И.А.ЛАТЫШЕВ
КОНСТИТУЦИОННЫЙ
ВОПРОС
В ПОСЛЕВОЕННОЙ
ЯПОНИИ

АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ
И А. ЛАТЫШЕВ
КОНСТИТУЦИОННЫЙ
ВОПРОС
В ПОСЛЕВОЕННОЙ
ЯПОНИИ
ИЗДАТЕЛЬСТВО ВОСТОЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Москва 1959

Ответственный редактор
В, А. ПОПОВ

ВВЕДЕНИЕ
Конституция была введена в Японии позднее, чем в
•других крупных капиталистических странах. Создание
ее тесно связано с буржуазной революцией, известной
в Японии под названием реставрации Мэйдзи и происшед¬
шей во второй половине XIX в.
Буржуазия из-за своей слабости не сумела в ходе ре¬
волюции захватить всю полноту политической власти.
Власть оказалась в руках двух классов — молодой япон¬
ской буржуазии и класса полуфеодальных, помещиков.
’Именно этим объяснялось наличие пережитков средневе¬
ковья в экономическом укладе и политическом строе
страны. .Важнейшим пережитком средневековья в со¬
циально-экономической области являлось помещичье
землевладение, основанное на полуфеодальных методах
•эксплуатации крестьянства.
Политическим выражением соотношения классовых
сил, сложившегося в стране в результате незавершенной
буржуазной революции, была конституция 1889 г.,—
иначе — конституция Мэйдзи. В этом документе получи¬
ла юридическое оформление диктатура блока буржуа¬
зии и помещиков — двух правящих классов японского
общества. Государственный строй, закрепленный консти¬
туцией 1889 г., представлял собой абсолютную монар¬
хию, лишь слегка замаскированную учреждениями бур¬
жуазного парламентаризма.
Несмотря на то что конституция Мэйдзи предусма¬
тривала наличие парламента и в ее статьях упоминалось
даже о некоторых буржуазно-демократических свободах,
абсолютизм по существу был неограниченным. Импера¬
тор юридически сохранял в своих руках всю полноту по¬
литической власти. На практике же политика Японии,
выражавшая интересы монополистической буржуазии и
3

помещиков, помимо правительства, осуществлялась та¬
кими неконституционными учреждениями японского аб¬
солютизма, как Тайный совет, гэнро, министерство им¬
ператорского двора, Совет бывших премьеров, а также
военной верхушкой, пользовавшейся при дворе особыми
привилегиями.
Буржуазно-демократические свободы, о которых упо¬
миналось в конституции 1889 г., были настолько мизер¬
ны, что народные массы Японии оказались совершенно
отстраненными от какого бы то ни было, даже номиналь
кого, участия в управлении государством.
Наличие в социально-экономической и политической
жизни Японии серьезных пережитков феодализма было
одной из основных причин крайней нищеты и бесправия
большинства населения. Трудящиеся массы Японии, ис¬
пытывавшие гнет монополистической буржуазии и поме¬
щиков, находились почти в столь же тяжелом положе
нии, как трудящиеся колониальных стран. Это порожда¬
ло исключительно острые классовые противоречия, соз¬
дававшие для правящих классов Японии постоянную
угрозу революционного взрыва.
Результатом этих противоречий явилось неуклонное
нарастание рабочего и крестьянского движения, которое
после первой мировой войны приняло значительные мас¬
штабы. Под влиянием Великой Октябрьской революции
в 20-х годах в Японии возникло демократическое движе¬
ние, ставившее своей целью ограничить произвол абсо
лютной монархии и расширить демократические права
народных масс. Огромное значение имело создание в
1922 г. коммунистической партии, выдвинувшей програм¬
му демократических преобразований японского обще
ства вплоть до ликвидации монархии.
Развитие классовой борьбы и массового демократа
ческого движения оказывало на конституционную прак¬
тику правящих кругов все более и более заметное влия¬
ние, хотя текст конституции 1889 г. на протяжении пяти¬
десяти семи лет, до окончания второй мировой войны,
оставался неизменным.
Если на протяжении трех первых десятилетий суще¬
ствования конституции 1889 г. парламентарные учрежде¬
ния не оказывали существенного влияния на политиче¬
скую жизнь Японии, то в 20-е годы XX в. роль парламен-
4

та заметно возросла. Вместе с тем наметилось некото¬
рое, крайне незначительное, расширение политических
прав народных масс. В эти годы избирательные права
получила значительная часть трудового мужского насе¬
ления, право на легальное существование обрели социал-
реформистские партии, рабочие профсоюзы, а также не¬
которые демократические организации интеллигенции.
Известный прогресс в жизни японского общества был
прямым результатом влияния революционного демокра
тического движения на политику правящих кругов.
Сколь ограничен был, однако, этот прогресс, свидетель¬
ствует тот факт, что авангард демократического дви¬
жения — Коммунистическая партия Японии в тече¬
ние двадцати трех лет находилась в глубоком под¬
полье.
В начале 30-х годов, в разгар мирового экономиче¬
ского кризиса, во внутренней политике господствующих
классов Японии произошел резкий поворот в сторону
реакции. Напуганные ростом революционного пролетар¬
ского движения господствующие классы Японии стали
на путь ликвидации даже тех жалких элементов буржу¬
азной демократии, которые появились в предыдущее де¬
сятилетие. Этот поворот был тесно связан с принятым
в то время Японией агрессивным внешнеполитическим
курсом—курсом на вооруженную агрессию против Ки¬
тая и Советского Союза, вовлекшим в конце концов
японский народ в пламя второй мировой войны. Развер¬
тывая военные действия в Китае и одновременно
ликвидируя остатки буржуазно-демократических сво¬
бод, правящие круги Японии шли по пути фашизации
страны.
Хотя передовые слои японского пролетариата, кре¬
стьянства и буржуазной интеллигенции оказывали в то
время упорное сопротивление наступлению реакции, их
усилия оказались безуспешными. Слишком малочислен¬
ны были тогда ряды активных борцов против войны и
фашизма, слишком слаба была связь с широкими на¬
родными массами, слишком невыгодно сложилось для
них соотношение сил внутри страны.
С расширением японской агрессии против Китая в
1937 г. государственный строй и политическая жизнь
Японии приобрели явные признаки фашизма. В 1940 —
5

1941 гг. была установлена так называемая «новая поли¬
тическая структура» — японская разновидность монар¬
хо-фашистской диктатуры, все политические партии были
распущены, рабочие профсоюзы ликвидированы. Мо¬
нархо-фашистский режим, при котором власть сосредо
точилась в руках военно-бюрократических кругов, стал
каторгой для японского народа. Фашистские законы и
порядки, введенные при «новой политической структуре»,
дали возможность правящим классам усилить экс¬
плуатацию трудящихся. Монополистическая буржуазия
и помещики стали получать еще большие прибыли. Фа¬
шистские законы поставили японский пролетариат в пол¬
ную зависимость от монополий. Введение чрезвычайных
мер в условиях военного времени лишило народные мас¬
сы элементарных человеческих прав. Это вопиющее без¬
законие творилось «в соответствии» с конституцией
Мэйдзи, предоставлявшей безграничный простор для за¬
конодательного, судебного и административного произво¬
ла властей.
Установление монархо-фашистского режима в Япо
нии привело к обострению противоречий японского им¬
периализма. В народных массах росли ненависть к дес¬
потии и стремление сбросить с себя бремя войны, нищеты
и бесправия. Однако эти противоречия в военное время
не прорывались на поверхность политической жизни: же
стокий полицейский террор не давал возможности мас¬
сам проявлять свое недовольство. Фашистский режим,
установленный монополистической буржуазией и помещи¬
ками, просуществовал вплоть до поражения японского
империализма в 1945 г.
Военная катастрофа явилась закономерным заверше¬
нием предшествовавшей авантюристической внешней по¬
литики правящих кругов Японии. В то же время это был
политический крах японского империализма. Капитуляция
Японии предрешила падение антинародного фашистского
режима, установленного японскими правящими кругами
под сенью абсолютистской конституции Мэйдзи. С 1945 г.
начался новый период развития истории Японии, в кото¬
ром конституционная проблема является одной из цен¬
тральных проблем внутриполитической жизни страны.
В течение ряда лет вокруг конституционного вопроса в
Японии развертывается острая политическая борьба^
6

Данная работа не претендует на всестороннее освеще¬
ние конституционного вопроса в послевоенной Японии, так
хак это требует от исследователя специальной юридиче¬
ской подготовки. Не будучи юристом, автор обращал вни¬
мание преимущественно на одну сторону вопроса — на
развитие политической борьбы между силами демократии
и реакции вокруг основных проблем государственного
строя Японии. Вопросы юридического порядка затрагива¬
лись при этом лишь постольку, поскольку их нельзя обой¬
ти в рамках взятой темы.
Цель данной работы состоит в том, чтобы обобщить и
систематизировать материалы по вопросу, который, судя
по развитию событий в Японии, будет еще не раз привле¬
кать внимание советской общественности, и изложить
свою точку зрения ;на связанные с этим вопросом обсто¬
ятельства.
Автор выражает свою горячую благодарность коллек¬
тиву научных сотрудников сектора Японии Института во¬
стоковедения АН СССР, чья товарищеская критика и со¬
веты помогли устранить некоторые недостатки данной ра¬
боты.
Токио. Май 1958 г.

ГЛАВА 1
ПОСЛЕВОЕННАЯ КОНСТИТУЦИОННАЯ РЕФОРМА
1946—1947 гг —РЕЗУЛЬТАТ БОРЬБЫ
ПРОГРЕССИВНЫХ СИЛ ЗА ДЕМОКРАТИЗАЦИЮ
ГОСУДАРСТВЕННОГО СТРОЯ ЯПОНИИ
Мировая и японская демократическая
общественность инициатор реформы
конституции 1889 г.
Поражение японского милитаризма во второй миро¬
вой войне создало благоприятные предпосылки для про
ведения демократических реформ в политической жизни
Японии.
Первым документом, в котором было сформулировано
требование демократизации государственного строя мили¬
таристской Японии, явилась Потсдамская декларация,
опубликованная правительствами США, Англии и Китая
в июле 1945 г., когда капитуляция Японии стала неиз
бежной. В этом важном документе, к которому в даль¬
нейшем присоединилось и Советское правительство, было
сказано: «Навсегда должны быть устранены власть и
влияние тех, которые обманули и ввели в заблуждение
народ Японии... Японское правительство должно устра¬
нить всё препятствия к возрождению и укреплению де¬
мократических тенденций среди японского народа. Будут
установлены свобода слова, религии и мышления, а так¬
же уважение к основным человеческим правам» Ч Тем:
1 «Сборник документов, связанных с капитуляцией Японии
1943—1946 гг.>, М., 1947, стр. 24.
8

не меиее не все правительства, подписавшие Потсдам
скую декларацию, были преисполнены решимости после-
довательно осуществлять провозглашенные в ней прин¬
ципы. Менее всего оказались заинтересованными в этом
правящие круги США, которые вели войну с Японией за
рынки, источники сырья к сферы приложения капиталов
в странах Азии, за усиление своего влияния в бассейне
Тихого океана. Требование демократизации Японии было
для американского правительства лишь пропагандистским
маневром и удобным предлогом для империалистическо¬
го вмешательства во внутриполитические дела Японии в
будущем.
Уже ко времени подписания Потсдамской де
кларации некоторые влиятельные группы правящего ла¬
геря США открыто выступили против демократизации
японской государственной системы. Так, в июле 1945 г
орган американских монополий журнал «Лайф» реко¬
мендовал правительству США воздержаться от серьез¬
ных реформ японского государственного строя и огра¬
ничиться лишь роспуском японских вооруженных сил
и наказанием отдельных военных преступников.
По мнению «Лайф», оккупация должна быть кратко¬
временной и иметь «символический» характер. Предлага
лось также не обращать внимания на формы государст
венной власти, предоставив решение этого вопроса на
усмотрение японцев 2. В таком же духе высказывались и
некоторые американские конгрессмены: так, 17 июля-
1945 г. Уолтер Джадд в речи перед палатой представите¬
лей рекомендовал правительству «изолировать» Японию
после войны, предоставив японцам самим «преодолевать
их собственные внутренние трудности» 3.
Поичина такого якобы безразличия американских кон¬
сервативных политиков к внутренним проблемам Японии
заключалась в стремлении наиболее реакционных импе¬
риалистических кругов США оставить в неприкосновен-,
ности японский государственный строй, основой которого
являлась императорская власть. Столь странное благово¬
2 «Congressional record proceedings and debates of the 79th con¬
gress, 1st session», vol. 91, part 12, Appendis (June 11, 1945 — Octo
ber 11, 1945), Washington, 1945, p\ A 3442 — A 3443.
э Ibid., p. A 3502.
9 «

ление поборников «демократии Запада» к японскому
абсолютизму не было загадкой для публицистов того
времени. Американский ученый Вильям Джонстон в сво¬
ей работе «Будущее Японии» еще тогда утверждал, что
Британское министерство иностранных дел и госдепар¬
тамент США держали курс на сохранение император¬
ского трона как фактора, стабилизирующего внутрен¬
нюю обстановку в стране и позволяющего избежать ре¬
волюции. Они опасались, что в результате переворота
император будет свергнут и трон уничтожен»4.
Было бы, однако, ошибкой полагать, что расчеты пра^
вящих кругов США и Англии на сохранение в Японии
прежней государственной структуры отвечали настрое¬
ниям широких народных масс этих: стран. Народные
массы стран антифашистской коалиции, вынесшие на
своих плечах тяжесть войны с германскими и японски¬
ми агрессорами, были преисполнены решимости не оста¬
вить камня на камне от очагов фашизма в Европе и
Азии. По свидетельству американского профессора Бей¬
ли, в годы войны общественность США оказывала серь¬
езное давление на правительство в этом направлении 5.
Народные массы США и других стран антифашист¬
ской коалиции требовали действенной оккупации
Японии и коренного пересмотра ее общественного устрой¬
ства.
Правящие круги США не могли не считаться с мне¬
нием широких народных масс. Американское правитель¬
ство было вынуждено поддерживать идеи демократиза¬
ции Японии. Вот почему, вопреки своему желанию и же¬
ланию стоявших за ним влиятельных кругов монополи¬
стической буржуазии, правительство США связало себя в
Потсдамской декларации обязательством провести демо¬
кратические реформы государственного строя Японии.
Представитель американского командования в Японии
полковник Красуэлл на секретном совещании весной
1946 г. откровенно заявил, что если бы Потсдамская де¬
кларация была написана без «нажима со стороны обще
4 Johnstone С. William, The future of Japan, Oxford Univer
sity press, New York, 1945, p. 82.
5 Thomas A. Baily, The man in the street. The impact of Ame
rican public opinion on foreign policy. The Macmillan company,
New York, 1948, p. 142.
10

ственного мнения, страстей и волнений, она оказалась бы
совершенно иной» 6.
Ко времени окончания второй мировой войны амери¬
канская политика по отношению к Японии определялась
в основном двумя противоречивыми факторами: с одной
стороны, это был нажим мировой, в том числе американ¬
ской, демократической общественности, вынуждавший
правительство США выступать поборником демократиза¬
ции Японии, с другой — стремление реакционных сил в
правящих кругах США сохранить в стране прежний мо¬
нархический государственный строй. Эти же факторы
устанавливали направление политики США и после ка¬
питуляции Японии, в период ее оккупации американски¬
ми войсками.
29 августа 1945 г., перед вступлением войск США на
японскую территорию, командующий американскими вой¬
сками в Японии генерал Макартур получил из Вашинг¬
тона инструкцию о предоставлении японскому народу
прав и свобод, разработанную объединенной группой на*
чальников штабов. Эта инструкция, содержавшая ряд
трафаретных фраз о необходимости предоставления япон¬
скому народу основных прав и свобод, формально не про¬
тиворечила тексту Потсдамской декларации. Но в то же
время в ней имелись удобные лазейки для тех, кто стре¬
мился избежать подлинной демократизации государствен¬
ного строя Японии. Например, там было сказано, что во¬
енное командование США должно «осуществлять свою
власть при помощи японского государственного аппарата
и императора в той мере, в какой это соответствует целям
Соединенных Штатов»7. Такая постановка вопроса прак¬
тически сводила на нет значение всяких деклараций о де¬
мократизации Японии. Даже американский консерватив¬
ный публицист Гарри Уайлдс признавал впоследствии,
что эта инструкция предоставила широкие возможности
для всякой интерпретации и «на практике препятствовала
свержению императорской системы»8. Пользуясь ин¬
6 Марк Гейн, Японский дневник, М., 1951, стр. 285л
7 Полный текст этого документа см.: «Occupation of Japan.
Policy and progress», Department of state, Publication 2671, Far
eastern series 17, Appendix 13, Washington, 1946, p.* 75.
8 Ha'rry Emerson Wildes, Typhoon in Tokyo. The occupation
and its aftermath, New York, 1954, p. 38.
11

струкцией, американское военное руководство приняло
все меры к тому, чтобы избежать коренной реорганизации
государственного и -политического строя Японии.
Подтверждением такого намерения являлись действия
американских властей в сентябре 1945 г. Так, при демоби¬
лизации японской армии американское командование а
Японии вопреки условиям Потсдамской декларации, тре
бовавшей демократизации японского общества, не прини
мало никаких мер к отстранению от власти военных пре
ступников. Уже через три недели после вступления войск
в Японию американские генералы, выражая удовлетво¬
рение действиями японского правительства, стали наме¬
кать на возможность быстрого окончания оккупации
14 сентября 1945 г. командующий 8-й американской ар¬
мией в Японии генерал Эйкельбергер заявил предста¬
вителям печати: «Если японцы будут продолжать вести
себя так, как сейчас, то оккупацию следует прекратить
в течение года» 9. Три дня спустя генерал Макартур со
общил, что для дальнейшей оккупации Японии ему по
требуется не 900 тыс. солдат, как предполагалось ранее,
а лишь 200 тыс.10 11. Но для этого, по словам Макартура.
нужно было сохранить прежнюю японскую государст¬
венную структуру и использовать ее «в той мере, в ка¬
кой это необходимо для предотвращения полного соци¬
ального распада» н. Спустя еще десять дней — 27 сен¬
тября 1945 г. Макартур торжественно принял у себя
японского императора и тем открыто продемонстриро¬
вал благожелательное отношение США к японской мо
нархии.
Попытки Макартура уклониться от выполнения Пот
сдамской декларации и избежать демократических преоб¬
разований японской общественной жизни получили одо¬
брение наиболее консервативных кругов в правящем лаге¬
ре США. Выражавшая интересы этих кругов печать нача¬
ла кампанию против реформы государственного строя
Японии. Газета «Аризона Дейли Стар» от 20 сентября
1945 г. писала, например, что «никакие планы разруше
9 «Congressional record...», vol. 91, part 7, Washington, 1945.
p. 8648.
Ibid., p. 8628.
11 «Congressional record...», vol. 91, part 12, Appendix,
p A 3952
12

-ния японских государственных институтов» не обеспечат
мир в будущем, ибо «демократическая Япония может
быть не менее воинственна, чем Япония под властью им
ператора» 12.
Не скрывали американские реакционеры и причин
столь ревностной заботы о сохранении монархического
строя. Выступая 4 октября 1945 г. в сенате США, один из
самых ярых сторонников макартуровской «мягкой поли
тики» сенатор Уорри объяснил нежелательность для США
радикальных социальных и экономических преобразова
ний в Японии тем, что «это неизбежно повлекло бы за со
бой ожесточенную гражданскую, религиозную и расовую
войну, которая могла бы окончиться в конечном счете
установлением власти коммунистов» 13. Стремление не до
пустить развития коммунистического движения с пер
вых же дней стало лейтмотивом американской оккупа
ционной политики в Японии.
Однако демократическая общественность США и дру¬
гих стран стала оказывать сильное давление на прави¬
тельство, развернув кампанию против саботажа демокра
тизации Японии. Организаторы этой кампании опирались
на повсеместную поддержку американских народных
масс, настроенных крайне враждебно к японскому мили¬
таризму. Например, на митинг протеста, организован¬
ный компартией США в Нью-Йорке в начале октября
1945 г., собралось около 12 тыс. рабочих. Когда орато
ры упоминали имя генерала Макартура, собравшиеся
громогласно выражали негодование по его адресу.
В сентябре 1945 г. коммунистическая газета «Дейли
Уоркер» и даже такие крупные буржуазные газеты, как
«Вашингтон пост», «Чикаго Сан» и др., выступили с рез¬
кой критикой действий США в Японии и потребовали
смещения Макартура с поста главнокомандующего, назы¬
вая его «реакционером», «союзником фашистских элемен¬
тов» и т. д.14. 18 сентября 1945 г. вопрос о «мягкой поли¬
тике» США в Японии стал предметом обсуждения в се¬
нате США. Многие сенаторы, в том числе Рассел, Фул¬
брайт, Мак-Келлан, Тэйлор и др., выступили против этой
политики. По мнению Рассела, политика сохранения в
12 Ibid., р. А 4233.
13 «Congressional record...», vol. 91, part 7, p. 9380.
»« Ibid.
13

Японии прежних государственных институтов шла враз
рез с чаяниями подавляющего большинства американско¬
го Населения. Внесенная Расселом резолюция о предании
суду японского императора как военного преступника
была поддержана многими политическими деятелями 15 16.
Энергичные возражения американской печати и не
которых членов конгресса против намерения военного
командования США уклониться от реформы реакцион
ного японского государственного строя отражали не
только единодушное стремление рядовых американце.’-
решительно искоренить очаг фашизма и войны на Даль’
нем Востоке. В этих выступлениях находили свое выра¬
жение настроения тех кругов монополистической бур¬
жуазии США, которые понесли прямой ущерб в ре
^ультате японского вооруженного вторжения в страны
Азии. Эти круги американской буржуазии не видели в
безоговорочной капитуляции Японии достаточной гаран¬
тий от возрождения японской конкуренции в недалеком
будущем и считали желательным под флагом демили
таризации и демократизации Японии осуществить та¬
кую ломку японской государственной милитаристской
машины, которая обезопасила бы их от соперничества
й новых вооруженных выступлений японского империа¬
лизма. В данном случае обнаруживались не только про¬
тиворечия между силами реакции и демократии в
США, но и противоречия между отдельными группами
в самом американском правящем лагере.
В то же время попытки американского военного коман¬
дования открыто игнорировать Потсдамскую декларацию
создали напряженность во взаимоотношениях США с
-другими странами — участниками антифашистской коали¬
ции. Действия американских властей .подверглись, в част¬
ности, суровой критике в советской печати. 9 сентября
1945 г. «Правда» в редакционной статье подняла вопрос
о том, что «никакой демократизации внутренней жизни
Японии не проводится», и, выражая мнение совет¬
ской общественности, заявила, что «вся внутренняя жизнь.
Японии должна быть коренным образом реформиро¬
вана»,в.
u Ibid., р. 8671—8680.
16 «Правда», 1945, 9 сентября.
14

Недовольство проявили в те дни даже правительства’
Австралии и Новой Зеландии, обеспокоенные перспек¬
тивой быстрого возрождения империалистической экс
пансии Японии в бассейне Тихого океана17.
Все это привело к тому, что попытки Макартура про¬
тиводействовать силам мира и прогресса в вопросе демо¬
кратизации Японии вызвали неодобрение даже госде¬
партамента США, который стремился создать Соединен¬
ным Штатам ореол борца с милитаризмом и фашизмом.
«Чтобы успокоить возбуждение демократической обще¬
ственности, заместитель государственного секретаря
США Дин Ачесон в интервью представителям печати
19 сентября 1945 г. заявил, что госдепартамент США
не разделяет макартуровских планов «мягкой политики»
<и оставляет за собой право внести в них коррективы 18.
Но решающий удар по планам американской воен¬
щины был нанесен на конференции министров иностран¬
ных дел Советского Союза; США и Англии, происходив¬
шей в Лондоне в конце сентября 1945 г. Американская
-политика в Японии встретила решительные возражения
советской делегации. 24 сентября 1945 г. советское пра¬
вительство вручило Совету министров.иностранных дел
-меморандум с предложением о создании в Японии со¬
юзного контрольного органа, который контролировал бы
действия американской военной администрации и обес¬
печивал выпрлнение всех условий Потсдамской декла¬
рации 19. Хотя правительство США и отказалось , тогда
обсуждать советские предложения, ссылаясь на свою не¬
подготовленность к этому вопросу, оно тем не менее не
могло их игнорировать, ибо эти предложения встретили
одобрение всей мировой демократической обществен¬
ности.
Энергичный нажим демократических сил в США и за
рубежом вынудил американское правительство пере¬
смотреть свою тактику в вопросе о демократизации
17 «Congressional record...», vol. 91, part 7, p. 8671—8680;
см. также: Janies^ F. Byrnes, Speaking frankly, New York—London,
1947, p. 213.
18 «Congressional record...», vol. 91; part 7, p. 8836, 9379.
19 См.: «Внешняя политика СССР. Сборник документов», т. VI
(сентябрь 1945 г. — февраль 1947 г.), М., 1947, стр. 46—47, 49;
см. также: Janies I?. Byrnes,. Speaking frankly, p. 213—215.
15

'Японии. Да и генерал Макартур, мечтавший на ближай¬
ших выборах выдвинуть свою кандидатуру на пост пре¬
зидента США20, почувствовал необходимость прислу¬
шаться к мнению американских избирателей. Вот поче¬
му штаб Макартура вскоре выдвинул крикливую про¬
грамму немедленной «демократизации» Японии. На сей
раз это была программа демократических реформ на сло¬
вах и скрытого торможения их на практике.
В конце сентября 1945 г., когда в американской печа
ти и правительственных кругах широко распространились
<лухм о предстоящем смещении Макартура в связи с по¬
всеместным недовольством его «мягкой политикой» 21,Ма-
картур вынужден был заговорить о пересмотре японской
конституции, как основе демократизации Японии. В тот
момент Макартур и его штаб хотели ограничиться лишь
^небольшими поправками к прежней конституции Мэйдзи.
Бывший чиновник штаба американских оккупационных
войск в Японии Гарри Уайлдс пишет, что «по прибытии
в Японию Макартур, по-видимому, вообще серьезно не
думал о замене конституции 1889 г. каким-либо доку¬
ментом, написанным по американскому указанию»22.
О нежелании американского командования осуще¬
ствить радикальную конституционную реформу красноре¬
чиво свидетельствовал выбор оккупационными властями
людей, которым была поручена разработка нового, «демо¬
кратизированного» варианта конституции. Э.то были пред¬
ставители японских дворцовых кругов и среди них
Коноэ, министр без портфеля тогдашнего японского пра¬
вительства, бывший с давних пор кумиром японской фа¬
шистской реакции. В сентябре — октябре 1945 г. состоя^
лись секретные беседы Макартура и его политического
советника Джорджа Атчесона с Коноэ по поводу «демо¬
кратизации» японской конституции23. Инструкции, кото
рые получил Коноэ, свидетельствовали о первоначальном
намерении американских властей свести «демократиза¬
цию» к внесению в конституцию нескольких поправок, на¬
правленных на усиление роли японского парламента в по¬
литической жизни страны. Инструкции Дж. Атчесона,
20 См.: Марк Гейн, Японский дневник, стр. 396.
21 «Congressional record ...», vol. 91, part 7, p. 9381.
a2 Harry Emerson Wildes, Typhoon in Tokyo, p. 41.
« «Кайдзо» ( gfcśt ), Токио, 1952, № 6, стр. 14—15, 26. i
Л6

согласованные с госдепартаментом США24, сводились
примерно к следующему: 1) расширение полномочий па¬
латы представителей, главным образом в вопросах бюд¬
жета; 2) уничтожение права вето палаты пэров; 3) повьь
шение ответственности правительства перед парламентом;
4) демократизация палаты пэров; 5) уничтожение импе¬
раторского права вето 25.
Эти скромные предложения не могли особенно смутить
правящую верхушку Японии, которая в первые дни после
капитуляции хотела избежать коренных изменений кон¬
ституции Мэйдзи 26.
К октябрю 1945 г. паника, охватившая в дни капиту¬
ляции японские власти, в значительной мере уже улег¬
лась. Большинство японских реакционных лидеров от¬
нюдь не потеряло надежды сохранить прежнее господ¬
ствующее положение в экономике и политике послевоен¬
ной Японии.
Уже в конце войны перед надвигавшейся военной ка¬
тастрофой некоторые представители правящей верхушки
Японии были склонны считать правительство США менее
опасным врагом, чем японские народные массы. В пись¬
ме Коноэ императору от 4 февраля 1945 г. подчеркива¬
лось, например, что «поражение в войне уже неизбежно
и если прекратить войну, то США, пожалуй, не затронут
императорскую власть в Японии». Далее было сказано,
что в США мнения по поводу будущего государственного
строя Японии расходятся, но что эти расхождения не за¬
трагивают по крайней мере императорскую власть.
«А если сохранить нынешнее состояние войны, то обя¬
зательно возникнет угроза коммунистической революции
внутри страны»27. Прогноз Коноэ полностью подтвер¬
дился: правительство США, руководствуясь своими аг¬
рессивными целями, не только не собиралось уничто-
• жить императорскую власть, но, наоборот, искало опору
24 См.:	Far Eastern commission. A study in international
cooperation: 1945 to 1952», by Dr. George H. Blakeslee, Department
ol state publication, 5138, Washington [S. a.], p. 44.
25 Herman Beukema and associates in government, Contempo¬
rary foreign governments, Department of social sciences, United Sta¬
tes military academy, Third edition, New York, 1953, p. 407.
26 См.: «Кайдзо», 1952, № 6, стр. 14—15.
v	ИКС, 1954, 141
2 Заказ № 516	(f

в дворцовых, финансовых и бюрократических кругах:
Японии. Опытные японские политики быстро поняли, что
американским военным властям нужна была не столько^
демократия, сколько разговоры о демократии, открывав¬
шие лазейки для сохранения старой государственной
структуры, а вместе с нею и старой конституции 1889 г.
без каких-либо существенных ее изменений. Характер¬
ное заявление сделал в те дни министр иностранных
дел японского кабинета Иосида Сигэру. «Лично я, —
заявил Иосида, — не знаю, какие статьи конституции
должны быть пересмотрены... Лично я считаю нашу кон¬
ституцию демократической...» 28.
Первоначальные инструкции штаба Макартура о пе¬
ресмотре конституции не подрывали устоев абсолютист¬
ской конституции Мэйдзи. Американские буржуазные
юристы Гарольд Квигли и Джон Торнер писали впослед¬
ствии, что в тот момент японскому правительству «не бы¬
ли предъявлены требования о принятии новой конститу¬
ции; подразумевалось, что Япония не будет вводить новук>
конституцию, составленную народом или выборными
представителями. Будет пересмотрена лишь существую¬
щая конституция в соответствии со ст. 73, которая ранее
никогда не применялась»29. Поэтому правящие круги
Японии, несмотря на отсутствие у них «особого энтузи¬
азма в отношении конституционной реформы»30, при¬
ступили к составлению нового «демократизированного»
варианта конституции Мэйдзи.
Сколь безнадежно консервативными были политиче¬
ские взгляды новоявленных японских «демократов»,
можно судить по принятой ими сначала процедуре пе¬
ресмотра конституции. Новый вариант конституции стал
готовиться таким же способом, каким полстолетия на¬
зад была подготовлена конституция Мэйдзи — в узком
кругу дворцовой бюрократии, чтобы затем опять быть
«дарованной» народу монархом. Уполномоченным дво¬
ра по подготовке нового проекта конституции был на¬
значен Коноэ. К работе был привлечен также видный
28 «Правда», 1945, 28 октября.
29 Harold S. Quigley, John Е. Turner, The new Japan government
and politics, University of Minesotta press, Minneapolis, 1956, p. 112..
30 «Contemporary Japan», vol. XXIV, Nos. 4—6, Tokyo, 1956₽
P. 177.

правовед Сасаки Соити. Некоторое время даже прави¬
тельство Сидэхара не имело отношения к разработке
нового проекта 31.
Однако вскоре среди японских буржуазных политиков
возникли опасения, что такая келейная подготовка кон¬
ституции вряд, ли уместна в обстановке исключительного
подъема демократического движения. На это с беспокой¬
ством стали указывать многие консервативные деятели.
Учитывая обстановку, штаб Макартура привлек к разра¬
ботке реформы конституции реакционный кабинет Сидэ¬
хара, созданный в начале октября 1945 г.
После беседы Сидэхара с Макартуром была создана
так называемая «Комиссия по изучению конституцион¬
ных вопросов» во главе с министром без портфеля Ма¬
цумото Дзёдзи, тесно связанным с крупнейшими япон¬
скими концернами. В конце октября 1945 г. эта комис¬
сия параллельно с группой, возглавляемой Коноэ, при¬
ступила к рассмотрению конституционного вопроса. В
декабре 1945 г. под давлением демократической обще¬
ственности Коноэ был объявлен американцами военным
преступником и вскоре покончил с собой. Тем не менее
составленный им совместно с Сасаки проект поправок
к конституции был передан в комиссию Мацумото 32.
Заседания комиссии, проходившие в течение трех ме¬
сяцев, находились вне контроля широкой общественности.
Лишь небольшая группа близких ко двору и правитель¬
ству политических деятелей была посвящена в ее работу.
Правительство Сидэхара пыталось, правда, делать вид,
будто в вопросе о пересмотре конституции оно прислуши¬
валось к мнению общественности, но под «общественно¬
стью» имелись в виду лишь верхние слои господствующих
классов: финансовая буржуазия, крупные помещики, ре¬
акционные политики, которые были органически связаны
с военно-бюрократическим аппаратом японской монархии.
Глашатаями интересов этой «общественности» стали бур¬
жуазно-помещичьи партии: симпото (прогрессивная пар¬
тия) и дзиюто (либеральная партия), которые были соз¬
даны осенью 1945 г. на основе существовавших ранее
партий, самораспустившихся в период установления в
31 «Кайдзо», 1952, № 6 (дополнительный выпуск}, стр. 16, 26.
32 Там же, стр. 27.
2*
19

1940 г. в страте фашистской «новой политической струк¬
туры». Естественно, что между руководством этих пар¬
тий и правительством не было и не могло быть каких-либо
серьезных расхождений в конституционном вопросе — и
те и другие стремились сохранить в неприкосновенности
императорскую власть. Программы крупнейших буржуаз¬
но-помещичьих партий предусматривали реформу консти¬
туции лишь в пределах того безопасного для них миниму¬
ма, который был предложен штабом Макартура японско¬
му правительству в сентябре — октябре 1945 г.
Проект конституции, подготовленный самой крупной
буржуазно-помещичьей партией — дзиюто, — был опуб¬
ликован 21 января 1946 г. и предусматривал сохранение
всей полноты императорской власти. Единственные из¬
менения, которые в нем предполагались, состояли в
том, чтобы лишить императора права издавать чрезвы¬
чайные указы и объявлять осадное и чрезвычайное по¬
ложение, а также упразднить особые привилегии армии
и флота, находившихся вне контроля парламента.
Программа дзиюто допускала, кроме того, предоставле¬
ние некоторых преимуществ нижней палате, введение от¬
ветственности премьера перед парламентом и расшире¬
ние компетенции Верховного суда. Приблизительно такие
же изменения конституции были предложены и другой
крупной парламентской партией — симпото33.
Социалистическая партия сякайто, созданная на осно¬
ве прежней социал-реформистской партии сякай тайсюто
и других социал-демократических организаций, опублико¬
вала свой проект 23 февраля 1946 г. Эта партия выдви¬
нула неясное требование предоставления суверенитета
«государству», под которым одновременно понимались и
народ и император, а также предложила ввести право
отзыва депутатов. Рассчитывая привлечь симпатии трудя¬
щихся масс, социалисты включили также в свой проект
конституции декларацию о признании за народом «права
на обеспеченную жизнь и установление основных принци¬
пов социалистического государства»34. Таким образом
руководители социалистической партии с момента ее вос¬
м См.: «Дзэн’эй» (	), 1946, № 3, стр. 7; «Far Eastern
economic review», 1954, № 14, p. 436.
м См.: «Дзэн’эй», 1946, № 3, стр. 8; «Far Eastern economic re¬
view», 1954, № 14, p. 436.
20

становление считали целесообразным сохранить импера¬
торскую власть. Это свидетельствовало об их явной не¬
дооценке способности японского народа завоевать под¬
линные демократические свободы.
Пока члены комиссии по пересмотру конституции и
лидеры буржуазно-помещичьих партий изыскивали наи¬
более приемлемый для них вариант конституционной ре¬
формы, внутри страны и на международной арене скла¬
дывалась ситуация, явно нежелательная ни для японских,
ни для американских правящих кругов.
Неприятной неожиданностью для правящих кругов
США и Японии явился бурный подъем политической ак¬
тивности народных масс Японии, наметившийся к осени
1945 г. Одной из причин этого подъема было давнишнее
недовольство народа своим бесправным положением,
деспотизмом правящих кругов и их безрассудной поли¬
тикой, которая привела страну к позорной военной ката¬
строфе. Другой причиной было бедственное положение
большинства японского населения, создавшееся после ка¬
питуляции в результате экономического хаоса, голода,
массовой безработицы. Большое влияние на развитие по¬
литической активности японского народа оказала также
и международная обстановка, характеризовавшаяся ог¬
ромными успехами сил мира, демократии и социализма.
К концу 1945 г. демократические веяния охватили всю
Японию. В отчете о проведенном в то время американца¬
ми массовом опросе японского населения было отмечено,
что «спустя три месяца после войны подавляющее боль¬
шинство японского населения приветствовало форму
правления, называемую демократией» 35.
О масштабах демократического движения и быстроте,
с которой оно нарастало в конце 1945 — начале 1946 г.,
мо,жно судить по темпам создания профсоюзов. В октябре
(945 г. в стране было лишь 8 профсоюзов, объединявших
около 4 тыс. человек, в декабре того же года было уже
434 профсоюза, куда входило 312 тыс. человек; в начале
1946 г. численность рабочих, организованных в профсою¬
зы, увеличилась еще в два раза и таким образом превзо¬
35 The United States strategic bombing survey. «The effects of
strategic bombing on Japanese morale», U S. government, Prin¬
ting office (S. /.], 1947, p. 153.
21

шла довоенную. Не менее показательны и темпы разви¬
тия стачечной борьбы пролетариата. Если в августе 1945 г.
была всего одна стачка с участием 129 человек, а в сен¬
тябре 3 стачки, в которых принимало участие 913 человек,
то уже в октябре того же года произошли 32 стачки,
охватившие более 17 тыс. человек. В январе 1946 г. коли¬
чество стачек достигло 218, а число стачечников превы¬
шало 226 тыс.36. Иначе говоря, в январе 1946 г. в стач¬
ках участвовало больше рабочих, чем в первом полугодии
1937 г., которое было рекордным в истории японского
забастовочного движения.
Весьма интересны были и требования забастовщиков:
наряду с экономическими выдвигались и такие политиче¬
ские требования, как «демократизация управления пред¬
приятиями», «право рабочих на организацию» и т. д.
В декабре 1945 г. во время массовой забастовки на пред¬
приятиях газетной компании «Иомиури» возникла и полу¬
чила широкое распространение такая новая форма рево¬
люционной борьбы, как установление рабочего контроля
над предприятиями для борьбы с локаутами и саботажем
производства со стороны предпринимателей 37.
Борьба рабочего класса Японии всколыхнула и кресть¬
янские массы: с осени 1945 г. в японских деревнях раз¬
вернулось массовое движение крестьян против помещиков
и местной администрации. Случалось даже, что под на¬
жимом крестьянских масс чиновники местных админи¬
стративных органов вынуждены были уходить со своих
постов 38.
Подъем движения трудящихся масс против произвола
монополистов, помещиков, чиновников и т. д. стал быстро
подрывать непрочные устои японского монархического
государственного строя. Авангардом нараставшего в
стране народного революционного движения стала
Коммунистическая партия Японии, вышедшая в октябре
1945 г. из подполья. Именно коммунисты возглавили
самые крупные забастовки и развернули кипучую дея¬
ав	Ж*, ВЗЯ
—	257—258 Н (далее — «Нихон сихонсюги кодза...»).
37 «Очерки по истории рабочего движения в Японии», М., 1955,
стр. 156—158.
38 «Нихон сихонсюги кодза...», т. 1, Токио, 1954, стр. 257, 255
22

тельность по организации и сплочению всех революци¬
онных элементов японского общества. Предложенный
компартией 22 ноября 1945 г. проект программы дейст¬
вий призывал массы на борьбу за свержение император¬
ской власти и установление в Японии республиканского
строя39. Произошло, таким образом, то, чего так опаса¬
лись консервативные американские конгрессмены: в Япо¬
нии складывалась ситуация, близкая к революционной.
На IV съезде Коммунистической партии Японии 1 де¬
кабря 1945 г. генеральный секретарь партии Токуда Кюи-
ти, оценивая сложившуюся политическую обстановку, от¬
метил, что «императорская власть в Японии находится
фактически на грани катастрофы, хотя ей не нанесен до
сих пор окончательный удар»40. Разоблачая попытки
японских реакционеров «обмануть народ реформой кон¬
ституции» и, сохранив императорскую власть, укрепить
свое положение, Токуда призывал партию, опираясь на
растущее революционное движение масс, сорвать этот ма¬
невр реакционных сил41. Осенью 1945 г. компартия раз¬
вернула агитацию в пользу подлинно демократической
республиканской конституции. 30 декабря 1945 г. ком¬
партия опубликовала следующую программу конститу¬
ционной реформы:
«1. Суверенитет принадлежит народу. Императорская
власть ликвидируется.
2.	Суверенитет осуществляет демократический одно¬
палатный парламент. Парламент избирается на основе
активного и пассивного избирательного права, предостав¬
ленного мужчинам и женщинам с восемнадцатилетнего
возраста.
3.	Демократический парламент избирает правитель¬
ство, ответственное перед ним, в то время как депутаты
парламента ответственны перед народом.
4.	Народ свободен в политическом, экономическом и
социальном отношениях и имеет право контролировать
парламент и правительство.
5.	Права народа на нормальные условия жизни, на
39 Там же, стр. 279.
40
( 1945-1948), ЖЖ, 1949, 256ЖО
41 Там же, стр. 257.
23

труд и получение образования гарантируются принятием
соответствующих мер»42.
Это была последовательно демократическая, подлинно
революционная программа радикальной конституционной
реформы. Она коренным образом отличалась qt проектов
других партий (или правительственных чиновников),
представлявших собой лишь подновленные варианты аб¬
солютистской конституции Мэйдзи.
Быстро возраставшая популярность программы ком¬
партии, требовавшей установления в Японии демократи¬
ческого республиканского строя, побудила некоторых со¬
циалистов и буржуазных интеллигентов выступить с тре¬
бованием ликвидации императорского строя. Один из
них — профессор Такано Ивасабуро, поддерживавший
связи с социалистической партией, осенью 1945 г. разра¬
ботал «Проект конституции японской республики» во гла¬
ве с президентом, избираемым народом 43.
Даже одобрительно относившиеся к политике Макар¬
тура американские исследователи признают, что в то вре¬
мя в Японии в конституционном вопросе «многие частные
лица шли дальше», чем штаб Макартура, предлагая «унич¬
тожение императорского строя» и проведение более ши¬
рокой демократизации44. Показательны в этом отношении
данные контрольного опроса, проведенного в декабре
1945 — январе 1946 г. токийским центром по изучению об¬
щественного мнения. Выяснилось, что 53% опрошенных
высказались за составление нового проекта конституции
специальным комитетом, избираемым всем японским на¬
селением, 24% — за создание такого комитета из депу
татов парламента и лишь 20% выразили желание, чтобы
состав комитета был назначен императором 45. Иначе го¬
воря, подавляющее большинство опрошенных выска¬
залось за более демократическую процедуру разра¬
ботки проекта конституции, чем та. которая была
42 «Нихон сихонсюги кодза...», т. I, стр. 280. — Позднее (29 ию
ня 1946 г.) на основе этих принципов компартией был написан про¬
ект конституции (см. <Дзэн’эй>, 1946, № 8, стр. 2, 6).
43 См.: «Кайдзо», 1952, № 6, * стр. 17; «Нихон сихонсюги код¬
за...», т. I, стр. 278—279.
44 Herman Beukema and associates in government, Contem¬
porary foreign governments... p. 407 — 408.
'*5 Harold S. Quigley, John E Turner, The new Jąpan govern¬
ment..., p. Ill — 112.
24

принята американскими властями и японским правитель¬
ством.
К началу 1946 г. американские оккупационные власти
почувствовали, таким образом, сильный нажим японской
демократической общественности, которая отнюдь не бы¬
ла удовлетворена реформистской деятельностью штаба
Макартура и требовала коренной перестройки государ
ственного аппарата.
Перевоплощение японских реакционеров в «поборни¬
ков мира и демократии» и их обещания разработать но¬
вую, «демократическую» конституцию отнюдь не успокои¬
ли и мировую демократическую общественность. Серьез¬
ное недовольство политикой США в Японии выражали
прогрессивные круги стран Азии, познавшие в годы войны
на собственном опыте ужасы фашистского рабства. Пе¬
чать и политические круги азиатских стран резко осу ж да ~
ли попытки американцев оставить у власти японских
военных преступников и требовали решительного уничто¬
жения основ японского милитаризма 46.
Даже в США попытки японских военных преступни¬
ков изобразить раскаяние за свою политику, приведшую
Японию к катастрофе, вызвали у прогрессивной общест¬
венности в начале 1946 г. «вполне оправданные подо¬
зрения в их искренности», и «многие солдаты и граждан¬
ские лица, пострадавшие от японских зверств», считали
задачу превращения Японии в миролюбивое государство
еще далеко нерешенной 47. Поданным опросов населения
США, за ликвидацию 'императорской (власти в Японии
высказывалось в то время около 70% опрошенных48 49.
Именно в то время прогрессивные общественные дея¬
тели США создали «Японо-американский комитет борь¬
бы за демократию». Комитет подверг резкой критике
деятельность Макартура, разоблачая его как реакционе¬
ра и противника демократических реформ. Деятельность
46 Так, например, 20 декабря 1945 г. гильдия филиппинских
юристов направила президенту Трумэну послание, в котором осуж¬
далась попытка реабилитировать японских военных преступников;
в этом же документе содержались резкие выпады по адресу япон¬
ского императорского дома («Правда», 1945, 24 декабря).
47 Richard Hart, Eclipse of the Rising Sun, Foreign Policy Asso¬
ciation, March — April, New York, 1946, № 56, p. 81—82.
49	Ж‘а1954, 90Жо (далее -
«Тайхэйё сэнсоси...»).
25-

-этого комитета широко освещалась в демократической
печати США. 24 января 1946 г. комитет организовал в
Нью-Йорке массовый митинг. В резолюции митинга го¬
ворилось: «Государственный департамент Соединенных
Штатов проводит империалистическую политику в ос¬
вобожденной Европе, Пуэрто-Рико, Индонезии, на Фи¬
липпинах и в Китае. Поэтому мы должны следить за его
действиями в Японии и мобилизовать американский на¬
род против такой политики» 49. В результате активной
деятельности общественных организаций в начале фев¬
раля 1946 г. американская политика в Японии вновь ста¬
ла предметом обсуждения конгресса США.
Еще более сильный удар по намерению американских
и японских консервативных кругов ограничить реформу
конституции несущественными поправками нанесли ре¬
шения Московской конференции министров иностранных
дел Советского Союза, США и Англии о создании Даль¬
невосточной комиссии (ДВК) и Союзного совета для
Японии. Решение о создании ДВК и Союзного совета бы¬
ло принято по настоянию Советского правительства, тре¬
бовавшего установить международный контроль над дей¬
ствиями американских властей в Японии, что признал
впоследствии глава делегации США на конференции,
бывший государственный секретарь США Бирнс49 50. В ре¬
зультате Московской конференции США потеряли воз¬
можность единоличного решения проблем, связанных с
•оккупацией Японии. Английская газета «Таймс» писала,
что «отныне Советский Союз будет играть свою роль бок
о бок с Соединенными Штатами, Англией и Китаем во
всех мероприятиях, которые придется принять для ликви¬
дации корней милитаризма в Японии... влияние, которое
неизбежно оказывает Советская держава на соседние
азиатские нации, делает неоспоримым ее место в урегули¬
ровании азиатских проблем»51.
Решения Московской конференции нарушили все пла¬
ны американских военных властей в Японии. Представи¬
тель стран Британской империи в Союзном совете для
Японии Макмагон Болл, вспоминая об этом впоследст¬
49 «Congressional record...», vol. 92, part 91, Appendix, Was¬
hington, 1946, p. A 515, A 516.
50 Cm.: James F, Byrnes, Speaking frankly, p. 216—218.
51 Цит. по газ.: «Правда», 1945, 29 декабря.
26

вии, писал, что «генерал Макартур решительно противил¬
ся созданию Союзного совета» и что перспектива появ¬
ления в Японии советской военной миссии «страшила
Макартура» 52. И это понятно — ведь никто не сомне¬
вался в том, что Советский Союз использует все воз¬
можности, имеющиеся у ДВК и Союзного совета, чтобы
обеспечить японскому народу не фальшивую, а подлин¬
ную демократию, и окажет свое положительное влияние
на решение конституционного вопроса. В самом согла¬
шении, достигнутом на Московской конференции
относительно создания ДВК, подчеркивалось, что «лю¬
бые директивы правительства США, касающиеся сущест¬
венных изменений в японской конституционной структу¬
ре... будут издаваться только после консультации и согла¬
шения с Дальневосточной комиссией»53. Иначе говоря,
решения Московской конференции означали, что созда¬
ние ДВК и Союзного совета по крайней мере юридически
лишало штаб Макартура самостоятельности в вопросах,
касающихся конституционной реформы.
Так под давлением мировой демократической общест¬
венности и прежде всего Советского Союза и японских
демократических сил, пробудившихся к активной поли-’
тической жизни, реакционные правящие круги США и
Японии были вынуждены не только поставить вопрос ó
реформе абсолютистской конституции 1889 г. на повест¬
ку дня, но и формально признать за демократическим ла¬
герем в лице представителей Советского Союза в Даль¬
невосточной комиссии право на участие в решении этого
вопроса. Эта новая ситуация, сложившаяся в январе
1946 г., поставила американские оккупационные власти
и японские правящие круги перед угрозой провала пла¬
нов сохранения в Японии господства реакционных сил и
прежнего монархического строя.
Как составлялись первые проекты новой конституции
Как же действовали американские и японские правя¬
щие круги в конце 1945 — начале 1946 г. под напором
японских демократических сил и мировой общественно¬
сти?

