находиться в подчинении и угнетении. Тому, кто приходит к власти с помощью
грандов, труднее удержать власть, чем тому, кого привел к власти народ, так
как если государь окружен свитой, которая почитает себя ему равной, он не
может ни приказывать, ни действовать независимо. Если же его избрал народ, то
правителю нужно лишь защищать его и заботиться о его благосостоянии; он
должен так поступать, даже если народ и не избирал его. Все это тем более важно,
что правитель не сможет защитить себя от народа, он слишком многочислен, а
вот от грандов вполне можно оградить себя сильной охраной. «А так как люди,
облагодетельствованные тем, от кого они ожидали иного, сильнее привязываются
к своему благодетелю, то такой государь обретет народную приязнь еще быстрее,
чем если бы он стал правителем благодаря народу».
Ряд глав посвящен характеру и поведению властителей, ведущим к славе или
порицанию. Приступая к этой теме, Макиавелли делает главное обобщение: «И я
знаю, каждый объявит, что для государя, самое похвальное - придерживаться
вышеописанных качеств, то есть тех, которые почитаются хорошими, но поскольку
невозможно ни иметь, ни соблюдать их полностью, ибо этого не позволяют
условия человеческого существования, ему следует быть достаточно благоразумным,
чтобы избежать дурной славы тех пороков, которые могут отнять у него
государство... »
Макиавелли сравнивает ряд главных добродетелей и пороков. Среди них -
щедрость и бережливость; он предпочитает бережливого властителя, способного
сберечь средства на защиту своего государства, ведущего войны и вступающего в
рискованные предприятия, не угнетая свой народ налогами. Показная щедрость
истощает казну. Щедрым лучше быть за чужой счет.
Хотя каждый государь хотел бы прослыть милосердным, он считает, что
жестокость более выгодна. Чезаре Борджа был жесток, чтобы объединить государство,
установить порядок и подчинение. Жестокость вынуждает граждан быть лояльными
и вызывает уважение, особенно среди войска. Но как бы то ни было, такое
поведение должно сочетаться с человечностью, чтобы тебя не возненавидели. Для
государя выгоднее вызывать страх, нежели любовь. Люди - «притворщики, бегут от
опасности, жадны до наживы», поэтому лучше всего, когда они боятся и любят
одновременно. Однако любовь плохо уживается со страхом, поэтому если уж
приходится выбирать, то надежнее выбрать страх; страх «заключается в боязни
наказания, которая тебя никогда не покидает». Чтобы избежать ненависти,
государю необходимо воздерживаться от посягательств на имущество граждан и
подданных и на их женщин.
Макиавелли доказывает, что хитрый, коварный, манипулирующий людьми государь
успешнее того, который держит свое слово. Правитель должен быть гибким, чтобы
защитить свои интересы. Он рассказывает о папе Александре VI, как большом
специалисте по подобным обманам9: «Не было человека, который бы с большим
рвением настаивал на своих утверждениях и подкреплял их более сильными
клятвами и в то же время меньше с ними считался; тем не менее, все обманы
удавались ему ..., ибо в подобных мирских делах он знал толк». О человеке судят по
внешнему виду. «Пусть государь победит и сохранит государство...»
Избегая презрения и ненависти, показывая, что он не непостоянен или
легкомыслен, но что он смел, тверд и силен, государь заслужит всеобщее уважение.
Почтение и добрая воля его народа, чьи желания он блюдет, помогут
предотвратить возможные государственные перевороты. Заговорщики не пойдут против него,
если будут знать, что народ возмутится и не поддержит их. Государь должен
быть на страже на случай возможного иноземного вторжения. Защититься можно с
помощью хорошего оружия и хороших друзей; если у него будет хорошее оружие,
он никогда не утратит добрых друзей.
«Государь» завершается страстным «воззванием к овладением Италией и
освобождению ее из рук варваров». Времена благоприятны, страна готова избавиться
«от варварских обид и жестокостей». Он взывает, в частности, к дому Медичи -
поднять гражданскую армию и сокрушить захватчиков.
Имя Макиавелли стало синонимом беспринципного политического поведения. Его
называли посланцем сатаны и обвиняли в «сознательном оправдании зла». Части
работы вырывались из контекста, скажем в издании Жантиле (см. «Цензурную
историю») , чтобы проиллюстрировать порочность идей Макиавелли. Подобные интер-
9 О моральном облике святых отцов смотрите статью «Ловцы человеков» в №1 За 2010 г.
претации бытуют и по сей день, об этом свидетельствует, например, мнение Лео
Страусе: «Если это правда, что только Злодей опустится до того, чтобы учить
правилам общественного и частного бандитизма, мы вынуждены признать, что
Макиавелли был злым человеком».
Более современные интерпретации делают акцент на стремлении Макиавелли
описать реалии политической жизни, опираясь на исторический анализ и
отталкиваясь от идеального поведения. Дж. Р. Хейл делает вывод, что Макиавелли
«сосредоточен на il vero, истинной картине происходящего, и что он просто говорит о
политике в выражениях, прямо следующих из того, как люди должны поступать и
как они поступали». Среди ряда критиков получило распространение суждение,
что Макиавелли невысокого мнения о людях, и это заметно в «Государе», в его
язвительном языке и описании народа, знати и самих правителей.
Роберт М. Адаме рассказывает что поворот на 180 градусов, который произошел
в XX веке в восприятии трактата - это «традиция, [которая] особое значение
придает идеалистическому, полному энтузиазма, патриотичному и демократично
настроенному Макиавелли». В этом контексте он провозглашает «высокую
нравственность» Макиавелли; «он оживляет... бессмертного червя нечистой совести
человека , стремящегося руководить себе подобными».
ЦЕНЗУРНАЯ ИСТОРИЯ
Несмотря на то, что Антонио Бладо получил разрешение папы Клемента VII
(Джулио Медичи) на публикацию произведения Макиавелли, в 1559 году все труды
Макиавелли попали в «Индекс запрещенных книг» папы Павла IV, в категорию «под
абсолютным запретом». Составленный Святой инквизицией в Риме по распоряжению
папы Павла IV (названный «неумолимо антиеретическим») «Индекс» запрещал
католикам читать произведения, включая «Государя», и даже иметь их экземпляры.
Запрет стал результатом Трентского собора, собравшегося на несколько лет (с
1545 по 1563 годы) в целях укрепления римской католической церкви против
протестантизма. Папа Павел IV, пожизненный инквизитор и смертельный враг ереси,
расширил границы «Индекса» так, чтобы помимо ереси он также уделял внимание
вопросам морали и нравов в целом. Это было первым появлением Макиавелли в
списке «Индекса».
Эта цензурная система просуществовала до 1966 года. Последний «Индекс»,
«Индекс Льва XIII», был опубликован в 1881 году, приложения к нему выходили в
1884, 1896 и 1900 годах. Книги, ранее Запрещенные, но опубликованные до 1600
года, были исключены из «Индекса», хотя, как отмечает Джонатан Грин, «сегодня
они считаются такими же запрещенными, как и в прошлом».
Резня в 1572 году, в которой почти 50 тысяч французских гугенотов были
убиты предводителями католиков, началась в Варфоломеевскую ночь и продолжались
несколько недель. Вину за нее протестанты возложили на Макиавелли. Дело в
том, что Катерина Медичи, королева-мать, правившая страной за спиной своего
двадцатидвухлетнего сына, была читательницей Макиавелли; ее ненавидели как
итальянку, как Медичи и как хитрую и вероломную особу. Ирония упреков в адрес
Макиавелли заключалась в том, что католикам в это время было запрещено его
читать.
В 1576 году французский гугенот И. Жантийе опубликовал (на французском)
«Рассуждение о средствах злого управления и поддержании доброго мира,
королевстве или иных принципатах: Разделенное на три части, названных советы,
религия и политика, которых должен придерживаться и следовать государь. Против
Никколо Макиавелли, флорентийца». Трактат был переведен на английский и издан
в 1602 году. Жантийе, возлагавший на Макиавелли ответственность за
Варфоломеевскую ночь, использовал выбранные максимы для нападок на «Государя». Его
текст был весьма популярен, в то время как перевод самого «Государя» в
протестантских странах не появлялся еще долгие годы. Английский перевод появился
в 1640 году, когда была отменена епископальная цензура. (См. Цензурную
историю «Ареопагитики» Джона Мильтона). Современники елизаветинской эпохи
получали представление о «Государе» из книги Жантийе.
В своей «Энциклопедии цензуры» Джонатан Грин называет «II Principe»
Макиавелли в числе «особенно часто» запрещаемых книг.
Два альтернативных сценария: в 1935 году Бенито Муссолини, фашистский
диктатор Италии, использовал «II Principe», демонстрируя необходимость для
Италия единоличного диктатора, поддерживаемого национальной армией. Вскоре после
свержения в 1959 году кубинского правительства Батисты Фиделем Кастро газеты
писали, что «Государь» входил в список революционного чтения10 Кастро.
ГРОЗДЬЯ ГНЕВА
Автор: Джон Стейнбек
Год и место первой публикации: 1939, США
Издатель: Викинг Пресс
Литературная форма: роман
СОДЕРЖАНИЕ
Действие происходит во время Великой депрессии, в Оклахоме и Калифорнии -
пыльная каменистая пустошь, цветущая земля обетованная и длинная дорога между
ними. Роман «Гроздья гнева» повествует о страданиях семьи Джоуд,
путешествующей в поисках своего места под солнцем. Из-за засухи приходят в запустение
поля Оклахомы, эрозия почвы год за годом угрожает посевам, в воздухе стоит
пыль, люди остаются без средств к существованию. Надежда, появившаяся с
листовками, обещающими работу в Калифорнии и восхваляющими плодородные земли,
заставляет их сняться с места и двинуться на запад.
Джоуды - одна из тысяч обездоленных семей. Они отправляются в путь на
старой машине, переделанной в грузовик, имея при себе ничтожную сумму денег. Их
двенадцать - вместе с присоединившимся к ним бывшим проповедником Кейси.
Возглавляют паломничество Мама и Папа. Их сына Тома только что выпустили из
тюрьмы на поруки, он сидел за убийство человека, набросившегося на него с
ножом. С ними шестнадцатилетний Эл - водитель и механик, и беременная Роза Са-
рона.
Путешествие из Оклахомы оказывается очень опасным. Подобно пионерам на
Диком Западе, они испытывают проблемы с припасами и водой, с транспортом и
плохой дорогой. Ломается их машина, спускают шины. Умение и расторопность Эла и
помощь Тома спасают их в крайних ситуациях. Их возможности ничтожны, они
экономят на всем - на бензине, на починке машины, на еде. Тем не менее, Джоуды
мужественно преодолевают трудности.
Дедушка Джоуд умирает на первой же стоянке, а его жена от горя и
физического истощения умирает во время путешествия через пустыню. Старший сын, Ноа,
покидает семью, когда они приезжают в Нидлз в Калифорнии, решив идти своей
дорогой. Муж Розы Сарона бросает ее, когда понимает, что найти работу и
добиться успеха не так-то просто, как он ожидал. В конце романа от недоедания
Роза Сарона рожает мертвого ребенка - очевидно, от недостатка пищи.
В одном из своих строго секретных работах для членов политбюро Ленин, ссылаясь на
рекомендации Макиавелли, содержащиеся в книге "Государь" (гл. VIII "О тех, кто приобретает власть
Злодеяниями"), называл его умным писателем по государственным вопросам, справедливо
говорившим о способах достижения известной политической цели, и, в соответствии с его
рекомендацией , требовал расстрелять возможно больше представителей духовенства под предлогом голода и
изъятия церковных ценностей. Произведения Макиавелли "Государь" и "Рассуждения в первую
декаду" Тита Ливия внимательно изучал Сталин, сделавший ряд многозначительных пометок и
подчеркиваний по тексту первого русского издания этих произведений.
Надежды на Калифорнию на деле оказываются пустыми. Перед путешествием Мама
Джоуд нерешительно говорит: «...надо думать, в Калифорнии будет не так уж
плохо11». Джоуды не слушают предостережений возвращающихся переселенцев о том,
что листовки лживы, а земля в Калифорнии действительно прекрасна, но
недоступна . Листовками заманивали тысячи рабочих на сезонные работы. Джоуды быстро
поняли, в чем дело. Оставшись без еды и без денег, они взялись за первую
попавшуюся работу - собирать персики, по пять центов за ящик. Полиция провела
их через бастующих. Им тоже предлагали по пять центов за ящик.
- Слушай, Том, - сказал он [Кейси] наконец.- Мы приехали сюда работать.
Нам пообещали пять центов. Народу собралось тьма-тьмущая. Пришли в сад, а нам
заявляют: два с половиной цента. На это и один не прокормишься, а если у тебя
дети... Мы отказались. Нас выгнали. Тут, откуда ни возьмись, нагрянули
полисмены. А теперь вам платят пять центов. И ты думаешь, так и будут платить по
пяти центов, когда забастовка кончится? <...> Мы хотели остановиться все в
одном месте, а нас погнали, как свиней, в разные стороны, кого куда. А
скольких избили! Как свиней. А вас, как свиней, загнали в ворота. Мы долго не
продержимся. Среди нас есть такие, у кого два дня крошки во рту не было.
Джоудам и прочим нанятым вместе с ними платили как обещали, но когда
забастовка прекратилась, плата снизилась до двух с половиной центов.
Условия жизни мигрантов ужасны и бесчеловечны. Вместо аккуратного белого
домика, о котором мечтали Мама Джоуд и Роза Сарона, они находят «Гувервилль»
(отсылка к провалившейся программе помощи мигрантам президента Гувера) -
палаточные лагеря, жалкие лачуги, хижины из травы и картонных коробок и груды
отбросов. Санитарные удобства отсутствуют, не говоря уже о горячей воде и
прочих благах цивилизации.
Альтернативой Гувервиллю является Уидпетч, лагерь, организованный
правительством. В нем в приличных условиях смогли разместить ограниченное число
семей, это кооперативное хозяйство, управляемое и возглавляемое
правительственными чиновниками, которые поддерживают там порядок и чистоту с помощью
выборных комитетов. В лагере имеются туалеты, души и раковины, прачечные и даже
дрова. Для Джоудов, которые на время устроились в лагерь, немаловажны
отношения в коммуне и поддержка окружающих, там они чувствуют себя людьми,
защищенными обществом.
