Похожие
Текст
- г
А.Д С.Л.ПЛЕШКОВА
11 Ъ6
ФРАНЦУЗСКАЯ МОНАРХИЯ
И ЦЕРКОВЬ
(XV- середина XVI в.)
IW
МГУ
ББК 63.3 (4 Фр) П 38
Рецензенты: доктор исторических наук Н.А.Хачатурян, кандидат исторических наук П.Ю.Уваров
Печатается по постановлению Редакционно-издательского совета Московского университета
Плелкова С.Л.
П 38 Французская монархия и церковь (ХУ - середина ХУ1 в.). - , М.; Изд-во Моск, ун-та, 1992. - 176 с. •* 1
ISBN 5-211-02211-4
В монографии рассматривается положение французской (гал- ' ликанской) церкви в условиях формирования абсолютной монархии. Анализируется церковная политика короны в свете французской Реформации. Автор использует законодательные акты, решения . церковных соборов, отчеты папских нунциев во Франции, трактаты | французских правоведов и другие материалы. (
Для специалистов-историков, преподавателей, научных ра- 1 ботников. • 1
П "ЖГ 36-92
‘ ББК 63.3 (4 Фр)
©
ISBN 5-211-02211-4
Издательство Московского университета, 1992 г.
ВВЕДЕНИЕ
В истории Западной Европы ХУ - середина ХУ1 в. - время образования национальных государственных церквей. Закономерность этого процесса была связана с развитием национальных государств и формированием абсолютизма. Значительную роль в ускорении оформления государственной церкви в ряде европейских стран (Англии, Дании, Швеции, Швейцарии) сыграла Реформация. Используя реформационные идеи, центральная власть в этих государствах порвала с Римом и взяла на себя миссию главы национальной церкви протестантской ориентации.
Более сложным, эатялным и до конца не завершенным было становление государственной церкви там, где монархи сохраняли связь с церковной метрополией - римским престолом и церковь оставалась в лоне католицизма. Французская монархия относилась к числу таких государств. Образование национальной государственной церкви во Франции началось в ХУ в., в эпоху завершения территориального объединения (последний период сословной монархии и первый в развитии абсолютизма). Вмешательство короны в дела духовенства привело к огосударствлению церкви. Сохранив верность конфессиональной традиции, галликанская церковь обрела статус двойной зависимости от римского престола и монархии. Положение галликанской церкви оказало влияние на характер французской Реформации, смягчив ее антиримскую направленность и предрешив позицию монарха в этом движении.
История галликанской церкви издавна привлекала внимание историков и правоведов, пытавшихся дать оценку отношениям между государством, национальной церковью и церковной метрополией. Традиционный для французской историографии интерес к этой проблематике, затрагивающий на протяжении столетии (начиная с Х1У в.) политические и национальные интересы авторов, породил большую научную литературу, обнаружив различные подходы к ее решению. Между тем в отечественной историографии данная тематика до последних лет оставалась за пределами внимания медиевистов. Настоящая работа является попыткой положить начало разработке этой проблематики, имеющей весьма важное не только конкретно-историческое, но и теоретическое значение.
Хронологические рамки исследования (ХУ - середина ХУ1 в.) определены значением основных этапов в истории галликанской церкви:
3
учреждением автономии (1438), лйквидацией статуса самоуправления (1516) и заключением Пуассийского финансового контракта между короной и французским клиром (1561), привязавшим духовенство к государственной налоговой системе.
Многогранность проблемы, которая включает в себя анализ взаимоотношений триады - монархии, галликанской церкви и римского престола, предполагает комплексное исследование. Центральное место в работе занимает определение правового статуса галликанской церкви, основные показатели которого следующие: отношение французского клира к государственным налогам и поборам римского престола и участие церковной корпорации в кадровых делах и судебной деятельности. Существенным дополнением к характеристике положения галликанской церкви следует считать оценку, данную самим французским духовенством церковной политике монархии и папы, нашедшую отражение в выступлениях и ремонстрациях клира.
Важным аспектом проблемы является анализ правовой мнсли ХУ1 в. Оценка современниками государственно-церковных отношений заняла определенное место в концепции власти, сформулированной парижскими правоведами. Выступая апологетами сильной власти, опирающейся на закон, французские юристы отвергали право римского престола на вмешательство в дела французского клира и, поддерживая независимость духовенства от Рима, считали необходимым полное подчинение галликанской церкви монархии.
Отношения с Римом как одна из сторон церковной политики французского монарха на рубеже Ху! в. имели внешнеполитическое значение для Франции. Внешнеполитический фактор ускорял разрешение церковного вопроса. В годы Итальянских войн в осуществлении своих захватнических планов французские монархи пытались заручиться поддержкой папы. Внешнеполитический альянс между Францией и Папским государством предшествовал государственно-церковному соглашению. Поэтому одним из аспектов изучения проблемы стал анализ внешнеполитического союза между французским монархом и папой и оценка его влияния на церковную политику трона и алтаря.
Огосударствление галликанской церкви определило позицию монарха во французской Реформации. Право на вмешательство в дела духовенства, удовлетворение финансовых интересов за счет галликанской церкви оставляли французскую корону равнодушной к реформационным идеям секуляризации церковных богатств. В первой половине ХУ1 в., в мирный период Французской Реформации, монархи позволяли себе
4
маневрировать в своей конфессиональной политике и использовать ее в отношениях с Римом в ходе Итальянских войн. Французская Реформация стала проверкой прочности франко-римского альянса, вскрыв его политическую сущность. Одним из главных показателей привязанности галликанской церкви к римскому престолу и ограниченных прерогатив французских монархов в отношении галликанской церкви был отказ папы от умеренной церковной реформы, которую намеревалась провести корона в преддверии гражданских войн. Для характеристики франко-римских связей показательна позиция монархии в отношении контрреформационных сил: инквизиции и ордена иезуитов, а также деятельности Тридентского собора.
Всесторонний подход к изучению данной проблематики позволил полнее представить картину церковного строительства как одну из сторон процесса формирования абсолютизма во Франции.
Историографический обзор. Одним из ранних памятников осмысления взаимоотношений монархии и папства были трактаты легистов Филиппа 1У П.Дюбуа, Г.Ногаре и П.Плезиана, написанные в начале Х1У в., в период формирования сословной монархии и борьбы за приоритет между французской короной и римским престолом. Изучение государственно-церковных отношений начиналось в условиях, когда вопросы взаимоотношений государства и церкви были злободневными. Трактаты легистов преследовали цель доказать исконность прав французского монарха на вмешательство в дела клира, которую королевские правоведы обосновывали традицией, берущей свое начало во взаимоотношениях королевской власти и римского престола на заре формирования Франкского государства и Папского княжества. С легкой руки законоведов апелляция к союзу франкских королей - покровителей и защитников римского престола с папами стала главным аргументом религиозно-политических концепций и более позднего времени.
Большой остроты церковный вопрос* достиг во второй половине ХУ1 в. В годы гражданских войн определились полярные позиции адептов кальвинизма и конфессиональной традиции, углублялись противоречия внутри католического блока между папистами и сторонниками автономии галликанской церкви от Рима (галликаяами). Идея традиции исконности альянса между французскими монархами и папством, отвергнутая кальвинистами, находила отравение в концепциях папистов и галликэн. Первые в ней черпали аргументацию в пользу примата власти духовной над светской и неотъемлемых прав святого престола на вме-1Х-Ю31
5
шательство в дела галликанской церкви. Вторые находили подтверждение исконной автономии галликанской церкви от Рима, сотрудничества и гармонии в отношениях мекду королевской властью и духовенством. Галликане придавали вопросу об отношениях мекду французским монархом и папой национальный характер: галликанская церковь отождествлялась с Францией, галликанские вольности рассматривались как исключительно французское явление. В своем стремлении доказать исконность автономии французской церкви от Рима галликане, как правило, преувеличивали привилегии французского духовенства и особое положение французского монарха как "старшего сына" святого престола и "наихристианнейшего" из королей. Идеи этих авторов были непосредственно связаны с их политической позицией, отношением к государству и церкви.
В ХИ1 в., в эпоху расцвета абсолютизма, епископ К.Б.Боссюэ выступил с "Рассуждениями о всеобщей истории" (1681), которые стали воплощением церковно-политической мысли своего времени. Автор "Рассуждений" представил французскую монархию как "самую древнюю и самую благородную" среди европейских монархий, как наиболее могущественную защитницу церкви, связывая в одно неразрывное целое государство и церковь.. Одновременно с этим К.Б.Боссюэ доказывал божественное происхождение абсолютной монархии и обосновывал таким образом обязанность и долг верующих беспрекословно подчиняться властям. Под влиянием К.Б.Боссюэ была составлена "Декларация галликанского духовенства" об ограничении власти папы во Франции, принятая в 1682 г. на созванном Людовиком Х1У национальном соборе и проводившаяся в жизнь до конца ХУШ в.
Прогалликанским идеям К.Б.Боссюэ, нашедшим отражение в "Декларации галликанского духовенства" об ограничении власти папы, противостояли^с одной стороны ультрамонтанская традиция, сторонники которой поддерживали идею возвышения папы, с другой - полемика с янсенистами, оппозиционно настроенными к официальной католической церкви, освящавшей власть монарха.
ХУЦ столетие было отмечено публикациями, главным образом силами конгрегаций ордена бенедиктинцев, материалов французских соборов, истории французской церкви в раннее средневековье и изданием биографий авиньонских пап (его осуществил профессор канонического права библиотекарь Кольбера Балюз). В середине xyil в. советником Парижского парламента и хранителем библиотеки П.Дюпюи была осуществлена публикация трактатов парижских правоведов "О свободе
б
галликанской церкви” с его собственными комментариями.
ХУШ столетие добавило к этим публикациям многотомное издание Луи Дюпена "Новая библиотека церковных авторов"*, а также работы К.Флери "История церкви"^ и Ж.Бертье "История галликанской церк-ви"3, в которых нашли свое воплощение известная идея сотрудничества французской монархии и церкви и исконных привилегий французского духовенства в сравнении с другими представителями европейского клира.
Определенным рубежом в осмыслении проблемы взаимоотношений государства и церкви стал XIX в. Накануне Великой французской революции церковный вопрос рассматривался сквозь призму решения общегосударственной задачи - поставить церковь на службу государству и ограничить могущество католического духовенства. В годы революции был отменен Болонский конкордат 1516 г. В первой половине XIX в. прекратилась борьба французского духовенства за автономию. Традиционный вопрос о характере отношений между французской монархией и папством уступил место другим проблемам.
После революции, в период реакции, церковный вопрос оказался в центре идеологической борьбы. В противоборстве ультрароялистов, сторонников реставрации абсолютизма (К. де Местр, Ф.О.Шатобриан) и буржуазных либералов он рассматривался параллельно с вопросом о характере государственной власти. Акцент в осмыслении этой проблемы сместился в сторону определения роли церкви в централизации государства.
В разрабатываемых концепциях социально-политической истории Франции, основным содержанием которых стал процесс государственной централизации, вопрос о позитивной роли католической церкви занял определенное место. В этой связи показательна работа Ж.Гильмена "Кардинал Лотарингский, его политическое и религиозное влияние в Х^1 в."*, в которой католической церкви отводилась исключительная роль в государственной консолидации. й.Гильмен исходил из социальной роли католицизма. Он считал католицизм религией монархии и традиционной национальной религией Франции. Причину приверженности французской монархии католицизму он усматривал, с одной стороны, в подчинении церкви государству, в использовании короной церковных доходов, с другой - в той роли, которую католицизм сыграл в государственной централизации. Ж.Гильмен подчеркивал особенности территориального объединения Франции: ее внутреннюю незавершенность, сохранение локальных привилегий и двойственную роль парламентов -
этого орудия укрепления королевской власти на местах, способствовавших, по его мнению, консервации местных привилегий. Кроме того, Ж.Гильмен объяснял приверженность Франции конфессиональной традиции спецификой социально-экономического развития - слабостью капиталистического уклада. На вопрос о том, могла ли Франция стать протестантской страной, он отвечал отрицательно. Отказавшись от католицизма, писал он, Франция уничтолила бы свои институты, порвала с прошлым и скомпрометировала бы будущее. На уровне ХУ1 в. протестантизм, считал Ж.Гильмен, прервал бы политическую централизацию, являясь знаменем изоляции и локальных интересов, он мог привести к федерализму, подобно швейцарскому варианту.
Оппонентами защитников монархии и католицизма в XIX в. . выступили Ф.Гизо, 0.Тьерри, К.Мишле и другие. Они отолдествляли абсолютизм с деспотизмом. Все развитие Франции со времени утверлдения абсолютизма, всю политическую борьбу в эпоху Реформации и далее вплоть до конца ХУШ в. они сводили к достижению единственной цели: к замене королевского деспотизма конституционной (ограниченной законом) монархией. Вместе с тем они решительно выступали такле против ’’католического абсолютизма”. В их оценках Реформация была представлена как благодетельная социальная революция.
В начале XX столетия проблема взаимоотношений государства и церкви заняла одно из видных мест в обобщающих исторических исследованиях О.Лависс), а такле в монографиях, посвященных отдельным вопросам данной проблематики (Ж.Тома , Эмбар де ла Тур®). В эти годы впервые были осмыслены и разграничены термины ”свободы галликанской церкви”, "галликанские вольности” и галликанизм, употребляемые для оценки отношений медду монархией и римским престолом, французской церковью и Римом, монархией и французским клиром. К.Тома и Эмбар де ла Тур подняли вопрос о трех формах галликанизма: теологическом (церковном), под которым они понимали принцип отношений медду галликанской церковью и римским престолом, основанный на признании ограниченной церковными соборами власти папы и установлении автономии галликанской церкви под покровительством монархии; королевском - принципе отношений медду монархией и Римом, основанном на разделении власти медду троном и алтарем и признании вмешательства монарха в дела клира, и парламентском галликанизме, который рассматривался как право парламента лишить папу всех полномочий, касающихся сферы мирской лизни, и передать их монарху.
В это же время этими же авторами была предпринята
8
социально-политического осмысления сущности взаимоотношений государства и церкви, эволюции в положении духовного сословия и церковной политики монархии. В этих работах проявилась известная тенденциозность при рассмотрении данной проблематики. В оценке королевского галликанизма преувеличивалась независимость короны от Рима в осуществлении церковной политики. Во Франции, писал К.Тома, всегда соблюдалась независимость монарха от папы в сфере материальных отношений, касающихся клира, ибо король держит власть только от Бога. Автор работы видел в галликанизме воплощение исконной независимости монарха от папы.
Вопрос о сущности и происхождении галликанизма был поставлен в работе В.Мартена "Истоки галликанизма"*?. В.Мартен рассматривал гал-ликанизм как королевский феномен. Его сущность он видел в союзе французской церкви с королевской властью в целях ограничения прав папы во Франции. Корни галликанизма автор усматривал в правлении первых Капетингов. Считая галликанизм продуктом длительной подготовки, он подчеркивал позитивную роль церкви в централизации и укреплении французского государства (финансовая помощь духовенства и вмешательство короля как покровителя церкви в деятельность соборов и выборы клира). Как и его предшественник, В.Мартен отводил церкви большую роль в централизации Франции и в укреплении государства, рисуя гармонию государственно-церковных отношений. Начало королевского галликанизма он относил к 1408 г., когда престол занимал Карл У1, к первым попыткам установления контроля со стороны короны за французской церковью и ограждения клира от притязаний со стороны римского папы. Этот временной рубеж в развитии отношений между монархом и церковью он связывал с ослаблением папства - со Схизмой.
Трактовка галликанизма как проявления независимости короны от римского престола и как свидетельства союза короны с французской церковью определили позицию французских исследователей первой половины нашего столетия в оценке Болонского конкордата. Так, К.Тома характеризовал Болонский конкордат как символ мира между монархией и римским престолом. Он оценивал его как возвращение к древним канонам, согласно которым монарх якобы полностью утверждался в своих правах на вмешательство в дела французского клира, на независимость от римского е СхЮегй церковной политика. Кроме того, Ж.Тома считал, vto отвечал потребнгстям как государства, так и французцеркви. kk были сделаны плодотворные наблюдения о месте
9
Болонского конкордата во внешней политике Франции. Он отмечал, что международная обстановка ускорила заключение франко-римского альянса.
Близкую к К.Тома позицию в оценке государственно-церковных отношений занимали Л.Серба® и Эмбар де ла Тур. В работе, посвященной ассамблеям французского духовенства, Л.Серба поднял вопрос о взаимодействии монархии и клира (о финансовой помощи церкви короне в период контрреформации и гражданских войн). Он рассматривал ассамблеи духовенства как проявление активности высшего сословия в интересах монархии, как содружество государства и церкви.
Анализ королевского законодательства (указы о взимании десятины с церкви в пользу короны, вмешательство в акты назначения прелатов на церковные кафедры) привел Эмбара де ла Тура к выводу о полном подчинении французского духовенства монархии и независимости короны от римского престола в осуществлении своей церковной политики.
Определившаяся тенденция оценки галликанизма, как исключительно французского феномена, нашла отражение в историографии «более позднего периода - середины XX века. Так, в работе "Суверенитет и юридические границы власти монарха в 1Х-ХУ вв." М.Давид® строил свою концепцию исключительности Франции, апеллируя к праву. Для X—XII вв. он выделял в качестве главного показателя несоблюдение французским королем некоторых правовых норм, например в принятии вассальной присяги папе. Четырнадцатый век, по его мнению, внес существенные дополнения в упрочение независимости монарха от римского престола изменением характера власти короля - признанием ее публично-правовой основы.
Иной ракурс изучение данной проблематики получило в работе каноника К.Летокуа. Автор статьи "Французские епископы в середине Х^1 в."1® попытался нарушить сложившийся стереотип в оценке государственно-церковных отношений. Он поднял вопрос о значении церковной политики монархии для французского клира. Подвергая критике традиционное изображение гармонии государственно-церковных отношений, К.Летокуа обвинял короля в попустительстве проникновению в состав клира некомпетентных людей и содействии падению авторитета церкви. Привлекая к своему исследованию мало или вовсе не используемые документы, прежде всего отчеты папских нунциев во Франции, К.Летокуа - один из публикаторов Acta nuntiaturae gal Исае - положил начало пересмотру сложившихся представлений о статусе галликан
10
ской церкви. Однако в современной историографии это плодотворное начинание не получило поддержки.
В научных исследованиях предметом специального изучения стали отдельные стороны данной проблематики: утрачен интерес к вопросу об отношениях между монархией и папством в ХУ-ХУ1 вв., приоритетное место занял анализ взаимоотношений монархии и галликанской церкви в ХУ11-ХУШ вв., кроме того, социально-институционный аспект в рассмотрении данной тематики уступил место осмыслению менталитета (П.Губер, П.Шоню, Р.Мунье, Л.Латрей, В.Р.Палонк, Э.Деларюэль)11.
Особое место в разработке проблематики заняли работы просопо-графического и биографического характера. К первым принадлежит монография Ф.Дж.Баумгартнера12 о социальном происхождении французского епископата (1547-1610). Это исследование основано на большом и разнообразном материале источников, что позволило автору сделать интересные наблюдения об изменении социального состава епископата на протяжении ХУ1 в. Данные о соотношении представителей родовой знати, нового дворянства и выходцев из низов в составе прелатов достаточно полно характеризуют церковную политику французских монархов. Автор приходит к выводу, что со времени правления Франциска I до Карла IX прецент потомственного дворянства, включая принцев крови, в составе епископата превосходил численность представителей высшего чиновничества и выходцев из низов.
Среди работ биографического характера следует выделить труд М.Франсуа "Кардинал Франсуа де Турнон. Государственный деятель. Дипломат. Меценат и Гуманист"основанный на большом архивном материале. (В оценке государственно-церковных отношений М.Франсуа придерживается традиционной для французской историографии позиции).
Французские историки продолжают работу над публикациями источников. Среди последних - издания корреспонденций кардиналов I. дю Белле1* и Ф. де Турнона15.
Следует отметить, что данная проблематика остается в стороне от активно исследуемой тематики "ренессансного" государства. Между тем с одной из дискуссионных проблем так называемого "ренессансного" государства связано рассмотрение вопроса об отношениях между монархией и галликанской церковью в ХУ - середине ХУ1 в. В научной литературе нет единого мнения о природе данного государства и его хронологических рамках. Вопрос о типологии и стадиальности развития абсолютизма, об особенностях раннего периода абсолютной монархии спорный. Для ряда историков (Д.Рассел-Мэджор, М.Вольф, Д.Дент)16
11
"ренессансное" государство представляло собой децентрализованную, без послушной бюрократии и не свободную от известного патернализма монархию, существование которой не было связано с формированием абсолютизма. Сторонники другой позиции (С.Мастеллоне, Б.Гене, Р.Мунье)17, напротив, видят в "ренессансном" государстве (в создании парламентов и других административных органов) показатель динамизма политики центральной власти, подготовку к триумфу государственной централизации. Например, Б.Гене, отмечая географическую децентрализацию (создание провинциальных парламентов) и институционную централизацию (вмешательство монарха в дела парламентов в конце ХУ - середине ХУ1 в.), расценивает это не как слабость, а как свидетельство поисков государственной властью способов управления.
На наш взгляд, ХУ - середина ХУ1 в. в государственно-церковных отношениях весьма показательны для оценки перехода от сословной к абсолютной монархии. Учреждением автономии галликанской церкви в 1438 г. завершался важный этап в церковной политике французских королей, начатый в конце Х1У - первых годах ХУ в. Значение этого этапа заключалось в подготовке к более решительным действиям в отношении галликанской церкви, к которым корона переходит уже в 60-е годы ХУ в., в период правления Людовика XI. Отменив статус автономии, монархия с этого времени делала первые шаги на пути подчинения церкви государству. В первой половине ХУТ в. эти усилия центральной власти получили официальное оформление как в двухстороннем с Римом соглашении, так и в королевских указах и решениях относительно галликанской церкви. Кроме того, публикация ранее не привлекавшихся или мало используемых в исследованиях документов по данной проблематике дает основание подвергнуть более глубокому и всестороннему анализу устоявшееся в научной литературе представление о статусе галликанской церкви и государственно-церковных отношениях во всем их объеме.
В современной отечественной историографии история государственно-церковных отношений в период формирования абсолютизма во Франции до последних лет специально не исследовалась. Однако разрабатывались как в теоретической, так и в конкретно-историческом план© проблемы, близкие к интересующей нас тематике, и была проделана большая работа по обработке и подготовке к публикациям источников по социально-политической истории Фоанции ХУ-ХУП вв. (А. Л.Люблине кая, В.И.Малов).
Центральное место в научной литературе, относящейся к данной
12
проблематике, занимают труды С.Д.Сказкина и А.Д.Люблинской. В работах С.Д.Сказкина1^ впервые в нашей историографии был поднят вопрос о социальной роли католицизма. Ученый подчеркивал тесную и неизменную связь господствующей религии со всей системой государственнополитического устройства в конкретный исторический период. Он считал, что католическое вероучение было исторической формой, в которой отразились длительность и прочность феодальной формации. Автор полагал, что причина огромного влияния католицизма на средневековое общество заключается в соответствии этого вероучения религиозному типу мышления масс.
В сфере научных интересов С.Д.Сказкина была французская Реформация. Автор работ не отождествлял реформационное движение с религиозными войнами, считая последние сугубо политической борьбой. Давая оценку французской Реформации, он подчеркивал, что протестантизм во Франции не получил широкого распространения. Причину этого он усматривал в политике развивающегося абсолютизма, которая, по его мнению, предотвратила резкую оппозицию против римской курии и католицизма. Таким образом, С.Д.Скаэкин поставил важный вопрос о позиции монархии в Реформации и ее влиянии на судьбу этого движения во Франции.
Весьма плодотворными являются замечания С.Д.Сказкина о взаимоотношениях контрреформационных сил (ордена иезуитов) с абсолютистскими государствами, не порвавшими с Римом. Ученый подчеркивал диалектику этих отношений: противоречия мекду притязаниями папства на верховенство над светской властью с интересами монархии, которые, однако, не исключали взаимных стремлений к союзу перед угрозой Реформации.
В отличие от трудов С.Д.Сказкина, посвященных оценке социально-политической роли католицизма, проблеме Реформации, в работе А.Д.Люблинской "Франция в начале ХУП в."20 дана краткая характеристика духовного сословия. А.Д.Люблинская показала, как слоиная иерархия галликанской церкви в своеобразном преломлений отражала в начале ХУП в. социальную структуру всего общества. По наблюдениям автора, церковная кафедра становилась источником доходов для представителей разных сословий: феодальной знати, высшего чиновничества и провинциального дворянства21. А.Д.Люблинская выявила неофициальную практику продажи и даже наследования церковных бенефициев, которая расширяла контингент людей, кормившихся за счет церкви. Автор отметила внутрисословную иерархию, которая способствовала
13
противоречиям между верхами и низами духовенства и находила выражение в разделении клира между сторонниками папской контрреформации (ультрамонтанами) и приверженцами воинствующего галликаниэма, охранявшего независимость национальной церкви.
Вопрос о взаимоотношениях монархии и церкви был поднят в работах последних лет, прежде всего в монографии Н.А.Хачатурян "Сословная монархия во Франции в ХШ-ХУ вв."22. Анализируя социальную природу сословной монархии, Н.А.Хачатурян характеризует церковную политику короны как одно из слагаемых деятельности королевской власти. В книге затронут вопрос о вмешательстве монарха в дела французской церкви. В этой связи придается большое значение Прагматической санкции 1438 г., официально оформившей государственноцерковные отношения. Н.А.Хачатурян считает, что церковная политика монархии от Карла УП и Людовика XI до конца ХУ в. свидетельствует о том, что "для королевской власти решение проблемы независимости от римского престола было в известной мере пройденным этапом и Болонский конкордат 1516 г. оформил уже сложившееся положение дел и имел значение итогового документа"22. Позиция автора сводится к признанию независимого от Рима статуса галликанской церкви уже на рубеже ХУ1 в.
Близкую к упомянутой концепции мысль высказывает 0.В.Трофимова в своей статье "Галликанская церковь в государственной системе Франции в период гугенотских войн"24. Рассмотрение вопроса приводит автора к выводу о том, что во второй половине ХУ1 в. происходит полное огосударствление церкви, ее превращение в одно из учреждений монархии с определенными функциями. Этот процесс сращивания, считает автор статьи, был ускорен Реформацией. Церковная бюрократия, пишет 0.В.Трофимова, наряду с целой армией военных и гражданских бюрократов стала составной частью абсолютизма.
Как видно, наблюдения упомянутых ученых не выходят за рамки традиционного для историографии представления о положении галликанской церкви в ХУ-ХУ1 вв.
Источники. Изучение проблемы взаимоотношений монархии и церкви в ХУ - середине ХУ1 в. основано на анализе различных по характеру источников. Центральное место среди документов, освещающих политику монархии, занимает королевское законодательство - свод ордонансов26 (нами использованы ордонансы ХУ - середины ХУ1 в.). В этом обширном собрании законодательных актов, касающихся всех сторон политики
14
короны, церковная деятельность монархии нашла отражение прежде всего в указах о привлечении духовенства к финансовой помощи казне, в регламентах и решениях о порядке распределения бенефициев, в актах, удостоверяющих действие папских булл во Франции и в постановлениях, утверждающих соглашения между монархом и папой, монархом и французским клиром, а также в указах о преследовании еретиков.
В королевском законодательстве первой половины ХУ - начала X.VI в. видное место заняли Буржская Прагматическая санкция, принятая на ассамблее духовенства в присутствии Карла УН в 1438 г., и Болонский конкордат, заключенный между Франциском I и папой Львом X в 1516 г.
Указы о привлечении духовенства к уплате десятины и о продаже имущества клира за недоимки (после 1516 г.) составляют основное содержание всех актов, относящихся к церковной деятельности короны. Эти документы, как правило, являются основанием для выводов не только о месте церкви в налоговой политике монархии, но и для утверждения о независимости государя от Рима в осуществлении церковной политики. Пожалуй, именно при рассмотрении этих актов более всего мы сталкиваемся с фактом расхождения законодательства с реальной действительностью, которая вносила существенные ‘ изменения в их применение. В этой части исследования, имеющей принципиальное значение для оценки церковной политики монархии и ее отношений с римским престолом, очевидна неадекватность источника действительности и потому опасность одностороннего суждения. Это делает необходимым привлечение документов, удостоверяющих степень реальности политики монарха.
Отражением налоговой политики и финансовой деятельности монархии является свод (реестр) решений муниципалитета Парижа^®, в котором первостепенное значение имеют акты о продаже рент - первого государственного займа. К покупке этих рент привлекалось и духовенство. Активность монархии в этом направлении приходилась главным образом на вторую половину ХУ1 в., когда вступил в действие финансовый контракт между короной и клиром, принятый в 1516 г., согласно которому духовенство брало на себя обязательство на покупку государственных рент. В отличие от законодательства, требующего для сопоставления привлечения дополнительных документов, эти акты были адекватны действительности, ибо в них речь шла о выполнении духовенством взятых на себя финансовых обязательств.
Важное место для оценки церковной политики короны и для харак
15
теристики позиций сословий, в том числе духовенства, имеет анализ материалов сословно-представительных учреждений - Генеральных штатов. Материалы ассамблей были опубликованы в прошлом веке И.Пико^. В рассматриваемый период имели место собрания в 1484, 1558 и в 1560 гг. Ассамблея 1484 г. оставила свой след в Дневнике депутата оо от бальяжа Руана и секретаря собрания теолога Кана Масслена . Масслен вел подробную запись хода заседаний и включил в свой Дневник наказы сословий и списки депутатов. Будучи сам представителем несановного духовенства, он оставил в своих записях любопытные заметки, характеризующие позицию части нетитулованного клира. Он подвергал критике церковную политику монархии: отмену Людовиком XI Прагматической санкции 1438 г. и вмешательство короны в дела церкви - в акты назначения прелатов на церковные кафедры.
В первой половине ХУ1 в. Генеральные штаты не созывались. Традиция собраний сословно-представительных учреждений на время возобновилась в период политического кризиса во второй половине ХУ1 в. В материалах ассамблей 1558 и 1560 гг. нашли отражение налоговая политика монархии и позиция сословий в решении этого вопроса. Собрание сословий 1558 г. было свидетелем стремлений дворянства и третьего сословия переловить тяжесть налогов на духовенство. Одновременно с этим ассамблеи середины ХУ1 в. были форумом для обсуждения религиозных дел в преддверии гражданских войн. На этих собраниях клир. потребовал решительных мер против реформационного движения. Тогда впервые после 1484 г. духовенство выступило в поддержку Прагматической санкции, за автономию церкви от Рима, обосновывая свои требования угрозой Реформации.
Оценка взаимоотношений монархии и церковной метрополии включает в себя рассмотрение вопросов, связанных с внешней политикой Франции. В своей внешней политике, основное содержание которой в конце ХУ - первой половине ХУ1 в. составляли притязания короны на часть итальянских земель, французский король придавал большое значение авторитету римского престола: в союзе с папой он видел одно из условий своих успехов в Италии.
Важным источником, освещающим внешнюю политику Франции во второй половине ХУ в., когда монархом предпринимались шаги по урегулированию отношений с папой (в связи с чем было приостановлено действие Прагматической санкции), является переписка Людовика Х1^. Из 1394 писем, направленных монархом в разные страны, в Италию было направлено более половины (766). Среди адресатов герцоги Милана,
16
доки Венеции, сеньоры Флоренции и Генуи, а танке римский папа. Дипломатия Людовика XI, укрепление связей с итальянскими государствами в 60-80-е годы ХУ в. сыграла ванную роль в сокрушении планов внутренней политической оппозиции - Лиги Общественного блага, ориентировавшейся на поддержку Италии. Прокоролевскую позицию занял в то время и папа. Ценой уступки Риму в церковном вопросе Людовику XI удалось достичь компромисса с римским престолом.
Дополнением к эпистолярному наследию Людовика XI служат публикация депеш миланских послов во Франции, осуществленная П.Мдндро в 1916-1923 гг.ЗО, а такие дипломатическая переписка между французским двором и правителями Тосканы в издании С.Канестрини и Q1 А.Дезардена .
Некоторые стороны этой внешнеполитической активности нашли отражение в собрании писем и- государственных мемуаров королей в публикации ХУЛ в., осуществленной Г.Рибье33. В этой коллекции содержится дипломатическая переписка Франциска I, Франциска И, Генриха И и Карла IX с европейскими государями.
Большое место в дипломатической переписке королевской канцелярии занимают инструкции и постановления французским послам на Тридентском соборе (1545-1563). Коллекция этих документов была издана П.Дюпюи в 1654 г.33 Полнота этого собрания, которое включает в себя всю переписку, начиная с подготовки собора до последней сессии, позволяет проследить эволюцию позиции французского монарха в отношении собора и политики римского престола. Инструкции французских монархов своим послам раскрывают характер отношений между короной и Римом в годы Реформации и накануне гражданских войн и свидетельствуют об отношении монарха к реформационному движению.
Позиция монархии в отношении Реформации находила отражение, как уже отмечалось, в королевском законодательстве (в указах против ереси), в упомянутых выше инструкциях французским послам на Тридентском соборе, а также в переписке сестры Франциска I Маргариты Ангулемской со своим духовником епископом Г.Бриссоне3*. Корреспонденция, как и инструкции послам, - одни из немногих источников, которые расширяют представления о скрытых пружинах политики короны в период Реформации, о попытках монарха использовать Реформацию в своих отношениях с папой в угоду внешнеполитическим интересам.
Источники по истории церкви очень многообразны. Центральное место среди них занимают Акты французской нунциатуры (Acta nuntia-turae gal Исае)33 - публикация отчетов папских нунциев во Франции с 2-I03I 17
1535 по 1583 гг., осуществленная факультетом истории церкви Грего-рианского университета в Риме совместно с французской школой в Риме при содействии Национального центра научных изысканий. Акты французской нунциатуры составляют часть большого архива Ватикана, насчитывающего более 6 тыс. томов оригинальных документов и копий, относящихся к деятельности папских послов-нунциев в разных странах Европы с ХУ1 по середину XIX в.
Попытки публикаций актов французской нунциатуры впервые были предприняты в конце XIX в. аббатом Ришаром. Издание отдельных документов, в частности актов нунциатуры при Клементе УП (1525-1527), имело место в начале XX в. (1906, 1910). Делались попытки подготовки отдельных документов к публикации и позже. Часть документов бесследно исчезла в годы войны. По существу, начатая в 1961 г. публикация является первым опытом полного издания всех сохранившихся актов французской нунциатуры.»
Институт нунциев как постоянных папских легатов практически сформировался в ХУ1 в. С этого времени папские поверенные стали именоваться нунциями (хотя этот термин для определения послов римской курии известен с XI в.). По времени и характеру исполнения своих полномочий нунции разделялись на ординарных, которые направлялись на места не менее чем на два года для выполнения всяких поручений, и экстраординарных - временных поверенных, направляемых для выполнения какого-либо срочного поручения на два месяца. В документах обычно полномочия нунциев не определяются, так же как не упоминаются их звания.
В числе нунциев были, как правило, просвещенные и в той или иной степени близкие папе люди. Так, нунций Родольфо Пио ди Карпи (его нунциатура длилась с 1535 по 1537 гг.), сын известного гуманиста Альберто Пио, будучи доктором философии в Падуанском университете, являлся тайным камергером папы Клемента УП и был избран епископом в Романии (папа желал укрепить свою власть в пограничных с Папским государством областях). Иероним Дандино имел титул доктора права. Алессандро Гвидиччионе был из лукканской знати, из семьи, члены которой проявили себя на службе церкви.
Условия, в которых пребывали нунции (расположение при королевском дворе), давали возможность этим поверенным папы быть в курсе всей придворной жизни и государственных дел. Нунциям предписывалось делать отчеты каждые четыре дня. Они использовали любую оказию для отправки своих депеш, в том числе и королевских курьеров. В ответ
18
на эти отчеты из Рима шли инструкции и наставления. Таким образом, все действия короны получали немедленное осмысление.
По своему характеру информация нунциев касалась всех сторон лизни двора. Но предметом особого внимания являлись франко-римские отношения. Церковная политика короны находила самое подробное освещение в отчетах: это касалось прежде всего королевских указов о взимании десятины и назначении монархом своих кандидатур на церковные кафедры. Отчеты нунциев и инструкции Рима в ответ на депеши являются существенным дополнением к королевскому законодательству для определения реального значения церковной политики монархии. Королевские указы о взимании десятины на деле нередко оказывались пожеланиями, ибо встречали сопротивление со стороны папы. Рим требовал взамен на свои санкции изменения внешнеполитического курса Франции либо других уступок. Это свидетельствовало о зависимости французских монархов в осуществлении церковной политики.
Отчеты нунциев проливают свет на характер внешней политики Франции, в частности на франко-османские отношения. Вопреки сложившемуся представлению о франко-османском альянсе как о торговом союзе акты нунциатуры свидетельствуют о военном характере этого двухстороннего соглашения.
Таким образом, акты нунциатуры раскрывают малоизвестную и потому не учитываемую сторону проблемы взаимоотношений государства и церкви, анализ которой вносит существенные изменения в сложившиеся в литературе суждения.
Франко-римские отношения нашли отражение в материалах Вселенских соборов, опубликованных в начале XX в. Ж.Манеи3®. В центре нашего внимания три собора: Пизанский 1511 г., Латеранский 1512 г. и Тридентский 1545-1563 гг. Документы Пизанского собора, организованного Людовиком ХП, это свидетельство оппозиции европейских государей антипапской политике французского монарха. Латеранский собор 1512 г. сыграл позитивную роль в возвышении авторитета папы: французский монарх на нем был вынужден признать недействительными решения Пизанского собора. Постановления Тридентского собора в совокупности с инструкциями французским послам характеризуют политику как римского престола, так и французских монархов.
История галликанской церкви представлена документами провинциальных соборов Франции. В издание К.Манси вошли материалы соборов 1485 (Санс), 1510 (Тур), 1528 (Париж, Бурж, Лион), 1548 (Булонь), 1551 (Нарбонн) и 1557 гг. (Вьенн). Эти собрания духовенства рас-
19
врывают суть отношений клира к церковной политике монархии, к актам вмешательства в дела церкви. На этих соборах духовенство подвергало критике политику монархии, обосновывая возврат к автономии необходимостью реформы церкви.
Позиция французского духовенства в отношении церковной политики монархии находит отражение в документах и мемуарах о деяниях французского клира против еретиков, изданных в ХУЛ в. М.Борьеном3^, а такле в собраниях ремонстраций духовенства, эдиктов, контрактов и других документов, касающихся церкви3®. Эти документы являются частью коллекции материалов по галликанской церкви, опубликованной в ХУШ в. и остающейся недоступной для нашего исследования.
Весьма интересный материал, характеризующий государственную политику в целом, место церкви и франко-римских отношений в деятельности французских монархов содержится в корреспонденциях французских иерархов - кардиналов Франсуа де Туриона" и Жана дю Велле*0. Члены Королевского совета, дипломаты, выполнявшие самые ответственные миссии в Англии, в Итальянских государствах и в Риме, они являлись не только проводниками государственной политики, но и вносили свой вклад в ее реализацию. С этими именами были связаны ответственные акции по примирению английского короля Генриха УШ с папой и французского монарха Генриха П с Римом в период разрыва в 1551-1552 гг.
Наряду с корреспонденциями иерархов Дневник парижского кюре второй половины ХУ1 в. 41 представляет интерес как отражение ъвзгдя-дов низшего клира. Дневник Жана де Ля Фосса - единственный источник, характеризующий положение низшего эвена галликанской церкви.
Вопрос о составе французских прелатов нашел освещение в трактате капеллана Генриха 1У Гийома дю Пейра "О происхождении кардиналов римского престола, и в частности французских кардиналов"42. Вместе с отчетами папских нунциев во Франции этот трактат дает возможность выявить социальное происхождение французских иерархов -представителей главным образом титулованной знати.
Особую группу документов составляют отчеты венецианских послов во Франции43, а так1е политические и церковно-политические, трактаты. Отчеты венецианских послов во Франции в целом дополняют характеристику политики монархии, в том числе ее отношений с римским престолом. Из многотомного издания, осуществленного М.Н.Томмазео, к первой половине ХУ1 в. относится первый том. Он включает в себя донесения послов Марино и Франческо Джустиниано, Марино Кавалли
20
и Микеля Суриано.
Вопрос о государственно-церковных отношениях занял одно ие видных мест в правовой мысли Х^1 столетия. В работе использованы сочинение Клода де Сейсселя и трактаты парижских правоведов 1ана дютилле, Ги Кокиля, Антуана Отмана, Клода Фоне и Пьера Питу44. Юристы выступали в защиту "свобод галликанской церкви", обосновывая, с одной стороны, статус автономии французской церкви от Рима, с другой - подчинение церкви монархии, и одновременно защищали свои политические интересы - интересы Парижского парламента, претендовавшего на ограничение власти монарха.
Указанные источники отнюдь не исчерпывают всего материала по данной проблематике. Недостаток источников ограничил наши возможности полнее рассмотреть положение низшего звена галликанской церкви, выполнявшего ответственные функции в многочисленных городских и сельских приходах Франции. Нуждаются в расширении представления о финансовой стороне отношений между монархией, римским престолом и галликанской церковью. Тем не менее привлеченный к исследованию разнообразный круг источников позволил в какой-то мере углубить и переосмыслить вопросы о сущности взаимоотношений между государством и церковью во Франции.
1. D и р 1 n L. Е. Nouvelle blbliotheque des auteurs ecclesiastiques. 16 vol. S.I., 1690-1710. Vol.15,16: De auteurs du ХУ1 slide de PEgllse.
2. F 1 e u г у C 1. Hlstolre ecd&iastlque. 36 vol. Р.» 1713-1738.
3. В e r t 1 e r G. Hlstolre de Peglise galllcane. 13 vol. Toulouse, 1783.
4. G u 1 1 1 e m 1 n J. J. Le cardinal de Lorraine, son Influence politique
et religlease en ХУ1-е slkle. Р.» 1847.
5. T h о m a s J. Concordat de 1516, ses orlglnes, son hlstolre au ХУ1-е slecle. P., 1910.
6. I m b a r t de la Tour. Les orlglnes de la Reforme. 4 vol. P., 1902-1935.
7. M a r t 1 n V. Les orlglnes du gal Mean! sine. 2 vol. P., 1939.
В качестве одного из доводов французской исключительности, проявившейся в галликаниэме, В.Мартен ссылался на религиозный характер французской монархии, на особенность таинства миропомазания короля. Из четырех королей (Иерусалима, Франции, Англии и Сицилии), отмечал он, только французский король имел якобы привилегмо быть освяценньм особш образом.
3. S е г b a t L. Assemblies du clerge de France. P., 1906.
21
9. D a v 1 d H. La souveralnet£ et les llmltes Juridique de pouvolre monar-chique du IX-e au ХУ-е slecle. Р.» 1954.
10. Lestocquoy J. Les Ivlques franco is au milieu du ХУ1-е siich // Revue d’histoire de 1’eglise de France. Vol.45. ₽ 142. Р.» 1959.
11. G о и b e r t Р.» Roc h D. Les Francois et 1‘Ancien Regime. Vol. 1: Li societe et TEtat. Р.» 1984; C h a u n u P. Egllse, culture et societe: Essai sur Reforme et Contre-Reforme (1517-1620). P., 1983; M о и s n 1 e r R. Le conseil du roi de Louis ХП a la Revolution. P., 1970; L a t r e -1 1 1 e A., P a 1 о n q u e J. R.» D e 1 a r u e 1 1 e E. Histoire du catholicisme en France. 2 vol. P., I960.
12. Baumgartner F. J. Change and continuity in the French episcopate: The Bishops and the Wars of religione 1547-1610. Durham, 1986.
z
13. Francois M, Le cardinal Francois de Tournon. L’Etat. Diplomat. Mecenat et Humaniste. Р.» 1951.
14. Correspondence du cardinal Jean du Bellay. 2 vol. Р.» 1963-1973.
15. Correspondence du cardinal Francois de Tournon. 1521-1562. P., 1946.
16. Rassel-Major J. R. Representative Institutions in Renaissance France 1421-1559. Madison, 1960; Wolfe M. The fiscal system of Renaissance France. London, 1972; Dent J. Crisis in finance: Crown, Financiers and Society in Seventeethcentury France. Newton Abbot (England), 1973.
17. M a s t e 1 1 о n e S. Osservazioni sulla "Renaissance monarchy" in France // Annuli della Fondazione Italiana per la Storla Amministrativa. Vol.1. 1964; G u e n e e B. Espase et Etat dans la France du bas Moyen Age (Х1У-ХУ). P., 1968; Mousnier R. Etat et society sous Francois 1-er. P., 1967.
18. Документы по истории внеиней политики Франции. 1547-1548 гг. / Под редакцией и с предисловием проф. А.Д.Люблинской. М.; Л., 1963; Документы по истории гражданских войн во Франции: 1561-1563 гг. М.; Л., 1962; Люблинская А. Д., Малов В. Н. Документы по истории внеиней политики Франции: 1552-1553. М., 1985.
19. С к а э к и н С. Д. 0 социальной роли и идейном содержании христианства. Возрождение, гуманизм и Реформация // Из истории социально-политической и духовной жизни Западной Европы в средние века: Материалы научного наследия. И., 1981.
20. Люблинская А. Д. Франция в начале ХУЛ века: 1610-1620. Л., 1959. С.74-77.
21. Там же.
22. Хачатурян Н. А. Сословная монархия во Франции ХВ-ХУ вв. М.,
22
1989. С.197-204.
23. Там же. С.201-202.
24. Трофимова 0. В. Галликанская церковь в государственной системе Франции в период гугенотских войн // Проблемы западноевропейского феодализма ХП-ХУП веков: Межвузовский сборник научных трудов. Иваново, 1989. С.90-102.
25. Ordonnances des rois de France de la trolsleme race. 22 vol. Р.» 1723-1849; Isambert F. A., Jourdan A. J. et Decrusy. Recuell general des anclennes lots franjaises depuis Гап 420 jusqu’a la Revolution de 1789. 29 vol. P., 1822-1833 (далее - Isambert); Ordonnances des rois de France: Regne de Francois 1-er. Р.» 1902-1910.
26. Reglstres des deliberation du Bureau de vllle de Paris. 10 vol. Р.» 1902.
27. Picot G. Histoire des Etats Generaux au point de vue de leur influence sur le gouvernement de la France de 1355 a 1614. 5 vol. Р.» 1888.
/ Z z \
28. M a s s e 1 1 1 n J. Journal des Etats generaux de France a Tours en 1484 sous le regne de Charles У1 / Publ. par A.Barnier. Р.» 1835.
29. Lettres de Louis XI / Publ. par J.Vaesen. 11 vol.» Р.» 1883-1909.
30. Depeches des ambassadeurs ml 1 anals/ Publ. par Mandrot. 4 vol. Р.» 1916-1923.
31. Negociations diplomatiques de la France avec la Toscane / Publ. par C.Ca-
nestrini et A.Desjardins. Р.» 1872.