52 MacMahon W. Ball, Japan — enemy or ally?, New York.
1949, p. 23.
53 «Внешняя политика СССР. Сборник документов;*, т. VI,
х:тр 105.
27

Японские правящие круги упорно не хотели считаться
С новым соотношением сил и невиданным подъемом де¬
мократического движения в Японии и во всем мире и
вплоть до февраля 1946 г. принимали меры к сохранению
конституции Мэйдзи. Об этом свидетельствовали резуль
таты работы правительственной комиссии по пересмотру
конституции Во главе с Мацумото, которая к январю
1946 г. подготовила два сходных между собой варианта
конституционной реформы — варианты А и Б. Вари¬
ант А, одобренный кабинетом министров Японии и на¬
правленный на утверждение штаба американских окку¬
пационных войск, имел лишь мелкие поправки к отдель¬
ным статьям конституции Мэйдзи, которые в какой-то
мере ограничивали верховную власть императора, но ни
в коем случае не подрывали ее54.
Характеризуя результаты деятельности комиссии Ма¬
цумото, видный консервативный правовед Сато Тацуо не
мог отрицать, что «оба проекта—АиБ—равным образом
основывались на принципах конституции Мэйдзи» и наме
чали главной целью лишь «предотвращение злоупотреб¬
лений положениями конституции путем внесения в них
частичных исправлений» 55. В этом вопросе японские зако¬
нодатели все еще мыслили вчерашним днем, обнаруживая
непонимание сложившейся обстановки. Даже по словам
американских консервативных юристов, комиссия Мацу¬
мото «отражала взгляды ультраконсервативных кругов
Японии и была глуха к пожеланиям общественности», а
подготовленный в январе 1946 г. проект конституции «был
всего лишь старой конституцией Мэйдзи, изложенной
более либеральным языком» 56.
54 Подробное изложение поправок, предложенных в этом проек
те комиссии Мацумото, дано в статье Сато Тацуо, принимавшего
участие в послевоенной конституционной реформе. Эти поправки
предусматривали, в частности, замену слов: «Император — лицо свя
шейное и неприкосновенное» словами: «Император—лицо верхов¬
ное и неприкосновенное» .(«Contemporary Japan», vol. XXIV.
Nos. 4—6, p. 180—182). Предлагалось лишь несколько ограничить
нрава императора как верховного главнокомандующего японскими
вооруженными силами, а также предоставленное ему право контро¬
лировать парламент и т. д. В некоторых поправках речь шла о рас
ширенни компетенции нижней палаты в законодательных вопросах
55 «Contemporary Japan», vol. XXIV, Nos. 4—6, p. 180.
56 Herman Beukema and associates in government,”* Contem¬
porary foreign governments, p. 408.
28

Нарастание в стране широкого демократического дви¬
жения лишь усиливало враждебность японских правящих
кругов к конституционной реформе. Будучи неспособными
сдержать собственными силами натиск демократической
общественности, правящие круги Японии вверили свою
судьбу американским оккупантам57 и не помышляли о
том, чтобы пойти хотя бы на шаг дальше тех небольших
изменений конституции Мэйдзи, какие были предложены
им штабом Макартура в октябре 1945 г.58.
Иначе действовал штаб Макартура, начавший в из¬
менившейся обстановке сложную политическую игру. Ес¬
ли до Московской конференции Макартур упорно стре¬
мился свести конституционную реформу к частным по¬
правкам, то уже в октябре — декабре 1945 г. Макартуру
пришлось несколько отступить от своих первоначальных
позиций. Так, когда в октябре 1945 г. представители япон¬
ской и зарубежной демократической общественности ста¬
ли выражать возмущение по поводу участия Коноэ в под¬
готовке нового проекта конституции, американским вла¬
стям пришлось пойти на попятную: 1 ноября 1945 г. штаб
Макартура выступил с заявлением, что «в той мере, в ка¬
кой это известно союзному командованию, Коноэ не имеет
Отношения к вопросу о пересмотре конституции»59.
Такого рода уступки демократической общественности,
сделанные в 1945 г., носили тактический характер и не
влекли за собой изменения американских планов в кон¬
ституционном вопросе.
Однако в январе—феврале 1946 г. американские ок¬
купанты в Японии поняли, что в конституционном вопросе
они не смогут удержать своих прежних позиций. Стреми¬
тельный подъем революционного, демократического дви¬
жения в стране, в авангарде которого находилась КПЯ,
57 Как пишет один из чиновников госдепартамента США,
Джордж Блэксли, в январе 1946 г. из бесед с представителями выс¬
ших классов «японского общества выяснилось, что они высказывали
пожелание в пользу длительной оккупации Японии». Причины тако¬
го желания, по словам Блэксли, состояли в том, что «оккупация
дала бы им стабильность и безопасность перед лицом радикалист-
ского движения коммунистов и социалистов» («The Far Eastern
commission...», p. 23).	*
68 См.: Harold S. Quigley, John E. Turner, The new Japan go¬
vernment..,, p. 115.
89 «Нихон сихонсюги кодза...*, т. Ill, Такйо, 1954, стр. 153.
29

создавал вполне реальную перспективу свержения монар
хического строя. Кроме того, полномочия на решение кон¬
ституционного вопроса должны были вскоре перейти от
штаба Макартура к Дальневосточной комиссии, где мне¬
ние большинства членов под давлением мировых демо¬
кратических сил могло склониться также в сторону
ликвидации японской монархии.
В этих условиях штаб Макартура срочно наметил но¬
вый план действий, состоявший в том, чтобы опередить
ДВК в разрешении конституционного вопроса и тем са¬
мым поставить комиссию перед свершившимся фактом.
После Московской конференции сложившаяся обстанов¬
ка не позволяла, однако, американцам действовать без
учета требований демократической общественности и осу¬
ществить только те минимальные реформы, которые наме¬
чались в начале. Необходим был проект конститу¬
ции, который мог бы создать у широких народных масс
Японии, США и других заинтересованных стран впечат
ление действительной демократизации государственного
строя Японии, успокоить всеобщее недовольство и тем
самым ослабить натиск демократических сил. Именно
так объясняли многие японские публицисты намерения
штаба Макартура. Так, например, Иноуэ Нуисабуро
в журнале «Кайдзо» утверждал: «Что касается со¬
держания конституции, то он (Макартур.— И. Л.)
считал необходимым сохранить императорскую власть,,
а остальные вопросы изложить так, чтобы успо¬
коить всех, опасавшихся нового возрождения милитариз¬
ма и шовинизма. При этом проект конституции должен^
был выглядеть достаточно прогрессивным и получить
одобрение членов комиссии» 60.
Американские оккупанты* окончательно убедились в
необходимости более широкой конституционной реформы
лишь в январе 1946 г.
7 января 1946 г. Комитет по координации действий
госдепартамента и военного и морского министерств
(State-War-Navy Coordinating Commettee) направил гене¬
ралу Макартуру документ SWNCC — 228 под назва¬
нием «Реформа японской государственной системы», в ко¬
тором был изложен новый план американского правитель¬
60 «Кайдзо», 1952, № 6, стр. 27.
-30

ства относительно конституционной реформы в Японии.
В этом документе, ставшем для Макартура руководством
к действию накануне созыва Дальневосточной комиссии,_
предлагалось осуществить в Японии широкий пересмотр
конституции с целью изменения статута императорской
власти, который, как было сказано в документе, «в своей
нынешней форме» *в свете «всеобщих возражений не мог
считаться подходящим» 61.
Новый американский плантребовал быстрых действий.
Американские власти даже не предупредили правитель¬
ство Сидэхара о своих намерениях в отношении конститу¬
ционной реформы. Японское правительство в течение пер¬
вой декады февраля 1946 г. продолжало обсуждать уже
неприемлемый для американцев проект комиссии Мацу¬
мото, не ведая того, что работает по сути дела на «холо •
стом ходу» 62.
Между тем в штабе Макартура началась лихорадоч¬
ная подготовка нового варианта японской конституции.
Как рассказывает об этом американский журналист Марк
Гейн, в начале февраля 1946 г. состоялось закрытое сове¬
щание руководства отдела гражданской администрации,
где присутствовавшим было сообщено приказание Макар¬
тура в срочном порядке разработать проект японской кон¬
ституции. По сведениям Гейна, основные положения кон¬
ституции должны быть следующими:
1.	Япония должна навсегда отказаться от войны, унич¬
тожить свои вооруженные силы и никогда не возрождать
их.
2.	Суверенитет должен быть предоставлен народу, но^
император является символом государства.
3.	Власть пэрор упраздняется, собственность импера¬
торского дома передается государству 63.
Эти три пункта, несомненно, значительно отличались от
прежних установок Макартура, данных японскому прави¬
тельству в октябре 1945 г. Первый из этих пунктов, по
словам Гейна, явился «неожиданностью» даже для руко¬
водящих офицеров макартуровской администрации; уж
очень не вязалось пацифистское содержание этого пунк-
61 «The Far Eastern commission...», p, 45.
62 См.: <Кайдзо», 1952, № 6, стр. 28.
63 См.: Марк Гейн, Японский дневник, стр. 164.
31

та с известными американским военным взглядами
самого Макартура на Японию как на важный американ¬
ский военный плацдарм и потенциального союзника в слу¬
чае войны 64.
Затем было созвано закрытое совещание всех сотруд¬
ников отдела гражданской администрации, на котором
начальник отдела генерал Уитни отдал приказ в течение
десяти дней написать проект японской конституции.
Цель этого необычного задания Уитни объяснил тем,
что все проекты, подготовленные японским правитель¬
ством, были совершенно неудовлетворительны, и поэтому
генерал Макартур счел необходимым поручить разреше¬
ние конституционного вопроса не японцам, а своим со¬
трудникам. Уитни призвал собравшихся действовать с
чрезвычайной поспешностью и хранить строжайшую тай¬
ну, чтобы японское правительство ничего не знало об этом
и не было готово оказать противодействие американско¬
му проекту..
В известной мере благодаря М. Гейну в буржуазной
американской литературе сложилась версия, будто
американцы написали свой проект конституции в проти¬
вовес проекту японского правительства и в тайне от по¬
следнего. Но такое объяснение было необходимо военным
властям США и Японии для того, чтобы сохранить за со¬
бой репутацию поборников демократии на случай, если их
действия станут известны общественности. В действитель¬
ности виновником спешки в штабе Макартура было, ко¬
нечно, не японское правительство Сидэхара, которое не
имело возможности сопротивляться директивам американ¬
цев. Не мифического противника в лице правительства
Сидэхара стремился в данном случае опередить штаб Ма¬
картура, а своего настоящего врага — демократическую
общественность65. Прежде всего американские власти
стремились оставить в неведении Дальневосточную ко¬
миссию, где представители Советского правительства, вы¬
ражавшие мнение мировой прогрессивной общественности,
64 Там же, стр. 79.
65 Прав японский историк-марксист Хаттори Корэфуса, когда
пишет, что эти действия штаба Макартура «совершенно очевидно»
имели в виду не правительство Сидэхара, а «союзные государства,
в частности, государства, находящиеся в Азии (Жйхон сихонсюги
кодза...», т. II, Токио, 1954, стр. 330).
32

твердо намеревались отстаивать демократические преоб¬
разования японского государственного строя.
За три дня до начала работы штаба оккупационных
войск над проектом новой конституции—30 января 1946 г.
Макартур в беседе с представителями Дальневосточной
комиссии, направлявшимися в США, заявил с целью вве¬
сти ДВК в заблуждение, что-де Московское соглашение
отняло у него право заниматься конституционным вопро¬
сом и он решил больше ничего не предпринимать в этом
направлении 66. Одновременно генерал Уитни заверил чле¬
нов ДВК, что, поскольку конституционной проблемой
следует заниматься самим японцам и ее решение нельзя
навязывать извне, американское командование не намере¬
но впредь вмешиваться в их работу67. Не успели, однако,
члены Дальневосточной комиссии покинуть берега Япо
нии, как Макартур и Уитни нарушили свое обещание.
Позднее, когда это дело получило огласку, возмущенные
члены ДВК обвинили правительство США в том, что «их
преднамеренно держали в неведении»68.
Разоблачая подлинные мотивы руководителей амери¬
канского штаба, бывший его сотрудник Гарри Уайлдс—
свидетель и участник всех этих событий — пишет, что
«цель Уитни состояла в том, чтобы закончить разработ¬
ку проекта конституции и, если возможно, добиться его
одобрения прежде, чем ДВК направила бы соответствую¬
щие инструкции. Такой замысел, однако, требовал по¬
спешности, поскольку в декабре министры иностранных
дел в Москве решили, что всякие коренные изменения кон¬
ституции должны быть одобрены Дальневосточной ко¬
миссией. Поскольку комиссия вскоре собиралась начать
работу, любой план оккупационных властей требовал не¬
медленной подготовки... Работа была засекречена, чтобы
Дальневосточная комиссия не услышала о новом
проекте» 69.
В течение последующих недель сотрудники отдела
гражданской администрации штаба Макартура подгото¬
вили свой проект, положив в основу его конституции
66 См.: «The Far Eastern commission...*, p. 20.
67 См.: Hugh Borton, Japan's modern century, The Roland press
company, New York, 1955, p. 424.
Ibid., p. 424.
69 Harry Emerson Wildes, Typhoon in Tokyo, p. 41—44
3 Заказ № 516	33

США и других буржуазных стран, а также конституцию
Мэйдзи.
Как видно из текста документа, опубликованного в
печати уже после окончания американской оккупа¬
ции70 71, это был совершенно новый проект, предусма¬
тривавший серьезные изменения в государственной и по¬
литической жизни Японии. В основу проекта были поло¬
жены сравнительно радикальные буржуазно-демократи
ческие доктрины. Устаревшие принципы суверенности им¬
ператорской власти были отброшены и заменены форму¬
лой народного суверенитета. Серьезные изменения наме¬
чались в структуре японского государственного аппарата:
император, по конституции Мэйдзи обладавший неограни¬
ченной властью, теперь именовался лишь «символом го
сударства и единства народа» и утрачивал свои прежние
прерогативы; парламент, который должен был состоять
из одной палаты, наделялся верховной властью; вся струк¬
тура государственного аппарата в целом не отличалась
от государственной системы буржуазных государств Запа¬
да. Согласно главе II проекта (ст. 71) 7\ Япония отказы¬
валась от войны как от суверенного права наций и обя¬
зывалась не иметь в дальнейшем вооруженных сил.
Такой вариант конституционной реформы являлся
крупной уступкой демократической общественности, одна¬
ко он не удовлетворял ее полностью уже потому, что со¬
хранял монархию. Требования демократических сил наш¬
ли отражение в положениях американского проекта,,
декларировавших суверенитет народа, однопалатную
структуру парламента, различные демократические сво¬
боды и т. д. В этом документе, несомненно, сказалось из¬
вестное влияние программы конституционной реформы,
выдвинутой месяцем раньше руководством КПЯ.
Гораздо менее заметную связь с требованиями демо¬
кратической общественности имело новое положение
американского проекта об отказе Японии от войны и во¬
оруженных сил. Но связь здесь была: демократическая
общественность стремилась обеспечить японскому наро¬
ду какие-то надежные гарантии от возрождения япон-
70 См.: «Contemporary Japan», vol. XXIV, Nos. 4—6, p. 188—199
(Text of the «Macarthur draft» of the constitution of Japan).
71 В окончательном тексте конституции это статья 9.
34

ского милитаризма и угрозы новой войны. Американские
власти не могли игнорировать это стремление народов
к миру, не рискуя встретить отпор в Дальневосточной ко¬
миссии со стороны делегаций Советского Союза и стран
Азии, испытавших на себе ужасы японской оккупации.
Разумеется, единственной надежной гарантией ликвида¬
ции японского милитаризма явилась бы коренная ломка
основ социального и государственного строя Японии для
установления подлинного народовластия.
Но именно такой ломки старались избежать американ¬
ские авторы проекта, составившие, в частности, главу II,
рассчитанную не столько на подлинное искоренение япон¬
ского милитаризма, сколько на внешний эффект—на ви¬
димость его искоренения. По этому поводу японский жур¬
налист Иноуэ Нуисабуро писал, что Макартур намеревал¬
ся «с помощью такого невиданного в международной
практике пункта о мире расстроить планы Дальневосточ¬
ной комиссии, которая,е возможно, пошла бы на приня¬
тие республиканской конституции и ликвидацию монар¬
хии» 72. По словам прогрессивного ученого Хаттори Корэ-
фуса, этот пункт, как и предложение о ликвидации пала¬
ты пэров и передаче государству собственности, принад¬
лежавшей императорскому дому, был внесен Макарту-
ром в проект конституции как своеобразная «компенса¬
ция» демократическим силам за сохранение император¬
ского строя 73.
Вместе с тем этот пункт проекта не противоречил и
даже в известной степени соответствовал планам тех груп¬
пировок американской буржуазии, интересы которых были
ущемлены японским вооруженным соперничеством на
Дальнем Востоке. Именно эти круги, стремясь полно¬
стью обессилить своего вчерашнего военного противника,
резко критиковали «мягкую политику» Макартура в
Японии. А в то время влияние сторонников такого резко¬
го курса в правящих кругах США было довольно значи¬
тельным. Следует помнить, что это был период, когда
американские правящие круги еще считали гоминданов¬
ский Китай своим главным военным плацдармом на
Дальнем Востоке, хотя планы перевооружения Японии
72 «Кайдзо», 1952, № 6, стр. 29.
73 с Нихон сихонсюги код за...», т. II, стр. 330.
3*
35

уже тогда вынашивались некоторыми американскими
политиками и генералами.
13 февраля 1946 г., приблизительно за две недели до
дня открытия первого заседания ДВК, генерал Уитни вру¬
чил министру иностранных дел Иосида проект, составлен¬
ный американским штабом.
В переговорах, начавшихся вслед за этим между шта¬
бом Макартура и кабинетом Сидэхара, обнаружились не¬
которые расхождения между американскими империали¬
стами и японскими правящими кругами по конституцион¬
ному вопросу.
Если американские империалисты в сложившейся об¬
становке стремились сохранить монархию, придав ей бо¬
лее благообразный «демократический» вид, то японские
монополисты усматривали даже в такой ограниченной ре¬
форме государственного аппарата известное ущемление
своих прав и интересов. Не удивительно, что американ¬
ский проект, содержавший значительные уступки требова¬
ниям демократической общественности, сильно ударил по
интересам японских правящих кругов. Японские министры
вначале назвали его «устрашающе радикальным» и за¬
явили, что он «совершенно противоречит японским тради¬
циям» 74. 18 февраля 1946 г. глава комиссии по пересмотру
конституции — министр без портфеля Мацумото направил
американским властям «Дополнительные пояснения к
проекту конституции», где пытался убедить американцев
не вносить в конституцию больших изменений, потому-
де, что это может породить «апатию» к демократии у
«умеренных элементов» 75.
Однако расхождения между американскими и яп&н-
скими правящими кругами не имели антагонистического
характера. 13 февраля Уитни откровенно разъяснил
японской стороне возникшую перед ними в результате
усиления демократического движения дилемму: либо от¬
казаться от абсолютизма императорской власти, как это
предлагали американские круги, либо совсем отказать¬
ся от монархического строя, на чем настаивали демокра¬
тические силы страны. Один из хорошо осведомленных
74 «Contemporary Japan», vol. XXIV, Nos. 4—6, p. 185; Марк
Гейн, Японский дневник, стр. 166.
75 См.: «Кайдзо», 1952, № 6, стр. 28—29.
36

участников описываемых событий Сато Тацуо, бывший
в то время главным помощником Мацумото на посту
начальника первой секции законодательного бюро
кабинета министров, сообщает, что в ходе беседы с япон¬
цами Уитни заявил приблизительно следующее: «Генерал
Макартур очень обеспокоен будущим императора, и, что¬
бы обеспечить его безопасность, японскому правительству
следует настоятельно посоветовать подготовить проект
реформы в соответствии с конституционным проектом,
представленным ставкой главнокомандующего. В против
ном случае невозможно гарантировать безопасность импе¬
раторской особы» 76. Еще определеннее эту же идею вы¬
сказал Макартур в конфиденциальной беседе с премь¬
ером Сидэхара, заявив следующее: «Император как сим¬
вол и отказ от войны—два необходимых принципа, толь¬
ко такой путь позволит избежать протестов со стороны
Советского Союза и сохранить императорскую власть»77.
Чтобы заставить японцев быстрее принять предложен¬
ный им вариант конституционной реформы, Уитни по
собственной инициативе, как он объяснял впоследствии,
припугнул представителей власти, заявив им в те дни,
что в случае промедления Макартур вынесет составлен¬
ный американцами проект через голову японских властей
на обсуждение народа 78.
То ли угрозы Уитни, которые американцы, конечно, не
собирались приводить в исполнение, то ли соображения
трезвого расчета оказали свое влияние, но не прошло и
недели, как проект Мацумото был спрятан японским пра¬
вительством под сукно. 25—26 февраля японское пра¬
вительство приняло решение о подготовке нового проекта
конституции на основе американского варианта 79. Мацу¬
мото же был вскоре отстранен от своих прежних обязан¬
ностей. Разработка нового проекта конституции была по¬
ручена генеральному секретарю кабинета Нарахаси и
начальнику законодательного бюро Исигуро, которые пре¬
красно понимали, что макартуровская конституция
направлена не на подрыв, а на спасение императорской
власти в Японии. «Эта группа, — по словам японского
76 «Contemporary Japan», vol. XXIV, Nos. 4—6, p. 185.
77 «Тайхэйё сэнсоси...», т. V, стп. 91.
™ См.: «Far Eastern survey», 1956, vol. XXV, № 4. p. 53
79 См.: «Contemporary Japan», vol. XXIV, Nos. 4—6, p. 187.
37

журналиста Нуисабуро, — считала, что содействие макар-
туровской тактике фронтального прорыва в отношении
Дальневосточной комиссии вело к сохранению в Японии
императорской власти и что ради этой цели не следовало
противиться политике Макартура, даже если он будет
настаивать на включении пункта об отказе от войны для
искоренения милитаризма в Японии» 80. Насколько хоро¬
шо понимали японские правящие круги необходимость
такого шага, видно из интервью, данного Нарахаси аме¬
риканским журналистам 6 марта 1946 г., где он заявил:
«Мы находимся в очень опасном положении и для того,
чтобы избежать кровопролитной революции, мы должны
принять такие революционные меры, как эта конститу¬
ция» 81. Эти откровения японских правительственных чи¬
новников позволяют понять, почему правящие круги
Японии так быстро согласились на замену конституции
Мэйдзи более демократическим американским вариантом.
4 марта 1946 г. был подготовлен японский вариант
конституции на основе американского проекта. Лишь не¬
которые статьи последнего подверглись изменению. Весь¬
ма существенным отличием от американского варианта
было сохранение двухпалатной системы парламента. Про¬
ект со всеми поправками получил одобрение американ¬
ских оккупационных властей 82 и 6 марта был опублико¬
ван как «проект правительства Сидэхара», хотя большин¬
ство статей представляли перевод с английского языка.
Таковы обстоятельства появления нового варианта
японской конституции. Совершенно очевидно, что штаб
Макартура заставил японские власти принять американ¬
ский вариант конституционной реформы. Но при этом ни
в коем случае нельзя забывать, что написание американ¬
цами новой конституции имело отнюдь не добровольный,
а вынужденный характер и было обусловлено давлением
демократических сил, которые в сложившейся обстанов¬
ке заставили американских империалистов пойти в кон¬
ституционном вопросе гораздо дальше по пути демокра¬
тизации государственного строя Японии, чем предпола¬
галось вначале.
80 «Кайдзо», 1952, № 6, апрель, стр. 29.
81 Марк Гейн, Японский дневник, стр. 163.
S2 «Contemporary Japan», vol. XXIV, Nos. 7—9, p. 371—374.
38

Роль Дальневосточной комиссии
в проведении конституционной реформы
С опубликованием «проекта Сидэхара» завершился
эмбриональный период подготовки конституционной ре¬
формы. Дальнейшее развитие этой проблемы происходи¬
ло на виду у мировой и японской демократической обще¬
ственности. Американские оккупационные власти оказа¬
лись после этого лицом к лицу с только что созданной
Дальневосточной -комиссией. Надеясь опередить комис¬
сию, Макартур в тот же день — 6 марта — выступил с
заявлением, в котором полностью одобрил решение пра¬
вительства. Японии опубликовать данный проект консти¬
туции, содержавший, по его словам, гарантии «основных
человеческих свобод». Особый акцент он сделал при этом
на статье об отказе от войны и вооруженных сил, которая
якобы открывала новый путь к «вере в справедливость,
терпимость и разум человечества»83. Макартур ни сло¬
вом не обмолвился об участии штаба оккупационных
войск в разработке проекта конституции. Это свидетель¬
ствовало о намерении американских властей обмануть-
общественность и создать впечатление, будто отдельные
прогрессивные положения проекта конституции внесены
правительством Сидэхара, в действительности оказывав¬
шим противодействие демократизации государственного
строя Японии. Но ввести в заблуждение мировую обще¬
ственность американцам не удалось. Этому воспротиви¬
лись представители ряда стран и в первую очередь Со¬
ветского Союза, готовые приложить все усилия для по¬
следовательной демократизации Японии.
Советское правительство рассматривало ДВК как ор¬
ган, предназначенный для защиты подлинных интересов
широких народных масс Японии, и занимало в этом от¬
ношении твердую и последовательную позицию.
Следует иметь в виду, что это был период бурного
подъема демократического движения в большинстве стран
и прогрессивная общественность внимательно наблюдала
за деятельностью ДВК.
В то же время в позиции многих членов ДВК по кон¬
ституционному вопросу проявились межимпериалистиче¬
ские противоречия, которые после окончания войны стали
83 «Occupation of Japan...», р. 132—133.
39

явственно сказываться на взаимоотношениях между США
и их союзниками, недовольными хозяйничаньем американ¬
цев в Японии. Именно поэтому некоторые члены ДВК
отстаивали в конституционном вопросе свою точку зре
ния, -не совпадающую с политикой штаба американских
оккупационных войск.
По этим причинам, хотя деятельность Дальневосточ
ной комиссии в целом в вопросе демократизации япон
ской государственной системы была нечеткой и непосле¬
довательной, тем не менее она оказывала известное по
ложительное влияние на действия оккупационных вла
стей США. После опубликования проект конституции сра
зу же подвергся «критике ДВК.
По словам американского представителя в ДВК Хью
Бортона, многие члены комиссии были убеждены, что
штаб Макартура «оказывал нажим с целью немедленно¬
го принятия проекта конституции для того, чтобы преду¬
предить их вмешательство». Это воспринималось некото¬
рыми членами комиссии «как оскорбление данного меж¬
дународного органа, призванного определять политику,
как посягательство на его полномочия» 84.
Члены ДВК выразили законное опасение, что публич
ное одобрение Макартуром проекта конституции могло
создать у японского народа неправильное представление,
будто этот проект уже санкционирован союзными держа
вами. 20 марта 1946 г. ДВК единогласно приняла реше
ние рассмотреть и обсудить проект новой японской кон¬
ституции до того, как он будет внесен на обсуждение
японского парламента. При этом комиссия выразила свое
недовольство действиями главнокомандующего и подчер¬
кнула, что одобрение конституции является его личным
мнением. Далее, главнокомандующему предписывалось
довести до сведения японского народа, что представлен¬
ный ему проект новой конституции не исключает возмож¬
ности обсуждения других проектов, которые могли быть,
представлены японскому -парламенту для изучения 85.
84 Hugh Borton, Japan's modern century, p. 405, 409.
85 См.: «Внешняя политика СССР. Сборник документов», т. VL
стр. 262. Полный текст решения ДВК см.: «Activities of the
Far Eastern commission. Report by the secretary genera!. February
26, 1946 — July 10, 1947», Appendix, United States government
printing office, Washington, 1947, p. 63—64.
40

Это решение ДВК лишало американский проект ка
ких-либо юридических привилегий по сравнению с любым.
другим. Оно давало демократическим силам Японии юри¬
дическую возможность продолжать борьбу за демократи¬
зацию государственного строя Японии вплоть до замены
монархической власти республиканской формой правле?
ния. Интересам прогрессивных сил Японии отвечало и ре¬
шение Дальневосточной комиссии «О выборах в Японии»,
принятое в марте 1946 г.
Окончательный исход конституционной реформы в
большой мере зависел от состава японского парламента в
момент обсуждения и принятия им 'новой конституции. Ко
времени опубликования «Проекта правительства Сидэха
ра» прежний парламент был распущен по приказу амери
канских властей (18 декабря 1945 г.), а выборы в новый
парламент были назначены на 10 апреля 1946 г. Подго
товиться к выборам в столь короткий срок могли только
буржуазные партии, представлявшие интересы правящих
кругов, имевшие в прошлом достаточный опыт участия в
парламентских выборах.
Демократические же партии, выражавшие интересы
широких масс трудящихся, не имели ни должного опыта,
ни материальных средств, ни навыков ведения предвыбор¬
ной борьбы. К тому же следует учесть, что Коммуниста
ческая партия Японии лишь в октябре 1945 г. вышла из
подполья. Требовалось более длительное время, чтобы
демократические силы сумели обеспечить проведение из
бирательной кампании. В этой связи Дальневосточная
комиссия 20 марта 1946 г. вместе с инструкцией о рефор¬
ме японской конституции направила Макартуру письмо,
в котором выражала опасение, что проведение выборов
10 апреля 1946 г. не обеспечит полного и свободного во
леизъявления японского народа, и предложила Макар
туру сообщить о возможности отсрочить выборы 8В.
В этом решении было отражено стремление мировой
демократической общественности обеспечить подлинную
демократизацию политической жизни и государственно
го строя Японии. Однако Макартур игнорировал реко
мендации ДВК. На решение комиссии «О японской кон *
66 См.: «Внешняя политика СССР. Сборник документов», т. VI
стр 262
4Г

'ституции» американский штаб ответил молчанием, а на
решение «О выборах в Японии» — отказом. В ответе Ма¬
картура полностью отклонялись опасения ДВК относи¬
тельно того, что исход парламентских выборов может
быть неблагоприятным для демократических сил; вы¬
двигалось голословное утверждение, что отсрочить вы¬
боры не представлялось возможным87. Победа японских
демократических сил на выборах сорвала бы замыслы
американских империалистов — оставить власть в руках
японских консерваторов.
Мировая демократическая общественность с возмуще¬
нием встретила игнорирование штабом оккупационных
войск решений Дальневосточной комиссии, и это побудило
членов комиссии обратиться к Макартуру с новыми дирек¬
тивами по конституционному вопросу.
10 апреля 1946 г., в день, когда в Японии происходили
парламентские выборы, проводившиеся вопреки решени¬
ям ДВК, комиссия направила письмо на имя Макартура,
где говорилось, между прочим, следующее: «1. На Даль¬
невосточной комиссии лежит ответственность обеспечить,
чтобы любая новая японская конституция отвечала прин¬
ципам Потсдамской декларации... Стремясь выполнить
должным образом свои обязанности в этом отношении,
. Дальневосточная комиссия заинтересована не только в
фактическом содержании конституции, окончательно одо¬
бренной японским народом, но также в методах и спосо¬
бах одобрения этой конституции, желая обеспечить, чтобы
эта конституция воплощала «свободно выраженную волю
японского народа». Комиссия также считает, что необхо¬
димо предоставить достаточно времени для обдуманного
изучения всех этих конституционных проблем возможно
более широкими слоями японского народа... 2. В то же
время комиссия считает, что с точки зрения методов, спо¬
собов и процедуры принятия новой конституции имеется
много различных путей достижения основной цели созда¬
ния демократической конституции, воплощающей волю
японского народа. В соответствии с этим комиссия счита¬
ет в высшей степени важным, чтобы ее информировали о
планах японского правительства в этом отношении и о на¬
87 См.: «Activities of the Far Eastern commission...», p. 20.
42

деждах и идеях японского народа, выраженных отдель¬
ными лицами или ассоциациями в печати или во время
публичного обсуждения». Комиссия предложила Макар-
туру поставить ее, в частности, в известность по вопросам:
«а) до какой степени и каким способом другие проекты
конституции доведены до сведения японского народа и
как они обсуждаются; б) какие имеются у японского на¬
рода доказательства, что при рассмотрении новой предло¬
женной конституции применяются демократические прин¬
ципы; в) каким образом японский народ поощрялся к
ликвидации императорского института или реорганизации
его по более демократическим образцам; г) обсуждаются
ли различные методы принятия новой конституции безот¬
носительно к ограничениям, налагаемым 73-й ст. консти¬
туции 1889 года. В частности, и только в качестве приме¬
ра, рассматриваются ли следующие возможные методы
принятия конституции: парламентом, учредительным соб¬
ранием или путем плебисцита» 88. Для обсуждения постав¬
ленных ею вопросов комиссия просила Макартура при¬
слать в Вашингтон члена своего штаба. Поставленные
ДВК вопросы отражали тревогу мировой демократиче¬
ской общественности за судьбу демократизации Японии.
Чувствуя за собой поддержку реакционных кругов
США, Макартур в ответ на это письмо ДВК предложил
комиссии не вмешиваться в дела американской админи¬
страции, связанные с конституционной реформой, до тех
пор, пока реформа не будет полностью завершена. В по¬
слании Макартура говорилось также, что он «не напра¬
вит своего представителя в Вашингтон, поскольку консти¬
туционному вопросу им уделено личное внимание» и «ни¬
кто из офицеров не в состоянии выразить его взгляды во
всех деталях»89. 4 июня 1946 г. государственный депар¬
тамент США передал это вызывающее по своему тону
и содержанию послание членам Дальневосточной ко¬
миссии.
Как отмечают позднейшие издания госдепартамента,
члены ДВК были «удручены неуважением, проявленным
по их мнению правительством США», и расценили отказ
88 См.: «Внешняя политика СССР. Сборник документов», т. VI,
стр. 314—315.
89 Там же, стр. 315; см. также: «The Far Eastern commission»,
p. 51.
43

Макартура прислать к ним своего представителя как «не
желание сотрудничать» с комиссией90.
Серьезные противоречия между большинством членов
ДВК и правительством США наметились еще до получе
ния комиссией ответа Макартура. Не будучи уверены в
том, что проект конституции, опубликованный прави
тельством Сидэхара, полностью отражал мнение японской
общественности, большинство членов комиссии подняло
вопрос о необходимости выработать твердый единый под
ход к решению конституционного вопроса в Японии. В
апреле—мае 1946 г. в комитете № 3 (Комитет по рефор
ме конституции и законодательства) шли дискуссии по
этому вопросу. Большинством голосов комиссия призна
ла необходимым созвать в Японии учредительное собра
ние для широкого обсуждения и утверждения новой кон
ституции и вынести принятый собранием проект на все
народный референдум. При окончательном голосовании,
правительство США проявило, однако, явное нежелание
содействовать усилению активности японских народ
ных масс и, воспользовавшись правом вето, откло
нило этот пункт. Тем не менее полностью игно¬
рировать мнение других союзных стран правительство
США тогда не решилось, поэтому 13 мая его представите
ли проголосовали за принятую комиссией директиву, оза
главленную «Критерии принятия новой японской консти
туции». Текст этого документа гласил: «Критерии при при
нятии новой конституции должны обеспечить, чтобы кон
ституция, когда она будет окончательно одобрена, явля
лась фактически свободным выражением воли японского
народа. Для этой цели должны соблюдаться следующие
принципы: а) должны быть предоставлены достаточное
время и возможности для полного обсуждения и рассмо
трения статей новой конституции; б) в новой конституции
должна быть обеспечена полная законная преемствен
ность конституции 1889 г.; в) новая конституция должна
быть принята таким образом, чтобы было продемонстриро
вано, что она выражает свободную волю японского наро¬
да»91. Эта директива имела явно компромиссный харак
90 «The Far Eastern commission^ p. 51—52.
91 «Внешняя политика Советского Союза. Сборник документом»
т. VI, стр. 301
44

тер. Пункты «а» и «в» отвечали интересам сторонников
последовательной демократизации Японии. Их значение
умалялось, однако, пунктом «б», который препятствовал
революционной ломке основ прежнего монархического
строя.
Хотя Макартур принял постановление комиссии и в
дальнейшем даже ссылался на него в своих речах, тем не
менее практически американские власти в Японии по-
прежнему делали все, чтобы не дать демократическим
•силам ни времени, ни возможности для всестороннего об
суждения и улучшения новой конституции. Проект кон¬
ституции 20 июня 1946 г. был передан на обсуждение
парламента. Это свидетельствовало о том, что правящие
круги США по-прежнему вели политику совершившихся
фактов в отношении Дальневосточной комиссии, стремясь
форсировать конституционную реформу.
Такая политика становилась, однако, более затрудни¬
тельной по мере того, как директивы Дальневосточной
комиссии создавали известные юридические рамки для
действий американских оккупационных властей в консти¬
туционном вопросе. 2 июля 1946 г. комиссия утвердила
директиву «Основные принципы новой японской консти¬
туции». Эта директива была отнюдь не идеальна сДфчки
зрения последовательной демократизации Японии. В ней,
например, не были учтены такие предложения представи¬
теля СССР, как создание в Японии однопалатного парла
мента, введение выборности в судебные органы, запреще¬
ние детского труда и обеспечение права японских граж,-
дан на труд и 8-часовой рабочий день. Отклонение
большинством комиссии предложений советского предста¬
вителя, соответствовавших требованиям, которые выдвига¬
лись в то время японской демократической общественно¬
стью, свидетельствовало о том, что капиталистические
государства, представленные в ДВК, не имели намерения
проводить подлинную демократизацию Японии и их пред¬
ложения по конституционному вопросу шли не дальше,
чем этого требовали интересы правящих кругов тех или
иных стран. Тем не менее необходимость считаться с анти¬
фашистскими настроениями народов всего мира и стран
Восточной Азии в особенности заставила членов Дальне¬
восточной комиссии ввести в эту директиву некоторые
пункты, отвечающие требованиям демократической обще¬
45

ственности. К ним относятся, в частности, провозглаше¬
ние конституцией народного суверенитета, введение все¬
общего избирательного права и ответственности исполни¬
тельных органов власти перед законодательными, гаран¬
тия основных прав человека и т. д. Подчеркивалось так¬
же, что сохранение императорской власти в ее нынешней
форме не соответствует перечисленным выше общим за¬
дачам. Директива рекомендовала «поощрять японцев
уничтожить монархический строй или реорганизовать его
в более демократическом плане» 92. При этом на случай
ликвидации императорской власти в ходе конституцион¬
ной реформы предусматривалось предотвратить замену
монархии каким-либо иным недемократическим учреж¬
дением. На случай оставления монархии директива тре¬
бовала, чтобы император не был наделен какими-либо
не соответствующими конституции правами и во всех
своих действиях руководствовался советами кабинета.
В то же время в этом документе указывалась необходи¬
мость передачи всего имущества императорского дома
во владение государства и выдвигалось требование лик¬
видации Тайного совета и палаты пэров в их прежнем
виде.
Практическое значение содержавшихся в директиве
принципов снижалось, однако, тем, что комиссия после
долгих споров с штабом оккупационных войск согласи¬
лась н е опубликовывать текст этого решения, и таким
образом широкая общественность не контролировала
выполнения директив американскими военными вла¬
стями 93.
После того как началось обсуждение проекта консти¬
туции в стенах японского парламента, комиссия также
приступила к постатейному обсуждению проекта консти¬
туции, которое продолжалось в течение нескольких недель.
Обсуждение в комиссии шло в плане выяснения соответ¬
ствия статей данного проекта условиям Потсдамской
декларации. Разногласия, возникшие среди членов ко¬
миссии, в некоторых случаях в ходе долгих споров устра¬
нялись принятием компромиссных решений. В отдельных
вопросах комиссии удалось заставить авторов проекта
92 «Activities of the Far Eastern commission...», Appendix 10,
p. 66.
93 «The Far Eastern commission», p. 55.
46

внести поправки, отвечающие требованиям демократи¬
ческой общественности. Так, вопреки упорному нежела¬
нию Макартура изменить что-либо в статье о порядке из¬
брания премьер-министра, комиссия в конце концов доби¬
лась, чтобы премьер-министр и большинство членов каби¬
нета являлись членами парламента. Поэтому Макартур
был вынужден порекомендовать японским официальным
лицам внести в проект конституции соответствующие ис¬
правления 94.
Много споров и конфликтов вызвали на этом этапе
работы ДВК процедурные вопросы. Представители боль¬
шинства держав считали необходимым, чтобы заключение
Дальневосточной комиссии о новой японской конституции
было вынесено до утверждения проекта в японском пар¬
ламенте. Американские представители противились этому,,
пытаясь представить на заключение комиссии уже утвер¬
жденный японским парламентом проект и тем самым по¬
ставить комиссию перед совершившимся фактом. Однако
ДВК все-таки успела закончить рассмотрение всего про¬
екта конституции до утверждения его в парла¬
менте.
На заключительной стадии обсуждения проекта новой
японской конституции представители капиталистических
стран, вернее, их правительства, не пожелали конфликто¬
вать с США. Подводя итоги дискуссии, представитель
Новой Зеландии Карл Берендсен заявил, что хотя «ни:
один представитель не мог выразить полной удовлетво¬
ренности проектом конституции», тем не менее «дальней¬
шее продолжение дискуссии было бы бесполезным»95.
Большинство делегатов согласилось с этим предложени¬
ем и тем самым обнаружило явное стремление закрыть
глаза на некоторые антидемократические положения про¬
екта, которые на практике могли быть использованы реак¬
ционными кругами Японии для нарушения принципов
Потсдамской декларации. Только представитель Совет¬
ского Союза остался до конца на позиции последователь¬
ной защиты демократических принципов и интересов
японского народа. В заявлении Советского правительст¬
ва от 19 сентября 1946 г. говорилось: «После тщагельно-
94 См.: «Contemporary Japan», vol. XXIV, Nos. 7—9, p. 386.
95 «The Far Eastern commission», p. 58.
47/

го исчерпывающего изучения проекта японской консти¬
туции с точки зрения ее соответствия Потсдамской де¬
кларации и документу F. Е. С.—031/19 (решение комис¬
сии «Основные принципы новой японской конституции»)
•Советское правительство считает, что в конституцию дол¬
жны быть включены нижеследующие поправки:
1.	Суверенная власть народа должна быть определена
в конституции более точно и ясно. Положение о том, что
«суверенная власть принадлежит народу», должно со¬
ставлять отдельную статью и не иметь никакой связи с
определением роли императора.
2.	Парламент должен иметь право назначать не толь
ко премьер-министра, но также остальных министров ка
бинета. Все министры должны быть гражданскими ли
цами.
3.	Члены Верховного суда должны избираться парла¬
ментом сроком на 5 лет.
4.	Статья, касающаяся регентства, должна быть сфор¬
мулирована в том смысле, что регентство устанавливается
на принципах свободного выражения воли народа, кото¬
рому принадлежит суверенная власть.
5.	Советская делегация не настаивает на однопалат¬
ной системе при условии, если палата советников не будет
доминировать над палатой представителей» 96.
25 сентября 1946 г. при последнем рассмотрении про¬
екта конституции в Дальневосточной комиссии первые че¬
тыре предложения советской делегации были отклонены
•большинством членов комиссии. При таких обстоятель¬
ствах советская делегация в комиссии не сочла возмож
ным одобрить проект японской конституции, поскольку
без этих предложений проект не соответствовал принци¬
пам Потсдамской декларации и решению Дальневосточ¬
ной комиссии, отраженному в документе «Основные прин¬
ципы новой японской конституции». Советская делега¬
ция оставила, однако, за собой право критики и рассмот¬
рения в дальнейшем вопросов, касающихся японской кон¬
ституции.
96 «Сборник заявлений, предложений и запросов представителей
СССР в Дальневосточной комиссии. Март 1946— январь 1950 г.».
Министерство иностранных дел, 2-й Дальневосточный отдел МИД
СССР, М., 1950, стр. 17—18,
48

Большинство членов ДВК, однако, не согласилось
с тем. что новая конституция не соответствовала пол¬
ностью принципам Потсдамской декларации. В данном
случае Дальневосточная комиссия не оправдала надежд,
возлагавшихся на нее мировой демократической общест¬
венностью: классовые интересы и антисоветские на¬
строения правительств капиталистических стран сказа¬
лись на сей раз сильнее, чем их заботы о сохранении свое¬
го престижа в глазах мировой общественности.
Было бы, однако, неправильным лишь по одному это¬
му решению судить о роли Дальневосточной комиссии в
период подготовки и проведения конституционной рефор¬
мы. В течение первых семи месяцев своей работы ДВК
в какой-то мере отражала мнение мировой демократиче¬
ской общественности и оказывала известное сдерживаю¬
щее влияние на американские и японские правящие кру¬
ги. Это достигалось прежде всего благодаря активному
участию в работе комиссии представителей Советского
Союза, решительно отстаивавших подлинные интересы
японского народа. Отдельные решения Дальневосточной
комиссии помогли демократической общественности
вырвать у реакции в течение весны и лета 1946 г.
несколько. существенных уступок в конституционном
вопросе.
Завершающие этапы конституционной реформы:
обсуждение в парламенте, утверждение императором,
вступление в силу (март 1946 — май 1947 г.)
После опубликования 6 марта 1946 г. «правительствен¬
ного» проекта реформа конституции стала одним из цент¬
ральных вопросов предвыборной борьбы. Лидеры консер¬
вативных партий были далеко не в восторге от проекта
основного закона, в котором были декларированы буржу¬
азно-демократические свободы. Макмагон Болл отмечает,,
что руководство этих партий с самого начала относилось
к «правительственному» варианту конституции как к «не¬
желанному ребенку» и не очень скрывало свои истинные
чувства 97. Однако ход событий в стране заставил их, как
и правительство Сидэхара, побороть свое враждебное
97 См.: MacMahon W. Ball, Japan — enemy or ally?, p. 150.
4 Заказ № 516.	49

отношение к проекту конституции. В течение первой по¬
ловины марта 1946 г. руководители консервативных пар¬
тий отреклись от своих прежних планов конституционно!*!
реформы и поддержали «разработанный правительством»
основной закон, обстоятельства написания которого не
были для них секретом. Тем самым они обеспечили себе
надежную поддержку американских властей в предвыбор¬
ной борьбе.
Восторженный прием этому варианту конституции ока¬
зала социалистическая партия Японии. Демократические
положения этого проекта, которые были подняты на щит
как политические лозунги, способствовали росту попу¬
лярности этой партии среди неискушенных в политике
слоев японского населения. По словам Хаттори Корэфу-
са,_ «из всех факторов, способствовавших выдвижению
социалистической партии, наиболее действенным явля¬
лась поддержка проекта новой конституции, разработан¬
ного штабом верховного командования» 98.
Лишь одна партия выступила с принципиальной,
критикой «правительственного» проекта. Это была Ком¬
мунистическая партия Японии. 15 марта 1946 г. журнал
«Дзэн’эй» — центральный орган КПЯ — опубликовал
статью члена ЦК КПЯ Миямото Кэндзи, где был дан
развернутый, постатейный критический анализ «прави¬
тельственного» проекта. В статье говорилось, что этот
проект выглядел прогрессивным лишь при сравнении с
крайне реакционными проектами комиссии Мацумото и
консервативных политических партий. Но при сопостав¬
лении с программой, выдвинутой КПЯ, он выглядел от¬
нюдь не демократическим, ибо не обеспечивал ни ликви¬
дации монархии, ни уничтожения системы паразитическо¬
го помещичьего землевладения, ни коренного улучшения
условий жизни народных масс, причем сохранение импе¬
раторской власти фактически ущемляло даже те права
народа, которые в этом проекте декларировались. Каса¬
ясь статьи об отказе Японии от войны и вооруженных
сил, Миямото писал: «Сколько бы ни делалось деклара¬
ций об отказе от войны, до тех пор, пока не устранены
капиталистические противоречия, неизбежна тенденция к
■возникновению агрессивных войн, к возможность подоб¬
98 с Нихон сихонснУгй кйдза'.:.*\ г. II, Токио, 1954, стр. 336.
50

ных войн усиливается в связи с сохранением император¬
ской власти» ".
В статье критиковалась также процедура выработки
проекта новой конституции, опубликованного от имени
императорского правительства; кроме того, предлагалось,
чтобы после ликвидации императорской 'власти и отмены
конституции Мэйдзи проект новой конституции был соз¬
дан «руками самого народа» 10°.
Эта программа вполне соответствовала сложившейся
тогда внутри страны обстановке, которая не исключала
возможности революционного взрыва. Достаточно на¬
помнить, что к весне 1946 г. разруха и голод, охватившие
страну, достигли поистине угрожающих размеров: про¬
довольственные нормы были снижены до предела, снаб¬
жение продовольствием населения задерживалось, а ино¬
гда совсем приостанавливалось. Доведенные до послед¬
ней степени обнищания и истощения трудящиеся массы
втягивались в борьбу с невиданной ранее быстротой и
решимостью. С января по июль 1946 г. количество проф¬
союзов в Японии увеличилось в 24 раза и достигло
12 тыс., а количество членов профсоюзов увеличилось за
гот же период в 10 раз и достигло огромной цифры —
3 679 970 человек99 100 101, что почти в 9 раз превысило мак¬
симальный довоенный уровень.
В результате стремительного развития крестьянского
движения в феврале 1946 г. был создан Японский кресть¬
янский союз, объединивший 150 тыс. членов; к концу
1946 г. его численность достигла 1,5 млн. человек102.
Следует подчеркнуть, что под влиянием компартии в фев¬
рале 1946 г. находилось уже около 800 тысяч членов ра¬
бочих профсоюзов и значительное число членов крестьян¬
ских союзов 103.
Действия профсоюзов приобретали с каждым днем
все более организованный и согласованный характер.
Широкое распространение получили взаимная поддержка
и совместные выступления профсоюзов в борьбе с пред¬
99 «Дзэн’эй», 1946, № 3, стр. 3, 6, 7.
100 «Нихон, сихонсюги код за...», т. I, стр. 332.
101 Там же, стр. 326.
102 «Нихон сихонсюги кодза...», т. II, стр. 338.
103 <Дзэн’эй>, 1946, № 4, стр. 5.
51

принимателями. Было много случаев, когда профсоюзы
устанавливали контроль над работой предприятий 104.
Одновременно развертывалась борьба голодающего
населения за введение народного контроля над продо¬
вольственным снабжением и привлечение к ответственно¬
сти спекулянтов и помещиков, укрывавших продовольст¬
вие и взвинчивавших цены. Коммунисты, находившиеся в
авангарде этой борьбы, организовывали политические вы¬
ступления масс. В самый разгар предвыборной кампании
в ряде районов Японии состоялись массовые митинги,
проходившие под лозунгом свержения кабинета Сидэха-
ра. В Токио эти митинги и многолюдные демонстрации
стали почти ежедневным явлением. 7 апреля 1946 г. один
из таких митингов перерос в мощную демонстрацию,
завершившуюся ожесточенным столкновением демон¬
странтов с полицией у ворот резиденции премьера 105.
Быстро нараставшая революционная энергия масс и
усиление их недовольства обстановкой в стране неизбеж¬
но влекли за собой постепенное падение былого прести¬
жа императорской власти. В этой обстановке компартия
стремилась использовать предвыборную кампанию, чтобы
разъяснить народу необходимость ликвидации монархи¬
ческого строя, ввиду его несовместимости с подлинной
свободой широких масс трудящихся 106.
Чтобы не допустить распространения коммунистиче¬
ских и республиканских идей в массах и оживить монар¬
хические настроения населения, американские власти в
японские правящие круги пустили в ход все средства про¬
паганды. Учитывая исключительную популярность в
стране демократических идей, реакционные силы стали
усиленно распространять мысль о том, что после капиту¬
ляции императорская власть в Японии становится опло¬
том демократии. Такие высказывания появились еще в
январе 1946 г., когда император Хирохито официально
отрекся от приписывавшегося ему прежде божественно¬
го происхождения107. Особую активность пропаганда
104 «Нихон сихонсюги кодза...*, т. 1, стр. 327.
105 Иноуэ Киёси, Оканоги Синздабуро, Судзуки Сёси, История
современной Японии, М., 1955, стр. 292—293; Марк Гейш, Японский
дневник, стр. 205—210.
106 «Дзэвэй», 1946, № 4, стр. 327.
107 «Occupation of Japan...*, р. 134—135.
52

«демократизма» императорской власти приобрела после
того, как правительство Сидэхара одобрило американ¬
ский проект конституции. 19 февраля 1946 г. начались
поездки императора в различные районы Японии с целью
укрепить подорванный авторитет императорской власти.
Эти поездки, кстати сказать, очень живо описанные в
«Японском дневнике» М. Гейна, сослужили известную
службу тем, кто стремился поддержать в народе монар¬
хические тенденции и, остановив демократизацию на пол¬
пути, сохранить императорскую власть. Объективную по¬
мощь в этом деле консервативным силам оказали некото¬
рые лидеры правого крыла социалистической партии,
распространявшие в рабочих массах теории о возможно¬
сти создания демократического строя под эгидой импера¬
торской власти.
Однако пропагандистские усилия американских и
японских правящих кругов оказались не в состоянии оста¬
новить дальнейший рост революционного движения в
стране; тем не менее в предвыборной кампании 1946 г.
эти усилия дали определенные результаты: демагогия в
сочетании с подкупом и запугиванием избирателей и дру¬
гими неблаговидными действиями обеспечила консерва¬
тивным партиям большинство мест в парламенте. Три
крупнейшие консервативные партии — либеральная, про¬
грессивная и народного сотрудничества — получили
25 657 040 бюллетеней, что составляло 46,28% общего чи¬
сла голосовавших. Эти три партии получили в парламен¬
те 246 мандатов из 464, т. е. более половины депутатских
мест. Социалистическая партия получила 9 858 408 голо¬
сов. Иначе говоря, социалистов поддержали 17,78% при¬
нимавших участие в голосовании, что обеспечило им 92
депутатских места. Компартия, за которую голосовало
2 135 759 избирателей, получила лишь 5 мест108. Сторон¬
ники «правительственного» проекта конституции получи¬
ли таким образом возможность утвердить его в парла¬
менте.
Прежде чем новый парламент приступил к утвержде¬
нию проекта конституции, произошли события, показав¬
шие еще раз, что демократическое движение в стране
108 <Нихон сихонсюги кодза...», т. II, стр. 336—337.
53

шло гораздо дальше пределов, намеченных проектом кон¬
ституции. 22 апреля под давлением народных масс пра¬
вительство Сидэхара ушло в отставку, начался затяжной
правительственный кризис. 1 мая 1946 г. почти два мил¬
лиона японских трудящихся вышли на улицы городов,
требуя создания народного правительства. В последую¬
щие дни в Токио одна за другой проходили многолюдные
«голодные демонстрации», в ходе которых совершенно
определенно проявилось враждебное отношение народа
к императорской власти. Для иллюстрации достаточно
сослаться на беспрецедентные в истории капиталистиче¬
ской Японии события, которые произошли в Токио 12 мая
1946 г. В этот день массовый народный митинг на площа¬
ди перед императорским дворцом закончился вторжением
колонны демонстрантов с песнями и красными флагами в
«священные» и запретные для народа стены император¬
ского дворца. Демонстранты хотели проверить, чем же
питается императорская семья в то время, когда страна
зажата в тисках голода. Участники майских демонстра¬
ций несли карикатуры на императора и произносили ре¬
чи явно антимонархического характера 109.
В период майских выступлений трудящихся компар- .
тия стремилась мобилизовать голодающее население на
борьбу за безотлагательное решение самого насущного,
самого жгучего в тот момент вопроса — продовольст¬
венного, что, разумеется, не снимало конституционной
проблемы с повестки дня110.
Лишь 22 мая невиданный еще в истории Японии по
своей длительности правительственный кризис закончил¬
ся созданием кабинета во главе с лидером либеральной
партии Иосида, который пришёл к власти при поддержке
американских военных властей.
Майские выступления народных масс в Токио явились
для правящих кругов Японии и американских властей
чем-то вроде раската грома, предвещавшего опасность
революционной бури, которая уже началась в то вре¬
мя в соседних странах: Китае, Вьетнаме, Индоне¬
109 «Дзэн’эй», 1947, № 19, стр. 61; Марк Гейн, Японский днев-
ник, стр. 269—272; «Очерки по истории рабочего движения в Япо¬
нии», стр. 159—160.
110 «Нихон сихонсюги кодза. .», т. I, стр. 332; т. II, стр. 340.
54

зии ,п. Обеспокоенные бурным ростом народного движе¬
ния в стране, американские оккупационные власти от¬
крыто стали на путь его подавления.
16 мая 1946 г. на заседании Союзного совета для Япо¬
нии американский представитель Джордж Атчесон зая¬
вил, что «Соединенные Штаты не одобряют коммунизм
ни у себя в стране, ни в Японии» Н2, а 20 мая генерал Ма¬
картур выступил с заявлением, в котором подчеркнул,
что он намерен принять репрессивные меры, чтобы пре¬
сечь действия, направленные против японского прави¬
тельства 111 * 113.
Штаб Макартура в данном случае явно отступил от
принципов Потсдамской декларации, которые мешали
ему бороться с демократическим движением японского
народа. Один из руководителей штаба — полковник Уил¬
лоуби на секретном совещании 24 мая 1946 г. прямо зая¬
вил: «К черту Потсдамскую декларацию!».
Не случайно, что и в конституционном вопросе амери¬
канские власти в Японии в то время почти перестали
скрывать свое нежелание считаться с требованиями
японской и миро^)й прогрессивной общественности. Это
нашло свое выражение в стремлении оккупационных вла¬
стей форсировать завершение конституционной реформы
в кратчайшие сроки, чтобы не дать демократической об¬
щественности времени развернуть вокруг этого вопроса
широкую дискуссию и втянуть народные массы Японии в
борьбу за дальнейшую демократизацию государственного
строя. Предупредить обсуждение конституционных воп¬
росов, грозившее дальнейшим ростом революционных на¬
строений масс, — вот цель, которую преследовали правя¬
щие круги США и Японии весной — осенью 1946 г.
Вся процедурная сторона конституционной реформы
была тоже построена так,’ чтобы не допустить народные
массы к решению этого кардинального вопроса.
Несмотря на то, что политическая жизнь в Японии
после войны проходила в совершенно новой обстановке.
111 Видный японский историк-марксист Хаттсри Корэфуса в спе¬
циальной работе, посвященной майским событиям в Токио, пишет,
что они «возвещали наступление кануна революции».
1,2 Yanaga Chitoshi, Japan since Perry, New York, 1949, p. 633.
,1Э «Нихон сихонсюги кодза...», т. I, стр. 328.
55

правящие круги упорно придерживались процедуры,
установленной конституцией Мэйдзи, хотя она противо¬
речила духу и содержанию нового проекта основного за¬
кона. Такие учреждения японского абсолютизма, как
императорский двор, Тайный совет и палата пэров, актив¬
но участвовали в подготовке проекта новой конституции.
Опубликованный правительством Сидэхара проект кон¬
ституции был направлен кабинетом Иосида на рассмот¬
рение Тайного совета, который 3 июня 1946 г. утвердил
его без всяких поправок114. В заключительном слове
Кэйносукэ Усио — председателя комитета, назначенного
Тайным советом для детального ознакомления с консти¬
туционным проектом, было сказано, что «не все поло¬
жения проекта могут быть названы идеальными, но по¬
скольку в свете нынешней ситуации внутри страны и за
рубежом необходимо ускорить пересмотр конституции,
то это не принимается во внимание»*115. Затем проект ог
имени императора был передан на рассмотрение девя¬
ностой чрезвычайной сессии парламента, открывшейся
20 июня 1946 г. С 25 июня началось обсуждение проекта
в нижней палате.	•
В дебатах, развернувшихся в парламенте вокруг про¬
екта конституции, нашла свое отражение борьба между
силами демократии и реакции, которая происходила за
стенами парламента. Прежде всего споры разгорелись
по процедурным вопросам. В тот момент, когда рево¬
люционное движение в стране неуклонно шло на подъем
и день ото дня крепла организованность трудящихся
масс, руководители демократического движения не спе¬
шили с завершением конституционной реформы: время
в данном случае работало в пользу прогрессивных сил.
Обсуждение проекта конституции в парламенте в более
поздний срок позволило бы демократическим силам при¬
влечь еще более широкие народные массы к решению
конституционного вопроса и усилить давление на кон¬
серваторов с тем, чтобы осуществить последовательную
демократизацию государственного строя Японии. И, на¬
оборот, те же самые причины заставляют консерваторов
1,4 «Contemporary Japan», vol. XXIV, Nos. 7—9, p. 380.
115 Harold S. Quigley, John E. Turner, The new Japan govern¬
ment ...» p. 128.
56

действовать поспешно. Вот почему, когда представитель-
коммунистической фракции в нижней палате Сига Иосиэ
на первом же заседании палаты внес предложение об от¬
срочке обсуждения проекта конституции, оно было от¬
клонено консервативным большинством 116.
В последующих выступлениях депутатов консерватив¬
ных партий неоднократно говорилось о причинах пос¬
пешности при проведении конституционной реформы. Эта
поспешность объяснялась ими прежде всего внутренним
и международным положением Японии. Так, Асида Хи-
тоси—председатель комиссии нижней палаты по рассмот¬
рению конституционного проекта, 24 августа 1946 г., ин¬
формируя палату о работе комиссии, констатировал, что-
комиссия не обратила внима1ния на «дефекты» проекта,
«имея в виду то обстоятельство, что внутренняя и между¬
народная ситуация требовала быстрого завершения кон¬
ституционной реформы» 117 *. Стремление консервативных
кругов скомкать обсуждение конституционного вопроса
отражало явную заинтересованность господствующих
классов Японии и правящих кругов США в стабилиза
ции своих политических позиций в тогдашней неустойчи¬
вой обстановке, по существу близкой к революционной-
ситуации.
По общему мнению тех, кто анализировал парламент
ские дебаты того времени, одним из важнейших вопро¬
сов, по которым сталкивались интересы прогрессивных и
реакционных сил, были статьи проекта, определявшие
статут императорской власти. Споры происходили между
представителями консервативных партий — либеральной
и прогрессивной, с одной стороны, — и демократической
левой оппозиции, то есть коммунистической и социалисти¬
ческой партиями—с другой, хотя между последними так¬
же не было в этом вопросе единства взглядов и дейст¬
вий |18.
Депутаты консервативного большинства, не выступая
открыто против проекта конституции в целом, выражали
сожаление по поводу того, что прерогативы император-
не,	1956,
ЖЙС, 17Мо
1,7 Harold S. Quigley, John Е. Turner, The new Japan govern¬
ment..,, p. 141.
”8 Ibid., p. 143.
57

чжой власти оказались в значительной мере урезанными.
Особое возражение вызывала статья о передаче государ¬
ству имущества императорского дома. Некоторые консер¬
ваторы высказывали опасения, как бы при таком ограни¬
чении прав императора не оказалась нарушенной «нацио¬
нальная структура» — главная политическая доктрина
правящих кругов империалистической Японии, сущность
которой толковалась обычно как незыблемость и святость
императорского трона как «центра японской нации».
Представители правительства, обязанные по своему по¬
ложению выступать адвокатами обсуждаемого проекта,
успокаивали своих единомышленников-консерваторов,
подчеркивая то обстоятельство, что императорская власть
сохранялась и таким образом не было оснований считать
«национальную структуру» измененной» 119 120.
Эти заявления представителей консервативного лаге¬
ря лишь подтверждали обоснованность резкой критики
проекта конституции депутатами кдммунистической пар¬
тии, которые в своих выступлениях требовали полной и
"безоговорочной ликвидации монархии в интересах после¬
довательной демократизации Японии. Коммунисты на¬
стаивали также на однопалатной парламентской системе
как условии дальнейшей демократизации страны.
Критика коммунистами проекта конституции, в кото¬
ром отсутствовали достаточные гарантии народного суве¬
ренитета, была поддержана депутатами-социалистами:
бурный рост демократического движения оказывал боль¬
шое воздействие на позиции социалистов. Депутаты-со¬
циалисты Судзуки Иооио, Морита Тацуо и другие требова¬
ли четкой констатации принципа народного суверенитета
в преамбуле и ст. 1 конституции, а также высказывались
за однопалатный парламент. Кроме того, они настаивали
на внесении в конституцию дополнительных статей, уста¬
навливающих права народа, в частности, таких, которые
гарантировали бы «право на культурную и здоровую
жизнь», «право на труд, на отдых и на социальное обес¬
печение по старости и по болезни» 12°.
В момент, когда революционное рабочее движение ши¬
рокой волной разлилось по стране, социалисты, чтобы не
119 См.: «Contemporary Japan», vol. XXIV, Nos. 7—9, p
381—382.
120 См.: «Nippon times», 1946, June 28, 29.
58

