В.Н. Додонов
СРАВНИТЕЛЬНОЕ
УГОЛОВНОЕ ПРАВО
Издательство «Юрлитинформ»
Москва
2009
УДК 343.2
ББК 67.408
Д60
Автор:
Додонов В.Н. — кандидат юридических наук
Рецензенты:
Красиков Юрий Алексеевич — доктор юридических наук, профессор,
заведующий кафедрой уголовно-правовых дисциплин МИЭПП
Малиновский Алексей Александрович — кандидат юридических наук,
доцент МГИМО (Университет) МИД РФ
Додонов В.Н.
Д60 Сравнительное уголовное право. Общая часть. Монография. Под общ. и науч. ред.
д.ю.н., профессора, заслуженного деятеля науки РФ С.П. Щербы. — М.: Издательство
«Юрлитинформ», 2009. — 448 с.
ISBN 978-5-93295-470-6
В предлагаемом издании впервые в отечественной юридической литературе дается анализ
всех основных институтов Общей части уголовного права современных стран с точки зрения
сравнительного правоведения. Рассматриваются тенденции развития отечественного и зару-
бежного уголовного законодательства, а также актуальные проблемы его применения.
Книга адресована работникам органов законодательной и исполнительной власти всех
уровней, прокурорам, следователям, судьям, преподавателям, аспирантам, студентам юри-
дических вузов, а также широкому кругу читателей, интересующихся проблемами уголовного
права.
УДК 343.2
ББК 67.408
ISBN 978-5-93295-470-6
©Додонов В.Н., 2009
© Издательство «Юрлитинформ», 2009
Введение
Сравнительное уголовное право является составной частью (отраслью) науки
сравнительного права и представляет собой совокупность знаний об уголовно-
правовых системах современности, их истории и закономерностях развития.
Помимо чисто познавательных задач, сравнительное уголовное право преследует
вполне определенные практические цели — способствовать гармонизации и совер-
шенствованию национальных уголовных законодательств, облегчать взаимодействие
органов различных государств в борьбе с преступностью.
Интерес к сравнительному исследованию уголовно-правовых систем стал за-
метно возрастать в последние годы в связи с развитием институтов международной
уголовной юстиции, актуализацией задач имплементации в национальное законода-
тельство норм международного гуманитарного права и международного права прав
человека и некоторыми другими факторами.
Следует признать, что на протяжении многих десятилетий основные усилия ком-
паративистов были сконцентрированы на сфере частного права. Так, в ставшей уже
«классикой» книге Рене Давида «Основные правовые системы современности» воп-
росы уголовного права затрагиваются лишь вскользь1.
Фундаментальная Международная энциклопедия сравнительного права
(International Encyclopedia of Comparative Law. Vol.l.National Reports. A-Z. Tubingen —
New York, 1972—1987) вообще обошла вниманием уголовное и уголовно-процессу-
альное законодательство.
Тем не менее, значительный интерес к зарубежному уголовному праву и к его изу-
чению проявлялся в Европе уже в XIX веке.
Еще в 1852 году в Италии был издан фундаментальный трехтомный труд Луиджи
Дзуппета (Luigi Zuppeta) «Полный курс сравнительного уголовного законодательства»
(«Corso complete di legislazione penale comparata»), в котором автор по тематическому
принципу провел сравнительный анализ французского, австрийского, пьемонтско-
го, моденского, тосканского и сицилийского уголовного законодательства.
В 1894 и 1899 годах в Германии под редакцией Листа и Крузена вышло двухтом-
ное издание «Современное уголовное законодательство в сравнительном изложе-
нии» («Die Strafgesetzgebung der Gegenwart»). В первом томе (1894 год) излагалось
уголовное право европейских государств, во втором (1899 год) — уголовное право
неевропейских стран.
В 1955 году в Западной Германии началась публикация нового многотомного изда-
ния, содержавшего очерки уголовного права некоторых зарубежных государств. Это
издание было переведено на русский язык и с 1957 года выпускалось в СССР том за
томом «Издательством иностранной литературы» под названием «Современное зару-
бежное уголовное право». В первый том, в частности, вошли очерки уголовного права
Аргентины, Дании, Японии и Югославии2.
В ноябре 1924 г. в Париже была учреждена Международная ассоциация уголовно-
го права (МАУП), регулярные конгрессы который стали важнейшим форумом для
обмена идеями и опытом между учеными-пеналистами из различных стран мира.
1 Давид Р, Жеффре— Спинозы К. Основные правовые системы современности. — М.: Международные
отношения, 1996.
2 Современное зарубежное уголовное право. Издательство иностранной литературы. — М., 1957. — Т. 1.
4 и Введение
В 1938 году во Фрейбурге (Германия) основан Институт иностранного и междуна-
родного уголовного права Макса Планка (Max-Planck-Instituts fuer auslaendisches und
internationales Strafrecht).
Крупный вклад в развитие сравнительного уголовного права внес выдающийся
ученый-компаративист Марк Ансель (1902—1990), по инициативе которого в 1973
году был основан Центр по изучению уголовной политики.
Во Франции под эгидой Французского центра сравнительного права (Centre
frangais de droit compare) издается Журнал уголовно-правовой науки и сравнительно-
го уголовного права (Revue de science criminelle et de droit penal compare).
Современный этап в развитии зарубежных сравнительных уголовно-правовых ис-
следований знаменует довольно объемистая монография известного французского
пеналиста Жана Праделя «Сравнительное уголовное право», вышедшая двумя изда-
ниями в 1995 и 2002 годах3. В этой работе автор рассматривает институты не только
материального, но и процессуального уголовного права. В качестве основной базы для
исследования взято законодательство Франции, Германии, Италии, Англии, США,
Канады, Швейцарии. Эпизодически встречаются ссылки и на другие государства.
Нельзя не признать, что и в отечественной науке традиция сравнительного ис-
следования зарубежного уголовного права была заложена уже достаточно давно, еще
в дореволюционную эпоху. Так, фундаментальный курс уголовного права Н.С. Та-
ганцева, изданный в 1902 году, при изложении любого института давал сравнение
русского законодательства с иностранным, а также содержал общий обзор зарубеж-
ного уголовного законодательства4. Другой видный русский ученый-криминалист
С.В.Познышев в начале XX века писал, что «сравнительное изучение уголовного
права должно занимать весьма видное место в содержании науки»5.
В советский период иностранное уголовное право неизменно пользовалось внима-
нием отечественных ученых, хотя коренным образом изменился вектор и назначение
подобных исследований. Практический интерес сменился идеологическим: обраще-
ние к зарубежным примерам должно было проиллюстрировать прогрессивный харак-
тер уголовного права СССР и стран народной демократии. Таким образом, главной
функцией сравнительного правоведения стала пропагандистская, воспитательная.
Как правило, без критического анализа буржуазного уголовного законодатель-
ства не обходилась ни одна крупная научная монография или учебный курс. На-
пример, в учебнике уголовного права 1948 года6 зарубежному уголовному праву
посвящены целые главы.
При этом ученых, специализировавшихся на исследовании именно зарубежных
уголовно-правовых систем, в СССР было совсем немного. Крупнейший вклад в раз-
витие сравнительного уголовного права внес профессор Ф.М. Решетников. Его перу
принадлежит целый ряд замечательных работ7. Исследованием мусульманского деликт-
ного права в нашей стране уже не одно десятилетие занимается профессор Л.Р. Сюки-
3 PradelJ. Droit penal compare. — Paris; Dalloz, 1995, 2002.
4 Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. В 2-х т., — М., Наука, 1994. — Том 1.
s Познышев С.В. Основные начала науки уголовного права. — М., 1912. — С. 7.
6 Уголовное право. Общая часть. Юридическое издательство Министерства юстиции СССР. — М., 1948.
7 Решетников Ф. М. Уголовное право буржуазных стран. — Вып. 1. Просветительно-гуманистическое
направление в уголовном праве. — М., 1965; — Вып. II. «Классическая» школа и антрополого-социологическое
направление. — М., 1966; — Вып. III. Современные буржуазные уголовно-правовые теории. — М., 1967;
Особенная часть уголовного права зарубежных государств (преступления против личности): Учеб, пособие. — М..
1976.
Введение 	5
яйнен8. Нельзя также не отметить появившиеся еще в советский период крупные рабо-
ты профессора И.Д. Козочкина по зарубежному уголовному праву, включая переводы
и сборники нормативных актов.
Весьма характерно, что в советское время исследование зарубежного уголовного
законодательства (как и любого другого) проводилось исключительно по группам:
«буржуазные страны», «развивающиеся государства» и «страны социалистического
содружества». В частности, в 1970—1980-е годы появился ряд крупных монографий
по уголовному праву развивающихся стран9.
Только в 1990-е годы с исчезновением идеологических рамок стало возможно
проведение исследований в глобальном масштабе, что дало новый импульс развитию
сравнительного правоведения. Именно к этому периоду относятся первые попытки
российских ученых осмыслить современное уголовное право как нечто целое, дать
сопоставление основных уголовно-правовых систем.
Одной из первых работ такого плана стало учебное пособие С. Боронбекова
«Современные уголовно-правовые системы и школы», изданное в 1994 году10.
Попытки дать общее сопоставление уголовно-правовых систем и тенденций их
развития были предприняты и в научных журналах11.
С наступлением XXI века в России появляются первые комплексные работы по срав-
нительному уголовному праву, знаменующие превращение последнего в самостоятель-
ную научную дисциплину12. Важно, что в них представлен именно сравнительный анализ
уголовно-правовых институтов, а не просто описание зарубежного законодательства.
Признавая безусловные заслуги авторов вышеуказанных трудов, нельзя не кон-
статировать, что ни одна из этих работ не претендует на охват уголовного права сов-
ременных стран в целом, ограничиваясь отдельными регионами или группой стран.
Так, А. Малиновский отобрал для своего исследования девять государств: Россию,
КНР, Испанию, Польшу, Германию, Францию, Швейцарию, Англию и США. А.
Корчагин и А. Иванов предприняли попытку сопоставить уголовное законодательс-
тво также девяти стран: Голландии, Испании, КНР, Северной и Южной Кореи, Рос-
сии, США, Германии и Японии.
Вышедшая в 2007 году работа Г.А. Есакова представляет собой введение в срав-
нительное уголовное право13. В ней рассматриваются типология уголовно-правовых
систем современного мира, историческое развитие и отличительные черты уголов-
но-правовых семей.
Немало работ в последние годы было посвящено сравнительному исследованию
отдельных уголовно-правовых институтов14.
8 Сюкияйнен Л.Р. Мусульманское право (структура и основные институты). — М., 1984; Мусульманское
право. Вопросы теории и практики. — М., 1986.
9 Уголовное право зарубежных государств: Вып. 1. Источники уголовного права. — М., 1971; Лихачев В. А.
Уголовное право в независимых странах Африки. — М., 1974; Пантелеев В. А., Козочкин И. Д., Лихачев В А.
Уголовное право развивающихся стран. Общая часть. — М., 1988.
10 Боронбеков С. Современные уголовно-правовые системы и школы: Учебн. пособие. — Рязань, 1994.
11 Наумов А. В. Сближение правовых систем как итог развития уголовного права XX в. и его перспектива в XXI
в. // Государство и право. — 1998. — №. 6. — С. 50—58; Ведерникова О. Н. Современные уголовно-правовые
системы: типы, модели, характеристика // Государство и право. — 2004. — №. 1. — С. 68-76.
12 Иванов А.М., Корчагин А.Г. Сравнительное уголовное право. — Владивосток, 2001; Малиновский А.А. Срав-
нительное правоведение в сфере уголовного права. — М., 2002.
13 Есаков Г.А. Основы сравнительного уголовного права: Монография. — М., 2007.
14 См., например: Михлин А.С. Смертная казнь. Вчера, сегодня, завтра. — М., 1997; Ответственность за
должностные преступления в зарубежных странах. — М.: Юрид. лит., 1994; Пархоменко С.В. Обстоятельства,
6	□ Введение
Значительную часть отечественных публикаций в области зарубежного уголов-
ного права составляют работы, содержащие изложение уголовного права конк-
ретных стран или его отдельных институтов. Такие публикации не являются срав-
нительно-правовыми в строгом смысле слова, поскольку описание зарубежного
права еще не есть использование сравнительного метода. В частности, речь идет об
учебных курсах уголовного права зарубежных стран, в которых обычно рассматри-
ваются уголовно-правовые системы Германии, Франции, Англии, США, Японии,
иногда Италии15.
Сегодня для российских ученых открываются новые возможности в области непо-
средственного изучения зарубежного уголовного законодательства. Прежде всего, это
касается доступа к первоисточникам. Развитие глобальной сети Интернет к настоя-
щему времени позволяет получить в достаточно актуальном виде уголовные законы
десятков государств мира на любых, в т.ч. основных европейских языках (русском, анг-
лийском, французском, немецком, испанском, португальском). Ссылки на «сетевые»
источники стали уже общепринятыми в научных трудах.
Значительный материал для исследователей дает публикуемая с 2001 года пе-
тербургским издательством «Юридический центр Пресс» серия «Уголовное зако-
нодательство стран мира», в которой уже представлено более 30 стран (хотя поль-
зоваться этими переводами ученому надо крайне осторожно ввиду их быстрого
устаревания).
Поэтому можно с полной уверенностью предсказать, что в ближайшем будущем ко-
личество сравнительных исследований в области уголовного права будет возрастать.
Подводя итог краткому экскурсу в уголовную компаративистику, следует кон-
статировать, что на сегодняшний день в отечественной литературе нет исследования,
которое имело бы обобщающий глобальный характер и комплексно раскрывало в
сравнительном плане основные институты современного уголовного права.
Восполнить указанный пробел попытался автор настоящей работы. Ее главной зада-
чей является исследование действующего уголовного законодательства и других источни-
ков уголовного права стран мира с целью выявить общие подходы и основные различия
в регулировании всех уголовно-правовых институтов, тенденции развития последних, а
также магистральные направления развития современного уголовного права в целом.
Сфера исследования не ограничена какими-либо географическими границами
или определенным кругом стран. Автором были проанализированы действующие
уголовных кодексы и законы более чем 130 государств. По наиболее принципиаль-
ным вопросам (таким, например, как смертная казнь) с помощью вторичных источ-
ников было изучено уголовное законодательство практически всех стран мира.
Возникает закономерный вопрос: зачем нужно привлекать для сравнительного ис-
следования широкий массив уголовного законодательства десятков стран мира, в том
числе «экзотических», когда можно ограничиться несколькими наиболее крупными и
юридически развитыми странами?
Постараемся на него ответить. Вовлекая в сферу научного исследования возмож-
но широкий материал, автор старался преодолеть узость «выборочного» и региональ-
ного подходов. Это позволяет подняться над отдельными, частными национальны-
исключающие преступность деяния, в отечественном и в зарубежном уголовном законодательстве: Учебное
пособие. — Иркутск, 2003.
15 Уголовное право зарубежных государств/Под ред. И.Д. Козочкина. — М., 2001.
Введение д 7
ми примерами и увидеть уголовно-правовые институты в общем контексте основных
уголовно-правовых систем современности, обнаружить действительно глобальные
тенденции развития уголовного права в мире.
Вообще, представляется необоснованным пренебрежение к уголовному законода-
тельству слаборазвитых государств так называемого «Третьего мира» как к объекту ис-
следования. Дело в том, что именно в силу отсутствия у них собственной юридической
науки и зависимости в этом плане от бывших метрополий новые уголовные кодексы^
таких государств становятся отражением самой передовой европейской научной мыс-
ли. Практически все они подготовлены под руководством или при непосредственном
участии английских, французских и других европейских ученых-пеналистов.
Именно развивающиеся государства (выражаясь привычной терминологией), не
обремененные косностью собственных уголовно-правовых традиций, нередко ста-
новятся своего рода «полигоном» для различного рода нововведений, выработанных
ведущими школами уголовного права.
Так, начиная с 1860 года, составленные ведущими британскими специалистами
кодификации английского уголовного права вводились не в самой метрополии, а в
ее колониях.
Проект УК Эфиопии 1957 года был подготовлен комиссией во главе с известным
швейцарским юристом Ваном Гравеном16. Основой для его составления послужила
швейцарская судебная практика и УК Швейцарии 1937 года. В результате эфиопский
кодекс стал самым прогрессивным и юридически совершенным образцом уголовно-
го законодательства своего времени и оставался таковым до конца 1980-х годов17.
Большой интерес для исследования представляют также уголовные законы малых
европейских стран, которые нередко оказываются в авангарде развития уголовного
права. Достаточно вспомнить, что институт условного осуждения появился впервые
в XIX веке в маленькой Бельгии, откуда затем распространился на весь мир.
Что касается стран с элементами мусульманской уголовно-правовой системы, то
изучать и использовать для сравнительного анализа их право просто необходимо хотя
бы для того, чтобы создать «шкалу оценки», т.е. определить масштабы различий меж-
ду существующими основными уголовно-правовыми системами.
По глубокому убеждению автора, только сравнительное исследование уголовного за-
конодательства в мировом масштабе, не ограниченное узкими рамками отдельных госу-
дарств, позволяет увидеть все многообразие национальных подходов к решению той или
иной правовой проблемы. Последнее, в свою очередь, позволяет расширить границы
юридического мышления, преодолеть шаблонное восприятие правовых явлений.
К счастью, в российской науке сравнительного права уже имеются примеры ус-
пешного проведения исследования в общемировом масштабе. Так, подготовленная
Институтом государства и права РАН монография «Сравнительное конституционное
право» (М., 1996) охватила конституционное законодательство и практику всех стран
мира. Именно эту работу автор настоящего исследования рассматривал в качестве
своего рода методологического образца.
Исследуя важнейшие институты уголовного права, автор ставил своей задачей не
описание конкретных национальных уголовных законодательств, а выявление раз-
личных уголовно-правовых моделей и их сопоставление. Таким образом, в основу
16 Власов И.С., Гуценко К.Ф., Решетников Ф.М., Штромас А.Ю. Уголовное право зарубежных государств.
Выпуск 1. Источники уголовного права. — М., 1971. — С. 168.
17 То же самое можно сказать о ныне действующем УК Эфиопии 2004 г., который отличает высочайший
уровень юридической техники и теоретической проработки.
8	 Введение
настоящего исследования положен институциональный подход, а не изложение уго-
ловно-правовой материи порознь взятых стран.
К сожалению, рамки данного исследования не позволяли провести развернутый
теоретический анализ рассматриваемых институтов и присущих уголовно-правовым
системам подходов к их регулированию. Представляется, что такой анализ может и
должен проводиться в работах, посвященных отдельным институтам.
За пределами исследования также остались практика применения уголовного за-
конодательства, его криминологическая обоснованность, вопросы уголовной поли-
тики — отдельная и весьма сложная тема.
Сопоставляя различные подходы к решению тех или иных уголовно-правовых
проблем, автор старался сохранить объективность и воздерживаться от категоричес-
ких суждений. Вообще, для компаративиста, имеющего дело с правом суверенных
государств, особенности которого нередко обусловлены многовековой традицией,
очень важно выдерживать такт, избегая поспешных выводов о преимуществах и не-
достатках. Именно такой бесстрастный стиль отличал труды мэтра сравнительного
права Рене Давида, который не делил правовые системы на «цивилизованные» и
«варварские», «правильные» и «неправильные».
Тем не менее, изучение обширного нормативного материала позволило прийти к
целому ряду общих и частных выводов. Первые читатель найдет в Заключении, вто-
рые содержатся непосредственно в главах настоящей работы.
В число задач настоящей работы не входила дача конкретных рекомендаций за-
конодателю или практических советов правоприменителю. Однако проведенное ис-
следование может представлять для нашей страны не только познавательный, но и
вполне практический интерес.
Выбранный автором широкий формат исследования позволяет соотнести уголов-
но-правовое развитие современной России с общим контекстом развития современ-
ного уголовного права.
Для чего это необходимо делать? Прежде всего, это дает возможность оценить, в
каких «точках» (нормах, институтах, принципах) российское уголовное право пол-
ностью отвечает общепринятым подходам, в каких представляет собой один из воз-
можных вариантов решения проблемы, а в каких — идет вразрез с преобладающими
в мире тенденциями.
Понимание общемирового контекста и пределов вариативности развития совре-
менного уголовного права крайне важно для определения ориентиров дальнейшего
развития нашего собственного уголовного законодательства.
Хотя с момента принятия Уголовного кодекса РФ (1996 г.) прошло уже достаточно
много времени, было бы ошибкой полагать, что все основные, принципиальные воп-
росы развития отечественной уголовно-правовой системы уже решены и речь может
идти лишь о ее дальнейшем совершенствовании путем частных поправок.
Нет, сегодня мы по-прежнему имеем перед собой целый ряд важнейших вопро-
сов, раскалывающих сообщество ученых-юристов, правоприменителей и само рос-
сийское общество.
Ужесточать или гуманизировать уголовное законодательство в условиях столь на-
пряженной криминогенной обстановки и новых опаснейших вызовов со стороны
преступного мира?
Что делать с «замороженным» институтом смертной казни — окончательно лик-
видировать по образцу Европы или, напротив, вновь начать активно использовать,
как это происходит в США и КНР?
Введение 	9
Узаконить формально институт уголовной ответственности юридических лиц, как
это делают в большинстве стран мира, или продолжать «растворять» его в иных режи-
мах публично-правовой ответственности?
Признать ли официально значение источника уголовного права за решениями
Верховного Суда России или по-прежнему рассматривать их только как акт толко-
вания нормы права?
Восстановить ли конфискацию имущества как вид уголовного наказания или ог-
раничиться институтом специальной конфискации как «иной меры уголовно-право-
вого характера»?
Легализовать ли «легкие» наркотики или, напротив, криминализировать любое
употребление наркотических средств?
Все эти и многие другие вопросы предстоит решать в ближайшие годы нашей
юридической науке и законодателю.
Настоящая работа адресована, прежде всего, студентам юридических вузов и
преподавателям уголовного права. Только изучение зарубежных правовых систем
позволяет понять сильные и слабые стороны собственного права.
Полагаем, что она будет также весьма полезным рабочим материалом для всех,
кто занимается исследованиями в области уголовного права.
Наконец, хочется надеяться, что собранные и проанализированные в работе фак-
тические данные будут востребованы при подготовке проектов дальнейшего совер-
шенствования уголовного законодательства России и стран Ближнего Зарубежья.
Автор осознает, что любая исследовательская работа не свободна от недостатков.
Кроме того, работа с большим массивом зарубежного законодательства не всегда
позволяет отследить вовремя происходящие в нем изменения. Поэтому, к сожале-
нию, нельзя исключить отдельные неточности, связанные с устареванием правовой
материи. Любые замечания и конструктивная критика будут с благодарностью при-
няты и учтены при подготовке последующих изданий.
Глава 1
ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ
СОВРЕМЕННОГО УГОЛОВНОГО ПРАВА
§1. Общие замечания
То, что мы называем «современнымуголовным правом», явилосьрезультатом долгого
духовного, экономического, социального, культурного, политического и правово-
го развития человечества на протяжении последних тысячелетий его истории. Многие
концепции и институты уголовного права зародились еще в древнюю эпоху (напри-
мер, необходимая оборона, возрастная и психическая вменяемость), другие появились
в Новое Время с развитием идей Просвещения (принципы законности, равенства пе-
ред законом, гуманизма). После победы буржуазных революций в большинстве стран
Европы и Америки в XIX веке сформировался общественный строй, основанный на
принципах либерализма и правового государства. Даже там, где сохранялись сильные
пережитки феодализма и абсолютизма (Россия, Германия, Австро-Венгрия), эти идеи
к концу XIX столетия пустили глубокие корни. В таких исторических условиях усили-
ями самых выдающихся умов человечества — философов и правоведов — была создана
классическая школа уголовного права, развившаяся во второй половине XIX века в
неоклассическое направление (его воплощением стал УК Италии 1889 года).
Если обратиться к трудам классиков уголовно-правовой мысли России конца
XIX— начала XX веков, таких, как Н.С.Таганцев, то можно обнаружить, что поч-
ти все институты и концепции, обычно считающиеся достижениями современного
уголовного права, были известны доктрине и законодательству уже в ту эпоху. Среди
таковых можно упомянуть: отрицательное отношение к смертной казни как неэф-
фективной и исторически обреченной мере; отказ от общей конфискации имущества
в пользу специальной конфискации; признание необходимости уголовных мер, аль-
тернативных лишению свободы; институт уменьшенной вменяемости; применение к
несовершеннолетним мер воспитания и защиты; принцип универсальной юрисдик-
ции; ответственность за исполнение заведомо незаконного приказа; необходимость
гармонизации уголовных законодательств в международном масштабе.
Таким образом, именно в XIX веке был заложен научно-теоретический фундамент сов-
ременного уголовного права и определены магистральные направления его развития.
Однако дальнейший путь развития уголовного права оказался отнюдь не пря-
мым. К началу XX века наметился кризис раннебуржуазных либеральных обществ,
приведший к серии социальных катастроф. В результате мир раскололся на не-
сколько частей. В одних странах был установлен социалистический строй или ре-
жим социалистической ориентации, в других, на долгие десятилетия к власти при-
шли фашистские или военно-полицейские диктатуры, в третьих, удалось сохранить
буржуазно-демократический порядок. Одновременно с этим XX век принес ин-
дустриальным обществам взрывной рост преступности, обусловленный распадом
прежних механизмов социального контроля. Совокупность новых исторических
условий привела к глубокому кризису классического уголовного права. В результа-
те с начала XX века законодатели все большего числа стран, независимо от поли-
Основные тенденции развития современного уголовного права и 11
тического режима, обращаются к идеям социологической школы. Наиболее ради-
кальные представители последней предлагали отказаться от многих классических
концепций, в частности, перенести центр тяжести уголовной репрессии с «деяния»
на «деятеля», заменить наказания мерами социальной защиты, которые следовало
применять привентивно к лицам, находящимся в «опасном состоянии». Воспри-
ятие законодателем некоторых идей «социологов» привело к синтезу классической
и социологической школ, что выразилось, например, в появлении «двухколейной»
системы уголовных санкций, сочетающей наказания с мерами безопасности.
В наполненном социальными конфликтами и военно-идеологическим противо-
стоянием XX веке неоднократно происходило усиление репрессивности уголовного
права, расширение государственного вмешательства уголовно-правовыми методами
в сферу частной и общественной жизни. В результате многие прогрессивные тенден-
ции, заложенные в XIX веке, оказались надолго замороженными, а некоторые госу-
дарства (включая Россию) оказались отброшенными в уголовно-правовом развитии
далеко назад. В ряде стран в отдельные исторические моменты наблюдалось отри-
цание государством всех основополагающих принципов современного уголовного
права (гитлеровская Германия, РСФСР в первые годы своего существования, маоист-
ский Китай, не говоря уже о полпотовской Кампучии).
Грандиозные преобразования, начавшиеся на планете на рубеже 1980—1990-х
годов, привели к коренным изменениям в политических и социально-экономи-
ческих системах более чем половины всех стран мира.
Общий вектор этих преобразований заключался в демократизации политических
режимов, утверждении приоритета международно признанных прав и свобод челове-
ка, идеологического плюрализма и рыночных отношений в экономической жизни.
Указанные выше трансформации стали важнейшим, хотя далеко не единствен-
ным фактором, обусловившим глобальный процесс обновления уголовного права.
С 1990 года новые уголовные кодексы приняли все страны СНГ, Балтии и бывшие
югославские республики, а также Абхазия, Австралия, Албания, Андорра, Буркина-
Фасо, Бутан, Восточный Тимор, Вьетнам, Гвинея, Джибути, Иран, Испания, Йемен,
Кабо-Верде, Катар, КНР18, Колумбия, Косово, Макао, Мали, Никарагуа, Панама,
Парагвай, Перу, Польша, Приднестровская Молдавская Республика, Пуэрто-Рико,
Румыния, Сальвадор, Сент-Люсия, Словакия, Судан, Турция, Франция, Эфиопия,
т.е. более 50 государств и территорий.
В тот же период коренным реформам подверглись УК Болгарии, Боливии, Венгрии,
КНДР, Кубы, Португалии, Финляндии, Чехии, Швейцарии и некоторых других стран.
Работа над проектами новых уголовных кодексов идет в Анголе, Аргентине, Бол-
гарии, Венесуэле, Доминиканской Республике, Индонезии, Камбодже, Перу, Чехии,
Чили, Шотландии.
Развитие уголовного права в последние годы происходит столь стремительно,
что масштабной модернизации приходится подвергать даже недавно принятые уго-
ловные кодексы, что имело место, например, в Беларуси, Испании, Киргизии, РФ,
Франции, Таджикистане, Узбекистане.
Во всем многообразии процессов, происходящих сегодня в уголовном праве стран
мира можно вычленить три наиболее общих тенденции, затрагивающих в той или
иной мере подавляющее большинство государств.
18 Формально считается, что УК КНР принят в 1979 г., а в 1997 г. утверждена его полностью обновленная
редакция.
12	 Глава 1
Такими общими тенденциями, генеральными направлениями развития совре-
менного уголовного права являются:
1)	продолжающаяся гуманизация уголовного права;
2)	криминализация новых видов преступной деятельности;
3)	интернационализация уголовного права.
§ 2. Гуманизация уголовного права
Гуманизация уголовного права является весьма долговременной тенденци-
ей, начало которой было положено в Европе во второй половине XVIII века под
влиянием идей Просвещения. Основными направлениями этого движения стали
сокращение применения или даже полный отказ от смертной казни, запрет чле-
новредительских и других особо жестоких наказаний, освобождение от уголовной
ответственности малолетних и умалишенных лиц. Например, в Австрии, России и
Тоскане уже в XVIII веке предприняты первые попытки отказаться от применения
смертной казни, в Англии 1826 по 1861 год число преступлений, караемых смерт-
ной казнью, снизилось с 200 до 4i9.
В первой половине XX века идея гуманизации уголовного права и уголовной по-
литики подверглась серьезным испытаниям. Не только в тоталитарных и авторитар-
ных государствах, но и в странах с демократическим режимом (например, в Англии,
Франции, США) проявилась контртенденция к усилению уголовной репрессии. Во
многих странах мира существенно или даже многократно расширилось применение
смертной казни, почти повсеместно была ужесточена уголовная ответственность за
преступления против государства.
Только с окончанием первого периода «Холодной войны» в середине 1950-х годов
в западном и социалистическом лагерях с новой силой возрождается стремление гу-
манизировать уголовное право.
В настоящее время общая тенденция к гуманизации уголовного права наиболее
ярко проявляется в следующих изменениях в уголовном законодательстве:
° отказ от смертной казни;
° отказ от телесных наказаний;
° отказ от каторжных работ;
° отказ от общей конфискации имущества;
° появление новых наказаний, альтернативных лишению свободы;
• расширение оснований для освобождения от уголовной ответственности или ее
смягчения (уголовно-поощрительных норм);
о развитие льготного уголовно-правового режима для несовершеннолетних;
° декриминализация некоторых видов деяний.
А)	Отказ от смертной казни
В XX веке общей тенденцией стал последовательный рост числа стран, отказавших-
ся от смертной казни или все более ограничивающих ее применение, хотя в отдельные
периоды процесс шел в обратном направлении (например, в Европе 1920-х -1940-х
годов). К концу 1980-х годов более 30 стран отказались от смертной казни, исключив
19 Всемирная история государства и права. Энциклопедический словарь. — М.: ИНФРА-М, 2001.—
С. 312.
Основные тенденции развития современного уголовного права 	13
ее из уголовного законодательства. В последние годы эта тенденция еще более усили-
лась: с 1990 года смертную казнь отменили полностью около 40 стран и территорий,
в т.ч. Азербайджан, Албания, Ангола, Армения, Болгария, Великобритания, Венгрия,
Гонконг, Греция, Грузия, Ирландия, Испания, Италия, Канада, Кипр, Киргизия, Кот
д’Ивуар, Литва, Маврикий, Мальта, Мексика, Мозамбик, Молдова, Непал, Парагвай,
Польша, Руанда, Румыния, Сербия, Словакия, Словения, Туркменистан, Узбекистан,
Украина, Хорватия, Черногория, Чехия, Швейцария, Эстония, ЮАР.
Однако на фоне общей тенденции наблюдаются и исключения: в отдельных стра-
нах (Гамбия, Папуа-Новая Гвинея) в этот же период смертная казнь была восстанов-
лена в законодательстве, значительно расширилась сфера ее применения в Китае,
Иране, Саудовской Аравии, США. В частности, в США в 1994 году был принят весь-
ма репрессивный Закон о борьбе с насильственной преступностью, который увели-
чил число случаев применения смертной казниДо 6020.
Б) Отказ от телесных наказаний
Отказ от телесных наказаний является общей тенденцией развития уголовного
права на протяжении более чем двух столетий. В Европе этот процесс начался еще в
конце XVIII века под влиянием идей Просвещения. Первой такие наказания упразд-
нила Франция в УК 1791 года (однако окончательно только в 1881 году). Нидерланды
отказались от телесных наказаний в 1820 году, Италия — в 1860 году, Австрия и Бель-
гия — в 1867 году, Германия — в 1871 году, Финляндия — в 1890 году, Япония — в 1900
году, Россия — в 1904 году, Дания — в 1930 году, Норвегия — в 1936 году, Англия — в
1948 году, Китай — в 1949 году, Индия — в 1955 году, Канада — в 1972 году.
В наше время проблема не потеряла актуальности. После 1996 года телесные
наказания были отменены или объявлены неконституционными в Замбии, Ке-
нии, на Сент-Винсенте и Гренадинах, Тринидаде и Тобаго, в Уганде, на Фиджи,
в ЮАР, на Ямайке. В Зимбабве в 1988 году они отменены в отношении взрослых.
Тем не менее, эта мера все еще предусматривается уголовным законодательством
более чем 20 государств мира.
Кроме того, необходимо отметить, что вопреки общемировым тенденциям гума-
низации уголовного права во многих мусульманских странах в рамках политики «воз-
врата к мусульманскому праву» в 1980-е годы сфера применения членовредительских
наказаний значительно расширилась. В одних странах в этот период они были вновь,
после длительного перерыва, введены в уголовное законодательство (Ливия, Маври-
тания, Иран, Судан, Пакистан, Йемен), в других — значительно участилось их при-
менение на практике (ОАЭ, Саудовская Аравия).
В)	Отказ от каторжных работ
Еще в начале XX века каторга была традиционным атрибутом уголовного права
почти во всех странах, однако после Второй мировой войны данный вид наказания
все чаще стал признаваться чрезмерно суровым.
В Дании каторжные работы были отменены в 1930 году, в Англии — в 1948 году,
во Франции — в 1960 году, в ФРГ этот вид наказания исчез из Уголовного кодекса
в 1970 году. В Швейцарии в результате реформы уголовного права 1971 года были
20 Козочкин И.Д. Уголовное право США: успехи и проблемы реформирования. — СПб.: Юридический центр
Пресс. - 2007. - С. 20.
14 о Глава 1
по существу отменены различия в условиях содержания в каторжной тюрьме и при
обычном тюремном заключении, хотя сам термин «каторжные работы» исчез из УК
этой страны только 1 января 2007 г. (со вступлением в силу новой редакции Общей
части). В США полная отмена каторжных работ произошла в 1970-е годы (в 1994 году
они были восстановлены в штате Алабама в виде так наз. «кандальных бригад», но
уже в 1997 году вновь упразднены из-за протеста общественности).
В последние годы процесс последовательного отказа от каторжных работ как вида
наказания продолжился. Так, в 1997 году упоминание о них исключила из своего за-
конодательства Ирландия, в 2003 году — Египет, в 2004 году — Турция.
Г) Отказ от общей конфискации имущества
Другую весьма долговременную тенденцию представляет собой отказ от кон-
фискации имущества как вида наказания. Критическое отношение к этой некогда
общепринятой уголовной санкции начала складываться в Европе еще в период
буржуазных революций. Во Франции конфискация была отменена уже в 1790 году
как подрывающая «священность» и «неприкосновенность» права частной соб-
ственности. К концу XX века от общей конфискации отказались уже подавляю-
щее большинство стран мира и этот процесс активно продолжается. После 1991
года данный институт был упразднен в Азербайджане, Грузии, Киргизии, Литве,
Молдове, России, Узбекистане, на Украине, в Эстонии, а также ряде стран Вос-
точной Европы (за пределами бывшего СССР).
Д) Распространение новых наказаний, альтернативных лишению свободы
Европейская уголовно-правовая наука занялась активным поиском альтернатив
тюремному заключению еще во второй половине XIX века, тогда же альтернативные
санкции типа общественных работ были восприняты некоторыми уголовными зако-
нодательствами. Однако в общемировом масштабе значительные сдвиги в указанном
направлении стали намечаться только с конца XX столетия. В последнее время этой
проблеме уделялось значительное внимание на конгрессах ООН по предупреждению
преступности и обращению с правонарушителями. Так, в материалах VII конгресса
(1985 г.) в качестве альтернатив лишению свободы были названы штраф, принуди-
тельные работы без лишения свободы, условное осуждение, компенсация.
В последние 15 лет, наряду со ставшими уже традиционными альтернативами не-
посредственному тюремному заключению, все большее распространение в уголов-
ном праве получают такие новые виды санкций, как общественные работы, ограни-
чение свободы, домашний арест и фрагментарное заключение.
Наказание в виде общественных работ в его современном понимании имеет доста-
точно краткую историю. Так, во Франции они были введены законодательно только в
1983, в Нидерландах — в 1989, в Зимбабве — в 1992, в Греции — в 1996, в Казахстане и
Киргизии — в 1997, в Латвии — в 1998, в Беларуси, Кении, Малави и Швеции — в 1999,
в Замбии и Уганде — в 2000, на Украине — в 2001, в Молдове — в 2002, в Румынии и
Таджикистане — в 2004 году. В законодательстве России аналогичное наказание («обя-
зательные работы») появилось с принятием УК 1996 года, но соответствующие нормы
были введены в действие только в конце 2004 года.
Столь же недавно появились санкции, связанные с ограничением или частичным
лишением свободы. Однако они уже успели приобрести весьма широкую «геогра-
фию», получив признание в обеих крупнейших уголовно-правовых системах.
Основные тенденции развития современного уголовного права и 15
Так, наказание в виде ограничения свободы в тех или иных формах было введено в
последние годы в уголовное законодательство Азербайджана, Англии, Беларуси, Гру-
зии, Зимбабве, Казахстана, Кот д’Ивуара, Кубы, Литвы, Мексики, Польши, Порту-
галии, России, Таджикистана, Украины, Франции, Чили.
Весьма близким по своему характеру к ограничению свободы является такое
новое наказание, как фрагментарное заключение. Последнее означает отбывание
наказания, связанного с лишением свободы, не целиком, а частями (как прави-
ло, по выходным дням). Целью такой системы является обеспечить осужденному в
процессе исполнения наказания возможности сохранения нормальных семейных и
трудовых отношений.
К настоящему моменту фрагментарное заключение уже воспринято уголов-
ным законодательством Албании, Андорры, Бразилии, Вануату, Зимбабве, Лит-
1зы, Мексики, Португалии, Сальвадора, Сан-Марино, США (законодательство
штатов), Франции, Эстонии, ЮАР и некоторых других стран.
Домашний арест как уголовно-правовая мера предусмотрен в уголовном зако-
нодательстве пока еще небольшого числа стран, к которым относятся, в частности,
Андорра, Аргентина, Боливия, Великобритания, Гондурас, Испания, Колумбия, Ма-
рокко, Парагвай, Сальвадор, Сан-Марино, США, Турция, Филиппины. В большин-
стве из них он также появился только в последние годы.
Е) Расширение оснований для освобождения
от уголовкой ответственности или ее смягчения
Важным направлением гуманизации уголовного права и политики является поиск
альтернативных методов разрешения конфликтов, призванных не только заменить
тюремное заключение, но и позволить избежать официальной системы уголовного
правосудия.
В этой связи примирение с потерпевшим как основание освобождения от уголовной
ответственности получает все большее признание в мире как альтернатива традици-
онной карательной политике в свете двух взаимосвязанных концепций: «восстано-
вительного правосудия» и медиации (посредничества). Суть первой состоит в том,
что основной задачей уголовного процесса является не только наказание виновных,
но и восстановление нарушенных преступлением прав потерпевшего, а также вос-
становление нарушенных отношений в социальной общности. Медиационная кон-
цепция заключается в признании необходимости более активной роли потерпевшего
в уголовном процессе, т.е. «депублицизации» уголовного процесса и придания ему
ранее утраченных диспозитивных начал, присущих процессу гражданскому.
В последние годы примирительное производство стало активно практиковаться в
Австралии, Бельгии, Великобритании, Германии, Канаде, Нидерландах, Новой Зе-
ландии, Польше, США, Франции, Чехии и некоторых других странах.
Появление некоторых новых оснований для освобождения от ответственности
или ее смягчения связано со стремление законодателя к большей индивидуализации
наказаний путем учета особенностей состояния психики виновного, которая в ре-
альности нередко отличается от идеальной модели «разумного, предусмотритель-
ного человека».
В частности, в этом направлении идет развитие института необходимой обороны. Все
большее распространение в мире получает подход, согласно которому лицо не подлежит
ответственности или может быть полностью освобождено от нее в случае превышения
16	 Глава 1
пределов необходимой обороны (или вовсе не считается превысившим эти пределы),
если несоразмерные действия совершены этим лицом исключительно вследствие заме-
шательства, сильного душевного волнения, испуга, страха и т.п. состояний. Прямое ука-
зание на это содержится в УК Австрии, Болгарии, Венгрии, Германии, Греции, Дании,
Исландии, Казахстана, Кубы, Литвы, Нидерландов, Норвегии, Парагвая, Польши, Пор-
тугалии, Республики Корея, Румынии, Украины, Швейцарии, а также бывших югослав-
ских республик. В Российской Федерации в 2003 году ст. 37 УК о необходимой обороне
также была дополнена аналогичной нормой: «не являются превышением необходимой
обороны действия обороняющегося лица, вызванные неожиданностью посягательства,
если лицо не могло объективно оценить степень и характер опасности нападения»21.
В последние десятилетия все шире распространяется известный еще с первой по-
ловины XIX века институт уменьшенной вменяемости, который дает основания для
смягчения уголовной ответственности. После 1991 года он получил закрепление в
новых УК всех стран СНГ (кроме Молдовы и Узбекистана), а также Албании, КНР,
Латвии, Литвы, Македонии, Польши, Португалии, Федерации Боснии и Герцегови-
ны, Эстонии, Эфиопии.
Ж) Развитие льготного уголовно-правового режима
для несовершеннолетних
На протяжении многих веков несовершеннолетние (нередко включая и малолетних)
несли на себе всю тяжесть уголовных репрессий. Еще в начале XIX века в такой цивили-
зованной стране, как Англия малолетнего могли повесить за украденный кусок хлеба.
Однако уже во второй половине XIX века в уголовном праве стран Европы и
Америки получает широкое признание гуманистическое положение о том, что не-
совершеннолетние должны пользоваться особым режимом, при котором уголовные
наказания существенно смягчаются или вовсе заменяются мерами защитного и вос-
питательного характера.
Как и другие гуманистические тенденции, это направление развития уголовного
права получило новый импульс во второй половине XX века в связи с принятие мно-
гочисленных международно-правовых актов о защите прав детей.
В результате к настоящему времени льготный уголовно-правовой статус несо-
вершеннолетних получил признание и законодательное выражение почти во всех
странах мира. Во все большем числе стран несовершеннолетние вовсе изымаются
из-под действия общих уголовных законов и передаются под действие специаль-
ных уголовно-правовых актов (например, в Испании это произошло в 2000 году,
в Швейцарии — в 2002 году). В других государствах специальные нормы об ответ-
ственности несовершеннолетних выделяются в отдельную главу Уголовного кодек-
са (страны СНГ, большинство бывших югославских республик, Болгария, Венгрия,
Вьетнам, Ирак, Латвия, Литва, Нидерланды, Румыния, Эфиопия).
3) Декриминализация некоторых видов деяний
Еще одним направлением гуманизации уголовного права является декримина-
лизация деяний, в которых законодатель более не усматривает достаточной степени
общественной опасности. Благодаря активному развитию в последние десятилетия
XX века концепции административной ответственности стало возможным перевести
21 Собрание законодательства Российской Федерации от 15 декабря 2003 г. № 50 ст. 4848.
Основные тенденции развития современного уголовного права 	17
многие из таких деяний в разряд административных правонарушений. Некоторые из
них и вовсе перестают быть наказуемыми.
Например, в Швеции в 1970-е годы была отменена уголовная ответственность
за появление в общественных местах в состоянии опьянения. В результате ежегод-
ное число осужденных сразу снизилось на 40 тыс. В те же годы был декриминали-
зирован ряд правонарушений против нравственности, свободы вероисповедания,
оскорбления государственных символов, нарушений брачного законодательства,
абортов. Кроме того, произошла фактическая декриминализация мелких мага-
зинных краж22.
Во многом аналогичные вышеописанным изменения произошли почти во всех
странах зарубежной Европы, а также в ряде государств других частей Света. Наибо-
лее часто декриминализация касалась гомосексуальных отношений, абортов, мелких
краж, бродяжничества, супружеской измены, религиозных преступлений, «обыч-
ной» порнографии.
В странах СНГ, начиная с конца 1980-х годов были декриминализированы десятки
деяний, главным образом, в связи с переходом на новую систему общественных от-
ношений. Однако и в современных условиях этот процесс продолжает идти с разной
степенью активности. Особо следует отметить «волны» либерализации уголовного
законодательства в России в 2003 году и в Узбекистане в 2001 году, в результате кото-
рых была исключена или смягчена ответственность по многим составам преступле-
ний (впрочем, далеко не всегда обоснованно).
§ 3.	Криминализация новых видов общественно опасных деяний
Развитие человеческого общества, усложнение форм социальной организа-
ции, появление новых видов экономической деятельности, технических средств
и технологий неизбежно влекут за собой появление новых видов преступных по-
сягательств. В силу этого уголовное право непрерывно должно давать ответ на все
новые и новые криминальные вызовы.
Нередко значительный рост опасности тех или иных видов преступных деяний
обусловлен сочетанием нескольких факторов.
Весьма ярким примером является терроризм. Как известно, его корни лежат в соци-
ально-политической сфере — конфликтах национального, религиозного, политического
характера. Однако многократный рост опасности терроризма в современную эпоху обу-
словлен факторами иного рода — появлением новых технологий и вооружений, а также
сращиванием в ряде стран терроризма с организованной экономической преступностью.
Процесс криминализации новых общественно опасных деяний затронул самые
разные разделы Особенной части и привел к появлению в ней (в ряде стран) новых раз-
делов, таких, как «экологические преступления», «информационные преступления».
Как показывает сравнительный анализ современного уголовного законодательства,
в последние 20—25 лет наиболее активно криминализация новых видов посягательств
происходила в следующих направлениях:
1)	специальная криминализация различных видов террористической деятельности;
2)	появление новых способов криминализации организованной преступной деятель-
ности;
22 Ананиан Л.Л. Некоторые проблемы уголовной политики в странах Северной Европы. — М., 1992. —
С. 22, 23.
18	 Глава 1
3)	закрепление новых видов экономических преступлений в странах с переходной
экономикой;
4)	повсеместная криминализация отмывания денег;
5)	криминализация новых видов коррупционных преступлений;
6)	значительное расширение числа экологических преступлений;
7)	криминализация компьютерных преступлений;
8)	специальная криминализация детской порнографии;
9)	криминализация против ядерной и радиационной безопасности;
10)	криминализация новых видов преступлений, связанных с медицинскими техно-
логиями.
А)	Террористические преступления
В современном уголовном праве достаточно универсальный характер приобрела
тенденция криминализации целой группы преступлений террористического харак-
тера: терроризм, захват заложника, угон воздушного судна, заведомо ложное сооб-
щения об акте терроризма.
Разумеется, терроризм не является новым преступлением — для многих стран, в
том числе и России, он стал представлять значительную социальную проблему еще
в XIX веке. Однако до второй половины XX века террор носил, как правило, инди-
видуальный характер, т.е. его объектами выступали отдельные личности (государ-
ственные и общественные деятели). Для борьбы с террором было достаточно норм
общеуголовного характера, хотя некоторые страны ввели в свое законодательство
специальный состав — «террористический акт» (покушение на жизнь государствен-
ного или общественного деятеля).
С 1960-х годов в связи с развитием новых технологий и изменением политичес-
кой ситуации в мире террор стал принимать новые, еще более опасные формы, что
потребовало от мирового сообщества и национальных законодателей адекватной
реакции.
В 1970 году была принята Гаагская конвенция о борьбе с незаконным захватом
воздушных судов, в 1971 году — Монреальская конвенция о борьбе с незакон-
ными актами, направленными против безопасности гражданской авиации, а в
1988 году — Протокол, касающийся незаконных актов насилия в международ-
ных аэропортах. Вслед за этим к середине 1990-х годов специальные нормы об
ответственности за воздушное пиратство были введены в уголовное законода-
тельство большинства стран мира (Так, СССР это сделал в 1973, Алжир — в 1975,
Греция — в 1976, Турция — в 1979, Индия — в 1982, Швеция — в 1990 году.).
Помимо воздушного пиратства в 1970-е годы началась активная криминализация
иных преступлений террористического характера.
В Германии антитеррористические уголовные законы приняты в 1976, в Вели-
кобритании, Греции и Италии — в 1978, в Шри-Ланке — в 1979, во Франции — в
1986, в Турции — в 1991, в Перу — в 1992, в Дании — в 2002, в Бельгии, Фин-
ляндии и Швеции — в 2003, в Нидерландах — в 2004, в Монако — в 2006 году. В
УК Уганды статья «терроризм» добавлена в 1984 году, в УК Азербайджана, Рос-
сии — в 1994, в УК Беларуси аналогичная статья появилась в 1997 году. Почти все
новые уголовные кодексы, принятые с 1992 года, содержат специальные нормы
или даже целые разделы об ответственности за террористическую деятельность.
В последние годы совершенствование уголовного законодательства идет по пути
криминализации все новых форм террористических проявлений. В частности, новой
Основные тенденции развития современного уголовного права и 19
тенденцией стало установление самостоятельной уголовной ответственности за фи-
нансирование терроризма. Это, в частности, сделали Алжир (1995), Великобритания
(2000), Узбекистан (2001), Австралия (2002), Азербайджан (2002), Молдова (2002),
Россия (2002), Швейцария (2003).
Все сильнее прослеживается необходимость в унификации национальных
норм, криминализирующих террористическую деятельность. В этой связи, в част-
ности, 13 июня 2002 г. было принято Рамочное решение Совета Европейского
Союза о борьбе с терроризмом (2002/475/JAI), в котором определены понятия и
виды террористических преступлений23.
Новый масштаб террористической угрозы, проявившийся с наступлением XXI
века, также не остался без внимания национального законодателя. Комплексные
акты о пресечении терроризма приняты в Великобритании (2000), Канаде (2001),
США (2001), Индии (2002).
Б) Новые способы криминализации организованной
преступной деятельности
Организованная преступность появилась и приобрела широкие масштабы в не-
которых странах (США, Италия) уже в первой половине XX века. Однако вплоть до
последней четверти XX века борьба с этим явлением велась преимущественно на ос-
нове уголовно-правовых норм о сговоре и соучастии.
Новое качество и масштабы, которые стала приобретать организованная преступ-
ность в последние десятилетия, потребовали существенного обновления всего арсе-
нала правовых средств, включая уголовное законодательство.
С 1970-х годов законодательная практика пошла по пути установления самостоя-
тельной уголовной ответственности за сам факт создания или участия в преступной
организации.
Специальные нормы, определяющие понятие преступной организации и устанав-
ливающие ответственность за участие в ее деятельности, были внесены в уголовные
кодексы Австрии (1974 год), Италии (1982 год), Канады (1997 год), Бельгии (1999
год). Аналогичные нормы содержат также почти все новые уголовные кодексы, при-
нятые с 1992 года.
Наряду с этим, целый ряд стран сочли целесообразным принятие комплексных за-
конов о борьбе с организованной преступностью, объединивших нормы уголовно-пра-
вового, процессуального и административного характера. В их числе можно упомянуть
такие акты, как Закон о контроле за организованной преступностью в Соединенных
Штатах 1970 года, Закон Японии о пресечении незаконных деяний членов бандитских
группировок 1991 года, Закон Германии о борьбе с организованной преступностью от
28.10.1994 г., Закон Германии об улучшении борьбы с организованной преступностью
от 4.05.1998 г., Федеральный закон Мексики против организованной преступности
1996 года, Закон Литвы о предупреждении организованной преступности от 1 июля
1997 г., Закон ЮАР о предупреждении организованной преступности 1998 года.
В)	Экономические преступления
Главной тенденцией в развитии законодательства об экономических преступлениях
является его унификация в масштабах почти всего мира.
23 Journal officiel des Communautes europeennes L 164 du 22.6.2002. — P. 3.
20 п Глава 1
Основой для такой унификации послужили коренные политические и социаль-
но-экономические реформы, развернувшиеся во многих государствах со второй
половины 1980-х годов. Новые составы экономических преступлений обеспечива-
ют уголовно-правовую защиту рыночной экономики.
С 1989 года почти полностью пересмотрены разделы об экономических преступле-
ниях во всех бывших социалистических странах. Коренному пересмотру они подверг-
лись также в КНР, Вьетнаме и Лаосе в связи с переходом к регулируемым рыночным
отношениям. Аналогичные изменения произошли в уголовном законодательстве
бывших стран «социалистической ориентации».
В ряде стран потребности борьбы с хозяйственными и экологическими преступ-
лениями привели к признанию субъектом уголовной ответственности юридических
лиц. Хотя сам по себе институт такой ответственности далеко не нов (для Англии,
США, Австралии), только в последние годы его распространение приобрело харак-
тер общей тенденции. В 1976 году он был закреплен в уголовном законодательстве
Нидерландов, в 1992 — Франции, в 1995 — Финляндии, в 1997 — КНР, в 1998 — Ис-
ландии, в 1999 — Словении, в 2000 — Литвы, в 2001 — Венгрии и Эстонии, в 2002 —
Молдовы и Польши, в 2003 — Швейцарии, в 2004 — в Румынии.
Еще ряд стран (Австрия, Албания, Испания, Мексика, Перу) в вопросе об ответ-
ственности корпораций за уголовные правонарушения пошли по «промежуточному»
пути, при котором юридическое лицо формально не признается субъектом преступ-
ления, но к нему, тем не менее, могут применяться различные уголовные санкции. .
Г) Отмывание денег
Международный интерес к проблеме отмывания денег первоначально возник в
связи с торговлей наркотиками, поскольку движение денег через границу является
характерной чертой операций, связанных с отмыванием денег, полученных от нар-
кобизнеса. В декабре 1988 г. в Вене была принята Конвенция ООН о борьбе против
незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ, в которой со-
держалось требование определить как преступление отмывание связанных с нарко-
тиками денег24.
Следующими важными международно-правовыми актами в данной сфере стали
Конвенция Совета Европы об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации до-
ходов от преступной деятельности, принятая в Страсбурге 8 ноября 1990 г.25, и разра-
ботанный ООН в ноябре 1993 г. Типовой закон об отмывании денег, полученных от
наркотиков.
С 1990 года подавляющее большинство стран мира, включая почти все развитые стра-
ны, внесло в свое уголовное законодательство изменения, направленные на борьбу от-
мыванием преступных доходов. За редким исключением, все новые уголовные кодексы,
принятые с 1990 года, содержат составы легализации (отмывания) денежных средств.
Д) Коррупционные преступления
В 1990-е годы наметилась тенденция к признанию коррупции общественно опас-
ным явлением, масштабы которого выходят за рамки отдельных государств. Коррупция
24 Сборник международных договоров СССР и Российской Федерации. — М., 1994. — Вып. XLVII. —
С. 133 - 157.
25 Собрание законодательства РФ. 20 января 2003 г. — №. 3. — Ст. 203.
Основные тенденции развития современного уголовного права н 21
все чаще рассматривается как элемент национальной и транснациональной организо-
ванной преступности. Мировое сообщество проявляет все больший интерес к регули-
рованию в этой сфере. В 1996 году принята Декларация ООН о борьбе с коррупцией и
взяточничеством в международных коммерческих операциях, в 1997 году — Конвен-
ция по борьбе с подкупом должностных лиц иностранных государств при проведении
международных деловых операций, в 1999 году — Конвенция Совета Европы об уго-
ловной ответственности за коррупцию. Наконец, в декабре 2003 г. на проходившей в
Мексике политической конференции высокого уровня свыше 40 стран, включая Рос-
сию, подписали Конвенцию ООН против коррупции26.
В Конвенции ООН 2003 года криминализируется подкуп национальных публич-
ных должностных лиц, подкуп иностранных публичных должностных лиц и преду-
сматривается возможность криминализации подкупа в частном секторе. Подкуп сво-
дится не только к взятке, но и к любому неправомерному преимуществу.
Можно спрогнозировать, что в ближайшие 10 лет на уровне национальных законода-
тельств будет активно идти процесс криминализации международной коррупции в качест-
ве самостоятельного преступления. К настоящему времени соответствующие составы
уже появились в уголовных кодексах и законах Австралии, Австрии, Англии, Бельгии,
Болгарии, Венгрии, Ирландии, Испании, Канады, Люксембурга, Нидерландов, Новой
Зеландии, Норвегии, Польши, Португалии, Франции, Швеции, Швейцарии.
Весьма важной новеллой для уголовного законодательства многих стран стало
само появления в нем понятие «коррупция», поскольку до этого речь шла о наказу-
емости только отдельных конкретных действий коррупционного характера (дача и
получение взятки, злоупотребление служебным положением).
В настоящее время категории «коррупция» или «коррумпирование» используются
в уголовном законодательстве Алжира, Бразилии, Киргизии, КНР, Молдовы, Перу,
Словакии, Франции. В 2003 году в УК Казахстана появилось понятие «коррупцион-
ные преступления»
Относительно новыми являются также составы под названием «торговля влияни-
ем» (Алжир, Венгрия, Колумбия, Мексика, Молдова, Перу, Франция).
Е) Экологические преступления
В последние годы продолжала активно развиваться зародившаяся еще в 1970-е
годы тенденция превращения экологических отношений в полноценный объект уго-
ловно-правовой охраны.
В большинстве уголовных кодексов, изданных с 1994 года, экологические пре-
ступления выделены в самостоятельную главу или раздел (УК стран СНГ и Балтии,
Албании, Федерации Боснии и Герцеговины, Вьетнама, Испании, Колумбии, Маке-
донии, Монголии, Парагвая, Польши, Сальвадора).
Наряду с хорошо известными видами экологических правонарушений в пос-
ледние годы все чаще дает о себе знать новое направление организованной эколо-
гической преступности — нелегальная переработка и ликвидация радиоактивных,
химических и других токсичных отходов производства. В связи с этим во многих
странах ужесточается законодательство, регулирующее порядок обращения с от-
ходами. С начала 1990-х годов соответствующие составы были включены в УК
почти всех стран СНГ, а также бывших югославских республик, Болгарии, Венг-
рии, КНР, Латвии, Парагвая, Польши, Румынии, Сальвадора, Эстонии.
Собрание законодательства РФ. 26 июня 2006 г. — №. 26. — Ст. 2780.
22	 Глава 1
Ж) Компьютерные преступления
С течением времени, в связи с дальнейшей компьютеризацией общества пробле-
ма компьютерной преступности приобретает все более и более актуальный характер.
Все важнейшие сферы жизни, в том числе и финансовая сфера общества, в настоя-
щее время компьютеризированы.
В связи с этим в течение двух последних десятилетий в мире активно стала разра-
батываться правовая база, направленная на пресечение преступлений в сфере ком-
пьютерной информации.
Соответствующие изменения в уголовное законодательство были внесены Кана-
дой в 1985, Германией в 1986, Японией в 1987, Англией в 1990, Ирландией, Порту-
галией и Турцией в 1991, Люксембургом и Нидерландами в 1993, Израилем в 1995,
Бельгией в 2000 году.
Специальные нормы или даже разделы о компьютерных преступлениях содержат
все новые уголовные кодексы, принятые в мире, начиная с 1992 года, в т.ч. УК всех
стран СНГ и Балтии.
3) Сексуальная эксплуатация несовершеннолетних
Несомненной чертой современного уголовного права стало повышенное внима-
ние законодателя к защите интересов несовершеннолетних, прежде всего, от различ-
ных форм насилия, сексуальной и иной эксплуатации.
В связи с развитием информационных технологий особую актуальность в послед-
ние годы приобрела проблема детской порнографии.
Как и любая порнография вообще, детская порнография является преступлением
международного характера. Обязанность государств принимать уголовно-правовые
меры с ней предусматривает Факультативный протокол к Конвенции о правах ре-
бенка, касающийся торговли детьми, детской проституции и детской порнографии,
принятый резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН A/RES/54/263 от 25 мая 2000 г.
Необходимость в принятии специальных норм об ответственности за детскую
порнографию в значительной мере обусловлена тем, что во многих государствах мира
обычная порнография к настоящему времени оказалась фактически декриминализи-
рована или карается весьма мягкими наказаниями.
С начала 1990-х годов специальные нормы, касающиеся детской порнографии,
внесены в уголовное законодательство Австралии, Аргентины, Армении, Беларуси,
Бельгии, Венгрии. Германии, Дании, Ирландии, Испании, Италии, Канады, Кирги-
зии, Колумбии, Латвии, Литвы, Молдовы, Монголии, Нидерландов, Новой Зеландии,
Норвегии, Польши, России, Румынии, Сальвадора, Сербии, Словакии, Словении,
США, Таджикистана, Украины, Филиппин, Финляндии, Франции, Хорватии, Чехии,
Швейцарии, Швеции, Шри-Ланки, Эстонии, ЮАР, Японии.
В рамках борьбы с педофилией в последние годы в мире также активно намечает-
ся тенденция к ужесточению уголовно-правовой борьбы с детской проституцией, в
частности, к установлению ответственности за покупку сексуальных услуг несовер-
шеннолетних. В частности, соответствующие составы появились в уголовном зако-
нодательстве Великобритании, Вьетнама, Германии, Дании, Канады, Италии, Новой
Зеландии, Норвегии, Румынии, Финляндии, Франции, Швеции, Японии.
Новейшей тенденцией в развитии уголовного законодательство ряда зарубежных
стран стало введение ответственности за организацию «детского» секс-туризма (Авст-
ралия, Великобритания, Колумбия, Новая Зеландия, США).
Основные тенденции развития современного уголовного права 	23
И) Преступления ядерной и радиационной безопасности
Влияние новых технологий и сопутствующим им угроз на развитие уголовного
законодательства также выразилось в широком распространении в последние 10—15
лет уголовно-правовых норм, направленных на обеспечение ядерной и радиацион-
ной безопасности.