32. R i b i e r G. Lettres et memoires d’etat des rois» princes. 2 vol. Р.» 1666.
33. Instructions et lettres des rois tres - Chretiens» et de leurs ambassadeurs et autres actes concernant le concile de Trente / Rjbl. par P. D u p u y. Р.» 1654.
34. Guillaume В r 1 f о n n e t. Marguerite D’Angouleme. Correspondence (1521-1524) / Ed. par Ch.Martineau et M.Valsslere avec le concours de H.Heller. Geneve, 1975.
35. Acta nuntiaturae gal Исае: Correspondence des nonces en France: Carpi et Ferrerio et legationis de Carpi et de Farnese. 1535-1540. 1961; Correspondence des nonces en France Capodifferro, Dandino et Guidiccione 1541-1546. 1963; Correspondence des nonces en France Dandino, Della Torre et Trivultio 1546-1551. 1966; Correspondence du nonce en France Giovanni Battista Castell Г1581-1583. 1967; Correspondence du nonce en France Prospero Santa Croce 1552-1554. 1968; Correspondence du nonce en France Anselmo Dandino 1578-1581. 1970.
36. Mansi G. D. Sacrorum Conciliorum nova et amplissima. 1901-1902. Vol.32,33.
37. Abrege des actes, titres et memoires concernons les affaires du clerge de France tout ce qui s*est fait contre les Heretique depuis le Regne de SrLouis jusques a present / Par M.Borjon. Р.» 1680.
23
38. Recueil des Remonstrances» relicts, contracts et autres choses concemons le clerg^ de France. Р.» 1606.
39. Correspondence du cardinal Francois de Tournon. 1521-1562. P., 1946.
40. Correspondence du cardinal Jean du Bellay. 2 vol. P., 1963-1973.
41. Journal d’un cure llguer de Paris sous les demiers Valois / Publ. par Ed. de Barthelemy. Р.» 1865.
42. Du Peyrat G. L*origine des cardinaux du Saint - Siege et parti-culierement des franco!s. 1670.
43. Relations des ambassadeurs venitlens sur les affaires de France en ХУ1 slecle, recueil et traduites par M.N.Tommaseo. Vol.1. Р.» 1838.
44. S e у s s e 1 c| 1. de. La Grande monarchic de France. 1557; D u T i 1 1 e t J. Meno Ire et advis sur les libertes de PEgllse Galllcane // Ecclesiae Gallicanae in schismate statys: Etat de PEgllse galllcane durant le schisme. 1594; Coquille G. Discours des droits ecclesiastiques et libertes de Peglise galllcane // Trait4s des droits et libertes de Peglise galllcane. 2 vol. 1731. Vol.1; H о t m a n A. Traite des droits ecclesiastiques de PEgllse galllcane // Tralt4s des droits et libertes de PEgllse galllcane. 2 vol. 1731. Vol.1; Fauchet Cl. Traite des libertes des PEgllse galllcane. 2 vol. P., 1731; P 1 t h о u P. Commen-taire sur le traite des libertes de Peglise galllcane // Traites des droits et libertes de Peglise galllcane. P., 1715.
1аи Дютилле сир де ла Бюссер (умер ок. 1570). Биографических данных известно мало. Был секретарем Парижского парламента, первым нотариусом и секретарем Генриха П.
Ги Кокиль сир Роменей родом из Ниверне (1523-1603). Изучал право во Франции и Италии. Служил адвокатом в Париже, с 1571 г. имел полномочия генерального прокурора фиска, противник Лиги. На Генеральных итатах выступал в качестве депутата от третьего сословия. При Генрихе 1У отказался от должностей.
Антуан Отман (1525-1596), адвокат в Парижском парламенте. Лиг£р, брат кальвиниста Франсуа Отмана, автора "Франко-Галлии".
Клод Фоне (1529-1601), секретарь кардинала Ф. де ТУрнона в Италии, занимал должность президента Монетного двора в Париже. В последние годы жизни продал своп должность и занялся творчеством.
Пьер Питу (1539-1596) из семьи адвоката в Труа. Изучал право в fypae и Валенсе. В 20 лет получил место адвоката в Парижском парламенте, пользовался больной известностью. В начале гражданских войн стал кальвинистом. В 1573 г. отказался от кальвинизма и получил от монарха должность генерального прокурора Гиени.
24
Глава I
ОФОРМЛЕНИЕ ПРАВОВОГО СТАТУСА ГАЛЛИКАНСКОЙ ЦЕРКВИ
На рубеже ХУ1 в., когда французская монархия делала первые шаги на пути абсолютизма, одним из важнейших стала церковная реформа. На новом этапе политической централизации встал вопрос об отношениях между государством и церковью, о правовом статусе галликанской церкви. Оформление статуса галликанской церкви заняло более 70 лет (с момента принятия Прагматической санкции 1438 г. до ее аннулирования и подписания Болонского конкордата 1516 г.). Учреждением государственной церкви, зависимой от монархии и римского престола, завершался длительный период в истории государственно-церковных отношений, воплотивший в себе все особенности многогранных связей между феодальным государством и римско-католической церковной организацией. Отношения между государством и церковью складывались из взаимодействий между монархом и клиром, государством и церковной метрополией, духовенством и святым престолом. При этом духовенство одновременно представляло как сословие феодального государства, так и церковную корпорацию, зависимую от Рима. Римский папа являлся главой всей католической церкви и в то же время светским государем на Апеннинах (Папское государство), что позволяло ему вмешиваться во внутреннюю и внешнюю политику европейских государств.
На протяжении всего средневековья две главные силы феодального общества - государство и церковь - находились в постоянной связи. Церковь освящала королевскую власть и выполняла ряд государственных функций, государство защищало церковь и, секционируя сбор церковной десятины с сословий, способствовала ее материальному благосостоянию. Вместе с тем характер государственно-церковных отношений подвергался изменениям. Это объяснялось переменами как в государственном строе, так и в церковной организации. В раннее средневековье сильная светская власть в лице франкских королей имела своими союзниками нуждающихся в опеке римского папу и духовенство. Слабость Рима и покровительство королевской власти духовенству благоприятствовали фактическому самоуправлению клира и вмешательству короны в дела церкви. Феодальная раздробленность и ослабление центральной власти позволили папе, к тому времени укрепившему свое положение, расширить свои прерогативы и вмешаться в дела французского клира, подчинив его своей власти. С ХП в. папа присвоил себе права наэна-
25
чать прелатов на церковные кафедры, раздавать за службу бенефиции и взимать с иерархов побор (аннаты), равный годовому доходу с пожалования. Новое содержание в государственно-церковные отношения внесла сословная монархия: оформление сословий (в том числе духовного), возвышение их политической роли, изменение характера власти монарха и укрепление ее позиций.
Как сословие феодального государства духовенство было первым из привилегированных, имевшим приоритет перед дворянством. Как часть класса феодалов, с присущей только ему иерархией и дисциплиной и отделенное вследствие особенности своей деятельности от светского мира, сословие духовенства обладало большими привилегиями: налоговым иммунитетом (освобождением от прямого и косвенных налогов), правом на взимание церковной десятины с остальных сословий, правами юрисдикции и освобождения от воинской повинности. Принадлежность к господствующему классу и высшему сословию обеспечивала духовенство политическими правами. Представители высшего клира входили в состав Королевского совета и Парижского парламента, с начала деятельности ассамблей Генеральных штатов участвовали в работе этих сословно-представительных учреждений. Церковный престол во Франции имел право на созыв национальных и провинциальных соборов. Однако сословная принадлежность, которая гарантировала клиру привилегии, не являлась наследственной. Введенный папой в интересах сохранения церковных богатств обязательный для духовенства обет безбрачия (целибат) обусловил пополнение клира за счет представителей дворянства, горожан и крестьян. Характеризуя духовное сословие, следует подчеркнуть, что французское духовенство, как и другие сословия в момент формирования сословной монархии, отличалось слабостью своей сословной консолидации в общегосударственном масштабе*. Локализация интересов способствовала межсословному (духовенство, дворянство и горожане) объединению в пределах провинций и нередко препятствовала политике центральной власти. Укреплению связей между духовенством и местными феодалами или городским муниципалитетом содействовало использование клиром привилегии наделять своих светских сеньоров правом патроната (оно обеспечивало последних правом на часть церковных доходов и на участие в церковном управлении), а также дарения местных сеньоров и горожан в пользу церкви. Наряду с приобретениями движимого и недвижимого имущества дарения были источником церковных богатств, имевших статус неделимых и неотчуждаемых.
В то же время, будучи церковной корпорацией, французское духовенство находилось в зависимости от папы. Как отмечалось, глава
26
святого престола обладал правами назначать прелатов на церковные кафедры и раздавать бенефиции (раздача бенефициев осуществлялась из церковного земельного фонда), имел судебные полномочия и взимал с прелатов побор.
Противоречия между сословными привилегиями духовенства и зависимым положением церковной корпорации от Рима были главной причиной обострения отношений клира с римским престолом. В конце Х1У в. оформилось соборное движение европейского духовенства за ограничение прав папы на вмешательство в дела клира, за самоуправление церквей, в котором французское духовенство играло активную роль.
Двойственность положения духовенства как сословия и как церковной корпорации благоприятствовала вмешательству в дела клира светской власти. Однако весомость защиты интересов духовного сословия перед папой была . прямо пропорциональна авторитету трона. Поэтому важным условием, благоприятствующим вмешательству короны в церковные дела, стала государственная централизация и изменение характера государственной власти - признание публично-правовой основы королевской власти вместо патримониальной. В начале Х1У в. утверждение сословной монархии как первой фазы государственной централизации позволило французскому монарху поставить вопрос о положении французской церковной корпорации и отношении клира к церковной метрополии. Филипп 1У запретил папские поборы во Франции, что привело к конфликту с папой Бонифацием УШ. *Корона брала на себя миссию защиты и поддержки социальных привилегий всех сословий. Признание публично-правовой основы власти наряду с сакраментальностью, которую посредством таинства коронации придавала правлению монарха церковь, укрепляло ее авторитет и способствовало ограничению церковного влияния в делах государя. Выступая гарантом защиты сословных привилегий духовенства, монарх претендовал на расширение своих прав в делах церкви, требуя у папы права на соучастие в распределении всех церковных доходов. Риму пришлось пойти на уступки короне. В начале Х1У в. (1303) с санкции папы права монарха были несколько расширены. Он получил право раздавать церковные бенефиции по своему усмотрению. Однако согласно условиям, выставленным Римом, государь мог использовать вакантные бенефиции кафедральных церквей только однажды - в момент вступления на престол.
Церковная политика Филиппа 1У способствовала ущемлению авторитета папы и наряду с другими негативными для Рима факторами благоприятствовала ослаблению папства. Смерть Бонифация УШ и временная
27
вакансия святого престола позволила французскому королю отделиться от Рима, признав власть созданного и поддержанного им авиньонского престола. Авиньонские папы находились под контролем французской короны почти 70 лет. Авиньонское пленение пап (1309-1377) привело к расколу ("Великая схизма", 1378-1417) церкви, плодами которого воспользовалась французская монархия в первой половине X? в.
Любопытно, что когда авторитет римского престола бы нарушен и монарх обрел реальную возможность защитить перед папой интересы духовенства, французский клир не поддержал затеянную монархом анти-римскую кампанию. Угроза вмешательства короны в дела церкви (такова была цена защиты интересов французской церковной корпорации перед Римом) побудила духовенство держаться в оппозиции к короне. Возможно, что именно в эти годы активных попыток государя решить церковный вопрос в своих интересах резче проявилось несовпадение целей монарха и самого французского клира и боязнь последнего оказаться в зависимости от короны. Оправданность этих опасений станет очевидной уже во второй половине ХУ в., когда духовенство выступит с требованиями двойной автономии от Рима и монархии.
Успехи церковной политики на протяжении Xiy в. побуждали французских монархов к оформлению своего права на вмешательство в дела духовенства. Попытки в этом направлении неоднократно предпринимались в конце Х1У - начале ХУ вв. (указы 1385, 1389, 1406, 1407, 1418 гг.). Следует отметить, что в первые десятилетия ХУ в. в критической для Франции ситуации Столетней войны вопрос о статусе французской церкви затрагивал национальные интересы. На французских землях, лишенных суверенных прав по Труаскому миру 1420 г. и разделенных между англичанами и их союзниками, герцогами Бургундским и Бретонским, церковь оказалась под покровительством сеньоров проанглийской ориентации.
Позиция королевской власти достаточно ясно отразилась в указе дофина Карла от 1418 г. От имени Карла У1 дофин объявил о статусе автономии французской церкви, согласно которому клирики получали права на выборы прелатов и на раздачу бенефициев в то время, как папа лишался прав на сбор аннат и на сохранение во Франции бенефи-циального резерва. Указ дофина реального значения не имел, но сыграл определенную роль в подготовке ассамблеи в Бурже 1438 г. Поддержка прелатами церковной политики монархии в известной степени благоприятствовала осуществлению Карлом УП церковной реформы в том виде, в каком она воплотилась в Прагматической санкции.
28
В 1438 г. на ассамблее духовенства й Бурке в присутствии монарха была принята "Прагматическая санкция Карла УП о власти Вселенских соборов, о праве раздавать бенефиции, о выборах, об апелляциях, о прославлении Божественной службы"2, согласно которой был признан приоритет соборов над властью папы и учрежден статус автономии французской церкви от святого престола. С этого времени французская церковь получила официальное название галликанская. Французский монарх санкционировал учреждение статуса автономии церкви, нарушенной в Хф в. Социально-политическое значение этой акции заключалось в стремлении королевской власти обеспечить себе как покровителю церкви право на вмешательство в ее дела при допущении к церковному управлению духовенства. В то же время автономия была призвана способствовать консолидации в общенациональном масштабе духовного сословия и французской церковной корпорации перед авторитетом папы. Это был важный политический шаг, который отвечал велению времени. При слабом сословном объединении духовенства в общенациональном масштабе и локализации его интересов вмешательство монарха в дела клира ставило под контроль короны деятельность всей французской церкви.
Действие Прагматической санкции распространялось на территорию королевского домена на 1438 г. За пределами владений монарха в это время оставались сеньориальные земли Бретани, Дофине, Прованса, Бургундии, а также оккупированная англичанами Нормандия. Эти земли в церковном отношении являлись консисторианскими, то есть принадлежали римской курии.
С санкции Карла УЛ галликанская церковь ставилась под контроль Парижского парламента.-Главный парламент Франции брал на себя полномочия посредника между французским духовенством и святым престолом. Таким образом монархия стремилась сократить вмешательство папы во внутренние дела галликанской церкви. Этим были продиктованы многочисленные статьи, обусловившие возможность подачи жалоб на рассмотрение папы. Парижский парламент определял допустимость обращения в Рим ("апелляции не должны вызывать подозрений в несерьезном отношении к высшей инстанции"; "апелляции должны быть обоснованными и не являться свидетельством дерзости жалобщика"; статьи предостерегали от излишних расходов, "чтобы польза апелляций была очевидна перед возможными расходами", не допускались вторичные апелляции2).
Согласно Прагматической санкции, автономия галликанской церкви слагалась из прав духовенства на выборы прелатов, на раздачу бене
29
фициев, на суд и на согласование аннат . Упразднив монополию папы назначать прелатов, Прагматическая санкция обеспечила за иерархами право выбирать высший клир. Таким образом на усмотрение духовенства отдавался вопрос о кадрах для галликанской церкви. ("Епископы и аббаты монастырей должны избираться главами приходов и монастырей... отныне папа лишается права вводить в церковь своих каноников"4). За папой оставалось право утверждать решения французского клира: вводить в сан выбранных прелатов.
Одновременно с правом выбирать Прагматическая санкция наделяла иерархов правом раздавать церковные бенефиции ("в целях пресечения злоупотреблений право на раздачу бенефициев передается местному духовенству")5. Кроме того, "конгрегация французского духовенства изъявляла свою волю самостоятельно поступать и высказывать свое мнение папе, а также самостоятельно производить суд, предваряя разбирательство папы"®. Воля духовенства ставилась во главу угла в вопросе об аннатах ("чтобы такого рода подчинение происходило только с согласия галликанской церкви, и не другим образом"?), что фактически означало освобождение от побора. Прагматическая санкция лишала папу права вознаграждать прелатов по особому распоряжению. Вместе с тем статус автономии галликанской церкви оставлял за святым престолом право апелляционного суда как высшей церковной инстанции.
Гарантом церковной автономии выступал монарх. При его поддержке требования духовенства об автономии получили официальное оформление. Монарх оставлял за собой право на отмену Прагматической санкции. Как покровитель галликанской церкви он пользовался правами рекомендовать своих кандидатов на церковные кафедры и созывать национальные соборы. Учреждение статуса автономии галликанской церкви было важной вехой в церковной политике короны - создании благоприятных условий для укрепления монаршего влияния в делах церкви, в известной мере предрешившей судьбу самоуправления французского духовенства.
Тем не менее в 1438 г. церковный вопрос был решен с учетом интересов самого клира. Галликанская церковь получила статус самоуправления, она стала субъектом в государственно-церковных отношениях и в связях с Римом, что существенно отличало ее положение от тех условий, в которых она оказалась в годы правления Людовика XI и в первую половину Х^1 в.
Церковную реформу Карла УН об учреждении статуса автономии
30
галликанокой церкви от Рима под покровительством короны следует рассматривать как итог церковной политики оословной монархии предшествующих лет. Реализация давно назревших церковных преобразований стала возможн^ в условиях укрепления центральной власти и возвышения авторитета монарха» чему в те годы немало способствовал перелом в столетней войне. Наряду с налоговой, военной и судебной рбфврмами (создание системы постоянных налогов» постоянной армии и аппарата исполнительной власти) церковная политика стала составной частью всей деятельности государя» направленной на расширение прерогатив центральной власти. Таким образом» в первой половине ХУ в. закладывались основы будущего абсолютистского государства.
В то же время репение церковного вопроса в угодной для короны форме стимулировалось ослаблением папства. "Великая схизма1* (1378-1417) и последовавшее за этим соборное движение облегчали французскому монарху осуществление этой задачи. По существу» реше-ние вопроса об автономии французской церкви было принято в обход римского папы. Установивжееся в эти годы двоепапство (Рим и Авиньон) благоприятствовало известной самостоятельности монарха. Французский король поддержал соборное движение» покровительствуя при этом святому престолу в Авиньоне. Зависимый от благоволения Франции авиньонский папа Феликс У не мог препятствовать Карлу УП.
Успех церковной политики предопределил последующие действия» предпринятые монархом. Утвердив свое право на вмешательство в дела галликанской церкви» французский государь Карл УП» побуждаемый внешнеполитическими интересами, выступил в поддержку римского престола» объявив себя сторонником единства церкви» чем заслужил расположение папы Евгения ТУ. Но франко-римскому сближению препятствовала Прагматическая санкция. Не признавая законность этого документа» римские папы требовали его отмены» на практике выражая свой протест против своеволия монарха.
Н.Валуа в своей работе "История Буржской Прагматической санкции при Карле У1Г&» ссылаясь на архивы» приводит факты использования папой своего права на вмешательство в дела французского клира, Формальным основанием для этого было право святого престола на Утверждение выборов духовенства. Так, в 1439 г. папа Евгений 1У Распорядился епископством Анжер в пользу кардинала Г.д’Этутвиля, хотя, согласно выборам, на эту кафедру претендовал ставленник французского духовенства Ж.Мишель (папа придрался к тому, что последний якобы был необразованным и к тому же незаконнорожденным)®.
31
В 1441 г. Евгений 1У назначил в Шартр Пьера де Комборна, отвергнув выбранного королевского медика П.Бешебьена. В Сан-Феран-де Мо папа назначил аббатом Филиппа де Камаша, кассировав при этом выборы Вана Куртука1^. Святой престол не утвердил отчет о выборах Вана Гоно в монастыре Сен-Мишель (1444), назначив кардинала Гийома д’Этутвиля командором аббатства11. В 1445 г. папа назначил Вана Тронсона епископом Невера вместо выбранного на эту кафедру Вана д’Этампа и т.п.
Папские нунции добивались отмены буржских решений об изъятии у, римской курии права на особые пожалования и требовали сохранения во Франции папского резерва для вознаграждения: они настаивали на использовании папой совместно с французским духовенством права наделять церковными бенефициями, а также судить иерархов и взимать аннаты.
Размеры финансовых потерь побуждали папство добиваться отмены Прагматической санкции на протяжении всей второй половины ХУ -начала ХУ1 в. Политика римского престола в отношении Франции объяснялась прежде всего общим ухудшением финансового положения курии. Источники материальных ресурсов сокращались, так как разрывались прежние вассальные связи с европейскими государями, признававшими право сюзеренитета папы. В числе последних во второй половине ХУ в. оставались Неаполь и Феррара. По мере укрепления национальных государств папе труднее было делать поборы с местных церквей беэ согласия светской власти; часть взимаемых сумм попадала в государственную казну, и папа был вынужден санкционировать поборы с духовенства в пользу короны. О примерной величине материального ущерба, который понесла римская курия, свидетельствуют ремонстрации Парижского парламента в 60-е гг. ХУ в. Выступая против отмены Людовиком XI Прагматической санкции, парижские магистраты заявили о том, что только за три года (с 1464 по 1467), пока было приостановлено действие Санкции Карла УП, римская курия извлекла из Франции около трех миллионов экю12.
Первые папские буллы против Буржской санкции появились в 1458 г. Папа Пий П (1458, 1464) обвинил Карла УП и его вельмож в том, что они, как правило, распоряжаются церковными бенефициями в своих интересах, что Парижский парламент вмешивается в исключительно церковные дела и французские прелаты якобы превращены в рабов светской власти13.
Буллы об отмене Прагматической санкции знаменовали понтификаты почти всех пап, следовавших за Пием П: Сикста 1У (1484), Иннокен-
32
ТИЯ УШ (1484, 1492), Александра У1 (1492, 1502) и Юлия II (1503, 1513)14.
Умиротворение, наступившее после "Великой схизмы" и соборного движения, папа использовал для укрепления авторитета святого престола. С этой целью были осуждены соборная доктрина и соборное движение. Глава римского престола изменил состав священной коллегии, введя в ее состав преимущественно итальянских кардиналов. Создание угодной коллегии кардиналов позволило папе совершенствовать административное управление римской курии: канцелярию, фискальную и судебную палаты, в которые вводились главным образом итальянцы (иностранцы допускались в канцелярию). В начале ХУ1 в. изменился социальный состав администрации, он пополнился исключительно клириками. Управленческий аппарат становился опорой святого престола.
В поисках пути укрепления своего могущества папа стремился,' с одной стороны, упрочить свои позиции в Италии, с другой, возвысить свой авторитет в отношениях с европейскими государями. В Италии святой престол активно поддерживал соперничество между городами-государствами, используя в качестве средств этой своей политики непотизм, итальянизацию папства (монополию итальянцев на святой престол) и союзы с европейскими государствами.
Во второй половине ХУ - начале ХУ1 в. возникают новые формы отношений между святым престолом и светской властью, которые находят отражение в конкордатах и в нунциатуре. Изменение внутри- и внешнеполитической ситуации в национальных государствах (обострение социально-политической борьбы) побуждало некоторых европейских государей обращать свои взоры к Риму.
Судьба Прагматической санкции и будущее галликанской церкви были решены в правление Людовика XI. В 60-80-е гг. ХУ в. интересы внешней политики и осложнение внутриполитической обстановки заставили монарха пересмотреть церковный вопрос. В 1461 г., желая укрепить отношения с чаиок. Людовик XI приостановил действие Прагматической санкции. Объ/.снхе ьтой французского монарха следует искать во внешней лол^ике кор^н^., оснорр*^ направлением которой с середины ХУ п отела Ютали*.
Пла^ы будущие ит .л янских пе^вов роцимсг ощэ в кабинете Карле уц. Убедительные военные усгихм Французский армии р последние Десятилетия Столетней войны, приблизившие победу, побуждали монархе п^сабг^иться о после?9эчнг»м содержании Фр. нцуоскогс рыцарства -одного из важны* условий стабильности внутренней обстановка. Выбоо •M.03I
33
Италии в данном случае был связан с династическими притязаниями французской короны.
Окончание Столетней войны благоприятствовало осуществлению внешнеполитических планов. Вступая на престол, преемник Карла JflL Людовик XI обещал папе Пию l| восстановить святой престол в прежних правах во Франции, требуя взамен поддержку в итальянской политике^. так, в дипломатической переписке Людовика XI, составившей около 1400 писем, более половины была адресована в Италию, в том числе герцогам Милана, донам Венеции, правителям Флоренции, герцогам Савойским, а также в Геную и в Рим16. В период правления Людовика XI определилась тактика французской дипломатии: вмешательство во внутренние дела, поддержка противоречий между итальянскими государствами и даже применение военной силы. Вместе с тем определенные коррективы в отношения между французской короной и итальянскими государствами вносила внутриполитическая обстановка во Франции, которая заставляла монарха использовать итальянскую карту в своих внутренних делах.
В 60-е гг. х]г в. Франция вступила в последний период политического объединения, который завершился присоединением к короне герцогств Бургундского, Пикардии, Ниверне, Прованса и Бретани. Кульминацией напряженности этого ответственного этапа централизации страны стала борьба Людовика XI с Лигой Общественного блага, возглавляемой герцогами Бургундским и Бретонским.
Внутренняя политика Людовика XI (отказ от созыва Генеральных штатов, увеличение государственного налога, сокращение пенсий и других пожалований знати), направленная на стабилизацию положения, вызывала недовольство у феодальной аристократии, части среднего и мелкого дворянства и городских слоев. "Государи Франции, - писал в 1464 г. миланский посол, - недовольны Людовиком XI, который, в отличие от своего отца, вовсе не совещался с ними и, даже выслушав их советы, действовал противоположным образом"1?.
Предметом недовольства была также свойственная итальянской политике Людовика XI осторожность и неторопливость в принятии решений. В целом поддерживая внешнеполитические планы монарха, французская знать уже в 60-е гг. ждала решительных действий - снаряжения военных походов, с которыми Людовик XI отнюдь не торопился. В 1463 г. он даже заключил союз с миланским герцогом Сфорца, чем вызвал взрыв недовольства во Франции.
Лига Общественного блага, выступившая в 1465 г., объединила в
34
сВоих рядах помимо части знати, представителей среднего и мелкого дворянства, некоторых городов (в том числе Парика) также и духовенство, участие которого в Лиге было вызвано нарушением автономных прав галликанской церкви. Лигёры желали низложить Людовика XI и возвести на престол его младшего брата Карла Французского. В планы диГи входила организация военного похода в Италию. Осуществление этой задачи они связывали с отстранением от власти Людовика XI.
Это обстоятельство французский монарх использовал в своих намерениях привлечь итальянского государя к борьбе с лигёрами. Ссылаясь на слова Людовика XI, миланский посол писал герцогу о том, что Сфорца обязан помочь французскому королю не только по договору, но в соответствии со своими собственными интересами, ибо враги герцога являются врагами короля18.
Для осуществления своих планов лигёры стремились заручиться поддержкой папы. Они требовали от Павла П освободить оппозиционно настроенных представителей знати от уз вассальной присяги18, данной Людовику XI.
В начальный период борьбы с Лигой отношения с итальянскими государствами сыграли ванную роль, обеспечив на время ослабление наступления сепаратистов. Достаточно сказать, что герцог Сфорца направил во Францию 3 тыс. всадников и столько ие пехотинцев. Папа отказал лигёрам в просьбе избавить их от уз вассальной присяги королю. В ответ на это французский монарх разрешил вывоз денег в Рим. В 1472 г. в Амбуаэе*8 было заключено соглашение между папой Сикстом 1У и Людовиком XI, согласно которому святой престол получал право частично пользоваться доходами с вакантных церковных бенефициев. Кроме того, вносились изменения в права юрисдикции короны и папы: бенефициальные дела долины были рассматриваться во Франции как в первой инстанции, апелляции - в Риме. По соглашению папа сохранял за собой право утверждать тех клириков, которых могли .назначить король, королева и дофин, в то ке время консисторианские бенефиции, розданные папой, долины были санкционироваться королевскими грамотами.
Борьба с сепаратистами Лиги Общественного блага убедила Людовика XI в опасности сохранения церковной автономии. В условиях сложной внутриполитической обстановки статус церковной автономии, представляющий множественную власть десятков епископств, аббатств и приорств, создавал угрозу объединения клира с сепаратистски настроенными дворянством и городами.
35
Война с Лигой затормозила осуществление внешнеполитически планов французской короны до 1477 г., когда с гибелью герцог Бургундского исчез главный очаг сопротивления централизаторско политике монархии. Разрядка внутриполитической обстановки содейст вовала активизации внешней политики короны. Не связанный боле внутренними проблемами, Людовик XI переходит в осуществлении свои планов в Италии к более решительным мерам, отваливаясь в 1478 г. ш военное вмешательство в итальянские дела. (В августе 1478 г. oi направил в Италию часть своей регулярной армии в количестве 3 тыс всадников, что составляло треть королевской кавалерии^). Действие Людовика XI вызывают беспокойство у папы, и Рим спешит сделат] ответные шаги. Франко-римские отношения приобретают постоянно изменяющийся характер; при этом церковные дела становятся составной частью внешнеполитических. В ходе диалога с папой идет непрерывный процесс совершенствования форм вмешательства в дела французского клира как монарха, так и римского престола.
Приостановка действия Прагматической санкции и посягательство на права самоуправления галликанской церкви половили начало новому этапу в государственно-церковных отношениях - подчинению монарху и созданию зависимой от короны и Рима церкви. В непопулярных действиях французского монарха (отказ от созыва Генеральных штатов, ущемление прав галликанской церкви и превращение духовенства в заложника внешнеполитических интересов короны) просматривались первые шаги абсолютистского государства. Однако официальное оформление возобладавших при Людовике XI государственно-церковных отношений было отложено на полстолетия до появления на престоле Франциска I, использовавшего опыт своего далекого предшественника.
Болонский конкордат 1516 г. Оформление франко-римских отношений завершилось в начале ХУ1 в. Пересмотр церковной политики, начатый Людовиком XI, в конце ХУ - первые годь* ХИ в. был ускорен внешнеполитическими интересами французского монарха. Одно 53 условий успехов в развязанных французской короной Итальянским -ой*-ах французские монархи связывали с франке-римским договором. Пзрспек-тива получения богатой военной добычи побуждала к диалогу с напей как одним из инициаторов антифранцузских коалицп’^, в лице корона видела своего потенциального союзника в осуществлении внешней политики. История достижения альянса между Францией и Римом со всей откровенностью обнажала отношения между монархом я лапой, г>
36
|кОТорых внешнеполитические интересы совмещались с государственноцерковными. Церковный вопрос стал составной частью не только внутренней, но и внешней политики монархии. Последняя ускорила его разрешение, придав ему своеобразный характер.
Первый поход в Италию Карла УШ в 1494 г. не был поддержан Римом. Династические притязания французского монарха на корону в Неаполе не получили санкции папы. В год предполагаемой коронации Карла УШ в Неаполе папа выступил инициатором создания антифранцуз-ской лиги, в состав которой, кроме Рима, вошли венецианский дож, герцог Милана, император Максимилиан Габсбург и испанский король Фердинанд.
Оппозиция святого престола побудила Карла ХШ к поиску ответных мер. В качестве таковой стала идея созыва Вселенского собора. Смысл затеи был прост: требованиями реформы церкви и периодичности в деятельности Вселенских соборов заставить папу, сопротивлявшегося такой перспективе, воспротивиться созыву Вселенского собора и на этом основании поставить вопрос о смещении папы. Однако Карл УШ не успел реализовать эту идею. Ее кажущаяся перспективность воодушевит преемников монарха.
В 1499 г. французский монарх и папа оказались в одном союзе вместе с императором Максимилианом Габсбургом, правителями Венеции, Испании, Шотландии, Англии и Португалии. Этот международный альянс обеспечил Франции временную военную победу - взятие Милана. ,
В 1508 г. Франция и Рим вошли в Камбрейскую лигу, направленную против Венеции. Действия французской армии в это время оказались не менее успешными, чем в 1499 г.: их итогом был захват Брешии.
Ища союзников для осуществления своих замыслов, Людовик ХП одновременно стремился взять под свой контроль святой престол. С этой целью он в 1503 г. пытался посадить на него своего ставленника Французского кардинала Жоржа Амбуазского. Конклав отверг кандидатуру’ монарха и избрал папой кардинала Сиены (Пия Ш), а после его скоропостижной смерти в том же году кардинала Ла Ровера (Юлия II). Опасаясь влияния Людовика ХП в священной коллегии кардиналов, новый папа Юлий U назначил кардинала Амбуазского легатом во Францию. Активность французского монарха на итальянском театре военных Действий и вмешательство в дела церкви вызывали тревогу у папы, так как угрожали святому престолу потерей влияния на Апеннинах.
Обострение франко-римских отношений, начавшееся в первые годы ХУт в., привело к открытой вражде между монархом и папой. В 1510 г.
37
при активности Рима сформировалась новая антифранцузская лиге объединившая большинство итальянских государств, а также Испании Англию и Швейцарию. В этих условиях Людовик XII прибег к ужесточени действия Прагматической санкции, к сокращению прав римской курии и апостолические пожалования. Папа в ответ на это объявил французски кардиналам в Риме о своем нежелании их видеть в своей коллегии и необходимости впредь им самим позаботиться о своей судьбе. Назре вавший конфликт заставил Людовика ХП обратиться к французском духовенству.
В 1510 г. в Туре с санкции Людовика XII собрался национальны собора для решения неотложной задачи - выработки позиции в отноше нии римского престола. В этом соборе приняли участие 5 архиеписко пов (Лиона, Санса, Буржа, Арля и Бордо), 55 епископов, 50 докторе теологии - делегатов от университета Парижа, Орлеана, Пуатье, Анже ра и Тулузы, а также президенты парламентов Парижа, Руана, Тулузы 1 Бордо. Такая активность духовенства и парламентов объяснялась поэи-цией монарха в отношении церкви: Людовик XII восстановил действие Прагматической санкции об автономии галликанской церкви от Рима.
Теологами были сформулированы семь вопросов, определяющих от-ношения между светской и духовной властями и между двумя суверенны^ ми государствами - Францией и Папским княжеством: "...позволено лк папе начинать войну со светским государем в землях, не являющихся патримонией римской церкви; разрешено ли понтифику защищать^ свою ' патримонию; позволено ли государю защищаться и может ли светская власть воспользоваться оружием против папы; как должен вести себя государь в том случае, если папа не соблюдает права светской власти, если святой престол несправедлив (выступает публично против государя) и каковы отношения монарха с галликанской церковью" .
Собор поддержал монарха, подчеркнув необходимость соблюдать границы суверенных государств, а также недопустимость использования папой своего права понтифика в нарушение суверенитета независимого французского государства. Представительная ассамблея в Турвк отказала папе в праве начинать войну со светскими государями на землях, находящихся вне папсксй патримонии, указав понтифику на право еаши~ щать свои владения^ 9 то же время монарх наделялся правом использовать оружие ? целю защиты. В случае несоблюдения папой прав государя или пуб.’мчнохю оскорбления трона собор даже освобождал монарха от повиновении римскому престолу. Турская ассамблея подтвердила подчинение Прагматической санкции, а также решениям Базельско
38
го собора о приоритете власти соборов над властью папы. Отделяя го-суДарственно-церковные связи от отношений мекду Францией и Папским государством, собор тем не менее пытался обосновать неповиновение монарха папе принципом отношений между суверенными государствами.
Получив санкцию собора на войну с папой и на созыв Вселенского собора, Людовик ХП готовился к войне. С этой целью он стремился использовать европейских государей, но не учел позиции последних в отношении как самой Франции, так и Рима: интересы Испании, соперничавшей с французским монархом в Неаполе и в Милане, а также планы Англии. В 1510 г. испанский посол объявил, что Испания останется верной защитницей Рима. Не желал поддерживать антипапскую кампанию и английский король. Единственным союзником Людовика XII в антипап-ской борьбе остался германский император Максимилиан Габсбург, один из самых ненадежных и опасных партнеров по соглашению. Создавшаяся ситуация заставила французского монарха отказаться от идеи военных действий против Рима и обратиться к созыву Вселенского собора и нажиму на папу посредством этого форума духовенства. В деле организации предстоящего собора Людовик XII опирался на германского императора и оппозиционно настроенных в отношении папы восемь кардиналов священной коллегии.
В мае 1511 г. в Пизе собралась ассамблея духовенства, вошедшая в историю как собор, созванный против папы Юлия 11^5. поводом к созыву собора послужило бездействие римской курии в отношении решений Констанцского собора 1414 г., касавшихся организационно-дисциплинарной реформы церкви, и длительность паузы (62 года) после последнего Базельско-Флорентийского собора 1431-1449 гг. Постановления Констанцского собора 1414 г., согласно которым Вселенские соборы превращались в постоянный институт, контролирующий папскую власть, в том числе в установлении порядка и сроков созыва этих Вселенских ассамблей духовенства, стали руководством к действию для организаторов антипапского Пизанского собора. Со стороны инициаторов созыва собора это была попытка возродить соборное движение: желание напомнить главе святого престола о границах его власти ("противозаконна тираническая власть папы, которую присвоил себе Юлий IIм, "нарушение папой соборных постановлений ведет к отлучению главы римской курии"2®, "собор должен быть свободен от давления и следовать принципам, определенным Констанцским собором”^').
Согласно принятым постановлениям, Пизанская ассамблея духовенства брала на себя задачу установления мира между христианами,
с9
объявления войны неверным, борьбы с ересью и осуществления реформы "во главе и в членах". Однако ассамблея в Пиэе, претендовавшая на роль Вселенской, вошла в историю как не признанный Вселенский собор. Кроме части кардиналов священной коллегии, некоторых французских прелатов и представителей германского императора, никто не поддержал идею Пизанского собора. Попытка внутренней организации церкви без Рима и против Рима не нашла поддержки у подавляющего большинства государей. Таким образом, Людовик XII, рассчитывая на отстранение папы, сам оказался в изоляции.
Между тем, римская курия в лице Юлия Ц сумела воспользоваться создавшейся обстановкой: в 1512 г. был созван Вселенский Латеран-ский собор, продлившийся до 1517 г. Его отличительной чертой стала пропапская направленность. Свидетельством этого явились осуждение и аннулирование решений Пизанского собора и принятие буллы "Mandatum Patriarcha" о примате власти папы над собором, ставшей ццейной основой Латеранского собора.
На восьмой сессии (1513) собора деятельность французского монарха была оценена как раскольническая28: папа Юлий П указал на незаконность собора в Пиэе и на несовместимость действий монарха с его положением наихристианнейшего короля. Латеранский собор объявил о незаконности принятых в Пиэе решений о примате власти собора над папой и правомочности отлучения понтифика .
В ходе собора (1514) французские прелаты (пять епископов, два магистра теологии и два архиепископа) попросили у папы прощения за свое участие в Пизанской встрече, признав папу единственным понтификом, обладателем абсолютной власти в церкви30. Таким образом часть духовенства отказалась от поддержки монарха в антипапских действиях. Изоляция Людовика Х1|1 на международной арене усугублялась расколом среди французского духовенства в оценке позиции государя.
Антисоборная направленность Вселенского собора содействовала принятию решений об отмене Прагматической санкции3*. Кроме того, пропапская тональность этого собора способствовала появлению буллы о наделении церковного суда полномочиями по гражданским вопросам, что санкционировало вмешательство церкви в дела государей32.. Латеранский собор стал важным этапом в процессе укрепления абсолютной власти папы.
В это же время по инициативе римского престола была создана Святая лига, в которой вместе с Римом объединились дож Венеции и император Максимилиан Габсбург.
40
Напряженность текущего момента была снята в связи с кончиной папы Юлия Ц и переориентацией французской политики нового главы святого престола Льва X. Политика папства в ото время корректировалась успехами испанской армии. Изоляция Франции открывала перед испанским королем Фердинандом, получившим в Неаполе инвеституру от папы, дорогу в Милан. Это обстоятельство нарушало баланс сил в сфере папского влияния в Италии, поэтому Лев X стремился урегулировать отношения с Францией, добиться мира мешду воюющими сторонами и отвлечь интересы последних от Апеннин. С этой целью им была выдвинута идея объединения христианских государств для крестового похода на Восток. Замысел папы Льва X нашел поддержку во Франции: в римскую курию был послан королевский советник Клод де Сейссель. результатом переговоров стало привлечение Франции к участию в Лате-ранском соборе и согласие Людовика ХП отказаться от решений Пизанского собора 1511 г. и признать власть папы над соборами33. Вслед за этим был подписан франко-римский договор (1514), согласно которому Людовик ХП обещал защищать права и независимость святого престола, а папа брал под покровительство Францию. Франко-римское соглашение выводило Францию из изоляции, однако не содействовало успеху внешнеполитических планов Людовика ХП. Надеждам Франции на помощь в итальянской политике папа противопоставил свой союз с Испанией.
После смерти Людовика ХП (1515) его преемник Франциск I столкнулся с новой антифранцузской лигой, а также с притязаниями святого престола на установление суверенитета над Пармой, Моденой и Реджо и требованиями к монарху отказаться от планов подчинить Милан. Кроме того, на очередной сессии Латеранского собора (1515) папой был вновь поднят вопрос об отмене Прагматической санкции. В ответ на это Франциск I укрепил свою армию, привлекая в нее высокой оплатой швейцарских наемников. Сделав ставку на военную силу, французский ыонарх добился внушительных успехов. Победа при Мариньяно и овладение Миланом (1515) побудила папу к переговорам с Франциском I.
В сентябре 1515 г. в Витербо папа Лев X и Франциск I договорились о заключении союза, в который кроме них вошли республика Флоренция, герцогство Урбино и весь дом Медичи (представителем этого Аома являлся Лев X). Договор был подписан папским нунцием Лодовико Каноссой и канцлером Франциска I Антуаном Дюпра и ратифицирован пипой в октябре 1515 г. По этому договору, Франциск I обязался защищать папу и Папское государство против всякой агрессии. При этом
41
новый союз не предусматривал нанесения какого-либо ущерба Венеции, с которой папа был связан договором. В свою очередь папа должен был защищать честь короля. Договор гарантировал монарху владение не только герцогством Милан и землями, зависевшими от него, но также территорией, аннексированной короной после 1515 г. Таким образом, папа уступал Франциску I герцогство Парма и Пьяченца.
Вместе с тем франко-римское внешнеполитическое соглашение не затронуло главный предмет раздора между троном и алтарем - Прагматическую санкцию. Для обсуждения этого вопроса нужна была дополнительная встреча, и папа предложил ее Франциску I. Следующие франкоримские переговоры состоялись в Болонье в декабре 1515 г. В этих благоприятных для Франции условиях многое зависело от искусной дипломатии монарха. Семнадцатилетний период правления Людовика ХП, вобравший в себя победы и поражения французской армии и дипломатии и приведший Францию к изоляции, потребовал от Франциска I изменить политику в отношении римского престола, оценив роль папы в Итальянских войнах.
Болонья торжественно встречала победителя при Мариньяно. Французский король прибыл с многочисленной свитой, в составе которой были коннетабль Бурбон, герцоги и принцы крови, канцлер Антуан Дюпра и министры. Лев X ждал монарха в городском дворце, он собрал свою консисторию и пригласил иностранных послов. Приветственную речь начал Лев X. Затем, согласно этикету, Франциск I припал на колено перед папой и произнес слова в честь главы римского престола, признав себя сыном и слугой его святейшества, готовым к исполнению приказаний. После этого ритуала канцлер А.Дюпра представил Франциска 1 папе, заверив Льва X в том, что доблестный король французов преисполнен почтения к святому престолу, ибо он принадлежит ему по своей вере и обычаю. Показательно, что церемония приветствия отражала обе стороны отношений между Франциском I и Львом X: государственно-церковные связи (отсюда признание монархом своей сыновней преданности и готовность служить) и отношения между суверенными государствами. В церемонию приема французского монарха входило причащение, но Франциск I предусмотрительно отказался от исповеди перед папой, сославшись на верность своему духовнику.
После торжественной церемонии между Львом X и Франциском I состоялись переговоры, которые длились с 11 по 15 декабря. Главное внимание в них уделялось закреплению договоренности в Витербо отно-смтяпьяг’ Милана и герцогства Парма и Пьяченца и, кроме того, вопросу
о судьбе Прагматической санкции. Взамен на щедрость папа настаивал на отмене Прагматической санкции и добился согласия монарха. Обращаясь к прелатам галликанской церкви и к Парижскому парламенту после Болонской встречи, Франциск I отметил, что приказал считать Прагматическую санкцию недействительной и обязал Высшую судебную палату Франции проследить за исполнением этого приказа. Необходимость отмены Санкции монарх объяснял тем, что принятое в Бурке постановление якобы выполнило свою задачу и в то хе время позволило выявить недостатки установленного в 1438 г. порядка^.
Выработка условий Конкордата была поручена канцлеру А.Дюпра и кардиналу священной коллегии Пьетро Альпо д'Ареццо. В своей речи перед духовенством и представителями парламента на ассамблее в Парике в феврале 1516 г. канцлер Франциска 1 А.Дюпра обосновал необходимость отмены Прагматической санкции опасностью потери Францией своего территориального единства и крахом итальянской политики монарха. Насущность нового подхода в отношениях с римской курией канцлер доказывал на примере безуспешной деятельности Людовика ХП, против которого "папа, якобы келая изгнать его из герцогства Милан и всей Италии, действовал интердиктами и цензурой, осукдая на соборе во всеуслышание раскольническое и еретическое поведение короля"35. искусный дипломат, А.Дюпра запугивал духовенство и представителей парламента антифранцузским союзом германского императора с королями Англии и Испании и разделом Франции.
Таким образом, Болонской встречей Франциска I с папой Львом X завершился длительный и сложный период в отношениях между французской короной и Римом и открывались перспективы связей на основе взаимовыгодного Конкордата. Болонский конкордат официально утвердил принцип отношений между монархом и папой. Согласно условиям договора, было поделено право инвеституры между короной и римским престолом.
По существу Конкордат 1516 г. закрепил за французским монархом право назначать на церковные кафедры, которым тот с санкции римской курии пользовался ранее только ь момент вступления на престол. Согласно Болонскому конкордату ("De regia nominations ad proelatu-r*s faclends")36, французский монарх был наделен правом назначать на вакантные высшие церковные должности. Однако папе оставлял за собой право утверждать избранных, на церковные кафедры. Причем за ним сохранялось последнее слово: в случае, если pi:мекая курия отклоняла кандидатуру, выдвинутую монархом, государь должен был в
43
трехмесячный срок назначить другого кандидата. В Конкордате оговаривался срок вакантности кафедр (он не должен был превышать шести месяцев)37. Право назначать прелатов на вакантные церковные кафедры дополнялось правом монарха на раздачу бенефициев. В статье ”0 причине упразднения права на раздачу бенефициев”33 это право монарха обосновывалось нарушениями галликанской церковью условий раздачи церковных пребенд. В связи о этим подчеркивалось, что условием получения церковного бенефиция являются ученость (образовательный ценз предусматривал назначение доктора или лиценциата теологии), достоинство и доброе управление делами при соблюдении возрастного ценза (не моложе 27 лет).