Правительственный лагерь воспринимался землевладельцами, как «красная
угроза» (метафора страха перед социализмом), они не хотели выпускать из рук
власть. Когда Том Джоуд спросил о том, есть ли горячая вода в лагере
персиковой фермы, над ним посмеялись. Охранник сказал:
- Горячая вода! Вот новости! Скоро, чего доброго, ванну потребуют. - Он
угрюмо посмотрел вслед Джоудам. <...>
Вот они, правительственные лагеря, что делают. Эти, наверно, тоже там
побывали. Нет, до тех пор, пока с правительственными лагерями не покончим, добра
не будет. Не успеешь оглянуться, у тебя чистые простыни потребуют.
Пока Джоуды были в правительственном лагере, местные землевладельцы и
полиция предприняли попытку спровоцировать драку в палаточных лагерях, чтобы
оправдать отправку туда отряда наемников и разрушить его.
Физические страдания усугублялись акциями, которые устраивала подкупленная
полиция. Мигрантов запугивали и избивали, обвиняли и сажали в тюрьму, как
бродяг, за малейшее сопротивление и даже словесные протесты. Один «бродяга»,
возмущавшийся несправедливой оплатой, был заклеймен как «красный»: «Он
красный, агитацию тут разводит». Других мигрантов предостерегают: «Вы этих
красных сволочей не слушайте. Они смутьяны...» Коммуна Гувервилль была сожжена За
небольшие нарушения. Окружающие осуждают мигрантов за их бедность, грязь и
Здесь и далее - пер. Н. Волжиной.
лохмотья. Их презрительно называют «Оки»: «Раньше значило — «оклахомец». А
теперь — просто сукин сын. Что Оки, что бродяга — все равно. Само по себе это
слово ничего не значит, вся суть в том, как они его выговаривают».
Две взаимосвязанные социально-политические проблемы лежат в основе романа:
разрушение семейных ферм и привычного уклада жизни и вытеснение человека и
животных техникой. Фермеры становятся жертвами землевладельцев, ведущих
экстенсивное хозяйство, и банков. В Оклахоме, когда урожай снова и снова гибнет,
владельцы компании и банка забирают все под свой контроль. В итоге фермеров
сгоняют с земли. Но владельцы на этом не останавливаются: «Одним трактором
сразу десять семей с места сгоняют». Трактор разрушает концепцию семейной
фермы как таковой: идя «по прямой», он движется через двор, переворачивает
строения, ломает изгороди. В романе часто повторяется, что фермеров
«вышвырнули тракторы».
В Калифорнии идет тот же процесс. Крупные землевладельцы и компании
заправляют всем: они хозяева земли. На мелких землевладельцев оказывает давление
Фермерская ассоциация, управляемая банком, которому «принадлежит чуть ли не
вся долина, а что не его, на то он имеет векселя по ссудам». Они платят
нищенскую зарплату и проводят беспощадную земельную политику. Но и этого
недостаточно для удовлетворения их алчности, владельцы покупают консервный завод,
затем продают фрукты на завод по низкой цене, а консервы из них — по высокой,
увеличивая прибыль. Мелких фермеров вытесняют из бизнеса.
Мигранты, напротив, очень участливы. В начале пути Джоуды радушно принимают
Кейси в качестве попутчика, несмотря на то, что их машина переполнена. А в
заключительной сцене Роза Сарона кормит грудью умирающего от голода человека,
найденного в сарае. Их жизнь — воплощение готовности помочь, они принимают
помощь, не боясь оказаться в тягость. В устах матери звучит мораль: «Одно я
заучила крепко, — сказала она. — Все время этому учусь, изо дня в день. Если
у тебя беда, если ты в нужде, если тебя обидели — иди к беднякам. Только они
и помогут, больше никто».
Две противостоящие силы сталкиваются в высшей точке развития действия.
Люди, жаждущие работы, нанимаются на сбор персиков или хлопка и гадают, что им
делать дальше, когда сезонные работы закончатся. «Есть у человека лошади — он
на них и пашет, и боронит, и сено косит, а когда они стоят без дела, ведь ему
и в голову не придет выгнать их из стойла на голодную смерть». Лишения и
состояние безысходности сплачивают мигрантов; они объединяются, и это
выливается в спонтанную забастовку. Хозяева стараются контролировать ситуацию и
создают противодействие «красным» из полиции и местных жителей, опасающихся за
свой заработок и благополучие.
Стычка во время забастовки приводит к смерти Кейси, ставшего лидером
забастовщиков, а Тома разыскивает полиция за избиение убийцы Кейси. Скрываясь, Том
определяет свою будущую роль — принять на себя миссию Кейси, объединить людей
для достижения их цели — «жить достойно и достойно растить детей».
- Я тут много думал. Вот мы живем, как свиньи, а рядом хорошая земля
пропадает, или у нее один хозяин на миллион акров, а работящие фермеры живут
впроголодь. А что, думаю, если нам всем собраться и поднять крик, вроде как те
кричали, возле фермы Хупера...
В заключительных главах Джоуды помогают Тому скрыться, оказываются
захваченными врасплох наводнением и не могут покинуть товарный вагон, служащий им
домом, потому что Роза Сарона рожает. Когда роды заканчиваются и вода
начинает сходить, трое оставшихся взрослых переносят Розу Сарона и двоих детей
через воду на возвышение, где они находят убежище в сарае. Сарай занят
мальчиком и его умирающим от голода отцом, отдавшим всю еду сыну. Джоуды обретают
временное пристанище. Как и их предки-первопроходцы, они так и не нашли землю
возможностей.
ЦЕНЗУРНАЯ ИСТОРИЯ
«Гроздья гнева» столкнулись с цензурными запретами буквально через месяц
после выхода в свет, в апреле 1939 года, преследования книги продолжались
вплоть до недавнего времени. Исследования национального и местного масштаба
подтверждают это, так же как и тот факт, что роман был одной из «наиболее
часто» запрещаемых книг. Ли Беррес в его пяти исследованиях донесений
библиотекарей, учителей и школьной администрации приводит такие данные: 1966 год -
пять попыток запрета; 1973 год - четыре; 1977 год - 8 попыток запрета; 1982
год - шесть; 1988 год - две попытки. Исследования, проведенные Джеймсом Дэви-
сом в Огайо (1982 год) и Кеннетом Донелсоном в Аризоне (1967 год) , выявили,
что в этих штатах имели место преследования, так же как в Джорджии (1982,
1984 годы) , Северной Каролине (1983 год) , Миннесоте (1991 год) , плюс запреты
общества «Народ за американский путь» (1992 год) . (Среди других книг,
включенные Берресом в список двадцати пяти самых запрещаемых книг - «1984»,
«Бойня номер пять», «Черный» и «У Джонни есть ружье»).
Нападки на книгу в год ее выхода были зафиксированы по всей стране. В
Канзас-Сити (штат Канзас) Совет по образованию 18 августа 1939 года проголосовал
(4 голосами против 2) за изъятие романа из двадцати публичных библиотек по
причине его оскорбительности, непристойности, отвратительного изображения
женщин и за «изображение жизни таким грубым образом». В Буффало (штат Нью-
Йорк) Александр Гальт, возглавлявший городские библиотеки, отказался
приобретать книгу из-за ее «вульгарности». В округе Керн (штат Калифорния) Окружной
совет школьных инспекторов проголосовал (4 голоса против 1) 21 августа «за
предложение запретить использование, владение и обращение [романа] в
библиотеках и школах округа». 15 ноября 1939 года в Ист-Сент-Луисе (штат Иллинойс)
пять из девяти членов библиотечного совета проголосовали за сожжение трех
экземпляров книги во внутреннем дворе (через неделю совет проголосовал - 6
против 2 - за отмену приказа о сожжении в связи с тем, что это «вызвало
беспокойство в обществе»; книги были помещены на полку «для взрослых»). В округе
Грин (штат Огайо) члены библиотечного совета проголосовали (4 против 3) за
запрещение романа как «неподходящего» для клиентов библиотеки. На корабле ВМФ
США «Теннесси» капеллан изъял книгу из библиотеки.
В то время как множились запреты, «Гроздья гнева» становилась бестселлером
- было отпечатано 360 тысяч экземпляров, включая очередной пятидесятитысячный
тираж. Указ о сожжении в Ист-Сент-Луисе выпал на неделю самых высоких продаж
романа, за которую было продано 11 340 экземпляров. К концу года было продано
рекордное количество - 430 тысяч экземпляров. Библиотекарь из Ист-Сент-Луиса
отметил, что очередь желающих получить роман длиннее, чем на какие-либо книги
в последние годы. Библиотекарь из округа Грин сообщила, что все пять
имеющихся в библиотеке экземпляров были заказаны с того момента, как они появились в
библиотеке; список ожидающих книгу читателей состоял в ноябре из 62 человек и
растянулся до марта. На «Теннесси» в очереди на книгу было 50 человек. В
округе Керн, где на момент запрета в обращении находилось шестьдесят
экземпляров, запись на книгу включала 112 человек.
ДНИ ТУРБИНЫХ (БЕЛАЯ ГВАРДИЯ)
Автор: Михаил Булгаков
Год и место первой публикации:
1955, Москва
Издатель: «Искусство»
Литературная форма: драма
СОДЕРЖАНИЕ
В 1925 году Булгакову было сделано два предложения инсценировать роман «Бе-
лая гвардия»: от Художественного театра и Театра Вахтангова. Булгаков
предпочел МХАТ.
Как свидетельствует авторская ремарка, «первое, второе и третье действия
происходят зимой 1918 года, четвертое действие - в начале 1919 года. Место
действия - город Киев». В городе еще держится власть гетмана, но Петлюра
стремительно наступает.
Центр пьесы - это квартира Турбиных: тридцатилетнего полковника-
артиллериста Алексея, его брата, восемнадцатилетнего Николая, и их сестры
Елены (в замужестве Тальберг). Зимним вечером 1918 года Елена, волнуясь, ждет
своего мужа Владимира Тальберга, полковника генштаба тридцати восьми лет; он
должен был приехать еще утром. Вместо последнего появляется с дежурства
штабс-капитан Виктор Мышлаевский, сослуживец Алексея, - с отмороженными
ногами. Второй, еще более неожиданный гость, - Лариосик, кузен Турбиных из
Житомира, который приехал поступать в Киевский университет.
Появляется, наконец, и Тальберг - прямо из германского штаба, с вестью, что
«немцы оставляют гетмана на произвол судьбы». Он сообщает жене, что должен
сейчас же на два месяца уехать с немцами в Берлин. Его бегство на руку
поручику Леониду Шервинскому, личному адъютанту гетмана, который уже давно и
настойчиво ухаживает за Еленой. Он тоже является к Турбиным, с громадным
букетом, и не может скрыть своей радости по поводу спешного отъезда Тальберга.
Шервинский, красавец и прекрасный певец, кажется, может рассчитывать на
взаимность .
Второе действие открывается чрезвычайными событиями, которые
разворачиваются в кабинете гетмана во дворце. Шервинский, пришедший туда по долгу службы,
сначала выясняет, что его коллега, другой личный адъютант гетмана, покинул
дворец, а затем - что бежал весь штаб русского командования. В довершение
всего, в его присутствии гетман всея Украины, узнав, что немцы оставляют
страну, соглашается на их предложение ехать с ними в Германию.
Вторая картина второго действия разворачивается в «штабе 1-й Конной
дивизии» Петлюры под Киевом и в целом выпадает из общего действия. Бойцы поймали
еврея с корзиной и, с разрешения их командира Болботуна, отняли у него
сапоги , которые он в этой корзине нес продавать.
В третьем действии юнкера, расположившиеся в гимназии, узнают от Алексея
Турбина, их командира, что дивизион распускается: «Я вам говорю: белому
движению на Украине конец. Ему конец в Ростове-на-Дону, всюду! Народ не с нами.
Он против нас. Значит, кончено! Гроб! Крышка!» Алексей приказывает - в связи
с бегством гетмана и командования - срывать погоны и разбегаться по домам,
что после короткого волнения среди младших офицеров и исполняется. Сам
Алексей остается в гимназии, чтобы дождаться возвращающихся с заставы юнкеров.
Николка остается с ним. Прикрывая юнкеров, Алексей погибает, а Николка
калечится, бросившись в лестничный пролет.
В квартире Турбиных собираются Шервинский, Мышлаевский и капитан Студзин-
ский, товарищ последнего и сослуживец Алексея. Они в нетерпении ждут
Турбиных, но дождаться им суждено только раненого Николая.
Четвертое действие происходит через два месяца, в Крещенский сочельник 1919
года. Киев давно уже занят Петлюрой, Лариосик успел влюбиться в Елену, а
Шервинский делает ей предложение. Тем временем к Киеву подошли большевики, и в
доме Турбиных разгорается спор, куда податься. Вариантов немного: белая
армия, эмиграция, большевики. Пока офицеры обсуждают эти альтернативы, а Елена
и Шервинский принимают поздравления в качестве жениха и невесты, неожиданно
возвращается Тальберг. Он приехал за Еленой, чтобы тут же уехать с ней на
Дон, в армию генерала Краснова. Елена сообщает ему, что она с ним разводится
и выходит замуж за Шервинского. Тальберга гонят в шею.
Завершаются «Дни Турбиных» приближающимися звуками «Интернационала» и мно-
гозначительным диалогом:
Николка. Господа, сегодняшний вечер - великий пролог к новой исторической
пьесе.
Студзинский. Кому - пролог, а кому - эпилог.
ЦЕНЗУРНАЯ ИСТОРИЯ
В сентябре 1925 года состоялась первая читка пьесы в МХАТе. Однако
подготовку к постановке прервал отзыв наркома просвещения А.В. Луначарского. В
письме актеру театра В. В. Лужскому он так оценивает пьесу:
- Не нахожу в ней ничего недопустимого с точки зрения политической... Я
считаю Булгакова очень талантливым человеком, но эта его пьеса исключительно
бездарна, за исключением более или менее живой сцены увоза гетмана. Все
остальное либо военная суета, либо необыкновенно заурядные, туповатые, тусклые
картины никому не нужной обывательщины. <...> Ни один средний театр не принял
бы эту пьесу именно ввиду ее тусклости...
Собрание театра решает, что «для постановки ... пьеса должна быть коренным
образом переделана». В ответ на это и несколько решений технического плана
Булгаков составляет письмо-ультиматум, в котором требует постановки пьесы на
большой сцене в текущем сезоне, а также изменения, а не тотальной переделки
пьесы. МХАТ соглашается, а писатель тем временем создает новую редакцию пьесы
«Белая гвардия».