К настоящему времени такие нормы включены в уголовное законодательство
всех стран СНГ и Балтии, а также Австрии, Албании, Аргентины, Бельгии, Бол-
гарии, Федерации Боснии и Герцеговины, Венгрии, Германии, Испании, Канады,
КНР, Колумбии, Кубы, Макао, Македонии, Нидерландов, Новой Зеландии, Нор-
вегии, Польши, Португалии. Румынии, США.
К) Медицинские преступления
Буквально на наших глазах происходит формирование нового вида преступных
деяний, который можно назвать «медицинские преступления». Их появление связа-
но с бурным развитием медицинских технологий в последние десятилетия, а также со
все большей коммерциализацией сферы медицинских услуг. Большинство из указан-
ных деяний направлены непосредственно против личности, хотя некоторые могут
быть также отнесены к посягательствам на общественное здоровье.
К числу новых медицинских преступлений, уже получивших законодательное
оформление, в частности, относятся:
а)	незаконная трансплантация и торговля органами — страны СНГ, Болгария, Ис-
пания, Латвия, Македония, Монголия, Сербия, Франция, Эстония;
б)	незаконные генные манипуляции — Боливия, Венгрия, Грузия, Испания, Колум-
бия, Румыния, Сальвадор;
в)	незаконное проведение медицинских экспериментов над человеком — Армения,
Венгрия, Украина, Словакия, Франция, Эстония;
г)	незаконное искусственное оплодотворение и действия с эмбрионом — Азербайд-
жан, Гватемала, Колумбия, Молдова, Румыния, Сальвадор, Сан-Марино, Франция,
Эстония, некоторые штаты США;
д)	незаконная медицинская стерилизация — Азербайджан, Молдова;
е)	применение запрещенных методов диагностики и лечения, а также лекарственных
средств — Азербайджан.
Интересно, что едва сенсационные сообщения о возможности клонирования чело-
века появились на страницах газет, как законодатель уже среагировал введением уго-
ловной ответственности за осуществление подобных действий (клонирование уже кри-
минализировано в УК Испании 1995 года, Сальвадора 1997 года, Колумбии 2000 года,
Эстонии 2001 года, Молдовы 2002 года, Румынии 2004 года, Словакии 2005 года).
Можно прогнозировать, что в ближайшее десятилетие медицинские преступления
станут одной из самых динамичных сфер развития уголовного законодательства.
§ 4. Интернационализация уголовного права
Третьей важнейшей тенденцией последних лет является значительный рост
влияния международного права на развитие национальных уголовных законода-
тельств, получившего в ряде аспектов определяющий характер.
Наиболее сильно указанное влияние проявляется в развитии Особенной части
уголовного права. Подавляющее большинство новых составов преступлений, вклю-
24 о Глава 1
ченных в национальные уголовные кодексы и законы с начала 1990-х годов, были
криминализированы в соответствии с требованиями соответствующих международ-
ных конвенций и иных актов международного права.
Вообще, значение отношений уголовного характера как предмета международно-
правового регулирования последовательно возрастало на протяжении всей истории
развития отрасли международного права.
Закономерным итогом стало рождение комплексной отрасли международного уго-
ловного права (МУП), сформировавшейся «на стыке» нескольких международно-пра-
вовых отраслей: права международной безопасности, международного гуманитарно-
го права, международного права сотрудничества государств в борьбе с преступностью
и международного права прав человека.
В настоящее время МУП представляет собой весьма сложную систему, в которой
можно выделить следующие подсистемы:
1)	МУП как право международных уголовных трибуналов;
2)	МУП как подотрасль международного публичного права, регулирующая сотруд-
ничество государств в борьбе с преступностью;
3)	МУП как совокупность междунардно-правовых и внутригосударственных норм,
определяющих взаимоотношения между национальными уголовными правопо-
рядками в вопросах юрисдикции, экстрадиции, признания иностранных приго-
воров и т.п. («уголовное коллизионное право»)27 28.
Кроме того, в рамках МУП в качестве особых подсистем все заметнее выделяется уго-
ловное право региональных интеграционных объединений, что наиболее ярко проявля-
ется в феномене европейского уголовного права1*. Правовая природа последнего пока не
вполне ясна и во многом будет определяться исходя из успехов или неудач в конституци-
онном строительстве Европейского Союза. Тем не менее, европейское уголовное право
уже стало самостоятельным предметом серьезных научных исследований29.
Изначальной основой зарождения МУП выступили именно практические потреб-
ности борьбы с уголовным преступлениями, носившими трансграничный характер.
В дальнейшем эта категория деяний получила название «преступления международ-
ного характера». Первым таким преступлением еще в XVIII веке международно-пра-
вовым обычаем было признано пиратство, а в 1815 году решением Венского конг-
ресса— работорговля30. В 1927 году в Варшаве состоялась Первая Международная
конференция по унификации уголовного права, на которой к числу международных
преступлений (по современной терминологии — преступлений международного ха-
рактера) были отнесены пиратство, фальшивомонетничество, торговля рабами, жен-
щинами и детьми, наркотизм, порнография, а также иные преступления, ответствен-
ность за которые предусматривалась международными конвенциями31.
27 Именно в таком смысле термин «международное уголовное право» употребляется в Кодексе междуна-
родного частного права (Кодексе Бустаманте), принятом в Гаване 20.02.1928 г. на VI панамериканской
конференции по международному частному праву.
28 В данном случае мы имеем в виду «коммунитарное» уголовное право Европейского Союза, а не общеев-
ропейкое международное уголовное право, которое также является региональной подсистемой междуна-
родного уголовного права.
29 См., например: Жданов Ю.Н., Лиговская Е. С. Европейское уголовное право. Перспективы развития. — М.:
Междунар. отношения. — 2001.
30 Карпец И.И. Преступления международного характера. — М., 1979. — С. 167.
31 Курс уголовного права. Том 5. Особенная часть/ Под ред. Т.Н. Борзенкова, В.С. Комиссарова. — М.: ИКД
«Зерцало-М», 2002. — С. 341.
Основные тенденции развития современного уголовного права 	25
С окончанием Второй мировой войны мировое сообщество в лице Держав-побе-
дительниц осознало, что некоторые особо варварские и носящие массовый характер
преступления несут угрозу всему человечеству в целом, поэтому выходят за рамки
внутренней компетенции отдельных стран. В документах Нюрнбергского процесса
такие деяния получили название международных преступлений. Первоначально к ним
были отнесены преступления против мира, военные преступления и преступления
против человечности. Затем этот перечень дополнили геноцид, апартеид, колониа-
лизм и неоколониализм, экоцид, наемничество. Своеобразной кодификацией (хотя
и неполной) норм о международных преступлениях стал Римский статут Междуна-
родного уголовного суда от 17 июля 1998 г., который к 2008 году ратифицировали
уже более 100 государств. В определенном смысле этот документ вообще может быть
назван первым международным Уголовным кодексом.
В последние полтора десятилетия международное уголовное право получило но-
вый мощный импульс к развитию в связи с возникновением новых форм трансна-
циональной преступности и новых угроз мировой экономической системе. В этот
период были приняты Конвенция об отмывании, выявлении, изъятии и конфиска-
ции доходов от преступной деятельности (Страсбург, ноябрь1990 г.); Конвенция по
борьбе с подкупом должностных лиц иностранных государств при проведении меж-
дународных деловых операций (1997 г.); Конвенция Совета Европы об уголовной
ответственности за коррупцию 1999 г.; Конвенция ООН против транснациональной
организованной преступности (Палермо, декабрь 2000 г.); Конвенция ООН против
коррупции 2003 года.
Международный характер приняла компьютерная преступность, для которой, как
оказалось, вообще не существует границ. В ноябре 2001 г. 30 стран, включая США,
подписали «Конвенцию о киберпреступлениях», устанавливающую общие для стран-
участников методы борьбы с нарушителями закона в Сети.
К настоящему времени категория «преступления международного характера»
включает уже десятки различных составов. При этом наблюдается устойчивая тен-
денция к дальнейшему расширению «сферы интересов» международного уголовного
права за счет включения в нее все новых и новых видов преступлений.
Развитие международного уголовного права определяется не только усилением
транснационального характера преступности. Представляется, что не менее важным
фактором выступает здесь тенденция к формированию единого гуманитарного про-
странства. Сама природа уголовного права такова, что все его нормы непосредствен-
но затрагивают фундаментальные права и свободы личности. В силу этого содержа-
ние уголовного законодательства с каждым днем все в меньшей степени становится
внутренним делом государств. В результате предметом международно-правового
регулирования становятся даже такие вопросы, которые напрямую не затрагивают
интересов иностранных государств или международного сообщества. Так, Европей-
ский Суд по правам человека в своих решениях 1981, 1988 и 1993 годов постановил,
что установление уголовного запрета на добровольные гомосексуальные отношения
между взрослыми является нарушением предусмотренного Европейской конвенци-
ей о правах человека права на неприкосновенность частной жизни32.
Важно отметить, что, помимо развития МУП «вширь» в последние годы сущес-
твенно возросла эффективность его действия. Международное уголовное право все
32 См., например: Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. — М.: Норма, 2000. — Т. 1. —
С. 360 -384.
26	 Глава 1
более жестко определяет рамки и направления развития национальных уголовных
законодательств. Если прежде многие государства десятилетиями тянули с импле-
ментацией санкционированных ими важнейших международных норм (например,
об ответственности за геноцид, пытки, торговлю людьми и т.п.), то теперь нацио-
нальный законодатель старается более оперативно выполнять свои международные
обязательства. Причиной тому зачастую является не столько рост «сознательности»,
сколько вполне практические соображения. В настоящее время имплементация важ-
нейших международных конвенций по борьбе с преступностью нередко становится
предварительным условием для принятия в «престижные» международные организа-
ции (такие как Совет Европы, ВТО), а также получения финансовой помощи и иных
преференций от развитых стран.
Особенно активно процесс имплементации происходит при проведении общей
реформы уголовного права. С начала 1990-х годов любой проект новой уголовной
кодификации обязательно рассматривается на предмет соответствия «международ-
ным стандартам», для чего нередко привлекаются зарубежные эксперты и предста-
вители международных организаций.
В результате сегодня нормы международного уголовного права стали составлять
неотъемлемую часть любого современного уголовного законодательства.
Характерной чертой почти всех новых и относительно новых уголовных ко-
дексов является наличие в них специальной главы (раздела) о международных пре-
ступлениях. В частности, такие главы есть в УК всех стран СНГ и Балтии, всех
бывших югославских республик, Австралии, Албании, Болгарии, Буркина-Фасо,
Венгрии, Испании, Колумбии, Кот д’Ивуара, Макао, Мали, Монголии, Параг-
вая, Польши, Португалии, Румынии, Словакии, Турции, Франции, Эфиопии. В
УК Бельгии такой раздел был включен в 2003, в УК Мальты — в 2002, в УК Фин-
ляндии — в 2000 году.
При этом в ряде стран глава о международных преступлениях открывает Осо-
бенную часть УК, что свидетельствует о приоритетности соответствующих объектов
защиты для национального законодателя. К таким странам относятся, в частности,
Албания, Латвия, Литва, Молдова, Польша, Финляндия, Франция, Эстония
В Бурунди, Великобритании, Германии, Канаде, Нидерландах, Новой Зеландии,
ЮАР в последние годы приняты специальные законы о международных преступ-
лениях.
Резко активизировался процесс имплементации в национальное уголовное законо-
дательство других конвенционных преступлений. В качестве примера можно привести
такие деяния, как пытки и торговля людьми.
Выделение пыток в самостоятельные составы, отличные от обычных составов на-
сильственных действий и существующие наряду с ними, связано с особым внима-
нием, которое уделяется международным сообществом запрещению пыток. Уже во
Всеобщей декларации прав человека (1948 года) содержалось положение, согласно
которому никто не должен подвергаться пыткам либо такому обращению или нака-
занию, которые унижают достоинство или являются жестокими, бесчеловечными33.
Это требование стало нормой международного права, будучи включенным в Меж-
дународный пакт о гражданских и политических правах, принятый Генеральной Ас-
самблеей ООН в декабре 1966 г. В 1975 году Генеральная Ассамблея ООН приняла
Декларацию о защите всех лиц от пыток и других жестоких, бесчеловечных или уни-
33 Международное публичное право. Сборник документов. — М.: БЕК, 1996. — Т. 1. — С. 460—464.
Основные тенденции развития современного уголовного права 	27
жающих достоинство видов обращения и наказания. На основе этой Декларации
была разработана и в 1984 году принята Конвенция против пыток и других жестоких,
бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания.
Специальные нормы о криминализации пыток в последние годы внесены в уголов-
ное законодательство Австралии (1988), Азербайджана (1999), Англии (1988), Греции
(1984), Испании (1978), Казахстана (2002), Косово (2003), Македонии (1996), Мальты
(1990), Румынии (2004), Турции (2004), Украины (2001), Франции (1992), Чили (1998),
а также большинства стран Латинской Америки и некоторых других государств.
Торговля людьми является одним из старейших конвенционных преступлений.
Первая Международная конвенция о пресечении торговли женщинами была
подписана еще в 1910 году. В последующие десятилетия мировое сообщество не-
однократно возвращалось к этой проблеме. В 1921 году заключается Женевская
Конвенция о запрещении торговли женщинами и детьми, в 1950 году — Конвен-
ция ООН о борьбе с торговлей людьми и эксплуатацией проституции третьими
лицами. Наконец, в 2000 году принят Протокол о предупреждении и пресечении
торговли людьми, особенно женщинами и детьми, и наказании за нее, дополня-
ющий Конвенцию ООН против транснациональной организованной преступнос-
ти. В соответствии с вышеперечисленными документами торговля людьми была
криминализирована во многих государствах мира. Особенно активно этот про-
цесс пошел в последние 10 лет, когда соответствующие составы были включены
в УК Австралии, Армении, Беларуси, Венгрии, Испании, Казахстана, Киргизии,
КНР, Колумбии, Коста-Рики, Кубы, Литвы, Молдовы, Нидерландов, Парагвая,
Польши, России, Румынии, Сальвадора, Словакии, Таджикистана, Узбекистана,
Украины, Черногории, Швеции. В 2000 году было капитально обновлено феде-
ральное законодательство США в данной области.
Безусловно, международное уголовное право оказывает значительное влияние
на развитие не только Особенной, но и Общей части уголовного права. В частности,
под влиянием международного права в национальных уголовных законодательствах
в последние десятилетия (и особенно в последние годы) широкое распространение
получил принцип универсальной юрисдикции.
Указанный принцип был установлен после Второй мировой войны и отражен в
четырех Женевских конвенциях 1949 года. Он требует от государств привлечения к
суду подозреваемых в международных преступлениях и преступлениях международ-
ного характера независимо от гражданства виновного и места совершения деяния
или выдачи преступника тому государству, которое может или желает это сделать.
Несмотря на значительное трудности в его применении, универсальный принцип в
настоящее время все активнее начинает использоваться на практике (в частности, в Авст-
рии, Бельгии, Дании, Германии, Испании, Нидерландах, Франции и Швейцарии).
Особенностью воздействия международного права на развитие институтов Общей
части является то, что такое воздействие осуществляется преимущественно с помо-
щью норм рекомендательного характера (так называемого «мягкого» права).
Примером могут служить Минимальные стандартные правила ООН в отношении
мер, не связанных с тюремным заключением (Токийские правила) 1990 года. Утверж-
дая указанные правила, Генеральная ассамблея ООН рекомендовала осуществлять их
на национальном, региональном и межрегиональном уровнях «с учетом политичес-
ких, экономических, социальных и культурных условий и традиций стран»34.
Международные акты о правах человека. — М., 1998. — С. 217—225.
28 п Глава 1
Результатом интернационализации уголовного права является гармонизация на-
циональных уголовных законодательств, т.е. их определенное сближение (согласо-
вание) на основе общих международно-правовых предписаний в той мере, в которой
диктуется потребностями международного сотрудничества и определяется привер-
женностью общим гуманитарным ценностям. При этом, однако, важно подчерк-
нуть, что речь идет о содержательной стороне уголовно-правового регулирования,
поскольку формальные (т.е. относящиеся к самой форме права) различия между
основными правовыми системами (континентальной, англо-американской), коре-
нящиеся в глубинных пластах правовой культуры, остаются незыблемыми и едва ли
когда-либо исчезнут.
Данное утверждение не означает, что синтез различных правовых систем не воз-
можен в принципе. В ряде бывших колониальных стран существуют гибридные сис-
темы уголовного права, в которых сочетаются в той или иной комбинации элементы
континентального, англо-американского и мусульманского права (см. ниже). Далее,
все универсальные акты международного уголовного права, такие, как Римский статут
Международного уголовного суда, неизбежно представляют собой «сплав» континен-
тальной и англо-американской систем, т.е. определенный компромисс между ними.
Глава 2
КЛАССИФИКАЦИЯ СОВРЕМЕННЫХ
УГОЛОВНО-ПРАВОВЫХ СИСТЕМ
§1. Общие замечания
Классификация существующих уголовно-правовых систем основана на общей
классификации правовых систем в сравнительном правоведении.
Проблема, однако, состоит в том, что общепризнанной классификации такого
рода не существует. Прежде чем рассмотреть хотя бы некоторые из них, необходимо
оставновиться на базовых категориях сравнительного правоведения, а именно на по-
нятиях «правовая система» и «правовая семья».
Категория «правовая система» употребляется в правовой науке в нескольких
значениях.
Если речь идет о правовой системе государства, то она подразуемевает, в узком
смысле, определенную структуру внутреннего национального права: норма права,
правовой институт, отрасль права (синоним — система права). В более широком по-
нимании национальная правовая система включает три группы элементов: 1) разде-
ленную на отрасли и институты совокупность правовых норм (нормативная сторона);
2) совокупность правовых учреждений (организационная сторона); 3) совокупность
правовых взглядов, представлений и стереотипов правового поведения, свойствен-
ных данному обществу (правовая культура).
Термин «правовая система» также широко применяется к исторически сложив-
шимся комплексам правовых норм, институтов и отношений, которые не связаны
с определенными государствами, а функционируют в рамках определенных кон-
фессиональных или этно-культурных общностях. Речь идет, в частности, о религи-
озных правовых системах (мусульманском, иудейском, индусском, каноническом
праве) и различных системах обычного права (цыганской, африканских, индейских
и т.д.). В принципе эти системы носят трансграничный характер, но могут входить
интегральной частью в национальные правовые системы.
Под правовой семьей понимается более или менее широкая совокупность нацио-
нальных правовых систем, которые объединяют близость происхождения, источни-
ков, основных понятий, приемов юридической техники и способов толкования35.
На настоящий момент общепризнанным является существование романо-германской
(континентальной) и англо-американской (общего права) правовых семей. Ни у кого так-
же не вызывает сомнений то, что мумульманское право является самостоятельной право-
вой системой. Однако дальше между учеными начинаются существенные разногласия.
Известный французский специалист Рене Давид, пользующийся в российской науке
наибольшим авторитетом среди всех зарубежных компаративистов, выделял три право-
вые семьи (романо-германскую, общего права, социалистическую), а также несколько
иных видов правовых систем: мусульманское право, право Индии, правовые системы
ь Крылова Н.Е., Серебренникова А.В. Уголовное право современных зарубежных стран (Англии, США,
Франции, Германии). Учебное пособие. — М.: Зерцало, 1997. — С. 26.
30	 Глава 2
Дальнего Востока (Китай и Япония), правовые системы Африки и Мадагаскара36. При
этом он использовал в качесте основы для своей классификации одновременно (в со-
вокупности) сразу несколько критериев: юридико-технический, социально-экономи-
ческий, культурологический, географический. В результате, как правильно указывала
советская критика, одни группы систем были выделены, например, на основе социаль-
но-экономического критерия, а другие — национального или географического37.
Современный узбекский (а прежде советский) компаративист А.Х. Саидов38 пред-
лагает несколько иную «юридическую карту» мира:
•	романо-германская семья (в которой обособленное место занимают правовые системы
Японии и стран Латинской Америки и к которой примыкает скандинавское право);
•	постсоциалистическая правовая семья (куда относятся и правовые системы соци-
алистических стран);
•	правовая семья «общего права»;
•	религиозные и традиционные правовые семьи (мусульманское право, индусское
право; правовые системы стран Дальнего Востока; правовые системы Африки).
Российский автор Ю.А.Тихомиров в своем курсе сравнительного правоведения39
называет следующие правовые семьи:
1)	Континентальная (романо-германская) система права;
2)	Система общего права;
3)	Социалистическое право. Славянское или евразийское право;
4)	Правовые семьи религиозно-нравственной ориентации. Исламское право;
5)	Система североевропейского права;
6)	Латиноамериканская правовая семья;
7)	«Кочующие» правовые семьи.
В подготовленном группой видных российских ученых курсе лекций по теории
государства и права (1997 года)40, исходя из характера источников и культурно-исто-
рических признаков, выделено 6 правовых семей:
1)	общего права;
2)	романо-германская;
3)	обычно-традиционная;
4)	мусульманская;
5)	индусская;
6)	славянская.
Представляется, что для целей настоящего исследования нет необходимости де-
лать выбор из вышеприведенных или иных вариантов классификации. Определенные
особенности уголовного права, прежде всего, присущая этой отрасли более жесткая
система источников, требуют отдельной проработки вопроса об уголовно-правовой
карте мира в рамках общей типологии правовых систем.
В последние годы в отечественной литературе уже было предложено несколько
«авторских» классификаций уголовно-правовых систем современности.
36 Давид R, Жеффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. — М.: Международные отно-
шения, 1996. — С. 20-28.
37 Краснянский В. Э. Классификация правовых систем. Правоведение. — 1969. — №. 5.
38 См.: Саидов А.Х. Сравнительное правоведение: Учебное пособие. — Ташкент: «Адолат», 1999.
39 См.: Тихомиров Ю.А. Курс сравнительного правоведения. — М.: Изд-во НОРМА, 1996.
40 Теория государства и права. Курс лекций / Под ред. Н.И.Матузова и А.В.Малько. — М.: Юрист, 1997. —
С.170.
Классификация современных уголовно-правовых систем в 31
Так, А.В. Наумов полагает, что с определенной долей условности в настоящее вре-
мя можно выделить следующие основные системы уголовного права (как проявления
правовых систем в целом): 1) романо-германское (европейское континентальное); 2)
англо-саксонское (общее право); 3) социалистическое; 4) мусульманское41 42.
А.А. Малиновский в своей работе «Сравнительное правоведение в сфере уголов-
ного права» предложил сразу несколько классификаций в зависимости от выбранного
критерия. Так, исходя из роли и места уголовно-правового принуждения в политике
государства конкретно-исторического периода, уголовно-правовые системы можно
классифицировать на репрессивные, карательные и гуманистические. На основании
особенностей соционормативного регулирования общественных отношений автор
делит уголовно-правовые системы на религиозные и светские?1.
По мнению О. Н. Ведерниковой, на уголовно-правовой карте мира существуют
несколько основных типов уголовно-правовых систем: 1) романо-германский (за-
падноевропейский континентальный); 2) англо-американский (англосаксонский);
3) мусульманский; 4) социалистический и 5) постсоциалистический. Основой такой
классификации выступает, согласно О.Н.Ведерниковой, системный подход, вклю-
чающий анализ трех составляющих уголовного права как системы: а) уголовно-пра-
вовой доктрины, отражающей правовую культуру и правовую политику страны или
региона; б) уголовно-правовых норм, установленных официальными органами госу-
дарства; в) правоприменительной практики, направленной на реализацию принци-
пов, целей и задач уголовного права43. При этом в определении уголовно-правовой
системы автор придерживается широкого социологического подхода к праву, проти-
вопоставляя его «узконормативному правопониманию».
Наконец, достаточно оригинальный подход к типологизации уголовно-правовых
систем современного мира нашел Г.А.Есаков. Его оригинальность заключается в том,
что в качестве критерия для классификации выбрана идея, лежащая в основе той или
иной уголовно-правовой системы. Чтобы точнее передать суть данной концепции,
следует процитировать указанного актора: «В силу особенностей исторического разви-
тия права в целом и уголовного права в частности в той или иной стране в данной уго-
ловно-правовой системе всегда (или до тех пор, пока ее можно относить к конкретной
уголовно-правовой семье) доминирует определенная идея. Эта идея многогранна: она
отражает предназначение данной системы уголовного права, определяет построение
и отчасти содержательное наполнение последней; носит во многом неосознаваемый,
неосязаемый характер, но существует вместе с тем реально, объединяя общество в его
отношении к уголовному праву, отражая защищаемые последним ценности и выража-
ясь с той или иной степенью четкости в письменной форме. В самом общем виде она
сводится к тому, что (кто) является доминантой в уголовном праве. Таких доминант
может быть пять: человек, закон, Бог, общество и семья. Соответственно, на основе этих
доминирующих идей можно выделять уголовно-правовые семьи общего права, континен-
тального права, религиозного права, общинного права и обычного права»44.
41 Сближение правовых систем как итог развития уголовного права XX в. и его перспектива в XXI в.
Государство и право. — 1998. — №. 6. — С. 50—58.
42 Малиновский А.А. Указ. соч. — С. 12—17.
43 Современные уголовно-правовые системы: типы, модели, характеристика. Государство и право. — 2004. —
№. 1.-С. 68-76.
44 Есаков Г.А. Основы сравнительного уголовного права: Монография. — М.: ООО «Издательство «Элит»»,
2007. - С. 28.
32	 Глава 2
Безусловно, каждая из вышеописанных классификаций представляет научный
интерес и имеет под собой определенные основания, однако ни с одной из них нель-
зя полностью согласиться.
По мнению автора настоящего исследования, с точки зрения сравнительного уго-
ловного права наиболее продуктивно проводить классификацию только на основе
реального содержания и формы действующего уголовного законодательства, т.е. строго
юридического критерия. Для ученого-пеналиста такие категории, как «особенности
национального правосознания», «национальная правовая культура» и т.п. являются
весьма интересными, но не обладающими достаточной степенью объективности.
Представляется, что серьезный учет чисто социологических, культурологических
или политических факторов как критерия для классификации уголовно-правовых
систем трудно совместим со строго объективным критерием — содержанием дей-
ствующего законодательства и других источников уголовного права. Изучать и клас-
сифицировать типы национальных правовых культур, безусловно, необходимо, но
это должно делаться в рамках других научных дисциплин — например, юридической
психологии.
В соответствии с указанным выше объективным нормативно-правовым крите-
рием в современном мире можно выделить только три больших системы уголов-
ного права: 1) романо-германскую (континентальную), 2) англо-американскую и
3) мусульманскую. Для выделения социалистической системы уголовного права в
настоящее время нет никаких оснований. В четырех из пяти сохраняющихся в мире
социалистических стран (Вьетнам, КНР, Куба, Лаос) действуют новые или корен-
ным образом обновленные уголовные кодексы, в которых лишь отдельные нормы и
словесные обороты отражают идеологический характер государства.
Степень распространения вышеназванных уголовно-правовых систем не оди-
накова. Первая охватывает примерно 2/3 всего человеческого сообщества, вторая
господствует примерно в 60 странах мира, третья в своем чистом виде представлена
лишь немногими государствами.
В некоторых странах существуют смешанные (гибридные) системы уголовного права.
Смешанными следует считать такие системы, которые испытывают влияние сразу
двух или более систем и влияние каждой из них настолько значительно, что не поз-
воляет однозначно сделать типологический выбор.
Примером смешанной системы является уголовное право Судана. УК 1991 года
этой страны по юридической технике и основному содержанию имеет большое сходс-
тво с британскими колониальными кодексами, но одновременно в нем закреплены
основные институты мусульманского деликтного права. Поэтому уголовное право
Судана типологически можно определить как англо-мусульманское.
Если влияние одной из больших систем носит ограниченный, локальный харак-
тер, то говорить о смешанном характере уголовного права нельзя. Так, уголовные
кодексы многих арабских стран (Алжир, Ливан, Марокко, Сирия, Тунис) были соз-
даны на основе прежнего УК Франции 1810 года и от начала до конца пронизаны
французской правовой доктриной. Закрепление в указанных кодексах отдельных
норм мусульманского права (например, статей об ответственности за употребление
алкоголя) явно не способно повлиять на их типологическую принадлежность.
Большие системы уголовного права (кроме мусульманской,) в свою очередь, де-
лятся на подсистемы (ветви) и группы.
Ниже различия между уголовно-правовыми системами и их вариациями будут
рассмотрены более подробно.
Классификация современных уголовно-правовых систем п 33
§ 2.	Романо-германская (континентальная) система
Романо-германская (континентальная) система уголовного права включает в себя
две больших ветви и несколько исторически сложившихся групп с весьма сильными
различиями.
Большие подсистемы (ветви) романо-германской системы можно условно обоз-
начить как «Западную» и «Восточную».
«Восточная ветвь» выделилась из общей континентальной системы в XX веке как
результат уголовно-правового развития социалистических и пост-социалистических
стран. Изначальным центром данной подсистемы выступила советская школа уго-
ловного права. Из Советского Союза в период 1940-1980-х годов уголовно-правовые
идеи распространились и оказали существенное влияние на развитие соответствую-
щей отрасли в 14 социалистических государствах и еще нескольких странах «социа-
листической ориентации» (например, Народной Демократической Республике Йе-
мен). Необходимо отметить, что ни в одной из указанных стран (кроме Монголии)
влияние советского уголовного права не означало его полной рецепции. В некоторых
странах с развитой правовой культурой (Куба, Польша, Румынии, Чехословакия) уго-
ловное законодательство сохранило сильные национальные особенности в той мере,
в которой они не противоречили новым идеологическим принципам.
С распадом мировой социалистической системы уголовно-правовое развитие
пост-социалистических и сохраняющихся социалистических стран пошло своими
путями, причем нередко не параллельными, а расходящимися. В ряде государств
(Польша, Эстония) законодатель приложил особые усилия, чтобы стереть в новых
уголовных кодексах все следы советского влияния.
Тем не менее, уголовное законодательство почти всех стран на территории быв-
шего социалистического лагеря (таковых насчитывается уже более 35) сохраняет до-
статочно много специфически черт, позволяющих выделить их в единую общность.
Как показывает сравнительный анализ, характерными чертами «Восточной вет-
ви» романо-германской системы являются:
1)	наличие в уголовных кодексах общих теоретических определений и норм-целей
(задачи УК, цели наказания);
2)	формально-материальное определение преступления;
3)	наличие специальных разделов об ответственности несовершеннолетних в Общей
части УК;
4)	закрепление в УК института судимости;
5)	стремление к полной кодификации уголовного права, включению всех составов в
Особенную часть УК, отсутствие специальных военных уголовных кодексов.
Разумеется, вышеуказанные черты в своей совокупности встречаются не во всех
пост-социалистических и социалистических странах.
Так, задачи уголовного законодательства определены в УК стран СНГ, Болга-
рии, Вьетнама, Федерации Боснии и Герцеговины, Вьетнама, Кубы, КНДР, КНР,
Лаоса, Литвы, Монголии, Румынии, Черногории, Чехии.
Формально-материальное определение преступления закреплено в УК стран СНГ
(кроме Грузии), Болгарии, Венгрии, Вьетнама, КНР, Кубы, Литвы, Марокко, Монго-
лии, Руанды, Румынии, Черногории.
Помимо вышеназванных в рамках «Восточной ветви» можно обнаружить и другие
общие черты и институты, характерные исключительно или преимущественно для
данной подсистемы.
34	 Глава 2
Например, для большинства пост-социалистических и социалистических стран
характерно единое понятие преступления. Только в некоторых из них (Албания, Венг-
рия, Латвия, Литва) уголовно наказуемые деяния подразделяются на преступления и
проступки.
Существенное своеобразие имеет здесь институт соучастия. В странах СНГ,
большинстве других бывших (Албания, Болгария, Венгрия, Литва, Македония,
Монголия, Румыния) и ныне существующих социалистических стран (Вьетнам,
КНР, Лаос) соучастие понимается в более широком смысле, чем в других стра-
нах континентальной системы. По уголовному законодательству перечисленных
выше стран соучастниками являются все участники преступления, включая ис-
полнителей. Характерной чертой «Восточной ветви» является также выделение
фигуры организатора в качестве самостоятельного вида соучастников.
Весьма важным общим моментом является также наличие в Особенной части
раздела «Экономические преступления», что отражает идущую из социалистического
права традицию выделять экономическую систему общества как единый комплекс-
ный объект уголовно-правовой охраны. В настоящее время такой раздел имеется в
УК всех стран СНГ и Балтии, бывших югославских республик, Болгарии, Венгрии,
Вьетнама, КНР, Кубы, Лаоса, Монголии, Польши, Румынии, Словакии, Чехии.
Если деление романо-германской уголовно-правовой системы на «ветви» отра-
жает глубинные типологические особенности, сформировавшиеся на базе общего
социально-экономического, политического и идеологического наследия, то выделе-
ние в рамках одной уголовно-правовой системы определенных групп обусловлено
наличием общей законодательной традиции.
Как и в англо-американской системе, каждая из групп континентального уголов-
ного права восходит к определенному законодательному образцу, так сказать, «об-
щему корню». Поэтому степень общности уголовного законодательства в рамках
одной группы варьируется от прямого текстуального совпадения до концептуальной
общности основных институтов.
В рамках романо-германской системы можно выделить следующие группы:
1)	французская;
2)	германская;
3)	итало-иберийская;
4)	группа СНГ;
5)	«югославская».
Необходимо отметить, что вышеуказанные группы охватывают далеко не все
страны континентальной системы. Во многих из них сложились собственные, впол-
не самостоятельные школы уголовного права.
Это касается, в частности, уголовного права Нидерландов (воспринятого в Индо-
незии и Суринаме), скандинавских стран и Финляндии (при этом, однако, не сложи-
лось «скандинавской» группы), Республики Корея, Японии.
Французская группа уголовного права сложилась главным образом на основе фран-
цузской колониальной империи, но также и в результате добровольной рецепции в не-
которых странах, никогда не находившихся под французским контролем. В настоящее
время в нее входят в Европе, помимо самой Франции, Бельгия, Люксембург и Мона-
ко, в Америке — Доминиканская Республика, Гаити и Эквадор, в Азии — Иордания,
Классификация современных уголовно-правовых систем 	35
Ливан, Сирия, в Африке — Алжир, Буркина-Фасо, Бурунди, Габон, Демократическая
Республика Конго, Джибути, Коморские острова, Конго, Кот-д’Ивуар, Мавритания,
Мадагаскар, Мали, Марокко, Нигер, Руанда, Сенегал, Того, Тунис, ЦАР, Чад.
Таким образом, во французскую группу входят более 30 государств. Еще несколь-
ко стран испытали сильное влияние французского уголовного права (Афганистан,
Египет, Ирак, Камерун, Кувейт, Мальта, Таиланд). Общей законодательной моделью
для всех их стал французский Уголовный кодекс 1810 года, действовавший в самой
Франции до 1994 года.
Уже в начале XIX века указанный Кодекс был реципирован в Гаити и Доминиканской
Республике (в которых действует и поныне), в 1867 году на его основе разработан и при-
нят УК Бельгии, который, в свою очередь, в 1879 году был воспринят Люксембургом.
Также, уже в XIX веке начинается рецепция французского уголовного права в
арабских странах Магриба и Ближнего Востока. Французский образец был положен
в основу УК Ливана (1943), Сирии (1949), Иордании (1960), хотя указанные кодек-
сы отличает вполне самостоятельный, творческий характер. В частности, они значи-
тельно более подробные, чем французский УК, и за счет не только конкретных со-
ставов преступлений, но и общих положений, подробно регламентирующих вопросы
легального, морального и материального элементов преступления, соучастия, стадий
совершения преступлений и т. д. Преобладающее влияние французского права ощу-
щается также в УК Египта 1937 года.
В 1946 году в несколько измененной форме УК 1810 года был объявлен единым
источником уголовного права во всей Французской Африке. Однако после провозг-
лашения независимости почти все бывшие африканские страны приняли собствен-
ные кодексы: Нигер и ЦАР — в 1961, Мадагаскар и Марокко — в 1962, Сенегал — в
1965, Камерун — в 1965—67, Алжир — в 1966, Мавритания — в 1972, Того — в 1980,
Кот д’Ивуар — в 1981 году и т.д. Они хотя и основаны на УК Франции, но в ряде
случаев идут дальше него и включают положения, разрабатываемые современной док-
триной французского уголовного права.
Германская группа объединяет уголовное право Германии, Австрии, Швейцарии,
Лихтенштейна. Под традиционно сильным влиянием германской школы находится
уголовное право Греции и Парагвая. Также фактически реципировала германскую
уголовную доктрину Эстония с принятием «Пенитенциарного» (т.е. уголовного) Ко-
декса 2001 года. Наконец, к германской группе примыкает уголовное право Эфио-
пии, поскольку проект УК Эфиопии 1957 года45 был подготовлен комиссией во главе
с известным швейцарским юристом Ваном Гравеном на основе УК Швейцарии 1937
году и швейцарской судебной практики.
В отличие от французской группы германская сложилась не на основе интерпрета-
ции изначально общего законодательного образца, а путем распространения доктри-
нального влияния. Почти все кодексы стран германской группы носят совершенно
самостоятельный характер и порой требуется приложить определенные усилия, что-
бы обнаружить их доктринальную общность.
Однако иногда германское влияние проявляется весьма ярко и наглядно. Так, в 1992
году в уголовное законодательство Германии было введено т.н. «имущественное нака-
зание». Оно назначается в качестве дополнительного наказания к лишению свободы
в виде денежной суммы, которая может достигать стоимости всего имущества осуж-
45 В настоящее время в Эфиопии действует УК 2004 г.
36 п Глава 2
денного. Являясь формально разновидностью штрафа, «имущественное наказание»
также, по сути, выступает как общая конфискация. В 1998 году этот специфический
институт был воспринят новым УК Парагвая, в 2001 году — новым УК Эстонии.
Итало-иберийская группа объединяет страны — бывшие колонии Испании, Пор-
тугалии и Италии, а также соответствующие метрополии. В нее также входят Андор-
ра, Сан-Марино и Турция.
Из всех групп континентальной системы итало-иберийская носит наиболее ус-
ловный характер. Прежде всего, у нее отсутствует общая законодательная модель.
Бывшие португальские колонии Ангола, Кабо-Верде, Мозамбик, Сан Томе и Принси-
пи сохраняют у себя Кодекс, скопированный с прежнего УК Португалии 1886 года. В са-
мой Португалии действует новый УК 1986 года, на котором основан УК Макао 1995 года.
В целом между всеми перечисленными странами наблюдается значительное сходство,
что позволяет говорить о португальской подгруппе. Например, во всех португалоязычных
странах принципиально отвергается пожизненное заключение как вид наказания.
Большинство стран Латинской Америки и Филиппины в основу своего уголовно-
го законодательства положили испанский образец, а именно УК Испании 1870 года.
В то же время Уголовные кодексы Панамы 1922 года46 и Венесуэлы 1926 года испы-
тали также значительное влияние итальянского УК 1889 года, а уголовные кодексы
Уругвая 1933 года и Бразилии 1940 года включают ряд положений, заимствованных
из УК Италии 1930 года. Уголовное право Парагвая, как указывалось выше, находит-
ся под сильным влиянием германской доктрины и поэтому не может быть отнесено
однозначно к какой-либо группе. Тем не менее, в последние годы наметилась явная
тенденция к сближению уголовных законодательств испаноязычной Латинской Аме-
рики, что особенно заметно в новейших уголовных кодексах (Сальвадор, Никарагуа,
Панама, Колумбия) и проектах новых УК Аргентины, Венесуэлы, Перу и Домини-
канской Республики. Поэтому можно с уверенностью говорить о формировании ис-
паноамериканской подгруппы в итало-иберийской группе.
Итальянская школа уголовного права оказала решающее влияние на уголовное
законодательство Ливии, Сан-Марино, Сомали и Турции. Однако это влияние от-
носилось к разным историческим эпохам и на него наложились многочисленные
последующие изменения. Уголовное право Ливии с начала 1970-х годов вообще при-
обрело смешанный характер за счет восстановления в нем ряда важнейших институ-
тов мусульманского деликтного права.
В целом уголовное законодательство итало-иберийской группы отличается боль-
шим разнообразием. Даже в небольших странах Латинской Америки существуют
собственные научные центры, способные творчески осмысливать опыт наиболее ав-
торитетных школ европейского уголовного права и вырабатывать на его основе впол-
не самостоятельные уголовные законы.
Тем не менее, внимательный анализ позволяет обнаружить за многообразием
юридических форм нечто общее, что и позволяет говорить о существовании рассмат-
риваемой группы.
Так, общей для всей группы особенностью является наличие в Общей части УК
раздела «Прекращение (погашение) уголовной ответственности и наказания».
В УК испанской и итальянской школ (Андорры, Боливии, Венесуэлы, Гватемалы,
Гондураса, Испании, Италии, Колумбии, Коста-Рики, Мексики, Никарагуа, Пана-
46 В 2007 г. в Панаме принят новый УК.
Классификация современных уголовно-правовых систем 	37
мы, Перу, Сальвадора, Сан-Марино, Уругвая, Филиппин) содержатся специальные
разделы о гражданской ответственности виновного, которая рассматривается в этих
странах как самостоятельный институт уголовного права.
Кроме того, языковая близость южнороманских стран способствовала выработке
единой уголовно-правовой терминологии и стилистики уголовных кодексов. Это су-
щественно облегчает обмен уголовно-правовыми идеями и создает предпосылки для
укрепления внутренней общности итало-иберийской группы в дальнейшем.
Группа СНГ сложилась на основе советской модели уголовного права. Значительную
роль в сохранении концептуального единства нового уголовного законодательства на
постсоветском пространстве сыграл Модельный Уголовный кодекс для стран СНГ, удоб-
ренный Межпарламентской ассамблеей 17 февраля 1996 г.47. Он послужил образцом при
разработке всех новых кодексов, кроме УК Узбекистана, принятого еще в 1994 году. По-
мимо стран СНГ, Абхазии и ПМР, из бывших советских республик в эту группу входит
Латвия. Латвийский законодатель, при всей его «сдержанности» в отношении постсовет-
ской интеграции, также использовал Модельный кодекс в качестве примера для выра-
ботки нового уголовного законодательства.
Из стран «Дальнего Зарубежья» наибольшее концептуальное сходство с группой
СНГ обнаруживают УК Вьетнама 1999 года и Монголии 2002 года, что объясняется
традиционно сильным влиянием здесь советского уголовного права. При этом УК
Монголии весьма близко воспроизводит Модельный Уголовный кодекс и гораздо
ближе к российскому образцу, чем, например, УК Беларуси, Грузии или Молдовы.
К группе СНГ также примыкает уголовное право Литвы. Хотя УК этой страны, при-
нятый в 2000 году, во многих отношениях и отличается от законодательства стран СНГ, в
нем также чувствуется сильное влияние Модельного кодекса.
Единственная из бывших советских республик, полностью порвавшая с советской
уголовно-правовой традицией — Эстония. Ее так называемый «Пенитенциарный
кодекс» от 6 июня 2001 г. представляет собой в значительной степени рецепцию гер-
манской уголовной доктрины. Лишь некоторые особенности юридической техники
и содержание Особенной части сближают новый эстонский Кодекс с пост-советским
уголовным законодательством.
Наряду с общими чертами, присущими «Восточной ветви» романо-германской
системы, уголовное законодательство группы СНГ отличает ряд специфических черт.
Одной из важнейших особенностей уголовного права группы СНГ является про-
возглашение Уголовного кодекса единственным уголовным законом.
Для Общей части кодексов этой группы характерны классификация преступ-
лений в зависимости от характера и степени общественной опасности деяния на
преступления небольшой тяжести, преступления средней тяжести, тяжкие пре-
ступления и особо тяжкие преступления, а также развитая система наказаний,
которые делятся на основные и дополнительные.
Для Особенной части уголовных законов группы СНГ характерно наличие неко-
торых специфических составов: «доведение до самоубийства», «хулиганство», «бан-
дитизм», а также традиционное разграничение составов «грабеж» и «разбой».
«Югославская» группа сложилась в результате распада Социалистической Фе-
деративной Республики Югославия и включает к настоящему времени 6 стран
(Босния и Гецеговина, Македония, Сербия, Словения, Хорватия, Черногория) и
47 Полный текст Модельного уголовного кодекса для государств — участников СНГ был опубликован в
Приложении к «Информационному бюллетеню» МПА. 1996. — №. 10.
38	 Глава 2
три государственных образования с собственным уголовным законодательством
в составе Боснии и Герцеговины (Федерация Боснии и Герцеговины, Республика
Сербская, анклав Брчко). Кроме того, собственное уголовное законодательство в
2003 году получил сербский край Косово. Во всех перечисленных 10 юрисдикциях
в период 1994—2005 годов приняты новые уголовные кодексы. Анализ этих доку-
ментов показывает их несомненное сходство, поскольку все они продолжают тра-
дицию уголовного права социалистической Югославии.
§ 3. Англо-американская система
Англо-американская система уголовного права сложилась в результате колониальной
экспансии Великобритании. Английское общее право в той или иной мере действует
почти во всех странах, которые прежде находились под властью или протекторатом бри-
танской короны. В определенной мере расширению сферы его влияния способствовала
и захватническая политика Соединенных Штатов. В отличие от континентальной систе-
мы, почти не имелось случаев добровольной рецепции англо-американского права.
В настоящее время англо-американская система действует более чем в 60 странах
всех без исключения континентов.
С точки зрения формы особенностью англо-американского права является при-
знание в качестве источника права судебного прецедента. В ряде стран данной сис-
темы прецедентным правом может устанавливаться преступность и наказуемость
деяния, в связи с чем базовый для континентальной системы принцип «mullum sine
lege, nulla poena sine lege» применяется здесь не в полном объеме. Для англо-амери-
канских законов характерен особый стиль, который отличают казуистичность, про-
странность, чрезвычайная детализация и сложность грамматических построений.
Вообще, норма англо-американского права менее общая и абстрактная, чем в кон-
тинентальном праве.
Содержательные различия касаются некоторых принципов и уголовно-правовых
институтов. Например, в отличие от континентальной системы в англо-американ-
ском уголовном праве существуют преступления, для которых виновность не яв-
ляется обязательным элементом. Ответственность за такие преступления получила
название «абсолютной», или «строгой». Таким образом, принцип вины здесь также
имеет свою специфику.
Как правило, в англо-американских кодексах и законах отсутствуют положения о
действии уголовного закона во времени и не предусмотрен институт срока давности.
Специфической чертой англо-американского уголовного права является установ-
ление самостоятельной уголовной ответственности за сговор и подстрекательство.
Определенное своеобразие наблюдается также в системе Особенной части (напри-
мер, наличие таких составов, как «берглэри»48, «паблик ньюснс»49 и т.д.).
Так же, как и романо-германское, англо-американское уголовное право можно
подразделять на две «ветви» (подсистемы), которые можно условно назвать «британ-
ской» и «американской».
48 «Burglary» — по английскому общему праву взлом и проникновение ночью в чужое обитаемое помещение
с целью совершения там тяжкого уголовного преступления.
49 «Public nuisance» — мисдиминор общего права, предусматривающий уголовную ответственность за
действия, связанные, например, с причинением неудобств окружающим, созданием помех в пользовании,
например, общественными дорогами и т.п.
Классификация современных уголовно-правовых систем 	39
Британская «ветвь», в свою очередь, распадается на несколько групп. Различия
между этими группами не носят, как правило, существенного, концептуального ха-
рактера и относятся, главным образом, к внешним формам выражения, т.е. источни-
кам уголовного права.
Прежде всего, следует выделить группу некодифицированного уголовного права, в
которую входит сама Англия (с Уэльсом и Северной Ирландией), а также ряд бывших
британских колоний: Антигуа и Барбуде, Барбадос, Доминика, Ирландия, Лесото,
Намибия, Свазиленд, Сент-Винсент и Гренадины, Сент-Кристофер и Невис, Сьер-
ра-Леоне, Тринидад и Тобаго, ЮАР, Ямайка.
Как видно из названия, в странах указанной группы отсутствуют уголовные ко-
дексы. Их заменяет совокупность законодательных актов, состоящая из статутов
общего применения в Англии, колониальных нормативных актов и новых законов,
принятых после достижения страной независимости. Особенностью данной группы
является то, что преступность и наказуемость деяния определяется здесь не только на
основании законов, но и норм прецедентного права.
Бывшие британские колонии с кодифицированным уголовным правом можно
разделить на несколько групп в зависимости от того, к какой модели относится дей-
ствующий в них Кодекс.
Все английские колониальные уголовные кодексы относятся к четырем основ-
ным типам:
1)	индийскому;
2)	вест-индийскому;
3)	австралийскому; или
4)	модели министерства колоний.
При этом базисом для них послужили две основные законодательные модели —
УК Индии 1860 года и проект уголовного кодекса для Англии 1878 года, составлен-
ный известным английским юристом Д. Стифеном (Stephen), но так и не ставший
законом.
Индийская модель Уголовного кодекса является наиболее старой. Проект УК Ин-
дии был подготовлен комиссией британских юристов под руководством Т. Маколея
(Macaulay) в период с 1833 по 1860 год. Он представлял собой творческую перера-
ботку английского общего права, систематизированного и очищенного от множест-
ва архаичных норм и институтов50.
В настоящее время УК Индии 1860 года продолжает оставаться основным источ-
ником уголовного права, помимо самой Индии, в таких странах мира, как Бангладеш,
Мьянма (Бирма), Пакистан. Его положения также были воспроизведены в УК Брунея
(1952 года), Малайзии (1906 года), Сингапура (1872 года), Шри-Ланки (1883 года) и
положены в основу УК Северной Нигерии 1959 года. Еще в целом ряде бывших бри-
танских колоний он применялся до 1930-х годов (в Южном Йемене — до 1976 года).
Вест-индийская модель уголовного кодекса сложилась в Британской Вест-Индии
в 80-90 годах XIX века Главный судья Ямайки Райт (Wright) на основе английских
статутов и общего права разработал проект уголовного кодекса, который, однако, так
и не был принят на самом острове. Однако он лег в основу УК Британского Гондураса
(1888 года), Сент-Люсии (1889 года) и Гренады (1897 года), которые очень похожи
друг на друга. В 1892 году аналогичный Кодекс был введен также в одной из африкан-
ских колоний — Золотом Береге (ныне Гана). После провозглашения независимости
Никифоров Б. С. Уголовное законодательство Республики Индии. — М.: ГИЮЛ, 1958. — С. 8—10.
40	 Глава 2
Ганой он был заменен в 1960 году новым Кодексом, более кратким по содержанию и
простым по структуре51.
Появление австралийской модели также относится к концу XIX века. Ее «отцом»
выступил главный судья Австралии С. Грифите (Griffith), составивший Уголовный
кодекс штата Квинсленд (введен в 1899 году). В своей работе он использовал поло-
жения английского права, значительно переработав их (прежде всего проект УК для
Англии 1878 года), а также тексты УК американского штата Нью-Йорк 1881 года и
итальянский УК 1889 года. В настоящее время УК Квинсленда с некоторыми поп-
равками действует в государствах Папуа-Новая Гвинея и Науру, где он был введен
австралийцами еще в колониальное время.
В дальнейшем на основе УК штата Квинсленд был составлен нигерийский УК
1916 года. При этом многие положения австралийского Кодекса были заменены
положениями, взятыми непосредственно из проекта, составленного Д. Стифеном,
и УК Золотого Берега 1892 года. К настоящему времени УК 1916 года продолжает
действовать в восточных и западных штатах Нигерии52.
Модель министерства колоний Великобритании была разработана указанным ве-
домством в 1920-х годах в качестве типового колониального кодекса на основе УК
Квинсленда 1899 года и УК Нигерии 1916 года. По этой модели была создана целая
группа кодексов в африканских колониальных владениях Англии: в 1930 году — УК
Кении, Уганды, Танганьики, Ньясаленда (ныне Малави), в 1931 году — Северной Ро-
дезии (ныне Замбия), в 1934 году — Занзибара и Гамбии, в 1955 году — Сейшельских
островов. Подобные кодексы были введены и ныне действуют также за пределами Аф-
рики — в Палестине (ныне также Израиль), на Кипре, Кирибати, Соломоновых остро-
вах, Тувалу, Фиджи и в ряде других стран. Все кодексы этой группы почти идентичны
по содержанию, часто их отличает только нумерация статей.
В Канаде первоначально был принят (в 1892 году) Уголовный кодекс, основан-
ный на упоминавшемся выше проекте Дж. Стифена 1878 года. В 1955 году был издан
новый УК, представляющий собой результат кардинальной переработки прежнего
законодательства с учетом опыта его применения судами, а также сравнительного
анализа кодексов других государств, в том числе американских штатов53.
Американская «ветвь» англо-американской системы уголовного права сложилась в
Соединенных Штатах в XIX — начале XX века в результате проведения масштабных
кодификационных работ.
Помимо США, «американское» уголовное право действует в нескольких остров-
ных государствах Тихого океана — Маршалловых островах, Федеративных Штатах
Микронезии и Палау.
При этом в самих США, в свою очередь, существуют несколько моделей уголов-
ного права, между которым существуют кардинальные различия. Так, в большинстве
штатов уголовное право было кодифицировано в 1960-е—70-е годы на основе (или с
учетом) Примерного уголовного кодекса 1962 года. В других штатах (а также на фе-
деральном уровне) уголовное законодательство остается, по сути, не кодифициро-
ванным. Весьма принципиальным различием является и то, что в одних штатах пре-
51 Пантелеев В.А., Козочкин И. Д., Лихачев В. А. Уголовное право развивающихся стран. Общая часть. — М.:
Издательство Университета дружбы народов, 1988. — С. 15.
52 Там же. — С. 16.
53 Правовые системы стран мира. Энциклопедический справочник. Под ред. А.Я. Сухарева. — М.: НОРМА,
2003. - С. 357.
Классификация современных уголовно-правовых систем 	41
ступность деяния может устанавливаться только законом, тогда как в других — также
нормами общего права. Более частные (но не менее существенные) различия касают-
ся практически всех уголовно-правовых институтов: возраста уголовной ответствен-
ности, классификации преступных деяний, системы уголовных санкций и т.д.
§ 4.	Мусульманское деликтное право
Мусульманское право возникло в период становления феодального общества в Арабс-
ком халифате в VII—X веках н.э. и составляет часть религии ислама, его нормативную сто-
рону. В этом смысле понятие «мусульманское право» синонимично понятию «шариат».
Предметом регулирования мусульманского права являются различные стороны
человеческой жизни, в том числе и отношения уголовно-правового характера.
Мусульманское право имеет собственную, весьма специфическую систему источ-
ников, которые можно разделить на две группы. К первой относятся Коран (священ-
ная книга мусульман, содержащая высказывания пророка Мухаммеда) и сунна (пре-
дания о суждениях и поступках пророка), а ко второй — нормы, сформулированные
мусульманско-правовой доктриной на основании иджмы (единогласного мнения
наиболее авторитетных знатоков ислама по вопросам обязанностей правоверных) и
кияса (суждения на аналогии). Коран и сунна представляют собой идейно-теорети-
ческую базу мусульманского права, но в них содержится немного конкретных уго-
ловно-правовых норм (например, в Коране их не более десятка). Значительное боль-
шинство конкретных норм являются результатом доктринальной разработки.
Мусульманская правовая доктрина неоднородна. Существует ряд школ (толков)
мусульманского права — суннитских (ханифитская, маликитская, шафиитская, хан-
балитская) и шиитских (джафаритская, исламитская, зейдитская), которые получи-
ли названия по имени своих основателей. При всей схожести общих положений в
учениях отдельных школ имеются и существенные отличия. С середины XI века му-
сульманское право стало практически правом той или иной школы.
Своеобразие содержательной части мусульманского деликтного права определяется,
прежде всего, оригинальностью закрепленной в шариате системы преступлений и соот-
ветствующих им наказаний. Эта система является частью религиозных догматов ислама,
поэтому считается неизменным ядром всей системы мусульманского деликтного права.
Мусульманские правоведы разработали классификацию правонарушений, в
основу которой положены два основных критерия: степень определенности на-
казания за тот или иной проступок и характер нарушенных интересов и прав. С
учетом этого, все правонарушения подразделяются на три группы. Первая из них
включает преступления, которые представляют наибольшую общественную опас-
ность, посягают на «права Аллаха» (т. е. интересы всей мусульманской общины) и
наказываются точно определенной в шариате санкцией — хадд (мн. число — ху-
дуд). Вторая объединяет преступления, которые также влекут фиксированное на-
казание, но нарушают права отдельных лиц (кисас). Наконец, третью категорию
составляют все иные правонарушения, которые наказываются не жестко установ-
ленной санкцией — тазир и могут затрагивать как «права Аллаха» (к ним относят
нарушения всех религиозных обязанностей), так и частные интересы.
К категории хадд относятся такие преступления, как прелюбодеяние, употребление
спиртных напитков, кража, разбой, недоказанное обвинение в прелюбодеянии, вероот-
ступничество и бунт. Преступлениями категории кисас (возмездие) считаются убийство
и телесные повреждения необратимого характера. Все остальные правонарушения отно-
42	 Глава 2
сятся к категории тазир. Считается, что государство вправе по своему усмотрению уста-
новить санкции за эти правонарушения. Это открывает возможность принятия совре-
менного законодательства, не затрагивающего первые две категории преступлений.
Как указывалось выше, шариат предусматривает фиксированные санкции за пре-
ступления категории хадд и кисас. Так, за убийство по выбору родственников жертвы
применяется смертная казнь или уплата выкупа за кровь — дийа (его полный раз-
мер равен 100 верблюдам). За кражу предусматривается наказание ампутацией кисти
правой руки, а за разбой — кисти правой руки и стопы левой ноги. Лицо, виновное в
прелюбодеянии, в зависимости от обстоятельств преступления может быть насмерть
забито камнями или наказано 100 ударами плети. За ложное обвинение .другого лица
в совершении этого преступления полагается телесное наказание в виде 80 ударов
плетью. Употребление спиртных напитков влечет наказание в 40 ударов плети54.
До второй половины XIX века шариат оставался господствующей правовой систе-
мой во всех мусульманских странах. Однако в результате европейской колонизации,
буржуазных революций и политики вестернизации в мусульманском мире начался
процесс частичной или полной рецепции европейского законодательства. Наиболее
сильно этот процесс затронул сферу уголовного законодательства. К концу 70-х годов
XX века уголовные кодексы, составленные по европейскому образцу, были введены
почти во всех мусульманских государствах.
Однако процесс вестернизации уголовного права не везде носил всеобъемлющий,
безоговорочный характер. В некоторых странах новые уголовные кодексы, в целом
имеющие светский характер, допустили применение к определенной сфере уголовных
отношений норм шариата.
Так, например, принятый в 1976 году УК Афганистана (ст. 1) допускает возможность
применения норм ханифитского толка мусульманского права за убийство, грабеж, пре-
любодеяние и некоторые другие преступления наряду с закреплением альтернативных
санкций55. Федеральный УК ОАЭ позволяет также непосредственное применение ша-
риата. Служба государственного обвинения вправе по своему усмотрению привлекать
виновного к ответственности по нормам шариата перед шариатским судом либо по фе-
деральному уголовному законодательству перед светским федеральным судом либо по
законодательству эмирата перед местным судом. Определенная роль в выборе между
статутным и мусульманским правом принадлежит и правителям эмиратов.
Более того, в ряде государств (Иран, Йемен, Ливия, Мавритания, Малайзия, Ни-
герия, Пакистан, Судан) долговременная тенденция замены шариата уголовным за-
конодательством европейского типа сменилась в 1970-1980—е годы прямо противо-
положной тенденцией — реисламизацией уголовного права.
В результате к настоящему времени география мусульманского деликтного права
представляет достаточно сложную картину.
В зависимости от роли шариата в действующем уголовном праве все мусульман-
ские государства можно разделить на три группы:
1)	шариат составляет основу всего уголовного законодательства (Иран, Саудовская
Аравия);
2)	важнейшие институты шариата включены в уголовное законодательство европей-
ского типа либо допускается применение права шариата наряду с последним, т.е.
уголовное право имеет смешанный характер (Афганистан, Йемен, Ливия, Маври-
54 Сюкияйнен Л.Р. Мусульманское право. Вопросы теории и практики. — М., 1986. — С. 209.
55 http://www.idlo.int/AfghanLaws/
Классификация современных уголовно-правовых систем 	43
тания, ОАЭ, Оман, Пакистан, Судан). Исламские законы введены также в северных
штатах Нигерии, двух штатах Малайзии и провинции Ачех в Индонезии.
3)	в уголовное законодательство европейского типа включены отдельные мусульман-
ско-правовые нормы, устанавливающие ответственность за некоторые нетяжкие
преступления (Алжир, Бахрейн, Бруней, Катар, Кувейт, Марокко, Иордания, Со-
мали). Как правило, речь идет об установлении ответственности за употребление
спиртных напитков, нарушение поста во время рамадана, гомосексуализм.
В Саудовской Аравии шариат продолжает оставаться основным источником уго-
ловного права. Здесь он используется прежде всего в своем традиционном виде —
судьи ссылаются на общепризнанные произведения представителей определенной
школы. Например, королевские указы 1926—1928 годов Саудовской Аравии обя-
зывают судей следовать в своих решениях выводам ханбалитской школы мусуль-
манского права. В указах перечисляются произведения муджтахидов56, в которых
эти нормы сформулированы. Помимо этого, в королевстве действуют ряд законо-
дательных актов, в которые включаются положения мусульманского уголовного
права (об ответственности за употребление спиртных напитков, о половых извра-
щениях, об установлении выкупа за кровь и др.).
В Иране полная реисламизация уголовного права произошла после свержения
шахского режима и провозглашения Исламской Республики. В 1979 году Новая
Конституция страны 1979 года провозгласила, что уголовные законы страны должны
соответствовать принципам ислама (ст. 4), и при установлении ответственности за
уголовные преступления следует применять нормы шариата (ст. 156).
В 1981 году в Иране вступил в действие исламский Закон о кисасе, который вклю-
чил 199 статей и предусмотрел все наказания за убийство и телесные повреждения.
Затем был принят Закон о худуд, предусмотревший санкции за такие преступления,
как прелюбодеяние, употребление спиртных напитков, кража и разбой. Оба акта це-
ликом базировались на соответствующих предписаниях шариата57. В начале 1990-х
годов была проведена реформа уголовного права Ирана, в результате которой принят
единый кодификационный акт — Исламский уголовный кодекс 1991 года, включив-
ший мусульманско-правовые санкции за все три категории правонарушений по ша-
риату — худуд, кисас и тазир.
§ 5.	Страны со смешанным уголовным правом
Существующие смешанные уголовно-правовые системы сложились в бывших
колониальных и зависимых странах в результате борьбы подчас противоположных
тенденций правового развития, смены метрополий и политических ориентиров.