Статьи о бенефициях заняли в Болонском конкордате одно из видных мест. Они регламентировали права на получение бенефиция, 1 ограничивая право бенефициария на одно пожалование и вводили запрет на передачу прелатом своего пожалования по собственному усмотрению, оставляя за монархом право на пересмотр владельческих прав бенефи-QQ циариев, вплоть до его изъятия у нарушителей.
В то же время в Конкордате довольно двусмысленно был решен вопрос о судебных полномочиях галликанской церкви и роли Парижского парламента в отношениях с Римом. Известные по Прагматической санкции статьи ”0 причинах” и ”0 вздорности апелляций” вошли в Болонский конкордат и по-прежнему контролировали подачу жалоб в римскую курию. В отличие от Прагматической санкции франко-римское соглашение еце более ограничивало возможность подачи апелляций, разрешая обращаться с обжалованием в высшую инстанцию только тем лицам, которые имели привилегии юрисдикции43. Однако в Болонском конкордате не было упоминаний о Парижском парламенте как о посреднике в спорных делах между французским духовенством и Римом. Монарх оставлял этот вопрос открытым, таким образом облегчая вмешательство короны в судебные дела галликанской церкви и одновременно посягая на прерогативы Высшей судебной палаты Франции. (Вопрос о судебных прерогативах галликанской церкви будет решен в 30-е гг. Х?1 в. Вилье-Коттрейским ордонансом.)
Болонский конкордат наносил удар одновременно по двум самым главным корпорациям Франции - галликанской церкви и Парижскому парламенту. В политике монарха, направленной на подчинение всего многообразного (включающего в себя кафедральные и коллегиальные церкви, аббатства и приорства) церковного мира Франции путем лишения духовенства права на участие в управлении, было стремление
44
преодолеть локальную консолидацию клира, углублению которой содействовала церковная автономия.
Одновременно с этим, санкционируя право монарха назначать своих кандидатов на церковные кафедры, Болонский конкордат лишал самостоятельности Парижский университет. Согласно франко-римскому соглашению, университет терял право на треть церковных бенефициев, предусмотренных ранее Прагматической санкцией, для наделения ими своих выпускников41.
Восстановление права святого престола на сбор аннат без согласования с французским духовенством следует рассматривать как уступку папе в материальной сфере. Эта договоренность не нашла отражения в самом Болонском конкордате. Но факт решения этого вопроса не оставлял сомнения, ибо подтверждался появлением вслед за Конкордатом папской буллы от 1 октября 1516 г.4^ о подчинении французского клира папе в сборе аннат. Следует отметить, что по франко-римскому соглашению порядок взимания аннат с церковных земель, подчиненных Болонскому конкордату, отличался от аналогичной практики в консисто-рианских землях. Церковные бенефициарии за пределами "земель папского повиновения" платили наполовину меньше: сумму, равную половине годового дохода. Кроме того, от аннат освобождались те бенефициарии, годовой доход которых не превышал двадцати четырех дукатов.
Компромисс в отношениях между монархией и Римом нашел отражение в решении вопроса о территориальных границах действия Болонского конкордата. Действие Конкордата распространялось на 14 архиепископств и 100 епископств, находившихся на территории Франции. Франко-римскому соглашению не подчинялись только Прованс и Бретань, три лотарингских епископства (Мец, Туль и Верден), независимый от короны *винъон, а также принадлежавшие герцогству Савойскому Ницца и Вьенна. Ограниченное действия Болонок-'го конкордата было связано с тем, что Франко -римсксе соглашение ооладало силой закона на территории королевского домена, некогда подчиненной Пьэгматичеслой санкции. Земли Прованса и Бретани зыли присоединены к короне соот-г.етг-тйенно 2 ?481 и 1491 гг., литарингечие епископства - в саредине то есть пост"? принятая Прагматической санкции Вместе с том нельзя не отметить, чтз в разделачи офер нлиячия на территории монарх и папа не был^ последовательными, ибо кроме Прованса и Виетани после 1438 г к цомену были присоединены Бургундил, ^кардия, Нигерия и Дофине. Условия Болонского к^нкердлта ограничивали драпа свято.о престола в с^язи *; восстановлением привилегии
45
папы на сбор аннат с французского духовенства. В королевских ордонансах Прованс, Бретань и лотарингские епископства назывались "землями повиновения святого престола". Монарх мог использовать на этой территории свое регальное право только с санкции папы. Коней-сторианские земли: 6 епископств в Бретани, 4 - в Провансе, 3 епископства в Лотарингии по самым приблизительным подсчетам приносили в римскую казну ежегодно 78 тыс. дукатов, или около 144 тыс. экю. Епископства Прованса и Бретани, права на которые имел как монарх (ибо эти земли были присоединены к королевскому домену), так и папа (ибо Болонский конкордат оставлял эти епископства под безраздельной властью святого престола), станут предметом постоянных столкновений между Францией и Римом: французский монарх будет притязать на распространение своего права вмешиваться в дела французского клира в этих епископствах.
Таким образом, Болонский конкордат официально закрепил тот принцип договорных отношений между монархом и папой, который возобладал при Людовике XI. В 1516 г. была окончательно упразднена церковная автономия, галликанская церковь обретала статус двойной зависимости от монарха и от римского престола. Изымая права у французского духовенства, монарх шел на компромисс с папой: он искал в Риме поддержку своих планов в Италии.
Реакцией на франко-римское соглашение, глубоко затронувшее интересы не только галликанской церкви, но и влиятельных корпораций Высшей судебной палаты Франции и Парижского университета, стали ремонстрации парижских магистратов и протест Сорбонны. От имени университета кардинал Гуффье де Буаси потребовал созыва собора и обсуждения Конкордата ассамблеей духовенства, а также парламентов; он настаивал на запрещении печатать и распространять текст соглашения, подвергая резкой критике отобрание у университета права распоряжаться церковными пребендами^.
Борьба против утверждения Болонского конкордата продолжалась более полугода (с августа 1516 до мая 1517 г.). Для того чтобы заставить парламент утвердить франко-римское соглашение, Франциск 1 прибегнул к своему исключительному праву ("ложе правосудия")^, принуждающему к регистрации документа. В ответ на это папской буллой 1518 г.*5 монарх был объявлен покровителем и защитником Конкордата.
Римская курия, не дожидаясь регистрации Болонского.конкордата (булла от октября 1516 г.)4®, в целях определения суммы отчислений
46
в папскую казну аннат обязала всех церковных бенефициариев Франции сообщить о своих годовых доходах (в любой монете: золотых дукатах или турских ливрах) под угрозой признания церковных пожалований недействительными. Папа даже требовал подтверждения апостолическими грамотами оценки доходов с вакантных бенефициев умерших прелатов47. С 1518 г. к исполнению папских булл обязывали королевские до грамоты .
В 1518 г. папа Лев X пожаловал Франциску I свое право казна-
кандидатов на епископские кафедры в консисторианских землях
Бретани и Прованса . Этот акт рассматривался римским престолом как поощрение политики французского государя^.
В том же 1518 г. папская булла расширила права монарха на использование доходов с вакантных бенефициев, предназначенных для лиц с ученой степенью. (Вследствие того, что университет потерял право наделять своих выпускников пребендами по собственному усмот
рению, вводился следующий порядок: в январе и июле пребенды раздавал монарх, в апреле и октябре - университетский провизор.) Папская
б. лла 1518 г. разрешала монарху изменять время раздачи пожалований,
у.1 шнять сроки вакантности и пользоваться доходами с вакантных бе<1бфициев.
Начиная с 1518 г. шел процесс совершенствования франко-римского соглашения. Болонский конкордат открыл новую страницу в отношениях между монархией и римским престолом, обусловив процесс огосударствления галликанской церкви.
1. Хачатурян Н. А. Сословная монархия во Франции. Х1У-ХУ вв. С.40.
2. Ordonnances des rols de France de la troisieme race. Vol.13. P.267-291.
3. Ibid. P.281-282.
4 Ibid. P.271
5. Ibid. P.274-275.
6. Ibid. P.280.
7. Ibid. P.284.
8- V a 1 о i s N. Histoire de la Pragmatique Sanction de Bourges sous Charles У11. P., 1906.
9. Ibid. P.96.
10. Ibid. P.97.
Ibid.
Isambert. Vol.15. P.195.
47
13. L a v i s s e E. Hlstoire de France. P., 1902. Vol.4. P.269.
14. Ordonnances des rois de France: Regne de Francois 1-er. Vol.1. P., 1902 P.440-441.
15. Isambert. Vol.10. P.459,477,493,494 (ордонансы 1463, 1464 гг.).
16. Lettres de Louis XI. Vol.11. P., 1909. P.1.
17. Depeches des ambassadeurs milanais. Vol.4. P., 1923. P.67.
18. Ibid. Vol.3. P.52.
19. Negociations diplomatique de la France avec la Toscane. P., 1872. P.123 (Посольство литеров в Рим состоялось в 1465 г.).
20. Isambert. Vol.10. Р.653.
21. Lettres de Louis XI. Vol.7. P., 1907. P.1200,1201.
22. Mansi 6. D. Sacrorum Coneiliorum... Vol.32. P.555-558.
23. Ibid. P.555-557.
24. Ibid. P.555.
25. Ibid. P.562.
26. Ibid. P.565.
27. Ibid. P.567.
28. Ibid. P.832.
29. Ibid.. P.833.
30. Ibid. P.864. j
31. Примат власти папы над соборами обосновывался преемственностью между nanoi и святым апостолом Петром, наместником которого на земле являлся папа (Ibid. Р.750.).
32. Ibid. Р.942.
33. Ibid. Р.832.
34. Ordonnances des rois de France. Vol.13. P.432,436.
35. Isambert. Vol.12. P.114-115.
36. Ordonnances des rois de F/ance. Regne de Franjois 1-er. Vol.1. P.432.
37, Ibid. P.44k
38, Ibid, к 445.
39 Iblcir P.449,450.453.
40. Ibid. PJ52.
41. Университет, как и парлем^нт, ^ами не назначали бенефщиьркеъ. okzi п?давали епгекч кандидатур специальным "collate rs ordlnairesr, которое и решали вопрос.
4г, Isambert VuL 12. P’rt Г.98. 9ulle du pape des Annstes. Ноле. Cal^'dtS d’oetobie ^516.
C r e v i v r M. Hlstoire ue 1’Universlte de РзгЬ depni* son oriaine J, annee 1600- 7 ycl. P., 1761. Vol.o- Pe1i6-J17.
48
"Ложе правосудия” - право личного присутствия короля в парламенте, которое обязывало магистратов регистрировать королевские указы. Монарх прибегал к этому праву в случаях сопротивления парламента (Isambert. Vol.12. Pirt 1. Р.156.).
45. Ibid. Р.156.
46. Ibid. Р.98.
47. Ibid. Р.99.
48. Ibid. Р.149.
49. Ibid. Р.99.
56. Ibid. Vol.13. P.91-93. В 1549 г. это право было пожаловано Генриху П.
51. Ibid. Vol.12. Part 1. Р.154-156. .
4-I03I
Глава 4
ГАШКАНСКАЯ ЦЕРКОВЬ В ГОСУДАРСТВЕННОЙ СИСТЕМЕ
Оформление статуса галликанской церкви стало важным рубежом i церковной политике монархии. Оно закрепило сложившуюся практик; вмешательства короны в дела клира и способствовало втягивани церкви в государственную систему. Однако процесс огосударствление галликанской церкви был осложнен участием римского престола в дела; французского духовенства. Соперничество между монархом и пало! придавало етому процессу затяжной характер, подверженный влиянщ конъюнктурой углубляло противоречия как внутри духовного сословия, так и в отношениях между монархией и церковью.
Формирование французского епископата. Право монарха назначат] своих ставленников на вакантные церковные кафедры и привилегия пат утверждать назначенных прелатов ставили под контроль короны и римского престола весь многообразный церковный мир Франции.
' К концу в. французская церковь располагала 101 епископством и более чем тремя тысячами аббатств и приорств восемнадцати монаше^ ских орденов, в том числе: августинцев (бенедиктинцев), бернарди-нов, кармелитов, селестенов, францисканцев (кордельеров) и доминиканцев (якобинцев) ,'упредставляя весьма значительную материальную и идейно-политическую силу.
Монаршее назначение прелатов (т.е. установление непосредственной зависимости епископа от короны) укрепляло систему личных свя-зей, дополнявших порядок вассальных отношений, который претерпевал существенные изменения в связи с централизацией власти. Церковная политика монархии была призвана содействовать укреплению системы фаворитизма. Сама процедура назначения на церковные кафедры требовала от прелата принесения присяги верности монарху и получения удостоверяющей назначение королевской грамоты, которая в свою очередь требовала регистрации в Счетной палате. Иерарх становился не только связанным присягой, но принимал на себя заботу участвовать в подношении королю "даров милости". Кроме того, таким образом осуществлялся учет церковных бенефициев, предназначенных для раздачи прелатам.
Высший клир, формируемый монархом, был наделен помимо ординарных самыми ответственными полномочиями в церкви: участвовать в
50
коронации и в освящении алтаря, управлять церковным имуществом, вершить суд и набирать клириков среднего и низшего звеньев, осуществляя контроль за их деятельностью.
Церковная кафедра заняла одно из видных мест в социальной политике монархии. Привилегии и материальная обеспеченность высшего клира делали церковную должность объектом внимания со стороны как дворянства, так и третьего сословия.
В иерархии, основанной на различии выполняемых функций, прелаты (архиепископы, епископы, аббаты и приоры) занимали верхнюю ступень. За ними следовали каноники (члены совета епископа) и дьяконы (помощники епископа при богослужении). Низшее звено церковной иерархии составляли приходские священники (кюре). Высшее духовенство наделялось бенефициями и имело право на взимание церковной десятины. Прелаты в полном составе (до 1484 г.) участвовали в ассамблеях Генеральных штатов, привлекались в Королевский совет и в парламент, имели право на созыв национальных (до 1438 г.) и провинциальных соборов. Средний и низший клир был ограничен в своих правах. До 1484 г. он не приглашался на ассамблеи Генеральных штатов. (Кюре появились на Генеральных штатах, начиная с 1484 г., но численный состав их был ничтожен в сравнении с представителями прелатов.) В материальном отношении каноники и дьяконы имели право на часть доходов прелатов. Низший клир существовал на пожертвования прихожан.
Интересные сведения о социальном происхождении французских прелатов, занимавших церковные кафедры с 1515 по 1574 гг., приводит в своей работе, посвященной французскому епископату, Ф.Д.Баумгартнер1. Информация автора сведена в следующую таблицу.
Социальное происхождение личного состава французских епископов 1515-1574 гг.
__ Годы 1515-1547 1547-1559 1560-1574
Категории:
Принцы крови 9 (5% от общего -
Родовое числа прелатов)
дворянство 93 (51%) 44 (55%) 41 (43%)
Новое
дворянство 21 (12%) 9 (11%) 15 (16%)
Низшие слои 4 (3%) 3 (4%) 12 (12%)
Иностранцы - 22 (27%) 16 (175)
51
Приведенные данные свидетельствуют о неизменном преобладанщ на протяжении почти всего ХУ1 в. среди иерархов потомственного дво< рянства. При Франциске I они (включая принцев крови) составляли 565 от общего числа прелатов. Это самый высокий показатель вплоть д( 1574 г. Во второй половине ХУ1 в. (1547-1574) эта цифра снизилас! до 43Х.
Выходцы из высшего чиновничества (дворянства мантии) в перво! половине ХУ1 в. составляли всего 12Х от общего числа прелатов, i этот показатель оставался почти на том же уровне до 1559 г., < затем к 1574 г. возрос до 16Х.
Численность представителей третьего сословия (горожан и крестьян) в составе иерархов в первой половине ХУ1 в. была совсем незначительной - всего ЗХ от общего числа прелатов. Эта цифра держалась почти без изменений до 1559 г. и увеличилась в три раза уже к 1574 г.
Особую категорию среди французских прелатов составляли иностр ранцы. К сожалению, сведения о них в годы правления Франциска I отсутствуют. При Генрихе П и Карле IX их численность в составе французских иерархов была выше, чем представителей нового дворянства. Иностранцы в галликанской церкви являлись креатурами папы. Как видно, римский престол реализовал свое право на вмешательство в дела французского клира достаточно активно.
Церковная политика монархии как часть всей социальной политики короны отражала те социальные сдвиги, которые вносило во французское общество ХУ1 в. появление нового дворянства.
Привлечение к исследованию данного вопроса разных источников (протокола ассамблеи Генеральных штатов 1484 г., составленного К.Массленом, отчетов папских нунциев во Франции, трактата капеллана Генриха 1У и других) позволяет расширить представления о практике назначения на церковные кафедры.
Уже первые упоминания о вмешательстве в дела французской церкви ее покровителя и учредителя автономии Карла УП свидетельствовали о наделении монархом епископскими кафедрами королевских советников и членов их семей, в числе которых были облагодетельствованы Кувеналь дез Урсен, получивший вакантное место епископа в Реймсе, Пьер Бюро, наделенный епископством в Орлеане (вопреки тому, что на эту кафедру был уже избран Тибо д'Оссиньи) и Генрих Кёр, сын королевского казначея Кака Кёра, которому была пожалована архиепископская кафедра в Бурже.
52
К концу ХУ в. практика королевского вмешательства в дела клира ызывала возражение у духовенства. Вопрос о "епископах Людовика XI" был поставлен на ассамблее Генеральных штатов в 1484 г. Критика церковной политики исходила от теолога высокого ранга - доктора теологии из Руана Яана Масслена и каноника Вана де Релея. Они указывали на злоупотребления в использовании епископских кафедр монархом и пожалование высоких церковных должностей приближенным ко двору и советникам Людовика XI.
Капеллан Генриха 1У Гийом дю Пейра в трактате "О происхождении кардиналов святого престола, в частности о происхождении французских кардиналов"^ охарактеризовал французскую прелатуру ХУ1 в. как часть высшего общества, назвав в числе иерархов принцев крови: герцогов Алансонского и Бурбонов, а также представителей аристократии: герцога Лотарингского, графов Шампанских, Фуа, Альбре, Периге, Этутевий, Де Ла Тур, Дюпра, Шанон, Амбуаэ, Арманьяк, Ленонкур, Тремуй, Ливи, де Турнон, де Шатийон, дю Белле, Сангвен, Аннебо, Анген, Гонди, д’Эссар.
Притязания высшего сословия на прелатуру основывались на праве рождения. Церковной пребенды, как правило, добивались младшие отпрыски аристократических семей, уступавшие лавры военной карьеры старшим наследникам фамилий. Привилегией по праву рождения занимать высшие должности на государственной и военной службе знать обосновывала свои притязания и на церковные кафедры. Пополнение высшего клира представителями аристократии было оправдано полномочиями прелатов, связанными в первую очередь с таинством коронации^. Между "гем обязательность обета безбрачия для духовенства делала первое сословие открытым. Клир пополнялся выходцами из разных сословий через монашество и университет. Церковные кафедры, согласно канонам (это требование вошло в Болонский конкордат), предназначались для прелатов, имеющих теологическое образование.
Противоречия между привилегиями по праву образования и рождения в притязаниях на церковную кафедру обостряли межсословные отношения и отражались на государственно-церковных отношениях d Целом. Монархия и папство, стремясь совместить церковную иерархию с Феодальной, небезуспешно пытались пренебречь условиями назначения клира.
Весьма интересные сведения о "королевских" прелатах можно и^йти в актах нунциатуры. Первые сообщения о монаршем назначении на •' о* о-чче К2фэдры относятся к 70-м - началу 80-х гг. ХУ1 в.
53
В 1575 г. нунций, сообщая в Рим о вакантном архиепископстве 1 Лионе, тут же уведомлял папскую курию о варианте наэначения на erj кафедру канцлера Генриха ijl4. В 1579 г. нунций информировал курию ( назначении в епископство Памье племянника короля - молодого человек ка, который должен был заменить умершего епископа5. В 1580 г., п< сообщению нунция, известно о намерении кардинала Бурбона, принт крови, передать епископство Руан своему племяннику в возрасте 16-11 лет5. В том же 1580 г. в Рим последовала депежа о смерти епископа | Авранше. Нунций писал о назначении на вакантную кафедру 15-летнегс брата короля Генриха В 1580 г. нунций ставил в известност! святой престол о назначении на епископскую кафедру в Лаоне капитана королевской армии5. Подобное сообщение имело место в посланий нунция за 1581 г. Папа был уведомлен о епископстве Систерон, отдан* ном капитану королевской армии5. Годом раньше, в 1579 г., сообщалось о попытке герцога Анку, брата Генриха Ш, посадить на вакантную епископскую кафедру в Лизье маршала Ферварка, вопреки тому, чтЦ монарху был представлен мэтр Кан де Боннешоз, священник, лиценциат права в возрасте 45 лет, верный католик, имевший все необходимы^ для епископа качества15.
Практика наделения церковными бенефициями представителей знати зашла так далеко, что даже женская половина аристократических семей не стеснялась, обращаться к монарху с просьбой о пребенде. В 1581 г. нунций с негодованием сообщал в Рим о том, что жена маркиза Конти, племянника кардинала Бурбона, просила у монарха епископство Байе^ мотивируя свою просьбу тем, что пожалование помогло бы ей достойно служить королю11. При дворе эта просьба была расценена как ходатайство о пенсии, и просительница получила удовлетворение.
В свою очередь папа, сохраняя за собой право на вмешательство в акции назначения прелатов, пытался использовать свои полномочия. Таким образом французская прелатура пополнялась итальянскими иерархами и папскими креатурами из французского клира.
Акты нунциатуры свидетельствуют об активном использовании церковных кафедр в качестве средств политического нажима, утверждения влияния и удовлетворения политических и личных интересов как монарха, так и святого престола. Согласно депешам нунциев, в надежде добиться поддержки римской курии Франциск I в 1538 г. жаловал кардиналу Сальвиати доходное французское епископство Сен-Популь и пенсию в размере 1 тыс. экю в год15. Пожалованием миланскому архиепископу И. д»Эсте епископств Мирепуа и Лиона и аббатства, а также ходатай
54
сТВом о кардинальной шапке для архиепископа д’Эсте Франциск I пытался укрепить свое влияние в Милане^. С санкции святого престола в 1638 г. приближенный к Павлу Ш кардинал Валентино Фабри де Вико Сабини был наделен грамотой о натурализации, необходимой для получения в качестве бенефиция аббатства Сен-Этьен в КаннеПо ходатайству папы в том же 1538 г. было пожаловано аббатство в другие бенефиции епископу Яану Луи де Салюцио^.
В политические акции превращались назначения кардиналов. Кардиналы занимали верхнюю ступень в иерархии духовенства. Кардина-латура непосредственно предшествовала занятию святого престола. В> 1059 г. папа Николай П доверил выборы главы святого престола коллегии кардиналов, и с конца XI в. эти высшие иерархи стали претендовать на верховенство над епископатом. Их притязания основывались на близости к папе и на полномочиях по выборам главы римской курии. Кардиналы назначались папой из числа архиепископов, епископов и аббатов. Однако привилегия папы в этом акте, как правило, корректировалась монархом. В организационном отношении инициатива исходила от папы. Но монарх пытался опередить Рим своими предложениями и настаивал на удовлетворении королевских просьб.
Отчеты нунциев за первую половину ХУ1 в. свидетельствуют об активности короны в продвижении французских иерархов и о попытке папы использовать свое право назначать кардиналов в интересах римского престола.
Согласно актам нунциев, со своими просьбами в Рим обращались помимо монарха сестра Франциска I Маргарита Ангулемская, Екатерина Медичи, герцогиня д’Этамп, метресса монарха, кардиналы Лотарингский и де Турнон. Эти обращения были показателем сложившейся практики назначения кардиналов. В одном из посланий кардинала Рикалькато к нунцию Карпи (13 марта 1535) святой отец со слов папы оценивал ходатайство французских кардиналов за своих кандидатов как дерзость (иерархам велено было передать, что папа не может делать то, что им нравится, что акция назначения кардиналов требует соблюдения многих важных условий)16.
В 1538 г. нунций Феррерио в своем подробном отчете кардиналу Фарнезе писал о том, что на все просьбы кардинала Лотарингского о высшем духовном сане для епископа талона Р.Ленонкура он вынужден был ответить отказом, ибо папа желал возвести в кардиналы епископа Компостелло, рекомендованного герцогиней Австрийской, составившей партию племяннику папы Октавию Фарнезе1?.
55
В 1535-1536 гг. во многих отчетах нунциев часто фигурировали имена епископа Парижа Кана дю Белле и епископа Шалона-на-Марне Ленонкура. Кандидатура К. дю Белле, поддерживаемая французскими иерархами Карлом Лотарингским и Франсуа де Турионом, приветствовалась Римом, между тем как выдвижение епископа талона откладывалось святым престолом, несмотря не неоднократные ходатайства монарха^. Принципиального несогласия папа не высказывал, но чаще стремился связать назначение с услугами французской стороны. В 1539 г., как следует из отчета нунция Феррерио, королевская просьба о назначении епископа Ленонкура была выслушана более благосклонно в награду за 19 помощь монарха союзнику папы в Италии герцогу Камерино .
Кардиналатура становилась знаком церковного достоинства за заслуги на государственной службе, а также средством материального поощрения. Согласно отчетам нунциев за 1539-1542 гг., в числе рекомендованных французской стороной лиц были епископы Парижа (дю Белле), Шалона-на-Марне (Ленонкур), Макона и Родеэа (Корж П Арманьяк), а также канцлер Гийом Пуае. В этой связи очень показательна просьба Маргариты Наваррской о канцлере. Нунций Феррерио в своем обращении к кардиналу Фарнезе передаст просьбу королевы следующим образом: "Королева Наваррская сообщила о желании короля возвысить канцлера в положении и в богатстве путем введения его в церковь"^. В том же 1540 г. королева Наваррская ходатайствовала за епископа Родеэа, который как незаконнорожденный не имел права претендовать на карди-21 ‘ нальскую шапку .
Таким образом, привилегией быть назначенным в священную коллегию от галликанской церкви пользовались главным образом креатуры папы и монарха. Среди кардиналов преобладали принцы крови и феодальная аристократия.
Гийом дю Пейра в упомянутом трактате выделял среди кардиналов принцев крови герцогов Алансонского и Бурбонов, а также выходцев из титулованной знати герцогов Лотарингских, Шатийонов, дю Белле, де Турнон и Арманьяк. По свидетельству Г. дю Пейра, кардиналатура стала объектом особого внимания со стороны принцев крови в ХУ-ХУ1 вв. Вместе с тем, подчеркивая явное преимущество среди кардиналов титулованной знати, заслужившей высокий духовный сан своим происхождением, Г. дю Пейра указывал на малочисленность кардиналов, имеющих теологическое образование. Придворной аристократии он противопоставлял тех, кто, по его мнению, заслужил знак церковного достоинства ученостью и добродетелью, выделяя при этом . графа Г.Этутевийя
56
епископа Безье и архиепископа Руана, имевших теологическое образование, аббата Клерво Иеронима де ля Сушьера из родовитого дворянства, а также Арно д’Осса, который "был назначен кардиналом за свои заслуги и без прямого или косвенного нажима на короля... по собственной инициативе Его величества и не столько за происхождение, сколько за свои редкие знания и необыкновенную честность"22, g 1581 г. папский нунций писал в Рим о том, что король желает, чтобы назначенный им прелат имел обязательство по отношению к трону и поэтому требует для своего кандидата продвижения23. Таким образом, титулованная знать с санкции монарха приобретала высокие знаки церковного достоинства, пополняя ряды претендентов на папскую тиару.
Однако монаршая щедрость имела предел. Французские монархи не выпускали из-под контроля церковную карьеру представителей титулованной знати. Допуская аристократию'к самым доходным церковным пребендам, они не всегда поощряли притязания ее представителей на папский престол. Наделение французских кардиналов огромными земельными богатствами и властью во Франции было чревато ущемлением интересов короны. Так, кардинал Ф. де Турнон являлся коммендатором (обладал правом на доходы) 23 самых богатых аббатств и четырех приорств Франции. Помимо этого де Турнон являлся архиепископом Эмбрюна, Буржа, Оша и Лиона24. Принц крови кардинал Карл Бурбон владел 32 аббатствами, архиепископством Руана и епископствами в Невере и в Каркассоне25, то есть оба кардинала распоряжались доходами двадцатой части общего числа аббатств и третью всех архиепископств. Карл Лотарингский и Антуан Дюпра были бенефициариями епископств Реймса, Амьена и пяти епископств архиепископства Санса.
К этому следует добавить, что кардиналы как привилегированная часть духовенства обладала полным налоговым иммунитетом (в 60-е гг. ХУ1 в., когда французский клир возьмет на себя финансовое обязательство, кардиналы не станут привлекаться к его оплате). В связи с этими привилегиями особое значение для короны приобретал вопрос о численном и поименном составе иерархов. Буржская Прагматическая санкция подтверждала решение Констанцского собора об ограничении численности священной коллегии двадцатью четырьмя кардиналами (примерно 3-4 кардинала от каждой национальной церкви). Болонский конкордат оставлял этот вопрос на усмотрение монарха и папы.
Кроме того, нельзя не отметить и целим негативную позицию СвЯ11'енной коллегии в отноу|нн.иц иерархов. Присущий фрав-
Сйой стороне погытми Фрлщирозахъ нас ягоелкьал? кардич’июъ и не»
5*7
способствовали поддержке французских прелатов в их притязаниях на святой престол. Последним папой из числа французских кардиналов был Григорий XI (Пьер Роже де Бофор 1370-1378 гг.), деятельность которого завершила период французского господства на святом престоле. С 1305 по 1378 гг. папской тиары были удостоены поочередно избираемые семь французских кардиналов: Клемент У, Иоанн XXII, Бенедикт ХП, Клемент У1, Иннокентий У1, Урбан У и Григорий XI. С конца Х1У в. до Великой французской революции на святой престол ни разу не был избран ни один из французских кардиналов.
В начале ХУ1 в. Людовиком XII была сделана безуспешная попытка выдвинуть на святой престол кардинала Амбуазского. При Франциске I на папскую тиару претендовал королевский канцлер Антуан Дюпра. Но его стремление не встретило поддержки монарха. Сославшись на денежные затруднения, Франциск I отказал А.Дюпра в финансовой помощи в размере 400 тыс. экк), которые требовались на организацию выборов папы . Пожалуй, финансовая сторона этого дела отступала на второй план перед опасностью влиятельности и авторитета самого А.Дюпра. Его деятельность во Франции (успешная борьба с сепаратистскими устремлениями герцога Бурбона, с самостоятельностью Парижского парламента и участие во франко-римских переговорах в Болонье) могла обрести непредсказуемую и нежелательную для Франциска I самостоятельность. Это обстоятельство сыграло не последнюю роль в судьбе канцлера. В то же время кардинал де Турнон, выдвигавший свою кандидатуру на святой престол, был отвергнут самой священной коллегией. Как писал об этом сам Ф. де Турнон, "в Риме никто не захотел слы-27 шать французскую речь" .
Назначение на церковные кафедры представителей титулованной знати, практика пожалования прелату множества бенефициев создавали условия для деятельности помощников иерархов - викариев и экономов. Викарии помогали епископам в управлении диоцезами (епархиями); экономы имели функции надзора за имуществом церкви. Таким образом система управления церковным имуществом и викариат умножали число тех, кто, кроме титулованной знати, мог использовать церковные пребенды. Число приобщавшихся к церковным доходам за счет викариев и экономов увеличивалось более чем вдвое. Церковные кафедры обрастали огромным числом кормящихся за счет церкви дворянства и третьего сословия.
В ремонстрации клира Генриху Ш от 1579 г. указывалось на 28 архиепископств и епископств и на бесчисленное множество аббатств и
58
приорств, которые не имели прелатов и возглавлялись светскими лицами. В том числе, как отмечалось, не было постоянных епископов по причине болезней и потому;что епископские кафедры возглавлялись не прелатами в 36 диоцезах Лангедока и Гиени. Духовенство доводило до сведения монарха о том, что церковные кафедры, должности, бенефиции продавались, Ьбменивались, давались в приданое и закладывались. В упрек Генриху Ш ставилось и то, что он сам безразлично назначает на бенефиции толпу невежественных и неспособных людей. ("Ваше величество, - подчеркивалось в ремонстрации, - сами грешат симонией, потому что используют имущество церкви в качестве резервов и пенсий, навлекая на свою голову гнев божий"^®.)
Практически бесконтрольное обладание церковными кафедрами допускало симонию в открытой и скрытой формах. Об этом сообщали в Рим папские нунции. Так, в одной из депеш нунция Дандино (1579) упоминалось о неком монсеньоре де Матиньон, который, уступив свое аббатство некоему М. д’О, получил за это два других аббатства. В свою очередь М. д'О за 16 тыс. флоринов продал полученное аббатство лук-канцу, который расплатился с ни»/ сукном и деньгами^. Кроме того, клирик как владелец церковного бенефиция мог продать часть своих доходов, подписав неофициальный договор с желающим его субсидировать за определенную сумму. Церковный бенефициарий при этом сохранял свое положение, обретая тайного совладельца. Однако расширение социальной базы помощников прелатов за счет представителей разных сословий (что было неизбежным следствием самой церковной политики монархии) не изменило позицию короны в отношении иерархов, состав которых пополнялся преимущественно аристократией. Установление монополии французской знати в верхнем эшелоне галликанской церкви препятствовало проникновению в ряды прелатов представителей третьего сословия, для которых путь в иерархи лежал через университет или монашество.
Свидетельством борьбы между епископатом и университетом стали судебные процессы. В 60-е гг. ХУ1 в. один из таких процессов состоялся в архидиаконате Реймса, где в защиту обладателя ученой степени Ферана де Бе, претендента на церковную кафедру, выступил университетский адвокат М.Шаор. Как отмечал М.Кревье, адвокат Шаор поднял свой голос против недоброй воли епископов, которые якобы только ищут повод для незаконного лишения прав на церковные бенефиции тех, кто имеет ученую степень^. Адвокат требовал, чтобы церковными бенефициями наделялись просвещенные люди. Создавшийся порядок, по его
59
мнению, ставил ученого в положение просителя; прелаты королевства, подчеркивал Шаор, не должны вызывать зависть у бедного университета, который незаконно лишен того, что ему принадлежит. Ученый клирик, считал Шаор, терял свое право на кафедру из-за недостатка денег. Адвокат считал создавшееся положение заговором против "республики просвещения", как он называл университет. Защищая Ф. де Бе, Шаор указывал на имевшее место вымогательство со стороны влиятельного епископа, в частности кардинала Лотарингского, участвовавшего на правах провизора университета в распределении бенефициев.
Лишение университета права на 1/3 церковных бенефициев вело к повышению оплаты за обучение и к росту расходов на получение метри-эы. В 1562 г., когда известный французский философ Пьер де ля Раме, выступая с проектом реформы университета, подверг критике стоимость метризы, последняя составляла: на факультете искусств 56 лив. 13 су, на медицинском факультете метриэа доктора стоила 881 лив. 5 су, на теологическом - 1002 ливры. П. де ля Раме ставил вопрос об отмене этих вымогательств, настаивая на возвращении университету церковной пребенды. Дорогостоящая метриэа осложняла и без того ограниченное заполнение епископских кафедр профессиональным клиром, оставляя последнему второстепенную роль и менее значительные церковные должности, назначение на которые санкционировалось уже прелатами монарха.
Таким образом с санкции святого престола французский монарх формировал угодную короне прелатуру, которая в свою очередь набирала средний и низший клир, контролируя его деятельность. Церковная политика монархии отвечала интересам аристократии и была призвана укреплять влияние короны в среде титулованной знати. При поддержке монархии аристократия вытесняла представителей третьего сословия из среды иерархов.
Создание высшего эшелона галликанской церкви позволяло монарху использовать иерархов в государственном управлении, а папе оказывать свое влияние во Франции.
Первая половина ХУ1 в. дала целую плеяду государственных деятелей - членов Королевского совета и одновременно прелатов: Клода де Сейсселя, Антуана Дюпра, Кана дю Белле, Франсуа де Турнона и Карла /к^а^чигского. Для одних епископская кафедра <\чла роэмадраж-дением эз государе? ^ьн/до службу: дл..’ других путь совету лежал через церковь.
Иен* ‘ГН’»|.й значок правя, дворянин по происхе/ядАнг'», Н -оп .>??
60
сель (1450-1520) начинал свою карьеру со службы в судебной палате, установленной французами в ходе Итальянских войн в Милане, и, поднимаясь по ступеням служебной лестницы, добился положения советника Франциска I. Сан епископа Марселя и архиепископа Турина был для К. де Сейсселя вознаграждением за службу.
Канцлер Франциска I Антуан Дюпра (1463-1535), выходец из потомственного дворянства, получил епископскую кафедру в Сансе и сан кардинала (последний позволил ему стать папским легатом) за службу на государственном поприще.
Типичным для титулованной знати был путь в государственные советники, пройденный Карлом Лотарингским. Младший наследник герцога Лотарингского, он с юных лет бцл наделен церковной пребендой (пожизненным доходом). Будущему кардиналу едва исполнилось семь лет, как он получил вакантное епископство Реймс, которое до достижения им зрелости находилось под покровительством другого прелата. В 20 лет Карл Лотарингский получил омофор и был наделен должностью канцлера монашеского ордена. В 21 год он официально занял епископскую кафедру в Реймсе и как архиепископ участвовал в коронации Генриха П. В 22 года епископ Лотарингский получил сан кардинала.
С церковных кафедр начинали свою деятельность при дворе короля 1ан дю Белле (1492-1560) и Франсуа де Турнон (1484-1562). Выходец из титулованной знати,епископ I. дю Белле был приглашен в Королевский совет и дослужился в советниках Франциска I до сана кардинала. Пользуясь расположением папы, I. дю Белле в годы опалы нашел покровительство в Риме, получив почетную должность дуайена коллегии кардиналов.
Барон Ф. де Турнон (1484-1562) имел с ранних лет пребенду от монашеского ордена в Форезе и быстро продвигался по церковной служебной лестнице от должности командора ордена госпитальеров до аббата и архиепископа, что привело его в Королевский совет и принесло новые епископские кафедры и аббатства. Ф. де Турнон был одним из самых состоятельных и авторитетных прелатов Франции. Влиятельность среди французских иерархов обеспечил* ему титул примаса баллов (обладающего правом высшей юрисдикции).
Как члены Королевского совета прелаты несли прежде всего дипломатическую службу. В первой половине ХУ1 в. они являлись инициативными проводниками внешней политики монархии. Своим участием в Королевском совете эти государственные советники санкционировали активность французских монархов в Итальянских войнах. (Из послания
61
Генриху П кардинала де Туриона, бывшего послом в Италии: "Я очец желаю, чтобы мы удержали Тоскану, так же как я надеюсь первым дело поставить Сиену под Ваше покровительство”^.)
Некоторые прелаты иэ Королевского совета проявили себя неэау рядными государственными деятелями в осуществлении внутренне политики: администраторами и организаторами работ по обороне в прц фронтовых районах Франции, а также успешно выполняли функци наместников монарха в провинциях.
Таким образом, через церковь и посредством прикрепления церковным кафедрам часть представителей титулованной знати занимал видное место в Королевском совете, составляя довольно узкую и н очень прочную социальную опору короны в духовенстве. Проверкой кре пости уз королевских прелатов с монархом станут 60-е гг. ХУ1 в Обострение внутриполитической обстановки в преддверии граждански войн, конфессиональная политика веротерпимости, проводимая монар хом, заставят иерархов выбирать между французским троном и римски престолом и часть из них побудит к согласию с папой. Компромисс религиозной политике монарха будет внушать прелатам неуверенность своем положении.
В то же время продворянская ориентация королевской власти осуществлении церковной политики способствовала углублению противо речий между сановным и нетитулованным духовенством и обострены разногласий между дворянством и непривилегированным сословием внося дополнительные осложнения в отношения между центральной вла стью и ее подданными.
Судебная реформа 1539 г. Важное место в церковной политик монархии, направленной на подчинение галликанской церкви, занял судебная реформа 1539 г., которой был определен правовой стату духовенства и церковных судов.
После отмены Прагматической санкции об автономии галликанско церкви вопрос о судебных прерогативах духовенства формально оста вался открытым. Между тем о реальности радикальных перемен свидете льствовал уже Болонский конкордат 1516 г. Утверждение прав монарх назначать прелатов на церковные кафедры и раздавать бенефиции, также отстранение Парижского парламента от посредничества в отноше ниях между галликанской церковью и Римом фактически предрешил судьбу церковных трибуналов и внесло существенные изменения правовой статус французского клира.
62
Традиционные полномочия церковных трибуналов (судов) в решении дел» связанных с нарушением норм мирской жизни (прежде всего споров об имуществе) входили в противоречие с правами монарха. Корона стремилась расширить свои судебные прерогативы за счет сокращения судебных прав духовенства и вмешательства в эту сферу деятельности
клире-
В 1539 г. был принят Вилье-Коттрейский ордонанс, ставший основополагающим в определении статуса церковного суда. Критерием в установлении сферы компетенции светского и церковного судов стали сословная принадлежность тяжущихся и предмет разбирательства. Вилье-Коттрейский ордонанс под угрозой произвольного штрафа и кассации судебного процесса запрещал подданным короля мирянам представать перед церковными судьями, а церковным судьям вершить суд над ними по делам, относящимся к мирской жизни33.
В то же время церковная юрисдикция, ограничиваясь сугубо конфессиональной сферой, могла распространяться и на мирян. Аналогично этому клирики, нарушившие церковные устои и занимавшиеся деятельностью. не совместимой с их саном, должны были подчиняться светскому суду34. Гарантией выполнения этих решений, а также невмешательства римского престола стал строгий контроль за подачей апелляций в Рим35. Пытаясь ограничить поток жалоб, корона, угрожая штрафами, предъявляла большие требования к обоснованию этих петиций к папе. Таким образом, монарх подтверждал полномочия главы римского престола как высшего апелляционного суда церкви.
Эдикт ”0 конфискации имущества в пользу короля у тех, кто совершил преступление против его величества"3**, принятый одновременно с Вилье-Коттрейским ордонансом, предоставил Франциску I право на широкое вмешательство в дела церковных трибуналов. Королевское законодательство преследовало цель нарушить границы между светским и церковным судами, изъять из ведения церковных трибуналов все Дела, связанные с имуществом тяжущихся независимо от их сословной принадлежности и сохранить за монархом право на вмешательство в Дела духовенства.
В то же время судебная реформа касалась широкого привлечения Духовенства к судебной практике в составе провинциальных парламентов. Так, эдикт 1540 г. призывал духовенство совместно с бальи, оенешалами, прокурорами и королевскими адвокатами разыскивать люте-Ран и предавать их суду парламентов ("Мы желаем, чтобы люди наших парламентов, бальи, сенешали и их генеральные наместники могли
63
совместно вести расследование, собирать информацию, проверять и вести дознание против всех без исключения независимо от положения.., и чтобы в этом деле им помогали клирики диоцезов, викарии и инкви-эитор...")8?. Одновременно с этим корона передавала судебные процессы по делам лютеран в палату уголовных преступлений Парижское го парламента, ибо, как указывалось в упомянутом эдикте, "ложны< доктрины содержат в себе преступление против его величества, вызывают мятежи и потрясения государства и общественного спокойствия".
Мартовским ордонансом 1549 г. "О регламенте в управленш правосудием в Парижском парламенте" расследование уголовных преступлений переносилось в специальную палату, которая с этого момента прекращала рассмотрение других дел88. В соответствии с эдиктами 1539 и 1549 гг. о разделении полномочий между церковными и ординарными судьями при разбирательстве преступлений церковные судьи были отстранены от участия в конфискации имущества и взимании штрафов, j
В 40-е гг., мобилизуя все силы на борьбу с Реформацией,' монархия большое внимание уделяла привлечению церковных трибуналов к этой деятельности. В королевской грамоте от 1542 г., обязывающе! провинциальные парламенты разыскивать и наказывать лютеран, указывалось на необходимость, использовать церковные суды.
В конце 50-х гг. ХУ1 в. в связи с обострением внутриполитиче-i ской обстановки во Франции в законодательстве конфессиональны^ преступления подразделялись на чисто церковные, то есть не ведущий к нарушению общественного спокойствия, и на те, которые приводили ж мятежам. Разграничивая эти преступления, корона определяла объем судебных полномочий между светскими и церковными судами: чисто церковные нарушения входили в компетенцию церковных трибуналов, боле! опасные своими последствиями преступления подлежали расследованию королевскими судьями. Королевская власть притязала на расширение своей компетенции в судебных делах посредством квалификации нарушений и выявления преступлений против его величества.
Эдикт 1557 г., утвердивший эти новации, оставлял на усмотрены! короля квалификацию преступлений и, следовательно, отбор дел для судебного разбирательства - либо в королевском, либо в церковном суде88. Политика веротерпимости, которую корона станет проводить в жизнь с 60-х гг. ХУ1 в., в период начинавшихся гражданских войн, позволит монарху активно использовать это право.
Судебная реформа 40-50-х гг. ХУ1 в. внесла свой вклад в процесс огосударствления галликанской церкви. Французские монархи
64
уверенно вторгались в сферу деятельности церковных судов, лишая их традиционных прав и направляя их активность в угодное короне русло.
Галликанская церковь в налоговой политике монархии. Одним иэ самых существенных в государственно-церковных отношениях был финансовый вопрос. Его значение заставляло римскую курию настаивать на отмене Буржской Прагматической санкции. Оценка его роли побуждала монарха искать компромисс со святым престолом. В денежных субсидиях короне французское духовенство видело залог неприкосновенности своих богатств в годы Реформации.
Предмет финансовых интересов светской и духовной властей -галликанская церковь - имела солидную материальную базу, которая слагалась иэ земельных владений, церковной десятины, земельных и денежных дарений и разного рода пожертвований. На середину 80-х гг. ХУ в. доход епископства в среднем составлял не менее 6 тыс. дукатов в год. Это означало, что годовой доход епископств Франции (их насчитывалось около 100) равнялся примерно 600 тыс. дукатов. Аббатства и приорства (около 3 тыс.) ежегодно собирали 1 млн 500 тыс. дукатов (примерно 500 дукатов с одного аббатстваИ®. Соответственно в целом годовой доход галликанской церкви в конце ХУ в. составлял не менее 2 млн 100 тыс. дукатов, или 3 млн 864 тыс. экю (4 млн 878460 лив.). Для сравнения: подушный налог (талья) приносил в казну 1 млн 200 тыс. ливров в год.