потерять поддержки некоторых слоев рабочего класса,
выдвигали лозунги более левые, чем консервативные пар¬
тии. Однако требование закрепить суверенитет за наро*
дом они сочетали с противоречивыми по существу заявле¬
ниями о целесообразности императорской власти каХ
«символа единства народа» и гарантии сохранения «на¬
циональной структуры». В этой тактике лидеров япон¬
ских социалистов отчетливо проявлялся эклектизм их
позиции в конституционном вопросе.
Другим пунктом проекта, вызвавшим в нижней пала¬
те много вопросов и острых дискуссий, стала глава II, на¬
лагавшая запрет на войну и вооруженные силы. Премьер-
министр Японии Иосида Сигэру расточал неумеренные
похвалы по ее адресу. 21 июня 1946 г. он заявил, напри¬
мер, что «эта статья составляет главный пункт проекта
реформы» и что ее «смелые положения» говорили о на¬
мерении Японии «стать в авангарде миролюбивых
стран» 121. В то же время Иосида косвенно дал понять де¬
путатам парламента, что эта статья появилась в проекте
не по доброй воле японского правительства, а в резуль¬
тате «необходимости, сложившейся в связи с новой меж¬
дународной обстановкой» 122.
Несмотря на предостережения правительства, некото¬
рые консервативные лидеры не желали соглашаться с за¬
прещением для Японии иметь вооруженные силы. Так,
например, Асида Хитоси, возглавлявший комиссию ниж¬
ней палаты по изучению проекта конституции, выразил
надежду, что указанная статья не исключает права Япо¬
нии «на самооборону». Эти депутаты внесли небольшие
редакционные поправки к ст. 9, рассчитанные, как об
этом заявил Асида спустя несколько лет, на то, чтобы соз¬
дать на будущее юридические зацепки для сторонников
ремилитаризации 123.
Совсем с иных позиции, выражавших подлинную за¬
боту о мирном развитии Японии, критиковали в парла¬
менте главу II проекта представители компартии. Выра¬
жая точку зрения Коммунистической партии Японии на
проблему предотвращения войн, Носака Сандзо в своей
121 «Тюо корон»	1956, № 5,‘стр. 75—76.
122 «Тюо корон», 1956, № 5, стр. 77.
123 См.: «Contemporary Japan», vol. XXIV, Nos. 7—9. p.
383—384.
59

речи от 28 июня 1946 г. подчеркнул различие между вой¬
нами справедливыми и несправедливыми, захватнически¬
ми и оборонительными и предложил сохранить за Япо¬
нией право на справедливую войну в целях самообороны
при условии запрета захватнических войн. Отвергая офи¬
циальное утверждение, будто глава II сама по себе га¬
рантировала страну от возрождения.милитаризма, Носа-
ка предложил такие радикальные меры, как разрушение
бюрократической системы, ликвидацию финансовой оли¬
гархии и помещичьего землевладения, воспитание насе¬
ления в духе непримиримости к империализму и т. д.1'24.
Предложения, сделанные Носака, несомненно содейство¬
вали бы искоренению милитаризма в Японии.
Эти предложения, разумеется, создали бы более
прочные гарантии мира, чем глава II конституционного
проекта, где были лишь временные, юридические прегра¬
ды, не устранявшие коренных причин милитаризма и
войн. Именно поэтому депутаты консервативных партий,
многие из которых были скрытыми реваншистами, пред¬
почли согласиться со статьей об отказе от войны и воору¬
женных сил, чем принять предложения компартии.
Премьер-министр Иосида, отвечая Носака, ополчился на
марксистские положения о войнах справедливых и не¬
справедливых и, надев на себя личину пацифиста, пытал
ся их опровергнуть 124 125.
Определенное влияние на ход борьбы по конститу¬
ционному вопросу в нижней палате японского парламен¬
та оказало несомненно опубликование в разгар деба¬
тов— 29 июня 1946 г. — проекта «Конституции японской
народной республики», разработанного компартией126.
Это был документ, намечавший последовательное осу¬
ществление задач демократической революции. При
сравнении с ним становилась очевидной ограниченность,
половинчатость закрепленных в правительственном про¬
екте демократических реформ.
В преамбуле проекта • КПЯ говорилось о том, что
данный проект «кладет в основу ликвидацию импера¬
124 См.: «Nippon times», 1946, June 30; Harold S. Quigley, John
E. Turner, The new Japan government..., p. 137—138.
125 См.: «Тюо корон», 1956, № 5, стр. 78.
126 Полный текст этого проекта см.: «Дзэн’эй», 1946, № 8,
стр. 2—6.
60

торской власти, уничтожение паразитической поме¬
щичьей системы, ликвидацию монополистического капи¬
тала—дзайбацу, гарантии основных прав человека,
важнейших политических свобод и защиту экономиче¬
ского благосостояния народа» 127. В проекте провозгла¬
шались отказ Японии от агрессии, мир и дружба между
народами и т. д. В первой статье выдвигался тезис о том,
что Япония должна стать «народной республикой».
Далее следовало заявление о ликвидации феодального,
паразитического помещичьего землевладения, монопо¬
листического капитала — дзайбацу, а также о передаче
под контроль правительства основных отраслей произ¬
водства.
Проект содержал целый ряд статей, декларировав¬
ших равенство граждан и основные демократические
свободы народа, включая, например, «полную свободу
рабочих конфликтов», «свободу антирелигиозной пропа¬
ганды» и т. д. Далее говорилось, что предоставлением
народу помещений для собраний, типографий и т. д. бу¬
дут обеспечены необходимые материальные предпосыл¬
ки для осуществления этих свобод. Проект гарантиро¬
вал сохранность «частной собственности, основанной на
труде», но не исключал возможность «ограничения в
случае необходимости права частной собственности в
интересах общественного блага» 128.
Провозглашалось также право на труд и равную
оплату за равный труд, установление достаточной для
жизни минимальной заработной платы на основе трудо¬
вого законодательства и пр. Устанавливалось пра¬
во граждан на оплаченный отдых, получение посо¬
бий по старости, болезни и инвалидности, а также мно¬
гие другие демократические права, обеспечивавшие ’ в
совокупности интересы японских трудящихся.
Проект компартии предусматривал наделение одно¬
палатного парламента всей полнотой государственной
власти, а также осуществление всеобщих, прямых и рав¬
ных выборов, в которых могут участвовать граждане, до¬
стигшие восемнадцатилетнего возраста. Предлагалось
создать при парламенте постоянный выборный комитет из
127 Там же, стр. 3.
128 Там же, стр. 4.
61

25 членов, председатель которого должен был представ¬
лять республику при заключении международных дого¬
воров, приема послов и т. д. Главным органом исполни¬
тельной власти намечался кабинет, ответственный перед
парламентом. Судебная система Японии, согласно про¬
екту, основывалась на выборности судей, кандидатуры
коих должны были обсуждаться народом. Руководящие
чины полиции и чиновники некоторых государственных
учреждений также должны были выбираться населени¬
ем, что предотвратило бы бюрократизацию государст¬
венного аппарата. Одновременно выдвигался принцип
широкой автономии местных органов власти.
В целях более прочного закрепления демократическо¬
го республиканского строя в последней — сотой по счету—
статье этого проекта конституции говорилось, что «в
конституцию нельзя вносить изменения, направленные на
ликвидацию республиканской формы правления в япон¬
ской народной республике и на восстановление системы
привилегий» 129.
Опубликование компартией проекта конституции
осложнило положение консервативных сил, всячески стре¬
мившихся избежать дальнейших уступок демократиче¬
ской общественности. Многие положения этого проекта
могли быстро получить поддержку масс, что в свою оче¬
редь могло оказать непосредственное влияние на исход
обсуждения проекта конституции. Нельзя забывать, что
обсуждение шло в тот период, когда за стенами парла¬
мента нарастало, как снежный ком, небывалое по своему
размаху и организованности революционное, демократи¬
ческое движение масс.
Учитывая сложившуюся обстановку, консервативное
большинство нижней палаты в целях популяризации пра¬
вительственного проекта было вынуждено пойти на неко¬
торые уступки требованиям японской демократической
общественности,. выдвинутым депутатами коммунистиче¬
ской и социалистической партий. В итоге обсуждения про¬
екта в нижней палате в его текст было внесено несколь¬
ко поправок. Так, более четко было сформулировано по¬
ложение о народе как единственном носителе суверените
та (в преамбуле и в ст. 1), включены новые статьи:
129 Там же, стр. 6.
62

а) о праве граждан требовать от властей возмещения
убытков, причиненных арестом, в том случае, если они
оправданы судом (ст. 17, 40); б) о праве народа на куль¬
турную здоровую жизнь в пределах определенного мини¬
мума (ст. 25); в) о том, что премьер и большая часть,
членов кабинета должны избираться из числа депутатов
парламента. С целью ликвидации системы пэров сразу
же по вступлении конституции в силу была изъята статья,
о пожизненном сохранении за представителями знати ихг.
титулов.
Наряду с этим в проект была внесена также, статья
об обязанности японских граждан платить налоги
(ст. 30), а также были внесены редакционные поправки:
в некоторые другие статьи 13°.
24 августа 1946 г. проект конституции с указанными
выше изменениями был принят на пленарной сессии ниж¬
ней палаты большинством 421 голоса против 8. Против
проекта голосовали все депутаты-коммунисты, последо¬
вательно добивавшиеся дальнейшей демократизации
японского государственного строя в плане выдвину¬
того компартией проекта республиканской конституции 130 131.
26 августа началось рассмотрение проекта консти¬
туции в верхней палате, которое продолжалось до
6 октября. В отличие от нижней палаты, там не было ни
социалистов, ни тем более коммунистов. В подавляющем
большинстве это была титулованная знать Японии, в со¬
ответствии с прежними законами пожизненно занимавшая
места в парламенте. Это были носители махровой мо¬
нархической идеологии, настроенные враждебно против
каких бы то ни было реформ.
Однако в сложившейся обстановке даже самые твер¬
долобые члены верхней палаты не могли, конечно, дать
полную волю своим враждебным чувствам к демократии
вообще и к демократическим положениям, внесенным в
проект конституции, в частности. Их критика проекта
справа велась главным образом не открыто, а обиняка¬
ми, в форме вопросов, намеков и пересказа «чужих» мне¬
ний. И все же по сравнению с нижней палатой эта кри-
130	Ж#, 1947, 11-12Жо (далее-Ми -
нобэ Тацукити, Синкэмпо гаирон).
131 Дальнейшая позиция КПЯ по этому вопросу изложена'
в главах III—IV.
63/.

тика была более определенной. Да и не удивительно!
Ведь проект конституции предусматривал ликвидацию
палаты пэров и создание -вместо нее выборной верхней
палаты, что грозило большинству находившихся там титу¬
лованных особ прекращением их политической карьеры.
Не случайно поэтому некоторые члены палаты пэров
оплакивали прежнюю конституцию Мэйдзи, ставили под
сомнение ряд прогрессивных положений нового проекта и
возражали против той его части, в которой говорилось
о выборности верхней палаты. При этом высказывались
те же опасения за сохранность «национальной структу¬
ры», что и в речах консерваторов в нижней палате. Лишь
небольшая группа прогрессивно настроенных профессо¬
ров, таких, как Намбара. Итакура и другие, высказались
за новый проект 132.
Обсуждение проекта конституции в палате пэров не
дало бы никаких новых положительных результатов, если
-бы в этот момент Дальневосточная комиссия, следившая
за ходом прений в парламенте, не потребовала от амери¬
канских властей в Японии включить в проект конститу¬
ции два дополнительных условия. ДВК потребовала, во-
первых, чтобы в конституции была статья, закреплявшая
всеобщее избирательное право, и, во-вторых, чтобы в кон¬
ституции было особо оговорено, что министерские посты
могут занимать лишь гражданские лица. Эти условия от¬
вечали интересам японского народа и шли навстречу по¬
желаниям японской демократической общественности.
По настоянию ДВК Макартур довел эти условия до све¬
дения палаты пэров и рекомендовал внести их в виде по¬
правок в проект конституции 133. При таких обстоятель¬
ствах палате пэров не оставалось ничего другого, как
включить эти условия в проект в виде соответствующих
добавлений к ст. 15 и 66.
В остальном поправки, сделанные палатой пэров, ог¬
раничивались главным образом мелкими редакционными
замечаниями. Наиболее значительной поправкой было
добавление к ст/ 59, предусматривавшее создание согла¬
сительного комитета обеих палат для рассмотрения спор-
132 См.: Harold S. Quigley, John Е. Turner, Tke ruew Japan ‘go¬
vernment..., p. 146—161.
133 «Contemporary Japan>, vol. XXIV, Nos. 7—9, 1956, p. 385.
«4

ных вопросов при утверждении бюджета и международ¬
ных договоров.
Результаты голосования проекта конституции в пала¬
те пэров, происходившего 6 октября 1946 г., не были
опубликованы. Известно лишь, что проект был утвержден
большинством свыше двух третей голосов 134.
7 октября 1946 г. поправки, внесенные верхней пала¬
той, были утверждены на заседании нижней палаты. Про¬
цедура рассмотрения проекта конституции парламентом
на этом закончилась. Именно в этот период в стране раз¬
вертывалось мощное октябрьское забастовочное наступле¬
ние японских трудящихся, которое, как считают япон¬
ские историки, по своим масштабам и силе не имело пре¬
цедентов в истории рабочего движения Японии 135.
Затем проект конституции был утвержден Тайным со¬
ветом, а 3 ноября 1946 г., в день рождения императора
Мэйдзи, получил императорскую санкцию. Тексту консти¬
туции император предпослал краткое вступление, в кото¬
ром подчеркивалось, что конституционная реформа про¬
изведена в соответствии со ст. 73 конституции 1889 г.135.
3 мая 1947 г. новая конституция вступила в силу.
Полугодие, которое прошло до дня утверждения кон¬
ституции, характеризовалось наивысшим подъемом по¬
слевоенного демократического, революционного движе¬
ния. Обстановка в стране достигла наивысшей напряжен¬
ности. Именно на этом этапе — в январе 1947 г.—
левые партии, профсоюзы и демократические организации
Японии развернули подготовку к всеобщей политической
забастовке под лозунгом свержения правительства Иоси¬
да и создания демократического народного правитель¬
ства. Забастовка была назначена на 1 февраля. Именно
на этом этапе, когда консервативные круги Японии ока¬
зались на краю неминуемой катастрофы, американские
оккупационные власти нанесли демократическим силам
Японии один из самых тяжелых ударов: 31 января
1947 г. проведение всеобщей забастовки было запрещено
американскими властями.
134 Минобэ Тацукити, Синкэмпо гайрон, стр. 14—15; «Contempo¬
rary Japan>, vol. XXIV, Nos. 7—9, p. 386—387.
>35 «Очерки по истории рабочего движения в Японии...*, стр. 167.
1954, 5Ж (далее — «Гэнко нихон хоки>).
5 Заказ № 616	65

Конституция 1947 г. является, таким образом, доку¬
ментом, созданным в результате ожесточенной классовой
борьбы, которая потрясла основы японского империализ¬
ма, но не привела к революционному свержению господ¬
ствующих классов. В ней отражено то соотношение сил,
которое сложилось в ходе столкновений демократиче¬
ских слоев японского общества, поддержанных мировой
прогрессивной общественностью, с одной стороны, и кон¬
сервативных правящих кругов Японии, которым оказы¬
вали содействие американские оккупационные власти,—
с другой. Все новые, прогрессивные начала этой консти¬
туции являются результатом усилий демократических
сил, а все 'монархические и реакционные ее положения —
результатом усилий консервативных сил, использовавших
все средства, чтобы не допустить установления в Японии
новой конституции.

ГЛАВА II
СОДЕРЖАНИЕ И ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ
КОНСТИТУЦИИ 1947 ГОДА
Социально-экономический фундамент
новой конституции
В жизни любой страны принятие новой конституции
обычно знаменует определенные социальные изменения,
новое соотношение классовых сил. Нельзя дать оценку
той или иной конституции без предварительного выясне¬
ния сущности происшедших в стране перемен, и прежде
всего перемен в той социально-экономической структуре,
которая положена в основу конституции.
Из реформ, проведенных американскими властями в
Японии в послевоенный период, прямое отношение к со¬
циально-экономической структуре японского общества
имели такие мероприятия, как так называемый роспуск
японских монополий и земельная реформа, проводившие¬
ся параллельно с конституционной реформой. Американ¬
ская пропаганда в период после капитуляции много шу¬
мела о том, что эти мероприятия имеют целью ликвида¬
цию пережитков феодализма в японской экономике, осво¬
бождение народа из-под гнета монополистов и помещи¬
ков, устранение засилья финансовой олигархии в промыш¬
ленности, торговле и финансах страны, уничтожение па¬
разитического помещичьего землевладения. Однако эта
программа была выдвинута оккупационными властями
США не по собственной инициативе, а под сильным дав¬
лением мировой и японской демократической обществен¬
ности. Так же как и в конституционном вопросе оккупа-
5*	67
ционные власти США при проведении этих мероприятий
стремились лишь устранить опасность революции, успо¬
коить мировое общественное мнение и вместе с тем соз¬
дать благоприятные предпосылки для установления свое¬
го контроля над японской экономикой. Результаты этих
мероприятий оказались на практике далеко не такими
прогрессивными и далеко не такими значительными, как
это может показаться при чтении первоначальных заяв¬
лений оккупационных властей США и изданных впослед¬
ствии трудов некоторых американских буржуазных уче
ных.
Американская «ликвидация» японских концернов дала
реальные выгоды лишь монополиям США, которые, как
пишет Т. А. Биссон, «хорошо запомнив японскую конку¬
ренцию в предвоенные годы, были не прочь использовать
оккупацию для ослабления монополий—дзайбацу» L Во¬
преки требованиям прогрессивных сил Японии американ¬
ские оккупационные власти не осуществили национали¬
зации предприятий и имущества японских концернов.
Они ограничивались в конечном счете лишь роспуском
головных компаний дзайбацу, державших контрольные
пакеты акций, и превращением их прежних дочерних
компаний во внешне самостоятельные капиталистические
предприятия. В результате этих мероприятий были изме¬
нены лишь структура и формы монополистических пред¬
приятий, что облегчило проникновение американского ка¬
питала в японскую экономику и повлекло за собой час¬
тичное перераспределение его между отдельными груп¬
пировками японских монополистов. Однако основы су¬
ществования монополий не были затронуты 1 2 *. Капиталы
японских монополий, нажитые на эксплуатации и ограб¬
лении грудящихся Японии и народов других стран Азии,
остались по-прежнему в руках все той же группы финан¬
совых дельцов.
После «декартелизации» монополии сохранили ко¬
мандные высоты и в финансах, и в торговле, и в промыш¬
ленном производстве страны, владея по-прежнему льви¬
1 Т. A. Bisson, Zaibatsu dessolution in Japan, University of Ca-
litornia press, Los Angeles, 1954, p. 1.
2 Я. А. Певзнер, Экономика Японии после второй мировой вой¬
ны, М„ 1955, стр. 37 — 38, 77.
68

ной долей средств производства 3. Засилье монополий в
экономике страны стало особенно очевидным по проше¬
ствии нескольких лет со времени «роспуска» дзайбацу^
когда один за другим были отменены введенные амери¬
канцами в 1946—1948 гг. антитрестовские законы, и япон¬
ские финансовые дельцы стали восстанавливать свои кар¬
тельные связи, группируясь вокруг вновь оживших банков
прежних концернов Мицубиси, Сумитомо, Мицуи и дру¬
гих4. В 1951 г. 8,32% всех акционеров страны держали в
своих руках 68,13% всех акций японских предприятий5.
Это свидетельствует о сохранении монополистическим ка¬
питалом столь же централизованного контроля над япон¬
ской промышленностью, как и в довоенные годы.
Американская «декартелизация» практически ни на
йоту не улучшила материального положения японских
трудящихся. Это относится не только к первым годам
американской оккупации, когда экономика Японии нахо¬
дилась в состоянии развала и депрессии, но и к последую-
щему периоду, когда наступил еще небывалый в истории
Японии промышленный бум и Япония вышла на первое
место среди капиталистических стран по темпам роста
своей индустрии. Численность японского рабочего класса
в послевоенные годы быстро возрастала и к 1956 г. дости¬
гла 17 800 тыс. человек6. Однако, несмотря на благопри¬
ятную экономическую конъюнктуру, уровень жизни про¬
летариата в Японии по существу не изменился по сравне¬
нию с довоенным периодом. При существующем экономи¬
ческом строе японские рабочие две трети рабочего време¬
ни работают на капиталистов и лишь одну треть—на
себя7. Нищета пролетариата особенно видна при сопо¬
ставлении реальной заработной платы японских рабочих
и рабочих других капиталистических стран. По подсчетам
японских экономистов заработок японских промышлен¬
ных рабочих за один час в послевоенный период в 10 раз
ниже, *1ем в США, в 6 раз ниже, чем в Англии, и даже
отстает от низкой оплаты труда итальянских рабочих.
а lESSW,	1953,
58j( (далее — «Сэйдзигаку нэмпо...»).
* Я. А. Певзнер, Экономика Японии..., стр. 56—68.
s Т. A. Bisson, Zaibatsu dissolution in Japan, p. 203.
• «Акахата» (T я т\ ^), 1957, 30 сентября.
7 Я. А. Певзнер, Экономика Японии..., стр. 285.
69

Тяжелое материальное положение японского проле¬
тариата по-прежнему является причиной непримиримых
противоречий между трудом и капиталом. Как и раньше,
эти противоречия находят свое выражение в борьбе меж¬
ду буржуазией и пролетариатом, которая нисколько не
ослабела в результате послевоенных реформ. Достаточно,
сказать, что за период с 1948 по 1954 г. в стране произо¬
шло более 9300 рабочих конфликтов, в которых участво¬
вало почти 25 млн. человек8.
Более значительное влияние на структуру японской
экономики оказала послевоенная земельная реформа. В
итоге реформы 70—75% помещичьих земель, сдававших¬
ся прежде в аренду, перешли за выкуп в руки крестьян-,
ства 9. Помещичье землевладение было подорвано, хотя и
не уничтожено целиком, так как в руках крупных земле¬
владельцев сохранилось некоторое количество сдаваемой
в аренду обрабатываемой земли и почти все дореформен¬
ные лесные и пастбищные угодья, а также ирригацион¬
ные сооружения 10 11.
Реформа не привела, однако, к коренному улучшению
жизненных условий крестьян. Из 5600 тыс. крестьянских
хозяйств, имевшихся в Японии накануне реформы, 2500,
тыс. хозяйств, преимущественно бедняцких, не получили
вообще ни клочка земли. Значительные выгоды от рефор¬
мы получили главным образом зажиточные слои кресть¬
янского населения: кулачество и некоторая часть серед¬
няков. Около 37% крестьянских хозяйств оказались
вынужденными и после реформы арендовать землю на
кабальных условиях н.
В результате земельной реформы проникновение моно¬
полистического капитала в японскую деревню значитель-,
но усилилось. В послевоенный период арендаторы вносят
арендную плату деньгами, государство вынуждает кре¬
стьян сдавать рис в счет принудительный поставок
(с 1955 г. система поставок изменена: крестьяне Заклю¬
чают контракты с правительственными органами на по¬
ставку государству определенного количества продо-
*	1956ОДЖ, Ж28е, ЖЖ, 1955, 285Яо
9 Я. А. Певзнер, Экономика Японии..., стр. 91.
10 В. А. Попов, Земельная реформа в Японии («Советское в*-
стоковеден1ие>, 1955, № 3), стр. 87, 94.
11 Я. А. Певзнер, Экономика Японии..., стр. 109—113.
70

зольствия по установленным ценам), что в конечном сче¬
те способствует обогащению монополистической буржу¬
азии. Монополистическая буржуазия, нередко опираю¬
щаяся на остатки помещичьего класса — владельцев
крупных лесных и пастбищных участков, является той
силой, которая угнетает крестьянство в нынешних усло¬
виях. Земельная реформа значительно изменила соци¬
ально-экономическую структуру Японии — исчезло боль¬
шинство феодальных пережитков в экономике страны,
однако реформа не уничтожила противоречий, свойствен¬
ных капиталистическому способу производства на моно¬
полистической стадии развития.
Если обратиться к тексту конституции 1947 г., может
сложиться впечатление, будто в нем нет указаний, на ка¬
кой способ производства и какую классовую структуру
опирается новая государственная организация Японии и
что новый закон «нейтрален» по отношению к антагони¬
стическим классам. Но такое поверхностное впечатление
обманчиво. В действительности японская конституция
1947 г., как и всякая буржуазная конституция, исходит
из наличия в стране капиталистических производственных
отношений и узаконивает сохранение в руках горстки иму¬
щих классов — прежде всего монополистической буржуа¬
зии — основных средств общественного производства.
Органическое единство японской конституции и капи¬
талистического строя не сразу заметно только потому,
что из 103 статей основного закона лишь одна, и то дале¬
ко не первая по порядку, а именно ст. 29, устанавливает
прямую и непосредственную связь между правовыми ин¬
ститутами и экономической жизнью страны.
В ст. 29, которую с полным правом можно назвать
важнейшей статьей основного закона страны, говорится
следующее: «Право собственности нерушимо. Сущность
права собственности определяется законом и должна со¬
ответствовать общественному благу. Частная собствен¬
ность может быть использована в общественных целях за
справедливую компенсацию»12. Главный тезис этой
1954» 12<о (далее — *Гэнко нихон хоки*).
Эта и все последующие статьи конституции даны в переводе
автора.
71

статьи о нерушимости права частной собственности
представляет собой почти дословное воспроизведение
ст. 27 прежней конституции, где говорилось: «Собствен¬
ность каждого японского подданного неприкосновенна.
Изъятия, необходимые в интересах общественной пользы,
определяются законом» 13.
Право частной собственности является краеугольным
камнем любой буржуазной конституции. Это право уза¬
конивает сосредоточение основных средств производства
и материальных ценностей в руках незначительного
меньшинства населения — эксплуататорских классов.
То обстоятельство, что за хозяевами капиталистиче¬
ских предприятий и крупными землевладельцами остава¬
лось право частного присвоения продуктов общественного
труда в соответствии с правом частной собственности,
сохранило главную основу эксплуатации человека чело¬
веком.
Может показаться, что тезис ст. 29 о возможности ис¬
пользования частной собственности в общественных це¬
лях направлен на ослабление сказанного в начале статьи.
Однако по существу эта оговорка, несмотря на громкие
слова о возможности изъятия «в интересах общественной
пользы», вряд ли имеет серьезное значение. Слова об ис¬
пользовании частной собственности «за справедливую
компенсацию» надежно гарантируют интересы буржуа*
зии при практическом решении вопроса об ограничении
частной собственности 14.
Сохранение в конституции 1947 г. положения о неру
шимости права частной собственности вполне соответ*
ствовало не только интересам правящих кругов Японии, но
и правящих кругов США. В своей работе «Катастрофа в
Японии» бывший служащий американской военной адми¬
нистрации в Японии Роберт Текстор пишет, что политика
США в отношении собственности дзайбацу была основа¬
на «несомненно на обычных представлениях американцев
13 «Конституция буржуазных стран», т. I, М.—Л., 1935, стр. 192
14 Японский прогрессивный ученый Хирано Еситаро, оценивая
ет. 29 как «самую роковую, самую реакционную статью» конститу¬
ции 1947 г., подчеркивал реакционный смысл оговорки о «справед¬
ливой компенсации», призванной, по его словам, «предотвращать со
циялизанию»	ЖК. 1955.
268Жо)-
72

о нерушимости прав частной собственности» 15. «Священ¬
ное» право частной собственности, записанное в ст. 29
новой конституции, стало сразу же главным юридическим
препятствием для радикальной реорганизации социально-
экономической структуры Японии в интересах подавляю¬
щего большинства японского населения. Это видно на
примере «декартелизации», при проведении которой, по
словам японского историка Янага Титоси, у американцев
«не было намерения проводить в жизнь реформу сущест¬
вующей социальной системы» 16, а также на примере зе¬
мельной реформы, направленной на укрепление основ
капитализма в японской деревне. Поэтому утверждения
тех буржуазных авторов, которые пишут о мнимой со¬
циально-экономической революции, сопутствовавшей яко¬
бы введению новой конституции 1947 г.» беспочвенны.
Известно, что любая буржуазная конституция прежде
всего защищает экономическое господство и политиче¬
скую власть буржуазии. Японская конституция 1947 г. не
является исключением. Она отразила лишь те отдельные
социальные сдвиги, которые произошли в послевоенной
Японии. Главное же заключалось в том, что вместо бур¬
жуазно-помещичьего блока к власти пришла монополи¬
стическая буржуазия.
Если до реформы правительство и весь бюрократиче¬
ский аппарат состоял из людей, тесно связанных с моно¬
полистической буржуазией, крупными помещиками и во¬
енными кругами, то после вступления в силу конституции
1947 г. в правительстве и государственных учреждениях
оказались люди, так или иначе связанные прежде всего
с различными группами монополистической буржуазии.
Нынешний император Хирохито и его семья всегда-
были, например, связаны личными отношениями и инте¬
ресами с самыми обеспеченными социальными группами
японского общества — владельцами банков и промыш¬
ленных корпораций, крупными чиновниками, лидерами
парламентских, буржуазно-помещичьих партий и мили¬
таристской кликой. В этом отношении нельзя переоцени¬
вать значение ст. 88, где говорится о передаче имущества
императорского двора в распоряжение государства.
15 Robert R. Textor, Failure in Japan, New York, 1951, p. 53.
’• Yanaga Chitoshi, Japan since Perry, New York, 1949. p. 637.
73;

В результате конституционной реформы принадлежав¬
шие ранее императору огромные земельные массивы йч
капиталы в виде акций компаний, банковских вкладов и
облигаций были переданы в государственное владение И;
императорская семья лишилась своего прежнего экономи¬
ческого могущества17. По новой конституции доходы:
императорской семьи ограничены специальными бюджет¬
ными ассигнованиями. Но это обстоятельство ни в коем,
случае не ослабляет теснейших связей императорской
власти с монополистическими кругами Японии. В соот¬
ветствии с вступившим в силу одновременно с новой кон¬
ституцией Законом о хозяйстве императорского двора от
15 января 1947 г. императорская семья ежегодно полу¬
чает крупные ассигнования по бюджету. На личные рас¬
ходы императорской семьи в 1949—1950 гг. было от¬
пущено более 11 130 тыс. иен, что составляло около 0,18%
всех бюджетных расходов Японии. В дальнейшем ежегод¬
ные бюджетные ассигнования на расходы императорской:
семьи достигли 38 млн. иен 18. Все члены императорской-
семьи, включая императора, являются богатейшими,'
людьми Японии.
Тесные связи императорского дома с монополистиче¬
скими кругами Японии не стали слабее, чем были до:
1947 г.
Новая конституция предоставляет монополистической;
буржуазии возможность осуществлять свою политиче¬
скую власть через центральные органы государственно¬
го аппарата. В ее руках находятся главные рычаги упра¬
вления государственной машиной. Это нетрудно обнару-:
жить при знакомстве с составом любого правительства,:
существовавшего в Японии с момента вступления в силу
новой конституции. Так, глава сформированного в марте
17 К моменту капитуляции Японии размеры собственности импе¬
раторского дома, включая землю, вклады в банки, акции и т. д., бы¬
ли определены в сумме 1591 млн. иен, а ежегодный доход от это^
собственности достигал 15 млн. иен [Я. А. Певзнер, Монополистиче¬
ский капитал Японии («дзайбацу») в годы второй мировой войны и
после войны, М.— Л., 1950, стр. 2771: «The Japan year-book 1949—
52», The foreign affairs association of Japan, Tokyo, 1952, p. 5; Наггу
Emerson Wildes, Typhoon in Tokyo. The occupation and its aftermath,
New York, 1954, p. 83.
13	§59, HgftZl+A
316j( (далее — «Нихон сихонсюги кодза...*),
74

1948 г. кабинета Асида с давних пор поддерживал тес¬
ные связи с председателем концерна Ниссан: его лич¬
ный секретарь — брат одного из директоров этого кон¬
церна, а генеральный секретарь кабинета возглавлял
одну из дочерних компаний этого же концерна. Прямо или
косвенно интересы монополистических кругов представ¬
ляли и другие члены кабинета Асида. Министр финансов,
например, был главой отделения крупного банка Санва
в городе Сасэбо, а министр здравоохранения—президен¬
том компании Тэкэда сангё 19. Сколь тесны были связи
этого кабинета с финансовым миром Японии, стало
известно лишь после скандального судебного процесса
по делу компании Сева дэнко, в ходе которого выясни¬
лось, что взятки от концернов получали премьер Асида
и десятки его подчиненных.
Последующие кабинеты, которые в течение несколь¬
ких лет возглавлял Иосида Сигэру, точно так же были
связаны с монополиями 20. Важнейшие вопросы японской
государственной политики Иосида и его министры реша¬
ли з узком кругу воротил финансового мира.
Экономическое господство обеспечило буржуазии по¬
стоянное большинство в выборных учреждениях страны,
вплоть до парламента. Буржуазия и при новой конститу¬
ции представлена в парламенте гораздо большим числом
депутатов, чем трудящиеся классы. В 1952 г. среди 325
депутатов консервативных партий правительственного
большинства — либеральной и прогрессивной партий —
насчитывалось 149 владельцев капиталистических пред¬
приятий21. Такое же преобладание буржуазии оста¬
лось и в местных органах власти. В 1955 г., например,
48 из 114 депутатов токийского городского собрания яв¬
лялись директорами и президентами различных капита¬
листических компаний.
19 «Сэйдзигаку нэмпо...», стр. 62.
20 Зять Иосида известен как крупный шахтовладелец, а его лич¬
ными друзьями были такие люди, как Нагано Сигэо — президент
крупной металлургической компании Фудзи Сэйтэцу, Кобаяси Тю—
главный управляющий банка Кайхацу Гинко, Нагано Эйдзо — пре-
видент финансовой компании Комацу и другие лица, образовавшие
в кулуарах японского правительства влиятельную группировку, из¬
вестную под названием «Бантёкай» (Канла Macao и Кубота Ясута-
ро, В японской деревне Утинада, М., 1954, стр. III).
21 «Сэйдзигаку нэмпо...*, стр. 62.
П

Было бы, конечно, неправильно, основываясь на этих
примерах, делать вывод о полной неизменности харак¬
тера государственной власти в послевоенной Японии.
Ход событий в стране после войны свидетельствует
о том, что за короткий период от правящего блока бур¬
жуазии и помещиков вся полнота власти перешла в руки,
монополистического капитала.
Диктатура монополистической буржуазии в послево
енной Японии осуществляется при помощи огромной ар¬
мии гражданских и военных чиновников, принимающих
деятельное участие в работе государственного аппарата
Подавляющее большинство японских чиновников выс
ших рангов было издавна тысячами нитей связано с бур¬
жуазией и помещиками. Бюрократия, а также военщина
составляли, как известно, костяк монархического строя
и были главными проводниками диктатуры блока бур
жуазии и помещиков.
Конституция 1947 г., в которой был декларирован от
каз Японии от войны и вооруженных сил, нанесла силь
ный удар военщине, которая в значительной мере утра¬
тила свои прежние позиции в правящем лагере и времен¬
но исчезла с политической арены. Однако новая кон¬
ституция не поставила под удар бюрократию, снискав¬
шую своей бездушностью и продажностью ненависть
большинства японского населения. Проводившаяся па¬
раллельно с конституционной реформой так называемая
чистка военных преступников не привела, да и не могла
привести, к сколько-нибудь существенным качественным
изменениям в кадровом составе государственного аппа¬
рата. Из трехсот с лишним тысяч чиновников подверг
лись «чистке», то есть временному отстранению от служ¬
бы, всего 1129 человек. В их числе оказалось лишь 160
чиновников высших рангов из более чем трех тысяч чи¬
новников этой категории, составлявших верхушку япон¬
ской бюрократии 22. Японский ученый Киносита Хандзи,
анализируя результаты «чистки», пришел к выводу, что
японская бюрократия, несмотря на чистку, «сумела со¬
храниться в качестве самостоятельной силы»23. Сотруд
22 «Сэйдзигаку нэмпо...», стр.76; Harry Emerson Wildes, Typhoon
in Tokyo, p. 91.
23 «Сэйдзигаку нэмпо...», стр. 76.
76

ник американской администрации в Японии Роберт
Текстор, останавливаясь на причинах такого исхода «чи¬
стки», откровенно признает, что оккупационные власти
США преднамеренно сохранили кадры японской бюро¬
кратии в качестве надежной опоры существующего строя
в борьбе с поднимавшимся в стране демократическим
движением 24. Новые правила службы чиновников, вве¬
денные одновременно с новой конституцией в 1947 г. За¬
коном об общественной службе, привели лишь к формаль¬
ным переменам в организационной структуре бюрокра¬
тической машины и ни в коей мере не изменили ее со¬
циального состава. Высшие ступени административной
лестницы и при новой конституции по-прежнему были
предоставлены привилегированным чиновникам. Доста¬
точно сказать, что из 3744 чиновников, принадлежавших
прежде к самому высшему разряду японской бюрокра¬
тии — тёкунин, 3375 человек оказались и при новой го¬
сударственной системе в числе должностных лиц наи¬
высших рангов 25.
Действительность, таким образом, свидетельствует, что
государственный аппарат Японии по-прежнему выража¬
ет не интересы народа, а интересы имущих классов —
прежде всего крупной монополистической буржуазии.
Таким образом, конституция 1947 г. узаконила эко¬
номическое и политическое угнетение японских трудя
щихся масс буржуазией. Эта конституция фактически
признала и закрепила капиталистический строй и дикта¬
туру монополистической буржуазии. Именно поэтому она
не отражает и не может отражать коренных интересов
японского народа.
Изменения в государственном строе Японии,
внесенные конституцией 1947 г.
В литературе, посвященной послевоенным проблемам
Японии, встречаются самые разноречивые оценки изме¬
нений, произведенных в государственном строе и полити¬
ческой жизни Японии в результате введения новой кон¬
ституции.
24 Robert R. Textor, Failure in Japan, p. 20—24.
25 Harry Emerson Wildes. Typhoon in Tokyo, p. 92.
7T

В советской литературе о Японии, .изданной в первые
годы после конституционной реформы, преобладали до¬
вольно скептические оценки новой конституции.
С другой стороны, некоторые зарубежные ученые в
своих работах придают чрезмерно большое значение
произведенным конституцией изменениям в государ¬
ственном строе Японии. Японский профессор права Ми¬
нобэ Тацукити писал, например, в 1947 г., что «с юриди¬
ческой точки зрения новая конституция полностью изме¬
нила государственную структуру управления, и нет
никаких сомнений в том, что в прежнюю конституцию
внесены коренные изменения»26.
Первая точка зрения учитывает только то обстоятель¬
ство, что власть в стране осталась по-прежнему в руках
буржуазии, не принимая во внимание тех изменений, ко¬
торые привнесены новой конституцией в организацию и
формы этой власти. Во второй, наоборот, общее сужде¬
ние о конституции делается лишь на основе формально¬
го сопоставления с конституцией Мэйдзи, остаются без
внимания классовая сущность и социальная база нового
основного закона, который по сравнению с прежним вре¬
менем не претерпел серьезных изменений.
Важно иметь в виду, что в политической жизни и
классовой борьбе большое значение имеют не только сущ¬
ность, но и формы государственного строя. Если клас¬
совая сущность государственного строя Японии в основ¬
ном осталась прежней, то этого никак нельзя сказать о
его формах. Конституция внесла несомненно значитель¬
ные изменения в государственную структуру Японии. О
характере этих изменений можно судить при сопоставле¬
нии отдельных статей обеих конституций.
Первое, что бросается в глаза в основном законе,—
это новое толкование императорской власти.
Относительно конституции 1889 г. среди буржуазных
ученых преобладало мнение, что государственный строй
Японии представлял абсолютную монархию—столь широ¬
ки были прерогативы императорской власти. Семнадцать
первых статей старой конституции были целиком посвя¬
щены перечислению многочисленных прав «священной в
м	ЖЖ, 1947, 2ЖО (далее —
Минобэ Тацукити, Синкэмпо гайрон),
78

неприкосновенной» особы императора, который в каче¬
стве главы государства сосредоточивал в своем лице по*
сути дела неограниченную верховную власть. Император
имел полномочия утверждать законы и приводить их в
исполнение, созывать п распускать парламент и решать
вопросы о продлении его полномочий. Ему предоставля¬
лось право в чрезвычайных случаях, минуя парламент^
издавать императорские указы, имевшие силу закона.
Так, например, император мог издавать различные указы
при «настоятельной необходимости поддержать обще¬
ственную безопасность или устранять общественное бед¬
ствие», ему принадлежало исключительное право опреде¬
лять организацию и состав всего административного ап¬
парата. Будучи главнокомандующим всеми морскими и
сухопутными силами Японии, император в то же время
мог единолично объявлять войну и заключать мир, а так¬
же заключать международные договоры. Эти необъят¬
ные юридические полномочия императорской персоны до¬
полнялись еще не упомянутой в конституции особой
ролью императора как олицетворения живого божества,
согласно государственной религии синто27.
Конституция 1947 г. посвящает императору восемь
статей. Новшество в практике государственного права
представляет ст. 1, в которой сказано: «Император являет¬
ся символом государства и единства народа, его поло¬
жение определяется волей народа, который обладает су¬
веренной властью»28. При этом в конституции не гово¬
рится о том, что император является главой государства;
это дает основание многим японским правоведам не счи¬
тать его таковым в настоящее время.
Характеристика монарха как «символа государства
и единства народа» не встречалась еще в конституциях
других государств. Это породило у некоторых правове¬
дов иллюзии, будто императорская власть в Японии ис¬
чезла с тех пор, как император стал именоваться «сим¬
волом», и будто государственный строй Японии по этой
причине уже не является монархией. Такие мнения вы¬
сказывались при обсуждении проекта основного закона-
27 «Конституции буржуазных стран», т. I, стр. 190—191.
28 «Гэнко нихон хоки», т. I, стр. 7. — В дальнейшем все ссылки
на текст конституции 1947 г. даны по указанному источнику.
7$

в японском парламенте в 1946 г.29 и повторяются там
вплоть до настоящего времени. Так, например, один из
депутатов либерально-демократической партии Японии —
Ямадзаки в феврале 1956 г. заявил в нижней палате, что
«японское государство по нынешней конституции не яв¬
ляется ни монархией, ни республикой», и предложил име¬
новать его «демократическим государством с императо¬
ром в качестве символа единства»30. К таким выводам
склонны и некоторые японские ученые. Видный японский
юрист профессор Укай Нобусигэ аргументирует, напри¬
мер, этот вывод так: «В конституционных монархиях
монарх именуется главой государства, но в Японии им¬
ператор не глава государства. Следовательно, японский
государственный строй по конституции не является мо
анархией»31. Такие казуистические доказательства игно¬
рируют, однако, реальное положение дел и не соответ¬
ствуют духу конституции в целом.
Нельзя отрицать, что введение новой конституции со¬
провождалось упразднением важных учреждений япон¬
ского абсолютизма: Тайного совета и министерства им¬
ператорского двора, подчинявшихся непосредственно им¬
ператору и стоявших над парламентом и кабинетом. Но¬
вая конституция положила также конец отсутствию хотя
бы формального контроля представительных учреждений
над статутом императорского дома. Теперь, как видно из
ст. 2, не император, а парламент устанавливает статут
двора.
Согласно ст. 88 парламенту дано неограниченное пра¬
во контроля над имуществом императорской семьи; ни¬
какая собственность не может быть получена император¬
ским двором без согласия на то парламента. Парламент
уполномочен конституцией (ст. 88) по собственной ини¬
циативе устанавливать бюджетные расходы император¬
ского двора. Все эти нововведения лишь устраняют
абсолютистский характер японской монархии, но ни в
коем случае не устраняют монархию как таковую. И не
случайно большинство японских правоведов подчеркива-
аэ	1947, 14Жо (далее - Накамура
Тэцу, Синкэмпо нота).
30	«Асахи Симбун» (®1Н®гИ)» 1956, 28 февраля.
31	нжажоячй5,	ЛОя, «
121Жо (далее — «Нихон кэмпо но бунсэки^»).
-80

ют сохранение монархии. Даже Минобэ Тацукити, обыч¬
но преувеличивавший значение происшедших перемен, не
решился назвать Японию республикой. «Несмотря на то,
что новая конституция кладет демократические принци¬
пы в основу государственной организации, — писал Ми¬
нобэ,— тем не менее она сохраняет монархию в качест¬
ве государственной структуры и не устанавливает рес¬
публиканский строй» 32.
Монархический характер государственного строя Япо¬
нии проявляется в династической преемственности импе¬
раторского трона и, главное, в той вполне определен¬
ной роли, которую играет император по новой конститу¬
ции в государственной жизни страны. Ст. 6 уполномочи¬
вает императора назначать премьер-министра в соответ¬
ствии с решением парламента и главного судью Верхов¬
ного суда в соответствии с решением кабинета. Согласно
ст. 7 на императора возлагаются и другие важные
государственные функции: обнародовать поправки к кон¬
ституции, правительственным указам и договорам; со¬
зывать парламент, распускать палату представителей и
объявлять о всеобщих выборах; визировать назначе¬
ния и уход в отставку министров кабинета и других
должностных лиц, а также послов и посланников; визи¬
ровать общие и частные амнистии, изменения и отмену
приговоров, восстановление в правах, разного рода
награждения, а также ратификационные грамоты и дру¬
гие дипломатические документы; принимать иностранных
послов и министров и участвовать в различных офици¬
альных церемониях.
Правда, согласно ст. 3 при совершении государствен¬
ных актов император должен руководствоваться «совета¬
ми» и получать предварительное «одобрение» кабинета,
который несет ответственность за все действия им¬
ператора. Император наряду с другими официальны¬
ми лицами обязан уважать и соблюдать принципы новой
конституции. Ст. 4 ставит все действия императора в за¬
висимость от существующего законодательства. Эти дей¬
ствия не должны выходить за рамки так называемых
«государственных дел», под которыми в конституции под¬
разумеваются лишь, обязанности процедурного порядка.
32	Минобэ Тацукити, Синкэмпо гайрон, стр. 58.
£ Заказ № 516

Император формально лишен права заниматься так на¬
зываемой «государственной политикой», иначе говоря,
решением принципиальных политических вопросов, кото¬
рые, согласно новому основному закону, находятся в ком¬
петенции парламента и кабинета. В ст. 4 роль императо¬
ра сводится лишь к одобрению уже принятых парламен¬
том и кабинетом решений. По сравнению с прежней кон¬
ституцией это, конечно, существенным образом сужает
сферу действий императора и ставит их в зависимость от
кабинета и парламента.
Однако при всем этом нельзя согласиться с утвержде¬
нием японских буржуазных ученых, будто по новой
конституции «император не является ни обладателем, ни.
исполнителем реальной политической власти» 33.
Разнообразные государственные функции императора
свидетельствуют о том, что император на практике яв¬
ляется не просто «символом», а центральным звеном
государственного аппарата, на которое возлагается осу¬
ществление важных государственных мероприятий.
Существенное ограничение конституцией прерогатик
императора не лишает его возможности активно влиять
на политику. Для этого текст конституции оставляет мно¬
го лазеек. Японские юристы отмечают, что в ней не про¬
ведено четкой грани между «государственными делами» и
«государственной политикой» 34. Споры между юристами
вызывает, например, вопрос о том, кто же решает исход
такой далеко не процедурной операции, как роспуск ниж¬
ней палаты парламента,— император или кабинет. Кон¬
ституция ставит парламент в зависимость от кабинета и
императора, которые решают вопрос о роспуске нижней
палаты. Поэтому некоторые юристы, например Оиси
Есио, считают, что окончательное слово в вопросе о до¬
срочном роспуске парламента, по крайней мере формаль¬
но, принадлежит императору35.
Еще в момент обсуждения проекта конституции япон¬
ские коммунисты обратили внимание на отсутствие
ста'тИ, запрещающей императору затягивать решения
представительных органов. Член ЦК КПЯ Миямота
33	1955, 23-fjc
34 «Нихон кэмпо но бунсэки..:», стр. 133—134.
35 Там же, стр. 129—130.
й

Кэндзи уже в 1946 г. видел один из существенных недо¬
статков нового варианта основного закона в том, что «от¬
сутствует положение, которое исключало бы для импера¬
тора возможность отвергать решения кабинета», что, по
мнению Миямото, являлось косвенным ущемлением су¬
веренитета народа 36. Эту особенность конституции 1947 г.
отмечают и многие консервативно настроенные буржу¬
азные правоведы37. Политический смысл этой особен¬
ности состоит в том, что за императором резервируется
на крайний случай возможность противодействовать
осуществлению решений представительных учреждений,
если эти решения будут приняты против воли господ¬
ствующих классов.
Характеризуя положение японского императора, оп¬
ределенное новым конституционным статутом, правоведы
часто сравнивают его с положением английского короля.
Большинство буржуазных правоведов, преувеличивая
то обстоятельство, что конституция называет императо¬
ра «символом», склонно на этом основании либо
преуменьшать роль монархии в политической жиз¬
ни Японии, либо считать ее такой же, как в Англии. В
работе американских юристов «Дальневосточные прави¬
тельства и политика. Китай и Япония» говорится, напри¬
мер: «Японский император в новой демократии западно¬
го типа, установленной в Японии, добровольно взял на
себя роль, сходную с ролью британского короля. Япон¬
ский император не имеет даже той поддержки, которая
оказывается британскому монарху со стороны аристокра¬
тии» 38.
С утверждением буржуазных правоведов о сходстве
нынешнего положения монархов Японии и Англии мож:
но было бы согласиться, если ограничиваться только
юридической, формальной стороной дела: по конститу¬
ции 1947 г. император выполняет приблизительно те же
государственные функции, что и английский король. Од¬
нако нельзя сравнивать положение японского монарха с
36 «Дзэн’эй» •>), 1946, № 3, стр. 4.
37 «Нихон кэмпо но бунсэки...*, стр. 148: Минобэ Тацукити,
Синкэмпо гайрон, стр. 59.
Paul М. A. Linebarger, Djang Chu, Ardath W. Burks, Far
Eastern governments and politics. China and Japan, New York, Lon¬
don, 1954, p. 495.
6*	83

английским лишь на основе текста конституции, без уче
та особенностей исторического развития каждой страны
и сложившейся в них реальной политической обстановки.
В отличие от Англии, где уже издавна сложилось верхо¬
венство парламента в государственных и политических
делах страны, в Японии конституционные правительст¬
венные учреждения только что обрели реальную полити¬
ческую силу и дух абсолютизма еще не выветрился из их
стен. На практике это неизбежно предоставляет импера¬
тору большую власть, чем это предусмотрено конститу¬
ционной структурой государственного аппарата. Прав
был поэтому японский комментатор основного закона
Накамура Тэцу, когда в своей работе «Заметки о новой
конституции» обращал внимание именно на этот факт.
«Император,—писал Накамура,—если судить по тексту
новой конституции, обладает меньшими полномочиями,
чем король в Англии, но органы государственной власти
на практике слабее, чем в Англии, поэтому консерватив¬
ная тенденция изменять конституцию за счет расширения
прерогатив императора проявляется очень сильно»39.
Специфика «демократизированной» японской монар¬
хии заключается в том, что симпатии некоторой части
населения к монархии нередко по-прежнему сочетаются
с глубоко укоренившимися религиозными предрассудка¬
ми. В японских деревнях и после конституционной рефор¬
мы осталось немало людей, склонных обожествлять лич¬
ность императора. Что бы ни было записано в конститу¬
ции, фактическая власть императора в политической жиз¬
ни Японии на практике имеет все еще большое значение.
Конституционная реформа, проведенная под нажимом
демократических сил, значительно усилила роль парла¬
мента в государственной структуре Японии.
Прежняя организация японского парламента исключа¬
ла возможность действенного влияния народа на прави¬
тельство. Верхняя палата парламента состояла лишь из
членов императорской семьи, титулованных дворян и
лиц, специально назначенных императором. Состав ниж¬
ней палаты хотя и избирался, но из-за ограничений в из¬
бирательном законе большинство населения страны не
принимало участия в выборах.
39 Накамура Тэцу, Синкэмпо ното, сгр. 13—14.
84

Раньше японский парламент не обладал ни верховной
властью в политической жизни страны, ни самостоятель¬
ностью в законодательных вопросах. По конституции
1889 г. ни один закон, принятый парламентом, не был
действительным без последующего утверждения его им¬
ператором. Более того, императорские указы приобрета¬
ли силу закона без обсуждения в парламенте. Парламент
был лишен возможности решать такие важнейшие госу¬
дарственные вопросы, как объявление войны и заключе¬
ние мира, заключение международных соглашений и т. д.
В его компетенцию-не входили также вопросы, связанные
с пересмотром конституции 1889 г. Действия император¬
ского дома и кабинета министров, а также состав по¬
следнего оставались целиком вне контроля депутатов
парламента.
В свете столь скромного положения парламента в
прежнее время его функции после конституционной ре¬
формы значительно расширились, роль, несомненно, воз¬
росла. Так, в ст. 41 нового основного закона указано, что
«парламент является высшим органом государственной
власти и единственным законодательным органом стра¬
ны». Отныне не императору, а парламенту принадлежит
право пересмотра основного закона страны. Согласно
ст. 96 парламент уполномочен принимать поправки к кон¬
ституции большинством в 2/3 голосов каждой палаты с
последующим утверждением решений народным голосо¬
ванием. Новая конституция отняла у императора и пере¬
дала парламенту право определять и изменять сроки за¬
крытия сессий. Только парламент уполномочен издавать
законы, в том числе и чрезвычайные. Весьма знамена¬
тельно, что новая конституция формально поставила пар¬
ламент над императорской властью, уполномочив его со¬
ставлять кодекс императорского двора. Решения парла¬
мента формально имеют обязательную силу для всех
граждан Японии, в том числе и императора 40. Парламен¬
ту предоставлено, в частности, исключительное право рас¬
поряжаться государственными финансами. В соответ¬
ствии со ст. 85 «никакие государственные средства не
могут быть израсходованы и никакие государственные
денежные обязательства не могут быть приняты без
40 Минобэ Тацукити. Синкэмпо гайрон, стр. 30—32.
85

соответствующего решения парламента». Парламент
уполномочен ежегодно заслушивать и утверждать госу¬
дарственные бюджеты и отчеты правительства о расходах
государственного аппарата (ст. 86). Одобрение парламен¬
та необходимо для окончательного вступления в силу
международных договоров (ст. 61). Конституция 1947 г.
предоставила парламенту исключительное право изби¬
рать из числа депутатов парламента главу правитель¬
ства — премьер-министра. Большинство членов кабинета
также должно быть депутатами парламента (ст. 68).
Парламент уполномочен требовать явки на свои заседа¬
ния членов правительства (ст. 62); в известной степени
ему подконтрольна деятельность судов (ст. 64).
Верховное единовластие парламента нельзя, однако,
считать абсолютным даже с чисто юридической точки
зрения. Конституция ставит парламент в определенную
зависимость от исполнительной власти — кабинета, кото¬
рый решает вопросы о созыве и роспуске нижней палаты
парламента, и от судебных органов, а именно: Верховно¬
го суда, который имеет право определять, соответствует
ли тот или иной закон конституции, и признавать его не¬
действительным в случае несоответствия41. Император¬
ская власть также продолжает в известной мере стеснять
законодательную инициативу парламента: парламент не
может созываться по собственному почину — его созыв
устанавливается специальным эдиктом императора.
Даже консервативный буржуазный юрист Минобэ Тацу-
кити хотя и считает, что в «отношениях между императо¬
ром и парламентом главенствующая роль по конституции
отдана в целом парламенту», но вместе с тем признак
ет, что в некоторых случаях «император формально стоит
над парламентом и приказывает ему» 42.
Буржуазная ограниченность закрепляемых в новой
конституции изменений государственного аппарата Япо¬
нии отчетливо проявляется в структуре нового японского
парламента. В парламенте по-прежнему сохранено су¬
ществование двух палат: верхней — палаты советников и
нижней — палаты представителей. Некоторым не иску¬
шенным в политике японцам кажется просто бессмыслен -
41 Там же, стр. 41—42; «Нихон кэмпо но бунсэки...», стр. 23L
42 Минобэ Тацукити, Синкэмпо гайрон, стр. 30.
86