Можно выделить три типа смешанных систем:
1)	с сочетанием англо-американского и континентального права (Египет, Ирак, Ка-
мерун, Мальта, Филиппины, Шотландия58);
56 Муджтахиды — ученые и судьи, достигшие наивысшей степени знания мусульманского права и получившие
от государства и мусульманской церкви право на самостоятельное формулирование новых правил поведения
на основе Корана и сунны с помощью рациональных логических приемов.
57 Правовые системы стран мира. Энциклопедический справочник. Под ред. А.Я. Сухарева. — М.: НОРМА,
2003. - С. 300.
5Х Шотландия представляет собой особый случай, поскольку право этой страны никогда формально не
принадлежало романо-германской семье, но исторически развивалось под влиянием римского и канонического
права. С XVIП века шотландская правовая система стала подвергаться воздействию английского общего права.
44	 Глава 2
2)	с сочетанием английского и мусульманского права (Пакистан, Судан, северные
штаты Нигерии, отдельные штаты Малайзии);
3)	с сочетанием континентального и мусульманского права (Ливия, Мавритания).
Как правило, смешение уголовно-правовых систем происходит в результате
привнесения в уже действующее в данной стране уголовное право отдельных эле-
ментов другой уголовно-правовой системы. Поэтому одна из уголовно-правовых
систем в таких случаях обычно выступает как базовая.
Например, к моменту оккупации Филиппин в 1899 году Соединенными Штатами
в этой стране уже прочно укоренились традиции испанского права. Поэтому амери-
канская администрация оставила в силе УК Испании 1870 года, лишь дополнив его
серией новых законов. В 1930 году был принят ныне действующий так называемый
«пересмотренный Уголовный кодекс», который включил в себя испанский кодекс и
применявшиеся в стране американские уголовно-правовые акты.
Принятый в 1937 году в Египте Уголовный кодекс представляет собой результат
компромисса между концепциями французского права, чье влияние было преобла-
дающим, и отдельными положениями англо-саксонского права. Английское влияние
сказалось лишь в трактовке отдельных уголовно-правовых институтов, например, в
установлении ответственности за «сговор».
Сходная с египетской ситуация имела место и в Ираке. К тому моменту, когда Ве-
ликобритания установила свой контроль над этой страной (1918 год), на ее территории
уже несколько десятилетий действовало уголовное законодательство, реципированное
у Франции. Англичане ввели свой УК (1918 год), в котором влияние английского права
было уже сильнее, чем французского. В 1969 году на базе старого Кодекса был принят
новый, уравновесивший влияние обеих уголовно-правых систем.
Глава 3
ПОНЯТИЕ, ЗАДАЧИ И ПРИНЦИПЫ
УГОЛОВНОГО ПРАВА
§ 1. Понятие уголовного права
Сопоставление понятий уголовного права в различных правовых системах яв-
ляется отправной точкой сравнительного правоведения в данной сфере, по-
скольку от этого зависит определение предмета исследования, его границ. При
внимательном рассмотрении эта проблема оказывается более сложной, чем может
показаться на первый взгляд. Выясняется, что в некоторых правовых системах от-
раслевые границы уголовного права проходят совсем не там, где их привыкли ви-
деть российские юристы.
Наиболее значительные расхождения в определении отраслевых границ сущест-
вуют между тремя основными уголовно-правовыми системами: романо-германской,
англо-американской и мусульманской, но даже в рамках романо-германской систе-
мы эти различия могут быть весьма существенными.
Для российской науки характерным является следующее определение уголовно-
го права как отрасли права: «Уголовное право — это отрасль права, объединяющая
правовые нормы, которые устанавливают, какие деяния являются преступлениями и
какие наказания, а также иные меры уголовно-правового воздействия применяются
к лицам, их совершившим, определяют основания уголовной ответственности и ос-
вобождения от уголовной ответственности и наказания»59. В самом УК РФ (ч. 2 ст. 2)
предмет уголовно-правового регулирования определяется несколько иначе: «насто-
ящий Кодекс устанавливает основание и принципы уголовной ответственности, оп-
ределяет, какие опасные для личности, общества или государства деяния признаются
преступлениями, и устанавливает виды наказаний и иные меры уголовно-правового
характера за совершение преступлений».
В современной немецкой литературе уголовное право (Strafrecht) обычно рас-
сматривается как такая специальная область публичного права, которая регулирует
особые отношения властного характера между государством и гражданами, опреде-
ляя, «какие посягательства против социального порядка являются преступлениями
и угрожают наказанием как правовым последствием преступления», предусматривая
также меры исправления и безопасности60.
За этими весьма сходными (можно сказать, совпадающими по своей сути) опре-
делениями скрывается тот факт, что в каждом государстве существует свой, уникаль-
ный круг общественных отношений, регулируемых уголовным правом.
Прежде всего, различия наблюдаются по кругу противоправных деяний, входя-
щих в сферу уголовного права. Здесь наблюдаются два принципиальных подхода.
Согласно первому из них уголовное право может применяться в отношении любых
4 Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. Курс лекций. — М.: БЕК, 1996. — С. 14.
'1 Жалинский А.Э. Современное немецкое уголовное право. — М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2004.—
С. 12.
46	 Глава 3
правонарушений, кроме гражданских деликтов и дисциплинарных проступков. Во
многих странах современного мира не существует четкой концепции административ-
ных правонарушений и административной ответственности, поэтому даже самые не-
значительные деяния могут формально подпадать под действие уголовного права (в
широком смысле) и влечь уголовную ответственность61. При этом различная степень
опасности деяний находит свое выражение в дроблении категории уголовно проти-
воправного деяния на различные его виды: преступления, проступки, нарушения
(например, во Франции и ее бывших колониях). Однако даже в таких государствах
во многих сферах применяются чисто административные санкции, никак не отож-
дествляемые с уголовным наказанием (например, «административные гражданские
наказания» («administrative civil penalties») в США).
Четкое разграничение сфер между уголовным и административно-деликтным
правом принято в странах СНГ и Балтии, Болгарии, Венгрии, Вьетнаме, КНР, Мон-
голии, Румынии, Чехии и большинстве других государств «Восточной ветви» рома-
но-германской правовой семьи. Здесь различие между двумя видами ответствен-
ности носит критический характер, поскольку только уголовно наказуемые деяния
оцениваются как общественно опасные, тогда как административные правонару-
шения обычно признаются «общественно вредными». Хотя в некоторых случаях
санкции, налагаемые за наиболее серьезные административные проступки, могут
быть гораздо суровей наказаний за преступления небольшой степени тяжести (на-
пример, административный арест против небольшого уголовного штрафа), соци-
альные последствиях их несоизмеримы. Уголовное осуждение лица, даже вовсе без
назначения ему наказания, влечет его стигматизацию (социальное отторжение),
причем наличие у лица судимости (даже снятой или погашенной) лишает его части
гражданских прав на всю оставшуюся жизнь. Например, для ранее судимых навсегда
закрывается возможность работы в правоохранительных и некоторых других госу-
дарственных органах. Административная ответственность никакой стигматизации
не вызывает и, как правило, не оставляет «следов в биографии» (здесь отсутствуют
институты судимости и рецидива62).
В зависимости от наличия или отсутствия четкой концепции административной
ответственности социальная роль уголовного права будет также принципиально раз-
личаться. Либо оно признается универсальным регулятором социальных отношений,
либо крайним средством государственного принуждения, которое следует применять
только в действительно необходимых случаях, избегая излишней криминализации
противоправной (социально негативной) деятельности. Соответственно, можно го-
ворить о «широком» и «узком» понимании уголовного права в современных право-
вых системах.
В последние десятилетия к необходимости понимания уголовного права в «узком»
смысле пришла уголовно-правовая доктрина ряда западноевропейских государств. По
определению Конституционного Суда ФРГ, уголовное право не должно применяться по-
всюду, где есть нарушения жизни общества, но должно ограничиваться защитой основных
ценностей социального порядка63. С 1952 года административные правонарушения в ФРГ
признаны самостоятельной категорией по отношению к уголовным преступлениям.
61 В англоязычной литературе административно-деликтное законодательство нередко именуется «квази-
уголовным правом», во франкоязычной — «административным уголовным правом».
62 Лишь в отдельных странах, например, в Беларуси, сохраняется институт административной преюдиции.
63 Жалинский Л.Э. Современное немецкое уголовное право. — М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2004. —
С. 16.
Понятие, задачи и принципы уголовного права 	47
В Италии Закон от 24 ноября 1981 г. № 689 депенализировал весьма широкий круг
деяний, установив для них режим административной ответственности64.
В Нидерландах также с конца 1980-х годов административная ответственность
была окончательно отделена от уголовной65.
Во Франции нет общего законодательного акта об административной ответствен-
ности, однако составы административных правонарушений можно найти в специ-
альных законах. Так, ордонанс о свободе конкуренции от 1 декабря 1986 г. перевел
антиконкурентные действия из разряда уголовных в разряд «гражданских» деликтов,
наказуемых административным штрафом (теперь эти составы содержатся в ст. 464-2
нового Торгового кодекса)66.
В странах Латинской Америки активно формируется так наз. «derecho
contravencional», которое фактически является ничем иным как административно-
деликтным правом (хотя споры о его природе там далеки от завершения). Например,
в Аргентине, наряду с федеральным УК, в каждой провинции и на территории столи-
цы имеется собственный кодекс о нарушениях (codigo contravencional). В Перу в 2000
году принят Административный кодекс о полицейских нарушениях (Codigo Adminis-
trative de Contravenciones de Policia). В Парагвае и Сальвадоре проекты аналогичных
кодексов находятся на стадии рассмотрения.
Таким образом, можно говорить о наметившейся общей тенденции к ограниче-
нию границ собственно уголовного права за счет развития института административ-
ной ответственности. Еще в 1984 году в деле Оцтюрка Европейский Суд по правам
человека отметил общую тенденцию к перемещению малозначительных преступле-
ний из уголовной сферы в административную (декриминализации) в государствах-
членах Совета Европы67. В 1989 году XIV Международный конгресс уголовного права
в одной из своих резолюций приветствовал расширение сферы административно-де-
ликтного права (droit administratif penal) в той мере, в которой такая депеналиация
находится в гармонии с принципом субсидиарности уголовного права68.
Весьма разнообразные подходы наблюдаются в том, что касается включения в сферу
уголовно-правовых отношений тех или иных санкций. То, что в одних странах отнесе-
но к уголовным наказаниям или иным мерам уголовно-правового характера, в других
считается административными санкциями (мерами). Например, выдворение иност-
ранцев, совершивших преступление, во многих странах является самостоятельным ви-
дом наказания или уголовной мерой безопасности, в России же это административная
мера. Равным образом, в нашей стране (в отличие от многих других) не признаются
уголовными санкциями запрет на приобретение оружия, лишение избирательных, ро-
дительских, водительских и многих других прав, хотя соответствующие ограничения
все равно могут вводиться различными путями как последствие совершения преступ-
ления. Например, для получения разрешения на приобретение оружия в органах МВД
нужно представить справку об отсутствии судимости, ограничение избирательных
прав осужденных устанавливается в избирательном законодательстве и т.д.
Интересно также отметить, что если в большинстве стран мира возмещение иму-
щественного вреда, причиненного потерпевшему преступлением, отнесено к сфере
b4Gazzetta Officiate. — 30 novembre 1981. — n. 329, suppl.ord.
bS http://www.ejcl.org/64/art64-25.html
6b PradelJ. Droit penal compare. Paris; Dalloz, 1995, 2002. — P. 180, 188.
b7 Eur. Court H.R. Ozttirk v. Federal Republic of Germany, Judgment of 21 February 1984. Series A. No.73.
h” http://www.penal.org/pdf/CIDP/ResolutionsCIDP.pdf
48	 Глава 3
гражданского деликтного права, то в иберо-романских странах это самостоятельный
институт уголовного права (в мусульманском деликтном праве, как будет показано
ниже, это вообще центральный институт).
Далее, в рамках романо-германской правовой семьи теорией и законодательством
весьма неоднозначно проводятся границы между материальным и процессуальным
уголовным правом.
Ярким примером здесь может служить Франция. В УПК этой страны, в частности,
закрепляется принцип уголовного права, запрещающий наказывать дважды за одно
и то же деяние (ст. 368), даются понятия проступка и нарушения (соответственно,
ст.ст. 381 и 521), содержатся нормы об условном освобождении (ст.ст. 729—733), ус-
тановлены сроки давности привлечения к уголовной ответственности и исполнения
обвинительного приговора для некоторых категорий преступных деяний (ст.ст. 706-
31). В связи с этим в нашей литературе неизменно подчеркивается значение УПК как
источника французского уголовного права.
С другой стороны, специальная конфискация, почти везде в мире признанная
материально-правовым институтом, в некоторых странах СНГ до сих пор считается
процессуальной мерой (в России это имело место до 2006 года). В США вообще неко-
торые виды специальной конфискации рассматриваются как гражданско-правовой
институт (при всей условности терминологии), поскольку применяются за рамками
уголовного процесса и без всяких уголовно-процессуальных гарантий69.
Такая же картина с переходом материальных уголовных институтов в процес-
суальные, и наоборот наблюдается в странах англо-американской системы права.
Так, например, здесь не получил развития уголовно-правовой институт деятельного
раскаяния. В США его своеобразным аналогом является уголовно-процессуальный
институт сделки о признании вины между обвинителем и обвиняемым70. С другой сто-
роны, чисто процессуальный институт отказа от уголовного преследования в связи с
имевшейся незаконной провокацией преступления (см. ниже) в США приобрел ха-
рактер материально-правового института в виде одного из обстоятельств, исключаю-
щих уголовную ответственность.
Вообще, особенностью англо-американской системы права является традиционное
отсутствие четких границ между материальным и процессуальным правом. В Англии нет
ни одного уголовного закона (из многих сотен), в котором бы не переплетались матери-
альные и процессуальные нормы. В некоторых странах — бывших английских колониях
(Канада, Сент-Люсия) нормативный акт, именуемый «Уголовный кодекс», содержит од-
новременно разделы, посвященные уголовному процессу. Поэтому не удивительно, что
термин «уголовное право» (climinal law) в странах общего права означает неразрывное
единство уголовных и уголовно-процессуальных правовых норм.
В странах англо-американской системы права вне сферы уголовного права также
традиционно находится институт принудительных мер медицинского характера.
69 Милинчук В. В. Актуальные вопросы совершенствования института конфискации //Государство и право. —
2004.-№.7.-С. 38.
70 Под влиянием указанного примера США российский законодатель также начал переносить некоторые
нормы уголовно-правового института назначения наказания в уголовно-процессуальное законодательство.
Согласно ст. 316 УПК РФ при постановлении приговора в особом порядке принятия судебного решения
при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением, если судья придет к выводу, что обвинение,
с которым согласился подсудимый, обоснованно подтверждается доказательствами, собранными по
уголовному делу, то он постановляет обвинительный приговор и назначает подсудимому наказание, которое
не может превышать двух третей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания,
предусмотренного за совершенное преступление (ч. 7).
Понятие, задачи и принципы уголовного права 	49
Совершенно особое понимание уголовного права существует в странах, право-
вые системы которых основаны на нормах шариата (Афганистан, Иран, Йемен,
Ливия, Мавритания, ОАЭ, Пакистан, Саудовская Аравия, Судан). В большинстве
из указанных стран действуют, по сути, две автономные системы: уголовное право
в «нашем» понимании и мусульманское деликтное право, со строго очерченной
сферой применения для каждой. Мусульманское деликтное право применяется
(по общему правилу) в отношении мусульман, совершивших преступления кате-
гории хадд или кисас, во всех остальных случаях действует «светский» уголовный
закон. Нормы обеих систем могут быть интегрированы в едином Уголовном кодек-
се (Иран, Йемен, Мавритания, Судан) или же мусульманское деликтное право дей-
ствует за рамками общего Уголовного кодекса (Афганистан, Ливия, Пакистан).
При этом мусульманское деликтное право представляет собой конгломерат норм
различной отраслевой принадлежности, поскольку возникло в те далекие времена
(VII век), когда никакого понятия об отраслевом делении права у арабских племен не
существовало. В нем, помимо собственно уголовных, широко представлены нормы
уголовно-процессуального, уголовно-исполнительного и гражданского деликтного
права. В частности, мусульманское деликтное право очень подробно регулирует пра-
вила доказывания некоторых преступлений (например, прелюбодеяния, изнасило-
вания), скрупулезно и казуистически определяет размеры имущественной (в деньгах
или верблюдах) компенсации за каждую пострадавшую от преступления часть или
функцию человеческого организма, детально описывает процедуру исполнения не-
которых видов наказания.
При относительной недавней кодификации мусульманского деликтного права в
Иране и Йемене все вышеуказанные нормы пришлось включать в текст единого УК,
что сделало их самыми необычными памятниками уголовного законодательства в
новейшей истории.
Существенные расхождения в определении границ уголовного права между на-
циональными правовыми системами нередко порождают серьезные проблемы для
международно-правового сотрудничества, особенно в сфере обеспечения прав че-
ловека, где необходимо применение единых для всех стран и четких стандартов.
Необходимость в выработке общих подходов обусловлена тем, что все основопола-
гающие международные акты о правах человека закрепляют правовые гарантии в
отношении уголовного права и процесса, не упоминая о случаях административной
ответственности. В результате на практике возникают ситуации, когда то или иное
государство уклоняется от выполнения своих международных обязательств в об-
ласти прав человека, ссылаясь на административно-правовой, а не уголовно-пра-
вовой характер отношений в конкретном деле. В этой связи в международном праве
прав человека в последние годы намечается тенденция к распространению уголов-
но-правовых гарантий на все виды публично-правовой ответственности, если они
существенно затрагивают конвенционные права и свободы.
Так, Европейский Суд по правам человека (ЕСПЧ) на основе толкования Ев-
ропейской конвенции о защите прав и основных свобод человека выработал док-
трину «уголовной сферы» (matiere penal), которая охватывает уголовно-правовые,
уголовно-процессуальные и часть административных правоотношений, в част-
ности отношения, связанные с применением административных взысканий71. От-
71 Клепицкий И.А. Преступление, административное правонарушение и наказание в России в свете Евро-
пейской конвенции о правах человека // Государство и право. — 2000. — №. 3. — С. 66.
50	 Глава 3
несение того или иного отношения к «уголовной сфере» осуществляется ЕСПЧ с
учетом как формальных (позиция национального законодателя), так и материаль-
ных критериев (природа деяния и суровость налагаемой санкции).
В итоге, как отмечается в отечественной литературе, общеевропейское понима-
ние «уголовной сферы» намного расширило ее пределы, распространив действие
гарантий, закрепленных в ст. 6 вышеуказанной Конвенции, на все аналогичные
фактические состояния ограничения прав и свобод независимо от внутригосу-
дарственной специализации обусловивших их мер юридической ответственности.
Вместе с тем доктрина «уголовной сферы» не нарушает суверенного права госу-
дарств самостоятельно проводить разграничение юридической ответственности на
виды в зависимости от негативной значимости того или иного правонарушения72.
Ввиду всех вышеперечисленных различий в понимании уголовного права и его
предмета в настоящем исследовании мы неизбежно будем сопоставлять уголовно-пра-
вовые институты и нормы с их «аналогами», лежащими за рамками уголовного права в
той или иной конкретной стране. В том числе в качестве уголовно-правовых будут рас-
смотрены вопросы, которые в нашей системе права таковыми до сих пор не считаются
(например, вопросы об уголовно-правовом значении провокации преступлений или
об имущественной компенсации потерпевшему со стороны виновного).
§ 2. Задачи уголовного права
Безусловно, рассмотрение задач уголовного права, как и любой другой отрасли,
относится, прежде всего, к области теории. В то же время закрепление задач в виде
норм-целей в законодательстве является важным элементом правового регулирова-
ния. Наряду с нормами-принципами нормы-цели выполняют системообразующую
функцию и определяют направления всей последующей законодательной, иной нор-
мотворческой, а также правоприменительной деятельности.
В настоящий момент задачи уголовного закона непосредственно названы в УК всех
стран СНГ, Болгарии, Восточного Тимора, Вьетнама, КНДР, КНР, Колумбии, Кубы,
Лаоса, Макао, Монголии, Панамы, Парагвая, Перу, ПМР, Пуэрто-Рико, Румынии,
Сальвадора, Турции, Федерации Боснии и Герцеговины, Хорватии, Чехии, Эфиопии,
а также в УК федерального округа Мексики и некоторых штатов США. Как правило,
статьи о задачах открывают Общую часть УК. Иногда задачи уголовного закона упоми-
наются в преамбуле Уголовного кодекса (например, в УК Испании, Сальвадора).
Чаще всего задачи уголовного права обозначаются законодателем как задачи Уго-
ловного кодекса (страны СНГ, Болгария, Вьетнам, Литва, КНДР, КНР, Куба, Перу,
Турция, Эфиопии). В УК Румынии говорится о задачах уголовного закона, в УК Ла-
оса — задачах уголовного права.
В УК Киргизии проводится различие между Целями и задачами Уголовного кодекса.
К первым отнесено то, что в других странах СНГ именуется задачами, тогда как задачами
УК названы определение принципов уголовной ответственности, основания уголовной
ответственности, признаков общего понятия преступления, круга общественно опасных
деяний, видов наказания, применяемых к лицам, совершившим преступления.
В тех странах, где закон обходит молчанием рассматриваемый вопрос, задачи уго-
ловного права определяются на доктринальном уровне.
72 Максимов И.В. Международно-правовые основы установления и применения административных нака-
заний // Международное публичное и частное право. — 2005. — №. 6.
Понятие, задачи и принципы уголовного права и 51
Чаще всего в современных уголовных законодательствах закрепляются следую-
щие задачи уголовного права (Уголовного кодекса):
I)	охранительные задачи (все вышеперечисленные страны);
2)	задачи превенции, т.е. предупреждения преступлений (УК стран СНГ, Вьетнама,
Лаоса, Перу, Турции, Эфиопии, штата Нью-Йорк);
3)	воспитательные задачи (УК Беларуси, Вьетнама, Кубы, Лаоса, Узбекистана).
Воспитательные задачи заключаются в том, что Уголовный кодекс должен спо-
собствовать «воспитанию граждан в духе соблюдения законодательства» (УК Бе-
ларуси), «формированию у всех граждан сознания уважения социалистической
законности, выполнения обязанностей и неукоснительного соблюдения норм со-
циалистического общежития» (УК Кубы).
В УК некоторых стран называются и иные задачи: «наказание преступников» (УК
КНР), «борьба с преступностью» (УК Вьетнама, КНДР, Сальвадор), пресечение всех
преступных деяний (УК Вьетнама).
В УК Болгарии, Литвы, Монголии, Румынии, Чехии упомянуты только охрани-
тельные задачи.
При формулировании охранительных задач особое значение имеет перечень объ-
ектов уголовно-правовой охраны, поскольку в нем закрепляется система приоритетов,
которая затем находит свое отражение в построении Особенной части. Здесь, как нигде
более, обнажается идеологическая направленность уголовного законодательства.
Так, например, в ст. 2 УК РФ объекты уголовно-правовой охраны названы в следу-
ющем порядке: права и свободы человека и гражданина, собственность, обществен-
ный порядок и общественная безопасность, окружающая среда, конституционный
строй Российской Федерации, мир и безопасность человечества. Именно в такой
последовательности составы о посягательствах на соответствующие блага размеще-
ны в Особенной части УК РФ, хотя в действительности в ней предусмотрено гораздо
больше объектов охраны.
В целом сходная система приоритетов отражена в УК других стран СНГ, а также
Монголии (в УК Азербайджана, Беларуси обеспечение/охрана мира и безопасности
человечества поставлено на первое место, что соответствует системе Модельного ко-
декса). В Грузии цель УК абстрактно определена как «охрана правопорядка».
Совершенно иная система приоритетов уголовно-правовой охраны отражена в
УК социалистических стран.
Так, согласно ст. 1 УК КНДР «Уголовный кодекс Корейской Народно-демокра-
тической республики проводит борьбу с преступностью, защищает государственный
суверенитет и социалистический строй обеспечивает самостоятельную и творческую
жизнь граждан».
УК КНР, как указано в его ст. 2, «имеет задачей, применяя наказание, вести борь-
бу со всеми преступлениями с целью защиты государственной безопасности, демок-
ратической диктатуры народа и социалистического строя, охраны государственной
и коллективной собственности трудящихся масс, частной собственности граждан,
защиты прав личности, демократических и других прав граждан, поддержания об-
щественного и экономического порядка для успешного осуществления социалисти-
ческого строительства»73.
Задачей КУК Кубы (ст. 1.1.) является «защищать общество, личность, социаль-
ный, экономический и политический строй и государственный режим».
Уголовный кодекс Китайской Народной Республики. — СПб.: Юридический центр Пресс. — 2001.
52	 Глава 3
Таким образом, нетрудно заметить, что в «либеральных» УК стран СНГ законо-
датель в качестве объекта уголовно-правовой охраны на первое место ставит лич-
ность, тогда как в социалистических странах — общественные и государственные
интересы.
Проблема состоит в том, что в первом случае «либеральная» система приоритетов
нередко оказывается не более чем пустой декларацией, опровергаемой самим содер-
жанием уголовного законодательства.
Приведем характерный и далеко не единственный пример. Тягчайшее пре-
ступление против человеческой личности — умышленное убийство (ст. 105) на-
казывается лишением свободы на срок от шести до пятнадцати лет, тогда как
посягающая на госбезопасность государственная измена (ст. 275) — лишением
свободы на срок от двенадцати до двадцати лет. И это при том, что государствен-
ной безопасности в иерархии объектов уголовно-правовой охраны в ст. 2 УК РФ
нет вовсе, а ближайший к нему объект — конституционный строй РФ — стоит
на предпоследнем месте. Представляется очевидным, что подобный подход к оп-
ределению размера санкции противоречит не только ст. 2 и ч. 1 ст. 7 УК РФ, но
и ст. 2 Конституции РФ, провозглашающей, что «Человек, его права и свободы
являются высшей ценностью». На этот парадокс уже неоднократно указывалось в
российской литературе74.
Впрочем, уже в самых первых комментариях к УК РФ 1996 года авторитетные оте-
чественные ученые высказали мысль, что последовательность перечисления объек-
тов в ст. 2 вовсе не означает разную степень их уголовно-правовой охраны75. Таким
образом, ни о какой приоритетности или иерархии ценностей в ст. 2 УК РФ речи не
идет, последовательность их упоминания имеет чисто символическое значение.
В некоторых странах определение задач уголовного права имеет строго опреде-
ленную цель — ограничение сферы применения уголовной репрессии социально необхо-
димым минимумом, т.е. в косвенной форме закрепляется принцип экономии уголов-
ной репрессии.
Например, в ст. 3 УК Сербии и в ст. 1 УК Черногории, именующихся «Основа-
ния и пределы уголовно-правового принуждения», указывается: «Защита человека и
других основополагающих социальных ценностей составляет основание и пределы
для определения уголовно наказуемых деяний, установления уголовных наказаний
и их применение в размерах, необходимых для пресечения таких преступлений»76.
Аналогичные по смыслу нормы имеются в УК Македонии, Федерации Боснии и Гер-
цеговины, Хорватии.
В УК Панамы сходное содержание имеет ст. 2: «В настоящем Кодексе предусмат-
риваются только те деяния, криминализация которых безусловно необходима для
защиты охраняемых правовых благ и основных ценностей общества и соответствует
уголовной политике Государства».
Как указывалось выше, в германской уголовно-правовой доктрине также призна-
но, что задачи уголовного права должны ограничиваться защитой только основных
ценностей социального порядка.
74 Богуш Г. И. О гуманизме в уголовном праве и его конституционных основах // Системность в уголовном
праве. Материалы II Российского Конгресса уголовного права, состоявшегося 31 мая — 1 июня 2007 г. — М.:
ТК Велби, Изд-во Проспект, 2007. — С. 69.
75 Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. доктор юридических наук, про-
фессор А. В. Наумов. — М.: Юристь, 1996. — С. 43.
76 http://www.osce.org/documents/fry/2006/02/! 8196_en.pdf
Понятие, задачи и принципы уголовного права и 53
§ 3.	Принципы уголовного права
Под правовыми принципами в современной теории понимаются закрепленные в праве
идеологические, политические и нравственные начала, определяющие направленность,
характер, основание и объем правового регулирования общественных отношений.
По своему юридическому значению принципы представляют собой особый вид
норм права (нормы-принципы), поэтому они должны учитываться судами наряду с
обычными нормами в процессе правоприменительной деятельности. Исключитель-
но важное значение нормы-принципы приобретают при толковании других норм
права и разрешении различных правовых коллизий.
Правовые принципы являются научной категорией, поскольку именно в теории
те или иные нормы права (часто вполне конкретные) возводятся в ранг принципов.
Лишь в последние десятилетия, как результат развития юридической техники, прин-
ципы стали провозглашаться в качестве таковых в законодательстве. Как правило,
это делается в конституционных и других основополагающих правовых актах.
По сфере своего применения правовые принципы подразделяются на общие (при-
сущие системе права в целом и приобретающие в той или иной отрасли свое специфи-
ческое содержание) и специальные (отраслевые), раскрывающие качественные осо-
бенности правового регулирования отдельной отрасли права77.
Общие принципы права, в зависимости от формы их закрепления, могут выступать
как международно-правовые и конституционные. В большинстве случаев принципы,
затрагивающие сферу уголовного права, являются одновременно международно-пра-
вовыми и конституционными.
Такие принципы носят наиболее универсальный характер для мирового сообщест-
ва со всем его многообразием правовых систем.
Анализ основополагающих международно-правовых актов, таких, как Всеобщая
декларация прав человека 1948 года, Международный пакт о гражданских и поли-
тических правах 1966 года, Римский статут Международного уголовного суда 1998
года и других, позволяет выделить следующие международно-правовые принципы,
имеющие первостепенное значение для уголовного права:
1)	законности (Nullum crimen sine lege, Nulla poena sine lege);
2)	равенства перед законом;
3)	вины как условия ответственности;
4)	запрета повторного осуждения за одно и то же деяние (Non bis in idem);
5)	запрета жестоких, бесчеловечных и унижающих достоинство обращения и наказа-
ний (принцип гуманизма).
Эти принципы сегодня составляют «общечеловеческий каркас» уголовного права.
Как правило, все вышеперечисленные международно-правовые нормы находят
отражение в конституциях государства и тем самым получают характер конституци-
онных принципов уголовного права.
В абсолютном большинстве стран мира законодатели придерживаются точки зре-
ния, что вышеуказанные международно-правовые и конституционные принципы не
нуждаются в специальном закреплении (провозглашении) непосредственно в тексте
уголовного закона, поскольку они уже сами по себе определяют его содержание и
способ применения. Исключение иногда делается для отдельных принципов (чаще
всего — для принципа законности).
Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. Курс лекций. — М.: БЕК, 1996. — С. 46.
54	 Глава 3
Интерпретация конституционных принципов применительно к сфере уголовного
права происходит, главным образом, в деятельности органов конституционного конт-
роля. Последние также нередко выводят некоторые отраслевые принципы уголовного
права из более общих конституционных положений, опираясь при этом на существую-
щие научные доктрины. Например, во многих странах конституционная юстиция опе-
рирует принципом пропорциональности наказания содеянному, хотя формально он не
упоминается в конституции или каком-либо законе соответствующего государства.
В настоящий момент лишь в некоторых странах и юрисдикциях общие принципы
уголовного закона сформулированы непосредственно в Уголовном кодексе (Азербайд-
жан, Армения, Афганистан, Восточный Тимор, Вьетнам, Колумбия, Литва, Макао,
Молдова, Монголия, Никарагуа, Панама, Парагвай, Перу, ПМР, Польша, Пуэрто-Рико,
Россия, Сальвадор, Таджикистан, Туркменистан, Турция, Узбекистан, федеральный ок-
руг Мексики). Как правило, соответствующие нормы открывают Общую часть УК.
При этом закрепленные в уголовном законе принципы могут иметь различное
название:
•	принципы уголовного законодательства (УК Азербайджана, Армении, Беларуси,
Монголии, России, Туркменистана);
•	принципы Уголовного кодекса (УК Киргизии, Узбекистана);
•	принципы уголовного закона и уголовной ответственности (УК Таджикистана);
•	принципы применения уголовного кодекса (УК Молдовы);
•	принципы уголовной ответственности (УК Польши);
•	основные положения уголовной ответственности (УК Литвы);
•	руководящие нормы уголовного закона (УК Колумбии);
•	уголовные гарантии (УК Испании, Никарагуа, Сальвадора).
УК Азербайджана, Армении, Беларуси, Киргизии, Молдовы, России, Таджи-
кистана, Туркменистана, Узбекистана, а также Монголии закрепляют следующие
пять принципов уголовного законодательства: 1) законности в современном уго-
ловном праве; 2) равенства перед законом; 3) вины (виновной ответственности);
4) справедливости; 5) гуманизма.
В УК Армении, Беларуси, Киргизии, Монголии, Таджикистана и Узбекистана этот
перечень дополнен принципом неотвратимости ответственности, УК Киргизии и
Таджикистана — также принципом демократизма.
Имеются определенные терминологические различия. Так, УК Армении принцип
справедливости именует «принципом справедливости и индивидуализации ответ-
ственности», а в УК Молдовы — принципом индивидуализации уголовной ответствен-
ности и уголовного наказания.
В УК Беларуси и Киргизии вместо принципа вины фигурирует принцип личной
виновной ответственности, в УК Молдовы — принцип личного характера уголовной
ответственности, в УК Таджикистана — принцип личной ответственности и винов-
ности. Кроме того, в УК Молдовы принцип равенства перед законом является основ-
ным содержанием принципа демократизма.
Не раскрывается содержание принципов в УК Киргизии.
По УК Таджикистана (ст. 10) принцип демократизма заключается в том, что «В
случаях, предусмотренных Уголовным кодексом, к исправлению лиц, совершивших
преступление, привлекаются политические партии, общественные объединения, ор-
ганы самоуправления граждан или коллективы по их ходатайству и с их согласия».
УК стран Латинской Америки (Колумбия, федеральный округ Мексики, Парагвай,
Перу, Пуэрто-Рико, Сальвадор) обычно закрепляют принципы законности и виновности.
Понятие, задачи и принципы уголовного права 	55
Кроме того, в них можно встретить следующие принципы:
•	уважения человеческого достоинства (Колумбия, Никарагуа, Панама, Пуэрто-
Рико, Сальвадор);
•	пропорциональности наказания совершенному преступлению (Колумбии, Параг-
вай, Перу, Пуэрто-Рико, Сальвадор);
•	вредоносность (исп. lesividad) как условие наказуемости деяния (Колумбия, Ника-
рагуа, Перу, Сальвадор, федеральный округ Мексики)78.
Ниже будут подробнее рассмотрены наиболее общие принципы уголовного права.
А) Принцип законности
Требование законности привлечения к уголовной ответственности было выдви-
нуто еще в XVIII веке выдающимися деятелями Просвещения. Свое оформление оно
получило в виде принципа: «нет ни преступления, ни наказания без указания о том
в законе» (лат. «Nullum crimen sine lege et nullum poena sine lege»). В своем знамени-
том труде «О преступлениях и наказаниях» Ч. Беккариа писал: «только закон может
устанавливать наказания за преступления, и власть их издания может принадлежать
только законодателю»79.
На государственном уровне принцип законности получил признание в период бур-
жуазных революций. Впервые он был провозглашен со ссылкой на Великую хартию
вольностей (Magna Charta libertatum) в Конституции американского штата Мэриленд
1776 года80. В Европе рассматриваемый принцип впервые был закреплен во француз-
ской Декларации прав человека и гражданина 1789 года, которая провозгласила: «За-
кон может устанавливать наказания, лишь строго и бесспорно необходимые, и никто
не может быть наказан иначе, как в силу закона, надлежаще примененного, изданного
и обнародованного до совершения правонарушения» (п. 8)81. Вышеуказанную латин-
скую формулировку принципа законности ввел А. Фейербах, впервые использовав ее
в своем учебнике 1801 года82.
Необходимо отметить, что в странах англо-американской системы права прин-
цип законности был воспринят с существенной оговоркой: преступность деяния
может определяться не только законом, но и общим правом, т.е. судебным преце-
дентом.
Этот факт пришлось учитывать, когда рассматриваемый принцип начал закреп-
ляться в международно-правовых актах: в них классическая формула «нет преступ-
ления без указания на то в законе» заменена на более широкую — «нет преступления
без указания на то в праве».
Так, например, п. 2 ст. 11 Всеобщей декларации прав человека прямо устанавливает,
что «никто не может быть осужден за преступление на основании совершения какого-
либо деяния или за бездействие, которые во время их совершения не составляли пре-
ступления по национальному или международному праву. Не может также налагаться
наказание более тяжкое, нежели то, которое могло быть применено в то время, когда
7Х В отечественной литературе высказано мнение о необходимости закрепления принципа вредоносности
в уголовном законодательстве РФ. См.: Петин И.А. Системообразующий принцип уголовного права //
Российский следователь. — 2007. — №. 12.
79 Беккария Ч. О преступлениях и наказаниях. — М.: ИНФРА-М, 2004. — С. 91.
х,)Жалинский А.Э. Современное немецкое уголовное право. — М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2004. — С. 75.
Х| Хрестоматия по всеобщей истории государства и права: Учеб. Пособие. — М.: Гардарика, 1998. — С. 206.
х2Жалинский А.Э. Там же.
56 п Глава 3
преступление было совершено»83. Аналогичные формулировки содержатся в ч. 1 ст. 15
Международного Пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г.84 и
ст. 7 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод85.
Как следует из вышеуказанных международно-правовых документов, в своем
современном понимании принцип законности допускает возможность осуждения
лица за деяние, которое не являлось преступлением по национальному праву, если
преступность такого деяния признавалось в момент его совершения международным
правом. Это принципиальное положение позволяет привлекать к ответственности, в
частности, военных преступников, которые нередко ссылаются на «законность» сво-
их действий, как это было на Нюрнбергском процессе.
Современные правовые доктрины в демократических государствах включают в
содержание принципа законности также следующие элементы:
1)	запрет применения уголовного закона по аналогии;
2)	требование достаточной определенности уголовного закона;
3)	наказание не должно быть тяжелее того, которое предусматривалось во время со-
вершения преступления;
4)	никто не может быть признан виновным в совершении преступления, а также подверг-
нут уголовному наказанию иначе как по приговору суда.
В настоящее время принцип законности прямо закреплен в конституциях и уго-
ловных кодексах большинства стран мира, в т.ч. в УК всех стран СНГ и Балтии, быв-
ших югославских республик, Венгрии, Венесуэлы, Вьетнама, Гватемалы, Индонезии,
Испании, Италии, Йемена, КНР, Коста-Рики, Монголии, Турции, Франции, Швей-
царии. В УК некоторых стран (Австрия, Бельгия, Германия, Сенегал) он представлен
только формулой «нет наказания без закона».
Несмотря на универсальный характер принципа законности, его понимание и законо-
дательное выражение в национальных правовых системах имеют существенные различия.
Прежде всего, эти различия касаются формального признания международного
права как самостоятельного (наряду с законом) источника криминализации деяния,
что представляет собой определенное изъятие из принципа законности в его преж-
нем, более узком смысле.
В большинстве стран мира ни конституция, ни УК не содержат прямого указа-
ния на возможность определения преступности деяния не только законом, но и меж-
дународным правом. Очевидно, законодатели исходят из того, что все релевантные
нормы международного права уже инкорпорированы в национальное уголовное за-
конодательство.
Исключение составляет законодательство лишь отдельных стран. Так, согласно
ч. 2 ст. 2 УК Хорватии «никто не может быть наказан или подвергнут иным уголовно-
правовым санкциям за деяние, которое до его совершения не было предусмотрено
законом или международным правом как преступное и за которое законом не были
установлены вид и размеры наказания»86.
Статья 29 Основного закона Португалии гласит: «1. Никто не может быть ни
осужден за уголовное преступление иначе как на основании закона, вошедшего в
силу до совершения деяния, ни подвергнут мере пресечения иначе как в случае,
83 Российская газета. — №. 67. — 05.04.95.
84 Действующее международное право. В 3 т. — М.: МНИМП, 1996. — Т. 2.
85 Собрание законодательства РФ. 8 января 2001 г. — №. 2. — Ст. 163.
86 «Narodne novine» No. 110 of October 21. 1997.
Понятие, задачи и принципы уголовного права 	57
предусмотренном ранее вступившим в силу законом. 2. Изложенное в предыдущем
пункте не препятствует наказанию в рамках, предусмотренных внутренним законо-
дательством, за действия или бездействие, которые в момент их совершения при-
знавались бы преступными согласно общепризнанным нормам международного
права»87. Аналогичные формулировки принципа законности содержатся в консти-
туциях Албании, Канады, Польши.
В некоторых странах конституционный законодатель старается обойти вопрос о
международной уголовной противоправности, просто умалчивая об источнике кри-
минализации деяния (Андорра, Азербайджан, Греция, Кипр, Эфиопия). Так, соглас-
но Конституции Азербайджана (Ч. VIIL Ст. 71) «никто не может нести ответствен-
ность за деяние, которое при его совершении не считалось правонарушением».
В третьей группе стран конституции содержат четкое указания на то, что уголовная
противоправность деяния может определяться только национальным законом (Арме-
ния, Бразилия, Венгрия, Куба, Россия). Так, согласно Конституции Венгрии (ч. 4 § 57)
«никого нельзя признать виновным и подвергнуть наказанию за деяние, которое во
время его свершения согласно венгерскому праву не являлось преступлением».
Далее, между континентальной, англо-американской и мусульманской система-
ми права наблюдаются значительные расхождения в том, что касается признания
исключительности закона как источника криминализации деяний (на внутригосу-
дарственном уровне).
В странах континентальной системы права принцип законности понимается в
строгом смысле: преступления и наказания может предусматривать только закон
т.е. нормативно-правовой акт, принятый парламентом. В УК стран СНГ, Латвии и
Монголии понятие «закон» является наиболее узким, поскольку в них указано, что
преступность деяния определяется только «настоящим Кодексом». Таким образом, в
государствах континентальной системы исключается возможность криминализации
деяний иными источниками национального права.
Определенное исключение в этом плане представляет Франция, где ответствен-
ность за мелкие преступления устанавливается не законодательной, а регламентар-
ной властью. Согласно ст. 111-3 УК этой страны никто не может быть подвергнут
наказанию за преступление или проступок, элементы которого не определены зако-
ном, или за нарушение, элементы которого не определены регламентом.
В странах англо-американской системы права, как указывалось выше, в отступление
от классической формулы принципа законности, допускается, что преступность деяния
может быть предусмотрена не только законом (статутом парламента), но и нормами пре-
цедентного права. Однако это исключение, носящее рудиментарный характер, имеет
тенденцию к постепенному исчезновению. В последние десятилетия практические пол-
ностью отказались от категории «преступлений по общему праву» в Канаде, Новой Зе-
ландии, а также, на федеральном уровне, и в большинстве штатов США.
Небольшое число преступлений общего права сохраняется в Англии, ЮАР, Сьер-
ра-Леоне и некоторых других бывших английских колониях, но список таких пре-
ступлений является раз и навсегда закрытым. В Англии Палата лордов еще в 1972
году единогласно отвергла существование остаточных полномочий у судов создавать
новые преступления88.
87 Конституции государств Европейского Союза / Под общей редакцией Л.А. Окунькова. — М.: ИНФРА-
М-НОРМА, 1997. - С. 527.
88 Козочкин, И. Д. Принцип законности в современном американском уголовном праве //Правоведение. —
2005. - №. 6. - С. 48-61.
58	 Глава 3
В США, как уже было отмечено, «преступления по общему праву» отменены в
большинстве юрисдикций. Классическое выражение принципа законности «nullum
crimen sine lege» получило широкое признание у американских юристов и нашло свое
отражение в Примерном уголовном кодексе США: «Никакое поведение не составля-
ет посягательства, если оно не является преступлением или нарушением по настоя-
щему Кодексу или иному статуту данного штата» (ст. 1.05)89. Американское федераль-
ное право и право отдельных штатов США в настоящее время прямо устанавливают,
что уголовная ответственность может быть возложена только на основании законо-
дательных актов. Лишь в некоторых штатах за нормами прецедентного права все же
сохраняется определенная роль в установлении преступности деяния. Так, пар. 15 УК
штата Калифорния говорит о нарушении «нормы права», которая может пониматься
и как норма закона, и как норма общего права.
В Канаде УК 1955 года запретил применение уголовных наказаний за деяния, не
перечисленные в нем, а предусмотренные лишь нормами общего права (единствен-
ное исключение — оскорбление суда). Вместе с тем он разрешил использование норм
общего права для истолкования и применения положений Кодекса90. В Новой Зелан-
дии Закон о преступлениях 1961 года, представляющий собой по существу Уголов-
ный кодекс, также предусматривает привлечение к уголовной ответственности лишь
в случаях нарушения закона, а не норм общего права, хотя последние и сохраняют
большое значение при применении и толковании закона. На аналогичных позициях
стоит законодатель и в других странах — бывших британских колониях с кодифици-
рованным уголовным правом (Индия, Кения, Кипр и др.).
Впрочем, необходимо отметить, что даже в тех странах и юрисдикциях, где пре-
ступления общего права официально упразднены, общее право продолжает исполь-
зоваться самым широким образом для истолкования уголовного законодательства (в
частности, для определения признаков конкретных преступлений и обстоятельств,
исключающих уголовную ответственность).
Наконец, особый подход к принципу законности существует в некоторых мусуль-
манских странах, где в сфере уголовного права действуют нормы шариата. Смысл
этого подхода состоит в том, что законодатель устанавливает (в Уголовном кодексе)
уголовную ответственность только за преступления категории «тазир» (деяния, пря-
мо не упомянутые в Коране), в то время как ответственность за деяния категорий
«худуд» и «кисас» (точная санкция за которые указана в Коране) определяется тради-
ционными источниками мусульманского права.
Так, согласно ст. 1 УК Афганистана «настоящий Закон регулирует преступле-
ния и наказания категории тазир. Виновные в совершении преступлений катего-
рии худуд, кисас и дийя наказываются в соответствии с положениями исламского
религиозного права (ханафитского толка)»91.
Аналогичная ситуация существует в ОАЭ, где смертная казнь и членовредитель-
ские наказания за совершение ряда преступлений предусматриваются доктриной му-
сульманского права, а не кодифицированным уголовным законодательством.
В странах континентальной системы права одним из важнейших элементов прин-
ципа законности является запрет на применение нормы уголовного закона по аналогии.
89 Примерный УК США. — М.: Прогресс, 1969.
90 Правовые системы стран мира. Энциклопедический справочник. Под ред. А.Я. Сухарева. — М.: НОРМА,
2006. - С. 357.
91 http://www.idlo.int/AfghanLaws/
Понятие, задачи и принципы уголовного права 	59
В настоящее время применение уголовного закона по аналогии прямо запрещено
в УК Азербайджана, Андорры, Армении, Беларуси, Гватемалы, Казахстана, Коста-
Рики, Котд’Ивуара, Макао, Молдовы, Монголии, Панамы, Перу, ПМР, Португалии,
Пуэрто-Рико, России, Сальвадора, Таджикистана, Турции, Украины, Эстонии. В не-
которых странах УК содержит запрет аналогии в косвенной форме (КНР). УК Эфио-
пии (ч. 3 ст. 2) и Панамы (ст. 16) запрещают создавать преступления по аналогии. При
этом УК Панамы допускает применение аналогии в пользу обвиняемого.
В таких странах, как Германия, Италия, Франция, Япония недопустимость анало-
гии уголовного закона определяется доктриной или судебной практикой.
Запрет определения преступления по аналогии содержится в международно-право-
вых актах, в частности, Римском статуте Международного уголовного суда (ч. 2 ст. 22)92.
В то же время аналогия уголовного закона прямо допускается по УК Дании, Ис-
ландии и КНДР.
Так, согласно ст. 10 УК КНДР «в случае совершения преступного деяния, при от-
сутствии статьи в Уголовном кодексе за данное и аналогичное деяние — уголовная
ответственность устанавливается по статьям, предусматривающим виды и опасность
в настоящем Кодексе, наиболее сходные с совершенным деянием».
Еще одним важным аспектом принципа законности является требование опреде-
ленности уголовного закона (лат. Lex certa).
Смысл этого требования состоит в том, что уголовно-правовой запрет должен
быть сформулирован достаточно четко, с тем чтобы исключить возможность его про-
извольного толкования правоприменителем.
В настоящее время требование определенности уголовно-правовой нормы со-
держится в законодательстве лишь некоторых стран и территорий континентальной
системы права (Австрия, Андорра, Боливия, Венесуэла, Гватемала, КНР, Колумбия,
Коста-Рика, Куба, Панама, Парагвай, Пуэрто-Рико, Сальвадор, Сан-Марино, Тур-
ция, Уругвай, Швейцария, Эквадор, федеральный округ Мексики).
Так, в п. 1 § 1 УК Австрии указывается: «наказание или предупредительная мера могут
быть назначены за совершение такого деяния, которое подпадает под четкую законода-
тельную санкцию уголовно-правовой нормы и уже во время его совершения находилось
под угрозой наказания».
По УК Сан-Марино (ч. 1 ст. 1) «никакое лицо не может быть подвергнуто наказа-
нию, которое не определено в четких и ясных выражениях как преступление против
закона, и не может быть также подвергнуто наказанию, не предусмотренному в на-
стоящем Кодексе».
Согласно УК Панамы (ст. 12) уголовный закон должен определять наказуемое де-
яние недвусмысленным образом (de manera inequivoca). Еще тщательней сформули-
ровано требование определенности в ст. 10 УК Колумбии: «уголовный закон должен
определять недвусмысленным, очевидным и ясным образом основные структурные
характеристики уголовного деяния».
Наконец, в ст. 3 УК КНР говорится, что «если в законе отсутствует четкое опре-
деление деяния как преступного, то оно не квалифицируется как преступление и не
подлежит наказанию».
В некоторых странах требование определенности было закреплено в решениях
конституционных и других высших судов. Так, Конституционный суд ФРГ по од-
92 Фисенко И. В. Борьба с международными преступлениями в международном уголовном праве. — Минск:
«Тесей», 2000. - С. 251.
60	 Глава 3
ному из дел указал: «Законодатель должен определять предпосылки уголовной ответ-
ственности тем точнее, чем тяжелее грозит наказание». Немецкий Конституционный
Суд также заявил, что регулирование должно быть объявлено антиконституцион-
ным, если и поскольку оно «в своем содержании неясно {unklar) и поэтому в своем
воздействии гражданам непонятно»93.
Во Франции Конституционный совет в 1981 году указал на обязанность законода-
теля «определить преступные деяния в выражениях, достаточно ясных и точных для
того, чтобы исключить произвол»94.
В России критерий определенности правовой нормы как конституционное тре-
бование к законодателю был сформулирован в Постановлении Конституционного
Суда РФ от 25 апреля 1995 г. по делу о проверке конституционности ст. 54 Жилищно-
го кодекса РСФСР.
Кроме того, в своем Постановлении от 15 июля 1999 г. N 11-П по делу о проверке
конституционности отдельных положений Закона РСФСР «О государственной на-
логовой службе РСФСР» и законов Российской Федерации «Об основах налоговой
системы в Российской Федерации» и «О федеральных органах налоговой полиции»
Конституционный Суд РФ указал, что «Общеправовой критерий определенности, яс-
ности, недвусмысленности правовой нормы вытекает из конституционного принципа
равенства всех перед законом и судом (статья 19, часть 1, Конституции Российской
Федерации), поскольку такое равенство может быть обеспечено лишь при условии
единообразного понимания и толкования нормы всеми правоприменителями. Неоп-
ределенность содержания правовой нормы, напротив, допускает возможность неогра-
ниченного усмотрения в процессе правоприменения и неизбежно ведет к произволу, а
значит — к нарушению принципов равенства, а также верховенства закона»95.
В Постановлении от 27 мая 2003 г. N 9-П по делу о проверке конституционности
положения статьи 199 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобами
граждан П.Н. Белецкого, Г.А. Никовой, Р.В. Рукавишникова, В.Л. Соколовского и Н.И.
Таланова Конституционный Суд РФ еще раз отметил, что в силу конституционного
принципа равенства всех перед законом и судом (ст. 19, часть 1, Конституции РФ) за-
преты и иные установления, закрепляемые в законе, должны быть определенными, яс-
ными, недвусмысленными. При этом, касаясь неопределенности понятия «уклонение
от уплаты налогов иным способом» в ст. 199 УК РФ, Суд указал, что оценка степени оп-
ределенности содержащихся в законе понятий должна осуществляться исходя не только
из самого текста закона, используемых формулировок (в данном случае термина «иной
способ»), но и из их места в системе нормативных предписаний. Таким образом, россий-
ский орган конституционного контроля признал, что бланкетность уголовно-правовой
нормы сама по себе не является равнозначной ее неопределенности. Бланкетная норма
уголовного закона будет удовлетворять критерию определенности, если ей корреспон-
дирует четкое правовое предписание, содержащееся в других законодательных актах.
Если же бланкетная норма отсылает «в никуда», возникает ситуация правовой
неопределенности, неизбежно порождающая произвол. В этом отношении ярким
примером двойного нарушения принципа законности является применение ст.
242 УК РФ, согласно которой наказываются «незаконные изготовление в целях
93 Жалинский А.Э. Современное немецкое уголовное право. — М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2004. —
С. 79.
94 PradelJ. Droit penal сотрагё. — Paris; Dalloz, 1995, 2002. — P. 58.
95 «Собрание законодательства РФ». — 26.07.1999. — № 30. — Ст. 3988.
Понятие, задачи и принципы уголовного права 	61
распространения или рекламирования, распространение, рекламирование порно-
графических материалов или предметов, а равно незаконная торговля печатными
изданиями, кино- или видеоматериалами, изображениями или иными предме-
тами порнографического характера». Во-первых, эта статья устанавливает ответ-
ственность за нарушение несуществующего закона, который должен регулировать
оборот порнографической продукции (подобные акты действуют во всех странах
Европейского Союза). Во-вторых, в России до сих пор отсутствует легальное оп-
ределение порнографии, а ее доктринальные определения (которых насчитывает-
ся более сотни) существенно различаются между собой. Между тем с 1997 года по
ст. 242 УК РФ осуждены сотни людей и тысячи привлечены к уголовной ответс-
твенности. В 1995—2007 годах граждане неоднократно пытались обжаловать конс-
титуционность антипорнографической статьи УК и практики ее применения, од-
нако Конституционный Суд РФ каждый раз уклонялся от рассмотрения жалобы
по существу на том основании, что проверка законности и обоснованности реше-
ний по конкретному делу не входит в его компетенцию. При этом в одном из своих
определений Суд, касаясь содержания ст. 242 УК РФ, отметил, что «данная норма
уголовного закона сама по себе не дает оснований считать ее не отвечающей требо-
ваниям определенности, ясности и недвусмысленности»96.
Требование определенности как элемент принципа законности не чуждо и анг-
ло-американской системе права. В частности, в уголовном праве США этот элемент
нашел отражение в доктрине void for vagueness (ничтожный по причине неясности).
Суть этой доктрины в том, что если суд (обычно Верховный Суд США или штата)
установит, что какой-то нормативный акт (статут) изложен нечетким, недостаточно
понятным языком, он может лишить его судебно-правовой защиты, т. е. признать не
имеющим юридической силы. Вынося такое решение, суд ссылается на несоблюде-
ние требования о «надлежащей правовой процедуре», содержащегося в поправках V
и XIV к Конституции США97.
Наконец, в последние годы принцип законности в материальном уголовном пра-
ве все чаще стал дополняться принципом процессуальной законности. Суть последнего
состоит в том, что никто не может быть признан виновным в совершении преступ-
ления и подвергнут уголовной ответственности (наказан) иначе как по приговору
суда. В УК Беларуси, Молдовы, Таджикистана и Узбекистана этот принцип сформу-
лирован в качестве одного из элементов принципа законности. В УК Туркменистана
он перечислен в общем ряду принципов уголовного законодательства и его соотно-
шение с принципом законности остается неясным. В УК Киргизии (ст. 3) принцип
процессуальной законности вообще изложен отдельно от всех остальных принципов
уголовного права, которые только перечислены, но не раскрыты.
В УК Армении и Монголии рассматриваемый принцип фактически включен в со-
держание принципа виновной ответственности. Так, согласно ч.1 ст. 9 УК Армении
«Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные дей-
ствие или бездействие и общественно опасные последствия, в отношении которых
установлена его вина компетентным судом».
96 См. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 18 июля 2006 г. N 343-0 об отказе
в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Лазарянца Андрея Эммануиловича на нарушение его
конституционных прав статьями 241 и 242 Уголовного кодекса Российской Федерации, частью первой статьи
46, статьями 57, 80, частью первой статьи 108, статьями 171, 172 и 195 Уголовно-процессуального кодекса
Российской Федерации.
97 См. подробнее: Козочкин, И. Д. Принцип законности в современном американском уголовном праве //
Правоведение. — 2005 . — № 6. — С. 48—61.
62	 Глава 3
В УК Украины, где принципы уголовного законодательства зафиксированы лишь
в косвенной форме, изложение принципа процессуальной законности можно обна-
ружить в п. 2 статьи 2 «Основания уголовной ответственности». Аналогичным обра-
зом поступил законодатель Латвии и Приднестровья.
В новейших уголовных кодексах испаноязычных стран (Испания, Никарагуа, Пана-
ма, Пуэрто-Рико) и Андорры принцип процессуальной законности получает самостоя-
тельное закрепление в ряду так наз. «уголовно-правовых гарантий». В УК федерального
округа Мексики он именуется «Principio de la jurisdiccionalidad», в УК Пуэрто-Рико —
«Principio de judicialidad», в УК Андорры и Никарагуа — «Garantia jurisdictional».
В правовой системе США принципу процессуальной законности соответству-
ет принцип «должной правовой процедуры», закрепленный в 5-й поправке к Кон-
ституции. Данная поправка, в частности, провозглашает, что «никто не должен ли-
шаться жизни, свободы или собственности без должной правовой процедуры (due
process of law)»98.
В Германии принцип процессуальной законности также носит конституционный
характер. Порядок наложения санкции за противоправное деяние является здесь
важным критерием для разграничения уголовной и административной ответствен-
ности. Федеральный конституционный суд в своем решении от 6 июня 1967 г. при-
знал нормы Налогового кодекса ФРГ, уполномочивающие финансовые службы на-
лагать наказания за налоговые преступления, противоречащими Основному закону
ФРГ, и, в первую очередь, ст. 92, из смысла которой ясно, что только судья может
налагать наказание за преступление99.
Б) Принцип равенства перед законом
Принцип равенства всех людей перед законом является, как указывалось выше, об-
щеправовым конституционным и международно-правовым принципом. В частности,
он закреплен в ст. 26 Международного пакта о гражданских и политических правах.
Обеспечение равноправия было одним из главных лозунгов буржуазных револю-
ций. В феодальную эпоху каждое сословие имело отдельный правовой статус, и это не-
равенство ярко проявлялось в сфере уголовного права и правосудия. В частности, для
каждого сословия существовали свои виды наказаний, соответствующие их статусу.
В настоящее время рассматриваемый принцип почти во всех странах закреплен
на конституционном уровне, поэтому его воспроизведение в уголовном законе, как
правило, признается излишним.
Как отраслевой принцип уголовного права равенство перед законом провозглашается
в УК Азербайджана, Армении, Беларуси, Вьетнама, Киргизии, КНР, Колумбии, Молдо-
вы, России, Таджикистана, Турции, Эфиопии.
В УК РФ (ст. 4) принцип равенства граждан перед законом сформулирован следу-
ющим образом: «Лица, совершившие преступления, равны перед законом и подле-
жат уголовной ответственности независимо от пола, расы, национальности, языка,
происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, от-
ношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а
98 Соединенные Штаты Америки: Конституция и законодательные акты. — М.: Издательская группа «Про-
гресс» «Универе» 1993. — С. 41.
99 Гаврилова Л.В. Разграничение преступления и административного правонарушения как научная и
нормотворческая проблема в ФРГ // Академический юридический журнал. — Иркутск, 2003. — №. 3. —
С. 41-47.
Понятие, задачи и принципы уголовного права 	63
также других обстоятельств». Аналогичные формулировки содержатся в УК других
стран СНГ, а также Монголии.
Принцип равенства граждан перед законом имеет наибольшее количество исклю-
чений из всех других принципов уголовного права.
Прежде всего, исключение из принципа равенства перед законом составляют
несовершеннолетние, которые пользуется особым (льготным) уголовно-правовым
режимом. Для них уголовным законом предусмотрены более мягкие наказания и
дополнительные основания освобождения от уголовной ответственности и наказа-
ния. Поэтому не случайно в формулировке ст. 4 УК РФ нет упоминания о возрасте
как признаке различий.
Рядом преимуществ пользуются женщины. Причем если некоторые их таких пре-
имуществ имеют естественное обоснование (отсрочка исполнения наказания для бе-
ременных и женщин, имеющих малолетних детей), то другие никак не связаны с осо-
бенностями женского пола (например, неприменения смертной казни к женщинам).
Во многих странах уголовный закон предусматривает различные льготы для лиц
пожилого возраста (например, неприменение к ним смертной казни).
Декларативным выглядит и заявление о равноправии независимо от должност-
ного положения. В настоящее время как в России, так и в зарубежных странах
имеется целый ряд так наз. «спецсубъектов», уголовное преследование которых не-
возможно в силу иммунитета (президентского, парламентского, судейского). При
этом в некоторых случаях иммунитет носит абсолютный характер, что представля-
ет собой своего рода «индульгенцию» на преступления. Однако, с другой стороны,
совершение преступления лицом с использованием своего служебного положения
может влечь повышенное наказание (например, п. «в» ч. 2 ст. 160 УК РФ).
В этой связи в российской уголовно-правовой науке высказывается мнение, что
данный принцип характеризуется специфическим уголовно-правовым содержанием.
А именно, равенство проявляется только в одном: в том, что все лица, совершившие
преступления, независимо от указанных в ст. 4 УК РФ характеристик, равным обра-
зом, т.е. одинаково подлежат уголовной ответственности. Вместе с тем этот принцип
не означает их равной ответственности и наказания, т. е. равных пределов и содержа-
ния уголовной ответственности и наказания.
Такая трактовка рассматриваемого принципа вызывает, однако, серьезные сом-
нения. Некоторые различия между людьми (возрастные, половые, должностные)
определяют не только различный объем уголовной ответственности, но сам факт ее
наступления или ненаступления. Например, в России несовершеннолетние в возрас-
те от 14 до 16 лет подлежат уголовной ответственности только в случае совершения
отдельных деяний, перечень которых установлен в Уголовном кодексе.