Неотчуждаемые и неделимые богатства галликанской церкви и налоговые привилегии духовенства (клир по праву высшего сословия обладал налоговым иммунитетом, который освобождал его от прямого подушного налога - тальи) были предметом постоянных столкновений между государством и церковью. Корона притязала на часть доходов духовенства, реализовав свое право на пожертвования (дары милости) со стороны церкви еще в XII в. Так называемая десятина Саладина, востребованная Филиппом Августом в период крестовых походов, была первым побором с клира. Королевский указ о вспомоществовании (1188) Распространялся на всех тех, кто не участвовал в походах: повинности по содержанию воинства были обращены в денежный побор - десятину, составившую примерно 1/10 часть годового дохода. Вселенский собор 1215 г. утвердил добровольность денежной помощи со стороны Духовенства, выдвинув в качестве главного условия взимания десятины экстремальность обстановки и согласие папы. Таким образом, римский престол был введен в сферу финансовых отношений между монархией и
5-I03I
65
галликанской церковью и сохранил эти свои полномочия на протяжений всего средневековья. Учитывая, что десятина была значительным вспомоществованием, становится очевидным, какое значение корона' придав вала франко-римским отношениям. Привлечение духовенства к финансовой поддержке монархии стало особенно заметно в годы Столетней войны. Мобилизация церковных доходов в первой половине ХУ в. в известной степени была отражением всей налоговой политики монархии, основное содержание которой определяла реформа Карла УП, вводившая прямой подушный налог - талью (1439).
Учреждение автономии галликанской церкви от святого престола без согласования с папой затрудняло взимание десятины с клира, побуждая монарха к активному использованию сеньориального и регаль-кого прав. Духовенство привлекалось к уплате поземельной тальи за владение неблагородными землями, приобретенными у горожан или крестьян, а также к денежной компенсации за пользование правом "мертвой руки", которое делало все церковные приобретения неотчуждаемыми и неделимыми.
Ордонанс 1445 г. обязывал духовенство за каждое приобретение, сделанное церковью в течение 60 лет, в десятилетний срок выплатить в казну сумму в размере 1/3 от стоимости благородной и 1/5 от стоимости недворянской земли. Эти денежные компенсации сулили казне немалые доходы, ибо в годы Столетней войны значительную часть покинутых земель церковь прибрала к рукам.
Упомянутые поборы как форма привлечения духовенства к налоговой системе монархии использовались на протяжении второй половины ХУ в. и первых лет ХУ1 столетия. Степень активности взимания этих денежных сумм зависела от внутри- и внешнеполитической обстановки, а также от характера всей налоговой политики монархии.
В период правления Людовика XI с приостановкой действия Прагматической санкции у монарха появилась перспектива более широкого привлечения духовенства к финансовой помощи казне. Франко-римские отношения благоприятствовали обретению Людовиком XI права на сбор десятин. Но французский монарх не спешил связывать себя взаимными обязательствами с папой, проявляя умеренность в своих просьбах о десятине. В политике Людовика XI большое внимание уделялось сложившейся при Карле УП практике привлечения духовенства к налогам. Предписания, сделанные Карлом УП духовенству об оплате права "мертвой руки", получили дальнейшее развитие в эдиктах об оформлении прав церкви на земельные владения (1463).и о соблюдении прела
66
тами церковной дисциплины (присутствие в резиденциях, отправление слУжбы) в епархиях и приходах, нарушение которой грозило вмешательством монарха и лишением имущества духовенства41. Людовиком XI была предпринята попытка описи церковных земель.
В последние десятилетия ХУ в., в годы правления Карла УШ и Людовика XII, восстановление Прагматической санкции затруднило взимание десятины с духовенства, побуждая корону к интенсивному использованию традиционных способов получения части церковных доходов. Финансовую политику монархии в этот период характеризовало предпочтение ординарным источникам доходов - королевскому домену. В 1499 и 1508 гг. эдиктами Людовика ХП была сделана безуспешная попытка положить конец расточительству домена и вернуть часть заложенных земель. В 1513 г. пришлось отказаться от этого и вновь заложить часть имущества и домениальных доходов4^. В качестве откупщика Людовик XII привлек духовенство, предложив клирикам на откуп часть домена и сбор налогов на сумму в 600 тыс. турских ливров.
Таким образом на рубеже ХУ1 в. в королевской казне осела только часть доходов галликанской церкви, получение которой было связано непосредственно с отношениями между монархией и духовенством. Сеньориальное право и авторитет суверена позволили монарху протянуть руку к церковным богатствам. Однако вне монаршей компетенции все еще оставалась десятина - самый существенный вид вспомоществования церкви, который требовал согласия папы. В связи с этим отмена Прагматической санкции и заключение Болонского конкордата способствовали более полному использованию короной церковных доходов.
Начиная с Франциска I существенно изменяется вся налоговая политика монархии. Корона мобилизует как ординарные, так и экстраординарные источники доходов, создает новые налоги и принимает меры по централизации налоговой системы. В период правления Франциска I почти в четыре раза возросла талья, вдвое увеличилась табель. Отражением общей направленности в налоговой политике стало создание Главной казны (Ерагдпе), подчиненной королю и независимой от Счетной палаты, а также укрупнение финансовых округов.
Активность налоговой политики, стимулированная Итальянскими войнами, отразилась и на отношениях монархии с галликанской церко-Вью- В 1520 г. Франциск I поручил прево Парижа потребовать от Духовенства декларацию об имуществе с целью выявления тех земель, Эа право на владение которыми корона не получила компенсации43.
67
Королевским указом была назначена комиссия по проверке сумм, пост] павших от духовенства за использование права "мертвой руки". Kopoi оправдывала свои действия общегосударственными интересами. Так, эдикте 1522 г. отмечалось, что "некоторые кафедральные церкв| аббатства и приорства, владеющие благородными и неблагородны] землями, с которых можно получать большие суммы, не платят в казн] в то время как монархия в связи с войнами испытывает материальна затруднения". Указ даже угрожал захватом церковных владений । случае нарушения вводившегося порядка^.
В ордонансах 1535, 1540, 1543 гг. указывалось на привлечение поземельной талье за пользование неблагородной землей всех привила гированных в отношении прямого налога^, в одном из эдиктов (154С подчеркивалась необходимость привлечения духовенства к налогу продажи вина в том случае, если прелаты владеют виноградниками ’ занимаются торговлей. К этому следует добавить ограничение прав) монастырей наследовать имущество тех, кто добивался тонзуры: обите лям разрешалось оставлять за собой право на 1/3 этого имущества^.
Вместе с тем, наряду с упомянутыми платежами, духовенство, отличие от предшествовавшего периода, чаще привлекается к уплат десятины. В связи с этим доля десятины в королевской казне возрас тает. К тому же с принятием Болонского конкордата для монарха от крывалась возможность пользоваться доходами с вакантных бенефициев Франко-римское соглашение предоставляло французскому королю прав использовать церковный доход в течение полугода до замещения вакан сии. Принципиальное решение этого вопроса в пользу короны давал возможность монарху нарушать срок вакантности церковной должности.
Подписание Болонского конкордата ознаменовалось разрешение папы на сбор десятины. Согласно королевским ордонансам, за шест лет (1516, 1518, 1519, 1522, 1527, 1533) Франциск I собрал одиннад цать с половиной десятин. За тридцать два года правления он обра щался к духовенству 50 раз.
Характеризуя активность политики монархии по привлечению духо венства к десятине, нельзя не отметить то обстоятельство, чт эффективность этой деятельности всецело зависела от позиции святог престола. Согласие папы как главное условие взимания десятины клира ставило монарха в зависимость от Рима и позволяло римско курии использовать свое право в качестве средства воздействия н светскую власть. Поэтому королевское законодательство не позволяв составить адекватную картину финансовых отношений между троном
68
тарем. Обращение монарха в Рим не всегда завершалось папской бул-лой* За Указанным внушительным числом просьб скрывались сложные по оей природе франко-римские отношения.
О реальном значении королевских указов в отношении духовенства
свидетельствуют акты нунциатуры. В этой связи представляют интерес оТчеты нунциев за 1535 год, в период активности святого престола в создании антиосманской коалиции, когда папа использовал свое право на санкцию десятины с духовенства в качестве средства давления на европейских государей.
11 февраля 1535 г. папский нунций Карпи в послании в Рим сооб
щал о просьбе короны санкционировать взимание десятины для оплаты швейцарцев, воюющих во французской армии в Италии47. Папская курия поспешила с ответом: 16 февраля кардинал священной коллегии Рикаль-като инструктировал нунция, что следует добиваться от Франции галер для военных операций против Кир-эд-Дина по прозвищу Барбаросса. По мнению кардинала, участие Франции в этой операции станет серьезным свидетельством позиции короля в борьбе против неверных и, кроме того, облегчит пожалование папой права на сбор двух десятин, требуемых короне4®.
Условия, выставленные папой для получения санкции на сбор десятины, тщательно обсуждались во Франции. Остро нуждавшийся в финансовой помощи, монарх тем не менее не дал втянуть себя в анти-
османскую коалицию. Французская сторона отказалась от участия в антиосманских действиях. Нунций Карпи писал по этому поводу в Рим, обратив внимание святого престола на то, что сложившаяся ситуация побуждает французскую корону обсуждать вопрос о возможности взимания десятины без разрешения папы4®. Монарх, как сообщал нунций, притязал на половину доходов от церковных бенефициев®®. При этом настроение при дворе, по свидетельству нунция, поддерживалось частью теологов, которая якобы убеждала монарха использовать свою власть.
Отчет нунция Карпи о положении дел во Франции вызвал возмущение в Риме, и кардинал Рикалькато уполномочил папского посла передать французскому монарху, что позиция, занятая короной в отношении Десятины, может привести к скандалу между святым престолом и монархом. Суля Франциску I санкцию на сбор десятины в размере 36 тыс. ЭКю» римская курия требовала взамен участия французских галер в борьбе против османов®*. Однако монарх не изменил свою позицию. В марте 1535 г. нунций Карпи в послании в Рим отметил, что король
69
вновь отказался дать галеры и обезопасить святой престол по просьб 52 папы .
В апреле 1535 г. Франциск I сделал попытку оказать давление н духовенство с целью получения "даров милости" в размере трех деоя тин53. Рим ответил на это выражением недовольства: папская кури квалифицировала этот шаг монарха как "гнусную затею"5*. Реакци папы побудила Франциска I обусловить свою просьбу о десятине обеща нием расторгнуть контакты с Англией, порвавшей с Римом в связи < Реформацией.
Как явствует из отчета нунция в Рим, коннетабль Монморанс! передал папскому послу просьбу короля о булле, предупреждая свято! престол о том, что в случае согласия папы король разорвет отношенш с Англией55. Как сообщил кардинал Рикалькато, папа с понимание! отнесся к посланию своего нунция. Однако вслед эа этим буллы i десятине не последовало.
Это обстоятельство вынудило монарха заявить о своем праве вэи мать десятину без санкции святого престола. Как об этом писал в Ри1 нунций Карпи, король настаивал на том, чтобы дела, касающиеа доходов, принадлежали ему, чтобы он мог принять дар от прелатов дл1 защиты королевства55. Дело принимало опасный оборот, и нунци! предупредил Рим, что самоуправство короля при той позиции, которуя занял святой престол, угрожает сближением Франции с Англией5?. i тем не менее римская курия вновь выразила свое несогласие на сбое десятины, "даже если эта десятина называется "даром милости" илв по-другому"55.
При новой попытке добиться санкции на три десятины Франциск 1 обещал папе свою военную помощь в борьбе с Карлом У и заботу nt защите христианского мира не только от османов, но также и м английского короля и убеждал папу в своей готовности к войне с императором55. Тактика французского монарха нашла одобрение в Риме. В ответ на послание римская курия уполномочила нунция приложить всё усилия к тому, чтобы посулами десятины отвлечь монарха от сближения с османами и с Англией55. Однако буллы, разрешающей сбор десятины, не последовало. Обе стороны заняли выжидательную позицию.
Между тем результатом франко-римских переговоров о санкции папы на сбор десятины (как свидетельствуют отчеты нунциев) стал отказ прелатов Нормандии и значительной части Лангедока от вспомоществования короне. Позиция папы находила поддержку у части французского духовенства5^. Франко-римские отношения осложнялись
70
внутриполитичеокими противоречиями.
Последняя попытка монарха добиться санкции папы на сбор десятины была сделана в конце 1535 г. Франциск I, как и раньше, заявил 0 своем праве на получение "дара милости" с духовенства, однако нарушить незыблемое право святого престола не смог6^. Санкция на сбор десятины тесно увязывалась папой с им самим определяемыми приоритетами во внешней политике, а также о частными интересами римской курии. В 1539 г. вопрос о санкции на сбор десятины был связан с притязаниями папы на вакантную церковную кафедру в архиепископстве Лимож, которой римская курия желала распорядиться 63 по-своему взамен на десятину.
Таким образом, при общей тенденции к активизации налоговой политики королевской власти в отношении духовенства монарх был ограничен волей святого престола. Вопрос о десятине вплетался во внешнеполитические отношения между Францией и Папским государством. Это обстоятельство побуждало корону добиваться урегулирования вопроса о десятине. Осложнения, с которыми столкнулась корона в своей налоговой политике, сыграли не последнюю роль в подготовке финансового контракта 1561 г. Побудительным мотивом к этому контракту стали послевоенный финансовый кризис и Реформация, вылившаяся на последнем этапе - во второй половине ХУ1 в. - в гражданские войны.
К 1560 г. государственный долг возрос до 40 млн ливров, превысив ежегодные доходы почти в четыре раза. Сумма поступлений с королевского домена в казну постоянно уменьшалась. Сокращался и сам королевский домен, неоднократно подвергавшийся акциям по закладу6*. Финансовый кризис побудил монарха к созыву ассамблей Генеральных штатов. На ассамблее 1558 г. представители дворянства и городов отказали короне в субсидиях, заставив духовенство пойти на уступку. хралликанская церковь предоставила заем в размере 1 млн . экю . Ассамблея 1560 г. выявила острые разногласия между сословиями по налоговому вопросу. Депутаты стремились переложить тяжесть налогов с одного сословия на другое', Так, представитель третьего сословия Ван де Ланг подверг критике налоговый иммунитет дворянства, заявив: "Честь и величие принадлежали дворянам за заслуги по защите королевства. В наше время, когда дворяне находятся в своих замках во время войны, и армии оплачиваются, прежнее исключительное положение дворян не оправдано"66. В центре нападок оказалось я духовенство. Депутат от дворян предлагал оплатить за счет клира 2/3 казенного долга путем продажи части имущества церкви на сумму не менее
71
800 тыс. ливров или привлечения клира к государственным рентам (на 1 млн лив.); при этом, по его мнению, к указанным операциям долл-но привлекаться как белое духовенство, так и монашество с доходом не менее 400 ливров6?. Представители третьего сословия видели выход из финансового кризиса в обложении церковных бенефициев с доходами от 400 до 12 тыс. лив. прогрессивным налогом от 25 до 75% в зависимости от дохода66. Проект предусматривал такле сокращение до минимума и конфискацию излишнего имущества монастырей, а кроме того, отмену поборов эа отправление церковных таинств (крещение, бракосочетание, мессу). В качестве крайней меры была предлолена даже продала всего имущества духовенства, которая, по мнению депутатов, могла бы принести около 120 млн ливров. Таким образом духовенство вынуждали к займу. Государственные советники Мартье и Гоннар от имени Карла IX просили у клириков сумму в размере 15 млн лив., мотивируя субсидию необходимостью выкупа королевского домена и покрытия части государственного долга66. (Эта сумма составляла примерно 3/8 от 40 млн государственного долга на 1560 г.) Духовенство отклонило эту просьбу, что заставило корону определить условия взноса предлагаемой суммы: в течение шести лет ежегодно от прелатов требовалось по 2 1/2 млн ливров.
В ходе дебатов о сумме займа и об условиях его выплаты с санкции регентши Екатерины Медичи была созвана ассамблея духовенства для выборов делегатов на очередную сессию Тридентского собора. На это собрание, которое состоялось в Пуасси, были приглашены и кальвинисты. Коллоквиум в Пуасси (так называлась эта совместная ассамблея) имел целью продемонстрировать церковную политику короны -позицию веротерпимости. В присутствии папского легата и с санкции римской курии иерархами галликанской церкви был подписан финансовый контракт. Правда, монарху пришлось сократить сумму до 1 млн 600 тыс. ливров. От имени прелатов документ подписали кардиналы Карл Бурбон, Жорж Арманьяк, Оде Шатийонский и несколько епископов, то есть представители иерархов, которые по своему положению имели привилегию не участвовать в выполнении обязательства.
Контракт был рассчитан на ft лет (1562-1577), его условия обязывали духовенство сначала к ежегодной (с 1 января 1562 г. по декабрь 1568 г.) уплате 1 млн 600 тыс., или 4-х десятин, а затем (с 1 января 1569 по декабрь 1577 г.) к покупке государственных рент на сумму не менее 700 тыс. ливров в год?6. Пуассийский контракт гарантировал казне примерно 16 млн 600 тыс. ливров. Карл IX брал на себя
72
обязательство не взыскивать с духовенства другие субсидии и вернуть полученную суб-
контракт 1561 г. вобрал в себя все особенности финансовых отношений между монархом и галликанской церковью на протяжении многих лет. С одной стороны, он явился продолжением традиции вспомоществования со стороны клира; с другой, означал переход к согласованно-му с папой и с высшим духовенством постоянному, регулярному, определенному конкретной суммой налогу, сбор которого обосновывался делом государственной важности - выкупом королевского домена. В эТом смысле контракт имел политическое значение.
Примечательно, что 25 октября 1561 г., почти одновременно с контрактом, Карлом IX была составлена декларация о привлечении всех подданных к уплате церковной десятины?!. Появление этого документа было вызвано распространением реформационной идеи о добровольном характере церковной десятины, что в свою очередь угрожало отказом от ее уплаты и сокрытием доходов. "В целях пресечения этих беспорядков" указ обязывал всех землевладельцев уведомлять прелатов или их викариев о времени сбора урожая с тем, "чтобы можно было учесть собранные плоды и высчитать десятину". Монархия стремилась укрепить платежеспособность самого духовенства, к доходам которого она прибегала.
Важное место в финансовом контракте занимало соглашение о привлечении духовенства к покупке государственных рент. Продажа государственных рент являлась бессрочным выкупным займом. Это была первая форма государственного долга во Франции. В акте продажи рент реализовалось право на регулярно получаемый доход с земли или от сбора косвенных налогов (эд, габель). Ренты начали выпускаться муниципалитетом Парижа (ибо король не мог сам участвовать в ростовщических операциях) под высокие проценты. Они входили в дворянские и городские состояния, их давали в приданое. Рыночная цена рент складывалась сообразно их надежности и уровню процента. Городской совет Делал эти операции, исходя иэ своего бюджета. Стремясь не упустить открывшуюся возможность, корона, помимо Парижа, санкционировала права на выпуск рент городским советам других городов, в том числе муниципалитетам Руана, Лиона и Марселя. Первые ренты были выпущены при Франциске I в 1522 г. и принесли казне 200 тыс., вторые - в 1Ь26 г. и дали 100 тыс. За 1547-1559 гг. было продано рент на 6 млн 800 тыс. ливров, за период гражданских войн - почти на 26 млн?^.
Привлечение духовенства к покупке рент расширяло контингент
73
королевских заимодавцев, благоприятствовало пополнению банка рент; мобилизуя на рентные операции доходы клириков. Согласно регистра! Бюро городского совета Парижа, в 1570 г. духовенство было привлечь но к выкупу ренты в размере 150 тыс. турских ливров и соответствен-но внесло в казну 1 млн 800 тыс. турских ливров7**. За семь ле< (1562, 1570, 1572, 1574, 1575, 1577, 1578) с духовенства было полу чено около 4 млн 839 тыс. турских ливров74. Если принять во внимав ние, что за годы гражданских войн каэна получила от продажи реад 26 млн ливров, то вклад галликанской церкви в эту сумму состав» примерно пятую часть.
Пуассийский контракт обрекал духовенство на бесконечны процесс по выкупу королевского домена. Давняя традиция его продаж! под залог и активность откупной системы, способствовавшие рост; государственного долга, вызывая к жизни армию заимодавцев, толкал! клир в трясину нескончаемых платежей королевских долгов, недоимок процентов и т.д. За 16 лет действия контракта духовенство внесет 1 казну около 62 млн 400 тыс. ливров, так и не выкупив домена и ж разделавшись с долгами короны7^. Это обстоятельство поставит вопрос о продлении контракта еще на десять лет. В 1579 г. духовенство дао1 согласие на продление Пуассийского контракта и санкционирует еже< годный побор в сумме 1 млн 300 тыс. ливров.
Однако, характеризуя финансовый контракт 1561 г. как условие фактического установления постоянного налога с духовенства, все-таки нельзя Не отметить сохранение святым престолом своего права на вмешательство в эти операции. Привлечение клира к финансовому обязательству ставило вопрос о покрытии недоимок за счет продаж» имущества духовенства. Эти акции должны были утверждаться римской курией, создавая таким образом условия для новых конфликтов между троном и алтарем.
Продажа имущества духовенства станет предметом обсуждения на начинавших с 1561 г. функционировать ассамблеях клира. Так, на первое требование (1563) о продаже имущества духовенства на сумму 100 тыс. экю генеральные синдики ассамблеи при поддержке папы ответили отказом7®, в счет продажи имущества ассамблея предложила Карлу IX 3 млн 500 тыс. ливров77. Между тем в 1568 г. папа санкционировал право Карла IX на продажу имущества духовенства на общую сумму 5 млн ливров в счет покрытия казенного долга7**. С 1563 по 1586 г. о санкции папы были осуществлены четыре крупные продажи, которые принесли казне около 20 млн ливров79.
74
К осуществлению акций по продаже имущества духовенства привлекалась армия посредников из числа королевских комиссаров, бальи и еенешалов. Представители клира сохраняли за собой только места писцов и даже такое их присутствие вызывало протест королевских уполномоченных ("комиссары желают не только сами присутствовать при продаже имущества, но назначать своих писцов")®°. Монополизируя акции по продаже, королевские уполномоченные проявляли большую самостоятельность в оценке имущества, предназначенного для реализации. Не случайно королевские указы о праве на выкуп проданного имущества нередко жаловали духовенству отсрочку на том основании, что новые продажные цены, возраставшие в некоторых случаях в десятки раз,оказывались недоступными для бывших владельцев01. Таким образом имущество духовенства дважды становилось объектом торговых операций.
Характеризуя последствия заключения Пуассийского контракта, следует отметить и такую новацию в положении галликанской церкви, как деятельность ассамблей духовенства, которая стимулировалась этим финансовым обязательством. Ассамблеи духовенства сделались постоянно действующим органом, который опосредствовал финансовые отношения между монархией и галликанской церковью®^. Эти собрания по реализации налоговой политики монархии в отношении церкви сохранили свои функции вплоть до 1789 г.
Если палата духовенства Генеральных штатов решала вопрос о взимании налогов с третьего сословия, то ассамблеи, созываемые по воле монарха, служили делу выполнения взятых духовенством обязательств по вспомоществованию короны: они вотировали требуемые суммы, раскладывали их по провинциям и диоцезам и проверяли отчеты, с их санкции принимались решения в случаях неуплаты десятин. Вызванные к жизни финансовым обязательством, взятым духовенством, эти ассамблеи в то же время свидетельствовали об особом положении клира как привилегированного сословия в отношении налога. Монархия допускала духовенство к участию в раскладке сумм и к отчетности.
После заключения Пуассийского контракта и до конца ХУ1 в. ассамблеи собирались одиннадцать раз с примерной периодичностью в 2-3 года®®. в сравнении с первой половиной ХУ1 в., когда французское духовенство собиралось всего трижды для решения организационных и теологических вопросов, активность созыва ассамблей возросла почти в четыре раза в связи с тем, что на первый план в деятельности этих собраний выдвинулся финансовый вопрос. Только после гражданских войн ассамблеи станут созываться раз в пять лет, свиде
75
тельствуя о крепости сложившейся традиции и изменении внутриполитической обстановки.
Цели управления и контроля за сбором налогов служила структура этих собраний. Ассамблеи собирались по диоцезам, по провинциям и в масштабе всей Франции (генеральные). Духовенство было представлено на них депутатами, выбираемыми провинциями и диоцезами иэ числа церковных бенефициариев. На ассамблее диоцеза собирались владельцы бенефициев всей епархии, на провинциальные собрания диоцезы направляли по одному представителю от высшего и по одному от низшего духовенства. На генеральные ассамблеи каждая провинция направляла четырех депутатов: двух от высшего (как правило, архиепископа и епископа или двух епископов) и столько ле от низшего духовенства. Условия представительства на ассамблеях предполагали участие в них полноправных бенефициариев. Но политический вес, сумма прав депутатов были пропорциональны их доходам. Французский историк Л.Серба приходит к выводу о том, что регламент, по которому депутатом мог избираться обладатель кафедральной или коллегиальной пребенды, платившей десятину в размере 20 ливров, был введен только в 1646 г.
На практике, утвердившейся с середины ХУ1 в., материальное положение бенефициария определяло характер участия этого депутата на ассамблеях. Решающим голосом пользовались депутаты от высшего духовенства, остальные имели совещательный голос. Кроме того, при раскладке налога между бенефициариями представители высшего клира (кардиналы и часть архиепископов) были освобождены от побора. Таким образом, часть прелатов, креатур монарха, получала привилегию -полный налоговый иммунитет.
0 привилегиях иерархов писал в своем дневнике, датированном 1557-1590 гг., кюре двух парижских приходов Жан де Ля Фосс®4. "В январе 1568 г. собралась ассамблея духовенства для обсуждения условий уплаты налогов в соответствии с Пуассийским договором. Кюре, -отмечал Ж. де Ля Фосс, - имеющий доход более 400 франков, должен будет привлекаться к оплате трех десятин”®®. Автор дневника усматривал в этом самоуправство иерархов и в подтверждение своим суждениям привел выступление на ассамблее кюре М. Ле Кока, который якобы потребовал подкрепления решений о налогообложении кюре Королевским советом и парламентом. Ж. де Ля Фосс высказывал свои соображения о расширении представительства низшего клира на генеральных ассамблеях духовенства: ”Так как генеральная ассамблея имеет большое значение, то она заслуживает быть общей для всего духовенства, чтобы
76
каждый принимал участие как в генеральных, так и в провинциальных ассамблеях"*^, он объяснял это требование необходимостью противостоять злоупотреблениям кардиналов, обладающих большой властью, благодаря которой была санкционирована эа недоимки продажа "малого" имущества (имущества малой стоимости), принадлежащего чаще всего кюре.
Сумма полномочий депутатов фиксировалась в мандатах, которые выдавались нижестоящим вышестоящими ассамблеями в подтверждение законности выборов и деятельности депутатов. Этот порядок также гарантировал преимущество высшему духовенству. Следует подчеркнуть, что генеральные ассамблеи имели права регулировать число депутатов от провинций и судить о законности их полномочий. Этим ассамблеям принадлежало право принимать отставку одних и утверждать других генеральных сборщиков налогов. По компетентности генеральные ассамблеи являлись высшим органом в иерархии ассамблей. Они наблюдали эа исполнением финансовых обязательств, занимались всеми видами расходов духовенства, распределяя налоги по провинциям и диоцезам. Характер деятельности ассамблей обусловил создание администрации, действовавшей в перерывах между ними: сначала в лице синдиков и советников Парламента, затем генеральных агентов с полномочиями юрисдикции по делам имущества духовенства. Совершенствование администрации заняло почти всю вторую половину ХУ1 в. Налоговое управление галликанской церкви копировало складывающуюся финансовую систему абсолютизма, являясь одним из звеньев фискальных органов государственного аппарата. Разветвленная система налогоуправления приспосабливалась к наиболее полному взиманию поборов с доходов клира, при этом благоприятствуя высшему духовенству.
В то же время процесс втягивания галликанской церкви в налоговую систему не был окончательно завершен. Условия Пуассийского финансового контракта, которые предполагали продажу имущества духовенства эа недоимки, допускали вмешательство папы. Добившись известных прав на использование церковных доходов, французская корона тем не менее оставалась связанной с римским престолом в осуществлении своей политики.
Оценка роли короны в формировании епископата, проведение судебной реформы и втягивание духовенства в налоговую систему свидетельствовали о подчинении галликанской церкви государству. В отношениях между монархией и церковью нашло отражение развитие новой формы государственности, которой становилась абсолютная монархия.
77
На протяжении первой половины ХУ1 в. шел процесс огосударствления галликанской церкви, осуществлявшийся при сохранении связей с Римом. Франко-римские отношения придали этому процессу своеобразный характер, предрешив его незавершенность. В своей церковной политике французский монарх должен был учитывать интересы римского престола. Альянс между монархом и папой держался на компромиссе. Парижские правоведы назовут эти отношения соглашением, основанным на принципе "я даю, чтобы ты дал” ("do ut des").
Церковная политика, став одним из слагаемых всей социальной политики монархии, проводилась в интересах главным образом титулованной знати, представители которой получали церковные кафедры и были освобождены от выполнения финансового обязательства 1561 г. Позиция короны способствовала углублению противоречий как внутри духовенства, так и между сословиями, вызывая активную реакцию во французском обществе.
Борьба французского духовенства за свои привилегии. В оценке государственно-церковных отношений, основанных главным образом на анализе церковной политики монархии и церковной метрополии, как правило, мало внимания уделяется осмыслению позиции самого духовенства. Между тем объект притязаний короны и римского престола являлся активно действующей силой в идейно-политической борьбе, развернувшейся во Франции в период формирования абсолютной монархии. В судьбе галликанской церкви в эпоху становления абсолютизма нашли своеобразное преломление особенности положения сословий и корпораций французского общества.
Огосударствление галликанской церкви (включение в налоговую систему, упразднение практики выборов прелатов, сокращение судебных полномочий) привело к ущемлению прав высшего привилегированного сословия и способствовало углублению внутрисословных противоречий. Монархия стремилась превратить клир в послушное орудие своей политики. В свою очередь, римский престол пытался укрепить и расширить свои права на вмешательство в дела галликанской церкви. Давление, испытываемое французским духовенством, вызывало противодействие. Позиция духовного сословия определилась уже во второй половине ХУ в., в момент приостановки действия Прагматической санкции. Об этом свидетельствует последняя в ХУ в. ассамблея Генеральных штатов 1484 г., на которой клир, поддержанный другими сословиями, потребовал восстановления автономии.
78
Церковно-политической платформой французского духовенства стада буква Прагматической санкции, существенно отличавшаяся от практики использования этого важного для статуса церкви документа. 4б-летний период действия Прагматической санкции (1438) выявил отступление от принятых решений. Вмешательство монарха в церковные дела и ущемление прав на выборы прелатов побуждало к осмыслению положения церкви в самой Франции, к оценке автономии в более широком смысле, не ограниченном отношениями с Римом.
Французское духовенство ставило вопрос о двойной автономии галликанской церкви - как от римской курии, так и от монарха. "Мы требуем, - заявил депутат от духовенства Парижа Жан де Релей, -восстановления Прагматической санкции, действие которой при Людовике XI было приостановлено"®*^. Негативную оценку церковной политике монархии давал депутат от бальяжа Руана Жан Населен. "Вы знаете, -говорил он, - что со времени правления Людовика XI состояние церкви в целом позорное, выборы кассированы, недостойные получали епископства и бенефиции, имущество церкви захватывалось"®®. Ж.Населен счел возможным заявить, что якобы со времени Людовика XI все епископы являлись креатурами короля и были назначены вопреки Прагматической санкции®®. Ж. де Релей выступал в поддержку самоуправления галликанской церкви в пределах монархии, обосновывая эту привилегию признанием избранности сословия духовенства, и, по его мнению, общественно-полезной деятельностью прелатов ("священники имеют возможность (в силу особенности своей деятельности) предаваться изучению и размышлению, между тем как другие обязаны отдаваться рабскому труду")90. Он указывал на то, что от духовенства, обращенного своей деятельностью непосредственно к Богу, больше зависит благополучие короля и королевства и поддержание общественного блага, чем от деятельности чиновников, пахарей, рыцарей и других, несущих военную службу^. Поэтому, считал каноник, "священникам, которые проповедуют и наставляют, должно отдавать вдвое больше почестей и наделять QO их заслугами более, чем других" .
Таким образом, была сформулирована концепция избранности и привилегий первого сословия, обосновывалось право галликанской Церкви на самоуправление.
Следуя Прагматической санкции, автономия для французского Духовенства означала: с одной стороны, признание папы главой галликанской церкви, утверждение полномочий римской курии как высшего апелляционного суда, подтверждение полномочий святого престола
79
санкционировать выборы прелатов на вакантные церковные кафедры, другой - подчинение Высшей судебной палате Франции - представитед центральной власти как посреднику между галликанской церковью Римом. Права выбирать прелатов на вакантные кафедры, вершить су; над клириками, решать вопрос об уплате аннат в пользу римской кури должны были принадлежать галликанской церкви. Прагматическая санМ ция оставляла на усмотрение клира самый важный вопрос - о кадрах Гарантию сохранения самоуправления духовенство усматривало в сво4 участии в деле вспомоществования монархии в форме "дара милости". । Лозунг в поддержку Прагматической санкции обретал в уста!
духовенства глубокий политический смысл: это была обоснованная про| грамма сохранения самоуправления в условиях государственной цен^ рализации. На протяжении ХУ1 в. это требование не утратило сво^ злободневности. В период Реформации духовенство обосновывав восстановление церковной автономии необходимостью укрепления галли канской церкви как главной силы в борьбе с реформационны движением.
Вопрос о степени активности оппозиции духовенства непосредст венно связан с рассмотрением тех условий, в которых галликанска церковь могла реализовать право защищать свои интересы. В перио формирования абсолютизма изменялась^ форма и степень политическо активности духовенства. С середины ХУ в. перестали созываться наци ональные соборы, монарх отказался санкционировать эти генеральны ассамблеи духовенства. Действующими оставались лишь провинциальны соборы. С середины 80-х гг. хУ в. до 1558 г. не собирались Генера льные штаты, где духовенству принадлежало почетное место. Но вмест с тем с 1561 г. стали действовать ассамблеи духовенства, которые как отмечалось, были наделены полномочиями по раскладке и сбор десятины с церкви в пользу короны.
Духовенство на ассамблеях Генеральных нтатов. На ассамбле Генеральных штатов 1484 г. иерархам было отказано в традиционном основанном на статусе высшего духовенства, праве представительство вать в полном составе. В 1484 г. первое сословие было представлен всего 44 депутатами: 2 архиепископами и 14 епископами (из 101 епис копства), 27 аббатами и викариями (из более чем 3 тыс. аббатств приорств). Многочисленную категорию низшего клира, ранее не участ вовавшую в ассамблеях, представлял один кюре. Центральная власт стремилась уравнять права духовенства с правами других сословий
80
порядке представительства на ассамблеях Генеральных штатов. Прежняя привилегия иерархов в полном составе участвовать в работе сословнопредставительного органа была нарушена приглашением всего ливь некоторых прелатов и, кроме того, участием представителя низвего духовенства. На возмущение иерархов в связи с нарувением их привилегии канцлер ответил, "что нет необходимости созывать все высвее духовенство потому, что ассамблея не является ни собором, ни другим церковным собранием, но представляет собрание сословий, созванное по воле короля для ревения мирских дел в интересах нации"93. Показательно, что несостоятельность требований прелатов восстановить отобранную монархом привилегию представитель государственной власти обосновал нетерпимой позицией самих иерархов в отношении низвего клира94.
На ассамблее 1484 г., как отмечалось, впервые встал вопрос о судьбе Прагматической санкции, которая сделалась политической программой французского духовенства. Пересмотр Людовиком XI Прагматической санкции побуждал депутатов сословий к обсуждению политических проблем: отновения центральной власти к церковной автономии, к деятельности Генеральных штатов и будущему монархии. Церковный вопрос связывался с судьбой всей сословной монархии и с деятельностью сословно-представительных органов, регулярность которых была нарушена во второй половине ХУ в.
В этой связи особенно показательно обсуждение налогового вопроса, затрагивавшего интересы всех сословий. Остроту этой всегда злободневной для духовенства проблеме придавала угроза восстановления прав папы на сбор аннат в связи с приостановкой действия Прагматической санкции. Требуя оградить галликанскую церковь от посягательств со стороны Рима, парижский каноник Ж. де Релей взял на себя смелость выступить от имени всех налогоплательщиков ("я говорю от имени тех, кто платит и кого обкрадывают"). Он подверг резкой критике налоговую политику монархии, объявив корону в неспособности служить делу процветания нации. В позиции, занятой представителем духовенства, нашло отражение общее настроение ассамблеи.
В 1558 г. на немногочисленную ассамблею Генеральных штатов, созванную для вотирования новых денежных поборов, от духовенства
QR
были приглашены только прелаты. От имени высшего клира архиепископ Санса, выступая в поддержку налоговой политики монарха, объявил о денежной помощи духовенства (в форме "дара милости") в размере 1 млн экю. Вопрос об автономии церкви на этом собрании, где тон
6-I03I
81
задавали прелаты, не обсуждался.
На ассамблее 1560 г. в числе приглашенных наряду с прелатами, архиепископом Тура и епископом Эрве находились и представители нетитулованного клира96. Расширение представительства духовенства объяснялось напряженностью внутриполитической обстановки. Угроза гражданских войн ускорила созыв самой ассамблеи и обсуждение на ней в качестве одного из главных конфессионального вопроса. На этом собрании сословий духовенство продемонстрировало оппозицию веротерпимости - официальной политике короны.
От имени духовенства Жан Квинтен требовал решительных и суровых мер против кальвинистов, отказа в праве на собрания, изгнания чужеземных торговцев сукном, которые под предлогом торговли якобы тайно распространяли свою ересь9?. Он настаивал на установлении во всей Франции единой религиозной доктрины. Вместе с тем, защищая церковную традицию, Ж.Квинтен выступал поборником самоуправления галликанской церкви, вновь, как Ж. де Релей и Ж.Маселен в 1484 г., апеллируя к Прагматической санкции..
Духовенство использовало угрозу Реформации для обоснования необходимости восстановить церковную автономию, с которой оно связывало укрепление церковной дисциплины, повышение профессионального уровня духовенства и упорядочение и сокращение поборов со стороны короны.
Требования о восстановлении автономии галликанской церкви нашли отражение в ремонстрациях духовенства своим представителям на последних в ХУ1 в. ассамблеях Генеральных штатов. Эти документы шире, чем выступления на ассамблеях 1484 и 1560 гг., дают представление об отношении духовенства к церковной политике монархии и характеризуют положение галликанской церкви в системе абсолютизма. С 1579 по 1596 гг. духовенством было подано 17 ремонстраций. В заявлении от 1579 г. указывалось на 28 архиепископств и епископств без священников, на 35 диоцезов в Лангедоке и Гиени, "в которых отсутствовали епископы или вследствии болезни, или потому, что церковными должностями были по ошибке наделены не клирики"96. В той же ремонстрации отмечалось, что в половине иэ 800 аббатств отсутствовали настоятели, тогда как остальные обители возглавлялись лицами не духовного звания. В 1596 г. в ремонстрации Генриху 1У указывалось на отсутствие аббатов в 120 аббатствах в разных диоцезах Франции и на вакантные должности священников во многих епископствах на протяжении более 40 лет99 французская корона активно использовала
82
доходы с вакантных церковных кафедр, не заботясь об их пополнении прелатами.
Епископ База, выступив на ассамблее 1579 г., обосновал необходимость восстановления выборов в галликанской церкви государственными интересами, подчеркнув ответственность и важность этой практики, имеющей давнюю традицию. Подвергая критике сложившееся положение в церкви, он призывал "наделять церковь людьми, а не людей церквами"1 .
Втягивание духовенства в государственную систему налогообложения побуждало представителей высшего сословия выступать за восстановление налогового иммунитета. В 1579 г. в ремонстрации Генриху Ш отмечалось, что духовенство не порицает порядок, установленный его величеством, но считает, что церковный домен не должен быть предназначен для других101. Вовлечению в государственную систему налогообложения духовенство противопоставляло свое право на вспомоществование в форме "дара милости" ("несправедливо, что духовенство принуждается по контракту к уплате ежегодной суммы более 1 млн 200 тыс. ливров")10^. В ремонстрациях подвергалось опротестованию право на продажу имущества прелатов: "Мнение о том, что можно в случае необходимости воспользоваться имуществом церкви, является результатом злого совета, которое не может иметь справедливое основание, церковь не должна быть трибутарием. Французские монархи никогда не имели права взимать какой-либо налог с клира, кроме как с согласия духовенства и папы. В настоящее время привилегии и иммунитет церкви имеют меньшее уважение, и как никогда они нуждаются в защите и 1ОЯ сохранении" . В 1584 г. прелаты, выражая недовольство налоговой политикой монархии, обосновывали право короны на взимание налогов с духовенства экстремальными условиями войны: "Когда во времена покойного Генриха на духовенство было возложено до 6 десятин, в этом была большая небходимость, ибо враг был у порога и королевство в опасности. Но без этой необходимости только в крайней нужде можно использовать имущество Бога. Если сумма, требуемая под предлогом оплаты швейцарцев, будет возложена на духовенство, то большая часть людей будет вынуждена оставить свои должности", - указывалось в 104 ремонстрации.
Подвергая осуждению втягивание церкви в государственную систему налогообложения, духовенство выражало свой протест против монаршей санкции на восстановление папы в праве на аннаты: "Аннаты запятнали совесть и доброе имя его величества, - отмечалось в ре
83
монстрации 1579 г. - Духовенство не противопоставляет себя монарху, но только высказывает свои соображения о том, что в отношении аннат 105 Бог является судьей между нами и Его величеством" .
В 1585 г. была подвергнута критике булла папы Сикстадававшая право Генриху ф на продажу церковного имущества в размере 100 тыс. экю. Духовенство заявило, что это имущество не может быть продано без его согласия: "Продажа недвижимого имущества церкви, -говорилось в ремонстрации, - является беспримерной, и если прелаты, которые представляют тело церкви, давали свое согласие на это, то они являлись отступниками от своего сословия"10^.
Отстаивая права автономии, духовенство активно использовало свое положение между короной и Римом, апеллируя то к монарху, то к папе. Показательно, что выступления в защиту автономии в конце Х^1 в., согласно ремонстрациям, развернулись под знаменем борьбы за обнародование и подчинение всем решениям Тридентского собора, которые корона сочла нужным не придавать гласности полностью.
Стремясь к восстановлению своих прав путем обращения к традиции, к авторитету канонического права, к власти соборов и к власти монарха, духовенство в то же время настаивало на обнародовании всех решений Тридентского собора как условии укрепления галликанской церкви. Клир, как будто вопреки логике борьбы эа автономию, принимал основной догмат, утвержденный в Тренто, - о верховенстве папы над соборами и светской властью. Эта двойственность позиции духовенства не была случайной. В условиях наступления монархии на права галликанской церкви апелляции к авторитету Тридентского собора,ъ а по существах папе, использовались духовенством для защиты своих сословных привилегий. Французский клир напоминал монарху о месте галликанской церкви в системе католицизма и о роли папы как главы французского духовенства.
Требование об оглашении решений Тридентского собора вошло во все ремонстрации 1579-1596 гг. и обосновывалось ролью религии и церкви в укреплении государства. Духовенство рассматривало религию и церковь-как единственный и истинный фундамент государства. Клир даже ставил вопрос о необходимости укрепления этого фундамента посредством подчинения решениям Тридентского собора ("ибо корона будет находиться у королей Франции столько времени, сколько короли будут обращены к вере и католической церкви"107).
Гражданские войны подталкивали французское духовенство к сближению со святым престолом, при котором, однако, галликанская
84
церковь не оставляла своих намерений восстановить церковную автономию.
Церковные соборы. Наряду с участием в ассамблеях Генеральных штатов духовенство использовало для своих выступлений в защиту автономии церковные соборы.
После прекращения деятельности национальных соборов рупором клира оставались провинциальные соборы. Компетенция этих местных соборов была ограничена провинциями, в пределах которых могли обсуждаться организационно-дисциплинарные вопросы.
В структуре церковной власти, в которой главой церкви являлся папа, а исполнительным органом - Вселенские соборы, созываемые главой римской курии, национальным и провинциальным соборам отводилась второстепенная роль, к тому же контролируемая государственной властью. Провинциальные соборы созывались иерархами провинций. Практиковались совместные соборы нескольких провинций. Правом представительствовать на этих ассамблеях пользовался высший клир и нетитулованное духовенство.
Местные соборы созывались нерегулярно: за период с конца ХУ по середину ХУ1 в. имели место восемь соборов, половина иэ которых приходилась на время активности реформационного движения10**: 1485 г. (Санс), 1510 г. (Тур), 1528 г. (Париж, Бурж, Лион), 1548 г. (Булонь), 1551 г. (Нарбонн), 1557 г. (Вьенн). Провинциальные соборы являлись последовательными защитниками церковной автономии как от монарха, так и от Рима. Так, Сансский собор 1485 г., собравший прелатов Парижа, Орлеана,.Санса и Ниверне, подтвердил свою приверженность идее примата соборов над властью папы и поддержал Прагматическую санкцию100. Соборные постановления о запрете практики раздачи пребенд недостойным представителям клира и о недопустимости использования некоторыми прелатами множества бенефициев1^0, подвергали критике вмешательство монарха в церковные дела. Собор связывал такие пороки духовенства, как нарушения в отправлении службы и оставление прелатами своих епархий, с ущемлением привилегий клира в правах на выборы и на распределение пребенд, таким образом поднимая вопрос о негативных последствиях церковной политики монарха. Решения собора касались восстановления правового иммунитета духовенства (’’свободы и иммунитет церкви против светского суда будут защищаться”) и совершенствования деятельности церковного суде* . Сансский собор ужесточил контроль прелатов за сбором церковной десятины!12.
85
5 В первой половине ХУ1 в. поддержка провинциальными соборами идеи автономии галликанской церкви вызывалась угрозой Реформации. В. эти годы провинциальными соборами обсуждалась реформа церкви в духе Прагматической санкции, которая, по мнению духовенства, должна была противостоять Реформации. •
В 20-е гг. ХУ1 в. провинциальные соборы дали оценку реформационному движению. Созванные архиепископами Антуаном Дюпра в Париже и Франсуа де Турионом в Бурже в 1528 г., они осудили учение Лютера и противопоставили Реформации реформу, предложив организационно-дис-| циплинарную программу очищения церкви. Критика основных' положений лютеранства на соборах превращалась в апологию католицизма: в утверждение (&боды воли, в признание непоколебимой и непорочной церкви, которой принадлежало право определять истину Священного писания, в поддержку церковных традиций, папских декреталий и соборных постановлений, культа святых и их образов, семи таинств и ЦО целибата . В реформе церкви главное место отводилось соборам. С деятельностью этих собраний клира французское духовенство связывало борьбу церкви с Реформацией. Парижский собор (1528) признал власть соборов священной и нерушимой^. свою приверженность власти соборов подтвердила и ассамблея духовенства в Пуасси в 1561 г. ("следует почитать установленную и необходимую власть генеральных соборов, это не должно вызывать сомнения").
В поисках авторитета клир обращался к истории соборного движения ХУ в., к деятельности Вселенских соборов, в частности собора в Констанце, решениями которого утверждалась регулярность созыва провинциальных ассамблей. Статус облаченного ограниченными полномочиями провинциального собора не позволял прелатам выходить за пределы провинции. Однако попытка возобновить и активизировать деятельность соборов на разных уровнях была очевидна. Возвышение авторитета соборов ставило вопрос об исключительной роли прелатов. В реформе церкви фигура епископа обретала центральное место. Это обстоятельство требовало изменений в утвердившемся в соответствии с Болонским конкордатом порядке назначения на церковные кафедры.