ным существование двух палат, которые в основном дуб¬
лируют друг друга43. Однако сохранение верхней палаты
имеет вполне определенную политическую цель, которая
состоит в том, чтобы, по словам японских комментаторов
конституции, «предотвращать излишества нижней пала¬
ты» 44, то есть, яснее говоря, ограничивать свободу дей¬
ствий нижней палаты и затруднять принятие решений,
неугодных правящим кругам.
Эта антидемократическая роль палаты советников ме¬
нее значительна и гораздо менее заметна, чем роль преж¬
ней палаты пэров. По новой конституции члены палаты
советников, как и члены нижней палаты, избираются.
Кроме того, новый основной закон несомненно более оп¬
ределенно, чем прежде, подчеркивает первенствующую
роль нижней палаты в законодательном процессе. В соот¬
ветствии со ст. 59, для принятия парламентом закона тре¬
буется согласие простого большинства обеих палат, но
если при этом обе палаты принимают различные решения,
то за нижней палатой остается право вторичного рассмот¬
рения законопроекта, и последний приобретает силу за¬
кона после одобрения его двумя третями голосов нижней
палаты. Задержка законопроекта в палате совет¬
ников более чем на 60 дней после принятия его ниж¬
ней палатой дает право нижней палате рассматривать это
как отклонение законопроекта. Конституция 1947 г. упол¬
номочивает палату представителей первой рассматривать
бюджет и международные договоры, причем в случае за¬
держки обсуждения этих вопросов в верхней палате или
принятия верхней палатой иных решений — закон о бюд¬
жете и международные договоры вступают в силу, через
30 дней после утверждения их нижней палатой (ст. 60,
61). Таких преимуществ нижней палаты прежняя консти¬
туция не предусматривала.
И тем не менее новый основной закон сохраняет за
палатой советников такие преимущества, которые резер¬
вируют за господствующими классами Японии возмож¬
ность опираться на этот закон, если нижняя палата не
оправдает их расчетов и перестанет проводить выгодную
43 Harry Emerson Wildes, Typhoon in Tokyo, p. 123.
44 «Нихон кэмпо но бунсэки...», стр. Г80.
S7

им политику. Установленный конституцией порядок вы¬
боров палаты советников (ст. 45, 46) делает ее состав
более стабильным по сравнению с нижней палатой: во-
первых, срок полномочий советников (6 лет) более дли¬
телен, чем срок полномочий членов палаты представите¬
лей (4 года); во-вторых, палата советников обновляется
во время выборов каждые три года лишь наполовину, что
делает невозможной радикальную смену всего состава
•верхней палаты в случае быстрого изменения в настрое¬
нии избирателей. Верхняя палата в отличие от нижней
не может быть распущена кабинетом. Как гласит ст. 54,.
при роспуске нижней палаты кабинет в случае «чрезвы¬
чайного положения» может созывать одну верхнюю пала¬
ту и поручать ей решение всех законодательных вопро¬
сов. Содержащаяся там же оговорка, что эти решения
имеют «временный характер» и теряют силу в течение де-
ся’ти дней после созыва новой нижней палаты, если по¬
следняя их не одобрит, не меняет существа дела, ибо вся¬
кие чрезвычайные законы рассчитаны обычно на времен¬
ное действие. Конституция предусматривает выборы в па¬
лату представителей в течение 40 дней после ее роспуска
и созыв этой палаты в течение 30 дней после выборов.
Таким образом, в случае «чрезвычайного положения»
исполнительная власть может законно избавиться от
нижней палаты более чем на два месяца и сделать на это
время верхнюю палату единственным законодательным
органом.
Сохранение в Японии двухпалатной системы свиде¬
тельствует о том, что возможность демократизации япон¬
ского государственного аппарата даже в рамках суще¬
ствующего капиталистического строя еще далеко не ис¬
черпана. На это еще с первых дней появления проекта
конституции указывали японские коммунисты, выступав¬
шие за ликвидацию верхней палаты и создание однопа¬
латного парламента 45.
Однако даже та структура японского парламента, ко¬
торая определена нынешней конституцией, способна обес¬
печить демократическим силам немалые возможности для
усиления своего воздействия на государственный аппарат
45 «Дзэн’эй», 1946, № 3, стр. 7.
•8

страны и превращения парламента в более демократиче¬
ское, чем ныне, учреждение 46.
Иное, чем прежде, значение приобрел в политической
жизни Японии после конституционной реформы и кабинет
министров — высший исполнительный орган японского
государственного механизма. Прежняя конституция
1889 г. содержала лишь одну статью — 55, упоминающую,
о кабинете министров. В ней говорилось, что «все госу¬
дарственные министры дают свои советы императору и
ответственны перед ним за них» и что все законы, импе¬
раторские указы и прочие акты, касающиеся государст¬
венных дел, должны иметь подпись одного из министров.
Но эта конституция хранила молчание относительно пок
рядка формирования кабинета, его функций и ответствен¬
ности. В юридической литературе поэтому было принято
считать кабинет внеконституционным государственным
органом 47. На практике главы кабинетов прежней мили¬
таристской Японии назначались императором по рекомен¬
дации «гэнро» — личных советников императора или со¬
вета «дзюсинов» — бывших премьеров, а кабинет в целом
отвечал лишь перед троном и руководил всеми органами
японской администрации по сути дела вне зависимости
от представительных учреждений.
Новая конституция 1947 г. в отличие от прежней со¬
держит целый ряд статей, определяющих статут кабинета
министров как важнейшего органа исполнительной вла¬
сти. Конституция устанавливает систему так называемых
парламентских кабинетов, которая, по мнению ряда юри¬
стов, сходна с английской 48. В ст. 66 говорится о том, что<
«кабинет, осуществляя исполнительную масть, несет кол¬
лективную ответственность перед парламентом». Соглас¬
но ст. 67 глава кабинета—премьер-министр—избирается:
46 В этом вопросе нельзя согласиться с мнением авторов «Лек¬
ций по японскому капитализму», которые считают, что японский аб¬
солютизм остался нетронутым и его парламентские ограничения
являются лишь «пустым клочком бумажки» (см. «Нихон, сихонсюгч
кодза...»).
47 Г. С. Квигли, Правительство и политическая жизнь Японии^.
Соцэкгиз, 1934, стр. 93—97.
48 См., например:Herman Beukema and associates in government,.
Contemporary foreign governments, Department of social sciences
United States military academy, Third edition, New York, 1953, p. 413.
89*

парламентом из числа депутатов, причем главная роль в
решении этого вопроса отводится нижней палате. В слу^
чае разногласий между нижней и верхней палатами по
кандидатуре премьер-министра решение нижней палаты
становится окончательным по истечении десяти дней с мо¬
мента принятия этого решения. Премьер-министр назна¬
чает членов .кабинета по своему усмотрению, однако
'большинство министров должны быть депутатами парла¬
мента (ст. 68).
Когда парламент выносит вотум недоверия правитель¬
ству, кабинет подает в отставку, если в течение 10 дней
не будет принято решение о роспуске парламента. В слу¬
чае роспуска парламента кабинет выходит в отставку
после созыва сессии нижней палаты, избранной в резуль¬
тате новых выборов (ст. 70). К тому же, как уже гово¬
рилось выше, каждая из палат парламента может, в соот¬
ветствии со ст. 62 и 63, вести расследование деятельности
кабинета, и его члены обязаны предоставлять парламенту
требуемую информацию, а также являться на заседания
парламента по вызову той или иной палаты.
Нельзя, однако, переоценивать предусмотренного кон¬
ституцией верховенства парламента над кабинетом. Да¬
же юридически, не говоря уже о политической практике,
конституция оставляет кабинету возможность оказывать
давление на парламент, так как за кабинетом оставлено
право роспуска нижней палаты, если последняя не согла¬
сится с его политикой.
Положив конец независимости кабинета от парламен¬
та, новый основной закон предоставил кабинету некото¬
рую самостоятельность по отношению к императорской
власти 49. Как видно из конституции, прежний глава ис¬
полнительной власти — император — ныне формально за¬
висим от кабинета, который осуществляет многие акты,
ранее являвшиеся прерогативой императора. Ст. 73 уста¬
навливает следующие основные функции кабинета: госу¬
49 Этот факт отмечают, в частности, американские юристы в ра¬
боте Paul М. A. Linebarger, Djang Chu, Ardath W. Burks, Far
eastern governments and politics, China and Japan.— Они подчер¬
кивают, что премьер после войны обладает гораздо мень
шей возможностью противостоять политике парламента по срав
нению с его предшественниками времен войны, тем не менее он
обладает гораздо большей независимостью по отношению к другим
представителям исполнительной власти.
‘90

дарственное управление и реализация законов, ведение те¬
кущих государственных дел по вопросам внутренней и
внешней политики, заключение договоров, организация
гражданской администрации в соответствии с существую¬
щими законами, подготовка бюджета для обсуждения его
парламентом, издание правительственных указов, а так-
же решение вопросов, касающихся амнистии, изменения
наказаний и восстановления в правах. Большинство ука¬
занных функций кабинета возлагалось прежде на импе¬
ратора.
То обстоятельство, что отмеченные выше нововведения,
с одной стороны, закрепили определенную зависимость
кабинета от парламента и, с другой—зависимость импера¬
торского дома от кабинета, свидетельствует о некотором
прогрессе. Такие перемены не только укрепили институ¬
ты буржуазной демократии, но и ослабили вековые тра¬
диции абсолютизма. Эти новые положения создали усло¬
вия в политической жизни, при которых японским демо¬
кратическим силам стало несколько легче, чем раньше,
вести борьбу за последовательную демократизацию госу¬
дарственного аппарата и переход власти в руки народа.
Нельзя, однако, считать изменения, внесенные консти¬
туцией 1947 г. в организацию исполнительных органов
власти, полностью прогрессивными — в них есть и анти¬
демократические стороны. В частности, даже буржуазным
понятиям о демократии в известной мере противоречит
концепция «единоличного руководства» (японские авторы
употребляют здесь английский термин: one-man leader¬
ship), которая согласно конституции положена в основу
работы кабинета 50. Суть этого «единоличного руковод¬
ства» состоит в том, что премьер-министр сосредоточива¬
ет в своих руках всю полноту власти, имеет право не
только назначать, но и перемещать или смещать своих
министров (ст. 68).
В соответствии со ст. 71 премьер-министр представля¬
ет кабинет в парламенте, вносит законопроекты, отчиты¬
вается перед парламентом о состоянии внутренних госу¬
дарственных дел и международных отношений и осущест¬
вляет общий контроль над всеми звеньями администра¬
тивного аппарата. Все законы и указы кабинета визиру -
50 «Нихон кэмпо но бунсэки...», стр. 220.
91

ются министром, к компетенции которого относится указ
или закон, и затем подписываются премьер-министром
(ст. 74). Только премьер-министр может санкциониро¬
вать судебное преследование министра (ст. 75). Уход
премьер-министра в отставку влечет за собой (ст. 70)
отставку всего кабинета.
Все эти положения конституции указывают, что не ка¬
бинет в целом, а премьер стал по сути дела верховным
носителем исполнительной власти, отдельные же члены
кабинета по своему положению напоминают скорее под¬
чиненных ему чиновников, чем полномочных министров.
Даже по мнению японской консервативной печати
премьер-министр Японии обладает ныне юридически
«почти диктаторскими полномочиями», исключающими
какую-либо коллегиальность в решении вопросов теку¬
щей государственной политики 51.
Отсутствие демократических принципов во внутренней
структуре кабинета является, конечно, не случайным и
имеет определенный политический смысл. В данном слу¬
чае заметно явное стремление авторов конституции укре¬
пить недемократические начала во внутренней структуре
исполнительных органов и тем самым хотя бы в какой-то
мере возместить ослабление былого влияния бюрократии.
Новый облик приобрела в результате конституционной
реформы такая важная часть государственного аппарата,
как судебная система.
По конституции Мэйдзи судебные органы находились
под контролем императорской власти, судьи выполняли
свои функции «именем императора». Структура судебных
органов не была точно определена. Установлено было
лишь существование, наряду с обычными судами, особых
административных судов, на которые возлагалось ведение
всех дел, связанных с административными злоупотребле¬
ниями. Ст. 59 старой конституции допускала гласность
судебных процессов при условии, если они не были опас¬
ны для «общественного спокойствия и порядка» и не
оскорбляли «общественную нравственность». Принципы
судебного разбирательства вообще не упоминались: ор¬
ганизация судов и принципы их деятельности устанавли¬
вались специальными императорскими законами.
51 «The Oriental economist», Tokyo, 1954, February, p. 57
$2

В вовой конституции судебным органам уделено до¬
вольно много внимания. Организация и деятельность су¬
дов построены на новых принципах. Согласно ст. 76 вся
судебная власть входит в компетенцию Верховного суда
и судов низших инстанций, исполнительные органы лише¬
ны права вмешательства в дела судебных органов, судьи
же «действуют независимо, следуя голосу своей совести,
и связаны только действующей конституцией и законами».
Верховный суд и суды низших инстанций по новой кон¬
ституции рассматривают не только обычные уголовные и
гражданские дела, но и дела, связанные с незаконными
действиями органов исполнительной власти, находивши¬
еся ранее в ведении особых административных судов52.
В соответствии со ст. 77 Верховный суд Японии, как и су¬
дебные органы США и Англии53, руководит деятельно¬
стью судов низших инстанций, определяет порядок их ра¬
боты и организацию, а также правила судопроизводст¬
ва. Установленные Верховным судом правила обязатель¬
ны для работников суда и прокуратуры. Согласно ст. 78
судьи не могут быть подвергнуты никаким репрессиям
со стороны административных органов. Сместить судью
имеет право лишь парламент, если в результате специ¬
ально проведенного расследования доказана его винов¬
ность.
Все эти новые положения конституции, противопо¬
ставляющие «судебную власть» законодательной и испол¬
нительной, отражают старую буржуазную концепцию
«разделения властей». Это «разделение властей» сущест¬
вует только на бумаге, ибо в действительности все звенья
буржуазного государственного аппарата, включая и су¬
дебные органы, осуществляют одну власть - власть иду¬
щих классов буржуазного общества.
Реакционная сторона теории «разделения властей»,
особенно заметная в современную эпоху, состоит в том,
что она препятствует полновластию представителей наро¬
да, противопоставляя судебные и исполнительные учреж¬
дения представительным, в то время как с точки зрения
интересов народа эти представительные органы должны
52 Г. С. Квигли, Правительство и политическая жизнь Японии,
стр. 271—273.
63 «The Japan annual of law and politics»	1955»	»
P 7.
93

обладать абсолютным верховенством в государственных
делах. В японской конституции 1947 г., написанной под
явным влиянием теории «разделения властей», отражены
все недостатки этой буржуазной теории.
Но вместе с тем нельзя не заметить, что новый основ¬
ной закон положил конец прямой зависимости судебных
органов от императорского дома, а это означает ликвида¬
цию одного из многих пережитков средневековья в струк¬
туре государственного аппарата Японии.
Показателем некоторого прогресса является и новый
метод формирования Верховного суда. В соответствии с
конституцией члены Верховного суда назначаются каби¬
нетом министров. В отличие от прежних времен каждая
кандидатура должна быть одобрена избирателями на
ближайших парламентских выборах. Кандидатура каж¬
дого нового члена Верховного суда выносится на рефе¬
рендум, который должен происходить каждые десять лет.
Однако демократизм формирования Верховного суда
крайне ограничен. Народные массы лишены возможности
выдвигать в высший судебный орган Японии своих пред¬
ставителей и имеют лишь право одобрять или отвергать
кандидатов правительства. Десятилетний интервал между
референдумами не дает населению возможности быстро
избавляться от потерявших доверие членов Верховного
суда, что практически равнозначно их несменяемости. К
тому же назначение остальных судей производится не вы¬
борным, а прежним бюрократическим путем — по назна¬
чению кабинета на основании списков, представленных
Верховным судом (ст. 80) 54.
Помимо указанных выше функций, Верховный суд на¬
дежен еще одним очень важным полномочием, зафиксиро¬
ванным в ст. 81. конституции. «Верховный суд, — гово¬
рится в этой статье, — является судом последней инстан¬
ции, уполномоченным решать вопрос о соответствии лю¬
бых законов, указов, положений или правительственных
54 Эти недемократические стороны японской судебной системы
выступают особенно отчетливо при сопоставлении конституции
1947 г. с проектом конституции, выдвинутым КПЯ в 1946 г., где пред¬
лагалось, чтобы судьи Верховного суда избирались народом на 5 лет
по рекомендации парламента, а судьи низовых инстанций избира
лись народом по рекомендации местных органов самоуправления
(см. «Дзэн’эй», 1946, № 8, стр. 6).
94

актов». Среди конституций буржуазных стран лишь две—
американская и японская — предоставляют Верховному
суду право признавать несоответствующими конституции
й недействительными принятые парламентом законы55.
Антидемократический характер этой американской систе¬
мы, ставящей Верховный суд над парламентом, совер¬
шенно очевиден. Выдающийся государственный деятель
США Джефферсон называл Верховный суд «коршуном»,,
который «приставлен» к конгрессу, чтобы «держать ку¬
рятник в порядке»56. Верховный суд — одно из орудий
давления правящих кругов Японии на парламент.
Что касается правил судопроизводства, то Коммуни¬
стическая партия Японии обратила сразу же внимание»
что в конституции 1947 г. по-прежнему нет никаких упо¬
минаний об институте присяжных заседателей 57, без кото
рых судебное разбирательство легко теряет демократиче¬
ский характер. В ст. 82, устанавливающей гласность су¬
дебного разбирательства, имеется старая оговорка о воз¬
можности закрытого судебного разбирательства, если суд
сочтет это нужным для «поддержания порядка и
морали». Но все же в этой статье есть важное добавление*
там подчеркивается, что разбирательство должно быть
открытым, когда речь идет о политических преступлениях
и делах, связанных с прессой или с нарушением граж¬
данских свобод, «гарантированных конституцией». Это*
новое дополнение создает некоторые юридические пре¬
грады судебному произволу, существовавшему во вре¬
мена военно-фашистской диктатуры. Это дополнение в
сочетании со статьями, гарантирующими различные
гражданские права, может быть отнесено к наиболее де¬
мократическим положениям новой конституции.
Едва ли не самым серьезным изменением в государ¬
ственной структуре Японии явилась ликвидация военной
машины — составной части государственного аппарата.
В ст. 9 конституции сказано, что «впредь не будут соз¬
даваться ни наземные, ни морские, ни воздушные вой¬
ска, а также... прочие средства войны». Роспуск воору¬
женных сил японского империализма, как естественное
м	1948, i6-i7Ho
56 «Конституции буржуазных стран», т. I, стр. II.
57 «Дзэн’эй», 1946, № 3. стр. 6.
9&.

‘следствие военного разгрома Японии, произошел еще до
завершения конституционной реформы. Но до вступле¬
ния в силу конституции 1947 г. это могло рассматривать¬
ся лишь как чрезвычайная временная мера. Внесение же
ст. 9 обязывало Японию впредь не иметь своих воору¬
женных сил. Отсутствие национальной армии должно
было принять для Японии постоянный характер. С вве¬
дением нового основного закона японский государствен¬
ный аппарат лишился таких характерных государствен¬
ных учреждений современного капиталистического об¬
щества, как военное министерство и генеральный штаб.
Но *гак обстоит дело лишь на бумаге. Реальная жизнь
тысячу раз свидетельствует о том, что государственный
организм капиталистического общества не способен су¬
ществовать без армии — своего неотъемлемого, жизнен¬
но важного органа. Отсутствие в Японии национальных
вооруженных сил — опоры классового господства бур¬
жуазии — было возможно в течение некоторого времени
лишь потому, что японская монополистическая буржуа¬
зия опиралась на американские вооруженные силы.
Американские войска в первый период оккупации Япо¬
нии полностью взяли на себя функции, которые прежде
выполнялись императорской армией, — функции подав¬
ления революционного движения народных масс.
Естественно возникает вопрос: является ли прогрес¬
сивной, соответствующей интересам японского народа
ст. 9 конституции о запрещении войсковых формирова¬
ний?
Существование вооруженных сил с точки зрения де¬
мократии и мира оправдано только тогда, когда они
действуют в интересах народа и защищают его свободу
и независимость. И, наоборот, использование армии с
целью подавления свободы или агрессии вредит интере¬
сам народа. С этой точки зрения прежняя конституция
Мэйдзи была сугубо реакционной. Достаточно вспом¬
нить, что вооруженные силы находились в непосредст¬
венной зависимости от императорского дома и прави¬
тельства, вне всякого контроля со стороны представи¬
тельных органов власти. Император осуществлял вер¬
ховное командование армией и флотом. Формально он
один обладал правом устанавливать организацию и по¬
ложение армии в мирное время, а также решать вопрос
96

об объявлении войны и осадного положения, хотя прак-,
тически эти вопросы решались кабинетом и генеральным
штабом. Расходы на армию и флот в соответствии ср
ст. 67 конституции даже не требовали утверждения пар¬
ламента 58. Старая конституция была насквозь пропита¬
на чуждым народу духом милитаризма.
В новой конституции нет прежнего милитаристского
духа. Более того, поставив вне закона любые действия
властей, направленные к возрождению военной маши¬
ны, новый основной закон временно в какой-то степени
ослабил положение правящих кругов. Роспуск старой
императорской армии означал, что власть прежних ре¬
акционных сил Японии потеряла свою былую устойчи¬
вость. Это позволяет сделать вывод, что запрещение
иметь вооруженные силы при условии власти в руках
монополистической буржуазии имело для японского на¬
рода положительное значение.
Однако, наложив формально «вето» на восстановле¬
ние японской военной машины, конституция создала
лишь чисто юридические, бумажные помехи для возрож¬
дения милитаризма, в то время как в реальной жизни
сохранились его прежние устойчивые корни. Пока госу¬
дарственный аппарат находится в руках эксплуататор¬
ских классов, не может не проявлять себя присущая им
тенденция к милитаризации страны. Гораздо прогрессив¬
нее поэтому был проект коммунистической партии Япо¬
нии, который предлагал ликвидировать корни милита¬
ризма: в нем предусматривался переход власти в руки
народа и создание такого строя, при котором милита¬
ристские тенденции совершенно исключаются.
Введение нового основного закона в 1947 г. придало
новые формы местным органам власти. Прежняя систе¬
ма местного управления, созданная в прошлом веке по
прусским образцам, даже по мнению буржуазных уче¬
ных, отличалась «крайним бюрократизмом». Все испол¬
нительные органы местной администрации были подчи¬
нены министерству внутренних дел, весьма жестко кон¬
тролировавшему их деятельность. Губернаторы префек¬
тур и другие крупные чиновники местной администра¬
68 Г. С. Квигли, Правительство и политическая жизнь Японии.
стр. 112.
7 Заказ № 516	9Т>

ции назначались по приказу центра, избиравшиеся насе¬
лением муниципальные собрания обладали лишь сове¬
щательными функциями. Конституция Мэйдзи не содер¬
жала вообще никаких упоминаний об организации мест¬
ной системы управления, оставляя ее целиком на произ¬
вол императорской власти.
Новая конституция 1947 г. в отличие от прежней со¬
держит специальную главу VIII о местных органах вла¬
сти. Основным положением является принцип «местной
автономии» (ст. 92). В соответствии со ст. 93 население
общин избирает свои законодательные органы власти, а
также руководителей исполнительных органов прямым
голосованием. Ст. 94 предоставляет «местным общинам»
право самостоятельно распоряжаться принадлежащим
им имуществом, решать административные вопросы и
издавать свои постановления в соответствии с суще¬
ствующими законами. Конституция содержит также ого¬
ворку (ст. 95) о том, что ни один закон, относящийся
к «местной общине», не может быть издан парламентом
без согласия большинства избирателей этой общины.
Эти положения, устанавливающие новый статут
местных органов власти, означали реорганизацию си¬
стемы управления префектурами по типу американских
штатов59. Такая смена форм местной администрации
явилась шагом вперед в буржуазно-демократическом
преобразовании государственного строя Японии. Нель¬
зя согласиться с мнением японских прогрессивных уче¬
ных, изложенным в «Истории современной Японии», где
они совершенно отрицают положительное значение ре¬
организации управления префектур60. Несомненно, чта
введение нового принципа местного самоуправления и
выборности руководства местной администрации соот¬
ветствует интересам широких народных масс. Даже
внешняя демократизация местного аппарата, несмотря
на наличие прежних бюрократических кадров и факти¬
ческий контроль над местными органами со стороны
59 Paul М. A. Linebarger, Djang Chu, Ardath W. Burks, Far
-Eastern governments..,, p. 503—504; Harry Emerson Wildes, Typhoon
in Tokyo, p. 150.
60 Иноуэ Киёси, Оконоги Синдзабуро, Судзуки Сёси, История
современной Японии, стр. 318.

центральных властей, способна в какой-то мере облег¬
чить развитие демократических элементов на местах.
То обстоятельство, что демократические силы на местах
в период введения конституции оказались недостаточно
организованными и не сумели воспользоваться этими
выгодными для них переменами, не может быть основа¬
нием для отрицания положительного значения этих но¬
вовведений.
Подводя итог сказанному о местных и центральных
органах власти, можно сделать вывод, что перемены,
внесенные в структуру государственного аппарата Япо¬
нии, не означали, конечно, разрушения прежней монар¬
хо-бюрократической машины. Но ее внешние формы зна¬
чительно изменились. Исчезли наиболее одиозные атри¬
буты абсолютизма, появились отсутствовавшие ранее
элементы буржуазной демократии. Государственный
строй Японии приблизился по своей структуре к
парламентарным монархиям Западной Европы. Это
создало для японского народа более благоприятные, чем
прежде, условия для развертывания борьбы за дальней¬
шую демократизацию государственного строя.
Правовое положение японского народа
по конституции 1947 г.
При сопоставлении новой японской конституции со
старой естественно возникает вопрос — какие политиче¬
ские выгоды получил японский народ в результате кон¬
ституционной реформы, проведенной под давлением де¬
мократической общественности. Речь идет о правовом по¬
ложении трудящихся масс, которое неразрывно связано
с развитием классовой борьбы в стране и может либо со¬
действовать, либо, наоборот, — препятствовать ее ус¬
пеху.
Прежде всего обращает на себя внимание появление
в конституции 1947 г. новой трактовки юридического по¬
ложения народа в целом. Раньше народ даже формально
не являлся носителем верховной государственной вла¬
сти,— конституция 1889 г. закрепляла суверенитет лишь
за императорским домом. В ст. 4 говорилось, что «импе¬
ратор — глава государства, он обладает верховной вла¬
стью и осуществляет ее в соответствии с постановлениями
7*	99

настоящей конституции». Идея народовластия была со¬
вершенно чужда этому документу61, от которого веяло
затхлым духом абсолютизма.
В конституции 1947 г. вопрос о власти изложен в бо¬
лее прогрессивном духе. Взамен прежнего понятия «под¬
данные» в текст введено понятие «народ» 62. Преамбула
новой конституции провозглашает «народ» носителем су¬
веренной власти. «Отныне, — говорится там, — государ¬
ственная политика основывается на торжественном дове¬
рии народа, государственная власть исходит из интересов
народа, государственное управление осуществляется 4ę-
рез его представителей, и народ получает блага от госу¬
дарственного правления».
Многие буржуазные комментаторы склонны отождест¬
влять эти слова новой конституции с реальной политиче¬
ской практикой, что дает им повод писать о якобы корен¬
ном улучшении правового положения японского народа
в результате конституционной реформы. Американский
профессор Хью Бортон в своей работе «Новейшее столе¬
тие Японии» безапелляционно утверждает, например, что
конституция 1947 г. «диаметрально изменила политиче¬
скую философию японского правительства», поскольку
«власть и право на управление были изъяты из рук оли¬
гархии и переданы в руки народа» 63. Крупнейший пред¬
ставитель японской буржуазной правовой науки профес¬
сор Минобэ Тацукити в своей работе «Обзор новой кон¬
ституции» утверждал даже, что введение новой констиву-
ции «знаменовало собой бескровную революцию»64. Если,
однако, обратиться к конкретной политической жизни
Японии за последние десять лет, легко убедиться, что в
данном случае оптимизм буржуазных ученых не подтвер¬
ждается действительностью. Все дело в том, что в абст¬
рактном понятии «народ», зафиксированном в тексте
.конституции и характерном для буржуазного права, сое
61 Это констатировали даже консервативные буржуазные право¬
веды. Американский ученый Гарольд Квигли писал, что конституции
Мэйдзи «не оставляет места принципу народного суверенитета»
(Г. С. Квигли, Правительство и политическая жизнь Японии, стр. 64).
62 Минобэ Тацукити, Синкэмпо гайрон, стр. 57.
м Hugh Borton, Japan's modern century, The Roląnd press com¬
pany, New York, 1955, p. 410.
64 Минобэ Тацукити, Синкэмпо гайрон, стр. 20.
100

динены в действительности враждебные друг другу эле¬
менты общества: господствующие и угнетенные классы.
Многомиллионные массы японских трудящихся не ста¬
ли обладателями того суверенитета, о котором говорит¬
ся в конституции, потому что политическая власть после
конституционной реформы осталась в руках монополи¬
стической буржуазии. Кроме того, декларации о суве¬
ренитете японского народа не согласовались и с амери¬
канским оккупационным статутом, в соответствии с ко¬
торым верховная власть в пределах японской террито¬
рии и после введения новой конституции по существу
оставалась в руках американского военного командова¬
ния. Принимать текст основного закона за действитель¬
ность означало бы закрывать на нее глаза: что бы ни
было в нем написано, японский народ не получил реаль¬
ной политической власти.
В связи с этим некоторые прогрессивные правоведы
считают положения новой конституции о народном су¬
веренитете фикцией. Японский профессор Хасэгава Ма-
саясу в «Лекциях по японскому капитализму» (т. IX)
писал, например, что «в соответствии с текстом
конституции (см. ст. 1) суверенитет перешел не в руки
японского народа, а в руки американских оккупантов.
Ясно поэтому, что в самой важной своей части консти¬
туция является не более, чем пустой бумажкой». В
этих словах Хасэгава есть, конечно, известная доля
истины.
Тем не менее назвать важнейшие положения консти¬
туции фикцией и ограничиться этим означало бы упу¬
скать из виду другую сторону вопроса — огромное поли¬
тическое значение введения в текст основного закона
страны идеи народного суверенитета, которая таким об¬
разом приобрела легальный статут. Отныне демократи¬
ческие силы страны получили юридически оформленное
право добиваться подлинного народовластия, и это уже
само по себе является положительным фактом.
Тезис конституции о том, что народ является носите¬
лем суверенной власти, явился предпосылкой для введе¬
ния в текст конституции других статей, закрепляющих
демократические завоевания японских трудящихся.
Среди них заслуживает внимания в первую очередь
уже упоминавшаяся выше ст. 9, в которой сказано, что
101

«японский народ навеки отказывается от войны как су-
верейного права нации, а также от вооруженных угроз и
применения вооруженной силы как средства разрешения
международных конфликтов». Если с формальной
точки зрения ст. 9 выглядит как отказ японского народа
от одного из своих суверенных прав, то по существу на
данном историческом этапе эта статья означает приоб¬
ретение японским народом права на мирную жизнь.
Японские народные массы получили подкрепленную за¬
коном возможность бороться против тех, кто попытает¬
ся вовлечь их страну в новые военные авантюры. Ст. 9
предоставила демократическим силам Японии легаль¬
ные возможности для борьбы с милитаризмом, которая
прежде рассматривалась как тяжкое государственное
преступление. Не случайно представители самых широ¬
ких слоев японской прогрессивной общественности счи¬
тают ее важнейшим завоеванием японского народа.
Один из видных деятелей японской социал-демократии
Катаяма Тэцу назвал, например, эту статью «основой
основ всей нынешней конституции» 65. Хотя Катаяма Тэ¬
цу, нам кажется, несколько преувеличивает значение от¬
каза от войны, имеющее все же декларативный харак¬
тер и не подкрепленное какими-либо гарантиями, тем. не
менее его оценка ст. 9 в общем совпадает с мнением
всей демократической общественности Японии, квали¬
фицировавшей новую конституцию 1947 г. как «мирную
конституцию».
Одно из самых значительных отличий новой консти¬
туции от старой обнаруживается при сопоставлении тех
разделов, где говорится о гражданских правах и свобо¬
дах японского населения. В старой конституции об этом
было сказано предельно мало. В ст. 29 говорилось, что
японским подданным предоставляется право пользовать¬
ся свободой слова, печати, собраний, организаций; одна¬
ко имелась многозначительная оговорка, что эти свобо¬
ды доступны для японских подданных «лишь в установ¬
ленных законом пределах». Законодательство японской
империи прикрывало любое нарушение прав подданного.
Как признавали даже буржуазные юристы, эта ого¬
ворка по сути дела сводила на нет провозглашенные сво¬
65 «Тюо корон>	1954, № 3, стр. 56.
102

боды. Такие же оговорки содержались и в некоторых
других статьях о гражданских правах. Из них следова¬
ло, что власти могли производить обыски в домах под¬
данных, подвергать их наказаниям, препятствовать сво¬
боде передвижения и местожительства в «определенных
законом случаях». Но что собой представляли эти «оп¬
ределенные законом случаи», конституция умалчивала.
Даже в религиозных убеждениях японские подданные
обладали «свободой» лишь «в пределах, совместимых с
общественным спокойствием и порядком, а также с их
обязанностями подданных». Короче говоря, любой про¬
извол императорской власти в отношении японских
подданных, любое нарушение свободы приобретали за¬
конную силу, стоило только предпослать этому соответ¬
ствующий императорский указ или какой-либо иной зако¬
нодательный акт.
Новая конституция 1947 г. в трактовке гражданских
свобод выгодно отличается от конституции Мэйдзи.
Большинство статей третьей — самой большой по раз¬
мерам — главы посвящено перечислению прав и свобод
японских граждан.
Содержание этих статей свидетельствует, что в осно¬
ву их положены более приемлемые для народа положе¬
ния буржуазного права, чем те, которые являлись осно¬
вой прежней конституции Мэйдзи. Ст. 11 гласит: «На¬
род беспрепятственно пользуется всеми основными пра¬
вами человека. Эти основные права человека, которые
гарантирует народу настоящая конституция, предостав¬
ляются отныне народу в качестве вечных, неотъемле¬
мых прав».
Марксистская наука показала несостоятельность
буржуазных представлений о природных, естественных
правах человека, которые игнорируют исторически пре¬
ходящий характер и классовую природу права. В усло¬
виях капиталистического общества, разделенного на ан¬
тагонистические классы, абстрактная постановка вопро¬
са о правах человека неправомерна потому, что в этом
обществе права тех или иных членов определяются их
классовой принадлежностью, их местом в системе об¬
щественного производства. Однако замена реакционных
абсолютистских догм конституции Мэйдзи буржуазны^
ми тезисами о естественных, вечных правах народа яв-
10^

ляется все же политически важным и прогрессивным об¬
стоятельством. Для демократических сил Японии эти но¬
вые положения служат оружием в борьбе с пережитками
абсолютизма и монархической идеологией, которая все
еще довлеет над значительной частью японского населе¬
ния.
Демократическим достижением явилось также вве¬
дение в конституцию принципа равенства прав всех
граждан, которого в старой конституции не было. В
ст. 14 говорится о том, что «все люди равны перед зако¬
ном и не должны дискриминироваться в политическом,
экономическом и социальном отношениях по признакам
расы, религии, пола, а также социального или семейно¬
го происхождения». Этот тезис особенно важен потому,
что он подорвал юридические основы существования в
Японии привилегированной аристократии. Статья пря¬
мо говорит о ликвидации прежнего аристократического
сословия в лице пэров и вместе с тем создает определен¬
ные юридические препятствия для возрождения подоб¬
ного явления в будущем. В ней подчеркивается, что по¬
лучение наград и отличий не предполагает получения
каких-либо привилегий, причем эти награды и отличия
действительны лишь для самих получателей.
Важным шагом на пути к установлению юридиче¬
ского равенства граждан Японии является также ст. 24,
где сказано, что «брак совершается только по взаим¬
ному согласию обоих полов и основой его является вза¬
имное содружество при равноправии мужа и жены». Эта
статья далее требует, чтобы все законодательство о
семье и браке Исходило впредь из предпосылки полного
равенства обоих полов и уважения прав каждого члена
семьи. Для Японии значение этой новой постановки про¬
блемы брака исключительно велико. Со времени далеко¬
го средневековья правители японского государства упор¬
но сохраняли в быту японского населения существова¬
ние так называемой «семейной структуры», в основе ко¬
торой лежал тот же принцип, что и в основе русского
«домостроя»: всевластие главы дома и бесправие
остальных членов семьи. Все японское гражданское за¬
конодательство базировалось на признании этой «семей¬
ной структуры». Отвергнув эту «структуру», новая кон¬
ституция лишила таким образом законного статута
104

один из глубоко укоренившихся и живучих средневеко¬
вых пережитков. Этим актом были созданы благоприят
ные юридические предпосылки для борьбы демократи¬
ческих сил за подлинное женское равноправие.
Отдавая должное большому значению статей новой
конституции о равенстве юридических прав всех япон¬
цев, нельзя, конечно, забывать, что в этом документе
обойдено молчанием существование в жизни японского
общества вопиющего социально-экономического нера¬
венства, которое неизбежно подрывает основы юридиче
ского равноправия.
Это несоответствие подчеркивается в ряде книг по кон¬
ституционному вопросу, опубликованных в Японии. На¬
пример, в книге Накамура Тэцу говорится, что «поскольку
существует классовое неравенство, не может быть по¬
длинного равенства»66. Но такое противоречие между
буквой закона и реальной экономической жизнью являет¬
ся органическим свойством любой буржуазной конститу¬
ции, и его нельзя преодолеть в рамках буржуазного об
щества.
Весьма важно для роста политической активности
народных масс и укрепления влияния демократических
сил внесение в конституцию права граждан избирать
своих должностных лиц и отзывать их. «Все обществен¬
ные должностные лица, — говорится в ст. 15, — являют¬
ся слугами общества, а не какой-либо одной его группы».
Далее декларируется всеобщее избирательное право.
Значение этих положений становится очевидным, если
иметь в виду, что в конституции Мэйдзи вообще не
было сказано ничего об избирательных правах граж¬
дан67. Показателем прогресса являются и те пункты
ст. 15, где нарушение тайны голосования и привлечение
избирателей к какой бы то ни было ответственности за
сделанный ими выбор запрещается.
Нет никаких сомнений в том, что конституция 1947 г.
закрепила такой порядок выборов, который более соот
ветствует интересам нарсаных масс, чем прежний. Сле-
66 Накамура Тэцу, Синкэмпо ното, стр. 19.
67 Избирательное законодательство прежней Японии отстраняло
от участия в голосовании большую часть взрослого японского насе¬
ления: права голоса были лишены все женщины, военные, а также
беднейшие слои японских трудящихся
105.

.дует, однако, иметь в виду, что данная конституция еще
не определяет существа новой избирательной системы,
а между тем в избирательных системах капиталистиче¬
ских государств имеют большое значение не только об¬
щие принципы, но и практические детали, остающиеся за
пределами конституции.
Введение всеобщего избирательного права находится
в прямой связи с правом на прямое, 'непосредственное
участие граждан Японии не только в выборах предста¬
вительных органов власти, но и в определении основ¬
ного закона страны.
В соответствии с новым порядком внесения измене'
ний в конституцию 1947 г., установленным ст. 96, любые
поправки, принятые двумя третями голосов обеих палат
парламента, приобретают законную силу лишь после
того, как они будут вынесены на народный референдум
и за них будет подано большинство голосов избирате
лей всей страны.
Это новое положение дает народным массам Японии
возможность принимать непосредственное участие в за¬
щите записанных в конституции демократических завое¬
ваний и препятствовать внесению реакционных измене¬
ний в основной закон.
Более последовательно, чем прежде, трактуются в
новом основном законе Японии те права народа, о кото¬
рых говорилось и в старой конституции.
Без каких-либо оговорок сказано о свободе собра¬
ний и организаций, а также о свободе слова, печати
и т. д. (ст. 19). При этом категорически подчеркивается
недопустимость цензуры -и нарушения тайны любой
корреспонденции (ст. 21). Если в прежней конституции
право граждан направлять петиции правительству было
ограничено неясными оговорками, то в новом доку¬
менте это право сформулировано вполне четко: «Каж¬
дый человек,— говорится в ст. 16,—имеет право на¬
правлять мирные петиции о возмещении ущерба, о сме¬
щении общественных должностных лиц, о введении, от
мене и исправлении законов, постановлений и правил,
а также по другим вопросам; никто не может быть при
этом подвергнут какой-либо дискриминации за такие
петиции». Точно так же, без прежних ссылок на «ограни¬
чения по закону», декларируется в ст. 22 право граждан
106

выбирать и менять местожительство и в дополнение к
этому устанавливается нерушимость права выезда за
границу и отказа от японского гражданства.
Отсутствие в новой конституции оговорок в отноше¬
нии основных свобод отмечается всеми японскими юри¬
стами, и многие из них не без основания придают это¬
му большое значение. Буржуазный правовед Кайно Ми-
титака впоследствии комментировал это новшество сле¬
дующим образом: «Самая большая разница между но¬
вой и старой конституцией состоит, пожалуй, в трактов¬
ке основных прав человека. Хотя прежняя конституция
и устанавливала права и обязанности подданных, но
и права и обязанности эти могли как угодно ограни¬
чиваться «законодательным путем». Действующая ныне
конституция, признав основные права человека, сдела¬
ла невозможным пересмотр этих прав даже законода¬
тельным путем» ®8.
Новая конституция выгодно отличается от старой
гем, что в ней сформулирован целый ряд новых для
Японии положений о правах народа, отражающих в из¬
вестной мере требования демократической обществен¬
ности. В той же ст. 22 утверждается свобода граждан
выбирать себе профессию «в тех пределах, в каких это
не нарушает общественного благополучия». Статья 23
провозглашает свободу научной деятельности, а ст. Г9—
нерушимость свободы мысли и совести. Прямой удар на¬
несен в конституции прежней государственной религии—
синто, которая господствовала в стране в течение многих
десятилетий. Ст. 20, безоговорочно утверждая свободу
совести, в то же время четко отделяет религию от госу¬
дарственной политики. «Ни одна религиозная организа¬
ция,— говорится там, — не может получать от государ¬
ства какие-либо привилегии и пользоваться какой-либо
полйтической властью. Никто не может принуждаться
к участию в каких-либо религиозных актах, праздне¬
ствах, церемониях и обрядах. Государство и его органы
не могут осуществлять религиозного обучения и вести
какую-либо иную религиозную деятельность».
Отличительная особенность конституции 1947 г. со-
68 «Нихон кэмпо но бунсэки...», стр. 149; Минобэ Тацукитя,
Синкэмпо гайрон, стр. 39.
ЮТ

стоит в том, что в ней очень много места занимают
статьи, регламентирующие взаимоотношения граждан
с карательными органами государства — судом и поли¬
цией. Отправной базой всех этих статей стал новый для
Японии принцип обязательного соблюдения законности
при любых репрессивных актах государственных орга¬
нов по отношению к гражданам Японии69. Ст. 31 гласит:
<Никто не может быть лишен жизни и свободы
или подвергнуться какому-нибудь другому наказанию
иначе как на основе процедуры, установленной зако¬
ном».
В последующих статьях перечисляются основопола¬
гающие правила японского уголовного законодатель¬
ства. Так же как и в прежней конституции, каждый че¬
ловек имеет право доступа в суд (ст. 32). В соответ¬
ствии со ст. 32 никто не может быть арестован без
предъявления специального ордера с указанием преступ¬
ления, послужившего основанием для ареста. Исключе¬
ние составляет лишь арест на месте совершения преступ¬
ления. Затем в ст. 34 подчеркивается, что ни одно лицо
не может быть подвергнуто тюремному заключению без
предъявления обвинения и предоставления услуг адво¬
ката. Арест не может быть произведен без достаточных
на то оснований, и эти основания должны быть по пер¬
вому требованию сообщены на суде в присутствии об¬
виняемого и его адвоката. Именно эти положения дали
основание многим комментаторам конституции 1947 г.
писать о том, что в ней воспроизведен знаменитый анг
лийский Хабеас корпус акт70.
Следующая далее ст. 26 в какой-то мере созвучна
по содержанию со ст. 15 и 16 прежней конституции,
но в отличие от них содержание ее более конкретно.
В ней провозглашено право на неприкосновенность жили
ща и имущества граждан, которое может быть наруше¬
но только по специальному ордеру, выдаваемому вла¬
стями с точным определением места обыска и предме¬
тов, подлежащих розыску.
69 «Дзэн’эй». 1956, № 7, стр. 28.
70 См., 1например: Herman Beukema and associates in government,
Contemporary foreign governments, p. 417; Harry Emerson Wildes,
Typhoon in Tokyo, p. 204.
108

Особый интерес представляют статьи, устанавлива¬
ющие новые правила ведения судебного следствия. В
соответствии с этими статьями категорически запреще¬
но применение пыток и истязаний со стороны предста¬
вителей государственной власти (ст. 36). Всякие приз¬
нания, сделанные по принуждению, под пытками, путем
запугивания или в результате продолжительного содер¬
жания под арестом (ст. 38), считаются недействитель¬
ными. Практическое значение имеет в этой связи поло¬
жение ст. 38, где сказано, что «никто не может быть
осужден или наказан в случае, если единственным дока¬
зательством против него является его собственное при¬
знание». Не менее важно записанное в ст. 37 право обви¬
няемых вызывать при разборе дела необходимых им
свидетелей за казенный счет, а также право пользовать¬
ся бесплатной помощью адвокатов, назначаемых госу¬
дарственными органами, если у обвиняемых нет соот
ветствующих средств 71.
В конституции сказано также, что никто не может
быть осужден дважды за одно преступление и не может
быть подвергнут суду за действия, совершенные в то
время, когда они считались законными (ст. 39). К рас¬
сматриваемой категории статей относятся также и те,
где говорится о праве граждан требовать компенсации
от государства, если они стали жертвами незаконных
действий официальных лиц (ст. 17), либо если они
были арестованы, но затем оправданы по суду (ст. 40).
Не может быть никаких сомнений в том, что перечи¬
сленные выше статьи, призванные стать основой уголов¬
ного и процессуального кодексов Японии, включены в
конституцию под нажимом японских демократических
сил. Комментируя эти статьи на страницах журнала
«Дзэн’эй», японский публицист Кадзахая Ясодзи не
без основания сделал вывод, что «новая конституция
направлена против нарушений свободы со стороны госу¬
71 Касаясь связи этих новых установок конституции с судебной
практикой, Кайно Мититака пишет: «Наиболее важное теоретиче¬
ское изменение, вызванное реформой конституции, состоит в том.
что человек .в принципе рассматривается невиновным по крайней ме¬
ре до тех пор, пока он не признан таковым судом первой инстанции»
(презумпция невиновности) («Нихон сихонсюги кодза,..*, т. III, То¬
кио, 1954, стр. 339).
109

дарственной власти и обнаруживает стремление гаран¬
тировать права угнетенных и эксплуатируемых и глав¬
ным образом права рабочего класса, трудового народа,
и в том числе женщин»72-
Разумеется, такой вывод несколько преувеличен, так
как сами по себе эти статьи не могут гарантировать на¬
родные массы Японии от судебного и полицейского про¬
извола властей, и их включение в конституцию не из¬
бавило народ от возможности рецидивов полицейского
террора. Тем не менее наличие этих статей в основном
законе страны создает для нарушителей демократиче¬
ских прав народа известные юридические препятствия.
Произвол судебных и полицейских органов не может
уже принять столь циничные формы, как это было в не¬
давнем прошлом. Именно потому, что вся предыдущая
судебно-полицейская практика Японии была построена
на бесцеремонном подавлении элементарных прав япон¬
ских народных масс, введение этих статей в текст основ¬
ного закона имеет особо важное значение.
При всем прогрессивном значении перечисленных вы¬
ше статей конституции 1947 г. о правах японских граж¬
дан следует тем не менее подчеркнуть, что они не выхо¬
дят за рамки типично буржуазного демократизма.
Вместе с тем весьма примечательно, что в сложив¬
шейся после второй мировой войны политической обста¬
новке даже эта явно буржуазная по своему содержа¬
нию конституция носит следы огромного влияния, ко¬
торое оказывает на все человечество современная проле¬
тарская социалистическая идеология73.
Свидетельством этого является признание некоторых
классовых интересов пролетариата в ст. 28, которая гла¬
сит: «Гарантируется право рабочих на организацию, а
также на коллективные переговоры и действия». Введе¬
ние в конституцию такой статьи является определенным
завоеванием японского рабочего класса. «Не будет пре¬
увеличением сказать,— пишет Кадзахая Ясодзи в жур¬
72 «Дзэн’эй», 1956, № 7, стр. 30.
73 Бывший чиновник американской военной администрации
Гарри Эмерсол Уайлдс <в своей работе «Тайфун в Токио. Американ¬
ская оккупация и ее последствия» (см. Harry Emerson Wildes,
Typhoon in Tokyo, p. 44—45) писал, что при составлении проек¬
та японской конституции чиновники американского штаба внима¬
тельно изучали конституцию СССР.
110

нале «Дзэн’эй», — что именно право рабочих на органи¬
зованные действия... содержит в себе самое большое-
достоинство конституции» 74.
Ст. 26 говорит, например, о праве всех граждан «по¬
лучать равное образование в соответствии со способно¬
стями». «Все граждане, — говорится в этой статье, — обя¬
заны в соответствии с законом направлять для получе¬
ния начального образования детей, находящихся под их
опекой. Это обязательное образование осуществляется
бесплатно». В следующей ст. 27 говорится: «Все-
граждане имеют право и обязаны трудиться. Уровень
зарплаты, часы работы, отдыха и другие условия труда
определяются законом. Запрещается эксплуатация де¬
тей».
Определенный отзвук социалистических идей слы¬
шен и в ст. 25, в которой говорится: «Все граж¬
дане имеют право поддерживать минимальный уровень»
обеспеченной и культурной жизни. Во всех сферах жиз¬
ни государство должно прилагать усилия для поддер¬
жания и развития социального благосостояния и обес¬
печенности, а также для общественного здравоохране¬
ния».
Такого рода декларации свидетельствуют о том, что -
при составлении ньинешней конституции в отличие от
прошлых времен невозможно было игнорировать воз¬
росшее стремление масс к ликвидации таких пороков
капиталистического общества, как безработица и нище¬
та. Но введение соответствующих статей, конечно, ни на
йоту не меняет ее буржуазного характера. Эти положе¬
ния конституции имеют ценность для японских народ¬
ных масс только в качестве программных требований,
а не как фиксация уже достигнутых результатов. Пока,
в основном законе сохраняется право частной собствен¬
ности, влекущее за собой эксплуатацию человека чело¬
веком и угнетение народных масс имущими классами:
буржуазного общества, до тех пор для большинства
японских трудящихся закрыт доступ к действительно-
обеспеченной и культурной жизни, свободной от посто¬
янной угрозы безработицы и нищеты.
Если даже отвлечься на минуту от социальной осно¬
74 «Дзэн’эй», 1956, № 7, стр. 30.
11Ё

вы нынешней конституции и сопоставить ее формальные
положения о правах народа с текстом конституции со¬
циалистических стран, сразу бросается в глаза корен¬
ной недостаток, состоящий в том, что все записанные в
японском основном законе права граждан, так же как
« в любой буржуазной конституции, не подкреплены и
не могли быть подкреплены материальными гарантиями,
которые содержатся в соответствующих документах
стран социалистического лагеря.
Отсутствие материальных гарантий прав народа яв¬
ляется настолько существенным дефектом новой консти¬
туции Японии, что даже некоторые консервативные
буржуазные комментаторы, стремящиеся трезво оцени¬
вать факты, вынуждены признавать это. Американский
публицист Уайлдс пишет, например: «Новая конститу¬
ция гарантировала человеческие права, равенство об¬
ращения с людьми и надлежащую процедуру законода¬
тельства, но она потерпела неудачу в интерпретации
значения гарантий»75. Что же касается прогрессивно
настроенных комментаторов, то в их работах нередко
можно встретить критические замечания по поводу это¬
го явного недостатка. Так, например, японский публи¬
цист Накамура Тэцу следующим образом критиковал
положения о правах граждан на образование и труд:
«Сколько бы ни говорилось, что весь народ имеет право
на образование при общественном устройстве, где в
практической жизни исключительно сильно сказывают¬
ся различия между бедными и богатыми, все равно это
право остается за имущими классами, в то время как
для народных масс, возможность получать образование
все-таки не гарантирована.
В конституции говорится, что весь народ имеет пра¬
во на труд и обязан трудиться, но в настоящее время,
когда власть еще не перешла в руки народа, право на
труд, сколько бы ни говорилось об этом праве в доку¬
ментах, остается пустой бумажкой всякий раз, когда
капиталист прекращает наем рабочих»76.
Наиболее четко и последовательно об этой неполно¬
ценности основного закона 1947 г. сказано в работах
75 Harry Emerson Wildes, Typhoon in Tokyo, p. 183.
76 Накамура Тэцу, Синкэмпо ното, стр. 23—24.
112

японских коммунистов. Член ЦК КПЯ Миямото Кэндзи
еще в 1946 г., комментируя проект конституции, указы¬
вал на отсутствие в нем конкретных гарантий в отно¬
шении свободы слова, собраний, печати, образования и
прав женщин. «Сколько бы ни гарантировалась консти¬
туцией свобода политической деятельности,—писал Ми¬
ямото, — до тех пор, пока рабочие и крестьянские на¬
родные массы не обеспечены типографиями, бумагой,
помещениями для собраний и т. д., эти свободы остают¬
ся весьма ограниченными» 77Отсутствие материальных
гарантий прав народа является, таким образом, ахил¬
лесовой пятой всей третьей главы конституции 1947 г.
Указанные дефекты не должны, однако, служить ос¬
нованием, чтобы полностью отрицать ценность основно¬
го закона для японского народа на данном этапе его
истории. Сторонники такого мнения недооценивают зна¬
чения целого ряда новых политических и идеологических
моментов во внутриполитической жизни современной
Японии. Сама конституция содержит положение, которое
может толковаться как легализация и поощрение поли¬
тической активности масс в их стремлении к обеспечению
действенности записанных в основном законе прав.
Имеется в виду ст. 12, где говорится: «Свободы и права,
гарантируемые народу настоящей конституцией, поддер¬
живаются постоянными усилиями народа. Народ отказы¬
вается от нарушений этих свобод и прав и несет посто¬
янную ответственность за использование их для общест¬
венного благополучия». Эта статья в какой-то мере от¬
ражает возросшую роль народных масс в политической
жизни послевоенной Японии. Она, несомненно, соответ¬
ствует действительности в том отношении, что в после¬
военной Японии политическая организованность и бое¬
вой дух народных масс стали достаточно сильны и вы¬
нуждают господствующие классы в известной мере
считаться с правами народа, записанными в конститу¬
ции.
В вопросе о гарантиях прав народа в конечном сче¬
те решающее значение имеют не столько юридические
формулировки, сколько политические обстоятельства и
прежде всего классовая борьба. Любая, самая демокра¬
тическая буржуазная конституция в той части, где дек¬
ларированы политические права трудящихся, обрета-
8 Заказ № 516	ИЗ
ет реальную силу и начинает воздействовать на государ¬
ственный аппарат только при наличии достаточно силь¬
ного демократического народного движения. Как пишет
Кадзахая Ясодзи в статье о конституционных правах
японских граждан, «основные права человека гаранти¬
руются ничем иным, как собственной силой большинства
населения»78. Именно новое соотношение классовых и
политических сил, сложившихся в Японии в результате
второй мировой войны, является базой, которая создает
возможность реализации политических прав трудящихся
Японии. Действенность этих прав оказалась на протяже¬
нии всех последующих лет -в прямой зависимости от раз¬
маха народного демократического движения в Японии.
78 «Дзэн’эй», 1956, № 7, стр. 30.