Репетиции проходят в спокойной обстановке пока, в марте 1926 года, театр не
заключает с Булгаковым договор на инсценировку «Собачьего сердца» -
запрещенной неопубликованной повести. С этого момента ОГПУ и органы идеологического
контроля начали вмешиваться в процесс создания пьесы. Булгаков признан
политически опасным. 7 мая 1926 году квартиру писателя в отсутствие хозяина
посещают сотрудники ОГПУ и, в результате обыска, изымают рукописи «Собачьего
сердца» и дневника писателя (с названием «Под пятой»). Естественно,
постановка булгаковской пьесы в данных обстоятельствах «искусствоведам в штатском»
показалась нежелательной. На писателя давят при помощи обыска, слежки,
доносов, а на театр - через Репертком. На заседаниях репертуарно-художественной
коллегии МХАТа снова начали обсуждать условия постановки пьесы. Булгаков и на
этот раз отреагировал крайне резко - письмом от 4 июня 1926 года в Совет и
Дирекцию художественного театра:
«Сим имею честь известить, что я не согласен на удаление Петлюровской сцены
из пьесы моей "Белая гвардия".
<...> Также не согласен я на то, чтобы при перемене заглавия пьеса была
названа "Перед концом". Также не согласен я на превращение 4-актной пьесы в 3-
актную.
Согласен совместно с Советом Театра обсудить иное заглавие для пьесы "Белая
гвардия".
В случае, если Театр с изложенным в этом письме не согласится, прошу пьесу
"Белая гвардия" снять в срочном порядке».
Булгакова успокоили, но 24 июня, после первой закрытой генеральной
репетиции, заведующий театральной секцией Реперткома В. Блюм и редактор секции А.
Орлинский заявили, что поставить ее можно будет «лет через пять». На
следующий день представителям театра в Реперткоме объявили, что пьеса «представляет
собой сплошную апологию белогвардейцев, начиная со сцены в гимназии и до
сцены смерти Алексея включительно», то есть «совершенно неприемлема, и в
трактовке, поданной театром, идти не может». Чиновники потребовали увеличить
число эпизодов, унижающих белогвардейцев (особенный акцент делался на сцене в
гимназии), а режиссер И. Судаков пообещал более определенно изобразить
«поворот к большевизму», наметившийся в рядах белогвардейцев. В конце августа
приехал К.С. Станиславский, который принял участие в репетициях: в пьесу были
внесены поправки, она получила название «Дни Турбиных», репетиции
возобновились. Однако 17 сентября, после очередного «прогона» для Реперткома,
руководство последнего настаивало: «в таком виде пьесу выпускать нельзя. Вопрос о
разрешении остается открытым». Возмущенный Станиславский на встрече с
актерами грозился уйти из театра, если пьесу запретят.
Отодвигался день генеральной репетиции. ОГПУ и Репертком настаивали на
снятии пьесы. И все же 23 сентября генеральная репетиция состоялась; правда, в
угоду Луначарскому была снята сцена издевательств петлюровцев над евреем.
24 числа пьеса была разрешена на коллегии Наркомпроса. Этот факт, однако,
не помешал ГПУ через день запретить пьесу. Луначарскому пришлось обратиться к
А.И. Рыкову и заметить, что «отмена решения коллегии Наркомпроса ГПУ является
крайне нежелательной и даже скандальной». На заседании Политбюро ЦК ВКП (б)
30 сентября было решено не отменять постановление Наркомпроса ГПУ.
Однако и это решение не помешало Луначарскому заявить на страницах
«Известий» 8 октября 1926 года, что «недостатки булгаковской пьесы вытекают из
глубокого мещанства их автора. Отсюда идут и политические ошибки. Он сам
является политическим недотепой...»
Спасением для пьесы стала неожиданная любовь к ней Сталина, который смотрел
ее в театре не меньше пятнадцати раз.
ДОКТОР ЖИВАГО
Автор: Борис Пастернак
Год и место первой публикации:
1957 год, Италия; 1958 год, США
Издатели:
Джанджакомо Фелтринелли Эдиторе;
Пантеон Букс
Литературная форма: роман
СОДЕРЖАНИЕ
В «Докторе Живаго» прослеживается судьба героя, имя которого вынесено в
заглавие произведения, до его смерти накануне сорокалетия. Роман охватывает
бурный период истории России: с начала XX века через революцию 1917 года,
Гражданскую войну к террору 1930-х годов. Действие эпилога развивается на
фоне Второй мировой войны (после смерти Живаго); он дает беглые зарисовки
будущего и подводит итоги прошлого.
Юрий Андреевич Живаго осиротел в детстве. Его отец, богатый промышленник,
бросивший семью еще до преждевременной смерти его матери, промотал семейное
состояние. Юрий попал в дом интеллигентной московской семьи. Он учится на
терапевта - его высоко оценивают как диагноста - и женится на Тоне, дочери
своих приемных родителей. У них родился ребенок, но после призыва Живаго на
фронт (идет Первая мировая война).
На службе Живаго встречается с Ларой - Ларисой Федоровной Антиповой
(урожденной Гишар), дочерью обрусевшей вдовы француженки. Он видел ее несколько
раз в юности. Закончив курсы медсестер, она разыскивает своего мужа Пашу -
Павла Павловича Антипова, который, по слухам, не то ранен, не то убит в бою.
Лара несет с собой тяжесть бесчестья: в юности ее соблазнил распутник Кома-
ровский, любовник ее матери. Юрий и Лара постепенно становятся друзьями, но
потом она возвращается домой, на Урал, а он к своей семье в Москву.
События чрезвычайной важности. В Петербурге уличные беспорядки. Войска
петербургского гарнизона перешли на сторону восставших. Революция.
Этой новостью завершается первая часть романа - она предвещает
драматические перемены в судьбах главных героев и всей России.
Вернувшись, Юрий находит Москву всполошенной и в то же время унылой. Не
хватает топлива и дров. Найти средства к существованию очень сложно. Юрий
пытается возобновить свою медицинскую практику и круг общения, но обнаруживает,
что стал чужим для друзей и коллег. Он начинает понимать, что политическая
атмосфера для его семьи стала угрожающей - из-за положения в прошлом.
После тяжелой зимы Тоня и ее отец с помощью единокровного брата Юрия, Ев-
графа, убеждают Юрия бежать из Москвы в Варыкино, поместье Тониного деда, -
рискованный шаг, обнажающий их дворянское происхождение. Долгая поездка в
вагоне товарного поезда опасна: им приходится терпеть постоянные обыски.
Неподалеку от Юрятина Живаго встречается со Стрельниковым, красноармейским
офицером, известным своими изуверствами. (В действительности это пропавший муж
Лары, который воспользовался слухами о своей смерти, чтобы сменить имя.)
Жизнь Живаго в Варыкино течет мирно и неприметно. Но покой Юрия нарушен
двумя событиями. Сначала его романом с Ларой, с которой он случайно
столкнулся в юрятинской библиотеке: он мучается из-за этой вероломной измены Тоне,
которая все еще любит его. А затем красные партизаны, лесное братство,
мобилизуют его под дулом пистолета, чтобы заменить их убитого хирурга. Эта
повинность длится больше года, прежде чем ему удается бежать.
Через шесть недель Юрий, черный от грязи, истощенный и ослабевший, доходит
до Юрятина, чтобы найти Лару. Он узнает, что его семья вернулась в Москву, а
Затем была выслана из России. Поскольку Лара - жена Стрельникова, их с Юрием
положение небезопасно. Они вместе прячутся в Варыкино, но их пути расходятся,
когда Лара бежит на Дальний Восток. Лара рассчитывает, что Живаго последует
за ней, но он остается; он обманывает Лару ради ее же безопасности, решив
ехать в Москву. Перед отъездом Юрия является Стрельников, пытающийся найти
свою жену и убежище. На следующий день, зная, что его скоро арестуют, он
стреляется.
В Москве Юрий не может заставить себя работать или писать. Даже попытки
добиться выездной визы предпринимаются им без энтузиазма. Он деградирует
физически и умственно. В конце концов, с помощью своего брата Евграфа, он пробует
пробудить себя к жизни. Однако он умирает от сердечного приступа по дороге в
госпиталь, где он едва успел получить работу.
Между тем объявляется Лара. Она приезжает в Москву, чтобы разыскать их с
Юрием потерянную дочь. Направляемая воспоминаниями, она приходит в
студенческую квартиру своего мужа, где тот прожил последние месяцы. После похорон она
остается, чтобы помочь Евграфу разобраться с бумагами Живаго, а затем
исчезает .
«Однажды Лариса Федоровна ушла из дому и больше не возвращалась. Видимо, ее
арестовали в те дни на улице, и она умерла или пропала неизвестно где,
забытая под каким-нибудь безымянным номером из впоследствии запропастившихся
списков , в одном из неисчислимых общих или женских концлагерей Севера».
Пастернак знакомит читателей со множеством персонажей из всех слоев
общества и изображает их жизненные ситуации. Он воссоздает перипетии частной жизни
и социально-политические события того времени, оживляя исторический и
человеческий пейзаж. До Первой мировой войны жизнь преуспевающих представителей
высших классов, полная обаяния, контрастирует с повседневностью рабочего
класса: с одной стороны - музыкальные вечера, рождественские балы, банкеты и
карты, а с другой - забастовки на железной дороге и избивающие мирных
демонстрантов казаки.
На контрасте построена интерлюдия в Варыкино: семейное благоденствие,
плодотворный труд, красоты природы окружены разрухой - сожженными, разоренными
деревнями, которые оказались под перекрестным огнем Белой и Красной армий или
были уничтожены восставшими местными жителями. Крестьяне живут в нищете, их
жизни разбиты, их сыновей забрали в солдаты.
Первая реакция Юрия на революцию - ожидание «признаков нового», как
выражались представители революционно-утопической мысли 1905 и 1912-1914 годов; он
хорошо знал об угнетении в царской России. Позднее его начинают раздражать
менее привычные идеи, основанные на практике дикой и безжалостной войны и
переворота: «солдатская революция, направляемая знатоками этой стихии,
большевиками» . По дороге в Москву попутчик-революционер возражает на предложение
Живаго, что страна должна дождаться «относительного успокоения и порядка»
прежде, чем приступать к «рискованным экспериментам»:
«Это наивно... То, что вы зовете развалом, такое же нормальное явление, как
хваленый ваш и излюбленный порядок. Эти разрушения - закономерная и
предварительная часть более широкого созидательного плана. Общество развалилось еще
недостаточно. Надо, чтобы оно распалось до конца, и тогда настоящая
революционная власть по частям соберет его на совершенно других основаниях».
Живаго не поддается чарам этой «песни сирены»; чем ближе к Москве, тем
более пустыми и бессмысленными кажутся ему война и революция, а дом, наоборот,
самым важным и дорогим.
Из революционных эпизодов видно, что он знаком с разрухой и лишениями. Эти
эпизоды дискредитируют политически ангажированную риторику революционеров.
Деревню обстреливает бронепоезд в наказание за то, что она находится по
соседству от другой, отказавшейся поддерживать партию. Другую деревню стирают с
лица земли за сокрытие продовольствия от армии. Второй этап революции - это
время подозрений и интриг: осведомители из ненависти готовы уничтожать
противников «во имя высшей революционной справедливости».
Юрий, зачастую чересчур откровенный (во вред своей безопасности),
демонстрирует неприятие происходящего:
«Но, во-первых, идеи общего совершенствования так, как они стали пониматься
с октября, меня не воспламеняют. Во-вторых, это всё еще далеко от
существования, а за одни еще толки об этом заплачено такими морями крови, что, пожалуй,
цель не оправдывает средства. В-третьих, и это главное, когда я слышу о
переделке жизни, я теряю власть над собой и впадаю в отчаяние».
В другом месте он размышляет о марксизме и о его лидерах:
«Марксизм и наука? . . . Марксизм слишком плохо владеет собой, чтобы быть
наукою. Науки бывают уравновешеннее. Марксизм и объективность? Я не знаю
течения , более обособившегося в себе и далекого от фактов, чем марксизм. Каждый
озабочен проверкою себя на опыте, а люди власти ради басни о собственной
непогрешимости всеми силами отворачиваются от правды. Политика ничего не
говорит мне. Я не люблю людей, безразличных к истине».
Находясь в расцвете сил и способностей, Юрий мечтает прожить жизнь полно и
ярко, в поте лица. Он говорит об «извечной тяге человека к земле»,
восхищается красотой окружающего мира, ему нравится познавать мир и выражать его. Он
хочет быть свободным, он борется, чтобы защитить свою частную жизнь и свое
мировоззрение.
Действие эпилога развивается во время Второй мировой войны в 1943 году, в
нем идет речь о двух друзьях детства Живаго. Они побывали в советских
лагерях, но теперь стали армейскими офицерами. Они размышляют о прошлом, о
перенесенных ими страданиях. Один из них комментирует одну из важнейших сторон
советской системы:
«Я думаю, коллективизация была ложной, неудавшейся мерою, и в ошибке нельзя
было признаться. Чтобы скрыть неудачу, надо было всеми средствами устрашения
отучить людей судить и думать и принудить их видеть несуществующее и
доказывать обратное очевидности. Отсюда беспримерная жестокость ежовщины,
обнародование не рассчитанной на применение конституции, введение выборов, не
основанных на выборном начале.
И когда разгорелась война, ее реальные ужасы, реальная опасность и угроза
реальной смерти были благом по сравнению с бесчеловечным владычеством
выдумки, и несли облегчение, потому что ограничивали колдовскую силу мертвой
буквы» .
ЦЕНЗУРНАЯ ИСТОРИЯ
После смерти Сталина в 1953 году Кремль ослабил цензурный контроль;
Пастернак начинает писать «Доктора Живаго». Он молчал в сталинские времена, которые
«лишили голоса творческую индивидуальность и от всех писателей требовали
соответствия партийным догмам». После того как он отправил рукопись в Госиздат
и получил одобрительный отзыв, автор послал копию рукописи итальянскому
издателю Джанджакомо Фелтринелли. Позже Госиздат изменил свое мнение и забраковал
книгу из-за того, что большевистская революция в ней, по мнению издательства,
изображена как величайшее преступление. От Пастернака потребовали забрать
книгу у итальянского издателя для «пересмотра». Издатель отказался вернуть
рукопись.
Когда в 1958 году Борису Пастернаку была присуждена Нобелевская премия в
области литературы, его вынудили отказаться от нее: «В силу того значения,
которое получила присужденная мне награда в обществе, к которому я
принадлежу, я должен от нее отказаться».