Провинциальные соборы приняли ряд решений, которые касались деятельности епископов. Прелату предъявлялись требования быть достойными своего сана в отношении возраста, подготовки, образа жизни, причем так, чтобы это могло быть удостоверено свидетелями. На национальном соборе 1561 г. короне было предъявлено требование подчиниться контролю в актах назначения на церковные кафедры. Рег
86
ламент ассамблеи предписывал путем распространения афиш обнародовать имена тех кандидатов, которых монарх собирался назначить на епископскую кафедру, с тем, чтобы каждый, знающий упомянутого, мог сообщить о том, насколько тот достоин высокого положения. В . соборных постановлениях подчеркивалось право соборов смещать недостойных прелатов, не соответствовавших предъявленным требованиям ("епископы, не соответствовавшие своему сану возрастом, подготовкой, нравом, будут смещены с кафедры")11®.
В то же время иерархам рекомендовалось усилить контроль за назначением и деятельностью низшего звена церковной организации ("те кюре, которые будут назначены на местах, должны подвергаться проверке епископами, без рекомендации которых они не смогут приступить к своим обязанностям") Французские прелаты наделялись полномочиями контролировать и папских ставленников ("те, кто будут назначены в Риме, не могут быть допущены, к своим обязанностям без 1 1 проверки епископами диоцезов") .
На епископов возлагалась ответственность за настроения в их диоцезах (соборы требовали епископских визитаций не реже двух раз в год), за распространение и печатание литературы ("запрещается печатать и продавать книги без разрешения епископов")^, за соблюдение церковных обрядов, таинств и за регулярность литургий. В соборных решениях уделялось большое место строгому соблюдению внешней церковной обрядности от песнопения до одежды клириков. Клириков обязывали быть постоянно в церковном облачении. Однако в одном из решений Парижского собора подчеркивалось, что священники должны быть умеренны в одежде, за исключением прелатов - сыновей принцев и герцогов, которые могли не подчиняться этому порядку. (Тем самым соборы косвенно признавали за титулованной знатью право на прелатуру).
Наряду с епископами особое значение в соборных решениях приобретала фигура кюре. На низший клир возлагалась ответственная задача поддерживать верность церковной традиции. Этой цели служили постановления об обязанностях кюре постоянно присутствовать в приходах (в противном случае им угрожало лишение полномочий)^. Однако расширение прав низшего клира (участие в соборах) не было подвергнуто пересмотру.
Реформа касалась положения каноников (членов совета епископа). Значение этой категории служителей культа возрастало одновременно с ростом авторитета епископов. К тому же этот не сановный, но, как правило, образованный клир (в числе каноников были бакалавры,
87
лиценциаты права и теологии, учащиеся клирики, не достигшие степени) выполнял важную функцию при ставленнике монарха епископе, нередко лишенном теологической или правовой подготовки. Парикский собор защищал интересы новоявленных каноников кафедральных и коллегиальных церквей, требуя наделять их пребендой со дня вступления в совет епископа. Ассамблея 1561 г. расширила права каноников, разрешив им причащать прихожан в воскресные и праздничные дни.
Не были упущены из вида и монастыри. Ответственность за них возлагалась непосредственно на аббатов и приоров, последние наделялись полномочиями по укреплению материального положения отдельных приорств посредством их объединения и присоединения к монастырям1 . В 1561 г. было подтверждено право на выборы командоров монашеских орденов и утверждена регламентация количества аббатств (до четырех) в каждом из орденов. Ужесточались требования к претендентам на аббатства, включавшие в качестве главного и основного условия принадлежность к монашеству.
Вместе с тем, отстаивая автономию галликанской церкви, французское духовенство поддерживало сложившийся принцип отношений между монархией и святым престолом, основанный на признании разделения власти. В сохранении равновесия между троном и римским алтарем оно видело гарантию своей автономии. В этой связи достаточно вспомнить о позиции французского клира на Турском провинциальном (1510) и Пизанском Вселенском (1511) соборах. В 1510 г. духовенство, вовлеченное монархом в антипапскую борьбу, поддержало трон. Военные неудачи монарха и успехи папской политики, угрожавшие вмешательством святого престола в дела Франции, заставили высший'клир занять антипапскую позицию, которая воодушевила Людовика ХЙ. На соборе в Туре, вошедшем в историю своей открытой антипапской направленностью (Людовик ХП держал совет с прелатами по поводу затеваемой им войны с Римом), духовенство санкционировало правомочность государя защищать себя перед лицом военной опасности, исходящей от папы. Вместе с тем, поддерживая монарха, Турский собор отклонил какие-либо попытки отмежеваться от Рима, что со всей очевидностью проявилось и на антипапском соборе в Пизе (1511), созванном вопреки воле святого престола по инициативе французского монарха. Пизанский собор стал демонстрацией пропапских и антимонархических настроений французских иерархов, усмотревших за антиримской активностью Людовика ХЙ опасность разрыва с Римом. Не без влияния прелатов Людовик ХП был вынужден аннулировать решение организованного им собора.
88
Таким образом, ассамблеи Генеральных штатов и провинциальные соборы были использованы духовенством для защиты интересов галликанской церкви. Процессу огосударствления французский клир противопоставил свои требования о восстановлении автономии. Важное место в соборных постановлениях занимало признание примата соборов над властью папы, которыми обосновывалось право галликанской церкви на автономию от Рима. Французское духовенство выступало против абсолютизации власти римским престолом.
Вместе с тем, выставляя свои требования о двойной автономии, клир поддерживал принцип отношений между монархом и папой, основанный на разделении власти, и рассматривал римский престол гарантом сохранения своей конфессиональной организации. В 60-е гг. ХУ1 в. сложившаяся ситуация отчасти напоминала,положение в 1510 г. Духовенство отказалось от поддержки конфессиональной политики монархии, солидаризируясь в этом неприятии с папой. Однако в сближении с Римом французский клир пытался оградить свои автономные права. Эта двойственность позиции способствовала углублению вмешательства в дела клира со стороны как монархии, так и святого престола.
В эпоху Реформации французское духовенство (провинциальные соборы) выступило с инициативой проведения организационно-дисциплинарной реформы, которая преследовала цель укрепить галликанскую церковь, придать ей необходимые качества для борьбы с реформационным движением. Церковная реформа, поддержанная французским клиром и направленная на восстановление автономии, противостояла конфессиональной реформе, предложенной в 1562 г. монархом в качестве уступки реформатам и рассчитанной на преобразование одного из главных таинств католической церкви - причащения. Обоим проектам не суждено было осуществиться вследствие несовпадения интересов монархии, галликанской церкви и римского престола. Но само появление этих идей свидетельствовало о злободневности церковных преобразований и остроте противоречий между государством и церковью в условиях Реформации.
Однако характеристика позиции духовенства была бы неполной, если не коснуться взглядов ультрамонтан (папистов). Вследствие иерархии духовное сословие никогда не было внутренне сплоченным. Разница между князьями церкви и приходскими священниками была огромной. Церковная политика монархии углубила эти противоречия между французскими иерархами (представителями аристократии) и несановным клиром разночинного происхождения. В связи с этим социальное проис
89
хождение нередко определяло отножение представителей духовенства к статусу галликанской церкви. Судьба церкви рассматривалась через призму собственных интересов продвижения в иерархи, в кардиналы и на римский престол.
В X? в. сторонники церковной автономии столкнулись с ультра-монтанами. Сложившееся в в. религиозно-политическое направление в католицизме, последователями которого являлись ультрамонтаны, в значительной степени было производным соборного движения, реакцией части духовенства на попытку умалить могущество святого престола противопоставлением власти соборов авторитету папы. Корни этого течения в католицизме уходили в Х1^ столетие, в послеавиньонский период в истории папства. Ультрамонтаны выступали в защиту авторитета папского престола, его стремления к неограниченной власти и претензий на вмешательство в светские дела европейских государств .
Во Франции деятельность ультрамонтан стимулировалась утверждением церковной автономии. "Епископы короля", как называли ставленников монарха на церковных кафедрах, рассматривали автономию галликанской церкви как проявление схизмы и ереси и требовали у государя поддержки папских декреталий^. Одно из первых упоминаний об ультрамонтанах в галликанской церкви в. встречается в протоколе ассамблеи Генеральных штатов 1484 г., составленном Жаном Массденом. В своих записях Ж.Масслен упоминал архиепископа г.Тура и других прелатов, которые в выступлениях против автономии галликанской церкви якобы "руководствовались своими амбициями в надежде получить кардинальскую шапку". С этой целью, как писал Ж.Масслен, "они приветствовали папского легата кардинала Вивье, который якобы 122 обещал вознаградить их за поддержку папы". Автор протокола ассамблеи Генеральных штатов усматривал в позиции ультрамонтан большую опасность для единства Франции, вследствие тесной связи, по его мнению, между иерархами церкви и светскими вельможами.
Франко-римский альянс 1516 г. благоприятствовал активности папистов. Однако в середине Х^1 в. ультрамонтаны имели повод для выражения недовольства позицией веротерпимости, которую занял монарх в отношении адептов новой веры. К этому времени была выработана идейная платформа папистов, которой стали решения Тридентского собора. Центральное место в церковно-политической программе ультра-монтанов занял догмат о приоритете папской власти перед авторитетом соборов - об абсолютной власти святого престола. Социальной базой
90
этого религиозно-политического течения в католицизме стали французские кардиналы - ставленники монарха и папы, а также епископы из числа итальянской и французской знати. Общественное положение и место этих прелатов в Государственном совете делали возможным непосредственное влияние папистов на монарха. Ультрамонтаны пытались препятствовать политике монархии, особенно в начальный период гражданских войн.
Подъем пропапских настроений приходился на вторую половину ХУ1 - начало ХЙ1 в. Среди французских ультрамонтанов 60-х гг. видное место принадлежало иерарху Королевского совета кардиналу Франсуа де Турнону." Верный проводник внешней политики монархии в годы Итальянских войн, он в 60-е гг. ХЙ в. оказался в лагере ультрамонтанов. Лояльность правительства Екатерины Медичи к кальвинистам заставила кардинала занять позицию, соответствующую его конфессиональным убеждениям, о чем свидетельствует, в частности, корреспонденция Ф. де Турнона. В своих посланиях из Италии еще в 1559 г., во время Амбуазского заговора, Ф. де Турнон неоднократно обращался к монарху, советуя принять неотложные меры против еретиков. "Вы никак не должны медлить с устранением ереси**, - писал он Екатерине Медичи122. Комментируя арест шестерых советников парламента, заподозренных в кальвинизме, де Турнон побуждал монарха заставить отступников повиноваться.
Кардинал осуждал политику веротерпимости, связывая с позицией короны свою неудачу на выборах папы. На конклаве, который состоялся 22 сентября 1559 г., после смерти Павла 1У, за де Турнона, претендовавшего на папскую тиару, было подано всего 15 голосов против 31 за миланца Дж.Анд.Медичи, будущего папу Пия 1Й Итальянские кардиналы, прокомментирует это де Турнон, не пожелали избрать француза ("здесь не хотят говорить по-французски")124.
Выступая в защиту католицизма, кардинал де Турнон поддерживал установление ордена иезуитов во Франции. В 1560 г. в обращении к Екатерине Медичи он просил регентшу о покровительстве ордену. "Я знаю, мадам, - писал кардинал, - что Вы охотно возьмете дело религии под свое покровительство. Что касается меня,' то я не вижу для религии лучшего средства защиты, чем орден"122. Ф. де Турнон содействовал размещению иезуитов в Париже. Осложнение, которое встретил королевский указ о натурализации ордена иезуитов в Парижском парламенте, заставило кардинала обратиться к первому президенту Высшей судебной палаты Жилю Ле Метру:."Кажется, что сам Господь способст
91
вовал рождению ордена, в то время как мы направляем все усилия на то, чтобы найти средство и противоядие против заблуждений и ошибочных доктрин. Я очень ценю этот орден как единственное проявление уважения к Богу и религии"^®. Эти строки были написаны в то время, когда .прогалликански настроенное духовенство пыталось ограничить деятельность ордена. Последовательность пропапской ориентации де. Турнона проявлялась в отношении всех тех мероприятий, которые осуществляла монархия, стремившаяся предотвратить религиозные войны. Кардинал не поддерживал идею национального собора и был против коллоквиума католиков и кальвинистов в Пуасси. В 1560 г. (27 мая) в послании к епископу Дакса он выразил свое согласие с позицией папы, отказавшего монарху в его намерении собрать национальный собор: "Я не могу стать добрым адвокатом перед папой, так как не нахожу это добрым делом”! . кардинал видел в готовящемся соборе попытку схизмы и надеялся на отказ монарха от этой затеи. Вплоть до открытия ассамблеи в Пуасси он пытался не допустить это собрание, о чем свидетельствует его письмо кардиналу Боромео, секретарю римской курии, от 30 января 1562 г. Де Турнон сообщал своему корреспонденту, что принял все меры для того, чтобы сделать невозможной ассамблею. Но ”давление Екатерины Медичи было столь велико, - писал он, - что папский легат Ипполит д'Эсте вынужден был дать согласие на Пуассий-ский коллоквиум"
Кардинал де Турнон отвергал реформу таинства причащения (евхаристии), на которой настаивала Екатерина Медичи, расценивая ее как важное средство умиротворения Франции. В письме к секретарю римской курии он даже позволил себе дать совет Пию 1У отказать французской короне в просьбе санкционировать продажу имущества духовенства в ответ на попытку церковной реформы. "Посол Лансак, - писал де Турнон, - отправился в Рим просить у папы разрешения на продажу имущества духовенства на сумму 100 тыс. экю, а также уведомить римскую курию в том, что эдикт веротерпимости от 17 января 1562 г. якобы был принят под давлением, в сложной обстановке. Папа не должен соглашаться на эту просьбу посла, ибо такое пожалование может только оскорбить духовенство и всех верующих"!^.
Противясь политике компромисса, предпринимаемой короной, Ф. де Турнон всячески отделял себя от защитников веротерпимости. В одном из писем (от 12 ноября 1561 г.)!3® он сообщал в Рим, что потребовал аудиенции у Екатерины Медичи для того, чтобы выразить свое недовольство политикой короны и позицией некоторых советников и заявить о
92
своем желании покинуть двор. По словам кардинала, регентша якобы заверила его в своем усердии бороться с ересью и нежелании отпускать его со службы.
Покровителем контрреформационных сил во Франции являлся кардинал Лотарингский. С его санкции иезуиты получали возможность преподавать в коллежах. Кардинал был последовательным проводником политики нетерпимости в отношении адептов новой веры: стремясь очистить парламенты и духовенство от сочувствовавших кальвинизму, он настаивал на введении обязательной присяги верности католицизму для королевских чиновников и клириков.
Пропапски настроенные иерархи, пользуясь своим положением, пытались оказывать давление на корону, не считаясь с масштабом реформационного движения, охватившего Францию. Позиция папистов в начале 60-х гг. была равнозначна провокации гражданских войн.
Наконец, давая оценку позиции духовенства в отношении монархии и святого престола, нельзя не отметить еще одну тенденцию в умонастроениях клира. Речь идет о позитивном отношении некоторых представителей духовенства к Реформации. В отличие от части дворянства, побуждаемой политическими интересами к многократным изменениям своей конфессиональной ориентации, для духовенства вероотступничество было плодом идейных убеждений. Внутрисословные противоречия, как правило, находили воплощение в выступлениях за или против церковной автономии. Поэтому тем острее воспринимался представителями клира каждый акт борьбы с церковной традицией.
Н.Вайс в своей работе "Огненная палата"анализируя акты Парижского парламента (палаты Tournelle), свидетельствовал об участии духовенства (монахов и приоров, а также священников) наряду с ремесленниками и представителями дворянства в реформационном движении 40-50-х гг. ХУ1 в. Не подвергая сомнению выводы относительно участия клира в Реформации, следует отметить, что на основании приведенных парламентских актов осуждения еретиков вряд ли правомерно преувеличивать численность протестантов среди духовенства и относить всех упомянутых клириков к адептам новой веры, как это делал автор работы, ибо судили за богохульство, что вряд ли во всех случаях могло быть расценено как показатель принадлежности к протестантам.
В одной из своих статей о французских епископах ХУ1 в. каноник 1Я2 Д.Летокуа приводит любопытные сведения об отступничестве кардинала Шатийонского, одного из членов Государственного совета. Пред
93
ставитель титулованной знати, Оде де Колиньи (1515-1571) кардинал Шатийонский, сын маршала Франции Гаспара де Колиньи, сражавшегося за Лвдовика ХЙ и Карла сделал свою церковную карьеру так же, как и большинство его собратьев по сословию. В возрасте восемнадцати лет он был назначен Франциском I архиепископом Тулузы и ' епископом-графом Бове. Вскоре папа Клемент также облагодетельствовал его саном кардинала-дьякона. Отступничество Оде де Колиньи началось в 60-е гг. ХУ1 в. Кардинал оказался в плену идей Кальвина после знакомства с его сочинениями. Кальвинистами были братья кардинала адмирал Франции Гаспар де Колиньи и Дандело де Колиньи. По данным, которые приводит Х.Летокуа, кардинал, переодевшись, чтобы не быть узнанным, слушал проповеди главы французских кальвинистов Теодора де Беза. В 1563 г. папа лишил его сана и отлучил от церкви. Однако О. де Колиньи продолжал носить кардинальскую шапку и состоять в совете короля. В кардинальском пурпуре он присутствовал на церемонии по случаю совершеннолетия Карла IX. В 1567 г. сражался в рядах гугенотов. Только спустя шесть лет (в 1569 г.) Парижский парламент объявил о конфискации имущества кардинала, и 0. де Колиньи лишился расположения короля, что заставило его эмигрировать в Англию.
Примеры, приведенные Н.Вайсом и X.Летокуа, показательны для оценки глубины проникновения новых конфессиональных идей во французское общество, где, по словам кардинала Ф. де Турнона, "заблуждения и ошибочные доктрины были в ходу настолько, что как будто не было другого сюжета для проповеди и увлечения молодежи". К.Летокуа видел за фактом отступничества кардинала Шатийонского неэффективность политики монархии посредством церковных кафедр привязать к короне опасную своими сепаратистскими настроениями титулованную знать. Справедливость этого вывода не вызывает сомнения. Однако фактов, свидетельствующих о масштабе прореформационной оппозиции среди духовенства (особенно прелатов) все-таки немного. В массе своей духовенство^ как прогалликански настроенное, так и ультрамон-таны^выступало в защиту католицизма, хотя со стороны клира и были попытки подвергнуть организационно-дисциплинарной реформе галликанскую церковь.
Следует подчеркнуть, что плюрализм взглядов оказал негативное влияние на консолидацию духовного сословия, не способствуя сплоченности последнего и благоприятствуя укреплению прав на вмешательство монарха и папы в дела галликанской церкви.
94
Монархия и церковь в трактатах французских правоведов ХУ1 в. церковный вопрос занял одно из видных мест в общественной жизни Франции начиная с 60-х гг. ХУ в., с момента приостановки действия Прагматической санкции. Судьба галликанской церкви связывалась с деятельностью Генеральных штатов и парламентской корпорации Парижа (Высшей судебной палаты Франции) - с будущим сословной монархии. Как часть проблемы взаимоотношений монарха с сословиями церковный вопрос был предметом обсуждения на всех ассамблеях Генеральных штатов с 1484 г. до конца ХУ1 в.
Остроту церковному вопросу придавала Реформация: в первой половине ХУ1 в. возникновение протестантских общин, а с 1559 г. появление реформатской церкви. Своеобразие статуса галликанской церкви и взятый короной курс на веротерпимость побуждали к осмыслению конфессиональной проблемы в целом.
Оценка государственно-церковных отношений нашла отражение в религиозно-политических концепциях, сформулированных в ХУ1 в. представителями разных конфессий: галликанами - адептами католицизма в пределах галликанской церкви, ультрамонтанами и реформатами. В настоящей работе мы ограничимся анализом взглядов галликан, в которых была дана оценка отношений между монархией, галликанской церковью и римским престолом.
Пальма первенства в осмыслении государственно-церковных отношений принадлежала парижским правоведам. Преемники легистов Филиппа 1У продолжали искусную борьбу в публицистике, выступая в защиту монарха, парламентской корпорации и галликанской церкви перед Римом.
В начале ХУ1 в. оценка государственно-церковных отношений нашла отражение в выступлении правоведа и прелата, советника Франциска I Клода де Сейсселя. Знаменитый юрист приобрел наибольшую известность историко-публицистическими сочинениями о французской монархии. Его "Необыкновенная история Людовика ХП" (1508), прославившая французского монарха, побудила Франциска I обратиться о просьбой о создании подобного панегирика в свою честь. Так по заказу короля в 1519 г. появилась "Великая французская монархия". -Это оыл первый отклик на политику Франциска I. Но, вопреки ожиданиям, "Великая французская монархия" не стала гимном монарху. Напротив, в известной степени она была попыткой противопоставить идеальную монархию, которую, по мнению автора, представляло собой царствование Людовика ХП, правлению Франциска I и даже подверг
95
нуть критике некоторые акции молодого монарха.
Как бы в назидание Франциску I К. де Сейссель высказал свои соображения об идеальной монархии. Он считал, что, несмотря на* то, что у французской монархии есть потенции, позволяющие ей претендовать на роль великой (традиция приверженности монархической форме правления и принципу наследственности престола по мужской линии)134, она далека от идеала. Ибо потенции сами по себе еще не могут привести к желаемому состоянию доброго порядка при отсутствии трех главных регуляторов власти монарха: религии, правосудия и полиции. Эти три узды (freins), как называл их К. де Сейссель, якобы обеспечивают величие монархии и добрый порядок при любом государе и оберегают государство от тирании единоличного правления133.
В иерархии регуляторов власти он отводил первое место религии, то есть нравственным качествам государя - набожности и уважению к церкви. К. де Сейссель видел во французском монархе не только покровителя католической церкви ("французский король - наихристианней-ший из королей, старший сын церкви"), но и защитника древних свобод и привилегий, то есть автономии галликанской церкви.
Выступая в защиту Прагматической санкции, автор "Великой французской монархии" подвергал критике новый порядок, введенный Болонским конкордатом 1516 г. Большая тяга представителей сословий к церковным должностям, которую К. де Сейссель объяснял отсутствием другого более достойного средства достичь высокого положения при существующей практике назначения на церковные кафедры, благоприятствовала, считал он, проникновению в среду духовенства людей случайных, получавших церковные бенефиции по принципу родства. "Исходя из интересов короны, я должен заметить, - писал К. де Сейссель, -что в способе выбирать, которым пользовались и который во Франции назывался прагматическим, не могли быть подобные злоупотребления"136.
К. де Сейссель полагал, что состояние церкви, которое вызывало у него озабоченность, есть следствие недостатка почтения французского государя к людям церкви, особенно к прелатам, вершившим таинства13*^. "Следует принимать во внимание специфику деятельности проповедников, - подчеркивал автор, - и не подходить к их отбору как к набору поваров или портных, ибо клирик должен научить людей спасению"136.
Одновременно с этим К. де Сейссель считал недопустимым взимание с французского духовенства аннат: "Что касается аннат, то
96
большая сумма денег идет иэ Франции в Рйм из-за амбиций некоторых французских иерархов и вследствие капризов римской курии”Он видел выход иэ кризисного состояния церкви в восстановлении Прагматической санкции и в решительных мерах монарха по пресечению нарушений. Советник Франциска I убеждал, что лишением бездействующих прелатов их бенефициев и должностей и установлением контроля за сбором аннат монарх мог бы в самое короткое время нанести серьезный удар по практике злоупотреблений. Таким образом, ставился вопрос о восстановлении церковной автономии от Рима и вмешательстве государя в дела клира в интересах духовенства.
В концепции власти монарха К. де Сейссель выступал поборником укрепления королевского престола посредством закона (закон одновременно с религией и охраной общественного порядка должен был служить уздой своеволия государя}.
Обсуждение конфессионального вопроса получило новый импульс во второй половине ХУ1 в. Двойственность положения галликанской церкви обернулась для Франции серьезными политическими последствиями. По праву главы галликанской церкви в 1585 г. папа Сикст У отлучил от церкви за вероотступничество единственного законного наследника французского престола Генриха Бурбона (будущего Генриха 1У). В период междуцарствия после убийства короля Генриха Ш (1589) в нарушение закона и традиций Франции в наследовании престола папа стал поддерживать намерения испанского короля Филиппа П посадить на французский трон испанскую инфанту.
Действия римского папы послужили непосредственным поводом к выступлениям парижских правоведов Дана Дютилле, Ги Кокиля, Антуана Отмана, Клода Фоше и Пьера Питу в защиту свободы галликанской церкви. Парижский парламент поддерживал политику огосударствления галликанской церкви, но подвергал критике половинчатость действий короны, допуск Рима к вмешательству в дела монархии. ”Нет большей опасности для церкви, - писал П.Питу, - как не иметь главы, для государства вредным является иметь две власти. Большая опасность видеть в государстве двух суверенов, один иэ которых творит законы, другой их разрушает, один требует повиновения от своих подданных, другой освобождает их от присяги верности”^.
Основываясь на реальном состоянии франко-римских отношений, парижские правоведы в своих выступлениях в защиту свободы галликанской церкви предлагали новый образец отношений между троном и римским алтарем, таким образом давая оценку сложившемуся порядку.
7-IQ3I
97
Отправным моментом в осмыслении франко-рийских отношений являлись две максимы, суть которых сводилась к строгому разграничению прерогатив между светской и духовной властью. Согласно максимам, монарх наделялся абсолютными полномочиями в мирских делах, даже в отношении клириков, если это касалось имущества. Папа должен был признать себя сюзереном только в духовной сфере, при этом его могущество должно было быть ограничено соборами французской церкви.
Центральное место в концепции правоведов занимало признание божественной природы власти монарха ("Король является прообразом Бога на земле, он установлен Богом, потому королю должно повиноваться, в то время как король не находится в подобной обязанности по отношению к кому-либо"*^*) и наделение государя полномочиями императора ("Король является императором в своем королевстве; он ничем не связан в том, что касается права раздавать бенефиции, издавать законы, но он хранит обычаи. Король является источником публичного права"). Отождествление короля с императором означало признание независимости французской монархии от внешних сил и неограниченную власть внутри страны. Наделение монарха императорскими полномочиями позволило правоведам отделить личные права от должностных обязанностей государя и поставить вопрос о подчинении императора закону. За монархом сохранялось личное право сыновнего повиновения римскому престолу ("как старшего сына церкви"). В выполнении государственных обязанностей требовалось следовать общественным интересам и опираться на закон, защиту которого брал на себя Парижский парламент.
Парижские правоведы рассматривали Парижский парламент как часть власти монарха. ("Так как король не может исполнять все необходимые функции управления своим государством, то он обязан отдать часть этих полномочий людям, которые трудятся от его имени и должны поэтому иметь привилегии частные и королевские... должны быть освобождены от цензуры, так как они исполняют должностные обязанности, которые есть правосудие, и им не должны мешать в осуществлении их 14Я функций" .) Поднимая авторитет парламентской корпорации Парижа, К.Фоше отмечал традиции совместного правления короля и парламента. "Наши епископы, - писал он, - признавали сувереном только короля, сидящего в своем парламенте"*^.
Роль парламента, согласно концепции французских правоведов, определялась его участием в реализации права монарха на суд. Во второй половине ХУ1 в. парижские юристы пытались направить деятель
98
ность парламента прежде всего на отмену прав папы получать аннаты от Франции. Возлагая на судебную корпорацию полномочия по контролю за соблюдением регального права монарха, они требовали расширения функций парламента за счет ограничения многочисленных прав апостолических нотариусов в консисторианских землях. По их мнению, следовало лишить папу прав на взимание платы эа индульгенции, а апостолических нотариусов - прав на оформление различных операций по продаже и обмену, на узаконение внебрачных детей с целью обретения ими прав наследования, на взимание некоторых штрафов со светских лиц, на продление срока исполнения завещания и внесение изменения в завещание против воли покойного, на секвестрацию бенефиция, на штрафование светских лиц эа церковные преступления, на определение пенсии с бенефиция для наследников бенефициария и на пожалова-ние бенефиция иностранцам . Как отмечал П.Питу, папе должна остаться только совесть кающегося, все остальное достанется королю^6. Кроме того, правоведы обосновывали право монарха брать на поруки осужденного церковным судом, ибо в ходе судебного разбирательства решался вопрос об имуществе.
Центральное место в выступлениях правоведов отводилось оценке отношений между монархом и папой. В трактатах делалась попытка обосновать неординарность франко-римских связей, выражавшихся якобы в изначальной независимости короны от Рима. Г.Кокиль доказывал особое положение французских королей в отношении римского престола правом патроната. "Наши короли, - писал он, - являлись покровителями святого престола, и им папы обязаны доходами"Г,Кокиль с успехом парировал утверждение папистов о том, что недопустимо обосновывать приоритет потомков узурпаторов власти французских королей -наследников Карла Мартелла - перед главой римской курии сопричастностью папы к узурпации. Он рассматривал акцию Пипина Короткого по отстранению последнего Меровинга Хильдерика Ш от власти как действие, согласованное и одобренное папой Захарием, деля ответственность эа свержение французского монарха между Пипином и папой и объясняя участие папы политическими интересами римской курии^8.
С правом патроната венценосных особ Франции связывали особое положение французских монархов в отношении Рима К.Фоше и А.Отман. Последний указывал на право королевского патроната в отношении папы как на условие доброго согласия между французскими королями и главой римской курии, характеризуя положение французских государей перед папой как сыновнее ("старшие сь’ногья церкви, находившиеся в
99
140 первых рядах в церкви").
Подобным образом рассматривал франко-римские отношения и П.Питу, подчеркивая не вассальное, а сыновнее повиновение королей: "Короли Франции предоставляли не только свои средства, но свои силы для поддержания пап на их престоле, увеличивая их патримонию, сохраняя их права и власть везде и признавая их только духовными отцами, принимая повиновение не подневольное, но истинно сынов-нее"150. Эта не вассальная форма повиновения французских монархов папе, по мнению П.Питу, должна была определить характер связей с римской курией. Обосновывая свои суждения признанием якобы исконной независимости французской церкви и французской монархии от святого престола, парижский правовед квалифицировал отношения Франции о Римом как межгосударственные. Он писал, что не в обычае Франции использовать для определения посла термин, означающий повиновение, как у других государей, которые имеют особый долг и обязательства в отношении римского престола как вассалы и трибутарии. Французские послы должны представлять только себя и государство, которое Бог отдал королю во власть вместе с галликанской церковью1 . Указывая на суверенитет Франции в отношении римской курии, П.Питу упоминал о традиции, идущей от Гуго Калета, согласно которой встречи французских королей и пап проходили не в Риме или Париже, а в Гренобле1 . Он обращал внимание и на форму обращения пап к французским монархам - "наихристианнейшие", выделяя тем самым якобы особое положение последних в сравнении с другими европейскими государями.
Таким образом, правоведы провозглашали новый принцип франкоримских отношений, основанный на разделении власти между троном и алтарем и взаимном признании независимости и суверенитета.
Политико-правовая концепция власти и государственно-церковных отношений включала в себя оценку правового статуса галликанской церкви в отношении Рима и монархии. Позиция правоведов в этом вопросе сводилась к обоснованию автономии галликанской церкви от Рима и к доказательству правомерности подчинения церкви монархии. Этой задаче служили искусно подобранные исторические факты в сочетании с архаическими представлениями (в частности, о происхождении народов) и осмысление норм феодального права господства и подчинения. Можно сказать, что парижские правоведы достигли совершенства в своем мастерстве отстаивать национальные интересы, а вместе с ними корпоративные интересы парламента под флагом защиты перед римской курией галликанских свобод. Понятие о самой галликанской церкви,
100
как и о галликанских свободах, наполнялось содержанием, выходившим за пределы собственно церкви.
Так, А.Отман, возражая против рассмотрения свобод галликанской церкви как особой папской привилегии, писал, что "свободы галликанской церкви являлись не уступками со стороны папы, не приобретенным исключительным правом, которым не обладала ни одна католическая нация, но ети свободы суть проявление того, что Франция является свободной и вольной по своему происхождению"164. Это не привилегия, нэ право, приобретенное французами, это свобода, которой они пользовались с момента своего появления", - пояснял А.Отман. "Свободы, - вторил ему П.Питу, - являются не пожалованием папы, не привилегией, полученной вопреки интересам других наций. Франция сохранила свободы более, чем другая католическая нация, и нельзя сказать, что сна была освобождена, ибо Франция является свободной по происхождению: франция лучше других сохранила это свое первозданное состоя-. ние"1 . Галликанская церковь отождествлялась с Францией. П.Питу представлял всю Францию, всех католиков Франции телом галликанской церкви, в котором епископы якобы являлись главными министрами166.
I.Дютилле рассматривал свободы галликанской церкви, исходя из признания несостоятельности притязаний папы на всевластие. Ссылаясь на авторитет Бернара Клервоского, он писал, "что святой апостол Петр не оставил папе никакого другого господства, кроме попечения и заботы в отношении других церквей, с чем было связано имя папы хак верховного понтифика - служителя, более других обремененного заботами".
К.Дютилле "лишал" папу материальных прав, стремление к которым со стороны святого престола он расценивал как "проявление жадности и честолюбия"167. Несостоятельность власти прежде всего в сфере материальной, по мнению правоведа, обусловила правомочность анти-папских действий французских монархов и правомерность автономии галликанской церкви. Признание за папой его изначальных попечительских функций позволяло Ж.Дютилле расценивать свободы галликанской церкви не как привилегии, жалованные святым престолом, и не как результат доброго согласия между монархом и папой, но как естественное право.
Представление о свободах как о приьилеглш;; г&лликайск^ церкви, жалованных папой, отвергал и Козчль. Свободы гзлдякаиокой церкви, как и.ч вульгарно ндзавают пчь.мл он, пе лмяются привилегиями, которые был*' малеваны паллии ц^ытузсксР Подтверж
дением справедливости этого являлось,по мнению Г.Кокиля, отсутствие письменных доказательств этих свобод и непризнание французской церковью в течение четырехсот лет многих папских постановлений. "Истина в том, - подчеркивал правовед, - что свободы французской церкви заключались в непризнании многих из папских декреталий, сделанных в течение четырехсот лет, в том числе тех, которые свидетельствовали о стремлении к обогащению римской курии и к прославлению могущества папы над императором,королями и светскими сеньорами"
Обращаясь к истории возвышения епископа римской церкви, Г.Кокиль, как и К.Дютилле, доказывал неправомочность притязаний римского папы на главенство в христианском мире, как и несправедливость выделения самого Рима над другими центрами христианской церкви. "Признание первенства римского епископа было связано, - считал он, - с ошибочными представлениями о выделении святого Петра как наиболее усердного среди учеников Христа. В то же время приоритет Рима среди других епископских престолов пришлось признать вследствие римского завоевания и установления земного господства римн лян"1 . Основываясь на этом, Г.КОкиль считал, что с гибелью Римской империи и с образованием на ее территории государств, корон ли которых получили права императоров, папа лишался права быть признанным главой церкви. Отсюда следовало непризнание за папой права на пожалование галликанской церкви привилегий и свобод и апелляция к императору как к главной силе, противостоящей папе.
Весьма своеобразное толкование галликанские свободы получили в трактате Клода Фоше. Используя идею Лемер де Белька1**1 об избранности галльской цивилизации, К.Фоше указывал на исключительную роль Франции в политической истории Западной Европы, в частности в создании Папского государства и укреплении римской курии. Прогалльская позиция автора определила его подход к оценке права патроната французских королей над папой. К.Фоше обосновывал это право феодальным правом старшинства, которым якобы обладали галлы (галльские короли) в сравнении с другими народами Европы1^.
По мнению К.Фоше, истинным даром для римской церкви был дар Пипина Короткого. Именно так правовед расценивал объявление Пипином собственностью церкви всех розданных в бенефиции земель и умножение с помощью франкских королей папских владений эа счет Римской области и земель Равеннского экзархата. К.Фоше отмечал, что дар Пипина не получил в Риме такой шумной огласки, как изобретенная папами фальшивка о "Константиновом даре", якобы обосновавшая притязания
102
4 flJJ святого престола на светскую власть в Италии*и во всей Европе . Однако, как полагал правовед, оценка папами реального положения дел не позволяла главе римской курии напомнить о "Константиновом даре" французским королям якобы в знак признания заслуг этих последних164.
Доказывая неправомерность оценки галликанских свобод как привилегий, жалованных папами, К.Фоше подвергал сомнению даже самую независимость папской курии от монарха. Земельные пожалования Пипи-на Короткого папам, по его мнению, послужили основанием для прав французских королей на принятие оммажа от папы и на апелляционный суд. "Когда Карл Великий был избран императором, - подчеркивал К.Фоше, - итальянцы сами признали дарения, сделанные его отцом; Карл Великий сохранял законные права, которые не могли быть другими, как компетенцией в приеме апелляций и правом на принятие оммажа"166. В подтверждение своих выводов К.Фоше приводил свидетельства французской хроники Вадона из Вьенны, согласно которой после венчания Карла Великого императорской короной папа якобы стал перед ним на колени и опустил голову. (Правовед рассматривал этот факт как свидетельство оммажа, данного папой императору). На этом основании К.Фоше считал, что получение папской тиары вплоть до правления папы Николая I (858-867) согласовывалось с императорами или их комиссарами166.
Приоритетным правом патроната и регальным правом К.Фоше обосновывал права юрисдикции (право суда и право на захват имущества осужденных) венценосных особ из франков в Папском государстве16?. Он подчеркивал, что папы не смогли ослабить королей Франции, вследствие их большого авторитета как внутри государства, так и за его пределами. Признание могущества французских монархов, считал правовед, вызывало у папы опасение в возможности под главенством Франции антипапской оппозиции в Западной Европе166.
Отвергал представление о свободах галликанской церкви как о папском пожаловании и П.Питу. Он считал, что признание папского права на это пожалование означало бы признание власти папы в светских делах^6®. П.Питу отмечал, что французы употребляли слово свободы в ином смысле. Они понимали под свободами канонические свободы и древние кутюмы, которые якобы короли поклялись охранять для клириков Франции. "Наши свободы состоят в соблюдении древних канонов и кутюмов, которые мы противопоставляем папским декреталиям, опубликованным для того, чтобы мало-помалу отменить древние права и все
103
то, что было установлено в церкви для поддержания чистоты**, -подчеркивал правовед17®.
В то же время П.Питу считал, что свободы галликанской церкви могут совмещаться с достоинством святого престола, ибо одно не противоречит другому, так как и то и другое законно, и эти отношения защищают церковь от ереси. При этом он допускал компромиссный характер отношений между светской и духовной властями. ("Папам следовало бы признать наш порядок во Франции добрым, в противном случае они могли лишиться доходов, которые получали до сих пор"171.)
С естественным правом как основой происхождения свобод связывалось само название галликанской церкви. П.Питу апеллировал к самым ранним упоминаниям о галликанской церкви на соборах 362 и 367 гг., а также к свидетельствам древних авторов, в том числе аббата Сен-Дени Сугерия. При этом П.Питу подчеркивал, что используя в отношении церкви Франции название '’галликанская'*, никто не отделял ее от всеобщей церкви. Это название, считал он, относится скорее к территориальному расположению церкви и. следовательно, является таким же естественным, как сами свободы172.
Отождествление галликанской церкви с Францией позволило правоведам освободить французский клир от святого престола в отношении распоряжения доходами и поставить вопрос о подчмлвнии церкви монарху. Правомерность подчинения галликанской церлаи обосновывалась регальным правом короны.
В выступлениях правоведов большое внимание оделялось происхождению и традициям регального права и определение его роли в сохранении свобод галликанской церкви. Отмечая тракцию управления и контроля церкви во Франции со стороны монархии, I.Дютилле видел в этой особенности условие даже для сохранения нравственной чистоты церкви, в силу этого оказавшейся якобы близе др/тих к ранней христианской общине179. Регальное право он выводив из суверенного сеньориального права монарха ("Французские корол? являлись основателями всех кафедральных церквей")174. Этим правей I.Дютилле обосновывал право монарха на раздачу вакантных бенефициев, в то же время указывая на несовместимость выборов духовеисла с суверенным и регальным правами короля. Правовед признавал право монарха назначать на церковные кафедры и требовать от клириков оммажа (присяги верности)175.
Г.Кокиль связывал регальное право мс’пта в отношении церкви с правом патроната французских короле как отношении галликанской
церкви, так и римской курии. "Король, - отмечал он, - является покровителем и хранителем церквей своего государства не для того, чтобы внести закон, касающийся совести..., но для поддержания церкви в ее правах и древних свободах"I?6. в монархе Г.Кокиль видел гаранта галликанских свобод, законно пользовавшегося регальным правом. Правом патроната французских королей обосновывал положение клира и К.Фоше ("наши епископы признавали сувереном только короля") 177. иСо времвни хлодвига, - писал он, - епископы получили право обсуждать свои дела с королем, что свидетельствовало об уважении короля к галликанской церкви. Епископы присутствовали на государственном совете, который они считали главным в государстве; не папе, а королю клирики направляли большой значимости решения соборов"178. С. суверенным и регальным правами К.Фоше связывал право монарха назначать на церковные кафедры. "Карл Великий, - подчеркивал он, - назначал архиепископов и епископов во всех провинциях. Король имел право выбирать людей таких, каких он желал, чтобы назначить их на места епископов до того, как эти кандидатуры были утверждены синодом. Эта прерогатива соблюдалась всеми королями Франции"179. Автор считал эту прерогативу настолько исключительным правом короны, что, по его мнению, монарх мог распоряжаться церковными должностями по своему усмотрению, сажая на них не только клириков, но и светских лиц. Право инвеституры, бывшее производным от регального права, пояснял К.Фоше, позволяло королю лишать имущества тех, кто отказывался принять из королевских рук церковную должность. Подчеркивая законность права монарха назначать на церковные кафедры, К.Фоше видел в Прагматической санкции 1438 г. начало вмешательства короны в дела клира.
Сходную позицию в оценке регального права занимал П.Питу. Он отмечал, что право, которое называют регальным, можно поставить между свободами галликанской церкви, как зависящее от первой максимы ("монарх обладает полномочиями в светских делах, его полномочия распространяются на клириков, если дело касается имущества"). П.Питу включал в регальное право охрану, покровительство и право на раздачу бенефициев. По замечанию правоведа, регальное право обладало рядом особенностей, связанных для клириков, вступавших во владение бенефициями, с необходимостью принесения оммажа королю и регистрацией в Счетной палате. В оегальном праве, считал П.Питу, аккумулировались все права монарха180.
?е?альное право, по мнению правоведов, определяло материальную
LOf?
сторону отношений мекду монархией и галликанской церковью, а также между короной и римской курией. "Французский король, - замечал П.Питу. - не признает никого, даже папу в отношении суда и налогов"181). Он настаивал на том, чтобы регальное право монарха распространялось на всю территорию, подвластную французскому королю, имея в виду консисторианские земли. "Епископы Прованса и Дофине претендовали на освобождение от этого права. Однако суждения о неправомочности монарха в консисторианских землях опасны"182. Главным аргументом П.Питу в пользу преимущества регального права монарха являлось признание божественного происхождения власти государя: "По мере распространения христианства понтифик Рима не мог сохранить монополию назначать на церковные кафедры. В каноническом праве имеются сведения о том, что папа Адриан I на Римском соборе пожаловал Карлу Великому, императору и королю Франции, и его преемникам право на выборы и на утверждение пап и ттоаво инвеституры в отношении архиепископов и епископов провинций"18 .
Касаясь права на раздачу церковных бенефициев, правоведы доказывали законность регламентации етих пожалований, таким образом санкционируя право на секуляризацию тех церковных бенефициев, обладание которыми противоречило Прагматической санкции, Болонскому конкордату и королевским ордонансам. Они отвергали практику использования множества бенефициев одним лицом, указывая на порочность подобной практики, якобы противоречившей древним законам, согласно которым бенефиции являлись повинностью души и требовали личного присутствия и деятельности священника в своей епархии18*. ("Со времени Людовика Святого вопрос о множестве бенефициев являлся предметом споров, в ходе которых пришли к заключению о том, что ни один человек не может держать два бенефиция, не беря на себя смертный грех"185.)
Особое внимание уделялось правоведами осмыслению права церкви на взимание церковной десятины и права монарха на налогооблажение клира. П.Питу обосновал право церкви на сбор десятины и право монарха на налогообложение духовенства феодальным правом господства и .подчинения: акциями франкских королей, в частности майордома Карла Мартелла, который захватил земли церкви и использовал их для раздачи светской знати. На зтом основании, по мнению П.Питу, церковь имела право на иск к монархии. В то же время он признавал, что эти земли, розданные Карлом Мартеллом, неоднократно переходили иэ рук в руки, теряя сеньоров, что не исключало актов возвращения земель
106
церкви. Эти обстоятельства, по свидетельству П.Питу, диктовали компромиссное решение вопроса: признание за каждой стороной права на его настоящее держание. Исходя из этого/правовед считал правомерным рассматривать как церковную десятину, так и десятину с духовенства инфеодальной и связывать ее с давностью владения186. Вопрос о десятине с духовенства сохранил свою злободневность в начале ХУП в. Комментатор трактата П.Питу П.Дюпюи обосновал право монарха на налогообложение клира правом земельной собственности короны и функциями светской власти по защите имущества церкви, то есть принципиально по-иному, чем это делали его предшественники, которые обращались к феодальному праву господства и подчинения. П.Дюпюи рассматривал десятину с духовенства как компенсацию за усилия монарха. По мнению комментатора, военная опасность заставляла монарха просить клириков уступить чабть (1/9-1/10) своих доходов в пользу короны ("ибо не королевство в церкви, а церковь в королевстве" ). На этом основании он характеризовал десятину как ренту или как земельный налог. В то не время П.Дюпюи считал неправомерным со стороны духовенства взимать церковную десятину со всех сословий, ибо земли мирян не являлись собственностью церкви. В связи с этим он подчеркивал чисто мирской характер права на взимание церковной десятины, в основе которого, по его мнению, был пиетет христиан, добровольно жалующих клирикам 1/10 своих доходов.
Обосновывая правомерность налогообложения духовенства и незаконность права церкви на взимание десятины, правоведы тем самым доказывали несостоятельность права папы на аннаты. Так, Г.Кокиль отмечал, что сбор аннат не зависел от решений соборов и "не имел другой цели, кроме как опустошать кошельки Франции с тем, чтобы наполнять сундуки апостолической палаты"18^. Правовед был вынужден признать политическую роль восстановления папы в праве на аннаты, подчеркивая, что заключение Болонского конкордата (он его охарактеризовал как контракт "я даю, чтобы ты дал") отвечало и интересам монарха.
Таким образом, в выступлениях правоведов нашли отражение как реалии ХУ1 в. (оценка сложившихся государственно-церковных отношений), так и утверждение нового принципа отношений между монархией и римским престолом, основанного на взаимном признании независимости и суверенитета, на чем настаивали эти знатоки законов. Парижские правоведы пытались пересмотреть принцип франко-римских отношений посредством ограничения прав папы во Франции. Они предоставили
107
монарху действенное средство борьбы против притязаний римского престола.