Г Л A В A 111
КОНСТИТУЦИОННАЯ ПРАКТИКА В ГОДЫ
АМЕРИКАНСКОГО ОККУПАЦИОННОГО РЕЖИМА
(1947—1952)
Правящие круги США — главные нарушители
основного закона Японии
Вступление новой конституции в силу произошло в
условиях американского оккупационного режима. По
этой причине специфика конституционной проблемы в
Японии в первые годы существования нового основного
закона состояла в том, что огромное влияние на его
практическое претворение в жизнь оказывала иностран¬
ная держава — Соединенные Штаты.
Это был период, когда американские правящие кру¬
ги все более откровенно брали курс на установление
своего мирового господства и обострение отношений с
Советским Союзом и странами демократического лаге¬
ря. Международная атмосфера быстро сгущалась. Вско¬
ре после запрещения февральской забастовки японских
рабочих — 12 марта 1947 г. — президент США Трумэн
под предлогом опасности агрессии, которая якобы
угрожала «свободному миру», направил конгрессу
послание о военной и экономической «помощи» Греции
и Турции. Появление на свет «доктрины Трумэна» со¬
провождалось антисоветской клеветнической кампани¬
ей, начатой многими государственными деятелями
США, и переходом американской реакции в наступле¬
ние на демократические свободы и институты в своей
собственной стране.
В*	115

Волна реакции, поднявшаяся в Соединенных Шта¬
тах, покатилась в другие страны капиталистического
мира и достигла берегов Японии именно в то время,
когда новая конституция 1947 г. вступала в аилу. Реор¬
ганизация японского государственного аппарата на ос¬
нове новой конституции проходила в обстановке все бо¬
лее разгоравшейся «холодной войны». Американское ко¬
мандование в Японии во главе с Макартуром, который
и раньше не скрывал своей антипатии к Потсдамской
декларации и демократическим силам, повело теперь
еще более определенную антидемократическую полити¬
ку. Эта эволюция в политике американских оккупацион¬
ных властей создала для демократической обществен¬
ности Японии весьма неблагоприятную политическую
ситуацию. Перед лицом американского командования в
Японии, превратившегося в открытого союзника япон¬
ских реакционных сил, демократические силы не имели
должной защиты, так как новая конституция была не¬
которым юридическим препятствием лишь для японско¬
го правительства, но не для командования США.
Следует иметь в виду, что введение новой конститу¬
ции никак не отразилось на оккупационном статуте Япо¬
нии. Штаб верховного главнокомандующего союзными
войсками в Японии являлся, так сказать, «государством
в государстве», сохранявшим по отношению к японско¬
му правительству безусловное верховенство и фактиче¬
ски беспредельную свободу действий. Как и ранее, свыше
трех тысяч военных и гражданских чиновников этого
штаба держали под своим контролем центральные ор¬
ганы японского государственного аппарата, численность
которого в 1949 г. превышала 380 тыс. человек L Сколь
широка была сфера деятельности оккупационных вла¬
стей, можно судить по внутренней структуре штаба Ма-
картура, в котором имелись следующие отделы: дипло¬
матический, экономики и науки, юридический, общест¬
венного здравоохранения и благосостояния, естественных
ресурсов, правительственный, гражданской информации
и образования, гражданского транспорта и связи. Каж¬
дый из этих отделов контролировал действия соответ¬
ствующих японских министерств и управлений, направ-
1	853Х (далее — «Дзидзи нэнкан»).
1116

ляя им устные и письменные инструкции, директивы и
приказы \ Так было до вступления в силу новой кон¬
ституции, так было и в дальнейшем — на всем протяже¬
нии оккупационного режима.
Естественно, что в такой обстановке важнейший те¬
зис конституции о суверенности прав японского народа
по существу повис в воздухе, ибо пока продолжалась
оккупация, даже формально о государственном сувере¬
нитете Японии не могло быть и речи. Не японское пра¬
вительство, а военные власти США располагали всей
полнотой верховной власти.
Директивы верховного командования США, на¬
правлявшиеся в адрес японских властей, должны были
проводиться в жизнь японским правительством незави¬
симо от того, соответствовали ли они новой конституции
или нет. Указы японского правительства, издававшиеся
на основе этих директив, назывались до вступления в
силу новой конституции «потсдамскими императорскими
эдиктами», а после — «потсдамскими указами» 3.
Директивы американских властей, направлявшиеся
японскому правительству, не обсуждались японским
парламентом. Парламент был бессилен отменить их на
протяжении всего периода оккупации. С юридической
точки зрения директивы американских властей после
введения новой конституции стали самым опасным ору¬
жием реакции, направленным против демократических
сил. Именно эти директивы оккупационных властей
США, на основе которых за шесть лет оккупации было
издано около 500 «потсдамских указов»4, наносили
глубокие и болезненные раны японскому демократиче¬
скому движению.
Не будучи юридически связанным конституцией
? Claude A. Buss, The Far East. A history of recent and con¬
temporary international relations in East Asia, The Macmillan com¬
pany, New York, 1955, p. 442. — Официально инструкции верховного
главнокомандующего направлялись японскому правительству лишь
через так называемый Центральный департамент связи при
министерстве иностранных дел Японии, но на практике этот порядок
не соблюдался.
397-398Х (далее — «Нихон сихонсюги кодза...»).
4 Harold S. Quigley, John Е. Turner, The new Japan government
and politics, University of Minnesota press, Minneapolis, 1956, p. 211.
117

1947 г., штаб Макартура широко пользовался своей
властью. Чем острее становилась классовая борьба, тем
чаще и беззастенчивее шло американское военное ко¬
мандование на открытое нарушение конституционных
норм. Антидемократические и в большинстве своем ан¬
тиконституционные директивы американских оккупаци¬
онных властей следовали всякий раз, когда движение
народных масс создавало угрозу господству правящих
кругов Японии. Острие их было направлено прежде все¬
го против самого главного противника американской
и японской реакции — рабочего класса Японии.
Свое нежелание считаться с новой конституцией
американские власти обнаружили уже в марте 1948 г.,
когда японскому рабочему классу удалось вновь укре¬
пить свои ряды, расстроенные после запрещения всеоб¬
щей февральской забастовки 1947 г., и организовать
знаменитое мартовское забастовочное движение. 29 марта,
когда по всей стране вспыхнули забастовки служа¬
щих правительственных учреждений Японии и каби¬
нет уже не мог игнорировать создавшееся в стране по¬
ложение, начальник отдела науки и экономики амери¬
канского командования генерал-майор Маркат издал
приказ о запрещении забастовки Всеяпонского проф¬
союза служащих финансовых учреждений. На следую¬
щий день последовала новая директива Марката, запре¬
щавшего одновременные забастовки рабочих в масшта¬
бе какой-либо одной отрасли промышленности на том
основании, что эти забастовки якобы имели такое же
значение как всеобщая забастовка, запрещенная в фев¬
рале предыдущего года5. Это указание Марката, не¬
медленно претворенное в жизнь японским правитель¬
ством, было прямым нарушением положения конститу¬
ции (ст. 29) о праве рабочих на коллективные перегово¬
ры и забастовочную борьбу.
Спустя четыре месяца, 22 июля, генерал Макартур
направил премьер-министру Асида письмо, в котором
японскому правительству было предложено немедленно
пересмотреть только что вступивший в силу Закон о го¬
сударственной службе, с тем чтобы лишить государ¬
5 Иноуэ Киёси, Оконоги Синдзабуро, Судзуки Сёси, История
современной Японии, М., 1955, стр. 433—434.
118

ственных служащих права на' коллективные переговоры
и забастовки. Изданный на основе этого письма 31 ию¬
ля 1948 г. правительственный потсдамский указ № 201
гласил: «Рабочие и служащие государственных и обще¬
ственных предприятий и учреждений не имеют права
вести так называемые коллективные переговоры, так
как они влекут за собой действия, нарушающие нор¬
мальную работу государственных и общественных пред¬
приятий и содержат угрозу забастовки и т. д. Нарушив¬
шие этот указ будут осуждены на каторжные работы
сроком до одного года или подвергнуты штрафу до 5 тыс.
иен»6. Указ № 201 стал первым крупным и совершенно
открытым нарушением новой конституции. «Без обеспе¬
чения права на забастовку, — пишут авторы «Истории
современной Японии», — становилось бессмысленным
гарантированное конституцией право на объединение в
организации» 7.
Указ № 201 нанес очень тяжелый удар забастовочно¬
му движению японского пролетариата: 2600 тыс. орга¬
низованных рабочих и служащих государственных уч¬
реждений были лишены права вести переговоры с пра¬
вительством и добиваться улучшения условий своего
труда.
Игнорирование американскими властями новой япон¬
ской конституции стало проявляться в этот период и в
действиях американских начальников на местах. Окку¬
панты, например, открыто поддерживали антиконститу¬
ционные действия губернатора префектуры Фукуи, ко¬
торый издал летом 1948 г. «Правила сохранения обще¬
ственной безопасности», противоречащие элементарным
гражданским свободам, и, руководствуясь ими, репрес¬
сировал представителей демократической обществен¬
ности. В префектуре Сайтама военная администрация
США издала в нарушение японских законов приказ, за¬
прещавший членам профсоюза учителей участвовать в
политической жизни 8.
Начиная в 1948 г. нарушение американскими окку¬
6 «Очерки по истории рабочего движения в Японии», М., 1955,
стр. 186—187.
7 Иноуэ Киёси, Оконоги Синдзабуро, Судзуки Сёси, История
£овременной Японии, стр. 458.
8 Там же, стр. 454.
119

пационными властями конституционных прав и свобод
японского населения стало системой. Ограничения сво*
боды слова, печати, собраний и других прав японских
граждан производились по самым различным причинам.
Хотя новая конституция декларировала свободу слова,
в стране была строжайше запрещена критика действий
американских оккупационных властей. Те, кто осмеливал¬
ся выступать с подобной критикой, попадали в тюрьму
по обвинению в антиоккупационной деятельности. Дело
доходило до курьезов. В 1948 г. японским газетам бы¬
ло, например, запрещено перепечатывать статьи из
американской прессы, содержавшие возражения про¬
тив выдвинутой на предстоящие выборы кандидатуры
Макартура на пост президента США9.
Провозглашенная правительством США в декабре
1948 г. программа «Экономической стабилизации Япо¬
нии» была использована американскими властями и
японским правительством как повод для новых антикон¬
ституционных мероприятий. Генерал Макартур, ссыла¬
ясь на эту программу, пытался изобразить антиконсти¬
туционную политику своего штаба единственно возмож¬
ным средством для достижения стабилизации и подъема
японской экономики. В своем письме, направленном
18 декабря 1948 г. премьер-министру Иосида в связи с
утверждением этой программы правительством США,
Макартур призвал японское правительство к «времен¬
ному отказу от некоторых привилегий и свобод, прису¬
щих свободному обществу» 10. По сути дела это был
прямой выпад Макартура против конституции 1947 г.,
которую американцы уже рассматривали как препят¬
ствие на пути японской реакции.
Антиконституционная политика оккупационных вла¬
стей США, в которой они опирались на японские кон¬
сервативные круги, была рассчитана на то, чтобы за¬
труднить развитие в стране рабочего и демократическо¬
го движения и воспрепятствовать дальнейшему бурному
росту демократических организаций и прежде всего
авангарда революционного движения — Коммунистиче¬
ской партии Японии. Но желаемого эффекта она не да¬
9 Robert R. Textor, Failure in Japan, New York, 1951, p. 109.
10 «Правда», 1948, 21 декабря.
120

ла. Наоборот, итоги парламентских выборов в январе
1949 г. и рост движения сторонников мира весной того
же года свидетельствовали о дальнейшем укреплении
сил мира и демократии в Японии.
В такой обстановке правящие круги США пошли по
обычному для империалистов пути — по пути дальней¬
шего подавления конституционных свобод. Несовмести¬
мость действий американских властей с конституцией
вынуждены были признать даже вполне лояльные по от¬
ношению к правительству США буржуазные ученые.
По словам Гарольда Квигли и Джона Торнера, некото¬
рые приказы американских оккупационных властей «бы¬
ли несовместимы с положениями конституции потому,
что страх перед коммунизмом побудил их к изданию
таких указов и директив, которые шли вразрез с личны¬
ми свободами»11. В книге американского профессора
Латуретта подчеркнуто, что оккупационные власти
США, «оказавшись в затруднительном положении», на¬
шли выход в том, что «урезали некоторые права рабо¬
чих... а также урезали свободу печати» 12.
Эти действия оккупационных властей США, «дели¬
катно» названные в американской литературе «урезыва¬
нием прав», получили особенно широкое распростране¬
ние в период подготовки и проведения американцами
вооруженной агрессии в Корее.
В 1950—1951 гг. военные власти США совершили
целую серию новых грубых нарушений японской кон¬
ституции. К числу таких нарушений относился, в част¬
ности, изданный летом 1950 г. приказ штаба Макарту-
ра о роспуске Центрального Комитета Коммунистиче¬
ской партии Японии и запрещении его членам занимать¬
ся общественной деятельностью, что фактически поста¬
вило компартию в полулегальное положение.
Эта же реакционная политика нашла свое выраже¬
ние в запрещении газеты «Акахата» — центрального
органа компартии — и запрещении членам ее редакции
заниматься политической деятельностью, в закрытии
сотен других прогрессивных органов печати, в приказах
11 Harold S. Quigley, John Е. Turner, The new Japan govern¬
ment..., p. 185—186.
12 Kenneth Scott Latourette, The American record in the Far
East, 1945—1951, The Macmillan company, New York, 1952, p. 167.
121

штаба Макартура о временном запрещении массовых
политических митингов, демонстраций и т. д. Будучи
формально надконституционными актами, эти действия
американских властей по существу являлись, как это
отмечает японская демократическая литература, анти¬
конституционными 13.
Наступление американских властей на прогрессивные
силы, развернутое в 1950—1951 гг. под флагом борьбы
с «угрозой коммунизма», нанесло тяжелый удар демо¬
кратическому движению, действенность положений кон¬
ституции о правах народа заметно ослабла. Некото¬
рые японские демократические публицисты высказыва¬
ли даже мнение, что жизнь народа в этот период «ста¬
ла подвергаться большему произволу, чем во времена
конституции Мэйдзи» 14. Как бы ни было ошибочно мне¬
ние, которое не учитывало сохранения за японскими тру¬
дящимися известных прав и демократических свобод,
тем не менее оно сложилось все-таки в результате реаль¬
ной жизни. По сравнению с 1946—1947 гг. в политиче¬
ской жизни Японии произошел несомненный регресс —
политические права трудящихся все более и более ущем¬
лялись.
Антиконституционная политика американских вла¬
стей проявилась не только в наступлении на граждан¬
ские свободы, но и в подрыве важнейшего положения
конституции об отказе от войны и вооруженных сил, за¬
писанного в ст. 9. План «стабилизации японской эконо¬
мики», который в 1949 г. правящие круги США и Япо¬
нии стали настойчиво навязывать японскому народу,
представлял программу возрождения японского военно-
промышленного потенциала и превращения Японии в
главный военный плацдарм Соединенных Штатов на
Дальнем Востоке.
В 1948—1949 гг. в результате разгрома гоминданов¬
ских ставленников США в Китае лопнули, как мыльный
пузырь, надежды американских империалистов сделать
Китай оплотом своего господства в Азии. Это побудило
правящие круги США срочно пересмотреть свои страте¬
гические планы и впредь ориентироваться на Японию,
13 «Нихон сихонсюги кодза...», т. IX, Токио, 1954, стр. 397
14 Там же, стр. 401.
122

как будущего главного военного союзника США в войне
против народов Азии 15. Заставить Японию вновь пойти
по пути перевооружения, сделать ее военным сателлитом
США — вот та ключевая проблема, с решением которой
стали связывать американские правящие круги успех
своей стратегии на Дальнем Востоке.
Эта новая ситуация на Дальнем Востоке вызвала
нападки правящего лагеря США на японскую конститу¬
цию, ибо она провозглашала идеи, совершенно несовме¬
стимые с замыслами американских стратегов. Амери¬
канская печать вновь вспомнила о знаменитой ст. 9, но
на сей раз это были не панегирики в адрес указанной
статьи, а нечто совсем противоположное. 14 декабря
1948 г. военный обозреватель газеты «Нью-Йорк тайме»
Хэнсом Болдуин выступил, например, с таким заявлени¬
ем: «Если заново оценить стратегическое положение
Соединенных Штатов на Востоке, то можно сказать, что
оно рано или поздно вынудит поставить вопрос об ис¬
пользовании людских ресурсов Японии. Необходимо вне¬
сти поправку в японскую конституцию, согласно которой
Япония отказалась от вооруженных сил и войны» 16. Но
перевооружение Японии оказалось для правящих кругов
США не таким простым делом, ибо оно было чревато ос¬
ложнениями международного и внутриполитического
порядка. Американцы не могли не учитывать, в частно¬
сти, какую отрицательную реакцию встретила бы поли¬
тика перевооружения Японии в соседних с нею странах
Азии, ставших в годы войны жертвами японского мили¬
таризма. Не могли они не учитывать в данном случае и
того, что перевооружение юридически противоречило
новой японской конституции. На это указывает, между
прочим, американский публицист Роберт Фиари в своей
книге «Оккупация Японии. Вторая фаза 1948—1950 гг.»17.
15 15 декабря 1948 г. американская газета «Нью-Йорк Пост»
сообщала: «Имеются признаки, что мы намереваемся сконцентриро¬
вать внимание на том, чтобы быстро реорганизовать Японию как
военного союзника». В те же дни корреспондент газеты «Нью-Йорк
Стар» оповестил общественность о секретном докладе Макартура,
посвященном положению в Китае, rue он предложил восстановить
японскую армию («Правда», 1948, 18 декабря).
16 «New York times», 1948, December 14.
17 Robert A. Fearey, The occupation of Japan. Second phase:
1948—50, The Macmillan company, New York 1950, p. 185.
123

Правда, как уже говорилось выше, конституция
Японии отнюдь не являлась законом для американских
оккупационных властей, и они считали себя вправе
диктовать японскому правительству свои директивы, не
заглядывая в текст основного закона. Но именно в отно¬
шении ст. 9 конституции, которую еще недавно рекла¬
мировали всему миру как величайшее достижение аме¬
риканской оккупационной политики, представителям
реакционных кругов США приходилось соблюдать осто¬
рожность и учитывать возможность нежелательного для
них политического резонанса. Открытое нарушение этой
статьи в Японии неизбежно вызвало бы возмущение во
всем мире и особенно в странах Азии. В этих условиях
правительство США предпочло воздержаться на время
от открытой атаки на ст. 9 и избрало путь признания
этой статьи на словах и нарушения ее на деле, приме¬
няя для этого тактику извращенного толкования смы¬
сла данной статьи.
Первый маневр в этом направлении сделал генерал
Макартур в своем новогоднем послании японскому на¬
роду, опубликованном 1 января 1950 г. В начале этого
послания для отвода глаз демократической обществен¬
ности говорилось о том, что Японии следовало «без ко¬
лебаний и отклонений твердо идти по пути, указанному
в конституции», и даже расточались комплименты по
поводу ст. 9, основанной на «высоко гуманных началах»
и обнаружившей свою «полную практическую осуще¬
ствимость». А затем, в следующей фразе, делался тот
неожиданный выпад против этой же статьи, на который
и было рассчитано все послание. «Подчеркивая резон¬
ность ст. 9, — говорил Макартур, — нельзя ни в коем
случае толковать ее так, будто бы в ней полностью отри¬
цается неотъемлемое право на самооборону в случае на¬
падения, начатого противной стороной» 18. Эта фраза бы¬
ла специально рассчитана на то, чтобы подтолкнуть япон¬
ское правительство к возрождению вооруженных сил
под благовидным предлогом «самообороны», чего с та¬
ким нетерпением ожидали реакционные круги Японии.
Не случайно именно эти слова Макартура появились в
заголовках центральных консервативных газет.
18 «Асахи симбун» (ВДН^гНР, 1950, 1 января.
124

Одновременно американская печать изменила тон в
отношении японской конституции и начала исподволь
подрывать значение ст. 9. Американский профессор
Рейшауэр в книге, опубликованной в 1950 г., уже писал,
например: «На данном этапе истории отказ от войны
«навеки» является, конечно, не более, чем религиозной
надеждой» 19.
Спустя полгода, 8 июля 1950 г., через две недели
после начала американской агрессии в Корее, прави¬
тельство США от слов перешло к делу — генерал Ма-
картур направил правительству Иосида директиву, в ко¬
торой требовал создания японских вооруженных сил.
10 августа последовал «потсдамский указ» кабинета
Иосида о создании «резервного полицейского корпу¬
са», ставшего ядром возрождавшихся войсковых форми¬
рований. По мере того как провал американской воен¬
ной авантюры в Корее становился очевидным, амери¬
канский нажим на Японию все .более и более уси¬
ливался.
Примером такого нажима явился приезд в Японию
в феврале 1951 г. государственного секретаря США
Джона Даллеса, который, по словам американской пе¬
чати, «настоятельно потребовал от властей осуществить
перевооружение»20.
Может показаться, что за какие-то три-четыре года
произошло резкое изменение отношения правящих кругов
США к ст. 9 конституции: то Макартур настаивал на
непременном включении в конституцию этой статьи, то
тот же Макартур три года спустя добивался именно
того, что запрещалось указанной статьей,— вооружения
Японии. В действительности, однако, эти перемены были
не столь велики. Макартур и сотрудники его штаба уже
в дни написания новой конституции вынашивали планы
превращения Японии в военного союзника США.
Если прежде, однако, правящие круги Японии уси¬
ленно маскировали эти планы, не имевшие в той обста¬
новке первостепенного значения, то в 1948—1949 гг. они
уже не скрывали, да и не могли их скрывать. Великая
историческая победа китайского народа резко изменила
19 Edwin О. Reishower, The United States and Japan, Cambridge,
1950, p. 251.
i20 «Pacific affairs», (New York), 1952, № 3, p 211.
125

общую политическую ситуацию на Дальнем Востоке.
Американцы оказались крайне заинтересованными в во¬
оружении Японии.
Приведенные выше факты свидетельствуют об отсут¬
ствии у американских властей элементарного уважения
к конституции 1947 г., так же как и к национальным пра¬
вам японского народа вообще. Если в 1946 г. штаб Ма-
картура рассматривал новую конституцию Японии преж¬
де всего как средство пропаганды, способное создать у
мировой общественности впечатление, будто с японским
милитаризмом покончено навсегда, то в 1950 г. империа¬
листы США рассматривали конституцию уже как юри¬
дическую помеху, как препятствие для осуществления
программы ремилитаризации Японии, которую не уда¬
валось провести в жизнь из-за сопротивления демокра¬
тических сил, стоявших на защите ст. 9.
Американцы не учитывали, однако, того обстоятель¬
ства, что хотя ст. 9 конституции составляли американ¬
ские чиновники, но делали они это не по собственной
прихоти, а под давлением демократических сил, и
упразднить эту статью они уже не могли без согласия
японского народа. Сколько ни подрывали американские
империалисты своими действиями значение ст. 9, тем
не менее статья эта продолжала в известной степени со¬
хранять действенность. Достаточно сказать, что на про¬
тяжении всего периода действия оккупационного стату¬
та ни американские, ни японские власти не осмелились
открыто признать, что возрожденные японские воору¬
женные силы являлись по существу воинскими форми¬
рованиями, и упорно называли их «полицией». Тем бо¬
лее не осмелились они ввести и всеобщую воинскую по¬
винность.
Упорное нежелание американских оккупационных
властей считаться с основным законом страны и беско¬
нечные нарушения этого закона нанесли большой ущерб
делу демократизации государственного строя Японии.
За последние пять лет оккупационного режима в ан¬
тиконституционных действиях американских военных
властей с исключительной быстротой проявились прису¬
щие империалистам тенденции к отказу от буржуазно¬
демократических форм политики. И только новое, невы¬
годное для реакции соотношение сил, сложившееся в
126

Японии и во всем мире, помешало американским окку¬
пантам целиком осуществить свои планы и открыто ото¬
брать у японского народа демократические завоевания
первых послевоенных лет, закрепленные в основном за¬
коне страны.
Антиконституционная политика
правящих кругов Японии в условиях оккупации
Реакционная политика оккупационных властей США
в Японии была главной, но не единственной причиной,
мешавшей осуществлению демократических положений,,
записанных в конституции 1947 г. Вместе с американски¬
ми оккупантами отрицательное влияние на конституци¬
онную практику в период оккупации оказали реакцион¬
ные правящие круги самой Японии.
В ходе реорганизации японской государственной ма¬
шины между чиновниками американской военной адми¬
нистрации и японских государственных учреждений сло¬
жилось своеобразное разделение труда: американцы да¬
вали общие руководящие указания относительно струк¬
туры нового японского государственного аппарата, япон¬
цы занимались детальной разработкой сложного госу¬
дарственного механизма. Более того, японцы сами пре¬
творяли в жизнь разработанные совместно с американ¬
цами планы, производя «сборку» мельчайших частиц го¬
сударственной машины.
Даже в начальный период оккупации общность инте¬
ресов обеих сторон в борьбе с революционными демокра¬
тическими силами отнюдь не исключала глубоких (импе¬
риалистических противоречий, затаенной вражды и недо¬
верия в отношениях между американскими оккупантами
и японскими правящими кругами. Эти империалистиче¬
ские противоречия проявлялись и в ходе реорганизации
японского государственного аппарата, хотя и не в такой
степени, как например при «декартелизации», земельной
реформе или «чистке военных преступников», где прямо
ущемлялись материальные интересы японской монополи¬
стической буржуазии и помещиков. То обстоятельство,
что реорганизация государственного аппарата проводи¬
лась руками японских чиновников, не могло не оказывать
определенного влияния на ее ход. Японские чиновники
127

имели возможность проявлять собственную инициативу
и на практике вносить существенные коррективы в кон¬
ституционные схемы с учетом своих собственных интере¬
сов. А интересы верхних слоев японских чиновников, свя¬
занных тесными узами с монополиями и помещиками, ни¬
сколько не соответствовали принципам новой конститу¬
ции. Они, по словам американских авторов, «были от¬
крыто или втайне настроены враждебно к новым зако¬
нам и даже были готовы в любой момент отложить их
осуществление»21.
Не удивительно, что реакционные политические дея¬
тели, стоявшие во главе правительства, и кадровые чи¬
новники, группировавшиеся в те годы вокруг либераль¬
ной и демократической партий, приложили максимум
усилий, чтобы ослабить значение и по возможности из¬
вратить смысл демократических принципов конституции
1947 г.
Японские реакционные силы с самого начала, на¬
сколько это было в их силах, саботировали практическое
осуществление отдельных прогрессивных положений кон¬
ституции. Это подтверждают даже американские иссле¬
дователи, придерживающиеся консервативных взглядов.
Один из них, Роберт Вард, пишет: «В сфере практики
более или менее завуалированная ревизия началась вско¬
ре после вступления в силу новой конституции 3 мая
1947 г.... Прибегая к разным определениям и толкова¬
ниям, множеству административных уловок, а иногда по¬
просту игнорируя конституцию, правительство сумело
действовать совершенно явно наперекор букве и духу
основного закона страны»22.
Нарушения правящими кругами Японии принципов
конституции 1947 г. начались еще при разработке допол¬
нительных законов. Это стало возможным по той причи¬
не, что большинство депутатских мандатов в парламенте
как до апрельских выборов 1947 г., так и после находи¬
лось в руках членов либеральной и демократической пар¬
тий. Можно привести ряд примеров юридических уловок
реакции, предпринятых при разработке дополнительных
21 Harold S. Quigley, John Е. Turner, Тhe. new Japan govern¬
ment..., p. 95.
22 «Far Eastern survey», 1956, vol. XXV, № 4, p. 49—50.
128

законов. Так, 16 января 1947 г. парламентское большин¬
ство утвердило Закон об императорском доме, устанавли¬
вавший порядок наследования императорского трона,
статут членов императорской семьи и правила придвор¬
ного церемониала. Авторы Закона об императорском до¬
ме игнорировали при этом важное положение новой кон¬
ституции о том, что император занимает трон «на основе
согласия японского народа».
Имея в виду это положение, закон должен был бы
предусмотреть не только порядок наследования трона,
но и порядок оставления трона императором на случай,
если народ не санкционирует его дальнейшего пребыва¬
ния. Не допуская возможности отставки императора по
воле народа, Закон об императорском доме ограничивал
тем самым юридическое полновластие народа, провозгла¬
шенное конституцией.
Равным образом не соответствовали положениям кон¬
ституции о равенстве всех граждан Японии (ст. 14) пун¬
кты Закона об императорском доме, устанавливавшие
государственное обеспечение членов императорской
семьи. Получалось, что закон вопреки конституции ста¬
вил членов императорской семьи в особое, привилегиро¬
ванное положение по отношению к остальным гражда¬
нам Японии.
Не получилось полной согласованности с конституци¬
ей и в Законе о парламенте, принятом 28 апреля 1947 г.
В ст. 64 этого закона говорилось, что «при отставке ка¬
бинета премьер, вручив соответствующее заявление, дол¬
жен немедленно сообщить об этом обеим палатам».
Хотя здесь не было указано лицо, которому премьер вру¬
чает свое заявление об отставке, но из всего текста зако¬
на явствовало, что этим лицом является не кто иной, как
император Японии. А это означало, что император до
обсуждения вопроса в парламенте фактически получал
право решать вопрос об отставке кабинета, что являлось
извращением провозглашенной в конституции идеи по¬
литического верховенства парламента 23.
В исправленном уголовном кодексе Японии, вступив-
23 Об этих искажениях принципов конституции в дополнитель¬
ных законах указано в «Лекциях по японскому капитализму», из
данных в Японии коллективом прогрессивных ученых («Нихон, си-
хонсюги кодза..,», т. IX, стр. 399).
9 Заказ № 516.	129

шем в силу с 15 ноября 1947 г., также имелись нарочито
нечеткие формулировки, позволявшие властям искажать
на практике демократические принципы конституции.
В новом варианте кодекса предусматривалось, например,
усиление наказания за так называемые насильственные
действия, причем для установления виновности в «на¬
сильственных действиях» не требовалось даже чьих-либо
жалоб.
По -этому поводу коммунистическая печать ука¬
зывала, что новый уголовный кодекс в действительности
не обеспечивал свободу и неприкосновенность личности,
а имел в виду усиление репрессий против демократиче¬
ских элементов, например, в случаях столкновения ра¬
бочих-забастовщиков со штрейкбрехерами и т. п.24.
Такого рода несоответствия японского законодатель¬
ства с принципами основного закона были первыми сиг¬
налами начинавшегося оживления реакционных сил, ко¬
торые сумели при помощи дополнительных законов от¬
нять у народа какую-то небольшую, но все-таки замет¬
ную часть демократических завоеваний, зафиксирован¬
ных в отдельных статьях конституции.
На этом этапе подобные мелкие законодательные, а
также политические диверсии, направленные против ос¬
новного закона 1947 г., часто предпринимались японски¬
ми политиками самостийно, без ведома американских
•властей, что иной раз приводило к некоторым тре¬
ниям между ними и американским военным командова¬
нием, пытавшимся изображать штаб оккупационных
войск поборником демократии25.
В дальнейшем, по мере развертывания «холодной
войны» и усиления антидемократических настроений в.
правящем лагере США, активность японских реакцион¬
ных сил, опиравшихся на поддержку американских ок¬
купационных властей, стала быстро возрастать. В 1948 г.
японская реакция настолько оправилась от поражений,
что при поддержке США начала открытое наступление
на демократические права народа, гарантированные кон¬
ституцией 1947 г., с целью возродить прежние порядки.
24«Дзэн’эй», 1948, № 23.
25 См.: «Nippon times», Tokyo, 1948, February 25.
130

Эта* политика американских н японских империалистов
получила в японской демократической печати название
«обратного курса».
Трудно точно установить начало «обратного курсах
Во всяком случае, его симптомы уже имели место в
1946 г. и особенно в 1947 г., несмотря на то что это был
еще период реорганизации государственного аппарата
Японии в прогрессивном направлении. Но с 1948 г. пре¬
обладание в политической жизни Японии явно антидемо¬
кратических тенденций стало уже фактом, который был
признан даже японскими буржуазными авторами. Как
пишет об этом журнал «Кайдзо», развитие «обратного
курса», проявившегося под маской демократизации, «на¬
чалось с критики права рабочих на организованные дей¬
ствия (ст. 28), ставшего в XX в. основным правом чело¬
века, и с возрождения культа императорской вла¬
сти...» 2в.
В данном случае имеется в виду изданный на основе
приказа Макартура «потсдамский указ» кабинета
Асида за № 201 от 31 июля 1948 г., знаменовавший
окончание периода скрытой антиконституционной поли-
таки правящих кругов Японии. С этого времени японские
реакционеры стали без стеснения нарушать конституци¬
онные нормы, опираясь при этом на поддержку американ¬
ских оккупационных властей.
Чтобы прочнее закрепить результаты тяжелого удара,
нанесенного рабочему движению «потсдамским указом»
№ 201, новый кабинет Иосида в октябре 1948 г. предпри¬
нял широкий пересмотр рабочего законодательства в ду¬
хе упомянутого указа. В результате послушное кабинету
парламентское большинство 30 ноября 1948 г. одобрило
изменения в Законе о государственной службе, а 11 де-’
кабря 1948 г. — изменения в Законе о трудовых взаимо¬
отношениях в общественных корпорациях. Внесенные из¬
менения лишали рабочих и служащих государственных
Предприятий и учреждений элементарных прав защиты
своих интересов — права заключения коллективных дого¬
воров, а также участия в трудовых конфликтах. Устанав¬
ливалась система полицейской слежки за рабочими и
служащими государственных предприятий, участие в ка- *
28 «Кайдзо» ), 1954, № 1. стр. 47.
9»
131

кой бы то'ни было политической деятельности запре¬
щалось.
12 мая 1949 г. японский парламент принял антидемо¬
кратические поправки к Закону о регулировании трудо¬
вых отношений и к Закону о профессиональных союзах.
В новом Законе о профессиональных союзах объявля¬
лись, например, неконституционными те профсоюзы, ко¬
торые занимались организацией взаимопомощи, а также
культурной и политической деятельностью. Некоторым
категориям рабочих запрещалось вступать в профсоюзы.
В результате изменения трудового законодательства фак¬
тически создавалось такое положение, при котором за
участие в каких бы то ни было трудовых конфликтах как
на государственных, так и на частных предприятиях ра¬
бочий мог быть не только уволен с работы, но и подверг¬
нут репрессиям вплоть до заключения в тюрьму. Явное
противоречие этих законов конституции 1947 г. было на¬
столько очевидным, что его признал даже официальный
юридический орган японского правительства — Цен¬
тральное юридическое управление. В заявлении, сделан¬
ном Центральным управлением в марте 1949 г., призна¬
валось, что изменение этих законов противоречило ст. 28
конституции 27. И действительно, ст. 28 с тех пор в зна¬
чительной мере утратила свою действенность.
Вслед за парламентом на путь антиконституционного
законодательства стали и местные законодательные орга¬
ны. Начало этому положило префектуральное собрание
города Фукуи, утвердившее в июле 1948 г. так называе¬
мые «Правила сохранения общественной безопасности».
Эти правила, изданные губернатором префектуры с
целью пресечь деятельность компартии, рабочих проф¬
союзов и других демократических организаций, преду¬
сматривали ограничения гражданских свобод и прав на¬
селения, гарантированных конституцией. Как отмечают
японские прогрессивные историки, «хотя эти правила
были утверждены муниципальными и префектуральными
собраниями, их нельзя было признать законными, так
как даже парламент некомпетентен издавать законы, на¬
рушающие конституцию. Когда подобные правила стали
вводиться и в других префектурах, часть местных судов
27 «Дзидзи пресс», 1949, 9 марта.
132

была вынуждена вынести решение, подтверждающее
факт нарушения конституции, что явилось еще одним
свидетельством их незаконного характера» 28. Тем не ме¬
нее подобные незаконные правила были в 1949 г. введе¬
ны и в некоторых других префектурах Японии — Осака.»
Сидзуока, Ниигата, Сига, Исикава и т. д.29.
Антидемократические законодательные акты японских
властей были самыми заметными, легко фиксируемыми
общественностью свидетельствами реакционного «обрат¬
ного курса». Однако в период американской оккупации
для политики «обратного курса» было характерно не
столько антидемократическое, антиконституционное зако¬
нодательство, сколько повседневная практика исполни¬
тельных и судебных органов японского государственного
аппарата, шедшая вразрез с конституционными нормами.
Если обратиться к деятельности таких государственных
институтов Японии, как полиция, суд, органы прокура¬
туры и т. д., то здесь количество нарушений и извраще¬
ний статей основного закона уже в первые годы не под¬
давалось учету.
К наиболее грубым антиконституционным актам пра¬
вящих кругов Японии относились, например, массовые
полицейские репрессии, проведенные в апреле 1948 г. по
отношению к трудящимся Кобэ, организовавшим ми¬
тинг протеста против ничем необоснованного закрытия
властями корейских школ. Не менее грубым нарушени¬
ем конституционных прав трудящихся явилось воору¬
женное подавление полицией в августе 1948 г. забастов¬
ки работников токийской киностудии компании «Тохо»,
протестовавших против массового увольнения дирекци¬
ей компании активистов профсоюзного движения30.
Оценивая эту реакционную политику правящих кру¬
гов Японии, один из руководящих деятелей японского
демократического движения — Хирано Еситаро в 1948 г.
писал: «Подавление новой конституции и ограничение
прав человека в Японии ведет к тому, что станет невоз¬
можным воспрепятствовать установлению новой разно¬
28 Иноуэ Киёси, Оконоги Синдзабуро, Судзуки Сёси, История
современной Японии, стр. 453—454.
» Там же. стр. 518.
30 См.: «Очерки по истории рабочего движения в Японии»,
етр. 191—195.
133

видности фашизма, как. это уже случилось в прошлом
в результате последовательных нарушений нацистами
Веймарской конституции»31. Такого рода опасения бы*
ли не лишены оснований, ибо угроза рецидива фашизма
становилась тем реальнее, чем дальше отходили правя¬
щие круги в своей политике от норм основного закона.
Невозможно перечислить, все незаконные действия
и распоряжения властей в последние годы американско¬
го оккупационного режима — их слишком много. Типич¬
ным нарушением конституционных гарантий свободы
слова и организаций, записанных в ст. 21, явилось, на¬
пример, введение в октябре 1948 г. запрета студенче¬
ских политических организаций в университетах. Осно¬
вываясь на этом незаконном приказе властей, японская
полиция в мае — июне 1950 г. совершила массовые на¬
леты на студенческие организации, сопровождавшиеся
насилиями и конфискацией коммунистической литерату¬
ры. Вопиющим нарушением ст. 23 конституции о свободе
научной мысли стала кампания «чистки красных», про¬
водившаяся с 1949 г. в японских университетах, коллед¬
жах и школах. В результате этих антикоммунистиче¬
ских действий в октябре 1949 г. было уволено за принад¬
лежность к компартии или по подозрению в принадлеж¬
ности к ней около тысячи профессоров и учителей.
«Чистка красных» была проведена одновременно л
на японских промышленных предприятиях и в государ¬
ственных учреждениях. В 1950 г. под предлогом принад¬
лежности к компартии было уволено из государственных
учреждений около 600 человек.
Особенно сильно пострадала от этих беззаконий пе-
редовая часть японских трудящихся — рабочий класс.
К ноябрю 1950 г. с японских предприятий в результате
«чистки красных» было уволено 10 869 передовых рабо¬
чих-активистов 32.
В 1950 г. с началом американской агрессии в Корее
незаконные репрессии против сторонников мира и демо¬
кратии особенно участились.
Самыми скандальными актами судебно-полицейского
произвола японских властей в период действия амери¬
31	ЖЖ, 1948, стр. 45.
32 Иноуэ Киёси, Оконоги Синдзабуро, Судзуки Сёси, /История
современной Японии, стр. 665.
134

канского оккупационного статута явились получившие
широкую известность провокационные судебные процес¬
сы по делу Ми гака и делу Мацукава. В ходе этих про¬
цессов судебные органы и прокуратура нарушали эле¬
ментарные правила ведения судебного следствия и ис¬
пользовали заведомо фальшивые улики, чтобы свалить
вину за железнодорожные катастрофы, происшедшие ле¬
том 1949 г., на рабочих-коммунистов и изобразить ком¬
партию как заговорщическую террористическую органи¬
зацию. Эти провокационные процессы оказались, однако,
настолько грубо сработанными, что судебным органам
при всей их пристрастности приходилось неоднократно
квалифицировать подлоги в материалах обвинения и за
отсутствием улик оправдывать значительную часть обви¬
няемых 33 *. Покушения японской реакции на конституцию,
игнорирование гражданских прав и свобод, полицей¬
ский и судебный произвол получили широкое распро¬
странение.
Введение новой конституции не изменило существен¬
ным образом прежнего традиционного отношения реак¬
ционных японских политических деятелей и чиновников
к императору как верховному сюзерену. Пренебрегая
конституцией, лишавшей императора права на вмеша¬
тельство в вопросы политики, руководящие государст¬
венные деятели Японии по мере развертывания «обрат¬
ного курса» использовали все возможности, чтобы под¬
нять политическую роль монархии и привлечь импера¬
тора к активной государственной деятельности.
Особенно участились незаконные попытки привлечь
императора к решению вопросов внутренней и внешней
политики, когда к власти пришел кабинет Иосида. На¬
пример, когда в декабре 1948 г. правительство не полу¬
чило согласия парламента на дополнительные бюджет¬
ные расходы, глава кабинета Иосида вопреки конститу¬
ции распустил парламент от имени императора.
Стремясь укрепить влияние и престиж императорско¬
го дома, японские правящие круги с самого начала иг¬
норировали <и ст. 8, где говорится о том, что император¬
33 Об этих процессах подробно говорится в изданном в СССР
коллективном труде японских авторов «История современной Япо¬
нии» (стр. 536 — 543, 671 — 673) и в «Очерках по истории рабочего
движения в Японии» (стр. 203—209).

ский дом не может получать имущество или подарки без
санкции парламента. Вопреки этой статье, император-
ская семья, после вступления в силу новой конституции,
получила в 1947 г. пожертвования от министерства здра¬
воохранения, министерства внутренних дел, японского
общества Красного Креста и некоторых членов палаты
советников. Ни одно из этих «пожертвований» не было
санкционировано парламентом, хотя большая часть была
сделана за счет государственной казны35.
Антиконституционная политика восстановления
прежнего влияния императорского дома в последние го¬
ды американской оккупации отчетливо проявилась так¬
же в попытках господствующих классов возродить син¬
тоистские религиозные учреждения и обычаи, неразрыв¬
но связанные с культом императора. Несмотря на то,
что ст. 20 конституции запрещала государственным ор¬
ганам оказывать предпочтение какой-либо религии, при¬
нуждать население к исполнению религиозных обрядов
и осуществлению религиозного обучения, министры ка¬
бинета Иосида и другие японские чиновники, действуя
неофициально, в годы оккупации организовали множе¬
ство массовых синтоистских церемоний. В июне 1951 г.,
например, память умершей императрицы Садако во
всех школах столицы, а также на заводах и в учре¬
ждениях по негласному указанию властей почтили ста¬
рым синтоистским обрядом — «скорбным молчанием».
Несколько позднее Иосида и другие официальные ли¬
ца возобновили торжественные посещения синтоистских
религиозных храмов, которые систематически практико¬
вались в Японии в то время, когда синтоизм был госу¬
дарственной религией. 18 октября 1951 г. премьер-ми¬
нистр Иосида совершил торжественное паломничество
в синтоистский храм Ясукуни Дзиндзя, о чем подробно
сообщала японская печать. Незаконный характер этого
акта Иосида попытался скрыть такой неубедитель¬
ной отговоркой, будто он совершил это «как частное
лицо»36.
Упорные попытки японских либералов, невзирая на
35 «Известия*. 1949, 13 мая.
36 Иноуэ Киёси, Оконоги Синдзабуро, Судзуки Сёси, История
современной Японии, стр. 648 — 649; «Нихон сихонсюги кодза...».
т. IX, стр. 400.
136

конституцию, вернуть императору его привилегии и воз
родить синтоизм объяснялись стремлением правящих
кругов использовать культ императора для укрепления
своей власти. Журнал «Тюо корон» пишет: «Господст¬
вующие классы, организующие свою власть, уподобив¬
шись идолопоклонникам, рассчитывали укрепить свои'
позиции, не только усилив культ императора, но и обес¬
печив ему поклонение народа, которым они управля¬
ют» 37.
Возрождение синтоизма и императорского культа,
имело прямую связь с политикой возрождения японской
военной машины. Сторонники ремилитаризации Японии
видели в тэнноизме (культ императора) идеологию, наи¬
более подходящую для обеспечения боевого духа япон¬
ских вооруженных сил.
Политика ремилитаризации Японии, которую с 1948 г.
стали открыто проводить американские военные власти,
вполне соответствовала интересам японской реакции не
только потому, что она сулила монополистической бур¬
жуазии хорошие прибыли, но и потому, что ее сторон¬
ники рассчитывали в будущем вернуть Японии ее былую-
военную мощь и возобновить самостоятельную империа¬
листическую политику. Ст. 9 основного закона 1947 г. с
самого начала отнюдь не вызывала симпатий японских
правящих кругов, <и буквально в первые же дни вступле¬
ния конституции в силу они проявили намерение ее на¬
рушить. Макмагон Болл сообщает, например, что япон¬
ское министерство иностранных дел уже в 1947 г. неофи¬
циально просило представителей союзных держав дать,
санкции на создание в Японии стотысячной сухопут¬
ной армии и некоторого количества военно-воздушных
сил 38.
Пока американские оккупанты рекламировали ст. 9’
конституции как незыблемую гарантию против угрозы
японского империализма, правящим кругам Японии не-
оставалось ничего иного, как ждать лучших времен и ог¬
раничиваться постепенным увеличением численности по¬
лицейских сил. Но при первых же признаках изменения
курса американской политики по отношению к ст. 9 кон-
37 «Тюо корон»,	1952, № 8, стр. 22.
88 MacMahnn W. Ball. Japan — enemy or ally?, New Yorkf
1949, p. 106—107.

<ервативные силы Японии все чаще стали пытаться при¬
дать иное толкование этой статье. Уже в 1949 г. на ше¬
стой сессии парламента реакционные политические дея¬
тели затеяли обсуждение казалось бы абстрактного во¬
проса о том, можно ли толковать отказ от войны как от¬
каз от права на самооборону. В разгар обсуждения этого
вопроса 1 января 1950 г. появилось [известное письмо
Макартура, в котором демонстративно подчеркивалось
право Японии на самооборону, хотя этого права не отри¬
цал никто из политических противников правящих кру¬
гов США и Японии — (ни японская демократическая об
щественность, ни демократические круги за рубежом,
Вторя Макартуру, японский премьер-министр Иосида
23 января 1950 г. столь же демонстративно заявил в пар¬
ламенте, что «отказ от войны не означает отказа от права
на самооборону»39. Подоплека всех этих выступлений
раскрывалась просто: американские и японские правя^
щие круги скрывали в данном случае за разговорами о
праве Японии на самооборону свое стремление осуще¬
ствить ремилитаризацию страны. Именно в этом заклю¬
чалась суть дискуссии, развернувшейся тогда вокруг
ст. 9.
Инициаторы дискуссии стремились превратно толко¬
вать эту статью, которая недвусмысленно и категориче¬
ски запрещала Японии иметь вооруженные силы. Они иг¬
норировали тот факт, что запрещение постоянной армии*
соответствовало интересам японского народа в сложив¬
шейся конкретной обстановке, когда государственный ап¬
парат оказался в руках антинациональных сил, готовых
навязать народу новую пагубную для него войну. Они за¬
крывали преднамеренно глаза на то, что, пока ст. 9 не
изменена по воле большинства японского народа,
создание вооруженных сил в Японии являлось не чем
иным, как нарушением основного закона. Разговоры о
праве Японии на самооборону понадобились японским
правящим кругам, как и их американским покровителям,
для того чтобы ввести в заблуждение общественность и,
по крайней мере, на время создать какую-то видимость
‘Законности явно антиконституционной политики восста¬
новления военной мощи Японии и ее превращения в амё-
39 «Асахи симбун>, 1950, 24 января
Л 38

риканский военный плацдарм. И действительно, вслед за
рассуждениями политиков и юристов из правого лагеря о
допустимости никем не оспаривавшегося права Японии
на самооборону началось поспешное незаконное восста¬
новление японских вооруженных сил, ядром которых с ав¬
густа 1950 г. стал резервный полицейский корпус. Общее
количество полицейских сил в Японии в 1950 г. достигло
200 тыс., что, по словам японского профессора Маруяма
Macao, «приблизительно соответствовало численности
всей кадровой армии страны до ее сокращения в соответ¬
ствии с решениями конференции (Вашингтонской.—
И. Л.) по разоружению 1921—1922 гг.»40.
К моменту вступления в силу сепаратного Сан-Фран¬
цисского мирного договора между США и Японией по¬
лицейский резервный корпус обладал почти всеми харак¬
терными чертами современной армии, и лидеры реакци¬
онных кругов Японии уже без стеснения говорили о том,
что существование ст. 9 поверяло смысл и ее отмена яв¬
ляется лишь вопросом времени.
Если бы это зависело от японских консерваторов, то,
вероятно, законопроект об отмене ненавистной им статьи
был бы уже подготовлен кабинетом Иосида ко дню окон¬
чания оккупационного режима. Но так не случилось. В от¬
личие от довоенного времени, на международной арене
и в Японии появились силы, способные оказывать все бо¬
лее организованное и упорное сопротивление наступле¬
нию американской и японской реакции.
Защита конституции 1947 г.
демократическими силами Японии
История политической борьбы вокруг конституции
1947 г. в период американской оккупации чрезвычай¬
но сложна. Лишь спустя полтора — два года после вступ¬
ления конституции в силу широкие слои японского народа
поняли, что последовательными защитниками прогрессив¬
ных положений основного закона были не американские
военные власти, выдававшие себя за поборников демо¬
кратизма, а демократические силы Японии.
40 Masao Maruyama, Nationalism in postwar Japan, Japanese
institute of Pacific relations, Tokyo, 19БЗ, .p, 24.
139

Позиция демократических сил в конституционном во¬
просе в 1947 г. находилась в прямой зависимости от исхо¬
да тех ожесточенных классовых боев, которые продолжа¬
ли развертываться в Японии. Новая конституция вступи¬
ла в силу в период бурного роста рабочего движения —
главной составной части всего демократического движе¬
ния. Если в 1946 г. было отмечено 920 рабочих конфлик¬
тов, в которых участвовало более 2732 тыс. человек, то
в 1947 г. произошло уже 1035 конфликтов с участием
4415 тыс. человек. В 1948 г. забастовочная волна подня¬
лась еще выше. В течение этого года число конфликтов
возросло до 1517, а число участников — до 6714 тыс. Это
был «девятый вал» послевоенного забастовочного движе¬
ния. В последующие годы начался заметный спад. По
сравнению с 1948 г. число забастовок уменьшилось почти
в два раза 4|.
Коммунистическая партия Японии, возглавлявшая
наступление японского рабочего класса, добивалась реа¬
лизации своего проекта демократических преобразований,
который шел значительно дальше положений конститу¬
ции 1947 г. и предусматривал полную ликвидацию монар¬
хической системы. Компартия в силу своей авангардной
роли не могла остановиться на достигнутом и ограни¬
читься теми половинчатыми буржуазно-демократически¬
ми завоеваниями, которые были зафиксированы кон¬
ституцией 1947 г., как это сделали в тот момент лидеры
японской социал-демократии. Вот почему компартия
Японии в течение первого года после вступления в силу
конституции 1947 г. подвергала резкой критике этот до¬
кумент, вернее, его теневые, недемократические стороны,
обращая внимание общественности на юридические ла¬
зейки, оставленные правящими кругами в своих собст¬
венных интересах.
Обстановка нараставшего подъема движения народ¬
ных масс, создававшая благоприятные условия для осу¬
ществления новых демократических завоеваний, требова¬
ла от КПЯ продолжения активной борьбы за коренные
реформы основного закона. Как и ранее, при обсуждении
проекта конституции в парламенте, коммунисты подвер¬
гали критике главным образом статьи конституции, за- *
«	1956^1®, &28®, НОй. 285Жо
140

жреплявшие императорскую власть. Секретарь ЦК Ком¬
мунистической партии Японии Сандзо Носака писал, на¬
пример, в апреле 1948 г.: «По новой конституции власть
императора стала гораздо более ограниченной. Но и там
она сохранена в самых разнообразных формах; так, им¬
ператор обладает особыми правами, как, например, на¬
значать премьер-министра, заверять назначения послов и
т. д. Если окрепнут демократические силы — возможно
превращение императора в марионетку, но если окрепнут
реакционные силы — власть, предоставленная императо¬
ру, превратится в большую угрозу»42.
Столь же критически отзывался о конституции 1947 г.
и член ЦК КПЯ Миямото Кэндзи: «Я полагаю, что среди
коммунистов нет ни одного, кто бы считал, будто на осно¬
ве нынешней конституции уже достигнута демократиче¬
ская революция и полностью обеспечен суверенитет на¬
рода. Народная демократия несовместима с предоставле¬
нием суверенитета наследственному монарху... Даже ес¬
ли оставить в стороне особые привилегии императора, то
и в этом случае нельзя считать вполне демократическим
государственный строй, в котором император является хо¬
тя бы символом» 43.
Исходя из возможностей установления в данной кои-
канской формы государственного строя, компартия в сво¬
ей программе действий, опубликованной весной 1948 г., то
есть почти год спустя после вступления в силу новой кон¬
ституции, сохранила в качестве одного из очередных тре¬
бований лозунг полной демократизации государственного
аппарата на основе ликвидации императорской власти,
учреждения республики и введения «народно-демократи¬
ческой конституции» 44.
Однако в классовых боях 1947—1948 гг. демократиче¬
ским силам страны не удалось добиться новых, столь за¬
метных, как в предыдущий период, политических резуль¬
татов. Хотя забастовочное движение достигло наибольше¬
го размаха именно в этот период, тем не менее демокра¬
тические завоевания, сделанные в 1945—1946 гг., не бы¬
ли существенно расширены. Те конечные цели, которые
42 «Дзэн’эй», 1947, № 26, стр. 18.
12 Там же, стр. 25.
44 «Дзэн’эй», 1948, № 26, стр. 22.
141

ставила перед демократическим движением Коммунисти¬
ческая партия Японии в эти годы, остались нереализо¬
ванными: монархия не была сломлена, недемократи¬
ческие положения конституции 1947 г. не были устра¬
нены.
Одной из главных причин такого исхода больших
классовых боев, происходивших между демократически¬
ми силами Японии и реакционным лагерем в первые два-
три года после капитуляции, явилось незаконное вмеша¬
тельство американских оккупационных властей во вну¬
триполитическую борьбу на стороне правящих кругов.
С 1947 г. это вмешательство приняло систематический
характер. Японский рабочий класс, начиная с 1 февра¬
ля 1947 г., — дня запрещения американскими властями
всеобщей политической забастовки японских трудящих¬
ся, —подвергся тяжелым встречным ударам американ¬
ских оккупационных властей. Под прикрытием американ¬
ских штыков и пулеметов японская реакция оправилась
от испуга и стала не только упорно противиться какому
бы то ни было расширению прав народа за пределы, ус¬
тановленные конституцией 1947 г., но и предпринимать
вылазки с целью ограничить уже зафиксированные кон¬
ституцией права.
Другой, не менее существенной причиной неудачи де¬
мократических сил в доведении до конца буржуазно-де¬
мократических преобразований явилось отсутствие един¬
ства в рядах рабочего класса в конституционном вопро¬
се. Руководство социалистической партии Японии, под
влиянием которой находились значительные слои япон¬
ского пролетариата и прогрессивной интеллигенции, в то
время не разделяло точки зрения компартии по этому во¬
просу. После того как социалистическая партия по срав¬
нению с другими партиями получила на парламентских
выборах 25 апреля 1947 г. относительное большинство
голосов в палате представителей, ее правые лидеры взя¬
ли курс на сближение с консервативными партиями и ста¬
ли всячески мешать дальнейшему развертыванию насту¬
пления рабочего класса. Такая политика лидеров япон¬
ской социал-демократии обеспечила им поддержку аме¬
риканских властей и правящих кругов Японии, причем
кабинет Иосида счел даже целесообразным передать
власть социалистам. В мае 1947 г. лидер социалистов
142

Катаяма Тэцу сформировал правительство. Основной мо¬
тив; которым руководствовались реакционные силы, пе¬
редавая социалистам министерские портфели, откровенно*
изложил тогда председатель демократической партии
Асида Хитоси. Демократическая партия, по его словам»,
устанавливала единство действий с социалистами пото¬
му, что, «кроме-социалистической партии, нет партии,
способной остановить наступление рабочего класса»45-'.
Антикоммунистическая политика руководства социали¬
стической партии в тот рериод внесла дезорганизацию в
ряды демократических сил и создала серьезные препят¬
ствия для координации их действий. Это была одна из
причин того, что требования дальнейшей демократизаций
государственного строя в Японии вплоть до установле¬
ния республики оказались нереализованными.
Нельзя, однако, сказать, что борьба демократиче¬
ских сил во главе с компартией за дальнейшую демо¬
кратизацию государственного строя в 1947— 1948 гг.
осталась вообще безрезультатной. Забастовочное дви¬
жение японского рабочего класса в этот период даже в
тех случаях, когда забастовки проходили под экономи¬
ческими лозунгами, все же сковывало действия врагов
демократии. Демократические требования компартии,
поддержанные мощным забастовочным движением про¬
летариата, заставляли реакцию считаться с граждански¬
ми свободами, записанными в конституции 1947 г. Кри¬
тика коммунистами антидемократических статей кон¬
ституции вынуждала реакцию воздерживаться от ча¬
стых злоупотреблений этими статьями и соблюдать до*
поры до времени в своих действиях по крайней мере ви¬
димость уважения к тем статьям основного закона, ко¬
торые отражали интересы народных масс. Именно на¬
тиск демократических сил во главе с компартией был
главной причиной того, что в течение первого года су¬
ществования основного закона реакционные силы не
решались открыто игнорировать конституционные
нормы.
С лета 1948 г. наступил новый этап в борьбе япон¬
ского народа за свои демократические права, когда пра¬
вящие круги США и Японии потеряли надежду остано-
45 сДзэн’эй», 1948, № 25, стр. 29.
143

яить наступление японских трудящихся при условии со¬
блюдения конституционных норм и перешли к политике
террора и репрессий, к политике открытого игнорирова¬
ния новой конституции.
В этой новой, неблагоприятной для демократических
-сил ситуации главной задачей стало удержать то, что
было завоевано народом в предшествующие годы. Кон¬
ституция 1947 г., в которой и были зафиксированы основ¬
ные политические завоевания предыдущих лет, стала
для демократического лагеря чем-то вроде главного ру¬
бежа обороны, потеря которого лишала бы народные
массы Японии какой бы то ни было юридической защи¬
ты перед лицом наступавшей реакции. Опасность воз¬
рождения милитаризма и фашизма заставила япон¬
скую демократическую общественность энергично про¬
тивиться всяким попыткам реакции обойти ту или иную
статью конституции или подорвать ее значение.
Еще в период наступательных боев пролетариата, до
появления указа № 201, демократические силы Японии
во главе с компартией, критикуя конституцию 1947 г.
и требуя ее замены республиканской, ни в коем случае
не отвергали ее нигилистически, без учета практической
ценности ее демократических положений. Уже в первый
год существования основной закон подчас успешно
использовался демократическими кругами Японии как
удобное юридическое прикрытие для отражения отдель¬
ных вылазок реакции. Примером этого являются собы¬
тия, происшедшие на рубеже 1947—1948 гг. в уезде Кита
Цугару префектуры Аомори. Руководители местного от¬
деления крестьянского союза Нитино — коммунисты и
социалисты — подняли в этом районе крестьян на ор¬
ганизованное сопротивление попыткам властей ввести
осенью 1947 г. принудительные поставки риса по крайне
низким ценам. Члены Нитино объявили действия пра¬
вительства несоответствующими существующим зако¬
нам. В ‘ответ на это власти арестовали несколько акти¬
вистов. И тогда крестьянские организации уезда, руко¬
водимые коммунистами и социалистами, объявили, что
власти «игнорируют новую конституцию», и обратились
в органы прокуратуры с жалобой на действия админи¬
страции. Юридическая обоснованность жалобы была
неоспорима, и прокуратуре пришлось признать аресто-
144