Скорее, можно говорить об ограниченном применении принципа равноправия в
уголовном праве: принцип равенства граждан перед законом применяется здесь в той
мере, в которой это не противоречит принципам справедливости и гуманизма, а также
с иными изъятиями, допускаемыми международным и конституционным правом.
В отдельных странах законодатель попытался отразить в тексте уголовного зако-
на вышеуказанную специфику содержания уголовно-правового принципа равенства
перед законом.
Так, УК Эфиопии, провозглашая в ч. 1 ст. 4 принцип равноправия как общее пра-
вило, в ч. 2 той же статьи устанавливает для него определенные изъятия и ограни-
чения: «Не должно делаться никаких различий в отношении преступников, кроме
случаев, предусмотренных настоящим Кодексом, касающихся иммунитетов, уста-
64	 Глава 3
новленных международным и конституционным правом, или относящихся к тя-
жести преступления или степени вины, возраста, обстоятельств или особых личных
характеристик виновного и общественной опасности, которую он представляет».
Весьма интересно сформулирован уголовно-правовой принцип равенства перед за-
коном также в УК Вьетнама (ч. 2 ст. 3). Здесь в качестве общего правила провозглашается,
что все лица, виновные в совершении преступления, равны перед законом независимо
от их пола, национальности, убеждений, религиозной или социальной принадлежности.
Одновременно оговаривается, что закон строго наказывает организаторов преступлений,
тех, кто оказывает сопротивление органам правопорядка, занимается преступной де-
ятельностью систематически или путем совершения агрессивных действий, опасных ре-
цидивистов, совершает преступления путем злоупотребления служебным положением, в
составе организованных банд, в виде преступного промысла или с умышленным причи-
нением тяжких последствий. С другой стороны, указывается на мягкость уголовного за-
кона в отношении тех, кто явился с повинной, выдал своих соучастников, искупил вину
хорошими поступками, раскаялся и добровольно возместил причиненный ущерб.
Здесь в одной статье сформулировано то, что во всех других уголовных законо-
дательствах только подразумевается: уголовно-правовой принцип равенства перед
законом действует за вычетом (или с учетом) множества факторов и обстоятельств,
определяющих степень общественной опасности конкретного лица, совершившего
преступного деяние, а также самого преступного деяния.
Как точно было отмечено в одном из курсов российского уголовного права, «учет
тяжести содеянного, личности виновного и всех других индивидуальных особеннос-
тей конкретного случая, предписываемый принципом справедливости, служит тому,
чтобы преодолеть известный формализм, заложенный в принципе юридического ра-
венства граждан перед законом»100 *.
В современном уголовном праве неоднократно поднимался вопрос о соответствии
принципу равенства перед законом института рецидива. В Казахстане и России этот
вопрос был исследован органами конституционного правосудия.
В Постановлении Конституционного Совета Республики Казахстан от 26 июня
2003 г. № 9 указывается: «Равенство перед законом при определении уголовной от-
ветственности означает, что субъекты преступления должны нести одинаковую уго-
ловную ответственность за одни и те же деяния, с учетом как смягчающих, так и отяг-
чающих обстоятельств. Средством обеспечения формального равенства в уголовном
праве выступает состав преступления, который может быть простым, квалифициро-
ванным и со смягчающим обстоятельством.
В уголовном праве, в качестве квалифицирующих признаков могут быть призна-
ны лишь те обстоятельства, которые характеризуют содеянное, либо одновременно
преступление и личность виновного, т.е. обстоятельства, проявившиеся в содеянном.
Корыстный мотив, присущий личности, проявляется во вновь совершенном деянии,
и такое суждение принципиально применимо к понятию рецидива, в том числе и в
отношении специального. Поэтому конституционный принцип равенства всех перед
законом и судом не нарушается.
Таким образом, по мнению Конституционного Совета, квалифицирующий при-
знак «лицо, ранее два или более раз судимое за хищение либо вымогательство», ука-
занный в рассматриваемых статьях УК, не противоречит содержанию пункта 1 статьи
100 Курс российского уголовного права. Общая часть / Под ред. В. Н. Кудрявцева, А. В. Наумова. — М.:
Спарк, 2001. — С. 54.
Понятие, задачи и принципы уголовного права 	65
14 Конституции Республики Казахстан и ранее принятым постановлениям Консти-
туционного Совета Республики Казахстан по этому вопросу».
В целом аналогичную позицию занял Конституционный Суд РФ в своем Пос-
тановлении от 19 марта 2003 г. № 3-П. При этом он указал: «Наличие в уголов-
ном законодательстве различных форм учета прежней судимости при определе-
нии ответственности лица за вновь совершенное преступление, в том числе при
неоднократности или рецидиве преступлений, во всяком случае не означает воз-
можность двойного учета одних и тех же обстоятельств одновременно как при ква-
лификации преступлений, так и при назначении наказания, поскольку иное проти-
воречило бы и конституционному принципу равенства всех перед законом и судом
в сфере уголовно-правовых отношений» (1.4. Постановления)101.
Безусловным отступлением от принципа равенства перед законом является
применение амнистии и помилования, поскольку этими актами отдельно взятые
категории лиц или конкретные лица произвольно ставятся в привилегированное
положение по отношению ко всем остальным осужденным (или привлеченным к
уголовной ответственности) гражданам. Поэтому использование указанных инсти-
тутов может быть оправдано только исключительными обстоятельствами: напри-
мер, амнистия политических заключенных после падения антидемократического
режима или помилование лица, несправедливо осужденного в иностранном госу-
дарстве, т.е. когда имеет место восстановление попранной справедливости, а не де-
монстрация «гуманности» за счет прав других граждан.
В связи с вышесказанным интересно отметить, что в Польше в 2002 году Конституци-
онный Суд признал неконституционной налоговую амнистию как нарушающую один
из основных принципов Конституции — равенства всех граждан перед законом102.
Вопрос о равенстве перед законом может вставать и в связи с различиями в се-
мейном статусе. Например, в Японии Верховный суд в порядке осуществления кон-
ституционного контроля признал неконституционной ст. 200 Уголовного кодекса,
предусматривавшую повышенную санкцию за отцеубийство (на том основании, что
указанная статья противоречит конституционной норме о равноправии)103.
Для западных обществ в последние годы особое значение приобрела проблема
гендерного равноправия, борьба за утверждение которого подчас приводит к любо-
пытным изменением в уголовном праве. В частности, во все большем числе стран тра-
диционный состав изнасилования как бы растворяется в универсальном («гендерно
нейтральном») составе насильственного «сексуального проникновения», в котором
пол виновного и потерпевшего не имеет значения. Таким образом, новые формули-
ровки уголовных законов «закрывают глаза» на естественные биологические разли-
чия между мужчиной и женщиной. Напротив, страны СНГ и многие развивающиеся
государства сохраняют приверженность традиционной концепции изнасилования
как насильственного полового сношения с женщиной естественным путем.
В Японии принципом равенства перед законом (в части гендерного равноправия)
была обусловлена декриминализация супружеской измены со стороны жены (ст. 183
УК) в 1947 году104.
"" «Собрание законодательства РФ». 07.04.2003. — № 14. — Ст. 1302.
1,12 www.trybunal.gov.pl/eng/summaries/K_41 _02_GB.pdf
"и PradelJ. Droit рёпа! сотрагё. — Paris; Dalloz, 1995, 2002. — С. 60, 61.
104 Уголовное право зарубежных государств. Общая часть. Под ред. И.Д.Козочкина. — М.: Институт меж-
дународного права и экономики имени А.С.Грибоедова. 2001. — С. 424.
66	 Глава 3
Определенную специфику имеет понимание принципа равноправия в странах,
где действует мусульманское деликтное право.
Прежде всего, здесь (по общему правилу) нормы шариата распространяются толь-
ко на мусульман, в то время как все иные лица несут ответственность на основании
светских уголовных законов.
Далее, в мусульманском праве ценность женщины (в прямом и переносном смыс-
ле) меньше ценности мужчины.
В качестве наглядного примера можно привести ст. 42 УК Йемена, основанного
на нормах шариата: ««Выкуп за кровь», выплачиваемый за женщин, должен состав-
лять половину суммы, выплачиваемой за мужчин; однако компенсация за телесные
повреждения, нанесенные женщинам, такая же, как и мужчинам — до тех пор, пока
эта компенсация не достигнет трети от полной компенсации за мужчин, сверх этого
должна выплачиваться половина суммы, положенной за мужчин»105.
В) Принципы вины и презумпции невиновности
Данные взаимосвязанные принципы носят международно-правовой и конституци-
онный характер. Однако и в международно-правовых актах, и в конституциях сформу-
лирован только принцип презумпции невиновности.
При этом в международно-правовых и конституционных формулировках указанного
принципа имеются некоторые существенные различия.
Так, согласно Международному пакту о гражданских и политических правах (ч. 2
ст. 14) «каждый обвиняемый в уголовном преступлении имеет право считаться неви-
новным, пока виновность его не будет доказана согласно закону». Аналогична норма
ч. 2 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод: «каж-
дый обвиняемый в совершении уголовного преступления считается невиновным,
пока его виновность не будет доказана в соответствии с законом».
Согласно Конституции Исландии (ч. 2 ст. 70) «каждый обвиняемый в уголов-
ном преступлении считается невиновным до тех пор, пока не доказано обрат-
ное». Декларация прав человека и гражданина, являющаяся частью Конституции
Франции, в п.9 провозлашает «каждый предполагается невиновным, пока не ус-
тановлено обратное».
Конституция РФ (ч. 1 ст. 49) формулирует принцип презумпции невиновности сле-
дующим образом: «каждый обвиняемый в совершении преступления считается неви-
новным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным за-
коном порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда».
По УК Польши (ч. 3 ст. 42) «каждый считается невиновным, пока его вина не
будет подтверждена правомочным приговором суда», по УК Литвы (ч.1 ст. 3) «лицо
считается невиновным до тех пор, пока его виновность не доказана в установленном
законом порядке и не признана вступившим в законную силу приговором суда».
Таким образом, основополагающие международно-правовые акты и некоторые
конституции (например, Исландии, Франции), в отличие от конституций РФ, Литвы,
Польши и ряда других стран, не исключают возможность установления вины лица в
совершении преступления во внесудебном порядке. Это различие имеет весьма важ-
ное значение, поскольку позволяет, например, прекращать уголовное преследование
на досудебной стадии в связи с примирением с потерпевшим, что предполагает фор-
мальное признание нарушителем уголовного закона своей вины.
105 Текст УК Йемена см. на сайте: http://www.unhcr.org/cgi-bin/texis/vtx/rsd
Понятие, задачи и принципы уголовного права 	67
Хотя принцип презумпции невиновности рассматривается, прежде всего, как
уголовно-процессуальный, он имеет и материально-правовое значение.
При этом непосредственно в уголовном законодательстве презумпция невиновнос-
ти закрепляется весьма редко. Так, в УК Афганистана она названа в числе общих прин-
ципов. В УК Украины презумпция невиновности фигурирует как одно из оснований
уголовной ответственности (ч. 2 ст. 2): лицо считается невиновным в совершении пре-
ступления и не может быть подвергнуто уголовному наказанию, пока его вина не будет
доказана в законном порядке и установлена обвинительным приговором суда.
Как и большинство других принципов уголовного права, принцип презумпции
невиновности не является абсолютным и может подвергаться некоторым ограниче-
ниям со стороны законодателя.
В частности, презумпция невиновности не препятствует возложению на обвиня-
емого бремени доказывания наличия обстоятельств, исключающих преступность де-
яния. Данная позиция подкрепляется междунарродно-правовыми актами в области
борьбы с преступностью.
Так, согласно Конвенции ООН против коррупции 2003 года (ст. 20) «при условии соб-
людения своей конституции и основополагающих принципов своей правовой системы
каждое Государство-участник рассматривает возможность принятия таких законодатель-
ных и других мер, какие могут потребоваться, с тем чтобы признать в качестве уголовно
наказуемого деяния, когда рно совершается умышленно, незаконное обогащение, т.е.
значительное увеличение активов публичного должностного лица, превышающее его
законные доходы, которое оно не может разумным образом обосновать»106.
Принцип вины означает, что лицо подлежит уголовной ответственности только за
те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опас-
ные последствия, в отношении которых установлена его вина.
В настоящее время принцип вины носит универсальный характер, т.е. лежит в основе
всех уголовно-правовых систем. Во всех кодифицированных уголовных законах имеют-
ся положения о вине как условии уголовной ответственности (элементе преступления).
Однако лишь в некоторых странах уголовные кодексы специально выделяют
(формулируют) принцип вины в качестве общего принципа уголовного закона. К та-
ковым относятся страны СНГ (кроме Грузии и Украины), Боливия, Колумбия, Лит-
ва, Мексика (УК Федерального округа), Монголия, Никарагуа, Панама, Парагвай,
Польша, Сальвадор. Сербия, Словения, Хорватия, Черногория.
В большинстве государств законодатель исходит из того, что принцип вины носит
конституционный характер, поэтому нет необходимости формально провозглашать
его в качестве отраслевого принципа уголовного закона.
Интересно отметить, что даже в Германии, где конституция не упоминает о пре-
зумпции невиновности, принципу, вины считается конституционным. В решении
Конституционного Суда ФРГ от 7 апреля 1998 г. говорится: «В области уголовного
правосудия ст. 1 абз. 1 Основного Закона определяет сущность наказания и отно-
шение между виной и возмездием. Принцип «никакого наказания без вины» имеет
конституционный ранг; он находит свое основание в повелении уважать человечес-
кое достоинство, так же, как в ст. 2 абз. 1 Основного Закона и в принципе правового
государства»107.
"* Собрание законодательства РФ. 26 июня 2006 г. — №. 26. — Ст. 2780.
107 Жалинский А.Э. Современное немецкое уголовное право. — М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2004. —
68	 Глава 3
При всей очевидности содержания принципа вины, его формулировка в совре-
менных уголовных законодательстах имеет некоторые различия.
В УК РФ эта формулировка включает в себя в виде отдельной нормы запрет объ-
ективного вменения:
«1. Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные
действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в от-
ношении которых установлена его вина.
2. Объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причи-
нение вреда, не допускается».
Аналогичным образом он сформулирован в УК Азербайджана, Армении, Белару-
си, Монголии.
Также специально выделяется норма о запрете объективного вменения при фор-
мулировании принципа виновности в УК Колумбии, федерального округа Мексики,
Никарагуа, Сальвадора.
В УК Литвы, Парагвая, Польши, Сербии, Словении, Туркменистана, Узбекиста-
на, Хорватии, Черногории запрет объективного вменения особо не оговаривается,
хотя, конечно, подразумевается. Поэтому здесь принцип вины сформулирован в виде
единой нормы. Так, согласно УК Узбекистана (ст. 9) «лицо подлежит ответственности
лишь за те общественно опасные деяния, в совершении которых будет доказана его
вина, в установленном законом порядке».
В некоторых странах принцип вины дополняется принципом личной ответствен-
ности, Так, ст. 7 УК Таджикистана именуется «Принцип личной ответственности и
виновности». Часть 1 этой статьи гласит: «Никто не может нести уголовную ответс-
твенность иначе как за свои собственные деяния, действия или бездействия». В УК
Армении и Никарагуа принцип личной ответственности закреплен отдельно от при-
нципа виновной ответственности. В УК Беларуси и Киргизии вместо принципа вины
фигурирует принцип личной виновной ответственности.
УК Молдовы, Перу и Турции провозглашают принцип личной уголовной ответствен-
ности, составной частью которого является принцип вины.
В российской доктрине, напротив, принцип вины включает в себя принцип лич-
ной ответственности. Так, по мнению автора одного из отечественных курсов уголов-
ного права, «рассматриваемый принцип означает, прежде всего, что лицо, совершив-
шее преступление, отвечает лишь за то, что было совершено им лично»108.
Принцип персональной уголовной ответственности закреплен в Конституции
Италии (ч. 1 ст. 27). При этом итальянские юристы по-разному понимают содержа-
ние этого принципа. Часть из них полагает, что он содержит запрещение уголовной
ответственности за действия других лиц, уголовной ответственности юридических
лиц и назначение коллективных наказаний. На такой же позиции стоит и Конститу-
ционный суд Италии. Другие ученые связывают принцип персональной уголовной
ответственности с принципом виновности, высказываясь против сохранения в УК
случаев объективного вменения109.
Определенную специфику имеет принцип вины в англо-американском уголовном
праве. В отличие от континентальной системы здесь существуют преступления, для ко-
торых виновность не является обязательным элементом. Ответственность за такие пре-
108 Курс российского уголовного права. Общая часть / Под ред. В. Н. Кудрявцева, А. В. Наумова. — М.:
Спарк. 2001. — С. 50.
109 Уголовное право зарубежных государств. Общая часть. Под ред. И.Д.Козочкина. — М.: Институт меж-
дународного права и экономики имени А.С.Грибоедова. 2001. — С. 507, 508.
Понятие, задачи и принципы уголовного права 	69
ступления получила название «абсолютной», или «строгой». Однако в данном случае
мы имеем дело не с объективным вменением, а, скорее, с исключением из принципа
презумпции невиновности. При совершении преступлений «строгой ответственности»
вина причинителя вреда презюмируется, но эта презумпция может быть опровергнута.
Г) Принцип справедливости
Справедливость является категорией морально-правового, а также социально-поли-
тического сознания, представляющей собой понятие о должном, соответствующее опре-
деленным представлениям о сущности человека и его неотъемлемых правах. Примени-
тельно к области уголовного права понятие справедливости содержит в себе требование
соответствия между деянием и воздаянием, т.е. между преступлением и наказанием.
С точки зрения теории уголовного права принцип справедливости имеет два ас-
пекта: справедливость самого уголовного закона и справедливость наказания, на-
значаемого судом за преступление. Хотя второй аспект касается, скорее, процессу-
ального, чем материального уголовного права, именно он находит свое выражение в
качестве определенных норм-принципов уголовного закона.
Идея справедливости лежит в основе уголовного права любого государства, од-
нако лишь в некоторых из них законодатель сформулировал ее в виде тех или иных
принципов.
Собственно понятие «принцип справедливости» можно найти в УК Азербайджа-
на, Беларуси, РФ, Монголии, Таджикистана, Туркменистана, Узбекистана. О прин-
ципе справедливости также упоминается в УК Литвы и Испании, хотя его содержа-
ние там никак не раскрывается.
В УК Армении принцип справедливости именуется «принципом справедливости
и индивидуализации ответственности», а в УК Молдовы — принципом индивидуа-
лизации уголовной ответственности и уголовного наказания.
Как показывает анализ соответствующих норм УК, во всех вышеперечисленных
странах принцип справедливости относится не к уголовному праву в целом, а только к
наказаниям (как правило, к их назначению).
В содержание принципа справедливости, согласно УК Азербайджана, Армении,
Беларуси, Монголии, РФ, Таджикистана, Узбекистана, входят три элемента: 1) соот-
ветствие уголовных санкций опасности преступления (пропорциональность уголов-
ных санкций); 2) соответствие уголовных санкций обстоятельствам совершения пре-
ступления и личности виновного (индивидуализация уголовной ответственности); 3)
принцип «Non bis in idem».
Формулировки принципа справедливости в УК Азербайджана (ст. 8), России (ст. 6)
и Таджикистана (ст. 8) идентичны:
«1. Наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, со-
вершившему преступление, должны быть справедливыми, то есть соответствовать
характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его
совершения и личности виновного.
2. Никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же пре-
ступление».
Сходное содержание имеют соответствующие статьи в УК Монголии (ст. 6) и Уз-
бекистана (ст. 8).
Статья 10 УК Армении, именуемая «Принцип справедливости и индивидуализации
ответственности», сформулирована несколько иначе. В частности, ее ч.1 дополнена по-
ложением о том, что наказание и иные меры уголовно-правового воздействия «долж-
70 и Глава 3
ны быть необходимыми и достаточными для его исправления и предупреждения новых
преступлений». В ч. 2 той же статьи запрет повторного осуждения лица за одно и то же
преступление содержит оговорку: «за исключением случаев, установленных законом».
Важный нюанс можно отметить при анализе формулировки рассматриваемого
принципа в УК Беларуси (ч. 6 ст. 3): «Наказание и иные меры уголовной ответствен-
ности должны быть справедливыми, то есть устанавливаться и назначаться с учетом
характера и степени общественной опасности преступления, обстоятельств его со-
вершения и личности виновного». Таким образом, здесь содержится прямое указание
на то, что принцип справедливости должен применяться не только при назначении
наказаний, но и при пенализации преступлений.
В УК Туркменистана принцип «Non bis in idem» изложен отдельно от принципа
справедливости, т.е. не включен законодателем в содержание последнего.
В других странах уголовное законодательство не содержит упоминания о принци-
пе справедливости. Очевидно, там данная категория представляется законодателю
слишком абстрактной.
В некоторых государствах в качестве общего принципа в уголовном законе закреп-
лен принцип пропорциональности наказания совершенному преступлению (КНР, Колум-
бия, Парагвай, Перу, Пуэрто-Рико, Сальвадор, Турция). В частности, в УК Колумбии,
Панамы, Парагвая и Перу непосредственно используется термин «принцип пропорци-
ональности» (Principio de proporcionalidad). УК КНР (ст. 5) в числе основных принци-
пов Уголовного кодекса формулирует следующий: «мера уголовного наказания должна
соответствовать преступному деянию, совершенному преступником, и его уголовной
ответственности». На Кипре принцип пропорциональности наказания закреплен не-
посредственно в Конституции (ч. 3 ст. 12), согласно которой «закон не может преду-
сматривать наказание, не соответствующее тяжести преступления».
Принцип соразмерности наказаний также заложен в конституционных актах Ве-
ликобритании и США. Английский (1689 года) и американский (1791 года) Билли
о правах содержат практически идентичные нормы: «недопустимо ни требование
чрезмерных судебных залогов, ни наложение чрезмерных штрафов или жестоких и
необычных наказаний». В соответствии с доктриной указанных стран понятие «жес-
токие» подразумевает не только бесчеловечные, антигуманные, но также и несораз-
мерные, несправедливые наказания.
Так, в СШАв 1983 году впервые в истории страны Верховный Суд признал «жестоким
и необычным наказанием» приговор к тюремному заключению, поскольку посчитал его
«непропорциональным», не соответствующим тяжести совершенного деяния (SOLEM v.
HELM, 463 U.S. 277 (1983)). Этот приговор предусматривал продленное (пожизненное)
лишение свободы без права на условно-досрочное освобождение. Оно было назначено
в Южной Дакоте некоему Хелму, совершившему фелонию, караемую пятью годами тю-
ремного заключения (Хелм расплатился в ресторане 100-долларовым необеспеченным
чеком), а ранее — несколько ненасильственных, не очень опасных фелоний, в том числе
берглэри III степени, вождение в нетрезвом состоянии, кражу и мошенничество110.
В своем решении по делу Хелма Верховный Суд, в частности, указал: «предпи-
сание Восьмой Поправки о жестоком и необычном наказании запрещает не только
варварские наказания, но также приговоры, которые являются непропорциональны-
ми совершенному преступлению.
110 Уголовное право зарубежных государств. Общая часть. Под ред. И.Д.Козочкина. — М.: Институт меж-
дународного права и экономики имени А.С.Грибоедова. 2001. — С. 242.
Понятие, задачи и принципы уголовного права и 71
(а)	Принцип пропорциональности глубоко укоренился в юриспруденции общего
права. Он был выражен в Великой Хартии вольностей, применявшейся английскими
судами на протяжении столетий, и повторен в английском Билле о правах словами,
которые были восприняты Восьмой Поправкой. Когда создатели Восьмой Поправ-
ки одобрили эти слова, они одобрили принцип пропорциональности, который в них
подразумевался.
(Ь)	Конституционный принцип пропорциональности был признан в явной форме (ex-
plicitly) настоящим Судом почти столетие назад. В нескольких делах Суд применил этот
принцип для отмены приговоров. Например, Weems v. United States, 217 U.S. 349»111.
В качестве общего принципа уголовного права принцип пропорциональности
наказаний получил признание в европейском праве. В Хартии основных прав Евро-
пейского Союза 2000 года имеется ст. 49, именуемая «Принципы законности и про-
порциональности уголовных преступлений и наказаний». Согласно ч. 3 этой статьи
«Тяжесть наказания не должна быть несоразмерной преступлению».
Иногда принцип пропорциональности (справедливости) наказания устанавлива-
ется законодателем не как общеотраслевой, а как один из принципов назначения на-
казания (Венгрия, Грузия, Казахстан, Польша, Украина, Финляндия). Так, согласно
ч. 1 ст. 53 УК Грузии «суд назначает виновному справедливое наказание в пределах,
установленных соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса,
и с учетом положений Общей части этого же Кодекса». Аналогичная формулировка
содержится в ч. 1 ст. 52 УК Казахстана.
Что касается принципа «Non bis in idem», то он относится к числу важнейших меж-
дународно признанных правовых принципов. В частности, запрет повторного уго-
ловного преследования за одно и то же деяние получил закрепление в Римском ста-
туте Международного уголовного суда и Протоколе № 7 к Европейской конвенции о
защите прав человека и основных свобод. В статье 4 указанного Протокола, имену-
емой «Право не привлекаться к суду или повторному наказанию», данный принцип
сформулирован следующим образом:
«1. Никакое лицо не должно быть повторно судимо или наказано в уголовном порядке
в рамках юрисдикции одного и того же государства за преступление, за которое
оно уже было окончательно оправдано или осуждено в соответствии с законом и
уголовно-процессуальным законодательством этого государства.
2. Положения предыдущего пункта не препятствуют пересмотру дела в соответствии
с законом и уголовно-процессуальным законодательством соответствующего
государства, если имеются сведения о новых или вновь открывшихся обстоятель-
ствах или в предыдущем разбирательстве были допущены существенные ошибки,
которые могли повлиять на исход дела».
Принцип «Non bis in idem» приобрел действительно универсальный характер, во
многих странах он провозглашен в конституции (Азербайджан, Венесуэла, Германия,
Грузия, Индия, Канада, Киргизия, Мальта, Мексика, Непал, Португалия, РФ, Син-
гапур, Словакия, Словения, США, Таджикистан, Украина, Филиппины, Хорватия,
Эстония, Япония) или в УК (Гана, Казахстан, Колумбия, Литва, Нидерланды, Новая
Зеландия, Панама, Украина, Эфиопия). Во Франции он содержится в УПК.
Так, поправка V к Конституции США в числе прочего устанавливает, что «никто
не должен дважды отвечать жизнью или телесной неприкосновенностью за одно и то
же преступление».
http://supreme.justia.com/us/463/277/case.html
72	 Глава 3
Безусловно, запрет двойного уголовного преследования рассматривается, прежде
всего, как уголовно-процессуальная гарантия, однако он может иметь значение и для
материального уголовного права.
Своя концепция справедливости существует в мусульманском уголовном праве.
Она исходит из того, что справедливость присуща исламским законам имманентно в
силу их божественного происхождения. Так, согласно ст. 2 Конституции Ирана «Ис-
ламская республика — это система правления, основанная на вере в... божественную
справедливость в создании и установлении законов шариата».
Что касается справедливости как соответствия между преступлением и наказа-
нием, то в шариатском уголовном праве она наиболее строго воплощается в уста-
новлении наказания по принципу талиона («око за око») за умышленное убийство
и телесные повреждения. За указанные преступления шариат устанавливает точную
санкцию — кисас, означающую, по общепринятому определению, «возмездие», т. е.
наказание, «равное» по тяжести совершенному противоправному деянию. В общем
виде данный принцип получил закрепление в Коране, который, в частности, преду-
сматривает: «Кто же преступает против вас, то и вы преступайте против него подобно
тому, как он преступил против вас...» (II, 190/194). «И воздаянием зла — зло, подоб-
ное ему» (XLII, 38/40)112.
В заключение следует отметить, что принцип справедливости в современном уго-
ловном праве не носит абсолютного характера. В известной мере он ограничен прин-
ципами гуманности и уважения человеческого достоинства, о которых речь пойдет
ниже. Наиболее ярко это ограничение проявляется в вопросе о смертной казни. Абсо-
лютное большинство людей почти во всех странах мира признают, что единственным
справедливым наказанием за умышленное убийство без смягчающих обстоятельств,
не говоря уже о «серийных» убийствах, является лишение жизни самого преступни-
ка. Поэтому каждое государство, отменяющее смертную казнь как вид наказания,
этим актом признает, что идеи гуманности (милосердия) и (или) неприкосновеннос-
ти человеческого достоинства в уголовно-правовой системе в конечном счете имеют
более высокую социальную ценность, чем идея справедливости.
Д) Принципы гуманности, уважения человеского достоинства и гуманизма
Используемая в УК РФ категория «принцип гуманизма» не известна законода-
тельству абсолютного большинства стран мира.
Вместо нее в зарубежном уголовном праве применяется более конкретный между-
народно-правовой и конституционный принцип запрета жестокого, бесчеловечного
или уничижающего достоинство человека обращения и наказания, который может
быть назван также «принципом гуманности» (при том, что понятие гуманности абс-
трактно и поэтому значительно шире).
Исторически появление вышеуказанного запрета восходит к эпохе французской
и американской буржуазных революций, воплотивших прогрессивные идеи Просве-
щения об упразднении пыток, членовредительских наказаний и квалифицирован-
ных видов смертной казни как атрибутов феодального права. «Отец» современного
уголовного права Ч. Беккариа писал: «...следует употреблять только такое наказание,
которое... производило бы наиболее сильное впечатление на душу людей и было бы
наименее мучительным для тела преступника»113.
112 Сюкияйнен Л.Р. Мусульманское право. Вопросы теории и практики. — М., 1986. — С. 193.
113 Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. — М.: ИНФРА-М, 2004. — С. 103.
Понятие, задачи и принципы уголовного права 	73
Хотя первыми реализацию указанных идей начали «просвещенные» абсолютные
монархи, именно буржуазные революции возвели отказ от жестоких наказаний в
ранг конституционного принципа.
Еще в 1689 году в английском Билле о правах было провозглашено: «недопусти-
мо ни требование чрезмерных судебных залогов, ни наложение чрезмерных штрафов
или жестоких и необычных наказаний».
Через век американские «отцы-основатели» повторили те же слова в Статье VIII Бил-
ля о правах 1791 года (т.е. Восьмой поправке к Конституции США): «Не должны требо-
ваться непомерно большие залоги, взыскиваться чрезмерные штрафы, налагаться жес-
токие и необычные наказания»114.
Спустя полтора столетия указанный запрет получил широкое признание в между-
народном праве. Так, Всеобщая декларация прав человека 1948 года (ст. 5) провозгла-
сила, что «Никто не должен подвергаться пыткам или жестоким, бесчеловечным или
унижающим его достоинство обращению и наказанию».
Эту формулу почти дословно воспроизвел Международный пакт о гражданских
и политических правах 1966 года (ст. 7): «Никто не должен подвергаться пыткам или
жестокому, бесчеловечному или уничижающему его достоинство обращению или на-
казанию. В частности, ни одно лицо не должно без его свободного согласия подвер-
гаться медицинским или научным опытам».
В настоящее время основанный на вышеуказанных международно-правовых нор-
мах запрет жестокого обращения и наказания содержится в конституциях большин-
ства стран мира (в частности, Албании, Анголы, Бангладеш, Беларуси, Бразилии,
Венгрии, Венесуэлы, Замбии, Зимбабве, Исландии, Испании, Италии, Казахстана,
Канады, Кипра, Колумбии, Литвы, Мальты, Мексики, Молдовы, Намибии, Никара-
гуа, Парагвая, Польши, Румынии, Свазиленда, Словакии, Словении, Туркменистана,
Уганды, Украины, Филиппин, Чехии, Швейцарии, Шри-Ланки, Эквадора, Эритреи,
Эстонии, Эфиопии, Японии). При этом в отдельных случаях формулировки могут
несколько отличаться от международно-правовых. Так, согласно ст. 27 Конституции
Италии «наказания не могут состоять в мерах, противных чувству гуманности».
Иногда запрет жестоких наказаний можно найти в самом тексте уголовного зако-
на (например, в УК Сальвадора, Словении, Хорватии).
В некоторых странах уголовный закон специально выделяет принцип уважения че-
ловеческого достоинства. Так, УК Колумбии (ст. 1) и Панамы (ст. 1) провозглашают,
что в основе уголовного права (в УК Панамы — Уголовного кодекса) лежит уважение
человеческого достоинства. Этот же принцип назван в преамбуле к УК Парагвая. По
УК Сальвадора (ст. 2) каждый, кому вменяется преступление, имеет право на обраще-
ние с должным уважением достоинства, неотъемлемо присущего человеской личнос-
ти. Согласно УК Эфиопии (ст. 87) наказание и иные уголовные меры должны приме-
няться всегда с должным уважением к человеческому достоинству. УК Афганистана
(ч. 2 ст. 4) запрещает любые наказания, противоречащие человеческому достоинству.
По УК Швейцарии (ст. 74) каждый осужденный, отбывающий лишение свободы или
в отношении которого исполняется уголовная мера, имеет право на уважение его
достоинства. Кроме того, в подавляющем большинстве стран мира неприкосновен-
ность достоинства человека возведена в ранг конституционного принципа, который
определяет содержание уголовного законодательства. Так, в ФРГ Конституционный
114Соединенные Штаты Америки: Конституция и законодательные акты. — М.: Издательская группа «Про-
гресс» «Универе». 1993. — С. 42.
74	 Глава 3
Суд в 1977 году признал, что пожизненное лишение свободы без возможности ус-
ловно-досрочного освобождения несовместимо с положением ст. 1 Конституции о
неприкосновенности человеческого достоинства115.
Содержание самого принципа уважения человеческого достоинства представля-
ется весьма многогранным.
С одной стороны, вышеуказанный принцип вытекает из запрета унижающих че-
ловеческое достоинство обращения и наказания (соответственно, является частным
случаем принципа гуманности). С другой стороны, в уголовно-правовой теории и
практике органов конституционного контроля принцип уважения человеческого до-
стоинства рассматривается как широкая категория, эквивалетная принципу гуман-
ности или даже поглащающая его.
Более того, в международном праве человеческое достоинство вообще является
основополагающей категорией. В главных международно-правовых актах о правах
человека признание человеческого достоинства предшествует изложению всех прав и
свобод. Так, согласно преамбуле Международного пакта о гражданских и политичес-
ких правах 1966 года «в соответствии с принципами, провозглашенными Уставом Ор-
ганизации Объединенных Наций, признание достоинства, присущего всем членам
человеческой семьи, и равных и неотъемлемых прав их является основой свободы,
справедливости и всеобщего мира».
Из принципа уважения человеческого достоинства выводятся важнейшие между-
народно-правовые нормы, касающие национального уголовного права. В частности,
Второй факультативный протокол к Международному пакту о гражданских и поли-
тических правах, направленный на отмену смертной казни (15 декабря 1989 г.), ис-
ходит из того, что «отмена смертной казни способствует укреплению человеческого
достоинства и прогрессивному развитию прав человека»116.
В преамбуле Протокола №13 к Конвенции о защите прав человека и основных
свобод об отмене смертной казни при любых обстоятельствах (Вильнюс, 3 мая 2002 г.)
также подчеркивается, что «отмена смертной казни необходима для ... полного при-
знания достоинства, присущего всем людям»117.
Наконец, в резолюции Генеральной Ассамблеи от 18 декабря 2007 г., призываю-
щей всех членов ООН ввести мораторий на применение смертной казни, которую
поддержали 104 государства, отмечается, что «применение смертной казни подрыва-
ет человеческое достоинство»118.
Сравнивая принципы гуманности и уважения человеческого достоинства в уго-
ловном праве, нельзя не отметить, что первый носит относительный (релятивист-
ский), а второй — абсолютный характер. Гуманность по отношению к преступнику
всегда имеет относительный характер, поскольку ей неизбежно противостоит гуман-
ность по отношению к потерпевшим и обществу в целом, между двумя этими гуман-
ностями необходимо искать и поддерживать разумный баланс. Категория человечес-
кого достоинства не имеет подобного противовеса и поэтому это достоинство нельзя
ограничивать (ущемлять) в чьих-либо интересах. Данная идея предельно четко и
категорично выражена в норме ч. 1 ст. 21 Конституции РФ: «Достоинство личнос-
115 http://www.hrcr.org/safrica/dignity/45bverfgel87.htm.
116 Международное публичное право. Сборник документов. — М.: БЕК, 1996. — Т. 1. — С. 485—487.
117 Европейский Суд по правам человека. Первые решения по жалобам из России (сборник документов). — M.,
2004. - С. 32-33.
1,8 http://daccessdds.un.org/doc/UNDOC/LTD/N07/577/08/PDF/N0757708.pdf.
Понятие, задачи и принципы уголовного права 	75
ги охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления».
Именно поэтому отмена смертной казни и некоторых других суровых наказаний час-
то мотивируется уважением достоинства личности, а не «обоюдоострым» принципом
гуманности. В частности, Конституционные суды ЮАР в 1995 году119 и Литвы в 1998
году120 признали смертную казнь антиконституционной на том основании, что она
нарушает конституционные права на жизнь и уважение человеческого достоинства.
Надо сказать, что неприкосновенность человеческого достоинства является ха-
рактерной чертой именно современного уголовного права. Для всех предшествующих
эпох, включая раннебуржуазное право XIX века, разнообразные позорящие наказания
были неотъемлемым элементом арсенала карательного воздействия. Даже недавняя
история отечественного права знает яркие примеры возврата к мерам такого рода.
Так, Указ Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 г. устанавливал,
что к немецко-фашистским злодеям, виновным в совершении кровавых расправ над
мирным советским населением и пленными красноармейцами, и к их пособникам
из местного населения должны применяться наказания особого рода: смертная казнь
через повешение и ссылка в каторжные работы на срок от 15 до 20 лет. Как указы-
вали видные советские ученые-криминалисты того времени, «введением повешения
как способа исполнения смертной казни советский закон подчеркивал позорящий
характер наказания, которое немецко-фашистские злодеи и их приспешники по
справедливости заслужили. Лица, организовавшие душегубки, лагери смерти, заслу-
живали того, чтобы о ними обращались как с лишенными человеческого достоинства
(выделено мною — авт.)»121.
В настоящее время средневековые позорящие наказания сохраняются в странах,
где уголовное законодательство основано на нормах шариата. Например, согласно
УК Судана (ст. 168) «виновный в совершении преступления, квалифицируемого как
разбой (хараба), подвергается наказанию в виде смертной казни или же смертной
казни с последующим выставлением распятого тела на всеобщее обозрение, если его
действия сопровождались убийством или изнасилованием»122. Очевидно, в данном
случае трудно говорить о неприкосновенности человеческого достоинства осужден-
ного (которое, кстати, гарантируется ст. 20 Конституции Судана 1998 года).
Собственно «принцип гуманизма» как правовой термин можно встреть только в
УК некоторых стран СНГ (Азербайджана, Армении, Беларуси, Киргизии, Молдо-
вы, России), а также Монголии, Никарагуа и Польши.
В современной отечественной науке гуманизм обычно определяется как «призна-
ние ценности человека как личности, его права на свободное развитие и проявление
своих способностей, утверждение блага человека как критерия оценки общественных
отношений»123. То есть, это весьма сложное и многогранное понятие, которое далеко
отстоит от созвучной ему категории «гуманность» (человечность, милосердие). Оче-
видно, что принцип гуманизма в УК РФ был замыслен как уголовно-правовое «пре-
ломление» (воплощение) конституционной нормы-декларации: «Человек, его права
и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и
119 http://hei.unige.ch/~clapham/hrdoc/docs/cctmakwanyane.html
120 http://www.venice.coe.int/docs/1999/CDL(1999)013rev-e.asp
121 ГерцензонА.А., Грингауз Ш.С., Дурманов Н.Д., Исаев М.М., Утевский Б.С. История советского уголовного
права. — М., 1947 г. — С. 431.
122 http://www.ecoi.net/file_upload/sbl06_sud-criminalactl991.rtf.
123 Большой энциклопедический словарь / Под ред. А.М. Прохорова. — М., 2001. — С. 320.
76 в Глава 3
свобод человека и гражданина — обязанность государства» (ст. 2 Конституции РФ).
В чем же состоит специфическое проявление конституционного принципа гума-
низма в уголовном праве?
По мнению авторов одного из авторитетных курсов российского уголовного пра-
ва, «первый и главный аспект гуманизма в уголовном праве — это забота о гражданах,
их безопасности, об интересах потерпевших»124. В то же время ими отмечается, что
«гуманизм уголовной юстиции противоречив: охраняя личность и права потерпев-
ших, интересы общества, уголовная юстиция вместе с тем должна проявлять гуман-
ность и по отношению к преступнику, нарушившему эти интересы».
Г.И.Богуш также полагает, что основным выражением гуманизма уголовного за-
конодательства является приоритетная охрана его нормами личности, постановка
ее на первое место в триаде «личность-общество-государство»125.
Анализм норм УК вышеназванных стран СНГ, закрепляющих принцип гуманиз-
ма, подтверждает, что этот принцип имеет две стороны — первая обращена к челове-
ку как объекту преступного посягательства, вторая — к преступнику.
В УК РФ содержание принципа гуманизма раскрывается следующим образом:
«1. Уголовное законодательство Российской Федерации обеспечивает безопасность
человека.
2. Наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу,
совершившему преступление, не могут иметь своей целью причинение физи-
ческих страданий или унижение человеческого достоинства».
Аналогично раскрывается принцип гуманизма в УК Азербайджана (ст. 9) и весьма
близко — в УК Беларуси (ч. 7 ст. 3).
В УК Армении (ст. 11) формулировка «второй стороны» принципа гуманизма ближе
к вышеприведенным международно-правовым нормам:
«1. Уголовный кодекс Республики Армения служит обеспечению физической, пси-
хической, материальной, экологической и иной безопасности человека.
2. Никто не должен подвергаться пыткам или жестокому, бесчеловечному или уни-
жающему его достоинство обращению или наказанию».
УК Молдовы (ст. 4) сочетает оба похода:
«(1) Целью общего правового регулирования является прежде всего защита лич-
ности как высшей ценности общества, ее прав и свобод.
(2) Уголовный закон не имеет целью причинение физических страданий или уни-
жение достоинства человека. Никто не может быть подвергнут пыткам, жестокому,
бесчеловечному либо унижающему его достоинство наказанию или обращению».
Таким образом, представляется очевидным, что в вышеуказанных странах СНГ
принцип гуманности входит в содержание принципа гуманизма как его составляю-
щая (часть 2 процитированных статей).
В УК Монголии (ст. 7) принцип гуманизма сводится только к тому, что налагаемые
наказания и другие меры уголовного принуждения не могут иметь целью бесчеловеч-
ное, жестокое или унижающее достоинство обращение. То есть, речь идет уже только
о гуманности, а не о гуманизме как приоритете ценности человеческой личности для
уголовного закона.
124 Курс российского уголовного права. Общая часть / Под ред. В. Н. Кудрявцева, А. В. Наумова. — М.:
Спарк. 2001. — С. 57, 58.
125 Богуш Г.И. О гуманизме в уголовном праве и его конституционных основах // Системность в уголовном
праве. Материалы II Российского Конгресса уголовного права, состоявшегося 31 мая-1 июня 2007 г. — М.:
ТК Велби, Изд-во Проспект. 2007. — С. 68-70.
Понятие, задачи и принципы уголовного права и 77
Наконец, УК Польши (ст. 3) отсылает правоприменителя к принципу гуманизма
без раскрытия его содержания: «Наказания и другие меры, предусматриваемые на-
стоящим Кодексом, применяются с учетом принципов гуманизма (humanitaryzmu),
в особенности, уважения достоинства человека». Также не раскрывается содержание
принципа гуманизма в УК Киргизии (ч. 1 ст. 3) и Никарагуа (ст. 8).
Нельзя не отметить, что, несмотря на упоминание принципа гуманизма как абс-
трактной категории во всех вышеперечисленных странах, его содержание (приме-
нительно к преступнику) законодатель в конечном счете сводит к характеристикам
(целям, способу применения) наказания, оставляя в стороне все другие институты
уголовного права. А ведь принцип гуманности (как составляющая гуманизма) про-
является и в установлении льготного уголовно-правового режима для несовершен-
нолетних (в некоторых случаях — также для женщин и престарелых), в наличии
особых оснований для освобождения от уголовной ответственности и наказания, а
также целого ряда уголовно-поощрительных норм.
Кроме того, представляется неудачной используемая в УК РФ и некоторых других
стран СНГ формула «наказание и иные меры уголовно-правового характера, приме-
няемые к лицу, совершившему преступление, не могут иметь своей целью причине-
ние физических страданий или унижение человеческого достоинства», заимствован-
ная в силу традиции из репрессивного УК РСФСР 1926 года. Очевидно, авторы УК
РФ 1996 года посчитали, что указанная формула в достаточной мере имплементирует
международно-правовую норму о запрете жестоких, бесчеловечных и унижающих
достоинство наказаний. В действительности, однако, ч. 2 ст. 7 УК РФ и ее аналоги в
УК других стран СНГ ничего не запрещают, а, напротив, косвенно допускают униже-
ние человеческого достоинства в результате применения уголовного права (если это
является не целью, а «побочным эффектом» наказания). Поэтому вышеупомянутая
международно-правовая норма должа применяться в качестве принципа уголовного
права РФ и других стран СНГ самотоятельно и непосредственно.
В результате такого подхода к формулированию принципа гуманизма в «сухом ос-
татке» от него получается все тот же запрет жестоких, бесчеловечных и унижающих
достоинство наказаний.
Выражающие суть этого принципа юридические формулировки включают целый ряд
оценочных понятий («жестокий», «бесчеловечный», «унижающий достоинство»), что
дает широкий простор как для законодательной, так и для судебной интерпретации.
Понимание указанных категорий существенно различается в зависимости от ис-
торического периода, страны, культуры, религии, правовой традиции.
Вообще, гуманность/негуманность наказания может быть оценена только в кон-
тексте существующих на данный момент в конкретном обществе социальных, кри-
минологических, военно-политических обстоятельств. Например, одно и то же на-
казание может быть признано жестоким для мирного времени, но приемлемым в
условиях войны, но приемлемым в условиях военного времени. На этом основании, в
частности, целый ряд стран полностью отменили смертную казнь в мирное время, но
сохранили возможность ее применения в условиях войны. Из этой же идеи исходит
Протокол №6 от 28 апреля 1983 г. к Европейской конвенции о защите прав человека
и основных свобод, требущий отмены смертной казни в мирное время.
Следует также отметить, что в современном мире жестокость (бесчеловечность,
унизительность) наказания нередко определяется не самим его видом, а порядком на-
значения, практикой применения и режимом отбывания, а это уже относится к сфере
уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного, а не уголовного права.
78	 Глава 3
Весьма ярким примером здесь будет практика толкования VIII статьи Билля о
правах (запрет «жестоких и необычных наказаний») Верховным Судом США. В 1972
году по делу Фурмана и др. (Furman v. Georgia) Верховный суд установил, что отсут-
ствие единообразия в практике назначения смертной казни, процессуальный поря-
док ее назначения, широкое усмотрение судьи и присяжных при решении вопроса о
выборе наказания за преступления, караемые смертью, превращают смертную казнь
в «жестокое и необычное» наказание, запрещенное поправкой VIII. Таким образом,
аргументом послужила лишь процессуальная «неупорядоченность» назначения выс-
шей меры наказания. Решением по делу Фурмана были аннулированы положения
всех законов, предусматривавшие смертную казнь, а сама она была отменена. Од-
нако уже довольно скоро законодательные собрания в штатах стали пересматривать
соответствующие нормы таким образом, чтобы они, в случае обжаловании, не были
бы признаны неконституционными Верховным Судом на основе Восьмой поправки
и стандартов, установленных им по делу Фурмана. В свою очередь, Верховный Суд,
который сам никогда не считал смертную казнь, как таковую, «жестоким и необыч-
ным» наказанием, начиная с 1976 года, рассмотрел ряд дел, связанных с толкованием
положения о недопустимости «жестоких и необычных» наказаний применительно к
смертной казни, и установил следующие принципы.
Смертная казнь не является вообще неконституционным видом наказания; она
может быть предусмотрена законом только за те преступления, которые связаны с
умышленным лишением жизни человека; закон не может предписывать обязатель-
ность ее назначения, лишая тем самым Суд возможности заменить ее тюремным за-
ключением; процессуальный порядок назначения смертной казни должен быть та-
ким, чтобы исключалась возможность необоснованного и произвольного смертного
приговора; в частности, закон должен содержать указания относительно факторов
(обстоятельства преступления, личность подсудимого, смягчающие и отягчающие
вину обстоятельства и т. п.), которые Суд обязан рассмотреть при назначении смерт-
ной казни; присяжные должны решать вопрос о необходимости назначения смертной
казни на отдельном заседании (после того, как они утвердили вердикт о виновнос-
ти), на котором они вновь оценивают смягчающие и отягчающие вину подсудимого
факторы. В результате к 1984 году смертная казнь была восстановлена в 37 штатах,
скорректировавших свои законы согласно установкам Верховного Суда126.
При всем своебразии трактовки категорий жестокости и бесчеловечности наци-
ональными законодателями и судебной практикой, в настоящий момент для подав-
ляющего большинства стран сложилось некое общее, базисное понятие о том, что
является абсолютно недопустимым с точки зрения гуманности. В частности, речь
идет о членовредительских наказаниях и квалифицированных видах смертной каз-
ни, однако даже по таким безусловно жестоким наказаниям полный международный
консенсус оказался недостижимым.
В этой связи можно утверждать, что дня современного уголовного права наиболее
проблематичным является вопрос о соотношении международно-правового запрета
жестоких, бесчеловечных и унижающих достоинство наказаний (как одной из составля-
ющих принципа гуманизма) с нормами мусульманского деликтного права (шариата).
В странах, где уголовное право основано на нормах шариата (Иран, Йемен, Ли-
вия, Мавритания, ОАЭ, Пакистан, Саудовская Аравия, Судан), допускается при-
126 Мишин А.А., Власихин В.А. Конституция США: Политико-правовой комментарий. — М.: Международные
отношения, 1985. — С. 274—276.
Понятие, задачи и принципы уголовного права 	79
мснение членовредительских и других телесных наказаний, а также квалифициро-
ванных видов смертной казни. В частности, за кражу и разбой предусматривается
ампутация конечностей, за прелюбодеяние и употребление алкоголя — до 80 ударов
палкой. Смертная казнь в ряде случаев может исполняться через побивание камнями
или распятие. УК Судана (ст. 27) допускает осуществление смертной казни «таким же
путем, каким преступник лишил жизни свою жертву»127.
При этом, по мнению мусульманских правоведов, мусульманскому деликтному
право отнюдь не чужды идеи гуманности и милосердия. В Коране многократно упо-
минается о том, что Аллах милостлив. В качестве примера можно привести следую-
щие стихи: «Вору и воровке отсекайте их руки в воздаяние за то, что они приобрели,
как устрашение от Аллаха. Поистине, Аллах — великий, мудрый! А кто обратится
после своей несправедливости и исправит, то Аллах обратится к нему. Поистине, Ал-
лах— прощающий, милосердный!» (V, 42/38—43/39)128 или «Действительно, воздая-
ние тех, которые воюют с Аллахом и с Его посланником и стараются на земле вызвать
нечестие, в том, что они будут убиты, или распяты, или будут отсечены у них руки и
ноги накрест, или будут они изгнаны из земли. Это для них — позор в ближайшей
жизни, а в последней для них — великое наказание, — кроме тех, которые обрати-
лись прежде, чем вы получили власть над ними. Знайте же, что Аллах прощающий,
милосердный!» (V, 37/33-38/34)»129.
В УК Афганистана, который прямо допускает применение шариатских нака-
заний, тем не менее, провозглашается: «Недопустимо любое наказание, которое
противоречит человеческому достоинству» (ч. 2 ст. 4)130.
Е) Принцип необходимости
Основная идея концепции правового государства состоит в том, что государство
ограничено, связано в своих действиях правом. Если говорить точнее, исполнитель-
ная и судебная деятельность государства связана действующим правом, а законода-
тельная власть государства ограничена основополагающими правами и свободами
человека, закрепленными международно-правовыми и конституционными актами.
В Конституции Германии (ч. 3 ст. 20) идея ограниченности законодательных пол-
номочий государства выражена следующим образом «Законодательство связано кон-
ституционным строем, исполнительная власть и правосудие — законом и правом».
Применительно к уголовному праву это означает, что государство вправе устанав-
ливать и применять какие-либо уголовно-правовые нормы, которые ограничивают
международно и конституционно признанные права человека в большей степени,
только в том случае и только в той мере, в какой необходимо для защиты общего бла-
га или прав и свобод других лиц.
Во избежание произвольного толкования, современное международное право
стремится установить как можно более четкие критерии допустимости законодатель-
ных ограничений прав человека.
Так, Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод, провозгла-
шая в ст.ст. 8—11 права и свободы, одновременно устанавливает пределы и основания их
возможного ограничения. Например, в ч. 1 ст. 8 провозлашается право кажого на уваже-
127 http://www.ecoi. net/file_upload/sbl06_sud-criminalactl991. rtf
^Сюкияйнен Л.Р. Мусульманское право. Вопросы теории и практики. — М., 1986. — С. 184.
129 Там же. - С. 187.
130 http://www.idlo.int/AfghanLaws/
80 о Глава 3
ние его частной и семейной жизни, его жилища и корреспонденции. В ч. 2 той же статьи
перечислены случаи, в которых указанное право может быть ограничено: «Вмешатель-
ство публичной власти в осуществление этого права не допускается, за исключением
случаев, когда это предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе
в интересах национальной безопасности, общественного порядка или экономического
благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, охра-
ны здоровья или нравственности или для защиты прав и свобод других лиц».
Принцип необходимости появился практически одновременно с принципом
законности в эпоху буржуазных революций и был неразрывно связан с идеями кон-
ституционализма. Одной из первых его закрепила французская Декларация прав че-
ловека и гражданина 1789 года, согласно ст. 8 которой «Закон должен устанавливать
наказания лишь строго и бесспорно необходимые»131.
В настоящее время принцип необходимости получил признание, доктрине, зако-
нодательстве и (или) судебной практике всех демократических стран.
Во многих государствах он закреплен конституционно в виде четкой обобщенной
формулы (Албания, Армения, Беларусь, Казахстан, Киргизия, Латвия, Молдова, Монго-
лия, Польша, Португалия, Республика Корея, Россия, Румыния, Таджикистан, ЮАР).
Так, например, Конституция Португалии (ч. 2 ст. 18) содержит следующее положение:
«Закон может ограничить права и свободы и их гарантии только в случаях, специально
предусмотренных Конституцией, причем ограничения должны быть сведены к тому, что
необходимо для защиты других прав или интересов, охраняемых Конституцией».
Согласно Конституции РФ (ч. 3 ст. 55) «Права и свободы человека и гражданина мо-
гут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в
целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и закон-
ных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства».
Согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ принцип соразмерного
ограничения прав и свобод, закрепленный в ст. 55 (часть 3) Конституции РФ, означа-
ет, что публичные интересы, перечисленные в данной конституционной норме, могут
оправдать правовые ограничения прав и свобод, если они адекватны социально оправ-
данным целям (Постановление Конституционного Суда от 13 июня 1996 г. № 14-П по
делу о проверке конституционности части пятой статьи 97 Уголовно-процессуального
кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.В. Щелухина; абзац второй пункта 5
мотивировочной части)132.
Иногда принцип необходимости закрепляется непосредственно в уголовном зако-
нодательстве (бывшие югославские республики, Панама).
Например, в ст. 3 УК Сербии и в ст. 1 УК Черногории, именующихся одинако-
во «Основания и пределы уголовно-правового принуждения», указывается: «Защита
человека и других основополагающих социальных ценностей составляет основание
и пределы для определения уголовно наказуемых деяний, установления уголовных
наказаний и их применение в размерах, необходимых для пресечения таких преступ-
лений»133. Аналогичные по смыслу нормы имеются в УК Македонии, Федерации
Боснии и Герцеговины, Хорватии.
Наиболее развернуто принцип необходимости сформулирован в УК Панамы.
В ст. 2 этого кодекса закреплен принцип необходимости в узком смысле (stricto sen-
131 Французская Республика: Конституция и законодательные акты. — М., 1989 — С. 26—29.
132 «Собрание законодательства РФ». — 24.06.1996. — № 26. — Ст. 3185.
133 http://www.osce.org/documents/fry/2006/02/18196_en.pdf.
Понятие, задачи и принципы уголовного права 	81
su): «В настоящем Кодексе предусматриваются только те деяния, криминализация
которых безусловно необходима для защиты охраняемых правовых благ и основных
ценностей общества и соответствует уголовной политике Государства». Далее, в ст. 3
УК, он дополняется принципами субсидиарности уголовно-правового принуждения и
экономии уголовной репрессии: «Уголовное законодательство должно использовать-
ся только тогда, когда нет возможности использовать другие механизмы социального
контроля. Институируется принцип его минимального применения». Все три указан-
ных компоненты составляют принцип необходимости в широком смысле (lato sensu).
Практическое значение принципа необходимости состоит в том, что он является
«путеводной звездой» для органов конституционного правосудия при определении
обоснованности того или иного уголовно-правового запрета. Если на протяжении
столетий и тясячелетий рядовые члены общества являлись пассивными объектами
уголовно-правового принуждения, то сегодня каждый гражданин может доказывать
не только свою невиновность, но и неправомочность самой уголовно-правовой нор-
мы как нарушающей его конституционные права. В последние годы попытки оспо-
рить некоторые уголовно-правовые запреты становятся все более частыми в мировой
практике и все более часто истцы добиваются успеха. Так, Верховный Суд США сво-
ими решениями отменил целый ряд уголовно-правовых норм, направленных про-
тив порнографии, признав, что подобные произведения и представления защищены
Первой поправкой к конституции США (гарантирующей свободу слова и печати),
т.е. их производство и распространение может ограничиваться, но не запрещаться. В
2003 году в деле Lawrence v. Texas Верховный Суд США признал неконституционным
уголовный запрет на гомосексуальные отношения между взрослыми134.
В других случаях представителям государства удается доказать конституционному
правосудию, что тот или иной уголовно-правовой запрет действительно необходим и
поэтому имеет право на существования в демократическом государстве. Например, в
Латвии Конституционный суд своим решением от 26 января 2005 г. по делу № 2004-
17-01 признал, что ч. 1 ст. 2532 Уголовного закона, запрещающая «употребление нар-
котических и психотропных веществ без назначения врача» не противоречит ст. 96
Конституции Латвии (право на неприкосновенность частной жизни). В указанном
деле Суд нашел, что «оцениваемое ограничение основных свобод является социаль-
но необходимым, поскольку здоровью индивида присуща не только частная, но и
социальная ценность» и что «ограничение оцениваемого основного права соответ-
ствует ее социальной необходимости — сократить наркоманию и распространение ее
опасных последствий»135.
134 http://www.supremecourtus.gov/opinions/02pdf/02- 102.pdf.
135 http://www.satv.tiesa.gov.lv/upload/2004-17-01 R.rtf.
Глава 4
ИСТОЧНИКИ УГОЛОВНОГО ПРАВА
§1. Общие замечания
Одно из наиболее существенных различий между современными уголовно-право-
выми системами связано с вопросом об источниках уголовного права.
Рассматриваемая категория является чисто научной. Ни в одной стране мира за-
конодатель не дает легального определения и перечня источников права вообще и
уголовного в частности.
В отечественной научной и учебной литературе вопрос об источниках уголовного
права до недавнего времени рассматривался только применительно к зарубежному
уголовному праву136. В отношении советского, а позднее российского права традици-
онно полагалось, что уголовный закон является единственным источником уголов-
ного права137, поэтому данная категория нередко даже не упоминалась авторами, а
все внимание сосредотачивалось на уголовном законе138.
В последние годы такая категорическая позиция находит все меньше сторонников,
хотя признание плюрализма источников уголовного права пока носит весьма осто-
рожный характер. Так, в Словаре уголовного права под редакцией проф. А.В. Наумова
(1997 года) утверждается, что «нормы международного права, относящиеся к правам
человека», являются источником уголовного права Российской Федерации»139. В курсе
лекций по уголовному праву того же А.В. Наумова 1996 года в Главе III «Уголовный за-
кон» вскользь упоминается, что «своеобразным источником российского права (в том
числе и уголовного) являются и некоторые нормы международного права»140. В Курсе
российского уголовного права А.Н. Игнатова и Ю.А. Красикова 2001 года признается,
что «по значимости главным источником уголовного права, как и всех других отраслей
права, является Конституция РФ»141. Однако этой фразой вопрос об источниках уго-
ловного права закрывается и далее речь идет исключительно об уголовном законе.
Значительно большее внимание проблеме источников уголовного права уделили в
своей монографии 2003 года Ю.Е. Пудовочкин и С.С. Пирвагидов. В начале указанной
работы авторы утверждают, что «уголовное право — самостоятельная отрасль россий-
ской системы права, представляющая собой систему правовых норм, принятых высшим
органом федеральной представительной власти...»142, таким образом, поддерживая тра-
136 См., например: Пантелеев В.А., Козочкин И. Д., Лихачев В. А. Уголовное право развивающихся стран.
Общая часть. — М.: Издательство Университета дружбы народов. 1988.
137 См., например, Ковалев М. И. Об источниках уголовного права//Правоведение. 1975. —№. 5. — С. 128-132;
Уголовное право. Общая часть. — М.: Изд-во Моск. Ун-та, 1993. — С. 67.
138 См., например: Советское уголовное право. Часть Общая. Издательство Ленинградского ун-та, 1960.
139 Словарь уголовного права. — М.: Издательство БЕК, 1997. — С. 110.
140 Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. Курс лекций. — М.: БЕК, 1996. — С. 59.
141 Игнатов А.Н., Красиков Ю.А. Курс российского уголовного права: В 2 тт. — Т 1. Общая часть. — М.:
НОРМА, 2001.-С. 25.
142 Пудовочкин Ю. Е., Пирвагидов С. С. Понятие, принципы и источники уголовного права: сравнительно-
правовой анализ законодательства России и стран Содружества Независимых Государств. — СПб.: Изда-
тельство «Юридический центр Пресс». 2003. — С. 36.
Источники уголовного права 	83
диционную точку зрения. Однако далее они призывают к ее решительному пересмотру и
предлагают целую систему источников уголовного права:
1)	Конституция РФ;
2)	общепризнанные принципы и нормы международного права;
3)	федеральные и федеральные конституционные законы РФ, в том числе и Уголовный
кодекс РФ;
4)	постановления Пленума Верховного Суда РФ143.
В результате длительного господства в российской науке «монистической» кон-
цепции источников уголовного права это понятие не получило у нас пока должной
теоретической разботки.