В этой связи достаточно упомянуть об оценке, данной папистами выступлениям магистратов. "Ультрамонтаны осуждали эти выступления, - писал П.Дюпюи, - ибо, по их мнению, они содержали больше ереси, чем традиции; никогда еще католическая церковь, спасение короля и королевства не были подвергнуты воздействию доктрин более опасных, чем те, которые представлены в этих книгах. Эти авторы продемонстрировали, что они не признают никакого другого авторитета (кроме закона. - С.П.). Все то, что когда-то было написано Арием и другими еретиками, все то, что в последнее время было написано Лютером, Кальвином и Цвингли - всеми значительными еретиками против католической религии, - ничто в сравнении о идеями магистратов"188. новая политическая доктрина представлялась ультрамонтанам опасной из-за заложенной в ней идеи подчинить государственную власть гражданскому закону и тем самым секуляризировать государственное управление, избавив его от вмешательства церкви. Обсуждение церковного вопроса выходило за пределы собственно церкви и становилось сугубо государственной проблемой.
1. Baumgartner F. J. Change and continuity in the French episcopate... P.31,34,40.
2. DuPeyratG. L’origine des cardinaux du Saint-Siege, et particu-llerement des franjois... P.136-137.
3. Весть епископов-пэров принимали участие в таинстве коронации монархов: архиепископ-герцог Реймса (в его отсутствие епископ Суассона) имели право освящать (рукоположение), епископы Лана, Лангра, Бове, Валона и Нуайона обладали привилегией нести святой сосуд, а также королевскую влагу, мантио, королевское кольцо и повязку.
4. Acta nuntiaturae gal Исае: Correspondence du nonce en France Anselmo Dandi-no. P.620.
5. Ibid. P.624. (Dandino au cardinal de Come. 1579.)
6. Ibid. P.600. (Dandino au cardinal de Come. 1580.)
7. Ibid. P.632-633. (Dandino au cardinal de Come. 1580.)
8. Ibid. P.735. (Dandino au cardinal de Come. 1580.)
9. Ibid. P.778. (Dandino au cardinal de Come. 1579.)
10. Ibid. P.356-357. (Dandino au cardinal de Cone. 1579.)
11. Ibid. P.788. (Dandino au cardinal de Come. 1581.)
106
12. Acta nuntlaturae galИсае: Correspondence des nonces en France Carpi et Ferrerlo et legations de Carpi et de Farnese. P.397.
13. Ibid. P.126,198,282. (Carpi a Ricalcato. 24 Janvier 1536; Carpi a Ricalcato, 7 octobre 1536, Rlcalcato a Ferrerlo. 20 Juin 1536.)
14. Ibid. P.400. (Farnese a Ferrerlo. 20 septembre 1538.)
15. Ibid. P.402. (Farnese a Ferrerlo. 8 octobre 1538.)
16. Ibid. P.20-21. (Rlcalcato a Carpi. 13 mars 1535.)
17. Ibid. P.414. (Ferrerlo au cardinal Farnese. 18 novembre 1538.)
18. Ibid. P.23-25,211,443. (Carpi a Rlcalcato. 19 mars 1535. Carpi a Dandlno.
21 novembre 1536. Le cardinal Farnese a Ferrerlo et a Giovenale Latino. 17 fSvrler 1539.)
19. Ibid. P.431. (Ferrerlo au cardinal Farnese. 8 Janvier 1539.)
20. Ibid. P.615. (Ferrerlo au cardinal Farnise. 24 fevrler 1540.)
21. Acta nuntlaturae gal Исае: Correspondence des nonces en France Capodlferro, Dandino et Guldicclone. P.115. (Capodlferro a cardinal Farnese. 23 Janvier 1542.)
22. Du P ey r a t G. L’orlglne des cardlnaux... P.138.
23. Acta nuntlaturae gal Исае: Correspondence du nonce en France Anselmo Dandino. P.38.
24. Francois M. Le cardinal Franjols de Tournon. P.23.
25. Saulnier E. La Role politique du cardinal de Bourbon: 1529-1590. P., 1912. P.18.
26. Faye de Brys Ed. Trols Maglstrats franyols au ХУ1-е slecle. P., 1844. P.17.
27. Correspondence du cardinal FrancoIs de Tournon... P.409.
28. Abrege des actes, titres et memolres. P.480-481.
29. Acta nuntlaturae gal Исае: Correspondence du nonce en France Anselmo Dandino. P.620,624.
30. C r e v i e r M. Hlstolre de 1’Unlverslte de Paris. Vol.6. P.251-252.
31. Correspondence du cardinal Francois de Tournon. P.344-345.
32. Isambert. Vol.12. P.600-640.
33. Ibid. P.601. § 1.
34. Ibid. P.601. § 2.
35. Ibid. P.601-602. § 5-7,10,12,14,39,41.
36. Ibid. P.590-591.
37. Ibid. P.678-680.
38. Созданная в 1453 г. Карлом УП палата "Tournelle" действовала периодически и ее коигетенция ограничивалась разбирательством незначительных дел. Франциск I, сделав палату постоянно действуюций и введя в ее состав советников
109
из духовенства (1540), доверил ей больше процессы (Ibid. Р.153-160.)
39. Ibid. Vol.13. Р.495. ✓ X z
40. Masselin J. Journal des Etats Generaux. P.671.'
41. Isambert. Vol.10. P.464,742,743.
42. Ibid. Vol.11. P.321,517.
43. Ordonnances des rois de France. Regne de Francois 1-er. Vol.2. P.657.
44. Isambert. Vol.12. P.204,205. Аналогичные этсцу бшв указы Генриха А (1547-1549) (Ibid. Vol.13. Р.29-31,53,81).
45. Ibid. Vol.12. Р.407,671,685-687,875.
46. Ibid. Р.559.
47. Acta nuntlaturae gal Исае: Correspondence des nonces en France Carpi et Ferrerlo. P.4,5.
48. Ibid. P.4. (Ricalcato a Carpi. Rome. 16 fevrler 1535.)
49. Ibid. P.5,8. (Carpi a Ricalcato. 19 fevrler 1535.)
50. Ibid. P.14. (Carpi a Ricalcato. 4 mars 1535.)
51. Ibid. P.22. (Ricalcato a Carpi. 15 mars 1535.)
52. Ibid. P.26. (Carpi a Ricalcato. 31 mars 1535.)
53. Ibid. P.29-30. (Carpi a Ricalcato. 12 avril 1535.)
54. Ibid. P.33. (Ricalcato a Carpi. 13-14 mal 1535.)
55. Ibid. P.33. (Carpi a Ricalcato. 17-18 mai 1535.)
56. Ibid. P.42-43. (Carpi a Ricalcato. 21-22 Juin 1535.)
57. Ibid. P.44. (Carpi a Ricalcato. 24 Juin 1535.)
58. Ibid. P.45. (Carpi a Ricalcato. 1 julllet 1535.)
59. Ibid. P.57. (Carpi a Ricalcato. 29-31 Julllet 1535.)
60. Ibid. P.58. (Ricalcato a Carpi. 3 aout 1535.)
61. Ibid. P.67. (Carpi a Ricalcato. 3 septembre 1535.)
62. Ibid. P.100. (Carpi a Ricalcato. 13 decembre 1535.)
63. Ibid. P.443. (Ferrerlo au cardinal Farnese. 9 fevrler 1539.)
64. W о 1 f e M. The fiscal system of Renaissance France. New Hoven, 1972.
P.355.
В 1523 г. сумма поступлений с королевского домена составила 10%, в
1576 - 4%, в конце ХУ1 в. - 2,5% от всего дохода.
65. Picot G. Hlstolre des Etats Generaux. Vol.2. P.157.
66. Ibid. P.387.
67. Ibid. P.388.
68. Ibid.
69. S e'r b a t L. Assemblies du clerge de France. P.34.
70. Recueil des Remonstrances Pedlcts contracts et autres choses concemons le clerge de France. P.127.
110
71. Ibid. P.46.
72. Wolfe M. The fiscal system. P.93.
73. Registres des deliberations du Bureau de la ville de Paris. Vol.6. P.179.
74. Ibid. Vol.4. P.151; Vol.6. P.179,343; Vol.7. P.42,186,267; Vol.8. P.112 185-186.
75. Doucet R. Les Institutions de la France en ХУ1-е slecle. P., 1948 Vol.2. P.837.
76. S e r b a t L. Assemblies du clerge de France. P.167.
77. Ibid. P.43.
78. Ibid. P.53.
79. Doucet R. Les Institutions... Vol.2. P.842.
80. S e r b a t L. Assemblies du clerge de France. P.153.
81. Isambert. Vol.15. P.117,276.
82. Анализ деятельности ассамблей духовенства во второй половине ХУ1 в. см. в кн.: S е г b a t L. Assemblies du clerge de France.
83. S e r b a t L. Assemblies du clerge de France. P.225.
84. Journal d’un cure liguer de Paris sous les demiers Valois.
85. Ibid. P.91.
86. Ibid. P.161.
87. Hassel in J. Journal des Etats Gerieraux. P.83.
88. Ibid. P.355.
89. Ibid. P.409.
90. Ibid. P.203.
91. Ibid. P.197.
92. Ibid. P.203.
93. Ibid. P.407.
94. Ibid. P.408.
98. Picot G. Hlstolre des Etats Generaux. Vol.2. P.153.
96. Ibid. P.157.
97. Ibid. P.156-157.
96. Recueil des Remonstrances.•• P.485.
99. Ibid. P.499.
100. Ibid. P.482,487.
101. Ibid. P.483.
102. Ibid. P.487.
103. Ibid. P.489.
104. Ibid. P.491.
105. Ibid. P.483.
106. Ibid. P.483,494,495.
111.
107. Ibid. P.485.
108. Соборы созывались с перерывами в 20, 25 лет. В годы Реформации регулярность соборов не превьнала одного раза в три года. На Буржском (1528) и Пуассийском (1561) соборах духовенство требовало регулярного созыва соборов раз в три года и ежегодных ассамблей диоцезов.
Fleury Cl. Histoire ecclesiastique. Vol.27. P.6. § 9; Vol.32. P.135. § 2.
109. Mansi G. D. Sacrorum Conciliorum nova et amplissima. Vol.32. P.410.
110. Ibid. P.414.
111. Ibid. P.423,429.
112. Ibid. P.426,428.
113. Fleury Cl. Histoire... Vol.26. P.587. § 1,4,6,8,10,13-15.
114. Ibid. P.584. § 3.
115. Ibid. P.587. § 5.
116. Ibid. P.588. § 8.
117. Ibid. P.587. § 7.
118. Ibid. P.594. § 32,33; Vol.27. P.6. § 9.
119. Ibid. P.590. § 23.
120. Ibid. P.594. § 27. ✓ / z
121. M a s s e 1 1 i n J. Journal des Etats Generaux. P.511-513.
122. Ibid. P.519.
123. Correspondence du cardinal Francois de Tournon. P.397.
124. Ibid. P.409.
125. Ibid. P.441.
126. Ibid. P.424.
127. Ibid. P.418.
128. Ibid. P.432.
129. Ibid.
130. Ibid. P.429-430.
131. W e i s s N. La Chambre ardente: Etude sur la liberte de conscience en France sous Francois 1-er et Henri П (1540-1550). P., 1889.
132. Lestocquoy J. Les eveques francois au milieu du ХУ1-е siecle // Revue d’histoire de Peglise de France. Vol.45. IP 142. P., 1959.
133. Seyssel Cl. de. La Grande monarchic de France. P.1. Caput 1; P.8. Caput 5.
134, Ibid. P.9. Caput 8.
135. Ibid. P.17-18. Caput 18.
136. Ibid. P.31. Caput 13. Part 2.
137. Ibid. P.31-33. Caput 14.
138. Ibid. P.33.
112
139. Р 1 t h о u P. Commentaire sur le traite des libertez de Peg Use galll-cane. P.94.
140. Ibid. P.13.
141. Ibid. P.19.
142. Ibid. P.45.
143. F а и c het Cl. Traite des llbertes de Peglise galllcane. P.4.
144. P 1 t h о u P. Commentaire sur le traite.•• P.61-68.
145. Ibid. P.77.
146. Ibid.
147. Coquille G. Dlscours des droits eccleslastlques et llbertes de 1’egllse galllcane. P.195.
148. Ibid. P.204.
149. H о t m a n A. Traite des droits eccleslastique. P.148,163-164.
150. P 1 t h о u P. Commentaire sur le trait^... P.27.
151. Ibid. P.24.
152. Ibid. P.109.
153. Ibid. P.28.
154. H о t m a n A. Traite des droits eccleslastique. P.148.
155. P 1 t h о u P. Commentaire sur le traite... P.3.
156. Ibid. P.14.
157. Du T 1 1 1 e t J. Memo Ire et advis sur les llbertes de I’Egllse Galllcane. P.12.
158. Coquille G. Dlscours. P.192.
159. Ibid.
160. Ibid. P.193.
161. Лейер де Белы - представитель так называемой риторической иколы во французской историографии, автор "Прославления Галлии и Трои" (1509), где выдвигал идею избранности галлов и древности галльской цивилизации, противопоставляя последнею римской.
(Dubois С. - G. Celtes et Gaulois au ХУ1 siecle: Le developpement litteraire d’un mythe nationalIste. P., 1972.; Виппер Ю. Б. Поэзия Плеоды. И., 1976. 0.46.)
162. Fauchet Cl. Traite des llbertes de Teglise galllcane. P.10.
163. Ibid. P.7.
164. Ibid.
165. Ibid. P.6.
166. Ibid.
167. Ibid. P.7.
168. Ibid. P.10.
8-I03I
113
169. Р 1 t hou P. Cowmentaire sur le traite... P.15.
170. Ibid. P.16.
171. Ibid. P.15.
172. Ibid. P.14.
173. Du T i 1 1 e t J. Memolre et advis. P.4-5.
174. Ibid. P.9.
175. Ibid. P.8.
176. Coquille G. Discours. P.191.
177. Fauchet Cl. Trait£ des libertes de Peglise galllcane. P.4.
178. Ibid.
179. Ibid. P.5-6.
180. P 1 t h о u P. Commentaire sur le traite.•• P.88.
181. Ibid. P.92.
182. Ibid. P.90.
183. Ibid. P.92.
184. Ibid. P.102.
185. Ibid. P.103.
186. Coquille G. Discours. P.200.
187. Ibid. P.201.
188. Apologie pour la publication des traitez et des peuves des libertez de 1’fglise Galllcane / Par P.Dupuys // Traitez des droits et libertez de Peglise galllcane. Р.» 1715.
114
Глава I
ФРАНКО-РИМСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В СВЕТЕ ИТАЛЬЯНСКИХ ВОИН
Проблема взаимоотношений французской монархии и церкви имеет внешнеполитический аспект, связанный с оценкой отношений между Францией и Папским государством. Болонский конкордат, ставший основой церковной политики французской монархии, скрепил внешнеполитический союз между двумя суверенными государствами. Как отмечалось, начиная с 60-х гг. ХУ в. внешнеполитические интересы побудили французскую корону к отмене Прагматической санкции и к поиску пути сближения с Римом. Монарх усматривал в сотрудничестве с папой возможность использовать авторитет святого престола для осуществления своих планов в Италии.
В конце ХУ - начале ХУ1 в. неудача первых итальянских походов Карла УШ и Людовика ХП, а также позиция, занятая папой в отношении Франции (отказ в поддержке итальянских походов французских королей и участие в организации антифранцузской коалиции), активизировали усилия французской стороны к соглашению с Римом. Однако заключения союза с папой пришлось ждать до 1515 г. Непопулярность в Риме итальянских походов удерживала святой престол от сближения с Францией до тех пор, пока Франциск I не заявил о себе внушительной военной победой при Мариньяно.
Франко-римское соглашение было заключено в Витербо в 1515 г. Франциском I и папой Львом X - представителем на римском престоле флорентийского рода Медичи. По условиям договора французский король брал под свое покровительство род Медичи. Лев X обещал Франциску I герцогство Парму и Пьяченцу (в 1512 г. это герцогство было отнято у Миланского герцога и присоединено к Папскому княжеству).
Но внешнеполитический союз, бывший прелюдией Болонского конкордата, заключенный в ходе военного конфликта в Италии, имел преходящее значение. Он позволил Франции выйти из международной изоляции. Но, как и все подобного рода договоры, Витербское соглашение, подверженное влиянию конъюнктуры (изменению международной обстановки и политической ориентации пап, которые представляли интересы не только Папского государства, но титулованной главным образом итальянской знати), очень скоро обнаружило свою несостоятельность. По мере осуществления союзниками своих планов в Италии соглашение о Парме и Пьяченце возникало в различных политических комбинациях,
115
оставаясь объектом притязаний со стороны монарха и средством политических маневров со стороны папы.
В первой половине ХУ1 в. римский престол поочередно занимали представители флорентийского дома Медичи (папа Лев X, Клемент УП и Пий ТУ), римских фамилий Фарнезе (Павел Ш) и дель Монте (Юлий ID), а также неаполитанского рода Караффа (Павел ТУ). Уже в начале 20-х гг. договор был нарушен в связи с вступлением на римский престол папы Адриана ТУ из Утрехта, последнего неитальянского понтифика, ставленника Карла У Габсбурга, остававшегося в Риме всего один год (1522-1523) после смерти папы Льва X.
• По существу франко-рижские отношения скреплял Болонский конкордат 1516 г. Но конфессиональный союг< между монархией и церковной метрополией по своему харагтеру не :т еохдествен надгосударственному договору между суверенными Францией и Папским княжеством. Французские монархи в реализации своей внэшней гслитики не считали себя связанными Болонским конкордатом. Государственные интересы нарушали конфессиональное единство. Всякая попытка папы смешивать отношения между суверенными государствами с государственно-церковными связями встречала сопротивление со стороны монарха. Используя римский престол в своих внешнеполитических шшнах, государи Франции пытались пренебречь интересами святого престола.
Прагматизм французских монархов в итальянской политике объяснялся тем большим значением, которое придавала корона своему военному вмешательству в дела итальянских государств. Для достижения своих планов на Апеннинах французская корона не разорвала отношений с Англией, вступила в контакты с протестантскими немецкими князьями и с османским султаном и даже пошла на разрыв с Римом, заставляя римский престол использовать против монарха самый серьезный козырь, которым он располагал - санкцию на сбор десятины с французского духовенства.
Франко-римские внешнеполитические отношения, отягощенные Болонским конкордатом, стали отражением противоречий между новыми тенденциями, связанными с формированием национальных государств, с традициями, которые осложняли этот естественный ход развития. При этом если французские монархи сообразовывали свои действия с государственными интересами, то папы стремились не только и не столько к защите Папского княжества, сколько к расширению и укреплению политического влияния разных представителей итальянской титулованной знати, интересы которых на римском престоле они защищали.
116
В начале 30-х гг. в центре внимания папы была Англия. Позиция английского монарха Генриха УШ, использовавшего свои матримониальные дела в качестве повода для разрыва с Римом вслед за Швецией, Данией и Швейцарией, вызывали озабоченность у римского престола, побуждая папу предпринять меры к восстановлению англо-римских отношений. Действия папы нашли поддержку во Франции. Однако Франциск I оценил акцию Генриха УШ в свете расстановки политических сил на итальянском театре военных действий. Он усмотрел в политике Генриха УШ угрозу для дееспособности коалиции, созданной Францией против германского императора Карла У. Конфессиональная ориентация английского монарха была расценена в Парихе как личное дело государя.
Английский вопрос стал поводом к Марсельской встрече и переговорам между 1’з.пой Клементом УП и Франциском J. Обеспокоенный разрывом англо-римских отношений, папа просил об участии французского монарха е восстановлении связей с Англией. В свою очередь Франциск I, не без интереса взяв на себя миссию посредника в англоримском диалоге, заручился поддержкой папы своего альянса с протестантскими немецкими князьями, в котором видел одну из возможностей нейтрализовать активность Карла У.
Советник Франциска I епископ Парижа Йан дю Белле был направлен в Лондон в тот момент, когда английский король принял решение 'пс'стаэить себя и свою страну вне повиновения папе". Епископ Парижа должен был информировать Генриха УШ о склонности папы к мирному урегулированию вопроса, а также о возможных тяжелых последствиях в случае разрыва короля с Римом. На дю Белле возлагалась задача убедить монарха в необходимости союза с папой. Результатом посольства №. дю Белле в Лондон стало обещание Генриха УШ возобновить отношения с Римом при условии, если папа возьмет назад отлучение, которому он подверг короля за нарушение брачных уз. Генрих УШ настаивал на невмешательстве Рима в его личные дела. С этой предварительной договоренностью поверенный Франциска I направился в Рим. Однако в римской курии его ждала неудача. Консистория в составе 24 кардиналов проявила непреклонность в отстаивании своего права на вмешательство в матримониальные отношения коронованных особ^. Французский монарх на примере английского короля получил урск: Рим требовал подчинения. Спустя полстолетия, папа, отлучив от иеркви единственного законного наследника французского престола Генриха Наваррского за вероотступничество, принудил его к возвращению в лоно католицизма: коронация стоила принятия мессы.
117
Любопытным представляется последовавшее из Рима послание дю Белле послу в Лондоне Луи де Перро, в котором поверенный Франциска I не только сожалел о неудавшемся посольстве в Рим, но и делился своими соображениями о том, как, по его мнению, должен был поступить Генрих УШ. "Я не являюсь чрезмерным папистом, - предупреждал дю Белле, - и дал бы английскому королю совет: прежде чем обращаться в консисторию к папе, обратиться в парламент и заручиться мнением, подтвержденным законом"^. Дю Белле видел в парламенте и в законе гарантию защиты интересов короны от римского престола. (Об этом же писали в своих трактатах парижские правоведы Ги Кокиль, Жан Дютилле и др.) Старания парижского епископа по урегулированию англо-римских отношений были отмечены Генрихом УШ, который в обращении к поверенному Франциска I благодарил французскую корону за поддержку и посредничество в переговорах с папой^.
Между тем участие Франции в урегулировании англо-римских отношений вызвало в Риме двойственную реакцию. С одной стороны, папа надеялся на французскую дипломатию, с другой, опасался англофранцузского сближения. Окончательный разрыв Генриха УШ с Римом умножил тревоги папы. В то же время Франциск I не пытался рассеять опасения святого престола. Более того, он даже стремился спекулировать на. своем сближении с Англией, желая добиться от папы буллы на сбор десятины с духовенства.
В 1535 г. нунций Карпи сообщал папе Павлу Ш об обещании французского монарха расторгнуть контакты с Англией в обмен на буллу*. Отказ в требуемой булле на сбор десятины с духовенства, писал нунций, может способствовать утрате Римом дружбы с Францией и союзу Франциска I с Англией®. Нунций информировал римскую курию обо всех англо-французских встречах, побуждая папу к щедрости.
В 1536 г. он сообщал в Рим об отказе французского монарха от участия в антианглийской лиге. "Если папа выступит против Англии и его поддержит император, то на Францию они едва ли могут надеяться" - писал Карпи®. Как бы в обоснование благосклонности Франциска I к адептам новой веры он сообщал о службе в армии французского монарха лютеран-ландскнехтов.
В 1537 г. в одной из своих депеш в Рим нунций уведомлял папу о твердости проанглийской позиции французского монарха. Несмотря на ошибки Генриха УШ, указывал Карпи, Франциск I считает английского короля своим единственным другом?. При этом нунций подчеркивал, что это заявление было сделано монархом в ответ на замечание посланника
118
папы о нарушении короной главного условия использования десятины с духовенства, предназначенной на борьбу с врагами святого престола. Англо-французское сближение находило отражение в деятельности постоянного английского посольства при дворе Франциска I, что вызывало раздражение в Риме. (По этому поводу нунций заметил, что "при дворе Франциска I находятся три или даже четыре английских посла и никто не предложит им удалиться после разрыва Генриха УШ с папой - союзником короля"**.)
Вопреки позиции папства, несмотря на конфессиональные разногласия, французский монарх рассчитывал на поддержку английским королем своей политики в Италии, не оставляя надежды на перемирие даже в периоды англо-французской конфронтации. Не случайно смерть Генриха (1547) в Париже была отмечана заупокойной мессой, которую заказал Франциск I, не намного переживший английского короля.
Одновременно с английским вопросом во франко-римских отношениях приобретал не меньшее значение альянс французского монарха с протестантскими немецкими князьями. Спекулируя на заинтересованности папы в сохранении Франции в лоне католицизма, Франциск I в интересах внешней политики позволял себе поступиться конфессиональными устоями. Позиция монарха преследовала цель углубить противоречия между германским императором и его князьями с тем, чтобы отвлечь Карла У от Италии и воспрепятствовать его союзу с папой.
В 1535 г. Ж. дю Белле был направлен Франциском I в Рим. Поводом для этого послужило представление епископа к сану кардинала. Об истинных мотивах предпринятого посольства нунций писал в Рим следующее: "Французский король рассматривал Ж. дю Белле как подходящего человека для поддержания репутации короны в тот момент, когда Карл У имел намерения привлечь к союзу папу"**. Перед отправлением в Италию дю Белле получил инструкцию как вести переговоры в Риме. Наставления касались франко-германских отношений. Ж. дю Белле должен был представить папе отношения между Францией и протестантскими князьями как попытку французского монарха привести отступников к повиновению Риму. Кроме того, он был уполномочен дать оценку альянса между германским императором и папой и указать главе святого престола на то, что римско-германские отношения будут рассматриваться как отступление от позиции нейтралитета, на которую претендует Рим, и станут угрожать папе потерей авторитета. В противовес римско-германскому союзу Ж. дю Белле должен был предложить Павлу Ш материальную и военную помощь. Доверенный Франциска I был уполномо-
119
чей довести до сведения папы о том, что отдан приказ выдать сумму в размере 50 тыс. экю кардиналу священной коллегии Строцци10.
Проявлением государственных интересов вопреки конфессиональной солидарности была восточная политика французского монарха. Со времени первых значительных успехов османов на Ближнем Востоке и постепенного расширения их агрессии во второй половине ХУ - начале ХУ1 в., когда на призыв папы к крестовому походу европейские государи ограничивались формированием кратковременные союзов, в основном имевших своей целью сиюминутные энешнеполтлчческие интересы, обстановка изменилась. В 30-е гг. ХУ1 з. османы захватили Венгрию и высадились на побережье Далмации. Их угроза стала реальной для Западной Европы, и политика папы как главы святого престола была направлена на создание антиосманского блока. Вместе с тем французский монарх, один из постоянных членов антиосманских союзов, в период нависшей угрозы воспротивился участию в борьбе против османов. Отчеты нунциев эа 30-е гг. свидетельствовали об активном привлечении святым престолом монарха к борьбе с османами: папа использовал в качестве средства давления свое право на санкцию десятины с духовенства. При сложившейся расстановке политических сид на Апеннинах французский монарх рассчитывал на турецкую угрозу, надеясь с ее помощью сломить императора, сделать более уступчивым папу, оторвать Карла У от союза с папой и, как об этом писал нунций, взять на себя заботу о христианском мире и церкви.
В 1535 г. в ответ на обращение монарха в Рим за санкцией на сбор десятины с французского клира папа потребовал участия французских галер в антиосманских операциях*1. Франциск I отклонил это условие под предлогом необходимости защитить безопасность Франции. В том хе году королевский поверенный был уполномочен выразить папе несогласие монарха и заявить о том, что "неразумно и опасно посылать своих детей и тратить свои силы для завоевания столь далеких земель, потому что это может принести большой ущерб стране и завоеватели могут столкнуться с сопротивлением на местах"
Ответ Франциска I положил начало многомесячной переписке нунциев с Римом. Из Франции следовали призывы к щедрости папы, нунции предостерегали от возможного разрыва монарха с Римом и информировали о решимости государя собирать десятину без санкции папы. Позиция Франциска I была непоколебима. В 1538 г., согласно отчету нунция Феррерио кардиналу Фарнезе, Франциск I ответил отказом на пресю’у германского императора о совместном участии в военных операциях
120
против неверных, заявив, что "победа над Сулейманом Великолепным на суше невозможна, ибо маломощные пехота и конница не вцдержат натиска турецких всадников"16. Как явствует из депеши Феррерио эа тот же 1538 г., Франциск I уклонялся от вступления в лигу, ссылаясь на беспомощность армий и флота европейских государств, а также на непрочность самой лиги, члены которой якобы способны предать общие интересы1^.
Вопрос о втягивании Франции в антиосманскую лигу поднимался и в 40-е гг. В январе 1540 г. нунций Феррерио извещал папу Павла Ф о том, что отказ монарха по-прежнему тверд, одновременно,указывая на слабость антиосманской лиги без Франции15. Выдвигая в качестве причины своего отказа от участия в антиосманской лиге силу османского флота и армии и непрочность союза европейских государств, Франииск I скрывал свои отношения с Сулейманом Великолепным. Депеши нунциев убеждали святой престол во франко-османском альянсе. В 1537 г. нунций Карпи в своем отчете уведомлял Рим о прибытии в Константинополь в декабре 1536 г. французского посла Кана де Ля Форе и о военных приготовлениях османов против германского императора16. Кардинал священной коллегии Рикалькато в одном из посланий нунцию Карпи назвал франко-османские отношения конфедерацией1*?. О военном характере франко-османского союза свидетельствовал отчет нунция Феррерио, в котором сообщалось о прибытии из Константинополя осведомленного лица, уполномоченного заявить о нежелании Турции начинать военную кампанию в Италии без поддержки короля. Нунции сообщали подробности пребывания во Франции османских послов и ссылались на заявления последних о том, что Турция якобы стремится к союзу с французским королем и воюет против императора как врага Франции.
Одновременно с расширением контактов и заключением союзнических соглашений с европейскими и восточным государями монарх прибегал к подкупам итальянских князей и кардиналов священной коллегии. В 1535 г. член Государственного совета епископ Ж. дю Белле, направленный в Рим, получил инструкцию, согласно которой ему вверялось в обязанность денежными суммами привязать к короне Флоренцию, Сиену и Пизу, а также посредством подкупов привлечь на.службу к французскому монарху кардиналов. Ж. дю ьелле имел полномочия наделить пенсией в 6 тыс лив. герцога Пармь Пьзре Луиджи Фарнезе, жаловать церковный бенефиций иго сыну, грацосталч'/ь оеаэегяш’м кардану Трани (для начала аббатство с доходом я 4 ичвЗ, ^оьяс.ч * ить кардинала Латино Джовеняле 900 чуро.Ил Л5*врор, п. -
1-J
жалование аббатства его сыну, и отдать кардиналу Памье епископство Ан и пенсию в сумме 2 тыс. ливЛ& Надежный исполнитель королевских поручений, дю Белле в своем отчете писал Франциску I об успешном решении поставленных перед ним задач и обращался с просьбой о дополнительном вознаграждении кардинала Трани аббатством Савиньи (ибо, по его мнению, потеря этого человека может иметь серьезные последствия для короны). К. дю Белле советовал монарху привлечь на сторону Франции еще нескольких кардиналов, а также секретаря папы Амбруа .
Делая ставку помимо итальянских князей на духовенство в стремлении укрепить свое влияние в Италии, Франциск I проявлял щедрость в раздаче французских аббатств и епископств итальянским прелатам. Был наделен церковными бенефициями (епископством Лион и аббатством Мирепуа, которые, по свидетельству нунция Карпи, оценивались в 15 тыс. франков) архиепископ Милана20. Французский король даже ходатайствовал о кардинальской шапке для этого иерарха. По распоряжению Франциска I французское епископство Сен-Популь с доходом в 6 тыс. франков в год и пенсию в 1 тыс. экю получил кардинал Сальвиати^.
В то же время связанный с папой Болонским конкордатом, монарх был вынужден делать уступки Риму, жаловать церковные бенефиции и грамоты о натурализации во Франции папским креатурам (в отчетах нунциев упоминаются епископ И.Л. де Салюцио, кардинал Валентино Фабри де Вико Сабини и др.)^.
Одним из традиционных и достаточно надежных способов укрепления взаимного влияния было устройство династических браков. Франкоримский альянс 1516 г. был скреплен династическим браком наследника Франциска I, будущего монарха Генриха П с племянницей папы Льва X Екатериной Медичи. В интересах упрочения политического влияния рода Медичи папа Клемент УП женил своего сына на дочери германского императора Карла У.
В депешах нунциев за последнее десятилетие Итальянских войн проблема устройства взаимовыгодных династических браков заняла одно из видных мест. В 1541 г. нунцию папы Павла Ш Дандино было поручено склонить французского монарха к согласию на брак принца крови герцога Орлеанского с дочерью или племянницей германского императора Карла У с тем, чтобы французская корона могла получить в приданое Нидерланды. Папа стремился таким образом отвлечь внимание Франциска I от Италии. Однако, согласно донесению нунция, французский монарх отверг предложение Павла Ш, заявив, что не намерен устанав
122
ливать в Нидерландах новую французскую династию, которая в будущем может оказаться врагом короны, подобно герцогу Бургундскому^.
Переход святого престола от флорентийского рода Медичи к представителям римской знати семьям Фарнезе (папа Павел Ш) и дель Монте (папа Юлий Ш) изменил позицию Рима в отношении герцогства Пармы и Пьяченцы, обещанного в 1515 г. папой Львом X Франциску I. Римский престол отказал французской короне в праве на это герцогство. Папа стремился с наибольшей выгодой для себя распорядиться Пармой и Пьяченцей, замыслив отдать их в приданое своей внучке Виктории Фарнезе в случае устройства ее брака с герцогом Клодом Омалем из рода Гизов или принцем крови герцогом Орлеанским. Комбинация Павла Ш не встретила поддержки в Париже. Франциск I не был настроен на укрепление политического влияния французской титулованной знати за пределами Франции в союзе с папой.
В 1545 г. папа Павел Ш отдал герцогство Парму и Пьяченцу в наследственное владение своему сыну Пьетро Луиджи Фарнезе и наградил его титулом герцога, таким образом создавая благоприятные условия для возникновения новых матримониальных проектов. Одним из них было устройство брака внучки Франциска I (дочери его сына, будущего короля Генриха II) Дианы Французской с внуком папы Горацио Фарнезе, герцогом Касторским. Французский монарх попытался использовать этот брак в своих внешнеполитических интересах: он потребовал в качестве приданого для Горация Фарнезе епископство Новару, находящееся юго-западнее Миланского герцогства. Это вызвало недовольство в Риме. Папа боялся расширения влияния французской короны в герцогстве Милан, и монарх получил отказ.
Устройство брака Дианы Французской с внуком Павла Ш Горацием Фарнезе также стало предметом диалога между преемником Франциска I Генрихом П и папой. В одном из посланий в Рим французский король уведомил папу о своем согласии на этот брак и о стремлении поддерживать святой престол и род Фарнезе. Заключение брака между Дианой Французской и Горацием Фарнезе позволило Генриху П вмешаться в дела дома Фарнезе. Воспользовавшись внезапной смертью герцога Пармы и Пьяченцы, сына Павла Ш Пьетро Луиджи Фарнезе, французский монарх просил для своего зятя Горацио Фарнезе по праву наследника это желанное герцогство. Стремясь к осуществлению своей цели, он спешил заключить с папой договор. В 1548 г. по инициативе Франции был составлен проект соглашения, согласно которому монарх брал на себя обязательство покровительствовать семье Фарнезе. В свою очередь
123
папа должен был оказывать поддержку короне. В связи с этим Генрих Ц настаивал на военном присутствии своей армии в Риме и в Парме. Французской стороной была даже подсчитана сумма расходов на содержание армии, которая должна была составить 640 тыс. экю, тогда как папе предлагалось внести вдвое меньшую сумму и дислоцировать свои войска в Лионе2*.
Однако шнч.’ч французского монарха не суждено было осуществиться . Перспектива военного присутствия французов в Риме и в Парме беспокоила папу» и франке-римский договор не был ратифицирован. Одновременно с этим нагой был решен вопрос о герцогстве Парма и Пьяченца: по наследственному праву его получил второй сын Пьетро Луиджи Фарнезе Октавио.
Позиция Рима, побудившая французскую сторону к ответным мерам, положила начало конфликту, приведшему в 1551 г. к временному разрыву между папой и монархом. В ответ на сопротивление папы Генрих U запретил французской делегации участвовать в Тридентском соборе. В 1548 г. нунций делла Торре сообщал в Рим о том, что в ответ на попытку защитить интересы святого престола он получил от кардинала Лотарингского обвинения в адрес римской курии в нарушении законности. Кардинал, писал нунций, "указывал на якобы имеющие место злоупотребления папства в раздаче бенефициев (приводя в пример генерального викария Ренна, с санкции папы как будто бы владеющего более чем 30 бенефициями); ссылался на многих священников, якобы не соблюдавших приличествующий их сану образ жизни по причине легкости, с которой они добились от Рима бенефициев; обращал внимание на разорение церквей, дела в которых якобы по вине Рима не ведутся должным сбразом, на спекуляцию бенефициями (ибо куриальный бенефиций во Франции стоил 30-40 экю, между тем как в Риме за него платили 25 экю), на неповиновение каноников своим епископам, монахов - аббатам по причине их подчинения Риму, а также на невежество епископов". Защищаясь, нунций в свою очередь возразил кардиналу, обвинив монарха, обладающего правом распоряжаться церковными бенефициями, в имеющемся беспорядке во Франции. Соучастие монарха и папы в делах галликанской церкви давало повод для взаимных упреков.
Обострение франко-римских отношений достигло предела в 1550 г. в связи с новыми планами римского престола. После смерти Павла Ш избранный на святей престол Юлий Ш, представитель римского рода дель Монте, замышлял пр^соадинит^ герцогство Парму и Пьяченцу к кялг.естъу, собрав его у наследница дои^ Взамен
этого герцогства он намеревался передать его законному наследнику Октавио Фарнезе герцогство Камерино.
Переориентация Рима вызвала раздражение во Франции, ибо Генрих U вел переговоры о союзе с новым герцогом Пармы и Пьяченцы. Реакцией монарха был отказ от поддержки Тридентского собора и заключение договора с Октавио Фарнезе.
В 1550 г. Генрих П объявил нунцию Юлия Ш Антонио Тривульцио о том, что не видит необходимости во Вселенском соборе, ибо "реформа церкви, если она должна свершиться во Франции, то может быть осуществлена силами французских епископов, большинство которых является в высшей степени компетентными"28. Позиция, которую занял монарх, сорвала попытку нунция добиться для племянника папы Кристофоро дель Монте епископства Марсель.
В 1551 г. Генрих II подписал договор с Октавием Фарнезе, объявив себя покровителем дома Фарнезе и обязуясь оказывать финансы совую и военную помощь своему союзнику . Одновременно с этим французский монарх предпринял операции по обороне Пармы и Мирандолы. Кроме того, он ужесточил контроль за деятельностью нотариусов в консисторианских землях на территории Франции. Эдиктом 1550 г. о сокращении числа апостолических нотариусов Генрих II пытался воспрепятствовать сношениям церковных бенефициариев в консисторианских землях Франции с Римом. Согласно эдикту, провинциальным парламентам и президиальным судам вменялось в обязанность контролировать деятельность апостолических нотариусов и доверенных лиц, направлявшихся в Рим28. В 1551 г. последовал эдикт, запрещающий отправлять деньги в Рим для получения церковных бенефициев и других милостей. (”Та большая сумма денег, которая обычно извлекается из Франции за вакантные бенефиции, буллы, милости и пр., не может впредь быть использована святым престолом, ибо в таком случае она будет служить войне против Франции"2^.) Помимо этих мер монарх пригрозил папе созывом национального собора и отозвал из Рима своих послов.
В ответ на приготовления французов папа направил послание королю, в котором указал на опасность операций вблизи Болоньи и потребовал возмещения убытков.
Позиция французского монарха грозила разрывом с Римом, чего святой престол допустить никак не мог. В то же время для Генриха П потеря влияния в герцогстве Парма и Пьяченца могла бы обернуться утверждением в этой части Апеннин власти германского императора. И французский монарх решает направить в Рим своего опытного дипломата
125
графа Кана де Монлюка. Однако посольство де Монлюка не только не принесло желаемых результатов, но, напротив, способствовало углублению франко-римского конфликта. Согласно сообщениям нунциев, королевский поверенный перестарался в своем стремлении обосновать права монарха и галликанской церкви не повиноваться римскому престолу и вызвал гнев у папы, чем способствовал окончательному расстройству отношений между Францией и Папским государством. (В одном из посланий нунция подчеркивалось даже, что папа был доведен графом до бешенства.)
Дипломатические переговоры вновь уступили место военным приготовлениям. По распоряжению Генриха U генеральному капитану артиллерии в Лионе было велено направить пушки в Пьемонт .и вооружить Пинероль. Дипломатам при дворе предлагалось донести своим государям о прё^тоящем военном походе, который должен был венчать разрыв франко-римских отношений.
В 1551 г. в письме к императору Карлу У Юлий Ш, признавая разрыв с Францией реальной перспективой, подчеркивал, что "сделает все, что сможет, чтобы помешать безумству Фарнезе и французского короля". ("Если французский монарх пожелает освободить Францию от повиновения Риму, - писал папа, - то можно избавить подданных короля от повиновения ему"30.) Юлий Ш заверял императора в том, что "полон сил бороться до тех пор, пока французы не будут изгнаны из Италии и он не станет назначать кардиналов из числа людей, полезных святому престолу".
Однако на исходе третьего (с 1548) года это противостояние постепенно стало уступать место диалогу. К возобновлению отношений побуждала оценка обеими сторонами результатов разрыва. Перед французским монархом встал весьма ответственный вопрос о патриархе галликанской церкви. Генрих И не желал брать на себя эту миссию. В то же время допустить к этой роли французского иерарха было небезопасно. В одном из писем поверенного в делах Октавио Фарнезе, бывшего союзником Генриха li, отмечалось, что вопрос о назначении патриарха галликанской церкви обсуждался в Королевском совете^. (В письме указывалось на то, что Генрих II якобы обратился к кардиналу Лотарингскому, спрашивая его мнение о будущем галликанской церкви. И кардинал как будто ответил, что считает этот вопрос относящимся к компетенции монарха. Из этого же письма известно, что Генрих II якобы заявил на совете о своем желании наказать папу Юлия ф посредством лишения его доходов, но не посягать на его духовную власть.
126
Желая осветить с достаточной полнотой положение дел, поверенный Октавио Фарнезе при дворе Генриха II в конце своего письма добавил, что ему известно о длительной беседе между кардиналом Лотарингским и доктором Сорбонны о возможности назначения кардинала патриархом галликанской церкви.)
Эти подробности, которые не случайно сообщались союзнику Генриха II Октавию Фарнезе, проливали свет на закулисную борьбу вокруг церковного вопроса. Франко-римский конфликт, как и в 1511 г., затронул интересы клира и стоявшей за ним титулованной знати. Возможно, что реальность разрыва с Римом и его последствия для короны до момента обсуждения вопроса на Королевском совете не воспринимались монархом с такой отчетливостью. Во всяком случае после этого Генрих II больше не предпринимал решительных шагов против папы.
В то же время и святой престол стал ощущать последствия политики короны: запреты на получение доходов от французских церковных бенефициев отразились на состоянии казны римской курии. Кардиналы советовали папе найти мирное средство разрешения конфликта. Результатом обсуждения и стало послание Юлия Ш к Генриху Ц (4 сентября 1551)32, в котором папа пытался объяснить бессмысленность, с его точки зрения, позиции монарха в отношении герцогства Пармы и Пьяченцы. "Вы раздаете бенефиции и благодаря специальным разрешениям располагаете тем, что не оговорено Конкордатом, - писал Юлий Ш. -Вы собираете десятины по вашему желанию. Вы назначаете в епископы и кардиналы того, кто вам нравится. Никакое матримониальное, бенефи-циальное или связанное с религией дело никогда не приводит Вас в Рим. В конце концов, - прибегая к лести, заключал папа, - Вы являетесь больше чем папой в Вашем королевстве". Послание заканчивалось словами надежды на то, что Генрих U примет в отношении Италии решение, достойное его королевского величества.
Приглашение к переговорам было принято во Франции. Генрих II в письме к кардиналу И. д’Эсте пытался опротестовать якобы неверные слухи о его назначении патриархом галликанской церкви и созыве национального собора^. В декабре 1551 г. монарх уполномочил кардинала де Турнона, находившегося в Венеции, заключить мир с папой^*. В инструкции кардиналу он выражал свое желание видеть Парму под светской властью герцога Октавия Фарнезе, с одной стороны, и под покровительством папы - с другой. Генрих U даже предлагал для этого свою военную помощь. Кроме того, Юлию Ш было обещано денежное вознаграждение в размере 10 тыс. экю за поддержку Октавия Фарнезе в
127
Парме. Настойчивость Генриха И несколько отсрочила заключение дого-вора, однако не стала препятствием на пути к его оформлению. Папу беспокоили военные приготовления Франции и угроза раскола, которая могла бы привести страну к протестантизму. Не случайно Юлий Ш по этому поводу писал, что лучше потерять 100 раз Парму и Мирандолу, чем увидеть отделение Франции. В мае 1552 г. папа Юлий Ш сообщил Генриху П: "Мы считаем, что кардинал де Турнон заслуживает быть вознагражденным Вашим величеством и нами"^. Это означало, что папа принимал условия договора, предложенные монархом. Более того, до ратификации соглашения Генриху II удалось внести в него дополнение об установлении протектората французской короны над герцогством Парма и Пьяченца. Посланный в Рим кардинал де Турнон получил указание от монарха добиться от папы согласия на соучастие французской короны в итальянских делах. Взамен святому престолу была обещана дружба, опирающаяся на военную силу французской армии.
Из опасения разногласий с Францией римская курия согласилась на эти условия договора. В 1552 г. папа Юлий Ш писал в Париж о своем желании мира с французским монархом, заметив при этом, что он не смешивает религию со светскими делами, как это делал император Карл У. Глава святого престола даже подчеркивал, что протестанты не должны стать причиной разрыва между французским троном и алтарем. В ответ на это Генрих U отменил указ от 1551 г., запрещавший отправлять деньги в Рим для приобретения церковных бенефициев^. В 1553 г. он вновь подтвердил свою.декларацию о правах папы в консис-торианских церковных землях Бретани^. Однако эдикт Генриха U от 1550 г. о сокращении числа апостолических нотариусов и установлении контроля со стороны парламентов и преэидиальных судов за деятельностью папских уполномоченных остался в силе.
В последние годы Итальянских войн ход событий свидетельствовал об окончательном провале французской политики в Италии. Под ударами испанской армии папа пытался сохранить сферу своего влияния на Апеннинах. Однако победа испанской армии изменила позицию папства. Назревал новый конфликт между Францией и Римом.
В 1554 г. в одном из обращений к своим поверенным за границей кардиналу дю Белле и М. Л ан саку Генрих II, уведомляя послов о стремлении папы Юлия Ш устроить брак своего племянника с дочерью герцога Флоренции, заметит, что "папа лицемерит: говорит хорошие слова о мире, а делает все противное этому, ибо входит в союз с врагом Франции"^®. В том же году Генрих II выразил свой протест консистории
128
в связи с коронацией папой испанского короля Филиппа П на престол в 40
Неаполе .