Советский Союз заявил, что премия и действия шведских судей - «враждебное
политическое действие, ибо признано произведение, скрытое от советских
читателей и являющееся контрреволюционным и клеветническим». Позже Пастернак был
изгнан из Союза писателей и лишен звания «советский писатель».
В 1986 году, с началом политики гласности Горбачева, вопросы цензуры и
вмешательства чиновников в литературный процесс обсуждали на Восьмом Съезде
советских писателей. Реформаторская критика заняла лидирующие позиции в Союзе
писателей. Глава Союза заявил, что государственное издательство обсуждает
возможность публикации «Доктора Живаго». Роман был издан в 1988 году в № 1-4
журнала «Новый мир».
В США в 1964 году в Ларчмонте (штат Нью-Йорк) владелец книжного магазина
сообщил, что человек, назвавшийся членом «Общества Джона Бирча», позвонил
ему, чтобы выразить протест против ряда «подрывных» книг, имеющихся на полках
его магазина. Этими книгами были «Доктор Живаго», «Россия сегодня» Джона Ган-
тера и «Капитал» Маркса, также он отметил книги Набокова и русско-английский
словарь. Он угрожал, что если эти и другие «антиамериканские» книги не будут
убраны с полок, общество объявит бойкот магазину. Редактор «Ньюслеттер он
Интеллектуал Фридом» посоветовал книготорговцу: «Не принимайте всерьез пустую
болтовню самозваного цензора». По-видимому, владелец магазина последовал
этому совету.
Джонатан Грин (под заголовком «Индекс запрещенных книг») называет «Доктора
Живаго» среди произведений, «особенно часто» подвергавшихся цензуре.
ЖИЗНЬ И СУДЬБА
Автор: Василий Гроссман
Год и место первой публикации:
1980, Швейцария: 1988, Россия
Издатель: L'age d'Homme;
журнал «Октябрь»
Литературная форма: роман
СОДЕРЖАНИЕ
«Жизнь и судьба» - вторая часть дилогии, которой роман дал название. С
романом «За правое дело» книгу объединяет общая сюжетная основа: история Ста-
линградской битвы и судьба семьи Шапошниковых. «За правое дело» был
опубликован в 1952 году, «Жизнь и судьба» закончена в 1960.
Во время Великой Отечественной войны Гроссман, как и другие литераторы
(например, Андрей Платонов), работал фронтовым корреспондентом - в газете
«Красная звезда», самой читаемой газете военных лет.
Несмотря на то, что роман создавался после XX съезда, в период официально
объявленного «преодоления» культа личности Иосифа Сталина, социально-
исторический контекст романа шире «десталинизации». В немецких и советских
лагерях, в командовании обеих армий, в застенках Лубянки и в гестапо автор
находит иллюстрации к своей мысли о том, что Великая Отечественная война -
это битва двух равно тоталитарных государств.
Один из персонажей романа, штурмбанфюрер Лисе высказывает в разговоре со
старым большевиком Мостовским, узником концлагеря, наблюдение, что Сталин и
Гитлер, по сути, оба - вожди новой формации, нового типа государств: «Когда
мы смотрим в лицо друг другу, мы смотрим не только на ненавистное лицо, мы
смотрим в зеркало. <...> Разве вы не узнаете себя, свою волю в нас? Разве для
вас мир не есть ваша воля, разве вас можно поколебать, остановить?»
Трагедия народа заключается в том, что ему приходится вести борьбу за
освобождение на два фронта, против тоталитаризма в двух его проявлениях:
сталинской системы и фашизма. Поэтому борьба не завершается победой в битве при
Сталинграде: «Сталинградское сражение определило исход войны, но молчаливый
спор между победившим народом и победившим государством продолжался. От этого
спора зависела судьба человека, его свобода».
Целая главка во второй части романа посвящена анализу антисемитизма,
который в тоталитарных странах становится государственной и партийной идеей.
Причем истребительный антисемитизм фашистского государства, по Гроссману,
предваряется социальной дискриминацией евреев, которая в романе проявляется в
сюжетной линии физика Штрума. Находясь с семьей в эвакуации в Казани, Штрум,
талантливый физик, после свободного спора, далекого от науки, находит
объяснение наблюдаемым ядерным явлениям, которое долго и безуспешно искал.
Значение его открытия сложно переоценить, им восторгаются ученые с мировым именем.
Однако чиновники от науки находят в его работе «дух иудаизма».
Типу людей, пронизывающему тоталитарные государства на всех уровнях, -
политработникам, всем своим существом следующим «духу партийности», отводится
особое место в романе. Они представлены силой, на которую опирается режим.
Один из таких «ответственных работников» - Сагайдак:
«Когда во время проведения сплошной коллективизации возникли грубые
перегибы, Сагайдак до появления статьи Сталина «Головокружение от успехов» писал,
что голод в период сплошной коллективизации произошел оттого, что кулаки
назло закапывали зерно, назло не ели хлеба и от этого опухали, назло
государству умирали целыми деревнями, с малыми ребятами, стариками и старухами».
ЦЕНЗУРНАЯ ИСТОРИЯ
Во время подготовки к публикации первой части дилогии «Жизнь и судьба»,
романа «За правое дело», редактор журнала «Новый мир» А. Кривицкий обмолвился:
«Литература присоединена к государству в нашей стране, и я считаю, что это ее
счастье... наши государственные представления о литературе обязательны для
Гроссмана».
«Когда речь заходит о дилогии «Жизнь и судьба», роману «За правое дело», не
чуждому конъюнктуры, написанному и опубликованному еще при жизни Сталина,
противопоставляется второй, «свободно выплеснувшийся роман» (А. Бочаров).
Друзья писателя, испугавшись этой вольности, убедили его подвергнуть текст
автоцензуре, в результате которой объем произведения сократился на 1,5-2
листа . Однако эта оправданная мера не спасла роман. Гроссман принес рукопись в
редакцию журнала «Знамя». На редколлегии журнала книга была осуждена как
политически вредное, даже враждебное произведение. Редактор «Знамени» «тов.
Кожевников настоятельно порекомендовал В. Гроссману изъять из обращения
экземпляры рукописи своего романа и принять меры к тому, чтобы роман не попал во
вражеские руки». Он же, по-видимому, попросил «органы» посодействовать
писателю в принятии необходимых мер. В квартиру Гроссмана немедленно пришли,
рукопись романа арестовали, изъяли копии, черновики, записи, копирки и ленты
для пишущих машинок - у машинисток.
«После XXII съезда партии Гроссман пишет Н. Хрущеву:
«Я прошу Вас вернуть свободу моей книге, я прошу, чтобы о моей рукописи
говорили и спорили со мной редакторы, а не сотрудники Комитета государственной
безопасности.
Нет смысла, нет правды в нынешнем положении, в моей физической свободе,
когда книга, которой я отдал свою жизнь, находится в тюрьме, ведь я ее написал,
ведь я не отрекался и не отрекаюсь от нее. Прошло двенадцать лет с тех пор,
как я начал работу над этой книгой. Я по-прежнему считаю, что написал правду,
что писал я ее, любя и жалея людей, веря в людей. Я прошу свободы моей
книге» .
Через несколько месяцев, 23 июля 1962 года, в качестве ответа на письмо
последовала встреча Гроссмана с М. Сусловым. Суслов не скрывал, что с романом
знаком по отобранным его сотрудниками цитатам, и согласился с тем, что книгу
печатать нельзя. По его мнению, будучи опубликованной, она может принести
вред больший, чем «Доктор живаго» Пастернака (см.).
После 1967 года в СССР не было опубликовано ни одного произведения
Гроссмана, его имя запрещалось упоминать в печати.
В 1974 году усилиями С. Липкина и В. Войновича фотокопия рукописи романа
была передана европейским издателям. В 1980 году в швейцарском издательстве
«L'age d'Homme» роман был опубликован; издание готовили Е. Эткинд и С.
Маркиш.
В России публикация «Жизни и судьбы» началась в 1988 году в журнале
«Октябрь» . В том же году в издательстве «Книжная палата» роман вышел отдельной
книгой.
ЗАПИСКИ ИМПЕРАТРИЦЫ ЕКАТЕРИНЫ II
Автор: Екатерина II
Год и место первой публикации:
1859, Лондон
Издатель: Искандер (Александр Герцен)
Литературная форма: мемуары
СОДЕРЖАНИЕ
Записки императрицы Екатерины II известны в нескольких редакциях, между
которыми существуют немаловажные концептуальные расхождения. В первом,
лондонском, издании публикуется последний по времени, правленый императрицей
вариант записок. Здесь в основе повествования - противопоставление Екатерины II и
ее мужа, Петра III. Эта оппозиция заявлена в начале записок; в первой фразе
текста воедино слиты эпиграф и эпилог:
«Счастие не так слепо, как обыкновенно думают. Часто оно есть не что иное
как следствие верных и твердых мер, не замеченных толпою, но тем не менее
подготовивших известное событие. Еще чаще оно бывает результатом личных
качеств, характера и поведения. <...>
И вот тому два разительных примера:
Петр III - Екатерина II».
«Записки охватывают первые пятнадцать лет жизни Екатерины в России: с
момента приезда принцессы Ангальт-Цербстской, будущей Екатерины II, в Москву в
1744 году, - до 1758 года. Будущая императрица прерывает мемуары накануне
самых любопытных событий: смерти императрицы Елизаветы Петровны, восшествии на
престол Петра III и перевороте 1762 года, возведшем на престол великую
княгиню, убийстве Петра III.
«В мемуарах Екатерины описанию государственной жизни с позиции историка-
аналитика предпочитается наблюдение за жизнью двора из собственных покоев.
Жизнь двора - это хроника его перемещений, главным образом, из Петербурга и
его окрестностей в Москву - и обратно. Посты сменяются балами и пирушками,
придворные интриги ведут к ссылкам и свадьбам. Образчик эпизода из частной
жизни двора, которыми не пренебрегает Екатерина, - история о том, как
вошедший в фавор у императрицы Елизаветы полковник Бекетов потерял милость из-за
подозрений в педофилии:
«...он очень скучал и от нечего делать заставлял у себя петь мальчиков-певчих
Императрицы. Некоторых из них он особенно полюбил За их прекрасный голос.
Бекетов и друг его Елагин были оба стихотворцы, и сочиняли для мальчиков песни,
которые те распевали. Этому дано было самое мерзкое истолкование. Все знали,
что Императрица ни к чему не чувствовала такого отвращения, как к порокам
этого рода. Бекетов, по невинности сердца, беспрестанно гулял с певчими по
саду. Эти прогулки были ему вменены в преступление...»
Однако главное внимание автора воспоминаний сосредоточено на том, как сама
Екатерина справлялась с неизбежным одиночеством и постоянными интригами
против нее при дворе. Уже в пятнадцать лет поняв, что неравнодушна к русской
короне, она «старалась снискать расположение всех вообще больших и малых»: «Я
показывала великую почтительность матушке, беспредельное послушание
императрице, отличную внимательность великому князю, и одним словом всеми средствами
старалась снискать любовь публики». Сделать это, учитывая тяжелый нрав всех
трех перечисленных особ, было нелегко. Однако матушку вскоре удалили из
России, а милость императрицы стоила терпения и трудов. Больше всего достается
великому князю, племяннику Елизаветы и наследнику престола.
Екатерина быстро увидела, «что он мало ценил народ, над которым ему суждено
было царствовать, что он держался лютеранства, что не любил своих
приближенных, и что был очень ребячлив». Изуродованный оспой, играющий со своими
лакеями в куклы, пропахший табаком и псиной, Петр вызывал у Екатерины
отвращение. «Сердце не предвещало мне счастия; одно честолюбие меня поддерживало», -
говорит она о своих ощущениях накануне их свадьбы. Не удивительно поэтому,
что умный и «прекрасный как день» камергер Сергей Салтыков быстро завоевал
расположение великой княгини, - раньше, чем Петр начал, по воле императрицы,
половую жизнь. Именно от Салтыкова, если верить рассказчице, родился Павел,
будущий российский император.
Петр давно понял, что «ни он годен для русских, ни русские для него»,
поэтому, когда с болезнью императрицы усилились дворцовые интриги, Екатерина
увидела перед собой три пути: «1-е - разделить судьбу В. князя, какая она ни
будет; 2-е - находиться в постоянной зависимости от него и ждать, что ему
угодно будет сделать со мною; 3-е - действовать так, чтобы не быть в
зависимости ни от какого события». Разумеется, будущая императрица избирает третий
путь. «Записки» обрываются на первом после всех несправедливостей откровенном
разговоре Екатерины с императрицей Елизаветой.
ЦЕНЗУРНАЯ ИСТОРИЯ
Французская рукопись с самой полной редакцией «Записок» попала к Павлу I
вместе с завещанием Екатерины II в пакете, надписанном «Его Императорскому
Высочеству Великому князю Павлу Петровичу, моему любезнейшему сыну». В начале
ноября 1796 года ее запечатывают особой печатью, которую сломать можно только
по распоряжению царя. Вряд ли Павел хотел, чтобы тайная политическая история
России, в которой ставится под сомнение его принадлежность к династии
Романовых, стала достоянием общественности. Однако по старой дружбе он разрешил
познакомиться с рукописью князю Александру Куракину. Последний не Замедлил ее
скопировать - списки распространились среди дворян.
Николай I Екатерину не любил: считал, что она «позорит род», - он попытался
конфисковать все до единого списки ее мемуаров и запрещал читать «позорный
документ» своим родственникам.
Император Александр II, в отличие от брата, наоборот заинтересовался
мемуарами своей бабки. Сразу по восшествии на престол в 1855 году он потребовал
доставить их из Московского архива иностранных дел в столицу. Тогда появились
новые списки. В 1858 году некий русский, маленького роста и слегка
прихрамывающий, привез рукопись «Записок» в Лондон и передал ее политическому
эмигранту Александру Герцену. В сентябре в русской газете «Колокол», которую
Герцен издавал в Лондоне, появляется анонс:
«Спешим известить наших читателей, что Н. Трюбнер издает в октябре месяце
на французском языке мемуары Екатерины II, написанные ею самой (1744-1758).
Записки эти давно известны в России по слухам и, хранившиеся под спудом,
печатаются в первый раз. Мы взяли меры, чтобы они тотчас были переведены на
русский язык».