Одно из редких в советское время определений источников уголовного права мож-
но найти в учебном курсе 1948 года. В нем источниками уголовного права в широком
смысле слова объявлялись классовые интересы господствующих классов. Источни-
ками уголовного права, в узком смысле слова, называются те формы, в которые госу-
дарство облекает имеющие общеобязательную силу нормы, обеспечивающие борьбу
с преступностью путем применения наказаний144.
В нашем исследовании мы вынуждены обойти стороной вопрос о материаль-
ных источниках уголовного права (представляющий сам по себе большой научный
интерес) и поэтому в дальнейшем будем говорить только о его источниках в узком
смысле.
Исходя из современной общетеоретической трактовки понятия источников пра-
ва, юридические (т.е. формальные) источники уголовного права можно определить
как внешние формы выражения и закрепления уголовно-правовых норм.
Далее, нам необходимо обратиться к понятию «уголовно-правовая норма». Преж-
де всего, уголовно-правовую норму нельзя сводить только к предписанию, устанав-
ливающему запрет и санкцию за его нарушение. Согласно определению А.В. Наумо-
ва «Уголовное право — это отрасль права, объединяющая правовые нормы, которые
устанавливают, какие деяния являются преступлениями и какие наказания, а также
иные меры уголовно-правового воздействия применяются к лицам, их совершив-
шим, определяют основания уголовной ответственности и освобождения от уголов-
ной ответственности и наказания»145. Кроме того, следует добавить, что в уголовном
праве, как и в других отраслях, существуют нормы-задачи, нормы-принципы и нор-
мы-дефиниции. Именно из такого широкого понимания норм уголовного права сле-
дует подходить к определению круга его источников.
Если говорить обо всех существующих правовых системах в целом, то в настоящее
время известны следующие виды источников уголовного права:
а) международный договор и общепризнанные принципы международного права;
б) конституция;
в)	закон;
г)	подзаконный акт;
д)	судебные прецеденты;
е)	судебная практика;
ж)	решения органов конституционного правосудия;
з)	тексты религиозного характера;
141 Там же. - С. 157.
144 Уголовное право. Общая часть. Юридическое издательство Мнистерства юстиции СССР. — М., 1948. —
С. 224.
145 А.В.Наумов. Указ. соч. — С. 14.
84	 Глава 4
и)	обычай;
к)	доктрина.
Между различными источниками уголовного права существуют отношения со-
подчинения (иерархии) или иные связи. В своей совокупности они образуют опре-
деленную систему.
Для каждой из существующих в современном мире уголовно-правовых систем харак-
терны свои виды и система источников уголовного права.
Так, к источникам романо-германской системы права относятся:
1)	международные договоры и общепризнанные принципы международного права;
2) конституция и законодательство;
3) решения органов конституционного контроля;
4) судебная практика.
Источниками англо-американского уголовного права являются:
1) международные договоры и общепризнанные принципы международного права;
2) конституция и законодательство;
3) судебные прецеденты;
4) доктрина.
Для мусульманского деликтного права в его «чистом» виде источниками выступа-
ют:
1)	тексты религиозного характера (Коран и сунна);
2)	акты толкования Корана и сунны, получившие обязательную силу (кияс)\
3)	доктрина (иджма)',
4)	обычай (урф).
Ниже каждый из перечисленных источников уголовного права будет рассмотрен
подробно.
$ 2. Международные договоры и общие принципы
международного права как источники уголовного права
В современном конституционном и уголовном законодательстве зарубежных
государств общепризнанным является приоритет норм международного права над
внутренним законодательством; во многих странах конституционно оформлено
включение норм международного права во внутреннюю правовую систему.
Например, ст. 25 Конституции Германии устанавливает, что «общепризнанные
нормы международного права являются составной частью федерального права», а
также «они имеют преимущество перед законами и порождают права и обязаннос-
ти непосредственно для лиц, проживающих на территории Федерации»146. Согласно
ст. 96 Конституции Испании «законно заключенные и официально опубликованные
в Испании международные договоры составляют часть ее внутреннего законода-
тельства»147. Аналогичные нормы можно найти в конституциях стран СНГ, Австрии,
Албании, Болгарии, Венгрии, Литвы, Парагвая, Португалии, Румынии, Словении,
США, Франции, Эстонии и многих других стран.
Несмотря на то что конституции многих государств объявляют ратифициро-
ванные международные договоры непосредственной частью национального права
146 Конституции государств Европы: В 3 т. — М.: Издательство НОРМА. 2001. — Т. 1. — С. 589.
147 Там же.-Т. 2.-С. 71.
Источники уголовного права 	85
и даже признают их приоритет над национальными законами, в сфере уголовного
права международные акты могут выступать, как правило, только в виде опосредо-
ванных источников, т.е. требуют имплементации в национальное законодательство.
Сказанное касается как континентальной, так и англо-американской систем права.
Вообще непосредственное применение многих международно-правовых норм не-
возможно уже хотя бы потому, что они сами не содержат конкретных уголовно-пра-
вовых санкций. Поэтому обязательная сила и приоритетность ратифицированных
международных соглашений заключаются в том, что они создают для национального
законодателя обязанности привести свое внутреннее право в соответствие с между-
народными нормами.
Таким образом, действующее международное уголовное право определяет содержа-
ние и направление развития национального уголовного законодательства, но само не
вторгается в его сферу и не подменяет его.
Именно в таком духе законодатель решает вопрос о соотношении международ-
ного и национального уголовного права в самих уголовных законах.
Так, в странах СНГ и Монголии УК содержат общую формулу, согласно которой Уго-
ловный кодекс основывается на Конституции данного государства и общепризнанных
принципах и нормах международного права.
В УК Украины это положение усилено дополнительной нормой (ч. 5 ст. 3): «За-
коны Украины об уголовной ответственности должны соответствовать положениям,
содержащимся в действующих международных договорах, согласие на обязатель-
ность которых предоставлено Верховной Радой Украины»148.
В УК КНР (ст. 9) идея опосредованного действия международного уголовного
права выражена иначе: «Клицу, совершившему преступление, предусмотренное по-
ложениями международного договора, который Китайская Народная Республика
заключила или к которому присоединилась, в рамках уголовной компетенции Ки-
тайской Народной Республики применяется настоящий Кодекс»149.
В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. «О приме-
нении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международ-
ного права и международных договоров Российской Федерации» (п. 6) указывается:
«Международные договоры, нормы которых предусматривают признаки составов
уголовно наказуемых деяний, не могут применяться судами непосредственно, по-
скольку такими договорами прямо устанавливается обязанность государств обес-
печить выполнение предусмотренных договором обязательств путем установления
наказуемости определенных преступлений внутренним (национальным) законом
(например, Единая конвенция о наркотических средствах 1961 года, Международная
конвенция о борьбе с захватом заложников 1979 года, Конвенция о борьбе с незакон-
ным захватом воздушных судов 1970 года).
Исходя из статьи 54 и пункта «о» статьи 71 Конституции Российской Федерации,
а также статьи 8 УК РФ, уголовной ответственности в Российской Федерации под-
лежит лицо, совершившее деяние, содержащее все признаки состава преступления,
предусмотренного Уголовным кодексом Российской Федерации.
В связи с этим международно-правовые нормы, предусматривающие признаки
составов преступлений, должны применяться судами Российской Федерации в тех
случаях, когда норма Уголовного кодекса Российской Федерации прямо устанавли-
148 Уголовный кодекс Украины. — СПб.: Юридический центр Пресс. — 2001.
|49Уголовный кодекс Китайской Народной Республики. — СПб.: Юридический цен ip I Ipecc	2001
86	 Глава 4
вает необходимость применения международного договора Российской Федерации
(например, статьи 355 и 356 УК РФ)»150.
Таким образом, в некоторых случаях международные договоры все же выступа-
ют непосредственными источниками уголовного права. Прежде всего это происходит
тогда, когда сами уголовные кодексы и законы содержат отсылку к нормам междуна-
родного права. Например, уголовные кодексы стран СНГ и многих других государств
при определении пределов действия уголовного закона в пространстве в нескольких
случаях прямо отсылают к международным договорам. То же самое касается статей
УК, посвященных экстрадиции.
В современном уголовном законодательстве можно найти и другие случаи, когда
сам национальный законодатель предусматривает прямое обращение к международ-
но-правовым источникам, видимо, считая невозможным полную инкорпорацию со-
ответствующих норм в ткань Уголовного кодекса.
Так, согласно ст. 27 УК Эстонии «Противоправным признается деяние, которое
соответствует предусмотренному законом составу виновного деяния и противо-
правность которого не исключается настоящим Кодексом, иным законом, между-
народной конвенцией или международными обычаями»151.
Отсылки к международным договорам встречаются и в Особенной части, прежде все-
го, при формулировании составов международных преступлений. Так, § 425 УК Словакии
устанавливает наказание за преступления против человечности, однако никак не раскры-
вает этого понятия, отсылая правоприменителя к ст. 7 Римского статута Международного
уголовного суда (где содержится подробный перечень соответствующих деяний)152.
Конституция Португалии (ст. 29) содержит норму, допускающую определение
преступности и наказуемости деяния непосредственно международным правом: «1.
Никто не может быть ни осужден за уголовное преступление иначе как на основании
закона, вошедшего в силу до совершения деяния, ни подвергнут мере пресечения
иначе как в случае, предусмотренном ранее вступившим в силу законом. 2. Изло-
женное в предыдущем пункте не препятствует наказанию в рамках, предусмотрен-
ных внутренним законодательством, за действия или бездействие, которые в момент
их совершения признавались бы преступными согласно общепризнанным нормам
международного права»153.
В настоящем параграфе также следует рассмотреть вопрос о решениях междуна-
родных судов как источнике уголовного права.
В последнее время для России особую актуальность приобрела судебная практи-
ка Европейского Суда по правам человека, постановления которого публикуются на
русском языке в специальном вестнике.
Юридическая природа решений указанного Суда вызывает определенные доктри-
нальные разногласия.
По утверждению одного из отечественных ученых, «основное проявление влияния
решений Европейского Суда по правам человека для российского уголовного права
заключается в их признании в качестве формального источника уголовного права»154.
150 Российская газета. — №. 244. — 02.12.2003.
151 Пенитенциарный кодекс: Правовые акты Эстонии (2001, 40, 364).
152 http://www.minv.sk/legislativa/300TZ.htm
153 Конституции государств Европы: В 3 т. — М.: Издательство НОРМА, 2001. — Т. 2. — С. 755,756.
154 Волосюк П.В. Значение решений Европейского Суда по правам человека в уголовном праве России. Автореф.
дис.: канд. юрид. наук. Ростов-н/Д., 2007.
Источники уголовного права 	87
Эту позицию разделяет другой специалист, уточняя при этом, что «исходя из
понимания Конвенции как первичного источника права, следует отнести реше-
ния Европейского Суда по правам человека к категории производных источников
права»155.
По мнению третьего российского ученого, прецеденты Европейского Суда по
правам человека «являются официальным толкованием Европейской конвенции [о
правах человека] и, хотя и не могут рассматриваться в качестве источников рос-
сийского права, но имеют важнейшее юридическое значение. Игнорирование рос-
сийскими законодателями и правоприменителями страсбургского прецедентного
права может привести к применению в отношении России международно-право-
вых санкций»156.
В вышеуказанном Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября
2003 г. говорится, что применение судами Европейской конвенции «должно осущест-
вляться с учетом практики Европейского Суда по правам человека во избежание лю-
бого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод». В Постанов-
лении неоднократно упоминаются «правовые позиции Европейского Суда по правам
человека», которые представляют собой отношение данного Суда к определенным
правовым проблемам, закрепленное в его решениях. По сути, это официальный акт
толкования норм Европейской конвенции, создающий новые нормы (нормы толко-
вательного характера), обязательные для всех судов государств-участников.
Как полагает один из процитированных выше специалистов, то обстоятельство,
что, толкуя Конвенцию в рамках конкретного дела, Европейский Суд создает нор-
мативные установки в виде своих правовых позиций, дает основание считать реше-
ния Суда источниками права — судебными прецедентными, а не актами толкова-
ния или применения157.
Как будет показано далее в настоящей работе, некоторые постановления Евро-
пейского Суда по правам человека оказывают существенное влияние на современ-
ную уголовно-правовую доктрину и даже могут обусловить изменение отдельных
норм национального уголовного законодательства (в частности, это было сделано
Англией, Бельгией, Италией, Францией, Швейцарией158).
Для стран Латинской Америки аналогом ЕСПЧ является Межамериканский Суд
по правам человека (МАСПЧ) — автономный судебный орган, наделенный функция-
ми по применению и толкованию Межамериканской конвенции по правам человека,
принятой 22 ноября 1969 г. Решения Суда по рассмотренным им делам обязательны для
участвующих в рассмотрении сторон и обжалованию не подлежат. По просьбе одной
из сторон в деле Суд может дать толкование вынесенного им решения159. Некоторые
решения Межамериканского суда напрямую затрагивают уголовно-правовые нормы.
Например, в 2005 году МАСПЧ постановил, что при отсутствии возможности помило-
вания приговоренных к смертной казни приговор в исполнение приводить нельзя160.
155 Метлова И. С. Решения Европейского Суда по правам человека в системе источников российского права.
Автореф. дис.: канд. юрид. наук. — М., 2007. — С. 10.
156 Клепицкий И.А. Преступление, административное правонарушение и наказание в россии в свете
Европейской конвенции о правах человека // Государство и право. — 2000. — №. 3.
157 Метлова И. С. Указ соч. — С. 9.
158 Волосюк П.В. Указ соч. — С. 3.
159 http://wwwl.umn.edU/humanrts/russian/hrtsbook/Reurostandards-Rchapter5.2.html
160 http://thereport.amnesty.org/document/148
88	 Глава 4
§3. Конституция
Строго говоря, конституция является разновидностью закона, однако то исклю-
чительное место, которое она занимает в системе источников права, заставляет вы-
делять ее из всего массива законодательства.
Конституции подавляющего большинства стран мира непосредственно содержат
уголовно-правовые нормы принципиального характера.
При этом, можно выделить конституционные нормы и принципы, которые опо-
средствованно определяют смысл и содержание уголовного законодательства (боль-
шинство норм о правах и свободах человека и гражданина, нормы, касающиеся основ
социально-экономического устройства данного общества), и нормы и принципы,
имеющие непосредственное уголовно-правовое значение.
К последним относятся, прежде всего, нормы о привлечении к ответственности
только на основании писаных законов; запрещении обратной силы уголовных зако-
нов, запрете повторного осуждения и наказания, праве убежища и выдаче уголовных
преступников, различных видах уголовных наказаний, об амнистии и помиловании,
об отдельных преступлениях (чаще всего о государственной измене).
Так, большинство конституций мира содержат норму, провозглашающую прин-
цип «Nullum crimen sine lege». Иногда также конституционно закрепляется принцип
«Nullum poena sine iege». Например, ст. 69 Конституции Исландии устанавлива-
ет: «Никто не может быть подвергнут наказанию за совершение деяния, которое
не являлось уголовным преступлением или не квалифицировалось как таковое во
время его совершения. Равным образом не может быть применено более суровое
наказание, чем то, которое подлежало применению в момент совершения пре-
ступления»161.
Отмену смертной казни провозглашают конституции Австрии, Анголы, Андорры,
Бразилии, Венесуэлы, Восточного Тимора, Гаити, Германии, Гондураса, Доминикан-
ской Республики, Исландии, Испании, Италии, Кабо-Верде, Колумбии, Македонии,
Мозамбика, Нидерландов, Никарагуа, Парагвая, Португалии, Румынии, Словакии,
Словении, Союза Сербии и Черногории, Туркменистана, Уругвая, Финляндии, Хор-
ватии, Швейцарии, Швеции, Эквадора.
Те или иные ограничения в отношении данной меры наказания предусмотрены
в основных законах Азербайджана, Беларуси, Гватемалы, Казахстана, Перу, России,
Сальвадора, Судана.
Во многих государствах конституция прямо запрещает общую конфискацию иму-
щества (Азербайджан, Аргентина, Барбадос, Бахрейн, Бельгия, Греция, Катар, Кипр,
Колумбия, Коста-Рика, Ливан, Малайзия, Мальдивская Республика, Мексика, Ни-
карагуа, ОАЭ, Парагвай, Румыния, Сирия, Турция, Чили и др.).
В конституциях португалоязычных (Португалия, Бразилия, Кабо-Верде, Восточ-
ный Тимор) и отдельных испаноязычных стран (Венесуэла, Колумбия, Коста-Рика,
Сальвадор) закреплен запрет пожизненного заключения как вида наказания.
В большинстве конституций содержится прямой запрет жестокого, бесчеловечного
или унижающего достоинство обращения и наказания (в частности, Албании, Анголы,
Бангладеш, Беларуси, Бразилии, Венгрии, Венесуэлы, Замбии, Зимбабве, Исландии,
Испании, Италии, Казахстана, Канады, Кипра, Колумбии, Литвы, Мальты, Мексики,
Молдовы, Намибии, Никарагуа, Парагвая, Польши, Румынии, Свазиленда, Словакии,
161 Конституции государств I кроны: В 3 i. М.: И щательсгво НОРМА, 2001. — Т 2. — С. 30,31.
Источники уголовного права и 89
Словении, США, Туркменистана, Уганды, Украины, Филиппин, Чехии, Швейцарии,
Шри-Ланки, Эквадора, Эритреи, Эстонии, Эфиопии, Японии).
В некоторых странах мира конституционно закреплены принципы действия уго-
ловного закона во времени (Албания, Армения, Восточный Тимор, Греция, Грузия, Ка-
захстан, Кипр, Куба, Молдова, Португалия, Россия, Турция и др.).
Основные законы Болгарии, Бразилии, Гватемалы, Гондураса, Парагвая, Польши,
Руанды, Того, Эквадора, Эфиопии устанавливают случаи неприменения срока давности.
Эпизодически в конституциях встречаются и другие нормы уголовно-правового
характера, например, закрепляются право на необходимую оборону (Парагвай, Порту-
галия), принцип пропорциональности наказания (Кипр), принцип индивидуализации
наказания (Португалия).
Несмотря на наличие в конституции собственно уголовно-правовых положений
и принцип прямого действия конституционных норм, во многих странах мира она
рассматривается все же как опосредованный источник уголовного права. То есть,
регулятивная роль конституции проявляется не в прямом регулировании уголов-
но-правовых отношений, а в определении содержания уголовных законов и духа их
применения. В этом смысле значение конституции как источника уголовного права
весьма сходно с ролью международно-правовых актов.
Напротив, есть государства, где «уголовно-правовые» нормы и принципы кон-
ституции активно и непосредственно применяются судами, особенно их высшими
инстанциями.
Прежде всего, весьма характерны случаи прямой ссылки на нормы конституции
в обоснование того или иного решения для судебной практики США, хотя кон-
ституция и считается здесь, скорее, политическим документом, а не источником
уголовного права.
В Германии, по утверждению исследователя А.Э. Жалинского, Основной Закон
реально является источником уголовного права высшей юридической силы и в ка-
честве такового обладает мощным регулятивным потенциалом, реально влияя на
уголовно-правовую практику и имея возможности расширения такого влияния162.
Наиболее четко и определенно вопрос о Конституции как источнике уголовного
права решен в УК Панамы 2007 г. (ст. 5): «Нормы и принципы в отношении прав че-
ловеа, закрепленные в Конституции..., являются составной частью настоящего Ко-
декса»163. Аналогичное положение есть и в УК Колумбии 2000 года.
В российской науке вопрос о признании Конституции формальным источником
уголовного права остается дискуссионным164. Тем не менее, отечественные суды при
рассмотрении уголовных дел уже иногда ссылаются на конституционные нормы, как
имеющие прямое действие и высшую юридическую силу.
Пленум Верховного Суда РФ в своем Постановлении от 31.10.1995 № 8 «О неко-
торых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осу-
ществлении правосудия» указал, что суды при рассмотрении дел должны применять
Конституцию РФ в качестве акта прямого действия. Ее следует применять непосредс-
твенно, в частности, в тех случаях, когда суд придет к убеждению, что федеральный
закон находится в противоречии с соответствующими положениями Конституции165.
163 Жалинский А.Э. Современное немецкое уголовное право. — М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2004. — С. 80.
163 http://www.asamblea.gob.pa/NORMAS/2000/2007/2007_553_1705.PDF.
164 Уголовное право России: проблемы и перспективы. — М.: ИГП РАН, 2004. — С. 124—126.
165 Бюллетень Верховного Суда РФ. — №. 1. — 1996.
90	 Глава 4
§4. Закон
Под законом в узком смысле понимается нормативно-правовой акт, принятый
парламентом или иным представительным законодательным органом. Такое пони-
мание закона, принятое в романо-германской правовой системе, примерно соот-
ветствует понятию «статут» (statut) в англо-американском праве.
Во всех существующих уголовно-правовых системах закон является наиболее
важным источником уголовного права. Именно нормы законов образуют каркас
всей системы последнего.
Понятие и содержание (состав) уголовного законодательства в современных пра-
вовых системах далеко не одинаковы.
В странах СНГ и некоторых других (Латвия, Литва, Монголия) проводится чет-
кое различие между понятиями «уголовный закон» и «законодательный источник
уголовного права», имеющее важное практическое значение.
Согласно ч. 2 ст. 1 УК Молдовы «Уголовный закон представляет собой законода-
тельный акт, который содержит правовые нормы, устанавливающие общие и специ-
альные принципы и положения уголовного права, определяет деяния, составляющие
преступления, и предусматривает наказания, применяемые к преступникам»166.
В других странах законодательная дефиниция понятия «уголовный закон» от-
сутствует, но ее можно сконструировать исходя из анализа других норм.
Так, в УК РФ имеется ч. 1 ст. 1 следующего содержания: «Уголовное законодательство
Российской Федерации состоит из настоящего Кодекса. Новые законы, предусматрива-
ющие уголовную ответственность, подлежат включению в настоящий Кодекс». Исходя
из логического толкования данной нормы, можно предположить, что под уголовным
законом в РФ понимается акт, устанавливающий уголовную ответственность. Соответ-
ственно, любой иной законодательный акт, не являясь уголовным законом, может слу-
жить источником уголовного права и не подлежит при этом включению в УК.
К таким законодательным источникам уголовного права, не являющимся уголов-
ными законами, следует отнести, прежде всего, акты, на которые ссылаются бланкет-
ные нормы УК (например, Налоговый кодекс). Подобную точку зрения разделяют, по
крайней мере, некоторые российские ученые, в том числе весьма авторитетные167.
Таким образом, в странах СНГ, Латвии, Литве, Монголии термин «уголовное зако-
нодательство» понимается в узком смысле. Единственным актом уголовного законода-
тельства здесь является Уголовный кодекс.
Для большинства стран континентальной системы и всех стран английского общего
права характерно отсутствие формальных различий между собственно уголовными зако-
нами и другими законодательными актами, содержащими уголовно-правовые нормы.
Поэтому уголовное законодательство понимается здесь в широком смысле: его
образуют в своей совокупности все законодательные акты, регулирующие уголов-
но-правовые отношения. Такие акты представлены различными уголовными за-
конами, а также актами, относящимися к другим отраслям законодательства, но
включающим уголовно-правовые нормы.
. Уголовные законы можно различать по степени и способу их систематизации,
территориальным пределам действия (общенациональные или региональные), а так-
же суботраслевой принадлежности. Более подробно эти вопросы будут рассмотрены
в разделе «Система уголовного законодательства».
166 Уголовный кодекс Республики Молдова. — СПб.: Юридический центр Пресс. — 2003.
167 Уголовное право России: проблемы и перспективы. — М.: ИГП РАН, 2004. — С. 129,140,141.
Источники уголовного права 	91
$ 5. Подзаконные акты
Подзаконные акты могут выступать источниками уголовного права в ряде
стран как континентальной, так и англо-американской правовых систем.
Так, во Франции уголовно-правовые нормы могут издаваться не только законода-
юльными, но и исполнительными органами государственной власти в порядке осу-
ществления так называемой «регламентарной власти».
Согласно французскому УК (ст. 111-2) «закон определяет преступления и проступки
и устанавливает наказания, применяемые к их исполнителям.
Регламент определяет нарушения и устанавливает, в пределах и в соответствии с
различиями, установленными законом, наказания, применяемые к нарушителям»^.
Соответственно, Уголовный кодекс Франции имеет достаточно сложную структу-
ру, а именно делится на две части: законодательную и регламентационную. При этом
регламентационная часть включает, с одной стороны, положения, принятые Государ-
ственным Советом в рамках исполнения делегированных полномочий Парламента, с
другой стороны, она содержит положения, принятые в рамках собственной компетен-
ции и определяющие признаки конкретных видов нарушений и санкции за них.
Достаточно много подзаконных актов, содержащих нормы уголовного права, дейс-
1вует в Германии. В частности, вопросы ответственности за совершение налоговых
преступлений и проступков регламентированы Положением о налогах 1977 года.
Однако в большинстве стран континентальной системы в соответствии с принци-
пом законности подзаконные акты могут выступать источниками уголовного права
только в том случае, если им придается сила закона. Речь идет, прежде всего, о случа-
ях делегированного и срочного законодательства.
Так, в Италии актами уголовного праваявляются законодательные декреты, издаваемые
правительством по уполномочию парламента. Кроме того, на основании ст. 77 Конститу-
ции Италии правительство полномочно издавать «в случаях необходимости и срочности»
положения, наделяемые силой закона и называемые декреты-законы. Однако декреты-
законы должны быть представлены в день принятия на утверждение в парламент168 169.
В Англии, помимо статутов, источниками уголовного права являются подзаконные
акты, издаваемые различными правительственными органами в порядке поручения,
данного парламентом (делегированное законодательство). Так же, как и в континен-
тальной системе, такие акты по своей юридической силе приравниваются к законам.
В США источником уголовного права, устанавливающим преступность и наказуе-
мость деяний, может быть практически любой подзаконный акт.
На федеральном уровне значительную роль в регулировании уголовно-правовых
отношений играют подзаконные акты, издаваемые Президентом, министерствами и
ведомствами федерального правительства. Как правило, эти акты лишь детализируют
нормы федеральных законов, но иногда и сами они устанавливают уголовную ответс-
твенность за те или иные посягательства. Например, изданный в 1986 году испол-
нительный приказ бывшего президента Р.Рейгана предусматривал наказание в виде
лишения свободы на срок до 10 лет и штрафа в 50 тыс. долларов в отношении амери-
канских граждан, которые не покинут к определенной дате территорию Ливии170.
168Уголовный кодекс Франции. — СПб.: Юридический центр Пресс. — 2002.
169 Конституции государств Европы: В 3 т. — М.: Издательство НОРМА, 2001. — Т. 2. — С. 116.
170 Козочкин И.Д. Уголовное право США: успехи и проблемы реформирования. — СПб.: Юридический центр
Пресс. — 2007. — С. 20.
92 в Глава 4
He менее важная роль принадлежит подзаконным актам в системе уголовного за-
конодательства штатов. Так, согласно пункту 1 § 10.00 УК штата Нью-Йорк «посяга-
тельство» означает поведение, за которое наказание тюремным заключением на срок
или штрафом предусмотрено любой нормой права данного штата или вообще любой
нормой права, местным правом, либо ордонансом органа политической власти дан-
ного штата или любым приказом, правилом или инструкцией, которые приняты ка-
ким-либо правительственным учреждением в соответствии с предоставленными ему
для этого полномочиями171.
В Израиле, согласно ст. 2 Закона об уголовном праве, «полномочие на издание
подзаконных актов включает в себя также полномочие установить в подзаконных ак-
тах преступления и наказания за их совершение»172. Однако срок тюремного заклю-
чения, установленный в подзаконном акте, не должен превышать шести месяцев.
Подзаконные акты, в которых установлены преступления и наказания, должны быть
утверждены в комиссии Кнессета.
§ 6. Судебные прецеденты
Характерной чертой англо-американской системы права является признание в ка-
честве полноценного источника права судебного прецедента.
Английская доктрина прецедента сводится к следующему: каждый суд обязан сле-
довать решению вышестоящего в иерархии суда. Вышестоящий суд может отвергнуть
решение нижестоящего суда и, в некоторых случаях, свое предыдущее решение. Кро-
ме того, любая правовая норма, в том числе прецедент, может быть изменена парла-
ментским актом. В своей совокупности прецеденты образуют прецедентное право,
которое является английским общим правом в узком смысле (противопоставляется
статутному праву, состоящему из законодательных норм).
Значение прецедента как источника уголовного права в рамках англо-американ-
ской системы существенно различается от страны к стране. Наибольшую роль он иг-
рает в Англии и тех бывших британских колониях, которые не кодифицировали свое
уголовное законодательство.
В Англии целый ряд институтов Общей части не закреплен уголовными зако-
нами и существует (сформулирован) только в судебных прецедентах. Например,
сформулированные в связи с конкретным делом так называемые «Правила Мак-
Натена» («McNaghten rules») 1843 года содержат отсутствующие в английском за-
конодательстве критерии невменяемости173. Что касается Особенной части, то и
здесь прецеденты продолжают играть существенную роль. Приведем относительно
недавний пример. В марте 1991 г. Апелляционный суд поддержал решение Суда ко-
ролевской короны в деле R. против R., которым мужчина был осужден за попытку
изнасилования собственной жены. Это решение подтвердило наметившийся еще
раньше отказ от прецедента, сформулированного еще в 1736 году судьей сэром Мэ-
тью Хейлом: «Муж не может быть виновен в насилии, совершенном им над его за-
конной женой, ибо по их согласию и брачному договору жена отдана своему мужу
171 Уголовное право буржуазных стран: Общая часть. Сборник законодательных актов / Под ред. А. Н. Иг-
натова и И.Д. Козочкина. — М.: Изд-во УДН, 1990. — С. 88.
172 Закон об уголовном праве Израиля. — СПб.: Юридический центр Пресс. — 2005.
173 Правовые системы стран мира. Энциклопедический справочник. Под ред. А.Я. Сухарева. — М.: НОРМА,
2003. - С. 141.
Источники уголовного права 	93
и не может ни в чем отказывать ему». Лорд Главный Судья, лорд Лэйн, проанализи-
ровав ряд предшествующих решений по сходным делам, пришел к выводу, что эво-
люция общего права позволяет ему констатировать, что иммунитет супруга в случае
изнасилования больше не существует. Вывод Апелляционного суда был поддержан
решением Палаты лордов от 23 октября 1991 г.174.
В бывших британских колониях с некодифицированным уголовным законода-
тельством судебным прецедентом может устанавливаться преступность и наказуе-
мость деяния.
В США, Канаде, Индии и других государствах, где уголовные законы кодифи-
цированы (или иным способом систематизированы), роль прецедентов значитель-
но скромнее и ограничивается, главным образом, разъяснением законодательных
норм. В настоящее время в большинстве штатов США и в федеральном праве су-
ществует прямой запрет возлагать уголовную ответственность на основании только
норм общего права.
В то же время в ряде американских штатов (Вашингтон, Вирджиния, Нью-
Мексико, Флорида и др.) общее право сохранило свои прежние позиции. Суды
здесь могут своими прецедентами создавать новые составы преступлений и опре-
делять для них меру ответственности. Это означает, что в указанных штатах США,
так же,как в Англии, не действует в полном объеме принцип «Nullum cnmen, nulla
poena sine lege»175.
В Австралии выделяются две категории юрисдикции: «Criminal Code jurisdictions»,
г. е. три штата — Квинсленд, Западная Австралия и Тасмания и одна союзная тер-
ритория — Северная Территория, где действуют собственные Уголовные кодексы, и
«common law jurisdictions», три других штата — Виктория, Южная Австралия и Новый
Южный Уэльс, и Столичная союзная территория, где приоритет в сфере уголовного
права остается за прецедентным правом, хотя и приняты отдельные консолидирован-
ные законы176. Силу прецедента в австралийской системе общего права имеют только
решения Верховного Суда Австралии и верховных судов штатов и территорий.
Интересно отметить, что старые английские судебные прецеденты являются ис-
точником права не только для самой Англии, но и остаются таковыми для большин-
ства ее бывших колоний. Более того, в указанных странах в качестве источника права
нередко применяются современные прецедентные нормы, созданные в Англии и в
ее бывших доминионах (Канада, Австралия, Индия и др.) в последние десятилетия.
Однако официально такие нормы имеют только «убеждающую» силу.
Так, в Кении частью национального права официально признаются решения
английских судов, вынесенные не позднее 12 августа 1897 г.177. Однако на прак-
шке кенийские суды руководствуются английскими судебными прецедентами,
невзирая на дату их создания. Такое положение объясняется тем, что английское
общее право продолжает оставаться по сути наднациональной системой, боль-
шинство норм которой имеют универсальный характер для всех стран Британс-
кого Сообщества Наций.
14 Европейский суд по правам человека. Избранные решения. — М.: Норма, 2000. — Т 2. — С. 160 — 165.
Г5 Козочкин И.Д. Уголовное право США: успехи и проблемы реформирования. — СПб.: Юридический центр
Пресс. - 2007. - С. 27.
' Уголовный кодекс Австралии. Науч. ред. и перевод с английского И.Д. Козочкина, Е.Н. Трикоз. — СПб.:
Юридический центр Пресс. — 2002. — С. 10.
г' Правовые системы стран мира. Энциклопедический справочник. Под ред. А.Я. Сухарева. — М.: НОРМА,
94	 Глава 4
§7. Судебная практика
Вопреки распространенному мнению, судебная практика в континентальной сис
теме права является не менее важным источником уголовного права, чем судебный
прецедент в англо-американской системе.
По сути, судебная практика и прецедентное право представляют собой две фор
мы одного и того же явления — активного участия суда в уголовно-правовом нор-
мотворчестве.
Главное отличие судебной практики от прецедентного права состоит в том, что
значение источника права приобретают только решения высших национальных су
дов. Помимо собственно решений по конкретному делу это также специальные пос
тановления высших судебных инстанций, в которых обобщается судебная практика
и даются руководящие разъяснения по тем или иным проблемам.
Например, в Италии суды на практике признают за правоположениями, содержа
щимися в решениях Верховного Кассационного Суда по конкретным делам, норматив
ную силу и значение источника уголовного права. Для этого необходимо единственное
условие — такие правоположения должны вытекать не из единичных решений Касса
ционного Суда, а отражать определенную устойчивую линию судебной практики, т. е.
подтверждаться рядом идентичных решений. Доктрина выделяет правоположения та-
кого рода в особую категорию правил, названную «консолидированной юриспруден-
цией», при этом, по мнению ряда итальянских авторов, она является исключением из
принципа непризнания судебного прецедента источником уголовного права178.
Во Франции аналогичную роль играют решения Палаты по уголовным делам Кас-
сационного Суда.
В Германии признается, что определение Верховным Судом ФРГ признаков бан-
ды, единого деяния и иных такого рода юридических конструкций меняют практик)
и ею применяются именно в понимании Верховного Суда179.
В некоторых стран обязательная нормоустанавливающая сила решений высшей
судебной инстанции закреплена законодательно. Так, согласно ч. 1 ст. 5 Статута Вер-
ховного Суда Литвы 1995 года Сенат судей (аналог пленума Верховного Суда в стра-
нах СНГ) «апробирует решения судов, разъяснения которых должны учитываться
судами, государственными и другими институциями, а также иными субъектами при
применении тех же законов».
Разъяснения Пленума Верховного Суда Республики Беларусь являются обяза-
тельными для судов, иных органов и должностных лиц, применяющих закон (ст. 47
Закона «О судоустройстве и статусе судей Республики Беларусь»).
Верховный Суд Таджикистана «обобщает судебную практику, анализирует судеб-
ную статистику и дает руководящие разъяснения судам по вопросам применения
действующего законодательства, возникающим при рассмотрении судебных дел» (ст.
4 Закона «О Верховном Суде Республики Таджикистан»).
Согласно ч. 1 ст. 4 Конституции Казахстана действующим правом в Республике
Казахстан являются, в числе прочего, нормы «нормативных постановлений Консти-
туционного Совета и Верховного суда Республики». Эти акты так и называются офи-
циально: «Нормативное постановление Верховного Суда Республики Казахстан».
178 Уголовное право зарубежных государств. Общая часть. Под ред. И.Д.Козочкина. — М.: Институт меж-
дународного права и экономики имени А.С.Грибоедова. 2001. — С. 515, 516.
179 Жалинский А.Э. Современное немецкое уголовное право. — М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2004. — С. 85.
Источники уголовного права 	95
Наконец, в Турции согласно ст. 45 Закона о Кассационном суде все нижестоящие
суды обязаны применять так называемые «обобщающие решения» Кассационного
Суда во всех сходных случаях.
По оценке автора, в настоящее время в странах континентальной системы более
90% всех уголовно-правовых норм зафиксированы в судебных решениях, тогда как
на все остальные источники права приходится менее 10%.
Можно привести случаи, когда судебная практика создавала целые уголовно-
правовые институты, не известные действующему законодательству.
Так, вплоть до принятия нового УК уголовное законодательство Франции не знало
института крайней необходимости, однако фактически, благодаря решениям Касса-
ционного Суда, такой институт был введен в практику180. Именно судебная практика
выработала условия правомерности причинения вреда в «состоянии необходимости»
и стала использовать их в качестве оправдательного факта до какого-либо решения
этого вопроса со стороны законодателя.
В бывшем СССР судебная практика в отсутствие специальной нормы уголовного
закона длительное время приравнивала действия, причинившие вред лицу, совер-
шившему преступление, при его задержании, к необходимой обороне. Это подтвер-
дил Пленум Верховного Суда СССР в своем Постановлении «О применении судами
законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно
опасных посягательств» от 16 августа 1984 г.181.
Исключительно важная роль судебной практики в качестве источника уголовно-
го права объясняется, прежде всего, тем, что нормы «континентальных» уголовных
кодексов носят весьма лаконичный характер, что делает по сути невозможным их
применение судами без дополнительных разъяснений. Поэтому высшим судам не-
избежно приходится брать на себя роль законодателей, формально давая толкование
нормам закона, а фактически создавая новые нормы права.
Примером может служить раскрытие Верховным Судом России содержащегося в
УК РФ признака вооруженности банды: «Банда признается вооруженной при нали-
чии оружия хотя бы у одного из ее членов и осведомленности об этом других членов
банды, допускавших возможность его применения» (Постановление Пленума Вер-
ховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по делам о бандитизме»
от 21 декабря 1993 г.).
$8. Решения органов конституционного правосудия
Особую юридическую природу (отличную от судебной практики и прецедентного
права) имеет нормотворчество конституционных судов и иных органов конституци-
онного правосудия. Оно опирается на закрепленное за ними конституциями и зако-
нами право давать обязательное толкование норм конституции и определять соот-
ветствие последней положений законов.
Например, согласно ст. 125 Конституции РФ Конституционный Суд РФ разре-
шает дела о конституционности законов. Акты или их отдельные положения, при-
знанные неконституционными, утрачивают силу. Таким образом, в случае, если соот-
1X0 Крылова Н.Е., Серебренникова А.В. Уголовное право современных зарубежных стран (Англии, США,
Франции, Германии): Учебное пособие. — М.: Зерцало, 1997. — С. 128, 129.
1X1 Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по
уголовным делам. — М., 1997. — С. 232—237.
96	 Глава 4
ветствующие уголовно-правовые законы или отдельные их нормы будут признаны
неконституционными, суды обязаны выносить свои решения (приговоры) на основе
решения Конституционного Суда.
Хотя институт конституционного контроля зародился еще в начале XIX века (в
США), только в последние десятилетия он стал приобретать действительно универ-
сальный характер.
С начала 1990-х годов органы конституционного контроля во всех частях Света
стали играть чрезвычайно важную роль в развитии уголовного права, нередко застав-
ляя законодателя менять свою позицию по ключевым вопросам. Этот процесс обоз-
начил качественно новую тенденцию в уголовно-правовом развитии, получившую
назнавание «конституционализация уголовного права»ш.
Воздействие органов конституционного контроля на развитие уголовного пра-
ва происходит в нескольких формах: 1) устранение норм (или даже целых институтов)
уголовного законодательства как противоречащих конституции; 2) уточнение или даже
изменение смысла уголовно-правовых норм в результате их истолкования на основе кон-
ституционных положений; 3) формулирование некоторых принципов уголовного права.
Первый из перечисленных способов воздействия является наиболее широко рас-
пространенным. Те или иные нормы уголовного законодательства были признаны
органами конституционного контроля неконституционными в десятках стран, в т.ч.
таких, как Австрия, Азербайджан, Албания, Беларусь, Венгрия, Германия, Грузия, Зам-
бия, Индонезия, Испания, Канада, Колумбия, Латвия, Литва, Молдова, Перу, Поль-
ша, Португалия, Россия, США, Уганда, Украина, Фиджи, Чехия, ЮАР, Япония.
Во многих случаях указанные решения затрагивали наиболее важные вопросы
уголовного права и иногда имели поистине революционный характер.
Так, в Албании, Венгрии, Литве, ЮАР и на Украине Конституционный Суд при-
знал неконституционной смертную казнь, в Азербайджане и Грузии — общую конфис-
кацию имущества. В Беларуси Конституционный Суд в 2004 году признал не соответс-
твующими Конституции пункт 11 части первой статьи 48 и статью 59 УК Республики
Беларусь в части отсутствия в них указания на временный характер смертной казни.
В России в 1995 году Конституционный Суд признал, что положение ст. 64 УК
РСФСР о том, что бегство за границу или отказ возвратиться из-за границы является
одной из форм измены Родине, противоречит нормам самой Конституции о правах и
свободах человека и гражданина182 183.
В Италии Конституционный Суд Постановлением № 168 от 28 апреля 1994 г. при-
знал нормы о пожизненном заключении частично противоречащими Конституции,
поскольку они не запрещают применение этого вида наказания к несовершеннолет-
ним осужденным184.
Помимо вышеуказанных, наиболее часто предметом конституционного контро-
ля в последние годы становились уголовные нормы, ограничивающие свободу слова
(Болгария, Босния и Герцеговина, Венгрия, Венесуэла, Египет, Индонезия, Латвия,
Польша, Словакия, США) и свободу сексуальных отношений (Австрия, Венгрия,
Испания, Колумбия, Португалия, Республика Корея, США, Уганда, Фиджи, Чехия,
ЮАР). Вопросы ответственности водителей за оставление места ДТП рассматрива-
182 Именно такой термин использует, в частности, французский компаративист Ж.Прадель. См.: PradelJ.
Droit penal compare. — Paris; Dalloz, 1995, 2002. — P. 53.
183 Собрание законодательства РФ. — №. 1. — 01.01.1996. — Ст. 54.
184 Уголовное право зарубежных государств. Общая часть. Под ред. И.Д.Козочкина. — М.: Институт меж-
дународного права и экономики имени А.С.Грибоедова. 2001. — С. 551.
Источники уголовного права 	97
лись в конституционных судах Азербайджана, Испании, Германии, России, Фран-
ции, Хорватии, Республики Корея, в Верховном Суде Канады.
Пожалуй, наиболее активным из всех органов конституционного контроля в соз-
дании (изменении) норм уголовного права является Верховный Суд США. За свою
двухсотлетнюю историю он множество раз «поправлял» законодателей как на Капи-
толийском холме, так и на уровне штатов. Соответствующие решения ныне состав-
ляют «несущий каркас» американского уголовного права.
Все более многочисленные решения органов конституционного контроля по уго-
ловно-правовым вопросам наряду с релевантными нормами и принципами консти-
туций, образуют особую нормативную систему, которая в зарубежной научной лите-
ратуре уже получила название «конституционноеуголовное право» (англ. Constitutional
Criminal Law, франц, droit penal constitutionnel, исп. derecho penal constitutional)185.
§9	. Религиозные тексты
На протяжении всей истории государства и права использование священных книг
в качестве непосредственного источника уголовного права имело место у самых раз-
личных народов. Например, в XVII веке суды некоторых английских колоний в Се-
верной Америке выносили приговоры на основе предписаний Библии.
Однако в настоящее время религиозные тексты официально признаются источ-
ником уголовного права только в мусульманской уголовно-правовой системе. Как
известно, главными источниками шариата являются Коран и сунна.
Коран — главная священная книга мусульман, собрание проповедей, обрядовых и
правовых установлений, молитв, притч, произнесенных основоположником ислама
Мохаммедом и записанных его ближайшими сподвижниками уже после его смерти.
Сунна — сборник хадисов (рассказов, случаев) его сподвижников о том, как поступал
Пророк в тех или иных случаях. Сунна — второй по важности после Корана источник
мусульманского права.
Все же необходимо заметить, что Коран и сунна являются источниками мусуль-
манского деликтного права, скорее, в материальном смысле, поскольку их положения
опосредуются мусульманско-правовой доктриной (фикхом). Более того, почти во всех
странах, где уголовно-правовые отношения регулируются с помощью норм шариата,
соответствующие предписания Корана и сунны были инкорпорированы в действую-
щее уголовное законодательство. В силу этого у правоприменителя нет никакой необ-
ходимости в непосредственном обращении к священным текстам.
§10	. Обычай
Об обычном праве можно говорить только в том случае, если обычай санкциони-
рован государством и применяется государственными юрисдикционными органами.
В противном случае, обычаи будут составлять альтернативную праву систему соци-
альной регуляции.
Обычное уголовное право было широко распространено в мире до начала сере-
дины XX века. Оно действовало почти повсеместно в Тропической Африке и Оке-
11,5 См., например: http://wings.buffalo.edu/law/bclc/web/concrimlaw.html; www.courdecassation.fr/IMG/File/
canivet_conf_ 16_03_2006.pdf.
98	 Глава 4
ании, а также у слаборазвитых и кочевых народов Азии и Магриба. Даже в Европе
в первой половине XX века правовой обычай признавался источником уголовного
права. В Швейцарии два кантона (Ури и Нидвальден) до издания и вступления в
силу в 1942 году общешвейцарского Уголовного кодекса 1937 года не имели вообще
кодексов и широко пользовались в области уголовного права обычным правом186.
Однако постепенно колониальные власти и национальные правительства ста-
ли запрещать привлечение к уголовной ответственности за деяния, не предусмот-
ренные в писаном уголовном законе. Например, в бывших французских колониях
в Тропической Африке применение норм обычного уголовного права было отме-
нено по Декрету-Закону 1946 года.
В настоящее время в законодательстве ряда африканских стран содержится пря-
мой запрет привлечения к уголовной ответственности на основании норм обычного
права. Специальные нормы об этом имеются в конституциях Ботсваны, Кении, Ни-
герии и др. или в отдельных законах (например, ст. 66 Закона о магистратских судах
Танзании 1963 года).
Лишь в редких случаях современный законодатель признает за обычаем какое-либо
уголовно-правовое значение. Так, согласно ст. 7 Закона о признании местных обычаев
Папуа-Новой Гвинеи 1963 года, обычное право по уголовным делам, рассматриваемым
в государственных судах, может использоваться в двух случаях: во-первых, для установ-
ления «намерения», или «разумно-необходимого» действия обвиняемого; во-вторых,
для устранения или смягчения уголовного наказания за совершенное преступление,
если обвиняемый сможет доказать, что он действовал так, как должен был бы посту-
пить в случае совершения против него неправильного действия по обычному праву187.
Имеются также случаи интеграции норм обычного права в законодательство ряда
стран Африки и Океании (например, включение в УК норм о наказании за колдов-
ство в Бенине, Вануату, Замбии, Кирибати, Нигерии, Руанде, Фиджи).
Тем не менее, за рамками официальной правовой системы обычаи по-прежне-
му применяются в качестве регулятора отношений уголовно-правового характера
во всех странах Африки, Океании, а также во многих странах Азии и обеих Аме-
рик, т.е. в более чем половине государств мира. При этом во всех случаях сфера
применения обычая ограничена теми слоями общества (племенами, этническими
группами), у которых сохраняется старый традиционный уклад жизни (арабские
бедуины, пуштунские племена, индейские и экскимосские общины).
Современный законодатель не может полностью игнорировать указанные реа-
лии. Поэтому даже в США право индейских племен признается (пусть и в весьма
узких пределах) источником уголовного права188.
§11	. Доктрина
В настоящее время доктрина продолжает играть роль источника уголовного права
в рамках англо-американской и мусульманской правовых систем.
186 Шаргородский М.Д. Уголовный закон. — М.: Юридическое Издательство Министерства Юстиции
СССР. - 1948. - С. 44.
187 Пантелеев В.А., Козочкин И. Д., Лихачев В. А. Уголовное право развивающихся стран. Общая часть. — М.:
Издательство Университета дружбы народов, 1988. — С. 32.
188 Козочкин ИД. Уголовное право США: успехи и проблемы реформирования. — СПб.: Юридический центр
Пресс. — 2007. — С. 31.
Источники уголовного права 	99
В Англии в качестве доктринального источника выступают работы известных
юристов прошлого и современности (books of authority). При этом выделяются так
называемые классические труды, которые используются в качестве первичного ис-
точника общего права, например, «Институции» Э. Кока, труды Хэйла, Хоукин-
са, Фостера. Второй вид доктринальных источников представляют современные
учебные руководства, не являющиеся собранием обязательных норм, хотя их часто
цитируют. Границей между указанными категориями трудов считаются «Коммента-
рии к законам Англии» Блэкстона, опубликованные в 1765 году. На эту работу часто
ссылаются как на обязательный источник, и, в то же время, от нее ведут начало все
современные учебники по английскому праву189.
Весьма велико значение доктрины в мусульманском праве190. Для ее обозначения
используется термин «фикх» (арабск. — глубокое понимание, знание). Мусульман-
ско-правовая доктрина представляет собой совокупность систематизированных зна-
ний о правилах поведения, которых должны придерживаться мусульмане при испол-
нении своих религиозных обязанностей, совершении обрядов, в быту и в светских
взаимоотношениях. В этом смысле фикх является наукой, предмет которой состав-
ляет нормативная сторона шариата, поэтому нередко фикх называется мусульман-
ской юриспруденцией.
Исторически сложилось несколько школ (толков) фикха-доктрины, которые от-
личаются друг от друга подходами к толкованию Корана и сунны и методами форму-
лирования норм в случае молчания этих источников (иджтихад). Позиция каждого
из них изложена в трудах основателя, его учеников и последователей, крупнейших
правоведов средневековья. Представители различных школ фикха и даже последова-
тели одного толка часто придерживаются несовпадающих мнений по сходным воп-
росам. В настоящее время сохраняются четыре суннитских толка фикха — ханафит-
ский, маликитский, шафиитский и ханбалитский — и несколько иных школ.
Формой закрепления тех или иных положений мусульманско-правовой доктрины
является иджма — единое соглашение мусульманских правоведов, означающее еди-
нодушное решение вопроса, не урегулированного Кораном и сунной. В этом смысле
именно иджма признается одним из источников шариата.
Другим способом выражения мусульманско-правовой доктрины выступает кияс —
толкование Корана и сунны по аналогии применительно к конкретному случаю. Кияс
приобретает силу закона, если он признан высшим мусульманским духовенством.
Правом толкования обладает муфтий — высшее духовное лицо.
После кодификации уголовного законодательства почти во всех мусульманских
странах наибольшее значение мусульманско-правовая доктрина сохраняет в Саудов-
ской Аравии и ОАЭ. Здесь судьи при вынесении решений по-прежнему ссылаются на
общепризнанные произведения представителей определенной школы.
Например, королевские указы 1926—1928 годов Саудовской Аравии обязывают судей
следовать в своих решениях выводам ханбалитской школы мусульманского права. В ука-
зах перечисляются произведения муджтахидов, в которых эти нормы сформулированы.
В ОАЭ, несмотря на наличие Уголовного кодекса, наказания за совершение ряда
преступлений (прелюбодеяние, разбой, вероотступничество, бунт) предусматривает-
ся доктриной мусульманского права, а не уголовным законодательством.
1Крылова Н.Е., Серебренникова А.В. Уголовное право современных зарубежных стран (Англии, США,
Франции, Германии): Учебное пособие. — М.: Зерцало, 1997. — С. 39.
191 См.: Постановления и рекомендации Совета Исламской академии правоведения (ФИКХА). Пер. с
арабского М.Ф. Муртазина. — М., 2003.
Глава 5
СИСТЕМА УГОЛОВНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
§1	Понятие системы уголовного законодательства
Как указывалось выше, понятие и структура уголовного законодательства в
современных уголовно-правовых системах далеко не одинаковы.
В странах СНГ и некоторых других термин «уголовное законодательство» фак-
тически равнозначен понятию «уголовный закон», а состав самого уголовного зако-
нодательства ограничен одним Уголовным кодексом. Система уголовного законода-
тельства здесь — суть система Уголовного кодекса.
Напротив, в большинстве государств уголовное законодательство образует более
или менее сложную систему законодательных актов.
Под системой уголовного законодательства понимается упорядоченная совокуп-
ность законов (а иногда также подзаконных актов), регулирующих те или иные виды
уголовно-правовых отношений.
В отличие от системы уголовного права, имеющей объективный характер, система
уголовного законодательства отличается тем, что на ее формирование значительное
влияние оказывает субъективный фактор, обусловленный потребностями юридичес-
кой практики.
Характер организации конкретной национальной системы уголовного законода-
тельства определяется тремя основными факторами:
1)	способ и степень систематизации уголовного законодательства;
2)	единство или территориальная расчлененность (децентрализация) уголовного
законодательства;
3)	наличие или отсутствие внутреннего отраслевого деления уголовного законода-
тельства.
§	2. Систематизация уголовного законодательства
Под систематизацией законодательства понимается деятельность по приведению
действующих нормативных актов в единую, упорядоченную и внутренне согласован-
ную систему путем внешней или внутренней обработки их содержания.
Важнейшей формой систематизации уголовного законодательства является его
кодификация. В этой связи различаются страны с кодифицированным и некодифи-
цированным уголовным законодательством.
Под Уголовным кодексом следует понимать такой законодательный акт, в кото-
ром в систематизированном порядке изложены основные институты Общей части
уголовного права и, как минимум, наиболее важные «традиционные» составы пре-
ступлений.
Исходя из такого понимания Уголовного кодекса, можно утверждать, что в на-
стоящее время уголовное законодательство кодифицировано в подавляющем боль-
шинстве стран мира. При этом официальное наименование кодифицированного
акта не имеет значения. Например, в Израиле он именуется «Законом об уголовном
Система уголовного законодательства  101
праве», в Латвии — «Уголовным законом», в Йемене — «Законом о преступлениях и
наказаниях», в Зимбабве — «Законом о кодификации уголовного права».
Отсутствуют уголовные кодексы в Великобритании и ряде ее бывших колоний:
Антигуа и Барбуде, Барбадосе, Доминике, Ирландии, Лесото, Намибии, Свазиленде,
Сент-Кристофере и Невисе, Сьерра-Леоне, Тринидаде и Тобаго, ЮАР, Ямайке. Их
заменяет совокупность законодательных актов, состоящая из статутов общего при-
менения в Англии, колониальных нормативных актов и новых законов, принятых
после достижения страной независимости. В каждом государстве действует от не-
скольких десятков до нескольких сотен подобных актов.
В США уголовное законодательство остается не кодифицированным на федераль-
ном уровне и в ряде штатов. Вместо кодексов в указанных юрисдикциях действуют
более простые виды систематизации. Так, основная масса норм федерального уго-
ловного законодательства собрана в Титуле 18 Свода законов США. В такой инкор-
порации фактически отсутствует Общая часть191, а разделы Особенной части распо-
ложены в алфавитном порядке, материал в них изложен запутанно и хаотично. При
этом множество уголовно-правовых норм оказались разбросанными почти по всем
остальным титулам Свода законов192. Ряд проектов федерального Уголовного кодекса
США, подготовленных начиная с 1971 года, не смогли преодолеть сложную законо-
дательную процедуру.
В Австралии на уровне штатов уголовное законодательство кодифицировано только
в штатах Квинсленд, Западная Австралия и Тасмания. В остальных штатах и террито-
риях были изданы не уголовные кодексы, а, по английскому образцу, консолидирован-
ные акты, устанавливающие ответственность по определенным группам преступлений
(убийства, посягательства наличность, кражи и др.)193. На уровне федерации уголовное
законодательство к 2008 году находилось в процессе кодификации (федеральный УК
Австралии принимается и вводится в силу по частям).
Кодификация уголовного законодательства может быть полной или частичной.
Полная кодификация означает, что все законы, устанавливающие уголовную от-
ветственность за какие бы то ни было деяния, подлежат включению в текст единого
Уголовного кодекса.
Как отмечает известный российский ученый А.В.Наумов, «изначально европей-
ское континентальное уголовное право тяготело к полной кодификации его законо-
дательства. За это ратовали, например, еще предтечи «классической» школы уголов-
ного права Гегель и Фейербах. Эти идеи были претворены в УК Франции 1791 и 1810
годов, Баварском Уголовном кодексе 1813 года»194.
Однако в настоящее время полностью кодифицированным является уголовное за-
конодательство только стран СНГ, Вьетнама, Латвии, Литвы и Монголии. Причем это
является исходной позицией законодателя — принцип единства уголовного закона за-
креплен в первых статьях УК всех государств СНГ (кроме Грузии), Литвы, Монголии.
Например, ч. 2 ст. 1 УК Беларуси гласит: «Настоящий Кодекс является единствен-
ным уголовным законом, действующим на территории Республики Беларусь. Новые
191 Первая глава части 1 Титула 18 («Общие положения») включает всего 22 статьи, большинство из которых
содержат определения используемых в этом Титуле терминов.
192 Козочкин ИД. Уголовное право США: успехи и проблемы реформирования. — СПб.: Юридический центр
Пресс. - 2007. - С. 18,19.
193 Уголовный кодекс Австралии. — СПб.: Юридический центр Пресс. — 2002. — С. 10,11.
194 Флетчер Дж., Наумов А.В. Основные концепции современного уголовного права. — М.: Юристь,
1998.-С. 26.
102 □ Глава 5
законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат включению в на-
стоящий Кодекс»195.
Впрочем, в России принцип полной кодификации уголовного законодательства име-
ет одно исключение. Согласно ч. 3 ст. 331 УК РФ «Уголовная ответственность за преступ-
ления против военной службы, совершенные в военное время либо в боевой обстановке,
определяется законодательством Российской Федерации военного времени»196. Анало-
гичные нормы наличествуют в Уголовных кодексах Киргизии и Туркменистана.
В Грузии отход от принципа полной кодификации уголовного законодательства
наметился с принятием в 2005 году закона «Об организованной преступности и рэке-
те», который определяет признаки специальных видов организованной преступной
деятельности и устанавливает основания конфискации происходящего от нее иму-
щества, т.е. является по своему содержанию уголовно-правовым.
При частичной кодификации, имеющей место в остальных государствах мира, на-
ряду с УК (или аналогичным ему актом), действует большее или меньшее количество
других уголовных законов.
Весьма характерное объяснение причин отказа от идеи полной кодификации
содержится в преамбуле УК Испании 1995 года: «Кодекс не заслуживал бы своего
названия, если бы не содержал большую часть уголовных норм и основные при-
нципы уголовно-правового регулирования, но ясно, что существуют определенные
вопросы, которые не могут войти в УК. Кодексу присуще стремление как к универ-
сальности, так и к стабильности, но существуют сферы, в которых в силу каких-то
особенностей, либо из-за природы самих объектов, эта стабильность и устойчивость
невозможны. К такой сфере относятся, например, преступления, связанные с кон-
тролем за валютными операциями. Постоянное изменение экономических условий
и нормативных актов, которые регулируют эти преступления, требуют расположить
уголовные нормы в указанных законах и оставить их вне Кодекса; к тому же, в нашей
стране и других странах нашей правовой системы это традиция. Поэтому в подобных
случаях уголовное регулирование осуществляется специальными законами»197.
Как правило, наряду с УК, основными законодательными источниками уголов-
ного права в странах с частичной кодификацией являются:
а) военные уголовные кодексы;
б)	законы о международных преступлениях;
в)	законы о несовершеннолетних правонарушителях;
г)	законы об уголовных проступках;
д)	законы о налоговых преступлениях;
е)	законы о наркотических средствах.
Иногда по тем или иным причинам законодатель решает регулировать отдель-
ным уголовным законом тот или иной вид преступных деяний, обычно содержа-
щихся в УК.
Например, в Бразилии ответственность за деяния, признаваемые преступлениями
против национальной безопасности, устанавливается не нормами УК, а отдельным
|l,s Уголовный кодекс Республики Беларусь. — СПб.: Юридический центр Пресс. — 2001.
1% Данная норма вызывает недоумение в отечетственной научной литературе, поскольку законодательство
военного времени нс может действовать в мирное время, даже при наличии условий боевой обстановки. В ре-
а. лыаге ответственность за воинские преступления, совершенные в боевой обстановке, в РФ не предусмотрена
вообще, хотя боевые действия на Северном Кавказе ведутся периодически с 1994 г. См., например: Милюков
(' Н Российское уголовное законодательство. Опыт критического анализа. — СПб., 2000. — С. 33—35.
Чоловный кодекс Испании. — М.: Зерцало, 1998.
uviuiuivm у । ujiuDnui и оагчипидт cjidui do ы
I uu
Законом о преступлениях против национальной безопасности 1983 года, в Австрии
действует Федеральный закон о борьбе с порнографией от 31 марта 1950 г. и т.д.
Во многих странах мира уголовно-правовые нормы включаются также в уголовно-
процессуальные, уголовно-исполнительные (тюремные), избирательные, трудовые,
брачно-семейные, экологические, дорожно-транспортные и другие кодексы и законы.
Например, в УПК Франции даются понятия проступка и нарушения (соответствен-
но, ст. ст. 381 и 521), содержатся нормы об условном освобождении (ст. ст. 729—733), уста-
новлены сроки давности привлечения к уголовной ответственности и исполнения обви-
нительного приговора для некоторых категорий преступных деяний (ст. ст. 706—31).
В результате даже в странах с кодифицированным уголовным правом число за-
конодательных источников последнего исчисляется десятками и сотнями. Так, на-
пример, в Германии, по подсчетам немецких специалистов, уголовно-правовые нор-
мы содержат около 1000 законов, из которых примерно 30 составляют т.н. «главные
дополнительные законы»198. В Японии, кроме УК, действует около 30 специальных
законов, регулирующих различные сферы уголовных правоотношений.
Безусловно, ориентироваться в таком массиве уголовного законодательства нелегко
даже юристу, не говоря уже о «рядовом» гражданине. В этой связи нельзя не согласить-
ся с высказываемой в отечественной научной литературе точкой зрения, что полная
кодификация российского уголовного законодательства — это правильная позиция
законодателя, обеспечивающая «не только обозримость уголовного законодательства,
но и единство, непротиворечивость и стабильность правоприменения»199.