ванных невиновными и освободить их из заключения.
Эти события послужили толчком к тому, что по всей
префектуре Аомори развернулось движение крестьян¬
ства против поставок риса по низким ценам под лозун¬
гом: «Поставки без нарушения конституции!» 4в. Движе¬
ние крестьян привело к образованию в 1948 г. в префек¬
туре Аомори Лиги защиты конституции, созданной со¬
вместными усилиями коммунистов и социалистов* 47.
Чем реальнее становилась угроза реакции, тем на¬
стоятельнее политическая практика побуждала япон¬
ских трудящихся обращать внимание на те статьи ос¬
новного закона, в которых были закреплены их права и
интересы.
Издание правительством Иосида антиконституцион¬
ного «потсдамского указа» № 201 вызвало в рабочем
классе Японии бурную реакцию протеста. В день издания
указа № 201 — 31 июля 1948 г. —свыше 100 представи¬
телей крупнейших рабочих организаций проникли в
парламент и передали правительству резолюцию проте¬
ста, в которой говорилось, что «правительство, исполь¬
зуя приказ Макартура, намеренно игнорирует конститу¬
цию» 48. Созданные в эти дни на острове Хоккайдо и в
северных префектурах острова Хонсю «пропагандист¬
ские рабочие отряды действия» направились по горо¬
дам, поселкам и деревням для организации митингов
протеста против произвола властей. Полиция, начав¬
шая было аресты участников, оказалась в неловком по¬
ложении, ибо речи рабочих не выходили за рамки ле¬
гальности. Один из руководителей этих отрядов гово¬
рил впоследствии: «Нас быстро освободили. Ведь не бы¬
ло никаких оснований арестовывать тех, кто боролся в
защиту конституции» 49.
Выражая интересы и волю передовых слоев япон¬
ских трудящихся, Коммунистическая партия Японии
возглавила сопротивление масс нарушениям основного
закона. Член ЦК КПЯ Касуга Сёити писал по
этому поводу: «Со времени издания приказа о запреще¬
нии забастовок служащих государственных и общест-
*6 «Дзэн’эй», 1949, № 35, стр. 37—38.
47 «Дзэн’эй», 1949, № 36, стр. 2.
<8 «Очерки по истории рабочего движения в Японии», стр. 186.
49 Там же, стр. 189.
10 Заказ № 516.	145

венных предприятий... наша партия неизменно выступа¬
ла с протестами против нарушений конституции...»50.
Руководители компартии стремились разъяснить тру¬
дящимся, какими опасными последствиями чревато бы¬
ло для народа игнорирование властями законов. 26 ав¬
густа 1948 г. на пленуме ЦК КПЯ генеральный секре¬
тарь компартии Токуда Кюити назвал нарушение вла¬
стями закона о служащих государственных и обще¬
ственных предприятий «шагом по пути к фашизму»5l.
Центральный орган коммунистической партии журнал
«Дзэн’эй», комментируя нарушение властями рабочего
законодательства, писал в 1949 г.: «Мы должны ве¬
сти борьбу в защиту основных человеческих прав, ко¬
торые гарантируются в различных статьях Потсдам¬
ской декларации, в 16 пунктах, 16 принципах Дальнево¬
сточной комиссии, в ст. 10—40 нынешней конституции» 52_
(курсив мой — И. Л.).
Превращение конституции 1947 г. в важный оборо¬
нительный рубеж прогрессивных сил перед фронтом
наступающей реакции сплотило силы демократического
лагеря. Если прежде лозунги компартии в пользу даль¬
нейшей демократизации государственного строя поддер¬
живались лишь передовыми слоями трудящихся, то те¬
перь, когда речь шла о защите прогрессивных положе¬
ний конституции, в ряды активных борцов с реакцией
вступили и те слои организованного пролетариата, ко¬
торые раньше находились под влиянием социалистиче¬
ской партии или монархических иллюзий.
Угроза демократии, создавшаяся в 1948 г., побудила
к активным действиям видных представителей японской
интеллигенции. В их числе был, например, известный
впоследствии всему миру профессор Ояма Икуо. Буду¬
чи близок по своим взглядам к левому крылу японской
социал-демократии, Ояма считал новую конституцию
1947 г. в целом удовлетворительной, хотя, по его сло¬
вам, от нее «сильно несло императорским душком». Как
и многие другие прогрессивные интеллигенты, особое
50 «Дзэн’эй», 1950, № 46, стр. 72.
( 1945-1948),	1949, 39Мо
52 «Дзэн’эй», 1949, № 37, стр. 33.
146

значение Ояма придавал тому, что новая конституция
утверждала народный суверенитет и провозглашала от¬
каз от войны. В 1947—1948 гг., когда тени реакции угро¬
жали этим положениям основного закона, Ояма совер¬
шил длительную поездку в различные районы страны и,
выступая на массовых митингах и собраниях демократи¬
ческих организаций, горячо призывал к борьбе против
милитаризации Японии. Он во всеуслышание заявлял,
что указ № 201 отрицает основные права человека, га¬
рантированные новой конституцией53.
Вместе с Ояма на первую линию борьбы с реакцией
выдвинулись и многие другие представители японской
прогрессивной интеллигенции, чьи познания в области
юриспруденции стали крайне полезными теперь, когда
начиналась борьба за соблюдение не только духа, но и
буквы конституции. Ведущую роль среди этих людей
играл, например, Хирано Еситаро, крупный японский
социолог и правовед, выступивший в 1948 г. в защиту
новой конституции. Протестуя против указа № 201, Хи¬
рано писал: «Рабочий класс должен воспрепятствовать
покушению на уже установленные основные права че¬
ловека и защищать их, он должен оказывать сопротив¬
ление попыткам господствующих классов подменить но¬
вую конституцию старой и защитить демократию, во¬
площенную в новой конституции» 54.
Стремление самых различных слоев японской демо¬
кратической общественности объединить свои действия
для защиты демократических завоеваний привело к об¬
разованию 1 августа 1948 г., на следующий день после
опубликования указа № 201, Комитета по организации
лиги защиты демократии, в создании которого приняли
участие представители рабочих профсоюзов и различ¬
ных прогрессивных организаций. Комитет поставил за¬
дачей создание широкого объединения, членами которо¬
го могли быть как организации, так и отдельные лица.
Целью объединения являлась защита жизненного уров¬
ня населения, защита основных прав человека, культуры
63 ЛИШ*#,	4LS
Ж£, 1956, 266, 286-288ЙО (далее—Ояма Икуодэн,
Кинэн дзигёкайхэн...).
64 ^©ШсЙБ,	ЖЗС 1955, 278Жо
10*
147

и образования, борьба за полную 1независимость отече¬
ства и демократизацию парламента55.
2 июня 1949 г. такое объединение было создано под
названием Лиги защиты демократии. Лига объединила
91 организацию с общим числом членов более 1 милли¬
она. В работе Лиги приняли участие компартия, рабоче-
крестьянская партия и 56 крупнейших профсоюзных ор¬
ганизаций.
Членами Лиги стали также Японский крестьянский
союз, Корейская ассоциация, Конгресс японской моло¬
дежи и многие студенческие и научные организации.
Деятельность Лиги в последующие годы стала извест¬
ным препятствием для тех, кто нарушал права народа,
записанные в конституции 1947 г.
Успешное сопротивление демократических организа¬
ций наступлению американской и японской реакции
объяснялось тем, что защита записанных в конституции
свобод соответствовала интересам народных масс, ко¬
торые поддерживали деятельность Лиги.
За последние три года оккупационного режима про¬
исходило множество ожесточенных столкновений меж¬
ду правящими кругами и народными массами, возму¬
щенными беззакониями властей. Для иллюстрации мо¬
жно сослаться на бурные студенческие волнения в
сентябре—октябре 1950 г. в Токио, возникшие в связи с
решением уволить из университетов некоторых видных
прогрессивных профессоров — решением, нарушавшим
гарантированную конституцией свободу мысли и науч¬
ной деятельности. На студенческих митингах и демон¬
страциях, проходивших под лозунгом «Долой чистку
красных!», участвовали десятки тысяч студентов различ¬
ных учебных заведений японской столицы; неоднократно
эти митинги кончались бурными, подчас кровопролитны¬
ми стычками с полицией. Много студентов было ранено,
арестовано и исключено из учебных заведений.
Борьба студентов дала положительные результаты:
администрация большинства университетов страны вы¬
нуждена была прекратить незаконные увольнения «крас¬
ных» профессоров56. Действенность основного закона
55 Ояма Икуодэн, Кинэн дзигёкайхэн..., стр. 288—289.
68 Там же, стр. 299—301.
148

была, таким образом, поддержана не властями, а наобо¬
рот, силою тех, кто противостоял в этих столкновениях
«блюстителям закона».
Студенческие выступления осенью 1950 г. были от¬
нюдь не единичным случаем успешной защиты обще¬
ственностью прогрессивных положений основного закона
от покушений со стороны правящих кругов. В те же годы
под нажимом народных масс власти города Осака вы¬
нуждены были аннулировать упоминавшиеся выше «Пра¬
вила сохранения общественной безопасности», изданные
в нарушение конституции. В префектуре Фукуи де¬
мократические силы добились прекращения провока¬
ционного дела против секретаря ЦК КПЯ Носака
Сандзо 57.
Сильнейший отпор общественности встретили попыт¬
ки властей нарушить установленные конституцией нор¬
мы ведения судебного следствия в ходе провокационных
антикоммунистических судебных процессов по делу Ми-
така и делу Мацукава. Японская общественность исполь¬
зовала все юридические возможности для оказания по¬
мощи обвиняемым в борьбе с судебным произволом,
вплоть до опубликования обличительных выступлений
в печати, посылки письменных протестов общественных
организаций во все судебные инстанции, массовых демон¬
страций перед зданием суда, апелляции к мировому об¬
щественному мнению и т. д. И этот организованный от¬
пор дал положительные результаты 58.
Исключительную стойкость в борьбе с реакцией в по¬
следние годы американского оккупационного режима
проявили японские коммунисты. Именно они испытали на
себе всю тяжесть ударов реакции. С 1950 г. лидеры
КПЯ вынуждены были временно уйти в подполье. Цент¬
ральные органы печати были запрещены и выходили фак¬
тически нелегально. В дни, когда развертывалась интер¬
венция США в Корее, компартия неустанно разоблачала
антиконституционный характер политики американских
и японских властей. В своих воззваниях к народу ком¬
партия обращала внимание на реальную угрозу возрож¬
57 Иноуэ Киёси, Оконоги Смдодзабуро, Судзуки Сёси, История
современной Японии, стр. 469.
и Там же, стр. 536—537.
149

дения прежних реакционных порядков в случае, если ре¬
акция не встретит должного отпора масс.
В обращении компартии к народу в июле 1950 г.
говорилось: «Трудящиеся Японии, патриоты! Открыто
растоптав Потсдамскую декларацию и японскую консти¬
туцию, наши правители, используя гражданскую войну в
Корее, пытаются отсрочить мирное урегулирование, еще
больше колонизировать страну и превратить ее в воен¬
ную базу и в то же время восстановить военно-фашист¬
ский режим, подобный тому, какой существовал во вре¬
мя войны на Тихом океане»59. Выступая под лозунгом
«Защитим конституцию! Свобода слова, союзов, демон¬
страций и забастовок!», коммунисты в те дни не оставля¬
ли без отпора ни одного шага властей, нарушавшего ос¬
новной закон, не сдавали без боя ни одной позиции заво¬
еванной в предыдущие годы. Они использовали отдель¬
ные статьи конституции как важное средство обороны.
Когда, например, в сентябре 1951 г. правительство вы¬
дало ордера на арест четырех коммунистов—депутатов
парламента, член коммунистической фракции парламен¬
та Насики Сакудзиро заявил с парламентской трибуны:
«Такие факты, как лишение правительством полномочий
депутатов парламента, избранных суверенным народом,
неопровержимо говорят о том, что правительство бес¬
церемонно попирает конституцию японского государ¬
ства». Защиту основного закона Насики увязывал с рез¬
кой критикой существовавшего в Японии политического
режима: «Чем, как не режимом войны и рабства,—заклю¬
чил он свою речь, — является режим, который может су¬
ществовать только на основе подавления свобод и
прав человека, гарантированных мирной конститу¬
цией» 60.
Это выступление депутата-коммуниста в парламенте
вполне соответствовало тогдашней политике компартии в
конституционном вопросе — защищать демократические
положения основного закона от нападок справа, разоб¬
лачать каждое нарушение его правящими кругами. Од¬
нако компартия Японии отнюдь не идеализировала ни ос¬
новной закон, ни те общественные отношения, которые
69 «Правда», 1950, 16 июля.
60 «Дзэн’эй», 1952, № 66, стр. 19—20.
150

он отражал. В этом состояло основное отличие ее пози¬
ций от позиций социалистической партии.
Выдвинутая в августе 1951 г. Центральным комите¬
том КПЯ программа партии требовала дальнейшей де¬
мократизации страны. В этой программе предлагались
несколько иные формы организации государственного
строя, чем в проекте конституции, разработанном КПЯ в
июне 1946 г.
Так, -в проекте было сказано, что высшим
органом государственной власти является парламент, в
программе же 1951 г. верховную власть предлагалось
передать президенту, избираемому на 4 года 61. Но в це¬
лом общие принципы государственной структуры, указан¬
ные в этой программе, соответствовали принципам, имев¬
шимся в прежних документах компартии.
В последние годы американского оккупационного ре¬
жима исключительное политическое значение приоб¬
рело сопротивление демократических сил перевоору¬
жению Японии, проводившемуся вопреки ст. 9 основного
закона.
Именно по вопросу отказа от войны и вооруженных сил
образовался в то время широкий разрыв между законом
и реальной действительностью. Но именно в этом вопро¬
се, как показали события, реакционные милитарист¬
ские силы получили сильнейший отпор. Движение за мир
в Японии объединило в своих рядах людей различной
классовой принадлежности — рабочих и крестьян, пред¬
ставителей мелкой и средней буржуазии. В апреле 1949 г.
сторонники мира создали Общество защиты мира, кото¬
рое с августа 1950 г. стало именоваться Японским коми¬
тетом защиты мира.
Инициаторами и душой движения за мир были чле¬
ны Лиги защиты демократии—сторонники активной
борьбы в защиту конституции 1947 г. О размахе движе¬
ния сторонников мира, поставивших одной из главных
задач борьбу против нарушений ст. 9 конституции, сви¬
детельствуют следующие данные: в течение двух лет с
момента создания Японского комитета защиты мира
первичные организации—местные комитеты защиты
мира — были созданы в 40 из 48 японских префектур,
61 «Правда», 1951, 24 ноября.
151

а общая численность этих организаций в стране превы¬
шала тысячу62 63.
В первой же кампании по сбору подписей под Сток¬
гольмским воззванием, проведенной в 1950— 1951 гг.„
японские сторонники мира собрали 6455 тыс. подписей.
Движение в защиту мира было ответом японских народ¬
ных масс на политику незаконного перевооружения
Японии и превращения ее в американский военный
плацдарм.
Идея защиты мира совместными усилиями всего на¬
рода приобрела исключительную популярность. Успехи
движения сторонников мира поддержали компартия и
рабоче-крестьянская партия. Социалистическая партия
также постепенно включилась в это движение. Соотноше¬
ние политических сил в стране значительно изменилось.
Воздерживаясь от организационного единства с ком¬
партией, Японским комитетом защиты мира и другими
демократическими организациями, лидеры левого кры¬
ла социалистической партии заняли в последние месяцы
оккупационного режима ту же позицию в конституцион¬
ном вопросе, что и участники движения сторонников ми¬
ра. Одним из основных лозунгов программы левой со¬
циалистической партии Японии, образовавшейся в ок¬
тябре 1951 г., после откола от партии правого крыла,,
стал лозунг: «Долой перевооружение, на защиту мирной
конституции!»вз.
Выступления левых социалистов в парламенте про¬
тив восстановления японских вооруженных сил и посыл¬
ки частей полицейского резервного корпуса за пределы
страны лишний раз показали сторонникам перевоору¬
жения, что антивоенные настроения масс не позволят им
изменить те статьи конституции, в которых зафиксиро¬
ван отказ от войны и вооруженных сил.
Активное сопротивление японского народа политике
перевооружения заставило некоторых лидеров консер¬
вативного лагеря еще ранее с горечью признать, что
это сопротивление нельзя преодолеть лобовой атакой
на ст. 9 конституции. Так, бывший премьер-министр
Асида, который в конце 1950 г. вел беседы о перевоору
62 «Правда», 1951, 25 августа.
63 «Дзэн’эй». 1952. № 67. стр. 28
152

жении Японии с представителями различных группиро
вок правящего лагеря, 8 января 1951 г. сделал следую¬
щее, весьма характерное заявление: «Собственно гово¬
ря, для осуществления милитаризации желательно
пересмотреть конституцию и внести в нее соответствую¬
щие поправки. Однако конституцию нельзя пересмо¬
треть без всенародного референдума. Но в случае рефе¬
рендума женщины, пережившие ужасную трагедию-
войны, безусловно, будут голосовать против. Следова¬
тельно, в результате референдума мы потерпим пораже¬
ние. Учитывая это, мы должны не спешить с внесением-
поправок в конституцию»64.
Когда приблизился срок вступления в силу сепарат¬
ного договора, подписанного в сентябре 1951 г. в Сан-
Франциско, стало ясно, что японской и американской
реакции не удалось сломить сопротивление демократи¬
ческих сил, твердо защищавших прогрессивные положе;
ния конституции 1947 г. Борьба принимала затяжной:
характер и в дальнейшем проходила в новых условиях,
возникших после отмены американского оккупационно¬
го статута.
Роль международных контрольных органов
в конституционной практике в период оккупации
В течение всего оккупационного режима и до подпи¬
сания Сан-Францисского договора мировая демократиче¬
ская общественность сохраняла формальное право ока¬
зывать влияние на ход событий в Японии. Каналами ее
влияния на политическую жизнь оккупированной Японии,
были, как и раньше, в известной мере Дальневосточная
комиссия в Вашингтоне и подчиненный ей Союзный со
вет для Японии в Токио. Деятельность этих органов,
главным образом благодаря участию в них представи¬
телей Советского Союза, была некоторой помехой для
американских и японских реакционеров не только в дни
разработки проекта новой конституции, но и в дальней
шем, когда решение конституционной проблемы оказа
лось в сфере политической практики. Есть основания
считать, что действия американских и японских властей
64 Иноуэ Киёси. Оконоги Синдэабуро. Судзуки Сёси, История-
современной Японии, стр. 636.
15Л.

в первый год вступления конституции в силу в какой-то
мере соответствовали конституционным нормам благо¬
даря контролю за их деятельностью со стороны Дальне¬
восточной комиссии.
Советская делегация и большинство других членов
комиссии считали, что задачи ДВК в конституционном
вопросе не были завершены с утверждением проекта
конституции в японском парламенте65. Вопреки противо¬
действию правительства США эти делегации осенью
•1946 г. настояли, чтобы комиссия оставила за собой пра¬
во вернугься к рассмотрению вопроса о японской кон¬
ституции после того, как ее положения будут проверены
в течение некоторого времени на практике.
После долгих споров с правительством США комис¬
сия приняла 17 октября 1946 г. постановление, именуе¬
мое «Условия пересмотра новой японской конституции»,
в котором говорилось: «Комиссия считает политической
необходимостью, чтобы вопросы, связанные с новой кон¬
ституцией, были вторично рассмотрены парламентом не
ранее чем через год и не позднее чем через два года по¬
сле ее вступления в силу. Таким образом японский на¬
род будет иметь возможность рассмотреть основной за¬
кон еще раз, учитывая его практические результаты, а
Дальневосточная комиссия сможет с удовлетворением
констатировать, что конституция соответствует услови¬
ям Потсдамской конференции и другим документам. Не
предрешая в данном случае продолжительности полно¬
мочий Дальневосточной комиссии, предполагается все
же рассмотреть положения конституции, чтобы выяснить,
в какой мере они являются свободным выражением
воли японского народа, Дальневосточная комиссия может
•потребовать референдума или какой-либо иной подходя¬
щей процедуры, чтобы выяснить мнение японского наро¬
да по этому вопросу» 66.
Под нажимом других делегаций правительство США
не решилось возражать против такого решения, но ка¬
65 «The Far Eastern commission, A study in international coopera¬
tion: 1945 to 1952», by Dr. George H. Blakeslee, Department of
state publication, 5138, Washington, p. 58.
66 «Activities of the Far Eastern commission. Report by the sec¬
retary general, February 26, 1946 — July 10, 1947», Appendix, Uni
ted States government printing office, Washington, 1947, p. 67.
154

тегорически воспротивилось публикации самого доку¬
мента67. 12 декабря 1946 г. комиссия приняла компро¬
миссное решение, в соответствии с которым правитель¬
ству США предлагалось конфиденциально сообщить о
нем японскому правительству.
Что же касается информации общественности, то лишь
20 марта 1947 г. правительство США согласилось, чтобы
данное решение было опубликовано за рубежом, но не в
Японии.
Решение Дальневосточной комиссии, несмотря на то
что оно не было опубликовано в Японии, в конечном
счете отвечало интересам демократической обществен¬
ности. По крайней мере на два года мировая обществен¬
ность сохранила за собой юридическое право кон¬
тролировать действия американских оккупационных
властей и японских правящих кругов в конституционном
вопросе, и это в какой-то степени связало руки амери¬
канской и японской реакции.
Положительную роль сыграли Дальневосточная ко¬
миссия и Союзный совет для Японии при разработке
дополнительного законодательства, призванного конкре¬
тизировать общие положения конституции. Еще в авгу¬
сте 1946 г. Дальневосточная комиссия информировала
оккупационные власти о своем намерении проконтроли¬
ровать новые законопроекты, утверждавшиеся парла¬
ментом в связи с реорганизацией японского государ¬
ственного аппарата. Такой шаг комиссии соответство¬
вал ее функциям органа международного контроля, и
правительство США не имело оснований открыто воз¬
ражать против желания комиссии. Однако с самого же
начала представители американских оккупационных
властей в Японии, которые были обязаны передавать
ДВК обсуждаемые японским парламентом законопро¬
екты, прибегали к преднамеренным проволочкам. По¬
пытки правительства США саботировать осуществление
другими государствами — членами комиссии права кон¬
тролировать японское законодательство были с неудо¬
вольствием встречены членами ДВК. Выражая мнение
своих коллег, представитель Новой Зеландии Берендсен
2 января 1947 г. зачитал письменный протест, в котором
67 «The Far Eastern commission,..», p. 60.
155

говорилось, что взаимоотношения между комиссией и
верховным главнокомандующим были «в высшей степе¬
ни неудовлетворительными» и что с этой оценкой «не
мог не согласиться любой член комиссии». Его поддер¬
жали представители Индии и Австралии68.
Оставить без внимания протесты всех членов Даль
невосточной комиссии правительство США не решилось,
Представители госдепартамента и Пентагона не могли
не понимать, какой неблагоприятный политический ре¬
зонанс в странах Азии и Южных морей вызывают по¬
пытки тормозить демократизацию Японии, если даже
официальные представители правительства этих стран
выражали недовольство по адресу США. Вот почему в
дальнейшем рассмотрение дополнительных законов по¬
шло более гладко, и к апрелю 1947 г. через комиссию
прошло более 30 важнейших законодательных актов,
связанных с конституционной реформой. В ряде случа¬
ев комиссия направляла вопросы в адрес Макартура и
получала в ответ соответствующие объяснительные
письма.
Хотя ни один из рассмотренных Дальневосточной
комиссией законопроектов не был отклонен ею, тем не
менее в работе комиссии были некоторые положитель¬
ные моменты: присутствие представителя Советского
Союза исключало возможность утверждения без соот¬
ветствующей международной огласки любого закона,
противоречившего духу Потсдамской декларации. По¬
этому составителям законов приходилось по возмож¬
ности учитывать дух времени и элементарные принци¬
пы буржуазной демократии.
Немалую помощь японской демократической обще¬
ственности оказали в период разработки законов, кон¬
кретизирующих положения новой конституции, совет¬
ские представители в Союзном совете для Японии —
консультативном органе при верховном главнокоман¬
дующем в Токио. Будучи в курсе всей жизни страны, со¬
ветские представители быстро реагировали на каждое
политическое событие и подвергали критике всякий шаг
японских и американских реакционеров, направленный
против демократизации Японии.
68 Ibid., р. 62.
156

Так, определенное влияние оказала советская деле¬
гация на разработку рабочего законодательства. Еще в
то время, когда проект конституции обсуждался в япон¬
ском парламенте, 10 июля 1946 г. советский представи¬
тель в Союзном совете предложил объединить все за¬
коны и правила о труде в единое рабочее законодатель¬
ство. Советские предложения содержали демократиче¬
ские положения, выражавшие жизненные интересы
япюнского пролетариата. Предлагалось, в частности,
распространить трудовое законодательство на все кате¬
гории рабочих, гарантировать свободу профсоюзов, за¬
претить какие бы то ни было репрессии и увольнения
за участие в забастовках, закрепить право рабочих на
коллективные соглашения, установить равную оплату
труда мужчин и женщин, сократить продолжительность
рабочего дня до 8 часов, ввести систему широкого
социального страхования, прекратить использование
труда несовершеннолетних и т. д.69.
Несколько позднее, в конце 1946 г., когда положе¬
ния новой японской конституции начали претворяться
в жизнь, советский представитель в Союзном совете
резко критиковал различные политические махинации
реакции, препятствовавшие последовательной реоргани¬
зации политической и государственной жизни Японии
на демократических началах. Выступления советского
представителя, в которых затрагивались отдельные сто¬
роны конституционного вопроса, получали отклик про¬
грессивной общественности внутри Японии и за ее пре¬
делами. Эти. энергичные выступления наносили удар
попыткам реакции саботировать на практике политику
демократизации государственного строя Японии.
Положительное значение для борьбы японского на¬
рода за демократизацию Японии имели принятые Даль¬
невосточной комиссией в период 1946— 1948 гг. реше¬
ния по важнейшим вопросам внутриполитической жизни
японского общества. В этих решениях, юридически обя¬
зательных для оккупационных властей США, официаль¬
но закреплялись основные демократические завоевания
69 «Сборник заявлений и рекомендаций члена Союзного совета
для Японии от СССР. Апрель 1946 — январь 1949 г.>, 2-й Дальне¬
восточный отдел МИД СССР, М., 1949, стр. 18—22.
15Т

японского народа. Наиболее важным общим решением
было постановление комиссии «Основная политика в от¬
ношении Японии после капитуляции», принятое 19 июня
1947 г. Оно обязывало американские оккупационные
власти соблюдать внесенные в конституцию 1947 г. де¬
мократические принципы, оставляя за японской демо¬
кратической общественностью право идти дальше по
пути демократических преобразований государственного
аппарата.
В ст. 2 указанного документа говорилось, -в частности,
что «верховный главнокомандующий не уполномочен под¬
держивать императора или какой-либо другой правитель¬
ственный институт Японии... Следует поощрять изменение,
смягчение -или даже ликвидацию императорского инсти¬
тута и правительственных органов, существовавших до
капитуляции, с присущими им феодальными, авторитар¬
ными чертами, а также создание демократической Япо¬
нии» 70.
Прямую связь с конституционной практикой имело
решение, принятое 6 декабря 1946 г. под названием
«Принципы организации японских профессиональных
союзов»71. В нем говорилось о необходимости поощрять
японских рабочих создавать профсоюзы, рекомендовать
профсоюзам вести переговоры с предпринимателями от
имени своих членов по вопросам оплаты и условий тру¬
да. В соответствии с этим решением отменялись все
прежние антирабочие репрессивные законы, предприни¬
мателям запрещалась какая-либо дискриминация по от¬
ношению к членам профсоюзов. В решении говорилось,
что «профессиональным союзам следует разрешить уча¬
ствовать в политической деятельности и поддерживать
политические партии». Никакие полицейские и другие
правительственные органы не должны были использо¬
ваться для слежки за рабочими, срыва забастовок и по¬
давления законной деятельности профсоюзов. «Принци¬
пы организации японских профессиональных союзов»
являлись важным документом, положения которого бы¬
70 «Activities of the Far Eastern commissionAppendix 5,
Basic post-surrender policy for Japan, p. 52.
71 См. полный текст на английском языке в:
1949, 174-175Жо
158

ли вполне созвучны соответствующим статьям консти¬
туции 1947 г.
Известное значение в обеспечении юридических га¬
рантий действенности ст. 9 об отказе от войны и воору¬
женных сил имело принятое 12 февраля 1948 г. решение
Дальневосточной комиссии под названием «Запрещение
военной деятельности в Японии и распоряжение япон¬
ским военным снаряжением». В ст. 14 решения говори¬
лось: «Должны быть приняты все необходимые меры
для предотвращения любых попыток возрождения
японской армии, флота, жандармерии, тайной полиции
и их административных органов»72. Эта статья была,
можно сказать, близнецом ст. 9 конституции — и та и
другая были рождены стремлением народов к искоре¬
нению основ японского милитаризма. В решениях ДВК
имелось довольно много отдельных статей, устанавли¬
вавших одинаковые или почти одинаковые с конститу¬
цией 1947 г. нормы политической жизни.
Практическое значение указанных выше решений
Дальневосточной комиссии выявилось особенно отчетли¬
во в 1948—1949 гг., когда американские и японские
правящие круги стали на путь нарушений прогрессив¬
ных положений конституции 1947 г. Если статут окку¬
пирующей державы позволял правящим кругам США
беспрепятственно нарушать конституцию Японии, то ре¬
шения, изданные от имени 11 держав и юридически обя¬
зательные для США, в какой-то мере сдерживали окку¬
пантов.
На втором году существования нового основного за¬
кона, в связи с упомянутым выше решением Дальнево¬
сточной комиссии об «Условиях пересмотра новой япон¬
ской конституции», принятым 17 октября 1946 г., возник
вопрос о вторичном обсуждении этого документа в
Дальневосточной комиссии в свете полученного практи¬
ческого опыта. 13 января 1949 г. Дальневосточная ко¬
миссия сообщила генералу Макартуру о том, что она
приступила к рассмотрению конституционного вопроса.
Государственный департамент США, как выяснилось
72 «The Far Eastern commission. Second report by the secreta¬
ry general. July 10, 1947 — December 23, 1948», Appendix 2, De¬
partment of state, Publication 3420, Far Eastern series 29, Washing¬
ton, 1949, p. 22.
159-

потом, был в данном случае начеку, и уже с октября
1948 г. его работники вновь изучали японскую консти¬
туцию, дабы уяснить, какую позицию должны занять
США в этом вопросе на сей раз. Следует помнить, что
к этому времени правящие круги США уже отрицатель¬
но относились к японской конституции. Как говорилось
выше, ст. 9 этого документа, а также статьи о граждан¬
ских свободах становились помехой для американских
планов превращения Японии в своего военного сателлита.
Не были удовлетворены конституцией и японские кон¬
сервативные лидеры из правительственного лагеря. И
тем не менее ни американское правительство, ни япон¬
ские власти не пожелали воспользоваться возможно¬
стью пересмотра основного закона в выгодном для них
направлении.
В инструкции госдепартамента США, направленной
еще 3 декабря 1948 г. своему представителю в Дальне¬
восточной комиссии, говорилось, что правительство США
против внесения каких-либо поправок в конституцию, а
также против проведения в Японии референдума по кон¬
ституционному вопросу. В соответствии с инструкциями,
американский представитель должен был рекомендовать
комиссии ограничиться лишь подтверждением соответ¬
ствия основного закона условиям Потсдамской декла¬
рации 73.
20 апреля 1949 г. премьер Иосида также за¬
явил в Постоянном комитете по иностранным делам па¬
латы представителей, что его правительство не имело
намерения вносить какие-либо изменения в конститу¬
цию 74.
Такая позиция правящих кругов США и Японии сви¬
детельствовала о их нежелании снова передать конститу¬
ционный вопрос на суд общественности. В упомянутой
выше инструкции госдепартамента прямо говорилось о
необходимости закончить обсуждение этой проблемы в
комиссии как можно скорее «без привлечения к ней
неуместного внимания общественности»75.
73 «The Far Eastern commission...*, p. 53—64.
74 «Contemporary Japan», vol. XXIV, Nos. 4—6, Tokyo, 1956,
p. 205.
75 «The Far Eastern commission...*, p. 63—f4.
<160

Эту боязнь американских и японских правящих кру¬
гов вступать в тот момент в какую-либо дискуссию по
конституционному вопросу нетрудно объяснить, если
вспомнить, что дело происходило в разгар нарушения
властями конституции в результате антидемократиче¬
ских реформ законов о труде и ограничений прав слу¬
жащих государственных и общественных предприятий.
Возобновление в ДВК и в японском парламенте ши¬
роких прений по конституционному вопросу могло ока;
заться невыгодным для японских правящих кругов. На
повестку дня снова были бы поставлены требования
демократической общественности об изменении проекта
конституции в сторону дальнейшей демократизации го¬
сударственного строя Японии. А такие требования вы¬
двигались представителями японской прогрессивной об¬
щественности.
Предложения по пересмотру конституции были вне¬
сены, в частности, «Обществом по изучению конститу¬
ции», созданным по инициативе преподавателей токий¬
ского университета, и демократическим «Объединением
по изучению законодательства». Эти предложения в ос¬
новном подвергали критике неправильное применение
конституции на практике и настаивали на внесении в
текст небольших улучшений, уточнений отдельных фор¬
мулировок. Предложения «Объединения по изучению за¬
конодательства» предусматривали более широкий пере¬
смотр положений конституции с целью «углубления и
расширения принципов демократии» 76.
Представители США в Дальневосточной комиссии
стремились по возможности замять дискуссию и снять
конституционный вопрос с повестки дня. 27 января ко¬
миссией было получено письмо Макартура, в котором
он от лица «японской общественности», то есть японских
правящих кругов, просил союзные державы не вносить
в конституцию каких-либо изменений. В новом посла¬
нии от 21 марта 1949 г., составленном в еще более ка¬
тегорическом тоне, Макартур, ссылаясь на мнение япон¬
ского парламента и правительства, высказал мнение, что
«любой формальный пересмотр конституции в данный
момент привел бы к полному нарушению конституцион-
76 «Нихон сихонсюги кодза...», т. IX, стр. 416 — 417.
И Заказ № 516.	161

ной стабильности, которая только что достигнута по
Прошествии двух лет»77.
Попытки США свернуть обсуждение конституцион¬
ного вопроса встретили, однако, отпор со стороны со¬
ветской делегации, выступившей с критикой антидемо¬
кратических мероприятий американских властей в Япо¬
нии. Дебаты по этому вопросу продолжались около
четырех месяцев. Наконец, комиссия — вернее, большин¬
ство ее членов — 5 мая 1949 г. составила краткое пись¬
менное заключение, где говорилось, что, по мнению ко¬
миссии, в конституции не получили ясного разрешения
три вопроса, а именно: 1) положение иностранцев в
Японии, 2) полномочия Верховного суда в конститу¬
ционных вопросах, 3) порядок роспуска палаты предста¬
вителей. Однако этот документ был направлен в штаб
Макартура в виде простой памятной записки, что
снимало с американских оккупационных властей какие-
либо обязанности по пересмотру конституции в буду¬
щем 7\
Такое ни к чему не обязывающее решение ДВК и
способ передачи его в штаб оккупационных войск встре¬
тили решительное возражение советского представите¬
ля, который тогда же — 5 мая — выступил со специаль¬
ным заявлением. «Хотя советская делегация, — говори¬
лось в заявлении, — и не согласна с оценкой кон¬
ституции, данной главнокомандующим... и полагает, что
конституция могла бы быть улучшена в сторону боль¬
шей демократизации, однако она считает, что актуаль¬
ным в настоящее время является не столько вопрос о пе¬
ресмотре конституции, сколько вопрос о том, что и те
отдельные демократические положения, которые в ней
содержатся, систематически нарушаются американски¬
ми оккупационными властями и японским правитель
етвом.
Советская делегация привела конкретные факты на¬
рушения конституции американскими властями и япон¬
ским правительством.
о. Ввиду вышеизложенного советская делегация считает,
кто со стороны Дальневосточной комиссии должны
77 «The Far Eastern commission..p. 64..
™ Ibid., p. 64—65.
/62

быть приняты меры к действительному обеспечению нор*
мальных условий для развития демократических поряд¬
ков в Японии» 79.
Заявление советской делегации отражало насущные
интересы японского народа в изменившейся за прошедшие
два года политической и международной обстановке.
Со второй половины 1948 г. главные усилия совет¬
ских представителей в Дальневосточной комиссии и Со¬
юзном совете были направлены на то, чтобы воспрепят¬
ствовать наступлению американских оккупационных
властей и японской реакции на демократические права
и свободы японского народа. 11 августа 1948 г. совет¬
ский представитель в Союзном совете направил Макар-
туру письмо, в котором настаивал на отмене преслову¬
той директивы американских властей о запрещении
забастовок и коллективных договоров для служащих
государственных предприятий и учреждений, изданной
22 июля 1948 г. в нарушение конституции 1947 г. и реше¬
ний ДВК. 16 сентября 1948 г. этот же вопрос по настоя¬
нию советской делегации был включен в повестку дня
заседания Дальневосточной комиссии. Предложенная
советской делегацией резолюция гласила:
«I. В соответствии со статьей Ш-2 Положения о
Дальневосточной комиссии предложить главнокоманду¬
ющему отменить свою директиву от 22 июля и указ
японского правительства от 31 июля о запрещении заба¬
стовок и заключении коллективных договоров рабочими
и служащими государственных предприятий и учрежде¬
ний, как противоречащие решениям Дальневосточной
комиссии FEC-014/9 и FEC-045/580 и нарушающие прин¬
ципы демократизации Японии.
2. Прекратить репрессивные меры против рабочих и
служащих государственных предприятий и учрежде¬
ний»81.
79 «Сборник заявлений, предложений и запросов представителя
СССР в Дальневосточной комиссии. Март 1946—январь 1950 гг.», М.,
1950. стр. 18.
г 8° Решения комиссии «Основная политика в. отношении Японии
после капитуляции» и «Принципы организации японских профессио¬
нальных союзов».
81 «Сборник заявлений, предложений и запросов представителя
СССР в Дальневосточной комиссии...», стр. 21.
П*	163

Справедливые и юридически обоснованные требова¬
ния Советского правительства были встречены, однако,
в штыки правительством США. Американские предста¬
вители в ДВК были поддержаны большинством пред¬
ставителей других капиталистических государств, пра
вящие круги которых, вопреки требованиям демократи¬
ческой общественности, с наступлением «холодной вой¬
ны» стали все чаще идти в фарватере американского
империализма, примиряясь подчас с тем, что такая поли¬
тика наносит ущерб их собственным национальным ин¬
тересам. После длительных дебатов, затянувшихся поч¬
ти на три месяца, 6 января 1949 г. предложение совет¬
ской делегации было отклонено большинством членов
комиссии, которое стало на путь одобрения антидемокра¬
тических мероприятий американских властей и японско¬
го правительства82. Но борьба в Дальневосточной ко¬
миссии вокруг японского рабочего законодательства на
этом не закончилась.
Когда японский парламент в ноябре—декабре
1948 г. одобрил антидемократические изменения в Зако¬
не о государственной службе и в Законе о трудовых
взаимоотношениях в общественных корпорациях, Совет¬
ское правительство снова поставило вопрос о политике
американских властей в Японии по рабочему вопросу
на обсуждение ДВК. Советский делегат в своем выступ¬
лении 3 марта 1949 г. призвал комиссию признать неза¬
конными изменения, внесенные японским парламентом
в Закон о труде, поскольку они нарушали «Основную
политику в отношении Японии после капитуляции» и
«Принципы организации японских профессиональных
союзов». Проект резолюции советской делегации требо¬
вал отмены изменений в законах и недопущения даль¬
нейших нарушений американскими властями постанов¬
лений ДВК83.
Настойчивость советской делегации в защите инте¬
ресов и прав японских трудящихся побудила предста¬
вителей некоторых других государств — участников
Дальневосточной комиссии, не заинтересованных в воз¬
рождении прежней фашистской Японии, — отказаться
82 Там же, стр. 25.
83 Там же, стр. 26—32.
164

от безоговорочной поддержки делегации США в этом
вопросе.
17 марта 1949 г. делегация Австралии внесла на
обсуждение комиссии контрпроект резолюции по ра¬
бочему законодательству в Японии. Хотя в нем не
предусматривалось радикальной ликвидации последст¬
вий незаконных действий американских и японских вла¬
стей в рабочем законодательстве, тем не менее под¬
тверждался бесспорный факт, который американцы пы¬
тались отрицать, а именно, что «Принципы организации
японских профессиональных союзов» распространялись
в равной мере на рабочих как частных, так и государст¬
венных предприятий.
За австралийский проект резолюции выступили и не¬
которые другие делегации, в том числе и представитель
Англии, признавший в конце концов, что Макартур «на¬
рушил решение ДВК о рабочих профсоюзах» 84. Это было
время, когда власть в Англии была в руках лейборист¬
ского правительства, не желавшего компрометировать
себя в глазах английского рабочего класса слишком
усердной поддержкой антирабочих мероприятий амери¬
канской военщины в Японии.
К маю 1950 г., по словам одного из членов американ¬
ской делегации, в комиссии получилось в конце концов
так, что «в вопросе о правах государственных служащих
Японии Соединенные Штаты были изолированы и нахо¬
дились в одиночестве»85.
Весьма показательны в этом отношении итоги голосо¬
вания австралийской резолюции в руководящем комитете
ДВК 31 мая 1949 г. За австралийскую резолюцию голо¬
совали делегаты Австралии, Канады, Франции, Индии,
Новой Зеландии и Англии. Делегации Китая, Нидерлан¬
дов, Филиппин и Советского Союза воздержались. И толь¬
ко делегат Соединенных Штатов голосовал против. Не
менее показательны были и результаты состоявшегося
одновременно голосования упомянутой выше советской
резолюции. Против этой резолюции выступила на сей раз
одна лишь делегация США. Остальные девять делегаций
капиталистических стран предпочли воздержаться, не ри¬
м Far Eastern commission...», р. 173.
w Ibid., p. 174.
165

скуя ставить себя в положение открытых сторонников
срыва демократизации Японии86.
Это был весьма неприятный симптом падения прести¬
жа американских оккупантов в глазах японской и миро,-
вой общественности.
Упорная борьба советской делегации в Дальневосточ^
ной комиссии и Союзном совете против совершенных
американо-японскими правящими кругами нарушений
«Принципов организации японских профессиональных
союзов» и «Основной политики в отношении Японии
после капитуляции» продолжалась на протяжении всего
периода американского оккупационного режима. Совет¬
ские представители настойчиво разоблачали политику
массовых арестов, избиений и увольнений с работы де¬
мократических элементов, проводившуюся правящими
кругами США и Японии начиная с 1949 г. под флагом
«экономической стабилизации». В письме советского
представителя в Союзном совете главнокомандующему
союзными войсками от 21 декабря 1949 г. и в заявлении
представителя СССР в ДВК от 5 января 1950 г. прямо
говорилось о том, что «политика попустительства и пот
творства со стороны оккупационных властей антидемо¬
кратическим действиям японского правительства, иду¬
щая вразрез с Потсдамской декларацией и решениями
ДВК, создает реальную угрозу возврата старых фашист¬
ских порядков в Японии»87.
Деятельность советских представителей в ДВК и Со¬
юзном совете для Японии являлась определенным тор:
мозом и для американской политики возрождения японт
ского милитаризма, проводившейся с 1948— 1949 ггл
Еще большее значение имели позднейшие непосредст-
86 Представитель США в руководящем комитете Джордж Блек¬
сли в официальной публикации госдепартамента пишет об этом го¬
лосовании, что «некоторые члены (комиссии. — И. Л.) были в
какой-то мере согласны с советской резолюцией, но не желали под¬
держивать Советский Союз в его атаке на Соединенные Штаты*
По свидетельству Блексли, в неофициальных беседах члены делега¬
ций прямо говорили ему о своем трудном положении в связи с тем,
что предложенная Советским Союзом резолюция была «резонна»
(Ibid., р. 174).
87 «Сборник заявлений, предложений и запросов представителя
СССР в Дальневосточной комиссии...», стр. 55.
166

ванные обращения Советского правительства к прави¬
тельствам США и других союзных стран в связи с под¬
писанием сепаратного договора. Одним из важнейших
документов такого рода явилась, в частности, нота
ccęp от 7 мая 1951 г., содержащая замечания Совет¬
ского правительства по поводу американского проекта
мирного договора с Японией.
В свете всего сказанного понятен тот широкий от¬
клик, который имела политика Советского Союза среди
широких масс японских трудящихся. На имя советско1-
го представителя в Союзном совете в Токио генерала
Деревянко приходило множество писем от различных
общественных и профессиональных организаций Япо^
нии, из которых следовало, что японские трудящиеся ви¬
дели в Советском Союзе защитника своих конституцион¬
ных прав и придавали большое значение деятельности
советских представителей в международных контроль¬
ных органах. Впоследствии журнал «Дзэн’эй» в № 11 за
1956 г. отмечал, что твердая позиция Советского Союза
в Дальневосточной комиссии и в Союзном совете для
Японии явилась большой поддержкой и вдохновляющим
стимулом для японских демократических сил. Опираясь
на поддержку мирового демократического лагеря во гла¬
ве с Советским Союзом, японский народ смог добиться
осуществления послевоенных демократических реформ и
законов.
Однако чем больше увеличивалась международная
напряженность, вызванная агрессивной политикой пра¬
вящих кругов США, тем отчетливее проявлялась тен¬
денция некоторых членов Дальневосточной комиссии не
оказывать поддержки советским представителям. Так и
не увидела света упомянутая выше паллиативная ав¬
стралийская резолюция по рабочему вопросу, принятая
в мае 1949 г., так как представители Австралии, учиты¬
вая отрицательное отношение к этой резолюции Соеди¬
ненных Штатов, не решились вынести ее на окончатель¬
ное голосование.
Вместе с тем в последний период работы комиссии Я
Союзого совета правительство Соединенных Штатов,
вставшее открыто на путь подготовки новой мировой
войны, все откровеннее демонстрировало свое нежелаи
1Й7

ние считаться с решениями комиссии88. Руководители
американской внешней политики, развязавшие войну в
Корее, шли напролом, надеясь больше на свою военную
мощь, чем на дипломатические маневры, что также не
могло не сказаться на результатах последующей дея¬
тельности комиссии.
После подписания Японией сепаратного Сан-Фран¬
цисского мирного договора, завершившего отход Соеди¬
ненных Штатов от условий Потсдамской декларации
и решений Дальневосточной комиссии, работа между¬
народных органов по контролю над Японией оказалась
парализованной. С 20 сентября 1951 г. комиссия уже не
собиралась на заседания. Со дня вступления в силу Сан-
Францисского договора — 28 апреля 1952 г. — ДВК
официально прекратила свое существование.
Хотя общие итоги работы Дальневосточной комиссии
и Союзного совета за пять с лишним лет их существова¬
ния, прежде всего по вине правительства США, были
далеко не блестящими, тем не менее силы мира и демо¬
кратии сумели в какой-то мере использовать эти органы
международного контроля для защиты прогрессивных
демократических положений конституции от происков й
нападок империалистической реакции. Бдительный кон¬
троль Советского Союза за выполнением международ¬
ных соглашений, относящихся к Японии, осуществляв¬
шийся через ДВК и Союзный совет, и содействие миро
вой прогрессивной общественности оказали существен¬
ную поддержку демократическим силам Японии в их
борьбе за неуклонное выполнение основного закона и не
позволили реакции растоптать новую конституцию, по¬
ка она не вросла в социально-политическую жизнь япон¬
ского общества, пока сами демократические силы не ор¬
88 В изданной госдепартаментом США работе «Дальневосточная
комиссия» об этом откровенно написано: «Внутри американского
правительства, особенно в некоторых отделах и департаментах, на¬
чала развиваться тенденция рассматривать Дальневосточную комис¬
сию как препятствие к осуществлению новой политики Соединенных
Штатов; поэтому, чтобы осуществить намеченные Соединенными
Штатами задачи, стали игнорировать комиссию, когда нужно и не
нужно, издавать внутренние директивы верховному главнокомандую¬
щему, а также использовать его широкие административные полно
дночия» («The Far Eastern commission...», p. 229).
-168

ганизовались в целях эффективной защиты записанных
в этом законе прав народа.
* ♦
*
Напряженная политическая борьба вокруг конститу¬
ционного вопроса, начавшаяся с момента вступления
конституции в силу, оказала серьезное влияние на все
сферы государственной и политической жизни японско¬
го общества.
Многие положения конституции, выглядевшие вполне
демократическими на бумаге, на деле получили иную,,
недемократическую интерпретацию, что было прямым
результатом антиконституционной, реакционной полити¬
ки правящих кругов США и Японии. Даже по свиде¬
тельству американских специалистов, принимавших не¬
посредственное участие в реорганизации японского го¬
сударственного строя, после произведенных изменений
государственная структура стала гораздо менее демо¬
кратической, чем это можно было предполагать. Амери¬
канский ученый Гарольд Квигли в своей работе-
«Новая Япония, правительство и политика» пишет, на¬
пример, что «личные наблюдения и изыскания» привели,
его к «печальному выводу», а именно: «основные цели
оккупации — внедрение демократических идеалов и уч¬
реждений были реализованы лишь в минимальной сте¬
пени» 89. Еще более скептически оценивает факты дру¬
гой свидетель и участник конституционной реформы^
американец Роберт Текстор: «Ни до, ни после 1947 го¬
да, — пишет он, — невозможно было утверждать, что
Япония стала демократической»90. То обстоятельство,
что «демократия» употребляется авторами в сугубо *
буржуазном понимании смысла этого слова, не умаляет
значения их высказываний. Они интересны как прямая
констатация того, что реконструированная государст¬
венная машина Японии с самого начала работала не в-
духе записанных в конституции буржуазно-демократи¬
ческих принципов. Как отмечает тот же Квигли, «широ¬
кий разрыв образовался между законодательством и ад-
89 Harold S. Quigley, John Е. Turner, The new Japan govern¬
ment...., p. 90.
90 Robert R. Textor, Failure in Japan, p. 33.
169*

чиинистрацией»9l *. Реальная деятельность японских го¬
сударственных учреждений, начиная от высших органов
и кончая полицейскими участками, оказалась более ко¬
сной, чем законодательство, и сохранила ряд прежних
антидемократических черт.
Введение новой конституции, не изменило существен¬
ным образом прежнего традиционного отношения япон¬
ских консервативных деятелей и чиновников к императо1-
ру как к своему верховному сюзерену. Роль императо¬
ра в политической жизни, страны осталась более значи¬
тельной, чем это следует из текста основного закона.
Об этом говорят приведенные примеры.	' '
Несоответствие реальной практики букве и духу
конституции 'выявилось во взаимоотношениях между
двумя важнейшими органами государственного аппара¬
та Японии: парламентом и кабинетом. Верховенство
парламента над кабинетом и ответственность кабинета
перед парламентом, о которых говорится в конституции,
оказались во многих отношениях с самого начала лишь
юридической абстракцией. Действия японских правящий
кругов в период американской оккупации привели й
противоположным результатам: кабинет диктовал по¬
литический курс, а парламент стал орудием политики
кабинета. Это стало особенно очевидным после прихода
к власти в 1948 г. правых партий, связанных с верхуш1-
кой монополистической буржуазии. Эти партии были
-зданы, как известно, на началах полного подчинения ря¬
довых членов партийным боссам — «ояката», и когда
консерваторы, располагая большинством мест в парла¬
менте, оказывались у власти, то именно боссы получу
ли в кабинете министерские портфели и контролировали
находящихся в их 'подчинении депутатов парламен¬
та, которые были обязаны подчиняться своему
«ояката».
Сотрудник американской военной администраций
Уайлдс, хорошо знакомый с японским парламентом, даЛ
следующую характеристику этим депутатам: «Зависимые
и ограниченные в своих действиях члены парламента,
будучи теоретически хозяевами избранного ими кабине1-
91 Harold S. Quigley, John Е. Turner, The new Japan govern¬
ment.,,, p. 95
470

та, остаются простыми членами дискуссионного общест¬
ва, свободными лишь выбирать себе лидеров»92.
Уже в годы американского оккупационного статута,
особенно после того как в качестве главы кабинета на
сравнительно долгий период утвердился лидер либераль¬
ной партии Иосида Сигэру, узурпация кабинетом вер¬
ховных прав парламента приняла всесторонний и си¬
стематический характер. Тот же Уайлдс писал: «Власть
неуклонно перемещалась в руки премьер-министра
Иосида до того момента, пока его секретариат не по¬
глотил все дела, вплоть до вопросов административных,
гражданской службы и бюджета, экономического* кон¬
троля, внешней политики и договорных отношений, свя¬
зи с местными самоуправлениями и деятельности спе¬
циальных комиссий. Премьер-министр игнорировал не
только парламент, издавая указы, имеющие силу закона
в тех случаях, когда последний оказывался непокорным,
по иногда воздействовал и на Верховный суд, заставляя
вторично пересматривать уже решенные дела» 93.
Превышение исполнительной властью своих юриди¬
ческих полномочий стало постоянным явлением не толь¬
ко в практике работы кабинета, но и всех прочих звень¬
ев администрации, включая префектуральные, города
ские и местные управления. Провозглашенная в консти¬
туции идея автономии местных органов власти на прак^
тике оказалась крайне искаженной. Вопреки принципам
конституции и Закону о местной автономии, принято¬
му парламентом 16 апреля 1947 г., центральный аппарат
продолжал держать в узде местные органы власти, ис¬
пользуя зависимость местных бюджетов от субсидий из
центра. Более того, вошло в систему постоянное безза¬
стенчивое административное вмешательство централь¬
ных властей в дела местных органов. Все сколько-ни¬
будь существенные вопросы периферийного управления и
после введения новой конституции продолжали решать;
ся чиновниками центрального аппарата в Токио 94. Автор
работы по конституционному вопросу в послевоенной
Японии Роберт Вард считает, что «центральное прави¬
тельство последовательно устанавливало свои функции
V Harry Emerson Wildes, Typhoon in Tokyo, p. 119.
w Ibid., p. 131.
94 «The Oriental economist», 1955, February, p. 63—64.
171

и компетенцию с таким расчетом, чтобы оставить мень¬
ше вопросов, имеющих какую-либо реальную значи¬
мость, в ведении местных властей. Вследствие этого
ни децентрализация, ни местное самоуправление не бы¬
ли осуществлены в Японии в сколько-нибудь значитель¬
ной мере» 95.
В судебной системе оккупированной Японии выяви¬
лись те же антидемократические тенденции, что и в дру¬
гих сферах государственной политики: гарантии справе¬
дливого и беспристрастного судебного разбирательства,
предусмотренные конституцией 1947 г., не дали должно¬
го эффекта на практике. Референдумы, необходимые
для избрания членов Верховного суда и проводимые
один раз в десять лет не обеспечили должного участия
народа в выборах высших судебных органов страны, щ
по словам японских юристов, «приведение этой системы в
действие обнаружило ее крайний формализм...» 96.
В судах низших инстанций сама процедура подбора
судей и назначения их на должность препятствовала
тому, чтобы судейское кресло было занято представите¬
лем народа, выражающим интересы трудящихся масс.
Известно, что Институт по изучению законодательства
при Верховном суде, где каждый судья проходил подго¬
товку накануне своего назначения на должность, орга¬
низовал тщательный отбор поступающих в Институт
лиц и тем, например, лицам, чьи родственники были свя¬
заны с компартией, под различными предлогами было
отказано в приеме 97. Большинство японских судей в пе¬
риод оккупации и после ее окончания сохранило свои
прежние антидемократические взгляды и нередко руко¬
водствовалось ими в своей деятельности98. Как и в былые
дни, весы Фемиды продолжали и при новой конституции
упорно склоняться в пользу тех, в чьих руках сосредото¬
чились власть и богатство. Убедительным подтверждени¬
ем этого являются упоминавшиеся выше провокационные
судебные процессы по делу Митака, по делу Мацукава
и др. Почти не получили применения на практике те
95 «Far Eastern survey», 1956, vol. XXV, № 4, p. 50.
96 «The Japan annual of law and politics», № 3, Science coun¬
cil of Japan, Tokyo, 1955, p. 89.
97 «Нихон сихонсюги кодза...», т. Ill, Токио, 1954, р. 407—408.
98 Там же.
172