«Колокол» в России был запрещен, как и все сочинения политического
эмигранта Герцена. Но это не мешало повсеместному распространению журнала на родине
Искандера. Говорят, что император читал его так же внимательно, как студенты-
радикалы. Может быть, поэтому в «Библиографических записках» в 1858 году
появились два коротеньких отрывка из мемуаров Екатерины. В конце осени 1858 года
мемуары вышли на французском, затем на русском, немецком, шведском, датском
языках. Последовали переиздания. Позже стало известно, что некто,
переправивший «Записки» в Европу - это Петр Бартенев, известный историк и архивист. Он-
то и перевел сочинение на русский язык. Впоследствии этот перевод перепечаты-
вался пять раз за границей и три раза в России.
Российские послы и консулы по приказу правительства бросились скупать и
уничтожать издания - а Герцен умножал тиражи. Книга нашумела в Европе. Кое-
кто утверждал, что «Записки» вышли из-под пера самого Герцена. В России
искали злоумышленника, доставившего рукопись в Лондон, но не нашли. Любопытно,
что впоследствии Бартенев был убежденным монархистом и очень сердился, когда
ему напоминали об этой истории, пресекая любые намеки на его участие в
публикации «Записок».
В 1891 году мемуары прочитал Александр III и наложил на них «дополнительный
запрет». После 1905 года в России стали издавать «Записки», перепечатанные с
герценовского издания. В 1907 году вышел 12-й том академического издания
сочинений императрицы, где из французского текста все же исключили несколько
отрывков.
ИЗ ШЕСТИ КНИГ
Автор: Анна Ахматова
Год и место первой публикации:
1940, Ленинград
Издатель: «Советский писатель»
Литературная форма: сборник стихов
СОДЕРЖАНИЕ
«Из шести книг» - первая книга Ахматовой после «Аппо Domini», вышедшей в
1923 году. Это сборник стихотворений из пяти опубликованных книг и одной
задуманной , но не появившейся на свет, «шестой». В своих воспоминаниях Ахматова
утверждала, что сборник является результатом далеко не только ее
созидательных усилий: «Это не моя книга... Я отлично помню: составляла я сама вместе с
Люсей Гинзбург, редактор - Тынянов, корректоры - вы Л.К. Чуковская и Тамара
Григорьевна Габбе... Уж чего, кажется, лучше? Но ведь там меня нет!..»
Построена книга по принципу обратного отсчета - от стихов последних лет к
ранним книгам: от нового раздела «Ива», через «Аппо Domini», «Подорожник»,
«Белая стая», «Четки» - к «Вечеру», ее первой книге, появившейся в немыслимом
1912 году. «Нетерпеливый любитель поэзии, - писал в рецензии на книгу В.О.
Перцов, - с первой страницы получает возможность сказать себе: Ахматова 1940
года пишет по-прежнему хорошо». В этом отзыве самое важное слово не «хорошо»,
а «по-прежнему».
«...Старо, слабо... Но что она делала с 1917 по 1940 гг.?», - удивляется Марина
Цветаева. Нина Гончарова считает, что именно такой читательской реакции
добивались власти и для этого «замуровывали» (по слову Ахматовой) поэта в старых
стихах. За это «по-прежнему» ухватятся и советские цензоры, переведя его из
литературного контекста в идеологический.
ЦЕНЗУРНАЯ ИСТОРИЯ
В 1940 году в февральском номере журнала «Ленинград», впервые после
пятнадцатилетнего перерыва, была опубликована подборка стихов Ахматовой. Незадолго
до этого, в конце января, был заключен договор на издание сборника стихов
«Избранное» в издательстве «Советский писатель». Во внутреннем отзыве на
сборник автору рекомендовалось («по причинам художественного или
идеологического порядка») исключить из его состава 18 стихотворений; почти все они
остались в книге. 4 апреля рукопись была сдана в набор. По словам Лидии
Чуковской, Ахматову угнетала невозможность включить в сборник стихи из поэмы
«Реквием» , «Венок мертвым» и другие крайне дорогие ей в тот момент стихотворения.
Исследователь творчества Ахматовой, В. Я. Виленкин вспоминает, что верстка
книги, подготовленная в конце апреля, горячо обсуждалась на заседаниях
литературной секции Комитета по Сталинским премиям в области литературы и
искусства. Книгу чуть ли не единогласно решили выдвинуть на премию при энергичной
поддержке Алексея Толстого и Николая Асеева. 8 мая сборник был подписан в
печать в Ленинградском отделении издательства «Советский писатель». Надо
заметить, что параллельно в Гослитиздате тоже готовился к изданию сборник стихов
Ахматовой похожего содержания, и издательства стремились опередить друг
друга . В итоге нехватка бумаги подвела Гослитиздат, и готовившееся издание так и
не увидело свет. Зато цензор Главлита пропускает сборник «Советского
писателя» : «Правда, в сборнике есть стихи, без которых он имел бы большую ценность
для читателя, так как мысль в этих стихах вертится вокруг вопроса о любви -
любовь же изображена в тонах и красках, близких к декадентским. <...> Считаю
возможным книгу разрешить».
В конце мая книга поступила в ленинградскую Книжную лавку писателей, но, по
свидетельству Лидии Чуковской, 300 экземпляров «по записи роздали писателям»,
а в свободную продажу сборник так и не поступил. В августе вышел весь тираж
«Из шести книг». К этому времени в периодике появилось несколько
сочувственных рецензий на сборник. Но в конце сентября на имя секретаря ЦК А.А. Жданова
поступает докладная записка от управляющего делами ЦК ВКП (б) Д.В. Крупина «О
сборнике стихов Анны Ахматовой»:
«Стихотворений с революционной и советской тематикой, о людях социализма в
сборнике нет. <...> Два источника рождают стихотворный сор Ахматовой, и им
посвящена ее "поэзия": Бог и "свободная" любовь, а "художественные" образы для
этого заимствуются из церковной литературы. <...> Необходимо изъять из распро-
странения стихотворения Ахматовой».
Резолюция Жданова апеллирует к ответственным товарищам: «Как этот Ахматов-
ский блуд во славу божию" мог появиться в свет? Кто его продвинул? Какова
также позиция Главлита? Выясните и внесите предложения». Критика резко меняет
направление: «Разве не следовало... обратить внимание на вышедшую недавно книгу
стихов А. Ахматовой, книгу, в которую беспечными редакторами включены и стихи
неудачные, проникнутые настроениями упадничества? («Ленинградская правда» от
27 сентября 1940 г.)»
Статья в «Литературной газете» полемична по отношению к недавней статье в
журнале «Литературный современник»: в отличие от критика журнала, автор
первой считает, что «стихи Ахматовой глубоко чужды самому духу советского
общества» .
Уполномоченный Леноблгорлита пишет объяснительную записку заместителю
начальника Управления пропаганды и агитации Д.А. Поликарпову, ссылаясь на якобы
имевшее место высочайшее дозволение:
«Книга Ахматовой в Леноблгорлите проходила несколько необычно. Директор
издательства «Советский писатель» тов. Брыкин торопил подготовку книги
Ахматовой, мотивируя это тем, что на одном из совещаний в Москве т. Сталин
интересовался "почему не печатается Ахматова". Об этом тов. Фадеев сообщил
писателям и литературным работникам Москвы».
29 октября постановлением ЦК ВКП (б) «Об издании сборника стихов Ахматовой»
было решено объявить выговор и издательству, и Главлиту за грубую ошибку,
которую они допустили, «издав сборник идеологически вредных, религиозно-
мистических стихов Ахматовой». Секретарь ЦК А. А. Андреев лично настоял на
внесении в постановление 4-го пункта: «Книгу стихов Ахматовой изъять».
Сама Ахматова считала, что судьбу книги определила борьба за Сталинскую
премию: «Премию должен был получить Н. Асеев за поэму "Маяковский
начинается" . Пошли доносы и все, что полагается в этих случаях: "Из шести книг" была
запрещена и выброшена из книжных лавок и библиотек».
Беспрестанно хлопотавшая об освобождении арестованного в 1938 году сына,
Льва Гумилева, Ахматова винила себя в том, что включила в сборник новые
стихи . Она считала, что, не сделай она этого, «Лева был бы дома»: «ЦК совершенно
прав, а я виновата», - говорила Ахматова Лидии Чуковской.
КОЗЛИНАЯ ПЕСНЬ
Автор: Константин Вагинов
Год и место первой публикации:
1927, Ленинград
Опубликовано: в журнале «Звезда», № 10
Литературная форма: роман
СОДЕРЖАНИЕ
Персонажи романа живут на рубеже двух миров - времени-пространства культуры
и времени-пространства обыденности. Столкновение двух этих миров в
послереволюционные годы, на границе "Петербурга" и "Ленинграда", их драматическое
взаимопроникновение рождает своих жрецов (они же - жертвы). Эти «загадочные
существа», "последние гуманисты", объединены филологическим образованием и
"интересами". Персонажи романа ночи просиживают над европейскими поэтами
разных веков с незнакомыми уху обывателя именами, устраивают вечера старинной
музыки. Их город населен призраками поздней античности, авлетридами и дикте-
риадами, а не проститутками и кабацкими гармонистами. «Интересы» их
возвышенны и экзотичны.
Костя Ротиков изучает барокко и коллекционирует пошлость и безвкусицу:
«Всякие копилки в виде кукишей, пепельницы, пресс-папье в виде руки,
скользящей по женской груди, всякие коробочки с "телодвижениями", всякие картинки в
Золотых рамах, на всякий случай завешанные малиновым бархатом. Книжки XVIII
века, трактующие о соответствующих предметах и положениях, снабженные
гравюрами» .
Миша Котиков собирает биографические сведения о поэте Александре Петровиче
Заэвфратском у его жены и любовниц.
Безымянный герой «неизвестный поэт» поглощен мыслью о том, что «большевизм
огромен, что создалось положение, подобное первым векам христианства».
Символ их причастности к сакральному - юноша Филострат, доступное только им
видение, призрак Рима.
Роман изобилует аллюзиями на культурный быт Ленинграда 1917-1920 годов.
Бывший некогда поэтом, Асфоделиев являет собой пример трагической и виноватой
предприимчивости: он пристроился к советскому издательству и пишет
«программные сказки» для детей, славит «пролетлитературу», призывая бросить барские
замашки. Да и весь сакральный мир синклита, «сборища друзей, оставленных
судьбою» постепенно поглощается бытовым, профанным. Любимое занятие Тептелки-
на - сличать Пушкина с каким-нибудь французским поэтом на предмет
заимствований, но в глубине души он мечтает жениться на «необыкновенной,
двадцатитрехлетней девушке» - Марье Петровне (или просто Мусе) Далматовой. Незадолго до
свадьбы друзья кажутся Тептелкину преследующими его змеями. После свадьбы он,
вспоминая прошлое, то мудро замечает, что «все это были инфантильные мечты»,
то сокрушается: «Эпоха, гнусная эпоха меня сломила».
Неизвестный поэт осознанно сходит с ума и перестает владеть языком, писать
стихи. Неизвестный поэт становится Агафоновым, который кончает с собой,
поняв, что его новые стихи бездарны. Миша Котиков женится на вдове Заэвфратско-
го; его личность замещается фигурой великого поэта. Вместе с женой он
заимствует у последнего язык, манеры, увлечения.
На страницах романа время от времени появляется автор. Его появления
связаны с напряженными, драматичными отношениями его со своими персонажами:
- Вы совершаете великую подлость, - сказал мне однажды неизвестный поэт. -
Вы разрушаете труд моей жизни. Всю жизнь я старался в моих стихах показать
трагедию, показать, что мы были светлые; вы же стремитесь всячески очернить
нас перед потомством. <...>
Если вы думаете, что мы погибли, то вы жестоко ошибаетесь, ... мы особое,
повторяющееся периодически состояние и погибнуть не можем. Мы неизбежны.
Финал романа оспаривает мнение неизвестного поэта. «Трагедия» оборачивается
«козлиной песнью».
ЦЕНЗУРНАЯ ИСТОРИЯ
ОГПУ заметило роман в 1927 году после публикации его в сокращенном варианте
в ленинградском журнале «Звезда» (№ 10). Поэтому уже при подготовке
отдельного издания в Отдел печати Ленинградского обкома партии поступила директива с
пометкой «Совершенно секретно. Срочно»:
«По имеющимся сведениям, Ленотгизом предпринято издание романа Конст. Ваги-
нова "Козлиная песнь", идеологическая неприемлемость которого находится вне
сомнения. Нами установлено, что в осуществлении плана издания этой книги ГИ-
Зом уже израсходовано ок. 600 р., а посему просьба принять меры».
Несмотря на всю недвусмысленность этого указания, книга все-таки была
опубликована в 1928 году, - правда не в официальном ГИЗе, а в кооперативном
издательстве «Прибой» (тираж - 3 ООО экземпляров). Уже после того, как был
отпечатан весь тираж, ГПУ конфисковало книгу, большая часть тиража была
уничтожена . Органы сообщили о конфискации Леноблгорлиту и потребовали объяснений от
цензоров, роман пропустивших. Цензоры объяснили, что «к изданию этой книги у
нас было отрицательное отношение, но по настоянию Москвы и совету отдела
печати обкома (тов. Верхотурский) книга была все-таки выпущена». Кто
покровительствовал сыну жандармского офицера Вагенгейма на столь высоком уровне, в
настоящий момент неизвестно.
Попытка издать переработанную автором версию романа в «Издательстве
писателей в Ленинграде» в 1929 году не удалась. По словам историка цензуры А.В.
Блюма, «... цензоры нутром ... чуяли, насколько чужда поэтика вагиновских
произведений установленному эталону, насколько эстетически и стилистически
выпадают они из становящейся монолитом советской литературы». В 1930 году, оценивая
пьесу Евгения Замятина «Атилла», чиновники Агитпропа сравнивают ее с
творением Вагинова: «Интересно сопоставить с "Козьей песней" (!) Вагинова, где
внутренний эмигрант именует себя "последним римлянином среди варваров"». В начале
1930-х годов единственное издание романа упомянуто в «Списке книг, подлежащих
изъятию...» Вагинов умер в 1934 году. Вскоре после его смерти была арестована
его мать, а в органах - с явным опозданием - был выписан ордер на арест
самого писателя. С этого момента о Вагинове забывают - по крайней мере, в России.
Лишь в 1978 году в США вышел репринт запрещенного романа; а в России
«Козлиная песнь» была переиздана только в 1989 году в серии «Забытая книга»
вместе с двумя другими романами Вагинова.