В странах с неполной кодификацией единство уголовного законодательства обес-
печивается тем, что положения Общей части УК распространяются на все прочие
уголовные законы, если в них специально не предусмотрено иное. Таким образом,
Уголовный кодекс лежит здесь в основе всей системы уголовного законодательства,
является ее стержнем. Как образно говорится в уже цитировавшейся выше преамбуле
УК Испании, вследствие занимаемого Уголовным кодексом исключительного места
в системе регулирования правоотношений его не без оснований называют «Негатив-
ной Конституцией».
$3. Территориальная система уголовного законодательства
Под территориальной системой уголовного законодательства следует понимать
его внутреннее строение, деление на отдельные законодательные массивы, обуслов-
ленное территориально-политическим устройством конкретного государства.
С этой точки зрения, различаются страны с единым общенациональным и децентра-
лизованным (дуалистическим) уголовным законодательством.
В первом случае издание любых уголовных законов относится к исключительной
компетенции федерации или национальных органов власти унитарного государства.
Соответственно, на всей территории страны существует единое уголовно-правовое про-
странство. В настоящее время такое положение характерно для подавляющего боль-
шинства стран мира.
В странах с децентрализованным уголовным законодательством допускается из-
дание и действие, наряду с общенациональными либо вместо общенациональных,
1911 Крылова Н.Е., Серебренникова А.В. Уголовное право современных зарубежных стран (Англии, США,
Франции, Германии). Учебное пособие. — М.: Зерцало, 1997. — С. 57.
'"Уголовное право России: проблемы и перспективы. — М.: ИГП РАН, 2004. — С. 130.
104  Глава 5
партикулярных уголовных законов, т.е. таких, которые действуют только на части
территории данного государства.
Как правило, децентрализация уголовного законодательства в той или иной мере
допускается в странах с федеративным устройством: Австралия, Аргентина, Босния
и Герцеговина, Германия, Индия, Малайзия, Мексика, Микронезия, Нигерия, ОАЭ,
США, Танзания, Швейцария, бывший СССР. В то же время в таких федерациях, как
Австрия, Бельгия, Бразилия, Венесуэла, Канада, Россия действуют единые для всей
страны уголовные законы.
В унитарных государствах децентрализация уголовного законодательства встре-
чается редко и обусловлена, как правило, особенностями государственно-террито-
риального устройства, наличием исторически самобытных областей и автономных
образований. Так, в Соединенном Королевстве традиционно сохраняются партику-
лярные правовые системы в каждой из составляющих его «стран»: Англии, Шотлан-
дии и Северной Ирландии, кроме Уэльса, который имеет общую правовую систему
с Англией. Свою отдельную правовую систему имеет также небольшой остров Мэн.
Наиболее существенные различия исторически существуют между английским и
шотландским уголовным правом.
В Дании децентрализация уголовного права связана с наличием исключительных
социо-культурных особенностей у одной из принадлежащих ей территорий — Грен-
ландии. Поэтому в последней действует свой УК, имеющий мало общего с датским.
В КНР совершенно обособленное уголовное законодательство имеют две тер-
ритории с особым автономным статусом — Сянган (Гонконг) и Аомынь (Макао).
Сохранение в последних существующих там социальных и правовых систем на дли-
тельный период было условием передачи Китаю указанных территорий их бывшими
колониальными владельцами — Великобританией и Португалией соответственно.
Кроме того, ст. 90 УК КНР допускает издание особых уголовно-правовых норм для
некоторых национальных районов страны: «в районах национальной автономии, где нет
возможности полностью применять положения настоящего Кодекса, собрания народ-
ных представителей автономных районов или провинций на основании политических,
экономических и культурных особенностей местных национальностей и в соответствии
с основными принципами настоящего Кодекса могут применительно к обстоятельствам
разрабатывать или вносить дополнения в эти положения, которые направляются в Пос-
тоянный комитет Всекитайского Собрания Народных представителей на утверждение».
В Индонезии добивающаяся независимости провинция Ачех с разрешения цент-
рального правительства в 2002 году ввела у себя собственное уголовное законодатель-
ство (основанное на шариате).
Степень децентрализации уголовного права в федеративных государствах может
быть различной.
В одних случаях, она предполагает, что уголовное законодательство входит в ком-
петенцию субъектов федерации, за исключением т.н. федеральных преступлений.
В Австралии, Боснии и Герцеговине, Мексике, Микронезии, Нигерии, ОАЭ (в
четырех из семи эмиратов), США, Танзании у субъектов федерации имеются соб-
ственные уголовные кодексы. При этом в Австралии, Мексике, ОАЭ и США имеется
также федеральное уголовное законодательство, применяющееся по вопросам феде-
ральной юрисдикции.
В других случаях, напротив, законодательные полномочия субъектов федерации в
сфере уголовного права ограничены кругом второстепенных вопросов, не урегулиро-
ванных на федеральном уровне (Аргентина, Германия, Индия, Швейцария).
Система уголовного законодательства и 105
Так, например, в Аргентине, согласно существующему распределению полномочий
между федерацией и провинциями, федеральные законодательные органы принима-
ют уголовные кодексы и иные законы, устанавливающие ответственность за «delitos»
(преступления), оставляя за местными правительствами законодательство о «faltas» и
«contravenciones» (проступки и нарушения)200. Аналогично, в Швейцарии в ведении
кантонов находится только установление наказаний за некоторые малозначительные
уголовные деяния, не предусмотренные федеральным УК, за нарушение кантонально-
го административного, налогового и процессуального законодательства.
§4. Отраслевая система уголовного законодательства
А)	Общие замечания
Под отраслевой системой уголовного законодательства следует понимать его под-
разделение на относительно автономные подсистемы (подотрасли), обусловленное
наличием определенной специфики в регулируемых общественных отношениях в
рамках общего предмета регулирования.
Анализ современных уголовно-правовых систем позволяет выделить два типа от-
раслевой организации уголовного законодательства — унитарную (моноотраслевую)
и плюралистическую.
Унитарная система означает, что в уголовном законодательстве не выделяется авто-
номных подотраслей, все общественные отношения, составляющие предмет уголовного
права, урегулированы в едином нормативном акте и на основе единых принципов. Такая
система существует в странах СНГ, Вьетнаме, Латвии, Литве, Монголии. К ней также
склоняется законодатель в большинстве государств на территории бывшей Югославии.
В странах с плюралистической отраслевой системой уголовного законодательства,
наряду с «общим» уголовным правом, выделяются специализированные подотрасли
уголовного права, представляющие собой автономные подсистемы. В частности, для
некоторых из них характерны особый порядок судопроизводства, собственные системы
санкций и специфические правовые последствия осуждения. Одним из веских основа-
ний для законодательного обособления является стремление комплексно урегулировать
в едином законодательном акте специфические общественные отношения, включая уго-
ловные материально-правовые, процессуальные и административные аспекты. Разуме-
ется, сделать это в рамках Уголовного кодекса просто невозможно.
В настоящее время от «общего» уголовного права наиболее часто обособляются
следующие подотрасли уголовного законодательства:
а)	военное уголовное право;
б)	международное уголовное право;
в)	уголовное право несовершеннолетних;
г)	деликтное (административное) уголовное право;
д)	антинаркотическое законодательство.
Б) Военное уголовное право
В настоящее время военное уголовное право выделено в самостоятельную отрасль
законодательства в подавляющем большинстве стран мира.
200 Правовые системы стран мира. Энциклопедический справочник. Под ред. А.Я. Сухарева. — М.: НОРМА,
2003. - С. 47.
106  Глава 5
Исключение составляют страны СНГ и Балтии, бывшие югославские республики,
Болгария, Венгрия, Вьетнам, КНР, Котд’Ивуар, Монголия, Польша, Румыния, Чехия,
Швеция, где нормы о воинских преступлениях включены в текст УК в виде отдельного
раздела или главы. В УК стран СНГ эта глава обычно носит название «Преступления
против воинской службы».
С точки зрения юридической техники выделение военного уголовного права в от-
дельную отрасль законодательства осуществляется в следующих формах:
1.	Принятие специального военно-уголовного кодекса (Австрия, Греция, Дания, Иор-
дания, Ирак, Испания, Италия, Люксембург, Нидерланды, Норвегия, Республика
Корея, Турция, Швейцария) или закона (Германия, Йемен, Куба). Так, в Германии
действует Закон о воинских преступлениях от 30 марта 1957 г., на Кубе — Закон о
воинских преступлениях 1979 года.
2.	Принятие Кодекса военной юстиции — комплексного нормативно-правового
акта, объединяющего нормы различных отраслей военного права, в том числе
регулирующих воинские охранительные правоотношения в полном объеме (США,
Франция, Канада, Португалия, а также все страны Латинской Америки, почти
все страны «французской» Африки).
3.	Принятие нескольких военно-правовых актов, содержащих уголовно-правовые
нормы и регулирующих ответственность военнослужащих в различных военных
ведомствах. Например, в Великобритании основными источниками военно-уго-
ловного права являются Закон об Армии 1955 года, Закон о Военно-воздушных
силах 1955 года и Закон о дисциплине в Военно-морском флоте 1957 года.
Почти во всех странах военные Уголовные кодексы й законы применяются как в
мирное, так и военное время, хотя и с соответствующей дифференциацией многих
положений. Исключение составляет Италия, где действуют сразу два военных Уго-
ловных кодекса: отдельно для военного и для мирного времени.
В)	«Международное» уголовное право
Выделение законодательства о международных преступлениях в самостоятельную
подотрасль уголовно-правового регулирования является относительно новой тен-
денцией в развитии уголовного права.
Примерами такого законодательства являются Ордонанс Временного правитель-
ства Франции от 28 августа 1944 г. «О преследовании военных преступлений», Меж-
дународный Уголовный кодекс Германии от 26 июня 2002 г., Закон Канады о пре-
ступлениях против человечности и военных преступлениях 2000 года, Закон Бурунди
о пресечении преступления геноцида, преступлений против человечества и военных
преступлений от 8 мая 2003 г.
В Нидерландах нормы международного гуманитарного права были имплементиро-
ваны в Закон об уголовном праве военного времени 1952 года.
Важно отметить, что в указанных выше законах не только криминализируются от-
дельные составы преступлений, но и решаются вопросы Общей части (юрисдикция,
сроки давности, соучастие, наказания и др.).
Г) Уголовное право несовершеннолетних (ювенальное уголовное право)
Специальное уголовное законодательство о несовершеннолетних развивалось с
начала XX века в русле идей ювенальной юстиции, направленной, прежде всего, на
социальную защиту и перевоспитание молодых правонарушителей.
Система уголовного законодательства  107
В настоящее время специальные законодательные акты об уголовной ответствен-
ности несовершеннолетних имеют большое число государств мира, в т.ч. Австрия, Ан-
глия, Барбадос, Бахрейн, Бельгия, Боливия, Бразилия, Венесуэла, Германия, Гондурас,
Египет, Израиль, Индия, Иордания, Испания, Йемен, Канада, Катар, Колумбия, Кос-
та-Рика, Ливан, Лихтенштейн, Маврикий, Мали, Непал, Никарагуа, ОАЭ, Парагвай,
Португалия, Сент-Китс, Сент-Винсент и Гренадины, Сербия, Сирия, Уругвай, Фид-
жи, Франция, Чили, Швейцария, Эквадор, Эстония, Япония.
Как правило, такие акты имеют комплексный характер и включают, помимо норм
материального уголовного права, положения уголовно-процессуального и админис-
тративного характера.
Так, в Германии уголовные наказания для несовершеннолетних предусмотрены
Законом о судах несовершеннолетних от 4 августа 1953 г. Во Франции действует Ор-
донанс № 45-174 от 2 февраля 1945 г. о несовершеннолетних правонарушителях (об
ответственности несовершеннолетних), в Австрии — Федеральный закон об отправ-
лении правосудия по делам несовершеннолетних и молодежи (Jugendgerichtsgesetz)
от 20 октября 1988 г.
В большинстве стран Латинской Америки и некоторых других государствах спе-
циальный режим уголовной ответственности несовершеннолетних закреплен в
общих законах (кодексах) о защите детей и подростков. Так, в Венесуле действует
Органический закон о защите детей и подростков 1998 года, в Перу — Кодекс о де-
тях и подростках 2000 года, в Уругвае — Кодекс о несовершеннолетних 1934 года, в
Мали — Кодекс о защите ребенка 2002 года и т.д.
Соответственно, Уголовные кодексы указанных выше стран, как правило, не со-
держат специальных разделов о несовершеннолетних.
Сторонники подобного законодательного решения исходят из того, что цель за-
конодателя состоит в перевоспитании несовершеннолетнего и исправлении его по-
ведения. Ювенальное правонарушение, считают они, представляет собой не столько
преступное деяние, требующее насилия, сколько социальное явление, нуждающееся
в профилактических мерах и внимании. Несовершеннолетним нужно комплексное
законодательство, призванное бороться с детской преступностью. При этом и матери-
альные, и формальные методы и средства этой борьбы должны быть собраны в едином
источнике, где их легко найти, а не разбросаны по разным кодексам и законам.
Д) Деликтное (административное) уголовное право
Законодательство о наименее опасных преступных деяниях (нарушениях) составля-
ет самостоятельную подотрасль уголовного законодательства лишь в некоторых странах
(Австрия, Бразилия, Новая Зеландия, Сенегал, Швейцария). Во Франции администра-
тивное уголовное право также обладает опреденной автономией, поскольку составы на-
рушений (contraventions), в отличие от составов преступлений и уголовных проступков,
определяются регламентарной (а не законодательной) частью Уголовного кодекса.
Во всех вышеуказанных странах концепция административной ответственности
пока не получила той степени развития, которая позволила бы полностью исклю-
чить малозначительные деяния из сферы действия уголовного права, поэтому они
формально продолжают там считаться разновидностью преступлений (фактически
соответствуют нашим административным правонарушениям).
В то же время потребность в обособлении уголовно-деликтного законодательства
стала очевидной. Прежде всего, в отношении малозначительных уголовных деяний
применяется специальный (упрощенный) порядок судопроизводства. Во-вторых,
108  Глава 5
Общая часть уголовно-деликтного права имеет определенную специфику (например,
в вопросах ответственности за покушение, соучастие). В-третьих, нормы, устанавли-
вающие уголовную ответственность за нарушение административных предписаний,
нередко настолько громоздки и изменчивы, что включать их в общие Уголовные ко-
дексы просто нецелесообразно.
С целью систематизации и упорядочения уголовно-деликтного законодатель-
ства принимаются специальные законы, в которые могут включаться (в разной
комбинации) элементы Общей части уголовно-деликтного права, процессуальные
нормы и составы некоторых уголовных нарушений.
Так, Бразилии действует Закон об уголовно наказуемых нарушениях (Lei das
contravengdes penais) 1941 года, регламентирующий ответственность за иные, кроме
преступлений, уголовно наказуемые деяния, к которым относятся наказуемые в уго-
ловном порядке нарушения.
В Австрии Административный уголовный закон (Verwaltungsstrafgesetz) 1991
года содержит Общую часть административного уголовного права и процессуаль-
ные положения. Однако составы административных деликтов содержатся в других
актах законодательства.
Напротив, в Швейцарии Федеральный закон от 22 марта 1974 г. об администра-
тивном уголовном праве (Loi federate sur le droit penal administratif)201 предусматривает,
что к деяниям, наказуемым по федеральному административному законодательству
(contraventions), применяются общие положения швейцарского Уголовного кодекса,
если в самом этом законе не предусмотрено иное.
В Новой Зеландии ответственность за менее тяжкие преступления, преследуе-
мые в суммарном порядке и не предусмотренные в Законе о преступлениях 1961
года, установлена в Законе о суммарных нарушениях (Summary Offences Act) 1981
года202. Здесь нет каких-либо особенных положений, касающихся Общей части, а
только конкретные составы нарушений. Аналогичные акты действуют во всех шта-
тах и территориях Австралии.
Наконец, в Сенегале в Кодексе нарушений (Code des contraventions) содержатся
составы наименее значимых уголовных деяний (в отличие от составов преступлений
и проступков, помещенных в УК).
Е) Антинаркотическое законодательство
Превращение наркомании и организованного наркобизнеса в общенациональ-
ную и даже глобальную проблему привело к быстрому развитию и усложнению зако-
нодательства в данной сфере.
В этих условиях многие национальные законодатели предпочли сгруппировать
все основные нормы, касающиеся наркотиков и других контролируемых веществ,
в единые законодательные акты, регулирующие уголовно-правовые, уголовно-про-
цессуальные, админстративные, организационные и некоторые иные отношения.
В настоящее время в большинстве стран мира уголовно-правовые нормы о борь-
бе с незаконным оборотом наркотиков и наркоманией включаются не в Уголовные
кодексы, а в специальные комплексные законы о наркотиках и психотропных ве-
201 http://www.admin.ch/ch/f/rs/c313_0.html
202 См.: http://www.legislation.govt.nz
Система уголовного законодательства и 109
шествах. Такой подход, в частности, выбрали такие страны как, Австралия, Австрия,
Аргентина, Боливия, Бразилия, Бруней, Германия, Греция, Египет, Израиль, Индия,
Иордания, Иран, Италия, Канада, Мавритания, Малайзия, Мьянма, Нидерланды,
Новая Зеландия, Оман, Пакистан, Польша, Республика Корея, Сингапур, Сирия,
Судан, Таиланд, Тунис, Швеция, Швейцария, Япония.
Интресно отметить, что в некоторых из вышеперечисленных стран (например, в
Омане, Республике Корея, Японии) «антинарготические» составы изначально были
включены в текст Уголовного кодекса, однако в дальнейшем они фактически утрати-
ли силу ввиду приоритета специального законодательства.
Таким образом, уголовно-правовые нормы, касающиеся наркотиков, составляют
обособленную часть уголовного законодательства в целом и, в то же время, являются
интегральной частью новой комплексной отрасли законодательства, регулирующей
общественные отношения по поводу использования наркотических средств.
§5. Структура уголовных кодексов
А)	Общие замечания
Структура уголовного законодательства является, преже всего, вопросом юриди-
ческой техники, однако вместе с тем в ней находят отражение важные содержательные
моменты и характерные особенности национальных уголовно-правовых систем.
При всех многообразных различиях, которые будут рассмотрены ниже, подавляю-
щее большинство действующих Уголовных кодексов объединяет деление на Общую
и Особенную части203.
При этом в одних странах такое деление проведено формально, т.е. соответству-
ющие структурные части УК прямо обозначены законодателем как «Общая часть» и
«Особенная (специальная) часть». Именно так поступили законодатели стран СНГ и
Балтии, Болгарии, Вьетнама, Германии, Кубы, Лаоса, Ливана, Монголии, Португа-
лии, Сирии. В некоторых странах соответствующие части называются: «Общие по-
ложения» и «Преступления» (Аргентина, Вануату). Во всех романоязычных странах
самые крупные структурные части Кодексов традиционно именуются «книгами».
В других государствах уголовный кодекс не содержит формального деления на Об-
щую и Особенную части, но, по существу, весь законодательный материал скомпонован
именно по такому принципу, что нередко видно даже из названия глав или разделов.
Такое положение характерно для англо-американского уголовного законодательства.
Впрочем, в англо-американском праве деление на общую и особенную части
проведено не последовательно. Так, в УК большинства бывших британских коло-
ний (Замбия, Индия, Пакистан и др.) нормы о покушении на преступление в виде
отдельной главы замыкают структурную часть, посвященную конкретным составам
преступлений.
В некоторых странах континентальной системы права Особенная часть (в матери-
альном смысле) формально разделена на два самостоятельных раздела «Преступле-
ния» и «Проступки». В Андорре, Индонезии, Испании, Италии, Нидерландах, Перу,
Таиланда, Чили они составляют вторую и третью книги УК.
2"’ Как указывается в научной литературе, такое деление возникло только в конце XVI11 века в связи с победой
буржуазной революции во Франции и было впервые отражено в УК этой страны 1791г. См.: Шаргородский МД.
Уголовный закон. — М.: Юридическое Издательство Министерству Юстиции СССР, 1948. — С. 64.
110  Глава 5
Деление на Общую и Особенную части (в формальном или материальном смысле!
далеко не исчерпывает всей сложности структуры современных Уголовных кодексов.
Например, во многих иберо-романских странах (Андорра, Восточный Тимор, Ис-
пания, Куба, Пуэрто-Рико, Сальвадор), а также во Вьетнаме, Эфиопии нормативную
часть УК предворяет своего рода преамбула, именуемая обычно «Изложение моти
вов». В ней законодатель объясняет, почему было необходимо принятие нового уго-
ловного кодекса, в чем состоит его новизна и каковы основные идеи. Как и в случае
конституций, такая преамбула служит опреленным ориентиром для правопримени
теля, призывая его учитывать не только букву, но и дух уголовного закона.
Иногда в структуре Уголовных кодексов содержатся разделы «технического» и
процессуального характера, причем это имеет место как в странах англо-американс-
кого, так и континентального права. Например, в УК штата Нью-Йорк имеется часть
4 «Административные положения». В УК Перу 4-я книга содержит нормы о действии
Кодекса и некоторые нормы процессуального характера. В УК Швейцарии 3-я книга
содержит мнгочисленные нормы о подсудности, сотрудничестве с Интерполом, по
миловании и переходные положения.
Весьма сложную структуру имеет УК Франции, который состоит из семи (!) книг
При этом вся Общая часть заключена в Книге I. Особенную часть образуют книги о
преступлениях и проступках против человека (Книга II), против собственности (Книга
III) и против нации, государства и публичного порядка (Книга IV). Закон от 16 дека-
бря 1992 г. дополнил текст УК Книгой V «Прочие преступления и проступки», которая
в настоящее время включает два раздела: «О преступных деяниях в сфере здравоох-
ранения» и «Другие положения». Книга VI законодательной части УК под названием
«Нарушения» не содержит норм, поскольку определение признаков, видов нарушений
и санкций за их совершение отнесено Конституцией Франции к компетенции регла-
ментарной власти. Книга VII «Положения, применяемые в заморских территориях и в
территориальной общности Майотта», введена в УК Ордонансом № 96-267 от 28 марта
1996 г. Регламентарная часть УК была принята в 1993 г. посредством издания декрета
в Государственном Совете. Ее положения составляют содержание Книги VI, а также
уточняют, разъясняют и дополняют законодательную часть УК.
Не менее специфичен по своей структуре Исламский Уголовный кодекс Ирана,
который состоит из 5 книг. Книга 1 «Общие положения» представляет собой Общую
часть. Книги 2 содержит нормы о преступлениях категории «хадд» (точные санкции
за которые прямо указаны в шариате), включая особую систему исламских наказа-
ний и правила доказывания. Книга 3 посвящена преступлениям категории «кисас»
которым относятся убийство и причинение телесных повреждений. Здесь подробно
раскрываются способы осуществления возмездия («воздаяния равным»), в т.ч. со сто-
роны родственников потерпевшего, а также устанавливаются правила доказывания.
В Книге 4 определяются размер и порядок уплаты «дийа», т.е. денежной компенсации
потерпевшему за вред, причиненный его здоровью, или родственникам убитого. На-
конец, Книга 5 содержит составы преступлений категории «тазир», вид и размер на-
казания за которые определяются не нормами шариата, а органами государственной
власти по их усмотрению.
Исключение из общепринятой схемы компоновки Уголовных кодексов состав-
ляет также УК Швеции, отличающийся нестандартным расположением материала.
После кратких Общих положений следует раздел «О преступлениях», где описаны
составы отдельных посягательств, затем там же — вопросы ответственности за по-
кушение, приготовление и соучастие, обстоятельства, исключающие уголовную от-
Система уголовного законодательства и 111
ветственность, и, наконец, в заключительном разделе — санкции за преступления и
принципы их назначения.
Помимо деления на Общую и Особенную части, все Уголовные кодексы струк-
турно подраздаляются на разделы, главы и статьи (большинство стран мира) либо
только на главы и статьи (Австрия, Федерация Боснии и Герцеговины, Казахстан,
Латвия, Литва, Нидерланды, Норвегия, Украина).
В УК Азербайджана, Аргентины, Армении, Колумбии, Кубы, России, Эквадора
разделы (в романоязычных странах именуются «титулами») включают в себя главы.
Напротив, в УК Австралии, Болгарии, Эстонии более крупные структурные части
называются главами, а более мелкие — разделами.
Двухступенчатая система имеет свои недостатки. Так, в некоторые разделы УК
РФ оказались включенными главы, объединяющие нормы, достаточно далекие от
их ближайших по разделу «соседей». Так, например, в разделе II («Преступление»)
вместе с главами о понятии и видах преступлений (гл. 3), о лицах, подлежащих уго-
ловной ответственности (гл. 4), о вине (гл. 5), о неоконченном преступлении (гл. 6),
о соучастии в преступлении (гл. 7) оказалась гл. 8 об обстоятельствах, исключающих
преступность деяния, хотя по своей юридической природе нормы УК об этих обстоя-
тельствах, конечно, «заслуживают» выделения их в самостоятельный раздел.
Б) Общая часть
Строение Общей части современных Уголовных кодексов объективно предопре-
делено системой основных институтов уголовного права, т.е. системой Общей части
уголовного права в материальном смысле.
В странах романо-германской системы права законодатель чаще всего выделяет
в структуре Общей части УК такие разделы (главы), как «уголовный закон», «пре-
ступление», «наказание», «назначение наказания», «освобождение от уголовной
ответственности и наказания», «меры безопасности / принудительные меры меди-
цинского характера».
Наряду с этим, в структуре Общей части наблюдается немало существенных осо-
бенностей, отражающих уголовно-правовые традиции той или иной группы стран.
Например, в УК Азербайджана, Армении, Восточного Тимора, Вьетнама, КНДР,
Колумбии, Макао, Молдовы, Монголии, Панамы, Парагвая, Перу, ПМР, Пуэрто-
Рико, России, Сальвадора, Таджикистана, Туркменистана, Турции, Узбекистана, а
также в УК федерального округа Мексики Общую часть открывают главы, посвя-
щенные общим принципам и задачам уголовного закона.
Специальная глава об уголовной ответственности несовершеннолетних включена в
структуру Общей части УК стран СНГ (кроме Молдовы), бывших югославских респуб-
лик, Болгарии, Венгрии, Вьетнама, Ирака, Латвии, Литвы, Нидерландов. В других стра-
нах специальные нормы об уголовной ответственности несовершеннолетних содержатся
в отдельных законах (Австрия, Бельгия, Бразилия, Венесуэла, Германия, Испания, Пор-
тугалия, Франция, Швейцария) или носят достаточно частный характер для выделения
их в самостоятельный раздел УК (Албания, КНР, Лаос, Монголия, Эстония).
В УК Андорры, Боливии, Венесуэлы, Гватемалы, Гондураса, Испании, Колум-
бии, Коста-Рики, Мексики, Никарагуа, Панамы, Перу, Сальвадора, Сан-Марино,
Уругвая, Филиппин содержатся специальные разделы (главы) о гражданской от-
ветственности виновного, которая рассматривается в этих странах как самостоя-
тельный институт уголовного права.
112 и Глава 5
Для большинства стран СНГ (Азербайджан, Армения, Грузия, Киргизия, Россия,
Таджикистан, Тукменистан) характерна следующая структура Общей части:
Раздел I. Уголовный закон
Раздел II. Преступление
Раздел III. Наказание
Раздел IV. Освобождение от уголовной ответственности и наказания
Раздел V. Уголовная ответственность несовершеннолетних
Раздел VI. Принудительные меры медицинского характера
Почти такую же структуру имеет Обшая часть УК Казахстана, Латвии, Узбекис-
тана.
За пределами СНГ среди стран романо-германской системы строение Общей
части УК трудно свести к каким-либо типовым образцам — почти в каждом из госу-
дарств оно имеет те или иные особенности.
Так, в УК Германии Общая часть состоит из пяти разделов:
Раздел первый — Уголовный закон;
Раздел второй — Деяние;
Раздел третий — Правовые последствия деяния;
Раздел четвертый — Жалоба по делам частного обвинения, разрешение на уголовное
преследование, требование уголовного преследования;
Раздел пятый — Давность.
Общая часть УК Италии включает в себя разделы:
Об уголовном законе;
О наказании;
О преступнике и о лице, потерпевшем от преступления;
О назначении, изменении и приведении наказания в исполнение;
О погашении преступного деяния и наказания;
О гражданских санкциях и об административных мерах безопасности.
Достаточно специфическую структуру имеет Общая часть Уголовных кодексов
французской традиции. В большинстве бывших французских колоний в Африке, а
также в Гаити и Доминиканской Республике она по-прежнему воспроизводит струк-
туру Общей части УК Франции 1810 года, состоящую из двух разделов: Книга первая
«О наказаниях уголовных и исправительных и об их последствиях» и Книга вторая
«О лицах наказуемых, освобождаемых от ответственности или ответственных за пре-
ступления или проступки».
Однако в новых или сущственно переработанных кодексах французской группы
законодатель, как правило, стремится преодолеть архаичность и пробельность струк-
туры УК 1810 года, что приводит к усложению системы Общей части.
Так, Общая часть УК Республики Кот-д’Ивуар (136 статей) состоит из вступитель-
ных положений и пяти разделов: преступление и его исполнитель, наказание и меры
безопасности, уголовная ответственность, множественность преступлений, осво-
бождение от наказания и меры безопасности.
Общая часть УК Туниса имеет следующие главы: «Пределы действия уголовного
закона», «О наказаниях и их исполнении», «Об уголовной ответственности», «О со-
вокупности преступлений и наказаний» и «О покушении».
В самой Франции Общая часть УК 1992 года включает три раздела:
I — Уголовный закон;
II — Об уголовной ответственности (главы «Общие положения», «Основания
ненаступления уголовной ответственности или ее смягчения»);
Система уголовного законодательства  113
III — О наказаниях (главы «О видах наказаний», «Режим наказаний» и «О прекра-
щении исполнения наказаний и отмене судимости»).
Весьма сущестенное отличие французской уголовно-правовой традиции от дру-
гих континентальных стран заключается в том, что ряд важнейших институтов Об-
щей части (например, условное осуждение, давность уголовной ответственности)
отнесены не к материальному, а к уголовно-процессуальному праву.
Большинство английских Колониальных кодексов имеют стандартное строение об-
щей части, восходящее к тем или иным модельным образцам.
Так, УК индийского типа (Бангладеш, Брунея, Индии, Малайзии, Мьянмы, Пакис-
тана, Сингапура, Шри-Ланки) имеют следующую типовую структуру Общей части:
Глава I Введение (действие УК в пространстве);
Глава II Объяснение терминов;
Глава III О наказаниях;
Глава IV Обстоятельства, исключающие ответственность;
Глава V Подстрекательство;
Глава VI Сговор.
При этом нормы Общей части о покушении на преступление помещены в са-
мом конце Кодекса после описания всех составов преступлений.
В уголовных кодексах, созданных по модели министерства колоний Великобри-
тании (Гамбия, Замбия, Кения, Кипр, Малави, Уганда, Фиджи и др.), Первая часть
(общие положения) включает шесть глав — предварительные положения, толкова-
ние, применение, общие положения об уголовной ответственности, участники пре-
ступления, наказание.
В)	Особенная часть
Почти во всех странах мира строение Особенной части УК, так же, как и Общей,
носит системный характер, выражающийся в распределении составов преступлений
по группам в соответствии с родовым объектом посягательства.
Исключение из этого правила можно найти, пожалуй, лишь в американском
уголовном законодательстве. В Титуле 18 Свода законов США (федеральном УК), а
также в УК некоторых штатов статьи, предусматривающие ответственность за кон-
кретные преступления, структурированы в алфавитном порядке. Считается, что та-
кое расположение статей удобно для правоприменителя, поскольку облегчает поиск
конкретного вида преступления.
Как правило, структура Особенной части выстраивается в соответствии с определен-
ной иерархией правоохраняемых ценностей, официально принятой в данном обществе.
Причем чем больше идеологизировано общество, тем большее значение придается зако-
нодателем последовательности расположения объектов уголовно-правовой охраны.
Так, в УК большинства социалистических стран Особенная часть открывалась гла-
вой «Государственные преступления», затем следовала глава о преступлениях против
социалистической экономической системы, и только на третьем месте стояли пре-
ступления против личности. Весьма характерной чертой социалистического уголов-
ного права было разделение всех посягательств в отношении собственности на две
самостоятельных главы: «Преступления против социалистической собственности»
и «Преступления против личной собственности граждан». УК КНР 1979 года имел
следующую структуру: «Контрреволюционные преступления» (гл. 1), «Преступления
против общественной безопасности» (гл. 2), «Преступления против социалистичес-
114 а Глава 5
кого экономического порядка» (гл. 3), «Преступления против личных демократичес-
ких прав граждан» (гл. 4) и т.д.
Изменение идеологии уголовного законодательства привело к коренной пере-
оценке приоритетности объектов уголовно-правовой защиты. Так, современный
российский законодатель, следуя выделяемой в Конституции РФ 1993 года триаде
«личность — общество — государство», по-новому определил систему приоритетов
уголовно правовой охраны: «Задачами настоящего Кодекса являются: охрана прав и
свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и обществен-
ной безопасности, окружающей среды, конституционного строя Российской Феде-
рации от преступных посягательств, обеспечение мира и безопасности человечества,
а также предупреждение преступлений» (ч. 1 ст. 2 УК РФ). Соответственно выстроена
система Особенной части, в которой можно условно выделить три блока норм, на-
правленных на охрану: личности (раздел VII), общества (разделы: VIII — «Преступ-
ления в сфере экономики», IX — «Преступления против общественной безопасности
и общественного порядка») и государства (разделы: X — «Преступления против го-
сударственной власти», XI — «Преступления против военной службы»). Раздел XII
«Преступления против мира и безопасности человечества» оказался в самом конце
Особенной части, что выглядит явным несоответствием его значимости.
Большинство новых уголовных кодексов в системе Особенной части ставят на
первое место права человека и охрану международного правопорядка.
Так, преступления личности стоят на первом месте в системе Особенной части
УК Австрии, Андорры, Аргентины, Армении, Бутана, Грузии, Испании, Казахстана,
Киргизии, Панамы, Парагвая, Португалии, России, Сербии, Таджикистан, Туркме-
нистана, Узбекистана, Хорватии, Швейцарии.
Глава о международных преступлениях открывает Особенную часть в УК таких
стран, как Австралия, Азербайджан, Албания, Беларусь, Восточный Тимор, Кот-
д’Ивуар, Латвия, Литва, Мали, Молдова, Польша, Румыния, Турция, Финляндия,
Франция, Эстония.
В то же время вопреки логике приоритетности в большинстве стран СНГ
(включая Россию), глава о международных преступлениях помещена в конце
Особенной части УК. Так же поступил и законодатель Вьетнама, Испании, Мон-
голии, Панамы, Сальвадора, Сербии, Словакии.
В более старых Уголовных кодексах, а также в современных УК социалистичес-
ких стран приоритет отдается преступлениям против государства (Алжир, Афганис-
тан, Бангладеш, Болгария, Бруней, Вануату, Вьетнам, Дания, Индия, Ирак, Италия,
Камерун, КНР, Лаос, Мавритания, Мадагаскар, Малайзия, Нидерланды, Норвегия.
Пакистан, Сингапур, Тунис, Шри-Ланка, Эквадор, Япония). Впрочем, иногда такое
решение встречается и в новейших УК несоциалистических стран (Федерация Бос-
нии и Герцеговины, Монголия, Судан, Украина).
В каждой уголовно-правовой системе сложилась своя система деления уголов-
но-охраняемых объектов по родовому признаку. При этом наблюдается постоян-
ная тенденция к расширению числа указанных объектов.
Так, в большинстве стран СНГ, а также в Монголии все родовые объекты посяга-
тельства делятся на несколько крупных блоков (разделов):
1)	Преступления против личности;
2)	Преступления в сфере экономики;
3)	Преступления против общественной безопасности и общественного порядка;
4)	Преступления против государственной власти;
Система уголовного законодательства п 115
5)	Воинские преступления
6)	Преступления против мира и безопасности человечества.
УК Армении, Армении, Беларуси, Грузии, Таджикистана, Узбекистана выделяют в
самостоятельный раздел экологические преступления, УК Беларуси, Таджикистана,
Туркменистана — также компьютерные преступления, УК Грузии — преступления
против судебной власти. УК Казахстана, Молдовы и Украины не объединяют главы
в разделы.
Книга о преступлениях Особенной части УК Италии состоит из 12 разделов:
О	преступлениях против личности государства;
О	преступлениях против публичной власти;
О	преступлениях против судебной власти;
О	преступлениях против религиозного чувства и чувства почитания умерших;
О	преступлениях против общественного порядка;
О	преступлениях против общественной безопасности;
О	преступлениях против общественного доверия;
О	преступлениях против общественного хозяйства, промышленности и торговли;
О	преступлениях против общественной нравственности и добрых нравов;
О	преступлениях против семьи;
О	преступлениях против личности;
О преступлениях против собственности.
Своя характерная система имеется у кодексов французской традиции уголовного
права. Ее главной чертой является деление Особенной части на два основных раз-
дела: «Преступления и проступки против публичных интересов» и «Преступления
и проступки против частных лиц». Такая структура построения системы Особенной
части, идущая еще от УК Франции 1791 г, была в свое время отражением идеи «естес-
твенного права» и теории «общественного договора», резко разграничивавших поли-
тические и гражданские права и отношения людей.
В лежащем в основе УК бывших французских колоний Уголовном кодексе Фран-
ции 1810 года каждый из указанных выше разделов делился, в свою очередь, на главы.
Первый состоял из четырех глав: глава I — Преступления и проступки против безо-
пасности государства; глава II — О сборищах, глава III — Преступления и проступки
против конституции и глава IV — Преступления и проступки против общественного
спокойствия. Второй раздел включал всего две главы: «Преступления и проступки
против личности» и «Преступления и проступки против собственности».
С теми или иными модификациями такая система сохраняется в УК Алжира, Га-
ити, Доминиканской Республики, Ирака, Камеруна, Туниса и ряда других стран, ис-
пытавших влияние французского уголовного права. Так, Третья книга УК Алжира,
посвященная определению ответственности за различные преступления и проступки,
включает: раздел 1 — Преступления и проступки против публичных интересов; раз-
дел 2 — Преступления против частных интересов (этот раздел, в свою очередь, состоит
из трех глав: преступления против личности, против семьи и нравственности, против
собственности); раздел 3 — Преступления и проступки против самоуправляющихся
предприятий.
Лишь в некоторых из бывших французских колоний законодатель попытался
внести в принципиальные изменения в старую схему. Так, Особенная часть УК Рес-
публики Кот-д’Ивуар включает четыре раздела: преступления против человечности,
государства и публичных интересов; против личности; против собственности; воин-
ские преступления.
116  Глава 5
Для стран англо-американской системы права также характерны определенные
унифицированные модели организации Особенной части.
Например, Особенная часть УК Брунея, Бангладеш, Индии. Малайзии, Мьянмы,
Пакистана, Сингапура, Шри-Ланки имеет следующую типовую структуру:
Глава VI: Преступления против государства
Глава VII: Преступления против вооруженных сил
Глава VIII: Преступления против общественного спокойствия
Глава IX: Преступления против государственной службы
Глава X: Неуважение к законной власти государственных служащих
Глава XI: Преступления против правосудия
Глава XII: Преступления, касающихся денег и государственных печатей
Глава ХШ: Преступления, касающиеся весов и мер
Глава XIV: Преступления, касающиеся общественного здоровья, безопасности, удоб-
ства и морали
Глава XV: Преступления, относящиеся к религии
Глава XVI: Преступления против физической неприкосновенности
Глава XVII: Преступления против собственности
Глава XVIII: Преступления, относящиеся к документам и знакам собственности
Глава XIX: О преступном нарушении договоров
Глава XX: Преступления против брака
Глава XXI: О диффамации
Глава ХХП: О преступном запугивании, оскорблении и досаждении
В УК штатов США, по образцу Примерного УК 1962 года, принято, как правило,
следующее расположение глав и разделов: 1) посягательства на существование или
безопасность государства: 2) посягательства на личность; 3) посягательства на иму-
щество; 4) посягательства против семьи; 5) посягательства на публичную админист-
рацию; 6) посягательства на публичный порядок и благопристойность.
Как показывает сравнительный анализ современного уголовного законодательс-
тва, в структуре Особенной части Уголовных кодексов стран мира имеются как об-
щие моменты, так и многочисленные особенности, обусловленные национальными
законодательными традициями.
Общим почти во всех современных Уголовных кодексов является наличие в них
разделов «Преступления против личности», «Преступления против собственности»,
«Должностные преступления» и «Преступления против правосудия».
Характерной особенностью постсоциалистических и социалистических уголов-
ных кодексов является выделение в структуре их Особенной части комплексного
раздела «Экономические преступления» (страны СНГ и Балтии, бывшие югославские
республики, Болгария, Вьетнам, КНР, Лаос, Монголия, Польша). В УК других стран
составы экономических преступлений «разбросаны» по различным главам Особен-
ной части или, весьма часто, вообще содержатся в отдельных уголовных законах.
Раздел «Воинские преступления» имеется в УК стран СНГ и Балтии, бывших югос-
лавских республик, а также таких государств, как Болгария, Венгрия, Вьетнам, КНР,
Котд’Ивуар, Монголия, Польша, Чехия, Швеция. В других странах законодатель по-
шел по пути принятия отдельного военно-уголовного кодекса или закона.
В УК некоторых стран также встречаются такие разделы, как «Преступления против
трудовых отношений» (Федерация Боснии и Герцеговины, Бразилия, Испания, Маке-
дония, Польша); «Преступления против общественной безопасности» (страны СНГ, Ар-
гентина, Италия, КНР, Колумбия, Монголия, Норвегия, Польша, Сальвадор, Уругвай,
Система уголовного законодательства  117
некоторые штаты США); «Преступления против общественного здоровья» (страны СНГ,
Аргентина, Федерация Боснии и Герцеговины, КНР, Колумбия, Македония, Монго-
лия, Сальвадор, Уругвай); «Преступления против общественного порядка» (Аргентина,
Германия, Дания, Италия, Норвегия, Финляндия); «Преступления против порядка уп-
равления» (страны СНГ, Латвия, Литва, Монголия); «Преступления против обществен-
ного доверия» (Аргентина, Италия, Колумбия, Португалия, Сан-Марино, Уругвай,
Франция); «Преступные деяния против иностранных государств и внешних сношений»
(Австрия, Албания, Германия, Япония); «Преступления против обороны страны» (Авс-
трия, Болгария, Германия, КНР) и др.
Специфической особенностью УК Нидерландов и Норвегии является наличие в
них обширных разделов, посвященных морским преступлениям.
Выделение некоторых новых разделов в системе Особенной части отражает ос-
новные направления развития современного уголовного права. К таким разделам
следует отнести, в частности:
«Экологические преступления» (страны СНГ и Балтии, бывшие югославские рес-
публики, Албания, Вьетнам, Германия, Испания, Колумбия, Мексика, Монголия,
Парагвай, Перу, Польша, Сальвадор);
«Преступления против безопасности транспорта» (страны СНГ и Балтии, боль-
шинство бывших югославских республик, Аргентина, Болгария, Бразилия, Венгрия,
Венесуэла, Гватемала, Коста-Рика, Куба, Мексика, Монголия, Никарагуа, Панама,
Польша, Португалия, Финляндия, Эквадор, Япония);
«Компьютерные преступления» (Австралия, Азербайджан, Андорра, Армения, Бе-
ларусь, Боливия, Грузия, Киргизия, Литва, Мексика, Молдова, Монголия, Россия,
Сербия, Таджикистан, Туркменистан, Украина, Франция, некоторые штаты США).
В других странах компьютерные преступления включены в главы о преступлениях
против собственности или против экономического порядка.
Характерной чертой почти всех новых и относительно новых Уголовных кодексов
является наличие в них специальной главы (раздела) о международных преступлениях.
В частности, такие главы есть в УК всех стран СНГ и Балтии, бывших югославских
республик, Албании, Андорры, Болгарии, Венгрии, Восточного Тимора, Гондураса,
Испании, Колумбии, Коста-Рики, Кот д’Ивуара, Макао, Мали, Монголии, Пана-
мы, Парагвая, Перу, Польши, Португалии, Румынии, Турции, Финляндии, Франции,
Эфиопии.
Глава 6
ДЕЙСТВИЕ УГОЛОВНОГО ЗАКОНА
§ 1.	Действие уголовного закона во времени
Как показывает анализ уголовного права современных стран, действие уголов-
ного закона во времени определяется тремя основными принципами:
(1)	преступность и наказуемость деяния определяется в соответствии с законом,
действовавшим во время совершения этого деяния;
(2)	Закон, исключающий наказуемость деяния, смягчающий наказание или иным
образом улучшающий положение лица, имеет обратную силу, в т.ч. в отношении
лиц, уже отбывающих наказание или имеющих судимость;
(3)	Закон, устанавливающий наказуемость деяния, усиливающий наказание или иным
образом ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет.
В той или иной форме указанные принципы нашли отражение в УК всех стран
СНГ и Балтии, а также Австрии, Албании, Андорры, Аргентины, Болгарии, Брази-
лии, Венгрии, Вьетнама, Германии, Греции, Дании, Испании, Италии, Коста-Рики,
Кубы, Лаоса, Литвы, Монголии, Нидерландов, Никарагуа, Норвегии, Парагвая,
Перу, Польши, Португалии, Румынии, Сальвадора, Турции, Швейцарии, Японии.
В некоторых странах мира принципы действия уголовного закона во времени за-
креплены конституционно (Албания, Армения, Восточный Тимор, Греция, Грузия,
Казахстан, Кипр, Куба, Молдова, Португалия, Россия, Турция, Украина, Финлян-
дия, Эфиопия и др.).
Временем совершения преступления, по общему правилу, признается время со-
вершения общественно опасного деяния (действия или бездействия) независи-
мо от времени наступления последствий. Данное положение прямо закреплено в
УК всех стран СНГ (кроме Киргизии), а также Бразилии, Колумбии, Монголии,
Перу. По УК Литвы (ч. 1 ст. 3) временем совершения преступного деяния является
«время действия (бездействия) или время наступления последствий, предусмот-
ренных уголовным законом, если лицо желало, чтобы последствия наступили в
иное время».
В УК Андорры, Беларуси, Боливии, Румынии предусмотрено применение более мяг-
кого промежуточного закона. Так, согласно ч. 4 ст. 9 УК Беларуси, если действовавший во
время совершения преступления уголовный закон был отменен или изменен уголовным
законом, устраняющим преступность деяния, смягчающим наказание или иным образом
улучшающим положение лица, совершившего преступление, но ко времени расследова-
ния уголовного дела или рассмотрения дела в суде вступил в силу иной, более строгий
уголовный закон, применению подлежит наиболее мягкий промежуточный закон204.
Уголовное законодательство некоторых стран (Боливия, Бразилия, Германия,
Греция, Испания, Италия, Коста-Рика, Парагвай, Перу, Румыния, Сальвадор) уста-
навливает, что закон, действие которого ограничено определенным сроком, должен
применяться к деяниям, совершенным во время его действий, даже тогда, когда он
204 Уголовный кодекс Республики Беларусь. — СПб.: Юридический центр Пресс. — 2001.
Действие уголовного закона  119
потерял силу. Речь идет о чрезвычайных уголовных законах, вводимых в военное время
или в период иного общественного действия. В исключение из общего правила, при-
нцип обратной силы более мягкого уголовного закона в подобных случаях не приме-
няется, если в самом временном уголовном законе не установлено иное.
Аналогичного характера норма имеется в УК Дании (п. 1 §3): «если Закон отменен
в силу внешних обстоятельств, не относящихся к вине, то деяние рассматривается в
соответствии с более ранним законом»205.
Другое ограничение обратной силы более мягкого уголовного закона установлено
в ст. 112-4 УК Франции. Согласно этой статье применение нового, более мягкого, за-
кона не затрагивает действительность актов, совершенных в соответствии с прежним
законом (т.е. уже вынесенных приговоров). Однако исполнение наказания прекра-
щается, если оно было назначено за деяние, которое по закону, введенному в дей-
ствие после вынесения приговора, не имеет больше характера преступного деяния.
Таким образом, если новый закон просто снизит наказание, это никак не отразится
на судьбе осужденного.
Достаточно сложной является проблема обратной силы уголовного закона, уста-
навливающего не наказания, а иные меры уголовно-правового характера. Формально
такие меры, пусть даже весьма суровые, не подпадают под действие принципа запрета
обратной силы уголовного закона, ухудшающего положения лица. Однако при этом
они не должны являться наказанием по своей сути. Именно такую позицию занял
Европейский Суд по правам человека. В своем постановлении «Уэлч (Welch) против
Соединенного Королевства» от 09.02.1995 г. он указал, что приказ о конфискации
предполагаемых доходов от наркобизнеса (мера, предусмотренная английским зако-
ном 1986 г.) по совокупности своих карательных элементов может расцениваться как
наказание, и поэтому применение данной меры в отношении деяний, совершенных
до вступления вышеуказанного закона в силу, является неправомерным206.
В последние годы в мире все больше распространяется концепция, согласно кото-
рой можно придавать обратную силу законам, устанавливающим ответственность за
международные (и даже за обычные) преступления, если преступность соответству-
ющих деяний в момент их совершения определялась международным правом.
Данная концепция нашла четкое выражение в ст. 7 Европейской конвенции о за-
щите прав человека и основных свобод 1950 года:
«1. Никто не может быть осужден за какое-либо уголовное преступление на осно-
вании совершения какого-либо действия или за бездействие, которое согласно
действовавшему в момент его совершения национальному или международному
праву не являлось уголовным преступлением. Не может также налагаться наказание
более тяжкое, нежели то, которое подлежало применению в момент совершения
уголовного преступления.
2. Настоящая статья не препятствует преданию суду и наказанию любого лица на
основании совершения какого-либо действия или за бездействие, которое в мо-
мент его совершения являлось уголовным преступлением в соответствии с общими
принципами права, признанными цивилизованными странами»207.
Исходя из этой идеи, в отдельных странах (Латвия, Литва, Эстония) законодатель
установил в УК прямое исключение из принципа запрета обратной силы закона, ус-
205 Уголовный кодекс Дании. — СПб.: Юридический центр Пресс. — 2001.
206 Европейский суд по правам человека. Избранные решения. — М.: Норма, 2000. — Т. 2. — С. 79—84.
207 Собрание законодательства РФ. — 18 мая 1998 г. — № 20. — Ст. 2143.
120  Глава 6
танавливающего наказуемость деяния или иным образом ухудшающего положение
лица, для ряда особо тяжкий деяний.
Согласно ч. 4 ст. 5 УК Латвии лицо, совершившее преступление против челове-
чества, преступление против мира, военное преступление и участвовавшее в геноци-
де, подлежит наказанию независимо от времени совершения этих преступлений. По
УК Литвы (ч. 3 ст. 3) исключение составляют нормы, устанавливающие ответствен-
ность за геноцид (ст. 99), за запрещаемое международным правом обращение с людь-
ми (ст. 100), за убийство людей, охраняемых международным гуманитарным правом
(ст. 101), за депортацию гражданских лиц оккупированного государства (ст. 102), за
причинение вреда здоровью, пытки или иное бесчеловечное обращение с лицами,
охраняемыми международным гуманитарным правом (ст. 103), за принудительное
использование гражданских лиц или военнопленных в вооруженных силах против-
ника (ст. 105), за запрещенную военную атаку (ст. 111). По УК Эстонии (ч. 4 ст. 5)
виновные деяния против человечности и военные виновные деяния являются нака-
зуемыми независимо от времени их совершения.
На основе вышеуказанных положений УК прибалтийских республик в этих
государствах уже были осуждены несколько бывших советских партизан, воен-
нослужащих и сотрудников госбезопасности за «преступления», совершенные в
период войны и первые послевоенные годы.
В Португалии, согласно Конституции (ст. 29), принцип запрета обратной силы
закона, устанавливающего наказуемость, «не препятствует наказанию в рамках,
предусмотренных внутренним законодательством, за действия или бездействие,
которые в момент их совершения признавались бы преступными согласно обще-
признанным нормам международного права»208.
Хотя в национальном уголовном и конституционном законодательстве вышеука-
занные оговорки встречаются довольно-таки редко, в международном праве такое
понимание принципа «nullum crimen cine lege» и допустимости ретроактивности дав-
но стало общепризнанным. Во Всеобщей декларации прав человека записано (ч. 2
ст. 11): «Никто не может быть осужден за преступление на основании совершения
какого-либо деяния или за бездействие, которые во время их совершения не состав-
ляли преступления по национальным законам или по международному праву (выделено
автором)»209. Поэтому любое государство не только вправе, но и обязано придавать
нормам о международных преступлениях обратную силу.
Помимо вышеуказанных исключений, в мировой практике можно встретить и
примеры прямого игнорирования правоприменителем и законодателем принципа за-
прета обратного действия уголовного закона, ухудшающего положение лица.
Так, в 1995 году судьи штата Калифорния заявили, что, вопреки закону, они бу-
дут судить как взрослых трех 15-летних преступников, убивших 19-летнего студента.
Главный виновный был осужден к пожизненному заключению без права апелляции,
а два его соучастника — к 30 годам тюремного заключения. Только после этого Гене-
ральная Ассамблея штата внесла соответствующую поправку в законодательство210.
В Туркменистане 30 декабря 2002 г. парламент принял специальную резолюцию
о применении пожизненного заключения к участникам покушения на президента
208 Конституции государств Европы: В 3 т. — М.: Издательство НОРМА, 2001. — Т. 2. — С. 755, 756.
209 Международное публичное право. Сборник документов. — М.: БЕК, 1996. — Т. 1. — С. 460—464.
210 Милюков С.Ф. Российское уголовное законодательство: опыт критического анализа. — СПб., 2000.-
С.167.
Действие уголовного закона д 121
страны С.Ниязова, хотя к моменту совершения вменяемого деяния указанный вид
наказания не был предусмотрен уголовным законом страны.
Важно отметить, что все изложенные выше основные принципы действия уголовного
закона во времени применяются только в отношении уголовных наказаний и не затрагива-
ют, как правило, применения мер безопасности. Последние назначаются в соответствии с
законодательством, действующим на момент рассмотрения дела в суде. Прямое указание
на это имеется в УК Германии, Греции, Грузии, Коста-Рики, Кубы, Литвы.
Так, согласно ч. 4 ст. 3 УК Грузии, принудительная мера воспитательного воздей-
ствия и принудительная мера медицинского характера применяются только на осно-
вании закона, действующего во время разрешения дела в суде.
В Германии Конституционный Суд в феврале 2004 г. признал, что придание обр-
таной силы Закону 1998 года, отменившему предел в 10 лет для сроков превентивного
заключения, не нарушает конституционного принципа, поскольку Конституция за-
прещается налагать наказания, имеющие обратную силу, однако превентивное заклю-
чение — это не наказание. Оно нацелено исключительно на профилактику будущих
правонарушений и поэтому является чисто превентивным инструментом211.
Напротив, в УК Сальвадора прямо указано, что меры безопасности применяются
в соответствии с законом, действовавшим на момент совершения уголовно наказуе-
мого деяний.
$2. Действие уголовного закона в пространстве
В современном уголовном праве действие уголовного закона в пространстве ос-
новано на следующих основных принципах:
а)	территориальный принцип, ограничивающий действие уголовного права государ-
ственной территорией и распространяющий свое действие на такие деяния, кото-
рые были совершены в пространстве территории, подлежащей государственному
суверенитету;
б)	связанный с территориальным принципом принцип флага, на основании которого
внутригосударственное уголовное право распространяет свое действие на деяния,
совершенные на корабле или воздушном судне, зарегистрированном в порту при-
писки данного государства;
в)	активный персональный принцип (принцип гражданства);
г)	принцип охраны (реальный принцип), который ориентирует действие уголовного
права на защиту интересов своего правового сообщества и поэтому охватывает также
так называемый пассивный персональный принцип (принцип индивидуальной
охраны);
д)	универсальный принцип, который предусматривает неограниченную наказуемость
в интересах всего мирового сообщества.
Первый из вышеперечисленных принципов носит универсальный характер, все
остальные — избирательный.
А)	Территориальный принцип
Основным принципом действия уголовного закона в пространстве для всех стран
является территориальный принцип. Он сводится к тому, что все лица, совершившие
211 http://www.inopressa.ni/fraktuell/2004/02/06/l 2:27:40/prevetiv
122  Глава 6
преступление на территории данного государства, независимо от того, являются ли
они его гражданами, иностранными гражданами или лицами без гражданства, несут
уголовную ответственность по уголовному законодательству этого государства.
Территориальный принцип четко зафиксирован в уголовных кодексах и законах
всех стран мира, за исключением тех, где определение уголовной юрисдикции отнесе-
но к сфере уголовно-процессуального права.
При этом в большинстве государствах понятие государственной территории в самом
уголовном законе не раскрывается, это делается в других законодательных актах, между-
народном праве или в доктрине. Это относится, в частности, к УК Австрии, Аргентины,
Беларуси, Болгарии, Федерации Боснии и Герцеговины, Венесуэлы, Гватемалы, Герма-
нии, Гондураса, Замбии, Исландии, Киргизии, КНР, Колумбии, Лаоса, Латвии, Литвы,
Македонии, Нидерландов, Парагвая, Республики Корея, Сальвадора, Сан-Марино, Тад-
жикистана, Узбекистана, Украины, Швейцарии, Эстонии, Японии.
Лишь в некоторых странах законодатель стремится в той или иной степени кон-
кретизировать понятие «государственная территория» или даже дать его точное оп-
ределение.
Так, ст. 5 УК Албании гласит: «в смысле уголовного закона, территория Республики
Албании определяется как сухопутное пространство, область, включенная в террито-
риальные и внутренние морские воды, воздушное пространство, простирающееся над
сухопутной территорией Албанского государства, а также резиденции албанских дипло-
матических и консульских миссий, суда в территориальных и внутренних морских водах,
а также в любом другом месте под суверенитетом флага Республики Албания, военно-
морские суда, суда военной и гражданской авиации, где бы они ни находились»212.
УК Азербайджана, Вануату, Коста-Рики, Кот д’Ивуара, Молдовы, Панамы, Турк-
менистана и Франции включают в состав государственной территории для целей
уголовного закона территориальные воды и воздушное пространство страны, УК
Азербайджана — также экономическую зону, УК Коста-Рики и Панамы — также
континентальный шельф. Согласно УК Грузии, Казахстана, России и Туркменистана
их действие распространяется, помимо территории государства, на континенталь-
ный шельф и исключительную экономическую зону.
Исключением из территориального принципа является уголовная ответственность
дипломатов и иных лиц, пользующихся иммунитетом.
В некоторых уголовных законодательствах исключения из территориального
принципа сформулированы в общей оговорке типа «кроме случаев, предусмотрен-
ных международным правом» (Бразилия, Гватемала, Гондурас, Колумбия, Коста-
Рика, Панама, Сан-Марино).
В других странах уголовный законодатель предусматривает специальные нормы, ка-
сающиеся дипломатов (Азербайджан, Беларусь, Болгария, Венгрия, Гондурас, Грузия,
Казахстан, Киргизия, КНР, Куба, Лаос, Латвия, Литва, Молдова, Монголия, Россия, Ру-
мыния, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан, Украина). В соответствии с УК боль-
шинства из вышеуказанных стран вопрос об уголовной ответственности иностранных
дипломатических представителей и иных лиц, пользующихся иммунитетом, в случае со-
вершения этими лицами преступления на территории данной страны, разрешается дип-
ломатическим путем в соответствии с нормами международного права. УК Гондураса,
Молдовы и Румынии просто исключают таких лиц из сферы действия национального
уголовного права.
212 http://www.pp.gov.al/eng/legjislacioni/kodipenai/kodi_penal_a_001 .html
Действие уголовного закона  123
Наконец, есть государства, где исключения из территориального принципа никак
не упомянуты в УК, но просто подразумеваются (Австрия, Боливия, Германия, Ни-
дерланды, Республика Корея, Сальвадор, Швейцария, Эстония).
Перечень лиц и помещений, пользующихся иммунитетом, приведен в Венской
Конвенции о дипломатических отношениях от 14.04.1961 г.
Б) Принцип флага
С территориальным принципом тесно связан принцип флага, на основании ко-
торого внутригосударственное уголовное право распространяет свое действие на де-
яния, совершенные на корабле или воздушном судне, зарегистрированном в порту
приписки данного государства.
В соответствии с международным правом государство осуществляет исключитель-
ную юрисдикцию над своими кораблями в открытом море, над своими воздушными
судами, находящимися вне пределов территории иностранного государства, а в не-
которых случаях и на иностранной территории, над запущенными им в космическое
пространство объектами и их экипажами.
При этом правом полной экстерриториальности обладают только военно-морские
корабли и военно-воздушные суда. Гражданские суда, согласно Конвенции ООН по
морскому праву 1982 года213, могут подпадать в некоторых случаях под иностранную
уголовную юрисдикцию при нахождении их в чужих территориальных водах, а в отде-
льных случаях (например, пиратства, работорговли, незаконного радиовещания) — и
при нахождении в открытом море.
В настоящее время в большинстве стран мира УК содержат нормы, рапространяющие
действие уголовного права данного государства на приписанные к его портам морские и
воздушные суда. При этом, несмотря на наличие общепризнанных международных норм,
принцип флага формулируется уголовным законодателем в каждой стране по-своему.
Так, в одних странах принцип флага сформулирован в абсолютной и безого-
ворочной форме: «Австрийские уголовные законы действуют также в отношении
деяний, совершенных на австрийском корабле или воздушном судне вне зависи-
мости от их местонахождения» (§ 63 УК Австрии). Аналогичные нормы зафикси-
рованы в УК Венгрии, Германии, Индии, Исландии, КНР, Македонии, Таджикис-
тане, Эстонии, Японии. Впрочем, законодатель не утверждает, что национальная
уголовная юрисдикция над судами в этом случае является исключительной.
В других странах принцип флага в УК формулируется более гибко — с отсылкой к
международному праву (Греция, Грузия, Колумбия, Латвия, Туркменистан).
УК Азербайджана, Нидерландов, Норвегии распространяют национальную уго-
ловную юрисдикцию на свои суда, находящиеся в открытом водном или воздуш-
ном пространстве вне пределов соответствующей страны.
В наиболее точной с позиций международного права форме принцип флага сфор-
мулирован в УК Беларуси, Бразилии, Казахстана, Молдовы, Перу, России. В указанных
странах законодатель различает гражданские и военные (в Бразилии и Перу — частные
и публичные) суда. На первые национальная уголовная юрисдикция распространяется
в открытом водном или воздушном пространстве, если международным договором не
предусмотрено иное, а на вторые — независимо от места их нахождения.
Различие между невоенными и военными судами проводится также в УК Фран-
ции: преступные деяния, совершенные на борту французских кораблей и самолетов,
213 Собрание законодательства РФ. — 1 декабря 1997 г. — № 48. — Ст. 5493.