Папская курия явно не заботилась о своем союзнике, давая поводы для недовольства. Почти одновременно с протестом против коронации Филиппа II французский посол в римской курии был уполномочен выразить папе свое возмущение по поводу убийства в Риме королевского казначея и кражи его денег, а также в связи с незаконным заключением в тюрьму французского посла М.Лансака^.
Но охлаждение отношений между Францией и папством вновь сменялось потеплением. Очередное сближение было вызвано угрозой англоиспанского альянса, последовавшего в 1555 г. после заключения брака между английской королевой и испанским принцем. Англо-испанский союз повлек за собой изменение в расстановке политических сил в Европе и способствовал переориентации некоторых итальянских государств .
В 1556 г. в своем послании в Рим Генрих II с возмущением сообщал о предательстве герцога Пармы и Пьяченцы Октавио Фарнезе, который якобы "забыв о покровительстве французского монарха, заключил н42 союз с английским королем, предав свою честь и веру. Франция теряла Парму и Пьяченцу.
Ответом на англо-испанский союз явился франко-римский договор 1556 г.*3 обеими сторонами была достигнута договоренность о совместных военных действиях, а также о поддержке папой Павлом 1У притязаний Генриха И на герцогства Палиано, Кастро, Парму и Пьяченцу. Французский монарх дал обещание в случае отвоевания Неаполитанского королевства женить одного из своих наследников на племяннице палы - дочери герцога Палиано. Более того, французская сторона сулила римской курии предоставить право назначать своих кандидатов На епископские кафедры в Каоре, Вивьере и в некоторых других французских землях.
Очередной франко-римский договор о разделе итальянских земель, полный иллюзорных надежд на победу, в известной мере повторял условия предыдущих соглашений. Между тем вторжение во Францию испанских войск во главе с герцогом Савойским и разгром французской армии при Сен-Кантене означали для Генриха U конец его бесславной политики в Италии. Мир в Като-Камбрези (1559) подвел черту под самым крупным международным конфликтом в Западной Европе первой половины xVl в. Вынашиваемые французским монархом планы укрепления позиций короны в Италии провалились, а с ними потерпела поражение французская дипло-
9-I03I
129
матия, в том числе ориентация Франции на Риы.
Франко-римские отношения в годы Итальянски^ войн свидетельствовали о противоречиях между папой и французской короной. Французский монарх шел к своей цеди, используя римский престол, с интересами которого он не всегда считался. Папа дорожил союзом с французским государем, но в то же время, опасаясь могуцества и влияния на Апеннинах наихристианнейшего из королей Западной Европы, своим участием в антифранцузских коалициях и поддержкой баланса сил на итальянском театре военных действий более препятствовал, чем содействовал французскому присутствию в Италии.
Отношения французских монархов с папами в ходе Итальянских войн, как и церковные реформы, осуществляемые во Франции, характеризовали хотя и различные, но тем не менее связанные между собой стороны деятельности государей, своеобразно отражая процесс формирования абсолютизма во Франции.
1. Correspondence du cardinal Jean du Bellay. Vol.1. Р.» 1963. P.341-344,357, 368.
2. Ibid. P.352-356.
3. Ibid. P.390.
4. Acta nuntlaturae gal Исае: Correspondence des rtbnces en France Carpi et Ferrerlo. P.33; (Carpi I Rlcalcato. 1535.)
5. Ibid. P.44.
6. Ibid. P.136.
7. Ibid. P.129.
8. Ibid. P.416-417. (Ferrerlo au cardinal Farnese. 1538.)
9. Ibid. P.195. (A Rlcalcato. 1535.)
10. Correspondence du cardinal Jean du Bellay. Vol.2. P., 1973. P.7.
11, Acta nuntlaturae gal Исае: Correspondence des nonces en France Carpi et Ferrerlo. P.4,5; (Carpi a Rlcalcato. 1535.)
12. Ibid. P.4. (Rlcalcato a Carpi. 1535.)
13, Ibid. P.407. (Ferrerlo au cardinal Farnese. 1538.)
14, Ibid. P.408-409. (Ferrerlo au cardinal Farnese. 1538.)
15. Ibid. P.523. (Ferrerlo a Paul j. 1540.)
15, Ibid. P.231. (Carpi a Rlcalcato. 1537.)
17, Ibid. P.248. (Rlcalcato a Carpi. 1537.)
13, Correspondence du cardinal Jean du Bellay. Vol.2. P.35.
19. Ibid. P.148.
130
20. Acta nuntiaturae gal Исае: Correspondence des nonces en France Carpi et Ferrerlo. P.126,198,282.
21. Ibid. P.397. (Ferrerlo i Farnese. 1538.)
22. Ibid. P.400. (Farnese a Ferrerlo. 1538.)
23. Acta nuntiaturae gal Исае: Correspondence des nonces en France Capodlffer-ro, Dandino et Guldlcclone. P.101-102.
24. Acta nuntiaturae gal Исае: Correspondence des nonces en France Dandino» Della Torre et Trlvultlo. P.573.
25. Ibid. P.422.
25. Ibid. P.450.
27. Ibid. P.470. (Trlvultlo a Dandino. 1551.)
28. Isambert. Vol. 13. P. 164-173. Апостолические нотариусы долины были отдавать судейским секретарям копии регистров с фиксацией произведенных пи операций. Особое внимание уделялось составлению акта, сверке его содержания с действительным положением дел в церковных бенефициях, которые должны были удостоверить архиепископы и епископы на местах. Для экспедиционеров, направляющихся в Рим с целью добиться милости для очередного просителй, выставлялись требования тщательной проверки, им вменялось в обязанность регистрировать день и час отправления в Рим и возвращения во Францис.
29. Ibid. Р.215.
30. Acta nuntiaturae gal Исае: Correspondence des nonces en France Dandino» Della Torre et Trlvultlo. P.500. (Jules a PEmpereur. 1551.)
31. Ibid. P.505-508. (Montemerlo a Octave Farnese. 1551.)
32. Ibid. P.521-527. (Jules I a Henri П. 1551.)
33. Ibid. P.530. (Henri II au cardinal d’Este. 1551.)
34. Ibid. P.553-554.
35. Ibid. P.562. (Le cardinal del Monte a Carnalan1. 1552.)
35. Ibid. P.564-565.
37. Isambert. Vol.13. P.276.
38. Ibid. P.312.
39. R 1 b 1 e r G. Lettres et memoires. Vol.2. P.516-517.
40. Ibid. P.543.
41. Ibid. P.553-554.
42. Ibid. P.615.
43. Ibid. P.615-618,645,649-650.
131
Глава 1У
КОНФЕССИОНАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА МОНАРХИИ В МИРНЫЙ ПЕРИОД ФРАНЦУЗСКОЙ РЕФОРМАЦИИ
Процесс огосударствления галликанской церкви совпал с началом французского реформационного движения. Французская Реформация, апогей которой приходился на вторую половину ХУ1 в., по времени и остроте антиримокой направленности отличалась от реформационного движения в соседних немецких землях. Один из главных вопросов - учреждение национальной государственной церкви - во Франции частично был разрешен до начала европейской Реформации. Это накладывало отпечаток на характер движения и придавало ему скорее политический, чем религиозный оттенок, особенно в последний период - в годы гражданских войн.
Мирный характер французской Реформации в первой половине ХУ1 в. развязывал монарху руки для осуществления внешнеполитических планов в Италии. Учреждение галликанской государственной церкви, обеспечившее государю право на вмешательство в дела французского клира, определило неприятие короной реформационных идей. Отвергая Реформацию как средство для удовлетворения своих политических амбиций и материальных интересов и не испытывая беспокойства в связи с распространением реформационного движения, мирный ход развития которого не нарушал интересов центральной власти, корона пыталась использовать свою конфессиональную политику в отношениях с папой, в решении главным образом внешнеполитических задач в Италии. В зависимости от ситуации на итальянском театре военных действий монарх, маневрируя, прибегал то к веротерпимости, то к ригоризму в отношении адептов новой веры и еретиков.
Вместе с тем для римского престола первая половина ХУ1 в., на которую приходилась кульминация европейской Реформации, была временем активной мобилизации всех антиреформационных сил. По праву союзника папа требовал от монарха участия во всех его антиреформационных начинаниях. Франко-римский альянс подвергался серьезному испытанию, обнаруживая как общность интересов, так и разногласия между троном и алтарем. Конфессиональная политика королевской власти в первой половине ХУ1 в. корректировалась не столько развитием реформационного движения, сколько франко-римскими отношениями и обстановкой на Апеннинах.
132
На первые проявления реформационного движения во Франции Франциск I не ответил ни одним указом. В королевском законодательстве 1515-1524 гг. отсутствовали какие-либо эдикты против лютеран или ереси. В то же время именно в эти годы Франция становится одним иэ европейских очагов распространения идеи реформы католической церкви "через церковь, в церкви и с церковью", то есть не порывая с Римом. Ее проводником выступал известный французский гуманист, магистр свободных искусств Лефевр д’Этапль (1455-1537) и его последователи М.Ватабль, Г.Фарель, П.Кароли и М.Руссель, объединившиеся в пикардийском городке Мо в епархии епископа Г.Бриссоне, активного проводника церковных преобразований.
Преподаватель философии и математики в парижском коллеже Кардинал -Ле-Муен Лефевр д’Этапль пользовался особым покровительством при дворе. Мудрость старого магистра, его эрудиция, пытливый ум и убедительность доводов раскрывали перед королевскими особами философские глубины Священного писания. Не случайно Лефевр отметит, что одним иэ побудительных мотивов к сделанному им переводу на французский язык Евангелия было желание королевских особ, в том числе королевы-матери Луизы Савойской и сестры короля Маргариты Ангулемской (будущей королевы Наваррской).
В "Комментариях к четырем евангелиям" (1522) Лефевр определил цель своего труда - посредством обращения к Священному писанию восстановить истинный культ Бога и первозданную раннехристианскую общину^, насущность этой задачи для ХУ1 в. он обосновывал, с одной стороны, упадком церкви, с другой - распространением христианства в Новом Свете. Путь к восстановлению культа Христа Лефевр д’Этапль видел в религиозном просвещении, которое рассматривал как составную часть образованности.
Новаторство Лефевра д’Этапля заключалось в попытке переосмыслить представление о спасении человеческой души. В "Комментариях на послание апостола Павла", сделанных еще в 1512 г., за пять лет до известного выступления Лютера, французский гуманист сформулировал один иэ главных догматов протестантизма, согласно которому спасение достигается верой в искупительную жертву Иисуса Христа независимо от добрых дел. Однако, предрешив основное положение протестантской веры, парижский магистр свободных искусств был далек от радикальных выводов. В его религиозно-просветительской деятельности это открытие отодвигалось на второй план перед идеями просвещения. Последние же более всего импонировали духу, царившему при дворе меценатству-
133
ющего монарха.
Ранний период в политике монархии в отношении Реформации мало известен. Поэтому большой интерес представляет переписка Маргариты Ангулемской с епископом Гийомом Бриссоне * духовником герцогини. Доверительные послания Маргариты Ангулемской свидетельствуют об интересе королевских особ к новым религиозным представлениям. Однако в то не время этот источник убеждает в небоснованности каких-либо утверждений о том, что увлечение монарха новыми религиозными идеями было свидетельством позиции, началом пересмотра традиционных воззрений. Вольнодумство Франциска I не препятствовало его верности конфессиональной традиции. Однако оно побуждало монарха с интересом и вниманием относиться к новым идеям.
Благосклонность королевского двора к гуманистам типа Лефевра, разрешение на перевод и печатание Нового завета внушали надежду на стремление королевских особ к проведению реформы церкви. Так, в письме (31 декабря 1521 г.) к Маргарите Ангулемской епископ Г.Бриссоне призывал герцогиню к действиям. "Вы бездействуете, -отмечал он, прибегая к метафоре, * Ваши руки в перчатках. Я не вижу желания, которое бы исходило из Ваших рук. Если в Вас теплится хоть слабое желание реформы, то не глушите его. Королевство должно находиться в огне (преобразований. - С.П.). Используйте данную Вам Богом власть раздувать огонь в честь бога"2.
В одном из своих писем (26 февраля 1522 г.) Г.Бриссоне, выражая горячее желание видеть короля, королеву-мать и герцогиню Ангу-лемскую активными проводниками реформы церкви, добавил к известным увещаниям о необходимости преобразования политический аргумент. По его мнению, реформа могла бы способствовать успехам Франциска I в Итальянских войнах, так как обеспечила бы Францию союзниками в лице англичан и немцев2.
Покровительство сторонникам реформы церкви, отличавшее политику Франциска I, не оставляло надежду на церковные преобразования и за пределами Франции в кругах европейских гуманистов и адептов протестантизма. В связи с этим особенно примечательно послание к Франциску I идеолога бюргерской Реформации в Швейцарии Ульриха Цвингли. У.Цвингли пытался раскрыть монарху смысл и пользу бюргерской Реформации с ее аскетическими идеями и суждениями о простоте жизни и чистоте нравов. Он писал, что взялся за перо, чтобы принести пользу Франции, ибо никто не может обвинить его в неискренности советов, которые он собирается дать французскому королю*. Идеолог
134
швейцарской Реформации призывал монарха порвать с Римом, заставить замолчать теологов Сорбонны и прислушаться к голосу тех, кто отличается чистотой нравов и святостью образа жизни. В поддержке этих людей он видел залог процветания Франции. "В Вашем королевстве, длительное время подверженном волнениям, засверкает <}вет, Вы увидите, как исчезнут роскошь, непристойность, распущенность, одним словом, все пороки и расцветет справедливость, доверие и милосердие" 5. В противном случае, по мнению У.Цвингли, Францию ждет такая же участь, какая постигла Германию, "где никто не повинуется приказам князей"^. О большой роли монарха в умиротворении королевства писал в своем обращении к Франциску I и нидерландский гуманист Эразм Роттердамский, ппиэывая французского короля быть последовате-7
льнь^ защитником наук и просвещения и поддерживать ученых .
Франциск I не внимал этим призывам. Однако в отношениях с папой .< риоегал к своего рода спекуляциям на симпатиях к новым идеям, вызывая тревогу в Риме. Вопрос о реформе становился предметом обсуждения в период обострения обстановки в Италии и охлаждения франко-римских отношений. Сближение с римской курией способствовало отказу от всяких^ напоминаний о реформе. Так, в период очередного потепления отношений между Парижем и Римом в 1522 г. Г.Бриссоне отметит в (Твоем послании к Маргарите Ангулемской, что в ответ на проект церковной реформы и преподнесенный экземпляр сочинения Лефевоя "Комментарии к четырем евангелиям" Франциск I якобы заметил епископу: "Сделайте милость, потушите огонь на время!"®
В 1524 г. внешнеполитическая обстановка потребовала от Франциска I военного союза с папой. Ценой военной помощи римской курии французским монархом был куплен нейтралитет Рима в отношениях между Францией и Карлом У Габсбургом. В этом же году был издан первый королевский эдикт против богохульников9. Указ фактически повторял ордонанс Людовика XII от 9 марта 1510 г. <определение "богохульники" в нем нэ было дифференцировано). Но важно отметить совпадение этого эдикта с франко-римским альянсом.
Разгром французских войск при Павии (1525) и пленение монарха способствовали изменению внутриполитической ситуации: временно на престоле оказалась регентша Луиза Савойская, активизировалась анти-реформационная деятельность Сорбонны и Парижского парламента. Под влиянием Крестьянской войны в Германии участились волнения во Франции. Это заставило регентшу изменить политике Франциска I в отношении протестантов. В 1525 г. в письме к президенту парламента Луиза
135
Савойская писала о том, что у нее вызывает опасение активность лютеран (как бы, совершив все, что они имели против Бога, они не сделали чего-либо против короля)*®. В королевской грамоте (10 июня 1525), направленной в парламент, была дана санкция на исполнение папской буллы против лютеран (17 марта 1525). "Мы желаем, - указывалось в грамоте, - чтобы все ереси были истреблены в соответствии с доброй волей короля нашего сеньора и сына... Мы требуем на основании данной нам королем власти, чтобы была принята к исполнению булла точно в соответствии с ее содержанием"И. За королевским указом следовала булла, адресованная папой советникам Парижского парламента и теологам Парижского университета. Сделанные в соответствии с указом инструкции были направлены архиепископам Лиона, Реймса, Мо, Парижа, Орлеана, Шалона, Анжера, Амьена, главам церквей Буржа и Санса . Эта грамота регентши Луизы Савойской, в отличие от предыдущих эдиктов против богохульников, явилась первым законодательным актом против адептов новой веры - лютеран.
Некоторое ослабление антиреформационной политики началось после•возвращения Франциска I из плена. Но позиция короны вызывала неодобрение. Церковь требовала репрессий против лютеран: провинциальные соборы в Париже, Сансе, Бурже, Лионе и Тулузе осудили лютеранство; они подтвердили свою приверженность ортодоксальному католицизму, традиции созыва национальных соборов, выработали методы борьбы с ересью, мобилизовав для этого низший клир - кюре приходов, непосредственно связанный с основной массой прихожан.
Вместе с тем Итальянские войны побуждали Франциска I к поиску и заключению новых политических альянсов. В эти годы возникают проекты укрепления союзов с протестантскими немецкими князьями, с Англией и с османским султаном.
Как отмечалось, в 1533 г. на встрече в Марселе между Франциском I и папой Клементом УП были достигнуты соглашения по самым острым вопросам текущего момента, монарх получил одобрение своей политики веротерпимости, заверив папу в своей поддержке и признав сохранение единства церкви главным средством укрепления религии.
Марсельские переговоры 1533 г. состоялись в период подъема реформационного движения во Франции. Плакаты против мессы, появившиеся в королевских покоях, стали поводом для указа Франциска I против лютеран. Эдикт имел цель - искоренить "секту лютеран (в законодательстве так будут именовать и лютеран и кальвинистов до гражданских войн. - С.П.) и другие ереси" посредством сурового
136
наказания укрывателей еретиков и поощрения доносчиков. В отличие от предыдущих указов, расширявших полномочия судебных органов, корона стремилась привлечь к искоренению ереси широкую общественность. "В целях искоренения секты лютеран и других ересей, - говорилось в постановлении, - мы приказываем, чтобы все те, кто скрывал и будет скрывать сектантов в своих домах с тем, чтобы помешать их аоесту, были наказаны такой же мерой наказания, как и сами сектанты"19. В то же время доносчикам, сообщавшим суду о преступлениях и о заблуждениях сектантов, было обещано вознаграждение в размере 1/4 части конфискованного имущества и штрафов с осужденных.
В мае 1535 г. в Фонтенебло состоялась процессия в поддержку католической церкви, в которой участвовал Франциск I. Об этой демонстрации монарха в защиту католицизма сообщал в своем отчете венецианский посол: "Наихристианнейший из королей Западной Европы, - писал он, - захотел стать в высшей степени христианином"1^.
Период с 1534 по середину 50-х гг. характеризовался активной антиреформационной деятельностью монархии. Корона расширяла компетенцию парламентов, создавала новые суды для разбирательства дел протестантов, разрешая взаимодействовать светским и церковным судьям, санкционировала полномочие "инквизитора веры", натурализацию во Франции ордена иезуитов и брала под контроль печать и просвещение. В этот период монарх недвусмысленно заявил о своей религиозной позиции.
В 1543 г. (23 июля) с санкции Франциска I были обнародованы символ католической веры с комментариями, составленными по просьбе монарха теологическим факультетом Парижского университета. В преамбуле к публикации основных догматов говорилось о стремлении внести ясность в многочисленные религиозные споры и пресечь еретические суждения. Обнародование символа веры с предпосланным ему королевским обращением представляло официальную позицию короны в религиозном вопросе1**.
Выбор основных догматов католической веры преследовал цель -обратить внимание на те положения, которые оспаривались протестантами: свободу воли, таинство причащения, значение добрых дел для спасения, отношение к семи таинствам и к церкви. По всем этим положениям были даны ответы в духе ортодоксального католицизма.
Религиозное кредо, нашедшее воплощение в принятом символе веры, обосновывалось Франциском I политическими интересами. "Мы желаем, чтобы в нашем наихристианнейшем королевстве всегда сохрани
137
лись и подчеркивались единство и искренность католической веры как главный фундамент нашего королевства, от которого зависит наше процветание и благополучие”, - подчеркивалось в обращении, предпосланном символу веры1^. С религиозно-доктринальными различиями монарх связывал опасность разделения страны, обострение противоречий, которые якобы могут привести к мятежам и к нарушению общественного спокойствия. Для того чтобы воспрепятствовать этому и в интересах единства веры и доктрины, отмечалось в королевском обращении, "наш наихристианнейший народ должен быть подвергнут увещеванию, а те, кто проповедует религиозное различие;- осуждению"17. В соответствии с этим французский монарх как хранитель и исполнитель принятых постановлений приказывал обнародовать символ веры во всем королевстве под контролем кюре, викариев диоцезов, коллегиальных церквей и монастырей. Полномочия по соблюдению порядка возлагались на светских и церковных судей.
Вслед за этим в 1544 г. было принято постановление об уничтожении книги Кальвина "Наставление в христианской вере". Написанное в 1536 г. и не без надежды приподнесенное автором Франциску I, это сочинение подверглось сожжению на паперти Нотр-Дам10. Таким образом монарх выставил в оправдание своих действий заботу о единстве королевства, скрыв заинтересованность в сохранении конфессиональной традиции своими внешнеполитическими планами, для осуществления которых был привлечен папа.
С середины 40-х гг. ХУ1 в. по мере обострения франко-римских отношений монарх изменял свой курс. Ригоризм в отношении адептов новой веры и еретиков уступал место некоторой либерализации в конфессиональной политике, и санкции монарха был возбужден процесс против губернатора Прованса, преследовавшего вальденсов.
Монархия и контрреформация: особенности положения "инквизитора веры* и ордена иезуитов. Участие французской делегации в Трвдент-ском соборе. Позиция центральной власти в конфессиональном вопросе способствовала сближению французского монарха с контрреформацией. Однако, стремясь использовать потенциал контрреформационных сил, корона пыталась воспрепятствовать расширению влияния святого престола, взять под контроль деятельность инквизиции и ордена иезуитов и направить в русло своих интересов Вселенский собор. Должность "инквизитора веры" была установлена во Франции еще в 1229 г. Тулузский собор санкционировал деятельность этого должностного лица в
138
связи с распространением альбигойской ереси. Первые инквизиторы находились под епископской юрисдикцией. В 1233 г. папа Григорий IX отдал инквизиторов под покровительство ордену доминиканцев, который подчинялся непосредственно Риму. После альбигойских войн присутствие инквизитора на юге Франции не было оправдано, и Тулузский инквизитор сохранял свой титул фактически без полномочий.
Новая попытка активизировать деятельность инквизитора относилась к Х^1 в. В 1536 г. (30 мая) доктор теологии и приор доминиканского монастыря в Парике Матье Орей получил королевское разрешение на отправление полномочий инквизитора во Франции19. В свидетельстве, удостоверяющем функции М.Орея, указывалось на необходимость сотрудничества инквизитора с ординарными и церковными судами королевства. В 1549 г. (23 июля) в эдикте, наделяющем инквизитора полномочиями "преследовать лютеран и прочих еретиков как мятежников, возмутителей общественного спокойствия и вдохновителей на преступление против безопасности государства"^, подчеркивалась недостаточная деятельность церковных и светских судов в сложившейся обстановке. В указе отмечался рост активности тайных сект, побуждающих к мятежам, в связи с чем король как защитник и покровитель галликанской церкви, заботящийся о сохранении ее прав, авторитета и привилегий!I якобы желал привлечь к борьбе с лютеранами инквизитора.
Однако следует подчеркнуть, что, несмотря на поощрение монархом деятельности инквизитора, во Франции не было введено особое ведомство инквизиции, наделенное чрезвычайными полномочиями, как это было в Испании. Инквизиция по-прежнему была ограничена деятельностью должностного лица. Более того, королевская санкция предусматривала ограничение прерогатив инквизитора М.Орея обычаями Франции: привязанностью галликанской церкви к монархии и спецификой франкоримских отношений^1. Королевское законодательство 40-50-х гг. и эдикт 1560 г. позволяли парламентам вести расследования дел еретиков и доверяли французским прелатам право удостоверять факты отступничества последних, что препятствовало активной деятельности инквизитора во Франции.
В середине ХУ1 в. получил разрешение на свою деятельность орден иезуитов. Париж был родиной ордена, созданного в 1540 г. Иниго Лопецом де Рекальдо (Игнатием Лойолой)..В 1550 г. (1551) иезуиты добились от Генриха П грамоты, подтверждающей папскую буллу о деятельности ордена. Согласно решению короны, они получали право 22 строить свой коллеж и обзаводиться имуществом в пределах Парижа .
139
Однако наряду с разрешением на натурализацию ордена королевская грамота обязывала парламенты контролировать использование иезуитами своего права. Таким образом, орден иезуитов, как и инквизитор, получив санкцию на свою деятельность во Франции, в то ле время был поставлен под контроль судебных органов монархии, который ограничивал их самостоятельность.
Сближение монархии с контрреформацией нажло отражение в участии французской делегации в Тридентском соборе 1545-1563 гг. Идея созыва Вселенского собора принадлежала папе Клементу УН. Позиция святого престола была продиктована масштабом распространения Реформации: отделением от Рима Швеции (1527), Дании (1530), Швейцарии (1531) и Англии (1534), активностью протестантских немецких князей, вступивших в союз с Франциском I, а также осложнением на итальянском театре военных действий. В 1551 г. в своем послании к М.Морви-лье, докладчику в палате прошений парламента, старший капеллан Франции аббат Беллозони, информируя судью об обращении монарха к Тридентскому собору, выделил три основные причины созыва собора: борьба с ересью, проведение дисциплинарной церковной реформы и пресечение разногласий между государями . Борьба между соперничавшими в Риме европейскими монархами, усугублявшаяся Реформацией, оказывая воздействие на расстановку политических сил в Европе, представляла угрозу интересам папы на Апеннинах. Поэтому своей попыткой созыва собора он стремился отвлечь воинствующие силы от захватнических устремлений в Италии и обратить их к религиозным вопросам, таким образом получая воэможность продемонстрировать авторитет святого престола.
Характеризуя обстановку, в которой готовился Трвдентский собор, правомерно подчеркнуть значение предвдущего Латеранского Вселенского собора (1512-1517), окончательно осудившего прособорные тенденции в деятельности европейского духовенства и содействовавшего утверждению абсолютной власти папы. Булла "Mandatum Patriacha" о примате власти папы над соборами и раскаяние Людовика ХП в Пизанской актипапской акции и вслед за этим аннулирование Прагматической санкции Карла УЦ свидетельствовали об убедительной победе римского престола над соборами.
После Латеранского 1512-1517 гг. Тридентский собор 1545-1563 гг. стал плодотворной попыткой римской курии выработать новую стратегию, центральное место в которой заняла концепция власти папы. Новая концепция власти папы рождалась под влиянием идей Фомы Аквин
140
ского. Теологов xjl в. вдохновляли теодицея и теория государства и права отца церкви. Идея защиты совершенства Бога и того, что Богом сотворено в период борьбы с ересями Х^в., обретала злободневность и в годы Реформации. Согласно учению Фомы Аквинского, государственность необходима, но ее необходимость вызывается вторичными причинами, в то время как церковные институты, которые призваны обеспечить человеку потустороннее блаженство, выражают непосредственное руководство человеческим миром со стороны его единственного творца. Таким образом Аквинат проводил идею о теократическом характере власти.
Томистские идеи об универсальном порядке, созданном и управляемом Богом, как нельзя более соответствовали новой стратегии католической церкви. Они нашли отражение в концепции Тридентского собора о власти святого престола, построенной на принципе универсального авторитета папы.
Признав недостаточным определение Латеранским собором папы как наместника апостола святого Петра, Тридентский собор объявил папу наместником Бога на земле. Новая концепция являлась^по существу, признанием абсолютной власти обладателя святого престола. Французский посол в Тренто Клод де Сент писал в период последней конвока-ции собора 1563 г.: "Папу называют пастырем универсальной церкви, имеющим полную власть управлять и хранить всеобщую церковь"2^. "Наделение папы подобной властью, - считал он, - означает признание примата власти папы над собором, даже над таким знаменитым, каким является нынешний".
Собор предоставил папе право назначать кардиналов иэ всех наций, сообразно с его представлением о достоинстве назначаемых26. Согласно решениям собора, все прелаты обязывались присягать в 26 послушании святому престолу .
Особое место в концепции власти папы занял вопрос о природе власти епископа. Решение этого вопроса, смысл которого сводился к отрицанию божественного происхождения власти высшего иерарха, являлся главным для определения прав и полномочий как папы, так и представителей высшего духовенства. Признание божественной природы епископской власти ограничивало власть папы, поднимая авторитет соборов: епископская должность и пребенда не могли рассматриваться как средства вознаграждения за заслуги перед папой. Подобное толкование природы епископской власти ставило под сомнение законность сложившейся системы распределения пребенд и пользования ими - важ
141
нейшей стороны функционирования церкви и папства. Утвердив право папы назначать епископов, Тридентский собор отказался от признания божественной природы епископской власти. "Пусть будет предан анафеме тот, - подчеркивалось в решении собора последней конвокации, -кто скажет, что назначенный властью римского понтифика епископ не является законным как истинный епископ, но установлен человеческой волей"9^.
В иерархии прелатов епископ сохранял свое привилегированное положение. Он получал административные и судебные полномочия в отношении нижестоящих капитулов кафедральных церквей. Но обязанный, как все прелаты, присягать в послушании святому престолу, епископ рассматривался собором не более как ординарный уполномоченный папы99. Папа получал право пополнять епископские кафедры99. Его полномочия в отношении епископов дополнялись правами на суд над прелатами и на освобождение от занимаемых ими кафедр99. Обретение неограниченного права назначать на церковные кафедры, вводить в сан и распределять пребенды обосновывало право римской курии на сбор аннат. (Как подчеркивалось в булле папы Павла 1У (17 апреля 1559), лишение материальных средств первосвященника, обязанного поддерживать бремя всей церкви и охранять ее величие и достоинство, привело бы к падению и презрению его авторитета91.) Таким образом создавалась система церковных функционеров, которая приводилась в действие главой римской курии. Эта система копировала порядок централизации власти в условиях абсолютной монархии. Новая концепция власти папы находилась в полном соответствии с символом католической веры. Собор, утвердив догматы о первородном грехе и чистилище, принял Тридентское исповедание католической веры и предал анафеме основные положения протестантизма.
Демонстрация авторитета святого престола, притязавшего на всевластие, противоречила принципу франко-римских отношений и привилегиям монарха в церковных делах во Франции. Реализация решений собора фактически аннулировала Болонский конкордат, обеспечив полномочия папы в делах французского клира. Как заметит по этому поводу французский посол в Тренто М. де Буатайе, "если следовать всем принятым постановлениям папы и исполнять их строго по форме без нарушений, то папа и его епископы станут абсолютными хозяевами королевства, в то время как все прежние решения, благодаря которым французские короли с давнего времени поддерживали свою власть и защищались от вмешательства пап, будут объявлены нарушением"99.
142
Тактика римской курии, направленная на осуществление главной задачи - укрепление власти святого престола, вызвала во Франции сопротивление. В ответ на обращение папы Клемента УП по поводу Вселенского собора (2 января 1533 г.)33 Франциск I ответил, что поддерживает идею обсуждения религиозных дел34. Однако в наставлениях кардиналу дю Белле, направленному в Рим в 1535 г., он оговаривал созыв собора рядом условий: тщательным выбором места проведения ассамблеи (что предполагало обсуждение этого вопроса с европейскими государями и, следовательно, было чревато разногласиями) и, самое главное, приглашением на собор немецких протестантов во главе с Меланхтоном33, что явно не могло вызвать одобрение в Риме. В ЗО-е гг. этот сподвижник Лютера приобрел громкую известность как составитель "Аугсбургского исповедания" - основы лютеровского вероучения. Бывший в союзе с протестантскими немецкими князьями, Франциск I демонстрировал таким образом свою лояльность к немецкой Реформации и уверенность в непоколебимости своей церковной политики во Франции. В подтверждение своих союзнических отношений с папой французский король в той хе инструкции дю Белле обещал не оставлять папу в опасности перед угрозой со стороны германского императора Карла У, предлагая Риму военную и материальную помощь в размере 50 тыс. экю, но в то хе время, как следует из отчета нунция Феррерио кардиналу Фарнезе в Рим, французский монарх отказывался обнародовать буллу о созыве собора. Нунций писал о том, что король не может думать о соборе до тех пор, пока не восстановит свое влияние в Милане33.
В 40-е гг. ХУ1 в. французская сторона ухе не оспаривала необходимость собора: по словам кардинала де Турнона, как об этом 37 сообщал нунций, монарх рисковал потерять свою репутацию , однако по-прежнему пытался оттянуть его открытие. Предметом долгих дискуссий был тот хе вопрос о месте проведения вселенской ассамблеи. Корреспонденция нунциев из Франции в 40-е гг. переполнена отчетами об обсуждении этого вопроса. Французский монарх, обеспокоенный отказом от участия в работе собора немецких лютеран и представителей Англии, исключал возможность сбора в Тренто, как предлагал папа, настаивая на Камбре или Меце, где якобы "протестантам не будет оснований отказаться от участия в соборе под предлогом отдаленности и, кроме того, близость этих городов к Парижу обеспечит папе покровительство монарха"33.
Между тем Павел Ш не переставал увещать монарха дать согласие
143
на собор, привлекая его выбором удобного для него места ассамблеи. В 1543 г. кардинал Фарнезе наставлял нунция Каподиферро во что бы то ни стало заставить Франциска I признать, что его оппозиция относится не к самой идее собора, а к организационной стороне вопроса9®. Оценивая важность участия французского монарха в соборе, нунций Гвидиччионе писал в Рим о том, что широкое привлечение французов подтолкнет другие страны направлять прелатов на эту ассамблею духовенства4®.
Вызывал осложнение также отбор делегатов: численный состав и представительность прелатов. Отчеты нунциев свидетельствовали о том, что правом отбора обладал монарх, и папе не удавалось нарушить его привилегию. Как сообщал нунций Гвидиччионе в Рим, ссылаясь на авторитет кардинала де Туриона, список прелатов, рекомендованных монархом, - в руках канцлера41. В 1545 г. нунцию был назван состав французской делегации, в нем упоминались кардинал Ленонкур, архиепископ Экса, епископы Клермона, Авранша, Ренна и Агда, а также аббаты и 18 докторов теологии49. Этим список не был исчерпан. В ответ на замечание о незначительности делегации Франциск I обещал направить в Тренто еще 25 человек49. Помимо прелатов монарх отбирал для работы на Вселенском соборе официальных представителей короны -послов, в числе которых упоминались Клод д’Урсе, 1ан де Линьер и Пьер Данес. Французская делегация готовилась во всеоружии участвовать в работе собора и защищать интересы короны и галликанской церкви, даже используя для этого старое знамя Прагматической санкции. Так, во время аудиенции, данной Франциском I нунцию Гвидиччионе, монарх заявил папскому посланнику о желании французской делегации на Тридентском соборе защищать привилегии Франции, воплощением которых являлась Прагматическая санкция44. В том хе 1545 г. нунций писал в Рим об интересе к собору кардинала Арманьяка, который собирался участвовать в этой вселенской ассамблее духовенства с целью защиты Прагматической санкции49. Помышлял ли французский король действительно о возврате к Прагматической санкции в 40-е гг. ХУ1 в.? .Представляется, что обращение к Прагматической санкции было угрозой папе в случае ущемления интересов монарха.
Начало собора в 1545 г. не принесло желаемых результатов, вскрыв разногласия между участвовавшими сторонами. Однако папа настаивал на продолжении Вселенского собора и на переносе места этой ассамблеи в Лукку. В ответ на это Франция ваняла негативную позицию. На этот раз в качестве аргумента французская сторона выдвинула
144
тезис о несостоятельности собора как Вселенского и об ограниченном значении его декретов***. Параллельно с этим Франциск I высказывал суждения о примате собора над папой и о целесообразности созыва национального собора*?. На призыв папы перенести собор в Лукку французский монарх настаивал на Авиньоне, ссылаясь на то, что Авиньон якобы привлечет к деятельности собора протестантов из Германии и Англии более, чем Лукка. Франциск I даже угрожал отзывом французских послов из Италии в случае невнимания к его мнению***.
Оппозиция французского монарха заставила папу отказаться от Лукки, святой престол предлагал перенести собор в Болонью. Но Франциск I из прежних своих соображений отвергал и этот вариант, настаивая на Ферраре. По сообщению нунция Дандино в Рим, монарх даже просил приостановить деятельность собора до лучшего времени*9.
Изменчивость позиции французского монарха диктовалась его военно-политическими интересами, связанными, в частности, с англо-французскими отношениями: сначала с конфликтом, приведшим к оккупации Булони, затем с мирным договором (Ардр, 1546), побудившим монарха выбором места деятельности Вселенского собора вновь попытаться привлечь к участию в нем английскую сторону. Между тем папа был вынужден считаться с мнением монарха. Как писал кардинал Фарнезе нунцию делла Торе, кардинал дю Белле и французский посол не хотят, чтобы папа принял решение о переносе собора без их согласия. Кардинал священной коллегии Фарнезе обосновал это желание тем, что французский монарх является главной поддержкой святого престола и союзником папы^О. В конце концов Франциск I дал согласие на участие Франции в соборе в Болонье. Его побуждала к этому решению позиция, занятая германским императором, который, в отличие от французского монарха, поддерживал собрание духовенства в Тренто.
Собор в Болонье (1547), претендовавший на вторую сессию Вселенской ассамблеи, углубил разногласия между делегатами. Французская сторона пыталась использовать эти внутрисоборные противоречия. К этому времени обострились франко-римские отношения. Накануне временного разрыва с римской курией французская делегация заняла антипапскую позицию, поддерживая идею примата авторитета соборов над властью папы, участие которого в соборе она считала даже иэлиш-R1 ним . Почти одновременно с этим французская делегация поставила вопрос о материальной стороне франко-римских отношений^. Из инструкций, данных Франциском I французским послам на соборе, следует, что речь шла о притязаниях короны на консисторианские земли во
I0-I03T
Франции. Французский монарх настаивал на своем праве использовать доходы с этих церковных земель в период вакансий епископских кафедр. Болонская ассамблея духовенства оказалась бесплодной. Не поддержанная частью делегаций, она вынуждена была прекратить заседание. А новую конвокацию собора в Тренто в 1551 г. Генрих И бойкотировал. В своем послании к собору он позволил себе назвать Вселенский собор папским съездом (conventus), вызвав тем самым негодование у большинства прелатов55.
Этой акции монарха предшествовало выступление французского посла Л. де Терма в консистории в мае 1551 г. Поверенный короля защищал идею созыва национального собора во Франции, указывая на заслуги Генриха U в защите католицизма во Франции, а также подчеркивая стремление монарха использовать национальный собор для борьбы с протестантской ересью54.
В соборные дела вплетались внешнеполитические интересы Франции в Италии. Свое участие в соборе Генрих II оговаривал согласием папы на заключение с Францией антигабсбургского союза. Отказ папы от этого альянса послужил основанием для того, чтобы не посылать в кк Тренто французскую делегацию. В качестве формального предлога для бойкотирования собора Генрих U избрал место его проведения - Тренто, находившееся в подчинении противника Франции Карла У.
Идея примирения протестантов с католиками, поддерживаемая Карлом У, выступившим инициатором второй сессии Тридентского собора, столкнулась с интересами Генриха И, который пытался ослабить императора политикой углубления конфессионального раскола в немецких землях. Союз французского монарха с немецкими протестантами способствовал антипримиренческим настроениям последних и сделал их участие в соборе, несмотря на заявление Карла У, невозможным. Антигабс-бургская позиция Генриха II, поддержка им немецких протестантов фактически способствовала свертыванию деятельности собора в Тренто.
Спустя десять лет французская корона, оказавшись перед угрозой конфессионального раскола и гражданской войны, станет поддерживать идею созыва Тридентского собора, обнаруживая заинтересованность в безотлагательном разрешении своих внутриполитических проблем.
Попытка реформы галликанской церкви и последняя сесс?ш тридентского собора. Период конца 50-х - начала 60-х гг. ХУ1 в. занял особое место в церковной политике французской монархии. Король отказался от репрессий против еретиков, мобилизуя усилия, с одной
146
стороны, на конфессиональное примирение, с другой - на подавление политических антиправительственных выступлений, квалифицируемых им как "преступления против Его величества".
Обстановку в стране определяли два важных события: Амбуаэский дворянский заговор 1559 г. и окончательное оформление кальвинистской церкви. В 1559 г. в Париже собрался первый учредительный синод кальвинистской церкви, в котором приняли участие представители двенадцати кальвинистских общин, в том числе Парижа, Пуатье, Орлеана, Руана, Тура и Анжера.
Угроза объединения антиправительственных выступлений с конфессиональными заставила монарха изменить политику. Но показательно, что в этой сложной внутриполитической обстановке вопрос о разрыве с Римом и статусе кальвинистской церкви как государственной не стоял. Напряженность положения в стране спровоцировала монарха на компромисс. Иэ королевского законодательства этого времени исчезают эдикты против ереси. В марте 1559 г. корона объявила об отмене всех указов против еретиков ("преступления по делам веры не будут подвергаться суду, запрещается под угрозой наказания ставить в упрек прошлые дела, связанные с религией")55. Однако, как отмечалось в эдикте, вероотступничество не рассматривалось как преступление в том случае, если отступники возвращались в лоно католической церкви57. Амнистия ожидала не всех протестантов.
Вместе с тем главный акцент в законодательстве делался на осуждение не конфессиональных, а политических преступлений, под которыми имелись в виду собрания, ведущие к мятежам. В том же эдикте 1559 г. подчеркивалось, что отмена указов против еретиков не распространяется на тех, которые "под предлогом религии собираются, замышляя выступать против королевы-матери, короля, принцев и министров", и что эти мятежники должны быть насильно переданы в руки суда5®. "Во избежание того, чтобы кто-либо иэ наших подданных под предлогом религии взял оружие и поднял его против спокойствия нашего и наших подданных... - указывалось в эдикте 1560 г., - мы запрещаем всякие собрания и объявляем, что те, которые станут собираться на них, будут объявлены нашими врагами и будут подлежать KQ наказаниям как совершившие преступление против Его величества" . При этом полномочия по определению характера всякого рода собраний под прикрытием религии передавались прелатам.
- Сложность внутриполитической обстановки и финансовый дефицит побудили монарха созвать в 1560 г. ассамблею Генеральных штатов.
147
Правительство рассчитывало на поддержку своей конфессиональной политики. Но выступления канцлера М.Лопиталя, объявившего официальную позицию трона ("откажемся от этих дьявольских слов - политические партии, крамола и восстание, лютеране и гугеноты, паписты - и будем называться просто христианами"), не получили единодушной поддержки у представителей сословий. Ассамблея 1560 г. в Орлеане продемонстрировала неприятие церковной политики монархии. Разделяемые различным подходом к оценке Реформации, депутаты всех сословий выразили свое негативное отношение к деятельности папства во Франции: к сохранению земель, подвластных Риму, к сбору аннат и к активности ордена иезуитов.
Обсуждение религиозного вопроса разделило депутатов, обнажив две полярные позиции: веротерпимость, граничившую с поощрением протестантизма, и ригоризм в отношении адептов новой веры. Представители дворянства и третьего сословия - сеньор Рошфор и бордоский адвокат Жан де Ланг - выступили не только против преследования еретиков и эа амнистию заключенных по делам ереси (Жан де Ланг даже настаивал на праве протестантов использовать храмы)^, но и предлагали проведение более радикальных мер в отношении католического духовенства: от привлечения к государственным налогам до продажи всего имущества клира, то есть по существу солидаризировались с требованиями сторонников Реформации о секуляризации церковных земель^. Они уКазывали на необходимость ограничить судебные полномочия духовенства, подчинить клир светскому суду и расширить компе-тенцию парламентов в отношении галликанской церкви*^. Дворянство присоединяло к этому свои претензии на восстановление деятельности провинциальных и Генеральных штатов^.
Духовенство, от имени которого представительствовал доктор канонического права Жан Квинтен, требовало восстановления во Франции единой католической доктрины, считая лучшим средством для этого преследование еретиков и изоляцию страны от протестантского влияния: "Прекращение связей с Женевой, как с источником вредных идей, изгнание из страны чужеземных торговцев - сектантов, распространяющих вместе со своими товарами опасные идеи", и самое основное - восстановление автономии галликанской церкви^. Духовенство связывало борьбу с Реформацией с восстановлением церковной автономии.
Политические требования сословий.. скрывавшиеся за конфессиональными спорами, угрожала централизации власти монарха. Поэтому
I4E
почти одновременно с созывом ассамблеи Генеральных штатов правительство Франциска II дало санкцию на совместное собрание католиков и протестантов.
Монарх обратился к французским прелатам с призывом собраться в Париже на ассамблею для обсуждения вопроса о позиции французской делегации на Вселенском соборе в Тренто. ("По согласованию с принцами крови и членами Малого совета, - отмечалось в обращении, -решено собрать генеральную ассамблею 20 января 1560 г. для обсуждения предложений о реформе церкви и нашей позиции на Тридентском соборе. В общих интересах и для нашей пользы на ассамблею могут прибыть свободно и в безопасности как католики, так и протестанты" .) Следует отметить, что идея примирения и созыва совместной ассамблеи не находила единодушной поддержки у духовенства, не говоря о негативной позиции со стороны римской курии. Среди противников совместной встречи с кальвинистами был член Государственного совета кардинал Ф. де Турнон. На стороне прелатов, позитивно относившихся к монаршей акции, находился кардинал Карл Лотарингский, который взял на себя полномочия главы французских иерархов на ассамблее и основного оратора в предполагаемой дискуссии.
Ассамблея духовенства, известная как коллоквиум, состоялась в монастыре доминиканцев в Пуасси в 1561 г. По представительности клира пуассийская ассамблея стала национальным собором, на котором присутствовали прелаты всех провинций Франции: Пикардии (епископы Амьена, Шартра, Бове и Суассона), района Парижа (епископы Парижа, Шартра, Мо), Нормандии (архиепископ Руана, епископы Байе, Кутанса, Эвре, Лиэье, Сее), Бретани (епископы Корнуэля, До, Нанта, Сен-Брие, Сен-Мало, Ванна), Шампани (архиепископ Реймса, епископы Шалона и Труа), Бургундии (архиепископ Санса, епископы Отена, Оксера, Макона), провинции Луары (архиепископ Тура, епископы Лиона, Невера \ Орлеана), Пуату (епископы Люсона и Пуатье), Гиени (архиепископ Бордо, епископы Эра, Родеэа и Туля), Лангедока и пиренейских земель (епископы Алета, Кастра, Комменжа, Лораге, Лавора, Мирепуа, Памье, Сен-Популь, Узе), юго-восточных провинций (архиепископы Лиона, Эмбрюна, епископы Рие, Систерона, Тулона, Валенса и Ванса). Кроме них присутствовали кардиналы Арманьяк, Бурбон и Шалон, а также теологи. От кальвинистов - двенадцать министров и двадцать два депутата, возглавлял делегацию Теодор де Без. От римской курии представительствовал М.Лайнец, который стал главой ордена иезуитов после смерти И.Лойолы.