КРОКОДИЛ
Автор: Корней Чуковский
Год и место первой публикации:
Петроград, 1917
Опубликовано: в журнале «Для детей»
Литературная форма:
стихотворная сказка
СОДЕРЖАНИЕ
Как вспоминает Чуковский, замысел «Крокодила» подсказал ему М. Горький:
«Вот напишите-ка длинную сказку, если можно в стихах, вроде "Конька-
горбунка", только, конечно, из современного быта». В ответ на предложение
писателя Чуковский написал стихотворную сказку в трех частях - о противостоянии
людей и зверей, которое развернулось на улицах Петрограда и закончилось
всеобщим примирением.
А началась вражда так:
Крокодил Крокодилович, что «...по улицам ходил,
Папиросы курил,
По-турецки говорил...»,
в ответ на притеснения горожан съел барбоса и городового. Среди напуганного
народа храбростью отличался только Ваня Васильчиков, который вынудил
Крокодила - с помощью игрушечной сабли - вернуть съеденных. «Спасителя Петрограда»
чествуют, а Крокодила изгоняют в Африку, к жене и детям.
Во второй части Крокодил раздает семье и знакомым заморские подарки, а его
рассказ о далеких странах прибыл послушать сам Гиппопотам, царь зверей.
Крокодил о чужом крае отзывается с ужасом:
«Там наши братья, как в аду, -
В Зоологическом саду <...>
Там под бичами сторожей
Немало мучится зверей».
Завершает он свой рассказ историей о смерти своего племянника в неволе и
призывом идти на Зоосад войной.
Третья часть открывается вероломным похищением в Петрограде «милой девочки
Лялечки» дикой Гориллой:
«Закрывайте окна, закрывайте двери,
Полезайте поскорее под кровать,
Потому что злые, яростные звери
Вас хотят на части, на части разорвать»,
- предостерегает рассказчик горожан. Лишь один гражданин, «доблестный Ваня
Васильчиков» не внимает ему. Он пугает зверей пистолетиком и вновь становится
народным героем. Вот только вместе с агрессорами пропала Ляля. Ваня догоняет
зверей, и они заключают договор: Ваня освобождает пленников Зоосада в обмен
на Лялю. Однако детвора в открытом бою побеждает зверей. Но Ваня держит слово
и разбивает клетки:
«Живите в Петрограде,
В уюте и прохладе,
Но только, Бога ради,
Не ешьте никого»,
- обращается он к животным. Итак, топор войны закопан: поломаны ружья и
спилены рога:
«Вот и каникулы! Славная елка
Будет сегодня у серого Волка.
Много там будет веселых гостей.
Едемте, дети, туда поскорей!»
ЦЕНЗУРНАЯ ИСТОРИЯ
«Среди моих сказок не было ни одной, которой не запрещала бы в те давние
годы та или иная инстанция, пекущаяся о литературном просвещении детей», -
писал К.И. Чуковский в книге воспоминаний «От двух до пяти» (глава «Борьба За
сказку»).
Сказка, известная с детства как «Крокодил», публиковалась в приложении к
журналу «Нива» «Для детей» в № 1-12 под названием «Ваня и Крокодил»: началась
публикация при царе, продолжилась между Февральской и Октябрьской
революциями, закончилась при Советах. В 1919 году издательство Петросовета
опубликовало ее отдельной книжкой под названием «Приключения Крокодила Крокодиловича».
Восторженные отклики критики на публикацию сказки сменились нападками в
середине 1920-х годов.
Уже в начале 1920-х годов сказка в советской педагогической литературе
рассматривалась как, ни больше ни меньше, «одно из самых сильных орудий
социального восстания». Не удивительно, поэтому, что очень скоро последовало
предложение «вырвать это орудие из рук буржуазных идеологов». За воспитание
подрастающего поколения тогда отвечали педологи.
Один из авторов «педологического сборника» «Сказка и ребенок», вышедшего в
1928 году, З.К. Столица Задается вопросом о причинах странного успеха
«Приключений Крокодила Крокодиловича»:
«Несомненно, поэма эта антипедагогична, а между тем, ее звучный стих, ее
юмор и какие-то другие достоинства пленяют ребят, находят сторонников среди
педагогов и дают некоторое объяснение тому, что отдельные места наперерыв
цитируются наизусть, отдельные эпизоды вызывают взрывы смеха и восторженные
восклицания».
Публикации сказки в начале 1928 года предшествовала цензурная эпопея
«Крокодила» , которую восстановил в дневнике Чуковский:
«Задержан в Москве Гублитом и передан в ГУС Государственный Ученый Совет
при Наркомпросе> - в августе 1926 года.
Разрешен к печати Ленинградским Гублитом 30 октября 1927 г., после 4-
месячной волокиты. Но разрешение не подействовало, и до 15 декабря 1927 г.
Книгу рассматривал ГУС.
Я был у Кр<упской>. Она сказала, что я вел себя нагло. 15 декабря разреши-
ли, но "в последний раз" - и только 5000 экземпляров. 21 декабря Главлит,
невзирая на ГУС, окончательно запретил "Крокодила". 23 декабря оказалось, что
не запретил окончательно, но запретил "КРУГУ". Отказано. Тогда же - в
"Молодую гвардию", не купит ли она. <...>
Сегодня, 28-го, от "КРУГА" идет в Главлит депутация - просить, чтобы
"Крокодила" оставили "КРУГУ". Вчера Луначарский послал письмо в ГУС, чтобы
разрешили "Крокодила" 10 тыс. <...>
27.XII. в шесть час. вечера на комиссии ГУСа разрешено 10000 экз.
"Крокодила".
Заключительным в дискуссии о сказках Чуковского все же стало веское слово
Н.К. Крупской, прозвучавшее со страниц «Правды» в феврале 1928 года в статье
«О "Крокодиле" К. Чуковского». Вдова вождя, по совместительству председатель
научно-педагогической секции ГУСа и председатель Главполитпросвета, намечает
акценты: народ орет, тащит в полицию, дрожит от страха; крокодил целует ноги
у царя гиппопотама; мальчик Ваня, главный герой, освобождает зверей.
«Что вся эта чепуха обозначает? - волнуется Крупская. - Какой политический
смысл она имеет? Какой-то явно имеет. Но он так заботливо замаскирован, что
угадать его довольно трудновато. Или это простой набор слов? Однако набор
слов не столь уж невинный. Герой, дарующий свободу народу, чтобы выкупить
Лялю, это такой буржуазный мазок, который бесследно не пройдет для ребенка...
<...> Я думаю, "Крокодила" ребятам нашим давать не надо, не потому, что это
сказка, а потому, что это буржуазная муть».
Дочь писателя, Лидия Чуковская, сразу же написала письмо A.M. Горькому,
который был в это время за границей: «Рецензия Крупской равносильна декрету о
Запрещении книг Корнея Ивановича». Вдова Ленина раскритиковала, кроме того, и
историко-литературные работы Чуковского. Половина его детских книг уже
запрещена ГУС ом...» 14 марта в «Правде» было напечатано «Письмо в редакцию»
Горького , который заступился за Чуковского.
Однако «Крокодил» снова запрещали - например, в апреле 1929 года, Главсоц-
вос. Отдельное издание сказки вышло потом в 1939, а затем - только в 1964
году.
МАНИФЕСТ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ
Авторы: Карл Маркс и Фридрих Энгельс
Год и место первой публикации:
1848, Великобритания; 1872,
США (английский перевод)
Издатели: Коммунистическая Лига;
Вудбулл энд Клафинс Уикли
Литературная форма: nonfiction
СОДЕРЖАНИЕ
В «Предисловии к английскому изданию 1888 года» Энгельс заметил, что
«история "Манифеста" до известной степени отражает историю современного рабочего
движения», и определил его как самое интернациональное произведение во всей
социалистической литературе. И все же он признавал, что существуют
значительные различия между социалистами 1847 года, «приверженцами различных
утопических систем», и коммунистами - той частью рабочих, «которая убедилась в
недостаточности чисто политических переворотов и требовала коренного
переустройства общества...»
Это определение ведет к центральной проблеме первого раздела - классовой
борьбе. Эта борьба между угнетателем буржуазией, и угнетаемым -
пролетариатом, существовала на всем протяжении истории, а также в середине и в конце
XIX века. Буржуазия, приравненная к капиталу, развивалась по мере развития
пролетариата. Последний определяется как «класс современных рабочих, которые
только тогда и могут существовать, когда находят работу, а находят ее лишь до
тех пор, пока их труд увеличивает капитал».
Буржуазный класс возник в экономической системе феодализма, на смену
которой пришла мануфактурная система; она должна была удовлетворять спрос новых
рынков, продолжающих расширяться, возникающих мировых рынков. Политически
подавляемое феодальным дворянством в существовавшей ранее системе, промышленное
среднее сословие, само по себе революционизировавшееся с развитием
промышленности получает власть и контроль. «Современная государственная власть - это
только комитет, управляющий общими делами всего класса буржуазии».
Завоевав политическое господство и радикально изменив формы и масштабы
производства, буржуазия изменила лицо общества. Вследствие облегчения
коммуникации, все нации, даже наиболее примитивные, были вовлечены в цивилизацию.
Города стали господствовать над деревнями, городское население значительно
возросло . Результатом этого стало создание моделей зависимости: аграрные регионы
зависят от больших и малых городов; отстающие страны зависят от развитых.
Помимо этого буржуазия уничтожила феодальные, патриархальные отношения,
«избавила от священного ореола все роды деятельности» и свела семейные отношения
«к чисто денежным».
Она превратила личное достоинство человека в меновую стоимость и поставила
на место бесчисленных пожалованных и благоприобретенных свобод одну
бессовестную свободу торговли. Словом, эксплуатацию, прикрытую религиозными и
политическими иллюзиями, она заменила эксплуатацией открытой, бесстыдной, прямой,
черствой.
Еще одним последствием централизованного производства была концентрация
собственности в руках немногих частных лиц; буржуазия создала «более
грандиозные производительные силы, чем все времена все предшествующие поколения,
вместе взятые». Контроль над этими средствами производства наделяет
социально-политической властью. Такие перемены определяются как постоянные:
«...история промышленности и торговли представляет собой лишь историю
возмущения современных производительных сил против современных производственных
отношений... ». Это приводит к кризисам торговли, во время которых существующие
продукты и созданные ранее производительные силы уничтожаются. «Оружие,
которым буржуазия ниспровергла феодализм, направляется теперь против самой
буржуазии». Люди, которые завладеют оружием уничтожения, - это современный
рабочий класс, пролетарии.
Индустриализация привела к тому, что труд пролетариев потерял
самостоятельный характер. Труд рабочего как простого придатка к машине приводит к
уменьшению ценности рабочего: она равна, в сущности, стоимости производства плюс
средства к существованию и продолжению рода.
Как рядовые промышленной армии, они ставятся под надзор целой иерархии
унтер-офицеров и офицеров. Они - рабы не только класса буржуазии, буржуазного
государства; ежедневно и ежечасно порабощает их машина, надсмотрщик и, прежде
всего, сам отдельный буржуа-фабрикант. Эта деспотия тем мелочнее,
ненавистнее, она тем больше ожесточает, чем откровеннее ее целью провозглашается
нажива .
Рабочий эксплуатируется и вне фабрики, другими членами буржуазии -
домовладельцем, лавочником, которые забирают у него зарплату.
Сначала пролетариат еще не был организован так, чтобы представлять интересы
рабочих. Его борьба с буржуазией была разобщенной: на отдельной фабрике, в
отдельной местности или в отрасли труда; его удары были ошибочно направлены
против орудий производства, а не против буржуазных производственных
отношений. Однако предсказуемые изменения произошли с развитием промышленности:
концентрация рабочих масс, уравнивание жизненных условий и низкой заработной
платы в пределах рабочего класса - вот те факторы, которым предстояло
объединить рабочих.
Коммунизм стал объединяющей силой. Непосредственными целями коммунистов,
которые не являются отдельной партией, противостоящей другим рабочим партиям,
и не имеют интересов, «отдельных от интересов пролетариата в целом», стали:
формирование пролетариата в класс, ниспровержение господства буржуазии и
завоевание пролетариатом политической власти. Маркс и Энгельс видели
коммунистическую партию единственной партией, задачей которой являлось соблюдение
истинных интересов пролетариата как класса.
«Уничтожение частной собственности» занимало центральное место в теории
коммунистов. Причем, уничтожение это затрагивало прежде всего буржуазную
собственность , «последнее и самое полное выражение такого производства и
присвоения продуктов, которое держится на классовом антагонизме, на эксплуатации
одних другими». (Мелкобуржуазная и мелкокрестьянская, «...заработанная,
благоприобретенная, добытая своим трудом собственность» исключалась из списка
уничтожения; дополнительный аргумент - подобная собственность уже была
уничтожена развитием промышленности.)
Наемный труд не создает труженику собственности, он создает капитал, «то
есть собственность, эксплуатирующую наемный труд, собственность, которая
может увеличиваться лишь при условии, что она порождает новый наемный труд,
чтобы снова его эксплуатировать». Разрешение этого противостояния между
капиталом и наемным трудом, при условии, что капитал является не личной, а
социальной силой, состояло в том, чтобы обратить капитал в коллективную
собственность. Это намерение, в дальнейшем, должно было переменить «жалкий характер»
«личного присвоения продуктов труда» для того, чтобы «расширить, обогатить и
облегчить жизненный процесс рабочих».
Пролетариат использует свое политическое господство для того, чтобы вырвать
у буржуазии шаг за шагом весь капитал, централизовать все орудия производства
в руках государства, т. е. пролетариата, организованного как господствующий
класс, и возможно быстро увеличить сумму производительных сил.
«Коммунистическая революция есть самый решительный разрыв с унаследованными
от прошлого отношениями собственности... [и] с идеями, унаследованными от
прошлого». «Манифест Коммунистической партии» является призывом к оружию, к
революционной активности.
Признавая вариативность осуществления этого предприятия в различных
странах , следующие цели определялись как универсальные:
1) Экспроприация земельной собственности и обращение земельной ренты на
покрытие государственных расходов.
2) Высокий прогрессивный налог.
3) Отмена права наследования.
4) Конфискация имущества всех эмигрантов и мятежников.
5) Централизация кредита в руках государства посредством национального
банка с государственным капиталом и с исключительной монополией.
6) Централизация всего транспорта в руках государства.
7) Увеличение числа государственных фабрик, орудий производства, расчистка
под пашню и улучшение земель по общему плану.
8) Одинаковая обязательность труда для всех, учреждение промышленных
армий, в особенности для земледелия.