статьи конституции 1947 г., в которых были воспроизве¬
дены принципы английского Хабеас корпус акт. За
период с 1948 по 1953 г. в Японии было только три слу¬
чая освобождения заключенных из тюрьмы по решению
суда в соответствии со статьями конституции". Четкие
положения конституции об основных свободах и правах
человека не стали для нарушавшей гражданские права
реакции непреодолимой преградой.
Недавно умерший профессор Минобэ писал в 1947 г.,
что японским чиновникам всегда была свойственна «дур¬
ная привычка» игнорировать и нарушать конститу¬
цию 10°. Эта «дурная привычка» сохранилась у японских
чиновников и после конституционной реформы, несмо¬
тря на наличие в основном законе ст. 99, обязывающей
всех официальных лиц Японии чтить и охранять основ¬
ной закон. По данным Уэно Сюнкити, руководителя пра¬
вительственного Бюро охраны гражданских свобод,
в 1951 -г. в стране ежемесячно совершалось не менее ты¬
сячи нарушений основных прав человека, главным обра¬
зом служащими японской полиции 99 * 101.
Одним из печальных проявлений «дурных привычек»
японских чиновников явилась коррупция, которая, по¬
добно ржавчине, с давних пор разъедала все звенья
государственного аппарата. Введение новой конститу¬
ции изменило только структуру правительственных уч¬
реждений, кадры же остались прежними, и взятки, как
и раньше, остались важным источником доходов мно¬
гих парламентариев, чиновников и судей. Только по
официальным данным’ с 1947 по 1953 г. в Японии было
раскрыто почти 30 тыс. случаев коррупции. По словам
Уайлдса, послекапитуляционный период «побил все ре¬
корды взяточничества и злоупотреблений» 102.
Постыдным явлением в социальной жизни японского
общества, столь же несовместимым с духом новой кон¬
ституции, как взяточничество, осталось существование
различных форм кабальной зависимости беднейших сло¬
ев японского населения от эксплуататоров, несмотря на
99 <The Japan annual of law and politics», № 3, p. 8
ЛСЖ1947, 48ЯО (далее - Минобэ
Тацукити, Синкэмпо гайрон).
101 Harry Emerson Wildes, Typhoon in Tokyo, p. 183.
Ibid., p. 126.
173

все высокоторжественные декларации конституции о не¬
допустимости кабалы и рабства. Продажа детей на три
четыре года в рабство владельцам фабрик, публичных
домов и т. д. практиковалась после введения новой кон¬
ституции в тех же по сути дела масштабах, что и
прежде.
Вопиющим противоречием между текстом основного
закона и реальной практикой стало существование в
Японии с 1950 г. вооруженных армейских формирова¬
ний под маской полицейского резервного корпуса.
Примеры несоответствия порядков, складывавшихся в
реальной жизни японского общества, конституции 1947 г.
говорят о том, что действительная политическая практи¬
ка оказалась к моменту отмены оккупационного режима
более реакционной, чем текст основного закона.
Однако все эти примеры не могут служить основа¬
нием для недооценки значения новой конституции. Не¬
смотря на бесконечные нарушения и извращения правя¬
щими кругами США и Японии, этот документ обнаружил
исключительную жизнеспособность и не превратился в
пустой клочок бумаги, ибо японские народные массы
вели упорную борьбу за неуклонное выполнение прогрес¬
сивных статей основного закона. В этом сказалось отли¬
чие конституции 1947 г. от старой конституции Мэйдзи.
Решение вопросов, касающихся пересмотра основного
закона, оказалось невозможным без участия широких
народных масс. Как бы ни были велики отклонения от
основного закона в практике государственной жизни,
дух его оказывал определенное сдерживающее влияние.
Любой незаконный акт, любое антиконституционное ме¬
роприятие правящих кругов не имели надежных перст
пектив на существование, если они противоречили консти¬
туции. Каждое изменение соотношения сил в пользу де¬
мократии вновь и вновь открывало возможность восста¬
новления попранных норм основного закона. В этом за¬
ключалась незримая связь конституции с действитель¬
ностью. Действенность основного закона находилась а
прямой зависимости от активности, организованности и
боеспособности японских народных масс.
£=JCs

ГЛАВА IV
КОНСТИТУЦИОННЫЙ ВОПРОС ПОСЛЕ
ЗАКЛЮЧЕНИЯ СЕПАРАТНОГО
САН-ФРАНЦИССКОГО МИРНОГО ДОГОВОРА.
(1952—1956)
Сопротивление народных масс
дальнейшему нарушению конституционных норм
японскими властями после отмены оккупационного
режима
Вступление в силу 28 апреля 1952 г. Сан-Францисско¬
го сепаратного договора и японо-американского Пакта
безопасности создало новую политическую ситуацию в
Японии.
Отмена оккупационного статута привела к ликвида¬
ции штаба верховного командования союзных сил в Япо¬
нии и к прекращению деятельности органов междуна¬
родного контроля — Дальневосточной комиссии и Союз¬
ного совета для Японии. С 28 апреля 1952 г. — дня фор¬
мального вступления в силу мирного договора — верхов¬
ная власть и решение всех административных и полити¬
ческих вопросов перешли в руки японского правитель¬
ства. Япония получила статут суверенного независимога
государства, а конституция 1947 г. обрела полную силу
верховного закона.
В действительности, однако, перемены были не столь
радикальны. Новый юридический статут не устранил до
конца зависимости Японии-от США. За Соединенными
Штатами фактически сохранились многие из тех эконо¬
мических и политических привилегий,, которые они име¬
ли как оккупирующая держава. Американо-японский
175

Пакт безопасности, навязанный Соединенными Штата¬
ми Японии в качестве обязательного приложения к мир¬
ному договору, стал серьезной преградой на пути япон¬
ского народа к достижению полной независимости. Суть
пакта состояла в том, что американские вооруженные
силы были оставлены та японской территории на не¬
определенный срок, причем предусматривалась возмож¬
ность их вмешательства во внутренние дела страны в
случае, если японское правительство «обратится с прось¬
бой подавить внутренние мятежи и беспорядки больших
масштабов». Соединенные Штаты сохранили за собой на
японской территории 624 военных объекта; в последую¬
щие годы число американских военных объектов превы¬
сило 700. Япония осталась главным военным плацдармом
США на Дальнем Востоке. Именно на это и рассчиты¬
вало правительство Соединенных Штатов, когда форси¬
ровало подписание сепаратного мира, игнорируя стрем¬
ления японской и мировой общественности к заключе¬
нию всестороннего мирного договора, открывавшего путь
к созданию подлинно независимой миролюбивой Японии.
Перемены в политической жизни Японии, связанные
с вступлением в силу мирного договора и Пакта безо¬
пасности, породили новые острые противоречия в кон¬
ституционном вопросе между силами мира и демокра¬
тии с одной стороны и силами реакции и милитариз¬
ма— с другой. Японские демократические круги рас¬
сматривали подписание правительством Иосида сепа¬
ратного мирного договора и Пакта безопасности как
серьезное нарушение конституции 1947 г., так как оба
документа предусматривали многочисленные привиле¬
гии для США и ремилитаризацию Японии. В резолюции
Национального конгресса защиты мира, состоявшегося
в Токио в августе 1951 г. накануне конференции в Сан-
Франциско, говорилось: «Сепаратный мирный договор
и военное соглашение игнорируют Потсдамскую декла¬
рацию, являются нарушением японской конституции, не¬
зависимости Японии и представляют угрозу миру во
всем мире...» L В частности, Пакт безопасности закреп¬
лял бессрочное пребывание на японской территории аме¬
риканских вооруженных сил, в то время как конститу-
1 «Правда», 1951, 25 августа.
176

ция выдвигала принцип полной демилитаризации Япо¬
нии и гарантии безопасности страны всеми миролюбивы¬
ми народами.
При обсуждении этих документов в парламенте пред¬
ставители демократической оппозиции настойчиво ука¬
зывали на их несоответствие конституции. В ответ на
это премьер-министр пытался утверждать, что консти¬
туция запрещала лишь использование вооруженных сил
в международных конфликтах и допускала их сущест¬
вование на японской территории 2. Ответы премьер-ми¬
нистра Иосида на критику оппозиции оказались крайне
неубедительными. Только наличие большинства депутат¬
ских мандатов в руках сторонников перевооружения
Японии помогло Иосида добиться утверждения парла¬
ментом этих непопулярных в Японии договоров.
Отмена оккупационного статута ставила на повестку
дня проблему «потсдамских указов», изданных японским
правительством по распоряжению американских воен¬
ных властей в предыдущие годы. Юридически эти указы
теряли силу вместе со всеми прочими атрибутами ок¬
купационного режима. С того момента, как конститу¬
ция 1947 г. становилась единственным критерием закон¬
ности любого правительственного указа и постановле¬
ния, право на дальнейшее существование могли иметь
лишь те «потсдамские указы», которые соответствовали
принципам конституции, да и то лишь при условии вто¬
ричного утверждения их парламентом. Что же касается
тех указов, которые явились на свет в результате произ¬
вола американских властей и игнорирования ими норм
японской конституции, то с юридической точки зрения
об их сохранении не могло быть и речи. Сложность проб¬
лемы, однако, заключалась не в юридической стороне
дела, а в тех далеко идущих политических последствиях,
с которыми была связана отмена этих указов.
Следует иметь в виду, что подписание Сан-Францис¬
ского мирного договора объяснялось, с одной стороны,
требованием США, с другой — нарастанием в Японии и
странах Азии движения за скорейшее подписание все¬
стороннего мирного договора. Заключение всестороннего
405-40бКо (далее — «Нихон сихонсюги кодза...»).
12 Заказ № 516.	177

мирного договора могло произойти только на основе
восстановления полной независимости Японии и выво¬
да из страны американских вооруженных сил. Такое ре¬
шение вопроса соответствовало интересам всех миролю¬
бивых народов, но шло вразрез с агрессивными плана¬
ми США. По этой причине правительство США форси¬
ровало заключение сепаратного мира, рассчитывая из¬
бежать таким путем всестороннего мирного договора.
В данном случае американские империалисты шли на
некоторое ослабление своих позиций в Японии, чтобы
не потерять их совсем. В этом была суть их политики
в Сан-Франциско.
Заключение сепаратного мира и отмена оккупацион¬
ного статута предоставили правящим кругам Японии
известные политические выгоды. Японская монополисти¬
ческая буржуазия рассматривала американские воору¬
женные силы, размещенные на японской территории в
соответствии с Пактом безопасности, как вспомогатель¬
ную опору своего господства. Одновременно правя¬
щая верхушка освобождалась от контроля мировой
демократической общественности, так как заключение
сепаратного мира сопровождалось ликвидацией всех за¬
ключенных ранее на основе Потсдамской декларации меж¬
дународных соглашений о союзном контроле над Япо¬
нией.
Вместе с тем Сан-Франциский мирный договор по¬
ставил правящие круги Японии перед лицом серьезных
политических осложнений.
С отменой оккупационного статута и прекращением
повседневного вмешательства американского военного
командования во внутренние дела Японии соотношение
сил в стране заметно менялось в пользу демократиче¬
ского лагеря. Ослабление контроля США над Японией
давало демократическим силам возможность активизи¬
ровать свои действия.
Первостепенной задачей демократического движения
в Японии стала последовательная ликвидация тех огра¬
ничений политической деятельности трудящихся, кото¬
рые были введены в последние годы оккупации вопреки
конституции 1947 г. в форме «потсдамских указов». От¬
мена антиконституционных указов вернула бы демокра¬
тическим силам позиции, утраченные ими за последние
178

годы наступления реакции. Но такая перспектива не со¬
ответствовала интересам правящих кругов Японии.
Именно поэтому уже накануне вступления в силу мир¬
ного договора японские консерваторы поспешно изыски¬
вали возможность сохранить ограничения конституци¬
онных свобод и после отмены оккупационного статута.
Намерение правительства Японии закрепить антиде¬
мократические законодательные акты американских ок¬
купационных властей стало очевидным на тринадцатой
сессии парламента, происходившей весной 1952 г. В ап¬
реле 1952 г. парламент принял постановление о продле¬
нии срока действия всех «потсдамских указов» на 180
дней после вступления в силу мирного договора. Такое
постановление было принято для того, чтобы за это вре¬
мя протащить через парламент антидемократические
законопроекты для замены этих терявших силу указов 3.
С апреля по июнь 1952 г. японский парламент, в кото¬
ром большинство принадлежало консервативным пар¬
тиям, принял целую серию антиконституционных за¬
конов. К ним относились, например, Закон о создании
управления безопасности, принятый взамен потсдамско¬
го указа о создании полицейского резервного корпуса,
Закон о трудовых отношениях на местных обществен¬
ных предприятиях, где из «потсдамского указа» № 201
были заимствованы статьи о запрещении забастовок, За¬
кон о сохранении порядка в судопроизводстве и другие,
посягавшие на гарантируемый конституцией принцип
презумпции невиновности при разборе дел в судах4.
Наибольшей угрозой демократическим свободам был
Закон о запрещении подрывной деятельности, приня¬
тый парламентом 4 июля 1952 г. взамен «потсдамского
указа» № 325 о наказании за действия, препятствующие
осуществлению целей оккупации.
«Потсдамский указ» № 325 в дни оккупации был на¬
правлен американской и японской реакцией прежде
всего против деятельности КПЯ и использовался как
средство запрещения забастовок, массовых демонстра¬
ций, демократической печати и т. д. Те же цели пресле¬
3 См.: «Дзэн’эй)	1956, № 10, стр. 36; «Нихон сихон-
сюги кодза...», т. IX, Токио, 1954, стр. 407.
4 Там же, стр. 410
12*
179

довал и . Закон о запрещении подрывной деятель¬
ности.
Закон предусматривал внесение в уголовный кодекс
Японии поправок и дополнений, которые дали бы вла¬
стям право рассматривать любую революционную дея¬
тельность как преступление и объявлять вне закона не¬
угодные правительству политические, профессиональ¬
ные, научные и иные организации трудящихся. В соот¬
ветствии с этим законом было создано управление по
проверке общественной безопасности, которое заменяло
собой ранее распущенную тайную полицию. Управлению
вменялось в обязанность расследование «подрывной дея¬
тельности» организаций и отдельных лиц. Обвинение
в «подрывной деятельности» влекло за собой различные
наказания, вплоть до тюремного заключения на срок до
семи лет.
Об антиконституционном характере этого закона
японские демократические историки писали: «То обстоя¬
тельство, что административные учреждения будут рас¬
поряжаться судьбой различных организаций и персона^
ла, означает, что санкции будут применяться к ним в
несудебном порядке, а этим не только полностью игно¬
рируются принципы буржуазного демократизма, уста¬
навливающие разделение властей на законодательные,
судебные и административные, но сводятся на нет и
сами принципы буржуазного уголовного права»5.
Нарушения правящими кругами Японии конституци¬
онных норм шли не только по линии издания законов,
являвшихся вариантом антиконституционных «потсдам¬
ских указов». В последующие годы появились и такие
антиконституционные законодательные акты, которые
были результатом самостоятельного творчества япон¬
ских буржуазных законодателей. К числу документов
такого рода относился, в частности, Закон о правилах
ведения конфликтов в электрической и угольной про¬
мышленности, принятый 5 августа 1953 г. в целях по¬
давления забастовочного движения на угольных шахтах
и электроэнергетических предприятиях. Представители
левой оппозиции указывали, что закон этот противоре¬
5 Иноуэ Киёси, Оконоги Синдзабуро, Судзуки Сёси, История
современной Японии, М., 1955, стр. 714.
180

чит ст. 286 7. К этой же категории относился принятый
весной 1954 г. Закон о нейтрализации образования
запрещавший политическую деятельность учителей во¬
преки гарантируемой конституцией свободе мысли и
слова.
Пожалуй, самое серьезное нарушение конституции в
этот период состояло в том, что 9 июня 1954 г. блок кон¬
сервативных партий принял Закон о создании управ¬
ления обороны и Закон о войсках самообороны. Эти
законы вопреки ст. 9 устанавливали новую структуру
и функции существовавших в Японии'вооруженных сил 1.
Новая организация вооруженных сил почти полно¬
стью воспроизводила структуру прежней кадровой ар¬
мии. Иначе говоря, с изданием указанных законов япон¬
ские вооруженные силы превратились из зародыша ар¬
мии в настоящую армию, единственной отличительной
чертой которой являлось то, что она формировалась как
наемная армия, а не на основе всеобщей воинской по¬
винности.
Антидемократические тенденции в политике правя¬
щих кругов Японии после отмены оккупационного режи¬
ма нашли свое выражение не только в законодательстве,
но и в действиях исполнительных органов государствен¬
ного аппарата. В частности, антиконституционная поли^
тика «обратного курса», которую еще в период амери¬
канской оккупации проводили правящие круги, продол¬
жалась и после отмены оккупационного статута.
Составной частью этой политики явились попытки
японских правящих кругов расширить политические и
государственные функции императора за пределы, уста¬
новленные конституцией 1947 г. В 1953 г. правительство
Иосида восстановило существовавший ранее порядок, по
которому император получал регулярные политические
доклады от членов кабинета, что шло вразрез с положе¬
нием конституции о недопустимости участия императора
в решении вопросов государственной политики.
Даже буржуазная печать Японии писала, что если
будут практиковаться доклады императору о политиче-
6 «Асахи симбун» R®rSJ)» 1953, 6 августа.
7 Текст законов см.:	1955, 47—58 Н (далее—«Дзидзл
нэнкан»).
181

сксм положении, то это приведет к постепенному изме¬
нению конституционного статута императора.
Несмотря на нарушения правящими кругами Японии
демократических свобод и прав народа, записанных в
конституции, политическая жизнь Японии после отмены
оккупационного статута протекала в условиях, более
свободных по сравнению с довоенным периодом и с пе¬
риодом оккупационного режима.
Курс консервативных сил на сохранение антиконсти¬
туционных законов оккупационного периода и дальней¬
шую ликвидацию демократических свобод вызвал крайне
нежелательные для правительственного лагеря явления в
политической жизни Японии. Посеяв ветер, они пожина¬
ли бурю. Такой бурей явилось мощное народное движе¬
ние в защит}7 конституционных демократических прав.
Прежде всего это движение было направлено против ан¬
тиконституционного законодательства.
Так, подготовка правительством Закона о запреще¬
нии подрывной деятельности, начатая в 1951 г., после
подписания Сан-Франциского договора, явилась непо¬
средственным поводом для массовых народных высту¬
плений против антидемократической политики властей.
Это движение, подробно описанное в переведенных
на русский язык трудах японских историков 8, началось
еще в 1951 г. под руководством Комитета борьбы против
изменения трудового законодательства, созданного в
июне 1951 г., когда стало известно о подготовке новых
антидемократических законов. Основной руководящей
силой движения стал японский рабочий класс. Активное
участие принимало в нем крупнейшее профсоюзное объ¬
единение — Генеральный совет профсоюзов — Сохе, соз¬
данный в 1950 г., а также многочисленные организации
студенчества, интеллигенция и крупнейшие крестьян¬
ские объединения — Японский крестьянский союз, На¬
циональный крестьянский союз и др. Движение развер¬
нулось в виде массовых митингов протеста, демонстра¬
ций и забастовок. Кульминационным моментом его стали
четыре грандиозные забастовки, проведенные одновре¬
8 См. ^Очерки по истории рабочего движения в Японии», М.,
1955, стр. 239—248; Иноуэ Киёси, Оконоги Синдзабуро, Судзуки
Сёси, История современной Японии, стр. 780—784.
182

менно по всей стране в апреле — июне 1952 г., когда
законопроект о запрещении подрывной деятельности об¬
суждался в парламенте. В забастовках приняли участие
демократические и независимые профсоюзы, а также
неорганизованные рабочие и служащие. Единство дей¬
ствий трудящихся обеспечивали Комитеты совместной
борьбы, созданные на предприятиях. В этих забастовках
участвовали миллионы трудящихся, миллионы других
выражали солидарность бастовавшим, устраивали лету¬
чие митинги, кратковременные забастовки на предприя¬
тиях и т. д. Движение против Закона о запрещении под¬
рывной деятельности охватило 12 500 тыс. участников9.
Это было поистине всенародное движение, сравнимое
по масштабам лишь с рисовыми бунтами 1918 г. Никогда
еще в истории Японии народные массы не демонстриро¬
вали такой организованности в борьбе за свои полити¬
ческие права.
Утверждение Закона о запрещении подрывной дея¬
тельности в парламенте и вступление его в силу свиде¬
тельствовали, казалось бы, о победе правящих кругов
в этом бурном столкновении с народными массами. Но
победа досталась японским реакционерам слишком до¬
рогой ценой. Сопротивление масс вызвало явные коле¬
бания в парламенте даже среди депутатов консерватив¬
ного большинства. Так, 19 июня 1952 г. этот законопро¬
ект был отклонен юридической комиссией верхней пала¬
ты. Обсуждение законопроекта неоднократно отклады¬
валось, и правительству много раз приходилось вносить
поправки, чтобы как-то смягчить некоторые формули¬
ровки. Престиж правительства Иосида, разоблачившего
себя как нарушителя конституции, пошатнулся.
В ходе борьбы заметно укрепилась боеспособность
демократических сил, усилилось влияние левых элемен¬
тов на массы. Особенно заметное полевение произошло
в крупнейшем профсоюзном объединении Сохе, насчи¬
тывавшем в своих рядах более 3 млн. трудящихся. В ак¬
тивную защиту конституционных свобод втянулись мил¬
лионы людей, ранее стоявших в стороне от политиче¬
ской борьбы. Это привело в конечном счете к новому,
выгодному для демократии соотношению сил в стране.
9 «Всемирное профсоюзное движение», 1953, № 4, стр. 21.
183

В последующие годы демократическая обществен¬
ность Японии продолжала зорко охранять записанные д
конституции свободы и права народа, и каждое наруше¬
ние доставалось властям ценой тяжелой борьбы с левой
оппозицией, опиравшейся на мощную поддержку трудя¬
щихся. Правящим кругам Японии удалось протащить
через парламент Закон о контроле над забастовками с
таким большим трудом и напряжением, которые, пожа¬
луй, мало оправдывали достигнутые результаты. Борьба
против этого закона стала стержнем, вокруг которого
летом 1953 г. развернулось забастовочное движение
японского пролетариата. В ходе борьбы были организо¬
ваны три всеобщие забастовки, где участвовали 37 на¬
циональных профсоюзных организаций, объединявших
около 3 млн. трудящихся 10 11.
Резкий отпор прогрессивной общественности встре¬
тил и Закон о нейтрализации образсвания, запрещав¬
ший политическую деятельность учителей. Всеяпонский
профсоюз учителей, объединявший 400 тыс. школьных
преподавателей, в дни обсуждения этого закона в пар¬
ламенте весной 1954 г. развернул энергичное движение
протеста. В защиту права учителей заниматься полити¬
ческой деятельностью выступили все профсоюзы, входя¬
щие в Сохе, крупнейшие студенческие федерации, отг
дельные деятели культуры и даже многие буддийские и
христианские священники. Отделения союза учителей
провели демонстрации и митинги протеста совместно с
родителями школьников. 15 марта 1954 г. свыше 370 тыс.
японских учителей демонстративно не вышли на занятия
и направились на митинги протеста против антиконсти¬
туционного Закона о нейтрализации образования. На
митинге учителей в Токио, где присутствовало 23 тыс.
человек, была принята резолюция, осуждающая за¬
коны, «направленные на срыв образования», и при¬
зывавшая народ к свержению реакционного прави¬
тельства Иосида1!. Такие примеры борьбы масс
в защиту своих законных прав стали характерны для по¬
литической жизни Японии после отмены оккупационного
статута.
10 «Всемирное профсоюзное движение», 1953,	№ 21—22„
стр. 62—63.
11 «Nippon times», 1954, March 16.
184

В частных политических конфликтах, возникавших в
Японии из-за нарушений правящими кругами конститу¬
ции, уже со времени оккупации выявилось одно сущест¬
венное преимущество демократических сил: они опира¬
лись на юридическую базу в виде основного закона
страны, в то время как правящие круги такой базы не
имели. Престиж существующего государственного строя,
по мере того как правительство Японии вместо охраны
законности выступало в роли главного инициатора ее
нарушений, неизбежно расшатывался в глазах народ¬
ных масс. В то же время уверенность в законности и
справедливости своих требований в конституционном
вопросе укрепляла силы и боевой дух участников демо¬
кратического движения. Этого не могли не сознавать
партийные боссы, стоявшие у власти. Как писали япон¬
ские демократические публицисты, «консервативные пар¬
тии пришли к выводу, что до тех пор, пока на их стороне
не будет моральной опоры в виде конституции, им не
удастся предотвратить рост влияния реформистских пар¬
тий, выступающих вместе с левыми социалистами под
лозунгом защиты конституции» 12. И не случайно по ме¬
ре роста сопротивления народных масс нарушениям ос¬
новного закона в правящем лагере Японии начались
разговоры о необходимости радикального изменения
конституции 1947 г.
Реакционные планы пересмотра конституции
Вопрос о пересмотре конституции обсуждался япон¬
скими правящими кругами еще в период оккупационно¬
го режима, после того как в мае 1951 г. командующий
американскими войсками в Японии генерал Риджуэй пре¬
доставил японскому правительству возможность изучить
законы, действовавшие в оккупационный период, с
целью их изменения в будущем. В то время японские
власти еще не считали своевременным пересмотр кон¬
ституции 13.
Вступление в силу сепаратного мирного договора и
отмена оккупационного статута были восприняты многи¬
12 «Нихон сихонсюги кодза...», т. IX, стр. 419.
13 «Акахата»,	1956,6 января.
185

ми консервативными партиями страны как благоприят¬
ный момент для изменения ненавистного им основного
закона. Их окрыляло при этом сознание, что отныне их
действия не будут связаны ни решениями Потсдамской
конференции, ни контролем прежних союзных междуна¬
родных органов. С весны 1952 г. буржуазная печать
Японии начала развертывать кампанию против консти¬
туции 1947 г. Противники этой конституции ставили пе¬
ред собой сугубо реакционную цель — возродить монар¬
хические, антидемократические порядки, закрепленные
прежней абсолютистской конституцией Мэйдзи.
Критикуя новый основной закон 1947 г., они избега¬
ли открыто демонстрировать свою вражду к принципам
демократии, а, наоборот, пытались спекулировать на по¬
пулярности демократических идей в народных массах.
Более того, они стремились использовать в своих целях
благородное чувство национального достоинства, обо¬
стрившееся у японского народа за годы хозяйничанья в
стране американских оккупантов.
Главное обвинение, выдвинутое японскими консерва¬
тивными кругами против конституции 1947 г., сводилось
к тому, что данный основной закон, а следовательно, и
закрепленный им государственный строй чужд япон¬
скому народу, так как он написан и введен не японца¬
ми, а американцами, без участия японского народа и
якобы вопреки его воле. «Навязанная конституция»,
«Макартуровская конституция» — вот те новые презри¬
тельные прозвища, которыми вдруг нарекли консерва¬
тивные политики и юристы основной закон Японии с
целью дискредитировать его в глазах народа 14. Это был
хитро задуманный политический маневр реакции. Харак¬
терным примером огульного охаивания конституции
1947 г. может служить статья профессора токийского
университета Камигава Хикомацу в журнале «Кайдзо».
В качестве аргументов, порочащих новую конституцию,
автор не постеснялся привести те самые критические за¬
мечания, которые в свое время высказывали представи¬
тели японской и мировой демократической общественно¬
сти по поводу недемократической процедуры выработки
14 См. об этом в журнале
1955, №183, 40-42Но (далее — «Рэкиси гаку кэнкю»).
186

конституции. Именно эти замечания, как известно, игно¬
рировали буржуазные политики в 1946—1947 гг., когда
они были своевременны и принятие их могло бы дейст¬
вительно содействовать дальнейшей демократизации
государственного строя. Подчеркивая, что процедура
обсуждения новой конституции народом не проводилась,
Камигава призывал с отменой оккупационного статута
признать основной закон недействительным. Эти благие
и, казалось бы, логичные с юридической точки зрения
требования в сложившейся политической обстановке
скрывали стремление реакции вернуть японское общество
к тем антидемократическим порядкам, которые существо¬
вали до введения новой конституции. Об этом свидетель¬
ствовал основной тезис автора: «Поскольку оккупация
окончилась — восстанавливается положение, существо¬
вавшее до оккупационного периода» 15.
Кампания за пересмотр конституции, начатая консер¬
вативными кругами в 1952 г., в первые полтора-два го¬
да велась главным образом как кампания за устранение
юридических преград для перевооружения Японии. Апел¬
лируя к патриотическим чувствам народа, сторонники
пересмотра выдвигали, например, такой аргумент: «Вся¬
кая независимая страна имеет армию для своей защиты,
поэтому и мы должны быть достаточно смелыми и во¬
оружаться» 16.
Неукротимое стремление японских реакционных по>
литиков к перевооружению объяснялось, однако, отнюдь
не соображениями безопасности Японии, как об этом
стало принято говорить в официальных речах и доку¬
ментах.
Движущим стимулом в данном случае являлась по¬
гоня американской и японской монополистической бур¬
жуазии за военными прибылями.
Накануне вступления в силу сепаратного мирного
договора оккупационные власти США возвратили япон¬
скому правительству и промышленникам 850 военных
арсеналов, заводов и других предприятий, которые пред¬
полагали ранее передать союзным странам в виде ре¬
15 «Кайдзо» ( gfcit ), 1952, № 7. стр. 78.
16 «Contemporary Japan», vol. XXIV, Nos. 4—6, Tokyo, 1956.
p. 209.
187

параций 17. Продукция этих предприятий предназнача¬
лась для американских интервентов в Корее и для япон¬
ского резервного полицейского корпуса, который с октяб¬
ря 1952 г. был переименован в Корпус национальной бе¬
зопасности. Именно в интересах американских и японских
фабрикантов оружия численность этого корпуса неук¬
лонно увеличивалась: если в 1950 г. в его составе было
75 тыс. человек, то в 1952 г. — уже 110 тыс., а в 1955 г.—
164 500 человек18. С 1953 г. корпус имел на вооружении
танки, тяжелую артиллерию и авиацию.
После прекращения войны в Корее и сокращения
американских военных заказов перевооружение Японии
стало для значительной части монополистической бур¬
жуазии наиболее выгодной перспективой, обеспечиваю¬
щей сохранение военных прибылей. «Перемирие в Ко¬
рее,—писал о перевооружении Японии американский
наблюдатель, — уменьшило важный источник доходов
и угрожает его дальнейшим сокращением. Только пере¬
вооружение Японии и использование ее как мастерской
по производству оружия могло спасти военных фабри¬
кантов» 19. Вот в чем крылась подлинная причина раз¬
вертывания кампании за пересмотр конституции с целью
перевооружения Японии.
Не все группы японского правящего лагеря в первые
полтора-два года после вступления в силу мирного дого¬
вора обнаруживали единство взглядов и проявляли рав¬
ную активность в борьбе за пересмотр основного закона.
Самые категорические требования в пользу немедлен¬
ного пересмотра конституции выдвигались поначалу не
правящей либеральной партией Иосида, а прогрессив¬
ной партией во главе с Сигэмицу Мамору, лидерами
новой либеральной партии и мелкими правыми полити¬
ческими группами фашистского толка, которых в Япо¬
нии в 1952 — 1953 гг. было немало. Больше всего шумели
лидеры реакционных организаций бывших генералов и
офицеров императорской армии — носители традиций
прежнего японского милитаризма 20. Объясняя причины
ненависти этих кругов к новому основному закону стра¬
17 «The Oriental economist», 1952, № 504, р. 69.
18 «Правда», 1955, 2 «юля.
19 «Inside Japan», Far Eastern reporter, New York, 1954, p. 7.
J20 «Pacific affairs», 1953, № 3, p. 250—251.
188

ны, бывший полковник японского генштаба Хаттори То-
кусиро откровенно говорил представителям печати, что
конституция породила у народа взгляд на возрожденные
вооруженные силы, как на «незаконнорожденных де¬
тей». Да и в самих японских вооруженных силах, по его
словам, «моральный дух отсутствует сегодня главным
образом из-за наличия конституции, запрещающей
армию» 21.
В числе сторонников радикального пересмотра кон¬
ституции оказалась и небольшая группа тех японских
ученых-правоведов, которые в годы военно-фашистского
режима занимали высокие академические посты и, став
апологетами милитаризма, сделали на этом свою карь¬
еру. Главная роль в этой группе принадлежала профес¬
сорам Киотоского университета Сасаки и Оиси 22.
Сторонники пересмотра основного закона в Японии
имели на своей стороне влиятельного союзника в лице
правящих кругов США. Начиная с 1952 г. представители
американского правительства то и дело выступали с на¬
стоятельными призывами ускорить возрождение япон¬
ской армии. Характерным является заявление вице-пре¬
зидента США Ричарда Никсона, сделанное 19 сентября
1953 г. в Токио. В своем заявлении Никсон без обиняков
поставил крест на японской конституции 1947 г., заявив,
что включение в конституцию запрета на вооруженные
силы было «ошибкой» прежней политики США 23.
Кампания за пересмотр конституции на протяжении
1952—1953 гг. не давала реального политического эф¬
фекта до тех пор, пока наиболее влиятельная политиче¬
ская организация консервативного лагеря — правя¬
щая либеральная партия — занимала в конституцион¬
ном вопросе пассивную, неопределенную позицию. На
все нетерпеливые запросы правой оппозиции в парла¬
менте по поводу пересмотра этого документа вообще
и отмены ст. 9, в частности, премьер Иосида неизменно
отвечал, что «пересмотр конституции не планируется» 24.
Не оказала в те годы заметного влияния на позицию
правительства Иосида не только критика изнутри, но и
21 «Nippon times», 1954, March 16.
22 «Нихон сихонсюги кодза...», т. IX, стр. 419.
23 «Contemporary Japan», vol. XXIV, Nos. 4—6, p. 209—210.
24 «Асахи симбун», 1953, 14 декабря.
189

извне. В этом вопросе правительство обнаружило даже
несвойственную его проамериканской политике неуступ¬
чивость и в марте 1953 г. через своего посла в США
Араки Эйити и специального посла премьера Сирасу
Дзиро уведомило госдепартамент США, что «японо-
американские отношения ухудшатся, если на Японию
будут оказывать давление в целях ускорения перево¬
оружения и пересмотра конституции»25.
Такая сдержанная позиция либеральной партии и пра¬
вительства Иосида в конституционном вопросе, конеч¬
но, ни в коей мере не объяснялась соображениями прин¬
ципиального порядка— члены либеральной партии вы¬
ражали интересы тех же влиятельных группировок мо¬
нополистической буржуазии, что и самые яростные по¬
борники пересмотра основного закона. Их взгляды на
конституционную проблему в целом не были и не могли
быть иными, чем у прочих консервативных группировок.
Но положение их партии, находившейся у власти и заин¬
тересованной в сохранении этой власти в своих руках,
заставляло их действовать осторожно, с учетом настрое¬
ний широкой общественности. А настроения обществен¬
ности не предвещали ничего хорошего тому правитель¬
ству, которое сразу взялось бы за пересмотр конститу¬
ции.
Опасение новых взрывов недовольства и энергичного
отпора со стороны широких народных масс было главной
причиной, заставлявшей правительство Иосила медлить
с пересмотром основного закона, в котором была заин¬
тересована японская и американская монополистическая
буржуазия. Журнал «Дайямондо», являющийся рупором
японских монополий, в декабре 1952 г. с горечью писал:
«Открытое провозглашение перевооружения невозможно
осуществить не столько по техническим причинам,
сколько из-за настроения народа»26.
В 1953 г. финансовые трудности правительства Япо¬
нии еще более усилились. Одна из причин заключалась
в том, что увеличение японских вооруженных сил, вхо¬
дивших в Корпус национальной безопасности, создавало
большое напряжение в государственном бюджете —
25 «Nippon times», 1953, March 9.
26 «Дайямондо» (Д* 4 -r-e у к Токио, 1952, 21 декабря, стр. 23.
190

слишком дорого обходилось содержание наемной армии,
где на каждого солдата расходовалось около сдного
миллиона иен в год27. В дальнейшем быстрое перево¬
оружение Японии, на котором настаивали правящие
круги США и японские монополии, становилось невоз¬
можным без замены наемных войск армией, формируе¬
мой на основе всеобщей воинской повинности. Ио даже
таким ярым сторонникам перевооружения, каким был
в правительстве Иосида министр иностранных дел Ока¬
дзаки, приходилось признавать, что «обязательная воин¬
ская повинность не допускается ныне действующей
конституцией» 28.
Колебания правительства Иосида не могли продол¬
жаться долго. Классовые интересы монополистической
буржуазии неумолимо требовали пересмотра основного
закона. Спустя полтора года после отмены оккупацион¬
ного статута Иосида, наконец, решился начать подготовку
к пересмотру конституции, хотя это могло привести к по¬
литическому банкротству правящей либеральной партии.
Первым шагом в этом направлении явилось опубли¬
кование 14 декабря 1953 г. материалов законодательного
бюро при кабинете министров, в которых были сведены
и систематизированы все предложения по пересмотру
конституции, выдвигавшиеся различными буржуазными
группами, начиная чуть ли не с 1948 г. Опубликование
материалов свидетельствовало, что уже в 1953 г. пере¬
смотр основного• закона намечался консервативными
кругами в очень широком плане29.
Среди опубликованных документов значительное ме¬
сто занимали предложения, расчищавшие дорогу пере¬
вооружению Японии. Разумеется, прежде всего это
были предложения об отмене ст. 9. Далее шли предложе¬
ния, предусматривавшие определение в конституции ста¬
тута верховного командования японскими вооруженными
силами и принципов комплектования этих вооруженных
сил. На случай введения всеобщей воинской повинности
предлагалось внести в ст. 30 соответствующий пункт.
Указывалось также на целесообразность введения
27 «Tokyo news>, 1953, December 28, р. 1.
28 Nippon times», 1954, March 14.
29 «Асахи симбун», 1953, 14 декабря, стр. 1.
191

статьи о порядке объявления войны, военного положе¬
ния и комплектования особого военного трибунала, что
повлекло бы пересмотр ст. 76, запрещавшей чрезвычай¬
ные суды.
Как явствовало из материалов законодательного бю¬
ро, намеченный консерваторами пересмотр конституции
наряду с проблемой перевооружения затрагивал и дру¬
гие важные проблемы государственной и политической
жизни Японии, Так, намечалось провести реформу па¬
латы советников с целью придать верхней палате реак¬
ционный, антидемократический характер. Предполага¬
лось, например, пересмотреть ст. 43 с таким расчетом,
чтобы палата советников состояла не из выборных, а
назначенных императорским указом лиц, обладающих
«эрудицией» и «мудростью». Ставился также вопрос об
усилении законодательных полномочий верхней палаты
на основе изменения ст. 59, оставляющей в случае воз¬
никновения разногласий между палатами последнее ре¬
шение за нижней палатой.
В материалах законодательного бюро нашло отчетли¬
вое выражение стремление консервативных кругов воз¬
родить прежние привилегии императора. Предлагалось
возвратить императору статут главы государства со все¬
ми соответствующими полномочиями. Вместе с тем там
же обнаруживалась характерная для империалистиче¬
ской буржуазии тенденция усиления исполнительной
власти за счет законодательной. Она проявилась в тре¬
бованиях пересмотра ст. 31 и 73 конституции и внесения
в текст основного закона положения о праве кабинета
на издание чрезвычайных указов как мер по ликвидации
.«чрезвычайного положения», а также предоставления ка¬
бинету более широких полномочий в области законода¬
тельства. Такую же цель преследовало и предложение
об ограничении прав парламента при утверждении госу¬
дарственного бюджета. Опубликованные кабинетом пред¬
ложения консерваторов содержали также пункты об от¬
мене выборности губернаторов префектур и отмене рефе¬
рендумов для утверждения состава Верховного суда.
Имелись предложения, ставившие вопрос о не¬
обходимости ограничить гражданские свободы и права
народа. Предлагалось, в частности, ликвидировать пра¬
во отказа от дачи показаний лиц, находящихся под
192

следствием, а также упразднить ст. 24, устанавливающую
равенство полов и демократические нормы брачного за¬
конодательства, чтобы возродить старую «семейную
структуру».
Если бы все эти предложения японских буржуазных
партий были приняты, то основные демократические по-
тожения конституции 1947 г. были бы подорваны.
При опубликовании указанных материалов было под¬
черкнуто, что они представляли собой лишь «справоч¬
ные пособия». Однако из комментария к ним стало ясно,
что кабинет Иосида замышлял пересмотр конституции
именно в плане этих антидемократических предложений.
Газета «Асахи» прямо писала, что эти материалы дол¬
жны помочь либерально-демократической партии вырабо¬
тать конкретную программу пересмотра конституции 30.
В последующие месяцы законодательное бюро при
кабинете министров продолжало подготовку к пересмо¬
тру конституции. Опубликованный летом 1954 г. текст
рекомендуемых изменений по существу предлагал в
сжатой форме и несколько ином порядке те же предло¬
жения, которые были опубликованы бюро в 1953 г.,
как мнение «общественности»31. Комментируя эти доку¬
менты, японский буржуазный публицист Иэнага Сабуро
писал: «Можно сказать, что если указанные статьи кон¬
ституции будут изменены в таком направлении, как
предлагается, то будут уничтожены почти все гарантии
мира и демократии, лежащие в основе нынешней кон¬
ституции» 32.
В декабре 1953 г. правящая либеральная партия со¬
здала специальную комиссию по изучению конституции
под председательством Киси Нобускэ. Руководители ли¬
беральной партии на первом же заседании этой комиссии
12 марта 1954 г. выступили с критикой основного зако¬
на и призвали партию осуществить пересмотр конститу¬
ции в широком плане33.
В сентябре 1954 г. такой же комитет с той же целью
был создан и прогрессивной партией. Этот комитет так-
30	«Асах» симбун», 1953, 14 декабря.
31	«Асахи симбун», 1954, 5 июля.
32	«Кайдзо», 1954, № 9, стр. 126.
33	«Нихон сихонсюги кодза...*, т. IX, стр. 421
13 Заказ № 516.	193
же выступил в пользу «широкого пересмотра конститу¬
ции» 34.
В ноябре 1954 г. комиссия либеральной партии по
изучению конституции опубликовала так называемые
Основные принципы проекта пересмотра конституции
Японского государства, в которых впервые была изло¬
жена развернутая программа пересмотра конституции.
Важнейшие пункты этой программы сводились к следую¬
щему.
Считать императора главой государства, расширить,
его полномочия, предоставив ему право закрытия пар¬
ламентских сессий, заключения международных.догово¬
ров, объявления войны и мира, назначения министров.
Легализовать наличие вооруженных сил, создать Со¬
вет обороны и особый военный трибунал, а также опре¬
делить структуру организации вооруженных сил и раз¬
работать порядок объявления войны и мира. Ввести в
текст основного закона положение об обязательной во¬
инской повинности.
В целях поддержания «общественного порядка» и до¬
стижения «общественного блага» ограничить записан¬
ные в конституции 1947 г. основные права народа. Вве¬
сти в текст конституции статью, предусматривающую*
ограничение прав народа в период войны и чрезвычай¬
ного положения. Ограничить право граждан не отве¬
чать при допросе на вопросы официальных лиц.
Оберегать «родственные связи» (имелось в виду воз¬
рождение «семейной структуры»).
Изъять из конституции положение о том, что парла¬
мент является высшим органом государственной власти,
установить систему косвенных выборов палаты советни¬
ков, а также ввести в ее состав назначаемых лиц. Сокра¬
тить сроки парламентских сессий и ограничить возмож¬
ности созыва чрезвычайных сессий. Ограничить право»
парламента утверждать договоры. Изменить порядок
принятия парламентом вотума недоверия правительст¬
ву. Предоставить кабинету право в случае чрезвычайно¬
го положения, если парламент распущен, издавать ука¬
зы, имеющие силу закона. Изменить порядок роспуска
парламента.
34	«Far Eastern survey», 1956, vol. XXV, № 4, p. 50.
ł94

Ограничить право депутатов вносить поправки с це¬
лью увеличения бюджета. В случае неутверждения бюд¬
жета парламентом предусмотреть возможность утвер¬
ждения временного бюджета и специальных расходов
кабинетом министров. Предусмотреть для кабинета пра¬
во на случай чрезвычайного положения, при котором не¬
возможен созыв парламента, устанавливать под свою от¬
ветственность дополнительные бюджетные расходы. Пе¬
ресмотреть правила о собственности императорского до¬
ма и расходов императорского двора.
Отменить систему референдумов для утверждения
членов Верховного суда. Предусмотреть законом об¬
стоятельства, при которых суд не имеет пр^ва вести от¬
крытое судебное разбирательство.
Изменить систему прямых выборов руководства ме¬
стной администрации.
Внести изменения в порядок пересмотра конститу¬
ции с тем, чтобы либо отменить необходимость утвер¬
ждения изменений конституции парламентским большин¬
ством в две трети голосов, либо отменить референдум
после утверждения нового проекта парламентом.
Предусмотреть возможность ограничения националь¬
ного суверенитета страны при вступлении в междуна¬
родные организации, преследующие цели совместной
обороны, а также при заключении международных согла¬
шений 35.
Вся эта широкая программа пересмотра конститу¬
ции, выдвинутая правящей либеральной партией, была
украшена пышными фразами о демократии, мире и ува¬
жении к правам человека. На деле, однако, она пресле¬
довала такие сугубо антидемократические цели, как воз¬
рождение элементов абсолютизма, ограничение прав и
свобод народа, ограничение прав парламента и соответ¬
ствующее усиление исполнительной власти, изменение
структуры и порядка работы парламента, что в конечном
счете создало бы предпосылки для возрождения прежней
монархической государственной структуры. Эта програм¬
ма целиком соответствовала политике либеральной пар¬
тии — политике нарушения и игнорирования записанных
в конституции демократических норм. Предложенные в
35 См.: «Рэкиси гаку кэнкю», -1955, № 183. стр. 42—43.
13*	195

ней изменения были призваны легализовать уже со
вершенные нарушения конституции и вместе с тем устра¬
нить юридические препятствия для дальнейшего насту¬
пления реакционных буржуазных кругов на демократа
ческие силы Японии.
Те же цели преследовала и программа прогрессив
ной партии — Основные вопросы пересмотра конститу¬
ции, опубликованная в сентябре 1954 г. Хотя прогрес¬
сивная партия и находилась формально в оппозиции к
правительству Иосида, но в конституционном вопросе
программы этих двух крупнейших партий консерватив¬
ного лагеря не имели расхождений 36.
Немалую помощь буржуазным политическим деяте
лям в подготовке указанных проектов пересмотра кон¬
ституции оказала группа реакционных японских право¬
ведов, объединенных в Общество по изучению конститу¬
ции. В августе 1954 г. эта группа подготовила так на¬
зываемый Проект -независимой конституции Японско¬
го государства, который и был положен в основу про¬
екта либеральной партии. Эта группа предпринимала
попытки «теоретически» обосновать стремление правя
щих кругов Японии к пересмотру конституции. Консти¬
туция 1947 г., по их мнению, оказалась «слишком демо¬
кратической», и это якобы мешало осуществлению на
практике «подлинной демократии». «Подлинная демо¬
кратия», по мнению этих «теоретиков»; могла быть до¬
стигнута лишь... путем внесения в текст конституции
антидемократических положений. Не трудно понять, что
столь странные рассуждения не имели ничего общего ни
с наукой, ни с демократией и представляли собой не¬
уклюжие попытки дезинформировать общественность
относительно подлинного смысла программы пересмо¬
тра основного закона 37.
Образование в декабре 1954 г. демократической пар
тии во главе с Хатояма и приход ее к власти на смену
ушедшему в отставку кабинету Иосида несколько от¬
влекли внимание общественности от конституционного
вопроса, который отнюдь не был снят с повестки дня.
Особенно бурный характер кампания правящих кру
88 Там же, стр. 43.
87 Там же, стр. 39.
196

гов за пересмотр конституции приняла с осени 1955 г.—
после слияния основных консервативных партий в либе¬
рально-демократическую партию.
На протяжении 1955— 1956 гг. в японской консерва¬
тивной печати появлялось бесчисленное множество ста¬
тей, критиковавших прогрессивные положения основно¬
го закона и выдвигавших различный варианты консти¬
туционной реформы. Какие только цветистые и высоко¬
парные фразы ни были выдуманы при этом сторонника¬
ми пересмотра конституции для создания в народных
массах впечатления, будто такая необходимость продик¬
тована сугубо патриотическими и демократическими
соображениями. С легкостью необыкновенной давались
обещания «омолодить японскую расу» на основе замены
конституции 1947 г. новой «независимой конституцией»
и обеспечить стране «полную независимость», «политиче¬
скую стабильность», «гарантии демократии», «благосо¬
стояние народа», «контроль над бюрократией», «равен¬
ство в получении образования» и т. д. и т. п.38. Однако
эффект этой длительной и шумной кампании оказался
не таким, какого ожидали консервативные круги. Чем яс¬
нее становились широкой японской общественности все
намеченные реакцией изменения конституционной рефор¬
мы, тем меньше было в Японии людей, которые верили в
возможность укрепления мира и демократии на основе
возрождения прежней конституции Мэйдзи.
Демократические силы Японии — противники
пересмотра конституции 1947 г.
Пропаганда необходимости пересмотра «навязанной
американцами» конституции как предпосылки к дости¬
жению полной независимости Японии таила в себе опа¬
сную ловушку для неискушенных в политике обывате¬
лей. Характеризуя пропаганду консерваторов, японский
юрист Хасэгава Масаясу отметил, что их «примитивные
доводы в пользу пересмотра конституции, уже в силу
своего примитивизма, становились легко распространи-
мой вульгарной теорией» 39.
38 См., например: «Contemporary Japan», vol. XXIV, Nos. 7—9,
Tokyo, 1956, p. 401—403.
39 «Кайдзо», 1954, Ns 1, стр. 43.
197

Это обстоятельство побудило японских сторонников
мира и демократии в ответ »на кампанию за пересмотр
конституции начать активные действия в защиту основ¬
ного закона.
Одна из главных задач защитников конституции со
стояла в том, чтобы раскрыть народу историческую
правду и опровергнуть ложную версию консерваторов,
будто инициатива демократизации основного закона ис¬
ходила от правящих кругов США, а не от японского на¬
рода и мировой демократической общественности. В
1952— 1956 гг. на специальных диспутах, в статьях и
научных исследованиях передовые представители япон
ской науки и прогрессивные политические деятели кро
потливо восстанавливали все обстоятельства появления
на свет конституции 1947 г., чтобы доказать несосто¬
ятельность мнения будто это «макартуровская», «амери¬
канская» конституция. Примером является доклад уче¬
ного Иэнага Сабуро, опубликованный в историческом
журнале «Рэкиси гаку кэнкю», в котором вскрыва¬
лась неосновательность утверждений сторонников пере¬
смотра конституции. По словам Иэнага, в составленном
американцами проекте в известной мере отражены де¬
мократические требования миролюбивых народов и
прежде всего требования японского народа, частично
выдвигавшиеся ранее в проектах КПЯ и программах
других представителей демократической общественно
сти. В то время как реакционные правители Японии —
Сидэхара, Иосида и другие — были панически настроены
в момент опубликования проекта нынешней конститу¬
ции, широкие народные массы Японии отнюдь не разде¬
ляли их опасений и вражды к этому документу. Консти¬
туцию 1947 г. нельзя назвать «навязанной» японскому
народу. Таков тезис, выдвинутый Иэнага в ответ на из¬
мышления буржуазных партий 40.
Решительные возражения демократической обще¬
ственности Японии встретили также попытки консерва¬
тивных политиков изобразить дело так, будто консти¬
туция 1947 г. в какой-то мере препятствует достижению
Японией политической независимости от США. Один из
руководителей социалистической партии Иномата Код-
40 «Рэкиси гаку кэнкю», 1955, № 183, стр. 40—41.
198

зо утверждал: «Япония потеряла свою независимость не
из-за конституции, а из-за политики, проводимой нахо¬
дящимися у власти консерваторами; это они заключи¬
ли Пакт безопасности и Административное соглашение
с Соединенными Штатами, уступили им сотни военных
баз, а также санкционировали американский контроль
над экономикой»41.
Поскольку с самого начала главным объектом напа¬
док врагов конституции стала ст. 9 об отказе от войны
и вооруженных сил, демократические круги уделили осо¬
бое внимание обоснованию целесообразности данной
статьи, неразрывно связанной с другими демократиче¬
скими положениями основного закона. Один из руково¬
дителей социалистической партии Японии Катаяма Тэцу
разъяснял: «Если только ст. 9 будет аннулирована, то
подобно наводнению, которое вырывает краеугольный ка¬
мень из плотины, произойдет общее крушение и станет
невозможным обеспечение демократии и мира в нашей
стране. Весь текст и отдельные статьи конституции орга¬
нически связаны и образуют единое здание, все части
которого неотделимы»42.
Защищая ст. 9 от нападок консерваторов, представи¬
тели социалистической партии Японии выдвинули тезис,
что эта статья является «именно тем положением, кото¬
рое было внесено народом в соответствии с его убежден¬
ным стремлением к миру в результате уроков, полу¬
ченных во время бедствий войны» 43.
Наиболее последовательному разоблачению подвер¬
глись планы сторонников пересмотра конституции на
страницах коммунистической прессы. Японские комму¬
нисты призывали массы не верить пропаганде консерва¬
торов. «Провозглашение ими (консерваторами. — И. Л.)
так называемого пересмотра конституции в целях до¬
стижения независимости, — писала газета «Акаха-
та», — представляет нс что иное, как обман, рассчитан¬
ный на то, чтобы извратить требуемую народом незави¬
симость и содействовать еще большему подчинению Япо¬
нии Соединенным Штатам» 44.
41 «Contemporary Japan», vol. XXIV, Nos. 4—6, p. 20.
42 «Тюо корон»	1954, № 3, стр. 65.
43 «Contemporary Japan», vol. XXIV, Nos. 4—6, p. 203.
44 «Акахата», 1955, 9 февраля.
199

Компартия разъясняла народу, что в стремлении
консерваторов пересмотреть конституцию находит свое
закономерное отражение лишь присущая монополисти¬
ческой буржуазии тенденция к отказу от демократии,
характерная для эпохи общего кризиса капитализма.
«Международная и внутренняя реакция,— писал в 1952 г.
«Дзэн’эй»,— не может утверждать свое фашистское
господство, не отбирая насильственно у народа права,
закрепленные в конституции и законах» 45. Характери¬
зуя планы конституционной реформы, выдвинутые кон¬
сервативными партиями, «Акахата» разъясняла, что в
действительности эти планы «основаны на требовании
американских и японских реакционных сил, стремящих¬
ся установить фашистскую внутреннюю структуру»46.
Пока консервативные круги лишь вели разговоры о
пересмотре конституции, демократические силы — сто¬
ронники нынешней конституции — ограничивали свою
деятельность разоблачением их планов в печати. Но с
1952 г. появляются более действенные формы защиты,
основного закона. Компартия и другие демократические
организации руководят бурными выступлениями сту¬
дентов, рабочих и интеллигенции против планов введе¬
ния всеобщей воинской повинности. В ходе этих народ¬
ных выступлений, выливавшихся в массовые митинги и
демонстрации, стало ясно, что сторонники пересмотра
конституции не могут рассчитывать на быстрый успех..
Борьба масс против всеобщей воинской повинности в
1952 г. явилась одной из причин, заставившей прави¬
тельство Иосида воздержаться от пересмотра ст. а
сразу же после отмены оккупационного статута.
На первых порах борьба народа против пересмотра,
конституции шла главным образом в общем русле дви¬
жения защиты мира под лозунгами борьбы против пере¬
вооружения Японии и защиты демократических прав
трудящихся. Однако по мере усиления кампании бур¬
жуазных партий за пересмотр конституции в выступле¬
ниях сторонников мира и демократии лозунг защиты
«мирной конституции» стал приобретать самостоятель
ное значение.
45 «Дзэн’эй», 1952, № 67, стр. 18.
46 «Акахата», 1955, 9 февраля.
200

В 1953 г. борьба демократических сил против пере¬
смотра конституции приобрела небывалую силу и офор¬
милась в самостоятельное движение, которое имело свои-
конкретные цели и свои отличительные черты. Журнал
«Дзэн’эй» писал, что движение против пересмотра основ¬
ного закона, в защиту мирной конституции вступило в но¬
вый этап и из движения отдельных политиков, интелли¬
гентов, студентов и т. д. превратилось в движение наро¬
да, объединяющее демократические партии и различные
демократические организации 47.
Большую роль в организации массового движения в.
защиту основного закона сыграло на этом этапе круп¬
нейшее профсоюзное объединение Японии — Генераль¬
ный совет профсоюзов Сохё. С лета 1953 г., по решению-
руководства Сохё, профсоюзные организации, входящие
в это объединение, стали проводить на предприятиях
лекции и семинары по изучению конституции 1947 г.,
которые преследовали цель разъяснить трудящимся за¬
писанные в этом документе права народа и подготовить
массы к организации общенационального движения в
защиту конституции48. Организованное по инициативе-
Сохё движение за изучение основного закона 1947 г.
способствовало распространению и укреплению в массах
идеи необходимости его всенародной защиты как гаран¬
тии мира и демократии.
Немалое содействие этому оказала тогда и деятель¬
ность Японского комитета защиты мира. Созванный
Японским комитетом защиты мира 14 декабря 1953 г.
Национальный конгресс мира, в работе которого приня¬
ли участие 770 делегатов от 42 префектур, уде¬
лил главное внимание проблеме борьбы против перево¬
оружения Японии и защите существующей конституции.
Принятая Национальным конгрессом мира 15 декабря
1953 г. резолюция гласила: «...Мы протестуем против^
войны и пересмотра мирной конституции в неблагопри
ятную для нас сторону...» 49.
Идея защиты конституции 1947 г. нашла сторонников,
не только среди демократических организаций и интел¬
47 «Дзэн’эй», 1954, № 89, стр. 34
48 «Сохё» 1953, № 152.
49 «Дзэн’эй». 1954, № 89, стр. 20.
20 И