149
Ассамблея духовенства в Пуасси рассматривала три основные вопроса: финансовый контракт французских прелатов, деятельность во Франции ордена иезуитов и реформу церкви. Самым существенным результатом ассамблеи стал, как отмечалось, финансовый контракт, привязавший французский клир к государственной налоговой системе. На обсуждении второго вопроса настаивал иезуит М.Лайнец. Одну из важнейших задач своего пребывания в Пуасси он связывал с устранением трудностей установления ордена во Франции. В ответ на заявление М.Лайнеца иерархи ассамблеи высказались за натурализацию ордена. Однако вместе с тем прелатами были выставлены условия деятельности иезуитов во Франции, существенно ограничивающие активность ордена. Духовенство настаивало на подчинении ордена юрисдикции епископа, в епархии которого он находился: иезуитам запрещалось предпринимать что-либо в ущерб епископам, капитулам, кюре, монастырям и университетам, им было отказано в праве на проповеди, на совершение таинств, на привлечение в свои ряды монахов иэ монашеских орденов, на изменение или введение каких-либо установлений^. Французское духовенство не считало даже правомерным квалифицировать организацию иезуитов как монашеский орден, претендующий на соответствующие своему статусу привилегии. Отвергая данный папой статус ордена, французский клир рассматривал организацию иезуитов не более как общество или корпорацию. Требования прелатов вошли в решения Пуассийской ассамблеи и были зарегистрированы Парижским парламентом в феврале 1562 г.
В соответствии с этими решениями епископ Парижа как глава епархии, где иезуиты получили право на натурализацию, был уполномочен контролировать деятельность ордена. Рассмотрение вопроса о реформе церкви, по существу, было негативной оценкой, данной представителями сословий вмешательству папы в дела французского клира и сбору аннат.
Одновременно с этим французские Прелаты подтвердили свою приверженность символу католической ортодоксальной веры, выразив неприятие всех видов новаций, которые "защищали схизму и ереси, особенно учений Цвингли, Кальвина, а также анабаптистов"67. Острая дискуссия между католиками и кальвинистами разгорелась по вопросу о содержании таинства причащения: о том, как рассматривать хлеб и вино, которым потчуют верующих при этом таинстве, - как воплощение плоти и крови Христа или как символ жертвы Спасителя. Духовенством была подтверждена догма о пресуществлении хлеба и вина в таинстве
150
освящения. Кальвинисты отрицали это таинство. Отстаивая позицию кальвинистов, на ассамблее выступал Теодор де Без. Обсуждение конфессиональных вопросов не принесло короне желаемых результатов, напротив, оно обнажило противоречия между прелатами и адептами новой веры.
Безрезультатность коллоквиума в Пуасси в примирении противоборствующих сторон заставила регентшу Екатерину Медичи пойти еще на один шаг: рассмотреть вопрос о реформе таинства причащения и об упразднении целибата. Корона видела в изменении таинства: в установлении равенства между духовенством и мирянами в причащении под двумя видами (хлебом и вином), как и в отмене обязательного обета безбрачия для клира, условия для примирения. С этой целью она пыталась спровоцировать духовенство на обращение к Королю с подобной просьбой о реформе. Часть прелатов согласилась на это предложение, расценив, что данный вопрос может«быть решен королевским эдиктом без обращения в римскую курию. Однако большинство иерархов потребовало от короля санкции Рима®®. Решение вопроса было отодвинуто до 1563 г.
Между тем обострение внутриполитической обстановки побудило Карла IX в январе 1562 г. принять "эдикт терпимости", по которому кальвинисты получали свободу вероисповедания вне городов и в частных домах. Корона принимала меры по предотвращению гражданских войн: от амнистии всех осужденных при условии их возвращения в лоно католицизма до официального предоставления кальвинистам права исповедания своей веры.
Примиренческая политика монархии в отношении реформатов и созыв национальной ассамблеи духовенства в Пуасси вызывали беспокойство в Риме. В условиях продолжавшейся Реформации созыв последней сессии Вселенского собора был предрешен* папа Пий ТУ дал санкцию на вселенскую ассамблею духовенства.
Заинтересованная в соборе, Франция тем не менее стремилась диктовать свои условия. Французский монарх Требовал перенести место вселенской ассамблеи духовенства из Тренто в немецкие земли. Вынашивая планы примирения католиков с реформатами, французская сторона усматривала в переносе места собрания духовенства из Италии смысл всего собора, считая, что последний должен быть обращен к конфессиональному перемирию и стать не продолжением Тридентского, а принципиально новым собором. Обсуждение процедурной стороны затянуло время открытия собора до 1562 г. Позиция Франции не была поддержана ни
151
испанской, ни итальянской сторонами. Тренто остался местом проведения собора, продолжившего свою деятельность, прерванную в 1552 г.
Эта вселенская ассамблея духовенства продемонстрировала активность французской делегации. За два года в Тренто и в Риме побывали помимо представителей высшего клира (кардиналов Ф. де Турнона, дю Белле, де Шатийона, Карла Лотарингского, а также теологов), не менее десяти французских послов с королевскими поручениями, в их числе были главным образом правоведы, члены парламентов: М. де Лан-сак - магистрат от Парижского парламента, Арно Феррье и М.Бираг -президенты Парижского парламента, Ги де Фор сир Пибрак - магистрат Тулузы, М. де Лиль - первый президент парламента Бретани, магистраты Пьер Данез, Клод Депанс, Клод де Линери, Клод д’Урсе, М.Кандаль и М. де Буатайе. Причем следует отметить, что участие французских магистратов в соборе, судя по инструкциям монарха и депешам послов во Франции, было довольно заметным. Французский монарх возлагал на правоведов ответственную задачу по защите прав короны перед святым престолом. Так, в инструкциях монарха, данных М.Феррье и Пибраку, указывалось на то, что в случае обсуждения какого-либо вопроса, затрагивающего в той или иной мере интересы монарха ущемлением прерогатив и привилегий короны и галликанской церкви, послы должны будут покинуть собрание . Французская делегация прибыла на Три-дентский собор с программой реформы галликанской церкви, в которой нашла отражение позиция компромисса в решении конфессионального вопроса. Основные предложения по реформе церкви сводились к следующему: восстановлению равенства между мирянами и духовенством в таинстве причащения (дабы мирянам, как и клиру, разрешалось причащаться под обоими видами хлебом и вином), отмене целибата, а также к праву использовать во время церковной службы французский язьи» В комментариях к требованию об изменении порядка причащения, составленных с санкции регентши Екатерины Медичи, подчеркивалось, что эту реформу корона рассматривает как средство для усмирения волнений во 70
Франции . Следует заметить, что с просьбой об изменении порядка причащения французская сторона обращалась еще до открытия третьей сессии Тридентского собора, ибо этот вопрос вызывал разногласия на национальной ассамблее духовенства в Пуасси и требовал вмешательства Рима. (В октябре 1561 г. монарх, обращаясь к послу в Риме де Лилю, просил добиться санкции от папы, считая, что глава римской курии сможет разрешить этот вопрос, не дожидаясь собора?*.) Французская корона стремилась получить разрешение на умеренную, не
152
затрагивающую интересов монарха церковную реформу, центральное место в которой занял бы вопрос о причащении с его бюргерской идеей равенства.
Однако новый порядок, к которому призывала Франция, ущемлял интересы Рима, нарушал церковную иерархию, ставил под сомнение основу теологического мировоззрения - церквоцентризм, предполагавший разделение людей на священников и мирян. Для папы эта просьба не была приемлемой. Из всех предложений французской делегации только вопрос о введении национального языка во время церковной службы был решен положительно, но с оговоркой: он допускался в некоторых случаях. Между тем, как явствует из посольских отчетов, несмотря на негативную официальную реакцию, папа был склонен санкционировать просьбы французской делегации, но при условии уступок со стороны монарха.
В ноябре 1561 г. М. де Лиль сообщал во Францию о том, что просьба монарха обсуждалась в Риме и что "папа отказался принципиально решать вопрос об отмене целибата, но оставил за собой право жаловать прелатам разрешения на брак в каждом конкретном случае отдельно"^. Что касается причащения, то, как заметил посол, папа выдвинул свои условия, напомнив об утрате Римом некоторых привилегий во Франции. По словам де Лиля, речь шла об ущемлении короной папских привилегий в консисторианских землях Франции - Провансе и Бретани73.
В ответ на донесение де Лиля (декабрь 1561 г.) правительство регентши Екатерины Медичи отвергло требование святого престола о привилегиях папы в Бретани и Провансе и предложило удовлетворить амбиции Рима за счет назначения папских ставленников - архиепископа Урсина и епископа Аллерия в священную коллегию кардиналов от фран-74 цуэского духовенства . Одновременно с этим послу было велено передать, что корона владеет землями Бретани и Прованса по сеньориальному праву, которое король завоевал.
Отклонение просьбы французской стороны побудило монарха в 1562 г. предложить программу церковных преобразований на суд Тридентского собора. Полемика между папой и монархом таким образом получала широкий резонанс, обнажая интересы обеих сторон: желание римской курии не упускать приносящие материальные выгоды привилегии в консисторианских землях и стремление монарха добиться от папы помощи в умиротворении волнений во Франции ценой самых незначительных уступок. Французская сторона заняла самую решительную позицию
153
на соборе. В апреле 1562 г. посол М. де Ланоак, направленный в Тренто, получил инструкцию, в которой излагалась позиция монарха75. Помимо ухе упомянутых требований, которые рассматривались как условия реформы галдиканской церкви, французский монарх настаивал на защите ряда других положений, квалифицируемых им как церковные преобразования. В основе последних лежала соборная идея признания приоритета власти соборов над авторитетом папы, традиционно поддерживаемая Францией и выдвинутая еще на соборе в Болонье в 1547 г. Утверждением примата соборов над папой все привилегии главы римской курии на раздачу церковных бенефициев, на взимание аннат, на отпущение грехов и отправку легатов должны были согласовываться с соборами; кроме того, французская сторона стремилась лишить папу всех привилегий (на мандаты и резервы) в консисторианских землях.
Позиция французской делегации на соборе побуждала к обсуждению ряда важнейших вопросов о соотношении властей светской и духовной в. условиях национальных суверенных государств. Среди первоочередных ввдвигался вопрос об аннатах. Согласно инструкции, данной монархом послам на соборе в Болонье еще в 1547 г., Генрих П уже тогда пытался поднять вопрос об отмене этого побора. "Папа противится выполнению решений генеральных Латеранского, Констанцского и Базельского соборов в. в отношении аннат, а между тем нарушает условия обора этих налогов, прибегая к спекулятивным операциям, что вызывает раз-< дор между святым престолом и Францией, - подчеркивалось в инструк-ции. - Кроме того, это право (аннат) вносит большой беспорядок в управление церковными делами и вызывает недовольство у прелатов1*76. Свое отношение к отмене аннат французский монарх обосновал требованием сословий на ассамблее Генеральных штатов. М. де Лансаку, направленному к папе, было велено уведомить его святейшество о воле сословий, с которой якобы вынужден был считаться король. Одновременно с этим поверенный короны был уполномочен предложить ком-77 промисс в решении спорного вопроса . В качестве средства взаимного удовлетворения интересов в обмен на аннаты М. де Лансак должен был потребовать у папы санкцию на реформу таинства причащения.
Как явствует из донесений послов глава римской курии отказался обсуждать на соборе вопрос об аннатах, однако выразил согласие на приватное рассмотрение интересующей обе стороны темы. "Его святейшество объявил, - писал посол де Лиль в Париж (5 декабря 1562 г.), - что не желает ни мириться, ни объясняться с теми, кто стремится посеять раздор, обращаясь к собору для обсуждения вопроса об анна-
154
тах и о других правах святого престола; в то же время он будет приветствовать друкеское соглашение между представителями римской курии и французской короны"?®. В 1563 г. в депеше Карлу IX посол М. де Буатайе, комментируя соборные решения, относящиеся к Франции, связывал акцию папы с нарушениями короной привилегии святого престола в консисторианских землях во Франции. Он подчеркивал, что римская курия желала оставить французского монарха и его королевство без Болонского конкордата за потерю своих доходов во Франции?®. По самым приблизительным подсчетам, доход римской курии с консисторианских земель (шести епископств Бретани, четырех в Провансе и трех епископств Меца, Туля и Вердена) за год составлял 78 тыс. дукатов, йли около 114 тыс. экю.
Централизаторская политика монарха: рассмотрение консисторианских владений во Франции прежде всего как домениальных и притязания на доходы с церковных земель в этих владениях ущемляли материальные интересы курии. М. де Буатайе давал понять Карлу IX, что от позиции короны в отношении консисторианских земель зависит прочность Болонского конкордата. При всем ригоризме соборных решений, как следует из корреспонденции посла, папа был склонен к компромиссу, но ценой серьезных уступок со стороны монарха. Как писал М. де Буатайе, папа возражал против своеволия короны в поборах с французского клира в консисторианских землях, допуская эти акции при условии, что французский монарх поделится с курией частью полученной суммы. Таким образом, согласно отчетам послов в Риме, святой престол приглашал монарха к диалогу о консисторианских землях. Но позиция Рима не встретила понимания во Франции.
Отказ в санкции на реформу таинства причащения заставил правительство Карла IX оказать давление на папу через германского императора. 27 февраля 1563 г. регентша Екатерина Медичи в обращении к французскому послу при германском императоре епископу Реннскому дала указания проверить возможность встречи с папой для решения вопроса о реформе. "Реформа, которая могла бы стать большим исцелением от зла, по мнению большинства добрых католиков, так и не была принята на соборе, - писала она. - Можно ли надеяться, что то, что не сделал собор, сделает договор между государями"®®. В апреле того же года в обращении к епископу Реннскому Екатерина Медичи вновь отметит: "То, что не смогли послы на соборе... мы, папа, император, король испанцев и римлян могли бы сделать. Но папа должен оставить страх перед реформой". В том же послании Екатерина Медичи, желая
155
вызвать беспокойство в Риме, напоминала о национальном соборе, который, по ее мнению, якобы смог бы решить вопрос о реформе.
Но старый дипломатический прием устрашения национальным собором не принес желаемых результатов. Ответом римской курии была санкция на использование монархом доходов с двух аббатств. "18 мая 1562 г., - сообщал иэ Рима королевский посол де Лиль, - генеральная конгрегация кардиналов обсудила вопрос о помощи королю; его святейшество и большое число кардиналов решило оказать финансовую помощь монарху: санкционировать право на использование доходов в размере 100 тыс. экю с двух аббатств"®^. Как отмечал посол, папа, комментируя эту акцию, якобы сказал, что нет причины отказать в помощи французскому королю, потому что святой престол обладает правами во Франции .
Пий 1У компенсировал свой отказ в реформе таинства причащения денежной суммой, побуждая монарха к самостоятельному выходу иэ создавшегося положения. Давая негативную оценку этой акции папы, де Лиль писал: "Хватит ли пожалованной суммы, ведь события во Франции очень плохи, и 100 тыс. экю не позволят королю защитить и поддерживать свою религию и свою власть, тем более, что король решает вопрос, который касается всего мира"®®. Попытка церковной реформы была последним шагом, предпринятым короной в целях смягчения внутриполитической напряженности, и она оказалась бесплодной.
Реакцией монархии на решение папы был отказ от обнародования основной части постановлений Тридентского собора, относившейся к утверждению абсолютной власти папы и прав главы римской курии распоряжаться церковными кафедрами. "Декреты собора, - писала Екатерина Медичи епископу Реннскому, французскому послу при германском императоре, - были изучены четырьмя президентами Парижского парламента, адвокатами и генеральным прокурором. По мнению этих сведущих людей, некоторые декреты умаляли авторитет короля и нарушали свободы галликанской церкви, и потому было вынесено решение отложить их принятие"®4.
Франко-римский диалог в преддверии гражданских войн во Франции, став кульминацией развития отношений между монархом и папой в 60-е гг. ХУ1 в., с предельной ясностью продемонстрировал своеобразие статуса галликанской церкви и зависимость монарха от римского престола в решении конфессионального вопроса. Расширяя и укрепляя свои права в делах галликанской церкви и используя папу в реализации своих внешнеполитических планов, французский монарх оказался
156
заложником собственной политики. Задуманная короной умеренная церковная реформа, включающая в себя изменение таинства причащения, формы отправления культа (введение французского языка) и матримониального положения священника, не могла быть осуществлена без санкции римского престола. Надеясь на церковную реформу как на средство для умиротворения своих подданных в условиях обострения внутриполитической обстановки, монарх искал понимания в Риме, не желая идти на уступку папе.
Логика развивающихся событий выдвигала в качестве альтернативы разрыв с папой, который мог бы обеспечить государю полную самостоятельность в церковных делах. Тем более, что на ассамблее Генеральных штатов 1560 г. представители сословий, кроме духовенства, подвергнув критике позицию веротерпимости, занятую центральной властью, настаивали на радикальных церковных преобразованиях.
Однако этот путь был неприемлем вследствие особенностей той самой обстановки, которая провоцировала корону к безотлагательному решению церковного вопроса. Борьба прокатолически и прореформацион-но настроенного дворянства за политическое влияние в условиях ослабления центральной власти после смерти Генриха П и, кроме того, пропапская ориентация регентши Екатерины Медичи (в 1559 г. папой был избран Пий 1У, Джованни Анджело Медичи, представитель известного рода, к которому принадлежала регентша) при малолетних наследниках королевского престола Франциске П и Карле IX делали разрыв с Римом невозможным. Французская корона нуждалась в поддержке святого престола.
Позиция центральной власти оказывала влияние на ход французской Реформации, в котором со второй половины ХУ1 в. стала преобладать политическая тенденция. В годы гражданских войн конфессиональная политика монархов отличалась ригоризмом в отношении реформатов.
С вступлением на престол Генриха 1У, представителя новой династии Бурбонов, в церковной политике центральной власти возобладал принцип веротерпимости. Воплощением этой позиции монархии стал Нантский эдикт 1598 г., который положил конец гражданским войнам. Одновременно с этим французский монарх подтвердил верность Болонскому конкордату 15)6 г. Франция вступала в ХУП столетие, оставаясь верной альянсу с папой и одновременно сохранив свое право на решение церковного вопроса внутри страны.
157
1. Epistolae divl Pauli apostoli ex vulgata editione adiecta, intelligentia ex graeco, cum commentariis. Р.» 1512; Le Fevre d'Etaples aux Lecteurs Chretiens // Correspondence des reformateurs dans les pays de langue franjaise recuelle et publi^e avec d’autres lettres relatives a la Reforme et des notes historiques et biographiques par A.-L.Herminjard. Vol.1. Geneve; P., 1866. P.137.
2. Guillaume В r i £ о n n e t. Marguerite D'Angouleme. Correspondence. P.123.
3. Ibid. P.165.
4. Ulric Zwingli au Roi de France. De Zurich (au mois de mars) 1525 // Correspondence des reformateurs... Vol.1. P.350-351.
5. Ibid. P.350.
6. Ibid. P.351.
7. Erasme de Rotterdam a Franjois 1. De Bale. 16 Juin 1526 // Correspondence de reformateurs... Vol.1. P.435-438.
8. Guillaume Bri^onnet. Marguerite D'Angouleme. Correspondence. P.123.
9. Isambert. Vol.12. Part 1. P.232.
10. Ibid. P.231-232.
11. Ibid. P.232.
12. I m b a r t de la Tour. Les Origines de la Reforme. Vol.3. P.247. 13. Isambert. Vol.12. Part 2. P.403.
14. Relations des ambassadeurs venitiens sur les affaires de France. Vol.1. P.521.
15. Isambert. Vol.12. Part 2. P.820-827.
16. Ibid. P.825.
17. Ibid. P.826.
18. Ibid. Vol.13. P.178.
19. Ibid. Vol.12. Part 2. P.503.
20. Ibid. Vol.13. P.818-820.
21. Ibid. Vol.12. Part 2. P.503,674.
22. Ibid. Vol.13. P.178.
23. Lettre de M.Jacques Amyot Abbe de Bellozane, depuis Eveque d*Auxerre et grand Aumonier de France, a Monsieur de Moruillier Maistre des Requetes, sur la presentation des lettres du Roy Tres - Chretien en Tassemblee de Trente, le 1 septembre 1551 // Instructions et lettres des rois tres -Chretiens, et de leurs ambassadeurs et autres actes concernant le concile de Trente. P., 1654.
158
& 6 ft 6 ft 6 8 й S3 й й £ й Й^ЙЙКУЙЙ
24. Lettre de М.Claude de Sainctes, docteur en Theologie a M.Claude Despense, docteur en Theologie. De Trente le 15 juin 1563 // Instructions et lettres des rois... P.442. Mansi G. D. Sacrorum Coneiliorum... Vol.33. P.156. Ibid. P.182. Ibid. P.139. Ibid. P.182. Ibid. P.156.
Ibid. P.44,99,159.
Ibid. P.67.
Articles envoyez au Roy par Monsieur de Boistaille sur quelques decrets du Concile // Instructions et lettres des rois... P.570.
Bret du Pape Clement УП au Roy Francois 1 sur le fait de Г indiction d‘un Concile general du 2 Janvier 1533 // Instructions et lettres des rois... P.3.
R^ponse du Roy au Pape. 17 fevrier 1533 // Instructions et lettres des rois... P.5.
Extraict d*un memoire donnee par le Roy Francois I au cardinal du Bel lay, Гenvoyant a Rome des 24 juin 1535 // Instructions et lettres des rois... P.5-6.
Acta nuntiaturae gal Исае: Correspondance des nonces en France Carpi et Ferrerio. P.413. (Ferrerio au cardinal Farnese. 28 octobre 1538.) Acta nuntiaturae gal Исае: Correspondance des nonces en France Capodifferro, Dandino et Guidiccione. (Capodifferro au cardinal Farnese. 10 novembre 1542.) P.159.
Ibid. P.137-138,141.(Capodifferro au cardinal Farnese. 17 avril 1542); (Le cardinal Farnese a Capodifferro. 28 avril 1542.) Ibid. P.195. (Le cardinal Farnese a Capodifferro. 22 mars 1543.) Ibid. P.424. (Guidiccione au cardinal Cervini. 10 fevrier 1546.) Ibid. P.427. (Guidiccione au cardinal Farnese. 10 mars 1546.) Ibid. P.356 [Guidiccione] aux legats au concile. 22 mai 1545.
Ibid. P.417. (Guidiccione au cardinal Farnese. 8 Janvier 1545.) Ibid. P.418-420. (Guidiccione au cardinal Farnese. 16 Janvier 1546.) Ibid. P.413. (Guidiccione au cardinal Farnese. 31 decembre 1545.) Ibid. P.62,67-68. (Dandino au cardinal de Santa-Flora. 20 Juillet 1546); (Dandino au cardinal de Santa-Flora. 4 aout 1546.)
47. Ibid.. P.72. (Dandino au cardinal de Santa-rFlora. 10 aout 1546.)
48. Ibid. P.81,83. (Dandino au cardinal de Santa-Flora. 28 aout 1546); (Dandino au cardinal de Santa-Flora. 1 septembre 1546.)
159
49. Ibid. P.172-173. (Dandino au cardinal Farnese. 29 mars 1547.)
50. Ibid. P.289. (Le cardinal Farnese a Della Torre. Avril 1548.)
51. R i b i e r G. Lettres et memoires... Vol.2. P.113. (Lettre de Roy a cardinal du Bellay. 15 janvier 1548.)
52. Ibid. Vol.2. P.97.
53. Lettre M. Jacques Amyot Abb4 de Bellozone... // Instructions et lettres des rois... P.30.
54. Acta nuntiaturae gal Исае: Correspondence des nonces en France Dandino, Della Torre et Trlvultlo. P.483-484.
55. R i b i e r G. Lettres et memoires... Yol.1. P.275-279; (Lettre de cardinal de Toumon. 20 avril 1550); (Lettre du Roy a d’Urs^. 5 aout 1550.)
56. Isambert. Vol.14. P.22-24.
57. Ibid. P.23.
58. Ibid. P.24.
59. Ibid. P.32.
60. Picot G. Histoire des Etats Generaux. Vol.2. P.49,107.
61. Ibid. P.245-247.
62. Ibid. P.47,49,101,102.
63. Ibid. P.47,49.
64. Ibid. P.46.
65. Lettre du Roy aux evesques. 10 septembre 1560 // Instructions et lettres des rois... P.46-48.
66. Fleury Cl. Histoire ecclesiastique. Vol.32. P., 1737. P.133.
67. Духовенством била подтверждена догма о пресуществлении хлеба и вина в тело и в кровь Христа в таинстве освящения, признана власть папы и Вселенских соборов, верность церковной традиции и семи таинствам (Ibid. Vol.32. Р.139.)
68. Ibid. Р.140.
69. Memoires envoyez par le Roy a ses Ambassadeurs au Concile. 1563 // Instructions et lettres des rois... P.483,484.
70. Le memoire bailie a M.le cardinal de Lorraine quand 11 est party pour aller au concile. 1562. Novembre // Instruction et lettres des rois... P.335-339.
71. Lettre du Roy a Monsieur de Lile son Ambassadeur a Rome. 24 octobre 1561 // Instructions et lettres des roi... P.301.
72. Extraict d’une lettre de Monsieur de Lile au Roy. Du 6 novembre 1561 // Instructions et lettres des rois... P.110.
73. Ibid. P.111.
74. Речь ила о деЕсретах Генриха П, появившихся в период временного разрыва монарха с папой (1550-1551), когда была взята под контроль к сокраиэна дея-
163
тельность> апостолических нотариусов в Бретани и Провансе. В 1562-1553 гг. Генрих Й частично отменил свои указы, в частности те, которые относшись к Бретани (Lettre du Roy a Monsieur de Lile son ambassadeur a Rome. Du 8 sep-tembre 1561 // Instructions et lettres des rois... P.11*.)/
75. Instruction baillee a M. de Lanssac, quand il a ete dep&he' ambassadeur au concile, en avril 1562 // Instructions et lettres des rois. P.173-175.
76. Extraict de 1’instruction donn& par le Roy Tres - Chretien au seingneur d’Urse et autres ses Ambassadeure au Concile a Boulcgue, du 12 aout 1547 // Instructions et lettres des rois... P.14.
77. Extraict du memoIre bailie a Monsieur de Lanssac ellent devers notre Salnet Pere le Pape // Instructions et lettres des rois... P.143-144.
78. Lettre de Monsieur de Lile au Roy. Du 5 decembre 1562 // Instructions et lettres des rois... P.349.
79. Articles envoyez au Roy par Monsieur de Boistaille sur quelques decrets du Concile // Instructions et lettres des rois... P.569.
80. Extraict d’une lettre de la Reyne mere a M.l’eveque de Rennes ambassadeur pres 1’Empereur. 27 fevrier 1563 // Instructions et lettres des rois... P.557-558.
81. M^moires bailie'par le sieur de Lile, ambassadeur pour le" Roy a Rome, a Pabbe de Saint Gildas, portant dudit lieu pour aller a la Cour de sa Majeste. May 1562 // Instructions et lettres des rois... P.207-208.
82. Ibid. P.212.
83. Lettre de M. de Lahssac a M. de Lile. Du 19 novembre 1562 // Instructions et lettres des rois... P.319-320.
84. Extraict d’une lettre de la Reyne mere a M. Peveque de Rennes ambassadeur pres 1’Empereur. 27 fevrier 1563 // Instructions et lettres des rois... P.557-558.
IT-1031
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
На протяжении полутора столетий (ХУ - середина ХУ1 в.) во Франции шел процесс формирования национальной государственной церкви. Длительный и сложный, по причине сохранения связи с церковной метрополией, он не был завершен в ХУ1 в. В ХУП столетии принятием "Декларации галликанского духовенства" (1682) Людовик Х1У существенно ограничил права римского престола в делах галликанской церкви. Однако Болонский конкордат, разделивший право инвеституры между монархом и папой, был отменен только в годы Великой французской революции.
Галликанская церковь имела статус двойной зависимости: от короля и римского престола. Сохранение связи с Римом оказало влияние на церковную политику монарха. Вовлечение галликанской церкви в государственную систему было сопряжено для государя с необходимостью согласовывать свои действия с папой и быть готовым к уступкам Риму. Это касалось взимания десятины с духовенства, распоряжения имуществом клира и назначения на церковные кафедры.
Первый шаг на пути к огосударствлению галликанской церкви был сделан сословной монархией в первой половине ХУ в. - учреждение церковной автономии от Рима. Вмешательство в дела церкви практиковалось короной с ХШ в., со времени формирования сословной монархии. Однако на протяжении двух с лишним столетий изменялся характер церковной политики: от запрета вывоза денег в Рим при Филиппе 1У, участия французских монархов в Авиньонском пленении пап до учреждения и ликвидации автономии галликанской церкви. Учреждение церковной автономии означало самоуправление церкви при ограниченном вмешательстве монарха в дела клира. Духовное сословие обретало известную самостоятельность в решении своих внутренних дел. Ликвидация церковной автономии имела своим следствием ущемление прав и отстранение клира от решения церковных вопросов, а также укрепление и расширение прав монарха на вмешательство в дела духовенства. При сохранении связи с Римом это предполагало восстановление права папы на сбор аннат. Галликанская церковь иэ субъекта в государственноцерковных отношениях была превращена в объект политики монархии и церковной метрополии. Новое направление в церковной политике проявилось в приостановке действия Прагматической санкции в # годы правления Людовика XI. Церковная политика короля стала одним иэ
162
слагаемых формирующегося абсолютизма.
Болонский конкордат 1516 г. оформил франко-римские отношения, став важной вехой в процессе огосударствления галликанской церкви. Судебная реформа 1539 г. и финансовый контракт 1561 г. окончательно определили статус галликанской церкви. Монарх обладал правом назначать на церковные кафедры и раздавать бенефиции. Расширялась компетенция гражданских судов в отношении клириков. С санкции папы духовенство было привлечено к оплате государственных налогов. За римским престолом сохранялись права на введение в сан и утверждение прелатов, назначенных монархом, полномочия высшего церковного апелляционного суда, взимание аннат, право санкционировать сбор десятин и осуществлять другие поборы с клира, включая продажу его имущества в счет недоимок. Кроме того, на территории Франции вне компетенции монарха под непосредственным покровительством папы оставались церкви Бретани и Прованса.
Подчинение галликанской церкви монархии вносило изменения в положение духовного сословия. Духовенство утратило право на выборы прелатов. Церковная политика короны способствовала сокращению судебных полномочий церковных .судов и подчинению клириков гражданскому правосудию Франции в решении дел об имуществе. Она содействовала нарушению налогового иммунитета духовенства. Вместе с тем следует подчеркнуть, что подчинение высшего сословия налоговой политике монархии имело своеобразную форму. Духовенству был навязан финансовый контракт 1561 г., в целях реализации которого корона санкционировала деятельность ассамблей клира, наделенных правом раскладки и сбора денег. В структуре формирующейся абсолютной монархии появился новый представительный орган духовного сословия, который сохранил свои функции до Великой французской революции. Восстановление права папы на аннаты лишило французский клир права согласовывать этот побор и фактически подчинило галликанскую церковь давней традиции вспомоществования римскому престолу.
Что касается политической активности клира, то центральная власть стремилась уравнять права духовенства с правами других сословий в порядке представительства на ассамблеях Генеральных штатов. Прежняя привилегия иерархов в полном составе участвовать в работе сословно-представительного органа была нарушена приглашением на ассамблеи депутатов как от прелатов, так и от низшего клира. Правда, сама возможность реализовать свое право на участие в государственном управлении через Генеральные штаты была сведена к минимуму, ибо
163
во второй половине - первой половине Х^1 в. монарх прибегал к помощи Генеральных оооловных собраний только три раэа. Утрата духовенством своего привилегированного положения на Генеральных штатах в известной мере компенсировалась активной деятельностью иерархов в Королевском совете: в выполнении дипломатических поручений и в осуществлении внутренней политики.
Под контролем короны находились национальные и провинциальные соборы. Обладая правом на созыв национальных соборов, монарх практически отказался от организации этих национальных собраний духовенства. В компетенции клира (прелатов) оставались провинциальные соборы. Но их полномочия были ограничены решением текущих организационных дел в пределах одной или нескольких провинций.
Церковные реформы заняли важное место в социальной политике монархии. Права назначать иерархов на вакантные церковные кафедры и наделять церковными бенефициями открывали перед государем возможность использовать это преимущество в своих интересах. В Ш в. церковные кафедры были объектом притязаний со стороны титулованной знати, представителей нового дворянства (высшего чиновничества) и университетской интеллигенции. Монарх поддерживал главным образом аристократию. Церковные кафедры занимали младшие отпрыски аристократических семей, в то время как служба в армии оставалась легией старших сыновей знатных фамилий. Высшее дворянство оохраг^ло свои позиции в самых важных сферах французского общества. Наряду с королевскими пенсиями и пожалованиями церковная кафедра сделалась одним иэ средств прикрепления привилегированного сословия и траду, расширения личных связей между монархом и дворянством, укрепления системы фаворитизма.
В то же время характер церковной политики способствовал обострению внутри- и межсословных противоречий. 3 ч'лд<?нием права короны распоряжаться церковными кафедрам представители третьего сословия были фактически лишены возможности продвинуться в прелаты. В то же время финансовый контракт, привязавший клир к государственной налоговой системе, выполнялся прежде всего > а счет несаяовкого духовенства.
Размежевание между прелатами и несаовным клирсм, полярность интересов между князьями церкви и нетитулова^-ым дух^венст-° . не исключающая разногласий и внутри э.их прослоек находили в политических позициях представите* ^й первого сословия. V ствление галликанской церкви в улл . лях с зхранени св .
стимулировало выступления клира как эа автономию от Рима, включая независимость и от короны, так и против самоуправления галликанской церкви. Церковная политика монархии подвергалась критике со стороны как галликан, так и папистов. Острота выступлений возрастала по мере углубления процесса огосударствления галликанской церкви и либерализации политики короны в отношу. адептов новой веры. Церковный вопрос включался в общий узел противоречий, порожденных социально-политическим развитием феодального общества в условиях абсолютизма,, и имел широкий резонанс во Франции на протяжении всего ХУ1 столетия.
В защиту монаршей политики огосударствления галликанской церкви выступал Парижский парламент. В своей искусной борьбе, развернутой в публицистике, парижские правоведы подвергали критике половинчатость церковных преобразований короны и допуск Рима к вмешательству во внутренние дела Франции. Согласно выдвинутой ими концепции власти, монархия, опирающаяся на закон и парламент, должна была служить гарантией фактически независимого положения государственной галликанской церкви, сохраняющей лишь символические связи с Римом. Парижские правоведы представляли национальную церковь Франции автономной от римского престола, но подчиненной монархии, обосновывая права короны использовать часть церковных доходов и назначать прелатов на церковные кафедры. В этих выступлениях "В защиту свобод галликанской церкви" нашли воплощение не только узко корпоративные цели парламента, пытавшегося таким образом укрепить свой политический авторитет, но и национальные интересы Франции, защиту которых брала на себя Высшая судебная палата.
Сохранение и укрепление французскими монархами связи с Римом на рубеже ХУ1 в. в значительной степени было стимулировано внешнеполитическими интересами короны, которые аккумулировались вокруг Апеннин. Итальянское направление внешней политики монархии определяло позицию французских государей в отношении Рима: монархи искали поддержки своей политики у папы. Франко-римский внешнеполитический альянс ускорил государственно-церковный договор. Однако значение франко-римского союза для осуществления планов монархов в Италии было невелико. Французская корона переоценила перспективу альянса с папой. Сближение с Римом принесло лишь кратковременные положительные результаты в первые годы после подписания Болонского конкйрда-тч, позволив Франции выйти из международной изоляции, в которой она сказалась в начале Итальянских войн. Военный конфликт на Апеннинах
165
между французским монархом и германским императором, втянувший в свою орбиту почти все европейские государства, включая папу как главу Папского княжества, вскрыл сложный характер отношений между французской короной и Римом, в котором государственно-церковные связи сочетались с межгосударственными. Напряженность межгосударственных отношений привела даже к временному разрыву франко-римского альянса.
Церковная политика объясняет отношение монархии к французской Реформации. Конфессиональная позиция французских королей зависела от степени огосударствления галликанской церкви и активности реформационного движения в самой Франции. Мирный период в развитии Реформации (до гражданских войн) благоприятствовал осуществлению короной своих внешнеполитических планов. Расширение реформационного движения заставило прибегать к ригоризму в отношении адептов новой веры: Генрих П даже учредил "Огненную палату" для суда над еретиками. В конце 50-х гг. после Амбуазского заговора обострение внутриполитической обстановки побудило центральную власть изменить свою позицию и пойти на компромисс в разрешении религиозного вопроса. Корона предприняла попытку провести церковную реформу. Однако без -санкции папы затея монарха была обречена на провал. Рим же за свое согласие требовал неприемлемой для короля компенсации.
Реформация, как и Итальянские войны, стала серьезной проверкой прочности франко-римских отношений, вскрывая противоречия и вместе с тем нерасторжимость связей между французским монархом и римским престолом. Нестабильность внутриполитической обстановки побуждала, монарха искать поддержки в Риме.
Таким образом, всесторонний анализ отношений между французской монархией и церковью (церковной метрополией и галликанской церковью) позволил представить раевернутую картину учреждения государственной церкви во Франции и оценить церковную политику короны. В истории галликанской церкви в ХУ - середине ХУ1 в. проявились основные черты церковного строительства, характерные для последних десятилетий сословной монархии и начального периода абсолютизма. Монархия стала гарантом обретения церковью ее государственного статуса и обеспечения стабильности ее материального положения (церковная десятина, взимавшаяся со всех сословий, санкционировалась как обязательная королевским законодательством). Но эти главные функции монархии одновременно способствовали вмешательству государя в дела клира и в конечном счете привели к подчинению церкви.
166
С огосударствлением галликанской церкви церковный вопрос во Франции не был исчерпан. Во второй половине ХУ1 в. государственной церкви противостояла реформатская церковь. Возникшая в ходе реформационного движения (1559) и не возведенная центральной властью в ранг государственной, эта церковь была независима от монархии и связана с протестантским Римом - Женевой., Что принесла автономия реформатской церкви Франции? Ответ на этот вопрос требует специального рассмотрения.
167
Именной указатель
Адриан I 106 Гвидиччионе А. 18,144
Адриан 1У 116 Гене Б. 12
Александр У1 33 Генрих П 17,20,52,61,122-129
Аллерий 152 139,146,154,157
Амбруа 122 Генрих D 54,58,59,83,84,97
Ареццо П.-А. д’ 43 Генрих 1У 52,53,82,97,157
Арий 108 Генрих УШ 20,117-119
Арманьяк I. 56,72,144,149 Гизо Ф. 8
Баумгартнер Ф.Дж. 11,51 Гильмен I. 7,8 Гоннар М. 72
Бе Ф. де 59,60 Григорий XI 58,139
Без Т. де 149,151 Губер П. И
Белле I. де 11,20,56,60,61,117-119, 121,122,128,143,145,152 Давид М. 10
Бенедикт ХП 58 Дандино М. 18,59,122,145
Бернар Клервоский 101 Данес П. 144,145
Бертье I. 7 Дезарден А. 17
Бираг М. 152 Деларюэль Э. 11
Бонифаций УП 27 Делла Торре 124,145
Боннепоэ I. де 54 Дель Монте К. 125
Боромео К. 92 Дент Д. 11
Борьен М. 20 Депанс К. 152
Боссюэ 1.Б. 6 Джовенале Латино 121
Бриссоне Г. 17,133-135 Диана Французская 123
Буаси Г. де 46,149 Дюбуа П. 5
Буатайе М. д’ 142,152,155 Дюпен Л. 7
Бурбон Карл 57,72 Дюпра А. 41-43,57,58,61
Бюро П. 52 Дюпюи П. 6,17,107,108
Вадон из Вьенны 103 Дютилле I. 21,97,101,102,104, 118
Вайс Н. 93,94 Ватабль М. 133 Евгений 1У 31,32
Вивье 90 Екатерина Медичи 55,72,92,
Вико Сабини В.-Ф. де 55,122 122,151-153,
Вольф М. 11 155-157
168
Хорх Амбуазский 37 Компостелло 55
Кревье М. 59
Захарий 99
Лависс Э. 8
Иннокентий У1 58 Лайнец М. 149,150
Иннокентий У1 33 Ланг I. де 71,148
Иоанн ХХЦ 58 Лансак И. 92,128,129,154 1
Латрей Л. И
Кальвин 94,108,138,150 Лев X 15,41-43,115,116,122,
Кандаль М. 152 123
Канестрини С. 17 Ле Кок 76
Капет Гуго 100 Лемер де Бельх 102
Каподиферро 144 Ле Метр 91
Карл У 116,117,119,120,122,126,128, Ленонкур Р. 55,56,144
135', 143,146 Летокуа I. 10,93,94
Карл У1 9,28 Лефевр д’Этапль 133,135
Карл УН 14,15,28-30,32-34,66,140 Лиль де 152-154,156
Карл У1 37,67,94,115 Линери К. де 152
Карл IX 11,17,52,72-74,94,151,155, Линьер I. де 144
157 Лойола И. 139,149
Карл Великий 103,105,106 Лопиталь М. 148
Карл Лотарингский 55,57,60,61,93, Люблинская А.Д. 12,13
124,127,149,152 Людовик XI 14,16,17,30,33-36,
Карл Мартелл 99,106 46,53,66,67,81,162
Кароли П. 133 Людовик ХП 19,37,39-43,58,88,
Карпи Р.-П. ди 55,69,118,121,122 94,95,115,135,140
Квинтен I. 82,148 Людовик Х1У 162
Кёр Г. 52 Людовик Святой 106
Кир-эд-Дин 69 Лютер 108,133,143
Клемент У 58 Луиза Савойская 133,135,136
Клемент У1 58 Ля Раме П. де 60
Клемент УН 18,94,116,117,122,136, Ля Сушьер М. де 57
140,143 Ля Форе I. де 121
Кокиль Г. 21,97,99,101,102,104,105, Ля Фосс I. де 76
107,118
Колиньи Г. де 94 Максимилиан Габсбург 37.39,40
Колиньи Д. де 94 . Малов ВьН. 12
Колиньи 0. де 94 Мандро П. 17
Комборн П. де 32 Манси I. 19
169
Маргарита Ангулемская 55,133-135 Мартен В. 9 Мартье И. 72 Населен I. 16,52,79,82,90 Кастеллоне С. 12 Местр I. де 7 Кинель I. 31 Микле I. 8 Монлкк I. де 126 Монморанси 70 Морвилье N. 140 Мунье Р. 11,12 Пуае Г. 56 Рассел-Мэджор Д. 11 Релей I. де 53,79,81,82 Рибье Г. 17 Рикалькато 55,69,70,121 Рииар 18 Рокфор 148 Сальвиати 54 Салюцио 1.-Л. 55,122 Сейссель К. 21,41,60,61,95-97 Сент К. де 141
Николай I 103 Николай 7 55 Ногаре Г. 5 Серба Л. 10 Сикст I/ 32,35 Сикст f 84,97 Сказкин С.Д. 13
Оде йатийонский 72 Омаль К. 123 Орей И. 139 Осса А. д’ 57 Оссиньи Т. д’ 52 Отман А. 21,97,99,101 Строцци 120 Сулейман Великолепный 121 Терм Л. де 146 Тома I. 8,9 Томмазео М.Н. 20
Павел Н 35 Павел | 55,116,118,119,122-124,143 Павел I? 91,116,129 Палонк I.-P. И Памье 122 Пейра Г. дю 20,53,56 Перро Л. де 118 Пибрак Г. де Фор 152 Пий В 32,34 Пий f 37 Пий 1У 92,116,142,151,156,157 Пико I. 16 Пипин Короткий 99,102 Питу П. 21,97,99-101,103-107 Плеэиан П. 5 Трани 122 Тривульцио А. 125 Тронсон I. 32 Трофимова О.В. 14 Турнон Ф. де 11,20,56-58, 60-62,91,92,128, 143,144,149,152 Урбан У 58 Урсе К. д’ 144,152 Урсен I. дез 52 Фарель Г. 133 Фарнезе 120,143-145 Фарнезе Виктория 123 Фарнезе Горацио 123
170
Фарнезе Октавио 55,124,125,127,129
Фарвеэе Пьетро Луиджи 121,123
Феликс У 31
Ферварк 54
Феррерио 55,56,120,143
Феррье А. 152
Филипп П Август 65
Филипп М 97,129
Филипп it 5,27,95,162
Флери К. 7
Фома Аквивский 141
Фойе К. 21,97-99,102,103,105
Фравсуа И. 11
Фравциск I 11,17,41-43,46,47,52,55, 58,61,68-71,94-97,115, 117-123,133-138,140, 143-145
Фравциск Г 17,149,157
Хачатуряв Н.А. 14
Хильдерик I 99
Хлодвиг 105
Цвивгли . 108,134,135,150
Валов 149
атийов де 152
атобриав Ф.О. 7
они П. 11
Эмбар де ля Тур 8,10
Эсте И. де 127
Этамп I. д’ 32
Этутевий Г. д» 31,32,56
Алий Ц 33,37,39-41
Блий Й 116.123-128
171
0Г1 А В 1 Е Н И Е
Введение........................................................ 3
Глава I. Оформление правового статуса галликанской церкви. ... 25
Глава П. Галликанская церковь в государственной системе........ 50
Глава Ш. Франко-римские отношения в свете Итальянских войн. .. 115
Глава 1У. Конфессиональная политика монархии в мирный период французской Реформации........................................ 132
Заключение.................................................... 162
Именной указатель........................................... 168
Научное издание
Софья Леонидовна Пженкова
ФРАНЦУЗСКАЯ МОНАРХИЯ И ЦЕРКОВЬ (ХУ - середина ХУ1 в.)
Зав.редакцией Г.М.Степаненко ?.югэ&ва
Худое эстзечзд* уадактор А. А. Про коше в
Облоиа худоЕдаа Б.С/Кавказа
Технический ие диктор НЛ. ^атюиьна
Корректор Т.А.Але^накоэе»
ИБ * 4359
Подписано в печать 27.12.91
Формат 60x90/16 Бумага тип. М 2
Гарнитура литературная. Офсетная печать
Усл. печ. л. 11,0. Уч.-изд. л. 10,75 Тираж 1400 экз. Заказ «ом Изд. Я 1881
Ордена "Знак Почета" издательство Московского университета. 103009, Москва, ул. Герцена, 5/7.
Типография ордена "Знак Почета" изд-ва МГУ.
II9899, Москва, Ленинские горы.
С.Л.ПЛЕШКОВА
ФРАНЦУЗСКАЯ МОНАРХИЯ И ЦЕРКОВЬ
(XV- середина XVI в.)
Издательство
Московского университета