124 и Глава 6
признаются совершенными на территории Республики, где бы они ни находились,
однако только в отношении военных судов французский уголовный закон действует
исключительно.
В)	Активный персональный принцип (принцип гражданства)
Активный персональный принцип (принцип гражданства) действия уголовного
закона в пространстве заключается в том, что государство распространяет действие
своего уголовного права на своих граждан, даже если они совершили уголовно нака-
зуемое деяние за границей.
Данный принцип закреплен в законодательстве почти всех стран мира, однако
в его национальных формулировках можно найти некоторые существенные раз-
личия, прежде всего, в подходах к проблеме противоправности деяния в месте его
совершения.
Согласно первому из них, граждане отвечают по уголовному праву своей страны
за совершенное ими за границей деяние, если это деяние признано преступлением
также в месте его совершения (правило «двойной наказуемости»1^). Такая норма за-
креплена, в частности, в УК Австрии, Азербайджана, Албании, Беларуси, Федерации
Боснии и Герцеговины, Вануату, Греции, Грузии, Дании, Германии, Исландии, Ка-
захстана, Литвы, Мексики, Нидерландов, Норвегии, Парагвая, Перу, Польши, Пор-
тугалии, Туркменистана, Турции, Финляндии, Швейцарии, Эстонии.
Второй подход нашел отражение в УК Болгарии, Боливии, Венгрии, Венесуэлы,
Замбии, Индии, Киргизии, КНР, Лаоса, Латвии, Молдовы, Республики Корея, Рос-
сии214 215, Судана, Таджикистана, Узбекистана, Украины, где при формулировании прин-
ципа гражданства правило «двойной наказуемости» не отражено, т.е. не содержится
требования, чтобы деяние признавалось преступлением в месте его совершения.
Каждый из этих подходов, если их брать в «чистом виде», имеет существенные не-
достатки, что было отмечено в отечественной научной литературе в ходе дискуссии,
имевшей место по данному вопросу216.
Поэтому второй подход реализуется на практике весьма избирательно, а первый не-
редко закрепляется в уголовном законе с определенными изъятиями и оговорками.
Так, согласно УК Германии правило «двойной наказуемости» не действует в отно-
шении строго определенного круга деяний, совершенных за границей (преступления
против половой свободы, развращение несовершеннолетних, прерывание беремен-
ности, торговля органами для трансплантации и др.). По всей вероятности, при ус-
тановлении указанных изъятий законодатель стремился пресечь практику, когда нем-
цы специально выезжали в зарубежные страны с целью легального совершения там
деяний, уголовно преследуемых в самой Германии.
В Македонии при установлении правила «двойной наказуемости» в качестве об-
щего принципа УК предусматривает, что преследование македонского гражданина за
уголовно ненаказуемое в месте совершения (за границей) деяние может быть начато
Прокурором Республики Македония.
214 В российской литературе обозначается также как «двойная преступность».
215 Из УК РФ (ч. 1 ст. 12) оговорка о «двойной наказуемости» устранена Федеральным законом от
27.07.2006 г. - №. 153-ФЗ.
216 См., например: Кибальник А. Оценка «антитеррористических» новелл уголовного закона // Уголовное
право. — 2006. — №. 5; Милюков С.Ф. Российское уголовное законодательство: опыт криминологического
анализа. — СПб., 2000. — С. 43—46.
Действие уголовного закона  125
Кроме того, в большинстве стран правило «двойной наказуемости» не применяет-
ся к деяниям, совершенным гражданами за границей и направленным против инте-
ресов своей страны (см. подробнее ниже).
По УК стран СНГ принцип гражданства действует не только в отношении граж-
дан, но лиц без гражданства, постоянно проживающих на территории данного госу-
дарства (по УК Дании, Исландии, Латвии, Литвы, Финляндии, Швеции — также в
отношении иных постоянно проживающих в стране лиц). УК Германии, Парагвая,
Финляндии, Франции, Эстонии распространяют принцип гражданства и на тех лиц,
которые приобрели гражданство уже после совершения деяния.
Во многих государствах (Азербайджан, Албания, Казахстан, Киргизия, Колумбия и
т.д.) гражданин не может быть привлечен к уголовной ответственности за совершенное
заграницей деяние, если он уже был осужден (оправдан, освобожден от ответственнос-
ти) за то же самое деяние в государстве — месте его совершения (см. подробнее в § 5
«Значение приговоров, вынесенных иностранными судами» настоящей главы).
По УК Панамы и Сальвадора граждане страны подлежат уголовной ответствен-
ности за совершенные ими за границей преступления только в том случае, если их
экстрадиция была запрошена государством, где было совершено преступление, и в
экстрадиции было отказано по причине гражданства. Панамские (сальвадорские)
госслужащие, совершившие преступления за границей, отвечают по уголовному пра-
ву своей страны в тех случаях, когда их преследование в месте совершения преступле-
ния было невозможно ввиду дипломатического иммунитета.
Не отражен принцип гражданства в УК Гондураса, Коста-Рики.
Г) Реальный принцип (принцип охраны) и пассивный
персональный принцип (принцип индивидуальной охраны)
Как было указано выше, реальный принцип (принцип охраны) ориентирует дей-
ствие уголовного права на защиту интересов своего правового сообщества и поэтому
охватывает также так называемый пассивный персональный принцип (принцип ин-
дивидуальной охраны).
Реальный принцип состоит в том, что государство распространяет свой уголов-
ный закон на преступные деяния, совершенные любым лицом (в т.ч. иностранцем)
за границей этого государства, если эти деяния посягают на интересы последнего или
интересы его граждан.
Пассивный персональный принцип как частный случай реального принципа за-
ключается в уголовно-правовой охране государством своих граждан в случае совер-
шения на них посягательств за границей.
Реальный принцип устраняет недостатки принципов территориального и граж-
данства и наиболее полно защищает интересы государства и интересы граждан. В
отличие от принципа гражданства реальный принцип не требует, чтобы деяние при-
знавалось преступлением на территории того государства, где оно совершено. Впро-
чем, и здесь встречаются исключения: УК КНР закрепляет правило «двойной наказу-
емости» для всех деяний, совершенных за границей, УК Мексики, Никарагуа, Перу,
Польши, Швейцарии, Эстонии — для преступлений против граждан этих стран. По
УК Республики Корея правило «двойной наказуемости» не действует только в от-
ношении специально перечисленных в УК преступлений против интересов страны,
но применяется ко всем остальным преступлениям против Республики Корея или
ее граждан. Согласно УК Румынии правило «двойной наказуемости» не применимо
только к преступлениям против государственной безопасности Румынии или против
126 п Глава 6
жизни румынского гражданина, а также к тяжким посягательствам на здоровье и фи-
зическую неприкосновенность последнего.
Так же, как и принцип гражданства, реальный принцип закреплен в той или иной
форме законодательством почти всех стран мира. Исключение составляют, в частнос-
ти, УК Кыргызстана, Лаоса, Узбекистана, которым реальный принцип не известен.
Основные различия в формулировании реального принципа в национальных уго-
ловных законодательствах относятся к кругу преступных деяний, на которые он рас-
пространяется.
При этом существенно различаются как способы определения круга указанных
выше деяний, так и его объем. Наибольшее разнообразие наблюдается в том, что
национальный законодатель вкладывает, понятие «преступления против интересов
государства».
Конкретно не определены составы указанных преступлений в УК Азербайджана, Бе-
ларуси, Болгарии, Боливии, Казахстане, КНР, Латвии, Македонии, Молдовы, Монго-
лии, Польши, России, Румынии, Таджикистана, Туркменистана, Украины, Эстонии.
В странах СНГ и ряде других государств законодатель использует такие весьма
абстрактные формулировки, как «преступления, направленные против интересов
(название государства)» (Азербайджан, Беларусь, Болгария, Грузия, Казахстан, Лат-
вия, Македония, Молдова, Монголия, Таджикистан, Туркменистан, Украина). Ос-
тальное остается на усмотрение судебной практики.
В некоторых государствах законодатель, не называя конкретно составы, указы-
вает на родовую принадлежность преступлений против интересов государства или
объекты посягательства (Боливия, Бразилия, Дания, Исландия, Эстония). Так, по
УК Боливии национальная юрисдикция распространяется на совершенные за гра-
ницей «преступления против безопасности государства, публичного доверия и наци-
ональной экономики», по УК Дании — на деяния, посягающие на «независимость,
безопасность, Конституцию или государственную власть Датского государства,
официальные обязанности по отношению к государству». Почти идентична датской
формулировка УК Исландии.
Иногда законодатель одновременно указывает категории преступных деяний и
отдельные конкретные составы: «любые преступления против внешней безопасности
Республики или подделка денег Республики» (УК Вануату). Такой подход характерен
также для УК Колумбии, Панамы, Республики Корея, Судана, Финляндии, Эквадора.
По УК Венесуэлы реальный принцип применяется к венесуэльцам в случае совершения
ими за границей государственной измены и к иностранцам в случае совершения ими за
границей любого преступления против безопасности Венесуэльского государства.
Конкретно указаны составы преступлений, направленных против государства, в
УК Австрии, Андорры, Венгрии, Литвы, Германии, Парагвая, Сан-Марино, Фран-
ции, Швейцарии, а также в Органическом законе о судебной власти Испании.
Так, по УК Австрии и Германии реальный принцип распространяется на такие
составы, как государственная измена; шпионаж; посягательства на высшие орга-
ны государственной власти; подделка валюты государства; угрожающие государ-
ству объединения, преступные деяния против вооруженных сил; промышленный
шпионаж и некоторые другие.
В Литве реальный принцип распространяется на все составы, содержащиеся в
главе «Преступления против независимости литовского государства, территори-
альной целостности и конституционного строя», в Венгрии — на все составы главы
X «Преступления против государства».
Действие уголовного закона  127
По УК Албании уголовное право последней применимо к иностранному гражда-
нину, который вне Албании совершает против интересов албанского государства или
албанского гражданина одно из следующих нарушений:а) преступления против чело-
вечества; Ь) преступления против Албанской независимости и конституционного по-
рядка; с) терроризм; d) организация проституции, незаконная переработка и торговля
наркотиками, оружием, ядерными веществами, а равно порнографическими материа-
лами; е) угон самолетов или судов; f) подделка албанской государственной печати, ал-
банской валюты или албанских ценных бумаг; g) преступления, которые затрагивают
жизнь или здоровье албанских граждан, к которым закон предусматривает наказание
заключением пяти лет или любого другого более тяжелого наказания217.
УК Эстонии (согласно ст. 9) действует в отношении совершенного за пределами
территории Эстонии деяния, которое причиняет вред: 1) жизни и здоровью населе-
ния Эстонии; 2) осуществлению государственной власти и обороноспособности Эс-
тонии; 3) окружающей среде218.
Как показывает анализ зарубежного уголовного законодательства, наиболее часто
под действие реального принципа подпадают следующие деяния, направленные про-
тив интересов государства:
•	посягательства на независимость и безопасность государства (Австрия, Албания,
Андорра, Боливия, Вануату, Венесуэла, Гватемала, Германия, Греция, Дания, Ис-
ландия, Колумбия, Литва, Марокко, Никарагуа, Парагвай, Перу, Польша, Респуб-
лика Корея, Румыния, Сан-Марино, Уругвай, Филиппины, Финляндия, Франция,
Швейцария, Эстония);
•	посягательства на высшие органы государственной власти или на конституционный
строй (Австрия, Албания, Андорра, Гватемала, Германия, Дания, Исландия, Ко-
лумбия, Литва, Парагвай, Польша, Республика Корея, Сан-Марино, Финляндия,
Франция, Швеция, Швейцария, Эстония);
•	посягательства на национальную экономику (Боливия, Бразилия, Колумбия, Па-
нама, Польша, Финляндия);
•	подделка национальной валюты, государственной печати и т.п. (Австрия, Андор-
ра, Вануату, Гватемала, Германия, Колумбия, Марокко, Никарагуа, Панама, Перу,
Республика Корея, Сан-Марино, Судан, Уругвай, Франция, Чили, Эквадор, Фи-
липпины);
•	деяния, совершенные за границей против чиновников (представителей) данного
государства (Австрия, Германия, Греция, Франция) или самими такими чиновни-
ками во время или в связи с исполнением им своих функций (Австрия, Аргентина,
Боливия, Германия, Дания, Исландия, Никарагуа, Парагвай, Перу, Уругвай, Фи-
липпины, Чили, Эквадор).
Как особый случай закрепления реального принципа можно рассматривать со-
держащуюся в УК некоторых государств норму о том, что национальное уголовное
право распространяется на совершенные за границей преступные деяния, если их
последствия распространяются или могут распространиться на территорию данного
государства. Очевидно, что под это определение (под эту формулировку) легко под-
падают государственная измена, шпионаж, фальшивомонетничество и любые дру-
гие деяния против интересов государства. Подобный способ закрепления реального
принципа можно встретить в УК Андорры, Коста-Рики, Панамы.
217 http://www.pp.gov.al/eng/legjislacioni/kodipenal/kodi_penal_a_001 .html
218 Пенитенциарный кодекс: Правовые акты Эстонии (2001, 40, 364).
128  Глава 6
Далеко не во всех странах реальный принцип включает пассивный персональный
принцип (охраняющий собственных граждан за рубежом).
В прямой форме вышеназванный принцип закреплен в УК Азербайджана, Алба-
ния, Болгарии, Федерации Боснии и Герцеговины, Венесуэлы, Гватемалы, Германии,
Гондураса, Греции, Дании, Исландии, КНР, Колумбии, Коста-Рики, Латвии, Маке-
донии, Мексики, Никарагуа, Панамы, Перу, Польши, Республики Корея, России219,
Румынии, Сальвадора, Сан-Марино, Таджикистана, Туркменистана, Турции, Укра-
ины, Уругвая, Финляндии, Франции, Швейцарии, Эстонии. При этом ни в одной
стране УК не конкретизирует составы преступлений, подпадающих под действие
пассивного персонального принципа. Чаще всего объект посягательства выражается
формулой «преступления против интересов граждан (название государства)».
В уголовном праве отдельных государств пассивный персональный принцип за-
щищает не только граждан, но и юридических лиц данной страны (Польша, Финлян-
дия, Эстония).
Уникальная трактовка пассивного принципа содержится в уголовном законодатель-
стве Израиля, которое берет на себя защиту не только израильских граждан, находя-
щихся за границей, но и всего еврейского народа. Согласно Закону об уголовном праве
(ст. 13) уголовное право Израиля распространяется на преступления, совершенные вне
пределов Израиля, которые были направлены (помимо прочего) против «жизни, тела,
здоровья, свободы или имущества еврея из-за того, что он является евреем, либо иму-
щества еврейского учреждения из-за того, что оно является таковым»220.
Не отражен пассивный персональный принцип в УК Андорры, Беларуси, Бра-
зилии, Вануату, Венгрии, Казахстана, Литвы, Молдовы, Судана, Филиппин. В силу
указанного пробела правоприменитель вынужден толковать категорию «преступле-
ния против интересов государства» как включающую в себя и преступления против
граждан этого государства. Очевидно, что такое толкование невозможно в тех стра-
нах, где законодатель прямо называет составы или хотя бы в общих словах конкрети-
зирует объекты посягательства (безопасность государства, национальная экономика
и т.п.). В таких странах (Андорра, Бразилия, Венгрия, Литва и др.) пассивный персо-
нальный принцип определенно не входит в содержание реального принципа и, соот-
ветственно, полностью отрицается.
Имеются различия и в отношении определения субъекта преступного деяния при
формулировании реального принципа.
УК стран СНГ (в т.ч. и России) имеют существенный пробел, поскольку они не
распространяют реальный принцип на собственных граждан (только на иностранцев
и лиц без гражданства). Очевидно, законодатель исходил в данном случае из того, что
деяния граждан целиком «закрываются» принципом гражданства. Однако учитывая,
что в Азербайджане, Беларуси, Казахстане и Туркменистане принцип гражданства
связан с правилом «двойной наказуемости», при буквальном толковании уголовных
кодексов получается, что если гражданин совершит за границей преступление против
своей страны, не наказуемое по закону места совершения, на родине его невозможно
будет привлечь к уголовной ответственности.
Указанный недостаток отсутствует в УК Грузии, который устанавливает: «Граждане
Грузии, а также постоянно проживающие в Грузии лица без гражданства, совершив-
шие за границей предусмотренные настоящим Кодексом деяния, не признаваемые
219 В России он был введен в УК РФ Федеральным законом от 27.07.2006 г. — №. 153-ФЗ.
220 Закон об уголовном праве Израиля. — СПб.: Юридический центр Пресс. — 2005
Действие уголовного закона  129
преступными законодательством государства, где они были совершены, подлежат
уголовной ответственности по настоящему Кодексу, если это направленные против
интересов Грузии тяжкие или особо тяжкие преступления» (п. 2 ст. 5)221.
Также только против иностранцев направлен реальный принцип в Албании, Бол-
гарии, Венгрии, КНР, Латвии, Македонии, Румынии.
Поскольку реализация реального принципа на практике вызывает значительные
трудности (невозможность полноценно расследовать преступления, совершенные в
другой стране, проблемы с вызовом свидетелей в суд и т.д.), законодатель ряда стран
старается исключить из-под действия реального принципа малозначительные деяния.
Так, по УК Беларуси реальный принцип применяется в случаях совершения особо
тяжких преступлений, направленных против интересов Республики Беларусь, по УК
Грузии — направленных против интересов Грузии тяжких или особо тяжких преступле-
ний, по УК Латвии — особо тяжких преступлений против интересов Латвийской Рес-
публики или ее жителей, по УК Таджикистана — особо тяжких или тяжких преступле-
ний против граждан или интересов Республики Таджикистан, по УК Украины — особо
тяжких преступлений против прав и свобод граждан или интересов Украины.
Согласно УК КНР к иностранцам, совершившим преступление против КНР или ее
граждан за пределами КНР, китайский уголовный закон может применяться только в
том случае, если за данное деяние УК КНР предусматривает минимальное наказание
в виде лишения свободы на срок три и более года. Почти аналогичная норма есть в УК
Колумбии (где минимальный срок лишения должен составлять 2 года). По УК Фин-
ляндии реальный принцип применяется в отношении деяния, совершенного за грани-
цей против финна или финской организации, если это деяние может быть наказуемо
заключением на срок более 6 месяцев222.
Д) Универсальный принцип
Принцип универсальной юрисдикции требует от государств привлечения к суду
подозреваемых в международных преступлениях и преступлениях международного
характера независимо от гражданства виновного и места совершения деяния или вы-
дачи преступника тому государству, которое может и желает это сделать.
Идею универсального действия уголовных законов можно найти уже у Гуго Гро-
ция. На национальном уровне указанный принцип стал применяться еще в XVIII
веке в соответствии с международными обычаями. В частности, уже Конституция
США 1787 года (раздел 8 статьи 1) предоставила Конгрессу право «определять по-
нятия и карать за совершение пиратства и преступлений, совершенных в открытом
море, и преступлений против права наций»223.
Первоначально сфера применения универсального принципа ограничивалась
пиратством и, значительно позднее, работорговлей, однако с начала XX века она
стала распространяться на все более широкий круг преступных деяний. Весьма
характерную для своего времени общую формулировку этого принципа содержит
Кодекс международного частного права (Кодекс Бустаманте), принятый в Гаване
20.02.1928 г. на VI Панамериканской конференции по международному частному
праву и являющийся приложением к Конвенции о международном частном праве
"'Уголовный кодекс Грузии. — СПб.: Юридический центр Пресс. — 2001.
"2 http://www.fmlex.fl/en/laki/kaannokset/l 889/en 18890039
Соединенные Штаты Америки: Конституция и законодательные акты. — М., Издательская группа
«Прогресс», «Универе» 1993. — С. 32,33.
130 и Глава 6
(вступила в силу 25.11.1928 г.). Статья 308 Кодекса гласит: «Пиратство, торгов-
ля неграми и перевозка рабов, торговля белыми рабами224, разрушение или порча
подводных кабелей и все другие подобного рода преступления против междуна-
родного права, совершенные в открытом море, в воздушном пространстве над
ним и на территории, которая еще не организована в государство, наказуемы тем,
кто захватил виновных в соответствии с уголовными законами последнего»225.
Новый импульс развитие принципа универсальной юрисдикции получило после
Второй мировой войны, в частности, он был отражен в четырех Женевских Конвен-
циях 1949 года, Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказания
за него 1948 года, Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или
унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 года.
В настоящее время универсальный принцип закрепляется законодательством
почти всех стран мира, как правило, непосредственно в тексте Уголовного ко-
декса. Исключение составляют такие страны, как Аргентина, Колумбия, Куба.
Кыргызстан, Мексика, Норвегия, Республика Корея, Франция, в УК которых о
нем нет упоминания. Однако это не означает, конечно, что в указанных странах
универсальный принцип не признается вовсе — там он фиксируется в других ак-
тах: Уголовно-процессуальных кодексах (Испания, Франция) или в специальных
законах. Кроме того, универсальный принцип автоматически вводится законода-
тельством любой страны в случае ее присоединения к международным конвенци-
ям, предписывающим универсальную юрисдикцию (например, вышеупомянутая
Конвенция против пыток 1984 года.).
Несмотря на значительные трудности в его применении, универсальный прин-
цип в последние годы все активнее начинает использоваться на практике. На ос-
нове универсальной юрисдикции судебное преследование недавно совершенных
преступлений проходило в Австрии, Бельгии, Дании, Германии, Испании, Нидер-
ландах, Франции и Швейцарии.
Привлечение лица к уголовной ответственности в соответствии с универсаль-
ным принципом не ограничено правилом «двойной наказуемости», т.е. не требу-
ется, чтобы вменяемое деяние было уголовно наказуемо как в стране суда, так и в
стране — месте совершения. Это объясняется прежде всего тем, что наиболее тяж-
кие преступления против человечества признаются в настоящее время мировым
сообществом преступными perse, независимо от их криминализации в конкретной
стране. В противном случае было бы просто невозможно привлечь к ответственнос-
ти лиц, действующих под прикрытием законов преступного режима.
Как и в случае с реальным принципом, национальный законодатель по-разному
подходит к определению круга деяний, на которые распространяется действие уни-
версального принципа.
В странах СНГ (кроме Азербайджана, Беларуси) и некоторых других (Боливия,
Бразилия, Вьетнам, Гватемала, Дания, Израиля, КНР, Лаос, Латвия, Монголия, Па-
нама, Перу, Польша, Сальвадор, Уругвай, Финляндия, Швейцария, Эстония) в тек-
сте Уголовного кодекса вообще не содержится никаких пояснений на этот счет, пос-
кольку соответствующие нормы являются сугубо отсылочными к международному
праву («в случаях, предусмотренных международным договором», «преступления,
предусмотренные международным договором» и т.п.). Так, например, согласно УК
224 Примерно соответствует современному понятию «торговля людьми».
225 Международное частное право. Сборник документов. — М.: БЕК, 1997. — С. 3—40.
Действие уголовного закона  131
Боливии последний применяется к преступлениям, которые Республика по между-
народному договору обязана преследовать, даже когда они совершены вне ее терри-
тории. Практически идентичную норму содержат УК Бразилии, Гватемалы, Перу.
Только вид преступлений, подпадающих под универсальную юрисдикцию, указан в
УК Болгарии, Канады, Молдовы. Так, согласно УК Болгарии (ст. 6(1)) «Уголовный ко-
декс применяется и к иностранцам, совершившим за границей преступления против
мира и человечества»226.
Конкретно указаны составы деяний, подпадающих под действие универсаль-
ного принципа, в УК Азербайджана, Австрии, Беларуси, Венгрии, Германии, Ис-
ландии, Коста-Рики, Литвы, Парагвая, Чехии, Швеции, а также в Органическом
законе о судебной власти Испании.
Однако даже когда законодатель указывает конкретные составы в УК, он старает-
ся оставить их перечень открытым, учитывая динамичное развитие международного
права в этой области отношений. Так, согласно УК Венгрии под действие универсаль-
ного принципа подпадают «преступления против человечества (Глава XI) или любое
другое преступление, уголовное преследование которого предписывается междуна-
родным договором». Аналогично поступил законодатель и в других вышеуказанных
странах (кроме Исландии).
Только международные преступления подпадают, согласно, УК под действие уни-
версального принципа в Беларуси, Болгарии.
Согласно УК Австрии, Азербайджана, Вануату, Германии, Греции, Исландии,
Коста-Рики, Литвы, Парагвая, Португалии, Чехии действие универсального прин-
ципа также распространяется на преступления международного характера.
Наконец, в УК некоторых стран (Вануату, Камерун) действие универсального
принципа ограничивается только преступлениями международного характера.
Ниже приводятся виды и конкретные составы преступлений, подпадающих под
действие принципа универсальной юрисдикции, в тех странах, где они прямо указа-
ны в уголовном законе.
Международные преступления:
•	преступления против человечества (Венгрия, Венесуэла);
•	преступления против мира и человечества, военные преступления (Азербайд-
жан);
•	против мира и безопасности человечества, военные преступления (Молдова);
•	военное преступление или преступление против человечества (Канада);
•	Геноцид (Беларусь, Венгрия, Германия, Испания, Коста-Рика, Литва, Парагвай,
Португалия, Чехия);
•	Наемничество (Венгрия, Португалия);
•	Подстрекательство к войне (Венгрия, Португалия);
•	Насилие против мирного населения (Венгрия, Литва);
•	Преступные нарушения норм международного гуманитарного права во время во-
оруженных конфликтов (Беларусь, Литва, Чехия);
•	Нарушение законов и обычаев войны (Беларусь, Литва, Чехия);
•	Нападение на лиц или организации, пользующихся международной защитой
(Венгрия, Азербайджан);
•	Использование запрещенных вооружений и средств ведения войны (Венгрия,
Литва, Чехия);
226 Уголовный кодекс Республики Болгария. — СПб.: Юридический центр Пресс. — 2001.
132 п Глава 6
•	Производство и распространение оружия массового поражения (Австрия);
•	Применение оружия массового поражения (Беларусь);
•	Экоцид (Беларусь).
Преступления международного характера:
•	Воздушное пиратство (Вануату, Австрия, Азербайджан, Германия, Исландия, Ис-
пания, Парагвай, Швеция);
°	Морское пиратство (Вануату, Венесуэла, Австрия, Азербайджан, Греция, Испания,
Камерун, Коста-Рика, Никарагуа, Филиппины);
°	Захват заложников (Азербайджан, Исландия, Литва);
«	Терроризм (Азербайджан, Исландия, Испания, Литва, Парагвай, Чехия);
°	Торговля людьми (Вануату, Германия, Греция, Камерун, Коста-Рика, Литва, Па-
рагвай, Португалия);
•	Работорговля (Вануату, Венесуэла, Австрия, Греция, Камерун, Коста-Рика, Ни-
карагуа);
•	Нарокоторговля (Вануату, Азербайджан, Германия, Греция, Испания, Камерун,
Коста-Рика, Литва, Парагвай);
•	Фальшивомонетничество (Австрия, Азербайджан, Германия, Греция, Коста-Рика,
Литва, Парагвай, Чехия);
•	Преступления, связанные с радиоактивными материалами (Азербайджан, Герма-
ния, Литва);
•	Пытки (Великобритания, Исландия);
•	Отмывание денег (Литва).
§ 3. Выдача лиц, совершивших преступление
Под выдачей преступников (экстрадицией) в международном и уголовном праве
понимается передача лица, совершившего преступление (подозреваемого, обвиняе-
мого или осужденного), одним государством другому государству для привлечения
его к уголовной ответственности или для исполнения в отношении последнего обви-
нительного приговора.
Выдача преступника иностранному государству является одновременно институ-
том уголовно-процессуального и уголовного права.
В настоящее время нормы об экстрадиции содержатся в УК всех стран СНГ, а также
Албании, Болгарии, Боливии, Венесуэлы, Гондураса, Исландии, Колумбии, Кубы, Лит-
вы, Монголии, Никарагуа, Руанды, Румынии, Сан-Марино, Турции, Уругвая, Эфиопии.
При этом речь идет, как правило, только о самых общих положениях, касающихся случа-
ев допустимости и недопустимости выдачи. Поэтому по своему содержанию собственно
уголовно-правовые нормы об экстрадиции являются, скорее, отсылочными.
Более подробно вопросы выдачи преступников в настоящее время регулируются
международными многостронними и двухсторонними соглашениями, а также Уголов-
но-процессуальными кодексами и специальными законами об экстрадиции. В частнос-
ти, для европейских стран основным международно-правовым актом по экстрадиции
служит Европейская конвенция о выдаче, заключенная в рамках Совета Европы в 1957
года, а для государств Латинской Америки — Кодекс Бустаманте, являющийся приложе-
нием к Конвенции о международном частном праве 1928 года.
Вообще, в настоящее время выдача стала, за редким исключением, невозможной
при отсутствии соответствующего договора. Лишь в некоторых странах закон позволя-
ет произвести выдачу при отсутствии двустороннего договора. Так, согласно ч. 1 ст. 460
Действие уголовного закона и 133
УПК РФ Российская Федерация может направить иностранному государству запрос о
выдаче ей лица для уголовного преследования или исполнения приговора на основании
международного договора РФ с этим государством или письменного обязательства Ге-
нерального прокурора РФ выдавать в будущем на основе принципа взаимности этому
государству лиц в соответствии с законодательством РФ. Закон о выдаче Великобрита-
нии от 1988 года разрешает правительству удовлетворить требование об экстрадиции при
отсутствии договора, на основании принципа взаимности, а в Австралии выдача может
осуществляться как на основании договора, так и при отсутствии его. В США же, напро-
тив, Верховный Суд в 1936 году постановил, что ни один орган власти в США не может
выдать беглого преступника при отсутствии соответствующего договора227.
Поскольку, как указывалось выше, рассматриваемый институт лишь частично
входит в сферу уголовного права, представляется целесообразным остановиться
лишь на некоторых общих вопросах допустимости выдачи.
Большинство государств мира законодательно закрепляют невозможность выда-
чи собственных граждан, причем во многих странах соответствующее положение со-
держится непосредственно в тексте Конституции (Азербайджан, Ангола, Болгария,
Бразилия, Венесуэла, Германия, Йемен, Киргизия, Латвия, Македония, Молдова,
Монголия, Польша, Португалия, Россия, Румыния, Словения, Таджикистан, Турк-
менистан, Турция, Украина, Хорватия, Швейцария и др.).
Напротив, допускают выдачу собственных граждан в соответствии с международным
соглашением Конституции и (или) законы таких стран, как Албания, Беларусь, Вели-
кобритания, Грузия, Италия, Колумбия, Литва, Мальта, США, Узбекистан, Чили, Эсто-
ния, Япония. Так, согласно ст. 7 УК Беларуси «гражданин Республики Беларусь не может
быть выдан иностранному государству, если иное не предусмотрено международными
договорами Республики Беларусь»228. Скандинавские страны выдают друг другу совер-
шенно беспрепятственно своих граждан на основе особого регионального договора.
Законодательство стран Латинской Америки, а также ряда других (Албания, Вос-
точный Тимор, Испания, Италия, Литва, Мальта, Польша, РФ, Руанда, Сан-Марино,
Турция) запрещает выдачу инострацев, преследуемых за «политические преступле-
ния». То же самое относится к преследованию по религиозным, расовым, националь-
ным и т.п. мотивам. Общепризнанного международного определения понятия «по-
литическое преступление» не существует. В каждой стране оно может трактоваться
по-своему. Так, по определению УК Сан-Марино (ч. 3 ст. 8) «политическим преступ-
лением считается любое преступление, затрагивающее политический интерес Госу-
дарства либо политическое право гражданина. В случаях экстрадиции политическим
преступлением считается также уголовное преступление, рассматриваемое как пре-
ступление, совершенное по политическим мотивам»229.
По конституциям Алжира, Венгрии, Катара, Перу запрещается выдача иностран-
цев, пользующихся правом политического убежища.
Определенные ограничения экстрадиции связаны с соображениями гуманности.
Так, в соответствии с Конвенцией против пыток и других жестоких, бесчеловечных
или унижающих достоинство видов обращения и наказания (принятой Резолюци-
ей Генеральной Ассамблеи ООН 39/46 от 19 декабря 1984 г.) ни одно Государство-
227 Выдача лиц для привлечения к уголовной ответственности и приведения приговора в исполнение. Ме-
тодическое пособие. — М., 1998. — С. 10.
228 Уголовный кодекс Республики Беларусь. — СПб.: Юридический центр Пресс. — 2001.
229 Уголовный кодекс Сан-Марино. — СПб.: Юридический центр Пресс. — 2002.
134  Глава 6
участник не должно высылать, возвращать или выдавать какое-либо лицо другому
государству, если существуют серьезные основания полагать, что ему может угрожать
там применение пыток230. Вышеуказанное положение Конвенции непосредственно
закреплено в законодательстве Армении, Восточного Тимора, Швейцарии и ряда
других стран. Нередко государства законодательно обуславливают выдачу иностран-
цев гарантией неприменения к выданному лицу смертной казни (Армения, Испания,
Франция) или вообще запрещают выдачу в те страны, где есть такая мера наказания
(Восточный Тимор, Грузия, Литва, Португалия).
В связи с развитием международной уголовной юстиции наметилась тенден-
ция к ограничению содержания понятия «выдача». Так, разработчики Римского
статута Международного уголовного суда разделили понятия «передача» и «выда-
ча». Согласно ст. 102 Статута первая означает «доставку лица государством в Суд
в соответствии с настоящим Статутом», тогда как вторая — «доставку лица одним
государством в другое государство в соответствии с положениями международного
договора, конвенции или национального законодательства»231. Государства, при-
знавшие юрисдикцию Международного уголовного суда, обязались передавать
своих граждан указанному органу международного правосудия.
§ 4. Значение приговоров, вынесенных иностранными судами
Юридическое значение приговоров, вынесенных иностранными судами, опре-
деляется как уголовным, так и уголовно-процессуальным правом, а также междуна-
родными договорами. В частности, в Армении, Беларуси, Болгарии, Бразилии, Венг-
рии, Германии, Дании, Израиле, Италии, Казахстане, Молдове, Польше, Украине,
Швеции, Эфиопии, Японии соответствующие нормы содержатся непосредственно в
Уголовном кодексе, хотя некоторые из них имеют отсылочный характер (к междуна-
родному праву) или существенные пробелы.
В государствах Латинской Америки правовые последствия иностранных приго-
воров определяются, прежде всего, положениями вышеупомянутого Кодекса Бус-
таманте, являющегося приложением к Конвенции о международном частном праве
1928 года.
Так или иначе, определенные правовые последствия за приговорами иностран-
ных судов признаются практически во всех странах мира. При этом содержание этих
последствий существенно различается.
Наиболее принципиально различие состоит в оценке иностранных приговоров с
точки зрения принципа non bis in idem («никто не может быть повторно осужден за
одно и то же преступление»).
В соответствии с одним подходом повторное осуждение, при наличии иностран-
ного приговора за то же деяние, недопустимо.
Так, исходя их закрепленного в ст. 50 Конституции РФ принципа «поп bis in idem»,
УК РФ допускает возможность привлечения к уголовной ответственности и осужде-
ние за преступления, совершенные за границей, граждан РФ и лиц без гражданства,
постоянно проживающих в РФ, только в случаях, если они не были осуждены в ино-
230 Действующее международное право. — М.: Московский независимый институт международного права,
1997. -Т. 3. - С. 38-50.
231 Фисенко И. В. Борьба с международными преступлениями в международном уголовном праве. — Минск:
«Тесей», 2000. — С. 320.
Действие уголовного закона  135
странном государстве. Такого же подхода придерживается законодатель большинства
стран СНГ, Латвии, Литвы, Мексики, а также определенными оговорками, Греции.
Согласно другому подходу осуждение лица иностранным судом за какое-либо де-
яние не исключает в принципе возможности привлечения лица к ответственности за
тоже самое преступление в данном государстве, если указанное преступление под-
падает под юрисдикцию последнего. То есть, на такие случаи правило non bis in idem
не распространяется. На таких позициях, в частности, стоит законодатель Австрии,
Болгарии, Гватемалы, Германии, Дании, Исландии, КНР, Коста-Рики, Македонии,
Норвегии, Панамы, Польши, Республики Корея, Турции, Федерации Боснии и Гер-
цеговины, Финляндии, Швейцарии, Швеции, Эфиопии, Японии.
При этом УК всех вышеуказанных стран предусматривают, что если осужденный
привлекался к ответственности за то же деяние за границей, то при назначении нового
наказания засчитывается наказание, отбытое за границей. Например, согласно УК Япо-
нии (ст. 5) если в отношении преступления вынесено окончательное судебное решение в
иностранном государстве, это не исключает последующего наказания в Японии за то же
преступление; однако в случае, если преступник уже отбыл полностью или частично на-
казание, вынесенное за границей, исполнение наказания сокращается или отменяется.
Однако и в перечисленных странах повторное привлечение к ответственности
лица, уже осужденного (или оправданного по суду) за то же деяние за границей, не
является общим правилом и допускается лишь в некоторых предусмотренных зако-
ном случаях. К последним относятся, в частности, случаи, когда: а) лицо совершило
преступление на территории данного государства или б) за границей против инте-
ресов данного государства или его граждан, либо когда в) осужденное иностранным
судом лицо уклонилось от наказания или отбыло его не полностью.
Помимо учета отбытого наказания иностранному приговору может придаваться и
иное уголовно-правовое значение. В частности, в соответствии с нормами междуна-
родного права в некоторых странах факт осуждения лица в иностранном государстве
признается отягчающим обстоятельством, а также учитывается при назначении нака-
зания по совокупности приговоров и решении вопроса о признании лица рецидивис-
том (некоторые страны СНГ, Гондурас, Коста-Рика, Котд’Ивуар, Панама и др.).
Так, согласно ст. 310 Кодекса Бустаманте «для правовой квалификации повторного
преступления и рецидивизма будет приниматься во внимание приговор, вынесенный
в другом Договаривающемся государстве, за исключением случаев, когда это противо-
речит местному закону»232.
В силу ст. 76 Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по граж-
данским, семейным и уголовным делам государств—членов СНГ от 22 января 1993 г.
(Минской конвенции)233 суды государств-участников вправе учесть предыдущую
судимость виновного в качестве отягчающего ответственность обстоятельства при
назначении наказания.
Согласно УК Армении (ч. 2 ст. 17) и Украины (ч. 2 ст. 9) рецидив преступлений,
неотбытое наказание или другие правовые последствия приговора суда иностранно-
го государства учитываются при квалификации нового преступления, назначении
наказания, освобождении от уголовной ответственности или наказания.
По УК Узбекистана (ст. 34) при рассмотрении вопроса о признании лица особо опас-
ным рецидивистом могут учитываться судимости по приговорам судов других стран.
2,2 Международное частное право. Сборник документов. — М.: БЕК, 1997. — С. 3—40.
24 Собрание законодательства РФ. 24.04.1995.— Ст. 1472. — №. 17
136  Глава 6
В России в настоящее время данный вопрос не регулируется уголовным законом
При этом некоторые отечественные ученые (например, Б.В.Волженкин, С.Г. Келина)
полагают, что о правовом значении судимости в другом государстве должно говориться в
Уголовном кодексе РФ234.
Пленум Верховного Суда России в Постановлении № 5 от 25 апреля 1995 г. «О
некоторых вопросах применения судами законодательства об ответственности за
преступления против собственности»235 указал, что судимости в других странах СНГ
после прекращения существования СССР не должны приниматься во внимание при
квалификации преступлений, но могут учитываться при назначении наказания как
отягчающее обстоятельство (п. 11).
В некоторых странах (Беларусь, Болгария, Чехия) нормы Уголовных кодексов о юри-
дической силе иностранных приговоров носят отсылочный характер, поскольку законо-
датель считает, что данный вопрос должен решаться в международных договорах.
Так, согласно ст. 8 УК Беларуси «судимость и иные уголовно-правовые послед-
ствия совершения лицом преступления на территории иностранного государства
имеют уголовно-правовое значение для решения вопроса об уголовной ответствен-
ности этого лица за преступление, совершенное на территории Республики Беларусь,
в соответствии с международными договорами Республики Беларусь»236.
По УК Казахстана (ч. 2 ст. 7) судимость и иные уголовно-правовые последствия совер-
шения лицом преступления на территории другого государства не имеют уголовно-право-
вого значения для решения вопроса об уголовной ответственности этого лица за преступ-
ление, совершенное на территории Республики Казахстан, если иное не предусмотрено
международным договором Республики Казахстан или если совершенное на территории
другого государства преступление не затрагивало интересов Республики Казахстан237.
В Молдове окончательные решения по уголовным делам, вынесенные иностран-
ными судами, а также решения, которые по своему характеру, согласно уголовному
закону Молдовы, могут иметь правовые последствия, могут быть признаны нацио-
нальной судебной инстанцией по ходатайству министра юстиции или Генерального
прокурора на основании международного договора или соглашения о взаимности.
При этом необходимо соблюдение следующих условий: 1) решение было вынесено
компетентной судебной инстанцией; 2) решение не противоречит общественному
порядку в Республике Молдова; 3) решение может иметь правовые последствия в
стране согласно национальному уголовному закону (ст. 558 УПК)238.
Отдельную проблему преставляет признание актов амнистии и помилования, издан-
ных в иностранных государствах. Насколько чуствительным может быть этот вопрос,
показывает случай болгарских медиков, депортированных из Ливии в Болгарию в июле
2007 г. для отбытия пожизненного заключения и помилованных указом болгарского
президента сразу в аэропорту. Этот указ вызвал бурю возмущения в Ливии, которая в
дипломатической ноте выразила протест против нарушения Софией соглашения 1984
года об оказании правовой помощи и экстрадиции заключенных. По мнению ливий-
ской стороны, в этом договоре не предусматривается возможность помилования239.
234 Уголовное право России: проблемы и перспективы. М.: ИГП РАН, 2004. — С. 134.
235 Бюллетень Верховного Суда РФ». — 1995. — №. 7. Постановление утратило силу с 06.02.2007г.
236 Уголовный кодекс Республики Беларусь. — СПб.: Юридический центр Пресс. — 2001.
237 Уголовный кодекс Республики Казахстан. — СПб.: Юридический центр Пресс. — 2001.
238 Мониторул Офичиал ал Р. Молдова N 104-110 от 07.06.2003.
239 Российская газета (Федеральный выпуск). — №. 4426 от 28 июля 2007 г.
Глава 7
ПРЕСТУПЛЕНИЕ
§1	. Понятие преступления (преступного деяния)
Понятие преступления, или преступного деяния (в тех странах, где категория
«преступление» используется в узком смысле, см. § 2) является центральным,
стержневым в любой системе уголовного права. Однако, несмотря на это, оно полу-
чило закрепление в уголовных законах далеко не всех государств.
Нет общей дефиниции преступления в уголовном законодательстве Албании, Анг-
лии, Аргентины, Бахрейна, Бразилии, Венесуэлы, ОАЭ, Перу, США (федеральном и не-
которых штатов), Франции, ЮАР, Японии.
В указанных странах она дается либо в судебных решениях (Англия), причем при-
менительно к конкретным его видам, либо в научной литературе, источниках по уго-
ловному праву (Англия, Франция, Япония), т.е. носит доктринальный характер.
В тех уголовно-правовых системах, где имеется нормативное определение пре-
ступления, оно является либо формальным, либо формально-материальным.
Под формальным понимается такое определение преступления, в котором не рас-
крывается социальная сущность преступления и оно определяется как деяние, запре-
щенное нормами права под угрозой наказания.
Формальное определение преступления содержится в УК Ганы, Германии, Гру-
зии, Индии, Иордании, Испании, Колумбии, Латвии, Ливана, Македонии, Мекси-
ки, Нигерии, Сирии, Швеции, Эстонии, Эфиопии, а также многих штатов США.
Так, согласно ч. 1 § 12 УК Германии «Преступлениями являются противоправные
деяния, за которые предусмотрено как минимальное наказание лишение свободы на
срок не менее одного года, так и более строгое наказание». Под противоправным де-
янием, в свою очередь, понимается такое, «которое осуществляет состав преступле-
ния, предусмотренный уголовным законом» (п. 5. § II)240.
В ст. 15 УК штата Калифорния содержится следующее определение: «Преступлени-
ем (crime) или публичным уголовным правонарушением (public offense) является де-
яние, которое совершено или не совершено в нарушение нормы права, запрещающей
или предписывающей его совершение, и за которое назначается по осуждении (винов-
ного) одно из следующих наказаний... (далее дается перечень видов наказаний)»241.
При формальном определении преступления в качестве дополнительных призна-
ков последнего могут указываться также виновность (Грузия, Испания, Колумбия,
Латвия) и наказуемость (Испания, Латвия, Швеция, Эстония).
Формально-материальным является такое определение преступления, которое
предусматривает как формальный, нормативный признак (запрещенность деяния
уголовным законом), так и материальный признак (его общественную опасность).
Формально-материальное определение преступления является одной из характер-
ных черт советской школы уголовного права и редко выходит за географические пре-
240Уголовный кодекс Федеративной Республики Германии. — СПб.: Юридический центр Пресс. — 2003.
241 http://www.leginfo.ca.gOv/.html/pen_table_of_contents.html
138  Глава?
делы сферы влияния последней. В настоящее время оно закреплено в УК стран СНГ
(кроме Грузии), Болгарии, Венгрии, Вьетнама, КНР, КНДР, Кубы, Лаоса, Литвы, Ма
рокко, Монголии, Республики Сербской, Руанды, Румынии, Словении, Черногории.
В большинстве из вышеперечисленных стран при определении преступления ис-
пользуется собственно термин «общественная опасность», содержание которого рас
крывается в уголовной теории. УК Литвы характеризует преступление как «опасное
деяние, а УК Молдовы — как «наносящее вред деяние».
Законодательно понятие общественной опасности раскрывается в УК Болгарии
Венгрии, КНР, Лаоса, Румынии. Например, согласно ст. 10 УК Болгарии «обществен
но опасным является деяние, которое создает угрозу причинения вреда или причиняв
вред личности, правам граждан, собственности, установленному Конституцией право
порядку в Республике Болгария или другим интересам, защищаемым правом»242.
УК большинства стран СНГ (Азербайджан, Казахстан, Киргизия, Россия, Таджи
кистан, Узбекистан) дают унифицированное определение преступления, основанное
на соответствующей норме Модельного Уголовного кодекса: «Преступлением при
знается виновно совершенное общественно опасное деяние (действие или бездей-
ствие) , запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания».
Однако в некоторых странах Содружества законодатель отошел от вышеука
занной формулы. Так, УК Беларуси (ст. 11) определяет преступление как «со
вершенное виновно общественно опасное деяние (действие или бездействие)
характеризующееся признаками, предусмотренными настоящим Кодексом, и
запрещенное им под угрозой наказания»243. По УК Туркменистана (ст. 10) пре
ступлением признается «совершенное виновно общественно опасное деяние (дей-
ствие или бездействие), причиняющее ущерб или создающее угрозу причинения
ущерба объектам, охраняемым уголовным законом», по УК Украины (ст. 11)-
«предусмотренное настоящим Кодексом общественно опасное деяние (действие
или бездействие), совершенное субъектом преступления».
При материально-формальном определении, так же, как и при формальном, в
понятие преступления могут входить (помимо противоправности и общественной
опасности) еще два признака — его виновность и наказуемость.
Признак наказуемости предусмотрен в УК стран СНГ (кроме Армении, Туркме-
нистана, Украины), а также Болгарии, Венгрии, КНР, КНДР, Кубы, Руанды, признак
виновности — в УК стран СНГ (кроме Туркменистана, Украины), Болгарии, Венгрии.
КНДР, Монголии, Румынии.
При этом необходимо отметить, что в УК Болгарии, Венгрии, КНР, Руанды в опреде-
лении преступления пропущен признак уголовной противоправности (он как бы подра-
зумевается в силу закрепления в УК этих стран принципа nullum crimen sine lege).
Общественная опасность преступления признается и современной теорией уго-
ловного права западных стран. Так, согласно ст. 1.02. Примерного Уголовного кодекса
США «общие цели положений, регулирующих определение посягательств, состоят в
том, чтобы: а) запретить и предупредить поведение, неоправданно и неизвинительно
причиняющее существенный вред интересам личности или общества или угрожающее
причинением такого вреда; ...с) предотвратить объявление преступным безупречного
поведения;...»244. Данное положение Примерного УК стало частью законодательного
определения преступления в УК ряда штатов США.
242 Уголовный кодекс Республики Болгария. — СПб.: Юридический центр Пресс. — 2001.
243 Уголовный кодекс Республики Беларусь. — СПб.: Юридический центр Пресс. — 2001.
244 Примерный УК США. — М.: Прогресс, 1969.
Преступление  139
В Германии критерий общественной опасности деяния используется для разграни-
чения административных правонарушений и преступлений. Федеральный конститу-
ционный суд этой страны в своих многочисленных решениях подтвердил точку зре-
ния ученых о различной степени общественной опасности уголовного преступления
и административного проступка. Наряду с этим, в современной немецкой доктрине
используется морально-этический критерий. Тот же Федеральный конституционный
суд в своем Решении № 18 от 4 февраля 1959 г. признал в качестве характерной особен-
ности административного правонарушения его «моральную и этическую индиффе-
рентность» и тем самым постановил, что административное правонарушение в силу
лого своего свойства «не может посягать, например, на сферу прав человека»245.
§2	. Классификация преступлений (преступных деяний)
по степени тяжести
При наличии общих формальных и материальных признаков понятие преступле-
ния охватывает чрезвычайно неоднородные по характеру и степени общественной
опасности, что не позволяет во многих случаях одинаково применять к указанным
деяниям те или иные уголовно-правовые институты. Отсюда возникает необходи-
мость в разделении всех нарушений уголовного закона на отдельные группы в соот-
ветствии с определенными критериями.
Наиболее широко распространена в мире классификация преступных деяний
(преступлений) по степени их тяжести. Существует несколько систем такой класси-
фикации, которые, в конечном счете, служат примерно одинаковым уголовно-пра-
вовым и уголовно-процессуальным целям. В то же время с точки зрения юридичес-
кой техники между ними наблюдаются существенные различия. В этом отношении в
уголовном праве исторически сложились два основных подхода.
Согласно первому из них все уголовно наказуемые деяния охватываются единым
понятием «преступление», в рамках которого могут выделяться определенные катего-
рии по степени тяжести. При втором подходе базовое понятие «преступное деяние»
(соответствующее нашему понятию «преступление») распадается на две или три тер-
минологически различающихся категории, которые в русскоязычной литературе тра-
диционно обозначаются как «преступление», «проступок» и «нарушение»246. При этом
первая из этих категорий (т.е. «преступление» в узком смысле) может, в свою очередь,
иметь внутреннюю классификацию.
Первый подход принят в уголовном праве стран СНГ, бывших югославских респуб-
лик, а также Австралии, Англии, Болгарии, Брунея, Вануату, Вьетнама, Индии, КНР, Ко-
лумбии, Кубы, Португалии, Республики Корея, Самоа, Чехии, ЮАР. Здесь все уголовно
наказуемые деяния охватываются терминологически единой категорией «преступление».
Однако в большинстве современных стран уголовное законодательство закрепля-
ет многочленную систему преступных деяний.
В частности, двучленной она является в Албании, Андорре, Аргентине, Венгрии,
Венесуэле, Гватемале, Германии, Гондурасе, Индонезии, Испании, Италии, Кириба-
ти, Коста-Рике, Латвии, Литве, Мальте, Маршалловых островах, Нигерии, Нидер-
Гаврилова Л. В. Разграничение преступления и административного правонарушения как научная и нормо-
творческая проблема в ФРГ //Академический юридический журнал. — Иркутск, 2003. — №. 3. — С. 41—47.
246 Данная терминология применяется в русскоязычной литературе только в отношении стран континен-
тальной (но не англо-американской) системы права.
140  Глава?
ландах, Никарагуа, Норвегии, Парагвае, Перу, Румынии, Словакии, Соломоновых
островах, США, Уругвае, Эстонии, Эфиопии.
При этом в странах континентальной системы права все преступные деяния под-
разделяются на преступления и проступки (в УК Албании, Германии, Венгрии, Ис-
пании, Италии, Латвии, Литвы, Мальты, Нидерландов, Румынии).
Так, в Германии понятие «уголовно наказуемое деяние» (Straftat) охватывает собой
собственно преступление (Verbrechen), и уголовный проступок (Vergehen). В Италии пре-
ступное деяние (reato) распадается на преступления (delitto) и проступки (contrawen-
zione); В Испании преступное деяние (infraction penal) включает преступления (delito)
и проступки (falta). В большинстве стран Латинской Америки все преступные деяния
(hecho punible) также подразделяются на собственно преступления (delito) и проступки
(falta). В Бразилии они именуются, соответственно, «crime» и «contravencao», в Коста-
Рике — «delito» и «contravention», в Парагвае — «crimen» или «delito».
В английском уголовном праве исторически сложилось деление преступлений на фе-
лонии (felony) и мисдиминоры (misdemeanor). В настоящее время оно применяется в уго-
ловном праве США, Белиза, Замбии, Кении, Кирибати, Маршалловых островов, Ни-
герии, Соломоновых островов, Тувалу, Уганды, Фиджи. Однако в самой Англии такая
классификация была упразднена еще в 1967 году.247. От нее также отказались в Австралии.
Ирландии, Канаде, Новой Зеландии и некоторых других бывших британских колониях.
Трехчленное деление предусмотрено в уголовном законодательстве Австрии, Ал-
жира, Афганистана, Бахрейна, Бельгии, Бразилии, Гаити, Гвинеи, Доминиканской
Республики, Египта, Иордании, Ирака, Камеруна, Кот д’Ивуар, Лаоса, Ливана, Ма-
дагаскара, Мали, Марокко, ОАЭ, Сенегала, Сирии, Туниса, Франции, Швейцарии.
Так, во Франции преступные деяния (фр. infraction) по традиции, идущей еще
с УК 1810 года, классифицируются в соответствии с их тяжестью на преступления,
проступки и нарушения (crime, delit, contravention). Такая же система классифика-
ции используется ныне почти во всех бывших французских колониях (Алжир, Гаити,
Камерун, Кот д’Ивуар, Лаос, Ливан, Мали, Марокко, Сенегал, Сирия, Тунис и др.), а
также ряде других государств, воспринявших французское уголовное право (Бельгия,
Доминиканская Республика, Египет, Иордания).
Особая ситуация наблюдается в Австрии и Бразилии где Уголовные кодексы зна-
ют только два вида преступных деяний (преступления и проступки), а третий вид (на-
рушения) предусмотрен так называемым «административно-уголовным» законода-
тельством. В Австрии это Административный уголовный закон, в Бразилии — Закон
об уголовно наказуемых нарушениях 1941 года. В Сенегале уголовным нарушениям
также посвящен самостоятельный акт (Кодекс нарушений). Пример этих стран пока-
зывает, что уголовные нарушения фактически имеют «пограничную» природу, при-
обретая черты административных деликтов, а сама трехчленная система представля-
ет собой наследие тех времен, когда концепция административной ответственности
еще не получила развития. В этой связи интересно отметить, что в Германии законо-
датель отказался от трехчленной системы в 1975 году, переведя все соответствующие
деяния в разряд административных правонарушений.
В Японии ныне действующий УК формально не предусматривает классификации
преступных деяний по степени тяжести. Однако Закон о введении УК в действие
(Закон № 29 от 1908 г.) сохранил имевшееся в прежнем УК 1880 года разделение на
тяжкие (дзюдзай) и нетяжкие (кэйдзай) преступления. Что же касается имевшейся в
247 Романов А.К. Правовая система Англии: Учеб. Пособие. — М.: Дело, 2000. — С. 221..
Преступление  141
прежнем УК категории полицейских деликтов (икэйдзай), то Закон № 29 приравнял
к этой категории преступления, за которые предусмотрены наказания в виде уголов-
ного ареста (корю) и малого уголовного штрафа (каре), применительно к иным зако-
нам, кроме УК, причем и в самом УК предусмотрены особые положения относитель-
но преступлений такого рода. Кроме того, в 1948 году был принят Закон о нетяжких
преступлениях (кэйхандзай хо), под которыми имеются в виду тридцать четыре со-
става, наказумые уголовным арестом и малым уголовным штрафом248.
«Внутренняя» категоризация преступлений по степени тяжести известна уго-
ловному законодательству всех стран СНГ и Балтии, а также Вьетнама, Испании,
Монголии, Польши, Сальвадора, США, Филиппин, Японии.
В УК стран СНГ и Монголии принято подразделение преступлений в зависимости
от характера и степени их общественной опасности на четыре группы: преступления не-
большой тяжести, средней тяжести, тяжкие, особо тяжкие. Исключение составляют УК
Грузии и Молдовы. Первый предусматривает только три категории: а) менее тяжкие пре-
ступления; б) тяжкие преступления; в) особо тяжкие преступления. В УК Молдовы все
деяния классифицируются по 5 категориям: незначительные преступления, преступле-
ния средней тяжести, тяжкие, особо тяжкие и чрезвычайно тяжкие преступления.
УК Андорры, Испании, Латвии, Литвы, Сальвадора, Эстонии предусматривают
деление преступлений по степени тяжести в дополнение к делению всех деяний на
преступления и проступки. При этом УК Андорры, Испании и Сальвадора делят пре-
ступления на тяжкие и менее тяжкие; УК Латвии — на менее тяжкие преступления,
тяжкие преступления и особо тяжкие преступления; УК Литвы — на преступления
небольшой тяжести, преступления средней тяжести, тяжкие преступления и особо
тяжкие преступления.
В США фелонии и мисдиминоры также подразделяются на различные категории в
зависимости от тяжести деяния. Например, УК штата Пенсильвания содержит следу-
ющую классификацию: фелонии 1, 2 и 3 степени и мисдиминоры 1, 2 и 3 степени. УК
штата Нью-Йорк классифицирует фелонии на классы А, В, С, Д, Е и мисдиминоры —
на классы А и В. Наиболее тяжким считается совершение фелонии класса А (например,
убийство полицейского, наказуемое согласно § 125.27 УК штата Нью-Йорк), а наименее
тяжким — мисдиминор класса В (например, сбыт марихуаны весом менее 2 грамм).
Формальным критерием для классификации преступных деяний и преступлений
по степени тяжести являются, как правило, вид и размер наказания.
Так, по УК Австрии преступлением являются умышленные деяния, которые на-
казываются лишением свободы на срок более трех лет (по УК Венгрии и Латвии —
более двух лет, по УК Германии — не менее одного года, по УК Парагвая — более 5
лет). Все остальные преступные деяния являются проступками.
В США, по общему правилу, к фелониям относятся деяния, наказуемые заключе-
нием сроком более чем на один год, по УК Кении и Уганды — сроком на три и более
года. Соответственно, прочие деяния являются мисдиминорами.
Категоризация преступных деяний (преступлений) является основой для диффе-
ренциации ответственности, поскольку с принадлежностью деяния к соответству-
ющей категории связаны многие уголовно-правовые последствия, как то: установ-
ление вида рецидива, ответственность за приготовление и покушение, назначение
наказания и определение режима отбывания наказания, освобождение от уголовной
ответственности и наказания, судимость и др. Кроме того, категоризация преступле-
248 Уголовное право зарубежных государств. Общая часть. Под ред. И.Д.Козочкина. — М., 2001. — С. 442,443.
142  Глава?
ний имеет значение и для решения процессуальных вопросов (подсудность, особен-
ности процедуры рассмотрения и т.д.).
Например, во Франции классификация преступных деяний по степени их тяжес-
ти определяет возможность привлечения к уголовной ответственности при покуше-
нии и соучастии, имеет значение для давности и реабилитации, от нее зависит воз-
можность предоставления отсрочки, режима полусвободы, исполнения наказания
по частям и т.п. Во французском процессуальном праве от категории деяний зависит
проведение предварительного расследования: оно обязательно для преступлений,
является факультативным для проступков и осуществляется только по инициативе
прокуратуры для нарушений. Наконец, классификация деяний предопределяет под-
судность: преступления рассматриваются судом присяжных, проступки — исправи-
тельным трибуналом, нарушения — полицейским трибуналом.
Во многих странах (например, в Латинской Америке) проступки, в отличие от
преступлений в узком смысле, преследуются только на основании территориального
принципа, т.е. только в том случае, если они совершены на территории данного го-
сударства.
Помимо материально-правовой существует также процессуальная классификация
преступлений в зависимости от степени их общественной опасности. Так, в англо-аме-
риканском уголовном праве получило распространение деление преступных деяний
по процессуальным основаниям на преступления, преследуемые по обвинительному
акту («indictable offences»), и суммарные («summary offences»). Дела о первых рассмат-
риваются судом присяжных, о вторых — слушаются магистратами в порядке суммар-
ного (т.е. упрощенного) производства. Выделяются также деяния «смешанной юрис-
дикции» («гибридные»), которые могут преследоваться в любом из названных двух
порядков. Данная классификация применяется, в частности, в Австралии, Англии,
Канаде, Нигерии, Новой Зеландии, США.
В силу того, что в англо-американском праве не существует каких-либо опреде-
ленных границ между материальным и процессуальным уголовным правом, процес-
суальная классификация приобретает материально-правовое значение, в частности,
она предопределяет систему уголовного законодательства. Например, в Австралии!]
Новой Зеландии составы суммарных преступлений содержатся не в Уголовных ко-
дексах, а в специальных законах.
§	3. Иные классификации преступных деяний
Степень тяжести преступных деяний является основным, но не единственным
критерием для их законодательной классификации на отдельные виды.
Совершенно особая классификация преступных деяний существует также в мусуль-
манском деликтном праве (применяется в той или иной мере в Афганистане, Иране.
Йемене, Ливии, Мавритании, ОАЭ, Пакистане, Саудовской Аравии, Судане, а так-
же некоторых регионах Индонезии, Малайзии, Нигерии). В ее основу положены два
основных критерия: степень определенности (в шариате) наказания за тот или иной
проступок и характер нарушенных интересов и прав. С учетом этого, все правонару-
шения подразделяются на три группы. Первая из них включает преступления, которые
представляют наибольшую общественную опасность, посягают на «права Аллаха» (т.е.
интересы всей мусульманской общины) и наказываются точно определенной в шари-
ате санкцией — хадд (мн. число — худуд). Вторая объединяет преступления, которые
также влекут фиксированное шариатом наказание, но нарушают права отдельных лиц
Преступление  143
(кисас). Наконец, третью категорию составляют все иные правонарушения, которые
наказываются установленной по усмотрению законодателя санкцией — тазир и могут
затрагивать как «права Аллаха» (к ним относят нарушения всех религиозных обязан-
ностей), так и частные интересы.