лигенции, но и среди религиозных обществ и даже от¬
дельных консервативных политических деятелей. Лозунг
защиты конституции стал приобретать популярность не
только в городах, но и в сельских районах. Так, в дни
знаменитой борьбы крестьян деревни Утинада против
устройства американского полигона на принадлежавшей
крестьянам земле, монахи буддийской секты «Нитирэн»
в том месте, где падали снаряды американских орудий,
установленных на полигоне, водрузили плакат. На этом
плакате вместе с молитвой «Не убей всякую тварь, жи
вущую на земле...» был начертан призыв: «Защитим
конституцию, требующую мира!» б0.
Когда во второй половине 1953 г. стало очевидным
намерение правительства Иосида приступить к подго¬
товке проекта пересмотра конституции, представители
различных прогрессивных организаций и отдельные
буржуазные политические деятели, выступавшие в за
щиту основного закона, создали в августе 1953 г. Ассо¬
циацию защиты 'мирной конституции, основанную на
индивидуальном членстве. Инициатива создания этой
Ассоциации принадлежала лидерам японской социал
демократии.
В числе учредителей Ассоциации наряду с социали¬
стами оказались такие лица, как бывший министр ино¬
странных дел Арита Хатиро, бывший министр юсти¬
ции Кадзами Акира, бывший сотрудник генштаба Японии
Эндо Сабуро и другие, которые под влиянием постигшей
страну военной катастрофы изменили свои взгляды и пе
решли в лагерь противников войны и вооружения.
В декларации, обращенной к японскому народу и
«друзьям за рубежом», учредители Ассоциации писали,
что пересмотр конституции, на котором настаивают сто
ронники перевооружения, «означает не только возрож¬
дение прежнего милитаризма, но и полный возврат к
прошлому, поскольку такой пересмотр выхсцит далеко
за пределы принципиальнс допустимых изменений, уста
новленных положениями ст. 96 конституции» 50 51.
50 Канда Macao, Кубота Ясутаро, В японской деревне Утинада
М., 1954, стр. 70.
51 Цитируется по тексту воззвания: «Movement defending peace
constitution of Japan (Prospectus)».
-202

Выдвинутая /Хссоциацией защиты мирной конститу¬
ции платформа, составленная в ярко выраженных анти¬
милитаристских тонах, вполне могла бы стать основой
для объединения различных политических течений. Од¬
нако индивидуальный характер членства в этой органи¬
зации не позволил ей стать центром широкого всенарод¬
ного движения в защиту основного закона страны. По¬
этому 15 января 1954 г. на базе этой Ассоциации при
поддержке правой и левой социалистических партий, ра¬
боче-крестьянской партии, Генерального совета проф¬
союзов и других организаций, включая и религиозные,
была созвана Национальная конференция защиты мир¬
ной конституции, и по ее решению на основе коллектив¬
ного членства была создана Национальная лига защи¬
ты конституции. В своей программной декларации
лига поставила задачей развернуть широкое народное
движение против пересмотра основного закона 1947 г.
Разъясняя цели организации, председатель лиги — ли¬
дер правосоциалистической партии Катаяма Тэцу — пи¬
сал, что ее задачей является препятствовать внесению
в парламент законопроекта о пересмотре конституции,
а в случае, если законопроект будет внесен, добиваться
его отклонения 52.
Организаторы лиги объявили, что движение будет
объединять всех противников пересмотра конституции,
вне зависимости от их партийной и политической при¬
надлежности. Но такая установка не проводилась по¬
следовательно в жизнь руководителями. Объеди¬
нив вокруг себя значительную часть демократической
общественности Японии и даже некоторые элементы
консервативных кругов, руководители Национальной ли¬
ги зашиты конституции в то же время не допустили уча¬
стия в ее работе таких организаций, как Коммунистиче¬
ская партия Японии, Японский комитег защиты мира
и т. д. Такая политика руководства серьезно подор¬
вала значение лиги как общенационального центра борь¬
бы в защиту конституции, хотя нельзя отрицать, что на
протяжении последующих лет эта организация пользо¬
валась большой популярностью.
32 «Тюо корон», 1954, № 3, стр. 70
203

Опубликованные в 1954 г. консервативными партия
ми планы пересмотра этого важнейшего документа»
встретили дружный отпор японской демократической об
щественности. Правда, организационное единство демо
кратических сил в борьбе за сохранение мирной консти¬
туции не было достигнуто ни в 1955, ни в 1956 гг. Тем не
менее на протяжении этих лет коммунистическая, рабо¬
че-крестьянская, а также левая социалистическая и
правая социалистическая -партии, объединившиеся в ок¬
тябре 1955 г. в единую социалистическую партию Япо¬
нии, придерживались общей точки зрения, когда дело
касалось защиты основного закона страны. Лозунг
«Защитим мирную конституцию!» можно было встре¬
тить в эти годы и на многотысячных первомайских де¬
монстрациях и митингах, проводившихся совместно ле¬
выми партиями, и на плакатах забастовщиков, и на
страницах коммунистических и социалистических жур¬
налов, и в резолюциях руководящих органов каждой из
этих партий 53.
Как и в период американского оккупационного режи¬
ма, так и после вступления в силу Сан-Франциского до¬
говора позиция социалистов и коммунистов в оценке
конституции 1947 г. была принципиально различной.
Социалисты по-прежнему отвергали необходимость ка¬
ких бы то ни было изменений конституции. Их удовлет¬
воряли те формы государственного строя и те нормы по¬
литической жизни, которые были закреплены в этом до¬
кументе. Коммунистическая же партия Японии, относясь
критически к этому документу, защищала его прогрес
сивные .стороны, но считала возможным при более бла
гоприятных обстоятельствах внести в основной закон по¬
правки демократического характера.
Весьма показательным документом в этом отноше¬
нии были решения состоявшегося в июне 1956 г. VII
пленума ЦК КПЯ, на котором был разработан курс
мирного перехода к социализму путем завоевания демо¬
кратическими силами большинства в парламенте. В ре¬
шении пленума, опубликованном газетой «Акаха-
та», говорилось: «В сложившейся в настоящее время об¬
становке в интересах освободительной борьбы нашего
53 См., например: «Акахата», 1955, 9 февраля.
204

народа защита демократических прав, записанных в
конституции, имеет исключительно важное значение.
Хотя ныне действующая конституция и сохраняет такие
не соответствующие демократическим конституциям
принципы, как императорская власть и т. д.. несмотря на
это, наш народ в своей борьбе за демократию успешно
пользовался записанными в основном законе демократи¬
ческими правами, как своим оружием» 54 *. Вместе с тем
в том же документе подчеркивалась необходимость
дальнейшей демократизации государственного строя
Японии как условия мирного перехода к социализму.
«Наша партия, — говорилось там,—считая необходимым
сделать парламент демократическим «зеркалом», точно
отражающим волю народа, настаивает на однопалатном
парламенте, созываемом на основе пропорциональной
.избирательной системы» 3\
Борьба прогрессивных сил Японии за недопущение
намеченного буржуазными партиями пересмотра кон¬
ституции соответствовала коренным интересам подавля¬
ющего большинства японского населения и явилась
важным шагом к объединению представителей различ¬
ных социальных и политических группировок японского
общества. Широкая кампания за пересмотр основного
закона, в ходе которой консервативные круги использо¬
вали государственный аппарат и все средства идеологи¬
ческой пропаганды, в значительной мере была ослабле¬
на выступлениями демократических организаций,
действовавших под лозунгом защиты мирной < консти¬
туции.
Буржуазная печать не раз констатировала, что эти
планы пересмотра основного закона в целях перевоору¬
жения не находят положительного отклика среди боль¬
шинства японского народа и прежде всего пролетарских
слоев. По данным проведенного в декабре 1955 г.
^буржуазной газетой «Асахи симбун» национального оп¬
роса, выявилось, например, что на вопрос: «Одобряете
ли вы пересмотр конституции с целью восстановления в
Японии вооруженных сил?» положительный ответ дали
лишь 37% опрошенных, в то время как 42% ответили
и «Акахата», 1956, 2 июля.
« Там же.
205

отрицательно, а 21% предпочли воздержаться от от¬
вета 56.
Стремление прогрессивных сил отстоять демократи¬
ческие завоевания, закрепленные в конституции 1947 г.,
опиралось па поддержку большинства народа. Это луч
ше всего подтверждается самим ходом политической
борьбы, развернувшейся в Японии на протяжении по¬
следних лет.
Укрепление демократических партий
в парламенте и успехи движения
в защиту конституции 1947 г.
Когда в связи с отменой оккупационного статута
условия для пересмотра основного закона оказались
более благоприятными, некоторым иностранным наблю¬
дателям казалось, что японским правящим кругам удаст¬
ся без особых трудностей достичь поставленной цели.
Английский журнал «Экономист» писал, например, в
августе 1952 г.: «Можно рассчитывать, что подавляющее
большинство японских народных масс поддержит пере¬
смотр конституции в случае, если он будет разумно им
преподнесен» 57. Но такие прогнозы оказались далекими
от правильной оценки складывавшейся в Японии поли¬
тической ситуации. Последующие события показали, что
борьба вокруг пересмотра конституции приняла затяж¬
ной характер и притом далеко не благоприятный для
правящих кругов Японии.
Исход политической борьбы между силами демокра¬
тии и реакции по конституционному вопросу в конеч¬
ном счете зависел от того, удастся ли сторонникам пе¬
ресмотра основного закона обеспечить себе по крайней
мере две трети парламентских мандатов в обеих пала¬
тах, и если удастся, то проголосует ли за принятые по¬
правки к конституции большинство японского населе¬
ния. Решающую роль в решении этого вопроса должны
были в конечном счете играть народные массы, голосо¬
ванием которых определялось соотношение сил между
56 «Tokyo news», Daily news service in English, № 7, 322, To¬
kyo, 1955, December 13, p. 3.
57 «The Economist» (London), 1952, № 5684, p. 292.
206

сторонниками и противниками конституции в парламен¬
те, а также судьба поправок основного закона в случае,
если таковые были бы приняты квалифицированным
парламентским большинством.
Когда весной 1952 г. среди консервативных кругов*
началось широкое обсуждение планов пересмотра кон¬
ституции, две крупнейшие буржуазные партии — либе¬
ральная и прогрессивная—имели в нижней палате поч¬
ти 80% мандатов и почти такое же количество в верх¬
ней 58. Этого было более чем достаточно для утвержде¬
ния совместного проекта поправок. Как уже говорилось
выше, лидеры правящей либеральной партии больше
всего опасались провала конституционной реформы
на втором этапе в результате народного референ¬
дума.
Данные различных опросов населения, которые прово¬
дились всевозможными информационными организация¬
ми, подтверждали эти опасения. По сведениям газеты
«Асахи симбун», в 1953 г. за перевооружение Японии, яв¬
лявшееся главным стимулом пересмотра конституции,,
лишь 27% опрошенных отнеслись к этому одобритель¬
но, 33% воздержались от ответа, а 40% высказались-
против 59.
Боязнь потерять голоса значительной части избирате¬
лей заставила руководство правящей либеральной пар¬
тии в 1952 г. воздержаться от лозунгов перевооружения
Японии. Поэтому на выборах в нижнюю палату 1 октяб¬
ря 1952 г. либеральная партия, в отличие от прогрессив¬
ной, не выдвинула лозунга пересмотра основного зако¬
на, хотя практически милитаризация страны, запрещен¬
ная конституцией, осуществлялась издавна в широком-
масштабе. Своевременный тактический отказ от лозунга
пересмотра этого документа помог либеральной партии
сохранить абсолютное большинство мандатов. Совместно
с прогрессивной партией она получила на выборах 66,2%
голосов избирателей, что дало обеим партиям 325 из 466
мест в палате представителей, или 70% депутатских
мандатов б0.
58 «Nippon times», 1952, October 3.
59 «Inside Japan», p. 6.
60 «Дзидзи нэнкан», 1956, стр. 911; «Nippon times», 1952,
October 3.
2О7Г

Однако в результате выборов в 1952 г. обнаружилось
сокращение числа депутатских мест, принадлежавших
правым партиям, и увеличение числа парламентских
мандатов, полученных партиями левого направления,
•выступавшими против пересмотра основного закона. За
левую социалистическую, правую социалистическую, ра¬
боче-крестьянскую и коммунистическую партии голосо¬
вало 8669,5 тыс., или 24,6% избирателей61. Несмотря
на то, что КПЯ, за которую голосовало почти 897 тыс.
избирателей, не получила тогда ни одного места в пар¬
ламенте, левые партии завоевали 115 мест, что обеспе¬
чило им более 24% голосов в нижней палате. До выбо¬
ров эти партии имели 72 мандата 62.
Развитие событий накануне и после выборов 1952 г.
вскрыло серьезные разногласия среди консервативных
партий, препятствовавшие скорейшему пересмотру
конституции. Они состояли не только в том, что часть ли¬
деров буржуазных партий, и в том числе руководство ли¬
беральной партии во главе с премьером Иосида, все еще
сомневалась в успешном исходе референдума по утверж¬
дению поправок конституции. Разногласия эти касались
некоторых острых политических и экономических вопро¬
сов, и в них находили свое отражение серьезные противо¬
речия, имевшиеся в правящем лагере.
Огромное значение имели противоречия между от¬
дельными группами монополистической буржуазии, а
также между монополистической и мелкой буржуазией.
Происходила ожесточенная борьба между лидерами
правых политических партий, а также между отдельны¬
ми политическими группировками либеральной и про¬
грессивной партий. Все это мешало правящим кругам
выступить единым фронтом против демократических сил
в конституционном вопросе.
Попытки лидеров буржуазных партий и стоявших за
ними монополистических группировок преодолеть разно¬
гласия окончились неудачей. После выборов 1953 г. аме¬
риканский реакционный историк Клауд Басс с горечью
отмечал, что «консерваторы имели преимущество над
объединенными силами левых, достаточное для исправ
61 «Дзидзи нэнкан», 1956, стр. 911.
ю «Nippon times», 1952, October 3
-208

ления конституции, но они ослабйли себя соперниче¬
ством и взаимным недоверием своих лидеров»63.
Рост недовольства народных масс антинациональной
и реакционной политикой либеральной партии, направ¬
ленной на сохранение зависимости страны от США и ее
ремилитаризацию, придавал борьбе внутри правящего
лагеря еще большую остроту. В марте 1953 г. от партии
Иосида отделилась группа во главе с Хатояма Итиро.
Оппозиционные правые партии совместно с партиями
'левой оппозиции внесли вотум недоверия правительству
Иосида, которое, распустив нижнюю палату парламента,
назначило на 19 апреля 1953 г. внеочередные выборы.
В ходе избирательной кампании весной 1953 г. раз¬
ногласия партий по конституционному вопросу оказались
в центре внима1ния общественности. Пересмотр конститу¬
ции и проблема перевооружения стали, по мнению япон¬
ской печати, узловыми вопросами предвыборной борьбы.
Прогрессивная и новая либеральная партии открыто вы¬
ступали сторонниками пересмотра основного закона. Пар¬
тия Иосида, руководствуясь демагогическими соображе¬
ниями, не выдвигала этих лозунгов и старалась не рас¬
крывать своей позиции в этом вопросе.
Против пересмотра конституции и перевооружения
единым фронтом выступали коммунистическая и рабоче-
крестьянская партии. Отдельно от них с такими же ло¬
зунгами выступала левая социалистическая партия. Пра¬
вая социалистическая партия выступала против пересмот¬
ра, но по существу ее лидеры поддерживали политику пе¬
ревооружения, проводившуюся кабинетом Иосида вопре¬
ки ст. 9 64.
С помощью внеочередных выборов в апреле 1953 г.
монополистические круги японской буржуазии рассчи¬
тывали укрепить положение консервативных партий в
парламенте и создать коалиционное правительство, спо¬
собное «стабилизировать политическую обстановку»65.
Крупнейшие буржуазные партии Японии получали от
крупнейших монополистических объединений значитель¬
63 Claude A. Buss, The Far East, The Macmillan company, New
York, 1955, p. 480.
64 См.: «Правда», 1953,10 апреля; «Асахи симбун», 19*53,24 марта.
65 Об этом говорилось на совещании 40 крупнейших японских
финансистов с руководителями прогрессивной партии 27 марта 1953 г.
14 Заказ № 516	209

ные субсидии для ведения предвыборной борьбы 66. Одна¬
ко результаты выборов, формально позволявшие этим
партиям говорить о своей победе, оказались далеко не
блестящими. Они свидетельствовали о новом соотноше¬
нии сил в паоламенте и укреплении позиций партий, вы¬
ступавших в защиту конституции 1947 г. В результате
выборов правящая либеральная партия потеряла абсо¬
лютное большинство в нижней палате. Крупнейшие пар¬
тии консервативного лагеря—либеральная, прогрессив¬
ная и партия, возглавляемая Хатояма Итиро, получили
22 717 200, или 65, 62%. голосов избирателей, что дало им
на 15 мест меньше, чем на предыдущих выборах. Иными
словами, правые партии имели 310 мандатов, или 66,5°/о
общего числа депутатских мест, что с очень большой на¬
тяжкой могло обеспечить им квалифицированное боль¬
шинство. В то же время за левую и правую социалисти¬
ческие, коммунистическую и рабоче-крестьянскую пар¬
тии, которые были против пересмотра конституции, голо¬
совало в общей сложности 10 209 100, или 29,5% всех
избирателей. Эти партии увеличили число мандатов до
144, что составило 30,9% общего числа мандатов67. Та¬
ким образом, защитники конституции по числу своих сто¬
ронников в парламенте были близки к тому минимуму
(около 33,4%), который необходим для отклонения лю¬
бой поправки к основному закону.
Весьма показательно, что наибольшее число мест по
сравнению с предыдущими выборами потеряли члены
прогрессивной партии и партии, возглавляемой Хатояма
Итиро, выступавшие открыто за пересмотр конституции.
Демократическая печать Японии широко комментировала
поражение обеих партий. «Поражение прогрессивной
партии и либеральной партии Хатояма, — писал
«Дзэн’эй», — показало, что стремление консервативных
партий к пересмотру конституции и к перевооружению
совершенно неприемлемо для народа, который добивает¬
ся мира, демократии и независимости»68.
После апрельских выборов 1953 г. сторонники пере¬
смотра конституции столкнулись с новой проблемой: как
66 «Асахи симбун», 1953, 25 марта.
67 «Дзидзи нэнкан», 1956, стр. 911; «Правда», 1953, 21 апреля.
68 «Дзэн’эй», 1953, №81, стр. 5.
210

сохранить за собой квалифицированное большинство на
случай пересмотра конституции. Это большинство стало
теперь таким неустойчивым, что возможность утвержде¬
ния парламентом изменений основного закона могла
оказаться упущенной в любой день.
Начиная с 1953 г. консервативные силы начали спеш¬
но готовиться к внесению в парламент законопроекта о
конституционной реформе. Именно в эточ момент остав¬
шаяся после выборов у власти либеральная партия Ио¬
сида оказалась вынужденной сбросить маску и вместе
с другими буржуазными партиями открыто приступить
к разработке нового варианта конституции. «Либераль¬
ная партия Иосида,— разъяснял «Дзэн’эй»,—...снова
захватив власть, замышляет ныне начать репрессии про¬
тив народа, чтобы в угоду американцам пересмотреть
конституцию и осуществить перевооружение»69.
Консервативные политические деятели не могли рас¬
считывать на успех своих замыслов до тех пор, пока в их
лагере отсутствовало организационное единство и продол¬
жались споры между отдельными политическими группи¬
ровками. В 1953—1954 гг. в целях укрепления политиче¬
ского господства монополистической буржуазии и осуще¬
ствления задуманных реформ государственного строя
Японии в правящих кругах Японии широкое распростра¬
нение получили планы слияния всех правых буржуазных
партий 70. Впоследствии правая японская печать отмеча¬
ла, что «с тех пор как пересмотр конституции стал насущ¬
ной задачей правящих кругов, объединение консерватив¬
ных партий сделалось самым важным условием предот¬
вращения роста демократических партий»71.
Разброд в консервативных кругах Японии был след¬
ствием глубокого политического кризиса, вызванного от¬
крыто проамериканской антинациональной политикой
правящей либеральной партии. Выражением этого кризи¬
са явилось недовольство политикой правительства Иоси¬
да в самых различных сферах японского общества — не¬
довольство, порожденное зависимостью Японии от США,
тяжелым материальным положением трудящихся масс,
69 Там же, стр. 7.
70 «The Oriental economist», 1954, vol. XXII, № 519, p, 3.
71 «Japan press weekly bulletin» (Tokyo), 1957, Ns 21, p. 21.
14*	211

ростом прямых и косвенных налогов, конфискацией
крестьянской земли под американские военные базы
и т. д.72. В 1953—1954 гг. произошли массовые демон¬
страции и митинги протеста против американо-японского
«Соглашения о помощи во взаимной обороне», подписан¬
ного в Японии 8 марта 1954 г., против создания американ¬
ских военных баз на японской территории. Народные
массы требовали установления нормальных дипломатиче¬
ских отношений с Советским Союзом <и Китайской Народ¬
ной Республикой и отставки правительства Иосида. Поли¬
тический престиж правящей партии явно падал.
При таких обстоятельствах многие лидеры консерва¬
тивного лагеря не пожелали связывать свою судьбу с
группой Иосида, политический закат которой был уже
близок. К тому же не только в народных массах, но и в
самом правящем лагере Японии усилилось стремление
ослабить зависимость Японии от США, что явилось след¬
ствием постепенного углубления американо-японских им¬
периалистических противоречий 73. Все это предопредели¬
ло неудачу попыток правящих кругов добиться в 1953—
1954 гг. создания единой консервативной партии на осно¬
ве объединения прогрессивной и новой либеральной пар¬
тии, возглавляемой Хатояма Итиро, с либеральной пар¬
тией Иосида, хотя по конституционному вопросу эти три
партии тогда придерживались одинаковых взглядов.
В ноябре 1954 г. в правящей либеральной партии про¬
изошел новый раскол. В дальнейшем на базе прогрессив¬
ной партии, либеральной партии Хатояма, вышедшей из
партии Иосида, была организована новая демократиче¬
ская партия во главе с Хатояма Итиро, члены которой
выступили против низкопоклонства и угодничества перед
Америкой, за нормализацию отношений с Советским
Союзом и Китайской Народной Республикой. Эта партия,
присоединив свои голоса к левой оппозиции, добилась
7 декабря 1954 г. отставки кабинета Иосида, на протяже¬
нии шести лет осуществлявшего политику слепого подчи¬
нения Японии американскому диктату. Во главе нового
правительства стал Хатояма Итиро. Вновь созданная де-
72 О положении народных масс в этот период говорится доволь¬
но подробно в работе Я. А. Певзнера, Положение и борьба трудя¬
щихся классов в современной Японии, М., 1956, стр. 29—46.
73 «Известия», 1954, 15 декабря.
212

мократическая партия, пришедшая к власти при содейст¬
вии левой оппозиции, имела в парламенте 121 мандат из
467. Следует отметить, что левая оппозиция оказала под¬
держку демократической партии при условии, что прави¬
тельство Хатояма распустит в январе 1955 г. нижнюю па¬
лату и проведет в марте новые выборы. Проведение вне¬
очередных выборов устраивало в данном случае как ле¬
вые партии, надеявшиеся вновь увеличить число своих
голосов, так и демократическую партию Хатояма. Эта
партия не без основания рассчитывала, что ее критика
проамериканского курса Иосида и предложения о норма¬
лизации отношений с соседними странами произвели бла¬
гоприятное впечатление на общественность и помогут ей
укрепить свое положение в парламенте. Правительство
Хатояма не скрывало своего намерения после победы на
выборах создать . в парламенте комиссии по изучению
конституции с тем, чтобы в дальнейшем форсировать пе¬
ресмотр основного закона 74.
По единодушному мнению японской печати, в предвы¬
борной кампании 1955 г. основной проблемой внутренней
политики, вокруг которой в большей мере, чем раньше,
развернулась ожесточенная борьба, была проблема пере¬
смотра конституции. Лозунг пересмотра основного закона
был первым и главным пунктом внутриполитического раз¬
дела предвыборной программы правых партий; в этом
вопросе позиции демократической и либеральной партий
полностью совпадали. 1 февраля 1955 г. председатель
демократической партии премьер-министр Хатояма зая¬
вил на пресс-конференции в городе Сэндай: «Исправление
конституции и перевооружение абсолютно необходимы.
В этом отношении мы в основном согласны с позицией
либеральной партии, и если консервативному блоку
удастся получить более 311 мест, то мы выступим с соот¬
ветствующим законопроектом в парламенте» 75.
Но, пожалуй, еще больше внимания, чем консерватив¬
ные партии, уделили в своих предвыборных выступлени¬
ях конституционному вопросу представители левой
оппозиции. Сделав лозунг «Защитим мирную консти¬
туцию!» основой своей предвыборной программы, обе со¬
74 «Far Eastern survey», 1956, vol. XXV, № 4, p. 50.
75 «Сайге кэйдзай симбун»	Токио, 1955, 2 фев¬
раля; «Акахата», 1955, 9 февраля.
213

циалистические партии поставили на сей раз конкретную
цель — добиться завоевания на выборах более одной тре¬
ти мандатов, с тем чтобы помешать консерваторам навя¬
зать парламенту пересмотр конституции 76. Твердую ре¬
шимость добиваться завоевания левыми партиями необ¬
ходимого минимума голосов выразили также и руководи¬
тели КПЯ 77В ряде избирательных округов компартия
накануне выборов сняла своих кандидатов, чтобы тем
самым обеспечить избрание соответствующего числа де¬
путатов от других левых партий и не пропустить в парла¬
мент сторонников консервативных партий 78.
Выборы, состоявшиеся 28 февраля 1955 г., принесли
победу демократической партии Хатояма, которая, вы¬
двинув лозунг нормализации отношений с Советским
Союзом и КНР, оставила далеко позади либеральную
партию, на протяжении многих лет имевшую решающее
большинство в парламенте.
Таким образом, две консервативные партии — либе¬
ральная и демократическая вместе получили на 600 с
лишним тысяч голосов больше, чем на предыдущих выбо¬
рах (23 385 400). Но объяснялось это лишь тем, что в вы¬
борах приняло участие большее, чем обычно, число изби¬
рателей 79. Что же касается удельного веса голосов, по¬
данных за эти партии, то выборы показали его дальней¬
шее падение с 65,6 до 63,2% общего числа голосов.
Результаты выборов не давали возможности консерватив¬
ным партиям перейти в наступление в конституционном
вопросе и добиться пересмотра основного закона и под¬
твердили правильность расчета левых партий на даль¬
нейшее увеличение их влияния в массах. Число голосов,
поданных за кандидатов левых партий, возросло до
11 903 500, что составило 32,2% всех действительных бюл¬
летеней. Консервативным партиям не удалось на¬
брать тех 311 мандатов, которые необходимы для
утверждения изменений конституции,— они получили в
нижней палате всего 297 мест из 467. В то же время
левые партии добились главной цели в предвыборной
76 См.: «Nippon times», 1955, January 6; «The world today>,
Chatham house review, 1955, vol. II, № 4, p. 140.
77 «Акахата», 1955, 9 февраля.
78 «Правда», 1955, 1 марта.
79 «Nippon times», 1955, February 28.
214

кампании, завоевав в нижней палате 162 места, то есть
более одной трети всех мест (34,7%), что позволяло, им
отныне препятствовать попыткам консерваторов провести
через парламент конституционную реформу 80.
Таким образом, именно в тот момент, когда правящие
круги Японии более чем когда-либо испытывали потреб¬
ность в пересмотре конституции, практическая возмож¬
ность для осуществления этих планов оказалась, по край¬
ней мере на время, упущенной. В связи с этим японская
печать сообщала, что после выборов представители левых
партий ликовали, в то время как правящая верхушка
японского общества — «деловые круги» — испытывала
«разочарование» 81 82.
Неудачи на выборах 1955 г. не только не охладили
пыл сторонников пересмотра конституции, а, наоборот,
побудили их изыскивать пути к возвращению утраченных
-позиций. Правящая верхушка японского общества — мо¬
нополистическая буржуазия — настоятельно требовала от
нового правительства во главе с лидером демократической
партии Хатояма энергичных действий в конституционном
вопросе. 22 марта 1955 г. президент’крупнейшего объеди¬
нения японских монополий — Федерации экономических
организаций — Исикава Итиро призвал правительство
мобилизовать общественное мнение в пользу пересмотра
конституции и предложил провести через парламент ре¬
форму избирательной системы, чтобы перекроить изби¬
рательные округа с наибольшей для консерваторов выго¬
дой и обеспечить успех этой партии на ближайших вы¬
борах 8t2.
В июне 1955 г. демократическая партия внесла в пар¬
ламент законопроект о создании Комитета по изучению
конституции, который должен был состоять из 30 членов
парламента и 20 специалистов по конституционным воп¬
росам, назначенных премьер-министром. Предполагалось,
что Комитет обсудит задуманные правыми буржуазными
партиями планы конституционной реформы и через каби¬
нет направит свое решение на утверждение парламента.
Принятие такого законопроекта придавало требованиям
80 См.: «Дзидзи нэнкан», 1956, стр. 911; «Правда», 1955,
1 марта.
81 «The world today», р. 140; «Nippon times», 1956, March 1.
82 «Рэкиси гаку кэнкю», 1955, № 183, стр. 41.
215

консерваторов официальный характер, и партийное руко¬
водство рассчитывало использовать этот маневр в своей
пропагандистской деятельности.
В ходе дебатов, развернувшихся в нижней палате в
июле 1955 г., либералы поддержали проект демократиче¬
ской партии, в то время как партии левой оппозиции кате¬
горически выступили против его утверждения. Поскольку
для принятия законопроекта требовалось лишь простое»
а не квалифицированное большинство, консервативным
партиям удалось было добиться утверждения его нижней
палатой и передать на обсуждение палаты советников.
Однако в верхней палате дело кончилось неудачей, так
как защитники конституции, используя различные проце¬
дурные правила, сумели затянуть обсуждение законопро¬
екта до 30 июля 1955 г., когда парламент был распущен
на каникулы83.
Осень 1955 г. была использована и защитниками и
противниками конституции для организационной подго¬
товки к новым боям на очередной сессии парламента.
13 октября 1955 г. состоялся объединительный съезд ле¬
вой и правой социалистических партий, на котором была
воссоздана единая социалистическая партия Японии. Это
обстоятельство заставило правящие круги Японии вновь
поднять вопрос о необходимости слияния консервативных
партий. Боязнь укрепления левой оппозиции и нажим
монополистических кругов заставили лидеров соперничав¬
ших политических группировок консервативного мира
проявить большую, чем когда-либо прежде, сговорчи¬
вость. В результате 15 ноября 1955 г. произошло слияние
обеих консервативных партий в единую либерально-де¬
мократическую партию. Председателем новой объединен¬
ной партии стал Хатояма Итиро, сформировавший новый
кабинет.
Первые же декларации либерально-демократической
партии подтвердили намерение ее руководства усилить
борьбу за пересмотр конституции. В ноябре 1955 г. Хато¬
яма заявил, что его партия намеревается организовать об¬
щественное обсуждение проблемы пересмотра основного
закона, чтобы после роспуска парламента провести новые
выборы и получить необходимое для пересмотра число
83 См.: «Nippon times». 1955, July 31.
216

мандатов84. На очередной двадцать четвертой сессии пар*
ламента либерально-демократическая партия приступила
к реализаци своих планов.
16 февраля 1956 г. либерально-демократическая пар¬
тия вновь внесла на обсуждение парламента законопроект
о создании Комиссии по изучению конституции, не утвер¬
жденный в предыдущем году. Опираясь на большинство
в обеих палатах парламента, ей удалось, наконец, в июне
1956 г. добиться утверждения законопроекта. В ходе ра¬
боты сессии консервативные силы начали осуществлять
задуманный ими план вытеснения из парламента значи¬
тельной части депутатов левой оппозиции. Для этого
предполагалось провести антидемократическую реформу
избирательных округов, которая еще в марте 1955 г. бы¬
ла рекомендована президентом Федерации экономических
ооганизаций Исикава. 19 марта либерально-демократи¬
ческая партия внесла в парламент законопроект об из¬
менении Закона о выборах в общественные учреждения,
в котором намечалось вместо существовавших 118 изби¬
рательных округов создать 467 более мелких, с таким
расчетом, чтобы от каждого округа избиралось не три-
пять депутатов, а только один. Предложенное изменение
повлекло бы за собой отмену системы пропорционально¬
го представительства и замену ее антидемократической
мажоритарной системой, исключавшей возможность из¬
брания прогрессивных депутатов там, где они не имели
абсолютного большинства голосов. Это позволило бы кон¬
сервативным партиям, за которые голосовало обычно бо¬
лее половины избирателей, получить в парламенте значи¬
тельно больший процент мандатов, чем процент получен¬
ных ими голосов.
По подсчетам политических обозревателей, первые же
выборы, проведенные по такой системе, привели бы к
потере социалистической партией и другими прогрес¬
сивными группами от одной до двух третей мест,
которые они имели в нижней палате, что вновь открыло
бы консерваторам путь к пересмотру конституции85.
В этом и заключалась подлинная цель внесения в парла¬
мент реформы избирательных округов.
м Тям же.
«5 «Japan press weekly bulletin» (Tokyo), 1956. May 5, Samp¬
le edition, p. 2; «Far Eastern survey», 1956, vol. XXV, № 4, p. 59
217

Однако на сей раз правящие круги Японии переоцени¬
ли свои силы. Еще до официального внесения законопро¬
екта о реформе избирательных округов в парламент в
марте—апреле 1956 г. широкие круги японской демокра¬
тической общественности развернули массовое движение
протеста. Активное участие в организации этого движе¬
ния приняла наряду с левыми парламентскими партиями
рабочие профсоюзы во главе с Генеральным советом
профсоюзов и целый ряд прогрессивных организаций,
в том числе Национальная лига защиты конституции.
Более того, законопроект встретил явное неодобрение в
тех буржуазных политических кругах, которые считали
разумным в существующей обстановке сохранять элемен¬
тарные нормы буржуазной демократии. Такие влиятель¬
ные буржуазные газеты, как «Асахи симбун», «Майнити»,
отражая всеобщее негодование, открыто осуждали дейст¬
вия руководства либерально-демократической партии в
парламенте, утверждая, что «за десять лет со времени
окончания войны еще не было столь непопулярного зако¬
нопроекта, как этот» 8в. Резолюции протеста приняли не¬
которые городские собрания и префектуральные управле¬
ния. И, наконец, под давлением общественности с возра¬
жениями против законопроекта выступили! даже многие
местные организации либерально-демократической пар¬
тии 86 87.
Законопроект в нижней палате парламента натолкнул¬
ся на сопротивление не только со стороны левых партий,
но и со стороны некоторых депутатов либерально-демо¬
кратической партии. Лагерь сторонников пересмотра кон¬
ституции в результате мощного воздействия обществен¬
ного мнения оказался расколотым. 1 мая 1956 г. законо¬
проект был возвращен в специальную комиссию для до¬
полнительного обсуждения, что по существу означало его
отклонение, так как сроки окончания сессии были на¬
столько близки, что практически его принятие на этой сес¬
сии стало невозможным. Инициаторы пересмотра консти¬
туции потерпели еще одно поражение.
Провал расчетов правящих кругов Японии на быстрый
пересмотр основного закона был вызван постепенным ук¬
реплением демократических элементов в связи с ростом
86 «Japan press weekly bulletin», 1955, May 5, p. 2.
и Ibid., p. 3.
218

политической активности и сознательности широких
народных масс. Свидетельством этого явились события,
связанные с очередными выборами в палату советников,
проводившимися 8 июля 1956 г.
И на этих выборах конституционный вопрос оказался
в центре общественного внимания. Консерваторы вели
предвыборную кампанию с явным намерением взять ре¬
ванш за неудачи, постигшие их на февральских выборах
1955 г. и при попытках реформы избирательной системы.
Монополистическая буржуазия не скрывала своей заин¬
тересованности в пересмотре конституции. Накануне вы¬
боров один из финансистов Фудзияма Аитиро писал:
«...В случае, если консервативные партии будут распола¬
гать двумя третями мест в верхней палате, пересмотр
конституции станет возможен. И я придаю этому обстоя¬
тельству очень большое значение. Пересмотр основного
-закона страны не должен, однако, ограничиваться только
ст. 9, запрещающей вооружение. Должны быть пере¬
смотрены все статьи конституции с учетом исторических
и специфических особенностей нашей страны» 88.
В противовес этим планам правящих кругов прогрес¬
сивные партии Японии вновь подняли на щит свои преж¬
ние лозунги; важнейшим из них был призыв к защите
конституции.
Характерным для предвыборной кампании 1956 г. яви¬
лось возникновение в ряде префектур единства действий
местных организаций социалистической и коммунистиче¬
ской партий в борьбе с кандидатами консервативного ла¬
геря, несмотря на то что руководство социалистической
партии отрицательно отнеслось к предложению компартии
о сотрудничестве89.
Выборы 1956 г. принесли правящим кругам Японии
еще одно поражение в конституционном вопросе. За кан¬
дидатов либерально-демократической партии и «Общест¬
ва зеленого ветра» — Рёкуфукай (консервативное объе¬
динение депутатов верхней палаты) v выступавших под
лозунгом пересмотра конституции, голосовало 15 007 848
человек, или 50,5% всех голосовавших. Это позволило
либерально-демократической партии сохранить за собой
88 «The Japan times», Tokyo, 1956, July 7.
89 «Дружба», 1956, 14 июня.
219

лишь столько мест, сколько у нее было до выборов —
122, и в то же время привело к потере обществом Рёку-
фукай 12 мест. После этих выборов число депутатов от
консервативных партий в верхней палате сократилось
со 165 до 153. Даже если учесть, что несколько депута¬
тов — сторонников пересмотра конституции — прошли в
парламент как «независимые, то и в этом случае числен¬
ность представителей правых буржуазных партий по от¬
ношению к общему числу 250 депутатов отныне состав¬
ляла менее двух третей.
В то же время левые партии, выступавшие в защиту
конституции, собрали 12 425 480 голосов, что составляло
41,9% общего числа действительных бюллетеней. Еще ни¬
когда левые партии не имели столь активной поддержки
избирателей. В результате защитники конституции 1947 г.
получили в верхней палате 82 места, тогда как раньше
у них было 71 место90. Если учесть, что четыре противни¬
ка пересмотра конституции были избраны в палату совет¬
ников как независимые, то получалось, что защитники
конституции в итоге выборов завоевали более трети
мандатов91. Это означало, что пересмотр конституции
уже не мог быть осуществлен консерваторами во всяком
случае до новых очередных выборов в палату советников,
которую в отличие от нижней палаты нельзя было рас¬
пустить досрочно.
Выборы 8 июля 1956 г. знаменовали крупную победу
движения в защиту конституции 1947 г. Даже сами руко¬
водители похода против основного закона вынуждены бы¬
ли тогда признать свое поражение. Так, генеральный сек¬
ретарь либерально-демократической партии Киси Но-
бускэ, сыгравший едва ли не самую видную роль в раз¬
работке проектов пересмотра конституции, прямо заявил:
«Социалистическая партия добилась победы. В результа¬
те поражения либерально-демократической партии до
биться пересмотра конституции в ближайшие 2—3 года
будет делом весьма затруднительным»92.
Зарубежная прогрессивная печать весьма положитель¬
но оценила успех демократических миролюбивых сил
Японии. Однако правящие круги США, все еще рассмат¬
90 «The Japan times», 1956, July 11.
91 «Дружба», 1956, 14 июля.
92 Там же.
220

ривающие Японию как военно-стратегический плацдарм
на Дальнем Востоке, выражали «общее чувство разоча¬
рования в связи с тем, что консервативные партии Япо¬
нии не смогут настаивать на скорейшем перевооружении
страны» 93.
Итоги избирательной кампании 1956 г. показали, что
миллионы японских избирателей не желают пересмотра
конституции.
В итоге выборов 1956 г. закончился один из важных
этапов борьбы прогрессивных сил Японии за де¬
мократическое решение конституционного вопроса. На
протяжении четырех лет — с 1952 по 1956 — демократиче¬
ские силы в неблагоприятных условиях отражали наступ¬
ление консерваторов на конституцию 1947 г. В ходе этих
событий происходило медленное, но неуклонное укрепле¬
ние позиций демократических сил в парламенте на основе
расширения их связей с народом. В 1956 г. прогрессив¬
ные силы Японии были поддержаны более чем третью
голосов в каждой палате парламента, тем самым путь к
пересмотру конституции был прегражден. В результате
наступление консервативных сил захлебнулось и положе¬
ние дел в конституционном вопросе на время стабилизи¬
ровалось. Этот успех прогрессивных сил, достигнутый
в итоге четырехлетней борьбы, открыл японскому народу
новые, благоприятные перспективы борьбы за дальней¬
шее демократическое решение конституционной проблемы.
93 «Правда», 1956, 12 июля.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Более года прошло с тех пор, как были написаны по¬
следние главы этой книги, В политической жизни Япо¬
нии произошли новые важные события.
После того как на парламентских выборах 1955—
1956 гг. консерваторы потеряли прежнее большинство в
две трети мест в обеих палатах, и возможность консти¬
туционной реформы отодвинулась по крайней мере до
новых выборов, вопрос о конституции утратил свою
прежнюю остроту. Главное внимание в борьбе между
силами реакции и демократии заняли в 1957—1958 гг.
другие важные внешнеполитические и внутренние про¬
блемы.
Консервативные японские круги под нажимом импе¬
риалистов США предприняли ряд попыток форсировать
перевооружение Японии увеличением «сил самооборо¬
ны» и оснащением их новыми видами ракетного оружия.
В то же время усилились посягательства с их стороны
на демократические права народа.
Отражением этого, в частности, явилось введение ми¬
нистерством просвещения системы жесткого бюрократи¬
ческого контроля над работой учителей с целью помешать
им воспитывать молодое поколение в духе мира и демо¬
кратии.
Оказывая решительный отпор намерению консерва¬
тивных кругов повернуть страну на прежний, милита¬
ристский путь, прогрессивные силы Японии в свою оче¬
редь усилили нажим на правительство. Коммунистиче¬
ская и социалистическая партии вместе с Генеральным
советом профсоюзов и другими массовыми организация¬
ми вели в эти годы упорные бои за ликвидацию зависи¬
мости от США, за пересмотр неравноправных договоров^
222

за ликвидацию «Пакта безопасности», за возвращение-
Японии островов Окинава, за превращение Японии в безъ¬
ядерную зону, за восстановление нормальных, добросо¬
седских отношений Японии с Советским Союзом и Ки¬
тайской Народной Республикой. Решительно поддержи¬
вая эти требования, рабочий класс Японии в 1957 г. ор¬
ганизовал ряд крупных забастовок в период так называе¬
мых осеннего и весеннего наступлений. В ходе наступа¬
тельных боев прогрессивных сил еще больше возросло*
их политическое влияние, еще более укрепилась их ор¬
ганизованность и солидарность.
С другой стороны, под напором общественности уси¬
лились колебания в правящем консервативном лагере.
Этому способствовало в немалой степени резкое ухуд¬
шение экономического положения страны во второй по¬
ловине 1957 г., выразившееся в застое промышленности-
и торговли, росте безработицы, падении жизненного
уровня трудящихся. Объединение консерваторов в одну
либерально-демократическую партию не обеспечило ста¬
бильности их политической власти. С 1956 г. дважды сме¬
нялись руководители консервативных кабинетов. В 1956 г:
-на смену кабинету Хатояма Итиро пришел кабинет Иси-
баси Тандзан, а в феврале 1957 г. — кабинет Киси Но-
бусокэ.
В апреле 1958 г. под давлением прогрессивных
сил и в результате внутренних раздоров кабинет Киси,
оказался вынужденным досрочно распустить нижнюю па¬
лату парламента и назначить новые выборы.
Уделяя несколько меньше, чем в предыдущие годы,,
внимания конституционному вопросу, реакционные и
прогрессивные силы, ведущие борьбу на политической
арене, не выпускали тем не менее этого вопроса из поля
зрения.
Действия консервативных политиков свидетельствуют
о том, что они и поныне не оставили намерения пере¬
смотреть конституцию при первой же возможности. На¬
деясь вернуть себе большинство в две трети голосов в
парламенте на ближайших выборах, лидеры либерально¬
демократической партии продолжают исподволь подры¬
вать устои конституции. С 1957 г. центром их деятельно¬
сти стал так называемый Комитет по изучению консти¬
туции при кабинете министров.
223

Как уже говорилось, решение создать этот Комитет
^было принято в июне 1956 г. на 24-й парламентской сес¬
сии консервативным большинством вопреки энергичным
протестам общественности. Руководство социалистиче¬
ской партии сразу же заявило о своем нежелании уча¬
ствовать в работе Комитета. При таких обстоятельствах
стало очевидным, что Комитет по изучению конститу¬
ции — всего лишь двойник соответствующей комиссии
при либерально-демократической партии. Именно это и
хотели скрыть от общественности консервативные поли¬
тики: чтобы поднять престиж Комитета, им важно было
создать впечатление, будто в обсуждении планов пере¬
смотра конституции участвуют различные политические
други. Вот почему несколько месяцев лидеры либераль¬
но-демократической партии пытались уговорить социа¬
листов присутствовать на заседаниях Комитета. Но со¬
циалистическое руководство не пошло на уступки.
Неудачу потерпели также попытки консерваторов при¬
влечь к работе Комитета видных японских ученых-юри¬
стов. Большинство правоведов бойкотировало Комитет.
Согласились принять участие в заседаниях лишь не¬
сколько юристов, близких к либерально-демократической
партии. Прошел целый год прежде чем Комитет по изу¬
чению конституции приступил к ра'боте. Первое заседа¬
ние состоялось 13 августа 1957 г.
С самого начала деятельность Комитета отличается
поистине черепашьими, темпами. Это понятно: расчет
консерваторов и состоит в том, чтобы тянуть заседания,
пока не удастся снова получить в обеих палатах парла¬
мента две трети депутатских мест.
Заседания Комитета созываются очень редко, и пока
обсуждается лишь один вопрос: при каких обстоятель¬
ствах появилась на свет новая конституция. С этой целью
на заседания вызываются для опроса консервативные
деятели, занимавшие в период конституционной рефор¬
мы важнейшие государственные посты. Ответы их обыч¬
но столь же тенденциозны, как и вопросы членов Коми¬
тета. Цель всех этих разговоров сводится к тому, чтобы
опорочить, очернить конституцию 1947 г. в глазах обще¬
ственности. Но уже сейчас становится очевидной край¬
няя противоречивость их заявлений и сведений, когда
дело доходит до конкретных вопросов. Более того, среди
224

всей этой разноголосицы всплывают на поверхность мно¬
гие факты, по существу опровергающие главную версию
консерваторов — о «навязанной конституции» и являю¬
щиеся новым подтверждением сказанного нами в первой
главе. Многие осведомленные свидетели прямо или кос¬
венно подтверждают, в частности, что американцы гото¬
вили проект демократической конституции отнюдь не по
^доброй воле, а под нажимом демократических сил, имея
в виду лишь одну цель — спасти монархию. Например,
Асида Хитоси, бывший в дни реформу председателем
конституционной комиссии нижней палаты, в декабре
1957 г. сообщил Комитету, что американские официаль¬
ные лица в момент вручения своего проекта конституции
японцам конфиденциально заявили: «Мы не хотели бы
навязывать этот документ Японии, но если иметь в виду
настроения в Союзной комиссии для Дальнего Востока,
то принятие нашего проекта — это единственный путь к
сохранению существования императорского строя» То
же самое рассказал Комитету бывший премьер Иосида
Сигэру в специальном письме. По словам Иосида, Ма-
картур делал все возможное, чтобы «обеспечить безо¬
пасность императора». Объясняя поспешность американ¬
цев при подготовке проекта конституции их стремлением
завершить работу до начала заседаний Дальневосточной
комиссии, Иосида прямо констатирует: «Макартур, сто¬
явший за сохранение императорского трона, опасался ре¬
шения Комиссии в пользу резких изменений статуса им¬
ператора» 1 2.
Эти откровения были сделаны всем 'Известными апо¬
логетами американского империализма с единственной
целью — лишний раз похвалить США и показать, сколь
заботливо относились американцы к «интересам Япо¬
нии» (под которыми они разумеют, естественно, интере¬
сы господствующих классов). Однако при этом оказа¬
лась выбитой почва из-под ног у тех, кто, пытаясь ис¬
пользовать антиамериканские настроения масс, доби¬
вался реформы конституции. Не удивительно, что япон¬
ская консервативная печать в последнее время стала вы-
1 «Asahi evening news», 1957, December 6.
2 «The Japan times», 1957, December 19.
15 Заказ № 516	225

ступать с пессимистическими оценками работы Комите¬
та по изучению конституции. «Интересно отметить, — пи¬
сала газета «Асахи ивнинг ньюс» 3 мая 1958 г., — что
Комитет, на который либерально-демократическая пар¬
тия возлагает так много надежд, на практике... ока
зался неспособным удовлетворить предъявленные ему
консервативной партией требования. Либерально-демо¬
кратическая партия и другие адвокаты пересмотра кон¬
ституции надеялись так осветить обстоятельства появле¬
ния основного закона, чтобы естественно напрашивался,
вывод, что конституция была навязана стране во время
оккупации и должна быть по этой причине пересмотре
на в соответствии с идеями свободной Японии. Но в дан¬
ный момент создается впечатление, что их намерения
сорваны. Большинство тех, чьи мнения интересовали Ко¬
митет, выступило по существу в пользу сохранения кон¬
ституции в ее нынешнем виде».
Не содействует нисколько увеличению популярности
Комитета и деятельность так называемого «Союза созда¬
ния независимой конституции» (председатель Камикава
Хикомацу) — пропагандистской организации, созданной
консерваторами для ведения в массах агитации за пере¬
смотр конституции. Именно непопулярностью идеи пере¬
смотра конституции объясняется прежде всего тот факт,
что руководство либерально-демократической партии в
ходе кампании по выборам в нижнюю палату в мае
1958 г. предпочло не привлекать внимания к проектам
реформы основного закона и говорить о них гораздо¬
меньше и туманнее, чем накануне предыдущих выборов.
Орган промышленников газеты «Нихон кэйдзай сим-
бун» прямо пишет об этом: «Правительство и либерально-
демократическая партия предпочитают в предвыборной
кампании умалчивать о реформе конституции, так как,
по их мнению, сейчас невыгодно выдвигать этот вопрос-
перед народом»3.
Неудачи, которые одну за другой терпят консервато¬
ры в борьбе за пересмотр конституции, не случайны. Их:
планы противоречат интересам народа, и массы все бо¬
лее убеждаются в этом. Опрос населения, проведенный;
в конце 1957 г. газетой «Асахи симбун», обнаружил рез-г
3 «Нихон кэйдзай симбун», (	1958, 3 мая.
226

кое увеличение числа убежденных защитников основно
го закона.
Такое развитие событий является в значительной ме
ре результатом неутомимой агитации в защиту консти
туции, которую ведут демократические организации
страны, в том числе коммунистическая и социалистиче
>ская партии.
За последние полтора года было опубликовано много
книг и статей, в которых разоблачены вымыслы реакции
и дана правильная оценка истории конституционного
вопроса в послевоенной Японии. 28 апреля 1958 г. этому
была посвящена большая статья в органе ЦК Коммуни¬
стической партии — газете «Акахата». Исследуя обстоя¬
тельства создания конституции 1947 г., газета опровер¬
гает измышления консерваторов о причинах послевоен¬
ной реформы конституции, а также их заявления о мни¬
мой непоследовательности компартии в конституционном
вопросе. «Либерально-демократическая партия, — гово¬
рится в газете, — ведет пропаганду, заключающуюся в
том, что компартия, якобы протестовавшая ранее против
конституции, теперь противоречит себе, выступая в ее
защиту. Компартия действительно при обсуждении кон¬
ституции в парламенте голосовала против ее принятия,
указывая на имеющиеся в ней недостатки. Однако како¬
ва была действительная практика более чем за десять
лет, прошедшие с момента принятия конституции? Имен¬
но компартия оказалась той партией, которая наиболее
смело и непримиримо боролась за полное осуществление
на практике положений конституции. И в противополож¬
ность этому либерально-демократическая партия, более
всех восхвалявшая этот документ, а во время обсужде¬
ния в парламенте голосовавшая за него, в дальнейшем с
упорством и остервенением подрывала конституцию»4.
В ходе предвыборной кампании, в мае 1958 г., демо
кратические силы Японии вновь выдвинули требование
защиты конституции в качестве одного из основных
пунктов своих предвыборных программ. В выступлениях
прогрессивной печати и политических деятелей указы¬
вается, в частности, что правительство и либерально-де¬
4 «Акахата», ( г Jr „	1958, 28 апреля
.15*
227

мократическая партия накануне выборов замалчивают
свои планы пересмотра конституция, помня печальный
опыт прошлых предвыборных кампаний, когда проекты
конституционной реформы афишировались открыто. Это,
конечно, вовсе не означает отказа консерваторов осуще¬
ствить свои замыслы.
Каковы же сегодня результаты народного движения
в защиту основного закона, каковы планы тех, кто борет¬
ся за его сохранение и точное осуществление? С таким
вопросом обратился 9 мая 1958 г. автор данной работы
к председателю Национальной лиги борьбы в защиту
конституции Катаяма Тэцу.
«По мере того как ширилась наша пропаганда в за¬
щиту конституции,— сказал Катаяма,— среди народ¬
ных масс постепенно росло убеждение в необходимости
отстаивать этот документ, в котором гарантируются ос¬
новные права человека, суверенитет народа и мир.
Недавно правительство Хатояма открыто демонстри¬
ровало свое намерение пересмотреть конституцию, теперь
же кабинет Киси, учитывая непопулярность требования
пересмотра, не выставил его в нынешней предвыборной
кампании. Сегодня совершенно ясно, что консерваторы
и на предстоящих выборах не получат двух третей де¬
путатских мандатов, и мы не сомневаемся в том, что
конституция будет защищена».
Состоявшиеся 22 мая 1958 г. выборы подтвердили
прогнозы японских прогрессивных деятелей. Развеялись,
как сон, наДёждь!^консервативных политиков на то, что
им удастся вернуть себе большинство в две трети манда¬
тов, потерянное три года назад, и осуществить пересмотр
конституции. Хотя парламентское большинство и оста¬
лось в их руках, их удельный вес в нижней палате вновь
уменьшился. В результате выборов консерваторы полу¬
чили на несколько сот тысяч голосов меньше, чем в
1955 г.
В то же время число голосов, поданных за кан¬
дидатов социалистической и коммунистической партий,
снова возросло — за них голосовало около 14 млн. из¬
бирателей. Депутаты этих партий отныне располагают в
нижней палате 167 мандатами. Никогда еще в истории
Японии прогрессивная парламентская оппозиция не бы¬
ла столь сильна, как сейчас.
228

События последнего времени красноречиво говорят о
росте политической сознательности и организованности
японских трудящихся масс. Этот неодолимый рост де¬
мократических сил — лучшая гарантия подлинно демо¬
кратического решения конституционного вопроса в Япо¬
нии.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Стр.
Введение	3
Глава I. Послевоенная конституционная реформа 1946—
1947 гг. — результат борьбы прогрессивных сил за
демократизацию государственного строя Японии	8
Глава II. Содержание и основные черты конституции
1947 года	.....	67
Глава III. Конституционная практика в годы американского
оккупационного режима (1947— 1952)	. П5
Глава IV. Конституционный вопрос после заключения сепа¬
ратного Сан-Фрацциского мирного договора (1952—
1956)	.175
Заключение	•

Список опечаток
Стр.
Строка
Напечатано
Следует читать
113
1 он.
77 «Дзэн’эн»,
1946, № 3, стр. 6
185
1 св.
частных
частых
223
20-19 сн.
Нобусокэ
Нобускэ
Зак. 555

Игорь Александрович
Латышев
КОНСТИТУЦИОННЫЙ ВОПРОС
В ПОСЛЕВОЕННОЙ ЯПОНИИ
Утверждено к печати
Институтом востоковедения
Академии наук СССР
•
Редактор издательства М. Амора
Художник И. И. Давыдов
Художественный редактор И. Р. Бескин
Технический редактор Л. Т. Цигельман
Корректор Р. П. Осповат
•
Сдано в набор 18/П 1958 г.
Подписано к печати 17/1 1959 г.
Т-00238. Формат 84Х1081/32. Печ. л. 7,25
Усл. п. л. 11,89 Уч.-изд. л. 12,32
Тираж 1500 экз. Зак. 516
Цена 7 руб.
Издательство восточной литературы
Москва, Центр, Армянский пер., 2
*
Типография Издательства восточной литературы
Москва, И-45, В. Кисельный пер.. 4