9) Соединение земледелия с промышленностью, содействие постепенному
устранению различия между городом и деревней.
10) Общественное и бесплатное воспитание всех детей. Устранение фабричного
труда детей в современной его форме. Соединение воспитания с
материальным производством.
На заключительных страницах текста проводится различие между коммунизмом и
некоторыми социалистическими движениями. Анализируются три основных вида
социализма: реакционный социализм, включающий феодальный социализм,
мелкобуржуазный социализм и немецкий, или «истинный», социализм; консервативный, или
буржуазный, социализм и критически-утопический социализм. Каждое из этих трех
социалистических движений отвергается как неадекватное, сосредоточенное на
ниспровергнутых аристократах или мелких буржуа; на сохранении современного
состояния общества. Например, буржуазный социализм «желает излечить
общественные недуги для того, чтобы упрочить существование буржуазного общества», а
критически-утопический социализм отвергает политическую и революционную
активность , обращаясь - в попытках совершенствовать общественную обстановку - к
обществу в целом, главным образом к правящим классам.
ЦЕНЗУРНАЯ ИСТОРИЯ
Цензура работ Карла Маркса началась еще до публикации «Манифеста
Коммунистической партии». Политический и социальный журнал «Райнише цайтунг» был
запрещен в 1843 году, через год после того, как Маркс стал его редактором.
Маркс был выслан в Париж и Брюссель; затем изгнан из Франции около 1845 года
за сотрудничество в радикальном журнале «Форвартс». В 184 9 году «Нойе райнише
цайтунг», главным редактором которого был Маркс, пропагандировал неуплату
налогов и вооруженное сопротивление императору Фридриху Вильгельму. Выход
журнала был приостановлен, а Маркса судили за государственную измену.
Оправданный судом присяжных, состоявшим из представителей среднего класса, он все же
был выслан из Германии.
События, связанные с запретом «Манифеста» в Германии, произошли в 1878
году. Они последовали за двумя (11 мая и 2 июня) покушениями на жизнь
императора Вильгельма I, во время второго из которых тот был серьезно ранен. Канцлер
Отто фон Бисмарк обратил внимание на факт, что первый убийца некогда состоял
в социал-демократической партии, и призвал принять законопроект против
«социалистов и их прессы». Законопроект провалился вследствие оппозиции со
стороны Национальной либеральной партии. Хотя свидетельств о том, что второй
покушавшийся был социалистом, не существовало, Бисмарк снова «вообразил красную
опасность» и распустил Рейхстаг. На следующих выборах он получил более мощную
поддержку консервативной партии, которая легко пропустила его
антисоциалистический законопроект - Исключительный закон. Кроме ограничения прав на
образование ассоциаций и организаций в поддержку социально-демократической,
социалистической и коммунистической деятельности, которая «задумана для
ниспровержения существующего политического порядка способами, угрожающими
общественному спокойствию и, в особенности, гармонии социальных классов», закон запрещал
издание газет и книг, включающих «Коммунистический манифест».
Католическая церковь заняла антикоммунистическую позицию в XIX веке - «с
того момента, как "Коммунистический манифест" появился в 1848 году». Дональд
Кросби из Общества иезуитов указывает: «Священники учили, что коммунизм был,
по сути, атеистическим и нерелигиозным», олицетворяя, таким образом, самого
антихриста. Они считали коммунистов «анархическими, неистовыми и выступающими
против лучшего в человеке», а их материализм «противным сердцу церкви, слову
Бога и духа». Жестокие преследования русских католиков после большевистской
революции усилили враждебность церкви. «Коммунистический манифест» в течение
этого времени числился в «Index librorum prohibitorum (Списке запрещенных
книг)».
В Соединенных Штатах в конце 1930-х годов католики отождествляли
антикоммунизм с демонстрацией американского патриотизма и совместимости с американским
обществом. Антикоммунизм руководителей церкви не дрогнул, но заметно окреп
после «мученичества» архиепископа Алоизия Степинача в Югославии и кардинала
Джозефа Миндженты в Венгрии. В антикоммунизме возникли два направления,
особенно проявившиеся в послевоенный период: воинственное, консервативное,
которое солидаризировалось с сенатором Джозефом Маккарти в жажде преследования
подрывных элементов и «попутчиков» в правительстве и других слоях общества; и
либеральное направление, которое в своем противостоянии коммунизму, полагало,
что вопрос был не в «расширении поисков красных и репрессивном
законодательстве, а в расширении социальных программ, призванных покончить с голодом,
болезнями, недостатком жилья и другими социальными и экономическими недугами,
которые приводили людей в лагерь марксистов». Эта группа выступала против
сенатора Маккарти и его тактики.
В данной исторической ситуации и при такой расхожей точке зрения,
результаты голосования библиотек в тридцати городах, опубликованные в «Нью-Йорк
Тайме» в 1953 году, вполне понятны. В то время как общественные учреждения не
прятали книги коммунистов - тексты Маркса, Ленина и Сталина можно было
получить без всяких ограничений, - некоторые частные религиозно-образовательные
учреждения ограничивали доступ к ним. Римско-католические университеты,
такие, как университет Лойолы в Новом Орлеане, университет Крейтона в Омахе и
университет Маркетта в Милуоки, поместили эти тексты в спецхраны. Студенты
могли получить их, если тексты нужны были для выполнения задания или, по
указанию руководителя, для изучения теории коммунизма при работе над
диссертацией . В Маркетте преподаватели представляли имена студентов, которые брали в
библиотеке эти книги; список потом передавали архиепископу. Пресс-секретарь
университета Маркетт объяснил ограничение доступа к «Манифесту» тем, что он
входит в «Index» (см. выше).
В 1950-1953 годах в Соединенных Штатах работы Маркса и другие
коммунистические тексты критиковались особенно энергично. Этот исторический период был
отмечен деятельностью и обвинениями сенатора Джозефа Маккарти и парламентской
комиссией по расследованию антиамериканской деятельности. Имели место такие
беспрецедентные ситуации, как доклад 1950 года, сделанный комиссией по
расследованию подрывной деятельности, законодательным органом штата Иллинойс,
который потребовал ограничения доступа ко многим книгам Маркса в публичных
библиотеках. «Они пространно рассуждают об этом предмете и таким образом
вызывают в юных умах сочувствие». В 1953 году, после того как студенты в Брукс-
филде (штат Флорида), работавшие над докладами о России, сообщили, что
обнаружили материалы, говорящие в пользу этой страны, Пол Б. Паркер, отставной
полковник и член совета библиотеки, назначил себя цензурным комитетом. Он
изъял неизвестное в точности количество книг и журналов из ближайшей Брукс-
филдской публичной библиотеки, потому что они являлись «коммунистической
пропагандой» . К числу этих книг относились «Манифест Коммунистической партии»,
«Миссия в Москву» Джозефа И. Дэвиса, бывшего посла США в России, а также
журналы «Нью Рипаблик» и «Репортер». Мэр Говард Б. Смит потребовал вернуть
книги , несмотря на то, что Паркер пригрозил назвать его «попутчиком». Поскольку
совет библиотеки также настаивал на возвращении материала и в дальнейшем
отвергал ходатайства Паркера (поставить на книги и журналы штамп «пропаганда»),
некоторые издания были возвращены. Единственным исключением стал «Манифест
коммунистической партии».
23 сентября 1952 года под удар попала Публичная библиотека Бостона, когда
газета «Бостон Пост», недавно купленная Джоном Фоксом, обнаружила, что
библиотека подписана на просоветский ежемесячник «Нью Уорлд Ривью» и на русские
газеты «Правда» и «Известия». «Бостон Пост» также обнаружила, что в холле
библиотеки проводится выставка, в экспозицию которой входят «Манифест» и
«тысячи» коммунистических публикаций. «Пост» утверждала: «Мы полагаем, что
просоветская литература должна быть запрещена в наших публичных библиотеках...» С
этой позицией боролся директор библиотеки Мильтон И. Лорд, которого поддержи-
вала газета «Бостон Геральд». Слова Лорда цитировали на ее страницах: «Важно,
чтобы информация по всем аспектам политических, международных и прочих
вопросов была доступна в целях получения информации, для того, чтобы жители
Бостона были проинформированы о друзьях и врагах своей страны». В число тех, кто
поддерживал «Пост», входили организации Американский легион и Организация
ветеранов иностранных войн. В число союзников «Геральд» - католическая
епархиальная газета «Пилот» и «Кристчэн Сайенс Монитор». 3 октября совет Публичной
библиотеки Бостона проголосовал (3 голоса против 2) в пользу сохранения своей
коллекции материалов, связанных с коммунизмом.
Идея «клеймения» книг возникла в городе Сан-Антонио (штат Техас) в 1953
году. Мэр Джек Уайт предложил городскому совету «рассмотреть возможность
пометить все книги в библиотеке, написанные коммунистами»: в список должны были
войти все книги, авторы которых были обвинены в связях с подрывными
организациями. Организатор группы «Сан-Антонио Минит Уимен» Метл Хейнс составила
список из 600 названий книг, написанных авторами, чьи имена были тщательно
отобраны на основании доказательств, собранных в ходе расследования Конгресса.
После того как совет библиотеки, состоящий из пятнадцати человек, выразил
протест, и стало ясно, что общество также отрицательно восприняло
предложение , идея пометок на книгах была отвергнута.
В течение 1953 года полемика внутри страны вызвала международный резонанс.
Сенатор Маккарти атаковал заморские библиотеки Международного информационного
агентства (НА), заявив, что в них содержались около «30 ООО томов, противных
американским интересам», написанных 418 авторами, чья лояльность Соединенным
Штатам была сомнительна. Целью библиотек в послевоенный период было
обеспечить сбалансированный взгляд из различные мнения и суждения о США,
предоставлять книги неполитического характера, точно изображающие положение дел в
Америке - вне зависимости от политической принадлежности авторов. Стремление
заключалось в том, чтобы демонстрировать свободный обмен идеями, которые могут
быть противоположными и способны противостоять, например, в Германии,
интеллектуальной стагнации нацистского периода. На практике во время этого
периода, по свидетельству Дэвида Ошинского, «правило большого пальца тогда
заключалось во включении "спорных" книг и исключении при этом откровенно
прокоммунистической или антиамериканской пропаганды». Государственный департамент под
руководством госсекретаря Джона Фостера Даллеса отреагировал на выступления
Маккарти приказом (слегка сконфузившись) изъять все книги сомнительных
авторов - «коммунистов, попутчиков, левых, et cetera» - и книги, в которых
критикуется политика США. Запрещены были даже книги без какого-либо политического
содержания, включая, например, детективы Дэшила Хэммета. В Австралии и
Сингапуре персонал заморских библиотек просто сжигал книги.
В своей речи, обращенной к выпускному классу Дартмутского колледжа 14 июня
1953 года, Президент Дуайт Д. Эйзенхауэр высказался против цензуры: «Не
присоединяйтесь к тем, кто жжет книги». Он защищал чтение Маркса и других
авторов как способ поддержания осведомленности о существовании мирового кризиса и
замыслах Советов; он высказывался за сохранение «только полемичных» книг в
американских и заморских библиотеках. Однако на последовавшей затем пресс-
конференции он неприязненно отозвался о книгах, выступающих за низвержение
США, и высказался в поддержку уничтожения книг, написанных коммунистами,
рекомендуя читать работы о коммунизме, написанные антикоммунистами.
На международной арене цензура была общепринятой. Как заключает Джонатан
Грин (потеряв в логике), «можно, в общем, предположить, что эти
правительства, следующие курсу тоталитаризма правого толка или политике диктатуры,
стремятся запретить основателя коммунизма». В том же ключе исследование 1950
года, представленное в «Нью-Йорк Тайме», приводит шестнадцать стран, в которых
коммунистическая партия была объявлена вне закона, «официально или иначе, ли-
бо были предприняты шаги в этом направлении». В список входили Греция,
Турция, Ливан, Сирия, Корея, Бирма, Индонезия, Индокитай, Малайзия, Португалия,
Испания, Перу, Боливия, Чили, Бразилия и Венесуэла. В число других стран,
которые готовились к подобному шагу, входили ЮАР, Австралия, Египет и Дания.
Энн Хэйт показывает, что в Китае в 1929 году националистское правительство
предпринимало попытки положить конец чтению «Манифеста» и «Капитала». Работы
Карла Маркса находились среди тех 25 тысяч томов, которые публично сжигали в
Берлине в 1933 году в рамках широкомасштабных «символических» демонстраций с
кострами. Уничтожение книг нацистами продолжалось до Второй мировой войны в
Австрии, в частности, в Вене (1938 год) и в Зальцбурге; в Чехословакии, где
министр образования приказал, чтобы все «непатриотичные» книги (особенно
патриотов) были изъяты из публичных библиотек и уничтожены.
В 194 6 году координационный совет американского военного правительства в
Германии приказал разрушить нацистские мемориалы для того, чтобы уничтожить
«дух германского милитаризма и нацизма». По иронии судьбы, приказ «помещать
книги Гитлера, Геббельса, Муссолини и Карла Маркса в библиотечные спецхраны,
или в некоторых случаях - уничтожать» был выпущен в одиннадцатую годовщину
демонстрации нацистов, на которой сжигали книги.
В двух случая, 18 октября 1988 года и 8 марта 1989 года, таможенники
Гренады конфисковывали коробки с книгами, доставленными «Пэтфайндер Пресс» -
издателя политической, исторической и учебной литературы, расположенного в Нью-
Йорке . «Манифест Коммунистической партии» был одной из конфискованных книг.
Среди конфискованных книг также достойны упоминания: «Один народ, одна
судьба: Карибская и Центральная Америка сегодня» Дона Рохаса, «Государство и
революция» В.И. Ленина, «Борьба - моя жизнь» Нельсона Манделы, «Рассказывает
Морис Бишоп: революция в Гренаде 1979-1983 гг.» Мориса Бишопа, «Рассказывает
Малькольм X» Малькольма X и «Ничто не может остановить ход истории: интервью
с Фиделем Кастро» конгрессмена Мервина Дималли и Джеффри М. Элиота.
Разное
У НАС В ГОСТЯХ:
Интернет-журнал "Как работают вещи
ЯГ Для любопытных и любознательных
со статьей
КАК РАБОТАЕТ ЭЛЕКТРОДВИГАТЕЛЬ
В основе конструкции электрического двигателя лежит эффект, обнаруженный
Майклом Фарадеем в 1821 году: что взаимодействие электрического тока и
магнита может вызывать непрерывное вращение. Один из первых двигателей, нашедших
практическое применение, был двигатель Бориса Семеновича Якоби (1801 -1874),
приводивший в движение катер с 12 пассажирами на борту. Однако для широкого
использования электродвигателя необходим был источник дешевой электроэнергии
— электромагнитный генератор.