К категории хадд относятся такие преступления, как прелюбодеяние, употребле-
ние спиртных напитков, кража, разбой, недоказанное обвинение в прелюбодеянии,
вероотступничество и бунт249. Коран и сунна указывают вид и меру наказания за каж-
дое них: побивание камнями за прелюбодеяние, отсечение руки за кражу и т.д.
Преступлениями категории кисас (возмездие) считаются убийство и телесные
повреждения необратимого характера. Они караются воздаянием равным (смерь за
смерть, увечье за увечье), если потерпевший или наследники убитого не соглашаются
принять компенсацию — дийа («выкуп за кровь»).
Все остальные правонарушения относятся к категории тазир. Считается, что го-
сударство вправе по своему усмотрению установить санкции за эти правонарушения.
Это открывает возможность принятия современного законодательства, не затрагива-
ющего первые две категории преступлений250.
Поскольку мусульманское деликтное право регулирует лишь часть уголовно-пра-
вовых отношений, в некоторых государствах традиционно мусульманская классифи-
кация преступлений совмещается с современной, заимствованной у западных стран.
Так, УК ОАЭ предусматривает две классификации уголовно-наказуемых деяний:
трехчленную, подобную французской, и шариатскую, т. е. деление на преступления
категории худуд, кисас и тазир (ч.1 ст. 26). Поскольку он не указывает, какие деяния
относятся к той или иной категории, в работе рассматривается содержание послед-
ней классификации в соответствии с доктриной мусульманского права.
С развитием международного уголовного права все большее значение приобре-
тает международно-правовая классификация преступлений, т.е. подразделение пре-
ступных деяний на международные преступления, преступления международного
характера и все прочие (неконвенционные) преступления. Такая классификация
имеет уголовно-правовое и уголовно-процессуальное значение как в рамках на-
циональной правовой системы, так и для международного уголовно-правового
сотрудничества, включая международное уголовное правосудие. В частности,
отнесение деяния к международным преступлениям или преступлениям меж-
дународного характера влечет, как правило, распространение на него принципа
универсальной юрисдикции. К международным преступлениям обычно не при-
меняются сроки давности. Кроме того, международно-правовая классификация
учитывается современными законодателями при построении системы Особенной
части уголовного права. Почти во всех новых Уголовных кодексах международ-
ные преступления выделены в самостоятельный раздел.
§4	. Малозначительные деяния
Исходя из принципа гуманизма, современный законодатель и правопримени-
тель стремятся ограничить применение уголовной репрессии такими пределами, в
которых это действительно необходимо для защиты общества.
249 В частности, именно эти семь деяний отнесены к категории «хадд» в УК Йемена (Ст. 12).
250 Правовые системы стран мира. Энциклопедический справочник. Под ред. А.Я. Сухарева. — М.: НОРМА,
2003. - С. 678.
144  Глава?
В этой связи возникает вопрос об уголовной наказуемости таких деяний, которые
хотя и подпадают формально под уголовный запрет, но ввиду своей незначительнос-
ти явно представляют угрозы для уголовно-охраняемых общественных отношений.
Наибольшее внимание вопросу об уголовно-правовых последствиях малозначитель-
ных деяний уделяет законодатель стран «восточной» ветви континентальной системы
права, где исторически сложилась традиция формально-материального определения
преступления. Соответствующие нормы имеются в УК стран СНГ (кроме Туркмениста-
на), государства бывшей Югославии, Болгарии, Венгрии, Вьетнама, КНР, Кубы, Лаоса.
Латвии, Литвы, Монголии, Польши, Румынии, Хорватии.
В УК стран СНГ, Болгарии, Вьетнама, КНР, Кубы, Македонии, Монголии.
Польши, Румынии нормы о малозначительных деяниях являются, по сути, состав-
ной частью конструкции понятия преступления, поскольку такие деяния уголов-
ным законодателем не признаются преступными.
В большинстве из вышеуказанных стран преступный характер деяния устраняет
не сама по себе малозначительность деяния, а обусловленное ею отсутствие у послед-
него признака общественной опасности.
Согласно УК большинства стран СНГ не является преступлением деяние, хотя
формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного уго-
ловным законом, но в силу малозначительности не представляющее общественной
опасности.
При этом УК Киргизии, России, Таджикистана, Узбекистана никак не раскры-
вают содержание указанного признака. По УК Азербайджана, Армении, Казахста-
на и Украины не представляющим общественной опасности считается деяние, не
причинившее и не создавшее угрозы причинения вреда личности, обществу или
государству.
Несколько отличные формулировки содержатся в УК Беларуси (ст. 11), согласно
которому не являются преступлением действие или бездействие, «в силу малозначи-
тельности не обладающие общественной опасностью, присущей преступлению»251.
Малозначительным признается деяние, которое «не причинило и по своему содер-
жанию и направленности не могло причинить существенного вреда охраняемым уго-
ловным законом интересам». Такое деяние в случаях, предусмотренных законом, мо-
жет повлечь применение мер административного или дисциплинарного взыскания.
УК Болгарии (ч. 2 ст. 9) говорит о деянии, которое «вследствие своей малозначи-
тельности не является общественно опасным либо его общественная опасность яв-
ляется явно незначительной»252.
Напротив, УК Грузии, Молдовы, Польши не используют категории «общественная
опасность». Основанием для непризнания деяния преступным является отсутствие
или ничтожность причиненного им вреда.
Так, согласно УК Грузии (ч. 2 ст. 7) не является преступлением деяние, «в силу ма-
лозначительности не причинившее вреда, который бы повлек необходимость уголов-
ной ответственности лица, его совершившего, либо не создавшее угрозы причинения
такого вреда»253.
По УК Польши (ст. 1) не является преступлением «запрещенное деяние, общес-
твенный вред которого ничтожен».
251 Уголовный кодекс Республики Беларусь. — СПб.: Юридический центр Пресс. — 2001.
252 Уголовный кодекс Республики Болгария. — СПб.: Юридический центр Пресс. — 2001.
253 Уголовный кодекс Грузии. — СПб.: Юридический центр Пресс. — 2001.
Преступление» 145
В других странах «восточной» ветви малозначительность деяния не является об-
стоятельством, исключающим преступность деяния, а рассматривается как основа-
ние для освобождения от уголовной ответственности или наказания.
По УК Латвии и Литвы малозначительность деяния является основанием для
освобождения от уголовной ответственности. Так, согласно ч. 1 ст. 58 УК Латвии
от уголовной ответственности может быть освобождено лицо, совершившее пре-
ступное деяние, которое хотя и содержит признаки деяния, предусмотренного на-
стоящим Законом, но которым не причинен такой вред, за который следовало бы
присудить уголовное наказание254.
УК Венгрии, Республики Сербской устанавливают ненаказуемость малозначи-
тельного деяния, имеющего признаки преступления.
В странах «западной» ветви континентального права, где принято формальное
определение преступления, отсутствие общественной опасности деяния не рассмат-
ривается законодателем как обстоятельство, исключающее его преступность. Лишь в
отдельных странах законодатель предусматривает или допускает ненаказуемость ма-
лозначительных деяний (УК Австрии, Нидерландов).
Так, по УК Австрии (§ 42) «если преследуемое соответствующим органом в силу
своих обязанностей деяние наказывается только денежным штрафом, лишением
свободы на срок не более трех лет или лишением свободы на тот же срок и денежным
штрафом одновременно, то деяние не подлежит наказанию, если:
1. вина лица незначительна,
2. деяние вообще не причинило никаких последствий или эти последствия были не-
значительными либо если лицо настойчиво старалось устранить эти последствия,
возместить вред или иным способом компенсировать его...»255.
Согласно УК Нидерландов (ст. 9а) судья может определить в судебном решении,
что наказание или уголовно-правовая мера не должны назначаться, если он считает
это целесообразным в силу недостаточной тяжести правонарушения, личности пре-
ступника или обстоятельств, сопутствующих совершению преступления или насту-
пивших впоследствии256.
В большинстве других стран «западной» ветви континентального права непреступ-
ность или ненаказуемость малозначительных деяний определяется судебной практикой.
В английском общем праве непреступность малозначительных деяний основана
на доктрине «de minimis поп curat lex» («закон не занимается пустяками»).
Указанная доктрина нашла законодательное закрепление в УК Индии и других,
составленных по его образцу (Бангладеш, Брунея, Пакистана, Сингапура, некоторых
штатов Нигерии), а также в американском и израильском уголовном праве.
Согласно ст. 95 УК Индии «деяние не является преступлением лишь потому, что
оно причиняет, имеет своей целью причинение или известно, что может причинить
какой-либо вред, если такой вред настолько незначителен, что никакое лицо, облада-
ющее здравым смыслом и нормальным нравом, не будет жаловаться на такой вред»257.
В Примерном УК США имеется ст. 2.12 «Малозначительные нарушения». Соглас-
но указанной статье «суд прекращает уголовное преследование, если, имея в виду ха-
254 Уголовный кодекс Латвийской республики. — СПб.: Юридический центр Пресс. — 2001.
"’Уголовный кодекс Австрии. — СПб.: Юридический центр Пресс. — 2003.
256 Уголовный кодекс Голландии. — СПб.: Юридический центр Пресс. — 2000.
257 Пантелеев В.А., Козочкин И. Д., Лихачев В. А. Уголовное право развивающихся стран. Общая часть. — М.:
Издательство Университета дружбы народов, 1988. — С. 49.
146  Глава?
рактер поведения, вменяемого в вину как посягательство, и характер сопутствующих
обстоятельств, он находит, что поведение подсудимого:
1) не выходило за рамки обычной свободы действий или допустимости, прямо не отвер-
гаемых лицом, интересы которого были нарушены, и совместимых со смыслом закона,
определяющего посягательство; или
2) фактически не причинило или не угрожало причинением вреда или зла, пре-
дупреждение которого имеет в виду закон, определяющий посягательство, или
сделало это всего лишь в степени, слишком малозначительной, чтобы обосновать
связанное с осуждением порицание»258.
Вышеприведенная норма Примерного УК нашла отражение в уголовном зако-
нодательстве ряда американских штатов. Так, § 312 УК штата Пенсильвания гласит:
«суд должен прекратить уголовное преследование, если с учетом характера поведе-
ния, преследуемого как преступление, и характера сопутствующих обстоятельств он
сочтет, что поведение обвиняемого:
(1) находилось в пределах обычных правил поведения или их допустимости, не
отвергаемых лицом, чей интерес был нарушен...
(2) в действительности не причинило или не угрожало причинением вреда или
зла, на предупреждение которого направлен закон...»259.
258 Примерный УК США. — М.: Прогресс, 1969.
259 Соединенные Штаты Америки: Конституция и законодательные акты. Под ред. профессора
О.А.Жидкова. — М.: Издательская группа «Прогресс» «Универе» 1993. — С. 657.
Глава 8
СУБЪЕКТ ПРЕСТУПЛЕНИЯ
$ 1. Возраст уголовной ответственности
В современных странах мира общепризнано, что одним из условий признания фи-
зического лица субъектом преступления является достижение им установленно-
го законом возраста уголовной ответственности. При этом законодатели исходят из
того, что до достижения определенного возраста человек не способен в достаточной
мере понимать значение своих действий (бездействия), предвидеть их последствия и
нести за них ответственность.
История института. Институт возраста уголовной ответственности возник еще в
Древности, однако он прошел длительный путь развития, прежде чем обрел свои ны-
нешние формы.
Оценка возраста несовершеннолетних существовала, например, в Законах XII таб-
лиц и Кодексе Юстиниана. Так, в Законах XII таблиц содержались указания о приме-
нении к детям меньшего наказания, чем ко взрослым. Римские юристы во II веке ус-
тановили три возрастные группы, в зависимости от которых определялась уголовная
ответственность. В целом в римском праве господствовало правило, что дети до 7 лет
являются уголовно безответственными. В более позднее время в большинстве стран
законы предусматривали обязательное смягчение наказания для детей и подростков.
Например, суд Лондона в XII веке постановил: «Вор может избежать немедленной
казни лишь в том случае, если ему не исполнилось 12 лет и если стоимость украден-
ного не достигает 12 пенсов». В законе, принятом в Индии в XV веке, было указано:
«Если дитя моложе пяти лет совершит недозволенный поступок, неважно сколь се-
рьезный, не только не следует судить его, но и сами родители не должны подвергать
его никакому наказанию»260. Однако, начиная со второй половины средних веков,
вплоть до XVIII века, детей нередко жестоко карали наряду со взрослыми.
Законодатели прошлых веков далеко не всегда четко устанавливали конкрет-
ный возраст, с которого могла наступать уголовная ответственность, и даже сам
принцип уголовной безответственности несовершеннолетних.
Например, во Франции в период действия УК Наполеона 1810 года этот принцип
не был указан ни в нем, ни в других законах. Однако судья, занимавшийся делами несо-
вершеннолетних, был обязан после решения вопроса об уголовной ответственности и
до объявления меры наказания решить вопрос о том, действовал ли подросток с разу-
мением, т.е. осознавал ли, что совершает преступное деяние. Отрицательное решение
этого вопроса означало оправдание несовершеннолетнего подсудимого.
В первых законодательных источниках Руси и России возраст наступления уго-
ловной ответственности также не определялся. Ни в Русской Правде, ни в Судеб-
никах 1497 года и 1551 года, ни в Соборном уложении 1649 года об этом ничего не
говорилось. Правда, еще до Соборного уложения в Кормчей книге указывалось, что
если убьет семилетний отрок, он неповинен в смерти. Это положение в 1671 году
260 Советское уголовное право. Общая часть. — Л., 1960. — С. 305.
148  Глава 8
было введено в Соборное уложение. Об иных преступлениях ничего не говорилось.
Принятый при Петре I Артикул Воинский 1716 года установил, что «наказание за
воровство обыкновенно умаляется или весьма оставляется, ежели... вор будет мла-
денец, который, дабы его заранее от сего отучить, может от родителей своих лозами
наказан быть»261.
По Уложению о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. (в редакции
1885 года) полностью уголовно безответственными являлись дети до 7 лет. Дети 7-9
лет, а также 10—14 лет, но совершившие преступление без разумения, по Уложению
не наказывались. В их отношении предписывались меры домашнего воспитания.
Общий возраст наступления уголовной ответственности, таким образом, равнялся
10 годам.
В советский период минимальный ВУО был установлен сначала в 17 лет (1918
год), затем в 14 лет (УК РСФСР 1922 и 1926 г.г.). В 1935 году в условиях общего ужес-
точения уголовной политики в СССР был издан закон, установивший уголовную
ответственность с 12 лет за некоторые преступления: кражи, насилие, телесные пов-
реждения, увечья, убийство или за попытку убийства262. Только с принятием Основ
уголовного законодательства СССР и союзных республик в 1958 году минимальный
ВУО был вновь повышен до 14 лет.
Международные нормы. Международное право не устанавливает четких границ ВУО
исходя из многообразия сложившихся в национальных правовых системах подходов к
данной проблеме. Все существующие нормы носят, по существу, рекомендательный или
весьма обтекаемый характер.
Так, Шестой Международный конгресс уголовного права (Рим, 1953 г.) выразил
пожелание, чтобы в дальнейшем были запрещены все формы уголовного наказания
лиц моложе 16-летнего возраста263.
Минимальные стандартные правила Организации Объединенных Наций, каса-
ющиеся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних («Пекинские
правила»), утвержденные Резолюцией 40/33 Генеральной Ассамблеи ООН от 29 но-
ября 1985 г., содержат следующую формулировку относительно ВУО: «В правовых
системах, в которых признается понятие возраста уголовной ответственности для
несовершеннолетних, нижний предел такого возраста не должен устанавливаться на
слишком низком возрастном уровне, учитывая аспекты эмоциональной, духовной и
интеллектуальной зрелости» (п. 4.1)264.
Конвенция ООН о правах ребенка, одобренная Генеральной Ассамблеей ООН 20
ноября 1989 г., лишь призывает государства-участников к «установлению минималь-
ного возраста, ниже которого дети считаются неспособными нарушить уголовное за-
конодательство» (ч. 3 ст. 40)265.
Исходя из существующих реалий, Европейский Суд по правам человека в своем
Постановлении от 15.06.2004 г. «Дело «S.C. против Соединенного Королевства» от-
метил, что заявление о наличии уголовной ответственности у одиннадцатилетнего
ребенка или проведение судебного разбирательства дела по обвинению его в совер-
шении преступления само по себе не является нарушением положений Европейской
261 Хрестоматия по истории отечественного государства и права (X век — 1917 год). — М., 1997. — С. 183.
262 Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. Курс лекций. — М.: 1996. — С. 83.
263 Советское уголовное право. Общая часть. — Л., 1960. — С. 306.
264 Текст Правил размещен в системе «КонсультантПлюс».
Действующее международное право. В 3 т. — М.: МНИМП, 1996. — Т. 2.
Субъект преступления  149
конвенции о правах человека и основных свободах, до тех пор пока он или она спо-
собны эффективно участвовать в судебном процессе266.
Современное уголовное право. В настоящее время почти все страны мира (за ред-
ким исключением) устанавливают в своем законодательстве определенные возраст-
ные рамки уголовной ответственности.
В современном уголовном праве существуют различные подходы к определению
возраста уголовной ответственности. Границы последнего широко варьируются в за-
висимости от исторических и культурных особенностей соответствующей страны.
Наиболее ярко национальные различия показывает нижняя возрастная граница
(минимальный ВУО), которая, в частности, составляет:
7лет — Бангладеш, Барбадос, Бруней, Гамбия, Гана, Гренада, Египет, Индия, Иорда-
ния, Ирландия, Йемен, Катар, Кипр, Кувейт, Лесото, Ливан, Ливия, Лихтенштейн,
Малави, Мальдивы, Мьянма, Намибия, Нигерия (УК 1916, УК штата Замфара),
ОАЭ, Пакистан, Сингапур, Сирия, Судан, Таиланд, Танзания, Тонга, Тринидад и
Тобаго, Уганда, ЮАР, штат Оклахома в США;
8	лет — Замбия, Индонезия, Иран, Кения, Самоа, Сент-Винсент и Гренадины, Сент-
Китс и Невис, Соломоновы острова, Шотландия, Шри-Ланка;
9	лет — Белиз, Мальта, Оман, Филиппины, Эфиопия;
10	лет — Австралия, Англия, Бутан, Вануату, Гвинея, Камерун, Кирибати, Кот д’Ивуар,
Маршалловы острова, Непал, Новая Зеландия, Палау, Сьерра-Леоне, Суринам,
Тувалу, Швейцария, штат Колорадо в США;
11	лет — Маврикий, Мексика (федеральный УК), Турция;
12	лет — Бразилия, Венесуэла, Гватемала, Гондурас, Греция, Грузия, Израиль, Кана-
да, Колумбия, Коста-Рика, Марокко, Нидерланды, Перу, Сан-Марино, Турция,
Фиджи, штат Орегон в США;
13	лет — Алжир, Бенин, Буркина-Фасо, Бурунди, Габон, Джибути, Коморские острова,
Мадагаскар, Мали, Монако, Нигер, Того, Тунис, Узбекистан, Франция, ЦАР, Чад,
некоторые штаты США (Нью-Йорк, Джорджия, Иллинойс);
14	лет — Австрия, Азербайджан, Албания, Армения, Беларусь, Болгария, Федерация
Босния и Герцеговина, Венгрия, Вьетнам, Германия, Испания, Италия, Казахстан,
Киргизия, КНДР, КНР, Латвия, Литва, Македония, Молдова, Монголия, Парагвай,
Республика Корея, Республика Сербская, Россия, Румыния, Словения, Таджикис-
тан, Хорватия, Эстония, Япония, некоторые штаты США (Айдахо, Калифорния,
Нью-Джерси, Техас, Юта);
15	лет — Бахрейн, Дания, Исландия, Лаос, Норвегия, Польша, Словакия, Финляндия,
Чехия, Швеция, некоторые штаты США (Нью-Гемпшир, Техас);
16лет — Андорра, Бельгия, Боливия, Гвинея-Бисау, Демократическая Республика
Конго, Кабо-Верде, Куба, Макао, Мозамбик, Португалия, Сальвадор, Чили;
Минимальный ВУО означает, что в определенных случаях и при наличии опреде-
ленных обстоятельств в данной стране лицо может привлекаться к уголовной ответ-
ственности начиная с соответствующего возраста. Однако, как будет показано ниже,
для многих стран с низкой возрастной границей такая возможность носит, скорее,
гипотетический характер.
По способу установления ВУО может быть единым и дифференцированным в за-
висимости от различных обстоятельств.
266 См. также Постановление Большой палаты Европейского Суда по делу «Т. против Соединенного Коро-
левства» (Т v. United Kingdom) от 16 декабря 1999 г., жалоба N 24724/94, § 72 и 84, и Постановление Большой
палаты Европейского Суда по делу «V. против Соединенного Королевства» (V. v. United Kingdom), жалоба
N 24888/94, ECHR 1999-IX.
150  Глава 8
Единый ВУО означает, что уголовная ответственность безусловно наступает в
полном объеме по достижении строго определенного возраста, хотя не исключает
льготного режима для несовершеннолетних при назначении наказания, вплоть до
возможности полного освобождения таких лиц от уголовной ответственности. Еди-
ный ВУО установлен, в частности, в следующих странах: Боливия (16 лет), Венгрия
(14 лет), Грузия (14 лет), Дания (15 лет), Исландия (15 лет), Италия (14 лет), КНДР
(14 лет), Куба (16 лет), Лаос (15 лет), Латвия (14 лет), Норвегия (15 лет), Парагвай (14
лет), Республика Корея (14 лет), Республика Сербская (14 лет), Сальвадор (16 лет),
Финляндия (15 лет), Чехия (15 лет), Швеция (15 лет), Эстония (14 лет).
В большинстве стран мира предусмотрен дифференцированный ВУО, который больше
отвечает задачам индивидуализации уголовной ответственности. При этом возраст уго-
ловной ответственности дифференцируется по трем основным принципам (критериям):
а) в зависимости от составов преступлений;
б) в зависимости от правового режима уголовной ответственности несовершеннолет-
него;
в) в зависимости от субъективных качеств виновного (принцип разумения).
В странах, где ВУО дифференцируется по правовому режиму ответственности, на-
ряду с собственно уголовной ответственностью, законодательно выделяется особый
институт уголовной ответственности несовершеннолетних со своей специфической
процедурой и системой санкций. При этом нередко прямо указывается, что несо-
вершеннолетние лица изымаются из-под действия Уголовного кодекса и отвечают за
свои деяния по специальному законодательству. В частности, в Венесуэле, Гватемале,
Гондурасе, Колумбии, Коста-Рике, Никарагуа, Перу под действие указанных зако-
нов подпадают несовершеннолетние в возрасте от 12 до 18 лет, в Испании — от 14 до
18 лет, в Иордании — от 7 до 18 лет, на Маврикии — от 11 до 17 лет, в Швейцарии — с
10 до 18 лет. В названных странах, таким образом, существуют два возраста уголовной
ответственности: «взрослой» и ювенальной.
В других странах (Ливан, Ливия, Македония, Словения, Таиланд, Хорватия, Эфи-
опия) уголовная ответственность несовершеннолетних подробно регламентируется
в самих Уголовных кодексах, но и здесь для определенных возрастных групп (7-18
лет — в Ливане и Ливии, 9—15 лет — в Эфиопии) предусмотрен специальный «нека-
рательный» режим.
Одно из последствий такой дифференциации по режиму ответственности состоит
в том, что во всех вышеуказанных странах минимальный ВУО не совпадает с возрас-
том уголовной наказуемости. Например, в Таиланде лица в возрасте от 7 до 14 лет (в
Йемене, Сирии — от 7 до 15, в Гвинее — от 10 до 13 лет, в Македонии, Словакии, Хор-
ватии — от 14 до 16 лет) хотя и несут уголовную ответственность, могут подвергаться
только воспитательным или дисциплинарным мерам. В Японии уголовная ответс-
твенность по УК наступает с 14 лет, но уголовные санкции могут применяться лишь
с 16 лет. Указанное выше обстоятельство создает определенные трудности для со-
поставления реальных возрастов уголовной ответственности, поскольку получается,
что само содержание понятия «уголовная ответственность» для одной и той же воз-
растной группы может существенно различаться. Более того, в отношении режима
ювенальной уголовной ответственности (особенно для младших возрастных групп)
нередко вообще трудно определить четкую грань между уголовными санкциями и
неуголовными, по своей сути, мерами воспитательного воздействия.
В отдельных странах суду предоставляются дискреционные полномочия для выбо-
ра между «взрослой» и ювенальной уголовной ответственностью. Так, в Бельгии воз-
Субъект преступления  151
раст уголовной ответственности установлен в 18 лет, но ювенальный суд может в виде
исключения направить несовершеннолетнего подсудимого в обычный уголовный суд,
если будет признано, что применения воспитательных мер будет недостаточно.
При дифференциации ВУО по составам преступлений устанавливается общий ВУО
и пониженный возраст для некоторых тяжких и иных преступлений, общественная
опасность которых осознается в более раннем возрасте. Такая дифференциация пре-
дусмотрена, в частности, во всех государствах СНГ (кроме Грузии), Литве, Вьетнаме,
КНР, Маршалловых островах, Монголии, США (некоторые штаты).
В странах СНГ, Литве, Вьетнаме, КНР, Монголии общий ВУО установлен в 16
лет, пониженный — в 14 лет, в Польше, соответственно, в 17 и 15 лет. В государстве
Маршалловы острова (§ 107 УК) пониженный возраст (от 10 до 14 лет) предусмотрен
только при совершении тяжкого убийства и изнасилования, в Новой Зеландии дети
от 10 до 13 лет отвечают только за тяжкое и простое убийство. В Перу единственное
исключение из общего ВУО (18 лет) сделано только в отношении терроризма (15 лет).
В Австрии и Албании ответственность за преступления наступает с 14 лет, а за про-
ступки — с 16 лет.
Иногда дифференцируется и пониженный ВУО. Так, в штате Нью-Йорк общий
ВУО составляет 16 лет, при этом с 13 лет лицо отвечает лишь за тяжкое убийство,
тогда как с 14 лет оно несет ответственность за целый ряд преступлений: похищение
человека 1-й степени, поджог 1-й или 2-й степени, нападение 1-й степени, простое
убийство 1-й степени, изнасилование 1-й степени, извращенное половое сношение
1-й степени, половое оскорбление при отягчающих обстоятельствах, «берглэри» 1-й
или 2-й степени, ограбление 1-й или 2-й степени, а также покушение на совершение
тяжкого убийства 2-й степени или похищение человека 1 -й степени267. В Узбекистане
за квалифицированное убийство ответственность наступает с 13 лет, за ряд других
преступлений — с 14 лет, общий ВУО составляет 16 лет.
Наряду с общим и пониженным ВУО во всех странах неизбежно существует еще
один, т.н. абсолютный ВУО, который составляет, как правило, 18 лет. Этот возраст
почти никогда не указывается в Общей части, а лишь в конкретных статьях Особен-
ной части (например, о половых преступления) или вообще только подразумевается
(например, когда речь идет о должностных или воинских преступлениях).
Однако помимо общего, пониженного и абсолютного законодатели могут устанавли-
вать и специальный ВУО для определенной категории преступлений. Так, в бывших анг-
лийских колониях (Замбия, Кения, Соломоновы острова) Уголовные кодексы содержат
норму, согласно которой мужское лицо моложе 12 лет предполагается неспособным к
половому сношению, а значит, не может быть субъектом ряда половых преступлений.
В значительной группе стран ВУО дифференцируется в соответствии с принципом
разумения (Австралия, Австрия, Барбадос, Белиз, Болгария, Бруней, Буркина-Фасо,
Гамбия, Гана, Германия, Замбия, Индия, Ирландия, Катар, Кения, Кипр, Кирибати,
Лесото, Мавритания, Мали, Намибия, Нигер, Нигерия, Никарагуа, ОАЭ, Румыния,
Самоа, Сан-Марино, Сингапур, Соломоны, Танзания, Тонга, Тувалу, Турция, Уганда,
Фиджи, Филиппины, Франция, Чили, Шри-Ланка, ЮАР).
Одний из главных проблем института ВУО является то, что любые жесткие воз-
растим ? рамки, которыми определяется момент превращения лица в уголовно-от-
ветственное, носят, по сути, характер юридической фикции и не учитывают индиви-
дуальных особенностей развития конкретной человеческой личности.
67Уголовное право зарубежных государств. Общая часть. — М., 2001. — С. 138.
152  Глава 8
В самом деле, созревание личности не происходит одномоментно (скажем, вдень
14-летия) и фактический уровень психического развития подростков одного возраста
может очень существенно различаться. Поэтому было бы большим упрощением под-
ходить к вопросу об уголовной ответственности несовершеннолетних с одной только
«календарно-возрастной» меркой.
Вышеуказанные проблемы были очевидны для законодателей и правопримени-
телей уже несколько столетий назад, в силу чего принцип возраста уголовной ответ-
ственности во многих странах стал применяться в сочетании с т.н. «принципом разу-
мения», в соответствии с которым несовершеннолетний до определенного возраста
несет ответственность, только если будет установлено, что он действовал «с разуме-
нием». В этом случае в законодательстве обычно устанавливаются две возрастные
границы: нижняя (абсолютной безответственности) и верхняя (абсолютной ответ-
ственности), между которыми вопрос об ответственности несовершеннолетнего ре-
шается судом в зависимости от фактического уровня психической зрелости конкрет-
ного лица (т.н. «возраст относительной вменяемости»).
Так, в английском общем праве еще со Средних веков установилась презумпция о том,
что ребенок в возрасте до 14 лет считается doli incapax (неспособным быть виновным),
иными словами, не достигшим возраста, с которого он считается действующим осмотри-
тельно. Однако эта презумпция может быть не принята судом, если он сочтет, что ребенок
знал, что поступает неправильно268. При этом нижняя возрастная граница уголовной от-
ветственности составляет 10 лет, т.е. ребенок младше этого возраста считается уголовно
недееспособным и эта презумпция является неопровержимой.
Аналогичные британским (10—14 лет) возрастные рамки «относительной вменяемо-
сти» существуют в Австралии (федеральный УК), Вануату, Кирибати, Тувалу. В Брунее,
Гамбии, Гане, на Гренаде, в Индии, на Кипре, в Мьянме, Нигерии (УК 1916 года), Синга-
пуре, Тонге, Уганде эти возрастные рамки составляют 7—12 лет, в Ирландии, Лесото, На-
мибии, ЮАР, штате Оклахома в США — 7—14 лет, в Катаре — 7—18 лет, в Замбии, Кении,
на Соломоновых островах и Шри-Ланке — 8—12 лет, в Самоа — 8—14 лет, на Мальте — 9-
14 лет, на Филиппинах — 9—15 лет, в Фиджи —10—12 лет, в Новой Зеландии — 10— 13 лет,
в Никарагуа — 10—15 лет, в Турции — 11—15 лет, в Сан-Марино — 12—18 лет, в Буркина-
Фасо. Мали, Нигере, Франции — 13—18 лет, в Румынии — 14—16 лет, в Германии — 14-18
лет, в Польше —15—17 лет, в Чили —16—18 лет.
Следует отметить, что принцип разумения в каждой уголовно-правовой системе
или даже стране формулируется по разному.
Так, согласно УК Австралии (п. 7.2.) «(1)Ребенок, достигший 10 лет и более,
но в возрасте до 14 лет, может нести уголовную ответственность за преступле-
ние, если он осознавал, что его или ее поведение является противоправным. (2)
Вопрос о том, осознает ли ребенок, что его или ее поведение является противо-
правным, является вопросом факта. Бремя доказывания данного факта лежит на
стороне обвинения»269.
По УК Болгарии (ч. 2 ст. 31) «несовершеннолетнее лицо — достигшее 14 лет, но
не достигшее 18 лет, — является уголовно ответственным, если оно могло понимать
характер и значение деяния и руководить своими поступками»270.
268 Мельникова Э.Б. Ювенальная юстиция: проблемы уголовного права, уголовного процесса и криминологии:
Учеб, пособие. — М., 2000. — С. 125.
269 Уголовный кодекс Австралии 1995 г. — СПб.: «Юридический центр Пресс» — 2002. — С. 60.
270 Уголовный кодекс Республики Болгария. — СПб.: «Юридический центр Пресс». — 2001. — С. 42.
Субъект преступления и 153
В соответствии с УК Белиза, Брунея, Индии, Сингапура, Ганы, Тонги и Шри-Лан-
ки «не является преступлением никакое деяние, совершенное ребенком старше 7 и
младше 12 лет, который не достиг достаточной зрелости сознания, чтобы понимать
природу и последствия своего поведения в данном случае».
В Германии несовершеннолетний от 14 до 18 лет может быть привлечен к уголовной
ответственности только в случае, когда он «по своему моральному и духовному разви-
тию обладает достаточной зрелостью, чтобы понимать неправомерность содеянного и
действовать в соответствии с этим пониманием» (§ 3 Закона о ювенальном суде)271.
По УК Польши (ст. 10, § 1) лица в возрасте от 15 до 17 лет, совершившие неко-
торые тяжкие преступления, могут подлежать уголовной ответственности, если «об-
стоятельства дела, а также уровень развития этого лица, особенности и качества его
личности говорят в пользу этого, в особенности же, если ранее примененные воспи-
тательные и исправительные меры не дали результата»272.
В других странах ответственность наступает, если доказано, что подросток:
•	был способен понимать, что не должен совершать деяние (Замбия, Кения, Кипр,
Кирибати, Нигерия [УК 1916 г.], Соломоновы острова, Тувалу, Уганда, Фиджи);
•	осознавал, что деяние противоправно или дурно (wrong) (Самоа);
•	действовал злонамеренно (Мальта);
•	действовал сознательно (Никарагуа, Румыния);
•	имел способность осознания значения деяния и способность волеизъявления
(Сан-Марино).
В России принцип разумения, известный уже Уложению 1845 года, вновь был вос-
становлен с принятием УК 1996 года. Согласно ч. 3 ст. 20 последнего при достижении
возраста уголовной ответственности такая ответственность исключается, если при
совершении общественно опасного деяния несовершеннолетний вследствие отста-
вания в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством, не мог
в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих
действий либо руководить ими. Таким образом, презумпция соответствия лица, до-
стигшего определенного возраста, общепризнанному уровню развития данного воз-
раста стала опровержима. Формальная возрастная граница ответственности стала
менее жесткой. Но и в советское время принцип разумения, отвергнутый законода-
телем, все же признавался на практике273.
Аналогичные ч. 3 ст. 20 УК РФ нормы содержатся в УК Азербайджана (ст. 20.3),
Беларуси (ч. 3 ст. 27), Казахстана (ч. 3 ст. 15). При этом в Казахстане освобождение
от ответственности по причине «возрастной невменяемости» допускается только в
отношении преступлений небольшой или средней тяжести.
Отсутствие минимального возраста уголовной ответственности. Особо следует выделить
случай, когда принцип разумения не дополняет, а заменяет принцип ВУО. Выше уже
рассматривался пример Франции, в которой с момента принятия УК 1810 года и до 1945
года не существовало норм об уголовной безответсвенности несовершеннолетних.
В настоящее время также существуют правовые системы, в законодательстве которых
минимальный возраст лица, совершившего преступное деяние, вообще не определен. * 277
271 http://www.gesetze-im-internet.de/jgg/BJNR007510953.html
^Уголовный кодекс Республики Польша. — СПб.: «Юридический центр Пресс». — 2001. — С. 49.
277 В Постановлении Пленума Верховного Суда СССР «О судебной практике по делам о преступлениях
несовершеннолетних» от 3 июля 1963 г. судам рекомендовалось при выявлении умственной отсталости
несовершеннолетнего с учетом этого и с учетом степени и характера общественной опасности совершенного
преступления, ограничиваться применением принудительных мер воспитательного характера.
154  Глава 8
Соответственно, привлечение несовершеннолетнего к уголовной ответственности за-
висит в каждом конкретном случае от усмотрения суда. В частности, такое положение
существует в 37 штатах США (Аляска, Алабама, Гавайи, Флорида, Пенсильвания и др.).
§2. Вменяемость
Попытки решить вопрос об ответственности и наказуемости душевно больных
лиц предпринимались уже в древних обществах. В частности, в древнем праве Греции
и Рима помешательство исключало применения наказания, но опасные больные (в
Риме) запирались в темницы274. В Дигестах Юстиниана (VI в.), содержались указания
об освобождении безумных от наказания за убийство.
Однако в Средние Века, вплоть до XVII века, участь помешанных была трагичес-
кой: их обвиняли в волшебстве, колдовстве, связи с дьяволом и подвергали сожже-
нию на кострах. Хотя в XV и XVI веках уже возникают специальные больницы для
умалишенных, обращение с ними продолжает оставаться жестоким275. Тем не менее,
даже в этот период уголовное законодательство и судебнае практика нередко шли по
пути исключения или существенного смягчения ответственности таких лиц.
В своем современном виде уголовно-правовой институт вменяемости стал скла-
дываться только на рубеже XVIII—XIX веков. Впервые формула невменяемости была
введена в УК Франции 1810 года, в ст. 64 которого говорилось: «нет ни преступления
ни проступка, если во время совершения деяния обвиняемый был в состоянии безу-
мия»276 277. Впоследствии она была воспринята и усовершенствована в Уголовных кодек-
сах ряда европейских государств (Польши, ФРГ, Швейцарии и др.)277.
В настоящее время вменяемость признается в уголовных законодательствах всех
стран мира обязательным условием уголовной дееспособности, наряду с достижени-
ем возраста уголовной ответственности (т.н. возрастной вменяемости). Вменяемость
является также необходимым условием вины, без наличия которой, в свою очередь,
невозможно наступление уголовной ответственности.
Под вменяемостью в уголовном праве понимается нормальное психическое со-
стояние психически здорового человека, выражающееся в способности отдавать от-
чет в своих действиях и руководить ими.
Во всех странах вменяемость лиц, совершившего общественно опасное деяние,
презюмируется, поэтому для освобождения от уголовной ответственности необходи-
мо доказать наличие обратного состояния — невменяемости. Признать лицо невме-
няемым вправе только суд.
Согласно уголовному законодательству большинства стран невменяемость харак-
теризуется двумя критериями: медицинским (биологическим) и юридическим (пси-
хологическим). Медицинский критерий означает наличие у лица болезненного состо-
яния психики. Юридический критерий предполагает отсутствие у лица способности
либо осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий
(бездействия), т. е. интеллектуальный признак, либо руководить ими, т. е. волевой при-
274 Советское уголовное право. Часть Общая. Издательство Ленинградского ун-та, 1960. — С. 293.
275 Там же.-С. 293, 294.
276 Уголовное право буржуазных стран: Общая часть. Сборник законодательных актов/Под ред. А.Н. Игнатова
и И.Д. Козочкина. — М.: Изд-во УДН, 1990. — С. 201.
277 Курс российского уголовного права. Общая часть / Под ред. В. Н. Кудрявцева, А. В. Наумова. — М.:
Спарк, 2001. - С. 240.
Субъект преступления  155
знак2™. Только наличие обоих критериев в совокупности дает возможность сделать
обоснованный вывод о невменяемости лица.
Все вышеуказанные критерии невменяемости отражены в УК стран СНГ и Бал-
тии, а также Австрии, Албании, Андорры, Аргентины, Болгарии, Боливии, Федера-
ции Боснии и Герцеговины, Венгрии, Венесуэлы, Германии, Испании, Италии, КНР,
Колумбии, Котд’Ивуара, Марокко, Монголии, Парагвая, Польши, Португалии, Ру-
мынии, Турции, Франции, Швейцарии.
Различия в конструировании института невменяемости в перечисленных странах
носят достаточно частный характер и сводятся, главным образом, к области юриди-
ческой техники.
Прежде всего, они касаются использования различных терминов при описании
медицинского критерия невменяемости. В одних странах законодатель использует
для этого лишь родовое понятие: «психическое расстройство» (УК Литвы, Республи-
ки Корея), «психическое заболевание» (УК КНР), «психическое или нервно-психи-
ческое расстройство» (УК Франции). В других странах в УК приводятся конкретные
виды психических расстройств в соответствии с их современной классификацией в
психиатрии. Так, УК стран СНГ говорят о невменяемости вследствие «хронического
психического заболевания, временного расстройства психики, слабоумия или иного
болезненного состояния психики», УК Австрии и Германии — вследствие «психичес-
кой болезни, слабоумия, глубокого расстройства сознания или вследствие другого
тяжелого психического отклонения, равноценного одному из этих состояний», УК
Эстонии — вследствие «1) душевной болезни; 2) временного тяжкого психического
расстройства; 3) олигофрении; 4) деменции или 5) иного тяжкого психического рас-
стройства» и т.д.
Наблюдаются также определенные различия в подходах к определению юриди-
ческого критерия. Так, УК Австрии, Аргентины, Германии, Испании, Швейцарии в
качестве интеллектуального признака юридического критерия указывают неспособ-
ность «осознавать противоправный характер своего деяния», тогда как УК стран СНГ
говорят о неспособности осознавать «фактический характер и общественную опас-
ность своих деяний», УК Болгарии — «понимать характер или значения содеянного»,
УК КНР — «отдавать себе отчет в своих деяниях» и т.д.
Однако в весьма значительном числе стран юридическая конструкция институ-
та невменяемости носит «усеченный» характер, полностью или частично игнорируя
юридический критерий.
Так, в УК Дании и Лаоса нет указания на волевой признак, а в УК Республики Ко-
рея — на интеллектуальный признак юридического критерия.
Только медицинский критерий невменяемости содержится в УК Алжира, Бель-
гии, Гаити, Доминиканской Республики, Мадагаскара, Мальты, Нидерландов, Нор-
вегии, Руанды, Туниса, Филиппин, Чили, Швеции, Японии.
При этом, уголовные кодексы большинства стран — бывших французских коло-
ний, а также некоторых иных стран, воспринявших французское уголовное право,
воспроизводят формулировку УК Франции двухвековой давности: «Не наказуем
тот, кто был в состоянии безумия в момент совершения преступного деяния» (ст. 47
УКАлжира, ст. 71 УК Бельгии, ст. 48 УК Гаити, ст. 64 УК Доминиканской Республи-
ки, ст. 64 УК Мадагаскара, ст. 33 УК Мальты, ст. 70 УК Руанды, ст. 38 УК Туниса). В *
тЩерба С.П. Невменяемость субъекта: понятие, значение и процедура установления. Адвокатские вести.
2001.-№. З.-С. 20,21.
156  Глава 8
УК Японии (ст. 39) институт невменяемости сформулирован еще более лаконично:
«Действие, совершенное психически ненормальным, ненаказуемо».
Определенную специфику имеет институт вменяемости в англо-американской
системе уголовного права.
В Англии законодательная дефиниция невменяемости отсутствует. Судьи в сво-
ей деятельности руководствуются т.н. «правилами Макнатена» (M’Naghten Rules),
сформулированными еще в 1843 году комиссией авторитетных судей по запросу Па-
латы лордов в связи с конкретным делом279. Поскольку эти правила не были изданы
в виде нормативного акта, они имеют только «убеждающую» силу. Суть их состоит в
следующем: «Для создания защиты в силу невменяемости должно быть точно доказа-
но, что во время совершения деяния обвиняемый находился под воздействием такого
дефекта разума, явившегося следствием душевного заболевания, что он не понимал
природу (характер) и свойства совершаемого им деяния; либо если он понимал это,
то не понимал, что поступает неправильно»280.
С точки зрения современного уголовного права правила Макнатена имеют ряд
существенных недостатков:
1)	в них не получил отражения волевой признак психологического критерия не-
вменяемости;
2)	бремя доказывания, согласно правилам, лежит на обвиняемом, который пре-
зюмируется вменяемым, пока не доказано обратное;
3)	правила не учитывают, что «дефект разума» у лица может иметь место не только
в результате психического заболевания, но и быть врожденным (различные формы
олигофрении).
Тем не менее, в США на федеральном уровне и в большинстве штатов невменя-
емость также до сих пор определяется на основе правил Макнатена. В частности,
формулировки последних достаточно близко воспроизведены в § 30.05. УК штата
Нью-Йорк: «лицо не несет уголовной ответственности за поведение, если во вре-
мя его осуществления оно вследствие психической болезни или неполноценности
лишено в существенной степени способности знать или оценивать: а) характер и по-
следствия такого поведения; либо б) что такое поведение было неправильным»281.
Ввиду отсутствия в правилах Макнатена указания на волевой момент, в несколь-
ких штатах они были дополнены доктриной «непреодолимого импульса» (irresistible
impulse). Последняя заключается в том, что лицо, совершающее преступление под
воздействием подобного импульса, вызванного психическим заболеванием или де-
фектом, не может контролировать свое поведение, хотя и сознает, что поступает
«неправильно»282.
На федеральном уровне доктрина «непреодолимого импульса» также применя-
лась некоторое время, однако в начале 1980-х годов здесь наметился отказ от нее в
пользу «чистых» правил Макнатена в рамках общей тенденции к усилению консерва-
тивных, репрессивных начал в американском уголовном праве.
279 В 1843 году лесоруб Дэниел Макнатен совершил покушение на жизнь британского премьер-министра
Роберта Пила, но по ошибке застрелил его секретаря Эдварда Друмонда.
280 Уголовное право зарубежных государств. Общая часть. Под ред. И.Д.Козочкина. — М.: Институт
международного права и экономики имени А.С.Грибоедова, 2001. — С. 139,140.
281 Малиновский А.А. Сравнительное правоведение в сфере уголовного права. — М.: Международные отно-
шения, 2002. — С. 75,76.
282 Уголовное право зарубежных государств. Общая часть. Под ред. И.Д.Козочкина. — М.: Институт меж-
дународного права и экономики имени А.С.Грибоедова, 2001. — С. 140.
Субъект преступления  157
В результате в 1984 году в раздел 18 Свода законов США включен § 17, предусмат-
ривающий освобождение от уголовной ответственности по причине невменяемости
и гласящий: «Утверждающей защитой против преследования на основании какого-
либо федерального статута является то, что во время совершения действий, состав-
ляющих посягательство, обвиняемый вследствие тяжкой психической болезни или
неполноценности (дефекта) был не в состоянии оценивать характер и свойства своих
действий или понимать, что они были неправильными. Иначе психическая болезнь
или дефект не составляют защиты»283.
В наибольшей степени соответствует современному уровню развития уголовно-
го права и психиатрии определение невменяемости в Примерном УК США, кото-
рое учитывает оба признака юридического критерия: «Лицо не несет ответствен-
ности за преступное поведение, если во время осуществления такого поведения оно
вследствие психической болезни или неполноценности лишено в существенной
степени способности отдавать себе отчет в преступности (упречности) своего пове-
дения или согласовать свое поведение с требованиями закона» (п. 1 ст. 4.01)284.
Медицинский критерий невменяемости также не получил своего четкого опре-
деления и закрепления в англо-американском уголовном праве. Судебная практика
Англии и США к душевному заболеванию относит достаточно разнообразные формы
психических заболеваний и отклонений: амнезию, автоматизм, слабоумие, алкого-
лизм, фугизм, идиотизм, манию, мономанию (паранойю), сексуальную психопатию,
сомнамбулизм и пр285.
Что касается других стран — бывших британских колоний, то в большинстве из
них в основу формулировок невменяемости также легли правила Макнатена. В част-
ности, они воспроизведены в УК таких государств, как Бруней, Индия, Канада, Ке-
ния, Нигерия (1916 год), Сингапур, Соломоновы острова, Тувалу, Уганда, Фиджи.
Исключение составляют УК Австралии (федеральный) и Судана, в которых указа-
ны как интеллектуальный, так и волевой признак юридического критерия.
$3. Уменьшенная вменяемость
Уменьшенная вменяемость представляет собой разновидность вменяемости, при
которой лицо при совершении преступления в силу наличия у него психических рас-
стройств, не исключающих вменяемости, не способно в полной мере сознавать харак-
тер и общественную опасность своего деяния или руководить ими. Как и вменяемость
вообще, уменьшенная вменяемость обусловлена наличием двух необходимых критери-
ев: а) медицинского — психическое или нервно-психическое расстройство; б) психо-
логического — снижение способности осознавать или контролировать свои действия.
Причиной уменьшенной вменяемости (также, как и невменяемости) могут выступать
временное расстройство психической деятельности, хроническое душевное заболевание,
отставание в психическом развитии (слабоумие) или иное болезненное состояние.
В соответствии с концепцией уменьшенной вменяемости лицо, страдающее рас-
стройством, не исключающим вменяемости, безусловно, подлежит уголовной от-
•ч Кубанцев С.П. Правила Макнатена как концепция невменяемости в уголовном праве США. Журнал
Российского права. — 2005. — №. 8. — С. 125,126.
;s4 Примерный УК США. — М.: Прогресс, 1969.
:s5 Крылова Н.Е., Серебренникова А.В. Уголовное право современных зарубежных стран (Англии, США,
Франции, Германии). Учебное пособие. — М.: Зерцало, 1997. — С. 85.
158  Глава 8
ветственности, однако суд учитывает это обстоятельство при определении меры ж
казания и порядка его исполнения.
Целью введения в уголовное право рассматриваемой категории является индии
дуализация наказания для лиц, признанных уменьшено вменяемыми, а также приме
нения к ним в необходимых случаях принудительных мер медицинского характера
Концепция ограниченной (уменьшенной) вменяемости стала проникать в уголовно
законодательство уже в первой половине XIX века. Впервые об уменьшенной вменяемост
упоминают Уголовные кодексы германских государств: Брауншвейгский 1840 года, Гессен
ский 1841 года, Саксен-Альтенбургский 1841 года и другие. В них среди факторов, обуслоЕ
ливавших уменьшенную вменяемость, указывались слабоумие, недостаточное развити
старческая дряхлость, опьянение, полное отсутствие воспитания, крайне неблагоприятна
и развращающая обстановка, сопутствовавшая человеку в детстве. Сходные нормы быт
в уголовных законах Швеции 1864 года, Дании 1886 года, Финляндии 1889 года и Италю
1889 года. Во всех подобных случаях предусматривалось уменьшение наказания.
В настоящее время нормы об уменьшенной вменяемости прямо сформулировав
в действующих уголовных кодексах всех стран СНГ (кроме Молдовы и Узбекистана),/
также Албании, Боливии, Бразилии, Вануату, Венгрии, Венесуэлы, Германии, Греции
Дании, Замбии, Италии, КНР, Коста-Рики, Кубы, Латвии, Ливана, Литвы, Македонии
Панамы, Польши, Португалии, Республики Корея, Сан-Марино, Сомали, Турции, Фе
дерации Боснии и Герцеговины, Финляндии, Франции, Хорватии, Швейцарии, Эсто
нии, Эфиопии, Японии, а также в УК некоторых штатов США.
Напротив, в Австрии, Алжире, Болгарии, Испании, Молдове, Монголии, Нидер
ландах, Тунисе, Узбекистане и большинстве стран — бывших британских колонии
рассматриваемый институт не получил закрепления в уголовном законодательстве.
В статутном праве Англии также нет общих норм об уменьшенной вменяемости
однако этот институт был сформулирован в Законе об убийстве 1957 года, согласно
которому ответственности не за тяжкое, а за простое убийство подлежит лицо, стра-
дающее такой ненормальностью умственного развития, которая существенно умень
шает его ответственность за совершение убийства.
В Индии концепция уменьшеннойЛшеняемости, не закрепленная законом, полу
чила признание в судебной практике. Об этом свидетельствует, в частности, дело Лач-
хмана, привлеченного в 1923 году к ответственности за умышленное убийство. Су;
пришел к выводу, что обвиняемый в момент совершения деяния страдал психическиу.
расстройством, однако не в такой мере, чтобы его можно было считать невменяемым е
юридическом смысле слова. Поэтому суд не приговорил его к смертной казни286.
При несомненном общем концептуальном содержании терминологическое
обозначение и законодательное оформление рассматриваемого института в нацио
нальных законодательствах имеют определенные особенности.
Наиболее часто в современном уголовном законодательстве встречаются следую-
щие обозначения:
«Уменьшенная вменяемость» — в УК Беларуси, Германии, Коста-Рики, Панамы.
Швейцарии;
«Ограниченная вменяемость» — в УК Армении, Грузии, Латвии, Литвы, Таджи-
кистана, Украины, Эстонии;
«Психическое расстройство, не исключающее вменяемости» — в У К Азербайджа-
на, Казахстана, Киргизии, России;
2К6 Никифоров Б.С. Уголовное законодательство Республики Индии. — М.: ГИЮЛ, 1958. — С. 28.
Субъект преступления  159
«виновный, но психически больной» — в УК Пенсильвании и некоторых других
штатов;
«полувменяемость» (semi-imputabilidad) — в УК Боливии.
В уголовном законодательстве Японии вообще нет общего понятия уменьшенной
вменяемости, поскольку УК этой страны упоминает только один частный случай
данного состояния — слабоумие (ст. 39).
Что касается законодательного оформления, то УК всех стран СНГ и большинства
других стран романо-германской системы права, где имеется соответствующий инсти-
тут, довольно четко указывают на медицинский и юридический критерии состояния
уменьшенной вменяемости.
В уголовном праве США формулировки выглядят более сложными, но в их основе
в конечном счете лежат те же критерии. Так, согласно § 314 УК штата Пенсильвания
«лицо, которое временно выдвигает в качестве основания для защиты от уголовно-
го преследования психическое заболевание в соответствии с Правилами уголовного
судопроизводства, может быть на суде признано «виновным, но психически боль-
ным», если судья на основании фактов найдет, что лицо, виновое в преступлении,
было во время совершения преступления психически больным и не было признано в
тоже время невменяемым в законном порядке»287. При этом «психически больным»
считается тот, «кому в результате психического расстройства или неполноценности
недостает в значительной степени способности либо оценить неправильность своего
поведения, либо согласовать свое поведение с требованиями закона».
Правовые последствия признания лица уменьшено вменяемым в национальных
уголовных законодательствах также имеют некоторые различия.
В уголовном законодательстве большинства стран СНГ уменьшенная вменяемость
сама по себе не предопределяет смягчения ответственности и автоматического сни-
жения меры наказания. УК Азербайджана, Беларуси, Грузии, Казахстана, Киргизии,
России, Таджикистана, Туркменистана, Украины предусматривают, что психическое
расстройство, не исключающее вменяемости, учитывается судом при назначении на-
казания. Это означает, что суд решает вопрос о необходимости и степени смягчения
наказания уменыпенно вменяемому лицу по своему усмотрению в зависимости от
всех обстоятельств дела.
Сходный подход отражен в УК Албании, Бразилии, Вануату, КНР, Литвы, Македо-
нии, Польши, Федерации Боснии и Герцеговины, Франции, Швейцарии, Эстонии.
Согласно другому подходу при признании лица уменьшенно вменяемым суд не
просто вправе, а обязан смягчить ему наказание.
УК Армении, Латвии, Литвы и Туркменистана признают уменьшенную вменяе-
мость смягчающим обстоятельством. Так, согласно ч. 2 ст. 26 УК Армении ограни-
ченная вменяемость принимается во внимание как смягчающее обстоятельство при
назначении наказания и может стать основанием для назначения принудительных
мер медицинского характера наряду с наказанием.
УК Боливии, Италии, Республики Корея, Сан-Марино, Турции, Японии также
предписывают обязательное смягчение наказания лицам, признанным уменьшенно
вменяемыми.
По уголовному законодательству Англии и Замбии при доказанном факте умень-
шенной вменяемости обвинение в тяжком убийстве должно быть переквалифици-
Соединенные Штаты Америки: Конституция и законодательные акты. Под ред. профессора
ОАЖидкова. — М., Издательская группа «Прогресс» «Универе» 1993. — С. 657.
160 о Глава 8
ровано на обвинение в простом убийстве, а по УК Уганды наказание за тяжкое убий-
ство в таком случае должно быть смягчено.
Наконец, третий подход представлен в УК Дании (ч. 2 §16), согласно которому
лица, которые во время совершения деяния были в небольшой степени психически
неполноценны, не подлежат наказанию, за исключением особых обстоятельств.
Как указывалось выше, одним из последствий признания лица уменыпенно вме-
няемым является право суда назначить такому лицу принудительные меры меди-
цинского характера. Непосредственное указание на это содержится в УК стран СНГ
(кроме Туркменистана), Боливии, Латвии, Литвы.
В заключение необходимо отметить, что в некоторых странах УК фактичес-
ки признает уменьшенную вменяемость глухонемых (Венесуэла, Греция, Италия,
КНР, Мальта, Республика Корея, Турция, Уругвай, Эквадор), ограничивая или
смягчая их ответственность. Так, согласно ст. 96 УК Италии не подлежит нака-
занию глухонемой, который в момент совершения деяния не обладал по причине
своей болезни способностью сознавать и желать. Если способность сознавать и
желать была значительно снижена, но не исключена, наказание уменьшается. В
отношении глухонемых, совершивших уголовно наказуемые деяния и освобож-
денных от ответственности, применяются меры безопасности. По УК КНР (ст. 19)
глухонемому или слепому, совершившему преступление, может быть назначено
более мягкое наказание, наказание ниже низшего предела либо его можно осво-
бодить от наказания.
В Японии ныне отмененная ст. 40 УК также предусматривала ненаказуемость де-
яний глухонемых или смягчение наказаний за их деяния. Отмена статьи была вызва-
на тем, что, по мнению специалистов, учеба глухонемых усовершенствовалась на-
столько, что их психическое развитие не обязательно тормозится.
§ 4.	Влияние состояния опьянения на вину и ответственность
А)	Общие замечания
К проблеме вменяемости примыкает вопрос об ответственности за преступление,
совершенное в состоянии опьянения.
Речь в данном случае идет об обычном (простом, физиологическом) опьянении
алкоголем, наркотиками и иными средствами, от которого следует отличать опьяне-
ние патологическое, признаваемое в психиатрии разновидностью психических рас-
стройств (см. § 3. Вменяемость).
В настоящее время Уголовные кодексы большинства стран мира, включая все
страны СНГ, содержат общие нормы о влиянии состояния опьянения на вину и от-
ветственность (чаще всего, в разделах о субъекте преступления, общих условиях уго-
ловной ответственности).
Нет общих норм о значении опьянения в УК Болгарии, Боливии, Венгрии, Гру-
зии, Дании, Колумбии, Нидерландов, Парагвая, Перу, Франции, Чили, Японии. В
УК Латвии, Кубы, Никарагуа состояние опьянения в общей части УК упоминается
только как смягчающее или отягчающее обстоятельство.
Наконец, в УК Болгарии, Грузии, Колумбии и ряда др. стран совершение деяния
в состоянии опьянения является только квалифицирующим признаком отдельных
составов преступлений (как правило, при убийстве).
Субъект преступления  161
Что касается уголовно-правового значения опьянения, то в современном за-
конодательстве преобладает подход, в\оответствии с которым уголовная ответ-
ственность за совершение преступления в состоянии опьянения наступает на об-
щих основаниях, если лицо привело себя в это состояние добровольно (умышленно
или по неосторожности).
Однако вышеуказанный подход является далеко не единственным в мире, и даже
в тех странах, где его придерживается уголовно-правовая доктрина, в действующем
уголовном законодательстве он находит далеко не одинаковое отражение.
В большинстве государств СНГ УК содержат лаконичную формулировку, ус-
танавливающую только общий принцип ответственности: лицо, совершившее
преступление в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, нар-
котических средств или других одурманивающих веществ, подлежит уголовной от-
ветственности (ст. 23 УК РФ, ст. 23 УК Азербайджана, ст. 27 УК Армении, ст. 30 УК
Беларуси, ст. 18 УК Казахстана, ст. 21 УК Киргизии, ст. 26 УК Таджикистана, ст. 19
УК Узбекистана, ст. 21 УК Украины). Столь же лаконичная формулировка содер-
жится в УК КНР (ст. 18) и Монголии (ст. 23). При таком подходе законодателя оста-
ются открытыми ряд вопросов, в частности, о случаях недобровольного опьянения.
Соответствующие пробелы приходится восполнять уголовно-правовой доктрине и
судебной практике.
УК Молдовы (ст. 24) и Туркменистана (ст. 25), наряду с установлением вышеу-
казанного общего правила, закрепили следующую дополнительную норму: причи-
ны опьянения, его степень и влияние на совершение преступления принимаются во
внимание при назначении наказания.
В УК Бразилии (ст. 28), Норвегии (§ 45), Эстонии (ст. 36) содержат более точные
формулировки, согласно которым вину (ответственность) не исключает состояние
опьянения, вызванное добровольно (умышленно или по неосторожности). Добро-
вольное и недобровольное опьянение различают также уголовное законодательство
Великобритании и других стран английского общего права (Бруней, Вануату, Зам-
бия, Индия, Кения, Кирибати, Мальта, Нигерия, Фиджи и т.д.), УК Италии, Литвы,
Панамы, Румынии, Судана, Уругвая.
Если лицо в результате добровольного опьянения доводит себя до состояния
полной невменяемости, его привлечение к уголовной ответственности представ-
ляет собой, по сути, объективное вменение. В ряде стран законодатель попытал-
ся разрешить данную коллизию, предусмотрев в Особенной части УК специаль-
ную статью (§ 287 УК Австрии, § 323а УК Германии, ст. 193 УК Греции, ст. 263 УК
Швейцарии), устанавливающую ответственность за совершение запрещенного под
угрозой наказания деяния в состоянии полного опьянения, исключающего вменя-
емость. Аналогичное решение предлагали и некоторые отечественные ученые288.
Однако в мире есть и страны, где полная потеря самоконтроля (вменяемости) в
результате добровольного опьянения может признаваться обстоятельством, осво-
бождающим от ответственности (Исландия, Испания, Македония). По общему для
указанных стран правилу такое освобождение возможно только в случае «добросо-
вестности» лица, т.е. отсутствия у него заранее возникшего намерения совершить
преступление в состоянии опьянения или допущения такого развития событий.
Так, по УК Исландии (ст. 17) наказание не назначается, если в результате опья-
нения лицо полностью утратило сознательность, за исключением случая, когда это
См.: Лейкина Н. С. Личность преступника и уголовная ответственность. — Л., 1968. — С. 57.
162  Глава 8
лицо заранее знало или имело все основания предполагать, что под влиянием или г
результате такого состояния им будет совершено преступление289.
По УК Испании (ст. 21) не подлежит уголовной ответственности тот, кто во врем£
совершения преступления находился в состоянии сильного алкогольного отравления
под действием токсических или одурманивающих наркотических средств, психотроп
ных веществ и других, и не имел намерения совершить преступление или не предвиде
и не должен был предвидеть возможности его совершения, а также находился под вли
янием синдрома абстиненции из-за влияния таких веществ, что препятствовало пони
манию им противоправности деяния или руководству своими действиями.
Б) Недобровольное опьянение
Уголовный законодатель и доктрина большинства стран мира исходят из общего
принципа, согласно которому недобровольное опьянение, приведшее к полной утра
те вменяемости, исключает уголовную ответственность лица, а в