Принцип работы электродвигателя очень прост: вращение вызывается силами
магнитного притяжения и отталкивания, действующими между полюсами подвижного
электромагнита (ротора) и соответствующими полюсами внешнего магнитного поля,
создаваемого неподвижным электромагнитом (или постоянным магнитом) —
статором. Сложность заключается в том, чтобы добиться непрерывного вращения
двигателя. А для этого надо сделать так, чтобы полюс подвижного электромагнита,
притянувшись к противоположному полюсу статора, автоматически менялся на
противоположный — тогда ротор не замрет на месте, а повернется дальше — по
инерции и под действием возникшего в этот момент отталкивания.
S
+
Для автоматического переключения полюсов ротора служит коллектор. Он
представляет собой пару закрепленных на валу ротора пластин, к которым подключены
обмотки ротора. Ток на эти пластины подается через токоснимающие контакты
(щетки). При повороте ротора на 180° пластины меняются местами — это
автоматически меняет направление тока и, следовательно, полюсы подвижного
электромагнита. Так как одноименные полюсы взаимно отталкиваются, катушка продолжает
вращаться, а ее полюсы притягиваются к соответствующим полюсам на другой
стороне магнита.
Вращающаяся часть электрической машины называется ротором (или якорем), а
неподвижная - статором. В простом электродвигателе постоянного тока блок
катушки служит ротором, а постоянный магнит - статором. Сердечник блока катушки
делают из магнито-мягкого железа - его назначение концентрирование и
формирование нужного профиля магнитного поля, которое создается катушкой с током. В
самом простейшем случае катушка может использоваться без сердечника.
В некоторых двигателях для создания магнитного поля вместо постоянного
магнита служит электромагнит. Витки проволоки такого электромагнита называются
обмоткой возбуждения.
Разное
ФОТОГАЛЕРЕЯ
Разное
xvii международный симпозиум
"ОПТИКА АТМОСФЕРЫ И ОКЕАНА. ФИЗИКА АТМОСФЕРЫ"
(28 июня - 1 июля 2011 г., Томск)
Второе информационное сообщение
Уважаемые коллеги!
Продолжается подготовка XVII Международного симпозиума "Оптика атмосферы и
океана. Физика атмосферы", проводимого с 28 июня по 1 июля 2011 года в г.
Томск, в соответствии с Планом совещаний, конференций и симпозиумов,
утвержденным Президиумом Сибирского отделения РАН на 2011 год.
Организаторы Симпозиума:
• Институт оптики атмосферы им. В.Е. Зуева СО РАН, г. Томск
• Институт солнечно-Земной физики СО РАН, г. Иркутск
В рамках Симпозиума будут работать четыре конференции, один тематический
научный семинар и конференция молодых ученых:
A. Молекулярная спектроскопия и атмосферные радиационные процессы
Тематика конференции:
Молекулярная спектроскопия атмосферных газов. Поглощение радиации в
атмосфере и океане. Радиационные процессы и проблемы климата. Модели и базы
данных для задач оптики и физики атмосферы.
B. Распространение излучения в атмосфере и океане
Тематика конференции:
Распространение волн в случайно-неоднородных средах. Адаптивная оптика.
Нелинейные эффекты при распространении волн в атмосфере и водных средах.
Многократное рассеяние в оптическом зондировании. Перенос и обработка
изображений. Прикладные вопросы применения лазеров.
C. Исследование атмосферы и океана оптическими методами
Тематика конференции:
Оптические и микрофизические свойства атмосферного аэрозоля и взвесей в
водных средах. Перенос и трансформация аэрозольных и газовых компонент в
атмосфере. Лазерное и акустическое зондирование атмосферы и океана.
Диагностика состояния и функционирования растительных биосистем и
биологических объектов.
D. Физика атмосферы
Тематика конференции:
Структура и динамика приземной и средней атмосферы. Динамика атмосферы и
климат Азиатского региона. Астроклимат атмосферы и изучение солнечно-земных
связей. Физические процессы и явления в термосфере и ионосфере Земли.
Радиофизические и оптические методы диагностики атмосферы Земли и
подстилающей поверхности.
E. Научный семинар «Применение адаптивной оптики в мощных лазерах»
Тематика семинара:
Элементы адаптивной оптики. Применение систем адаптивной оптики в мощных
лазерах. Адаптивная оптика в системах передачи энергии и информации.
F. Конференция молодых ученых «Оптика атмосферы и океана. Физика атмосферы»
В программу Симпозиума будут включены приглашённые, устные и стендовые
доклады.
Рабочие языки Симпозиума - русский и английский.
Сопредседатели Симпозиума:
• академик Г.А. Жеребцов
• д.ф.-м.н. Г.Г. Матвиенко
Международный
Наблюдательный
комитет:
• Andrews L.C. Univer. of Central Florida, Orlando, USA
• Armstrong R.L. New Mexico State University, Las Cruses, USA
• Багаев С.H. Институт лазерной физики СО РАН, г. Новосибирск, Россия
• Букин О.А. Морской государственный университет, г. Владивосток, Россия
• Camy-Peyret С. CNRS, Pier and Marie Curie University, Paris, France
• Comeron A. Polytechnic University of Catalunya, Barcelona, Spain
• Consortini A. University of Florence, Florence, Italy
• Голицын Г.С. Институт физики атмосферы РАН, г. Москва, Россия
• Ivanov А.P. Institute of Physics NASB, Minsk, Belarus
• Кабанов M.B. Институт мониторинга климатических и экологических систем
СО РАН, г. Томск, Россия
• Копелевич О.В. Институт океанологии РАН, г. Москва, Россия
• Потехин А.П. Институт солнечно-Земной физики СО РАН, г. Иркутск, Россия
• Singh U.N. NASA Langley Research Center, USA
• Wang Gengchen Institute of Atmospheric Physics, Beijing, China
ПРОГРАММНЫЙ КОМИТЕТ
Конференция А.
Молекулярная спектроскопия и атмосферные радиационные процессы:
• Barbe A. GSMA, CNRS, Reims, France
• Горчаков Г.И. Институт физики атмосферы РАН, г. Москва, Россия
• Ивлев Л. С. Санкт-Петербургский государственный университет, г. Санкт-
Петербург , Россия
• Inoue G. National Institute for Environmental Studies, Ibaraki, Japan
• Панченко M.В. Институт оптики атмосферы им. В.Е. Зуева СО РАН, г. Томск,
Россия
• Пономарев Ю. Н. Институт оптики атмосферы им. В. Е. Зуева СО РАН, г.
Томск, Россия
• Синица Л. Н. Институт оптики атмосферы им. В. Е . Зуева СО РАН, г. Томск,
Россия
Конференция В.
Распространение излучения в атмосфере и океане:
• Белов В. В. Институт оптики атмосферы им. В. Е . Зуева СО РАН, г. Томск,
Россия
• Будак В. П. Московский авиационный институт, Государственный технический
университет, г. Москва, Россия
• Землянов А.А. Институт оптики атмосферы им. В.Е. Зуева СО РАН, г. Томск,
Россия
• Кандидов В.П. Московский государственный университет, г. Москва, Россия
• Лукин В. П. Институт оптики атмосферы им. В.Е. Зуева СО РАН, г. Томск,
Россия
• Michau V. ONERA, Paris, France
• Oppel U.G. Institute of Mathematics, Muenchen, Germany
Конференция С.
Исследование атмосферы и океана оптическими методами
• Банах В.А. Институт оптики атмосферы им. В.Е. Зуева СО РАН, г. Томск,
Россия
• Kopeika N.S. Ben-Gurion University of the Negev, Beer-Sheva, Israel
• Крученицкий Г.М. Центральная аэрологическая обсерватория, г.
Долгопрудный, Московская область, Россия
• Самохвалов И.В. Томский государственный университет, г. Томск, Россия
• Суторихин И.А. Институт водных и экологических проблем СО РАН,
• г. Барнаул, Россия
• Steinvall О. Defense Research Establishment, Linkoping, Sweden
• Тулинов Г.Ф. Институт прикладной геофизики г. Москва, Россия
Конференция D.
Физика атмосферы
• Белан Б.Д. Институт оптики атмосферы им. В.Е. Зуева СО РАН, г. Томск
• Григорьев В.М. Институт солнечно-Земной физики СО РАН, г. Иркутск,
Россия
• Dabas A. Meteo-France, Toulouse, France
• Колесник А.Г. Томский государственный университет, г. Томск
• Куркин В.И. Институт солнечно-Земной физики СО РАН, г. Иркутск, Россия
E. Научный семинар.
Применение адаптивной оптики в мощных лазерах
• Кудряшов А. В. Московский открытый университет, г. Шатура, Московская
область, Россия
• Лукин В. П. Институт оптики атмосферы им. В. Е . Зуева СО РАН, г. Томск,
Россия
• Сергеев A.M. Институт прикладной физики РАН, г. Нижний Новгород, Россия
• Венедиктов В. Ю. Государственный Оптический Институт им. СИ. Вавилова,
г. Санкт- Петербург, Россия
F. Конференция молодых ученых.
Оптика атмосферы и океана. Физика атмосферы
• Задде Г.О. Томский государственный университет, г. Томск, Россия
• Матвиенко Г. Г. Институт оптики атмосферы им. В. Е. Зуева СО РАН, г.
Томск, Россия
• Романовский О.А. Институт оптики атмосферы им. В.Е. Зуева СО РАН, г.
Томск, Россия
• Пененко В. В. Институт вычислительной математики и математической
геофизики СО РАН, г. Новосибирск, Россия
Регистрация и прием докладов:
Зарегистрироваться и прислать текст доклада, можно будет через сайт
симпозиума http://symp.iao.ru/ru/aoo/17/register или по электронной почте
symp2011@iao.ru .
При регистрации через Интернет просьба следовать инструкции на сайте и
заполнять все необходимые поля, особенно если в докладе несколько соавторов
от разных организаций.
Просьба называть файл по фамилии предполагаемого докладчика FamiliyaIO.rtf,
использовать шрифт TNR, 12 кегль, формат RTF. После проверки правильности
заполнения всех данных информация о докладе будет доступна на сайте
симпозиума.
Тексты докладов должны содержать информацию на английском и русском языках:
1. Заголовок доклада.
2. Инициалы и фамилии авторов.
3. Место работы и электронный адрес каждого автора.
4. Ключевые слова (до 5 слов).
5. Аннотация (до 100 слов).
Текст доклада (объём - 4 страницы, на русском языке для авторов-носителей
русского языка и на английском языке - для всех остальных авторов).
Подробности о правилах оформления и образец можно найти на сайте в разделе
"Дополнительная информация".
При регистрации по электронной почте необходимо прислать текст доклада
(FamiliyaIO.rtf, шрифт TNR, 12 кегль) и заявку (FamiliyaIO-reg.rtf) по форме:
1. Конференция или семинар, в которой Вы предполагаете участвовать (А, В,
С, D, или Е).
2. Форма представления доклада (устная/стендовая).
3. Фамилия, имя, отчество участника.
4. Адрес телефон, факс и электронный адрес участника.
5. Дата рождения - для молодых участников (до 35 лет).
6. Необходимость гостиницы.
Тексты докладов и заявки на участие принимаются до 15 марта 2011 г.
Публикация материалов Симпозиума:
Материалы Симпозиума будут опубликованы к его началу. Дополнительно
доклады, отобранные программным комитетом, будут рекомендованы к изданию в
тематическом выпуске журнала "Оптика атмосферы и океана" (http://ao.iao.ru).
Место проведения:
Томск — один из старейших городов Сибири, был основан в 1604 году как
русская крепость под названием Томский острог, на правом берегу реки Томь, в
60 км от её впадения в реку Обь, на юго-востоке Западно-Сибирской равнины.
Сибирские Афины — современное неофициальное название Томска. В настоящее
время Томск крупный культурный, образовательный, научный и инновационный
центр Западной Сибири, где находятся 9 вузов, 15 НИИ, и особая экономическая
зона технико-внедренческого типа. Город богат уникальными памятниками
деревянной и каменной архитектуры XVIII—XX веков, создающими неповторимую
атмосферу. Кроме архитектурных памятников в Томске и его окрестностях
находится ряд интересных достопримечательностей, связанных с историей,
культурой и природой края.
Для участников Симпозиума будут организованы обзорные экскурсии по городу.
Размещение участников:
Проживание участников планируется в Академгородке в гостиничном комплексе
«Рубин» (http://rubin.tomsk.ru), расположенном в 500 метрах от места
проведения Симпозиума. Стоимость - от 1050 рублей за одноместный номер. При
раннем бронировании через оргкомитет возможны скидки. Гостиница имеет
ограниченное число номеров, поэтому администрация просит участников
Симпозиума побеспокоиться о бронировании, заранее известив оргкомитет о
необходимости гостиницы как можно быстрее.
Дополнительная информация:
Необходимые информационные материалы: сумма организационного взноса,
планируемой культурной программе и экскурсиях, а также видах транспортного
сообщения будут помещены на сайте Симпозиума и в следующих информационных
сообщениях.
По всем вопросам просим обращаться в Организационный комитет
symp2 011@ iao.ru
Председатель оргкомитета Симпозиума,
д.ф.-м.н., профессор Лукин Владимир Петрович
Ученый секретарь Симпозиума,
к.ф.-м.н. Больбасова Лидия Адольфовна
Институт оптики атмосферы им. В.Е. Зуева СО РАН,
Томск, Россия, 634021, пл. Академика Зуева, 1
тел. (3822)492606, (3822) 491111 доп.1256,
факс: (3822)492086
e-mail: symp2011@iao.ru,
http://symp.iao.ru/ru/aoo/17/il/
Оргкомитет приглашает Вас и сотрудников Вашей организации принять участие в
работе Симпозиума!
Разное
Редакция журнала обращается ко всем читателям с
просьбой помочь в формировании номеров. Если Вам
где-либо в интернете встретиться статья, про
которую вы подумаете, что она могла бы подойти для
журнала «Домашняя лаборатория» - не поленитесь,
сбросьте ссылку на адрес domlab@inbox.com.
Если у Вас есть идеи о том, каким должен быть
этот журнал - мы может дать Вам возможность
попробовать себя в качестве его редактора.
«Дорогу осилит идущий».